Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе [Эдмонд Мур Гамильтон] (fb2) читать онлайн

Весь Эдмонд Гамильтон (в одном томе)

Я начал писать научную фантастику в возрасте двадцати лет, в 1926 году. Фактически тогда еще не издавались специализированные фантастические журналы, и я отдал свои первые рассказы в старый добрый «Weird Tales». Я опубликовал приблизительно 300 произведений (уже сбился со счета), большинство из которых были фантастическими; остальные относятся к другим направлениям, включая мистику, спорт и приключения. В том числе 32 полновесных романа.

Родился я в Огайо, но много лет прожил в Западной Пенсильвании. Немало попутешестовал по стране — включая несколько живописных походов с моим старинным другом Джеком Уильямсоном (автором цикла «Космический легион»), самым интересным и трудным из которых был сплав по Миссисипи на лодке от Сент-Пола до Луизианы.

В 1946 году я женился на Ли Бреккет (которая сама была известным автором книг о межпланетных приключениях, а позднее написала сценарий фильма «Империя наносит ответный удар»). Мы долго жили в Лос-Анджелесе, но затем, погостив на востоке страны, решили осуществить извечную мечту любого писателя о деревенском домике, где никто не будет нас беспокоить. Мы приобрели стотридцатилетний фермерский дом в Западном резервном районе Огайо и принялись устранять нанесенные временем повреждения. Как и следовало ожидать, в течение нескольких лет мы больше занимались ремонтом, чем литературой. Наконец мы решили, что все работы по благоустройству закончены, и поселились там вместе с тысячами книг и сотнями грампластинок. Дружелюбные белки облюбовали наш чердак, а по соседству водились сурки, которым очень понравился наш клевер, и еноты, которым, как и оленям, пришлась по вкусу наша кукуруза.

Думаю, этих общих сведений будет достаточно. К слову сказать, важные дополнения к моему портрету сделал величайший из Ленсменов, доктор Эдвард Элмер «Док» Смит. Он поклялся, что сумеет показать меня с выигрышной стороны даже там, где другие потерпели бы неудачу; так что все лавры и упреки адресуйте ему.

Мое увлечение фантастикой восходит к тем временам, когда я еще едва умел читать, но был очарован иллюстрациями к статье Герберта Уэллса «Существа, которые живут на Марсе», опубликованной в журнале «Metropolitan magazine»^[1]. Вскоре я перешел к журналам «Argosy» и «The All-Story» с великолепными марсианскими историями Эдгара Райза Берроуза и другими замечательными рассказами, которые публиковались там многие годы.

Недавно доктор Чарльз Баррет из «Беллефонтейна» любезно разрешил мне порыться в его коллекции старых журналов — и я словно заново пережил годы своей юности, увидев опять эти незабываемые произведения. Берроуз, Абрахам Меррит, цикл рассказов «Polaris» Чарльза Стиллсона, космические приключения Хомера Зона Флинта, на мой взгляд недооцененного пионера фантастики, мрачные фантазии Тода Роббинса, романы о стае Собачьей Звезды Джона Ульриха Гизи, «Flying Legion» Джорджа Аллана Ингленда и масса других… Я обожал их все и в свое время мечтал написать что-нибудь подобное. Попытался и до сих пор пытаюсь.

Эдмонд Гамильтон

ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ^{[2] (цикл)}

Книга I. ЗВЕЗДНЫЙ ОХОТНИК^[3]

Вероятно, эта история случилась в начале Эры независимых звездных миров. Земля, или Терра, как ее стали называть, все еще оставалась внушительной силой, но лишь как равная среди равных. К горстке первых звездных королевств — Лиры, Лебедя и Федерации баронов Скопления Геркулеса — прибавились королевства Ориона, Кассиопеи, Льва, Гидры… и «множество мелких государств, разбросанных в пространстве до самых Внешних Миров». Среднегалактическая империя еще не образовалась, однако ее зачатки можно увидеть в «далеком королевстве Арго, чьи правители выбрали столицей планету, освещаемую лучами Канопуса». Все эти обстоятельства позволяют предположить, что события, описанные в «Звездном охотнике», происходили приблизительно в 60 000 году.

Глава 1

Гнев короля Ориона полыхал на весь космос.

Его истребители уже мчались из-за Гиад, а со стороны Минтаки, Саифа и Альдебарана спешили грозные тяжелые корабли, чтобы отыскать среди звезд крохотное судно, тайно нарушившее границы королевства, и наказать его за эту дерзость.

Шифрованные сообщения, полные гнева и тревоги, уносились во все стороны. Их принимали в звездных империях по всей Галактике и с тревогой наблюдали за собственными рубежами. Федерация баронов Скопления Геркулеса, объединяющая тысячу звездных миров, королевства Кассиопей, Льва, Гидры, Дракона — все они, а также множество мелких государств, разбросанных в пространстве до самых Внешних Миров, посылали свои флотилии на охрану границ, опасаясь великой империи Ориона. И еще сильнее — остающейся столь же великой Терры, за чьим кораблем и велась сейчас охота.

Это был разведчик пятого класса Терранского космического флота — хрупкая игрушка в сравнении с огромными крейсерами и дредноутами, которые преследовали его. Орудия беглеца причинили бы им не больше вреда, чем праздничные хлопушки, а сам он практически не имел брони, зато развивал высокую скорость. Сейчас он летел очень быстро — металлическая пылинка, устремившаяся к границам Терры. «И все же недостаточно быстро», — обреченно подумал Хью Мейсон.

— У нас нет шансов, — сказал Стак, стоявший вместе с ним на мостике позади кресла пилота.

Небритый, с покрасневшими глазами, Стак вовсе не походил на капитана корабля. Скорее он напоминал бездомного бродягу.

— Этим крейсерам не догнать нас, — возразил Мейсон.

— Не догнать, — согласился Стак. — А как насчет тех, что впереди? Они уже разворачиваются веером возле Альдебарана.

Мейсон ничего не ответил, лишь стиснул зубы, вглядываясь в широкий иллюминатор капитанского мостика. На самом деле это был электронный экран, преобразующий сигналы сканера в видимое человеческим глазом изображение.

Его заворожило ослепительное сияние миллионов звезд во мраке космоса — голубых, как сапфиры, белых, как бриллианты, и дымчато-оранжевых. Между ними приветливо светился величественный белесый маяк Сириуса, а вдалеке сверкала желтая искра Солнца — древней столицы Терранской империи, источника, из которого человечество растеклось по всей Галактике. Но гораздо ближе, почти прямо по курсу и у самых границ империи Ориона, пылал кроваво-красный Альдебаран.

Мейсон часто думал о том, как поражало, должно быть, это зрелище первых людей, отправлявшихся покорять звезды тысячи лет назад. Хлипкие суденышки хранила в великой пустоте лишь отвага и вера экипажа, мечта о том, как люди расселятся по всей Галактике и будут жить в мире и согласии, подчиняясь единому для всех закону Но эти мечты рухнули. Управлять Галактикой из одного центра оказалось невозможно. Появились независимые королевства, отвергающие власть империи, хотя и признающие за древней Землей королевский титул в обмен на свой суверенитет. Старейшая и крупнейшая Терранская империя по-прежнему управлялась избранным Советом. Но другие королевства вскоре сделались почти такими же сильными, а их монархи жаждали громкой славы, как, например, Джаниссар — король Ориона.

Мейсон стоял в задумчивости, крепко обхватив рукой поручни.

— Мы должны доставить Олифанта на Терру живым, — произнес он сквозь зубы. — Это сейчас важнее всего.

Стак безнадежно пожал плечами:

— На Альдебаране находится главная база орионского флота. Они уже знают о нашем приближении. Луч межзвездной связи летит быстрее любого корабля.

— Знаю, — резко ответил Мейсон. — Если ты еще не забыл, я тоже служил во флоте, до того как перешел в разведку.

— Не заводись! — вспыхнул Стак.

Мейсон обернулся. Мрачный, заросший щетиной, с отчаянием в глазах, он ощущал себя сейчас столетним стариком, хотя ему было всего тридцать два года.

— Мы оба здорово вымотались. Не обращай на меня внимания. Если мы сейчас переругаемся, нас разорвут в клочья. Нужно срочно что-то придумать.

Стак показал на звезду на экране — огромный красный глаз, пристально наблюдавший за ними.

— Их корабли разворачиваются во все стороны — вверх и вниз, справа и слева от Альдебарана. Можно попытаться обогнуть всю систему, но тогда если даже мы прорвемся через этот заслон, то наткнемся на эскадры, идущие с Алефа и Чармара.

Мейсон взглянул на сверкающее звездное небо:

— Нужно только проскочить Альдебаран, а там уже рукой подать до терранской границы. Но ты прав, мы не сможем уйти от их крейсеров.

— Значит, нужно атаковать их и попытаться прорвать сеть.

— Они размажут нас по всему космосу. Есть только одна лазейка, один способ сбежать от них, — сказал Мейсон и еще крепче сжал зубы.

— Нет никакой лазейки, — проворчал Стак. — С любой стороны от Альдебарана заслон такой плотный, что там даже муха не пролетит.

Внезапно он замолчал, взглянул в изможденное лицо Мейсона и продолжил изменившимся голосом:

— Я понял. Единственный возможный путь — сквозь саму систему Альдебарана.

— Вот именно, — кивнул Мейсон.

Стак наморщил лоб. Пилот обернулся и бросил на него удивленный взгляд.

— Ты хоть представляешь, какие у нас шансы уцелеть при такой скорости? — спросил Стак.

— У нас в любом случае нет никаких шансов, — ответил Мейсон. — Заложи этот курс в компьютер, а я пока пойду проведаю Олифанта.

Он покинул мостик, спустился по трапу и прошел по узкому коридору. На корабле-разведчике пятого класса SC-1419 едва хватало места для оборудования и восьми членов экипажа. Весь металлический корпус до последнего атома содрогался от вибраций мощного двигателя, в тысячи раз быстрее света несущего корабль к границе.

Мейсон протиснулся между двух ионных двигателей, пахнувших горячим металлом, в крохотную каморку, где лежал Олифант, пристегнутый ремнями к койке.

— Ему совсем плохо, — сообщил сидевший рядом Финетти, самый молодой член экипажа. — Пульс, дыхание — все.

— Он не приходил в себя?

— Ни на минуту, с тех самых пор, как мы приняли его на борт. Сожалею, но ничем не могу ему помочь. Я не врач, я всего лишь окончил шестимесячные курсы первой помощи.

— Ты все делал правильно, — поддержал его Мейсон и нагнулся над койкой. — Олифант! — позвал он.

Тот не отозвался и не открыл глаза. Исхудавшее лицо оставалось серым и безжизненным. Только обмотанная бинтами грудь чуть приподнималась и опускалась.

Он был невысокого роста, но казался Мейсону гигантом. Ни один человек за всю историю терранской разведки не сделал того, что удалось Олифанту — другу и начальнику самого Мейсона. Он пробрался в самое сердце Плеяд, в столицу империи Ориона, узнал ее тайну и сумел вернуться назад.

Олифант не обязан был этого делать. Он занимал довольно высокое положение в службе разведки и мог поручить операцию Мейсону или кому-нибудь еще. Но сохранять мир в Галактике становилось все труднее, только мощь и авторитет Терранской империи удерживали завистливых звездных королей от нападения друг на друга. И когда с Ориона пришли тревожные слухи, Олифант сам отправился узнать правду.

Эти слухи окольными путями уже расползлись по всему космосу. Молва утверждала, что королю Ориона Джаниссару посчастливилось получить в свои руки невероятную силу или секретное оружие — одним словом, нечто, дающее Ориону преимущество перед всеми другими мирами. Если он действительно завладел этой силой и собирается с ее помощью расширить свои владения, мир в Галактике рассыплется в прах. Но слухи могли оказаться беспочвенными, и Олифант отправился проверить их.

Именно SC-1419, тайно пробравшись в пространство Ориона, доставил его на мертвую, лишенную атмосферы планету. Оттуда Олифант на крохотном флиттере^[4] направился к столице орионского короля. Мейсон остался ждать, и наконец флиттер вернулся. Но вернулся на автопилоте, доставив назад смертельно раненного, потерявшего сознание Олифанта, который с тех пор не приходил в себя. И все, что он узнал, по-прежнему хранилось у него в голове.

— Олифант! — повторил Мейсон в самое ухо умирающему. — Это я, Мейсон.

Восковое лицо не дрогнуло. Больной находился сейчас в мире грез, где не имели значения ни друзья, ни звезды, ни империя.

— Не думаю, что он дотянет до дому, — сказал Финетти и добавил с явным сомнением: — Если даже мы сами дотянем.

Мейсон медленно выпрямился:

— Сделай для него все, что сможешь. Мы доберемся домой. Мы…

— Мейсон! — донесся из репродуктора на стене голос Стака.

Мейсон бегом бросился обратно на мостик. Как только он вошел, истерическое жужжание компьютера прекратилось.

— Радары крейсеров засекли нас, — бесстрастно сообщил Стак. — Мы летим прямо на них.

Мейсон посмотрел на экран радара. Багровый Альдебаран сиял теперь ярче прочих звезд, чуть справа по курсу. Маленькая звезда-компаньон была почти неразличима в его блеске.

— Мы повернем в самый последний момент, чтобы обмануть их, — объявил Стак. — То есть когда они откроют огонь.

Мейсон кивнул:

— Кораблем командуешь ты.

— Разве? — угрюмо отозвался Стак. — Так было, пока нас не передали в распоряжение разведки. А теперь я сомневаюсь в этом.

Мейсон не ответил. Он молча ждал. Снаружи, в сверкающем звездами небе, к ним приближались крейсеры Ориона, системы наведения уже пришли в действие и…

Сказочно прекрасная золотисто-алая вспышка расцвела слева от корабля, заливая все вокруг ослепительным блеском. Через мгновение справа зажглась еще одна — так близко, что разведчик развернуло, как фотон под действием солнечного притяжения. В невообразимой дали орудия орионских крейсеров дали залп, и ракеты, снабженные ионными двигателями, понеслись к цели в тысячи раз быстрее света. Быстрее, чем способен лететь любой корабль.

— Совсем близко, — сказал Стак пилоту. — Они взяли прицел. Поворачивай и включай автоматику.

Пилот щелкнул переключателями и откинулся в кресле, бессильно опустив руки и вздрагивая всем телом.

Разведчик резко развернулся и бросился прямо в багровое сияние Альдебарана, словно мотылек навстречу гибели.

— Надеюсь, никто не отправится вслед за нами, — произнес Стак.

Величественная багровая звезда стремительно приближалась, и по спине у Мейсона пробежал холодок. Он уже различал крупинки восьми планет, сгрудившихся вокруг светила.

Пролетать сквозь планетные системы на скорости в тысячи световых строго запрещалось законами всех королевств Галактики. К тому же это было полное безумие. Компьютер способен учесть положение всех планет, спутников и мелких объектов в звездной системе. Но даже он не в состоянии просчитать движение звездолетов, которыми кишит межпланетное пространство. Беглецы шли сейчас на осознанный риск и понимали, что даже не успеют ничего почувствовать, если с кем-нибудь столкнутся.

Ни один пилот не успел бы своевременно поменять курс в этом хаосе планет и их спутников. Но автоматика лишь бесстрастно щелкала своими реле, а корабль продолжал мчаться вперед.

Мейсон то и дело отмечал, как возникают впереди крохотные пятнышки света, приближаются со скоростью, от которой замирает сердце, раздуваются, словно воздушные шары, превращаясь в покрытые льдом планеты, окруженные толпой спутников, а затем проносятся мимо и пропадают вдали.

Он вцепился в поручни: автопилот щелкнул, корабль резко повернул, промчался вдоль самого края пояса астероидов, могучей каменной рекой текущего по небу, затем сделал еще один поворот, и Альдебаран со своим сателлитом снова засияли впереди, став еще крупнее, чем прежде. Оба светила так же внезапно скользнули влево, после того как автоматика опять изменила курс, и мимо промчалась огромная черно-шафрановая планета.

Стак издал странный звук, отдаленно напоминающий смех.

— Готов поклясться, эти парни с крейсеров здорово удивились, — сказал он и чуть погодя прибавил: — Черт побери их всех, я перепугался до смерти.

«И не без причины», — подумал Мейсон. Его самого страх тоже пробрал до костей. Теперь они мчались мимо внутренних планет, где управлять кораблем стало еще труднее. Стоило им врезаться во что-нибудь или даже слегка задеть, как…

Ему хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, как проносятся мимо красные, оранжевые и серо-коричневые планеты. Мейсон решил, что автопилот сошел с ума, так рисковать нельзя ни в коем случае. А затем впереди возник гигантский, поражающий воображение лимб Альдебарана, и SC-1419 ринулся в щель между ним и звездой-компаньоном.

Они промчались сквозь узкий проход между сверкающими светилами и снова направились к кружащим по своим орбитам планетам. Полдела было сделано, но Мейсон вспотел от напряжения, а пилот съежился в кресле и закрыл глаза.

Автоматика и в самом деле сошла с ума, она решила погубить всех и швырнула их прямо на огромную оранжевую планету, с пугающей быстротой растущую впереди. Вдруг металлический мозг затрещал, и корабль резко повернул, так что медный щит планеты качнулся в сторону. Затем они заложили еще один вираж и помчались прочь.

Прошло что-то вроде вечности, прежде чем послышался тихий голос:

— Мы прорвались. Черт возьми, мы сделали это.

SC-1419 снова мчался по свободному пространству к далеким огням Сириуса и Солнца, приближаясь к границе Терранской империи и оставляя позади Альдебаран с его планетами.

Лицо Стака покраснело и блестело от пота.

— Крейсерам понадобится много времени, чтобы обогнуть всю систему! — воскликнул он. — Им уже не догнать нас.

Ошеломленный Мейсон почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Это был Финетти, взволнованный и посеревший от испуга.

— Мистер Мейсон, он умирает. Ему остались считаные минуты.

Едва вспыхнувшая в душе Мейсона надежда тут же погасла. Они пробрались в самую цитадель Ориона, выскользнули из клещей, в которые их попытались взять вражеские корабли, — но все это окажется бесполезным, если Олифант умрет.

Мейсон бросился вниз по трапу, Финетти не отставал от него ни на шаг. Одного взгляда на Олифанта хватило, чтобы все понять. Глаза его оставались закрытыми, а лицо неподвижным, но он побледнел как привидение, и дыхание сделалось совсем слабым. Несомненно, ему пришел конец.

Мейсон молча смотрел на умирающего. Он знал, что должен сделать, знал, что Олифант, если бы мог, сам попросил бы об этом, чтобы его жертва не оказалась напрасной. И все же Мейсон не сразу заставил себя произнести:

— Сделай ему электрошоковую стимуляцию.

Финетти вздрогнул и с изумлением посмотрел на него:

— Он сейчас в таком состоянии, что это убьет его почти мгновенно.

— Почти, — подчеркнул Мейсон. — Но может быть, он успеет что-то сказать. В любом случае ему осталось несколько минут. Делай, как я приказал!

Повелительный тон вывел Финетти из ступора. Дрожащей рукой он подсоединил электроды. Кубрик заполнило завывание приборов.

Олифант вздрогнул и забился в конвульсиях. Внезапно он открыл глаза и слепо уставился в потолок.

Мейсон наклонился над ним:

— Джон, это я, Хью Мейсон. Что ты узнал?

Олифант прошептал, роняя слова, будто капли:

— Я все-таки удрал от них. Они подстрелили меня, когда я уже садился во флиттер.

— Что ты узнал? Какой секрет скрывает Орион?

Олифант сосредоточил взгляд на лице Мейсона и, превозмогая боль, едва различимо произнес:

— Я не знаю точно, что это такое. Какой-то источник колоссальной энергии, открытый великим ученым Риллом Эмрисом. Но он бежал с Ориона и унес с собой свою тайну… — Голос Олифанта быстро слабел, и Мейсон наклонился еще ниже. — Рилл Эмрис улетел во Внешние Миры. Орионцы послали за ним своего лучшего агента, В’ранна. Орион пойдет на все, чтобы вернуть беглеца… — Внезапно он замолчал и с подозрением посмотрел на Мейсона. — Зачем? Я же умираю, я… — В его глазах мелькнуло понимание, и он прошептал: — Спасибо, Хью.

Финетти склонился над ним, но через мгновение снова выпрямился:

— Он умер.

Мейсон долго вглядывался в неподвижное лицо, а затем сказал:

— Он выполнил задание. А теперь нас ждет работа еще труднее этой. Во Внешних Мирах.

Глава 2

Двое землян казались гигантами, неспешно гуляющими по Галактике. Они шагали между сияющими созвездиями, и бескрайние звездные реки покрывались рябью от их дыхания, а головы и плечи возвышались над миллионами крохотных светил.

Это была не настоящая Галактика, а всего лишь ее точная копия, планетарий, занимающий все пространство круглого зала диаметром около ста футов. Зал располагался в недрах штаб-квартиры терранской разведки на Сириусе-4. Сложные оптические устройства проецировали точные изображения каждого значительного объекта в Галактике. Одиночные светила и скопления, темные блуждающие звезды и изумительно прекрасные созвездия — вся панорама Галактики.

Одним из прогуливающихся был Мейсон, другим — глубоко озабоченный начальник терранской разведки Вальдез. Его тонкое лицо слегка подрагивало, а взгляд беспокойно блуждал по залу. Остановившись, Вальдез показал на змеящуюся зеленую линию, отмечавшую границу между Терранской империей и Орионом, а также другими соседними королевствами. Его рука, словно божественная длань, потянулась мимо крошечных звезд к не имеющему четких границ региону на самом краю Галактики.

— Внешние Миры, — произнес он. — Они не подвластны ни одному из королевств. Звездные короли не позволяют своим конкурентам завладеть ими. Поэтому здесь до сих пор дикие джунгли со множеством независимых планет.

Мейсон кивнул.

— И пока короли Кассиопеи, Дракона и Лиры с завистью следят друг за другом, — с легкой горечью добавил он, — здесь находят пристанище беглецы, преступники и авантюристы со всей Галактики.

Вальдез двинулся дальше, но остановился в окружении звезд Большой Медведицы и снова взглянул на этот беспокойный регион на краю Галактики.

— Да, — сказал он. — Курун — вот эта крупная зеленая звезда позади туманности Гантели — центр всей подозрительной активности во Внешних Мирах. Скоро кто-то попытается стать королем Куруна.

Мейсон посмотрел на тянущуюся вдаль бахрому звезд, и в его памяти снова прозвучал голос умирающего Олифанта: «Рилл Эмрис улетел во Внешние Миры. Орион пойдет на все, чтобы вернуть беглеца…»

— Этот беглый ученый — главная наша проблема, — продолжил Вальдез. — Почему он пустился во Внешние Миры? Что именно он открыл — какую силу или оружие? Это должно быть что-то очень важное, раз уж Орион так им заинтересовался.

— Конечно важное, — проворчал Мейсон. — Олифант сказал, что за ним послали лучшего орионского агента по имени В’ранн.

«В’ранн». Звучит как сигнал тревоги. Кем бы ни был этот В’ранн — его не случайно выбрали для этой работы.

— Похоже, Орион не отправит свой флот во Внешние Миры за этим человеком, — с напряжением в голосе проговорил Вальдез. — Разве что как последнее средство. Ведь в этом случае все соседние короли возьмутся за оружие. Но если их секретный агент отыщет Рилла Эмриса и вернет…

— Вот именно, — мрачно кивнул Мейсон. — Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Орион снова заполучил ученого и его тайну. Мы должны первыми добраться до Рилла Эмриса.

Вальдез обернулся к нему:

— Вы ведь понимаете, как это рискованно. И все-таки хотите взяться за эту работу?

— Олифант был моим другом, — спокойно ответил Мейсон. — Я должен продолжить то, что он начал. Да, я хочу за это взяться.

Они покинули большой зал с миниатюрной копией Галактики и прошли в кабинет начальника службы разведки.

— Вы знаете, что разоблаченного разведчика во Внешних Мирах ожидает скорая расправа? — спросил Вальдез.

— Знаю. Я собираюсь выдать себя за преступника, скрывающегося от закона.

— Не лучшая идея, — возразил Мейсону его начальник. — Мы пробовали много раз, но ничего не вышло. Новый человек, о котором никто ничего не знает, не сможет и шагу сделать без надзора.

Он вытащил из ящика стола фотографию и протянул Мейсону:

— Взгляните.

Мейсон отметил, что мужчина на снимке приблизительно одного с ним возраста и телосложения. У незнакомца были обесцвеченные, коротко стриженные волосы, худое, докрасна загорелое волевое лицо и холодные дерзкие голубые глаза. Он производил впечатление сильного, жесткого и бесстрашного человека.

— Его зовут Бронд Холл, — объяснил Вальдез. — Служил в войсках одного из баронов Скопления Геркулеса, но убил в случайной стычке брата барона и сбежал во Внешние Миры. Там он был одним из самых беспощадных пиратских капитанов.

— Был…

Вальдез кивнул:

— Год назад флот Кассиопеи получил информацию, что Бронд Холл решил напасть на их новую звездную колонию. Кассиопейцы устроили там засаду, и хотя он вырвался, но вынужден был пересечь границу Терранской империи, где его и сцапали наши крейсеры. Сейчас он отбывает срок в тюрьме на Сириусе-Шестнадцать.

Мейсон уже догадался, что на уме у его начальника, и снова взглянул на фото, уже с удвоенным любопытством.

— Цвет волос и глаз — не большая проблема в наши дни, — решил он. — Но лицом мы не слишком похожи.

Вальдез пожал плечами:

— Это займет несколько дней, даже с использованием самой современной медицинской техники. Но, пересадив несколько мимических мышц и установив пластиковые подкожные вкладыши, мы сделаем из вас вылитого Бронда Холла.

Мейсон с хмурым видом продолжал изучать фотографию.

— Чтобы я мог отправиться во Внешние Миры под видом Бронда Холла, настоящий Холл сначала должен «совершить побег». Сколько человек будут знать об операции?

— Трое или четверо, включая нас с вами. Слишком рискованно посвящать еще кого-то в такое дело. Мы тайно выведем Холла из камеры и перевезем в другую тюрьму, а вы украдете быстроходный флиттер и сбежите.

— За мной погонятся терранские корабли?

Вальдез покачал головой:

— Мы все рассчитаем так, чтобы они не смогли настичь вас. Если вы сделаете «высотный прыжок» прямо во Внешние Миры, все будет в порядке.

— Придется сделать, — решительно заявил Мейсон. — Нет ни единого шанса проскочить через границы сразу трех королевств. И еще мне нужно время — изучить записи, чтобы не только выглядеть, но и вести себя как Бронд Холл.

На четвертую ночь после этого, скорчившись и дрожа от холода, Мейсон прятался в тени скал, окружающих небольшой космопорт военной тюрьмы. На небе была только одна из двух лун, заливая призрачным обманчивым сиянием темную каменистую почву.

Само здание тюрьмы высилось за космодромом, освещенное яркими огнями. На взлетной площадке космопорта стояли два больших грузовых транспорта, несколько маленьких флиттеров и еще один — значительно больших размеров, чем обычный межпланетный челнок.

«Я решил устроить ваш побег в момент прилета инспектора из Солнечной системы, — объяснил Мейсону Вальдез. — Его флиттер предназначен для дальних перелетов, он доставит вас туда, куда вы только пожелаете. Правда, управлять им должны четыре человека, но вы справитесь и один, если включите автопилот».

Мейсон наблюдал и ждал нужного момента, мрачно думая о том, как глупо получится, если какой-нибудь бдительный охранник случайно наткнется на него. Он был одет в тюремную форму и к тому же выглядел теперь как настоящий Бронд Холл. Химические препараты быстро выбелили его волосы и изменили цвет глаз с карего на голубой, а искусные хирурги с помощью сложнейшей медицинской техники превратили его в точную копию геркулесианца.

Он взглянул на часы, поднял с земли за ремень плоский металлический контейнер и начал подкрадываться между скал к взлетной площадке.

Контейнер был очень тяжелый и неудобный, но в нем лежали записи, необходимые Мейсону, чтобы научиться вести себя как Бронд Холл.

Космопорт сторожили не слишком строго. Охрана сосредоточила внимание на самой тюрьме, следуя древнему мудрому принципу: лучше запереть вора, чем запираться от него. А в тюрьме на Сириусе-16 содержались самые известные преступники со всей Галактики.

— Дьявол, — проворчал себе под нос Мейсон, подкравшись ближе к флиттеру.

Кто-то остался на корабле. Люк воздушного шлюза был открыт, изнутри доносился шум.

Вероятно, кто-то из экипажа решил проверить, все ли в порядке. Это означало, что придется еще подождать, а любая задержка могла стать роковой. Если охрана — разумеется, не знающая о том, что Вальдез и его люди вывели Бронда Холла из камеры, — вдруг обнаружит пропажу заключенного, она тут же поднимет тревогу. И тогда Мейсону придется начинать немедленно, если он, как Бронд Холл, действительно хочет сбежать.

Мейсон ухватился за первую пришедшую в голову идею. Некогда было взвешивать шансы, время стремительно утекало. Прячась в тени, он подкрался к флиттеру и скорчился под металлическим крылом возле шлюза. Несмотря на холодную ночь, у него на лбу выступили бисеринки пота. Бледная луна молчаливо наблюдала за ним с высоты.

Внезапно, словно взрыв бомбы, со стороны тюрьмы донесся вой сирены. Мейсон напрягся, услышав, как оставшийся во флиттере пилот бежит к шлюзу. Через мгновение пилот выпрыгнул наружу и встревоженно огляделся.

— Что там за… — пробормотал он.

Мейсон возник перед ним из темноты и ударил — не очень сильно, но сноровисто. Пилот беззвучно рухнул на землю.

Проклятая сирена продолжала неистово реветь, лучи прожекторов ощупывали всю прилегающую к тюрьме территорию. Мейсон не сомневался, что охранники уже подготовили орудия к стрельбе.

Двигаясь с бешеной скоростью, он оттащил бесчувственное тело охранника на безопасное расстояние, сдернул у него с пояса пистолет и отскочил назад. Затем забросил контейнер в шлюз, прыгнул сам и захлопнул люк.

На мгновение Мейсон остановился. Мини-реактор, снабжающий флиттер энергией, был уже запущен. Должно быть, пилот, которого Мейсон уложил отдыхать, проводил стандартную проверку. Мейсон бросил быстрый взгляд на индикаторы и рванулся в кабину, пристегнулся в кресле пилота и надавил на кнопку старта.

Флиттер рванулся вперед, как выпущенный из бутылки джинн, на мгновение завис, освещенный прожекторами, а затем ионный двигатель бросил его в рискованный побег с Сириуса-16.

Вокруг начали рваться снаряды, и Мейсон нажал на еще одну кнопку с надписью «Маневр уклонения». Автопилот принял команду и тут же послал флиттер в целую серию безумных виражей, непредсказуемо меняя направление через каждые две-три секунды. Но тем не менее сохраняя выбранный курс.

Мейсон сцепил пальцы и ждал.

Яркие вспышки космического шторма заполнили все небо. Флиттер вылетел на открытый простор, продолжая вилять и крутиться, чтобы охранники не могли взять его на прицел. Он уже выбрался из тени планеты и рванулся навстречу ошеломляюще яркому сиянию Сириуса.

«Пора!» — решил Мейсон и выключил режим уклонения.

Ионный двигатель флиттера заработал на полную мощь, и корабль помчался вперед по прямой, набирая сверхсветовую скорость.

Какое-то время огненные вспышки продолжали свой танец за кормой флиттера, а затем утихли. При такой скорости он быстро выскочил за пределы зоны поражения.

Мейсон утер пот со лба.

— Получилось довольно правдоподобно, так что все должны поверить!

Скоро Галактику облетит новость о том, что Бронд Холл сбежал из тюрьмы, угнал флиттер и вырвался на нем в космос.

Пока все шло неплохо. Сообщение о побеге подготовит его появление во Внешних Мирах. Но и терранские крейсеры еще должны сказать свое слово.

Вальдез выбрал для операции время, когда вблизи Сириуса не должно находиться никаких соединений терранского флота. Иначе «побег» был бы невозможен.

— Остается надеяться, — мрачно сказал себе Мейсон, — что армейская разведка не проглядела какой-нибудь корабль.

Флиттер набирал ход, и вскоре величественное сияние Сириуса осталось далеко позади. Но он все еще был виден на экране радара.

Мейсон все тщательно продумал вместе с Вальдезом. Теперь он направил флиттер к Отмели Большого Пса — огромной свалке космического мусора с несколькими мелкими звездами и необитаемыми планетами.

Как только Отмель окажется между ним и Сириусом, он спрячется от радаров, и преследователи не смогут правильно определить его курс. Он летел приблизительно на запад, но выше к зениту, удаляясь от основной массы звезд Галактики, находившейся строго на западе.

Включив автопилот, Мейсон лег спать. Он засыпал и просыпался несколько раз и наконец, после очередного пробуждения, увидел, что флиттер летит на максимальной скорости над напоминающей по форме линзу Галактикой.

Это и был «высотный прыжок» — полет над Галактикой, вместо того чтобы прорываться сквозь нее. Вокруг виднелось лишь несколько тусклых, разбросанных далеко друг от друга звезд. И здесь не рыскали полицейские и военные корабли звездных королевств.

Мейсон посмотрел на экран радара и залюбовался колоссальным светящимся облаком, каждая искорка в котором была звездой. Казалось, будто флиттер, летящий на самом деле в тысячи раз быстрее света, еле ползет вдоль него.

— А теперь записи, — приказал себе Мейсон. — К моменту прилета во Внешние Миры я должен стать настоящим Брондом Холлом.

И все же Мейсон не спешил включать проигрывающее устройство с записями. Он впервые совершал «высотный прыжок», и сейчас, захваченный необычным зрелищем, не отрываясь смотрел на могучие звездные континенты, проплывающие под ним.

Его задание, его надежды и планы, даже судьба всей Терранской империи словно теряли здесь всю свою важность. Что значат мечты и страхи людей в сравнении с этим медленно кружащимся, величественным звездным островом, который степенно следует по своим космическим делам в беспредельную даль, вечно оставаясь отделенным от других звездных роев, что одиноко мерцают из бездны. Это грандиозное зрелище напоминало человеку о его ничтожности.

И все же упрямые сыны Адама с дерзкой отвагой плюют на эти предупреждения.

В незапамятные времена, о которых сохранились одни легенды, люди настойчиво продвигались вперед на первых примитивных кораблях, от звезды к звезде, от планеты к планете. Миры с разумной жизнью — не важно, гуманоидной или нет, — они оставляли в покое либо высаживались там с разрешения аборигенов. Они не останавливались, пока наконец огромная и непрерывно расширяющаяся сфера земного влияния не раскололась под собственным весом на множество независимых звездных империй и королевств, над которым пролетал сейчас Мейсон.

Прямо под ним простиралась сейчас от Арктура до Центавра вереница звезд Терранской империи, по-прежнему остающейся самой большой в Галактике, с историческим центром в системе крохотного Солнца и фактической столицей на Сириусе. На юге и западе яростно сияли светила Орионской империи, а за ними располагалось далекое королевство Арго, чьи правители избрали столицей планету, освещаемую лучами Канопуса. А на востоке, тоже в немыслимой дали, величественно сверкало Скопление Геркулеса — внушающий невольный трепет звездный рой, управляемый баронами, которые считали себя ровней королям.

Взгляд Мейсона скользил по звездам, над которыми он пролетал в «высотном прыжке». Вот Цефей и Кассиопея, два северных союзных королевства, вот несколько мелких государств, объединившихся в Лигу Полярной Звезды. За ними королевство Лиры с неистово сверкающим голубым глазом Веги, а еще дальше — никому не принадлежащая звездная окраина Галактики, называемая Внешними Мирами.

Мейсон вышел из мечтательного состояния. Прибыв во Внешние Миры, он должен как следует исполнить свою роль, иначе ему не прожить долго.

Он достал записи из контейнера. Пришла пора превратиться из Хью Мейсона, агента терранской разведки, в Бронда Холла, преступника из Скопления Геркулеса.

«А что, если и В’ранн, агент Ориона, прибегнул к этой же уловке? — подумал он, настраивая энцефалограф. — Такое вполне возможно».

Но сейчас было не самое подходящее время для переживаний. Мейсон расслабился, включил небольшое проигрывающее устройство, и записи хлынули в его мозг.

На этих энцефалограммах, сделанных Вальдезом в тюрьме Сириуса, были записаны воспоминания Бронда Холла. Вся жизнь преступника прошла перед глазами Мейсона, пока он день за днем лежал в кресле флиттера, продолжавшего мчаться вперед.

Прежние подвиги Бронда Холла в Скоплении Геркулеса не очень интересовали Мейсона, в отличие от похождений на Куруне, записи которых агент прокручивал снова и снова. Мейсон старательно запоминал все, что Бронд Холл знал о городе Куруне, а также о других пиратских капитанах Внешних Миров. О гиганте Гарре Аттене из королевства Гидры, неофициальном лидере пиратов, и о Файамане из королевства Дракона, находившемся отнюдь не в дружеских отношениях с Брондом Холлом, о Хокси, старом землянине, а также о Шаа с Ригеля и Кикури с Полярной Звезды, которые были гуманоидами, а не людьми.

А затем Мейсон узнал потрясающую новость. Судя по записям, Бронд Холл был твердо убежден, что именно с Куруна поступила та информация, благодаря которой терранцам удалось арестовать его.

«Вот дьявол! — подумал Мейсон. — Если это правда, то во время поисков Рилла Эмриса мне придется опасаться не только агента с Ориона, но и тайных врагов Бронда Холла».

Он выбросил из головы эту тревожную мысль и вернулся к более важной проблеме — как выдать себя за Бронда Холла.

Теперь Мейсон взялся за сделанные в тюрьме видеозаписи. Он просматривал их снова и снова, изучая каждую особенность поведения Бронда Холла, его привычки, интонации, жесты. Он расхаживал взад и вперед по флиттеру, подражая геркулесианцу — мрачно хмурясь и проклиная тюрьму.

Осознав, что больше не узнает из записей ничего нового, Мейсон предусмотрительно уничтожил их.

Флиттер продолжал мчаться вперед. Даже на скорости в тысячи световых перелет казался бесконечным. Наконец автопилот изменил курс, и флиттер, выйдя из режима «высотного прыжка», стал снижаться к границе между королевством Лиры и Внешними Мирами.

Ни на секунду Мейсон не ослаблял внимания. Лирианские крейсеры временами забирались в пространство Внешних Миров, и они могли уже получить сообщение о том, что Бронд Холл сбежал из тюрьмы на терранском флиттере.

Когда огромное сияющее облако начало стремительно приближаться к нему, Мейсон вздохнул с облегчением. Это была туманность Гантели — обширная область космической пыли, которую освещали скрывающиеся в глубине звезды. Как только он окажется с другой стороны туманности, пыль защитит его от радаров. И вот флиттер стремительно погрузился в светящееся облако.

Изображение на экране радара сделалось мутным и расплывчатым, но Мейсон продолжал внимательно следить за ним. Избежать столкновения с мерцающими, словно зловещие колдовские огни, звездами было не так уж трудно, но здесь можно наткнуться и на темные небесные тела, которые никак не предупреждали о своем приближении.

Флиттер одолел уже две трети пути сквозь туманность, когда изображение на экране на мгновение стало четче, и Мейсон изумленно вскрикнул. Неподалеку от него внутри пылевого облака неподвижно выстроились в строгом симметричном порядке несколько десятков ярких точек.

— Корабли… крейсеры… целая эскадра, — пробормотал Мейсон. — Прячутся внутри туманности.

Экран снова помутнел. Радары скрывающихся в засаде кораблей могли и не засечь флиттер за это короткое мгновение, но если его все-таки обнаружили…

Он послал флиттер вперед на предельной скорости, каждую секунду ожидая, что вокруг начнут взрываться снаряды. Однако ничего похожего не произошло. Значит, его не заметили?

Но что это за корабли? Лирианские крейсеры, охотники на беглого преступника? Нет, они не смогли бы следить за ним по замутненным экранам радаров…

Внезапно его озарила тревожная догадка.

— Черт возьми, так вот это кто!

Флиттер выскочил из туманности на открытое пространство с редкими звездами или небольшими скоплениями, которых становилось все меньше по мере приближения к краю Галактики. Это и были Внешние Миры, не подвластные ни одному королевству.

Где-то здесь, на одной из безымянных планет, скрывается беглый ученый Рилл Эмрис, которого так жаждет заполучить обратно король Ориона.

«А еще где-то здесь находятся враги Бронда Холла, — мрачно напомнил себе Мейсон. — Что ж, я выясню, кто они такие».

И он направил флиттер прямо к Куруну.

Глава 3

В глубине звездного скопления ярко сверкала изумрудная звезда с единственной планетой. Со всех сторон ее охраняли плотные рои других светил, и взаимодействие их гравитационных полей делало этой район еще опасней для навигации, чем любое крупное космическое течение.

Первые исследователи прилетели на теплую планету под зеленым солнцем, населенную мелкими и примитивными гуманоидами, еще в давние времена стремительного распространения человеческой расы по Галактике. Но в те великие дни, когда только что возникшие звездные королевства стали захватывать целые созвездия, это опасное для полетов скопление не показалось им заманчивой целью. Завоеватели оставили его в покое и направились в более богатые области Галактики.

Позднее на планете под зеленым солнцем Курун появились беглые преступники из соседних звездных королевств: Терры, Ориона и Кассиопеи. Их становилось все больше, как людей, так и гуманоидов, пока наконец они не создали причудливую цивилизацию, управляемую пиратскими капитанами, а пушки их боевых кораблей стали единственным законом, действующим на краю Галактики. Время от времени короли Кассиопеи, Лиры и Дракона сговаривались объединенным ударом сокрушить пиратов Внешних Миров, но каждый раз территориальные претензии друг к другу мешали им осуществить эти планы.

Пролетая на сниженной скорости сквозь восхитительно сияющее звездное скопление, Мейсон думал, что в конце концов какое-нибудь королевство решит покорить Внешние Миры.

«И это будет непростое дело», — мысленно добавил он.

Мощные магнитные и гравитационные поля звезд заставляли Мейсона то и дело бросать взгляд на приборы. Несколько раз онедва не выбирал курс, ведущий прямиком в космические течения.

Однако воспоминания Бронда Холла помогали по знакомым только ему приметам находить верную дорогу, постепенно приближаясь к изумрудному солнцу.

Мейсон понимал, что автоматические радарные станции, расположенные на планетах и потухших звездах, мимо которых он пролетал, предупреждали Курун о приближении крохотного суденышка. Если бы кораблей было больше, капитаны Внешних Миров давно бы уже помешали ему Но он не встретил никаких препятствий до тех пор, пока не пролетел между двумя последними звездами, прикрывающими подходы к зеленому солнцу.

— Сбавьте скорость, — раздался в коммуникаторе высокий гнусавый голос. — Назовите себя, и как можно быстрее. Вы в зоне поражения наших ракет.

Этот голос был хорошо знаком Мейсону. Точнее говоря, он был знаком Бронду Холлу.

— Терранский флиттер просит посадки, — спокойно ответил Мейсон. — И для тебя же, Хокси, будет лучше, если ты позаботишься о моем благополучном приземлении.

— Клянусь всеми святыми, да это же Бронд Холл! — донесся из коммуникатора удивленный и радостный крик. — Нам сообщили, что ты сбежал с Сириуса, но мы даже не надеялись увидеть тебя здесь.

— Уверен, что эта новость разбила много сердец, — жестко ответил Мейсон.

«Говори, как Бронд Холл, думай, как он, будь им — иначе ты и часа не продержишься на Куруне!»

Мейсон направил флиттер к единственной планете изумрудного солнца, постепенно уменьшая скорость, пока не пролетел мимо двух зеленоватых лун на ночную сторону этого мира.

В темноте показалось небольшое бесформенное пятно — огни города Куруна. Не долетев до них, Мейсон начал спускаться к маякам космодрома.

На взлетной площадке стояло не меньше двух десятков кораблей, отражая призрачный свет плывущих по небу лун. Мейсон плотно сжал губы. Похоже, здесь собрались все капитаны, и это становилось интересно.

Флиттер приземлился рядом с радарной вышкой и башней ракетной батареи. Мейсон посмотрел на пистолет, отобранный у пилота еще на Сириусе-16, открыл люк шлюза и вышел.

Он давно привык к самым причудливым звездным мирам, и в любом случае это зеленоватое сияние двух лун и сладковатый гнилостный запах из обступивших космопорт джунглей был знаком ему по воспоминаниям Бронда Холла. Как и эти странные наполовину растения, наполовину животные, похожие на земные актинии.

В лунном свете Мейсон сразу узнал и шагающего к нему от вышки радара пожилого седого землянина. Покрытое шрамами лицо говорило о бурной и далекой от добродетели жизни старика, в слезящихся глазах светилась радость.

— Ты все-таки сделал это! — восхищенно воскликнул он. — Что ж, с возвращением Бронда Холла жизнь на Куруне станет немного веселее.

Мейсон смерил старика хмурым взглядом, как на его месте поступил бы настоящий Бронд Холл.

— Хокси, в чем дело? Неужели в мое отсутствие тут никому ни разу не пустили кровь, чтобы немного развлечь тебя?

— Эх, Бронд, ты все тот же редкостный молодой мерзавец! — Хокси ничуть не смутился. — Когда-то и я был таким же — не доверял никому и ничему. Веселые денечки были тогда на Куруне.

— Хокси, послушай! — огрызнулся Мейсон. — Не стоит подбивать меня на драку только для того, чтобы полюбоваться зрелищем.

— Бронд, ты неправильно меня понял, — с обидой в голосе проговорил старик. — Я просто рад, что ты вернулся, вот и все. И остальные ребята тоже будут рады. Кроме разве что Файамана.

Произнося это имя, Хокси бросил на Мейсона косой хитрый взгляд.

Рядом с радарной вышкой стоял автомобиль, к которому старик и повел Мейсона.

— Я сам отвезу тебя в город, — услужливо сказал он. — Мой помощник присмотрит за радаром. А я хочу полюбоваться на их лица, когда они увидят тебя.

— Значит, ты ничего не сказал Гарру?

Хокси гнусаво рассмеялся:

— Никак нет, сэр, не сказал. Хотел сделать им сюрприз.

Пока автомобиль мчался к городу, Мейсон перебирал в памяти сведения, полученные из воспоминаний Бронда Холла.

Старый Хокси был законченным негодяем, но его всегда восхищала дерзость и решительность геркулесианца.

Файаман, которого несколько лет назад выгнали из флота королевства Дракона, открыто ненавидел Бронда Холла. Однажды между ними вспыхнула ссора из-за добычи, а Файаман не из тех, кто забывает обиды.

Гарр Аттен был самым крепким орешком. Уже много лет он, с молчаливого согласия других капитанов, оставался лидером Внешних Миров и тоже не испытывал особой любви к Бронду Холлу.

Мейсон снова переключил внимание на Хокси. Старый землянин болтал без умолку, ведя машину сквозь джунгли. По обеим сторонам дороги поднимались причудливые, напоминающие полипы деревья с чашеобразными листьями и медленно раскачивающимися на ветру цветами. Из темноты доносились крики мелкой живности, такой же необычной, как и эти полиповые заросли.

— Гарр намерен заняться честной торговлей, — недовольно сообщил Хокси. — Невиданное дело для Куруна. Раньше здесь была веселая жизнь, а теперь Гарр ужасно злится, если кто-то отправляется в рейд… но ты, наверное, уже и сам знаешь.

Он снова хитро скосился на Мейсона, но тот был слишком занят собственными мыслями и оставил намеки Хокси без ответа. Необходимо было выяснить, появлялся ли здесь Рилл Эмрис, но Мейсон не мог прямо спросить об этом.

— Что здесь творилось, пока меня не было? — поинтересовался он.

— Нам самим хотелось бы это понять.

— В каком смысле?

Старый землянин хмуро посмотрел на него:

— Гарр что-то задумал и не хочет объяснить, что именно. Он очень возбужден и постоянно твердит об устройстве во Внешних Мирах собственного королевства. Он велел нам прекратить все рейды и ждать. — Хокси вздохнул. — Ребята уже устали от безделья.

Это мало что сказало Мейсону и ничуть не приблизило к цели. Он сделал еще одну попытку.

— В мое отсутствие появился кто-то новенький?

Хокси пожал плечами:

— Обычные люди, которым стало неуютно дома, и они решили сбежать во Внешние Миры. Но ничего интересного. Кроме разве что одного парня с Лиры, по имени Чейн Фейрли. Он привез с собой подружку — настоящую красотку. Все наши парни заглядываются на нее, а Файаман особенно.

Мейсон решил, что этот человек вряд ли мог быть сбежавшим с Ориона ученым.

— Когда объявился этот Фейрли?

— Да пару недель назад, — буркнул Хокси.

Дата не совпадала, так что это точно не Рилл Эмрис. Но он мог оказаться агентом с Ориона, тем самым В’ранном, которого послали за ученым. Но ни один агент не стал бы обременять себя женщиной. И все же будет лучше, если Мейсон внимательней присмотрится к этому Фейрли.

Впереди замерцали огни Куруна, и вскоре автомобиль уже ехал по мощеным улицам города.

Мейсону довелось побывать во многих необычных городах отдаленных звездных миров, но ничего похожего он прежде не встречал. Город не впечатлял своей архитектурой: вдоль разбегающихся в разные стороны улиц толпились одноэтажные здания из черного камня, ярко освещенная центральная магистраль была украшена по обочинам все теми же полипами. Здешние питейные заведения и магазины обслуживали самую разношерстную публику, какую Мейсон видел в своей жизни.

Люди и гуманоиды с сотен планет Галактики, мужчины и женщины и похожие на мужчин и женщин. Волосатые, чешуйчатые и пернатые, с клювом вместо носа и вовсе безносые, с жуткими, но почти человеческими лицами. Маленькие и примитивные аборигены Куруна, громадные, покрытые белым мехом гуманоиды с холодных планет, задыхающиеся в ночной духоте, гордые представители древней расы Ригеля, с тигриной походкой и гребнем на голове, гибкие, словно змеи, обитатели миров за Полярной звездой, не имеющие ничего общего с сыновьями Адама. Всех их объединяли две вещи: каждый из них ходил на двух ногах и влип в какие-то неприятности у себя дома.

Множество глаз — человеческих и кошачьих, черных, совсем без зрачков, и блеклых, словно слепых, — уставилось на Мейсона, когда он вслед за Хокси вылезал из машины. Его узнали, и по толпе пробежал шепот: «Бронд Холл».

— Идем! — Хокси явно предвкушал удовольствие. — Ты прибыл в удачное время. Сегодня вечером собираются все капитаны.

— Зачем? — резко спросил Мейсон.

— Я же тебе рассказывал, что ребята устали ждать, когда Гарр раскроет карты. Вот зачем.

Они протиснулись сквозь разношерстную толпу, и Хокси повел Мейсона к самому большому, судя по всему, питейному заведению Куруна. Однако изнутри не доносились смех и музыка — только громкие сердитые голоса. Следом за Хокси Мейсон вошел.

В просторном зале с каменным полом и стенами было темновато, свет криптоновых ламп не мог развеять мрак в углах помещения. Люди и гуманоиды, как сидевшие за сдвинутыми в круг столами, так и стоявшие у стен, слушали речь разгневанного оратора.

Этим оратором был Гарр Аттен. Мейсона умилило то, что этот человек собирается объявить о создании нового королевства, хотя тронным залом ему служит простая таверна в мире стоявших вне закона преступников.

— Будь я проклят, если отступлюсь от своего, а вы можете убираться к дьяволу, если вам так этого хочется! — ревел Гарр Аттен.

Это был высокий, уже далеко не молодой гидрианец, с помятым бронзовокожим лицом и песочного цвета глазами, в которых пылала львиная ярость. Он стоял, сжав огромные кулаки и грозно оглядывая толпу слушателей.

— Объясняю еще раз: я задумал серьезное дело, а доверяете вы мне или нет — это уже ваши трудности! — продолжал бушевать он.

— Гарр, мы доверяем тебе, — ответил за всю угрюмо молчавшую толпу красивый бледный мужчина с сонными черными глазами. — Но нам хотелось бы знать подробности.

Мейсон быстро взглянул на говорящего, хорошо известного ему по воспоминаниям Бронда Холла. Этого человека из королевства Дракона звали Файаман, и за ним был нужен глаз да глаз.

— Ага, твой старый друг тоже здесь, — хихикнул Хокси и добавил: — А рядом с ним тот новичок, Чейн Фейрли. Скажи честно, разве его подружка не та еще штучка? Ее зовут Луа.

Мейсон с любопытством рассмотрел внушительную фигуру лирианца, его голубоватую кожу, иссиня-черные волосы и квадратное лицо. За спиной у него стояла молодая женщина, прекрасная, какими могут быть только голубокожие лирианки. Она с беспокойством и даже испугом прислушивалась к шумному спору.

Следующим заговорил крупный большеглазый гуманоид с Бетельгейзе, покрытый эффектным ярко-желтым мехом. Он сверлил Гарра Аттена взглядом, однако слова его были спокойны и безобидны:

— Теперь, Гарр, когда ты объяснил, что задумал создать во Внешних Мирах свободное королевство, мы готовы сказать, что пойдем за тобой.

— Мы просто устали от безделья, — заявил высокий гуманоид с Ригеля, расправив гребень из перьев.

Гарр Аттен не желал успокаиваться.

— А что вам хотелось бы — снова нападать на Лиру и Кассиопею? — взревел он. — Добиться того, чтобы полдюжины звездных королей наконец объединили свои силы и стерли нас в порошок? Попробуйте, и кончите так же, как…

Мейсон вышел из-за спин слушателей. Гарр заметил движение в зале, повернул голову и уставился на Мейсона, открыв рот от удивления.

— Как Бронд Холл? — с любезным видом поинтересовался Мейсон. — Ты ведь это хотел сказать, Гарр? Твой пример успел прокиснуть. Фальшивая монета всегда возвращается, вот и я тоже вернулся.

За спиной у него загудели, послышались удивленные возгласы, но Мейсон не удостоил их вниманием. Он должен точно изображать Бронда Холла даже в мелочах, если не хочет, чтобы его разоблачили. Держать себя иначе с грубыми и жестокими капитанами Внешних Миров было бы опасно.

Внезапно побледневший Файаман впился взглядом в Мейсона и с приглушенными проклятьями вскочил на ноги. Его рука потянулась к спрятанному под рубашкой оружию.

Мейсон ожидал чего-то подобного.

— Давай, Файаман, — спокойно произнес он, сжимая рукоятку своего пистолета. — Я уверен, что это ты навел на меня кассиопейцев. Давно собирался пристрелить тебя, и сейчас самый удобный случай.

На миг все застыли в молчании, затем Гарр Аттен с поднятым пистолетом шагнул вперед.

— Если вы откроете стрельбу, я сам убью того, кто останется в живых! — яростно проревел он и добавил, мрачно глядя на Мейсона: — У тебя есть доказательства, что это сделал именно Файаман?

— Никто не желает мне смерти сильнее, чем он, — огрызнулся Мейсон.

— Это еще не доказательство, — возразил гидрианец. — Значит, Бронд, ты вернулся. Не могу сказать, что счастлив видеть тебя снова. Ты вечно начинаешь какие-то склоки. Но Внешние Миры всегда готовы принять любого беглеца. Только запомни: если ты учудишь еще что-нибудь теперь, когда мы задумали такое великое дело, — тебе крышка!

Глава 4

Мейсон стоял насупившись, словно решая, стоит ли бросать вызов Гарру Аттену. На самом деле он почувствовал лишь облегчение, когда гидрианец предотвратил поединок. Меньше всего ему хотелось бы сейчас разбираться с врагами Бронда Холла, отвлекаясь от собственного задания. Но он обязан был вести себя как настоящий пират.

Он убрал руку с пистолета и угрюмо проворчал:

— Хорошо, я не буду чудить. Но я все еще не знаю, по чьей милости гнил в сириусианской тюрьме.

— Вбей наконец себе в башку, Бронд, что времена изменились, — с нажимом сказал Гарр Аттен. — Если ты снова отправишься в пиратский рейд, я сам сообщу об этом звездным королям.

— И что нам теперь делать — становиться фермерами? — буркнул Мейсон.

— Можно неплохо нажиться на торговле с гуманоидами Внешних Миров, — предложил Гарр. — Займитесь этим, а не грабежами.

— Похоже, я слишком зажился на этом свете, — прогнусавил старый Хокси, — если капитанам больше нельзя никого ограбить.

Множество голосов поддержали его недовольным гудением. В песочных глазах Гарра Аттена вспыхнула искорка гнева.

— Дурачье! У нас появился шанс стать настоящим звездным королевством, а не приютом для беглецов. Такой шанс, какого не было ни у кого и никогда. А вы хотите отказаться от него ради грабежа. Нет, я запрещаю вам.

— Ты все еще не рассказал нам, как собираешься этого добиться, — проворчал кто-то.

— Я все расскажу, когда уже не будет опасности, что кто-то из вас проболтается, — жестко ответил Гарр. — А пока ждите!

Мейсон видел, что упрямые капитаны недовольны ответом. Но никто не решился бросить вызов грозному гидрианцу. Пришлось поверить Гарру на слово.

Но что задумал Гарр Аттен? Почему он уверен, что звездные короли признают основанное им королевство? Мысли Мейсона неслись с лихорадочной быстротой. Возможно — только возможно, — эта ниточка приведет его к цели.

Капитаны начали расходиться. Мейсон через всю комнату направился к Гарру Аттену, не обращая внимания на угрюмый взгляд Файамана.

— У меня есть кое-какие новости, и, думаю, тебе будет полезно это знать.

— Что такое? — нахмурился гидрианец.

— Если ты хочешь, чтобы нас услышал весь Курун, я могу рассказать прямо сейчас. Начинать?

Гарр Аттен побагровел:

— Бронд, с первого своего появления здесь ты напрашиваешься, чтобы я свернул тебе шею. Продолжай в том же духе, и я окажу тебе эту услугу. Хорошо, пойдем туда, где ты сможешь рассказать свои новости без свидетелей.

Он вышел из зала, Мейсон последовал за ним, заметив мимоходом, что Файаман продолжает наблюдать за ним с удивительно знакомым выражением лица. Он попытался вспомнить, где раньше видел что-то похожее, и наконец из глубин памяти всплыла картина: гигантский серый кот устремил голодный взгляд на щиплющего траву кролика. На мгновение Мейсон разозлился. Рано или поздно этот кот решится на прыжок, и придется разбираться с ним, отложив в сторону по-настоящему важные дела. Он мысленно пожелал Файаману провалиться в Угольный Мешок^[5].

Он не заметил возле входа Фейрли и его подружку и лишь потом разглядел, как они идут по улице, взявшись за руки. Луа смотрела на Фейрли так, будто ловила каждое его слово, ее бедра с дразнящим изяществом двигались под шелковым платьем, длинные волосы развевались за спиной. Мейсон на мгновение позавидовал Фейрли, но тут же выбросил парочку из головы.

Гарр Аттен вел его по запруженной пешеходами улице. По воспоминаниям Бронда Холла, эта дорога была хорошо известна Мейсону. Яркие огни освещали человеческие, квазичеловеческие и вовсе нечеловеческие лица, проплывающие мимо, словно разноцветные маски актеров экзотического театра. Сквозь закрытые ставни домов пробивался тусклый свет. Шеренги диковинных деревьев-полипов вздрагивали каждый раз, когда кто-то проходил мимо, и покачивали гирляндами сладко пахнущих цветов.

Они вышли к большому дому из черного камня на окраине города в зарослях полипов. Казалось, деревья жадно тянут к нему свои толстые пальцы. Писк миллионов мелких ночных насекомых доносился с каждой ветки или травинки. Над землей поднимался туман, стремясь накрыть дом серебристой завесой. Но он стоял на прежнем месте, такой же непоколебимый, как и построивший его человек.

Слуги, встретившие их у входа, тоже были хорошо знакомы Бронду Холлу, однако Мейсон при виде их едва сдержал дрожь отвращения. У человекоподобных аборигенов Куруна «подобие» явно преобладало над «человеческим» — это были маленькие, шустрые существа, с выступающими вперед зубами и отталкивающе-гладкой кожей. Гарр Аттен отослал их и провел Мейсона в большую полупустую комнату с аскетической обстановкой, резко отличавшейся от той роскоши, которой грешили прочие капитаны.

— Итак, Бронд, — произнес гидрианец. — Вот мы и одни. Выкладывай, что там у тебя?

Пронзительные голоса насекомых проникали в комнату через приоткрытое окно вместе с потоком теплого воздуха. Мейсон вытер вспотевший лоб рукавом.

— Думаю, тебе будет интересно знать, что в туманности Гантели скрывается целая эскадра чьих-то крейсеров. Я едва не наткнулся на них, пролетая сквозь облако.

Его слова ошеломили Гарра Аттена. На мгновение гидрианец утратил обычный жесткий контроль над собой и воскликнул в отчаянии:

— Боже мой, если Орион!..

Он внезапно замолчал, не договорив.

— Почему крейсеры Ориона прячутся в туманности, ничего не видя вокруг из-за пыли? — с невинным выражением лица спросил Мейсон. — Чего они там дожидаются — сигнала к атаке?

— Может быть, — односложно ответил Гарр Аттен и принялся в задумчивости расхаживать из угла в угол. — Может быть…

Мейсон задыхался от горячего влажного воздуха. От нервного возбуждения пробирала дрожь. Монотонное пение насекомых резало слух. Слишком много зависело сейчас от любой мелочи — одно неверное слово, один неосторожный взгляд или просто учащенное дыхание могли оставить его без ответа и без головы.

Он постарался придать своему голосу — голосу Бронда Холла — вызывающую резкость:

— Гарр, почему ты упомянул Орион? И почему остановился на полуслове? Что ты знаешь такое, о чем не знают другие?

Гарр Аттен бросил на него тяжелый, озабоченный взгляд:

— Сейчас я ничего не могу тебе рассказать. Подожди, пока…

Мейсон шагнул к Гарру Аттену.

— Подождать? — переспросил он. — Здорово ты придумал. Чужие крейсеры висят у нас над головой, а мы должны ждать, пока ты соизволишь рассказать, что они там делают. Сомневаюсь, что ребятам это понравится. Думаю, они захотят узнать, ради чего мы подставляем свои головы под удар.

Гидрианец резко изменился в лице, и по спине у Мейсона, несмотря на жару, пробежал холодок.

— Не пытайся шантажировать меня, — прорычал Гарр Аттен. — Я этого не люблю. Да, я хотел бы, чтобы ты сохранил эти новости в тайне. Но ты не заставишь меня рассказать тебе все в обмен на молчание.

Мейсон задумался, не надавить ли посильнее. Как далеко зашел бы на его месте Бронд Холл, думающий только о собственной шкуре?

«Будь прокляты и жара, и сверчки — или как называют мерзких маленьких тварей в этом вонючем мире…»

— Я не смогу доверять тебе, пока не получу объяснения, — сказал Мейсон. — Эти крейсеры…

Он замолчал на полуслове и прислушался.

Прислушался к чему-то… к тишине.

Ночные насекомые прекратили свои песни. За приоткрытым окном в зарослях было непривычно тихо, словно сами джунгли затаили дыхание.

— Крейсеры еще далеко, — спокойно продолжил Мейсон и подошел к письменному столу в углу комнаты. — Я могу нарисовать схему их расположения.

Замешательство в глазах Гарра Аттена сменилось пониманием.

— Хорошо, нарисуй.

Он наклонился и с любопытством посмотрел через плечо Мейсона, как тот выводит на листе бумаги: «Под окном кто-то стоит».

Гарр Аттен протянул руку к лампе, и комната погрузилась в темноту.

— Беги! — услышал Мейсон шепот гидрианца.

Но он уже и так бежал. Выскочив на середину комнаты, он бросился на пол, и в тот же миг над письменным столом загорелась крошечная белая звездочка, ослепительно-яркая, как вспышка сверхновой. Через секунду она исчезла, прихватив с собой стол и часть стены. И все это без единого звука.

Энергетический заряд, смертоносный и бесшумный.

Мейсон метнулся к стене и выхватил свой пистолет. Раздался легкий щелчок спускового механизма, и еще одна звездочка вспыхнула и исчезла за окном. Это Гарр Аттен выстрелил в ответ. Значит, с ним все в порядке. К счастью, убийца промахнулся.

Да, действительно к счастью. И для самого Мейсона тоже, потому что он стоял рядом с Гарром Аттеном и целиться могли в любого из них. Вот только кто и зачем стрелял?

Файаман — чтобы избавиться от Бронда Холла?

Кто-то из капитанов — чтобы помешать Гарру Аттену установить новые порядки?

Или некто по имени В’ранн — чтобы устранить замаскированного терранского агента Хью Мейсона?

Мейсон выскочил в коридор почти одновременно с Гарром Аттеном, так что они едва не сбили друг друга с ног. Позади них в комнате снова вспыхнул яркий свет, и дверь, через которую они только что выбежали, исчезла в бесшумном пламени.

— Выберемся из дома и обойдем его с другой стороны, — решил Мейсон.

Гарр Аттен озадаченно посмотрел на него, но промолчал. Они промчались по длинному коридору. Полдюжины слуг забились в угол и испуганно смотрели оттуда. Мейсон с Гарром Аттеном выскочили на террасу из черного камня, скользкую от росы, а затем повернули за угол дома. Крохотные ночные певцы молчали, съежившись на своих листьях и травинках и ожидая, когда великаны перестанут сотрясать их мир. Воздух был наполнен смешанными ароматами жизни и смерти, как всегда пахнет в джунглях, на какой бы планете вы ни находились. И смерть действительно притаилась в тени под высокими деревьями-полипами, где зеленоватый лунный свет смешивался с туманом, как яд растворяется в чаше с вином.

Гарр Аттен молча подал знак, и они с Мейсоном разделились. Каждый нашел себе укрытие и начал медленно красться сквозь темноту в промокшей от холодной росы одежде, порой останавливаясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха соседних полипов, с быстротой оленя перебегая освещенные луной места, когда каждый нерв напрягался и беззвучно кричал в ожидании внезапной вспышки и смертельного удара.

Они охотились за кем-то, а кто-то охотился за ними.

В лунном свете показалась черная гладкая стена с окном, возле которого в момент выстрела стоял убийца. Мейсон остановился в тени между двумя стволами полипов, не приближаясь к ним, и прислушался. Вытер ладони об одежду, чтобы избавиться от липкого пота, и переложил пистолет из одной руки в другую. Руки были холодными, как и все тело, несмотря на влажную жару.

Стояла глубокая тишина, словно весь этот мир умер миллион лет назад.

Внезапно донесся неясный шум, и ветви полипа в двадцати ярдах от Мейсона зашевелились. Мгновенно сообразив, что кто-то подошел слишком близко к дереву, Мейсон пригнулся и упал в траву в десяти футах от того места, где только что стоял.

И где теперь беззвучно расцвела ослепительная вспышка.

Мейсон перекатился по траве и выстрелил в ту точку, где слышал шум.

Заряд попал прямо в дерево, вспыхнув еще одной яркой звездой. Рядом с полипом стоял человек с пистолетом и целился в Мейсона. Вспышка задела его.

В наступившей темноте послышался слабый звук, похожий на мычание, а затем дерево с громким треском рухнуло.

Мейсон вскочил и рванулся туда. Свободной рукой он достал из кармана фонарь и включил. На траве лицом вверх лежал Чейн Фейрли. Глаза его были широко раскрыты, но ничего не видели. Одна рука все еще сжимала пистолет. Другой руки и части груди теперь не было вовсе — там, где его коснулась вспышка.

Мейсон смотрел на окаменевшее голубоватое лицо мертвого лирианца и напряженно размышлял: был ли Фейрли тем самым орионским агентом, В’ранном?

«Если так, — думал Мейсон, — значит он понял, что подозрительно своевременный побег Бронда Холла из тюрьмы — всего лишь уловка, необходимая для того, чтобы доставить сюда замаскированного терранского агента. Но он взял с собой женщину, а это не похоже…»

Он резко переключился на другую мысль: «Женщина все еще жива. Нужно срочно найти ее».

Он развернулся, услышав шаги за спиной. Луч фонаря осветил мощную фигуру Гарра Аттена, идущего между деревьев.

— Я думал, что он тебя прихлопнет, — признался Гарр. — Кто этот чертов…

Мейсон осветил лицо убитого. Гарр помолчал немного, затем произнес:

— Чейн Фейрли. Но он появился здесь всего несколько недель назад. Зачем ему понадобилось… — Он оборвал сам себя и резко спросил: — Ты нигде раньше не встречался с ним?

— Нет, — совершенно искренне ответил Мейсон.

Гарр Аттен кивнул:

— Он ничем не показал вчера, что знает тебя. Стало быть, у него не было с тобой никаких личных счетов и это меня, а не тебя он пытался убить.

— Но почему, если он лишь недавно здесь?

— Возможно, его подослал кто-то из капитанов, — мрачно заявил Гарр. — Кто-то хочет заполучить то, что у меня есть.

— А что у тебя есть? — напрямик спросил Мейсон.

Гидрианец угрюмо посмотрел на него:

— Ты спас мне жизнь, Бронд, и я в долгу перед тобой. Хорошо, я расскажу.

Его мощная фигура в призрачно-зеленом лунном свете казалась еще больше, чем на самом деле, а голос дрожал от напряжения.

— У меня есть один человек. Он появился здесь, когда ты уже сидел. И он знает секрет оружия, равного которому никогда не было во всей Галактике.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мейсона, но мысленно он радостно вскрикнул: «Рилл Эмрис!»

— С этим оружием, — продолжил Гарр Аттен, — я превращу Внешние Миры в независимое королевство. Можешь поверить, я раздавлю этих звездных королей, как яичную скорлупу, если они попытаются мне помешать!

При виде грубого лица гидрианца, охваченного жаждой власти и нетерпением, у Мейсона похолодело внутри. Землянин вспомнил, как умирающий Олифант предупреждал его об оружии, обладающем невероятной мощью. И в этот миг он понял, что вся Галактика, все ее империи и королевства находятся на краю пропасти.

— Но у меня мало времени, — раздраженно закончил Гарр Аттен. — Слишком мало! Орионские крейсеры следят за мной, и мои же капитаны хотят меня убить! Я должен начать немедленно — сейчас или никогда.

Глава 5

Планета поворачивалась к рассвету. Величественное сияние над головой заволокло дымкой, звезды потускнели, и на востоке забрезжило слабое зеленоватое зарево. Затем оно превратилось в яркое свечение, и изумрудное светило поднялось над горизонтом, озаряя горячими лучами полиповые джунгли вокруг города.

Гуманоидные слуги Гарра Аттена, перекрикиваясь между собой, как обезьяны, уволокли труп Фейрли хоронить. Сам Гарр нервно ходил взад-вперед по комнате, в которой его чуть не убили, а Мейсон спокойно наблюдал за ним.

— Они хотят знать мои планы, — проворчал гидрианец. — Хорошо, я им расскажу Можешь объявить всем, что мы снова встречаемся сегодня вечером.

Мейсон был только рад поскорей уйти. Его ждали свои неотложные дела, и он повернулся к выходу.

— И помни, ни слова об орионских крейсерах, — пророкотал гидрианец.

— Я и не собирался. — Мейсон кивнул.

Гарр Аттен посмотрел на него, затем подошел и заглянул прямо в глаза:

— Бронд, черт тебя разберет. Ты никогда не был хорошим парнем. Но я не припомню случая, когда бы ты солгал. Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что именно?

— Правду, вот что! Всего одно слово: ты за меня или против?

Мейсона разрывали противоречивые чувства. Он выполнял задание Терранской империи. Ради мира и спокойствия в Галактике он не остановится ни перед чем и готов ломать людей, как спички. А этот гидрианец был беглым преступником, к тому же наивным мечтателем, но все-таки он был человеком.

— Гарр, я скажу тебе правду, — ответил Мейсон. — Я думаю, ты способен стать королем. И я не выступлю против тебя, если не заставят обстоятельства.

— Глупо было надеяться, что ты скажешь правду, — ощетинился Гарр. — А ведь я уже почти поверил тебе. Ладно, ступай и сообщи капитанам о встрече.

Под ослепительно-ярким зеленым солнцем Мейсон направился назад к главной улице. В таверне все еще было шумно, и он долго разглядывал посетителей, пока не увидел Хокси.

Когда Мейсон передал сообщение Гарра, глаза старого землянина засветились.

— Не беспокойся, я оповещу ребят. Значит, Гарр наконец-то решил что-то нам рассказать? Давно пора.

— Где живет Чейн Фейрли? — спросил Мейсон.

— Так ты тоже запал на его подружку? — усмехнулся Хокси. — Что ж, теперь Файаман полюбит тебя еще сильнее — я ведь говорил тебе, что он за ней увивается.

Выяснив, как найти дом Фейрли, Мейсон направился по улице к группе зданий из черного камня, разбросанных вдоль края полиповых джунглей. Лирианка Луа сидела возле одного из них и расчесывала длинные черные волосы.

Причудливые зеленые деревья отшатнулись, когда Мейсон подошел ближе. Луа бросила на него быстрый настороженный взгляд. Большие черные глаза, голубоватая кожа, облегающие шелковые брюки и блузка. Мейсон подумал, что старый Хокси прав и эта женщина способна доставить всем немало хлопот. Но он хотел выяснить, не способна ли она на что-то большее.

— Чейн Фейрли убит, — с ходу огорошил ее Мейсон, не найдя другого способа сказать правду.

Луа вскочила на ноги, долго смотрела на него с потрясенным видом, все еще не веря услышанному, и наконец произнесла:

— Кто его убил? Ты?

— Да, — признался Мейсон. — Он хотел застрелить Гарра Аттена, а заодно и меня. Вот мне и пришлось…

Он замолчал, а потом был слишком занят, чтобы что-то добавить. Словно дикая кошка, Луа набросилась на него, вцепившись ногтями в лицо, а другой рукой пытаясь выхватить пистолет, висевший у него на поясе.

Мейсон остановил лирианку, крепко сжал ее руки своими и как следует тряхнул:

— Убийца должен быть готов к тому, что сам может погибнуть. И ты не могла не знать об этом, когда согласилась прилететь сюда вместе с ним.

Луа внезапно перестала сопротивляться и разрыдалась:

— Что теперь со мной будет?

— Я рад, что твое горе не настолько глубоко, чтобы не думать о себе, — ядовито заметил Мейсон.

Он отпустил ее и отошел на шаг. Теперь лирианка не казалась ни сексуальной красоткой, ни дикой кошкой, а просто испуганной девочкой с размазанными по щекам слезами и трясущимися губами.

— Кто такой Фейрли? — задал вопрос Мейсон. — Кем он был на самом деле?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Луа подняла на него глаза. — Мы познакомились в Линнабаре, я там была танцовщицей в развлекательном центре космопорта. Он сказал, что занимается межзвездной торговлей, что у него есть свой небольшой корабль, и предложил лететь с ним. Я согласилась. И только потом он признался, что он беглый преступник и направляется во Внешние Миры, где закону до него не добраться.

«Возможно, это правда, — подумал Мейсон. — Но если Фейрли — обыкновенный преступник, сбежавший во Внешние Миры, то зачем ему понадобилось стрелять в Гарра?»

С другой стороны, если Фейрли и есть В’ранн, орионский агент, он вполне мог притвориться лирианским преступником и прихватить с собой эту женщину как дополнительную маскировку. И у В’ранна были причины, чтобы заподозрить в «Бронде Холле» терранского агента и попытаться убить его.

— Что теперь со мной будет? — печально повторила Луа.

— Не думаю, что тебе трудно будет найти нового защитника, — проворчал Мейсон.

— Мне нравится Файаман с Дракона, — задумчиво произнесла Луа.

Мейсон подумал с неприязнью, что она оказалась дешевой потаскухой, но заставил себя вернуться к главной задаче — разобраться с личностью Фейрли. Если он был В’ранном, то облик лирианца — всего лишь маска, но с помощью косметических средств можно так изменить внешность, что только лабораторный анализ распознает подделку. Однако у Мейсона нет при себе нужных приборов, нет даже времени для исследований, потому что Гарр уже приказал своим слугам похоронить Фейрли.

Мейсон шагнул к открытой двери небольшого дома из черного камня.

— Что тебе там нужно? — обеспокоенно спросила Луа.

Мейсон не ответил и вошел внутрь, оставив испуганную женщину за спиной.

Во всем доме только три темные и сырые комнаты выглядели обжитыми. На кухне царил беспорядок, и Мейсон решил, что стряпня и уборка не входят в число талантов Луа. Зато ее безвкусные наряды и украшения были разложены в спальне с большой любовью.

Он быстро осмотрел пожитки Чейна Фейрли. Обычные припасы, какие возит с собой любой беглый преступник: оружие, карты, вино и несколько трехмерных фотографий девушек, которые наверняка вызвали бы жгучую ревность Луа, если бы та их увидела. Ни одна вещь здесь не говорила о том, что Фейрли на самом деле был В’ранном с Ориона. С другой стороны, лучший агент орионской разведки и не должен иметь при себе ничего такого, что способно его выдать.

Мейсон остановился в хмуром раздумье и вдруг услышал снаружи резкий голос Файамана:

— Луа, мне только что передали, будто бы сегодня Гарр Аттен наконец-то расскажет нам о своих планах, и я…

— Чейн убит, — перебила его Луа пронзительным, срывающимся голосом. — Бронд Холл сам признался, что это его работа. Он сейчас в доме!

Мейсон вышел из темного помещения под ослепительные лучи зеленого солнца. Файаман с проклятьями повернулся к нему, потянувшись рукой под рубашку.

— Рад видеть, что ты так удивлен этой новостью, — сказал Мейсон. — Если бы Фейрли отправился убивать Гарра по твоему приказу, ты бы сейчас вообще не удивился.

— Что за ерунду ты несешь? — спросил Файаман с напряженным, мраморно-белым лицом.

— Он сказал, что Чейн пытался убить Гарра, — объяснила Луа. — Поэтому он и убил Чейна. Он так меня напугал, — добавила она со слезами на глазах.

Файаман все никак не решался выхватить пистолет. Тень сомнения пробежала по его лицу.

— Это правда, — кивнул Мейсон. — Гарр не верит, что Фейрли, совсем недавно появившийся здесь, мог сам желать его смерти.

Файаман растерялся еще сильнее и медленно вытащил руку из-под рубашки.

— Понятно, — пробормотал он. — Ты спас Гарра, чтобы втереться к нему в доверие. Ты хитрый малый, Бронд. Беда лишь в том, что недостаточно хитрый.

— Да, именно таким я был, когда отправился в рейд, оставив тебя за спиной, чтобы ты преспокойно сдал меня, — жестко ответил Мейсон. — В следующий раз ты не получишь такого шанса. Я позабочусь, чтобы ты больше ничего никому не смог сообщить.

Файаман усмехнулся:

— В любой момент, Бронд. Когда только захочешь.

Мейсон прошел мимо, заметив, как Луа прижимается к Файаману, словно щенок, подлизывающийся к новому хозяину.

Он понимал, что недалеко продвинулся в своем расследовании. Удобнее было бы посчитать Чейна Фейрли В’ранном, поскольку это означало бы, что орионский агент мертв. Но Мейсон не обнаружил никаких доказательств. И если он ошибается, если В’ранн — это кто-то другой, то он ходит сейчас по минному полю. Агент Ориона все еще здесь, и орионские крейсеры спрятались в засаде в глубине туманности, готовые сорваться с цепи, как только пропавший Рилл Эмрис будет обнаружен.

Мейсон продолжал размышлять над этим, когда снова повстречал Хокси. Старый землянин уже знал последние новости и радостно поприветствовал Мейсона:

— Значит, ты убил Чейна Фейрли? Отлично, на Куруне снова начинается веселая жизнь. Подозреваю, что теперь вы с Файаманом поцапаетесь из-за этой девки. — Он восхищенно похлопал Мейсона по спине. — Идем ко мне, Бронд. Все равно твой дом развалился, пока тебя здесь не было. А у меня найдется пара бутылок доброго вина.

Мейсон отправился вместе с Хокси к нему домой и пил вино, пока в голове не загудело. Он заставил себя сохранять ясность ума. Ему нужно было накачать Хокси, не вызывая подозрений, и узнать, кто еще из новичков, недавно прибывших во Внешние Миры, мог оказаться В’ранном.

— Нет, здесь не появилось ни одного крепкого и отчаянного парня, наподобие тех, что прилетали к нам в прежние времена, — огорченно сказал Хокси, утирая рот. — Гарр стал чересчур привередливым, он не хочет, чтобы у нас здесь стреляли или что-нибудь еще в этом роде. Как будто пара старых добрых убийств может на что-то повлиять.

— Ты говорил о человеке по имени Цин Дири, который прилетел сюда, а потом куда-то пропал, — напомнил Мейсон.

— Он не был крутым парнем. Худой, дерганый какой-то. Сказал, что родом с Арго, хотя мне показалось, что совсем не похож. Но это было месяц назад, а потом Гарр отвез его куда-то дальше.

Мейсон подумал, что Цин Дири никак не может быть В’ранном, и вдруг до него дошло: этот человек вполне может оказаться Риллом Эмрисом.

Но кто же тогда В’ранн? Мейсону по-прежнему не давала покоя мысль о том, что орионский агент все еще жив. А через несколько часов Гарр Аттен откроет капитанам свои планы…

Решение пришло внезапно. Если В’ранн действительно скрывается под какой-нибудь маской, его можно вычислить после встречи Гарра с капитанами. В’ранн наверняка захочет узнать, что сказал Гарр, он непременно начнет действовать, и это шанс для Мейсона.

Поскольку других идей у него не было, Мейсон ухватился за эту. Чтобы прекратить пьянку с твердолобым старым землянином, он сделал вид, будто уснул.

— Должно быть, тюрьма здорово тебя измотала, Бронд, раз уж ты так быстро отключился, — услышал он голос Хокси, а через мгновение и в самом деле задремал.

Через час Хокси, похожий на привидение, разбудил его:

— Пора идти на встречу с Гарром. Думаю, ты не хотел бы ее проспать.

Когда Мейсон и Хокси подошли к дому Гарра Аттена, зеленое солнце уже скрылось за горизонтом и на темнеющем небе снова проступили звезды. У дверей и в прихожей стояли вооруженные люди.

— Думаю, Гарр не хочет, чтобы о его секрете узнал кто-то еще, кроме нас, — пробормотал старый землянин.

Мейсон согласился и подумал, что, если В’ранн жив, никакие охранники не помещают ему проникнуть в дом.

Гарр Аттан стоял посередине большой пустой комнаты и хмуро разглядывал капитанов. Люди и гуманоиды — они все пришли на встречу. Все молчали, но на лицах читалось жгучее любопытство. Глаза Файамана сверкали, как у собаки, почуявшей дичь.

— Вы не захотели поверить мне на слово, — раздраженно сказал Гарр Аттен. — И теперь я рискую потерять все, если кто-то из вас проболтается. Что ж, вы сами этого добивались. — Он снова окинул собравшихся мрачным взглядом и продолжил: — Много лет мы мечтали о том, чтобы создать во Внешних Мирах свое, ни от кого не зависящее королевство. Раньше это было невозможно. Стоило нам заикнуться о таких планах, как все звездные короли в этой части Галактики набросились бы на нас. А нам не хватило бы сил отразить их нападение. Но если у нас появится оружие, способное их остановить, мы можем основать новое государство.

Он помолчал и заговорил опять:

— Несколько месяцев назад к нам прилетел беженец по имени Цин Дири. Он показался мне достойным человеком, и я приютил его. Он был благодарен мне. Очень благодарен, но потом вдруг начал беспокоиться и наконец признался кое в чем. Он сказал, что на самом деле его зовут Рилл Эмрис, и что он ученый из Орионской империи. Он сделал великое открытие, но опасался, что король Ориона узнает об этом и захочет сделать его открытие оружием для новых завоеваний. Рилл Эмрис так испугался, что решил тайно сбежать во Внешние Миры.

Но теперь он снова забеспокоился. Он понял, что рано или поздно орионцы отыщут его. Тогда они пришлют за ним корабли и разнесут нас вдребезги, если мы посмеем помешать. А он так нам благодарен за приют, что просто не переживет, если мы из-за него пострадаем.

Песочные глаза Гарра Аттена засверкали.

— Я сразу сообразил, что это наш шанс. Дай нам это оружие, попросил я его, и если оно такое мощное, как ты говоришь, мы защитимся и от орионцев, и от кого угодно. Он сначала заупрямился: дескать, потому и сбежал, что не хотел превращать свое открытие в оружие. Но я объяснил, что орионцы используют оружие для завоеваний, а мы — только для обороны. И для того, чтобы основать во Внешних Мирах королевство, где сможет найти пристанище любой беженец вроде него самого.

Это в конце концов убедило Рилла Эмриса. Он согласился сделать для меня эту штуку. Но для работы ему нужен был необитаемый мир. Поэтому я отвез его дальше вглубь скопления — туда, где течения настолько опасны, что мимо них можно проскочить лишь по Каналу Дьявола. За Каналом есть погасшая звезда с необитаемыми планетами, хотя на самой ближней к солнцу, судя по развалинам, когда-то жили гуманоиды. Рилл Эмрис устроил там мастерскую. Я много раз прилетал туда и привозил нужные ему материалы. Он сделал это оружие, но всего в одном экземпляре. А нам нужно намного больше, чтобы защититься от звездных королей, не говоря уже об орионцах. Вот почему я тянул время, как только мог.

Мейсон, как и остальные, слушал Гарра в напряженном молчании. Наконец Хокси решился спросить о том, что было на уме у всех капитанов.

— Но что это за оружие, Гарр? Что именно открыл твой Рилл Эмрис?

— Он открыл то, о чем мечтали ученые еще во времена древней Земли, — тихо ответил Гарр. — Он нашел способ нейтрализовать силу гравитации в любом направлении или во всех сразу.

Заметив, что все растерянно хлопают глазами, Гарр Аттен многозначительно добавил:

— Он может проделать это с целой планетой.

Мейсон похолодел. Он сразу понял ужасающие возможности такого оружия, но капитаны по-прежнему недоуменно смотрели на Гарра Аттена.

— И что сэтого будет? — продолжал допытываться Хокси.

Голос Гарра Аттена рокотал, словно отдаленный раскат грома:

— Вы еще не поняли? Если вы уничтожите силу гравитации во всех направлениях, кроме того, которое вам нужно, то планета начнет двигаться в эту сторону — и полетит все быстрее и быстрее. — Его лицо просияло. — Теперь дошло? Устройство Рилла превратит эту мертвую планету в снаряд. Если мы установим такие же штуки на других планетах, то получим столько снарядов, сколько захотим. Посмотрим, рискнут ли соседние звездные короли — или даже сам король Ориона — сунуться к нам, когда у нас появится кулак, способный разрушить целую звездную систему?

Мейсон пришел в ужас. Он недооценивал опасность таинственного открытия Рилла Эмриса, не ожидал такой разрушительной силы от этого оружия. Неудивительно, что Джаниссар Орионский послал целую эскадру через всю Галактику, чтобы в нужный момент атаковать и завладеть этой чудовищной силой.

Но на лицах пиратских капитанов вспыхнул тот же восторг, что и у Гарра Аттена. Радостные крики наполнили комнату Лишь некоторые почувствовали смутное сомнение и страх.

— Боги Ригеля, с этой штуковиной мы завоюем всю Галактику! — воскликнул Шаа.

— Нет, и думать забудьте об этом, — одернул его Гарр Атен. — Многих из нас загнали сюда жадность и властолюбие звездных королей, и мы не станем брать с них пример. Я обещал Риллу Эмрису применять это оружие только для защиты, и так и будет. — Он свирепо зыркнул на притихших капитанов. — Слушайте, что будет дальше. Сейчас я отправлюсь к Риллу Эмрису и узнаю, что ему потребуется, чтобы установить такие же устройства на других мертвых мирах. Нам нужно время, чтобы закончить работу. Если кто-то из вас проболтается о наших планах, я своими руками убью его. Понятно?

Через час возбужденные капитаны все вместе вышли из дома. Мейсон при первой же возможности незаметно ускользнул во влажную темноту, развернулся и побежал.

Казалось, он несся наперегонки с космической катастрофой. Над его головой сверкали звезды. В каком-то из мертвых миров этого скопления пряталась угроза для всей Галактики, и Мейсон изо всех сил мчался по темным переулкам к дому Хокси.

Мейсон помнил, что старый землянин оставил возле крыльца свой подержанный реактивный автомобиль, и сейчас молил бога, чтобы машина оказалась на месте.

Там и вышло. Он запрыгнул в автомобиль и помчался по боковым улочкам города, не включая фар, пока не выбрался на дорогу, ведущую через джунгли к космопорту.

Время от времени он оглядывался назад, но на дороге пока никого не было. Но если В’ранн до сих пор жив, скоро кто-нибудь появится. Тайна раскрыта, и первое, что должен сделать теперь агент, — это передать сообщение орионским крейсерам, спрятавшимся в туманности Гантели. Мейсон выяснил у Хокси, что во всем городе нет ни одного аппарата дальней связи, так что В’ранну придется воспользоваться корабельной связью или передатчиком радарной вышки.

Подъехав к космопорту, Мейсон свернул с дороги и остановил автомобиль между темными полиповыми деревьями. Взяв пистолет, он выскочил из машины и притаился в темноте у самого края взлетной площадки.

Теперь оставалось только ждать.

Корпуса кораблей блестели в свете двух нефритовых лун, гонявшихся по небу одна за другой. На радарной вышке горел огонь, но нигде не было слышно ни звука, кроме привычного пения ночных насекомых в джунглях.

Внезапно Мейсон насторожился, уловив отдаленный шум. Это был рев мотора, доносившийся со стороны Куруна.

Автомобиль с ревом пролетел мимо Мейсона, освещая дорогу фарами, и выскочил прямо на взлетную площадку.

Глава 6

Мейсон не решился выстрелить: он не видел, кто сидит в машине, а ведь это мог оказаться и Гарр Аттен. Гарр говорил, что собирается лететь к Риллу Эмрису. Мейсон боялся ошибиться.

Он выбежал на взлетную площадку вслед за машиной. Она промчалась вдоль выстроившихся в ряд кораблей, затем повернула в просвет между двумя звездолетами и скрылась из виду. Тяжелые ботинки Мейсона гулко стучали по бетону. Он бежал мимо смутно вырисовывающихся в лунном свете силуэтов кораблей, мимо грозно поднимающихся к небу пусковых установок.

Свернув в проход между двумя самыми большими звездолетами, он наконец увидел машину. Она стояла с выключенными фарами возле какого-то корабля. Мейсон сразу узнал, чье это судно, по эмблеме на носу с изображением стартующей ракеты. Узнал по воспоминаниям Бронда Холла, у которого были достаточно серьезные причины хорошо помнить именно этот корабль.

Корабль Файамана.

Значит, Файаман и есть В’ранн? Но этого не может быть.

Очень даже может. Не только терранская разведка владела искусством маскировки и перевоплощения в другого человека. Если сам Мейсон превратился в Бронда Холла, то и орионский агент с тем же успехом мог изображать Файамана.

Мейсон рванулся к кораблю и дернул за ручку люка воздушного шлюза. Тот оказался заперт.

Медлить было нельзя. Мейсон в отчаянии отскочил назад, выхватил пистолет и нажал на спуск. Три белые звезды бесшумно вспыхнули одна за другой, а когда они погасли, люк исчез вместе с частью борта корабля.

Мейсон нырнул в дыру с рваными краями и увидел за ней освещенный сходной трап, по которому бежал вниз Файаман. Смертельно бледный капитан держал в руке пистолет. Они выстрелили одновременно.

В спешке оба промахнулись. Заряд Файамана прошел прямо над головой Мейсона и пропал в темноте за отверстием в корпусе корабле.

Но и выстрел Мейсона пришелся в стену за спиной капитана.

Белая звезда озарила Файамана величественным сияющим ореолом, а затем он упал.

Мейсон подошел ближе и посмотрел на капитана. От него мало что осталось. Внезапно Мейсон поднял голову и прислушался.

Сверху из рубки дальней связи доносилось неразборчивое бормотание.

С лихорадочной быстротой Мейсон помчался вверх по ступенькам. Теперь он отчетливей слышал голос и узнал человека, торопливо рассказывающего о мертвой планете и дороге к ней.

Он ворвался в рубку и увидел лирианку Луа, продолжавшую быстро говорить в микрофон.

Мейсон схватил женщину одной рукой, а другой отключил передатчик. Затем развернул Луа лицом к себе.

— Ты чуть-чуть опоздал, — усмехнулась она ему в лицо. — Я уже передала сообщение эскадре.

Теперь она ничем не напоминала ту робкую, испуганную девушку, с которой Мейсон разговаривал этим утром. Ее глаза сверкали решительно и беспощадно, как лезвие клинка, и Мейсон не увидел в них ничего, кроме насмешки и презрения.

Теперь он все понял.

— В’ранн, — прошептал он ее имя.

Она снова рассмеялась:

— Да, землянин. Не знаю, как тебя зовут, но когда Бронд Холл таким чудесным образом сбежал из тюрьмы, я сразу заподозрила, что здесь скоро появится терранский агент в его обличье. И сегодня утром ты подтвердил мои подозрения.

Насмешка в ее взгляде стала еще заметнее. Она была секретным агентом и только что успешно выполнила важнейшее задание в своей карьере. И в сравнении с этим ослепительным триумфом смерть нескольких человек или даже ее собственная гибель уже мало что значили.

— Ты ведь даже не подумал о том, что орионский агент может оказаться женщиной, — язвительно продолжила она. — Ты подозревал Фейрли, но не меня. А он был всего лишь мелкой сошкой, исполнявшей мои приказы. К тому же плохо исполнявшей — как в тот раз, когда я приказала ему убить тебя и Гарра.

— А Файаман знал, кто ты такая? — спокойно спросил Мейсон. — Он тоже работал на тебя?

— Файаман был дурак, — презрительно ответила она. — Переманить его к себе было проще простого. Я пообещала, что он станет здесь королем, когда мы поймаем Рилла Эмриса. И он в самом деле поверил!

— Чему ты радуешься? — удивился Мейсон. — Ты только что пустила под откос всю Галактику и все-таки радуешься.

— Я сделала Орион непобедимым, а больше меня ничего не интересует, — вспыхнула она.

Снаружи донесся рев моторов, звучавший все громче с каждой секундой.

— Наверное, это Гарр и все остальные, — предположил Мейсон. — Ты ведь должна была понимать, что твое сообщение услышат с радарной вышки и поднимут тревогу.

Она пожала плечами:

— Знаю. Я не надеялась убежать. Но Файаману я, конечно же, сказала, что передам сообщение на секретной волне, которую невозможно засечь. Он и этому тоже поверил.

Мейсон крепко держал ее за плечи, но она смотрела на него с холодным торжеством.

— Рано радуешься, В’ранн, — мрачно произнес Мейсон. — Орионские крейсеры еще далеко. Мы можем успеть что-нибудь сделать, прежде чем они доберутся до Рилла Эмриса.

Насмешка в ее взгляде сменилась тревогой, а затем отчаянной решимостью.

— О нет. Что бы ты ни придумал, из этого ничего не выйдет, когда я расскажу Гарру и остальным, что Бронд Холл — терранский агент.

Рев моторов приблизился, а затем стих. Машины остановились возле корабля Файамана. По трапу застучали торопливые шаги.

— Я уже подумал об этом, — сказал Мейсон и, резко выбросив вперед кулак, ударил ее в подбородок.

С остекленевшим взглядом В’ранн повисла у него на руках, и он аккуратно уложил ее на пол. За дверью послышались яростные крики, и Гарр Аттен с пистолетом в руке ворвался в рубку. Хокси, Шаа и все остальные столпились у него за спиной.

Гарр был в бешенстве. Он посмотрел на лежавшую без сознания девушку, потом на Мейсона и наконец прорычал:

— С радарной вышки передали, что она послала какое-то сообщение. Значит, это она была орионской шпионкой?

— Да. — Мейсон кивнул. — И она добилась своего. Сейчас спрятавшаяся в туманности Гантели орионская эскадра уже направляется к мертвой планете Рилла Эмриса. Это Файаман все ей рассказал.

Могучие плечи Гарра поникли, а глаза потускнели. Рука с пистолетом безвольно опустилась. Капитаны ошеломленно смотрели друг на друга, не проронив ни слова, пока тишину не нарушил гнусавый голос старого Хокси:

— Прощайте наши надежды на супероружие и свое королевство.

Мейсон шагнул к Гарру Аттену и заговорил резким, словно удары кнута, голосом:

— Еще не все потеряно. Какой же ты, к дьяволу, звездный король, если так легко отказываешься от своей мечты?

Гарр вскинул голову, яростное пламя вспыхнуло в его песочного цвета глазах. Он поднял руку с пистолетом, но затем передумал и, прищурившись, взглянул на Мейсона.

— Мы сейчас ближе к мертвой планете, чем орионские крейсеры, — объяснил Мейсон. — У нас почти столько же кораблей, как у них. Мы должны задержать эскадру, забрать Рилла Эмриса с планеты и уничтожить его устройство, чтобы оно не досталось орионцам.

Мейсон понимал, что это отчаянный план, но, если все получится, он сумеет увезти Рилла Эмриса из Внешних Миров и сохранить тайну, способную разорвать Галактику на части.

Но Гарр Аттен вовсе не был марионеткой, которую можно дергать за ниточки. Он быстро оправился от потрясения.

— Мы сделаем лучше, — заявил он. — Пробраться к этой планете между течениями можно только одним путем — по Каналу Дьявола. Мы будем охранять его до тех пор, пока Рилл Эмрис не запустит свое устройство и не переместит целую планету дальше вглубь скопления, где орионцам никогда не найти его. Вы все так хотели повеселиться! — проревел Гарр. — Теперь у вас есть шанс наесться весельем до отвала. Если мы ударим по орионской эскадре всей силой, то еще сможем сохранить эту штуку, которая когда-нибудь сделает Внешние Миры независимым королевством. Что вы на это скажете?

Капитаны Внешних Миров — и люди, и гуманоиды — одобрительно загудели, не сомневаясь ни секунды.

— Отлично, — сказал Гарр Аттен. — Быстрее собирайте своих людей. Чтобы через час все были готовы. Отправляйтесь!

Все разбежались с громким топотом и резкими завываниями, словно стая волков, преследующих добычу.

Хокси посмотрел на все еще лежавшую без сознания В’ранн:

— А что делать с этой чертовой девкой? Она, конечно, красотка, но уж больно ядовитая гадина.

— У нас будет время разобраться с ней, когда мы вернемся, — ответил Гарр. — Если вообще вернемся. Этот корабль все равно никуда не улетит с развороченным люком. Запри ее в каюте и поставь охрану.

В’ранн, так и не пришедшую в себя, положили на койку в каюте без окон. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за ней, и у Мейсона отлегло от сердца. Пусть она потом очнется и начнет вопить во все горло, что Бронд Холл — терранский агент. К этому времени все уже будет решено.

Вскоре космопорт превратился в муравейник, заполненный машинами, грузовиками, суетящимися людьми и гуманоидами, а также визжащими от волнения и страха женщинами. Ярко горели прожекторы, из репродукторов раздавались команды. Наконец отчаянно завыла сирена, и корабль Гарра Аттена первым взлетел с планеты.

Мейсон стоял в рубке вместе с Гарром. Лицо старого Хокси светилось счастьем в предвкушении схватки. Но сам Мейсон вовсе не был счастлив. Шансы справиться с орионской эскадрой были невелики, но даже если это удастся, об открытии Рилла Эмриса скоро станет известно по всей Галактике, и каждый звездный король захочет заполучить этот лакомый кусочек.

Двадцать три звездолета поднялись в небо в изумрудном сиянии солнца Куруна и понеслись вперед. Мейсон понимал, что у орионской эскадры больше кораблей, чем у пиратов, что они быстроходней и лучше вооружены. Но он не заметил ни тени страха или сомнения на мрачном, с отпечатком нелегкой жизни лице Гарра Аттена, глядящего на экран радара.

Они двигались вглубь скопления, и буйное сияние близко расположенных солнц резало глаза. Величественные звезды тут и там затеняли огромные туманности, словно складки мантии космического бога, а расплывчатые пятна и вспышки на экранах радаров указывали на множество мощных течений. Но упрямые капитаны Внешних Миров не сбавляли скорость, направляясь к горящему впереди ориентиру — тройной белой звезде.

Пролетев мимо великолепной тройной звезды, они резко повернули к области плотных течений, по сравнению с которыми обычные течения показались бы чистым открытым космосом. По всему небесному своду непрерывно вспыхивали искры — это миллионы мелких и крупных обломков космического мусора отражали звездный свет, крутясь, танцуя и сталкиваясь в пустоте.

— Слишком быстро для Канала Дьявола, — заметил Хокси.

— Не беспокойся, — ответил Гарр не оборачиваясь. — Мой пилот знает дорогу. Я проходил здесь много раз.

Мейсон надеялся, что пилот действительно знает свое дело. Все пространство между близко расположенными звездами было густо усеяно яркими вспышками, и радар показывал только один узкий извилистый проход между пятнами течений.

Корабль продолжал мчаться вперед, и на экране радара было видно, что остальные суда маленькой флотилии в точности повторяют его маневры.

— Мы разобьем здесь орионцев, — сказал Гарр. — Лишь бы заманить их сюда.

Он отдал все распоряжения еще до отлета с Куруна, и теперь капитаны действовали по плану Их корабли сбросили скорость, подобрались ближе к течению и остановились, зависнув там, чтобы радары орионцев не смогли их засечь до того, как они атакуют эскадру.

Только корабль Гарра Аттена не затормозил. Он несся по каналу на полной скорости, пока не выскочил на открытое пространство. Неподалеку тлела багровая умирающая звезда, и вокруг вращались одиннадцать тусклых планет. Теперь пилот уменьшил скорость и повернул к серо-коричневой сумрачной планете, ближайшей к солнцу.

Пока корабль заходил на посадку, Мейсон рассматривал унылый, безжизненный пейзаж. Здесь не было ничего, кроме песка и обломков скал, и только ветер гонял над землей пыльные вихри. Затем Мейсон разглядел нагромождение красных камней подозрительно симметричной формы.

— На этих планетах уже много веков нет никакой жизни, — пробормотал Гарр Аттен. — Но, судя по руинам, когда-то здесь обитали гуманоиды.

Корабль приземлился, и в открывшийся люк шлюза хлынул холодный воздух.

— Ты останешься здесь, — приказал Гарр, когда Хокси попытался выбраться следом за ним. — Нам нужно спешить.

Мейсон выпрыгнул на бурый песок и окинул взглядом безграничную пустыню. С неба на него смотрело умирающее солнце, раздражающе выл ветер, и в траурном багровом свете потрескавшиеся камни казались всеми позабытыми могильными плитами.

— Сюда, — показал Гарр.

Они обошли корабль кругом, и Мейсон увидел в четверти мили впереди очертания усеченного конуса из красного камня. Он был огромен, словно пирамиды древней Земли. Вырубленные в камне ступеньки вели на самый верх. Там, на вершине, стоял куб из блестящего металла и стекла, казавшийся здесь неуместно современным. От него тянулись к небу металлические отростки, словно воздетые в молитве руки.

— Это оно и есть? — недоверчиво спросил Мейсон.

— Да, оно, — проворчал Гарр. — Поторапливайся!

Мейсон быстро понял, что причин для спешки более чем достаточно. Холодный разреженный воздух был беден кислородом, легкие, нос и горло словно обжигало огнем.

— Пришлось построить герметичную лабораторию, чтобы Рилл Эмрис и те люди, которых я дал ему в помощь, могли спокойно работать, — объяснил Гарр, откашлявшись.

Они поднялись по ступеням огромного конуса и подошли к люку воздушного шлюза в стене куба. Их заметили и открыли люк, они торопливо проскочили внутрь.

Весь внутренний объем куба занимала огромная, погруженная в тишину лаборатория. Там стояло множество незнакомых Мейсону приборов — от больших, возвышавшихся над головой, до очень маленьких. Никакого источника питания он не заметил и предположил, что реактор находится внутри конуса. Хотя Мейсон и понимал, что это устройство работает на каком-то излучении, нейтрализующем силу гравитации, но все равно не мог поверить, что оно способно сдвинуть с места целую планету.

Их встречали пять-шесть представителей разных рас, но тот, что стоял впереди, был похож на орионца. Рилл Эмрис тоже не производил впечатления человека, способного двигать планеты. Невысокий и худой мужчина средних лет выглядел так, будто взвалил себе на плечи непомерный груз и сломался под его тяжестью. В его глазах притаились страх и застарелая боль.

— Гарр, что случилось? — спросил он дрогнувшим голосом. — Ты вернулся слишком быстро. Что-то пошло не так? Ответь мне!

Гарр рассказал. И Мейсону показалось, будто в измученном взгляде Рилла Эмриса он прочитал предвестие вселенской катастрофы.

— Я знал, что так и будет, — прошептал ученый, когда Гарр замолчал. — Я знал, что они будут охотиться за мной и в конце концов найдут. И в этот день прибор, который я по глупости создал, развяжет страшную войну.

— Они не получат ни тебя, ни этот прибор, — решительно заявил Гарр, ударив кулаком по какому-то из сверкающих механизмов. — Ты сказал, что можешь переместить планету. Так сделай это сейчас! Уведи ее вглубь скопления, пока мы будем сдерживать орионскую эскадру.

Рилл Эмрис затравленно взглянул на него:

— Это ничего не изменит. Звездные короли не успокоятся, пока не завладеют моим секретом.

— Мы сумеем остановить их, — возразил Гарр. — Но это все потом. А сейчас нужно увести планету как можно дальше отсюда, на случай если орионцы одолеют нас. Вы в герметичном помещении, так что отдаление от солнца вам ничем не угрожает.

Рилл Эмрис повернулся и подошел к своим помощникам, молчаливо следившим за беседой. Когда он возвратился, лицо его было глубоко несчастным, но голос оставался спокойным.

— Гарр, это из-за меня орионские корабли прилетели во Внешние Миры. Из-за меня они хотят уничтожить вас. Поэтому я сделаю то, о чем ты просишь. Я уведу планету.

— Давай скорей! — воскликнул Гарр. — Потом мы вернемся за тобой… если останемся живы.

Он развернулся, и Мейсон вслед за ним вышел на обжигающий колючий воздух. Они спустились по склону конуса и побежали к звездолету.

Через несколько минут корабль взлетел и помчался прочь. Оглянувшись назад, Мейсон увидел, что металлические отростки, протянувшиеся от конуса к небу, ожили и осветили всю мертвую планету едва различимым сиянием.

— Что-то незаметно, чтобы она двигалась, — проворчал Хокси.

— Она движется, — успокоил его Гарр. — Она падает в том направлении, в котором по-прежнему действует сила гравитации. Сначала медленно, как любое падающее тело. Но с каждой секундой все быстрее…

Корабль мчался к мерцающей пелене космических течений, в узкий канал между ними. Гарр отдал команду, и скорость резко снизилась. Теперь они едва двигались.

Пилот осторожно подвел корабль к самому краю течения. Судно зависло рядом с мощным потоком разнокалиберного мусора. Радары вражеских кораблей не смогут засечь его здесь.

Они ждали вместе с кораблями других капитанов, спрятавшимися по сторонам Канала.

Мейсону показалось, что прошла целая вечность, когда пилот молча показал на экран.

Гарр Аттен кивнул с бесстрастным, словно у бронзовой статуи, лицом. Он взял микрофон, его мощный голос разнесся по рубке и полетел к остальным кораблям:

— Огонь!

Глава 7

Прозвучал первый залп. Со всех кораблей, притаившихся у края течения, навстречу орионской эскадре на сверхсветовой скорости помчались ракеты.

Мейсон вместе с Гарром и Хокси напряженно вглядывался в даль, где в мерцающей дымке вспыхивали и тут же гасли крохотные белые точки.

— Черт возьми, мы разнесли четверть их эскадры! — надтреснутым голосом завопил Хокси.

Пять-шесть ярких искр, обозначавших орионские крейсеры, внезапно исчезли с экрана радара. Другие замедлили ход и начали разворачиваться, стараясь разойтись как можно дальше друг от друга.

Мейсон решил, что орионская эскадра движется по Каналу слишком медленно. На высокой скорости они могли бы прорваться сквозь засаду и нанести серьезный урон капитанам Внешних Миров, но вынужденная осторожность сыграла против них.

— Продолжайте огонь и продвигайтесь вперед вдоль края течения! — приказал в микрофон Гарр. — Зажмите их в канале!

Орионцы оказались в невыгодном положении. На открытом пространстве их легко засекали радары, а корабли противника было трудно различить в расплывчатом хаосе течения.

Еще два орионских крейсера исчезли в отдаленных вспышках. Но затем они прекратили бестолково метаться по каналу и быстро двинулись к мерцающему пятну.

— Орионцы пытаются прорваться сквозь течение! — предупредил Мейсон.

— Они еще пожалеют об этом, — мрачно кивнул Гарр. — Как и некоторые из нас. Но мы лучше знаем, как там нужно летать.

Он выкрикнул в микрофон отрывистую команду. Корабли Внешних Миров пересекли свободное пространство Канала и вслед за судном Гарра Аттена нырнули в глубину течения.

По обычным понятиям и орионцы, и капитаны Внешних Миров теперь еле ползли, их скорость составляла лишь малую долю от световой. Двигаться быстрее внутри течения было невозможно. Но открывшаяся перед Мейсоном картина все равно выглядела устрашающе.

Мимо проносились зазубренные куски металла и каменные глыбы размером с большой дом, окруженные шлейфом из мелкого мусора величиной от булыжника до песчинки. Пилот крутил рычаги и ручки с бешеной скоростью, словно сумасшедший пианист, корабль метался то в одну, то в другую сторону по изменчивому лабиринту. Радар стал совершенно бесполезен, весь экран покрывали расплывчатые мерцающие пятна. Сирена непрерывно визжала, словно истеричная старуха. И все же корабль Гарра продолжал двигаться вперед, а за ним следовали остальные капитаны, чтобы перехватить орионскую эскадру, пытавшуюся прорваться сквозь этот хаос.

Впереди показался удлиненный металлический корпус крейсера, направлявшегося прямо на них сквозь поток мелких камней. Гарр прокричал его координаты в переговорное устройство, и через мгновение с пусковой установки под рубкой вылетела ракета. Однако крейсер тоже заметил врага и успел уклониться от выстрела.

Орионца тут же развернуло течением, более опасным, чем любые ракеты. Крутящиеся в полете обломки камней обрушились на него и отбросили покореженный остов крейсера далеко в сторону.

— Догоните его и добейте! — проревел в микрофон Гарр.

Какой-то из пиратских кораблей бросился за крейсером сквозь гибельный лабиринт, словно собака за добычей.

Мейсон сам служил во флоте и участвовал в космических битвах, но ничего похожего ему прежде видеть не приходилось. Радары и целеуказатели стали здесь бесполезны, корабли сражались на близком расстоянии, полагаясь только на оптические приборы. Они уклонялись от мчавшихся с огромной скоростью обломков и атаковали противника, затем снова уклонялись и опять атаковали.

Капитанам Внешних Миров не раз приходилось прятаться в течениях. Они знали особенности этих полетов намного лучше, чем офицеры любого космического флота, и в этом было их единственное серьезное преимущество перед более скоростными и хорошо вооруженными орионскими крейсерами. На открытом пространстве орионцы разнесли бы пиратские корабли на атомы еще до того, как те приблизились бы на дистанцию выстрела. Но здесь, внутри течения, все было иначе.

Вокруг непрерывно вспыхивали смертоносные взрывы. Большинство выпущенных с обеих сторон ракет проходило мимо цели, поражая в конце концов какой-нибудь каменный обломок. Однако время от времени корабли все же исчезали в ослепительном ореоле пламени. Мейсон видел, как погибли два пиратских судна, но орионцы потеряли уже пять крейсеров, а капитаны продолжали атаковать, прячась за изгибами течения и снова нападая на врага.

Старый Хокси выругался высоким, дрожащим от напряжения голосом и тут же торжествующе закричал:

— Мы задали им жару, черт возьми! Они сами захотели сражаться в течении и получили по заслугам…

Это была правда. Мейсон видел, что орионские крейсеры теперь лишь пытаются выбраться из течения, но получают все новые и новые удары. Внезапно в рубке пронзительно зазвенел вызов внешней связи.

Гарр Аттен проревел очередную команду пилоту и обернулся к по-прежнему вопящему Хокси:

— Заткнись! Кто-то вызывает меня.

Хокси замолчал, и все услышали неразборчивый грубый голос ригелианца Шаа, чей корабль затерялся где-то в лабиринте.

— Гарр, я еле докричался до тебя! Орионский корабль вышел из боя и полетел сквозь течение на запад. Я в это время дрался с двумя другими и не мог его преследовать.

Напряженный взгляд Гарра выдал тревогу.

— Продолжайте добивать их, не дайте им уйти! — прокричал он в микрофон передатчика. — Один корабль пошли в погоню за беглецом, я тоже полечу за ним.

Гарр снова повернулся к пилоту. Тот уже догадался, каким будет новый приказ, и теперь корабль быстро набирал скорость, петляя в лабиринтах течения, пока наконец не выскочил обратно в Канал Дьявола.

Мейсон и Гарр одновременно впились взглядами в экран радара. На всем протяжении Канала не горело ни одной искры.

— Этот крейсер направился к планете Рилла Эмриса! — воскликнул Гарр. — Мы должны остановить его.

Корабль мчался вдоль Канала с предельным ускорением, набирая тысячекратную скорость света. Но Мейсон понимал, что крейсер летит еще быстрее и к тому же стартовал раньше. Неужели Джаниссар Орионский и В’ранн все-таки добьются своего?

Корабль выскочил из канала в свободный космос и устремился к умирающему багровому солнцу Радар по-прежнему не видел вокруг никаких судов, и выражение муки на лице Гарра все усиливалось. Когда корабль подлетел ближе, старый Хокси вытянул вперед дрожащую руку и срывающимся голосом произнес:

— Господи, посмотрите сюда! Посмотрите…

Мороз пробежал по спине Мейсона, когда он увидел, на что указывает старик.

Серо-коричневая планета, расположенная ближе всех к умирающему солнцу, все это время неторопливо и величественно набирала скорость. Она двигалась по прямой прочь от светила и скоро должна была пересечь орбиту второй планеты, чуть опередив ее.

Пытливый человеческий ум открыл тайны природы и выпустил на свободу ее чудовищную силу, научившись управлять движением целой планеты. И теперь Мейсон с ужасом смотрел на предзнаменование будущих событий, когда завладевшие этой силой звездные короли развяжут галактическую войну.

— Они уже приземлились! — выкрикнул Гарр. — Их корабль сел рядом с башней. Приготовиться к бою, только, ради всего святого, не попадите в саму башню!

Корабль устремился мимо покрытой льдом второй планеты к удаляющейся первой. Они стремительно зашли на посадку, так что воздух истошно свистел за бортом. А затем под ними показалась бескрайняя пустыня с потрескавшимися каменными глыбами и высокий конус с поднятыми к небу металлическими отростками, чье таинственное свечение управляло движением планеты.

Орионский крейсер, стоявший в миле от башни, попытался подняться с поверхности, чтобы избежать внезапной атаки. Он начал разворачивать ракетные установки навстречу врагу, но было поздно. Корабль Гарра уже выпустил свои ракеты, и крейсер исчез за яркими вспышками. Когда пламя затихло, на землю упали лишь оплавленные обломки корпуса.

Корабль Гарра сел возле самой башни. Мейсон вслед за гидрианцем бросился к шлюзу.

— В башне остались орионцы! — крикнул на бегу Гарр. — Все за мной!

Они выскочили в холодный сухой воздух и побежали к башне. На вершине конуса из кубической лаборатории Рилла Эмриса появились люди в военной форме и открыли огонь по бегущим.

Крохотные взрывы ослепительно сверкали вокруг, словно бриллианты, смертоносный танец сгустков плазмы заставил людей Гарра рухнуть на оплавленные камни. Мейсон выхватил пистолет и вслед за другими выстрелил вверх. Орионцы тоже упали.

— Не стрелять! — испуганно завопил Гарр Аттен. — Если вы убьете Рилла или повредите его устройство, мы потеряем все!

Они вскочили на ноги и побежали наверх. Орионцы сами открыли воздушный шлюз, когда выбегали из лаборатории, а теперь уже не могли его закрыть. Мейсон вместе с Гарром и его командой ворвался внутрь.

На полу лаборатории лежали трупы. Помощников Рилла Эмриса не застрелили, а зарезали ножами и забили до смерти металлическими прутьями, которые и сейчас держали в руках орионские солдаты.

— Не стрелять! — повторил приказ Гарр.

В дальнем углу лаборатории орионский офицер склонился над неподвижно сидящим ученым.

Пытаясь пробраться к нему, Мейсон выбил из руки офицера пистолет, но тут же почувствовал, как лезвие ножа обожгло ему плечо.

В заполненной самым современным научным оборудованием лаборатории началась дикая рукопашная схватка с использованием самого примитивного оружия: и орионцы, и люди Гарра опасались повредить приборы.

Орионский офицер оставил Рилла Эмриса и бросился в гущу сражения, выкрикивая команды своим солдатам. Мейсон заметил, как Гарр повалился на пол, получив по голове металлическим прутом. Оставшись без предводителя, его команда дрогнула.

Мейсон поднял пистолет. Он один из всех дерущихся не боялся повредить устройство, а, наоборот, хотел уничтожить изобретение Рилла Эмриса, пока оно не раскололо Галактику на части. Мейсон выстрелил, затем еще раз и еще.

Крохотные смертоносные звездочки запрыгали между орионских солдат, и те, не имея возможности ответить на выстрелы, бросились прочь из лаборатории.

Мейсон выскочил вслед за ними, но орионцы уже подняли руки, признавая поражение.

— Свяжите их и отведите на корабль! — приказал Мейсон людям Гарра. — Там остался Хокси, он будет у вас за старшего.

Он вернулся в лабораторию и склонился над телом Гарра Аттена. Не окажись череп гидрианца таким прочным, тот стал бы покойником. Гарр все еще не пришел в себя, но Мейсон не сомневался, что капитан скоро очнется.

Теперь Мейсон бросился к Риллу Эмрису. Ученый посмотрел на него неподвижным затуманенным взглядом. В груди его зияла глубокая ножевая рана, и, судя по всему, орионский офицер пытался перевязать ее, когда началась схватка.

— Мне пришлось защищаться, когда они ворвались и убили моих помощников, — прошептал Рилл Эмрис. — Они не хотели убивать меня, но вы сами видите…

Мейсон действительно видел, что с таким ранением Риллу Эмрису не выжить. А еще он подумал, что ученый сам искал смерти, которая избавила бы его от мучений.

— Гарр убит? — шепотом спросил Рилл Эмрис.

— Нет, только получил сильный удар по голове, но скоро с ним все будет в порядке.

— Он был моим другом, — сказал ученый. — Но я доставлял ему одни неприятности. А теперь он получит мое устройство, которое в конце концов принесет гибель и ему, и всей Галактике.

— Рилл, послушайте. — Мейсон наклонился еще ниже. — Можете не беспокоиться об этом. Я терранский агент, и мне приказано уничтожить ваше устройство. Терранская империя не желает, чтобы из-за него началась война.

На секунду в меркнущем взгляде Рилла Эмриса вспыхнула надежда.

— Сделайте это, и вы избавите меня от мысли, что я оставляю человечеству ужасное наследство. Тайна умрет вместе со мной, если устройство… — Он умолк, а затем заговорил снова: — Нет, вы не сумеете полностью уничтожить его. По уцелевшим фрагментам его смогут восстановить другие ученые. Но я знаю, как с ним справиться. Подведите меня к панели управления.

Мейсон помог ученому подняться. Казалось, тот умрет, так и не добравшись до широкого стола с непостижимо сложными приборами и датчиками. Однако жгучее желание довести дело до конца придало Риллу Эмрису сил, и он подробно объяснил, как и в какой последовательности поворачивать нужные переключатели.

Ученый затих и повис на руках у Мейсона, но продолжал следить за показаниями приборов. Наконец он прошептал:

— Вот и все. Теперь планета не пролетит мимо соседней, а столкнется с ней. Забирайте Гарра и улетайте как можно скорее.

Мейсон отнес Рилла Эмриса в кресло, но ученый был уже мертв.

Мейсон подошел к Гарру Аттену, по-прежнему лежавшему без сознания, и взвалил гидрианца себе на плечи. Шатаясь под тяжестью груза, он вышел из заполненной мертвецами лаборатории под багровый свет гаснущей звезды и вдохнул раздирающий легкие холодный воздух.

Хокси с двумя другими пиратами поднимался по склону ему навстречу. Они взяли у Мейсона бесчувственное тело Гарра.

— А где Рилл Эмрис? — спросил Хокси.

— Он мертв. И мы все тоже погибнем, если не уберемся отсюда немедленно. Рилл настроил приборы так, что планеты скоро столкнутся.

Побледневший Хокси поднял глаза к небу.

Там висела вторая планета, сверкающая, словно отполированная до блеска луна.

— Тогда бежим скорее! — в ужасе воскликнул старый землянин.

Через полчаса корабль уже стартовал и понесся прочь от обреченной планеты.

Мейсон, Хокси и остальные члены экипажа смотрели на серо-коричневый шар, летящий по измененной траектории навстречу второй планете.

Из передатчика донесся голос Шаа:

— Гарр, мы прогнали орионскую эскадру. У них осталось только шесть крейсеров. Но и мы потеряли пять кораблей.

— Говорит Бронд Холл, — ответил ему Мейсон. — Гарр сейчас в отключке, но скоро очнется. Летите к нам, только не приближайтесь к планете.

Корабли встретились и зависли в пространстве. Люди в молчании и благоговейном ужасе наблюдали, как медленно сближаются две планеты — темно-коричневая и ярко сверкающая.

А потом они столкнулись.

Взорвались, разлетелись на мелкие осколки, сбившиеся в яркое бесформенное облако. Затем это облако начало распадаться на части, и вот уже вместо двух погибших планет вокруг умирающего солнца закружился новый рой космического мусора.

Вместе с ними погибли Рилл Эмрис и его тайна, и Мейсон надеялся, что она утрачена навек. Но ненасытное любопытство всегда было отличительной чертой сыновей Адама. Это оно заставило их отправиться с древней Земли к далеким звездам. Что, если это любопытство однажды снова откроет надежно запертую дверь?

— Вот оно как все вышло, — вздохнул старый Хокси. — Что ж, пора нам всем домой.

Пока корабли летели по Каналу Дьявола и дальше в сторону Куруна, Мейсон сидел запершись в рубке дальней связи. Он сразу же отослал сообщение и наконец дождался ответа.

Когда он вышел из рубки, корабли уже приближались к Куруну.

— Гарр очнулся, — сообщил ему Хокси.

Мейсон вошел в каюту Гарра. Тот сидел на койке с забинтованной головой и окаменевшим лицом.

— Значит, Рилл и все его труды погибли. — Он хмуро взглянул на Мейсона. — А вместе с ними и наши надежды создать свое королевство. Что ж, во всяком случае, мы сделали все, что могли.

— Я уже говорил, что ты слишком легко отказываешься от своей мечты. У нас еще есть шанс — всего лишь шанс, не более того, — увидеть когда-нибудь Королевство Внешних Миров.

— Очень мило, что ты решил подбодрить меня, — раздраженно произнес Гарр. — Только я не полный идиот.

— Гарр, послушай. Орионцы могут не поверить, что тайна Рилла исчезла без следа. Вполне вероятно, что они двинут сюда флот и попытаются захватить все Внешние Миры, чтобы узнать правду. Если это случится, соседние звездные короли объявят им войну и остановят вторжение.

— Вероятно, так и произойдет. — Гарр кивнул. — Но нам от этого не легче.

— Я переговорил кое с кем из руководства Терранской империи, — сообщил Мейсон. — Они согласились, что этот кризис можно предотвратить, если Внешние Миры станут независимым королевством. Терранцы готовы признать его и гарантировать безопасность границ. И тогда ни Джаниссар Орионский, ни другие звездные короли не посмеют сунуться во Внешние Миры.

Пока он рассказывал, Гарр смотрел на него со все большим изумлением, а потом и вовсе вскочил на ноги.

— Они обещали срочно обсудить этот вопрос на Совете и передать мне ответ, как только решение будет принято, — закончил Мейсон.

— Ты говорил с терранским правительством? — недоверчиво воскликнул Гарр. — Они обещали передать тебе ответ? Да кто ты такой, чтобы…

— Я не Бронд Холл, — признался Мейсон. — Я агент терранской разведки.

Только спустя три дня на Курун пришел ответ. Мейсон все это время дежурил в рубке. Теперь он вышел под яркое сияние изумрудного солнца и направился в сторону города, в таверну, где его дожидались Гарр и другие оставшиеся в живых капитаны.

Гарр не произнес ни звука, зато Хокси спросил с нетерпением:

— Ну, так что они сказали?

Мейсон усмехнулся:

— Два дня назад по официальному решению Совета Терранская империя признала королевство Внешних Миров. Как только всеобщий референдум подтвердит, что население действительно желает этого, Гарр Аттен будет объявлен законным правителем.

Больше он ничего не сумел произнести: капитаны подняли такой рев, что заглушили его голос.

Мейсон подумал о том, что именно в этой таверне он впервые увидел Гарра Аттена, мечтавшего основать свое королевство, и о том, каким необычным образом эти мечты наконец сбылись.

Чуть погодя Мейсон сказал Гарру:

— Мне пора улетать — хочу поскорей вернуть свое настоящее лицо. Но что теперь будет с В’ранн?

Гарр ответил громко, чтобы его слышали все капитаны:

— Теперь у нас есть закон, и все обязаны соблюдать его. Она подстрекала к убийству и должна понести наказание, а когда отсидит в тюрьме положенный срок, мы отправим ее обратно на Орион.

— Это ж надо, до чего мы докатились, — простонал Хокси. — Тюрьма на Куруне!

Книга II. ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ

Знал ли Джон Гордон, обычный американский клерк, чем это обернется для него, когда впервые услышал в своей голове чужой голос? Голос представился Зартом Арном, принцем из далекого будущего, ученым, изобретателем машины, позволяющей обмениваться разумами представителям различных эпох. Зарт Арн предложил Гордону обменяться телами, чтобы вкусить прелести жизни недоступных им ранее эпох. Гордон согласился, а кто на его месте отказался бы на неделю побыть звездным принцем?

Но сразу после обмена все пошло наперекосяк. Не все оказалось гладко в мире будущего. Зависть, борьба за власть, политика, война — все это люди выплеснули на межзвездные просторы и тело принца Зарта Арна с ничего не понимающим в происходящем Джоном Гордоном, с размаху падает в этот водоворот. Политические убийства, интриги, покушения и похищения сыплются как из рога изобилия. Империя на пороге всеобщей войны, и все теперь зависит от землянина, волею судеб оказавшегося в это время в этом месте. Ведь флот Лиги Темных миров уже начал свое вторжение и среди звезд сшибаются армады космических кораблей и гибнут тысячи людей.

И вопрос стоит уже не «Кто победит?», а «Победит ли кто-нибудь?», и что достанется этому победившему, ведь из хранилища уже извлекают Разрушитель, ужаснейшее порождение науки, оружие, уничтожающее само пространство…

Глава 1

ДЖОН ГОРДОН

Поначалу Гордон подумал, что сходит с ума. Он только начал засыпать, как вдруг в голове раздался чужой голос. На фоне его собственных затухающих мыслей голос прозвучал особенно отчетливо:

«Джон Гордон, вы меня слышите? Слышите, что я говорю?»

Он тут же проснулся и сел на кровати. На время случившееся вывело его из душевного равновесия. Но затем он решил не придавать значения. В полусне человек не контролирует свое сознание, и оно способно выделывать разные забавные фокусы.

До следующей ночи Гордон об этом не вспоминал. Но едва провалился в сон, в голове снова раздался тот же отчетливый голос:

«Вы слышите меня? Если слышите, постарайтесь ответить!»

Гордон снова резко проснулся и на этот раз встревожился чуть сильнее. Что случилось с его мозгами? Когда слышишь несуществующие голоса, твои дела плохи.

Он вернулся с войны без единой царапины. Но возможно, за годы полетов над Тихим океаном что-то повредилось в его голове. Не исключено, что он заработал психическое заболевание, которое не сразу дало о себе знать.

«Какого черта переживаю из-за всякой ерунды! — грубо оборвал он свои раздумья. — Просто я немного на взводе и чувствую себя не в своей тарелке».

Не в своей тарелке? Да, так оно и есть. С тех самых пор, как закончилась война и он возвратился в Нью-Йорк.

Можно забрать молодого бухгалтера из офиса нью-йоркской страховой фирмы и превратить его в военного летчика, управляющего тридцатитонным бомбардировщиком как своими пятью пальцами? Можно, потому что именно так ипоступили с Гордоном.

Но если через три года летчику сказать спасибо, а затем, как бомбу через бомболюк, сбросить обратно в мирную жизнь, в ту же страховую контору, — нет гарантии, что он снова легко приспособится к обстоятельствам. В чем Гордон тоже убедился на собственном горьком опыте.

Вот ведь странно: пока Гордон, стиснув зубы, летал над Тихим океаном, он думал лишь о том, как замечательно было бы снова очутиться в уютной квартирке, ходить на прежнюю работу. А потом вернулся, и все действительно пошло как раньше. Только он сам уже не был прежним. Джон Гордон привык сражаться, рисковать жизнью и терять друзей, а не сидеть за столом и складывать числа.

Гордон и сам точно не знал, чего ему теперь хочется, но уж точно не кабинетной работы в нью-йоркской страховой фирме. Он попытался выбросить из головы все эти мысли и заставил себя вернуться к прежней рутине. Но досада лишь росла с каждым днем.

И вот теперь этот странный голос! А вдруг болезнь все-таки доконала Гордона и он окончательно свихнулся?

Он задумался, не сходить ли к психиатру, но тут же отбросил эту идею. С трудностями надо справляться самому. Поэтому Гордон с мрачной решимостью готовился к следующему вечеру, надеясь доказать себе, что этот голос — всего лишь галлюцинация.

Голос не раздавался ни той ночью, ни следующей. Гордон уже счел, что все прошло. Но на третью ночь призыв прозвучал еще сильней, чем раньше:

«Джон Гордон, послушайте меня! Это не галлюцинация! Я совсем другой человек. Я использую особое научное оборудование, чтобы мысленно обратиться к вам».

Гордон уже задремал, но голос казался абсолютно реальным.

«Прошу вас, Джон Гордон, попытайтесь ответить мне! Не словами, просто мыслями. Канал связи открыт, у вас получится, если постараетесь».

Ошеломленный Гордон направил мысль в темноту перед собой:

«Кто вы?»

Ответ пришел мгновенно, и в нем отчетливо слышалось радостное возбуждение.

«Меня зовут Зарт Арн, я принц Среднегалактической империи. Я говорю с вами из будущего, отдаленного на двести тысяч лет».

Гордон ощутил смутное беспокойство. Это не может быть правдой! Однако голос в его голове звучал четко и уверенно.

«Двести тысяч лет? Это немыслимо, это невозможно — разговаривать сквозь время. Это просто сон».

Ответа не пришлось долго ждать.

«Уверяю вас, это не сон. Я такой же человек, как и вы, хотя нас разделяют две тысячи веков. Ни один материальный предмет не способен пройти сквозь время, — продолжал Зарт Арн. — Но мысль не материальна. Ваш разум тоже путешествует в прошлое, когда вы вспоминаете что-либо».

«Даже если это все происходит на самом деле, зачем вы меня вызываете?» — растерянно спросил Гордон.

«За двести тысяч лет многое изменилось. Человеческая раса давно расселилась среди звезд Галактики. В моем времени существуют целые звездные королевства, и Среднегалактическая империя — самая крупная из них. Я занимаю высокое положение в этой империи, но в первую очередь я ученый, искатель истины. Многие годы мы с коллегой исследуем прошлое, забрасывая мой разум в другие эпохи и устанавливая контакты с людьми, чье сознание настроено в унисон с моим. И со многими из них я на время обменивался телами. Разум — это тончайшая сеть электрических импульсов, проходящих сквозь мозг. Их можно скопировать с точно такой же сети другого разума и наложить на ваш мозг. Моя аппаратура способна отправить в прошлое не только мысленные сообщения, но и мой разум целиком. В результате мое сознание попадало в тело человека из минувших веков, а его сознание соответственно проникало сквозь время и занимало мое тело. Так я получал возможность исследовать различные периоды истории человечества. Однако мне никогда прежде не удавалось достичь столь отдаленной эпохи, как ваша. Я хотел бы изучить и ее. Джон Гордон, вы поможете мне в этом? Вы согласны на время обменяться со мной телами?»

Поначалу Гордон испугался и решил отказаться.

«Нет! Это ужасно, это какое-то безумие!»

«Здесь нет ничего опасного, — принялся убеждать его Зарт Арн. — Вы просто проведете несколько недель в моем теле в моем времени, а я — в вашем. А затем мой коллега Вель Квен произведет обратный обмен. Подумайте над моим предложением! Этот обмен не только позволит мне изучить вашу давно минувшую эпоху, но и даст вам возможность увидеть чудеса будущего. Я знаю, как стремится к новому и неизвестному ваш беспокойный дух. Больше никому из вашей эпохи никогда не представится возможность окунуться в бездну времени и побывать в будущем. Неужели вы способны отказаться от такого шанса?»

Неожиданно Гордон осознал, что уже поддался очарованию идеи. В душе словно зазвенели трубы, зовущие к приключениям, которые ему прежде и во сне не могли присниться.

Увидеть собственными глазами мир будущего, почувствовать величие цивилизации, покорившей далекие звезды. Разве ради этого не стоит рискнуть жизнью и рассудком? Если все это правда, разве может он упустить возможность испытать приключения, о которых сам же безумно тосковал?

Тем не менее он все еще не решался.

«Но когда я очнусь в вашем мире, я не буду о нем ничего знать, — сказал он. — Даже не смогу понять ваш язык».

«Вель Квен всему вас научит, — тут же успокоил его Зарт Арн. — Разумеется, ваша эпоха покажется мне такой же странной. Поэтому, если вы согласны, подготовьте, пожалуйста, мыслезаписи, по которым я мог бы изучить ваш язык и обычаи».

«Мыслезаписи? — в недоумении переспросил Гордон. — Что это такое?»

«Неужели они еще не изобретены в вашей эпохе? — удивился в ответ Зарт Арн. — Тогда оставьте мне несколько детских иллюстрированных книжек, словарь для изучения языка и какие-нибудь звуковые записи, по которым можно будет понять, как произносятся эти слова. Я не требую от вас немедленного решения. Завтра я снова позову вас, и тогда вы сообщите мне свой ответ».

«Завтра я решу, что это был просто дурацкий сон!» — воскликнул Гордон.

«Вы должны убедить себя, что это правда, — настаивал Зарт Арн. — Я специально связываюсь с вами, когда вы находитесь в полусне, потому что в этот момент ваша воля ослабевает, а разум приобретает повышенную чувствительность. Но я вовсе не снюсь вам».

Когда Гордон проснулся, на него лавиной нахлынули воспоминания.

«Неужели это был сон? — озадаченно спрашивал он себя. — Но так и должно казаться, об этом и предупреждал Зарт Арн, человек из сна».

По дороге на работу Гордон так и не сумел разобраться, приснился ли ему вчерашний разговор или произошел на самом деле.

Никогда еще офис не представал таким унылым и душным, как в этот бесконечный день. Никогда обычная рутинная работа не выглядела настолько однообразной и бессмысленной. И весь этот день Гордон грезил наяву картинами великолепия и роскоши звездных королевств, удивительных и манящих миров будущего.

К вечеру он принял окончательное решение. Эта невероятная история может обернуться правдой, и он сделает все, о чем попросит Зарт Арн.

С чувством некоторой неловкости он после работы зашел в магазин и купил иллюстрированные детские книжки, а также учебники и граммофонные пластинки для изучения английского языка.

Вечером Гордон лег спать раньше обычного. Он напряженно ожидал вызова Зарта Арна, но тот все никак не объявлялся. А Гордон был так взволнован, что не мог уснуть или хотя бы задремать.

Прошло несколько часов, а он все еще ворочался в постели, лишь перед самым рассветом провалившись в беспокойное забытье.

И тут же в его голове прозвучал четкий голос Зарта Арна:

«Джон Гордон, наконец-то мне удалось связаться с вами! Итак, что вы решили?»

«Зарт Арн, я согласен, — сказал Гордон. — Но пусть это произойдет как можно скорее! Если я еще несколько дней буду думать об этих снах, они сведут меня с ума».

«Обмен можно провести прямо сейчас! — услышал он в ответ. — Мы с Велем Квеном уже подготовили аппаратуру. Вы окажетесь в моем теле на срок в шесть недель. К этому моменту я буду готов для обратного переноса. Но сначала пообещайте мне одну вещь, — торопливо продолжал Зарт Арн. — Никто в моем времени, кроме Веля Квена, не должен узнать об этом обмене разумами. Вы никому не должны рассказывать о том, что временно заняли мое тело. Иначе с нами обоими случится беда».

«Обещаю, — мгновенно ответил Гордон и обеспокоенно добавил: — Надеюсь, вы будете бережно обращаться с моим телом?»

«Даю вам слово, — заверил его Зарт Арн. — А теперь расслабьтесь, пусть ваш разум не сопротивляется той силе, что пронесет его сквозь время».

Это оказалось легче пообещать, чем исполнить. Человек не сможет оставаться расслабленным в тот момент, когда разум готов покинуть тело. Однако Гордон попытался сдержать обещание и постепенно начал погружаться в дремоту.

Внезапно он понял, что с ним происходит нечто необъяснимое. Это не было похоже на физическое воздействие, а больше напоминало притяжение магнитного поля.

Джон Гордон почувствовал, как проваливается в неизведанную темноту, и закричал от ужаса, какого не испытывал никогда в жизни.

Глава 2

МИР БУДУЩЕГО

Сознание возвращалось медленно. Гордон открыл глаза и увидел, что лежит на высоком столе в освещенном солнцем зале.

Некоторое время он лишь ошеломленно озирался, чувствуя страшную слабость. Прямо над ним завис диковинный аппарат в виде серебристого колпака со множеством подсоединенных проводов. Похоже, его только что сняли с головы Гордона.

Затем над ним склонилось морщинистое лицо. Это был седой старик, но глаза его блестели от возбуждения, как у юноши.

Он заговорил высоким взволнованным голосом на незнакомом языке.

— Я вас не понимаю, — разочарованно признался Гордон.

— Бель Квен, — указал на себя старик.

И тут Гордон вспомнил. Вель Квен — именно так называл своего помощника Зарт Арн, человек из будущего.

Из будущего? Значит, им все-таки удалось осуществить обмен разумом между телами, разделенными бездной времени?

В крайнем возбуждении Гордон попытался встать, но тут же без сил откинулся на спину.

Однако все же успел осмотреть себя.

Он был одет в шелковую рубашку без рукавов, брюки и сандалии. Но само тело не имело ничего общего с коренастой, мускулистой фигурой Джона Гордона. Это было чужое тело, более высокое и стройное.

— Тело Зарта Арна! — хрипло проговорил Гордон. — А сам он сейчас в моем теле и в моем времени.

Пожилой ученый Вель Квен, вероятно, услышал знакомое имя и поспешно кивнул.

— Зарт Арн — Джон Гордон. — Старик еще раз указал на него.

Обмен состоялся! Разум Гордона преодолел две тысячи веков и оказался в теле другого человека.

Тем не менее Джон не чувствовал никакой разницы. Попробовал пошевелить руками и ногами: каждый мускул слушался превосходно. Но волосы на голове вставали дыбом от пугающей странности происходящего. Внезапно Гордона охватила отчаянная тоска по своему телу.

Похоже, Вель Квен понял, что с ним сейчас творится. Старик ободряюще похлопал его по спине и поднес стеклянный стакан с пенящейся красноватой жидкостью. Гордон выпил и немного приободрился.

Пожилой ученый помог ему встать на ноги и поддерживал, пока Гордон с удивлением разглядывал зал.

Яркий солнечный свет проникал в комнату сквозь окна, занимавшие стены восьмиугольного помещения почти целиком. В его лучах сверкали приборы и механизмы, а также стеллажи с металлическими кассетами. Гордон не был ученым, и научное оборудование будущего ни о чем не говорило ему.

Вель Квен подвел его к высокому зеркалу в углу комнаты. Увидев свое отражение, Гордон на мгновение замер.

— Так вот как я теперь выгляжу! — потрясенно прошептал он.

Этот стройный черноволосый молодой человек, ростом намного выше шести футов, с красивым лицом, орлиным носом и серьезными темными глазами, ничуть не напоминал Джона Гордона.

Он уже обратил внимание, что одет в облегающую рубашку и брюки. Теперь Вель Квен набросил ему на плечи длинную белую шелковую накидку. Сам ученый носил такой же наряд.

Старик жестами объяснил, что Гордону необходимо отдохнуть. Однако тот, несмотря на слабость, решил сначала взглянуть на таинственный мир далекого будущего.

Гордон поплелся к ближайшему окну. Он надеялся увидеть волшебную панораму огромного и удивительного города, столицы межзвездной цивилизации. Но его ожидания не оправдались.

За окном простирался восхитительный в своей дикой первозданности пейзаж. Восьмиугольный зал находился на верхнем этаже массивной приземистой башни, стоявшей на плато у края пропасти.

Вокруг высились величавые горные вершины, чьи снежные шапки сверкали в ярком солнечном свете. Тысячами футов ниже виднелись устрашающие темные ущелья. И больше ни одного здания нигде. Примерно так во времена Гордона выглядели Гималаи.

Внезапно у Гордона закружилась голова, и он едва не упал. Вель Квен поспешно проводил его в небольшую спальню на нижнем этаже башни. Джон растянулся на мягком диване и почти мгновенно заснул.

Когда Гордон пробудился, уже наступил следующий день. В спальню вошел Вель Квен и поздоровался. Пожилой ученый проверил пульс и дыхание Гордона, ободряюще улыбнулся и принес завтрак: густой сладкий напиток шоколадного цвета, фрукты и какие-то пластинки, напоминавшие сухое печенье. Очевидно, они были обогащены питательными веществами, потому что насытили почти мгновенно.

Затем Вель Квен принялся обучать Гордона языку. Аппарат размером с маленькую коробочку показывал стереоскопические изображения, а пожилой ученый тщательно проговаривал названия каждого предмета или действия.

Занятия продолжались целую неделю, и все это время Гордон не покидал башни. Он учился с поразительной быстротой, отчасти благодаря педагогическим талантам Веля Квена, отчасти потому, что в основе языка будущего лежал английский. Две тысячи веков сильно увеличили и изменили его словарный запас, однако он не казался совершенно чуждым.

К концу недели, когда силы полностью вернулись к Гордону, он уже мог свободно говорить с Велем Квеном.

— Мы находимся на Земле? — первым делом спросил он.

Пожилой ученый кивнул:

— Да, эта башня расположена в самых высоких горах Земли.

Значит, вокруг действительно возвышались заснеженные пики Гималаев, как и догадывался Гордон. Они выглядели такими же огромными, дикими и безлюдными, как и во время войны, когда он пролетал над ними.

— Но на Земле остались города или люди покинули ее? — забеспокоился он.

— Конечно остались. Просто Зарт Арн выбрал самое уединенное место на планете, чтобы никто не мешал исследованиям. В этой башне он изучает историю человечества, перемещаясь в тела людей из различных эпох. Но так далеко в прошлое, как в этот раз, Зарт Арн еще не пытался заглянуть.

Гордону стало неловко от мысли, что в этом теле побывали другие люди.

— А те, другие, они без проблем вернулись в свои тела и в свое время?

— Разумеется, ведь я все время находился рядом и сам управлял передатчиком сознания. Когда наступал срок, я осуществлял обратный обмен, и так же будет с вами.

Это успокаивало. Возможность побывать в будущем внушала Гордону дикий восторг, но совсем не радовала перспектива застрять на неопределенный срок в чужом теле.

Вель Квен рассказал об удивительном методе обмена разумом, продемонстрировал работу телепатического усилителя, который способен направить мысленное сообщение любому человеку из прошлого. Потом ученый объяснил принцип работы самого передатчика.

— Разум — это система электрических сигналов в нейронах головного мозга. Энергия аппарата позволяет отсоединить ее от мозга и преобразовать в набор «нематериальных квантов». Поскольку время является четвертым измерением материи, кванты разума можно спроецировать в прошлое. Канал работает в обоих направлениях, одновременно отсоединяя оба разума, чтобы поменять их местами.

— Зарт Арн сам изобрел этот метод? — удивленно спросил Гордон.

— Мы изобрели его вместе. Я детально разработал принцип действия. А Зарт Арн, мой верный ученик, решил опробовать его на практике и помог мне построить и протестировать аппарат. Ему удалось продвинуться дальше самых смелых моих мечтаний. Видите эти стеллажи с кассетами мыслезаписей? На них хранится огромная информация, собранная Зартом Арном в прошлых веках, которые он успел изучить. Мы работали тайно: если бы Арн Аббас узнал об этих опытах, то запретил бы сыну так рисковать.

— Арн Аббас? — переспросил Гордон. — Кто это такой?

— Владыка Среднегалактической империи, столица которой находится на планете Троон в системе звезды Канопус. У него два сына. Старшего, наследника, зовут Джал Арн. Зарт Арн — младший.

— Вы хотите сказать, — потрясенно пробормотал Гордон, — что я сейчас занимаю тело сына величайшего правителя в Галактике?

— Да, — кивнул старик. — Но Зарта не интересует власть. Он ученый и исследователь. Поэтому он покинул императорский двор на Трооне и устроился в этой одинокой башне на Земле, чтобы продолжить изучение прошлого.

Гордон вспомнил, как Зарт Арн говорил, что занимает высокое положение в империи. Но он даже не догадывался, насколько высоко оно на самом деле.

— Скажите, а каковы размеры Среднегалактической империи? Она действительно охватывает всю Галактику?

— Нет. В Галактике множество звездных королевств, и они время от времени враждуют между собой. Но Среднегалактическая империя — самая крупная.

Гордон ощутил легкое разочарование.

— Я думал, люди будущего установят демократию и забудут о войнах.

— На самом деле власть в звездных королевствах принадлежит народу, — объяснил Вель Квен. — Мы просто дали нашим лидерам королевские титулы — так легче удерживать вместе разделенные огромными расстояниями звездные системы, населенные людьми и туземными расами.

— Я понял, — догадался Гордон. — Это похоже на британскую демократию в моем времени, которая сохраняет монархию и титулы ради укрепления государства.

— И войны на Земле действительно прекратились давным-давно, — продолжил Вель Квен. — Мы знаем это из древней истории. Наступили мир и процветание, давшие первый мощный импульс космическим полетам. Но затем снова начались войны между звездными королевствами, потому что они расположены слишком далеко друг от друга. Сейчас мы пытаемся установить мир и собрать их вместе, как когда-то объединились народы Земли.

Вель Квен подошел к стене и коснулся выключателей оптического экрана. На нем появилось изображение Галактики — плоский дискообразный рой сверкающих искр.

Каждый из этих огоньков обозначал звезду, и у Гордона голова пошла кругом от того, как их много. Туманности, кометы, темные облака — все они были на этой карте. Галактика делилась на несколько крупных и мелких зон, подсвеченных огнями разного цвета.

— Эти цветные зоны обозначают пространство великих звездных королевств, — объяснил Вель Квен. — Как видите, зеленая зона Среднегалактической империи гораздо больше других, она включает в себя весь север и центр Галактики. Солнечная система и Земля находятся неподалеку от ее границ, за которыми начинаются Внешние Миры. Небольшая фиолетовая зона к югу от империи — независимые миры в Скоплении Геркулеса, которыми правят великие бароны. На северо-западе лежит королевство Фомальгаута, а к югу от него расположены королевства Лиры, Лебедя, Полярной Звезды и другие. Большинство из них являются союзниками империи.

А эта большая черная клякса на юго-востоке обозначает крупнейшее темное облако в Галактике, — продолжал ученый. — Его звезды и планеты погружены в вечный полумрак. Здесь находится Лига Темных Миров — наш самый могущественный и злобный противник. Империя занимает доминирующее положение и давно пытается объединить звездные королевства, чтобы избавить Галактику от войн. Но Шорр Кан и его Лига плетут интриги против объединительной политики Арна Аббаса, разжигая зависть и недоверие в звездных королевствах.

Все это было слишком сложно для Джона Гордона, человека из двадцатого века. Он ошеломленно смотрел на необычную карту.

— Я научу вас пользоваться мыслезаписями, — добавил Вель Квен, — и тогда вы сможете больше узнать о нашей истории.

В последующие дни, продолжая изучать язык, Гордон также начал знакомиться с историей двух тысяч веков.

Кассеты с мыслезаписями развернули перед ним эпическую сагу о том, как человечество покорило звезды. Он узнал о великих подвигах исследователей космоса, об ужасных катастрофах в темных облаках и туманностях, об ожесточенной борьбе против аборигенов, настолько чуждых, что мирные контакты с ними были исключены.

Маленькая и удаленная Земля уже не могла управлять всей необъятной и постоянно растущей сферой обитания человека. Звездные системы создали свои собственные правительства, а затем отдельные миры объединились в королевства. Именно так образовалась и огромная Среднегалактическая империя, которой сейчас правил Арн Аббас.

Наконец Вель Квен объявил Гордону:

— Я понимаю, что вам хотелось бы до возвращения увидеть как можно больше подробностей из жизни нашей цивилизации. Для начала позвольте показать вам, как сейчас выглядит Земля. Встаньте на эту панель.

Гордон шагнул на одну из двух круглых кварцевых пластин, казавшихся частью непонятного устройства.

— Этот прибор для телестереосвязи, — объяснил Вель Квен. — Он мгновенно передает и принимает стереоскопические изображения и звуковые сигналы на любое расстояние.

Гордон осторожно встал на кварцевую пластину. Старый ученый коснулся переключателя.

Внезапно Гордон словно оказался в другом месте. Он стоял на высоком балконе в большом городе, хотя и понимал, что по-прежнему находится в лаборатории.

— Это Ньюар, крупнейший город Земли, — сказал Вель Квен. — Но, конечно, ему не сравниться со столицами великих звездных миров.

Гордон едва не задохнулся от восторга. Он смотрел на гигантский город с белыми ступенчатыми пирамидами.

Далеко за его пределами виднелся космодром: с рядами уходящих под землю ангаров, посадочными площадками и длинными, похожими на рыб звездолетами. Там стояли также несколько внушительных военных кораблей с изображением кометы — гербом империи.

Однако сам город еще сильнее ошеломлял и притягивал к себе внимание. На бульварах цвели зеленые сады, с яркими тентами и толпами веселящихся людей.

Вель Квен переключился на другой телестереоаппарат в том же Ньюаре. Гордон увидел внутреннее убранство города, залы и коридоры, квартиры и мастерские, гигантские подземные атомные электростанции.

Вдруг все открывшиеся очарованному Гордону картины исчезли. Вель Квен выключил прибор и бросился к окну.

— К нам опускается звездолет! — воскликнул он. — Не понимаю, что происходит. Ни одному кораблю не разрешено здесь приземляться!

В воздухе раздался протяжный гул, и Гордон увидел сверкающий сигарообразный звездолет, спускающийся к башне.

— Это военный корабль, — встревожился Вель Квен. — Фрегат-призрак, без опознавательных знаков. Здесь что-то не так!

Корабль зашел на посадку и приземлился на плато в четверти мили от башни. Люк в борту мгновенно открылся, из него хлынули на землю десятки людей в серой форме и в защитных шлемах. Вооруженные чем-то вроде тонкоствольных винтовок, солдаты побежали к башне.

— Они одеты в имперскую форму, но наши солдаты не должны были прилететь сюда, — с обеспокоенным видом произнес Вель Квен. — Может быть, это…

Он замолчал, словно пораженный внезапной догадкой.

— Нужно немедленно сообщить на военную базу в Ньюар!

Пожилой ученый повернулся к телестереоаппарату, но в этот момент внизу что-то загрохотало.

— Они взорвали дверь! — догадался Вель Квен. — Джон Гордон, быстрее! Возьмите…

Гордон так и не узнал, что хотел сказать ученый. В тот же миг люди в военной форме ворвались в комнату.

Они выглядели странно. Лица их были неестественно бледными.

— Солдаты Лиги! — закричал Вель Квен, едва взглянув на них, и протянул руку к телестерео.

Первый из ворвавшихся поднял оружие. Крошечные дробинки вылетели из ствола, вонзились в спину Веля Квена и мгновенно взорвались. Пожилой ученый упал.

До этого момента Гордон стоял неподвижно, не понимая, что происходит. Но теперь его охватил безудержный гнев. Он успел за эти дни подружиться с пожилым ученым.

С яростным криком Гордон ринулся вперед. Один солдат тут же поднял винтовку.

— Не стрелять! Это же сам Зарт Арн! — крикнул офицер, убивший Веля Квена. — Возьмите его живым!

Гордон ударил какого-то солдата кулаком в лицо, но на этом все кончилось. Полдюжины врагов разом набросились на него и выкрутили руки за спину Он беспомощно забился в их объятиях, как капризный ребенок.

Офицер с бледным лицом резко сказал Гордону:

— Принц Зарт, я сожалею, что пришлось убить вашего коллегу, но он хотел вызвать помощь, а о нашем появлении здесь никто не должен знать. Вам самому не причинят никакого вреда, — быстро добавил он. — Мы доставим вас к нашему вождю.

Гордон молча смотрел на офицера. Происходящее казалось ему кошмарным сном.

Он понимал одно: напавшие не сомневаются в том, что он настоящий Зарт Арн. И в этом не было ничего странного, ведь они и видят перед собой Зарта Арна.

— Что все это значит? — гневно спросил он. — Кто вы такие?

— Мы из Облака, — ответил бледнолицый офицер. — Да, мы солдаты Лиги, и мы должны доставить вас к Шорру Кану.

Гордон по-прежнему ничего не понимал. Затем наконец вспомнил, что рассказывал старый Вель Квен.

Шорр Кан — вождь Лиги Темных Миров, главного противника империи. Значит, эти люди были врагами великой звездной державы, к правящему дому которой принадлежал Зарт Арн.

Они думали, что он и есть принц, и решили похитить его. Зарт Арн не мог предусмотреть ничего подобного, когда планировал обмен телами.

— Я не полечу с вами! — заявил Гордон. — Я не намерен покидать Землю!

— Придется применить силу, — хрипло сказал офицер своим людям. — Тащите его на корабль.

Глава 3

ТАИНСТВЕННЫЕ ПОХИТИТЕЛИ

Внезапно все остановились. В башню вбежал солдат и дрожащим от волнения голосом доложил:

— Радарный пост сообщает: к Земле движутся три крейсера!

— Имперский патруль! — воскликнул офицер. — Быстрее уходим отсюда, вместе с ним!

Но Гордон воспользовался их секундной растерянностью и начал действовать. Отчаянным усилием он вырвался из рук солдат, схватил тяжелый металлический прибор и яростно замахал им, не подпуская к себе противников.

Они оказались в невыгодном положении, поскольку опасались убить его или ранить, в то время как самого Гордона ничто не останавливало. Мощными ударами он опрокинул на пол двоих солдат, но остальные снова набросились на него и разоружили.

— Отведите его на корабль! — тяжело дыша, приказал бледнолицый офицер. — Быстрее!

Четверо сильных солдат Лиги потащили Гордона вниз по лестнице, а затем выволокли из башни на обжигающе холодный воздух.

Они были на полпути к кораблю, когда военные вдруг вскинули черные стволы винтовок к небу. Вокруг начали взрываться снаряды.

Офицер посмотрел вверх и выругался. Прямо на них пикировали три массивных военных корабля, напоминающие по форме рыб.

Раздался сильный взрыв. Ударная волна, словно гигантской рукой, сбила с ног Гордона и его похитителей.

Полуоглушенный Гордон услышал грозный рев опускавшихся на землю кораблей. Когда он поднялся на ноги, все уже было кончено.

Крейсер Лиги превратился в кучу расплавленного металла. Уничтожившие его патрульные корабли заходили на посадку. Едва коснувшись земли, они открыли убийственный огонь. Взрывы атомных пуль косили солдат Лиги, еще продолжавших обреченно сопротивляться.

Гордон стоял всего в сотне футов от разорванных в клочья трупов своих недавних похитителей. В бортах крейсеров открылись люки, и к нему подбежали люди в серой военной форме.

— Принц Зарт, вы не ранены? — обратился к Гордону их командир.

Это был крупный грузный мужчина, с взъерошенными черными волосами, грубыми чертами лица и медно-красной кожей. Цепкие черные глаза возбужденно сверкали.

— Я капитан Хелл Беррел, командир патруля в секторе Сириуса, — представился он, отдавая салют. — Наш радар засек приближавшийся к Земле корабль, мы отправились за ним в погоню и нашли здесь, возле вашей лаборатории.

Он посмотрел на трупы:

— Облачники, будь я проклят! Шорр Кан хотел похитить вас! Это может закончиться войной!

Гордон быстро оценил ситуацию. Разгоряченный боем офицер тоже принял его за сына императора.

Открыть ему правду и объяснить, что он другой человек, оказавшийся в теле принца, Гордон не мог. Зарт Арн взял с него клятву никому не рассказывать об обмене и предупредил, что это может кончиться страшной бедой. Придется и дальше обманывать этих людей, пока не удастся от них избавиться.

— Нет, не ранен, — ответил Гордон и взволнованно добавил: — Но боюсь, что Вель Квен убит.

Они тут же направились в башню. Гордон торопливо поднялся по лестнице и склонился над телом пожилого ученого.

Одного взгляда было достаточно. Атомная пуля взорвалась прямо в груди Веля Квена, оставив ужасную рану.

Потрясенный Гордон понял, что после гибели пожилого ученого остался совсем один в незнакомом мире будущего. Вернется ли он когда-нибудь в свое тело и свое время? Вель Квен объяснил ему принцип работы передатчика. Гордон смог бы управлять им, если бы вступил в телепатический контакт с настоящим Зартом Арном.

Он быстро принял решение. Любой ценой нужно остаться здесь, в башне с аппаратом, который один способен вернуть его назад.

— Принц Зарт, я должен немедленно доложить вашему отцу, — сказал офицер, назвавшийся капитаном Хеллом Беррелом.

— В этом нет необходимости, — поспешно возразил Гордон. — Опасность мне больше не грозит. Пусть происшедшее останется между нами.

Он надеялся, что капитан уступит просьбе сына императора. Но грубое меднокожее лицо Хелла Беррела выражало лишь упрямую решимость.

— Я нарушу свой долг, если не сообщу о таком серьезном происшествии, как нападение корабля Лиги! — заявил он.

Капитан подошел к аппарату стереосвязи и коснулся выключателя. В то же мгновение на приемной пластине появилось изображение человека в офицерской форме.

— Начальник штаба флота слушает, — отрывисто произнес он.

— Капитан Хелл Беррел, командир патруля в секторе Сириуса, с сообщением особой важности для его величества Арна Аббаса, — заявил меднокожий капитан.

Офицер удивленно уставился на него:

— Вы не хотите сначала доложить адмиралу Корбуло?

— Вопрос чрезвычайной важности и срочности. Я беру на себя всю ответственность, настаивая на аудиенции.

Ждать пришлось недолго. Вскоре на стереоприемнике вспыхнуло изображение другого человека. Это был гигантского роста мужчина, пожилой, с косматыми бровями над пронзительными глазами цвета стали. Он носил украшенный бриллиантами плащ поверх темной куртки и брюк. Большая седеющая голова была не покрыта.

— С каких это пор простые капитаны треб… — сердито начал он, но осекся, заметив Гордона за спиной у Хелла Беррела. — Так это из-за тебя, Зарт? Что случилось?

Гордон догадался, что этот суровый гигант и есть Арн Аббас, повелитель Среднегалактической империи и отец Зарта Арна.

— Ничего серьезного, — торопливо заговорил Гордон, но Хелл Беррел перебил его:

— Прошу прощения, принц Зарт, но это серьезно! Принадлежащий Лиге фрегат-призрак пробрался к Земле и попытался похитить принца, — продолжил капитан, обращаясь уже к императору. — По чистой случайности мой патруль сделал незапланированную остановку в Солнечной системе. Наш радар обнаружил врага, мы последовали за ними и успели как раз вовремя, чтобы уничтожить.

Арн Аббас издал свирепый рев:

— Корабль Лиги вторгся в пространство империи? И пытался похитить моего сына? Будь проклят этот наглец Шорр Кан! На этот раз он зашел слишком далеко!

— Нам не удалось захватить живьем ни одного облачника, — добавил Хелл Беррел. — Но принц Зарт может сообщить вам все подробности.

Больше всего на свете Гордону хотелось поскорей покончить с этим изматывающим разговором. Слишком много сил требовалось, чтобы скрывать обман.

— Это была всего лишь трусливая попытка застать меня врасплох, — небрежно сказал он. — Они не посмеют повторить ее, так что мне не грозит никакая опасность.

— Не грозит? О чем ты говоришь?! — возмущенно пророкотал Арн Аббас. — Ты не хуже меня знаешь, почему Шорр Кан пытался тебя захватить и что бы он сделал, если бы ему это удалось! Зарт, ты не останешься на Земле ни на минуту! — властно продолжил император. — Довольно с меня твоих побегов на древнюю планету ради безумных экспериментов. Вот к чему это привело! Мы не допустим больше ничего подобного! Ты немедленно отправишься на Троон!

У Гордона упало сердце. В столицу империи, расположенную в системе Канопуса — чуть не за половину Галактики от Земли? Нет, ему нельзя лететь туда!

Он не сможет продолжать этот маскарад в теле Зарта Арна при императорском дворе. И если он покинет лабораторию, у него не останется никакой возможности установить контакт с Зартом Арном и произвести обратный обмен.

— Я не могу сейчас лететь на Троон, — отчаянно запротестовал Гордон. — Я должен остаться здесь, на Земле, еще на несколько дней, чтобы завершить исследования.

— Делай, как я сказал, Зарт! — гневно прорычал Арн Аббас. — Отправляйся на Троон немедленно!

Император бросил сердитый взгляд на Хелла Беррела и приказал:

— Капитан, проводите принца на ваш крейсер. А если он откажется, доставьте его под конвоем!

Глава 4

ВОЛШЕБНАЯ ПЛАНЕТА

Тяжелый крейсер «Карие» мчался в межзвездном пространстве в сотни раз быстрее света. Земля и Солнце уже час назад остались за кормой. Впереди раскинулось сердце Галактики, усыпанное сияющими звездными скоплениями.

Джон Гордон стоял на широком мостике рядом с Хеллом Беррелом и двумя рулевыми. Внушительное зрелище, открывшееся в иллюминаторах, приводило его в трепет. Скорость корабля была такой огромной, что пока Гордон рассматривал какую-нибудь звезду, она становилась гораздо ярче.

Благодаря стазисному полю, тусклое голубоватое свечение которого охватывало весь корабль, Гордон совершенно не ощущал перегрузки. Он пытался вспомнить, что ему известно о двигателях этих огромных кораблей. Они использовали энергию того самого субспектрального излучения, на котором строилось все могущество галактической цивилизации.

— Мне по-прежнему кажется, что Шорр Кан сошел с ума, когда отправил фрегат-призрак в наше пространство с таким поручением! — признался Хелл Беррел. — Что он выиграл бы, захватив вас в плен?

Гордон и сам удивлялся. Он не видел никакого смысла в похищении именно младшего сына императора.

— Думаю, Шорр Кан хотел взять меня в заложники, — предположил он. — Я рад, что вы расправились с этими негодяями, убившими Веля Квена.

Не желая затягивать разговор, Гордон резко развернулся.

— Пожалуй, мне стоит отдохнуть, капитан.

Со словами извинения Хелл Беррел увел его с мостика по узким коридорам и переходам корабля.

Гордон сделал вид, что рассеянно скользит взглядом по сторонам, но на самом деле пожирал глазами все, что видел. Длинные узкие орудийные палубы с атомными пушками, навигационные и радарные посты.

Встречные солдаты и офицеры вытягивались в струнку и почтительно отдавали ему честь. Гордон уже заметил, что кожа уроженцев разных звездных систем имела различные оттенки: у одних она была голубоватой, у других — красноватой, у третьих — желто-коричневой. Сам Хелл Беррел, как выяснилось, происходил с Антареса.

Капитан открыл дверь в небольшую, строго обставленную комнату:

— Моя личная каюта. Прошу вас пользоваться ею, пока мы не долетим до Троона.

Оставшись один, Гордон немного расслабился после многочасового стресса. Они покинули Землю, как только закончился обряд погребения Веля Квена. И все это время Гордон вынужден был играть чужую роль.

Он не мог рассказать невероятную правду о себе. Зарт Арн уверял, что раскрытие тайны принесет несчастье как ему самому, так и Гордону. Почему это настолько опасно? Гордон пытался найти ответ, но пока не мог.

Однако он был уверен, что к этому предупреждению стоит прислушаться. Никто не должен заподозрить, что он всего лишь временно занимает тело принца. Впрочем, даже если бы он захотел рассказать, ему бы все равно не поверили. Старый Вель Квен говорил, что Зарт Арн проводил свои эксперименты в абсолютной тайне. Разве можно отнестись серьезно к такой безумной затее?

Гордон рассудил, что у него остался только один приемлемый план действий: как можно лучше исполнить роль Зарта Арна на Трооне и поскорей вернуться в башню-лабораторию на Земле. Тогда он найдет способ провести обратный обмен.

«Однако похоже, что меня втянули в безумно запутанный галактический конфликт, из которого будет непросто выбраться», — встревоженно подумал он.

Лежа на мягкой койке, Гордон устало размышлял о том, что никто и никогда не попадал в подобную ситуацию.

«Ничего не остается, кроме как упрямо изображать Зарта Арна, — решил он. — Эх, если бы только Вель Квен остался в живых!»

При мысли о погибшем ученом Гордон снова ощутил острое сожаление. Затем, усталый и издерганный, наконец уснул.

В глубине души Гордон надеялся при пробуждении увидеть над собой привычный оштукатуренный потолок своей нью-йоркской квартиры. Но вместо этого он смотрел на блестящее металлическое покрытие, из-за которого доносился равномерный низкий гул.

Значит, все это ему не приснилось. Он все еще находился в теле Зарта Арна на мощном военном корабле, который с огромной скоростью мчится по Галактике навстречу неизвестности.

В каюту вошел человек в военной форме, почтительно поклонился и поставил на стол завтрак: странную красноватую массу — вероятно, синтетическое мясо, а также фрукты и напиток шоколадного цвета, который Гордон уже пробовал.

Чуть позже появился и Хелл Беррел.

— Мы делаем почти двести парсек в час и достигнем Канопуса через три дня, ваше высочество.

Гордон не рискнул отвечать, ограничившись простым кивком. Он понимал, как убийственно легко может одной оговоркой выдать свою полную неосведомленность.

Эта опасность давила на него все последующие часы, усиливая и без того нечеловеческое напряжение.

Он должен делать вид, будто прекрасно знаком с такими кораблями, выслушивать упоминания о тысяче известных Зарту Арну вещей и ничем не выдавать своего невежества.

Гордон надеялся, что легче выдержит это испытание, погрузившись в задумчивое молчание. Но поможет ли такая уловка на Трооне?

На третий день, выйдя на мостик, Гордон едва не ослеп от яркого сияния, пробивавшегося даже сквозь мощные фильтры иллюминаторов.

— Вот наконец и Канопус, — сообщил Хелл Беррел. — Через пару часов будем на Трооне.

При виде величественного зрелища за иллюминаторами в душе Гордона снова мощно заговорила жажда приключений.

Человеку двадцатого столетия стоило вытерпеть все страхи и пережить кошмарный перенос из одного тела в другое через пропасть времени, чтобы взглянуть на это!

Гордон застыл словно громом пораженный. Грандиозная звезда превосходила все его представления о величии. Она горела белым небесным огнем, погружая корабль и все пространство вокруг в восхитительное божественное сияние.

Гордон был потрясен до глубины души, хотя и старался сохранить бесстрастное выражение лица. Он был всего лишь человеком из прошлого, и его разум оказался не готов к подобному испытанию.

Гул огромных ходовых генераторов начал стихать. Вокруг исполинской звезды вращалось с десяток планет, и крейсер повернул к одной, размером с Землю.

Это и был Троон. Мир зеленых континентов и серебристых морей, утонувший в матово-белом солнечном свете. Сердце и мозг империи, простирающейся через половину Галактики.

— Мы совершим посадку рядом со столицей, разумеется, — предупредил Хелл Беррел. — Адмирал Корбуло уже приказал мне по телестерео доставить вас прямо к Арну Аббасу.

Гордон снова напрягся, но твердо заявил:

— Буду рад увидеться с отцом.

С отцом? Человеком, которого он никогда не видел, чей сын теперь находился в теле Гордона, монархом, правящим колоссальной звездной империей.

В памяти снова всплыло предупреждение настоящего Зарта Арна. Не рассказывать правду — никому! Продолжать это неслыханное самозванство и при первой возможности вернуться на Землю для обратного обмена.

Пренебрегая предварительным торможением, «Карнс» начал опускаться на планету. Навстречу кораблю рванулись серебристые моря и зеленые материки Троона.

Гордон посмотрел вниз, и у него перехватило дыхание. От берега океана поднималась гряда высоких гор, сверкающих и переливающихся, словно они были из хрусталя. Через мгновение он понял, что это и в самом деле хрусталь. Горную цепь образовали расплавленные силикатные породы, выступившие на поверхность из недр планеты.

А между хрустальными горами и морем раскинулся сказочный, невероятно прекрасный город, с изящными куполами и шпилями, также напоминающими пузырьки цветного стекла. Купола и шпили величественно мерцали, отражая свет Канопуса. Троон — столица и сердце империи.

Тяжелый крейсер опустился на огромном космодроме к северу от волшебного города. На причальных площадках и в уходящих под землю ангарах стояли сотни звездолетов. Огромные, в тысячи футов длиной, линкоры, тяжелые крейсеры, быстрые истребители, тонкие фрегаты-призраки и внушительные, напоминающие бочки дредноуты с громадными пушками. На борту каждого корабля красовалось изображение сияющей кометы — герб Среднегалактической империи.

Вместе с Хеллом Беррелом и несколькими почтительно-молчаливыми офицерами Гордон вышел на солнечный свет, такой невероятно белый и прекрасный, что им нельзя было не залюбоваться, даже сознавая сложность своего положения.

Со всех сторон над Гордоном нависали мрачные громады линкоров, поднимались к небу батареи устрашающих атомных пушек. Вдали виднелись поразительные сверкающие купола и шпили города.

Встревоженный голос Хелла Беррела вывел Гордона из оцепенения, возвращая к неотложным делам сегодняшнего дня.

— Ваше высочество, машина ждет нас в тоннеле, — напомнил антаресианец.

— Хорошо, — поспешно сказал Гордон и шагнул вперед.

Он искоса следил за Хеллом Беррелом, чтобы не ошибиться с направлением. Они двинулись мимо нависших над ними силуэтами кораблей и огромных передвижных кранов. Застывшие на посту охранники отдали им салют.

С каждым мгновением Гордон все явственней сознавал безнадежность своих планов. Как он мог продолжать это представление, когда все вокруг настолько потрясающе ново и необычно?

«Если вы откроете тайну, с нами обоими случится беда!» Пугающее предупреждение Зарта Арна — настоящего Зарта Арна — снова прозвучало в его голове, помогая справиться с нерешительностью.

«Не падай духом! — подбодрил себя Гордон. — Им никогда не догадаться, что ты не настоящий принц, какие бы ошибки ты ни делал. Главное, следи за собой».

Они вышли на освещенную лестницу, ведущую вниз под бетонное покрытие космодрома. В уходящем в темноту тоннеле с металлическими стенками их поджидала цилиндрическая транспортная капсула.

Не успели Гордон и Хелл Беррел занять места в компенсирующих креслах, как машина рванулась вперед. Скорость была просто невероятной. Не прошло и пяти минут, как капсула остановилась.

Они вышли в точно такой же освещенный подземный зал. Здесь дежурили охранники в военной форме с тонкоствольными атомными винтовками. Они приподняли оружие, приветствуя Гордона.

Молодой офицер отдал салют:

— Весь Троон радуется вашему возвращению, ваше высочество.

— Сейчас не время для обмена любезностями, — нетерпеливо оборвал его Хелл Беррел.

Гордон прошел вместе с антаресианским капитаном к открытой двери, за которой лежал коридор с белыми, словно оштукатуренными, стенами.

Он шагнул в коридор и едва не вскрикнул от неожиданности: пол под ним вдруг начал плавно двигаться. Гордона и сопровождавших его офицеров понесло вперед и вверх по длинным извилистым пандусам, и он с удивлением понял, что оказался на нижнем уровне дворца Арна Аббаса.

Самое сердце огромной звездной империи, чья власть распространяется на тысячи световых лет! Гордону пришлось сделать над собой усилие, чтобы по-настоящему осознать это.

Движущаяся дорожка привела их в вестибюль, в котором по сторонам массивной бронзовой двери стояли еще два ряда охранников. Они отдали салют, Хелл Беррел остановился у двери, а Гордон вошел внутрь.

Это было небольшое помещение самого скромного убранства. Вдоль стен располагались аппараты стереосвязи, а в центре стоял на удивление низкий стол с приборной панелью и со множеством экранов.

В комнате находилось три человека. Один сидел в металлическом кресле, двое стояли по бокам от него. При появлении Гордона все трое обернулись. Его сердце встревоженно забилось.

Сидевший в кресле мужчина в бледно-золотой одежде отличался огромным ростом и внушительным телосложением. Грубое волевое лицо, усталые серые глаза и густые черные волосы, седеющие на висках, придавали ему сходство со львом.

Гордон узнал Арна Аббаса, правителя империи и отца Зарта Арна. Нет, его отца. Он должен думать именно так.

Младший из двух других мужчин был похож на Арна Аббаса, только тридцатью годами моложе. Такой же высокий и мощный, но с более дружелюбным выражением лица. Это Джал Арн — старший брат Зарта, догадался Гордон.

Третий — седой и коренастый, с широким лицом — носил мундир космического флота империи, на рукаве у него красовались золотые нашивки. Вероятно, это был командующий флотом Чен Корбуло.

У Гордона перехватило дыхание. Он остановился, чувствуя себя неуютно под угрюмым взглядом мужчины в кресле и не зная, что сказать.

— Отец… — с трудом проговорил он, но его тут же прервали.

— Не называй меня отцом! — гневно воскликнул император, продолжая сверлить его взглядом. — Ты мне не сын!

Глава 5

ПРИЧУДЛИВЫЙ МАСКАРАД

У Гордона похолодело внутри. Неужели Арн Аббас догадался, что он самозванец?

Но следующие слова императора немного успокоили его, хотя и были произнесены тем же разгневанным тоном.

— Мой сын не отправился бы на задворки империи, изображая ученого-отшельника, когда он нужен мне здесь! Из-за этих проклятых исследований ты совершенно забыл о своем долге.

Гордон немного перевел дух.

— О моем долге, отец?

— Об обязанностях передо мной и империей! — проревел Арн Аббас. — Ты ведь знаешь, что нужен мне. Ты знаешь о той сложной игре, в которую вовлечена Галактика, о том, что сейчас решается судьба всех звездных миров!

Он ударил огромным кулаком по колену:

— Видишь, к чему привели твои попытки укрыться на Земле! Шорр Кан едва не выкрал тебя! Ты понимаешь, что это значит?

— Да, понимаю, — кивнул Гордон. — Если бы Шорр Кан захватил меня в плен, я стал бы его заложником.

В то же мгновение он понял, что сморозил глупость. Арн Аббас с недоумением уставился на него. Джал Арн и Корбуло тоже казались удивленными.

— Звездные демоны, что ты несешь? — накинулся на него император. — Ты не хуже меня должен понимать, зачем Шорру Кану понадобилось похищать тебя. Он хочет узнать секрет Разрушителя!

Разрушителя? Что это такое? Гордон с отчаянием понял, что невежество снова выдало его.

Как он может продолжать эту безумную игру, не зная самых необходимых вещей о жизни и окружении Зарта Арна?

Гордон открыл бы всю правду прямо сейчас, если бы не обещание. Он постарался принять невозмутимый вид.

— Конечно, все дело в Разрушителе, — поспешно признал он. — Я так и хотел сказать.

— Не очень-то похоже на это! — проворчал Арн Аббас и гневно воскликнул: — Великий космос, мне нужна помощь обоих сыновей, а один из них так погружен в свои проклятые мечты, что даже не помнит о Разрушителе!

Император подался всем корпусом вперед, его гнев мгновенно растаял, сменившись искренней глубокой тревогой.

— Очнись, Зарт! Ты понимаешь, что империя стоит на пороге страшного кризиса? Ты хотя бы понимаешь, что задумал этот дьявол Шорр Кан? Он отправил послов к баронам Скопления Геркулеса, в королевства Лебедя, Полярной Звезды и даже Фомальгаута. Он делает все возможное, чтобы разорвать наш союз. И усиленно строит у себя в Облаке новые корабли, совершенствует оружие.

Седой адмирал Корбуло мрачно кивнул:

— Несомненно, в Облаке происходит масштабная подготовка к войне. Мы знаем об этом, хотя наши сканеры не могут пробиться сквозь защиту, установленную учеными Шорра Кана, чтобы держать в тайне свою работу.

— Это цель всей его жизни — сокрушить империю и разделить Галактику на кучку крохотных, враждующих между собой королевств, которые Лига сможет поглотить одно за другим! — продолжал Арн Аббас. — Мы пытаемся объединить Галактику для мирной жизни, а он хочет расколоть ее на части. Только одна вещь останавливает его — это Разрушитель. Шорр Кан знает, что он у нас есть, но понятия не имеет, на что он способен. И никто этого не знает. Только ты, Джал и я посвящены в тайну Разрушителя, вот почему этот дьявол пытался захватить тебя!

Наконец-то Гордон различил какой-то свет в тумане. Вот что такое Разрушитель — тайное оружие, секрет которого известен лишь трем членам правящего дома империи.

Выходит, Зарт Арн знал эту тайну. Но Гордон-то ее не знает, хотя и находится в теле принца! Тем не менее ему придется делать вид, что он все помнит.

— Я никогда не задумывался об этом, отец, — нерешительно произнес он. — Но теперь понимаю, что ситуация критическая.

— Настолько, что кризис может разразиться уже через пару недель! — подтвердил Арн Аббас. — Все зависит от того, скольких союзников мы потеряем стараниями Шорра Кана и осмелится ли он выступить против Разрушителя. Поэтому я не позволю тебе больше прятаться на Земле! — еще громче добавил он. — Ты останешься здесь и исполнишь свой долг второго принца империи.

Гордон ужаснулся:

— Но, отец, мне необходимо вернуться на Землю, хотя бы ненадолго.

— Я же сказал, что запрещаю тебе улетать! — прервал его император. — Не смей спорить со мной!

Гордон понял, что все его отчаянные планы рушатся. Это была катастрофа. Если он не вернется в лабораторию на Земле, как ему связаться с Зартом Арном и снова поменяться телами?

— Не хочу ничего слушать! — отрезал Арн Аббас, когда Гордон попытался ему возразить. — А теперь ступай прочь! Нам с Корбуло нужно поговорить.

Гордон обреченно поплелся к двери, ничего не видя перед собой. С еще большим ужасом, чем прежде, он осознал, что попал в западню и совершенно сбит с толку. Джал Арн вышел вместе с ним в вестибюль и положил руку на плечо приунывшему Гордону.

— Зарт, не принимай это так близко к сердцу, — посоветовал он. — Я знаю, как ты увлечен своими исследованиями, и понимаю, каким ударом стала для тебя гибель Веля Квена. Но отец прав: надвигается кризис и ты нужен здесь.

Даже пребывая в полном смятении, Гордон старался тщательно подбирать слова:

— Я готов исполнить свой долг. Но чем я могу помочь?

— Отец имел в виду Лианну, — серьезно ответил Джал Арн. — Вот от какого долга ты уклоняешься.

Словно предупреждая возражения Гордона, он добавил:

— О, я понимаю, в чем дело, я знаю о Мери. Но в этот кризисный момент союз с Фомальгаутом жизненно важен для империи. Тебе придется пройти через это.

Лианна? Мери? Эти имена ничего не говорили Гордону. Они оставались загадкой для самозваного принца, как и все остальное в этой безумной затее.

— Ты хочешь сказать, что Лианна…

Он замолчал на полуслове, надеясь вытянуть из Джала Арна дополнительные объяснения. Но тот лишь кивнул:

— Зарт, ты должен смириться. Отец собирается объявить об этом на Празднике лун сегодня вечером. — Он похлопал Гордона по спине. — Не унывай, не так уж все и плохо! Ты выглядишь так, будто тебя приговорили к смертной казни. Увидимся на празднике.

Старший принц вернулся обратно в комнату, оставив его одного.

Гордон стоял в недоумении и ужасной тревоге. В какие еще сложные и запутанные ситуации он попадет, невольно исполняя роль Зарта Арна? Как долго сможет выдержать?

Когда Гордон покинул кабинет, Хелл Беррел находился где-то во внутренних помещениях. Теперь же антаресианец снова подошел к замершему в нерешительности Гордону.

— Принц Зарт, я обязан вам своей удачей! — воскликнул он. — Я ожидал выговора от адмирала Корбуло за то, что сошел с курса патрулирования и направился к Солнцу.

— Значит, он не ругал вас? — машинально ответил Гордон.

— Конечно ругал — всыпал мне по первое число, — усмехнулся Беррел. — Но ваш отец сказал: раз уж все обернулось к лучшему и мне удалось спасти вас, то он назначает меня адъютантом самого командующего.

Гордон рассеянно поздравил его, думая о собственном отчаянно запутанном положении.

Сколько можно стоять в этом вестибюле? У Зарта Арна должны быть апартаменты в этом огромном дворце, и было бы разумно отправиться туда. Но черт возьми, Гордон понятия не имел, где они находятся!

Однако он не мог допустить, чтобы кто-то догадался о его неосведомленности. Поэтому он попрощался с Хеллом Беррелом и уверенно направился к другой двери, как будто хорошо знал, куда та ведет.

Гордон снова оказался в коридоре, на самодвижущейся дорожке. Она доставила его в большой круглый зал, сияющий серебром. Зал был ярко освещен белыми лучами солнца, лившимися сквозь высокие окна. Вдоль стен выстроились черные барельефы, изображающие дикие темные звезды, пепел погасших солнц и безжизненные миры.

В сравнении с величием этого огромного мрачного помещения Гордон остро почувствовал свою незначительность. Он пересек зал и вошел в другой, стены которого светились блеском спиральных туманностей.

«Где же, черт возьми, комнаты Зарта Арна?» — беспомощно подумал он.

Гордон не мог просто спросить кого-нибудь, где его покои. Не мог и бесцельно бродить по огромному дворцу, не вызывая удивления или даже подозрений.

Серокожий слуга, мужчина средних лет в черной ливрее, уже начал с любопытством поглядывать на него от дальней стены зала с туманностями. Гордон подошел к нему, и слуга низко поклонился.

И тут у Гордона возникла идея.

— Идемте со мной в мои покои, — властно сказал он слуге. — У меня есть для вас поручение.

— Да, ваше высочество.

Серокожий снова поклонился, однако остался стоять, видимо чего-то ожидая. Ну конечно же, он просто пропускал принца вперед!

Гордон сделал нетерпеливый жест:

— Ступайте, я пойду следом.

Если слуге это и показалось странным, на его неподвижном, словно маска, лице не отразилось никакого удивления. Он повернулся и медленно направился к двери. Гордон вышел за ним в коридор и попал на еще одну дорожку, заскользившую под углом вверх, как по пандусу. Быстро и бесшумно бегущая дорожка вела их по роскошным лестницам и коридорам с высокими потолками.

Дважды им встретились группы, направлявшиеся вниз по соседней дорожке, — две белокожие девушки в украшенных драгоценными камнями и бриллиантами нарядах, в сопровождении веселого смуглого капитана звездного флота, и два серьезных сановника с серыми лицами. Все они почтительно поклонились Гордону. Дорожка остановилась в коридоре с мерцающими жемчужными стенами. Дверь бесшумно скользнула в сторону, словно по собственной воле. Гордон вошел в высокую комнату с чистыми белыми стенами.

Серокожий слуга вопросительно посмотрел на него:

— Ваше высочество?

Как избавиться от этого человека? Гордон решил эту проблему самым простым способом.

— Я передумал, вы мне больше не нужны, — небрежно сказал он. — Можете идти.

Слуга поклонился и вышел из комнаты. Напряжение понемногу начало спадать. Довольно неуклюжая хитрость, но, по крайней мере, в покоях Зарта Арна можно на время укрыться от посторонних глаз.

Гордон тяжело дышал, как будто совсем выбился из сил. Руки дрожали. Стоит ли продолжение игры таких нервов? Он вытер вспотевший лоб.

«Бог мой! Кто-нибудь когда-нибудь попадал в такое положение?»

Уставший мозг отказывался искать решение проблемы. Чтобы отвлечься, Гордон медленно прошелся по анфиладе комнат.

Они были не столь великолепны, как те залы, которые Гордон только что посетил. Судя по всему, Зарт Арн не любил роскоши. Его жилище выглядело довольно скромно.

Две гостиные с шелковыми портьерами на окнах были обставлены металлической мебелью необычного вида. Кроме того, здесь стояли стеллажи с сотнями кассет мыслезаписей и аппарат для их «чтения». В другом конце комнаты расположилось множество научных приборов — настоящая лаборатория.

Гордон заглянул в небольшую спальню, потом остановился у высокого окна, за которым виднелся балкон с яркой зеленью, залитый солнечным светом. Гордон вышел на балкон и замер от восхищения:

— Вот ты какой, город Троон! Господи, я никогда и не мечтал о такой красоте!

Балкон с небольшим садиком находился на самом верху западного фасада огромного дворца. Отсюда был виден весь город.

Средоточие славы звездной империи, вобравшей в себя красоту и могущество многих тысяч звездных миров! Столица, наполненная таким величием, что Джон Гордон с маленькой Земли застыл в изумлении!

Непривычно большой белый диск Канопуса погружался за горизонт, заливая все вокруг божественным сиянием. Отражавшие закатный свет пики и пропасти Хрустальных гор над морем напоминали флаги и вымпелы необыкновенной красоты.

Но даже их великолепие затмевали сказочные башни Троона. Купола, минареты, изящные портики, украшавшие здания, переливались словно драгоценные камни. И над всем этим возвышался дворец, на балконе которого стоял Гордон. Окруженное чудесными садами исполинское здание царствовало над всем городом и серебристым океаном позади него.

Над сверкающими вершинами и колышущимся океаном, словно стаи светлячков, мелькали флайеры. С космодрома на севере пять-шесть могучих боевых кораблей торжественно поднялись в темное небо.

Величие и необозримые размеры звездной империи поразили воображение Гордона. А сам город казался пульсирующим сердцем разбросанных в бесконечном мраке звезд и миров, мимо которых он пролетел.

«И я принадлежу к правящему дому этого королевства! — ошеломленно подумал он. — Нет, мне не справиться с таким грузом. Он слишком тяжел…»

Пока потрясенный Гордон смотрел на город, огромное светило село за горизонт. Фиолетовые тени растаяли в бархатной темноте ночного неба. Мягкий свет фонарей заполнил улицы Троона и нижние ярусы дворца.

Две золотые луны поднялись в небо, и сонм бесчисленных звезд рассыпался в великолепии незнакомых созвездий, которые соперничали с мерцающими огнями города.

— Ваше высочество, уже вечер!

Застигнутый врасплох, Гордон резко повернулся. Ему отвесил поклон мрачный коренастый мужчина с синеватой кожей.

«Вероятно, это кто-то из личных слуг Зарта Арна, — догадался Гордон. — Нужно быть осторожным с этим человеком».

— Да, и что из этого? — немного раздраженно спросил он.

— Через час начнется Праздник лун, — напомнил слуга. — Вам надлежит подготовиться.

Гордон тут же вспомнил, как Джал Арн говорил о празднике. Должно быть, сегодня ночью состоится королевский пир.

Джал сказал, что Арн Аббас должен о чем-то объявить на празднике. Что это могло быть? И при чем здесь разговоры о Мери, Лианне и его долге?

Гордон приготовился к нелегкому испытанию. На пиру его увидит множество людей, каждый из которых хорошо знает Зарта Арна. Несомненно, они сразу заметят любой его промах. И все-таки он должен туда пойти.

— Хорошо, я сейчас оденусь.

Синекожий слуга помог уже хотя бы тем, что выложил перед Гордоном его праздничную одежду: брюки, рубашку и плащ — все из черного шелка.

Когда Гордон оделся, слуга приколол ему на грудь брошь в виде кометы из драгоценных камней, горящих чудесным зеленым огнем. Вероятно, это был символ принадлежности к императорскому дому.

Увидев в высоком зеркале незнакомую фигуру, смуглое лицо и нос с горбинкой, Гордон снова ощутил всю нереальность происходящего.

— Мне нужно выпить, — резко объявил он. — Что-нибудь крепкое.

Синекожий слуга взглянул на него с легким удивлением:

— Саквы, ваше высочество?

Гордон кивнул.

От налитого слугой коричневого ликера по венам Гордона пробежал огонь. После второго бокала нервное напряжение сменилось дерзкой самоуверенностью, и Гордон покинул покои принца.

«Какого черта? — подумал он. — Я хотел приключений, и я их получил!

На самом деле приключений оказалось даже больше, чем он рассчитывал! Гордон и мечтать не мог о таком испытании, какое ему предстояло, — появиться перед знатью звездной империи в облике принца!

Казалось, весь огромный, мягко освещенный дворец пребывал в возбуждении. Гордону кланялись негромко и весело беседующие мужчины и женщины в роскошных одеждах. Он отметил, куда их везут движущиеся дорожки, и с непринужденным видом направился следом.

Дорожка вывела его по высоким коридорам в просторный вестибюль с чудесными золочеными стенами. Сановники и аристократы, весь цвет империи, расступались перед ним.

Гордон набрался смелости и шагнул к широко раскрытым массивным золотым дверям. Облаченный в шелковые одежды церемониймейстер поклонился и отчетливо выкрикнул в просторный зал, расположенный за дверью:

— Его высочество принц Зарт Арн!

Глава 6

ПРАЗДНИК ЛУН

Потрясенный Гордон остановился на возвышении у стены круглого зала, способного роскошью и величием поспорить с храмом.

Огромное помещение из черного мрамора занимали ряды светящихся изнутри столов, уставленных немыслимым количеством стеклянной и металлической посуды. За ними разместились несколько сот изысканно одетых мужчин и женщин.

Но не все на этом пиру были людьми. Человеческая раса преобладала, как она доминировала и во всей Галактике, однако за столами сидели и представители коренного населения различных миров империи. Несмотря на обычную одежду, Гордон ясно осознавал, насколько они чужды человеку — похожее на лягушку зеленое чешуйчатое существо с выпученными глазами, две крылатые особи с клювами и птичьими лицами, черный паук с невероятным числом конечностей.

Гордон посмотрел вверх, и на мгновение ему показалось, что весь зал находится под открытым небом. Высоко над головой раскинулся черный ночной свод, украшенный тысячами сверкающих звезд и созвездий. Две золотые луны и еще одна бледно-серебристого цвета выстроились в линию.

Лишь мгновением позже Гордон догадался, что это не настоящее небо, а своего рода планетарий — настолько совершенной была иллюзия.

Затем он понял и то, что взгляды всех собравшихся обращены к нему. Из-за стола на другом возвышении, где сидели роскошно одетые гости, поднялся рослый Джал Арн и нетерпеливо помахал рукой.

После первых же его слов Гордон с тревогой осознал, что утратил всякую осторожность и контроль над собой.

— Зарт, что с тобой стряслось? Ты выглядишь так, будто никогда раньше не видел Звездного зала!

— Думаю, это все нервы, — хрипло ответил Гордон. — Пожалуй, нужно еще выпить.

Джал Арн расхохотался:

— Вот как ты готовился к сегодняшнему вечеру? Брось, Зарт, не так уж все и плохо.

Гордон беспомощно опустился на указанное ему место, отделенное двумя свободными стульями от Джала Арна, его красавицы-жены и их маленького сына.

По другую сторону от себя он увидел седого адмирала Корбуло. Напротив расположился худой пожилой мужчина с беспокойным взглядом — как потом выяснил Гордон, это был Орт Бодмер, первый советник императора.

Суровый Корбуло, одетый в привычный мундир, поклонился Гордону. Как и все другие за столом.

— Вы очень бледны, Зарт, и словно бы чем-то подавлены, — прогрохотал командующий флотом. — Вот до чего довело вас затворничество в лаборатории. Космос более подходящее место для такого молодого человека, как вы.

— Думаю, вы правы, — пробормотал Гордон. — Чертовски жаль, что я так надолго застрял там.

— Вот как? — хмыкнул Корбуло. — Это вы про сегодняшнее объявление, да? Что ж, это необходимый шаг. Нам понадобится помощь Фомальгаута, если Шорр Кан решится напасть.

«Дьявольщина, о чем они говорят?» — горько подумал Гордон. Сначала Джал Арн обмолвился о каких-то Мерн и Лианне, теперь Корбуло заговорил о Фомальгауте — что все это означает?

Гордон заметил почтительно склонившегося слугу и сказал ему:

— Сначала саквы.

На этот раз от шоколадного ликера у него слегка закружилась голова. Осушая следующий бокал, Гордон заметил, что Корбуло смотрит на него с мрачным неодобрением, а Джал Арн лишь понимающе улыбается.

Огромный зал, светящиеся столы, блистательное общество людей и других рас, удивительный звездный потолок с восходящими лунами — все это совершенно очаровало Гордона. Так вот он какой — Праздник лун!

Протяжная мелодия в исполнении струнных и духовых инструментов приглушала непрерывный гул разговоров за столами. Затем музыка стихла, и раздались громкие сигналы серебряных горнов.

Все встали. Увидев, как поднялся Джал Арн, Гордон последовал его примеру.

— Его величество Арн Аббас, владыка Среднегалактической империи, сюзерен малых королевств, правитель Внешних Миров! Ее высочество принцесса Лианна, повелительница королевства Фомальгаут!

Громкий, отчетливый голос церемониймейстера заставил Гордона замереть от удивления. И тут же огромный Арн Аббас с царственным видом направился к помосту, держа под руку какую-то девушку.

Значит, это ее зовут Лианна. И она повелительница небольшого звездного королевства Фомальгаут. Но какое он сам имеет к этому отношение?

Величественный Арн Аббас, в сине-черном плаще, на котором гордо сверкала драгоценными камнями комета императорского дома, остановился и сердито посмотрел на Гордона.

— Зарт, ты забыл об этикете? — рявкнул он. — Иди сюда!

Смущенный Гордон неуверенно подошел и бросил быстрый взгляд на девушку.

Рядом с императором она казалась маленькой, но на самом деле была одного роста с Гордоном. Длинное сверкающее белое платье выгодно подчеркивало все округлости ее стройной фигуры. Она гордо приподняла голову с пепельно-золотистыми волосами.

Достоинство, красота и властный характер легко угадывались в ее точеном белом профиле, алые губы сложились в немного насмешливую улыбку, но взгляд чистых серых глаз оставался холоден и серьезен.

Возвышаясь над всеми, словно башня, Арн Аббас взял за руки Гордона и Лианну и громко произнес:

— Сановники и военачальники империи, а также наши гости из союзных звездных королевств! Объявляю вам о предстоящем бракосочетании моего второго сына, Зарта Арна, и принцессы Фомальгаута Лианны!

Бракосочетание? С этой гордой и прекрасной принцессой? Гордона словно поразило молнией. Так вот что имели в виду Джал Арн и Корбуло! Но боже, он не может пойти на это! Ведь он не Зарт Арн…

— Возьми ее за руку, бестолочь! — прорычал император. — Совсем ума лишился?

Оцепеневшему Гордону удалось поймать тонкие, унизанные кольцами пальцы девушки.

Арн Аббас с удовлетворенным видом занял свое кресло за столом. Гордон застыл на месте. Лианна натянуто улыбнулась ему и нетерпеливо произнесла вполголоса:

— Проводите меня к столу, чтобы другие тоже могли сесть.

Только теперь Гордон понял, что все собравшиеся в Звездном зале остались стоять, уставившись на него и принцессу.

Он неуклюже подвинул ее стул и сам занял место рядом. По залу пробежал шум, пока все рассаживались, а затем снова зазвучала музыка.

Лианна посмотрела на Гордона, слегка изогнув тонкие брови. Ее глаза затуманились раздражением и обидой.

— Ваше поведение вызовет множество сплетен. Вы выглядите совершенно подавленным!

Гордон взял себя в руки. Он должен продолжать маскарад. Видимо, Зарта Арна сделали пешкой в политической игре, заставив согласиться на этот брак.

Придется пока исполнять роль принца. Он должен вернуться на Землю и поменяться местами с настоящим Зартом Арном до того, как состоится эта свадьба.

Он снова осушил кубок саквы и наклонился к Лианне с внезапной бесшабашной дерзостью.

Она ожидает от него пылкой влюбленности, как от настоящего Зарта Арна. Хорошо, пропади все пропадом, он таким и будет! В этом маскараде нет его вины. Он не жаждал играть эту роль!

— Лианна, все настолько восхищены вашей красотой, что даже не смотрят в мою сторону, — сказал он.

Принцесса растерянно взглянула на него:

— Я никогда прежде не видела вас таким.

Гордон рассмеялся:

— Потому что перед вами совсем другой Зарт Арн — не тот, что прежде.

Лишь он один знал, насколько близки к истине эти слова. Но девушку они, похоже, озадачили еще сильнее, и она нахмурилась.

Праздник продолжался в буйстве света и шуме голосов. Еще один бокал саквы смыл с души Гордона последние следы волнения и осторожности.

Приключения? Он хотел их и получил. Такие приключения, о каких не мечтал ни один человек его времени. Даже если все закончится гибелью Гордона, он уже в большом выигрыше. Разве не стоит рискнуть жизнью, чтобы оказаться здесь, на Трооне, в Звездном зале, среди могущественных королей, рядом с принцессой из далекого мира?

Его соседи были уже изрядно пьяны. Рядом с Корбуло сидел раскрасневшийся молодой человек привлекательной внешности. Как вскоре выяснил Гордон, это был Сат Шамар, правитель союзного королевства Полярной Звезды.

— Пусть нападают, и чем раньше, тем лучше! — воскликнул он, разбив бокал об пол, словно желая подчеркнуть важность своих слов. — Пришло время проучить Шорра Кана.

— Это правда, ваше величество. — Адмирал Корбуло хмуро посмотрел на него. — Сколько линкоров сможет выставить Полярная Звезда в помощь нашему флоту, если придется преподать Лиге урок?

— Боюсь, всего несколько сот. — Сат Шамар немного смутился. — Но все они перевооружены и полностью готовы к бою.

Справа от Гордона раздался рокочущий бас Арна Аббаса, сидевшего в кресле, напоминающем трон:

— Не беспокойся, флот Полярной докажет свою верность империи. Как и корабли Фомальгаута, Лебедя, Лиры и других наших союзников.

— Лишь бы бароны Геркулеса сделали свое дело, — возбужденно добавил Сат Шамар. — А уж мы не испугаемся облачников.

Гордон заметил, как все взгляды устремились к двум мужчинам чуть дальше за столом. Один из них был старик с холодным взглядом, второй — высокий, стройный, лет тридцати. Оба носили на плащах эмблему Скопления Геркулеса — пылающую гроздь звезд.

— Конфедерация баронов всегда выполняет свои обязательства, — ответил старик. — Но мы не давали никаких официальных обещаний по этому вопросу.

Лицо Арна Аббаса потемнело от этого холодного заявления. Но Орт Бодмер, узколицый главный советник, быстро и успокаивающе сказал старому барону:

— Зу Ризаль, всем известна гордость и независимость великих баронов. И все знают, что вы никогда не согласитесь признать власть злого тирана.

— Шорр Кан пытается давить на баронов! — мрачно произнес Арн Аббас, наклонившись к Гордону. — Я хочу выяснить сегодня у Зу Ризаля, на чьей они стороне.

Наконец император встал из-за стола, и другие пирующие поднялись вслед за ним. Вся компания перетекла из Звездного зала в соседние помещения.

Гордон и Лианна направились к дверям, гости расступились. Некоторых девушка приветствовала с дружеской улыбкой. Она держалась с царственным спокойствием, какое дается только долгими годами воспитания.

Гордон небрежно кивал в ответ на поздравления и приветствия. Он понимал, что, скорее всего, делает много ошибок, но сейчас его это не заботило. Впервые после отлета с Земли он почувствовал себя совершенно свободно, тепло разливалось по его жилам.

Эта саква оказалась чертовски хороша! Было бы славно прихватить ее с собой, когда он вернется в свое время. Но материальные тела не могут перемещаться во времени. Какая жалость…

Они с Лианной очутились на пороге большого зала. Его заливал призрачно-зеленый свет пылающих комет, медленно движущихся по «звездному» потолку. Сотни гостей танцевали под сказочно прекрасную, похожую на вальс музыку, доносившуюся словно из ниоткуда.

Гордон был восхищен изящными, невероятно плавными движениями танцоров. Казалось, они зависали в воздухе на каждом шаге. Затем он понял, что в зале размещены какие-то антигравитационные установки, уменьшающие вес.

Лианна с сомнением взглянула на него, да он и сам с огорчением подумал, что не сможет повторить движения этого воздушного танца.

— Давайте не пойдем танцевать, — предложила Лианна, к большому его облегчению. — Насколько я помню, вы неважный танцор. Лучше погуляем в саду.

Конечно же, настоящий Зарт Арн, не интересующийся ничем, кроме науки, именно таким и был! Что ж, тем лучше.

— Я тоже предпочел бы пойти в сад, — рассмеялся Гордон. — Хотите верьте, хотите нет, но теперь я танцую еще хуже, чем раньше.

Они шли по сияющему серебром коридору. Лианна озабоченно посмотрела на спутника:

— Вы много пили на празднике. Я никогда прежде не видела, чтобы вы прикасались к сакве.

Гордон пожал плечами:

— Дело в том, что я и не пробовал ее до сегодняшнего вечера.

Едва войдя в сад, Гордон непроизвольно вскрикнул. Он не ожидал увидеть такую необыкновенную красоту.

Это было царство сверкающих разноцветных огней. Деревья и кустарники были покрыты светящимися цветами самой разной окраски: огненно-алого, холодно-зеленого, бирюзового и всех прочих оттенков. Легкий ветер доносил их упоительный аромат, игриво раскачивая ветви. Позже Гордон узнал, что эти светящиеся цветы вырастили на радиоактивных планетах звезды Ахернар, перевезли сюда и посадили в почву с таким же высоким уровнем радиации. Но сейчас, внезапно оказавшись среди них, Гордон был ошеломлен.

Позади него поднимались к звездам ступенчатые ярусы дворца. Мерцающие огни уходили прямо в небо. И три луны, выстроившись в ряд, заливали их смешанным сиянием, завершая эту нереальную картину.

— Не передать словами, как здесь красиво, — пробормотал восхищенный Гордон.

Лианна кивнула:

— На всем Трооне мне больше всего нравятся эти сады. Но на моем далеком Фомальгауте есть дикие, безлюдные планеты, которые кажутся мне еще более прекрасными.

Ее глаза загорелись, и Гордон в первый раз увидел, как эмоции прорвались сквозь царственное спокойствие принцессы.

— Пустынные, необитаемые планеты с яркими красками, озаряемые сиянием удивительных звезд! Я покажу их вам, Зарт, когда мы полетим на Фомальгаут.

Лианна смотрела на него, ее пепельно-золотистые волосы сверкали в мягком свете, словно корона.

Она ожидает от него проявления чувств, решил Гордон. Он был ее женихом — по крайней мере, она так думала, — человеком, за которого она согласилась выйти замуж. Он должен продолжать маскарад, даже сейчас.

Гордон обнял девушку и наклонился к ее губам. Стройное тело Лианны казалось податливым и теплым под сверкающим белым платьем, ее полуоткрытые губы были головокружительно-сладкими.

«Проклятый притворщик! — встревоженно подумал Гордон. — Ты целуешь ее потому, что хочешь поцеловать, а не потому, что должен исполнять роль».

Он резко отступил назад. Лианна изумленно посмотрела на него:

— Зарт, зачем вы это сделали?

Гордон попытался рассмеяться, хотя все еще дрожал от волнующе сладкого прикосновения.

— Разве это так удивительно, что мне захотелось вас поцеловать?

— Конечно. Ведь вы никогда раньше этого не делали! — воскликнула Лианна. — Нам обоим прекрасно известно, что этот брак — всего лишь политический ход.

Прозрение обрушилось на Гордона снежной лавиной, мгновенно освободив его голову от паров саквы.

Он совершил ужасный промах. Мог бы и сразу догадаться, что Лианна хочет выйти за принца ничуть не больше, чем Зарт Арн желает жениться на ней. Догадаться, что это чисто политический союз, а они лишь пешки в дипломатической игре галактического масштаба.

Нужно исправить ошибку, и как можно скорее! Девушка все еще растерянно глядела на него.

— Не понимаю, зачем вы это сделали, ведь мы же договорились, что будем просто друзьями.

В отчаянии Гордон ухватился за единственно возможное объяснение, опасно близкое к истине:

— Вы так прекрасны, Лианна, что я не смог удержаться. Неужели это так странно, что я влюбился в вас, несмотря на наше соглашение?

— Влюбились в меня? — Лицо принцессы окаменело, а в голосе звучало осуждение. — Не забывайте, что мне все известно о Мери.

Меры? Это имя показалось Гордону смутно знакомым. Джал Арн что-то про нее говорил.

Гордон снова почувствовал себя сбитым с толку из-за полного незнания подробностей жизни Зарта Арна. Он протрезвел и ужасно встревожился.

— Я… Должно быть, я выпил слишком много саквы, — пробормотал он.

Изумление и гнев Лианны угасли, она смерила его изучающим взглядом.

К его огромному облегчению, веселая толпа хлынула в сад и прервала их разговор. В последующие часы они все время оставались на виду, так что Гордону было легче играть свою роль.

Он отметил, что серые глаза Лианны часто останавливались на нем с тем же любопытством. Когда праздник закончился, он проводил принцессу до двери ее покоев, Прощаясь, Гордон опять почувствовал себя неловко под ее пристальным взглядом.

Выйдя к движущейся дорожке, он вытер пот со лба и отправился к себе. Что за ночь! Он пережил столько, сколько едва ли под силу одному человеку.

В покоях принца горел приглушенный свет, но синекожего слуги нигде не было видно. Гордон устало открыл дверь спальни. Послышался торопливый топот маленьких босых ног. Он замер, увидев бегущую к нему незнакомую девушку.

Она казалась почти ребенком. Темные волосы падали на ее обнаженные плечи, а темно-синие глаза на нежном прелестном личике сияли радостью. В самом деле ребенок? Но под ее тонким пеньюаром просматривались совсем не детские округлые формы!

Гордон остановился, ошеломленный этим заключительным сюрпризом, а девушка подбежала и нежно обвила руками его шею.

— Зарт! — воскликнула она. — Наконец-то ты пришел! Я так долго тебя ждала!

Глава 7

ЗВЕЗДНАЯ ПРИНЦЕССА

Во второй раз за этот вечер Джон Гордон держал в объятиях девушку, думающую, что он настоящий Зарт Арн. Но обнимавшая его темноволосая симпатичная незнакомка сильно отличалась от гордой принцессы Лианны.

Он застыл в недоумении, а тем временем теплые губы сами прижались к его губам в нетерпеливом страстном поцелуе. Темные волосы, мягкие и ароматные, щекотали его щеки. Повинуясь мгновенному импульсу, Гордон прижал ее гибкое тело к себе.

Затем он чуть отстранился. На него смотрело нежное и трогательное личико.

— Ты не предупредил меня, что возвращаешься на Троон! — пожаловалась девушка. — Я узнала об этом, только увидев тебя на празднике!

Гордон замешкался с ответом.

— У меня не было времени. Я…

Этот последний сюрприз добил его окончательно. Кто эта прелестная девушка? Тайная любовь настоящего Зарта Арна?

Она нежно улыбалась Гордону, ее маленькие руки все еще лежали на его плечах.

— Ничего страшного. Я пришла сюда сразу после праздника и ждала тебя. — Она снова прижалась к нему. — Ты надолго на Троон? По крайней мере, мы проведем вместе хоть несколько ночей.

Гордон пришел в смятение. Он и раньше подозревал, что исполнять роль другого человека будет невероятно трудно. Но это…

В его памяти вдруг всплыло имя, которое упоминали и Джал Арн, и Лианна, полагая, что Гордону оно хорошо известно. Мери. Может быть, так зовут эту девушку?

Вполне возможно.

— Мерн… — неуверенно обратился он к ней.

Она подняла голову с плеча Гордона и вопросительно взглянула на него:

— Да, Зарт?

Выходит, она и есть Мерн? Именно об этой девушке сердито напомнила ему Лианна. Значит, принцесса знала об их связи?

Что ж, имя — это уже неплохо. Гордон пытался найти выход из сложной ситуации. Он сел, и Мерн тут же расположилась у него на коленях.

— Послушай, Мерн… ты не должна появляться здесь, — хрипло начал он. — Вдруг кто-то увидит тебя в моих покоях?

В темно-синих глазах Мерн мелькнуло недоумение.

— Какая разница, увидят или нет? Я ведь твоя жена.

Жена? У Гордона, наверное, в двадцатый раз за день перехватило дыхание от внезапного краха его предположений.

Как, во имя всего святого, он может заменить Зарта Арна, не зная самого простого об этом человеке? Почему принц или Вель Квен не рассказали ему об этом?

Секунду спустя он понял, в чем дело. Они ничего не сказали, потому что в этом не было необходимости. Им в кошмарном сне не могло присниться, что Гордону придется покинуть Землю и отправиться на Троон. Нападение посланцев Шорра Кана расстроило все планы и привело к ужасным осложнениям.

Мерн прижалась темными волосами к его подбородку и продолжила жалобным голосом:

— Даже если у нас всего лишь морганатический брак, почему я не могу быть здесь?

Ах вот в чем дело! Это его неофициальная жена. Оказывается, сей древний обычай сохранился и в эпоху звездных королей.

На мгновение Гордон рассердился на человека, чье тело сейчас занимал. Зарт Арн тайно женился на этой девочке, которую никогда не сможет открыто признать своей супругой, и в то же время готовился к политическому браку с Лианной, — это было грязное дело!

Или нет? Гнев Гордона быстро иссяк. Брак с Лианной был чисто формальным шагом, обеспечивающим союз с Фомальгаутом. Зарт прекрасно понимал это, так же как и сама Лианна. Она знала о его связи с Мерн и, вероятно, закрывала на это глаза. Разве при таких обстоятельствах Зарт Арн не имел права на счастье с девушкой, которую любил?

Внезапно Гордон осознал, что Мерн принимает его за своего мужа. Что она ничуть не сомневается в этом и собирается провести ночь с ним.

Он поднял девушку со своих коленей и встал, смущенно глядя на нее.

— Послушай, Мерн, ты не должна сегодня здесь оставаться. Вообще не должна появляться в моих покоях в ближайшие недели.

Прелестное личико Мерн побледнело от потрясения.

— Зарт, что ты такое говоришь?

Гордон ломал голову в поисках оправдания.

— Только не плачь, пожалуйста. Это не значит, что я больше не люблю тебя.

Темно-синие глаза Мерн наполнились слезами.

— Это все из-за Лианны! Ты влюбился в нее. Я видела, как ты не сводил с нее глаз на празднике!

От огорчения девушка стала еще больше похожа на ребенка. Гордон проклинал безвыходность своего положения. Ему было больно видеть ее страдания.

Гордон слегка сжал ладонями лицо девушки и повернул его к себе:

— Мерн, ты должна мне верить. Зарт Арн любит тебя как прежде — его чувства к тебе не изменились.

Мерн внимательно посмотрела на Гордона. Казалось, глубокая искренность его голоса убедила девушку. Боль исчезла с ее лица.

— Но если так, Зарт, то почему…

Гордон лихорадочно искал подходящее объяснение.

— Да, это из-за моей свадьбы с Лианной, — признал он. — Но вовсе не потому, что я ее люблю. Ты ведь знаешь, Мерн, что этот брак необходим империи, чтобы обеспечить поддержку Фомальгаута в предстоящей борьбе с Лигой.

Мерн кивнула темноволосой головой, но в ее взгляде по-прежнему читалось недоумение.

— Да, ты уже объяснял мне это. Но я все равно не понимаю, чем этот брак может нам помешать. Раньше ты говорил, что ничего не изменится, что вы с Лианной согласились считать его простой формальностью.

— Да, но сейчас мы должны соблюдать осторожность, — настаивал Гордон. — На Трооне наверняка находятся шпионы Шорра Кана. Если они обнаружат, что у меня есть тайная жена, они могут раздуть скандал и разрушить брак с Лианной.

Нежное лицо Мерн озарила понимающая улыбка.

— Теперь мне все ясно. Но, Зарт, неужели мы совсем не сможем видеться?

— В ближайшие несколько недель — только на людях, — твердо ответил Гордон. — Скоро я снова ненадолго улечу с Троона. Но обещаю тебе: когда я вернусь, у нас все будет как прежде.

Гордон горячо надеялся, что так и получится. Если он сможет добраться до Земли и произвести обратный обмен, то на Троон вернется уже настоящий Зарт Арн.

Мерн, немного успокоенная, но все равно опечаленная, набросила на плечи черный шелковый плащ исобралась уходить.

Она приподнялась на цыпочки и нежно прикоснулась теплыми губами к его губам:

— Спокойной ночи, Зарт.

Он ответил на поцелуй без всякой страсти, но с неожиданной нежностью. Его не удивляло, что Зарт Арн влюбился в эту изящную, похожую на ребенка девушку.

Меры с легким недоумением посмотрела на него снизу вверх.

— Ты стал другим, — пробормотала она. — Не пойму в чем, но…

Обостренный инстинкт любящей женщины смутно подсказывал ей, что в нем произошли странные изменения. Гордон облегченно вздохнул, когда она ушла.

Он растянулся на кровати в маленькой спальне, но обнаружил, что его мышцы по-прежнему напряжены, словно стальные канаты. Долго еще лежал Гордон, глядя на мерцание лунного света в темной комнате, пока его нервы немного не успокоились.

Рассудок кричал ему, что необходимо срочно найти выход из этого безумного маскарада. Он не может и дальше играть одну из главных ролей в надвигающемся кризисе. Но что же делать? Как вернуться на Землю, чтобы снова обменяться телами с Зартом Арном?

Гордон проснулся, едва забрезжил рассвет, и тут же увидел рядом с кроватью синекожего слугу-веганца.

— Ваше высочество, принцесса Лианна приглашает вас на завтрак.

Гордон удивился и встревожился. Зачем Лианна отправила ему приглашение? Возможно, она что-то подозревает? Нет, не может быть. И все же…

Он принял душ в маленькой стеклянной кабинке; нажимая кнопки наугад, выяснил, как получить мыльную, соленую или ароматизированную воду любой температуры.

Слуга-веганец уже подготовил ему белый шелковый костюм и плащ. Гордон быстро оделся и через весь дворец отправился в покои Лианны.

Стены в комнатах принцессы были окрашены в чудесные пастельные тона, широкий, увешанный цветами балкон смотрел на город. Лианна, одетая в синие брюки и рубашку, придающие ей сходство с мальчишкой, встретила его на балконе.

— Я решила позавтракать здесь. Вы пришли как раз вовремя, чтобы услышать музыку восхода.

Лианна предложила ему пюре из ярко-красных фруктов со льдом и бокал вина пурпурного цвета. С удивлением Гордон заметил легкое смущение в ее взгляде. Теперь она не казалась царственно-гордой принцессой, как вчера вечером.

И что это за музыка восхода? Вероятно, об этом он тоже должен что-то знать.

— Слушайте, начинается! — произнесла вдруг Лианна.

В высоте над городом неясно вырисовывались силуэты Хрустальных гор. С этих величественных вершин доносились чистые, волнующе-сладкие звуки.

Музыка лилась со сверкающих вершин все громче и громче. Первозданные, ангельски прекрасные арпеджио хрустальных нот звучали словно небесные колокола. Буйное пиццикато сказочных тонких струн служило фоном для этих звенящих аккордов.

Гордон догадался, что эти звуки образуются при резком расширении силикатных пород, нагреваемых лучами Канопуса. Когда огромное светило поднялось выше, музыка достигла звонкого крещендо, а затем затихла на долгой, дрожащей ноте.

Гордон шумно вздохнул:

— Никогда не слышал ничего прекраснее.

Лианна подняла на него удивленные глаза:

— Но ведь вы много раз слышали это раньше.

Еще один промах. Когда Гордон вместе с девушкой подошел к перилам балкона, она снова внимательно взглянула на него.

Вопрос, который она задала, оказался настолько неожиданным, что заставил его вздрогнуть.

— Почему вы отослали Мерн сегодня ночью?

— Откуда вы знаете? — воскликнул он.

Лианна негромко рассмеялась:

— Вам должно быть известно, что в этом дворце невозможно сохранить что-нибудь в тайне. Не сомневаюсь, что сейчас по нему уже расходятся слухи о том, что мы завтракаем вместе.

«Неужели это правда?» — в смятении подумал Гордон. В таком случае у него появилась хорошая отговорка для Мери, когда они встретятся снова.

— Вы поссорились? — продолжила Лианна, но тут же чуть покраснела и добавила: — Конечно, это меня не касается…

— Нет, касается, — порывисто возразил Гордон. — Жаль только…

Он собирался сказать, что жалеет лишь о невозможности рассказать ей правду. Но вовремя остановил себя.

И все же он всем сердцем желал открыться ей. Мерн была прелестна, но только о Лианне Гордон будет помнить до конца своих дней.

Выражение серых глаз принцессы сделалось задумчивым.

— Зарт, я считала, что хорошо знаю вас, но теперь не уверена в этом. — Она помолчала немного, а потом внезапно снова заговорила, учащенно дыша. — Зарт, я не терплю недомолвок, поэтому должна спросить прямо. Скажите, вы были искренни, когда поцеловали меня прошлым вечером?

Сердце гулко забилось в груди Гордона, и ответ сам слетел с его губ.

— Да, Лианна!

Серые глаза девушки сосредоточенно изучали его.

— Странно, но я это почувствовала. До сих пор не могу поверить…

Неожиданно она властным движением, выдающим королевское воспитание, положила руки ему на плечи. Это было открытое приглашение поцеловать ее снова.

Даже если бы весь дворец рассыпался у них под ногами, Гордон все равно не смог бы сдержаться. И снова он со щемящим наслаждением ощутил в своих руках гибкое, возбуждающе-близкое тело девушки, почувствовал сладость ее затаивших дыхание губ.

— Зарт, вы изменились! — растерянно прошептала Лианна, не подозревая, что повторяет слова Мерн. — Я почти верю, что вы любите меня…

— Люблю, Лианна! — вырвалось у Гордона. — С первого мгновения, когда увидел вас!

Она не отводила от него потеплевших, сверкающих глаз.

— Значит, вы хотите, чтобы наш брак стал настоящим? Вы порвете с Мерн?

Гордона словно ударило током. Боже, что он делает?

В какое положение он поставит настоящего Зарта, который всем сердцем любит Мерн?

Глава 8

ШПИОН ИЗ ОБЛАКА

Из неловкой ситуации Гордона спасло само Провидение в лице робко выглянувшего на балкон слуги.

— Ваше высочество, ваш отец просит вас и принцессу Лианну прийти в башню, — сообщил он, кланяясь принцу.

Гордон тут же ухватился за этот шанс увильнуть от разговора.

— Лианна, нам лучше пойти сразу, — смущенно произнес он. — Это может быть важно.

Лианна все еще смотрела на него, словно ожидая продолжения. Но он промолчал.

Он не мог поступить иначе. Не мог сказать, что он любит ее, лишь для того, чтобы вернувшийся настоящий Зарт Арн отказался от этих слов.

Пока они следовали за слугой по движущемуся пандусу к самой высокой башне дворца, принцесса молчала. Здесь располагался зал с прозрачными стенами, откуда можно было любоваться панорамой мерцающих башен Троона, а также изумительными пейзажами Хрустальных гор и моря.

Арн Аббас беспокойно ходил по комнате, его мощная фигура возвышалась над собеседниками — узколицым советником Ортом Бодмером и Джалом Арном.

— Зарт, этот вопрос касается и тебя, и Лианны, — поприветствовал их Арн Аббас и кратко пояснил: — Кризис в наших отношениях с Лигой углубляется. Шорр Кан отозвал все свои звездолеты назад в Облако. Я опасаюсь, что теперь бароны Геркулеса переметнутся к нему.

Гордон тотчас вспомнил, как отчужденно держались вчера вечером Зу Ризаль и другой барон из Скопления Геркулеса.

Лицо Арна Аббаса потемнело.

— Я беседовал с Зу Ризалем после праздника. Он заявил, что бароны не связывали себя союзными обязательствами с империей. Они обеспокоены упорными слухами, будто Шорр Кан обладает новым мощным оружием. Однако я надеюсь, что Зу Ризаль не выражает настроения всех баронов. Они могут сомневаться, но не желают победы Лиге. Думаю, их можно склонить к союзу с империей. И чтобы добиться этого, я собираюсь отправить к ним тебя, Зарт.

— Меня?! — воскликнул пораженный Гордон. — Но я не справлюсь с такой задачей!

— Кто выполнит ее лучше вас, ваше высочество? — убежденно возразил ему Орт Бодмер. — Статус сына императора делает вас полноправным послом.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой! — отрезал Арн Аббас. — Ты полетишь, нравится тебе это или нет!

Земля ушла из-под ног Гордона. Послом к баронам Геркулеса? Да разве он знает, как делают такие дела?

Немного успокоившись, он увидел в этом свой шанс. Отправившись с миссией в Скопление Геркулеса, он может тайно завернуть на Землю и повторно обменяться телами с настоящим Зартом Арном. Если, конечно, у него получится…

— Это означает, — продолжал Арн Аббас, — что ваше бракосочетание с Лианной нужно провести раньше, чем мы планировали. Вы должны отправиться в Скопление Геркулеса до конца недели. Я объявлю, что ваша свадебная церемония состоится через пять дней.

Гордону показалось, будто он внезапно шагнул из люка корабля в открытый космос.

Он предполагал, что эта свадьба запланирована на отдаленное будущее и пока можно не беспокоиться. Но иллюзии развеялись.

— Разве обязательно устраивать церемонию до моего отъезда? — отчаянно запротестовал Гордон.

— Несомненно! — заявил Арн Аббас. — Для нас жизненно важно удержать при себе наших восточных союзников. К тому же статус мужа принцессы Фомальгаута прибавит тебе веса в глазах баронов.

— Может быть, у принца Зарта есть возражения? — Лианна снова посмотрела на Гордона тем же пристальным взглядом.

— Возражения? — удивился император. — Какие тут, к дьяволу, могут быть возражения?

Гордон понял, что открытое сопротивление ничего ему не даст. Он должен тянуть время, как поступал с самого начала этого вынужденного лицедейства.

Конечно же, он найдет способ выкрутиться. Но нужно все хорошенько обдумать.

— Разумеется, я согласен, — неуверенно проговорил он. — Если Лианна не имеет ничего против.

— Значит, решено, — заключил Арн Аббас. — Времени осталось мало, но звездные короли должны прибыть как раз к началу церемонии. Мы с Бодмером прямо сейчас обо всем объявим.

На этом разговор окончился, и нареченные вышли из зала. Гордон был рад, что Джал Арн составил им компанию. Меньше всего ему сейчас хотелось остаться один на один с вопросительным взглядом Лианны.

Следующие несколько дней промелькнули как во сне. Весь дворец, весь город Троон гудел предсвадебной суетой. Сотни слуг трудились не покладая рук, каждый день прибывали звездолеты с гостями из отдаленных частей империи и союзных королевств.

Гордон был рад хотя бы тому, что в эти беспокойные дни почти не виделся с Лианной, если не считать пышных пиршеств, устраиваемых в честь приближающейся церемонии. Не встречался он также и с Мерн, разве что иногда видел издали. Но время шло, а он так и не отыскал никакого выхода из этого невероятного тупика.

Он не мог рассказать правду о себе. Это означало нарушить данное Зарту Арну обещание. Но что же тогда делать? Гордон ломал голову, но даже накануне назначенного дня все еще не принял решения.

В тот вечер в Звездном зале состоялся большой прием для благородных гостей, слетевшихся со всей Галактики на свадебную церемонию. Еще одно ошеломляющее своей красочностью зрелище.

Гордон и Лианна стояли на возвышении; с одной стороны от них высилась мощная фигура Арна Аббаса, по другую — стоял Джал Арн вместе со своей прекрасной женой Зорой. За ними толпились адмирал Корбуло, Орт Бодмер и другие высшие сановники империи.

Церемониймейстер, выкрикивающий имена и титулы, гости в роскошных нарядах, великолепие Звездного зала, экраны телестерео, по которым половина Галактики следила за приемом, — все это угнетало Гордона. Ему казалось, что он видит причудливый, нереальный сон. Вот только сможет ли он проснуться по своему желанию и снова очутиться в двадцатом столетии?

— Король Созвездия Лебедя! — звучал размеренный голос церемониймейстера. — Король Созвездия Лиры!

Гости мелькали перед глазами Гордона размытой чередой лиц и голосов. Он узнавал лишь немногих: барона Зу Ризаля из Скопления Геркулеса, молодого Сата Шамара с Полярной Звезды, еще двух-трех человек.

— Принц-регент Созвездия Кассиопеи! Графы Внешних Миров!

Аристократы и сановники менее высокого ранга продолжали подходить к возвышению. Бронзовокожий капитан звездного флота поклонился Гордону и вручил ему кассету с мыслезаписями.

— Поздравления от нашей эскадры вашему высочеству в связи с этим радостным событием! — скороговоркой выпалил офицер. — Мы надеемся, что вы их выслушаете.

Гордон кивнул:

— Капитан, я…

Внезапно его прервал адмирал Корбуло. Седой командующий флотом присмотрелся к нашивкам бронзовокожего офицера и вдруг рванулся вперед.

— Ни один корабль этой эскадры не должен сейчас находиться ближе Веги! — резко заявил адмирал. — Назовите ваше имя и позывные корабля?

Лицо капитана посерело, он начал загнанно озираться. Затем попятился и потянулся рукой к карману мундира.

— Это шпион или убийца! — выкрикнул Корбуло. — Пристрелите его!

Разоблаченный шпион уже держал в руке короткоствольный атомный пистолет.

Гордон быстро отодвинул Лианну себе за спину и развернулся навстречу опасности.

Но по команде Корбуло из тайных отверстий в высоких стенах Звездного зала полетели атомные пули, тут же взорвавшиеся в теле шпиона. Изуродованный почерневший труп упал на пол.

Толпа в панике отпрянула, испуганные крики сотрясли воздух. Гордона это происшествие ошеломило точно так же, как и всех остальных.

Над залом, перекрывая все прочие звуки, разнесся рев Арна Аббаса:

— Успокойтесь, бояться нечего! Шпион мертв благодаря бдительности адмирала Корбуло и наших охранников. Унесите тело! — распорядился император. — Зарт и Джал, идите за мной. Корбуло, просканируйте эту кассету, она может быть опасной. Лианна, не могли бы вы успокоить наших гостей?

Гордон пошел следом за гигантом-императором в другой, меньший зал, куда унесли тело шпиона.

Джал Арн наклонился над трупом и сдернул с него обгоревший мундир. Кожа на искромсанной груди была вовсе не бронзового цвета, как на лице, а неестественно белая.

— Облачник! Шпион Лиги, как я и думал! — рявкнул Арн Аббас. — Ловко загримированный агент Шорра Кана!

— Зачем он пришел сюда? — озадаченно спросил Джал Арн. — Ведь сначала он не собирался убивать никого из нас и достал оружие, лишь когда его разоблачили.

— Возможно, кассета, которую он попытался передать Зарту, что-то нам объяснит, — проворчал император. — А вот и Корбуло.

Адмирал сжимал в руке кассету.

— Мы просканировали ее. Это просто кассета с мыслезаписями, и ничего больше.

— Чертовски странно! — помрачнев, пророкотал Арн Аббас. — Включите считыватель, послушаем, что там на ней.

Кассету вставили в аппарат на столе. Арн Аббас нажал клавишу.

Кассета начала перематываться. Гордон почувствовал, как усиленные импульсы мыслезаписей проникают в его сознание.

Затем в голове возник четкий звучный голос:

«Шорр Кан приветствует принца Зарта Арна. К сожалению, я не смог выполнить свое обещание и не переправил вас в Облако из-за случайного вмешательства имперского патруля. Поверьте, я сожалею об этом так же, как и вы. Но можете не сомневаться, я придумаю новый план, чтобы тайно и безопасно доставить вас ко мне.

Условия нашего соглашения остаются в силе. Как только мы встретимся и вы откроете мне тайну Разрушителя, мы сможем атаковать империю из Облака, не опасаясь потерпеть неудачу. После победы вы будете официально признаны равным со мной повелителем Галактики. Не делайте опрометчивых шагов, способных вызвать подозрения. Просто ждите, когда мои агенты найдут возможность переправить вас».

Глава 9

В ДВОРЦОВОЙ ТЮРЬМЕ

Поначалу Гордон ничего не понял. Зачем Шорр Кан отправил ему, то есть Зарту Арну, это мыслесообщение?

Затем до него дошел смысл послания. Недоумевающий и растерянный Гордон встретился взглядом с разгневанным Арном Аббасом, и на душе стало совсем тревожно.

— Великий космос, мой сын предал империю! — воскликнул правитель. — Мой сын вступил в тайный сговор с Облаком!

— Это подлая ложь! — услышал Гордон собственный голос. — Я не заключал никаких соглашений с Шорром Каном, не вел с ним никаких переговоров!

— Зачем же тогда он прислал тебе это секретное сообщение? — взревел император.

Гордон в отчаянии ухватился за единственное пришедшее на ум объяснение:

— Должно быть, Шорр Кан хотел, чтобы эту кассету обнаружили, хотел сбить нас с толку! Никакой другой причины быть не может.

— Отец, это звучит достаточно правдоподобно, — с глубоким беспокойством проговорил Джал Арн. — Невозможно поверить, что Зарт — предатель.

— Вздор, слишком мелко для Шорра Кана! — бушевал Арн Аббас. — Он не настолько глуп, чтобы выдумать такой безрассудный план, не приносящий почти никакой выгоды. К тому же шпиона разоблачили по чистой случайности, когда Корбуло разглядел его знаки отличия.

Лицо императора потемнело от гнева.

— Зарт, если ты вступил в сговор с Облаком, тебя не спасет даже то, что ты мой сын!

— Клянусь, я не делал этого! — воскликнул Гордон. — Я не просил, чтобы Лига прислала за мной корабль на Землю. И зачем, во имя всего святого, мне понадобилось предавать империю?

— Ты всего лишь мой младший сын, — мрачно напомнил Арн Аббас. — Возможно, ты все время тайно завидовал Джалу, моему наследнику, делая вид, что поглощен своими исследованиями. Такие вещи случались.

Положение Гордона и раньше было незавидным, но теперь стало вдвое ужасней.

— В этой истории нужно тщательно разобраться! — проревел Арн Аббас. — А ты пока посидишь в дворцовой тюрьме!

— Ты не можешь отправить Зарта туда! — запротестовал Джал Арн.

— По крайней мере, ради соблюдения приличий лучше ограничиться домашним арестом, — поддержал его адмирал Корбуло.

— Вы оба рехнулись? — Арн Аббас гневно посмотрел на них. — Неужели вы не понимаете: если Зарт — предатель, он представляет смертельную опасность для империи! Он знает тайну Разрушителя, которая, кроме него, известна лишь Джалу и мне. Стоит Шорру Кану заполучить этот секрет, и Лига ударит по нам с быстротой молнии. Вы хотите дать ей такой шанс?

— Но на завтра назначена свадьба, гости… — начал Джал.

— Объявите, что принц Зарт внезапно заболел, — перебил его император. — Корбуло, отведите его в тюрьму. И помните, вы отвечаете за него головой!

Мысли Гордона бешено заметались. Что, если он откроет правду, настоящую правду? Расскажет, что он Джон Гордон, человек из двадцатого века, находящийся в теле Зарта Арна. Безусловно, принц Зарт не стал бы винить его за нарушение обещания в такой ситуации.

Но поверят ли его словам? Очевидно, нет. Никто не примет всерьез эту невероятную историю. Зарт Арн держал свой метод обмена телами в глубокой тайне, и никто даже не подозревал о такой возможности. Арн Аббас подумает, что с помощью этой невероятной выдумки его сын-предатель просто пытается спасти свою жизнь.

Плечи Гордона поникли. Он не пытался больше протестовать, а обреченно направился к выходу в сопровождении адмирала Корбуло.

Пока движущаяся дорожка вела их на нижний уровень дворца, Корбуло искренне сказал ему:

— Зарт, я не верю ни единому слову о вашем предательстве. Я должен посадить вас под замок, но вы можете положиться на меня, я сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать вас.

Неожиданная поддержка адмирала вывела Гордона из отчаяния.

— Корбуло, я клянусь, что все подстроено! Не может же отец всерьез думать, что я предал империю?

— Вы не хуже меня знаете, как вспыльчив Арн Аббас. Но как только он остынет, я заставлю его прислушаться к голосу разума.

Глубоко под огромным дворцом они подошли к массивной металлической двери. Командующий нажал на тяжелое кольцо на пальце, и там вспыхнул тонкий луч. Корбуло посветил им в крохотное, толщиной с иголку, отверстие в замке, и дверь скользнула в сторону. За ней оказалась небольшая квадратная комната.

— Это камера тайной тюрьмы вашего отца. Никогда не думал, что мне придется запирать здесь вас. Но не волнуйтесь, мы сделаем все возможное, чтобы переубедить Арна Аббаса.

Гордон с благодарностью пожал ему руку и вошел в камеру. Тяжелая дверь закрылась.

Внутри стояла только койка с тонкой подушкой, и больше никакой мебели. Из металлической стены торчали два крана: один для воды, другой для питательной жидкости.

Гордон тяжело опустился на койку. Поначалу заверения Корбуло насчет поддержки приободрили его, но затем эта надежда угасла. Даже если Корбуло и Джал верили ему, как они могли доказать его невиновность?

«А вдруг Зарт Арн действительно виновен в предательстве? — неожиданно пришло Гордону в голову. — Что, если настоящий принц в самом деле вступил в сговор с Шорром Каном?» — Гордон покачал головой. — Нет, не могу поверить в это! Зарт Арн был увлечен наукой, а не политическими интригами. И если бы он вступил в сговор с Облаком, то не стал бы обмениваться со мной разумом. Но если Зарт Арн невиновен, зачем Шорр Кан послал ему это сообщение, в котором напомнил о прежней договоренности? — Джон безнадежно махнул рукой. — Это выше моего понимания. Я должен был знать, что мое невежество навлечет на меня беду, если я попытаюсь сыграть роль Зарта!»

Он с ужасом подумал о Лианне. Ей должны рассказать, что случилось, даже если решили скрыть это от всех остальных.

Неужели она тоже сочтет, что ее жених — предатель? Эта мысль приводила Гордона в отчаяние.

Какое-то время он метался в мучительном лихорадочном возбуждении, но в конце концов апатия одолела. Через несколько часов он уснул.

Когда Гордон проснулся, был уже вечер. Его разбудил звук открывающейся двери. Он встал и с недоверием посмотрел на вошедших.

Первым оказался коренастый Корбуло. А следом за ним появилась стройная фигура в темной куртке и свободных брюках…

— Лианна! — воскликнул Гордон. — Что вы здесь делаете?

Она подошла. Ее лицо было бледным, но в серых глазах светилась решимость.

— Зарт, мне рассказали, в чем вас обвиняет ваш отец, — торопливо заговорила она, положив руки ему на плечи. — Должно быть, Арн Аббас сошел с ума!

Гордон жадно всматривался в ее лицо:

— Лианна, вы ведь не верите, что я предатель?

— Я знаю, что это не так! — убежденно ответила она. — О чем и сказала Арну Аббасу, но он был слишком разгневан и не прислушался к моим словам.

— Лианна, больше всего я боялся, что вы поверите этим обвинениям! — взволнованно произнес Гордон.

Корбуло с могильно-хмурым лицом шагнул вперед:

— Прошу вас, объясняйтесь скорей, принцесса! Мы должны выйти отсюда вместе с Зартом через двадцать минут, чтобы успеть вовремя.

— Вместе со мной? — переспросил Гордон. — Вы хотите сказать, что выпустите меня отсюда?

Корбуло коротко кивнул:

— Да, Зарт, я все обдумал и сегодня вечером переговорил с принцессой. Я хочу помочь вам улететь с Троона.

Слова адмирала воодушевили Гордона.

— Корбуло, благодарю вас за веру в меня. Но это будет выглядеть бегством.

— Зарт, вы должны пойти со мной! — настойчиво повторил Корбуло. — Я надеялся, что смогу убедить вашего отца. Но, к сожалению, в ваших покоях обнаружили другие компрометирующие сообщения от Шорра Кана.

— Значит, кто-то подбросил эти фальшивки, чтобы оклеветать меня! — ошеломленно воскликнул Гордон.

— Понимаю, но ваш отец еще больше разгневался и теперь убежден в вашей вине. В таком состоянии он того и гляди прикажет казнить вас как предателя. Однако я не позволю ему сделать это и потом пожалеть о содеянном, когда выяснится, что вы были невиновны, — продолжил командующий флотом. — Поэтому вы должны улететь с Троона и не возвращаться, пока я не смогу оправдать вас.

— Зарт, мы все рассчитали, — нетерпеливо добавила Лианна. — Легкий крейсер с доверенными людьми Корбуло ждет на космодроме. Этот корабль отвезет нас на Фомальгаут. Там мы будем в безопасности до тех пор, пока Корбуло и ваш брат не докажут вашу невиновность.

Гордон удивился еще сильнее:

— Лианна, вы сказали «мы»? Вы согласны лететь со мной? Почему?

Вместо ответа ее теплые руки обвились вокруг его шеи, а мягкие губы прижались к его губам в волнующем сладком поцелуе.

— Вот почему, — прошептала она.

Мысли в голове у Гордона перепутались.

— Значит, вы любите меня? Лианна, это правда?

— Да, с той самой ночи на Празднике луны, когда вы поцеловали меня, — прошептала принцесса. — До этого вы мне нравились, и только. Но потом вы стали каким-то другим.

Гордон крепко обнял ее:

— Значит, вы любите этого другого, нового Зарта Арна?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Я так и сказала.

Глубоко под землей, в тайной тюрьме под императорским дворцом, Гордон почувствовал дикий, окрыляющий восторг, смывающий все мысли о смертельно опасной паутине, в которую он угодил.

Это ведь он, хоть и в чужом теле, завоевал любовь Лианны! Пусть даже она никогда не узнает, что полюбила не Зарта Арна, а Джона Гордона.

Глава 10

ПОЛЕТ В ПУСТОТУ

Тайна уже готова была сорваться с его губ. Он всей душой хотел признаться Лианне, что лишь занимает тело Зарта Арна, что на самом деле он Джон Гордон, пришелец из прошлого.

Но он не мог этого сделать, потому что должен был сдержать обещание, данное Зарту Арну. И какой толк, если в конце концов ему придется оставить ее и вернуться в свое время?

Можно ли вообразить большую муку? Половина Галактики и две тысячи столетий будут отделять его от единственной девушки, которую он любил по-настоящему!

— Лианна, вы не должны лететь со мной, — хрипло произнес Гордон. — Это слишком опасно.

Она резко вскинула голову и сверкнула глазами:

— Чтобы дочь звездного короля испугалась опасности? Нет, Зарт, мы летим вместе! Неужели вы не понимаете, что ваш отец не сможет забрать вас силой, пока вы будете вместе со мной в моем маленьком королевстве? Империя нуждается в союзниках и не станет ссориться с моим народом.

Мысли Гордона заметались. Возможно, так у него появится шанс вернуться на Землю. Покинув Троон, он может под каким-нибудь предлогом убедить людей Корбуло сначала доставить его в земную лабораторию.

Там Гордон произведет обратный обмен с настоящим Зартом Арном, не объясняя Лианне, что делает. А вернувшийся настоящий Зарт, безусловно, сможет доказать свою невиновность.

Корбуло с обеспокоенным видом подошел ближе, прерывая их разговор!

— Мы не можем больше оставаться здесь! Сейчас в коридорах пусто, и это наша единственная возможность для побега.

Не обращая внимания на отговоры Гордона, Лианна схватила его за руку и потянула вперед.

Корбуло открыл тяжелую раздвижную дверь. В мягко освещенном коридоре было тихо и пусто.

— Мы пойдем к редко используемой ветке подземной дороги, — торопливо объяснил адмирал. — Там нас ждет надежный человек, мой офицер.

Они поспешили по коридорам, спрятанным в глубине под величественным дворцом. Ни одного звука не доносилось из огромного сооружения у них над головой. Тайный ход имел хорошую звукоизоляцию.

Не встретив по пути ни единой души, они вышли в другой коридор, шире первого. Дальше Корбуло повел их с повышенной осторожностью. Наконец они оказались на небольшой станции подземной дороги. В тоннеле их поджидала капсула, рядом с которой стоял человек в форме офицера флота.

— Это Терн Эльдред, капитан крейсера, который доставит вас на Фомальгаут, — объяснил Корбуло. — Вы можете полностью доверять ему.

Зеленоватый оттенок кожи подсказывал, что Терн Эльдред был родом с Сириуса. Он выглядел суровым и мускулистым космическим бродягой, однако, когда он поклонился Гордону и Лианне, его невозмутимое лицо осветила улыбка.

— Принц Зарт… принцесса… Это большая честь для меня! Адмирал все мне объяснил. Вы можете положиться на меня и моих людей, мы доставим вас в любую точку Галактики!

Гордон вдруг засомневался в правильности такого решения.

— Все-таки это похоже на бегство, — обеспокоенно сказал он.

Корбуло не удержался от грубого флотского ругательства.

— Зарт, это ваш единственный шанс! Если вы улетите, я со временем найду доказательства вашей невиновности и смогу убедить вашего отца. Если останетесь, вас, скорее всего, казнят как предателя.

Возможно, Гордон все-таки остался бы, несмотря на опасность, если бы не один важный момент, неизвестный никому, кроме него, — возможность попасть на Землю и связаться с настоящим Зартом Арном.

Он пожал руку Корбуло. А Лианна тихо сказала суровому адмиралу:

— Вы сильно рискуете ради нас. Я никогда этого не забуду.

Они сели в капсулу. Терн Эльдред торопливо последовал за ними и взялся за рычаги управления. Машина с бешеной скоростью рванулась в темноту.

Терн Эльдред с беспокойством посмотрел на часы.

— Все рассчитано с точностью до минуты, ваше высочество, — заявил он Гордону. — Мой крейсер «Маркаб» ждет на посадочной площадке космодрома. Официально мы летим патрулировать сектор Стрельца.

— Вы рискуете ради нас головой, капитан, — с искренней благодарностью сказал Гордон.

Сириусианец улыбнулся:

— Адмирал Корбуло для меня как отец. Я не мог обмануть его доверие, когда он попросил меня и моих людей о помощи.

Капсула затормозила и остановилась рядом с другой станцией, на которой дежурили два офицера флота, вооруженные атомными ружьями. Когда Гордон и Лианна вышли на платформу, они отдали честь. Терн Эльдред быстро повел знатных персон вверх по самодвижущемуся пандусу.

— Теперь закутайтесь в плащи и постарайтесь спрятать лица, пока мы не окажемся на борту «Маркаба». После этого можете уже ничего не бояться.

Они вышли из тоннеля на краю космодрома. Стояла ночь, две золотистые луны висели в звездном небе, бросая теплый свет на тускло поблескивающие корабли, краны и причальные механизмы.

Загораживая собой все остальное, над космодромом возвышались черные громады могучих линкоров. Проходя вслед за Терном Эльдредом вдоль борта, Гордон мельком взглянул на стволы тяжелых атомных орудий, зловеще темнеющие на фоне звезд.

Сириусианец подал знак остановиться, а затем отвел их назад. Мимо с шумом прошагал патруль. Стоя в темноте, Гордон почувствовал, как пальцы Лианны сжали его ладонь. Она бесстрашно улыбнулась ему в тусклом звездном свете.

Терн Эльдред жестом позвал их за собой.

— Нужно спешить! — забеспокоился он. — Мы выбились из графика…

Черный, напоминающий рыбу корпус «Маркаба» вырос перед ними в золотистом лунном свете. В небольших иллюминаторах горели огни, корма крейсера равномерно вибрировала от сдерживаемой энергии.

Вслед за сириусианцем и двумя его офицерами Гордон с Лианной поднялись по узкому трапу к открытому люку. И вдруг тишину над космодромом разорвал резкий вой сирены. Из динамиков раздался хриплый взволнованный голос.

— Общая тревога! — отчаянно прокричал он. — Только что убит Арн Аббас!

Гордон замер, стоя на трапе, и сжал руку Лианны.

— Задержать принца Зарта Арна, где бы он ни находился! — продолжал голос. — Арестовать немедленно!

— Боже мой! — воскликнул Гордон. — Арн Аббас убит, и все думают, что это сделал я!

Весь космодром ожил по сигналу тревоги. Из сотен динамиков снова и снова раздавалось то же ужасное сообщение. Выли сирены, с криками метались солдаты.

Далеко на юге, над башнями Троона, в ночное небо взмыли блестящие флайеры и понеслись в разные стороны.

Терн Эльдред нетерпеливо подтолкнул замерших Гордона и Лианну вверх по трапу.

— Торопитесь, ваше высочество! — настаивал сириусианец. — Это единственная возможность убраться отсюда!

— Сбежать сейчас, когда все думают, будто это я убил Арна Аббаса?! — возмутился Гордон. — Нет! Мы возвращаемся во дворец!

— Мы должны возвратиться, — поддержала его побледневшая Лианна. — Убийство Арна Аббаса потрясет всю империю!

Гордон развернулся и начал спускаться по трапу. Но зеленокожий Терн Эльдред вдруг жестко взглянул на него и выхватил из кармана маленький блестящий предмет.

Это была короткая стеклянная трубка с металлическим полумесяцем на конце. Капитан поднес ее к лицу Гордона.

— Осторожней, Зарт, это парализатор! — крикнула Лианна, в отличие от Гордона знакомая с этим грозным оружием.

Наконечники полумесяца коснулись подбородка Гордона. Словно разряд молнии прошел по всему телу и мгновенно обездвижил его.

Мускулы онемели, и Гордон рухнул как подкошенный. Последним, что уловило его угасающее сознание, был отчаянный крик Лианны.

Затем он погрузился в темноту. Казалось, он плавал в ней бесчисленные века, пока наконец впереди не забрезжил свет.

Он лежал на твердой ровной поверхности, в ушах стоял монотонный глухой гул. Тело постепенно возвращалось к жизни, и Гордон ощутил болезненные покалывания.

С усилием он открыл глаза. Его койка стояла в тесной, слабо освещенной комнате с металлическими стенами и почти без мебели.

На другой койке лежала Лианна, с бледным лицом и закрытыми глазами. В небольшом иллюминаторе виднелось черное небо с яркими звездами. Гордон внезапно понял, что гул издают маршевые генераторы звездолета.

«Боже мой, мы в космосе! — догадался он. — Терн Эльдред парализовал нас и забрал с собой…»

Они были на «Маркабе». Судя по мощному гудению, крейсер несся сквозь галактическую пустоту на предельной скорости.

Лианна не шевелилась. Гордон встал на ноги и кое-как доковылял к ней. Он растирал ее лицо и запястья, пока глаза девушки не открылись.

Принцесса с первого взгляда поняла, где находится. Память мгновенно вернулась к ней.

— Ваш отец убит! — сказала она Гордону. — И все думают, что это сделали вы, а потом сбежали с Троона!

Гордон кивнул с болезненным видом:

— Мы должны вернуться. Нужно добиться, чтобы Терн Эльдред отвез нас обратно.

Гордон дернул дверь каюты. Она не раздвигалась, несмотря на все его усилия. Они оказались взаперти.

Внезапный возглас Лианны заставил его обернуться. Принцесса посмотрела в иллюминатор, а затем снова повернула бледное лицо к Гордону:

— Зарт, идите сюда!

Он подошел. Каюта располагалась близко к носу крейсера, изгиб стены позволял смотреть почти прямо по курсу на скопление звезд, к которому мчался «Макраб».

— Нас везут не на Фомальгаут! — ахнула Лианна. — Терн Эльдред предал нас!

Гордон вгляделся в пылающие дебри звезд, раскинувшиеся впереди.

— Что это значит? Куда же тогда мы летим?

— Посмотрите сюда, чуть западнее туманности Ориона, далеко впереди!

Гордон посмотрел в круглый иллюминатор и увидел в звездной пустыне маленькое темное пятнышко. Мрачная клякса, словно проглотившая часть неба.

Он сразу понял, что это такое. Облако! Далекое загадочное царство полутьмы, где скрываются планеты той самой Лиги Темных Миров, которой управлял Шорр Кан. Человек, замысливший развязать войну и завоевать остальную часть Галактики.

— Нас везут в Облако! — воскликнула Лианна. — Зарт, это заговор Шорра Кана!

Глава 11

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЗАГОВОР

Внезапно Гордона озарила догадка. Все его приключения после обмена разумами подстроены коварным мастером интриг, который управляет Облаком.

Замысел Шорра Кана состоял в том, чтобы с помощью своих агентов вовлечь его в конфликт между галактическими союзами. И одним из агентов всесильного повелителя Темных Миров должен быть Терн Эльдред!

— Черт возьми, теперь я все понял! — выдохнул Гордон. — Терн Эльдред работает на Облако, он предал адмирала Корбуло!

— Но зачем они это сделали? Зачем им нужно, чтобы вас подозревали в убийстве собственного отца?

— Они хотят безнадежно скомпрометировать меня, — сквозь стиснутые зубы ответил Гордон, — чтобы я не мог вернуться на Троон!

Бледная от потрясения, Лианна продолжала с тревогой смотреть на него.

— Зарт, что с нами сделают в Облаке?

Гордона охватила тревога за нее. Это по его вине принцессе угрожает смертельная опасность. Она просто пыталась ему помочь, а теперь сама оказалась в беде.

— Лианна, я чувствовал, что не должен был брать вас с собой! Если с вами что-нибудь случится…

Он замолчал и обернулся на звук открывающейся двери. В каюту вошел Терн Эльдред с циничной усмешкой на зеленоватом лице. Увидев его, Гордон рванулся вперед в приступе ярости.

Терн Эльдред быстро вытащил из кармана знакомую стеклянную трубку.

— Не забывайте о парализаторе, — сухо посоветовал он. — Если не хотите снова лишиться сознания, держите себя в руках.

— Предатель! — бушевал Гордон. — Вы опозорили свой мундир, предали империю!

Терн Эльдред спокойно кивнул:

— Вот уже много лет я из числа самых надежных агентов Шорра Кана. И надеюсь получить его благодарность, когда мы прилетим на Талларну.

— На Талларну? — переспросила Лианна. — Таинственную столицу Лиги? Мы действительно летим в Облако?

Сириусианец снова кивнул:

— Будем там через четыре дня. К счастью, зная график патрулирования имперских кораблей, я могу избежать неприятных встреч.

— Значит, Арна Аббаса убили шпионы Лиги! — обвиняющим тоном произнес Гордон. — Вы знали, что это случится. Вот почему вы так спешили увезти нас!

Сириусианец холодно усмехнулся:

— Разумеется. План рассчитан с точностью до секунды. Все должно выглядеть так, будто вы убили своего отца, а затем сбежали. Нам оставалось только соблюдать график.

Гордон кипел от негодования:

— Черт возьми, вы пока еще не в Облаке! Корбуло знает, что я не совершал этого убийства. Он сумеет сложить два и два и бросится в погоню за вами.

Терн Эльдред вдруг запрокинул голову и захохотал. Он смеялся, пока из глаз не потекли слезы.

— Прошу прощения, принц Зарт, но ничего смешнее не скажешь! — хмыкнул он. — Корбуло погонится за мной? Неужели вы еще не догадались, что сам адмирал и спланировал всю операцию?

— Вы с ума сошли! — возмутился Гордон. — Корбуло — самый уважаемый военачальник империи!

— Да, — согласился Терн Эльдред. — Но всего лишь военачальник, всего лишь командующий флотом. А его амбиции заходят гораздо дальше. Уже несколько лет он и кое-кто из других старших офицеров тайно работают на Шорра Кана. — Глаза сириусианца заблестели. — Шорр Кан обещал каждому из нас по звездному королевству, после того как рухнет империя. И Корбуло достанется самое большое.

Негодование Гордона понемногу отступало перед спокойной убежденностью, звучавшей в голосе сириусианца.

Он вдруг с ужасом осознал, что Чен Корбуло, командующий флотом империи, и вправду мог оказаться предателем. Со всеми сведениями, которыми располагал.

Гордон быстро отыскал доказательства своих подозрений. Зачем еще Корбуло понадобилось нарушать долг и помогать его бегству? Почему убийство Арна Аббаса произошло именно в этот момент?

Терн Эльдред будто прочитал его мысли и снова рассмеялся:

— Вижу, вы начинаете понимать, как ловко вас одурачили. Потому что именно Корбуло и убил Арна Аббаса вчера вечером. И он поклянется, что видел, как это сделали вы, Зарт Арн!

— Но зачем? — недоверчиво спросила Лианна. — Зачем понадобилось обвинять в убийстве Зарта?

— Потому что это самый верный способ расколоть империю и оставить ее беззащитной перед нападением Облака, — усмехнулся сириусианец. — Есть и еще одна причина, которую объяснит вам сам Шорр Кан.

Злобное торжество, мелькнувшее в глазах Терна Эльдреда, снова привело Гордона в ярость.

Он бросился вперед, не обращая внимания на предостерегающие крики Эльдреда. Ему удалось, ловко изогнувшись, уклониться от парализатора, которым пытался ткнуть в него сириусианец. Кулак Гордона врезался в лицо предателя.

Терн Эльдред повалился на спину. Гордон, как пантера, прыгнул на него, но сириусианец сумел удержать свое оружие и снова отчаянно выбросил вперед руку с парализатором.

Полумесяц на конце стеклянной трубки коснулся шеи Гордона. Удар пронзил его, словно молния, и сознание мгновенно угасло.

Он пришел в себя на той же койке. На этот раз боль оказалась намного мучительней. Но теперь рядом с Гордоном сидела Лианна и встревоженно смотрела на него.

Когда он шевельнулся, ее серые глаза заблестели.

— Зарт, вы были без сознания больше суток! Я очень волновалась за вас.

— Со мной все в порядке, — пробормотал он и попытался сесть, но ее маленькие руки заставили его лечь обратно.

— Нет, Зарт, вам нужно отдохнуть, пока ваши нервы не оправятся от электрошока.

Гордон посмотрел в иллюминатор. Панорама сияющих звезд, казалось, ничуть не изменилась. Сколько бы он ни вглядывался в черное пятно Облака, все равно мог различить только самые крупные светила в далекой звездной чаще.

— Мы летим с огромной скоростью, но потребуется еще несколько дней, чтобы достичь Облака, — заметила Лианна, проследив за его взглядом. — До этого мы можем столкнуться с имперским патрулем.

Гордон вздохнул:

— Не стоит надеяться на это. Мы ведь летим на имперском крейсере и без помех пройдем мимо любого патруля. А если Корбуло действительно участвует в заговоре, он должен расположить патрули так, чтобы наш корабль прошел незамеченным.

— Я все время думаю об этом, — призналась Лианна. — И мне до сих пор не верится, что Корбуло — предатель. Это кажется невозможным. Но все же…

Сам Гордон уже не сомневался. Доказательства были слишком весомы.

— Если человека обуревают амбиции, он способен на любое предательство, а Корбуло очень самолюбив, — проворчал он и тут же понял еще более страшную вещь. — Боже мой! Значит, когда Облако нападет, командующий флотом будет всячески мешать обороне империи.

Превозмогая боль, он поднялся с койки, хоть принцесса и старалась его удержать.

— Если бы мы могли передать сообщение на Троон! Хотя бы просто предупредить Джала Арна!

Лианна печально покачала пепельно-золотистой головой:

— Боюсь, у нас не будет такой возможности, когда нас доставят в Облако. Вряд ли Шорр Кан отпустит нас на свободу.

Много часов подряд в голове Гордона вертелась невероятная чехарда известных и неизвестных факторов.

Кое-что, впрочем, было ясно. Все в этом мире видели в нем Зарта Арна. А значит, полагали, что ему известен секрет Разрушителя — таинственного оружия, о котором знали только Арн Аббас и двое его сыновей.

Именно поэтому Корбуло отважился на операцию, в результате которой Гордона и Лианну насильно увезли в Облако. Когда Шорр Кан завладеет секретом таинственного оружия, он уже не будет опасаться империи, флотом которойкомандует его собственный агент. Он нападет немедленно.

«Маркаб» мчался все дальше и дальше. Когда по корабельному времени наступил вечер, вид звездного неба изменился. Туманность Ориона горела теперь во всей своей титанической красе далеко на востоке.

Впереди, дальше самых дальних звезд Галактики, нависло черное пятно Облака. Оно значительно увеличилось, и теперь его гигантские размеры стали очевидны.

Ни Терн Эльдред, ни кто-либо еще из команды не входили в каюту. Гордону не предоставили ни одной возможности для повторного нападения. Обыскав все помещение, он не нашел ничего, способного облегчить побег.

Он все сильнее тревожился за безопасность Лианны, снова укоряя себя за то, что позволил ей лететь вместе с ним.

Однако принцесса вовсе не казалась испуганной.

— По крайней мере, Зарт, какое-то время мы будем вместе, — заметила она. — Возможно, это все счастье, что выпало нам.

Руки Гордона сами потянулись обнять ее, пальцы коснулись золотистых волос. Но он заставил себя отстраниться.

— Лианна, думаю, вам лучше поспать, — смущенно проговорил он.

Девушка взглянула на него с удивленной улыбкой:

— Почему, Зарт, что случилось?

Никогда в жизни Гордон не испытывал такого влечения. Но это была бы черная измена. Он предал бы Зарта Арна, который доверил ему свое тело, свою жизнь! И предал бы саму Лианну.

Ведь если Гордон доберется до лаборатории на Земле, к ней вернется настоящий Зарт Арн — тот, который любит Мерн.

«Этого никогда не случится! — нашептывал в голове у Гордона чей-то тихий, искушающий голос. — Вам никогда не убежать из Облака. Прими свое счастье, пока оно еще в твоих руках!»

Гордон отчаянно сопротивлялся этим вкрадчивым советам.

— Лианна, мы должны забыть все разговоры о любви, — хрипло произнес он.

Его слова поразили и озадачили девушку.

— Но, Зарт, тогда, на Трооне, вы сказали, что любите меня!

— Я помню. — Гордон печально кивнул. — И дьявольски сожалею, что сделал это. Эта была ошибка.

Лианна побледнела, в ее серых глазах начали собираться тучи.

— Вы хотите сказать, что до сих пор еще, несмотря на все, любите Мерн?

— Зарт Арн все еще любит Меры, и вы, Лианна, должны это знать, — с отчаянной решимостью заявил Гордон.

И он знал, что говорит чистую правду.

Недоумение в глазах Лианны сменилось тщетно скрываемой болью.

Гордон ожидал вспышки бурного гнева или горького упрека. Он был готов и к тому и к другому. Но не к такой глубокой, глухой боли, и видеть это было невыносимо.

«К черту все обещания! — обреченно подумал он. — Зарт Арн не стал бы требовать, чтобы я хранил тайну, если бы знал, как все обернется. Нет, не стал бы!»

Он шагнул вперед и взял девушку за руку.

— Лианна, я хочу рассказать вам всю правду. Зарт Арн не любит вас, но я вас люблю! Я вовсе не Зарт Арн, — торопливо продолжил он. — Я совершенно другой человек, временно оказавшийся в теле Зарта Арна. Я знаю, это звучит невероятно, но…

Он замолчал, увидев на лице Лианны недоверие и презрение.

— Не лгите мне хотя бы теперь! — вспыхнула она.

— Я сказал вам правду! — настаивал он. — Да, это тело Зарта Арна. Но я совсем другой человек!

По ее лицу Гордон понял, что его безрассудная попытка провалилась. Лианна не поверила ему и никогда не поверит.

Да и как она могла поверить? Разве он сам на ее месте принял бы всерьез подобное заявление? Наверняка не принял бы.

Теперь, когда погиб Вель Квен, никто в этом мире не сможет подтвердить слова Гордона. Только старый ученый знал об удивительных экспериментах Зарта Арна.

Лианна взглянула на него спокойно и равнодушно:

— Вам не обязательно объяснять свои поступки нелепыми историями о раздвоении личности. Я прекрасно все поняла. Вы просто старались исполнить долг перед империей. Вы боялись, что я могу отказаться от этого брака в последний момент, и, чтобы обеспечить поддержку Фомальгаута, притворились влюбленным.

— Лианна, клянусь, это не так! — простонал Гордон. — Но вы же сами не даете мне сказать правду…

— Вам не обязательно было это делать, — продолжала она, словно не слыша. — Я не собиралась отказываться от брака, потому что понимала, как важна для империи поддержка моего королевства. Но больше хитрить незачем. Я выполню свое обещание, и мое королевство тоже. Я выйду за вас замуж, но наш брак будет только политическим союзом, как мы поначалу и договаривались.

Гордон хотел было возразить, но сдержал себя. В конце концов, принцесса предложила единственный приемлемый выход.

Когда вернется настоящий Зарт Арн, его брак с Лианной и не сможет быть ничем иным, кроме политического союза.

— Хорошо, — с мрачным видом согласился Гордон. — Я повторяю, что никогда не лгал вам. Но все это сейчас не имеет большого значения.

Он указал на иллюминатор. В сияющей звездами пустоте, сквозь которую с бешеной скоростью несся крейсер, зависло уродливое пятно Облака. И оно непрерывно увеличивалось, становясь все ближе.

Лианна спокойно кивнула:

— У нас мало шансов вырваться из рук Шорра Кана. Но если такая возможность появится, я останусь вашим союзником. Наши личные чувства мало значат по сравнению с необходимостью вернуться и предупредить империю.

Время шло, и шансы на спасение уменьшались с каждой минутой. «Маркаб» стремительно приближался к Облаку.

Той ночью, когда свет на корабле потускнел, Гордон лежал на койке и с горечью думал, что еще ни с кем судьба не играла такую злую шутку.

Девушка, с которой он находился сейчас в одной каюте, любила его, а он любил ее. Но даже когда невероятная бездна пространства и времени навсегда разлучит их, она по-прежнему будет считать его обманщиком.

Глава 12

В КОСМИЧЕСКОМ ОБЛАКЕ

На следующее утро Облако впереди уже приняло колоссальные размеры. Черное пятно заслоняло теперь половину неба, мутный комок тьмы, словно спрут, тянул жадные извивающиеся щупальца, готовые вцепиться во всю Галактику «Маркаб» теперь сопровождали четыре мощных линкора. Нос каждого украшал черный круг — герб Лиги. Корабли летели так близко и настолько уверенно держались на той же скорости, что их можно было рассмотреть во всех подробностях.

— Следовало ожидать, что Шорр Кан вышлет конвой, — пробормотала Лианна и взглянула на Гордона. — Он уверен, что вместе с вами уже завладел и тайной Разрушителя.

— Лианна, об одном вы точно можете не беспокоиться, — заверил ее Гордон. — Он никогда не узнает от меня эту тайну.

— Я знаю, как вы преданы империи, — хмуро ответила она. — Но говорят, что ученые Лиги овладели ужасными методами пыток. Они могут силой вырвать у вас правду.

Гордон коротко рассмеялся:

— У них ничего не выйдет. Скоро Шорр Кан узнает, что сделал неудачный ход.

Пять кораблей приближались к Облаку. Весь мир впереди превратился в черный клубок мрака.

Затем, сохраняя строй, эскадрилья погрузилась в него.

Корабль охватила тьма. Не абсолютная темнота, но густая, зловещая мгла, которая казалась удушающей после ослепительного величия открытого космоса.

Гордон обратил внимание, что космическая пыль не настолько плотная, как он раньше думал. Лишь огромные размеры делали Облако непроницаемым для взгляда. Но теперь, оказавшись внутри, корабль мчался сквозь сплошной бесконечный туман.

Здесь тоже были звезды, различимые лишь с расстояния в несколько парсеков. Они тускло светили сквозь дымку, словно приглушенные сигнальные огни, — таинственные, колдовские звезды.

«Маркаб» и его эскорт проходили довольно близко от некоторых из этих звездных систем. Гордон видел планеты, кружащиеся в слабом свечении звезд, миры, поглощенные вечными сумерками.

Ведомые лучами радаров, корабли все глубже погружались в Облако. Но только на следующий день начали сбавлять скорость.

— Должно быть, мы уже почти на месте, — мрачно заметил Гордон.

Лианна кивнула и указала в иллюминатор. Далеко впереди в темном тумане тлела бледно-красная звезда.

— Талларна, — пробормотала девушка. — Столица Лиги Темных Миров, цитадель Шорра Кана.

Несколько часов резкого торможения превратили нервы Гордона в туго натянутые струны. Корабль приближался к конечной цели полета.

Метеоритные потоки стучали по корпусу крейсера. Он петлял и часто менял курс. Пронзительные сигналы тревоги раздавались чуть ли не каждую минуту: на него сыпались камни неправильной формы, а затем исчезали во взрывах атомных снарядов, выбрасываемых автоматическими пушками корабля.

Эти опасные плотные участки были окружены зловещим зеленым свечением, которое когда-то объяснялось присутствием небулия^[6]. Но каждый раз, когда корабль вырывался в более разреженную область тумана, впереди угрюмо светилось красное солнце Талларны.

— Звездную систему Талларны не случайно выбрали столицей Лиги, — отметила Лианна. — Противнику было бы нелегко пробраться сквозь этот безумный лабиринт.

Корабль повернул к зловещей красной звезде. Древняя, затухающая, мрачно-багровая, она светилась в самом сердце огромного Облака, словно злой глаз, пристально всматривающийся во тьму.

Единственная планета — сама Талларна — выглядела такой же мрачной. Большую часть ее покрывали непривычно белые равнины и такие же белые леса, напоминающие грибницу. Чернильный океан омывал берега эбеновыми волнами, зловеще отражая кровавый свет красного солнца.

Корабли нырнули в атмосферу, направляясь к гигантскому черному городу. Похожие на коробки здания выстроились в строгом геометрическом порядке.

Лианна вскрикнула и указала на большой космодром за пределами города. Изумленному взгляду Гордона открылся целый бурлящий улей с длинными рядами тысяч военных кораблей. Вокруг суетилось множество людей, работали краны и другие погрузочные машины.

— Флот Шорра Кана действительно готовится к вылету, — сказала принцесса. — И это только одна из его военных баз. Лига гораздо сильнее, чем мы надеялись.

Гордон сопротивлялся леденящему душу страху:

— Но Джал Арн тоже соберет все силы империи. И у него есть Разрушитель. Если бы еще удалось предотвратить новое предательство Корбуло!

Корабли разделились: четыре линкора сопровождения остались в воздухе, а «Маркаб» нырнул к черному кубическому зданию.

Крейсер приземлился на широкой посадочной площадке. К нему подбежали солдаты-облачники — бледнолицые мужчины в темной форме.

Через несколько минут дверь каюты открылась. За ней стоял Терн Эльдред с двумя вооруженными офицерами Лиги.

— Мы прибыли, и я уверен, что Шорр Кан захочет немедленно встретиться с вами, — обратился к Гордону сириусианский предатель. — Прошу вас не оказывать глупого и бесполезного сопротивления.

Что сопротивление бесполезно, Гордон убедился уже дважды, испытав на себе действие стеклянного парализатора. Он поднялся, взял Лианну за руку и коротко кивнул:

— Хорошо. Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.

Когда они вышли из корабля, регулятор гравитации не позволил им почувствовать разницу в силе тяжести. Воздух был морозный, мрачное впечатление усиливал мутный сумрак, сгустившийся после захода багряного солнца.

Гордон подумал, что эта холодная, неприветливая, навсегда погруженная в полумрак планета в сердце Облака очень подходит для того, чтобы вынашивать планы покорения Галактики.

— Это Дерк Ундис, старший офицер Лиги, — представил одного из спутников сириусианец. — А это, Дерк, принц Зарт Арн и принцесса Лианна.

Офицер Лиги выглядел достаточно молодо. Его внешность нельзя было назвать отталкивающей, но впечатление портили неестественно бледное лицо и фанатичный блеск глубоко посаженных глаз.

Он поклонился Гордону и девушке, а затем махнул рукой в сторону двери.

— Вождь ожидает вас, — отрывисто произнес офицер.

Гордон заметил торжество в его глазах, как и на лицах неподвижно застывших солдат-облачников, мимо которых они проходили.

Они и должны ликовать, захватив в плен члена императорской семьи и сразив могущественного Арна Аббаса.

— По этой лестнице, пожалуйста, — сказал Дерк Ундис, когда они вошли в здание. Не удержавшись, он с гордостью добавил: — Вас, несомненно, удивил вид нашей столицы? Мы не любим бесполезной роскоши.

Спартанская простота и аскетическая скудность царствовали в этих мрачных залах. Здесь действительно не было роскоши и блеска огромного дворца в Трооне. Повсюду встречались люди в военной форме. Это был центр военной державы.

Они приблизились к массивной двери, охраняемой шеренгой крепких солдат-облачников с атомными винтовками. Солдаты отошли в сторону, и дверь открылась.

Дерк Ундис и сириусианец завели Гордона с Лианной в мрачного вида комнату и встали по обе стороны от них.

Обстановка здесь была еще скромнее, чем в других помещениях. Небольшой рабочий стол с целым рядом экранов, жесткий стул, окно, выходящее на черную громадину города, — вот и все.

Из-за стола поднялся высокий широкоплечий мужчина приблизительно сорока лет. Темные, коротко постриженные волосы, волевое, резко очерченное бледное лицо, внимательные черные глаза.

— Шорр Кан, глава Лиги Темных Миров! — представил его Дерк Ундис с фанатичным восхищением в голосе, а затем добавил: — Пленные доставлены, сэр!

Шорр Кан долго и хмуро рассматривал Гордона, затем мельком взглянул на Лианну.

— Вы хорошо поработали, Терн Эльдред, — отрывисто похвалил он сириусианца. — Вы и Чен Корбуло доказали свою преданность великому делу Лиги и не останетесь без награды. А теперь вам лучше немедленно вернуться назад и присоединиться к флоту империи, чтобы не вызвать подозрений.

Терн Эльдред кивнул:

— Это самое мудрое решение, сэр. Я готов выполнить любой ваш приказ, переданный через Корбуло.

— Вы, Дерк, тоже можете идти, — добавил Шорр Кан. — Мне нужно кое о чем расспросить наших невольных гостей.

— Оставить их здесь, наедине с вами, сэр? — встревожился Дерк Ундис. — У них нет оружия, но…

Шорр Кан обернулся к молодому фанатику:

— Вы всерьез думаете, что мне может угрожать этот жалкий императорский сынок? Но если бы даже и так, вы ведь не считаете, что я должен прятаться от опасности? — Он чуть понизил голос. — Разве не будут в скором времени миллионы людей рисковать жизнью ради нашего общего дела? Будут, и с радостью. Разве может хоть один из нас уклоняться от опасности, когда от непоколебимой преданности каждого зависит успех всех наших планов? И мы добьемся успеха! — Теперь его голос звенел. — Мы должны взять силой то, что нам полагается по праву, вырвать Галактику из жадных рук империи, осудившей нас на вечное изгнание в Темных Мирах! Неужели вы считаете, что, борясь за это великое дело, я могу думать о собственной безопасности?

Дерк Ундис поклонился почти с благоговением. Сириусианец последовал его примеру, а затем они оба вышли.

Гордона озадачила громкая риторика Шорра Кана. Но через мгновение он удивился еще сильнее.

Как только дверь закрылась, выражение лица Шорра Кана смягчилось, и сам он расслабился. Глава Лиги откинулся на спинку стула и с улыбкой посмотрел на Гордона и Лианну:

— Как вам понравилась моя речь, Зарт Арн? Я знаю, что это звучало довольно глупо, но мои люди любят слушать подобную чушь.

Гордона так поразило это внезапное и полное преображение, что он долго не мог произнести ни слова.

— Значит, сами вы не верите во все это?

— Разве я похож на идиота? — рассмеялся Шорр Кан. — Только сумасшедшие фанатики способны клюнуть на это. Но они всегда были движущей силой любого рискованного предприятия, и я должен выглядеть самым ярым фанатиком, когда говорю с ними. Садитесь, прошу вас. — Он указал на стулья. — Простите, что не предлагаю вам выпить, но я не держу здесь спиртного. Если его случайно найдут, это разрушит прекрасную легенду об аскетической жизни Шорра Кана, его преданности долгу и непрерывных трудах на благо людей Лиги.

Холодный цинизм горел в его цепких черных глазах.

— Я долго изучал вас, Зарт Арн, и многое про вас знаю. Вы достаточно разумный человек, хотя больше увлечены наукой, чем государственными делами. Мне также известно, что ваша невеста принцесса Лианна тоже отнюдь не глупа. Что ж, это упрощает дело. Я буду говорить с вами как с разумными людьми. Ведь только идиотами, у которых эмоции сильнее разума, можно управлять с помощью громких слов о долге и священном предназначении.

Когда первое потрясение прошло, Гордон начал понимать характер этого правителя, чье имя держало в страхе всю Галактику.

Умный и в то же время крайне циничный, проницательный, безжалостный и холодный, как клинок, — вот каким был Шорр Кан.

Гордон почувствовал странную ущербность в этом могущественном и хитром интригане. И это ощущение лишь усиливало ненависть к нему.

— Вы ожидаете, что я стану спокойно беседовать с вами, после того как меня насильно привезли сюда и ославили на всю Галактику как изменника и отцеубийцу?

Шорр Кан пожал плечами:

— Признаю, что это не очень приятно. Но мне необходимо было заполучить вас. Вы давно бы уже оказались здесь, если бы те, кого я послал забрать вас из лаборатории на Земле, справились с задачей. — Он с сожалением покачал головой. — Это лишь доказывает, что любая случайность способна разрушить самые хитроумные планы. Никаких трудностей с вашим похищением с Земли не ожидалось. Корбуло передал нам подробный график патрулирования этого сектора, чтобы мы могли избежать встречи с кораблями империи. Но этому проклятому антаресианскому капитану вдруг приспичило совершить незапланированный рейд в Солнечную систему! Так что, принц Зарт, мне пришлось искать другой способ доставить вас сюда, — заключил вождь облачников. — Я просто отправил вам компрометирующую мыслезапись, из-за которой у вас возникли неприятности. Корбуло, разумеется, получил приказ «разоблачить» моего посланника, помочь вам сбежать с Троона, а затем обвинить в убийстве Арна Аббаса, которое совершил он сам!

Гордон тут же ухватился за самое важное в этом объяснении:

— Значит, это правда, что Чен Корбуло работает на вас?

— Держу пари, это сильно потрясло вас, не так ли? — усмехнулся Шорр Кан. — Корбуло очень хитер. Он мечтает о власти, о собственном звездном королевстве. Но скрывает свои желания под маской честного служаки, которым восхищается вся империя. Возможно, ваше разочарование смягчит тот факт, что лишь несколько военачальников и сановников империи оказались предателями. Но их вполне достаточно, чтобы свести на нет шансы императорского флота, когда дело дойдет до решающего сражения.

Гордон напряженно подался вперед:

— И когда оно произойдет?

Глава 13

ПРАВИТЕЛЬ ОБЛАКА

Шорр Кан откинулся на спинку кресла:

— Это в определенной степени зависит от того, согласитесь ли вы сотрудничать со мной.

— Под «сотрудничеством» вы понимаете предательство империи? — пренебрежительно сказала Лианна.

— Можно выразиться и так. — Глава Лиги ничуть не смутился. — Но я бы предпочел назвать это трезвым взглядом на ситуацию. — Он подался вперед и с совершенно серьезным выражением лица продолжил: — Зарт, раскрою вам свои карты. Лига Темных Миров тайно создала флот, превосходящий силы империи. Мы располагаем всем оружием, какое только имеется у вас, а также совершенно новым, которое мгновенно разнесет в щепки весь ваш флот.

— Что это за оружие? Звучит так, словно вы блефуете, — заметил Гордон.

Шорр Кан ухмыльнулся:

— Вам не удастся выудить из меня информацию. Я лишь скажу, что это оружие способно поражать вражеские корабли изнутри. С этим оружием, с нашим мощным флотом и в особенности с адмиралом Корбуло, тайно работающим на нас, мы не оставим имперцам ни единого шанса! Мы выступили бы еще раньше, если бы не одна сложность. Это Разрушитель. Корбуло ничего не смог рассказать мне о Разрушителе, поскольку в эту тайну посвящены лишь члены императорской семьи. И хотя легенды о его ужасной мощи могут быть преувеличены, мы знаем, что они не лишены оснований. Ваш предок Бренн Бир с помощью Разрушителя уничтожил пришельцев из Магеллановых Облаков, которые захватили Галактику две тысячи лет назад.

Лицо Шорра Кана напряглось.

— Зарт, вам известен секрет этого оружия. И я намерен получить его от вас!

Ничего другого Гордон и не ожидал услышать. Но не спешил с ответом.

— Вероятно, вы собираетесь предложить мне звездное королевство в обмен на секрет Разрушителя? — с иронией поинтересовался он.

— Гораздо больше, — спокойно поправил его Шорр Кан. — Я предлагаю вам всю Галактику!

Гордона поразила безумная, захватывающая дух дерзость этого человека.

— Мы собирались говорить как разумные люди, — отрезал Гордон. — Неужели я кажусь настолько глупым, чтобы поверить, будто после победы над империей и покорения Галактики вы отдадите мне всю власть?

Облачник усмехнулся:

— Я ничего не сказал о власти. Я говорил о титуле. Это разные вещи. Получив секрет Разрушителя, я смогу растоптать империю и диктовать свою волю Галактике. Но половина Галактики будет по-прежнему ненавидеть меня как чужака и узурпатора. Начнутся мятежи и волнения. Поэтому, как только я приберу все к рукам, сразу же объявлю об образовании федерации миров Галактики под управлением Зарта Арна, законного наследника покойного Арна Аббаса. А я, Шорр Кан, останусь всего лишь вашим надежным советником. Понимаете, насколько проще мне будет в этом случае? — довольно ухмыльнулся он. — Законный император, никаких волнений. Вы с Лианной станете править империей, наслаждаясь роскошью и любовью подданных. Меня не волнуют внешние проявления могущества, я вполне удовлетворюсь реальной властью от вашего имени.

— А если я воспользуюсь положением номинального правителя и выступлю против вас? — с любопытством спросил Гордон.

— Ничего не получится, — рассмеялся Шорр Кан. — Ядро армии по-прежнему будут составлять верные мне облачники, которым я могу полностью доверять. — Он резко встал. — Так что вы на это скажете? Не забывайте, что сейчас вы беглец, обвиняемый в убийстве собственного отца. Но все это можно исправить, снять с вас ложное обвинение, и вы станете величайшим правителем в истории. Разве не разумно согласиться на это предложение?

Гордон пожал плечами:

— Ваше предложение, безусловно, разумно. Но боюсь, что вы напрасно потратили время. Проблема в том, что вы ни при каких обстоятельствах не узнаете от меня секрет Разрушителя.

Он ожидал от вождя Лиги взрыва ярости. Но Шорр Кан вовсе не выглядел разочарованным.

— Я надеялся, что вы здравомыслящий человек и не принимаете всерьез всю эту чушь о патриотизме и верности долгу, а больше прислушиваетесь к голосу рассудка.

— Разумеется, вы не в состоянии понять, что такое верность и честь, — вспыхнула Лианна. — Потому что у вас их нет!

Шорр Кан посмотрел на нее исподлобья, хотя разгневанным по-прежнему не казался.

— Да, у меня их нет, — согласился он. — Что такое, в конце концов, верность, честь, патриотизм и прочие замечательные качества? Всего лишь идеи, которые люди считают похвальными и за которые готовы умереть. А я реалист. Я не собираюсь вредить себе ради какой-то идеи. — Он снова повернулся к Гордону. — Давайте не будем сейчас обсуждать этот вопрос. Вы устали, переволновались, вы не в том состоянии, когда следует принимать решение. Отдохните хорошенько, а завтра обдумайте все как следует, руководствуясь разумом, а не эмоциями. И вы наверняка поймете, что я прав. Я мог бы сказать, — небрежно добавил он, — что, если вы будете упорствовать, вас ждет весьма неприятная альтернатива. Но я не хочу угрожать вам, Зарт. Я хочу, чтобы вы были на моей стороне, и вовсе не из какой-то симпатии ко мне или Лиге, а просто потому, что вы достаточно разумны, чтобы понять свою выгоду.

Гордон впервые заметил стальной блеск в бархатно-черных глазах Шорра Кана.

Вождь Лиги нажал сигнальную кнопку. Дверь открылась, и вошел Дерк Ундис.

— Поселите принца Зарта и его невесту в самых лучших покоях, — приказал Шорр Кан молодому облачнику. — Выставьте охрану, но обходиться с ними следует деликатно. Любой, проявивший неуважение к гостям, будет строго наказан.

Дерк Ундис поклонился и застыл в ожидании. Гордон взял Лианну под руку и молча вышел.

Всю дорогу по коридорам и пандусам мрачного здания Гордона не покидало тревожное ощущение, что он столкнулся с гораздо более хитрым и проницательным противником, который способен смять его, словно глину.

Цитадель Лиги Темных Миров ночью выглядела еще тоскливей. Горевшие в коридорах через равные промежутки огни не могли развеять зловещий туман, окутавший весь этот мир.

Жилище, в которое их препроводили, не отличалось особой роскошью. Квадратные комнаты с белыми стенами были обставлены со строгой практичностью, прозрачные участки открывали вид на мрачный город Талларну.

Дерк Ундис сдержанно поклонился:

— Здесь есть автомат для раздачи пищи и все необходимое. Советую вам не покидать комнаты. Все выходы надежно охраняются.

Когда офицер Лиги ушел, Гордон повернулся к Лианне, стоявшей возле окна.

При виде ее хрупкой фигурки с гордой осанкой его сердце наполнилось нежностью. Он подошел к ней.

— Лианна, если бы я мог обеспечить вашу безопасность, выдав тайну Разрушителя, я бы сделал это, — хрипло произнес он.

Она резко вскинула голову:

— Ни в коем случае! Без Разрушителя Шорр Кан не решится выступить. И пока он сомневается, остается шанс, что предатель Корбуло будет обезврежен.

— Боюсь, нам не удастся его разоблачить. Нет никакой возможности сбежать отсюда.

Хрупкие плечи Лианны поникли.

— Да, я понимаю, — прошептала она. — Даже если мы каким-то чудом выберемся из этого здания и захватим корабль, нам никогда не найти дорогу через лабиринты Облака.

Облако! Само небо здесь было темным, тяжелым и угрожающим, свет звезд не мог пробиться сквозь эбеновое покрывало, окутавшее мрачный город.

При взгляде на него Гордон ощутил приступ клаустрофобии. Триллионы миль мрака закрыли от него свободный, полный ярких звезд космос.

Талларна не спала. По идеально прямым улицам непрерывным потоком шли тяжелые грузовые машины. Целыми стаями проносились флайеры. Громовым эхом гудел далекий космодром, где постоянно взлетали и садились эскадрильи боевых кораблей.

Гордон лег на диван в гостиной, даже не надеясь уснуть. Однако усталое тело ненадолго расслабилось, и он погрузился в беспокойную дремоту.

Разбудил его рассвет — тоскливый, блеклый, едва проявивший очертания комнаты. Лианна сидела на краешке дивана, с интересом рассматривая Гордона.

— Не думала, что вы так быстро проснетесь, — слегка покраснев, сказала она. — Завтрак уже готов. Не такая уж и плохая питательная жидкость. Хотя она, вероятно, скоро надоест.

— Сомневаюсь, что мы пробудем здесь так долго, чтобы нам успело надоесть, — мрачно заметил Гордон.

Принцесса с тревогой посмотрела на него:

— Думаете, Шорр Кан потребует, чтобы вы передали ему секрет уже сегодня?

— Боюсь, что так, — признал он. — Если только это задерживает нападение Лиги, он захочет получить сведения как можно скорее.

Весь этот тусклый день, пока красное солнце с угрюмой медлительностью катилось по темному небу, они ожидали вызова к Шорру Кану.

Но только к вечеру в покоях появились Дерк Ундис и четверо вооруженных солдат.

Фанатичный облачник снова церемонно поклонился.

— Принц Зарт, вождь ждет вас. Вас одного, — добавил он быстро, когда Лианна шагнула следом за Гордоном.

Глаза Лианны вспыхнули.

— Я пойду вместе с Зартом!

— Сожалею, но я только выполняю приказ, — холодно ответил Дерк Ундис. — Принц, вы идете?

Лианна поняла, что спорить бесполезно, и отступила.

Гордон поколебался мгновение, а затем, повинуясь внезапному импульсу, шагнул к ней и поцеловал.

— Лианна, не волнуйтесь за меня, — сказал он и отвернулся.

Его сердце болезненно сжалось, когда он отправился по коридору вслед за Дерком Ундисом. Он был уверен, что видел Лианну в последний раз.

«Может быть, это и к лучшему, — подумал он. — Может быть, лучше умереть, чем вернуться в свое время и постоянно терзаться воспоминаниями о безвозвратно потерянной любви».

Мрачные предчувствия подтвердились, когда Гордон увидел, куда его привели охранники. Это оказался не тот строгий кабинет, где он побывал накануне, а лаборатория. Над столом висел массивный металлический конус, соединенный длинными кабелями со сложной аппаратурой, вакуумными трубками и записывающим устройством. Возле него стояли двое худощавых взволнованных облачников и сам Шорр Кан.

Правитель Облака отпустил Дерка Ундиса вместе с охранниками и быстро поприветствовал Гордона.

— Хорошо выспались, отдохнули? Вот и прекрасно. А теперь скажите, что вы решили.

Гордон пожал плечами:

— Тут нечего решать. Я не могу открыть вам секрет Разрушителя.

Шорр Кан слегка нахмурился и после недолгой паузы произнес:

— Понятно. Этого и следовало ожидать. Старые представления, старые традиции, даже умный человек иногда не в состоянии справиться с ними. — Он прищурился. — А теперь выслушайте меня, Зарт. Я сказал вам вчера: если вы откажетесь, вас ждет неприятная альтернатива. Я не стал вдаваться в детали, потому что рассчитывал на ваше добровольное сотрудничество. Но теперь вы заставляете меня высказаться до конца. Итак, позвольте для начала заверить вас: я вырву у вас эту тайну, независимо от того, хотите вы ее открыть или нет.

— Значит, пытки? — усмехнулся Гордон. — Я так и думал.

Шорр Кан с отвращением махнул рукой:

— Вздор, я не применяю пытки. Этот грубый и ненадежный способ неприятен даже моим сторонникам. Нет, я говорю о совсем другом методе.

Он указал на старшего из двоих стоявших рядом мужчин:

— Ланд Аллар — один из лучших наших ученых. Несколько лет назад он разработал прибор, который я уже вынужден был пару раз использовать. Это мозговой сканер. Он буквально считывает ваш мозг, сканирует нейроны, прослеживая синаптические соединения, а затем переводит физические сигналы в воспоминания и информацию, которые хранятся в вашей памяти. С его помощью я еще до наступления ночи извлеку тайну из вашего сознания.

— Довольно бесхитростный блеф, — твердо заявил Гордон.

Шорр Кан покачал темноволосой головой:

— Уверяю вас, это не так. Вы можете убедиться на собственном примере, если хотите, или же вам придется поверить мне на слово, что сканер способен извлечь все необходимое из вашего мозга. Беда в том, что длительное воздействие сканирующего луча разрушает синаптические связи мозга. В результате подопытный превращается в безмозглого идиота. Вот что случится с вами, если мы испробуем аппарат на вас.

У Гордона волосы встали дыбом. Теперь он уже не сомневался, что Шорр Кан говорит правду. Помимо всего прочего, бледные от испуга лица ученых подтверждали его слова.

Странно, неправдоподобно, ужасно… Но вполне возможно для науки этого мира. Аппарат, автоматически читающий мысли и попутно разрушающий мозг.

— Повторяю: я не хочу испробовать его на вас, — признался Шорр Кан. — Поскольку, как я уже говорил, вы весьма пригодились бы мне как марионеточный император после завоевания Галактики. Но если вы будете упорствовать и не откроете мне секрета, у меня попросту не останется выбора.

Гордону безумно захотелось рассмеяться. Какая ирония судьбы!

— Вы все хорошо рассчитали, — сказал он Шорру Кану. — Однако у вас опять ничего не выйдет из-за досадной случайности.

— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовался правитель Лиги с настораживающей мягкостью в голосе.

— Я хочу сказать, что не могу выдать вам секрет Разрушителя, потому что не знаю его.

Шорр Кан бросил на Гордона раздраженный взгляд:

— Детская уловка. Всем известно, что сын императора посвящен в тайну Разрушителя.

— Именно так, — кивнул Гордон. — Но дело в том, что я не сын императора. Я совершенно другой человек.

Шорр Кан нетерпеливо пожал плечами.

— Так мы ничего не добьемся. Начинайте, — приказал он ученым.

В тот же миг Гордон яростно рванулся к Шорру Кану, пытаясь вцепиться ему в горло. Но так и не достиг цели. Один из ученых держал наготове парализатор и быстро ткнул им в затылок пленника.

Гордон обмяк, потрясенный и обездвиженный. Он лишь смутно ощутил, как его уложили на металлический стол. Сквозь туман проступило суровое лицо Шорра Кана, и холодные черные глаза в упор посмотрели на него.

— Зарт, у вас остался последний шанс! Подайте знак, и вы еще можете избежать этой участи.

Гордон понял, что положение безнадежно, и лишь гневно взглянул на вождя Лиги.

Ученый снова поднес парализатор, и Гордон содрогнулся, словно от удара чудовищной силы. Он успел разглядеть, как двое ученых устанавливали массивный металлический конус над его головой, а затем погрузился во тьму.

Глава 14

УГРОЗА ТЕМНЫХ МИРОВ

Гордон постепенно приходил в себя. Его тошнило, голова раскалывалась от боли, словно по черепу стучали все молоты ада.

Холодный стакан коснулся его губ, и над ухом раздался настойчивый голос:

— Пейте!

Он с трудом проглотил горькую жидкость. Вскоре тошнота прошла, а головная боль ослабла.

Гордон не сразу решился открыть глаза. Он по-прежнему лежал на столе, но сканирующий конус и сам аппарат исчезли.

Над ним склонилось озабоченное лицо кого-то из ученых-облачников. Затем он различил волевые черты и блестящие черные глаза Шорра Кана.

— Попробуйте сесть, — подсказал ученый. — Так вы быстрее восстановитесь.

Ослабевшего Гордона подхватили под локти, стащили со стола и усадили на стул.

Шорр Кан подошел ближе и уставился на него с неподдельным удивлением.

— Джон Гордон, как вы себя чувствуете?

Гордон вздрогнул и поднял взгляд на вождя Лиги.

— Вы все знаете? — прохрипел он.

— Почему же еще мы остановили сканирование мозга? Если бы не это, ваш разум был бы сейчас полностью разрушен. — Он удивленно покачал головой. — Вечные звезды, это невероятно! Но мозговой сканер не способен лгать. Я приказал остановиться сразу же, как только выяснилось, что вы на самом деле не Зарт Арн, а Джон Гордон и что вы не знаете тайны Разрушителя. А ведь я думал, что секрет уже в моих руках! — с сожалением добавил он. — Досадно. Я так долго ловил Зарта Арна в свои сети, и все зря! Но кто мог подумать, что все так сложится? Кто мог догадаться, что в теле Зарта находится человек из прошлого?

Теперь Шорр Кан знал все. Гордон попытался справиться с потрясением и решить, что делать в изменившейся ситуации.

Он в первый раз столкнулся в мире будущего с человеком, знающим о его самозванстве! Чем это для него обернется?

Шорр Кан взволнованно шагал взад-вперед по комнате.

— В теле младшего сына императора Джон Гордон с древней Земли, родившийся двести тысяч лет назад! Это по-прежнему кажется мне невероятным.

— Разве сканер не рассказал вам, как все произошло? — слабым голосом спросил Гордон.

Правитель Лиги кивнул:

— Да, общий смысл стал ясен уже с первых минут сканирования, поскольку ваши мысли все время крутились вокруг этого обмана. — Он выругался вполголоса. — Этот Зарт Арн — просто глупый мальчишка! Обменяться разумом с другим человеком и отправиться ради научного интереса в прошлое в тот самый момент, когда его империи грозит страшная опасность! — Он снова перевел взгляд на Гордона. — Какого дьявола вы сразу все не рассказали?

— Я пытался, но ничего не вышло, — напомнил Гордон.

— Верно, пытались. — Шорр Кан согласно наклонил голову. — Но я не поверил. А кто бы в такое поверил без доказательств мозгового сканирования?

Он продолжал расхаживать по лаборатории, кусая губы.

— Гордон, вы расстроили все мои тщательно продуманные планы. Я был уверен, что вместе с вами получу тайну Разрушителя.

Мозг Гордона продолжал лихорадочно работать, пока силы медленно возвращались к нему. Разоблачение полностью меняло его положение.

Теперь у него появился хоть и слабый, но шанс! Шанс убежать вместе с Лианной и предупредить империю о предательстве Корбуло и грозящей опасности. Гордон уже в общих чертах представлял себе, как это можно сделать.

— Вы первый человек, узнавший правду обо мне, — угрюмо признался он Шорру Кану. — Я обманул всех: Арна Аббаса, Джала Арна, принцессу Лианну. Они и представить не могли, как все обстоит на самом деле.

Шорр Кан подозрительно прищурился:

— Это прозвучало так, будто вам понравилось быть принцем.

Гордон невесело рассмеялся:

— А кому бы это не понравилось? Там, в моем времени, я был никто, бедный бывший солдат. После того как Зарт Арн предложил мне этот удивительный обмен, я оказался членом императорской семьи, правящей самой большой державой в Галактике. Кому бы не понравилась такая перемена?

— Но сканер показал, что вы обещали вернуться на Землю и снова поменяться телами с Зартом Арном. Вы должны возвратить свое временное величие настоящему хозяину.

Гордон попытался придать своему лицу циничное выражение.

— Какого черта? — презрительно фыркнул он. — Неужели вы думаете, что я сдержал бы это обещание?

Правитель Лиги пристально посмотрел на него:

— Вы хотите сказать, что намерены обмануть настоящего Зарта Арна и остаться в его теле?

— Надеюсь, вы не собираетесь учить меня добродетели? — вспыхнул Гордон. — Вы прекрасно понимаете, что на моем месте поступили бы точно так же. Здесь я один из наиболее влиятельных людей в Галактике и скоро женюсь на самой красивой девушке, какую видел в своей жизни. Никто и никогда не заподозрит во мне самозванца. Все, что мне нужно, — это просто забыть о своем обещании Зарту Арну. Что бы сделали вы?

Шорр Кан расхохотался:

— Джон Гордон, вы мне начинаете нравиться! Вы такой же авантюрист, как и я сам. Вечные звезды, я вижу, что в древние времена на Земле рождались смелые мужчины! — Он хлопнул Гордона по плечу. Похоже, хорошее настроение отчасти вернулось к нему. — Не тревожьтесь, что я узнал о вас правду. Кроме меня, ее знают только эти двое ученых, а они никому ничего не расскажут. Можете и дальше изображать принца Зарта Арна.

Гордон сделал вид, что заглотил наживку.

— Вы хотите сказать, что отпустите меня?

— Я хочу сказать, что мы с вами поможем друг другу, — кивнул Шорр Кан.

Гордон ощутил, как напряженно заработал могучий ум, читавшийся в этих черных глазах с пронзительным взглядом.

Он понимал, что обмануть чрезвычайно умного и беспощадного интригана — самая трудная задача, с какой он когда-либо сталкивался. Если у него не получится, жизнь Лианны и благополучие империи окажутся в большой опасности.

Шорр Кан помог ему подняться.

— Пойдемте ко мне и обсудим все это. Вы уже в состоянии ходить?

Когда Гордон показался в дверях лаборатории, Дерк Ундис посмотрел на него как на воскресшего из мертвых.

Фанатичный облачник явно не ожидал увидеть его живым и в здравом уме.

— Дерк, все в порядке, — усмехнулся Шорр Кан. — Принц Зарт согласился сотрудничать с нами. Мы пойдем в мои покои.

— Значит, вы уже узнали тайну Разрушителя, сэр?

Молодой фанатик едва не лопался от нетерпения.

Шорр Кан смерил его хмурым взглядом.

— Кажется, вы сомневаетесь во мне?! — рявкнул правитель.

По дороге Гордон обдумал это небольшое происшествие и пришел к убеждению, что его смутно вырисовывающийся план может сработать.

Но действовать нужно с предельной осторожностью. Во всей Галактике не найдется человека, обмануть которого было бы трудней, чем Шорра Кана. Осознав, что собирается пройти по лезвию над пропастью, Гордон вспотел от волнения. Покои Шорра Кана были обставлены с той же строгостью, что и полупустой кабинет, в котором Гордон впервые увидел его. Несколько жестких стульев, не прикрытый ковром пол, в дальней комнате — неудобная на вид койка.

Дерк Ундис остался за дверью. Пока Гордон осматривался, улыбка вернулась на лицо Шорра Кана.

— Ужасная дыра, не подходящая для правителя Облака, не так ли? — сказал он. — Но все это помогает произвести впечатление на моих преданных сторонников. Понимаете, я готовил их к войне с империей, делая упор на бедность наших миров и тяжелые условия жизни. Я не могу позволить себе лишних удобств.

Правитель Облака указал Гордону на стул, затем сел сам и снова изучающе посмотрел на него.

— Мне все еще дьявольски трудно поверить в это, — признался он. — Говорить с человеком из далекого прошлого. Каким оно было — время, когда люди еще даже не покинули крошечную Землю?

— По существу, оно не так уж сильно отличается, — пожал плечами Гордон. — Те же самые войны и конфликты. Люди не сильно изменились с тех пор.

Правитель Лиги решительно кивнул:

— Люди всегда останутся тупой толпой. Несколько миллионов человек, что воевали друг с другом на вашей старой планете, или десять тысяч звездных миров, которые соперничают за лидерство в этой Вселенной, — по сути, одно и то же. Вы мне нравитесь, Гордон, — продолжил он. — Вы умны и отважны. Но, как умный человек, вы должны понимать, что я не позволю изменчивым симпатиям влиять на мои решения. Думаю, мы можем помочь друг другу. — Он подался вперед. — Вы не Зарт Арн. Но, за исключением меня, никто в Галактике не знает об этом. Поэтому для всех вы останетесь Зартом Арном. И значит, я могу использовать вас так же, как собирался использовать настоящего принца, — сделать вас марионеточным правителем, после того как Облако завоюет Галактику.

На это Гордон и рассчитывал. Однако притворился, что удивлен и растерян.

— Вы хотите сделать меня правителем Галактики?

— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил Шорр Кан. — Как Зарт Арн, принц империи, вы послужите делу ее постепенного возрождения. Разумеется, реальной властью буду обладать я, как уже было сказано. В какой-то степени вы даже лучше подходите для моей цели, чем настоящий Зарт Арн, — откровенно добавил он. — Принца, возможно, терзали бы угрызения совести, он мог доставить мне много неприятностей. А у вас нет особой привязанности к этому миру, и я могу положиться на то, что вы останетесь на моей стороне ради собственной выгоды.

Гордон почувствовал короткую вспышку торжества. Он так и хотел, чтобы Шорр Кан считал егопросто амбициозным и беспринципным авантюристом из прошлого.

— Вы получите все, что только пожелаете, — продолжал правитель Облака. — Для всех вы станете властелином целой Галактики. Получите в жены принцессу Лианну, будете наслаждаться роскошью и богатством, какое вам и не снилось.

Гордон сделал вид, что ошеломлен открывшейся чудесной перспективой.

— Я стану императором Галактики? Я, Джон Гордон?

И тут весь рискованный план внезапно вылетел из головы, уступив место голосу искушения.

Он может добиться всего этого, если захочет! Может стать пусть и номинальным, но все же повелителем целой Галактики, властелином тысяч звезд и планет. Он, Джон Гордон из Нью-Йорка, станет править Галактикой вместе с Лианной!

Все, что он должен сделать, — просто присоединиться к Шорру Кану и подтвердить свою верность Облаку. Почему бы не согласиться на это предложение? Какие узы связывают его с империей? Почему он должен упустить такую возможность, отказаться от власти и богатства, о каком даже не мечтал ни один человек за всю историю Земли?

Глава 15

ТАЙНА ГАЛАКТИКИ

Гордон боролся с неожиданным и мощным искушением. Он с тревогой понял, что едва ли не всей душой жаждет использовать эту уникальную возможность.

Но его прельщали вовсе не богатство и власть над Галактикой. Он никогда не был честолюбив, и в любом случае настоящую власть сохранил бы Шорр Кан. Но мысли о Лианне поколебали решимость Гордона. Он мог бы остаться с ней навсегда…

И всю жизнь лгать ей. Изображать другого человека и помнить о том, как предал доверие Зарта Арна и уничтожил империю. Нет, он не способен на это! У любого человека есть свои понятия о чести, и Гордон знал, что никогда не сможет нарушить обещание.

Шорр Кан внимательно наблюдал за ним.

— Кажется, вы ошеломлены моим предложением. Это действительно прекрасный шанс для вас.

Гордон собрался с мыслями:

— Я думаю, возникнет много трудностей. Тот же секрет Разрушителя, например.

Шорр Кан задумался.

— Это самая большая наша проблема. А я был так уверен, что получу его вместе с Зартом Арном! — Он пожал плечами. — Но ничего не поделаешь. Придется напасть на империю без него и полагаться на то, что Корбуло не позволит Джалу Арну применить Разрушитель.

— То есть убить, как Арна Аббаса?

Правитель Облака кивнул:

— Так или иначе, Корбуло должен это сделать накануне нашего выступления. Его назначат регентом при сыне принца Джала. Так ему будет еще проще мешать обороне империи.

Значит, даже не завладев тайной, Шорр Кан не отменит нападение Лиги.

— Это ваши проблемы, — откровенно заявил Гордон. — А меня больше интересуют мои шансы. Вы собираетесь сделать меня марионеточным императором, когда Галактика будет захвачена. Но если вы не получите тайну Разрушителя, сами ваши люди, солдаты Лиги, могут не принять меня.

Шорр Кан нахмурился:

— Почему они должны не принять вас?

— Они, как и все остальные, считают меня принцем Зартом и верят, что я знаю секрет Разрушителя, — напомнил Гордон. — Они удивятся, почему Зарт Арн не открыл тайну, если перешел на их сторону?

Правитель Облака не смог сдержать грубое ругательство.

— Об этой трудности я не подумал. Будь он проклят, этот Разрушитель! Так или иначе, он все равно мешает моим планам!

— А что представляет собой Разрушитель? Мне пришлось притворяться, будто я все знаю о нем, но на самом деле я не имею ни малейшего представления, что это такое.

— Никто не имеет! Тем не менее эта легенда вот уже двадцать веков держит в страхе всю Галактику. Две тысячи лет назад в Галактику вторглись пришельцы негуманоидной расы из Магеллановых Облаков. Они захватили несколько звездных систем и готовились расширить свои завоевания. Но Бренн Бир, император и великий ученый, ударил по ним каким-то оружием ужасающей силы. Легенда гласит, что он уничтожил не только пришельцев, но и сами звездные системы, что удар потряс и едва не разрушил саму Галактику. Но какое именно оружие использовал Бренн Бир, никто не знает. Его называют Разрушителем, но название ничего не объясняет. Его секрет известен только членам императорской семьи. Само оружие с тех пор ни разу не применяли, но вся Галактика помнит о нем. И эта память поддерживает престиж империи.

— Неудивительно, что вы пытались получить его, прежде чем напасть на империю, — признал Гордон. — Но есть еще один способ завладеть этой тайной.

Шорр Кан порывисто вскинул голову:

— Какой способ? Теперь секрет Разрушителя известен только Джалу Арну. Но у нас нет никаких шансов захватить его в плен.

— Секрет знает еще один человек, — напомнил Гордон. — Настоящий Зарт Арн.

— Но разум настоящего Зарта находится сейчас в далеком прошлом, в вашем собственном теле… — начал было Шорр Кан, но замолчал и пристально взглянул на Гордона. — Вы что-то задумали? Выкладывайте!

Гордон внутренне напрягся, излагая план, от которого зависели все надежды на спасение.

— Что, если заставить настоящего принца Зарта рассказать мне этот секрет прямо из прошлого? — предложил он смелую идею. — На Земле, в лаборатории Зарта, остался прибор, с помощью которого я смог бы говорить с ним сквозь время. Я узнал от Веля Квена, как эта штука работает, и надеюсь, что смогу разыскать принца. Сообщу ему, что люди Шорра Кана держат меня в плену и не отпустят, пока я не открою им секрет Разрушителя, которого не знаю. И облачники не позволяют мне совершить обратный обмен, пока не получат секрета. Что, если я скажу все это настоящему Зарту? Как, по-вашему, он поступит? Вряд ли он захочет остаться в прошлом и прожить в моем теле всю оставшуюся жизнь. Его мир здесь, он нежно любит свою тайную жену, он пожертвует всем, чтобы вернуться. Он откроет нам свой секрет!

Шорр Кан с восхищенным удивлением уставился на него:

— Великий космос, я уверен, что это сработает! Так мы действительно сможем получить секрет Разрушителя! — Вдруг он задумался и спросил: — А когда мы выудим тайну у Зарта, вы снова обменяетесь с ним телами?

— Разве я похож на идиота? — усмехнулся Гордон. — Разумеется, я не стану меняться. Я просто забуду об этом обещании, и пусть Зарт Арн проживет остаток жизни в моем времени и моем теле, а я продолжу играть его роль.

Шорр Кан запрокинул голову и рассмеялся:

— Еще раз повторю, Гордон, вы мне чертовски нравитесь!

Он принялся расхаживать взад-вперед: по-видимому, это вошло у него в привычку, когда необходимо было что-то обдумать.

— Главная трудность в том, как доставить вас на Землю, чтобы вы могли установить контакт с настоящим Зартом, — заметил он. — Вдоль всей границы курсируют имперские патрули, и сам флот империи группируется возле Плеяд. Корбуло не может освободить для нас целый сектор пространства, не вызывая подозрений. — Шорр Кан немного помолчал и продолжил: — Из всех кораблей Лиги только фрегат-призрак имеет шансы добраться до Земли через все преграды. Призрак может проскочить там, где не пробьет себе дорогу даже целая боевая эскадра.

Гордон, имевший лишь смутное представление о таких кораблях, озадаченно спросил:

— Призрак? Что это такое?

— Я на мгновение забыл, что вы чужак в нашей эпохе, — признался Шорр Кан. — Фрегат-призрак — это небольшой корабль, вооруженный лишь несколькими тяжелыми атомными пушками. Но зато он способен стать абсолютно невидимым в открытом космосе. Призрак создает вокруг себя силовое поле, преломляющее световые и радарные лучи. Поэтому ни один корабль не в состоянии его обнаружить. Но на создание такого поля уходит ужасно много энергии, так что призрак может прятаться в «темноте» лишь двадцать-тридцать часов.

Гордон понимающе кивнул:

— Похоже, это действительно лучший способ достигнуть Земли.

— С вами отправится Дерк Ундис, в экипаж я отберу самых надежных людей, — объявил Шорр Кан.

Гордона совсем не обрадовала эта новость. Он не сомневался, что фанатичный молодой облачник ненавидит его.

— Но если Дерк Ундис узнает, что я на самом деле не Зарт Арн… — начал было Гордон, но Шорр Кан перебил его:

— Не узнает. Он просто получит приказ доставить вас в лабораторию на Земле, а затем, через некоторое время, вернуть назад живым и невредимым.

Гордон с сомнением посмотрел на правителя Облака:

— Звучит так, словно он будет следить за мной. Вы мне не доверяете?

— Какого дьявола я должен вам доверять? — весело ответил Шорр Кан. — Я никому не верю до конца. Рассчитывать можно лишь на тех, кто преследует собственный интерес, и поэтому я чувствую, что могу положиться на вас. Но чтобы я был совершенно спокоен, с вами отправится Дерк Ундис с отборным экипажем.

У Гордона снова похолодело внутри при мысли о том, что он ведет отчаянную игру против очень проницательного и искушенного в интригах человека, так что не стоит особо надеяться на успех.

Однако он лишь спокойно кивнул:

— Это вполне справедливо. Но и я в свою очередь должен сказать, что не совсем доверяю вам. Поэтому я никуда не полечу без Лианны.

— Девушка с Фомальгаута? — Шорр Кан искренне удивился. — Ваша невеста?

Затем в его глазах мелькнула ироническая улыбка.

— Так вот где ваше слабое место, Гордон?

— Я люблю ее и не собираюсь оставлять в ваших руках, — угрюмо подтвердил Гордон.

— Если бы вы знали меня лучше, то поняли бы, что женщины для меня ничего не значат, — фыркнул Шорр Кан. — Думаете, я способен рискнуть всеми моими планами ради смазливой мордашки? Но раз уж вы ревнуете, можете взять ее с собой. Кстати, а как вы собираетесь объяснить ей все это? — спохватился он. — Вы не должны рассказывать о нашей сделке.

Гордон заранее обдумал ответ.

— Я сочиню для нее подходящую историю, — небрежно заявил он, — будто бы вы согласны нас отпустить, если я раздобуду для вас кое-какие ценные научные секреты из моей лаборатории на Земле.

— Неплохая идея, — удовлетворенно кивнул Шорр Кан. — Я немедленно отдам распоряжение подготовить наш лучший фрегат-призрак. Вы должны стартовать завтра вечером.

Гордон встал:

— Буду рад немного отдохнуть. Я чувствую себя так, будто меня пропустили через мясорубку.

Шорр Кан рассмеялся:

— Дружище, это все пустяки в сравнении с тем, что сделал бы с вами мозговой сканер, проработай он еще пару минут. Какой поворот судьбы! Вместо безмозглого идиота вы станете императором Галактики! Только никогда не забывайте, что ваша власть лишь номинальная, а приказы буду отдавать я, — добавил он, и лицо его вновь обрело выражение стальной твердости.

Гордон спокойно выдержал его изучающий взгляд.

— Я мог бы забыть, если бы посчитал, что это мне выгодно. Но я уверен, что не стану этого делать. Избавившись от вас, я и сам недолго продержусь на троне. Так что можете положиться на меня. Или на мой личный интерес.

— Вы правы, — усмехнулся правитель Облака. — Я ведь говорил, что всегда предпочитал иметь дело с умными людьми? Мы с вами поладим.

Он нажал кнопку и сказал вошедшему Дерку Ундису:

— Проводите принца Зарта в его покои, а затем возвращайтесь сюда за инструкциями.

Гордон размеренно шагал по коридору, а его мысли продолжали лихорадочный бег. После неимоверного напряжения мышцы заметно дрожали.

До сих пор его ненадежный план побега работал успешно. Гордон сделал ставку на безжалостный, циничный характер Шорра Кана, который заставит его среагировать нужным образом. И этот расчет оправдался.

Однако Гордон хорошо понимал, что это только начало. Впереди ожидало гораздо больше затруднений, и он пока не знал, как справиться с ними.

Он должен двигаться вперед, хотя этот план казался ему самоубийственно рискованным. Но другого выхода Гордон не видел.

Когда он вошел в свою темную комнату, Лианна вскочила со стула, подбежала к нему и схватила за руку.

— Зарт, с вами все в порядке? — с сияющими глазами воскликнула она. — Я так боялась…

Она все еще любила его. Гордон понял это по ее лицу и снова почувствовал дикий, отчаянный восторг.

Он сдержал желание обнять ее. Должно быть, противоречивые эмоции как-то отразились на его лице, потому что девушка вдруг покраснела и отступила назад.

— Со мной все в порядке, Лианна, только немного пошатывает, — сказал Гордон, опускаясь в кресло. — Я попробовал на вкус достижения облачной науки, и это было не очень приятно.

— Вас пытали? Вас заставили выдать секрет Разрушителя?

Он покачал головой:

— Я не открыл ему тайну И не открою. Я убедил Шорра Кана, что пытками он ничего от меня не добьется.

Гордон продолжал, стараясь говорить как можно меньше неправды:

— Я объяснил ему, что мне нужно побывать в моей лаборатории на Земле и там я добуду секрет Разрушителя. Он согласен послать нас туда. Мы улетаем завтра вечером на фрегате-призраке.

— Вы решили перехитрить его? — Глаза Лианны вспыхнули. — У вас есть план?

— Надеюсь, — вздохнул Гордон. — Но я не заглядываю так далеко вперед. Для начала нам нужно выбраться из Облака, и все. Потом я что-нибудь придумаю. Так или иначе, нам необходимо сбежать с этого корабля и предупредить Джала Арна об измене Корбуло. Пока я не придумал ничего лучше, чем попытаться повредить фрегат-призрак, чтобы его захватили корабли империи. Но я не знаю, как это сделать. Этот фанатик Дерк Ундис полетит вместе с нами и будет следить за каждым моим шагом, так что нам предстоит нелегкое дело.

Вера и решимость засветились в глазах Лианны.

— Зарт, вы найдете какой-нибудь способ. Я знаю, что найдете.

Однако, несмотря на всю ее уверенность, душу Гордона леденило предчувствие, что этот безрассудный план не удастся осуществить.

Возможно, этой попыткой он обрекал на смерть и себя, и Лианну. Впрочем, они в любом случае обречены, если только Гордон не предаст настоящего Зарта Арна и всю империю. Но мимолетное искушение уже навсегда оставило Гордона.

Той ночью он долго не мог заснуть и задремал только под утро. Когда наступили сумерки, наконец-то появились Шорр Кан и Дерк Ундис.

— Дерк Ундис получил все необходимые инструкции, фрегат готов к старту, — сообщил Шорр Кан Гордону. — Вы должны добраться до Земли за пять дней, а назад вернуться через одиннадцать. — Его лицо вдруг просияло. — А потом я объявлю всей Галактике, что Зарт Арн перешел на нашу сторону и передал мне тайну Разрушителя. Я отдам Корбуло секретный сигнал и отправлю флот Лиги в наступление.

Два часа спустя тонкий сверкающий фрегат-призрак с Гордоном и Лианной на борту вылетел с огромного космодрома Талларны и стремительно помчался сквозь Облако.

Глава 16

ДИВЕРСИЯ В КОСМОСЕ

Дерк Ундис проводил Гордона и Лианну на среднюю палубу «Дендры» — фрегата-призрака, который должен был отвезти их на Землю, сухо поклонился и махнул рукой в сторону двух крошечных смежных кают:

— Вот ваши помещения. Вы будете находиться там, пока мы не долетим до Земли.

— Нет, не будем! — возмутился Гордон. — Принцесса Лианна и так вытерпела немало неудобств, когда нас доставили сюда. Мы не согласны сидеть взаперти в этих крошечных каютах несколько дней подряд.

На худом лице Дерка Ундиса застыло упрямое выражение.

— Вождь приказал строго охранять вас.

— Но ведь он не приказывал запереть нас на все время полета? — настаивал Гордон. Заметив нерешительность Дерка Ундиса, он усилил натиск. — Мы можем провалить задание, если не будем поддерживать форму.

Фанатичный облачник засомневался. Ему явно не хотелось докладывать своему вождю, что задание сорвалось из-за пустяка.

Наконец Дерк Ундис неохотно согласился:

— Хорошо, вам разрешат прогулки по этому коридору два раза в день. Но в другое время вы не должны выходить из кают, особенно когда мы полетим в «темноте».

Уступка была незначительной, но Гордон рассудил, что большего сейчас не добьется. Он с напускным гневом последовал за Лианной в каюту и услышал, как щелкнул за спиной дверной замок.

«Дендра» поднялась с Талларны и с огромной скоростью устремилась в мрачный туман Облака. Лианна вопросительно посмотрела на Гордона:

— На самом деле, Зарт, меня не сильно беспокоит заключение под стражу У вас есть план?

— Ничего нового, кроме того, о чем я уже рассказывал: каким-то образом привлечь внимание имперских патрулей, чтобы наш корабль обнаружили и захватили, — признался он и решительно добавил: — Я еще не знаю, как это сделать, но должен найти способ.

— Фрегат-призрак наверняка оснащен сверхчувствительным радаром и сможет обнаружить патрули задолго до того, как те заметят нас, — засомневалась Лианна. — Мы пролетим мимо них в «темноте».

Равномерный гул ходовых генераторов, непрерывно увеличивающих скорость, не смолкал ни на мгновение.

С рискованной лихостью «Дендра» погружалась в метеоритные потоки и пылевые течения, часто меняя курс, чтобы отыскать безопасный путь сквозь Облако.

К середине следующего дня они вышли из мрачной дымки в украшенное яркими звездами безграничное пространство. Фрегат-призрак тут же набрал еще большую скорость.

Гордон и Лианна смотрели в иллюминатор на сверкающую панораму Галактики. К их удивлению, слабая искра Канопуса обнаружилась намного левее корабля. На небосводе перед «Дендрой» горели незнакомые созвездия, среди которых гордо пылала туманность Ориона.

— Мы направляемся не прямо в империю, — определила Лианна. — Они хотят обогнуть наиболее хорошо охраняемую часть границы с запада от туманности Ориона, пройти мимо Внешних Миров и свернуть к Солнцу.

— Они делают большой крюк, чтобы незаметно проникнуть в пространство империи, — проворчал Гордон. — Наверное, точно так же летел и тот корабль облачников, который пытался похитить меня с Земли.

Его слабые надежды угасли.

— В этом редко посещаемом секторе меньше шансов, что имперский патруль обнаружит нас.

Лианна кивнула:

— Вряд ли мы встретим здесь кого-то, кроме нескольких патрульных крейсеров, мимо которых Дерк Ундис легко проскользнет в «темноте».

Гордон разочарованно посмотрел на величественную картину за иллюминатором. Его взгляд сместился в ту сторону, где должен находиться Канопус.

Лианна перехватила его взгляд:

— Вы думаете о Мери?

Этого вопроса Гордон никак не ожидал. Он почти забыл о смуглой милой девушке, возлюбленной настоящего Зарта Арна.

— О Мери? Нет! Я думаю о том, что грязный предатель Корбуло продолжает плести свои интриги на Трооне. Он ждет удобной возможности, чтобы убить Джала Арна и оставить империю без защиты.

— Опасность велика, — задумчиво согласилась Лианна. — Если бы Джал Арн узнал о предательстве Корбуло, планы нападения Лиги еще можно было бы сорвать.

— И только мы можем его предупредить, — пробормотал Гордон.

Однако на третий день полета он вынужден был признать, что теперь у него осталось еще меньше возможностей, чем прежде.

«Дендра» уже углубилась в пространство империи, взяв курс на север, чтобы пройти к западу от ярко пылающей туманности Ориона.

Миновав ее, они полетят на северо-запад по редко посещаемой части Внешних Миров. Вряд ли в этом секторе, граничащем с незаселенными звездными системами, встретится много имперских кораблей. А до Солнца и Земли оттуда будет уже рукой подать.

Дважды за эти дни на «Дендре» раздавался сигнал тревоги, когда радары засекали поблизости имперские корабли. И каждый раз Гордон и Лианна видели, как звезды за иллюминатором внезапно исчезали.

Когда это произошло впервые, Гордон вскрикнул от неожиданности:

— Что случилось?

Лианна с удивлением посмотрела на него:

— Фрегат-призрак вошел в «темноту». Вы, конечно, знаете, что при этом невозможно увидеть ничего, что находится снаружи?

— Да, конечно, — поспешно согласился Гордон. — Я так давно не летал на этих кораблях, что успел позабыть.

Теперь он понял, что происходит. По всему крейсеру разнесся непривычный, резкий вой генераторов невидимости, создающих мощное поле вокруг корабля.

Это поле преломляло световые и радарные лучи, изменяя их так, что фрегат-призрак становился невидимым ни в оптике, ни на приборах. В случае опасности поле погружало корабль в полную темноту.

Генераторы на нижней палубе выли без остановки почти час. Видимо, они забирали практически всю энергию корабля: ходовые машины лишь негромко урчали, и крейсер двигался вперед по инерции.

Все повторилось на следующее утро, когда «Дендра» приблизилась к западной границе туманности Ориона, растянувшейся на миллиарды километров.

Гордон вспомнил, что это ионизированная плазма заставляет ее так ослепительно сиять, и разглядел в глубине туманности множество ярких звезд.

Тем же вечером, когда они с Лианной прогуливались по длинному коридору под пристальным наблюдением вооруженного облачника, по кораблю снова разнесся сигнал тревоги.

Охранник мгновенно шагнул вперед:

— Режим невидимости! Немедленно в каюту!

Гордон надеялся именно на такой шанс и решил, что его нельзя упускать. Другого может и не представиться.

Они с Лианной направились к каюте. За спиной послышался знакомый вой генераторов. Гордон наклонился к уху принцессы и прошептал:

— Как только войдем, изобразите обморок!

Лианна не подала виду, что услышала, лишь ее пальцы быстро сжали его руку.

Облачник шел в полудюжине шагов позади них, положив ладонь на рукоятку атомного пистолета.

В дверях каюты Лианна пошатнулась и схватилась за сердце.

— Зарт, мне плохо! — хрипло прошептала она и начала оседать на пол.

Гордон подхватил ее:

— У принцессы обморок! Я знал, что это заключение слишком тяжело для нее! — Он сердито обернулся к ошеломленному облачнику. — Помогите занести ее в каюту!

Охранник и сам был заинтересован в том, чтобы поскорей убрать девушку из коридора. Ему приказали немедленно запереть пассажиров в каюте, как только объявят режим невидимости.

Стремление как можно лучше выполнить приказ подвело его. Облачник шагнул вперед и наклонился, чтобы помочь поднять принцессу.

В этот момент Гордон выпустил Лианну и ухватился за рукоятку атомного пистолета.

Он действовал так стремительно, что пистолет выскочил из кобуры быстрее, чем охранник успел что-то сообразить. Облачник выпрямился и открыл рот, чтобы поднять тревогу.

Тяжелым стволом Гордон ударил его по виску, чуть ниже шлема. Охранник обмяк и рухнул, словно тряпичная кукла.

— Быстрей, Лианна! — пропыхтел Гордон. — Занесем его внутрь.

Принцесса уже встала на ноги. Они затащили неподвижное тело в маленькую комнату и закрыли за собой дверь.

Гордон наклонился над облачником. У того был проломлен череп.

— Мертв, — мгновенно определил Гордон. — Лианна, это наш шанс!

Он начал стаскивать мундир с убитого. Девушка подскочила к нему:

— Зарт, что вы задумали?

— Рядом должен быть по крайней мере один патрульный крейсер, — отрывисто произнес Гордон. — Если я смогу повредить генератор невидимости, патруль заметит «Дендру» и захватит ее.

— Скорее, он разнесет нас на кусочки, — предупредила Лианна.

Гордон хмуро взглянул на нее:

— Знаю. Но я готов рискнуть, если вы согласны.

В ее серых глазах сверкнула решимость.

— Я готова, Зарт. Будущее всей Галактики висит на волоске.

— Вы останетесь здесь, — приказал он. — Я надену мундир и шлем этого парня. Так у меня будет чуть больше шансов.

Через несколько минут Гордон справился с черной формой убитого. Он застегнул шлем, активировал атомный пистолет и выскользнул в коридор.

Генераторы еще работали, «Дендра» осторожно нащупывала путь в созданной ею же самой темноте.

За последние дни Гордон определил по звуку, что генераторы невидимости находятся в кормовой части нижней палубы. Он поспешил туда, откуда доносился вой.

В коридоре никого не было. При движении в «темноте» каждый член экипажа должен находиться на боевом посту.

Гордон дошел до конца коридора, затем спустился по узкому трапу на нижнюю палубу. Двери были открыты, и он заглянул в зал ходовых генераторов. Офицеры и техники стояли возле пульта и следили за приборами, тихо урчал двигатель.

Один из облачников удивленно оглянулся на Гордона, прошедшего мимо двери. Но шлем и мундир, вероятно, успокоили его.

«Все правильно! — подумал Гордон. — Тот охранник, которого я убил, должен был вернуться на свой пост, после того как запер нас в каюте».

Теперь вой генераторов невидимости звучал уже ближе. Они располагались сразу же за ходовым отделением, и ведущая к ним дверь была открыта.

Гордон выхватил пистолет и шагнул в большое помещение с громко завывающими генераторами. Вдоль всей стены тянулась батарея вакуумных трубок, пульсирующих белым сиянием.

В зале дежурили два офицера и четыре техника. Тот, что стоял у щитка управления, повернулся и сказал что-то остальным, но вдруг увидел в дверях напряженное лицо Гордона.

— Смотрите! — крикнул офицер, хватаясь за пистолет. — Это Зарт Арн!

Гордон нажал на спуск. Он в первый раз стрелял из такого оружия, и неопытность подвела его.

Он целился в вакуумные трубки у стены, но пистолет дернулся вверх. Пуля взорвалась под потолком. Он успел присесть до того, как офицер сделал ответный выстрел. Пуля ударила в дверной косяк над его головой и мгновенно сдетонировала.

— Тревога! — снова закричал офицер. — Скорей…

Гордон выстрелил снова. На этот раз он направил оружие чуть ниже цели. Атомный заряд разорвался прямо среди толстых трубок.

Мгновенно по всему помещению распространился пожар. Двое техников и офицер отчаянно завопили, охваченные бушующим фиолетовым пламенем.

Второй офицер обернулся с ошарашенным видом. Гордон быстро выстрелил в него, а затем в ближайший генератор.

Пуля только оплавила металлический экран. Но вакуумные трубки продолжали лопаться, превратив все вокруг в пылающий ад. Двое техников с криками метались в безжалостном пламени, пока не упали замертво.

Гордон отпрянул в коридор и вскрикнул от восторга: мрак в иллюминаторе вдруг сменился светом сверкающих звезд.

— Нарушение режима «темноты», — донеслось с верхних палуб.

Пронзительно зазвенел сигнал тревоги. По трапам застучали шаги облачников, устремившихся сверху к залу генераторов невидимости.

Глава 17

АВАРИЙНАЯ ПОСАДКА В ТУМАННОСТИ

На нижней палубе показалась дюжина солдат Лиги. Гордон понимал, что игра окончена, но повернул ствол пистолета и обрушил на них яростный огонь.

Пули одна за другой умчались в конец коридора. Крохотные взрывы сразили половину облачников. Но остальные со звериными криками рванулись вперед. Пистолет в руке Гордона затих, исчерпав заряды.

И тут началось! Корпус «Дендры» отчаянно вздрогнул и затрещал по всем швам. Пространство вокруг корабля внезапно осветилось яркими вспышками.

— Имперцы открыли огонь! — раздался испуганный голос. — Нас подбили!

Треск раздираемой обшивки сопровождался пронзительным свистом улетающего в пустоту воздуха. Затем захлопали аварийные переборки, автоматически опускаясь и разделяя корабль на отсеки.

Переборка перегородила коридор, защитив Гордона от облачников.

— По местам! Надеть скафандры! — прозвучал в динамиках резкий голос Дерка Ундиса. — У нас повреждение, но мы должны справиться с этим крейсером.

Снова зазвенел сигнал тревоги. По корпусу корабля пробежала дрожь от выстрела атомной пушки. Далеко впереди, в бесконечной черноте космоса, Гордон различил вспышки света.

В космосе развернулось настоящее сражение. Когда Гордон повредил генераторы невидимости, имперский крейсер обнаружил «Дендру», пытавшуюся избежать этой встречи. Крейсер немедленно открыл огонь.

«Лианна! — в отчаянии подумал Гордон. — Если с ней что-нибудь случится…»

Он развернулся и бросился по трапу на среднюю палубу. Лианна бежала по коридору ему навстречу. Ее лицо было бледным, но не испуганным.

— Скафандры в этом шкафчике, — торопливо сообщила она. — Скорее, Зарт! В любой момент по нам могут снова выстрелить!

У девушки хватило самообладания, чтобы найти одно из хранилищ для скафандров, размещенных по всему судну в самых важных местах.

В своей каюте они с Гордоном быстро натянули скафандры из прочной металлоткани со сферическими прозрачными шлемами. Как только они защелкнули шлемы, автоматически заработала система подачи воздуха.

Гордон отчетливо слышал голос Лианны через переговорное устройство, вмонтированное в скафандр.

— Имперский крейсер решил разорвать фрегат на куски, пока тот не скрылся в «темноте»! — крикнула принцесса.

Гордон ошеломленно смотрел на диковинную картину за иллюминатором. «Дендра» маневрировала на высокой скорости, пытаясь скрыться от радара имперского крейсера, который непрерывно обстреливал ее из тяжелых атомных орудий.

Далеко в космосе вспыхивали и тут же гасли световые точки. Битва шла на таких огромных расстояниях, что мощные разрывы атомных снарядов казались крошечными искрами.

Снаряды имперского крейсера подбирались все ближе, и внезапно космос снова раскололся в ослепительной вспышке. «Дендра» вздрогнула всем корпусом от беззвучного взрыва.

Чудовищный толчок отбросил Гордона и Лианну на пол. Гул ходовых генераторов сменился прерывистым визгом. Снова захлопали опускающиеся переборки.

— Машинный зал поврежден! — прозвучал голос в переговорном устройстве скафандра. — Уцелели только два генератора!

— Не сбавляйте хода! — резко приказал Дерк Ундис. — Через несколько минут мы выведем имперский крейсер из строя нашим новым оружием.

Гордон тут же вспомнил, как Шорр Кан утверждал, что Лига обладает мощным оружием, способным поразить любой корабль.

— Лианна, сейчас все думают только о схватке и не следят за нами! — воскликнул он. — Это наш шанс! Если нам удастся сбежать на спасательном челноке, мы сможем добраться до имперского корабля.

Принцесса ни секунды не колебалась:

— Я готова попробовать.

— Тогда вперед!

«Дендру» все еще бешено трясло, и Гордон поддерживал Лианну, когда они торопливо шли по коридору.

Одетые в скафандры артиллеристы на орудийной палубе были поглощены отчаянной битвой и не заметили, как беглецы прошмыгнули мимо.

Они добрались до шлюзового люка одного из спасательных челноков, закрепленных снаружи на корпусе корабля. Гордон принялся возиться с замком.

— Лианна, я не знаю, как его открыть! Вы не поможете мне?

Она быстро ухватилась за фиксаторы и потянула на себя. Никакого результата.

— Зарт, механизм заблокирован. Это означает, что челнок неисправен.

Гордон не поддался отчаянию:

— Должны быть еще челноки, с другого борта.

Корпус «Дендры» по-прежнему сотрясала жестокая дрожь, шпангоуты трещали и скрипели. Снаружи продолжали взрываться атомные снаряды.

И тут Гордон услышал неистовый ликующий крик Дерка Ундиса:

— Наше оружие подействовало! Теперь дайте бортовой залп!

Почти мгновенно раздались нестройные одобрительные возгласы: «Есть! Мы добили их!»

В иллюминаторе рядом с люком Гордон увидел вдалеке яркое зарево. На этот раз не слабую искру, а словно вспышку сверхновой звезды, через мгновение уже погасшую.

— Они уничтожили имперский крейсер! — ужаснулась Лианна.

У Гордона екнуло сердце.

— Но мы еще можем уйти, если доберемся до другого челнока!

Они развернулись и побежали назад. В тот же миг в боковом коридоре появились два облачника.

— Держи их! — закричал один и выхватил пистолет из кобуры на поясе скафандра.

Гордон бросился навстречу облачникам. Палуба корабля качнулась, он сбил противников на пол, отчаянно пытаясь вырвать оружие у первого.

Над головой Гордона зазвучали громкие голоса. Его схватили за ноги и оттащили в сторону. Через мгновение уже полдюжины солдат крепко держали тяжело дышавшего Гордона, а затем поймали и Лианну.

Под шлемом одного из облачников угадывалось побагровевшее от гнева лицо Дерка Ундиса.

— Предатель! — прошипел он Гордону. — Я говорил Шорру Кану, что нельзя доверять имперскому отродью!

— Надо убить их обоих! — убеждал его кто-то из рассвирепевших облачников. — Это Зарт Арн повредил генераторы. Теперь нам долго придется их чинить.

— Нет, они умрут не сейчас! — отрезал Дерк Ундис. — Шорр Кан сам разберется с ними, когда мы вернемся в Облако.

— Если вернемся, — хмуро поправил его другой офицер. — У нас серьезные повреждения, оставшиеся два генератора работают на пределе, спасательные челноки выведены из строя. Нам не одолеть и половины пути.

Дерк Ундис словно окаменел.

— Значит, мы должны затаиться, пока Шорр Кан не пошлет за нами другой корабль. Мы свяжемся с ним на секретной волне и сообщим, что здесь произошло.

— Где затаиться? — возразил второй офицер. — Это пространство империи. Патрульный крейсер наверняка успел сообщить о нас до того, как мы его уничтожили. Не пройдет и суток, как здесь появится целая эскадра имперцев.

— Знаю, — оскалился Дерк Ундис. — Нужно поскорей убраться отсюда, и есть только одно место, где мы можем спрятаться. — Он указал в иллюминатор на медно-рыжую звезду внутри светящейся дымки огромной туманности Ориона. — У этой звезды есть планета, отмеченная на картах как необитаемая. Мы укроемся на ней и дождемся помощи. Проклятые имперские крейсеры не станут долго искать нас, если мы выбросим за борт обломки, имитируя гибель корабля.

— Но карты показывают, что эта звезда находится в центре пылевого вихря. Мы не сможем подойти к ней! — продолжал спорить второй облачник.

— Вихрь затянет нас внутрь, но мощный спасательный корабль сумеет прорваться сквозь него, — настаивал на своем Дерк Ундис. — Мы отправимся туда на максимальной скорости, какую только можно выжать из генераторов. Не стоит тратить энергию ради сообщения на Талларну. Мы сделаем это позже, когда надежно спрячемся на этой планете. Линн Кайл, свяжите этих двоих и сторожите с оружием наготове, — добавил он, указав на Гордона и Лианну.

Пленников затащили в тесную каюту с покореженными в бою металлическими стенами. Их усадили в амортизационные кресла на вращающихся подставках и прикрепили к нему руки и ноги пластиковыми наручниками. Затем офицер по имени Линн Кайл ушел, оставив для охраны высокорослого облачника с атомным пистолетом.

Несколькими рывками Гордону удалось развернуть кресло так, чтобы видеть Лианну.

— Я надеялся, что мы сможем убежать, но получилось только хуже, — хрипло произнес он.

Она бесстрашно улыбнулась ему сквозь стекло шлема:

— Вы должны были попробовать. И во всяком случае, вы сорвали план Шорра Кана.

Но Гордон знал, что это не так. Попытка подставить «Дендру» под атаку имперского корабля кончилась полным провалом.

Каким бы ни было это новое оружие облачников, его хватило, чтобы уничтожить имперский крейсер. Гордон добился лишь того, что показал себя врагом Шорра Кана.

Теперь он не сможет предупредить Троон о предательстве Корбуло и грозящем нападении. Его и Лианну отвезут обратно в Облако на расправу Шорру Кану.

«Боже мой, только не это, — мысленно взмолился Гордон. — Я скорее соглашусь, чтобы нас убили прямо сейчас, чем позволю забрать туда Лианну!»

Вздрагивая всем корпусом, «Дендра» на последних двух генераторах плелась к туманности. Потом двигатели заглушили, оставив корабль свободно дрейфовать в космосе. Вскоре он погрузился в странное свечение гигантской туманности.

Корпус корабля угрожающе трещал и скрипел. Когда новый охранник пришел сменить прежнего, по их короткому разговору Гордон понял, что из всего экипажа в живых осталось лишь восемнадцать человек.

Через несколько часов поврежденный корабль начал дергаться и раскачиваться в тисках мощного космического течения. Гордон сообразил, что они вошли в пылевой вихрь, о котором говорил Линн Кайл.

Тряска все усиливалась. Казалось, «Дендра» вот-вот развалится на части. Затем раздался грохот и свист, не умолкавший несколько минут.

— Весь воздух вытек из корабля, — сказал Лианна. — Без скафандров мы бы уже были мертвы.

Но Гордон понимал, что смерти им едва ли избежать. Изуродованный корабль по-прежнему бился в объятиях мощного пылевого потока, который нес их всех к неизбежному крушению при посадке на планету.

Прошло еще несколько часов. Теперь «Дендра» снова напрягала все скудные силы двух оставшихся генераторов, чтобы не попасть под притяжение рыжей звезды, к которой постепенно приближалась.

Гордон и Лианна лишь мельком увидели в иллюминаторе цель полета — желтовато-коричневую планету возле рыжей звезды.

Наконец прозвучала команда Дерка Ундиса:

— Пристегнуть ремни, аварийная посадка!

Охранник, стороживший Гордона и Лианну, сел в амортизационное кресло рядом с ними и пристегнулся. Воздух свистел в покореженной обшивке корабля.

Гордон разглядел причудливый лес охряного цвета, рванувшийся навстречу. Генераторы взревели в коротком тормозном импульсе. Затем послышался страшный грохот. Гордон ощутил сильный удар и мгновенно провалился в темноту.

Глава 18

ЛЮДИ-МОНСТРЫ

Гордон пришел в себя от тревожного зова Лианны.

Девушка по-прежнему была прикована к креслу Она наклонилась к нему с беспокойством на лице:

— Зарт, я думала, что вы ранены! Ваше кресло едва не сорвало с места.

— Со мной все хорошо, — поспешил ответить Гордон, оглядываясь. — Главное, что мы приземлились.

Теперь «Дендру» уже трудно было назвать космическим кораблем. Она превратилась в искореженную груду металла, которой уже никогда не подняться с планеты.

Обшивка съежилась, словно гофрированная бумага, металлические шпангоуты срезало ударом. Огненно-рыжий свет звезды лился в каюту сквозь зияющую дыру в стене. Через нее Гордон видел, что происходит снаружи.

Над потерпевшим крушение кораблем возвышались причудливые охряные джунгли. Широкие листья росли прямо из гладких желтых стволов. Падающий крейсер смял странные кусты с черно-желтыми цветами. Золотистая пыльца кружилась в металлическом блеске солнечных лучей. Непривычного вида птицы с перепончатыми крыльями летали над зарослями.

В уши Гордона ворвался прерывистый гул.

— Люди Дерка Ундиса пытаются запустить генераторы, — определила Лианна. — Похоже, они не сильно повреждены.

— Тогда они смогут послать сообщение в Облако, — проворчал Гордон. — И Шорр Кан отправит сюда другой корабль.

В каюту вошел Линн Кайл, уже в обычной одежде.

— Можете снять с арестованных скафандры, — сказал он охраннику — Но лучше пока держать их в креслах.

Гордона освободили от тяжелого облачения и шлема. Он вдохнул воздух, наполненный необычными пряными ароматами.

По другую сторону коридора находилась телестереорубка. Вскоре там пронзительно запищал передатчик и раздался взволнованный голос Дерка Ундиса:

— «Дендра» вызывает штаб на Талларне! Ответьте!

— Они не боятся привлечь внимание? — спросила Лианна. — Их могут услышать имперские корабли.

Гордон не надеялся на это.

— Нет, Дерк Ундис что-то говорил про секретную волну. Значит, они могут общаться с Талларной, не опасаясь, что их услышат посторонние.

Прошло несколько минут, Дерк Ундис продолжал вызывать Талларну. Наконец он приказал выключить передатчик.

— Мы попробуем еще раз, — объявил он. — Будем повторять снова и снова, пока не свяжемся со штабом.

Гордон незаметными рывками развернул кресло. Теперь он видел за разрушенным коридором рубку с перекошенной от удара дверью.

Через два часа Дерк Ундис опять попытался послать сообщение на Талларну. Когда на корме завыли генераторы, связист выключил передатчик и тщательно отрегулировал шкалу на приборной панели.

— Будьте внимательны, держитесь строго этой волны, — предупредил Дерк Ундис. — Если имперцы перехватят хотя бы слово из нашего разговора, они определят пеленг и начнут охоту за нами.

Затем он опять принялся вызывать Талларну. И на этот раз дождался ответа.

— Говорит капитан Дерк Ундис! — нетерпеливо выкрикнул он в микрофон. — У нас не хватает энергии, чтобы выйти в стереорежим. Но вот мои позывные.

Он назвал ряд чисел, вероятно свой идентификационный код. Затем быстро сообщил координаты планеты, на которой потерпел крушение, и доложил о поединке с патрульным крейсером.

Из приемника донесся звонкий голос Шорра Кана:

— Значит, Зарт Арн пытался повредить корабль? Не ожидал, что он настолько глуп! Я немедленно высылаю за вами другой фрегат-призрак. Сохраняйте молчание, пока он не появится. Корабли империи не должны заподозрить, что вы находитесь в ее пространстве.

— Значит, нам уже не нужно лететь к Земле? — уточнил Дерк Ундис.

— Разумеется, нет! — отрезал Шорр Кан. — Доставьте Зарта Арна и девушку обратно в Облако. Самое главное, чтобы он не сбежал и ничего не сообщил на Троон!

У Гордона от этих слов похолодело сердце. Лианна молча посмотрела на него.

Дерк Ундис и другие облачники пришли в радостное возбуждение. Молодой капитан быстро отдавал команды:

— Выставить часовых вокруг корабля! Неизвестно, что за существа обитают в этих джунглях. Линн Кайл, вы заступаете в караул первым.

Как только рыжее светило опустилось за горизонт, ночь раскинулась над охряными джунглями. Влажное дыхание леса усилилось.

Мрачные джунгли и покореженный корпус корабля озаряло сияние туманности, напоминающее лунный свет.

Чуть позже из зарослей донеслось эхо далекого крика. Это был хриплый звериный рев, но в нем слышалось и что-то человеческое.

— Будьте внимательны! — распорядился Дерк Ундис. — Это может быть крупный хищник.

Лианна едва заметно вздрогнула:

— Об этих затерянных в туманности мирах рассказывают странные истории. Редкий корабль осмелится проникнуть сюда сквозь пылевые вихри.

— Корабли прилетят, если я сумею их вызвать, — упрямо заявил Гордон. — Мы не вернемся в Облако.

Он обнаружил одну обнадеживающую деталь. Его кресло сильно пострадало при аварийной посадке, металлический подлокотник треснул.

Трещина была небольшая, так что кресло не потеряло прочности. Но сам подлокотник немного приподнялся, обнажив неровную кромку излома. Гордон тут же принялся незаметно тереть об нее пластиковые наручники, обхватившие егозапястье.

Он осознавал, как мало у него шансов распилить пластик. Но все-таки это была хоть какая-то надежда, и он продолжал работу, пока мышцы не заныли от напряжения.

Под утро их разбудил еще один странный хриплый крик в глубине леса.

Следующие два дня облачники провели в тревожном ожидании. На третью ночь оно превратилось в панический страх.

Вскоре после наступления темноты один из часовых вскрикнул и выстрелил из атомного пистолета.

— Что там? — забеспокоился Дерк Ундис.

— Какие-то существа, похожие на людей. Они пропали, как только я выстрелил. Исчезли как по волшебству.

— Еще один! И еще! — воскликнул другой часовой. — Вон там!

Облачники пустили в ход оружие, взрывы атомных пуль прогрохотали в ночи. Дерк Ундис громко отдавал приказы.

Лианна развернулась в кресле к иллюминатору и вскрикнула:

— Зарт, смотрите!

Гордон уставился на невероятную картину.

Из джунглей к кораблю ринулись десятки человекоподобных существ. Они были высокими и необычайно гибкими. Их глаза ярко светились.

Люди Дерка Ундиса открыли стрельбу из пистолетов. Ослепительные вспышки атомных пуль затмили слабое сияние туманности в небе.

Но странные гибкие существа просто таяли, когда рядом взрывались пули. Их тела расплывались в желе, которое медленно утекало по земле прочь от опасного места.

— Они атакуют и с другой стороны! — предупредил Линн Кайл.

— Пистолетами их не удержать, — прозвенел властный голос Дерка Ундиса. — Линн, возьмите двоих и запустите генераторы. Подсоедините кабель, и мы разгоним этих тварей излучением!

Лианна широко раскрыла глаза от ужаса: орда дикарей схватила двух облачников и утащила в джунгли.

— Зарт, это какие-то монстры! Не люди, но и не звери…

Гордон понял, что дела плохи. Дикари теснили людей Дерка Ундиса все ближе к кораблю.

Казалось, этим странным существам невозможно причинить вред. Те, кого поражали выстрелы, просто превращались в желе и растекались.

Генераторы корабля громко загудели. Линн Кайл и два его помощника вытащили наружу тяжелый кабель и торопливо прикрепляли к нему реактивный излучатель из тех, которые обычно приводили в движение судно.

— Быстрее включайте! — приказал Дерк Ундис. — Этих тварей слишком много!

— Берегитесь! — крикнул Линн Кайл.

Облачник включил тяжелый излучатель. Из него вылетел ослепительно-яркий энергетический луч, прорезавший толпу дикарей. Земля тут же превратилась в жуткий поток медленно ползущего желе.

Чудовища с угрюмым видом отступили. Вязкая слизь на земле тоже утекла в безопасные джунгли.

Затем из охряного леса донесся яростный хор нечеловеческих гортанных выкриков.

— Быстрее доставайте другие излучатели! — подгонял своих подчиненных Дерк Ундис. — Только они способны сдержать этих тварей. Нужно установить излучатели со всех сторон корабля.

— Что это за дьяволы? — испуганно выкрикнул Линн Кайл.

— Нет времени выяснять! — раздраженно ответил капитан. — Готовьте излучатели.

Через полчаса Гордон и Лианна стали свидетелями очередного нападения. Но на этот раз монстров встретили четыре луча, и атака быстро захлебнулась.

— Они убежали! — тяжело дыша, доложил кто-то из облачников. — Но утащили двоих наших.

Когда генераторы затихли, Гордон услышал вдалеке новый звук.

— Лианна, вы слышите?

Это был прерывистый стук, похожий на отдаленную барабанную дробь. Он доносился с запада, из освещенных туманностью джунглей.

Затем сквозь шум барабанов прорвался слабый, отчаянный человеческий вопль. Его заглушили торжествующие хриплые выкрики, затем наступила тишина.

— Это те два облачника, что попали в плен, — потрясенно сказал Гордон. — Один бог знает, что с ними сделали.

Лианна побледнела:

— Зарт, какой ужасный мир! Неудивительно, что империя не стала его колонизировать.

Положение усложнилось вдвое. Чтобы обезопасить Лианну от ужасов этой планеты, Гордон уже готов был добровольно вернуться в Облако.

Но вскоре он вновь обрел решимость. Нужно бежать, если получится, лишь бы только не попасть в руки Шорру Кану!

Он продолжил, извиваясь всем телом, перетирать пластиковые наручники о рваный край трещины на подлокотнике кресла. Обессилев, уснул и проснулся, когда уже рассвело.

В свете рыжего солнца охряные джунгли выглядели обманчиво мирными. Но и пленные, и охранники теперь одинаково хорошо знали, какой сверхъестественный ужас таится в этих золотистых зарослях.

Весь долгий день Гордон продолжал, корчась и изгибаясь, перепиливать наручники. Он прерывал работу лишь тогда, когда на нем останавливался взгляд охранника.

— Вы сможете освободиться? — с надеждой прошептала Лианна.

— Сегодня к вечеру я должен их перетереть, — пробормотал он.

— А потом? Что это даст? Мы не можем бежать в джунгли!

— Нет, но мы можем позвать на помощь, — объяснил Гордон. — Я придумаю, как это сделать.

Наступила ночь, Дерк Ундис резким голосом скомандовал своим людям:

— Пусть у каждого излучателя дежурят по два человека, готовые отразить атаку монстров, когда бы они ни появились. Генераторы будут работать непрерывно.

Эта новость обрадовала Гордона. Она делала его рискованный план чуть более реальным.

Он чувствовал, что прочный пластик уже наполовину перетерся. Но все же не настолько, чтобы его можно было сломать.

Загудели генераторы. Встревоженным облачникам не пришлось долго ждать нападения, которого они так страшились. Из озаренных светом туманности джунглей снова донеслись гортанные крики.

— Будьте готовы, они появятся с минуты на минуту! — предупредил Дерк Ундис.

С хриплыми криками монстры волной выплеснулись из джунглей. Излучатели мгновенно обрушили на них поток энергии.

— Это удержит их! — крикнул Дерк Ундис. — Продолжайте!

— Но их невозможно убить, — ответил другой облачник. — Они просто тают и текут назад в лес.

Гордон понял, что дождался своего шанса. Все внимание облачников было занято обороной корабля, а генераторы работали на полную мощность.

Он напряг мышцы, пытаясь сломать наручники, но переоценил свои силы. Прочный пластик выдержал.

Он сделал новую отчаянную попытку. На этот раз наручник сломался. Гордон поспешно высвободил вторую руку.

Он поднялся на ноги и быстро избавил от оков Лианну. Затем рванулся через коридор к стереорубке напротив.

— Следите за коридором и предупредите меня, если там кто-то появится, — велел он девушке. — Я попробую включить передатчик.

— Вы знаете, как отправить сообщение?

— Нет, но если передатчик заработает, то любой сигнал привлечет внимание к этой планете, — торопливо объяснил Гордон.

Наблюдая за работой связиста, он запомнил, какие переключатели надо повернуть, чтобы включить передатчик. И теперь нащупывал их в полутьме и поворачивал один за другим.

Передатчик не отозвался. Не завыл генератор, не засветились вакуумные трубки. Гордон понял, что план провалился, и теперь тщетно боролся с подступившим отчаянием.

Глава 19

МИР УЖАСА

Гордон заставил себя успокоиться и, не обращая внимания на шум яростной схватки снаружи корабля, еще раз пробежался по переключателям.

Так и есть, один пропустил! Как только Гордон повернул его, трансформаторы в стереорубке ожили и загудели, а вакуумные трубки начали светиться.

— Генераторы слабеют! Излучателям не хватает энергии! — послышался крик одного из облачников.

— Зарт, вы забрали у генераторов так много энергии, что отключились излучатели, — предупредила Лианна. — Сейчас кто-нибудь прибежит узнать, что здесь случилось.

— Мне нужно совсем немного времени, — нетерпеливо ответил Гордон, сосредоточенно вращая верньеры настройки.

Он прекрасно сознавал, что ничего не смыслит в этом сложном устройстве из далекого будущего и не сможет отправить четкое сообщение.

Но если ему удастся послать хоть какой-то сигнал, стереопередача с якобы необитаемой планеты сама по себе непременно насторожит капитанов имперских крейсеров, ведущих поиск врага.

Гордон продолжал наугад крутить верньеры. Аппарат гудел, трещал и захлебывался от такого неумелого обращения.

— Эти твари скоро прорвутся! — прозвучал голос Дерка Ундиса. — Линн, посмотрите, что с генераторами.

Битва становилась все ожесточеннее. Вдруг Лианна предупреждающе вскрикнула.

Гордон обернулся. В дверях стереорубки стоял потрепанный Линн Кайл.

— Дьявол! — выругался облачник и схватился за пистолет. — Я должен был догадаться…

Гордон прыгнул на него и с грохотом повалил на пол. Завязалась яростная схватка.

Сквозь шум Гордон услышал исполненный ужаса крик Лианны. Странное существо вбежало в каюту и напало на испуганную девушку.

Монстры! Ужасные отродья этого безумного мира прорвались сквозь слабеющую защиту Дерка Ундиса и проникли на корабль.

— Лианна! — хрипло закричал Гордон, увидев, как монстр ухватил девушку за ноги.

Жуткие, бессмысленные глаза монстра оказались совсем близко. Гордон вырвался из объятий Линна Кайла и попытался встать.

Но не успел. Гибкие тела чужаков навалились и на него, и на его противника. Похожие на щупальца руки подняли Гордона в воздух. Линн Кайл выстрелил в одного из монстров, и тот превратился в желе, но его сородичи тут же схватили облачника.

Атомные пистолеты затрещали в коридорах корабля. Сквозь ужасный шум донесся пронзительный голос Дерка Ундиса:

— Вышвырните их наружу и удерживайте двери, пока снова не заработают излучатели!

Крик застрял в горле Линна Кайла: вместе с Гордоном его приподняли над землей. Орда дикарей отступила к корме разрушенного корабля, забрав с собой их обоих, а также и Лианну.

Гордон пытался высвободиться из гибких рук, но так и не смог. Он с ужасом понял, что сам подверг себя и Лианну новой, еще худшей опасности, когда ослабил защиту корабля.

— Дерк, они схватили нас! — завопил Линн Кайл.

Сквозь треск пистолетов донеслись и другие испуганные крики.

Но монстры уже вынесли добычу из обломков корабля и помчались к высоким деревьям. Как раз в тот момент, когда Дерк Ундис с остальными облачниками снова запустил излучатели, дикари скрылись в освещенном туманностью лесу.

Мир начал расплываться перед глазами у Гордона. Отвратительные монстры мчались сквозь джунгли, словно стая невероятно ловких обезьян. Лианну и Линна Кайла тащили следом. Пылающее небо заливало лес серебристым светом.

Прошло несколько минут, но похитители лишь прибавляли скорость. За густым лесом показался скалистый склон.

Орда дикарей вбежала в глубокое ущелье. Оно выглядело еще причудливей, чем джунгли. Его склоны слабо мерцали, но это был их собственный свет, а не отражение сияющей в небе туманности.

«Радиоактивные скалы, — ошеломленно подумал Гордон. — Возможно, этим и объясняется это ужасное уродство…»

Поднявшийся шум отвлек его от раздумий. В ущелье собралась огромная толпа монстров, встретивших появление пленников оглушительными хриплыми криками.

Гордон оказался плотно прижат к Лианне. Лицо девушки стало мертвенно-бледным.

— Лианна, вы не ранены?

— Нет, Зарт! Но что они собираются с нами сделать?

— Боже мой, я не знаю! — прохрипел он. — Они почему-то доставили нас сюда живыми.

Толпа человекоподобных существ набросилась на Линна Кайла и стащила с него одежду.

Монстры одобрительно зашумели, когда облачника вынесли вперед. Они сели на корточки и принялись стучать руками по земле, словно выбивая ритм на барабанах.

Отчаянно сопротивлявшегося Линна Кайла быстро потащили в ущелье. Толпа расступилась, освобождая дорогу, и Гордон увидел, куда несут облачника.

В глубине ущелья, окруженного тускло светящимися скалами, оказался бассейн двадцати метров в поперечнике. Но наполнен он был не водой, а чем-то живым.

Огромная, медленно ползущая желеобразная масса вздувалась и причмокивала под светом горящей в небе туманности.

— Что это?! — удивленно воскликнула Лианна. — Оно кажется живым!

Гордон наконец разглядел, что находится по краям бассейна, и оцепенел от ужаса.

Маленькие, словно игрушечные, человеческие тела росли прямо из этой вязкой живой массы. Некоторые были еще соединены с ней тонкими нитями. Как раз в этот момент одна из фигурок оторвалась и неуверенно побрела к берегу.

— Боже праведный! — прошептал Гордон. — Монстры появляются из этой лужи. Рождаются из нее.

Вопль Линна Кайла прорвался сквозь гортанные крики и грохот барабанного ритма: гибкие существа бросили обнаженного облачника в бассейн.

Он снова закричал, отчаянно барахтаясь. Гордон отвел глаза в сторону, его едва не стошнило.

Когда он снова взглянул на Линна Кайла, тот уже был охвачен вязким желе, жадно закрутившимся над ним. Через несколько мгновений облачник исчез, с головой погрузившись в живой бассейн.

— Лианна, не смотрите туда! — хрипло произнес Гордон.

Он отчаянно пытался освободиться, но крепкие гибкие руки удерживали его легко, словно ребенка.

Попытки сопротивления привлекли внимание монстров. Они принялись срывать с Гордона одежду. Лианна сдавленно вскрикнула.

И вдруг весь этот адский шум перекрыл треск атомных пистолетов. С ослепительными вспышками пули взрывались в самой гуще монстров. Гибкие существа опадали, превращаясь в желе, и быстро текли к бассейну.

— Дерк Ундис! — закричал Гордон, заметив узкое лицо молодого капитана, с горящими глазами прорывающегося сквозь толпу монстров.

— Быстрей заберите Зарта Арна и девушку! — приказал Дерк Ундис. — И возвращайтесь к кораблю!

В этот момент Гордон почти восхищался молодым фанатиком. Шорр Кан велел Дерку Ундису доставить Зарта Арна обратно в Облако, и тот готов был умереть, но выполнить приказ.

Неожиданное нападение на миг ошеломило монстров. Гордон вывернулся из рук двух существ, все еще державших его, и подбежал к Лианне.

Поднялся безумный хаос: вокруг метались человекоподобные фигуры, взрывались атомные пули, что-то кричал Дерк Ундис, и хрипло голосили монстры.

Когда сбитая с толку орда на мгновение отступила, Дерк Ундис и его люди подстрелили последних существ, все еще обступавших Лианну и Гордона. Через секунду облачники уже спешно покидали ущелье, уводя с собой Гордона и находящуюся в полуобморочном состоянии девушку.

— Они бегут за нами! — воскликнул кто-то из конвоиров Гордона.

Жуткие монстры опомнились и с отвратительными гортанными выкриками бросились в погоню по джунглям.

Беглецы преодолели половину расстояния до обломков «Дендры», когда ужасные существа перерезали им дорогу.

— Они окружили нас! — воскликнул Дерк Ундис. — Будем пробиваться!

Он не хуже Гордона понимал, что положение безнадежно. Дюжина атомных пистолетов не сможет долго сдерживать безумную орду.

Гордон встал рядом с Лианной, сжимая в руках суковатую ветку, отломанную от упавшего дерева, чтобы отбиваться от кишащих повсюду монстров. В крайнем случае он лучше сам убьет девушку этой дубинкой, чем позволит снова унести ее к ужасной живой луже.

Внезапно поле кошмарной битвы накрыла огромная черная тень, опускавшаяся с неба.

— Корабль! — закричали облачники. — Это наш корабль!

Фрегат-призрак с напоминающим черную кляксу гербом Облака на борту прогремел в вышине и осветил криптоновыми прожекторами картину схватки.

Дикари в панике отступили. Как только крейсер опустился в джунглях неподалеку, из него выскочили солдаты с атомными ружьями.

Гордон поднял с земли еще не пришедшую в себя Лианну, но тут же заметил, что Дерк Ундис держит его на прицеле пистолета. Прилетевшие облачники быстро приближались.

— Хелл Вонн! — поприветствовал Дерк Ундис коренастого, коротко стриженного капитана, бегущего впереди. — Вы подоспели вовремя!

— Похоже на то, — согласился тот, потрясенно глядя на вязкое живое желе, отползающее от места сражения. — Что за дьявольские создания напали на вас?

— Жители этой сумасшедшей планеты, — тяжело дыша, ответил Дерк Ундис. — Думаю, когда-то они были людьми, колонистами, но потом мутировали под действием радиации. У них странный цикл воспроизводства, они рождаются из живой лужи и, получив повреждение, возвращаются в нее, чтобы родиться вновь. Об этом можно поговорить и позже. Сейчас самое важное — поскорей убраться отсюда. Имперские эскадры уже наверняка прочесывают все пространство к западу от туманности.

Хелл Вонн кивнул:

— Шорр Кан приказал немедленно доставить Зарта Арна и Лианну в Облако. Нам лучше лететь на восток, сквозь туманность, а затем повернуть на юг, вдоль ее края.

Гордон наконец привел Лианну в чувство. Она с удивлением посмотрела на возвышающийся над лесом корабль и вооруженных облачников.

— Что случилось, Зарт? Это означает…

— Это означает, что мы возвращаемся в Облако, к Шорру Кану, — хрипло объяснил он.

Дерк Ундис резким жестом показал на новый корабль:

— Доставьте их обоих на «Мерл».

Внезапно Хелл Вонн замер:

— Стойте… вот дьявол!

С искаженным от ярости лицом он указал вверх.

С ярко сияющего неба на джунгли опускались четыре массивных силуэта. Не фрегаты-призраки, а тяжелые крейсеры с мощными батареями атомных пушек по бортам, украшенным изображениями пылающей кометы — герба Среднегалактической империи.

— Имперская эскадра! — отчаянно крикнул Хелл Вонн. — Мы в ловушке! Они заметили нас!

Гордон ощутил внезапный прилив надежды. Его рискованный план сработал, заставив одну из поисковых групп имперского флота направиться в этот мир.

Глава 20

ПРИГОВОР В ПЛЕЯДАХ

Имперские крейсеры устремились вниз.

— Быстрей на корабль! — яростно воскликнул Дерк Ундис. — Мы прорвемся между ними в космос!

— У нас нет шансов, они застали нас врасплох! — с мертвенно-бледным лицом произнес Хелл Вонн, но все же рванулся к кораблю.

Дерк Ундис вдруг остановился, выхватил атомный пистолет и обернулся к Гордону и Лианне.

Его глаза фанатично блестели.

— Тогда мы прикончим Зарта Арна и Лианну прямо здесь! Таков приказ Шорра Кана: что бы ни случилось с нами, эти двое не должны вернуться на Троон!

Не успел он договорить, как Гордон бросился на него. С появлением имперских крейсеров Гордону стало понятно, что в этой отчаянной ситуации облачник скорее убьет его и Лианну, чем упустит их.

Он успел напасть за мгновение до того, как Дерк Ундис направил на него оружие. Словно живой снаряд, Гордон налетел на облачника, отбросив его назад.

Хелл Вонн продолжал бежать к кораблю, на ходу выкрикивая приказы. Пока Дерк Ундис лежал на земле, Гордон схватил Лианну за руку и вместе с ней метнулся под защиту джунглей.

— Нам нужно продержаться всего несколько минут, — сказал он принцессе. — Имперские корабли сядут на планету и найдут нас.

— Хелл Вонн собирается атаковать их! — воскликнула Лианна, указывая вверх.

Оглушающе взревели генераторы, выпуская на свободу чудовищную энергию, и длинный тонкий силуэт «Мерла» — фрегата-призрака Хелла Вонна — умчался в светящееся небо.

Что бы Гордон ни думал об облачниках, трусами они не были. Понимая, что попался в ловушку и что его немедленно уничтожат за нарушение границ и нападение на имперский корабль, Хелл Вонн все же вступил в бой.

Атомные пушки «Мерла» непрерывно обстреливали снижавшиеся имперские корабли. Небо покрылось ослепительными вспышками взрывов.

Это была великолепная, но безнадежная атака одного фрегата-призрака против четырех тяжелых кораблей. Мощные батареи имперских крейсеров буквально осыпали «Мерл» атомными снарядами.

Распускающиеся огненные цветы на мгновение скрыли корабль облачников. Затем его изуродованный оплавленный корпус стремительно помчался вниз и разбился далеко в джунглях.

— Зарт, берегитесь! — крикнула вдруг Лианна и оттолкнула Гордона в сторону.

Атомная пуля просвистела над его головой и взорвалась в зарослях.

Дерк Ундис с искаженным злобой лицом стоял совсем рядом, снова поднимая оружие для выстрела. Лианна отчаянно ухватила его за руку.

Упрямый молодой облачник остался на планете, чтобы убить Гордона и принцессу.

— Будь я проклят, если не покончу с этим! — прорычал Дерк Ундис, грубо отбрасывая Лианну взмахом руки.

Гордон рванулся к нему. Когда землянин выкрутил руку облачнику, тот вскрикнул от боли, и атомный пистолет выпал из его пальцев. Но Дерк Ундис тут же пихнул Гордона коленом в живот, а затем ударил кулаком в лицо.

Охваченный яростью, Гордон даже не почувствовал удара. Он снова налетел на облачника и повалил на землю.

Прижатый спиной к стволу высокого золотистого дерева, Дерк Ундис сжал руки на горле врага.

У Гордона зашумело в ушах, свет померк перед глазами. Он ощупью ухватился за короткие черные волосы облачника и ударил его головой о дерево.

Лишь через несколько минут голос Лианны вырвал его из этой ревущей темноты.

— Все кончено, Зарт! Он мертв!

Жадно глотая воздух, Гордон постепенно приходил в себя. В голове прояснилось, и он понял, что все еще сжимает в руке волосы Дерка Ундиса.

Затылок облачника, которым Гордон раз за разом колотил по стволу, превратился в кровавое месиво.

Гордон встал на ноги, с трудом сдерживая тошноту. Он пошатнулся, и Лианна мгновенно подскочила к нему, чтобы поддержать.

— Лианна, я не заметил его. Если бы вы не закричали и не бросились на него, он бы меня убил.

Неподалеку прозвучал незнакомый строгий голос. Гордон неловко развернулся в его сторону.

Прямо к нему по освещенным мягким светом джунглям бежали с поднятыми ружьями солдаты в серой имперской форме. Один из крейсеров уже приземлился, остальные все еще висели над головой.

Молодой капитан с приятными чертами лица и цепким взглядом удивленно посмотрел на потрепанного Гордона и Лианну.

— Вы не похожи на облачников! Но вы были с ними.

Вглядевшись в окровавленное лицо Гордона, он шагнул вперед и ошеломленно воскликнул:

— Принц Зарт Арн!

Глазах капитана злобно сверкнули.

— Наконец-то мы вас поймали! И вместе с облачниками. Вы сбежали с Троона и переметнулись на их сторону!

Дрожь негодования пробежала по лицам собравшимся вокруг имперских солдат. В глазах каждого из них Гордон видел лишь смертельную ненависть.

— Я капитан имперского флота Дар Каррел. Вы арестованы за измену и убийство императора.

Как бы ни был потрясен этим обвинением Гордон, он нашел в себе силы ответить:

— Я не убивал Арна Аббаса! И не переходил на сторону облачников — они похитили меня, но я сбежал от них незадолго до того, как вы прилетели!

Он указал на труп Дерка Ундиса:

— Этот человек пытался убить меня, чтобы не дать мне убежать! А что привело вас на эту планету? Идущие отсюда неразборчивые стереосигналы, не так ли?

— Откуда вы знаете? — удивился Дар Каррел. — Да, это правда, наши связисты засекли сигнал, поступающий с незаселенной планеты, когда мы вели поиск к западу от туманности.

— Этот сигнал отправил Зарт! — вмешалась Лианна. — Он хотел привлечь внимание имперских кораблей.

Дар Каррел несколько растерялся:

— Но всем известно, что вы убили своего отца! Адмирал Корбуло видел, как вы это сделали. А потом вы сбежали с Троона.

— Я не сбежал, меня похитили! — с жаром возразил Гордон. — Все, о чем я прошу, — это доставить меня на Троон, чтобы я мог рассказать правду.

Такой неожиданный поворот совсем озадачил Дара Каррела.

— Вас, безусловно, доставят на Троон, чтобы предать суду, — сказал он Гордону. — Но простой капитан не может решать такие серьезные вопросы. Я возьму вас под стражу и доложу командиру.

— Разрешите мне поговорить по стерео с моим братом Джалом Арном! — нетерпеливо попросил Гордон.

Дар Каррел насторожился:

— Вы объявлены в розыск и обвиняетесь в тяжких преступлениях против империи. Я не могу позволить вам отправлять сообщения. Вы должны подождать, пока я не получу инструкции.

Он махнул рукой, и десяток солдат с атомными ружьями окружил Гордона и Лианну.

— Прошу вас немедленно пройти на корабль, — строго произнес молодой капитан.

Десять минут спустя крейсер улетел с этой ужасной планеты. Вместе с тремя другими имперскими кораблями он направился на запад через гигантскую туманность Ориона.

Гордон возбужденно ходил взад и вперед по каюте, в которую их поместили.

— Если бы мне разрешили предупредить Джала Арна об опасности и предательстве Корбуло! — возмущался он. — Когда нас доставят на Троон, может быть слишком поздно!

Лианна тоже выглядела обеспокоенной.

— Даже когда мы доберемся до Троона, непросто будет убедить Джала Арна в вашей невиновности.

Ее слова охладили гнев Гордона.

— Они должны мне поверить! Не смогут же они принять ложь Корбуло, когда я расскажу им правду?

— Надеюсь, что нет, — пробормотала Лианна и гордо добавила: — Я готова подтвердить ваши слова. Я все-таки принцесса Фомальгаута!

Время тянулось мучительно медленно, пока крейсеры бешено мчались прочь из туманности Ориона в открытый космос.

Обессилевшая Лианна вскоре заснула. Но Гордон не мог спать. Его нервы были туго натянуты, он чувствовал приближение финала грандиозной галактической игры, в которой сам оказался всего лишь пешкой.

Он должен убедить Джала Арна в правдивости своих слов. И сделать это быстро, ведь как только Шорр Кан узнает, что он бежал и рассказал правду, повелитель Облака начнет действовать.

У Гордона голова шла кругом. Чем все это кончится? Есть ли у него шансы распутать этот невероятный клубок и добраться на Землю, чтобы обменяться телами с настоящим Зартом Арном?

Наконец крейсеры замедлили скорость. Туманность Ориона теперь светилась далеко позади. А впереди раскинулось сверкающее звездное скопление Плеяды. И неподалеку от этого грандиозного маяка растянулась цепь крошечных искр.

Искры оказались кораблями. Возле Плеяд крейсировала эскадра Среднегалактической империи, одна из многих, оберегающих ее рубежи.

Лианна проснулась и теперь наблюдала, как крейсер медленно проходит мимо гигантских линкоров, мимо колонны внушительных крейсеров, тонких фрегатов-призраков, истребителей и разведчиков.

— Это очень большая эскадра, — удивленно пробормотала она.

— Почему нас держат здесь, не позволяя предупредить об опасности? — снова забеспокоился Гордон.

Крейсер пришвартовался бортом к флагманскому линкору, послышался лязг стыковочных механизмов.

В каюту вошел капитан Дар Каррел.

— Я получил приказ немедленно доставить вас на наш флагманский корабль «Этне».

— Сначала нужно связаться по стерео с Трооном и переговорить с императором! — воскликнул Гордон. — Капитан, мы должны сообщить ему важные сведения, которые могут спасти империю от гибели!

Дар Каррел решительно покачал головой:

— Мне приказано не передавать сообщений, а немедленно переправить вас на флагман. Полагаю, «Этне» отвезет вас прямо на Троон.

Гордон застыл, охваченный разочарованием: его надежда рухнула. Лианна дернула его за руку.

— Полет на Троон займет не так уж много времени, а потом вы сможете все рассказать, — подбодрила его принцесса.

Окруженные охранниками, они прошли к входному люку крейсера. Короткий трубчатый трап вел из него к линкору.

Под охраной солдат с линкора они переправились на флагман. Как только все оказались внутри корабля, трап тут же сбросили и перекрыли шлюз.

Гордон оглядел собравшихся в шлюзовой камере офицеров и охранников. Они смотрели на него с ненавистью, тоже считая его убийцей собственного отца и предателем империи.

— Я требую встречи с капитаном линкора! — раздраженно заявил он одному из лейтенантов.

— Он сейчас придет, — холодно ответил тот.

В коридоре раздался топот.

Гордон всем телом подался навстречу входящему, горячая мольба поскорее связаться с Трооном уже готова была слететь с его губ, но так и осталась непроизнесенной.

Этого коренастого, седоволосого мужчину с широким лицом и суровым взглядом Гордон слишком хорошо знал.

— Корбуло! — выдохнул он.

Адмирал Корбуло и глазом не моргнул. Его резкий голос хлестнул Гордона по ушам:

— Да, предатель, это я. Значит, вас обоих наконец-то поймали?

— И вы еще смеете называть меня предателем! — едва не задохнулся от возмущения Гордон. — Да вы сами гнуснейший предатель за всю историю…

Чен Корбуло хладнокровно повернулся к высокому, смуглому арктурианцу, вошедшему вместе с ним и свирепо смотревшему на Гордона.

— Капитан Марланн, не вижу никакой необходимости отправлять этого убийцу и его сообщницу на Троон для судебного разбирательства. Я сам видел, как они убивали Арна Аббаса. Как командующий флотом империи, я признаю их виновными и приказываю немедленно казнить, согласно космическому праву!

Глава 21

МЯТЕЖ В КОСМОСЕ

Потрясенный Гордон увидел мрачное торжество на лице Чена Корбуло и мгновенно осознал, что произошло.

Как командующий флотом, Корбуло получил рапорт о поимке Гордона и Лианны. Предатель понимал, что не может позволить Гордону вернуться на Троон с такими новостями. Поэтому он приказал доставить пленников на борт флагманского корабля, чтобы покончить с ними, прежде чем они успеют что-либо рассказать.

Гордон в отчаянии вглядывался в лица окружавших его людей:

— Вы должны мне поверить! Я не предатель! Корбуло сам убил моего отца и теперь хочет отдать империю в руки Шорра Кана!

Однако в лицах офицеров он прочел лишь суровое, холодное неверие и жгучую ненависть. И тут Гордон разглядел среди них краснокожее грубое лицо Хелла Беррела, того самого антаресианца, который спас его от облачников на Земле. Гордон вспомнил, что теперь капитан назначен адъютантом командующего.

— Хелл Беррел, уж вы-то должны мне поверить! — умоляюще произнес Гордон. — Вы ведь знаете, что Шорр Кан уже пытался похитить меня.

Антаресианец нахмурился:

— Я считал, что так и было. Тогда я еще не подозревал, что вы заключили с ним тайный союз и что все это оказалось лишь обманом.

— Уверяю вас, это не было обманом! — воскликнул Гордон. — Корбуло пускает вам всем пыль в глаза.

— Зарт говорит правду! — подтвердила побледневшая Лианна, сверкнув серыми глазами. — Корбуло — предатель!

Чен Корбуло решительно махнул рукой:

— Довольно с нас этой дикой лжи. Капитан Марланн, проследите, чтобы их выбросили в открытый космос. Это самый милосердный способ казни.

Охранники шагнули вперед. Гордон ощутил всю горечь отчаяния, но довольная ухмылка в глазах Корбуло заставила его предпринять последнюю попытку.

— Корбуло дурачит вас всех! — негодующе заявил он. — Почему он так настаивает на том, чтобы казнить нас немедленно, вместо того чтобы отправить на Троон для судебного разбирательства? Потому что он хочет заставить нас замолчать! Мы слишком много знаем!

Гордон заметил, что его слова произвели впечатление. Хелл Беррел и другие офицеры заколебались.

Антаресианец вопросительно взглянул на Корбуло:

— Прошу прощения, адмирал, если я превышаю свои полномочия. Но, возможно, было бы правильнее доставить пленников на Троон, чтобы их судили уже там.

Капитан линкора, смуглый арктурианец Валь Марланн, поддержал Хелла Беррела:

— В конце концов, Зарт Арн происходит из императорского рода. А принцесса Лианна — полноправный правитель своего королевства.

— Эта расправа приведет к тому, что Фомальгаут разорвет союз с империей, — быстро добавила Лианна. — Не забывайте об этом!

Широкое лицо Чена Корбуло застыло в гневной гримасе. Он уже решил, что Гордона и Лианну ничто не спасет, и эта небольшая задержка рассердила его.

Раздражение толкнуло адмирала на неверный шаг. Он попытался решительно подавить протесты.

— Незачем отправлять этих грязных предателей и убийц на Троон! — рявкнул он. — Мы казним их немедленно. Выполняйте приказ!

Гордон воспользовался возможностью еще раз обратиться к офицерам с горячей мольбой:

— Видите? Корбуло не может допустить, чтобы мы рассказали на Трооне все, что знаем! Неужели он даже не сообщил о нас императору?

На каменном лице Хелла Беррела появилось беспокойство. Он обернулся к молодому офицеру-землянину:

— Берлин, вы ведь связист. Скажите, императору доложили о поимке Зарта Арна?

Корбуло взорвался от ярости:

— Беррел, как вы смеете сомневаться в моих решениях?! Я сотру вас в порошок, черт возьми!

Молодой землянин Берлин посмотрел на разгневанного адмирала, а затем нерешительно ответил Хеллу Беррелу:

— Никаких сообщений на Троон мы не отправляли. Адмирал приказал мне не упоминать о захвате пленников.

— Неужели и это не заставит вас наконец задуматься? — обратился Гордон к нахмурившимся офицерам. — Почему Корбуло сохранил происшествие в тайне от моего брата? Он понимает, что Джал Арн прикажет доставить нас на Троон, но не может допустить этого. Мы не просим о помиловании, — срывающимся голосом добавил он. — Пусть меня казнят, если я виновен. Все, о чем я прошу, — чтобы меня судили на Трооне. Если Корбуло отказывается отправить меня туда, то лишь потому, что он сам и есть предатель, как я и говорил.

Выражение лиц офицеров начало меняться: Гордону наконец-то удалось пробудить в них сомнения.

— Вы погубите весь флот империи, если позволите этому предателю и дальше командовать! — настаивал он. — Корбуло вступил в сговор с Шорром Каном. Если вы не отправите меня на Троон, чтобы я мог доказать это, флот и империя обречены!

Хелл Беррел оглянулся на сослуживцев, а затем посмотрел на Чена Корбуло:

— Адмирал, мы вовсе не хотим проявлять неуважение к вам. Но просьба Зарта Арна о судебном разбирательстве кажется нам разумной. Его необходимо доставить на Троон.

Остальные офицеры гулким хором поддержали его слова. Как бы глубоко ни укоренилась в них дисциплина, сомнения и страх за империю оказались сильнее.

Корбуло побагровел от ярости:

— Беррел, вы арестованы! Черт возьми, за неподчинение приказу вы отправитесь в открытый космос вслед за этими преступниками! Охрана, взять его!

Высокий смуглый капитан Валь Марланн шагнул вперед:

— Охрана, стоять! Адмирал Корбуло, хоть вы и командующий флотом, но на «Этне» капитан я. И я согласен с Беррелом: мы не можем казнить пленников без суда.

— Марланн, вы больше не капитан «Этне»! — разбушевался Корбуло. — Я отстраняю вас от должности и принимаю командование кораблем на себя.

Валь Марланн застыл на месте и заявил с открытым вызовом:

— Адмирал, если окажется, что я ошибся, я готов нести всю ответственность за последствия. Но, клянусь небом, все это чертовски плохо пахнет! Мы отправляемся на Троон, чтобы выяснить, в чем дело.

Гордон услышал, как остальные офицеры согласно зашумели. И Чен Корбуло услышал тоже.

Его лицо посерело, и он выругался от бессильной ярости.

— Хорошо, летим на Троон! И когда я отправлю вас под трибунал, вы пожалеете о том, что забыли о дисциплине. Неподчинение командиру в открытом космосе! Вы ответите за это!

Вне себя от ярости, адмирал резко развернулся и вышел в коридор.

Беррел и прочие офицеры в задумчивости переглянулись. Валь Марланн мрачно сказал Гордону:

— Принц Зарт, вы предстанете перед судом на Трооне, как и просили. Но если вы солгали, это будет стоить мне головы.

— Это должно быть правдой! — заявил Хелл Беррел. — Я никогда не понимал, зачем Зарту Арну понадобилось убивать своего отца. И почему Корбуло так настаивал на немедленной казни, если ему нечего скрывать?

В этот момент из репродукторов по всему судну раздался громкий голос:

— Всем, кто меня слышит! Говорит адмирал Корбуло! На «Этне» мятеж! Его зачинщики: капитан Валь Марланн, его старшие офицеры, мой адъютант Хелл Беррел, а также принц Зарт и принцесса Лианна! Приказываю всем верным мне людям арестовать мятежников!

Голубые глаза Хелла Беррела вспыхнули ледяным светом.

— Он поднимает против нас весь корабль! Валь, проберитесь на пост внутренней связи и остановите своих людей! Вы сможете их убедить!

Офицеры ринулись в коридор, ведущий вглубь линкора.

— Лианна, оставайтесь здесь! — крикнул Гордон. — Может начаться схватка!

Он побежал следом за Хеллом Беррелом и другими офицерами. Где-то впереди нарастал шум.

Весь огромный корабль внезапно охватил хаос: звенели сигналы тревоги, из репродукторов доносились крики, по коридорам гулко стучали шаги.

Экипаж, бросившийся было выполнять приказ командующего, теперь был сбит с толку противоречивыми распоряжениями. Тех, кто все же попытался арестовать Марланна и других офицеров, тут же атаковали их товарищи, оставшиеся верными капитану корабля.

Большая часть экипажа не успела вооружиться. Вместо атомных пистолетов в ход пошли кулаки и самодельные дубинки. В кубриках, на орудийных палубах, в коридорах — повсюду вспыхивали стычки.

Гордон вместе с Хеллом Беррелом и Валем Марланном бросились в самую гущу дерущихся в главном коридоре средней палубы.

— Я должен пройти к посту связи! — воскликнул Валь Марланн. — Помогите мне прорваться туда!

Гордон и мощный антаресианец, а также молодой связист Берлин помчались за ним и погрузились в бешеную схватку.

Они прорвались, но потеряли по дороге Хелла Беррела, застрявшего в общей драке.

Валь Марланн подошел к микрофону:

— Внимание, говорит капитан Марланн! Немедленно прекратите беспорядки! Сообщение о мятеже было фальшивкой, уловкой врага! Выполняйте приказ!

Сквозь шум борьбы откуда-то издалека донесся мощный вой, и Берлин схватил Гордона за руку.

— Это стереопередатчик! — вокликнул молодой офицер. — Корбуло хочет вызвать на помощь другие корабли!

— Нужно остановить его! — ответил Гордон. — Показывайте дорогу!

Они помчались вперед по коридору, затем свернули в поперечный проход и поднялись по трапу на верхнюю палубу.

Грохочущие из репродукторов приказы капитана Марланна быстро успокоили волнения на корабле. Экипаж знал его голос лучше, чем чей-либо другой. Давняя привычка заставила их подчиниться.

Берлин и Гордон ворвались в большой зал, заполненный вакуумными трубками и гудящими генераторами. Двое техников с растерянным видом замерли у панели управления.

Чен Корбуло, зажав в руке атомный пистолет, стоял на передаточной пластине и торопливо, но громко отдавал распоряжения:

— Приказываю всем находящимся поблизости линкорам немедленно выслать штурмовые группы на «Этне» и восстановить порядок! Арестовать…

Краем глаза Корбуло заметил, как в зал ворвались Гордон со связистом. Он быстро развернулся и выстрелил из пистолета.

Адмирал целился в Гордона, но Берлин рванулся вперед и прикрыл его своей грудью.

Гордон споткнулся об упавшее тело молодого землянина. Это спасло его от повторного выстрела Корбуло. Пуля пролетела прямо над головой.

Падая, Гордон перекатился вперед, схватил Корбуло за ноги и опрокинул его на пол.

Техники подбежали к ним и оттащили Гордона от адмирала. Но мгновенно ослабили хватку, как только разглядели его лицо.

— Бог мой, это же принц Зарт Арн! — воскликнул один.

Уважение к императорскому дому сбило техников с толку. Гордон вырвался из их рук и выхватил пистолет из кобуры Берлина.

Корбуло в дальнем углу зала уже встал на ноги и снова поднял оружие.

— Вы никогда не попадете на Троон! — проревел он. — Потому что…

Сидя на корточках, Гордон поспешно выстрелил. Атомная пуля, пущенная скорее наугад, чем прицельно, угодила в шею Корбуло и взорвалась. Адмирал отлетел назад, будто сбитый ударом гигантской руки.

В стереорубку ворвались Валь Марланн и Хелл Беррел вместе с другими офицерами. Огромный корабль, казалось, внезапно затих.

Марланн наклонился к изуродованному взрывом телу Корбуло:

— Мертв!

Раскрасневшийся и тяжело дышащий Хелл Беррел угрюмо сказал Гордону:

— Мы убили нашего адмирала. Да поможет нам бог, если ваши слова окажутся ложью, принц Зарт!

— Я сказал правду, — прохрипел потрясенный Гордон. — И Корбуло был лишь одним из многих предателей, служащих Шорру Кану. Я докажу это на Трооне.

Неожиданно на приемной пластине стереоаппарата появилась фигура смуглого центаврианца.

— Говорит вице-адмирал Рои Гирон с «Шаара»! Что за чертовщина творится у вас на «Этне»? Мы посылаем на ваш корабль штурмовую группу по приказу адмирала Корбуло.

— Не нужно никого посылать! — быстро ответил Валь Марланн. — Мы немедленно летим на Троон.

— Что это значит? — взревел вице-адмирал. — Дайте мне переговорить с самим адмиралом Корбуло!

— Это невозможно… Он мертв, — ответил Хелл Беррел. — Он предал нас и работал на Облако. На Трооне мы докажем, что это правда.

— Значит, это все-таки мятеж? — воскликнул Рон Гирон. — Вы останетесь на месте и примете штурмовую группу, которая арестует вас. Иначе мы откроем огонь!

— Если вы откроете огонь по «Этне», то лишите империю последнего шанса сорвать план Шорра Кана, — возразил Валь Марланн. — Мы рискнули своей жизнью, поверив тому, что рассказал нам принц Зарт Арн. И мы отвезем его на Троон.

Гордон решил сам обратиться к рассвирепевшему вице-адмиралу и шагнул вперед:

— Адмирал Гирон, они говорят правду. Дайте нам шанс спасти империю от гибели!

Гирон пришел в замешательство:

— Это полное безумие! Корбуло обвинили в измене и убили, Зарт Арн вернулся…

Наконец он принял решение:

— Это выше моего понимания, но на Трооне со всем разберутся. Чтобы убедиться, что вы долетите туда, «Этне» будут сопровождать четыре линкора. Они получат приказ уничтожить вас, если вы попытаетесь попасть куда-то еще, кроме Троона!

— Это все, о чем мы просим! — воскликнул Гордон. — Еще я хочу предупредить вас. Лига может напасть в любой момент. Я знаю, что это произойдет, и очень скоро.

Адмирал Гирон застыл в изумлении:

— Чертовски плохая новость! Но мы уже подготовились к этому Я свяжусь с императором и доложу ему обо всем.

Изображение Гирона пропало. В иллюминаторах было видно, как четыре больших линкора занимают позиции по сторонам от «Этне».

— Мы стартуем на Троон немедленно, — объявил Валь Марланн. — Я отдаю приказ.

Как только капитан ушел, по всемукораблю включились репродукторы и зазвенел сигнал тревоги.

— Я все еще считаюсь пленником? — задал вопрос Гордон.

— Нет, гореть мне в аду! — воскликнул Хелл Беррел. — Если вы сказали нам правду, нет никаких причин держать вас под арестом. Если же вы солгали, то мы все отправимся под трибунал и будем казнены!

Гордон встретил Лианну в коридоре, девушка сама искала его. Он вкратце рассказал ей, что произошло.

— Корбуло мертв? Одной опасностью меньше! — хладнокровно заявила она. — Но теперь, Зарт, наша жизнь и судьба империи зависит от того, сможем ли мы доказать вашему брату, что это все правда.

Могучий линкор тяжело сдвинулся с места, а его ходовые генераторы оглушительно взревели.

Через несколько минут «Этне» в сопровождении четырех грозных линкоров уже мчался сквозь звездное пространство к Троону.

Глава 22

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ КРИЗИС

Огромный ярко-белый Канопус запылал в усеянном звездами небе во всем своем великолепии. Пять линкоров приближались к нему, быстро уменьшая скорость.

Гордон снова любовался с мостика корабля величественным светилом и прекрасной зеленой планетой Троон. Но сколько же всего произошло с момента его первого прилета в столицу империи!

— Мы приземлимся через два часа, — сообщил Хелл Беррел и мрачно добавил: — Нас ждет целая комиссия. Ваш брат предупрежден о нашем прибытии.

— Я прошу лишь, чтобы мне дали возможность доказать свою правоту Джалу, — заявил Гордон. — Уверен, мне удастся его убедить.

У него неприятно засосало под ложечкой, потому что на самом деле он не испытывал полной уверенности. Все зависело от одного человека. Разве можно точно предсказать, какое он примет решение?

Каждый день, каждый час стремительного полета через всю империю Гордона терзали неотвязные сомнения. Он плохо спал, мало ел, снедаемый растущей тревогой.

Он обязан убедить Джала Арна! Когда он это сделает, когда разоблачат всех предателей, империя будет готова отразить нападение Облака. Гордон исполнит свой долг и сможет отправиться на Землю, чтобы обменяться телами с Зартом Арном. Настоящий принц вернется и поможет защитить империю.

Однако мысли об этом обмене причиняли Гордону страшную боль. Ведь, вернувшись в свое время, он навсегда потеряет Лианну.

Принцесса появилась на мостике как раз в тот момент, когда он подумал о ней. Она встала рядом, глядя на звезды и ободряюще сжимая тонкими пальцами его ладонь.

— Зарт, ваш брат обязательно поверит вам… Не сомневаюсь, что так и будет.

— Нужны доказательства, — проворчал Гордон. — Лишь один человек может подтвердить мои слова. Все зависит от того, слышал ли он о смерти Корбуло и о моем возвращении, а если слышал, то успел ли сбежать.

Мучительная неопределенность только усилилась, когда пять линкоров устремились к Троону.

В столице была ночь. В свете двух плывущих по небу лун мерцали сказочные Хрустальные горы и Серебристое море. Сверкающие башни гордо уходили ввысь, отбрасывая в мягком свете кружевные тени.

Корабль грузно приземлился на военном космодроме. Как только Гордон вместе с Лианной, Хеллом Беррелом и капитаном Валем Марланном вышел из «Этне», их окружили вооруженные охранники.

Два офицера в сопровождении Орта Бодмера двинулись им навстречу. Главный советник взглянул на Гордона, и на его худом лице отразилось глубокое беспокойство.

— Какое печальное возвращение, ваше высочество! — дрогнувшим голосом произнес он. — Помоги вам бог доказать свою невиновность!

— Джал Арн сохранил в тайне наше возвращение и то, что случилось в Плеядах? — быстро спросил Гордон.

Орт Бодмер кивнул.

— Его величество примет вас сегодня. Нам придется пройти во дворец по тоннелю. Должен предупредить, что охранники получили приказ стрелять, если кто-либо из вас окажет сопротивление.

Их быстро обыскали, а затем повели к тоннелю. Охранники вошли в капсулу вместе с ними. По дороге они никого больше не видели, доступ на космодром был запрещен.

Машина стремительно неслась по поворотам тоннеля. Все происходящее казалось Гордону сном. Слишком многое успело случиться с ним за слишком короткое время. Рассудок был не в силах справиться со всем этим. Но теплая ладонь Лианны в его руке продолжала связывать Гордона с реальностью, придавая ему сил перед новым испытанием.

Оказавшись во дворце, они прошли по опустевшим коридорам в тот кабинет, где Гордон впервые встретился с Арном Аббасом.

Теперь за столом сидел Джал Арн. Его красивое лицо превратилось в неподвижную маску. Холодный бесстрастный взгляд пробежался по Гордону, Лианне и двум капитанам.

— Бодмер, пусть охранники постоят за дверью, — велел он советнику невыразительным тоном.

Орт Бодмер замялся на мгновение:

— У пленных нет оружия. Но может быть…

— Делайте, как я велел, — раздраженно сказал Джал Арн. — Не бойтесь, я вооружен. Меня мой брат убить не сможет.

Обеспокоенный главный советник вышел вслед за охранниками и закрыл дверь.

Гордона обожгло обидой, и он на мгновение утратил чувство реальности.

— Это и есть правосудие империи? — негодующе воскликнул он, шагнув к Джалу Арну. — Правосудие, осуждающее человека, не выслушав его оправданий.

— Оправданий? Свидетели видели, как ты убил нашего отца! — взревел Джал Арн, поднимаясь. — Корбуло застал тебя на месте преступления, а теперь ты и его тоже убил!

— Джал Арн, это неправда! — вступилась за Гордона Лианна. — Вы должны выслушать Зарта!

Император хмуро взглянул на нее:

— Лианна, вас я ни в чем не обвиняю. Вы любите Зарта и не по своей воле оказались втянуты во все это. Но что касается моего ученого брата, которого я когда-то любил, брата, который все это время замышлял измену и посмел поднять руку на нашего отца…

— Ты выслушаешь меня или нет? — яростно перебил его Гордон. — Ты бросаешь мне свои грязные обвинения, не давая возможности ответить!

— Я уже слышал твой ответ, — проскрежетал Джал Арн. — Вице-адмирал Гирон сообщил мне, что ты вернулся и обвинил Корбуло в предательстве, чтобы оправдать собственные черные преступления.

— Я могу доказать, что так и было, если ты дашь мне шанс! — заявил Гордон.

— Какие у тебя могут быть доказательства? — взвился Джал Арн. — Какие доказательства, черт возьми, могут перевесить твое бегство, свидетельство Корбуло и присланные тебе от Шорра Кана секретные сообщения?

Гордон понял, что наступил решающий момент, от которого зависит его жизнь.

Хриплым голосом он рассказал, как Корбуло предложил ему сбежать вместе с Лианной, и о том, что побег совпал по времени с убийством Арна Аббаса.

— Все было подстроено так, чтобы казалось, будто я совершил убийство и бежал, — подчеркнул Гордон. — Корбуло сам убил нашего отца, а затем заявил, что видел, как это сделал я. Он же прекрасно знал, что я уже далеко и не смогу опровергнуть эти обвинения.

Он торопливо перешел к тому, как еще один предатель, сириусианский капитан, увез его с Лианной в Облако. Затем, не вдаваясь в подробности, объяснил, что сумел убедить Шорра Кана в своем согласии перейти на сторону облачников, и в конце концов правитель Облака позволил ему лететь на Землю. Гордон не хотел и не мог признаться, что вся его уловка строилась на том, что на самом деле он вовсе не Зарт Арн. Он обязан был умолчать об этом.

Гордон закончил свой короткий рассказ и увидел, что черная туча недоверия не исчезла с лица Джала Арна.

— Слишком фантастическая история! И в ней нет никаких доказательств, кроме твоих слов и слов влюбленной девушки. А ты уверял, что можешь чем-то подтвердить свои вымыслы!

— Могу, если мне дадут возможность, — убежденно ответил Гордон и продолжил: — Корбуло не единственный предатель, занимающий высокое положение в империи. Сам Шорр Кан признался мне, что завербовал много агентов, хотя и не назвал их имена. Но одного из них я знаю. Это Терн Эльдред, сириусианский капитан, который увез нас в Облако! Он может подтвердить мои слова, если я заставлю его заговорить!

Джал Арн хмуро взглянул на Гордона, затем нажал на клавишу встроенного в стол селектора и произнес:

— Штаб флота? Говорит император. Есть ли у нас капитан по имени Терн Эльдред, сириусианец? Выясните, где он сейчас находится. Если на Трооне, немедленно отправьте его ко мне под охраной.

Гордон ждал со все возрастающим напряжением. Если сириусианец сейчас в далеком космосе, если он как-то узнал о последних событиях и успел сбежать…

Наконец из селектора раздался резкий голос:

— Терн Эльдред найден. Его крейсер только что вернулся с патрулирования. Он уже направляется к вам.

Через полчаса дверь отворилась, и вошел Терн Эльдред. На зеленоватом лице сириусианца застыло удивленное выражение. Затем его взгляд упал на Гордона и Лианну.

— Зарт Арн! — ошеломленно воскликнул он и отшатнулся.

Его рука потянулась к кобуре, но та была пуста.

— Не ожидали увидеть нас здесь? — усмехнулся Гордон. — Вы думали, что мы все еще находимся в Облаке, куда вы нас доставили?

Терн Эльдред мгновенно вернул самообладание и посмотрел на Гордона с притворным недоумением:

— Не понимаю, о чем вы говорите! Об Облаке?

— Зарт утверждает, что вы насильно отвезли его и Лианну на Талларну, — отрывисто произнес Джал Арн. — Он обвиняет вас в предательстве и в сговоре с Шорром Каном.

Лицо сириусианца вытянулось в превосходно разыгранном негодовании.

— Это ложь! Я не видел принца Зарта Арна и принцессу с самого Праздника лун.

Джал Арн жестко посмотрел на Гордона:

— Зарт, ты сказал, что можешь доказать свои обвинения. Пока я слышал только твои слова против его слов.

— А мое слово для вас ничего не значит? — возмущенно прервала его Лианна. — По-вашему, принцесса Фомальгаута способна лгать?

Джал Арн с хмурым видом обернулся к ней:

— Лианна, я знаю, что ради Зарта Арна вы можете солгать, даже если ни для кого другого во Вселенной этого не сделаете.

Гордон ожидал, что сириусианец станет отпираться. Но он надеялся, что правильно оценил характер этого человека и сможет вытянуть из него правду.

Сдерживая гнев, он шагнул вперед, заглянул капитану в глаза и неторопливо проговорил:

— Терн Эльдред, игра окончена. Корбуло мертв, план Шорра Кана скоро будет раскрыт. У вас нет никаких шансов скрыть свою причастность. И когда она будет подтверждена, вас казнят.

Сириусианец начал было протестовать, но Гордон решительно продолжал:

— Я знаю, о чем вы думаете. Вам кажется, что вы сможете выйти сухим из воды, если будете до конца стоять на своем. Вы понимаете, что это ваш единственный шанс спасти свою шкуру. Но из этого ничего не выйдет! И вот по какой причине: когда ваш крейсер «Маркаб» доставил нас в Облако, на нем был полный экипаж. Я знаю, эти офицеры и солдаты подкуплены, что они поддержат вас и не сознаются, что летали в Облако. Поначалу они будут все отрицать. Но когда на них как следует надавят, обязательно найдется хотя бы один слабый человек, который во всем признается, чтобы сохранить себе жизнь.

В первый раз с начала разговора во взгляде сириусианца промелькнуло сомнение. Тем не менее Терн Эльдред сердито покачал головой:

— Принц Зарт, вы опять говорите какую-то чепуху! Если хотите допросить моих людей с «Маркаба», пожалуйста. Их слова докажут, что вы солгали.

Гордон продолжал наседать, его голос звенел от напряжения:

— Терн Эльдред, вам не удастся выкрутиться! Вы знаете, что кто-то из них сознается. И это станет для вас приговором. У вас есть только одна возможность спастись. Вы должны назвать других офицеров и чиновников, участвующих в заговоре и работающих на Шорра Кана. Скажите нам их имена, и вы сможете без помех покинуть империю.

— Я не согласен на такие условия! — решительно вмешался Джал Арн. — Если этот человек предатель, он должен понести наказание.

Гордон повернулся к нему:

— Джал, послушай! Этот человек заслуживает смерти за предательство. Но что для нас важней: наказать его или спасти империю от гибели?

Его аргументы поколебали уверенность Джала Арна. Император нахмурился и размеренно произнес:

— Хорошо, я обещаю отпустить его, если он во всем признается и назовет имена сообщников.

— Терн Эльдред, это ваш последний шанс! — снова обратился Гордон к сириусианцу. — Если вы не захотите спасти себя сейчас, то не сможете уже никогда!

Он все поставил на холодный прагматизм сириусианца — амбициозного, эгоистичного человека, думающего только о собственной выгоде.

И Гордон победил в этой игре. Угроза неизбежного разоблачения, с одной стороны, и возможность спасти свою шкуру — с другой, сломали упорство Терна Эльдреда.

— Император дал слово, что позволит мне уйти безнаказанным, так? — хриплым голосом напомнил он.

— Значит, вы участвовали в заговоре? — рассвирепел Джал Арн. — Но я сдержу свое слово. Если вы назовете ваших сообщников, вас отпустят, как только мы арестуем их и проверим правдивость ваших показаний.

Мертвенно-бледный Терн Эльдред попытался усмехнуться:

— Я знаю, что попал в западню, и будь я проклят, если пожертвую собой ради Шорра Кана. Он не сделал бы этого ради меня. Принц Зарт сказал правду. Чен Корбуло был вожаком группы офицеров и чиновников, собиравшихся предать империю. Корбуло убил Арна Аббаса и приказал мне увезти Зарта вместе с Лианной, чтобы обвинить его в преступлении. Все было именно так, как рассказал принц.

Все поплыло перед глазами у Гордона. Он ссутулился, чувствуя, как спадает невыносимое напряжение последних дней.

Теплые руки Лианны обняли его.

— Зарт, я знала, что вы сумеете оправдаться! — с облегчением воскликнула она.

Хелл Беррел и Валь Марланн взволнованно хлопали его по спине.

Джал Арн, с бледным как смерть лицом, подошел к Гордону.

— Зарт, сможешь ли ты когда-нибудь забыть о том, что я подозревал тебя? — хрипло произнес он. — Великий космос, откуда мне было знать? Никогда не прощу себе!

— Джал, все в порядке, — запинаясь, ответил Гордон. — Что еще ты мог думать, если все было так хитро спланировано?

— Скоро вся империя узнает правду, — пообещал Джал Арн и повернулся к Терну Эльдреду. — Но сначала нужно выяснить имена других предателей.

Сириусианец подошел к столу и долго писал что-то на листе, а затем молча протянул его Джалу Арну, который уже вызвал охранников.

— Вас будут содержать под стражей до тех пор, пока эта информация не подтвердится, — строго объявил он Терну Эльдреду. — Затем я выполню свое обещание. Вы получите свободу, но клеймо предателя будет следовать за вами до самых отдаленных звезд.

Когда охранники увели сириусианца, Джал Арн пробежал глазами по списку предателей и ошеломленно воскликнул:

— Бог мой, вы только взгляните!

Первым именем в списке стоял Орт Бодмер, главный советник императора.

— Бодмер — предатель? Это невозможно! — негодовал Джал Арн. — Терн Эльдред просто оклеветал его в отместку за какую-то обиду.

Гордон нахмурился:

— Может быть, и так. Но не забывай, что Корбуло мы доверяли не меньше, чем Орту Бодмеру.

Джал Арн плотно сжал губы, а затем резко произнес в селектор:

— Передайте советнику Бодмеру, чтобы он немедленно зашел ко мне.

— Советник Бодмер вышел из приемной, — тут же донесся ответ. — Мы не знаем, куда он направился.

— Найдите его и доставьте сюда! — приказал Джал Арн.

— Он решил бежать, когда увидел, как привели для допроса Эльдреда! — воскликнул Гордон. — Джал, он знал, что сириусианец его выдаст.

Джал Арн потрясенно опустился в кресло:

— Бодмер — предатель! Вероятно, так оно и есть. Взгляни на другие имена: Бирн Ридим, Коррел Кэн, Ион Роллори — люди, которым я полностью доверял.

— Ваше величество, мы не смогли отыскать во дворце Орта Бодмера, — доложил начальник охраны. — Никто не видел, как он выходил, но его нигде нет.

— Разошлите всем приказ арестовать его, — распорядился Джал Арн и передал охраннику список имен. — Этих людей тоже немедленно арестуйте. Но сделайте это так, чтобы не привлекать внимания. — Он бросил измученный взгляд на Гордона и Лианну. — Все эти предательства уже начали расшатывать империю. А южные королевства до сих пор колеблются! Вчера вечером их послы запросили у меня срочной аудиенции. Боюсь, они намерены разорвать союз с империей.

Глава 23

ТАЙНА ИМПЕРИИ

Гордон заметил, что Лианна едва не валится с ног от усталости.

— Лианна, вы, наверное, чуть живы после всех этих передряг! — укоряя себя, воскликнул он.

Девушка попыталась улыбнуться:

— Признаться, я не отказалась бы немного отдохнуть.

— Лианна, капитан Беррел проводит вас в ваши покои, — распорядился Джал Арн. — Я хочу, чтобы Зарт был со мной, когда придут послы южных королевств. Пусть они увидят, что императорская семья воссоединилась. Разумеется, вы оба и все ваши люди полностью оправданы от обвинений в мятеже, — добавил он, обернувшись к Хеллу Беррелу и Валю Марланну. — Я ваш вечный должник за помощь в разоблачении Корбуло и спасении моего брата.

Когда капитаны вместе с Лианной вышли из кабинета, Гордон устало опустился на стул. Он все еще не мог прийти в себя после длительного напряжения.

— Зарт, я бы с радостью дал тебе отдохнуть, — сказал Джал Арн. — Но ты и сам понимаешь, как важно сохранить союз с южными королевствами в момент кризиса. Будь проклят этот Шорр Кан!

Слуга принес саквы. Обжигающая жидкость прочистила отупевший мозг Гордона и прибавила сил его усталому телу.

Церемониймейстер открыл дверь в кабинет и низко поклонился:

— Послы королевств Полярной Звезды, Лебедя, Персея, Кассиопеи и баронов Скопления Геркулеса!

Наряженные в парадные одежды визитеры изумленно остановились, увидев рядом с Джалом Арном Гордона.

— Принц Зарт! — воскликнул пухлый посол Скопления Геркулеса. — Но мы слышали…

— Мой брат полностью оправдан, а настоящие предатели арестованы, — оборвал его Джал. — В ближайшее время об этом будет объявлено публично. — Он пробежался взглядом по лицам вошедших. — Господа, с какой целью вы просили об этой аудиенции?

Посол Геркулеса посмотрел на мрачного пожилого коллегу из королевства Полярной Звезды:

— Ту Шал будет говорить от нашего имени.

Пожилой посол шагнул вперед. На его морщинистом лице читалось глубокое беспокойство.

— Ваше величество, Шорр Кан только что предложил нашим королевствам союзный договор с Лигой Темных Миров. Он заявляет, что мы обрекаем себя на гибель, продолжая цепляться за союз с империей.

— Он сделал точно такое же предложение нашим баронам, — добавил посол Геркулеса, — убеждая нас не присоединяться к империи.

Джал Арн бросил тревожный взгляд на Гордона:

— То есть Шорр Кан поставил вам ультиматум? Это означает, что он уже почти готов нанести удар.

— Никого из нас не прельщает тирания Шорра Кана, — продолжил Ту Шал. — Мы предпочли бы остаться на стороне империи, поддерживающей мир и союзные отношения. Но он сказал, что Лига накопила огромные силы и обладает новым оружием, с помощью которого уничтожит все на своем пути, когда начнется война.

Глаза Джала Арна грозно сверкнули.

— Значит, вы считаете, что он способен победить империю, хотя мы в случае необходимости можем применить Разрушитель?

— Именно так, ваше величество! — подтвердил Ту Шал. — Говорят, что Разрушитель ни разу не пускали в ход с тех давних времен и он настолько опасен, что вы не отважитесь использовать его снова. Боюсь, что наши королевства откажутся от своих союзнических обязательств перед империей, если вы не докажете, что это неправда. Если вы не докажете нам, что действительно готовы применить Разрушитель.

Отвечая, Джал Арн пристально смотрел им в глаза. Его тихие торжественные слова в небольшом кабинете прозвучали отстраненно и невероятно грозно.

— Ту Шал, Разрушитель обладает ужасающей силой. Не буду скрывать, что он чрезвычайно опасен для Галактики. Но один раз его уже применяли, когда много веков назад к нам вторглись магелланяне. И если будет необходимо, мы снова пустим его в ход! Мой отец умер, но и Зарт, и я сам способны выпустить на свободу эту силу. И мы ее выпустим. Мы скорее рискнем расколоть на куски Галактику, чем позволим Шорру Кану установить свою тиранию в свободных мирах!

Ту Шал выглядел теперь еще более обеспокоенным, чем прежде.

— Но, ваше величество, наши короли требуют, чтобы вы показали нам работу Разрушителя, и тогда они поверят в его реальность!

Лицо Джала Арна помрачнело.

— Я бы предпочел никогда не извлекать Разрушитель из хранилища и не использовать его. Но возможно, будет лучше, если я исполню вашу просьбу. — Его глаза грозно сверкнули. — Когда Шорр Кан узнает, что мы все еще владеем этой силой, и увидит, на что она способна, он крепко подумает, перед тем как развязать галактическую войну.

— Значит, вы намерены показать его нам? — спросил посол Геркулеса с испуганной гримасой на круглом лице.

— В пятидесяти парсеках к западу от Аргола есть группа неосвоенных темных звезд, — сказал Джал Арн. — Через два дня вы увидите там всю мощь Разрушителя.

Беспокойное лицо Ту Шала чуть просветлело.

— Если вы сделаете это, наши королевства полностью откажутся от предложений Облака!

— Я тоже готов гарантировать, что наши бароны объявят о союзе с империей! — добавил пухлый посол Геркулеса.

Когда они ушли, Джал Арн с обессиленным видом взглянул на Гордона:

— Только так я могу удержать их! Если бы я отказался, они бы испугались Шорра Кана и подчинились ему.

— Ты действительно собираешься пустить в ход Разрушитель, чтобы убедить их? — удивленно спросил Гордон.

— Видит бог, я не хочу этого делать! — раздраженно ответил Джал Арн. — Ты не хуже меня знаешь о предупреждении Бренна Бира. Знаешь, что едва не произошло, когда он две тысячи лет назад обратил Разрушитель против магелланян. Но я скорее пойду на такой риск, чем позволю Облаку развязать войну и поработить Галактику! — жестко добавил он.

К недоумению и растерянности Гордона прибавились леденящие душу дурные предчувствия.

Что же это за древняя тайная сила, о которой даже ее обладатель не может вспоминать без страха?

— Зарт, сейчас мы отправимся в хранилище Разрушителя, — торопливо продолжил Джал Арн. — Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз побывали там. Нужно убедиться, что все готово для демонстрации.

Гордону на мгновение стало не по себе. Он ведь был чужаком, которого нельзя посвящать в эту самую строго охраняемую тайну в Галактике.

Потом он вдруг сообразил, что ничего не изменится, если он увидит этот секрет. Он не ученый и не сможет понять принцип работы Разрушителя. И в любом случае он скоро вернется в свое время и в свое тело.

Ему нужно в ближайшее время без ведома Джала Арна пробраться на Землю. В конце концов, он может приказать, чтобы какой-нибудь корабль доставил его туда.

При мысли о скором расставании с Лианной Гордон снова ощутил раздирающую душу тоску.

— Идем, Зарт! — с нетерпением проговорил Джал Арн. — Я понимаю, что ты устал, но у нас очень мало времени.

Они вышли в приемную, Джал Арн отмахнулся от охранников, собравшихся было сопровождать его.

Гордон направился вслед за ним по самодвижущимся дорожкам и спускающимся пандусам. Они оказались в подземелье дворца. Даже глубже, чем та камера, в которой его держали в заключении.

Они спустились по винтовой лестнице в зал, высеченный прямо в скале. Из него выходил длинный коридор, озаренный мерцающим белым сиянием, которое испускали закрепленные в стенах светящиеся пластины. Гордон шел следом за Джалом Арном, тщетно пытаясь скрыть удивление. Он ожидал увидеть множество охранников, мощные двери с крепкими засовами, всевозможные хитрые устройства, защищающие самую исполинскую силу в Галактике.

Но здесь как будто вообще не было никакой охраны. Они никого не встретили ни на лестнице, ни в коридоре. Когда Джал Арн подошел к двери в конце коридора, та оказалась даже не заперта.

Гордон остановился у порога, а Джал Арн заглянул в открытую дверь.

— Все как всегда, — произнес он с сильным волнением в голосе.

Небольшая круглая комната также была высечена в скальной породе и освещалась такими же мерцающими панелями.

Гордон разглядел посередине хранилища несколько массивных предметов, на которые с таким трепетом смотрел Джал Арн.

Разрушитель! Оружие такой ужасающей силы, что ее применяли лишь однажды за две тысячи лет!

«Но что это такое?» — ошеломленно подумал Гордон, рассматривая его.

Двенадцать больших конусов из тускло-серого металла, десяти метров в длину Вершины их состояли из множества крошечных хрустальных сфер. Толстые разноцветные кабели тянулись от основания каждого конуса.

Гордон даже представить себе не мог, какие невероятно сложные приборы находятся внутри. Кроме тяжелых кронштейнов для крепления, в комнате стоял громоздкий кубический шкаф, на лицевой поверхности которого были установлены светящиеся датчики и шесть переключателей.

— Он потребляет такую мощность, что его, разумеется, придется установить на линкор, — задумчиво произнес Джал Арн. — Что скажешь об «Этне», на котором ты прилетел? Смогут ли его генераторы дать необходимую мощность?

Гордон не знал, что ответить.

— Полагаю, что да. Но боюсь, это придется решать тебе.

Джал Арн удивленно посмотрел на него:

— Зарт, но ведь ты же ученый. Ты знаешь о Разрушителе намного больше меня.

— Боюсь, это не так, — возразил Гордон. — Понимаешь, это было очень давно, и я многое забыл.

Джал Арн недоверчиво покачал головой:

— Забыл о Разрушителе? Да ты шутишь! Как можно такое забыть? Эти знания навсегда отпечатались в наших головах в тот памятный день, когда нас впервые привели сюда, чтобы настроить волну.

«Настроить волну»? Что это значит?

Гордон понял, что окончательно сбит с толку.

— Джал, я ведь говорил тебе, что Шорр Кан обследовал меня мозговым сканером, — быстро придумал он правдоподобное объяснение. — Он не добился цели, но я так старался забыть тайну, чтобы Шорр Кан ничего от меня не узнал, что, кажется, действительно утратил много подробностей.

Джала Арна, похоже, удовлетворил такой ответ.

— Так вот оно что! Конечно же, это было тяжелое психическое потрясение. Но главное ты наверняка помнишь. Это невозможно забыть.

— Конечно невозможно, — вынужден был покривить душой Гордон.

Джал Арн подтолкнул его в комнату:

— Сейчас ты все снова вспомнишь. Эти кронштейны предназначены для крепления силовых конусов на носу корабля. Цветные кабели подключаются к клеммам соответствующего цвета на панели управления, а трансформатор подсоединяется прямо к ходовым генераторам. Эти датчики дают точные пространственные координаты района воздействия. Разумеется, мощность излучения всех конусов необходимо точно выровнять. Для этого служат реостаты…

По мере того как он объяснял, Гордон начал смутно догадываться, что конусы направляют энергию в выбранную область пространства.

Но какова природа энергии? И что же она делает с выбранной областью или объектом, если от последствий все приходят в ужас? Гордон не решился спросить об этом.

А Джал Арн уже заканчивал свое объяснение:

— Так что цель должна находиться по крайней мере в десяти парсеках от твоего корабля, иначе ты попадешь под действие реакции отдачи. Неужели ты еще не вспомнил?

— Конечно вспомнил. — Гордон поспешно кивнул. — Но я все-таки рад, что управлять им будешь ты.

Джал Арн выглядел теперь еще более измученным, чем прежде.

— Видит бог, я этого не хочу! Долгие века он хранился здесь без использования. И предупреждение Бренна Бира по-прежнему остается в силе.

Он указал на надпись на противоположной стене. Гордон только теперь ее заметил.

«Моим потомкам, хранящим тайну Разрушителя, который изобрел я, Бренн Бир: помните о моем предупреждении и никогда не используйте Разрушитель для укрепления личной власти, а лишь в том случае, когда под угрозой окажется свобода Галактики!

Сила, которой вы владеете, способна уничтожить всю Галактику Эта чудовищная мощь так велика, что стоит на мгновение утратить контроль над ней — и его уже никогда не вернешь обратно. Пойти на такой риск можно лишь для спасения жизни и свободы всех людей».

— Зарт, мы с тобой были еще мальчишками, когда отец впервые привел нас сюда. Мы и подумать не могли, что однажды нам придется пустить в ход это оружие, пролежавшее здесь так долго, — печально произнес Джал Арт низким глубоким голосом. — Но если Шорр Кан попытается завоевать Галактику, жизнь и свобода всех людей действительно окажутся под угрозой. Если другие средства не помогают, мы должны рискнуть.

Гордон был потрясен этим предупреждением. Казалось, в тишине комнаты заговорили мертвецы.

Джал Арн развернулся и вышел из хранилища. Он закрыл дверь, и Гордон опять подумал о том, что здесь нет ни замков, ни охранников.

Они прошли по мерцающему коридору и оказались в освещенном мягким желтым светом колодце винтовой лестницы.

— Завтра утром мы установим Разрушитель на «Этне», — объявил Джал Арн. — Когда мы покажем его действие послам звездных королевств…

— Вы ничего им не покажете!

Из-под винтовой лестницы выскочил растрепанный человек и нацелил атомный пистолет на Гордона и Джала Арна.

— Орт Бодмер! — воскликнул Гордон. — Вы все это время прятались во дворце!

Мертвенно-бледное худое лицо Орта Бодмера дрогнуло в жалком подобии усмешки.

— Да, Зарт, — проскрежетал он. — Я понял, что игра проиграна, когда привели Терна Эльдреда. Если бы я попытался выйти из дворца, меня бы мгновенно выследили и арестовали, поэтому я спрятался в коридорах подземелья.

Теперь его усмешка наводила ужас.

— Я спрятался здесь, надеясь, что вы придете в хранилище Разрушителя! Я ждал вас, Джал Арн!

Глаза императора яростно сверкнули.

— И чего вы теперь добиваетесь?

— Это просто, — прохрипел Бодмер. — Я знаю, что скоро расстанусь с жизнью. Значит, и вы тоже, если не согласитесь пощадить меня.

Он подошел ближе, и Гордон разглядел безумный страх в его горящих глазах.

— Ваше величество, вы всегда держите слово. Пообещайте помиловать меня, и я не стану убивать вас.

Гордон понял, что насмерть перепуганный предатель способен сейчас на любой безрассудный поступок.

— Пообещай, Джал! — воскликнул он. — Этот человек не стоит того, чтобы рисковать из-за него твоей жизнью.

Лицо Джала Арн побагровело от ярости.

— Я уже отпустил сегодня одного предателя и больше не намерен!

В то же мгновение, прежде чем Гордон успел открыть рот, Орт Бодмер выстрелил.

Пуля попала в плечо Джала Арна и взорвалась там. Гордон бросился на предателя.

— Безумный убийца! — яростно воскликнул Гордон, схватив его за руку, чтобы вырвать пистолет.

Тщедушный советник внезапно словно бы приобрел сверхчеловеческую силу. Они сцепились, пытаясь повалить один другого, и постепенно сдвигались в сторону мерцающего белым сиянием коридора.

И тут Орт Бодмер вскрикнул, как кричат только от мучительной боли. Его тело обмякло в руках Гордона.

— Волна! — завизжал Бодмер, пошатнувшись.

Он еще кричал, но его лицо уже почернело и ссохлось. Через мгновение сморщенное, безжизненное тело упало на пол.

Ужасная и загадочная смерть советника поначалу ошеломила Гордона. Но через мгновение он все понял.

Мерцающее сияние в коридоре и в хранилище Разрушителя — это и есть та волна, о которой говорил Джал Арн! Это не просто свет, а страшная, смертоносная сила, реагирующая на биотоки человека и уничтожающая любого, кроме избранных хранителей тайны Разрушителя.

Неудивительно, что для его защиты не требовалось ни замков, ни охранников! Ни один человек не смог бы приблизиться к нему, за исключением Джала Арна и самого Гордона. Нет, не Джона Гордона, а Зарта Арна — это на его биотоки была настроена волна.

Гордон побрел от этого страшного мерцания обратно в зал. Склонился над распростертым на полу Джалом Арном:

— Джал! Ради бога…

Все плечо императора превратилось в ужасную почерневшую рану. Но он дышал, он был жив.

Гордон бросился к лестнице и крикнул наверх:

— Охрана! Император ранен!

Охранники один за другим хлынули вниз. Джал Арн шевельнулся и открыл глаза.

— На меня напал Орт Бодмер, — прошептал он охранникам. — С Зартом все в порядке?

— Я здесь, — хрипло отозвался Гордон. — Бодмер умер, не успев мне ничего сделать.

Час спустя он сидел в гостиной императорских покоев. Рядом Лианна пыталась успокоить плачущую жену Джала Арна.

Из спальни, в которую перенесли раненого Джала, вышел врач.

— Император будет жить! Но ранение очень тяжелое, и для выздоровления понадобится несколько недель, — объявил он и добавил: — Он требует к себе принца Зарта Арна.

Гордон неуверенно вошел в роскошную спальню. Обе женщины последовали за ним. Он наклонился над кроватью, на которой лежал Джал Арн.

— Принесите стереопередатчик, — приказал раненый. — И настройте его на трансляцию для всей империи.

— Джал, не нужно этого делать! — попытался возразить Гордон. — Ты мог бы объявить о моем оправдании как-нибудь иначе.

— Дело не только в этом, — прошептал Джал Арн. — Неужели ты не понимаешь, Зарт, что означает мое ранение как раз в тот момент, когда Шорр Кан готов осуществить свои планы?

Аппарат стереосвязи быстро доставили в спальню. Его передающий диск развернули так, чтобы зрители видели кровать Джала Арна, а также стоявших рядом Гордона, Лианну и Зору.

Джал Арн с трудом приподнял голову над подушкой и взглянул на диск.

— Жители империи! — хрипло произнес он. — Те же самые предатели, которые убили моего отца, пытались теперь расправиться и со мной, но потерпели неудачу. Пройдет немного времени, и я снова буду здоров. Главными предателями были Чен Корбуло и Орт Бодмер. Мой брат Зарт Арн полностью доказал свою невиновность и восстановлен в титулах и правах. Поскольку я пока не могу управлять империей, до моего выздоровления регентом назначается мой брат Зарт Арн. Что бы ни произошло, сохраняйте верность Зарту Арну как правителю империи!

Глава 24

ГРОЗА НАД ТРООНОМ

Гордон невольно вскрикнул от изумления:

— Нет, Джал! Я не смогу управлять империей, даже недолго!

Джал Арн слабо махнул рукой, отсылая техников. Они выключили стереопередатчик, как только он закончил говорить, а теперь забрали прибор и вышли из спальни.

Услышав протесты Гордона, Джал Арн повернул к нему мертвенно-бледное лицо и горячо зашептал:

— Зарт, ты должен это сделать ради меня. В этот решающий момент, когда Облако нависло над всей Галактикой, империю нельзя оставить без твердой руки.

Его жена Зора присоединилась к просьбам мужа:

— Ты из императорской семьи. Только ты можешь сейчас потребовать верности у подданных.

У Гордона голова пошла кругом. Как ему поступить? Отказаться и открыть наконец невообразимую правду о себе и своем вынужденном обмане?

Он не может это сделать сейчас. Так он обезглавит империю, приведет всех ее жителей и союзников в замешательство и недоумение, оставит беззащитными перед нападением Облака.

Но с другой стороны, как ему исполнить свою роль, если он до сих пор так мало знает об этой Вселенной? И как он теперь вернется на Землю, чтобы связаться сквозь время с настоящим Зартом Арном?

— Ты объявлен регентом империи и теперь уже не можешь отказаться, — слабым шепотом произнес Джал Арн.

У Гордона упало сердце. Он действительно не мог отказаться, не ввергнув империю в еще больший хаос.

Оставался только один путь. Он должен принять регентство, пока не найдет возможности, как и планировал, улететь на Землю. Когда они снова обменяются телами, регентом станет настоящий Зарт Арн.

— Я сделаю все, что в моих силах, — дрогнувшим голосом сказал Гордон. — Но если я допущу ошибку…

— Не допустишь, — прошептал Джал Арн. — Я верю в тебя, Зарт.

Он откинулся на подушку, гримаса боли исказила его бледное лицо. Зора тут же вызвала врача.

Врач взмахом руки попросил всех выйти из спальни:

— Императору нельзя переутомляться, иначе я не ручаюсь за последствия.

В гостиной к Гордону подошла Лианна. Он растерянно посмотрел на нее:

— Лианна, разве у меня получится управлять империей и сохранять союз со звездными королевствами так же хорошо, как это сделал бы Джал?

— Почему не получится? — возмутилась она. — Разве вы не сын Арна Аббаса, из рода самых могущественных правителей в Галактике?

Он хотел крикнуть, что это неправда, что он всего лишь Джон Гордон с древней Земли, совершенно не подходящий для такой огромной ответственности.

Но не смог. Он все еще оставался в силках, в которых запутался с самого начала — как же давно это было! — когда жажда приключений заставила его принять предложение Зарта Арна. Он по-прежнему должен играть чужую роль, пока снова не станет самим собой.

Лианна властно отмахнулась от слуг и сановников, уже начавших собираться вокруг него:

— Принц Зарт устал! Вам придется подождать до утра.

Гордон и в самом деле чувствовал себя выжатым как лимон и едва переставлял ноги, когда шел следом за Лианной через весь дворец к своим покоям.

Там она оставила его одного.

— Попытайтесь уснуть, Зарт. Завтра на ваши плечи ляжет весь груз ответственности за империю.

Гордон не надеялся, что сможет уснуть, но едва он лег в постель, как спасительное забытье охватило его.

Проснувшись утром, он увидел возле кровати Хелла Беррела. Антаресианский капитан немного смущенно взглянул на него:

— Ваше высочество, принцесса Лианна предложила мне стать вашим помощником.

Гордон почувствовал облегчение. Ему нужен был человек, которому можно доверять, и он крепко привязался к грубоватому капитану.

— Прекрасная идея, Хелл. Меня никогда не учили управлять империей. Мне нужно так много узнать об этом.

Антаресианец покачал головой:

— Мне неприятно это говорить, но накопилось множество дел, которые нужно срочно решить. Послы южных королевств настаивают на новой аудиенции. Вице-адмирал Гирон дважды вызывал вас за последний час, уверяя, что ему необходимо переговорить с вами.

Одеваясь, Гордон пытался обдумать свое положение.

— Как по-вашему, Хелл, вице-адмирал Гирон — хороший военачальник?

— Один из лучших, — тут же ответил антаресианец. — Строгий командир — прекрасный стратег.

— Значит, мы оставим его командовать флотом, — решил Гордон. — Я поговорю с ним в скором времени.

Шагая вместе со своим помощником по дворцу и отвечая на поклоны, он собирался с силами перед новыми испытаниями, которые готовила ему роль регента.

Ту Шал и послы других звездных королевств ожидали его в том же небольшом кабинете, своеобразном нервном центре империи.

— Принц Зарт, все жители наших королевств опечалены подлым нападением на вашего брата, — сказал посол Полярной Звезды. — Надеюсь, это не помешает показать нам действие Разрушителя, как обещал ваш брат?

Его слова ошеломили Гордона. В водовороте событий минувшей ночи он совсем забыл об этом.

— Как вам известно, мой брат тяжело ранен, — попытался он уклониться от ответа. — Джал Арт не в состоянии сейчас выполнять свое обещание.

— Но вы, принц Зарт, тоже умеете управлять Разрушителем, — возразил посол Геркулеса. — Вы сами можете провести демонстрацию.

«Черт возьми, в этом-то и проблема!» — удрученно подумал Гордон.

Он не знал, как работает Разрушитель. Джал Арн вкратце рассказал, как им пользоваться, но Гордон по-прежнему не имел ни малейшего представления, на что способна эта таинственная и страшная сила.

— Теперь, когда мой брат ранен, на меня возложены тяжелые обязанности регента империи. Возможно, мне придется отложить демонстрацию на некоторое время, — объявил он.

Лицо Ту Шала помрачнело.

— Ваше высочество, вы не должны ее откладывать! Если вы откажетесь обнадежить нас, то лишь подтвердите слухи, будто бы Разрушитель слишком опасен и вы не рискнете его использовать. Это подтолкнет колеблющихся к разрыву союза с империей.

Гордон почувствовал, что попал в ловушку. Он не мог позволить важным союзникам бросить империю. Но как ему справиться с Разрушителем?

«Надо разузнать побольше у Джала Арна, — в отчаянии подумал он. — Но хватит ли этого, чтобы управлять Разрушителем хотя бы во время показа?»

— Демонстрация состоится при первой же возможности, — твердым, решительным голосом произнес он. — Это все, что я могу сказать.

Гордон тут же понял, что его ответ не удовлетворил встревоженных послов. Они украдкой переглядывались.

— Я передам ваши слова баронам, — сказал посол Скопления Геркулеса.

Остальные тоже поклонились и вышли из кабинета.

Хелл Беррел не дал Гордону времени обдумать это новое осложнение.

— Ваше высочество, вице-адмирал Гирон вызывает вас по стерео. Соединить?

Мгновением позже имперский военачальник появился на стереопластине. Гордон заметил, что центаврианский ветеран сильно взволнован.

— Принц Зарт, прежде всего я хотел бы знать, остаюсь ли я на своем посту, или вы подберете нового командующего?

— Вы назначены командующим флотом до тех пор, пока мой брат не вернется к управлению империей, — мгновенно ответил Гордон.

Гирон не выказал признаков радости.

— Благодарю вас, ваше высочество. Но если я продолжаю командовать флотом, то должен сообщить вам, что ситуация становится слишком напряженной. Мне необходимо получить подробную политическую информацию, чтобы учитывать ее в своих планах.

— Что вы имеете в виду? — тревожно спросил Гордон. — О какой ситуации вы говорите?

— Наши радары обнаружили массовое передвижение кораблей противника внутри Облака, — прозвучал четкий ответ. — Четыре мощные эскадры покинули свои базы и теперь крейсируют вдоль северных границ Облака. Это ясно говорит о том, что Лига Темных Миров планирует напасть на нас по меньшей мере с двух разных направлений. С учетом этой возможности крайне важно вовремя отдать распоряжения нашему флоту.

Он включил уже знакомую Гордону трехмерную карту Галактики с окрашенными в разные цвета большими группами звезд, обозначающимиСреднегалактическую империю и союзные королевства.

— Наши главные силы расположены тремя эскадрами вдоль линии между Ригелем и туманностью Ориона. Каждая из них полностью укомплектована линкорами, крейсерами, фрегатами-призраками и так далее. Корабли Фомальгаута включены в первую эскадру. Таков наш план обороны, но он предполагает, что бароны Геркулеса и королевство Полярной Звезды воспрепятствуют любой попытке вторжения с их стороны. Он также предполагает, что флоты королевств Лиры, Лебедя и Кассиопеи присоединятся к нам по первому же сигналу. Но собираются ли они выполнять свои обязательства? Прежде чем отдать последние приказы, я должен знать, останутся ли эти королевства нашими союзниками.

Гордон осознал всю серьезность проблемы, с которой столкнулся командующий флотом.

— Вы отправили сигнал союзным королевствам? — спросил он.

— Два часа назад, как только узнал об угрожающих маневрах флота Лиги. Но я до сих пор не получил ответа ни от одного из них.

Гордон почувствовал, что наступает решающий момент.

— Дайте мне еще двадцать четыре часа, адмирал, — почти в отчаянии попросил он. — Я постараюсь получить согласие от баронов и союзных королевств.

— Между тем наша нынешняя позиция весьма уязвима, — раздраженно заявил командующий флотом. — Пока у нас нет уверенности в помощи союзных королевств, я считаю разумным перевести наши главные силы на запад в сторону Ригеля, где мы сможем отразить любое нападение через Скопление Геркулеса или королевство Полярной Звезды.

Гордон кивнул:

— Полагаюсь на вас в этом вопросе. Я свяжусь с вами, как только у меня появятся хорошие новости.

Адмирал отдал салют, и его изображение исчезло. Хелл Беррел задумчиво взглянул на Гордона:

— Принц Зарт, вы не добьетесь от союзных королевств соблюдения договора, если не докажете им, что мы можем применить Разрушитель!

— Знаю, — пробормотал Гордон, уже принявший решение. — Я хочу проверить, сможет ли мой брат поговорить со мной.

Он понимал, что антаресианец сказал правду: только демонстрация Разрушителя удержит колеблющиеся королевства.

Рискнет ли он использовать эту таинственную силу? Он запомнил те операции, о которых ему рассказывал Джал Арн, но этого было недостаточно. Если бы он мог узнать больше!

Обеспокоенные врачи пытались помешать ему пройти в покои Джала Арна.

— Принц Зарт, он принял обезболивающее и не может сейчас ни с кем разговаривать! Ему нельзя переутомляться…

— Я должен увидеть его! — настаивал Гордон. — Ситуация требует.

Наконец он добился своего, но врачи предупредили:

— Несколько минут — это все, что мы можем вам позволить. Иначе мы снимаем с себя ответственность.

Гордон наклонился над Джалом Арном, и тот открыл затуманенные глаза. Ему потребовалось время, чтобы понять, о чем говорит Гордон.

— Джал, постарайся ответить мне! — попросил Гордон. — Я должен узнать как можно больше о работе Разрушителя. Помнишь, я говорил тебе, что мозговой сканер Шорра Кана заставил меня многое забыть?

— Странно, что ты забыл такие вещи, — сонно прошептал Джал Арн. — Я думал, что ни один из нас не может этого забыть, ведь нам так крепко вдолбили в голову эти знания, когда мы были еще мальчишками. — Его шепот становился все тише и слабее. — Ты все вспомнишь, когда придет время. Силовые конусы нужно установить на носу вашего корабля, по окружности диаметром в пятьдесят футов. Кабели, идущие от трансформатора, соединяются с клемами того же цвета, энергия поступает от ходовых генераторов.

Его голос настолько ослабел, что Гордону пришлось наклонить голову еще ниже.

— Определи по радару точное направление на цель. Выровняй мощность всех конусов с помощью датчиков. Только после этого можно включать Разрушитель…

Голос раненого стал едва различим. Гордон отчаянно пытался разбудить его:

— Джал, не уходи от меня! Этого мало!

Но Джал Арн уже погрузился в беспробудный сон.

Прокрутив в голове его слова, Гордон понял, что теперь знает чуть больше, чем раньше.

С подготовкой Разрушителя к работе теперь все было ясно. Но этого недостаточно. Все равно как если бы дикарю вручили пистолет и объяснили, как спустить курок. Дикарь мог при этом направить ствол пистолета прямо себе в лицо.

«Но я должен, по крайней мере, сделать вид, что готов продемонстрировать его работу, — напряженно думал Гордон. — Это может на время успокоить послов южных королевств, пока я не узнаю больше».

Он спустился с Хеллом Беррелом в подземелье дворца, где находилось хранилище Разрушителя.

Антаресианец не мог войти с ним в этот коридор, охраняемый смертоносной волной, что способна убить любое живое существо, кроме принцев. Гордон зашел в хранилище и забрал кронштейны для крепления силовых конусов.

Гордон нес кронштейны по дворцу, Хелл Беррел косился на них со страхом.

Они отправились по тоннелю на военный космодром, расположенный поблизости от Троона. Валь Марланн и его экипаж встретили их возле огромного мрачного корпуса «Этне».

Гордон передал капитану кронштейны:

— Их нужно установить на носу «Этне» по окружности диаметром ровно пятьдесят футов. А к ним подвести питание от ходовых генераторов.

Смуглое лицо капитана Марланна застыло в изумлении.

— Ваше высочество, вы собираетесь вооружить Разрушителем «Этне»?

Гордон кивнул:

— Прикажите вашим техникам немедленно начать установку кронштейнов.

По корабельной стереосвязи он вызвал Ту Шала, посла королевства Полярной Звезды.

— Как видите, мы готовимся к демонстрации Разрушителя, — объявил Гордон с наигранной доверительностью. — Она произойдет в ближайшее время.

Беспокойство не исчезло с лица Ту Шала.

— Ваше высочество, это нужно сделать как можно скорее! Все королевства в Галактике встревожены слухами о передвижениях флота Облака!

Возвращаясь во дворец, Гордон остро почувствовал свою беспомощность. Он не мог больше задерживать демонстрацию. И не мог узнать больше о Разрушителе, пока Джал Арн не пришел в себя.

Наступила ночь, над огромным дворцом Троона грохотали раскаты надвигавшейся с моря грозы. Обессиленный Гордон зашел в свои покои и увидел в окно фиолетовые вспышки молнии, мрачным светом освещавшие вершины Хрустальных гор.

Лианна ждала Гордона и нетерпеливо поднялась ему навстречу.

— Зарт, по дворцу ходят страшные слухи о готовящемся нападении. Будет война?

— Возможно, Шорр Кан просто блефует, — опустошенно произнес Гордон. — Только бы ничего не случилось, пока…

Он чуть было не сказал: «Пока я не доберусь до Земли, чтобы настоящий Зарт вернулся и принял на себя весь страшный груз ответственности».

— Пока Джал не поправится? — неправильно истолковала его слова Лианна. Лицо девушки смягчилось. — Зарт, я понимаю, как вам тяжело. Но вы показали себя настоящим сыном Арна Аббаса!

Ему хотелось обнять принцессу и прижаться лицом к ее щеке. Вероятно, это желание как-то отразилось на его лице, и Лианна широко раскрыла глаза.

— Зарт! — послышался за спиной взволнованный женский голос.

Гордон и Лианна резко обернулись. В дверях стояла прелестная темноволосая девушка.

— Мери! — выдохнул Гордон.

Он почти забыл о ней, тайной жене и возлюбленной настоящего Зарта Арна.

Изумление, а вслед за ним и подозрение пробежали по ее лицу.

— Принцесса Лианна! Я не ожидала…

— Между нами не должно быть никакого притворства, — негромко сказала Лианна. — Мери, я прекрасно знаю, что Зарт Арн любит вас.

Покрасневшая Мери растерянно пробормотала:

— Я бы не пришла, если бы знала…

— У вас больше прав находиться здесь, чем у меня, — спокойно ответила Лианна. — Я уже ухожу.

Гордон сделал движение, чтобы удержать ее, но она вышла из комнаты.

Мери приблизилась и посмотрела на него с тревогой в темных глазах:

— Зарт, ты говорил, улетая с Троона, что вернешься и все станет как прежде.

— Мери, тебе придется подождать еще немного. И тогда все будет как прежде, я тебе обещаю.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — озадаченно призналась она. — Но я рада, что ты вернулся и избавился от этого ужасного обвинения.

Уходя, она снова посмотрела на него с той же настороженностью. Гордон понял, что Мери все еще чувствует в нем какую-то странность.

Он лег в кровать, и в голове у него беспорядочно крутились мысли о Лианне, Мерн, Джале Арне и Разрушителе, пока он наконец не уснул.

Через два часа его разбудил взволнованный голос. Над Трооном бушевала гроза. Ослепительные вспышки молний безостановочно плясали над городом под оглушительные раскаты грома.

Хелл Беррел тряс Гордона за плечо. Грубое лицо антаресианца потемнело от волнения.

— Ваше высочество, все летит к чертовой матери! — воскликнул он. — Флот Облака пересек наши границы! Идут тяжелые бои за Ригелем. Мы потеряли десятки кораблей, и Гирон сообщает, что две эскадры Лиги направляются в сторону Скопления Геркулеса.

Глава 25

РЕШЕНИЕ ЗВЕЗДНЫХ КОРОЛЕЙ

Война началась. Война, которой страшилась Галактика, ужасная смертельная схватка между империей и Облаком.

Она разразилась именно в тот злополучный момент, когда он, Джон Гордон с древней Земли, вынужден взять на себя ответственность за оборону империи.

Гордон вскочил с постели:

— Эскадры Лиги летят к Геркулесу? А бароны готовы защищаться?

— Даже не собираются! Шорр Кан по стереосвязи предупредил их и все другие королевства, что сопротивление бесполезно: империя все равно будет разгромлена. Он сказал, что Джал Арн тяжело ранен и не сможет управлять Разрушителем и вы тоже не сможете, потому что не знаете его тайны.

Внезапно, словно увидев во вспышке молнии бездонную пропасть под ногами, Гордон понял, почему Шорр Кан решил напасть именно сейчас.

Правитель Лиги знал, что в теле Зарта Арна находится Гордон, лишь играющий роль принца. Знал, что Гордон, в отличие от настоящего Зарта, не имеет представления о том, как использовать Разрушитель.

Как только Шорр Кан услышал о ранении Джала Арна, он сразу начал давно спланированное вторжение. Он рассчитывает на то, что сейчас некому пустить в действие Разрушитель. Нетрудно было догадаться, что именно так Шорр Кан и поступит.

Пока Гордон торопливо одевался, Хелл Беррел продолжал выкрикивать:

— Этот дьявол сейчас говорит по стерео со звездными королями! Вы должны удержать их от разрыва с империей!

В гостиной уже столпились офицеры и сановники, настойчиво требуя внимания принца.

Хелл Беррел бесцеремонно растолкал их, освобождая дорогу Гордону, который спешно направился в кабинет — мозговой центр Среднегалактической империи.

Весь дворец, весь Троон не спал в эту роковую ночь. Со всех сторон звучали голоса, сверкали огни, грохот взлетающих кораблей доносился сквозь раскаты бушующей в небе грозы.

Войдя в кабинет, Гордон застыл на мгновение — так ошеломляло сияние множества телестереоприемников. Два из них передавали картину боя на границе империи. Корабли сотрясались от грохота орудий, мчась сквозь космос под вспышки атомных снарядов.

Затем Гордон перевел взгляд на приемник с изображением мрачной властной фигуры Шорра Кана. С непокрытой головой, с самоуверенным блеском в глазах, вождь Лиги продолжал речь:

— Итак, я повторяю вам, бароны и правители звездных королевств, что Облако не собирается воевать против вас! Мы враждуем только с империей, которая слишком долго диктовала свою волю всей Галактике, прикрываясь разговорами о мирном союзе. Но теперь Лига Темных Миров наконец-то нанесет удар по ее мнимому величию. Лига предлагает дружбу вашим королевствам. Вам ни к чему участвовать в этой борьбе и оттягивать момент краха империи. Мы лишь просим пропустить наш флот через ваше пространство. А когда мы победим, вы станете равноправными членами настоящей галактической федерации. Ибо мы должны победить! Империя неизбежно падет. Ее флот не сможет устоять против наших модернизированных кораблей с новым мощным оружием. Хваленый Разрушитель не спасет империю, потому что им некому управлять. Джал Арн, владеющий этим секретом, сейчас тяжело ранен, а Зарт Арн не знает, как им пользоваться.

Шорр Кан повторил последнюю фразу громким и убедительным голосом:

— Зарт Арн этого не знает, потому что в действительности он вообще не Зарт Арн — он самозванец, изображающий принца. У меня есть неопровержимые доказательства. Разве я рискнул бы бросить вызов грозному Разрушителю, если бы у меня их не было? Империя не сможет использовать свое тайное оружие, и, значит, она обречена. Звездные короли и бароны, не вставайте на сторону обреченных, не жертвуйте ради них собственными мирами!

Шорр Кан закончил речь, и его изображение немедленно исчезло с пластины стереоприемника.

— Великий космос, он, должно быть, сошел с ума! — ахнул Хелл Беррел. — Утверждать, что вы — на самом деле не вы!

— Принц Зарт! — прозвучал взволнованный голос одного из офицеров. — Вас срочно вызывает адмирал Гирон!

Все еще шокированный дерзкой попыткой Шорра Кана вывести из борьбы союзные королевства, Гордон уставился на другой приемник.

Командующий флотом Рон Гирон и его офицеры стояли на мостике линкора, склонившись над экраном радара. Рослый центаврианец обернулся к Гордону.

— Ваше высочество, какие известия о союзных королевствах? — отрывисто спросил он. — Наш радар показывает, что две крупные эскадры Лиги вышли из Облака и с большой скоростью движутся в сторону Скопления Геркулеса и королевства Полярной Звезды. Будут ли бароны и южные королевства сопротивляться? Мы должны это знать!

— Мы узнаем это, как только я смогу связаться с послами королевств, — упрямо заявил Гордон. — Какова ситуация у вас?

Гирон показал на радар:

— Пока сражаются только крейсеры в пограничных заслонах. Несколько призраков проскользнули мимо них и обстреляли главные силы нашего флота возле Ригеля, но это меня не беспокоит. Меня тревожит другое. Я не рискну послать в атаку свои главные силы на южном направлении, когда корабли Лиги могут обойти меня с фланга через Скопление Геркулеса. Если бароны и союзные королевства не присоединятся к нам, мне придется отступить на запад, чтобы защитить Канопус от флангового удара.

Придавленный ужасным грузом ответственности, Гордон пытался привести в порядок свои мечущиеся мысли.

— Гирон, постарайтесь не вводить в бой главные силы как можно дольше, — попросил он. — Я все еще надеюсь перетянуть южные королевства на нашу сторону.

— Если они подведут нас, наше положение станет угрожающим, — мрачно напомнил Гирон. — У Лиги вдвое больше кораблей, чем мы предполагали. Они быстро обойдут нас с фланга и ударят по Канопусу.

Гордон обернулся к Хеллу Беррелу:

— Немедленно позовите сюда послов!

Беррел выбежал из комнаты, но почти сразу же вернулся.

— Послы уже здесь. Только что прибыли.

Через мгновение Ту Шал и другие послы звездных королевств собрались в гостиной, взволнованные и напряженные.

Гордон не стал тратить время на соблюдение протокола.

— Вы слышали, что две эскадры Шорра Кана движутся к Скоплению Геркулеса и Полярной Звезде?

Ту Шал, бледный как мел, кивнул:

— Та новость, которую мы только что узнали из обращения Шорра Кана…

Гордон сердито перебил его:

— Я требую ответа, намерены ли бароны сопротивляться вторжению, или они позволят врагу свободно пройти через свои владения? Собираются ли южные королевства выполнять союзные обязательства перед империей, или они испугались угроз Шорра Кана?

— Наши королевства выполнят свои обязательства, если империя выполнит свои! — ответил смертельно бледный посол Лиры. — Мы заключили союз потому, что империя пообещала применить Разрушитель, если понадобится защитить нас.

— Разве я не сказал вам, что мы применим Разрушитель? — вспыхнул Гордон.

— Вы обещали, но теперь уклоняетесь от показа! — воскликнул посол Полярной Звезды. — Почему вы так поступаете, если знаете его секрет? Предположим, что Шорр Кан сказал правду и вы действительно самозванец. Тогда получится, что мы втягиваем наши миры в безнадежную борьбу.

— Вы готовы поверить фантастической лжи Шорра Кана о том, что принц Зарт — самозванец? — гневно проревел Хелл Беррел.

— А это точно ложь? — Ту Шал в упор смотрел на Гордона. — Шорр Кан что-то знает и уверен, что Разрушитель не будет приведен в действие. Иначе он не отважился бы на это нападение.

— Какого черта? — горячился антаресианский капитан. — Разве вы сами не видите, что это Зарт Арн?

— С помощью различных технических уловок человек может принять облик другого, — возразил посол Геркулеса.

Отчаянно пытаясь выбраться из этой безвыходной ситуации, Гордон ухватился за первую пришедшую в голову идею.

— Хелл, успокойтесь! — велел он капитану и продолжил, обращаясь к Ту Шалу и другим послам: — Послушайте! Если я докажу, что я действительно Зарт Арн, что я могу и буду использовать Разрушитель, королевства согласны встать на сторону империи?

— Полярная Звезда согласна! — мгновенно откликнулся посол. — Докажите, и я немедленно сообщу об этом в нашу столицу.

Остальные согласились с такой же уверенностью. А посол Геркулеса добавил:

— Бароны хотят сражаться с Облаком, если только эта борьба не будет безнадежной. Докажите, и мы будем сражаться!

— Я могу за пять минут доказать, что я настоящий Зарт Арн, — решительно произнес Гордон. — Следуйте за мной! Хелл, вы тоже идите.

В недоумении послы поспешили за ним по коридорам и пандусам дворца.

Наконец они спустились по винтовой лестнице в зал, куда выходил тот самый освещенный мерцающим белым сиянием коридор.

— Вы, конечно, знаете, что это за место? — обратился Гордон к изумленным послам.

— Вся Галактика слышала о нем, — ответил Ту Шал. — Это хранилище Разрушителя.

— Может ли человек пройти по этому коридору, если он не член императорской семьи? — с нажимом спросил Гордон.

Ту Шал и его коллеги начали понимать, в чем дело.

— Нет! — уверенно заявил посол Полярной Звезды. — Всем известно, что только император и его наследники могут приблизиться к волне, уничтожающей любого постороннего.

— Тогда смотрите! — воскликнул Гордон и шагнул в сияние коридора.

Он зашел в хранилище, выбрал один из серых металлических конусов, установленный на тележке, и выкатил в коридор.

— Вы все еще уверены, что я самозванец?

— Великий Космос, нет, конечно же! — воскликнул Ту Шал. — Никто, кроме настоящего Зарта Арна, не мог войти сюда и остаться в живых!

— Значит, вы действительно Зарт Арн и вы знаете, как использовать Разрушитель, — добавил другой.

Послы все же подозревали, что Гордон самозванец, загримированный под Зарта Арна. И теперь он убедил их, что это не так.

Никто и представить себе не мог, что он просто другой человек в теле принца. Об этом промолчал даже Шорр Кан, опасаясь подорвать доверие к своим словам.

Гордон указал на силовой конус:

— Это деталь Разрушителя. Сейчас я принесу остальные, чтобы установить их на линкоре «Этне». Затем я полечу на этом корабле туда, где идет сражение, и ужасная сила Разрушителя уничтожит флот Лиги.

В этот напряженный момент Гордон сделал свой выбор.

Он попытается применить Разрушитель. Из объяснений Джала Арна он понял, что нужно сделать, даже если сущность этой силы все еще оставалась для него загадкой. Он готов рискнуть жизнью и привести оружие в действие.

Ибо это его обман, пусть даже и вынужденный, привел империю на грань катастрофы. Он должен принять на себя ответственность, исполнить долг по отношению к настоящему Зарту Арну.

Морщинистое лицо Ту Шала покраснело от смущения.

— Принц Зарт, раз вы готовы выполнить обязательства империи, мы тоже выполним свои. Полярная Звезда будет сражаться против Облака!

— И Лира! И бароны! — зазвучали взволнованные голоса.

— Мы сообщим в наши столицы, что вы улетаете с Разрушителем, дабы участвовать в сражении.

— Тогда отправляйте сообщения немедленно, — попросил Гордон. — Пусть ваши королевства высылают корабли в распоряжение адмирала Гирона!

Когда воодушевленные послы поспешили вверх по лестнице, Гордон обернулся к Хеллу Беррелу:

— Вызовите сюда техников «Этне» вместе с охраной. Когда я вывезу детали Разрушителя из хранилища, их нужно будет немедленно переправить на корабль.

Гордон раз за разом заходил в тишину и сияние хранилища и вывозил оттуда таинственные конусы. Ему пришлось выполнять всю работу самому: кроме него и Джала Арна, никто не мог войти сюда.

Когда он выкатил громоздкий кубический трансформатор, Хелл Беррел уже вернулся вместе с капитаном Марланном и его специалистами.

Техники торопливо, но с осторожностью, выдающей страх, погрузили все детали в капсулы и переправили по тоннелю на космодром.

Через полчаса Гордон уже стоял на причальной площадке рядом с могучим «Этне». Только этот корабль вместе с двумя другими линкорами остался на космодроме, прочие спешили присоединиться к флоту перед решающей битвой.

Техники трудились, не обращая внимания на ливень, вспышки молний и раскаты грома. Они крепили конусы острым концом вперед к уже установленным на носу корабля кронштейнам. Сквозь отверстия в корпусе кабели заводили в навигационный отсек, расположенный за мостиком корабля.

Гордону оставалось лишь смонтировать трансформатор с приборной панелью. Он подсоединил разноцветные провода, как ему объяснял Джал Арн. Тяжелый силовой кабель протянули к мощным ходовым генераторам корабля.

— Через десять минут мы будем готовы к старту, — доложил Валь Марланн с блестящим от пота лицом.

Гордона трясло от волнения.

— Надо еще раз проверить установку конусов. У нас пока есть время.

Он выскочил под дождь и взглянул на нос корабля, нависший над землей. Двенадцать конусов казались отсюда крошечными и безобидными.

Трудно было представить, что такой небольшой аппарат может обладать той мощью, которую от него ожидают. И все же…

— Стартуем через две минуты! — окликнул его стоявший у трапа Хелл Беррел, пытаясь перекричать вой сирены и шум суетящихся людей.

Гордон повернулся. И тут, среди всей этой неразберихи, он различил бегущую к нему стройную фигуру.

— Лианна! — воскликнул он. — Боже мой, зачем…

Он обнял девушку, и она прижалась к нему. Затем подняла голову, и Гордон увидел, как по ее бледному лицу текут слезы.

— Зарт, я должна была увидеть вас до отлета. Если вы не вернетесь… Я хочу, чтобы вы знали, что я по-прежнему люблю вас. И всегда буду любить, хотя и знаю, что вы любите Мери.

Гордон тяжело вздохнул, крепко прижимая ее к себе и почти касаясь щекой ее мокрого от слез лица.

— Лианна! Лианна! Я не могу вам ничего обещать. Возможно, в будущем все изменится, но сейчас я люблю только вас!

Волна горькой печали захлестнула его.

Гордон понимал, что расстается с Лианной навсегда. Даже если ему суждено уцелеть в этой битве, на Троон вернется уже не он, а настоящий Зарт Арн. А если он погибнет…

— Принц Зарт! — хрипло прокричал Хелл Беррел прямо у него над ухом. — Пора!

Уже рванувшись к кораблю, Гордон успел бросить прощальный взгляд на бледное лицо и сверкающие глаза Лианны. Он понимал, что это была их последняя встреча, и знал, что никогда не забудет эту девушку.

А потом Хелл Беррел затащил его вверх по трапу, люк закрылся, загрохотали ходовые генераторы, вой сирены разлетелся по коридорам корабля.

— Старт! — пронзительно объявили по репродуктору, и «Этне», со свистом рассекая воздух, устремился в грозовое небо.

Над ним грохотал гром, рядом по усеянному звездами небу мчались два других линкора, похожие на диковинных металлических зверей.

— Вас опять вызывает Гирон! — прокричал в ухо Гордону Хелл Беррел, пока они шли по коридору. — Тяжелые бои идут уже в секторе Ригеля. А другие эскадры Лиги прорываются с востока.

Едва они вошли в навигационный отсек, в котором Гордон установил пульт управления Разрушителем, на пластине стереоприемника тут же вспыхнуло изображение хмурого адмирала.

В иллюминаторах мостика, за спиной у командующего флотом, развернулась картина настоящего ада, где взрывались атомные снаряды и гибли корабли.

— Мы вступили в бой с восточными эскадрами Лиги, — быстро, но четко доложил Гирон. — И несем чрезмерные потери. У противника появилось какое-то новое оружие. Похоже, оно поражает наши корабли изнутри — мы не можем понять, что это такое.

— Новое оружие, которым хвастался Шорр Кан! — вздрогнул Гордон. — Как оно работает?

— Мы не знаем! — прозвучало в ответ. — Время от времени какой-то из кораблей внезапно выходит из боя и больше не отвечает на вызовы. Бароны сообщают, что их флот движется к восточной части скопления, чтобы встретить эскадры Облака. Флотилии Лиры, Полярной Звезды и других союзных королевств идут на полной скорости с северо-запада на соединение с моим флотом. Но это новое оружие Лиги, чем бы оно ни было, продолжает уничтожать мои корабли, — мрачно заключил командующий. — Я отступил к западу, но они настойчиво атакуют, а их фрегаты-призраки продолжают просачиваться сквозь заслон. Я обязан предупредить вас, что мы не сможем долго сопротивляться при таких потерях.

— Мы вылетели с Троона с Разрушителем на борту и собираемся применить его, — ответил Гордон. — Но нам потребуется время, чтобы добраться до места боя.

Он старался все обдумать, прежде чем отдать приказ. Джал Арн говорил, что область действия Разрушителя нужно максимально ограничить.

— Чтобы задействовать Разрушитель, необходимо заставить весь флот Лиги собраться в одном месте. Гирон, вы сможете это обеспечить?

— Единственная возможность, — пророкотал в ответ адмирал, — это отступить к юго-западу, якобы на помощь баронам. Тогда обе части флота облачников соберутся вместе.

— Попытайтесь, — попросил его Гордон. — Отходите на юго-запад и сообщите мне свое новое местоположение, чтобы я мог сблизиться с вами.

— К тому времени, когда вы прилетите, мы будем к западу от Денеба. Одному богу известно, сколько еще кораблей мы потеряем, если облачники продолжат атаковать нас своим новым оружием!

Гирон отключился, но другие стереоприемники все еще показывали картину боя, развернувшегося возле далекой звезды Ригель.

Имперские корабли гибли не только от взрывов атомных снарядов и атак невидимых фрегатов-призраков. Радар показывал, что некоторые из них выходят из боя без всяких явных причин.

— Дьявол, что же с ними происходит? — волновался Хелл Беррел.

— Что бы это ни было, они быстро разгромят фланги Гирона, — пробормотал Валь Марланн. — Его отступление может превратиться в разгром.

Гордон отвлекся от тревожной картины боя и опустошенно уставился в иллюминатор мостика.

«Этне» уже мчался с бешеной скоростью мимо созвездия Арго, спеша на юг, навстречу галактическому Армагеддону Гордон тщетно боролся с паникой. Ему не место в этом титаническом сражении будущего! Он потерял рассудок, когда подчинился минутному импульсу и решил, что попытается применить Разрушитель.

Как он это сделает, если так мало знает о самом оружии? Как осмелится высвободить ужасную силу, способную, по словам изобретателя, уничтожить всю Галактику?

Глава 26

БИТВА СРЕДИ ЗВЕЗД

Вибрируя всем корпусом под гул мощных ходовых генераторов, «Этне» вместе с кораблями сопровождения мчался на юг по звездным просторам Галактики.

Час за часом три больших линкора приближались к роковой встрече возле далекой искорки Денеба, к которому отступал флот империи.

— Бароны сражаются! — крикнул Хелл Беррел, впившись пылающим взглядом в изображение на стереоприемнике. — Смотрите, битва идет уже за пределами скопления!

— Должно быть, они отступают к Денебу, как и флот Гирона, — решил Гордон.

Его ошеломил невообразимый размах сражения, картина которого передавалась с одного из кораблей баронов, находящего в самом центре событий.

На первый взгляд битва казалась совершенно беспорядочной. Усеянное звездами пространство вблизи огромного сверкающего шара Скопления Геркулеса словно раскололось от тысячи крошечных вспышек. Они быстро разгорались и так же быстро исчезали. Каждая из этих вспышек на самом деле была залпом атомных орудий.

Гордон не до конца понимал, что происходит в этом грандиозном сражении. Он не мог сопоставить с собственным боевым опытом этот танец ярких смертоносных вспышек между звездами. Война далекого будущего, в которой корабли, находясь на огромном расстоянии от противника, нащупывали его лучами радаров и стреляли из могучих атомных орудий, мгновенно наводимых на цель, казалась ему чуждой и совершенно не похожей на земные битвы.

Постепенно картина боя начала проясняться. Блуждающие огни вспышек медленно перемещались назад к исполинскому скоплению. Теперь небо искрилось и сверкало к северу и северо-западу от него.

— Они отходят по приказу Гирона! — воскликнул Хелл Беррел. — Дьявол, половина кораблей баронов уже уничтожена.

Валь Марланн, капитан «Этне», словно мечущийся в клетке тигр, ходил взад-вперед между стереоприемниками.

— Смотрите, что происходит с флотом Гирона, отступающим от Ригеля, — хрипло сказал он. — Их атакуют с сумасшедшей силой. Наши потери просто чудовищны!

Стереоизображение показывало точно такой же водоворот смертоносных вспышек, только большего размера, движущийся со стороны Ригеля.

«Это даже к лучшему, — отрешенно подумал Гордон, — что я не способен представить себе ужасную картину галактического Армагеддона так же ясно, как остальные. У меня могли бы окончательно сдать нервы, а сейчас необходимо сохранять хладнокровие».

— Долго нам осталось до встречи с кораблями Гирона и баронов? — спросил он Марланна.

— Двенадцать часов, не меньше, — сдерживая волнение, ответил тот. — И одному богу известно, уцелеет ли к тому времени хоть один корабль баронов.

— Будь проклят Шорр Кан и его фанатики! — прорычал Хелл Беррел с побагровевшим от гнева лицом. — Все эти годы они строили корабли и разрабатывали новое оружие!

Гордон подошел к контрольной панели Разрушителя. В сотый раз после отлета с Троона он повторял в уме последовательность высвобождения этой загадочной силы.

«Но что произойдет, когда я ее выпущу? — напряженно думал он. — Будет ли это сверхмощное смертельное излучение или аннигиляция материи?»

Бесполезные догадки! Вряд ли он столкнется с чем-то похожим. Иначе Бренн Бир не оставил бы зловещего предупреждения о возможной гибели всей Галактики.

Час за часом проходил в невероятном напряжении, пока маленькая эскадрилья во главе с «Этне» не приблизилась к месту титанической схватки. И с каждый часом положение имперского флота ухудшалось.

Гирон отступал на юго-запад к потрепанной флотилии баронов, которая все еще сражалась за пределами Скопления. Возле туманности Большой Медведицы имперский флот наконец-то соединился с флотилиями Полярной Звезды, Лиры и Лебедя.

Командующий развернул свои корабли навстречу преследующей его армаде Лиги и яростно сражался уже два часа. В отчаянную схватку включились все силы обеих сторон.

Затем Гирон приказал прекратить битву. Как и все распоряжения адмирала, приказ был зашифрован секретным кодом и передавался по специальному стереоаппарату.

— Капитан Сандрелл, отводите эскадру Лиры от туманности! Противник прорвался между вами и кораблями Лебедя!

В приемнике послышался голос капитана:

— Их призраки уничтожили наши передовые корабли. Но я…

Связь оборвалась, стереоизображение погасло. Гордон слышал, как Гирон тщетно пытается вызвать Сандрелла.

— Это повторяется снова и снова! — бушевал Хелл Беррел. — Наш корабль сообщает, что его окружают фрегаты-призраки, а затем связь внезапно пропадает и корабль выходит из строя!

— Новое оружие Шорра Кана! — заскрежетал зубами Валь Марланн. — Если бы мы знали, что это такое!

Гордон вдруг вспомнил, что сказал Шорр Кан, когда хвастался им на Талларне:

«Это оружие способно поражать вражеские корабли изнутри».

Гордон повторил его слова остальным и добавил:

— Может быть, я сошел с ума, но мне кажется, что единственный способ, которым можно поразить корабль изнутри, — это послать какое-то мощное излучение через его собственную стереосвязь. Все корабли в момент гибели передавали какие-то сообщения.

— Хелл, это похоже на правду! — воскликнул Валь Марланн. — Если облачники перехватывают наши переговоры и используют их волну как носитель для своего излучения…

Он вскочил на стереопластину, вызвал Гирона и торопливо рассказал ему о своих подозрениях.

— Если сжимать передачи с помощью секретного кода, их новое оружие перестанет действовать! — заключил Валь Марланн. — Они не смогут своевременно перехватывать наши сообщения. И еще необходимо поставить глушители на стереоприемники, если противник снова попытается атаковать.

Гирон понимающе кивнул:

— Мы попытаемся. Я прикажу всем нашим кораблям сократить переговоры и сжимать сообщения.

Валь Марланн распорядился, чтобы техники установили на стереоприемники глушители, образующие защитные поля, которые могут задержать опасное излучение.

Все имперские корабли выполнили приказ и начали сжимать свои сообщения до импульсов продолжительностью в несколько секунд.

— Это помогает! Теперь наши корабли гораздо реже выходят из строя, — сообщил Гирон. — Но нас изрядно потрепали, а от эскадры баронов остались лишь крохи. Можем ли мы отступить на юг, внутрь Скопления?

— Нет! — возразил Гордон. — Я не рискну применять Разрушитель в Скоплении. Вам необходимо оставаться возле Денеба.

— Сделаем, что сможем, — мрачно сказал Гирон. — Но если вы не появитесь в ближайшие четыре часа, нас останется слишком мало, чтобы сдерживать врага.

— Четыре часа? — обеспокоенно повторил Валь Марланн. — Не знаю, успеем ли мы. Генераторы «Этне» и так работают с перегрузкой.

Пока маленькая эскадрилья «Этне» мчалась на юг, к белому маяку Денеба, грандиозная битва к востоку от звезды постепенно уходила все дальше от него.

Смертельный танец сгорающих звезд смещался на запад, в открытый космос. Потрепанные остатки доблестного флота баронов шли на соединение с имперскими и союзными кораблями, чтобы вместе дать последний бой.

Это на самом деле был галактический Армагеддон. Уже торжествующие победу две эскадры Облака объединились и бросились вперед, в последнюю сокрушительную атаку.

«Этне» почти добрался до цели. Гордон продолжал следить по стереоприемникам и экрану радара за решающей битвой.

— Еще полчаса — и мы могли бы успеть, — пробормотал Валь Марланн сквозь сжатые губы. — Могли бы!

— Фрегаты-призраки по левому борту! — объявил вахтенный офицер на главном радаре.

События развивались с ошеломляющей быстротой. Как только корабли противника появились на экране, слева от «Этне» сверкнула ослепительная вспышка.

— Корабль сопровождения уничтожен! — воскликнул Хелл Беррел. — Эх!

Орудия «Этне», управляемые автоматикой, действующей несравнимо быстрее человека, громыхнули в ответ.

Пространство вокруг озарилось ослепительно-яркими взрывами тяжелых атомных снарядов, едва не задевших корабль. Вдали расцвели еще две вспышки и через мгновение увяли.

— Мы подбили двоих! — оживился Хелл Беррел. — Остальные ушли в «темноту» и не посмеют появиться снова.

Из стереоприемника донесся голос Гирона. Дешифраторы преобразовали сжатое кодированное сообщение в обычную речь.

— Принц Зарт, армада Лиги обходит нас с флангов и через час растерзает на куски!

— Вы должны продержаться еще немного, — крикнул в ответ Гордон, — пока…

В этот миг изображение Гирона исчезло и сменилось бледнолицыми людьми в черных мундирах. Они быстро вскинули тяжелые стержневидные ружья и прицелились.

— Облачники! Они перехватили нашу волну и используют новое оружие, — охрипшим голосом произнес Беррел.

Голубоватый зигзаг молнии вылетел из оружия переднего облачника. Разряд прошел над головой Гордона и пробил металлическую стену за его спиной.

Они атаковали прямо через стереоприемник. Голубые молнии переносили сами стереолучи.

Это продолжалось лишь несколько секунд, а затем выключатель оборвал связь, и изображение облачников исчезло.

— Значит, вот как они это делают! — выдохнул Хелл Беррел. — Неудивительно, что они уничтожили половину наших кораблей, пока мы еще не поняли, в чем дело.

— Скорее включите глушители! — приказал Валь Марланн. — Атака из стерео может повториться в любой момент.

Волосы на затылке у Гордона встали дыбом: «Этне» устремился прямо в гущу сражения. Пугающий момент приближался.

Гирон собрал имперские и союзные корабли в небольшую оборонительную линию, упиравшуюся левым флангом в белую громадину Денеба. Тяжелые линкоры Лиги наседали на них, стремясь бешеным огнем опрокинуть правый фланг.

Весь космос, казалось, превратился в ад с гибнущими кораблями и танцующими вспышками пламени. «Этне» бросился в самое пекло. Его орудия обстреливали фрегаты-призраки облачников, то и дело выныривающие из «темноты», чтобы провести атаку.

— Гирон, мы на месте! — сообщил Гордон. — Теперь растяните свои корабли в линию и отходите на полной скорости.

— Если мы это сделаем, флот Лиги соберется в кулак и прорвет нашу оборону, как бумагу! — запротестовал адмирал.

— Именно это мне и нужно! Пусть как можно больше кораблей Лиги соберется вместе. Быстрей, мы должны…

Изображение Гирона внезапно снова сменилось видом облачников со стержневидным оружием в руках.

Они выстрелили, но защитное поле «глушителей» погасило голубые молнии. Затем опять сработал выключатель, прервавший связь.

— Одного того, как они прерывают нашу связь, достаточно, чтобы выиграть битву, — проворчал Хелл Беррел.

Гордон напряженно следил по экрану радара за тем, как корабли Гирона спешно отступают на запад, растягивая линию и готовясь к бегству.

— А вот и флот Лиги! — воскликнул Валь Марланн.

Гордон тоже увидел их на экране — крупные пятна из тысяч линкоров Лиги менее чем в двенадцати парсеках от «Этне».

Они ринулись в погоню, но не сгруппировались в кулак, как он надеялся, а просто сузили фронт атаки.

Гордон понял, что придется действовать иначе. Помня предостережения Джала Арна, он не мог позволить им подойти ближе, пока он не включил Разрушитель.

— Остановите «Этне» и развернитесь точно в центр их строя, — хрипло приказал он.

Флот Гирона был уже позади, и «Этне» остался один перед всей армадой Лиги.

Гордон подошел к контрольной панели Разрушителя и повернул все шесть переключателей на четыре деления.

Стрелки поползли по циферблатам датчиков. Генераторы могучего линкора ревели все громче, пока таинственный аппарат высасывал из них невообразимую энергию.

Но что за сила скрывается в этих конусах на носу корабля? И что говорил об этом Гордону Джал Арн? Он попытался вспомнить: «Выровняй с помощью датчиков мощность каждого из конусов, иначе произойдет катастрофа!»

Показания датчиков не совпадали. Гордон начал лихорадочно двигать то один, то другой реостат. Стрелки поползли к красной критической отметке, но некоторые из них поднимались быстрее других. Слишком быстро!

От нечеловеческого напряжения на лбу Гордона проступили капельки пота. Все смотрели на него, но он ничего не мог поделать. Он не отважится запустить эту штуку, ничего не понимая в ней!

— Противник приближается, он уже в восьми парсеках, — сдавленным голосом предупредил Валь Марланн.

Три или четыре стрелки уже добрались до красной отметки. Но другие отставали. Гордон снова схватился за ручки реостатов.

Теперь все стрелки поднялись выше красной отметки, но не совпали с ней. «Этне» бешено дрожал в грохоте работающих на пределе генераторов. Казалось, сам воздух искрится от ужасного напряжения.

Неужели стрелки наконец совпали? Каждая находилась теперь в красной зоне циферблата, все в одном и том же положении…

— Пора! — хрипло воскликнул Гордон и повернул главный рубильник.

Глава 27

РАЗРУШИТЕЛЬ

Бледный призрачный луч вырвался из носа «Этне» и пронзил тусклое пространство. Он медленно полз вперед, рассыпаясь веером.

Гордон, Хелл Беррел и Валь Марланн замерли у иллюминаторов, следя за ним и не смея пошевелиться. Поначалу им показалось, ничего не изменилось.

Затем жирное пятно на экране радара, отмечающее положение флота облачников, слабо шевельнулось и замерцало.

— Ничего не происходит! — простонал Беррел. — Ничего! Они должны были…

Далеко впереди появилась черная точка. Она пульсировала, увеличиваясь в размерах. И вскоре превратилась в огромную и все еще растущую черную кляксу. Это была не просто темнота, не просто отсутствие света, а живой, шевелящийся мрак, какого ни один человек никогда прежде не видел.

Половина флота облачников внезапно исчезла с экрана радара, поглощенная таким же черным пятном, поскольку эта темнота не отражала лучи радара.

— Великий космос! — с дрожью в голосе воскликнул Валь Марланн. — Пространство там просто исчезло!

Ужасная, невероятная догадка наконец-то вспыхнула в голове ошеломленного Гордона.

Он все еще не понимал и никогда не смог бы понять научный принцип работы Разрушителя, но общий смысл уже дошел до него. Разрушитель не аннигилировал материю, он уничтожал само пространство!

Пространственно-временной континуум нашей Вселенной имеет четыре измерения. Четырехмерная сфера, парящая в многомерной бездне. Страшная сила Разрушителя уничтожила часть этой сферы, выбросив ее за пределы нашего мира.

Все это за одно мгновение промелькнуло в голове Гордона. Он ужаснулся и судорожно схватился за рубильник. Не прошло и секунды, как вся Вселенная сошла с ума.

Словно гигантские руки с неистовой силой швырнули «Этне» сквозь пространство. Мелькали звезды, весь космос крутился в сумасшедшей пляске, огромный ослепительно-белый шар Денеба угрожающе навис над кораблем. Кометы и темные звезды с бешеной скоростью проносились по небу.

Гордона отбросило к стене, едва невышибив из него дух. Вселенная с мстительной яростью решила покарать слабых людей, дерзнувших поколебать основы вечного космоса.

Миновало много времени, прежде чем Гордон пришел в себя. «Этне» все еще терзали жестокие эфирные бури, но само звездное небо, похоже, уже прекратило биться в безумных конвульсиях.

Валь Марланн, держась за стойку переговорного устройства, выкрикивал какие-то команды экипажу. Из глубокого пореза на его виске сочилась кровь.

Он повернул к Гордону побледневшее от ужаса лицо:

— Генераторы выдержали, и космические возмущения понемногу успокаиваются. Нас чуть не выбросило на Денеб. Все звезды в этой части Галактики сошли со своих орбит.

— Реакция отдачи! — сдавленным голосом произнес Гордон. — Весь космос едва не обрушился в пространственную дыру, пробитую Разрушителем.

Хелл Беррел навис над экраном радара:

— Разрушитель уничтожил только половину кораблей облачников!

Гордон вскинул голову:

— Я не могу запустить его снова! Я не стану этого делать!

— И не нужно! — горячо воскликнул Беррел. — Остатки их флота в панике бегут назад в Облако.

«Их не стоит осуждать, — устало подумал Гордон. — Когда вокруг сходит с ума и рушится сам космос…» Нет, он никогда бы не осмелился высвободить эту силу, если бы знал, чем все обернется.

— Теперь я понимаю, почему Бренн Бир предупреждал, что Разрушитель нельзя использовать по любому поводу, — хрипло сказал Гордон. — Дай бог, чтобы он никогда больше не понадобился.

Один за другим посыпались вызовы по стереосвязи, растерянные запросы с кораблей Гирона.

— Что это было? — снова и снова вопрошал потрясенный командующий.

Хелл Беррел не забыл о своем долге и обязанностях.

— Весь флот Лиги, вернее, все, что от него осталось, удирает в сторону Облака! — торжествующе доложил он адмиралу. — Если мы последуем за ними, то сможем окончательно разбить облачников.

Гирона воодушевила такая возможность.

— Я немедленно отдам приказ преследовать их.

Остатки армады Лиги устремились через всю Галактику к спасительному Облаку. За ними, ускоряясь с каждым часом, мчались «Этне» и поредевший в сражении имперский флот.

— С ними будет покончено, если мы сокрушим власть Шорра Кана и уничтожим оставшиеся корабли! — ликовал Хелл Беррел.

— Вы думаете, Шорр Кан не участвовал в сражении? — спросил Гордон.

— Не стоит беспокоиться, он слишком хитер и наверняка руководил боем с Талларны! — заявил Валь Марланн.

После минутного размышления Гордон согласился. Шорр Кан не был трусом, но он наверняка предпочел руководить нападением из своего штаба в Облаке.

Спустя долгие часы корабли Лиги Темных Миров скрылись под защитой Облака. Вскоре после этого флот империи появился возле его мрачных туманных границ.

— Если мы пойдем вслед за ними, то можем попасть в западню, — заявил Гирон. — Там множество опасных для навигации участков, о которых мы ничего не знаем.

— Мы потребуем от них капитуляции, выдвинем ультиматум, — предложил Гордон.

— Шорр Кан ни за что не сдастся, — предупредил Хелл Беррел.

Но Гордон все же приказал настроить стереопередатчик на Талларну и заговорил:

— Правительству Лиги Темных Миров! Мы даем вам шанс сдаться добровольно. Сложите оружие, и мы обещаем, что никто не пострадает, кроме тех преступников, которые толкнули вас на эту агрессию. Если вы откажетесь, мы снова пустим в ход Разрушитель и направим его прямо на Облако! Мы навсегда очистим от него Галактику!

— Вы сделаете это? — Валь Марланн потрясенно посмотрел на него. — Но помилуй бог…

— Я никогда больше не отважусь на это! — ответил Гордон. — Я не пущу Разрушитель в ход еще раз. Но они почувствовали на себе его мощь и могут поверить моему блефу.

Ответа на стереосообщение не последовало. Через час Гордон повторил его. Снова безрезультатно. После очередного томительного ожидания раздался строгий голос Гирона:

— Принц, похоже, нам придется самим идти туда.

— Нет, подождите, — остановил его Хелл Беррел. — Пришло сообщение с Талларны!

В стереоприемнике появилось изображение группы усталых и потрепанных облачников, собравшихся в комнате дворца Шорра Кана. Некоторые были ранены.

— Принц Зарт, мы согласны на ваши условия! — хмуро произнес старший из них. — Как только все наши корабли произведут посадку, они будут немедленно разоружены. Через несколько часов вы сможете зайти в Облако.

— Возможно, это уловка! — резко возразил Валь Марланн. — Шорр Кан хочет выгадать время, чтобы подготовиться к встрече с нами.

Облачник покачал головой:

— Ужасная тирания Шорра Кана свергнута. Когда он отказался сдаться, мы подняли восстание. Можете сами взглянуть на него. Он умирает.

Изображение в стереоприемнике внезапно изменилось, и все увидели Шорра Кана.

Он сидел в кресле в своем строгом небольшом кабинете, из которого недавно руководил попыткой завоевать Галактику. Вокруг него стояли вооруженные облачники. Лицо его было мраморно-белым, а в боку чернела огромная рваная рана. Затем потухший взгляд на мгновение прояснился и остановился на Гордоне. Шорр Кан слабо усмехнулся:

— Вы победили. Не думал, что у вас хватит духу применить Разрушитель. Вам страшно повезло, что вы не уничтожили самих себя… — Он закашлялся, а затем продолжил: — Чертовски печальный конец, не правда ли? Но я не жалуюсь. У меня была одна жизнь, и я взял от нее все, что смог. Вы по большому счету тоже, вот почему вы мне так понравились.

Шорр Кан опустил голову, его голос упал до шепота.

— Возможно, я тоже принадлежу вашему миру, Гордон? Просто родился не в то время? Возможно…

С этими словами он повалился грудью на стол и замер.

— Принц, что он хотел вам сказать? — озадаченно спросил Хелл Беррел. — Я ничего не понял.

Гордон почувствовал странную щемящую грусть. Жизнь непредсказуема. У него не было никаких видимых причин, чтобы сочувствовать Шорру Кану. Однако он понял, что все-таки сочувствует.

Валь Марланн и другие офицеры «Этне» ликовали.

— Победа! Мы навсегда избавились от угрозы Лиги!

На корабле поднялся шум. И Гордон догадывался, что это неудержимое торжество распространяется сейчас по всему флоту.

Два часа спустя Гирон двинул свои корабли вглубь Облака по лучу радара, исходящего с Талларны. Половина флота осталась снаружи, на случай предательства.

— Теперь уже нет никаких сомнений, что они действительно сдаются, — сообщил адмирал Гордону. — Разведчики, которых я послал вперед, докладывают, что все корабли Лиги уже стоят на космодромах и разоружаются. Я оставлю эскорт для «Этне», — почтительно добавил он. — Понимаю, что вам хочется поскорей вернуться на Троон.

— Мне не нужно никакого эскорта, — ответил Гордон. — Валь Марланн, мы можем стартовать прямо сейчас.

«Этне» отправился в далекое путешествие сквозь всю Галактику к Канопусу. Но через полчаса Гордон отдал другой приказ:

— Мы летим к Солнцу, а не к Канопусу. Наша цель — Земля.

— Но, принц, весь Троон ждет вашего возвращения! — удивленно возразил Хелл Беррел. — Вся империя сойдет с ума от радости, дожидаясь возможности поприветствовать вас.

Гордон упрямо покачал головой:

— Я не полечу сейчас на Троон. Отвезите меня на Землю.

Офицеры с изумлением смотрели на него, но Валь Марланн все же распорядился изменить курс, и корабль направился к далекой желтой искорке Солнца.

Долгие часы, пока «Этне» летел на север, Гордон просидел в странном усталом оцепенении, задумчиво глядя в иллюминатор.

Он собирался вернуться на Землю, вернуться в свой мир и свое время. Только теперь он мог исполнить обещание, данное Зарту Арну.

Он смотрел на божественно яркие звезды Галактики. Далеко-далеко на западе остался сверкающий маяк Канопуса. Гордон подумал о миллионах людей, ликующих сейчас на Трооне.

— Все это теперь для меня потеряно, — обреченно сказал он самому себе. — Навсегда.

Он подумал о Лианне, и глухая волна отчаяния снова навалилась на него. Лианна тоже потеряна навсегда.

— Вся империя, вся Галактика прославляет вас, принц! — обратился к нему подошедший Хелл Беррел. — Стоит ли лететь сейчас на Землю, когда столько людей ждут вас?

— Я должен побывать там, — упрямо повторил Гордон, и растерянный антаресианец оставил его в одиночестве.

Гордон засыпал, просыпался и засыпал снова. Казалось, время потеряло для него всякий смысл. Сколько дней прошло до того момента, когда знакомый желтый диск Солнца ярко запылал прямо по курсу корабля?

«Этне» опускался к зеленой старушке Земле, к освещенному солнцем Восточному полушарию.

— Вы приземлитесь в горах возле моей лаборатории, — распорядился Гордон. — Хелл знает это место.

Башня в вечных, покрытых льдом Гималаях, похоже, ничуть не изменилась с того дня, когда Гордон покинул ее. Как же давно это было! «Этне» совершил мягкую посадку на небольшом плато.

Гордон посмотрел на своих недоумевающих друзей:

— Я собираюсь ненадолго зайти в лабораторию и хочу, чтобы со мной отправился один Хелл Беррел. — Он помолчал в нерешительности, а затем добавил: — Разрешите пожать вам руки? Вы самые лучшие и преданные друзья, о каких только можно мечтать.

— Принц Зарт, это похоже на прощание! — вырвалось у озадаченного Марланна. — Что вы собираетесь там делать?

— Со мной ничего не случится, обещаю вам, — с улыбкой ответил Гордон. — Через пару часов я вернусь на корабль.

Они обменялись рукопожатиями, а потом Валь Марланн еще долго молча стоял, глядя вслед Гордону, пока тот с Хеллом Беррелом выходил на обжигающий холодом воздух.

В башне Гордон направился в лабораторию со стеклянными стенами, где хранились диковинные приборы и инструменты, изобретенные настоящим Зартом Арном и старым Велем Квеном.

Гордон мысленно повторил все, что рассказывал ему пожилой ученый о работе телепатического усилителя и передатчика сознания, а затем со всей возможной тщательностью проверил приборы.

Хелл Беррел наблюдал за его действиями со смесью интереса и беспокойства. Наконец Гордон повернулся к нему:

— Хелл, мне понадобится ваша помощь. Вы должны сделать все в точности так, как я прошу, даже если не понимаете, зачем это нужно. Вы согласны помочь мне?

— Вы же знаете, я выполню любой ваш приказ, — сказал антаресианец. — Но не могу избавиться от неприятных предчувствий.

— Не стоит волноваться, через несколько часов вы уже полетите к Троону, и я вместе с вами, — успокоил его Гордон. — А пока подождите немного.

Он надел шлем телепатического усилителя. Проверил настройку на индивидуальную частоту Зарта Арна, как учил Вель Квен. Затем повернулся к аппарату.

Гордон сосредоточился, собрался с духом и отправил через пропасть времени усиленное аппаратурой мысленное сообщение тому, на кого прибор был настроен:

«Зарт Арн! Зарт Арн! Вы меня слышите?»

Ответа не было. Гордон снова и снова повторял вызов, но безрезультатно.

Удивление и беспокойство охватили Гордона. Через час он снова попытался вызвать Зарта Арна, но с тем же успехом. Хелл Беррел озадаченно смотрел на него.

Прошло еще четыре часа, и Гордон предпринял последнюю отчаянную попытку.

«Зарт Арн, вы слышите меня? Это Джон Гордон!»

На этот раз сквозь невообразимую бездну времени пришел слабый тихий мысленный ответ.

«Джон Гордон! Бог мой, я уже много дней ожидаю вашего вызова и не могу понять, что случилось! Почему вы сами связались со мной, а не Вель Квен?»

«Вель Квен погиб. Его убили солдаты Лиги вскоре после того, как я оказался в вашем времени. Зарт, здесь началась галактическая война между Облаком и империей, — торопливо объяснил он. — События закрутили меня, и я не мог вернуться на Землю, чтобы обменяться с вами телами. Мне пришлось изображать вас, никому не раскрывая правды, как я и обещал вам. Лишь один человек знал о моем обмане, но он теперь мертв, и больше никто ни о чем не догадывается».

«Гордон, значит, вы сдержали обещание? — донеслись до него взволнованные мысли Зарта Арна. — Вы могли остаться в моем теле и занять мое положение, но не стали этого делать».

«Зарт, я помню объяснения Веля Квена и думаю, что смогу справиться с передатчиком, — перебил его Гордон. — Поправьте меня, если я что-то упущу».

Он мысленно проделал все операции. Зарт Арн тут же отвечал, подтверждая правильность его действий и лишь изредка поправляя ошибки.

«Давайте начинать — я готов к обмену, — наконец сказал ему Зарт Арн. — Но кто включит аппарат, если Вель Квен мертв?»

«Я привел с собой своего друга, Хелла Беррела. Он не понимает смысла того, что мы делаем, но я покажу ему, как включить прибор».

Он прервал контакт и обернулся к антаресианцу, тревожно наблюдавшему за ним.

— Хелл, сейчас мне понадобится ваша помощь. — Гордон показал на аппарат. — Когда я подам сигнал, вы должны повернуть эти переключатели вот в таком порядке.

Хелл Беррел внимательно выслушал, затем понимающе кивнул:

— Я все сделаю. Но что будет с вами?

— Простите, Хелл, но я не могу рассказать. Уверяю вас, это не причинит мне никакого вреда.

Гордон крепко пожал руку антаресианцу, поправил шлем и снова послал мысленный вызов через пропасть времени.

«Вы готовы, Зарт? Если да, то я даю Хеллу сигнал».

«Готов, — пришел ответ Зарта Арна. — И прежде чем мы попрощаемся, Гордон, я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, за то, что сдержали свое обещание».

Гордон поднял руку и услышал, как Хелл поворачивает переключатели. Аппарат загудел, и разум Гордона умчался в ревущую темноту…

Глава 28

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОГО СКИТАЛЬЦА

Гордон постепенно приходил в себя. Голова болела, и вообще он чувствовал себя как-то странно и непривычно. Наконец Гордон шевельнулся и открыл глаза.

Он лежал в хорошо знакомой кровати. Это была его маленькая нью-йоркская квартира — темная комната, казавшаяся теперь совсем крохотной.

Гордон неуверенным движением включил лампу, сполз с кровати и посмотрел в высокое зеркало у дальней стены.

Он снова стал собой. В зеркале отражалась крепкая, коренастая фигура и загорелое лицо Джона Гордона, а не орлиные черты высокорослого Зарта Арна.

Он поплелся к окну и взглянул на силуэты зданий на фоне звездного неба, мерцающие огнями улицы Нью-Йорка. Каким маленьким, тесным и старомодным выглядел город теперь, когда в памяти еще свежи были воспоминания о величественном Трооне.

Гордон посмотрел в звездное небо, и слезы затуманили его взгляд. Туманность Ориона казалась мелкой тусклой бусинкой на поясе огромного созвездия. Малая Медведица поднималась в зенит. Низко над крышами мигал белый глаз Денеба.

Канопуса не было видно, он оставался за горизонтом. Но мысли Гордона рвались через бездну времени и пространства к волшебным башням Троона.

— Лианна! Лианна! — шептал он, и слезы текли по его лицу.

Медленно тянулись ночные часы, пока Гордон изводил себя мыслями о том, в какую пытку превратится теперь его жизнь.

Непреодолимая бездна времени и пространства разлучила его навсегда с единственной девушкой, которую он любил. Он не мог забыть ее, не хотел забывать. Но он должен прожить остаток жизни без нее.

На следующее утро Гордон отправился в страховую компанию, в которой работал. Войдя в офис, он вспомнил, как уходил отсюда несколько недель назад, с нетерпением ожидая будущие приключения.

Старший менеджер удивленно посмотрел на него:

— Гордон, вы уже поправились и готовы работать? Я очень рад.

Гордон мгновенно сообразил, что Зарт Арн, оказавшись в его теле, притворился больным, поскольку не смог бы выполнять его обязанности.

— Я в полном порядке, — сказал Гордон. — И хотел бы приступить к работе.

Только работа и спасала Гордона от отчаяния все последующие дни. Он погрузился в нее с головой, как другие стали бы искать спасения в алкоголе или наркотиках. У него не оставалось времени на воспоминания.

Но по ночам Гордон вспоминал. Он лежал без сна, глядя в окно на яркие звезды, которые представлялись его мысленному взору огромными могучими светилами. Перед его глазами то и дело вставало лицо Лианны.

Через несколько дней начальник похвалил его:

— Гордон, я боялся, что болезнь может сказаться на вашей работоспособности, но если вы будете продолжать в том же духе, то скоро станете помощником менеджера.

Гордону хотелось горько рассмеяться — настолько нелепым было это предложение. Стать помощником менеджера?

Ему, пировавшему в роли принца империи со звездными королями на Трооне? Ему, руководившему союзным флотом в решающем сражении возле Денеба? Ему, в чьих силах было уничтожить Облако и само пространство?

Но он не рассмеялся, а лишь тихо сказал:

— Было бы неплохо получить эту должность, сэр.

А потом, спустя много недель, он еще раз услышал чужой голос в своем полусонном сознании:

«Гордон! Джон Гордон!»

Он сразу узнал ее. Понял, чей разум вызывает его. Он узнал бы ее даже за порогом смерти.

«Лианна!»

«Да, Джон Гордон, это я!»

«Но как вы смогли?.. Как вы узнали?..»

«Зарт Арн все рассказал мне, — нетерпеливо перебила она. — Он поведал всю вашу историю, когда вернулся на Троон. Рассказал, что это вас, оказавшегося в его теле, я на самом деле полюбила. Джон Гордон, он плакал, рассказывая мне о вас! Он онемел, когда узнал, что вы сделали и чем пожертвовали ради империи».

«Лианна… Лианна… — Мысли Гордона отчаянно стремились к ней через невообразимую бездну. — Значит, мы, по крайней мере, можем попрощаться».

«Нет, подождите! — донесся до него ее серебристый мысленный голос. — Не нужно прощаться. Зарт Арн говорит, что сможет переправлять во времени не только разум, но и физическое тело, когда усовершенствует свой аппарат. Он сейчас работает над этим. Если у него все получится, вы вернетесь ко мне — вы, настоящий Джон Гордон?»

Покрывшаяся пеплом надежда снова вспыхнула в нем, разгораясь ярким пламенем. Он ответил взволнованной мыслью:

«Лианна, я вернусь, даже если у меня будет только час для того, чтобы встретиться с вами!»

«Тогда ждите нашего вызова, Джон Гордон! Возможно, Зарт Арн еще не скоро добьется успеха, но наш вызов обязательно придет».

Прозвенел автомобильный клаксон, и Гордон проснулся. Отзвуки страстной далекой мысли растаяли в его голове.

Он сел, дрожа от волнения. Неужели это был просто сон? Неужели?

— Нет! — решительно произнес он. — Это было на самом деле. Я уверен, что было.

Он подошел к окну и посмотрел сквозь огни Нью-Йорка на великолепие звездного неба.

Бездна вечности отделяла его от миров звездных королей, но он жаждал вернуться к ним. К ним и к звездной принцессе, чья любовь позвала его сквозь пространство и время.

Книга III. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЗВЕЗДАМ

В продолжении «Звёздных Королей» Джон Гордон возвращается в будущее, где вся Галактика снова стоит на краю гибели и порабощения…

Глава 1

Секретарь открыла дверь в кабинет:

— Пожалуйста, входите, мистер Гордон.

— Спасибо.

Дверь за спиной бесшумно закрылась. Навстречу из-за стола поднялся высокий, на удивление энергичный, молодо выглядящий мужчина, от которого так и веяло дружелюбием.

— Мистер Гордон? — произнес он, протягивая руку. — Меня зовут доктор Кеог.

Джон Гордон ответил на рукопожатие и опустился в предложенное кресло. С неожиданным смущением осматривая кабинет, он старался не встречаться взглядом с самим Кеогом.

— Вы когда-либо прежде обращались к психиатру? — мягко спросил доктор.

— Э-э… нет. — Гордон покачал головой. — Раньше не было необходимости.

— У каждого из нас время от времени появляются проблемы, — подбодрил его Кеог. — В этом нет ничего зазорного. Важно осознать, что проблема действительно существует. Только в этом случае ее можно решить, — с улыбкой добавил он. — Таким образом вы уже сделали первый, очень важный шаг к успеху. Дальше будет намного легче. Итак, — он заглянул в медицинскую карту, показавшуюся Гордону подозрительно подробной, — вы работаете в страховом бизнесе?

— Да.

— Судя по занимаемой должности, дела у вас идут успешно?

— В последнее время я много работал, — ответил Гордон со странной интонацией.

— Вам нравится ваша работа?

— Не сказал бы.

Доктор помолчал минуту-другую, хмуро изучая карту. Гордону нестерпимо хотелось сбежать, но он прекрасно понимал, что рано или поздно вернется сюда. Он больше не мог в одиночку бороться с мучившими его вопросами. Необходимо понять, что с ним происходит.

— Я вижу, вы не женаты, — заметил Кеог. — Могу я узнать почему?

— Это одна из причин, по которой я обратился к вам. Видите ли, есть девушка… — Гордон запнулся, а потом закончил с внезапной решимостью: — Я должен понять, существовала ли она на самом деле.

— У вас есть сомнения?

— В то время я ничуть не сомневался, что все было по-настоящему. Намного ярче и живее, чем все, что случалось со мной прежде. Но теперь… Теперь я не знаю, что и подумать. — В глазах пациента, устремленных на Кеога, угадывалась неподдельная боль. — Не стану скрывать: я не хочу расставаться с этой иллюзией… Если, конечно, это была всего лишь иллюзия. Для меня она дороже любой реальности. Но я чувствую… если я не… о, черт возьми!

Он вскочил и принялся бесцельно бродить по кабинету. Его широкие плечи поникли, а руки машинально сжались в кулаки. Он производил впечатление человека, готового броситься со скалы в море. И Кеог понимал, что это впечатление почти верное. Доктор сидел молча и ждал, когда посетитель успокоится.

— Я помню, — заговорил наконец Гордон, — как летал к звездам. Не в наше время, а в далеком будущем. Через двести тысяч лет. Позвольте, я выложу вам все, доктор, а уж потом можете надеть на меня смирительную рубашку. Я помню, что мой разум переместился сквозь время в тело другого человека, и я — оставаясь при этом собой, понимаете, сохранив память о том, что я Джон Гордон из двадцатого века, — я оказался в теле Зарта Арна, принца Среднегалактической империи. Я летал к звездам…

Он затих и остановился у окна, глядя, как капли дождя падают на крыши и стены домов Западной Шестьдесят четвертой улицы. Небо затянуло грязной, словно сажа, пеленой.

— Я слышал музыку восхода, — продолжил Гордон, — которую издают вершины Хрустальных гор, когда их нагревает восходящее над планетой Троон светило Канопуса. Я пировал с владыками Галактики в Звездном зале. Наконец, я вел корабли империи в бой с заклятыми врагами из Лиги Темных Миров у границ Скопления Геркулеса. Я видел, как звездолеты сгорали, словно мотыльки в пламени свечи.

Гордон и не думал оглядываться, чтобы проверить, как Кеог воспринимает его признания. Говорил без остановки, и в голосе звучала гордость, смешанная с безумной тоской и болью утраты.

— Я потерпел аварию в туманности Ориона. Погрузился в облако космической пыли, где даже свет звезд тонет в туманной мгле. Я убил многих людей, доктор. И в этой последней битве я… — Он замолчал, тряхнул головой и отвернулся от окна. — Сейчас это уже не важно. Но там было слишком много всего. Целая Вселенная: незнакомый язык, странные имена, непривычные костюмы, пейзажи, технические подробности. Неужели я просто выдумал все это?

Он с отчаянием посмотрел на доктора.

— Вы были счастливы в том мире? — спросил Кеог.

Гордон с хмурым видом задумался над вопросом.

— Большую часть времени я был просто испуган. Все случилось так… — Он сделал движение рукой, смутно говорящее о больших неприятностях. — Мне постоянно угрожала опасность. Но… Да, думаю, я был счастлив там.

Кеог кивнул:

— Вы говорили о девушке…

Гордон снова повернулся к окну:

— Ее звали Лианна. Она была принцессой королевства Фомальгаут. Принц Зарт Арн обручился с ней… государственные интересы, как вы понимаете, и ничего больше. У принца уже была морганатическая жена. Но я — Джон Гордон в теле Зарта Арна, — я влюбился в Лианну.

— Она ответила на ваши чувства?

— Да, и когда мне пришлось оставить ее и вернуться в свой мир, в свое время, для меня это было равносильно концу света… И вот что меня особенно мучает, доктор: я уже смирился с тем, что никогда не увижу ее снова, но потом мне почудилось, будто однажды ночью она телепатически заговорила со мной сквозь время и сказала, что Зарт Арн надеется найти способ перенести меня в будущее в моем собственном теле.

Он замолчал и опять ссутулился.

— Как безумно, должно быть, все это звучит. Но я только потому и терпел до сих пор свою тоскливую жизнь, что надеялся когда-нибудь вернуться туда. Но разумеется, ничего подобного не произошло. И теперь я не знаю, было ли это со мной на самом деле.

Гордон вернулся к креслу и сел, совершенно опустошенный.

— Я никому не рассказывал об этом прежде. Теперь рассказал и чувствую себя так, будто убил кого-то или что-то в самом себе. Но я не могу больше жить меж двух миров. Если мир будущего был моей галлюцинацией и существует только одна реальность, я должен принять это.

Он задумался. Зато настала очередь Кеога подняться и заходить по кабинету. Несколько раз доктор оборачивался и смотрел на Гордона так, словно выбирал место для удара.

— Что ж, — отрывисто начал он, наконец собравшись с мыслями, — давайте рассмотрим ваши свидетельства. — Он бросил взгляд на неразборчивые пометки в блокноте на столе. — Вы говорите, что ваш разум был перемещен во времени в тело другого человека.

— Именно так. Зарт Арн был не только принцем, но и ученым. Он усовершенствовал методику переноса и аппаратуру для него. Он осуществил обмен из своей лаборатории.

— Очень хорошо. А что происходило с вашим собственным телом — здесь, на Земле, в наше время, — пока ваш разум находился в другом месте?

Гордон удивленно посмотрел на доктора:

— Я же объяснял: это был обмен. В этом и состоял смысл эксперимента. Зарт Арн хотел изучать прошлое. Он уже делал подобное много раз. Но в моем случае все так ужасно запуталось.

— Значит… э-э… Зарт Арн действительно находился в вашем теле?

— Да.

— И ходил вместо вас на работу?

— Вовсе нет. Когда я вернулся, мой начальник сказал, что рад моему выздоровлению. По-видимому, Зарт Арн назвался больным, опасаясь совершить какую-нибудь непоправимую ошибку. У меня самого такой возможности не было.

— Вы очень логично мыслите, мистер Гордон. Но нет ли у вас каких-либо реальных доказательств того, что этот обмен разумом действительно имел место?

— Нет, ни единого, — признал Гордон. — Да и откуда им было взяться? А что вы имели в виду, говоря о том, что я логично мыслю?

— Вы тщательно залатали все дыры в своем рассказе, — усмехнулся Кеог. — Превосходная выдумка, мистер Гордон. Мало кто из людей одарен таким богатым воображением. Я понимаю, каких усилий вам стоило прийти сюда, — добавил он уже серьезно. — Думаю, у нас с вами сложатся прекрасные отношения. Потому что вы и сами подсознательно чувствуете, что все ваши мечты о звездных королевствах, туманностях и прекрасных принцессах свидетельствуют лишь о попытках вашего разума сбежать из этого мира, который вы считаете невыносимо скучным. Тоскливым, как вы сами сказали. Что ж, потребуется много времени и сил, возможно, кое-какие моменты окажутся довольно болезненными, но я не считаю, что вам стоит из-за этого беспокоиться. Дело в том, что ваши видения не повторялись уже долгое время, и это хороший признак. Буду рад видеть вас у себя два раза в неделю, если это возможно.

— Я постараюсь.

— Хорошо. Мисс Финли запишет вас на следующий прием. Да, вот мой телефон. — Он протянул Гордону визитку. — Если вдруг появятся рецидивы, звоните в любое время дня и ночи.

Они тепло попрощались, и спустя несколько минут Гордон уже шел по улице под проливным дождем, не чувствуя ничего, кроме полной опустошенности. Он понимал, что Кеог прав, что он не может не быть правым. Гордон действительно почти смирился с тем, что все это лишь его фантазии и теперь его нужно лишь слегка подтолкнуть к правильному решению. Однако, рассказывая о своих сомнениях вслух, он ощущал себя словно под ножом хирурга, проводящего необходимую и спасительную операцию, но без анестезии.

И все равно его видения казались — и до сих пор кажутся — настолько реальными…

Он беспощадно выбросил из головы голос Лианны, ее прекрасное лицо и память о прикосновении ее губ.

В это время Кеог в своем кабинете лихорадочно повторял на диктофон все, что ему поведал Гордон. Пока впечатление от рассказа еще свежо. Этот случай буквально напрашивался на то, чтобы написать о нем.

Гордон стал дважды в неделю посещать Кеога, отвечал на его вопросы, передавал все новые и новые подробности своих грез и под умелым руководством доктора учился смотреть на них беспристрастно. Он уже начал понимать скрытые мотивы этих фантазий: скучная, монотонная работа, не предлагающая особо сложных задач; стремление к высокому положению в обществе; жажда славы и власти; желание отомстить за собственные разочарования всему миру, не сумевшему оценить его по достоинству В этом смысле Кеога особенно впечатлило, чтобы не сказать поразило, описание Разрушителя — оружия невероятной мощи, которое Гордон в роли Зарта Арна применил в решающей битве с Лигой.

— Значит, вы уничтожили часть пространства? — переспросил Кеог и покачал головой. — У вас крайне агрессивные желания. Какая удача, что вы реализовали их только в своих фантазиях.

Объяснить появление Лианны было проще всего: девушка-мечта, прекрасная и недостижимая, избавляла Гордона от необходимости искать благосклонности реальных женщин, окружавших его. Кеог считал, что пациент боится женщин, но на самом деле Гордону просто было скучно с ними. Однако он решил, что доктор лучше понимает его подсознательные мотивы, и не стал спорить.

И постепенно, неделя за неделей, фантазии начали стираться в его памяти.

Кеог и сам увлекся этим случаем. Он привязался к Гордону, который оказался на удивление исполнительным и контактным пациентом. К тому же доктор собрал богатейший материал, который мог еще долго использовать в своих статьях и лекциях.

Наконец теплым майским вечером, когда в подернутом облаками небе ласково светило солнце, Кеог сказал Гордону:

— Мы добились впечатляющего прогресса. Я очень доволен результатом и намерен на какое-то время отпустить вас в самостоятельный полет. Возвращайтесь через три недели и расскажите, как идут ваши дела.

Они отпраздновали окончание лечения, пропустив по бокалу вина, после чего Гордон заказал роскошный ужин и отправился в театр, постоянно напоминая себе, как он счастлив таким исходом дела. Возвращаясь домой поздно вечером, он старательно избегал смотреть на звезды, ярко горевшие над уличными фонарями.

Затем он лег спать.

Без четверти три ночи доктора Кеога разбудил телефонный звонок. Он снял трубку, и в то же мгновение весь его сон как ветром сдуло.

— Гордон? Что случилось?

— Он вернулся! — послышался из трубки испуганный голос. — Зарт Арн. Он говорил со мной. Сказал, что готов перенести меня целиком. Сказал, что Лианна ждет меня. Доктор… Доктор!

Связь прервалась.

— Гордон! — крикнул Кеог, но не получил ответа. — Гордон, держитесь! — продолжал он, не замечая прерывистых телефонных гудков. — Не поддавайтесь панике. Я сейчас приеду.

Через пятнадцать минут он был на месте. Дверь в квартиру Гордона оказалась заперта. Кеог разбудил портье, который, придирчиво изучив документы доктора, с явной неохотой открыл ее. В квартире было тихо и пусто. Телефонная трубка свисала со стола, словно ее уронили, не закончив разговора. Кеог машинально вернул ее на место.

Доктор в глубокой задумчивости остановился посреди комнаты. Он ничуть не сомневался в том, что здесь произошло. Гордон не смог примириться с потерей своей прекрасной мечты и сбежал от лечения, от реальности. Разумеется, он вернется, но придется все начинать сначала… Кеог разочарованно вздохнул, покачал головой и вышел.

Глава 2

Сознание возвращалось к Гордону мучительно медленно. Сначала в памяти всплыли смутные отголоски душераздирающего, безмерного ужаса, ощущения, будто бы он проваливается в небытие. Кажется, он слышал собственный крик и теперь потрясенно подумал, почему же Кеог не пришел ему на помощь. Затем донеслись другие голоса: знакомые и совершенно чужие, очень далекие. Какая-то холодная жидкость затекла в рот и вспыхнула в животе белым пламенем. Гордон приоткрыл веки, и в глаза хлынул ослепительный свет. Следом стали проступать очертания предметов. Сначала крупных: стен, окон, мебели. Потом мелких, находящихся ближе.

Человеческие лица.

Их было два. Одно было ничем не примечательным: сосредоточенный, чем-то обеспокоенный мужчина. Другое оказалось его собственным.

Нет, подождите. У Гордона было широкое лицо, темные волосы и голубые глаза, а сейчас он видел перед собой темно-карие глаза и нос с горбинкой, которые никак не могли принадлежать ему самому. И все же…

— Гордон! — произнес горбоносый. — Гордон!

— Одну минуту, ваше высочество, — сказал другой, и Гордон почувствовал, что ему приподняли голову.

Из тумана выплыла рука, держащая стакан с жидкостью. Гордон инстинктивно глотнул. Белый огонь, приятный и бодрящий, снова вспыхнул внутри. Туман перед глазами начал рассеиваться.

Гордон вгляделся в красивое смуглое лицо и прошептал:

— Зарт Арн.

Сильные руки помешали ему подняться.

— Слава богу. Я уже начал волноваться. Нет, не вставайте. Вы очень долго оставались без сознания. И в этом нет ничего удивительного, ведь каждый атом вашего тела пришлось протащить сквозь время. Но теперь дело сделано. После стольких лет работы я добился успеха! — Неожиданно Зарт Арн усмехнулся. — А вы уже решили, что я забыл о вас?

— Мне казалось… — пробормотал Гордон и закрыл глаза.

«Кеог! Доктор Кеог, мне нужна ваша помощь, — потрясенно подумал он. — Неужели я снова повредился рассудком и вижу галлюцинации? Или это все происходит в реальности? Нет, это реальность. И я никогда не переставал в нее верить, несмотря на все ваши хитроумные умозаключения!»

Это реальность.

Гордон снова попытался сесть, и на этот раз ему позволили это. Он окинул взглядом лабораторию. Она была такой же, какой Гордон увидел ее в первый раз, за исключением нового сложного оборудования: контрольных приборов непонятного назначения в одном углу, высокой прозрачной конструкции, напоминающей хрустальный гроб — в другом, и двух вовсе ни на что не похожих установок, висевших под потолком между ними. На удивление толстый кабель вился между приборами и уходил за пределы лаборатории — вероятно, к генератору.

Через высокие окна в восьмиугольную комнату лился чистый и яркий свет высокогорного солнца. Гордон разглядел вдали величественные вершины Гималаев. Там, снаружи, по-прежнему была старушка Земля.

Он посмотрел на свои руки, на свое привычное тело. Потрогал мягкую поверхность койки, на которой сидел, почувствовал обнаженной спиной дуновение ветра. Затем схватил Зарта Арна за руку. Кости и мышцы, кровь и плоть — теплая и живая.

— А где Лианна?

— Она ждет. — Зарт Арн кивнул в сторону, показывая, что принцесса находится где-то рядом, в соседней комнате. — Она хотела прийти, но мы решили, что лучше не торопиться с этим. Как только вы почувствуете себя достаточно окрепшим…

Сердце Гордона отчаянно забилось. Какая разница — реальность это или фантазия? В здравом уме или в безумных мечтах — он снова был здесь, и Лианна ждала его. Он вскочил на ноги и лишь смущенно рассмеялся, когда колени подогнулись. Зарт Арн с помощником поддержали его.

— Прошло так много времени, — объяснил он Зарту Арну. — Я слегка растерялся, но сейчас уже все в порядке. Как бы там ни было, я согласен на все. Нельзя ли попросить у вас еще порцию этого адского огня и какую-нибудь одежду?

Зарт Арн посмотрел на помощника:

— Леке Вель, что скажете? Гордон, это сын Веля Квена. Он занял место своего отца. Если бы не он, я бы ни за что не справился с той неразрешимой задачей, что сводила нас обоих с ума с тех пор, как вы вернулись в свое время.

— К чему скромничать, это правда, — усмехнулся Леке Вель и пожал руку Гордону. — А вам я отвечу: нет. Пока нет. Отдохните немного, а потом мы подумаем об одежде.

Гордон разочарованно лег.

— На Трооне вас ждет радушный прием, — пообещал Зарт Арн. — Мой брат Джал — один из немногих, кто знает, как все происходило на самом деле, и понимает, что вы сделали для нас. Мы никогда не сможем отблагодарить вас в полной мере, но не думайте, что мы забыли об этом.

Гордон вспомнил тот день, когда Джал Арн, ставший императором после убийства отца, сам едва не погиб от руки другого убийцы. Ему пришлось переложить бремя дипломатических переговоров и обороны империи на плечи абсолютно не готового к этому Гордона. По милости небес или чистой случайности, но он справился с этим делом.

Гордон улыбнулся и поблагодарил, а вскоре неожиданно уснул.

Когда он проснулся, солнечный свет уже потускнел, а вершины гор отбрасывали на плато длинные тени. Гордон чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Зарт Арн куда-то ушел, но Леке Вель остался в лаборатории. Он проверил самочувствие Гордона, удовлетворенно кивнул и указал на висевшую на спинке кресла одежду. Гордон поднялся с постели, быстро справившись с приступом головокружения. Костюм оказался знакомым: рубашка без рукавов и брюки теплого медного оттенка, а также плащ из гладкой шелковистой ткани. Он подошел к зеркалу, чтобы расправить одежду. Гордон никогда прежде не видел себя в подобном наряде, который на Зарте Арне смотрелся изящно и естественно, но сейчас напоминал карнавальный костюм и мог вызвать лишь улыбку.

И тут Гордона словно громом поразило: Лианна никогда его не видела. Она влюбилась в него как в Зарта Арна — точнее говоря, в другого Зарта Арна, и лишь потом узнала, что ее возлюбленный — Джон Гордон с древней Земли. Но будет ли она по-прежнему любить его, когда увидит, как он выглядит на самом деле? Может быть, она разочаруется в нем, найдя его внешность слишком обыденной или даже отталкивающей.

Гордон обернулся к Лексу Велю и с отчаянием произнес:

— Мне в самом деле нужно выпить еще порцию стимулирующего…

Леке Вель взглянул на него и без разговоров принес стакан с напитком. Гордон выпил, и в этот момент в лабораторию зашел Зарт Арн.

— Что случилось?

— Не знаю, — ответил Леке Вель. — Казалось, с ним все в порядке, а потом вдруг…

— Попробую догадаться, — мягко проговорил Зарт Арн. — Это из-за Лианны, да?

Гордон кивнул:

— Я внезапно понял, что она в первый раз увидит настоящего меня… совсем незнакомого человека.

— Она все же немного подготовлена. Не забывайте, что я мог описать ей вашу внешность и делал это по ее просьбе тысячи раз. — Принц положил руку на плечо Гордона. — Ей понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть. Наберитесь терпения, Гордон, и не сомневайтесь в ее чувствах. Она постоянно находилась здесь, вдали от своего королевства. Государственные дела требовали ее возвращения домой, но она оставалась на Земле, дожидаясь того дня, когда мы будем готовы к переносу. — Зарт Арн покачал головой, взгляд его стал озабоченным. — Она не отвечала на сообщения с Фомальгаута и, разумеется, отмахивалась от моих советов. Надеюсь, что теперь, когда вы здесь, она послушает вас. Скажите ей, что она должна лететь домой.

— Какие-то неприятности?

— Неприятности всегда случаются, когда глава государства не уделяет внимания делам. Я не знаю, насколько они серьезны, Лианна мне ничего не рассказывала. Но сообщения с Фомальгаута раньше шли с пометкой «срочно», а теперь стали «сверхсрочными». Так вы ей скажете?

— Конечно, — согласился Гордон, в какой-то мере даже довольный тем, что у него есть о чем побеспокоиться, кроме собственных переживаний.

— Вот и хорошо. — Зарт Арн взял его за руку. — Будьте снисходительны, друг мой. И помните, что я объяснил ей, как вы выглядите. Она не ожидает встретить Аполлона.

Он так сочувственно посмотрел на Гордона, что тот поневоле улыбнулся:

— Спасибо вам огромное, дружище.

Зарт Арн рассмеялся и повел его к выходу. Но Гордону все равно было не по себе.

Лианна ждала его в маленькой комнате с панорамой заката за окном. Заснеженные вершины еще ловили последние лучи солнца и вспыхивали горячим золотом, а в ущельях под ними уже сгущались фиолетовые тени. Зарт Арн проводил Гордона до дверей и удалился. В комнате было непривычно тихо. Лианна отвернулась от окна и взглянула на Гордона, а он стоял как истукан, не решаясь пошевелиться или заговорить. Она выглядела такой же прекрасной, какой он помнил ее, — высокая, стройная и изящная, с пепельными волосами и чистыми серыми глазами. Наконец-то Гордон убедился раз и навсегда, что это не сон и не фантазия, потому что никто не в состоянии вообразить те чувства, которые он сейчас испытывал.

— Лианна, — прошептал он. И повторил: — Лианна…

— Так вот вы какой, Джон Гордон.

Она подошла, вглядываясь в его лицо, словно пытаясь отыскать какую-нибудь знакомую черту, по которой можно узнать его. Он хотел взять ее за руки, прикоснуться к ней и поцеловать со всей накопленной за годы одиночества жаждой. Но так и не решился. Он продолжал стоять, напряженный и оробевший, а она все смотрела на него. Потом остановилась с неуверенной улыбкой на алых губах и опустила взгляд.

— Вы разочарованы? — спросил Гордон.

— Зарт Арн очень точно описал вашу внешность.

— И я вам…

— Нет, — быстро ответила она и снова подняла глаза. — Прошу вас, не думайте так. — Она сконфуженно улыбнулась. — Если бы я впервые увидела вас — а я и в самом деле в первый раз вас вижу, — то решила бы, что вы довольно привлекательный мужчина. — Она покачала головой. — Я хотела сказать, что вы действительно привлекательны. Дело вовсе не в этом. Просто мне придется научиться узнавать вас. Если только, — добавила она, напряженно глядя прямо ему в глаза, — ваши чувства ко мне остались прежними.

— Конечно остались! — Он обнял ее за плечи.

Она не отстранилась, но и не прижалась к нему. Лишь смущенно улыбнулась и повторила слова Зарта Арна:

— Будьте снисходительны.

— Япостараюсь, — с тщательно скрываемой ноткой горечи произнес Гордон и опустил руки.

Он подошел к окну. Вершины гор погрузились в темноту, и в свете проступивших на небе звезд снег приобрел голубоватый оттенок. Гордон почувствовал себя таким же холодным и неприкаянным, как ветер, гуляющий по снежным полям.

— Зарт Арн сказал, что у вас какие-то неприятности дома.

Лианна небрежно махнула рукой:

— Ничего серьезного. Он хотел, чтобы вы уговорили меня вернуться домой?

— Да.

— Я отправлюсь завтра же, но при одном условии. — Она снова подошла ближе, и последние лучи заката осветили ее бледное как мрамор лицо. — Вы должны полететь со мной.

Он посмотрел на нее и осторожно коснулся ее руки.

— Я причинила вам боль, — тихо сказала она. — Но я вовсе не хотела этого. Сможете ли вы простить меня?

— Конечно, Лианна.

— Тогда летим вместе. Мне нужно лишь немного времени, чтобы привыкнуть.

— Хорошо. Я полечу с вами.

«Я полечу, — подумал Гордон с внезапным ожесточением. — И если мне придется снова завоевать тебя, я это сделаю, черт возьми, и сделаю так, чтобы ты забыла, что когда-то я выглядел иначе».

Глава 3

Королевский крейсер с белым солнцем Фомальгаута на носу стартовал с космодрома возле самого большого города Земли. Это был город широких просторов и возвышенной красоты. Рельефные, расширяющиеся кверху колонны поднимались над сетью дорог. В золотистых солнечных лучах стайки флайеров местного сообщения опускались, словно птицы на ветку, на посадочные площадки этих колонн. Этот город не был похож ни на один из тех, что видел Гордон в прежней жизни.

Вскоре корабль оставил все это позади, погрузившись в родную стихию — безбрежный мрачный океан космоса с редкими островками звезд. Желтый огонек Солнца и древняя зеленая Земля, с которой человечество начало расселяться по Вселенной, скрылись из виду. И снова перед Гордоном во всей первозданной красе засверкали россыпи звезд. Неудивительно, что, увидев однажды такое великолепие, он начал задыхаться в тесных границах двадцатого века.

На широком полотне Галактики разноцветными огнями — багровыми и золотыми, изумрудно-зелеными и голубыми, фиолетовыми и ослепительно-белыми — проступали очертания звездных королевств: Лиры и Кассиопеи, Лебедя и Полярной Звезды, а также великой Среднегалактической империи со столицей близ Канопуса. Вотчина гордых баронов — Скопление Геркулеса — пылала огненным роем звезд. Сияющая спираль туманности Ориона осталась на западе, а крейсер повернул на юг, к Фомальгауту. Далеко на севере растеклось черное пятно Облака, с утонувшей во мраке Талларной, больше не представлявшей опасности.

Когда крейсер в очередной раз изменил курс, чтобы обогнуть край опасного космического течения, Гордон разглядел вдали Магеллановы Облака, таинственные и до сих пор неизведанные островки в межгалактическом море. Он вспомнил, что именно оттуда вторглись в пределы еще юной империи чужаки, которых раз и навсегда остановил предок Зарта Арна, в первый раз применив страшное секретное оружие — Разрушитель.

Гордон вспомнил, как тщательно доктор Кеог анализировал с точки зрения психологии «агрессивные фантазии» своего пациента. Вспоминая, усмехнулся и покачал головой. Как жаль, что доктора нет сейчас здесь. Кеог наверняка объяснил бы, что крейсер — это всего лишь фаллический символ, а Лианна — недостижимый идеал девушки-мечты. Но какое бы рациональное объяснение он нашел Корханну, министру по делам негуманоидных рас?

Первая встреча с Корханном, вечером накануне отлета, глубоко потрясла Гордона. Он знал, что среди жителей звездных королевств есть и негуманоиды, даже видел некоторых из них — издали и мельком. Но лицом к лицу столкнулся впервые.

Это прямоходящее существо пяти футов ростом было одето лишь в собственные перья и прекрасно говорило на языке империи, изящно жестикулируя длинными когтистыми пальцами на концах неспособных к полету крыльев.

Корханн был родом с Крена — звездной системы, расположенной у дальних границ королевства. Оттуда, по словам Корханна, можно любоваться бескрайней пустыней Внешних Миров, словно сидя над пропастью на самом краю цивилизации.

— Бесчисленные Внешние Миры, как известно, формально являются союзниками империи, — объяснил Гордону Зарт Арн. — Но их правители крайне подозрительны и, похоже, не собираются сходить с этого пути. Они говорят, что данная ими вассальная присяга не подразумевает открытия границ, и отказываются пускать к себе имперские корабли. Моему брату порой кажется, что нам было бы спокойней считать их врагами, а не друзьями.

— О них мы поговорим позже, — заявил Корханн. — Сейчас меня больше волнуют наши внутренние проблемы.

Желтые глаза министра сурово взглянули на Лианну, но она лишь протянула руку и ласково пригладила его серые мягкие перья.

— Вы так измучились из-за меня, — сказала она и обернулась к Гордону. — Корханн прилетел сюда вместе со мной и почти непрерывно поддерживал стереосвязь с Фомальгаутом. Прилагал все усилия, чтобы справиться с трудностями, не возвращаясь домой.

Корханн обратил круглые настороженные глаза и клюв на Гордона и произнес строгим свистящим голосом:

— Джон Гордон, я рад, что вы наконец-то благополучно прибыли к нам, пока у ее высочества еще есть королевство, в которое можно вернуться.

Лианна перевела все в шутку, и Гордон тоже выбросил из головы недовольную реплику. Но теперь, в полете, вспомнил об этом.

Они сидели втроем в небольшой, но обставленной с роскошью кают-компании крейсера. Гордон терпеливо дожидался, когда Корханн закончит невероятно сложную шахматную партию с Лианной и отправится к себе. Он делал вид, будто просматривает ленту корабельной библиотеки, а сам украдкой наблюдал за принцессой, склонившей голову над шахматной доской, и думал о том, как она прекрасна. Затем он перевел взгляд на Корханна, пытаясь справиться с инстинктивным недоверием и неприязнью, которое вызывал у него министр с первой же встречи.

— Корханн… — неожиданно для самого себя произнес Гордон.

Существо повернуло длинную тонкую голову, и оперение на его шее заблестело в свете лампы.

— Да?

— Корханн, что вы имели в виду, когда говорили, что рады моему появлению, пока у Лианны еще есть королевство, в которое можно вернуться?

— Не стоит обсуждать это сейчас, — раздраженно сказала Лианна. — Корханн — мой преданный друг и знающий свое дело министр, но он излишне тревожится…

— Ваше высочество, — мягко перебил ее Корханн. — Между нами никогда не было и тени лжи, и сейчас не самое подходящее время, чтобы это менять. Вы точно так же встревожены известиями о Нарате Тейне. Но поскольку ваши мысли сейчас заняты другим, вы успокаиваете свою совесть тем, что не замечаете оснований для тревоги.

«Он говорит точно так же, как Кеог», — подумал Гордон, ожидая, что вспыхнет ссора.

Лианна стиснула зубы, в глазах у нее бушевал огонь. Она поднялась и посмотрела на министра хорошо памятным Гордону властным взглядом, но Корханн спокойно выдержал его. Принцесса резко села на место.

— Вам удалось рассердить меня, — признала она. — Это значит, что вы, скорее всего, правы. Хорошо, тогда расскажите ему все.

— Кто такой Нарат Тейн? — спросил Гордон.

— Двоюродный брат Лианны, — ответил Корханн. — А также вероятный наследник престола Фомальгаута.

— Но я думал, что Лианна…

— Законный и бесспорный правитель. Это так. Но всегда найдется кто-нибудь ожидающий своей очереди. Что вы знаете о нашем королевстве?

— Я изучал его историю. — Гордон указал на ленту. — Но у меня было мало времени. — Он нахмурился и с подозрением посмотрел на Корханна. — А почему это так волнует министра по делам негуманоидов?

Корханн кивнул и встал из-за позабытой шахматной доски.

— Сейчас я вам объясню.

Он нажал кнопку. Свет в кают-компании погас, панно на стене скользнуло в сторону, взамен появилась трехмерная карта Фомальгаута — крошечные искорки звезд в черноте космоса. Среди них выделялась яркая белая звезда, именем которой называлось и все королевство.

— В Галактике много негуманоидных рас, — начал Корханн. — Некоторые из них вполне цивилизованные, другие пребывают в диком, звероподобном состоянии, третьи находятся на полпути от одного к другому, четвертые, вероятно, никогда не станут разумными. При первом контакте с ними часто происходят стычки, не без оснований с обеих сторон. Вы, например, находите мою внешность отталкивающей…

Гордон вздрогнул, почувствовав, что Лианна обернулась к нему. Его лицо побагровело, и он спросил с ненужной резкостью:

— Что навело вас на эту мысль?

— Прошу меня простить, — сказал Корханн. — Вы старались держаться как можно учтивей, и я вовсе не хотел вас обидеть. Тем более что это, насколько я понимаю, чисто инстинктивная реакция.

— Корханн — телепат, — объяснила Лианна и добавила: — Как и многие другие негуманоиды. И поэтому, если он говорит правду, вам, Джон, лучше обуздать свои инстинкты.

— Дело в том, — продолжил Корханн, — что больше половины миров в нашем королевстве населены негуманоидами. — Быстрым движением когтя он указал на песчинки планет возле искорок звезд. — С другой стороны, люди колонизировали множество необитаемых миров. Здесь и здесь. — Он повторил то же плавное движение. — Эти планеты очень густо заселены, и людей там в два раза меньше, чем негуманоидов. Как вам известно, управлять королевством принцессе помогает совет, состоящий из двух палат. В одной из них заседают представители планет, в другой — представители рас.

Гордон начал понемногу понимать ситуацию.

— Значит, в одной из палат негуманоиды составляют большинство.

— Именно так, — согласился Корханн. — Поэтому мнение самого правителя часто оказывается решающим. Как видите, личные симпатии монарха в Фомальгауте имеют больше значения, чем в других королевствах.

— Не считая последних двух лет, с этим никогда не возникало серьезных проблем, — вмешалась Лианна. — Потом вдруг кто-то принялся убеждать негуманоидов, будто бы люди — их заклятые враги, будто бы я ненавижу другие расы и стараюсь им всячески навредить. Разумеется, это полная чепуха, но среди негуманоидов, да и среди людей, всегда найдутся готовые в нее поверить.

— Постепенно цель этих сплетен стала понятна, — снова заговорил Корханн. — Некая группа людей стремится занять ведущее положение в королевстве, и первым делом они хотят заменить Лианну более удобным правителем.

— Наратом Тейном?

— Да, — подтвердил Корханн. — И заодно я отвечу на тот вопрос, который вы не высказали вслух. Нет, Лианна, это резонный вопрос, и я сам хочу на него ответить. — Ярко-желтые глаза смотрели прямо на Гордона. — Вы удивляетесь, почему я помогаю людям в борьбе против своей собственной расы. Ответ довольно прост. Потому что на их стороне справедливость. Сторонники Нарата Тейна много говорят о справедливости, но на самом деле добиваются только власти. И у них за спиной прячется какое-то зло, которого я не понимаю, но тем не менее опасаюсь.

Он пожал плечами, и по серым спинным перьям прошла волна.

— Помимо всего прочего, Нарат Тейн…

Он замолчал, услышав резкий стук в дверь.

— Войдите, — сказала Лианна.

В кают-компанию зашел младший офицер и вытянулся в струнку:

— Ваше высочество, капитан Гари Горва почтительно просит вас пожаловать на капитанский мостик. Как можно скорее. — Он перевел взгляд на Корханна. — И вас тоже, сэр, если вам будет угодно.

Гордон уловил в воздухе нотку тревоги.

Только в исключительно важном случае капитан мог обратиться к правителю с подобной просьбой.

— Хорошо. — Лианна кивнула и обернулась к Гордону. — Идемте с нами.

В сопровождении офицера они прошли по узким сверкающим коридорам и поднялись по крутому трапу в центр управления кораблем, по древней традиции называвшийся капитанским мостиком.

В задней его части, за длинной изогнутой переборкой, размещались тяжелые столы с рядами компьютеров, системой наведения, регуляторами скорости и гравитации, а также аккумуляторные батареи. Под плитами настила вибрировали ходовые генераторы, так близко и ощутимо, что Гордону показалось, будто это бьется его собственный пульс. В передней части располагались оптические и радарные экраны, дающие обзор в сто восемьдесят градусов. Чуть дальше располагалась установка стереосвязи. Гордона насторожила полная тишина на мостике, нарушаемая только гудением и потрескиванием оборудования. Казалось, все техники не столько следили за приборами, сколько наблюдали, затаив дыхание, за небольшой группой, собравшейся возле радарных экранов: капитаном, первым и вторым помощниками и связистами.

Гари Горва, высокий и энергичный седой мужчина с пронзительным взглядом и мощной челюстью, повернулся к принцессе:

— Ваше высочество, сожалею, что побеспокоил вас, но это было необходимо.

На неискушенный взгляд Гордона, радары не показывали ничего тревожного, одну лишь бессмысленную рябь коротких всплесков. Он обернулся к оптическим экранам.

Крейсер приближался к области сильного космического течения. Сначала Гордон увидел только не слишком плотное темное облако, заслоняющее собою звезды. Затем, приглядевшись, начал различать отдельные его составляющие: куски и обломки космического мусора, сверкающие в свете далеких звезд. От огромных, размером с целую планету, до крохотных, как загородный домик, с зазубренными кромками и потрескавшимися гранями. Они плыли в спиральном пылевом потоке поперечником в два-три парсека. До течения было еще далеко, у крейсера оставалось время, чтобы обогнуть его. Ничего больше Гордон на экране не увидел. Он не понимал, из-за чего такая тревога.

Тем временем Гари Горва объяснил принцессе ситуацию:

— Обычный радар не показывает ничего странного, кроме всплесков, вызванных космической пылью. Но тепловые сканеры зафиксировали мощные энергетические выбросы, несвойственные таким течениям. — Капитан помрачнел и суровым голосом сообщил неутешительный вывод: — Боюсь, мы должны предположить, что за течением прячутся какие-то корабли.

— Засада? — спросила Лианна абсолютно спокойным тоном.

Сердце в груди Гордона подпрыгнуло и гулко забилось.

— Не понимаю, как это могло произойти, — продолжала принцесса. — Я знаю, что вы, капитан, строго выполняли инструкции по тактическому маневрированию, изменяя курс через разные промежутки времени случайным образом. Кто мог устроить засаду, не зная нашего курса?

— Можно было бы предположить предательство. Но думаю, что это маловероятно. Скорее всего, они используют телепатов. — Голос капитана стал еще жестче. — Нарату Тейну есть из кого выбрать. — Он повернулся к Корханну. — Сэр, я был бы признателен вам за помощь.

— Вы хотите узнать, скрываются там корабли или нет? — спросил Корханн и кивнул. — Как вы справедливо заметили, Нарату Тейну есть из кого выбирать, и моя раса здесь невысоко котируется. Однако я сделаю все, что в моих силах.

Он отошел в сторону и замер, взгляд его желтых глаз сделался отстраненным и рассеянным. Все молча ждали, лишь генераторы пульсировали и гудели под ногами.

Случайные всплески вспыхивали и гасли на экране теплового сканера. У Гордона пересохло во рту, в груди закололо, на лбу проступил пот.

— Да, там есть корабли, — наконец произнес Корханн. — Корабли Нарата Тейна.

— Что-то еще? — спросила Лианна. — Что вы почувствовали?

— Мысли. Людей и негуманоидов. Сбивчивые мысли накануне сражения. Я не смог прочитать их четко, но мне кажется… — Он с отчаянием разжал пальцы. — Ваше высочество, мне кажется, они хотят не захватить вас в плен, а убить.

Глава 4

На мостике поднялся возмущенный и встревоженный гул. Но Гарн Горва одним коротким приказом заставил всех замолчать:

— Тихо! У нас нет времени для паники.

Капитан снова повернулся к экранам, напряженный, словно туго натянутый лук. Гордон посмотрел на Лианну Принцесса сохраняла полное самообладание, ничем не выдавая своих эмоций. Зато сам Гордон испугался не на шутку.

— Вы можете связаться с Фомальгаутом и попросить помощи? — спросил он.

— Слишком далеко, помощь не поспеет вовремя. К тому же наши «друзья», прячущиеся в засаде, перехватят это сообщение и немедленно нападут на нас. Впрочем, они нападут в любом случае.

В уголках рта капитана обозначились глубокие морщины.

— Я считаю, что у нас только одна надежда на спасение: развернуться и попробовать оторваться от них. С позволения вашего высочества…

— Нет, — неожиданно перебила Лианна.

Гордон, вслед за капитаном, удивленно взглянул на нее. Она едва заметно и совсем не весело улыбнулась:

— Гарн Горва, не нужно щадить мои чувства, хотя я и благодарна вам за то, что вы попытались это сделать. Мне не хуже вашего известно, что мы можем ускользнуть от кораблей врага, но не от его ракет. Как только мы изменим курс, они поймут, что засада обнаружена, и обрушат на нас шквал огня.

Гарн Горва с жаром заговорил про отвлекающие маневры и батареи противоракетной защиты, но Лианна уже подошла к связистам.

— Я буду говорить с королевским центром связи на Фомальгауте. На обычной волне.

— Ваше высочество! — безнадежным тоном произнес капитан. — Они перехватят сигнал.

— Я как раз этого и хочу.

Ее решительный взгляд поразил Гордона. Он открыл было рот, чтобы возразить, но Корханн, возбужденно взъерошивший перья, опередил его:

— Это очень рискованный план, ваше высочество, но риск иногда бывает оправдан. Однако я прошу вас еще раз все взвесить, прежде чем принять решение, от которого зависит ваша жизнь.

— И жизни всех остальных тоже. Я отдаю себе отчет в том, насколько это опасно. Но я все обдумала и не нашла другого выхода. — Принцесса обвела взглядом всех собравшихся на мостике. — Я сообщу на Фомальгаут, что собираюсь на Маррал для важных переговоров с Наратом Тейном. И на самом деле туда отправлюсь.

На мгновение над мостиком нависла мертвая тишина, затем Гордон нарушил ее:

— Как?

— Вы, конечно, понимаете, к чему это приведет, — продолжала Лианна, словно не расслышав возгласа Гордона. — Если станет известно, что я полетела на Маррал, но по дороге со мной что-то произошло, виновным в этом посчитают моего кузена. Во всяком случае, так это будет выглядеть со стороны, и с надеждой занять мое место на троне Нарату Тейну придется расстаться. Мы поставим наших спрятавшихся «друзей» в безвыходное положение. Нарат Тейн не решится убить меня при таких обстоятельствах, разрушающих все его планы.

— Это все, конечно, хорошо, — заявил Гордон, — но что произойдет, когда мы попадем туда? Вы знаете, что этот человек жаждет избавиться от вас, и сами отправляетесь прямо ему в пасть. — Он стоял рядом с Лианной, думая только о ней и едва ли замечая, как все вокруг замерли в молчании. — Нет, мне больше нравится предложение капитана. Пусть шанс вырваться и невелик, но он есть. Поэтому…

В широко раскрытых серых глазах Лианны светилось ледяное спокойствие. Губы чуть дернулись в полуулыбке.

— Джон Гордон, благодарю вас за заботу обо мне. Я выслушала ваши доводы и приняла решение. — Она повернулась к связисту. — Пожалуйста, отправьте вызов на Фомальгаут.

Техник нерешительно оглянулся на капитана, но Гарн Горва лишь развел руками:

— Исполняйте приказ ее высочества.

Ни он, ни кто-либо другой не обратили внимания на то, как побагровело лицо Гордона, а затем стало белым как мел. Он словно вдруг превратился в невидимку.

Гордон шагнул вперед, не замечая, как длинные пальцы Корханна все крепче и крепче сжимают его предплечье, так что когти уже впились в плоть землянина. Гордон заставил себя остановиться и успокоиться. Пока Лианна говорила с Фомальгаутом, он следил за экранами. На них ничего не изменилось. Темное космическое течение спокойно проплывало мимо по своим древним делам, никак не связанным с людьми. У Гордона даже мелькнула мысль: а не выдумал ли Корханн эти скрывающиеся в засаде корабли с их враждебными намерениями?

— Посмотрите сюда, — прошептал Корханн и ткнул когтистым пальцем в сверкающие искры на тепловом экране. — Каждая такая вспышка — это корабельный генератор. Течение движется, ничто в космосе не стоит на месте. Корабли вынуждены перемещаться заодно с ним, и тепловые сканеры видят это, даже когда обычный радар ничего не показывает.

— Корханн, друг мой, — негромко ответил Гордон, — ваши способности слегка нервируют меня.

— Вы скоро привыкнете. И не забывайте — я действительно ваш друг.

Лианна закончила разговор с Фомальгаутом, перебросилась парой слов с капитаном и покинула мостик. Гордон вместе с Корханном направились следом. Спустившись по трапу, Лианна вежливо обратилась к министру:

— Корханн, прошу извинить нас.

Тот кивнул и зашагал прочь по коридору на своих длинных тонких ногах. Лианна распахнула дверь кают-компании, не дожидаясь, когда Гордон догадается это сделать. Войдя в комнату, она обернулась и раздраженно взглянула на Гордона:

— Не смейте спорить со мной на людях и обсуждать мои приказы!

— А наедине? — Он спокойно встретил ее взгляд. — В спальне вы тоже будете оставаться монархом?

Настала очередь Лианны покраснеть.

— Возможно, вам трудно это понять. Вы человек из другой эпохи, другой культуры.

— Действительно трудно. И вот что я вам скажу. Я не откажусь от своего права говорить все, что думаю.

Лианна хотела возразить, и он повысил голос, совсем ненамного, но этого хватило, чтобы принцесса промолчала.

— И еще одно. Я спорил с вами только потому, что я ваш друг, потому что люблю вас и думаю о вашей безопасности, и я не готов прилюдно получать за это пощечины. — Взгляд его стал таким же твердым и разгоряченным, как и у самой принцессы. — Лианна, вы удивили меня. Возможно, вам нужен кто-то другой, лучше разбирающийся в тонкостях протокола.

— Попытайтесь меня понять! Кроме личных чувств, у меня есть еще и мое королевство. О нем я должна заботиться в первую очередь.

— Понимаю, — сказал Гордон. — Если помните, мне когда-то приходилось заботиться обо всей империи. Спокойной ночи.

Он вышел, оставив ее в одиночестве. В коридоре, несмотря на все раздражение, Гордон не смог удержаться от усмешки. «Интересно, — подумал он, — часто ли ей приходилось сталкиваться с неповиновением? Наверняка нет».

Он вернулся в свою каюту и долго лежал без сна, размышляя о том, сработает ли безумный план принцессы и позволят ли им спокойно долететь до Маррала, где бы тот ни находился. Гордон был почти готов к тому, что вражеские ракеты могут разметать обломки крейсера по всему космосу. Но время шло, а ничего страшного не случалось, и вскоре он вернулся к мыслям о Лианне и о том, что их ждет впереди.

Наконец Гордон уснул, но его сновидения были неспокойны и безрадостны. Он раз за разом терял Лианну: то в зловещем тумане, где мелькали причудливые тени, то в тронном зале, когда она снова и снова проходила мимо, равнодушно скользя по его лицу холодным, неузнающим взглядом.

Крейсер обогнул край течения, повернул на юго-запад и беспрепятственно продолжил полет.

Когда по корабельному расписанию наступило следующее утро, Гордон сидел в капитанской столовой и с мрачным видом ковырял вилкой в тарелке, дожидаясь, когда Гари Горва и другие офицеры закончат завтрак. Лианна всегда завтракала в своей каюте. В этот момент к нему подошел Корханн.

— Кажется, план принцессы пока работает, — заметил министр.

— Разумеется. Жертва сама направляется в ловушку. Зачем тогда стрелять в нее?

— Нарату Тейну трудно будет найти способ расправиться с ней в своих владениях, чтобы его не обвинили в гибели принцессы.

— Вы в самом деле так думаете?

— Нет. — Корханн покачал головой. — Зная Нарата Тейна, его мир и живущий там народ, я думаю, что у него вообще не возникнет с этим трудностей.

Они помолчали, затем Гордон сказал:

— Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете подробней.

Они зашли в кают-компанию, и Корханн снова открыл карту королевства Фомальгаут с блестящими в темноте звездами.

— Здесь, вдоль юго-западных границ королевства, находятся, так сказать, пустые миры: лишенные планет звезды, либо системы с необитаемыми, непригодными для жизни планетами. Но среди них порой встречаются и миры, населенные негуманоидами, наподобие Крена, откуда я родом. — Министр указал на желтовато-коричневую звезду, сверкающую словно дымчатый топаз на темной груди пылевого облака. — Это и есть Маррал с планетой Тейн, на которой находится двор Нарата.

— Довольно странное место для наследника престола, — нахмурился Гордон.

— До недавнего времени он был шестым в линии наследования. Нарат родился на Тейне. Склонность к интригам у него в крови. Его отца сослали туда за несколько лет до рождения принцессы Лианны.

— Но почему гуманоиды поддерживают его, а не Лианну?

— Нарат всю жизнь провел среди них. Он думает так же, как они. На самом деле он более близок к ним, чем даже я. Негуманоидные расы не похожи одна на другую. Они появились в разных звездных системах, прошли разный путь эволюции, диктуемый особыми местными условиями. Некоторые из них настолько своеобразны, что кажутся чуждыми не только людям, но и другим негуманоидам. А Нарат любит их всех. Он странный человек и, вполне вероятно, немного не в своем уме.

Корханн отключил карту и отвернулся, взъерошив перья, как всегда, когда был чем-то обеспокоен.

— Лучше бы Лианна послушала вас, — произнес он. — Будь проклят этот протокол. Здесь нужно было проявить не бесстрашие, а разумную осторожность. Но принцесса, как и ее покойный отец, не привыкла отступать перед опасностью. Сейчас она разгневана и полна решимости прекратить происки двоюродного брата. — Он покачал головой. — Возможно, она слишком долго его терпела.

Лианна не дала Гордону ни единого шанса переубедить себя. Пока желто-бурая звезда на экранах не превратилась из далекой искры в ярко пылающий диск, она избегала встреч наедине. Два-три раза Гордон ловил на себе задумчивый взгляд принцессы, но все остальное время она обращалась к нему с подчеркнутой вежливостью и показным дружелюбием. Только сам Гордон знал, что между ними выросла стена высотой в десять футов. Он не пытался штурмовать эту стену. Пока не пытался.

Крейсер сбросил скорость, а затем приземлился на вторую планету системы Маралла — Тейн, вотчину Нарата.

Когда пыль улеглась и обжигающий жар спал, Лианна вместе с Гарном Горвой и Корханном поднялись на мостик и остановились у экрана, наблюдая за панорамой снаружи. Гордон держался чуть в стороне, пытаясь справиться с разыгравшимися нервами.

— Они получили ваше сообщение? — спросила Лианна.

— Да, ваше высочество. Могу показать запись.

— Капитан, я не сомневаюсь в ваших словах. Просто мне это кажется странным…

Это казалось странным даже Гордону. На экране было видно заросшее травой поле вокруг примитивного, очевидно редко используемого космопорта с обветшавшими строениями. На потрескавшейся посадочной площадке могли разместиться всего несколько кораблей. Вдали раскинулся редкий лес с просторными полянами в глубине. Тонкие, изящные деревья цветом и формой напоминали колосья пшеницы. Густо-золотое солнце отбрасывало оранжевые тени. Неслышимый и неощущаемый за экраном ветер раскачивал вершины деревьев. И больше никакого движения.

— Если мой кузен не смог приехать и встретить меня, — произнесла Лианна с решительным видом, но шелковым голосом, — придется мне самой отправиться к нему. Капитан, мне нужен аэромобиль и охрана. Немедленно!

Гарн Горва отдал приказ, а Лианна подошла к Гордону:

— Это официальный визит. Вам не обязательно ехать со мной.

— И все же я не хотел бы пропустить его, — ответил Гордон и добавил: — Ваше высочество.

Слабый румянец коснулся щек принцессы. Она кивнула и направилась дальше. Гордон пошел следом к воздушным шлюзам. Шагавший рядом Корханн искоса поглядывал на него. Однако никто не произнес ни слова до тех пор, пока не подали аэромобиль.

Охранники выстроились вокруг Лианны, Гордона и Корханна. Знаменосец поднял флаг с белым солнцем, затрепетавший на ветру, и спустился с ним по трапу к машине. Затем, когда Лианна садилась в салон, установил знамя в специальное гнездо и застыл по стойке смирно.

Вытянутый корпус аэромобиля был обшит броней, с замаскированными бойницами по бортам. Охрана была хорошо вооружена. Это должно было успокоить Гордона, однако он все равно нервничал. Высокие раскачивающиеся деревья и просматриваемые насквозь лесные поляны при всей своей невинности почему-то приводили в замешательство и уныние. В воздухе, теплом, как звериное дыхание, чувствовалось что-то дикое и враждебное. Гордон не доверял этому миру. Даже этот почти осязаемый небосвод с металлическим блеском казался ему крышкой мышеловки.

Аэромобиль помчался вперед по неровной грунтовой дороге, но благодаря воздушной подушке тряска совсем не ощущалась. Пейзаж за окном постепенно менялся. Лес все чаще прореживали скалистые сопки. Тени сгущались, словно мир вокруг погружался в сумерки.

То ли водитель, то ли сидевший рядом с ним знаменосец вдруг вскрикнул, и охранники тут же выставили оружие в бойницы, еще до того, как Гордон осознал причину тревоги. Корханн показал на пологий склон впереди:

— Смотрите, там, за деревьями…

Какие-то существа стояли на затененной поляне, но Гордон не смог определить, на что похожи их причудливые мощные силуэты. В салоне повисло напряженное молчание, было слышно, как шипят под днищем струи воздуха. Затем на склоне прозвенел рог, мелодично, но пронзительно. От этого звука бросало в озноб, как от блуждающих огней в ночном лесу.

И через мгновение толпа чужаков хлынула по склону к дороге.

Глава 5

— Не стрелять! — прозвучал над ухом Гордона резкий и повелительный голос Лианны.

Гордон попытался возразить, но Корханн подтолкнул его в плечо и прошептал:

— Подождите.

Существа нестройным потоком спускались по склону и разбегались в стороны, окружая машину. Их все еще трудно было рассмотреть в тени деревьев.

Воздух звенел от пронзительных нечеловеческих воплей, исполненных, как показалось Гордону, торжества и злорадства. Они скакали на четырех лапах, но не так, как это делают копытные, а мягко, словно большие кошки. И похоже, они несли на себе всадников…

Нет. Теперь он уже мог достаточно четко рассмотреть их тела: цвета полированной меди с кольцеобразными пятнами или же дымчатые и глянцево-черные. Гордону едва не сделалось дурно. И вовсе не потому, что чужаки были настолько отвратительны. Напротив, даже в этот отчаянный момент он не мог не восхититься их своеобразной красотой. Просто они были невероятно, пугающе странными. Оказалось, что это не животные со всадниками на спине, а единые организмы, наподобие кентавров. Как будто некие шестиногие существа вдруг решили хотя бы частично принять вертикальное положение. При этом голова, верхняя часть туловища и передние конечности имели почти человеческую форму, если не учитывать их поразительную гибкость. В глубине больших кошачьих глаз светился разум. Они скакали вокруг, радостно смеясь и наслаждаясь собственной силой и быстротой, а их тела сгибались и разгибались, словно тростник под порывами ветра.

— Это геррны, — прошептал Корханн. — Доминирующая раса на планете.

Аборигены сгрудились вокруг аэромобиля, постепенно замедляя свой бег. Гордон взглянул на четкий, словно высеченный из белого мрамора, профиль Лианны, неотрывно смотревшей прямо перед собой. Напряжение в салоне становилось все мучительней, постепенно нарастая до такой стадии, когда малейшей искорки достаточно, чтобы спровоцировать взрыв.

— Вы можете прочитать их намерения? — шепнул Гордон Корханну.

— Нет, они сами телепаты, причем более искусные, чем я. Они способны полностью закрыть свой разум от чужого вмешательства. Я даже не почувствовал их присутствия, пока не увидел. И мне кажется, они прикрывают еще чей-то разум… Ох!

Гордон уже разглядел, что один из геррнов и в самом деле везет на спине всадника.

Это был молодой человек, лишь несколькими годами старше Лианны, в облегающем золотисто-буром костюме. Такой же легкий, гибкий и жилистый, как сами геррны. Длинные, спадающие на плечи каштановые волосы развевались на ветру и отливали медью в лучах солнца. На поясе у него висел тот самый серебряный рог, чей удивительный звук прозвучал совсем недавно. Юноша держался за плечи могучего самца с черной шерстью, который легко бежал вместе с седоком во главе табуна. Затем он развел руки в стороны и усмехнулся — красивый молодой человек с глазами цвета сапфира, еще более редкими и непривычными, чем кошачьи глаза геррнов.

— Добро пожаловать! — крикнул он. — Добро пожаловать на Тейн, кузина Лианна!

Принцесса чуть наклонила голову, и напряжение немного спало. Люди облегченно вздыхали и вытирали вспотевшие руки и лица. Нарат Тейн поднес рог к губам и заиграл. Табун геррнов рванулся вперед, обтекая аэромобиль с обеих сторон.

Двумя часами позже машина подъехала к сверкающему огнями и грохочущему музыкой дворцу Нарата Тейна. На высоком берегу реки стояло огромное здание из камня и дерева, со множеством смотрящих в ночь окон. Просторные лужайки спускались к воде и деревне геррнов, приютившейся на опушке леса. В ночном небе горели сполохи, порожденные близким космическим течением. Причудливые световые узоры резвились и скакали по лужайкам, залетали в открытые двери либо устраивались на подоконниках. Потрясенные и слегка растерявшиеся охранники Лианны стояли возле машины и оглядывались по сторонам, связист время от времени что-то шептал в микрофон.

В каждом углу главного зала дворца горел камин. Под сводчатым потолком светили люстры. В тяжелом воздухе витали запахи еды и вина, дыма и шерсти. Нарат Тейн пригласил Лианну и Гордона за большой общий стол, Корханн тоже с важным видом опустился в кресло. Большинство других гостей, заполнивших зал, предпочитали сидеть прямо на покрытом ковром полу или на мягких подушках.

На свободном месте в центре зала три сгорбленных и заросших шерстью существа играли на флейтах под размеренные удары барабанов, а два других аборигена, покрытые бурым мехом, кружились в грациозном танце. Гордон никак не мог сосчитать, сколько у этих существ рук и ног, но их было явно больше, чем необходимо. Движения танцоров напоминали жесты актеров театра кабуки, вытянутые лица с фасеточными глазами казались лакированными масками. Барабанный бой усилился, флейты зазвенели громче. Бурые руки и ноги двигались все быстрее, танец завораживал зрителей. Гордон видел фигуры танцоров как сквозь туман. В зале было ужасно жарко, кошачий запах аборигенов стал почти невыносимым.

Нарат Тейн наклонился и что-то сказал Лианне. Гордон не разобрал его слов, но услышал ответ принцессы:

— Кузен, я прилетела сюда, чтобы добиться взаимопонимания. Все остальное решим потом.

Нарат Тейн склонил голову, грациозно и насмешливо. Он переоделся в зеленый костюм, расчесал длинные волосы и скрепил их золотым венцом. Танец достиг невероятного накала, но внезапно музыка оборвалась, танцоры остановились. Нарат Тейн поднялся с места, держа в руке кувшин с вином. Он что-то проговорил шипящим и щелкающим речитативом, танцоры подбежали к нему и с поклоном приняли вино. По залу пронесся рев восхищения.

Воспользовавшись общим шумом, Гордон спросил у Корханна:

— Откуда у него корабли? И люди.

— На другой стороне планеты расположен город и космодром. Между дикими мирами ведется оживленная торговля, и Нарат ее контролирует. По-своему он очень богат и силен. Кроме того…

Внезапно донесся отдаленный рокот приземляющегося крейсера. Шум в зале утих. Гордон заметил, как напряглась Лианна, да и у него самого нервы были натянуты до предела.

— Кажется, у нас новые гости, — заявил Нарат Тейн с наигранным удивлением. — После долгой засухи всегда случается наводнение.

Он перешел на гортанный местный язык и с хохотом постучал по столу. Крупный, с черным мехом геррн, на котором он ездил верхом, выскочил в оставленный танцорами центр зала. Гордон уже знал его имя — Ссерк, вожак клана геррнов и второе лицо в местной иерархии после Нарата Тейна. Ссерк обошел по кругу весь зал в ритуальном танце, медленно поднимая одну за другой когтистые львиные лапы. В скрещенных над головой руках он держал по ножу. Остальные геррны завывали в такт его движениям, то и дело переходя на утробный хрип. Раскрасневшийся и довольный Нарат Тейн опять заговорил с Лианной.

— Кроме того, — сухо прошептал Гордону Корханн, — я подозреваю, что у него есть союзники.

Гордон чуть слышно выругался.

— Вы прочли его мысли?

— Геррны защищают его. Я только уловил, что он доволен происходящим, но это вы и без меня можете понять по его лицу. Боюсь, что мы…

Резкий крик оборвал пение, и другой геррн, молодой самец с пятнистыми боками и очень сильными задними лапами, прыгнул в круг и начал двигаться в обратную сторону. Не сводя с Ссерка пристального взгляда темно-янтарных, широко раскрытых глаз, он держал высоко над головой два ножа.

Тон завываний понизился, а все другие звуки в зале затихли. Геррны вытянули вперед гротескные головы, мощные лапы напряженно замерли. Двое танцоров кружились, раскачиваясь из стороны в сторону. Прислуживавшие на пиру молодые самки с пушистым, еще детским мехом, остановились и тоже увлеченно следили за танцем.

Внезапно Ссерк бросился на молодого самца. В воздухе сверкнули ножи, но противник перехватил атаку. Тогда вожак сел на круп и поднял передние лапы, одной делая отвлекающий выпад, а другой нанося настоящий удар. Пятнистый самец отскочил, а затем яростно рванулся вперед. Ножи со звоном встретились. Ссерк парировал атаку и тоже отпрыгнул, увернувшись от острых когтей противника. Они снова начали кружиться, мягко ступая подрагивающими от напряжения лапами.

Гордон заметил, что Нарат Тейн, единственный во всем зале, не следил за поединком. Он чего-то или кого-то ждал, и его сапфировые глаза сияли скрытым торжеством. С гордым и спокойным видом Лианна сидела возле кузена, словно находилась сейчас в своем дворце на Фомальгауте, но Гордон чувствовал, что за этим спокойствием скрывается такой же страх, какой испытывал он сам.

Казалось, поединок будет продолжаться бесконечно. Мелькали ловкие руки и смертоносные когти передних лап, гибкие тела высоко взлетали в прыжках. В глазах светилось наслаждение схваткой, все-таки не совсем похожей на смертельную. На телах дерущихся появились первые раны, их становилось все больше, так что передние ряды зрителей забрызгало кровью. Завывания окончательно превратились в звериный рев. К своему стыду, Гордон понял, что и в нем проснулись древние инстинкты. Он перегнулся через стол и встречал каждый удар глухим рычанием. Наконец окровавленный пятнистый самец отбросил ножи и со всех ног ринулся к двери. Ссерк испустил победный рев, а остальные геррны поспешили к нему, чтобы поздравить, предложить вина и перевязать раны. Теперь, когда волнение схватки улеглось, Гордон почувствовал неловкость и потянулся за чашей с вином. Корханн коснулся его плеча:

— Смотрите, там, в дверях…

У входа в зал стоял мужчина в черном кожаном костюме, черном стальном шлеме с плюмажем и темно-фиолетовом плаще до самых пят. На груди у него сверкала драгоценными камнями брошь в виде булавы.

Кто-то или что-то еще скрывалось у него за спиной.

Гордон заметил, что дыхание Лианны стало резче. Нарат Тейн вскочил и постучал по столу, требуя тишины, а затем поприветствовал нового гостя:

— Добро пожаловать, граф Син Кривер из Внешних Миров!

Граф вошел в зал, и геррны почтительно расступились перед ним. Гордон наконец разглядел его спутника, с ног до головы закутанного в широкую серую сутану с капюшоном. Незнакомец был на удивление низкорослым и двигался плавной, текучей походкой, производившей неприятное впечатление.

Граф снял шлем и склонился к руке Лианны:

— Какое счастливое совпадение, леди! По крайней мере, для меня. Надеюсь, вас не обидело мое появление как раз в тот момент, когда вы решили навестить своего кузена?

— Совпадение и в самом деле удивительное, — медоточивым голосом ответила Лианна. — Кто стал бы с этим спорить? — Она отдернула руку и продолжила: — Вы не представите своего спутника?

Существо в капюшоне вежливо поклонилось, издало тонкий шипящий звук и скользнуло в дальний угол стола. Сии Кривер с улыбкой оглянулся на Корханна:

— Это один из союзников империи, которому природная стеснительность мешает открыть свою внешность. Он занимает при мне примерно такую же должность, как министр Корханн в вашем правительстве.

Он представился Гордону и сел. Пир продолжался. Гордон заметил, что Корханн чем-то смущен и взволнован. Тонкие пальцы министра на чаше с вином судорожно сжимались и снова разжимались. В зале стало совсем жарко и шумно. Два молодых безоружных геррна выскочили на освободившееся место в центре и принялись кружить и наскакивать друг на друга, нанося лишь наполовину шутливые удары. В дальнем конце зала вспыхнула драка между аборигенами разных рас, которую быстро прекратили. Затем снова появились музыканты со свирелями и барабаном. Какое-то жалкое существо с кожистыми крыльями вспорхнуло на резные перила парадной лестницы и принялось ритмично выкрикивать нечто отдаленно напоминающее песню. Тем не менее Гордон ощущал смутное беспокойство, словно на празднество опустилась мрачная тень. Ссерк и другие взрослые геррны, похоже, утратили всякое желание пить и веселиться. Один за другим они начали исчезать, растворяясь в шумной толпе.

Вероятно, их, как и Гордона, беспокоил незнакомец в капюшоне, от одного вида которого по спине пробегал холодок. Тот угол, в котором устроился новый гость, быстро опустел, и свободное пространство вокруг него продолжало расширяться. Гордон вздрогнул, пытаясь избавиться от ощущения, что эта тварь смотрит на него из-под капюшона.

Один из дерущихся геррнов с излишним рвением царапнул своего противника. У того брызнула кровь, и через мгновение они уже сцепили когти в настоящей драке, клочки меха полетели в разные стороны. Лианна поднялась с места.

— С вашего позволения, кузен, я оставлю вас, — холодно произнесла она. — Поговорим завтра.

Ухватившись за возможность сбежать, Гордон оказался рядом с принцессой еще прежде, чем та закончила говорить. Но Нарат Тейн настоял на том, чтобы проводить ее, так что у Гордона не осталось другого выбора, кроме как подняться вслед за ними по парадной лестнице вместе с Корханном. Когда они свернули в коридор со сводчатым потолком, шум из зала уже был едва слышен.

— Прошу прощения, кузина Лианна, если мои друзья обидели вас. Я прожил с ними всю жизнь и забыл, что другим может…

— Ваши друзья ничем меня не обидели, — перебила его Лианна. — Если вы имели в виду негуманоидов. Это вы меня обидели. Вместе с Сином Кривером.

— Но кузина…

— Нарат Тейн, вы глупец! Вы ввязались в сложную игру, которая вам не по силам. Всем было бы лучше, если бы вы оставались в лесах со своими геррнами.

Лицо Нарата Тейна вытянулось, сапфировые глаза яростно сверкнули. Но внешне он оставался совершенно спокойным.

— Хорошо известно, что корона придает мудрости тому, кто ее носит. Я не стану спорить с вами.

— Ваш язвительный тон, кузен, кажется мне неуместным. Поскольку вы готовы ради этой короны пойти на убийство.

Нарат Тейн в изумлении уставился на нее. Он не пытался ничего отрицать, да она и не дала ему такой возможности. Лианна указала на шестерых охранников на посту возле двери в ее покои:

— Советую вам объяснить Сину Криверу, если он сам этого не понимает, что меня защищают верные мне люди, которых невозможно ни одурманить наркотиками, ни подкупить, ни запугать. Их можно убить, но тогда придется убить и тех, что остались внизу, а они постоянно держат связь с крейсером. Если связь прервется, на Фомальгауте мгновенно узнают об этом и пошлют сюда корабли. Син Кривер может попытаться остановить их, но ни вы, ни он не добьетесь этим ничего, кроме собственной гибели…

— Леди, не нужно бояться, — сказал Нарат Тейн необычно хриплым голосом.

— Я нисколько не боюсь. Спокойной вам ночи.

Она зашла в свои покои, охранник закрыл за ней дверь. Нарат Тейн без всякого выражения посмотрел на Гордона и Корханна, развернулся и зашагал прочь по коридору.

Министр взял Гордона под руку, и они направились в отведенные им комнаты. Гордон попытался завести разговор, но Корханн внезапно остановился и как будто прислушался к чему-то. Его тревога передалась Гордону, и тот не сопротивлялся, когда Корханн, ускоряясь с каждым шагом, потянул его мимо комнаты в дальний конец коридора. Там было безлюдно, тихо и почти темно.

Корханн с неожиданной силой подтолкнул Гордона к ведущей вниз винтовой лестнице.

— За нами сейчас никто не следит. Я должен спуститься к машине и переговорить с Гарном Горвой.

В сердце Гордона бешено стучала тревога, но он не знал, на что решиться.

— В чем дело?

— Я все понял, — объяснил Корханн, и его желтые глаза наполнились ужасом. — Они не собираются убивать Лианну. Их план еще страшнее!

Глава 6

Гордон рванулся назад:

— Я выведу ее отсюда.

— Нет! — удержал его Корханн. — За ней следят. В соседней комнате прячутся геррны. Они сразу поднимут тревогу. Нам не выбраться с ней из дворца.

— Но охранники…

— Гордон, послушайте. Есть сила, с которой им не справиться. Тот незнакомец в сером, что пришел вместе с графом… Я пытался прикоснуться к его разуму, но меня отбросило назад, и мощь ответного удара ошеломила меня. Но геррны потрясены еще больше. По крайней мере, некоторые из них тоже почувствовали это. Думаю, поэтому они и ослабили свою защиту. Вы видели, как Ссерк и все остальные ушли из зала? Они боятся, панически боятся этого существа, а ведь геррны вовсе не робкого десятка. — Он говорил очень быстро и с таким отчаянием, что Гордон едва понимал его. — Ссерк взглянул на Лианну, и в этот момент, как я уже сказал, его мысли не были защищены. Он увидел принцессу потерявшей разум куклой и ужаснулся, не желая ей такой участи.

Гордон ощутил мучительный холод в груди:

— Вы считаете, что эта тварь способна…

— Ничего подобного этой силе я никогда прежде не ощущал. Я не знаю, что это за существо и откуда оно взялось. Но его разум смертоноснее любого нашего оружия. — Министр двинулся вниз по лестнице. — Всё по-прежнему зависит от того, сумеют ли они сохранить тайну. Они не решатся осуществить свой план, если Гари Горва узнает о нем и сообщит на Фомальгаут.

«Возможно, и так, — подумал Гордон. — Но Гари Горва может сделать больше, чем просто сообщить на Фомальгаут. Он может послать сюда вооруженных людей, так много, что даже серый незнакомец не сумеет справиться со всеми сразу. На борту есть вертолет. Помощь может подоспеть через полчаса или даже раньше».

Гордон бросился вслед за Корханном.

Лестница вывела их в коридор с небольшой дверью. Под приглушенные звуки пиршества они вышли в теплую ночь и побежали дальше через задний двор, стараясь держаться в тени. Возле угла дворца они остановились и с осторожностью огляделись.

В окнах все еще горел свет, и веселящиеся гости по-прежнему входили во дворец и выходили обратно, но, похоже, их теперь стало намного меньше. Аэромобиль стоял на прежнем месте, внутри можно было разглядеть силуэты водителя и шестерых охранников.

Гордон дернулся к ним, но Корханн оттащил его обратно:

— Поздно. Их разум…

Гордон на мгновение задержался и заметил, как серая мантия проскользнула мимо группы геррнов во дворец. В салоне аэромобиля связист наклонился к микрофону и что-то сказал.

— Смотрите! Все в порядке, они поддерживают связь! — воскликнул Гордон и, вырвавшись из рук Корханна, помчался к машине.

Он успел сделать не больше пяти шагов, когда один из охранников заметил его и поднял оружие. В ярком свете Гордон ясно разглядел и его лицо, и лица других. Он резко развернулся и побежал по траве обратно за спасительный угол здания. Охранники опустили оружие и возвратились на свои места. Остекленевшими взглядами они безучастно наблюдали за темными силуэтами, скачущими по лужайкам и мелькающими между деревьями.

— В следующий раз слушайтесь меня, — проворчал Корханн.

— Но связист…

— Будет поддерживать связь, как и прежде. Думаете, Серый не справится с такой простой задачей?

Они отступили назад вдоль затемненной стены дворца. Корханн в отчаянии ударил одной ладонью о другую:

— Теперь мы не сможем передать сообщение. Нужно что-то предпринять, и как можно скорее.

Гордон посмотрел вверх, на те окна, за которыми должна была сейчас находиться Лианна. Возможно, Серый уже подкрадывается по коридору, чтобы превратить мозги охранников в желе. А геррны притаились в соседних комнатах, следя за добычей.

Геррны!

Гордон внезапно развернулся и побежал по зеленой лужайке к реке, где стояли жилища геррнов с причудливыми круглыми крышами. Корханн спешил за ним следом, и на этот раз Гордон был рад его способностям к телепатии. Не пришлось тратить время на объяснения.

Они шагали между деревьями — в чередующихся полосах тени и мерцающего небесного сияния, среди непривычных звуков деревни, занятой своими повседневными делами. Затем вокруг них начали собираться трудноразличимые силуэты, мягко ступающие на сильных лапах. В коротких вспышках света Гордон видел их узкие головы, склонившиеся к нему, и мрачно светящиеся кошачьи глаза.

Гордон на мгновение удивился, что совершенно их не боится. Времени на страх не осталось.

— Не важно, понимаете вы мои слова или нет, — сказал он геррнам. — Мой разум открыт вам. Я хочу видеть Ссерка.

В рядах геррнов послышался шум, и мощный черный силуэт выплыл на передний план.

— Наши мысли тоже открыты для вас, — услышал Гордон невнятный грубый голос. — Я знаю, о чем вы хотите попросить, но не могу вам помочь. Ступай назад.

— Нет, — возразил Гордон. — Вы должны помочь. Не ради нас, не ради принцессы Лианны, а ради вашей любви к Нарату Тейну. Вы касались разума серого незнакомца…

Геррн шевельнулся и встревоженно прорычал. И тут неожиданно в разговор вступил Корханн:

— Син Кривер и Серый. Кто из них ведет, а кто идет следом?

— Ведет Серый, — неохотно признал Ссерк. — А граф следует за ним, хотя пока не догадывается об этом.

— А если Нарат Тейн станет королем Фомальгаута, кто кого на самом деле будет вести?

Глаза Ссерка сверкнули в короткой вспышке небесного сияния. Однако он покачал головой:

— Я не могу вам помочь.

— Долго ли они позволят править Нарату Тейну? — настаивал Гордон. — Серый, Син Кривер и те, кто стоит за ними. Нарат Тейн хочет, чтобы власть в королевстве досталась негуманоидам, но хотят ли этого те, другие?

— Я не могу заглядывать так далеко, — очень тихо признал Ссерк. — Но что бы они ни хотели — это не для нас.

— И не для Нарата Тейна. Сейчас он им нужен, потому что он законный наследник, который сядет на трон, если принцесса умрет или будет не в состоянии править королевством. Но вы понимаете, что с ним в конце концов произойдет. Ссерк, вы это знаете?

Гордон почувствовал, как геррн вздрогнул.

— Если вы любите Нарата, то спасите его, — попросил он и добавил: — Вы ведь знаете, что он немного не в своем уме.

— Но он любит нас, — сердито заявил Ссерк и поднял мощную лапу, словно собираясь ударить Гордона. — Он один из нас.

— Тогда удержите его здесь. Иначе он пропадет.

Ссерк не ответил. Ветер шелестел в кронах деревьев, геррны раскачивались на месте, неуклюже и тревожно. Гордон ждал, он на удивление спокойно думал о последней своей надежде. Если геррны откажутся, он найдет оружие и попытается убить Серого.

— Ты умрешь раньше, чем успеешь открыть огонь, — сказал Ссерк. — Хорошо. Ради него… Ради Нарата мы поможем тебе.

Капли пота выступили на лбу Гордона, колени едва не подогнулись.

— Тогда скорее! — крикнул он и развернулся, чтобы бежать к дворцу. — Мы должны вывести ее оттуда, прежде чем…

Герри загородил ему дорогу:

— Вы не пойдете. Оставайтесь здесь, где мы сможем защитить вам разум, как делали с того мгновения, когда вы пришли сюда.

Гордон пытался протестовать, но Ссерк грубо схватил его и затряс в воздухе, как выведенный из терпения отец своего непослушного сына:

— За ней следят наши соплеменники. Мы сможем вывести ее оттуда, а вы не сможете. Если вернетесь, то просто выдадите нас, и все будет кончено.

— Гордон, он прав, — согласился Корханн. — Пусть идут без нас.

Геррны отправились впятером, во главе с Ссерком, а Гордон с горечью смотрел, как они мчатся к дворцу по лужайке. Остальные геррны сомкнулись вокруг него.

— Они попытаются защитить ваш разум, — сказал Корханн. — Вы можете им помочь, если будете думать о чем-то другом.

Думать о другом. Разве что-то еще в этом мире имело сейчас значение? Но Гордон все-таки попытался, и минуты медленно потекли, словно капли холодного пота по его спине. Вдруг из дворца донесся крик, слабый и удивленный, затем затрещали выстрелы. Гордон вздрогнул и почувствовал, что геррны испытали такое же потрясение.

Мгновением позже между деревьями показался Ссерк. В руках он нес отчаянно сопротивлявшуюся девушку. Вместе с ним вернулось только трое геррнов, из них один вдруг пошатнулся и лег на землю.

— Вот она. — Ссерк передал Лианну в объятия Гордона. — Она ничего не понимает. Объясните ей скорее, или мы все погибнем.

Лианна продолжала яростно вырываться. Он чувствовал теплоту ее тела под тонкой ночной сорочкой.

— Джон Гордон, так это ваша работа? Они вошли через потайную дверь и вытащили меня из постели. Как вы посмели…

Гордон хлестнул ее по щеке, но без всякой злости:

— Когда все кончится, прикажите расстрелять меня, если вам будет угодно. Но сейчас вы будете делать то, что я скажу. Если хотите сохранить свой разум, свое…

И тут его накрыло. Мощный удар потряс мозг Гордона, так что сознание едва не провалилось в бездонную черную пропасть. Ошеломленное лицо Лианны расплылось перед его глазами. Кто-то — наверное, Корханн — сдавленно вскрикнул, а геррны глухо застонали. Гордон смутно ощущал, как чудовищная, недоступная пониманию сила пытается смять его. Затем темнота отступила, и он услышал призыв Ссерка:

— Бежим, скорее!

Геррны тащили и подталкивали Гордона. Он помог Лианне забраться на спину Ссерка и сам подтянулся к пушистой холке другого крупного самца. Деревню геррнов охватила паника. Самки с детенышами метались между домами. Ссерк в сопровождении десяти старших самцов помчался в лес. Гордон с трудом удерживался на спине скакуна. Еще один геррн без особых усилий нес на себе легкого Корханна, а впереди развевалась на ветру ночная сорочка Лианны. Над головой полыхало алыми, изумрудными и ангельски белыми огнями далекое и прекрасное космическое сияние.

Шум и неразбериха в деревне продолжались, но за всем этим чувствовалось что-то еще. Страх. Внутри у Гордона все сжалось в ожидании повторной атаки. Он представил себе серого незнакомца, низкорослого, в длинной сутане, двигающегося с удивительной плавностью…

Новый удар обрушился с тяжестью молота. Гордон устоял, зато Лианна пошатнулась и едва не упала, но геррны поддержали ее. Похоже, удар предназначался именно ей.

Воздействие было недолгим — короче, чем в первый раз.

— Слава богу, эта тварь не всемогуща, — хрипло произнес Корханн. — Сила удара уменьшается с расстоянием.

— Но и наша защита тоже слабеет, — возразил Ссерк.

Он еще быстрей поскакал через поляну, принцесса отчаянно цеплялась за его плечи. Остальные геррны изо всех сил старались не отставать. Однако Гордону казалось, что они еле ползут сквозь бесконечный лес под ярко сияющим небом.

— Слышите? — воскликнул вдруг он.

Издалека донесся новый звук — тихий и прерывистый, словно шелестящий в кронах деревьев ветер.

— Да, это аэромобиль, — определил Корханн. — И в нем едет Серый.

Они помчались еще быстрее, свернув в сторону от дороги. Но звук погони больше не пропадал и постепенно приближался. Гордон без всякой телепатии чувствовал, что геррны напуганы и с ужасом ожидают следующей атаки.

Когтистые лапы взрыли при подъеме склон еще одного холма, и лес наконец отступил назад. Вдали показалось обветшавшее здание космопорта. На посадочной площадке под сияющим небом мирно стояло два крейсера. На вытянутом корпусе одного виднелась эмблема белого солнца, другой украшало изображение булавы. Входные люки обоих кораблей были открыты и ярко освещены. Гордон спрыгнул на землю, чтобы поддержать Лианну, почти падающую со спины Ссерка.

— Серый уже близко, — тяжело дыша, предупредил вожак геррнов.

Гул двигателя затих. Аэромобиль остановился где-то поблизости от расчищенной площадки вокруг космопорта. Волосы на затылке у Гордона встали дыбом.

— Мы благодарим вас за помощь, — сказал он геррнам. — Принцесса никогда этого не забудет.

Он обнял Лианну за талию и уже собрался бежать к кораблю. Но за спиной послышался голос Ссерка:

— Мы сделали то, что должны были сделать. И будь что будет.

— Если вы оставите нас сейчас, то все это было напрасно! — неожиданно воскликнул Корханн. — В одиночку я не смогу защитить принцессу.

Гордон вместе с Лианной побежал по бетонной площадке, все его мысли и желания сосредоточились сейчас на открытом люке крейсера. За спиной слышались легкие шаги Корханна. Гордон уже решил было, что Серый сдался и больше ничего страшного не произойдет. И тут же беззвучный гром поразил его, в глазах потемнело, а колени подогнулись.

Лианна выскользнула у него из рук, но он услышал ее всхлипы и ощупью отыскал принцессу. Ослепший и корчащийся от боли, Гордон потянулся сквозь давящую темноту к далекой искорке света.

Над ним загудели голоса, чьи-то руки касались его. Искорка разгорелась и ослепительно вспыхнула. Сознание Гордона всплыло из глубин леденящего ужаса. Он начал различать лица людей, увидел Гарна Горву, держащего на руках Лианну, затем заставил себя встать и шагнуть вперед. Он услышал отдаленный свист, словно внезапно поднялся свирепый встречный ветер. Мимо него пронесли потерявшего сознание Корханна.

Над всем этим прогремел решительный голос Гарна Горвы:

— Приготовиться к взлету!

Гордон краем сознания уловил лязг закрывающихся люков, вой сирены и рев стартующего корабля. Он сидел в кают-компании, Лианна вцепилась в него, дрожа всем телом, словно испуганный ребенок. В лице у нее не было ни кровинки, в широко раскрытых глазах все еще стоял ужас.

Крейсер поднялся в небо, Тейн постепенно исчезал из виду, а Гордон все еще успокаивал Лианну. Корханн наконец пришел в себя, хотя во взгляде его читался почти такой же страх, как у принцессы.

— Пусть всего на одно мгновение… — с усталой гордостью произнес он, — но я все-таки сделал это. В одиночку.

— Корханн, кто он такой, этот Серый? — спросил Гордон. — Или что он такое?

— Думаю, он не из нашей Вселенной, — прошептал министр. — Думаю, это вернулось древнее зло. Я… — Он замолчал, опустив голову, затем мрачно добавил: — Ваше высочество, если у Нарата Тейна появились такие союзники, он намного опасней, чем мы думали.

— Теперь я это понимаю, — согласилась Лианна. — Как только мы прилетим на Фомальгаут, необходимо собрать военный совет. Полагаю, от нашего решения будет зависеть судьба королевства.

Глава 7

Снаружи, в свете летящих по небу лун, дремали каменные изваяния древних королей Фомальгаута. Они стояли на всем протяжении аллеи от далеких огней города до величественного дворца — больше сотни королей из одиннадцати династий, огромные, намного выше человеческого роста, внушающие благоговение проходящим мимо послам других держав. Сейчас в аллее никого не было, но в изменчивом свете гоняющихся друг за другом лун лица королей словно оживали: они улыбались, хмурились, задумывались.

В давящем полумраке просторного тронного зала, глядя на эту величественную шеренгу, Гордон ощущал себя мелким и ничтожным. С погруженных в тень портретов на стенах на него смотрели с презрением величайшие правители за всю долгую историю Фомальгаута.

«Землянин из двадцатого века, миновавшего двести тысяч лет назад… Что делаешь ты здесь, вдали от своего времени и своей родины?»

И правда, что он здесь делает? Снова к Гордону вернулся давний мучительный вопрос: сон это или реальность? Вместе с ним пришел страх и непреодолимое желание сбежать в безопасный кабинет доктора Кеога, чей спокойный, рассудительный голос быстро все расставит по местам. Гордон вдруг затосковал по тому тусклому, унылому миру, в котором провел большую часть жизни, страшное чувство разочарования и отчужденности снова вцепилось ему в горло.

Гордон боролся с ним, как в прежние времена. На лбу выступил пот, все тело дрожало от напряжения. Одновременно он издевательски смеялся над собой: «Пока ты был в своем мире, ты только и делал, что жаловался и ныл, мечтая вернуться сюда».

Он не заметил, как в зал вошел Корханн, и вздрогнул, услышав голос министра:

— Как странно, Гордон, что вы дрожите именно сейчас, когда никакой опасности нет… Во всяком случае, пока.

В темноте Корханна вполне можно было принять за человека. Но затем зашуршали перья, клюв и мудрые, все понимающее глаза попали в полоску лунного света. Рассердиться на Корханна было трудно, но Гордону это удалось.

— Я же просил вас не читать мои мысли.

— Вы все еще не понимаете, что такое телепатия, — мягко ответил министр. — Я не собирался заглядывать в ваши личные переживания, но не мог не почувствовать силу эмоций. — Он помолчал немного и продолжил: — Меня прислала Лианна, чтобы позвать вас на совет.

Мрачное настроение еще не оставило Гордона, и имя принцессы вызвало новую вспышку гнева.

— Что ей от меня нужно?

Недолго побыв просто испуганной девушкой, которую можно ласково обнять, Лианна снова стала собой — красивой, отстраненной и слишком занятой важными государственными делами. Казалось, она сознательно избегает Гордона, будто стыдится той минутной слабости и не хочет вспоминать о ней. Кроме того, он все еще оставался для нее чужаком, примитивным мужланом.

— В некотором смысле так оно и есть, — согласился Корханн, теперь уже без зазрения совести прочитавший мысли Гордона. — Лианна — не просто красивая девушка, она еще и принцесса, и вам не стоит забывать, что ей так же трудно общаться с вами, как и вам с ней.

— Черт возьми! — воскликнул Гордон. — Теперь я должен еще и выслушивать наставления, как вести себя с девушками, от какого-то…

— Скворца-переростка? — закончил за него Корханн. — Вероятно, это какое-то существо из вашего мира. Что ж, наставления — это не так уж плохо.

— Прошу прощения. — Гордон подумал, что вел себя как маленький ребенок. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. — Просто иногда я чувствую себя…

— Потерянным? Это вполне естественно. Вы выбрали для себя необычную дорогу, Гордон, и она никак не может стать легкой. Но вы ведь знали об этом… Так вы идете на совет?

— Да, иду.

Из огромного зала, по которому гуляло гулкое эхо, они вышли в просторный коридор. Была поздняя ночь, и навстречу им почти никто не попался. Но Гордон не мог избавиться от ощущения, будто над дворцом нависла тревожная тишина, ожидание страшной опасности. Он понимал, что все это лишь его вымыслы. Настоящей опасности здесь нет, пока нет. Она затаилась во Внешних Мирах, на дальних границах Галактики. Но сам факт, что королевский совет Фомальгаута собрался спустя всего несколько часов после приземления крейсера, служил веским доказательством серьезности этой угрозы.

За столом в небольшом кабинете сидело четверо членов совета. Все они оглянулись на Гордона с раздражением и неприязнью. Корханн оказался среди них единственным негуманоидом. Лианна кивнула Гордону и представила ему собравшихся.

— Это так необходимо? — спросил младший из них, мужчина средних лет с густыми бровями. — Мы наслышаны о вашей привязанности к этому землянину, ваше высочество, но я не понимаю, зачем…

— Боюсь, что я тоже не понимаю, — любезно ответил Гордон. — Однако за мной послали, и я пришел.

— Абро, это необходимо, — поспешно сказала Лианна. — Джон, садитесь.

Он уселся в дальнем конце стола, внутренне подобравшись и ощетинившись.

— Не стоит держаться так воинственно, — с улыбкой шепнул ему Корханн, и Гордон немного расслабился.

Тот, которого Лианна назвала Абро, продолжил говорить, подчеркнуто не глядя в сторону Гордона, что можно было посчитать за намеренное оскорбление.

— Итак, дерзость, с которой Нарат Тейн пытался силой захватить законную правительницу Фомальгаута, говорит о том, насколько он опасен. Я за то, чтобы атаковать Тейн. Послать туда эскадру крейсеров и преподать урок Нарату и его геррнам.

В глубине души Гордон был согласен с ним. Человек, взявший в союзники такое опасное существо, как Серый, заслуживает смерти. Но Лианна медленно покачала пепельно-золотой головой:

— Мой кузен Нарат сам по себе не опасен. Он давно задумал занять мое место, но, пока на его стороне были только дикие негуманоиды, ничего не мог добиться. А сейчас его используют как пешку другие игроки… В том числе Сии Кривер, граф Внешних Миров.

— Значит, нужно ударить и по Внешним Мирам, — жестко заявил Абро.

Гордону начал нравиться этот грубоватый и прямолинейный человек, так враждебно встретивший его самого. Но Корханн возразил неуверенным, свистящим голосом:

— Там скрывается какая-то тайная, неизвестная сила, действующая за спиной у Сина Кривера и Нарата Тейна. Некий ее представитель был на Тейне и уничтожил бы нас, если бы геррны не перешли на нашу сторону Что это за существо, мы не знаем, но оно обладает невероятным могуществом… И оно на самом деле руководит остальными. Син Кривер — тоже всего лишь пешка.

— Абро прав, — заявил другой член совета. — Нужно принудить Сина Кривера рассказать, кто или что стоит за ним.

— Думаю, вы упускаете одно обстоятельство, — заметила Лианна. — Графы Внешних Миров считаются союзниками империи.

— Мы тоже союзники, — напомнил Абро. — Более сильные и надежные.

— Я согласна, — кивнула Лианна. — Тем не менее мы не можем вторгнуться во Внешние Миры, не согласовав свои действия с Трооном.

Гордон понял, что ее предложение никому не понравилось. Большинство жителей маленьких звездных королевств были крайне самолюбивы, и гордость не позволяла им спрашивать у кого-то разрешения. Но все же империя — это империя, величайшая держава в Галактике, с планеты Троон в системе Канопуса управляющая громадным числом миров. Нравится им или нет, но просить разрешения все равно придется.

Лианне удалось на время заставить всех замолчать.

— Я пошлю на Троон Корханна, — продолжила она. — Вместе с ним полетит Джон Гордон.

Сердце Гордона взволнованно забилось. На Троон! Он снова увидит этот город…

Гневный протест уже готов был слететь с губ Абро, но первым возразил Астус Нор, самый старший из членов совета. Он посмотрел через стол на Гордона, а затем обратился к Лианне:

— Ваше высочество, нас не должно волновать, что у вас появился фаворит. Но нас беспокоит, что вы позволяете ему вмешиваться в государственные дела. Я против.

Лианна вскочила, но старик спокойно выдержал ее гневный взгляд. Однако принцессу опередил Корханн, так быстро и тактично, что со стороны показалось, будто бы он вовсе и не перебивал ее.

— Ваше высочество, позвольте, я отвечу. — Он оглядел враждебно настроенных советников. — Полагаю, всем вам известно, что я обладаю определенными способностями и редко ошибаюсь в изложении фактов.

— Вот и перейдите к ним, — проворчал Астус Нор.

— Хорошо. — Крыло Корханна расправилось, и когтистые пальцы легли на плечо Гордона. — Я буду говорить о фактах. Никто… повторяю, никто во всей Галактике не имеет большего влияния на императорский совет, чем этот землянин.

Гордон изумленно посмотрел на министра.

— Так вы все-таки читали мои мысли? — пробормотал он. — Или она рассказала вам?..

Корханн не ответил, он пристально смотрел на советников. Враждебность на их лицах уступила место замешательству.

— Но почему… Каким образом? — потребовал ответа Абро.

Корханн сделал странное движение, словно пожал плечами, и его перья взъерошились, как от сильного ветра.

— Я изложил факты. Но не собираюсь их объяснять.

Все с хмурым любопытством уставились на Гордона, и его так и подмывало крикнуть им: «Потому что я сам какое-то время был за императора!» Но он сдержался и промолчал.

Наконец пожилой Астус Нор пророкотал:

— Раз Корханн так сказал, значит это правда. Хотя… — Он помолчал и решительно добавил: — Хорошо, пусть этот Гордон тоже летит.

— Спасибо, — тихо произнес Гордон. — Но разве кто-нибудь меня спрашивал, хочу ли я лететь?

Его взбесило, что о нем говорят как о пешке, которой нужно сделать правильный ход, спорят, сомневаются, доказывают что-то друг другу Гордон хотел сказать им об этом, но Лианна решительно объявила:

— Заседание совета окончено, господа.

Без единого слова все вышли. Лианна подошла к Гордону:

— Почему вы так сказали? Вы ведь хотите полететь.

— Зачем мне это нужно?

— Не лгите. Я видела, как загорелись ваши глаза, когда я предложила послать вас на Троон.

Лианна посмотрела на него с болью и сомнением.

— На какое-то время, после того как мы чудом избежали смерти, мне показалось, будто мы стали ближе, — призналась она. — Я думала, что теперь все будет как прежде.

— Я тоже.

— Но это неправда. Вы думаете вовсе не обо мне.

— Это самое лучшее, что можно сказать человеку, который рисковал жизнью, чтобы попасть сюда, к вам, — сердито ответил Гордон. — Но я вижу, что со мной здесь обращаются как…

Она не позволила ему закончить:

— Вы уверены, что рисковали жизнью именно ради меня? Это обо мне вы тосковали в своей далекой эпохе или о приключениях, звездолетах и многом другом, чего в вашем времени не было и к чему вы действительно хотели вернуться?

В этих словах было достаточно правды, чтобы разом унять гнев Гордона. Вероятно, это частичное признание своей вины отразилось на его лице, потому что Лианна, взглянув на него, побледнела и горько усмехнулась:

— Я так и думала. Вот и отправляйтесь на Троон. Скатертью дорога.

Глава 8

Всю дорогу до Канопуса Гордон коротал время на мостике быстроходного корабля-разведчика. В иллюминаторах, которые на самом деле не были иллюминаторами, появлялись, увеличивались в размерах, а потом исчезали звезды. После долгих тоскливых лет, проведенных на крошечной Земле, Гордон никак не мог вдоволь на них насмотреться.

Мимо проскользнуло гигантское Скопление Геркулеса, которым правили гордые бароны, считавшие себя ровней звездным королям. Затем корабль обогнул слабо светящееся течение, известное как Отмель Денеба. А теперь мчался через ту часть пространства, где имперский флот и его союзники некогда сражались в галактическом Армагеддоне с силами Лиги Темных Миров.

Гордон задумчиво смотрел в пустоту космоса. Далеко-далеко на юге лежало расплывчатое пятно глубокого мрака, называемое просто Облаком, откуда хлынула армада Темных Миров, дерзко угрожая всей Галактике. Он вспомнил Талларну, вспомнил Шорра Кана, вождя Лиги, ненадолго пережившего крушение своих планов.

— Вы слишком много думаете о прошлом и совсем не заботитесь о настоящем, — заметил Корханн, пристально глядя на своего спутника.

Гордон усмехнулся:

— Мне кажется, вы знаете обо мне достаточно, чтобы не осуждать за это. Я был самозванцем и не вполне отдавал себе отчет в том, что делаю в этой битве. Но я был там. Разве можно забыть такое?

— Сила опьяняет. Однажды в ваших руках была судьба всей Галактики. Вы хотели бы снова испытать это ощущение?

— Нет, — ответил Гордон, услышавший в его словах эхо обвинений Лианны. — В тот момент я был смертельно испуган.

— В самом деле?

И министр покинул мостик, прежде чем Гордон успел придумать резкий ответ.

Однако раздражение исчезло и позабылось, как только далеко впереди показалось сердце могущественной Среднегалактической империи.

Потрясающе яркий голубовато-белый Канопус сиял перед Гордоном с поистине королевским величием. Корабль устремился к нему, и вскоре стали заметны планеты, окружавшие звезду Вон и серый, закутанный в атмосферу шарик — Троон.

Гордон вспомнил, как впервые очутился здесь, ошеломленный и растерянный в незнакомом мире будущего, принужденный исполнять роль, к которой совершенно не был готов. Оказавшись пешкой в галактической игре, цель которой не мог себе даже вообразить.

Стал ли он сейчас чем-то большим? Разве Гордона послали сюда не затем, чтобы воспользоваться его предполагаемым влиянием на императора Джала Арна? Да, это правда. Но Гордон сделает это не ради Фомальгаута, а ради Лианны, чтобы уберечь ее от загадочной, но реальной угрозы Внешних Миров.

Планета приближалась, вырастая в необъятную серо-зеленую массу. Протяженные материки, украшенные сверкающими в белом солнечном свете городами, и могучий океан. Гордон устремил взгляд еще дальше и едва не ослеп от неистового блеска. Хрустальные горы, во всем сиянии славы, отражали лучи заходящего солнца. Корабль пролетел над ними, и впереди показались сказочные башни величайшей столицы Галактики.

Космопорт пребывал в непрерывном движении. Гордон успел позабыть, как много кораблей каждую минуту садились и взлетали здесь, в центре империи. Направляемые диспетчерским компьютером, пышные и громоздкие лайнеры с Денеба, Альдебарана или Солнца, словно на параде, плавно спускались на посадочную площадку. Мелкие суда носились вокруг них роем сверкающих мошек. Но корабль Гордона, прилетевший с официальным визитом, обогнул всю эту суету и опустился на военном космодроме, над которым, словно грозовые тучи, нависли силуэты боевых линкоров.

Через час Гордон с Корханном уже были во дворце, резиденции правящей династии и административном центре империи.

Смуглое лицо Зарта Арна расплылось на мгновение в улыбке, когда он пожимал руку Гордона, а затем вновь сделалось серьезным.

— Хотелось бы, чтобы вы прилетели на Троон по более приятному поводу, — сказал он. — Мой брат уже знает о цели вашего визита. И вы не первые, кто обращается к нам с этой проблемой.

— Других тоже беспокоит происходящее во Внешних Мирах, ваше высочество? — тут же задал вопрос Корханн.

— Да, беспокоит, — кивнул Зарт Арн. — Но об этом мы поговорим позднее. К дьяволу эту дипломатию, мы с Гордоном должны выпить за встречу.

Он повел Гордона к движущейся дорожке, которая доставила их в другой зал. Просторное помещение со стеклянными стенами украшали барельефы, изображавшие темные, погасшие звезды и черные как смоль космические течения. Гордон вспомнил этот зал, подавляющий своим мрачным величием, как и соседний с ним, столь же прекрасный, словно погруженный в сияние туманностей. Дорожка понесла их дальше по пологому пандусу.

Встреченные по пути придворные и слуги низко кланялись Зарту Арну, с неодобрением поглядывая на Гордона, который фамильярно беседовал с принцем империи.

— Вам это не кажется странным? — спросил Гордон Зарта Арна. — Находиться рядом со мной, зная, что когда-то я занимал ваше тело, а вы мое.

— Нет, не кажется, — улыбнулся принц. — Не забывайте, что я не раз отправлялся в прошлое и обитал во множестве других тел. Но подозреваю, что для вас это действительно странно.

Они зашли в хорошо памятные Гордону личные покои Зарта Арна — абсолютно белые комнаты с высокими потолками и шелковыми портьерами. Вдоль стены по-прежнему стояли стеллажи с кассетами для мыслезаписей. Гордон вышел на балкон, напоминающий широкий выступ вдоль всего фасада дворца. Он снова залюбовался Трооном.

«Все могло быть как в прошлый раз», — подумал Гордон. Последние лучи заходящего Канопуса освещали волшебные башни города, размеренно вздымались волны зеленого океана, а над ним высились в ослепительной красоте Хрустальные горы.

Голос Зарта Арна вывел Гордона из восторженного оцепенения.

— Все так же, как раньше, не правда ли?

Принц протянул ему бокал с коричневым ликером под названием саква.

— Не совсем, — пробормотал Гордон.

— Теперь здесь нет Лианны, правильно? — догадался Зарт Арн. — Неловко было спрашивать, но раз уж так вышло… Как у вас с ней?

— Мы еще не совсем разругались. Но постепенно становимся чужими друг другу… И еще ей кажется, будто я вернулся не ради нее, а ради… вот этого.

Он обвел рукой восхитительную панораму великого города, мерцающие вдали горы и торжественно поднимающиеся над космопортом звездолеты.

Открылась дверь, прерывая разговор, и в комнату вошел высокий мужчина в черной одежде со сверкающим орденом на груди. Гордон тут же узнал его. Джал Арн, старший брат Зарта, правитель Среднегалактической империи. Он изучающе посмотрел на Гордона.

— Странно, — сказал Джал Арн. — Вы, разумеется, уже знаете меня. Но я впервые вижу вас в истинном облике. — Он протянул Гордону руку. — Зарт рассказал мне, что в прежние времена это был жест приветствия. Добро пожаловать на Троон, Джон Гордон. Вам очень рады здесь.

Его слова звучали плавно и спокойно, зато рукопожатие было крепким.

— Но об этом позже, — продолжил Джал Арн. — Вы принесли на Троон тревожные новости. И не вы один. К нам прибыли важные гости от других наших союзников, и все они сильно обеспокоены.

Он задумчиво взглянул на город, уже зажигающий огни после захода солнца. В сумеречном небе сияли две луны: одна — теплого золотого оттенка, другая — призрачно-серебристая.

— По Галактике бродят зловещие слухи, — снова заговорил Джал Арн. — Шепот, намеки, неподтвержденные выдумки. Говорят, будто бы из Внешних Миров исходит некая таинственная угроза. Это все, что нам известно. Но именно эта неопределенность больше всего и тревожит некоторых правителей звездных королевств. Однако другие смеются над ними, считая все это плодом разыгравшегося воображения.

— То, с чем мы столкнулись на Тейне, не было плодом воображения, — ответил Гордон. — Корханн может подтвердить…

— Корханн уже все рассказал мне. Я послал за ним сразу же, как только вы прибыли. И мне… не понравилось то, что я услышал. — Джал Арн покачал головой. — Сегодня вечером мы примем решение. Оно может изменить всю политическую систему Галактики. Но мы обязаны это сделать, хотя нам известно слишком мало…

Он замолчал и направился к выходу, но в дверях обернулся к Гордону и криво усмехнулся:

— Однажды вам довелось оказаться на моем месте. Должен вам сказать, что сидеть на нем по-прежнему довольно неудобно.

— Я провожу вас в комнаты, отведенные вам с Корханном, — сказал Зарт Арн, когда его брат удалился. — Они расположены рядом с моими. Нам нужно еще о многом поговорить.

Гордон попрощался с ним возле двери и вошел в свои покои. Роскошное убранство просторного помещения поразило его. По сравнению с этим великолепием обстановка в комнатах Зарта Арна казалась просто спартанской. Впрочем, принц всегда был в первую очередь ученым.

Корханн сидел в металлическом кресле возле открытого окна и смотрел на панораму мерцающих огней Троона и далекие сигналы кораблей, спускавшихся со звездного неба.

Гордон подошел к окну.

— Корханн, мне не понравилось то, что я услышал. Я… — Он замолчал и вдруг отчаянно вскрикнул: — Корханн!

Пернатый министр застыл в пугающей неподвижности. Украшенное клювом лицо, к которому Гордону пришлось так долго привыкать, окаменело. Мудрые желтые глаза, словно холодные драгоценные камни, потускнели и утратили всякое выражение.

Гордон коснулся его и почувствовал удивительную легкость и хрупкость покрытого перьями тела.

— Корханн, что с вами? Очнитесь…

Наконец в его глазах что-то мелькнуло… Искра сознания. И боли. Такое выражение могло быть у проклятой души, на мгновение обернувшейся перед уходом в вечную юдоль скорби.

Пот выступил на лбу Гордона. Землянин продолжал трясти Корханна, звать по имени. В глазах министра снова вспыхнула боль, но вместе с ней и колоссальное усилие мысли, затем что-то словно надломилось в нем, и Корханн обмяк в руках у Гордона, болезненно вздрагивая и судорожно встряхивая крыльями. Из его горла вырвался нечленораздельный свист.

— Что с вами случилось? — снова спросил Гордон.

Минуту спустя Корханн смог поднять голову и посмотрел на него измученным взглядом:

— То же самое, что мы с вами уже испытали на Тейне. Только намного хуже. Помните, как Серый атаковал нас всей мощью своего разума?

Гордон вздрогнул. Такое забыть невозможно.

— Да, — прошептал Корханн. — Кем бы он ни был, Серый сейчас находится здесь. Думаю, прямо во дворце.

Глава 9

Императорский дворец Троона сверкал и переливался огнями в ночи. Из сотни окон лился яркий свет, доносилась музыка и гул множества голосов. По случаю приезда высоких гостей из других звездных королевств устроили грандиозный бал, в просторных залах пировала изысканно одетая публика. Не все здесь были людьми. Шкуры, чешуйчатые панцири и перья соседствовали с шелковыми одеждами. Существа с человеческими лицами, но непохожие на людей, с глазами, узкими как щелки или огромными как блюдца, или вовсе лишенными зрачков. Гротескные силуэты бродили по темному саду, среди светящихся цветов Ахернара.

Словно мрачное напоминание о том, что империя существует не только ради удовольствий, музыку и шум голосов время от времени перекрывал мощный гул взлетающих линкоров. Уступающие им в размерах разведчики и фрегаты-призраки уже ревели в небе, а теперь вслед за ними, заслоняя темными тушами звезды, поднимались тяжелые крейсеры, чтобы направиться к Плеядам или на другие крупные космические базы.

Но Гордон мало что видел из этого праздника. Вместе с принцем Зартом он ходил следом за Джалом Арном. Император то появлялся ненадолго на людях, то снова исчезал в своих покоях.

Гордон постоянно ловил на себе заинтересованные взгляды. Многие удивлялись, почему безродный землянин всюду сопровождает императора.

— Думаю, мне стоило остаться с Корханном, — сказал он. — Ему сильно досталось.

— Мои охранники присмотрят за ним, — ответил Джал Арн. — Он скоро появится на приеме. И еще кое-кто, кого вы должны помнить.

В этот момент в комнату вошел мужчина в форме капитана имперского флота, высокий, грузный, с ершиком черных волос и суровым лицом цвета меди. Гордон вскочил, увидев его:

— Хелл Беррел!

Капитан озадаченно посмотрел на него:

— Не припомню, чтобы мы когда-то встречались.

Гордон плюхнулся обратно в кресло. Конечно же, Хелл его не узнал. Он остается чужаком и для лучшего друга, и для любимой девушки. Гордон вновь ощутил всю горечь той безвыходной ситуации, в которой оказался, вернувшись в эту эпоху в своем настоящем облике.

— Капитан Беррел, — произнес Джал Арн, — помните, как на нас напала Лига Темных Миров, а я получил тяжелое ранение, так что моему брату пришлось стать на время регентом империи?

Суровое лицо Хелла Беррела просияло.

— Как я могу забыть об этом, ваше величество? Это ведь принц Зарт руководил нами в решающем сражении возле Денеба, когда мы разбили флот Лиги.

— Когда Шорр Кан послал свою армаду атаковать нас, он обратился с заявлением ко всем жителем Галактики, — продолжил Джал Арн. — Я хочу, чтобы вы прослушали часть этой записи.

Принц Зарт нажал на кнопку рядом со своим креслом, и на дальней стене появилось четкое стереоизображение. Гордон вздрогнул. На него смотрел высокий, широкоплечий мужчина с черными, коротко постриженными волосами и сверкающими пронзительными глазами. Его голос наносил удары, словно лезвие клинка, и сила этого жестокого, беспринципного и лживого человека чувствовалась даже в стереозаписи.

— Шорр Кан… — прошептал Гордон.

Вероятно, ему никогда не забыть циничного и властного правителя Лиги, с которым он боролся, защищая империю.

— Слушайте, — сказал Джал Арн.

И Гордон опять услышал эти слова, будто вернувшие его обратно в то ужасное мгновение:

«Зарт Арн этого не знает, потому что в действительности он вообще не Зарт Арн — он самозванец, изображающий принца… Звездные короли и бароны, не вставайте на сторону обреченных, не жертвуйте ради них собственными мирами!»

Изображение исчезло. Хелл Беррел недоуменно произнес:

— Я помню этот момент, ваше величество. Обвинение было настолько смехотворным, что никто не принял его всерьез.

— Обвинение было справедливым, — категорично заявил Джал Арн.

Хелл Беррел изумленно посмотрел на императора, и на лице его ясно читалось недоверие. Он хотел было что-то сказать, но передумал и оглянулся на Зарта Арна.

— Да, Шорр Кан говорил правду, — усмехнулся принц. — Мало кто знает, но в последние годы я занимался разработкой аппаратуры для обмена разумом с людьми из других миров и другого времени. Один из участников этих экспериментов сейчас перед вами — Джон Гордон с Земли. Именно он, находясь в моем теле, исполнял обязанности регента в момент кризиса. И Шорр Кан узнал об этом.

Зарт Арн снова нажал кнопку и сказал:

— Помните, после того как флот Лиги был разбит, их лидеры признали поражение и запросили мира? Вот запись их сообщения о капитуляции, которое вы уже видели раньше.

У дальней стены появилось новое изображение, тоже навсегда оставшееся в памяти Гордона. В какой-то из комнат дворца Шорра Кана находилась группа потрепанных в бою мужчин, один из которых заявил:

«Принц Зарт, мы согласны на ваши условия!.. Ужасная тирания Шорра Кана свергнута. Когда он отказался сдаться, мы подняли восстание. Можете сами взглянуть на него. Он умирает».

Изображение резко переключилось на другую комнату За столом сидел Шорр Кан, в окружении вооруженных людей, нацеливших на него атомные пистолеты. Лицо его было мраморно-белым, а в боку чернела огромная рваная рана. Затем потухшие глаза на мгновение прояснились, и он слабо усмехнулся.

«Вы победили, — сказал он. — Чертовски печальный конец, не правда ли? Но я не жалуюсь. У меня была одна жизнь, и я взял от нее все, что смог. Вы по большому счету тоже, вот почему вы мне так понравились. — Его голос упал до шепота. — Возможно, я тоже принадлежу вашему миру, Гордон? Просто родился не в то время? Возможно…»

Он повалился грудью на стол и затих. Один из угрюмых мужчин наклонился, чтобы осмотреть его, а затем произнес:

«Он мертв. И для Темных Миров было бы лучше, если бы он и не рождался».

Запись оборвалась. Хелл Беррел первым нарушил тишину, и в голосе его еще звучало изумление:

— Я помню этот момент. Я не понял тогда, почему он назвал принца Гордоном. Никто из нас не понял. — Он повернулся к Гордону и ошеломленно взглянул на него. — Значит, это вы сражались вместе со мной в этой битве? И это вы победили Шорра Кана?

— Именно так, — кивнул Зарт Арн.

Гордон глубоко вздохнул и протянул руку капитану:

— Привет, Хелл.

Антаресианец — а Хелл Беррел был родом с Антареса, — не отводя взгляда, схватил руку Гордона и что-то взволнованно пробормотал. Появление Корханна помешало ему договорить.

— Да, ваше величество, теперь я почти здоров, — ответил министр на вопрос Джала Арна.

Гордон усомнился в этом. Желтые глаза Корханна беспокойно бегали, а на лице с острым клювом застыло испуганное выражение, какого Гордон прежде у него не видел.

— Мы обыскали дворец, но не обнаружили никаких следов таинственного злоумышленника, — сообщил Джал Арн. — Расскажите, что с вами произошло.

— Я мало что могу рассказать, — ответил Корханн почти шепотом. — Это было такое же психическое воздействие, какое я испытал на Тейне. Только более сильное, сокрушительное. Я не смог сопротивляться ни секунды. Я ничего не соображал, пока Гордон не начал кричать и трясти меня, и только тогда пришел в себя. Но… Полагаю, пока я находился во власти этой силы, мой мозг, мою память и все мои знания тщательно исследовал очень сильный телепат, в сравнении с которым я показался бы беспомощным ребенком.

Джал Арн подался вперед:

— Скажите, когда эта сила захватила вас, вы почувствовали холод в голове?

Корханн удивленно посмотрел на него:

— Как вы догадались, ваше величество?

Император не ответил, лишь обменялся с братом быстрыми мрачными взглядами.

В комнату вошел церемониймейстер и объявил о визите важных гостей, которых Джал Арн встретил со всеми подобающими почестями. Гордон крайне удивился, услышав их имена, хотя кое-кого из гостей знал в лицо.

Сразу три звездных короля пришли на эту тайную встречу: молодой Сат Шамар с Полярной Звезды, престарелый регент Кассиопеи и смуглый правитель Цефея с хитрым лицом. А также канцлеры двух других королевств и один из самых влиятельных баронов Скопления Геркулеса, Ион Оллен. Его владения протянулись от самого Скопления до границы с Внешними Мирами и по размерам превосходили некоторые королевства.

Он выглядел озабоченным, обычно безжизненное лицо переполняла мрачная энергия. Гордон достаточно хорошо изучил карту Галактики, чтобы понять: владения всех собравшихся здесь правителей граничат с Внешними Мирами.

Джал Арн начал без лишних предисловий:

— Вы все, конечно, слышали, что отдельные графы Внешних Миров вынашивают некие тайные агрессивные планы. Они угрожают всем нам, но в первую очередь — Фомальгауту. Поэтому здесь присутствуют Корханн и мой друг Джон Гордон.

Он особо выделил слово «друг», и гости, до этого не замечавшие Гордона, со жгучим интересом уставились на него.

— Корханн, расскажите, что произошло на Тейне, — попросил Джал Арн.

Корханн выполнил его просьбу, и, когда он закончил рассказ, в комнате установилась полная тишина.

— О таинственных незнакомцах в капюшонах я ничего не слышал, — озабоченно произнес молодой Сат Шамар. — Но в последнее время графы Внешних Миров стали вести себя чересчур заносчиво и даже угрожали нам силой, которая, по их словам, способна уничтожить нас.

Сидевший с напряженным лицом правитель Цефея промолчал, зато регент Кассиопеи кивнул, подтверждая сказанное:

— Во Внешних Мирах что-то готовится… Никогда еще графы не выказывали такой дерзости.

Корханн повернулся к барону:

— Ион Оллен, у вас есть какая-то информация? Мне кажется, вы что-то скрываете.

Безжизненное лицо барона слегка покраснело от раздражения.

— Я не разрешал вам читать мои мысли, телепат!

— Как я мог это сделать, если вы установили ментальную защиту, едва лишь вошли сюда? — протестующе ответил Корханн.

— Я не ищу себе неприятностей, — угрюмо проворчал Ион Оллен. — Мои владения расположены рядом с Внешними Мирами, ближе, чем чьи-либо другие. Если опасность существует, то мне она угрожает в первую очередь.

— Вы союзник империи, — твердо заявил Джал Арн. — Если вам будет угрожать опасность, мы сразу же придем на помощь. Расскажите, что вам еще известно.

Барон сидел с нерешительным, испуганным видом. Прошло больше минуты, прежде чем он заговорил.

— На самом деле я мало что знаю. Но… Недалеко от нашей границы находится планета, известная под именем Аар. Похоже, что все тайны сосредоточены там.

— Какие именно тайны?

— Из Внешних Миров в мои владения недавно вернулось торговое судно, летевшее по странной траектории. Капитаны наших крейсеров долго не могли понять его маневры. Наконец они настигли корабль и высадились на него. Все, кто находился на борту, оказались безумны. Авторегистратор показал, что незадолго до этого они совершили посадку на Ааре. Затем другое судно, проходившее поблизости от Аара, послало сигнал бедствия, который вскоре затих. И больше об этом корабле никто никогда не слышал.

— Что еще?

Лицо Иона Оллена вытянулось.

— Однажды при моем дворе появился граф Син Кривер и сообщил, что на Ааре проводится некий опасный научный эксперимент. Он посоветовал моим кораблям не появляться вблизи этой планеты. Впрочем, «посоветовал» — это слишком мягко сказано. Скорее, он приказал мне.

— Похоже на то, что на этом Ааре сосредоточены все тайны, — задумчиво произнес Джал Арт. — Или, по крайней мере, часть.

— Мы можем послать туда эскадру и быстро все выяснить, — предложил принц Зарт.

— А если там на самом деле ничего нет? — воскликнул Ион Оллен. — Графы обвинят меня в нарушении границ. Постарайтесь войти в мое положение.

— Да, мы все понимаем, — заверил его Джал Арн и обернулся к брату. — Зарт, барон прав. Если мы ничего не найдем, возмущенные вторжением графы Внешних Миров могут объявить нам войну Лучше пошлем туда корабль-разведчик без опознавательных знаков с небольшим экипажем, чтобы проверить все на месте. Его поведет капитан Хелл Беррел.

— Я должен лететь с Хеллом, — впервые с начала встречи заговорил Гордон. — За исключением Корханна, которому это задание не подходит, только я один видел загадочных союзников графов. Там, на Тейне.

— Почему это мне не подходит? — Корханн обиженно распушил перья.

— Потому что никто другой не сможет вместо вас стать правой рукой принцессы Лианны, — примирительно ответил Гордон.

— Это очень рискованно, — пробормотал Ион Оллен. — Если вас поймают… Пожалуйста, не впутывайте меня в это дело.

— Ваше беспокойство за судьбу моих друзей просто впечатляет, — ядовито заметил Джал Арн.

Барон сделал вид, что не уловил сарказма, и поднялся на ноги:

— Я возвращаюсь домой. Не хочу участвовать в этой авантюре. Ваше величество… господа… Всего хорошего.

Как только он вышел, Сат Шамар громко выругался.

— Ничего другого я от него и не ожидал! В битве с Лигой Темных Миров, когда другие бароны показывали всей Галактике незабываемый пример мужества, он отсиживался в тылу, пока не убедился, что Шорр Кан потерпел поражение.

Джал Арн кивнул:

— Но стратегическое положение владений барона делает его ценным союзником. Поэтому нам придется мириться с его эгоизмом.

Когда звездные короли и канцлеры разошлись, Джал Арн с грустью посмотрел на Гордона:

— Мне не хотелось бы, чтобы вы улетали, мой друг. Неужели вы прибыли к нам только для того, чтобы постоянно рисковать жизнью?

Гордон видел, что Корханн внимательно наблюдает за ним, и понимал, о чем тот думает. Он вспомнил тягостное прощание с Лианной и ее горькие слова о том, что Гордона привела сюда вовсе не любовь к ней, а жажда приключений и немыслимая красота этой огромной Вселенной. Но он упорно убеждал себя, что это неправда.

— Вы же сами сказали, что эта опасность угрожает в первую очередь Фомальгауту, — напомнил он Джалу Арну. — А все, что касается безопасности Лианны, — это моя забота.

Он не был уверен, что император поверил ему, и точно знал, что Корханн не поверил совершенно.

Три дня спустя корабль-разведчик стоял в полной готовности на посадочной площадке военного космодрома. Это был небольшой фрегат-призрак без всяких опознавательных знаков. Немногочисленный экипаж не носил военную форму, так же как и сам капитан Хелл Беррел.

Прощаясь с Гордоном во дворце, Зарт Арн сказал ему:

— Мы надеемся, что вы вернетесь и привезете важную информацию. В ином случае через месяц три имперские эскадры направятся к Аару.

— Но ваш брат сказал, что это может привести к войне с Внешними Мирами, — удивился Гордон.

— Есть вещи намного хуже, чем пограничная война, — мрачно ответил принц. — Вы изучали нашу историю и должны помнить о Бренне Бире.

Это имя Гордон забыть не мог.

— Разумеется. Это ваш далекий предок, основатель династии, отразивший вторжение пришельцев из Магеллановых Облаков.

— И разрушивший ради этого часть Галактики, — кивнул Зарт Арн. — У нас в архиве сохранились его записи, о которых никто больше не знает. И кое-какие детали в описании незнакомца в капюшоне заставили нас с братом заглянуть в них.

Гордон уже начал о чем-то догадываться, и принц Зарт подтвердил его самые худшие опасения:

— Бренн Бир сообщал, что магелланяне обладают невероятными ментальными способностями, так что ни один человек или негуманоид не в состоянии сопротивляться им. Справиться с ними удалось, лишь разрушив само пространство и выбросив пришельцев из нашего измерения. Но теперь… Похоже, что спустя много тысяч лет они вернулись.

Глава 10

Первоначально Внешние Миры не имели четких границ. На древних галактических картах так обозначалось все пространство от восточных и южных королевств до края известной Вселенной. В двадцать втором веке ученые открыли три важнейшие вещи: субспектральное излучение, распространяющееся быстрее скорости света, принцип управления массой и стазисное поле, защищающее человека при экстремальных скоростях и ускорениях. Благодаря этим разработкам стали возможны межзвездные полеты, и когда человеческая раса устремилась колонизировать Галактику, она двинулась в сторону крупных звездных систем, а не на окраины. Спустя тысячи лет отдельные звездные системы перестали признавать власть земного правительства и образовали независимые королевства. А самые дерзкие авантюристы направились в звездные пустыни Внешних Миров и там приобрели небольшие владения, часто ограниченные одной звездой и одной планетой.

Графы Внешних Миров, как они сами себя называли, всегда были упрямым и надменным народом. Они не подчинялись никому из звездных королей, хотя и заключили формальный союз с империей, не позволявший другим королевствам вторгаться в их крошечные владения. Этот район давно стал центром всевозможных интриг, прибежищем беглых преступников и болезненным нарывом на теле Галактики. Но завистливые звездные короли не могли допустить, чтобы кто-то из конкурентов прибрал к рукам Внешние Миры, и все оставалось по-прежнему.

«И это чертовски плохо, — решил Гордон. — Если бы эти звездные джунгли вовремя расчистили, здесь не возникла бы новая опасность. Сколько еще графов находятся в союзе с Сином Кривером? Кто-то должен его поддерживать, у него одного не хватит кораблей для крупной операции. Если, конечно, он планирует именно крупные операции».

Небольшой корабль-разведчик без труда проник в пространство Внешних Миров, двигаясь окольными путями. По галактическим стандартам он не отличался высокой скоростью, почти не имел защиты и был вооружен лишь несколькими ракетами. Но он обладал одним важным для подобной миссии преимуществом — способностью становиться невидимым. Именно поэтому фрегаты-призраки использовались в военном флоте каждого королевства.

— Было бы безопасней уйти в «темноту», — нахмурившись, проворчал Хелл Беррел. — Но тогда нам самим пришлось бы лететь вслепую в этом хаосе, а мне не по душе такая идея.

«Если это и хаос, — подумал Гордон, — то он производит сильное впечатление».

Десятки звезд сверкали в темном космосе, словно гигантские изумруды, рубины и бриллианты. Экран радара показывал множество космических течений между звездами. Тут и там пространство Внешних Миров раскалывали спирали и полосы межзвездной пыли.

Гордон оглянулся назад — туда, где сияло Скопление Геркулеса, словно рой мотыльков, вьющийся вокруг лампы. Еще дальше тусклой искоркой горел Канопус. Гордон надеялся, что вернется туда живым. Он посмотрел вперед, и его воображение умчалось к краю Галактики, ее самому отдаленному рукаву. За ним была лишь пустота, до самых Магеллановых Облаков.

— Слишком далеко, — сказал Гордон Хеллу. — Наверное, Зарт Арн ошибся. Не может быть, чтобы во Внешних Мирах прятались магелланяне. Если бы они и пришли сюда, то не как лазутчики, а вторглись бы всей силой.

Хелл Беррел покачал головой:

— История говорит, что когда-то они уже так вторгались. И были уничтожены, когда Бренн Бир в первый раз применил Разрушитель. Возможно, на этот раз они решили попробовать другой способ. Но это было так давно, что я не могу поверить в их возвращение, — добавил антаресианец.

Фрегат-призрак мчался все дальше сквозь Внешние Миры, огибая крупные течения, напоминающие космические реки, лавируя между огромными пепельно-темными звездами, обходя стороной обитаемые системы.

Наконец наступил день, когда Хелл Беррел указал на сверкающую вдалеке крохотную ярко-оранжевую точку:

— Вот он, Аар.

Гордон посмотрел на экран:

— И что мы теперь будем делать?

— Войдем в «темноту», — буркнул в ответ антаресианец. — И нам предстоят сложные маневры, чтобы добраться до него.

Он отдал приказ, и по кораблю разнеслись звуки сирены. Расположенные на корме генераторы невидимости громко загудели. Все экраны в рубке мгновенно потемнели.

Гордону уже случалось летать на фрегатах-призраках, и он был готов к этому. Генераторы создавали вокруг корабля мощное поле, преломляющее как световые, так и радарные лучи. Теперь призрак нельзя было увидеть ни в оптике, ни на радаре, но по той же причине экипаж не мог определить, что происходит снаружи. Только специальный субспектральный сенсор позволял кораблю-разведчику осторожно нащупывать путь.

Гордон подумал, что подводные лодки двадцатого века точно так же прокладывали себе дорогу в океанских глубинах. То же ощущение слепоты и чуть ли не беспомощности, тот же страх столкнуться с незамеченным радаром течением, то же доводящее почти до истерики желание поскорее снова увидеть солнечный свет. Эта пытка длилась бесконечно долго. На лбу Хелла Беррела мелким бисером выступил холодный пот, пока он пытался вывести корабль как можно ближе к одной из планет оранжевой звезды.

Наконец он отдал новый приказ, и фрегат застыл в неподвижности.

— Мы должны находиться где-то близко к поверхности Аара, но это все, что я могу сказать. Молю бога, чтобы мы не вышли из «темноты» на глазах у наших врагов.

Гордон пожал плечами:

— Ион Оллен говорил, что в этом мире не так уж много жителей и большая его часть необитаема.

— Больше всего я люблю оптимистов, которые ни за что не отвечают, — проворчал антаресианец. — Ну хорошо. Отключить режим невидимости.

Гул генераторов затих, и в то же мгновение в рубку хлынуло сияние оранжевой звезды. Щурясь от яркого света, они посмотрели на экран.

— Беру свои слова назад, оптимист, — сказал Хелл. — Лучше и быть не может.

Корабль завис над верхушками золотистого леса. У Гордона язык не поворачивался назвать эти растения деревьями, хотя они достигали в высоту сорока футов. Пучки тонких темно-зеленых стеблей были покрыты золотистыми перистыми листьями. Они отдаленно напоминали деревья Тейна, и Гордон вздрогнул, надеясь, что это случайность, а не дурное предзнаменование. Насколько видел глаз, вокруг не было ничего, кроме леса, сверкающего в лучах оранжевой звезды.

— Скорее спускайтесь, — распорядился Хелл. — Нас могут засечь радары.

Фрегат-призрак продрался сквозь кружевное золото листвы и приземлился в просвете между пучками стеблей, на мягкую землю, заросшую кустарником медного цвета с черными ягодами на ветвях.

Гордон восхищенно разглядывал эту картину и вдруг вскрикнул:

— Там что-то есть!

— Где? — Антаресианец подбежал к нему.

— Уже пропало. Что-то маленькое, почти неразличимое, мелькнуло в кустах.

— В звездных атласах Аар отмечен как необитаемый мир, — с сомнением произнес Хелл Беррел. — Когда-то его попытались колонизировать, но вынуждены были отступить из-за неблагоприятных условий. Это существо может оказаться опасным.

— Оно слишком маленькое, — возразил Гордон.

— Все-таки лучше осмотреться, прежде чем ломиться через этот лес, — решительно заявил антаресианец. Он обернулся к собравшемуся на мостике экипажу. — Варрен, вы пойдете со мной. В полном скафандре.

Гордон покачал головой:

— Я пойду с Варреном. Один из нас должен остаться, чтобы завершить операцию, если с другим что-то случится… И будет лучше, если этот оставшийся способен увести корабль прочь отсюда.

С оружием в руках Гордон и Варрен вышли из корабля. Их герметичные скафандры со шлемами служили также и защитными доспехами.

Напряженно оглядываясь по сторонам, Гордон чувствовал себя немного глупо. Никакого движения, только золотистая листва колыхалась на ветру. Встроенный в шлем приемник не улавливал никаких звуков, кроме слабого шороха леса.

— Где вы увидели то существо? — почтительно спросил Варрен.

— Здесь, — показал Гордон. — Но я не уверен… Возможно, это был просто сорванный ветром лист.

Он остановился и посмотрел вверх. В двенадцати футах над землей к развилке ствола крепилась странная конструкция, отдаленно напоминавшая летнее гнездо белки. Только не сплетенное из веток и листьев примитивное жилище, а крепкая коробочка из обработанной древесины с дверцей в боковой стенке.

— Должно быть, оно спряталось там. Смотрите.

Варрен поднял голову, долго разглядывал находку, а затем выругался вполголоса.

— Я поднимусь и проверю, — решил Гордон. — Если там окажется то существо, которое я видел, оно не причинит большого вреда. Если что — прикройте меня.

Забраться наверх не составило бы труда, не будь на Гордоне громоздкого скафандра. Он взмок от пота, пока добрался до развилки, откуда мог лучше рассмотреть коробочку.

Гордон осторожно толкнул дверцу. Раздался негромкий треск, словно сломалась защелка. Он надавил еще раз, но дверца не поддалась — что-то удерживало ее. Или кто-то.

Затем сопротивление ослабло, и Гордон заглянул внутрь. В первое мгновение он ничего не разглядел в фиолетовом полумраке. Но затем в открытую дверцу хлынул яркий оранжевый свет.

Те, кто пытался удержать дверцу, теперь съежились от страха у дальней стены домика. Существа ростом чуть выше фута по виду напоминали людей — мужчину и женщину. Они были голыми, но вот что еще удивляло, кроме их крошечного размера: тела этих существ казались полупрозрачными, как полиэтиленовая пленка, и сквозь них была видна поверхность стены.

Они со страхом смотрели на Гордона, а потом один заговорил тонким, едва слышным голосом на незнакомом языке.

Подождав немного, Гордон спустился с дерева и сказал Варрену, указывая вверх:

— Посмотрите сами. Может быть, вам знаком их язык?

— Их что?

Варрен посмотрел на Гордона так, словно засомневался в его здравом уме. Но все-таки полез на дерево.

Спустился он не так уж скоро и с совершенно ошеломленным видом.

— Я разговаривал с ними, — сказал он и повторил, словно сам не мог поверить в это: — Да, я разговаривал с ними. Я понимаю их язык. Несколько тысяч лет назад они были обычными людьми.

Гордон недоверчиво посмотрел на него:

— Эти существа? Но…

— Это колонисты. Те самые, о которых капитан Беррел читал в звездном атласе. Большинство из них покинули планету из-за вредных для жизни условий. Но не все. Многие уже стали жертвами этой опасности — через несколько поколений, из-за химического состава воздуха и воды, они начали уменьшаться в размерах.

Варрен сокрушенно покачал головой:

— Бедные маленькие болтуны не смогли бы объяснить мне это, но я сам догадался по обрывкам легенд, которые они мне рассказали. А еще я предполагаю, что они мутировали до полупрозрачности, потому что она помогает защититься от опасных соседей по планете.

Гордон поежился. Его восхищала красота и величие звезд. Но иногда здесь творились и ужасные вещи.

— Я узнал еще кое-что, — добавил Варрен. — На западе есть нечто, чего они панически боятся. Большего я от них не смог добиться.

Когда Гордон и Варрен вернулись на корабль, последнее известие больше всего заинтересовало Хелла Беррела.

— Это подтверждает наши данные, — сообщил он. — Мы просканировали местность субспектральным сенсором, и он показал наличие крупных металлических конструкций в нескольких сотен миль к западу. Это именно то место, которое мы искали.

Антаресианец ненадолго задумался и продолжил:

— Нам не одолеть пешком такое расстояние. Придется дождаться ночи и переправить корабль поближе. Если будем держаться над самыми верхушками деревьев, то, возможно, сумеем обмануть их радары.

Ночь на Ааре оказалась непроглядно темной, поскольку этот мир не имел луны. Фрегат-призрак с негромким гудением летел над лесом, поблескивая в свете редких звезд Внешних Миров. Хелл Беррел управлял кораблем. Гордон молча стоял рядом и смотрел на оптический экран.

Наконец будто что-то мелькнуло далеко впереди, отражая тусклый свет звезд. Он хотел сообщить об этом Хеллу, но тот уже кивал в ответ:

— Вижу. Будем садиться.

Гордон ожидал, что корабль приземлится сразу, но антаресианец провел его еще немного вперед, выискивая свободную от леса площадку.

Снова Гордон впился взглядом в экран. Металлический блеск появился опять, уже ближе. Теперь можно было различить смутные очертания городка: купола, улицы, стены. Однако там не горели огни. Лес давно поглотил постройки, улицы заросли травой. Несомненно, здесь много веков назад находился центр обреченной колонии.

Но за пределами города виднелись скрытые огоньки. Гордон поправил настройку экрана. Трудно было определить точно, но похоже, там находился космодром мертвого города, с твердым покрытием которого лес так и не сумел справиться.

Гордону удалось даже разглядеть силуэты звездолетов. Пять кораблей малого класса, размером ненамного больше фрегата-призрака. В очертаниях одного чудилось что-то странное.

Гордон оторвался от экрана, чтобы рассказать об этом Хеллу Беррелу, но с удивлением понял, что корабль продолжает лететь вперед и не собирается снижаться.

— Что вы делаете? — воскликнул он. — Хотите приземлиться прямо у них под носом?

Хелл Беррел не ответил. Гордон схватил антаресианца за руку, но тот высвободился и неуклюже оттолкнул его.

И в этот момент Гордон увидел неподвижное, словно окаменевшее, лицо Хелла. Глаза его были абсолютно пустыми, без тени мысли или эмоции. Гордон мгновенно все понял.

Он собрался с силами и отчаянно ринулся на капитана. Ему удалось отбросить Хелла от пульта управления, но антаресианец успел ударить его в ответ. Внезапно корабль-разведчик клюнул носом и помчался к земле сквозь густую листву.

Гордон ударился виском о металлическую стенку, а затем наступила темнота. И он проваливался в нее все глубже и глубже.

Глава 11

В темноте Гордон услышал голос мертвеца:

— Так вот как он выглядит. Прекрасно!

Измученный болью Гордон не мог вспомнить, чей это голос. Но как же тогда он понял, что этот человек мертв? Неизвестно почему, но Гордон был уверен в этом.

Он попытался открыть глаза и взглянуть на покойника, но боль и темнота снова навалились на него, еще сильнее, чем прежде, и Гордон так ничего и не увидел.

Очнувшись, он понял, что прошло много времени. Голова раскалывалась. Наверное, никто и никогда за всю историю цивилизации не испытывал таких мучений.

Гордон сделал еще одну попытку открыть глаза. Оказалось, что он лежит в тесной комнате с мощной металлической дверью. Косые лучи оранжевого солнца проникали сюда сквозь крохотное зарешеченное окно.

В дальнем углу комнаты растянулось на полу безжизненное тело Хелла Беррела.

Гордон поднялся на ноги, постоял немного, опасаясь упасть при первом же шаге, а потом доковылял до антаресианца и опустился рядом с ним на колени.

На подбородке у Хелла красовался внушительный синяк, но больше никаких повреждений не было видно. Однако он лежал неподвижно, словно в глубокой коме. Меднокожее лицо расслабилось и обмякло, больше не напоминая каменную глыбу. Глаза были закрыты, изо рта капала слюна.

Гордон потряс его за плечи:

— Хелл!

В то же мгновение бесчувственное бревно превратилось в обезумевшего дикого кота. Хелл вскочил, оттолкнул Гордона и впился в него взглядом, словно готовясь к атаке.

Постепенно взгляд антаресианского капитана прояснился, а мышцы расслабились.

— Что за чертовщина со мной приключилась? — ошеломленно спросил он.

— Вы получили по голове. Только не дубинкой, а силой мысли, — объяснил Гордон. — Как только мы приблизились к этому месту, ваш разум взяли под контроль.

— А что это за место? Я ничего не помню, — пробормотал Хелл Беррел и обвел взглядом пыльные металлические стены. — Похоже на тюрьму.

Гордон кивнул:

— Мы находимся в заброшенном городе древних колонистов. А во всех городах есть тюрьмы.

У Гордона ужасно болела голова. Но еще сильней была уязвлена его гордость.

— Хелл, — спросил он, — я ведь был в какой-то мере героем, когда жил в вашем времени в теле Зарта Арна?

— Были. — Хелл Беррел непонимающе уставился на него. — Но что…

— Я хотел снова стать героем, — горестно вздохнул Гордон. — Чтобы доказать, что Джон Гордон сам по себе ничуть не хуже. У меня все здорово получилось, не так ли? Троон, Лианна… Они будут гордиться мной.

— Это я руководил операцией, а не вы, — проворчал Хелл Беррел. — Это я сел в лужу. — Он подошел к окну, посмотрел на улицу, заполненную золотистой листвой, и снова обернулся к Гордону, нахмурив лоб. — Вы сказали, силой мысли? Значит, здесь должен быть кто-то из этих проклятых магелланян.

— Кто еще мог это сделать? — пожал плечами Гордон. — Нас обвели вокруг пальца, как маленьких детей. Они просто сидели и ждали, когда мы прилетим.

— Варрен! — вдруг завопил антаресианец. — Кано… Раин… Вы здесь?

Никто не откликнулся.

— Где бы они ни были, они нас не слышат, — с беспокойством проговорил Хелл. — Что будем делать?

— Ждать.

Они ждали больше часа. Затем дверь открылась, и в камеру вошел молодой человек с серебряной эмблемой булавы на черном костюме.

— Граф Син Кривер хочет видеть вас, — презрительно объявил он. — Если не пойдете своей волей, вас притащат силой.

— Хорошо, мы пойдем сами, — ответил Гордон. — У меня и без того голова раскалывается.

Они вышли под жаркие лучи солнца и двинулись по некогда широкой улице. Но тротуар растрескался от времени и непогоды, сквозь него проросли деревья с перистыми листьями, так что теперь улица больше напоминала лесную тропу.

Из-за листвы проглядывал проржавевший металл холодных и мертвых зданий. Посреди улицы стояла скульптура человека в скафандре, гордо смотрящего вдаль. Вероятно, это был капитан звездолета, много веков назад доставившего сюда злосчастных колонистов.

Смотри и гордись, капитан. Все, что вы построили, давно погибло, а последние потомки твоего народа превратились в крохотных, жалких существ, прячущихся в лесу Гордись, капитан, и будь счастлив тем, что твои слепые глаза не могут этого увидеть…

Гордона и Хелла Беррела доставили в темный зал большого здания, бывшего когда-то здешним административным центром. Граф Сии Кривер, развалившись в кресле, потягивал желтовато-коричневый ликер из высокого бокала. На груди его черного костюма красовалась напыщенная эмблема булавы. Граф с любопытством посмотрел на Гордона:

— Вы подняли большой переполох на Тейне, но на этот раз, похоже, все пройдет спокойно. — Он допил ликер и поставил бокал на стол. — Мой вам совет: никогда не доверяйте трусам. Таким, как Ион Оллен, например.

— Ну конечно же! — озарило Гордона. — Вот почему вы ожидали нас. Ион Оллен заодно с вами.

Другого объяснения не было и быть не могло. Барон оказался предателем, и нетрудно догадаться, что неизвестный телепат прибыл на Троон именно на корабле Иона Оллена.

— Где мои люди? — жестко спросил Хелл Беррел.

— Нам не нужны ни ваши люди, ни ваш корабль, — усмехнулся Син Кривер. — Поэтому мы их уничтожили. Как уничтожим и вас, когда вы станете для нас бесполезны.

Хелл Беррел сжал кулаки. Казалось, он сейчас бросится на графа, но дорогу ему преградили охранники, вооруженные станнерами^[7].

— Вами займутся позже, — сказал Син Кривер. — Сейчас вас привели сюда только для того, чтобы повидаться со старым другом. Бард, скажите ему, что они уже здесь.

Один из подручных графа вышел через заднюю дверь, и, когда минуту спустя за ней опять послышались шаги, мороз пробежал по коже Гордона. Он полагал, что знает, кто сейчас появится.

Но он ошибся. В зал вошел вовсе не ужасный незнакомец в капюшоне. Это был высокий широкоплечий мужчина с черными волосами, жестким лицом и пронзительным взглядом. Он остановился и с усмешкой посмотрел на пленников.

— Дьявол, да это же Шорр Кан! — воскликнул Хелл Беррел.

— Нет-нет, — возразил Гордон. — Неужели вы не понимаете, что этого человека просто загримировали… Бог знает зачем. Мы же видели, как Шорр Кан умер, застреленный своими же соратниками.

Человек с внешностью Шорра Кана рассмеялся:

— Вам показалось, что вы это видели. На самом деле, Гордон, вас обманули. И надо сказать, это было довольно ловко проделано, учитывая то, как мало времени у нас оставалось на подготовку.

У него был голос Шорра Кана. Тот самый голос, что произнес в темноте: «Так вот как он выглядит».

Он подошел ближе и доверительным тоном, словно лучшему другу, объяснил:

— Из-за вашего Разрушителя я оказался в чертовски неприятном положении. Вы разбили мой флот и подошли к границе Темных Миров. Мои верные подданные, узнав об этом, подняли мятеж. Надо было что-то срочно придумывать, иначе бы не сносить мне головы. И вы все поверили, не правда ли? — усмехнулся он. — У меня еще оставалось при себе несколько преданных офицеров. Они послали вам стереосообщение о капитуляции и показали бедного старого Шорра Кана с огромной фальшивой раной в боку. Я горжусь, что был режиссером этого спектакля.

Он снова расхохотался. А ошеломленный Гордон, не желая, но постепенно начиная верить его рассказу, воскликнул:

— Но в развалинах дворца был найден труп Шорра Кана!

— Труп был найден, — согласился собеседник. — Труп бунтовщика, похожего на меня и наряженного в мою одежду Разумеется, от него мало что осталось для опознания, потому что мы подожгли дворец, прежде чем сбежать оттуда… Этот поджог поставили в заслугу моим взбунтовавшимся подданным.

У Гордона уже не оставалось никаких сомнений: он видел перед собой Шорра Кана, вождя Лиги Темных Миров, едва не погубившего звездные королевства.

— И с тех пор вы скрывались здесь, во Внешних Мирах?

— Правильнее будет сказать, что я навещал своих друзей, и в первую очередь — Сина Кривера, — поправил Шорр Кан. — Узнав, что вы снова появились у нас — Джон Гордон, с которым я был хорошо знаком, но никогда не видел его истинного облика, — я решил встретиться с вами по старой памяти.

Характер этого дерзкого, циничного и насмешливого человека ничуть не изменился.

— Что ж, поздравляю, раз уж вы спасли свою шкуру, — процедил сквозь зубы Гордон. — Пусть даже для этого вождю Лиги пришлось опуститься до роли прислужника Сина Кривера. Но все равно это лучше, чем умереть.

Шорр Кан рассмеялся с искренним удовольствием:

— Сии, вы слышали? А вы еще удивляетесь, почему я восхищался этим парнем. Он стоит здесь с петлей на шее, но все равно пытается побольнее хлестнуть меня по лицу, чтобы поссорить с вами.

— Хелл, посмотрите на него, — с издевкой ответил Гордон. — Разве это не называется сделать хорошую мину при плохой игре? Повелитель Облака, вождь Лиги Темных Миров, едва не сокрушивший саму империю… А теперь он вынужден прятаться во Внешних Мирах и потакать грязным интригам властелина одного-единственного мира, но все так же весел и жизнерадостен.

Шорр Кан только ухмыльнулся в ответ. Но Сии Кривер побагровел от злости, вскочил с места и подошел к Гордону.

— Шорр, мне надоело его слушать. Вы посмотрели на своего старого врага, и достаточно. Бард, наденьте им наручники и привяжите к этим столбам. Вечером придет лорд Суссюр, чтобы исследовать содержимое их мозгов и выудить оттуда все ценное. А потом выбросим их в навозную кучу.

— Лорд Суссюр? — повторил Гордон. — Это, должно быть, ваш маленький жуткий сообщник-магелланянин? Наверное, он был ужасно разочарован, когда мы перехитрили вас на Тейне?

Когда Гордона и Хелла Беррела приковали к тонким металлическим столбам, двумя рядами тянувшимся вдоль зала, гневное выражение исчезло с лица Сина Кривера, и он мрачно усмехнулся:

— Даже если я испытывал к вам некоторую жалость — учитывая то, что вскоре с вами случится, — то теперь она прошла.

Он повернулся спиной к Гордону и сказал своему молодому помощнику:

— Присмотри за ними до прихода лорда Суссюра. Он появится через пару часов. Лорд не выносит солнечного света.

— Что ж, парни, боюсь, должен попрощаться с вами, — бодро произнес Шорр Кан. — Вижу, вы собираетесь геройски встретить смерть. Я всегда говорил: умри как мужчина, если не осталось другого выхода. И не думаю, что вы его найдете.

Хелл Беррел не переставая ругался на языках по меньшей мере десяти разных миров:

— Чертов мерзавец! Вся Галактика считала его покойником, а он жив, да еще и потешается над нами!

— Это все уже в прошлом, — заметил Гордон. — Меня больше беспокоит то, что случится вечером, когда к нам придет лорд Суссюр, не выносящий солнечного света.

Хелл оборвал свои проклятия и посмотрел на него:

— Что с нами сделает это ужасное существо?

— Думаю, это можно назвать ментальной вивисекцией. Он проникнет в наши мозги и вывернет их наизнанку, чтобы забрать всю важную информацию, которая там хранится. И превратит нас в двух ничего не понимающих идиотов, которых потом пристрелят.

Хелл вздрогнул, помолчал немного и проскрежетал с многовековой ненавистью в голосе:

— Не приходится удивляться, что Бренн Бир решил тогда выбросить этих магелланянских захватчиков из нашей Вселенной.

Больше они не сказали друг другу ни слова — говорить было не о чем. Гордон стоял у столба, наручники врезались в запястья заведенных за спину рук. В открытую дверь он наблюдал, как медленно ползет по небу оранжевое солнце, как его лучи, пробивающиеся сквозь листву, становятся все более пологими и постепенно сдвигаются в сторону. Перистые листья шелестели на ветру, как осенние осины на далекой древней Земле. Вдали за деревьями неподвижно и гордо стоял металлический капитан, обреченный вечно смотреть на заброшенный город.

Охранники лениво расхаживали возле двери, время от времени бросая взгляд на пленников. Больше в мертвом городе не было слышно ни единого звука. Что же все-таки происходит на Ааре? Гордон уже не сомневался, что сюда сходятся нити всех интриг, замышляемых графами, Наратом Тейном и их союзниками. Но возможно, здесь расположен не главный центр заговора, иначе предатель Ион Оллен не рискнул бы назвать эту планету, чтобы использовать ее как наживку.

А что, если Ион Оллен хотел заманить в ловушку не только Гордона и Хелла Беррела с их маленьким кораблем, но и большую часть флота империи? Джал Арн сказал, что отправит сюда три эскадры, если разведчики не вернутся вовремя. Если так и случится, то Гордон с Хеллом действительно втянут всех в крупные неприятности. Лианна будет им гордиться, когда узнает об этом.

Он вспомнил, как расстался с Лианной на Фомальгауте, но решил больше не думать о ней, выбросил из головы все мысли о ней и со странным безразличием наблюдал, как колышутся за дверью золотистые листья. Время медленно ползло к вечеру.

Золотистое сияние потускнело, наступили сумерки. Гордон наконец вышел из оцепенения. Охранники то и дело нервно оглядывались. Когда темнота сгустилась, они вышли наружу и отодвинулись от двери, явно стараясь оказаться подальше от того места, где лорд Суссюр займется пленниками.

В зале темнело еще быстрее, чем на улице. Гордон услышал звук шагов и замер.

Какая-то тень возникла в темноте рядом с ним, неожиданно появившись из-за спины.

Глава 12

У Гордона похолодело внутри. Вошедший едва слышно подобрался ближе и остановился перед ним.

В последнем отблеске заката, проникшем в зал через открытую дверь, Гордон различил силуэт Шорра Кана.

— Слушайте и держите язык за зубами, — прошептал Шорр Кан. — Еще до восхода солнца вы будете мертвецом или даже хуже того, если я не помогу вам сбежать. И у меня есть такая возможность.

— А зачем вам это? — спросил Гордон, стараясь говорить спокойно.

— Из сострадания, конечно, — проворчал Хелл Беррел. — Он так преисполнен братской любви, что просто не вынес бы наших мучений.

— Господи, пошли мне лучше умных врагов, чем глупых друзей, — вздохнул Шорр Кан. — Поймите же наконец, что у меня в запасе всего несколько минут, прежде чем здесь появится проклятый х’харн.

— Кто такой х’харн?

— Тот, кого вы назвали магелланянином. Сами они именуют себя х’харнами. Лорд Суссюр — из этого племени, и, когда он сюда явится, с вами будет покончено.

В этом Гордон ничуть не сомневался. Но все-таки спросил с подозрением:

— Если у этого существа такие потрясающие способности телепата, неужели он не знает, что вы сейчас здесь?

— Почему-то люди уверены, что х’харны всемогущи и всеведущи, — с откровенным пренебрежением ответил Шорр Кан. — Но это не так. В каком-то смысле они даже глуповаты. Х’харны обладают огромной психической мощью, но лишь в том случае, когда сосредоточены на одном объекте. Они не способны рассеивать свою силу, чтобы охватить всех вокруг. К тому же их способности пропадают на определенном расстоянии.

Гордон узнал об этом еще на Тейне, но сейчас предпочел промолчать. Шорр Кан покрутил головой, оглядываясь на охранников, но те по-прежнему стояли за дверью и с тревогой всматривались в темноту. Затем он продолжил торопливым шепотом:

— Нам нужно спешить. Слушайте… После поражения Лиги я скрывался во Внешних Мирах. Надеялся, что рано или поздно начну вертеть этими напыщенными графами, как только мне заблагорассудится. Я хотел… натравить их друг на друга, заставить сражаться между собой. А когда дым рассеется, Шорр Кан уже станет королем Внешних Миров. И я бы добился этого, если бы не одна неприятность. Неожиданно из-за пределов Галактики прилетели агенты х’харнов и вступили в контакт с Сином Кривером, Наратом Тейном и кое с кем еще. Давным-давно х’харны попытались завоевать нашу Галактику и потерпели поражение. Они очень долго оправлялись от того разгрома, но теперь снова обрели былую мощь. И по-прежнему хотят покорить Галактику, но уже другим способом.

— Каким?

— Не знаю, — недовольно произнес Шорр Кан. — И не уверен, что даже Син Кривер знает. Но я слышал, что х’харны готовят у себя в Магеллановых Облаках нечто грандиозное, перед чем мы окажемся беззащитны. Но что именно — я не имею ни малейшего понятия. Сначала они послали сюда Суссюра и других агентов, чтобы заключить союз с графами и подготовить плацдарм для нового нападения. Х’харны заверили Сина Кривера и остальных, что в награду за помощь отдадут им половину Галактики. И эти проклятые дураки поверили!

— А вы нет?

— Послушайте, Гордон, развевы считали меня идиотом в старые добрые времена, когда мы сражались? Х’харны абсолютно не похожи на людей. Настолько, что им приходится скрывать свой вид, чтобы не напугать союзников. Разумеется, х’харны воспользуются помощью графов и избавятся от них, как только добьются своего. Много ли будут стоить тогда их обещания?

— Не меньше, чем обещания Шорра Кана, — проворчал Гордон.

— Буду иметь в виду, — коротко усмехнулся тот. — Но сейчас это не важно. Мне приходилось тщательно скрывать свои мысли. Я выдержал, когда проклятый чужак что-то заподозрил и решил проверить меня. Но я не могу все время оставаться настороже. Мне пора убираться отсюда, но я не смогу управлять кораблем в одиночку. Втроем мы бы справились, поэтому мне нужна ваша помощь. Дайте мне слово, — решительно прошептал Шорр Кан, — что полетите со мной туда, куда я захочу, и я немедленно освобожу вас.

— Дать слово Шорру Кану? — переспросил Хелл Беррел. — Это поистине блестящая идея…

— Послушайте, Хелл, — перебил его Гордон. — Даже если он снова обманет нас, все равно это лучше, чем дожидаться, когда чужак начнет копаться в наших мозгах. Дайте ему слово. И я тоже дам.

— Так и быть, — угрюмо буркнул антаресианец. — Даю.

Шорр Кан достал из-под плаща какой-то предмет, тускло блеснувший на фоне дверного проема. Это был тяжелый металлический крюк с зазубренной внутренней стороной.

— У меня нет ключей от ваших наручников, — прошептал он. — Но эта штука должна распилить их. Разведите руки как можно шире, Гордон, если не хотите, чтобы я вам их отрезал.

Он скользнул за колонну и принялся пилить. Гордону показалось, что он очень шумит, но темные силуэты охранников за дверью не тронулись с места.

— Почти готово, — пробормотал наконец Шорр Кан. — Если вы…

Внезапно он замолчал, прекратил работу и с тихим шорохом отодвинулся в темноту.

— Что… — начал было Гордон, но тут его сердце болезненно заколотилось о ребра.

В уличном сумраке, который все же казался светлей темноты в зале, охранники вдруг попятились от двери, пока не уперлись в стену дома напротив.

На пороге показалась маленькая, ниже человеческого роста, серая фигура, закутанная в сутану с капюшоном. Абсолютно бесшумно, уже знакомой Гордону текучей походкой, она зашла в темный зал.

Гордон невольно замер. Он услышал резкий выдох антаресианца, никогда прежде не видевшего х’харна. На мгновение серая фигура остановилась в нерешительности, словно выбирая, с кого начать, а затем двинулась в сторону Гордона, и он внутренне сжался в ожидании психического воздействия на мозг.

В темноте мелькнула тень, х’харн низко, сдавленно зашипел и покачнулся. На тусклом фоне дверного проема Гордон увидел силуэт Шорра Кана, воткнувшего зазубренный крюк в спину Серого.

Гордон отчаянно напрягся, и почти перепиленные наручники с треском распались.

Он не мог толком разглядеть ужасную сцену, разыгравшуюся в темном зале. Похоже, х’харн уже бился в конвульсиях, шипя и поскуливая, но Шорр Кан продолжал наносить удары.

— Помогите добить его, — тяжело дыша, проговорил Шорр Кан. — Скорее…

Гордон не нашел никакого подходящего оружия и схватил стоявший рядом стул. Он бросился к Серому и огрел его стулом. Шипение затихло.

И тут Гордона накрыло болью. Жестокой, темной волной боли, посланной умирающим чужаком. Гордон пошатнулся и упал на колени.

Боль прокатилась через его мозг и отступила. Он встал, все еще пошатываясь, и увидел темные силуэты двух охранников, приближавшиеся к двери. Они нерешительно остановились у входа.

— Лорд Суссюр? — позвал кто-то из них высоким пронзительным голосом.

В темноте глухо прозвучали два выстрела из станнера, и оба охранника рухнули на пол.

— Распилите наручники Беррела, и побыстрее, — прохрипел Шорр Кан, протягивая Гордону крюк, липкий с одного конца.

Не прерывая работы, Гордон проследил за тем, как беглый диктатор подошел к свернувшемуся на полу трупу и сдернул капюшон. Но как выглядит мертвый х’харн, землянин так и не разглядел, только услышал, как охнул Шорр Кан.

Наконец наручники поддались, и они поспешили к задней двери.

— Сюда, — сказал Шорр Кан. — Сомневаюсь, что у нас есть в запасе хоть немного времени.

Небольшой космодром за пределами мертвого города был погружен в тишину. Шорр Кан подошел к самому маленькому из кораблей, в стороне от других. Черный корпус с непривычными очертаниями, с толстыми выступами по бокам, каких Гордон не видел у других звездолетов.

— На этом корабле четыре агента х’харнов прилетели в нашу Галактику, — объяснил Шорр Кан, возясь с замком люка. — Остальные трое отправились на Тейн и в другие миры, а Суссюр остался здесь вместе с кораблем. Судя по рассказам, он намного быстроходней всех известных нам моделей, и, если мы улетим на нем, никто не сможет догнать нас.

Они зашли внутрь и включили освещение на капитанском мостике. Хелл Беррел крякнул, не сумев сдержать удивление.

— Ну же, не стойте как вкопанный! — нетерпеливо крикнул Шорр Кан. — Вы здесь единственный профессиональный пилот. Принимайтесь за дело и увозите нас отсюда к чертовой матери.

— Я никогда не видел таких приборов, — возразил Хелл. — Эти вот кнопки и ручки вообще ни о чем мне не говорят. Они…

— Но некоторые все-таки выглядят знакомо?

— Да, но…

— Так используйте их, чтобы взлететь!

Хелл Беррел был до глубины души возмущен таким легкомысленным предложением, но все же сел в кресло пилота. Оно оказалось слишком маленьким для него, так что колени почти касались подбородка, когда он крутил верньеры и нажимал на кнопки.

Маленький корабль стремительно взлетел в небо, вырвавшись с ночной стороны Аара навстречу сверкающим звездам.

— Куда мы летим? — спросил антаресианец.

Шорр Кан указал направление, и Хелл Барел осторожно начал разворот, ругая последними словами незнакомые шкалы приборов.

— Не уверен, что держу правильный курс, я лишь выбрал наиболее вероятный вариант, — проворчал он. — Скорее всего, мы наткнемся на какое-нибудь течение.

Гордон смотрел на редкие звезды впереди, и нервное напряжение постепенно оставляло его.

— Мы летим к краю Галактики?

Шорр Кан кивнул.

— А когда мы развернемся?

— Мы не будем разворачиваться, — спокойно ответил Шорр Кан. — Мы полетим дальше вперед.

— Что это означит? — Хелл удивленно оглянулся на него. — Там же ничего нет, кроме… пустоты!

— Вы забыли про Магеллановы Облака, — напомнил Шорр Кан. — Миры х’харнов.

— Зачем нам туда лететь, черт возьми?

— Я так и думал, что это вас шокирует, — рассмеялся Шорр Кан. — Но не забывайте, что вы дали мне слово. Дело вот в чем: х’харны готовят там нечто, способное нанести сокрушительный удар нашей Галактике. Что ж, мы полетим на разведку и посмотрим, что это такое. И вернемся с информацией, которая поможет звездным королевствам подготовиться к нападению х’харнов. В конце концов, разве не для этого вы сюда прилетели?

— Но вам-то зачем рисковать головой ради звездных королевств? — удивился Хелл Беррел.

— По очень простой причине, — пожал плечами Шорр Кан. — Я не могу больше оставаться с графами Внешних Миров, не вызывая подозрений у их союзников. Стоит кому-то из х’харнов заглянуть в мою голову, и я покойник. Но я не могу и вернуться в звездные королевства — меня наверняка казнят, как только узнают, что я все еще жив.

Гордон начал понимать, к чему он клонит.

— Но если рискну отправиться к Магеллановым Облакам, — продолжил Шорр Кан, — и вернусь с информацией, раскрывающей замыслы х’харнов, то прошлое будет забыто. Я стану героем, а героев не принято казнить. Готов поспорить, что через год я снова окажусь на троне.

Хелл Беррел обернулся к Гордону:

— Неужели мы позволим ему воспользоваться тем, что мы дали слово?

— Позволим, Хелл, — задумчиво ответил Гордон. — И не только потому, что он напомнил нам о нашем задании.

Антаресианец громко выругался.

— Вы сошли с ума, Гордон, но я согласен лететь с вами. Как бы там ни было, но я пожил достаточно, чтобы теперь взяться за это самоубийственное, безнадежное дело в компании с сумасшедшим и главным злодеем Галактики!

Глава 13

Корабль с невероятной скоростью мчался сквозь Внешние Миры. Вокруг были звезды — яркие, остывающие и давно погасшие темные громадины — с планетами, спутниками и опасными хвостами пылевых течений. Космические джунгли, раскинувшиеся далеко за пределами звездных королевств. Джунгли, путешествовать по которым следовало с большой осторожностью.

Тем не менее троих членов экипажа ничуть не тревожила эта безумная гонка.

Гордона так потрясло случившееся, что он не мог думать о чем-то еще. Он смотрел в задний обзорный экран, в пустоту, за которой давно уже исчезла оранжевая искра Аара, и все еще не верил в спасение. Гордон лишь краешком сознания замечал, что кресло слишком мало для его мускулистой коренастой фигуры, а потолок капитанского мостика слишком низко навис над головой. Или что стены здесь неприятного синеватого цвета, словно кожа утопленника.

Наконец он оторвался от экрана и увидел перед собой смуглое, хорошо знакомое лицо Шорра Кана, с острыми скулами и насмешливо приподнятыми бровями.

— Да, — усмехнулся тот. — Мы это сделали. Благодаря мне.

Гордон глубоко вздохнул и провел рукой по лицу, растирая его, словно после сна.

— Да, — согласился он. — Надеюсь, что так. Хелл, что скажете?

Антаресианец выглядел теперь совершенно спокойным и уверенным, хотя по-прежнему еле помещался в этом смешном маленьком кресле.

— Оторвались, — подтвердил он. — По крайней мере, на время.

Только теперь Гордон начал воспринимать окружающую обстановку. Мостик напоминал внутренность яйца, слишком маленького для таких крупных птенцов.

— Что ж… — рассудительно заметил Шорр Кан. — Х’харны — довольно низкорослая раса. С чего бы им заботиться о нашем комфорте?

Хелл, рослый даже в сравнении с Шорром Каном, поднял голову и тут же стукнулся о нависавшую над ним деталь оборудования.

— Они могли бы не заходить так далеко, — проворчал он, выругавшись и снова втянув голову в плечи. — И хотелось бы, чтобы система управления кораблем не была настолько загадочной.

Он продолжал осторожно изучать назначение кнопок и приборов с непонятными символами.

«Если Хелл разберется с ними, — подумал Гордон, — значит он отличнейший пилот во всей Галактике. И было бы лучше, если бы он все-таки разобрался, поскольку от этого зависят наши драгоценные жизни».

Шорр Кан с зачарованным видом смотрел на передний экран. Субэлектронный рефлектор преобразовывал в видимые картины массовые импульсы пространства, сквозь которое они рвались, обгоняя свет.

— А какая, по-вашему, у нас сейчас скорость? — спросил Шорр Кан. — Хотя бы приблизительно.

Гордон взглянул на звезды, живые и уже погасшие, на изгибы пылевых течений — все это хаотичное великолепие Внешних Миров казалось сейчас почти неподвижным.

— У меня такое ощущение, будто мы вообще не движемся. Во всяком случае, не очень быстро.

Хелл тоже повернулся к экрану, и его медное лицо просияло.

— Мы хорошо идем. Ни один корабль в Галактике не способен летать так быстро. — Он вспомнил про вопрос Шорра Кана. — Нет, не могу определить. Мне нужна точка отсчета и…

— А это не опасно при такой скученности? — снова спросил Шорр Кан.

Антаресианец огляделся с немного рассеянным видом:

— Опасно? Полагаю, что нет…

Гордон неожиданно занервничал. Если уж такой бывалый человек, как Шорр Кан, начал беспокоиться, то ему самому и подавно можно.

— Хелл, может, притормозим немного?

«Безопасность всегда важнее, чем скорость», — подумал он.

— Мм… — произнес Хелл, хмуро разглядывая маленькие, словно игрушечные, приборы. — Я не могу разобрать эти проклятые каракули, — продолжил он, раздраженно повысив голос. — Как я проложу курс к Магеллановым Облакам, если не понимаю показаний приборов?

— Что вы сказали? — удивился Гордон. — Куда вы собрались проложить курс?

Хелл недоуменно затряс головой:

— К Магеллановым Облакам, откуда родом х’харны. Разве не туда мы отправляемся на разведку?

— В соседнюю галактику на этом крошечном корабле? — Гордон поднялся с места и с тревогой посмотрел на антаресианца. — Очнитесь, Хелл!

Шорр Как встал рядом с ним, слегка наклонив голову, чтобы не задеть потолок.

— В жизни не слышал более нелепого предложения.

Хелл разъяренно обернулся, его взгляд обрел привычную твердость.

— Нелепое? Но ведь вы сами предложили это! Это вы сказали, что мы полетим туда и узнаем, что затевают х’харны против империи!

Шорр Кан вдруг потрясенно замер.

— Это очень смешно. Но… Да, я сказал это.

Временами его взгляд становился холодным, твердым и острым как клинок. Сейчас наступило именно такое время.

— Скажите, Хелл, — резко спросил он, — почему вы выбрали для бегства именно корабль х’харнов?

— Это вы его выбрали, — вмешался Гордон. — Вы сказали, что он быстрее.

— Ах, это я его выбрал? Но, Хелл, как вам удалось взлететь на нем?

Антаресианца явно озадачил этот вопрос.

— Я просто догадался, как им управлять.

— Догадались? — с издевкой повторил Шорр Кан. — Вы взлетели, как опытный пилот, на корабле, устройство которого вам абсолютно незнакомо?

Его черные глаза метнулись от Хелла Беррела к Гордону.

— Всему этому есть только одно объяснение. Мы находились под контролем. Под контролем кого-то из х’харнов.

Гордон похолодел от страха:

— Но вы говорили, что х’харны не могут воздействовать на чужой разум с большого расстояния.

— И это правда. — Шорр Кан посмотрел на закрытую дверь, ведущую в кормовую часть корабля. — Мы ведь туда еще не заглядывали?

Догадка потрясла Гордона до глубины души. Бывают разные виды страха и разные степени испуга, но перед х’харнами он испытывал запредельный, животный ужас.

— Вы думаете, что х’харн был на этом корабле? — с трудом выговорил он. — Что он и сейчас здесь?

Гордон посмотрел на дверь, мысленно представив таящееся за ней существо — низкорослое, уродливое, гибкое, словно лишенное костей, со странной, катящейся походкой. Загадочное и безликое шипящее существо, закутанное в серую сутану и обладающее чудовищной силой.

— Думаю, да, — пробормотал Шорр Кан. — Одному богу известно, сколько этих маленьких монстров тайно проникли в нашу Галактику Я слышал про четверых. Но это говорил Сии Кривер, а его словам нельзя верить, ведь он утверждал, что на Ааре находится только один х’харн.

Гордон с Хеллом Беррелом переглянулись. Ужас, который они испытали при появлении лорда Суссюра, еще не успел забыться.

— Черт возьми, — упавшим голосом сказал Гордон.

Он повернулся к Шорру Кану, чтобы спросить, что им теперь делать, но тот опередил его:

— Если х’харн здесь, на корабле, нам остается только найти его и убить.

Шорр Кан решительно выхватил из-за пояса станнер.

Гордон бросился на него, с грохотом повалил на пол и стал выкручивать руку, державшую оружие. Шорр Кан сражался как лев, но лицо его при этом оставалось бесстрастным, словно вырезанным из дерева, а остекленевшие глаза незряче смотрели куда-то в сторону.

— Хелл, помогите мне! — крикнул Гордон.

Антаресианец уже рванулся к нему:

— Значит, он все-таки предатель? Я же говорил, что ему нельзя доверять!

— Не в этом дело, — тяжело дыша, ответил Гордон. — Взгляните на его лицо. Я сразу понял… что он под контролем х’харна. Отберите у него станнер.

Хелл принялся методично разгибать пальцы Шорра Кана, пока тот не выпустил оружие. Как только станнер оказался в руках у антаресианца, Шорр Кан осел на пол. Очнувшись, он растерянно посмотрел на спутников:

— Что случилось? Я почувствовал…

Но Гордон уже не думал о нем. Он вырвал станнер из рук оцепеневшего Хелла Беррела и торопливо разрядил, вытащив все заряды из магазина. И тут же вернул оружие Хеллу:

— Держите его при себе. А заряды останутся у меня. И тогда ни один из нас не сможет им воспользоваться, если х’харн снова возьмет под контроль…

Он так и не закончил фразу. Черная молния, холодная парализующая сила, знакомая еще по Тейну, пугающе беззвучно взорвалась у него в голове. Но сейчас он не имел никакой защиты, никакой возможности сопротивляться. Это было подобно смерти. И он действительно умер.

Но так же неожиданно воскрес. Он лежал на полу и сжимал пальцы на шее Шорра Кана, пытаясь задушить его, а Хелл Беррел оттаскивал его прочь с такой силой, что было слышно, как рвутся сухожилия.

— Отпустите его, — прорычал Хелл. — Отпустите, или мне придется ударить вас.

Гордон разжал пальцы. Шорр Кан откатился в сторону, судорожно хватая ртом воздух.

— Я уже… в порядке, — пробормотал Гордон, кривясь от боли и чувствуя непонятную слабость.

Он попытался подняться, но Хелл вдруг еще сильнее сжал его руки и засадил коленом по почкам. Гордон упал, и его подбородок со звоном ударился о металлический пол.

Х’харн выбрал себе новую жертву. С пустым, остекленевшим взглядом антаресианец оставил в покое Гордона и бросился на Шорра Кана. Тому удалось продержаться, пока Гордон не пришел в себя и не поспешил к нему на помощь. Вдвоем они повалили Хелла и прижали к полу. Через мгновение антаресианец перестал вырываться. Глаза его все еще были широко открыты, но взгляд стал вполне разумным.

— И я тоже?

Гордон кивнул. Хелл сел и уронил голову на руки:

— Почему он просто не убил нас?

— Он не может убить силой мысли, — объяснил Шорр Кан. — Он способен лишь разрушить мозг каждому из нас, но, видимо, опасается лететь через Внешние Миры с тремя идиотами на борту. Он хочет, чтобы мы сами поубивали друг друга и остался кто-то один, которого он сможет без труда контролировать. Вероятно, ему нужен помощник для управления кораблем. — Он посмотрел на дверь в кормовую часть. — Так мы его не одолеем…

Гордон обернулся к экрану, на котором звезды и космические течения с обманчивой медлительностью подкрадывались к кораблю. Это был один из самых трудных для навигации районов Внешних Миров, и Шорр Кан не зря беспокоился из-за высокой скорости. А что, если…

Ему в голову пришла отчаянная идея, настолько отчаянная, что Гордон не решился тратить ни секунды на ее обдумывание. Он кинулся к панели управления и принялся наугад нажимать на кнопки и крутить ручки во все стороны.

Маленький корабль словно сошел с ума. Он метнулся к широкой ленте течения, затем резко повернул к голубому солнцу и его планетам и тут же устремился в зенит к дважды двойной системе, все четыре звезды которой разинули ему навстречу свои пылающие пасти. Хелл Беррел и Шорр Кан дружно вскрикнули от неожиданности, когда их отбросило к стене.

Спрятавшийся в кормовой части х’харн тоже был ошарашен таким поворотом и даже не попытался остановить Гордона.

Хелл подобрался к креслу пилота и закричал:

— Вы совсем рехнулись? Не трогайте больше ничего или вы нас погубите!

Гордон отмахнулся от антаресианца:

— У нас есть единственный шанс справиться с этим существом — напугать его. Вы оба должны помочь мне. Делайте с управлением все, что вам вздумается. Он не сможет остановить всех троих.

Хелл уставился на головокружительную пляску звезд, планет и смертельно опасных течений на экране.

— Но мы же разобьемся! Это самоубийство!

Шорр Кан первым понял замысел Гордона.

— Хелл, он прав. Мы рискуем разбиться, но это единственный выход. — Он подтолкнул ошеломленного антаресианца к панели управления. — Действуйте!

Тот подчинился, хотя и не вполне понимал, для чего это нужно. Теперь они уже втроем отдавали кораблю бессмысленные команды. Звездолет встал на корму и сорвался в бешеную спираль.

— Эй, ты, на корме! — крикнул Гордон. — Ты умеешь читать мысли и должен понимать мои слова. Если мы разобьемся и погибнем, ты умрешь вместе с нами. Как только ты попытаешься взять кого-то из нас под контроль, все будет кончено.

Он ожидал, что его снова поразит холодная молния ментального удара, но этого не произошло. Через минуту Гордон почувствовал, как его голову прощупывает чужой разум — холодный, непонятный… и страшный.

«Остановитесь! — послал х’харн мысленный сигнал. — Мы все погибнем, если вы не прекратите это. Остановитесь!»

Глава 14

На лбу Гордона выступил пот. Взглянув на передний экран, он понял, что корабль с невероятной скоростью летит к плотной нитевидной туманности, распадающейся на отдельные течения.

Он убрал руки с панели управления.

— Прекратите! — велел он остальным. — Но будьте готовы продолжить в любой момент.

«Измените курс, или мы погибнем», — возникла в его голове тревожная мысль х’харна. Очевидно, существо видело глазами Гордона, что творится впереди.

— В какую сторону изменить курс? — резко спросил он. — К Магеллановым Облакам, где вы снова подчините нас своей воле?

«Мне нужно вернуться туда, — донесся сердитый ответ. — Но мы можем заключить соглашение».

— Какое соглашение?

«Вы направитесь к одному из ближайших необитаемых миров, приземлитесь там и покинете корабль».

Гордон оглянулся на вспотевшего, выбившегося из сил Хелла Беррела и мрачного, настороженного Шорра Кана.

— Я слышал его предложение, — кивнул Шорр Кан. — Вы тоже, Хелл? Не думаю, что мы много выиграем, заключив сделку. Эта тварь наверняка попытается обмануть нас.

«Нет», — вспыхнула в голове короткая мысль х’харна.

Гордон остановился в нерешительности. Он не видел других приемлемых условий при такой абсурдной ситуации: каждый из них был беззащитен перед психическим воздействием этого существа, но контролировать оно могло только одного.

Гордон мгновенно подавил пришедшую в голову идею. Сейчас он не хотел ее обдумывать.

— Полагаю, мы должны рискнуть, — сказал он, посмотрев на своих спутников.

«Хорошо, — торопливо ответил х’харн, даже слишком торопливо. — Я буду направлять вашего товарища, который поведет корабль к этому миру».

— Так же, как раньше? — усмехнулся Гордон. — Нет, я не позволю вам взять под контроль Хелла, а потом снова использовать его против нас.

«Но как же тогда…»

— Вам придется телепатически объяснить Хеллу, как управлять кораблем. Каждую команду он будет повторять вслух. Если нам хоть на мгновение покажется, что он находится под вашим контролем, мы снова начнем колотить по кнопкам, пока во что-нибудь не врежемся.

Ответа пришлось ждать долго. Хелл беспокойно поглядывал на экран. Туманность подобралась угрожающе близко, извиваясь, словно гигантская змея. Мигающие огоньки далеких звезд то и дело закрывали рукава пылевых течений.

Гордон угрюмо подумал: х’харну пора что-то решать, иначе у них всех не останется никаких шансов на спасение.

Эта мысль заставила х’харна поспешить с ответом, на что Гордон и рассчитывал.

«Хорошо, — согласился он. — Но ваш товарищ должен приступить к работе немедленно».

Хелл Беррел сел в кресло пилота. Гордон и Шорр Кан встали рядом с ним, внимательно следя за любыми изменениями его лица, за приборами управления и друг за другом.

— Он говорит, что это регулятор горизонтальной тяги, — объявил Хелл и потянулся к небольшой полированной ручке. — Пятьдесят градусов на восток… повернуть этот верньер влево на пять маленьких делений.

Огромная змея туманности скользнула прочь с экрана.

— Регулятор вертикальной тяги, — пробормотал Хелл, касаясь другой ручки.

Картина звездного неба на экране изменилась. Корабль по-прежнему мчался с немыслимой для любого другого звездолета скоростью, но теперь целенаправленно продирался сквозь звездные джунгли, двигаясь параллельно краю Галактики и нацелившись на звездный рой немного выше ее плоскости.

Напряжение стало невыносимым. Гордон понимал, что х’харн не намерен просто так их отпустить и наверняка припас какую-нибудь хитрость, ловушку, которая захлопнется, как только они приземлятся.

«Не думай об этом, — приказал он себе. — Следи за лицом Хелла, за его словами и действиями».

Как будто целая вечность прошла, прежде чем далеко впереди показалась желтая звезда, очень похожая на Солнце, и ее диск начал стремительно увеличиваться. Вскоре они увидели и планету.

— Это и есть тот самый мир? — спросил Гордон.

«Да», — пришел в его голову ответ х’харна.

Затем существо телепатически передало Хеллу новые указания, тот пробубнил себе под нос: «Торможение… на два деления» — и тронул еще одну ручку.

Гордон внимательно наблюдал за антаресианцем. Если х’харн собирается снова взять его под контроль, то это случится совсем скоро. Пока на лице Хелла оставалось разумное выражение, но Гордон знал, как быстро может все измениться под действием этой нечеловеческой силы. И когда это произойдет…

«Не думай об этом! Не думай!»

Планета неслась им навстречу — серо-зеленый шар, скрытый за облаками. Далеко в стороне от их траектории блеснул океан.

— Торможение… повернуть верньер еще на два деления, чтобы выровнять орбиту, — повторил Хелл Беррел инструкции х’харна. И продолжил после минутной паузы: — Стрелку к центру третьей шкалы… выровнять орбиту. Дифферент на четыре деления.

Он покрутил очередную ручку, корабль развернулся и начал кормой вперед опускаться к поверхности планеты.

— Руль высоты… на три деления, — пробормотал Хелл Беррел.

Они пролетели сквозь пелену облаков, и в этот момент откуда-то донесся приглушенный звон.

— Сигнал перегрева. Уменьшить скорость снижения на два деления.

Хелл покрутил еще одну ручку.

Планета на заднем экране стремительно увеличивалась в размерах. Уже можно было различить зеленые леса и равнины с серебряной лентой реки. Шорр Кан учащенно задышал.

«Он так же взвинчен, как и я, — отметил Гордон. — Думай о Шорре Кане… думай о том, можно ли ему доверять».

— Еще на полделения меньше, — сказал Хелл, поворачивая ручку.

Гордон начал действовать, когда они находились всего в тысяче футов над лесом. Он рванулся вперед с яростью человека, знающего, что у него не будет второго шанса. Хелл Беррел по-прежнему сжимал ручку руля высоты. Гордон ударил его по кисти, и ручка резко опустилась. Свист воздуха за бортом перешел в яростный рев.

Хелл что-то крикнул, и мгновением позже корабль ударился кормой о землю. Гордона отбросило на панель управления, так что едва не вышибло дух. Раздался протяжный треск и скрежет металлических конструкций. Наконец все затихло. Корабль замер, опрокинувшись набок, словно пьяный.

В голове у Гордона слегка прояснилось, он восстановил дыхание. Шорр Кан поднимался с пола, по его лицу из раны на лбу текла кровь. Хелл Беррел продолжал лежать неподвижно. Перепуганный Гордон быстро перевернул его на спину и проверил пульс на горле.

— Мертв? — спросил Шорр Кан, затем расстегнул рубашку и оторвал полоску ткани от нижнего белья.

Все еще тяжело дыша, Гордон приподнял веко Хелла и покачал головой:

— Потерял сознание. Но не думаю, что он сильно пострадал.

Шорр Кан приложил к ране на голове кусок ткани, и та мгновенно побагровела.

— Повезло, мы все могли погибнуть, — сказал он и хмуро посмотрел на Гордона. — Какого черта вы устроили эту…

Он вдруг замолчал. Шорр Кан соображал едва ли не быстрее всех в Галактике. Он принялся рассматривать покореженный при падении корабль.

Кормовая часть была смята в гармошку. Она приняла на себя всю силу удара. Шорр Кан снова повернулся к Гордону с холодным блеском в глазах:

— Вы что-нибудь слышите?

Гордон затих, слушая не только ушами, но и всем своим разумом.

— Ничего, — произнес наконец он. — Ни малейшего всплеска. Думаю, х’харн погиб в момент аварии.

— Еще бы он не погиб, при таком-то ударе, — признал Шорр Кан. — Разумеется, именно этого вы и добивались.

Гордон кивнул. После ментального поединка он чувствовал ужасную слабость.

— Он все равно не отпустил бы нас. Это точно. Я просто использовал свой шанс и ударил первым.

Шорр Кан скомкал пропитанную кровью ткань, кивнул и тут же поморщился от боли.

— Должен признать, Гордон, что вы очень смелы в своих выводах. Но думаю, вы были правы. Полагаю, он разрушил бы мозг каждого из нас… или по крайней мере двоим, прежде чем отпустить нас на свободу. Как говорится, мы слишком много знали.

— Да, — согласился Гордон. — Жаль только, что мы не узнали еще больше.

Хелл Беррел так долго не приходил в себя, что Гордон начал волноваться. Наконец антаресианец очнулся, жалуясь, что переломал себе все кости, но тут же добавил, что игра стоила свеч. Затем прищурился, оценивающе глядя на Гордона:

— Не уверен, что у меня хватило бы на это смелости.

— Вы космолетчик. Вам слишком хорошо известно, чем все это должно было закончиться. — Гордон кивнул на искореженную обшивку корабля. — Тащите сюда свои переломанные кости и помогите нам.

Хелл рассмеялся, покачав головой, и подошел к ним. Не скоро им удалось приподнять край обшивки, но другого пути наружу не было — замок безнадежно заклинило. К тому же удар при посадке проделал за них большую часть работы. Наконец они вылезли под теплые лучи желтого солнца и спрыгнули на зеленую траву.

Гордон удивленно огляделся. Этот мир, или, по крайней мере, его часть, очень напоминал Землю. Они стояли на опушке леса, в просветах между деревьями виднелась холмистая равнина. Голубое небо, золотистое солнце и свежий воздух, наполненный ароматом листьев и травы. Правда, те деревья и кусты, которые он успел рассмотреть, отличались в мелких деталях, но в общем и целом сходство с земным пейзажем в зоне умеренного климата было поразительным.

Хелла Беррела занимали совсем другие мысли. Он хмуро разглядывал обломки корабля, умчавшего их так далеко в малоизведанную часть Галактики.

— Ему уже никогда не взлететь, — вздохнул антаресианец.

— Даже если бы он не был поврежден, — напомнил Гордон, — вы не смогли бы управлять им без помощи х’харна.

Хелл кивнул:

— И теперь мы остались без корабля на необитаемой планете.

Гордон понял, что хотел сказать капитан: они сели на мель и могут застрять здесь навсегда.

— А она точно необитаемая? — спросил Шорр Кан, остановивший наконец кровотечение. — Я помню, что х’харн так и сказал, но ведь этот дьявол мог и соврать. Перед самым крушением мне показалось, что я видел вдали город.

— Мм… — обеспокоенно протянул Гордон. — Если этот мир населен и х’харн стремился попасть именно сюда, то, скорее всего, здесь обитают негуманоиды, поддерживающие Нарата Тейна… И графов Внешних Миров.

— Я тоже подумал об этом, — заявил Шорр Кан. — Пожалуй, нам стоит провести разведку и действовать чертовски осторожно, чтобы не выдать себя. Город я видел где-то там, — показал он.

Они крались вдоль опушки леса, стараясь не отходить далеко, чтобы можно было в любой момент укрыться за деревьями. Зеленая равнина оставалась пустынной до самого горизонта. В лесу копошились причудливые птицы и мелкие зверьки, ветер привычно шелестел листвой. Но что-то в этой тишине не нравилось Гордону. Он вернул Шорру Кану заряды:

— Подготовьте свой станнер. Хоть какая-то защита.

— И все-таки я не понимаю зачем? — признался Хелл, пока Шорр Кан возился с пистолетом. — Зачем х’харн направил нас на свой корабль и хотел вернуться вместе с нами в Магеллановы Облака? Какая ему от нас польза?

— Мы с вами были бы ему бесполезны, — предположил Шорр Кан. — Подозреваю, что это существо не нуждалось во втором пилоте. Оно хотело заполучить Гордона.

— Бог мой! — ахнул Гордон, мгновенно покрывшись холодным потом. В стрессовой ситуации у него не было времени, чтобы все обдумать, но теперь он понял, к чему клонит Шорр Кан. — Но как он… Ну конечно же! Мы привлекли его внимание, когда убили другого х’харна и бросились бежать. Незаметно для нас он исследовал наши мозги. Вот почему он спрятался на этом корабле.

— Значит, он исследовал ваш мозг, — повторил Хелл. — И что он там нашел особенного, чтобы так отчаянно захотеть забрать вас с собой?

Шорр Кан иронично усмехнулся:

— Объясните ему.

— Послушайте, Хелл, недавно на Трооне вы узнали правду обо мне, но еще не успели осознать, что из нее следует. Сам император рассказал вам, что я — то есть мой разум — находился в теле принца Зарта в момент великой битвы с Лигой.

— Я никогда не забуду, — раздраженно ответил Хелл Беррел, — что это вы на самом деле вели в бой имперские корабли и применили…

Внезапно он замолчал и остался стоять с открытым ртом.

— Вот именно, — сказал Гордон. — Это я, а не Зарт Арн управлял секретным оружием империи — Разрушителем.

— Тем самым, — подчеркнул Шорр Кан, — с помощью которого тысячи лет назад разгромили х’харнов, когда они в первый раз вторглись в нашу Галактику.

Хелл наконец закрыл рот и во все глаза смотрел на Гордона.

— Ну конечно! Секрет Разрушителя всегда был известен только членам императорской семьи. И если в руки х’харнам — или что там у них вместо рук — попадет тот, кто применял это оружие в бою, они будут ужасно рады. Да, я понимаю, но…

— Предлагаю отложить обсуждение и взглянуть вон туда, — нетерпеливо перебил его Шорр Кан.

Они посмотрели сквозь деревья на просторную равнину. В нескольких милях от леса по ней быстро передвигались какие-то темные пятна. Сначала Гордон решил, что это стадо диких животных. Но в их походке, в том, как они подпрыгивали над землей, ему почудилось что-то неправильное.

Не приближаясь к лесу, странные существа умчались куда-то на север. Когда они пробегали мимо, Гордон успел рассмотреть их. И ему очень не понравилось то, что он увидел.

Они не бежали и не летели — это было нечто среднее между бегом и полетом. Двуногие короткокрылые птицы, размером крупнее, чем раса Корханна, были лишены счастья иметь перья. В их облике сохранилось много общего с рептилиями, например с птеродактилями. Серые или желтовато-коричневые кожистые крылья, уродливая, отдаленно напоминающая человеческую голова с выпуклым черепом и длинным, устрашающего вида зубастым клювом. Как и у народа Корханна, крылья служили им одновременно и руками. И оканчивались мощными когтистыми пальцами.

Гордону показалось, что в руках они держали оружие.

Глава 15

С неба лился свет желтого солнца, ветер трепал зеленую листву Все было так похоже на июльский день на Земле, и Гордон никак не мог поверить, что находится на незнакомой планете далекой звезды.

Именно поэтому крылатые двуногие существа так напугали его. Словно он встретил этих гротескных чудищ где-нибудь в Огайо или Айове.

— Это кхалла, — сказал Шорр Кан. — Когда Нарат Тейн прилетел на Аар для переговоров с Сином Кривером, он привез с собой пеструю компанию негуманоидов — среди них были и эти жуткие твари.

Спрятавшись в траве, они продолжали наблюдать. Кхалла помчались дальше на север, не глядя по сторонам. Вскоре они превратились в далекие точки, а затем и вовсе пропали из виду.

Шорр Кан прищурился и прикрыл рукой глаза от солнца:

— Там… вдали.

Они пригляделись и увидели еще одну группу, спешившую на север.

В ту же сторону, куда направлялись Гордон и его спутники. «Не самое приятное совпадение», — решил он.

— В любом случае это подтверждает, что я видел там город. — Шорр Кан нахмурился, напряженно глядя вдаль. — Вероятно, там есть и космодром. Думаю, в ближайшее время сюда прилетят корабли графов, а кхалла спешат им навстречу. Похоже, Нарат Тейн собирает все негуманоидные расы.

Что-то болезненно сжалось в груди Гордона.

— Собирает… для чего?

— Для давно спланированного вместе с графами Внешних Миров нападения на Фомальгаут, — спокойно ответил Шорр Кан.

Гордон вскочил и, дрожа от негодования, вцепился обеими руками в горло Шорра Кана:

— Нападения на Фомальгаут? Вы знали об этом и ничего мне не сказали?

Лицо Шорра Кана осталось невозмутимым. Так же, как и голос, хотя это было непросто, поскольку Гордон продолжал душить его.

— Разве у нас была после бегства с Аара хоть одна свободная минута, чтобы спокойно поговорить?

Шорр Кан спокойно встретил гневный взгляд Гордона, и тот разжал пальцы. Но страх не отпускал его. И вместе со страхом пришло чувство вины. Он не должен был оставлять Фомальгаут и принцессу Лианну.

С того момента, как Нарат заманил их в ловушку на Тейне, нападение стало неизбежным. Гордон должен был остаться с Лианной и сделать все возможное, чтобы защитить ее. Она упрекнула его, что он больше любит приключения, чем ее. И он разозлился. Но возможно, Лианна сказала правду.

— Когда это случится? — спросил Гордон и сам не узнал свой голос.

Встревоженный Хелл тоже что-то хотел сказать, но Гордон сейчас не слышал никого, кроме Шорра Кана.

— Как только все силы будут готовы, точнее я не знаю, — пожал плечами тот. — Син Кривер не раскрыл мне все свои планы. Но корабли графов будут сопровождать транспорт, перевозящий орды Нарата Тейна.

— Понятно.

Гордон сжал кулаки и заставил себя размышлять здраво. Паника не поможет ни ему самому, ни Лианне.

— Какую роль во всем этом будут играть х’харны?

Шорр Кан покачал головой:

— Не могу сказать. Син Кривер был очень скрытен во всем, что касалось его отношений с х’харнами. — Он помолчал и рассудительно добавил: — Мне показалось, что х’харны водят на поводке и Сина Кривера, и всех остальных. Как собирался и я сам.

— Вы хоть раз в жизни играли честно? — возмущенно спросил Хелл Беррел.

— Да, и довольно часто, — кивнул Шорр Кан. — На самом деле я никогда не прибегаю к обману, если он не приносит никакой выгоды.

Хелл с отвращением фыркнул.

Гордон едва ли слышал их разговор. Он расхаживал взад и вперед, тревожные мысли вихрем крутились в его голове.

— Нам необходимо вернуться на Фомальгаут, — заявил он.

— Это будет непросто, — заметил Шорр Кан. — У местных обитателей нет космических кораблей. Вы же их видели. Довольно примитивные создания.

Лицо Гордона застыло в напряженном раздумье.

— Вы говорили, что скоро здесь приземлятся корабли графов, чтобы забрать кхалла?

— Ага, догадываюсь, что вы задумали. Мы просто захватим какой-нибудь из этих кораблей, чтобы предупредить Фомальгаут. Приятель, не теряйте голову, черт побери!

— Он, конечно, бессовестный негодяй, но сейчас он прав, — вмешался Хелл Беррел. — Эти крылатые дьяволы будут стаями виться вокруг кораблей.

— Хорошо, хорошо, — уступил Гордон. — Но нам в любом случае нужен корабль. Подскажите, как еще мы можем его раздобыть.

По выражению меднокожего лица Хелла было отчетливо видно, как мучительно он ищет выход из тупика.

— Можно попробовать один способ, — заявил после минутного раздумья Шорр Кан.

Гордон и Хелл замерли в ожидании, опасаясь упустить тонкую нить надежды. Шорр Кан продолжал размышлять, покусывая губу. Наконец он сказал Гордону:

— Предположим, мы найдем корабль. Предположим, что нам удастся долететь до Фомальгаута. Но насколько я понимаю, принцесса Лианна тут же прикажет казнить меня.

— Я позабочусь о том, чтобы она этого не сделала, — ответил Гордон.

Это было смелое обещание, и Шорр Кан не сдержал скептической усмешки, немного задевшей Гордона.

— Вы можете гарантировать это? — уточнил Шорр Кан. — Можете гарантировать, что вместо нее это не сделает кто-то другой — император, например?

Как бы ни хотелось Гордону солгать, он все-таки сказал правду:

— Нет, не могу. Но я почти уверен, что у меня достаточно влияния для спасения вас от казни, если только вы это заслужите.

— «Почти» звучит не очень утешительно, — заметил Шорр Кан. — Однако… — Он взглянул на Гордона, быстро проигрывая в голове различные варианты, затем пожал плечами. — Однако придется согласиться и на это. Вы даете мне слово, что сделаете все возможное для спасения моей шкуры?

— Да, — подтвердил Гордон. — Если вы поможете мне добраться до Фомальгаута.

Шорр Кан снова задумался.

— Хорошо. Если бы я не знал о вашей глуповатой привычке всегда держать слово, то не стал бы доверять вам. Но раз так, я согласен.

Хелл Беррел недовольно хмыкнул, но Гордон не обратил на него внимания.

— Так как же нам выбраться отсюда?

Черные глаза Шорра Кана заблестели.

— Есть только один способ — это корабли графов, которые прилетят сюда, чтобы забрать воинов кхалла.

— Но вы же сами сказали, что мы не сможем захватить корабль…

— Это правда, — усмехнулся Шорр Кан. — Но у меня есть определенный талант к подобным вещам, и я придумал способ. Послушайте, — торопливо продолжил он, — я помог вам сбежать с Аара, и мы вместе убили х’харна Суссюра. Но никто на Ааре, ни один из графов, не знает, что там произошло на самом деле. Им известно лишь, что х’харн найден мертвым, двое пленников — вы и Хелл Беррел — исчезли и я тоже куда-то пропал.

— К чему вы клоните? — спросил Хелл.

— Вот к чему. Предположим, я неожиданно объявляюсь в мире кхалла и рассказываю прилетевшим графам, что это вы убили х’харна и, убегая, взяли меня в заложники?

— А если они не поверят вам? — засомневался Гордон. — Если захотят узнать, где мы находимся и как вам удалось улизнуть от нас?

— Так в этом и заключается вся красота моей идеи. Я приведу вас с собой, понимаете, — со связанными руками, под прицелом станнера. Расскажу, как во время аварии мы поменялись ролями и теперь уже я взял вас в плен. Как они смогут усомниться, когда у них перед глазами будут все доказательства? Разве это не гениально?

Хелл Беррел вдруг заревел и бросился на Шорра Кана с такой яростью, словно хотел разорвать его на куски.

— Хелл, остановитесь! — крикнул Гордон.

— Остановиться?! — Антаресианец повернул к нему пылающее гневом лицо. — Разве вы не слышали, что он сказал? Как был подонком, так им и остался!

Шорр Кан был сильным человеком, но огромный антаресианец тряс его, словно терьер, вцепившийся зубами в крысу.

— Конечно, это красивая идея. Раз уж побег не удался, он приведет нас как пленных и объявит, что сам и не собирался никуда убегать. А нас бросит на съедение этим волкам!

— Подождите! — Гордон дернул Хелла Беррела за руку. — Отпустите его. Слишком многое поставлено на карту! Давайте обсудим его предложение.

Однако семена подозрения проросли и вуме самого Гордона, и он настороженно наблюдал, как Шорр Кан выбирается из объятий Хелла, с большой неохотой ослабившего хватку.

— Это очень похоже на двойную игру, в которой вы всегда были мастером, — заметил Гордон.

— Но только похоже, — усмехнулся Шорр Кан. — Хотя должен признать, что я рассматривал и такой вариант.

Гордон пристально посмотрел на него:

— Но потом передумали?

— Да, передумал, — ответил Шорр Кан таким терпеливым тоном, словно объяснял глупому маленькому ребенку — Я уже говорил вам и готов повторить снова: я могу обвести графов вокруг пальца, но у меня нет никаких шансов обмануть х’харнов. Одна неосторожная мысль — и мне конец. Поэтому я предпочту полететь на Фомальгаут. Это простая арифметика.

— У вас ничего не бывает просто, друг мой, — угрюмо заметил Гордон. — Именно поэтому мне трудно вам сейчас поверить — это слишком простое объяснение.

— Тогда давайте придумаем какое-нибудь другое, — с легкостью согласился Шорр Кан. — Например, дружеские чувства. Вы, Гордон, всегда были симпатичны мне, как я уже не раз говорил вам. Разве это ничего не значит?

— Черт побери, — пробормотал Хелл Беррел. — Самый большой негодяй в Галактике просит поверить в его дружеские чувства! Дайте я его задушу!

— Мне самому очень хочется, — признался Гордон. — Но подождите немного.

Он принялся шагать взад и вперед, стараясь мыслить четко и борясь с мучительными сомнениями и страхами.

— Все сводится к одному, — наконец решил он. — Только корабли графов могут прилететь в этот мир. И у нас есть лишь одна возможность попасть на эти корабли. Хелл, мы должны рискнуть. Отдайте ему станнер.

Хелл Беррел недоуменно посмотрел на него.

— Если у вас есть другая идея — излагайте, — проворчал Гордон.

Хелл долго стоял, низко наклонив голову, как разъяренный бык. Затем выругался и протянул оружие Шорру Кану.

Тот мгновенно направил станнер на антаресианца.

— Теперь вы мои пленники, — с усмешкой объявил он. — Хелл был абсолютно прав: я собираюсь передать вас графам.

Хелл Беррел потерял голову от ярости. С диким ревом он бросился вперед, прямо на дуло пистолета, занеся руку для смертельного удара.

Шорр Кан ловко уклонился, пропуская антаресианца мимо себя, и звонко, самодовольно рассмеялся:

— Взгляните на него, разве он не очарователен?

Хелл неуклюже развернулся, взмахнув огромными ручищами, и с немым удивлением уставился на продолжавшего смеяться Шорра Кана.

— Простите меня, Хелл, но я вынужден был это сделать. Вы так упорно не доверяли мне, что я никак не мог разочаровать вас. — Шорр Кан подбросил станнер в воздух, играючи поймал и засунул за пояс. — Идемте скорей. Если мы встретим кого-нибудь по дороге — все равно, людей или кхалла, — мне придется связать вас, но пока в этом нет необходимости.

Он дружески похлопал антаресианца по спине. Тот побагровел от злости, и Гордон не сумел сдержать усмешку.

Они двинулись по холмистой равнине на север, туда же, куда спешили стаи безобразных кхалла. Солнце спускалось все ниже, а затем, когда розовый закат сменился сумерками, что-то вспыхнуло вдалеке и трижды подряд над равниной пронеслись раскаты грома. Три звездолета опустились на планету.

Два часа спустя Гордон и его спутники, стоя в темноте, наблюдали картину, словно поднявшуюся из глубин ада.

Глава 16

Алые сполохи факелов освещали переполненные улицы города, больше напоминающего беспорядочное нагромождение жалких лачуг и сараев, разбросанных вдоль берега реки. Полудиким кхалла не требовалось ничего другого, кроме места для встреч и торговли, так что город был сравнительно невелик. Но сейчас по пыльным улицам бродили тысячи крылатых двуногих существ, создавая такую толчею, что ветхие стены домов трещали под натиском мощных тел. Колеблющиеся языки пламени отражались на кожистых крыльях и сверкали в змеиных глазах кхалла. От их непрестанных пронзительных и хриплых выкриков звенело в ушах. Они казались Гордону ордами невыразимо отвратительных демонов.

Внимание всей толпы было приковано к трем звездолетам, приземлившимся рядом с жалким городишком. Силуэты двух крупных транспортных кораблей неясно вырисовывались в темноте. Третий корабль, небольшой быстроходный крейсер, казался крошечным рядом с ними. Кхалла сгрудились на площадке между звездолетами и городом.

— Нам нужен транспортный корабль, — решил Шорр Кан. — Крейсерами командуют сами графы.

— Это стадо мало что сможет сделать против армии звездного королевства, — презрительно сказал Хелл Беррел.

— Но это всего лишь малая часть их армии, — возразил Шорр Кан. — На всех диких планетах Внешних Миров собираются сейчас подобные орды. Все негуманоидные расы откликнутся на зов Нарата Тейна.

Памятуя о том, как боготворят того геррны, Гордон ничуть не сомневался в этом.

— Крейсеры графов отвлекут на себя флот Фомальгаута, — добавил Шорр Кан. — А тем временем множество транспортных кораблей высадит эти полчища для штурма самой столицы.

Гордон представил себе это кошмарное зрелище и почувствовал новый приступ вины за то, что так не вовремя покинул Лианну.

— Фомальгаут — союзник империи, — напомнил Хелл Беррел. — Нам есть чем ответить на их атаку.

— Но она начнется неожиданно. К тому времени, когда подойдет имперский флот, Нарат Тейн уже займет трон Фомальгаута. И сбросить его оттуда будет непросто.

Шорр Кан не стал озвучивать неизбежный вывод, но он и так был понятен: Нарату Тейну необходимо стать единственным законным претендентом на престол, и поэтому Лианна не останется в живых.

— Мы так и будем стоять здесь, рассуждая обо всем этом? — резко спросил Гордон.

Шорр Кан задумчиво посмотрел на город с вершины небольшого холма, где они укрылись.

— Если я приведу вас как пленных, то смогу убедить представителя графов, что по-прежнему остаюсь союзником Сина Кривера. Но боюсь, что возникнет другая проблема. — Он показал на бестолково топтавшихся на месте и непрерывно вопивших омерзительных кхалла. — Судя по внешнему виду и тому, что я слышал о них, они разорвут нас на куски еще до того, как мы подойдем к кораблям.

— Вот в этом я готов вам поверить, — согласился Хелл. — Они и так были дикарями, а сейчас и вовсе на грани безумия.

Шорр Кан пожал плечами:

— Не стоит самим напрашиваться на такую жуткую смерть. Лучше подождать более удобной возможности. Но руки я вам свяжу уже сейчас. Когда появится шанс, нужно будет действовать быстро.

Гордон согласился, хотя перспектива оказаться в таком беспомощном состоянии в толпе кхалла его совсем не радовала. Он утешал себя тем, что и свободные руки мало чем могли бы ему помочь. Но Хелл Беррел наотрез отказался.

— Черт возьми! Вы же не хотите сидеть здесь до самой смерти? — рявкнул на него Гордон.

— Думаю, долго мы в любом случае не проживем, — пробормотал антаресианец, глядя на толпу кхалла.

Однако он все-таки заложил руки за спину и позволил связать их.

Затем они снова уселись на траве, ожидая подходящего момента.

С неба на них смотрели яркие звезды Внешних Миров. Ветер доносил хриплые крики с той стороны, где горели факелы. Гордон вдыхал терпкий аромат теплой травы, такой знакомый, что на него невольно нахлынули воспоминания.

Давным-давно, когда он еще был Джоном Гордоном из Нью-Йорка, его пригласил погостить приятель из штата Огайо. Они сидели летней ночью на теплой земле, вокруг порхали светлячки, и запах высохшей на солнце травы был точно таким же, как сейчас.

Гордон вздрогнул, внезапно ощутив себя заблудившимся во времени и в пространстве. Что он здесь делает, в этом странном диком месте? Густой аромат травы искушал его, звал обратно в родной мир, где звери не разговаривают такими кошмарными голосами, не собираются в бесчисленные полчища, где нет х’харнов, где звезды кажутся безмерно далекими, где жизнь не так великолепна, но и не наполнена выворачивающими душу ужасами.

Но затем на помощь Гордону пришли другие воспоминания. Он вспомнил о Лианне, и его смятение мгновенно прошло. Теперь он точно знал, что только одно имеет значение. Он должен выжить и вернуться на Фомальгаут, чтобы предупредить об опасности.

Внезапно Шорр Кан вскочил на ноги и показал на город:

— Смотрите!

Гордон и Хелл Беррел тоже встали. В суетящейся толпе кхалла появились два обычных человека. Они стояли чуть в стороне, словно им не хватало воздуха.

— У одного из них эмблема булавы, — определил Шорр Кан. — Кто-то из помощников Сина Кривера. Мы не можем упустить такую возможность. Пойдем скорее!

Он жестко толкнул Гордона в спину, и они с Хеллом Беррелом начали спускаться по заросшему травой склону. Шорр Кан шел следом, направив на них ствол станнера.

— Быстрее, черт побери! — прорычал конвоир. — Пока они не вернулись на корабль.

«Пленники» поспешили вниз по склону, спотыкаясь и поскальзываясь. Звездного света не хватало, чтобы разглядеть дорогу, а со связанными за спиной руками они вдруг сделались ужасно неуклюжими. Гордон заметил, как те двое развернулись, чтобы пробраться сквозь толпу назад к кораблю.

Шорр Кан громко окликнул их. Мужчины обернулись, а кхалла внезапно перестали шуметь, увидев Гордона и его спутников.

— Бегом! — приказал Шорр Кан.

Они побежали. Но кхалла уже начали собираться вокруг них, расправляя крылья и размахивая оружием. Из зубастых клювов раздавались гневные выкрики.

Шорр Кан выстрелил. Ближайший кхалла упал и покатился по траве. Остальные замерли.

Двое мужчин изумленно следили за приближением незнакомцев. Теперь, в свете факелов, Гордон разглядел их лица. Тот, что носил на груди эмблему булавы, был невысоким и коренастым, со смуглым напряженным лицом. Второй выглядел моложе и держался не так уверенно.

— Придержите своих зверей! — крикнул им Шорр Кан. — Я союзник Сина Кривера, со мной два пленника.

Старший из двоих, явно сбитый с толку, прорычал какую-то команду на грубом языке кхалла. Чудища заспорили между собой, тревожно оглядываясь на станнер в руке Шорра Кана. Гордон и Хелл Беррел, тяжело дыша, остановились перед помощниками Сина Кривера.

Шорр Кан обратился к ним с гордым и независимым видом, как человек, привыкший повелевать:

— Кто вы такие?

— Я граф Обд Долл, — ответил коренастый и уставился на него так, словно не верил собственным глазам. — А вы… Вы ведь Шорр Кан! Я слышал, что вы сбежали с Аара вместе с двумя пленными имперцами.

— Вот с этими, — сказал Шорр Кан. — И уверяю вас, не по своей воле. Они взяли меня в заложники. К счастью, корабль разбился неподалеку отсюда и в поднявшейся суматохе мне удалось поменяться с ними ролями.

— Почему же вы сразу не пристрелили их? — удивился Обд Долл. — Зачем они вам?

— Потому что Сии Кривер хотел сам поговорить с ними. Кстати, где он сейчас?

— На Тейне, — помедлив, ответил коренастый.

Шорр Кан кивнул:

— Ну да, разумеется. Там же место общего сбора. Доставьте нас туда немедленно.

— Но я здесь выполняю задание, — возразил Обд Долл и начал перечислять все новые и новые отговорки, так что Гордон весь извелся от нетерпения.

Граф оказался не слишком сообразительным и совершенно не способным к оценке изменившихся обстоятельств.

— Кроме того, — добавил он, вызывающе выпятив подбородок, — откуда мне знать, что вы…

Лицо Шорра Кана помрачнело, а голос напоминал теперь недовольное тигриное урчание.

— Глупец, от этих пленников зависит судьба всей операции. Они срочно необходимы Сину Криверу. Думаете, ему понравится, что вы заставили его ждать?

Обд Долл не на шутку встревожился.

— Хорошо, — неуверенно произнес он. — Раз так, то я, конечно, согласен. Могу я предложить… связаться с Сином Кривером с нашего крейсера, сэр?

«Все это хорошо, — подумал Гордон, — но немного поздно». Кхалла уже оправились от первого шока и теперь были готовы расправиться с пленниками.

Шорр Кан предпринял смелую попытку, но эта фраза годится только для эпитафии.

Однако к Обду Доллу тоже вернулась прежняя уверенность. Он рявкнул на кхалла, приказывая им остановиться. Очевидно, они все-таки имели какие-то представления о дисциплине и поэтому неохотно отступили.

— Вам лучше пройти на корабль, — торопливо сказал Обд Долл. — Эти кхалла… дикие… ненадежные… Они ненавидят всех людей, кроме Нарата Тейна.

Гордон решил, что граф беспокоится в первую очередь о собственной шкуре. Но за это его трудно было винить. Возможно, кровожадных кхалла легко успокоил бы Нарат Тейн, но не двое чужаков из Внешних Миров. На самом деле младший из них, скорее, сам провоцировал птицеподобных существ, глядя на них с нескрываемым отвращением. А исходящий от него запах страха мог уловить даже Гордон.

Они двинулись к кораблю. Кхалла напирали со всех сторон, подпрыгивая, хлопая крыльями и приближаясь с каждым шагом. Они перекликались между собой резкими разгневанными голосами. Когда добыча приблизилась к спасительному люку крейсера, их глаза вспыхнули безумной яростью. Они жаждали разорвать пленников на куски, исклевать, как синицы общипывают ломтик сала. Гордон понял, что хрупкое подобие дисциплины не продержится и десяти шагов. Теперь он уже ощущал и запах собственного страха.

Младший из провожатых совсем запаниковал. Он вытащил из кармана маленький серый шарик и сказал срывающимся голосом:

— Нужно успокоить их парализующим газом.

— Нет! — всполошился Обд Долл. — Положите эту штуку на место, идиот! Мы успокоим первые ряды, а остальные тут же набросятся на нас. Просто идите вперед, осталось уже немного.

Кхалла хлестали людей короткими крыльями, царапали острыми когтями. Обд Долл отгонял их резкими криками, вероятно напоминая о верности Нарату Тейну, приказывая успокоиться и начать погрузку на транспортные корабли. Как бы там ни было, его призывы на время образумили дикарей, позволив беспрепятственно довести пленников до крейсера. Люк воздушного шлюза закрылся, оставив беснующуюся орду снаружи, и Обд Долл дрожащей рукой вытер пот со лба.

— Не нравится мне эта работа, — вздохнул он. — Без Нарата Тейна с ними чертовски трудно справиться.

— Вы держались молодцом, — похвалил его Шорр Кан. — Теперь свяжитесь с Тейном и скажите, что я поймал беглецов и скоро доставлю их.

В его голосе звучала такая властность, что Обду Доллу не осталось ничего другого, кроме как отдать салют:

— Будет исполнено!

Но стоило ему взглянуть на Гордона и Хелла Беррела, как в его голову закрались новые сомнения.

— А куда же я их помещу? У нас нет карцера. Это легкий крейсер для особых поручений.

— Заприте в воздушном шлюзе, — предложил Шорр Кан. — Только сначала заберите оттуда скафандры. Если они захотят выскочить в открытый космос, то скатертью дорога.

Он рассмеялся, а вслед за ним и Обд Долл со своим молодым напарником. Не смеялись только Гордон и Хелл Беррел. Они оглянулись на Шорра Кана, но тот снова превратился в важного, занятого человека, не имеющего времени на разговоры с двумя простаками, которых он так легко одурачил. Возможно.

Хелл хотел было выругаться, но сдержался. Помощники Обда Долла повели их к воздушному шлюзу по другому борту крейсера. Пришлось подождать, пока оттуда не вынесут скафандры и шлемы, а затем их загнали в похожую на гроб камеру. Внутренний люк закрылся с тихим шипением, напоминавшим ехидный смех.

Хелл Беррел мрачно посмотрел на массивный наружный люк.

— Ловко, — проворчал он. — Они заперли нас здесь и теперь могут в любой момент расправиться с нами, просто нажав кнопку на пульте.

Для еще большего удобства у входного люка имелся дублирующий ручной привод. Гордон и Хелл Беррел старательно избегали прикасаться к нему.

— Они не сделают этого, — покачал головой Гордон. — Шорр Кан сказал им, что мы нужны Сину Криверу живыми.

— Да, я это слышал. Но я также понимаю, что только мы можем рассказать правду о том, как он сбежал с Аара. Разумеется, это не важно, если он действительно на нашей стороне. Но если нет… Вряд ли он захочет, чтобы Син Кривер узнал об этом. Потому что граф может позвать х’харнов, чтобы исследовать его мозг. Думаю, он просто выбросит нас в открытый космос и скажет, что мы сами, как верные сыны империи, предпочли смерть позору. Скажите, Гордон, — с напряженным лицом спросил он, — вы действительно верите, что Шорр Кан не предаст нас?

— Да, но не из благородства, а просто потому, что мы — его единственный шанс на спасение.

Хелл постоял немного, хмуро уставившись на Гордона, а затем сел на пол и устало прислонился к стенке шлюза.

— Завидую вашей уверенности, — вздохнул он.

Глава 17

Крейсер гудел и дрожал, мчась сквозь Внешние Миры на максимальной скорости. Запертому в шлюзе вместе с антаресианцем Гордону казалось, что полет длится целую вечность. Иногда внутренний люк открывался, и вооруженные люди приносили им миски с едой и воду. Но больше ничего не происходило, Шорр Кан так ни разу и не появился.

Гордон все больше склонялся к тому, что Хелл Беррел был прав, не доверяя Шорру Кану. Заслышав шипение люка, он теперь первым делом оглядывался на наружный, чтобы убедиться, что вырвавшийся на свободу воздух не унесет их в вечную тишину космоса. Но пока открывался только внутренний люк.

Пока.

Отчаянное беспокойство за Лианну и сознание своей вины лишь усиливали его муки.

— Гордон, я все понимаю, но не могли бы вы все-таки умолкнуть? — не выдержал наконец Хелл Беррел. — Мы ни черта не можем сейчас сделать, и вы только действуете мне на нервы.

Гордон вспыхнул в ответ, но сдержал резкие слова, готовые сорваться с языка, стиснул зубы и уже привычно сел на пол, прислонившись спиной к стене и думая о том, в какого чертова нытика он превратился.

Из задумчивости его вывел тонкий, едва уловимый запах, острый и незнакомый. Он проникал в шлюз из отдушины, ведущей к вентиляционной системе корабля.

Гордон вскочил, подошел к отверстию и принюхался. И это было последнее, что он помнил, перед тем как упал лицом вниз на жесткий пол, но даже не почувствовал боли.

Очнувшись, он услышал тихое шипение. Затем кто-то потряс его за плечо и назвал по имени:

— Гордон, вставайте! Гордон!

Голос звучал очень настойчиво. У Гордона вдруг защекотало в носу, он дернул головой, закашлялся и открыл глаза.

Над ним склонился Шорр Кан с тонкой трубочкой в руке. По ней в нос Гордона с шипением поступал щекочущий газ.

— Это кислород, — объяснил Шорр Кан. — Он должен прочистить вам голову. Идемте скорей, вы мне нужны.

Гордон все еще чувствовал странную сонливость, но уже понемногу начал соображать.

— Меня усыпил газ из вентиляции, — пробормотал он.

— Да, — кивнул Шорр Кан, — парализующий газ. Мне удалось выкрасть со склада несколько баллонов и подключить их к системе вентиляции.

Гордон оступился и чуть ли не повис на Шорре Кане.

— А что с экипажем?

— Отключились, — усмехнулся тот. — Разумеется, я предусмотрительно надел скафандр и не снимал его, пока не отсоединил баллоны с газом и не провентилировал весь корабль. Вам лучше?

— Со мной все в порядке.

— Отлично. Весь экипаж спит сном младенца, но скоро они проснутся. Мне нужна ваша помощь, чтобы обезвредить их, и помощь Хелла, чтобы управлять кораблем, пока мы будем разбираться с экипажем. Я включил автопилот, но Внешние Миры — слишком опасный район.

Он подошел к Хеллу Беррелу, все еще лежавшему без сознания на полу, опустился на колени и поднес к его носу трубку с кислородом. Затем оглянулся на Гордона и улыбнулся во весь рот:

— Разве я не говорил, что постараюсь освободить вас?

— Говорили, — кивнул Гордон — и едва не ослеп от вспышки боли. — И освободили. Благодарю вас. Проблема лишь в том, что у меня теперь раскалывается голова.

Открыв глаза и увидев склонившегося над ним Шорра Кана, Хелл Беррел отреагировал инстинктивно и до смешного предсказуемо. Он моргнул и тут же вцепился огромными ручищами в горло врагу. Но антаресианец был еще слаб, как котенок. Шорр Кан оттолкнул его руки и поднялся с колен.

— Я вижу, вы оба мне благодарны, — заметил он.

Гордон помог антаресианцу встать и вкратце объяснил, что произошло. Но сомневался, что Хелл хоть что-нибудь понял, пока не прозвучала фраза: «Корабль летит на автопилоте, и вы срочно нужны на мостике».

Космолетчик до мозга костей, Хелл тут же взял себя в руки, забыв обо всем, кроме главного.

— На автопилоте? Здесь, во Внешних Мирах?

Он оттолкнул Гордона и направился к мостику решительной, хотя и нетвердой походкой.

Шорр Кан нашел на складе моток жесткой проволоки и вместе с Гордоном принялся связывать членов экипажа.

Последним был Обд Долл, лежавший в своей маленькой каюте. Шорр Кан задумчиво посмотрел на него:

— Нужно дать ему кислорода и привести в чувство. Он должен знать, когда Син Кривер и Нарат Тейн собираются напасть на Фомальгаут.

— А если он не скажет?

— Думаю, что сумею убедить его, — усмехнулся Шорр Кан. — Ступайте лучше на мостик. Вы слишком чувствительный человек и будете мне здесь только мешать.

Гордону не понравились его слова. Это прозвучало так, будто Шорр Кан собирался пытать графа. Но потом он подумал о Лианне, о том, что может с ней случиться, и отбросил все сомнения. Резко развернувшись, он вышел из каюты.

— Я рассчитал кратчайший курс к Фомальгауту, — не оборачиваясь, объявил Хелл Беррел, как только Гордон вошел на мостик. — Но он пройдет слишком близко к Тейну, и его никак не назовешь безопасным.

Гордон взглянул на экран. Маленький крейсер летел вдоль границы исполинского пылевого облака, светившегося в лучах скрытых внутри звезд, словно гигантский костер.

Гордону казалось, что корабль еле тащится, но он старался сдержать нетерпение. И не думать о том, чем сейчас занят Шорр Кан.

Вскоре тот сам появился на мостике, посмотрел на Гордона и с серьезным видом спросил:

— Надеюсь, здесь не было слышно криков?

Гордон рванулся к двери:

— Что вы с ним сделали?

Шорр Кан поймал его за руку:

— На вашем месте я не ходил бы туда. Если только вы…

— Если я что?

Шорр Кан невинно приподнял брови, в его глазах сверкнули веселые искорки.

— Если вы не хотите разочароваться. С Обдом Доллом все в порядке, не считая того, что он перепугался до полусмерти.

— Вы хотите сказать, что одними угрозами заставили его говорить?

— Так и было, — кивнул Шорр Кан. — Видите, как полезна бывает репутация бессердечного чудовища. Он сразу поверил, что я выполню свои обещания, и предпочел все рассказать, не дожидаясь подтверждения. Если он солгал, мы скоро узнаем это, но я думаю, что он сказал правду.

— Когда их флот двинется с Тейна к Фомальгауту?

— Обд Долл не знает конкретной даты. Он говорит, что все зависит от того, когда соберутся последние армии негуманоидов, а они продолжают прибывать по призыву Нарата Тейна со всех концов Внешних Миров.

Перед мысленным взором Гордона промелькнуло зловещее видение: как орды дикарей, не имеющих ничего общего с человеческой культурой — покрытых чешуей, поросших шерстью или крылатых, — стекаются к месту сбора, чтобы напасть на великое звездное королевство. Да, они откликнутся на зов Нарата Тейна. Гордон не сомневался, что Нарат безумен. Но некоторые особенности натуры делали его таким грозным вождем негуманоидов, каких Галактика прежде не видела.

— Но, судя по тому, сколько сил уже собралось, — продолжил Шорр Кан, — рискну предположить, что они оставят Тейн очень скоро. Вероятно, через несколько дней.

— А как насчет х’харнов? — вступил в разговор Хелл Беррел. — Они будут участвовать в нападении?

Шорр Кан покачал головой:

— Обд Долл клянется, что ему ничего не известно. У х’харнов нет флота в нашей Галактике. Он говорит, что только Син Кривер и два-три его помощника знают — если кто-либо знает вообще, — какую роль во всем этом сыграют х’харны.

Гордон изо всех сил старался не поддаваться эмоциям и рассуждать спокойно.

— Хелл, передатчик этого корабля сможет послать сообщение на Фомальгаут?

Хелл Беррел заглянул в рубку связистов рядом с мостиком и через пару минут вернулся.

— Да, сможет, но мощности хватит только на голосовой сигнал, без стереоизображения.

— Вы хотите послать предупреждение на Фомальгаут прямо сейчас? — встрепенулся Шорр Кан.

— Разумеется, — сказал Гордон. — Вы же сами все понимаете: фактор времени и большая вероятность того, что мы не долетим до Фомальгаута.

— Сначала подумайте вот о чем: Тейн и флот графов находятся как раз между нами и Фомальгаутом. Они наверняка перехватят сообщение и пошлют за нами самые быстроходные крейсеры…

— Нам придется пойти на этот риск, — отмахнулся от его возражений Гордон. — Фомальгаут нужно предупредить любой ценой.

— Вы не дали мне закончить, — не отступил Шорр Кан. — Графы вынуждены будут немедленно ударить по Фомальгауту, прежде чем там смогут организовать оборону. На их месте я поступил бы точно так же.

Гордон не задумывался об этом, и теперь его терзали сомнения.

— Я согласен с Гордоном, — заявил Хелл. — Нужно рискнуть и предупредить их. К счастью, графы лишены и вашего мужества, и вашей дерзости.

— Спасибо, я тронут, — спокойно ответил Шорр Кан. — А что мы будем делать дальше?

— Надеяться на удачу, как говорит Гордон.

— Какую удачу? Стоит им перехватить сообщение, и через несколько минут нас возьмут в кольцо.

— На этот счет у меня есть одна идея, — признался Хелл.

Он коснулся панели управления, и перед ним появилась большая объемная карта Внешних Миров.

— Хорошо, — согласился Шорр Кан. — Посмотрите сами.

Он показал расположение корабля и Тейна, и даже Гордон, не привыкший к таким картам, сразу понял, что им вряд ли удастся проскочить мимо поднятого по тревоге флота графов. Разве что чудом.

Но Хелл ткнул пальцем в рой ярко-красных точек, обозначавших течение повышенной опасности. Оно находилось как раз между ними и Фомальгаутом, а одним из рукавов подбиралось к самому Тейну.

— Мы могли бы срезать путь, — объяснил Хелл. — Вот здесь.

Шорр Кан изумленно посмотрел на него:

— Через Расколотые Звезды? — Он нервно хохотнул. — Хелл, я вас недооценивал.

— Что такое Расколотые Звезды? — спросил Гордон.

— Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему Внешние Миры так ужасно замусорены? — задал встречный вопрос Хелл Беррел.

— У меня не хватило времени, чтобы изучить происхождение звезд.

— Ученые говорят, — продолжил Хелл, — что давным-давно здесь сошлись на встречных курсах два звездных скопления. Они проскочили одно сквозь другое, не получив особых повреждений. Но и немногих пострадавших звезд вполне хватило, чтобы усыпать мусором все Внешние Миры. Каждое из скоплений имело ядро с более плотным расположением звезд. И когда эти ядра пересеклись, эффект был потрясающий. Звезды сталкивались и разлетались на осколки, из которых образовался вихрь, вобравший в себя целые планеты, их обломки и черт знает что еще. Мало кто осмеливался забираться в эти джунгли, но по крайней мере два исследовательских корабля проскочили их насквозь. Если смогли они, мы тоже попробуем. Думаю, не нужно объяснять, насколько это опасно, — как нечто второстепенное добавил антаресианец.

— Не важно, — сказал Гордон.

— Мое мнение никого не интересует? — уточнил Шорр Кан.

— Нет, — в один голос ответили Хелл и Гордон.

Шорр Кан пожал плечами.

— Когда свяжетесь с Фомальгаутом, — попросил Гордон антаресианца, — скажите им, что мы узнали о готовящемся нападении графов, но не упоминайте о Шорре Кане. Они ни за что не поверят в эту историю и могут посчитать наше предупреждение обманом.

Хелл Беррел кивнул:

— Раз уж вы желанный гость при дворе Фомальгаута, я пошлю сообщение от вашего имени. У вас есть какой-нибудь особый пароль, по которому они сразу вас опознают?

Гордон задумался.

— Скажите, что это говорит человек, когда-то назвавший Корханна, министра по делам негуманоидов, скворцом-переростком. Корханн поймет.

Отметка крейсера медленно ползла по карте, пока не приблизилась к зловещему рою красных точек, обозначавших течение. Только после этого Хелл Беррел отправил сообщение на Фомальгаут.

И корабль тут же нырнул в вихрь Расколотых Звезд.

Глава 18

Это был настоящий кошмар для пилота.

На оптическом экране Расколотые Звезды казались всего лишь районом, где искры звездного света располагаются немного плотней, чем обычно, но маленькому кораблю вполне по силам проскочить между ними.

Однако радары и сенсоры показывали совсем другое. На них темные холодные осколки звезд свивались в конические и плоские спирали. Вместе с ними кружились мелкие камни и пыль, когда-то бывшие планетами. А дальше яростно сияли уцелевшие звезды.

Компьютеры, принимавшие импульсы радаров и управлявшие движением крейсера, щелкали, как челюсти взбешенной старухи. Хелл Беррел, сгорбившись над панелью управления, прислушивался к шуму и следил за быстро менявшимися символами на дисплеях, лишь изредка выбрасывая руку, чтобы задать новый курс.

Гордон и Шорр Кан, стоя у него за спиной, то смотрели на карту, по которой сквозь рой красных точек еле-еле ползла отметка корабля, то с благоговейным страхом оглядывались на мерцающий экран радара.

— Однажды я побывал в туманности Ориона, но там были детские шалости по сравнению с этим, — пробормотал Гордон. — Есть ли у нас вообще хоть какой-нибудь шанс?

— Есть, если мы не попадем в еще более сложный участок, где радары уже не смогут вовремя определять опасность. Но я подскажу вам, как увеличить наши шансы почти до ста процентов.

— Как?

— Слезьте с моей шеи, черт возьми! — проревел Хелл не оборачиваясь. — Сядьте и успокойтесь. Мне будет проще справиться с этой адской работой без ваших причитаний.

— Он прав, — кивнул Гордону Шорр Кан, и они отступили назад. — Нам здесь нечего делать… Хотя постойте! Есть одно дело, которым можно заняться. Я вернусь через минуту.

Он отправился в кормовую часть крейсера. Гордон устало опустился в кресло, предназначенное для высшего начальства, чтобы сидело и донимало пилотов.

Хелл уверял, что радар не показывает никаких признаков погони. Увидев, как крейсер нырнул в Расколотые Звезды, графы наверняка посчитали беглецов покойниками. И Хелл подозревал, что они были правы.

Шорр Кан вернулся с двумя пластиковыми бутылками, наполненными бледным ликером, слегка напоминавшим по виду молоко.

— Я был уверен, что у Обда Долла что-нибудь припрятано, — усмехнулся он. — Графы Внешних Миров не дураки выпить. Вот, возьмите.

Гордон взял бутылку, но посмотрел на Шорра Кана с удивлением:

— Пить? Сейчас? Здесь? — Он кивнул в сторону экрана радара. — Когда в любой момент какая-нибудь глыба может…

— Именно сейчас. — Шорр Кан сел в кресло. — Или вы считаете, что у нас еще будет более подходящий момент?

Гордон пожал плечами. Возможно, Шорр Кан в чем-то и прав. Ведь Хелл просил их помолчать и не мешать ему в этой утомительной игре со смертью. Что ж, хорошо. Гордон будет молчать. Он поднес бутылку к губам и отпил немного.

Может быть, этот ликер и выглядел как молоко и так же легко вливался в глотку, но через мгновение внутренности Гордона обожгло адским пламенем.

— Он получше того, что мы пили в Темных Мирах, — заметил Шорр Кан.

— Помнится, когда мы с Лианной оказались у вас в плену на Талларне — как же давно это было! — вы сказали, что не держите у себя спиртного, чтобы не испортить имидж аскетичного вождя Лиги.

— И сильно это мне помогло в конечном итоге? — криво усмехнулся Шорр Кан и посмотрел на Гордона с чем-то похожим на восхищение. — У меня в руках была вся Галактика, но тут пришли вы и все отняли. Вынужден отдать вам должное, Гордон, вы настоящий грабитель.

Гордон обернулся и встревоженно глянул на экран. Казалось, ничего не изменилось, но по корпусу корабля что-то стучало и скрежетало.

— Расслабьтесь, — посоветовал ему Шорр Кан. — Это всего лишь крошечные частицы, чуть больше атомов. Не о чем беспокоиться. Я вдруг подумал, — добавил он, — что вы, несмотря на все свои достоинства, всегда были немного дерганым.

— Мне кажется, — произнес сквозь зубы Гордон, — что это вполне естественная реакция на опасность.

— Посмотрите лучше на меня. Я нахожусь в такой же опасности, что и вы. Даже в большей. Потому что, даже если мы выберемся из этой передряги, мои беды еще не закончатся. Я спасаюсь бегством — уже во второй раз, — я, который был повелителем Темных Миров. Но разве я расстраиваюсь? Ни капли. Если Шорру Кану суждено умереть, он умрет с высоко поднятой головой.

Он театральным жестом поднял бутылку, но улыбка на его смуглом лице оставалась все такой же насмешливой.

Гордон покачал головой. Иногда Шорра Кана просто невозможно заставить молчать.

— Так что пейте с легким сердцем, — продолжил тот. — Мы благополучно проскочим сквозь этот ад, а потом, когда доберемся до места, вы спасете мою шкуру. Надеюсь.

Компьютеры затрещали еще сильнее. На экране радара с бешеной скоростью мелькали какие-то точки. Хелл Беррел так сгорбился над панелью управления, что казалось, будто он смирился с неизбежным концом. И Гордон решил занять голову чем-то другим.

Он думал о Лианне. Странно, но даже сейчас, когда все начинало казаться ненастоящим в леденящем душу ужасе близкой смерти, Лианна оставалась реальной. Гордон понимал, что навсегда потерял ее, даже если каким-то чудом выживет. Но от мыслей о ней становилось радостно на душе.

— Знаете, Гордон, — снова заговорил Шорр Кан, — долгое время вы мне казались песчинкой, попавшей в двигатель. Вас выдернули из привычного окружения и вашего времени, зашвырнули в будущее, до которого вам не должно быть никакого дела, и все вдруг пошло наперекосяк. Понимаете, вы с самого начала нарушили порядок во всей Галактике.

— На самом деле я нарушил планы одного Шорра Кана, вот и все, — сухо возразил Гордон.

— Возможно, — согласился бывший диктатор, изящно махнув рукой. — Но скажите, за каким чертом вы в первый раз появились у нас? Я уже спрашивал, но тогда вы пытались обмануть меня, и теперь я не верю тем объяснениям.

— Честно говоря, я сам теперь смутно это представляю, — признался Гордон, сделал еще один глоток и задумался. — Один человек, по имени Кеог, пытался убедить меня, что я видел будущее лишь в своих фантазиях. Я просто ненавидел тот мир, объяснял он, и в своих мечтах представлял звездные королевства и великие битвы в космосе. Конечно же, мы в те времена и думать не могли о межзвездных полетах, поэтому мои рассказы казались ему довольно дикими.

— У нас есть специальное прозвище для таких людей, — сказал Шорр Кан. — Однопланетники. Они намертво вцепляются в свой родной мир, опасаясь, что вне его их подстерегает что-то ужасное или отвратительное.

Гордон снова посмотрел на экран:

— В настоящий момент я не уверен, что эти люди так уж сильно не правы.

Картина позади сгорбленной фигуры Хелла Беррела постепенно менялась.

Огненные точки плотнее прижались друг к другу. Корабль словно приближался к стене звезд, и не стоило даже пытаться проскочить здесь. Хелл, конечно же, должен вскоре изменить курс.

Но время шло, а все оставалось по-прежнему. Гордон отпил еще немного. Пылающая стена звезд росла, а Хелл все еще не свернул в сторону. Гордон едва сдерживал желание броситься к антаресианцу и ударить его по руке, чтобы заставить совершить маневр. Но он понимал, что ничего не смыслит в управлении звездолетом, и раз уж он доверил корабль и свою жизнь Хеллу, то не остается ничего другого, кроме как сидеть и ждать.

— Вблизи звезд течение слабее, — объяснил Шорр Кан, видимо догадавшись, что он сейчас чувствует. — Они притягивают большую часть мусора. Поэтому мы и летим таким курсом.

— Спасибо, что успокоили нервного новичка, — сказал Гордон. — Очень мило с вашей стороны.

— Я вообще ужасно отзывчивый человек, — усмехнулся Шорр Кан. — Что бы обо мне ни говорили.

Они сидели и пили ликер. Гордон старался не смотреть на экран и не слушать, как потрескивают компьютеры. Так продолжалось бесконечно долго, и он чуть не вздрогнул от неожиданности, когда корабль наконец вырвался из звездного роя на темный и чистый простор открытого космоса.

Хелл Беррел хлопнул огромной ручищей по кнопке автопилота и развернулся в кресле. В первый раз за весь полет Гордон увидел его лицо, исполненное дикого ликования.

— Черт возьми, я сделал это! — хрипло и торжествующе крикнул он. — Я прошел сквозь Расколотые Звезды!

Увидев, что его спутники почти опорожнили обе бутылки, он заметно умерил свои восторги.

— Будьте вы прокляты на веки веков, — проворчал Хелл, подойдя к ним. — Пока я был занят, вы преспокойно сидели здесь и пили, ни о чем не заботясь!

— Вы же просили не беспокоить вас, — спокойно возразил Шорр Кан.

Каменное лицо Хелла побагровело. Он глубоко вдохнул, а затем раскатисто рассмеялся:

— Теперь я все понял. Принесите еще бутылку. Пожалуй, мне тоже нужно немного выпить.

Они вышли из Внешних Миров, и впереди засиял белый маяк Фомальгаута.

Лишь много часов спустя Хелл Беррел снова появился на мостике, потягиваясь и зевая. Он посмотрел на Гордона и Шорра Кана и опять рассмеялся.

— Я пролетел сквозь Расколотые Звезды в компании двух пьяниц. Мне же никто не поверит. Весь флот Фомальгаута поднят по тревоге, — добавил он. — Нам приказано приземлиться в королевском порту Хатхира.

— А для меня никаких сообщений нет? — спросил Гордон.

Антаресианец молча покачал головой.

«Значит, так тому и быть», — подумал Гордон.

На экране радара было видно, как корабли выстраиваются в боевой порядок неподалеку от Фомальгаута.

— Это хороший флот, — пробормотал Хелл Беррел. — Чертовски хороший, что он и доказал в битве у Денеба. Но не очень большой, и графы разобьют его.

Сверкающее солнце выкатилось им навстречу, а вслед за ним вырос шар самой крупной планеты. Хелл направил корабль над высокими башнями Хатхира, к шестиугольной громаде королевского дворца. Крейсер приземлился на маленьком космодроме позади здания.

Странно было после такого долгого полета снова дышать натуральным воздухом и смотреть на солнце не через экран.

Присланные для встречи офицеры поклонились и проводили прибывших к огромному дворцу. Другая группа поднялась на борт крейсера, чтобы взять под стражу Обда Долла и его экипаж.

Древние короли Фомальгаута снова холодно смотрели на Гордона, но на этот раз ему было чем ответить.

«Теперь я знаю свое место, — мог бы сказать он. — Так что ступайте к дьяволу!»

Рядом вышагивал Шорр Кан с одобрительной улыбкой на смуглом лице, словно прибывшая с визитом особа королевской крови, находящая здешний дворец скромным, но довольно милым.

Несмотря на отчаяние, в душе Гордона еще теплилась слабая надежда. Он сам не подозревал об этом, пока она внезапно не умерла, когда они втроем вошли в небольшой кабинет, где их ожидали Лианна и Корханн.

Принцесса была прекрасна, как всегда, но лицо ее оставалось холодным и твердым как мрамор.

Он открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что Лианна ошеломленно воскликнула:

— Шорр Кан!

Бывший диктатор почтительно поклонился ей:

— Рад видеть вас снова, ваше высочество. Правда, между нами случались кое-какие недоразумения, но они остались в прошлом и, смею надеяться, давно забылись.

Лианна молча уставилась на него широко раскрытыми глазами. Гордон не мог не восхититься самообладанием Шорра Кана. Поднять армаду Лиги Темных Миров против империи и ее союзников, устроить настоящий Армагеддон для всей Галактики, а затем с такой легкостью отмахнуться от всего этого, назвав «недоразумениями»!

— Должен заявить, — вмешался Гордон, — что Шорр Кан, который, как видите, не погиб на Талларне, а сбежал во Внешние Миры, спас нас от смерти и помог послать вам предупреждение о готовящемся нападении графов. Поскольку мы обязаны Шорру Кану жизнью, — добавил он с нажимом, — я пообещал ему, что здесь он будет в безопасности.

Лианна равнодушно посмотрела на него и безразличным тоном произнесла:

— Раз так, Шорр Кан, то можете считать себя нашим гостем.

— Значит, это ответное гостеприимство, — сказал бывший вождь Лиги. — Не так давно вы, ваше высочество, тоже гостили у меня.

Услышав столь изящное напоминание о тех временах, когда Гордон и Лианна находились в плену у Шорра Кана, Хелл Беррел закашлялся так, словно едва не задохнулся от еле сдерживаемого смеха.

Лианна тут же обернулась к нему:

— Капитан Беррел, мы связались с Трооном. Джал Арн сообщил, что эскадра имперского флота уже на пути сюда.

— Боюсь, ваше высочество, что это нам ничем не поможет, — покачал головой Хелл. — Нарат Тейн и графы прекрасно понимают, что им необходимо атаковать как можно быстрее.

За все это время Корханн не произнес ни слова, внимательно глядя на Гордона мудрыми желтыми глазами, которые, казалось, видели насквозь все его мысли. Затем шагнул вперед, прошелестев перьями, расправил крылья и бережно взял Гордона за руку когтистыми пальцами.

— А что же магелланяне? — спросил он.

— Х’харны? — невольно вздрогнув, отозвался Гордон.

— Они так себя называют? — Корханн выглядел взволнованным, как никогда прежде. — Джон Гордон, послушайте. Перед моим отлетом с Троона император и его брат Зарт Арн позволили мне прочитать древние записи, сохранившиеся со времен Бренна Бира, когда магелланяне впервые появились в нашей Галактике. Нельзя допустить, чтобы они вернулись. То, что я прочел…

Он остановился, но его голос еще дрожал в тишине кабинета. Через мгновение Корханн заговорил снова, тихим, сдержанным тоном:

— Вам известно, что я телепат. Не из самых сильных, но… Я чувствую, как на Галактику наползает тень… Тень, которая с каждым часом углубляется, становится все темней и холодней…

Гордон покачал головой:

— Мы встречались лишь с двумя х’харнами. Одного даже не видели. Другого убил Шорр Кан, чтобы освободить нас… Нам грозила смертельная опасность…

«Надеюсь, Шорр Кан, это спасет вашу собственную жизнь», — подумал он и продолжил вслух:

— Но, судя по всему, во всей Галактике их не наберется и с полдюжины.

— Онипридут, — прошептал Корханн. — Придут.

— Сейчас не время думать об этом, — решительно заявила Лианна. — Сначала нам нужно справиться с графами и монстрами Нарата. Корханн, проследите, пожалуйста, чтобы наших гостей устроили со всеми удобствами.

Она особо подчеркнула слово «гости», но Шорр Кан и бровью не повел.

— Ваше высочество, спасибо за теплый прием. — Он снова почтительно поклонился. — Я давно собирался посетить Фомальгаут, поскольку всегда считал его одним из прекраснейших малых королевств Галактики. До скорого!

И он с поистине королевской насмешкой во взгляде вышел из кабинета вслед за Хеллом Беррелом и Корханном.

Лианна повернулась к Гордону. Лицо ее оставалось мраморно-белым, лишенным всякого выражения.

Она подошла ближе, и вдруг ее хрупкая рука взлетела и отвесила Гордону хлесткую пощечину.

Выражение лица Лианны изменилось, теперь она стала похожа на капризную маленькую девочку. Положив голову на плечо Гордону, она прошептала:

— Только попробуйте, Джон Гордон, снова оставить меня одну. Только попробуйте…

Ее щеки были мокрыми от слез.

Застигнутый врасплох, Гордон неуверенно обнял ее. Не Зарт Арн, а он сам, Джон Гордон.

Ради этого мгновения стоило добираться сюда сквозь века.

Глава 19

Это была знакомая улица, Гордон знал на ней каждый дом из бурого песчаника. Он шел по пыльному тротуару в свою страховую контору, где просиживал обычно до позднего вечера. У входа ему повстречался ухмыляющийся доктор Кеог.

«Я же говорил вам, что вся эта чушь о звездных королях и прекрасных принцессах — всего лишь сон, — сказал психиатр. — Это был сон, а теперь вы проснулись и вернулись в реальный мир. В реальный мир…»

«Нет-нет, я не хочу возвращаться, — испуганно пробормотал Гордон, а затем закричал изо всех сил: — Лианна!»

Крик эхом разлетелся по бесконечным коридорам, но каким-то образом он подействовал. Все начало дрожать и расплываться перед глазами, оставив растерянного Гордона в бурлящей пустоте. Он отчаянно барахтался в ней, словно утопающий, и опять принялся звать Лианну. А через мгновение уже удивленно оглядывался, лежа на диване в незнакомой комнате.

За открытым окном горел закат, только за горизонт опускалось не привычное солнце, а Фомальгаут. Его яркие лучи освещали стены комнаты и силуэт Лианны, сидевшей в кресле и молча наблюдавшей за Гордоном.

Он приподнялся и смахнул со лба капли пота. Отголоски недавнего кошмара еще не полностью исчезли, и Гордон был сейчас не в силах произнести ни слова.

— Вы опять побывали в другом времени? — спросила Лианна.

Он кивнул.

— Я увидела ваше лицо и сразу так и подумала. Но я рада, что вы позвали меня. — Она помолчала и добавила: — Я разговаривала с капитаном Беррелом и могу представить, через что вы оба прошли. Неудивительно, что вам снятся кошмары.

Они по-прежнему чувствовали некоторую неловкость. Теперь Гордон убедился, что Лианна в самом деле его любит, но беда в том, что они недостаточно хорошо знают друг друга. Пока.

— Когда х’харн прикасается к твоему разуму, — сказал Гордон, — он как будто оставляет шрам на психике. Мне уже дважды снилось, что существо с того корабля действительно увезло нас к Малому Магелланову Облаку, и каждый раз…

Гордон осекся, внезапно осознав нечто, на что раньше не обращал внимания.

Он вскочил:

— Флот графов еще не выступил из Внешних Миров?

Лианна хмуро покачала головой. Принцесса Фомальгаута не должна выказывать страх, но он по глазам почувствовал, в каком напряжении она сейчас находится.

— Пока нет. Но Абро полагает, что если они все-таки решат атаковать, то сделают это в самое ближайшее время. Он согласен с капитаном Беррелом: они изменят свои планы, чтобы ударить раньше, чем мы дождемся помощи.

— Кажется, я упустил из виду кое-что очень важное, — признался Гордон. — Мне нужно срочно увидеться с Хеллом и Шорром Каном.

В глазах Лианны заблестели яростные молнии.

— Шорр Кан, — повторила она. — Этот человек чуть не уничтожил нас всех… Но вы говорите о нем так, будто считаете своим другом!

— Он мне не друг, — терпеливо объяснил Гордон. — Он амбициозный авантюрист, думающий только о собственной выгоде. Но сейчас ему выгодно оставаться на нашей стороне. Разумеется, он попытается использовать нас, а мы в свою очередь попытаемся использовать его. Время покажет, у кого это лучше получится.

Лианна ничего не ответила, лишь упрямо выставила вперед подбородок. Гордон предпочел не заметить этого и спросил:

— Где у вас можно найти карту Галактики? Мне надо кое-что подсчитать.

— В королевском командном пункте. Он напрямую связан со всеми экранами министерства обороны.

— Вы можете провести меня туда? И послать за Хеллом и Шорром Каном.

Командный пункт располагался в подземельях дворца. На каждой стене были установлены экраны, но ни один сейчас не работал. Дежурный офицер отсалютовал Лианне, Гордон вошел следом за ней.

Вскоре появились Хелл Беррел и Шорр Кан. Последний отвесил Лианне церемонный поклон и пожелал ее высочеству доброго вечера. Она лишь сверкнула глазами и одарила его ледяной улыбкой.

— Шорр Кан, позвольте сказать вам прямо. Если бы это решала только я, вас казнили бы через пятнадцать минут после прилета. Но я утешаю себя надеждой, что вы еще сделаете что-нибудь такое, что поможет осуществить мои желания.

Шорр Кан криво усмехнулся.

— Женщины более злопамятны, чем мы, вам не кажется? — обратился он к Гордону. — Стоит один раз причинить ей боль или даже только попытаться, и она возненавидит вас на всю жизнь. Только мужчины способны шутить с этим.

— Ради бога, перестаньте, — проворчал Гордон. — Графы вовсе не шутят, и Нарат Тейн тоже, и уж тем более не шутят х’харны. А если даже и так, то одна из их шуток едва не уничтожила Галактику во времена Бренна Бира.

Шорр Кан пожал плечами:

— Готов согласиться, однако сейчас нет никаких признаков того, что корабли х’харнов находятся где-то неподалеку.

— Вы уверены?

Насмешливое настроение Шорра Кана как ветром сдуло.

— Что вы хотите этим сказать?

Гордон обернулся к хмурому, озадаченному Беррелу:

— Хелл, вы недавно управляли кораблем х’харнов.

— Не нужно напоминать мне об этом, — раздраженно ответил антаресианец. — Я сам прекрасно помню.

— Хорошо. Тогда постарайтесь вспомнить: до того как мы поняли, что происходит, и вступили в схватку с этим существом, корабль летел с максимальным ускорением?

Хелл снова нахмурился:

— Я не понимаю, при чем тут…

— С максимальным или нет?

— Не знаю, черт побери! Все действия мне подсказывал х’харн, а я…

— Значит, да?

— Подождите минутку, я пытаюсь вспомнить… Кажется, я просто повернул ручку до самой последней отметки. Судя по тому, как отреагировал корабль, это был регулятор тяги. — Лицо Хелла Беррела прояснилось, и он удовлетворенно кивнул. — Да, мы летели с предельным ускорением.

— И каким оно, по-вашему, было?

Хелл на мгновение задумался, а затем назвал результат. Дежурный офицер открыл рот от удивления и тут же сказал Лианне:

— Но это же невозможно!

— Сожалею, ваше высочество, но это так. Корабли х’харнов намного быстрее любых наших. — Хелл сокрушенно покачал головой. — Я бы многое отдал за то, чтобы привести этот корабль сюда для подробного изучения. Потому что если нам когда-нибудь придется сражаться с ними в космосе…

— Можно нам взглянуть на подробную карту той части Внешних Миров, где находится Аар? — попросил Лианну Гордон и добавил, с опозданием вспомнив о протоколе: — Ваше высочество.

Она обратилась к офицеру, и тот подошел к блоку управления. В то же мгновение большой экран ожил и засветился невероятно сложным узором звезд, планет и метеоритных потоков, отмеченных различными цветами.

— Я ничего не понимаю в этом, — пожал плечами Гордон. — Но вы, Хелл, наверняка сможете мне объяснить. Как далеко мы успели улететь от Аара, прежде чем поняли, что нами управляет х’харн, и попытались изменить курс?

— Послушайте, Гордон! — вспыхнул Хелл. — У нас хватает других проблем, чтобы не обсуждать снова те, с которыми мы уже справились.

— Ответьте ему, — произнес Шорр Кан тем жестким, холодным голосом, которым когда-то говорил правитель Лиги Темных Миров.

Он нахмурился от мрачных предчувствий, и Гордон снова подумал, что не встречал еще человека, схватывающего все с такой быстротой. Вот и сейчас Шорр Кан уже догадывался, к чему он клонит.

Хелл напряженно уставился в карту, ворча что-то себе под нос, словно обиженный школьник. Наконец он назвал расстояние.

— Это лишь приблизительный подсчет, — начал объяснять антаресианец, но Гордон перебил его:

— Как долго нам пришлось бы лететь с таким ускорением до Малого Магелланова Облака?

Хелл ошеломленно посмотрел на него:

— Так вот в чем дело! Почему вы сразу мне не сказали?

Антаресианец подошел к компьютеру и забарабанил по клавишам. Вскоре он вернулся с результатом:

— От четырех до пяти месяцев. По галактическому стандартному времени, разумеется.

Гордон и Шорр Кан понимающе переглянулись.

— Может быть, нам наконец объяснят смысл этих разговоров? — спросила Лианна с властным нетерпением в голосе.

— От четырех до пяти месяцев на то, чтобы добраться до Магеллановых Облаков, — медленно проговорил Гордон. — И еще столько же, чтобы вернуться. Флот х’харнов, вооруженный той информацией, что они надеялись получить от нас, появился бы в нашей Галактике через восемь— десять месяцев… Это слишком долго. Мы знаем, что это х’харны стоят за выступлением графов против Фомальгаута… Это они должны были выбрать время нападения. И что бы ни задумали они сами, вряд ли они начнут действовать с таким опозданием. Тем более…

— Тем более, — закончил за него Шорр Кан, — что было бы логично ударить именно в тот момент, когда вся Галактика втянута в гражданскую войну. — Он обвел взглядом лица всех присутствующих. — Х’харны немало потрудились, чтобы разжечь эту войну Сомневаюсь, что они не захотят воспользоваться плодами своих усилий.

Наступила мертвая тишина. Когда Гордон заговорил опять, его слова падали в нее, как камни в спокойную гладь озера.

— Думаю, этот х’харн вовсе не собирался везти нас в Магеллановы Облака. Цель должна быть гораздо ближе. Думаю, он хотел доставить нас к флоту х’харнов, находящемуся где-то поблизости от границ нашей Галактики.

Тишина стала еще глубже, словно все перестали дышать и остановили биение своих сердец.

— Как они могли там оказаться? — раздраженно проворчал Хелл Беррел. — Как могли ускользнуть от имперской системы обнаружения? Разве вам не известно, как тщательно мы наблюдаем за внешним космосом после того, что произошло во времена Бренна Бира?

— Да, но…

Шорр Кан снова не дал Гордону договорить.

— Вы уже встречались с х’харнами и имеете кое-какое представление об их возможностях. Они тоже не могут не понимать, что космическое пространство находится под постоянным контролем. Для того чтобы надеяться на успех крупномасштабного вторжения, они в первую очередь должны были изобрести способ обмануть наши радары.

Хелл Беррел обдумал его слова и побледнел как привидение:

— Да, я понял. Но… Если они способны уклоняться от лучей наших радаров, значит флот х’харнов может сейчас стоять у самых границ Галактики, ожидая…

— Ожидая того момента, когда графы Внешних Миров начнут свою атаку, — подсказал Гордон.

— Черт возьми! — пробормотал Хелл и в отчаянии обернулся к дежурному офицеру. — Сообщите на Троон. Нужно предупредить императора.

Офицер посмотрел на Лианну, и та негромко подтвердила:

— Сделайте так, как он говорит.

— Прошу прощения, ваше высочество, — запоздало сказал Хелл Беррел, и ужас, написанный на его лице, сам по себе служил достаточным оправданием. — Но когда я подумал об этих…

— Да, конечно, — согласилась принцесса. — Не забывайте, что мне самой довелось столкнуться с ними.

Она плавно махнула рукой, указывая Хеллу на дежурного офицера, уже включившего нужный экран.

Через секунду на нем появилось изображение офицера в имперской форме.

Чин и репутация Хелла Беррела помогли в кратчайшие сроки связаться с дворцом, и вот уже сам Зарт Арн, брат императора, смотрел на него с экрана.

— Капитан Беррел… Гордон… Значит, с вами все в порядке. Мы уже начали беспокоиться…

Взглянув за спину Гордона, он вдруг замолчал, и в глазах его вспыхнули гневные искры. Принц Зарт увидел Шорра Кана.

— Что это за маскарад?

— Никакого маскарада, — ответил Шорр Кан. — К счастью, сообщение о моей смерти было фальшивкой. — Он со спокойным любопытством встретил исполненный ненависти взгляд Зарта Арна. — Я снова в игре, но на этот раз — на вашей стороне. Неужели это вас не радует?

Зарт Арн онемел от изумления, и Гордон воспользовался возможностью все объяснить.

— Шорр Кан спас нас обоих, а возможно, и всю Галактику, когда помог нам бежать из плена и предупредить вас об опасности. Постарайтесь запомнить это, ваше высочество.

Лицо Зарта Арна побелело, губы плотно сжались. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Затем посмотрел на Лианну:

— Ваше высочество, я бы посоветовал немедленно казнить этого человека.

— Тогда вам придется сначала казнить Гордона, — не моргнув глазом напомнил Шорр Кан. — Он поклялся, что спасет мою жизнь.

Хелл Беррел шагнул ближе к экрану:

— При всем уважении к вам, ваше высочество, черт с ним, с Шорром Каном. Сейчас не до него. Х’харны… То есть магелланяне… Возможно, они уже у границ Галактики!

Гнев Зарта Арна сменился тревогой.

— Вы что-то узнали во Внешних Мирах?

Хелл торопливо объяснил ему ситуацию. Гордон наблюдал, как постепенно сгущается тень на лице Зарта Арна, и к концу рассказа принц словно постарел на десять лет.

— Предположения, — вздохнул он. — Одни лишь предположения. И все же… Х’харны. Странно, что мы не слышали этого названия прежде. — Принц посмотрел на Гордона. — Это ваше общее мнение?

— Да.

— И мое тоже, — вставил свое слово Шорр Кан. — И кем бы вы меня ни считали, Зарт Арн, вам прекрасно известно, что я никогда не был трусом или глупцом. Я считаю, что нападение на Фомальгаут — это лишь острие копья, направленного против всей Галактики.

Помолчав немного, принц Зарт сказал:

— Окончательное решение будет принимать мой брат. Но поскольку мы не имеем права пренебречь такой возможностью, думаю, ответ может быть только один. Имперский флот выдвинется за пределы Галактики, чтобы найти корабли х’харнов или убедиться, что их там нет. И я должен полететь с ними. Потому что если мы найдем х’харнов…

Мороз пробежал по спине Гордона.

— Вы примените Разрушитель?

Он вспомнил, как сам однажды выпустил на свободу ужасающую силу этого оружия. Вспомнил, как корчилось пространство, как дрожали звезды на своих орбитах, как рвалась и комкалась сама Вселенная.

— Я буду вынужден это сделать. — Хмурый взгляд Зарта Арна остановился на принцессе Лианне. — Вы, конечно, понимаете, что это означает для вас?

Она хладнокровно кивнула:

— Чтобы прочесать границы Галактики, вам понадобятся все корабли… В том числе и те, которые вы послали сюда. Я это прекрасно понимаю. Разумеется, х’харны — самый опасный враг. А нам придется сражаться одним. — Она даже сумела улыбнуться. — Но это не важно. Капитан Беррел считает, что ваши корабли в любом случае не успели бы к тому моменту, когда будет решаться наша судьба.

Экран погас. Лианна молчала, погруженная в невеселые мысли. Все повернулись к выходу, и в этот момент ожил другой экран. На нем появился уже знакомый Гордону плотный мужчина с густыми бровями и со шрамами на руках. Министр обороны Абро не стал терять время на формальности протокола.

— Ваше высочество, флот графов выступил из Внешних Миров. У них вдвое больше кораблей, чем мы предполагали… И они на полной скорости идут к Фомальгауту!

Глава 20

У Гордона похолодело в груди. Графы Внешних Миров бросали в бой все свои силы. И независимо от того, добьются они успеха или нет, за спиной у них над Галактикой нависла еще одна таинственная угроза — х’харны.

— Их силы в полтора раза превосходят наши по тяжелым кораблям, — сообщил Абро. — Адмирал Энгл решил отступить, чтобы закрыть подступы к Фомальгауту и дождаться прибытия имперской эскадры.

— Правильное решение, — спокойно ответила Лианна. — Но передайте адмиралу, чтобы он не рассчитывал на помощь с Троона. Эскадра не придет.

Ее слова ошеломили Абро.

— Но, ваше высочество, я сам слышал, как…

— Не стоит обсуждать такие вещи по дальней связи, — сказала Лианна. — Я созываю совет. Приезжайте как можно скорее.

Экран потемнел. Лианна обернулась с ледяным спокойствием на лице. Но в глазах принцессы затаилась боль, и Гордону очень хотелось обнять ее за плечи. Но он не сделал этого, сомневаясь, что ей понравится такое публичное выражение поддержки.

Она слабо улыбнулась ему:

— Гордон, мне нужно идти. Увидимся позже.

Как только она ушла, Хелл Беррел включил экран с картой Внешних Миров и принялся изучать ее.

Шорр Кан пожал плечами:

— Не очень радужные перспективы, Гордон. Другие звездные королевства решат не вмешиваться, когда узнают, что Троон не прислал им помощи. Я несколько обеспокоен.

— Как мило, что вы все-таки волнуетесь за нас, — едко ответил Гордон.

— За вас? — Шорр Кан озадаченно посмотрел на него. — Черт возьми, я волнуюсь за себя! Я подставился, когда помог вам захватить крейсер Обда Долла. Теперь никакие объяснения не убедят Сина Кривера, что я не предавал его. Если он победит и доберется до меня…

Он выразительно провел ребром ладони по горлу.

Гордон вынужден был согласиться, что из этой западни даже Шорр Кан вряд ли сможет найти выход.

— Чертовски глупое положение! — Шорр Кан задумался и добавил: — Вслед за флотом графов прилетят транспортные корабли с армией Нарата. В них главная опасность. Если у фомальгаутского адмирала… Как там его назвали? Энгл?.. Если у Энгла хватит ума оставить несколько кораблей в резерве, они смогут атаковать и уничтожить транспорты еще до того, как те приземлятся.

Гордон решил, что это неплохая идея, и похвалил Шорра Кана.

— Предложите ее адмиралу, — хмыкнул тот. — Они ни за что не примут моих советов, пусть даже самых разумных. Хотя я разбираюсь в стратегии лучше любого из них и уже однажды доказал это. Но к вам они могут прислушаться.

— Сомневаюсь, — признался Гордон. — Но попробую.

Совет закончился лишь поздним вечером. Лианна вышла из кабинета в окружении обеспокоенных советников и увидела Гордона, скромно дожидавшегося ее в вестибюле.

— Не нужно было так долго ждать меня, — произнесла она, но Гордон догадался, что она ему рада.

— Я просто хотел узнать, как развиваются события. Если, конечно, вы можете рассказать мне.

Абро нахмурился, но Лианну это не остановило.

— Вы предупредили нас об опасности и поэтому имеете право знать все. Основные силы имперского флота уже покинули Троон. Они оборудованы всеми возможными приборами, какие только способны помочь в поиске флота х’харнов. И с ними отправились лучшие телепаты империи.

На помощь последних Гордон не очень рассчитывал. Телепатические способности х’харнов намного сильнее, и им не составит труда защититься от любого ментального воздействия.

— Мы обратились за помощью к другим звездным королевствам, — продолжила Лианна. — Но они находятся слишком далеко отсюда и никак не успеют вовремя. Мы получили ответ от баронов Скопления Геркулеса — они еще не приняли решения.

— Если они и выступят, то не от большой любви к нам, — резким голосом уточнил Абро. — Великие бароны обеспокоены усилением графов. Но даже в этом случае они появятся слишком поздно.

— Мне пришла в голову одна идея, — нерешительно начал Гордон. — Только не знаю, насколько уместно будет предлагать ее.

Похоже, Лианну это не очень обрадовало, но она решительно повторила:

— Вы рисковали жизнью, чтобы предупредить нас, и имеете право говорить.

Гордон пересказал стратегический план Шорра Кана оставить часть флота в резерве, чтобы атаковать транспортные корабли, когда те появятся.

К его удивлению, Абро, не испытывающий особой симпатии к Гордону, одобрительно кивнул:

— Отличный ход… Ели только у нас получится сохранить какой-то резерв, когда мы встретим графов. Я передам ваше предложение Энглу.

Когда все разошлись, Лианна с улыбкой посмотрела на Гордона:

— Это ведь была идея Шорра Кана, правильно?

Несколькими часами позже они сидели на балконе верхнего этажа дворца. Их окружала мягкая темнота и аромат цветов. Но в ночном городе, раскинувшемся под ними, вовсе не ощущалось спокойствия.

Город светился тысячами огней. Группы вооруженных людей быстро и организованно проходили по улицам. С отдаленного космодрома с ревом поднимались в темное небо огромные бочкообразные дредноуты, чтобы занять место в оборонительной системе столицы Фомальгаута.

Гордон посмотрел на звездное небо. Два огромных космических флота скоро сойдутся там в ожесточенной битве, исход которой решит судьбу этого звездного королевства, а возможно, и многих других. Новых сообщений из Скопления Геркулеса не поступало, и если даже бароны вышли на помощь, то держали свои действия в тайне от всех.

Он мысленно потянулся дальше, к самой границе Галактики, где мощный имперский флот искал корабли х’харнов, которых там на самом деле могло и не оказаться. Если врага все-таки обнаружат, Разрушитель снова продемонстрирует свою чудовищную силу и ликвидирует угрозу вторжения магелланян. Но если они ничего не найдут?

Гордон ощутил безнадежную, почти пророческую уверенность в том, что так и произойдет. Х’харны не вернулись бы без мощного оружия, как наступательного, так и оборонительного.

Они наверняка не забыли своей первой встречи с Разрушителем.

Вероятно, Лианна тоже думала о х’харнах, потому что заговорила после долгого молчания именно о них.

— Если Нарат высадится здесь, с ним прилетит кто-нибудь из этих существ?

— Уверен, что прилетит.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Х’харны знают, что это я применил Разрушитель, — с тяжелым сердцем объяснил Гордон, — когда мой разум находился в теле Зарта Арна. Они считают, что я могу открыть им этот секрет. Но я, разумеется, ничего не знаю о нем. Я лишь механически выполнял инструкции, полученные от Джала Арна. Но они думают иначе и хотят захватить меня в плен.

Лианна вздрогнула, и Гордон понял, что она вспомнила тот сокрушительный ментальный удар, что едва не погубил ее на Тейне.

— У меня такое ощущение, — мрачно сказал Гордон, — что многое из уже происходившего в Галактике сейчас странным образом повторяется снова. Я обменялся разумом с Зартом Арном, одним из трех человек, посвященных в тайну Разрушителя, и поэтому облачники из Лиги Темных Миров попытались похитить меня. И со второго раза все-таки доставили — вместе с вами — на Талларну.

— Все это привело к нападению Лиги на империю, — продолжил он, глядя на шумный город. — Они уже знали, что я на самом деле не Зарт Арн, и рассчитывали, что я не сумею применить Разрушитель. А теперь наши самые страшные враги, х’харны, надеются, что я расскажу им о единственном оружии, способном спасти нашу Галактику от их нашествия. И они не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить меня. — Он покачал головой. — По роковому стечению обстоятельств я оказался проклятием для всего этого мира… Как сказал Шорр Кан, «песчинкой, попавшей в двигатель».

— Нет, это неправда. — Лианна взяла его за руки. — А даже если и так, то вся вина лежит не на вас, а на Зарте Арне. — Она помолчала немного и тихо добавила: — И я рада, что вы оказались здесь, Джон Гордон. Очень рада. — Затем она отстранилась и проговорила: — Я должна спуститься вниз и показаться защитникам нашего мира. Нет, не ходите со мной. Я пойду одна.

Она ушла, а Гордон еще долго смотрел в звездное небо, раскинувшееся над яркими огнями и шумной суетой огромного города. Фомальгаут может не выстоять. Нарат реализует свои амбиции и займет трон, а Лианну и Гордона приговорит к смерти. Это будет ужасной трагедией и для Фомальгаута, и для него самого.

Но если х’харнам удастся осуществить свои планы, это будет трагедией для всей Галактики, катастрофой вселенского масштаба. Тысячи лет назад х’харны пришли из глубин космоса, чтобы покорить Галактику, и только высвобожденная Бренном Биром мощь Разрушителя отбросила их назад. Там, в Магеллановом Облаке, они не отказались от своей цели и все это время вынашивали новые замыслы, а затем тайно проникли во Внешние Миры и заключили союз с графами и Наратом Тейном, готовясь к сокрушительному удару.

И вот судный день снова настал, спустя тысячи лет.

Глава 21

Сражение развернулось на открытом пространстве между Внешними Мирами и главными звездами созвездия Южной Рыбы. Тяжелые крейсеры обоих флотов сходились в поединках, и вспышки ракет, казалось, озаряли всю Галактику. Над этой нескончаемой битвой кружили, словно шакалы рядом с тиграми, фрегаты-призраки, неожиданно появляясь из «темноты», быстро производя залп и снова скрываясь в невидимости.

На экране королевского командного пункта грандиозное сражение выглядело всего лишь непрерывным и беспорядочным мельтешением крошечных светящихся точек. Но вскоре стало ясно, что мощный флот графов наседает на корабли Фомальгаута, постепенно оттесняя к западу от тех звезд и планет, которые они пытались защитить.

Лицо Абро блестело от пота, он попеременно возносил мольбы и проклятия, не отрывая глаз от экрана.

— Энгл — хороший военачальник, но у него попросту не хватает сил, — простонал он. — Их больше в полтора раза… И это превосходство все увеличивается. Они отодвигают наш флот в сторону, чтобы освободить дорогу для этих!

Он ткнул толстым пальцем в верхнюю часть экрана: там появился еще один рой светящихся точек и медленно полз к Фомальгауту.

Транспортные корабли. На одном из них находится Нарат Тейн. Его красивое, но безумное лицо сейчас сияет в предвкушении триумфа. А вместе с ним летят полчища негуманоидов из десятков миров.

Гордон с мучительной беспомощностью наблюдал за приближением врага. Но если Лианна и чувствовала что-то похожее — а она, несомненно, чувствовала, — то на ее бледном лице не отражалось никаких переживаний.

— От баронов по-прежнему нет вестей? — спросила она Корханна.

— Ничего, ваше высочество, — ответил тот, зашумев крыльями. — Ни вестей, ни их самих. Похоже, нам придется одним отражать нападение.

— Если бы Энгл оставил в резерве несколько крейсеров, мы бы отбросили их назад, — с горечью заметил Абро. — Но боюсь, сейчас у нас нет никаких шансов помешать высадке.

Гордон был уверен, что Шорр Кан предложил хороший план, но, к сожалению, адмирал Энгл либо не смог, либо не захотел воспользоваться этой подсказкой.

— Мы уже не можем ничего изменить. — Лианна указала на экран, где продолжалась ужасная битва. — Нужно подготовиться к защите нашего мира. Идемте.

Она шла по дворцу с истинно королевским достоинством. По дороге им встретился Шорр Кан, который даже не пытался войти в командный пункт, зная, что его все равно не пустят. Хелл Беррел молча посмотрел на него и двинулся дальше, а Гордон остановился.

— По вашим лицам и так все понятно, — первым заговорил Шорр Кан. — Флот Фомальгаута не сумел их остановить, правильно?

— Да, — признал Гордон. — Их оттесняют на запад, и скоро здесь начнется сущий ад, когда приземлятся корабли Нарата.

Шорр Кан мрачно кивнул:

— Не сомневаюсь в этом. Плохо дело. Я все это время ломал голову, пытаясь придумать, как бы мне выбраться из ловушки…

— Почему-то мне казалось, что теперь, когда все висит на волоске, вы предпочтете умереть благородной смертью, сражаясь до конца, — с притворным удивлением произнес Гордон.

— Думаю, мне все-таки придется умереть героем, — пожал плечами Шорр Кан. — Потому что, откровенно говоря, я не вижу никакого другого выхода. Так что мне тогда терять, черт возьми?

События закрутились с бешеной быстротой, и Гордон растерялся в суматохе приготовлений, в которых мало что понимал. Чиновники и военные носились по дворцу. У Лианны не было времени, чтобы сказать ему хоть пару слов. Он не знал, куда идти и что делать, и чувствовал себя бесполезным сторонним наблюдателем.

— Мне все же кажется, что вы здесь ключевая фигура, Джон Гордон, — послышался за его спиной знакомый голос.

Он обернулся и увидел встревоженного Корханна.

— Лианна передала мне ваши слова. Вы уверены, что х’харны не смогут вытянуть из вас никакой информации о Разрушителе?

— Кажется, я все уже объяснил, — вздохнул Гордон. — Понимаете, я знаю, как выглядит Разрушитель, знаю, как установить силовые конусы на корабле, как отрегулировать их мощность перед включением. Но это все, что мне известно. А почему вы заговорили об этом?

— Потому что, если х’харны попытаются захватить вас в плен, — мрачно ответил Корханн, — я буду вынужден вас убить. Несмотря на всю мою симпатию к вам.

Гордон помолчал, а затем сказал:

— Понятно. Что ж, ничего не поделаешь.

«Неужели это проклятье будет преследовать меня до самой смерти?» — подумал он.

— Пойдемте со мной, — предложил Корханн. — Здесь вам все равно нечего делать, но вы наверняка захотите узнать, как мы держим оборону.

Они вышли из дворца. Наступила ночь, и летящие по небу луны отбрасывали на землю изменчивый свет. Дворцовый парк, как и весь остальной город, гудел словно улей. По широкой аллее, мимо стоящих на пьедесталах древних королей Фомальгаута, проносились машины и проходили войсковые колонны. Над прекрасными садами нависли неуклюжие силуэты ракетных батарей.

— А где Хелл? — спросил подошедший Шорр Кан.

— Разговаривает по телестерео с Трооном. Воистину вы нагнали на них страха божьего, заявив, что флот х’харнов готовится к нападению.

— Любой испугается одной мысли об этом.

— Только не этот человек, — возразил Корханн, с любопытством глядя на Шорра Кана. — Он действительно не боится ни людей, ни бога, ни дьявола. Простите, что без разрешения заглянул в ваши мысли, — добавил он.

Шорр Кан снисходительно махнул рукой и повернулся к Гордону:

— Я ожидал, что мои стратегические способности — а вы ведь не станете отрицать, что я едва не покорил всю Галактику, — понадобятся в предстоящей битве. Но Абро не захотел прислушиваться к моим советам. Так что я составлю вам компанию. Можете рассчитывать на меня, в случае нужды я прикрою вам спину.

— Лучше уж стойте рядом со мной, а не за спиной, — опасливо уточнил Гордон. — У меня аллергия на ножи.

Шорр Кан ухмыльнулся:

— Смейтесь на здоровье, но вы единственный, кто может уберечь мою шею от петли. Так что не думайте…

Вжжж-бух! Низкий жужжащий звук разрезал ночную тишину, заглушив его речь, а затем повторился снова и снова. Одна за другой с трех разных сторон в небо поднялись полосы яркого света.

— Ракеты, — спокойно сообщил Шорр Кан, как только возникла пауза и его могли расслышать. — Если враг уже в пределах их досягаемости, то скоро здесь будет жарко.

Ракеты продолжали непрерывно уходить в воздух с других позиций. Огненные полосы перекрещивались в небе. А над ними спокойно и величаво проплывали луны, безучастно глядя на всю эту сумятицу.

Со всех сторон послышались крики. Корханн поднял крыло и указал когтистым пальцем на ярко пылающую точку, по крутой дуге опускавшуюся с неба.

Это был корабль — или раньше это было кораблем. Теперь раскаленная докрасна громадина буквально полыхала огнем и неслась к Хатхиру, словно падающая звезда.

С ужасающим грохотом подбитый корабль рухнул на землю где-то за пределами города. Взрывная волна и пришедший вслед за ней порыв раскаленного ветра едва не сбили Гордона с ног.

— Не так уж и далеко, — определил Шорр Кан. — Хотелось бы, чтобы наши ребята были немного аккуратней, сбивая этих птичек.

— Например, так? — спросил Гордон.

С лунного неба упала еще одна пылающая комета, гораздо дальше по сравнению с первой. На этот раз взрыв был едва ощутим, и Шорр Кан удовлетворенно кивнул:

— Намного лучше. Пусть продолжают в том же духе. Если такая махина свалится прямо на город…

Он не договорил, но в этом и не было необходимости. Гордон думал точно так же.

Из города снова донеслись крики.

— Что там случилось? — встревожился Гордон.

— Прислушайтесь, — сказал в ответ Корханн. — Они кого-то встречают.

Крики усилились. Бурлящая толпа хлынула на аллею древних королей, чьи гордые, потемневшие от времени изваяния словно ожили в стробоскопических вспышках стартующих в небо ракет. Паря над толпой в открытом аэромобиле, к дворцу медленно приближалась принцесса Лианна. Люди бежали следом, приветствуя ее, а она подняла руку и кивала им с таким спокойствием, как будто это была обычная праздничная процессия.

Гордона всегда раздражал ее королевский статус и необходимость соблюдать все формальности протокола. Но сейчас он взглянул на это с другой стороны. Сердце его наполнилось гордостью, когда Лианна изящно и величественно поднялась по ступенькам дворца, повернулась и помахала шумной толпе. «В жизни и смерти, — казалось, говорила она, — мы всегда будем вместе, потому что мы — фомальгаутцы».

Она вошла во дворец, жестом пригласив Гордона за собой.

Весь дворец содрогался от беспрерывных ракетных залпов. Гордон и Корханн направились за Лианной в командный пункт. На этот раз Шорр Кан пошел вместе с ними, и Гордон отметил, что охранники у входа не решились остановить его. Теперь, когда Фомальгаут оказался на краю гибели, к таким вещам стали относиться проще.

Абро отделился от кучки офицеров, в нервном возбуждении сгрудившихся возле экранов, и подошел к Лианне:

— Теперь уже нет никаких сомнений, ваше высочество: флот баронов на полной скорости движется в нашу сторону.

Внезапный прилив надежды захлестнул Гордона. Силы баронов Геркулеса не уступали любому из звездных королевств.

Вероятно, такие же чувства отразились и на лице Лианны, потому что Абро тут же мрачно добавил:

— Сожалею, ваше высочество, но они направляются не к Хатхиру, а к Отмели Южной Рыбы, где остатки флота Энгла все еще сражаются с графами.

С упавшим сердцем Гордон признал, что это было мудрое, единственно возможное решение. Ветераны многих сражений, бароны не рискнули сразу отправиться на помощь Фомальгауту, когда вражеский флот в любой момент может ударить им в спину.

— Мне доложили по меньшей мере о двадцати четырех транспортах Нарата, приземлившихся в окрестностях Хатхира, — продолжал Абро. — Мы уничтожили много кораблей, но не смогли справиться со всеми. И они продолжают прибывать, а большинство наших ракетных батарей уже выведено из строя.

— Мы будем защищать город, — сказала Лианна. — Будем держаться до тех пор, пока бароны не придут к нам на помощь.

Гордон надеялся, что так и будет. Если же она ошибалась, значит на этом все и закончится.

«Но даже если и так, — подумал он, глядя в ее глаза, — оно того стоило».

Глава 22

Линии обороны пали одна за другой, и город Хатхир охватил хаос. Транспортные корабли продолжали приземляться весь следующий день и часть ночи. Многие из них долетели до земли пылающими оплавленными обломками. Но передовые отряды захватчиков занимали все большую территорию, уничтожая ракетные батареи защитников Фомальгаута, и корабли все чаще садились неповрежденными, выплескивая из трюмов бесчисленные орды негуманоидов.

Они пришли с сотни планет Внешних Миров, фанатично следуя за малиновыми знаменами Нарата Тейна. С радостным нетерпением бросались в битву геррны — огромные четвероногие кошки с почти человеческой, как у кентавров, верхней частью туловища и вертикальными зрачками свинцово-серых глаз. Странно подпрыгивали на бегу крылатые кхалла, чьи пронзительные боевые крики сливались в яростный гул. Следом шли покрытые шерстью, огромные четырехрукие торры с дальних окраин Внешних Миров. Андакси, похожие на крупных собак, притворяющихся людьми, чьи глаза и клыки злобно сверкали в неутоленной жажде убийства. И множество других рас, неисчислимые и не поддающиеся описанию, — бегающие, прыгающие и ползающие порождения ночных кошмаров.

Графы снабдили их самым современным оружием. Атомные пули взрывались белым огнем, выжигая все на улицах Хатхира. Ответные залпы защитников Фомальгаута словно косой срезали нечеловеческие фигуры, сжигали их дотла, разрывали на части, заполняя горами изуродованных трупов каждый перекресток. Но на их месте появлялись новые чудища и продолжали рваться вперед. В яростном безумии многие из них бросали оружие, предпочитая драться клыками и когтями. Они наседали со всех сторон, постепенно охватывая в кольцо центр города. В конечном счете их просто оказалось слишком много.

Алое зарево пожаров поднималось со всех сторон, словно страшный и торжественный погребальный костер королевства Фомальгаут. Величественные луны бесстрастно взирали с неба на город, освещенный губительным пламенем, в отблесках которого мелькали темные очертания наступающих орд Нарата.

Гордон стоял вместе с Лианной, Корханном и Шорром Каном на широком балконе дворца, прямо напротив аллеи каменных королей Фомальгаута. Огонь и яростные крики битвы медленно, но неуклонно подползали к самому дворцу Пламя освещало боевые аэромобили защитников Фомальгаута, то и дело бросавшихся в отчаянные контратаки.

— Их слишком много, — пробормотала Лианна. — Нарат немало лет потратил на то, чтобы завоевать доверие негуманоидных рас, и теперь вы видим плоды его трудов.

— Но ведь Нарат — тоже человек. Как ему удалось добиться такого влияния? — спросил Гордон, указывая на заполненные дымом и ужасом улицы. — Одному богу известно, сколько их погибло — тысячи, десятки тысяч, но они и не думают останавливаться. Они словно даже с радостью умирают за Нарата. Почему?

— Я могу ответить на ваш вопрос, — сказал Корханн. — Нарат действительно человек, но только обликом. Мне удалось однажды коснуться его разума, и должен вам сказать, что это какой-то атавизм, откат в далекое прошлое, когда наши пути эволюции еще не разошлись. Одним словом, когда еще не существовало принципиальных отличий между человеком и животными. Вот почему эти звероподобные существа любят и понимают его — он думает и чувствует как они и как никогда не сможет ни один нормальный человек.

Гордон взглянул на ужасающую картину сражения.

— Атавизм, — повторил он. — Значит, во всем виноват один крошечный ген?

— Можно попросить вас об одолжении? — с кислой миной произнес Шорр Кан. — Пожалуйста, избавьте меня от ваших научных лекций.

На балконе появился молодой офицер и встревоженно отсалютовал Лианне:

— Ваше высочество, министр Абро просит вас сесть в аэромобиль и уехать отсюда, пока схватка не подобралась вплотную к дворцу.

Лианна покачала головой:

— Передайте министру мою благодарность и скажите, что я никуда не уйду, пока люди сражаются и умирают за меня.

Гордон хотел было образумить принцессу, но взглянул на нее и прикусил язык, поняв, что все уговоры бесполезны.

Зато Шорру Кану никакие внутренние запреты не мешали высказаться.

— Когда сражение закончится, вы уже не сможете уйти, — резонно заметил он. — Лучше сделать это сейчас, ваше высочество.

— Именно такой ответ и ожидала услышать от вождя, сбежавшего с Талларны после поражения, — холодно произнесла она.

— Зато я остался в живых, — пожал плечами Шорр Кан и добавил печальным тоном: — Правда, скорее всего, ненадолго. — Он с отвращением взглянул на висевший на поясе атомный пистолет. — Чем ближе подбирается к нам перспектива геройской гибели, тем меньше меня восхищает эта идея.

Лианна не ответила ему. Ее сверкающие глаза выискивали что-то в дыму и пламени гибнущего города. Гордон понимал, что она должна испытывать, глядя на широкую аллею, украшенную статуями ее великих предков, воплощенную историю звездного королевства, на которой теперь ее подданные сдерживают натиск негуманоидных захватчиков.

Она резко обернулась к Корханну:

— Попросите Абро отправить сообщение баронам. Пусть скажет: если они немедленно не пришлют нам помощь, Фомальгаут будет потерян.

Крылатый министр поклонился и поспешно ушел. Когда Лианна снова взглянула на город, большой аэромобиль с гербом Фомальгаута на борту вылетел из клубов дыма и опустился прямо на балкон, тут же распахнув входной люк.

— Нет! — сердито воскликнула Лианна. — Я никуда не уйду. Отошлите их…

— Берегитесь! — закричал вдруг Шорр Кан. — Это не ваши люди!

Только теперь Гордон разглядел на мундирах у выскочивших из аэромобиля солдат ненавистную эмблему булавы.

Они не открыли огонь, вероятно рассчитывая на численный перевес. Но Шорр Кан присел на корточки и выстрелил. Взрыв атомной пули сразил первый ряд нападавших.

Гордон поднял свой пистолет и, проклиная себя за то, что так и не научился с ним обращаться, попытался снять с предохранителя. Наконец он сумел выстрелить, но взял слишком высоко. Он попробовал еще раз, и теперь пуля взорвалась в самой гуще солдат с эмблемами булавы.

Уцелевшие враги продолжали бежать вперед, по-прежнему не стреляя, и Гордон наконец догадался: они хотят захватить Лианну живой и боятся случайно попасть в нее.

Из аэромобиля выскакивали все новые солдаты. Они рассыпались полумесяцем, окружая противника, и уже подошли так близко, что ни Гордон, ни Шорр Кан больше не решались выстрелить, опасаясь, что взрыв заденет и Лианну. Гордон перехватил оружие за ствол, поднял над головой, словно дубинку, и яростно бросился на кого-то из нападавших, крича на бегу Лианне, чтобы она уходила с балкона. Он слышал, как Шорр Кан проревел: «Охрана!» — но тут же замолчал, сбитый с ног и придавленный телами врагов. Через мгновение Гордон последовал тем же путем, почувствовав на себе слишком много рук, тяжелых сапог и костлявых коленей. Он не разглядел, успела ли убежать Лианна, зато заметил, как из зала на балкон выскочила группаохранников и отчаянно ринулась в драку.

Те, кто остался в аэромобиле, уже не опасаясь повредить Лианне, без колебаний открыли убийственный огонь по охранникам. Крупнокалиберный пулемет мгновенно разорвал их на куски, засыпав сверху каменной крошкой и осколками разбитого стекла. Вскоре выстрелы затихли, а голова Гордона зазвенела от тяжелого, словно молот, удара. Вся картина схватки закружилась перед его глазами, а потом исчезла в наступившей темноте.

Очнувшись, он понял, что по-прежнему лежит на том же балконе. Голова больше не звенела, а просто сильно болела. Неподалеку стоял Шорр Кан, и все лицо его было залито кровью. Его окружали мрачные и напряженные солдаты с эмблемами булавы на мундирах.

— Лианна! — пробормотал Гордон и попытался сесть.

Шорр Кан качнул головой в сторону зала позади убитых охранников:

— Она там. С ней ничего не случилось, но дворец захвачен. Этот аэромобиль был лишь первым из множества таких же, прикрывавшихся гербом Фомальгаута.

Солдат ударил его по лицу, и кровь потекла еще сильней. Шорр Кан даже не вздрогнул, но замолчал. Теперь, когда сознание Гордона прояснилось, он услышал глухой, невнятный гул, похожий на шум волн, бьющихся о скалистый берег. Он вскочил на ноги и посмотрел через невысокие перила, пытаясь обнаружить источник звука.

Город пал. Тут и там еще поднимались алые языки пламени, но стрельбы больше не было слышно. Все пространство вокруг дворца заполнили орды негуманоидов. Геррны, кхалла, андакси и прочие ужасные монстры, упоенные своей победой, носились по парку, ревели, рычали и размахивали конечностями.

Рев сделался еще громче, когда на аллее звездных королей показалась торжественная процессия. В шипящих, урчащих, пронзительных криках слышалось безумное ликование. И все с восторгом смотрели на человека, ехавшего впереди на гигантском черном геррне. Нарат Тейн с гордо поднятой головой направлялся во дворец, чтобы потребовать себе трон Фомальгаута.

Глава 23

В большом зале, том самом, откуда можно попасть на балкон, было тихо. Гордона с обеих сторон окружали охранники. Шорр Кан стоял рядом, и возле него тоже были солдаты с эмблемами булавы; они предупреждающе выставили оружие.

Из мужчин только Нарат сидел, как и подобает королю — прямо и неподвижно, в блестящей, плотно облегающей одежде, с длинными каштановыми волосами, спадавшими на плечи. На его губах играла мечтательная улыбка. Он выглядел как король. И как безумец.

Лианна сидела поодаль от него. Ее бесстрастное лицо оживало лишь тогда, когда она смотрела на Гордона.

— Кузина, уже скоро, — негромко произнес Нарат. — Мы только немного подождем графа Сина Кривера и других.

Гордон догадывался, кто эти «другие», и по спине у него пробежали мурашки.

Через открытую дверь балкона в зал проникал едкий дым. Оттуда же доносились далекие, неразборчивые голоса, но не дикий рев, как раньше. С балкона уже убрали трупы — и нападавших, и оборонявшихся. Вскоре послышался шум спускающегося аэромобиля. А вслед за тем в зал вошел Син Кривер.

Его гордое заносчивое лицо сияло триумфом. Он окинул Шорра Кана долгим пристальным взглядом.

— Это хорошо, что вас не убили. Не хотелось бы, чтобы вы умерли так просто.

— Вероятно, вы считаете себя великим артистом? — насмешливо хмыкнул Шорр Кан. — Это было самое трудное испытание в моей жизни — выслушивать ваши трескучие бессмысленные рассуждения.

Сии Кривер зловеще усмехнулся, но ничего не ответил. Нарат встал и заговорил любезным тоном:

— Добро пожаловать, мой дорогой брат из Внешних Миров. Очень рад видеть вас. А где же наши друзья?

— Они здесь, — сказал Сии Кривер. — Уже идут. — Он посмотрел на Лианну, и его улыбка расплылась еще шире. — Прекрасно выглядите, ваше высочество. На удивление прекрасно, если учесть, что ваша планета у нас в руках, а ваш флот вдребезги разбит возле Отмели Южной Рыбы.

«Похоже, он еще не знает про баронов Геркулеса, — решил Гордон. — Хотя сейчас это уже не имеет значения…»

В зал бесшумно проскользнули три фигуры в серых сутанах с капюшонами. Х’харны прибыли.

Гордон с любопытством наблюдал, как по-разному все реагировали на их появление. Шорр Кан смотрел с нескрываемым отвращением. Лианна чуть побледнела, и Гордон не сомневался, что и он сам тоже. Даже Сину Криверу, похоже, сделалось немного не по себе.

Но Нарат Тейн поклонился существам в капюшонах с той же мечтательной улыбкой:

— Вы пришли как раз вовремя, братья мои. Сейчас начнется коронация.

Только теперь Гордон по-настоящему осознал, насколько чужд всему человеческому разум Нарата. Тот, кого боготворили негуманоиды, кто приветствовал магелланян как своих братьев, был в меньшей степени человеком, чем любой в этом зале.

Передний из х’харнов произнес свистящим шепотом:

— Еще нет, Нарат. Есть другое важное дело, которое необходимо закончить в первую очередь.

Странной катящейся походкой х’харн приблизился к Гордону и посмотрел на него из темноты под капюшоном:

— Этот человек обладает знаниями, которые мы должны получить немедленно.

— Но моему народу не терпится поприветствовать нового короля, когда кузина Лианна объявит, что уступает мне трон Фомальгаута. — Нарат улыбнулся Лианне. — Кузина, вы, конечно, сделаете это. Все должно пройти правильно и законно.

Син Кривер покачал головой:

— Нет, Нарат, это может подождать. В’рил прав. Х’харны очень помогли нам, не так ли? Теперь мы должны помочь им.

Немного раздосадованный, Нарат сел на место. Х’харн, которого назвали В’рилом, продолжал смотреть на Гордона, который не мог разглядеть его лица, скрытого под капюшоном, да и не хотел ничего видеть. Гордону хотелось только убежать отсюда как можно дальше, но усилием воли он справился с этим паническим желанием.

— Некоторое время назад, — снова заговорил х’харн, — я прилетел на Троон на корабле Иона Оллена, нашего союзника. Когда я был там, мне удалось исследовать разум существа по имени Корханн.

Эти слова не стали неожиданностью для Гордона, но заставили впервые с того момента, как он пришел в себя, вспомнить о Корханне. Что с ним теперь? Убит? Вероятно… И Хелл Беррел, скорее всего, тоже, раз их нет здесь.

— Я выяснил, — продолжал шептать х’харн, — что этот человек, по имени Джон Гордон, когда-то поменялся сознанием с Зартом Арном и некоторое время прожил в его теле. Именно он и привел в действие Разрушитель.

«Опять началось, — подумал Гордон. — Будь проклят этот Разрушитель вместе со своей тайной». Все считают, что Гордон знает ее. Это проклятие преследовало его на протяжении обоих визитов в будущее и теперь, по всей видимости, приведет к смерти.

Или еще хуже того. Х’харн пододвинулся ближе, и серая ткань капюшона чуть колыхнулась.

— Сейчас я узнаю у этого человека тайну Разрушителя, — прошептал х’харн. — Замолчите все.

Гордон, зажатый в тисках беспредельного ужаса, все еще пытался повернуть голову и посмотреть на Лианну, чтобы успокоить ее и сказать, что он не может отдать того, чего не имеет. Но так и не сумел пошевелиться.

На него обрушился ментальный удар. По сравнению с этим психическая атака на корабле х’харнов показалась бы слабой искоркой рядом с разрядом молнии. Гордон мгновенно провалился в темноту.

Он пришел в себя, лежа на полу и удивленно оглядываясь. На лице Лианны был написан откровенный ужас. Сидевший рядом с ней Нарат выглядел скорее скучающим и с трудом сдерживал нетерпение. А Син Кривер и х’харн по имени В’рил о чем-то спорили.

Х’харн повысил голос до пронзительного свиста. Ни разу за свое недолгое знакомство с этими существами Гордон не замечал у них настолько сильных эмоций.

— Но может быть, он просто ничего больше не знает, — произнес Син Кривер.

— Он обязан знать больше! — бушевал В’рил. — Обязан! Иначе он не смог бы использовать самое мощное оружие во Вселенной. И я расскажу вам еще одну новость, которую узнал из его разума: флот империи вышел за пределы Галактики, чтобы отыскать наши корабли. С ними отправился принц Зарт Арн… и Разрушитель.

Новость потрясла Сина Кривера.

— Но вы говорили, что им никогда не найти ваши корабли.

— Они и не найдут, — подтвердил х’харн. — Но теперь они предупреждены, и, когда мы нападем на Троон и другие миры, нас будут ждать! Они могут применить Разрушитель, пусть даже рискуя при этом уничтожить множество людей. Поэтому теперь нам еще важней узнать принцип работы и дальность действия их секретного оружия, прежде чем мы начнем атаку!

Неожиданно Нарат встал и громко заявил:

— Я ждал достаточно. Вы можете решить этот вопрос позже. Мой народ жаждет поприветствовать нового короля.

Накрытая капюшоном голова В’рила повернулась к Нарату. Тот вдруг побледнел, замолчал и сел на место.

— Опытный телепат мог скрыть важные сведения глубоко в его голове, — предположил В’рил, глядя на Гордона. — Так глубоко и так искусно, что он сам не осознавал этого, когда использовал свои знания… Так глубоко, что даже тщательное исследование мозга не дало результата. Однако есть еще один способ.

Ничего не понявший Гордон заметил, что два других х’харна, услышав эти слова, оживились и будто бы даже радостно захихикали. От этой радости внутри у него похолодело еще сильнее, чем раньше.

— Слияние, — прошептал В’рил. — Объединение двух разумов, когда один ничего не способен скрыть от другого. При этом никакое искусство телепата не поможет сохранить что-либо в тайне.

— Поставьте его на колени, — прошипел охранникам х’харн.

Те схватили Гордона за руки и поставили на колени. По их участившемуся дыханию он понял, что даже носящим эмблему булавы союзникам х’харнов это не очень нравится.

Существо в капюшоне встало прямо над Гордоном и опустило голову.

Затем В’рил принялся разматывать свои одежды. Сутана, составлявшая с капюшоном одно целое, упала к его ногам, и х’харн остался обнаженным.

Он выглядел как маленький человечек с влажной, блестящей серо-зеленой кожей и лишенными костей гибкими конечностями. Казалось, его тело извивается и перетекает с места на место, словно само собой, по собственной воле. А лицо…

Круглая голова с плоским, ничего не выражающим и оттого особенно страшным лицом. Отвратительный маленький рот, два отверстия для дыхания и большие глаза, прикрытые кожистой пленкой, тусклые и матовые. Гордону хотелось зажмуриться, но он не сумел этого сделать.

Х’харн чуть наклонился, приблизив лишенное выражения лицо. Он словно хотел поцеловать Гордона, и в этом было что-то противоестественное и ужасное. Гордон напряг все силы, пытаясь вырваться, но его крепко держали. Вскрикнула Лианна.

Гордон и х’харн едва не соприкасались лбами. Тусклые матовые глаза приблизились почти вплотную, заслонив собой всю видимую Вселенную.

Затем они изменились, засияли все ярче и ярче, пока Гордону не начало казаться, будто он смотрит на огромную пылающую туманность.

И тут Гордон почувствовал, что падает в нее.

Глава 24

Он был Джоном Гордоном с древней Земли.

Но одновременно он был В’рилом с Амамабаране.

Он помнил все подробности жизни Гордона на Земле и в мире будущего.

Но одновременно он помнил каждую подробность своей жизни среди народа Амамабаране — гигантского звездного роя, который люди называют Малым Магеллановым Облаком.

Двойной набор воспоминаний ошеломил ту его часть, которая оставалась Гордоном. Но та часть, которая была В’рилом, давно привыкла к подобному.

Воспоминания свободно текли сквозь него. Воспоминания о родном мире в глубине звездного облака Амамабаране, о дорогой сердцу планете, на которой зародилась могучая и непобедимая цивилизация х’харнов.

Однако х’харны не сразу стали такими могучими. Когда-то они были лишь одной из множества рас, далеко не самой сильной и не самой мудрой. И другие звездные народы относились к ним с презрением, считая слабыми и глупыми.

«Но где теперь эти народы? Исчезли, вымерли, уничтожены маленькими х’харнами… С великим мстительным удовольствием».

Ибо х’харны отыскали в глубине собственного разума росток великой силы. Силы телепатии, психического воздействия. Поначалу они не оценили этот дар и тратили его на пустяки, заставляя других существ — более быстрых и сильных, чем они сами, — защищать их от хищников.

Но со временем они поняли, что с помощью этой силы могут добиться намного большего, если станут развивать свои способности. Они долго и тайно двигались к цели. Тем, у кого оказались выдающиеся способности, разрешали заводить потомство только с равными себе. Шло время, их сила росла, но они скрывали ее от других.

Пока не убедились в своем превосходстве.

И тогда наступил великий день. День, когда всеми презираемые х’харны продемонстрировали свое искусство психического воздействия на тех, кого они так ненавидели. Проникали в их разум, подчиняли себе, сводили с ума и мучили до тех пор, пока те не умирали.

«Это был величайший триумф х’харнов, исполнение заветной мечты нашей расы! Сладостно было видеть, как они корчатся в муках, кричат от боли и умирают».

Но умерли не все. Некоторых х’харны пощадили и превратили в своих слуг. Среди них были очень умные существа, умеющие строить города и космические корабли.

Теперь эти существа и их корабли доставляли х’харнов к другим звездам. Так началась славная эпоха завоеваний х’харнов, которая не прекращалась до тех пор, пока они не подчинили все пригодные для обитания миры Амамабаране.

Но оставались еще иные миры, в далекой галактике, такой большой, что в сравнении с ней Амамабаране казалось крохотным островком рядом с величественным материком. Бесчисленные миры, населенные бесчисленными народами, не подчинявшимися х’харнам. Думать об этом было просто невыносимо, х’харны уже почувствовали вкус власти. И они начали подготовку к вторжению.

Покоренные народы Амамабаране трудились без остановки, строя новую великую армаду. И вот наступило время, когда тысячи кораблей унесли полчища х’харнов к другой галактике, которой предстояло признать новых хозяев.

Но затем… Затем произошла катастрофа, безобразным черным шрамом омрачившая славную историю х’харнов. Народы этой галактики с невероятной дерзостью посмели сопротивляться. И уничтожили армаду х’харнов с помощью страшного оружия, разрушающего само пространство.

Это несчастье случилось очень давно, но х’харны ни на мгновение не забывали о нем. Порочные существа, посмевшие сопротивляться и даже убивать х’харнов, должны быть наказаны. Черную рану можно вылечить только их кровью.

Тысячи и тысячи лет слуги х’харнов по всему Амамабаране трудились до изнеможения, чтобы осуществить эти планы. Они создавали новое оружие и новые корабли, обладающие немыслимой скоростью. Но работа шла медленно. Покоренные народы зачастую отказывались служить х’харнам, предпочитая умереть. Они не понимали, что являются лишь инструментами в руках мастера, который не станет сильно огорчаться, если какой-то из инструментов вдруг сломается.

Прошли тысячелетия, и х’харны подготовились к новому вторжению. Их могучий флот обладал теперь невероятной скоростью, мощным оружием и невиданными приборами, в том числе силовым щитом, скрывающим корабли от всех средств обнаружения. Тайно и незаметно флот уже подошел к цели.

Оставаясь никем не замеченным, он ожидал за пределами Галактики, в месте, которое люди называют Шпора^[8] Паруса. Ожидал нужного момента, который еще не наступил.

Перед этим из Амамабаране прилетели агенты, чтобы поднять волнения в Галактике. Война должна была отвлечь основные силы империи и звездных королевств от защиты своих столиц.

Вот тогда бы х’харны и нанесли удар.

Неожиданно и незаметно их корабли приземлились бы на важнейших планетах звездных королевств и на Трооне, где все еще хранится Разрушитель на случай самого страшного бедствия. Застигнутые врасплох и оставшиеся без защиты жители Троона стали бы легкой добычей, и Разрушитель оказался бы в руках х’харнов. Император не рискнул бы использовать его, поскольку это привело бы к гибели самой планеты и всей звездной системы.

Однако ситуация изменилась. Этот ничтожный человек предупредил императора, и Разрушитель вывезен в открытый космос, где снова будет представлять угрозу для х’харнов. И теперь жизненно важно узнать дальность действия и принцип работы этого оружия, чтобы найти средства для защиты от него.

Но…

Но…

Потрясение и последовавшая за ним вспышка ярости были так сильны, что ментальный контакт прервался, и Гордон снова стал просто Джоном Гордоном, удивленно глядящим в разгневанные глаза х’харна.

— Это правда, — прошипел В’рил. — Этот человек управлял Разрушителем, не имея ни малейшего понятия, что это такое. Невероятно…

Еще не окончательно пришедший в себя Гордон вспомнил слова Шорра Кана о том, что х’харны, при всех их удивительных способностях, глуповаты.

После контакта с разумом х’харна он уже не сомневался, что так оно и есть. Существа, задумавшие покорить Галактику, были примитивны, тупы и отвратительны и при нормальном ходе событий наверняка давно бы вымерли. Но, обладая огромной телепатической силой, способностью зондировать и подчинять себе чужой разум, они приобрели власть над существами, намного превосходившими их в развитии.

Гордон всегда боялся х’харнов, но теперь возненавидел их лютой ненавистью. Они были грязными, мерзкими паразитами. Теперь он хорошо понимал, почему древний император Бренн Бир решился едва ли не расколоть само пространство, лишь бы уничтожить этих тварей.

В голове у Гордона постепенно прояснилось. Охранники уже поставили его на ноги. В’рил снова облачился в сутану с капюшоном, и Гордон возблагодарил небо за это. Он не хотел больше видеть отвратительное существо. Он словно осквернил собственную душу, впустив в себя его мысли и воспоминания.

— Этот человек должен немедленно умереть, — объявил В’рил, указывая на Гордона. — Во время слияния он узнал, где скрывается наш флот. Убейте его!

Син Кривер кивнул, охранники отступили назад и подняли оружие. Гордон бросил последний взгляд на Лианну.

Она вскочила на ноги.

— Нет! — воскликнула она и обернулась к Нарату. — Нарат Тейн, если его убьют, я не уступлю вам трон!

— Невелика разница! — хрипло рассмеялся Син Кривер. — Нарат в любом случае станет королем.

Но сам Нарат забеспокоился. Мечтательная улыбка исчезла с его лица. Он поднял руку и крикнул охранникам, уже прицелившимся в Гордона:

— Подождите! Моя кузина должна официально уступить мне трон, на глазах у моего народа, — заявил он Сину Криверу. — Иначе я не буду законным королем. Я желаю насладиться этим зрелищем. Я так долго ждал его. Я должен это увидеть.

Его красивое лицо исказила капризная гримаса, а в глазах начали собираться тучи. Сии Кривер внимательно посмотрел на него и сказал В’рилу:

— Эта церемония очень важна для нашего брата Нарата. Будет лучше, если этот человек останется в живых.

Глядя на каменное выражение лица Сина Кривера, Гордон не сомневался в том, что мысленно граф добавил: «До окончания церемонии. А затем мы сразу убьем его».

В’рил не стал возражать.

— Хорошо, — прошептал он. — Но необходимо срочно отправить сообщение нашим братьям.

В’рил посмотрел на других х’харнов, и Гордон догадался, что он собирается сообщить: «Предупредите наш флот, что имперские корабли разыскивают его. Скажите, чтобы немедленно атаковали Троон!»

Оба х’харна чуть присели и тут же скользнули прочь из зала.

Нарат галантно взял Лианну за руку, словно собирался вести на бал:

— Идемте, кузина. Мой народ ждет.

С окаменевшим лицом Лианна отправилась вместе с ним на балкон.

Остальные последовали за ними. Четверо охранников наставили оружие на Гордона и Шорра Кана. Выйдя на балкон, Нарат обернулся и раздраженно сказал:

— Не становитесь рядом со мной, Син Кривер. Это мой триумф. Отойдите назад.

Граф криво усмехнулся, но согласно кивнул. Вместе с В’рилом и охранниками он остался в задней части балкона.

Шорр Кан сделал вид, будто хочет присоединиться к ним, но Син Кривер покачал головой:

— Нет-нет, встаньте в стороне, чтобы мы могли пристрелить вас без риска для себя.

Шорр Кан пожал плечами и отошел.

Нарат подвел Лианну к перилам балкона. Белое солнце Фомальгаута осветило его фигуру. Он поднял руку.

Послышался жуткий рев. Со своего места в задней части балкона Гордон видел, что весь дворцовый парк заполнен ордами негуманоидов. Толпа, словно тяжелые волны, ударялась о стены дворца и закручивалась вокруг статуй древних королей, где с криками расселись крылатые существа. Среди негуманоидов кое-где попадались и люди, одетые в мундиры армии графов.

О чем думала Лианна, глядя на ревущую толпу? Здесь не было никого из ее подданных. Жители Хатхира либо спрятались, либо бежали, либо погибли. Завоеватели — как люди, так и негуманоиды — громкими криками приветствовали вождя, а древние короли Фомальгаута равнодушно взирали на крушение своих трудов.

Нарат снова поднял руку, и приветственные крики слились в ликующий вой. Наступил самый торжественный момент в его жизни, рядом были фанатично преданные ему негуманоиды, а он был преисполнен радости, и гордости, и любви к своему народу.

Наконец шум затих, и Нарат сказал Лианне:

— Прошу вас, кузина.

Гордо выпрямившись, она заговорила размеренным, холодным голосом, который Гордон едва узнал:

— Я, принцесса Лианна, правительница Фомальгаута, отказываюсь от верховной власти и подтверждаю, что власть переходит от меня…

Тонкий свист прервал ее речь, и Гордон увидел, как падают Син Кривер и его охранники. Крошечные атомные пули пронзили их тела и взорвались внутри, сжигая плоть и одежду.

Гордон оглянулся. В дальнем конце пустого зала стояли Хелл Беррел и Корханн с оружием в руках, только что перестрелявшие всех, кроме х’харна. В’рил в последний момент телепатически почувствовал опасность и успел отбежать в сторону.

Вслед за Гордоном обернулся с рассерженным видом Нарат:

— Что здесь…

Он замолчал, встретившись взглядом с желтыми птичьими глазами, спокойными и беспощадными, а затем Корханн выстрелил.

Нарат покачнулся, но не упал. Он как будто отказывался признавать свое поражение и смерть. Плавным, поистине королевским движением он повернулся обратно к толпе, не видевшей снизу, что происходит на балконе. Он снова попытался поднять руку, а затем упал и повис на перилах. Над парком и аллеей королей повисло потрясенное молчание.

— Нет! — внезапно закричал Хелл Беррел.

Корханн с остекленевшим взглядом направил оружие на антаресианца.

Гордон посмотрел на В’рила и сразу понял, в чем дело. Он бросился вперед, мимо дымящихся трупов охранников, схватил х’харна за одежду и… швырнул его через перила, прежде чем тот успел что-то сообразить и остановить его. За эти короткие секунды падения х’харн снова нанес психический удар, но на этот раз не направленно, а чисто инстинктивно. Когда все закончилось, Гордон презрительно усмехнулся. Оказалось, что х’харн панически боялся смерти.

Корханн опустил оружие, так и не выстрелив.

Внизу все еще стояла абсолютная тишина, словно у всех в толпе одновременно перехватило дыхание. Они смотрели на согнувшуюся пополам фигуру Нарата Тейна, на его блестящий костюм, спадающие вниз каштановые волосы и распростертые, словно в мольбе о помощи, руки.

В этот момент всеобщего оцепенения Шорр Кан начал действовать с молниеносной быстротой, которую Гордон вряд ли когда-нибудь сможет забыть.

Шорр Кан метнулся к перилам, в отчаянном жесте воздел руки к небу и крикнул ошеломленной толпе на общем языке негуманоидов Внешних Миров:

— Графы убили Нарата Тейна! Отомстим за него!

Геррны, и андакси, и кхалла и другие, безымянные расы повернули к нему свои нечеловеческие лица. А потом смысл сказанного дошел до них.

Нарат убит. Нарат из Тейна, которому они поклонялись, под знаменами которого они собрались, теперь мертв. Холодящий душу крик ярости и отчаяния раздался одновременно из тысяч нечеловеческих глоток: рычащих, шипящих, визжащих:

— Отомстим за Нарата! Смерть графам!

Началась ужасная бойня. Клыки, когти и клювы негуманоидов терзали стоявших рядом с ними людей, всего минуту назад считавшихся союзниками.

Яростный крик прокатился по всему парку и понесся дальше, так что казалось, будто весь город охвачен этими нечеловеческими воплями.

Хелл Берелл рванулся к балкону, а Корханн все еще стоял неподвижно, ошеломленный атакой х’харна, едва не заставившей его убить своего товарища.

— Сюда! — закричал Хелл. — Быстрее! Через несколько минут они будут здесь. Корханн знает все тайные ходы. Только поэтому мы и спаслись, когда дворец был захвачен. Быстрее же!

Гордон взял Лианну за руку и побежал за ним. Шорр Кан задержался, чтобы собрать оружие убитых охранников.

— Ловко я расшевелил их, правда? — рассмеялся он, догнав Гордона и передав ему пистолет. — Они не очень сообразительны, эти негуманоиды, — прошу прощения, Корханн, — но отреагировали великолепно.

Часть казавшейся монолитной стены зала отошла в сторону, открывая тайный проход. Они вошли внутрь, и Шорр Кан задвинул дверь на прежнее место.

Лианна плакала, но Гордон был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить на нее внимание.

— Вы можете отвести нас в центр стереосвязи? — обратился он к Корханну. — Мне необходимо срочно отправить сообщение.

Корханн, не привыкший к сценам насилия, все еще не оправился от шока.

— Сообщение… для баронов?

— Нет, для Зарта Арна! — рявкнул в ответ Гордон. — Я узнал, где прячутся корабли х’харнов, и должен рассказать ему.

Глава 25

Корханн вел их по узким извилистым проходам внутри стен дворца. Путь им тускло освещали редкие лампы. Наконец через другую потайную дверь они вышли в длинный коридор.

— Центр стереосвязи за четвертой дверью, — объявил Корханн.

Они быстро зашагали по пустому коридору. Гордон и Шорр Кан шли впереди. Шум и крики наверху были слышны даже сквозь толстые стены.

— Толпа уже ворвалась во дворец, — сказал Корханн. — Они убьют всех людей, служивших графам.

— И нас тоже, если мы попадемся кому-то из них на глаза, — добавил Хелл Беррел.

Они открыли нужную дверь и быстро зашли в просторный зал, заполненный оборудованием для космической связи. Человек в военной форме с эмблемой булавы сидел за пультом управления, без особой уверенности нажимая на кнопки. За спиной у него стояли два облаченных в сутаны х’харна, которых В’рил отправил отослать сообщение. Увидев вошедших, связист замер с поднятой рукой. Х’харны попытались обернуться, но умерли, не успев этого сделать.

Гордон направил оружие на перепуганного связиста:

— Вы уже отослали сообщение х’харнам?

Лицо бедняги заблестело от пота. Он посмотрел на два серых бугорка на полу и вздрогнул:

— Я пытался. Но они используют другие частоты… Другие схемы модуляции… Все совсем не так, как у нас. Нужно время, чтобы разобраться. Они пригрозили, что разрушат мой мозг, если я не потороплюсь, но я все равно не мог…

«Глупость х’харнов и здесь дала себя знать, — подумал Гордон. — Эти твари привыкли пользоваться другими народами как инструментами и сразу же ломать, если те отказываются работать».

Он обернулся к Хеллу Беррелу:

— Вы связывались с Зартом Арном перед началом штурма. Вызовите его еще раз.

Хелл вышвырнул связиста из кресла и принялся сам нажимать кнопки и крутить верньеры.

Ужасный шум на верхних этажах дворца стал еще слышнее. Шорр Кан подошел к двери и запер ее.

— В конце концов они ворвутся сюда, — сказал он. — Но замок задержит их на какое-то время.

Гордон следил за дверью, пока Хелл устанавливал связь. Расстояние было слишком большим для телестереосигнала, но Гордон расслышал голос связиста флота, подтвердившего прием и теперь вызывающего флагман. Через мгновение донесся и голос Зарта Арна.

— Флот х’харнов находится у самого края Шпоры Паруса, — объявил Гордон. — У них есть какой-то новый вид защиты от радаров. — Он перебрал все обрывки воспоминаний, оставшихся после слияния с разумом В’рила. — Точнее не знаю, — закончил он. — Возможно, это и не поможет отыскать их, но хоть какая-то информация…

— Гордон, мы постараемся, — ответил Зарт Арн. — Обещаю вам.

И связь тут же оборвалась.

Но все уже было сделано. Все, что можно было сделать. И теперь они просто стояли и смотрели друг на друга. Гордон подошел к Лианне и взял ее за руку.

Шум становился все громче. Толпа негуманоидов ломилась во все двери дворца. Визг, вой и лай, шелест крыльев и стук копыт постепенно приближались.

— Кажется, мы выбрали самый болезненный способ героической смерти, — заметил Шорр Кан и пожал плечами. — Что ж, по крайней мере, Сии Кривер получил свое. Я готов простить человеку любую подлость, но, боже мой, каким же он был занудой!

Внезапно сквозь стены дворца проник новый звук. Или даже не звук, а мощная вибрация, заставившая задрожать все здание. Она становилась все громче, затем прошла где-то над головой и унеслась прочь.

Глаза Шорра Кана засверкали.

— Тяжелый крейсер! Что бы это могло…

Еще один могучий корабль пролетел над дворцом, сотрясая его до самого фундамента. Затем третий.

На пластине стереосвязи вдруг появилось изображение пожилого мужчины с суровым и холодным взглядом, одетого в плащ с эмблемой Скопления Геркулеса.

— Говорит барон Зу Ризаль… — начал он и тут же остановился, увидев Лианну. — Ваше высочество, рад видеть, что с вами все в порядке.

Шорр Кан мгновенно развернулся спиной к стереоэкрану, что ничуть не удивило Гордона.

— Мы разбили флот графов на Отмели Южной Рыбы, — продолжил Зу Ризаль. — И сейчас мы вместе с остатками фомальгаутского флота находимся прямо над Хатхиром. Очевидно, город захвачен ордами Нарата… Нам следует атаковать их?

— Нет, подождите, — ответила Лианна. — Нарат Тейн и Син Кривер убиты, и я думаю…

Корханн подошел к ней и что-то прошептал. Она кивнула и снова обратилась к Зу Ризалю:

— Думаю, что теперь, когда Нарат мертв, негуманоиды согласятся вернуться на свои родные планеты. Тем более что в противном случае их ожидает смерть. Корханн готов предложить им эти условия.

— Хорошо, — согласился Зу Ризаль. — Наши крейсеры будут ждать следующего вашего сообщения.

Как только его изображение исчезло, Шорр Кан снова повернулся лицом.

Внезапно дворец накрыла тишина. Огромные корабли еще гудели в небе, но крики негуманоидов затихли. Похоже, что с появлением кораблей они разбежались из дворца, опасаясь, что окажутся здесь в мышеловке.

— Думаю, они выслушают меня, поскольку я не человек, — произнес Корханн и указал на передатчик. — Скажите команде транспортных кораблей, чтобы готовилась доставить негуманоидов обратно во Внешние Миры.

Он уже собрался идти, но на мгновение остановился и добавил:

— Еще одно сообщение, ваше высочество: сожалею, но Абро погиб во время штурма дворца.

Гордон ощутил горечь утраты. Абро его откровенно недолюбливал, но все равно был достойным человеком.

Хелл Беррел продолжал с посеревшим от напряжения лицом прислушиваться к аппарату, по которому связывался с далеким имперским флотом.

— Пока никаких новостей, — сказал он. — И еще долго может не быть.

«Если они вообще будут, — мысленно добавил Гордон. — Х’харны очень сильны. Если они нападут первыми, пользуясь преимуществом невидимости, и уничтожат корабль, на котором находятся Зарт Арн и Разрушитель…»

Он заставил себя не думать об этом.

Шли часы. Огромные корабли с грохотом пролетали в небе. Гордон, Лианна и Хелл Беррел ожидали известий. В какой-то момент Гордон понял, что Шорр Кан бесшумно исчез.

Позднее Гордон узнает о том, что происходило за пределами Галактики. Как имперский флот с Зартом Арном на флагманском корабле помчался к Шпоре Паруса. Как принц Зарт выпустил на свободу страшную силу Разрушителя, раз за разом хладнокровно направляя удар в ту область пространства, где не было видно ничего подозрительного. Как исказилось и разорвалось само пространство, как все звезды у края Галактики слетели со своих орбит и как рухнула скрывающая корабли х’харнов защита. И тогда Разрушитель нанес еще один удар, теперь уже точно нацеленный на убегавшие корабли, пока весь флот х’харнов не вышвырнуло за пределы Вселенной.

Но в тот момент Гордон лишь думал, что это были самые долгие часы в его жизни. Пока наконец не послышался взволнованный голос Зарта Арна:

— Мы сделали это! Х’харны разбиты, и остатки их флота удирают назад к Малому Магелланову Облаку.

Какое-то время никто не мог произнести ни слова. Затем Гордон, вспомнив всю мерзость существа, с разумом которого он ненадолго слился, с облегчением пробормотал:

— Слава богу!

— Они не должны прийти еще раз. — В голосе Зарта Арна, ослабленном расстоянием, прозвучала стальная решимость. — Нужно собрать силы всех звездных королевств, отправиться в погоню за ними и уничтожить их в каждом мире, которым они владеют.

Он помолчал и добавил:

— Гордон?

— Да?

— Теперь я понимаю, что вы имели в виду, когда рассказывали, как вас потрясло действие Разрушителя. Я знал о нем с самого детства, но до сих пор мне не приходилось применять его. И надеюсь, что никогда больше не придется.

Когда связь оборвалась, Гордон и Лианна еще долго смотрели друг на друга, слишком обессиленные, чтобы проявлять эмоции, чтобы почувствовать хоть что-то. Облегчение, радость, торжество — все это придет позже. В тот момент достаточно было знать, что они живы и что надежда тоже жива.

Лианна повела их по переходам опустевшего дворца.

Они вышли на балкон, и на их лицах отразилось сияние Фомальгаута, опускавшегося к горизонту. Яркие лучи освещали улицы опустошенного города, по которым бесконечным потоком двигались орды негуманоидов к ожидавшим их в полях транспортным кораблям.

На аллее великих королей показалась группа геррнов. Они не скакали, как обычно, а шли медленно и торжественно, отдельно от всех остальных. На спине у огромного вожака лежало тело человека в блестящей одежде. Нарат Тейн возвращался домой.

Сверху снова послышались громовые раскаты, грозные крейсеры баронов продолжали патрулировать небо над Хатхиром. Лианна посмотрела на израненный город, над которым еще поднимались столбы дыма, и ее пальцы сжали руку Гордона.

— Он оживет снова, — пообещала она. — Люди вернутся, и мы с вами поможем им наладить жизнь. И… Это не слишком большая цена за победу над х’харнами.

Сзади послышалось деликатное покашливание. Они повернулись и увидели Шорра Кана. Тот спокойно стоял, словно и не замечая, как нахмурился Хелл Беррел.

— Ваше высочество, я рад, что все закончилось хорошо, — учтиво произнес он. — Вы должны признать, что это случилось не без моей помощи.

— Да, я признаю, что ваша сообразительность спасла нас в момент гибели Нарата, — ответила Лианна с таким видом, будто эти слова вырвали у нее силой.

— Хорошо, тогда я попрошу вас о небольшом одолжении. — Шорр Кан подошел ближе и сказал доверительным тоном: — Меня беспокоят эти проклятые бароны. Они крайне обидчивы, в отличие от вас с Гордоном. И у них совсем нет чувства юмора. Если они поймают меня, то казнят без долгих разговоров. И есть еще Джал Арн, который поступил бы точно так же. Он все еще думает, будто бы я виновен в убийстве его отца, хотя это не так. Это была идея Корбуло — глупая, как и все его идеи. Но Джал Арн уверен в обратном, так что мне не хотелось бы попасть и в его руки тоже.

Лианна холодно посмотрела на него:

— Я прекрасно вас понимаю. Так в чем же состоит одолжение?

— Дело вот в чем, — начал объяснять Шорр Кан. — Помните, как я справился с Обдом Доллом и остальным экипажем того небольшого крейсера, на котором мы сюда прилетели? Прекрасно. Обда Долла и его людей посадили в дворцовую тюрьму — к счастью для них, поскольку туда эта дикая орда не добралась. Крейсер все еще стоит на королевском космодроме, и я убедился, что он не поврежден.

— Продолжайте.

— Я переговорил с Обдом Доллом и его людьми. Они весьма недовольны тем, что Син Кривер втянул их в свои интриги. Они хотели бы вернуться домой, чтобы строить свою жизнь заново под руководством другого лидера — здравомыслящего и осмотрительного.

— Другими словами, — не удержался от иронии Гордон, — под вашим руководством.

Шорр Кан кивнул:

— Так уж получилось, что они не только не держат на меня зла за то, что я захватил их в плен, но и считают меня человеком, способным навести порядок в их мире. Они полагают, что сумеют убедить в этом остальных.

— Дальше, — поторопила его Лианна.

— Ваше высочество, я прошу лишь позволить мне улететь на этом крейсере вместе с Обдом Доллом и его людьми и чтобы вы попросили баронов — не упоминая моего имени, естественно, — пропустить корабль.

— Чтобы вы устроили новые беспорядки во Внешних Мирах? — возмутилась Лианна. — Да вы…

— Умоляю вас, ваше высочество! — со страдальческим видом воскликнул Шорр Кан. — Я теперь старый, мудрый человек, давно покончивший со всем этим. Мне нужна лишь маленькая планета, на которой я смогу спокойно жить, и ничего больше.

— Бог мой! — усмехнулся Гордон. — Вам непременно нужно положить эти слова на музыку.

— Подозреваю, что со временем вы поднимете переполох на все Внешние Миры, — вздохнула Лианна. — И я еще пожалею о том, что сделала сегодня. Но я принцесса и привыкла отдавать долги. Забирайте своих людей и отправляйтесь.

Шорр Кан галантно поцеловал ей руку, затем обменялся рукопожатиями с Гордоном и повернулся, чтобы уйти. Но остановился, встретившись взглядом с Хеллом Беррелом. Он подошел к антаресианцу и схватил его за руку:

— Тяжело расставаться с вами, старый друг! Мы столько пережили вместе, и я понимаю, что вы должны сейчас чувствовать. — Медное лицо Хелла побагровело, он прорычал что-то нечленораздельное, но Шорр Кан тут же продолжил, не позволяя ему вырвать руку: — Не пытайтесь выразить свою печаль словами. Не надо слез, крепитесь, старина! Прощайте!

И он бодро пошел прочь, стуча каблуками по мраморному полу. Гордон обернулся к Лианне и с удивлением увидел на ее лице легкую улыбку.

— Наконец-то я поняла, что привлекает вас в этом дьяволе, — призналась она. — Редко можно встретить человека, достигшего в чем-то совершенства… Но Шорр Кан — совершенный негодяй.

Прошло совсем немного времени, когда небольшой крейсер поднялся с королевского космодрома, и все молча смотрели, как он исчезает в пылающем небе.

А белое солнце садилось за горизонт.

Книга IV. СТАРК И ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ ^{(в соавторстве с Ли Бреккет)}

Новый враг, пришедший из глубин вселенной, угрожает Средне-Галактической империи и другим великим космическим державам. И снова на помощь звездным королям и баронам приходит человек из прошлого. Но на этот раз не Джон Гордон, а Эрик Джон Старк…

* * *

Большой каньон тянется на юго-восток от экватора словно огромная зияющая рана на высохшем буром теле Марса. Он простирается на две с половиной тысячи миль в длину и не меньше чем на двадцать тысяч футов в глубину И вся эта невообразимая пропасть до краев наполнена мифами и легендами такой многовековой давности, что даже сами марсиане сбились со счета.

По черному как ночь дну каньона в одиночестве ехал Эрик Джон Старк.

Он спешил на зов, неожиданно настигший его в холодных песках Сухих земель. Властный голос прозвучал прямо у него в голове. Тихий настойчивый голос, неотвратимый, как смерть:

«Н’Чака, Человек Без Племени! Властелин Третьего Излома повелевает тебе явиться».

Всему Марсу было известно, что тот, кто называет себя Властелином Третьего Излома, много веков скрывается в глубинах Большого каньона. Никто не мог ответить, человек ли это. Даже рамасы — практически бессмертные марсиане, с которыми Старку довелось однажды сразиться в мертвом городе Синхарате, — и те ничего не знали о нем. Но страшились его могущества.

Старк размышлял об этом, наверное, целый час. Перед его глазами рыжая пыль заносила изъеденную временем равнину, кажущуюся незнакомой в лучах непривычно тусклого солнца.

Непонятно, почему Властелин Третьего Излома послал зов именно сейчас. Непонятно, почему он назвал Старка этим именем, которое знают лишь немногие, да и те пользуются очень редко — не настоящим именем, полученным при рождении, а кличкой, данной негуманоидным племенем, которое его вырастило. Но больше всего непонятно, зачем вообще Властелин Третьего Излома вызывает Старка — словно нуждается в его помощи.

Возможно, так оно и есть.

И в любом случае мало кому доводилось встретиться с легендой.

Поэтому Старк и ехал сейчас верхом на своем чешуйчатом скакуне по дну погруженного в вечную ночь каньона в сторону Третьего Излома. Хотя повелительный голос больше не звучал в голове, Старк прекрасно знал, как туда добраться.

Он уже приближался к цели.

Справа от него вдали загорелся огонек. Слабенький, словно задушенный в зародыше, но все-таки свет. Постепенно он сделался ярче и сдвинулся вперед, когда зверь Старка повернул. Вот и он, Третий излом.

Красноватое зарево сжалось в тускло светящуюся точку.

Зверь внезапно дернулся, обратил нелепую морду влево и зашипел, глядя в темноту.

— Что такое? — спросил его Старк и потянулся к оружию на поясе.

Он ничего не смог разглядеть, но, кажется, уловил слабый звук, напоминающий смех. Но смех не человеческий.

Он убрал руку с пояса. Несомненно, у Властелина Третьего Излома должны быть слуги, и вовсе не обязательно люди.

Старк похлопал своего скакуна по спине и тронулся дальше, не оглядываясь по сторонам. В конце концов, его сюда позвали, и будь он проклят, если выкажет хоть толику страха.

Зверь неохотно семенил по тропе. Дьявольский смех снова донесся из темноты и затих далеко впереди. Светящаяся красная точка разрослась и превратилась в прямоугольник, частично скрытый за клубами тумана, словно бы выходящего из него.

Прямоугольник обернулся приоткрытойдверью, за которой горел свет. Очертания самого дома в темноте было трудно определить. Старку показалось, будто в вечном мраке пропасти скрывается огромный грозный замок, открывая взгляду лишь эту небольшую брешь.

Он подъехал к двери, спешился и вошел в клубящийся туман. Старк не видел, где очутился — в зале или в пещере, но чувствовал, что это просторное помещение.

Он остановился, ожидая, что произойдет дальше.

Поначалу не было слышно ни единого звука. Затем где-то в тумане снова раздался злорадный, не вполне человеческий смех.

— Передай своему хозяину, — сказал Старк, — что Н’Чака ожидает его повелений.

Из тумана послышался еще один сдавленный смешок, затем — суетливые шаги и наконец донесся негромкий, но властный, навсегда врезавшийся в память голос. Старк не был уверен, где именно он прозвучал — в ушах или прямо в голове. Вероятно, везде одновременно.

— Я здесь, Н’Чака.

— Тогда покажись, — потребовал Старк. — Я не привык заключать договор с тем, кого не вижу в лицо.

Никто не появился, лишь тот же голос с беспредельной мягкостью произнес:

— При чем здесь договор? Разве нож о чем-то договаривается со своим владельцем?

— Этот нож договаривается, — упрямо заявил Старк. — Я зачем-то необходим тебе, иначе ты не позвал бы меня. А если я тебе необходим, ты не станешь меня убивать из-за простого недовольства. Так что лучше покажись, и перейдем к делу.

— Ветер донес в мое уединенное жилище слухи о землянине с двумя именами, который родился не на Земле, — продолжил голос. — Похоже, мне рассказали правду.

Послышался звук шагов по каменному полу Из тумана перед Старком возник Властелин Третьего Излома.

Это был невероятно красивый юноша в напоминающей тогу накидке, полы которой волочились по полу. Такую одежду носили высшие марсиане.

— Можешь называть меня Аарл, — произнес он. — Когда-то давно это было мое человеческое имя.

Волосы на затылке Старка поднялись дыбом. Юноша смотрел на него черными, как сам космос, глазами — такими же древними и такими же бездонными. Это были глаза существа, обладающего недоступной для человека мудростью и силой, глаза, способные вытянуть душу и засосать ее в свою глубину. Они пугали Старка. Он чувствовал, что может разбиться, как хрупкое стекло, если будет долго смотреть в них. Но гордость не позволяла ему отвести взгляд.

— Я правильно понял, что все эти века ты существовал в таком виде? — спросил он.

— У меня много обличий, — ответил Аарл. — Внешняя форма — не более чем иллюзия.

— Возможно, для тебя это и не важно, — возразил Старк. — Но для меня она имеет значение. Что ж, я приехал издалека, устал и проголодался. Или чародеи не признают законов гостеприимства?

— Этот чародей признает. Следуй за мной.

Судя по эху, они шли по длинному залу с высоким сводчатым потолком. Невидимых слуг больше не было слышно.

Туман отступил еще дальше. Теперь Старк мог различить уходящие ввысь стены из темного камня, на которых светились огненные узоры. Сверкающие арабески непрерывно двигались и меняли форму. Они чем-то беспокоили Старка, пока он наконец не понял, что узоры выцвели и потускнели, как солнечный свет на поверхности Марса.

— Значит, тьма добралась и сюда, — заключил он.

— Да, — обернулся на ходу Аарл. — Как ученые объясняют эту тьму народу девяти миров?

— Ты наверняка сам знаешь.

— Знаю, но все равно скажи.

— Они говорят, что вся Солнечная система попала в космическое пылевое облако, которое рассеивает свет звезды.

— Ты веришь этим людям с их хитрыми приборами?

— Не знаю. Но именно так они и должны говорить, чтобы не допустить паники.

— Ты этому веришь?

— Нет.

— Почему?

— Я гостил в шатрах кочевников. Их мудрецы утверждают другое. Они говорят, что это активная, а не пассивная сила.

— Они и в самом деле мудры. Это не просто пылевое облако. Это нечто большее, намного большее.

Аарл помолчал, а затем продолжил с неожиданным жаром:

— Представь себе вампира, который высасывает энергию из невообразимо огромной пустоты. И если его не остановить, это чудовище пожрет не только солнечный свет, но и силу гравитации, удерживающую вместе нашу семью планет. Он в буквальном смысле уничтожит всю Солнечную систему.

Старк с ужасом посмотрел на Аарла, не желая верить его словам, но понимая, что это правда. Властелин Третьего Излома ледяной рукой ухватил его за запястье:

— Старк, оно пугает меня. Мое могущество велико, но с ним мне не справиться без посторонней помощи. Поэтому ты мне и нужен. Да, нужен. Сейчас я объясню зачем…

Они сидели на самом верхнем этаже замка в комнате, стены которой скрывались в тумане. Старк вспомнил слова древней баллады: «Бойся Властелина Третьего Излома, ибо он повелевает временем».

— Великая пустота, о которой я говорил, — объяснял Аарл, — это не просто огромное расстояние. Посмотри.

Старк вгляделся в завесу тумана и увидел за ней потрясающую картину.

Великое множество пылающих звезд на фоне мрачной пустыни космоса. Старк почувствовал, как его засасывает в эту бесконечность, мчит сквозь нее с невероятной скоростью. Перед ним растянулись цепочки созвездий, по сторонам вырастали светящиеся горы туманностей. Он пронесся мимо всего этого великолепия и оставил его далеко позади.

Панорама перед ним изменилась, и Старк увидел сверкающие корабли, летящие по первозданным космическим джунглям. Они были крохотными, словно игрушечными.

Затем головокружительный вихрь захватил его, и он вернулся в собственное тело. Почувствовал холодную твердость камня, на котором сидел.

— Ты ведь чародей, — заметил Старк. — Ты просто вложил эту картину мне в голову, вот и все.

— Правильно, — согласился Аарл. — Но это не просто картина. Это то, что случится через двести тысяч лет. Ты видел будущее.

Старк сразу поверил ему. Вовсе не мошенничество принесло Властелину Третьего Излома славу среди многих поколений людей. Жалкие фокусы подвластны любому деревенскому шарлатану, но их не составит труда разоблачить. Аарл же обладал забытыми древними знаниями Марса, которые сильно отличались от земной науки, но все-таки тоже были наукой.

Старк снова посмотрел на еще видимую сквозь туман картину. Двести тысяч лет.

— Это очень мощные корабли, летающие с невероятной скоростью, — сказал Аарл. — Флот звездных королей.

Непривычные слова прозвучали в голове Старка призывным звоном фанфар.

— Кто такие звездные короли?

— Это люди, управляющие Вселенной будущего, каждый в своем королевстве, графстве или баронстве.

— Это правильно, — решил Старк, еще раз взглянув сквозь туман. — Мир звезд так прекрасен, и в нем не место грязным чиновникам в неряшливых костюмах, каждый из которых пытается выглядеть как можно незаметнее. Да, пусть там лучше будут звездные короли.

— Ты должен отправиться туда. В будущее.

Тонкая синяя жилка на скуле Старка тревожно забилась.

— Отправиться в будущее? Не в воображении, а на самом деле? Ты способен забросить меня на двести тысяч лет вперед?

— Хоть на два года, хоть на два миллиона лет — никакой разницы.

— И вернешь назад? В целости и сохранности?

— Если ты уцелеешь там.

Старк бросил еще один взгляд на звезды.

— Мм… И кем я туда отправлюсь? — поинтересовался он. — То есть в качестве кого?

— В качестве моего гонца, посланника, — раздраженно пояснил Аарл. — Кто-то должен лично встретиться с этими звездными королями. Я убедился, что угроза Солнечной системе существует также и в их времени, и попытался мысленно связаться с ними. Но безуспешно, они меня просто не слышат. Поэтому, Старк, я и позвал тебя.

— Ты позвал Н’Чаку, — усмехнулся Старк.

Он и в самом деле все еще оставался Н’Чакой, Человеком-без-племени, который не помнит своих настоящих родителей, беззащитным воспитанником звероподобного народа с испепеленного Солнцем Меркурия. Н’Чакой, который до сих пор тяготится приобретенным званием землянина, словно неудобной одеждой, и порой едва сдерживает желание вцепиться в кого-нибудь зубами.

— Почему именно Н’Чака должен стать твоим посланником к звездным королям?

— Потому что Н’Чака остается зверем в душе, хотя и обладает разумом человека. Звери не лгут, не предают ради денег и власти или, что еще хуже, по идейным соображениям. — Бездонные, словно космос, глаза Аарла изучающе смотрели на него. — Другими словами, потому что я могу довериться тебе.

— Ты полагаешь, что я откажусь, если мне предложат трон Алголя или Бетельгейзе? — рассмеялся Старк. — Властелин бездны переоценивает непорочность зверя.

— Думаю, нет.

— И вообще, почему ты предпочел безродного землянина, а не кого-то из марсиан?

— Мы слишком привязаны к своему прошлому, слишком глубоко ушли корнями в эту священную почву. А у тебя нет корней. Ты наделен неутолимой любознательностью и редкой способностью выживать в любой ситуации. Иначе тебя бы здесь не было. — Аарл поднял руку, предупреждая возражения. — Смотри.

Картина за завесой тумана резко изменилась. Там возник безумно запутанный клубок сияющих и угасших звезд и нитевидных туманностей. Старк словно бы летел на умопомрачительной скорости сквозь эти космические джунгли.

— Эту область в западной части Галактики называют Внешними Мирами, — объяснил Аарл. — Здесь расположены несколько небольших королевств. И еще вот это.

Два старых красных солнца, словно рубиновые броши, светились на клочковатой завесе тьмы, скрывающей звезды. Старк нырнул во мрак темной туманности и пронесся мимо утонувших в ней тусклых звезд, которые удерживали возле себя погруженные в вечную ночь планеты. Он пролетел ее насквозь, разрывая спирали космической пыли, как ветер уносит прочь клубы дыма. С другой стороны туманности он снова увидел свет, но странным образом искаженный, огибающий некую область абсолютного мрака, черного небытия, резко отличного от темноты туманности. Старк ничего не сумел там разглядеть. Картина внезапно отскочила назад, словно отброшенная взрывной волной.

— Даже моего могущества не хватает, чтобы проникнуть в эту темную область, — признался Аарл. — Но именно оттуда исходит сила, проникающая сквозь время и высасывающая энергию из нашего Солнца.

— И моя задача, когда я окажусь там, будет чрезвычайно проста, — заметил Старк. — Выяснить, что за сила там скрывается, и уничтожить ее. — Он покачал головой. — Твоя вера в мои способности поистине впечатляет. Но знаешь, Аарл, что я об этом думаю.

Ты слишком засиделся в своей темной норе и утратил чувство реальности.

Он встал и повернулся спиной к завесе тумана:

— Задача невыполнима, и ты сам прекрасно это понимаешь.

— Тем не менее ее необходимо выполнить.

— А если это просто природное явление, уродливая деформация пространства…

— Тут мы, разумеется, бессильны что-то изменить. Но я уверен, что дело не в этом. — Аарл поднялся с места и словно бы стал выше ростом, а глаза его гипнотически засверкали. — Ты не можешь испытывать нежных чувств к землянам после того, что они сделали с вырастившим тебя племенем. Но полагаю, ты все-таки не захочешь, чтобы миллионы людей погибли задолго до отведенного им времени, вместе со всей планетой. И что будет с Марсом, ставшим тебе вторым домом? У нашего мира тоже осталось совсем немного времени, прежде чем тьма поглотит его.

Синяя жилка на скуле Старка забилась еще сильней.

— Я даже не знаю, с чего начать. Всей моей жизни может не хватить на эту работу.

— У тебя не будет столько времени, — возразил Аарл. — Даже половины. Энергию из нашего мира высасывают все интенсивней. Но я подскажу, с чего ты должен начать. Найди человека по имени Шорр Кан, короля Альдешара во Внешних Мирах. Он самый могущественный из всех здешних правителей, и хитрости у него хватило бы на двоих. Ты должен добиться его расположения.

— Каким образом?

— Эта странная сила доставляет неприятности и ему. Ты должен заручиться его поддержкой.

— Ты говоришь так, словно я уже согласился отправиться туда.

— Так оно и есть.

Старк снова оглянулся на завесу. Там больше ничего не было видно, кроме самого тумана. Тем не менее перед глазами у Старка все еще стояли корабли звездных королей и дикие космические джунгли Внешних Миров. Далекое, неизведанное будущее. Мог ли он отказаться от возможности увидеть все это собственными глазами?

— Думаю, ты прав, — признал он.

Аарл кивнул:

— На самом деле у тебя не было выбора. Я знал, что ты согласишься, иначе бы и не позвал тебя.

Старк пожал плечами. Предположим, у него ничего не получится, но это все равно лучше, чем оставаться здесь без всякой надежды на спасение. А потом он сам решит, стоит ли возвращаться.

Вслед за Аарлом он вышел из комнаты.

Они миновали длинный зал, заставленный всевозможными предметами. Старк узнал несколько земных научных приборов: высокоточный сейсмограф, аппаратуру для спектрального анализа, различное электронное оборудование и самый современный лазер. Некоторые вещи, казалось, сохранились от цивилизации древнего Марса: диковинные приспособления из хрусталя, вид которых ни о чем не говорил Старку. А кое-что, судя по всему, изготовил сам Властелин Третьего Излома.

Среди них была и своеобразная спиральная решетка из прозрачной ленты, поднимавшаяся к сводчатому потолку и словно исчезающая там. Старк пытался проследить, где она заканчивается, но быстро отказался от этой затеи: закружилась голова.

Аарл остановился прямо под решеткой.

— Эта спираль усиливает мои ментальные способности и позволяет мне управлять временным измерением. Встань где-нибудь рядом. Я смогу поддерживать контакт с твоим разумом, поскольку мы сейчас настроены друг на друга. Но я не собираюсь тратить драгоценную энергию на пустые разговоры. Просто сообщи, когда будешь готов вернуться.

Он пошевелил руками, и хрустальные ленты пришли в движение.

— Ты очнешься уже в будущем, и я передам тебе все знания о нем, какими только сам обладаю.

Перед тем как его обступила тьма, Старк ощутил несвоевременный приступ голода. Обещанное Аарлом гостеприимство так и осталось пустыми словами.

Странный сон снился Старку. Он был бесконечным. Он был прозрачным. Между атомами его тела легко могли уместиться целые созвездия. Он двигался, но не вперед или назад. Это было тайное змеиное скольжение… сквозь что?

Движения в этом сне давались ему крайне болезненно. Старк чувствовал тошноту, но его так и не вырвало, поскольку в желудке было пусто.

Возможно, именно поэтому Аарл и не потрудился накормить его.

Он снова ощутил рвотный позыв — и проснулся.

Старк понял, что перестал двигаться, и почувствовал твердую почву под ногами. Желудок воспринял эту информацию с благодарностью.

Все вокруг было залито непривычным зеленоватым светом. Старк посмотрел вверх и увидел ярко-зеленое солнце в затянутом облаками бирюзовом небе.

Старк сразу узнал это солнце. Альдешар, звезда Внешних Миров.

Планета, надежная твердь которой так благотворно на него подействовала, вероятно, называлась Альто. Здесь должна находиться столица королевства.

Он появился, материализовался, восстановился — правильно слово подобрать не так-то просто — на невысоком горном хребте рядом с городом. Город выглядел довольно симпатично: хаотичное скопление невысоких домов, то здесь, то там оживляемое фигурными башенками. Местные жители явно не одобряли рациональную кубическую архитектуру. Повсюду росли деревья и цветущие кусты. Блестели на солнце многочисленные каналы. Улицы были заполнены прохожими, а по каналам непрерывным потоком плыли лодки. Очевидно, в городе не было наземного транспорта, да и небо над ним оставалось чистым и свободным.

Казалось, все жители города двигались к одной точке на юго-западе, где виднелась группа более внушительных зданий с высокими башнями и огромной площадью перед ними. Это был дворец Шорра Кана — административный центр всего королевства и его столицы Доналира.

Неожиданно над головой Старка раздался низкий гул, заставивший его отвернуться от города. Огромный звездолет в сверкании огней и оглушительном реве двигателей заходил на посадку. Старк проследил за тем, как он приземлился на космодроме к северу от Доналира. Земля под ногами дрогнула, а затем все стихло.

Старк направился к городу. Пока он добрался до окраины, еще три корабля успели совершить посадку.

Замешавшись в людской поток, Старк вскоре очутился на площади перед дворцом. Тут же выяснилось, что Аарл любезно снабдил его знанием местного языка, так что он без труда понимал, о чем говорят вокруг. Жители Альто отличались высоким ростом и крепким телосложением, красноватым оттенком кожи и внимательным, острым взглядом. Они носили разноцветные свободные одежды, идеально подходящие для здешнего мягкого климата. Но в этом городе, куда так часто прилетали корабли, было немало и чужеземцев — и людей, и негуманоидов, разнообразного внешнего вида и размера, цвета кожи и фасона одежды. Вероятно, в Доналире давно привыкли к чужакам.

И все же встречные оборачивались и смотрели вслед Старку. Возможно, их внимание привлекали его рост или походка. А может быть, всему виной были грубые черты лица или особая беспечность во взгляде, которую подчеркивал смуглый оттенок кожи, выдававший, что Старк долгое время провел под жгучим солнцем другого мира. Так или иначе, но все чувствовали, что он чем-то отличается от других. Старк решил не обращать внимания, уверенный, что никто не догадается, насколько велико это отличие.

Звездолеты продолжали с раскатистым грохотом спускаться с неба. Старк насчитал уже девять штук к тому моменту, когда добрался до площади. Он поднял голову, чтобы посмотреть, как садится десятый, но уловил слабое движение рядом с собой — легкое прикосновение, словно его задел падающий лист. Старк выбросил правую руку себе за спину, схватил что-то костлявое и обернулся.

На него весело смотрел тщедушный старичок, и раскаяния на его лице было не больше, чем у белки, пойманной на воровстве орехов.

— Ты быстрый парень, — сказал старик. — Но все равно не поймал бы меня, если бы твоя одежда была мне лучше знакома. Я думал, что знаю расположение каждого кармана и кошелька во Внешних Мирах. Должно быть, ты прибыл к нам издалека.

— Да уж, пожалуй, — ответил Старк.

Одет старик был в мешковатую тунику неопределенного цвета — не светлую, но и не темную, не яркую, но и не тусклую. Если специально не присматриваться, ее трудно заметить в толпе. Из-под подола выглядывали узловатые коленки и тонкие как тростинки голени.

— Ну и что мне теперь с тобой делать, дедушка?

— А я ничего не украл. Ты не сможешь даже доказать, что я пытался это сделать, — никаких свидетелей, только твои слова против моих.

— Хм… — задумался Старк. — А многого ли стоят твои слова?

— Такие вопросы обычно не задают! — гордо выпрямился старик.

— И все-таки я его задал.

— Ты здесь чужак, — заговорил старик совсем другим тоном. — Тебе понадобится проводник. Я знаю в городе каждый камень и могу уберечь тебя от…

— Воров и мошенников, правильно? — Старк подтащил пленника ближе, чтобы удобнее было разговаривать. — Как тебя зовут?

— Сонг Дурр.

— Хорошо, Сонг Дурр. Спешить мне некуда, мы потом решим, как с тобой поступить. — Он продолжал крепко сжимать руку старика. — Расскажи мне лучше, что здесь происходит.

— Правители Внешних Миров собираются к Шорру Кану на конференцию, — объяснил старик и рассмеялся. — Конференцию, лопни мои глаза! Кстати, а как твое имя?

Старк ответил.

— Странное имя. Я так и не понял, откуда ты родом.

— Еще меня называют Н’Чака.

— Ага. Должно быть, Стриор. Или Наротен? — Он пристально взглянул на Старка. — Впрочем, не важно. Или это твое имя в Братстве? — вполголоса спросил старик.

Разумеется, он имел в виду Братство воров.

Старк неопределенно пожал плечами, предоставив старику возможность расценить этот жест по своему усмотрению.

— А почему ты сказал «конференция, лопни мои глаза»?

— За последнее время пропало несколько кораблей. Правители королевств пришли в ярость. Они подозревают, что в этом замешан Шорр Кан. — Сонг Дурр восхищенно усмехнулся. — Не удивлюсь, если так и есть на самом деле. Он сущий дьявол, а не король. Дай ему время, и он будет править всеми Внешними Мирами. У него не было ни гроша за душой, когда он появился здесь. Послушай, брат Н’Чака, ты скоро сломаешь мне руку, — добавил он.

— Пока еще нет. А как пропали эти корабли?

— Просто исчезли, и все. Где-то в Вуали Дендрид.

— Значит, в Вуали Дендрид. Это ведь темная туманность, да? А кто такая Дендрид?

— Богиня смерти.

Что ж, подходящее название.

— А почему все считают, что в этом виноват Шорр Кан?

Сонг Дурр удивленно уставился на него:

— Ты и впрямь прилетел издалека. Эта туманность еще до конца не исследована и не принадлежит никому, но каждый хотел бы наложить на нее руку или хотя бы урвать себе кусочек. Было много споров насчет границ, незаконных захватов и тому подобного. Шорр Кан действовал решительней всех прочих — или наглей, если тебе так больше нравится. Но и другие поступили бы точно так же, если бы только им хватило смелости. Кроме того, мы не потеряли там ни одного корабля. — Старик потер длинный тонкий нос и усмехнулся. — Я бы не отказался превратиться на время в муху, чтобы подслушать, о чем будут говорить на этой «конференции».

— А что ты скажешь насчет двух мух, брат Сонг Дурр?

Глаза старика едва не выскочили из орбит.

— Ты хочешь попасть во дворец?! — Он попытался вырваться из захвата Старка. — Нет, только не это!

— Ты неправильно понял меня. Я не собираюсь тайно пробираться туда, как вор. Я хочу войти открыто, как король.

Или как посол, гонец из другого мира и другого времени. Старк подумал, следит ли за ним Аарл из укрытого туманом марсианского замка, оставшегося в отдаленном на двести тысяч лет прошлом.

Напрягшись всем своим щуплым телом, Сонг Дурр слушал, что он должен сделать для Старка, если хочет вернуть себе свободу К концу рассказа он заулыбался.

— Пожалуй, меня это устраивает, — заявил он. — Да, это лучше, чем снова оказаться за решеткой. Не знаю почему… Если бы на твоем месте был кто-то другой, брат Н’Чака, я бы выбрал тюрьму. Но мне почему-то кажется, что у нас с тобой все получится. — Он покачал головой. — У тебя слишком смелые идеи для парня из захолустья.

Не переставая болтать, он повел Старка к соседней улице.

— Поторопись, брат Н’Чака. Звездные короли скоро появятся, и нам никак нельзя опаздывать!

Звездные короли торжественно шествовали к дворцу от посадочной площадки, где приземлились их аэромобили. Четкие ряды гвардейцев в белых мундирах расчистили проход через площадь. Роскошные наряды самых изысканных фасонов, украшенные драгоценными камнями. Лица с разнообразным цветом кожи, среди которых Старк заметил четыре явно не человеческих. Пышное шествие как нельзя лучше гармонировало с великолепными башнями, высившимися над площадью в ярких лучах зеленого солнца, взволнованно гудящей огромной толпой и украшенным замысловатой резьбой портиком, где на троне из шлифованного камня восседал сам Шорр Кан, суверенный владыка Альдешара. Его фигура, издали казавшаяся миниатюрной и хрупкой, тем не менее излучала необыкновенную силу, сразу выделяясь на фоне собравшихся вокруг придворных.

Звенящий медью голос церемониймейстера разносился над площадью, повторяемый множеством репродукторов:

— Беррел Опис, король миров Макту, верховный правитель Туманности Зоринд. Кан Мартанн, король двойной звезды Келдар. Флейн Фелл, король Транетта и барон Летха.

Поочередно короли подходили к Шорру Кану, приветствовали его и исчезали в глубине дворца вместе со своими свитами.

— Пора! — Старк подтолкнул вперед Сонга Дурра.

Старик высунулся между двумя гвардейцами и завопил:

— Подождите! Эй, подождите! Еще один гость нашего повелителя! Эрик Джон Старк, посол…

Голос старика сорвался, когда его схватили гвардейцы. Церемониймейстер, который только что проводил взглядом последний взлетающий с площадки аэромобиль, с удивленным и раздраженным видом обернулся на шум.

Старк шагнул вперед, расталкивая гвардейцев:

— Эрик Джон Старк, чрезвычайный посол миров Солнечной системы.

Он сменил свою походную одежду, все еще пропитанную бурой пылью Марса, и теперь был одет во все черное: плотную вышитую тунику, мягкие брюки и легкие сапоги. Сонг Дурр украл все это в лучшем магазине, что обслуживал инопланетных гостей. Он хотел прихватить еще немного драгоценных камней, но Старк решил ограничиться золотой цепочкой. На мгновение все замерли. Церемониймейстер удивленно рассматривал Старка, а гвардейцы раздумывали, не пристрелить ли его на месте.

— Передайте вашему повелителю, — сказал Старк придворному, — что у меня к нему неотложное дело, которое связано с обсуждаемым на конференции вопросом.

— Но вас нет в списке. Ваши верительные грамоты…

— Я проделал очень долгий путь, чтобы встретиться с вашим королем, — перебил его Старк. — Я должен поговорить с ним об умирающих звездах. У вас хватит мужества преградить мне дорогу?

— Нет, я не настолько смелый человек, — ответил церемониймейстер. — Задержите их.

Церемониймейстер послал слугу к парадному крыльцу дворца. Шорр Кан остановился на ступеньках, заинтересовавшись суетой на площади. После недолгого разговора король решительно махнул рукой, а слуга бегом вернулся.

— Посол Солнечной системы может подойти ближе. Под охраной.

Церемониймейстер облегченно вздохнул и кивнул гвардейцам, которые тут же встали с оружием наготове за спиной у Старка и Сонга Дурра. Облаченный теперь в роскошную алую одежду, старик все еще чувствовал себя немного неуверенно. Он шумно дышал и держался неестественно прямо.

Они прошли сквозь гудящую толпу, подавшуюся вперед, чтобы взглянуть на виновников происшествия, а затем поднялись по ступенькам крыльца. И вот уже Старк остановился перед Шорром Каном, королем Альдешара во Внешних Мирах.

Хотя тот и стал королем, но не заплыл жиром и не утратил осторожности. Он по-прежнему оставался диким тигром, хищные глаза которого хладнокровно взирают на прижатую лапой жертву, а усы нетерпеливо подергиваются от желания получить кусок побольше. Он с убийственной доброжелательностью взглянул на Старка и оскалил в улыбке крепкие зубы.

— Чрезвычайный посол миров Солнечной системы, — повторил он. — Скажи мне, посол… а где находится Солнечная система?

Это был хороший вопрос. Старк даже не пытался на него ответить.

— Очень далеко отсюда. Тем не менее дело касается интересов вашего величества.

— Как это?

— Та проблема, с которой вы столкнулись здесь, во Внешних Мирах, беспокоит и нас. Когда я узнал о конференции, то не стал ждать, когда вам представят мои верительные грамоты в обычном порядке. Жизненно важно, чтобы я присутствовал на этом собрании.

Почему Шорр Кан не слышал о Солнечной системе? Потому что она слишком незначительна и слишком удалена от него или потому что ее больше не существует? В таком случае… Старк отогнал от себя эту мысль. Если он позволит своему разуму увязнуть во временных парадоксах, то ничего здесь не добьется.

— Для кого жизненно важно? — попросил уточнить Шорр Кан.

— Эта сила, скрывающаяся за Вуалью Дендрид, — чем бы она ни была на самом деле — уничтожает наше Солнце, всю нашу Солнечную систему Ваш мир может стать следующим. Я бы сказал, что для всех нас жизненно важно выяснить, что это за сила.

В глубине тигриных глаз Шорра Кана шевельнулась слабая тень, и Старк понял, что это было. Страх.

Шорр Кан удовлетворенно кивнул черноволосой головой:

— Посол Солнечной системы может войти.

Охрана отступила назад, а Старк и Сонг Дурр проследовали за королем и его свитой в высокие ворота.

— Ян сам почти поверил тебе, — прошептал Сонг Дурр. Его походка сделалась легкой, а лицо сморщилось в алчной усмешке. — Для парня из захолустья ты очень неплохо сработал.

Старк задумался о том, что старик скажет обо всем этом позже.

Конференция обещала быть бурной. Она проходила в просторном зале с высоким сводчатым потолком, так что короли и придворные казались стайкой нарядно одетой детворы, сбившейся в кучку в самом сердце бескрайней звенящей пустоты. Кто-то из предшественников Шорра Кана тщательно продумал планировку, намеренно добиваясь этого уменьшающего эффекта. Зато массивный трон был установлен на возвышении, чтобы все смотрели снизу вверх и видели не только того, кто на нем восседал, но и две огромные статуи крылатых богов по краям помоста. У статуй были одинаковые лица — длинноносые, уродливые и злобные. Глаза из драгоценных камней зорко следили за собравшимися внизу правителями. Старк подозревал, что прообразом этих отталкивающих физиономий послужил сам строитель зала.

Теперь на троне сидел Шорр Кан и слушал своих гостей.

Флейн Фелл, король Транетта, видимо, выступал от имени всех остальных и сразу же начал с гневных обвинений. Он был одет в серый костюм с алмазным солнцем на груди, а узкий, как у птицы, лысый череп венчало некое подобие золотой башни. Кожа его ястребиного лица имела оттенок старого портвейна. После долгих споров и разбирательств он выкрикнул:

— Если не вы виновны в исчезновении наших кораблей, то кто же тогда? Или что? Объясните нам, Шорр Кан!

Шорр Кан усмехнулся. Он оказался моложе, чем ожидал Старк, но молодость искупалась характером победителя.

— Так вы полагаете, что я испытываю за Вуалью Дендрид какое-то новое секретное оружие? С чего вы это взяли?

— Ваши амбиции всем хорошо известны. Вы хотите единолично править Внешними Мирами.

— Разумеется, — ответил Шорр Кан. — Кто из нас не хотел бы? Вы боитесь не моих амбиций, а того, что я способен их осуществить. И осмелюсь напомнить вам, что до сих пор мне не требовалось для этого никакого секретного оружия.

Шелковые одежды королей негодующе зашуршали, а Шорр Кан рассмеялся:

— И вот теперь вы решили объединиться против меня.

— Да.

— И как вы собираетесь действовать?

— Мы остановим вас силой, — ответил Флейн Фелл. — Сотрем в порошок, если вы не образумитесь. У вас мощный флот, но против объединенной армии всех королевств Альдешар не продержится и недели.

— Это правда, — согласился Шорр Кан. — Но давайте рассмотрим ситуацию с другой стороны. А что, если у меня на самом деле есть это секретное оружие? Что тогда случится с вашим превосходным объединенным флотом? Сомневаюсь, что вы подумали об этом.

— Самонадеянный выскочка! — в ярости воскликнул Кан Мартанн. — Мы все потеряли там корабли. Все, кроме вас. Если у вас нет секретного оружия и вы действительно ничего не знали о скрывающейся за Вуалью Дендрид опасности, то как вам удалось избежать потерь?

— Потому что я умнее вас всех. Как только там пропал первый корабль, я сразу отозвал оттуда все свои звездолеты. — Шорр Кан плавно повел рукой, привлекая общее внимание к Старку. — Позвольте представить вам Эрика Джона Старка, чрезвычайного посла миров Солнечной системы. Возможно, нам стоит его выслушать. Кажется, это имеет отношение к предмету наших споров.

Старк сразу заметил, что звездные короли просто не захотят ничего понимать. Но все же рассказал им правду во всех подробностях, не упоминая только о путешествии сквозь время и назвав Аарла ученым. Ему едва дали договорить.

— И на что вы рассчитываете? — спросил Флейн Фелл у Шорра Кана. — Думаете, мы поверим этому самозванцу, рассказывающему сказки о некой мифической системе на другом краю Галактики, которой якобы угрожает таинственная сила? И тому, что он никак не связан с вами.

— Я думаю, что вы непроходимый болван, — ответил Шорр Кан, когда шум утих. — Представьте на минуту, что этот парень говорит правду. Если это нечто способно уничтожить одну звезду, то оно уничтожит и другие: Альдешар, Транетт, Макту, двойную звезду Келдар.

— Нас так легко не обманешь!

— Это просто означает, что вы перепуганы до смерти. Вам удобнее верить в мое секретное оружие, потому что вы надеетесь со мной справиться. Но что, если это не мое оружие? Что, если это природный феномен, которым никто не управляет и не может управлять? Разве вам не хотелось бы выяснить это?

— Мы пытались, — мрачно признал Флейн Фелл. — Но только потеряли несколько кораблей, не получив никакого ответа. Теперь все зависит от вас. Вот вам наш ультиматум: уничтожьте ваше оружие или докажите, что эта штука вам не подчиняется. Через месяц мы отправим к Вуали Дендрид беспилотный корабль. Если он тоже пропадет, а вы так и не представите никаких доказательств, начнется война.

Звездные короли дружно вскинули сжатые кулаки и прокричали: «Война!»

— Я понял вас, мои собратья-короли. Можете идти.

Те вышли из зала, гулко стуча каблуками по полу.

— Вы тоже. — Шорр Кан отпустил слуг. — А ты останься, — сказал он Старку. — И ты, старый вор…

— Ваше величество, — возмутился Сонг Дурр, — я герольд посла…

— Не лги мне! — перебил его Шорр Кан. — Я сам состоял в Братстве, прежде чем сделался королем. Я разрешаю тебе украсть столько, сколько влезет в карманы твоей ворованной одежды. Если, конечно, ты сам не попадешься. Через час я прикажу своим людям поймать тебя, но они не выйдут за пределы дворца.

— Ваше величество, — обрадовался Сонг Дурр, — век буду помнить вашу доброту. И тебя, парень, тоже. На удачу ты мне встретился. Всего хорошего.

И он умчался прочь, лишь тонкие как тростинки ноги мелькали под полами одежды.

— Как мало нужно для счастья человеку, — усмехнулся Шорр Кан.

— Но вы ему не завидуете.

— Если бы я завидовал, то сам был бы сейчас на его месте. — Шорр Кан поднялся с трона и подошел к Старку. — Ты странный человек, посол. Ты поставил меня в неловкое положение и принес дурные вести. Возможно, мне стоило бы казнить тебя. Другие короли так бы и поступили. Но видишь ли, я не был рожден королем и привык держать открытыми глаза и уши, а в особенности — разум. К тому же у меня есть еще одно преимущество перед моими собратьями. Я знаю, что сказал им правду. У меня нет никакого секретного оружия, и я понятия не имею, что это за сила, уничтожающая корабли и звезды. Ты веришь мне, посол?

— Да.

— Почему?

— Если бы вы могли управлять этой силой, вы бы давно ее использовали.

Шорр Кан рассмеялся:

— Значит, ты понял? Конечно же понял, не то что эти! — Он презрительно дернул подбородком в сторону дверей. — Их ослепляет собственная злоба. Они мечтают об одном — избавиться от меня, не заботясь о том, что на самом деле им угрожает.

— Но признайтесь, что они ловко загнали вас в угол.

— Им это только кажется. Они всего лишь жалкие правители маленьких королевств. На свете нет ничего более жалкого, чем жалкие короли. — Он обвел взглядом зал. — Отвратительное местечко, правда? А эти два уродца по бокам трона! Я сначала думал надеть на них шляпы, но они и без того достаточно нелепы. Альдешар тоже всегда был крохотным, жалким королевством и всегда таким будет. Но первые шаги и должны быть маленькими. А большое королевство еще ждет впереди.

Ум, честолюбие, энергия и жестокость сияли в глазах Шорра Кана. Он казался по-своему прекрасным, как прекрасна всякая вещь, идеально соответствующая своему предназначению.

— Но сначала нужно решить нашу проблему, так ведь? — Тигриные глаза Шорра Кана снова впились в Старка. — Зачем ты прилетел ко мне, посол? Мы ведь ужасно далеко от Солнца.

— Кажется, мы можем помочь друг другу.

— Тебе-то нужна моя помощь, — согласился Шорр Кан. — Но нужна ли мне твоя?

— Как я могу ответить, если еще не знаю, что нам угрожает?

Шорр Кан кивнул:

— У меня такое ощущение, посол Старк, что мы станем либо хорошими друзьями, либо лютыми врагами. И если случится второе, я без колебаний убью тебя.

— Я знаю.

— Хорошо, что мы понимаем друг друга. Теперь перейдем к делу. Мои научные консультанты наверняка тоже захотят послушать твою историю. Так что…

— Ваше величество! — взмолился Старк. — Будьте милосердны — я давно ничего не ел.

Какие-то жалкие двести тысяч лет.

Два старых красных солнца, словно рубиновые броши, светились на клочковатой завесе тьмы, скрывающей звезды. Вуаль Дендрид выглядела в точности такой же, какой Старк видел ее сквозь туман в замке Аарла. Это опять было лишь изображение — в этот раз на оптическом экране фрегата-призрака. Самый быстрый корабль во всем флоте Шорра Кана был по такому случаю оснащен специальным оборудованием.

Старк и Шорр Кан вместе смотрели на экран. Под ногами у Старка и повсюду вокруг, терзая его тело и весь корпус корабля, гудел и вибрировал сверхсветовой маршевый генератор. Подсознательно Старк испытывал мучительное неудобство: казалось, он попал в ловушку, зажатый, словно цыпленок в яйце, внутри оболочки, обладающей немыслимой силой. Изображение на экране было на самом деле лишь электронным фокусом, не более реальным, чем картина за туманной завесой в замке Аарла. Если не учитывать того, что сейчас туманность и в самом деле находилась впереди.

К этому полету долго готовились, шли бесконечные консультации. Научные, военные и гражданские советники упорно тянули каждый в свою сторону В конце концов Шорр Кан все сделал по-своему.

— Король рожден для того, чтобы править. Если у него не хватает мужества и дальновидности для принятия нужных решений, он должен немедленно отречься от престола. Моему королевству угрожают две опасности: война и неизвестная сила. Если мы не сумеем превратить ее в известную, война неизбежна. Поэтому я обязан выяснить, что скрывается за Вуалью Дендрид.

— Но вам не стоит лететь туда самому, — возразил кто-то из советников. — Это слишком рискованно.

— Слишком рискованно было бы послать кого-то другого вместо себя, — ответил Шорр Кан. Он весь словно излучал благородство, освещая своим внутренним огнем трон и уродливые статуи на помосте. Неудивительно, что у него было столько приверженцев. — Что это за король, если он не думает в первую очередь о безопасности своего народа? Снаряжайте корабль.

Все распоряжения были отданы, и консультанты отправились выполнять их. Шорр Кан и Старк остались вдвоем в огромном зале.

— Высокие материи — это хорошо, — усмехнулся король, — но нужно быть еще и практичным. Посол, ты понимаешь меня?

Старк давно потерял терпение от этих нескончаемых споров и задержек. Он чувствовал, что больше медлить нельзя. Казалось, тихий голос Аарла непрерывно звучит в его голове: «Быстрее!»

— В лучшем случае вашим собратьям-королям придется отправиться следом за вами, потому что они не решатся отпустить вас одного, — резко заявил он. — Вы сможете найти способ либо уничтожить их, либо переманить на свою сторону, в зависимости от того, что будет выгодней. В худшем, имея такой быстроходный корабль, вы, возможно, найдете путь к отступлению, когда дела пойдут совсем плохо. Но почему вы так уверены, что они не нападут на вас по дороге, перечеркнув обе эти возможности?

— Они хотят, чтобы я привел их к секретному оружию. Думаю, они будут выжидать до последнего. — Шорр Кан доверительно положил руку на плечо Старка. — И пока ты со мной, лучше надейся на то, что я не ошибаюсь. Я навел о тебе кое-какие справки, посол.

— Вот как?

— Я подозревал, что тебя отправил кто-то из моих собратьев-королей, чтобы шпионить за мной или даже убить. Ты, знаешь ли, похож на убийцу. Но мои агенты не смогли найти никаких твоих следов. Похоже на то, что ты родился не на какой-то из здешних планет. Так что мне пришлось поверить, что ты именно тот, за кого себя выдаешь. Есть только одна проблема. — Шорр Кан усмехнулся. — Мы до сих пор не выяснили, где находится Солнце. Так что я буду держать тебя при себе, посол, — как темную лошадку.

Старк подумал, что темных лошадок обычно пристреливают, когда в них больше нет надобности. Но он все равно испытывал к Шорру Кану невольную симпатию.

И теперь, стоя на мостике фрегата, он размышлял, правильно ли Шорр Кан просчитал действия своих собратьев-королей. Потому что корабли правителей Внешних Миров двигались за ними следом — на почтительном расстоянии, но не упуская из виду.

— Мы совершим посадку на планете в туманности, — объявил Шорр Кан. — Она называется Сейдри — это последний известный нам обитаемый мир, ближе всего расположенный к этой неведомой силе. Они странный народ, эти сейдрианцы, но во Внешних Мирах полно странных народов — только начавших развиваться и остатков древних рас, загнанных сюда непрерывными волнами колонизаций. Возможно, они что-нибудь нам расскажут.

— У них есть ученые?

— В своем роде.

Руководитель научной бригады, обслуживающей бортовые приборы, насмешливо фыркнул:

— Колдуны. Причем они даже не гуманоиды.

— А сами-то вы что можете нам рассказать? — недовольно спросил Шорр Кан. — Что за Вуалью находится область, контролируемая ужасной неведомой силой, которая искажает пространство вокруг себя и уничтожает все, что к ней приближается? Это мы и без вас знаем. Можете ли вы подсказать, как нам подобраться к этой силе и выяснить ее источник, не погибнув при этом?

— Пока нет.

— Вот когда узнаете, тогда и расскажете мне. А до тех пор я не откажусь от любых сведений, из какого бы источника они ни были получены.

Шло время. Оно истекало сейчас для всех: и для тех, кто находился здесь, и для девяти маленьких миров Солнечной системы за двести тысяч лет в прошлом. Корабль погрузился в темную туманность, словно в облако дыма, разрывая ее на клочки, точно так же, как видел Старк за туманной завесой в замке Аарла. Мгновение — и фрегат уже вышел из сверхсветового полета в обычный космос. Здесь, на самом краю туманности, дымка была еще не слишком плотной, и за ней зловещим светом горела звезда, прижимая к себе единственную крохотную планету, будто пытаясь согреть.

Сквозь рваные прорехи в Вуали Дендрид Старк разглядел лежащую за ней таинственную и пугающую область абсолютного мрака.

Ему показалось, что она с прошлого раза увеличилась в размерах.

Фрегат-призрак приземлился на планете Сейдри. Это был причудливый сумеречный мир, с закутанным в туманную дымку солнцем и бледными растениями. Улицы города протянулись без всякого порядка между деревьями и домами, которые сами выглядели живыми, обвитые лианами со множеством темных цветов.

Народ Сейдри оказался низкорослым, с глубокими глазами инеуклюжей походкой, ловкими руками и темным глянцевым мехом, защищающим от дождя. Они встретили гостей на открытом воздухе, а не в низеньких домах, где людям трудно было бы выпрямиться. Наступала ночь, и на небе засияли тусклые змейчатые дорожки — там, где зашедшее за горизонт солнце освещало пылевые течения.

С жителями Сейдри разговаривали через переводчика, но по их затаенному страху и восхищению одновременно Старк понял больше, чем можно было объяснить словами.

— Оно растет, — сказал вождь сейдрианцев. — Оно растекается, захватывает и засасывает. Это сильное дитя, оно начинает обретать разум.

Над поляной повисла тишина. Закапал легкий дождь и быстро закончился.

— Ты говоришь, оно живое? — на удивление спокойным голосом спросил Шорр Кан. — Переводчик, проверьте, правильно ли он понял вопрос.

— Оно живое, — подтвердил вождь, и глаза на его курносом лице ярко сверкнули. — Мы это чувствуем, — объяснил он и добавил: — Скоро оно проглотит нас.

— Значит, это зло?

— Нет, не зло. — Он расправил узкие плечи. — Оно живое.

Шорр Кан обернулся к советникам:

— Неужели это возможно? Как может эта сила… эта пустота… быть живой?

— Считается, что конечным продуктом эволюции может быть существо, состоящее из чистой энергии. Живое в том смысле, что оно питается энергией, как и все прочие формы жизни, и разумное… Но мы можем только предполагать, какой оно будет формы — от амебы до подобной богу.

Руководитель ученой бригады взглянул на небо, затем на низкорослых, покрытых бурым мехом аборигенов, настороженно наблюдающих за ним.

— Но мы не можем принять это на веру. Слишком мало данных… Такое важное открытие…

— Должны подтвердить авторитетные специалисты, — закончил за него Шорр Канн. — Может быть, и так, а может, и нет. Давайте сохранять хладнокровие и объективность. Вы умеете говорить с этим существом? — быстро спросил он у вождя сейдрианцев.

— Оно не слышит нас. Разве ты слышишь, как кричат букашки в воздухе, которым ты дышишь, или в воде, которую ты пьешь?

— Но вы сами слышите… это?

— Да, мы слышим его. Оно быстро растет. Скоро мы не сможем слышать ничего другого, кроме него.

— А вы можете сделать так, чтобы и мы его услышали?

— Вы люди, а люди обычно глухи ко всему, кроме собственных голосов. Но среди вас есть один… — Вождь повернул голову с глянцевым мехом и посмотрел прямо в глаза Старку. — Такой же, как все, но не совсем глухой. Может быть, с нашей помощью он что-то услышит.

— Прекрасно, посол, — сказал Шорр Кан. — Ты ведь пришел сюда выяснить, что пожирает вашу звезду. У тебя есть шанс.

Сейдрианцы объяснили ему, что нужно сделать. Он опустился на колени, и его окружили кольцом темные фигуры, державшие в руках черные цветы с резким густым ароматом. В небе змеились полосы света. Старк посмотрел в сияющие глаза вождя и ощутил, что его разум становится мягким и пластичным, вытягивается в чувствительную нить, связанную с сознанием стоявших в кругу аборигенов.

Понемногу он начал слышать.

Особенности человеческого мозга ограничивали его слух, но сейчас Старк был рад этому. Он не смог бы долго выдержать контакт с этим разумом. Даже слабый отголосок ошеломил его.

Ошеломил невероятной радостью этого существа.

Оно радовалось тому, что живет, мыслит и чувствует, что оно молодое, сильное и растущее. Это была радость бытия.

В его радости не было зла, в его силе не было жестокости. Оно высасывало жизненные силы из Вселенной так же легко и естественно, как трава высасывает питательные вещества из почвы. Оно поглощало энергию, не сознавая, что убивает кого-то. Для него не существовало понятия смерти, энергия просто переходила из одного состояния в другое. Оно считало все сущее лишь одним огромным источником, подпитывающим его вечное пламя. Чудовищная сила, заключенная в нем, скручивала саму ткань времени и пространства, искажая ее таким невероятным образом, что разделенное с ним двумястами тысячами лет Солнце оказывалось так же доступно, как и утонувшая в облаках пыли звезда Сейдри.

Оно было очень молодо. И абсолютно невинно. Его интеллектуальный потенциал можно было измерять парсеками. Оно уже осознавало собственное величие. Оно будет размышлять и расти, пока мириады галактик, подобно рою мошек, вьются вокруг него в своей первозданной красоте. И со временем оно начнет творить. Бог знает, что оно создаст, но все его помыслы были светлы и чисты.

Оно было невинно. Но оно было убийцей.

И все же Старка тянуло стать частью этой божественной силы и радости. Он жаждал навсегда раствориться внутри нее, освободиться от собственной оболочки и всех этих жалких страданий, из которых состоит человеческая жизнь. Он уже ощущал, что почти достиг цели, когда контакт прервался и он снова осознал, что стоит на коленях, окруженный сейдрианцами. Мелкий дождь облизывал его щеки, и Старк чувствовал себя ужасно одиноким и несчастным.

Шорр Кан окликнул его.

— Оно живое, — сообщил Старк. — Неизвестный вид жизни. И это означает конец для всех нас, если мы не уничтожим его. И если его вообще можно уничтожить.

Старк поднялся с колен. На обращенных к нему лицах короля Альдешара, ученых и военных экспертов отражался страх и сомнение. Они боялись поверить ему и боялись не поверить.

— И если его действительно необходимо уничтожить, — добавил Старк.

Все протестующе зашумели, но новый звук заставил их замолчать.

С усыпанного змейчатыми огнями неба спускались корабли звездных королей.

— Подождем их здесь, — решил Шорр Кан и посмотрел на Старка. — Пока твой разум пытался покинуть тебя, я получил рапорт с корабля. Генераторы теряют мощность. Потери пока незначительны, но они есть. Интересно, как с этим всем поступят мои собратья-короли.

Собратья-короли торжествовали. Они оставили на орбите Сейдри свои тяжелые крейсеры, чья мощь многократно превосходила силы корабля-разведчика Шорра Кана. Они были очень довольны, что так легко поймали эту хитрую лису.

— Даже если у вас есть оружие, вы не сможете применить его против нас, не навредив себе, — заявил Флейн Фелл.

Он расстался со своими шелками, драгоценностями и золотым венцом, сменив их, как и все остальные, на военную форму.

— Если бы у меня было оружие, я бы непременно подумал об этом, — спокойно ответил Шорр Кан. — Полагаю, вы уже обследовали планету в поисках замаскированных пусковых установок, центров управления и тому подобного?

— Да, разумеется.

— И вы по-прежнему уверены, что человек способен создать эту силу или управлять ею?

— Мы тщательно взвесим все доказательства.

— Это меня весьма утешает. А тем временем прикажите вашим техникам внимательно следить за мощностью генераторов. А заодно и за генераторами моего корабля. И постарайтесь не затягивать с решением.

— Почему? — удивился Флейн Фелл.

Шорр Кан подозвал к себе Старка:

— Расскажи им.

И Старк рассказал.

Короли Внешних Миров — те, что были людьми, — с презрением посмотрели на сейдрианцев.

— С какой стати мы должны верить этим маленьким диким тварям с заброшенной планеты? — возмутился Флейн Фелл. — Что касается вашего так называемого посла…

Он не договорил. Один из королей-негуманоидов приблизился и встал перед ним. В наследство от давних предков ему досталось превосходное мускулистое тело, гордая голова с аристократической звериной мордой и легким намеком на клыки, а также изящный белый мех с серым отливом. Улыбка у него была устрашающей.

— От имени тех немногих королей, которые, как и я сам, являются дикими тварями, я должен заявить, что лишенный шерсти потомок обезьяны — ничуть не менее дикая тварь, чем мы, и не имеет никакого права судить свысока о других расах. Мы сами поговорим с сейдрианцами.

Они направились к вождю, а Шорр Кан довольно усмехнулся:

— Я благодарен королю Траннета за то, что он так любезно подарил мне союзников.

Старк отошел в сторону, посмотрел на небо и погрузился в воспоминания.

Наступило серое утро с уныло моросящим дождем. Когда облака немного разошлись, Старку показалось, будто окутанное пыльной дымкой солнце потускнело еще больше, но это, разумеется, была всего лишь игра воображения. Четверо королей-негуманоидов после разговора с сейдрианцами вернулись с торжественными лицами. Вождь шел вместе с ними.

— Человек Старк рассказал правду, — заявил король с серым мехом. — Это существо уже начало высасывать жизнь из здешнего солнца. Сейдрианцы знают, что они обречены. И мы тоже, если не уничтожим это существо.

С кораблей — нс тех, что опустились на планету, и с тех, что остались на орбите в ожидании приказов, — поступили донесения о необъяснимой потере мощности в генераторах.

— Так каким будет ваше решение, собратья-короли? — спросил Шорр Кан.

Четверо негуманоидов встали перед королем Альдешара:

— Наши корабли и лучшие ученые в полном вашем распоряжении.

Король с серым мехом посмотрел на Флейна Фелла с гневным огнем в золотистых глазах:

— Отбросьте свою мелочную злобу, потомок обезьяны, иначе все наши расы, всё, что движется и дышит, будут обречены.

— Вы можете убить меня позже, если мы сейчас выживем, — добавил Шорр Кан.

Флейн Фелл раздосадованно махнул рукой:

— Хорошо. Давайте объединим усилия и уничтожим наконец это существо.

«Давайте объединим усилия…»

Во все научные центры, даже в самых отдаленных мирах, полетели срочные запросы: как уничтожить это существо, прежде чем оно уничтожит все живое?

Корабли покинули Сейдри, вернулись к границе туманности и зависли там, словно стая мелкой рыбешки, ловя слабый свет далеких звезд. Они ждали ответов. И ответы вскоре начали приходить.

— Энергия! — повторил Шорр Кан и выругался. — Это существо само состоит из энергии. Оно пожирает энергию, питается звездами. Как можно его уничтожить с помощью энергии?

— Мы получили сообщения из трех крупнейших компьютерных центров с Веги, Ригеля и Фомальгаута, — ответил ему ученый Нарин Хаар. — Все они рекомендуют ударить по состоящему из энергии существу другой энергией — нашими самыми мощными ракетами.

Нарин Хаар возглавлял объединенный научный совет, который собрался на флагмане Флейна Фелла, самом крупном из всех кораблей и обладающем самой совершенной системой связи.

— С антиматерией? — уточнил Шорр Кан.

— Да.

— Но не получится ли так, что мы просто накормим его?

— Они сейчас проводят расчеты. Но, судя по относительно медленной скорости, с которой это существо высасывает энергию звезд, у нас есть шансы. Если мы проведем достаточно мощную атаку, оно не сможет быстро поглотить всю энергию и, скорее всего, погибнет.

— Сколько потребуется ракет?

— Именно эти данные мы сейчас и ожидаем.

Наконец пришли результаты расчетов.

Нарин Хаар зачитал ответ собравшимся на флагмане королям. Старк тоже присутствовал на совете и мало что понял из сказанного, но видел, как ошеломили эти цифры владык Внешних Миров.

— Нам понадобятся все корабли всех правителей Галактики, — подвел итог Шорр Кан. — Все имеющиеся у них ракеты с антиматерией. Но и этого может оказаться недостаточно, так что придется использовать и обычные атомные заряды. Мы должны запросить помощь, и как можно скорее.

Корабль-разведчик, отправленный за Вуаль, вернулся с известием, что существо растет с пугающей быстротой.

Они разослали сообщения владыкам Галактики, включив туда всю информацию, которую успели собрать.

И снова стали ждать ответа.

Существо за Вуалью продолжало питаться энергией и наслаждаться своими космическими грезами. И расти.

— Если империя пришлет свой флот, остальные поддержат ее, — сказал Шорр Кан и раздраженно ударил кулаком по столу. — Сколько времени нужно этим умникам, чтобы все обсудить? Или они собираются чесать языками до бесконечности? — Он вскочил на ноги. — Я должен сам поговорить с Джалом Арном.

— Кто такой Джал Арн? — спросил Старк.

— Ты и в самом деле парень из захолустья, посол. Джал Арн — правитель Среднегалактической империи, самой сильной державы во всей Галактике.

— Вы произнесли его имя так, будто недолюбливаете его.

— Как и саму империю. Но сейчас не время для этого разговора. Пойдем со мной, если хочешь.

В рубке субпространственной связи уже загорелся экран.

— Это Солнечный зал на Трооне, столице империи в системе Канопуса, — объяснил Старку Шорр Кан. — Да, государственный совет в полном сборе.

Зал был огромен, его украшали флаги и гербы тысячи звездных королевств. Старк уловил лишь слабый отблеск этого величия и множество незнакомых лиц — вероятно, послов, представляющих своих правителей на экстренном заседании совета, а также сановников и аристократов из неизвестных ему миров. Изображение переключилось на восседающего на троне человека. Казалось, он смотрел прямо в глаза Шорру Кану. Так оно и было на самом деле, хотя их разделяла половина Галактики.

Шорр Кан не стал терять время на соблюдение протокола.

— Джал Арн, — начал он, — у вас нет причин для нежной любви ко мне, равно как и у меня к вам. Нет у вас и причин доверять мне. Тем не менее мы с вами жители этой Галактики, и сейчас речь идет о жизни и смерти не только нас обоих, но и наших народов. Владыки Внешних Миров объединились, но мы все равно не в силах одни справиться с этим существом. Если вы не покажете пример другим звездным королям и не пошлете свой флот нам на помощь, то тем самым обречете на гибель и собственную империю.

На красивом волевом лице Джала Арна была заметна печать усталости, в глазах светилась мудрость.

— Шорр Кан, ваши чувства ко мне — так же как и мои к вам — сейчас не имеют значения, — сказал он, слегка наклонив голову. — Члены совета уже поняли всю серьезность положения. Мы провели консультации с нашими учеными и приняли решение. Вы получите наши корабли.

Экран погас.

А им снова оставалось только ждать, глядя в пустое небо, где горели далекие звезды, а огромное пылающее колесо Галактики поворачивалось вокруг оси на такую бесконечно малую величину, какую способны определить лишь сверхточные приборы.

Наконец появились корабли.

Старк наблюдал на экране, как они возникают из пустоты. Шорр Кан называл, откуда они прибыли: эскадры Фомальгаута с изображением белого солнца на бортах; корабли Ригеля и Денеба, Алголя и Альтаира, Антареса и Веги; флоты обширных королевств Лиры, Лебедя и Кассиопеи, Зайца, Ворона и Ориона. Объединенные силы баронов Скопления Геркулеса с золотыми гербами звездного Скопления. И так далее, пока у Старка не зазвенело в ушах от громких имен и не пошла кругом голова от их количества.

Последними, словно мрачные тени космической войны, подошли линкоры империи.

Корабли собрались вместе у границ Вуали Дендрид, сверкая ярче звездного неба.

Один за другим прибывали на флагман капитаны, обсуждали план операции, уточняли данные и стучали по клавишам компьютеров. Невообразимо мощная армада висела в сияющем звездном небе, и Старк невольно вспоминал о военных кампаниях из своей прежней жизни: коварные нападения народов кеш и шан в марсианских Сухих землях, смертоносные набеги диких племен в болотах и морях Венеры. Невинные детские забавы. Теперь он видел на экране истинное величие, в которое трудно было поверить.

А по другую сторону Вуали ожидал противник, какого он тоже не мог себе даже вообразить.

Он мучился вопросом, слышит ли его Аарл. И живы ли до сих пор миры Солнечной системы.

Наконец Шорр Кан объявил:

— Мы готовы. Объединенный флот выступит ровно через шесть часов по общегалактическому времени.

Флот звездных королей двинулся вперед. Ряд за рядом сверкающие корабли погружались в сумрак туманности, прорезая носами облака космической пыли и вырываясь на свободу за ее пределами — там, где их ожидало загадочное существо, беззаботно раскинувшееся во времени и в пространстве.

Старк стоял рядом с Шорром Каном в рубке фрегата-призрака. Корабль входил в состав флота Альдешара: три тяжелых крейсера и целый рой легких кораблей. Были собраны все звездолеты, имевшие на вооружении ракеты.

Флот Шорра Кана оказался в первой волне атаки, вместе с силами других правителей Внешних Миров. Фрегат выскочил из туманности, выстрелил обычными атомными ракетами в смутно виднеющуюся впереди черную пустоту, а затем ушел по спирали вверх и занял удобную позицию для наблюдения — или для бегства, если возникнет такая необходимость. Шорр Кан снова стал прагматичным и осторожным правителем.

Первая волна атаковала внезапно и молниеносно, израсходовав весь запас ракет, а затем пустилась в сложный, тщательно рассчитанный трехмерный танец смерти, чтобы избежать встречи с противником и освободить место для идущих следом кораблей.

И они тут же появились, серебристые тяжелые крейсеры с гербами солнц, созвездий и звездных скоплений. Вся объединенная мощь звездных королей против неведомой враждебной силы.

Они обрушили невероятно мощный шквал огня на это порождение чистой энергии. Вспышки взрывов затмили свет звезд на много парсеков вокруг, сотрясая саму ткань Вселенной, в которую было завернуто спящее существо, так что корабль-разведчик Шорра Кана накренился, словно от сильного волнения на море.

Существо проснулось и нанесло ответный удар.

Яростные стрелы молний метнулись с его темной поверхности, стирая в пыль атакующие корабли. Но на их место приходили новые, забрасывая его тучами смертоносных ракет с антиматерией. В ответ в них снова полетели черные молнии. Существо продолжало жить, сражаться, убивать.

— Оно защищается, — сказал Старк. — Оно защищает не только себя, но и весь свой вид точно так же, как мы.

Старк ощущал его замешательство, страх, возмущение и гнев. Наверное, способность чувствовать его сохранилась после первого контакта с помощью сейдрианцев, и теперь Старк сожалел об этом, хотя отзвук был очень слабым. Незнакомое существо все еще не догадывалось о существовании других форм жизни. Оно только понимало, что эта необычная энергия опасна для него. Оно определило, где находится источник опасности, и теперь пыталось его уничтожить.

Кажется, ему это удалось.

Флот звездных королей отступил, все атаки прекратились. Существо тоже перестало метать молнии. Оно не пострадало и не уменьшилось в размерах.

— Мы проиграли? — спросил Старк.

Он вспотел и лихорадочно дрожал, как будто сам только что сражался.

Шорр Кан ответил лишь одним словом:

— Подожди.

Корабли баронов Геркулеса отделились от основной части флота и умчались куда-то.

— Они бегут? — задал новый вопрос Старк.

И опять услышал в ответ:

— Подожди.

И тут Старк все понял. Вдалеке корабли баронов с отчаянной храбростью напали на существо с неожиданной стороны. На темной поверхности заплясали вспышки аннигиляции, и существо стало отбиваться от новой атаки, забыв об остальном флоте, который тем временем построился полусферой. В конце концов, оно было еще очень молодо и не имело представления о стратегии.

Объединенный флот снова ударил, направив всю энергию в одну точку.

На этот раз зажженный им огонь не погас.

Он начал разгораться все сильнее и ярче. Огромный сгусток энергии вдруг взорвался, как сверхновая звезда, разлетевшись во все стороны, захватывая корабли и сжигая их, но уже неумышленно, случайно. Эти яростные молнии были последними слепыми выбросами гибнущей силы.

Флот перегруппировался, обрушив на врага все, что у него еще оставалось.

Старк услышал — почувствовал каждым атомом своего тела — последний протестующий крик существа, тоскующего по утраченной силе и радости. А затем Галактика во всей своей красе исчезла из виду в ослепительной вспышке, словно жестокий ветер унес прочь стаю ярких бабочек.

Оно умерло.

Флоту звездных королей удалось избежать гибели, хотя пространство корчилось в агонии. Распадались на части звезды, безумная, всеуничтожающая ярость выплеснулась на много парсеков вокруг и сотрясла саму ткань Вселенной.

Корабли укрылись за Вуалью Дендрид, с ужасом ожидая, что цепная реакция взрывов настигнет их и здесь. Но постепенно возмущение успокоилось, и, когда приборы снова начали фиксировать в пространстве лишь обычное излучение, фрегат-призрак и еще несколько кораблей рискнули вернуться.

Форма туманности заметно изменилась. Сейдри и ее тусклая звезда исчезли. А за Вуалью образовалась новая пустота — абсолютная пустота смерти.

Даже Флейн Фелл ощутил чудовищность того, что они сделали.

— Тяжелая это работа — быть богом.

— Возможно, но быть человеком еще тяжелее, — ответил Шорр Кан. — Бог, насколько я помню, никогда не сомневался в своей правоте.

Флот звездных королей — та его часть, что выжила в этом кошмаре, — повернул назад и вскоре разделился. Каждый направился домой.

Шорр Кан возвратился в Альдешар.

В тронном зале, где по-прежнему стояли уродливые статуи богов, Шорр Кан сказал Старку:

— Ну что ж, посол, твое маленькое Солнце теперь в безопасности, если только помощь не опоздала. Ты вернешься туда или останешься здесь? С моей помощью ты мог бы многого добиться.

Старк покачал головой:

— Вы мне по нраву, король Альдешара. Но из меня получится плохой напарник. Рано или поздно между нами начнется вражда, о которой вы предупреждали. Кроме того, вы родились, чтобы попадать в неприятности, а я предпочитаю расхлебывать свои собственные.

Шорр Кан рассмеялся:

— Наверное, ты прав, посол. Хотя мне и жаль отпускать тебя. Что ж, давай расстанемся друзьями.

Они пожали друг другу руки. Старк оставил дворец, прошел по улицам Доналира в сторону холмов, все еще слыша за шумом голосов тот отчаянный крик.

Он поднялся на хребет над городом. И оттуда Аарл вернул его домой.

Они снова сидели в окутанной туманом комнате на самом верху древнего замка.

— Мы не должны были убивать его, — сказал Старк. — Тебе не довелось прикоснуться к его разуму, а я сделал это. Оно было… подобным богу.

— Нет, — возразил Аарл. — Это человек подобен богу. Он творец и разрушитель, добрый любящий отец и безжалостный самодур, кровожадный и милостивый, несносный и благородный. Это существо было вне обычных понятий о добре и зле, и поэтому, возможно, оно более достойно жить… но оно погибло. И это высший закон бытия.

Аарл посмотрел на Старка глубокими, как космос, глазами:

— Не бывает иной жизни, кроме той, что существует за счет других жизней. Мы убиваем зерно, чтобы превратить его в хлеб, зерно со временем убивает почву, из которой растет. Не упрекай себя за это. Однажды появится еще одно такое сверхсущество, которое выживет, несмотря на все наши усилия. И тогда наступит наше время уйти. А пока выжили мы, и это доказательство нашей правоты. По-другому не бывает.

Аарл проводил Старка по длинным извилистым переходам к двери, где уже ожидал оседланный зверь. Старк сел на него и поехал прочь, навсегда покидая Третий Излом.

Он видел будущее, прикоснулся к красоте и сделал то, что от него требовалось, — к лучшему или к худшему. Красота погибла за Вуалью Дендрид, но высоко в небе, над стенами Большого каньона, Солнце по-прежнему освещало старый гордый лик Марса. В чем-то — к лучшему, в чем-то — к худшему, и возможно, со временем слова Аарла успокоят совесть Старка.

И в любом случае он никогда не забудет великолепия кораблей звездных королей, выстроившихся в боевой порядок.

Книга V. ТАТУИРОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Бесчисленные тысячелетия отделяют историю татуированного человека от момента поражения Лиги Темных Миров. Золотой век завершился Второй галактической войной. Звездные миры скатились в варварство, а затем вновь начали восхождение к вершинам цивилизации, заново осваивая межзвездные перелеты. Понемногу начала оживать торговля и возродились мечты об империи…

Прошло так много времени, что об империи и ее золотом веке говорилось лишь в детских сказках. Наконец в эпизоде, который, несомненно, вызовет бурю эмоций у всех, кто восторгался «Звездными королями», главные герои попадают на развалины одного из основных мест действия той книги и встречаются с уцелевшими потомками правителей Среднегалактической империи.

Описанные события происходят как минимум в 260 000 году по земному исчислению, а если учитывать изменения некоторых звезд, то, возможно, даже в 300 000 году. Тем самым сочиненная Гамильтоном история будущего продлевается еще на сто тысяч лет. Если так, то правильнее было бы говорить о «Хронологии трех тысяч веков».

Глава 1

Девушка с золотистыми глазами и теплой зеленоватой кожей постепенно становилась все более дружелюбной. Джо Чаттен покачал головой и рассмеялся. Он был немного пьян, но не настолько, чтобы не помнить, что к полуночи должен вернуться на борт «Феба». Он засунул две монетки под корсаж девушки, потрепал ее по щеке и пошел к выходу, с трудом протискиваясь между составленными как попало столами.

Навалившийся на Чаттена сразу за низкой дверью влажный и горячий воздух мира под названием Ригель-2 ничуть не помог ему протрезветь. Крупная луна висела прямо над головой, другая такая же садилась за горизонт. Тени бестолково метались между ними, ночной ветер неторопливо гнал по улицам завитки тумана, похожие на серебристый пух.

Чаттен подумал, что его голова тоже волшебным образом наполнилась туманом и лунным светом. Усмехнулся и пошел к космопорту.

Улицы разбегались в разные стороны. Этот квартал возле космопорта выглядел таким же убогим и перенаселенным, как все подобные кварталы вдоль галактических торговых путей. За высокими узкими фасадами домов с плоскими крышами горел тусклый свет, оттуда доносились разнообразные запахи, приглушенные крики и смех. Ничто здесь не могло подсказать случайному прохожему, на какой улице он оказался. Чаттен понял, что заблудился.

— Что ж, ничего страшного, — подбодрил он самого себя. — Нужно просто остановиться и прислушаться.

Он стоял и слушал, а вокруг него вился серебристый туман.

Через несколько минут раздался отдаленный раскатистый рев взлетающего корабля, и в небо поднялась огненная полоса. Чаттен развернулся к ней лицом и снова тронулся в путь.

Улицы петляли и расходились, сужались и расширялись опять, пересекали открытые площадки, ступенями поднимались вверх и спускались вниз. Расшалившаяся луна незаметно перебиралась с места на место, так что ориентироваться по ней было невозможно. Вскоре Чаттену пришлось еще раз остановиться на площади, со всех сторон окруженной глухими заборами.

Он прислушался.

Рев взлетающего корабля больше не повторился, зато Чаттен различил другие звуки.

Приглушенный шум яростной драки.

Чаттен насторожился и повел вокруг затуманенным взглядом. В дальнем углу площади он заметил узкий переулок, — похоже, звук доносился оттуда. Чаттен подошел ближе. Он вовсе не искал неприятностей, скорее, его влекло любопытство. И где-то на задворках сознания вертелась мысль, что кому-то из братьев-космолетчиков требуется помощь — вполне возможная вещь в таких неспокойных местах.

Он посмотрел вглубь переулка.

В изменчивом лунном свете ему удалось разглядеть смутные силуэты четверых мужчин. Один скорчился и прислонился спиной к забору. Он стонал, как раненый зверь, и вытянул руки, защищаясь от ударов сразу двух противников. Еще один высокий человек стоял чуть в стороне и наблюдал за дракой, в волнении подавшись всем телом вперед.

— Быстрее, — приговаривал он на земном английском. — Быстрее!

Чаттен нахмурился. У незнакомца было на редкость правильное произношение.

Один из нападавших нанес скорчившемуся у забора мужчине сильный удар. Тот всхлипнул и осел на землю.

Ему тут же связали руки за спиной и повернули лицом к лунному свету. Сейчас оно было темным, но днем могло оказаться любого цвета. Кожу покрывала сеть серебристых отметин — то ли шрамы, то ли особый вид татуировки. Это было красивое лицо с чистым высоким лбом, и вместе с тем это было лицо слабоумного. Он тяжело дышал, смотрел на своих мучителей испуганным, но бессмысленным взглядом, открывал и закрывал рот, но так и не произнес ни слова, даже не пытаясь протестовать.

— Держите его! — приказал высокий землянин, наклонился над связанным и произнес: — Лугач. Лугач?

Темнокожий человек снова всхлипнул и попытался отвернуться.

Землянин заговорил на незнакомом Чаттену языке, очень быстро и ожесточенно.

Темнокожий ничего не ответил, лишь еще громче захныкал.

Словно охваченный внезапным приступом ярости, землянин несколько раз хлестнул темнокожего по лицу, продолжая говорить на незнакомом языке.

Чаттен шагнул вперед, думая только об одном: этот человек слабоумный. Издеваться над беспомощным идиотом — последнее дело.

Однако слабоумный вдруг воинственно закричал и опрокинул на землю тех двоих, что держали его. Казалось, эти пощечины пробудили дремавшую в глубине его души гордость. Он яростно набросился на землянина.

— Молодчина! — похвалил его Чаттен и схватился с двумя негодяями, которые уже поднялись на ноги и собирались атаковать чернокожего со спины.

Все смешалось перед глазами у Чаттена. Лунный свет выхватывал из темноты чьи-то кулаки, перескакивал с одного лица на другое. Удивительно, что никто из дерущихся не воспользовался оружием. Эти двое оказались хорошими бойцами, они знали толк в уличных драках. Чаттен быстро очутился на земле и, вставая, увидел, как слабоумный сбил землянина с ног, но два оставшихся противника пытаются тычками и пинками отогнать его прочь. Чаттен тряхнул головой и снова ринулся в драку.

На этот раз ему удалось добраться до землянина. Чаттен успел мельком взглянуть на его напряженное лицо, терзаемое изнутри жестокой, едва ли не маниакальной страстью, рядом с которой нет места ни милосердию, ни справедливости. Усиленная алкоголем интуиция помогла Чаттену понять, что этот человек намного опасней обычного вора или разбойника.

Он внезапно осознал, что вмешался в сложную и жестокую игру, которая не имеет к нему никакого отношения.

Но отступать было поздно, безнадежно поздно.

Внезапно в руке у землянина появился пистолет. Чаттен обхватил тонкое запястье противника, тот оказался совсем близко. Его остекленевшие глаза сверкали, словно две крупные бусины, рот искривился в гримасе. Пистолет издал еле слышное шипение: комбинезон Чаттена задымился, а сам он со слабым стоном повалился в пыль.

Он видел сон, в котором плыл в полном одиночестве среди безмолвного, непрерывно кружащегося сияния. Плыл и страдал от страшной боли. Затем луна спустилась с неба и заглянула в его глаза, по мере приближения становясь все темнее и темнее, пока не сделалась совсем черной, за исключением серебристых борозд. И в этот момент сон оборвался.

Очнувшись, Чаттен все еще чувствовал боль, но притупленную и далекую. Удивительное сияние исчезло, сменившись серостью металлической стены, на которой светилась лишь одна трубчатая лампа. Потолок казался знакомым, как и особая обстановка комнаты. Чаттен нахмурился, но вскоре сообразил, где находится, и терзавшая его смутная тревога утихла. Он видел над собой потолок корабельной каюты. Значит, все в порядке, он все-таки вернулся на «Феб».

Он лежал, умиротворенный и расслабленный, и слышал гулкий вой генераторов в чреве корабля. «Феб» уже полным ходом мчался среди звезд. Должно быть, Чаттен долго пролежал без сознания. Он не помнил, как стартовал корабль и как перешел на сверхсветовую скорость.

В вое генераторов слышалось что-то неправильное, но он не стал беспокоиться из-за этого.

Дверь отворилась, и в каюту вошла девушка.

— Вы уже очнулись? — улыбнувшись, сказала она. — Вот и хорошо. Как вы себя чувствуете?

Она приблизилась и наклонилась над койкой. Чаттен удивленно уставился на нее. На «Фебе» не было ни одной женщины.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Присматриваю за вами.

— Нет, не в каюте, а вообще на корабле.

Она озадаченно посмотрела на него:

— Я здесь живу.

Девушка была невысокой, с коротко стриженными каштановыми волосами и неправдоподобно голубыми глазами. Бойкая и жизнерадостная, она двигалась легко, словно ее стройное тело сделали из упругой стали. Она выглядела строгой, хотя это слово, пришедшее на ум Чаттену, было не совсем точным, потому что взгляд ее светился состраданием и добротой.

— Давно? — спросил Чаттен.

— С самого рождения, — ответила она с кислой усмешкой. — Где вы, по-вашему, находитесь?

Тонкая трещинка паники возникла в его сознании и с каждым мгновением расширялась. Чаттен посмотрел за спину девушки. Нет, это не его каюта. И генераторы выли теперь еще неправильней, чем прежде.

— На «Фебе», — предположил он.

Девушка покачала головой:

— Это «Веселый Эндрю». Гастрольный корабль. Бродячий цирк, понимаете? Он принадлежит моему отцу, Доку Брюэру. Меня зовут Бетта. — Она отбросила одеяло, чтобы осмотреть его грудь. — А как ваше имя? Когда Лугач принес вас сюда, у вас не было при себе документов, ничего, что могло бы…

— Лугач!

Внезапно в голове Чаттена вспыхнула картина той драки в переулке, лицо слабоумного и землянина с фанатичным взглядом. Он перевел взгляд на свою забинтованную грудь, вспомнил пистолет в руке землянина, вспомнил, как падал…

— Как я здесь оказался? — спросил он, чувствуя, что покрывается холодным потом. — Я думал, после того как…

— После того, как вас ранили? Лугач вернулся на корабль весь избитый и притащил вас. Он не умеет говорить, но мы научились понимать его без слов. Он объяснил, что на него напали какие-то люди, а вы защитили его, но сами при этом были ранены. Сначала мы подумали, что вы уже умерли. Папа хотел бросить вас, но Лугач так зарычал на него. В конце концов, он ведь гвоздь нашей программы, и папа решил не расстраивать его. Поэтому мы вас и взяли с собой!

— Понятно, — проворчал Чаттен. — Спасибо.

— Скажите спасибо Лугачу, — усмехнулась девушка. — Мы сделали это ради него.

Она быстро и умело проверила повязку Чаттена.

— Неужели так трудно было узнать, на каком корабле пропал кто-нибудь из экипажа? — раздраженно спросил он. — Надеюсь, вы понимаете, что я потерял работу и, вероятно, лицензию — мне теперь придется наизнанку вывернуться, чтобы объяснить…

— Радуйтесь, что вообще остались в живых! — резко возразила девушка и прикрыла его одеялом. — У нас не было времени на расспросы. Папа решил свернуть гастроли. Нам не нужны лишние проблемы, и как только мы узнали, что на Лугача снова напали, мы…

— Снова? — насторожился Чаттен.

— Во второй раз. Впервые это случилось на Марсе. После представления двое мужчин принялись расспрашивать папу о нашем шоу, о Лугаче, о том, откуда он взялся. Папа был, как обычно, навеселе и ловко навешал им лапши на уши. Следующей ночью эти двое попытались похитить Лугача. Вероятно, для наших конкурентов из другого шоу. Иной причины мы придумать не смогли.

— А третьего с ними не было? Высокого землянина с фанатичным выражением лица?

Девушка медленно покачала головой:

— Я не видела никого похожего.

— Это он стрелял в меня. И похоже, он знает Лугача. То есть очень хорошо знает. Этот землянин назвал его по имени, а потом заговорил с ним на неизвестном мне языке. Кажется, он о чем-то спрашивал и страшно разозлился, не получив ответа. Начал его избивать. — Чаттен ненадолго умолк, а затем спросил: — Так все-таки кто такой этот Лугач?

— Просто безобидный дурачок, — ответила Бетта с нежностью в голосе. — Папа выкупил его пару лет назад у капитана торгового корабля, а тот подобрал Лугача на Алголе-Один — знаете, той самой не входящей в федерацию системы, которую называют Пиратской Звездой. Как он туда попал — понятия не имею. Но папа считает, что его просто привезли туда как диковинку. Подождите, у нас же остались афиши. — Она порылась в шкафчике. — Только не верьте тому, что там написано. Папа сам все это выдумал, когда увидел татуировки Лугача. Все, что мы о нем знаем, — это имя несчастного. Да и то лишь потому, что оно вытатуировано на его руках. Да, вот и они.

Бетта развернулась, держа в руках аляповатую афишу. На ней был изображен в эффектной позе Лугач, одетый в один только странный короткий килт. Его темно-гранатовую, почти черную кожу покрывали загадочные серебристые отметины. Лицо на изображении казалось величественным и отчужденным.

Поперек афиши тянулась надпись крупными буквами:

ЛУГАЧ — КОРОЛЬ ПЕРВОРОЖДЕННЫХ!

СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА С ПРАРОДИНЫ,

КОЛЫБЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, — ТЫСЯЧА КРЕДИТОК ТОМУ,

КТО СУМЕЕТ ПРОЧИТАТЬ ЗАГАДОЧНЫЕ РУНЫ,

ОСТАВЛЕННЫЕ НА ЕГО КОЖЕ САМОЙ ДРЕВНОСТЬЮ.

Дальше в более сдержанном стиле сообщалось:

«Предложение поддерживают научно-исследовательские фонды всей Галактики. Вы можете стать первым, кто раскроет тайну происхождения человечества».

— На самом деле никакого предложения, конечно, не было, — пояснила Бетта. — Полная чушь, за исключением того, что Прародина действительно когда-то существовала. Но вы не поверите, сколько людей клюнули на эту приманку. К счастью для папы, эта татуировка ничего не означает.

— Как знать, — пробормотал Чаттен с внезапным мрачным предчувствием.

— Что вы хотите сказать? — удивилась Бетта.

— Для того землянина она что-то означает. Он готов был убить меня, лишь бы заполучить Лугача.

Глава 2

«Веселый Эндрю» неторопливо гудел в космосе — подпространстве или гиперпространстве, как вам больше нравится, — направляясь к Сириусу Выздоравливающий Джо Чаттен проводил тоскливые часы полета в раздумьях.

В тяжелых раздумьях. В глубине души он не сомневался, что вся эта темная история, каков бы ни был ее истинный смысл, еще не закончилась.

Чаттен разглядел лицо худощавого землянина, тот выстрелил в него и оставил умирать в переулке. Он уже давно был бы мертв, если бы не Лугач. Вероятно, слабоумный убежал от своих преследователей, а потом, когда они ушли, вернулся за Чаттеном. Должно быть, он очень торопился, потому что жители окрестных домов наверняка слышали шум драки.

Однако землянин забрал бумажник Чаттена со всеми документами и деньгами. Зачем? Вероятно, хотел представить дело так, будто бы убийство совершил обычный ночной грабитель.

И зачем он вообще стрелял? Трое крепких мужчин легко справились бы с одним подвыпившим космолетчиком. Или просто убежали бы от него. И они не применяли оружия, когда напали на Лугача. Почему же тогда выстрелили в него?

Вероятно, именно потому, что он видел лицо землянина, понял, что это именно землянин, и был способен рассказать об этом.

Этот землянин мог оказаться влиятельной персоной, кем-то, кого легко опознать. Если так, то дело должно быть чертовски важным, раз уж он сам за него взялся.

И Лугач как-то замешан в этом.

Док Брюэр так не считал. Это был высокий, симпатичный и приветливый мужчина, из тех, что приятны с виду, но которым нельзя доверить и фальшивую монету Он сидел вместе с Чаттеном в кают-компании, чинно попивая вино и препираясь с Беттой по поводу составленного им самим маршрута гастролей.

— Кто-то из конкурентов решил заполучить Лугача, — объяснил он. — Если бы он хоть что-то соображал, они бы могли его переманить, а так у них просто не было другого выхода.

— Думаете, он настолько ценен, чтобы ради него следовать за вами от Марса до Ригеля-Два? — спросил Чаттен.

Он оглянулся на слабоумного, неподвижно сидевшего на своем обычном месте. Руки он положил на колени ладонями вниз и склонился над ними с таким напряженным и сосредоточенным выражением, словно там была написана великая тайна, которую он непременно должен разгадать.

— С чего вы взяли, что это те же самые люди? — недовольно проворчал Брюэр. — Лугач всюду привлекает к себе внимание, и на любой планете найдутся желающие выстрелить из-за угла. — Внезапно он вцепился в листок с маршрутом и резко спросил у дочери: — Почему ты вычеркнула Бетельгейзе? В прошлый раз мы там удачно выступили…

— Так удачно, — саркастически ответила девушка, — что нам пришлось отдать девятьсот шестьдесят семь кредиток за топливо и ремонт «Веселого Эндрю». Если мы подлетим к этой системе ближе чем на десять парсеков, я тебе обещаю большие неприятности.

Она забрала обратно листок и решительно перечеркнула Бетельгейзе.

— Ладно-ладно, — неохотно согласился Брюэр. — Я совсем забыл.

Чаттен по-прежнему наблюдал за Лугачем, словно очарованный им. Несмотря на то что бедняга был лишен разума, в нем чувствовалось слабое эхо утраченного благородства.

— Он не всегда был слабоумным? — предположил Чаттен.

— Кто знает? — отозвался Брюэр.

— Взгляните на его лицо, — упорствовал Чаттен. — Он далеко не молод. Я бы сказал, что он старше вас лет на десять. Время оставило отпечаток на его лице, и, готов поспорить на что угодно, он прожил эти годы в здравом рассудке. Присмотритесь к нему. Он все время пытается что-то вспомнить.

— Да, я знаю, — вздохнула Бетта. — Бедняга, у него красивое лицо. Думаю, его сделала таким какая-то родовая травма.

— Или что-то, случившееся позже, — тихо произнес Чаттен. — Потрясение, пытки, суровые испытания — эти отметины могут оказаться подсказкой. В жизни не видел никого похожего.

— Этим-то он и ценен, — согласился Брюэр. — Ни у кого другого нет таких отметин.

— И вы понятия не имеете, откуда он родом?

— Откуда бы ни был, только не с Прародины, — рассмеялся Брюэр. — Но не рассказывайте никому об этом, иначе я разорюсь.

«Нет, конечно, не с Прародины», — подумал Чаттен. Лишь те люди, которым нравилось верить в чудеса и мифы, все еще цеплялись за эту старую легенду. Он и сам, когда был ребенком, верил в нее. Восхитительная легенда, и очень жаль, что в ней нет ни капли правды. Но такова плата за взросление — тебе приходится отказаться от многих прекрасных вещей.

Легенда утверждала, что изначально единая раса людей жила на одной планете. Этот мир и его жителей описывали по-разному, в зависимости от того, кто пересказывал историю, но главной во всех вариантах оставалась уникальность человеческой расы, возникшей на единственной планете среди бесчисленных миров Галактики.

Эти люди были мудры и всемогущи. Они строили огромные корабли и летали междузвездами, колонизируя одну дикую планету за другой, ставя их на службу человечеству. Легенда говорит, что тогда наступил золотой век человеческой расы, потому что колонии росли и превратились в империю, охватывающую все миры, и все люди были братьями, объединенными общими традициями и верностью Прародине, с которой они происходили.

Но прошло время, люди разных колоний утратили признаки общности, приспосабливаясь к условиям своих миров, они различались цветом кожи, ростом и телосложением, говорили на множестве различных языков. Они забыли о том, что когда-то были братьями, начали воевать между собой. Великая Золотая империя погрузилась в эпоху хаоса, когда жители колоний скатились в варварство, а звездолеты ржавели без дела, потому что никто не знал, как управлять ими. И даже от самой Прародины осталась лишь легенда, которую пересказывают друг другу люди на бесчисленных, разбросанных по всей Галактике мирах.

Даже на звезде, называемой Солнце, которая, если верить легенде, находилась у самых границ империи, так что о ней здесь должны были позабыть в первую очередь, даже на планете Земля, иначе Солнце-3, сохранились следы этой древней истории. Она предлагала простой и изящный ответ на загадку, приводившую в недоумение еще первых переселенцев с Земли к другим звездам, — а именно о том, почему во всем обжитом космосе преобладают гуманоидные расы.

Слишком простой и изящный ответ. Империя и Прародина были всего лишь красивой сказкой. Те, кто верил в них и искал доказательства их существования, напоминали древних землян, убежденных в реальности Атлантиды.

Так что Лугач не мог происходить с Прародины, но мог родиться на любой из приблизительно двух десятков планет, где природные условия способствовали появлению такого своеобразного оттенка кожи, по крайней мере, у части населения. Однако этот вывод ничуть не облегчал задачу.

— Но землянин знает, откуда он родом, — заявил Чаттен.

Брюэр вопросительно посмотрел на него.

— Он говорил с Лугачем. Не на всеобщем языке, а на каком-то особенном.

— Это ничего не доказывает, — отмахнулся Брюэр. — Лугач ведь не ответил ему, правильно? Землянин мог заговорить на этом языке просто на удачу. — Он покачал головой. — Сомневаюсь, что Лугач знает этот язык. Даже его имя вытатуировано на всеобщем. Думаю, тот, кто это сделал, хотел, чтобы Лугачу не пришлось привыкать к новому имени всякий раз, когда он окажется в новом окружении.

— Самое удобное место, чтобы написать его, — заметил Чаттен. — На тыльной стороне кисти. И как примечательно, что он сидит здесь уже целый час, уставившись на свои руки.

— А на что ему еще смотреть? — рассмеялся Брюэр. — Джо, у вас слишком богатое воображение. Вам нужно заняться цирковым делом.

— О нет! — вмешалась Бетта на удивление резким тоном. — Джо — прирожденный звездный бродяга.

— Был раньше, — уточнил Чаттен. — Одному богу известно, кто я такой теперь. Там, куда мы летим, наверняка есть Палата космолетчиков.

— Что ж, мы готовы подтвердить им ваши слова, — заверил его Брюэр. — У вас не должно возникнуть трудностей.

— Надеюсь, — без особого энтузиазма ответил Чаттен.

Бетта вычеркнула из маршрута еще два названия, и Брюэр взревел от негодования. Они опять начали препираться. Чаттен вновь посмотрел на серебристую паутину на темном лице Лугача. Она напоминала обычную татуировку, но все-таки чем-то отличалась. Она также походила на старые, давно зажившие крохотные шрамы, но отличалась и от них. Она выглядела как таинственное послание, замысловатый рисунок — ну хорошо, она могла оказаться чем угодно, тем, что вы сами захотите в ней увидеть. Мысли Чаттена вернулись к старинной легенде.

Лугач по-прежнему сидел и смотрел на свои руки.

Чаттен вздохнул. Старинные сказки. Мечты и фантазии. Ничего больше.

И все же землянин дважды пытался похитить Лугача. Возможно, он попробует еще раз.

Что ж, всему этому есть простое объяснение. Землянин — тоже сумасшедший. Все правильно, это было заметно по его лицу. Человек явно одержим навязчивой идеей. Что бы он ни думал о Лугаче, во что бы ни верил — это вовсе не обязательно правда.

И лучшее, что можно сделать, — просто забыть обо всем этом.

Ведь так просто — взять и забыть. Чаттен все еще был беспомощен, как котенок, так что ему оставалось только прикрыть глаза. Голоса Бетты Брюэр и ее отца стали отдаляться, слившись с размеренным гудением генераторов «Веселого Эндрю» и едва различимым металлическим поскрипыванием и потрескиванием самого корабля.

Немногочисленные, принадлежавшие цирку животные размещались в центральном грузовом трюме, и из вентиляционной трубы иногда доносилось их сонное ворчание, а также случайные вспышки недовольства или ярости. Члены труппы непрерывно сновали по жилому отсеку — двадцать два человека, включая повара и его помощника, дрессировщика и его ассистента, подсобных рабочих и артистов, но не считая корабельной команды, обитавшей на верхней палубе.

Артисты, как заметили Чаттен, либо были совсем юными, только начинающими карьеру, либо, наоборот, пожилыми и карьеру заканчивающими, либо людьми средних лет, смирившимися с фактом, что уже никуда не уйдут отсюда. Они превратили жилой отсек в некое подобие многоквартирного дома, заселенного детьми разного возраста и цвета кожи. В коридорах постоянно раздавались шум голосов и топот ног, а также звуки самой разнообразной музыки.

«Не такая уж и плохая жизнь, — сонно подумал Чаттен, — если у тебя нет особых амбиций и ты не боишься однажды разориться». Однако сам он хотел лишь поскорей вернуться на «Феб» и проснуться на своей старой привычной койке.

Неожиданно кто-то вскрикнул — пронзительным, полоснувшим по нервам, до смерти испуганным голосом.

Чаттен резко выпрямился, так что потревожил рану и едва не потерял сознание от боли. Бетта тоже вскочила и побледнела как мел. Брюэр выругался, со смешанным выражением испуга и недовольства, и посмотрел на дверь в коридор.

— Черт возьми, что там происходит? — потрясенно пробормотал Чаттен.

— Боюсь, что это Прик, — ответила Бетта.

— Прик?

Чаттен уже познакомился с этим пухлым маленьким минтаканцем, с кожей цвета сливочного масла. Он выступал с номером чтения мыслей и был добродушен и ленив, словно сытый ребенок. Чаттен поднялся на ноги, поморщившись от боли, и кинулся к двери:

— Нужно посмотреть, что с ним случилось. Может быть, это звери…

— Нет, — остановила его Бетта. — Все не так просто, как хотелось бы. Дело в том, что Прик — настоящий телепат.

— Как и большинство людей его расы, — заметил Чаттен, все еще встревоженный ужасом, прозвучавшим в этом крике. — Не представляю, что с ним могло случиться.

Он снова направился к двери.

В коридоре послышались шаги бегущего человека, мелкие, но тяжелые, и через мгновение в дверь влетел Прик. Его золотистая кожа посерела, вьющиеся каштановые волосы прилипли ко лбу, мокрому от пота. Обычно сонные глаза были теперь широко раскрыты, как у испуганного оленя.

Он остановился сразу за дверью и окинул кают-компанию невидящим взглядом.

— Тень накрыла наш корабль, — пробормотал он. — Зло и ненависть прошли совсем рядом с нами! Туда. — Он описал рукой плавную дугу, показывая в ту сторону, куда двигался и «Веселый Эндрю». Потом Прик вздрогнул и продолжил слабым голосом, напоминающим детский плач: — Я чувствую запах смерти. Бетта, мне страшно.

Он подбежал к девушке, и та обняла его.

— Туда, туда, — встревоженно повторила она. Неожиданно слабоумный зашевелился в своем углу и поднялся на ноги. Его глаза ярко засверкали. Он сжал кулаки и во весь голос закричал:

— Лугач! Лугач!

— Боже мой! — охнул пораженный Док Брюэр. — Он назвал свое имя!

Глава 3

Концертная площадка на Сириусе-5 занимала приблизительно акр пыльной земли, прилегающей к космопорту. Видневшийся за ней город был неотличим от города на Ригеле-2. Точно такие же небоскребы, сверкавшие в лучах могучего солнца, возвышались в отдалении величественным памятником межзвездным контактам. А между небоскребами и космопортами раскинулись во все стороны убогие трущобы — тоже своеобразный памятник, только не такой впечатляющий.

Щурясь от безжалостного солнца, Чаттен наблюдал, как циркачи устанавливают легкие пластиковые палатки, ярко раскрашенные и покрытые многочисленными заплатами. Возле нижнего шлюза дрессировщик руководил разгрузкой клеток со зверями.

— Все выглядит довольно мирно, — заметил Чаттен.

— Надеюсь, что так и будет, — ответила Бетта. — Но Прик еще никогда не ошибался.

— Я решил избавиться от этого маленького бедствия, — проворчал Док Брюэр. — Мне надоело просыпаться по ночам от его душераздирающих криков. У каждого человека и так достаточно проблем, не хватало еще переживать о них заранее.

— Когда ты собираешься его уволить? — спросила Бетта.

— Ну хорошо, не сейчас. Но скоро. Как только найду ему замену.

Он отправился проследить за разгрузкой, а Бетта усмехнулась ему вслед:

— Черта с два ты его прогонишь. Папа никогда никого не увольняет, а если кто-то уходит сам, папа целыми днями места себе не находит. — Она покачала головой. — Бедный папа. Я знаю, что он чертовски мягкосердечный человек, но что я могу с этим поделать? — Она обернулась к Чаттену. — Теперь вы, наверное, вернетесь на свой корабль?

— Думаю, да.

— Это значит, что нам пора прощаться.

— О нет, я еще вернусь, — поспешил успокоить ее Чаттен. Он взял ее за руку и добавил: — Послушайте, Бетта, я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали…

Она выдернула руку:

— Не больше, чем я сделала бы для любого раненого.

— Нет. Думаю, нет. Но в любом случае спасибо. И… — Он подошел к ней, обнял и крепко поцеловал. — Не больше, чем я сделал бы для любого, кто спас мне жизнь.

— Тогда, — произнесла она необычно тихим голосом, — повторите то же самое с Лугачем. — Она вырвалась из его объятий, улыбнулась и добавила: — Удачи вам, Джо. Сообщите нам, чем все закончилось.

— Хорошо, сообщу, — ответил Чаттен, чувствуя себя немного неловко. — Что ж, до встречи.

Он развернулся и пошел прочь от «Веселого Эндрю». Лугача на всякий случай заперли в каюте, чтобы он не убрел куда-нибудь или его не переманили конкуренты. Столь эффектно выкрикнув свое имя — первое слово, какое услышали от него Док и Бетта, — бедняга снова погрузился в сосредоточенное молчание.

Чаттен сердито печатал шаг по высушенной ярким солнцем белой земле. Он сам не понимал, почему рассердился. Ему просто показалось, что Бетта могла бы отнестись к нему… ну, скажем так, более дружелюбно.

На краю площадки он встретился с Приком, помогавшим устанавливать легкий переносной забор. В небольшой труппе Дока Брюэра всем приходилось помогать при разбивке или свертывании лагеря. Вместе с Приком трудились и два других артиста: Шемси — силач из системы Бетельгейзе с повышенной гравитацией, и Лут — маленькое и пушистое, живущее на деревьях существо, исполнявшее потрясающие трюки на трапеции. Увидев Чаттена, они бросили работу, а Прик оглянулся на город и произнес:

— Солнце не освещает тебя, Джо. Когда я посмотрел на город, то увидел там багровое сияние, предвещающее опасность.

— Прик знает, что говорит, — вступил в разговор Шемси. — Лучше бы ты не ходил туда.

Лут лишь мрачно кивнул. Под бледной шелковистой шерстью, покрывавшей все лицо, его глаза сверкали, словно изумруды.

— Но я должен идти, — ответил Чаттен, сердясь отчасти на Прика, отчасти на собственное упрямство.

Как объяснила Бетта, минтаканцы обладали телепатическими способностями, и не было ничего сверхъестественного в том, что эспер^[9] мог уловить мощные вибрации злобы, исходящие от других людей.

Вполне возможно, что худощавый землянин прилетел сюда раньше Чаттена на более быстроходном судне. В космопорте Ригеля-2 он мог узнать, куда направляется «Веселый Эндрю», и если он все еще желал заполучить Лугача, то, безусловно, должен появиться на Сирусе-5.

Он также вполне мог выяснить, что труп Джо Чаттена так и не был найден, поэтому тот вполне мог выжить. Незнакомцу оставалось лишь догадаться, что Чаттен очутился на борту «Веселого Эндрю», и решить, что и с этим делом тоже нужно закончить.

И все же Чаттену необходимо было в город. Если он не сообщит о себе в местное отделение Союза космолетчиков, то окажется в весьма затруднительном положении. Он никогда не получит места на приличном корабле, не говоря уже о лицензии капитана.

Поэтому он кивнул Прику и остальным и сказал:

— Как бы там ни было, спасибо за предупреждение.

А затем повернулся и направился к запруженным людьми улицам города.

В величественных небоскребах вершились большие дела и принимались решения, затрагивающие весь близлежащий сектор Галактики. Но настоящая жизнь — шумная, оживленная и далеко не всегда законопослушная — бурлила в перенаселенных кварталах возле космопорта.

Мужчины и женщины всех возможных цветов кожи, одетые во все мыслимые наряды, мельтешили, словно в причудливом калейдоскопе, на улицах и торговых площадях, заходили в бары, казино и жилые дома или выходили оттуда. Здесь собиралась беднота со всей Галактики — как достойные люди, ищущие лучшей жизни, так и недостойные, пытающиеся разбогатеть на человеческих слабостях и пороках, или просто безвольные, не способные вырваться из той грязи, в которой очутились. Среди них попадались, однако не смешивались с ними, и космолетчики, тоже обреченные на кочевую жизнь до скончания веков.

Все это Чаттен видел уже много раз. Он бывал здесь прежде, как и в сотнях похожих городов. И здесь не могло быть ничего тревожного или угрожающего.

Не могло, но было. На открытых местах сияние Сириуса ослепляло Чаттена, но в тени заборов и крытых переходов он уловил едва различимое движение и дразнящий шепот. Было жарко, он вспотел, но капли пота охлаждали кожу. Неразборчивое бормотание, хриплые выкрики, музыка, яркие краски, запахи, беспорядочная толчея — все это сбивало с толку, но Чаттен ощущал, что за ним кто-то следит, крадется, замышляет недоброе.

Проклятый Прик! Выпрямив спину, Чаттен шагал размеренно, не торопясь, но и нигде не задерживаясь. Пару раз он поддался искушению и оглянулся, но не заметил позади ничего подозрительного. На полпути к Палате космолетчиков недавно зажившая рана вдруг разболелась, и он почувствовал ужасную слабость.

«Сегодня у меня ничего не выйдет. Нужно вернуться на корабль и отдохнуть до завтра, — подумал Чаттен, но тут же разозлился на самого себя. — Ерунда! Я просто ищу повод, чтобы отсидеться в кустах, и будь я проклят, если поверну назад».

Решительно стиснув зубы, Чаттен двинулся дальше.

Ничего не произошло.

Палата располагалась в обычном обветшавшем доме, притулившемся между увеселительным заведением и офисом захудалой торговой фирмы. Отделения Союза космолетчиков имелись в каждом порту, и пилот с хорошей репутацией мог найти здесь новую работу, уладить конфликт или попытаться объяснить, почему корабль улетел без него.

Чаттен вошел внутрь и двинулся по длинному узкому коридору со множеством дверей. Над каждой висела табличка. Он остановился посреди коридора, возле той, где было написано: «Отдел 6», а чуть ниже: «М. Квард». Согласно уставу Союза, шестой отдел занимался именно такими происшествиями, какое случилось с Чаттеном. Он открыл дверь и заглянул в кабинет.

Квард, высокий темнокожий сириусианин, сидел за заваленным бумагами столом. Кроме него, в кабинете находились еще двое. Когда Чаттен вошел, оба одновременно обернулись и с усмешкой посмотрели на него. Это были земляне, и Чаттен уже встречался с ними однажды — лунной ночью в темном переулке на Ригеле-5.

Чаттен замер, а двое землян вскочили с мест.

— Это он? — спросил Квард.

Один из них поднес к глазам какой-то документ с фотографией, взглянул на нее, затем на Чаттена.

— Да.

— Вы Чаттен? — уточнил Квард. — Эти люди предъявили мне ордер на ваш арест.

— Арест? — Чаттен шагнул вперед. — Это они здорово придумали. Дело в том, что они украли мои документы, после того как их сообщник выстрелил в меня и оставил умирать в глухом переулке. — Он облокотился на стол Кварда. — Да и как они могут кого-то арестовать? Они ведь не полицейские, а…

— Они полицейские, — оборвал его Квард. — Я уже проверил, очень тщательно.

Чаттен оглянулся на землян.

— Не может быть, — пробормотал он, лихорадочно прикидывая, успеет ли добежать до двери.

Один преградил ему дорогу к выходу. Другой вытащил из кармана удостоверение.

— Меня зовут Барбур, — представился он. — А это мой коллега Ван Флит. Мы из особого подразделения земной полиции, состоящего на службе у «Космических изысканий». Согласно положениям Межзвездного правового кодекса, мы имеем полномочия на ваш арест. Вот ордер.

Чаттен прочитал документ. Это была санкция на арест Джозефа Генри Чаттена, уроженца Солнца-3, за нападение на Лоуренса Эммета Харви, также уроженца Солнца-3, и нанесение ему тяжких телесных повреждений. Далее следовало подробное описание нападения, подтвержденное под присягой самим Лоуренсом Эмметом Харви, а также полицейскими Барбуром и Ван Флитом, исполнявшими обязанности его телохранителей. Описание было правдивым, за исключением одной детали.

— Вы забыли упомянуть самое важное, — заметил Чаттен, чувствуя, как по спине стекает струйка пота. — Забыли про Лугача.

— Про Лугача? — с легким недоумением переспросил Барбур. — Не понимаю, о чем вы говорите.

Чаттен снова повернулся к Кварду.

— Они лгут! — с отчаянием в голосе произнес он. — Этот Харви думал, что застрелил меня, но оказалось, что не совсем, и теперь он пытается избавиться от меня другим способом. Он и эти двое так называемых полицейских избивали человека в переулке — бедного идиота, который не мог защитить себя…

— Идиота? — нахмурился Квард. — Какого еще идиота?

— Он выступает в маленьком бродячем цирке. Эти двое выманили его с корабля и принялись избивать, а затем держали, когда третий, Харви, пытался заставить Лугача что-то рассказать.

— Ну и ну! — захохотал Барбур. — Такое только в романах прочитаешь.

Ван Флит тоже рассмеялся:

— Мистер Харви коллекционирует много разных вещей, но бродячие циркачи его не интересуют. Боюсь, Чаттен, что все это вам просто почудилось. Вы были изрядно пьяны. Я бы даже сказал, вусмерть.

— У меня есть свидетели, — заявил Чаттен Кварду.

— Можете вызвать их в суд, — не переставая смеяться, ответил Ван Флит. — Но вам будет очень трудно убедить присяжных в том, что Лоуренс Харви способен избивать бродячих циркачей.

Теперь, когда улеглись гнев и отчаяние, затуманившие разум Чаттена, ему наконец-то удалось мысленно соединить имя Лоуренса Харви с названием «Космические изыскания». Эта крупнейшая научно-коммерческая корпорация занимала ведущее положение в Галактике по производству сложного оборудования. Чаттен чуть слышно выругался, внезапно ощутив непреодолимую силу тех миллионов долларов, которые она может бросить против него.

— Так вот кто он такой, этот Лоуренс Харви, — вздохнул Чаттен. — Один из трех директоров «Космических изысканий». Теперь понятно, почему он не хотел, чтобы его узнали.

Барбур и Ван Флит подошли ближе:

— Идемте, Чаттен.

Он рванулся вперед и со всей силы засадил кулаком в лицо Барбуру, почувствовав, как расплывается плоть под костяшками пальцев. Барбур отлетел в сторону, и Чаттен наткнулся на Ван Флита. Тот вцепился в него, и они закружились в каком-то диком танце. Чаттен старался высвободить руку, чтобы ударить полицейского, но Ван Флит повис на нем, одновременно тоже пытаясь нанести удар. Квард поднялся из-за стола, прикрикнул на них и нажал кнопку сигнализации.

Чаттен вырвался из захвата и крепко пнул Ван Флита в живот. Полицейский опустил руки и согнулся пополам от боли, судорожно хватая ртом воздух. Чаттен метнулся к двери, но Барбур уже вскочил на ноги. Из носа у него текла кровь, но он со злобной усмешкой вытащил пистолет из внутреннего кармана.

— Стоять! — рявкнул он Чаттену. — Или я разнесу тебя на куски.

Чаттен замер в нерешительности. За дверью послышались голоса и топот бегущих по коридору людей. Он посмотрел на пистолет Барбура:

— Вы собираетесь прикончить меня прямо здесь, при свидетелях? Мистеру Харви это вряд ли понравится.

— Просто стой и не двигайся! — Барбур шагнул к нему.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли люди, наперебой задавая вопросы и пытаясь понять, что здесь происходит. Чаттен понял, что это последняя возможность сбежать. Он бросился прямо на вошедших, пробиваясь к выходу.

Перед ним стояли восемь или девять человек, однако он почти сумел вырваться в коридор. Почти. Его остановили и скрутили руки, а через мгновение ствол пистолета уперся ему между лопатками.

— Я же велел тебе стоять и не двигаться, — прозвучал за спиной голос Барбура.

Чаттен стоял и не двигался. А что еще ему оставалось?

Глава 4

Время шло. Кривобокое пятно солнечного света, проникающего в комнату сквозь высокое окно, медленно ползло по дальней стене, пока наконец не исчезло совсем. В наступившем полумраке темные силуэты троих мужчин казались огромными.

Харви, Ван Флит и Барбур. Барбур, Ван Флит и Харви. Как ни поверни — разницы никакой. Говори по-хорошему или по-плохому — все равно перед тобой останутся два озлобленных человека и один одержимый. Чаттен покачал головой и прищурился, стараясь лучше разглядеть лицо Лоуренса Харви.

Тот снова подал голос и на этот раз попробовал договориться по-хорошему:

— Вы все неправильно поняли, но я не могу винить вас за это. То, что мы сделали, выглядит дурно. Так оно и есть, разумеется. И я поступил еще хуже, готов признать это. Я не должен был стрелять в вас, Чаттен. Но нервы иногда меня подводят. Я очень испугался. А теперь благодарю бога, что не убил вас, и готов загладить свою вину любым способом — заплатить крупную сумму, предложить хорошую работу или как-то еще на ваш выбор. Разве это не справедливо?

— Просто отпустите меня, — предложил Чаттен. — Больше мне ничего не нужно.

— Не сейчас. Мы еще не все уладили. Это куда важнее, чем вы можете представить.

— Могу, — возразил Чаттен. Он говорил с трудом, губы были разбиты в кровь и распухли. — Вы сумасшедший. У вас столько денег, что вы можете добиваться цели любой ценой, и никого не волнует, чем вы занимаетесь. Если понадобится, вы можете скупать таких, как Барбур и Ван Флит, пачками. Какое им дело до того, что вы сумасшедший?

— Но я могу купить и вас, не правда ли? — усмехнулся Харви. — Ну хорошо, готов признать, что не все на свете продается и покупается, что бы там ни говорили. Но я ведь могу найти к вам и другой подход.

Он склонился над Чаттеном в сгущавшейся темноте. Его бледное тонкое лицо дрожало от напряжения, в глазах светилась уже знакомая безжалостная одержимость. Чаттен инстинктивно попытался отшатнуться, но он был привязан к креслу и не мог ничего предпринять. Только смотреть на Харви и слушать.

— Я очень богат, Чаттен, а ресурсы «Космических изысканий» практически неисчерпаемы. С их помощью я мог проводить исследования по всей Галактике. И чем больше я узнавал, тем сильнее убеждался, что древние легенды, наподобие истории о Прародине, не могли возникнуть на пустом месте. Другие люди тоже так считали, но у них не было необходимых для поисков средств. А у меня были.

Он ходил взад-вперед по комнате, глухо стуча каблуками по облицовочной плитке. Тени в углах становились все плотнее, шум города за окнами окончательно затих. Ван Флит и Барбур отдыхали, дожидаясь своей очереди.

— Вы считаете меня сумасшедшим, — продолжил Харви. — Не собираюсь спорить с вами. Вы думаете, что мое увлечение превратилось в манию — я и здесь не стану возражать. Вы засмеялись, когда я сказал, что человек, которого вы называете Лугачем, знает, где находится Прародина, — я не упрекаю вас за этот смех. Но может быть, это не покажется вам смешным, если я скажу, что его настоящее имя не Лугач, что я хорошо знаю его, вместе с ним занимался исследованиями на его родной планете, а восемь лет назад послал его в экспедицию для проверки моей гипотезы о местоположении Прародины.

Он развернулся, снова навис над Чаттеном и произнес с холодной яростью, ужаснувшей привязанного к креслу и неспособного защищаться космолетчика:

— В легендах Прародину называют разными именами. Если сравнить их, то станет ясно: чем старше сама легенда, тем древнее и необычнее в ней название Прародины. Вот самые древние из них: Ллудок, Луках, Хлудаг. Вас это не наводит ни на какие мысли?

Чаттен прикрыл глаза, чтобы спрятаться от чужих глаз, смотревших на него в упор. Этот был гипнотический взгляд, заставляющий поверить силой собственной веры.

— Это наводит меня на мысль, что вы готовы принять любой факт, если он укладывается в вашу гипотезу, — сказал Чаттен. — Возможно, вы действительно посылали эту экспедицию, а возможно, и нет. Я этого не знаю, и меня это не касается. Возможно, Лугач — действительно тот самый человек, а возможно, вам только так кажется. Этого я тоже не знаю. Я могу лишь сказать, что вы поступили дурно, когда пытались его выкрасть и мучили. И если все сказанное вами правда, то вы не должны были так поступать. Если вы опознали этого человека, то должны были отвезти его домой, к родным, и заботиться о нем.

— Чтобы все обо всем узнали? Чтобы любой дурак в Галактике мог отправиться на поиски Прародины и, может быть, даже найти ее раньше меня? О нет, только не это. Чаттен, вы не понимаете, что стоит на кону. Это не просто проверка древней легенды. Подумайте о том, какими знаниями обладали наши предки, сумевшие покорить всю Галактику. О том, какую пользу они могли бы принести…

— «Космическим изысканиям»? — закончил за него Чаттен, и Харви рассмеялся:

— Разумеется, а как же иначе! Представьте себе, что это вы нашли Прародину, со всеми ее бесценными знаниями. Что бы вы сделали?

— Рассказал бы об этом всей Галактике.

— Хорошо, — терпеливо согласился Харви. — Но каким способом? С чьей помощью? И как вы сможете изучать найденные материалы, оберегать их от корыстных и невежественных людей?

— Не знаю, — упрямо ответил Чаттен. — Но я не стану помогать вам похитить Лугача из бродячего цирка.

Харви плотно сжал губы. Лицо его приняло уже знакомое Чаттену выражение.

— Этот человек принадлежит мне, — размеренно произнес Харви. — Татуировки на его теле тоже принадлежат мне, и только я смогу прочитать, что там написано. Чаттен, выслушайте меня еще раз. Внимательно выслушайте. Я сниму с вас все обвинения. Я заплачу вам любую сумму, какую вы назовете, — в пределах разумного. Позабочусь, чтобы вы получили пожизненный пост в моей компании. И все, что вы должны сделать в ответ, — просто доставить ко мне человека, которого вы называете Лугачем. Это будет нетрудно. Он доверяет вам.

— Нет! — отрезал Чаттен. — Это просто невозможно. Как вы сами сказали, он доверяет мне. Как и все остальные. Так что ступайте к дьяволу.

— Ему нужна медицинская помощь, — еле слышно проговорил Харви. — Вы хотите, чтобы он остался беспомощным идиотом, над которым потешается толпа? Я найму для него лучших врачей, лучших психиатров. Я смогу вылечить его.

— Без того лечения, что вы устроили тогда в переулке, он как-нибудь обойдется. И в любом случае я не верю в эти глупые россказни. Вам самому нужен психиатр.

Харви хлестнул Чаттена ладонью по лицу, затем еще раз.

— Вы не очень сообразительны, — сказал Харви. — И вообще не разобрались в ситуации. Вы ведете себя так, будто у вас есть выбор.

Он отвернулся, а дождавшиеся своей очереди Барбур и Ван Флит подошли ближе.

Они говорили по-плохому. Барбур — со свернутым набок носом и Ван Флит — с отбитыми внутренностями. Они говорили по-плохому и делали это с большим удовольствием.

— Тебе могут предъявить обвинение и посерьезней. Пока это просто хулиганское нападение, но нам нетрудно засвидетельствовать на суде что-нибудь похуже. Например, покушение на убийство. Мы можем упечь тебя туда, где ты до конца жизни не увидишь солнечного света.

Удары кулаком заменяли знаки препинания. Перед глазами Чаттена все закружилось — пол, стены, потолок. Солоноватая кровь, теплая и густая, стекала из носа по подбородку.

— Какое тебе дело до этого идиота? Что он для тебя значит, чтобы так его защищать? Тебе что-то известно о нем? Что-то важное, о чем ты не хочешь говорить. Может быть, тайна Прародины? Что он рассказал тебе? Что ты скрываешь, Чаттен? Отвечай, что ты скрываешь?

— Разве ты не слышал? Он не продается, и все. Он благородный человек, а не такое дерьмо, как мы.

Кто-то из них ударил его в грудь. Чаттен вскрикнул, у него потемнело в глазах. Хотелось, чтобы эта спасительная, обволакивающая темнота никогда не проходила. Но свет сознания вспыхнул вновь, безжалостно разрушая его защиту и оставляя на виду всех. Чаттен открыл глаза. Несколько ламп стояли в ряд на полу, отбрасывая на стену кривые, вытянутые тени, уходившие к самому потолку. Ему показалось, будто кто-то заглядывает в окно, но это была всего лишь игра воображения: едва Чаттен повернул голову, лицо исчезло.

Харви подошел снова:

— Чаттен, не пора ли вам образумиться? Если вы сказали правду и вас с этим человеком действительно не связывает ничего, кроме сострадания, зачем делать хуже и ему, и себе? Вы попадете в тюрьму, он останется во мраке безумия…

Чаттен попытался ответить, но смог лишь покачать головой.

Барбур едва ли не с нежностью приподнял его подбородок и усмехнулся:

— И все зря, потому что он все равно окажется в наших руках. С твоей помощью или нет, но окажется.

— Я бы не стал помогать вам, мерзавцы, даже если бы требовалось поймать обычную дворнягу, — пробормотал Чаттен и попытался укусить его за руку.

Внезапно единственная хлипкая дверь распахнулась, и в комнату ворвался очень высокий, широкоплечий человек. Он приподнял Барбура, словно маленького мальчика, и швырнул в Вана Флита. Через мгновение шустрое существо, покрытое ярко сверкающей шкурой, запрыгнуло в окно, повисло на плечах у завизжавшего от неожиданности Харви и опрокинуло его на пол. Чаттен ошеломленно уставился на них. Это были Шемси и Лут с «Веселого Эндрю». Но ведь такого не может быть, это, конечно же, просто сон…

Огромная, словно колонна из стали и белого мрамора, рука Шемси опустилась на голову Барбура, затем — Вана Флита. Лица обоих полицейских тут же обмякли, ноги подкосились. Лут вцепился в испуганно выкатившего глаза Харви и что-то крикнул про пистолет. Шемси подскочил, ударил Харви по голове, и вокруг сразу стало тихо и спокойно. Прик вбежал в комнату и принялся отвязывать Чаттена от кресла.

Чаттен все еще не верил своим глазам. «Как здорово все сложилось, — подумал он. — Прик с помощью своих способностей выяснил, где я нахожусь, и позвал на помощь остальных. Каким смелым он может быть во сне». Черные тени плясали на стене под потолком. Чаттен почувствовал, что устал и замерз. Кто-то тряс его за плечи.

— Пожалуйста, не будите меня, — пробормотал Чаттен.

К его губам поднесли флягу, и капли жидкого огня обожгли горло. Он мгновенно пришел в себя.

— Выпей еще немного, — сказал Прик. — Вот так. А теперь вставай, нужно уносить ноги.

Чаттен встал. Шемси и Лут связали Харви и его помощников, а затем подошли к нему. Гигант положил руку на плечо Чаттена:

— Если нам повезет, эти парни какое-то время полежат здесь. Но когда очнутся, то ужасно рассвирепеют.

Они вышли из комнаты. Шемси поддерживал Чаттена за локоть.

— Эти двое — полицейские, — предупредил Чаттен. — Настоящие полицейские. Они подкуплены, но никто, кроме них троих, об этом не знает. У вас будут неприятности.

— Мы знаем, — ответил Прик.

— А третий — Лоуренс Харви, — продолжил Чаттен, ковыляя по пыльному коридору — Директор «Космических изысканий». Богач. И сумасшедший. Он…

— Доставит нам неприятности, — закончил за него Прик. — Мы знаем. Я ведь телепат, ты не забыл? Идем скорее, и не болтай на ходу.

— Дайте мне уйти, — попросил Чаттен. — Если меня с вами не будет, они…

Шемси осторожно потряс его за плечо:

— Ты разве не слышал? Прик велел тебе замолчать.

Лут выглянул за дверь, кивнул, и они вышли в ночную темноту.

Дом, в котором Харви допрашивал Чаттена, стоял среди таких же заброшенных зданий, судя по всему предназначенных под снос. На их месте должны были построить химический склад, владельцем которого станет корпорация «Космические изыскания». Чаттен и его спасители поспешили прочь, петляя по лабиринту темных переулков между уже построенными складами.

— Бетта ждет нас, — сказал Прик. — Она взяла напрокат грузовик, и мы подъехали так близко, как только могли. Вот и он.

Подержанный грузовик смутно вырисовывался в тени под стеной. Бетта вышла из кабины. Она куталась в нечто вроде шали, едва прикрывавшей обнаженное тело со множеством сверкающих браслетов. Должно быть, девушка не успела переодеться после представления.

— Вы нашли его? Вот и хорошо. Вот и здорово. Поехали скорей.

Они с трудом втиснулись в кабину. Прик сел за руль.

— Я езжу быстрее всех, — объяснил он. — Поскольку знаю, что творится за углом.

Он помчался так, что улицы мелькали пред глазами рваными пятнами света и тьмы — пустые и запруженные машинами, шумные и притихшие. Время от времени доносились обрывки музыки и смеха, но тут же пропадали вдали. Чаттен видел перед собой только затылок Бетты.

— Спасибо, — сказал он ей. — Но зачем…

— Прик не мог больше терпеть. Он чувствовал, как они избивают вас, но вы продолжали молчать. Так что нам не оставалось ничего другого.

— Это только часть правды, — хихикнул Прик. — Почему бы тебе не рассказать вторую половину?

— Не отвлекайся от дороги! — прикрикнула на него Бетта.

В голове у Чаттена немного прояснилось, он постепенно обретал способность трезво мыслить. И первые же мысли ему совсем не понравились.

— Вам грозит опасность, — обратился он к Бетте. — И Луту, и Шемси — всей труппе. Вы отбили меня у полицейских и связали их. Харви с вас за это шкуру спустит.

Бетта кивнула не оборачиваясь:

— Думаю, попытается.

— Черт возьми, Бетта, вы не должны были из-за меня нарываться на неприятности. Харви сумасшедший, но он очень влиятельный человек и…

— Послушайте, Джо. — На этот раз она обернулась. — Вы сами нарвались на неприятности из-за Лугача. И что, по-вашему, мы теперь должны делать — бросить вас?

Прик резко свернул за угол, и Чаттен поклялся себе никогда больше не садиться в машину к водителю-эсперу. Грузовик промчался мимо сияющих огнями башен космопорта, за ними показалась безвкусно освещенная разноцветными лампами цирковая площадка.

Похоже, дела у Дока Брюэра шли неплохо. Он подошел к ним с довольным видом, но во взгляде его все же угадывалось легкое раздражение.

— Послушайте, вы не могли придумать что-нибудь умнее, чем сбегать в разгар представления и… — начал он и осекся. — Боже мой, Джо Чаттен, что случилось с вашим лицом?

— Объясню позже, — устало отмахнулся Чаттен. — Боюсь, у нас сейчас нет на это времени.

— Идемте в наш штабной фургон, — предложила Бетта. — У меня есть аптечка, и, пока вы будете рассказывать, я приведу в порядок ваше лицо.

Они набились битком в маленький тесный фургон, и довольная улыбка Дока Брюэра растаяла с первых же минут разговора.

— Харви из «Космических изысканий»? И он видел Шемси, Лута и Прика? Значит, мы здорово влипли, — потрясенно пробормотал он.

— По-твоему, было бы лучше, если бы я бросила Джо в беде?

— Нет, черт возьми! — взорвался Брюэр. — Если бы я узнал об этом раньше, то пошел бы с вами. Но что нам теперь делать? Эти трое не будут вечно лежать там связанными.

— Утром они поднимут на ноги всю полицию космопорта, — подтвердил Чаттен. — А насчет того, что вам теперь делать, — есть два варианта. Вы можете отдать Лугача Харви. Уверен, после этого все уладится.

На мгновение ему показалось, что Док Брюэр готов ударить его.

— Отдать бедного глупого Лугача этому негодяю? Зачем вы… — Он умолк, а затем спросил: — А какой второй вариант?

Чаттен еще не очень хорошо соображал, однако в голову ему все же пришла одна идея, навеянная разговором с Харви.

— Вы можете прямо сейчас погрузить все на корабль и улететь.

— Улететь? Но человеку с таким влиянием, как у Харви, не составит труда арестовать нас в любом месте, куда бы мы ни забрались.

— Вы рассказывали, что тот капитан, у которого вы купили Лугача, нашел его на Алголе-Один. Вы знаете, как это произошло?

— Разумеется. Он приобрел Лугача у скупщика награбленного, человека по имени Фарах… — Он внезапно замолчал с ошарашенным видом. — Вы ведь не предлагаете нам отправиться туда?

— Их ордер на арест недействителен на Пиратской Звезде, — напомнил Чаттен. — Так мы сможем выиграть время. Насколько я понимаю, Лугач — ключ ко всем загадкам. Готов поклясться: если мы узнаем, кто он такой на самом деле и что от него нужно Харви, то выведем этого мерзавца на чистую воду и сами все поймем. Конечно же, он охотится за Лугачем не потому, что верит в миф о древней Прародине.

Брюэр задумался.

— Пиратская Звезда — не самое приятное место, особенно с нашими деньгами. Но вы правы, там они не смогут арестовать нас. — В его глазах вдруг вспыхнул отчаянный огонек. — И если Лугач так ценен для Харви, мы должны отправиться туда и выяснить, в чем эта ценность.

— В одном, Джо, ты все-таки не прав, — неожиданно вступил в разговор Прик.

— Не прав? В чем?

— Харви считает, что Лугач приведет его к Прародине. Он действительно верит, что она существует. Я прочитал это в его мыслях.

— О нет, Прик, ты, должно быть, ошибся, — изумленно произнес Чаттен. — Он слишком умен, чтобы гоняться за мифами.

— Он верит в это, — повторил эспер.

Они молча посмотрели друг на друга. Док Брюэр вытер внезапно вспотевший лоб:

— Черт возьми, во что я опять вляпался? Значит, Прародина? Что ж, давайте уносить ноги отсюда, и чем быстрее, тем лучше!

Глава 5

Неповоротливый и поскрипывающий от старости «Веселый Эндрю» мчался к Алголю. В разрешении на вылет, срочно оформленном в администрации космопорта на Сириусе-5, было сказано, что они направляются к Канопусу, но ни один капитан, собравшийся на Пиратскую Звезду, не стал бы признаваться в этом.

Алголь по-прежнему оставался забавной аномалией в Галактической федерации, бельмом на глазу у блюстителей закона — звезда, чьи миры решили сохранить независимость и не соблюдали ни Межзвездный кодекс, ни какие-либо другие соглашения. Они не признавали никаких законов, кроме тех, что устанавливали сами, и только смеялись в ответ на требования экстрадиции. В результате миры Алголя стали едва ли не самыми богатыми в Галактике, или, во всяком случае, стремились к этому. Награбленное отовсюду стекалось туда и продавалось на крупнейшем пиратском рынке за всю историю человечества. Множество людей с набитыми нечестным путем карманами прилетали сюда, чтобы сменить обстановку и немного развеяться. Алголианцы посмеивались и загребали деньги лопатой.

— Ужасное место для честных людей, — пожаловался Док Брюэр. — Отправиться туда — все равно что признать себя преступниками.

— Хорошо, и что ты нам предлагаешь делать? — сердито ответила Бетта. — Стараниями Харви мы бы сейчас уже гнили за решеткой. А так у нас, по крайней мере, будет время понять, что за всем этим кроется.

— Если Харви не доберется до нас раньше, — проворчал Брюэр.

— Даже если так, ни у него самого, ни у его корпорации нет власти на Алголе, — возразил Чаттен.

— Зато есть деньги, а они помогают везде.

— Как я могу что-то сделать в таком шуме? — раздраженно выругался из своего угла Прик. — Это работа для эспера первого класса, а у меня только третий. Прошу вас, помолчите немного.

Все затихли, наблюдая за Приком. Шемси и Лут тоже пришли в кают-компанию, как и дрессировщик Гуртхарн, баюкающий на руках одного из своих питомцев, словно больного ребенка. Прик сидел напротив Лугача, погруженного, как обычно, в молчаливое раздумье.

— Я не могу провести глубокое зондирование, — вздохнул Прик. — К сожалению, моего третьего класса недостаточно для такой работы. Но возможно, я добуду что-нибудь полезное, если смогу пробраться сквозь верхний слой его сознания. Вы не представляете, какой там кавардак — серая пелена с цветными разрывами, по большей части красными, и множество неразборчивых контуров, словно скрытые за туманом здания.

Он покачал головой:

— Впрочем, картина немного отличается от того, что я видел в прошлый раз.

— Какой еще прошлый раз? — удивился Чаттен.

— Когда Док привел Лугача на корабль, я быстро осмотрел его. Тогда я не видел ничего, кроме этого тумана, и не уверен, что сейчас вижу больше, но сам туман стал не таким густым.

Прик ссутулился, его взгляд сделался рассеянным. Поначалу он молчал, и вся кают-компания погрузилась в тишину, так что было слышно дыхание каждого. Чаттен посмотрел на Бетту: она нервно улыбнулась в ответ и опустила глаза. Лут беспокойно завозился в кресле всем своим маленьким телом. Гуртхарн поглаживал пучеглазый комок меха, лежавший у него на руках.

Затем Прик заговорил.

— Серая пелена, — бормотал он. — Облака тумана. Они плывут, клубятся. Пропадают. Тепло и больно. Это не физическая боль, просто красный цвет — цвет страха. За туманом прячется опасность, ужас, боль, словно с тебя живьем сдирают кожу…

Лицо Прика исказилось в мучительной гримасе. Кожа блестела от пота. Он сидел неподвижно, не в силах ничего больше сказать.

Бетта со все возрастающим беспокойством оглянулась на Чаттена, затем на Дока Брюэра. Лут перестал ерзать в кресле. Все ждали.

Прик застонал, прикрыл глаза и покачнулся в кресле. Чаттен рванулся было к нему, но вдруг Лугач вскинул голову, как будто вторжение Прика в его затуманенный разум запустило там какой-то неведомый, но зловещий процесс, и уставился в стену, словно рассматривая что-то, находившееся за пределами корабля. Так смотрел бы разумный человек на что-то знакомое, но ужасное. Он приподнял руки, защищаясь от невидимой угрозы, сжался в комок и произнес два непонятных слова, за ними еще три, а затемего рот замер в беззвучном крике.

Прик свалился с кресла, беспомощно прокатился по полу, затряс головой и начал отползать от Лугача. Его лицо смертельно побледнело.

Док Брюэр вскочил с кресла:

— Что он сказал? Что?

— Я не знаю, что он сказал, — пробормотал эспер. — Но знаю, о чем он думал. — Прик добрался до дальней стены, прислонился к ней и уселся на пол, тяжело дыша. — Я пробился. С большим трудом, но все-таки пробился сквозь туман. Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь во всем этом или не умею контролировать свои действия, но мне кажется, что я открыл дорогу и ему самому.

— Хорошо, но что там было? — настаивал Док Брюэр. — Что ты увидел?

— Звезду. Зеленую. Ужасную. Несущую смерть. Она пыталась убить меня. — Он поднялся на трясущиеся ноги. — Будь проклято все это! Я никогда больше не загляну снова в его разум. Я всего лишь бедный эспер третьего класса, и я хочу жить.

Он вышел из кают-компании. Бетта вернулась к Лугачу и встала рядом с ним, беспомощно всплеснув руками. Сам Лугач скорчился в кресле, прикрывая голову руками и вздрагивая.

Чаттен с неприятным ощущением, словно наблюдал за мучениями животного, подошел к Лугачу, наклонился над ним и положил руки на покрытые загадочными серебристыми знаками плечи.

— Лугач, все в порядке, — ласково проговорил он. — Все уже прошло. Здесь ты в полной безопасности…

Темные, наполненные болью глаза взглянули прямо на него, и бедняга резко махнул татуированной рукой, словно отбрасывая от себя что-то.

— Лугач, — отчетливо повторил он несколько раз, а затем заговорил на непонятном языке.

Заговорил настойчиво, словно было очень важно, чтобы Чаттен понял его. И похоже, именно на этом языке — родном для него или нет — Харви обращался к нему в переулке.

— Извини, но я ничего не понимаю, — сказал Чаттен. — Лугач…

Темнокожий мужчина ткнул себя пальцем в грудь и произнес:

— Шоба Рук! Шоба Рук!

На мгновение Чаттен почувствовал себя маленьким мальчиком, которого ругают за недогадливость.

— Ваше имя Шоба Рук, — сказал он на всеобщем.

Темнокожий мужчина ответил на том же самом языке с чистым и правильным произношением:

— Да, это мое имя. А Лугач — это огромная, страшная опасность, о которой кто-нибудь должен узнать, если я умру. Кто-нибудь, только не Лоуренс. — Он всем телом подался вперед, к Чаттену. — Только не Лоуренс! Это будет такое же безумие, как то, что совершили они. Помогите мне… рассказать…

— О боже! — воскликнул Чаттен. — Он сейчас снова ускользнет.

Он схватил Шобу Рука за плечи и отчаянно затряс:

— О чем рассказать? Как я могу помочь вам…

Но несчастный уже выскользнул в буквальном смысле слова из его рук и упал на пол. Он лежал неподвижно и дышал тяжело, но умиротворенно.

Все растерянно смотрели на него и друг на друга.

— Он потерял сознание, — определила Бетта. — Слишком сильное потрясение. Надеюсь, мы не причинили ему боль. Прик никогда бы…

— Может быть, стоит привести его в чувство? — предложил Брюэр.

— Думаю, его сейчас лучше оставить в покое, — неуверенно ответил Чаттен. Несмотря на всю тревогу за Лугача, или Шобу Рука, он не смог сдержать волнения. — Он заговорил — в самом деле заговорил. И назвал имя Лоуренса. Вы слышали?

Да, все слышали.

— Вы считаете, он говорил о Лоуренсе Харви? — спросил Брюэр. — О чем он хотел рассказать? Что не должен узнать Лоуренс? И что означает вся эта ерунда о зеленой звезде и опасности? По-моему, звучит как бред сумасшедшего.

На этот раз Чаттен не стал отвечать. Он склонился над Шобой Руком и произнес:

— Шемси, помоги мне. Нужно уложить его на койку…

— Я сам отнесу. — Гигант поднял бесчувственное тело так легко, словно оно ничего не весило. — Нам придется по очереди присматривать за ним.

В сопровождении Лута он направился к двери.

Гуртхарн, нежно держа крохотное животное в своих огромных руках, посмотрел на Шобу Рука:

— Мне кажется, он спрятался от самого себя. Когда Прик разбудил его память, он испугался и ушел в бессознательное состояние. Как этот малыш, когда ему стало слишком тяжело и я нашел его в клетке без всяких признаков жизни, а потом долго успокаивал и уговаривал очнуться.

Зверек прищурил большие круглые глаза и в шутку укусил его за палец. Гуртхарн довольно рассмеялся.

Чаттен обернулся к Доку Брюэру:

— Значит, по-вашему, это звучит как бред. Я так не думаю. Мне кажется, Прик только что дал нам ключи от сундука с золотом.

— Как это?

— Зеленая звезда. Разве все не складывается одно к одному? Лоуренс Харви, Шоба Рук, экспедиция, какое-то открытие, которое Харви так отчаянно жаждет прибрать к рукам. Нечто такое, что, по мнению Шобы Рука, не должно попасть к Лоуренсу, нечто, расположенное на зеленой звезде или рядом с ней. Нечто очень ценное.

— Думаете, это и в самом деле может быть Прародина? — затаив дыхание, спросила Бетта.

— Харви верит в ее существование, Прик подтвердил это. И Харви послал Шобу Рука разыскивать именно ее. Я считаю, что мы, по крайней мере, не должны исключать такой возможности.

— Нет, будь я проклят! — воскликнул Брюэр. — Это невозможно. И сейчас я объясню почему. Я провез этого сукина сына через всю Галактику как «Человека с Прародины», но я никогда не писал правду в афишах. У меня такая традиция.

Чаттен внезапно вспомнил слова Харви и спросил:

— Док, а почему вы написали это на афише? Была ведь какая-то причина.

— Конечно была. Эта татуировка. Вы никогда не слышали легенду о том, что у настоящих жителей Прародины был обычай покрывать кожу татуировкой, которую никто не мог повторить, так что их узнавали везде, где бы они ни появлялись, и никто не мог притвориться тем, кем на самом деле не был? Думаю, многие пытались это сделать. И когда я увидел, как разрисован Лу… то есть Шоба Рук, мне сразу в голову пришла эта идея. Полагаю, на самом деле татуировку ему нанес какой-то древний народ с планеты, о которой мы никогда не слышали, однако эта ложь показалась мне довольно безопасной. Я даже и представить не мог, что это окажется правдой.

Он ненадолго задумался и повторил:

— Увы, этого не может быть. Я просто не могу поверить в это. Это ведь сказка?

— Понятно, что Шоба Рук вовсе не житель Прародины, — хмуро согласилась Бетта. — Даже если он и нашел ее, зачем ему понадобилась эта татуировка?

— Не знаю, — признался Чаттен. — Но Харви говорил, будто может прочесть, что там написано. Что ж, возможно, мы узнаем больше, когда попадем на Алголь. Или, может быть, Шоба Рук сам что-нибудь нам расскажет. Но одно я знаю точно.

— Что вы знаете такого, чего не знаю я? — поинтересовался Док.

— Шоба Рук не хочет, чтобы Лоуренс что-то получил. И я тоже не хочу, что бы это ни было на самом деле. Потому что Харви собирается забрать это себе и безумно боится, что слухи расползутся по Галактике раньше, чем он что-нибудь найдет.

И в этот момент Чаттена озарило, он наконец-то уловил смысл в действиях Харви.

— Допустим, Шоба Рук в самом деле нашел Прародину. Тогда она должна принадлежать всей Галактике, не так ли? Правительство Федерации возьмет дело в свои руки, будет оберегать ее, контролировать, следить за тем, чтобы все сделанные там открытия были досконально изучены. Я правильно говорю?

— Абсолютно, — согласился Брюэр.

— Значит, задача Харви проста. Если он хочет сам завладеть всеми тайнами Прародины, он должен сделать это раньше, чем кто-нибудь другой узнает о ее существовании, раньше, чем вмешается Федерация. Ради этого он готов на любое преступление, от похищения до убийства. И пока Шоба Рук с нами, мы остаемся под прицелом.

— И что дальше?

— Дальше, как мне кажется, у нас есть только один способ спасти свои шкуры, а заодно и помешать задуманной Харви величайшей краже в истории. Мы должны отыскать зеленую звезду раньше его и раструбить об этом на всю Галактику.

— Да, звучит неплохо, — усмехнулся Док Брюэр. — Нас объявят героями, тут и к бабке не ходи. А самое главное, я могу придумать кучу способов, как разбогатеть на этом.

— Не сомневаюсь, что придумаешь, — подтвердила Бетта и покачала головой. — Я согласна с вашим планом, Джо, но должна предупредить — глупо надеяться, что мы сможем сами отыскать эту звезду, пока Шоба Рук не придет в себя и не расскажет нам обо всем.

Шоба Рук в себя так и не пришел. Через двое суток по корабельному времени белое сияние Аглоля приблизилось, и корабль свернул к этой системе, состоящей из трех звезд. По правому борту осталась самая дальняя из них, а «Веселый Эндрю» прошел намного выше «темной» звезды-компаньона, почти такой же яркой, как Солнце. Затем они различили в этом потрясающем океане света сверкающую, как бриллиант, планету Алголь-1 и приземлились на ней.

Это была жаркая, неприветливая и бурная планета. В момент посадки шел сильный ливень, и когда генераторы «Веселого Эндрю» смолкли, все услышали оглушительный шум стекающей по сливным трубам воды.

— Тебе придется самой проследить, чтобы все было готово к вечернему представлению, — сказал Док Брюэр Бетте. — Мы могли повредить что-то, когда убегали с последней стоянки. Опять же будет лучше, если выступление пройдет удачно.

Он остановился и заглянул в каюту Шобы Рука. Тот лежал на койке с открытыми глазами, но выглядел еще более отчужденным и погруженным в себя, чем обычно. Шемси и Лут сидели рядом.

— Присмотрите за ним, — распорядился Док Брюэр. — Не позволяйте ему выходить из каюты и показываться на глаза посторонним.

Шемси кивнул. Брюэр, Чаттен и Прик прошли к входному шлюзу. Чаттен предложил взять телепата с собой, понимая, что любая помощь не будет лишней.

Они спустились по трапу и очутились под проливным дождем.

— Он скоро закончится, — решил Док Брюэр. — Пойдем навестим Фараха.

Док направился из космопорта в город. Дождь и в самом деле прекратился, так неожиданно, словно кто-то закрыл кран. Из-за туч выглянуло двойное солнце, и Чаттен едва не задохнулся от жары и яркого света. В то же мгновение над тысячами дверей загорелись разными цветами вывески и рекламные плакаты. Это был рыночный квартал города. Точнее говоря, рынок сам по себе казался огромным городом.

Сюда стекалась добыча со всей Галактики, и ни один товар не попал в лавки законным путем. Чаттен слышал о пиратском рынке от многих космолетчиков, но даже сейчас, увидев воочию, все равно не мог поверить. Бесконечные соты лавок, построенных из всех мыслимых материалов, от природного камня до разноцветного пластика, предлагали столько редких и удивительных вещей, что в глазах рябило от непрерывной смены цветов и форм, блеска драгоценных камней в темных витринах, изобилия мехов и тканей из самых отдаленных миров, предметов искусства, прекрасных и гротескных, исполненных в тысячах разных стилей. Антиквариат, наркотики, живой товар — все имело цену на Алголе-1. Чаттен не очень удивился, узнав, что с пиратским рынком имели дело многие солидные компании.

На пересечении четырех центральных улиц Док Брюэр остановился и огляделся по сторонам.

— Это улица торговцев наркотиками, — пробормотал он себе под нос. — А куда ведет эта, я не знаю, но… да, нужное нам место должно быть где-то впереди.

Он двинулся дальше.

— Для человека, который никогда не бывал здесь, вы неплохо ориентируетесь, — заметил Чаттен.

— По правде говоря, — с недовольным видом признался Брюэр, — я побывал здесь однажды, ужасно давно. Я был тогда еще подростком. Только, ради бога, не говорите об этом Бетте. Она и так слишком много знает о моих грехах.

Они прошли немного дальше, тяжело дыша и обливаясь потом от жары. Два-три раза Брюэр останавливался, чтобы спросить дорогу, и вскоре вывел спутников на небольшую площадь, прикрытую от солнца навесом из алого шелка. По одну сторону от нее над широкой дверью висела табличка с лаконичной надписью: «Фарах». Внутри было темно, прохладно и тихо. На стеллажах и в нишах стояли различные товары, и даже не посвященный в тайны коммерции Чаттен сразу понял, что это настоящие сокровища. В лавке никого не было, и Брюэр начал растерянно оглядываться. Но тут Прик прошептал, вздрогнув от страха: «Кто-то наблюдает за нами. Это взгляд охотящегося леопарда».

В углу раздвинулась занавеска, и в помещение вошел фомальгаутец, белый, тонкий и изящный, как обнаженный клинок. И с точно таким взглядом, как сказал Прик.

— Фарах — это я, — объявил он, кивнув.

Док Брюэр принялся объяснять, что ему нужно, Фарах внимательно слушал. Свет был слишком тусклым, и Чаттену не удалось разглядеть никаких эмоций на лице хозяина лавки. Он затруднился бы ответить, правду или нет сказал Фарах, когда заявил:

— Не припомню с ходу такого человека. Ваш приятель точно купил его у меня?

— Он уверял, что у вас.

— Что ж, может быть, и так. Через мои руки проходит много разного товара. Говорите, татуированный человек? Слабоумный? Давно это было? Подождите, я загляну в свои записи. Там все отмечено, со всеми подробностями.

Фарах повернулся и быстро вышел. Они остались ждать в тишине лавки, ощущая смутное беспокойство.

— Этот человек — лжец и преступник, — торопливо прошептал Прик. — Его разум — как лабиринт. Я заблудился в нем. Кровь… Он убивает с легкостью, но ради денег, а не для собственного удовольствия.

— Он смотрит свои записи? — спросил Брюэр.

— Да, но в комнате с ним кто-то есть. Проклятье! Я не могу определить точнее… Он куда-то их посылает, они уходят, а Фарах подсчитывает в уме…

— Что подсчитывает? — перебил его Чаттен.

— Деньги. И трупы. Наши трупы.

Фарах вернулся с кассетой для записей и вставил ее в проектор, приговаривая:

— Сейчас посмотрим. Это должен быть тот самый период… Да, вот оно. Взрослый мужчина, происхождение неизвестно, характерные отметки на коже — да, теперь я припоминаю. — Фарах улыбнулся. — У него на руках было вытатуировано слово «Лугач», и он выглядел полным идиотом. Я купил его за бесценок у одного своего приятеля, которому срочно нужны были деньги, и перепродал вашему другу с немалой выгодой.

— Вы, случаем, не помните, — очень осторожно спросил Док Брюэр, — где ваш друг приобрел этого человека?

Судя по всему, Фарах честно попытался вспомнить.

— Думаю, где-то далеко в космосе. Кажется, он что-то рассказывал о спасательном челноке…

— А вы не сможете сказать точнее, где именно это произошло? — допытывался Брюэр, стараясь говорить как можно спокойней.

Фарах покачал головой.

— Боюсь, что нет. Тогда мне это не показалось важным, — хохотнул Фарах. — Но если вам так важно знать, я попробую выяснить. Разумеется, я дорого ценю свое время…

— Мы с радостью заплатим вам за труды, — заверил его Брюэр. — Это очень важно для нас — своего рода… э-э… личный вопрос.

— Дайте мне пару дней, — попросил Фарах. — Как вас найти?

Док Брюэр объяснил, и они вышли из лавки навстречу невыносимой жаре, которая, похоже, ничуть не ослабла, хотя солнце уже садилось.

— Ну, что вы об этом думаете? — спросил Брюэр.

— Я бы не рискнул повернуться спиной к этому человеку, — хмыкнул Чаттен. — И все же вполне возможно, что он сказал правду. Прик, а по-твоему как?

— Да, правду, — с рассеянным видом произнес телепат. — Но давайте лучше свернем за угол.

Брюэр заупрямился было, но все-таки подчинился, и они по настоянию Прика прибавили шагу, пробираясь по извилистому лабиринту улиц.

— Те люди, которых он отослал из лавки, — наконец объяснил Прик. — Они идут за нами.

Длинные тени опустились на пиратский рынок. Вывески и рекламные плакаты над головой блестели в косых лучах солнца. Люди проходили мимо бесшумной походкой, бросая цепкие взгляды, и каждый мог оказаться врагом.

— Они далеко от нас? — спросил Чаттен.

— Нет, сразу за углом.

— Хорошо, — кивнул Чаттен. — Док, вы пойдете прямо, как шли до этого. Прик, видишь просвет между теми двумя лавками? Как раз под зеленым плакатом с изображением солнца. Мы с тобой свернем туда, когда будем проходить мимо.

— Я не хочу остаться здесь один, — запротестовал Брюэр.

— Это ненадолго. Вы дойдете до следующей площади и подождете нас.

Переулок был уже совсем близко — узкий и тесный, сжатый стенами домов. Шуршал на ветру огромный плакат над головой. Чаттен и Прик юркнули в проход и, как только убедились, что их не видно с улицы, пустились бегом по скользким камням, пока наконец не спрятались в нише стены. В некоторых окнах горел свет, где-то негромко пела женщина.

— Тише, — испуганно прошептал Прик, вжавшись в стену. — Один пошел за Доком, другой повернул сюда.

Тени в кривом переулке сгустились. Чаттен застыл, повернув голову так, что щека касалась крошащейся штукатурки.

Приближались легкие и осторожные шаги.

Чаттен подался вперед, сдерживая дыхание.

Преследователь шел с опаской, то и дело оглядываясь по сторонам. Он заметил засаду и замер, его рука метнулась к поясу, но Чаттен оказался рядом раньше, чем он успел достать оружие или убежать.

Глава 6

Это был худой, жилистый и крайне неприятный тип. Он не стал дожидаться, когда его схватят, а встретил Чаттена двумя апперкотами, затем засадил костлявым коленом в живот. Чаттен успел откинуть голову и второй кулак лишь слегка задел его по лбу, а от удара коленом он сумел прикрыться бедром. Чаттен ужасно разозлился — за то, что за ним следили, за то, что так по-хамски обращались и пытались сделать из него дурака, за все неприятности, в которые он угодил из-за простого проявления милосердия. И он ударил жилистого типа. Очень сильно ударил.

— Итак, почему ты шел за мной? — спросил Чаттен.

Удар ошеломил противника, но черные глаза по-прежнему злобно сверкали на смуглом лице. Чаттен тряхнул его:

— Фарах послал тебя следить за мной. Зачем?

— Спроси у него сам, — тяжело дыша, ответил жилистый. — Я просто выполняю приказ. Он не объяснил, зачем это нужно. Отпусти меня.

— Сначала ты мне расскажешь…

— Держи его крепче! — крикнул Прик, но было слишком поздно.

Жилистый отдышался и завопил во все горло:

— Грабят! Убивают! На помощь!

Крик отразился от стен соседних домов.

— Заткнись! — яростно зашипел на него Чаттен. — Закрой рот, тебе говорят!

Но дело было уже сделано. Из окон начали выглядывать любопытные, где-то отворилась дверь.

— Отпусти его, — попросил Прик. — Он все равно ничего не знает. Ради бога, идем скорей отсюда.

Чаттен напоследок еще раз приложил жилистого, чтобы тот наконец замолчал, а затем они с Приком помчались назад по переулку. Там они перешли на шаг и вскоре встретили Дока, с тревогой поджидавшего их на площади. Преследователи если и не отстали, то держались далеко позади.

— Насколько я смог разобрать в его голове, он считает нас чудаками, по глупости связавшимися с Фарахом, — сообщил Прик. — И сам Фарах, по его мнению, думает так же. Возможно, он прав. Мне кажется, мы выглядели довольно забавно, когда пришли узнать о татуированном человеке.

— Второй еще идет за нами? — спросил Чаттен.

— Как на привязи.

Чаттен обдумал, что делать дальше, и решил махнуть на него рукой.

— Мы узнаем от него не больше, чем от первого. Подозреваю, что у Фараха просто такой принцип работы: он подозревает каждого незнакомого человека. И все равно, черт возьми, мне не нравится, когда за мной следят.

— Мне тоже, — проворчал Док Брюэр. — Но думаю, нам придется потерпеть до завтрашнего утра. К этому времени Фарах может что-то узнать. И в любом случае у нас не хватит денег на топливо для «Веселого Эндрю», пока мы не дадим представление. Возможно, и после этого не хватит, если дела пойдут плохо. Но мне кажется, было бы разумно не оставлять Лугача без охраны ни на минуту.

Они направились назад к кораблю. Постепенно наступил вечер с горячим ветром и пламенным сиянием звезд.

Бетта хорошо поработала, подготавливая представление. Разноцветные огни плясали на ветру, оживляя пластиковые палатки изумрудным, золотым и алым мерцанием. Сама девушка в костюме, украшенном серебряными блестками, зазывала зрителей, исполняя на помосте акробатический танец с булавами и обручами. Она не была такой уж превосходной гимнасткой, но ее гибкая легкая фигура и яркая индивидуальность приковывали внимание публики. Затем, когда она немного разогрела толпу, к ней подошел Шемси и начал подбрасывать девушку в воздух с осторожностью и восхитительной легкостью, так что она казалась серебряным листом, плавно кружащимся в воздухе. Зрители, кто с доброжелательными улыбками, а кто и с пренебрежительной гримасой, словно говорящей «за каким чертом мне это надо», принялись раскупать билеты.

— Похоже, вечер удастся на славу, — сказал Док Брюэр и скрестил пальцы с видом человека, многократно обманутого судьбой.

Чаттен согласился. Но горячий ветер раздражающе ерошил его волосы, земля, по которой он ступал, казалась непривычно жесткой, а знакомые очертания корабля и цирковых палаток странным образом изменились, предвещая опасность. «Это все нервы, — подумал он. — И усталость от хождения взад-вперед». Однако неприятные предчувствия не оставляли его. Чаттен зашел на «Веселого Эндрю» навестить Лугача, или Шобу Рука, — привыкнув к одному имени, трудно перейти на другое. Он вспомнил слова Лоуренса Харви о самых древних названиях Прародины: Ллудок, Луках, Хлудаг, Лугач. Неужели надпись на руках у Шобы Рука действительно означала истинное имя утерянной колыбели человечества?

Шоба Рук по-прежнему лежал на койке. Шемси и Лут были заняты в представлении, поэтому его охранял повар со своим помощником.

— Он вел себя тихо, — доложил повар. — Но иногда разговаривал. Сам с собой. Возможно, в его словах есть какой-то смысл. Некру говорит, что вроде бы узнал этот язык, но он не вполне уверен…

Чаттен повернулся к помощнику с таким напряженным вниманием, что тот вздрогнул. Это был высокий и медлительный человек, родом с какой-то из звездных систем, затерянных на самом краю Галактики, такой же безымянной, как дикие племена, населявшие в древности холмы и широкие равнины Земли. Разумеется, местные жители как-то называли ее, но остальным до этого не было никакого дела.

— Ты понимаешь, что он говорит? — спросил Чаттен.

— Нет, сэр. Я только сказал, что это напоминает тот язык, на котором разговаривал один мой знакомый. И выглядел он похоже. Только он, понятное дело, был в своем уме и без татуировки. Но в остальном очень похож. И цвет кожи тот же. Само по себе это вряд ли что-то значит.

— Да, — согласился Чаттен, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу. — Но если он выглядел так же и так же говорил, это может что-то значить. Откуда родом твой знакомый?

— С какой-то небольшой звездной системы за Эриданом. Не помню, как она называется…

— Постарайся вспомнить, пожалуйста, — настаивал Чаттен.

Некру посмотрел на него и нахмурил лоб, мучительно напрягая память.

— Зир… Зир-что-то, кажется, так. Это было очень давно. Зирбан? Или Зирбар? Что-то вроде этого.

Это все, что он смог вспомнить. Чаттен подошел к койке и склонился над ней.

— Шоба Рук! — позвал он. — Шоба Рук!

Чернокожий приоткрыл глаза и пробормотал что-то на своем языке.

— Шоба Рук, я не понимаю вас. Ваша родина — Зирбан?

Чернокожий снова забормотал.

Затем он с недовольным видом приподнял голову и заговорил на всеобщем:

— Зирбар. Да, Зирбар. А теперь оставьте меня в покое, я очень занят.

Чаттен наклонился еще ниже:

— Шоба Рук, где находится Лугач?

Он тут же пожалел о заданном вопросе. Худое, изможденное тело на койке забилось в конвульсиях, лицо Шобы Рука исказила судорога.

— Лугач, — прошептал он и поднял руки к глазам. — Если я написал это здесь, то когда-нибудь вспомню. Все, что видели мои глаза, все, что слышали уши. Должен вспомнить. Случится большая беда, если…

Неожиданно он ухватил Чаттена за куртку, глаза его лихорадочно засверкали.

— Лоуренс, эта сила не нужна никому из людей. Я запрещаю тебе. Ты такой же, как они, — жадный, самодовольный и глупый. Упрямые далекие предки, не пожелавшие освободиться от оков. Глупцы, жалкие глупцы, и ты такой же. Ты не должен…

Он отпустил Чаттена, откинулся на подушку и усмехнулся:

— Впрочем, ты и не сможешь. У тебя нет ключа, чтобы войти в хранилище. Зеленая звезда убивает каждого. Только я остался в живых.

Он закрыл глаза, а спустя минуту открыл снова и раздраженно сказал:

— Я занят. Все нужно вернуть в естественное состояние, неужели вы не понимаете? Уходите. Уходите!

Чаттен отошел от койки. Повар и Некру смотрели на него испуганно, но со жгучим интересом. Сердце Чаттена гулко забилось.

— Не спускайте с него глаз, — велел он. — Ни на минуту. И если поймете что-нибудь из его слов, ради бога, запомните их.

Он покинул каюту, а затем и корабль. Над площадкой на жарком ветру все так же плясали красные, зеленые и желтые огни, щедрые зрители толпились вокруг ярко раскрашенных палаток, играла простенькая бодрая музыка. Чаттен отыскал Дока Брюэра в штабном фургоне, где тот подсчитывал выручку.

— Очень неплохо, — похвастался Док. — Хватит на топливо и…

— У меня новости еще лучше, — перебил его Чаттен и пересказал вкратце слова Шобы Рука. — Думаю, он приходит в себя и снова обретает разум, понемногу вспоминая какие-то детали и складывая их вместе. Кто-нибудь постоянно должен находиться рядом с ним и записывать на диктофон все, что он скажет. Думаю…

Свет внезапно погас, словно его задуло ветром, и на мгновение наступила абсолютная тишина.

— Генератор… — начал было объяснять Док Брюэр, но в то же мгновение над площадкой разнеслись испуганные и возмущенные крики.

Чаттен выпрыгнул из фургона и побежал в темноте к стоявшему неподалеку переносному генератору, оставляя справа от себя неровный ряд палаток и недовольно бурлящую толпу. Когда погас свет, музыка тоже перестала играть, и теперь были слышны только голоса и звуки шагов.

Док Брюэр вышел из фургона и направился к палаткам, громко призывая публику не волноваться: мол, ничего страшного, просто небольшая проблема с генератором. Но тут какая-то женщина закричала от неподдельного ужаса. Следом прозвучал мужской возглас: «Смотрите!» Наконец, заглушая оба этих голоса, на цирковую площадку обрушилась целая лавина шума: стоны, крики, вой испуганных животных, топот бегущих людей и стук падающего реквизита, с непременным облигато^[10] женского визга поверх всего этого.

Док Брюэр бросился назад, столкнулся с Чаттеном, с трудом разобрал, кто стоит перед ним, и потянул за рукав:

— Ради бога, включите скорее свет.

— Что там за паника?

— По-моему, это больше похоже на погром.

— Как это?

— Драка. Налет. Когда местные жители нападают на артистов. Слышали про такое?

Треск ломающегося реквизита, испуганные вопли, звуки беспорядочной яростной борьбы. Чаттену показалось, что он слышит зычный голос Шемси. Навес из яркого пластика, под котором разместили переносной генератор, возвышался прямо перед ним. Док Брюэр выругался, споткнувшись обо что-то. Это был конец кабеля.

— Они перерезали кабель! — воскликнул Чаттен и выпрямился, охваченный внезапной тревогой. — Господи, Шоба Рук!

— Бог мой, вы хотите сказать… — пробормотал Брюэр.

Они бросились назад к «Веселому Эндрю», навстречу жаркому ночному ветру. Но Чаттен остановился, не добежав до корабля.

— Черт с ними, пусть уходят, — сказал он. — Я иду искать Бетту.

— С ней все будет в порядке, — успокоил его Брюэр. — Ей уже приходилось бывать в таких переделках.

Однако Чаттен не послушал его и окунулся в мечущуюся между палатками, толкающуюся и дерущуюся толпу. Часть публики вырвалась из схватки и теперь разбегалась кто куда, натыкаясь друг на друга и затаптывая в пыль упавших. Со всех сторон слышались стоны и проклятья. Чаттен разглядел смутные силуэты людей в украшенных блестками костюмах, пытавшихся вывести зрителей с площадки. Затем он увидел и другую картину: Шемси, легко различимый из-за громадного роста, отчаянно сражался сразу с несколькими противниками, вооруженными дубинками и железными прутьями. Раздавая толчки и пинки, Чаттен пробивался в самую гущу схватки. Однако схватка под давлением толпы тоже перемещалась то в одну, то в другую сторону. Сломанные обручи и булавы Бетты лежали на земле, но помост все же устоял.

— Где Бетта? — крикнул Чаттен Шемси.

Ответ гиганта утонул в шуме схватки, и самого Чаттена тоже захлестнула всеобщая свалка. Чьи-то тела навалились на него. Разгоряченный дракой мужчина тяжело дышал и ругался прямо в ухо. Чаттен пригнулся и стал пробиваться сквозь толпу, стараясь не задеть тех, кто был в костюмах с блестками. Ночь опустилась над безумным клубком кулаков, ног, лиц, дубинок и пыли, метавшимся по обломкам и телам тех, кто со стоном пытался уползти прочь.

А затем все кончилось, так же внезапно, как и началось.

Люди с дубинками вдруг развернулись и убежали. Последние зрители разбрелись с площадки, за исключением нескольких раненых, которые лежали на земле и кричали от боли. Издалека донесся вой сирены и стал постепенно приближаться к месту побоища. Чаттен стоял, тяжело дыша, и ошеломленно оглядывался. Увидев Шемси, он снова спросил:

— Где Бетта?

— Я же говорю, с ней все в порядке, — ответил тот и принялся отбрасывать обломки в сторону от помоста, а затем открыл дверцу в боковой стенке. — Можете выходить.

Бетта и еще две циркачки выбрались наружу.

— Папа называет это бомбоубежищем, — объяснила девушка и встревоженно огляделась. — А где папа? Он не ранен?

— Он отправился на корабль, — сказал Чаттен. — Мы думаем, что они приходили за Шобой Руком…

Все обернулись к «Веселому Эндрю». Возле открытого люка не было видно никаких признаков жизни.

— Подозрительно, что все так резко началось и закончилось, — заметил Шемси. — И это вовсе не то место, где можно было ожидать погрома.

Бетта вскрикнула и пустилась бегом к кораблю. Чаттен и все остальные поспешили за ней.

В шлюзе ощущался странный сладковатый запах — довольно слабый, но пока они шли по коридору, запах усилился. Док Брюэр лежал в дверях каюты Шобы Рука. Сначала показалось, что он мертв. Но Бетта опустилась рядом с отцом на колени, приподняла ему голову, и Брюэр шевельнулся. Чаттен мгновенно понял, что произошло.

— Усыпляющий газ, — определил он. — Вынесите его поскорей на воздух.

Чаттен протиснулся мимо Бетты в каюту. Повар и Некру лежали на полу. Больше никого в помещении не было. Шоба Рук пропал.

У Чаттена закружилась голова. Несколько капсул такого газа могли вывести из строя весь экипаж, чтобы злоумышленники беспрепятственно прошли бы на корабль, сколько бы людей ни находилось на борту. К тому же это позволяло не поднимать лишнего шума. «Очень ловко сработано», — подумал Чаттен, на пару с Приком вынося безжизненное тело повара из каюты.

Огни снаружи по-прежнему не горели, но толпа зевак понемногу собиралась вокруг цирковой площадки. Автомобили с воющими сиренами уже были здесь.

Чаттен попытался привести повара в сознание, затем посмотрел на Прика и сказал:

— Это сделал Фарах. Никто, кроме него, не мог знать про Шобу Рука, так что это должна быть его работа.

Прик кивнул. Он повернулся и с тревогой посмотрел на вылезающих из машин полицейских.

— Фарах — влиятельный человек на Алголе, а мы чужаки. Не знаю, добьемся ли мы здесь правосудия.

По прошествии четырех дней Чаттен понял, что ничего не добьется. Нельзя сказать, что местные власти отнеслись к нему предвзято или несправедливо. Нет, они работали тщательно и методично, были предельно вежливы, но абсолютно непоколебимы. На Алголе-1 действовали законы. Даже пиратский мир должен соблюдать определенные правила поведения, чтобы не скатиться в полный хаос. Дознаватели задавали бесконечные вопросы, выслушивали ответы, но неизменно возвращались к одному и тому же выводу: «У вас нет никаких доказательств». И это была правда.

Что до Фараха, то он исчез. Его лавка стояла закрытой. Соседи утверждали, что Фарах покинул ее в тот же вечер, когда к нему заходили чужаки. Никто не знал, куда он делся.

Имел ли Фарах где-нибудь другой дом, они тоже затруднялись сказать. Никто ничего не знал. Кому бы Чаттен ни пытался задавать вопросы, лица у всех тут же становились холодными и неприступными, словно закрытые ставнями окна.

— Полагаю, наша проблема в том, что мы не мошенники, — заявил Док Брюэр, — и они считают нас своей законной добычей.

— Они покрывают Фараха, это точно, — согласился Чаттен. — Я пытался выяснить в управлении космопорта, не сел ли Фарах на какой-нибудь корабль, но меня фактически выставили за дверь.

Док Брюэр окинул измученным, ненавидящим взглядом скопление лавок на пиратском рынке.

— Похоже на то, что мы потеряли старого бедного Лугача. И как раз в тот момент, когда начало казаться, что он приходит в себя. Но вот чего я не могу понять: зачем он понадобился Фараху?

Чаттан покачал головой. Пока Док Брюэр препирался с блюстителями закона и убирал яркие обломки с цирковой площадки, стараясь спасти хоть что-нибудь из реквизита, они с Шемси, Лутом и Приком бродили по извилистым улицам, но безрезультатно. Даже Прик не смог выяснить ничего определенного.

— Думаю, у Фараха есть другой дом, далеко отсюда, и все здесь прекрасно знают, где он находится. Я даже могу представить, как это выглядит: что-то вроде виллы с тропическим садом за белыми стенами. Но это все. Его дом может оказаться где угодно, даже на другой планете.

Они не нашли и тех двоих, кого Фарах послал следить за ними, так же как полиция не выяснила, кто участвовал в нападении и кем оно было организовано. Вечером четвертого дня на корабль заявился местный чиновник, вручил Доку Брюэру официальное письмо, кивнул и ушел. В бумаге говорилось, что им дается двадцать четыре часа на то, чтобы заправить корабль топливом и покинуть планету.

— «Во избежание дальнейших недоразумений», — прочел вслух Док Брюэр и выругался. — Это просто великолепно — взять и вышвырнуть нас из этого воровского притона, поскольку наше присутствие здесь нежелательно.

— А что будет, если мы не улетим? — спросила Бетта.

— Они конфискуют «Веселого Эндрю», и все, вероятно, закончится тем, что нас продадут на невольничьем рынке. — Док обреченно ссутулился. — Не знаю, что теперь делать. Я не вижу никакого выхода.

— Я сделаю еще одну попытку, — раздраженно произнес Чаттен. — Прик, пойдем со мной.

Они снова шли по улицам города под проливным дождем. В горьких раздумьях о Шобе Руке и опасном секрете, который тот хранил, о Лоуренсе Харви и Прародине, а также о тех проблемах, что ожидают «Веселого Эндрю», когда он вновь окажется в пределах действия галактических законов. Чаттен свернул к площади, где находилась лавка Фараха. Он ни на что не надеялся, не имел определенной цели — просто это было единственное известное ему место в городе.

Навес из алого шелка свернули, дождь ожесточенно поливал площадь, и вода с громким журчанием стекала в трубы. В тусклом свете все вокруг казалось серым, ни один человек не появлялся на улице. Ставни в доме Фараха по-прежнему были закрыты, внутри царила темнота.

— Можно идти обратно, — вздохнул Чаттен. — Здесь нет ничего интересного.

Он развернулся, но вдруг Прик тронул его за локоть:

— Подожди.

Из соседнего дома вышел мужчина и направился к ним. Он был невысокого роста, с птичьим, острым и хищным лицом и светлыми пустыми глазами.

— Я так понял, что вам нужна информация, — произнес он. — Я могу кое-что рассказать, если вы заплатите.

Чаттен вцепился в незнакомца, чтобы тот никуда не убежал:

— Заплачу. Хорошо заплачу!

Несколько часов спустя, потратив уйму времени на заправку топливом и бюрократические проволочки, «Веселый Эндрю» стартовал с космодрома. Однако корабль полетел странным курсом. Выйдя за пределы атмосферы, он внезапно ушел с траектории и устремился вниз, после чего приземлился на другой стороне планеты. Здесь не было никакого города, скопления домов и надоедливых лавок. Только обширные имения и утопающие в садах виллы. Курортное место, окруженное многими милями первобытных джунглей, озерами и реками — со всеми необходимыми атрибутами спокойной и беззаботной жизни.

Одна из таких вилл находилась даже в большей изоляции от мира, чем остальные. Возле нее, на частную посадочную площадку, и приземлился с грохотом и ревом «Веселый Эндрю», чей грубый, проржавевший корпус выглядел болезненно неуместным рядом с уже стоявшей там опрятной космической яхтой.

Чаттен и Док Брюэр, в сопровождении Прика и Шемси, вышли из корабля и направились к вилле. Прочие получили строгий приказ оставаться внутри.

Фарах и его люди встретили гостей на полпути.

Время близилось к полудню, Алголь ярко сверкал на небе. В джунглях, пахнущих сыростью и зеленью, распустились цветы. И в саду за белым забором тоже росли цветы — алые и оранжевые.

— Где Лугач? — спросил Док Брюэр, глядя прямо в глаза Фараху.

— Вы немного опоздали, — с усмешкой ответил тот. — Яхта Лоуренса Харви улетела отсюда сегодня утром вместе с Лугачем, надежно запертым в каюте. — Он улыбнулся еще шире и кивнул. — Я очень вам благодарен, честное слово. С вашей помощью я провернул очень выгодную сделку.

— Выгодную?

Громкий и грубый смех Чаттена нарушил наполненную солнечным светом и зеленью тишину.

Глава 7

Что-то мелькнуло в глазах Фараха, когда он посмотрел на Чаттена.

— Полагаю, вы сердиты на меня. И считаю, что вы имеете на это полное право. Но на Алголе-Один всё по-честному. Если вы не в состоянии защитить свою собственность, вы теряете ее. Это своего рода игра, но мы предпочитаем играть в нее с чужаками.

— Это дурацкая игра, — ответил Чаттен. — Вам так не кажется?

— Наоборот, — возразил Фарах. — Мы как раз гордимся тем, что никогда не остаемся в дураках. Но должен признать, что с вашим идиотом вышла оплошка. Именно поэтому я так хотел отыграться. Я уже рассказывал, что купил его за бесценок и продал вашему бродячему торговцу за хорошие деньги, как мне тогда казалось. Но потом ко мне пришел агент Лоуренса Харви и предложил за это жалкое создание немыслимую сумму — можете себе представить мое огорчение. Так что когда на следующий день ко мне заглянули вы и я убедился, что идиот у вас… — Он выразительно пожал плечами. — Никому не понравится, когда напоминают о его ошибках, тем более если в этом замешаны деньги. Я немедленно сообщил агенту Харви, сам Харви быстро прилетел сюда, и я получил даже больше обещанного. Мы оба остались довольны.

— Жалкий глупец, — сказал Чаттен. — Вы даже не понимаете, что натворили. Вы отдали ему ключ к величайшей тайне Галактики. Вы преподнесли ее Харви на серебряном подносе — за гроши, почти задаром. Вы подарили ему Прародину.

Слово прозвенело в наступившей тишине подобно удару колокола. Фарах посмотрел на Чаттена, затем на Дока Брюэра, Прика и Шемси, глубоко вздохнул и поджал губы:

— Боюсь, что не совсем понял вас. Не могли бы вы повторить еще раз?

— Прародину, — отчетливо произнес Чаттен. — Этот бедный идиот побывал там. Он знает, как ее найти.

Теперь настала очередь Фараха засмеяться.

— Прародину? Вы не слишком большой мальчик, чтобы верить в детские сказки?

— Смейтесь, только смотрите не подавитесь. Зачем, по-вашему, Харви так упорно охотился за татуированным идиотом — чтобы украсить им каминную полку?

— Он сказал мне, — медленно проговорил Фарах, — что этот человек стал жертвой химических экспериментов, проводимых компанией. И Харви хочет что-то сделать для него. Я подумал, что на самом деле он просто решил по-тихому убрать идиота, чтобы тот не навредил репутации «Космических изысканий»…

— И вы клюнули на это? — удивился Чаттен. — Нельзя быть таким легковерным. Особенно имея дело с Харви.

Чаттен нарочно пытался раздразнить Фараха. Он задумал этот план вскоре после того, как пропал Шоба Рук. После того, как понял, что единственная надежда найти его — этот безжалостный пират, что стоял сейчас перед ним.

Чаттен и Док не могли погнаться за Харви, потому что не знали, куда тот полетел. Оставался только один шанс — на то, что Фарах знает это или может узнать. Если удастся сыграть на его жадности и гневе, то, возможно, еще не все пропало…

В глазах Фарах вспыхнул яростный огонь.

— Я не люблю, когда надо мной насмехаются, и еще больше не люблю, когда меня пытаются одурачить. Вы только что намекнули, что я свалял дурака. Думаю, вам лучше объяснить свои слова.

Чаттен кивнул в сторону дома:

— Давайте зайдем. Это долгая история, ее удобней слушать сидя.

Они уселись в просторной комнате с занавешенными окнами и облицованными керамической плиткой стенами. Чаттен начал рассказывать. Не всю историю, а только ту часть, которую Фараху следовало знать. Тот внимательно слушал. Глядя на его худое, гибкое тело и хищные глаза, Чаттен подумал, что Прик был прав, сравнивая Фараха с охотящимся леопардом.

— Вот почему мы спрашивали вас об этом человеке, — закончил рассказ Чаттен. — Мы надеялись, что вы узнаете, где его подобрали. И это подскажет нам, где искать Прародину. Мы рассчитывали первыми найти ее. Но теперь… — Чаттен с наигранной обреченностью пожал плечами. — Теперь он попал в лапы к Харви, и, значит, Прародина тоже достанется Харви.

— Я с чистой совестью убил бы вас, Фарах, — добавил Док Брюэр. — Бедный Лугач. Страшно даже подумать, что может сделать Харви, чтобы заставить его заговорить.

Фарах разгневанно прищурил глаза:

— Если вы сказали правду — а я думаю, что так оно и есть, — Харви увел у меня из-под носа такую добычу, что мне даже не сосчитать, сколько она может стоить. — Он раздраженно махнул рукой и вскочил на ноги. — Но ему не удастся уйти от меня.

— Это ведь своего рода игра, — мстительно напомнил Чаттен.

Фарах обернулся к нему:

— Хорошо. Я это заслужил. Но сейчас важно другое: что мы намерены делать?

— Мы? — переспросил Чаттен.

— Мне пришло в голову, что мы должны объединить усилия, чтобы вырвать из рук Харви величайшее сокровище в истории человечества, несмотря ни на что.

Сердце Чаттена радостно забилось. Торговец-пират заглотил наживку, как он и надеялся. Но он заставил себя проговорить самым унылым и безнадежным голосом, на какой только был способен:

— Даже если бы мы доверяли вам, Фарах, — а мы вам не доверяем, —что теперь можно сделать? Шоба Рук был нашим ключом к Прародине. А теперь его у нас нет. Вы отдали его Харви, если помните.

Глаза Фараха вспыхнули яростным огнем.

— Послушайте, Чаттен, не надо рассказывать мне басни. Вы ведь получили от Шобы Рука какую-то подсказку, где искать Прародину, разве не так?

— Получили, — не стал отпираться Чаттен. — Но вам я ее не скажу. И в любом случае этого недостаточно.

— Но если вы узнаете, в каком секторе пространства подобрали Шобу Рука, — настаивал Фарах, — тогда будет достаточно? Вы ведь сами говорили, это подскажет вам, где искать Прародину.

— Теперь я понял. — Чаттен изумленно уставился на него. — Вы предлагаете сделку?

— Именно так, — ответил Фарах с поистине волчьим оскалом. — Я могу получить эту информацию у человека, который подобрал Шобу Рука. Могу также навести справки о нем на Зирбаре. Если мы соединим вместе все, что знаем, то отыщем дорогу к Прародине.

— Даже не знаю, — протянул Чаттен, изображая тяжкие сомнения. — Что толку, если мы это узнаем, когда Харви уже опередил нас?

— Вряд ли он опередил нас намного, — возразил Фарах. — А моя яхта быстрей, чем у него, — скорость очень важна в моем бизнесе. Мы можем перехватить его или даже первыми попасть на Прародину. Так что скажете?

Чаттен переглянулся с озадаченным Доком Брюэром и заявил:

— Что ж, я был бы рад вырвать Шобу Рука из лап Харви.

Прик сидел с обеспокоенным и недовольным видом, но Чаттен решил не обращать на него внимания. Он должен заставить Фараха отвезти их в нужное место, и теперь у него появился шанс!

— Хорошо, Фарах, мы согласны, — медленно проговорил он. — Но у меня два условия. Во-первых, с вами полетят только два ваших человека.

— Вы в самом деле не доверяете мне? — с неприятной усмешкой спросил Фарах.

— Это еще мягко сказано, — заверил его Чаттен. — И во-вторых, я расскажу вам все, что знаю, только когда мы доберемся до того сектора, где нашли Шобу Рука.

Фарах ненадолго задумался и кивнул:

— Хорошо. Полагаю, мы поняли друг друга. Я пока наведу справки. Не думаю, что это займет много времени. Моим каналам позавидовала бы сама галактическая полиция.

— Мы будем на «Веселом Эндрю», — сказал на прощание Чаттен.

Они вышли из дома и двинулись к кораблю. Едва зайдя внутрь, Прик разразился бурными протестами:

— Я прочел в голове у Фараха только одно: предательство, предательство и еще раз предательство! Я никуда не полечу с этим человеком!

Чаттен кивнул:

— Разумеется, он хочет надуть нас, если мы в самом деле найдем Прародину. Но мы будем настороже. Сначала нужно разобраться с Харви, а уже потом — с Фарахом. — Он обернулся к Брюэру. — Док, вам не стоит лететь с нами. Достаточно Шемси, Прика и меня. А вы оставайтесь вместе с Беттой.

Док тут же объяснил ему, куда он может пойти со своими идеями, так ожесточенно, что Чаттен поспешно сдался:

— Ну хорошо, хорошо. Летим вместе, если вы так настаиваете…

Бетта резко развернулась и вышла из кают-компании. Чаттен отправился следом и обнаружил девушку в той тесной каюте, где впервые ее увидел.

— Бетта, мне очень жаль, но Док хочет лететь с нами. Не беспокойтесь, я присмотрю за ним, как только смогу.

Она обернулась со слезами на глазах. Чаттен настолько привык видеть ее неизменно жизнерадостной и уверенной, что был теперь потрясен до глубины души.

— Прекрасно, — ответила она. — А кто присмотрит за вами? Вы считаете себя крутым парнем, но два таких тигра, как Харви и Фарах, проглотят вас, словно ягненка. — Она опять отвернулась. — Ну хорошо, большой глупый ребенок, улетайте куда хотите, чтобы погибнуть там или потерять рассудок, как Лугач. Улетайте все…

Она не закончила, потому что он наклонился к ней и поцеловал, сжимая в объятиях так крепко, что у нее не хватило дыхания сказать хоть слово.

— Бетта, я тоже ужасно беспокоюсь за вас, — признался он. — Но послушайте меня: мы должны это сделать. Что бы там ни вышло с Прародиной, мы обязаны вывести Харви на чистую воду и очиститься от всех подозрений, иначе мы на всю жизнь останемся вне закона.

Оказалось, что у Фараха действительно хорошие каналы информации. Несколько часов спустя по системе межзвездной связи, более быстрой, чем свет или даже чем корабли, летящие на сверхсветовой скорости, пришел ответ с Зирбара: человек по имени Шоба Рук, археолог-исследователь, восемь лет назад отправился в экспедицию, не сообщив точного места назначения, и пропал без вести. Предположительно — погиб. Также в сообщении говорилось, что Шоба Рук был специалистом по сравнительному анализу культур и эволюции мифов — в особенности мифа о Прародине. Зирбар традиционно считался одной из первых колоний в истории, и предполагалось, что колыбель человечества находится где-то поблизости. Лоуренс Харви, согласно этому сообщению, в течение двух лет учился у Шобы Рука.

Другие сведения Фарах раздобыл значительно ближе. Его собственная агентурная сеть, действующая обычными для Пиратской Звезды методами, разыскала на Алголе-3 приятеля Фараха, у которого тот приобрел Шобу Рука.

— Мой друг говорит, что хорошо помнит эту историю, — рассказал Фарах. — Он случайно наткнулся на спасательный челнок с экипажем из трех человек. Двое из них были мертвы, третий — Лугач, или Шоба Рук, — умирал. Судя по всему, от голода. Мой друг подобрал его, выходил и накормил, еще не подозревая, что тот лишился рассудка. А потом продал мне, потому что меня заинтересовала его татуировка.

— Но где он его нашел? — нетерпеливо перебил Чаттен. — В каком секторе пространства?

— Довольно далеко от Зирбара, за Эриданом.

Несколько минут спустя они собрались в штурманской рубке яхты Фараха и с возбужденно бьющимися сердцами рассматривали трехмерное изображение этого сектора Галактики.

— Слишком большой участок, — вздохнул Док Брюэр.

Однако Чаттен помнил, что сказал Шоба Рук: он искал зеленую звезду. Она должна быть именно зеленой.

В этом секторе нашлись три подобные звезды с планетными системами. Две из них были хорошо известны, но ничем не примечательны и при этом находились на окраинах сектора — из них получились бы неважные претенденты на звание утраченной Прародины.

Третья звезда, расположенная обособленно, в самом центре нужного участка, оказалась отравленной. Галактический атлас сообщал, что ее радиация опасна для жизни, поэтому вся система осталась неисследованной. По крайней мере четыре корабля погибли, пытаясь приблизиться к ней. Атлас предписывал обходить зону радиации стороной.

У Чаттена упало сердце. Как Прародина могла находиться здесь? Как могло человечество зародиться на планете, где природные условия смертельны для всего живого? Но ведь Шоба Рук так и говорил: «Зеленая звезда убивает».

— Я выполнил свою часть сделки, — заявил Фарах. — Теперь скажите, где это место?

Чаттен прекрасно понимал: если он рискнет довериться Фараху и назвать точное местоположение прямо сейчас, то на этом все и закончится.

— О нет, Фарах, еще не пришло время, — ответил он. — Не раньше, чем мы прилетим в нужную точку. Я сам проложу курс.

— Значит, вы все-таки боитесь, что я отправлюсь туда без вас? Ну хорошо. Тогда полетели.

Док поспешил за Шемси, а Чаттен зашел на мостик яхты Фараха. Приятно было снова очутиться на мостике. С той ночи на Ригеле-2 он чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег. Чаттен начал обычную предстартовую проверку, отметив превосходную современную систему управления яхты. Он старался не думать о Бетте. О чем угодно: о Харви и о том, как справиться с ним, о Шобе Руке и об отравленной звезде, только не о ней.

На мостике появился Фарах, одетый в космический комбинезон.

— Я взял с собой только двоих, как мы и договаривались, — с подозрением произнес он. — А вас оказалось четверо. Неужели ваш здоровяк не может обойтись без этого лохматого малыша?

— Лут и Шемси — неразлучные друзья, — объяснил Чаттен. — Но если они вас категорически не устраивают, еще не поздно разорвать договор.

Фарах окинул его пронзительным взглядом и примирительно сказал:

— Надеюсь, вы действительно такой умник, каким себя считаете. — Он пристегнулся к креслу пилота. — Я сам буду управлять яхтой. Я к ней привык, и к тому же она более капризная, чем грузовой корабль.

Завыла сирена, Фарах нажал на кнопку старта, и яхта с ревом унеслась вверх, оставляя за собой огненный след. Она помчалась к сияющему Алголю, затем повернула в сторону от тройной системы и нырнула в усеянную звездами глубину космоса.

Перед ними раскинулась величественная панорама Галактики: бесчисленные ослепительные звезды, сверкающие водопады космических течений, мерцающие огни туманностей, нахмуренные темные облака, одинокие маяки далеких звездных скоплений. Все это поражало воображение. Чаттен думал о том, как давным-давно корабли обитателей Прародины мчались сквозь то же самое пространство. Где теперь эти галактические первопроходцы? Остались только в мифах и преданиях, ушли в забвение. И где окажется он сам, когда закончится это путешествие?

Снова прозвучала сирена, предупреждая о переходе на сверхсветовую скорость. Чаттен ввел в компьютер новый курс, корабль развернулся в нужном направлении, и теперь оставалось только ждать.

И разговаривать. Чаттен беседовал с Доком Брюэром, Шэмси и Лутом в стороне от чутких ушей Фараха и его молчаливых помощников. Он чувствовал все возрастающую тревогу и нуждался в поддержке товарищей, но они ничем не могли утешить его.

— Я уже стар, Джо, — посетовал Док Брюэр. — И я боюсь. Боюсь, что мы никогда не найдем Харви и Шобу Рука, что они погибли, как и все, кто пытался отыскать Прародину.

— Но Шоба Рук уже побывал там, — не сдавался Чаттен. — Побывал и вернулся назад — судя по надписи «Лугач» на его руках.

Он снова и снова возвращался к этой надписи, пытаясь понять, в чем ее смысл. И теперь, кажется, догадался.

— Неужели вы не понимаете, что Шоба Рук вытатуировал это слово для того, чтобы все вспомнить, если останется в живых. Значит, память и разум уже начали отказывать ему, когда он это делал.

— А остальные татуировки? — возразил Док. — Серебристые линии по всему телу. Он не мог нанести их сам. И если он чувствовал, что разум покидает его, — какой же ад там должен быть?

Эта мысль неотступно преследовала и самого Чаттена. Он полагал, что знает ответ, но не хотел называть его раньше времени, чтобы не пугать остальных.

Время ползло нестерпимо медленно. Чаттен ждал, ел, спал и снова ждал, заранее ощущая на языке горький привкус неудачи. Если Харви и привез Шобу Рука на место, то они оба уже должны быть мертвы. И тогда все это рискованное предприятие потеряет смысл.

Бесчисленные часы слились в один причудливый сон. Так всегда бывает в сверхсветовом режиме, но в этот раз чувствовалось особенно сильно. И он чуть ли не боялся того момента, когда настанет пора просыпаться.

Ему придется все рассчитать с точностью до минуты. Когда яхта вышла из турбулентности пространства в обычный космос, они оказались неподалеку от зловещего сияния зеленой звезды.

— Так где это место? — потребовал ответа Фарах.

Чаттен кивнул на зеленую звезду:

— Там.

Фарах посмотрел на звезду, затем заглянул в галактический атлас, и его лицо приняло жесткое, угрожающее выражение.

— Это же смертоносная звезда. К ней невозможно приблизиться. Чаттен, что за игру вы затеяли?

Все остальные тоже собрались на мостике и беспокойно посматривали на Чаттена.

— «У тебя нет ключа, чтобы войти в хранилище. Зеленая звезда убивает каждого. Только я остался в живых», — произнес он и добавил: — Это слова Шобы Рука.

— Но этого не может быть! — воскликнул Фарах. — Радиация этой звезды смертельна для человека на расстоянии куда большем, чем то, на которое удалена от нее планета. Как нам посадить корабль? Как может этот мир оказаться Прародиной?

— Возможно, звезда не всегда была смертоносной, — возразил Чаттен. — Как вы знаете, они иногда изменяются. И она могла измениться уже после того, как люди покинули Прародину.

— Это для нас не важно, — разгоряченно махнул рукой Фарах. — Как может человек приземлиться на этой планете? Как смог приземлиться Шоба Рук?

— Не знаю. — Чаттен покачал головой. — Но он утверждает, что смог. Он был потрясен тем, что обнаружил на планете, и боялся, что Лоуренс Харви тоже сможет найти ее. Шоба Рук упоминал о хранилище и о том, что у Харви нет ключа. Это все, что мне известно. Но он, должно быть, нашел способ защититься от радиации, по крайней мере по дороге туда.

— Боюсь, что по дороге обратно он этого не сумел, — мрачно заявил Док Брюэр. — Поэтому и лишился разума.

Фарах задумчиво смотрел на далекое зеленое око, предвещавшее беду.

— Еще никто не смог к ней приблизиться, — проговорил он сквозь зубы. — Мы проделали долгий путь, чтобы уйти ни с чем. Ни с чем!

Радары и радиосвязь при такой радиации оказались почти бесполезны. Все попытки отыскать яхту Харви не дали результата.

— Если они прилетели сюда, то должны были сесть на планету, — решил Фарах. — Иначе яхта дрейфовала бы сейчас в космосе. Если они прилетели…

— И если не разбились при посадке, — подсказал Чаттен.

Это была единственная планета в обозримом пространстве. С того места, где неподвижно зависла яхта, она выглядела очень маленькой и далекой. Нижняя ее часть сияла холодным зеленым полумесяцем, там, где ее касался свет звезды. Тонкая карандашная линия тени тянулась от нее, постепенно теряясь в темноте космоса.

— Это должна быть Прародина, — упрямо заявил Чаттен. — И Харви с Шобой Руком находятся сейчас там, живыми или мертвыми.

Эта мысль привела Фараха в ярость.

— Но мы не можем туда сесть. Что нам теперь делать?

Чаттен посмотрел на планету, крохотный светящийся огонек, оставляющий за собой длинный теневой след.

— Должен быть какой-то способ. Шоба Рук приземлился на ней, и никто не подсказывал ему, как это сделать. Заткнитесь и дайте мне подумать.

Все замолчали, яхта свободно плыла в космосе, а Чаттен наблюдал, как крохотная далекая планета движется по орбите вокруг звезды. «Ужасное дитя кошмарной матери, — подумал он. — И темная полоса тени, словно тропинка…»

Темная тропинка.

— Тень! — воскликнул он. — Двигаясь в полосе тени, мы будем прикрываться от излучения самой планетой, словно щитом!

Фарах обернулся, и в его взгляде вспыхнуло горячее нетерпение.

— Ну конечно! Должно быть, они так и сделали. Это будет непросто — двигаться вслед за тенью, она перемещается очень быстро. Но мы справимся.

У Чаттена все сжалось внутри, ладони вспотели.

— Нужно проголосовать, будем ли мы садиться или нет.

— К черту голосование! Мы садимся.

— Фарах, вы летите не один. Каждый из нас рискует своей жизнью и здоровьем. Я требую голосования.

Помощники Фараха хоть и были недовольны, но, похоже, больше боялись своего босса, чем неведомой угрозы, и проголосовали за. Шемси и Лут сомневались и ждали решения Брюэра.

Лоб Дока покрылся испариной. Алчность, а также благородное стремление спасти Шобу Рука и не позволить Харви завладеть неведомым «достоянием всей Галактики» подсказывали ему, что нужно идти до конца. Страх и здравый смысл уговаривали отступить.

— Вы и вправду считаете, что это безопасно? — спросил он Чаттена.

— Не безопасно, а всего лишь возможно.

Заметно дрожащей рукой Брюэр утер пот со лба:

— Ну что ж, я согласен.

Судя по его лицу, он сразу же пожалел о своих словах.

Шемси и Лут кивнули, тоже с не очень радостным видом.

— Теперь вы удовлетворены? — нетерпеливо спросил Фарах.

Чаттен подался всем телом вперед:

— Летим!

Яхта описала замысловатую петлю, стремясь попасть в узкую полоску тени. Компьютер негромко потрескивал, рассчитывая траекторию и скорость движения планеты. Чаттен вводил данные в память корректировщика курса. Вместе с Фарахом они провели последнюю проверку.

И яхта рванулась вперед, следуя вдоль темной тропинки тени.

Теперь планета прикрывала их от звезды, темный диск быстро рос в размерах. Чаттен наблюдал за ним, прислушиваясь к щелчкам счетчика радиации и ощущая толчки реактивных струй, с помощью которых корректировщик удерживал яхту в непрерывно меняющей положение зоне безопасности. Одна ошибка, одна неточность в расчетах — и может случиться то же, что произошло со спасательным челноком Шобы Рука на обратном пути с планеты.

Он задумался над тем, что случилось с самим кораблем пропавшей экспедиции, а также с его экипажем. Казалось маловероятным, чтобы он мог просто разбиться при посадке, однако теперь Чаттен уже не был в этом так уверен. Их могла убить радиация, но это не объясняет, как сумели спастись Шоба Рук и два его спутника.

Диск планеты продолжал увеличиваться, все больше загораживая светило. Теперь видимым оставалось только зловещее сияние короны с извивающимися, словно ядовитые змеи, языками зеленого пламени.

Внезапно Чаттен различил загадочное сияние, окружавшее всю планету, словно призрачная оболочка. Он не успел сказать ни слова, как яхта уже погрузилась в нее. Стрелки индикаторов заскакали как сумасшедшие, но они регистрировали не радиацию, а энергию. Искры вспыхнули гроздьями на каждой металлической поверхности, снаружи по всему корпусу корабля также зажглись белые огоньки, но через мгновение погасли.

— Силовое поле! — Чаттен ошеломленно взглянул на Фараха. — Бог мой, вам не кажется, что это ответ на все загадки? Значит, оно защищает от радиации всю планету?

— Вполне возможно.

Яхта вошла в плотные слои атмосферы, и воздух пронзительно засвистел за бортом.

— Во всяком случае, воздух здесь не опасен для жизни, — заметил Фарах.

— И это, безусловно, означает, что звезда не всегда была смертоносной. Разумные обитатели планеты установили этот щит, когда излучение начало меняться.

Глядя на темную ночную сторону планеты прямо под собой, Чаттен вздрогнул от приступа первобытного страха:

— А вдруг они все еще живут здесь?

— Кто? — спросил Док Брюэр.

— Перворожденные. Если это действительно Прародина.

— Сейчас самое главное — отыскать корабль Харви, — перебил их Фарах. — Мы уже близко к поверхности. Нужно выровнять яхту и провести осмотр планеты.

Яхта вышла на орбитальную траекторию, достаточно высокую, чтобы не наткнуться на вершины гор, и достаточно низкую для эффективной работы сканеров и детекторов.

Экран не показывал ничего, кроме открытого ровного пространства и нескольких невысоких холмов.

— Продолжайте осмотр.

— По-прежнему ничего. Мы переходим терминатор^[11].

— Продолжайте.

Элегантная серебристая яхта вырвалась из темноты навстречу зеленому рассвету, удивительно прекрасному, дымчато-перламутровому из-за искажений, вызванных защитным полем. Внизу простирались скалистые уступы и пологие склоны заснеженных гор, занимающих половину материка и постепенно спускающихся к безмятежному морю. Там уже наступил полдень, и зеленая, как трава, вода неподвижно сверкала на солнце возле берегов. Вдали по всей линии горизонта виднелись развалины, такие древние, что предназначение этих построек невозможно было определить. Они лишь напоминали о великой цивилизации, существовавшей здесь когда-то, но теперь погибшей.

На открытой площадке, где, вероятно, размещался крупнейший космопорт в Галактике, центр империи, объединявшей миллионы звезд, виднелось крошечное пятнышко размером меньше песчинки. Яхта Харви.

Фарах приземлился рядом с ней.

У него на борту хранился превосходный арсенал, и при выходе все вооружились.

Входной люк яхты был открыт, но внутри не наблюдалось никаких признаков жизни. На первый взгляд всё стояло на своих местах, но на полу возле самого шлюза зоркие глаза Лута разглядели небольшое красное пятнышко.

— Кровь?

— Похоже на то. — Чаттен прислушался к душной тишине; по спине пополз холодок. — Фарах, мы должны оставить охрану. Одного вашего человека и одного из моих.

Фарах кивнул, переговорил со своим помощником, и тот вернулся на яхту.

— Вы тоже останьтесь, — велел Чаттен Доку Брюэру — Не выпускайте пистолет из рук и будьте наготове. Нам может понадобиться помощь, и, кроме вас, ее оказать некому.

Он не стал добавлять, что изо всех сил старается сдержать обещание, данное Бетте.

Док Брюэр попротестовал для вида, чувствуя себя неуютно рядом со стеной дремучего леса и мрачными развалинами позади корабля, а затем с явным облегчением вернулся на яхту.

Остальные — Фарах с телохранителем, Чаттен, Шемси и Лут — пересекли посадочную площадку с потрескавшимся, наполовину ушедшим под землю бетоном и углубились в лес, направляясь в сторону моря.

Ветер шуршал в кронах деревьев, но внизу не чувствовалось даже слабого дуновения. Все обливались потом, то и дело спотыкаясь об острые камни и металлические обломки разрушенных зданий. Вскоре они добрались до места, где раньше проходила гигантских размеров дорога. Деревья здесь росли не так густо, с трудом пробиваясь сквозь необычайно прочное покрытие.

Между деревьями тянулась тропа.

Такая узкая, что по ней едва пробежал бы кролик, но протоптали ее вовсе не кролики. И те, кто протоптал, ходили по ней часто. Сердце Чаттена забилось сильнее, а в голове беззвучно прозвенел сигнал тревоги.

— Значит, здесь есть кто-то живой, — предположил он.

Фарах кивнул в ответ. Лут огляделся и встревоженно принюхался:

— Подождите, я посмотрю, что там впереди.

Ловко, словно обезьяна, он вскарабкался на самое толстое дерево и пропал из виду.

Остальные терпеливо ждали. Дважды Чаттену показалось, будто он слышит вдали смех. Так смеялись бы дети, играющие в прятки. Но звук был такой приглушенный и неразборчивый, что он сам засомневался.

Лут спустился, так быстро перебираясь с одной ветки на другую, что едва не свалился на плечи Шемси.

— Прямо впереди, — тяжело дыша, сообщил он, — лежит мертвец. Думаю, он из команды Харви. — Глаза Лута расширились от страха. — Здесь произошло что-то ужасное. Этого человека… замучили до смерти.

— Ты видел кого-нибудь еще? — спросил Фарах.

— Нет.

Они пошли дальше, и Чаттену снова почудился мимолетный смех.

Лут сказал правду: они обнаружили мертвеца. Изуродованный труп был нанизан, словно тряпичная кукла, на торчавший из травы металлический стержень, похожий на огромный меч. Возможно, когда-то этот стержень был деталью памятника возле триумфальной дороги.

Не зная, что с ним делать, Чаттен со спутниками оставили труп там, где нашли. Лут снова залез на дерево. Затем они тронулись дальше вдоль тропы. Воздух наполнился солоноватым запахом моря.

Древняя дорога закончилась огромной площадью с обломками белоснежного мрамора, тут и там проступавшего сквозь зелень, — мраморные руки и ноги, благородные лбы и мускулистые торсы, а также прочие детали, разбросанные во все стороны, словно следы битвы гигантов. У дальнего края площади стояло здание, вернее, уцелевшая часть стены, за которой виднелось море. Даже сейчас, лишенное крыши и полуразрушенное, здание поражало воображение своими размерами.

— Должно быть, это Солнечный зал, о котором говорится в легендах, — почти с благоговением произнес Фарах. — Сердце могущественной империи. Бог мой, я даже не мечтал увидеть его своими глазами.

Лут спустился с высокого дерева и объявил:

— Люди, которых мы ищем, здесь, рядом. Я видел, как один пересек площадь.

С пистолетами наготове они вышли на открытое пространство между обломками мраморных статуй. И тут Чаттен заметил детей.

Два мальчика и девочка сидели на корточках за мраморной головой, так что были видны только темные размытые очертания лиц. Они со смехом вскочили, как только поняли, что их заметили, и Чаттен подумал, что они нарочно позволили обнаружить себя. Дети были почти голые и худые как тростинки. На их смуглой коже с отчетливым зеленоватым оттенком Чаттен разглядел такие же серебристые насечки, как у Шобы Рука. Они выглядели лет на восемь или девять, но в их глазах было что-то неестественное, что встревожило Чаттена и вызвало инстинктивное отвращение.

Он окликнул детей, но они со смехом умчались прочь, оглядываясь на бегу. Наконец они остановились, девочка с загадочным видом поднесла палец к губам и указала на стену разрушенного здания, затем покачала головой и помахала рукой, как будто подзывая к себе.

— Они хотят, чтобы мы пошли с ними, — решил Чаттен.

— Хорошо, но куда? И кто они такие? — удивленно произнес Фарах. — Если это дети, то где же их родители? Где они живут? И кто убил того беднягу, которого мы нашли по дороге?

— Не знаю.

Теперь все трое детей показывали знаками, что в разрушенном здании спрятались в засаде враги, и обещали провести туда, где эти враги их не увидят.

— Они выглядят вполне дружелюбными, — сказал Фарах. — И хотят предостеречь. Харви и его люди поджидают нас. Они видели, как мы садились. — Он быстро взглянул на мрачные арки стены. — Мы станем прекрасными мишенями, если пойдем прямо туда, это точно. Возможно, они знают другую дорогу Нужно посмотреть, хуже от этого не будет, — принял решение Фарах.

Вспомнив о том, как заглянул детям в глаза, Чаттен подумал, что как раз может быть хуже, но это были всего лишь его подозрения. Он с неохотой последовал за Фарахом, низко пригнувшись и озираясь на развалины. Дети, продолжая хихикать, шли впереди.

Пройдя сквозь густые заросли кустарника, они оказались на широкой площадке, с трех сторон окруженной стенами, которая, возможно, когда-то была парадным входом. Дети внезапно пропали. Чаттен и Фарах одновременно почуяли опасность, еще до предупреждающего окрика Лута. Как только раздался первый выстрел, вся группа бросилась в укрытие, но телохранитель Фараха не успел спрятаться. Теперь он лежал на земле и, напрягая последние силы, пытался подняться.

Дети старательно заманили их в ловушку.

Огонь вели сразу с трех сторон. Лежа пластом в кустах, проросших между булыжной мостовой, Чаттен отстреливался и пытался найти путь к отступлению. Но не видел ни единого варианта. Бежать было некуда, но и оставаться на месте тоже бессмысленно. По звукам выстрелов он насчитал четырех противников — Харви, вероятно, Барбур с Ваном Флитом и еще кто-то из членов экипажа. Энергетические заряды прошли совсем близко, подняв фонтаны пыли и каменной крошки, опалив листья кустарника. «Какая, черт возьми, разница, — с отчаянием подумал Чаттен, — как меня подстрелят — бегущего или лежащего?»

— Шемси, Лут! — крикнул он. — Прикройте меня.

Чаттен не видел их, но знал, что они где-то рядом. Лут и Шемси тут же принялись яростно обстреливать оконные проемы в разрушенной стене. Чаттен вскочил на ноги, пробрался сквозь кусты и побежал. Заметив по пути такие же заросли, он нырнул в самую гущу, прокатился по земле, выскочил с другой стороны и со всех ног помчался дальше. За стеной кто-то закричал. Выстрелы подбирались все ближе, Чаттен чувствовал горячее дыхание энергетических зарядов, но не мог остановиться, понимая, что в то же мгновение станет покойником. Он снова бежал, снова перекатывался по земле, и следом за ним несся кто-то еще, почти бесшумно, с невероятной скоростью и грацией дикой кошки. Это был Фарах.

Они одновременно достигли портика и, тяжело дыша, спрятались за могучими колоннами. Неподалеку послышались чьи-то шаги по каменному полу. Чаттен положил руку на плечо Фараха, придавливая его к погруженной в тень стене. В арке парадного входа, все еще величественной и прекрасной, хотя сами двери пропали много лет назад, появился человек. Это был Барбур, казавшийся карликом в сравнении с огромным дверным проемом. Он осторожно выглянул из-за каменного столба. Лицо Барбура было напряженным, но счастливым. Он выполнял любимую работу. Чаттен дождался, когда тот выйдет из дверей, и выстрелил без предупреждения.

— Вперед! — скомандовал он Фараху, и они рванулись к проходу.

Чаттен оглянулся на площадку. Стрельба продолжалась, но откуда-то вновь появились дети. Теперь к ним присоединились еще двое или трое. Они выползли из-за деревьев, вцепились в раненого телохранителя Фараха и потащили его назад в заросли. Только теперь Чаттен понял, почему эти дети вызывали у него отвращение. У них были недетские глаза, и совершенно безумные. И у него не осталось больше сомнений в том, кто убил того человека на дороге.

Обсудить это с Фарахом Чаттен не успел. Сразу за дверью они разбежались в разные стороны — Фарах направо, Чаттен налево. Он присел и выглянул за угол. Перестрелка усилилась, трое врагов готовились атаковать Шемси и Лута. Харви и его подчиненный стояли возле узких оконных проемов с пистолетами в руках. Чаттен крикнул, чтобы они бросили оружие, но его голос заглушили выстрелы, донесшиеся оттуда, куда побежал Фарах. Помощник Харви развернулся и вскинул пистолет, но Чаттен срезал его первым. Харви стоял в нерешительности, его застывшее лицо побледнело, оставаясь все таким же безумным. «Как у этих жутких детей», — подумал Чаттен.

К нему подбежал Фарах.

— Там был только один, — сообщил он. — И этот парень оказался не таким уж хорошим стрелком, как ему самому казалось. — Внезапно его глаза яростно сверкнули. — О, да это же Харви!

Тот поднял пистолет, но Чаттен ударил его по руке:

— Бросьте оружие! Бросьте, если не хотите потерять последний шанс уцелеть.

Пистолет выскользнул из руки Харви.

На площадке стало тихо. Вскоре подошли Лут и Шемси. Гигант морщился от боли, на его бедре виднелась свежая рана. Они окружили Харви со всех сторон, а тот уставился на них неподвижным взглядом мертвеца.

— Где Шоба Рук? — спросил Чаттен.

— Там, — прошипел Харви.

Все обернулись. Чаттен наконец-то рассмотрел помещение, в котором находился, и на мгновение забыл обо всем на свете, охваченный изумлением и благоговейным страхом.

От входной арки тянулся в бесконечность второй ряд колонн, заваленный упавшими обломками фронтона и кусками рухнувшей крыши, но даже теперь он казался таким длинным и широким, что производил непередаваемое впечатление. Высокие колонны не поддерживали ничего, кроме небосвода, и туманный зеленый свет беспрепятственно проникал внутрь, а за пустыми глазницами окон виднелся такой же зеленый океан. И весь пол этого величественного помещения, под слоем пыли и мусора, был выложен сверкающими драгоценными камнями.

Средоточие славы империи — Солнечный зал. Чаттен молча смотрел на него, потрясенный не столько неисчислимым богатством, сколько тем, что оказался здесь. Шлифованные каменные плиты пола были такого же глубокого черного цвета, как сам космос, и по всей его поверхности горели звезды и созвездия, колонизированные людьми, — сверкающий рой детей материнского мира, колыбели человечества. На этом самом месте, возможно, принимали послов с Геркулеса, Цефея, Дракона, сияющих спиралей Гидры, со всех ближних и дальних берегов находящейся в непрерывном движении звездной реки Млечного Пути. Невообразимое величие, невероятная мощь и богатство. В сравнении с этой империей самые прославленные державы Земли казались всего лишь огоньком свечи рядом со вспышкой сверхновой.

Чаттен услышал шуршание за спиной и обернулся. Дети с безумными глазами пришли в зал и со смехом разбежались, спрятались за обломками и глядели оттуда на странных гостей.

От такого резкого возвращения к действительности у Чаттена похолодело внутри. Великая империя разнесла свои семена по всей Галактике, но сама не выдержала испытания временем. Она рухнула, оказавшись такой же смертной, как и крошечные империи Египта и Гаити^[12], и теперь все, что осталось от Прародины, колыбели человечества, — эти обломки зданий и плоти, холодное сияние драгоценных камней и холодное сияние глаз, пустых, все позабывших и всеми позабытых. Чаттен потрясенно и испуганно взглянул на смертоносную звезду, пылавшую над головой.

— Вот он! — воскликнул Лут. — Я вижу его. Там, под сохранившейся аркой.

Чаттен очнулся и направился к арке у западной стены, остальные пошли следом, взяв в кольцо Харви, который тяжело шаркал ногами по украшенному драгоценными камнями полу.

Шоба Рук лежал под аркой со связанными руками и кляпом во рту Его освободили и помогли подняться. Когда он заговорил, Лут и Шемси посмотрели на него со страхом и подозрением. Это был уже не старина Лугач, которого они хорошо знали. Это был разумный человек. Чаттен оказался прав. Начавшийся на «Веселом Эндрю» процесс восстановления закончился на яхте Харви. Теперь Шоба Рук выглядел истощенным, измученным всевозможными бедствиями, но умственно здоровым. Он хмуро посмотрел на Чаттена, Шемси и Лута, словно не вполне узнавая их, а затем сдержанно улыбнулся:

— Они боялись, что я начну кричать и предупрежу вас о засаде. Что мне теперь делать — благодарить бога за ваше появление или проклинать за то, что он просто поменял одно зло на другое?

Фарах с усмешкой шагнул вперед:

— Я прилетел сюда за сокровищами, если вы об этом. Харви пытался надуть меня, но это не так просто сделать.

В ответ Харви негромко, но злобно прошипел:

— Я всю жизнь трудился, искал и верил. А ты — обыкновенный вор.

— Вы оба воры, — рассудил Шоба Рук. — Харви — просто одержимый. А вы… Кажется, я вас видел раньше, но припоминаю с трудом, как и всех остальных.

Он посмотрел за спину Фараха, в темноту под аркой, где открывался проход к хранилищу, свободный и ничем не защищенный. Затем на детей, которые со смехом подкрадывались, прячась за колоннами. И наконец — на зеленое солнце над головой.

— Значит, вы хотите получить сокровища Прародины. Объяснить вам, что это такое? Это смерть и разрушение, ужас и безумие. Да, это еще и знания, могущество. Но вот плоды этого могущества.

Его голос зазвенел, отражаясь от разрушенных стен, а дети остановились, прислушиваясь.

— Материнская планета постарела, как стареют человеческие матери. Она сделалась жадной и ревнивой. Когда дети подросли и решили жить самостоятельно, она пришла в ярость и попыталась силой подчинить их, натравив на мятежников более покорных своих сыновей. Но все равно не сумела удержать их, война разрасталась и наконец вышла из-под контроля. Империя зашаталась и начала разрушаться. Тогда она решила оградить себя от еще больших разрушений и отравила само солнце.

Он указал рукой на зловещую звезду:

— Одновременно она отказалась от своих детей и полностью отгородилась от всей Галактики. Силовое поле давало возможность и дальше жить на планете, но все связи с внешним миром были потеряны. Солнце, под которым впервые зародилась разумная жизнь, превратилось в убийцу, делая невозможным нападение мятежных сыновей на Прародину. Империя погибла, и даже само имя Прародины ушло в легенды. И сейчас вы видите перед собой последних из своих старших братьев, Перворожденных. Посмотрите на эти плоды полной изоляции — безумные выродившиеся существа, почти утратившие способность к развитию. С каждым поколением они все реже и реже достигали зрелого возраста. Скоро они совсем перестанут рождаться, а затем…

Он обреченно махнул рукой:

— Вот какого могущества добивался Харви. Вот какое сокровище вы искали — способ отравить звезду.

Чаттен онемел от потрясения:

— Вы хотите сказать, что они сами сознательно сделали это? Но как?

— Нарушив химическое равновесие солнечного цикла специальным, тщательно дозированным воздействием, так что изменились одновременно и структура, и интенсивность радиации. Все подробности можно найти в хранилище вместе с другими секретами — в основном касающимися разнообразного оружия и средств разрушения, поскольку именно этим больше всего интересовались здесь в последнее время. Ничего, что могло бы принести пользу человечеству У меня едва не разорвалось сердце, когда я впервые вошел сюда и не нашел ничего, кроме орудий смерти.

В глазах Харви вспыхнул тусклый огонек.

— Не тебе судить об этом. Ты не ученый, ты школяр.

— А я вор, — спокойно добавил Фарах. — Очень хороший вор. Здесь хранится величайшая тайна Галактики, и никто не сможет точно сказать, какой барыш она принесет. Я заберу ее себе.

— Нет! — воскликнул Чаттен.

Фарах с усмешкой посмотрел на него и поднял пистолет. Чаттен пригнулся и заряд лишь слегка ожег ему плечо.

Затем, прямо на глазах у Чаттена, лицо Фараха побагровело: огромные руки Шемси схватили его за горло. Без особой почтительности гигант встряхнул Фараха, и оружие выпало из руки торговца.

Дети захихикали и подползли ближе.

— Свяжите его, — распорядился Шоба Рук, взглянув на Фараха. — А я сделаю то, что должен был сделать раньше. В тот раз я испугался ответственности. Зато теперь уверен, что должен уничтожить хранилище.

— Нет! — закричал Харви. — Нет, остановите его!

Он внезапно рванулся с места и встал между Шобой Руком и входом в хранилище.

Ученый покачал головой:

— Харви, у тебя нет ключа. Я уже говорил тебе об этом. Ты не сможешь войти в хранилище. А я смогу.

Он коснулся серебряных отметок на своей коже.

Чаттен недоверчиво посмотрел на него:

— Вы хотите сказать… Татуировка на вашем теле — это ключ?

Шоба Рук кивнул:

— Да, узор из частиц металла, всегда один и тот же, позволяющий пройти в дверь, не потревожив силу, охраняющую ее. — Он огляделся на хихикающих детей. — У них на коже тоже есть такой узор, как и у их предков, живших много веков назад. Он переходит от одного поколения к другому не изменяясь. Я подружился с этими малышами, и они нанесли узор мне на кожу. Они сделали это с удовольствием — процедура очень болезненная, а они любят причинять боль. Они убили всех, кроме тех двоих… — Он замолк, а затем продолжил: — Это талисман, с помощью которого обитатели Прародины оберегали самые главные свои сокровища. И без него ты не сможешь пройти, Харви. Никогда.

— Я тебе не верю, — прошептал Харви. — Ты лжешь, чтобы напугать меня. Я не дам тебе уничтожить хранилище. Оно принадлежит мне, и вся Прародина тоже принадлежит мне. Все эти годы… Там хранится оружие, и с ним я остановлю тебя.

Он развернулся и бросился к двери хранилища.

Не успел он войти, как вокруг него вспыхнуло белое пламя, такое яркое, что ослепило Чаттена даже издали. На долю секунды Харви замер в самом его центре, а затем исчез. В буквальном смысле исчез без следа. Все замолчали, потрясенно глядя на место внезапной и ужасной гибели Харви.

Затем Шоба Рук уверенно поднял голову и шагнул в дверь хранилища.

Несколько часов спустя яхта Фараха приступила к заключительному этапу опасного приключения — обратному перелету по теневой тропинке.

Чаттен следил за крайне подавленным всем происшедшим Фарахом. Шемси и Лут вместе с Доком Брюэром, сидели очень тихо, волнуясь и то и дело оглядываясь на Шобу Рука, который принял прежний задумчивый вид. Прародина у них за спиной уже превратилась в крохотный черный диск, закрывающий смертоносную звезду.

— Такая сила, — произнес Шоба Рук, едва ли осознавая, что говорит вслух. — Я держал ее в своих руках и упустил. Упустил.

Чаттен подумал, что Шоба Рук, оказывается, такой же человек, как и все остальные, одолеваемый теми же соблазнами.

— Вы поступили правильно, — сказал он, глядя на дьявольское зеленое сияние позади темной тропы. — Ни один человек, ни один мир не должен владеть этим секретом!

Он оглянулся на Фараха, но предводитель пиратов не повернул головы.

Яхта выскочила из тени на безопасном расстоянии от звезды.

Чаттен залюбовался открытым космосом, сверкающими гроздьями, цепочками и целыми потоками звезд. Сказочно прекрасные владения, доставшиеся человечеству от материнского мира во времена его далекой юности. Вот слава, которую заслужила Прародина, вот то добро, которое она принесла людям. Пусть память о ней останется прежней.

Яхта перешла в сверхсветовой режим, возвращаясь к Алголю-1 и девушке по имени Бетта.

Хронология двух тысяч веков истории человечества и звездных королевств, составленная самим Гамильтоном

Данная хронология с минимальными изменениями повторяет ту, что Гамильтон предложил в 1949 году в пространных подстрочных примечаниях к журнальному изданию «Звездных королей». В настоящем издании этот материал был объединен с названиями ключевых эпох истории будущего, от Начальной эры до Эры межпланетного раскола, перечисленными им в 1939 году в «Истории Солнечной системы», помещенной на страницах сборника «Thrilling Wonder Stories». Десять лет спустя, в 1949 году, Гамильтон опубликовал переработанную версию этой хронологии с кратким описанием последующих 160 000 лет вплоть до Эры звездных королей.

НАЧАЛЬНАЯ ЭРА

(1945–1946 гг.)

Эпоха космических путешествий в самом деле началась в 1945–1946 годах, с первым опытом по высвобождению атомной энергии и подтверждением эффективности работы радара в открытом космосе. К концу XX века работающие на атомном топливе и направляемые радарами ракеты достигли Луны, Марса и Венеры.

ЭРА КОЛОНИЗАЦИИ

(1971–2011 гг.)

Эра исследования и колонизации охватывает период первых космических экспедиций, начиная с полета Джонсона на Луну в 1971 году и заканчивая успешной колонизацией покрытого льдом Плутона. Разумеется, это было время быстрого расширения сферы интересов Земли.

ЭРА ОСВОЕНИЯ

(2011–2247 гг.)

Эра освоения — это продолжавшаяся двести лет анархия, когда правительство Солнечной системы, находившееся на Земле, пыталось установить единый закон и порядок на девяти не до конца исследованных планетах, населенных колонистами и туземными расами. При этом пришлось преодолевать сопротивление космических пиратов, заговорщиков и вставших на преступный путь ученых, доходившее порой до угрозы свержения самого правительства.

ЭРА МЕЖПЛАНЕТНОГО РАСКОЛА

(2247–2621 гг.)

Эра межпланетного раскола длилась четыре столетия, в течение которых колонизированные планеты стремились выйти из-под контроля правительства Солнечной системы. На этот период приходятся: Марсианская революция 2463 года, восстание болотного народа на Венере и другие попытки восьми колонизированных планет обрести независимость, которые правительство всеми силами стремилось подавить.Наконец 17 августа 2621 года президент Альдердайс подписал судьбоносный «Акт о признании независимости», в котором объявил все планеты свободными самоуправляемыми мирами.

ЭРА МЕЖЗВЕЗДНОГО РАССЕЛЕНИЯ

(2621-12 275 гг.)

Исследование и освоение других планет продолжались все возрастающими темпами. Однако огромные межзвездные расстояния считались непреодолимыми до XXIII века, когда три эпохальных научных открытия сделали возможными такие полеты.

Важнейшим из них было открытие субспектрального излучения. Этот ранее неизвестный диапазон электромагнитного излучения с намного меньшей длиной волны, чем гамма- или космическое излучение. Оно распространяется со скоростью, многократно превышающей скорость света.

Самым полезным во всем субспектральном диапазоне оказалось так называемое давящее излучение минус тридцатой октавной полосы частот, оказывающее мощное воздействие на разреженную космическую пыль. Оно стало движущей силой звездолетов. Излучение вырабатывали специальные генераторы, получающие энергию от атомных турбин, а реактивная струя, выбрасываемая за корму корабля, разгоняла его до скорости в тысячи раз больше скорости света.

Вторым жизненно важным открытием стал принцип управления массой. Уравнения Эйнштейна показывают, что масса корабля, летящего со скоростью света, возрастает до бесконечности. Эту трудность удалось преодолеть с помощью управления массой, позволяющего поддерживать массу на неизменном уровне вне зависимости от скорости, «переплавляя» ее излишки в энергию. Полученная энергия поступает в аккумуляторы и автоматически подпитывает двигатели, как только скорость уменьшается.

Последнее открытие относится непосредственно к самому человеку. Человеческий организм не в состоянии выдерживать перегрузки, связанные с такой огромной скоростью. Но и эту преграду удалось преодолеть с помощью генераторов защитного стазисного поля. Оно охватывает каждый атом на корабле, и реактивная сила воздействует не на сам корабль, а на это поле. В результате экипаж и приборы не испытывают никакой перегрузки. Эти удивительные устройства также создают на корабле искусственное гравитационное поле, по такому же принципу работают гравитационные компенсаторы, которыми снабжен скафандр каждого звездолетчика.

Из компонентов спектра наиболее полезным оказалось так называемое давящее излучение тридцатой октавы низкочастотной полосы, сильно взаимодействующее с разреженной космической пылью. Эти сверхскоростные лучи используют в устройствах телестереосвязи и в особых субспектральных радарах, крайне важных для управления кораблем.

Используя эти открытия при строительстве звездолетов, человечество быстро овладело межзвездным пространством. В скором времени оно достигло альфы Центавра, Сириуса и Альтаира.

На пригодных для жизни планетах образовались новые колонии. Однако на протяжении десяти тысяч лет Земля и Солнечная система по-прежнему оставались управляющим центром всей непрерывно растущей сферы колонизации звезд.

ЭРА МЕЖЗВЕЗДНОГО РАСКОЛА

(12 275-39 000 гг.)

До этого момента серьезных конфликтов не возникало. В некоторых звездных мирах разведчики находили туземные расы, оказывали им помощь и делились знаниями. Однако цивилизаций с развитой наукой не было обнаружено. Впрочем, как и ожидалось. Если бы такая раса существовала, она посетила бы Землю задолго до того, как земляне освоили космос.

Однако в 12 455 году несколько миров в окрестностях Полярной звезды образовали свое независимое королевство, решив, что Земля находится слишком далеко, а потому не может по-настоящему вникнуть в их проблемы.

ЭРА НЕЗАВИСИМЫХ ЗВЕЗДНЫХ МИРОВ

(39 000–120 000 гг.)

К 39 000 году королевства Лиры и Лебедя, а также бароны огромного Скопления Геркулеса объявили о своей независимости. (См. «Звездный охотник».)

Скрывающиеся от закона преступники в конечном счете нашли себе убежище, основав Лигу Темных Миров.

ЭРА ПЕРВЫХ КОРОЛЕВСТВ

(120 000–129 411 гг.)

К 120 000 году образовалось множество звездных королевств. Однако Среднегалактическая империя оставалась самой могущественной среди них, и властители звездных миров сохраняли к ней лояльность. В 62 339 году для удобства управления империей правительство перебралось на планету в системе Канопуса.

ЭРА СРЕДНЕГАЛАКТИЧЕСКОЙ ИМПЕРИИ

(129 411–202 000 гг.)

Империя заняла ведущее положение в 129 411 году, когда в Галактику неожиданно вторглись неведомые и могущественные пришельцы из Магеллановых Облаков. После того как вторжение было отражено, империя непрерывно расширялась, открывая и колонизируя звездные системы в пограничном регионе, названном Внешними Мирами.

ЭРА ЗВЕЗДНЫХ КОРОЛЕЙ

(202 000-?)

К этому времени звездные королевства уже имели давнюю историю и устоявшиеся традиции. Между ними то и дело возникали военные конфликты, но империя неуклонно стремилась объединить государства, чтобы сохранить мир и процветание в Галактике. Хотя они и назывались королевствами, форма правления была, по сути, демократической. Однако растущая мощь Лиги Темных Миров в конце концов поставила под угрозу безопасность самой империи. Так началась Первая галактическая война. (См. «Звездные короли».)

Согласно легендам, после войны наступил золотой век человечества, могущественная империя правила звездными мирами «и все люди были братьями, объединенными общими традициями и верностью Прародине, с которой они происходили». (Не с Земли, а со столичной планеты империи в системе Канопуса.)

Далее приводится информация об эре звездных королей и последовавших за ней тысячелетиях, взятая из повести «Татуированный человек» и никогда прежде не публиковавшаяся.

ЭРА РУХНУВШЕЙ ИМПЕРИИ^[13]

(225 000–275 000? гг.)

Прошло время, и люди утратили чувство общности, приспосабливаясь к природным условиям разных миров. В конце концов между ними накопилось множество различий в физическом облике, языке и культуре. Они забыли, что когда-то были братьями, и начали враждовать с соседями. Разразилась Вторая галактическая война, и великая Золотая империя распалась. Это была эпоха хаоса, люди вернулись в первобытное варварское состояние, звездолеты ржавели на Земле, потому что никто уже не помнил, как ими управлять. Даже сама столица опустела, оставив после себя лишь ностальгические легенды, разбросанные по бесчисленным звездным мирам. Затем межзвездные полеты возобновились, и жители тысяч обитаемых миров Галактики снова получили возможность встречаться. Сохранившие основные черты человеческой расы все еще настороженно относились к тем, кто существенно от них отличался, но постепенно эти различия начали стираться. (См. «Татуированный человек».)

ЗВЕЗДНЫЙ ВОЛК (трилогия)

Книга I. Галактическое оружие

Глава 1

Звезды следили за ним мириадами ледяных зрачков и, казалось, шептали: «Умри, Звездный Волк, умри… Твоя судьба — это вечное бегство, но смерть все равно настигнет тебя!»

Морган Чейн лежал на пилотском кресле. Его мозг окутывала темная вуаль, а виски горели от пульсирующей боли. Чейн сознавал, что корабль уже вышел из подпространства и он должен немедленно начать действовать, если хочет остаться жить.

А если не хочет?

«Ты должен умереть, Звездный Волк!»

В глубине сознания Чейн понимал, что, конечно, не звезды разговаривали с ним, издеваясь и пугая, а какая-то часть его жизнелюбивой и гордой натуры не желала смириться с неизбежной гибелью, пыталась раззадорить его и поднять на ноги. Но ему не хотелось сейчас прислушиваться к своему упрямому внутреннему голосу: куда легче было лежать вот так, в сонном оцепенении.

Легче — но лучше ли? Как рады были бы его недавние друзья с Варги узнать о его смерти — и о том, что он без сопротивления сам засунул голову в петлю. Сам? Нет уж, дудки!..

Одурманенный мозг уцепился за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку, и вскоре Чейн почувствовал пробуждающийся гнев. Нет, он не доставит братьям-варганцам такого удовольствия! Он выкарабкается из этой пропасти, цепляясь за жизнь зубами и когтями, как и положено истинному Звездному Волку, — а затем он будет мстить. И горе тем, кто сейчас безжалостно охотится за ним, травит, как дикого и раненого зверя!

Охватившая Чейна ярость привела его в чувство, он приоткрыл глаза, а затем, рыча от боли, попытался приподняться и сесть. Он чуть не потерял сознание от сильного головокружения, а затем его желудок едва не вывернуло наружу от приступа жуткой тошноты. Придя в себя через несколько минут, Чейн собрался с силами и протянул дрожащую руку к тумблеру на панели управления киберштурманом. Прежде всего нужно было определить, где он находится.

На дисплее замелькали огненные цифры — компьютер молниеносно вычислил координаты космолета. Чейн машинально считывал информацию, но его мозг был еще слишком заторможен, чтобы осмыслить ее. И тогда он поднял глаза вверх и стал всматриваться в тускло светящийся обзорный экран.

Впереди сверкали россыпи разноцветных звезд — дымчато-красные, словно рубины, ослепительно белые, подобно алмазам, зелено-голубые, как бирюза, золотистые, словно янтарь… Звездные скопления прорезывали черные каньоны бархатной пустоты и темные огоньки утонувших светил. Некоторое время Чейн тупо глядел на открывающуюся перед ним фантастическую панораму, а затем мысли его стали постепенно проясняться, и он вспомнил, что, перед тем как эскадрилья Звездных Волков настигла его, он направлялся в сторону туманности Корвус, к огромному пылевому облаку. Там, в вечной темноте, среди поясов астероидов и бесчисленных каменных обломков, его небольшой корабль мог найти убежище. Чейну нужно было время, чтобы оправиться от ран — и скрыться от своры Звездных Волков, которые не успокоятся, пока не найдут его остывший труп.

Собрав в кулак всю свою волю, Чейн положил руки на пульт управления и направил космолет к ближайшему краю пылевого облака.

Мысли его внезапно вновь стали путаться. «Я должен бодрствовать, должен, — шептал он себе, вцепившись в штурвал до боли в пальцах. — Завтра мы совершаем набег на Хейдес…»

Нет, все не то. Варганцы, и он в их числе, разграбили Хейдес несколько месяцев назад. Чейн испугался, не случилось ли чего с его памятью. Собравшись, он попытался восстановить события последних недель…

Вылетев с Варги, их эскадрилья прошла через бурный пылевой поток Сагиттариус, пересекла туманность Совы и внезапно напала на небольшую планету, сытую и благополучную, населенную упитанными коротышками. Аборигены сколотили свои состояния на спекулятивных биржевых сделках в Южном секторе галактики и настолько разнежились, купаясь в роскоши, что не оказали ни малейшего сопротивления. Их богатые города пустели только от одного слуха о приближении кораблей варганцев. Звездные Волки славно поохотились…

Нет, поправил себя Чейн, это было давно, больше года назад. Последний рейд, в котором он участвовал, был нацелен на планету Шандор-5. Варганцам пришлось выдержать серьезный бой с космическим флотом этой могущественной планеты, но Звездные Волки, как всегда, одержали верх. Корабли противника, не сдержав бешеного напора, в конце концов бросились врассыпную и оставили планету на милость победителя. Его товарищ по эскадрилье Ссандер тогда весело расхохотался и хвастливо воскликнул: «Никто не может устоять против нас! Вся галактика трепещет перед грозными Звездными Волками!»

И только теперь Чейн вспомнил ссору во время дележа добычи. Когда он потребовал свою долю, Ссандер с презрением бросил ему в лицо какие-то жалкие гроши и сказал: «Сегодня ты славно дрался, Морган, но ты никого не захотел убивать. Ты — не настоящий варганец, в тебе течет кровь жалких земляшек, и доля твоя будет такой же жалкой!» Они встретились в честной схватке. И он, Чейн, одолел своего могучего противника. У варганцев существовал свой кодекс чести, и никто не мог осудить Чейна за убийство во время дуэли, но командирами двух кораблей эскадрильи были родные братья Ссандера. И ему, Чейну, пришлось тайно бежать в тот же день, спасаясь от мести разъяренных товарищей. Бывших товарищей…

Чейн отвлекся от воспоминаний. Сейчас он сидел за пультом управления космолета, несущегося к пылевому облаку. Он разглядел свое отражение на экране дисплея: загорелое лицо покрыто испариной, щеки и подбородок обросли щетиной, глаза дикие, как у загнанного зверя…

Нужно взять себя в руки. Если темная пелена вновь опустится на его мозг и он потеряет сознание, то тогда его уже ничто не спасет…

Сосредоточившись, он вновь взялся за штурвал и нацелил корабль в сторону мощного пылевого течения. Миновав вскоре одинокое созвездие, в котором светила выстроились в цепочку, словно часовые, он услышал шуршание пыли об обшивку космолета. Киберштурман помог выбрать наиболее безопасную траекторию и держаться края потока. Здесь корабль сталкивался с частичками пыли размером в несколько атомов. На высокой скорости соударения с большими по размеру пылинками грозили ему катастрофой.

Чейн с огромным трудом вылез из-за пульта управления и надел скафандр и шлем. Это потребовало невероятных усилий, и он, стиснув зубы, едва удержался от стона. Боль в многочисленных ранах была куда большей, чем Морган ожидал, но уже не оставалось времени обращать на нее внимания. Все, что он сумел сделать, пока в который раз не отключился, — это положить на сильно кровоточащие раны заживляющий пластырь.

Космолет, управляемый киберштурманом, продолжало нести космическое течение, и вскоре он вошел в плотное пылевое облако. Каждое мгновение здесь могло погубить Чейна, но могло и спасти, если преследующая его эскадрилья не рискнет нырнуть за ним вслед в этот угольный мешок.

Обзорный экран потемнел и покрылся серыми пятнами. Внешне он выглядел словно обычный иллюминатор, но на самом деле представлял собой солидных размеров дисплей, изображение на котором строилось с помощью бортового компьютера. Информация в него поступала от нескольких внешних радаров, излучающих П-лучи, скорость которых во много раз превышала скорость света. Устройство было незаменимо во время дальних галактических перелетов, и особенно во время входа в подпространство — но сейчас, в густой пыли, оно имело слишком малый радиус действия.

Вскоре Чейн разглядел на экране тусклые огоньки звезд, затонувших в огромном пылевом облаке, словно медные монетки в бассейне. Кое-где были видны и черные пятна — это были мертвые, погасшие солнца, ужас всех звездолетчиков. Чейн слегка изменил курс корабля, стараясь пройти как можно дальше от них.

Полет был монотонным и скучным, и через некоторое время Чейн невольно задремал. Ему вновь вспомнились славные денечки, когда он в составе эскадрильи Звездных Волков обрушивался на большие и малые миры, выныривая из подпространства чуть ли не в стратосфере. Ошарашенные обыватели, как правило, не успевали ничего предпринять для своей защиты, и эфир заполняли вопли на десятках языков: «Берегитесь, идут Звездные Волки!» Короткая схватка — и планета сдавалась на милость победителей, безжалостно убивающих всех, кто пытался сопротивляться. Через два-три дня трюмы кораблей уже ломились от богатой добычи, и варганцы, хохоча во все горло, отправлялись в обратный путь. Хорошие были денечки, веселые… Неужели для него, Чейна, они уже позади?

Он вдруг ощутил приступ гнева. Все варганцы теперь отвернулись от него, преследуют словно зверя — и за что? Почему Ссандер назвал его чужаком? Разве он не столь же силен и ловок, как они, разве он не выходил победителем из сотен схваток? Да, он не любил убивать, никогда не делал этого без крайней нужды, но, несмотря на его молодость, слава о Чейне уже гремела по всей Варге, а добыча Моргана была всегда одной из самых богатых! Теперь он должен скрываться, преследуемый недавними друзьями…

Чейн взглянул на экран и понял, что почти достиг цели. Далеко впереди мигал багровый глаз красного карлика, следивший за приближающимся кораблем. Чейн знал о небольшой планете, одиноко вращающейся вокруг умирающей звезды. Здесь он мог найти безопасное убежище — никто из Звездных Волков и не подозревал о существовании этого затерянного мира.

Он был в двух шагах от спасения.

Глава 2

Удача, казалось, смеялась над Чейном. Почти поверив в спасение, он вдруг заметил на экране искру приближающегося звездолета, который шел вдоль края пылевого облака так близко, что лучи локатора смогли обнаружить его даже в этой мути.

Теперь Чейна могло спасти только чудо. Если чужой космолет был одним из охотников с Варги, то вскоре сюда слетится вся эскадрилья, и у него не останется ни единого шанса выжить. Если же это корабль из иной звездной системы, то он, обнаружив на экране локатора типично варганские обводы корабля Чейна, не успокоится, пока не прикончит своего смертельного врага — Звездного Волка, даже если для этого придется созвать на помощь звездный флот всей галактики.

До планеты около красного карлика было так близко — и так бесконечно далеко…

Чейну пришлось свернуть со своего маршрута и войти в плотные пылевые потоки. Корабль задрожал, его фюзеляж стал опасно разогреваться. Вскоре вышли из строя локаторы и экран погас. Чейна это не очень огорчило — был небольшой шанс, что и чужак потеряет его корабль в таком густом потоке пыли. Он выключил бесполезный теперь двигатель и с проклятием откинулся на спинку кресла. Теперь ему оставалось лишь одно — ждать.

Передышка, увы, оказалась короткой.

Через несколько минут Чейн с тревогой заметил, что приборы контроля один за другим выходят из строя. Он включил аварийные датчики и вздрогнул. Оказалось, крупные частицы все-таки пробили обшивку и повредили двигатели и конвертор — ядерную силовую установку.

Корабль погиб. Теперь ничто не могло спасти и Чейна, он не мог даже послать сигнал SOS.

Моргану вновь показалось, что он слышит насмешливый шепот звезд:

«Попробуй уйти, Звездный Волк!»

Впервые за свою недолгую жизнь Чейн пал духом. Все в этом жестоком мире было против него — может быть, пора перестать сопротивляться? Даже если каким-то чудом сейчас ему и удастся избежать гибели, то что ждет его впереди? Родная планета прокляла его, для всех остальных миров в галактике он — Звездный Волк, злейший из врагов, подлежащий немедленному уничтожению без суда и следствия…

Чейн грустно усмехнулся. Кто мог подумать, что придется кончать свой жизненный путь вот таким образом. Он всегда мечтал погибнуть в зените славы с оружием в руках во время очередного рейда. Так погибает большинство варганцев, и такой смерти можно только позавидовать. А сейчас его ожидала совсем иная, медленная и мучительная, смерть от удушья — ведь регенераторы кислорода тоже вышли из строя.

Чейн вздрогнул и с усмешкой покачал головой. Нет, такой конец не по нему — можно найти путь умереть и поэффектнее.

Как ни крути, а спасения можно было ожидать только от чужого корабля. Даже если Чейну и удастся каким-то образом восстановить передатчик, то помощи он не дождется — и Звездные Волки, и астронавты из других миров попросту уничтожат его. Но… но если помощь придет в тот момент, когда его корабля здесь не будет? Тогда Чейн может попытаться выдать себя за землянина — ведь его родители были миссионерами с Земли, хотя он, Чейн, вырос на Варге и никогда не видел прародительницы человечества…

Звездный Волк задумчиво взглянул на приборную панель. Датчики подтверждали: двигательная установка вышла из строя, но реактор был еще разогрет. Если с помощью аварийных гидроусилителей выдвинуть из него графитовые стержни, то… Конечно, шансов у него крайне мало, и он не поставил бы и гроша за свою жизнь, но действовать все-таки лучше, чем сидеть и безропотно ждать смерти. Ему предстояла игра с судьбой, и свой ход он должен сделать первым.

Вооружившись инструментами, Чейн стал безжалостно снимать с панели управления один прибор за другим. Когда материала оказалось достаточно, попытался соорудить кустарный взрыватель. Работа была крайне сложной, учитывая то, что ему пришлось работать при тусклом аварийном освещении, но минут через пятнадцать Чейн с ней справился. Устройство, подсоединенное к гидроприводам графитовых стержней, должно было дать ему те несколько минут, за которые Чейну удастся удалиться от корабля на возможно большее расстояние. Теперь осталось установить его в реакторе, и…

Но это оказалось самым сложным. Работать пришлось в тесном коридорчике, где и развернуться было негде, тем более в неуклюжем скафандре. Раны в боку вновь открылись, и Чейну показалось, что его тело терзает стервятник. Слезы боли навернулись на глаза, и он застонал, теряя сознание.

«Ну что ж, плачь, — сказал он мысленно себе, — кричи от боли! Как были бы рады узнать братья Ссандера, что Морган Чейн, умирая, кричал и плакал!»

Злость вновь помогла ему, и туман в глазах понемногу рассеялся. Чейн продолжал работать, еле шевеля бесчувственными пальцами, и наконец установил взрыватель так, как следует.

Затем он с трудом побрел к кессону и, распахнув аварийный шкаф, достал оттуда четыре портативных двигателя. Открыв из последних сил люк, он буквально вывалился в открытый космос. Включив их, Чейн помчался от корабля прочь, словно ракета.

Вдруг он начал вращаться вокруг своей оси — и тусклые огоньки звезд хороводом закружились вокруг него. У него не было времени стабилизировать свое положение: сейчас важнее как можно дальше улететь от корабля, прежде чем сработает взрыватель в реакторе. Чейн пересохшими губами отсчитывал секунды, ожидая взрыва.

Внезапно звезды погасли на мгновение, и перед глазами Моргана вспыхнула, казалось, новая звезда. На некоторое время он ослеп. А когда пришел в себя, то первой мыслью было: «Я жив! Слава богу, я все-таки остался жив!» И только затем вспомнил, что теперь он один на один с бескрайним космосом, и запаса кислорода хватит часа на два, не больше.

Чейн выключил двигатели и стал дрейфовать в области пыли, тревожно размышляя, велики ли его шансы спастись. Экипаж звездолета не мог не увидеть яркую вспышку в облаке — но что они предпримут? Станут ли рисковать, входя в плотное пылевое облако? Если это варганцы, то, конечно, они сделают это — и тогда его, Чейна, уже ничто не спасет. Но был шанс, что это люди или гуманоиды с других планет галактики…

Никогда в жизни он не был так одинок, как в эти страшные часы. Его родители, миссионеры с Земли, погибли от повышенной гравитации Варги, когда Чейну было всего три года. Его семьей стали Звездные Волки, но сейчас и они превратились в его смертельных врагов. Любой житель галактики мог убить его на месте, как пирата, поставленного вне закона… У него нет ни родного дома, ни даже космолета… Только скафандр, а вокруг — враждебная всему живому Вселенная…

Шло время, и Чейна все сильнее охватывало отчаяние. Шансы его таяли с каждым мгновением, а величественные звезды, в распоряжении которых была вечность, не торопились увидеть мучительную гибель человека.

Ему казалось, что он сделал не менее десяти миллионов оборотов вокруг своей оси, когда заметил, как одно из тусклых солнц внезапно мигнуло. Чейн встрепенулся и долго вглядывался в желтое размытое пятно, но оно продолжало ровно и безмятежно светиться, как и миллионы лет назад. Быть может, зрение обмануло его? Чего же еще ждать, когда жизнь с каждой минутой уходит от тебя? И Чейн решился сделать последнюю ставку в игре со смертью, включил двигатели и помчался по направлению к желтой звезде.

Через несколько минут он с радостью убедился, что чутье не подвело его. Соседняя бело-голубая звезда также мигнула, словно какое-то непрозрачное тело на секунду заслонило ее. Чейн до рези в глазах всматривался в черный бархат космоса, но ничего больше не мог разглядеть. Раны на боку вновь начали кровоточить, воздух стал тяжелым, насыщенным углекислотой, и Чейн понял, что еще немного — и он умрет.

Но помощь была уже близка. Он разглядел среди бледных россыпей звезд темное пятно, постепенно увеличивающееся в размерах и обретающее черты корабля. Это был, к счастью, не варганский охотник — пиратские корабли были небольшими, вытянутыми как иглы. Этот же звездолет относился к классу грузовиков и имел на носу овальные выступы, что было характерно для флота старой Земли.

Чейн попробовал лихорадочно придумать более или менее правдоподобную «легенду», которая уберегла бы его в будущем от подозрений, но мысли путались. Темная масса медленно двигалась ему навстречу, и он начал включать и выключать двигатели, пытаясь привлечь к себе внимание. Еще через несколько томительных минут звездолет, словно гигантский кит, навис над ним и хищно открыл один из люков в носовой части. Чейн сделал последнее усилие и поплыл к нему, задыхаясь от нехватки кислорода. Вскоре темнота поглотила его, и он потерял сознание.

Чейн очнулся, чувствуя себя удивительно хорошо. Он обнаружил, что лежит на корабельной койке в небольшой полутемной каюте. С металлического потолка свисала тусклая лампа, заметно дрожа, как и все вокруг, от назойливой вибрации.

«Звездолет вышел на маршевый режим», — подумал Чейн и тут заметил сидящего на соседней койке человека.

Сидящий был намного старше Чейна. Его лицо, фигура и руки казались высеченными из камня неумелым скульптором. Короткие волосы были посеребрены сединой, на вытянутом, лошадином лице светились умные, насмешливые глаза.

— Вам повезло, ваши раны оказались неопасными, — сказал он густым, хрипловатым голосом. — Они уже почти зажили.

— Я вижу, — ответил Чейн, пытливо глядя на собеседника. — Спасибо, что пришли мне на помощь.

— Не за что, это был наш долг. Скажите, какого дьявола вы, землянин, делали в этом дурацком облаке — один-одинешенек, да еще с распоротым боком? — с любопытством спросил незнакомец. — Кстати, давайте познакомимся. Меня зовут Джон Дилулло, я капитан этого корабля.

Чейн тем временем заметил стуннер, висящий на поясе, и обратил внимание на коричневый комбинезон Дилулло. Где-то он уже видел подобную форму…

— Вы наемник, верно? — спросил он. Дилулло кивнул.

— Вы не ответили на мой вопрос, — заметил он.

Мозг Чейна лихорадочно заработал. Он должен быть предельно осторожен. Наемники были известны в галактике как весьма крутые парни. Большую часть из них составляли земляне, и тому были веские причины.

В давние времена Земля была пионером межзвездных перелетов и первооткрывательницей галактики. Несмотря на славное прошлое, она оставалась весьма небогатой планетой. Дело было в том, что все остальные миры Солнечной системы были непригодны для жизни, и только немногие из них имели залежи полезных ископаемых. В области космонавтики Земля намного опередила другие планеты, населенные гуманоидами, а позднее — и переселенцами из Солнечной системы, но ресурсы ее быстро исчерпались, и альма-матер человечества вскоре оказалась бедной родственницей обитаемых миров Галактики.

Главным видом экспорта для Земли стали… люди — искусные астронавты, инженеры, техники и воины славились по всей Вселенной. Позднее земляне стали и монополистами в области межзвездной торговли, безжалостно вытеснив с рынка своих менее удачливых конкурентов. Мало кто осмеливался встать у них на пути — кроме, разумеется, Звездных Волков.

— Меня зовут Морган Чейн, — после некоторого раздумья ответил он. — Я работаю исследователем в лаборатории метеорных потоков на Альто-2. Мне чертовски не повезло — я изучал группу редких астероидов и забрался слишком глубоко в это дурацкое пылевое облако. Один из обломков пробил обшивку корабля, и его осколки повредили двигатель, да и мой собственный бок тоже. Я понял, что реактор может вот-вот взорваться… надел скафандр и выбросился через кессон с портативными двигателями в руках. Остальное вы знаете…

Помолчав, он с жаром добавил:

— До сих пор не могу поверить своей удаче! Если бы вы не оказались рядом и не увидели случайно вспышку в облаке…

Дилулло кивнул, не сводя с него изучающих глаз.

— Что ж, мне все ясно. Осталось выяснить одну небольшую деталь…

Внезапно он вскочил и выхватил из-за пояса стуннер.

Чейн, словно змея, выскользнул из койки. Одним прыжком он настиг Дилулло и прежде, чем тот успел выстрелить, выхватил оружие из рук землянина и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Капитан рухнул на палубу и застонал.

Чейн навел на него вороненый ствол стуннера.

— Не очень-то вы гостеприимны, — насмешливо сказал он. — Что может мне помешать угостить вас парочкой парализующих зарядов?

Дилулло вытер ладонью кровоточащие губы.

— Ничего, если не считать того, что стуннер не стреляет. Чейн недоверчиво нахмурился, но вскоре его пальцы нащупали глубокий паз в рукоятке. Магазина с патронами не было!

Дилулло тем временем поднялся с удивительной для его массивной фигуры ловкостью.

— Это было всего лишь маленькое испытание, — объяснил он, с ухмылкой разглядывая растерянное лицо Чейна. — Пока ты, сынок, спал как сурок, я занимался исследованиями — но не метеоритных потоков, а твоей мускулатуры. А затем я просто сопоставил некоторые факты. Во-первых, я направляюсь к туманности Корвус, и уже три дня только и слышу по рации вопли перепуганных соседних планет о появлении эскадрильи варганцев. Во-вторых, такие железные мускулы, как у тебя, Чейн, невозможно накачать гирями, это дело повышенной гравитации. В-третьих, форма твоей головы говорит о том, что ты землянин, и никто другой.

И тогда я вспомнил истории о некоем землянине, совершающем набеги вместе с варганцами и ставшем одним из Звездных Волков. Никто, мол, не может сравниться с ним в силе и хитрости, но он никогда не убивает без необходимости в отличие от своих свирепых собратьев. Я не верил этой легенде — да и никто ей всерьез не верит. Каждый знает, что при чудовищной гравитации Варги ни один землянин не может прожить и месяца. Но, похоже, ты сумел это сделать, мой дорогой охотник за метеоритами.

Чейн ничего не ответил. Его хищный взгляд скользил от фигуры Дилулло к закрытой двери и обратно.

— Э-э, сынок, да ты и впрямь похож сейчас на волка в клетке! Дай мне слово, что не сделаешь то, что сейчас задумал.

Чейн взглянул в его насмешливые и одновременно холодные глаза и, поколебавшись, сказал:

— Хорошо, пусть будет по-вашему. И что дальше?

— А дальше мы поговорим начистоту, — сказал Дилулло и вновь уселся на койку, которая жалобно заскрипела под тяжестью его тела. — Я чертовски любопытен. Времени у нас предостаточно, а умереть героической смертью ты всегда успеешь.

Капитан выжидательно взглянул на Чейна. Тот, поколебавшись, протянул ему бесполезное оружие и тоже присел, задумавшись.

— Говори только правду, — холодно предупредил его Дилулло. — Я не из тех, кого можно водить за нос.

— Правду?.. Неужто вы, землянин, поверите Звездному Волку? Ну хорошо… Я родился на Варге. Мои родители были миссионерами с Земли, пытались наставить звездных пиратов на путь истинный. Они специально подгадали так, чтобы их сын родился в условиях страшной варганской гравитации — с расчетом, что я сумею адаптироваться к этим тяжелым условиям и со временем стану главой варганской церкви. Они умерли через несколько месяцев в страшных мучениях, и я едва не отправился вслед за ними. Но варганским женщинам не чужда жалость, и они выходили меня. Я вырос вместе с детьми Звездных Волков, сумел стать одним из них, хотя это и далось мне невероятно трудно.

Он не смог скрыть гордости в своем голосе. Дилулло пытливо смотрел на него и молчал.

— Я молод, но за десять лет постоянных набегов прожил, кажется, несколько жизней. Навидался всякого — и крови, и слез, и страданий. Со временем я почти забыл, что во мне течет кровь землянина, но недавно мне об этом напомнили. Произошло это во время нашего рейда на Шандор-5. Мой товарищ по эскадрилье Ссандер давно уже поглядывал на меня косо, придирался по мелочам. То ли он ревновал к моей славе, то ли чуял во мне чужака, не знаю уж точно. Во время дележа добычи он оскорбил меня, и я его прикончил в честной схватке. Все бы обошлось, но в нашем отряде были братья Ссандера. Они сумели настроить против меня остальных варганцев, и я едва унес ноги. А затем мне попалось по пути это чертово облако пыли, и я увидел на экране радара корабль. Остальное вам известно…

Он добавил после некоторого раздумья:

— Я не могу вернуться на Варгу. «Чертов земляшка!» — назвал меня Ссандер. Меня, варганца во всем, исключая кровь в жилах! И теперь Волки не успокоятся, пока не прикончат меня.

Дилулло сказал презрительно:

— Вот что тебя волнует — собственная шкура! Ты грабил и убивал, и тебя терзают не угрызения совести, а лишь то, что твои бывшие дружки при встрече перережут тебе горло. Клянусь небом, Ссандер ошибся: ты истинный Звездный Волк!

Чейн промолчал — да и что он мог ответить? После паузы Дилулло продолжил уже более спокойным, деловым тоном:

— Ладно, хватит об этом. На Земле есть такая пословица: горбатого могила исправит — так вот, это сказано о тебе, Чейн. Но… но сейчас твои качества могут мне пригодиться. Видишь ли, мы направляемся на планету Кхарал. Нас наняло его правительство для довольно сложной и опасной работы. Ты можешь нам помочь, если захочешь, конечно.

Чейн усмехнулся:

— Недурно вы меня обрабатываете.

— А ты подумай как следует, сынок, — посоветовал ему Дилулло. — И учти вот что — мои ребята мигом разорвут тебя на куски, если я им только намекну, кто ты на самом деле.

— Хм… это убедительный аргумент. А если я соглашусь — что вы скажете тогда?

Дилулло недобро ухмыльнулся:

— Уж что-нибудь придумаю — если ты будешь держаться скромно, как и подобает охотнику за метеоритами. Но учти — не только варганцы могут быть безжалостными. Ты будешь слушаться меня, как отца родного, иначе… Кроме того, деваться тебе все равно некуда.

— Это верно, — помрачнев, ответил Чейн. Помолчав, он неожиданно спросил:

— Почему вы считаете, что можете мне доверять? Дилулло даже подскочил от возмущения.

— Доверять Звездному Волку? Ты считаешь меня кретином, сынок. Я доверяю только петле, которую набросил тебе на шею. Учти, если ты меня подведешь, то я покрывать тебя не буду.

— Ладно, хватит угроз, — недовольно сказал Чейн. — Лучше объясните, что за работа мне предстоит.

— Об этом ты узнаешь чуть позже, — сказал Дилулло и поднялся с койки. — Могу повторить только то, что дело это очень рискованное. Иначе я с тобой и связываться бы не стал — хоть ты и землянин по крови. Я, знаешь ли, не очень-то сентиментален.

Чейн усмехнулся:

— Что ж, теперь мы, кажется, поняли друг друга.

Глава 3

Ночное небо Кхарала было обсыпано серебряным серпантином звезд, а в его центре сияла гигантская спираль — туманность Корвус, обрамленная ожерельем крупных алмазных солнц.

Чейн стоял в тени, отбрасываемой космолетом, и смотрел через пустынное поле космопорта на огни далекого города. Мягкий ветер доносил до него резкий пряный запах цветущих кустарников, растущих вокруг космодрома, приглушенный женский смех и далекое пение флейты.

Час назад Дилулло и еще один наемник сели в присланный за ними автомобиль и отправились в столицу Кхарала под покровом темноты. «Оставайся на корабле, сынок, — предупредил его перед отъездом капитан. — Пока ты мне не нужен, так что спокойно отдыхай и набирайся сил — они тебе скоро понадобятся. Со мной поедет только мой заместитель Боллард. Нам надо потолковать с нанявшими нас людьми».

Чейн усмехнулся, вспомнив эти слова. Неужто Дилулло думает, что он, Звездный Волк, впервые оказавшись на новой незнакомой планете, проведет ночь за дурацкой игрой в карты вместе с остальными наемниками? Кто и что может удержать его?

Он неторопливо зашагал к городу, освещенному трепетным звездным сиянием. Космопорт был тихим и пустынным, вокруг ни души. На посадочных площадках стояли два потрепанных межзвездных транспорта и несколько военных крейсеров. От одного из них отъехал приземистый автомобиль и с визгом промчался мимо Чейна в сторону города, даже не подумав остановиться и подвезти его. «Спешат на какую-нибудь веселую вечеринку», — подумал Чейн.

Он вспомнил рассказы Дилулло о Кхарале. Эта планета славилась своими полезными ископаемыми, и большая часть ее плоской поверхности была изрыта бесчисленными шахтами. Однако горняцких поселков рядом почти не было — кхаральцы предпочитали жить в городах, наслаждаясь там всеми радостями жизни.

Чейн почувствовал, как его сердце начало усиленно биться от возбуждения. Да, он бывал на множествах миров, но всегда лишь во время набегов, как член стаи Звездных Волков, несущих смерть и опустошение. Сейчас он впервые один — и кто мог усомниться в том, что Морган Чейн простой землянин?

Кхарал был по размерам намного меньше Варги, и Чейн, выросший в условиях чудовищной гравитации, чувствовал себя поначалу не очень уверенно, его походка напоминала движения пьяницы. Но, прошагав километров пять, разделяющих космопорт и столицу, он сумел полностью адаптироваться к новым условиям. Не доходя до города, он остановился в изумлении.

Столица Кхарала представляла собой монолит, высеченный некогда из гигантского скального массива. Высоко в небо поднимались ряд за рядом изящные галереи, залитые пурпурным светом террасы и бесчисленные овальные окна. С вершины города-горы вниз спускались массивные водосточные трубы, украшенные на каждом уровне каменными идолами. Город, словно улей, кипел жизнью, воздух буквально дрожал от голосов тысяч людей, смеха женщин, пения флейт.

Чейн вошел через огромные арочные ворота. Массивные многометровые створки могли выдержать любую осаду, но сейчас они были гостеприимно распахнуты настежь. Долгие годы набросили на них вуаль ржавчины, так что сейчас можно было лишь смутно различить вычеканенные рельефные изображения королей, воинов, танцоров, фантастических зверей…

Он поднялся по широкой лестнице на первый уровень, игнорируя многочисленные лифты и эскалаторы. И сразу же его закружил бурлящий людской поток, увлекая на одну из городских площадей. Чейн затерялся в толпе из сотен кхаральцев. То там, то здесь ему встречались группы аборигенов-гуманоидов, ведущих на продажу низкорослых животных самых гротесковых видов. Здесь же, на площади, раскинулся богатый базар. Сотни торговцев визгливыми голосами зазывали покупателей, воздух был насыщен возбуждающими запахами из многочисленных ларьков и закусочных, и над всем царила уже знакомая Чейну заунывная мелодия далекой флейты.

Кхаральцы были очень высокими, не менее шести футов роста, людьми, с бледно-голубой кожей и стройными изящными фигурами. Чейн сразу же обратил внимание на то, что они поглядывают на него с явным презрением. Ярко разряженные и несколько развязные женщины с усмешкой отворачивались от него, а мужчины обменивались ядовитыми замечаниями на его счет и покатывались от хохота. За ним сразу же увязался какой-то молокосос, смешно передразнивая его неуклюжую походку и строя уморительные рожи. Он всем своим горделивым видом показывал, что на целый дюйм выше чужака, чем вызвал еще большее оживление в толпе. Вскоре за Чейном следовала уже целая свита мальчишек, издеваясь над ним от всей души под одобрительный смех взрослых.

Не обращая на них внимания, Чейн не без труда пересек площадь и стал подниматься по широкой лестнице с одного уровня на другой. Через некоторое время ребятня утомилась и отстала от него. Тогда Чейн стал не спеша бродить по бесчисленным галереям. «А этот город — опасное место для набегов! — подумал он. — В лабиринтах улиц, площадей, лестниц и переходов можно запросто угодить в ловушку!» Тут он вспомнил, что больше не Звездный Волк и с грабительскими набегами покончено навсегда…

С горя он остановился у ближайшего ларька и купил бокал едкого, словно кислота, вина. Кхаралец, обслуживающий его, подождал с недовольной миной, когда он кончит пить, а затем демонстративно вымыл бокал щеткой. Это было уже не насмешкой молокососов, это было прямое оскорбление, и Чейну стоило больших трудов проглотить обиду и отойти в сторону с безразличным видом.

Он вспомнил, что ему рассказывал о кхаральцах Дилулло. В строгом смысле этого слова они не были людьми, а лишь одной из множества населяющих галактику человекоподобных рас. Это некогда стало большим сюрпризом для первых землян, вышедших в большой космос. Оказалось, что на многих планетах эволюция шла приблизительно одинаковым путем. И все же различия были заметны, особенно в обычаях, культуре и этических принципах. «Кхаральцы считают людей с других планет едва ли не полуживотными, — говорил Дилулло. — Это заносчивый и довольно примитивный народец, который к тому же терпеть не может чужеземцев. Будьте осторожны с ними».

Чейн пытался последовать этому совету. Он старательно игнорировал насмешливые взгляды горожан и их унизительные реплики, зачастую специально произносимые на галакто. Он выпил еще бокал вина, провожая взглядом местных красавиц, а затем вновь пошел наверх, исследуя с неослабеваемым любопытством один уровень за другим. Во время пиратских набегов у него никогда не оставалось времени для подобных прогулок, и потому Чейн с особым удовольствием заходил во все встречающиеся ему кабачки, глазел на инопланетные диковинки в антикварных лавках, торговался из-за безделушек с продавцами на базарах.

Наконец он вышел на широкую галерею, где между разных колонн толпилась группа кхаральцев, покатывающихся от хохота. Время от времени в толпе раздавались странные шипящие звуки, вызывавшие большое веселье. Заинтересовавшись, Чейн протолкался через плотные ряды кхаральцев и стал свидетелем странной сцены.

В центре небольшого круга стояло несколько мохнатых аборигенов. Двое из них держали в руках кожаные ремни с петлями на конце. Петли плотно охватывали лапы находящейся между ними крылатой рептилии. Бедное чешуйчатое животное металось из стороны в сторону, клацая зубастой пастью, но ремни не давали ему сдвинуться с места. Брызгая слюной, рептилия пыталась укусить толпившихся вокруг нее людей,вызывая этим лишь новые взрывы хохота. Чейну же эта забава показалась чересчур детской и примитивной, и он с маской отвращения на лице стал выбираться из толпы.

Внезапно в воздухе что-то засвистело, и Чейн почувствовал, как его руки захлестнули ременные петли. Он стремительно обернулся и увидел двух смеющихся кхаральцев — это они выхватили ремни у гуманоидов и набросили их на чужака. Чейн оказался в положении бедного затравленного зверя, и это вызвало в толпе громкие вопли одобрения.

Он попытался изобразить улыбку на своем одеревеневшем лице. Вокруг него образовался круг из смеющихся бело-голубых кхаральцев.

— Я понимаю шутки, — громко сказал Чейн на галакто. — Для вас землянин — это лишь странный зверь. Ну хватит, посмеялись и ладно, дайте мне уйти.

Но никто и не собирался освобождать его. Ремень, захлестнувший его левую руку, внезапно с силой дернули, причинив острую боль. Чейн с трудом удержал равновесие, но в этот момент ремень на правой руке так натянулся, что он пошатнулся и едва не упал.

Последовал новый взрыв смеха, заглушивший вездесущие звуки далекой флейты. Чейн оказался в центре внимания толпы, крылатый зверь был всеми забыт.

— Ну что ж, посмейтесь, — сказал Чейн сквозь зубы. — Не думаю, что я доставлю вам много удовольствия.

Он уже не старался сдерживать свой гнев и казаться невозмутимым — что бы сейчас ни произошло, ему вряд ли будет хуже.

Внезапно один из гуманоидов прыгнул к Чейну, указывая на него и на крылатого зверя рукой — видимо, он предлагал какую-то новую шутку. Толпа отозвалась злорадным смехом и аплодисментами.

Чейн взглянул на рослого кхаральца, держащего ремень, захлестнувший ему правую руку, и мягко спросил:

— Так вы разрешите мне уйти?

Ответом ему был мощный рывок ремня. Кхаралец смотрел на него со злобной улыбкой.

Тогда Чейн прыгнул к нему, используя всю мощь своих варганских мускулов. Второй кхаралец, не выдержав, рухнул на пол. Одним движением Чейн заломил руку за спину ошеломленному горожанину и резко дернул ее вверх. С хрустящим звуком кость выскочила из сустава. Кхаралец завопил от ужаса и отшатнулся от Чейна.

Толпа замерла. Горожане явно не ожидали, что славная потеха сорвется и жалкая дворняжка на поверку окажется тигром.

Воспользовавшись общей растерянностью, Чейн вырвался из кольца людей и бросился бежать по галерее по направлению к ближайшей лестнице. Через мгновение позади раздался вопль бешенства и топот, но Чейн уже мчался вверх, перепрыгивая через три ступеньки. Во время бега он не мог сдержать довольной улыбки — не скоро его забудет задира-кхаралец, верзила с цыплячьими мускулами!

Через минуту Чейн оказался посреди шумного базара. Проскользнув мимо многочисленных палаток, он заметил за ближайшей, увешанной гирляндами бронзовых змееруких идолов, узкую лестницу, ведущую куда-то вниз. Провожаемый возмущенными криками, он помчался к ней во всю прыть.

Спуск вниз по этой, явно вспомогательной, лестнице не сулил ему ничего хорошего — он мог выйти из города-горы только по широкому центральному выходу. Но Чейн не особенно тревожился, он бывал и в худших положениях.

Он долго спускался по лабиринтам лестниц, не раз встречая патрули охранников и каждый раз ухитряясь проскользнуть у них под носом. Наконец Морган очутился в большом зале, высеченном в недрах скалы. Чейн выяснил, что стоит как бы в амфитеатре, а в партере сидят несколько пышно одетых кхаральцев. На «сцене» же танцевали три почти обнаженные девушки под то же заунывное пение флейты. Они изящно и ловко кружились среди сияющих шестидюймовых клинков, торчащих, словно клыки, из пола и расположенных в дюймах пятнадцати друг от друга. Босые ступни двигались в опасной близости от них. Девушки беззаботно смеялись, совершая головокружительные кульбиты и играя со смертью.

Некоторое время Чейн, словно завороженный, наблюдал за ними, восхищаясь их ловкостью и отвагой. На время он забыл о преследователях, но вскоре на лестнице послышался топот множества ног. Чейн с усмешкой обернулся, готовясь разбросать толпу голыми руками, — но вместо этого увидел перед собой офицера со стуннером в руках. Прежде чем Чейн успел пошевелиться, офицер выстрелил.

Глава 4

Дилулло сидел в большом, укутанном мглой зале с высоким сводчатым потолком и чувствовал, как постепенно закипает от злости. Вот уже несколько часов он ждал аудиенции у правителей Кхарала, но до сих пор он не видел никого, за исключением государственного секретаря Одения. Он-то и нанял корабль землян неделю назад на Ачернаре, а сегодня ночью привез его с Боллардом в город из космопорта.

— Потерпите немного, — в который уже раз сказал ему Одений, обворожительно улыбаясь. — Очень скоро лорды Кхарала удостоят вас своим вниманием.

— Вы говорили это два часа назад, — ворчливо заметил Дилулло.

Он чувствовал себя чертовски неуютно. Кресло, в котором он сейчас сидел, предназначалось для очень высокорослых людей, и потому его ноги свисали вниз, не достигая пола, словно он был ребенком. Капитан не сомневался: его специально заставляют ждать, чтобы он стал посговорчивее. Но что он мог поделать? Оставалось только сидеть с безмятежным видом и делать вид, что все в порядке вещей. Однако сидевший рядом с ним толстяк Боллард и не думал скрывать своего раздражения — его лунообразное пухлое лицо побагровело, крепкие руки терзали подлокотники.

Красноватый свет ламп неприятно резал глаза, но большая часть многоугольного зала оставалась в тени. Через открытое окно врывался прохладный ночной воздух, шум далеких голосов и раздражающие звуки флейты — похоже, в городе-горе не признавали других музыкальных инструментов.

Неожиданно Дилулло ощутил отвращение к этому чужому миру. За свою долгую карьеру он побывал на сотнях планет, но нигде не чувствовал себя так отвратительно. «Какого черта он торчит здесь? Хотя… хотя на Кхарале пахнет большими деньгами, а это — лучший из ароматов для любого наемника».

Наконец-то лорды Кхарала соизволили появиться. В зал чинно, явно соблюдая субординацию, вошли шестеро роскошно одетых сановников весьма преклонного возраста, за исключением одного. С церемонным видом они расселись в резных креслах вокруг овального стола из темного дерева и только затем обратили свое высокое внимание на гостей.

Дилулло ничуть не смутили их высокомерные взгляды. Он имел дело с сановниками различных планет и знал, что нужно с самого начала поставить себя на равных.

Нарушая все мыслимые этикеты, он заговорил первым на отличном галакто:

— Приветствую вас, достопочтенные лорды Кхарала. Вы просили нас, землян, посетить вашу планету, и мы прибыли в назначенный срок.

Правители Кхарала недовольно переглянулись, а самый молодой из них, по виду сверстник Дилулло, покраснел от негодования и резко ответил:

— Мы никого и ни о чем не просим, землянин.

— Вот как? — делано удивился капитан и, кивнув в сторону растерявшегося Одения, сказал:

— Но этот человек несколько недель назад пришел ко мне в гостиницу на Ачернаре и представился как государственный секретарь Кхарала. Он рассказал, будто ваш мир имеет давнего врага в лице соседней планеты Вхоллы, находящейся на периферии вашей звездной системы. Между вами, мол, существует давнее соперничество, но в последнее время Вхолла приобрела некое мощное оружие, которое вы хотели бы уничтожить. Одений заверил меня, что за такую работу мы получим весьма приличное вознаграждение.

Лорды с кислым видом выслушали его. После некоторой паузы старейший из них тихо ответил:

— Ты прав, землянин, дело обстоит именно так. Мы долго совещались, прежде чем послать за вами. Один из нас был категорически против этого, но большинство пришло к иному решению. Вы, наемники, славитесь тем, что готовы за умеренную плату выполнить самую грязную работу — грех было бы не воспользоваться этим.

«Оскорбление за оскорбление», — подумал Дилулло, с трудом сдерживая гнев.

— Что ж, мы славно обменялись любезностями, — угрюмо сказал он. — Не пора ли перейти к делу? Почему вы враждуете с вашими соседями — вхолланцами?

— Они претендуют на лидирующее положение в нашей звездной системе, — ответил ему старик. — Население Вхоллы, увы, во много раз превышает наше, и ему требуются новые жизненные пространства. Минеральные ресурсы наших соседей почти исчерпаны, в то время как Кхарал славится своими полезными ископаемыми. Кроме того, надо признать, что уровень развития технологии Вхоллы выше, чем наш, и военный потенциал наших противников тоже весьма велик. Правители Вхоллы давно ищут повод, чтобы начать захватническую войну.

Дилулло кивнул. Это была старая, как сама галактика, история.

— Но как вы узнали о новом оружии?

— О нем давно ходили слухи, — помрачнев, ответил старый кхаралец. — Несколько месяцев назад наш патруль перехватил разведывательный космолет вхолланцев. Из экипажа в живых остался лишь один офицер, которого мы взяли в плен и допросили. Он рассказал нам все, что знал о сверхоружии.

Госсекретарь, улыбнувшись, пояснил:

— Это на самом деле так, землянин. В подобных случаях мы используем специальный наркотик. Человек под его воздействием готов ответить правдиво на любой вопрос. Впоследствии он не помнит ничего о допросе.

— И что же он рассказал?

— Офицер сказал, что Вхолла может полностью уничтожить нашу планету, так как вхолланцы обнаружили в туманности Корвус военную базу с каким-то галактическим сверхоружием.

— В туманности? — вздрогнул Дилулло. — Но это место — настоящий лабиринт космических течений, никем еще не нанесенных на карту. Сунуть туда голову может только безумец… — Он замолчал и после паузы, усмехнувшись, добавил: — Теперь я понимаю, почему вы наняли нас на эту работенку…

Самый молодой из лордов смерил Дилулло презрительным взглядом и что-то произнес по-кхаральски. Одений перевел:

— К сожалению, наши корабли не приспособлены для дальних странствий и экипажи не имеют опыта межзвездных перелетов — иначе мы бы обошлись без вашей помощи, капитан.

Дилулло кивнул. Он отлично знал, что кхаральский флот состоял лишь из примитивных планетолетов. Земляне славно наживались здесь, монополизировав внешний рынок планеты.

— Я отлично понимаю ваши трудности, достопочтенные лорды, — серьезно сказал он. — Поверьте, я с большим уважением отношусь к вашим космолетчикам и ни в коем случае не сомневаюсь в их мужестве. Конечно, туманность Корвус им не по зубам — да и нам, землянам, там придется несладко, уверяю вас…

Лица лордов несколько потеплели.

— И тем не менее мы возьмемся за это трудное дело, — продолжил Дилулло. — Но мы должны узнать как можно больше о нем. Ваш пленный вхолланец знает что-либо о природе этого сверхоружия?

Старик кхаралец развел руками.

— Увы, нет. Мы допрашивали его под наркотиками много раз, но он больше ничего не знает.

— Могу я с ним потолковать наедине? Лорды подозрительно взглянули на Дилулло.

— Ты хочешь вести переговоры с нашим врагом за нашей спиной? — в ярости воскликнул самый молодой из правителей Кхарала, не сводя с капитана подозрительного взгляда. — Даже не надейся на это, мы не настолько тебе доверяем.

Неожиданно в разговор вмешался до сих пор молчавший Боллард. Добродушно улыбаясь, он сказал капитану:

— Джон, не стоит настаивать на этом. Слишком мало шансов, что вхолланский офицер что-либо нам скажет — хотя мы и умеем спрашивать как следует.

— Да, шансов у нас немного! — горячо возразил ему Дилулло. — Но это необходимо сделать, хотя бы просто для очистки совести. И вот еще что, уважаемые лорды, пора поговорить и о плате. Думаю, тридцать светокамней нас устроят.

Лорды озадаченно переглянулись. Капитану ответил вновь самый молодой из них:

— Это неслыханная наглость! Вы думаете, мы предложим такую поистине царскую награду каким-то наемникам?

— Тридцать сверкающих камешков за мир и спокойствие целой планеты — не так уж это и много, — философски заметил Дилулло. — Если вхолланцы оккупируют Кхарал, то вам придется отдать значительно больше, и совершенно даром.

На лицах лордов появилось сомнение, и они в растерянности взглянули на своего старейшину.

— Браво, Джон, они заплатят! — шепнул Боллард, наклонясь к капитану.

Но Дилулло не стал упускать инициативу из своих рук.

— Думаю, мы договоримся, — добродушно продолжал он. — Учтите, что полную плату мы потребуем лишь в случае, если сумеем уничтожить галактическое оружие. Но поначалу нам надо оценить, по силам ли нам это необычайно трудное дело. Мы намерены провести небольшую разведку во вражеском лагере, и хотели бы в качестве аванса получить… скажем, три светокамня.

— Ты считаешь нас простаками, землянин, — процедил сквозь зубы самый молодой из лордов. — А что, если вы попросту прикарманите драгоценности и исчезнете?

Дилулло, повернувшись, спокойно спросил госсекретаря:

— Вы наняли нас по своей инициативе, господин Одений. Скажите, вы слышали хотя бы об одном случае, когда наемники были бы не чисты на руку в подобных делах?

— Да, слышал, — нахмурившись, резко ответил Одений. — Такое случалось по крайней мере дважды.

— Верно. А что произошло впоследствии с экипажами этих звездолетов?

После небольшой заминки госсекретарь сказал, опустив глаза:

— Говорят, что их захватили в плен другие корабли и передали обманщиков в руки суда.

— Совершенно точно, — усмехнувшись, подтвердил Дилулло. — Мы, наемники, составляем одну из самых славных галактических гильдий. Наша прибыль впрямую зависит от нашей репутации, и потому мы ею весьма дорожим. Короче — нам нужен аванс в три светокамня, иначе через час мы улетим с Кхарала.

Старый лорд, сощурившись, впился в Дилулло пронзительным взглядом. Затем на его тонких губах пробежала легкая усмешка, и он, вновь откинувшись на спинку кресла, сказал:

— Хорошо. Принесите драгоценности.

Младший из лордов поморщился, но послушно встал и вышел из зала. Через несколько минут он вернулся и буквально швырнул на стол три мерцающих камня, напоминающих крошечные луны. В полутемной комнате взорвался фейерверк разноцветных огней. Боллард, не сдержавшись, причмокнул и, перегнувшись через стол, трясущимися руками сгреб драгоценности в свой карман.

В этот момент за дверью послышался шум. Одений вскочил и пошел выяснять, в чем дело. Вернувшись, он с подозрением посмотрел на Дилулло.

— Капитан, у меня есть любопытные новости, — сказал он сухо. — Один из ваших людей тайно проник в столицу и был задержан при попытке совершить убийство.

Дилулло и Боллард с проклятиями вскочили на ноги. Дверь распахнулась, и в зал вошли два кхаральских стражника, волоча под руки жестоко избитого Чейна. Тот с трудом поднял голову и, разлепив спекшиеся губы, прошептал:

— Хорош сюрприз, а, капитан?

Глава 5

Когда Чейн стал приходить в себя, ему показалось, что он слышит где-то вдали голос Дилулло. Он знал, что этого никак не могло быть — ведь он отчетливо помнил, что упал, парализованный выстрелом стуннера, и только тогда был схвачен. Но откуда тогда видения зала заседания лордов, куда его волокли по длинным лестницам и где он лежал, уткнувшись лицом в пол. Какие-то голоса. Вроде бы один из кхаральских правителей презрительно сказал: «Этот человек не уйдет с вами, капитан. Он должен остаться и получить заслуженное им наказание». И Дилулло холодно ответил: «Делайте с ним что хотите». И тогда его, Чейна, подхватили под руки охранники и потащили по полутемным коридорам сюда, в тюрьму, где втолкнули в одну из камер…

Чейн открыл глаза. Да, память не подвела его — он был в камере, больше напоминавшей каменный склеп. Через решетчатую дверь был виден залитый тусклым светом коридор, а над его головой прямо под потолком виднелось узкое окошко.

Он лежал прямо на сыром каменном полу. Все его тело отчаянно болело от жестоких побоев, левая рука одеревенела. Чейн с трудом сумел приподняться и сесть, прислонившись спиной к стене. Постепенно туман в его голове стал рассеиваться, и он как следует осмотрелся, содрогаясь от отвращения.

Никогда раньше он не был в неволе. Звездных Волков не было принято брать в плен, их попросту убивали. Конечно, кхаральцы и не подозревали, что он — варганец, но это не заглушило в Чейне глубокое чувство тоски.

Собравшись с силами, он поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к двери. Ухватившись руками за стальные прутья, он попытался их раздвинуть — и в этот момент услышал голос Дилулло, доносившийся словно откуда-то издалека:

— Чейн…

Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Видимо, слуховые галлюцинации вызвало действие заряда стуннера.

— Чейн, ты слышишь меня?..

Он замер. Шепот, казалось, доносился ниоткуда. Прислушавшись, он обратил внимание на застежку своей куртки. Он наклонил к ней голову и вскоре услышал уже более отчетливо:

— Чейн!

Сомнений не было — голос доносился из небольшой металлической кнопки на верхнем кармане.

Чейн приблизил кнопку к губам и зашептал:

— Дилулло, вы — большой хитрец. Когда вы дали мне эту куртку, то почему не сказали о встроенном в нее передатчике?

— У нас, наемников, есть свои маленькие секреты, — сухо ответил капитан. — Вовсе ни к чему, чтобы посторонние лица знали о них. Я рассказал бы тебе, сынок, о некоторых, если был бы уверен, что ты не сбежишь от нас.

— Спасибо, — уязвленно ответил Чейн. — Особенно за то, что вы позволили свиньям-кхаральцам засадить меня в эту грязную каталажку.

— Не надо благодарить меня, Чейн. Ты заслужил эту честь лично.

Чейн усмехнулся и потер разбитый в кровь бок.

— Что ж, не спорю, мы слегка повздорили. Мои бедные ребра до сих пор ноют…

— Ребра? Это только цветочки, сынок. Боюсь, завтра наши милые кхаральцы, не утомляя тебя и себя судебным разбирательством, тихо-мирно сломают тебе руки, а затем выбросят на улицу, чтобы ты сдох под хохот толпы, как собака. Они мастера на такие шутки.

— И вы разбудили меня только ради того, чтобы сообщить это радостное известие? — с раздражением ответил Чейн.

— Нет, зачем же — хотя на месте кхаральцев я поступил бы так же. Но у меня есть к тебе дело, сынок.

— Дело? И какое же?

— Слушай внимательно, Звездный Волк. Кхаральцы захватили в плен офицера со Вхоллы и содержат его, предположительно, в той же тюрьме, где находишься ты. Я хочу заполучить этого человека, Чейн. Вскоре мы направляемся на эту планету, и к нам наверняка отнесутся с большим доверием, если мы привезем с собой этого парня.

— Почему же вы не договоритесь об этом с вашими друзьями-кхаральцами? — недоуменно спросил Чейн.

— Хм… они относятся ко мне с недоверием — особенно после твоей дурацкой выходки. Если только я заикнусь об этом офицере, лорды Кхарала тут же решат, что я хочу их надуть.

— А если я освобожу вхолланца — это их разве не насторожит?

— В тот момент мы будем уже далеко от их планеты, так что мне будет наплевать, — резко ответил Дилулло. — Не спорь, Чейн, а лучше выслушай меня внимательно. Вхолланец не должен знать, почему ты хочешь помочь ему бежать. Скажи, что тебе нужен напарник — мол, одному из застенка не выбраться, или что-нибудь в этом роде.

— Что ж, годится, — кивнул Чейн. — Мне все ясно, кроме одной мелочи — как выбраться из камеры.

— Это несложно. Кнопка на правом кармане твоей куртки — это атомный мини-резак. Его включатель находится на обратной стороне. Резак срабатывает через сорок секунд после включения.

Чейн с изумлением взглянул на свой правый карман.

— Недурно, — хмыкнул он. — И сколько подобных сюрпризов запрятано в моей одежде?

— Есть еще кое-что… Но пока, сынок, тебе рановато знать об этом.

— Спасибо за доверие, — недовольно сказал Чейн. — Хорошо, из камеры я как-нибудь выберусь. Но что делать, если этого вхолланца содержат где-нибудь в другой тюрьме?

Дилулло ответил безмятежным голосом:

— Тогда тебе придется его разыскать, только и всего. Учти, на корабль один можешь не являться. А когда мы улетим, тебе предстоит приятное объяснение с местными властями. Надеюсь, такой вариант тебя не устраивает?

— Дилулло — вы прирожденный Звездный Волк! — с восхищением сказал Чейн.

— Хм… это комплимент? И вот еще что, Чейн. Если наша миссия закончится успешно, то нам предстоит вернуться на Кхарал за остальной частью вознаграждения. Так что выбирайся из тюрьмы как хочешь, но не вздумай никого убивать. Понял — никого!.. А теперь действуй.

В кнопке-передатчике что-то щелкнуло — связь прекратилась. Некоторое время Чейн занимался тем, что пытался себя привести в форму. Он старательно массировал руки и ноги, пока онемение окончательно не прошло. Затем на цыпочках подошел к решетчатой двери и, прижавшись к ней лицом, стал внимательно изучать обстановку.

Он увидел на другой стороне коридора несколько подобных решеток, а направо, в конце коридора, — охранника, дремавшего в кресле. Выход находился налево, за массивной стальной дверью.

Недолго думая, Чейн снял рубашку и обмотал ее вокруг одного из прутьев так, чтобы между витками ткани осталась узкая щель. Затем он осторожно отсоединил от куртки мини-резак и закрепил его на пруте в щели, предварительно включив взводящее устройство.

Голубая вспышка на мгновение осветила дверь. Рубашка вблизи мини-резака обуглилась и задымилась. Чейн, подскочив к решетке, замахал курткой, стараясь загнать дым в камеру, чтобы его вытянуло через окошко и не дай бог он не вышел в коридор. Затем он размотал рубашку и убедился, что стальной прут был прожжен насквозь.

Чейн задумался. Конечно, он мог подобным образом пережечь решетку и в других местах и тем самым легко снять целую секцию, но ему не хотелось терять время, да и заряды мини-резака могли ему понадобиться при других обстоятельствах. Он надел куртку, спрятал кнопку-резак в карман и внимательно осмотрел соседние прутья. Ему показалось, что его варганской силы вполне хватит, чтобы отогнуть их в стороны и тем самым освободить достаточно широкий проход.

Напрягшись, он разогнул перерезанный прут, а затем, ухватившись руками за соседние прутья, сумел без труда раздвинуть их в разные стороны. Затем он без колебаний проскользнул в образовавшуюся щель.

Внимание охранника привлек странный металлический скрип. Он не успел подняться с кресла, как вдруг увидел, что к нему огромными прыжками несется по коридору человек, чем-то напоминающий разъяренного волка. Кхаралец потянулся рукой к сигнальной кнопке, расположенной рядом на стене, но Чейн в это же мгновение нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Охранник рухнул на пол как подкошенный. Чейн торопливо обыскал его, но не обнаружил ни оружия, ни ключей. Затем он внимательно осмотрел коридор. К счастью, ни одного стеклянного зрачка телекамеры не было — видимо, кхаральцы полагались только на сирену.

Чейн прошелся по коридору, заглядывая через решетчатые двери в камеры, и увидел, что большинство из них пусты. Чейна это не очень-то удивило. Он испытал на себе, что местные жители предпочитали разделываться с жертвой публично.

В одной из темниц лежал, оглушительно храпя, гуманоид могучего телосложения. Во сне его четыре волосатые руки непрерывно двигались, словно чего-то ища. Грубое, словно вырубленное топором лицо было покрыто синяками. От тела гуманоида шел резкий неприятный запах.

Две следующие камеры пустовали, а в третьей Чейн увидел спящего мужчину средних лет. Телосложением и чертами лица он весьма напоминал землянина, но у него была странная белоснежная кожа и светлые волосы. Но он отнюдь не был альбиносом — когда голос Чейна разбудил его, тот смог убедиться, что глаза у пленника были не красными, а голубыми.

Незнакомец быстро вскочил на ноги, с изумлением глядя на Чейна. Его одежда: короткая серая туника и шорты подтверждали, что он не кхаралец.

— Прошу прощения, что нарушил ваш сладкий сон, — сказал Чейн на галакто. — Вы случайно не знаете, как выбраться из этой тюрьмы, а заодно и из этого чертова города?

Глаза вхолланца (а это был, по-видимому, пленный офицер) сверкнули надеждой.

— Вы землянин, верно? О, тогда мне повезло, вы парни не промах… Но как вы оказались здесь, в тюрьме?

— Меня приволокли сюда вчера вечером, — спокойно ответил Чейн, не сводя с пленника изучающих глаз. — Я сцепился с местными, и они обошлись со мной не совсем вежливо… Час назад я очнулся и, как видите, сумел выбраться из своей камеры. Но вчера я был без сознания и совершенно не помню, какой дорогой меня сюда тащили. Если я помогу вам выбраться из камеры, то вы сумеете найти путь из города?

— Да, конечно! — возбужденно зашептал вхолланец, прижимаясь лицом к решетке. — Меня много раз водили на допросы к местным правителям, так что я неплохо ориентируюсь в этой части города. Правда, меня в последний раз зачем-то накачали наркотиками, и сейчас голова не совсем ясная…

— Хорошо, я полагаюсь на ваши слова, — сказал Чейн, изображая на лице крайнее сомнение. — В конце концов, выбора у меня нет, в соседней камере находится какой-то дикарь… Отойдите к дальней камере и отвернитесь.

Чейн взял из своей камеры обожженную рубашку и повторил тот же фокус с атомным резаком на решетке камеры вхолланца. Увы, заряда резака хватило лишь на то, чтобы перерезать стальной прут всего на три четверти. Чейн тихо выругался и, упершись ногами в основания соседних прутьев, ухватился за место разреза — и тут же с громкими проклятиями отпрянул назад. Прут оказался слишком горячим.

Выждав минуту-другую, Чейн повторил свою попытку. «Дзинь!» — Прут лопнул, не выдержав страшного напора Звездного Волка. Чейн усмехнулся, перевел дыхание и затем одним движением рук отогнул в стороны соседние прутья.

— Все, теперь можете обернуться, — негромко сказал он. — Ну, что же вы медлите!

Вхолланец несколько мгновений изумленно смотрел на сломанную решетку, а затем ловко проскользнул через образовавшуюся щель.

— Ну и силища у вас, приятель! — восхищенно сказал он. — А ведь никак не скажешь по вашему телосложению…

— Это только так кажется, — немедленно возразил Чейн. — Пока вы спали, я успел подпилить несколько прутьев, и все дела. Где здесь выход?

Вхолланец с сомнением взглянул еще раз на решетку, а затем указал на стальную дверь в противоположном от охранника конце коридора.

— Выход там — только учтите, с наружной стороны находятся мощные запоры, даже вам их не сломать. Когда охранник выводил меня на допросы, он попросту стучал в дверь. Черт, да как же отсюда выбраться?

Глаза вхолланца лихорадочно блестели, его била нервная дрожь. Чейн с презрением взглянул на него и на некоторое время задумался. Был лишь один путь заставить охранника открыть дверь, но это было рискованно.

Он молча взял вхолланца за руку и пошел в противоположный конец коридора, где на полу еще лежал потерявший сознание надсмотрщик. Чейн поставил недоумевающего офицера к стене рядом с сигнальной кнопкой, а затем поднял под мышки охранника и прислонил его обмякшее тело к вхолланцу.

— Держите его за талию и делайте вид, что вы боретесь, — быстро сказал он. — Остальное я беру на себя.

Он отошел в сторону на несколько шагов и критическим взглядом посмотрел на созданную им мизансцену. Увы, она выглядела не слишком убедительно. Оглушенный охранник был слишком высок и массивен, его кряжистая фигура согнулась неестественным образом — у вхолланца попросту не хватало сил, чтобы удерживать его в вертикальном положении. И все же тюремщики вполне могли клюнуть на эту приманку.

— Когда я свистну, нажмите на кнопку и стойте, не двигаясь, — приказал он и, подбежав к противоположной двери, встал за ней так, чтобы не попасть в поле зрения закрытого стальной заслонкой окошка.

Он тихо свистнул — и тут же за дверью оглушительно зазвенел сигнал тревоги. Через несколько секунд заслонка на окошке двери поднялась, а вскоре распахнулась и сама дверь, заслонив Чейна.

В коридор ворвались двое стражников со стуннерами наперевес. Чейн немедленно выпрыгнул у них из-за спины и нанес два сокрушительных удара по бритым затылкам. Охранники, даже не вскрикнув, рухнули на пол. Чейн поднял один из стуннеров и разрядил его в лежащие перед ним тела.

— Надо идти, — отрывисто крикнул он. — Возьмите второй стуннер.

Проходя по коридору к выходу, он заметил, что гуманоид проснулся и таращит на них с вхолланцем узкие, словно щели, глаза с красными зрачками. Чейну показалось, что он здорово накачан наркотиками, так что если он и был разумным существом, то все равно вряд ли сознавал, что происходит.

— Спи, мой волосатый братец, — весело сказал ему Чейн. — Мы идем на прорыв из города, а ты для этого дела явно не годишься.

Они вышли из коридора в комнату, откуда недавно выскочили двое охранников. Открыв еще одну дверь, они оказались в широкой галерее, к счастью, совершенно пустынной.

Город, казалось, погрузился в спячку. Издалека доносилось лишь заунывное пение флейты да несколько приглушенных голосов.

— Мы что, уже вышли из тюрьмы? — несколько разочарованно спросил Чейн. — Черт, что за беспечные существа эти кхаральцы!

Офицер кивнул, но по его лицу было заметно, что он ничуть не разделяет разочарование землянина.

— Эта галерея нас приведет к главному эскалатору, ведущему на нижние уровни, — торопливо сказал он, затравленно оглядываясь по сторонам. — Если нам удастся спуститься незаметно вниз…

— Нет, этот путь нам не подойдет, — покачал головой Чейн. — Первый же встречный горожанин поднимет шум, увидев наши чужеземные физиономии. Да и ростом мы с вами не вышли…

Он решительно пересек галерею и, облокотившись на перила, стал вглядываться в ночь.

По звездному небу медленно плыло на запад серебристое облако туманности Корвус, предвещая приближение скорого рассвета. Его сияние постепенно гасло, и каменные идолы, расположенные на концах водосточных труб, стали отбрасывать длинные черные тени.

Чейн знал, что подобные идолы располагались на всех уровнях города. Склонившись через перила, он насчитал десять уровней, отделяющих их от земли.

— Мы спустимся по фасаду, — сказал он решительно. — Стена здесь вытесана довольно грубо и наверняка изрядно выветрена. Да и каменные чудища нам позволят перевести дух…

Вхолланец тоже посмотрел вниз. Его лицо побелело еще сильнее, в глазах мелькнул страх.

— Если боитесь высоты, то можете оставаться здесь, — жестко сказал Чейн. — Мне, откровенно говоря, наплевать…

«Если не считать той мелочи, что от этого слюнтяя зависит моя жизнь, — продолжил он про себя. — Черт побери, если он будет упираться, то я поволоку его за шиворот, как котенка!»

Офицер судорожно сглотнул и после некоторого колебания кивнул в знак согласия. Они перелезли через перила и начали спуск.

Увы, это оказалось вовсе не так легко, как представлялось Чейну. Каменный склон города-горы оказался довольно гладким. Им пришлось отчаянно цепляться за малейшие выступы и трещины, ломая ногти и раздирая пальцы в кровь, и все же они не столько спустились, сколько соскользнули на находящийся внизу выступ с каменным идолом. Вхолланец тяжело дышал от пережитого страха, его лицо было искажено болезненной гримасой, но Чейн не дал ему и минуты на передышку. Они вновь продолжили спуск, и на каждом новом уровне идолы им казались все более уродливыми и непристойными. На пятом выступе Чейн решил дать немного передохнуть выбившемуся из сил офицеру, а сам, взобравшись на спину очередного уродца, некоторое время оглядывался по сторонам. Но все было спокойно, город спал, не подозревая, что кто-то осмелился оседлать многолапое чудище на конце водосточной трубы. Чейн тихо рассмеялся при этой мысли, но, увидев искаженное ужасом лицо вхолланца, замолчал.

Внизу, у самой поверхности, ситуация осложнилась тем, что невдалеке от ворот находилась группа людей в военной форме, охранявшая вход в столицу. Чейну пришлось искать сложный обходной путь, но минут через десять они все-таки достигли земли. Вхолланец без сил опустился на корточки, тяжело дыша и обливаясь потом, но Чейн рывком поставил его на ноги. Выйдя на дорогу, ведущую к космопорту, они молча зашагали, не оглядываясь, к громадам космолетов, смотрящих своими острыми носами прямо в звездное небо. Уже стало светать, когда, преодолев пустынное посадочное поле, они поднялись на борт корабля наемников, у трапа которого их поджидал Дилулло, невозмутимо попыхивающий трубкой. Через минуту корабль стартовал.

Глава 6

Яролин, вхолланский офицер, спасенный Чейном, сидел в капитанской каюте и обрушивал на невозмутимого Дилулло одну волну негодования за другой. Выговорившись, он устало закончил:

— У вас нет причин, по которым вы должны отказываться отвезти меня на Вхоллу.

— Это как посмотреть, — хладнокровно ответил пожилой наемник. — Меня тревожит мысль, что мой корабль волей случая оказался в звездной системе, где вот-вот вспыхнет война. Не скрою, мы кое-что слышали об этом и решили подзаработать на продаже оружия. Но, увы, не успели мы толком начать переговоры, как знакомый вам Чейн оказался замешан в драке, а затем еще и бежал из тюрьмы, зачем-то прихватив вас с собой. Пришлось убираться с Кхарала несолоно хлебавши. Где гарантия, что ваша Вхолла окажет нам более гостеприимный прием? Нет, я лучше полечу к третьей планете вашей системы, к Ярнатхе.

— Но это же варварский мир! — горячо возразил Яролин. — Он заселен полудикими и нищими гуманоидами. Вы не заработаете там ничего, кроме удара ножом в спину!

— Хм… у них есть только ножи? Это меняет дело. Держу пари, что туземцы захотят заполучить более современное оружие и выложат за него любые драгоценности.

Чейн, сидевший тихо в углу каюты, одобрительно хмыкнул. Дилулло знал свое дело, и вхолланский офицер был окончательно сбит с толку. На его лице появилась маска безнадежности.

— Послушайте, капитан, я принадлежу к одной из знатных семей Вхоллы и имею определенное влияние, — с отчаянием сказал он. — С вами ничего дурного не случится, уверяю вас!

Дилулло притворно засомневался.

— Не знаю, не знаю… Я бы не прочь заняться бизнесом на вашей планете, коли на Кхарале дело не выгорело. Хорошо, я подумаю над вашим предложением… — После паузы он добавил: — А вам бы я посоветовал как следует выспаться. Выглядите вы весьма дурно.

Яролин хмуро кивнул.

Дилулло вывел его в коридор и указал на одну из дверей.

— Располагайтесь в каюте Доуда, нашего механика, а его мы устроим где-нибудь в машинном отсеке.

Когда капитан вернулся в свою каюту, Чейн внутренне съежился — он ожидал, что Дилулло начнет читать ему мораль. Вместо этого пожилой наемник достал из настенного шкафа бутылку вина.

— Хочешь выпить, сынок?

Удивленный Чейн взял предложенный ему бокал с золотистым напитком и, сделав изрядный глоток, поморщился.

— Земное виски, — заметил Дилулло. — Весьма забористая штука.

Он отпил полбокала и, откинувшись на спинку высокого кресла, стал разглядывать Чейна холодными, слегка прищуренными глазами.

— На что она похожа, ваша Варга? — неожиданно спросил он.

Чейн заколебался, не зная, что ответить.

— Это сложно объяснить, Варгу надо видеть… Огромный мир, необъятные горизонты… степи, пустыни… заснеженные горы… Это очень бедный мир… вернее, он был таким, пока мы не вышли в космос.

Дилулло кивнул.

— Об этом я кое-что слышал. Однажды на Варгу попал потерпевший крушение земной звездолет, пассажирами которого были спешившие на какой-то конгресс инженеры и ученые, специалисты по проблемам космостроения. Чтобы выжить, они построили с вашей помощью себе небольшой поселок с искусственно пониженной гравитацией. Они-то и научили варганцев делать звездолеты и тем самым напустили вас на галактику, как стаю голодных волков.

Чейн улыбнулся:

— Это давняя и очень смешная история. Варганцы провели земных специалистов, словно детей. Они сказали, что хотели бы начать мирную торговлю с другими мирами, подобно землянам.

— И с тех пор мы заполучили на свою шею Звездных Волков, — вздохнул Дилулло. — Пора бы независимым мирам объединиться и очистить это логово пиратов от скверны. Чейн покачал головой с дерзкой улыбкой:

— Э, не так это легко сделать! В космосе никому не угнаться за нами, варганцами: ведь никто не может выдержать привычных нам чудовищных перегрузок.

— Но если объединенный флот двинется на вас…

— То мы сумеем за себя постоять! Кроме того, в нашей части галактики есть немало могущественных миров, с которыми мы заключили нечто вроде союза. Мы никогда не нападаем на них, более того, мы с ними торгуем. Эти миры покровительствуют нам и не допустят, чтобы кто-то из чужаков вошел в эту часть галактики с оружием в руках.

— Дурацкие, аморальные порядки! — проворчал Дилулло. — Но это не смывает с варганцев их бесчисленных грехов. Хотя я и слышал, что у вас вообще нет веры в Бога.

— То есть религии? — переспросил Чейн. — Нет, такими играми мы не увлекаемся, хотя многим нашим соседям это и не по нраву. По этой причине мои родители-миссионеры и попали на Варгу.

— Нет религии, нет этики… — задумчиво сказал Дилулло. — Бедный мир нищих духом! Но все же у вас, насколько я слышал, есть какие-то законы, дисциплина, повиновение начальникам — хотя бы во время набегов, не так ли?

Только теперь Чейн начал понимать, зачем Дилулло затеял этот разговор. Он хмуро кивнул:

— Да, есть у нас и законы, и дисциплина. Дилулло наполнил свой бокал.

— Вот что я тебе скажу, Чейн. Земля тоже небогатый мир. Многие из нас вынуждены болтаться по космосу, чтобы попросту заработать на жизнь. Мы не совершаем пиратских набегов, и потому нам приходится делать самую черную и грязную работу, которую обитатели многих планет не хотят делать сами.

Да, мы наемники, и нас это не красит. Но мы — свободные люди и никогда не лезем в чужие карманы. Когда кто-то хочет сделать карьеру наемника, он приходит к капитану грузовика вроде меня. Тот оценивает, на какую работу годится новичок, и определяет его долю в общей прибыли. Когда работа сделана и плата за нее получена, команда обычно распускается. В новый полет может пойти совершенно другая команда, для нас это дело обычное. Но когда корабль находится в рейсе и все мы делаем одно дело, члены экипажа подчиняются строжайшей дисциплине. Наши жизни зависят от того, насколько точно будут выполняться приказы командира, в данном случае меня. Понимаешь, Звездный Волк? Чейн пожал плечами.

— Если помните, я не заключал с вами никакого договора. Я даже не знаю, какова будет моя доля.

— Ты не спрашивал об этом — но это не значит, что тебя обделят, — сурово сказал Дилулло, сверля Чейна жестким взглядом. — Ты черт знает что о себе воображаешь только потому, что ты Звездный Волк. Запомни, сынок: пока ты работаешь на меня, ты должен забыть свои старые повадки и стать — нет, конечно, не дворняжкой, — но хотя бы ручным волком. Ты должен терпеливо ждать, когда я тебе прикажу, и должен рвать врага на части, когда я закричу: «Бей!» Понимаешь, Чейн?

— Конечно, понимаю, — осторожно ответил Чейн и после паузы спросил: — Быть может, вы поделитесь со мной вашими планами? Что мы будем делать, высадившись на Вхолле?

— Хм… пожалуй, кое-что я тебе расскажу. Хотя не советую об этом болтать — иначе ты позавидуешь мертвым… Что касается Вхоллы — то это для нас лишь перевалочная станция на далеком пути. То, что мы ищем, находится в туманности Корвус. Похоже, вхолланцы нашли там военную базу с каким-то сверхоружием. Наших друзей с Кхарала это весьма беспокоит, и они хотели бы от этого оружия избавиться — естественно, чужими руками. Для этой цели нас и наняли, сынок.

Помолчав, он добавил:

— Конечно, мы можем прямо лететь в эту чертову туманность и потратить остаток жизни на поиски базы. Я же предпочитаю сунуть голову в пасть врагу, но получить возможность скорее добраться до цели. Это — опасный трюк, и если вхолланцы заподозрят, что мы намерены сделать, нам попросту перережут глотки.

Чейн понял, что попался на крючок. Он любил смотреть в лицо опасности и занимался этим с тех пор, когда подрос и смог участвовать в рейдах Звездных Волков. Жизнь без опасности не имела для него смысла — как и было до сих пор на этом корабле наемников.

— Каким же образом кхаральцы разнюхали о сверхоружии? — спросил он. — Неужто проболтался Яролин?

Дилулло кивнул.

— Верно, но не совсем. Яролина долго и безуспешно допрашивали, и только когда его накачали специальными наркотиками, офицер разговорился. Он подтвердил, что в туманности Корвус вхолланский космолет-разведчик случайно обнаружил древнюю военную базу пришельцев. Но где она точно находится, Яролин не знает. Как не знает о том, что выдал эти сведения кхаральцам.

— Потому-то он вам и понадобился? — заинтересованно спросил Чейн. — Недурно задумано: мужественный офицер, стойко выдержавший пытки, представляет своих спасителей правительству Вхоллы.

— Ему не пришлось особенно долго меня упрашивать, — хохотнул Дилулло. — Надеюсь, нам без особого труда удастся остаться у гостеприимных хозяев ровно столько, сколько нам понадобится! Ладно, иди, Чейн, и помни — я тебя предупредил в первый и последний раз.

Простившись, Чейн задумчиво побрел в кают-компанию. Там отдыхали лишь четверо — большинство наемников во время полета выполняли обязанности членов экипажа. Заметив Чейна, мужчины замолчали. Боллард нехотя повернулся к нему, на его бульдожьем лице промелькнула ядовитая ухмылка:

— Эй, парень, как провел время в городе? Надеюсь, недурно?

— Спасибо, повеселился вдоволь, — рассмеялся Чейн и непринужденно уселся на кожаном диване.

— Чудесно, — сказал Боллард. — Нашему новичку с самого начала чертовски везет. Вы со мной согласны, ребята?

Рутледж обжег Чейна неприязненным взглядом и отвернулся. Радист Бихел, не отрывая глаз от небольшого прибора, напоминающего микроскоп, пробормотал, что, мол, действительно чудеса — за один день натворить столько всего. Зато Секкинен, высокий кряжистый финн с крупными чертами лица и коротко стриженными волосами, не стал миндальничать.

— Слушай, парень, заруби себе на носу: пока ты член нашего экипажа, то должен подчиняться приказам как ягненок, — басовито сказал он. — Я выражаюсь ясно или тебе нужно повторить?

— Ему все ясно, — ответил заЧейна Боллард. — Он у нас вообще особая штучка, иначе Джон не сделал бы из первого встречного полноправного наемника. Что же ты за птица, парень?

Чейн промолчал. Он понимал, что не может вызвать у членов экипажа особой симпатии, но все это была чепуха. Вот если бы они пронюхали, кто он на самом деле…

— Ладно, — продолжил Боллард издевательским тоном. — Птицу мы распознаем по полету. А вот чем это ты так взбесил милых кхаральцев? Они едва не перерезали нам глотки, так что до самого старта ребята не могли и носа показать из корабля.

— Прошу прощения, если я причинил вам беспокойство, — сказал Чейн, добродушно улыбаясь. — Я не хотел никого задевать, но на меня набросились два местных, которым не понравился мой рост.

Бихел одобрительно хмыкнул, а Боллард побагровел и, наклонившись к Чейну, тихо сказал:

— Вот что, парень. Если ты еще раз выкинешь такую штуку, я прикончу тебя собственными руками. У нас и без тебя хлопот хватает.

Чейн с трудом заставил себя промолчать. Он вспомнил слова Дилулло о том, что все наемники идут в одной связке, зависят друг от друга. Что ж, ему сделали серьезное предупреждение. Да, земляне во многом уступают им, варганцам, и все же они могут быть весьма опасными. Не зря в галактике наемники заслужили репутацию крутых парней.

Было обидно, и все же он решил, что не стоит лезть в бутылку, и, коротко попрощавшись, ушел в свою каюту.

Когда он проснулся, корабль совершал предпосадочные маневры около Вхоллы. Вместе с несколькими наемниками Чейн после завтрака пошел на обзорную палубу полюбоваться видом планеты. Огромный шар уже почти полностью занял все пространство экрана. Сквозь тонкий слой облаков был виден обширный океан и изрезанные пятна зеленых континентов.

— Это очень похоже на Землю, — тихо сказал Рутледж. Чейн едва не спросил: «Почему?», но вовремя удержался. Когда корабль вышел на низкую траекторию, Бихел заметил:

— Смотрите, город! Но он построен прямо в морском заливе… на Земле таких нет, если не считать полузатопленной Венеции.

Сделав разворот, космолет приблизился к плоскому, густо заросшему зеленью берегу, окруженному бахромой островов. Море раздробилось здесь на сотни узких протоков. На островах теснились белые уступчатые здания, а рядом с ними, на материке, располагался средних размеров космопорт, за которым были видны огромные белые кубы либо складов, либо каких-то фабричных зданий.

— Хм… это более развитый мир, чем Кхарал, — сказал Руледж. — Взгляните — у них есть полдюжины собственных звездолетов и множество планетолетов.

Вскоре корабль землян скромно приземлился на самом краю посадочной площадки, вдалеке от гигантских звездолетов. Едва на землю был опущен трап, как к нему подъехал приземистый автомобиль и по нему на борт быстрым шагом поднялись два вхолланца, судя по форме, административные работники космопорта. Каково же было их изумление, когда на пороге их встретил… Яролин, без вести пропавший офицер вхолланского флота!

Вхолланцы некоторое время о чем-то говорили на своем языке, причем оба администратора с каждой минутой все больше мрачнели. Затем один из них обратился на галакто к терпеливо стоящему неподалеку Дилулло:

— Приветствую вас, капитан. Мы рады вас видеть на нашей гостеприимной планете да еще с таким сюрпризом на борту. — Он кивнул в сторону Яролина. — Скажите, вы действительно везете оружие?

— Всего лишь отдельные образцы, — добродушно улыбаясь, уточнил Дилулло.

— Зачем вы привезли его на Вхоллу?

Капитан с благородным негодованием взглянул на вхолланцев.

— Послушайте, мы вовсе не собирались сюда лететь! Волей случая мы спасли вашего офицера из кхаральских застенков, и он нас уговорил воспользоваться вашим гостеприимством. Ну раз уж мы оказались здесь, то, конечно, надеемся заняться бизнесом.

На лицах работников космопорта появились вежливые улыбки недоверия, и Дилулло посчитал необходимым пояснить:

— Видите ли, мы — наемники. Прослышав о том, что в вашей звездной системе идет война, мы решили подзаработать. И направились сюда с самыми совершенными образцами оружия. Черт побери, хотел бы я, чтобы мы сюда вообще не прилетали! Поначалу мы высадились на Кхарале и не успели толком начать переговоры, как один из наших людей попал в передрягу. Мы едва унесли от этих варваров ноги… Если вы не верите, что мы прилетели с самыми добрыми намерениями, пожалуйста. Но не стоит торопиться с выводами и делать из мухи слона!

Яролин вновь горячо заговорил о чем-то по-вхоллански, уговаривая своих земляков. Наконец они неохотно кивнули в знак согласия.

— Хорошо… мы разрешаем вам пока оставаться в нашем космопорту. Но ваш корабль будет взят под стражу, а все привезенное оружие должно оставаться на борту.

Дилулло вздохнул.

— Хорошо, я понял… Черт, до чего же нам не везет! — Он повернулся к спасенному офицеру. — Послушайте, дорогой Яролин, нам нужно ваше содействие. Мы хотели бы вступить в контакт с кем-нибудь из ваших официальных лиц, которые могут заинтересоваться образцами наших товаров.

Яролин задумался.

— Я могу вас свести с Тхрандирином — это весьма влиятельное лицо.

— Превосходно! — просиял Дилулло. — Было бы хорошо, если бы он навестил наш корабль — я мог бы ему показать товар.

Капитан выглядел весьма довольным. Он обернулся к членам экипажа, столпившимся в коридоре, и весело крикнул:

— Ребята, вы можете сходить в город развлечься. За исключением, разумеется, нашего шустрого новичка.

На лицах наемников появились усмешки. Чейн, вздохнув, пожал плечами — он ожидал нечто подобное. Зато Яролин начал темпераментно возражать.

— Послушайте, капитан, это несправедливо! — воскликнул он. — Чейн спас меня, и я хочу представить его своей семье и друзьям. Я настаиваю на этом!

Лицо Дилулло потемнело, его добродушная улыбка погасла, но возражать он не стал.

— Если вы так настаиваете… — хмуро сказал он, недобро глядя на смущенного Чейна. — Ладно, пусть будет по-вашему. Чейн, надеюсь, ты за один день не успеешь разнести город?..

Вскоре вхолланцы уехали. Из корабля никому не разрешили выйти, пока не прибыла охрана, окружившая космолет землян. За это время Дилулло успел улучить момент и поговорил с Чейном наедине в своей каюте.

— Ты знаешь, сынок, зачем мы прилетели сюда, — серьезно сказал он. — Надо любыми путями проведать, где же в туманности Корвус находится эта чертова военная база пришельцев. Может, именно тебе повезет… Во всяком случае, держи ухо востро, но не старайся казаться слишком любопытным. И вот еще что… Я не верю, что Яролин пригласил тебя в гости из одного чувства благодарности. Быть может, он захочет выведать у тебя какие-нибудь сведения о наших намерениях. Будь настороже, Звездный Волк!

Глава 7

Вечеринка удалась на славу. Богатый стол с необычными яствами и обильной выпивкой был накрыт на огромной гондоле, медленно плывущей по протокам между островами. Была уже ночь, небо мягко светилось мириадами звезд, среди которых царила овальная диадема туманности.

Кроме Яролина и Чейна, на гондоле пировали три пары мужчин и женщин. К ночи они были уже изрядно навеселе. Вхолланский офицер оказался компанейским парнем, знавшим бездну анекдотов и готовым на любую озорную проделку. После нескольких бутылок вина его потянуло на пение, и сейчас он сидел, обнявшись с соседкой Чейна, очаровательной девушкой по имени Ланиах, и распевал с ней во все горло развеселую песенку на галакто. В ней говорилось о любви, о цветах, вздохах при луне и прочих, на взгляд Чейна, пустяках. Он любил совсем иные песни — о мужестве Звездных Волков, их славных набегах, об опасностях, поджидающих героев в безднах галактики, и, конечно, о богатой добыче.

Тем не менее вхолланцы ему понравились своим добродушием и гостеприимством. Планета также оказалась недурна — она находилась немного дальше от местного солнца, красного гиганта, чем Кхарал, и поэтому имела более мягкий тропический климат.

Чейн сидел, развалясь в мягком кресле, погрузив руку в воду. Гондола тихо скользила по темной протоке, в которой отражались причудливые созвездия. Легкий ветерок доносил с берегов едва различимых во мгле островков непривычные запахи цветущих деревьев. В одном из таких оазисов, где располагалась вилла родителей Яролина, и началась эта славная пирушка, которая грозила закончиться только к утру.

Он внезапно вспомнил предостережения Дилулло и его наказ держаться настороже и только усмехнулся. Что стоящего он мог выловить в пьяной болтовне местной богемы?

— Чейн, почему вы грустите? — услышал он внезапно нежный голос Ланиах. — Мне так приятно с вами разговаривать — ведь у нас в последние годы бывает так мало чужеземцев, особенно знаменитых наемников.

— И как вы нас находите? — спросил Чейн, несколько раздосадованно взглянув на девушку. Ему было неприятно, что его, варганца, приняли за землянина — хотя только это его до сих пор и спасало.

— Вы… вы безобразны, — откровенно призналась девушка, не сводя с него сияющих глаз. — Только не обижайтесь, но природа как-то странно вас устроила… Волосы у землян почему-то не белокурые, как у нас, вхолланцев, а самых разных цветов, даже черные, как у вас Красная, а порой и до черноты загорелая кожа… бр-р-р… — В голосе Ланиах звучало отвращение, но она тем не менее ласково улыбалась Чейну, словно не находя его уродливым.

Чейн внезапно вспомнил о варганской девушке Граал — самой прекрасной из созданий женского пола, которых он до сих пор встречал. Но сейчас, насмотревшись на грациозных вхолланок, он вдруг засомневался в этом. Да, у Граал было сильное, мускулистое тело с тяжелыми бедрами, золотистая кожа, красивой формы голова, наголо обритая по варганской моде, но… Но так ли уж это и красиво, как ему до сих пор казалось?

Гондола тем временем причалила к берегу одного из островов, откуда слышались музыка, смех и пение. Яролин немедленно захотел присоединиться к общему веселью, и вместе со своими гостями смешался с празднично разодетой толпой. Вскоре они вышли к шумной ярмарке — нескольким десяткам пестрых шатров, расположенных под пышными деревьями, разукрашенными гирляндами огней. Чейн с любопытством глазел по сторонам. Его поразило, как нарядно одевались вхолланцы — их короткие, до колен, туники были украшены причудливыми узорами из самоцветов, в волосы были вплетены жемчужные нити, кожа сверкала серебристыми блестками.

Друзья остановились около праздничного стола, расположенного под ветвистым деревом. Пока они утоляли жажду прекрасным фруктовым вином, Яролин, не обращая внимания на сердитый взгляд Ланиах, увлек Чейна в сторону и, дружески обнимая, начал изливать душу.

— Если бы вы знали, мой друг, как я вам завидую! — заплетающимся языком говорил он. — Вы побывали в глубинах галактики, посетили десятки самых разных миров. А я… я вынужден довольствоваться жалким барахтаньем в нашей провинциальной системе на примитивных планетолетах…

Лицо Яролина порозовело от выпитого вина, да и сам Чейн чувствовал, что изрядно пьян — и все же он старался держать себя в руках.

— Не понимаю, о чем вы толкуете? — удивленно спросил он. — Вхолла же имеет звездолеты, я сам их видел в космопорту.

— Но их же очень, очень мало! Только очень знатные люди могут служить на них… но когда-нибудь я буду среди них, буду…

К ним подошла скучающая Ланиах и капризно сказала:

— Ну конечно, мужчины говорят только о своих противных звездолетах. Яролин, я хочу развлекаться, иначе я отсюда сбегу… да хотя бы с вами, Чейн!

Яролин с досадой взглянул на красавицу, но сдержался и, расхохотавшись, увлек ее за собой в толпу. За ними последовали и остальные участники пирушки. На них обрушился новый калейдоскоп впечатлений: фокусники, искусно жонглирующие серебряными колокольчиками — цветами, которые мгновенно вырастали из семян и падали на головы зрителей ароматным дождем; то вино; то бурлящая весельем толпа; то танцовщицы; то снова вино…

Наконец они забрели в корчму, расположенную в низком и длинном, похожем на барак, здании. Внутри царил полумрак, рассеиваемый тусклым красноватым светом стен и желтыми огнями жаровни. Яролин осмотрелся вокруг мутным взглядом — и внезапно с приветственным криком пошел в дальний конец длинного стола.

— Эй, Пиам! Сколько лет мы не виделись, дружище! Пойдемте, Чейн, я вас познакомлю с этим парнем, вам будет любопытно с ним поболтать.

Яролин, нежно обнимая Чейна за талию, повел его в другой конец комнаты, где перед кружкой вина и куском жаркого на глиняном блюде сидел приземистый вхолланец. Рядом с ним на лавке расположилось странное существо, прикованное к руке хозяина тонкой цепочкой. Его пухлое тельце имело форму репы с двумя маленькими ножками и остроконечной, без признаков шеи головой, с мерцающими глазками и детским капризным ртом.

Дружески поздоровавшись с Пиамом, Яролин представил ему Чейна и с довольным видом уселся на лавку, с любопытством поглядывая на спокойно сидящее рядом существо.

— Эй, Пиам, зачем ты таскаешь с собой это чучело? — спросил он. — Оно что, умеет разговаривать?

— Еще как, — хрипящим голосом ответил Пиам, прикладываясь к кружке с вином. — Даже на галакто! Смышленый, подлец… Знаешь, Яролин, сколько монет он мне заработал?

— Монет? — заинтересовался Яролин. — Этакий-то уродец? Да откуда ты его раздобыл?

— Это редкий обитатель наших лесов, вполне разумный и даже обладающий замечательными талантами. Хочешь, я покажу твоему другу, на что он способен?

Пиам что-то сказал по-вхоллански уродцу. Тот внимательно взглянул на Чейна своими мерцающими глазками. Что-то в его завораживающем взгляде вызывало тревогу…

— О да, да… — затараторил монотонно уродец. — Я вижу, вижу… Вижу людей с золотистыми волосами и их полеты на маленьких кораблях к странной планете, огромной планете, с бесконечными пустынями, заснеженными горами, редкими поселениями, около каждого находится свой космопорт…

С внезапной тревогой Чейн догадался, в чем состоял талант уродца — он мог проникать в память человека! В любой момент он мог разболтать о его тайне и тем самым приговорить его к смерти.

— Что за вздор несет это чучело? — возмущенно воскликнул он. — Неужели он выдает себя за телепата?

Приземистый вхолланец кивнул, с безразличным видом потягивая вино из кружки.

— Хорошо, проверим, — продолжил Чейн, недобро усмехнувшись. — Пусть попробует прочитать сейчас мои мысли — держу пари, ему не удастся, потому что он записной шарлатан!

Он пристально взглянул на репообразное существо, с ненавистью думая: «Если ты, урод, действительно можешь читать мои мысли, то знай: если ты не заткнешься, то я немедленно прикончу тебя!»

Глаза уродца тревожно блеснули.

— О да, да… я вижу, вижу… — пробормотал он, съежившись.

— Что же ты видишь? — небрежно спросил Яролин.

— Я вижу, вижу… ничего я не вижу. Ничего! О да, да, ничего…

Хозяин странного существа был явно смущен.

— В первый раз с ним случилась такая штука, Яролин, — начал оправдываться он. — И что на него нашло?

— Ничего, Пиам, бывает, — рассмеялся Яролин и дружески похлопал вхолланца по плечу. — Может, его сила не действует на землян? Ладно, пока, нам надо идти к друзьям, а то они без нас соскучились.

Он небрежно бросил на стол монету, которую хозяин уродца поймал с неожиданной ловкостью и немедленно спрятал в карман.

— Старый мошенник, — пробормотал Яролин сквозь зубы. — Чейн, друг мой, что вы так нахмурились — это же была шутка, недурная шутка! — И он расхохотался, обнажая два ряда безукоризненно ровных жемчужных зубов. — Я думал, вам будет интересно узнать кое-что о себе…

Чейн молча присоединился к остальным друзьям, весело разговаривающим о чем-то, а сам мрачно подумал: «Мне было интересно? Нет, дружок, это тебе было интересно разнюхать, что за мысли у меня в голове, потому-то ты и затащил меня в эту грязную корчму. Дилулло был прав, с тобой надо держаться настороже».

На его лице не отразилось и тени тревоги. Вскоре Чейн уже беззаботно хохотал над чьей-то незатейливой шуткой, подмигивая раскрасневшейся Ланиах, которая явно была к нему неравнодушна. У него в голове сложился план действий, и он стал опрокидывать стакан за стаканом — так, чтобы это заметили.

— Эй, Чейн, не увлекайтесь! — рассмеялась Ланиах, выразительно прижимаясь к нему. — Впереди еще вся ночь.

Чейн глупо усмехнулся:

— Меня мучает жажда, красавица — ведь в галактической пустоте нет ни капли вина!

Он продолжал пить, вызывая восхищение всех мужчин, а затем умело притворился в стельку пьяным, хотя на самом деле его голова лишь немного гудела. Время от времени он искоса поглядывал в другой конец зала, где сидели Пиам и его уродец. Вокруг них толпились люди. Время от времени уродец что-то пищал им, видимо, прочитав мысли очередного клиента, а хозяин, кланяясь, получал за это деньги. Наконец толстяк встал, рассчитался с хозяином корчмы и, ведя уродца за руку, как ребенка, вышел на улицу.

Чейн выждал некоторое время, а затем, пошатываясь, встал с лавки.

— Я сейчас вернусь, друзья, — произнес он заплетающимся языком и не очень уверенной походкой пошел в дальний угол зала, где находился туалет. Сзади до него донесся смешок Яролина: «Похоже, наш новый друг недооценил вхолланское вино!»

Дойдя до угла, Чейн обернулся и заметил, что за ним никто не следит. Тогда он быстро прошмыгнул в расположенную рядом дверь и оказался в темном переулке.

Впереди он увидел приземистую фигуру Пиама, что-то напевающего себе под нос. Чейн побежал за ним вслед, стараясь не производить шума, но уродец, по-видимому, почувствовал его приближение и встревоженно пискнул. Но было уже поздно. Чейн нанес Пиаму удар в голову — вполсилы, чтобы не иметь впоследствии неприятностей с Дилулло.

Толстяк, охнув, медленно завалился на бок, увлекая за собой отчаянно верещавшего уродца.

«Эй ты, заткнись! — с яростью подумал Чейн. — Если будешь вести себя тихо, я не причиню тебе вреда».

Уродец немедленно замолчал и раболепно поклонился, согнув свои коротенькие ножки.

Чейн выхватил конец цепочки из рук неподвижно лежащего вхолланца, а затем оттащил его в темный проулок между двумя сараями.

Уродец захныкал, но Чейн успокаивающе похлопал его по остроконечной макушке, мысленно сказав ему: «Не тревожься, приятель. Скажи: зачем твой хозяин привел тебя в эту корчму?»

— О да… — ответил уродец, дрожа всем телом. — Я знаю… Золотые монеты, много золотых монет…

— Хм… Можешь ты прочитать мысли тех, кто находится сейчас в таверне?

— О да, да, — запищал уродец, хотя в голосе зазвучало сомнение. — О да… если я увижу его лицо… мне надо видеть лицо…

— Говори тише, — предупредил его Чейн. — Иначе будет больно, понял? А теперь пойдем, я покажу тебе его лицо.

И он пошел назад к корчме, волоча за собой упирающегося уродца. Подойдя к входной двери, Чейн слегка приоткрыл ее и мысленно сказал: «Меня интересует человек, с которым я недавно подходил к тебе. Вот он сидит рядом с красивой девушкой, на ближнем конце стола».

— О да, да, я вижу… Этот Чейн… почуял ловушку… как он смог… ведь он выглядит таким простаком… жаль, ничего не вышло… мне придется докладывать Тхрандирину, что наши подозрения не оправдались… нам не повезло… что Чейн делает в туалете так долго… может, его тошнит… надо пойти и убедиться… он мог сбежать…

Чейн торопливо захлопнул дверь и вновь пошел по темному переулку, волоча за собой уродца, не спускавшего с него перепуганных глаз.

«Мне сказали, что ты некогда жил в лесу, — мысленно произнес Чейн. — Хочешь вернуться туда?»

— О да, да!

«Если я отпущу тебя сейчас, сможешь ты найти дорогу и ускользнуть от рук людей? Мне бы не хотелось, чтобы ты вновь вернулся к хозяину».

— О да, да, да…

«Что ж, тогда будь здоров, малыш…»

Он без труда разорвал стальную цепочку и снял ее с руки уродца. Тот, быстро семеня коротенькими ножками, исчез в соседнем темном переулке, а сам Чейн торопливо пошел назад к корчме. Ведь его друг Яролин так тревожился о нем…

Глава 8

Огромный звездолет, судя по обводам — грузовик, величественно опускался на посадочное поле. На мгновение он завис в ночном небе, сверкая, словно рубин, среди серебристого облака туманности, а затем плавно приземлился среди группы военных кораблей вхолланского флота.

Дилулло и Бихел, специалист по радарам, наблюдали за этим, сидя в тесном навигационном отсеке. Когда корабль сел, они обменялись озадаченными взглядами.

— Странно, ведь это — обыкновенный грузовик… почему же он сел среди крейсеров? — задумчиво сказал Бихел.

— Больше того, он сел прямо в док, который немедленно после этого закрылся, — заметил Дилулло, не спуская глаз с экрана радара, непрерывно ощупывающего космодром. — Что-то здесь не так…

— Хм… вы обратили внимание, капитан, что он шел по наклонной, градусов в пятьдесят, траектории?

Дилулло кивнул. В блеклом свете ночного неба его лицо выглядело серым и утомленным.

— Верно. Выходит, он пришел не из туманности Корвус… если только перед спуском не сделал один-два оборота вокруг Вхоллы.

— Это я и имел в виду! — горячо воскликнул Бихел. — Эти хитрецы могут таким образом пускать пыль в глаза всяким любопытствующим вроде нас.

— Хорошо, если так. Вряд ли бы они посадили обычный транспорт на военную часть космодрома, не имей на это особой причины. А этой причиной может быть груз с военной базы пришельцев… Бихел, прощупывай радаром все машины, которые будут подъезжать или отходить от транспорта. Любопытно узнать, что они везут…

Дилулло вышел из навигационного отсека и спустился по лестнице в еще более тесное помещение: регистратуру, где он стал разыскивать прайс-лист для всех товаров, находящихся на борту. Никто до сих пор не проявил интереса к привезенному им оружию. Более того, если вхолланцы действительно обнаружили военную базу пришельцев, то вряд ли им вообще заинтересуются. И тем не менее капитан решил подготовиться к любому повороту событий.

Через полчаса Дилулло положил в карман микрокопии отобранных им документов и в сопровождении Рутледжа вышел из корабля. Они намеревались направиться в город для переговоров с местными властями, но внезапно к трапу подъехал бронированный вездеход-скиммер.

Его экипаж составляли вхолланский офицер с группой солдат, а также одетый в гражданское господин среднего возраста, с массивной головой и надменным лицом. Он не спеша подошел к Дилулло и, не заметив протянутой руки, холодно произнес:

— Меня зовут Тхрандирин, я управляющий Департаментом внешних сношений. Наблюдатели недавно сообщили мне, что вы использовали свое радарное устройство. С какой целью?

Дилулло выругался про себя, но на его лице не отразилось и тени тревоги.

— Верно, мы включали на несколько минут радар. Мы всегда поступаем так, оказавшись в незнакомом космопорту, — так, на всякий случай.

— Боюсь, нам также придется предпринять кое-какие меры — и тоже на всякий случай, — недоверчиво усмехнувшись, сказал Тхрандирин. — Мы берем под охрану ваш корабль. Всех, кто к вам прибудет в гости, мы будем сопровождать военным эскортом.

— Эй, постойте! — гневно воскликнул Дилулло. — Это означает, по сути дела, что вы нас арестовываете! Вы не можете поступить с нами так только из-за того, что мы на минуту включили радар.

— Вы могли это сделать с разведывательными целями, ведь в порту находятся несколько крейсеров, — резко ответил Тхрандирин. — Мы пребываем в состоянии войны с Кхаралом, и все сведения о наших военно-космических силах являются строго секретными.

— К дьяволу вашу войну! — в сердцах воскликнул Дилулло. — Я простой торговец, меня беспокоит только мой бизнес… — Он достал из кармана микрокопии документов и потряс ими в воздухе. — Послушайте, сэр, я нахожусь здесь ради продажи оружия. Меня не волнует, кто будет его использовать и против кого. Кхаральцы не пожелали с нами даже разговаривать и попросту вышвырнули вон. Я надеялся, что на Вхолле дела пойдут лучше… Скажите прямо — вы будете с нами торговать?

— Этот вопрос обсуждается в верхах, — уклончиво ответил Тхрандирин. — Офицер, чего вы ждете? Расставляйте своих людей по позициям.

— И сколько же нам ждать, пока ваша бюрократическая машина сработает? — с едва сдерживаемой яростью спросил Дилулло.

Вхолланец равнодушно пожал плечами.

— Повторяю — вопрос обсуждается в правительстве. Если до вечера ситуация не прояснится, то мы готовы предоставить вашему экипажу места в гостинице космопорта.

— Еще чего! — взорвался Дилулло. — Лучше уж мы немедленно взлетим и будем любоваться вашей расчудесной Вхоллой с орбиты.

Голос Тхрандирина стал еще более холодным и высокомерным.

— Предупреждаю, что вы не должны делать попыток взлететь без разрешения в течение… скажем, нескольких дней.

— Это неслыханно! — заорал Дилулло. — Вы не имеете права задерживать нас, война там у вас или нет!

— Поверьте, это для вашей же пользы, — успокаивающе сказал Тхрандирин. — У нас есть сведения, что в системе обнаружена эскадрилья Звездных Волков.

Дилулло вздрогнул. Он совсем забыл о предупреждении Чейна, что его бывшие товарищи не дадут ему легко уйти и еще долго будут за ним охотиться.

Конечно же, Тхрандирин использовал появление варганцев лишь как повод, чтобы задержать землян. Дилулло невольно подумал: а дрогнет ли хотя бы один мускул на этом холеном восковом лице, если он узнает, что гостям действительно угрожает смертельная опасность?

— Ну что ж, я согласен, — кисло пробурчал он. — Мы останемся в космопорту еще несколько дней. Но я настаиваю, чтобы с корабля была снята охрана.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Тхрандирин. — Мы не оставим ваш корабль без надзора. Время сейчас военное, всякое может случиться…

Это была лишь слегка завуалированная угроза, и Дилулло смирился. Сухо попрощавшись с управляющим, он вернулся на борт. Здесь, в кают-компании, его ждали встревоженные наемники. Капитан коротко рассказал им обо всем, ничего не скрывая.

— Предлагаю быстро собрать самые необходимые вещи, — заключил он. — Нам придется несколько дней тихо-мирно пожить в гостинице на улице Звезды.

Понятие «улицы Звезды» было условным. Для бывалых астронавтов оно означало территорию вокруг любого из галактических космопортов с его гостиницами, барами, ресторанами и прочими увеселительными заведениями. Как позднее оказалось, и на Вхолле этот район мало чем отличался от «звездных улиц» многих других миров. Здесь было много света и музыки, сомнительных притонов и таверн, выпивки и женщин. И все же толпящихся здесь гостей со всех концов галактики трудно было назвать грешниками, поскольку многие из них и понятия не имели о добродетели, а тем более о какой-либо религии. Наемники в этом смысле были типичными «жителями» улицы Звезды, и Дилулло не без труда смог довести свой экипаж до ближайшей гостиницы.

В дверях его приветливо встретила полная женщина с бледно-зеленой кожей и неестественно сияющими глазами. За ее спиной в вызывающих позах стояли девицы самых различных цветов кожи и даже представительницы двух гуманоидных рас.

— Эй, мальчики, не проходите мимо! — зазывающе крикнула землянам пышногрудая хозяйка. — В моей гостинице вас ждут все 99 удовольствий! Заходите, не пожалеете!

Дилулло решительно покачал головой.

— Извини, мамочка, но я любитель сотого удовольствия, да и мои парни — тоже.

— Это еще что такое? — заинтересованно спросила хозяйка.

— А вот что: сидеть в кресле у камина и читать хорошую книгу, — смиренно ответил Дилулло. — Эй, Бихел, ты куда?

Кое-кто из наемников весело расхохотался, но далеко не все, а рассвирепевшая хозяйка заведения закричала им вслед:

— Эй, старикашка! Ты попросту больше ни на что не способен, кроме своего паршивого сотого удовольствия! Вали отсюда, чертов монах!

Вскоре капитан отыскал относительно чистую гостиницу и снял номера для своего экипажа. Перед тем как разойтись на ночь, земляне расположились в полутемном холле и заказали у бармена бренди.

Дилулло сказал вполголоса Рутледжу:

— Рут, возвратитесь к кораблю и подождите около него Чейна. Расскажите ему о том, что произошло и где мы сейчас остановились.

Рутледж кивнул и неохотно ушел. А наемники продолжали молча цедить бренди, стараясь не смотреть на явно расстроенного капитана. Наконец Бихел не выдержал и язвительно спросил:

— Ну что, Джон, наше дело лопнуло?

— Это еще не факт, — буркнул Дилулло.

— Не факт? Вот это мило! Нас, по сути дела, выбросили из корабля, обложили вооруженной охраной — попробуй здесь что-нибудь разузнай! Даже жалких грошей на продаже оружия нам не видать как своих ушей. Не надо было прилетать на эту проклятую Вхоллу…

Дилулло, стараясь не выказывать кипящего в нем гнева, выслушал еще немало горьких упреков в свой адрес. На кораблях наемников обычно царили демократические порядки. Во время полетов все члены экипажа должны были беспрекословно подчиняться приказам своих капитанов, и тем не менее каждый мог высказать своему лидеру все, что о нем думает — если, конечно, тот делал явные ошибки. Если таких ошибок накапливалось достаточно много и корабль раз за разом возвращался из рейдов без прибыли, то капитана попросту меняли.

— Выговорились? — наконец спокойно сказал он. — А теперь послушайте меня, парни. Вы говорите, не надо было лететь на Вхоллу? А что нам оставалось еще делать? Нестись сломя голову далеко в туманность — это то же самое, что искать иголку в стоге сена, да еще в кромешной темноте. Вы хоть представляете, сколько парсеков нам предстояло перепахать?

— Да, это проблема, — нехотя согласился Бихел. — Ладно, не будем больше говорить об этом. Извини, Джон, просто у всех нервы стали ни к черту.

Часа через полтора в гостиной появились отставшие по дороге члены экипажа, и все они были на удивление трезвы. Секкинен принес вести от Рутледжа.

— Джон, Рут заметил в космопорту кое-что необычное, — тихо сказал финн, усаживаясь рядом с капитаном на диван, жалобно заскрипевший под его тяжестью. — Он видел, как вхолланцы сгружают с недавно прибывшего транспорта какие-то контейнеры под усиленной охраной солдат. Их отвезли к одному из ангаров и быстренько туда упрятали.

— Вот как? — задумчиво сказал Дилулло. — Это становится интересным.

Вскоре к компании присоединился Боллард, первый заместитель капитана. Несмотря на свою толщину и неряшливый вид, он мог вполне претендовать на лидерство в экипаже — все ценили его ум и изворотливость. Капитан немедленно поделился с ним новостью. Боллард надолго задумался, а затем сказал со вздохом:

— Вот что я думаю, Джон. Контейнеры — это очень хорошо, но они нам не по зубам. Вхолланцы и так считают нас чуть ли не кхаральскими шпионами, так что нам лучше сматываться отсюда подобру-поздорову. Три светокамня мы сравнительно честно заработали, и ладно. Будем искать удачи где-нибудь в другом месте галактики.

Наемники одобрительно зашумели — Боллард высказал их затаенные мысли. Действительно, в создавшейся ситуации было трудно придумать что-либо лучшее.

Лицо Дилулло побагровело. Сейчас его беспокоил не только провал начатого дела, но и собственная карьера как лидера наемников — она, как никогда, находилась под угрозой. В последнее время он уже не раз подумывал, что стал стар для этой сложной работы. Если его угораздит совершить какую-нибудь ошибку, то ему вполне могут сказать: «Джон, ты был в прошлом славным и удачливым, но сейчас ты уже ни на что не годишься. Сожалеем, но тебе пора уходить…»

Он вздрогнул от этой мысли и, обведя наемников жестким взглядом, хрипло сказал:

— Погоди, Боллард, не паникуй. Да, мы больше не можем использовать для разведки наш радар, но у нас найдутся и другие пути. Мы знаем, что транспорт сел в военной части космопорта и то, что с его борта в ангар перевезли под охраной какой-то важный груз. Глупо упускать такой шанс и не потянуть за эту ниточку.

Боллард нахмурился:

— Предположим, что транспорт пришел из туманности Корвус — хотя это еще не факт. Но что нам это дает?

— Ничего — если мы будем сидеть сложа руки. Его вскоре вновь нагрузят, и транспорт уйдет в туманность Корвус, а мы не сможем за ним последовать. Но контейнеры-то останутся здесь, на Вхолле!

— И что же дальше? — процедил Боллард, не сводя с капитана холодных рыбьих глаз.

— Если нам удастся поближе познакомиться с их содержимым… и не только взглянуть на него, но и исследовать с помощью анализатора… Кто знает, быть может, это натолкнет нас на мысли, откуда это было привезено и с какой целью.

— Может, и так, — сухо заметил Боллард. — А может, и нет. В любом случае контейнеры находятся под надежной охраной в ангаре, наверняка снабженном сигнальными устройствами. Пытаться проникнуть туда — означает попросту сунуть голову в петлю.

— Кто знает? — раздраженно воскликнул Дилулло. — Ребята, найдутся среди вас добровольцы для этого дела?

Наемники встретили его слова лишь ироничными репликами, а кое-кто смущенно отвел глаза.

— Хорошо, — сказал Дилулло. — Древний закон наемников гласит — если для какой-то работы не находится добровольцев, то ее должен выполнить тот из членов экипажа, кто последним нарушил приказ командира.

На круглом лице Болларда появилась усмешка.

— Верно, есть такой обычай, — сказал он. — И такой человек у нас тоже есть: это твой протеже, Джон, — Морган Чейн!

Глава 9

Чейн развалился в низком кресле и, опустив ладони в теплую воду, лениво смотрел на серебристую диадему туманности Корвус. Скиммер тихо скользил по протоке между островов, укутанных в ночную мглу.

— Вы не спите? — услышал он рядом тихий голос Ланиах.

— Нет.

— Вы пили сегодня ужасно много, Чейн.

— Я в полном порядке, красавица.

Да, он чувствовал себя нормально, но душа его была неспокойна. Яролин всю ночь только и делал, что прикладывался к многочисленным бутылкам и по-дружески болтал с ним, Чейном, но тот не мог забыть слов уродца. Вхолланский офицер оказался хитрым лицемером…

Всю ночь они с друзьями переезжали от острова к острову, посещая все злачные места подряд. Яролин, изрядно нагрузившись, все время говорил о каких-то потрясающих Золотых Божках, которых он, Чейн, должен непременно увидеть. Из его невнятной болтовни Чейн понял, что тот имеет в виду нечто вроде морских чудищ, чье кормление было частью местного праздничного ритуала. Чейну с трудом удалось отвязаться от назойливого Яролина, и он, поддавшись уговорам, вместе с Ланиах поехал на небольшом скиммере на прогулку по морскому заливу. Яролину он больше не доверял: кто знает, какие неприятные сюрпризы тот еще приберег для своего спасителя?..

— Вы еще долго пробудете на Вхолле? — спросила Ланиах, не спуская с него загадочного взгляда.

— Трудно сказать…

— Если вы собираетесь продавать здесь оружие, это не займет много времени, — грустно сказала девушка.

— Хм… вас это так огорчает? — беззаботно осведомился Чейн. — Скажу вам по секрету, красавица, — есть у нас на Вхолле и другие важные задачи…

Девушка склонилась над ним. На ее кукольном лице, освещенном призрачным светом звездного неба, проявился ясный интерес.

— Вот как? Вы мне должны все рассказать, Чейн, я ужасно любопытна. Клянусь, я никому об этом не скажу.

— Хорошо. Мы прилетели на Вхоллу с коварными, опасными для всех вхолланцев планами — захватить в плен всех красивых девушек, чтобы затем торговать ими на невольничьих рынках галактики!

И Чейн, схватив девушку, увлек ее на дно скиммера. Ланиах испуганно закричала, высвобождаясь.

— Вы сломаете мне спину, мужлан! Чейн расхохотался еще громче.

— Вы такой сильный… Никогда еще я не встречала такого странного землянина, — сказала Ланиах, вновь садясь в кресло и поправляя сбившуюся прическу.

— Да, я человек особенный, — согласился Чейн, не сводя с красавицы блестящих от возбуждения глаз.

— Особенный? — возмущенно воскликнула Ланиах и отвесила ему звонкую пощечину. — Вы такой же, как все мужчины… отвратительный и наглый тип!

— Вам виднее, красавица, — ухмыльнулся Чейн и нежно обнял девушку — она даже не сделала попытки вырваться.

Между тем скиммер продолжал скользить по протокам между островов и вскоре вышел в открытое море, которое простиралось до горизонта гладким серебристым покрывалом. Позади остались острова, звуки музыки, смех — а впереди была только тишина. Ланиах склонила голову на плечо Чейна, и тот замер, боясь спугнуть удачу.

Внезапно со стороны ближайшего из островов послышался громкий звук — словно в воду бросили какой-то мешок, а немного спустя невдалеке от скиммера раздался приглушенный всплеск. Вскоре он повторился вновь, и Ланиах в ужасе вскочила.

— Они начали кормить Золотых Божков! — закричала она.

— Жаль, мы пропустим это увлекательное зрелище, — беззаботно ответил Чейн. — Яролин так хотел меня им позабавить…

— Вы ничего не понимаете… мы двигаемся в сторону моря, откуда должны приплыть эти чудища… Смотрите!

Чейн неохотно встал и, оглянувшись, заметил, как от берега одного из островов отделилась какая-то темная масса. Вскоре она проплыла рядом со скиммером — Чейн успел заметить, что она имела вытянутую форму.

— Хм… действительно похоже на мешок с фуражом, — пробормотал он. — Но если он и наткнется на скиммер, то вряд ли причинит нам вред…

Ланиах дико завизжала, указывая в сторону открытого моря. Чейн проследил взглядом за ее вытянутой рукой — и вздрогнул от неожиданности.

Направо от скиммера морская гладь забурлила. Послышался звериный вой. Из вспенившейся воды появилась гигантская желтая голова, около десяти футов в диаметре. Она была сферической формы и влажно блестела под светом ночного неба. Чудовище раскрыло необъятную пасть, украшенную мелкими острыми зубами, и жадно поглотило мешок с кормом. Внезапно оно заметило присутствие скиммера и недоуменно уставилось на него круглыми, как тарелки, красноватыми глазами.

Вскоре из морских глубин стали одна за другой появляться другие подобные же чудовищные головы. Некоторые из Золотых Божков всплыли, и Чейн убедился, что они напоминали небольших китов — с гигантскими золотистыми тушами и странными рукообразными плавниками. Чудовища, буравя воду ударами могучих хвостов, гонялись за плывущими со стороны берега мешками с кормом и жадно заглатывали их.

Ланиах вновь пронзительно вскрикнула и упала на дно скиммера, закрыв голову руками. Чейн оглянулся и заметил, как один из Золотых Божков, проглотив очередной мешок, неспешно направился к ним, видимо, приняв скиммер за что-то съедобное. Необъятная пасть стала медленно раскрываться.

Чейн выругался — впервые в жизни он встречался с опасностью без оружия в руках. В отчаянии он поднял со дна скиммера металлическое весло и с размаху нанес сильный удар по мокрой, покрытой пеной макушке чудовища.

— Включайте мотор и уводите скиммер отсюда! — закричал он девушке.

Он вновь поднял весло, чтобы нанести повторный удар. Но Золотой Божок, вместо того чтобы атаковать, неожиданно издал жалобный вопль и трусливо отпрянул, смешно шлепая по воде плавниками.

Чейн невольно расхохотался. Было очевидно, что за всю жизнь левиафан не встречал отпора, и это повергло чудище в шок.

— Черт побери, Ланиах, перестаньте визжать! — со смехом сказал Чейн. — Вы лучше взгляните на этого разобиженного малыша!

Девушка испуганно взглянула на него — ей казалось, что землянин сошел с ума. Но, высунувшись из-за борта, она убедилась, что опасность миновала, и со вздохом облегчения запустила мотор. Скиммер описал широкую дугу, стараясь держаться в стороне от пирующих морских гигантов, и направился к одному из островов. Еще дважды эти существа принимали лодку за что-то съедобное, и каждый раз Чейн угощал их ударами весла, после чего Золотые Божки уносились вдаль, поднимая фонтаны пены и воды.

Вскоре скиммер причалил к пологому берегу, где их ждали Яролин и остальная компания. Ланиах, выскочив из лодки, с испугом оглянулась на Чейна.

— Вы только подумайте — он СМЕЯЛСЯ! Эти чудища могли нас проглотить, а он только весело смеялся!

Девушку била сильная дрожь. Яролин успокаивающе обнял ее за плечи и удивленно спросил:

— И в самом деле, Чейн, эти левиафаны не так безобидны, как могло вам показаться. Вас запросто могли убить. И как это вам удалось выбраться из этой переделки?

Не отвечая, Чейн соскочил на песчаный берег и смущенно сказал, обращаясь к Ланиах:

— Прошу прощения, милая леди. Я понимаю, мой смех еще сильнее напугал вас — но, черт побери, эти рыбки были так забавны!

Яролин не сводил с него настороженных глаз.

— Вы не похожи на остальных землян, Чейн. Что-то в вас есть дикое, необузданное…

Чейну не хотелось, чтобы Яролин и дальше развивал эту мысль.

— Бросьте философствовать, друг! — беззаботно воскликнул он, хлопнув офицера по плечу. — Давайте лучше выпьем что-нибудь в честь нашего чудесного спасения!

Вечеринка возобновилась с новой силой, и к моменту, когда Чейна все-таки отпустили, компания едва держалась на ногах. Ланиах почти простила его и даже поцеловала на прощанье.

У входа в космопорт его перехватил Рутледж. Он изрядно замерз за долгие часы ожидания и поэтому не скрывал своего раздражения.

— Как славно с вашей стороны, Чейн, что вы все-таки соблаговолили вернуться на корабль! — язвительно сказал он. — Я уже закоченел, а вы, похоже, недурно провели эту ночь!

— Что случилось? — коротко спросил Чейн.

— Пойдемте в гостиницу, — в ответ сказал Рутледж. — Черт побери, я мечтаю сейчас о кружке грога больше, чем о всех светокамнях Вселенной!

Шагая по залитой огнями улице Звезды, Рутледж рассказал Чейну обо всем, что произошло вчера вечером. Объяснив, где искать экипаж землян, он завернул в один из баров, желая как следует вознаградить себя за долгие часы скуки и холода.

В холле гостиницы Чейн застал капитана, неторопливо потягивающего виски из пузатой рюмки. Заметив Звездного Волка, Дилулло скользнул взглядом по его багровому лицу, помятой одежде, а затем с усмешкой сказал:

— Славно погулял, сынок, не правда ли? А у меня для тебя есть приятная новость.Оказалось, твои приятели с Варги все-таки унюхали твой след и рыщут где-то в этой системе.

Чейн устало опустился в кресло.

— Этого следовало ожидать, — пробормотал он. — У Ссандера есть два брата в нашей эскадрилье… Они не вернутся домой без моего скальпа.

Дилулло пытливо взглянул на него.

— Не похоже, сынок, что это тебя очень тревожит. Чейн пожал плечами.

— Мы, варганцы, не очень-то эмоциональный народ. Лишние волнения и переживания не для нас. Каждый знает, что найдет смерть в каком-нибудь бою — годом раньше, годом позже, какая разница?

— Замечательно, — сухо заметил Дилулло. — А вот для меня, представь себе, разница есть, и весьма заметная. Встреча со сворой Звездных Волков меня весьма волнует, так же как и мысли о наших друзьях вхолланцах: кто знает, что им взбредет в голову? Бьюсь об заклад, они всерьез нас подозревают.

Чейн кивнул и рассказал капитану об истории с Яролином и уродцем, чтецом мыслей. Под конец он добавил:

— Если наша миссия на Вхолле провалилась, то это конец всего дела. Не скажу, что я очень огорчен на этот счет: вхолланцы мне нравятся куда больше, чем эти высокомерные скоты с Кхарала.

— Согласен, сынок, но надо учитывать еще кое-что.

— А именно?

— Существуют два важных обстоятельства, Чейн. Во-первых, пока наемник выполняет дело, ради которого его наняли, он сохраняет верность своему работодателю. Это закон, и нарушать его никому не позволено. А во-вторых, эти прекрасные, замечательные вхолланцы являются агрессорами и намереваются завоевать Кхарал.

— Разве это так ужасно? — усмехнулся Чейн.

— Может, и нет — с точки зрения Звездного Волка. Но мы, земляне, смотрим на такие вещи иначе, — наставительно заметил Дилулло. Он допил свое виски, а затем, вперив в Чейна цепкий взгляд, продолжал: — Вот что я скажу тебе, сынок. Вы, варганцы, относитесь к набегам и завоеваниям как к приятному и полезному развлечению. Многие другие миры также не видят в войнах и кровавой резне ничего дурного. Но существует планета, которая выступает за мир и сотрудничество всех галактических рас, и это — твоя родина, Земля.

Он с силой поставил рюмку на стол, так, что та жалобно звякнула.

— И ты знаешь, почему так произошло, Чейн? Потому что именно на Земле тысячи лет бушевали войны, унесшие сотни миллионов жизней. Человечество забыло о методах ведения боевых действий больше, чем остальные миры узнали о них за последние сто лет! Бесчисленные поколения землян впитывали с молоком матери право на убийство, грабеж и насилие — вот почему мы сейчас так резко выступаем против любых захватнических войн.

Чейн хмуро молчал.

Дилулло махнул рукой с безнадежным видом.

— Похоже, с тобой бесполезно говорить об этом. Ты еще молод да к тому же весьма дурно воспитан. А я человек пожилой и молю небеса, чтобы под старость вернуться в Бриндизи.

— Это что, какое-то местечко на Земле?

— Да, небольшой городок на берегу Адриатического моря. До сих пор перед глазами солнце, выходящее по утрам из-за туманного горизонта… терпкий запах водорослей, вечный шум прибоя… Да что тебе об этом рассказывать? Ты ведь никогда не видел Земли.

— Я вспомнил сейчас, как называется место, откуда родом мои родители. Это Уэльс.

— Я бывал там! — оживился Дилулло. — Высокие горы, глубокие, полные вечной мглы ущелья… Люди там славятся своими песнями, дружелюбием и гостеприимством. Но они горды без меры, а если их заденут, то легко впадают в ярость и нелегко забывают былые обиды. Быть может, в твоей крови, Чейн, есть что-то от твоих далеких предков-валлийцев.

Чейн задумался, а затем, тряхнув головой, решительно сказал:

— Все это очень мило, но мы с вами отвлеклись, капитан. Что вы собираетесь предпринять?

— Хм… а вы, варганцы, действительно лишены всякой сентиментальности… Ладно, не будем больше об этом. Завтра я хочу всерьез взять вхолланцев в оборот и организую для них впечатляющую выставку оружия. Может, что-нибудь и удастся продать.

— А что должен делать я?

— Тебе, сынок, придется сделать невозможное — и сделать это быстро и четко. И ни в коем случае не попасться при этом, иначе нам всем конец.

— И всего-то? Я потрачу на это час-другой, а что делать потом?

— Сидеть в укромном уголке и чистить свои перышки. Но пока лучше давай поговорим о невозможном…

Дилулло рассказал ему о своем замысле. Когда он замолчал, Чейн взглянул на него с уважением.

— Пожалуй, на это дело уйдет добрых три часа, если не больше, — заметил он. — А если серьезно, вы слишком полагаетесь на мои способности, капитан. Я не чародей, хотя кое-чего и стою.

Дилулло весело подмигнул ему.

— Потому-то ты еще жив, Звездный Волк, — добродушно сказал он. — Но не вздумай подвести нас — иначе я собственными руками вырву тебе клыки.

Глава 10

На следующую ночь Чейн лежал в высокой траве за оградой военной части космодрома и изучал его при тусклом свете звезд. В одной руке он держал шестифутовый рулон ткани, а в другой — кожаный поводок, надетый на шею снокка.

Снокк был одновременно взбешен и перепуган. Животное было похоже на небольшое кенгуру-валлаби, хоть и стояло на четырех лапах. Еще час назад снокк весело носился среди стаи своих собратьев по темным переулкам вблизи улицы Звезды, а сейчас на его голову был натянут мешок с небольшой прорезью для дыхания. Зверек упирался задними ногами в землю и изо всех сил пытался вырваться, но Чейн крепко держал поводок.

— Скоро я тебя выпущу, дружище, — прошептал он, — отдыхай пока, скоро мне понадобится твоя прыть…

Снокк ответил приглушенным лаем.

Чейн хорошо подготовился к предстоящей работе. Сейчас его больше всего беспокоил прожектор кругового обзора, находящийся на вершине высокой конической башни. Пока он не был включен, но при малейшей тревоге мог доставить Чейну массу неприятностей.

Выждав еще некоторое время, Чейн пополз вперед, таща за собой упирающегося снокка. Нервы его были напряжены.

В любой момент он мог пересечь невидимую границу, за которой наверняка наблюдали следящие устройства, например, инфралокаторы. Сейчас, вот сейчас его заметят…

Наконец он привстал и медленно пошел, готовясь по сигналу тревоги рвануться изо всех сил к ангару, видневшемуся в стороне от сторожевой башни. Снокк словно взбесился, прыгая и мотая головой, но Чейн безжалостно тащил за собой беднягу. Впереди уже отчетливо вырисовывались контуры вхолланских крейсеров, ощетинившихся стволами орудий…

И в этот момент вой сирен пронесся над космодромом, и на сторожевой башне немедленно вспыхнули несколько прожекторов. Их лучи лихорадочно зашарили по посадочному полю, не давая жертве ни единого шанса для того, чтобы ускользнуть.

Но Чейн был готов к этому. Его могучие варганские мускулы давали ему возможность стремительно продвигаться вперед, играючи уходя от лучей прожекторов. Его движения напоминали странный танец, танец со смертью. Чейн мог бы без особого труда добраться никем не замеченным до ангара, но у него были иные планы. Пройдя половину пути, он внезапно стащил с морды беснующегося снокка мешок, сорвал поводок с его шеи и швырнул зверька в сторону. Бросившись на землю, Чейн одним движением набросил на себя сверху маскировочную ткань и замер, стараясь не дышать.

Освободившись, снокк с воем помчался по посадочному полю большими прыжками. Два луча немедленно «накрыли» животное, в то время как остальные прожектора продолжали выписывать по полю затейливый узор, не пропуская ни одной пяди земли.

Чейн продолжал неподвижно лежать, изображая собой большую кочку. Вскоре он услышал неподалеку гул глайдера, преследующего перепуганного снокка. Через несколько секунд до Чейна донеслось чье-то сочное ругательство — видимо, охранники разглядели зверька. Глайдер, сделав дугу вокруг Чейна, улетел прочь. Лучи прожекторов погасли.

Чейн продолжал лежать не шевелясь. Как он и ожидал, минуты через три свет вновь вспыхнул. Не обнаружив ничего подозрительного, охранники выключили прожектора — этого-то и ожидал варганец. Усмехаясь, он присел на корточки — скатал защитную ткань в рулон. «Даже ребенок из стаи Звездных Волков сможет запросто пройти здесь», — пренебрежительно сказал он вчера, когда Дилулло поставил перед ним задание проникнуть в ангар. Конечно же, он слегка прихвастнул — первый шаг был отнюдь не легким да и оставшаяся часть работы обещала немало хлопот.

Он не спеша пошел вперед, держась все время в тени и при малейшем шорохе вновь закрываясь с головой камуфлирующей тканью. Ангар представлял собой низкое, с плоской крышей цельнометаллическое здание, освещенное лишь светом нескольких фонарей. На первый взгляд его никто не охранял, но Чейн не строил на этот счет никаких иллюзий — наверняка он был напичкан и снаружи, и изнутри хитроумными сторожевыми приборами.

Прошло немало времени, прежде чем Морган одолел расстояние до ангара. Не задерживаясь около широких ворот, он обошел строение сбоку и не без труда поднялся по гладкой стене на крышу. Здесь он достал из кармана сенсорное устройство и с помощью него разыскал небольшой участок, свободный от датчиков сигнализации. Затем он с помощью мини-резака прорезал в крыше круг. На обратном пути он намеревался положить его на место и аккуратно сплавить резаком с краями дыры. Вряд ли это место будет впоследствии легко обнаружить охране…

Чейн спрыгнул на пол ангара и включил карманный фонарь. Первое, что он увидел, был контейнер с распахнутыми дверцами. Рядом с ним на длинном столе стояли три странных предмета. Варганец обошел вокруг, изучая их со всех сторон, и даже присвистнул от удивления. Ничего подобного он ранее не встречал, хотя в свое время повидал немало экзотических вещиц. Он полагал, что при его опыте ничего не стоит догадаться, из чего и как была сделана та или иная вещь, но на этот раз он оказался в тупике.

Тусклый золотистый материал, из которого были изготовлены все три предмета, был Чейну совершенно незнаком. Один предмет представлял собой узкую ленту, стоявшую на одном из своих изогнутых концов, — он напоминал змею, готовящуюся к броску. Второй состоял из девяти небольших шариков, соединенных между собой тонким гибким стержнем. Третий предмет был конусообразным, без каких-либо отверстий и орнамента. Несмотря на простоту формы, они выглядели по-своему изящно и в принципе могли служить в качестве безделушек, призванных украшать интерьер, но Чейн инстинктивно понимал, что не в этом было их назначение. Но тогда в чем?

Время шло, но Чейну так и не пришла в голову ни одна толковая идея на этот счет. Разочарованно вздохнув, он снял с пояса миниатюрную кинокамеру и портативный анализатор. Прикрепив последний к основанию золотистой ленты, Чейн включил его и настроил на определение химического состава металла, а сам начал тщательно фотографировать один предмет за другим. Чтобы лучше заснять конус, он отодвинул рукой странные «бусы» в сторону — и внезапно услышал какой-то шорох.

Чейн молниеносно положил камеру на стол и, выхватив стуннер, стал шарить лучом фонаря по темному ангару. Он ничего не обнаружил, кроме нескольких контейнеров. Не сразу, но Чейн понял, что шуршащие звуки доносятся со стороны золотистого конуса. Недоумевая, он осветил предмет фонарем — и вдруг увидел, как изнутри конуса хлынул яркий луч света. Извиваясь крутой спиралью, он медленно поднимался вверх, к темному потолку ангара, и там, в воздухе, стал свиваться в изящную гирлянду. Вскоре она внезапно рассыпалась на мириады крошечных блесток. Шорох усилился — теперь он уже напоминал чей-то приглушенный голос.

Блестки закружились вокруг Чейна, и ему показалось, что каждая из них стала крошечной звездой. Здесь были и красные гиганты, и белые карлики, и дьявольские сияющие квазары, и теплые оранжевые звезды… Чейну показалось, что он летит посреди галактики, среди бесчисленных созвездий…

Голос стал еще громче — казалось, кто-то рассказывает ему, Чейну, какую-то историю. Но он не мог понять ни единого слова — если, конечно, на самом деле это была чья-то речь. Речь? Он вздрогнул от неожиданной мысли — ведь внутри ангара вполне могут быть чувствительные сигнальные устройства, настроенные на звуки голосов непрошеных гостей. Они могли в любой момент сработать, и тогда ему, Чейну, уже не спастись!

Стряхнув с себя наваждение, вызванное хороводом «звезд», Чейн схватил со стола конус, лихорадочно ища на нем какие-либо кнопки управления. Но едва его рука коснулась прохладной металлической поверхности, как звездный калейдоскоп внезапно погас, а шуршащий голос смолк.

Некоторое время варганец стоял, переводя дыхание, и ошеломленно смотрел на золотистый конус. Похоже, тот был чем-то вроде видеопроектора и включался прикосновением руки. Но кто и где мог сделать подобную «запись»? Звезды, которые Чейн видел недавно, были ему совершенно незнакомы, он словно бы побывал в чужой галактике.

Осторожно поставив конус на стол, Чейн начал внимательно изучать другой предмет, напоминавший «бусы». Вскоре он с разочарованием убедился, что «бусы» никак не реагируют на касание его руки. Видимо, они включались как-то иначе… но как? И кому они принадлежали? Неужто Дилулло прав, и транспорт с этими предметами прибыл откуда-то из глубин туманности Корвус, с базы пришельцев?

Со стороны двери послышался громкий металлический щелчок — казалось, кто-то открывает замок.

Чейн выхватил стуннер. Мгновенно приняв решение, он вновь коснулся рукой золотистого конуса. Спиральные усики света начали подниматься ввысь. Варганец тем временем спрятал в карманы кинокамеру и анализатор, не сводя встревоженного взгляда с входной двери. Она начала открываться, и Чейн, больше не медля, скрылся за одним из контейнеров.

Тем временем луч света над конусом вновь свился в гирлянду, расколовшуюся на сияющие блестки звезд. Послышался шуршащий голос, становившийся все громче и громче.

В ангар вошли два вхолланских охранника, держа бластеры наперевес. Они были изрядно встревожены и готовились застрелить любого, кого обнаружат в ангаре. Но все, что они увидели, был удивительный хоровод разноцветных огоньков. Охранники, переглянувшись, осторожно направились к столу.

Подождав, когда они приблизятся, Чейн без колебаний выстрелил в них из стуннера. Парализованные вхолланцы со стоном упали на пол.

«Через несколько минут они вновь очнутся, — подумал Чейн. — Для моего плана бегства из космопорта это маловато. Впрочем, к дьяволу все планы! Я пойду путем Звездного Волка, и горе будет тому, кто встанет на моем пути!»

Чейн снял с одного из охранников китель и натянул его себе на плечи, а затем надел на голову серебристую каску — она должна была скрыть его не по-вхоллански смоляные волосы. Выйдя из ангара, Чейн обнаружил небольшой глайдер. Он одним движением прыгнул в пилотское кресло и, включив двигатель, поднял машину в воздух. Лихо развернувшись, Чейн помчался в сторону главных ворот космопорта.

На сторожевой башне взвыла сирена. Лучи прожекторов осветили глайдер, но Чейн в ответ лишь привстал в кресле, крича все, что пришло в голову, и выразительно показывая рукой в сторону ограды. Как он и ожидал, охранников сбила с толку его форма, и они не решились немедленно открыть огонь. Правда, у самых ворот путь ему преградила группа вооруженных солдат, но Чейн резко спланировал вниз так, что заставил их броситься врассыпную, уворачиваясь от глайдера. Никто из них так ничего и не понял, а Чейн, смеясь, уже мчался в темноту, в сторону города. Это был старый варганский трюк: действовать в любой обстановке максимально хитро и расчетливо, но, когда это уже не помогает, идти напролом, ошеломляя врага своей наглостью и напором. Они с Ссандером проделывали это множество раз, и никогда и никто не мог их остановить.

В этот упоительный момент Чейн почти сожалел, что Ссандер мертв и не может разделить с ним радость победы.

Глава 11

— Не беспокойтесь, капитан, они толком не рассмотрели меня, — сказал Чейн. — Ручаюсь, они даже не подозревают, что в ангар проник чужак.

В свете настольной лампы лицо Дилулло казалось очень суровым, на нем четко вырисовывались глубокие морщины — словно трещины на рассохшемся дереве.

— Что ты сделал с глайдером?

— Нашел пустынный пляж и утопил машину недалеко от берега, — резко ответил Чейн — он был раздражен тем, что ему приходится оправдываться. — Капитан, давайте говорить о деле. Из трех странных предметов, которые я обнаружил на столе рядом с контейнером, наиболее интересным оказался золотистый конус. Он представляет собой нечто вроде видеопроектора и включается от прикосновения руки. В воздухе надо мной появились мириады звезд, как мне показалось, из чужой галактики.

Он заметил, что капитан холодно разглядывает его, словно какой-то диковинный экспонат, и вспылил:

— Да не беспокойтесь вы, капитан! Я попал в ангар через крышу — меня никто не заметил. Как ушел, я уже рассказывал. Почему они должны подозревать нас? Разве на Вхолле нет воров или просто любопытных? Тогда это самый уникальный мир в галактике.

Дилулло продолжал хмуро молчать. Тогда Чейн положил на стол рядом с ним камеру и анализатор.

— Так или иначе, я сделал то, что вы от меня хотели.

Он поудобнее уселся в кресле и налил себе бренди. Бутылка, как он заметил, была наполовину пуста, хотя на капитане это никак не сказывалось — он был хладнокровен и тверд как скала.

— Ладно, будем надеяться на это, — наконец сказал Дилулло, перестав сверлить варганца жестким взглядом. — Посмотрим, что ты принес нам, а потом скажем Вхолле «гуд бай»! Что-то она стала действовать мне на нервы… Ты можешь еще что-нибудь рассказать об этих трех предметах? Что больше всего тебя в них поразило?

— Хм… пожалуй, металл, из которого они были сделаны — подобного мне не приходилось встречать. Да и о назначении их трудно догадаться — по крайней мере по отношению к «змее» и «бусам» мне это так и не удалось. Сомневаюсь, что в туманности Корвус существуют обитаемые миры со столь высоким уровнем развития технологии.

Дилулло задумчиво кивнул.

— Верно, здесь нет таких миров… Не исключено, что эти вещи принадлежат чужакам из другой галактики.

Он встал и отодвинул край занавески. Уже начало светать. Чейн выключил настольную лампу, и жемчужно-розовый свет потоком хлынул в маленькую комнату гостиницы на улице Звезды.

— Может это быть оружием, сынок? — тихо спросил Дилулло, глядя на видневшиеся в тумане громады звездолетов. — Или хотя бы его составными частями?

Чейн пожал плечами.

— «Видеопроектор» точно нет. Да и другие две вещицы тоже — любое оружие я учую за милю.

— Хм… тогда почему вхолланцы так охраняют эти безделушки? Ладно, ложись спать, у нас будет нелегкий день. Сегодня корабль посетит друг Яролина, господин Тхрандирин. Я попытаюсь всучить ему что-нибудь из наших товаров, чтобы хоть как-то усыпить его подозрительность…

Ближе к полудню Чейна разбудил Боллард. Вид у него был, как всегда, взъерошенный, похоже, он так и не ложился.

— Чейн, собирайся, живо, — отрывисто сказал он, возбужденно почесывая грудь. — Возьми с собой только то, что поместится в карманах.

— Я путешествую всегда налегке, — позевывая, ответил Чейн, натягивая башмаки. — А где наш славный капитан?

— На корабле, вместе с Тхрандирином и несколькими другими местными шишками. Он хочет, чтобы мы присоединились к нему.

Чейн взглянул в маленькие хитрые глазки Болларда и хмыкнул:

— Понятно… Ну что ж, не будем заставлять его долго ждать… Все, я уже готов. Куда идти?

— Только не к выходу, — усмехнулся Боллард. — Солдаты обложили нашу гостиницу еще ночью — как объяснил Тхрандирин, это сделано исключительно для нашей же безопасности. Что-то произошло вчера в космопорту, и потому в округе объявлена тревога. Тем не менее управляющий департаментом с двумя экспертами готов сейчас взглянуть на оружие в наших трюмах. Как я понимаю, капитан хотел бы, чтобы весь экипаж принял участие в презентации.

Чейн усмехнулся.

— Большой же шутник наш Джон! — с уважением сказал он. — Только как мы объясним все это охране, стоящей у дверей?

— А кто говорит о двери? Джон давеча мне рассказывал что-то о ваших хождениях по крышам… Могут остальные наемники проделать подобные трюки? Скажем, такой толстый увалень, как я?

— Хм… если вас выдержат местные крыши… Ладно, прорвемся. Только учтите — здания здесь невысокие, так что идти придется тихо. Жаль, что уже рассвело…

Да, на улице было уже светло. Солнце высоко поднялось над горизонтом, сияя ослепительным алмазным блеском. Через несколько минут Чейн и остальные наемники стояли на крыше гостиницы, попав туда через чердак. Посовещавшись с Боллардом, Чейн пошел исследовать переулок, лежащий позади гостиницы, тогда как Боллард взял на себя разведку пути, ведущего через фасад здания. Чейн встал за кухонной трубой и осторожно взглянул вниз. Как он и ожидал, гостиница была полностью окружена солдатами. Они не сводили глаз с дверей и окон, не обращая внимания на мельтешащих вокруг мальчишек и на заигрывание юных девиц, строивших им глазки. Дисциплину поддерживали несколько офицеров, неспешно прогуливающихся по переулку. Ближайшую крышу отделяло всего несколько метров, но нечего было и думать пройти здесь незамеченными.

Чейн обернулся — и увидел, что Боллард приглашающе машет ему рукой. Оказалось, что с его стороны к гостинице примыкает какой-то склад, да и охрана там была не столь бдительной.

Наемники, вытянувшись в цепочку, бесшумно пошли вслед за заместителем командира. Им удалось незамеченными перепрыгнуть на крышу склада, а затем начался долгий переход через улицу Звезды. К счастью, все переулки здесь были узкими, да и праздношатающихся вхолланцев было немного из-за жары. Через полчаса команда вышла к ограде космопорта, вдоль которой располагались многочисленные склады. Ворота были не более чем в тридцати метрах от них, оттуда было рукой подать до корабля землян, но… как пройти незамеченными полтора километра?

Боллард негромко сказал:

— Ребята, идем на прорыв. Не бегите, но не вздумайте и останавливаться, что бы нам ни встретилось на пути. Чейн, иди вперед, эта работа по тебе.

Чейн хмыкнул — ему было приятно, что не только Дилулло оценил его способности, и решительно распахнул люк, ведущий на чердак. В этом здании было три этажа. Воздух в коридорах был сухой, насыщенный тяжелыми запахами, похоже, они попали в дешевую ночлежку. Спустившись на первый этаж по узкой лестнице, увидели анфиладу грязных комнат, наполненных множеством людей и гуманоидов различных рас. Они отдыхали на грязных матрасах, лежащих прямо на полу, играли в карты и кости, ругались, пили вино, смеялись… При виде мрачных наемников они испуганно отодвигались, давая им проход. Лишь в последней из комнат на пути Чейна встала разодетая, словно попугай, женщина и обрушилась на них с бранью, но варганец одним движением руки отодвинул ее в сторону. Еще несколько метров по темному коридору — и земляне наконец вышли на улицу. Алмазный блеск солнца ослепил их, от дикой жары стало трудно дышать, но Чейн не замедлил шага. Он направился прямо к воротам, около которых стояла будка с охранником. Тот, скинув китель, пил воду из большой бутыли, полузакрыв от наслаждения глаза. Заметив приближающихся людей, он выглянул из окошка. Рука его автоматически потянулась к кнопке включения сигнала тревоги.

Чейн мгновенно оценил обстановку и, улыбаясь, приветственно помахал ему рукой. Растерянность охранника длилась всего несколько секунд, но этого времени оказалось достаточно, чтобы Чейн успел одним рывком добежать до будки. Выхватив из-за пояса стуннер, он выстрелил. Обмякнув, солдат упал на пол, так и не успев включить сирену.

Вскоре к Чейну подбежали остальные наемники. Толстяк Боллард замыкал отряд, пыхтя и обливаясь потом. Он остановился около Чейна, чтобы перевести дух, и с подозрением уставился на него. Только сейчас варганец понял, какой совершил промах — ни один землянин не мог за считанные мгновения преодолеть те полсотни метров от порога ночлежки до будки!

— Эй, да за нами погоня! — крикнул кто-то из наемников, оглянувшись.

Оказалось, что вхолланские солдаты все-таки выследили их. Двумя колоннами они бежали со стороны улицы Звезды, держа бластеры наперевес. Ситуация стала критической.

Чейн дождался, когда Боллард пробежал через ворота, а затем прыгнул за ним вслед. Не останавливаясь, он нажал на кнопку. Ворота начали закрываться. Боллард оказался парень не промах — на бегу он достал из кармана небольшую пластиковую гранату и ловко метнул ее себе за спину так, что она попала в блок управления запорами. Раздался несильный хлопок.

— Ловко! — крикнул ему Чейн, стараясь не опережать Болларда. — Теперь они повозятся с воротами!

— Это что, — задыхаясь, ответил Боллард, наращивая скорость. — Где это ты научился так бегать?

— Бегая по обломкам в пылевом течении, — усмехнувшись, ответил тот. — Советую вам попробовать при случае, может, пригодится…

Боллард хмыкнул.

— Бегите вперед, что вы тащитесь за мной! — с трудом сказал он, обливаясь потом.

— Дьявол, я совсем выдохся, — ответил Чейн, изображая крайнюю усталость. — На спринт меня еще хватает, а на длинную дистанцию у меня силенок маловато…

На бегу он оглянулся — солдаты уже были у ворот. Один из вхолланцев забежал в будку охранника и, похоже, пытался открыть ворота. Некоторые солдаты стали стрелять через сетку ограждения, но для ручных бластеров дистанция была слишком большой. Чейн мысленно поблагодарил вечное счастье Звездных Волков, ведь будь у вхолланцев оружие помощнее, всех наемников перестреляли бы как цыплят.

Около корабля не было заметно никаких признаков жизни. Видимо, Тхрандирин полагался на то, что экипаж землян надежно заперт в здании гостиницы, и снял охрану здесь, в космопорту. Наверняка сейчас хитроумный Дилулло водит его по грузовому трюму, куда снаружи не доносится ни малейшего звука…

Наемники вбежали на пандус — и тут им навстречу из раскрытого люка вышли двое солдат с сонными физиономиями. Разделаться с ними было делом нескольких секунд.

— Эй, Чейн, подожди! — крикнул Боллард, кивнув в сторону упавших на посадочное поле вхолланцев. — Еще не хватает, чтобы этих бедняг сожгло при старте!

— Ну и что? — недовольно сказал Чейн, оглядываясь в сторону ворот. — Велика важность — два вражеских солдата…

— Не болтай, лучше помоги мне…

Боллард спустился с пандуса и, обойдя корабль, нашел глайдер, на котором прилетел Тхрандирин. С помощью Чейна он усадил в него потерявших сознание солдат и толкнул машину в сторону ворот. Глайдер медленно покатился прочь. В этот момент ворота рухнули под ударами бластеров и на посадочное поле ворвался вхолланский отряд.

— Хорошо сработано, — сказал Боллард, довольно потирая руки. — Пойдем, Чейн, нам здесь больше делать нечего.

Через минуту люк захлопнулся. Члены экипажа заняли свои места, а Чейн вместе с Боллардом отправились на обзорную палубу. Здесь собрались все остальные наемники, не скрывавшие своего ликования, и мрачный, злой Тхрандирин. Дилулло стоял у видеопередатчика и спокойно говорил, обращаясь, по-видимому, к вхолланским властям:

— …так что не вздумайте стрелять, если не хотите гибели вашего Тхрандирина и двух сопровождающих его офицеров. Обещаю, при первой возможности я верну их вам в целости и сохранности. Договорились?.. Отлично! Эй, ребята, пора взлетать, мы что-то загостились на Вхолле…

Наемники расхохотались, а лицо Тхрандирина побагровело.

Пол под их ногами задрожал — это заработали двигатели. Через несколько минут корабль взмыл в небо, и никто из вхолланцев не решился остановить его.

Глава 12

Корабль наемников медленно плыл невдалеке от туманности Корвус, окутанный сиянием звезд.

Дилулло вместе с Боллардом сидели в кают-компании, в сотый раз уже изучая фотографии, сделанные Чейном в ангаре, и рассматривая распечатку данных анализатора.

— Напрасно мы теряем время, — вздохнув, наконец сказал Боллард. — Эти бумажки не скажут нам ничего нового по сравнению с тем, что уже сказали.

— То есть по сравнению с нулем, — уточнил капитан, — или даже меньше того. Странные фотографии! На них я ясно вижу изображение золотистых предметов, но вот данные анализатора утверждают, что их попросту нет.

Он раздраженно бросил в стол маленькую пластиковую кассету. Она была девственно чиста, как в день изготовления.

— Это уже мистика, Джон. Чейн либо неверно включил анализатор, либо вообще в спешке забыл это сделать.

— Вы верите в это?

— Хм… Чейн в общем-то парень не промах. Но чудес не бывает, запись должна быть, а ее нет.

— Есть еще один вариант — ее позже стерли.

— Тогда это сделал сам Чейн, больше некому. Дилулло пожал плечами.

— Логично, хотя я и не понимаю, зачем это ему понадобилось.

— Но есть и другое объяснение, верно?

— Конечно. Все три предмета могут быть сделаны из вещества, которое анализатор попросту не смог идентифицировать. То есть если оно состоит из атомов, которых нет в таблице Менделеева. Хотя этого быть не может…

— Конечно, не может, — хмуро подтвердил Боллард. Дилулло встал, достал из настенного шкафа бутылку бренди и уселся вновь.

— Вот что, позови-ка Тхрандирина и его двух офицеров. И Чейна тоже.

— Зачем же его?

— Потому что он видел эти три предмета, касался их, брал один из них в руки. Слушал пение «пирамидки».

Боллард хмыкнул:

— Чейн парень толковый и в деле хорош, да только доверять ему я бы не стал.

— А я ему и не доверяю, — усмехнулся Дилулло, наполнив свою рюмку доверху. — И тебе, Боллард, тоже, заруби это на своем длинном носу. Что-то в последнее время ты суешь его не в свои дела…

Боллард возмущенно фыркнул, но молча встал и вышел из кают-компании, зло хлопнув дверью. А Дилулло, сделав пару глотков, вновь задумчиво взглянул на фотографии и кассету.

Вскоре Боллард вернулся с Чейном, Тхрандирином, а также двумя сопровождающими его генералами — Марколином и Татичином. Суффиксы «ин» в их фамилиях, насколько было известно капитану, говорили о знатности их родов. Аристократия по давней традиции занимала на Вхолле все важные посты в администрации, в армии и на космофлоте. Не случайно пленники оказались более чем нетерпеливыми.

Дилулло гостеприимно усадил пришедших за стол и налил каждому бренди. Тхрандирин не принял его дружеского тона, а разразился раздраженной речью, суть которой сводилась к фразе: «И-как-долго-вы-будете-упрямствовать-в-своем-идиотизме?»

Капитан добродушно хохотнул и, выпив за здоровье вхолланцев, ответил красноречивым спичем, в котором, если отбросить всю витиеватую словесную шелуху, звучало твердое: «Так-долго-как-это-мне-будет-угодно». Вхолланцы, потеряв хладнокровие, вскочили и возмущенно потребовали немедленного возвращения на родную планету.

Выслушав их, Дилулло с улыбкой кивнул.

— Ну что ж, господа, мы пошумели, покричали, и ладно, — примирительно сказал он. — Давайте лучше пропустим по стаканчику-другому и поболтаем как старые и добрые друзья, скажем, о погоде.

Вхолланцы неохотно вновь уселись и с брезгливым видом попробовали бренди. Они напоминали теперь три статуи из белоснежного мрамора — лишь глаза у них были живыми, горящими от негодования. Дилулло угостил их парочкой соленых анекдотов и словно между делом разложил перед вхолланцами материалы, собранные Чейном. Тхрандирин и офицеры скользнули по ним безразличным взглядом.

— Нет, вы посмотрите на них как следует, — сказал Дилулло, внезапно посерьезнев. — Только не огорчайте меня россказнями, что никогда раньше не видели эти штуки.

Тхрандирин недовольно поджал губы.

— Я могу вам, капитан, только повторить то, что уже говорил ранее. Если бы я и знал об этих предметах что-нибудь стоящее, то вам бы об этом ни слова не сказал. Да, я видел их в ангаре, и это все. Я не инженер и не техник и не участвовал непосредственно в этой работе.

— Но вы же босс, дорогой Тхрандирин, и достаточно высокого ранга! — с сомнением заметил Дилулло. — Правительство Вхоллы вас уполномочило вести переговоры со мной о закупках оружия — а это кое о чем да говорит. Не верю, что вы хотя бы краем уха не слышали, откуда были доставлены эти вещи. Тхрандирин пожал плечами:

— Не понимаю, почему вас это удивляет. Вы дошли до такой низости, что допрашивали нас на «детекторе лжи», — разве вы не убедились, что мы ничего не знаем на этот счет?

Его поддержал Татичин — худощавый человек средних лет с орлиным носом и нервно подергивающейся щекой.

— Капитан, сколько раз можно вам повторять — в эту тайну на Вхолле посвящено всего шесть человек: президент, премьер-министр, глава военного департамента и трое навигаторов, пользующихся особым доверием правительства. Они находятся под постоянным надзором и не контактируют ни с кем, за исключением президента. Даже капитаны, водящие звездолеты в туманность, и те не знают в точности своего курса. Чего же вы ждете от нас?

— Хм… из ваших слов следует одно — в туманности Корвус находится какой-то чрезвычайно важный объект. Надеюсь, это вы не будете отрицать?

Вхолланцы не повели даже бровью и продолжали сидеть с каменными лицами.

— Отлично. Теперь самое время вспомнить про вашего друга, мистер Тхрандирин. Я имею в виду Яролина, которого кхаральцы допрашивали под действием сильных наркотиков. Он признался, что в туманности Корвус было обнаружено некое сверхоружие, способное уничтожить целую планету. Что вы скажете на это?

Офицеры озадаченно переглянулись, но лицо Тхрандирина оставалось бесстрастным.

— Вот как, Яролин говорил это? — с иронией произнес он. — Мы знали, что его допрашивали под наркотиками, но, очевидно, он не помнил, о чем болтал в одурманенном состоянии. Сверхоружие? Ха-ха… да этот Яролин большой шутник. Почему мы должны отвечать за его бредовые измышления?

Глаза Дилулло посуровели.

— Не забывайте, вы тоже кое-что нам рассказали. Например, о том, что в туманности находится какой-то секретный объект. И о планах завоевания Кхарала тоже. А сам факт, что вы все-таки решили купить у нас оружие, — разве он ни о чем не говорит?

— Говорит, — усмехнулся Тхрандирин, — именно о том, что у нас нет никакого сверхоружия. Разве тогда бы мы стали интересоваться вашими игрушками?

— Хм… это действительно странно. На «детекторе лжи» вы показали, что «наши игрушки» необходимы для вооружения патрульных судов, охраняющих вход в туманность. Как это прикажете понимать?

— Капитан, боюсь, я не могу уследить за ходом ваших мыслей, — раздраженно сказал Тхрандирин, поднимаясь. За ним последовали двое офицеров. — Очень сожалею, что не арестовал всю вашу шайку сразу после посадки на Вхоллу. Я недооценил вас…

— Нервы подвели, верно? — с насмешкой протянул Дилулло, спокойно допивая бокал бренди. — Или вас подвела ваша дурацкая самонадеянность?

— Скорее мы недооценили ваше нахальство. Служить Кхаралу и прийти в качестве друзей на Вхоллу — кто мог ожидать такой дерзости? Да и Яролин сбил нас с толку — его-то кхаральцы вряд ли бы отпустили… И тем не менее я не доверял вам с самого начала, хотя кое-кто (и он холодно взглянул на обескураженного Марколина) даже предлагал нанять вас для шпионажа на Кхарале. Что ж, сейчас вы одержали верх, Дилулло, можете радоваться. Но учтите — если вам и удастся найти что-нибудь важное в туманности, вас немедленно обнаружат и уничтожат.

— Обнаружат? — с интересом воскликнул Дилулло. — Кто? Ваши крейсеры? Сколько их — один, два, три?

Марколин издевательски рассмеялся.

— Об этом вы узнаете в свое время, капитан, — сказал он. — Но можете не беспокоиться, шансов спастись у вас не будет. Это все, что мы знаем об этом, но это правда.

Дилулло нахмурился — ему не нравилось, какой оборот принял разговор. Он хотел было что-то сказать, но Тхрандирин предугадал его мысль.

— Бьюсь об заклад, сейчас вы заявите, что попытаетесь спастись, держа нас на борту в качестве заложников. Пустые надежды, капитан, это не остановит наши патрульные корабли! А теперь позвольте нам удалиться. Думаю, мы поняли друг друга.

— Конечно, — сказал Дилулло. — А ты, Боллард, останься. Он быстро сказал что-то по корабельному интеркому, и вскоре один из наемников увел пленников.

— Ну что вы скажете? — сказал капитан. — Они, кажется, всерьез намеревались купить у нас оружие, а затем нанять в качестве шпионов против Кхарала.

— Не вижу ничего странного в этом, — буркнул Боллард. — Похоже, их сверхоружие еще не введено в действие, и им приходится параллельно готовиться к обычным методам ведения войны.

— Очень может быть, — согласился Дилулло. — А что скажешь ты, Чейн?

— Боллард прав, только…

— Что только?

— Меня смущает «пирамидка»… Что-то не похоже, чтобы эта шутка имела отношение к военной базе пришельцев. С другой стороны, она явно не была сделана на Вхолле… — Какие-то сомнения бродили в его мозгу и никак не выстраивались во что-то определенное. — Знаете, меня очень смущает эта чрезмерная секретность. Даже Тхрандирин и два генерала не посвящены ни в какие детали. Это когда, имея такое сверхоружие, вхолланцам опасаться некого и нечего. А с другой стороны — странная музыка, калейдоскоп незнакомых созвездий… Что-то концы с концами не сходятся.

— Я тоже так думаю, — кивнул Боллард. — А ты, Джон?

— Хм… Я вижу только одно объяснение этой неразберихе. Да, вхолланцы действительно обнаружили что-то в туманности Корвус, но, похоже, и сами толком не понимают что.

— Поясни свою мысль, Джон, — попросил Боллард, ошарашенно взглянув на Чейна.

— Нет у меня никакой ясной мысли, — сердито отрезал капитан. — И вообще, я бы не хотел делать поспешных выводов. У нас есть один путь — найти базу пришельцев и увидеть все своими глазами.

Он включил интерком, стоящий на столе:

— Финней, мы будем сейчас идти вдоль туманности, попробуй прочесать своим локатором возможно большую территорию. Где-то в этих местах вхолланцы десятки раз входили и выходили из туманности. Если нам повезет, мы сможем отыскать следы их транспортов.

Через минуту в интеркоме раздался язвительный голос навигатора:

— Вы правы, капитан, удача нам в этом деле очень понадобится. Найти следы звездолетов? Это то же самое, что искать в лесу муху, застрявшую в паутине паука-крестовика. Но я попробую…

Внезапно его перебил встревоженный голос Бихела:

— Капитан, на экране обзорного радара я вижу какой-то объект, похоже, корабль.

— Он идет в туманность? — с надеждой спросил Дилулло, но Бихел прервал его:

— Рядом второй корабль! И третий! Дьявол, да их здесь целая стая! Они меняют курс… и идут в нашу сторону. Ну и скорость у них, глазам своим не верю!

— Может быть, это грузовой караван? — с надеждой спросил Боллард.

— Нет… это что-то другое…

Капитан с мрачным видом поднялся и не спеша пошел в радарный отсек. За ним последовали побледневший Боллард и Чейн.

Дилулло склонился над зеленым экраном, по которому скользил клин серебристых искр, и тихо сказал:

— Так я и думал — это Звездные Волки.

Глава 13

По коридорам корабля наемников пронесся вой сирены. За ним последовал такой взрыв перегрузки, что корабль, казалось, затрещал по всем переборкам. Чейна отбросило к стене. Не без труда он добрался до своей каюты и, улегшись на койку, попытался задремать. Это ему не удалось. Он ненавидел пассивное ожидание, но еще хуже он себя чувствовал, когда кто-то вместо него принимал решения. Здравый смысл шептал ему, что сейчас лучше всего сохранять спокойствие, поскольку другого выбора у него нет. Но натура Звездного Волка не желала прислушиваться к голосу рассудка. Варганцы всегда находились либо в борьбе, либо в ее ожидании и лишь изредка могли позволить себе расслабиться, наслаждаясь воспоминаниями о победах. Чейн жаждал действия, и никакая дисциплина не могла удержать его на койке, привязанным антигравитационными ремнями. Он вскочил и вышел в коридор.

Его чуть было не сбили с ног — наемники торопились занять свои места по корабельному расписанию. Лица землян казались растерянными, но действовали все четко и без паники. Вскоре Чейн остался один и, не зная, куда себя деть, отправился на обзорную палубу. По дороге он услышал по интеркому резкий голос Дилулло.

— У меня дурные вести, — сказал капитан. — За нами следует эскадрилья Звездных Волков.

Чейну показалось, что капитан обращается лично к нему. «Братья Ссандера, похоже, все-таки доберутся до меня, — с досадой подумал он. — Не везет же этим наемникам!»

— Конечно, мы можем бороться до последнего снаряда и храбро погибнуть, но я предпочитаю смотаться к чертям собачьим, — продолжал капитан. — Так что приготовьтесь к предельным перегрузкам. Молите Бога, чтобы наш корабль выдержал и не развалился на части.

Чейн успел ухватиться за вертикальную стойку, когда по-настоящему тряхнуло. От перегрузки, казалось, стены в коридоре выгнулись, стальные плиты пола затрещали. «А ведь теперь мне не спастись, — подумал Чейн, с трудом удерживаясь на ногах. — Братья Ссандера доберутся до меня, а если этого не произойдет, то наемники поймут, в нем дело, и прикончат меня сами. Хотя куда им уйти от Звездных Волков! Разве эти земляшки могут выдержать такие чудовищные перегрузки, которые нам, варганцам, привычны аж с детства? Максимум через час всем землянам перережут глотки — ну, а я… я так просто не сдамся…»

Когда боковая перегрузка резко спала, Чейн, держась руками за стены, пошел к пилотской кабине.

Здесь царила темнота, которую нарушал красноватый свет туманности, льющийся с обзорного экрана, да мигание разноцветных ламп на приборной панели. В кресле, словно глыба, застыл Дилулло, держа руки с набухшими венами на пульте управления.

Услышав шаги за спиной, капитан обернулся и рявкнул:

— Какого дьявола ты здесь бродишь? Марш в свою каюту!

— Мне надоело сидеть без дела, — сухо ответил Чейн. — Быть может, вам понадобится моя помощь.

Сидящий в соседнем от капитана кресле второй пилот, маленький темнокожий человек по имени Гомес, раздраженно сказал:

— Гони его отсюда, Джон. Я терпеть не могу, когда кто-то дышит мне в затылок.

— Держись, Чейн! — внезапно воскликнул Дилулло и резко бросил корабльвбок.

Звездолет заскрипел, как рассохшаяся бочка. Изображение звезд на экране размазалось, словно кто-то провел по нему влажной тряпкой. Рядом пронеслась стена яростного пламени.

— Мимо, — хрипло сказал капитан. — Мы тоже не лыком шиты, хоть и не Звездные Волки.

— Еще один такой маневр, и вы переломаете всем нам кости, — простонал Гомес.

— Вот как? Проверим, — хмыкнул Дилулло и резко повернул корабль в другую сторону.

Кровь брызнула у Гомеса из носа и потекла по подбородку. Он внезапно обмяк в своем кресле. Из груди капитана вырвался хрип. Его массивное тело навалилось на пульт управления. Чейн шагнул вперед, чтобы в случае чего занять место пилота, но Дилулло выпрямился, жадно хватая раскрытым ртом воздух.

Из интеркома послышался чей-то до неузнаваемости искаженный голос:

— Капитан, большая часть экипажа лежит без сознания. Я… о-о!

Чейн усмехнулся, держась за скобу в стене. Он чувствовал себя нормально. «Разве это перегрузки?.. — подумал он и вздрогнул от неожиданной мысли: — Чему я радуюсь, идиот!» Да наемники и в подметки не годятся варганцам как астронавты, потому-то ему не уйти от смерти. Вряд ли Звездные Волки догадываются, что он находится на борту грузовика, но они напали на след и теперь перевернут вверх дном всю звездную систему, пока не найдут его. Напрасно Дилулло связался с ним, Чейном… Конечно, капитан придумал неплохо — сохранить варганцу жизнь и, шантажируя, сделать из него послушное орудие для самой грязной и опасной работы. Теперь наемник заплатит за это уже СВОЕЙ жизнью…

Капитан, придя в себя, обернулся и глухо сказал:

— А может, мне отдать им тебя, сынок?

— Вы думаете, это вас спасет? — с иронией ответил Чейн. — Черта с два, варганцы вам все равно перережут глотки. Мало ли что я вам успел рассказать о секретах Варги…

Корабль накренился и задрожал, словно вибростенд. Обзорный экран замигал, на мгновение погас, а затем вновь засветился. Они летели уже внутри туманности, невдалеке от огромного оранжевого солнца.

— Бихел, ты слышишь меня? — закричал Дилулло. — Бихел, ты жив?

Из интеркома послышался слабый голос:

— Жив… да что толку? Все радары скисли… Вы славно потрясли нас, Джон.

— Еще как, — согласился Гомес. Он пришел в себя и теперь вытирал носовым платком кровь с лица. — Еще немного, и мои кости превратились бы в порошок.

— Это только цветочки, — мрачно сказал Чейн, пристально вглядываясь в экран. — Они не отстанут от нас так просто, помяните мое слово. Варганцы знают, что никто не может соревноваться с ними в выносли…

Он запнулся, поймав на себе удивленный взгляд второго пилота. Чейн немедленно изобразил на лице страшные мучения и, охнув, сполз на пол. Он проклинал себя последними словами за потерю бдительности.

— Вы что, эксперт по Звездным Волкам? — подозрительно спросил Гомес.

— Не нужно быть… экспертом… о-ох, черт, как болит бок!.. Все… знают об этом…

«А я знаю тем более, — продолжил он уже про себя. — Сколько раз наша эскадрилья преследовала жертву, не тратя на нее снарядов. Мы просто мчались за ней по пятам, не давая противникам ни секунды передохнуть и зная, что скоро они либо сдадутся, либо всех поубивает перегрузка. Сейчас наемники оказались в этой роли беспомощной жертвы…»

В интеркоме вновь зазвучал голос Бихела:

— Они нашли нас, Джон.

На обзорном экране из темноты появился клин из ярких искр. Звездные Волки только что вынырнули вслед за землянами из подпространства и быстро сокращали дистанцию.

У Чейна зачесались руки самому сесть за пульт управления, но он удержался. Это было бесполезно. Корабль наемников был не прочнее, чем его экипаж.

— Координаты! — прохрипел Дилулло. Его лицо налилось кровью, глаза запылали бешенством.

— Есть координаты!

На дисплее компьютера, стоявшего рядом с панелью управления, загорелись колонки цифр. Гомес, нагнувшись вперед, некоторое время вглядывался в них, а затем сказал именно то, что ожидал Чейн:

— Они окружают нас, капитан.

В двери пилотской рубки показался Боллард. Вид у него был такой, словно он только что вылез из преисподней.

— Какого дьявола они хотят от нас, Джон? — сипло сказал он, глядя на экран мутными глазами.

— А что хочет голодный волк от зайца? Проглотить его с потрохами…

«Точно», — подумал Чейн, а вслух сказал, со стоном поднимаясь на ноги:

— Это еще не факт, капитан. Может, они хотят вступить в контакт и что-то у нас разузнать.

— Чепуха, — пренебрежительно ответил Дилулло. — Боллард, включи защитное поле: скоро нам будет жарко, как на раскаленной печи.

— Уже включил, — ответил Боллард. — Да только разве эту свору полем удержишь? Их слишком много…

— Посмотрим… — буркнул Дилулло и повернулся ко второму пилоту. — Есть хоть один проход в окружении?

— Нет. Нас перехватят раньше, чем мы успеем вырваться. В интеркоме зазвучал нервный голос Бихела:

— Джон, петля затягивается!

— Сам вижу… У кого-нибудь есть дельные предложения?

— Есть, — быстро ответил Чейн. — Мы можем преподнести им сюрприз.

— Опять этот эксперт по Звездным Волкам лезет со своими советами! — раздраженно воскликнул Гомес. — Джон, не слушай его.

— Говори, Чейн, — приказал капитан.

— Я не эксперт, но догадываюсь, что варганцы считают нас уже трупами. Они рассчитывают, что мы пали духом и подняли лапки вверх. Расстреливать нас они не будут — поберегут снаряды. Надо подождать, когда кольцо стянется до предела, а затем идти напролом.

— Силовое поле не выдержит долго, если по нам будут палить в упор, — с сомнением сказал Боллард.

— Если мы будем действовать решительно, много времени и не понадобится. Затем мы сразу уйдем в подпространство, а варганцам потребуется несколько минут, чтобы перестроить ряды и синхронно уйти вслед за нами.

— Некоторые из моих людей могут не выдержать сверхперегрузок, — задумчиво сказал Дилулло.

— Вы капитан, вам и решать. Только мы погибнем все, если варганцы возьмут нас в оборот.

— В этом я не сомневаюсь, хотя я не эксперт, — сухо ответил Дилулло. — Ладно. Попробуем. И да пребудет с нами удача!

Он положил руки на панель управления.

Чейн вновь ухватился за скобу. Через несколько секунд корабль сотрясся от страшной перегрузки. «Сейчас это старое корыто развалится!» — подумал Чейн и представил себе, как рушатся панели обшивки и свистит вытекающий в пустоту воздух. Между тем цепь ярких точек на экране рванулась им навстречу — Дилулло и на самом деле шел на прорыв. Поняв это, варганцы начали стрелять. Нос грузовика дернулся, и корабль стал вращаться: видимо, была повреждена система стабилизации.

В интеркоме раздались вопли людей, буквально смятых ужасной перегрузкой. Среди них пробился искаженный почти до неузнаваемости голос Болларда:

— Джон, силовое поле отразило два залпа! Энергии хватит, дай бог, еще на один!

— Лучше на два, — прохрипел Дилулло. — Черт!

На экране прямо впереди по курсу появилось темное пятно, окруженное сияющим ореолом. Один из кораблей варганцев блокировал им путь.

— Посмотрим, как у этого парня с нервами, — пробормотал Дилулло и вывел свой звездолет на встречный курс с противником.

«Капитан идет в лобовую атаку!» — понял Чейн. Его охватило радостное возбуждение — такая битва была по нему. Черт побери, они заставят Звездного Волка уступить им дорогу!

Варганский корабль дважды выстрелил по идущему на него звездолету наемников, и дважды на поверхности невидимого силового поля расцвели лиловые цветы вспышек.

— Джон, поле исчезло! — зазвучал в интеркоме панический голос Болларда. — Дьявол, куда мы летим — да мы же врежемся сейчас в этого пирата!

Чейн представил себе лицо варганца, сидящего за пультом управления маленького «охотника». Плоское, с раскосыми глазами, пренебрежительная улыбка на губах. Наверняка он сейчас думает: «Этот пилот-землянин смелый парень, да все равно пороху у него не хватит. Он отвернет в сторону и подставит свой бок под мои пушки. Сейчас, вот сейчас он дрогнет…»

Изображение корабля противника уже заполнило пол экрана, но Дилулло даже не шелохнулся, не реагируя на крики, доносившиеся из интеркома. Он шел на таран, и теперь его ничто не могло остановить. Чейн изумленно смотрел на него, не веря своим глазам. Даже он, Звездный Волк, ощущал сейчас приступ страха — а глава наемников был хладнокровен.

Когда, казалось, столкновение было уже неизбежно, корабль варганцев внезапно отвернул в сторону. Они вырвались из окружения!

Обзорный экран потемнел, когда они нырнули в подпространство, и вскоре вновь зажегся. В тусклом свете редких звезд лицо Дилулло показалось Чейну усталым и старым.

— Мы выиграли, но это только передышка, — бесцветным голосом произнес капитан. — Они придут снова.

— Но мы живы! — с жаром воскликнул Чейн, с уважением смотря на Дилулло. — Значит, у нас есть шанс на спасение. Джон, я давно не видел такой отличной работы.

— И, надеюсь, никогда больше не увидишь. В следующий раз я тебя вышвырну из пилотской рубки — уж больно ты много болтаешь. Эй, Гомес, ты еще жив? Черт, он опять без сознания… Ладно, Чейн, сядь на минуту за пульт управления — мне надо пройтись по кораблю, посмотреть, что от него осталось.

Капитан устало поднялся и, пошатываясь, пошел к выходу. Чейн уселся в мягкое кресло и положил нетерпеливые руки на клавиши управления. Как он и ожидал, грузовик оказался медлительным и тяжелым, но послушно выполнил разворот. Чейн нацелил его в наиболее плотную часть туманности, где корабль нелегко обнаружить и еще сложнее преследовать.

Вскоре Дилулло вернулся с еще более мрачным выражением лица, чем прежде. Дела были скверные. Бешеная тряска сделала свое дело — один человек погиб, четверо, включая генерала Марколина, получили серьезные ранения. Остальные отделались ушибами, но чувствовали себя прескверно.

Капитан вновь занял кресло первого пилота и с помощью пришедшего в себя Гомеса сделал второй прыжок через подпространство. Затем он объявил общий отбой и заснул здесь же, в рубке, уронив голову на пульт. Чейн тоже задремал, прикорнув в углу и только время от времени поглядывая на обзорный экран. Прошел час, другой, и он начал успокаиваться. Было похоже, что охотники все-таки потеряли свою жертву…

Но эта надежда развеялась как туман, когда по кораблю вновь прокатился вой сирены и в интеркоме зазвучал встревоженный голос Бихела:

— Капитан, Звездные Волки снова появились!

Дилулло немедленно очнулся и встретился глазами со взглядом Чейна. На лице капитана застыла гримаса отчаяния.

«И все равно, это был славный бой, — подумал варганец. — Просто замечательный!»

Глава 14

Яркие искры быстро перемещались по экрану радара. Дилулло не отрываясь глядел на них, чувствуя, как холодная боль льдинкой колет под ложечкой. «Черт побери этих Звездных Волков! — думал он. — Черт побери Моргана Чейна и мое дурацкое решение оставить его в живых! Если бы я поступил иначе…»

Чейн не мог им принести ничего, кроме неприятностей, с запоздалым раскаянием подумал Дилулло. Свора Звездных Волков никогда еще не выпускала жертвы из своих когтей. Да и сам по себе корабль землян представлял для них немалый интерес — он мог везти ценные грузы… скажем, светокамни с Кхарала.

Капитан покосился на сидящего неподалеку Чейна. Быть может, стоит связать его, надеть на него скафандр, привязать к рукам сигнальные огни — и выбросить за борт?

Он вновь взглянул на экран, где светилась россыпь следующих за ними огоньков, и внезапно рассердился. Не хватало еще трусить перед этими ублюдками да еще и помогать им!

Дилулло поудобней уселся в пилотском кресле и затянул ремни страховочного пояса. Всеми фибрами души он был против того, что ему предстояло сделать, но другого выхода он не видел. Со вздохом он вновь положил руки на панель управления.

Гомес немедленно запротестовал.

— Джон, вы опять хотите начать эту свистопляску? Люди не выдержат этого, да и корабль может рассыпаться в любую минуту.

— Отличная мысль, парень, — сквозь зубы процедил капитан, не отрывая налитых кровью глаз от экрана. — Ты предлагаешь мне поберечь людей от травм и ушибов, чтобы Звездным Волкам досталось свеженькое, первосортное мясцо? — Повернувшись, он гаркнул в микрофон интеркома: — Эй, Боллард, ты еще не заснул? Давай полную тягу!

Корабли противника тем временем быстро приближались. Капитан некоторое время задумчиво рассматривал их, а затем, обернувшись, сказал Чейну:

— Подойди, сынок, отсюда лучше видно.

Чейн встал рядом с пилотским креслом и тихо спросил:

— Что вы намереваетесь предпринять?

— Я хочу сунуть голову в их пасть, — коротко ответил капитан. — Пусть подавятся!

Корабль землян ринулся навстречу эскадрилье. В этот момент из интеркома послышался голос Бихела:

— Джон, я вижу еще один корабль! Тяжелый! Он следует за нами по пятам!

Дилулло слышал эти слова, но не воспринял их — он был полностью поглощен предстоящей смертельной схваткой. Поняв это, Чейн впился пальцами в его плечо, так что капитан даже вскрикнул от резкой боли.

— Какого черта! — прохрипел он, поворачивая к Чейну побагровевшее лицо.

— За нами идет тяжелый крейсер, капитан, — возбужденно сказал варганец. — Держу пари, он из того патруля, о котором нам говорил Тхрандирин. Вхолланцы не будут играть с нами, как Звездные Волки, — они в упор расстреляют нас, как только подойдут на боевую дистанцию!

Дилулло сразу же оценил опасность создавшегося положения и крикнул, обращаясь к навигатору:

— Эй, Бихел, определи скорость крейсера и параметры его курса!

Затем он вновь взглянул на экран, и на этот раз на его губах появилась дьявольская улыбка.

— Боллард, включай защитное поле! Сейчас мы преподнесем нашим друзьям-варганцам приятный сюрприз… Гомес, включи экран заднего обзора.

Теперь он мог видеть эскадрилью Звездных Волков более отчетливо. Корабли выстроились в виде буквы U, готовой вот-вот поглотить космолет землян. Вскоре на расположенном чуть ниже экране заднего обзора появилась яркая точка — это крейсер вхолланцев стремительно приближался к ним, двигаясь из глубины туманности. Дилулло со злорадным удовлетворением представил изумленные и озадаченные лица Звездных Волков, вдруг увидевших, что в их ловушку угодил не только небольшой транспорт, но и могучий военный корабль!

Внезапно ожила рация, чей-то властный голос произнес на галакто: «Вхолланский крейсер обращается к землянам! Немедленно снизьте скорость или мы вас уничтожим!»

— Говорит капитан Дилулло. Мы готовы подчиниться вашему приказу. Что скажете насчет Звездных Волков?

— Мы сами позаботимся о них.

— Замечательно, — сказал Дилулло. — Только учтите — у меня на борту находятся Тхрандирин и два генерала. Надеюсь, вы хотите, чтобы они были в безопасности?

— Конечно, — раздраженно ответил вхолланец. — Но сначала выполните мой приказ, а затем мы побеспокоимся о заложниках. Вам это ясно?

— Ясно, — сказал Дилулло и включил двигатели на полную мощность. Корабль стремительно рванулся вперед, рыская из стороны в сторону, чтобы не стать мишенью для выстрела. Это было тяжело для корабля, тяжело для людей, но не очень приятно и для вхолланских канониров.

Строй варганцев немедленно распался — только сейчас Звездные Волки разглядели нового, могучего противника. Они успели нанести по земному звездолету несколько беспорядочных залпов, а затем бросились врассыпную, чтобы не стать легкой добычей для орудий крейсера. Воспользовавшись этим, космолет наемников проскользнул через варганцев и быстро стал уходить с поля боя, где встретились лицом к лицу крейсер и корабли Звездных Волков. Там завязалась яростная схватка, напоминавшая битву медведя со сворой быстрых и злобных собак.

Капитан удовлетворенно хмыкнул — и, обернувшись, заметил в глазах Чейна выражение отчаяния.

— Славная будет драка, — с усмешкой сказал капитан. — Жаль, у нас нет времени, а то я бы с удовольствием посмотрел, кто возьмет верх.

Вскоре поле битвы осталось далеко позади — оно теперь выглядело как облачко из ярких искр. А затем и вовсе исчезло — корабль наемников ушел в подпространство.

Чейн, не выдержав, сказал с гордостью, которую не мог скрыть:

— Не знаю, кто окажется победителем, но у вхолланцев будет нелегкая работа. У них есть мощь, а у варганцев — скорость и маневренность. Если кто-то еще вмешается в схватку, то дело скорее всего кончится общей гибелью.

— Я тоже надеюсь, что и тем, и другим будет хорошо, — резко сказал Дилулло и, нагнувшись к интеркому, спросил: — Бихел, где мы находимся?

— Я ввел в компьютер все данные, капитан. Через минуту будет ясно, куда нас занесло на этот раз.

Некоторое время в пилотской рубке царила тишина. Дилулло заметил, что Чейн смотрит на него со странным выражением, в котором явно проглядывало уважение или даже восхищение.

— Славно вы поработали, капитан, — сказал он тихо. — Я и не слышал, чтобы при встрече с варганцами кто-нибудь вел себя так смело.

— Эти Звездные Волки слишком самоуверенны, — сказал с ухмылкой Дилулло. — Кто-то должен был их оставить в дураках. Я рад, что это сделали мы, земляне. Так что, Чейн, гордись, что ты родом с Терры.

— Я не верил в то, что кто-нибудь сможет переиграть варганцев, — признался Чейн. — Но теперь я вижу — у них есть достойные противники.

— Внимание! — сказал Гомес.

Принтер компьютера ожил и стал толчками выбрасывать из своего чрева ленту, испещренную цифрами. Гомес внимательно изучил распечатку, а затем нажатием нескольких кнопок ввел данные в кибернавигатор.

— Если крейсер не менял курса, то мы сейчас увидим, из какой области туманности Корвус он появился, — пояснил он. — Смотрите!

На экране дисплея высветилась периферийная область туманности, имевшая форму огненной змеи. В том месте, где у «змеи» длиной в несколько парсеков должны были находиться глаза, ярко сияла крупная звезда. Дилулло включил увеличение — и вскоре они увидели, что эта зеленая звезда имела свиту из пяти спутников, лишь один из которых был достаточно велик, чтобы гордо называться планетой.

В пилотский отсек вошел Боллард. Его круглое лицо выглядело помятым, на нем багровыми пятнами выделялись несколько кровоподтеков.

— Как дела в машинном отделении? — не оборачиваясь, спросил капитан.

— Все в норме. Хотя мы и не заслужили этого.

— Тогда я думаю, нам стоит навестить вон ту планету, видишь?

Боллард взглянул на зеленый «змеиный глаз».

— Может, это то место, которое мы ищем, — хмуро сказал он. — А может, и нет.

— Мы это узнаем, лишь взглянув на него поближе, верно?

— Это ясно и ежу, Джон. Только хватит ли у нас времени на это? Ты надеешься, что наши друзья-вхолланцы будут долго возиться со стаей Звездных Волков?

— Надо рискнуть.

— Конечно. Только вряд ли базу пришельцев охраняет один крейсер. Держу пари, второй поджидает нас на орбите — его, конечно, уже предупредили о нашем приближении. Наверняка он готовит для нас веселенькую встречу.

— Спасибо за совет, Боллард, — сдержанно сказал капитан. — А теперь займись своими обязанностями в машинном отделении, а я, с твоего разрешения, займусь своими.

Он решительно положил руки на панель управления и направил корабль к зеленой звезде.

Они вынырнули из подпространства в опасной близости от двух небольших планетоидов, окутанных пылевым облаком, которое в этой части туманности светилось тускло-зеленым светом. Дилулло невольно вспомнил о золотистом свете Солнца, о матери-Земле, где тоже было много зелени — но живой, теплой, ласковой… Хотя нет — однажды в детстве он, захлебнувшись, лежал на дне бассейна и в отчаянии смотрел наверх, через слой дрожащей зеленой воды, которая тихо шептала ему: «Смерть, смерть…»

Капитан тряхнул головой, отгоняя от себя кошмарное воспоминание. В тот раз отец пришел ему на помощь — а сейчас помощи было ждать неоткуда…

Из интеркома раздался взволнованный голос Бихела:

— Капитан, я вижу второй крейсер. Он барражирует на орбите планеты. По-моему, у нас нет шансов проскользнуть мимо него.

— Зато мы знаем, что находимся у цели, — сухо ответил Дилулло. — Боллард, ты еще здесь?

— Сейчас иду, — ответил Боллард, завороженным взглядом смотря на экран кибернавигатора. На нем появилось увеличенное изображение планеты, вокруг которой плавно скользила яркая точка. — И что мы будем делать, Джон?

— Не беспокойся, через пять минут я придумаю отличный план, — ответил капитан.

В пилотском отсеке послышался голос Рутледжа:

— Капитан, мне удалось настроиться на волну радиообмена между двумя крейсерами. По-моему, в этот разговор вполне можно вмешаться.

— Недурная идея! — с энтузиазмом воскликнул Дилулло. — Надо заморочить им голову. Чейн, приведи-ка сюда Тхрандирина. Рутледж, я хочу слышать, о чем эти вхолланцы мило беседуют.

Некоторое время капитан вслушивался в голоса, почти полностью заглушенные шумом помех.

— Хм… — пробормотал он задумчиво, — звучит так, словно один из них просит помощи, а второй утверждает, что не может прийти, оставив свой пост. Любопытно, очень любопытно…

Вскоре Чейн вернулся с раздраженным Тхрандирином. Тот, казалось, был готов обрушить на капитана потоки негодования, но, услышав невнятные голоса, звучавшие в интеркоме, насторожился. На его лице появилось выражение тревоги. Дилулло с насмешкой взглянул на него.

— Похоже, Звездные Волки задали хорошую трепку вашему патрульному крейсеру, не так ли? — с насмешкой спросил капитан.

Тхрандирин кивнул с хмурым видом.

— Второй крейсер, конечно же, не оставит товарищей в беде? — мягко спросил Дилулло, не отводя от вхолланца пытливых глаз.

— Нет. Он не имеет права сделать это.

— Может быть, вы переведете нам?.. — Нет!

Дилулло пожал плечами и отвернулся. Интонации одного из голосов стали паническими. Второй долго молчал, затем нехотя произнес короткое слово и отключился от связи.

Тхрандирин яростно воскликнул:

— Нет, только не это!

— О чем они говорили? Второй крейсер дал согласие прийти на помощь, верно?

Тхрандирин упрямо молчал.

— Хорошо, — спокойно сказал Дилулло, — мы скоро и так увидим, до чего договорились ваши друзья.

В пилотском отсеке настала тишина. Все, не отрываясь, смотрели на экран, но яркая точка в этот момент ушла за край планеты, и о ее движении можно было судить лишь по показаниям локаторов дальнего обзора.

— Джон! — раздался из интеркома взволнованный голос Бихела, — второй крейсер оставляет свой пост!

— Он идет навстречу?

— Нет… кажется, нет… Он отошел от планеты… Черт, он ушел в подпространство!

— Отлично, — улыбаясь, сказал Дилулло. — Тхрандирин, может, теперь вы нам расскажете, о чем беседовали ваши друзья?

Вхолланец с ненавистью взглянул на него.

— Он пошел навстречу патрульному крейсеру, — процедил он. — Оба капитана решили, что Звездные Волки куда опаснее, чем вы.

— Не очень-то лестно для нас! — воскликнул Дилулло. — Но я не в обиде — планета осталась открытой, садись не хочу.

— Да, это так, — злобно усмехнулся вхолланец. — Теперь вы можете сесть на планету. Но учтите — вы суете голову в петлю. Когда оба наши крейсера разделаются с пиратами, они вернутся и прихлопнут вас на земле одним щелчком.

Незаметно вернувшийся в кабину Боллард встревоженно сказал:

— Я согласен с ним, Джон.

— И я тоже, — кивнул Дилулло. — Но что нам делать — повернуть обратно?

— Что? — с негодованием воскликнул Боллард. — Это после всех наших мытарств? Пойду готовиться к посадке.

Чейн увел обескураженного Тхрандирина, не скрывая радостной улыбки, а капитан на полной скорости повел корабль к голубому шару планеты.

Глава 15

«Все обстоит недурно, — думал Дилулло. — Но было бы еще лучше, если бы мы знали, как выглядит база пришельцев и где ее искать. Одно ясно — времени на поиски было мало, очень мало…»

Передав управление кораблем Гомесу, он вышел в коридор, предварительно незаметно кивнув Чейну. Оставшись наедине с варганцем, капитан не спеша раскурил трубку и спросил:

— Чейн, что ты думаешь о создавшейся ситуации? Как поведут себя Звездные Волки, увидев второй крейсер? Они вступят в решительный бой — или дадут деру?

— Варганцы бесстрашны, но отнюдь не безмозглы, — хмуро ответил тот. — С одним крейсером они могли бороться на равных — вы сами слышали, как вопил от страха этот бедняга капитан. Но два тяжелых крейсера… нет, это уже слишком. Варганцы предпочтут уйти.

— Из боя? Или вообще из туманности? Чейн пожал плечами.

— Если бы Ссандер был жив, они ушли бы вообще. Эскадрилья слишком долго находится в рейде, люди устали, боеприпасы кончаются… Ссандер умел балансировать на лезвии ножа и принципу «победа или смерть» предпочитал умение выжидать. Но Ссандер мертв, а его братья… Если бы они были уверены, что я нахожусь на вашем борту, то через некоторое время вернулись бы и подстерегли нас на обратном пути. Но они этого точно знать не могут, так что… Думаю, Звездные Волки все же уйдут. Нам, правда, от этого легче не будет — нам вполне хватит и двух вхолланских крейсеров. Разделаться с кучкой наемников для них не представит особой проблемы.

— Не забывай, сынок, что ты часть этой проблемы, — напомнил ему капитан, не без сожаления гася недокуренную трубку. — Ладно, пойду, скоро посадка.

Кораблю землян было некогда особенно маневрировать, он вошел в атмосферу по весьма опасной крутой траектории. Планета была окутана слоем облаков, что очень затрудняло ориентировку. Вокруг бушевал могучий ураган, под ударами которого звездолет бросало из стороны в сторону. С трудом Дилулло удалось провести его через слой облаков. Наконец наемники увидели поверхность планеты, в основном покрытую скальными массивами и испещренную волнами громадных дюн. Во многих местах дюны, вздыбившись, почти полностью накрывали цепи скал, но кое-где каменные стены оказывались достаточно высокими и выдержали напор песков, хотя ветер и источил их множеством пещер и туннелей. Цветовая гамма планеты была необычной и раздражающей глаза — песок был кровавого цвета, небо — желтого, а солнечный свет — изумрудного. Впечатление было такое, будто эту картину создавал капризный ребенок, смешавший самые яркие и неподходящие друг к другу цвета, чтобы посмотреть, что из этого получится.

— Черта с два здесь что-нибудь разглядишь, — сказал сквозь зубы Дилулло.

Гомес выругался, а Чейн, напротив, беззаботно рассмеялся.

— Лучше места, чтобы скрыть базу пришельцев, в галактике и не найдешь, — сказал он. — Я уже не говорю о том, что вхолланцы могли ее здорово замаскировать. Но удача до сих пор была на нашей стороне, капитан, и я не верю, что она нас покинула.

Из интеркома послышался голос Болларда:

— Капитан, вы обнаружили что-нибудь?

— Нет. У меня уже в глазах рябит, но ничего подозрительного я не видел, — хмуро ответил Дилулло. — И все же мы идем точно по орбите патрульного крейсера, только на меньшей высоте. База должна быть здесь, я уверен в этом!

— Хм… лучше бы нашей удаче поторопиться, — недовольно сказал Боллард. — Скоро крейсеры могут вернуться.

— Я молю бога, чтобы они со Звездными Волками перегрызли друг другу глотки. Это лучшее, что могло бы произойти…

Вскоре они уже летели над ночным полушарием, и Дилулло переключил обзорный экран на режим работы от Н-локаторов, так что видимость ухудшилась ненамного. Через некоторое время они встретили рассвет непривычного медного цвета. Когда солнце вновь поднялось высоко в зенит, вдалеке показалась иззубренная стена черных скал, о которую разбивался прибой песчаного моря. На другой стороне хребта, защищенного от вездесущего ветра, находился странный объект. Увидев его, Дилулло не поверил своим глазам — и вместе с тем он давно, еще со времени, когда увидел фотографии трех предметов из вхолланского ангара, ожидал увидеть нечто подобное.

Это был гигантский корабль, не менее двух миль в длину. Он имел непривычную форму, без малейших признаков скруглений и обтекаемости. Это был корабль-город, с сотнями многоугольных выступов, шпилей и грибообразных надстроек. Он явно не был предназначен для посадок на планеты — нет, это был летающий мир. Корабль лежал на пурпурном песке словно кит, выброшенный на отмель, с рваной раной на борту.

Потрясенный Чейн сказал:

— Так вот что нашли вхолланцы!

— Но откуда прилетел этот монстр? — дрожащим голосом произнес Гомес. — Я не слыхивал о таких мирах…

— Сомневаюсь, что корабль таких титанических размеров был создан для заурядных межзвездных путешествий, — задумчиво сказал Дилулло. — Нет, он прилетел издалека… быть может, из другой галактики…

— Но зачем он сел на планету? — недоуменно спросил Чейн. — Гравитация должна была неизбежно разрушить его — что она и сделала.

— Видимо, другого выхода у пришельцев не было, — сквозь зубы сказал Дилулло и крикнул в интерком: — Внимание, начинаю резкое торможение и маневр разворота!

Через полчаса космолет землян, погасив скорость и выпустив крылья, что делало его похожим на обычный самолет, вернулся к скальной гряде.

— Глядите, нас заметили! — воскликнул Чейн.

Он указал на небольшой (конечно, по сравнению с звездолетом) купол, стоявший у подножия скал. При виде появившихся в небе нежданных гостей из купола стали выбегать люди. Один из них бросился к чудовищному космолету, словно муравей пополз по стволу лежащего на земле дерева.

Дилулло наклонился к интеркому и отрывисто сказал:

— Ребята, скоро мы приземлимся. Я думаю, нас встретят в основном ученые и инженеры, но наверняка вхолланцы оставили здесь и охрану. Используйте против них стуннеры. Без нужды никого не убивать! Боллард, иди ко мне, надо поговорить.

Когда заместитель командира пришел в отсек, Дилулло поставил перед ним задачу:

— Ты будешь возглавлять десантный отряд. Задача — захватить купол. После этого надо будет разместить охрану по периметру вокруг обоих кораблей. Я постараюсь сесть как можно ближе к этому гиганту, так, чтобы капитанам крейсеров не пришло в голову обстреливать нас сверху — уверен, они не захотят попасть в пришельца. Да пребудет с нами удача!

Вскоре космолет землян с ревом приземлился на красную равнину рядом с массивным полуразрушенным корпусом «чужака», уходящим в желтое небо подобно стальному хребту. Люк распахнулся, и по выдвижному пандусу на землю резво сбежал Дилулло со стуннером в руках. Чуть позади следовал Чейн, а за ним — остальные наемники. Вхолланцы, в растерянности стоявшие рядом с куполом, в панике бросились врассыпную. «С ними проблемы не будет», — с усмешкой подумал Дилулло и тут же увидел солдат. Более двадцати человек в мундирах-туниках выбежали один за другим из огромного разлома в корпусе гиганта. Похоже, они составляли его охрану и поэтому не заметили вовремя появления непрошеных гостей. Солдаты были вооружены бластерами. Действуя с профессиональной выучкой, они рассыпались цепью, пытаясь окружить землян.

Боллард был готов к этому. Он метнул в солдат гранату с парализующим газом, и тут же наемники, надев на головы противогазы, упали на землю, чтобы не попасть под случайный выстрел.

Вхолланцы немедленно закашляли и, выронив оружие, закрыли лица ладонями. Наемники быстро и умело разоружили их, а затем загнали в купол вместе с гражданскими лицами, не оказавшими никакого сопротивления. Вся операция заняла несколько минут.

— Отлично! — воскликнул Чейн, с довольной улыбкой подходя к Дилулло. — Вы сделали все легко и просто — такого я еще не видел…

Капитан хмыкнул, не сводя озабоченного взгляда с титанического корпуса корабля пришельцев.

— Вы, похоже, не очень-то довольны? — с удивлением заметил Чейн.

— Серьезные вещи не делаются легко, — проворчал Дилулло. — Значит, нам платить придется позже… — Он с озабоченным видом взглянул на небо. — Много я дал бы за то, чтобы узнать, когда вернутся эти чертовы крейсеры.

Тем временем Боллард начал организовывать круговую оборону вокруг грузовика, перевозя на позиции все оружие, которое они имели на борту, включая образцы для продажи. Несколько человек занялись созданием боевых точек, выжигая бластерами траншеи в каменистой почве. Остальные устанавливали вдоль линии обороны переносные бронещиты — наемники нередко использовали их на враждебных мирах. Все работали быстро и умело, время от времени посматривая вверх.

Небо между тем выглядело мрачно и тускло. Солнце почему-то приобрело синеватый оттенок и было похоже на лицо утопленника, смотрящего на землян сквозь толщу атмосферы. Вокруг было пусто, дул сильный ветер, неся облака едкого песка, а выше, над грядой скал, он уже мчался с силой страшного урагана, угрожающе воя. Работать было трудно, песок назойливо лез в глаза, сыпался за воротник, безжалостно колол и тер кожу. Было холодно и неприветливо, и хотя воздух годился для дыхания, он имел горький привкус. Дилулло бывал на десятках планет, но этот мир не понравился ему с самого начала. Ничто не могло здесь жить — может быть, потому пришельцы и выбрали это место для того, чтобы умереть?

Через полчаса Боллард доложил ему, что линия обороны установлена. Капитан обошел ее, придирчиво проверяя готовность экипажа. Людей явно не хватало для серьезной борьбы с вхолланцами, но вооружение было отличным и в случае, если крейсеры начали бы наземные боевые действия, у землян были немалые шансы на победу.

— Бихел дежурит у радара? — спросил Дилулло.

— Да. Пока он ничего не обнаружил, — ответил Боллард.

— Чейн, сходи в купол и найди мне среди вхолланцев специалиста по этой махине. — И он кивнул в сторону «чужака». — Пока у нас есть время, я хотел бы взглянуть на оружие пришельцев.

Чейн бегом направился к куполу, а капитан не спеша зашагал к гигантскому разлому в середине фюзеляжа. В этом месте вхолланцы настелили пластметалловый настил и установили нечто вроде широких ворот, защищавших внутренность корабля от ветра и песка.

Дилулло поднялся по настилу и вошел в чужой мир.

Глава 16

Чейн быстрым шагом шел вдоль нависающей над ним стены корабля. Он думал сейчас не о том, как выполнить приказ командира, — нет, сейчас его мысли занимала битва, разыгравшаяся там, в глубине туманности. Смогут ли его недавние собратья — Звездные Волки — одержать верх? Ему так хотелось бы этого, несмотря на то, что победа варганцев означала бы в конце концов его гибель. Он ненавидел их, и все же…

Дни, проведенные на корабле наемников, были самыми тяжелыми в его жизни. Схватка с эскадрильей Звездных Волков вызвала у него самые противоречивые чувства. Еще недавно его жизнь была простой и ясной — он был одним из волчьей стаи, галактика была в его руках: рви врага на части, набивай трюмы богатой наживой и, опьяненный победой, иди к родной Варге, где «джентльменов удачи» ждут девушки и слава!

Но бывшие братья отвергли его, и ему пришлось присоединиться к стаду овец… Само по себе это было достаточно плохо, но еще хуже было то, что ему это начало нравиться. Капитан Дилулло был всего лишь землянином, но он был человеком мужественным и умным. Надо признать, что ни один из Звездных Волков не мог действовать лучше в создавшейся ситуации…

Что же будет с эскадрильей? Вхолланцы, несмотря на приказ, предпочли выложить землянам эту планету на серебряном блюдце — лишь бы не дать шанса Звездным Волкам выиграть бой. Так, видимо, и произойдет, два тяжелых крейсера — это страшная сила. Затем они вернутся и беспощадно уничтожат нежданных «гостей». Его, Чейна, в любом случае ждет смерть…

Морган мотнул головой, отгоняя прочь тоскливые мысли. К дьяволу нытье! Пока он еще жив и так просто не дастся в руки врагам, кто бы они ни были!

Дойдя до купола, охраняемого двумя наемниками, он вошел внутрь. Там находились вхолланцы под присмотром еще четырех землян во главе с Секкиненом. Немедленно на Чейна обрушился поток жалоб и возмущенных криков, но он гаркнул на пленных так, что все мигом замолчали. Затем он начал по очереди опрашивать всех гражданских лиц, ища подходящего человека для «экскурсии» по космолету. В конце концов он остановился на одном из ученых, высоком, немного сутулом человеке средних лет с мускулистой фигурой и заискивающим взглядом. Несмотря на внушительную комплекцию, он напоминал чем-то прилежного ученика. Ученого звали Лабдибдин, он был руководителем одной из исследовательских групп.

— Учтите, — сказал он Чейну, — я никогда не буду сотрудничать с врагами Вхоллы!

— Не верьте ему, — сказал Секкинен. — Этот парень ручной, словно дворняга.

— Я и сам вижу, — усмехнулся Чейн и внезапно схватил вхолланца за руку и сжал ее с такой силой, что тот скривился от боли. Лабдибдин с изумлением посмотрел на Чейна — он не мог поверить, что человек столь скромного телосложения мог обладать такой невероятной силой.

Чейн отпустил его руку и дружески улыбнулся.

— Будем считать, что мы познакомились, — добродушно сказал он. — Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. Пойдемте со мной.

И вхолланец, опустив голову, чтобы не встретиться с презрительными взглядами товарищей, послушно последовал за ним.

Выйдя из купола, Лабдибдин заметно приободрился и без умолку стал говорить о корабле пришельцев, о его титанических размерах и о своих предположениях насчет целей его прибытия в галактику, но Чейн слушал его вполуха. Его занимало сейчас совсем другое: чутьем Звездного Волка он понимал, какая богатая добыча может находиться на его борту. «Да этого хватило бы всей Варге на десятки лет!» — возбужденно думал он. Но затем он вспомнил рассуждения Дилулло об этике, о верности слову наемников, и его пыл заметно поостыл. Без всякой нужды он внезапно ткнул вхолланца в спину, раздраженный его болтовней. Вскоре они вошли через разлом в фюзеляже и оказались почти в полной темноте.

Лабдибдин замолчал и уверенно повел Чейна за собой, лавируя среди огромных обломков рухнувшей стены. Через некоторое время они вышли в коридор, который, казалось, не имел конца в обоих направлениях. Его тускло освещали лампы, подвешенные под потолком — видимо, это было делом рук вхолланских техников. Впечатление было такое, будто в желудке кита зажгли спичку — видимость была ничуть не лучше. Тем не менее Чейн смог разглядеть облицовочные плиты в коридоре, они были сделаны из того же бледно-золотистого материала, который он уже видел в ангаре на Вхолле. Должно быть, этот металл обладал огромной прочностью, поскольку стены выглядели относительно неповрежденными. Пол же местами шел крутыми волнами, хотя толстые плиты нигде не раскололись.

В стенах коридора, футах в пятидесяти друг от друга, находились широкие проемы. Вслед за вхолланцем Чейн пошел в один из них и остановился в недоумении.

Он находился в необъятном, укутанном мглой зале, едва освещенном несколькими сотнями мощных ламп. Все пространство было испещрено галереями и лестницами, сделанными из прозрачного материала, так что у Чейна было впечатление, будто он, словно птица, парит в ночи. Галереи были связаны также множеством золотистых труб, по-видимому, лифтовых шахт. То там, то здесь в зале были видны «небоскребы», поражавшие своей причудливой асимметрией. Некоторые из них под воздействием сотрясения были перекошены, два или три раскололись посередине. Приглядевшись, Чейн увидел, что внутри ближайшего треснувшего «небоскреба» находились… вещи, множество вещей необычной формы! Похоже, в каждом из «небоскребов» находился музей или склад.

— Эти ребята-пришельцы, должно быть, были величайшими грабителями во Вселенной! — с благоговением прошептал Чейн.

Лабдибдин с негодованием взглянул на него.

— Что за чушь! Они были не разбойниками, а учеными, собирателями всего сущего.

— Хм… Это, знаете ли, зависит от точки зрения, — хмыкнул Чейн. — Я за то, чтобы вещи называть своими именами… Но где же наш капитан?

Лабдибдин осмотрелся и уверенно пошел к ближайшему из «небоскребов». Им пришлось миновать место, где галерея была расколота, и пройти несколько десятков метров по узкой металлической доске над еще различимым «полом». Войдя в овальную «дверь», они оказались на пороге обширной комнаты. Вдоль ее стен стояло множество стеллажей с прозрачными герметичными ящиками из того же золотистого материала. В них находились образцы самых разнообразных минералов — Чейн узнал среди них осколки гранита, базальта, песчаника, мрамора. Похоже, камни были собраны со всех концов галактики. В нескольких ящиках он с волнением увидел самоцветы — рубины, изумруды, алмазы… и сотни других видов камней, названия которых он не знал.

На остальных стеллажах Чейн увидел предметы, изготовленные разумными существами. Среди них были изогнутые мечи под стать руке Геркулеса с богато отделанными рукоятями, грубо сработанные топоры, пряжки для поясов, кольца, молотки, пилы и даже булавки…

— Это только крошечная часть образцов, собранная пришельцами, — сказал Лабдибдин. — Они совершенно не классифицированы, видимо, экипаж собрался это сделать во время длительного обратного пути.

— Пути — куда? — спросил Чейн. — Вам известно, откуда они прилетели?

Лабдибдин пожал плечами.

— Кто знает?

Не выдержав, Чейн достал со стеллажа один из ящиков с драгоценными камнями и жадно залюбовался ими. Его ослепили разноцветье, жаркий блеск алмазов, теплое сияние сапфиров, холодный свет изумрудов…

Лабдибдин разрешил себе робкую улыбку.

— Открыть эти ящики практически невозможно, настолько они прочные. Раньше они перемещались с помощью какой-то неведомой силы. Нужно было поднести руку вот к той белой линзе на передней стенке ящика, и он двигался вслед за движением руки словно невесомая пушинка. Увы, энергии теперь нет… Чтобы проникнуть в эти «склады», нам пришлось взрывать их стены, и случайно мы повредили энергоустановку…

— Ничего страшного, — сказал Чейн, с трудом отрывая завороженный взгляд от драгоценностей. — Но мы отвлеклись, надо немедленно найти Дилулло.

Они нашли его в следующем зале. Дилулло внимательно осматривал ящики с землей.

— Это образцы почв, — пояснил Лабдибдин, поймав вопросительный взгляд капитана. — В соседнихзалах находится множество коллекций растений, образцы воды и атмосферы с сотен миров, где побывали пришельцы.

— Любопытно, — вежливо улыбнулся Дилулло, — а где находится, скажем, оружие?

— В соседних «складах» есть и оружие — правда, не очень много, да и то в основном в виде макетов…

— Не морочьте мне голову, — сердито сказал землянин. — Меня не интересуют детские игрушки. Я хочу увидеть вооружение этого суперкорабля.

Лабдибдин растерянно взглянул на него.

— Я понимаю, это звучит невероятно, но… но мы не нашли здесь никаких других видов оружия, кроме тех, что находятся в составе коллекций…

— Я не виню вас за эту ложь, — терпеливо сказал Дилулло. — Понимаю: вы не хотите дать нам в руки оружие, которое мы можем использовать против вашего народа. Даю вам слово, мы не собираемся этого делать. Но нас очень интересует некое супероружие, о котором стало известно нашим друзьям с Кхарала…

Слабый румянец проступил на щеках Лабдибдина — Чейн впервые видел такое у вхолланцев с их мраморной белоснежной кожей.

— Опять это проклятое оружие… — с безнадежным видом прошептал он. — Мое начальство с Вхоллы непрерывно давит на меня, приказывая любой ценой найти оружие пришельцев, и никак не желает понять, что его попросту не существует! Крии — так мы называем тех, кто прилетел на этом корабле, — не использовали никаких, даже примитивных видов оружия!

— Почему вы в этом так уверены? — хрипло спросил Дилулло.

— Мы нашли тысячи, десятки тысяч образцов всего, что можно себе представить, — но не нашли ни единого живого существа или хотя бы чучела. Крии не посягали на жизнь даже червя — зачем им было иметь вооружение? Пойдемте, я вам покажу кое-что.

Он почти бегом направился к выходу из «склада» и уверенно пошел к ближайшей лестнице. Озадаченно переглянувшись с Чейном, Дилулло сказал:

— Не своди с него глаз, сынок. Уж больно он прыток… Они почти бегом последовали за Лабдибдином. Пройдя по длинной галерее, они вошли вслед за вхолланцем в обширную кабину одного из лифтов. Спустившись вниз на несколько уровней, они затем долго шли по высокому и узкому коридору, стараясь не отставать от своего «экскурсовода». Коридор вывел их в большой зал, тускло освещенный вхолланскими лампами. Похоже, здесь некогда находилась одна из лабораторий. Посреди комнаты стоял стол под стать Гаргантюа. Его окружали высокие и непропорционально узкие кресла с потертыми сиденьями. Вдоль стен располагались стойки с приборами. Их пульты управления были усеяны многочисленными отверстиями не шире карандаша. Чейн из любопытства стал разглядывать их. Оказалось, что в глубине каждого отверстия располагалась кнопка. Это означало, что пальцы пришельцев (если, конечно, у них были пальцы) по толщине были не больше мизинца ребенка!

— Интересно, сколько времени эти ваши крии провели в путешествии? — спросил он.

— Извините, но это нелепый вопрос, — ответил Лабдибдин. — Что означает «сколько времени»? В чьем исчислении — в их или в нашем? Можно только гадать, но это дело неблагодарное… Взгляните-ка лучше сюда.

Он подошел к приборной стойке с несколькими панелями управления и протянул к ней руки.

— Эй, не надо так торопиться! — воскликнул Чейн и, подойдя к вхолланцу, схватил его за шею своими цепкими пальцами. — Учтите, я могу легко оторвать вам голову, так что не стоит выкидывать никаких шуток.

— Я не идиот, — огрызнулся Лабдибдин. — Это всего лишь автономная силовая установка. Сейчас вы поймете, для чего она предназначалась…

— Пусть действует, — сказал Дилулло рассеянно. Его мысли сейчас занимало одно — чем кончилась схватка в туманности и когда в небе появятся корабли противника?

Чейн с проклятием отступил, не сводя с вхолланца настороженного взгляда. Тот, что-то недовольно бормоча себе под нос, натянул на руки странные перчатки с длинными гибкими прутьями, идущими от кончиков пальцев. Затем он ловко стал касаться ими кнопок управления, набирая какую-то команду.

Невдалеке от пульта стоял массивный куб, чем-то напоминающий пьедестал для памятника. Над ним немедленно появилось мерцающее облачко, которое вскоре превратилось в трехмерное изображение. Чейн взглянул на него и недоуменно спросил:

— Это еще что?

— Как что? — в свою очередь, удивился Лабдибдин. — Вы землянин и не узнаете это?

Дилулло хмыкнул.

— Это орел-сапсан, одна из земных птиц, — пояснил он. — Но зачем вы это нам показываете?

— Я доказываю то, о чем говорил ранее, — крии не уничтожали живых существ, они собирали лишь их голографические изображения, причем не только внешнего вида, но и, что называется, внутренностей.

Он вновь начал ловко колдовать своими перчатками, и над пьедесталом одно за другим сменялись изображения живых существ со всех концов галактики: насекомых, рыб, червей, пауков… Наконец Лабдибдин выключил «видеопроектор» и снял перчатки.

— Святые небеса, хоть кто-нибудь поверил бы мне! — воскликнул он. — Не было у криев оружия, понимаете — не было! У них, конечно, были какие-то оборонительные системы типа силовых экранов. Нам, правда, не удалось заставить их работать…

Дилулло кивнул.

— Понятное дело, они не заработают здесь, даже если бы вам удалось включить питающие их энергетические установки. Силовые экраны могут развернуться только в космосе, в свободном от материальных тел пространстве…

— То же самое говорят и наши техники, — заметил Лабдибдин. — Так или иначе, вы должны поверить в одно: крии не использовали даже простейших видов наступательного оружия, не говоря уже о мифическом сверхоружии, которое так жаждет заполучить наше вхолланское правительство!

— Не может быть! — гневно воскликнул Чейн. — Вы попросту морочите нам голову!

— А я начинаю верить в это, — тихо сказал Дилулло, не сводя с вхолланца пристального взгляда. — Но почему вы называете пришельцев этим странным именем — крии? Вам что, удалось расшифровать их записи?

— Только некоторые из них, — признался Лабдибдин. — Лучшие лингвисты со Вхоллы работают не покладая рук почти три года и лишь сделали первые шаги к разгадке языка пришельцев. Их совсем загоняли, этих бедняг… Да что там говорить, с нас, начальников исследовательских групп, вообще дерут три шкуры! Чуть ли не ежедневно мы получаем гневные телеграммы от правительства. От нас требуют ускорить работы по поиску сверхоружия, и только это! Перед нами огромный корабль-музей из соседней галактики, это настоящая сокровищница знаний, но это совершенно никого не интересует.

— Соседняя галактика… — задумчиво пробормотал Дилулло. — Что вы узнали об этих криях?

— Я уже говорил — это были ученые-энциклопедисты, истинные энтузиасты, посвятившие себя изучению всего сущего. Уровень развития их технологии позволил им поистине объять необъятное.

— И тем не менее их корабль потерпел катастрофу…

— Да, хотя о причинах этого можно только гадать. Наши инженеры считают, что в космосе произошел взрыв одной из силовых установок, питавших системы жизнеобеспечения. Крии вынуждены были сесть на ближайшую из планет, хотя их корабль не был для этого предназначен. В результате они потеряли всякую надежду вернуться домой. Это просто случайность, что один из вхолланских кораблей-разведчиков наткнулся на них…

— Них? — спросил Дилулло. — Вы что, нашли останки пришельцев?

— Останки? Нет, что вы, мы нашли их тела, в которых еще теплится жизнь. Экипаж криев не погиб — он ждет, ждет своих спасителей!

Глава 17

Они шли по коридорам, направляясь к самому сердцу корабля. Эхо шагов гулко отражалось от высоких металлических сводов, окутанных полутьмой, лишь кое-где рассеиваемой светом вхолланских ламп.

— Мы редко приходим сюда, — тихо сказал Лабдибдин. — И не потому, что чего-то боимся — просто нервы у нас не железные…

Его первоначальный враждебный настрой по отношению к землянам полностью рассеялся, и в его голосе все чаще стали появляться доверчивые интонации. «Он управляемый человек, — с удовлетворением подумал Дилулло, — Чейн сделал верный выбор. Кроме того, этому вхолланцу до чертиков надоел занавес секретности вокруг его работы, ему приятно поговорить с новыми людьми. Что ж, он не год и не два был практически заключенным на этом корабле и совершил за это время массу открытий, до которых никому нет дела. Хм… нас тоже интересует сверхоружие, но и на остальное любопытно взглянуть. Черт побери, да для нас этот корабль — настоящая сокровищница!»

И все же капитану наемников было не по себе — он чувствовал себя лилипутом, попавшим в чрево кита. Чейн, напротив, оставался невозмутимым. В отличие от землян, он с детства привык жить одним днем и ничего не принимать близко к сердцу. Космолет пришельцев он воспринял как нечто привычное и давно знакомое и вовсе не старался усложнить лишними эмоциями и без того непростую ситуацию.

Внезапно Лабдибдин предупреждающе поднял руку.

— Мы почти пришли, — прошептал он. — Пожалуйста, будьте предельно осторожны.

Коридор внезапно раздвинулся и перешел в череду огромных незамкнутых арок.

— Они раскололись в момент посадки, — тихо пояснил Лабдибдин. — Но пришельцам это не причинило вреда — они находятся в зале, висящем в коконе антигравитационного поля. Никакое физическое воздействие извне, кроме полной аннигиляции, не может уничтожить их.

Темнота вокруг еще больше сгустилась. Пройдя анфиладу арок, вхолланец ступил на узкую прозрачную галерею, ведущую к огромной сфере. Войдя в открытую дверь, они оказались в высоком и очень узком коридоре — Дилулло смог протиснуться через него только боком. Казалось, он приготовил себя к любым неожиданностям, и все же капитан невольно вздрогнул, увидев это.

В едва освещенном зале находилось около сотни криев. Они сидели ряд за рядом, каждый в узком высоком кресле, чем-то напоминая статуи египетских фараонов. Крии имели плоские головы с глубоко посаженными по сторонам опаловыми глазами и небольшим морщинистым ртом. Чуть ниже глаз располагались дыхательные щели, чем-то похожие на жабры акулы. Туловища больше напоминали ствол дерева с длинными тонкими «ветвями», кожа была янтарного цвета, простого покроя одежда выглядела как высохшая серая кора.

Глаза пришельцев были широко открыты и, казалось, следили за каждым движением непрошеных гостей.

— Почему вы не считаете их мертвыми? — хрипло спросил Дилулло. — Они выглядят как высохшие мумии…

— Нам удалось расшифровать одно из их посланий, переданное с борта космолета после его неудачной посадки. В нем содержались координаты этой звездной системы, — нервно ответил Лабдибдин.

— Вы считаете, что они послали за помощью?

— Кажется, так.

— И они решили ждать в таком оцепеневшем состоянии? Хм… вряд ли помощь когда-либо придет… Вы не пробовали провести анатомическое исследование?

— Не так-то это просто, — усмехнулся вхолланец. — Попробуйте-ка их коснуться.

Чейн смело шагнул вперед, вытянув руку, — но наткнулся пальцами на невидимую преграду дюймах в восьми от тела ближайшего из криев.

— Черт! — выругался он, резко отдернув руку. — Холодно… хотя я ничего не касался…

— Каждое кресло содержит свою силовую установку, — пояснил Лабдибдин. — Все пришельцы находятся в своеобразных «коконах», внутри которых почти полностью остановлено движение времени.

— Вот как? — изумился Дилулло. — Но любую установку можно не только включить, но и выключить.

— Увы, «выключатель», как установили наши инженеры, находится внутри «кокона», так что до него нам не добраться. Пришельцы, по оценкам биологов, живы, но процессы их метаболизма настолько замедленны, что они могут в таком состоянии ждать практически сколько угодно. Никто и ничто не может причинить им вреда. Ох, до чего хотелось бы поговорить с ними! Сейчас это невозможно, но я надеюсь…

— Надеетесь — на что? — с любопытством спросил Дилулло.

— Наши лучшие математики и астрономы долго ломали головы над посланием пришельцев и в результате установили четыре возможных срока прилета спасательной экспедиции. Один из них — это ближайшие дни.

— Это звучит совершенно невероятно! — воскликнул Дилулло. — Мало того, что мы увидели воочию «заснувших» пришельцев из какой-то галактики — так еще надо ждать и прибытия второго корабля. Вы сами-то верите в это, Лабдибдин?

— Я могу только надеяться! — с отчаянием ответил вхолланец. — Для нашего же правительства это стало лишним поводом выжать из нас последние соки. Они все еще надеются найти сверхоружие…

Чейн усмехнулся.

— Почему вы считаете, что пришельцы со второго корабля будут с вами беседовать? Да они рассвирепеют, когда увидят, что вы хозяйничаете здесь…

— Очень может быть, — пожал плечами Лабдибдин. — Остается уповать на то, что ученые должны понять других ученых… Конечно, я не имею в виду эти идиотские поиски сверхоружия! Сколько бесценных коллекций здесь разрушили безмозглые военные… Но оставшегося нам хватит на долгие десятилетия серьезной работы. Мы можем узнать столько нового о нашей галактике, не говоря уж о других звездных островах! Увы, тупоголовые бюрократы не желают и думать больше ни о чем, кроме войны с Кхаралом.

Чейн хмыкнул.

— Каждый имеет свои представления о том, что важно, а что не важно для его народа, — заметил он. — Например, для наших друзей-кхаральцев важнее всего будет узнать, что никакого сверхоружия в природе не существует.

— Кхаральцы? Это невежественные и ограниченные людишки, — высокомерно заметил Лабдибдин.

— Верно, — согласился Чейн и повернулся к Дилулло. — Капитан, быть может, пора возвращаться? Этим криям мы все равно не сможем помочь, да и они нас не спасут.

Капитан кивнул. Он еще раз скользнул взглядом по рядам пришельцев — не мертвых, но и не живых — и подумал: «А ведь они и на самом деле напоминают растения. По крайней мере их лица кажутся совершенно одинаковыми, на них не заметно и следа эмоций. Наверное, им неведома мимика… Нет, они чужие, совершенно чужие».

Лабдибдин, казалось, прочитал его мысли и тихо сказал:

— Я думаю, что вид криев эволюционировал в очень благоприятных условиях, где у них не было врагов и где им не приходилось бороться за существование. Они явно не имели конкурентов — и сами потому не являются конкурентами ни для чего живого. Судя по расшифрованным записям, они не знают, что такое страдание, войны и насилие. Но они и многого лишены. Они не знают страсти и любви, и их нежелание убивать вовсе не следствие их доброты. У меня порой появляются мысли, что их планета существенно отличается от наших галактических миров. Представьте себе мир без климатических изменений, без засух, наводнений, голода… — словом, всех катаклизмов, которые сделали из нас, людей, отличных борцов за существование.

— Не очень-то я им завидую, — заметил Дилулло. — Эмоции приносят нам немало хлопот, но без них жизнь была бы блеклой и скучной.

Чейн нервно рассмеялся:

— Я не хочу быть непочтительным, но наши мертвецы кажутся мне куда более живыми, чем крии. Пойдемте, я устал от их замороженных физиономий…

Они вновь вышли в полутемный коридор и пошли к выходу, думая каждый о своем. Внезапно передатчик, встроенный в куртку капитана, ожил и заговорил голосом Болларда:

— Джон, вы слышите меня? Бихел только что обнаружил на экране локатора две светящиеся точки. Похоже, крейсеры возвращаются…

Глава 18

Выйдя из корабля, Дилулло подозвал первого же встречного наемника и приказал ему отвести Лабдибдина в купол к остальным пленным. Чейн было направился на линию обороны, но капитан жестом остановил его и молча пошел к звездолету. Варганец, недоумевая, последовал за ним. Войдя в капитанскую рубку, Дилулло связался по интеркому с Рутледжем и приказал подключить его к радиообмену между двумя крейсерами. Вскоре в отсеке зазвучал жесткий голос одного из вхолланских капитанов:

— Дилулло, вы слушаете нас? Нам передан приказ правительства: взять вас по возможности живыми и препроводить на Вхоллу, где вами займется суд. Благодарите судьбу за это — иначе мы беспощадно бы уничтожили вас всех. У вас есть лишь один выход — капитуляция. Надеюсь, вы понимаете всю бесполезность борьбы с нашими крейсерами?

— Хм, суд… — пробормотал задумчиво Дилулло. — Представляю, что вы с нами сделаете! Здесь есть два варианта: либо вы нас расстреляете, либо засадите в тюрьму до конца жизни. Разве вы допустите, чтобы кхаральцы узнали о вашем полном бессилии? Над вами будет хохотать вся галактика, когда узнает, что вы пытались начать завоевание миров со сверхоружием, которого нет!

— Да что вы разговариваете с ним, капитан! — вмешался в разговор Бихел, заглянувший в отсек. — Пошлите его подальше…

— Поймите, земляне, у вас нет другого выхода, — терпеливо втолковывал вхолланец. — Вернее, этот выход — смерть!

— Мы другого мнения на этот счет, — холодно ответил Дилулло, — и потому мы говорим — нет!

— Глупцы! Мы сожжем вас в пепел лучами лазеров!

— Очень может быть, — спокойно ответил Дилулло. — Только тогда вам заодно придется уничтожить и корабль пришельцев, который вам полагается защищать. Мы вовсе не случайно сели под боком у этих криев… Так что хорошенько подумайте, капитан, стоит ли палить без разбора по нам с воздуха.

Настала томительная пауза. Наконец взбешенный капитан крейсера произнес сквозь зубы какое-то вхолланское ругательство.

— Похоже, он не очень-то лестно отозвался о тебе, Джон, — заметил Бихел.

— Очень приятно, — усмехнулся Дилулло. — Спасибо, капитан, я весьма польщен. Кстати, что вы сделали с этими беднягами, звездными пиратами?

— Мы разогнали их, как свору щенков, — высокомерно ответил вхолланец.

— Надеюсь, не без некоторых потерь с вашей стороны? — любезно осведомился Дилулло. — Как, кстати, чувствует себя ваш коллега — тот, что вопил на весь космос, моля о помощи?

— Думаю, не слишком хорошо, — ответил ему за вхолланца Бихел. — Я следил за траекторией патрульного крейсера и заметил, что он летит словно пьяный. Держу пари, его двигателям здорово досталось!

Чейн с удовольствием услышал эти слова. «А все-таки в галактике нет равных нам, варганцам! — с гордостью подумал он. — Если бы не помощь, Звездные Волки смогли бы одолеть патрульный крейсер. Должно быть, это была славная битва! Интересно, живы ли еще братья Ссандера? Если живы, то рано или поздно они меня найдут…»

— Дилулло, вы еще не передумали? — снова послышался голос капитана крейсера.

— И не надейтесь на это, — отрезал землянин.

— Хорошо. И не думайте, что мы потратим на вас хотя бы четверть часа — слишком много чести для такого сброда!

Громкий щелчок известил о том, что связь окончена. Бихел с сомнением взглянул на Дилулло.

— Все это очень мило, капитан, — сказал он. — Но у тебя есть план, как нам выбраться живыми из этой передряги?

— Кое-какие мысли на этот счет у меня имеются, — уклончиво ответил Дилулло. — Когда они могут оказаться у нас над головами?

— Очень скоро… Боже, да они уже здесь!

Все трое посмотрели на обзорный экран. На серо-зеленом полотне неба появились две темные точки. Они стремительно увеличивались в размерах. Неутихающий шум ветра вскоре утонул в громоподобном реве двигателей. Крейсеры, резко замедлив скорость, начали спускаться, стоя на столбах огня. Вскоре стало ясно, что корабли садились по другую сторону гряды скал. Земля вздрогнула раз, другой, а затем настала тишина — если не считать резкого свиста ветра.

Дилулло вытер пот с лица.

— Сработало, — хрипло сказал он. — Я чувствовал, что они не решатся сжечь нас лазерами, но полной уверенности у меня не было…

— Значит, они получили в битве более серьезные повреждения, чем мы думаем, — заметил Чейн. — Не случайно они отгородились от нас каменной стеной. Эх, славного перца им можно было задать, имея в руках тяжелый бластер!

Капитан пытливо взглянул на него.

— Недурная мысль, — медленно произнес он. — Как думаешь, Чейн, ты сможешь взобраться на гребень этих скал?

Тот выругался сквозь зубы. «Надо было держать язык за зубами, — подумал он зло. — Опять Дилулло будет загребать жар моими руками!»

— Не знаю, не уверен, — ответил он. — Это будет зависеть от того, насколько тяжело я буду нагружен.

— Я дам тебе двоих людей, лучших наших людей, — терпеливо сказал капитан. — Сможете вы общими усилиями поднять наверх скорострельную пушку?

— А-а… кажется, я начинаю понимать. Вы хотите стартовать, используя наклонную траекторию, верно? Гряда скал не даст вхолланцам уничтожить нас при взлете, но… но они догонят нас в стратосфере и сотрут в порошок…

— Конечно — если кто-то им не помешает взлететь. Ну что скажешь, сынок?

— Хорошо, я сделаю это, — спокойно сказал Чейн. Дилулло кивнул.

— Я знал, что ты не подведешь меня. — Он наклонился к кнопке-передатчику на своей куртке и сказал: — Боллард, ты слышишь меня?

— Да, Джон. Линия обороны приведена в боевую готовность.

— Отлично. Подбери-ка двух самых крепких парней и дай им моток каната. Жаль, что у нас небогато с альпинистским снаряжением… Выдели им один из тяжелых бластеров… хотя нет, лучше подойдет скорострельная пушка. Пусть захватят боеприпасы — штук десять снарядов, не больше.

— Мне понадобится двадцать, капитан, — вмешался в разговор Чейн.

— Ни к чему так много, у тебя не будет времени для длинной очереди, — холодно возразил Дилулло. — Вхолланцы мигом накроют тебя огнем из лазеров, дай бог, если ты успеешь сделать хоть несколько выстрелов.

— Мне нужно два десятка снарядов, — упрямо ответил Чейн.

Дилулло некоторое время вглядывался ему в лицо, а затем хмуро сказал:

— Ладно, Боллард, дай им, сколько просит Чейн.

— Дам, мне не жалко. Но чтобы тащить такую тяжесть, нужны не люди, а мулы…

— Пойдем, Чейн, — коротко сказал Дилулло. — Бихел, возвращайся в радиорубку и не спускай глаз с экрана радара.

— Зачем, капитан? — изумленно спросил Бихел. — Звездные Волки разбежались, так что…

— Я сказал — оставайся здесь, — отрезал Дилулло.

— Как хочешь… Это все же легче, чем палить из бластера. В дверях отсека возникла плотная фигура Рутледжа.

— Может быть, мне тоже стоит остаться в моем отсеке? — с надеждой спросил он. — Ты же знаешь, Джон, что в бою от меня мало толку…

— Нет, ты пойдешь с нами, — отрезал капитан.

— Крутой ты, Джон, человек, — со вздохом сказал Рутледж, следуя за Чейном.

Выйдя из корабля, он обошел линию обороны, лично осмотрел вырытые в земле окопы и особенно огневые точки, в которых были установлены переносные лазеры. Наемники выглядели спокойными и собранными — им не впервой было защищать свою жизнь с оружием в руках. Они негромко переговаривались, время от времени поглядывая в сторону запада — именно оттуда, из-за ближайшей оконечности гряды, можно было ожидать появления отряда вхолланцев.

Чейну понравилось хладнокровие его новых товарищей, и все же страсть и жажда схватки, характерные для варганцев, были ему куда ближе и понятнее. Да, земляне неплохие ребята, но им далеко до дерзких «джентльменов удачи» космоса. Но, увы, путь звездного пирата ему был заказан, а что касается карьеры наемника… что ж, не так уж это и плохо…

— Чейн, ты еще не передумал? — неожиданно спросил его Дилулло. — Нет? Тогда принимай оружие…

Они подошли к одной из укрепленных бронещитами огневых точек. Боллард с помощью еще нескольких человек не без труда вытащил из амбразуры тяжелую скорострельную пушку.

— Это то, что надо! — оживился Чейн. — Говорю вам, капитан, я сделаю то, что вы приказали. Только бы не застрять с этой махиной на полпути к вершине…

— Постарайся не застрять, — сухо сказал Дилулло. — Стреляй только по двигательным установкам, причем начни с неповрежденного крейсера. Когда они очухаются и начнут отвечать, все бросайте и быстро возвращайтесь — мы вас подождем… несколько минут.

— Ясно, — кивнул Чейн. — А вы позаботьтесь об обороне здесь, на земле. Если вхолланцы прорвутся к кораблю, то нам и отступать-то будет некуда.

Вскоре к Чейну присоединились два его будущих спутника: Секкинен и голубоглазый гигант по имени О'Шеннон. Они принесли бухту тонкого, но чрезвычайно прочного каната. Чейн повесил ее на плечо, а один из концов каната закрепил на лафете. Вдвоем с Секкиненом они подняли пушку и понесли ее к скалам, а за ними последовал О'Шеннон, взгромоздивший на себя ленту со снарядами, имевшими мощные бронебойные боеголовки. Конечно, такие снаряды не могли вывести из строя крейсеры, но, попав в уязвимые места двигательных установок, могли нанести ему немалый ущерб.

Они миновали оба корабля, купол с пленными вхолланцами и пошли вдоль скалистой гряды. Могучий Секкинен, к неудовольствию Чейна, стал быстро уставать, шаг его стал неровным, несколько раз он спотыкался, едва не выронив лафет из рук. О'Шеннон, напротив, держался неплохо, но идти по вязкому песку и ему было нелегко. Его лицо покрылось крупным потом, дыхание стало хриплым и прерывистым, а ведь они еще не начинали подъема! Пришлось Чейну сделать небольшую остановку, когда они дошли до подножия скал, где слой песка был тонким и идти было значительно легче.

— Передохните минуту-другую, парни, а я пока осмотрюсь, — коротко сказал он и пошел вдоль гряды, ища подходящее для подъема место. Увы, скалы стояли монолитной стеной, лишь кое-где источенной эрозией.

— Черт побери, — сказал О'Шеннон, глядя вверх, на черную, блестящую под солнцем стену. — Джон, должно быть, совсем свихнулся. Здесь человеку вообще не подняться, тем более с такими тяжестями, как у нас!

— Это точно, — согласился Секкинен, массируя онемевшие кисти рук и следя за Чейном мутными глазами. — Разве что этот парень умеет творить чудеса. На вид-то он хлипок, соплей перешибешь, а силища у него, как у тигра. Что-то он не похож на землянина…

— Тогда кто же он? — удивленно спросил О'Шеннон. Секкинен не ответил, но на его губах промелькнула недобрая усмешка.

Глава 19

Чейн ничего не слышал о чудесах, зато он отлично знал, на что способен Звездный Волк, если у него есть цель. Он шел вдоль гряды скал, разглядывая черные стены и рассчитывая свой план по минутам. Он знал, что вхолланцы сейчас заняты лихорадочной деятельностью: часть из них готовится к походу, а остальные поспешно латают повреждения, полученные в схватке с варганцами. Если он не успеет подняться наверх до того, как отряд солдат обогнет гряду, то ему придется пожертвовать либо пушкой со снарядами, либо одним из своих спутников, оставив его на середине подъема.

Главной проблемой был ураганный ветер. Даже здесь, у подножия каменной стены, он был весьма силен, а там, наверху гряды, он достигал чудовищной силы, неся со стороны дюн облака красного песка. Такой ветер мог с легкостью унести человека словно пушинку…

Чейну хотелось сейчас одного: чтобы солнце светило хоть немного ярче и высветило неровности и расщелины в монолите скалы. Тусклые зеленые лучи словно тонули в темном, почти черном камне. «Черт побери этот дурацкий мир!» — с внезапной злостью подумал Чейн. Он не годился ни для землян, ни даже для варганцев — мертвый, холодный, породивший лишь песок, скалы да ветер…

Чейн сплюнул песок, набившийся ему в рот, и пошел дальше, не сводя глаз с гладкой скользкой поверхности. Вскоре он нашел, что искал. Убедившись, что в этом месте можно с грехом пополам подняться, он сказал в кнопку-передатчик:

— Секкинен, О'Шеннон, идите ко мне. Я поднимусь наверх и сброшу вам конец каната. До этого не вздумайте лезть на скалы — только шеи сломаете.

Чейн постоял еще с минуту, собираясь с духом, а затем начал карабкаться по неглубокой и почти вертикальной расщелине. Ему приходилось цепляться за малейшие выбоины и трещины, упираясь ногами в еле заметные выступы, но на полпути к вершине расщелина внезапно сошла на нет. Сердце готово было выскочить из груди. С тоской он внезапно вспомнил о спуске, который недавно проделал по фасаду города-горы на Кхарале. Как жаль, что здесь нет каменных идолов, на которых можно было немного отдохнуть и перевести дух!

Закусив губы, он полез дальше, главным образом за счет силы своих пальцев, поскольку никак не мог найти опоры для ног. Вскоре он впал в полугипнотическое состояние, бессознательно находя малейшие трещины и выбоины. Руки его начали противно дрожать, мускулы напряглись словно струны от огромного усилия. В ушах сквозь шум пульсирующей крови стал слышен злорадный шепот: «Звездный Волк, ты умрешь! Умрешь, умрешь…»

Но он был варганцем и не желал умирать иначе, как в бою с оружием в руках.

Чем выше он поднимался, тем сильнее становился ветер. Вскоре ураган уже оглушал его. Песчинки вонзались в спину словно свинцовая дробь и окончательно сбивали дыхание. Чейн уже прощался с жизнью, когда внезапно его рука ухватилась за широкий выступ в стене. Подняв залитые потом глаза, он увидел, что достиг гребня.

Последним усилием он перевалился за край выступа и несколько секунд лежал, глотая широко раскрытым ртом пыльный воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Неожиданно мощный порыв ветра едва не поднял его в воздух, и Чейну лишь чудом удалось удержаться на вершине гряды. Прижавшись всем телом к гладкой каменной поверхности, он мутным взором осмотрелся — и, к счастью, увидел неподалеку широкую выбоину, в которой вполне можно было спрятаться от разбушевавшегося урагана. Чейн скатился в нее и некоторое время лежал, приходя в чувство. Все его тело дрожало от пережитого напряжения — и дрожала так же вершина скалы, сотрясаясь под чудовищными ударами ветра.

Он почему-то вспомнил о Дилулло и усмехнулся. «Я сам виноват, что капитан бросает меня из одной смертельной переделки в другую, — подумал он. — Не надо было показывать ему, на что я способен! Но… но разве я соглашался только потому, что он угрожал мне, Звездному Волку, смертью? Нет, Дилулло всегда хитро играл на моей гордости. Он говорил: ты можешь сделать это, Чейн? И я отвечал: да, я смогу. ТОЛЬКО Я СМОГУ…»

Из кнопки-передатчика раздался тихий, еле слышный голос:

— Чейн, Чейн, ты слышишь меня? Чейн, отвечай… Лишь сейчас он вспомнил, ради чего проделал этот головокружительный подъем.

— Секкинен, я уже наверху. Сейчас я сброшу вам конец каната. Затем кому-то из вас двоих надо будет подняться на скалу — мне одному не поднять пушку.

Почти ползком Чейн выбрался из убежища и через некоторое время нашел подходящий выступ в камне. Обмотав вокруг него один конец каната, он сбросил бухту за край скалы. Через минуту канат натянулся — кто-то из его товарищей начал подъем.

Прошло немало времени, прежде чем показалась огненно-рыжая голова О'Шеннона. Его лицо было искажено гримасой дикого страха, но в целом землянин держался достаточно бодро. Он принес с собой второй конец бухты. Там, внизу, Секкинен привязал трос к лафету пушки, и Чейн с О'Шенноном с большим трудом втянули оружие наверх. Затем таким же образом они подняли и ленту со снарядами.

— О'кей, Секкинен, теперь ваша очередь, — сказал Чейн в передатчик.

Они вдвоем быстро втащили на вершину скалы Секкинена. Могучий землянин немедленно лег на плоскую поверхность скалы и проворчал, тяжело дыша:

— Черт побери, я не обезьяна, чтобы меня тянули на поводке! Неужто здесь, наверху, нельзя было справиться без меня?

— Нет, — сказал Чейн. — Стрелять отсюда, с такой высоты, бесполезно, мне надо спуститься по другому склону.

— Да ты с ума сошел! — хором крикнули оба наемника, с изумлением глядя на него.

— Надеюсь, что нет, — холодно ответил Чейн.

Он закрепил один конец каната на своем поясе, а второй оставил привязанным к пушечному лафету.

— Я буду спускаться один, — сказал он. — Это будет нелегко, так что в случае чего попытайтесь удержать меня.

Секкинен и О'Шеннон не стали спорить. Они забрались в «гнездо» и, упершись в каменный выступ ногами, приготовились страховать Чейна. Сам же варганец подполз к противоположному краю скалы и начал спуск.

И сразу же на него обрушилась вся мощь ветра, пытавшегося оторвать его от каменной стены. Его трясло и колотило о склон с такой силой, что он едва мог дышать. Сейчас он спускался с наветренной стороны, где эрозия от постоянных ураганов была особенно заметна, и это несколько облегчило ему задачу. Чейн нашел довольно широкую расщелину с неровными краями, и она привела его на гребень гигантской дюны. Ее поверхность напоминала своей твердостью поток застывшей лавы. Чейн закрыл лицо курткой, пытаясь спастись от хлещущих потоков песка, и пополз к вершине, хотя ветер упорно пытался отбросить его назад. Вскоре он увидел два вхолланских крейсера, стоящих невдалеке от подножия дюны, и отряд солдат, направившийся в обход скалистой гряды.

Чейн осмотрелся в поисках хотя бы какого-то убежища от ураганного ветра — и увидел позади себя небольшую пещеру, проделанную ветром и песком в основании каменного монолита. Ураган упрямо толкал его в это углубление, и Чейн решил не сопротивляться: это место вполне годилось в качестве огневой точки. Он заговорил в передатчик:

— Ребята, у меня все нормально. Спускайте пушку, только осторожно — ветер здесь бешеный.

Он поднялся на ноги, прислонившись к грубой поверхности камня, и, взявшись за канат, стал осторожно выпускать его из рук, помогая двум своим товарищам. Через несколько минут он увидел трехметровую пушку, медленно скользившую по каменной стене. Чейн молил небеса, чтобы она не застряла где-нибудь в зазубринах расщелины или, что еще хуже, ее не заметил кто-нибудь из вхолланцев. Но все обошлось, и вскоре пушка плавно опустилась на гребень дюны. Еще минут через десять рядом с ней легла лента со снарядами.

Чейн с облегчением вздохнул.

— Спасибо, ребята, — сказал он в передатчик. — Теперь середину троса закрепите где-нибудь наверху — его должно хватить на оба склона — и немедленно возвращайтесь на корабль.

Отряд солдат скоро обогнет гряду, предупредите об этом Дилулло. Все, удачи вам.

Выключив передатчик, он занялся складной турелью, и вскоре пушка уже стояла, упираясь в поверхность дюны. Это была тяжелая работа, под силу лишь троим крепким мужчинам, но Чейн справился с ней играючи. От его недавней усталости не осталось и следа — напротив, предстоящая схватка заставила петь его сердце. Наконец-то он, Звездный Волк, вновь будет в серьезном деле!

Он наклонился, чтобы поднять ленту со снарядами, и неожиданно услышал из передатчика голос О'Шеннона:

— Эй, Чейн, ты слышишь меня? Мы решили никуда не уходить. Вдруг тебя ранят, тогда тебе без нашей помощи не подняться.

Чейн выругался и настроил передатчик на волну капитана.

— Боллард слушает, — раздался голос заместителя Дилулло.

— Это Чейн. Вас предупредили насчет солдат?

— Да, мы готовим им веселенькую встречу. Как там дела у вас?

— Все нормально, через минуту-другую я тоже вступлю в игру. Но эти двое вздумали разыгрывать из себя героев и не желают возвращаться на корабль. Объясните им, Боллард, что без них у меня куда больше шансов на спасение! Когда по мне начнут палить из лазеров, я не хотел бы заботиться ни о чем, кроме своей собственной шкуры.

— Он прав, ребята, — сказал Боллард. — Немедленно спускайтесь, нам ваша помощь тоже не помешает!

Чейн не стал дожидаться, чем закончится эта дискуссия, и отключил передатчик. Вставив в магазин ленту со снарядами, он ввел в электронный прицел поправку на ветер и внимательно взглянул на стоящие перед ним крейсеры. Один из них был весьма потрепан и вряд ли мог немедленно стартовать, зато второй был почти неповрежден. Чейн прицелился и выпустил очередь из десяти снарядов, содрогаясь от сильной отдачи. Один из шести двигателей задымился, видимо, ему удалось попасть в топливный бак. И тут же ослепительный луч лазера, опаляя воздух, прошел в полуметре над его головой, оставив на скале дымящийся след. Пока вхолланцы еще не видели его и стреляли вслепую, но через минуту-другую неизбежно должны были обнаружить его убежище. Чейн, тщательно прицелившись, выпустил в дымящийся двигатель вторую очередь — и ему немедленно ответил лазер со второго корабля, прочертив в двух футах перед ним огненную черту на поверхности дюны.

Чейн отбросил в сторону пушку и, схватившись за канат, начал было уже подниматься по скале, моля небеса об удаче, когда лазеры внезапно перестали стрелять.

Огромная тень заскользила в небе и зависла над скалистой грядой, заслонив собой солнце.

Глава 20

Землю окутала мрачная мгла. Чейн взглянул на небо и увидел лишь огромное черное облако, еле различимое на фоне темного, почти ночного неба, в котором загорались робкие искорки звезд. Включив передатчик, он тихо сказал:

— Дилулло, вы слышите меня? Это я, Чейн. Что происходит? Ответьте кто-нибудь!

Но ответа не было — похоже, передатчик не работал.

Пораженный внезапной мыслью, он выхватил из-за пояса бластер и выстрелил — но оружие также не работало! Тогда Чейн, уже не опасаясь вхолланских лазеров, вышел из своего убежища и стал неторопливо подниматься по каменной стене. Страховочный трос значительно облегчил путь наверх, несмотря на то, что ветер буквально обезумел и то и дело норовил сорвать его со скалы. Минут через десять он вновь оказался на гребне. Подойдя к противоположному краю каменной стены, Чейн увидел вхолланских солдат, рассыпавшихся цепью и наступавших на линию обороны наемников. Кое-где поднимались белесые дымки — это земляне использовали газовые гранаты. Несколько вхолланцев уже лежали, остальные же, надев противогазы, продолжали бой. Они то и дело вскидывали ручные бластеры — и тут же опускали, с изумлением переглядываясь. Их оружие не действовало так же, как и вооружение землян.

Не теряя времени, Чейн быстро спустился со скалы и побежал к позициям наемников. Вхолланцы тем временем остановились в полной растерянности. Их командиры бегали вдоль цепи, видимо, приказывая идти врукопашную, но солдаты были уже полностью деморализованы и не желали подчиняться. Они то и дело поглядывали на небо.

Чейн увидел Дилулло. Капитан о чем-то крикнул и, махнув рукой, побежал к кораблю. За ним последовали и остальные наемники, унося с собой бесполезное оружие. Чейн встретил капитана у пандуса и в двух словах рассказал о результате своей вылазки. Дилулло хмуро кивнул и вновь взглянул на небо.

— Что это? — спросил Чейн. — Спасательный корабль пришельцев?

— Возможно, что и так, — ответил капитан. — Иного объяснения я не нахожу. Бихел только что сообщил мне, что радары не работают. Да и вообще на борту отказало абсолютно все — начиная с приборов и кончая карманными фонарями. Пошли, Чейн, я хочу переговорить с Лабдибдином.

Они направились к куполу, где двое наемников все еще охраняли пленников. Те пребывали в полной панике — они не видели, что творится снаружи, но понимали: происходит что-то ужасное. К капитану тотчас подошел Рутледж, стоявший на посту внутри купола, и тихо сказал ему:

— Джон, что-то неладно! Мой передатчик внезапно отказал, и со стуннером что-то случилось…

— Я знаю, — резко ответил Дилулло. — Выпустите пленников, они нам больше не нужны.

Рутледж в изумлении уставился на него.

— Выпустить пленников? Джон, они ведь пригодятся нам в качестве заложников! Или вы уже отразили атаку вхолланцев? Я не слышал ни одного выстрела…

— Стрельбы не будет, — невесело усмехнулся капитан. — По крайней мере я надеюсь на это. Делайте то, что я говорю, нам нельзя терять время.

Рутледж пожал плечами и открыл дверь. Вхолланцы с радостными криками выбежали наружу и внезапно остановились, замолчав. Они увидели потемневшее небо и черное облако, обрамленное искорками звезд.

Дилулло подозвал Лабдибдина. Тот подошел к землянину, и за ним последовали несколько ученых.

— Это корабль криев! — взволнованно воскликнул Лабдибдин. — Только им под силу вывести из строя все оружие — и, как я понимаю, корабельные силовые установки тоже?

— Да, — кивнул Дилулло.

— Помните, капитан, я говорил, что этим криям чуждо всякое насилие? Они не любят проливать кровь и вам не дали этого сделать.

— Это я и сам понял, — проворчал землянин. — Вы долгое время изучали пришельцев — скажите, чего от них можно ожидать?

Лабдибдин задумчиво взглянул на черное облако, а затем перевел взгляд на титанический корабль, лежащий среди песчаных дюн.

— Одно могу сказать наверняка — они никого не тронут.

— Очень мило с их стороны, — не удержавшись, съязвил Чейн. — Только вряд ли нас это спасет. Мы все погибнем в этих чертовых песках — ведь у нас не осталось ничего, кроме голых рук. Мы даже на помощь позвать не можем!

— Нет, крии не причинят нам вреда, — упрямо ответил Лабдибдин. — Думаю, если у нас хватит ума не провоцировать их и если мы попросту вернемся в свои корабли и будем спокойно ждать, то…

Дилулло кивнул.

— То посмотрим, что произойдет, — закончил он за вхолланца. — Согласен, другого разумного выхода у нас нет. Вы можете передать капитанам ваших крейсеров мое предложение о перемирии? Надо показать пришельцам, что мы далеко не варвары…

— Хорошо, — сказал Лабдибдин. — Только…

— Что только?

— Я и некоторые из моих коллег хотели бы вернуться через некоторое время, чтобы наблюдать за происходящим. Даю вам слово, капитан, мы будем заниматься лишь наблюдениями на довольно значительном расстоянии отсюда.

Капитан молча кивнул. Лабдибдин вместе с остальными учеными торопливо пошли в сторону солдат, похоже, намеревавшихся возвратиться к своим крейсерам.

— Ваш план сработал на славу, — сказал Чейн, провожая их взглядом. — Теперь вхолланцам нас не достать.

— Замечательно, — кисло ответил Дилулло. — Исключая то, что взлететь мы все равно не можем. Остается надеяться, что этот ученый прав и кошка по имени крии предпочитает вегетарианскую пищу.

Чейн с ненавистью вспомнил застывшие фигуры пришельцев, их тонкие лица, лишенные каких-либо эмоций. И он считал еще вчера Звездных Волков хозяевами Вселенной! Но вот кто-то на прилетевшем корабле нажал тоненькими пальчиками на кнопки и сделал всех людей одинаково беспомощными — и землян, и вхолланцев, и даже его, варганца.

Дилулло успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Я понимаю, о чем ты думаешь,сынок. Знаешь, иногда надо уметь и проигрывать… Ты можешь себя успокоить тем, что сделал все возможное и невозможное. Устал?

— Нет.

— Тогда сходи навести Тхрандирина и его бравых генералов, они заперты в каюте. Пускай уносят ноги к своим собратьям-вхолланцам, пока не поздно. Если крии соизволят вернуть энергию нашим двигателям, я немедленно стартую. Не хватало еще ради этих троих садиться на Вхоллу! Не думаю, что это будет полезно для нашего здоровья.

Чейн усмехнулся и вошел по пандусу на борт корабля. Ему казалось, что его ноги налиты свинцом.

«И почему я не сказал капитану, что устал? — раздраженно подумал он. — Я стал из-за своей гордыни мальчиком на побегушках. В детстве мой приемный отец часто говорил: если уж идешь куда-либо, то иди, пока не упадешь. Земляне, похоже, устроены куда хитрее — они предпочитают, чтобы для их же пользы шли и падали другие».

Наемники все еще продолжали переносить на борт оружие в надежде, что когда-либо оно вновь заработает. Чейн, с трудом протолкнувшись по узкому коридору, разыскал каюту, где были заперты трое вхолланцев, отпер ее и проводил пленников к выходу. Увидев их ошеломленные лица, Чейн расхохотался.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Тхрандирин, оглядываясь по сторонам. — Что происходит? Почему наши люди отступают? Почему в небе висит черное облако? Зачем вы нас отпускаете?

— Все очень просто, — ответил Чейн и кивнул в сторону укутанного мглой корабля пришельцев, лежащего среди дюн. — К вашим друзьям криям все-таки прибыла подмога, так что вы можете сказать «гуд бай» вашему вожделенному сверхоружию.

Вхолланцы с унылым видом переглянулись — сейчас они напоминали трех ощипанных куриц.

— Не теряйте времени, — заметил Чейн. — Подробности вы узнаете у Лабдибдина.

Когда бывшие пленники ушли, Чейн принялся помогать наемникам переносить на корабль оставшееся вооружение — это было сделать нелегко, поскольку транспортеры бездействовали. Они успели сделать большую часть работы, прежде чем в небе вновь раздался оглушительный грохот. Земляне взглянули наверх и увидели огромное «яйцо» золотистого цвета, спускавшееся к ним из черного облака.

Дилулло немедленно отдал приказ:

— Бросайте все и бегите на корабль!

Через несколько минут все оказались на борту. Чейн взошел по пандусу последним, стараясь не терять достоинства — и проклиная себя за это. Да, земляне позорно бежали, ни один варганец не позволил бы до такой степени потерять лицо, но… но это было разумно. Сколько отличных ребят, Звездных Волков, погибло из-за своей чрезмерной гордости!

Большинство наемников, включая и Чейна, остались у распахнутого люка — он управлялся мощным приводом, который сейчас не работал, а закрыть вручную его было невозможно.

— Чертовски неприятно, когда корабль открыт, — пробормотал Боллард. На его пухлом лице появилась испарина, маленькие глазки испуганно бегали. — Если эти ребята захотят войти, то мы ничего не сможем сделать…

— У тебя есть идея, как им помешать? — с насмешкой спросил Дилулло.

— Ладно, капитан, молчу, — покорно сказал Боллард.

Вскоре золотистое «яйцо» опустилось на песок рядом с поврежденным космолетом. Несколько минут ничего не происходило, хотя у Чейна появилось ощущение, что за ними кто-то пристально наблюдает. Это было чертовски неприятно, но что они могли поделать?

Наконец в «яйце» появилась черная щель и из нее неспешно вышли по узкой лестнице шестеро криев. Последние двое пришельцев несли длинный тонкий предмет, закутанный в темное полотно.

Не проявив ни малейшего интереса ни к кораблю землян, ни к ним самим, крии гуськом пошли по направлению к лежащему среди дюн космолету. Кожа этих пришельцев была значительно светлее, чем у «спящих» собратьев. Фигуры криев были очень высокими и невероятно гибкими.

«Они знают, что мы не можем причинить им вреда, — подумал Чейн, не спуская с пришельцев завороженного взгляда. — Не можем и… и не хотим».

Вскоре шестеро криев вошли в темный разлом в фюзеляже. Они находились там несколько часов, так что большинство наемников, устав от ожидания, предпочли перейти на обзорную палубу, где могли наблюдать за происходящим через иллюминаторы, удобно разместившись в креслах. Все молчали, и лишь Боллард, не выдержав, пробормотал:

— Как бы там ни было, они выглядят довольно мирно. Интересно, какой двигатель установлен на этом «яйце»? Держу пари, что гравитационный…

— Пойди и спроси их, — хмыкнул в ответ Дилулло. — И заодно узнай, как пришельцы защитили его от нейтрализующего поля.

Больше за эти часы ожидания никто не проронил ни слова.

Наконец в темном разломе космолета появилась тонкая высокая фигура, за ней вторая, третья… За шестерыми «спасателями» шли неровным шагом, чуть раскачиваясь и беспорядочно размахивая руками-ветвями, остальные крии — Чейн насчитал, что их было более ста. Они покидали свою мрачную гробницу, где провели в ожидании много лет — десятки? Сотни? Или, может быть, даже тысячи? Их кора — одежда — развевалась по ветру, большие глаза были открыты, но они тоже не обратили внимания на стоящий неподалеку космолет землян.

— В них нет ничего человеческого, — тихо сказал Чейн. — Мы бы на их месте вопили от радости, танцевали, пели во все горло, обнимались. Эти же крии выглядят почти так же спокойно, как и тогда, когда были… я не говорю мертвы, но вы понимаете, что я имею в виду.

— Верно, они не проявляют никаких эмоций, — согласился сидящий рядом Дилулло. — Но не будем делать поспешных выводов. Заметьте: второй корабль пришел на выручку, преодолев межгалактическое пространство. На это способны только существа, знающие, что такое долг и взаимопомощь — это тоже эмоции своего рода.

— Это еще не факт, — буркнул Рутледж. — «Спасателей» может больше интересовать коллекция, собранная экспедицией.

— Черт побери, да мне наплевать на все это! — не выдержав, взорвался Боллард. — Меня волнует другое — что они намереваются сделать с нами? Быть может, прихватят в качестве экспонатов?

Чейн промолчал, но его обуревали те же невеселые мысли. «Мало ли что говорил Лабдибдин, — думал он. — Он считает, что пришельцы не убивают живого, но они могут поступить очень просто. Скажем, усыпить нас какой-нибудь дрянью и дать умереть естественным путем во время перелета. Их совесть будет чиста — и чучела будет из чего набивать…»

Последний пришелец вошел в «спасательную шлюпку», и люк захлопнулся. Золотистое яйцо зажужжало и, поднимая облака пыли, исчезло в темном небе.

— Слава богу, — вздохнул с облегчением Боллард. — Может быть, теперь и мы сможем улететь?

— Не думаю, — хмуро ответил Дилулло. — Сначала они перенесут все коллекции на второй космолет — а для этого им могут понадобиться недели, если не месяцы.

Чейн выругался сквозь зубы по-варгански — и вздрогнул. Это был первый очевидный промах, который он сделал за последнее время, но, к счастью, никто не заметил этого. Все, вскочив с кресел, с изумлением смотрели на эскадру «золотых яиц», стремительно спускавшихся из черного облака. Они плавно приземлились, образуя вокруг разрушенного галактолета нечто вроде «линии обороны».

— Пошли, вздремнем часок-другой, — сказал Дилулло. — Считайте, что пришельцы дали всем нам отпуск за свой счет.

Отпуск оказался длинным и, на удивление, скучным. Чейну казалось, что время словно остановилось — так тягостно было сидеть без дела на корабле, ставшем, по сути дела, их железной тюрьмой. Члены экипажа маялись от безделья. Без аппетита ели холодную пищу, которую не на чем было разогреть, слонялись из одной каюты в другую, которые нечем было осветить. Время от времени то один, то другой землянин подходил к открытому люку и угрюмо смотрел наружу. Всем хотелось выйти на равнину и посмотреть вблизи, что творится у космолета, но Дилулло строго запретил это делать. Похоже, вхолланские офицеры отдали своим подчиненным те же команды — по крайней мере людей на равнине не было видно. Лишь раз или два Чейн заметил чьи-то фигуры в тени скал, возможно, это был Лабдибдин или другие ученые.

Землян утешало лишь одно: долгую передышку они могли использовать для ремонта космолета, изрядно потрепанного в битве со Звездными Волками. Но им под силу было провести лишь простейшие механические работы, поскольку ремонт приборов и двигательных установок требовал специальных инструментов, увы, ныне не работавших.

Чейна эта монотонная, скучная работа не привлекала, и он долгое время проводил в одиночестве на обзорной палубе. Крии методично переносили ящики с коллекциями в «спасательные шлюпки», причем не пользовались для этой цели никакими механизмами. Они попросту прикладывали свои многочисленные пальцы к тем самым матовым «линзам»-антигравитаторам, на которые некогда обратил внимание землян Лабдибдин, и неторопливо выносили за раз по десять-двенадцать ящиков, не прикладывая для этого никаких усилий. Никто из пришельцев даже не смотрел в сторону корабля землян.

Однажды к Чейну присоединился Дилулло. Усевшись в соседнем кресле, он некоторое время смотрел в иллюминатор, а затем негромко сказал:

— Не очень-то лестно для нас такое «невнимание», да, сынок? Я начинаю верить, что Лабдибдин был прав: эти крии никогда не убивают. Они могли бы с легкостью «выключить» нас, как сделали это с нашими энергоустановками, — нет, они даже до этого не снизошли. Неужто они принимают нас за каких-то низших животных и не желают тратить на нас драгоценное время?

— На здоровье, — пожал плечами Чейн. — Я вовсе не горю желанием потолковать с этими живыми «пальмами». Но они могут в своей великой гордыне и не подумать, что мы погибаем без наших машин и приборов. Черт возьми, иногда мне хочется взять бластер и напомнить о себе!

— И не думай об этом, — сурово предупредил капитан.

«Спасательные шлюпки» день за днем сновали между равниной и вторым космолетом, находившимся где-то в черном облаке. Значительная часть работы проходила вблизи огромного разлома в фюзеляже, но издалека было трудно оценить истинный размер поломки, поскольку трещину все время заслоняло то одно, то другое «золотое яйцо». Наконец Чейну удалось рассмотреть, что в этом месте фюзеляжа крии соорудили нечто вроде переходного кессона из прозрачного материала. В его торце находился узкий проход для входа и выхода пришельцев.

Однажды из многочисленных трещин и разломов в титаническом корпусе корабля хлынул свет. Чейн оповестил об этом по интеркому капитана. Тот немедленно пришел на обзорную палубу.

— Похоже, они восстановили силовую установку корабля, — сказал он, — или включили какие-нибудь переносные генераторы. Много бы я дал за то, чтобы узнать, как они закрывают их от нейтрализующего поля…

— Теперь работа у них пойдет споро, — вздохнул Чейн. Он почему-то вспомнил о ящиках с драгоценными камнями. Пришельцы вряд ли оставят на борту корабля хоть что-либо ценное…

Вскоре одна из очередных «спасательных шлюпок» приблизилась к туннелю. Тот внезапно засиял мерцающим светом.

Через его прозрачные стены было видно, как в воздухе поплыли… ящики с образцами!

— Нечто вроде транспортного канала, — с восхищением сказал Дилулло. — Он делает предметы невесомыми и создает постоянную движущую силу. Я думаю, они установили в корабле генератор гравитационного поля и…

— Только лекции мне сейчас не хватает! — застонал Чейн. — Вы понимаете, что от нас уплывают бесценные сокровища!

Добыча, собранная со всей галактики, теперь непрерывным потоком текла в «золотые яйца», конвейером подплывающие к «кессону». Нагрузившись, они взмывали в небо и вскоре возвращались за новой партией груза.

— Зачем этим парням столько богатств? — воскликнул Чейн. — Они же будут всего лишь ИЗУЧАТЬ их…

— По-твоему, это чистейшей воды кощунство? — усмехнулся Дилулло.

— О чем это вы толкуете? — спросил Боллард, входя на палубу. — Ого, эти крии даром времени не теряют!

— Наш молодой друг Чейн переживает, что ничего не прилипнет к его пальчикам.

— Нашел о чем думать! — возмутился Боллард. — Меня волнует другое: что эти крии будут делать, когда завершат погрузку?

Ответ на этот вопрос стал ясен через два дня. Свет в «кессоне» погас, и очередное «золотое яйцо» взмыло в небо. На его место встала еще одна «спасательная шлюпка», но она была последней.

Из потемневшего корабля вышли несколько криев и не спеша вошли в раскрытый люк. Один из них помедлил и… пошел в сторону космолета землян! Не дойдя до него полсотни метров, он внезапно остановился и поднял руку-ветвь, указывая на небо.

На этом контакт с иным разумом и закончился. Крий повернулся и пошел к «шлюпке». Через минуту она взмыла в воздух и растворилась в черном облаке.

— Не очень-то многословен этот парень… — ворчливо начал было Дилулло. И замолчал. В обзорной палубе внезапно вспыхнул свет. Генераторы наконец-то заработали!

Капитан тут же вскочил на ноги, от его былой апатии не осталось и следа.

— Этот крий сказал лучшую речь, которую я когда-нибудь слышал в жизни! — заорал он, обнимая улыбающегося Чейна. — Он приказал нам убираться — грех его ослушаться! Он подбежал к интеркому и крикнул:

— Внимание экипажу: объявляю трехминутную предстартовую готовность! Всем пассажирам занять места в каютах! Учтите, я стартую так, что и черту тошно станет!

Ровно через три минуты космолет взлетел по наклонной траектории, уводящей их от скалистой гряды и от лазеров вхолланцев. Выйдя за пределы атмосферы, корабль по приказу капитана вышел на стационарную орбиту, зависнув на огромной высоте над лежащим среди песков кораблем криев.

— Джон, что ты задумал? — возмущенно спросил Боллард, заходя в пилотский отсек. — Неужто ты еще не насмотрелся на эту чертову планету? В любой момент крейсеры могут взлететь, и тогда…

— Рутледж, включить видеокамеры нижней полусферы, — вместо ответа сказал капитан, наклонившись к интеркому. — Я думаю, сейчас произойдет кое-что любопытное, и хотел бы сохранить пленку об этом на добрую память.

Он нажал несколько кнопок на пульте управления, и на обзорном экране появилось изображение, переданное с видеокамер. Оно было мутным, так что нельзя было разглядеть никаких деталей.

— Слишком много пыли мы подняли при старте, — послышался в интеркоме голос Рутледжа. — Сейчас я подключу Н-фильтры…

Вскоре «картинка» на экране прояснилась. Они вновь увидели полуразрушенный корабль пришельцев, гряду скал и стоявшие за ней два вхолланских крейсера. По сравнению с ним они казались лишь детскими игрушками.

— Вы думаете, что крии уничтожат свой корабль? — спросил Чейн.

— Почему бы и нет? Они достаточно узнали нас, людей, и, увы, не с лучшей стороны. Мы наверняка показались им варварами, с примитивным уровнем технологии, да еще с агрессивными наклонностями. Разве нам можно оставлять корабль, пусть даже и полуразрушенный? Крии не могли демонтировать все агрегаты, наверняка на борту остались двигатели, генераторы, приборы и бог знает еще что. Вряд ли крии хотели бы со временем встретить у себя в галактике таких гостей, как мы, не говоря уже о милых вхолланцах с их имперскими замашками. Кроме того, пришелец не зря указал своей лапкой в небо. Он наверняка хотел, чтобы мы сматывались побыстрее. Почему же он не сказал об этом вхолланцам? Да просто потому, что они защищены грядой…

Он не успел договорить, как вдруг галактолет запылал лиловым огнем. Бешеное пламя поднялось ввысь на сотни метров, скалы стали плавиться от страшного жара… Через несколько минут гигантский костер внезапно погас и на песке не осталось ничего, кроме рубчатого следа длиной в две мили.

— Недурно, — весело сказал Дилулло, с довольным видом потирая руки. — Эй, Рутледж, выключай камеры! Теперь у нас есть убедительное доказательство того, как славно мы выполнили задание кхаральцев.

— Мы? — удивленно спросил Чейн, переглянувшись с Боллардом.

— А кто же еще? Не пришельцы же с другой галактики? — с невинным видом спросил капитан. — Нас наняли для того, чтобы мы обнаружили секретную базу Вхоллы со сверхоружием и уничтожили его — это мы и сделали. Слава, слава землянам! А теперь пора возвращаться, а то мы смущаем этих ребят с крейсеров своими нескромными взглядами…

Он положил руки на пульт управления, и вскоре космолет вышел в открытый космос. По дороге он прошел вблизи от темного облака, которое висело над ними так много дней. Чейн, как и все остальные, прилип в этот момент к иллюминаторам. Ему показалось, что он сумел разглядеть в центре облака вытянутое плотное тело космолета. Скоро корабль криев уйдет к далеким, неизведанным звездным островам…

— Крии не очень-то эмоциональны, — тихо сказал капитан, провожая взглядом черное облако. — Но бог свидетель, в них больше человечности, чем во многих людях!

И все, даже Чейн, согласились с этим.

Корабль наемников направился к ближайшему краю туманности, чтобы там спокойно и безопасно уйти в подпространство. В ожидании этого все, свободные от вахты, решили устроить праздничную вечеринку, и Дилулло не стал возражать. Но банкет не удался — все оказались слишком усталыми, эмоционально опустошенными, и пиршество быстро завяло. Не допив бокалы с вином, наемники постепенно разошлись по своим местам.

В кают-компании остались лишь Чейн, не растерявший остатки своей бодрости, и Дилулло. Они пропустили еще по стаканчику-другому, а затем капитан, устало откинувшись на спинку кресла, сказал:

— Когда мы прибудем на Кхарал, тебе, сынок, лучше не высовывать из корабля и носа.

Чейн ухмыльнулся:

— Мне не надо напоминать об этом, капитан. Я сыт кхаральским гостеприимством по горло… Скажите, вы верите, что правительство заплатит вам оставшуюся часть светокамней?

Дилулло кивнул.

— Они заплатят все, не сомневайся. У меня нет иллюзий насчет их моральных качеств, но свое слово они держать умеют. Кроме того, вид горящего корабля пришельцев их так впечатлит, что они и не подумают жульничать.

— Выходит, вы не собираетесь рассказать им о том, что было на самом деле?

— Посмотрим. Я человек тщеславный, но не до идиотизма. Нас наняли для определенной работы, и она так или иначе выполнена. Мы славно потрудились, побывали в бою — чего еще надо? Лучше скажи, сынок, что ты будешь делать со своей долей?

Чейн пожал плечами:

— Я не думал об этом. Обычно мы, варганцы, не занимаемся куплей-продажей, а используем захваченные вещи по назначению.

— Хм… дурная привычка, особенно для человека, который собирается стать наемником. Кстати, а ты хотел бы этого?

Чейн сделал паузу, прежде чем ответить.

— Может быть, несколько позже… Хотя мне некуда больше деваться. Вы не так хороши, как Звездные Волки, но тоже стоящие ребята.

Дилулло проворчал:

— Настолько стоящие, что не каждый варганец нам подойдет. Но, надо признаться, у тебя есть кое-какие способности, да и совесть в тебе еще теплится. Так что мы готовы рассмотреть твою просьбу.

— Просьбу? — поднял брови Чейн. — Разве я о чем-то просил?

Несколько минут оба молчали, хмуро глядя друг на друга. Затем Чейн вздохнул и мирно спросил:

— Куда мы пойдем после Кхарала?

Это «МЫ» прозвучало так естественно, что Дилулло невольно улыбнулся.

— Если тебя это так интересует, то к Земле, — ответил он.

— О, я не прочь побывать на родине моих предков! — оживился Чейн.

Дилулло с сомнением посмотрел на него.

— Не очень-то меня радует перспектива увидеть тебя дома. Когда я представлю, что по улицам наших городов будет разгуливать такой волк в овечьей шкуре… Знаешь, сынок, сначала стоило бы укоротить твои когти.

Чейн ослепительно улыбнулся и по-дружески протянул руку капитану:

— Ну что ж, попробуй… папаша!

Книга II. Закрытые миры

Глава 1

Морган Чейн шел по нью-йоркским улицам, стараясь ничем не выделяться из бурлящей вокруг него толпы землян. Чейн понимал, что не проживет и минуты, если они догадаются, кто он на самом деле.

Внешне он мало отличался от местных жителей. Среднего роста, широкоплечий брюнет с загорелым, грубо скроенным лицом — такой же, как тысячи мужчин в этом гигантском мегаполисе. Английским Чейн владел неплохо, как-никак его родители были миссионерами с Земли. Но сам варганец прибыл на эту планету впервые всего несколько дней назад.

«Э-э, — сказал он себе, — не смей даже вспоминать, что ты — Звездный Волк!»

К счастью, об этом здесь не знал никто, кроме Джона Дилулло, капитана наемников. А он был человеком практичным и неболтливым. Накинув петлю на шею Звездному Волку, изгнанному из своей стаи, старина Джон стал по сути дела его хозяином. Еще бы — ведь в любом конце галактики смертный приговор варганцу исполнялся быстро и без судебных проволочек!

«Ну и черт с ним, — с усмешкой подумал Чейн. — По крайней мере чувство постоянной опасности заставляет быстрее бежать кровь по жилам, обостряет чувства и вообще не дает скучать». Да и риск-то с его внешностью типичного земляшки невелик.

Тем не менее Чейн то и дело ловил на себе пристальные взгляды прохожих. Быть может, дело было в его упругой, тигриной походке, которую подарила повышенная гравитация супер-планеты Варги. А может, его выдавали глаза, в которых светилась жестокость прирожденного хищника. Во всяком случае, мужчины смотрели на него с презрением, словно на примитивного гуманоида, которых немало встречалось вблизи космопорта. А вот женщины не скрывали опасливого интереса. Некоторые местные красавицы откровенно строили ему глазки, не обращая внимания на недовольство своих спутников. Чейну это тоже не понравилось. Конечно, он никого не боялся — просто не хотелось ввязываться в какую-нибудь глупую историю. Дилулло предупредил перед посадкой: «Сынок, у тебя редкий дар вляпываться в дерьмо сразу обеими ногами. Учти, если здесь, на Земле, ты отличишься так же, как некогда на Кхарале, то твоя карьера наемника на этом и закончится. Понял?»

Чейн тогда только презрительно хмыкнул. Однако ему вовсе не хотелось с треском вылететь из гильдии наемников. Ее составляли смелые, крепкие парни, монополизировавшие галактический военный рынок и делавшие на своем умении владеть оружием немалые деньги. Конечно, они и в подметки не годились Звездным Волкам, но со своей прежней жизнью он уже покончил. Теперь все нужно было начинать заново…

Насупившись, Чейн вошел в ближайший ресторанчик. Там было полно народу, в основном астронавтов из соседнего космопорта, жаждущих вина и женщин. И того, и другого в полутемном, густо прокуренном зале было предостаточно, так что на Чейна никто не обратил внимания. Усевшись за пустой столик в самом углу, он заказал себе виски со льдом и с брезгливой гримасой выпил целый стакан. Затем заказал еще порцию, уже без льда, но все равно удовольствия не почувствовал. Земные «крепкие напитки», как бы ни расхваливал их Дилулло, были безнадежно слабы и не шли ни в какое сравнение с варганскими.

Варга…

Чейн вспомнил гигантскую, суровую планету, необъятные горизонты, бесплодные равнины, заросшие бурой травой, обветренные скалы… Варга была неласковой матерью для своих детей, но ни силой, ни жизненной цепкостью их не обделила. Остальное варганцы должны были добыть сами на других планетах, потому-то они и стали безжалостными пиратами, перед которыми трепетала вся галактика. Случайность помогла им обмануть доверчивых землян, с их помощью варганцы создали свой космический флот. Они принялись безжалостно грабить процветающие миры, не останавливаясь перед насилием и убийствами. Все попытки жителей иных планет преградить путь космическим пиратам оказались тщетными — чудовищная гравитация Варги выработала в ее обитателях удивительную способность выдерживать громадные перегрузки. Иглоподобные корабли пиратов с легкостью уходили от любой погони, чтобы вскоре вновь обрушиться на очередную, ничего не подозревавшую планету. И тогда по галактике разносился панический вопль: «Берегитесь, идут Звездные Волки!»

Чейн грустно вздохнул, вспомнив, КАК возвращалась из очередного набега его эскадрилья. Едва корабли успевали сесть на посадочное поле космодрома, как все пространство вокруг заполнялось тысячами варганцев. Чудесные, золотокожие женщины встречали их цветами и бутылями с вином. Никто не расходился, прежде чем огромные грузовики не загружались доверху трофеями с разграбленных планет. Затем высокие, широкоплечие астронавты, обнявшись, дружно шли в город, горланя бравурные песни-марши, и дьявольское веселье светилось в их раскосых глазах.

Чейн был тогда одним из них, не уступая никому ни в смелости, ни в хитрости, ни в силе. Несмотря на молодость, он быстро выделился среди сверстников, и его добыча всегда была одной из самых крупных. Он участвовал в десятках набегов, побывал во всех концах галактики. И все же настал день, когда командир эскадрильи Ссандер напомнил ему о земном происхождении. «Ты славно дрался сегодня, Чейн, — сказал Ссандер с презрением, — но ты вновь не захотел никого убивать. И все потому, что ты — не варганец, а жалкий земляшка!» Схватка была честной, но братья Ссандера решили отомстить Чейну за его смерть.

И вот теперь он, Чейн, — изгнанник, навсегда потерявший друзей, потерявший Варгу… Видно, до конца дней ему сидеть теперь на этой нудной Земле, в этом бурлящем городе-клоаке…

— Развлекаешься, сынок?

Чейн вздрогнул и поднял глаза. Рядом с ним стоял Дилулло, как всегда, одетый в коричневый комбинезон наемника — иной одежды Джон не признавал. На его лошадином лице читалось сочувствие, а этого Чейн не переносил.

— Развлекаюсь, — мрачно сказал варганец. — Еще как! Просто дым коромыслом… Садитесь, Джон, и выпейте это ваше чертово виски — меня от него мутит.

Дилулло уселся рядом, и стул жалобно заскрипел под тяжестью его массивного тела. Допив почти полный стакан, он заказал себе еще один, а затем заявил:

— Ты только не думай, Чейн, что я за тобой слежу. Просто стало как-то беспокойно: а вдруг ты захочешь унести на плечах статую Свободы или затеять потасовку с чемпионом мира по кэтчу? Вот я и решил: надо поискать парня в ближайшей от космопорта забегаловке. И, как видишь, не ошибся.

Чейн с ненавистью взглянул на наемника. Ему до чертиков надоело выслушивать поучения Дилулло там, в космосе; и здесь, на планете, он делать это не обязан. Нет уж, дудки!

Дилулло хохотнул и не спеша выпил очередной стакан виски, жмурясь от удовольствия.

— Знаешь, сынок, теперь ты вновь похож на волка, и это мне нравится. Не то что минуту назад — забился в темный угол словно побитая дворняжка и поджал хвост. Но кусаться на Земле нельзя, здесь диких зверей без разговоров сажают в клетку.

— Сколько можно говорить об этом, — сквозь зубы процедил Чейн, оглядываясь по сторонам. Вокруг веселились, танцевали, надирались до чертиков, скандалили и дрались — но никто не обращал на него внимания. Никто! И никому не было до него дела…

— Вижу, тебя одолела вселенская тоска, — усмехнувшись, сказал Дилулло. — Не умеешь ты просто так сидеть без дела и наслаждаться жизнью и своей молодостью. А зря. Но я тебя обрадую — похоже, нас ждет выгодная работенка.

Чейн насторожился.

— Что за работа?

Дилулло пожал плечами и одним глотком допил свое виски.

— Еще не знаю толком. Завтра утром мне предстоит встреча с директором одной из самых крупных межзвездных торговых компаний. Обычно эти воротилы и внимания не обращают на такую мелкоту, как мы, даже в упор не видят. А сейчас один из них сам напрашивается на встречу! Значит, хочет нанять для какой-то деликатной работы. А это пахнет хорошими деньгами, сынок.

Чейн удивленно взглянул на него.

— Джон, вы же славно заработали на том деле с галактическим оружием! Я думал, вас теперь с Земли и силком не вытащишь. Тем более что вы так трогательно рассказывали о своем родном городке на берегу Адриатического моря… Как его — Бриндизи? Да и команду свою после рейса на Кхарал вы уже распустили…

Дилулло нахмурился и забарабанил пальцами по столу, словно не зная, как ответить.

— Все верно, Чейн, — после долгой паузы заговорил он, не поднимая глаз. — Но я уже не молод и скоро могу надолго осесть на Земле. Нельзя мне сейчас отказываться от заманчивых предложений, понимаешь? Через год-два их уже и не будет.

Чейн кивнул. Он хотел было подозвать официанта, чтобы расплатиться, но в это время к их столику подбежал незнакомый худощавый человек в форме наемника. Лицо его было взволнованным, а в глазах светился страх.

— Вы Джон Дилулло? — задыхающимся голосом произнес он. — Я не раз видел вас в Зале Наемников.

— Ну и что? — насторожился Дилулло.

— Мы с приятелем направлялись одним темным переулком в пивную, — торопливо заговорил незнакомец. — Видим — на земле лежит человек. Его-то я отлично знаю, мы с ним не раз были в рейдах… Это Боллард! К счастью, мой приятель видел, как вы вошли в этот ресторан, и я…

— Что с ним? — шумно вскочил с кресла Дилулло.

В последнем полете на Кхарал Боллард был его заместителем, и, несмотря на частые перепалки, оба ветерана оставались близкими друзьями.

— Похоже, его чем-то оглушили, а затем ограбили… Он лежит в переулке, в двух кварталах отсюда. Мы вызвали полицию и «Скорую помощь», но…

Дилулло кивнул.

— Спасибо, друг. А теперь показывайте дорогу!

Вместе с Чейном они вышли на улицу и быстро зашагали вслед за незнакомцем. На город уже опустилась темнота, и здания засветились разноцветным фейерверком вывесок. Дойдя до конца улицы, незнакомец свернул в темный переулок между какими-то зданиями, похожими на склады.

— Это где-то здесь. Черт возьми, похоже, ни «Скорой помощи», ни полиции еще нет. Ну и дрянной же городишко этот хваленый Нью-Йорк! Вот там, за тем мусорным контейнером, лежит ваш приятель…

Но Чейн с Дилулло не дошли до контейнера. Позади них из темноты выскочил человек со стуннером в руках и дважды выстрелил.

Дилулло рухнул на землю, даже не вскрикнув. Чейн было попытался удержаться на ногах — для могучего организма варганца парализующий импульс стуннера был недостаточно силен, — но затем предпочел также упасть. Он лежал, широко раскинув руки, и старался не шевелиться. Боль в пораженных мышцах была ужасной.

Через полуоткрытые веки он смутно увидел, как над ним склонился незнакомец в комбинезоне. Теперь было ясно, что это обычный грабитель. Вскоре к нему присоединился его сообщник со стуннером. Они вместе подошли к лежащему ничком Дилулло и стали обшаривать его карманы, опасливо поглядывая по сторонам.

— Ничего нет, — сказал бандит со стуннером. — Осел, я же тебе говорил: не будет нормальный человек таскать с собой драгоценности!

— Не паникуй! Я точно знаю, что он привез из последнего рейса шесть светокамней и не заходил ни в банк, ни к ювелирам. Они должны быть при нем… Да вот же они, гляди!

Незнакомец в форме торговца торжествующе поднял мешочек с драгоценностями. Через секунду светокамни уже лежали на его ладони. И темный, словно угольный мешок, переулок осветился переливающимся радужным светом. Бандиты, затаив дыхание, с восторгом разглядывали сокровище, ценимое на всех мирах галактики.

«Шесть светокамней! — с тоской подумал Чейн. — Вся доля Джона в добыче последнего рейда, заработанная тяжким и опасным трудом. Столько раз рисковать своей шкурой, чтобы в результате обогатить парочку мерзавцев с его разлюбезной Земли… И зачем Дилулло таскал драгоценности с собой, словно деревенщина, впервые оказавшийся в столице?»

Чейн попробовал пошевелиться, но не смог. Кровь уже заструилась в его жилах, но мышцы по-прежнему оставались каменными. В этот момент грабитель со стуннером вспомнил о нем и бесцеремонно обчистил карманы, не гнушаясь даже мелочью. Чейну очень хотелось по-дружески приложить его, но вместо этого варганец только плотнее зажмурил веки, стараясь не шелохнуться. Рано, еще рано…

Через минуту выяснилось, что скоро может стать слишком поздно. Грабитель в форме наемника стал торопливо снимать с себя комбинезон, видимо, он опасался, что кто-нибудь из ресторана опознает его.

— Эй, Тед, что стоишь? Прирежь этих олухов! Не хватает, чтобы они завтра подняли на ноги всю полицию.

Второй бандит спрятал стуннер и, достав из кармана нож, склонился над Чейном.

«Ну, Звездный Волк, давай!» — приказал себе Чейн и, собрав всю свою волю, стряхнул оцепенение. Ему удалось выбросить вверх правую руку и нанести удар в челюсть противника. Несильный удар — по варганским меркам, конечно, но его хватило на то, чтобы человек с воплем отлетел в сторону. Ударившись о контейнер с мусором, он скатился на мостовую и остался неподвижно лежать.

Чейн со стоном поднялся на ноги. Его качало, но он уже был готов к бою. К счастью, второй бандит растерялся и не сразу сумел достать из кармана стуннер. Секунды хватило на то, чтобы варганец настиг его и ударил ребром ладони по горлу. Захрипев, лженаемник опрокинулся на спину, выронив оружие. Чейн, не удержавшись на ногах, упал рядом, дрожа от пережитого напряжения. Прошло несколько минут, прежде чем он вновь сумел подняться.

Грабители были еще живы, хоть и серьезно покалечены. Конечно, стоило бы их прикончить, но Чейн сумел сдержаться. Ему всегда претило убивать безоружных людей, пусть даже и редкостных мерзавцев. В этом он был согласен с Дилулло. Кстати, как «папаша» себя чувствует?..

Пожилой наемник лежал, не подавая признаков жизни. Чейн нагнулся и торопливо стал массировать его шею, спину и грудь, уделяя особое внимание активным точкам. Вскоре Дилулло шумно вздохнул и с трудом разлепил веки.

— Вот уж не ожидал от вас, Джон, такой глупости: таскать в кармане целое состояние! — насмешливо сказал варганец. — Должно быть, Боллард прав: вы постарели и стали заметно сдавать.

— Я тебе покажу — кхе… кхе, — щенок, каким я стал стариком… — еле слышно прошептал Дилулло. — Дай только подняться, и я с тобой поговорю… Надеюсь, ты не прикончил этих парней?

— Нет. Вы так пропитали меня своей монашеской моралью, Джон, что я теперь и муху не смогу прихлопнуть. А если серьезно, то у меня просто не хватило поначалу на это сил.

— Они… они выследили меня от самого космопорта, — с горечью пробормотал Дилулло. — Я же видел там их физиономии… как же я так дешево купился в ресторане? Помоги встать, сынок.

С горем пополам Дилулло удалось подняться. Пока он разминал онемевшую шею, Чейн подобрал с мостовой светокамни и протянул их капитану.

— Дорого же мне обошлись эти стекляшки, — горько сказал Дилулло. — Нет, не суждено мне быть богатым человеком, сынок, деньги у меня в руках не держатся.

— В этом вы похожи на нас, варганцев, Джон, — вздохнул Чейн. — Мы все тоже родились в сорочке с дырявыми карманами. Ну что, пойдем или вы вызовете полицию, как и положено законопослушному землянину?

Дилулло поморщился и скользнул небрежным взглядом по лежащим невдалеке телам грабителей.

— Много чести будет для этой швали, — хрипло сказал он. — Еще не хватает, чтобы меня затаскали по судам — и это накануне выгодного дельца! Пусть ребята пока полежат здесь и малость поостынут.

Они пошли к выходу из переулка, пошатываясь и держа друг друга за плечи. Вид у них был словно у завзятых пьяниц. Чейн неожиданно хохотнул.

— Ты чего? — подозрительно спросил Дилулло.

— Да так… Четвертый день я торчу в этом проклятом городе, и впервые со мной хоть что-то произошло. Спасибо, Джон, что вы не дали мне совсем прокиснуть!

Комплимент был настолько сомнителен, что Дилулло предпочел промолчать.

Глава 2

Гигантское здание «Аштон трэйдинг» располагалось на солидном расстоянии от космопорта. Перед фасадом был разбит строгий, в викторианском стиле, парк, а позади небоскреба располагались автостоянка и небольшой аэродром.

Дилулло бросил несколько монет в щель счетчика автотакси. Дверца тут же услужливо распахнулась, и наемник выбрался наружу, щурясь от яркого полуденного солнца. Он поднялся по широкой лестнице и, войдя через дверь-вертушку, оказался в прохладном фойе, стены которого были отделаны золотистым мрамором явно с какой-то далекой планеты. Вокруг царила деловая суета, сотни чиновников и курьеров спешили по своим делам. Одеты они были словно на королевском приеме, и Дилулло остро почувствовал всю неуместность здесь своего коричневого комбинезона гильдии наемников. Но он лишь приосанился и принял еще более надменный вид — словно наследный принц в забегаловке. Ловя на себе любопытные взгляды, Дилулло бодро зашагал в сторону лифтов.

Поднявшись на верхний этаж, где располагались офисы администрации, Дилулло направился по коридору, скользя взглядом по солидным табличкам на дверях. Снующие по коридору длинноногие красавицы-секретарши изумленно разглядывали его. Очевидно, наемники здесь были в диковинку. Фирма Аштона была одним из столпов межзвездной торговли, ее сотрудники зарабатывали бешеные деньги, но они были лишь жалкими клерками, не нюхавшими настоящего космоса. Дилулло всегда презирал таких — но, увы, на старости лет вынужден был пойти к ним на поклон. Что делать, если хорошими контрактами нынче и не пахнет? Поневоле возьмешься за любую работу…

В конце коридора он уперся в роскошную дверь — это был кабинет владельца фирмы. Элегантный секретарь любезно кивнул ему и без долгих расспросов ввел в просторную комнату, из окон которой открывался впечатляющий вид на космопорт с десятками звездолетов и белыми громадами доков. Из-за обширного стола ему навстречу шагнул Джеймс Аштон, миллиардер, один из богатейших людей Земли. К удивлению Дилулло, он оказался больше похож на ученого, чем на преуспевающего бизнесмена. Это был человек средних лет, с густой седеющей шевелюрой, простоватым лицом и приветливой улыбкой.

— Рад вас видеть, мистер Дилулло, — сказал он, протянув руку для рукопожатия. Рука магната оказалась вялой, словно дохлая рыба, — такие люди у Дилулло всегда вызывали подозрение.

— Ваш секретарь позвонил мне и сказал, что у вас есть ко мне дело. — Дилулло взял быка за рога. — Что вы хотите предложить, мистер Аштон?

«Наверняка этот ходячий мешок с деньгами нашел для меня какую-нибудь особо грязную и опасную работенку, — кисло подумал Дилулло, изображая добродушную улыбку. — Эти бумажные черви вспоминают про нас, черную кость, только тогда, когда не хотят пачкать свои ручки».

— К сожалению, речь идет не о выгодной торговой операции, — извиняющимся тоном сказал Аштон и, достав из ящика стола фотографию, протянул ее гостю. — Дело, по которому я вас пригласил, очень деликатное и личное… Это мой брат Рэндл. Он пропал без вести несколько месяцев назад, и я бы хотел его разыскать.

На фото был запечатлен довольно молодой человек, очень похожий на хозяина фирмы. Только вот глаза… Нет, этот человек не рожден быть клерком, подумал Дилулло, он явно романтик и сорвиголова.

— И где же затерялся его след, мистер Аштон? — спросил он.

— В Закрытых Мирах — слыхали о таких? Дилулло нахмурился.

— Да, я что-то слышал о них… Это не планеты ли звезды Альбейн, что в созвездии Персея?

Аштон кивнул.

— Хм… неприятное место… — пробормотал Дилулло, продолжая разглядывать фотографию. — Несколько столетий назад обитатели этих миров по неизвестным причинам самоизолировались от остальной галактики и с тех пор не желают принимать гостей. И какого черта туда понесло вашего брата?

— Располагайтесь, мистер Дилулло, это долгий разговор. Хотите сигару? Сирианский табак весьма недурен…

Дилулло уселся в кресле и с удовольствием закурил, вдыхая терпкий, чуть сладковатый дым. Да, этот человек не постоит за расходами, подумал он, дружелюбно поглядывая на магната. И это одно уже делает его приятным и умным собеседником.

Аштон тоже закурил и, откинувшись на спинку кресла, сказал:

— Начну с главного: увы, я даже не знаю, жив мой брат или мертв, но я хочу его видеть! Понимаете — ХОЧУ! А я привык, что все мои желания исполняются. Тем более что в данном случае мною руководит долг брата.

Дилулло понимающе кивнул.

— Вполне естественное желание. — А про себя продолжил: «Я не раз встречал миллионеров, которые хотели увидеть МЕРТВОЕ ТЕЛО своих братьев». — Но почему вы обратились к вольному наемнику? В вашем полном распоряжении сотни звездолетов и толковых, опытных людей.

— Они — всего лишь ТОРГОВЦЫ, — ответил Аштон. — А вы — наемники. В данном случае это такая же разница, как между породистой, но выросшей в доме собакой и диким волком. В звездных джунглях вы чувствуете себя куда уверенней.

— Хм-м-м… А правительство Земли — разве оно больше не защищает своих граждан?

— Правительство бессильно. У Земли нет никаких дипломатических контактов с Закрытыми Мирами. На все официальные запросы нам отвечают лишь высокомерным молчанием. Вмешиваться же силой в дела независимого мира… сами понимаете, на это никто не пойдет. Вот почему я подумал о наемниках. Я слышал от друзей, что вы, мистер Дилулло, с блеском выполнили несколько весьма щекотливых и опасных поручений. Почему бы вам не взяться за мое дело?

— Закрытые Миры… — пробормотал Дилулло. — Когда-то давно я слышал об этой планетной системе…

«Да, это было давно, — подумал он и взял со стола бокал вина. — Я еще только начал свою карьеру наемника, вернулся с неплохими деньгами из своего третьего рейса и был в восторге от своей персоны. Мы славно погуляли в кабаках на Арктуре-2. Однажды в жаркую, душную ночь я сидел вместе с парнями из своего экипажа, пил местное крепкое вино стакан за стаканом и между делом слушал болтовню старого Донахью.

Старого?! Бог мой, да теперь мне больше лет, чем было ему тогда! Как быстро пролетела молодость… бурные приключения, женщины, бесконечные попойки в разных концах галактики с такими же повесами, как и я… Под потолком в прокуренном воздухе с визгом носились белые летучие мыши, а я пил стакан за стаканом, с жадностью вдыхал непривычные запахи и следил за скользящими между столиками женщинами. Боже, как я тогда гордился собой, простым парнем из Бриндизи, взлетевшим до самых звезд!

Что же тогда болтал Донахью о системе Альбейна? «Поверьте моему слову, ребята, на этих планетах скрывается самый большой секрет галактики. Уж не знаю, что нашли эти грубые, примитивные аборигены, но эта штука когда-то перевернет Вселенную вверхтормашками, уж помяните мое слово! Не зря эти дикари вдруг вытолкали взашей все дипломатические посольства, а затем и вообще всех иностранцев. Когда мы с парнями высадились в их космопорту, нам так дали под зад коленкой, что мы летели до Земли, не потратив ни грамма топлива. Секрет галактики — там, на Альбейне!..»

Аштон после затянувшейся паузы продолжил:

— Торговым бизнесом наша семья занимается уже на протяжении четырех поколений. Отец хотел, чтобы так продолжалось и впредь. Когда мы с Рэндлом повзрослели, он посылал нас — заметьте, рядовыми членами экипажа — в несколько торговых рейсов. Отец считал, что мы должны освоить это нелегкое дело с азов.

Аштон с грустным видом покачал головой.

— Я оправдал ожидания отца, но Рэндл увлекся экзотическими странными обитателями далеких звездных миров. Несмотря на протесты отца, он поступил в университет и занялся внеземной антропологией. Ныне в этой области он первоклассный специалист.

— Этим он и занимался на Альбейне? — спросил Дилулло. Аштон кивнул.

— Рэндл уже совершил несколько далеких путешествий. Денег у него хватало, так что экспедиции были прекрасно оснащены. И вот во время одного из таких полетов он услышал о некой тайне Закрытых Миров.

— Какой именно?

— Не знаю. Рэндл предпочел на эту тему не распространяться. Мол, это настолько фантастично, что нужно сначала раздобыть неопровержимые доказательства. По-моему, братец попросту гоняется за химерой. Но он упрям как черт и к тому же, к несчастью, является совладельцем нашей фирмы. Не советуясь со мной, он взял наш крейсер с экипажем, нанял четырех специалистов — и направился на Альбейн. И не возвратился.

Аштон вновь сокрушенно покачал головой.

— Такие вот дела. Прошло пять месяцев, а от моего братца нет ни слуху, ни духу. Тем, кто сумеет его разыскать, я готов заплатить солидное вознаграждение. Кто знает, быть может, у Рэндла большие неприятности.

— А если он мертв? — спросил Дилулло.

— Тогда вы должны привезти бесспорные доказательства его смерти.

— Хм… ясно.

— Ничего вам не ясно! И нечего сверлить меня недоверчивым взглядом! Я люблю брата и хочу, чтобы с ним ничего не случилось. Но если он действительно мертв, я должен быть в этом твердо уверен. Я не могу заниматься крупными делами, если не доказано — жив совладелец фирмы или нет.

Дилулло сказал с безмятежным видом:

— Мистер Аштон, в таком случае я должен извиниться за свой неверный тон.

— Вас можно понять, — кивнул Аштон. — Для успеха бизнесмену надо иметь акульи зубы и волчью хватку. Но Рэндл совсем иной — он мягкий и добродушный малый, и я беспокоюсь за него.

Он достал из стола папку и протянул ее Дилулло.

— Здесь собрано все, что ныне известно о мирах Альбейна. Наша компания располагает данными о множестве звездных систем, однако об Альбейне информация крайне скудна. Полагаю, вы захотите познакомиться с ней, прежде чем примите окончательное решение.

Дилулло кивнул, взял папку и поднялся с кресла со словами:

— Хорошо, я возьму этот талмуд с собой и полистаю его на сон грядущий.

— Нет, прочтите здесь и сейчас, — резко возразил Аштон. — Однако я не собираюсь вас торопить. Для меня сейчас нет ничего важнее, чем судьба бедного Рэндла.

Дилулло удивленно поднял брови. Пожав плечами, он раскрыл папку и углубился в чтение. Аштон тем временем занялся своими деловыми бумагами.

Постепенно лошадиное лицо Дилулло стало вытягиваться все больше. «Дохлое дело, — размышлял он. — Все это дурно пахнет, очень дурно. Надо уносить ноги. Да и стар я стал для таких авантюр».

Дочитав до конца, он вновь пробежал глазами по нескольким листам, а затем с задумчивым видом закрыл папку.

Аштон оторвался от своих бумаг и вопросительно взглянул на гостя.

— Мистер Аштон, это скверная работа. Надеюсь, вы верите — я говорю это вовсе не для того, чтобы набить себе цену.

— Верю, — вздохнул Аштон. — Если бы я не разбирался в людях, то не сидел бы в этом кресле. Продолжайте.

— Скажу честно: на мой взгляд, ваш брат погиб. — Дилулло постучал по папке. — Известно, что жители Арку, главной из трех планет Альбейна, терпеть не могут чужаков и немедленно изгоняют таковых. И так происходит уже сотни лет. Ваш брат отправился на эту планету несколько месяцев назад. Если бы аркуны дали ему от ворот поворот, вы непременно получили бы весточку от Рэндла. Но этого не произошло, а следовательно, он мертв.

Аштон погрустнел.

— Увы, логика на вашей стороне. Но я не могу слушаться голоса рассудка, когда речь идет о моем брате. Кто знает, быть может, он жив и сейчас нуждается в помощи? Я должен все выяснить раз и навсегда.

Разумеется, я понимаю, насколько все это опасно. Но риск будет щедро оплачен! Если вы привезете Рэндла или достоверные сведения о его судьбе, ваше вознаграждение составит пятьсот тысяч земных долларов.

«Хм, моя доля составит одну пятую, — подумал Дилулло. — Хозяин корабля получит столько же, а на остальных останется три пятых. Мне достанется сто тысяч долларов, а это большой, роскошный дом в Бриндизи, о котором я мечтал всю жизнь».

— Весьма солидная сумма, — сказал он наконец.

— Это деньги «Аштон трэйдинг», и они принадлежат равно как и мне, так и Рэндлу. Надеюсь, они помогут ему выбраться из этой переделки. Ну так что, Джон?

Дилулло задумался, но ненадолго. Перед его глазами уже стоял белый дом с античным портиком и радужным пламенем цветников перед фасадом.

— Я готов взяться за это дело, — сказал он. — Но мне нужно сколотить команду из наемников и познакомить их с сутью дела. Таков мой принцип: люди должны знать, за что рискуют своими головами. Не уверен, что их могут соблазнить даже такие деньги.

Аштон встал.

— И тем не менее я прикажу приготовить контракты, — сказал он с улыбкой. — Всего хорошего.

Дилулло на мгновение замешкался, не зная, стоит ли напрашиваться на рукопожатие с такой важной персоной, но Аштон первым непринужденно протянул ему руку.

По пути в гостиницу Дилулло не переставал размышлять о гонораре в целых сто тысяч долларов. И все же его не оставляла тревога: а сумеют ли наемники справиться с таким рискованным делом?

Чейн поджидал его в номере гостиницы.

— Что насчет работы? — спросил он с надеждой.

— Хм, работа есть, сынок, и деньги за нее предлагают огромные. Остается пустяк: убедить дюжину наемников сунуть голову в петлю под названием Альбейн.

Дилулло рассказал о своем разговоре. Чейн помрачнел — впрочем, на его смуглом лице трудно было что-то прочесть.

— Альбейн?

— Да. Это звезда в Рукаве Персея с тремя планетами.

— Знаю, — усмехнулся Чейн. — Там есть где разгуляться нашему брату-варганцу. Согласен, летим на Альбейн.

Дилулло удивленно уставился на него.

— Выходит, ты кое-что знаешь о Закрытых Мирах?

— Немного. Когда-то давно на Варге пронюхали, на Арку находится нечто грандиозное и таинственное, что аркуны берегут как зеницу ока. И тогда на Альбейн была отправлена одна из эскадрилий.

— И что они нашли? Чейн пожал плечами.

— Похоже, они вернулись с пустыми руками. Во всяком случае, никому, кроме членов Совета, они ничего не рассказали. А Совет вскоре издал закон, запрещающий варганцам даже приближаться к Альбейну — мол, это крайне опасное место.

Дилулло озадаченно пожевал губами. Хм, если уж сами Звездные Волки, не боящиеся ни бога, ни черта, опасаются Альбейна… Тогда там на самом деле находится что-то ужасное и титаническое!

— Держи язык за зубами, сынок, — посоветовал он. — Если ты начнешь болтать, то мой корабль останется без экипажа. Сделай одолжение — исчезни на некоторое время.

— Куда?

— Однажды ты говорил, будто хочешь увидеть на Земле родовое гнездо своих предков. Оно находится в Уэльсе, не так ли? Туда можно без труда добраться.

Поразмыслив, Чейн кивнул.

— Пожалуй, стоит съездить. Здесь, в Нью-Йорке, мне не очень нравится.

— Отлично. Только не возвращайся, пока я тебя не вызову. В прошлый раз на Кхарале ты едва не сорвал нам все дело. Будь я проклят, если допущу такое на этот раз.

Глава 3

Чейн бродил между невысокими зданиями старого города, чьи узкие улочки сбегали по склону холма к берегу моря. Плотные облака и туман делали день сумрачным. Сырой, порывистый ветер предвещал шторм. Истертый булыжник набережной влажно поблескивал — на него то и дело сыпались соленые брызги.

Это место понравилось ему. Здесь было почти так же мрачно и сурово, как на Варге. Нравились ему и местные жители, хотя большинство смотрели на гостя равнодушно, не проявляя ни враждебности, ни дружелюбия. Не сразу Чейн понял, что их ритмичный говор напоминает звук голоса отца. Помнится, он называл этот стиль разговора «песнопением».

В Карнарвоне — так назывался этот небольшой город — не было никаких достопримечательностей, если не считать развалин древнего замка на берегу моря. Туда-то и направился Чейн. Город был стар и потрепан веками, но под свинцовым небом он выглядел по-своему величественным. Перед воротами замка сидел старик в униформе и продавал билеты. Чейн купил билет и было уже направился дальше, но внезапно вернулся.

— Будьте добры, я хочу кое о чем спросить. Вы давно живете в этих местах?

Старик удивленно уставился на Чейна пронзительно яркими, голубыми глазами. У него было худощавое, покрытое пигментными пятнами лицо и короткие седые волосы.

— Кое-кто из моих предков родом из Карнарвона, — пояснил Чейн. — Может, вы слышали о священнике Томасе Чейне?

— Каернарфон, — поправил его старик. — Так этот город называется по-уэльски. Это означает «крепость в Арфоне». А преподобного Томаса я хорошо помню. Это был прекрасный молодой человек, преданный Господу. Он улетел на звезды, дабы обращать в праведную веру язычников, и там умер. Вы его сын?

В Чейне пробудилась осторожность. Он родился на Варге и был Звездным Волком, так что разговор на эту тему мог завести его в опасный тупик.

— Только племянник, — на всякий случай соврал он.

— А-а, тогда вы приходитесь сыном Дэвиду Чейну, уехавшему в Америку, — кивнул старик. — Меня зовут Вильям Вильямс, и я рад встрече с одним из представителей наших старых семей, вернувшимся на родину предков.

Он церемонно пожал руку Чейна.

— Да, да. Преподобный Томас был прекрасным человеком и сильным проповедником. Не сомневаюсь, что он обратил на путь истинный многих звездных язычников, прежде чем Господь взял его к себе.

Чейн молча кивнул, но, войдя в замок, вспомнил о жизни отца на Варге. Построенную Томасом Чейном маленькую церковь никогда не посещала паства, если не считать варганских ребятишек — они приходили ради забавы, чтобы послушать, как смешно говорит землянин на их языке. И все же, когда отец читал проповеди под аккомпанемент электронного органа, на котором играла мать, его невысокая фигура выпрямлялась, а лицо светилось убежденностью. Мощная гравитация Варги постепенно высасывала из супругов жизненные силы, но они не жаловались и ни разу не высказали желания возвратиться на Землю.

Побродив немного по развалинам, Чейн понял, что величественный замок на самом деле похож на пустой орех. Он вскарабкался на несколько башен, заглянул в бойницы, пытаясь представить сражения людей, вооруженных мечами и копьями. Возможно, среди воинов были и его предки. Он в задумчивости смотрел на древние серые стены, пока к нему не поднялся старик, уже сменивший униформу на поношенную шерстяную куртку.

— Мы закрываемся, — сказал Вильямс. — Если хотите, пойдемте в город вместе, и я покажу некоторые наши достопримечательности… Это мне по пути.

Пока они шли в сгущающихся сумерках, старик не столько отвечал на вопросы, сколько задавал их сам.

— Итак, вы приехали из Америки? Ну конечно, ведь именно туда много лет назад уехал Дэвид. Хорошая у вас там работа?

— Редко бываю в Америке, — уклончиво ответил Чейн. — Видите ли, я уже давно работаю на звездолетах.

«Интересно, — подумал с усмешкой Чейн, — как бы отреагировал Дилулло на слово «работа», примененное к деятельности Звездных Волков?»

— Чудесно, что люди могут летать к звездам, но, увы, это не по мне, — вздохнул Вильямс. Он остановился у двери невысокого каменного здания.

— Окажите мне честь, пропустим по кружечке пива.

Они вошли в тускло освещенную, низкую комнату. В ней находились только бармен и трое парней, сидевших у стойки.

Вильямс с величайшим удовольствием заплатил за обе кружки пива. Чейн не возражал. Земное пиво показалось ему слабым и водянистым, но он не стал говорить об этом. Он предложил выпить еще по кружке, и старик с ухмылкой толкнул его локтем в бок.

— Ну уж, если вы настаиваете, то мне придется удвоить мою обычную норму.

Когда пиво было выпито, старик подвел Чейна к трем парням, сидевшим неподалеку.

— Ребята, это сын Дэвида Чейна из Каернарфона, вы все слышали про эту семью. А это, — он обратился к Чейну, — Хейден Джонс, Грифф Люис и Льюис Эванс.

Парни пробормотали нечто вроде приветствия. Двое из них были невысокого роста и имели невыразительную внешность, но Хейден Джонс был крупным, темноволосым юношей с очень живыми черными глазами.

— А теперь я должен пожелать вам приятного вечера и удалиться, — сказал старик Чейну. — Оставляю вас в хорошей компании и надеюсь, что вы еще не раз навестите родной край.

Распрощавшись со стариком, Чейн повернулся к трем парням и предложил выпить по кружке за его счет. Они взглянули на гостя с едва скрытой враждебностью и ничего не ответили. Чейн повторил свое предложение.

— Еще не хватало, чтобы проклятые американцы приезжали сюда покупать нам же наше пиво, — процедил Джонс, не оборачиваясь.

— Что ж, пожалуй, это верно, — усмехнулся Чейн. — Но не мешало бы сказать об этом повежливее, не так ли?

Крупный парень внезапно повернулся и обрушил на Чейна сильный удар. Тот, к своему изумлению, оказался сидящим на полу. В нем вспыхнул гнев матерого Звездного Волка.

Джонс тем временем с улыбкой повернулся к своим дружкам. В ней было столько простодушного самодовольства и наивности, что гнев Чейна так же быстро потух, как и появился.

Поднявшись на ноги, Чейн потер подбородок и сказал:

— А у тебя, парень, крепкий кулак. А как насчет остального? Затем он положил руку на плечо Джонсу и сжал его по-варгански, от всей души.

— У меня тоже крепкие кулаки, — с ухмылкой сказал он. — Если хочешь подраться, я к твоим услугам. Но, может, я лучше все-таки поставлю вам по кружке пива?

Джонс удивленно вытаращил глаза, затем по-овечьи улыбнулся и посмотрел на своих дружков.

— Что ж, давайте выпьем. Подраться мы всегда успеем, верно?

Они выпили по кружке, затем еще и еще, и когда бармен выпроводил их наконец за дверь, стояла глубокая ночь. На море разразился шторм, дождь хлестал их по лицам. Они шли по спускавшимся к морю улицам и горланили песни, которым Чейна научили его три новых приятеля.

На верхнем этаже одного из домов распахнулось окно, и на них посыпались проклятия. Джонс задрал голову и с издевкой крикнул:

— Замолчать? С какой это поры вы, миссис Гриффит, стали настолько непатриотичной, что и слышать не хотите гимн Уэльса?

Окно с шумом захлопнулось, и они пошли дальше. Возле гостиницы Джонс сказал:

— А теперь поговорим о драке…

— Давай отложим до следующего раза, — предложил Чейн. — Уже ночь, и желания махать кулаками у меня нет.

— Тогда до следующего раза!

Парни улыбнулись друг другу и обменялись крепкими рукопожатиями. Затем Чейн вошел в гостиницу и поднялся в свой номер. Открыв дверь, он услышал писк маленького коммуникатора, лежащего на старомодном деревянном комоде. Чейн поспешно включил аппарат и услышал голос Джона Дилулло:

— Чейн? Можешь возвращаться, я набрал команду.

— Хорошо, — ответил Чейн, но его охватило чувство грусти. То ли так подействовали на него воспоминания об отце, то ли что-то другое, но он успел полюбить этот городок и его обитателей. Он с удовольствием остался бы здесь подольше, но долг был превыше всего, и он заказал билет на ближайший рейс ракетоплана до Нью-Йорка. Весь путь над Атлантикой его не покидала мысль: «Однажды я вернусь в этот город, и мы с Джонсом померимся силами. Думаю, это будет хорошая схватка».

Возвратившись в Нью-Йорк, Чейн сразу же направился в здание на одной из улиц космопорта, официально именуемое штабом Гильдии Наемников, но больше известное как Зал Наемников.

В обширной главной комнате он взглянул на стену, где вывешивались списки экипажей. На черном фоне белыми буквами были аккуратно выведены имена и фамилии наемников. Чейн прочел первый список:

Лидер: Мартин Бендер.

Заместитель: Дж. Байок.

Капитан корабля: Пол Вристоу.

Далее следовало около дюжины других имен, ряд которых принадлежал явно не землянам. Пункт назначения: Процион-3.

Чейн прошел вдоль стены, читая названия других конечных пунктов экспедиций: Ахернар, Вэнун, Спика, Морр — наемники требовались везде. Наконец он увидел:

Лидер: Джон Дилулло.

Заместитель: Дж. Боллард.

После перечня других фамилий стояло:

Морган Чейн.

Позади раздался резкий голос Дилулло:

— Уж не ожидал ли ты, сынок, увидеть себя первым в этом списке? Не забывай, пока ты новичок среди наемников.

— Странно, что Боллард так быстро вновь отправляется в полет, — заметил Чейн.

Дилулло усмехнулся.

— Боллард — один из немногих наемников, у кого имеются семьи. У него куча детишек, которых он обожает, а также на редкость сварливая жена. Поэтому он дома старается не задерживаться и, как только кончаются деньги, снова отправляется в космос. Словом, — добавил Дилулло, — наша команда сколочена, и я собираюсь позвонить мистеру Аштону. Настала пора подписывать контракт. А ты подожди меня здесь. Дилулло скоро вернулся с растерянным видом.

— Черт побери, Аштон сам собирается сюда приехать. Он сказал, что хотел бы познакомиться со всей командой.

Возбужденный неожиданным визитом, Дилулло стал поспешно собирать своих людей в одной из небольших комнат Зала Наемников. Одним из первых пришел Боллард. При виде Чейна его круглое, рыхлое лицо расплылось в довольной улыбке.

— Привет охотнику за метеоритами, — дружелюбно сказал он. — Рад был увидеть твою фамилию в списке. Надеюсь, на этот раз ты не высыпешь на наши бедные головы ведро отборных неприятностей?

— Мечтать не вредно, — криво усмехнулся Чейн. Боллард расхохотался так, словно услышал на редкость забавный анекдот.

— А я и не мечтаю о такой удаче. В прошлый раз ты едва не утопил нас в зловонной выгребной яме — но затем сам же вытащил оттуда буквально за волосы. Парни, предупреждаю — берегите свои шевелюры, они вам еще понадобятся, и не раз! Чейн нам скучать не даст.

Спустя несколько минут бизнесмен вошел в комнату.

— Мистер Джеймс Аштон, — громко проговорил Дилулло, делая вид, что визит столь важной персоны его нисколько не удивляет.

Аштон улыбался и кивал головой, когда Дилулло представлял ему наемников. Те были вежливы, словно ученики воскресной школы, хотя разглядывали богача настороженно.

— Я очень переживаю за вас, друзья, — сказал Аштон со скорбным и вместе с тем весьма решительным видом. — Тем, кто отправится в Закрытые Миры на поиски моего бедного брата, я предлагаю крупную сумму денег. Но тревога не покидает меня…

После паузы он продолжил:

— Моя совесть не совсем спокойна — ведь ради спасения одного человека я рискую многими жизнями. Надеюсь, мистер Дилулло разъяснил вам, что работа предстоит опасная… Однако она может оказаться чересчур опасной, и я не хочу, чтобы кто-либо из вас погиб. Если риск будет слишком велик, бросайте все и возвращайтесь. В этом случае я заплачу вам две трети того, что обещал.

Наемники молча переглянулись. Их отношение к бизнесмену сразу же изменилось. Дилулло выразил общее мнение:

— Благодарю, мистер Аштон, но наемники не привыкли отступать. И все же спасибо!

Когда Аштон и наемники ушли, Дилулло с довольной улыбкой сказал Чейну:

— Похоже, Аштон — славный малый. Мало кто из нанимателей обычно беспокоится о шкурах наемников. Ручаюсь, что парни теперь выложатся на Альбейне на все сто.

Чейн ухмыльнулся.

— Ясное дело — потому-то богатенький Джеймс это и сказал.

Дилулло поморщился.

— Слава богу, не все такие закоренелые циники, как Звездные Волки. Неудивительно, что во всей Вселенной у вас нет друзей.

— А у меня есть, — возразил Чейн. — В Уэльсе я познакомился с тремя отличными, смелыми парнями. Кстати, они научили меня нескольким замечательным местным песням. Послушайте, например, вот эту старинную песню о воинах Харлеха.

Чейн запел низким, немелодичным голосом. Дилулло вздохнул.

— Все вы, валлийцы, одинаковы, даже рожденные на звездах, каждый воображает себя Орфеем. Побереги мои уши, сынок…

— Это чудесная мелодия! — пылко воскликнул Чейн. — Она достойна того, чтобы стать одной из боевых песен варганцев.

— Тогда готовься распевать ее в Закрытых Мирах. Э-эх, чую, моя жадность и давняя мечта о хорошем доме вовлекут нас в большую беду.

Глава 4

Маленький корабль наемников, чинно протащившись до границ Солнечной системы, там сделал прыжок в сверхсветовой режим и продолжил свой путь. Среди титанических спиралей галактик и искривленных рукавов, густо утыканных звездами, он казался всего лишь пылинкой. Позади корабля остался Рукав Лебедя — гигантское скопление сияющих солнц. Рукав вытянулся в направлении обода галактики на галактическую широту в двадцать градусов, а затем разделился на две почти одинаковые группы — Отрог Паруса и Отрог Ориона.

Корабль миновал огромную массу звезд Отрога Ориона, оставил позади клубок из облаков «горячего водорода» и помчался к сияющему на самой окраине галактики Рукаву Персея. Однако из-за вращения галактики его траектория была отнюдь не прямолинейной, а то и дело корректировалась бортовыми компьютерами, взявшими на себя роль штурмана.

Стоя на мостике, Киммел — капитан и совладелец корабля — внимательно изучал панораму звездного океана.

— Кажется, все в порядке, — сообщил он Дилулло.

Это нервное «кажется» было весьма характерно для невысокого лысого человека, который больше всего на свете беспокоился о целостности и сохранности своего корабля. За время полета Киммел настолько надоел наемникам своими ахами и охами, что они стали попросту игнорировать своего капитана. Но Дилулло не разделял их настроений. Он давно знал Киммела и считал, что тот будет при любой угрозе словно лев бороться за свою кровную собственность, а это экспедиции пойдет только на пользу.

— Конечно же, все в норме, — отозвался с добродушной улыбкой Дилулло. — Ничего с нами не случится, и тем более с твоим драгоценным кораблем. Смело иди к Рукаву Персея, а там уже и до Альбейна рукой подать.

— А что дальше? — спросил Киммел. — Джон, ты видел карты этой системы? Полно опасных пылевых течений, да и радарам придется не сладко из-за радиоэмиссии пылевых облаков.

— Да, но водород-то холодный, — перебил его Дилулло.

— Знаю, знаю. Это значит, что радиоизлучение происходит только в диапазоне двадцати одного сантиметра. Но если произойдет столкновение остатков газа с одним из таких потоков, то холодный водород разнесет наш радар быстрее, чем горячий.

— Не надо преувеличивать, — успокоил его Дилулло. — Поверь, своя шкура мне не менее дорога, чем тебе эта старая жестянка.

— Жестянка? — заорал Киммел и разразился отборными ругательствами.

Дилулло поспешно ретировался. На его лице светилась довольная улыбка. Вот такими нехитрыми приемами уже многие годы ему удавалось разряжать все тревоги Киммела, и тот ни о чем не догадывался.

В своей каюте Дилулло разложил на столе бумаги, полученные от Аштона, и стал внимательно их изучать. Это были данные о спутниках пропавшего Рэндла. Его заинтересовали четыре человека.

Доктор Мартин Гарсиа из Куернавакского института внеземной антропологии; С. Саттарх, инструктор по контактам из университета Арктура-3; Джевит Макгун, в прошлом свободный звездный торговец; доктор Джонас Кэйрд из нью-йоркского Фонда внеземных наук.

Дилулло вновь пробежал глазами этот список. Был здесь один человек, который не совсем подходил к остальной компании. Как мог вместе с четырьмя учеными оказаться свободный торговец? Но, прочитав оставшиеся бумаги, Дилулло с довольным видом пробормотал: «Ага!»

Оказалось, что именно Джевит Макгун первым рассказал Рэндлу Аштону о великой тайне Закрытых Миров. Он, как уверял Рэндл брата, имел солидные доказательства своих слов. Но Рэндл не захотел рассказать ни о каких подробностях, ни даже намекнуть о природе того, зачем собирался лететь на край галактики.

— Ты все равно мне не поверишь, — объяснил свою сдержанность Рэндл. — Скажу одно — это великая вещь, она может полностью изменить наши методы изучения Вселенной.

Больше он ничего не сказал, и вскоре четверо ученых, а также свободный торговец Макгун с энтузиазмом направились на Альбейн.

«Что-то проклевывается, — подумал Дилулло. — Кажется, вот-вот на этих страницах появятся всходы».

Он вспомнил рассказы ветеранов-наемников, вроде старого Донахью, о великой тайне, скрывающейся в Закрытых Мирах. Они звучали словно сказки, но не зря же миры Альбейна назывались Закрытыми!

Хм… а не воспользовался ли этим Макгун? Если взять такую сказку за основу, высосать из пальца «неопровержимые доказательства», а затем найти простака-энтузиаста в лице миллиардера-романтика… Такого не сложно заманить на Альбейн, а там уж от души потрясти его кошелек.

Что ж, вполне возможно, что торговец Макгун соорудил «великую тайну галактики» из бумаги, клея, дощечек и других подсобных средств. Но почему же Звездные Волки опасаются Закрытых Миров? Их-то уж детскими сказочками не напугаешь. Черт бы побрал этого Чейна, такую удачную версию погубил на самом корню…

Проходили сутки за сутками, а корабль все летел в сверхсветовом режиме. Казалось, это будет продолжаться вечно, но однажды в каютах и коридорах звездолета раздался вой сирены.

«Наконец-то», — мысленно перекрестился Дилулло и направился наверх к капитанскому мостику. Проходя мимо каюты, в которой Чейн дежурил у радара, он заглянул внутрь.

— Ну что, сынок, ты, кажется, не скучаешь? Чейн снисходительно улыбнулся.

— А что мне скучать? Вполне приличный кораблик, да и скорость у него отличная — всего лишь в два раза меньше, чем у варганских звездолетов. Что называется, не прошло и года, как мы долетели.

Дилулло добродушно кивнул.

— Рад слышать, что ты в хорошем настроении. Учти, сынок, если нам не повезет и мы с ходу вляпаемся в небольшую войну или еще во что похуже, то ты мигом окажешься на передней линии. Ну что, рад?

Чейн помрачнел и процедил сквозь зубы:

— Спасибо за заботу.

Дилулло, посмеиваясь, поднялся на капитанский мостик. Едва он вошел, как сирена повторно загудела. Это было последнее предупреждение — корабль начал выходить из сверхсветового режима.

Свет потускнел, и весь корпус корабля так сильно задрожал, словно вот-вот развалится. То же самое ощущал и Дилулло. Ему множество раз приходилось испытывать подобные скачки скорости, и, несмотря на это, матерый астронавт всегда приходил в панический ужас. Казалось, он в одно мгновение рассыплется на атомы… Тело Дилулло содрогалось так, будто он страдал наследственной эпилепсией, только в особо тяжелой форме. Затем, как обычно, произошел последний, самый сильный толчок — и все пришло в норму.

Придя в себя, Дилулло первым делом взглянул на обзорный экран. Корабль находился вблизи Рукава Персея. Одно дело было глядеть на эту одну из внешних спиралей галактики на картах и совсем другое — наблюдать вблизи титаническую гору из пылающих звезд. Таким, должно быть, был галактический рай или скорее ад.

— А теперь продолжим, Дэвид, — послышался рядом голос капитана Киммела.

Пилот Дэвид Мэтток нажал клавиши на пульте управления, и корабль стал совершать маневр разворота в сторону ближайшего светила — чудесной звезды цвета топаза.

Мэтток прославился среди наемников по двум причинам. Во-первых, он обожал жевать табак, хотя давным-давно были созданы более безопасные успокаивающие средства. Мэтток еще мальчишкой перенял эту дурную привычку от деда, бродяжничавшего среди холмов Кентукки, и с возрастом так и не сумел от нее избавиться. Во-вторых, он умел ладить с Киммелом. В Зале Навигаторов нередко ходили разговоры, что как только Мэтток оставит свою работу, Киммелу придется уйти в отставку: ни один другой пилот не сможет работать вместе с таким нервным капитаном.

— Полегче, полегче! — кричал Киммел, стоя за креслом пилота. — В этой системе надо держать ухо востро. Не забывай про облака холодного водорода! А какие здесь кошмарные пылевые течения…

Мэтток, крупный, флегматичный человек с массивным лицом, напоминающим морду бульдога, и волевым подбородком боксера-тяжеловеса, не обращал на слова капитана ни малейшего внимания. Он продолжал спокойно жевать табак и манипулировать клавишами на пульте.

— О Господи, Дэвид, неужели ты решил пропороть брюхо моему кораблю? — простонал Киммел, схватившись за сердце. — Ну куда ты так гонишь? У нас полно времени, можно чуть сбавить скорость…

Мэтток даже бровью не повел, а только с удивительной точностью отправил очередной плевок в пластмассовое ведро, которое во время его вахты всегда стояло в углу.

— Так, так… — продолжал бормотать Киммел. — Мы же не хотим свернуть себе шеи среди этих дьявольских пылевых течений, верно? Дэвид, ты прекрасный пилот и, самое главное, очень осторожный…

Мэтток взглянул на цифры, мелькающие на экране компьютера, и хладнокровно прибавил скорость.

Киммел взвизгнул, будто заяц, попавший в силок, и заломил над лысой головой руки — словно только что началось светопреставление.

Дилулло расхохотался. Он повидал уже немало подобных комических спектаклей Киммела с немым участием Мэттока, и все они были похожи как две капли воды. Корабль тем временем продолжал мчаться к Альбейну. Его янтарные лучи ослепительно и безжалостно били в глаза, и смех замер на устах лидера наемников.

Главный компьютер начал заикаться, глотая целые столбцы цифр. Киммел оказался прав — эмиссия, исходившая из облаков холодного водорода, нарушала работу радара, и без него компьютеры становились бесполезными нагромождениями информкристаллов, проводов и металла.

Корпус корабля слегка вздрогнул, и все помещения наполнил мягкий шорох. Они шли по краю пылевого облака, и это было рискованно, хотя прямо и не грозило гибелью. В такие минуты Дилулло особенно сильно хотелось, чтобы впереди по курсу перед звездолетом не было ничего, кроме чудесного, кристально чистого космоса. Увы, во многих звездных системах после образования планет оставалось, как правило, полно строительного мусора. Со временем, конечно же, гравитационные поля выметут все до последнего камушка, но на это может уйти не один миллиард лет. Для людей это слишком большой срок, и к тому же они крайне нетерпеливы.

Шорох постепенно перешел в довольно громкое постукивание — казалось, снаружи пошел сильный град. Киммел со страдальческим видом отошел к стене капитанского мостика и прислонился к ней лицом. Дилулло усмехнулся: разыгрывался предпоследний акт спектакля под названием «не могу смотреть на этот кошмар».

Постукивание снаружи корпуса ненадолго прекратилось, а затем возобновилось с новой силой. Компьютеры вырубились, и вокруг повисла тревожная тишина.

Киммел отстранился от стены, подошел к пустующему креслу второго пилота и тяжело опустился в него. Сидел он совершенно неподвижно, ссутулившись, глядя на обзорный экран оцепеневшим взглядом.

Дилулло облизнул внезапно пересохшие губы: наступал финальный акт под названием «все пропало».

Мэтток отметил это событие очередным точным плевком в ведро.

Компьютеры вновь заработали, постукивание космического града стихло. Наконец экраны очистились от пылевой дымки, и перед взглядами астронавтов предстала чудесная панорама: переливающийся янтарными лучами Альбейн и три его планеты.

Дилулло ощутил мальчишеский восторг, словно впервые видел подобное зрелище. Это похоже, подумал он, на то, что писал Берлиоз про вторую часть Четвертой симфонии Бетховена: «…величественные звуки поднялись в небо, словно миры, сотворенные десницей Господа, — и поплыли, чистые и прекрасные».

На какое-то мгновение он почувствовал гордость за себя: ведь ни один другой лидер наемников и слыхом не слыхал ни о Берлиозе, ни даже о Бетховене. И с грустью подумал: «Но я приобрел эти знания только потому, что долго был в одиночестве и имел массу времени для чтения».

Он взглянул на Закрытые Миры так, как глядят в глаза врагу. А корабль, словно зачарованный мотылек, продолжал лететь навстречу дымчато-желтому факелу Альбейна.

Глава 5

Чейн ощущал опасность в этой тишине.

Он стоял вместе с полдюжиной других наемников на посадочном поле порядком одряхлевшего космопорта. С неба на их головы обрушивался горячий водопад янтарного света, а их лица обвевал теплый ветер. Вдали, на горном склоне, ярусами поднимались белоснежные здания огромного города. Он был слишком далеко, чтобы сюда доносились его звуки. Сама по себе тишина чужой планеты Чейна мало беспокоила, но для космопорта она была неестественна. Незаметно было никакого движения возле складов и других зданий. Неподалеку стояли восемь или девять планетарных крейсеров, четыре из которых имели бортовые установки для пуска ракет. Но и возле них не было заметно признаков жизни.

— Спокойнее, парни, — предупредил Дилулло. — Не нужно суетиться. Пускай аборигены сделают первый ход в этой игре.

Стоявший рядом с Чейном наемник по имени Мильнер пробормотал:

— Куда спокойнее было бы со стуннерами в руках. Приземистый Мильнер слыл грубияном и задирой. Никто из наемников не любил его, и попал он в команду только благодаря своему исключительному умению владеть оружием и обслуживать его. И все же Чейн не мог не признать его правоту.

Однако Дилулло и бровью не повел. Согласно его плану, наемники должны были неожиданно высадиться на Арку (она же Альбейн-1) и продемонстрировать свои самые мирные намерения.

Внезапность им вполне удалась. Они подлетели к планете с ночной стороны, а затем на большой высоте пошли в сторону ее столицы Ярр, не подав обычного для такого случая уведомления о своем прибытии и не запросив разрешения на посадку.

Разглядывая на экране поверхность Арку, Чейн подумал: а у этой планетки немного оснований гордо называться миром!

Арку была покрыта пурпурными джунглями, среди которых то там, то здесь темнели крупные горные массивы. Однажды Чейн увидел и желто-коричневое море, в которое впадали рыжего цвета реки.

Порой он видел и большие белокаменные города — вернее, их развалины, захлестнутые волнами джунглей. Почему-то у Чейна они вызывали ассоциации с гробницами древних королей, чьи имена и славные деяния давно забыты. Что же здесь произошло? Неужели обитатели Арку создали эти титанические города, а затем ушли, колонизировав какую-то другую планету? Для этого надо быть поистине великим народом. А причина, вынудившая аборигенов прекратить межзвездную торговлю и превратить свою систему в Закрытые Миры, должна быть посерьезней.

Корабль прошел над обширной равниной, и внизу вновь появился белый город, на этот раз обитаемый. На улицах были заметны толпы людей и множество автомашин, а в воздухе мельтешили сотни маленьких летательных аппаратов.

Обменявшись несколькими словами с Дилулло, капитан отдал приказ пилоту, и корабль без предупреждения совершил посадку на поле небольшого городского космопорта.

И вот теперь наемники стояли возле своего звездолета, оставив на борту на всякий случай Болларда, Киммела и еще четырех человек.

Наконец со стороны города к космопорту помчалась низкая машина. Не оборачиваясь, Дилулло предупредил:

— Помалкивайте, парни, переговоры буду вести я.

Машина остановилась, и из нее вышли два человека. Чейн был немало удивлен, разглядев их. Он ожидал, что аборигены должны быть под стать своей цивилизации — немощными, апатичными, с явными следами вырождения на лицах. Ничего подобного!

Оба аркуна оказались высокими, широкоплечими атлетами с золотистой кожей, каштановыми волосами и холодными глазами цвета маренго. На них были короткие с поясом куртки и шорты, обнажавшие мощную мускулатуру ног.

Тот, кто был помоложе и повыше ростом, заговорил с Дилулло на галакто — смешанном языке народов галактики. Чувствовалось, что он давно на нем не изъяснялся.

— Вы здесь нежелательные гости, — категорично заявил он. — Неужели вам неизвестно, что наши миры не зря называются Закрытыми?

— Естественно, мы это знаем, — спокойно заявил Дилулло.

— Тогда почему же вы прилетели на Арку?

— Я все объясню полномочным представителям вашего правительства.

— Мы таковыми и являемся, — сказал молодой аркун. — Меня зовут Хелмер, а моего спутника — Броз. Итак, почему вы вторглись в систему Альбейна?

Дилулло хладнокровно сложил руки на груди.

— Мы ищем землянина по имени Рэндл Аштон и его спутников, — медленно произнес он, не сводя проницательного взгляда с аркунов.

Лица аборигенов заметно посмурнели. Они обменялись взглядами, а затем Хелмер не очень уверенно ответил:

— Такого землянина нет на Арку.

— А где же он?

— Кто знает, — равнодушно пожал плечами Хелмер. — Он некоторое время был здесь, а затем улетел.

— На другую планету вашей системы?

— Кто знает, — повторил Хелмер.

«Хотел бы я вытряхнуть из тебя правду, — подумал Чейн. — Хотя надо признать — даже варганцу непросто будет справиться с таким силачом».

Молодой аркун словно бы прочел эту мысль на лице Чейна и неожиданно взглянул прямо в глаза наемнику, как бы угадав в этом невысоком, крепко сбитом парне своего потенциального противника.

После паузы Хелмер вновь повернулся к Дилулло:

— Немедленно улетайте, земляне. В нашем космопорту нет техники, которая могла бы обслуживать звездолеты, но мы готовы снабдить вас пищей и водой. А затем покиньте систему Альбейна.

Дилулло возмутился.

— Послушайте, вы можете считать себя добровольными отшельниками, но в цивилизованных мирах так с гостями не поступают. Если бы вы побольше знали о галактике, то…

Его слова были прерваны неожиданно расхохотавшимся Брозом. Его смех был нервным и даже мрачным.

— Хелмер, ты слышал это? ЕСЛИ БЫ АРКУНЫ ЗНАЛИ БОЛЬШЕ О ВСЕЛЕННОЙ. Забавно, правда? Но он прав — мы ведь нигде и никогда не были. Этакие провинциалы и домоседы из Рукава Персея.

Броз вновь залился смехом, а на лице Хелмера появилась издевательская усмешка.

Чейн почувствовал что-то зловещее в этой странной сцене, но Дилулло, напротив, углядел в ней личное оскорбление.

— Должен вам сообщить, весельчаки, что Рэндл Аштон — богатый человек из знатной и очень влиятельной семьи, — резко произнес он. — Если я сообщу властям Земли о том, что аборигены Арку намеренно скрывают информацию о его судьбе, то рано или поздно в двери ваших Закрытых Миров постучится могучий боевой кулак. И я не могу поручиться за то, что они не слетят тут же со своих ржавых петель.

Мгновенно лицо Хелмера окаменело, взгляд стал холодным и презрительным.

— Ах, вот как? — тихо произнес он.

Чейн мысленно простонал: черт бы тебя побрал, Джон, ты совершил сейчас глупость. У нас, Звездных Волков, даже дети повели бы себя умнее.

У него зачесались руки задать сейчас хорошую трепку Дилулло. Вместо этого он посмотрел в сторону города. В глаза ему ударил солнечный зайчик — в одном из высотных зданий словно от ветра ходила оконная рама, отражая янтарного цвета лучи.

— На угрозу я отвечу тем же, — ледяным тоном заявил Хелмер. — Либо вы немедленно подчиняетесь нашим требованиям, либо вообще не улетите с Арку.

Оба аркуна повернулись и направились к машине, которая сразу же умчала их в сторону города.

Дилулло с кислым видом взглянул на наемников:

— Как об стену горох. Похоже, ваш несравненный командир сделал не самый лучший ход в этой игре. У кого-нибудь есть дельные соображения?

— Предлагаю вернуться на корабль и немедленно уносить отсюда ноги, — отозвался Чейн.

Брови Дилулло взметнулись вверх. Чейн спокойно пояснил:

— Вы сами подставились, командир, когда заявили: если мы вернемся на Землю, то туземцев ждут большие неприятности. Все дело в этом ЕСЛИ.

Остальные наемники поскучнели — только сейчас до них дошло, что их лидер сделал не только не лучший, а попросту худший ход.

— Ты прав, — вынужден был признать Дилулло. — Я сблефовал, но у этих аркунов нервы крепкие. Придется удирать, пока не поздно.

Наемников не пришлось долго упрашивать. Все бросились к кораблю. Спустя минуту после того, как люки были задраены, прозвучала предстартовая сирена. Мэтток без лишних нежностей выстрелил кораблем в небо, так что обшивка звездолета раскалилась от трения с воздухом. Вскоре земляне уже были на околопланетной орбите.

Чейн направился дежурить на капитанский мостик. Бросив взгляд на экран радара, он сразу же обнаружил две быстро перемещавшиеся блестящие точки.

— Нас преследуют два крейсера, — доложил он капитану. — Думаю, скоро может последовать ракетный залп.

— Включить силовые щиты, — приказал Киммел. — Дьявол, — простонал он, — в космопорту мы были в большей безопасности. Аркуны не решились бы расстреливать нас так близко от города!

— Щиты включены, — доложил Боллард, и тотчас корабль затрясся от разрывов боеголовок.

Чейн понял — ситуация скверная. Корабль наемников не имел ракетного вооружения, силовые же щиты были легкими и долго не могли отражать интенсивный обстрел.

Киммел задрожал от страха за свой замечательный корабль. Он буквально навис над пилотским креслом и обрушил на невозмутимого Мэттока поток ценных советов:

— Дэвид, нам надо немедленно оторваться от крейсеров. Если щиты не выдержат, то мне придется потратить целое состояние на ремонт корпуса. Вот что — направляйся-ка втот пылевой поток, что идет от Альбейна-2 в направлении зенита системы!

Мэтток удивленно воззрился на капитана.

— В поток?

— Да, черт побери, да! В космопорту я успел полюбоваться на крейсеры этих чертовых аркунов. Эти старые планетарные корыта просто не могут иметь хорошие локаторы. А это значит, что туземцы не посмеют сунуть нос в пылевое течение. Но ты, Дэвид, бывалый пилот и сумеешь с помощью нашего радара провести корабль даже сквозь игольное ушко. Верно, дружище?

Мэтток пожал плечами и смачно сплюнул, прицелившись в пластмассовое ведро.

— В поток так в поток, — сказал он.

Корабль резко изменил курс. Чейн не спускал глаз с экрана радара. Они начали отрываться от погони, но не настолько быстро, чтобы выйти за пределы досягаемости аркунских ракет.

Он доложил об этом Дилулло.

— Э-эх, — вздохнул командир со скорбным видом. — И всему виной мой дурацкий блеф про «боевой кулак Земли». Мы так и не узнаем, живы ли Аштон и его спутники.

— Кое-кто жив… — пробормотал Чейн.

— Откуда ты знаешь?

— Мне рассказал об этом солнечный зайчик, — улыбнулся Чейн.

— Что-о?

— Пока вы обменивались любезностями с туземцами, я заметил пульсирующий блеск в окне одного из городских небоскребов, — пояснил Чейн. — На стандартном корабельном коде эти сигналы означали слово «АШТОН».

— И какого дьявола ты молчал об этом? — возмутился лидер наемников.

Чейн улыбнулся еще шире.

— Не хотел мешать устанавливать всем нам спринтерские рекорды.

Дилулло разразился гневной тирадой, но в этот момент на корабль обрушился новый ракетный залп, и его слова потонули в бешеном грохоте.

Несмотря на всю трагичность ситуации, Чейн был этому рад.

Глава 6

Спасаясь от обстрела, звездолет нырнул в пылевое течение, и тогда-то корабль по-настоящему затрясло. Риск был так велик, что даже говорливый Киммел прикусил язык — настолько дело было плохо. Двигаясь по границе потока, корабль стремительно приближался к Альбейну-2.

Вблизи планеты звездолет неожиданно для преследующих его крейсеров крутым маневром вышел на планетарную орбиту. Чейн с любопытством взглянул на обзорный экран. Оказалось, что планета весьма напоминала Арку — только вместо пурпурных джунглей ее покрывали негустые леса. Здесь не было никаких титанических белокаменных развалин, и города выглядели с высоты серо и безлико. На теневой стороне планеты их было столько, что вся утопленная в ночи поверхность сияла крошечными огнями.

Чейн вновь перевел взгляд на экран радара.

— Капитан, аркуны прекратили преследование, — доложил он.

Киммел вздохнул с облегчением.

— Ну что теперь, Джон? — обратился он к Дилулло. — Может, вернемся на Землю? Не забывай — нам обещали две трети гонорара только за попытку найти беднягу Рэндла. Попытка сделана, да такая, что мы едва унесли ноги — чего еще надо?

Дилулло суровым взглядом смерил капитана с ног до головы.

— Ничего мы не сделали, — сухо произнес он. — Если не считать, конечно, моей дурацкой выходки с запугиванием туземцев. Я не сопливый мальчишка, чтобы появляться с такими результатами в Зале Наемников. Кто-нибудь из наших парней непременно проболтается — что тогда будет с моей, да и с твоей репутацией, дружище?

— И что же ты предлагаешь?

— Возвратиться на Арку. Но совсем другим маршрутом. Для отвода глаз мы направимся к границе системы, а когда Альбейн-3 окажется между нашим кораблем и Арку, мы высадимся на той, дальней планете.

— На Альбейне-3? Но ведь она, кажется, необитаема.

— Именно это нам и нужно. Отсидимся где-нибудь среди скал, а там видно будет.

Киммел вздохнул, но возражать не стал — командиром экспедиции был не он, а Дилулло.

Обогнув Альбейн-2, звездолет наемников помчался к границе системы, уже не скрываясь от радаров аркунов в пылевом потоке. Приблизившись к третьей планете, казавшейся из космоса бурым безжизненным шаром, корабль резко развернулся и нырнул в планетарную тень. Все было сделано настолько быстро, что аркуны могли решить: непрошеные гости ушли в дальний космос.

Они спустились на голый, унылый морской берег с чахлой растительностью. Вокруг не было заметно никаких признаков обитания туземцев.

Киммел дружески похлопал пилота по плечу.

— Отлично сработано, Дэвид, — заметил он и вопросительно взглянул на лидера наемников. Сейчас настала его пора действовать.

— Выгрузить реактивные установки и подготовить их к бою, — распорядился по интеркому Дилулло, назвав по именам исполнителей своего приказа.

Среди них оказался и Чейн. Он торопливо направился в грузовой отсек. Работа оказалась не из легких: надо вручную перенести тяжелое оружие к грузовому лифту по узкому пространству между флайером и вездеходом.

Воздух снаружи был холодным — на этот самый удаленный от Альбейна мир падало слишком мало солнечного тепла. Наемники заняли круговую оборону, нацелив реактивные установки в небо.

Расчет одной из установок составляли Чейн и тридцатилетний голландец по имени Ван Фоссен. Это был худощавый блондин с беспокойным взглядом и узким, носатым лицом, делавшим его похожим на молодую гончую.

— Как думаешь, парень, что на уме у нашего Джона? — нервно спросил голландец.

Чейн пожал плечами. Он хотел сказать: старине Джону надо бы выправить мозги, а то они у него стали слегка набекрень. Но в последнее время он все сильнее привязывался к «папаше» — и предпочел промолчать.

— Туземцев здесь не видать, но кое-какая жизнь копошится, — чуть позже заметил Ван Фоссен. — Погляди-ка вон туда.

Голландец указал на два черных змееподобных существа, парящих вдалеке над морем, и продекламировал:

Чейн изумленно воззрился на него.

— О чем ты бормочешь? Этот закат вовсе не пылает, а тлеет, словно гнилое бревно.

— Это же стихи, — презрительно усмехнулся Ван Фоссен. — Кажется, английский — твой родной язык. И ты ничего не смыслишь в своей родной поэзии?

— Хм… со стихами у меня туго, — признался Чейн. — Зато я знаю немало замечательных песен…

Он вовремя прикусил язык. Нет, подумал Чейн, ни к чему землянам слышать боевые песни варганцев, которые те распевают по возвращении из рейдов.

Он вновь загрустил о Варге. Вернется ли он когда-нибудь на родную планету? Предчувствие говорило — да, вернется, но это могло кончиться плохо. Братья Ссандера, которого Чейн убил в честной схватке, никогда не простят его. К тому же среди Звездных Волков он считается изгоем…

Небо на западе окрасилось в темно-оранжевые тона, но крейсеры-преследователи так и не появлялись.

— Чейн, — прошептал Ван Фоссен, — гляди!

Чейн перевел взгляд с неба на песчаный берег, покрытый редким кустарником. Обросшее темным мехом животное, похожее на медведя, усердно подкапывало один из кустов. До него было несколько сотен футов. Еще три подобных существа виднелись вдали.

Зверь подкопал куст и начал жевать его корни, флегматично осматриваясь. Заметив людей, он перестал есть и уставился на них, а затем глухо зарычал.

Чейн ответил ему прямым немигающим взглядом.

Животное вновь зарычало, уже более угрожающе.

Тогда Чейн заорал во все горло и побежал к нему, дико размахивая руками.

Зверь бросился наутек, а Чейн, остановившись, расхохотался.

Когда Чейн вернулся, Ван Фоссен набросился на него с упреками:

— Чейн, ты просто сумасшедший! Тебя могли разорвать на части!

— Что, черт побери, здесь происходит? — послышался в сумерках голос Дилулло, только что вышедшего из корабля.

Ван Фоссен объяснил. Лидер наемников проворчал:

— Даже дежурство на ответственном посту ты превращаешь в балаган, Чейн. Пойдем-ка посмотрим, так ли хорошо у тебя работает голова, как ноги.

Вслед за Дилулло Чейн вошел в корабль. В кают-компании в креслах возле стола сидели Боллард, Киммел и Мильнер.

— Присаживайся, — пригласил Дилулло. — Нам надо обсудить, что делать дальше.

Боллард ехидно заметил:

— Ну уж, конечно, без советов новичка мы просто пропадем.

Дилулло недовольно взглянул на него.

— Кажется, Чейн уже не раз показал, на что способен, — отпарировал он. — К тому же именно он заметил сигналы на одном из этажей небоскреба.

Боллард молча пожал плечами. Дилулло объяснил Чейну:

— Мы считаем, что сигналы передавал пленник аркунов: либо сам Рэндл Аштон, либо кто-то из его команды. Земной корабль не спутаешь ни с каким другим, и нам дали знать, что нужна наша помощь.

Чейн кивнул — он думал так же. Киммел изумленно поднял брови.

— Чую, куда дует ветер! — возбужденно воскликнул он. — Конечно же, вы захотите вернуться в пасть зверю. Аркуны только этого и ждут и немедленно начнут молотить по моему кораблю всем чем ни попадя!

Глаза капитана наполнились тоской — казалось, он уже созерцал трагические сцены гибели своего любимого звездолета. Но Дилулло не обратил на его слова никакого внимания.

— Разумеется, делать посадку на Арку мы не будем — это слишком опасно. Вместо этого мы спустимся к городу ночью и сбросим флайер с небольшим отрядом. Ему будет поручено освободить пленников — надеюсь, среди них есть и Аштон. А затем мы вновь возьмем флайер на борт.

Чейн вновь кивнул, не произнося ни слова. Да никто и не спрашивал пока его мнения.

— Десантную группу возглавлю лично я, — продолжал Дилулло. — Думаю взять в нее Болларда, Мильнера, Дженсена… и тебя, Чейн.

— Еще бы, — не удержался Боллард. — Разве мы можем обойтись без нашего молодого героя? Он так нам помог на Кхарале, где из-за его глупости нам едва не свернули шеи. А на Вхолле он взял на себя самое трудное: катался на лодке с красивой девчонкой, пока мы потели под дулами…

— Чейн единственный из нас может узнать здание, из которого был подан сигнал, — не слушая его, продолжал Дилулло.

— Ну ладно, хорошо, — сдался Боллард. — Но пять человек слишком мало для отряда, который собирается вторгнуться на планету.

— И пятьдесят не помогут, если нас обнаружат, — заявил Дилулло. — Не забывай, что флайер невелик, а нам, возможно, придется обратно захватить с собой четверых.

Он встал и посмотрел на Мильнера.

— Пойдем выберем оружие, которое возьмем с собой. Спустя двадцать четыре земных часа корабль наемников вновь появился над Арку. Дилулло подгадал время так, чтобы город находился на ночной стороне планеты, и звездолет начал спускаться милях в ста от него.

Дилулло и Киммел отметили на своих картах это место — они договорились встретиться здесь, если по какой-либо причине не удастся установить связь. Затем лидер наемников спустился в грузовой отсек, где остальные члены его группы уже ждали во флайере.

Самым опытным летчиком из них был рыжеволосый крепыш Дженсен — он и занял пилотское кресло. Остальные уселись в тесном салоне. Здесь, в грузовом отсеке, они ничего не могли видеть. Флайер должны были выбросить наружу из корабля по команде с капитанского мостика — за это отвечал Мэтток.

Наконец с еле слышным шорохом открылся люк одной из катапультирующих установок. Чейн успел разглядеть поверх широких плеч Дженсена раскинувшиеся внизу джунгли, освещенные одной из двух лун Арку.

— Пошел! — послышался по интеркому голос Мэттока. Дженсен нажал на кнопку катапультирующего устройства, и флайер, словно пуля, вылетел из звездолета. Почти сразу же из аппарата выдвинулись крылья. Когда флайер вошел в атмосферу, Дженсен выровнял машину и сделал разворот на 180 градусов. Они находились над джунглями на высоте в несколько тысяч футов.

— Удачи вам, Джон, — напутствовал их голос Киммела.

Дженсен вывел флайер на нужный курс, и тот понесся над джунглями. Он был специально предназначен для десантных операций, имел вертикальный взлет и почти бесшумный двигатель.

Меньше чем через час наемники увидели вдали мерцающие огоньки. Их было совсем немного: царила глубокая ночь, на которую и делал ставку Дилулло.

— Выруливай к восточной стороне космопорта и там начинай снижение, — приказал он пилоту и взглянул на Чейна. — Возьми бинокль и покажи Дженсену тот небоскреб, откуда был послан сигнал бедствия.

Чейн так и сделал. Разглядев на склоне горы знакомое здание, в котором светилось несколько окон, он указал на них.

— Там кто-то есть, — после некоторой паузы сказал Чейн. — Да, похоже, на крыше стоит охранник.

— Негодяи, — буркнул Боллард. — Похоже, они догадались, что мы вернемся.

— Возможно, это обычная охрана, — возразил Дилулло. — Но торжественная встреча нам ни к чему — я человек скромный. Мильнер, договорись с охраной.

Мильнер ухмыльнулся, достал из-под сиденья длинный ящик и быстро собрал небольшой реактивный гранатомет типа «базука». Присоединив к нему оптический прицел, он открыл один из боковых лючков флайера и приготовился к стрельбе.

Дженсен замедлил скорость снижения машины, а Мильнер тем временем прицелился и плавно нажал на спусковой крючок.

Базука слегка вздрогнула.

— Все в порядке, — доложил стрелок.

— Отлично, — кивнул Дилулло. — Дженсен, продолжай спуск.

Словно огромная стрекоза, флайер тихо опустился на крышу небоскреба. Все, кроме пилота, быстро выбрались наружу. Мильнер держал базуку наперевес, прикрывая товарищей.

Пройдя через пожарный выход, земляне спустились по едва освещенной лестнице и разошлись по этажам. Чейну достался самый верхний этаж. Держа стуннер в руках, он медленно пошел по узкому коридору. Когда-то его мраморные ступени были очень красивыми, но со временем они потрескались и покрылись пылью и грязью. Все вокруг выглядело старым и потрепанным — как и весь этот странный мир. Чейн вновь удивился: почему же его родичи-варганцы так опасались Закрытых Миров?

Он открывал одну комнату за другой. Ничего — комнаты были темными, запущенными, с затхлым воздухом и бедной обстановкой.

Наконец он наткнулся на запертую дверь. Чейн дернул за ручку и внезапно услышал в комнате какой-то шорох.

Не опуская стуннер, он достал левой рукой из кармана атомный резак и выжег голубым факелом замок в металлической двери.

Войдя в комнату, он увидел девушку.

Глава 7

Девушка отнюдь не выглядела миниатюрной. Ростом она была лишь чуть ниже Хелмера, имела такую же золотистую кожу и каштановые вьющиеся волосы. На ней была надета короткая белая куртка из шелковистого материала с широким черным поясом и серебристые брюки, плотно облегающие восхитительно стройные ноги. На миловидном лице с чуть вздернутым носиком прежде всего выделялись удлиненные серо-зеленые глаза и сочные вишневого цвета губы. Сейчас они были в изумлении приоткрыты — девушка явно не ожидала появления чужака.

Чейн не стал пускать в ход стуннер. Бросив оружие и мини-резак на пол, он схватил девушку и одной рукой зажал ей рот. И получил сюрприз. Девушка, как оказалось, ничем не уступала в силе и ловкости женщинам-варганкам. Быстрым приемом она едва не перекинула Чейна через плечо, и тому пришлось применить болевой прием, чтобы удержаться на ногах.

В этот момент в комнату вбежал Боллард со стуннером в руке. В боевой ситуации он отнюдь не казался толстым увальнем с замедленной реакцией, каким выглядел все остальное время. Увидев схватку Чейна с аркунской девушкой, он с усмешкой опустил оружие.

— А ты молодец, Чейн, — сказал он, улыбаясь. — Ты даже в аду будешь развлекаться, играя с чертями в карты. Из комнаты несся такой грохот, что я подумал, будто ты сцепился с целой дюжиной туземцев. А вместо этого ты обнимаешь чудесную шатенку!

Чейн смутился и слегка ослабил хватку. Девушка тотчас воспользовалась этим и вцепилась зубами в его ладонь, едва не прокусив ее до костей. Чейн еле успел спасти руку и решил больше не церемониться.

— А мне нравятся девушки с характером, — с кривой улыбкой сказал он. — Но приятнее всего они выглядят, когда спят.

Точно выверенным ударом в шею чуть пониже уха он заставил девушку обмякнуть. Усадив ее на пол возле стены, Чейн облизнул кровь с прокушенной ладони. Ярость его утихла, и теперь он смотрел на недавнюю соперницу почти с восхищением.

— Да, толстяк, ты прав, — сказал он Болларду, — в этой красотке действительно что-то есть.

В комнату вошли Дилулло с Мильнером.

— На нижнем этаже мы встретили двух охранников, — сообщил Джон, не заметив поначалу сидевшую возле стены аркунку. — Они и сейчас там лежат… А это кто?

Чейн объяснил. Дилулло хмыкнул.

— Везет тебе на дамочек, сынок. Но не сочти меня извращенцем — сейчас я предпочел бы встретиться с мужчиной. Ладно, поищем. Перенесите девушку в коридор. Будет спокойнее, если она все время будет у нас на глазах.

Лидер наемников и его товарищи стали обыскивать остальные комнаты в коридоре. Одна из дверей оказалась запертой. Внутри комнаты послышались чьи-то возбужденные крики, и дверь задрожала под градом ударов.

— Эй, отойдите в сторону! — крикнул Дилулло.

С помощью мини-резака он избавился от замка и первым вошел в комнату. Навстречу ему шагнул молодой землянин с широкоскулым лицом индейского типа и жестким ежиком черных волос. Глаза его пылали от сильного возбуждения.

— Вы земляне с того корабля? — выкрикнул он. — Я видел его на космодроме! Это я подал сигнал!..

— Вы из группы Аштона? — прервал незнакомца Дилулло.

— Да, я Мартин Гарсиа.

— А где остальные?

— Кэйрд мертв… — пробормотал Гарсиа, пытаясь успокоиться. — Он умер здесь около недели назад.

— Убит?

— Нет, заболел и стал худеть, худеть… Он погиб от истощения. Я оставался с ним, когда Аштон, Макгун и другие уехали…

— Где Рэндл Аштон? — вновь прервал его Дилулло.

— Господи, если бы я знал! — с безнадежным видом развел руки Гарсиа. — Много недель назад он с Макгуном и его командой отправились на корабле на поиски Свободного Странствия. Аркуны запрещали нам делать это, но Рэндл упрям как черт. Корабль был в руках туземцев, но нам помогли его вызволить активисты движения «Открытые Миры». Я же остался с Кэйрдом, поскольку он был очень плох.

— Джон, нам сейчас не до подробностей, — вмешался Боллард. — Раз Аштона здесь нет, надо уносить ноги. Парня мы как следует расспросим и попозже.

Взгляд Гарсиа упал на девушку, неподвижно лежавшую в конце коридора.

— Врея… вы убили ее? — с ужасом воскликнул он.

— Она всего лишь без сознания, — ответил Боллард. — Кстати, а кто она?

— Одна из тех активистов движения «Открытые Миры», кто помог Аштону бежать. Она знает галакто и потому вела с нами все переговоры. Но ищейки Хелмера выследили ее и заперли здесь, как и меня.

— Может она знать, куда отправились Рэндл Аштон и остальные? — с надеждой спросил Дилулло.

— Не знаю, — пожал плечами Гарсиа. — Вполне возможно.

— Мы заберем ее с собой, — решительно заявил Дилулло. — А теперь бегом отсюда!

Чейн легко поднял на руки девушку — она была все еще без сознания, — и все поспешили на крышу. Сидевший в кабине пилота Дженсен тихо присвистнул в знак одобрения, когда увидел длинноногую туземку в руках Чейна.

— Ого, неплохая замена Рэндлу! — улыбнулся он.

— Заткнись! — рявкнул Дилулло, забравшись во флайер. — Уходим тем же маршрутом, каким прибыли. Живей!

Флайер вертикально поднялся над небоскребом, развернулся и стрелой понесся над освещенными лунным светом джунглями. Гарсиа устроился в кресле рядом с Дилулло и непрестанно говорил. Его возбуждение и нервозность уже прошли.

— Мы вчетвером пробыли там, в Ярре, около двух месяцев, — рассказывал он. — Рэндл не оставлял попытки узнать, что же это такое — таинственное Свободное Странствие, но чиновники-аркуны твердили свое: мол, немедленно покиньте наш мир. Ну, а потом с Рэндлом установили контакт участники движения «Открытые Миры». Это аркуны-диссиденты, они не согласны с законом, требующим навечно сохранять планетам Альбейна статус Закрытых Миров. Эти аркуны хотят открыть систему для межзвездной торговли. Врея — одна из них.

Гарсиа кивнул в сторону девушки, сидевшей в другом конце салона. Она была по-прежнему без сознания. Чейн на всякий случай пристегнул ее к креслу ремнями безопасности.

— Хм-м… и с чего это диссиденты помогают Аштону искать это… как его… Свободное Странствие? — недоверчиво спросил Дилулло. — Кстати, не за этой ли штукой он охотится?

— Верно, — кивнул Гарсиа. — А у диссидентов свой резон: в обмен на помощь они хотят получить оружие, их цель — захватить власть.

Боллард что-то пробормотал с кислым видом, но от комментариев воздержался.

— Как бы там ни было, — продолжал Гарсиа, — они помогли Аштону, Саттарху, Макгуну и членам экипажа прорваться на корабль и улететь. С ними улетел один из аркунов, а я и Врея… Впрочем, об этом я уже говорил.

Дилулло раздраженно произнес:

— Отлично, черт побери! Рэндл в погоне за своей химерой успел по шею увязнуть в местных политических дрязгах. Замечательно! Только этого нам и не хватало… Чейн, приведи в чувство красотку.

— С удовольствием, — отозвался Чейн.

Он стал умело массировать активные точки на шее девушки, и через несколько минут Врея медленно открыла глаза. Мутным взглядом она обвела салон и вспыхнула от гнева, заметив своего соседа. Тот инстинктивно отдернул руку.

— Девочка, ты уже достаточно взрослая, чтобы не кусаться, — предупредил он.

Гарсиа обратился к ней:

— Врея, это наши друзья. Они прибыли с Земли в поисках Рэндла Аштона.

Девушка посмотрела на наемников холодным недоверчивым взглядом.

— Вы привели большой флот кораблей? Дилулло покачал головой.

— Только один маленький корабль с двумя дюжинами людей.

Врея была разочарована.

— И на что же вы надеетесь?

— Мы не собираемся вмешиваться в ваши внутренние дела, — подчеркнуто официально заявил Дилулло. — Наша задача — привезти на Землю Рэндла Аштона и его спутников, и только.

Девушка опустила голову, задумавшись. Чейн невольно залюбовался ее миловидным профилем. Трудно поверить, что она обладает незаурядной силой, но это так. К тому же она явно не глупа.

Дилулло нетерпеливо спросил:

— Где Рэндл Аштон?

— Не знаю, — покачала она в ответ головой.

— Как не знаете? Вы же помогали Аштону бежать из Ярра! К тому же вы навели его на след этой штуки… э-э…

— Свободного Странствия, — подсказал Гарсиа.

— Дурацкое название, — отозвался Дилулло. — Но как бы то ни было, Аштон ищет эту штуку по вашей наводке. Вы не можете не знать, куда он направился!

— Но я не знаю, — возразила девушка. — Свободное Странствие где-то надежно спрятано, и пути к нему давно забыты. Один из землян по имени Макгун считает, что знает, где вести поиски. Мы не спорили и помогли Аштону и его людям бежать, и только.

Дилулло, прищурившись, взглянул ей в глаза.

— А что это все-таки — Свободное Странствие?

В глазах Вреи что-то на миг зажглось, но она нахмурилась и промолчала. Тогда лидер наемников обратился к Гарсиа:

— Но вы-то должны знать это? Аштон не мог не рассказать вам о цели своих поисков в Закрытых Мирах.

Гарсиа смутился.

— Все сведения о Свободном Странствии Аштон получил от Макгуна, и оба не очень-то охотно распространялись на эту тему. Знаю только, что на этот счет существуют древние местные легенды, но они настолько противоречивы…

— Хватит крутить! — рявкнул, побагровев, Дилулло. — Что-то же вы должны знать!

Гарсиа скорбно вздохнул.

— Ну как хотите… Словом, Свободное Странствие — это нечто такое, с помощью чего человек за какую-нибудь минуту может оказаться в любом конце Вселенной.

Наемники в недоумении посмотрели на него. Чейн не выдержал и расхохотался.

— Всего лишь за минуту? — переспросил он. — Что ж, недурно. Очень полезная штука это ваше Свободное Странствие. Надо будет отрезать себе от него кусочек посочнее. Дилулло покачал головой с ошеломленным видом.

— Господи, и Аштон полетел на край галактики ради этого бредового мифа! — сокрушенно произнес он.

Врея гневно нахмурилась.

— Это не миф! — с вызовом возразила она. — Свободное Странствие существует! Вернее, оно может существовать…

Дилулло с сочувствием взглянул на нее как на тяжелобольную.

В разговор вмешался Дженсен:

— Все это замечательно, Джон, но я должен напомнить: скоро начнет светать. Аркуны могут броситься за нами в погоню. Вызвать корабль?

После некоторого размышления Дилулло сказал:

— Нет, ведь мы пока не нашли Аштона. Пожалуй, стоит приземлиться где-нибудь в этих местах.

— Приземлиться? — изумился Дженсен. Он указал на бесконечные джунгли, теперь освещенные уже светом двух лун. — Да здесь и яблоку негде на землю упасть — сплошные заросли!

— Где-то неподалеку должны быть разрушенные города, — ответил Дилулло. — Сядем в одном из них.

Дженсен что-то буркнул, но курс изменил. Врея не поняла ни слова из разговора, который велся по-английски, но, когда увидела впереди белые руины, обо всем догадалась.

— Должна вас предупредить — в джунглях есть опасные хищники, — с тревогой произнесла она.

— Не сомневаюсь, — отозвался Дилулло, с неприязнью глядя вниз, на залитое лунным светом пространство. — Тем не менее здесь найдется местечко, где можно будет замаскировать флайер. Придется подождать, пока преследователи не выдохнутся.

— А что потом? — не удержался от вопроса Боллард. Дилулло задумчиво пожевал толстыми губами.

— Потом… ну а потом всерьез займемся поисками Рэндла и его парней. Ведь нас именно для этого наняли, не так ли?

— У тебя все так просто, Джон.

— А что может быть проще опасности и внезапной смерти? — философски заметил Дилулло. — Люди еще в каменном веке привыкли к таким вещам. Сажай машину, Дженсен.

Глава 8

Чейн пробирался через развалины города, окруженный призрачными и непрестанно изменяющимися тенями. Обе луны уже высоко поднялись в небо, посылая вниз потоки серебристого света, которые делали нереальным все: белые стены, груды камней, барельефы и скульптуры. Мягкий свет был добр к старому городу, и порой вуали теней так заботливо окутывали здания, что они казались почти целыми.

Дул теплый ветер, наполненный густыми запахами джунглей, среди которых преобладал запах прелых листьев. Порой были слышны негромкие крики птиц и рев животных, обитающих в развалинах. Каменные плиты мостовой, по которой шел Чейн, то там, то здесь были приподняты и перекошены корнями поселившихся в городе деревьев, но древние строители были хорошими мастерами, и джунглям так и не удалось целиком заполонить широкие улицы.

«Какое же место это мне напоминает?» — спрашивал себя Чейн. Наконец он вспомнил — это случилось пару лет назад во время налета Звездных Волков на Плеяды. Рейд возглавлял Нимурун — человек, отчаянный даже по меркам варганцев. Его эскадрилья попала в засаду и была близка к гибели. Однако они смогли найти убежище на маленькой необитаемой планете, некогда превращенной войной в пустыню. Там лишь кое-где сохранились до бесформенности покореженные здания из металла, по которым словно бы прошелся молот разъяренного великана. Три дня и три ночи варганцам пришлось прятаться среди обломков, слыша только заунывные песни ветра. Лишь чудом им удалось целыми и невредимыми выбраться из Плеяд, но с тех пор Чейну не нравились разрушенные города. Другое дело города, полные жизни, — здесь было где разгуляться Звездным Волкам, да и богатой добычи обычно хватало на всех.

Чейн горько усмехнулся. «Забудь о том, что ты Звездный Волк, — напомнил он себе. — Теперь ты честный, добропорядочный наемник и можешь резать глотки только по приказу папаши Дилулло».

Флайер приземлился здесь менее часа назад. Едва наемники успели накрыть машину маскировочной сетью, как со стороны Ярра появился рой флайеров аркунов. Они покружили над городом, улетели и вскоре опять вернулись. Было ясно, что на землян идет нешуточная охота.

А тут еще Дженсен поднял панику. Он утверждал, что видел на краю джунглей людей, скрывающихся среди деревьев. Мол, это соглядатаи аркунов и вот-вот стоит ждать нападения со всех сторон. Дилулло терпеливо объяснил пилоту, что такое невозможно — джунгли явно необитаемы, а аркуны из Ярра никак не могли добраться до этих мест. Но Дженсен стоял на своем.

— Пойду на разведку, — вызвался Чейн. Ему надоело прятаться, словно мышь среди камней.

— Да, пускай Чейн идет! — поддержал его Боллард. — В этом парне бурлит молодая кровь, он не такая старая перечница, как мы с тобой, Джон.

Дилулло не возражал.

— Ну что ж, иди погляди на привидений Дженсена. Чейн поднялся на ноги и посмотрел на Болларда.

— Постараюсь благополучно вернуться. Надеюсь, что тебя это порадует, толстяк.

Боллард расхохотался и заявил, что без Чейна остальные наемники просто пропадут, как малые дети.

Перебравшись через развалины, Чейн не обнаружил ничего интересного. Однако в джунглях шла какая-то жизнь. Однажды он услышал странные звуки — это была не человеческая речь, но нечто очень похожее.

Между городом и джунглями отсутствовала четкая граница. Чейн и сам не заметил, как оказался в районе, где растений было больше, чем развалин, а затем попал в густые заросли, где лишь изредка встречались груды обтесанных камней.

Чейну много раз приходилось бывать в лесах на самых различных планетах. Такова была излюбленная тактика Звездных Волков: высадиться где-то на поляне неподалеку от города, а затем внезапно напасть из-за стены деревьев. Он научился бесшумно двигаться, быстро переходя из одной тени в другую. Сейчас он также шел, не издавая даже легкого шороха, но все равно не слышал ничего, кроме чьего-то тихого попискивания и легкого шелеста листвы.

Никого нет, заключил он. Дженсену просто почудилось.

И вдруг по спине Чейна пробежали мурашки.

Опасность! И где-то близко!

У Звездных Волков не было пресловутого шестого чувства, но зато все традиционные для людей пять чувств были обострены до крайности. Что-то предупредило Чейна об опасности — то ли слабый запах, то ли едва слышный звук.

Он резко повернулся на месте и мельком увидел, как за стволом одного из соседних деревьев скрылось какое-то белесое расплывчатое пятно.

Со стуннером в руке он поспешил туда, но ничего не обнаружил.

Вновь что-то прошелестело рядом, и он вновь едва успел разглядеть бледный контур у себя за спиной.

И внезапно где-то рядом зазвучал чей-то хохот, дикий, нечеловеческий. Он вызывал дрожь.

Хохот резко оборвался, и снова воцарилась тишина.

Чейн ждал с мрачным видом. Какие-то твари окружали его и, похоже, считали, что чужак уже у них в руках.

Чейн решил возвратиться к разрушенному городу. Нет, он не был напуган, просто проявлял типичную для варганцев расчетливую осторожность. Этот мир был нов для него, потому следовало избегать необдуманных поступков.

Он не успел сделать и полудюжины шагов, как из зарослей кто-то вышел ему навстречу.

Поначалу Чейн решил, что это человек, но, когда луч лунного света скользнул чуть в сторону, стало ясно, что существо было лишь человекообразным. На нем не было никакой одежды, и, судя по всему, оно было бесполым. Лицо незнакомца было лишено носа, рот был маленьким, а глаза — крупными, мягко светящимися.

Не удержавшись, Чейн нажал на спусковой крючок стуннера, но ничего не произошло. В ответ существо разразилось своим ужасающим хохотом. Парализующий заряд на него не подействовал!

Чейн поспешно переключил оружие на смертоносный режим и вновь выстрелил.

И опять ничего не случилось.

Внезапно Чейн подумал: странно, что существо так открыто стоит перед ним. Быть может, оно лишь отвлекает внимание, а за его спиной…

Он не успел повернуться. Чья-то массивная туша навалилась на него сзади, а горло обхватили холодные гладкие руки, да так крепко, что он начал задыхаться.

Обычному человеку не под силу было бы вырваться из такой стальной хватки — но он был Звездным Волком, и пора было показать это невидимому противнику. Чейн напряг мускулы рук, пытаясь разорвать смертельный захват, однако ему это не удалось. Судорожно глотая воздух, он понял: нападавший был ничуть не слабее его!

Чейна мог спасти лишь неожиданный ход, и тогда он собрал последние силы и внезапно прыгнул, словно собираясь сделать заднее сальто. Перемахнув через противника, он вырвался из мощных рук, едва не свернув при этом шею. Чейн оказался у врага за спиной и немедленно нанес ему яростный удар.

Белое человекоподобное существо упало на землю, но тут же поднялось и, развернувшись, двинулось на Чейна, издавая короткие злобные вопли. Варганец ударил противника ребром ладони по горлу, но эффекта это не принесло — шея существа была словно бы лишена костей и упруго отразила руку землянина, как резиновая.

Тогда Чейн попросту угостил врага могучим ударом ноги в живот и бросился бежать. На всякий случай он через несколько мгновений обернулся — и вовремя, потому что странная тварь была уже рядом, протягивая к нему бледные руки с длинными когтями.

Пришлось опять нанести с десяток боксерских ударов. Но до нокаута дело не дошло, поскольку из-за соседних деревьев послышался топот ног еще двух лесных тварей. Больше Чейн не колебался: другого пути, кроме бегства, у него не было.

С бешеной скоростью он помчался через заросли в сторону города. Звери не отставали. Словно три белые пантеры, они пытались обойти его и перерезать путь к отступлению.

Но развалины были уже неподалеку. Едва Чейн вырвался из джунглей, как заметил яркие вспышки бластера и услышал пронзительные вопли раненых преследователей.

Он остановился, тяжело дыша. Белые твари почти мгновенно исчезли в зарослях. Вскоре через руины огромного здания к нему пробрались Дилулло с Дженсеном, а также Мильнер, держащий в руке бластер.

— Мы услышали издалека, какую ты устроил среди деревьев потасовку, — объяснил Дилулло. — Кто это был, черт побери?

— Не кто, а что, — переведя дух, сдавленно ответил Чейн. Он дрожал от возбуждения — давненько ему не приходилось попадать в такой переплет.

— Это не люди, — добавил он. — Ужасные, отвратительные твари! Они едва меня не прикончили.

В его голосе звучал неприкрытый страх.

Наемники вернулись к спрятанному под маскировочной сетью флайеру. Чейн рассказал друзьям о том, что ему пришлось только что пережить. Врея, нахмурившись, кивнула.

— Нейны. — Что?

— На нашем языке «нейн» означает «нечеловек», — объяснила девушка. — Они не очень разумны, но смертельно опасны.

— Очень ценная информация, но несколько запоздалая, — раздраженно бросил Дилулло.

Врея озадаченно взглянула на него.

— Я предупреждала, что в джунглях водятся опасные существа. Вы хотите, чтобы я водила вас за ручку, словно детей?

Боллард хохотнул, и даже Чейн нашел в себе силы слегка улыбнуться. Дилулло ответил им недовольным взглядом.

— Эволюция, должно быть, свихнулась, когда создавала этих монстров, — заявил он.

Врея покачала головой и указала рукой на руины.

— В древние времена в таких городах жили великие ученые. Это они создали Свободное Странствие. Говорят, они же сотворили и нейнов. Эти существа не могут размножаться, но они практически бессмертны. Большинство из них до сих пор обитает в джунглях.

— Скверный мир, — заявил Мильнер, с ненавистью глядя на развалины. — В жизни и так хватает всякой дряни — зачем же плодить искусственных чудовищ?

Дилулло с иронией взглянул на него.

— Если ты хотел получить большие деньги за поездку в санаторий, то сел не в тот корабль. Ладно, давайте спать. А ты, сынок, заслужил право первым заступить на дежурство. Мильнер, дай ему бластер.

Чейн безропотно взял оружие. Остальные забрались в свои спальные мешки и постарались заснуть.

Две луны продолжали долгий путь по звездному небу, постепенно расходясь. От этого тени начали раздваиваться еще сильнее, придавая руинам совершенно фантастический вид. Со стороны джунглей вновь послышался раскатистый хохот.

— Ну нет, приятели, — процедил Чейн. — Больше вы меня не заманите на прогулку.

Спустя некоторое время Врея выбралась из спального мешка и уселась рядом с ним на обломке большой каменной плиты. В серебристом лунном сиянии она выглядела еще более таинственной и привлекательной.

— Это место угнетающе действует на меня, — тихо сказала она.

Чейн кивнул.

— Да, здесь не курорт, но мне приходилось бывать и в более гнусных местах.

Врея нахмурилась.

— Вот как?.. Ну конечно же, вы — случайные гости на нашей планете. Арку для вас лишь еще один чужой мир, который вы вскоре покинете. Но для нас…

Она умолкла, словно не находила слов для переполнявших ее чувств, но затем тихо продолжила:

— Когда-то здесь находился великий торговый город. К северу отсюда располагался огромный космопорт. Оттуда улетали корабли торговать с мирами, расположенными в звездном скоплении, которое вы называете Рукавом Персея. Наши астронавты нередко уходили еще дальше в глубь космоса. А теперь… теперь мы живем на двух маленьких планетках, и звезды закрыты для нас…

В ее голосе зазвучали гневные ноты.

— И всему причиной стали нелепые старые страхи, из-за которых мы и превратились в Закрытые Миры! Никому не разрешается прилетать на Альбейн, а нам запрещено покидать пределы системы. Но немало аркунов выступает за снятие этого глупого запрета. За это люди типа Хелмера, слепо следующие древним догмам, и называют нас заговорщиками и предателями.

Чейн с растущей симпатией смотрел на девушку. Нет, она вовсе не миловидна — она просто красавица.

— Э-э… может, настанет время, когда кто-то снимет с вас эти оковы, — неровным голосом произнес он.

Врея задумчиво смотрела на развалины огромных башен. Чейн решился и, пододвинувшись, обнял девушку за плечи.

Врея вздрогнула и, отпрянув, коленом внезапно ударила его в челюсть. Чейн отшатнулся со сдавленным криком и соскочил на землю.

Девушка презрительно посмотрела на него сверху вниз. Придя в ярость, Чейн прыгнул к ней и, стащив вниз, заключил в свои стальные объятия. Врея боролась словно тигрица, но Чейн не дал ей ни единого шанса в этой неравной схватке.

Наклонившись, он прошептал ей на ухо:

— Теперь я могу сделать с тобой все, что хочу. Девушка ответила ненавидящим взглядом.

— А хочу я сейчас… просто сказать, что ты мне нравишься.

Чейн поцеловал ошеломленную Врею и, отпустив ее, на всякий случай отскочил назад. Молодая аркунка выглядела такой растерянной, что он расхохотался.

Врея сжала кулаки и шагнула к нему, но внезапно остановилась и тоже улыбнулась.

— Рауль очень рассердится на меня за это, — тихо произнесла она. Потом стремительно подошла к Чейну и, крепко обняв, страстно поцеловала его в губы.

Глава 9

Дилулло проснулся утром, ощущая боль в плечах и пояснице. Он спал не среди развалин, как остальные, а во флайере. За долгие годы Джон побывал на десятках планет и вступал в схватки со многими опасными животными, но к одной вещи так и не смог привыкнуть: к насекомым. Содрогаясь от мысли, что крошечные твари всю ночь будут ползать по его лицу, он предпочел жесткий пол мягкому мешку.

Сегодня он чувствовал себя на редкость слабым и разбитым. С отвращением умывшись и почистив зубы, Дилулло выбрался из-под маскировочной сети и увидел солнце, только что поднявшееся над горизонтом. Вдохнув поглубже прохладный воздух, Дилулло направился к соседним руинам, заросшим кустарником. Проходя мимо Вреи, лежавшей в спальном мешке, он остановился и некоторое время разглядывал ее милое, почти детское лицо. В нем всколыхнулось нечто вроде отеческого чувства.

«Наверное, порядочная стерва, — подумал он. — И, без сомнения, пытается использовать нас в собственных целях. Но девочка она красивая, ничего не скажешь».

Дилулло продолжил путь и встретил Дженсена, охранявшего лагерь во вторую смену. Позевывая, пилот сообщил, что за время его дежурства ничего не произошло.

Вернувшись через некоторое время во флайер, Дилулло достал из сумки один из документов и вновь вышел на свежий воздух. Он собирался как следует изучить карту Арку, которую ему вручил перед отлетом с Земли Джеймс Аштон. Карта была очень приблизительна и неполна — не зря же эта планета относилась к Закрытым Мирам, — но другой не было.

Сев на камень в тенек, Дилулло прислонился спиной к борту флайера и стал хмуро разглядывать карту. Затем он огляделся и, не увидев никого рядом, достал из кармана небольшой футляр. Из него он извлек очки и торопливо надел.

Несколько минут спустя на Дилулло упала чья-то тень. Лидер наемников вздрогнул, поднял глаза и увидел Чейна, с интересом рассматривавшего очки.

Дилулло с вызовом поглядел на своего молодого подчиненного: мол, да, я пользуюсь очками, но для твоего же здоровья будет лучше об этом помалкивать.

Чейна это ничуть не смутило. Он ухмыльнулся.

— Никогда раньше не видел у вас эту штуку. Что, к старости глаза стали слабеть?

— Тебе-то какое дело? — раздраженно буркнул Дилулло. Чейн примирительно улыбнулся.

— Джон, нечего так беспокоиться из-за своего возраста. Вы запросто сумеете согнуть в бараний рог любого из наших парней — кроме меня, конечно.

— Разумеется, сынок, — буркнул Дилулло. Его лицо немного посветлело. Сняв очки, он строго посмотрел на молодого варганца. — Ладно, иди раздай всем по порции концентратов — пора завтракать. И разбуди свою подружку, хочу с ней серьезно поговорить.

— Подружку? — удивился Чейн.

— Послушай, возможно, мои глаза и слабоваты для чтения, но все происходящее вокруг я прекрасно вижу. Разбуди свою девочку!

Когда Врея пришла, Дилулло жестом пригласил ее сесть и заговорил на галакто:

— Хочу предупредить вас, красавица, — вы вовсе не пленница. Мы взяли вас с собой только потому, что надеялись с вашей помощью выйти на след Аштона. Если хотите, оставайтесь здесь и помашите платочком первому же флайеру, который появится в небе.

— Чтобы снова оказаться под замком? — воскликнула Врея. — Нет, я не хочу возвращаться.

— Предположим. Тогда, может, вы хотите присоединиться к вашему другу — тому, что отправился вместе с Аштоном.

— К Раулю? Он лидер нашегодвижения за Открытые Миры.

— Хелмер называет вас иначе, — заметил Дилулло. — Впрочем, это ваши дела, Врея, пожалуйста, отведите нас к Аштону и Раулю. Мы — ваши друзья!

Врея покачала головой.

— Все не так просто. Я лишь в общих чертах знаю обширный район, куда они отправились. Согласно древним легендам, именно там спрятано то, что называется Свободным Странствием.

— Обширный? Насколько? Покажите его на карте.

Врея взяла карандаш и нарисовала неровный круг на северной части карты.

— Где-то здесь, — сказала она. Лицо Дилулло вытянулось.

— Ого, это огромный район. Да еще и гористый.

— Самые высокие горы на Арку находятся именно там, — кивнула девушка. — Между ними находятся долины, заросшие лесами.

— Чудесно, — задумчиво сказал Дилулло. — Вряд ли мы сумеем обследовать такой район с воздуха.

Нахмурившись, он задумался. После паузы спросил:

— Полагаю, Хелмер и его люди тоже слышали эти легенды и побывали там?

— Да. Они не раз вылетали туда на флайерах, но вы же сами сказали: с высоты в таких местах трудно что-то обнаружить.

— Одно ясно: скоро в горах станет людно, — усмехнулся Дилулло. — Аштон, если он жив, будет продолжать искать это чертово Свободное Странствие, мы — его, а Хелмер — нас обоих. Прекрасно! Чую, это пахнет бедой.

Тем временем отряд наемников уже поднялся. Приведя себя в порядок, все расселись под маскировочной сетью, каждый со своей порцией завтрака.

Когда с едой было покончено, Дилулло провел короткое военное совещание. Он давно пришел к выводу: наемники сделают все или почти все, что им прикажут, но сначала им надо об этом откровенно рассказать. Такие люди не любят действовать с завязанными глазами.

И Дилулло открыл все карты.

Ответом ему поначалу было общее молчание. Первым высказался Боллард, чей пессимизм обычно возрастал пропорционально расстоянию, на которое он удалялся от корабельных запасов пива.

— Допустим, мы сунемся в тот горный район — без точной карты и даже без проводника. Но будет ли в этом толк? Если уж туземцы вроде Хелмера не сумели напасть на след Аштона, то что же светит нам?

— У нас есть кое-что, о чем аркуны, видимо, и не слышали, — возразил Дилулло. — Например, весьма чувствительный металлоискатель. Если корабль Аштона приземлился в том районе, мы сумеем обнаружить его даже со значительной высоты.

Его слова не вызвали особого энтузиазма, но возражать никто не стал. Профессия наемника всегда связана с риском, тут уж ничего не поделаешь.

— Дженсен, ты видел аркунские флайеры в космопорту. Что ты думаешь о них? — обратился Дилулло к пилоту.

Дженсен слыл настоящим знатоком своего дела. К звездолетам он относился с безразличием, считая их обычным средством передвижения с планеты на планету. А вот крылатые машины всех типов — это другое дело, полет на них доставлял ему истинное наслаждение.

— Выглядят они неплохо, — признался Дженсен. — Но у них нет вертикального взлета. Сомневаюсь, что их скорость и радиус действия сравнимы с нашими.

Врея нахмурилась: ей не нравилось, что земляне разговаривали по-английски, и она вопросительно взглянула на Чейна. Тот все объяснил на галакто.

— Конечно же, наши флайеры устаревшего типа, так же как все остальное на Арку, — огорченно произнесла она. — Мы больше не летаем к звездам, и прогресс для нас остановился много лет назад. Мы даже не знаем о том, что происходит в галактике. Наверное, поэтому на нашей планете во всем царит консерватизм. Даже мода застыла на месте. На мне такая же одежда, которую носила еще моя прабабка…

Мужчины дружно посмотрели на ее короткую кожаную куртку, облегающие брюки, короткие сапожки — и кое-кто даже присвистнул от восхищения. Впрочем, причиной этому была скорее всего не одежда Вреи, а она сама.

— Хватит, перестаньте таращиться на бедную девушку, — с усмешкой приказал Дилулло по-английски. — Чейн, поручаю тебе опекать Врею — кажется, ты большой специалист в таких делах.

— Что-о?! — вздрогнул молодой варганец.

Дилулло с довольным видом подмигнул — впервые ему удалось застать Чейна врасплох.

Он вновь обратился к остальным наемникам.

— Проблема состоит в том, что Хелмер и его люди могут опередить нас и устроить где-нибудь в горах засаду, — продолжал Дилулло. — Надо проникнуть в тот район ночью и сделать посадку где-то в лесу. Дженсен, что думаешь об этом?

Пилот задумался и затем с мрачным видом покачал головой.

— Один я бы рискнул чисто ради спортивного интереса. Но посадить машину с людьми — среди гор, без радиомаяка, при лунном свете, да еще не зная местных воздушных потоков… Нет, Джон, это — самоубийство.

— Ладно, — нехотя согласился Дилулло. — Придется идти напролом, при свете дня. Мильнер!

— Да?

— Подготовь один из крупнокалиберных пулеметов. Думаю, он может понадобиться.

Морщинистое лицо специалиста по вооружению расплылось в довольной улыбке.

— Мы пустим его в ход, если в небе появятся аркунские флайеры, да?

Дилулло резко осадил его:

— Ну и кровожадный же ты тип! Мы не собираемся сами лезть в бой, а лишь должны быть готовы к обороне. Учтите, парни, этот мир принадлежит аркунам, и мы должны вести себя здесь вежливо. Нам надо лишь найти Рэндла Аштона и сразу же улететь. Ясно?

Мильнер насупился и пошел к флайеру.

Спустя час наемники свернули в рулон маскировочную сеть и уложили ее в багажное отделение. Не медля, Дженсен поднял машину над развалинами города и направился на север. Дилулло взглянул в иллюминатор и заметил на краю джунглей белую фигуру. Задрав голову, нейн следил взглядом за летающей машиной землян.

«Жуткая тварь, — подумал Дилулло. — Понятно, почему Чейну едва удалось унести от нейнов ноги этой ночью. Опасные существа и очень сильные… даже для варганца».

Он взглянул на сидевшего позади Чейна. Варганец с добродушной улыбкой разговаривал с Вреей. «Хотелось бы мне стать таким же молодым и беззаботным, — позавидовал Дилулло. — Черт побери, этот парень выглядит так, словно летит с возлюбленной на модный курорт. Крепкие же нервы у этих дьявольских Звездных Волков!»

Несколько часов флайер летел на север над нескончаемым ковром пурпурных джунглей. Иногда внизу проплывали развалины старых городов. Однажды заросли пересекла широкая желтая река, а затем земляне увидели огромный заболоченный район.

Казалось, джунгли никогда не кончатся, но к вечеру на горизонте появилась темная гряда гор.

— Джон, — повернулся к Дилулло пилот.

— Вижу, вижу. Черт, эти горы довольно высоки!

— Да я не о горах. Взгляни на северо-запад.

Дилулло повернул голову и выругался. На фоне лимонного цвета неба отчетливо были видны несколько черных точек. Их размеры быстро увеличивались.

— Флайеры, — угрюмо произнес он. — Мильнер!

Мильнер мирно похрапывал с приоткрытым ртом, привалившись к стенке салона. Услышав свое имя, он мгновенно проснулся.

— Давай к лазерной пушке, — приказал лидер наемников. — И помни — действовать надо осторожно, по возможности никого не убивая. Бей по хвостовым оперениям.

Мильнер хмыкнул.

— Прекрасный способ уничтожать людей, не трогая их, а главное, гуманный. Так я и сделаю.

— Очень постарайся, — предупредил его Дилулло с широкой добродушной улыбкой, которая обычно не обещала собеседнику ничего хорошего. Мильнер знал об этом и потому проворчал «ладно» и перебрался вперед, на место стрелка.

— Всем пристегнуться, — приказал Дилулло. — Сейчас начнется качка, словно на море во время шторма.

Наперерез мчались три аркунских флайера. Не снижая скорость, Дженсен совершил резкий разворот через правое крыло. И тотчас в воздухе чуть в стороне от летательного аппарата что-то сверкнуло. Послышались глухие взрывы.

— Ракеты, — объявил Дженсен. — Чуть-чуть промахнулись. — Атакуй! — крикнул Дилулло. — Мильнер, не зевай! Дженсен сделал крутую петлю и вышел в хвост аркунским флайерам. Они оказались не столь маневренными, и земная машина, словно коршун, ринулась на одну из них. Лицо Мильнера осветила счастливая улыбка.

— Я как-то смотрел древний фильм про военных летчиков Земли чуть ли не двадцатого века, — произнес он, тщательно прицеливаясь. — Какие тогда были воздушные бои! Считайте, что я атакую фашистский «мессер», тра-та-та!

— О Господи, и откуда среди наемников берутся такие сопливые мальчишки! — в сердцах воскликнул Дилулло и даже плюнул на пол от досады.

И тут аркунские флайеры развернулись и набросились на одинокого противника.

Глава 10

Лазерная пушка выстрелила тонким ослепительным лучом, но он прошел в нескольких метрах от одного из аркунских флайеров. Уходя от атаки, Дженсен опять повторил стремительный маневр разворота через крыло. Перегрузка была настолько сильной, что Врея невольно вскрикнула и даже кое-кто из мужчин застонал сквозь зубы.

Дилулло выругался.

— И сколько же раз из нас будут вытрясать душу, прежде чем ты в кого-то попадешь? — возмутился он, гневно глядя на стрелка.

Мильнер слыл мастером своего дела, и напоминание о промахе задело его. Он забористо ответил, и Чейн порадовался тому, что Врея не знает ни слова по-английски.

Ракетный залп противника вновь оказался неудачным, но на этот раз наемников изрядно тряхнуло ударной волной. Зато Мильнер не промахнулся — лазерный луч, словно нож, срезал хвостовое оперение одной из вражеских машин.

Чейн с интересом наблюдал в иллюминатор, как подбитый флайер, кувыркаясь, стал падать на джунгли. Для молодого варганца воздушный бой оказался непривычным и очень ярким зрелищем. Звездные Волки в своих набегах, как правило, использовали лишь звездолеты, обрушиваясь на обитателей различных планет прямо из космоса.

Пилот-аркун сумел-таки выровнять машину и направил ее к единственному пригодному для аварийной посадки месту — к желтой реке, текущей через заросли на юг. Каким-то чудом флайер дотянул до нее и упал в воду, подняв тучу брызг. Чейн успел рассмотреть, как из тонущей машины поспешно выбрались два человека. Он усмехнулся — Дилулло будет доволен таким бескровным боем.

Варганец внезапно поймал взгляд сидевшей рядом Вреи — в нем был ужас, смешанный с восхищением.

— В чем дело? — спросил Чейн, но в этот момент флайер землян совершил вертикальную петлю, и Чейн с Вреей, так же как и остальные, оказались висящими на ремнях безопасности вниз головой.

Противник был явно сбит с толку этим неожиданным маневром, и это дало возможность Мильнеру вновь атаковать аркунов из задней полусферы. На этот раз он промахнулся — луч лазера лишь чиркнул по обшивке флайера, слегка повредив ее.

Мильнер отметил свою ошибку витиеватым, отборным ругательством.

— Кажется, они уходят, — отрывисто произнес Дилулло. Нервы у аркунских пилотов не выдержали, и они направили свои машины на восток.

Дилулло с облегчением вздохнул и развернул на коленях карту.

— Та-а-ак, — сказал он, — невдалеке отсюда на востоке находится город Анаван. Значит, противник вскоре вернется с подкреплением, так что нам следует действовать быстро. Дженсен, начинай прочесывание района на небольшой высоте. Боллард, включай металлоискатель.

А Чейн тем временем решил узнать, что же вызвало у его очаровательной соседки такое изумление.

— Меня удивила ваша реакция на опасность, — объяснила Врея. — Вы смеялись — а ведь мы каждое мгновение могли погибнуть!

Чейн озадаченно почесал затылок.

— Разве? Наверное, я просто пытался скрыть свою нервозность.

— Не похоже, — возразила Врея, пристально глядя ему в глаза. — Вы вообще не такой, как остальные земляне. Вчера, когда мы были в разрушенном городе, один человек (она кивнула в сторону Мильнера) грубо схватил меня. Я легко вырвалась из его объятий, хотя он выглядит покрепче вас.

Чейн попытался перевести все в шутку.

— Моя сила не в размере мускулов, а в правильном питании и высокоморальном образе жизни.

Врея насмешливо покачала головой.

— И когда вы начали его вести — уж не сегодня ли утром?

Боллард ухмыльнулся, проходя мимо молодых людей и услышав краем уха их дружескую пикировку. Но, усевшись в кресло второго пилота, он посерьезнел. На пульте перед ним находились датчики металлолокатора, детекторы реактивных веществ, анализаторы атмосферы и ряд других приборов, необходимых на чужих мирах.

— Включил, — сказал он, щелкнув несколькими тумблерами.

— Гарсиа говорил, что корабль Аштона невелик и относится к четвертому классу, с экипажем из восьми человек, — произнес Дилулло. — Настрой локатор так, чтобы он не замечал предметов меньшего размера.

Боллард так и сделал. Тогда Дилулло приказал пилоту взять курс на восток — и поиски звездолета начались.

Чейн наклонился к девушке, чувствуя на себе взгляды остальных наемников — доброжелательные и не очень.

— Врея? — произнес он так, чтобы соседи не расслышали его слов в шуме мотора.

— Да? — улыбнулась она.

— А вы ведь не хотите, чтобы мы нашли Рэндла. Верно? Взгляд девушки сразу стал холодным.

— Почему же это?

— Мне думается, что вы и ваши друзья по «Открытым Мирам» сделали все для того, чтобы Аштон пропал. Именно для этого вы его и освободили.

— Нелепость! Мы хотели помочь ему в поисках Свободного Странствия, а заодно надеялись получить от землян оружие.

— Сомнительно, красавица. Похоже, вы рассуждали так: Аштон человек богатый, влиятельный. Если он исчезнет, то за ним с Земли будет послана большая спасательная экспедиция. Этого вы добивались?

Ее лицо вспыхнуло от гнева — казалось, она вот-вот ударит Чейна.

— Должен предупредить, милая, — Джон Дилулло не из тех, кто отступает перед трудностями. Он будет продолжать поиски корабля Аштона, пока его не найдет. Правда, ему может помешать Хелмер, если пошлет сюда целую эскадрилью. Он ведь тоже не из тех, кто пасует, не достигнув цели?

— Да, это так, — с горечью признала Врея. — Хелмер и его сторонники — самые настоящие фанатики. Для них нет ничего выше старых догм и предрассудков. Они не остановятся ни перед чем, даже перед убийством, ради того, чтобы наши миры навечно так и остались Закрытыми.

— Приятно слышать. Но учтите: мы сидим в одной лодке и тонуть будем вместе. Дженсен с Мильнером хорошие бойцы, но они не смогут противостоять целой эскадрилье.

— Вы пытаетесь меня запугать! — возмутилась Врея.

— Хм-м… сомневаюсь, что это возможно. Но вы просчитались, красавица. Вы думали, что Джон оставит поиски до того, как сюда ринутся люди Хелмера, но он не дрогнул.

Гнев в глазах Вреи сменился растерянностью.

— Если вам известно что-то про местонахождение Аштона, то поторопитесь. Ну, что скажете?

Врея с беспомощным видом посмотрела на Чейна. Его суровый, тяжелый взгляд окончательно добил девушку, и она прошептала:

— Хорошо…

Чейн удовлетворенно улыбнулся.

— Джон, — уже громко произнес он, — от этой дикой тряски у Вреи произошло озарение, и она кое-что вспомнила.

Дилулло повернулся к ним и с безмятежным видом ответил:

— Я надеялся на это.

Чейн восхитился — Дилулло был истинным лидером и умел в нужный момент прекрасно блефовать.

Врея поднялась, подошла к Дилулло и отметила карандашом на карте небольшой участок.

— Кажется, здесь они собирались посадить свой корабль. Затем на маленьком флайере они должны были начать поиски своей цели.

«И Аштон отправился вслед за своей химерой, — подумал Чейн. — Кажется, это грозит Закрытым Мирам большими неприятностями».

Дилулло сделал указания Дженсену, и вскоре флайер с максимальной скоростью направился прямо на север.

Врея вновь уселась рядом с Чейном и демонстративно отвернулась от него. А тот пожал плечами, закрыл глаза и задремал.

Когда он очнулся, флайер еще продолжал полет. Большинство людей на его борту спали. Судя по заметно спустившемуся к горизонту Альбейну, уже прошло несколько часов.

Чейн поднялся с кресла, прошел вперед и заглянул через плечо Дженсена в лобовое стекло.

Впереди в небо упирался огромный горный хребет. За ним виднелись пики еще более далеких гор, торчащие, словно клыки.

— Дьявольское нагромождение, — вздохнул пилот. — И где-то лежит долина, которую мы ищем. Пожелай мне удачи, парень.

— Удачи всем нам, — сказал Чейн и вернулся в свое кресло. Врея спала, и он не стал ее беспокоить.

Чуть позже проснулся Дилулло. Зевнув, он потянулся и сипло спросил пилота:

— Сколько еще?

— Полчаса… может, чуть больше.

Дилулло мотнул головой, словно окончательно стряхивая с себя остатки сна. Встав, он дружески положил руку на плечо Дженсена.

— Надо учиться на своих ошибках, — сказал он. — Аркуны имеют неплохие радары, и это они показали, когда легко засекли наш корабль в космосе.

— И мы…

— И мы должны изменить курс. Нельзя показывать противнику, куда мы на самом деле направляемся. Пересеки хребет значительно западнее того места, где собирались, сбрось высоту и затем лети обратно на восток под прикрытием гор.

Дженсен обернулся.

— Ты когда-нибудь пилотировал такую машину, Джон?

— Не раз, хотя я и не профессионал.

— Чертовски рад этому. Не будешь слишком переживать, когда я попытаюсь выполнить твой замечательный приказ.

Флайер прошел над хребтом, снизил высоту и повернул на восток. Чейн не отрывал взгляда от мрачных каменных исполинов. Покрытые лесом долины между ними уже погружались в сумерки. Воздушные потоки начали так трепать машину, что все наемники проснулись.

Боллард прокашлялся и заявил, что отдал бы все Свободное Странствие во Вселенной за кружку пива. Его не поддержали — люди выглядели уставшими.

— Вижу долину на северо-востоке, — сказал Дженсен. Дилулло кивнул Болларду, успевшему занять свое место за приборной панелью.

— Давай включай локатор.

Флайер прошел над долиной на высоте не более тысячи футов над вершинами деревьев.

— Поднимись немного выше, — попросил Боллард. — Я не могу захватить лучом всю поверхность.

Дженсен кивнул, и машина взмыла вверх.

Не прошло и десяти минут, как Боллард вскрикнул:

— Нашел! Кажется…

Все прильнули к иллюминаторам. Поначалу Чейн не увидел ничего, кроме моря и очень мощных деревьев. Наконец он заметил небольшую прогалину среди леса. Казалось, здесь несколько лет назад бушевал пожар — но звездолета там не было.

— Наверное, это то самое место, — взволнованно произнес Дилулло. — Они могли приземлиться здесь, а затем с помощью поворотных сопел закатить корабль под деревья. Такое возможно: деревья здесь словно великаны, а звездолет четвертого класса невелик… Спускайся, Дженсен.

Дженсен сделал над прогалиной широкий круг, а затем начал вертикальный спуск.

С высоты прогалина казалась никем не тронутой, но здесь, внизу, было отличное место для приземления звездолета. Следы, оставшиеся на земле, были тщательно замаскированы ветвями, но наемников это не могло обмануть.

Все покинули флайер и пошли вдоль следов. Был поздний вечер, и, войдя в лес, они оказались в глубокой тьме. Лишь на нескольких планетах Чейну приходилось видеть деревья-исполины, поднимающиеся ввысь на сотни футов и имеющие такие раскидистые и густые кроны, что под ними мог скрыться целый полк.

Далеко идти не пришлось. Впереди среди могучих стволов отсвечивал серебристый корпус.

— Повезло, — удивился Чейн.

Шедший рядом Боллард покосился на него.

— Посмотрим, — скептически заметил он.

Боллард оказался прав. Не дойдя до корабля, Дилулло остановился и внимательно посмотрел себе под ноги. Среди травы белели человеческие кости! Кости были отполированы до блеска лесными тварями и насекомыми.

Врея с ужасом смотрела на жуткую находку, но наемники были спокойны.

— Гарсиа, вы антрополог, — обратился к недавнему пленнику Дилулло. — Что скажете?

Гарсиа наклонился над костями.

— Определенно это останки землян, — сдавленным голосом произнес он. — Трех… да трех землян. Господи помилуй, кто же это? Заметьте, двух черепов нет, и руки одного из скелетов отсутствуют. Похоже, они оторваны.

— Животными?

— Не думаю, — ответил Гарсиа и добавил: — Судя по всему, ни Аштона, ни Макгуна среди погибших нет.

— Жаль, — с циничной усмешкой заметил Боллард. — Если бы нашли скелет Аштона, то на этом поиски бы закончились. Кости в обмен на кучу денег — это хорошая сделка.

Ничего не сказав, Дилулло повел своих людей к кораблю. Возле него тоже лежала груда костей. По-видимому, они принадлежали двум людям, но так перемешались, что было трудно это утверждать со всей определенностью. Несколько в стороне лежали черепа и три руки.

Гарсиа несколько минут осматривал останки своих бывших товарищей и вновь убежденно заявил:

— Нет, это ни Аштон и ни Макгун.

Шлюзовой люк корабля был широко распахнут. Внутри было темно, но Дилулло без колебаний поднялся по пандусу. При свете фонаря все увидели страшный разгром. Все внутри корабля было искорежено, везде валялись обломки костей. Здесь словно бы побывал смерч, круша и ломая агрегаты и обстановку корабля, словно они были сделаны из фанеры.

Чейн заметил под ногами коричневое пятно от высохшей крови. И на этом пятне был отпечаток… отпечаток беспалой ступни! Однажды он уже видел обладателя такой ступни и запомнил эту встречу на всю жизнь.

Врея тоже посмотрела на пол и вздрогнула.

— Вот кто здесь побывал… — тихо промолвила она. — Нейны.

Глава 11

— Вернись и принеси два бластера, — приказал с мрачным видом Дилулло Чейну. — И передай Дженсену, чтобы он подъехал сюда на флайере. Быстро!

Подгонять Чейна не было нужды — он выскочил из звездолета и помчался во всю прыть. В любое мгновение он ожидал, что из-за деревьев наперерез выскочит белая фигура нейна, но на этот раз обошлось. Подбежав к флайеру, варганец вздохнул с облегчением. Ему приходилось участвовать во множестве схваток на самых различных мирах, но он никогда не сталкивался со столь ужасными и омерзительными созданиями, как человекоподобные обитатели лесов Арку.

Чейн достал из грузового отсека два бластера и передал Дженсену приказ Дилулло. А затем побежал назад, внимательно глядя по сторонам.

Дилулло взял один из бластеров, а другой вручил Мильнеру, сказав:

— Подежурь снаружи. Когда Дженсен подгонит флайер, я хочу, чтобы машина все время находилась пол охраной.

Он серьезно взглянул на остальных наемников.

— А теперь, парни, засучите рукава и за работу. Корабль надо очистить от мусора и костей. Нам предстоит провести здесь ночь, так что уж постарайтесь. И вот еще что: можете здесь пользоваться фонарями, но снаружи — ни в коем случае. А мы с Гарсиа пойдем в капитанскую рубку, взглянем на вахтенный журнал.

Дилулло вместе с Гарсиа направились по коридору в носовую часть корабля. Остальные мужчины занялись уборкой, а Врея очистила от мусора единственное уцелевшее кресло и уселась в него, не в силах себя заставить даже глядеть на раздробленные человеческие кости.

Очистив кают-компанию, наемники принялись за две небольшие каюты. Прибывший к этому времени на корабль Дженсен удивленно воскликнул:

— Эй, поглядите-ка на это!

Он поднял с пола бутылку бренди, чудом уцелевшую во время погрома в каюте. С радостной улыбкой пилот отвинтил пробку, но Боллард помешал ему:

— Что? Пить на работе? Дай-ка эту отраву мне. Дженсен был вынужден подчиниться, но отнюдь не безропотно.

— Мало ли какую гадость могли подмешать в это бренди, — назидательно произнес Боллард. — Я заместитель Дилулло и должен принять на себя первый удар.

Он запрокинул бутылку и сделал затяжной глоток. Вытерев губы, Боллард причмокнул от удовольствия.

— Недурно. Теперь можете и вы приложиться. Дженсен и Чейн охотно последовали его примеру, а затем все трое продолжили уборку кают. Варганец уловил подходящий момент и, улизнув, вернулся в кают-компанию. Было уже темно, но он сумел разглядеть сидящую в кресле Врею. С задумчивым видом она глядела в раскрытый люк.

Тихо подойдя, Чейн внезапно обнял девушку сзади.

Врея вскрикнула от неожиданности, а затем вскочила и обрушила на варганца гневную тираду. Забывшись, она говорила по-аркунски.

— Напрасно вы тратите свое красноречие, красавица, — ухмыльнулся Чейн. — Я не понял ни слова.

— Могу перевести на галакто. Хотите?

— Не надо. Можете поранить мои нежные чувства.

Врея смерила его негодующим взглядом и резко, по-мужски, посоветовала, куда ему надо пойти со своим нежными чувствами. Чейн опешил, а затем расхохотался и вышел из корабля.

Он немного поговорил с дежурившим у трапа Мильнером, с удовольствием подышал свежим ночным воздухом, а затем вернулся в корабль. В кают-компании он встретил Дилулло и Гарсиа, только что пришедших из капитанской рубки с фонарями в руках.

— Что случилось? — встревоженно вопросил лидер наемников. — Я слышал чей-то крик.

Чейн покосился на сидевшую неподалеку девушку и ответил:

— Все в порядке. Врея немного нервничает, но я не стал бы осуждать ее за это.

— Говорите на галакто, когда речь идет обо мне, — гневно заявила Врея.

— Верно, — согласился Дилулло, — у нас нет времени работать переводчиками… Что это у тебя?

Последние его слова были адресованы Болларду, который вошел в кают-компанию с бутылкой в руке.

— Это я нашел на полу и нес тебе, Джон, — слегка заплетающимся языком объяснил Боллард.

Дилулло недовольно поморщился, глядя на своего заместителя, но бутылку взял. Гарсиа отказался от выпивки, и тогда Дилулло сделал глоток и спрятал бренди в карман комбинезона. Из наплечной сумки он достал толстую книгу с разодранной пластиковой обложкой и выпадающими листами.

— Я нашел бортовой журнал, — сообщил он. — Но толку от него мало. Здесь написано, что на следующий день после посадки Аштон, Рауль, Саттарх и Макгун улетели на небольшом флайере. Капитан и экипаж остались в корабле и должны были ожидать их возвращения.

Боллард кивнул.

— Так я и думал. Нейны застали астронавтов врасплох и всех растерзали. Бедняги! Проклятая планета…

Врея резко заявила:

— Рауль наверняка предупредил их о нейнах! Дилулло поспешно вмешался:

— Возможно, так оно и было, но астронавты могли пропустить его слова мимо ушей. Кстати, а как много на Арку этих тварей?

— Никто точно не знает, — слегка успокоившись, ответила Врея. — Но здесь, на севере, их больше, чем где-либо. К западу отсюда находятся развалины еще одного города, крупного научного центра. В нем было создано множество нейнов, предназначенных для самых разнообразных работ. Эти существа были запрограммированы на абсолютное послушание. Но со временем в нервных системах нейнов произошли необратимые биохимические изменения, и они вырвались на свободу.

— И ваши люди дали им так просто уйти? — недоверчиво спросил Боллард. — Даже не пытались уничтожить этих ходячих акул, этих дьявольских трупоедов?

— Почему же, пытались, — вздохнула Врея. — Но в джунглях нейны оказались поистине неуловимыми. Арку в то время начал приходить в упадок, город постепенно умирал, а людей оставалось совсем мало.

С горечью она добавила:

— А затем миры Альбейна объявили Закрытыми, и вся наша цивилизация стала рассыпаться буквально на глазах.

— Очень жаль, — равнодушно сказал Дилулло. — Но вернемся к нашим играм. Руководство «Открытых Миров» направило вас с Раулем к Аштону потому, что вы оба знаете галакто?

— Верно, — подтвердила Врея.

— Обещали ли вы показать Аштону путь к Свободному Странствию?

— Нет! — нервно воскликнула Врея. — Мы помогли ему бежать, чтобы он сам занялся поисками. Макгун утверждал, что знает точную дорогу.

Дилулло взглянул на Гарсиа.

— Откуда Макгун мог знать то, что неизвестно даже аркунам?

— Макгун приехал в качестве торговца на Арку год назад, — объяснил Гарсиа. — На самом же деле он пытался выведать секрет Закрытых Миров. Специально выведя из строя свой корабль, он начал слоняться повсюду, вынюхивая след. Наконец он встретил одного старика, который якобы имел описание Свободного Странствия. В документе не говорилось, где оно находится.

— Что же это за штука? — резко спросил Дилулло. — Говорите, Гарсиа, хватит морочить нам голову.

— Это… в документе говорилось о том, что Свободное Странствие — это сила, способная отделять разум от тела… вернее, создавать его электромагнитную модель… а затем посылать ее в любую точку Вселенной с невероятной скоростью…

— О Господи, — тоскливо произнес Боллард. Гарсиа исподлобья взглянул на него.

— Знаю, это звучит фантастически, но факт: Макгун приобрел за огромные деньги этот документ и привез его Рэндлу Аштону. Он проконсультировался с физиками и психологами, и те посчитали концепцию Свободного Странствия вполне реальной.

— Возможно, — терпеливо произнес Дилулло. — Но остается все равно не ясно, как же Макгун собирался разыскать его.

Гарсиа облизнул пересохшие губы, чувствуя на себе не очень дружелюбные взгляды наемников.

— Э-э… Рауль и Врея рассказали о районе, который упоминается в старых легендах. А найти Свободное Странствие Аштон рассчитывал сам. Для этой цели он собирался использовать чувствительный радиационный детектор, настроенный на диапазон волн, указанный в документе.

Дилулло нахмурился.

— При чем здесь радиация? Чушь какая-то. И ради этого Аштон пролетел полгалактики?

— Знаете, я вообще невысокого мнения об Аштоне, — с презрительной улыбкой заявил Боллард. — Мало того, что клюет на эту дешевку, он еще и заманивает в Закрытые Миры четырех человек, а затем бросает одного из них в плену у аркунов в Ярре. Потом несется в эти жуткие горы, оставляет на растерзание экипаж корабля, а сам мчится дальше за своей призрачной мечтой. Сумасшедший!

— Нам платят не за любовь к Рэндлу, а за то, чтобы мы нашли его, — сухо произнес Дилулло.

— Пусть так, — упрямо наклонил голову Боллард. — И как же мы его найдем?

— Так же, как Аштон собирался добраться до цели. Во флайере же есть радиационный детектор, верно?

Боллард кивнул без особого энтузиазма. Взглянув на Гарсиа, он спросил:

— И на какую же длину волны мне настраивать прибор? Гарсиа смутился.

— Прошу прощения, но это не по моей части. Детектором занимается Саттарх. Помнится, он говорил, что длина волны этой радиации несколько короче, чем у гамма-лучей.

— Благодарю за такие точные сведения, — проворчал Боллард. — Теперь все ясно как день.

— А разве ты не сможешь расширить вниз шкалу чувствительности нашего детектора? — спросил Дилулло.

— Что ж… можно попробовать. Не сейчас, конечно. Я чертовски устал.

Дилулло зевнул.

— Мы все измотаны. Денек был хорош, нечего сказать. Дженсен, иди смени Мильнера на дежурстве.

Наемники и Гарсиа как смогли разместились на полу кают-компании. Врее предоставили в распоряжении одну из кают. Спустя некоторое время Чейн проснулся и увидел во тьме, что девушка устраивается на ночь рядом с ним. Похоже, ей не хотелось оставаться одной.

Утром Боллард несколько часов провозился с радиационным детектором флайера. Всем остальным не оставалось ничего другого, как просто ждать. Мильнер громко ворчал, заявляя, что это дьявольское место и что он будет рад, когда уберется отсюда. Ему никто не возражал. Наемники не выпускали из рук оружие и старались не отходить далеко от флайера.

Наконец Боллард закончил перенастройку прибора, и по его команде все заняли места в машине. Дилулло сел в пилотское кресло рядом с Боллардом, остальные же теснились позади, заглядывая им за плечи. На небольшом экране детектора поплыли ровные светлые линии.

Боллард включил сканирующую антенну прибора, но это ничего не изменило.

— Пусто, — с явным облегчением констатировал Боллард.

— Необходимо подняться над горами, — отпарировал Дилулло. — Источник может находиться где-то за ними.

Боллард помрачнел.

— Я опасался, Джон, что ты предложишь это, — заявил он. — Не очень-то я жажду встретиться в небе с флайерами Хелмера, но это все-таки лучше, чем блуждать в лесу, где кишат голодные твари.

Дженсен занял кресло пилота. Перед взлетом надо было бы прощупать небо локатором, но окружающие деревья резко сужали поле обзора. Приходилось идти на риск.

Флайер выехал на прогалину, а затем резко стартовал в вертикальной плоскости. К счастью, преследователей вокруг не было видно.

Поднявшись над горами, флайер начал совершать широкие круги. Боллард включил детектор, но это ничего не дало.

— Я же говорил, что напрасно мы все это затеяли, — проворчал Боллард. — Радиация — это чушь. Наверное, Аштон сам…

Внезапно он замолчал. Заглянув ему через плечо, Чейн увидел на экране детектора бурный всплеск светлых линий. Было ясно, что это уже не обычный планетарный фон — где-то впереди находился мощный источник радиации.

— Слава богу, нашли, — воскликнул Боллард.

— А я вижу еще кое-что, — мрачно произнес Мильнер. — Поглядите назад — мы заимели провожатых.

Действительно, в небе над горами появились пять черных точек.

Глава 12

— Прибавь скорость, Дженсен, — хладнокровно приказал Дилулло. — Направление: азимут десять.

Флайер резко рванулся вперед и постепенно начал отрываться от преследователей.

Чейн тревожно посмотрел на лидера наемников.

— Джон, но мы сами ведем людей Хелмера по следам Аштона!

— А что нам остается делать? — раздраженно отозвался Дилулло. — Спрятаться за горами не удастся — больше аркуны в эту ловушку не попадутся. Уйти также не получится, поскольку радары нас легко обнаружат. Остается идти к цели, а там видно будет.

По сути дела, он обращался не только к Чейну, но и к остальным. Никто ему не возразил — уж очень суровым был тон лидера.

Чейн улыбнулся и подумал:

«Ты начинаешь вести себя как Звездный Волк, папаша!»

Флайер стремительно скользил над горами. Их склоны были лишены растительности, но в долинах царствовали джунгли. Мощные воздушные потоки сотрясали машину, и Дженсен вынужден был подняться выше.

Преследователи отстали, хотя и ненамного. Было ясно, что люди Хелмера не прекратят преследования, пока будут видеть флайер землян на экранах своих локаторов.

Наемники все дальше углублялись в обширную горную страну. Хребты становились все выше и суровей. Чейн подумал: по сравнению с ними горы на Варге казались игрушечными. Это было и понятно — повышенная гравитация планеты Звездных Волков оказала сильное влияние на процесс горообразования.

Самым странным было то, что хребты шли не параллельно друг другу, как обычно бывает, а нередко перекрещивались, создавая ощущение полного хаоса.

— Теперь я верю, что в этих местах можно прятать что угодно и сколько угодно времени, — произнес Чейн, глядя вниз словно завороженный. — Жуткие горы!

— Даже нейны опасаются этого района, — в подтверждение его слов добавила Врея.

Когда преследователи окончательно исчезли из виду, флайер оказался над совершенно кошмарным скоплением каменных массивов.

— Джон, взгляни, что вытворяет детектор, — напряженным голосом произнес Боллард. — Линии на экране уже зашкаливают! Не знаю, что находится впереди, но эта штука дьявольски мощная и опасная.

— Отверни немного в сторону, — приказал Дилулло. — Азимут тридцать!

Флайер сделал вираж вправо. Боллард вручную стал поворачивать направленную антенну и обнаружил, что источник мощного радиационного излучения стал постепенно смещаться на северо-запад.

— Вот где находится эта штука, — задумчиво сказал Дилулло. — Пожалуй, надо обойти ее стороной, не то все приборы флайера могут вырубиться.

Дженсен кивнул и совершил круг над горами радиусом миль в тридцать.

— Излучение идет оттуда, — заявил Боллард, указывая на высокую гору, похожую по форме на приплюснутый конус. — Более точно пока я не могу определить.

— Подлетим поближе — увидим, — философски заметил Дилулло.

— Вряд ли у нас будет для этого достаточно времени, — возразил Чейн и указал на юг. Там из-за облаков внезапно вынырнули пять сверкающих на солнце точек.

Дилулло выругался.

Дженсен тревожно взглянул на него.

— Джон, мне не удастся уйти на этот раз!

— Спускайся к подножию этой горы, — после некоторого раздумья приказал Дилулло. — Там лишь одни каменные нагромождения, нет ни одной большой ровной площадки. Машины Хелмера не смогут сесть поблизости, а мы можем спуститься по вертикали. Ты запросто справишься, Дженсен.

Пилот поморщился.

— Меня очень трогает твоя вера в мои способности, Джон, но однажды она всех нас погубит. Ладно.

Он направил флайер к конической горе и одновременно начал стремительный спуск по наклонной траектории. Аркунские машины быстро приближались, но они пока еще не вышли на дистанцию стрельбы ракетами.

Вблизи горы Дженсен резко снизил скорость и начал спуск по вертикали. Сильные ветры начали опасно раскачивать машину. Чейн посмотрел вниз и увидел чудовищные каменные россыпи и всего лишь несколько небольших относительно ровных площадок. Оставалось надеяться на то, что Дженсен на самом деле такой хороший пилот, как считал Дилулло.

Так оно и оказалось. Дженсен сумел посадить машину рядом с высокой скалой на площадке чуть больше самого флайера.

— Быстро все из машины! — крикнул Дилулло. — Взять только оружие и пакеты с едой — через минуту аркуны будут над нашими головами!

Все беспрекословно выполнили его приказ. В небе уже был слышен гул приближавшихся флайеров. Оглядевшись, Дилулло заметил в сотне ярдов от них огромный валун, у подножия которого можно было укрыться от обстрела с воздуха. Он первым помчался к глыбе.

— Дьявол, можно было спрятаться где-то поближе, — пропыхтел массивный Боллард, старавшийся не отстать от него. Джон, не поворачивая назад головы, крикнул:

— Надо отвлечь на себя ракетный залп! Флайер нам еще понадобится.

Чейн неспешно бежал рядом с Вреей. На трудном участке он было взял девушку под локоть, но та резко отдернула руку.

— Я не нуждаюсь в помощи!

— Как хочешь.

Едва все успели укрыться у подножия шарообразного валуна, как вокруг загремели взрывы, полетели осколки камней и пыль.

Флайеры ушли в сторону горы, но тут же начали разворот.

— Скоро они будут здесь! — заорал Дилулло. — Переходите на другую сторону валуна! Чейн, ты что, оглох?

Две машины противника прошли прямо над плоской вершиной горы, а три остальные начали пикирование, чтобы совершить следующий ракетный залп с меньшего расстояния. Но вдруг первые два флайера повели себя более чем странно. Поначалу казалось, что они просто совершают какой-то хитрый маневр, но затем они начали беспорядочно вращаться, перешли в «штопор» и вскоре рухнули на скалы.

— Что такое? — изумился Дилулло. — О дьявол, бегите!

Едва последний из наемников сумел переметнуться на противоположную сторону валуна, как на месте, где все только что прятались, раздались оглушительные взрывы. Гигантский камень чуть приподнялся, но немедленно опустился на место.

Гул в воздухе стал удаляться.

— Пронесло… — хрипло пробормотал Мильнер, вытирая лицо. — Но почему упали те два флайера?

— У меня хорошее зрение, — заявил Чейн. — Клянусь, я видел под прозрачными фонарями кабин фигуры обоих пилотов. Было похоже, что аркуны либо без сознания, либо мертвы.

— Но почему? — задумчиво вопросил Дилулло. — И заметьте — это были те самые два флайера, которые чуть раньше прошли над вершиной горы. Хм-м… странно… Чейн, ты сможешь управлять детектором радиации?

Чейн встрепенулся.

— Да! — радостно воскликнул он.

— Тогда беги к машине и проверь, не от самой ли горы идет поток излучения.

— А я на что? — возмутился Боллард. — Я лучший среди всех специалист по приборам!

— Но ты вдобавок и лучший специалист по поглощению пива в любых количествах, — отпарировал Дилулло. — Пока ты добежишь до флайера, Чейн уже успеет вернуться.

Чейн довольно усмехнулся. Он истосковался по активным действиям, и приказ Дилулло прозвучал вовремя.

Зайдя за валун так, что никто из товарищей не мог его видеть, Чейн помчался через нагромождения камней со всей прытью Звездного Волка, легко перепрыгивая через валуны. Конечно же, Дилулло на это и рассчитывал. Будь на то его воля, Джон поручал бы варганцу буквально все опасные задания. Не делал он этого лишь потому, что в таком случае наемники быстро распознали бы в Чейне космического пирата.

Он бежал, иногда поглядывая на небо. Все три машины аркунов над хребтами широкими кругами, не проявляя желания вновь атаковать. От конусообразной горы они старались держаться подальше, словно опасаясь ее.

Чейн добежал до флайера, забрался в кабину и включил направленную антенну. Как только она повернулась в сторону горы, немедленно показания на экране детектора стали зашкаливать. То же повторилось еще раз, и еще…

Варганец выбрался из машины и с удивлением увидел, что аркунские флайеры развернулись и дружно направились на восток. Когда Чейн добежал до валуна, все уже выбрались из укрытия и смотрели вслед удаляющимся машинам.

С притворной одышкой Чейн спросил:

— Вы думаете… они… они чего-то испугались? Дилулло задумчиво пожевал губами.

— Хм-м… хотел бы я этого. Но все может случиться. По пути к горе я заметил в нескольких милях отсюда на восток довольно большую ровную площадку. Аркуны там вполне могут сесть. Думаю, они вернутся сюда пешком, так что времени у нас в обрез.

Чейн рассказал ему о поведении детектора. Дилулло задрал голову и посмотрел на вершину горы.

— Что бы ни было источником радиации, он находится там, — заявил лидер наемников.

— Стало быть, это туда направлялся Аштон? — с надеждой спросил Боллард. — Там находится Свободное Странствие?

— Будем надеяться. Боллард покачал головой.

— С ума сойти можно. С одной стороны, свихнувшийся миллиардер бросает все на свете и мчится к этой горе через всю галактику, словно кот к валерьянке. С другой стороны, именно на эту гору падают два аркунских флайера с мертвыми пилотами, которых никто и пальцем не трогал.

— Возможно, они не были мертвыми, — неожиданно заявила Врея.

Все удивленно посмотрели на нее.

— Может быть, их разум отделился от тел, — пояснила она. — Кажется, вэтом и состоит суть Свободного Странствия. И именно это могло погубить оба флайера.

Глава 13

К вечеру земляне и Врея прошли почти треть пути к горе. Стоя на краю высокого утеса, Чейн пристально вглядывался вниз.

— Пока никого нет, — уверенно заявил он стоявшим рядом Дилулло и Болларду. — Скорее всего они будут дожидаться рассвета.

— Сомневаюсь, — возразил Дилулло. — Я повидал разных людей на доброй сотне миров, но аркуны — одни из самых настырных. К тому же скоро должна появиться одна из лун.

Все трое еще некоторое время продолжали оглядывать окрестности, уделяя особое внимание крутой тропинке, по которой поднялись на утес. Наконец на горизонте появилось слабое мерцающее свечение, и среди звезд всплыла розово-серебристая луна.

Чейн подумал: а ведь внизу намного светлее не стало. Хорошо, что мы успели до наступления ночи выгрузить все самое необходимое. Дженсен молодец: сумел поднять машину всего на несколько ярдов и опустить ее среди скал. А затем они нашли тропу, вьющуюся по крутому склону горы, среди иззубренных утесов. Выглядела она так, словно ее вытоптали целые поколения туземцев.

— Ты что-нибудь слышишь? — обратился к Чейну Боллард. — Я заметил, у тебя острый слух.

— Нет, ничего подозрительного, — после некоторой паузы ответил варганец.

На небе появилась вторая луна, и тусклый серебристый свет стал чуть ярче.

— Они там, внизу, — уверенно произнес Дилулло. — Я чувствую это. Рано или поздно они попытаются атаковать наш лагерь. Дай нам бог пережить эту ночь!

Чейн удивленно посмотрел на него.

— Вам-то чего беспокоиться, Джон? Ни жены, ни детей у вас нет.

Дилулло помрачнел.

— Это верно… нет. Ладно, пойду на другой утес, что повыше. А вы продолжайте дежурить. Часа через три вас сменят Мильнер и Дженсен.

Как только он ушел, Боллард развернулся и неожиданно ударил Чейна по лицу. Толстяк оказался отнюдь не слабаком, и варганец отлетел к соседнему валуну.

Боллард подскочил к нему, схватил за воротник и встряхнул изо всех сил.

— Если ты еще раз скажешь подобную глупость, то я убью тебя, сопляк, — прошипел он.

Чейн был настолько обескуражен, что и не подумал вырываться.

— Какую глупость? — только и спросил он.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь? Разве Джон тебе никогда не говорил?

— Господи, да о чем?

— Ты сболтнул, будто у Дилулло нет ни жены, ни детей. А ведь когда-то они у Джона были! Чудесная жена и двое ребятишек — мальчик и девочка. Но однажды Джон вернулся вместе со мной из рейда на Спику и узнал, что в его доме произошел пожар и все его трое родных погибли.

Боллард взглянул на ошеломленного Чейна и, опустив голову, глухо продолжил:

— После похорон мы с Джоном пришли на пепелище дома. Он стоял, всхлипывая, словно мальчишка, и твердил: «Бред, нелепость! Люди могут пролететь всю галактику без единой царапины, а какой-то дурацкий пожар может их превратить в прах, как и десять тысяч лет назад. Бред, нелепость!»

Чейн тряхнул головой, приходя в себя.

— Подожди, — сказал он и побежал вслед за Дилулло.

Он нашел лидера наемников на горной тропе с бластером в руке, настороженно вглядывающегося вниз, в скалы.

— Джон, я не знал. Простите, — с раскаянием сказал он. Дилулло с иронией взглянул на него.

— О Господи, такого еще не слышали в галактике: Звездный Волк просит извинения!

И, дружески похлопав варганца по плечу, добавил:

— Ладно, возвращайся на место дежурства. Ты не мог знать эту историю, сынок, так что мне нечего прощать.

Прошло часа два, прежде чем у подножия утеса раздался едва слышный звук шагов и шорох осыпавшихся с тропинки камней.

— Идут, — тихо сказал Боллард. — Но отсюда их бластером не достанешь, да и темно очень. Придется ждать, когда они поднимутся по тропе… Но тогда это будет просто убийство.

— Ладно, продолжай наблюдать, а я пошлю аркунам весточку, — предложил Чейн.

Он положил на землю бластер, подошел к солидных размеров валуну, стоявшему возле тропинки, и уперся в него руками. Чейну пришлось применить всю свою варганскую силу, прежде чем глыба вывернулась из склона. С грохотом она покатилась, увлекая за собой поток более мелких камней.

До наемников донеслись снизу приглушенные вскрики и топот ног. Через минуту-другую все стихло.

Чейн вернулся на утес, поднял свой бластер и засунул его за пояс.

— Не думаю, что валун задел кого-нибудь, — произнес варганец. — Он катился в стороне от тропы, но шуму наделал много. Думаю, парни подождут с преследованием до рассвета.

Боллард смотрел на него, словно на привидение.

— Постой, парень, но как ты сумел сдвинуть с места этакую глыбищу?

Варганец скромно улыбнулся.

— Просто камень едва держался на склоне — любой мог бы его столкнуть, — солгал он.

К ним спустился Дилулло и, подойдя к краю утеса, долго вглядывался во тьму. Снизу не доносилось никаких подозрительных звуков.

— Наверняка будут ждать до рассвета, — заявил он наконец. — А это значит, нам надо убираться отсюда еще раньше.

Вскоре на смену Чейну из лагеря спустился Дженсен.

— Что это у тебя торчит из кармана? — поинтересовался Дилулло.

Пилот неохотно вытащил полупустую бутылку бренди.

— Думал: дай захвачу на всякий случай.

— Что ж. Ночное дежурство — это серьезный повод сделать глоток-другой, — добродушно улыбнулся Дилулло.

Лицо Дженсена сразу же посветлело.

— Только не сейчас, а когда закончишь вахту, — добавил Дилулло и, забрав бутылку, пошел к лагерю. Чейн направился вслед за ним, слыша позади ворчание Дженсена.

Лагерь располагался на широкой каменной террасе. Мильнер спал, Гарсиа не было видно. Врея сидела на рюкзаке и смотрела в небо, где на фоне сверкающей россыпи звезд Рукава Персея мягко сияли розовым светом две полные луны. Чейн присел на соседний валун.

— Так много звезд… — тихо промолвила Врея, даже не повернув голову в его сторону. — А мы не можем полететь к ним… мы, словно рабы, прикованы к своей планете…

Она взглянула на Чейна.

— А вам на многих мирах приходилось бывать?

— Да, но не в Рукаве Персея.

Девушка схватила его за руку в неожиданном порыве.

— Чейн, я думаю, Свободное Странствие находится где-то здесь. Это же ворота к звездам!

Чейн иронически покачал головой.

— Неужели вы думаете, что человеческий разум действительно может покинуть тело и отправиться в галактическое странствие?

— Да, я так считаю, — ответила Врея. На ее красивом лице сияла восторженная улыбка. — Это… это настоящая свобода, перед которой нет никаких преград. И теперь до нее осталось сделать лишь один шаг!

Чейн изумленно смотрел на нее. Лишь сейчас он внезапно понял — да, это может на самом деле оказаться правдой.

Послышался шум чьих-то шагов. Чейн быстро вскочил и выхватил бластер. Но это был Гарсиа. Выяснилось, что, несмотря на темноту, он исследовал каменную террасу.

— Я что-то нашел, — возбужденно сказал он. — Какой-то проход, всего в двух сотнях футов отсюда.

Вместе с Гарсиа пошли Дилулло и Чейн. Они дошли до места, где над террасой нависал утес. При лунном свете было заметно темное отверстие туннеля, уходящего в глубь горы.

— Выключите фонари. Надо войти поглубже, — сказал Дилулло.

Они вошли внутрь туннеля и оказались в кромешной тьме. Пол туннеля был на удивление ровным и гладким. Спустя два десятка шагов Дилулло вновь включил свой фонарь.

Чейн оглянулся вокруг. Они стояли внутри огромного, явно искусственного коридора, покрытого мягко отсвечивающим металлом. В разрезе он напоминал квадрат со сторонами не менее двадцати футов и аркой наверху.

Казалось, проход шел к центру горы.

— Что-то вроде старого акведука? — озадаченно спросил Гарсиа.

— Нет, — возразил Дилулло. — Похоже на какую-то дорогу. «Да, — подумал Чейн. — Дорога к чему-то. К Свободному Странствию? Неужели слова Вреи могут оказаться правдой?..»

— Может, это просто тупик? — предположил Гарсиа.

— Чувствуется сильный сквозняк. Значит, туннель открыт с другой стороны.

— Пошли дальше, — принял решение Дилулло. — Возможно, Аштон шел этим же путем. В любом случае намного легче защищаться в туннеле. Чейн, иди за остальными. Берите все ваши вещи и быстрее возвращайтесь.

Когда наемники вернулись, неся за плечами рюкзаки, Дилулло молча повернулся и двинулся вперед, освещая путь фонарем. Рядом шел Боллард.

Смотреть оказалось совершенно не на что. В огромной металлической трубе было совершенно пусто. Эхо от их шагов доносилось то спереди, то сзади, вызывая малоприятные ощущения. Чейн дважды останавливался, чтобы проверить, не идет ли кто-то за ними вслед.

Туннель все не кончался, но со временем ветерок становился сильнее. Иным стало и эхо впереди.

— Стойте, — приказал Дилулло.

Наконец туннель окончился обширным едва освещенным помещением.

— Теперь надо быть осторожнее, — предупредил Дилулло. — Помните, что случилось с экипажами двух флайеров. Пойду на разведку.

Лидер наемников медленно двинулся туда, а затем внезапно остановился, словно оказался на краю пропасти. Некоторое время он с растерянным видом озирался по сторонам, включив фонарь на всю мощь, а затем приглашающе махнул остальным рукой.

Когда Чейн подошел к концу туннеля и заглянул вниз, то понял, что стоит на самом краю гигантской шахты. Без сомнения, она также была искусственной, поскольку оказалась облицована тем же металлом, что и туннель. Шахта имела в диаметре не менее тысячи футов, а ввысь уходила до самого верха горы, откуда проникал лунный свет.

Вокруг шахты шла круговая терраса с бортиком, на краю которой они и стояли. Подойдя к бортику, все нагнулись и посмотрели вниз. Далеко в глубине был виден пол шахты, освещенный искусственным холодным голубым светом. Он представлял собой круг диаметром около сотни футов, состоящим из множества многогранных ячеек.

— Посмотрите! — вскрикнул Боллард, указывая рукой вперед.

Чейн поднял голову и увидел то, на что поначалу не обратил внимания.

От бортов круговой террасы к центру шахты шли четыре узкие металлические дорожки, ведущие к круглой прозрачной, словно стекло, платформе, висящей над источником голубого света в полу. На платформе неподвижно лежали три человека. Двое были в типичных для земных астронавтов комбинезонах, а один — в аркунской одежде.

Дилулло направил фонарь на лицо одного из двух землян, лежащего на спине.

— Аштон! — вскрикнул Гарсиа. — Он мертв!

Из мглы, окутывающей круговую террасу, послышался тихий, усталый голос:

— Нет, он не мертв. Он ушел в Свободное Странствие.

Глава 14

Через миг обрисовалась человеческая фигура.

— Макгун! — крикнул Гарсиа.

Это был коренастый, средних лет человек со слезящимися глазами глубокого старика и густо заросшим седой щетиной лицом. Гарсиа подбежал к нему и дружески обнял. Макгун всхлипнул:

— Если бы вы знали, что я испытал… Никому из людей…

— Чейн, ты что раскрыл рот, сынок? — резко спросил Дилулло, которого эта сцена нисколько не растрогала. — Иди в туннель вместе с Мильнером. Не хватало еще, чтобы нас застали врасплох!

Оба наемника подчинились приказу лидера. Но они отошли от террасы не очень далеко и потому могли и видеть, и слышать то, что там происходило.

— Миллиард долларов… — продолжал всхлипывать Макгун. — Нет, много миллиардов… Они теперь наши, стоит только протянуть руку…

— Что с Аштоном? — прервал его Гарсиа. — Неужто он еще жив? А Саттарх?

Макгун указал дрожащей рукой на прозрачную платформу, висящую над шахтой.

— Они оба там… и Рауль. Им мало было того, что мы открыли секрет Закрытых Миров… Нет, им захотелось все самим испытать…

Дилулло отнюдь не дружески похлопал его по плечу.

— Хватит рыдать, приятель. Что здесь произошло? Макгун вытер ладонью слезы и сипло произнес:

— Не надо на меня давить… Мне и так здесь пришлось несладко — одному, во мгле, неделя за неделей… Те трое иногда возвращались в свои тела. Я умолял их уйти из этого проклятого места, но они даже не слушали меня. Поедят, попьют, немного отдохнут — и снова уходят в странствие по галактике.

— Что значит: «вернуться в свои тела»? — раздраженно спросил Боллард. — Что за чушь?

Макгун хмуро взглянул на него.

— Не верите — идите на платформу и испытайте это сами. Я попробовал один раз. Это было ужасно! У меня хватило ума удержаться от второй попытки, но Аштон, Рауль и Саттарх быстро привыкли к этому словно к наркотику и уже не могли остановиться.

— Чудеса, да и только, — пожал плечами Боллард. — Впрочем, это меня мало волнует. Аштона мы нашли. Пойду принесу его тело. Вот братец обрадуется, когда мы привезем этот полутруп на Землю!

— Подожди, — остановил его Дилулло. — Не хватало сделать только какую-нибудь непоправимую глупость.

Лицо Макгуна исказила злобная улыбка.

— Нет, пусть идет. Он чуть не назвал меня лжецом — так пускай сам попробует Свободного Странствия!

Дилулло предпочел сменить тему, спросив:

— А где находится ваш флайер? Макгун вздохнул.

— Среди скал у подножия горы… Но без Аштона он ни на что не годится. Когда я пригрозил, что улечу отсюда, если они не прекратят это безумное звездное пьянство, Аштон снял с машины несколько важных деталей и где-то спрятал их.

Врея стояла в стороне, возле барьера, не принимая участия в разговоре и, казалось, даже не вслушиваясь в него. Чейн видел профиль ее лица — и был поражен. Девушка смотрела на платформу с лежащими на ней тремя людьми, как узник глядит на открывающиеся перед ним ворота тюрьмы. Быть может, Макгун прав и здесь, в жерле этой мрачной шахты, начинается путь к истинной свободе?

Чейна передернуло от этой мысли. Каждый Звездный Волк считал себя самым свободным человеком во Вселенной. Но мало кто из людей умел так ценить свое тело, как варганцы, и никто не мог сравниться с ними в физическом совершенстве. И вот теперь все встало с ног на голову. Обрести свободу разума путем отказа от своего же тела? Нет, ни за что!

Стоп! А не потому ли варганцам было запрещено даже приближаться к Закрытым Мирам? Когда-то давно Звездные Волки совершили рейд в систему Альбейна. Они могли обнаружить эту шахту и узнать о Свободном Странствии! Да, скорее всего так и было. Руководство Варги приняло правильное решение, иначе племя Звездных Волков могло вскоре исчезнуть, растворившись в необъятных просторах Вселенной…

Тем временем Дилулло продолжал расспрашивать Макгуна:

— И каким же образом разум человека может покинуть его телесную оболочку? Да и возможно ли такое вообще?

— Возможно! — выкрикнул Макгун. Он указал на дно шахты. — Всему причиной поток этого холодного голубого света… Он поднимается к платформе, пронизывает ее и уносит ввысь, к звездам, разум человека словно пушинку.

Чейн подумал: черт побери, а не этот ли энергетический луч ударил по пилотам двух аркунских флайеров?

Дилулло с Боллардом переглянулись. Скептические улыбки не покидали их лиц, и Макгун пришел в отчаяние от того, что ему не верят.

— Гарсиа, поддержи меня хоть ты, — умоляюще обратился он к старому приятелю. — Да, я не могу объяснить все это… но я не ученый, а торговец. Я хотел хорошо подзаработать здесь, на Арку, но теперь проклинаю тот день, когда ступил на эту дьявольскую планету…

Дилулло прервал эти причитания:

— Но Аштон-то был ученым! Неужели в минуты отдыха между путешествиями он ничего не говорил о природе Свободного Странствия?

Макгун нахмурился, напрягая память.

— Да, он что-то говорил… Энергетический поток, истекающий из ячеистого поля, способен резко усиливать электрическое поле мозга… Два поля взаимодействуют, и разум обретает способность существовать вне тела, подпитываясь энергией от потока голубого света… Но это не значит, что разум может странствовать лишь вдоль энергетического луча. Нет, Аштон утверждал, что разум становится способным управлять всеми тремя пространственными координатами, а также временем. Это и дает ему возможность путешествовать по Вселенной.

— Но он обязан возвращаться сюда, в шахту? — спросил Дилулло.

— Нет… кажется, нет. Разум может уйти в бесконечное странствие, но тогда тело, которое он покинул, быстро погибнет без еды и питья. К счастью, Аштон, Рауль и Саттарх пока не собирались окончательно терять свой человеческий облик… пока…

— О Господи, сколько можно слушать всякую чепуху… — простонал Боллард.

Чейн услышал позади шум и резко обернулся, готовый в любой момент пустить бластер в ход. Он побежал внутрь туннеля, но никого не обнаружил. На всякий случай он выстрелил в темноту пару раз, а затем вернулся к шахте. Все вопросительно посмотрели на него.

— Кто-то бросил камень в мою сторону — наверное, хотел проверить, есть ли охрана. Я показал, что есть.

— Молодец, нечего сказать, — проворчал Дилулло и вопросительно взглянул на Макгуна: — А другой выход отсюда есть?

Макгун отрицательно покачал головой.

— Тогда аркуны нас запросто здесь запечатают, — хмуро произнес Дилулло. — У нас есть оружие и немного еды, но долго мы здесь не продержимся.

— А зачем нам задерживаться? — недовольно возразил Боллард. — Надо забрать тело Аштона — в крайнем случае его можно подтащить веревочным арканом, — а затем надо идти на прорыв!

— Но Аштон погибнет, если вы сделаете это! — запротестовал Макгун. — Надо подождать, пока его разум вновь не вернется в тело.

Боллард побагровел и хотел сказать что-то не очень приятное, но в этот момент в туннеле зазвучал сильный мужской голос:

— Говорит Хелмер. Я хотел бы вступить с вами в переговоры. Дилулло одобрительно присвистнул.

— Смелый парень! Вошел в туннель, хотя знает, что стоит нам нажать на курок бластера…

Мильнер поднял оружие.

— Так в чем же дело, Джон?

— Погоди, — остановил его лидер наемников. — Боллард, у тебя луженая глотка. Крикни этому парню, что мы согласны на переговоры.

Боллард поспешил исполнить приказ. Через минуту-другую в туннеле послышалось эхо приближающихся шагов. Наконец Хелмер вынырнул из тьмы. В голубом свете, истекающем из шахты, он казался еще внушительней, чем всегда. Оглядев цепким взглядом всех стоящих на террасе людей, он подошел к барьеру и взглянул сначала на платформу, а затем на светящееся дно шахты.

На его лице появилось страдальческое выражение.

— Итак, это оказалось правдой… — пробормотал он, опустив голову. — Величайшее зло из зол наконец найдено…

После долгого раздумья он мрачно взглянул на землян:

— Послушайте меня, чужеземцы. То, что вы нашли, действительно обладает огромной притягательной силой. Но это сила зла!

— Что же плохого в свободном странствии среди звезд? — спросил Дилулло.

— Вы видели мертвые города в джунглях? Когда-то они процветали, а аркуны были великим народом. Со временем наша планета могла стать одним из центров галактической цивилизации, но, на наше несчастье, ученые изобрели эту дьявольскую установку. Каждый из городов захотел иметь свое Свободное Странствие, и аркуны быстро пристрастились к полетам бестелесного разума. Сотни, тысячи людей покидали планету и не возвращались назад. И города постепенно пустели…

Хелмер обвел землян взглядом, полным горечи.

— Арку грозила гибель. И тогда поднялось движение за полное запрещение Свободного Странствия. Одна за другой дьявольские установки были уничтожены, но нашлись фанатики, спрятавшие одну из них. А затем они же распространили по планете легенды о некоем чудодейственном приборе, якобы способном подарить человеку неземное блаженство. Тысячи глупцов отправились на поиски счастья, не зная, что их при удаче ожидает гибель. Руководству планеты с трудом удалось остановить это безумство. Но что могло случиться, если бы на Арку ринулись легковерные люди со всей галактики?.. Страшно такое представить. И тогда было решено закрыть наши миры, чтобы спасти человечество от катастрофы.

Дилулло возразил:

— По-моему, вы слишком сгущаете краски. Любой инструмент может принести и зло, и благо — все дело в том, в чьих руках он находится. Если ученые взяли бы Свободное Странствие под свой контроль, то люди могли бы обрести истинное счастье — счастье полной свободы!

Хелмер жестко усмехнулся и указал на три неподвижных тела, лежавших в центре платформы.

— Такое же счастье, какое испытали эти трое безумцев? По-моему, они похожи на вконец опустившихся наркоманов, потерявших все: дом, семью, родину…

— Я согласен с этим! — не выдержал Чейн. Хелмер с интересом взглянул на него.

— Странный вы человек, это я заметил еще в космопорту. Поначалу я даже подумал, что вы… Но нет, я, конечно же, ошибся.

Врея внезапно вышла из темноты.

— А я не согласна с вами! — гневно выкрикнула она. Хелмер насупился.

— Это вы — безумные фанатики, — продолжала девушка, с ненавистью глядя на Хелмера. — Вы лишили нас свободы, беспредельной свободы, когда человек может оказаться в любой точке Вселенной, узнать все и обо всем. А вы надели на нас оковы, превратили в рабов и еще смеете рассуждать о благе для всего человечества! А на самом деле жаждете лишь одного — уничтожить последнюю дорогу к свободе.

— Обязательно уничтожу, — усмехнулся Хелмер. — Я не допущу, чтобы эта чума расползлась по Арку и другим планетам, опустошая все на своем пути.

Он повернулся к Дилулло.

— Надеюсь, теперь вы все поняли, земляне. Забирайте эти три полутрупа и уходите. Мы не причиним вам вреда.

— Эй, погодите! — запротестовал Дилулло. — Макгун утверждает, что их разум сейчас блуждает где-то в космосе. Если их убрать с платформы, то они быстро погибнут.

— Это верно, — хладнокровно согласился Хелмер. — Полутрупы скоро станут трупами. Туда им и дорога!

— Так не пойдет, — решительно возразил лидер наемников. — Спасение Аштона — это наша работа, а мы привыкли выполнять ее на совесть.

Хелмер пожал плечами.

— Это ваше дело. Хотите погибнуть в этой крысиной норе — на здоровье.

Он повернулся и зашагал к выходу из туннеля.

Мильнер громко выругался и поднял было бластер, но Дилулло остановил его повелительным жестом. Затем он взглянул на Чейна:

— Выходит, ты согласен с Хелмером, сынок?

— А почему бы и нет? Эту штуку надо уничтожить, и поскорее.

Врея в ярости набросилась на Чейна:

— Вы дурак и трус! Боитесь того, чего не вмещает ваш скудный умишко!

— Откровенно говоря, боюсь, — смиренно признался Чейн. — Стоит мне только посмотреть на этих трех счастливчиков, что валяются на платформе, как меня начинает пробирать дрожь. Я достаточно повидал на разных мирах наркоманов всех видов. Они, кстати, тоже каждый божий день отправляются в свое Свободное Странствие, пока не загибаются. Нет, увольте меня от этакого удовольствия… Что будем делать, Джон?

Дилулло озадаченно поскреб подбородок.

— Бывают дни, когда звание лидера наемников мне горше самой горькой редьки, — ответил он. — Сегодня как раз такой день.

— Ради бога, примите условия Хелмера! — взмолился Макгун. Его щеки тряслись, на глаза навернулись слезы. — Аштону было наплевать на меня, на то, что я проводил здесь долгие дни в одиночестве. Зачем мы должны рисковать ради него своими жизнями?

— Затем, что мы заключили контракт с его братом, — зло произнес Дилулло. — А наемников, которые нарушают свои обязательства, немедленно выбрасывают из Гильдии. К тому же разве не ваша жадность, Макгун, привела всех нас сюда, на край света? Так что лучше заткнитесь.

— Но что же нам делать? — озадаченно спросил Боллард.

— Ждать, — вздохнул Дилулло. — Ждать, пока эти трое очнутся. А затем будем пробиваться с боем к флайеру. Нет возражений?.. Отлично.

Прошло около часа. В огромной шахте становилось все темнее по мере того, как обе луны спускались к горизонту. Чейн и Мильнер заступили на дежурство, а остальные постарались заснуть, притулившись возле барьера.

Чейн не сводил глаз с Вреи, лежавшей в спальном мешке чуть поодаль. Ему все время вспоминались слова девушки, и они не давали ему покоя.

Мильнер вздохнул:

— Разрушенный город в джунглях не был санаторием, но здесь еще хуже.

— Не каркай, — осадил его Чейн. — Лучше гляди в оба.

И все же он не мог не признать — Мильнер прав. Ему никогда не приходилось бывать в столь гнетущем месте. Этот чертов колодец, словно вампир, высасывал человеческие души, превращая полные жизни тела в обмякшие куклы… Отвратительная штука!

Через несколько часов, которые, казалось, тянулись вечность, их сменили зевающие Боллард и Дженсен. Чейн со вздохом облегчения забрался в свой спальный мешок и попытался уснуть. Это удалось ему не сразу. И тогда случилось нечто странное и непривычное — во сне он увидел один кошмар за другим.

От одного из них Чейн и очнулся. Некоторое время он лежал с открытыми глазами, пытаясь прийти в себя, а затем услышал шорох.

Вскочив, Чейн огляделся и увидел, что Вреи нет на месте. Она спокойно шла к прозрачной платформе по одной из металлических дорожек.

Со сдавленным криком Чейн бросился вслед за ней. С ловкостью пантеры он побежал по узкому трапу, даже не думая о пропасти, зиявшей рядом.

Врея услышала шум его шагов, обернулась и с воплем ненависти бросилась к платформе. Чейн успел схватить ее за руку, но он недооценил силу девушки. Она рванулась и добралась до платформы, буквально таща за собой Чейна.

Он отшатнулся, но было поздно. Чейн почувствовал, что его мозг словно бы взорвался, и он провалился в небытие.

Глава 15

Это не было похоже на падение. Казалось, чья-то огромная рука схватила его и выбросила к звездам, и он, оглушенный и беспомощный, стремительно помчался через пустоту и мрак.

Он растворился в небытии, никто — в ничем.

Он был бесплотным духом, клубком обнаженных электрических импульсов, мчавшихся через галактику. Его тело осталось где-то позади и в прошлом, и он ощущал себя собственной тенью, потерявшейся в бесконечности ночи.

Он был испуган. И вне себя от ярости из-за того, что вынужден терпеть такое насилие.

Он беззвучно завыл, словно загнанный волк, бросая вызов всему космосу. И этот вой был услышан.

«Не бойся, Чейн. И не сердись. Посмотри вокруг себя, посмотри…»

Врея. Ну конечно же, это Врея. Он не одинок. Врея…

«Посмотри, Чейн. Посмотри на звезды. Посмотри на Вселенную».

Она не произнесла ни слова — в этом ужасном безмолвии не было места звукам. Однако он воспринимал ее мысли, словно знал тайный язык звездных лучей.

«Мы свободны, Чейн! Свободны!»

Он попытался разглядеть ее, понять, где она находится, а вместо этого впервые по-настоящему увидел Вселенную: миллиарды галактик, серебристые облака спиральных туманностей, алмазные искры блуждающих звезд, черные вуали космической пустоты… Небытие не было безмолвным, оно пело, и звуками этого фантастического оркестра являлись бесчисленные виды движений: солнц, миров, лун, комет, космических теней, пылевых облаков — словом, всего сущего, от атомов до галактик. Одного лишь не было во Вселенной — покоя, ибо он означал Смерть и потому был запрещен. Вселенная жила, развивалась, и пульс ее ощущался в каждой пылинке…

И он являлся частью этого непрестанного движения, ее крошечной броуновской частичкой, подхваченной вихрем космического танца. Память подсказала ему — нечто подобное он уже ощущал, когда плавал в океане, слившись с его пульсом жизни, с его дыханием.

«Врея, — беззвучно позвал он. — Врея, возвращайся вместе со мной!»

Она молчала, и на него нахлынула паника. Внезапно он вспомнил, что был не галактическим призраком, а живым человеком по имени Морган Чейн. Мысленно повернув «голову» назад, он увидел в бесконечной дали свое тело, распростертое на прозрачной платформе рядом с Аштоном, Саттархом, Раулем и Вреей, Все они выглядели мертвецами с провалившимися ртами, остекленевшими глазами, неестественными позами… Но он не хотел оставаться мертвецом!

«Врея, иди сюда!»

Теперь она плыла рядом — крошечное пятнышко искрящихся пылинок.

«Ты струсил, — с презрением отозвалась она. — Ну что ж, возвращайся в свою тленную оболочку, в эту жалкую телесную тюрьму».

«Врея!»

«Целую жизнь я ждала… мечтала… и вот наконец обрела подлинную свободу. Я хочу жить среди звезд, гоняться за кометами, играть в прятки с метеорами, нестись через бездны, подчиняясь прихотливым порывам солнечного ветра. Вся Вселенная распахнута передо мной, и я не променяю ее на свое тело, ничтожный комочек, в который ты почти влюбился в той, прошлой жизни».

«Врея!»

Он ринулся к искрящимся пылинкам и почувствовал, что она беззаботно смеется.

«Нет, теперь ты не сможешь меня удержать. Не сможешь!..»

Она резко ушла в сторону и мгновенно растворилась среди звездных россыпей Рукава Персея. Но она была где-то рядом, словно чего-то ожидая.

Чейн закружился в немыслимой спирали, обуреваемый сомнениями. Он мог вернуться на Арку, вдохнуть жизнь в свою уродливую мягкую раковину, а затем навсегда захлопнуть ее створки перед истиной бытия. Это сделает его снова человеком, но он навсегда потеряет Врею. Она настолько опьянена Свободным Странствием, что наверняка не захочет заботиться о своем теле и тогда погибнет без пищи и воды. Он никогда не простит себе, если такое случится! Врею надо немедленно найти, он обязан заботиться о ней…

«В самом деле? — с иронией спросил Чейн сам себя. — С каких это пор Звездный Волк стал благородным и сентиментальным? Л не хочет ли он просто найти повод, чтобы еще хоть ненадолго остаться среди звезд?»

Внезапно россыпи солнц ринулись на него, словно желая поглотить эту жалкую дрожащую пылинку. Или… или он сам рванулся с немыслимой скоростью к Рукаву Персея? Но почему?

До него донесся тихий, переливчатый смех Вреи.

«Сюда, Чейн! Это так легко, только перестань бороться. Разве ты не ощущаешь космических течений? Сюда, сюда…»

Он прекрасно ощущал течения. Они струились между звездами и между галактиками, связывая все воедино словно кружево. Нырнув в одно из них, можно было за миг преодолеть расстояние, на которое даже самому быстроходному кораблю варганцев понадобились бы месяцы. Чейн представил, как он в погоне за Вреей блуждает от солнца к солнцу. Вот они дружно ныряют в пылающую корону зеленой звезды, играют в прятки среди гигантских протуберанцев, а затем уходят в небольшие потоки, омывающие местные миры. Врея со смехом падает в атмосферу одной из планет и медленно парит над океанами и континентами, над старинными городами с причудливыми обитателями, и ее восторженные крики манят его, Чейна, словно любовный призыв.

И он продолжает преследование, моля Врею о сострадании, но она уже уходит в соседнюю туманность, где среди темных пылевых облаков плавают холодные, остывшие солнца и их мертвые миры, не знавшие прикосновения даже простейшей жизни. Здесь так мрачно и безмолвно, что ему на миг кажется: Врея готова прислушаться к его мольбам и возвратиться на Альбейн. Но она лишь уходит в один из множества космических потоков и, выйдя из туманности, как молния мчится к скоплению янтарных солнц, которые, словно ласковые дедушки, нянчатся с целым выводком чудесных маленьких планет.

Проходит время — дни? недели? месяцы? — и он понимает, что Врея права: не стоит беспокоиться о телах, оставшихся в шахте на Арку, потому что Свободное Странствие превыше всего. Что по сравнению с ним гибель бренного тела, которому и так вскоре предстоит умереть? Чего стоит счастье быть Звездным Волком? Варганцы только кажутся свободными, а на самом деле они такие же рабы, как и все остальные люди. Они могут жить лишь на планетах и в космических кораблях. Куда бы они ни летели, им нужно брать с собой воздух, воду и пищу, иначе они просто погибнут. Скорость их звездолетов смехотворна, а дальность полетов может внушить лишь жалость. Теперь он, Чейн, стал иным. Слабая, уязвимая плоть больше не сковывает его движений, а железная скорлупа корабля — его воображение. Пространство перестало быть препятствием, а время — узами, и отныне он может направляться куда угодно.

Даже на Варгу.

Варгу?!

Вспомнив о родной планете, он понесся туда, забыв о Врее.

Перепрыгивая из одного космического потока в другой, он несся в глубь галактики со скоростью, в тысячи раз превышающей скорость света. И вот в глубине гигантского Отрога Арго, среди миллионов звезд, появилось знакомое темно-желтое солнце. Он видел его прежде множество раз, но всегда лишь сквозь слой атмосферы или через стекло иллюминатора, а таким, обнаженным и величественным, — никогда. Не удержавшись, он описал вокруг светила несколько кругов, пронзая титанические протуберанцы размером с континент, плескаясь в вихрях огненного шторма, любуясь прихотливыми очертаниями солнечных пятен. Он услышал тихие, поющие звуки — и не удивился, потому что теперь знал: у звезд есть голоса!

Из-за очередного протуберанца показался голубовато-рыжий шар Варги, и он рванулся к планете, неожиданно встретившись с роем небольших космолетов.

Это была эскадрилья Звездных Волков.

«Сколько раз я мечтал увидеть это! — с тоской подумал Чейн. — Сколько раз!»

Он пристроился в хвост эскадрильи из пяти кораблей, хотя играючи мог опередить своих бывших собратьев. Судя по виду двух космолетов, варганцам здорово досталось во время очередного рейда. Но он знал — внутри этих крошечных железных скорлупок сейчас царят радость и веселье, как всегда бывало перед возвращением домой.

Эскадрилья и крошечное облачко сверкающих пылинок ворвались в атмосферу планеты. В небе прокатился раскат оглушительного грома. Пройдя над обширной равниной, Чейн увидел впереди Крэк — главный город Звездных Волков, широко раскинувшийся на гористой местности. Дома не теснились друг к другу, как в городах Земли. У каждого волка должно быть свое логово, а у каждого варганца — своя небольшая крепость с крепкой стеной на случай конфликтов с соседями.

Космопорт располагался к востоку от города — там, где гористая местность переходила в обширную равнину, выжигаемую каждым летом до бурого цвета. Чейн повис в воздухе, с печалью наблюдая за посадкой кораблей. Когда-то здесь находился и его дом…

Возвращения эскадрильи ждали. Над городскими зданиями развевались разноцветные флаги, дорога к космопорту бурлила от многочисленных автомашин и фургонов, предназначенных для перевозки добычи. За ними следовала радостная, возбужденная толпа.

Люки распахнулись, и Звездные Волки спустились по трапам на посадочное поле.

Чейн снизился почти до земли, чтобы разглядеть их лица. Многих он узнал — Беркт… Ссэрн… Венгент… Крол… «Мои братья…

И они прогнали меня, словно паршивого пса!»

Звездные Волки были все как на подбор: высокие, атлетически сложенные парни с золотистой кожей и суровыми, грубо вылепленными лицами. Варганки выглядели куда миловидней, при этом почти не уступая мужчинам в силе и ловкости. Они с восторгом встречали своих мужей и возлюбленных, страстно целовали, украшали согласно обычаю гирляндами из алых цветов, угощали кубками с вином. Чейн вспомнил его огненный вкус — ни один землянин не устоял бы на ногах, сделав хотя бы пару глотков. Ни один — кроме него, Чейна, землянина по крови и варганца по рождению.

«И они вышвырнули меня!»

Он парил над толпой, исполненный гордости и презрения.

«Я здесь — и я над вами! Вы не можете ни остановить меня, ни убить, ни даже увидеть. Я смеюсь над слабостью ваших тренированных тел, меня забавляют неуклюжие баки для мусора, которые вы гордо именуете звездолетами. Вы — ничтожные рабы, а я — свободный странник, один из первых полноправных граждан галактики».

Но праздник на космодроме продолжался, и никто даже не взглянул на крошечное облачко искр, плывущее в воздухе. Прибывшие из города старики и юноши погрузили добычу в автофургоны и увезли на окраину, к серым огромным складам, а участники рейда и сотни встречающих неспешно направились в город, распевая веселые песни.

«Они просто ничтожны. Наверное, муравей, дотащивший крошечную соломинку в свой муравейник, испытывает такую же радость. Просто смешно наблюдать за ними. Пора лететь, ведь меня ждут далекие звезды и чудесные миры!»

Но он медленно полетел вдоль шоссе к городу. Странно, но сейчас ему хотелось плакать — хотя разве он способен на такое?

Он миновал базарную площадь, немного покружился над церквушкой, некогда выстроенной его отцом, — сейчас она уже совсем развалилась. Неподалеку стоял мрачный дом из красного камня, с массивными водосточными трубами, горловины которых были украшены коваными злыми масками. Это был ЕГО ДОМ. Нырнув в узкое окно, он оказался в гостиной. Когда-то его мать пыталась обставить эту комнату согласно старым валлийским традициям. Господи, как же жалко выглядел дом священника Томаса по сравнению с вызывающей роскошью его соседей! Семье миссионеров не раз предлагали в подарок прекрасную мебель с различных планет, но отец был непреклонен: ворованного ему было не нужно.

Сейчас в старом доме все изменилось. После смерти четы миссионеров здесь поселилась одна из варганских семей. Она превратила комнаты в склады, забитые всякой всячиной. Похоронив родителей, Чейн ни разу сюда не заглядывал. Как и все юноши, он переселился в квартал холостяков — несколько десятков казарменного вида зданий, расположенных на другой стороне базарной площади. Это были трудные, но счастливые годы. Ценой невероятных усилий он, землянин по крови, стал равным среди равных. И наконец настал день, когда он отправился в свой первый рейд…

«И они меня вышвырнули, потому что я убил в честном поединке Ссандера. Тогда-то они и вспомнили, что я чужак, и я стал изгоем! Хватит травить себе душу. Пора улетать».

Наступил вечер, и широкая базарная площадь засверкала праздничными огнями. Варганцы со всех частей города устремились сюда, чтобы поглазеть на трофеи, сваленные посреди брусчатой мостовой. Горожане жадно выслушивали залихватские рассказы участников рейда, угощали их вином, распевали песни. Командовал удачным набегом Беркт, знаменитый лидер Звездных Волков. Чейн слушал его, покачиваясь на волнах вечернего ветра. На этот раз варганцы нанесли удары сразу по трем звездным системам и ушли прежде, чем ошеломленные туземцы успели поднять в небо свои военные корабли.

Внезапно Чейн почувствовал себя пустышкой, ничтожной пустышкой, несомой ветром к неведомой цели. Там, внизу, кипела НАСТОЯЩАЯ жизнь. Его собратья ощущали биение своего пульса, их сердца были полны переживаний. В этом букете эмоций был и азарт боя, и страх, и волнение, и наслаждение властью над своим телом, и радость от близости товарищей, и многое, многое другое. Звездные Волки были дома — и могли наслаждаться запахом вечернего воздуха, вкусом вина, поцелуями любимых женщин, восторженными взглядами ребятишек.

А он? Что может он? Только одно — скользить бесплотной тенью над буйством жизни, до которой не долететь, не дотянуться, словно он находится в другой Вселенной. Кто он? Не живой человек и не мертвец. Зачем он существует? Чтобы вечно блуждать по звездным мирам, собирая сокровища знаний — сокровища, которыми не с кем поделиться и потому совершенно бесполезными. И сам он стал ненужным и бесполезным, лишенным и друзей, и врагов. Даже о собственном теле у него не хватает воли позаботиться, оно забыто и выброшено, словно изношенная перчатка…

Чейна пронзил болезненными страх. Что произошло с его телом, пока он забавлялся среди звезд? И где Врея?

Он поймал мощный гравитационный поток, истекающий от центра планеты, и взмыл в космос. А дальше началась новая гонка через галактику, на этот раз длившаяся, казалось, целую вечность. Он несся среди звезд и взывал:

«Врея! Врея!»

Она долго не отзывалась, но, когда он достиг границ Рукава Персея, до него донесся ее раздраженный голос:

«В чем дело, Чейн? Ведь ты, кажется, оставил меня».

«Послушай, Врея. Ты должна возвратиться…»

«Нет. Я хочу еще так много увидеть. Пойми, чудесам Вселенной нет конца. Я еще только начала свои странствия…»

Но он знал, как ее можно вернуть в реальный мир.

«Пойми, милая, конец наступит скоро. Очень скоро».

«Почему?»

«Ты забыла о Хелмере? Он уничтожит установку в шахте, а значит, и нас обоих, если мы не вернемся и не остановим его».

«А твои друзья?» — раздраженно спросила она.

«Их мало, и им нужна наша помощь. И не только наша — Рауль, Саттарх и Аштон тоже понадобятся в предстоящем бою. Позови их. Скажи, чтобы они скорее возвращались, пока Хелмер их тоже не уничтожил».

Ей передалась часть его страха.

«Да, Хелмер на все способен. Он обещал уничтожить и Свободное Странствие, и нас, странников, — и не остановится ни перед чем. Но его можно остановить!»

«Тогда поспешим!»

«Куда ты полетишь, Чейн?»

«Назад на Арку. Я должен бороться. И я буду ждать тебя».

И он, подгоняемый страхом, понесся к Арку, где в жерле конической горы спящим или уже мертвым лежал Морган Чейн…

Глава 16

Чейн очнулся от раскатов грома, то удалявшихся, то возвращавшихся эхом, словно отражаясь от невидимой преграды. Впрочем, это был не совсем гром. Что же происходит? Он попытался открыть глаза, чтобы осмотреться.

Глаза?

Да, у него вновь были глаза и вновь появилась человеческая плоть: она ныла от боли после слишком долгого пребывания в одной и той же позе да еще на жесткой платформе.

Он возвратился!

Некоторое время Чейн лежал не шевелясь, прислушиваясь к собственному дыханию, к легкому шуму циркулирующей по сосудам крови. Потом он рискнул и до боли сжал пальцы в кулаки, эта боль наполнила его сердце острой радостью. Да, теперь у него было сердце, и он жил, жил, жил!

Наконец веки слегка приоткрылись, и ему в глаза ударили яркие лучи солнца.

Чейн лежал, с наслаждением ощущая свое тело. Он будто бы заново начинал жить после затяжной мучительной болезни. Какое счастье, что он сумел заставить себя вернуться!

Он широко открыл глаза и внезапно заметил, как в жерло шахты влетел какой-то небольшой темный предмет. Раздался оглушительный взрыв, многократно повторенный эхом. Чейн едва не оглох. Где-то рядом просвистели осколки, отраженные металлическими стенкамишахты.

Осколки?

— Чейн!

Словно пьяный, он с усилием повернул голову и увидел Дилулло, стоявшего рядом с платформой на узкой дорожке.

— Чейн, вставай! — кричал Дилулло. — Макгун говорит, что вскоре поток энергии в шахте начнет опять нарастать и ты можешь опять отправиться в это проклятое Свободное Странствие. Вставай — и иди сюда! Скорее!

Чейн приподнял голову. Врея по-прежнему лежала рядом, глядя остекленевшими глазами ввысь. Чуть в стороне находились Аштон, Рауль и Саттарх. Значит, Врея не сумела их еще разыскать и уговорить вернуться.

— Ты что, сынок, хочешь опять попробовать этот наркотик? — бушевал Дилулло, не рискуя вступить на платформу. — Неужели ты стал таким же, как те три безумца?

— Нет, — вздрогнул молодой варганец. — Нет, черт побери! С огромным трудом он встал на четвереньки — тело еще не полностью подчинялось ему, — а затем невероятным усилием воли заставил себя подняться на ноги. Шатаясь, он направился в сторону металлической дорожки. Там его подхватили заботливые руки Дилулло. Медленно, очень медленно они пошли в сторону туннеля.

Сверху вновь донесся удар грома.

— Что это? — пробормотал Чейн.

— Ракеты аркунов, — объяснил Дилулло. — Оставшиеся три флайера Хелмера не рискуют пройти над вершиной горы и потому обстреливают шахту с небольшого расстояния.

— Зачем? — тупо спросил варганец.

— Зачем? Вот это мило, — нервно ответил Дилулло. — А затем, чтобы уничтожить это дьявольское Свободное Странствие и нас всех заодно. До сих пор нам удается скрываться от осколков в туннеле, но те, кто остался лежать на платформе, скоро могут превратиться в решето.

Чейн вздрогнул. «Врея! Она может погибнуть! Но… но унести ее с платформы нельзя — иначе разум не сможет воссоединиться с телом. Проклятье!»

Они достигли входа в туннель. Здесь укрывались от обстрела Макгун, Гарсиа и три наемника. Чейн со стоном опустился на гладкий пол, прислонившись спиной к стене.

Остальные не сводили с него настороженных, почти испуганных взглядов.

— Ну, что с тобой было? — первым не выдержал Боллард. Чейн слабо улыбнулся.

— А-а… теперь ты веришь, толстяк?

— Куда же деться… На что оно похоже, это Свободное Странствие?

Чейн не сразу нашел в себе силы, чтобы ответить:

— Когда я был ребенком, отец часто рассказывал о рае. Мол, это что-то совершенное, прекрасное, возвышенное… Но меня тогда поразило другое: люди в раю лишены физической оболочки. Они бродят по райским кущам, вкушают все виды блаженства и ровным счетом ничего не делают. Все это мне показалось ужасающе бесполезным. Что стоит человек без дела? Ничего не стоит. По крайней мере все это не по мне.

После долгой паузы он добавил:

— Там, среди звезд, я ощущал себя словно в таком раю.

В шахте раздался очередной взрыв, а затем еще один. С визгом пронеслись осколки. Отскакивая от гладких стенок, они теряли свою энергию, но все равно оставались очень опасными для лежавших на платформе четырех людей.

— Дьявол, у этого Хелмера большой запас ракет, — мрачно заметил Боллард. — Рано или поздно он все здесь разнесет.

Макгун встрепенулся.

— Тогда почему бы нам не уйти через туннель, пока путь назад еще свободен?

Дилулло с презрением ответил:

— Потому что Аштон не может уйти с нами. Пока не может.

— Но Хелмер обязательно постарается нас всех уничтожить, неужели вы не понимаете? — взмолился Макгун.

— Понимаю, — спокойно ответил Дилулло. — И тем не менее мы остаемся.

— Тогда я уйду один! — заорал Макгун, вскакивая на ноги. — К черту Аштона!

Дилулло пожал плечами.

— Пожалуйста, я вас не удерживаю. Буду рад больше не слышать ваших воплей и причитаний. Только почему это вы решили, что выход из туннеля свободен? Ручаюсь, неподалеку от него сидят в засаде два-три снайпера. Идите, если охота.

Макгун сразу поостыл и, поворчав, вновь уселся на пол туннеля.

— Эй, кажется, там, на платформе, кто-то шевельнулся! — крикнул Боллард.

— Отлично! — отозвался Дилулло. — Надо пойти взглянуть. Нет, Чейн, ты пока посиди, отдохни. Скоро силы тебе очень понадобятся.

Дилулло, Боллард и Гарсиа поспешили к платформе. Чейн мутным взглядом следил за ними. Слабость постепенно проходила, но его сознание по-прежнему оставалось замутненным.

Прошло несколько минут, и рядом с ним оказались Рауль и Аштон. Они были настолько вялыми и истощенными, что без помощи наемников не смогли бы и шагу сделать.

Аштон поднял голову и посмотрел вокруг ошеломленным, отсутствующим взглядом. Не сразу он разглядел находящихся рядом людей.

— Кто?.. — прошептал он. — Кто мне сказал… что я должен вернуться… иначе Свободное Странствие будет уничтожено… Кто?..

Он запнулся, не находя в себе сил произнести хотя бы еще одно слово. Чейн только сейчас как следует рассмотрел его. Рэндл был немного похож на брата, только моложе и красивей. Однако он был предельно истощен и слаб и больше напоминал тень человека. Вновь Чейн подумал — страшная же это штука, Свободное Странствие!

Прокашлявшись, впервые заговорил Рауль:

— Врея?

Только сейчас разглядев землян, Рауль замолчал. В его серых глазах промелькнуло удивление. Аркун был так же красив и высок, как и Хелмер, но долгое пребывание в свободном полете сделало его тело похожим на скелет.

— Врея… — вновь произнес он. — Врея!

— Она все-таки нашла вас, — сказал Чейн. — Но сама почему-то не возвратилась.

— Кто вы? И где Хелмер? — вопросил Аштон. Его растерянность стала проходить, перерастая в гнев. — Хелмер, сказала Врея, может уничтожить шахту и ее установку, потому я и вернулся. Девушка вынудила меня сделать это. Неужели она солгала, чтобы меня…

Он попытался встать, но покачнулся и едва не упал. Дилулло успел поддержать его, а затем осторожно вновь усадил на пол.

— Нет, она не солгала, мистер Аштон.

Аштон внимательно всмотрелся в него, а затем лицо миллиардера исказила гримаса гнева.

— Вы же наемники, — сказал он. — Кто послал вас сюда?

— Ваш брат, мистер Аштон.

— Мой брат? Черт бы его побрал! Он во все сует свой нос. С чего он решил, что я хочу вернуться? Нет, я не сделаю этого — ни ради брата, ни ради любого другого. Понятно?

Рауль снова прошептал имя Вреи и посмотрел на платформу. Неожиданно он вскочил и бросился к металлической дорожке, но Дилулло успел остановить его.

Врея по-прежнему неподвижно лежала возле края платформы, широко раскинув руки. Чуть поодаль находился скорчившийся Саттарх.

Две ракеты почти одновременно ударили по верхней части шахты, и их осколки дождем посыпались вниз.

Не выдержав, Чейн помчался по дорожке и остановился неподалеку от Вреи. Ее глаза по-прежнему оставались остекленевшими.

Последовал новый взрыв, и один из крупных обломков врезался в платформу всего в нескольких дюймах от Саттарха. Отрикошетив, обломок ударился о стенку шахты и упал на дно.

— Чейн, чертов дурак, вернись! — орал Дилулло.

Но варганец даже не обернулся. Он вздрагивал при каждом новом взрыве и проклинал себя за полную беспомощность. В любое мгновение девушку могли пронзить осколки ракет, а он не мог ни унести ее в безопасный туннель, ни даже закрыть собственным телом. Разум Вреи мог вернуться на Арку в любой момент, и на его пути не должно стоять никакой преграды. Что же делать, что?

Он мог найти только один ответ — ждать. И ничего в его прошлой жизни не было мучительней этого пассивного ожидания.

Наконец ему показалось, что пальцы девушки слегка шевельнулись. Возможно, ее разум уже вернулся и она просто находилась в бессознательном состоянии, в оцепенении. Но так ли это? Если он поспешит ее унести, то может все погубить.

— Врея! — в отчаянии закричал он. — Проснись! Казалось, она не услышала его. Как ни всматривался Чейн, он не замечал в ней ни малейших признаков жизни. Потеряв терпение, он заорал:

— Вставай, чертова дура, или я задам тебе хорошую трепку! Его расчет оказался верен. Врея все-таки слышала его, но не находила сил как-то на них отреагировать. Но оскорбление — это другое дело! Веки девушки дрогнули и медленно раскрылись. Глаза Вреи были ошеломленные, одурманенные, но в них уже разгорелись искорки чисто женского гнева.

Чейн воспрянул духом. Но он не мог решиться ступить на дьявольскую платформу, это было выше его сил. В любое мгновение дно шахты могло исторгнуть новый поток энергии, и тогда… Нет, только не это!.. Врея должна выйти на дорожку сама.

— Вставай, идиотка! В жизни не встречал такой безмозглой девицы. И нечего было с такими куриными мозгами задирать свой нос — он и без того курносый…

Это был запрещенный прием, и он сработал. Превозмогая невероятную слабость, Врея поднялась на ноги и сделала один неуверенный шаг, затем другой… Подойдя к дорожке, она с яростным криком занесла руку, готовясь нанести ему пощечину, но Чейн только этого и ждал. Подхватив девушку на руки, он побежал к туннелю. Ему повезло — новых разрывов ракет за это время не последовало.

Осторожно опустив Врею на пол, Чейн с раскаянием сказал:

— Прости, Врея, но я не нашел более умного способа, чтобы привести тебя в чувство. Прости!

Девушка, казалось, пропустила его слова мимо ушей и продолжала бросать на него злобные взгляды. Но они казались почти ласковыми по сравнению с тем, КАК на Чейна смотрел Дилулло. Однако лидер наемников промолчал, что явно далось ему нелегко.

Прошла минута, другая — и на платформе зашевелился Саттарх. У него хватило сил самому подняться и дойти до дорожки. Там его подхватил Боллард и привел ученого с Арктура к остальным.

— Спасибо, Врея, — с радостной улыбкой произнес Чейн. — Ты спасла этих троих, а может быть, и нас тоже.

Дилулло вздохнул с облегчением.

— Ну что ж, — бодро заявил он, — теперь нам надо попытаться выбраться из этого проклятого места. Надеюсь, большинство людей Хелмера находятся сейчас во флайерах, и это дает нам определенный шанс.

Услышав эти слова, Врея вскрикнула от неожиданности.

— Что? Вы собираетесь бежать отсюда, словно крысы? Чейн, ты же говорил, что эти люди собираются бороться с Хелмером за спасение Свободного Странствия! Неужели ты и тогда обманул меня?

Аштон горько усмехнулся и сказал:

— Конечно же, он лгал, наивная девочка. Эти люди — наемники, и их не интересует ничего, кроме денег. Им хорошо заплатят за меня — какое тут к дьяволу Свободное Странствие?

Дилулло с Боллардом переглянулись. Чейн понял их взгляд: они опасались, как бы Аштон сдуру не попытался вновь забраться на платформу. Что ж, а на его долю остается следить за Вреей. Сейчас она сидела рядом с красавцем Раулем, обняв его за плечи. Рауль не сводил с девушки зачарованного взгляда. Он любит Врею, понял Чейн. Но любит ли его она?

Чейн удивился захлестнувшему его чувству ревности. Такого он никогда не испытывал.

Наемники взяли в руки оружие.

— Мы все-таки уходим? — не удержался от едкого укола Макгун. — А как же стрелки, что сидят у выхода в засаде?

— Наверняка сидят, — кивнул Дилулло. — Придется пробиваться с боем. Это будет нелегко, но у нас все же есть шанс добраться до флайера. И все же рисковать всем разом просто глупо.

Он взглянул на Мильнера.

— Ты лучше всех владеешь бластером, следовательно, тебе и идти на прорыв. С тобой пойдет Чейн. У него быстрые ноги, да и в рукопашном бою он стоит троих.

Мильнер кивнул.

— Хорошо, но нам не помешала бы световая граната. Дилулло извлек из кармана небольшой пластиковый шарик диаметром чуть больше сантиметра и протянул его Мильнеру.

— Бог свидетель, я не люблю убивать. Но другого выхода сейчас нет, так что действуйте решительно. А сейчас разуйтесь — в этом туннеле чертовски гулкое эхо.

Чейн присел на пол и стал расстегивать застежки на башмаках.

Врея повернула к нему слегка порозовевшее лицо и холодно произнесла:

— Ты все-таки обманул меня. Чейн пожал плечами.

— Насчет того, что нам стоит вернуться — сама видишь, что я был прав. А Свободное Странствие… Пока Хелмер не смог причинить ему особого вреда. И если мы будем хорошо драться, то и не сможет.

В разговор неожиданно вмешался Рауль:

— Мы не должны ему мешать! Хелмер должен уничтожить эту дьявольскую установку!

Врея с изумленным вскриком отшатнулась от него.

— Как ты можешь так говорить, Рауль? Ты, вкусивший наслаждение Свободного Странствия?

— В том-то и дело, что я вкусил его вдоволь, — горько усмехнулся Рауль. — Посмотри на меня, на Аштона и на Саттарха. И яд бывает сладким, но от этого он не перестает быть смертельно опасным для всего живого. Свободное Странствие — это просто самый изощренный вид самоубийства, это — сама смерть.

Мильнер подтянул носки. Споры на высокие философские темы его сейчас интересовали меньше всего.

— Боллард, не забудь принести наши башмаки, — попросил он. — Чейн, ты знаешь, как управляться с бластером? Ладно, шучу.

Они пошли по темному туннелю, стараясь не производить даже малейшего шума. Но возможно, что эта предосторожность была излишней — ведь воздух и так часто содрогался от ракетных взрывов в шахте.

Через некоторое время впереди забрезжил свет. Они удвоили бдительность. Янтарные лучи солнца врывались в округлый вход туннеля, слепя их привыкшие к мгле глаза. Это делало обоих наемников еще более уязвимыми, но у них были свои козыри.

Мильнер поднял руку, давая знак Чейну, чтобы тот остановился, и затем нажал на крошечный детонатор шариковой гранаты и швырнул ее наружу.

Они едва успели закрыть ладонями глаза, как последовала ослепительная вспышка. Не медля, они помчались к выходу. На этот раз Чейн и не подумал скрывать свои способности варганца, и это спасло его. Едва он вылетел из туннеля, как один из аркунов, сидевших на вершине соседней скалы, пустил в ход бластер. Он был ослеплен световой гранатой, но успел инстинктивно выстрелить — и голубой луч разрезал Мильнера пополам.

Зрение у обоих аркунов быстро восстановилось, но Чейн опередил их. Хладнокровно прицелившись, он уложил обоих противников, а затем склонился над Мильнером. Увы, бедняге уже ничем нельзя было помочь.

Чейн вбежал в туннель и крикнул во всю силу своих легких: «Вперед!» Эхо многократно усилило и повторило его призыв, и его услышали.

Спустя несколько минут Дилулло и его спутники уже добрались до выхода. Лидер наемников посмотрел на останки Мильнера и, ничего не сказав, поставил рядом башмаки, которые уже никогда не понадобятся их хозяину.

Чейн забрал свои ботинки у Болларда и быстро обулся. Все это время Аштон рвался назад, к шахте, крича: «Не пойду! Оставьте меня, я свободный человек! Я был там счастлив, поймите же, олухи! Счастлив, как никогда в жизни! Да пустите же меня!»

Дилулло вплотную подошел к нему и ледяным тоном произнес:

— Мистер Аштон, мы заключили контракт с вашим братом. Мы должны доставить вас на Землю — и сделаем это. Но, будь моя воля, я оставил бы вас гнить в той жуткой шахте. Только что из-за вас погиб человек, а вы тут устраиваете истерику. Ну что ж, я всегда на такой случай ношу с собой успокоительное средство.

Лидер наемников размахнулся и наотмашь ударил Аштона по лицу. Тот упал словно подкошенный.

— Тащите его, — приказал Дилулло. — И возьмите тело бедняги Мильнера.

Глава 17

Покинув туннель, они пошли вдоль каменной террасы. Дилулло приказал всем держаться как можно ближе к склону горы.

— Флайеры все еще кружат возле вершины, — объяснил он. — Если нас заметят во время спуска, то всем плохо придется.

Подойдя к древней тропе, Дилулло дал команду остановиться в тени огромного валуна.

— Здесь мы и похороним Мильнера, — сказал он. — Увековечим память о нем пирамидой из камней. Только надо действовать очень осторожно.

Макгун испуганно взглянул на небо.

— Это безумие, — запротестовал он. — Надо побыстрее уносить отсюда ноги — какая, к черту, пирамида? Человек мертв и…

— Да, мертв, — сурово прервал его Дилулло. — И я не могу сказать, что он нравился мне больше всех на свете. Но он был хорошим наемником и до конца выполнил свой долг. И потому его похоронят по-человечески.

Спустя полчаса возле валуна над телом Мильнера была возведена небольшая пирамида из камней.

— Дело сделано, — вздохнул с облегчением Дилулло. — Теперь можно спускаться. Дело это опасное, потому идти будем парами или поодиночке, от одного укрытия к другому. Первым пойду я. Боллард, помоги Аштону. А ты, Чейн, будешь замыкающим.

Короткими перебежками от одного валуна к другому Дилулло начал спускаться по тропе. За ним следовал Боллард с Аштоном. Чейн подумал, глядя им вслед: а ведь Джон попросту опасается, что этот свихнувшийся на Свободном Странствии миллиардер может сбежать назад, в шахту.

Он посмотрел ввысь и увидел вдали три черные точки, быстро приближавшиеся к вершине горы. Похоже, аркуны готовились к очередному ракетному залпу. Придет ли им в голову взглянуть на тропу? Очень может быть. Конечно, наемники им на глаза не попадутся, это народ опытный, но вот Врея, Рауль, Аштон, Саттарх, Гарсиа… Они запросто могут подставиться.

Так и произошло. Не успел маленький отряд преодолеть и треть спуска, как один из флайеров перестал кружить около вершины и устремился в их сторону.

Чейн предостерегающе крикнул и прыгнул в тень ближайшего валуна. Он поднял к небу бластер, но не выстрелил — пилот флайера не стал снижаться. Он попросту выпустил в сторону тропы две ракеты.

Раздались взрывы — и воздух наполнился обломками камней и пылью. Видимость стала плохой, так что Чейн не мог определить, задели ли осколки кого-нибудь из его спутников или нет.

Флайер ушел прочь от горы, но затем развернулся и с угрожающим гулом стал возвращаться.

— Вот привязался… — пробормотал Чейн.

Пилоты двух флайеров, видимо, тоже поняли, что происходит, и поспешили на помощь своим товарищам. Одна из машин неосторожно прошла почти над вершиной горы. Чейн с надеждой ожидал, что флайер рухнет вниз, сбитый потоком энергии из шахты, но ничего этого не произошло.

А затем возле тропы начали рваться ракеты. Положение отряда Дилулло казалось безнадежным, но в этот момент один из флайеров стал стремительно снижаться и врезался в склон горы. Последовал оглушительный взрыв.

Чейн радостно вздохнул. Свободное Странствие все-таки помогло им!

Но радоваться было рано. Две машины еще оставались в воздухе, и их вполне хватило бы, чтобы прикончить горстку прятавшихся за валунами людей.

Флайеры сделали широкий полукруг и стали заходить к склону горы с противоположного направления. Чейн поспешно перебежал на другую сторону валуна. То же самое сделали и его товарищи, но Чейну показалось, что их стало меньше. Неужто кто-то ранен или убит?

Последовал новый залп — и в воздух взметнулись фонтаны каменных обломков. Было очевидно — рано или поздно весь отряд Дилулло будет уничтожен. Надо было переходить к активным действиям, но как это сделать, имея в руках лишь бластеры с небольшим радиусом действия?

Чейн решил рискнуть. Он, шатаясь, вышел из-за валуна, прижимая руки к животу. Затем упал на спину, начал корчиться словно бы в смертельной судороге, а потом затих.

Прошла минута, другая. Наконец Чейн услышал, что к нему приближаются чьи-то тяжелые шаги.

Над ним склонилось потное лицо лидера наемников. Из небольшой раны на подбородке сочилась кровь.

— Сынок, что с тобой? — тревожно спросил Дилулло.

Стараясь не шевелиться, Чейн прошипел:

— Убирайся, Джон, черт бы тебя побрал! Продолжайте спуск, если сможете.

— А-а, Звездный Волк залег в засаду, — подмигнул Дилулло. — Прости, не догадался, уж больно ты натурально корчился. Успеха тебе, сынок!

Дилулло скорбно опустил голову, словно прощаясь с погибшим товарищем, а затем поспешно ушел.

Флайеры вернулись, и обстрел тропы возобновился. Возле Чейна не разорвалось ни одной ракеты, и он понял — пилоты-аркуны клюнули на его приманку и считают его мертвецом.

С каждым новым заходом взрывы раздавались все глуше и глуше, а это означало, что Дилулло и его люди короткими перебежками все-таки спускались вниз по тропе. Вскоре флайеры пролетели над Чейном, и он с радостью понял: они снизили высоту! Этого-то он и добивался.

«Пока рано, — сказал он себе. — Нужно стрелять наверняка…»

В следующий заход Чейн увидел лишь один флайер, и он летел так низко, что был смысл рискнуть. Внезапно вскочив на ноги, варганец прицелился в кабину летчика и нажал спусковой крючок.

Голубой луч пронзил обшивку машины. Флайер накренился и, резко уйдя в сторону, врезался в склон горы.

Пилот второго флайера увидел, что произошло с его товарищем и, очевидно, обезумел от ярости. Изменив курс, он направил свою машину прямо на Чейна. Последовал ракетный залп, и Чейну пришлось использовать свои скоростные качества, чтобы успеть скрыться за ближайшим валуном. Взрывы прозвучали так близко, что варганец едва не оглох. Камень, за которым он укрылся, был небольшим и не мог спасти его от следующего залпа. Нужно уходить!

Он с трудом поднялся на ноги, сделал несколько шагов — и остановился, не в силах больше двигаться. Тошнило, в глазах ходили темные круги. Чейн понимал, что сейчас представляет из себя отличную мишень, но не мог ничего сделать.

Последний из оставшихся флайеров вошел в крутой вираж, спеша выйти на удобную для стрельбы позицию. И тут с земли его достал луч бластера. Пилот мгновенно погиб, а потерявшая управление машина задергалась в воздухе, ударилась о склон горы и покатилась вниз, объятая пламенем.

Когда Чейн пришел в себя, то увидел поднимающегося по тропинке Дилулло. Пожилой наемник хромал, но на его лице светилась довольная улыбка.

— Отличная штука — ловля на живца, — объяснил он, дружески похлопав Чейна по плечу. — Ты очень удачно встал на самом видном месте. Аркунский пилот так спешил стереть тебя в порошок, что на миг потерял бдительность. Пойдем посмотрим, что осталось от этих флайеров.

Как и следовало ожидать, все аркуны погибли. В одной из машин наемники обнаружили останки Хелмера. Его тело обгорело, словно полено, но голова по иронии судьбы осталась нетронутой. Широко открытыми глазами Хелмер смотрел в небо. На его лице застыла маска ужаса и боли.

— Будь прокляты все фанатики на свете, — произнес Дилулло, закрывая веки мертвецу. — Сами гибнут — и утаскивают за собой в могилы ни в чем не повинных людей.

— И все же ему не удалось уничтожить шахту и установку в ней, — заметил Чейн. — Да и перебить всех нас он не смог. Сколько нас осталось, Джон?

— Больше, чем я ожидал. Осколок попал Раулю в сердце, и он сразу же умер. Макгуну разворотило живот, и он вряд ли долго протянет. Дженсен ранен в плечо, но не опасно. Пошли.

Они стали спускаться по тропе. Чейн не выдержал и обернулся. Под разбитым колпаком кабины было видно лицо Хелмера. Ветер мирно играл его белокурыми волосами. Вопреки желанию, Чейн почувствовал к погибшему аркуну острую жалость. У Хелмера была своя правда, у Аштона — своя. Наемники дело сделали, но конфликт остался неразрешенным, и это могло в будущем дорого обойтись рассеянному по галактике человечеству.

На скалистой площадке рядом с тропой собрались члены маленького отряда. Боллард оказывал первую помощь находившемуся без сознания Макгуну. Врея стояла на коленях возле тела Рауля и рыдала, закрыв лицо ладонями. Все другие были заняты своими ранами и ушибами, к счастью, не опасными.

Дилулло сказал:

— С противником покончено, и теперь мы в безопасности. Оставайтесь пока здесь и сделайте для Макгуна матерчатые носилки. А мы с Чейном спустимся к нашему флайеру.

Не прошли они и полсотни ярдов, как сзади раздался истошный вопль. Обернувшись, они увидели, как вверх по тропе бежал Рэндл Аштон.

— Я возьму его, — сказал Чейн и помчался вдогонку. Особенно спешить ему не пришлось, так как Аштон быстро выдохся. Он падал, вставал, делал несколько шагов, а затем вновь падал. От бессилия он даже зарыдал.

«Плачь, негодяй, — зло подумал Чейн. — Из-за тебя погибло столько людей, что тебе надо лить слезы всю оставшуюся жизнь».

Настигнув беглеца, Чейн без особых церемоний схватил его и перекинул через плечо. Спустившись на скалистую площадку, варганец бросил Аштона словно мешок с тряпками.

— Боллард, угости это дерьмо стуннером, если оно попытается снова бежать.

— Я предпочел бы бластер, — проворчал Боллард, не поворачивая головы. Он закончил перевязку Макгуна, но кровотечение не останавливалось. Чейна подмывало сказать, что он напрасно тратит время, но варганец удержался. Да, Звездные Волки в таких случаях действуют очень жестко, но земляне — совсем другие люди. Им обязательно хоть что-то нужно сделать для спасения умирающего, иначе их впоследствии будет мучить совесть.

Чейн догнал лидера наемников, и они вместе направились на поиски спрятанного среди скал флайера. Лицо Дилулло было мрачным, и не зря. Аркунские пилоты все-таки обнаружили машину наемников и превратили ее в груду обгоревших обломков.

— Хелмер все предусмотрел, черт бы его побрал, — процедил сквозь зубы Дилулло.

— Но еще остался флайер Аштона. Он должен быть где-то здесь, неподалеку.

— Ты думаешь, Хелмер его не нашел? Чейн пожал плечами.

— Ладно, проверим, — согласился Дилулло. — Сейчас я возьму Аштона, и мы…

— Передохните, Джон, я схожу за ним сам. Дилулло нахмурился.

— По-твоему, я настолько стар, что уже не могу подняться по склону?

— Стар? Джон, вы что-то слишком озабочены своим возрастом.

— Так же, как и все немолодые люди. Неужели у Звездных Волков все иначе?

— При том образе жизни, который они ведут, думать о старости попросту нелепо.

— Понятно. Ладно, проваливай. В конце концов, зачем я должен напрягаться, когда у меня есть на побегушках этакий здоровенный бык? Паши, сынок, паши.

Чейн легко побежал вверх по склону. Тело вновь стало слушаться его, и молодой варганец наслаждался своей силой и ловкостью. Ему уже не верилось, что всего несколько часов назад он колебался, стоит ли возвращаться в свое тело или нет. Должно быть, совсем спятил в этом проклятом Свободном Странствии!

На скалистой площадке, где собрались остальные члены отряда, настроение было невеселым.

— Макгун скончался, — хмуро доложил Боллард, вытирая руки о полотенце. — Я так и не сумел остановить кровотечение.

Чейн кивнул. Он не сводил сочувственных глаз с Вреи. Девушка по-прежнему стояла на коленях рядом с телом своего бывшего возлюбленного.

— Думаю, стоит похоронить этих двоих так же, как и Мильнера, — под грудой камней, — предложил Чейн.

— Мы так и сделаем, — безучастно ответил Боллард. Чейн подошел к сидевшему среди рюкзаков Аштону и прикоснулся к его плечу.

— Пойдемте со мной, мистер Аштон. Нам надо разыскать ваш флайер, иначе отсюда не на чем будет улететь.

Аштон вздрогнул.

— Не пойду! Не хочу уходить от Свободного Странствия. С какой это стати я должен вам помогать?

Чейн мрачно улыбнулся.

— Повторите это еще раз, и я наконец-то отведу душу. Ну, повторите!

Поднялся Саттарх и устало сказал:

— Пойдемте, я вам покажу.

Пошатываясь, тощий ученый с Арктура повел Дилулло и Чейна в дебри скал. Они прошли не меньше мили, прежде чем увидели то, что можно было ожидать: бесформенную груду искореженного металла.

— Прекрасно, — процедил сквозь зубы Чейн. — Что дальше? Дилулло выглядел, как всегда, спокойным.

— А дальше мне нужно немного поразмыслить. Чейн, сходи пока за остальными. Здесь, среди скал, нет ветра и можно будет спокойно отдохнуть.

К вечеру все собрались у костра, который разжег Боллард. Скудно поужинав концентратами, все вопросительно взглянули на Дилулло. Тот сказал:

— Прямо скажу — положение наше аховое. Флайера у нас нет, нет и коммуникатора дальней связи. А следовательно, мы не сможем вызвать сюда наш корабль. Пешком же идти до обитаемых мест месяцы.

Лица у людей вытянулись, но Дилулло продолжал:

— У меня, к счастью, есть привычка бывалого бухгалтера: пять пишем, два в уме. На всякий случай я договорился с Киммелом о встречах. Если радиосвязи между нами нет, то каждые десять дней он должен прилетать в условленное место.

Дилулло указал на карте точку, где широкая река впадала в море.

— А где мы сейчас находимся? — спросил воспрянувший духом Гарсиа.

— Здесь.

— Господи, отсюда до устья реки сотни миль!

— Верно, — согласился Дилулло. — Но я нашел замечательное транспортное средство.

Чейн с облегчением вздохнул.

— И какое же?

Дилулло дружески похлопал его по плечу.

— Самое лучшее на свете, — заявил он. — И самое надежное. Короче, мы направляемся к реке на своих двоих.

Глава 18

Сколько же дней они шли? Чейн попробовал прикинуть в уме. Четырнадцать дней преодолевали горные хребты… нет, шестнадцать — два дня потратили на поиски выхода из тупика. А сколько дней потратили, пробираясь по лесу? Сколько дней спускались по обширному предгорью, пока не стало жарко и влажно и высокие деревья не сменились пурпурными джунглями? Чейн сбился со счета…

В самом начале Чейн выразил несогласие с маршрутом, предложенным Дилулло.

— Это не самый короткий путь, мы сильно отклоняемся на север.

— Да, но это кратчайший путь к большой реке.

— Реке?

— Чейн, раскрой глаза. Ты видишь, в каком состоянии находятся люди? Пешком они никогда не доберутся до устья. Но если мы выйдем к реке, то дальше спустимся по течению на плоту.

И вот теперь, когда они пробивались через джунгли, Чейн, глядя на их небольшой отряд, думал: да, перед походом люди выглядели неважно, но сейчас — просто ужасно!

Особенно плохи были Саттарх и Аштон, чьи силы подорвал долгий уход в Свободное Странствие. Гарсиа выглядел чуть получше, но он был ученым, не привыкшим к опасным странствиям, и потому быстро уставал.

Поначалу Чейн очень беспокоился за Врею, но его опасения, к счастью, оказались напрасными. Аркунская девушка держалась замечательно. Она упрямо шла следом за Боллардом и ни на что не жаловалась.

Янтарный свет Альбейна косыми лучами пробивался сквозь пурпурные кроны высоких деревьев. Подлесок тоже был ярко-алым, утомляющим глаза своим кричащим светом. Сейчас настала пора идти первым Дилулло, и пожилой наемник, размахивая длинным ножом, прорубал дорогу в зарослях кустарников. Пройдя около мили, отряд остановился на небольшой привал.

Саттарх и Аштон со стонами опустились на землю. Они использовали каждую возможность для отдыха, и это было плохим признаком. Саттарх проявлял терпение, но Аштон был угрюм и раздражителен. Сил для такого дальнего перехода у обоих просто не хватало.

В джунглях царила удивительная тишина, хотя птицы встречались часто, в том числе и крупные, на редкость экзотического вида. В целом же животный мир казался на первый взгляд очень скудным.

Чейн поделился своими наблюдениями с Вреей. Девушка расчесывала гребнем свои пышные каштановые волосы. Холодно взглянув на Чейна, она нехотя ответила:

— Нейны уничтожили почти все виды. Лишь кое-где на юге остались крупные плотоядные.

— Никогда бы не подумал, что эти твари едят мясо, — удивился Чейн. — Рот у них маленький, и зубов я что-то не видел…

— Нейны были созданы в расчете на потребление жидкой естественной пищи, — объяснила Врея. — Но они научились измельчать мясо животных. Добавив воду, нейны легко проглатывают такую кашицу.

— Блестяще, — усмехнулся варганец. — Надеюсь, что до нашего мяса эти хищники не доберутся.

После короткого отдыха отряд вновь двинулся в путь. Саттарх поднялся на ноги сам, а Аштон — лишь поймав выразительный взгляд Чейна.

«Через два-три дня с Рэндлом могут начаться проблемы», — озабоченно подумал Чейн.

В тот вечер путники разбили лагерь под высокими деревьями в месте, где не было подлеска. Они не стали разжигать огонь, дабы не навлекать на себя беды. Вместо ужина все принялись жевать таблетки концентратов, запивая их водой из ручья, предварительно стерилизованной.

С бластером на коленях Чейн уселся чуть в стороне, на поваленном стволе дерева. В небе одна за другой поднялись обе луны, и их серебристые лучи скупо процеживались через густые кроны.

Неожиданно рядом присела Врея. После смерти Рауля она стала мрачной и замкнутой, а на Чейна демонстративно не обращала внимания. Но сегодня, похоже, она сменила гнев на милость.

— Ты молодчина, Врея, — похвалил ее Чейн. — Никогда бы не подумал, что девушка способна вынести такое.

— Я очень устала, — тихим голосом призналась девушка. — Но я обязательно должна дойти до Ярра. Мне есть что рассказать моему народу.

— Ты хочешь рассказать правду о Свободном Странствии?

— Да. Я приведу туда много людей, и они сами смогут почувствовать прелесть свободного полета среди звезд и планет. И тогда Закрытые Миры наконец-то станут Открытыми!

Чейн нахмурился.

— Ты же видела, какими были Аштон и его товарищи, когда мы их обнаружили лежащими на платформе. Полутрупы, и только. И вполне могли стать трупами, если бы не наша помощь.

Врея покачала головой.

— Нет, я не попаду в плен. И ты, и я смогли заставить себя вернуться. Если у человека есть сила воли…

— А если ее нет?

— Мы будем опекать таких людей, — горячо возразила девушка. — Конечно, риск есть, но разве чего-то серьезного можно достичь, совсем не рискуя?

Он не нашел, что возразить. Да и не варганцу было проповедовать осторожность.

Утром, спустя часа два после того, как отряд отправился в дальнейший путь, Саттарх внезапно рухнул на землю как подкошенный.

— Немного передохну, и… и со мной все будет в порядке… — тяжело дыша, сказал он.

Все остановились, давая возможность ученому с Арктура прийти в себя. Спустя десять минут он попытался подняться — и снова упал.

— Прекрасно, — вздохнул Дилулло. — Этого следовало ожидать. Парни, соорудите носилки.

Носилки были сделаны из двух жердей и сплетенной из веревок сети. Чейн и Гарсиа положили на них обессилевшего ученого, и отряд снова продолжил путь.

Переход через джунгли утомил всех настолько, что к вечеру более или менее бодро выглядел лишь один Чейн. Люди расстелили на земле спальные мешки и улеглись на них, не имея сил забраться внутрь. От усталости есть никому не хотелось. Чейн с трудом заставил себя жевать таблетки концентратов, понимая, как много теперь зависит от него.

Внезапно из темноты вынырнуло что-то белое и гибкое, схватило лежавшего с краю Аштона и исчезло с ним среди деревьев.

В мгновение ока Чейн вскочил на ноги и бросился в погоню. Нейн, наверное, мог бы убежать от него, но ему мешал Аштон. Продираясь сквозь кустарники, перепрыгивая через упавшие стволы деревьев, варганец постепенно настигал монстра. Чейну не нравился Аштон, но ради него и была затеяна экспедиция на край галактики. Нельзя было допустить, чтобы все жертвы и лишения оказались напрасными.

Напрягшись, Чейн сделал огромный прыжок и обрушился на нейна сзади, обхватив за плечи. Тот немедленно бросил Аштона и попытался разорвать железное кольцо рук варганца.

— Джон! Сюда! — закричал Чейн, борясь изо всех сил с могучим противником.

В кустах послышался треск, и через минуту-другую на освещенную лунным светом поляну выскочили Дилулло и Боллард. В руках они держали длинные ножи. Последовал один удар, другой — и ножи глубоко вонзились в тело белой твари.

Нейн завизжал от боли и сбил Дилулло с ног. Но Боллард увернулся от солидных размеров кулака и нанес обитателю джунглей второй удар, третий… Лезвие входило в грудь нейна, словно в губку.

— Не могу убить эту тварь! — в отчаянии закричал Боллард.

Чейн яростно боролся, пытаясь сковать руки противника. Это дало возможность Болларду наносить удар за ударом. Наконец нейн обмяк и рухнул на землю.

— Господи, что за чудовище! — все еще тяжело дыша, сказал потрясенный Боллард.

Из кустов, кряхтя, выбрался Дилулло.

— Как вы, Джон? — спросил Чейн, дрожа от только что пережитого напряжения.

— Кости целы, — сообщил Дилулло. — Зато ушибов хватает. Мне показалось, будто слон ударил меня своим хоботом. А что с Аштоном?

Боллард наклонился над миллиардером.

— Жив, хотя и без сознания, — доложил он.

Они вернулись в лагерь, неся на руках Аштона. Дилулло сразу же распорядился:

— Отныне дежурить будем по трое и только с бластерами в руках. Врея, мы что, ступили на территорию нейнов?

Девушка кивнула.

— Да. Недалеко отсюда находится мертвый город Мланн. Когда-то давно он был главным центром по созданию нейнов.

Дилулло вынул карту, расстелил на земле и при свете фонаря внимательно стал ее разглядывать.

— Да, — сказал он. — Мланн расположен на юго-востоке в милях полутораста отсюда. Хм-м… река протекает через него…

Он выключил фонарь.

— Ладно, все, кто не на дежурстве, ложитесь спать. Надо хорошо отдохнуть перед завтрашним переходом.

Утром выяснилось, что внезапное нападение нейна положительно сказалось на Аштоне. Он и думать перестал о том, чтобы покинуть отряд и в одиночку вернуться к туннелю в горе. Страх придал ему силы и сделал менее ворчливым. Саттарх тоже выглядел куда бодрее — возможно, по той же причине.

До полудня отряд продвигался через джунгли без особых происшествий, но когда шедший впереди Чейн вышел к неширокому ручью, он заметил впереди в кустах знакомый белый силуэт. Не раздумывая, Чейн выстрелил по нему из бластера, но тварь успела ускользнуть.

Минут десять спустя отряд атаковали два нейна, выскочившие из-за больших деревьев. Дилулло с Боллардом встретили их огнем, и одно из жутких существ было разрезано голубым лучом пополам, но второе успело скрыться.

— Здешние места, кажется, кишат этими тварями, — обеспокоенно сказал Дилулло. — Уж не передают ли они информацию друг другу о нашем появлении?

Чейну тоже стало не по себе. Мало того, что ученые-аркуны создали на погибель человечеству Свободное Странствие, они еще на закуску породили расу псевдолюдей, ставших врагом всему живому.

Вечером этого же дня Чейн сдал дежурство Дженсену и присел рядом с Дилулло. Пожилой наемник растирал целебными мазями свои ушибы. Морщин на его лице, казалось, за последние дни стало еще больше.

— Ты знаешь, о чем я только что думал, сынок? — устало произнес он. — О красивом белом доме с фонтанами, цветником и десятком комнат с массой замечательных вещей. Ради такого стоило рисковать своей шкурой, верно?

Чейн недоверчиво хмыкнул.

— Да, вы будете в восторге от своего дома, Джон, недели две, не больше. Потом заскучаете, заколотите двери и потопаете в Зал Наемников.

Дилулло обиделся.

— Ты всегда готов порадовать меня ласковым словом, сынок. А теперь, будь любезен, отвали.

Ночью люди несколько раз просыпались от воплей нейнов, круживших вокруг лагеря. Среди темноты то там, то здесь виднелись вспышки лучей бластеров. Наутро выяснилось, что один из них вышел из строя — кончились заряды.

Дилулло был недоволен.

— Паршиво… Впрочем, этого следовало ожидать: мы не жалели зарядов, когда палили по аркунским флайерам. Надо поберечь оставшиеся два бластера.

Весь день нейны как тени преследовали их, скользя среди деревьев. И хотя напали лесные жители на чужаков лишь один раз, переход оказался очень трудным и утомительным.

Саттарх опять скис, и большую часть пути его пришлось нести на носилках. С наступлением вечера начал сдавать и Аштон. Было заметно, что его силы на исходе, и еще день-два такого пути могут убить его.

Врея выглядела словно бы оцепеневшей. Когда Чейн подсел к ней после скудного ужина, девушка лежала на спальном мешке и судорожно глотала воздух пересохшими губами. Молодой варганец не удержался и ласково погладил ее по волосам. Девушка вздрогнула, перехватила его руку и сделала вид, что хочет укусить.

— Я никогда не встречал такой, как ты, — искренне сказал Чейн. — Врея, милая, мне бы так хотелось…

— Уходи, дай поспать… — прошептала Врея, не открывая глаз.

На следующий день не успели они пройти и двух миль, как Аштон начал спотыкаться даже на ровном месте. Он выглядел предельно истощенным. Чейн встревожился и при каждом удобном случае поддерживал миллиардера.

— Спасибо, — благодарил его Рэндл. — Я так боюсь отстать…

Неожиданно шедший впереди Дилулло поднял руку. За редкими деревьями виднелось широкое водное пространство. В мелких рыжих волнах бесчисленными блестками отсвечивал ослепительный шар солнца.

Река!

Путники уселись на берегу и молча смотрели на рыже-коричневый поток, неспешно идущий из ниоткуда в никуда. Все настолько устали, что ощущали себя предельно опустошенными. Не хотелось ничего делать и никуда идти, словно они уже достигли цели своего путешествия.

— Ладно, посидели — и хватит, — прокашлявшись, наконец сказал Дилулло. — Плот сам по себе не построится. Инструментов у нас нет, поэтому придется пилить деревья одним из бластеров. Действуй, Боллард.

Голубой луч легко валил деревья и очищал их от веток. Работа шла споро, но к ее окончанию бластер выдохся.

Чейн, Гарсиа и Дженсен скатили бревна на край берега к самой воде.

Гарсиа предложил:

— Может, свяжем их лианами? Я не раз читал, что именно так строили плоты на Земле в далеком прошлом.

Боллард снисходительно усмехнулся.

— Ну, мы люди цивилизованные — и потому ни на что подобное не способны. Может, лучше используем эту штуку?

Он достал из своего рюкзака моток тонкого стального троса и стал показывать, как лучше скреплять бревна между собой. А Дженсен тем временем выстругал из толстой ветви рулевое весло и скобу, в которое оно могло вставляться.

Наконец готовый плот был спущен на воду.

— Прекрасно, — сказал Дилулло. — Ведите наших инвалидов.

Когда все члены отряда расселись на плоту, Чейн оттолкнулся от берега длинным шестом, и плавание началось.

День за днем они плыли по огромной реке. Почти все безучастно лежали на своих спальных мешках, даже не глядя по сторонам. Одна лишь Врея проявила удивительную активность. В первый же день она нырнула в мутные волны и стала с удовольствием плавать, сделав вокруг плота несколько кругов. Чейн помог девушке вновь забраться на бревна.

— Ну кто же купается в одежде? — укоризненно спросил он. — Это же негигиенично. Вы бы только сказали — и мы разом бы отвернулись.

Врея сняла свою короткую куртку, встряхнула ее ивнезапно показала Чейну язык. Он расхохотался.

За долгие часы плавания они не видели на обоих берегах ничего, кроме бесконечных джунглей. На третью ночь Чейн дежурил вместе с Дилулло у рулевого весла. Все остальные спали. Обе луны находились в зените, и река превратилась в поток расплавленного серебра.

— Почти всю жизнь я пролетал быстрее скорости света, а тут — десять миль в час. Чувствую себя, словно Гекльберри Финн на пенсии.

— А это кто такой? — поинтересовался Чейн. Дилулло развел руками.

— Знаешь, мне жаль тебя, сынок, — произнес он. — Ты землянин по крови, но наша культура для тебя — тайна за семью печатями. На Земле существуют удивительные легенды, мифы…

— На Варге тоже есть свои легенды, — запротестовал Чейн.

— Ха-ха, представляю! Скажем, такие: послушайте, милые детки, поучительную историю о том, как хороший Звездный Волк по имени Харольд Твердая Рука участвовал в рейде: проломил полтысячи черепов, награбил на три звездолета чужого добра и с триумфом возвратился на родину. Ешьте кашку, мальчики, и вы станете такими же, как добрый дядя Харольд. Так?

— Да, вроде этого, — признался Чейн и внезапно вскочил на ноги, напряженно всматриваясь вперед.

Залитая серебристым светом река в этом месте круто изгибалась. Впереди, на обоих берегах, на фоне звездного неба вырисовывались высокие темные полуразрушенные башни.

— Надо полагать, это мертвый город Мланн, — глухо заметил Дилулло.

— Не такой уж и мертвый, — отозвался Чейн. — Кто-то нас там ожидает.

Глава 19

На первый взгляд казалось, что развалины города кишат ордами нейнов. Присмотревшись, Чейн понял, что на самом деле этих тварей не больше нескольких десятков, но они настолько быстро перемещались с места на место, что создавали впечатление огромной толпы. Заметив плывущий по течению плот, нейны помчались по набережным к двум полуразрушенным мостам.

— Буди всех, — сказал Дилулло. — Пахнет бедой.

Чейн разбудил людей, и они со страхом и отвращением смотрели на белых тварей. Поток неотвратимо нес плот к первому из двух мостов.

— Похоже, встреча будет очень теплой, — с мрачным видом произнес Дилулло. — А из оружия у нас только один бластер, мини-резаки, от которых мало толку, и ножи… Чейн, бери весло и правь плотом. Если сядем на мель, то мы пропали. Аштон и вы, Саттарх. Толку в бою от вас мало, так что лучше уцепитесь за что-нибудь.

Чейн пошел на другой конец плота, к рулевому веслу. По пути он схватил Врею за руку и потащил за собой. Она поначалу упиралась, но, взглянув на приближающийся мост, смирилась.

На мосту их поджидали около пятнадцати нейнов. Со стороны руин доносились громкие вопли и жуткое завывание.

— Джон, они собираются прыгать на нас с моста, — предупредил Боллард.

— Закрыть всем глаза! — крикнул Дилулло и метнул в сторону моста одну за другой три световые гранаты.

Даже сквозь закрытые веки все ощутили три яркие вспышки. Нейны ответили ужасными воплями. Послышались всплески воды и тяжелые удары по плоту. Несмотря на кратковременное ослепление, нелюди прыгали с моста. Два из них не промахнулись.

Дилулло открыл глаза и сразу же выстрелил. Один из нейнов, обожженный, словно головешка, рухнул в воду. Но второй успел ударить Гарсиа, а затем обхватил его, пытаясь задушить.

Боллард и Дженсен выхватили ножи и бросились на белую тварь, нанося ей удар за ударом. Чудовище отбросило Гарсиа и, повернувшись, ринулось на его товарищей. В этот момент Дилулло вторично выстрелил из бластера, и нейн был перерублен пополам голубым лучом.

— Берегитесь! — крикнула Врея, указывая в воду.

Нейны подплыли к плоту и стали взбираться на него с разных сторон. Дилулло нажал на спусковой крючок, но бластер был мертв.

— Ложитесь! — заорал Чейн и, вытащив из гнезда рулевое весло, пустил его в ход словно огромную дубину. Забывшись, он выкрикнул древний боевой клич варганцев: «Убей, Звездный Волк!», с которым тысячи его соплеменников вступали в смертельную схватку на многих мирах.

Двумя круговыми ударами Чейн сбил нейнов в воду. Тут же на плот вскарабкалось еще одно чудовище. Пришлось угостить и его лопастью весла.

— Рули! — заорал Дилулло. — Иначе не отобьемся!

Чейн посмотрел вперед по течению и умерил свою воинственную ярость. Течение несло их теперь ко второму мосту. Его центральная часть отсутствовала, но на двух оставшихся арочных пролетах теснились десятки нейнов. Плот должен был пройти под правой частью моста, но еще было время уйти в сторону.

Вставив весло в гнездо, варганец налег на него грудью, напрягая все силы. Плот нехотя развернулся, выходя на середину реки.

Гарсиа стоял и умолял помочь, но никто не обращал на него внимания. Из воды высунулись белые руки и вцепились в край плота. Боллард нагнулся и включил свой мини-резак, направив короткое пламя на длинные пальцы без ногтей. Нейн с воплем ушел под воду.

К счастью, на этом схватка и закончилась. Плот прошел под разрушенной частью моста. Нейны проводили его лишь бессильными взглядами и злобными криками.

Дилулло вздохнул с огромным облегчением.

— Так, теперь поглядим, во что нам обошлась эта победа, — хрипло произнес он.

Оказалось, что у бедняги Гарсиа были сломаны обе руки и несколько ребер. У Болларда треснула кость на левом запястье. Остальные отделались ушибами.

— Слава богу, что мы остались живы, — сказал Дилулло. — Эти белые твари сильнее и опаснее тигров. Спасибо, Чейн, ты здорово поработал рулем.

— Возьмите его, раз он вам так нравится, — отозвался Чейн с бледной улыбкой. — А я попробую помочь нашим раненым. Только держите курс поближе к середине реки, а то от этих проклятых нейнов меня уже тошнит.

Глава 20

Киммел оглядел лагерь на берегу моря и едва сдержал вздох.

— Похоже, вам здорово досталось, — сочувственно произнес он. — А где Мильнер?

— Погиб, — ответил Дилулло.

Они прожили пять дней здесь, в устье реки, прежде чем на берег опустился звездолет. Киммел заметил сигнальный дым от костра, и это спасло путешественников.

— Вы нашли того человека? — спросил капитан корабля. Дилулло кивнул в сторону стоявшего чуть поодаль миллиардера.

— Это мистер Рэндл Аштон.

— Меня нашли? — возмутился Аштон. — Да вы меня похитили! Я чувствовал себя прекрасно, когда вы вломились…

Дилулло нахмурился.

— Вы лежали в шахте и медленно подыхали, — резко заявил он. — Я привезу вас на Землю, приведу в кабинет к брату и получу обещанные деньги. А дальше можете, если хотите, снова лететь на Арку — и умирайте себе на здоровье!

Врея и Чейн стояли в стороне, на самом берегу моря. Бурые волны с негромким шумом накатывались на песчаный берег. Девушка с грустью смотрела на молодого варганца. Наконец она решилась спросить:

— А ты вернешься когда-нибудь сюда?.. Мы… мы могли бы вместе вновь отправиться в Свободное Странствие.

— Нет, — покачал головой Чейн. — Эта штука очень заманчива, но только не для меня. Хотя, возможно, я прилечу на Арку еще раз, с другой целью.

Врея раздраженно встряхнула каштановыми волосами.

— Смотри, не опоздай. К тому времени у меня, наверное, будет другой мужчина.

— Ничего. Я его попросту убью.

— Интересная мысль, — улыбнулась Врея.

В это время Дилулло давал Киммелу указания, и капитану они явно не нравились.

— Дело-то пустяковое, — втолковывал Дилулло. — Пойдешь к Ярру на средней высоте, снизишься и сядешь на ближайшей поляне. Врея сойдет, а мы улетим прежде, чем нас обнаружат.

— Э-э, минутку, Джон! Мне не по душе эта рискованная затея. Корабль могут обстрелять…

Дилулло побагровел от гнева, что с ним нечасто случалось.

— Черт бы тебя побрал! Эта девушка стоит двадцати таких ржавых корыт, как твое! У нее есть свои слабости, но она даст фору многим мужчинам. Без ее помощи мы попали бы с Аштоном впросак. И потом… она же просто красавица!

Услышав эти слова, Врея подбежала к Дилулло и расцеловала его. Тот смущенно улыбнулся и неуклюже погладил ее по плечу.

Дождавшись сумерек, Киммел поднял корабль и направил его в сторону Ярра. Все прошло удачно, и Чейн, прильнув к иллюминатору, успел увидеть, как Врея торопливо пошла по дороге в сторону города.

Звездолет по крутой траектории вышел из атмосферы, и Альбейн осыпал его жгучими янтарными лучами. Киммел, как всегда, осаждал невозмутимого Мэттока своими молитвами и причитаниями. Но Чейн не слушал его. Он стоял на капитанском мостике и смотрел на обзорный экран. В черном бархате космоса постепенно гасли три яркие точки. Это были Закрытые Миры.

Им недолго осталось быть закрытыми, подумал Чейн. У Вреи есть все данные стать одним из лидеров Арку. Неизвестно, чего больше принесет аркунам ее любимое Свободное Странствие — счастья или горя, но сама Врея, без сомнения, сможет одолеть любое искушение. Она будет блуждать среди звезд и галактик, но всегда будет возвращаться. Такой уж она человек.

Когда корабль перешел в сверхсветовой режим, Дилулло пригласил Чейна в свою каюту. Лидер наемников налил два стакана виски и протянул один варганцу.

— Ты неплохо проявил себя на этот раз, сынок, — сказал Джон. — Пару раз мы бы не выпутались, если бы не твоя ловкость и сила.

Чейн кивнул с довольной улыбкой.

— Верно. Только такое случалось не два раза, а почаще. Дилулло поморщился и осушил свой стакан.

— А вот скромности тебе явно не хватает. Не вздумай задирать нос перед наемниками — они такого не потерпят. Выпьешь еще?

Дилулло вновь наполнил стаканы.

— Знаешь, а ты ведь никогда не рассказывал мне о своем Свободном Странствии. Наверное, побывал на Варге?

Чейн кивнул.

— Я так и думал, — заметил Дилулло. — После возвращения из галактических скитаний у тебя был странный, я бы сказал, ностальгический взгляд. Знаю, что это такое — сам грешен. Сплю и вижу в моем родном Бриндизи белый дом на берегу моря…

— А я в один прекрасный день вернусь на Варгу! Дилулло пристально взглянул на него, а затем кивнул:

— Уверен, что вернешься.

Книга III. Мир звездных волков

Глава 1

Дилулло возвратился на Землю, и это наполняло его сердце радостью.

«К черту звезды, — думал он. — Я достаточно насмотрелся на них».

Он сидел на бурой, теплой от солнца траве, покрывавшей невысокий холм. Коричневый комбинезон делал его похожим на валун, застрявший на склоне. Что-то каменное было и в его грубо вытесанном лице, прорезанном сетью мелких морщин и обрамленном седыми волосами.

Дилулло смотрел на лежащие внизу улицы Бриндизи, на мыс, мол и небольшие острова, за которыми сверкало голубое Адриатическое море, освещенное горячим итальянским солнцем. Он хорошо знал некогда этот древний город, но Бриндизи сильно изменился с тех пор, как он мальчишкой бегал в школу.

«Сколько пришлось потрудиться и поучиться, чтобы стать астронавтом, — вспоминал Дилулло. — И что же мне дали звезды? Опасности, тревоги и шрамы — на теле и душе. А однажды после длительного рейса я вернулся домой и узнал, что потерял все, что имел».

Солнце спускалось к горизонту, а Дилулло все смотрел на город и на море и вспоминал, вспоминал… Так, наверное, продолжалось бы до глубокой ночи, если бы он не заметил человека, поднимавшегося к нему по узкой тропинке. Невысокая, коренастая фигура, комбинезон наемника, легкая пружинистая походка — и это при подъеме на крутой склон! Дилулло знал только одного человека, способного так двигаться.

— Черт побери, Морган Чейн!

Молодой варганец подошел ближе и, улыбнувшись, протянул руку:

— Привет, Джон.

— Что за дьявол принес тебя? — удивленно спросил Дилулло. — Я считал, что ты болтаешься с наемниками где-нибудь на другом конце галактики.

Чейн сел рядом.

— Я бы не прочь, только сейчас наемники никому не нужны. Дилулло понимающе кивнул. Наемники с Земли обычно делают самую тяжелую и опасную работу в любых звездных системах. Но порой такой работы попросту не хватает на всех.

— Что ж, бывает и в нашем деле застой, — спокойно заметил Дилулло. — Это скоро пройдет, сынок. Надеюсь, ты еще не успел спустить деньги, полученные за работу на Альбейне?

Чейн улыбнулся. Его улыбка была открытой и обаятельной. В такие минуты он очень напоминал типичного землянина, хотя на самом деле был далеко не так прост.

— Хотел взглянуть на ваш новый дом, Джон. Где он?

— Дом?.. Видишь ли, я еще не начинал его строить. Брови Чейна удивленно поднялись.

— Как не начинал? Но ведь прошло уже немало времени после того, как вы оставили работу наемника. Тогда вы только и говорили о своем будущем чудесном доме…

— Ну и что? — раздраженно возразил Дилулло. — Дом — это вещь серьезная, в таком деле спешка ни к чему. Нужно выбрать подходящее место, хороший проект… В доме мне предстоит жить до конца своих дней, понятно? А-а, да что толку объяснять все это тебе, проклятому Звездному Волку!

Чейн нахмурился.

— У меня когда-то был дом на Варге, — резко произнес он. — И потом, не надо так громко кричать, что я Звездный Волк. Сами знаете, во многих местах галактики нашего брата вешают без суда и следствия.

— Не беспокойся, — усмехнулся Дилулло. — До сих пор я не проговорился об этом ни единой душе. Да и ты не очень-то расположен болтать на эту тему, верно, сынок?

«Я вынужден был спасать его словно щенка из воды, — вспомнил Дилулло. — А затем сделал из него наемника — и чертовски хорошего. И все же на душе стало легче, когда с плеч свалилась ответственность за этого бешеного тигра!»

Отбросив воспоминания, Дилулло поднялся с земли.

— Пойдем, Чейн, промочим глотки. Я угощаю.

Они спустились с холма, и на одной из улиц старого города зашли в прохладную, сумрачную таверну. Дилулло сделал заказ, и официант принес две бутылки.

— «Орвието аббоккато», — с наслаждением сказал Дилулло. — Лучшее вино во всей галактике.

— Зачем же вы тогда в рейдах пили одно лишь виски? — удивился Чейн.

Дилулло слегка смутился.

— Понимаешь, сынок, я давно здесь не был и отвык от хорошего вина. А вот сейчас снова привыкаю.

Чейн осушил свой бокал, с любопытством оглядывая таверну: старая деревянная мебель, закопченный потолок, тусклые допотопные лампы… Через распахнутую дверь в зал втекали сумерки.

— Замечательный город! — без тени иронии заявил он. — Что может быть лучше для наемника, отошедшего от дел?

Дилулло промолчал. Чейн налил себе еще вина и продолжил:

— Вы счастливый человек, Джон. Пока мы, молодые наемники, рискуем шкурами на самых жутких планетах, вы сидите в этом старом городке и тихо-мирно потягиваете винцо. Пожалуй, я тоже на старости лет поселюсь в таком же городке и совью там уютное гнездышко.

Дилулло залпом выпил свой бокал и посмотрел на варганца тяжелым взглядом:

— Вот тебе мой совет, сынок: не играй в кошки-мышки, коли не умеешь. А теперь признавайся — чего тебе от меня надо?

— Хорошо, Джон, — кивнул Чейн и налил себе еще вина. — Помните, вернувшись с Альбейна, мы узнали про кражу Поющих Солнышек?

— Еще бы! Твои собратья Звездные Волки ухитрились похитить величайшее в галактике произведение искусства. Ты должен быть горд за свой народ, сынок.

— Конечно, я горд! Всего лишь шесть кораблей тайно проникли на Ачернар и унесли из-под носа туземцев Поющие Солнышки. Бедняги ачернарцы до сих пор не могут опомниться.

Дилулло не разделял иронии своего молодого друга. Он искренне сочувствовал ачернарцам, относившимся к Поющим Солнышкам словно к величайшей святыне. Речь шла, разумеется, не о реальных солнцах, а об искусственных драгоценностях, создатель которых унес свой секрет в могилу. Крупные цветные камни с помощью особых силовых полей были собраны в одну движущуюся систему, изображавшую сорок самых больших звезд галактики. Эти звезды пели каждая своим голосом. Бетельгейзе — низко и уныло, Альтаир — завораживающе, Ригель, Альдебаран, Канопус и остальные — нежно и переливчато. Сливаясь вместе, они создавали чудесную мелодию небесных сфер.

— Говорят, ачернарцы грозят послать военный флот на Варгу, чтобы возвратить драгоценности, — продолжал с легкой улыбкой Чейн. — Но это гиблое дело. Варга входит в систему Отрога Арго, и его независимые миры не позволят никому нарушать суверенитет этого звездного скопления.

Дилулло поморщился.

— Дурацкий, аморальный взгляд на вещи, — заявил он. — И далеко не бескорыстный. Я слышал, что все миры Арго попросту подешевле покупают у Звездных Волков их добычу, потому и прикрывают их от законного наказания.

Чейн пропустил эти слова мимо ушей.

— Как бы там ни было, правительство Ачернара назначило за Поющие Солнышки награду в два миллиона кредитов. Неплохо, верно?

Дилулло добродушно хохотнул.

— А почему не в два миллиарда? Разницы-то никакой, все равно ни один нормальный человек не отправится на Варгу, чтобы вырвать из пастей Звездных Волков добычу.

Чейн спокойно сказал:

— А если такой человек найдется?

Дилулло изумленно уставился на него. Чейн выглядел совершенно серьезным, но ведь разве этих варганцев поймешь, когда они шутят, а когда — нет.

— По-моему, сынок, существуют куда более приятные методы самоубийства, — заметил он.

— Джон, Солнышки находятся не на Варге. Неужели вы полагаете, что варганцы украли их для того, чтобы любоваться ими? Уж поверьте — у Звездных Волков нет музеев, и им начхать на искусство, даже на великое. Они наверняка разломают Солнышки и по отдельности продадут на черных рынках Арго.

— Разломают? — возмутился Дилулло. — Это будет самое варварское преступление из всех, о которых мне приходилось слышать!

Чейн равнодушно пожал плечами.

— Джон, это самое обычное дело. Ставлю тысячу к одному, что Солнышки находятся на одной из планет Отрога Арго. Мы считаем, что драгоценности можно найти — и получить обещанные два миллиона.

— Кто это «мы»?

— Ну, Боллард, Дженсен и еще кое-кто из наемников.

— Вот как? Любопытно. И как же тебе удалось подбить на такую глупость этих видавших виды парней? Или ты честно назвался Звездным Волком?

— Еще чего! Я соврал, будто родился на одной из планет Отрога Арго и потому хорошо знаю обычаи соседних миров.

Дилулло ничуть не удивился. Он отлично знал, что Чейн не обременен грузом морали и потому запросто может обмануть даже давних товарищей.

— Послушай, сынок, я тоже не вчера родился. Этот Отрог Арго — кошмарное место. Миры там в основном населены негуманоидами, и на любом из них тебя мигом прирежут, если туземцам, скажем, приглянутся шнурки на твоих ботинках. Ладно, представим, что тебе каким-то чудом удастся обнаружить Поющие Солнышки…

— Я на самом деле их разыщу, — перебил его Чейн. — Отлично знаю места, где продаются награбленные со всей галактики вещи.

— Пусть так. И как же ты рассчитываешь овладеть драгоценностями?

— Просто возьму, и все.

— То есть украдешь? Старый, верный способ Звездных Волков…

Чейн снисходительно улыбнулся.

— Это не будет воровством, Джон. Не забывайте, что Солнышки принадлежат Ачернару, а мы лишь собираемся возвратить их законному владельцу. Так что здесь все чисто.

Дилулло с сомнением взглянул на него.

— Пожалуй, ты прав. И все же тошно слушать Звездного Волка, рассуждающего о честности… Ладно. Но как вы собираетесь добраться до Отрога? Такая экспедиция стоит немалых денег, а вам никто не даст и цента.

— У нас всех после рейда на Альбейн остались кое-какие средства, — объяснил Чейн. — Но их не хватает. И вот тут-то мы и вспомнили о вас, Джон.

— Обо мне? С какой стати? Чейн дружески улыбнулся.

— Ваша доля в последнем рейде составила сто тысяч. Вы могли бы финансировать нашу экспедицию и в случае успеха получить долю ее лидера.

Дилулло смачно выругался.

— Чейн, большего наглеца не найти во всей Вселенной! Черт подери, ты же знаешь, что эти сто тысяч я собираюсь потратить на свой будущий дом!

— Сомневаюсь, что вы его построите.

— Почему?

— Да потому, что вам он не нужен. Сколько недель вы просидели в Бриндизи и не положили на место ни одного кирпича. Вы знаете: когда наконец-то обретете крышу над головой, то уже никогда не увидите звезд. Я не сомневался, что все так и произойдет.

Настало долгое молчание. Дилулло пожирал молодого варганца таким злобным взглядом, что Чейн был готов отскочить в любой момент.

Но ничего не случилось. Лицо Дилулло внезапно осунулось и показалось Чейну усталым и изможденным. Не поднимая глаз, ветеран взял бокал и осушил его.

— Нехорошо говорить такие вещи, сынок, — с мягким упреком сказал он. — Нехорошо, потому что это правда.

Дилулло уставился оцепеневшим взглядом в пустой бокал.

— Я думал, что стоит мне вернуться, и все вокруг станет таким же, как в далекой молодости. Но этого не произошло. Я чужой в своем городе… Ладно, пойдем отсюда.

Они вышли из таверны. Уже настала ночь, но улицы города с белыми старинными зданиями заливал яркий лунный свет. Дилулло уверенно шел впереди, направляясь в сторону моря. Наконец они вышли к небольшому пустырю между двумя приземистыми зданиями.

— Здесь был мой дом, — тихо сказал Дилулло.

Чейн промолчал. Он знал от Болларда, что когда-то на этом месте во время пожара погибли жена и дети Дилулло.

Наемник так сильно схватил Чейна за руку, что даже железные мускулы Звездного Волка почувствовали силу его пальцев.

— Послушайся моего совета, сынок, — выдохнул он. — Никогда не пытайся вернуться в свое прошлое. Никогда! — И пошел прочь, зло добавив: — Ладно, пропади все пропадом. Летим к Отрогу Арго!

Глава 2

С самого сотворения мира галактика вращалась, словно гигантское колесо из миллиардов сияющих звезд. От ее центра к периферии тянулись мощные спирали, одна из которых уходила особенно далеко в глубь космоса. В отличие от других рукавов галактики, она испускала довольно тусклое сияние, поскольку наряду с миллионами звезд в ней находилось множество темных туманностей и «черных дыр». Чаще всего ее именовали просто Темной спиралью, но у нее было и другое название — Отрог Арго.

Она была и красива, и полна ужасных опасностей. Многие из ее миров населяли люди, а еще больше — негуманоиды самых причудливых видов. Никто на корабле не знал этого лучше, чем Чейн. Он сидел с мрачным, задумчивым видом возле обзорного экрана и неотрывно смотрел на безбрежный звездный океан. Все на капитанском мостике тряслось крупной неприятной дрожью — корабль был старым и не очень уверенно вел себя в сверхсветовом режиме. Но Чейн не обращал на это внимания. Его взгляд был прикован к скромной желтой звезде, едва заметной в глубине галактического рукава. Одним из ее миров и была знаменитая Варга, обитателей которой боялись и ненавидели во всей галактике.

Не раз Чейну приходилось идти этим невидимым космическим путем, старинной трассой Звездных Волков. По ней многие поколения племени пиратов уходили в рейды к богатым мирам галактики. И вот сейчас, наверное, впервые в истории, к Варге мчался корабль безумцев, намеревавшихся ограбить величайших грабителей Вселенной!

На капитанском мостике было непривычно безлюдно. Корабль шел в сверхсветовом режиме, управляемый киберштурманом, а потому и пилоту, и капитану здесь было нечего делать. Нужен был лишь дежурный, наблюдающий за работой приборов, — эту-то роль и выполнял Чейн. И ему не нравилось то, что творилось на многочисленных шкалах и дисплеях.

Спустя некоторое время на мостик поднялся Боллард. Взглянув на приборные стойки, он даже присвистнул.

— Не корабль, а дохлятина, — заметил он. — Старая, измученная дохлятина.

Чейн пожал плечами.

— А что ты хотел получить за такие деньги? Супердредноут?

Боллард пробормотал в ответ нечто невнятное. Это был тучный человек с пухлым круглым лицом и сонными маленькими глазками. Он казался рохлей, но Чейн дважды бывал с ним в рейдах и знал, что этот толстяк в деле мог дать фору иным атлетам.

Боллард нажал на одну из кнопок пульта, и на обзорном экране высветилась схематическая звездная карта. На ней виднелась яркая точка, входящая в самое основание галактической спирали, — это был их корабль.

— Ты говорил, будто знаешь, где нам надо выходить из сверхсветового режима. Где? — спросил Боллард.

Чейн указал на небольшое скопление красных звезд.

— Там.

Боллард недоверчиво взглянул на него:

— Это же опасный район зоны 3. И мы ДОЛЖНЫ в него войти?

— Послушай, мы уже обо всем договорились, — терпеливо произнес Чейн. — Нас все равно засекут, как только мы войдем в Отрог. У нас будет шанс, если нас примут за дрейфующих горняков. А для этого надо идти именно туда, куда направились бы горняки.

— Мы могли бы пройти рядом с этим районом, не заходя в него, — продолжал стоять на своем Боллард. — Разве так уж необходимо брать в руки кирки и лопаты?

Чейн начал терять терпение.

— Боишься запачкаться? И напрасно. На Мруун лучше прибыть с трюмами, полными каких-нибудь ценных руд. Это разом снимет все лишние вопросы, разве не ясно?

Боллард скептически пожевал губами.

— Ты не знаешь Отрога и его обычаев, — добавил Чейн. — А я родился там. Мои родители были миссионерами с Земли, и мы перелетали с одной звездной системы на другую, обращая язычников в истинную веру. Да, я был тогда еще мальчишкой, но многое помню…

«Все это было правдой лишь наполовину, — подумал Чейн. — Да, мои родители на самом деле были миссионерами, но они с самого начала осели на Варге, где и умерли, так ничего и не добившись».

— …и отлично знаю, — продолжил он после паузы, — что стоит удостоиться на этих мирах одного подозрительного взгляда, и тебе крышка.

— Не нравится мне эта идея, — проворчал Боллард. — Где это видано, чтобы мы, наемники, ковырялись словно кроты в земле? Тебе проще, Чейн, ты всю молодость провел с дрейфующими горняками. Но посмотри на меня — разве я похож на шахтера?

Чейн не нашелся, что ответить. Как назло, он уже давно рассказал товарищам-наемникам байку, будто бы прежде работал дрейфующим горняком. И вот теперь придется расплачиваться за это. Черт возьми, да он же ничего не понимает в этом деле!

Эта мысль не переставала его тревожить. А корабль тем временем стремительно приближался к россыпям красных звезд. Чейн сел в кресло первого пилота и положил руку на пульт управления киберштурманом, но пока отключать его не стал.

Сидевший рядом Дилулло внимательно рассматривал звездную карту.

— Пожалуй, стоит выйти из сверхсветового режима, — нервно заметил он.

— Чуть позже, — ответил Чейн.

Корабль подошел еще ближе к опасному району, и Дилулло стал нервничать еще сильнее. Наконец он решительно заявил:

— Все, сбрасывай скорость!

Чейн недовольно поморщился, но подчинился. Он включил сирену, предупреждающую экипаж о начале торможения, а затем отключил киберштурман и нажал на красную кнопку на пульте управления. Такое он делал уже сотни раз, и всегда приходило одно и то же жуткое ощущение, будто он прыгает в бездну. Сердце учащенно забилось, сознание помутилось… Но потом все пришло в норму.

Обзорные экраны на этот раз высветили не электронную имитацию звездной панорамы, а истинную картину мира. Отрог Арго предстал во всем великолепии. Казалось, перед кораблем величественно текла необъятная река из десятков тысяч звезд, со своими перекатами, омутами и порогами.

Локатор пылевых потоков разразился серией пронзительных звуков. И тут же на экране появились тысячи мелких и крупных каменных глыб.

— Ведь говорил же, не надо спешить! — заорал Дилулло, забыв, что только что настаивал на противоположном.

Чейн понял — их жизни висят на волоске! Корабль слишком рано вышел из сверхсветового режима — и угодил прямо в поток камней. Уйти же немедленно вновь в гиперпространство он не мог: двигатель не был готов к таким перегрузкам.

Дилулло включил сирену, и по всему кораблю разнесся сигнал тревоги. А Чейн тем временем отчаянно маневрировал, пытаясь выйти из зоны крупных обломков. Корпус корабля внезапно затрясся, попав под дождь мелких каменных частиц. Дилулло что-то кричал, но сирена заглушала его.

Прямо по курсу появился беспорядочно кувыркавшийся крупный обломок. Чейн успел отклонить корабль в сторону, и он едва не рассыпался от сильной боковой перегрузки.

Чейн выругался. В нем заговорила натура Звездного Волка. Этот проклятый каменный поток стал для наемников западней, из которой простым маневрированием не вырваться. Положение стало почти безвыходным, то есть самым обычным для варганцев. А в таких случаях его бывшие собратья действовали предельно решительно. Чейн отключил рулевое управление и включил режим полной скорости. Корабль перестал рыскать и дергаться из стороны в сторону, а чисто по-варгански нагло попер напролом через каменный поток. Что ж, риск от этого больше не стал, зато смерть стала бы веселее.

Дилулло по-прежнему что-то кричал ему, но Чейн не обращал на это никакого внимания. Джон хороший человек, но слишком пожилой и отнюдь не Звездный Волк.

На экране высветился крупный обломок, Чейн увидел чудовищное лицо, место глаз в котором занимали щупальца, а рот больше напоминал хобот. Чуть позже появился камень, тоже похожий на лицо, но на этот раз в нем вообще не было ничего человеческого. Затем мимо корабля пролетело нечто вроде статуи с щупальцами на голове и множеством рук и ног, а затем еще одно кошмарное лицо, другое, третье…

Внезапно пронзительный вой сирены стих — это означало, что корабль вышел из пылевого потока. Метеоритный ливень кончился, впереди был чистый космос.

Чейн глубоко вздохнул. Риск оправдал себя, как нередко случалось и прежде. Он повернулся к Дилулло и с улыбкой сказал:

— Ну как? Славно мы прорвались, а?

Дилулло поначалу ответил громкой бранью, а затем улыбнулся и махнул рукой.

— Ну что с тобой поделаешь? Мне казалось, что постепенно ты перестаешь быть варганцем. Оказалось — нет. Буду помнить об этом… Но что это были за странные обломки? Мне казалось, будто я вижу чьи-то лица и фигуры.

— Когда-то очень давно, еще до появления в Отроге людей, в этом звездном рукаве обитали другие расы, — объяснил Чейн. — У них был обычай хоронить своих астронавтов в пылевых потоках, а метеориты превращать в памятники. До сих пор его все стараются обходить стороной, и горняки никогда и не пытались заниматься здесь добычей минералов… Черт, а ведь это отличный шанс! Здесь-то мы и раздобудем ценные руды, а потом отправимся на Мруун. Удачно, очень удачно… Дилулло не разделял его энтузиазма.

— Хм-м… выходит, мы должны ограбить галактическое кладбище, — проворчал он. — Только Звездный Волк мог додуматься до такого кощунства!

Глава 3

Облаченный в скафандр, Чейн висел в космосе рядом с гигантским каменным лицом, держа в руке щуп анализатора. Прибор показал, что в древней скульптуре содержится немало палладиевой руды. Чтобы добраться до нее, надо, скажем, для начала отрубить у этой громадины ухо…

Чейн плыл в реке из каменных обломков, окруженный бесчисленными светлячками звезд. Ему нередко встречались странные, причудливой формы статуи и бюсты, созданные в далеком прошлом руками безвестных мастеров-негуманоидов. Еще чаще попадались обычные метеоры и астероиды. Под действием гравитационных полей они порой меняли направление своего движения, и это заставляло Чейна все время держаться начеку.

Прилипнув словно муха к чудовищному лицу, он раздраженно тряс тросиком атомного мини-резака, который перепутался с тросиком анализатора. Концы обоих тросиков были прикреплены к скафандру, и эта путаница сковывала движения Чейна.

— Эй, горняк! — зазвучал в наушниках шлема голос Ван Фоссена. — Уж не собираешься ли ты продырявить одну из этих дурацких голов? Помни о приказе Дилулло.

Чейн крепко выругался, увидев, что к нему летит человек в скафандре, подгоняемый реактивными двигателями. Это был молодой и ретивый Ван Фоссен. И надо же было ему появиться именно сейчас!

Дилулло на самом деле собирал всех перед вылазкой в пылевой поток, чтобы дать последние наставления. В заключение он сказал:

— Кто бы ни вытесал эти статуи — люди или нелюди, это были наши братья по разуму. И относиться к их памяти надо с уважением. Я бы не хотел, чтобы когда-нибудь на моей могильной плите орудовали парни с молотками и зубилами. Наверное, и вам такое тоже придется не по вкусу. Поэтому ройтесь где угодно, но памятники оставьте в покое.

Чейн тогда согласно кивнул, так же как и все остальные. Но на самом деле он не разделял сентиментальности землянина. Жаль, что так не вовремя подвернулся этот зануда Ван Фоссен!

— Ничего я не собираюсь дырявить, — раздраженно ответил Чейн. — Просто пытаюсь распутать два тросика, пока они меня не спеленали по рукам и ногам. Лети куда летишь, парень.

Как только Ван Фоссен растворился среди бесчисленных каменных обломков, Чейн включил свой мини-резак и полоснул им по краю огромного уха.

«Чужестранец…»

Чейн вздрогнул и огляделся, пытаясь разглядеть того, кто обращался к нему.

«Чужестранец, не посягай на наше бессмертие…»

Внезапно Чейн понял, что эти слова звучали в его разуме. Телепатическая речь!

«Если ты оказался здесь, значит, ты властелин звездных путей. Мы тоже когда-то были такими… но от нашего могущества и величия сохранились только эти каменные лики. Оставь их нам…»

Потрясенный, Чейн оттолкнулся от каменной головы. Плавая вокруг нее, он подумал: теперь понятно, почему существует табу на добычу минералов на этом летающем кладбище. В каменные статуи встроены телепатические устройства!

Впрочем, ему было плевать на все предрассудки. Но в головах этих каменных чудищ могли быть спрятаны и какие-нибудь опасные штучки, а с этим шутить не стоило.

Он включил портативные двигатели и полетел прочь. Случайно попав в ручей мелких камешков, Чейн пережил несколько очень неприятных мгновений. При свете звезд Отрога Арго он видел то там, то здесь своих товарищей, плавающих среди звезд словно рыбы, выискивающие добычу.

Чейн занялся тем же, используя в качестве главного инструмента щуп анализатора. Но ему больше ни разу не повезло — в остальных каменных изваяниях не было и грамма металла. Чудовищные лица, казалось, с усмешками наблюдали за его напрасными усилиями.

Прошел час, другой, и его охватила странная тревога. Не сразу, но он понял ее причину: однажды он уже блуждал в пылевом потоке. Тогда он был ранен, его преследовали разъяренные Звездные Волки, и более одинокого человека не было во всей Вселенной…

— К дьяволу все это… — прошептал Чейн. — Это все в прошлом.

Отбросив нахлынувшие воспоминания, он продолжил поиски. Постепенно он забрался в глубь потока, но анализатор по-прежнему молчал.

— Чейн, возвращайся на корабль, — в наушниках послышался голос Дилулло.

— Но я почти ничего не нашел!

— А другие нашли. Немедленно возвращайся.

Чейн не возражал. Ему осточертели уродливые каменные лики, затерянные в огромном пылевом потоке среди всяческого космического мусора. Включив двигатели на всю мощь, он помчался в сторону корабля.

В трюме собрались почти все члены экипажа, свободные от вахты. На полу громоздилась солидных размеров пирамида из кусков различных металлических руд. Чейн хладнокровно достал из своей сетки несколько обломков и положил их на пол.

— Ого! Профессиональный горняк собрал меньше руды, чем каждый из нас! — воскликнул Секкинен, насмешливо глядя на Чейна. — Странно.

Чейн пожал плечами.

— Вам, как новичкам, повезло. А мне нет. Такое бывает. Да и не так уж много вы добыли.

Дилулло вынужден был с ним согласиться.

— Да, немного. Из всего этого мусора чего-то стоят лишь несколько обломков. Там есть руды тербия, палладия и редких металлов из группы С-20. Всего этого мало, но мы еще что-нибудь найдем на пути к Мрууну.

Корабль продолжил путь, двигаясь вдоль границ одной из туманностей, входивших в состав Отрога Арго. Бортовой анализатор ощупывал своими лучами пространство в радиусе нескольких тысяч километров, но ничего ценного обнаружить не мог.

И все же открытие состоялось — но оно никого не обрадовало. Анализатор указывал на темную, давно потухшую звезду.

На ее остывшей, затвердевшей поверхности кое-где находились участки с вкраплением редких трансурановых руд.

Корабль сел на один из таких участков поверхности, и наемники вышли наружу, предварительно надев специальные скафандры, предназначенные для работы в условиях повышенной гравитации. Обычно неунывающий Дженсен проворчал:

— Не очень-то мне здесь нравится. Ощущение такое, будто мы ходим по трупу.

Чейн кивнул и осмотрелся. Они стояли на мрачной, пепельного цвета равнине, с редкими скалами из шлака и окалины. Специальных инструментов у них не было, потому пришлось пустить в ход все те же атомные мини-резаки. Это было крайне неудобно. К тому же двигаться в условиях высокой гравитации оказалось нелегко даже в специальных скафандрах с внутренними механическими скелетами. Выросший на Варге Чейн чувствовал себя неплохо, а остальные пыхтели от напряжения.

Отколупнув небольшой кусок руды, Боллард бросил его в общую кучу и прохрипел:

— Чейн, это ты отлично придумал насчет того, чтобы мы прикинулись горняками. Особенно эта идея нравится моей больной спине.

Чейн хохотнул.

— Ручаюсь, скоро ты и думать перестанешь о своей спине. Да и что такое больная спина по сравнению с больными руками и ногами?

Наконец тяжелая многочасовая работа закончилась. Из последних сил наемники погрузили добытую руду на борт корабля, и с огромным облегчением покинули потухшую звезду. Корабль продолжал свой полет, а главный анализатор — поиски космических тел, богатых рудами редких металлов.

Миновав туманность, корабль устремился в проход между тремя звездами, две из которых были желтыми, а третья — желто-зеленой. Чейну они были хорошо знакомы: это были одни из самых приметных вех на старой дороге варганцев.

А дальше на их пути возникла одна из самых странных звездных систем, которую когда-либо встречал Чейн. Вокруг крупной белой звезды по эллиптическим орбитам носился гигантский рой ледяных комет. Они казались крошечными мотыльками, стремящимися к огненному, завораживающему факелу, чтобы упасть в его пламя и сгореть.

Кораблю пришлось пройти через этот рой, что оказалось не очень опасно, поскольку большую часть каждой кометы составлял очень разреженный газовый хвост. Однако электромагнитные поля внутри системы оказались настолько сильными, что бортовые приборы словно сошли с ума. Дилулло был крайне встревожен и потому решил сделать короткую остановку на одном из крупных астероидов.

Оказалось, что на этот небольшой планетоид никогда не ступала нога горняка. Анализатор сразу же обнаружил в образцах наличие тербия и тантала. За несколько часов упорной работы наемники наполнили трюм достаточным количеством различных руд, и повеселевший Дилулло приказал немедленно стартовать.

— Ну, хватит заниматься ерундой, — сказал он, усаживаясь рядом с Чейном в кресле второго пилота. — Ты не забыл, сынок, что обещал разыскать Поющие Солнышки?

Варганец пристально взглянул на него.

— Вам не очень-то нравятся эти места, Джон?

— Мне они очень не нравятся, — поправил его Дилулло. — Этот Отрог Арго создан не для людей и вообще не для гуманоидов. Теперь мне понятно, почему Звездные Волки выбрали для своего лежбища именно этот дьявольский район галактики.

— Не знаю, утешит ли это вас, но на Мрууне мне будет вдвойне опасней, чем любому из вас, — с улыбкой заметил Чейн.

Дилулло хмыкнул.

— Что-что, а утешать ты мастер, сынок.

Глава 4

В этот влажный, душный вечер главный город Мрууна был наполнен жизнью. Дилулло вместе с Чейном бродили по многолюдным улицам, с любопытством глядя по сторонам. А посмотреть здесь было на что — такого Дилулло прежде не приходилось видеть, хотя он и побывал на множестве миров.

Мрууны, судя по некоторым признакам, когда-то принадлежали к человеческой расе. И ничего удивительного в этом не было. Уже во время своих первых звездных путешествий земляне с изумлением обнаружили, что в галактике некогда в древности существовала могущественная раса людей. Среди них было множество звездопроходцев, так что со временем люди расселились на тысячах миров. Но под действием различных внешних факторов колонисты начали постепенно, из поколения в поколение, менять свой внешний облик. Так случилось и на Мрууне. Его обитатели ныне имели низкий рост, большие круглые животы, короткие ноги, узкие лица и серый цвет кожи. Словно моряки, они ходили вразвалку и оттого на первый взгляд казались неуклюжими. На улицах мрууны вели себя довольно учтиво, но их лица казались раздраженными, а порой даже злобными. Дилулло они совершенно не нравились.

Однако аборигены были лишь частью невероятно пестрой толпы. Здесь нередко встречались крупные птицеподобные существа с немигающими желтыми глазами; белокожие люди с слоновьими ногами; покрытые густым мехом создания, напоминавшие вставших на задние ноги собак-медвежатников. Некоторые гости Мрууна были одеты в плащи с капюшонами, словно хотели полностью скрыть свою внешность.

Земляне увидели, как мохнатые существа с громким хохотом стали проталкиваться через толпу к ближайшей таверне.

— Люди с Парагары, — кивнул в их сторону Чейн. — Неплохой народ, но мало что смыслящий в звездоплавании.

Дилулло иронически проводил их взглядом.

— Эти мохнатики похожи на деревенских парней, впервые выбравшихся в город. Ручаюсь, они не успокоятся, пока не спустят все содержимое своих карманов.

Чейн согласно кивнул. Дилулло заметил, что молодой варганец, несший в руке мешок с образцами, выглядел непривычно встревоженным.

Дилулло вспомнил слова Чейна:

«Джон, на Мрууне многим известно, что я Звездный Волк. Об этом знает не только старый Клоя-Клой, которому я продал немало вещей, но и другие, в том числе и чужеземцы. Поэтому мы должны пойти в город только вдвоем. Не хватало только, чтобы другие наемники узнали, кто я такой!»

Дилулло пришлось употребить всю свою власть, чтобы удержать людей на корабле. Он заявил, что Мруун — это огромный воровской притон и для охранызвездолета понадобятся все члены экипажа. И вот сейчас, шагая по улицам города, Дилулло понял, что был недалек от истины: почти на всех лицах лежала печать греховности.

Город располагал к веселому времяпровождению. На каждом шагу встречались бары, харчевни, бордели. Оттуда доносились пьяные вопли, лай и вой. Запахи тоже были самыми разнообразными — от приятных до тошнотворных. По сравнению с этим бедламом любая из Звездных улиц на любой из планет галактики выглядела детским садом. Дилулло вздохнул с облегчением, когда они свернули в более тихий район, где находились крупные магазины. В этот час большинство из них были закрыты, но через забранные в решетки витрины можно было видеть выставленные на продажу ткани, драгоценности, скульптуры и множество экзотических диковинок. Все это было награблено во время рейдов на различных мирах и, согласно местным законам, продавалось совершенно открыто.

Чейн неожиданно свернул в узкий, темный переулок, затем в другой, третий. Наконец они оказались на улице, куда выходили задние стены магазинов.

— Черт побери, что мы здесь будем делать? — спросил удивленный Дилулло.

— Тише, Джон, — прошептал Чейн. — Я займусь небольшой кражей со взломом, а вы пока постойте на стреме.

— Кражей? Замечательно, — пробурчал Дилулло. — Наконец-то ты займешься своим любимым делом. И что же ты собираешься украсть?

— Потом объясню. Но не забывайте: на Мрууне воровство — это высшее из искусств. Да и товары в этих магазинах почти все ворованные, так что ваша совесть может быть спокойна.

Чейн нагнулся, достал из мешка с рудой небольшой цилиндрический предмет, прикрепил его зажимом к своему комбинезону, а затем слегка нажал на его торец. Послышался тихий писк.

— Эта штучка — нейтрализатор сигнализаций любых типов, — пояснил Чейн. — Магазины здесь напичканы защитными устройствами, но с этой вещицей я запросто пройду через любые лучевые барьеры.

— Хм… так вот что ты мастерил во время полета?

— Да. И еще кое-что полезное. Но есть один прибор, который мне соорудить не удастся. Придется его просто выкрасть. Кстати, этот магазин торгует всяческими хитрыми приспособлениями для нашего брата-вора. Ну, я пошел.

Варганец нырнул в темноту и исчез. Дилулло достал из кармана стуннер и присел на мешок с образцами. Ему ничего другого не оставалось, только ждать.

С наступлением позднего вечера стало еще более душно. Вокруг было довольно тихо, если не считать приглушенных звуков, доносившихся с главных магистралей. Дилулло вытер пот с лица и раздраженно подумал: «И какого черта я торчу в этой крысиной норе вместо того, чтобы наслаждаться жизнью в Бриндизи?» Впрочем, этот вопрос был чисто риторическим. Надо было терпеливо надеяться, что Чейн не допустит оплошности, которая может их погубить.

Спустя несколько минут из темного здания донесся негромкий звук, похожий на голос человека, и сразу же резко оборвался. Дилулло вскочил на ноги, взяв стуннер на изготовку, но больше ничего не произошло.

Через некоторое время от стены магазина бесшумно отделилась чья-то тень. Дилулло положил палец на спусковой крючок, но это оказался Чейн. В руках он держал прибор кубической формы. Успокаивающе кивнув Дилулло, он присел на корточки, взял мешок с образцами и поспешно стал в нем копаться. Вскоре Чейн извлек тонкий лист палладия — тот, который он выковал перед посадкой на Мруун, — и тщательно стал оборачивать им прибор со всех сторон.

— Охранники были? — спросил Дилулло.

— Да. Двое. Но я не убил их, а только парализовал стуннером. Черт побери, кажется, я потихоньку превращаюсь в добропорядочного землянина! Даже тошно.

— Ничего, потерпишь, сынок. А что это ты приволок? Продолжая аккуратно работать с листом палладия, Чейн пояснил:

— Поющие Солнышки — вещь дорогая. На Мрууне есть только один достаточно богатый торговец, способный купить их у Звездных Волков. Но если он даже не купил их сам, то наверняка знает, кто это сделал из местных купцов. Этого торговца зовут Клоя-Клой, и он крепкий орешек.

— И ты хочешь расколоть его этой железякой?

— Это ценный и редкий прибор… назовем его, скажем, стимулятором.

— Понятно. Но зачем ты обернул его листом палладия?

— А затем, что у первых же ворот владения Клоя-Клойя нас начнут прощупывать радиационными лучами. Нам же лучше будет, если этот… э-э… стимулятор охрана примет за простой кусок руды.

Дилулло удивленно поднял брови.

— Недурно, сынок, недурно. Даже мне есть чему у тебя поучиться.

Дилулло ожидал, что Чейн поведет его в один из крупных магазинов, но тот направился по темным боковым улочкам в район богатых вилл. Одна из них, занимавшая обширную площадь, была обнесена высокой оградой. Возле ворот стояли два звероподобных охранника.

Чейн обратился к ним на галакто:

— Хотим предложить вашему хозяину кое-какие ценные металлы. Образцы здесь, в мешке.

— Оружие! — рявкнул один из охранников и протянул руку.

Чейн отдал свой стуннер. Его примеру последовал и Дилулло, но весьма неохотно. Ему казалось, что он ощущает радиационные лучи, прощупывающие его с головы до ног.

Из караульного помещения послышался крик: «Все в порядке!», и охранники отошли в сторону, пропуская наемников.

— Фаллорианцы, — вполголоса объяснил Чейн, когда они шли в сторону виллы. — Весьма крутые парни. У Клоя-Клойя их полно. Охранники из них замечательные, хотя мозгов у фаллорианцев не больше, чем у ящерицы.

Дилулло покосился на варганца.

— А у меня, похоже, еще меньше, раз на старости лет связался с тобой, сынок.

Вилла торговца больше напоминала дворец, за башнями которого виднелись округлые крыши огромных складов. Наемники вошли в холл, сказочно украшенный десятками произведений искусств с различных планет, совершенно не подходящих друг к другу.

В холле скучали два охранника. За столом сидел молодой мруунец и просматривал кипу деловых бумаг. Он вопросительно поднял глаза на гостей.

— Что принесли? — вместо приветствия спросил он. — Куски палладия? Надеюсь, что этого дерьма у вас достаточно много, иначе я просто даром потрачу время.

Чейн и бровью не повел.

— Сам ты дерьмо, — спокойно сказал он. — Доложи о нас. Я буду разговаривать только с Клоя-Клойем.

Молодой мруунец злобно усмехнулся.

— Нищий рудокоп хочет встретиться с самим хозяином! Недурно. А что тебе еще хочется?

Чейн ласково улыбнулся, подошел ближе и, нагнувшись, одним рывком вытащил туземца из-за стола.

— Передай Клоя-Клойю, что с ним хочет встретиться Звездный Волк по имени Морган Чейн. Понял, гаденыш, или тебе надо объяснить подробнее?

— Э-э… — пробормотал мруунец, беспомощно болтая в воздухе коротенькими ногами. — Чейн… Конечно, я слышал о вас…

Из коммуникатора, стоящего на столе, послышался негромкий голос:

— Пропусти его, Ван.

В дальнем конце холла раскрылась дверь, и Чейн с Дилулло вошли в кабинет хозяина виллы. За изящным резным столиком розового дерева сидел уродливый, похожий на жабу толстяк и трясся от смеха, хотя его маленькие глазки были холодны как лед.

— Привет, Морган! — сказал он. — А говорили, что ты откинул копыта, когда убегал от стаи Звездных Волков.

— Как видишь, нет, — сухо ответил Чейн. — И я не потерял время зря. Мы с друзьями занимались поисками редких камешков и нашли их много, очень много.

— Надеюсь, что это так. Ты же знаешь меня, Морган, я мелочью не занимаюсь.

— Как не знать. Погляди, что я для тебя припас.

Чейн с дружеской улыбкой достал из мешка куб, завернутый в лист палладия, и поставил его на стол перед Клоя-Клойем. Делая вид, что хочет смахнуть с куба пыль, варганец быстрыми движениями пальцев сорвал металлическое покрытие, и перед удивленным хозяином дома появился прибор со шнуром, раздвоенные концы которого были прикреплены к наушникам с двумя черными дисками.

Глаза Клоя-Клойя вылезли из орбит. Он злобно взвизгнул и потянулся было к маленькому пульту коммуникатора, но Чейн перехватил его руку. Сгреб толстяка за шиворот, он бесцеремонно оттащил торговца от стола.

— Надень наушники ему на голову, — отрывисто приказал он Дилулло. — Быстрее!

Глава 5

Дилулло поспешно схватил наушники и нацепил их на отчаянно сопротивляющегося торговца. Затем, по указанию Чейна, щелкнул двумя выключателями на панели прибора.

Клоя-Клой немедленно прекратил борьбу. Он словно окаменел, а глаза стали пустыми, остекленевшими.

Чейн с облегчением вздохнул и уселся в соседнем кресле.

— Я слышал о таких приборах, но вижу впервые, — сказал Дилулло, с любопытством разглядывая куб. — Это парадетектор?

— Он самый, — подтвердил Чейн. — Полностью парализует тело и волю и гарантирует правдивые ответы.

— Хм… на всех цивилизованных мирах такие вещички запрещены.

— А Мруун — нецивилизованный мир, — улыбнулся Чейн. — Здесь прав тот, кто стреляет первым. Ну-с, начнем.

Он повернулся к торговцу и резко спросил:

— Кто привез на Мруун для продажи Поющие Солнышки? Варганцы?

— Да, варганцы, — без всякого выражения ответил Клоя-Клой, устремив в никуда бессмысленный взгляд.

— Ты их купил?

— Нет. Слишком высокая цена. Я был только посредником.

— Для кого ты их приобрел?

— Для Ерона с планеты Ритх шесть штук. Для Икбарда с Тхила — четыре. Для Клитха…

Он перечислил еще несколько имен, не забыв упомянуть количество приобретенных ими камней, пока за все не отчитался. Под конец он сказал:

— …а для каяр — десять. Все.

— Каяры? — нахмурился Чейн. — Никогда не слышал о таких. Кто они? И где обитают?

— На одной из планет в темном созвездии ДВ-444, за Отрогом.

Чейн еще больше помрачнел.

— Врешь. Там нет обитаемых миров.

Клоя-Клой промолчал, поскольку ему не было задано прямого вопроса.

— Где находится это скопление? — спросил Дилулло варганца, но за него ответил Клоя-Клой:

— У ДВ-444 следующие галактические широта и долгота… — и торговец стал называть цифры, а Дилулло их записал.

Чейн насупился, поняв, что ошибся.

— Ну, возможно, кое-кто там и живет, — неохотно признал он. — Но, ручаюсь, в такой дыре не может быть настолько богатых людей, чтобы купить сразу десять Солнышек!

Дилулло с иронией взглянул на молодого варганца.

— Не надо ручаться, сынок, — мягко сказал он. — Прилетим — увидим. А сейчас нам надо уносить ноги. Не для того мы сунули головы в пасть льву, чтобы нас сожрали. Хотя этот тип больше напоминает брюкву, чем льва.

Чейн кивнул.

— Да, надо уходить.

— И как это сделать, сынок?

— Просто возьмем и уйдем. А толстяк посидит здесь под присмотром парадетектора, пока кто-нибудь не догадается его выключить.

Двое наемников вышли из кабинета и неторопливо пересекли холл, нарочито игнорируя секретаря Клоя-Клойя и двух охранников. В караульном помещении двое фаллорианцев вернули им стуннеры и вежливо поклонились.

Не успели наемники сделать и пару десятков шагов по темной улице, как со стороны виллы раздался бешеный вой сирены.

— Бежим! — крикнул Чейн.

Дилулло помчался изо всех сил, но все равно едва успевал за варганцем. Оглянувшись, Чейн с ухмылкой протянул ему руку, предлагая помощь, но Дилулло выразительно показал ему средний палец.

Спустя несколько минут они оказались на оживленной торговой улице. Несмотря на поздний час, здесь царило оживление, и Дилулло с облегчением вздохнул. Но вскоре из темного переулка вынырнула приземистая машина, в которой сидели несколько фаллорианских охранников. К счастью, толпа была слишком плотная, и автомобиль дальше проехать не мог. С громкими проклятиями люди Клоя-Клойя вылезли из машины и продолжили преследование пешком, с трудом пробиваясь сквозь толпу.

Оглянувшись в очередной раз, Дилулло потерял ориентировку и столкнулся с огромным мохнатым существом. Это был один из парагаранцев, только что вывалившихся из очередной харчевни. Они были уже изрядно пьяны, и тот, на которого наткнулся Дилулло, с воплем упал, увлекая вместе с собой пожилого наемника.

Чейн торопливо помог другу подняться на ноги, но их уже окружили мохнатые громилы.

— Эй, приятели, прошу прощения! — крикнул Дилулло, но его слова не возымели никакого действия.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в этот момент подоспели фаллорианцы и стали грубо распихивать в стороны мохнатых гуманоидов, стараясь быстрее добраться до обоих наемников. И это оказалось ошибкой. Пьяные парагаранцы были готовы драться с кем угодно и с лающими воплями бросились на охранников. Они были почти такого же роста, что и фаллорианцы, и славились своей свирепостью. Пустив в ход и кулаки, и зубы, парагаранцы смяли охранников, нанося им глубокие кровавые раны.

Чейн не удержался и тоже ринулся в разгоревшуюся уличную драку, используя весь арсенал грязных приемов Звездных Волков. Он наносил удары кулаками, локтями, коленками, ногами, а чаще всего сокрушал соперников ударами головой в живот. Дилулло с удовольствием наблюдал за его действиями, но сам предпочел стоять в стороне, держа наготове стуннер. Однако пустить его в ход не представлялось возможным, поскольку дерущиеся тесно перемешались.

Внезапно драка прекратилась. Большинство фаллорианцев лежали без сознания, остальные корчились от боли, не в силах подняться на ноги. Парагаранцы отметили победу дружными воплями радости. Действия Чейна не остались без внимания, и мохнатые громилы одобрительно похлопали его по плечам и спине. Затем они поспешно ушли, и расступившаяся перед ними толпа сомкнулась.

Чейн вытер пот с лица и сказал:

— Я немного знаю язык парагаранцев. Так вот они считают, что им лучше побыстрее убраться с Мрууна.

— По-моему, они правы, — мрачно заметил Дилулло. — И нам следует сделать то же самое. Твой друг Клоя-Клой мог уже уведомить офицеров безопасности космопорта.

Чейн хохотнул.

— В том-то и прелесть таких планет, как Мруун — здесь нет никаких офицеров безопасности. И законов тоже нет. Если вам надо сохранить какие-то ценности, то вы нанимаете охранников и полагаетесь на удачу. Все решаете вы сами, от начала и до конца.

— Чудесный мир! — восхитился Дилулло. — Конечно, не для землянина, а для Звездного Волка. Эй, погоди…

Только сейчас Дилулло заметил среди лежащих вповалку охранников одного парагаранца.

— Вернитесь! — закричал Дилулло на галакто. — Вы оставили здесь своего товарища!

— Они не услышат, — заметил Чейн. — Слишком пьяны.

— Что же с ним будет? — спросил Дилулло, с жалостью глядя на симпатичное мохнатое существо.

— Если фаллорианцы поймают его, то они перережут ему горло, — равнодушно ответил варганец.

Дилулло разразился отборной бранью. Высказав Чейну все, что он о нем думает, пожилой наемник закончил:

— Этот парень помог нам обоим спасти шкуры. Возьмем его с собой. Поднимай.

Чейн вытаращил глаза.

— Вы в своем уме? С какой это стати мы должны заботиться об этой мохнатой обезьяне?

В голосе Дилулло зазвучал металл:

— Ты совершенно лишен гуманности, сынок. А я — нет и потому никогда не бросаю на произвол судьбы тех, кто сражался на моей стороне. Даже проклятого Звездного Волка.

Чейн расхохотался.

— Вы неподражаемы, Джон. Помню, как на Арку, когда флайеры Хелмера прижали нас к горному склону, вы специально возвратились проверить, жив я или нет. Даже не знаю, смеяться или нет. Э-э, ладно…

Он легко поднял и водрузил на плечо массивного парагаранца, по-прежнему находившегося без сознания, и сразу же поморщился.

— Помочь? — предложил Дилулло.

— Дело не в его тяжести, а в запахе, — тяжело дыша, ответил Чейн. — Тьфу, от этой обезьяны несет, словно из отхожего места.

Дилулло пошел, проталкиваясь через толпу. Чейн с парагаранцем на плече последовал за ним. На Мрууне не было принято совать нос не в свои дела, и потому на них никто не обратил внимания. Спустя некоторое время они выбрались на дорогу, и под звездным небом Отрога зашагали в сторону космопорта. Дилулло несколько раз оглядывался, но погони не было.

Чейн неожиданно рассмеялся.

— Сегодня был веселый день. Это куда лучше, чем протирать штаны в Бриндизи, верно, Джон?

Дилулло покачал головой, молча выражая свое несогласие. А Чейн продолжал:

— Я частенько вспоминаю Арку… и ту девушку, Врею. Хотелось бы с ней повидаться.

— Оставь ее в покое, — проворчал Дилулло. — Она слишком хороша для такого типа, как ты.

Впереди засверкали огни космопорта. Дилулло на всякий случай достал из кармана стуннер, но оружие не понадобилось. До корабля они добрались беспрепятственно.

Их встретил Боллард с кислой улыбкой на круглом розовом лице.

— Поразвлекались? — осведомился он. — А мы здесь совсем покрылись паутиной. И с чего это ты, Джон, решил, будто на этой дрянной планетке кто-то осмелится напасть на нас?

— Да, мы с Чейном весело провели время, — мрачно отозвался Дилулло. — И таких развлечений хватит на всех, если мы не уберемся с Мрууна как можно быстрее.

Боллард по коммуникатору отдал приказ, и члены экипажа бросились бегом на свои места. А Чейн тем временем сбросил на пол свою бесчувственную ношу.

— Это еще зачем? — взвился Боллард. — У нас здесь не летающий зверинец.

— Это парагаранец, — с усмешкой объяснил Чейн. — Мы случайно впутали бедолагу в свои неприятности, и Джон решил его усыновить.

Люки автоматически задраились, и тут же взревела сирена. Все свободные от вахты наемники уселись в противоперегрузочные кресла, и корабль вознесся в небо. Когда перегрузка спала, выяснилось, что парагаранец пришел в себя, видимо, разбуженный бурным стартом. Поднявшись на ноги, он зашатался и с изумлением стал оглядываться по сторонам. При виде Чейна его волосатое лицо расплылось в довольной улыбке.

— Дьявольски веселая была драка, — хрипло произнес он на галакто. — А ты сильный боец, парень. Это ты вытащил меня из заварушки?

Чейн слегка смутился.

— Нет. Честно говоря, я бы оставил тебя лежать на улице. Но вот этот старикан, оказывается, верный товарищ и друг. Он заставил меня попыхтеть, чтобы спасти твою мохнатую шкуру.

Рослый парагаранец повернулся, уставился воспаленными от долгой пьянки глазами на Дилулло, а затем нетвердой походкой направился к нему.

— Меня зовут Гваатх, — заявил он. — Предупреждаю: всякий, кто сделает добро Гваатху, станет моим другом на всю жизнь.

С радостным воплем гуманоид бросился к Дилулло и заключил его в свои железные объятия, а затем по-собачьи лизнул в щеку и громко рыгнул.

Все расхохотались, а Дилулло тоскливо вздохнул:

— Все-таки не зря говорится: всякое доброе дело наказуемо!

Глава 6

Перейдя в сверхсветовой режим, корабль все дальше углублялся в звездные россыпи Отрога Арго. Он миновал скопление мертвых, потухших звезд, от которых исходили странные мерцающие лучи, прошел через область, наполненную остатками двух столкнувшихся черных солнц, обошел стороной водоворот светил, затягиваемый в ненасытное чрево страшной нейтронной звезды.

«Старая дорога Звездных Волков», — думал Чейн, стоя на капитанском мостике и не отрывая глаз от огромного экрана. Здесь ему был знаком каждый рой камней, каждая звезда и каждая туманность. А там, вдали, светился темно-желтый глаз и внимательно наблюдал за своим блудным сыном. Скоро он вернется туда. Очень скоро…

Позади послышался голос Дилулло:

— Я бы не прочь бросить всю эту затею и вернуться на Землю.

Чейн обернулся и с недоброй усмешкой спросил:

— Что, Джон, нервишки стали пошаливать?

— Сынок, я не раз тебя предупреждал: брось эту дурацкую манеру подкалывать людей. А насчет моих нервов не беспокойся — в нужный момент они окажутся покрепче твоих.

Поразмыслив, молодой варганец вынужден был кивнуть в знак согласия.

— Наверное, вы правы, Джон. Я могу делать что угодно, но только до тех пор, пока мне это интересно. Вы же — настоящий профессиональный наемник и куда больше слушаетесь слова НАДО, чем ХОЧУ.

— Не хватало только выслушивать от тебя лекции по психоанализу, сынок. Лучше скажи: каковы наши шансы раздобыть шесть Солнышек у Ерона с Ритха?

Чейн пожал плечами.

— Никогда не бывал на Ритхе, но слышал о ней от других варганцев. Говорят, на этой планете непрерывно бушуют ураганы. И характер у Ерона соответствующий.

— Просто сердце радуется, — иронически заметил Дилулло. Он собирался еще что-то добавить, но в этот момент на мостик поднялся Гваатх.

— О нет, ради бога… — простонал по-английски пожилой наемник.

— Он же любит вас как родного папу, а заодно и маму, — ухмыльнулся Чейн. — Вы подарили ему жизнь, и теперь этот увалень от вас не отлипнет.

Огромная фигура Гваатха, казалось, заполнила весь мостик. Парагаранец подошел к Дилулло и по-дружески так хлопнул его по плечу, что тот едва не свалился с кресла.

Потирая больное плечо, Дилулло спросил:

— Дьявол, неужели ты уже понимаешь по-английски? Гваатх широко улыбнулся и объяснил на галакто:

— Люди из соседней комнаты научили меня немного вашему языку. По-моему, он очень красивый. Вот послушайте. — И гуманоид выдал несколько таких забористых фраз, что даже Дилулло поморщился.

— Этому-то они тебя научат, — проворчал он.

— Ха, на Парагаре даже дети знают словечки похлеще, — заявил Гваатх. — У нас…

Дилулло нахмурился — мохнатый гуманоид сидел у него уже в печенках.

— Послушай, друг, — проникновенно сказал он. — Может быть, ты все же ХОЧЕШЬ, чтобы мы высадили тебя на ближайшей обитаемой планете? Оттуда ты мог бы дать знать о себе на свой корабль и…

Гваатх сурово сдвинул брови.

— У меня нет больше друзей! — прогремел он. — Они бросили меня на погибель там, на Мрууне. И почему? Только оттого, что были ПЬЯНЫ.

В словах могучего гуманоида звучала такая обида, что Чейн едва удержался от смеха. Парагаранцы были известны в Отроге как отчаянные бойцы, но своей наивностью и обидчивостью они напоминали детей.

— Я останусь с вами, — решительно заявил Гваатх и так взмахнул могучей рукой, что по капитанскому мостику пронесся порыв ветра. — Когда-нибудь мы попадем на мир, откуда я смогу самостоятельно добраться до Парагары. Где будет первая высадка?

— На Ритхе, — ответил Дилулло.

— Адское местечко! Если там не идет дождь, то хлещет град или гремит гром, а чаще все случается разом.

— Ты бывал там?

— Раза два-три. Местные туземцы обожают кое-какие травки, которые растут только у нас на Парагаре. Они их высушивают, курят и ловят кайф.

— А кто такой Ерон Ритхский? Гваатх удивился.

— Как кто? Ихний правитель. На Ритхе не балуются всякими глупостями вроде демократического правительства. Ха, кому нужны эти болтуны и дармоеды? Одна планета, один диктатор — вот это другое дело!

Дилулло вопросительно взглянул на Чейна. Тот понял, в чем дело, и одобрительно кивнул.

— Вот что, Гваатх, — сказал Дилулло. — Мы направляемся на Ритх кое с какими целями. Раз ты остаешься с нами, придется тебе все рассказать.

И он рассказал парагаранцу о Поющих Солнышках. Гваатх восхищенно присвистнул.

— И Звездные Волки выкрали эти драгоценности? Ха, варганцы, конечно, порядочные негодяи, но парни смелые и крутые, ничего не скажешь. Хорошо, что они не трогают нашу Парагару… А зачем мы летим на Ритх, чтоб ему гореть в адском пламени?

— Клоя-Клой признался, что Ерон купил шесть Солнышек, — объяснил Дилулло. — Нам они нужны.

— Но как собираетесь их заполучить?

— Просто возьмем, и все, — улыбнулся Дилулло. — Этот Ерон прекрасно знает, что камешки краденые, так что ему обижаться будет не на кого. Мы возвратим драгоценности законным владельцам на Ачернаре и сделаем тем самым доброе дело. А за добрые дела нам заплатят очень хорошие деньги.

Маленькие глазки Гваатха алчно заблестели.

— Ха, это будет нелегко сделать, землянин. Ритхане — крепкие парни и так просто свое не отдадут. Однако если как следует пораскинуть мозгами…

— Вот и пораскинь, — добродушно заметил Дилулло. — Ты хорошо знаешь Ритх, а мы — нет. Если будешь участвовать в деле, то в конце получишь свою долю. Правда, сначала за тебя должны проголосовать все наемники — уж таков у нас обычай.

Парагаранец долго не раздумывал. Он широко улыбнулся, обнажив крупные звериные зубы.

— Пожалуй, я присоединюсь к вам, землянин. Мой корабль улетел. Мы собирались наняться к одному царьку, на чьей планете народ поднял восстание. По-моему, драться за Солнышки ничуть не хуже, чем за какого-то идиота на троне.

— Правильно рассуждаешь, — одобрил эти слова Дилулло. — Я все ломал голову, какой найти повод для высадки на Ритхе. А почему бы не высадить там беднягу парагаранца, отставшего от своего корабля?

— Сойдет, — кивнул Гваатх. — Но как мы отнимем камешки у Ерона?

— Верно, — поддержал его Чейн. — Я тоже давно хочу услышать ваш замечательный план, Джон. Надеюсь, мы не пойдем на штурм дворца?

Дилулло метнул в варганца недовольный взгляд.

— Расскажу, когда настанет время, сынок. Но сначала надо поглядеть на столицу и на дворец Ерона. Гваатх, пойдешь со мной.

Гваатх кивнул большой мохнатой головой, а затем выразительно кашлянул.

— Видишь ли, землянин, на Ритхе я всегда здорово поддавал. Вот если бы мне принять на грудь капельку-другую, то я разом вспомню все улицы и особо харчевни.

Дилулло даже крякнул от досады.

— Да где это видано, чтобы наемники выпивали перед разведкой! — в сердцах воскликнул он. — Но что с тобой поделаешь… Ладно, выпей пару стаканов — не больше, понял?

Оглядев массивную фигуру Гваатха, он добавил уже мягче:

— Учитывая твои габариты, так и быть, налью пополнее.

Чейн сидел в кресле первого пилота и уверенно вел корабль к голубой звезде. Вскоре в бархатно-черном небе появилась небольшая планета, почти полностью затянутая пеленой облаков.

Дженсен сообщил Дилулло координаты радиомаяка, находящегося в космопорту города Норен.

— Надеюсь, что они достаточно точны, — неуверенно закончил он. — В окрестностях Норена бушуют такие мощные грозы, что мне пришлось использовать только отрывочные данные радиоперехвата.

Он вернулся в радарный отсек. Дилулло внимательно изучил цифры на листе бумаги, а затем сказал по коммуникатору:

— Секкинен, поднимись на мостик. Поручаю провести посадку тебе.

Чейн повернулся к нему.

— А это еще зачем? Я вполне сам справлюсь.

— Знаю. Но я не уверен, что с твоим пилотированием справимся мы. Во время грозы Звездный Волк может выкинуть любой номер, даже посадить корабль на крышу королевского дворца. Секкинен не такой сорвиголова, с ним как-то спокойнее.

— Спокойнее? Разве можно вести корабль спокойнее в атмосфере, в которой все время бушуют бури?

Дилулло был непреклонен, и Чейн с неохотой поднялся с кресла пилота. Его место занял пришедший на мостик высокий финн.

Секкинен отнюдь не был в восторге от того, что ему доверили такое ответственное дело. Он начал ворчать, что не его очередь пилотировать, что нельзя вести корабль по ненадежным, отрывочным данным, да еще во время обеда. Но нытье нытьем, а финн свое дело знал, и корабль уверенно вошел в густые облака, сопровождаемый беспрерывными вспышками молний. Грозовые разряды нарушали работу внешних датчиков, и потому корабль шел почти вслепую. Наконец далеко внизу показались еле заметные огни космодрома, и Секкинен замолчал, склонившись над пультом управления. Мастерски сделав разворот, он опустил корабль точно в центре посадочной площадки.

Дилулло облегченно вздохнул.

По кораблю хлестал страшный ливень. Корпус содрогался, словно под ударами камнепада.

— Выходить пока не будем, иначе рискуем остаться без голов, — заявил Дилулло. — Подождем, когда гроза стихнет.

Грохочущий ливень продолжался еще около часа, а затем внезапно стих.

— Со мной пойдут Боллард и Гваатх, — сказал Дилулло.

Они спустились по трапу и окунулись во влажную, промозглую ночь. Впереди сияли огни космопорта. Земляне старательно обходили глубокие лужи, а парагаранец с удовольствием шлепал по воде, поднимая фонтаны брызг.

Неожиданно им в лица ударил ослепительный свет прожекторов. Из усилителя прозвучало предупреждение на галакто:

— Стойте! На ваш корабль направлены четыре лазерные пушки. Все, кто находится на борту, должны выйти без оружия и с поднятыми руками, иначе мы будем стрелять.

— Это еще что? — возмутился Дилулло. — Наш исследовательский корабль прибыл с Земли. Мы приземлились здесь только для того, чтобы высадить вот этого парагаранца. Бедняга отстал от своих и нуждается в помощи.

— Заткнись и иди сюда с поднятыми руками, — вновь послышался голос аборигена. — Ерон хочет встретиться с тобой. Он знает, зачем вы прибыли на Ритх.

Глава 7

«Нечасто увидишь совершенно счастливого человека, — думал Дилулло. — Сердце радуется, когда такое случается».

Ерон Ритхский был счастлив. Этот коренастый человек с суровым краснокожим лицом и черным ежиком волос словно павлин расхаживал взад-вперед по залу, время от времени весело похлопывая себя по округлым бокам и заливаясь довольным смехом. За длинным столом смирно сидели Дилулло, Чейн и Гваатх.

— Чертовски забавно! — воскликнул Ерон на галакто. — Вы даже представить себе не можете, до чего все это веселит мою душу!

Дилулло взял со стола бокал с вином, немного отпил и спокойно спросил:

— Что же здесь забавного?

Ерон затряс головой и вновь расхохотался. Он был невелик ростом, но настенные светильники создавали ему длинную тень, тянущуюся почти через весь обширный пиршественный зал.

На почтительном расстоянии от правителя вдоль стен стояли охранники — краснокожие аборигены Ритха с бластерами и стуннерами в руках. Они не отрывали настороженных глаз от трех чужаков, сидевших за столом.

Зал был холодным и неуютным. На стенах, поверх изящных фресок, изображавших людей, прогуливающихся в сказочном лесу, были грубо намалеваны фигуры краснокожих воинов с мечами на поясах. Похоже, когда-то на планете существовала иная, более развитая цивилизация, но ее вытеснили воинственные чужеземцы, а может, и инопланетяне. Такое зачастую случалось в галактике.

В дальнем конце зала танцевали восемь почти обнаженных девушек. Они были довольно высокими, с голубоватой кожей, и поражали грацией своих плавных движений. Негромко звучала музыка невидимого оркестра. На девушек никто не обращал внимания, они были живой декорацией, и только.

Дилулло пока предпочитал помалкивать. Ерон выглядел настолько важным и напыщенным, что рано или поздно должен был заговорить первым. От того, что он скажет, зависела судьба не только троих чужаков, но и остальных наемников, находившихся под стражей в правом крыле древнего дворца.

Гваатх выглядел вполне счастливым. Он выпил до дна огромный кубок с местной водкой, крепче которой не было во всем Отроге, и с пьяным умилением глядел на Ерона. Вид у него был настолько глупым, что Дилулло едва удержался от смеха.

Чейну же было не до веселья. Он тоже успел осушить свой кубок и сидел мрачнее грозовой тучи. Алкоголь пробрал даже Звездного Волка, и варганцу приходилось следить за собой, чтобы его движения по-прежнему выглядели четкими и осмысленными.

«Наверное, затосковал по родной планете, — подумал Дилулло. — Варга не очень далеко отсюда, но парня там ожидает лишь пуля или крепкая петля. И это терзает его непростую душу».

Наконец Ерон не выдержал и заговорил:

— Глупцы, и как вы посмели сунуться на мою планету? Неужели в ваши тупые головы не пришла мысль о том, что Клоя-Клой мог предупредить меня о вашем тайном визите?

— Мы предполагали и такую возможность, — неохотно признался Дилулло. — Но считали, что Клоя-Клойю ни к чему кричать на весь свет о том, что его провели словно мальчишку да еще и заставили выболтать секреты о своих тайных клиентах. Для торговца краденым это страшный удар по репутации.

— Ха-ха, что за чушь! Вы не знаете Клоя-Клойя. Для этого типа ничего выше мести нет. Вы оскорбили его, и он будет счастлив, если вам перережут горло.

— Немного же надо этой толстой жабе для счастья, — нервно усмехнулся Дилулло. — Ну ладно, я готов доставить ему немного удовольствия. Но зачем было приводить сюда Гваатха и Чейна?

— Скажем так: мне интересно, что делает эта мохнатая обезьяна на корабле чужаков. Возите его для смеха? Так давайте же посмеемся вместе!

Гваатх отреагировал на эти слова пьяной улыбкой, обнажившей мощные звериные зубы. Его кроткий взгляд словно бы говорил: «Я тоже тебя люблю». Затем парагаранец уронил голову на стол и захрапел.

Ерон брезгливо поморщился.

— А что касается человека по имени Чейн, — продолжил он, — то о нем Клоя-Клой рассказывает нечто невероятное. Мол, этот землянин — Звездный Волк. Но как такое может быть?

Чейн налил из кувшина себе еще водки, залпом выпил ее, а затем поставил кубок на стол и сказал:

— Но я не совсем Звездный Волк.

Он встал и, обогнув стол, направился к Ерону. Охранники мигом подняли оружие, но правитель успокоил их повелительным движением руки. Полуобнаженные девушки продолжали свой медленный танец, изящный и в то же время чувственный.

На лице Чейна блуждала легкая улыбка. Она очень не понравилась Дилулло — лидер наемников уже знал, что обычно за ней не следует ничего хорошего.

— Понимаете, я только наполовину Звездный Волк, — сказал Чейн, остановившись в нескольких шагах от Ерона. — Я родился на Варге, рос вместе с моими сверстниками-варганцами, но все же до конца не сумел стать таким, как они.

Внезапно в глазах Чейна вспыхнула дикая ярость.

— Но даже наполовину варганец не может не плюнуть в твою грязную харю, жалкий ритханин!

Лицо Ерона побледнело от злости. Он было поднял руку, чтобы дать сигнал своим охранникам растерзать молодого наглеца, но в последний момент удержался. Успокоившись, он не без восхищения взглянул на Чейна.

— Теперь я верю, что ты на самом деле Звездный Волк, — признался он. — Только ваш брат-головорез может осмелиться грубить мне, властелину Ритха, да еще в моем же дворце! А ведь стоит мне пошевелить пальцем, и от тебя не останется ничего, кроме кучки обглоданных костей.

Чейн равнодушно пожал плечами.

— На Варге к смерти относятся спокойно, как к неизбежному. Никто не может жить вечно, и все, особенно Звездные Волки, могут умереть в любой момент.

— Но почему ты не с варганцами? — удивленно спросил Ерон. — Что ты делаешь у наемников?

Чейн признался:

— Я убил в честной схватке одного из своих товарищей, и мне этого не простили. За моей спиной нет ни одного клана, и потому мне пришлось уехать.

— Другими словами, ты бежал, — констатировал Ерон.

— Да, бежал. А что мне оставалось делать? Звездные Волки не очень-то держатся за свою жизнь, но не любят, когда их убивают.

Ерон неожиданно расхохотался и хлопнул Чейна по плечу.

— Отлично сказано! — заявил он. — Теперь мой черед повеселить вас забавной историей.

Дилулло мысленно перекрестился. «Чудеса, да и только, — подумал он. — Оказывается, одна удачная фраза может сделать врагов чуть ли не приятелями».

Ерон добродушно улыбнулся, прошелся взад-вперед вдоль стола, а затем сказал, с иронией глядя на гостей:

— Как мы уже выяснили, вы тайно прибыли на Ритх с целью выкрасть у меня те шесть Поющих Солнышек, которые я купил у Клоя-Клойя.

Дилулло вынужден был признаться:

— Да, нечто вроде этого.

— В том-то и состоит моя забавная история. Нет у меня Поющих Солнышек!

Дилулло озадаченно нахмурился.

— Но вы же сами сказали, что купили их у Клоя-Клойя!

— Купил, — ухмыльнулся Ерон. — Но у меня их нет. Надо же, на эту веселую шутку купились не только вы, но и такой тертый калач, как Клоя-Клой. Только подумать — этот скряга не пожалел денег, чтобы послать мне срочное предупреждение!

Ерон залился булькающим смехом. Чейн и Дилулло переглянулись — веселье правителя Ритха их начало тревожить.

— Будьте добры, доскажите эту историю до конца, и тогда мы посмеемся вместе, — с кислым видом попросил Дилулло.

— Не думаю, что вы будете смеяться, — подмигнул ему Ерон. — А шутка состоит в том, что все Поющие Солнышки приобрел один покупатель. Слышали о каярах? Они используют таких, как я, в качестве торговых агентов. Если бы они сами пришли к Клоя-Клойю, то этот скряга сразу же заломил бы огромную цену. Потому каяры скромно дали заявку лишь на несколько камешков, а остальные поручили купить другим людям. О, мы славно поводили за нос толстяка Клоя-Клойя! Кажется, он был даже счастлив, когда сумел всучить нам Солнышки почти за бесценок. Ну, что же вы не смеетесь?

Чейн некоторое время стоял словно пораженный громом, но затем нашел в себе силы и натужно рассмеялся.

— Чисто сработано! От кого-кого, а от правителя Ритха этот купчишка не мог ожидать нечестной игры.

— «Чисто» — это подходящее слово, — охотно согласился Ерон. — Так провести землян-наемников и Звездного Волка в придачу — это действительно забавно.

— Стало быть, все Солнышки у каяров? — еле сдерживая раздражение, произнес Дилулло. — Это по-своему приятно. Но кто они такие, черт побери?

— О, это очень своеобразный народ, — ответил Ерон. — Редкие эстеты. Вероятно, они самые великие ценители прекрасного в галактике. Но сами они искусны лишь в создании оружия. Может быть, поэтому они начисто лишены чувства жалости. Вот вы, наверное, считаете нас, ритхан, варварами, лишенными чувства милосердия…

— Я бы не хотел так считать, — прервал его Чейн. Ерон недовольно взглянул на него и продолжил:

— По сравнению с каярами мы просто дети. Я не могу их понять. Они владеют самыми прекрасными произведениями искусства в галактике, но относятся к ним, как вампиры к жертве. Истинная их страсть — оружие! Но оно используется отнюдь не для защиты их несметных богатств, нет — это средство наступления. Каяры невероятно агрессивны и находят наслаждение в убийствах и пытках.

— Очень приятные люди, — заметил Дилулло. — И, несмотря на свои милые вкусы, они приобрели Поющие Солнышки?

— Да, все до единого.

— А где находится их мир? Ерон улыбнулся.

— Я часто там бывал. В последний раз я привез шесть Солнышек. На радостях эти глупцы повели меня на экскурсию в свои сокровищницы… — Ерон залился веселым смехом. — Они даже не догадывались, что в мою одежду была встроена миниатюрная фотокамера. Я сделал объемные фотоснимки всех их драгоценностей, понимаете? Если бы они узнали об этом, то тут же растерзали бы меня. Но я их провел, словно младенцев, ха-ха!

Взгляд Чейна стал жестким.

— Я, кажется, спросил — где находится их мир?

— Понимаю, вас это должно очень интересовать, — кивнул Ерон. — И, возможно, я расскажу о каярах. Но учтите — кроме меня никто не сможет предоставить такую информацию. Каяры очень скрытны. Тех, кто прилетает к ним в гости ради любопытства, они попросту уничтожают.

— Понимаю, запахло чем-то вроде будущей сделки, — кисло заметил Дилулло. — И чего же вы хотите?

— Нам известно, — продолжил Ерон, — что правительство Ачернара предложило вознаграждение в два миллиона кредитов за возвращение Солнышек. Вот на эти деньги вы и рассчитываете. Так?

— Очень может быть, — неохотно кивнул Дилулло.

— Без моей помощи вам никогда не найти ни каяров, ни Поющих Солнышек, — продолжил с любезной улыбкой Ерон. — Вы не знаете, где находится их планета, а если бы и знали, то никогда не смогли бы сами преодолеть их оборонительные рубежи. Каяры превратили свой мир в настоящую крепость — такого вам никогда не приходилось видеть.

Дилулло задумчиво изучал краснокожего коротышку, который так и светился от самодовольства.

— Продолжайте.

— Но я могу вам помочь. Скажем, могу предоставить на время небольшой исследовательский корабль. Он введет каяров в заблуждение, и вы сумеете высадиться на планету. Мои фотоснимки помогут быстро найти место, где спрятаны Солнышки. Ну, а дальше уже ваше дело. Мои услуги стоят миллион кредитов. По-моему, справедливая плата!

Помолчав, Ерон добавил:

— К сожалению, наш корабль невелик. Им смогут воспользоваться только трое или четверо. Остальные наемники станут моими гостями… ну и гарантами того, что вы не забудете вернуться на Ритх.

— Славно, славно, — покачал головой Дилулло. — Вы обманули Клоя-Клойя, работая на каяров, а теперь хотите надуть и тех, кто вас нанимал.

Ерон мягко улыбнулся.

— Именно так, землянин.

— Хорошие же дела творятся у вас в Отроге! — в сердцах воскликнул Дилулло. — Скажите, есть здесь хоть один честный человек?

Ерон изумленно вытаращил глаза. Затем повернулся к Чейну:

— Ты слышал, Звездный Волк? Он ищет честного человека у нас в Отроге!

И оба, Чейн и Ерон, разразились хохотом.

Глава 8

На экране возникло трехмерное изображение небольшого скопления мертвых, черных солнц, признаки жизни в котором обнаруживали лишь несколько звезд, испускавших тусклый красный свет.

— Знаю это скопление, — сказал Чейн. — Оно находится за пределами Отрога, к западу от Надира.

— Верно, — подтвердил Ерон.

— Но там нет обитаемых миров!

— Есть. Каяры живут на планете, вращающейся вокруг одного из затухающих солнц, в самой глубине скопления. Свой мир они называют Хланн.

Чейн недоверчиво хмыкнул.

— Никто, даже варганцы, никогда не слышал об этом. Ерон снисходительно улыбнулся.

— Да — потому что так хотят каяры. Это один из богатейших народов в галактике, потому они и предпочитают пребывать в тени.

— Богатейших? — удивился Дилулло. — Да что же может сделать их богатыми в этом скоплении потухших звезд и ледяных планет?

— Радит, — ответил Ерон. — Редчайший трансурановый металл. На Хланне колоссальные залежи радита. Из-за него каяры некогда и поселились на этой планете.

Дилулло все еще был настроен скептически.

— И как же, черт побери, они могут продавать радит и сохранять в тайне свое существование?

— Очень просто, — ответил Ерон. — Каяры используют в качестве торговых агентов несколько человек из Отрога, которым они доверяют. Я — один из них. Мы посылаем в скопление свои корабли, забираем радит, продаем его на межзвездных рынках и покупаем для каяров самые дорогие и прекрасные вещи. Никто даже не подозревает, чтогалактика с каждым днем беднеет, а каяры — богатеют. Они совершенно ненасытны!

— Будь я неладен, да эти каяры еще хуже, чем воровская раса Мрууна, — проворчал Дилулло.

— Намного хуже, — подтвердил Ерон. — Похоже, радитовое излучение повредило их рассудки. Каяры никогда не покидают свой мир. Они любуются своими сокровищами и изобретают все более и более изощренные виды оружия. И чем больше они приобретают драгоценностей, тем неприступней становится их планетарная оборона. Если это не помутнение рассудка, то что же еще?

Чейн мечтательно произнес:

— Да, пробраться на Хланн будет нелегко — зато это настоящий рай для грабителей!

Ерон согласился.

— Потому-то каяры и создали несколько оборонительных поясов вроде Смертоносных Миров.

— А это еще что такое?

Ерон указал на экран, на группу черных звезд.

— Каяры говорили мне, что начинили там множество мертвых планет зарядами радита, которые могут при взрыве разнести эти миры на атомы. Такими «минами» каяры могут уничтожить любой флот агрессора.

— Ну, это уже похоже на блеф чистой воды! — пренебрежительно усмехнулся Чейн.

— Я бы так не сказал, — возразил Ерон. — Каяры способны решительно на все. Их коварству и жестокости нет предела…

Поколебавшись, он продолжил:

— Так вот, о коварстве. У меня возникло ощущение, что дело с Поющими Солнышками может стать для меня роковым. Похоже, каяры скоро начнут убирать всех агентов, которые занимались для них этими закупками. Тогда никто не узнает, где находятся эти знаменитые галактические сокровища. Во всяком случае, я решил больше никогда не летать на Хланн.

— Но нам-то вы предлагаете туда направиться, — нахмурился Дилулло.

Ерон ответил обезоруживающей детской улыбкой.

— О, это другое дело! Если вам каяры открутят головы, я все равно ничего не почувствую.

Он щелкнул пальцами — и на экране появилась новая картинка. Теперь зрители, казалось, висели в воздухе на солидном расстоянии от поверхности планеты. Черные, бесплодные равнины уходили к невысоким темным горам; весь этот ландшафт тускло освещался красноватыми лучами солнца. Вдали виднелся город. На его окраине теснились невысокие здания, но в центре, по краям обширной круглой площади, в небо уходили башни небоскребов. Они блестели серебристым металлическим светом. Весь город окутывал легкий голубой туман.

— В городе каяров свой микроклимат, — объяснил Ерон. — Источником энергии для него является тот же радит.

Дилулло обратил внимание на несколько кораблей, стоявших на большом поле космопорта невдалеке от города.

— А откуда эти звездолеты? — удивился он. — Вы же сказали, что каяры никогда не покидают свою планету.

— Это боевые крейсеры, — пояснил Ерон.

— А вот те высокие башни в центре города и есть хранилища сокровищ каяров? — заинтересовался Чейн.

Ерон рассмеялся.

— У вас, Звездных Волков, особое чутье на добычу. Да, на вид эти небоскребы напоминают обычные административные здания, но это только камуфляж. А теперь взгляните на снимки, которые я тайно сделал внутри одного из этих домов.

На экране появилось изображение просторного помещения, стены которого были покрыты полированным металлом. В центре стояла группа каяров. Это были высокие мужчины и женщины в синих одеяниях, напоминающих греческие тоги. Лица у них были прекрасными и в то же время жестокими, кожа — белоснежной, брови — черными, глаза — темными и равнодушными. От каяров веяло ледяной бесчеловечностью, словно от роботов.

— Странные создания, — глухо произнес Дилулло. — Впечатление такое, будто они стали жертвами каких-то генетических мутаций. Не люди, а статуи! Что скажешь, Чейн?

Но варганец смотрел не на каяров, а на сокровища, заполнявшие зал. На полках, в огромных вазах, на креслах и столах и даже на полу громоздились фантастические драгоценности. Чейн знал в них толк и без труда определил некоторые из них: крупные алмазы, жемчуг, хризопразы и ярко-красные рубины из миров Бетельгейзе; мерцающие светокамни с Кхарала; зеленые жемчужины, добытые в океане Алгола-3; груды золотых и серебряных слитков; самородная платина… Были и другие драгоценности, которых Чейн не смог распознать.

— Даже голова кружится! — восторженно воскликнул Дилулло. — Поневоле захочется стать космическим пиратом, вроде Чейна.

— А мы на Варге даже и не подозревали, что столько добычи находится совсем недалеко от Отрога, — почти простонал Чейн.

— Я же говорил — каяры большие хитрецы, — сказал Ерон. — Не удивлюсь, если самая ценная часть добычи Звездных Волков также постоянно перекочевывала в их хранилища. Взгляните!

На экране появились фотографии других помещений. Здесь хранились скульптуры со многих миров, вытканные из жемчужных нитей гобелены, жуткого вида идолы, украшенные самоцветами, удивительные фолианты со страницами из листового золота и буквами из крошечных драгоценных камней… И в каждом зале находились каяры, любующиеся своими сокровищами, купающиеся в них, наслаждающиеся их совершенной красотой…

— И это все, что они делают со своими несметными богатствами? — недоверчиво спросил Чейн. — Собрать драгоценности со всей галактики — и для чего? Чтобы любоваться ими? Идиотизм.

— Чокнутые, да и только, — поддержал его Ерон. — А теперь взгляните вот на это.

На экране появился огромный круглый зал с бархатно-черными стенами, потолком и полом. В центре него стояла высокая изящная подставка, а над ней, удерживаемые силовым колпаком, висели Поющие Солнышки. Красотой и своеобразием они превосходили все остальные сокровища каяров. Каждое Солнышко удивительно напоминало звезду — голубую, зеленую, золотистую, красную… Они светились, создавая иллюзию, будто перед зрителями действительно находится чудесное созвездие, созданное природой в порыве вдохновения.

Дилулло не сдержался и шумно вздохнул.

— Ну как? — с довольной улыбкой спросил Ерон. — А ведь вы еще не слышите их сказочного пения. Все вместе — и красота, и мелодия создают совершенно потрясающее впечатление, так что от Солнышек невозможно оторваться.

Чейн как завороженный смотрел на экран. В его душе разгоралась безудержная страсть Звездного Волка к грабежам.

— Мы должны их похитить… — пробормотал он. — Вопрос только в том, как это сделать.

— Это мы еще обсудим, — сказал Ерон. — Сначала ответьте прямо: вы согласны на мои предложения?

Дилулло надолго задумался. Наконец он проворчал:

— Сделку можно заключить… но прежде надо кое-что уточнить. У предстоящей операции три этапа: прилет на Хланн, проникновение в нужное хранилище и успешное возвращение. Как вы собираетесь отрабатывать миллион кредитов?

— Вот это деловой разговор! Первую стадию я беру на себя. Во второй я могу помочь точной информацией о месторасположении хранилища с Солнышками и о системах его охраны. А третья стадия… о ней даже неудобно говорить в присутствии Звездного Волка.

Чейн самодовольно усмехнулся.

— Что ж, неплохо, — кивнул Дилулло. — А теперь перейдем к деталям.

— Вы отправитесь на Хланн в ритхском исследовательском корабле, используя мои карты. На Хланне сообщите, что прибыли с грузом корня ара.

— Корень ара? Что это такое?

Ерон бросил взгляд в сторону безмятежно храпящего за столом Гваатха.

— Этот корень выращивают на Парагаре. Кажется, он больше нигде не растет. Это сильное стимулирующее средство, которое каяры обожают. Но сами они этот корень не покупают, а пользуются нашими услугами.

— Стало быть, мы летим на ритхском судне и сообщаем, что везем груз корня ара. А что дальше?

— Перед тем как разрешить вам посадку, каяры потребуют визуального опознания ваших личностей.

— Отлично! — воскликнул Дилулло. — Может, нам стоит вымазать физиономии томатной пастой? Хотя вряд ли это сделает нас похожими на ритхан.

Ерон иронически улыбнулся и указал на храпящего Гваатха.

— По видеосвязи с каярами должен разговаривать этот парагаранец. Он скажет, что на плантациях ара случилось стихийное бедствие и потому в течение ближайших двух лет поставок корня не будет… за исключением очень небольшого количества для избранных покупателей и, естественно, по особой цене. Именно для обсуждения этой сделки корабль и прилетел на Хланн. Ручаюсь, эта новость так взволнует каяров, что они без колебаний дадут разрешение на посадку.

— Конечно — если у них нет локаторов с сенсорными лучами, — засомневался Дилулло. — Иначе они просветят все кишки корабля и выведут нас на чистую воду.

Ерон не разделял такого пессимизма.

— Я не могу гарантировать, что у каяров нет такого оборудования. Но ручаюсь, они никогда не подвергали сканированию наши корабли. К нам просто привыкли! Почему же такое должно случиться именно в этот раз?

— Звучит убедительно, — вставил словечко Чейн.

— Хм… лично я хотел бы иметь побольше гарантий, — проворчал Дилулло. — Однако…

— Давайте послушаем о хранилищах Солнышек, — предложил Чейн.

Ерон подробно рассказал все, что знал об этом, иногда прибегая к помощи фотографий, но чаще пользуясь своей великолепной памятью. Когда он закончил, Дилулло вопросительно взглянул на варганца:

— Ну что? Этого тебе хватит?

Чейн кивнул. Губы его раздвинулись в улыбке, а глаза как-то странно заблестели. «Волчий свет», — подумал Дилулло.

— Так как насчет сделки? — спросил Ерон.

— Нам надо обсудить это между собой, — заявил Дилулло.

— Хорошо, — согласился Ерон, едва сдерживая нетерпение. — Обсуждайте, только не слишком долго. Я ведь могу и передумать.

— Одна просьба. Из моего экипажа никто не знает, что Чейн в прошлом был Звездным Волком. Я хочу, чтобы это осталось тайной.

Ерон равнодушно пожал плечами.

— Никаких проблем.

— Джон, спасибо за заботу, — с иронией поблагодарил Чейн.

Дилулло холодно взглянул на него.

— Я беспокоюсь не о тебе, а о других наемниках. Если кто-нибудь узнает правду, то парни наверняка откажутся работать с тобой, а может, и прикончат. Это погубит все дело. А теперь разбуди нашего мохнатого приятеля.

— Постараюсь, но уж очень он здоров пить. Надо отучить его от этой вредной привычки.

Чейн подошел к храпящему парагаранцу и дружески похлопал его по спине — так, что Гваатх вскочил со сдавленным воплем и очумело стал оглядываться по сторонам. Чейн выразительно кивнул на дверь — мол, пошли.

Остальные наемники коротали время в правом крыле дворца, двумя этажами выше пиршественного зала. Около единственной двери стояли краснокожие охранники с бластерами на изготовку.

Дилулло рассказал им все. Лица наемников разом поскучнели, а Боллард, как всегда, начал брюзжать:

— Отличный план, Джон! Только невыполнимый. Два-три человека на небольшом суденышке… да какие же здесь шансы против каярского оружия? Никаких.

— Шансы есть, и не такие уж маленькие, — возразил Дилулло. — Если верить Ерону Ритхскому, то каяры настолько привыкли к спокойной обстановке, что вряд ли посчитают опасным визит небольшого корабля, да еще с дружественной планеты. Уверен, вид нашего мохнатого приятеля Гваатха их успокоит.

— Ну хорошо, — неохотно сдался Боллард. — Летишь ты и Гваатх, это ясно. Но кто будет третьим?

— Чейн.

Боллард побагровел.

— Почему Чейн, а, скажем, не я?

— А потому, что именно Чейн придумал весь план с похищением Поющих Солнышек. И если мы погорим, то я хотел бы, чтобы наш молодой друг дымился рядом со мной.

— Я вовсе не навязываюсь, — уже более мирным тоном проворчал Боллард. — Но, по-моему, Джон, ты делаешь ошибку.

Чейн помалкивал. Он-то понимал, почему Дилулло так нуждался в нем. На Хланне их ожидала работа, достойная Звездного Волка, — и кто же с ней лучше справится, чем варганец?

— И, кроме того, у нас нет другого выхода, — продолжал Дилулло. — Ерон хорош с нами только потому, что надеется еще раз заработать на Солнышках, теперь уже с нашей помощью. Но если мы дадим задний ход или захотим действовать самостоятельно, то нам несдобровать. Неужели это не ясно?

Боллард не хотел сдаваться.

— Все правильно, Джон, но есть один маленький нюанс. Предположим, вам троим повезет и вы добудете Поющие Солнышки. Где гарантия, что этот прожженный хитрец Ерон разрешит нам спокойно улететь на Ачернар? Да он попросту приберет сокровище к своим липким рукам и получит за Солнышки не один миллион, а все два!

Наемники вопросительно взглянули на своего лидера, Дилулло не нашел, что возразить своему заместителю, и лишь раздраженно махнул рукой:

— Что толку гадать да рядить? Настанет время, и мы подумаем над этим. Пока у нас хватает других забот. К тому же Ерон наслышан о землянах-наемниках и знает: с нами шутки плохи!

Глава 9

Это небольшое звездное скопление было поистине кладбищем небесных тел. В вечном хороводе кружились сотни черных, остывших звезд, покрытых пеплом давно погасшего ядерного огня. Немало встречалось и остывающих красных гигантов, еще выбрасывающих в космос редкие багровые протуберанцы, но уже не способных растопить ледяные панцири, покрывавшие остывшие миры. Ничто здесь, казалось, не представляло интереса для людей, и тем более для Звездных Волков. Потому-то варганцы ни разу не послали в это мрачное скопление ни один из своих кораблей.

«А зря, — подумал Чейн. — Судя по фотоснимкам Ерона, хранилища Хланна были бы лакомой добычей для Звездных Волков. Но как каяры ухитрились на протяжении стольких столетий скрывать свою тайну? Поистине удивителен народ, в котором не нашлось ни одного предателя!»

В кресле пилота ритхского исследовательского судна сидел Дилулло. Правда, поначалу Гваатх громко заявил, что лучше всех умеет управлять такими звездолетами, но нескольких минут оказалось достаточно, чтобы понять: мохнатый гуманоид — безнадежный слабак в таких делах.

Поняв это, Чейн не очень-то дружески помог Гваатху слезть с пилотского кресла и с упреком сказал Дилулло:

— Я же говорил вам, Джон, парагаранцы мало что смыслят в космических полетах.

Гваатх не знал ни слова по-английски, но уловил критический тон во фразе Чейна и рявкнул:

— Эй, парень! При мне говори не по-тарабарски, а только на галакто, понял? Что ты там провякал про меня?

Чейн успокаивающе похлопал гуманоида по мускулистой спине.

— Я сказал Джону: какое счастье, что в драке на нашей стороне будет непобедимый парагаранец!

Гваатх впился в него красными глазенками.

— Врешь. Меня не одурачить! Я не какой-нибудь тупой туземец…

— А разве я сказал, что ты — туземец? — удивился Чейн. — Вот этого я не говорил, клянусь.

Гваатх не на шутку разозлился и затеял с Чейном громкую перебранку. Дилулло вмешался и приказал обоим заткнуться.

Корабль продолжал свой путь через дебри скопления темных солнц. Оба наемника по очереди вели маленький звездолет, а шумный парагаранец развлекал их завиральными рассказами о своих подвигах в глубинах Отрога.

Наконец впереди появилось мрачное, багровое солнце, напоминавшее гигантский налитый кровью глаз. Вокруг него вращалась одинокая планета, издали казавшаяся мертвым каменным шаром. Это и был Хланн, таинственный мир каяров.

При виде этой планеты Чейна охватила нервная дрожь, словно волка, завидевшего добычу.

— Если Ерон не забивает нам баки, то космическая охрана каяров скоро возьмется за нас, — сказал Дилулло.

Лидер наемников сидел в пилотском кресле и время от времени бросал обеспокоенный взгляд на Гваатха. Гуманоид находился в соседнем кресле и с важным видом держал в мохнатых руках фальшивый штурвал, сооруженный специально для него Чейном. Видеокамера дальней связи была так нацелена на парагаранца, что у каяров не должно было оставаться и тени сомнений: перед ними находится пилот ритхского судна.

— Гваатх, а ты уверен, что все запомнил? — не удержавшись, спросил Дилулло.

Парагаранец обиделся и заявил, что выучил свою роль на все сто процентов. Оставалось только надеяться, что дело так и обстоит. Чейн несколько дней упорно дрессировал гуманоида, так что тот научился без запинки произносить добрый десяток несложных фраз.

— Только не вздумай вскакивать с кресла и размахивать руками и тем более своим липовым штурвалом, — предупредил на всякий случай Дилулло. — Бегать по кабине тоже не нужно, иначе каяры сразу же углядят нас с Чейном. Ясно?

Гваатх кивнул с важным видом и так крутанул свой «штурвал», что, будь он настоящим, корабль немедленно рассыпался бы на части.

Чейн тем временем завершил подготовку к бою двух лазерных пушек, расположенных в глубоких нишах носовой части корабля.

— Все в порядке, Джон, — доложил он. — Отличные орудия, ничего не скажешь. Как только мы опустимся на центральной площади города, я сразу же выдвину оба ствола подальше, так, чтобы каяры их как следует разглядели.

— И ты думаешь, сынок, что их впечатлит наше жалкое оружие?

— Еще как! — ухмыльнулся Чейн. — Дело не в мощи пушек, а в том, куда они будут нацелены. А направлю я лазеры прямехонько на их замечательные хранилища. Даже самый тупой из каяр поймет: лучше потерять одно сокровище, чем все. И потом, я сразу же предупрежу: наша энергоустановка запрограммирована на взрыв в случае обстрела корабля. Что они тогда смогут сделать? Ничего. Им останется лишь поднять вверх свои белоснежные лапки.

«Логика Звездного Волка, — подумал Дилулло. — Наглость Звездного Волка». Он очень хотел надеяться, что расчет Чейна окажется верным.

— Только не надо забывать: операция должна быть скоротечной, — закончил свои рассуждения Чейн.

— Вот именно! — поддержал его Дилулло. — Замечательная мысль, сынок. Надеюсь, ты будешь помнить о ней, когда побежишь с Поющими Солнышками в руках мимо полок с другими сокровищами.

Прошло несколько минут, и со стороны пульта внешней связи зазвучал прерывистый громкий сигнал. Корабль был обнаружен.

Дилулло насупился и кивнул Гваатху. Тот включил видеосвязь. На небольшом экране внешнего коммуникатора появилось бледное лицо каяра. Это был пожилой человек с неестественно гладкой кожей и спокойными, холодными глазами. Казалось, он высечен из глыбы льда.

Гваатх шумно вздохнул, а затем стал монотонно излагать свою «легенду». Он рассказал о драматической гибели на Парагаре всех посевов ара от напавших на растения вредителей и о том, что перепуганный Ерон Ритхский одолжил им свой корабль с одной целью — хоть как-то умилостивить обитателей Хланна. Гваатх намекнул, что кое-что из посевов удалось спасти, но цены на корень ара отныне будут очень высокими. Вот об этом он и хотел поговорить с высокородными каярами, если те почтят его своим вниманием…

Чейн слушал болтовню парагаранца и думал о том, что такого косноязычного и глупого враля ему еще не приходилось слышать. Но в целом Гваатх оказался не так уж плох. Он обладал обезоруживающим простодушием, а это в такой ситуации дорогого стоило.

Каяр был явно озадачен. После некоторого размышления он сказал:

— Это беспрецедентный случай. Пока мы будем его рассматривать, выводите корабль на стационарную орбиту.

Гваатх был готов к такому повороту дел. Он кивнул и попросил:

— Могу я выключить пока видеосвязь, о высокородный каяр? Что-то случилось с атомными батареями, и мы вынуждены экономить энергию.

Каяр ответил презрительной улыбкой.

— Меня зовут Вланалан, — после паузы произнес он. — Очень скоро я сообщу о нашем решении. Но предупреждаю: если вы сделаете попытку высадиться на планету, то будете немедленно уничтожены.

Гваатх поспешно выключил видеосвязь, повернулся и торжествующе посмотрел на Дилулло.

— Отлично, мой мохнатый друг, — с облегчением улыбнулся пожилой наемник. — А теперь можешь всласть покрутить свой «штурвал», пока я буду выводить корабль на орбиту.

Дилулло начал маневр разворота, а сам думал о другом: как во время спуска в космопорт резко изменить траекторию и посадить корабль в самом центре города? Это сделать будет очень трудно, но подобные действия могут ошеломить каяров.

Прошел час, другой, а разрешения на посадку все не было. Чейна охватило ощущение тревоги. Что-то шло не так…

И тут Чейн почувствовал, будто в него ударила молния. Его нервная система завибрировала от страшной перегрузки. Краем глаза он заметил, что Дилулло обмяк в соседнем кресле, выпустив штурвал из рук. Чейн попытался дотянуться до пульта управления, но не смог. Вся его варганская сила не могла противостоять невидимому, но неодолимому воздействию. Чейн почувствовал себя младенцем, содрогающимся в смертельной агонии. Со стоном он упал лицом на пол и задергался в судорогах. Он, рыдая, катался по полу, даже не пытаясь подняться на ноги. Мельком он увидел, как Гваатх, спотыкаясь, пошел к двери, но все же упал на колени и, раскачиваясь из стороны в сторону, стал дико выть.

Чейн попытался заставить себя действовать. Надо было встать на ноги, добраться до пульта управления и увести корабль с орбиты прочь от Хланна, пока они все не погибли или не сошли с ума — а до этого остались считанные минуты.

Собрав всю свою волю в кулак, Чейн медленно встал и тут же со стоном упал лицом на палубу.

— Глупо, очень глупо, — зазвучал во внешнем коммуникаторе голос Вланалана. — Неужели вы надеялись, что мы не просканируем корабль сенсорными лучами? Но мы это сделали, узнав, что земляне хотят захватить наши Поющие Солнышки. Конечно, мы могли вас мгновенно уничтожить, но это было бы слишком милосердно с нашей стороны. Тот, кто посмел посягнуть на собственность каяров, должен изведать всю бездну мук. Вскоре вас отвезет на Хланн наш корабль, а пока попробуйте лишь небольшую дозу того, что вас ожидает в дальнейшем.

Чейн ощутил новый приступ жуткой боли, которая, казалось, прожигала его нервы насквозь. Дилулло стал корчиться в кресле, а Гваатх безумно заорал и бросился на стену, словно пытаясь пробить ее головой.

Впервые в жизни Чейн не выдержал и еле слышно завыл, словно побитый щенок. Такой невыносимой боли он никогда еще не испытывал, даже его железная воля не выдерживала.

— Ну что, нравится? — спокойно спросил Вланалан. — А ведь это только начало.

Чейна охватил дикий гнев. Ему не раз приходилось получать болезненные раны в бою, но даже самая страшная боль не выводила его прежде из себя, потому что он знал: схватка есть схватка, и воин должен быть готов ко всему. Но впервые его так хладнокровно пытали, словно ставили научный эксперимент над каким-то низшим животным. Тихий, холодный голос Вланалана вызвал у варганца бешеную ненависть, которая, накапливаясь и разрастаясь, начала противостоять боли. Отныне он ненавидел всех каяров. Настанет день, и он отплатит им за все! Но сначала надо выжить.

Сначала выжить, а затем отомстить.

Выжить!..

Но для этого надо уйти с орбиты до прибытия каярского корабля.

Чейн попытался разорвать путы агонии, терзавшие его мозг, парализующие всю нервную систему. И понял: ему не удастся добраться до пульта управления. Мускулы не слушались его, они словно окаменели.

На Дилулло, неподвижно сидевшего в кресле с поникшей головой, тоже не было надежды. Возможно, он уже умер.

Оставался Гваатх. Могучий гуманоид катался по полу и вопил, колотя руками в мохнатую грудь. Катался?

Ну конечно, ведь каяры наверняка настроили свои болезнетворные лучи на поражение нервной системы людей. А Гваатх был гуманоидом, представителем иной расы. Он безумно страдал, но все же мог двигаться, кричать…

Чейн хотел крикнуть: «Гваатх!», но из его пересохшего рта вырвался лишь еле слышный хрип. Пришлось ждать, пока парагаранец окажется ближе.

Прошло несколько минут, и продолжавший кататься по полу гуманоид случайно приблизился к Чейну. Тот напрягся и выдавил из себя:

— Управление, Гваатх… Уводи нас… с орбиты…

Казалось, парагаранец его не услышал — да и сам Чейн не был уверен, что произнес что-то членораздельное. Но прошло какое-то время, и сквозь красноватый дым, застилавший глаза, Чейн увидел, что Гваатх постепенно приближается к пульту управления. Он по-прежнему бился в диких судорогах и орал, но в его движениях появилось что-то осмысленное.

На Чейна нахлынула волна тошноты, все вокруг закачалось и стало уплывать куда-то вдаль. Варганец понял, что теряет сознание, а это — верная смерть. И он ничего, ровным счетом ничего не мог сделать…

Внезапно Гваатх пронзительно завопил и, опираясь на дрожащие руки, медленно поднялся и почти рухнул на пульт.

Вланалан что-то крикнул, но Чейн не понял ни слова. Пол под ним вздрогнул, и тут же глухо загудели планетарные двигатели. Сильная перегрузка впечатала Чейна в пол, усилив его мучения. Но в душе он испытал огромное облегчение.

Корабль уходил со стационарной орбиты прочь от Хланна.

Глава 10

Чейн был приятно удивлен, придя в себя. Когда темная волна невыносимой боли накрыла его, он был уверен, что умирает.

Он по-прежнему лежал на полу капитанской рубки. Жгучая боль ушла, но по нервам еще прокатывались словно бы сильные электрические разряды, заставляя его судорожно вздрагивать.

Он попробовал шевельнуть рукой, но не смог. Похоже, двигательные центры были парализованы.

«Как бы не навсегда», — с тревогой подумал он.

Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, он стал размышлять о каярах. Эти тонкие ценители прекрасного оказались самыми настоящими садистами. Они не стали уничтожать тех, кто посягнул на их сокровища, — нет, они предпочли выцеживать души из тел, причиняя чужакам невыносимые страдания. Очевидно, вся эта неслыханная пытка доставляла обитателям Хланна огромное удовольствие, иначе они не стали бы затевать такое хлопотное дело. А что случилось бы, если бы каярам удалось посадить корабль на Хланн?

Кто-то склонился над ним. Чейн с трудом приоткрыл веки и увидел мохнатое лицо Гваатха. Собрав всю волю в кулак, варганец заставил себя произнести одно-единственное слово:

— Дилулло?

— Жив, — ответил парагаранец, — но пока не приходит в себя. Я никак не могу его разбудить.

— Помоги… мне встать…

Гваатх нагнулся и поднял варганца на ноги, но тот сразу же упал. Только после третьей попытки Чейн наконец сумел сравнительно твердо встать, опираясь на огромного гуманоида. Гваатх выглядел немного осоловелым, но в остальном почти уже пришел в норму. А что же Дилулло?

С помощью гуманоида Чейн добрался до пилотского кресла. Казалось, пожилой наемник умирал. Глаза его были закрыты, пульс едва прослушивался, мускулы оставались ватными. Наверное, сказался возраст Джона — выдержать такой удар по нервной системе он не смог.

С помощью Гваатха варганец отнес Дилулло на одну из складывающихся коек в соседней каюте, а затем и сам улегся неподалеку, пытаясь прийти в себя после пережитого потрясения.

Корабль тем временем шел в сверхсветовом режиме, держа курс на Ритх. Когда спустя некоторое время Чейн уселся за пульт управления, то обнаружил, что курс был выставлен недостаточно точно. Пришлось вносить в киберштурман необходимые поправки. Справившись с этим, Чейн вернулся к Дилулло. Тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Его дыхание было неровным, лицо — серым. Время от времени крупное тело наемника сотрясалось от судорог.

Собравшись с силами, Чейн начал массировать активные точки на теле Дилулло. Наконец, к огромной радости молодого варганца, Джон открыл глаза.

— Здорово нам досталось? — невнятно произнес он.

— Еще как, — согласился Чейн и рассказал о том, как Гваатху удалось увести корабль от планеты каяров.

— Выходит, не зря мы его взяли… — пробормотал Дилулло. — Повезло, что остались живы.

Чейн пообещал со злой улыбкой:

— Если придется когда-нибудь встретиться с каярами, то я буду беспощаден. Будь они все прокляты!

Дилулло внимательно взглянул на него.

— Ого, здорово же ты разозлился, сынок, — заметил он. — Обычно ты не принимал неприятности так близко к сердцу.

— Вам легко говорить, Джон, — огрызнулся Чейн. — Вы слишком быстро отключились и не успели вкусить пытку до конца. А я нахлебался от души и при случае отвечу этим подонкам тем же самым.

— Не трать свой пыл понапрасну, — посоветовал Дилулло. — Подумай лучше о том, что случится, когда мы прилетим на Ритх с пустыми руками. Думаю, Ерон будет на этот раз не столь любезен с нами.

Весь долгий путь через звездные россыпи Отрога Чейн размышлял на эту невеселую тему. Было ясно, что над наемниками нависла большая опасность, и ему никак не удавалось найти выход из создавшейся ситуации. Впрочем, сейчас его больше беспокоило состояние Дилулло, который очень медленно оправлялся от пережитого. Лидер наемников похудел, глаза оставались мутными, а речь — не совсем внятной. Конечно, со временем Джон мог восстановить силы, но Чейн не был в этом полностью уверен. Проклятые каяры!

Выйдя из сверхскоростного режима, корабль подошел к Ритху с дневной стороны. К общему изумлению, в районе столицы царил солнечный день, хотя вдали в сторону города двигался очередной грозовой фронт.

На космодроме их встретили почти два десятка ритхских офицеров, которые и сопроводили прибывших во дворец Ерона. Весь путь охранники хранили холодное молчание, словно уже знали, что чужаки прибыли с пустыми руками.

Ерон встретил их в своем кабинете, сидя за большим столом из резного зеленого камня. Не вставая, он поднял на вошедших недовольный взгляд и сухо произнес:

— Итак, вы не добыли Солнышки.

— Не добыли, — согласился Дилулло. — Зато рады, что сумели спастись.

— До ваших ничтожных жизней мне нет никакого дела, — со злостью произнес Ерон. — Никакого, понимаете? Зато меня очень беспокоит ваш провал.

Дилулло устало пожал плечами.

— Нас он тоже беспокоит. Что поделать, каяры оказались слишком крепким орешком. К тому же вы подвели нас, Ерон. Говорили, будто каяры не станут сканировать корабль, а они сделали это.

Лидер наемников кратко рассказал обо всем, что произошло. Правитель Ритха нахмурился. Выйдя из-за стола, он стал расхаживать по кабинету, сложив руки за спиной. Лицо его становилось все мрачнее и мрачнее.

— Скверно, очень скверно, — наконец произнес он. — Вы прилетели на Хланн с целью выкрасть Солнышки — и сделали это на моем корабле! Теперь каяры вправе предъявить мне претензии.

— Скажите, что мы украли звездолет, — посоветовал Чейн. Ерон хмуро взглянул на варганца.

— Думаешь, их так легко обмануть? Не исключено, что на Ритхе у них имеются свои шпионы. Если те донесут, что неудачливые грабители находятся в моем дворце, то каяры могут потребовать вашей выдачи.

— Неужели каяры осмелятся командовать независимым миром? — поразился Дилулло.

Ерон задумчиво пожевал губами.

— Все может быть, — признался он. — Никто не знает, на что способны каяры в порыве гнева, поскольку до сих пор никто не осмеливался им перечить. Но таких могущественных врагов я бы не хотел иметь. Да и не хочется терять выгодных покупателей.

— К чему этот разговор? — возмутился Дилулло. — Неужто вы на самом деле собираетесь выдать нас этим убийцам?

— Только в случае крайней необходимости, — успокоил его Ерон с мягкой улыбкой. — Но рисковать я не намерен. Поэтому вы останетесь на Ритхе до тех пор, пока инцидент не будет исчерпан.

— Отлично! — воскликнул Дилулло. — Вы просто замечательный партнер, Ерон, и главное, верный.

Чейн промолчал — он ожидал нечто подобное.

— Не стоит так переживать, все может и обойтись, — сочувственно произнес Ерон. — А пока вы можете присоединиться к своим людям и как следует отдохнуть после пережитого. Дилулло с отвращением поморщился.

— Другими словами, мы становимся пленниками до тех пор, пока буря не утихнет.

— Верно. А теперь оставьте меня.

Ерон что-то сказал по-ритхски, и гостей окружили охранники с бластерами в руках. Делать было нечего, и наемники вместе с Гваатхом пошли по длинным, тускло освещенным коридорам в правое крыло дворца. У одной из дверей охранники остановились, обыскали пленников и забрали у них все, что находилось в карманах комбинезонов. Затем краснокожий офицер с издевательской улыбкой открыл перед ними дверь и приглашающе кивнул.

Дверь с лязгом захлопнулась, и трое товарищей оказались в длинном, едва освещенном коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери. Некоторые из них были распахнуты, а из одной доносились голоса людей. Оказалось, что все наемники собрались в большой общей комнате. Чейн сразу же обратил внимание на то, что окна здесь были узкими, словно бойницы, — в них могла пролезть только кошка.

На диванах, стоявших возле стен, сидели наемники и, вяло переговариваясь, потягивали вино из бокалов. Заметив вошедших, они разом смолкли.

Дженсен вскочил на ноги, с радостной улыбкой воскликнул:

— Ну что, дело выгорело? Добыли Солнышки? Дилулло так мрачно взглянул на него, что Дженсен осекся.

— Мы были в двух шагах от цели, — проворчал лидер наемников и, кряхтя, уселся на один из диванов. Секкинен молча налил ему вина из изящного кувшина. А Гваатх тем временем схватил стоявшую в углу здоровенную флягу и стал жадно пить, не обращая внимания на то, что вино текло на его волосатую грудь. Утолив жажду, парагаранец с облегчением вздохнул, вытер губы ладонью и сипло произнес:

— Мы едва не свихнулись. Чертовы каяры дали нам прикурить, верно, Чейн?

Молодой варганец кивнул и тоже сел на диван, хотя и не чувствовал себя уставшим.

Боллард внимательно посмотрел на изнуренное лицо Дилулло, а затем сочувственно покачал головой.

— Знаешь, Джон, ты выглядишь так, словно побывал в аду, — сказал он наконец.

— Ты выглядел бы так же, если бы побывал в такой переделке, — ответил Дилулло, а затем рассказал обо всем, что произошло возле Хланна.

— Наш план был хорош, — заключил он, — только почему-то не сработал. И теперь мы оказались в западне.

Все умолкли, задумавшись. Гваатх вновь схватился за флягу, но Чейн выхватил ее из рук парагаранца и налил себе полный бокал.

— Мы не раз оказывались в различных передрягах, — продолжал Дилулло, — и всегда с честью выходили из самых безнадежных положений. Но сейчас, как говорится, нашла коса на камень.

— Выходит, мы должны сказать Солнышкам прощай? — горько спросил Дженсен.

— А что, у тебя есть какие-нибудь толковые предложения? Ни у Дженсена, ни у остальных таких предложений не оказалось. Спустя некоторое время молчание прервал Секкинен:

— Выходит, нам остается одно: как-то выбираться отсюда и возвращаться на Землю несолоно хлебавши?

— Это будет нелегко сделать, — вмешался Чейн. — Из дворца еще можно вырваться, но в космопорту наш корабль окружают десятка три охранников. К тому же на него наведены лазерные пушки. С этим-то что делать?

Все задумались. Наконец Боллард вздохнул:

— Ясное дело — сегодня вечером мы ни до чего толкового не додумаемся. Всем надо выспаться, а утром видно будет. Мы можем…

Его слова прервал мощный раскат грома. За узкими окнами сверкнула молния, а затем по крыше с грохотом забарабанил град.

— Ну и планетка! — воскликнул Дженсен. — Ни дня без бури.

— Пойдем, Джон, — позвал Боллард. — Покажу, где сможешь выспаться.

Чейн тоже ушел из общего зала. Ему не нравилась слабость Дилулло. Он помог Болларду довести лидера наемников до койки и уложить его в постель. За окнами бушевала гроза и завывал бешеный ветер. «Дженсен прав, — подумал варганец. — Дрянной мир!»

В коридоре Боллард внезапно схватил его за воротник комбинезона и сильно встряхнул:

— Ну что, рад, щенок?

— Ты что, очумел?

— Доволен, что из-за твоей дурацкой идеи Джон лежит словно мертвый?

Чейн рывком освободился.

— Не пори чушь, — гневно заявил он. — Да, дело, похоже, лопнуло, и мы обеими ногами вляпались в дерьмо. Но зачем впадать в истерику? Вы все не зеленые новички, а ветераны и отлично знали, на что шли.

— Я не о себе беспокоюсь. Мне жаль Джона, понял? Он, считай, был уже на пенсии, собирался осесть в Бриндизи и тихо-мирно доживать там свои дни. Но ты помчался к нему и втянул в свою идиотскую авантюру. Посмотри, на что теперь похож Джон — и это все из-за тебя!

Чейн рассвирепел и уже поднял руку, чтобы ударить Болларда.

Но он не сделал этого, потому что все сказанное было правдой.

Глава 11

Этой ночью Чейн никак не мог заснуть. Шли четвертые сутки их заточения во дворце Ерона Ритхского, и никакого выхода из создавшегося положения видно не было.

С каждым часом в Чейне рос гнев, но злился он прежде всего на самого себя. Звездные Волки не обременяли себя особой моралью, но они знали, что такое чувство долга. Да, он был в долгу перед Дилулло, некогда спасшим его, изгоя, от верной гибели, — и чем он отплатил за это? Завлек пожилого, уставшего от бурной жизни человека в далекий космос, поманил огромным богатством… И теперь Джон уже который день висел на волоске между жизнью и смертью.

Зачем он сделал это? Другие наемники наверняка считали, что только из жажды наживы и приключений. Но причина была в ином. Чейна погнала в Отрог тоска по миру Звездных Волков, откуда он некогда был изгнан. Он отдал бы все на свете только ради того, чтобы еще раз взглянуть на Варгу, родной и навсегда потерянный для него мир. Ради этого он и уговорил землян-наемников влезть в эту безрассудную авантюру с Поющими Солнышками.

«Наверное, Джон все понимал, но ни разу не обмолвился о своей догадке», — подумал Чейн. И это было для него горше всего.

Но в сердце молодого варганца кипел и другой гнев. Он люто возненавидел каяров, всю эту расу ценителей прекрасного, оказавшихся на поверку изощренными садистами.

«Я должен отомстить им, — размышлял Чейн. — Если бы мне удалось попасть на их мир, выкрасть Поющие Солнышки, то с каким бы удовольствием я посмотрел бы на их искаженные бессильной яростью физиономии!»

Но это были пустые мечты. Он был пленником здесь, на Ритхе, ожидавшим приговора. Если каяры потребуют выдачи трех неудачливых грабителей, то их ожидает мучительная смерть.

Кто может противостоять им в Отроге? Никто. Даже космический флот центральной части галактики не смог бы провести карательную экспедицию, поскольку Отрог Арго был для них запрещенным районом. И все это из-за Звездных Волков, сделавших недоступным свое логово…

Стоп. Он не прав — есть один мир, который мог бы противостоять каярам.

Варга!

Если его бывшие соплеменники узнают, что недалеко от них находится планета с несметными сокровищами, то Звездные Волки не упустят такую добычу. Никакое парализующее оружие не остановит их, и они будут рвать клыками каяров, пока не доберутся до сокровищ. Он, Чейн, может рассказать варганцам о планете Хланн, и тогда…

Да, но сначала нужно прилететь на Варгу и встретиться с главарями расы космических пиратов. Но такое не удастся сделать ни ему, ни землянам. Их попросту уничтожат на подходах к Варге, не дав и слова сказать. Прекрасный план, но снова невыполнимый…

Он лежал в темноте и глядел в узкий прорез окна, за которым чуть ли не ежеминутно вспыхивали ослепительные молнии. Усилившиеся раскаты грома свидетельствовали о том, что очередная буря вот-вот обрушится на дворец. Мгновения тишины возникали редко, и тогда Чейн мог слышать храпение Ван Фоссена, Секкинена и Дженсена, с которыми он делил комнату.

И все же он постоянно возвращался к мысли о Варге. Звездные Волки вполне могли принять его план нападения на каяров, но клан Ссандера объявил ему вендетту и не даст шагу ступить на планете. Таков варганский обычай, и с этим ничего не поделаешь… Впрочем, так уж и ничего?

Постепенно у Чейна стал выстраиваться план действий. Он был очень уязвимым, более того, почти наверняка обреченным на провал. Но только почти.

Не выдержав, Чейн встал с койки. Дальнейшие размышления были бессмысленными, все равно всего не предусмотришь. Лучше погибнуть, действуя, чем сидеть с петлей на шее в тюрьме!

Но для начала надо вырваться из этой тюрьмы. Ясно, что мощные каменные стены не одолеть. Окна? Они слишком малы. Вход в это крыло дворца охраняют вооруженные ритхане. Судя по всему, они имеют немалый опыт тюремщиков и станут стрелять без предупреждения.

У Чейна в запасе осталась лишь одна безумная идея, и он решил следовать ей, не теряя времени.

Он снял со стула свой комбинезон и вывернул наизнанку. Вдоль всех швов шла защитная лента шириной в дюйм. Она была сделана из нитей металлопластики и отличалась чрезвычайной прочностью. И эту ленту нетрудно оторвать.

Чейн так и сделал. Вскоре в его руках оказалась веревка длиной футов в тридцать. Наемники не раз выходили из трудных ситуаций с помощью таких веревок, и Чейн это отлично знал.

Надев комбинезон, он снял крупную пуговицу с верхнего кармана на правом рукаве. Это был атомный мини-резак, довольно эффективный, но действующий лишь в течение одной минуты.

«Мало, — подумал Чейн. — Очень мало».

Он тихо прошелся по комнате и снял такие же мини-резаки с комбинезонов трех спящих наемников. Затем вышел в коридор и направился в общий зал. Здесь не было удобных коек, и потому ночью зал пустовал.

Вспышки молний надвигающейся бури освещали помещение. Чейн подошел к окну, снял стекло и стал внимательно изучать проем в стене. Оказалось, что рядом с узкой нишей находится еще более узкое отверстие двухфутовой длины, видимо, служащее для вентиляции. От проема окна его отделял лишь один мощный каменный блок. Если бы его удалось вынуть, то путь наружу был бы открыт.

Чейн достал нож и поцарапал лезвием цемент. Увы, он оказался чрезвычайно твердым и был сделан явно не из обычной извести. Пришлось воспользоваться мини-резаком. Голубое пламя впилось в цемент, и сразу же под блоком образовалась глубокая щель.

Через сорок секунд заряд первого резака кончился, и Чейн пустил в ход второй автоген, а затем третий. При вспышке молний он внимательно осмотрел результаты своего труда. Цементный слой был надрезан по всему периметру — но насколько глубоко?

Чейну оставалось только одно. Он обхватил каменный блок руками с обеих сторон и дернул на себя, использовав всю варганскую силу.

Блок неохотно сдвинулся вовнутрь, издав сильный скрежет. К счастью, в этот же момент загремел гром, который заглушил все другие звуки.

Рывок за рывком Чейн продолжал раскачивать огромный блок, и тот нехотя, дюйм за дюймом, поддавался его бешеному напору. Настало решающеемгновение, и камень, потеряв опору, стал соскальзывать на пол. Чейн прижал глыбу всем телом, только так предотвратив ее падение и неизбежный при этом грохот.

Чейн некоторое время стоял, тяжело дыша. Он весь покрылся потом от страшного напряжения. Но не зря — теперь проем окна стал достаточно широким, чтобы через него мог пролезть человек, правда, подобрав живот и задержав дыхание.

А что потом? Не получится ли все согласно земной поговорке, которую часто повторял Дилулло: из огня да в полымя? Что ж, могло случиться и такое. Но пока он еще не выбрался из огня.

Стараясь не шуметь, Чейн пододвинул к окну тяжелое кресло, поднялся на него и осторожно высунул голову наружу. Свет горел лишь в нескольких окнах дворца и, в частности, в зале, где Ерон Ритхский недавно показывал гостям фотоснимки хранилищ каяров. Это окно находилось чуть левее и на два этажа ниже.

Пользуясь вспышками молний, Чейн как можно тщательней осмотрел стену, прикидывая наиболее удобный путь для спуска. Затем он привязал один конец веревки к креслу, сделал на другом конце небольшую петлю для ног, а затем опустил веревку за окно.

Перед тем как выбраться наружу, Чейн взял со стола одну из игральных карт и пряжкой нацарапал на ней несколько слов.

Он извещал Дилулло, что делает попытку выбраться из плена и скоро возвратится.

Положив карту чуть в сторону от колоды, Чейн вернулся к окну. Еще некоторое время он внимательно наблюдал за пышными зарослями у подножия дворца. Никого не заметив, он облегченно вздохнул, так как ему предстояло лезть при блеске молний да еще по белой стене.

С большим трудом протиснувшись через проем в стене, Чейн ухватился за веревку и начал медленно спускаться до тех пор, пока не нащупал петлю правой ногой.

Ему хотелось немного передохнуть, но это было бы слишком опасно. Ухватившись за веревку покрепче, Чейн стал раскачиваться из стороны в сторону, болезненно царапаясь об острые выступы в стене. Наверное, со стороны такой живой маятник выглядел забавно, но Чейну было не до смеха.

Молнии теперь сверкали на темном небе почти каждые полминуты. Раскаты грома стали оглушительными, а ветер совсем обезумел. Буря приближалась, и Чейн надеялся, что она удержит охрану внутри дворца.

Амплитуда качания увеличивалась все больше и больше. Наконец Чейн ухватился за край каменного подоконника и осторожно заглянул в окно.

Это был зал для аудиенций, в котором ему уже приходилось бывать. Сейчас по залу неспешно прохаживались два низкорослых краснокожих человека, вооруженных бластерами. По-видимому, Ерон хранил здесь некоторые из своих сокровищ и, конечно же, не мог оставить их без охраны.

Подождав, когда ритхане повернулись к нему спиной, Чейн подтянулся на руках и, изогнувшись словно акробат, ударил ногами в стекло. Раздался звон. Варганец по инерции влетел в зал и, упав на пол, мигом поднялся.

Ритхане обернулись, одновременно выхватив из-за поясов бластеры. Но до реакции Звездного Волка им было далеко. Чейн настиг их прежде, чем дула нацелились ему в грудь. Одного охранника он уложил прямым ударом в челюсть и, прежде чем тот упал, добавил еще несколько стремительных апперкотов. Второй ритханин едва не успел нажать на курок, но Чейн схватился за ствол бластера и с силой рванул его вверх, нацелившись в лицо охранника. Тот зашатался от могучего удара и со сдавленным стоном упал.

Чейн нагнулся и осмотрел неподвижно лежащих на полу людей. Оба были без сознания. Оторвав от портьеры несколько полос, варганец крепко связал ими ритхан. С точки зрения Звездных Волков, это было пустой тратой времени, но Чейн не хотел убивать этих людей, иначе Дилулло и остальные наемники могли пострадать.

Он задумался — может, стоит освободить заодно и друзей? Но все вместе они вряд ли смогут выбраться из дворца и тем более добраться до космопорта. Если его план сработает, то он сумеет спасти всех. Если же нет, то пускай лучше погибнет он один.

Впрочем, сейчас не было времени для долгих размышлений. Чейн подошел к изящному секретеру, из которого недавно Ерон доставал фотографии хранилищ каяров. Нижнее отделение было закрыто на крепкий, добротный шифрозамок.

За окном шум дождя стал еще сильнее. Гроза приближалась, и терять времени было нельзя. Чейн сжал зубы и начал неторопливо работать с замком. Он должен раздобыть эти фотографии, без них вся затея теряла смысл. Снимки, сделанные в хранилищах, должны были убедить варганцев, что история с каярами и их сокровищами — правда.

Как и любой Звездный Волк, Чейн прекрасно разбирался во всех типах замков. Спустя несколько минут он отыскал нужную комбинацию цифр и раскрыл дверцы нижнего отделения секретера. Среди множества различных бумаг он нашел пакет с небольшими фотографиями из пластика. Чейн спрятал их в карман, подбежал к окну и начал торопливо спускаться по веревке. И тут на него обрушился холодный водопад дождя. Такого буйства стихии ему еще не приходилось видеть, и Чейн только сейчас понял свою ошибку. Под напором воды он начал скользить по веревке, безуспешно пытаясь притормозить руками и ногами. В результате спуск оказался больше похожим на падение, и он сильно ударился боком о мокрую землю.

Еще недавно Чейн надеялся, что ливень станет его союзником и удержит охрану внутри дворца. Оказалось, что с таким союзником и враг не нужен.

Ливень хлестал по нему так, словно намеревался впечатать в раскисшую грязь и там похоронить. Чейн неосторожно вдохнул чуть глубже и едва не захлебнулся от хлынувшей в рот воды. Откашлявшись, он с огромным трудом поднялся на ноги.

Вокруг почти ничего не было видно. Вытянув руки, он вскоре нащупал стену дворца. Пройдя вдоль нее, Чейн сориентировался и понял, в какой стороне находится космопорт. Но уйти от стены было страшно. Казалось, сделав всего несколько шагов, он потеряет всякое представление о том, где находится. Но и стоять на месте под жутким ливнем было бессмысленно. Положившись на свое чутье, Чейн двинулся в путь.

Оказалось, что ему противостоял не только ливень, но и ураганный ветер. Не раз Чейну приходилось после очередного падения добираться на четвереньках до какого-нибудь укрытия, чтобы там подняться на ноги. Он был ослеплен, оглушен и подавлен. Единственное, что заставляло его идти вперед, — это чувство гордости. Любой человек бы сейчас сдался, говорил он себе, но только не я, варганец!

Наконец Чейн наткнулся на какую-то поверхность из камня. Это была стена здания. Пройдя вдоль нее, он убедился, что улица вроде бы вела в нужном направлении. Ужасающий ливень не ослабевал, но Чейн словно слепой шел дальше, переходя от стены к стене. Он полностью потерял представление о времени. Миновав последний дом, он понял, что вышел из столицы Ритха. Куда идти дальше?

Космопорт должен был быть освещен огнями, но Чейн не видел ни зги. Голова кружилась от хлестких ударов дождевых струй, и потому он не сразу осознал, что буйство стихии постепенно начинает ослабевать. Наконец он заметил сквозь серую пелену дождя дрожащее сияние. Это был космопорт, и до него было не больше нескольких сотен ярдов!

Теперь надо было спешить. Как только буря стихнет, его немедленно обнаружат. Чейн сделал глубокий вдох и бросился бежать. Он даже не заметил, когда миновал периметр космопорта. По идее, его должны были засечь сенсорные лучи, но сирена почему-то не прозвучала. Судя по всему, ритхане не очень-то беспокоились о безопасности своих звездолетов, и Чейну это было только на руку.

Наконец из-за плотной завесы дождя появился расплывчатый силуэт какого-то корабля. Судя по типичному выступу в виде широких бровей на носовой части, это был корабль наемников. Чейн на всякий случай обошел его стороной, дабы не попасться на глаза охране. Теперь он твердо знал, куда идти дальше. Миновав несколько ритханских звездолетов, он вышел к небольшому судну — тому самому, в котором он вместе с Дилулло и Гваатхом совершили злополучный вояж к каярам.

Как он и надеялся, корабль оставался все это время на месте посадки, поскольку его послеполетный техосмотр занимал не менее двух суток. Охраны вокруг не было видно, и это показалось Чейну хорошим предзнаменованием.

Он поднялся по трапу, закрыл тамбур и отряхнулся, словно собака после купания. А затем взялся за дело.

Оказалось, что судно было заправлено всем необходимым для следующего полета. Оставляя на полу мокрые следы, Чейн прошел в капитанскую рубку и уселся в кресле пилота. Включив все системы корабля, он сразу же стартовал с максимальным ускорением, начхав на все правила безопасности. Выйдя в космос, он вывел судно на необходимый курс и включил сверхсветовой двигатель.

«Я честно пытался стать добропорядочным землянином, — с усмешкой подумал Чейн. — Не я виноват, что из этого ничего не получилось».

Вскоре в глубинах Отрога, среди тысяч солнц, засияла хорошо знакомая ему темно-желтая звезда. Звездный Волк возвращался домой.

Глава 12

В ближайшие двадцать четыре часа должна была решиться судьба Чейна. Он был готов к этому — и к жизни, и к смерти.

Когда корабль вышел из сверхсветового режима, перед ним возникло во всем великолепии огромное, ярко полыхающее солнце, из-за которого медленно выплывал буро-голубой шар Варги. Казалось, планета приветствует возвращение своего блудного сына. Но каким это приветствие будет на самом деле?

Чейн не сомневался, что локаторы уже обнаружили его. И на самом деле, вскоре из коммуникатора послышался запрос о принадлежности корабля и его экипажа.

— Я Морган Чейн, — ответил он. — Следую на ритхском исследовательском судне в космопорт Крэка.

Наступило длительное молчание. Наконец изумленный голос переспросил:

— Морган Чейн? — Да.

Опять молчание, а затем послышалось:

— Хорошо. Давай… если ты так хочешь!

Чейн мрачно улыбнулся. Быть может, ему лишь считанные минуты придется ходить по родной Варге, но его прибытие, несомненно, станет сенсацией.

Он направил свой маленький корабль к планете и словно окунулся в водопад солнечного света. Неожиданно он почувствовал себя непобедимым. Он понимал, что причиной этого была эйфория от возвращения на родину, но ничего не мог с собой поделать.

На Варге стояла весенняя пора, и обычно бурая, выжженная солнцем поверхность огромной планеты сейчас приятно радовала глаза всеми оттенками зеленого цвета. Вдали показалось отливающее серебром море с цепочками крошечных островов, а на его восточном берегу — город Крэк, широко расползшееся нагромождение грубо сложенных домов из красного камня.

За городом расстилалось просторное поле космопорта, на котором аккуратными рядами выстроились эскадрильи иглоподобных кораблей, ярко сияющих под полуденным солнцем.

Все было, как и прежде. Только он был уже не своим среди своих, а чужим среди чужих.

От этой мысли сентиментальное чувство тоски по дому разом покинуло Чейна. Он вновь стал насторожен и холоден. Здесь, на Варге, на каждом шагу его подстерегала смерть, и расслабляющие волю эмоции могли подвести его.

Приземлившись на краю посадочного поля, он торопливо спустился по трапу и ступил на горячую пыльную землю. И сразу же зашатался, почувствовав каждой клеточкой своего тела мощную гравитацию планеты. Довольно длительное время он находился за пределами Варги и успел отвыкнуть от ее отнюдь не ласковых объятий. И еще надо было привыкнуть к тому, что он уже не сможет поглядывать на других людей свысока — немало варганцев были и сильнее, и выносливее его.

Навстречу ему шел человек.

«Беркт, — напомнил себе Чейн. — Один из лидеров Звездных Волков, совершивший набеги на сотни миров».

Это был немолодой высокий варганец с потрясающей мускулатурой, соломенного цвета волосами и массивным лицом с квадратной челюстью и раскосыми глазами. Как это было принято у Волков, он был одет в обтягивающий мощную фигуру кожаный комбинезон и высокие сапоги. Остановившись возле Чейна, он впился в него жестким недоверчивым взглядом, не сулившим непрошеному гостю ничего хорошего.

— Чейн! А я поначалу не поверил своим ушам, когда услышал в ангаре сообщение о твоем прибытии.

— Привет, Беркт, — с дружеской улыбкой сказал Чейн. Беркт пропустил эти слова мимо ушей.

— Пойми меня, Чейн. Я не имею ничего против тебя, хотя меня не особенно заботит, убьют тебя или нет. Но ради справедливости скажу — ты прилетел в неудачное время. Почти весь клан Ранроев, к которому принадлежал Ссандер, сейчас находится на Варге. Если тебе дорога жизнь, убирайся как можно быстрее.

После паузы он добавил:

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я тебя предупреждаю об этом.

Чейн кивнул. Он все понимал.

Беркт был намного старше его. Он помнил те времена, когда на Варгу прибыла с Земли чета миссионеров, дабы спасти души греховных Звездных Волков. Они построили маленькую церковь и ежедневно проводили там службу, но послушать их приходили из любопытства лишь окрестные мальчишки. Из взрослых церковь изредка навещал один лишь Беркт. Уже тогда он был знаменитым, и прославили его на редкость жестокие набеги на далекие миры. Мало кто из лидеров Звездных Волков мог сравниться с ним в мужестве, и он умел ценить эти качества в других. Наверное, это и привлекло его внимание к тщедушному пастору Томасу Чейну и его супруге. Земляне казались слабыми, не приспособленными к суровой варганской жизни созданиями, но они с таким достоинством несли тяжкий груз своего миссионерства, что Беркт не мог не испытывать к ним уважения. Постепенно между ним и Томасом Чейном завязалось нечто вроде дружбы. Маленький Морган не раз видел, как отец и лидер варганцев сидели по вечерам на скамейке возле церкви и разговаривали. Отец использовал весь свой дар красноречия, чтобы обратить варвара в христианскую веру, но тот оставался тверд в своих заблуждениях. И все же в редкие дни отдыха после очередного рейда Беркт обязательно заходил в церковь, вызывая изумление и негодование своих соплеменников.

— Теперь я вижу, Чейн, что мужеством и упрямством ты пошел в своего отца, — после долгой паузы произнес Беркт. — Какой черт тебя принес на Варгу?

— Долго рассказывать.

— Долго не получится. Ты мертвец, если не уберешься с Варги сию же минуту.

— Даже не подумаю. У меня есть важное сообщение для Совета.

— Дело твое, — буркнул Беркт. — Я тебя предупредил, а дальше действуй как знаешь. Пойдем, пропустим по стаканчику, пока ты еще жив.

Они пошли по направлению к главному выходу из космопорта. Путь был неблизким, поскольку космопорт отличался огромными размерами. Именно отсюда Звездные Волки совершали свои разбойничьи набеги на обитаемые миры во всей галактике.

Воздух то и дело сотрясался от грохота двигателей очередного стартующего звездолета. Корабли, стоявшие возле доков, окружали гигантские ремонтные роботы. Они заделывали повреждения в корпусах, производили замену силовых установок и других важных агрегатов. Между кораблями сновали многочисленные грузовики и автофургоны. В небе прокатился оглушительный раскат грома — это на посадку заходила эскадрилья из пяти иглообразных звездолетов.

В космопорту стояли сотни кораблей, их обслуживали тысячи людей. Как правило, экипажи Звездных Волков сами ремонтировали свои корабли и готовили их к очередному рейду. Это была нелегкая работа, но зато в полете варганцы были уверены в надежности работы каждого агрегата, каждого узла.

Там, где проходили Беркт и Чейн, работа приостанавливалась. Чейна мгновенно узнавали по темным волосам и невысокой по варганским меркам фигуре. Его история также была всем известна, поэтому общему удивлению не было предела.

Беркт усмехнулся.

— Парни просто не могут поверить своим глазам, — заметил он. — Наверное, считают, что ты свихнулся.

Чейн кивнул.

— Возможно, они правы, — согласился он.

— Недурно! — с одобрением сказал Беркт. — Значит, кое-какие проблески здравого смысла у тебя остались. Кстати о здравом смысле, где ты скрывался все это время?

— У землян-наемников, — признался Чейн. — Они подобрали меня полумертвым в пылевом облаке, где я прятался от братьев Ссандера. Пришлось присоединиться к ним.

— И тебя не разорвали на куски? Стало быть, они так и не узнали, что ты — варганец.

— Один знает, но только один, и он — мой друг. Беркт удивленно покачал головой.

— Чудеса! Не могу представить Звездного Волка среди этих овечек-землян. Кстати, а насколько они хороши, эти наемники?

— Не так хороши, как мы, но кое на что способны. Однажды им даже удалось натянуть нос Звездным Волкам — это случилось в созвездии Корвус несколько месяцев назад.

Беркт сделал вид, что не услышал слов Чейна.

Выйдя из ворот космопорта, они уселись в машину Беркта. По сравнению с земными автомобилями она выглядела вездеходом, способным проехать где угодно. Когда они выехали на дорогу, Чейн почувствовал знакомую с детства тряску. Таковы были все автотрассы на Варге, и это никого особенно не смущало.

Машина то поднималась по крутым каменистым холмам, то резко спускалась, грозя перевернуться или вызвать осыпь. Природа Варги была суровой и скупой, и это стало причиной того, что варганцы занялись межзвездным разбоем. Но и разбогатев, они не очень-то заботились о дорогах. Зато их дома зачастую напоминали торговые склады.

Желтое солнце склонялось к горизонту, освещая косыми жаркими лучами гористый ландшафт. Среди холмов появился город Крэк, разбросанный по обширной территории.

Варганцы не любили жить скученно, а богатые люди вроде Беркта предпочитали обитать в каменных крепостях и замках, стоящих, как правило, на вершинах холмов на солидном расстоянии друг от друга. В городах же селились в основном люди бедных сословий, а также молодежь, с юных лет начинающая жить самостоятельно. В свое время и Чейну пришлось пожить в казарме.

Машина свернула на проселочную дорогу и вскоре подъехала к высокой каменной стене. Тяжелые металлические ворота медленно раскрылись. Въехав вовнутрь, машина остановилась возле здания солидных размеров, сложенного все из того же красноватого камня.

Распахнулась дверь, и на открытую террасу вышла немолодая женщина. Заметив Чейна, она застыла в изумлении.

— Привет, Нхура! — помахал ей рукой улыбающийся Чейн.

— Маленький землянчик? Не могу поверить своим глазам! Только два человека на Варге могли называть его землянчиком, не получая резкого отпора. Это были две женщины, и одна из них — жена Беркта.

Нхура осуждающе взглянула на супруга.

— Ты пригласил мальчика на Варгу для того, чтобы его убили?

— Пригласил? — удивился Беркт. — Он сам возвратился! Парню, видимо, надоело жить, и он захотел погибнуть на родной земле. Другой причины я не вижу.

Нхура спустилась с террасы и обняла Чейна.

— Я думала, ты погиб, — прошептала она. — Мы все так думали…

Она всегда любила Чейна. Когда он был еще младенцем и никто не верил, что крошечный землянин выживет, Нхура приходила в дом Чейнов по вечерам — так, чтобы ее никто из соседей не мог увидеть, брала малыша на руки и нянчилась с ним, словно мать.

На глаза Чейна навернулись слезы. Он повернулся к Беркту и спросил:

— Можно поцеловать твою жену?

— Только попробуй — сразу же разорву пополам! — беззлобно ответил Беркт.

Чейн улыбнулся и чмокнул Нхуру в щеку. Затем вместе с хозяевами он вошел в хорошо знакомое ему с детства просторное, прохладное здание. Нхура быстро накрыла стол на балконе, откуда открывался чудесный вид на заходящее солнце. Чейн с удовольствием вновь попробовал варганского вина. Оно не сбило его с ног, но заставило зазвучать в голове серебряные колокольчики.

— Ну что ж, Чейн, рассказывай, — допив свой бокал, предложил Беркт.

И Чейн рассказал о хранилищах сокровищ на Хланне, о неудачном рейде и о том, как наемники оказались в плену на Ритхе. Умолчал он лишь об одном — о Поющих Солнышках.

Беркт с задумчивым видом налил гостю и себе еще вина. Солнце закатилось за далекий горный хребет, и темное небо заполнил искристый ковер Отрога. Чейн закинул голову и с наслаждением стал разглядывать с детства знакомые созвездия. Мальчишкой он бредил галактическими просторами. Он восхищался Берктом и мечтал походить на него, одного из самых влиятельных лидеров Варги. Больше всего на свете ему хотелось тогда возвращаться домой с богатыми трофеями, ловить восхищенные взгляды варганских девушек и неспешно попивать вино на балконе собственного замка. А ведь эта мечта могла исполниться… Проклятый Ссандер!

Наконец Беркт прервал молчание:

— Вот что, Чейн. Нхура любит тебя, поскольку нянчила тебя еще ребенком. Я тоже всегда хорошо относился к сыну моего друга Томаса Чейна, хотя причин для особого уважения не видел.

— Знаю.

— А теперь я не только уважаю, но и восхищаюсь тобой!

Признайся — ведь ты используешь историю с каярскими сокровищами лишь для того, чтобы помочь другу? И не выдумка ли все это?

Чейн молча вынул из кармана комбинезона фотографии, на которых были запечатлены каярские сокровища. Только снимков с Поющими Солнышками среди них не было — они лежали отдельно, в потайном кармане.

Взглянув на фотографии, Беркт заинтересовался. Они перешли в соседнюю комнату, где хозяин дома включил проектор. На белой стене засверкали бесчисленные драгоценности.

— И как же мы могли проворонить такой богатый мир! — с досадой воскликнул Беркт.

— Каяры — умные люди, — заметил Чейн. — Умные и проницательные, хотя и чокнутые. Недра их планеты богаты радитом. Торговля этим редкоземельным металлом приносит каярам громадные деньги. На эти средства каяры покупают все, что угодно их душам. К тому же они весьма искусны в изготовлении самых изощренных видов оружия. С одним из них мы и столкнулись при подлете к Хланну.

— Наверное, ты хочешь отомстить каярам за те мучения, что испытал на орбите?

— Да! Но еще больше мне хочется расквитаться за то, что эти мерзавцы сделали с Дилулло. Ну, и я не прочь бы поживиться кое-чем из сокровищ. Надеюсь, я буду иметь право на свою долю?

Беркт пожал плечами.

— Неплохая идея, ничего не скажешь. Только вряд ли тебе удастся дожить до ее осуществления.

Чейн беспечно улыбнулся.

— Посмотрим.

Беркт вновь наполнил бокалы вином и вопросительно взглянул на гостя:

— Чейн, хочу тебя кое о чем спросить. Как вышло, что ты убил Ссандера? Ведь вы были друзьями.

— Да, хотя в детстве мы часто дрались. Ссандер хотел доказать, что сильнее меня, но однажды я сумел дать ему сдачи. Не знаю, быть может, с тех пор Ссандер что-то затаил против меня. И вот во время рейда на Шандор-5 ему приглянулся драгоценный камень в моей доле добычи. Ссандер затеял ссору. Он назвал меня жалким земляшкой, сказал, что я не настоящий варганец и потому стараюсь поменьше убивать, словно трус Я не удержался и крепко врезал ему в челюсть. А затем, согласно нашим законам, состоялась честная дуэль на бластерах. Я успел выстрелить первым, и Ссандер отдал концы. И тут как назло прибежали его братья, которые входили в экипаж другого корабля нашей эскадрильи. Они подняли вой, будто бы я бесчестный убийца и потому меня следует немедленно повесить.

— А что же твои товарищи по кораблю?

— Они промолчали. Видимо, я тоже был для них не совсем своим, и потому они попросту меня сдали. И тогда я бежал. А что еще оставалось делать?

Беркт нахмурился.

— Так я и думал, что здесь что-то нечисто, — глухо произнес он. — Не верилось, будто ты убил Ссандера исподтишка — не похоже это на тебя. Знаешь, Чейн, тебе просто не повезло, что душа у тебя варганца, а внешность — землянина.

В комнате мягко зазвенел коммуникатор. Беркт подошел к нему и тихо стал с кем-то разговаривать. Затем он повернулся и сказал:

— Звонил Крол — помнишь его? Он предупредил, что несколько человек из клана Ссандера охраняют твой корабль. Так что тебе не удастся улететь, парень.

Он мрачно взглянул на гостя и добавил:

— Ты в ловушке, Чейн.

Глава 13

Ночное небо Варги засеребрилось, а затем стало серебристо-розовым, когда на нем появились две разноцветные луны. Они осветили дорогу, которая вела вниз по склону холма в сторону Крэка. Чейн шел по ней, получая удовольствие от того, что его ноги ступают не по палубе корабля, а по твердой земле. Да, Варга была суровым миром, терзавшим своих детей слишком высокой гравитацией, — но это был его родной мир!

Воздух был прохладным, насыщенным запахами недалекого моря. Впереди из тьмы выплыли гроздья красноватых огней — это был Крэк.

Чейн сошел с дороги на первом же перекрестке и продолжил свой путь по с детства знакомым тропинкам. В город он вошел по улицам, далеким от огней базарной площади, которая до глубокой ночи была полна людьми. Базар — не лучшее место для человека, за которым охотятся словно за преступником.

«Если смогу пробраться в западный район, к Залу Совета, то у меня появится шанс», — подумал он.

Но все могло обернуться и иначе. Если клан Ранроя, к которому принадлежал Ссандер, схватит его раньше, то все пропало. Конечно, его не убьют из-за угла — для этого клан Ранроя слишком заботится о своей репутации. Но ему будет брошен традиционный вызов, и его убьют на дуэли, что вполне соответствовало законам Варги. Пока он был гостем Беркта, ему ничего не грозило, но за домом, несомненно, наблюдали. Теперь все зависит от того, кто кого перехитрит.

Чейн свернул на хорошо знакомую улочку, неподалеку от которой находились казарменные здания для молодежи. В одном из окон горел свет. Из комнаты доносился разноголосый хор, больше напоминавший звериный вой. Чейн улыбнулся — он помнил эту весьма непристойную песенку. В ней рассказывалось об одном варганском лидере, который уходил из рейда в рейд, но не ради наживы, а лишь для того, чтобы пореже встречаться со своей ворчливой, скаредной женой.

Он почувствовал прилив сил, настроение заметно поднялось. В этом районе ему был знаком каждый дом, каждый камень в мостовой. Нередко, опаздывая к вечерней поверке, он пробирался этими темными улочками к казарме, стараясь не попасться на глаза взрослым.

Два или три раза ему встречались прохожие, и Чейн сразу же сворачивал на соседние улочки, изображая из себя пьяного. И ростом, и фигурой он заметно отличался от остальных варганцев, но надеялся, что в темноте эти различия не столь заметны.

Наконец он вышел к Залу Совета. Это было большое, громоздкое здание — единственное из административных учреждений в этом районе планеты. Варганцы были крайними индивидуалистами. Они старались иметь поменьше законов, а еще меньше чиновников. Основные проблемы города и прилегающих районов решались Советом Двадцати. Его члены избирались только из мужчин, побывавших не меньше чем в пяти рейдах.

Чейн надеялся, что членам клана Ранроя не придет в голову дожидаться его именно здесь, возле Зала. Вряд ли они вообще представляли, с какой целью он вернулся на Варгу. И все же на всякий случай он подошел к фасаду с темной стороны здания. К счастью, у входа его никто не поджидал.

В фойе за столом сидел пожилой седовласый варганец с косматыми бровями, делавшими его похожим на состарившегося тигра. Раскосые глаза удивленно сузились, когда он заметил нежданного гостя. Как и все в городе, он прекрасно знал Чейна и тем не менее спросил:

— Ваше имя?

— Морган Чейн.

— Участвовали в пяти рейдах?

— Наверное, в двадцати пяти.

Пожилой чиновник нажал на кнопку стола. Тотчас из стоявшей рядом автоматической картотеки выскочила пластиковая карточка. Взглянув на нее, старик кивнул:

— Все верно. Цель визита?

— Есть кое-какие предложения к Совету.

— Какие? — нахмурился чиновник.

«Наверное, думает, что я буду просить у Совета защиты от клана Ранроя, — промелькнуло в голове у Чейна. — Как будто решение властей может противостоять обычаю кровной мести!»

— У меня есть план рейда, который может обогатить всех варганских воинов, — заявил Чейн.

Глаза старика расширились от удивления. Он достал из ящика книгу для посетителей и сделал короткую запись.

— Ваше обращение в Совет вполне законно, — заявил он, вновь пряча журнал. — О дате слушания вам будет сообщено.

Чейн вежливо поклонился, а чиновник ответил ему небрежным кивком, сопроводив взглядом, в котором явно читалось: «А теперь пошел вон!»

Выйдя на улицу, Чейн с облегчением вздохнул. Первый шаг сделан, и до окончания слушаний в Совете клан Ранроев не посмеет его и пальцем тронуть. Но что делать теперь? Возвратиться к Беркту? Нет, не сейчас.

На западе, над морем, сверкнули лиловые молнии. Гроза приближалась, но опыт подсказывал Чейну — она пройдет стороной. Уже не таясь, он вышел на центральные ярко освещенные улицы, заполненные людьми. То и дело он раскланивался со знакомыми, встречая изумленные взгляды. Его настроение быстро поднималось. Когда-то в молодости он расхаживал здесь, чувствуя себя этаким задиристым петушком, готовым при каждом удобном случае доказать, что «маленький землянчик» ничуть не слабее своих сверстников. Теперь же он получил шанс стать одним из самых знаменитых варганцев. Если его план рейда на Хланн будет принят и успешно реализуется, то все в его жизни изменится к лучшему. Если…

Он шел, сам не зная куда. Оказавшись в тихом районе, Чейн понял, что ноги привели его к дому, хотя именно сюда он боялся приходить.

Выйдя на узкую улочку, он медленно подошел к неказистому старому зданию с водосточными трубами, горловины которых украшали кованые злые маски. Рядом располагался пустырь с едва заметным каменным остовом. Когда-то в этом доме жила его семья, а на пустыре высилась церковь, в которой преподобный отец Томас читал проповеди.

«Похоже на остатки дома Дилулло в Бриндизи, — подумал Чейн. — Наверное, каждый немолодой человек имеет в своем прошлом пустырь с развалинами чего-то очень дорогого и безвозвратно ушедшего».

На негнущихся ногах он пошел через пустырь к небольшой травянистой поляне, расположенной сразу же за развалинами церкви. Сверкнувшая над морем молния высветила два невысоких холмика с надгробными плитами из железного колчедана. Могилы были заботливо ухожены, и при следующей вспышке небесного огня Чейн сумел прочесть высеченную на одной из плит надпись:

«Преподобный Томас Чейн, Земля, Карнарвон…»

Чейну вспомнилась встреча со старым смотрителем замка в холодном, ветреном Карнарвоне. Тот говорил: «Преподобный Чейн был прекрасным человеком. Не сомневаюсь, что он обратил на путь истинный многих звездных язычников, прежде чем Господь взял его к себе».

Нет, не обратил. Но приобрел среди варганцев по крайней мере одного друга. Без сомнения, за могилами ухаживали Беркт и его жена. Чейн вспомнил похороны отца. После окончания печальной церемонии Беркт взял его, мальчишку, за руку и привел к дверям училища, где молодые варганцы постигали искусство Звездных Волков. «Иди, малыш. И постарайся стать таким же, как твои сверстники. Это не то, что хотелось твоему отцу, но другого пути на Варге для тебя нет».

Отсюда, от этих дорогих его сердцу могил, он начал свой путь. И сюда он вернулся в трудный час. Кто знает, не будет ли этот визит последним…

Позади послышались неторопливые шаги. Чейн обернулся и увидел высокую, мощную фигуру варганца.

Над морем снова вспыхнула молния, и он узнал Харкана, старшего брата Ссандера.

Глава 14

— Я знал, что ты придешь сюда, — сказал Харкан.

Брат Ссандера был намного старше Чейна. Он являлся одним из лидеров Звездных Волков, хоть и пониже рангом, чем Беркт.

При следующей вспышке Чейн сумел разглядеть хорошо знакомое ему угрюмое, звероподобное лицо с большим шрамом на лбу. Темные раскосые глаза в упор смотрели на изгоя, не обещая ему ничего хорошего.

— Рад, что ты вернулся на Варгу, — сказал Харкан. — Очень рад.

Чейн невесело усмехнулся.

— Наслышан о твоем гостеприимстве. Надеюсь, ты угостишь меня чарочкой вина, прежде чем убьешь?

Харкан никак не отреагировал на эти слова.

— Я предупредил всех из клана Ранроя, чтобы они не смели вызывать тебя на бой, — холодно продолжал он. — Это удовольствие я оставляю для себя. Итак, встречаемся завтра утром — сам знаешь где.

Да, Чейн знал ТО МЕСТО. Недалеко от города располагалось узкое скалистое ущелье, где было принято разрешать все междуусобицы, не подвергая опасности посторонних. Харкан придет туда, вооруженный до зубов, но можно не сомневаться, что бой будет честным. Если Чейн сумеет его одолеть, то настанет очередь Тхурра, второго по старшинству из братьев, и так далее. Клан Ранроев многочислен, тогда как Чейн совершенно одинок. Единственные близкие ему люди лежат под двумя могильными плитами…

— Я бы рад прийти, но до окончания слушаний в Совете тебе придется подождать, — мягко произнес Чейн.

Брови Харкана удивленно взметнулись.

— Тебя будет выслушивать Совет? С какой это стати?

— Видишь ли, я прибыл на Варгу именно для того, чтобы сообщить Совету нечто очень важное.

Харкан понурился — такого поворота событий он не ожидал. На Варге существовало немного законов, но те, что были, тщательно исполнялись. И один из них гласил: приглашенный в Совет являлся неприкосновенной личностью до завершения слушания его дела.

— Хитрый ход, — хрипло произнес Харкан. — Но он не спасет тебя, щенок. Ты коварно убил Ссандера…

Чейн резко возразил:

— Нет, это Ссандер оскорбил меня! Мы сошлись в честной схватке, и я оказался быстрее. Это не убийство, а просто самозащита…

— Ха! Убийство, самозащита — какая разница!

— Для вас, Ранроев, — никакой, — спокойно кивнул Чейн. — Я это прекрасно знаю. Просто хотел внести ясность.

Харкан процедил сквозь зубы:

— Ясность наступит тогда, когда я разорву тебя на куски, щенок. Ну что ж, я подожду.

Он повернулся и ушел, бормоча под нос проклятия. Чуть позже ушел и Чейн. Он направился на запад, в сторону моря. На крутом утесе, нависающем над водой, возвышался величественный замок, эффектно освещенный лучами двух лун. Подойдя к нему ближе, Чейн услышал чудовищный грохот волн, бивших в основание утеса.

Возле стен замка, под раскидистым деревом, виднелась белая скамейка. На ней сидела женщина. Несмотря на темноту, Чейн сразу же узнал ее, и сердце его взволнованно забилось.

Заметив Чейна, женщина встала и быстро пошла ему навстречу.

Чейн с улыбкой протянул ей руки.

— Ты знала, что я приду, верно, Граал?

Варганка порывисто прижала его руки к груди и воскликнула:

— Безумец, как ты мог вернуться на Варгу? Ты знаешь, что весь клан Ранроев уже ищет тебя?

— Знаю. Только что я дружески побеседовал с Харканом. Но ему придется подождать, пока Совет не выслушает меня.

Чейн замолчал, откровенно любуясь девушкой. Граал была прекрасна по варганским меркам. Она была высока ростом, отлично сложена и выделялась чеканными чертами чуть удлиненного лица, черными, словно агат, глазами и гладкой, как атлас, золотистой кожей. Чейн всегда немного робел в ее присутствии и немало удивлялся тому, что Граал относилась к нему с явной симпатией.

— Зачем ты возвратился?

— Хотел увидеть тебя, моя милая.

— Врунишка. Скажи лучше правду.

Он все рассказал. Граал грустно улыбнулась.

— Безумец, Совет не спасет тебя. После того как тебя выслушают, клан Ранроя начнет охоту. Всех братьев Ссандера тебе не одолеть.

— На этот случай у меня есть одна задумка, — успокаивающе улыбнулся Чейн. — Но не будем об этом. Расскажи лучше о себе. Беркт говорил, будто ты еще не замужем.

— Пока нет. Я слишком люблю развлечения и мужчин, чтобы связывать себя с кем-нибудь одним.

Чейн нахмурился.

— Знаю, знаю. Меня это всегда бесило. Граал со смехом обняла его.

— А теперь не бесит? Признайся, на других мирах ты встречался со многими красавицами?

— Только с одной. На Арку, в системе Альбейна. Граал жарко поцеловала его, продолжая смеяться.

— Ты пытаешься разжечь мою ревность, землянчик? Чейн страстно прижал девушку к себе.

— Нет, это чистая правда.

— О, как интересно! Расскажи мне о твоей возлюбленной. Они пошли, обнявшись, по аллее, то окунаясь во тьму, то выходя под серебристо-розовый свет двух лун. Граал с интересом слушала друга, время от времени беззлобно подтрунивая над ним. Особенно позабавил ее рассказ Чейна о вояже на мир своих предков — Землю. Граал, как и все варганские девушки, была начисто лишена сентиментальности, и это неудивительно: ведь все жители планеты кормились разбоем.

Море беспокойно шумело, а порывистый ветер к ночи стал заметно прохладнее. Сияние лун стало ярче, и по земле поползли причудливые, колышущиеся тени. Сердце Чейна радостно билось. Как хорошо снова оказаться в мире своей юности и ощущать жаркие поцелуи подруги!

— Прошу прощения, сладкая парочка, — неожиданно из темноты послышался густой мужской голос.

Граал с улыбкой обернулась, а Чейн выругался сквозь зубы. Но гнев его сразу же исчез, когда он увидел шагавшего к ним по аллее молодого варганца.

— Крол!

Друзья по многим рейдам обменялись крепкими рукопожатиями.

— Граал, ты не будешь возражать, если я украду у тебя этого олуха? — весело сказал Крол. — Надо попытаться снять петлю с его шеи, которую он сам же себе и накинул.

— О, тогда забирай, — кивнула Граал. — Не хочу, чтобы моему землянчику сделали больно нехорошие дяди из клана Ранроя.

Ее тон можно было принять за издевательский, но Чейн знал, что девушка искренне переживает за него. Он поцеловал свою подругу на прощание и пошел с Кролом к машине, стоявшей в начале аллеи.

Как только машина двинулась вниз по склону горы, Крол, сидевший за рулем, сказал:

— Слышал, что Совет принял к рассмотрению твой вопрос. Хороший ход, только тебя он не спасет. Старый Ирран, глава Ранроев, входит в Совет и постарается протолкнуть твое дело вне очереди. А затем закон уже тебя не защитит.

— Если Совет заинтересуется моей идеей, то никакие Ранрои мне не будут страшны, — беспечно ответил Чейн.

Он рассказал Кролу о своем замысле. Давний друг выслушал его без особого энтузиазма.

— Ирран сделает все, чтобы твое предложение было отклонено, — сказал он. — И тогда тебе придется сражаться со всеми Ранроями подряд, пока тебя не прикончат.

Спустившись с горы, Крол повернул машину в сторону огней Крэка.

— Я могу тебя вывезти, Чейн, но это надо делать сейчас же. Если мы незамеченными проберемся в мой корабль…

— Нет, — ответил Чейн. — Никого не хочу топить вместе с собой. Помни, так нас учили в школе.

— Проклятый Ссандер… — процедил сквозь зубы Крол. — Мне всегда не нравилась ваша дружба.

— Кроме того, — продолжал Чейн, — я вовсе не хочу бежать с Варги. Не для того я прилетел сюда, чтобы смалодушничать в самый последний момент.

Помолчав, Крол устало произнес:

— Беркт рассказал мне о твоих планах. Мол, ты хочешь спасти землянина, который некогда вызволил тебя из беды. Ну что здесь возразишь?.. Кстати, не говори Беркту о моем предложении. Он может неправильно меня понять.

Чейн рассмеялся.

— Мальчишкой ты его здорово побаивался, Крол. Неужто и сейчас дрейфишь?

— Еще как! А разве ты не робеешь в его присутствии? Чейн не стал отрицать.

— Ну что, дружище, отвезти тебя к матушке Нхуре? Или закатим пирушку, как в добрые старые времена?

— Отличная идея!

Они отправились в огромную таверну, расположенную вблизи базарной площади, — это было любимое питейное заведение Звездных Волков.

В таверне было шумно. Высшие чины Звездных Волков не жаловали это место, но зато здесь было предостаточно младших офицеров и рядовых бойцов, среди которых у Чейна было немало знакомых.

Многие из них дружески приветствовали Чейна, уже узнав о его сенсационном возвращении на Варгу. Трое из клана Ранроя встали и демонстративно покинули зал, но никто не обратил на это внимания. Молодежь мало интересовали распри между кланами, а Чейн пользовался общей симпатией. За глаза его беззлобно называли несчастным землянчиком и по-своему даже сочувствовали — ведь ему выпало очень тяжелое детство на Варге.

Чейна наперебой угощали вином, так что у него в голове вскоре зашумело. Он понимал, что неразумно в первый же вечер надираться до чертиков, но не смог удержаться. Переходя от стола к столу, он осушал бокал за бокалом, пожимал руки приятелям и прислушивался к шумным разговорам. Варганцы вспоминали последний рейд в Хайды; говорили о Сарне, попавшем в беду у Денеба: он захватил большую добычу и ждал помощи, но так и не дождался. Похваливали Аронсо, нарвавшегося на так называемую папскую тиару — три звезды с чудовищным гравитационным полем — и тем не менее вырвавшегося на свободу. Чейн поднес Аронсо кубок вина и дружески обнял его. Герой дня настоял на том, чтобы Чейн распил этот кубок с ним пополам. Аронсо привез на Варгу богатую добычу, отметил это событие обильным винопитием и потому сегодня любил всех, включая Чейна.

— Где ты пропадал, приятель? — заплетающимся языком спросил Аронсо. — Чем занимался?

Чейн уже изрядно набрался и потому пребывал в благодушном настроении. Он налил себе еще вина и, небрежно отодвинув тарелки, забрался на стол.

— Хотите знать, где я был?

— Конечно! — дружно заорали все.

— Я работал с наемниками-землянами. Это свои парни, точно говорю!

— Ясное дело, земляне тебе свои! — расхохотался Аронсо. Чейн одним залпом осушил кубок, обвел зал мутным взглядом и крикнул:

— Для меня свои — это вы, сучье отродье!

Раздались хохот, аплодисменты, свист. Многие были пьяны и потому пропустили оскорбление мимо ушей.

— Эй, Чейн, а кто они такие, эти земляне? Чейн задумался.

— С одной стороны, они на редкость глупы. Носятся со всякими дурацкими идеями вроде законов, морали, добродетели и религии…

— Вроде того, как их предки прилетели на Варгу, чтобы учить наш народ строить ТОРГОВЫЕ ЗВЕЗДОЛЕТЫ? — выкрикнул кто-то, и зал взорвался хохотом.

— Точно! — согласился Чейн. — Они носятся со своими прекраснодушными идеями словно курица с яйцом и кудахчут, кудахчут… Но это крепкие ребята и упрямы как черти. Конечно, у них кишка тонка, чтобы выдерживать в космосе настоящие перегрузки, но характер у них будь здоров!

Чейн помолчал, вспоминая Дилулло, Болларда, Секкинена и остальных наемников. Сколько же им пришлось вместе пережить!

— Знаете, я побывал на Земле, — продолжил он. — Съездил вгородок, где когда-то жили мои родители. Один местный парень с железными кулаками научил меня древней боевой песне землян. Хотите послушать?

— Спой! Давай! — закричали со всех сторон, а Аронсо послал ему кубок вина. Чейн осушил его и запел старинный уэльский гимн. Он был куда мелодичнее варганских песен, но в нем чувствовалась сила и вера в победу. Звездные Волки затихли, с удивлением вслушиваясь в непривычные ритмы, а затем потихоньку стали подтягивать, безбожно путаясь в словах. Они пели о саксонских стрелках и о их заклятых врагах так, словно те только что вышли из топких уэльских болот с мечами и копьями в руках.

Допев до конца, Чейн расхохотался и бросил друзьям опустевший кубок. Крол вновь наполнил его вином и протянул его Чейну со словами:

— Пей, дружище, и веселись от души. Завтра тебе будет не до смеха. Я только что узнал: старик Ирран добился, чтобы твое дело заслушали на Совете завтра. А это значит, что уже к вечеру клан Ранроя начнет охоту на тебя!

Глава 15

На заседание Совета собрались девять самых известных лидеров Звездных Волков. С гордым и неприступным видом они восседали за круглым столом, расположенным посреди огромного сумрачного зала.

Чейн, стоявший перед ними, подумал: а ведь Дилулло, наверное, назвал бы членов Совета королями разбоя.

Так оно, вообще говоря, и было, но у варганцев была иная система ценностей, чем у многих других народов галактики. Набеги, убийства и грабежи являлись для них главным занятием, потому и лидеры их избирались не из числа самых мудрых, знающих и богатых людей, а из тех, кто пролил больше крови и прославился наивысшей жестокостью. Эти «подвиги» и сделали их главами крупнейших кланов Варги.

Среди членов Совета были: Кхепхер, возглавлявший самый удачный в истории планеты набег на Плеяды; Сомтум и Яр, разграбившие имперские миры Канопуса, настолько могущественные, что даже не считали необходимым заботиться об обороне; мрачный Беркт, пересекший полгалактики, дабы выкрасть знаменитые десять бриллиантов в Тербиевском королевстве, и триумфально возвратившийся домой. Рядом сидели Вон, Мартабалан и Мунн, похитившие на планете Бетельгейзе-4 уникальную коллекцию драгоценностей и сумевшие уйти от целого космического флота с помощью хитрых отвлекающих маневров, ставших ныне классическими и известных любому варганскому школьнику; Хоф, захвативший богатейший конвой, следовавший из миров Ориона к Магеллановым Облакам, и, наконец, Ирран, прославившийся грабежами в самых опасных, периферийных районах галактики.

И все эти славные, достопочтенные люди сурово разглядывали Чейна, словно преступника. Взгляд Иррана выделялся неприкрытой ненавистью. Глава клана Ранроя был пожилым, массивным человеком с мощной шеей борца и широкими даже по варганским меркам плечами. Ирран являлся дядей Ссандера и имел все основания ненавидеть Чейна. Сидевший рядом с ним глава Совета Кхепхер сказал:

— Ну что ж, Морган Чейн, мы слушаем вас.

Чейн был как никогда собран и сосредоточен. Он понимал: если сейчас он потерпит провал, то Дилулло и другие наемники могут никогда не вырваться с Ритха.

— Я хочу предложить план, с помощью которого Варга могла бы обрести огромные богатства, захватив крупнейшую в галактике сокровищницу, — начал он.

Члены Совета удивленно переглянулись, а на изборожденном шрамами лице Иррана появилась недоверчивая улыбка. Он хотел что-то сказать, но Кхепхер перебил его:

— Говорите, вам дано это право.

— Могу я прежде показать несколько фотоснимков, имеющих отношение к моему делу?

Кхепхер кивнул.

Чейн подошел к проектору, стоявшему на невысокой тумбочке, и отрегулировал его так, чтобы на большом экране детали снимков получились в натуральную величину. Нажав на одну из кнопок, он притушил свет в зале, а затем вставил в проектор первую фотографию. На экране высветилось изображение одного из хранилищ каяров. И сразу все вокруг наполнилось разноцветным сиянием драгоценных камней, заполнявших золотые блюда и кувшины. На многочисленных столиках лежали свернутые в рулоны чудесные гобелены, на полках теснились статуэтки, искусно вырезанные из огромных самоцветов, раскрытые сундуки ломились от кусков руд редких металлов… Объемная фотография давала полный эффект присутствия, и даже видавшие виды лидеры Звездных Волков не выдержали и подались вперед, словно желая потрогать увиденное своими руками.

Первым опомнился Ирран. Недовольно сдвинув седые брови, он выпрямился и раздраженно взглянул на Чейна.

— А это что за чушь? — холодно спросил он.

— Это лишь небольшая часть сокровищ народа каяров, — пояснил Чейн. — Посмотрите теперь вот на это.

Он сменил фотографию, и на экране появилось изображение другой комнаты, полностью заполненной невероятными сокровищами, затем еще одну, и еще… Чейну казалось, что раскосые глаза лидеров Звездных Волков даже заблестели во мгле от азарта. Конечно же, они уже предвкушали плоды невиданного в истории Варги набега.

Когда показ был закончен и в зале вновь засиял свет, Кхепхер хрипло спросил:

— И где же находятся эти вещи? Где?

— На планете Хланн, невдалеке от нашего Отрога.

— Бред! — с ненавистью крикнул Ирран. — Если бы такие сокровища на самом деле существовали, то о них бы знали и мы, и вся галактика!

— Каяры — люди умные и осторожные, — пояснил Чейн. — Они разбогатели на экспорте радита и с помощью посредников скупали драгоценности в разных звездных системах. Мало кто знает о существовании каяров, да и они помалкивают, частично из страха, частично — из алчности. А сам Хланн защищен так, что добраться до него почти невозможно. Я сам едва не погиб при попытке высадиться на эту планету.

Сделав паузу, он предложил:

— Я могу показать дорогу к Хланну и проведу к нему варганский флот, хотя и не могу гарантировать отсутствие больших потерь. Ставлю только одно условие: в качестве своей доли я возьму одну из вещей в хранилищах каяров, по своему выбору.

Кхепхер насупился.

— Вы смеете ставить условия Совету? — с угрозой произнес он. — Может быть, вы еще что-то хотите?

— Да, — невозмутимо ответил Чейн. — Мне нужно право неприкосновенности по крайней мере до окончания рейда на Хланн.

С перекосившимся от злобы лицом Ирран вскочил на ноги.

— Нас хотят провести! — заорал он. — Этот человек убил моего племянника, и клан поклялся ему отомстить. А теперь этот наглец смеет просить у меня же защиты от справедливого возмездия!

Чейн даже бровью не повел.

— Если бы я хотел избежать мести, то никогда не вернулся бы на Варгу, только и всего, — хладнокровно заявил он.

Беркт одобрительно рассмеялся.

— Очко в пользу Чейна.

Ирран злобно сверкнул на него глазами.

— Не тебе говорить об этом, Беркт. Всем хорошо известно, что ты дружил с отцом этого землянина!

Кхепхер постучал кулаком по столу.

— Прошу членов Совета прекратить перепалку! Мы должны выслушать Моргана Чейна, а затем принять свое решение. Споры на посторонние темы оставим на другое время. Продолжайте, молодой человек. Что вы можете сказать об обороне каяров?

Чейн начал с того, что подчеркнул: только он сможет провести варганскую экспедицию через скопление черных солнц и ледяных планет. А последний этап похода, проходящий через Смертоносные миры, будет особенно сложным.

— И что же вы предлагаете? — спросил Кхепхер.

— Впереди колонны звездолетов можно выдвинуть старые корабли, управляемые автопилотами. Каяры обрушат на них всю мощь своего оружия, и мы получим шанс пройти по образовавшемуся туннелю прямо к Хланну.

На орбите на экипажи обрушится мощное парализующее излучение — я испробовал это на себе. Думаю, с ним можно будет справиться с помощью специальных защитных шлемов. Здесь же нас встретит флот каярских крейсеров, небольших и не очень маневренных. Думаю, мы сумеем с ним справиться. Так что для нас главное — пройти через Смертоносные миры.

— Стратегию рейда будут обсуждать позже, и те, кому положено, — сухо заметил Кхепхер. — Вы же должны лишь отвечать на наши вопросы, Чейн. Итак, предположим, что нам удастся высадиться на Хланн. Наверняка хранилища каяров тщательно охраняются. Сможете ли вы провести туда наших людей?

— Смогу, — уверенно ответил Чейн, а сам подумал: да, во все хранилища, кроме одного. Поющие Солнышки будут моими!

Еще немало времени члены Совета дотошно расспрашивали Чейна. Лидеры Звездных Волков прошли суровую жизненную школу и не собирались ничего принимать на веру. Разумеется, самые резкие вопросы задавал Ирран.

— Неясно, каким образом каяры могли так начинить взрывчаткой остывшие планеты, что они превратились в Смертоносные миры, — зло заявил он. — Все это похоже на глупую выдумку!

Чейн устало улыбнулся.

— Ерон Ритхский утверждал, что на планете каяров существуют фантастические залежи радита. Этот радиоактивный металл, по его словам, и был использован для создания бомб невероятной мощности. Каяры так разместили их в недрах десятков миров, что при взрыве они разлетаются на атомы. Такие «космические мины» могут остановить любой флот. Любой — но не варганский. И этот флот поведу я!

Некоторые из членов Совета улыбнулись, услышав эти дерзкие слова, вполне простительные молодому человеку. После некоторого размышления Кхепхер сказал:

— Такое серьезное дело поспешно решать нельзя. Следует все тщательно обдумать. Фотоснимки должны быть изучены экспертами — нельзя исключать, что это подделка. Кроме того, надо поднять в архивах данные о звездном скоплении, где якобы находится Хланн.

Чейн поклонился в знак благодарности.

— А сейчас вы свободны, — заключил Кхепхер. — В свое время вам сообщат о решении Совета. До этого вам гарантируется безопасность на Варге.

Прошло два дня. Вечером в саду возле замка Беркта собрались Чейн, Крол, Граал и Нхура. Хозяйка дома не очень одобряла чересчур вольный образ жизни Граал, но на сей раз оказала гостеприимство, видимо, ради Чейна.

Двое суток, пока Совет решал его вопрос, Чейн провел очень весело. Они с Граал воскресили давнюю любовь, обошли добрую половину городских кабаков и даже едва не утонули в море, когда подвыпившей девушке захотелось нырнуть поглубже.

Чейн сидел, откинувшись на спинку кресла, и нервно постукивал пальцами по столу. В небе ярко светили две луны, бросая на землю призрачные серебристо-розовые лучи. Здесь, в саду, было удивительно хорошо и спокойно, но молодой варганец выглядел на редкость мрачно.

Сидевший рядом Крол дружески потрепал его по волосам.

— Расслабься, Чейн, — сказал он. — Совет вот-вот разродится решением, никуда не денется. А пока выпей-ка еще вина.

— Не хочу.

Нхура сочувственно посмотрела на Чейна и, стараясь отвлечь его от невеселых мыслей, спросила:

— Морган, а что там, на далекой Земле, думают о варганцах?

— Называют нас варварами, грубыми и неотесанными грабителями, — усмехнулся Чейн. Взглянув на Граал, он добавил: — А варганских женщин считают еще более свирепыми, чем наши мужчины.

Граал с проклятием метнула в него кубок с вином, но Чейн успел увернуться.

Издалека, со стороны космопорта, послышались три глухих раската грома, а затем в небе одна за другой сверкнули три молнии.

Крол улыбнулся.

— Сегодня вроде бы никаких рейдов не было запланировано. Значит, в космос ушли молодые парни, на свой страх и риск. Э-эх, сорванцы! Скорее всего вернутся с пустыми руками. Чейн, помнишь, как мы куролесили в давние годы?

— Еще как помню… — буркнул Чейн.

Послышался натужный гул автомобиля, поднимающегося по дороге в гору. Все сидящие за столом переглянулись, но никто не произнес ни слова. Чейн осушил кубок, даже не почувствовав вкуса вина.

Наконец машина остановилась возле замка. Спустя пару минут Беркт вошел в сад.

Не выдержав, Чейн вскочил из-за стола и пошел к нему навстречу.

— Ну, что нового? — спросил он взволнованно. Беркт невесело усмехнулся.

— У меня две новости — хорошая и плохая, — сказал он, усаживаясь за стол. — Хорошая состоит в том, что Совет после долгих споров решил-таки санкционировать рейд на Хланн. В нем будут участвовать около семидесяти кораблей из различных кланов.

Чейн возликовал. Мысленно он уже видел в своих руках гроздья Поющих Солнышек.

— А плохая новость такова, — пытливо взглянув на него, продолжил Беркт. — Ирран и его сторонники навязали Совету свое условие. Без него они бы наложили вето на рейд.

— Что за условие? — спросил Чейн.

— Командовать рейдом будет Харкан, племянник Иррана. Ты будешь одним из пилотов на его корабле.

— Стало быть, Ранрои не собираются выпускать меня из своих клыков? — проворчал Чейн.

В нем постепенно закипала ярость. Черт бы побрал этих Ранроев, помешавшихся на мести! Ладно, он полетит с Харканом, но если кому-то из них двоих и суждено погибнуть, то жертвой станет старший брат Ссандера.

Глава 16

Над городом пронеслось протяжное пение горна. Боевой клич подхватили и другие горны, и вскоре все улицы Крэка наполнились звуками боевого марша, гулко отражаясь от каменных стен.

В далекие времена, еще до начала космических полетов, пение горна означало, что один клан Варги бросает вызов другому. Ныне старый обычай сохранился, но сейчас он означал иное: начало очередного рейда в глубины галактики.

Городские здания были расцвечены цветными флагами различных кланов. Вдоль улиц стояли горожане, громко приветствуя кортеж машин, направлявшихся в сторону космопорта.

Сидевший в одной из машин Чейн подумал: на Земле бы так провожали армию-защитницу, но никак не банду разбойников, выходящих на большую дорогу.

Все так, но Чейн в который уже раз ощутил волнение и сладостное чувство душевного подъема. У ехавших вместе с ним бойцов, в основном зеленой молодежи, также восторженно светились глаза. Да, каждого из них в ближайшем будущем могла подстерегать смерть, но им предстояло испытать жгучий азарт борьбы, наградой за победу в которой служили немалые богатства. При удаче каждый из них мог за один рейд обеспечить себя до старости. Таков был образ жизни большинства мужчин-варганцев, и он им нравился.

Чейн вспомнил свой первый рейд. Тогда он старался не вслушиваться в пение горнов и изо всех сил пытался выглядеть хладнокровным и надменным, подобно ветеранам.

«Да ну ее к дьяволу, эту ностальгию, — зло осадил он себя. — Предстоит самый тяжелый из всех моих рейдов, и сентиментальные воспоминания будут лишь мешать».

Колонна машин остановилась между рядами иглообразных кораблей. Возле флагманского звездолета собралась группа капитанов, над которыми почти на голову возвышался могучий Харкан. Чейн неохотно подошел к ним и вежливо поздоровался с лидерами Звездных Волков. Многие ответили ему, а Харкан вместо приветствия лишь метнул в него ледяной взгляд.

— Итак, — продолжил Харкан, — все знают район выхода из сверхсветового режима?

Капитаны дружно кивнули. Координаты этого района рассчитал Чейн, и эксперты звездной навигации подтвердили точность его расчетов.

— Ну что ж, всем удачи, — закончил Харкан и вместе со своим заместителем Венгентом направился к флагманскому кораблю. Чейн молча последовал за ними.

Корабли Звездных Волков не отличались большими размерами и имели экипажи лишь в восемь-десять человек. Когда Чейн поднялся по трапу, никто не ответил на его приветствие. Все его будущие спутники принадлежали к клану Ранроя и не скрывали ненависти к своему злейшему врагу. Поднявшись на капитанский мостик, Харкан уселся в командирское кресло возле обзорного экрана. Венгент занял место первого пилота, а Чейн — второго.

Харкан поднял микрофон коммуникатора и громко отдал приказ: «Старт!» И тотчас со всех сторон донесся громоподобный рев. Спустя несколько секунд первый дивизион из тридцати кораблей стремительно взмыл в небо. Это были старые, отслужившие свой срок звездолеты, кое-как залатанные на скорую руку. На их борту находились всего лишь по два-три человека. Чуть позади летели еще пять кораблей, в задачу которых входило в нужный момент принять на борт экипажи кораблей-смертников.

Взглянув на хронометр, Харкан скомандовал:

— Второму дивизиону — старт через пять минут!

Спустя некоторое время в кормовой части флагманского корабля заработала мощная силовая установка. Взлет оказался настолько стремительным, что в глазах Чейна потемнело, сердце бешено застучало, а мускулы окаменели от напряжения. Чейн тревожно подумал: «Похоже, я отвык от варганских перегрузок!»

Наконец его сознание прояснилось, мускулы чуть расслабились, и он с облегчением понял, что не до конца потерял прежние навыки. Такой перегрузки не выдержал бы ни один астронавт из других народов галактики, именно это делало Звездных Волков непобедимыми в космосе.

Вскоре Варга осталась позади. Со всех сторон флагман сопровождали яркие искры — это были другие звездолеты флотилии. Звездные Волки обычно придерживались в маршевом режиме очень тесного строя и при необходимости могли стремительно и слаженно менять курс.

Золотистое сияние варганского солнца погасло, и корабли погрузились в тьму космоса, осыпанного искрами звезд Отрога.

— Переход! — отдал приказ Харкан, и Венгент включил сверхсветовой режим. Флагман мгновенно рванулся вперед и вместе с ним вся остальная эскадра. Чейн ощутил острый приступ головокружения, словно от падения в бездонную пропасть, а затем все быстро пришло в норму.

До сих пор никто из Ранроев не обменялся с ним ни единым словом. Как жаль, что рядом нет старины Крола… Давний друг сейчас участвовал в другом рейде и очень переживал из-за этого.

Чейн вспомнил, как перед расставанием Беркт сказал Кролу:

— Не очень-то расстраивайся, парень, что не летишь с Чейном. Даже если ты направишься в саму преисподнюю, у тебя там будет больше шансов выжить, чем в рейде на Хланн.

— Вы подозреваете, что Ранрои попытаются его там убить? — воскликнул Крол. — Но ведь Совет дал Чейну гарантии безопасности до возвращения на Варгу! Неужели Ранрои способны на подлость?

Беркт пожал плечами.

— Нет, они вряд ли пойдут на убийство исподтишка, — сказал он. — Но ведь можно разделаться с врагом и по-другому. Например, послав его на самый опасный участок боя.

Позднее, когда расстроенный Крол попрощался с другом и ушел, Чейн с упреком взглянул на Беркта.

— Спасибо за добрые пожелания, — кисло произнес он.

— На здоровье, парень. В таких случаях лучше быть готовым к самому худшему, разве не так?

Чейн вынужден был согласиться. Поколебавшись, он сказал:

— Простите, я был не прав. Вы всегда по-дружески относились ко мне и давали добрые советы.

Беркт кивнул.

— Да. Отчасти из-за твоего отца, который был мне небезразличен, и отчасти из-за Нхуры, нянчившей тебя еще ребенком.

— Вот что… Знаете, а я не все рассказал о Хланне. Вернее, я умолчал о том, что мне на самом деле нужно на этой планете. Я не случайно поставил перед Советом условие, что при удаче сам выберу себе свою долю добычи… Словом, речь идет о Поющих Солнышках.

Раскосые глаза Беркта широко раскрылись.

— Но ведь Солнышки разделены на части! — воскликнул он. — Моррул со своим кланом выкрал Солнышки с Ачернара, продал их Клоя-Клойю с Мрууна, а тот разломал их и по частям продал различным покупателям.

— Все они были агентами каяров, — объяснил Чейн. — Такими трюками каяры сбили цену на эти сокровища.

Беркт недоуменно уставился на него, а затем расхохотался.

— Ловко, ничего не скажешь! Стало быть, ради этого твои друзья земляне и прибыли в Отрог.

Чейн кивнул.

— Да. Они хотят выкрасть Солнышки и возвратить их на Ачернар за вознаграждение в два миллиона кредитов.

— Что, возвратить их? Вместо того, чтобы продать их за куда большую цену?

— Земляне — люди с причудами, — смущенно ответил Чейн. — Они достаточно крутые бойцы, но просто заклинены на вопросах чести, даже тогда, когда это больно бьет их по карману. На мой взгляд, это просто глупо.

— Гляди, сам не сваляй дурака, — предупредил его Беркт. — Если Харкан и его люди увидят у тебя Солнышки, то скандала не избежать.

— Знаю, — угрюмо кивнул Чейн. — Но Совет принял мое условие, и никакой Харкан не в состоянии отменить его решение. Правда, до Солнышек еще надо добраться…

— Вот именно, — согласился Беркт. — Ранрои с тебя глаз не спустят до конца рейда, это я тебе могу обещать. Ну что ж, желаю удачи, парень!

Чейн вспомнил этот разговор с Берктом, когда корабль перешел на сверхскоростной режим. «Да, удача мне очень понадобится», — подумал он и тут же в очередной раз поймал холодный, ненавидящий взгляд Харкана. Такие взгляды со стороны Ранроев не очень-то волновали его, но общее отчуждение порядком раздражало. Как только его дежурство возле навигационных приборов закончилось, Чейн поспешил в свою каюту и растянулся на койке, заложив руки за голову.

«Интересно, — подумал он, — а что сейчас делают Дилулло и другие наемники? И живы ли они еще? Любопытно было бы взглянуть на их физиономии, когда они увидят меня среди стаи Звездных Волков…»

А эскадра тем временем все дальше продвигалась в глубины Отрога Арго. Астронавты сменяли друг друга на вахтах, занимались текущим ремонтом и проверкой бортового вооружения, ели, спали, играли в карты и в кости. Чем ближе корабли подходили к краю Отрога, тем напряженнее становились люди. Наконец впереди показался безбрежный океан, омывающий берега галактики. Эскадра изменила курс и направилась к едва заметному темному звездному скоплению, где среди потухших звезд и остывающих планет устроили свою крепость каяры.

Прошло немало времени, и Харкан указал пальцем на точку в двух третях пути до скопления.

— Первый дивизион должен находиться там, — твердо заявил он. И Чейн надеялся, что так оно и есть, иначе весь план атаки полетит к чертям.

Вопреки общему мнению, Звездные Волки во время рейдов отнюдь не бросаются в атаку сломя голову. Внешне это действительно выглядит именно так, но на самом деле за всеми действиями варганцев всегда скрывается холодный расчет. Другого пути к победам нет — ведь эскадрильи Звездных Волков, как правило, невелики по составу, и любая обитаемая планета, опомнившись после внезапного нападения, легко может собрать куда более внушительную космическую армию. Но варганцы никогда не дают противнику времени для этого. Словно ястребы, они в точно рассчитанный момент обрушиваются на миры из космоса, хватают добычу и исчезают с ней как можно быстрее.

Чейн почувствовал нарастающее возбуждение, которое всегда испытывал перед решающим этапом рейда. «Дилулло это не понравилось бы, — подумал он. — Папаша столько времени потратил на мое перевоспитание, а я по-прежнему остался Звездным Волком».

Когда до темного звездного скопления остались считанные миллионы километров, Венгент взял микрофон коммуникатора и отдал приказ:

— Первый дивизион — выйти из режима!

Харкан, не отводящий напряженного взгляда от экрана, кивнул, одобряя решение своего заместителя. И несколько мгновений спустя авангардный дивизион смертников начал выход из сверхсветового режима. Экипажи тридцати старых кораблей занялись настройкой автопилотов. По окончании этой работы они должны перейти на пять боевых звездолетов, сопровождающих первый дивизион.

Венгент взглянул на навигационный дисплей и сказал:

— Пора.

— Выходим! — скомандовал Харкан.

На Чейна снова нахлынула тошнотворная волна, но на этот раз он быстро пришел в себя. Спустя несколько мгновений корабль вышел из сверхсветового режима.

Компьютерное изображение звезд на экране сразу же сменилось на визуальное. Слева круто уходили ввысь звездные утесы побережья галактики. Позади почти утонул во мгле гигантский материк Отрога Арго, а впереди светились лишь искры далеких галактик. Темное скопление было пока незаметно, зато на экране радара оно высветилось совершенно отчетливо. Рядом виднелся рой крошечных искр — это был первый дивизион, обреченный на гибель.

Харкан поднес к губам микрофон коммуникатора и громко произнес:

— Всем приготовиться!

Мускулы Чейна задрожали от напряжения, словно перед прыжком. Он не сомневался, что и все остальные варганцы также сгорают от нетерпения скорее броситься в бой.

Глава 17

Тридцать кораблей-смертников широким фронтом неслись к темному скоплению. Для каждого из них был тщательно рассчитан и заведен в автопилот свой курс следования через потухшие светила и обледеневшие планеты.

Впервые за все время полета Харкан обернулся к Чейну и сказал:

— Посмотрим, существуют ли на самом деле твои Смертоносные миры.

Шла минута за минутой, но на обзорном экране не происходило ничего существенного.

— Так я и думал: все эти заминированные планеты самое обычное вранье, — презрительно заявил Венгент.

И сразу же экран осветился взрывом одной из небольших планет. Гигантский атомный вихрь поглотил сразу несколько кораблей-роботов, но остальные продолжали свой путь.

Чейн удовлетворенно улыбнулся, но не стал издеваться над Ранроями.

— Готов поклясться, что теперь каяры будут внимательно следить за нашим авангардом, — сказал он. — И они не успокоятся, пока не раздолбают первый дивизион.

Его слова подтвердила еще одна вспышка. На этот раз взорвалась крупная планета, вращавшаяся вдали от своего мертвенно-бледного солнца.

— Еще семь кораблей-роботов уничтожено, — хрипло произнес Венгент. — Дьявол, да где это видано, чтобы целые планеты использовались словно мины? Это же чистейшей воды безумие!

Чейн пожал плечами.

— У них полно таких планет. Это скопление — настоящее кладбище потухших солнц и безжизненных миров. А радита для их подрыва у каяров достаточно. Зато какой сюрприз для нежданных гостей, а?

Еще одна заминированная планета вспыхнула атомным огнем, а затем почти одновременно еще две. Темное скопление на несколько мгновений превратилось в гигантский погребальный костер.

Венгент громко выругался и доложил:

— Первый дивизион уничтожен полностью.

— Насколько близко он успел подойти к Хланну? — поинтересовался Харкан.

Венгент нажал несколько кнопок на радарном компьютере, а затем считал с дисплея координаты.

— Довольно близко… — задумчиво пробормотал Харкан. — Но, может быть, у каяров остались в запасе еще планеты-мины?

Чейн с сомнением пожевал губами.

— Точно не знаю, но сомневаюсь. Вряд ли они расположены вблизи от Хланна — уж очень велик риск, что при взрыве одной из них может пострадать сам мир каяров. — Он внимательно взглянул на Харкана и спросил: — Так или иначе, дорога через Смертоносные миры проложена. Пройдем по ней?

— Пройдем, — без колебания ответил Харкан. Он отдал команду по интеркому, и все эскадрильи Звездных Волков устремились в длинный узкий туннель.

Настал критический момент похода. Корабли варганцев вытянулись в узкую колонну, и если бы сейчас на них с боковых направлений напал флот каяров, то скорее всего одержал бы победу. Варганцы не могли сосредоточиться в один боевой кулак, поскольку при взрыве еще одного Смертоносного мира могла погибнуть вся эскадра. В любом случае у космических пиратов оставался лишь один путь — вперед!

По команде Харкана все члены экипажа надели защитные шлемы, изготовленные еще на Варге под наблюдением Чейна. Они должны были по крайней мере смягчить действие парализующих лучей.

Прошло несколько минут, и Чейну стало казаться, что Смертоносные миры и на самом деле остались позади. Но внезапно справа по курсу раздался чудовищный взрыв, затмивший на миг все звезды галактики. Это разлетелась на атомы огромная планета, и лишь по счастливой случайности ни один из кораблей не пострадал. Затем на пути эскадры одна за другой стали вспыхивать планеты и луны, так что космос превратился в ад. Колебания гравитационных и электромагнитных волн были настолько велики, что корабли стали опасно раскачиваться. На многих из них вышли из строя важные приборы и агрегаты, произошли замыкания в электросетях. Но, подчиняясь неукротимой силе инерции, звездолеты продолжали нестись через пылающее пространство.

Все это тревожное время Харкан твердой рукой руководил эскадрой. Чейн вопреки желанию с уважением следил за ним, поражаясь точности и неожиданности его решений.

«А ведь Харкан — мой враг, и, возможно, мне придется его убить, — размышлял Чейн. — Жаль, он и на самом деле великий лидер Звездных Волков!»

Когда последние яростные вспышки в космосе остались позади, Чейн взглянул на радарный экран и восхищенно покачал головой. Харкан совершил подлинное чудо: все корабли остались целы!

Неожиданно мозг Чейна пронзила острая боль, такая же, какую он уже однажды испытал на орбите возле Хланна, вместе с Дилулло и Гваатхом, только слабее. Голову словно пронзило острое сверло и начало стремительно вращаться, наматывая на себя нервные волокна.

Кое-кто из членов экипажа флагмана закричал от боли. Венгент злобно выругался, а Харкан повернулся и вопросительно взглянул на Чейна. Тот, морщась, ответил:

— Я предупреждал… Шлемы нас защищают от лучей, но не совсем… Придется терпеть.

— Стерпим, — резко ответил Харкан. — Но проклятье тем, кто прибегает к такому жуткому оружию!

Чейн процедил сквозь зубы:

— Клянусь, мы заплатим каярам. Той же монетой заплатим!

Эскадрилья мчалась к темной планете, которая пока была видна только на экране радара. По приказу Харкана корабли перестроились из колонны в своеобразный веер, в котором каждый звездолет имел свое точно рассчитанное место.

— Черт бы побрал эти буравчики, сверлящие мозг! — раздраженно воскликнул Харкан. — Чейн, они выпустят против нас свой флот?

— Думаю, да, — ответил Чейн, содрогаясь от боли во всем теле. — Когда увидят, что ни Смертоносные миры, ни парализующие лучи нас не остановили…

— Они уже идут, — вмешался Венгент, показав на экран радара, где только что вспыхнул рой быстро движущихся искр.

— Та-а-ак, не меньше восьмидесяти кораблей, — после паузы сказал Харкан. — Идут полумесяцем, чтобы охватить нас с обеих сторон. Хм-м…

— Ну очень хитро, — усмехнулся Чейн. — Просто они прежде не имели дела с варганцами.

Харкан мрачно улыбнулся.

Стая Звездных Волков продолжала мчаться прямо на каяров и вот-вот должна была оказаться между рогами полумесяца, став отличной мишенью.

Выждав еще некоторое время, Харкан отдал команду капитанам кораблей:

— Левый разворот! Поднять щиты! Атакуем!

Эскадра Звездных Волков внезапно сделала резкий поворот влево. Такую страшную боковую перегрузку могли выдержать только варганцы.

Каярам никогда прежде не приходилось сражаться с подобным противником, и потому молниеносный маневр варганцев оказался для них полной неожиданностью. Пока они пытались перестроиться, стая Звездных Волков уже терзала их левый фланг. Силы варганцев превосходили каярские на этом участке в два-три раза. Волки пустили в ход реактивные снаряды, и крейсеры противника стали гибнуть десятками, даже не успев сделать ответных залпов.

Чейн работал не покладая рук. Вот он прицелился своей ракетной установкой в очередное каярское судно и выстрелил. То же самое сделали и два соседних варганских корабля. Силовые щиты не выдержали, и каярский крейсер взорвался, на миг затмив звезды. А варганцы тем временем набросились на новую добычу.

Вся середина полумесяца каяров и особенно правый «рог» были смяты в считанные минуты. Через некоторое время к месту грандиозной космической битвы подоспели крейсеры левого «рога», но стрелять им было крайне сложно, так как варганские и каярские корабли переплелись в тесные стремительно вращавшиеся клубки.

— Быстрее! Не давайте им опомниться! — кричал Харкан, а Венгент тем временем повел флагманский корабль на помощь своему ближайшему соседу.

На черном бархате космоса цвели желто-красные разрывы реактивных снарядов. Взглянув на дисплей главного компьютера, Чейн с радостью увидел, что большинство вражеских судов левого «рога» было уничтожено.

Сидевший в кресле первого пилота Венгент крикнул:

— Харкан, взгляни налево! Они сошли с ума!

Оказалось, что уцелевшие крейсеры каяров перегруппировались в довольно бесформенное облако и неожиданно дружно бросились на Звездных Волков.

— Отлично! — улыбнулся Харкан. — Внимание всем: перестроиться в конус!

И вновь варганцы продемонстрировали ошеломленному противнику свои уникальные способности выдерживать чудовищные перегрузки. Каждый варганский корабль, совершив резкий разворот, помчался в точку пространства, координаты которой молниеносно рассчитали бортовые компьютеры. Сложнейшая перестройка прошла быстро и четко — сказались долгие кропотливые учения, которым Звездные Волки уделяли большое внимание.

В результате на пути мчавшихся сломя голову каяров неожиданно возник огромный конус из кораблей противника, повернутый к ним раструбом. Каяры не смогли так же быстро ответить, и бесформенное облако по инерции влетело в гигантский конус. Спустя несколько минут почти половина их кораблей была уничтожена, попав под ракетный град.

— Они идут на прорыв! — заорал Харкан. — Огонь!

Отправляя в цели снаряд за снарядом, Чейн успел взглянуть на радарный экран и увидел, что уцелевшие корабли противника все-таки прорвали смертоносный конус. Три варганских корабля погибли в ослепительных вспышках от лобовых столкновений с каярами. Оставшиеся крейсеры Хланна ушли в открытый космос, совершили широкий разворот и помчались в сторону своей планеты.

— За ними! — крикнул Харкан. — Перестроиться в три колонны!

Чейн снял дрожащие от напряжения руки с пульта управления ракетной установкой. В его глазах висел кровавый туман — результат диких перегрузок. Только сейчас он ощутил и пульсирующую головную боль. Сомнений не было: каяры включили во всю мощь свое последнее космическое оружие — парализующие лучи.

Глава 18

Тридцать кораблей Звездных Волков летели на небольшой высоте над ночным полушарием Хланна. Другие варганские звездолеты барражировали на дальних орбитах, готовясь отразить нападение каярских крейсеров.

Чейн сидел в кресле первого пилота и вел флагманский корабль. «Забавно, — думал он, — но я считаюсь среди варганцев чуть ли не знатоком мира каяров. А я-то знаю лишь местоположение города да хранилищ с сокровищами. Здорово же эти мерзавцы каяры в прошлый раз поиздевались надо мной, Дилулло и Гваатхом!»

— Будьте наготове, — сказал он. — Думаю, город уже близко. Венгент, сидевший в кресле второго пилота, внимательно всматривался в мелькающие на экране детали рельефа планеты.

— Поверхность выглядит так, словно вся изрыта рудниками, — заявил он.

Умирающее солнце бросало красный отблеск на Хланн — единственный мир в этом звездном скоплении, где теплилась жизнь. Чейн заметил вдали, рядом с цепью скал, какие-то огромные металлические конструкции.

— Автоматические рудники, — предположил он. — Я рассказывал, что на планете находятся огромные запасы радита. Они-то и служат источником богатства каяров. Наверное, на планете немало и поселений, но мне известен только один город. Скоро он покажется на горизонте.

Вдали появилось мягкое голубое сияние. Чейн узнал его сразу, хотя видел прежде лишь на фотографиях Ерона. Спустя некоторое время среди лучей света, истекающих из недр земли, стали вырисовываться металлические небоскребы, купола и башни. Голубое свечение странно гармонировало с сумеречным светом заходящего солнца.

Навстречу эскадре варганских кораблей ударил мощный лазерный луч, затем второй, третий… Батареи лазерных орудий охраняли периметр города и готовились встретить противника уничтожающим огнем.

— Включить бортовые стуннеры! — приказал Харкан. И в этот же момент два лазерных луча поймали один из варганских кораблей. Вспыхнув, он закувыркался и рухнул на землю.

— Бортовой стуннер включен, — доложил по коммуникатору инженер флагмана.

Корабли Звездных Волков теперь летели широким фронтом, посылая к поверхности планеты веера невидимых парализующих лучей. И лазеры, рассекающие воздух, стали гаснуть один за другим. Прорвав линию обороны, эскадра ринулась вперед и вскоре уже летела над окраинами города. В иллюминаторы было видно, как сотни людей в роскошных мантиях в панике метались по улицам и падали, теряя сознание.

Такова была старая рейдовая тактика Звездных Волков. Они редко использовали ракеты и лазерные пушки для подавления сопротивления туземцев, но не из гуманности, а просто жалея дома и их обстановку, которые могли погибнуть в пламени пожаров.

Чуть позже Чейн с огромным облегчением почувствовал, что острая боль в голове исчезла. Харкан смачно выругался.

— Дьявол, мы все-таки достали тех мерзавцев, кто поливал нас жуткими лучами! Жаль, нет времени спуститься и прикончить их.

— Берегитесь! — крикнул Чейн, увидев, как со стороны космопорта в небо взметнулся целый лес лазерных лучей. Он мгновенно изменил курс корабля, и смертоносные лучи прошли мимо флагмана. Остальные звездолеты так же успешно увернулись от обстрела, кроме одного, превратившегося в огненный шар.

Харкан вновь разразился проклятиями. По его приказу эскадра развернулась и прошла низко над космопортом, подавляя парализующими лучами все живое.

Венгент потряс кулаками.

— Будь прокляты эти сволочи! — воскликнул он. — Надо включить бортовые стуннеры во всю мощь и прикончить их на месте!

— Ты прав, но нам надо экономить энергию атомных батарей, — отозвался Харкан. — Поворачиваем и садимся в космопорту. Если кто-то из каяров там уцелел, то им же хуже.

Он отдал приказ командирам всех кораблей эскадры, а затем связался со звеном наблюдателей, оставшихся на орбите возле Хланна.

— Обнаружили что-нибудь? — спросил он.

— Ничего, — последовал ответ. — Остатки флота каяров исчезли, словно сквозь землю провалились. Быть может, они спрятались где-нибудь на запасных космодромах в другом полушарии.

— Отлично. Спускаемся!

Словно стая огромных черных птиц, эскадра ринулась в сторону космодрома и приземлилась стройными рядами на краю посадочного поля. Распахнулись люки, выдвинулись трапы, и варганцы стали высыпаться словно горох из чрева кораблей. Лица Звездных Волков светились от радостных улыбок, глаза алчно блестели. Шутка ли — этот рейд обещал невиданную прежде добычу!

— Выгружайте «сани» — и вперед, к городу! — крикнул Харкан.

Обычно во время набегов Звездные Волки использовали простейшую тактику: прийти, награбить и убежать. Незаменимую помощь в этом им оказывали «сани» — продолговатые, плоские, словно доски, вездеходы на воздушной подушке. Они оборудовались турелью с небольшой лазерной пушкой и коробкообразным багажным отделением для добычи. Как правило, «сани» хранились в специальных гнездах в шлюзах рядом с грузовыми люками, что позволяло выгружать их в считанные минуты.

Чейн, так же как и все остальные члены экипажа флагмана, участвовал в выгрузке «саней». Закончив работу, он вскочил на один из вездеходов и включил двигатель. «Сани» поднялись на несколько дюймов над посадочной площадкой, взметнув пыль реактивными струями своих поворотных сопел.

А затем началась бешеная гонка. Весело перекрикиваясь, Звездные Волки мчались в сторону города, окутанного голубым сиянием. В темнеющем буро-красном небе загорелись еле заметные огоньки звезд, немного освещая путь варганцам.

Нырнув в зону голубого сияния, все сразу же ощутили, насколько здесь, в городе, теплее, чем за его границами. Стремительным потоком пришельцы неслись над улицами, готовясь в любой момент пустить в ход лазерные пушки или стуннеры. Однако пока в этом не было необходимости, поскольку лежавшие вповалку на мостовых каяры не обнаруживали признаков жизни. Чейн вглядывался ненавидящим взглядом в аборигенов, надеясь обнаружить среди них Вланалана. Увы, лиц большинства парализованных каяров ему разглядеть не удалось. Оставалось лишь тешить себя мыслью, что разграбление хранилищ с сокровищами станет для них достаточно серьезной местью.

Наконец впереди появилась обширная площадь, окруженная по периметру серебристыми башнями. Остановив возле них «сани», варганцы с торжествующими криками хлынули в хранилища. Вскоре они уже стали выходить оттуда, нагруженные ящиками и сумками с драгоценными камнями, золотом, платиной, чудесными статуэтками из самоцветов — словом, всем, что каяры собрали с десятков и сотен галактических миров. Погрузив все это добро в багажные отделения «саней», варганцы помчались назад, в космопорт, чтобы вскоре вернуться за очередной порцией добычи.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Чейн спокойно направился на «санях» к одной из сравнительно небольших башен, запомнившейся ему по фотографиям Ерона Ритхского. К счастью, никого из других Звездных Волков рядом не было. С сильно бьющимся сердцем Чейн взбежал по лестнице, распахнул широкие двери и оказался в округлом зале с черными стенами, потолком и полом. Все здесь было подчинено одной цели — подчеркнуть красоту вещи, находившейся на высокой подставке в центре зала.

Он увидел Поющие Солнышки и услышал их волшебное пение.

Глава 19

Когда-то давно на Земле жил человек по имени Платон. Однажды он всю ночь напролет любовался куполом звездного неба, а наутро ему приснилось, будто бы в своих величавых движениях каждое светило словно искусный музыкант исполняло восхитительную мелодию небесных сфер.

Много веков спустя в одном из далеких от Земли галактических миров другой великий человек — поэт, композитор и выдающийся ученый увидел подобный же сон. Он-то и создал Поющие Солнышки. Мир, где он жил и творил, со временем пришел в упадок, и имя мастера было предано забвению. Когда же спустя сотни лет эта планета вошла в галактическое содружество, все секреты гениального создателя Поющих Солнышек оказались окончательно утеряны, и это удивительное произведение искусства так и осталось единственным и неповторимым.

«Они же действительно поют!» — с благоговением подумал Чейн, ощущая, как его лицо пылает от восторга.

Их былосорок — сорок драгоценных камней, представляющих самые величественные звезды галактики. Камни были искусственными, но настолько прекрасными, что перед ними меркли натуральные. В каждый из камней был встроен миниатюрный генератор, работающий на нескольких граммах редчайшего трансуранового вещества, являющегося практически неисчерпаемым источником энергии. Мини-генераторы вырабатывали силовое поле, управляли движением каждого из Солнышек и создавали божественные звуки музыки.

Крошечные светила двигались по замысловатым траекториям, создавая впечатление странного, завораживающего танца, то сближаясь и ярко вспыхивая, то уходя от своих собратьев и слегка угасая. Весь мобил не превышал в диаметре четырех футов, но тем не менее производил впечатление чего-то грандиозного.

И каждый из блистающих камней пел на свой лад. Сплетаясь, звуки создавали чарующую мелодию, время от времени повторяющуюся, но всегда по-новому.

Чейн стоял не шевелясь, словно заколдованный, и любовался мобилом. Он немало странствовал по галактике и потому легко узнавал каждое из крошечных светил. Среди них выделялись ослепительно красная Бетельгейзе, бело-огненный Ригель, янтарно-золотистый Альтаир. Словно в миниатюре перед ним предстала вся величественная галактика — живая, непрерывно меняющаяся, полная чудес. И он, словно бесплотный дух, плыл над этим островком необъятной Вселенной, уходя в бесконечное Свободное Странствие…

Чей-то громкий крик за стеной здания вывел Чейна из состояния блаженной созерцательности. Он вспомнил о том, что рядом, в соседних хранилищах, сейчас орудует шайка алчных грабителей. Нет, сейчас не время погружаться в сладостные грезы! Если варганцы обнаружат Поющие Солнышки, то наверняка убьют его, но не откажутся от такого сокровища.

Он выбежал из здания, втащил «сани» через раскрытые двери, а затем осторожно взялся за плоское основание удивительного мобила. Ему удалось снять Поющие Солнышки с подставки, хотя они и оказались на удивление тяжелыми. Осторожно Чейн перенес чудесный груз к «саням» и опустил их в багажный ящик. Все это время Солнышки продолжали свой таинственный танец и нежно пели.

Оглядевшись, Чейн сорвал одну из черных портьер и накрыл ею багажный ящик так, чтобы максимально заглушить завораживающую мелодию. После этого он встал на «сани», взялся покрепче за руль и помчался прямо из хранилища в сторону космопорта. Пролетая над освещенными голубым сиянием улицами, он со злорадной улыбкой поглядывал сверху вниз на неподвижно лежащих каяров. Обитатели Хланна и не подозревали, как много они потеряли за несколько мгновений своего страшного сна.

Покинув город, Чейн на предельной скорости помчался к космопорту. Голубое свечение осталось позади, и он погрузился во мрак ночи, слегка освещаемый лишь слабыми искрами багровых звезд. По пути ему встретилось несколько «саней», возвращавшихся в город за очередной партией добычи. Звездные Волки радостно приветствовали его пронзительным свистом.

Прибыв в космопорт, Чейн на всякий случай обогнул стороной несколько иглообразных звездолетов, на которых вовсю кипела работа по загрузке трюмов награбленным, и наконец-то опустился на посадочное поле возле флагмана.

Из тени навстречу ему вынырнули две массивные фигуры.

Венгент.

И Харкан.

Чейн понял — надвигается беда. Встретить здесь Харкана он никак не ожидал. По всем законам командующий эскадрой должен был сейчас находиться в городе и лично руководить ходом операции. Но, видимо, чувство мести оказалось выше долга.

Остановив «сани», Чейн спрыгнул на плиты посадочного поля.

— Приятно видеть тебя, Чейн, — сказал Харкан со зловещей улыбкой. — Куда ты исчез там, в городе? Любопытно бы узнать, за чем это ты погнался?

Чейн пожал плечами.

— А что вас, собственно, беспокоит? Разве вы забыли, что Совет дал мне право самому выбрать свою долю добычи? А добыча-то, кстати, чудесная — такой еще не было в истории Варги!

— Да, добыча замечательная, — неохотно признался Харкан. — Тем более странно, что ты пренебрег ею, а занимался чем-то своим. Кстати, а что ты прячешь в своих «санях»?

«Ну что ж, рано или поздно это должно было произойти», — невесело подумал Чейн.

Он подошел к «саням» и сдернул сложенную в несколько раз портьеру с багажного ящика.

Харкан и Венгент застыли на месте, увидев мерцающее сияние и услышав чарующую мелодию.

— Поющие Солнышки… — тихо произнес Харкан. — Странно… Они же были разобраны на Мрууне и проданы торговцам с разных концов галактики. Но, если я не брежу, они снова у нас в руках!

Чейн с недоброй улыбкой поправил его:

— Нет, они в МОИХ РУКАХ. Еще раз повторяю для особо тупых: Совет дал мне право самому выбрать свою долю добычи. И я выбрал Поющие Солнышки.

Харкан с трудом оторвал взгляд от сверкающих сокровищ и свирепо посмотрел на молодого варганца.

— Бред! — воскликнул он. — Не хватало еще, чтобы какой-то чужеземный ублюдок присвоил себе такой лакомый кусок!

— Но Совет… — начал было Чейн, но Харкан прервал его яростным криком:

— К черту Совет! Мы, Ранрои, все равно должны прикончить тебя после возвращения на Варгу. Так почему бы это не сделать сейчас?

Чейн был готов к такому повороту дел. В то время, когда Харкан и Венгент изумленно взирали на Солнышки, он незаметно вынул из кармана стуннер. Едва оба варганца с угрожающим видом шагнули к нему, Чейн дважды выстрелил. Командующий эскадрой и его заместитель упали словно подкошенные.

— Поспите, друзья, — с усмешкой сказал Чейн. — Стоило, конечно, вас обоих прикончить, но у меня и без этого хватает хлопот с Ранроями.

Он торопливо осмотрелся. На некоторых из соседних кораблей вовсю шла погрузка добычи. К счастью, из-за темноты и всеобщей суеты никто не обратил внимания на то, что произошло возле флагмана.

Чейн оттащил Харкана, а затем и Венгента в сторону от корабля и прикрыл их черной портьерой. Затем, не теряя времени, он затащил «сани» по пандусу в корабль и закрепил их в специальной нише. А Солнышки по-прежнему безмятежно продолжали свой замысловатый хоровод.

Поднявшись в капитанскую рубку, молодой варганец сел в пилотское кресло, нажатием кнопки задраил все люки корабля, а затем включил двигательную установку. Через несколько секунд звездолет круто взмыл в темное небо.

Чейн представил себе удивленные лица Звездных Волков, ставших свидетелями неожиданного старта флагмана эскадры. Однако должно будет пройти немало времени, прежде чем они обнаружат парализованных стуннером Харкана и Венгента и сумеют привести их в чувство. К этому моменту он будет уже далеко.

Он ощутил прилив дикой радости. Только сейчас он по-настоящему осознал, что сумел-таки отомстить ненавистным каярам, похитил у них Солнышки, а заодно натянул нос заклятым врагам Ранроям!

Все получилось как нельзя лучше, хотя на подобный ход событий он даже и не рассчитывал. Чейн готовился к иному, худшему — к возвращению на Варгу под пристальным надзором Ранроев. Еще неизвестно, удалось бы ему бежать оттуда с Поющими Солнышками. Скорее всего ему пришлось бы принять вызов братьев Ссандера и других его родственников. Но тогда ему противостояли бы сотни Ранроев! Никаких шансов уцелеть в таком случае у него не было бы.

Но Харкан неожиданно совершил ошибку, а он, Чейн, как и любой другой Звездный Волк, умел пользоваться подарками судьбы.

«Все это прекрасно, — подумал он, немного поостыв, — но от варганцев так просто не уйти. Они могут без труда засечь меня радарами. И что я буду делать тогда?»

Ответа на этот вопрос Чейн не знал. Ясно было другое: надо было как можно быстрее покинуть темное скопление, чтобы в свободном космосе перейти на сверхсветовой режим.

Поразмыслив, он решил сделать неожиданный ход и направил корабль не на Ритх, как намеревался поначалу, а в сторону Варги. Это могло сбить с толку преследователей, хотя вряд ли надолго. Но ничего лучше сейчас он придумать не мог.

Корабль стремительно несся среди кладбища потухших солнц и умерших планет. Не раз и не два ему хотелось пойти на риск и перейти прямо сейчас на сверхсветовой режим, пока варганцы еще не бросились за ним в погоню. Но он сдерживал свои порывы, понимая, что влияние гравитационных полей может нарушить режим работы энергоустановки и корабль в результате превратится в облачко атомов.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звездолет покинул темное скопление. Далеко впереди, на другом берегу космического океана, величественно вздымались сияющие утесы Отрога Арго.

Чейн издал победный клич и положил руку на пульт управления сверхсветовым двигателем. Но прежде он на всякий случай взглянул на экран радара задней полусферы. И даже вздрогнул от неожиданности, увидев на нем четыре крошечные искры.

— Черт побери, надо было убить тех двух Ранроев… — зло процедил он сквозь зубы. — Вот к чему приводит излишняя мягкость. Спасибо за это доброму папаше Дилулло…

Стая разъяренных Звездных Волков мчалась по следу Чейна.

Глава 20

Это был мрачный, мертвый мир, лишенный не только жизни, но даже и атмосферы. Он годился для космического путника лишь в качестве укрытия, а Чейну именно это сейчас и было нужно.

Корабль летел уже в глубинах Отрога Арго, когда Чейн решил: надо на время где-то скрыться, иначе от погони ему не уйти. Ясно, что четыре варганских корабля станут прочесывать космос, ожидая, когда Чейн выйдет из сверхсветового режима. А когда его звездолет засекут радары, шансов на спасение не останется никаких. Он не сможет даже вступить в бой, поскольку один человек не в состоянии управлять кораблем и вести огонь из бортовых установок. И тогда Чейн уверенно направил корабль к огромному красному солнцу, вокруг которого вращалась остывшая планета, покрытая бесчисленными горами, долинами и ущельями.

Чейн вывел корабль из сверхсветового режима в тот момент, когда находился над обратной по отношению к Хланну стороной планеты. Остывший мир словно щитом закрыл корабль от радаров преследователей. Не теряя времени, Чейн сразу же занялся с помощью металлоискателя поисками железных руд. Обнаружив подходящее скалистое ущелье, он рискнул и посадил корабль в узкую расщелину между двумя отливающими металлическим блеском отвесными стенами. Корабль сильно ударился о поверхность, но уцелел.

Однако этого было мало, поскольку радары Звездных Волков отличались высокой разрешающей способностью и могли обнаружить звездолет на фоне любых металлических руд. Оставался лишь один сложный и рискованный путь к спасению, и Чейн без колебания прибегнул к нему. Он надел скафандр, взял бластер и, выйдя из корабля, вскарабкался на одну из железистых стен, которые по высоте намного превышали звездолет. Чейн стал крушить обе стены лазерным лучом, стараясь присыпать носовую часть корабля мелкими осколками и металлической пылью. Конечно, этот метод маскировки нельзя было назвать совершенным, особенно если варганцы подключат к радарам специальные анализаторы металлов. Но обследовать таким способом целую планету нелегко, и если ему повезет, то преследователи обнаружат лишь обширные залежи металлических руд.

Если ему, конечно, повезет…

Чейн спустился на дно расщелины и вернулся в капитанскую рубку. Радарный экран хоть плохо, но все же работал. Пока кораблей варганцев не было видно. Чейн вспомнил, что много лет назад к подобной же тактике спасения прибегла эскадрилья знаменитого Нимуруна. После успешного набега на Плеяды отряд Звездных Волков подвергся неожиданному нападению мощного космического флота и был вынужден укрыться среди развалин металлических небоскребов на планете, где некогда произошла страшная ядерная война. Тогда Нимуруну и его товарищам повезло. Но их преследователи не были Ранроями…

Экран по-прежнему был пуст, но Чейн не сомневался: корабли рано или поздно появятся. Ранрои будут терпеливо искать беглеца, даже если он укроется в недрах солнца.

Чтобы как-то рассеяться, Чейн принес в капитанскую рубку Поющие Солнышки и установил их на соседнем кресле. Здесь, в замкнутом пространстве небольшой каюты, их пение звучало заметно громче. Разноцветные огоньки продолжали свое вечное движение, завораживая фантастическим танцем. Вновь, как и в хранилище каяров, у Чейна возникло странное ощущение, будто перед ним находится не маленький мобил, а грандиозный галактический остров, плывущий в бескрайнем океане Вселенной. Быть может, Солнышки излучали какую-то гипнотическую волну? Или грезы вызывала одна лишь волшебная красота крошечных светил и их чарующее пение?

«Сейчас мне не до грез», — одернул себя Чейн и вновь взглянул на экран радара. И сразу же увидел две яркие искры. Корабли варганцев летели на сравнительно небольшой высоте по особым поисковым траекториям. Чейн не сомневался, что сейчас поверхность мертвой планеты ощупывают веера радарных лучей. Отраженные сигналы непрерывно поступают в анализаторы, а там компьютеры по специальным программам пытаются обнаружить особые комбинации металлов, свойственные конструкциям варганских кораблей.

«Напрасно теряете время, ребята, — подумал Чейн с невеселой усмешкой. — Ничего здесь нет, кроме железных руд. Валите отсюда!»

И корабли ушли за горизонт. Впрочем, они могли и совершать маневры разворота, чтобы вновь вернуться к заинтересовавшему их месту, уже на малой высоте.

Время текло медленно, минута за минутой. А Солнышки продолжали петь о величии космоса, о рождении, жизни и смерти звезд, тайну которых люди никогда не смогут познать до конца.

На экране опять появились две яркие искры. Корабли вернулись. Они летели теперь в противоположном направлении, продолжая поиск, но не снижая высоты. Чейн вздохнул с огромным облегчением.

Прошло несколько часов. Корабли варганцев появлялись еще не раз, постепенно уходя к экватору. Наконец они окончательно исчезли, и Чейн на радостях налил себе полный бокал вина и залпом осушил его.

На этот раз ему удалось обмануть преследователей, но Ранрои, конечно, не скоро успокоятся. Они буквально процедят сквозь пальцы этот район Отрога, иначе над их кланом будет хохотать вся Варга. Шутка ли — их заклятый враг ускользнул буквально из рук, прихватив Поющие Солнышки, да еще использовал для бегства флагманский корабль самого Харкана! Даже богатейшая добыча не спасет Ранроев от небывалого унижения.

«Как будет хохотать Беркт, узнав об этом! — с улыбкой подумал Чейн. — Вся Варга станет покатываться от смеха».

Но не исключено, что смеяться придется Харкану, если его родичи нападут на след беглеца. Может, стоит поскорее убраться с этой планеты? Нет, ни в коем случае — ведь этого и ждут его преследователи, надеясь, что у него не выдержат нервы.

И Чейн отправился в корабельный камбуз, чтобы приготовить себе роскошный обед.

Так прошло несколько дней. Чейн вкусно ел, много пил и всласть отсыпался. Из корабля на всякий случай он не выходил.

Однажды на экране радара вновь появились яркие искры. Два корабля возобновили поисковые маневры. Чейн знал, что сейчас компьютеры анализатора проводят сравнение данных двух измерений для каждого участка рельефа. Если будет обнаружено хотя бы малейшее отличие в результатах, корабли немедленно совершат посадку, чтобы расследовать все на месте.

Спустя несколько часов корабли улетели, и Чейн вновь спокойно спустился в камбуз. Для Звездных Волков нет ничего ненавистней безделья и пассивного ожидания, но в случае необходимости они могут проявлять чудеса терпения и выдержки.

Чтобы как-то скоротать время, Чейн часами просиживал возле Поющих Солнышек. Постепенно ему стало казаться, что в мелодии звезд начали слышаться слова — не те, что придумал человек, а иные, куда более глубокие и совершенные.

О чем же говорили звезды на своем серебристо-певучем языке? О могучих космических течениях, соединяющих их незримыми нитями, о закате и угасании дряхлых стариков-солнц, о рождении новых и сверхновых исполинов, о еле слышных сквозь бездну посланиях братьев по материи из других галактик?

Чейн много размышлял об этом, пытаясь проникнуть в тайны пения искусственных светил, созданных в далеком прошлом руками безвестного гения. Но он не забывал и о более практичных делах, время от времени поглядывая на радарный экран. И наконец настал момент, когда он увидел пять слабых пятнышек, удалявшихся от красного гиганта по направлению к Варге.

Чейн расхохотался. «Итак, ты отказался от дальнейших поисков, Харкан? Бьюсь об заклад, что это заставили сделать тебя экипажи варганских кораблей».

Он хорошо знал Звездных Волков и представлял, как они рвались домой, чтобы отпраздновать окончание одного из самых успешных рейдов в истории Варги. Им было наплевать на Ранроев с их ненасытной жаждой мести и на гнев Харкана, оказавшегося в дураках.

Выждав на всякий случай еще несколько часов, Чейн надел скафандр, вытащил из корабля «сани» и погрузил на них Поющие Солнышки. Ослепительный свет красного гиганта хорошо высвечивал скалистую долину, и Чейн медленно поехал вперед, маневрируя среди иззубренных глыб. Преодолев несколько миль, он нашел подходящую пещеру в основании могучего утеса. Судя по внешнему виду, она была образована при взрыве газов, вырвавшихся из глубин планеты в дни ее далекой молодости.

Чейн внес Поющие Солнышки в глубь пещеры и поставил их на плоском камне. Во тьме камешки по-прежнему сияли божественной красотой, но в глубоком вакууме их музыка была не слышна.

Отведя «сани» в сторону, Чейн вынул из-за пояса бластер и несколькими уверенными движениями лазерного луча подсек основание каменного выступа. Массивный козырек рухнул, наглухо завалив вход в пещеру.

Спустя полчаса Чейн стартовал, не обращая внимания на риск. Звездолет медленно поднялся из расщелины, едва не касаясь стабилизаторами отвесных стен, а затем стремительно ушел в звездное небо, прочь от мертвой планеты.

Покинув систему красного гиганта, Чейн взял курс на Ритх.

Глава 21

На ночной стороне Ритха, где была расположена столица планеты, свирепствовала буря. На это и рассчитывал Чейн, когда принял решение приземлиться на космодроме, расположенном всего в нескольких милях от дворца Ерона. В иную погоду службы слежения могли бы издали узнать типичную для кораблей Звездных Волков иглообразную форму, и тогда нежданного гостя встретили бы залпами реактивных снарядов. Но в сильную грозу радары становились подслеповатыми, и это давало ему шанс сесть на Ритх почти незамеченным.

Сильный ливень затруднял маневрирование, и Чейн совершил посадку, едва не разбив амортизирующие опоры, словно зеленый новичок. Зато, судя по всему, наблюдатели его вообще не заметили. Да разве они могли ожидать, что какой-то сумасшедший пилот рискнет в такую погоду садиться на Ритх!

Выключив двигатели, Чейн торопливо ввел в навигационный компьютер заранее подготовленную программу. Следуя ей, флагман должен был спустя три минуты закрыть все люки и уйти с планеты, взяв курс на Варгу. Чейн не мог позволить, чтобы корабль Звездных Волков попал в руки врагов, как бы ни обернулись его личные дела.

Закончив работу, он спустился по трапу, отошел подальше в сторону и подождал, когда люки корабля автоматически захлопнутся. Чейн усмехнулся, представив, каким глупым будет вид у Харкана, когда его корабль без экипажа сам приземлится на космодроме вблизи Крэка.

Из-за завесы дождя Чейн лишь смутно разглядел старт флагмана. Натянув на голову куртку, он пошел почти наугад, надеясь, что его скоро заметят.

Так и произошло. Спустя пару часов Чейн уже сидел в зале для аудиенций дворца — том самом, где не так давно совершил кражу фотографий. Два краснокожих охранника не сводили с него злобных глаз. Возможно, именно их Чейн оглушил и связал в ту бурную ночь.

В зал вошли Ерон и Дилулло. Лидер наемников бросил на него мрачный взгляд.

— Вот ты и снова с нами, сынок, — холодно сказал он. — Никак вспомнил о своих товарищах по заключению?

— Спасибо за приветствие, Джон, — спокойно ответил Чейн. — Рад видеть, что вы снова веселы и здоровы.

Ерон подошел к варганцу и, сложив руки на груди, впился в него ненавидящим взглядом. Но Чейн демонстративно глядел поверх его головы, и тогда правитель Ритха, не выдержав, заорал:

— Ты украл мой звездолет. Где он? Чейн ласково улыбнулся.

— Очень далеко. Не думаю, что вам когда-нибудь удастся его найти.

Ерон злобно выругался.

— Работники космопорта доложили, что ты прилетел на каком-то странном корабле, который почти сразу же вновь стартовал. Это было мое судно?

— Нет, это был корабль Звездных Волков.

Глаза Ерона удивленно округлились, а жесткое выражение лица Дилулло немного смягчилось.

— Выходит, ты побывал на Варге, сынок? И как же ты ухитрился вернуться оттуда живым?

— Это было чертовски веселое приключение, — ответил Чейн. — И я не жалею, что слетал на родную планету, ну и еще кое-куда.

Ерон гневно прервал его:

— От вас, наемников, только одни неприятности! Если каяры потребуют вашей выдачи, я буду только рад. Надеюсь, вас будут поджаривать только на медленном огне!

— Успокойтесь, ваше величество, — с издевательским поклоном произнес Чейн. — Каярам сейчас не до нас. Эти милые, гостеприимные вроде вас люди разбиты в пух и прах, а мир их разграблен.

— Разбиты? — недоверчиво спросил Ерон. — И кем же это, интересно узнать?

— Звездными Волками, — пояснил Чейн. — Я привел их на Хланн и показал хранилища с сокровищами.

Он повернулся к Дилулло и добавил:

— Не беспокойтесь, Джон, мы вели себя на этот раз очень вежливо и почти никого не убили. Но зато мы славно угостили каяров парализующими лучами.

Ерон в отчаянии заломил руки.

— О небо, пропали такие сокровища! А что стало с Поющими Солнышками?

— Их взял я, — ответил Чейн.

— Опять дурацкая ложь! — заорал Ерон. — У тебя не было и медной монеты, когда мои люди взяли тебя в космопорту!

Чейн снисходительно усмехнулся.

— Ну конечно, не было. Я не настолько глуп, чтобы привозить Солнышки на Ритх. Они мигом бы перешли в ваши загребущие руки, дорогой королек. Потому я их и спрятал в очень надежном месте, рядом с одной очень красивой звездой.

Ерон удивленно уставился на него.

— А ты редкостный пройдоха, Звездный Волк! Я сразу это понял, когда впервые увидел тебя. И как же все это случилось? Расскажи.

Чейн коротко рассказал обо всем происшедшем после его бегства с Ритха. Ерон с Дилулло, не перебивая, слушали его.

— Замечательно! — воскликнул Ерон, когда Чейн замолчал. — Прекрасно и поразительно! Но где же все-таки находятся Поющие Солнышки?

Чейн дружески похлопал краснокожего коротышку по плечу.

— Вы славный королек, Ерон, и по-своему мне даже нравитесь. Только не надо оскорблять меня дурацкими вопросами.

Ерон, подумав, решил не обижаться.

— Что ж, Звездный Волк, твоя взяла, — мирно сказал он. — Я человек честный и не злопамятный. Забудем всю эту историю с твоим бегством, похищением фотографий и корабля. Меня сейчас интересует другое — когда я получу свой миллион кредитов? Надеюсь, вы оба не забыли, что таковым было условие нашей сделки.

— Вот именно — БЫЛО, — хохотнул Чейн. — Но ваша замечательная информация об обороне Хланна накрылась медным тазом в тот самый момент, когда каяры обнаружили на орбите нас с Дилулло. Мы не добрались тогда до Солнышек и едва смогли унести ноги. А затем вы, как добрый и верный союзник, решили отдать нас на съедение этим зверям с Хланна. Что-то я не помню такого пункта в нашем договоре, дорогой королек! Да, я раздобыл Солнышки, но благодаря только самому себе. Так что есть смысл забыть о старой сделке и заключить новую.

Лицо Ерона злобно исказилось.

— И что это за сделка? — спросил он. Чейн успокаивающе улыбнулся.

— Вы здорово подвели нас, Ерон, но я тоже человек не злопамятный. Когда Солнышки будут возвращены на Ачернар, вы получите… э-э… скажем, одну десятую вознаграждения.

— Что? Одну десятую? — взвился Ерон и разразился проклятиями на ритхском языке.

Чейн с улыбкой выслушал его, а затем заметил:

— Такую яркую речь стоило бы перевести на галакто. Тогда мы бы посмеялись вместе.

Лицо Ерона дрожало от нескрываемой ненависти.

— Отлично, Звездный Волк, — прошипел он. — Я старался вести себя по-джентльменски, но ты не понимаешь вежливого обращения. Да, Солнышки в твоих руках, но зато ты, щенок, — в моих! С тобой побеседуют лишь пару часов, и ты все расскажешь о Солнышках. А затем вознаграждение буду делить уже я.

Чейн выразительно показал Ерону известную во всей галактике комбинацию из трех пальцев.

— Какая самонадеянность, милый королек! Слыханное ли дело, чтобы варганца можно было сломить пытками? А знаете почему? Перед рейдом каждый Звездный Волк вшивает в кожу ампулу с особым составом. Стоит лишь надавить на нее, как варганец становится совершенно невосприимчивым к любой боли. Если хотите, можете разрезать меня на кусочки — и ни один из них ничего вам не расскажет.

Ерон ошеломленно уставился на него.

— Неужели это правда?

Чейн залился издевательским смехом.

— Конечно, нет, осел! Я просто блефую ради удовольствия. Впрочем, можете попробовать, если руки чешутся. Но тогда, боюсь, вам не видать даже одного кредита из ачернарского гонорара.

Поразмыслив, Ерон неожиданно расхохотался и обнял Чейна словно дорогого друга.

Дилулло в сердцах сплюнул на пол.

— Господи, зачем ты дал мне партнеров, которые важное дело превращают в балаган?

Чейн посерьезнел.

— Успокойтесь, Джон, — сказал он. — Это и был наш с Ероном деловой разговор, и думаю, мы друг друга отлично поняли. Верно, дорогой правитель?

Ерон добродушно усмехнулся.

— Конечно, поняли. Ладно, друзья, мы пошумели, покричали — и хватит. Давайте сядем за стол, выпьем вина и мирно обо всем побеседуем.

Спустя полчаса стало ясно, что Ерон пытался попросту споить обоих наемников. Но ничего из этого не вышло. Дилулло пил мало, а Чейн оказался крепким орешком. Он то и дело осушал бокал за бокалом и продолжал яростно торговаться, не обращая внимания на кружащихся вокруг стола полуобнаженных танцовщиц.

— Ладно, согласен на пятнадцать процентов, — наконец заявил он. — Больше я не уступлю ни одного кредита. Послушай, правитель хренов, это лучше, чем ничего!

Ерон безмятежно улыбнулся.

— Да, но хуже, чем двадцать пять, бесхвостый волчишко. Не упирайся, иначе завтра вы все будете висеть на городских стенах.

— Я же сказал — не отступлю! — сердито рявкнул Чейн и налил себе еще вина.

Дилулло тоскливо закатил глаза к потолку.

— Послушайте, я человек здоровый, но не настолько, чтобы слушать вашу базарную торговлю. У меня разболелась голова, а в крестец словно гвоздь забили. Ерон, предлагаю тебе двадцать процентов. А что касается городских стен… Ты только взгляни на этого буйного Звездного Волка и своих хилых охранников. Готов поспорить, что он тебя придушит быстрее, чем они успеют выстрелить.

Ерон задумался, переводя взгляд со своих охранников на Чейна и обратно. Затем согласно кивнул.

— Что ж, четыреста тысяч — это не так уж и плохо. Согласен. Только не забудьте прибавить к этой сумме стоимость украденного у меня судна.

— Вполне справедливо, — ответил Дилулло. — В какой валюте ты хочешь получить свою долю?

— Только не в галактических кредитах. Здесь, в Отроге, мы не очень-то доверяем этим бумажкам. Предпочитаю драгоценные камни — их перечень вам будет передан чуть позже. Да, и еще одно… Пока вы слетаете на Ачернар и обратно, я хотел бы видеть этого милягу Чейна своим гостем. В жизни не встречал такого приятного собутыльника!

Чейн даже крякнул от досады.

— От вашего гостеприимства, дорогой королек, просто нет спасения. Ладно, будь по-вашему… — Он взглянул мутным взором на Дилулло и добавил: — Джон, завтра утром я вам объясню, где спрятаны Солнышки.

Дилулло поморщился.

— Да уж, сделай милость, подожди до утра. Ты так набрался, что можешь послать нас куда-нибудь в соседнюю галактику.

Наутро, как следует проспавшись, Чейн встретился с Дилулло наедине и подробно рассказал ему, как найти пещеру на мертвой планете, вращавшейся вокруг красного гиганта. Спустя пару часов корабль наемников покинул Ритх.

Чейн остался гостем дворца. Видимо, он считался очень важной персоной, поскольку и днем, и ночью от него не отходили краснокожие охранники с бластерами в руках.

Нельзя сказать, что молодой варганец очень скучал. Каждый вечер Ерон пытался его перепить, но скисал, не выпив и трех десятков бокалов кислой бурды, которую, с точки зрения Звездного Волка, и вином-то нельзя было назвать. А затем Чейн затевал бешеные пляски с танцовщицами, которые откровенно льнули к нему, хотя и изрядно его побаивались.

Так прошло три недели. За это время за стенами дворца непрестанно бушевали бури, и Чейн стал уставать от безделья. Но наконец корабль наемников приземлился на ритхском космодроме.

Дилулло прибыл во дворец один и положил солидных размеров сверток перед Ероном.

— Здесь ваша доля, — сказал лидер наемников. — Алмазы, светокамни, рубины и прочие камешки, в точном соответствии со списком. Если хотите, можете проверить.

Ерон с улыбкой развел руками.

— Ну что ты, Джон, я тебе полностью доверяю! Однако все же удалюсь на несколько минут, чтобы показать эти драгоценности моим друзьям.

Прошло часа два, пока эксперты Ерона проверяли качество камней. Наконец правитель Ритха вернулся с сияющим видом в зал аудиенций.

— Замечательные камешки! — воскликнул он. — Надеюсь, мой дорогой друг, ты тоже обратил бумажные кредиты в драгоценности?

Дилулло хохотнул.

— Понимаю, к чему клонишь, Ерон. Поверь, мы все настолько сыты твоим назойливым гостеприимством, что на всякий случай не привезли на Ритх даже булыжника. Так что задерживать нас нет никакого смысла, дружище.

Ерон искренне огорчился.

— Жаль, очень жаль… Мне так будет вас не хватать! Особенно тебя, Звездный Волк. Ну что ж, желаю вам успеха. Если найдете в Отроге еще какие-нибудь сокровища, залетайте, не пожалеете.

Чейн расхохотался.

— Нет уж, спасибо, в следующий раз мы уж как-нибудь справимся сами. А тебе, Ерон, советую навестить наших общих друзей — каяров. От их хваленой обороны остались рожки да ножки, а в хранилищах наверняка есть еще немало добра.

Дилулло вмешался:

— Простите, друзья. Жаль, конечно, прерывать такую интересную беседу двух отъявленных грабителей, но нас с Чейном ждут.

По дороге к космопорту Дилулло спросил:

— Ну что, доволен, сынок? Все-таки ты побывал на Варге и даже участвовал в рейде вместе с другими Звездными Волками. Не собираешься ли окончательно вернуться теперь на родину?

Чейн задумался.

— Нет… пожалуй, нет. Я куда моложе вас, Джон, но я тоже не смогу вернуться в свой Бриндизи.

— М-да… — озадаченно буркнул Дилулло. — Ты, кажется, здорово повзрослел, сынок. Все верно — к черту ностальгию! В одну и ту же реку дважды не войдешь, так что уж лучше идти своим путем до самого конца. У нас с тобой один дом, Чейн, — это космос!

И они пошли к своему кораблю.

Они очень торопились вернуться домой.

КАПИТАН ФЬЮЧЕР _{(межавторский цикл)}

Чародей с Марса (роман)

Межпланетная тьма

Не успел крошечный, похожий на звезду диск Солнца опуститься за безрадостный скалистый горизонт, как холодные сумерки прорезал свисток.

— Внимание! — рявкнул огромный охранник-сатурнянин.

Сотни осужденных в серых робах прекратили добычу берилловой руды и шаркающей походкой потянулись строиться. В колоннах стояли уголовники со всех уголков Системы: краснокожие марсиане, угрюмые сыны Земли, суровые жители Нептуна и ловкие подвижные венерианцы.

Судьба загнала их на Цербер, один из трех спутников Плутона. Здесь располагалась огромная межпланетная исправительная тюрьма для наиболее опасных преступников всех девяти миров.

— Марш! — скомандовал охранник, и отряды осужденных зашагали в жилую зону.

Один из заключенных негромко шепнул:

— Сегодня ночью. Будь готов. Шедший рядом суровый землянин с тяжелым взглядом задохнулся от изумления.

— Брось, Уль Кворн, это безумие. Не знаю, на что ты рассчитываешь, но нас прихлопнут, точно.

В ответ Кворн только усмехнулся.

Уль Кворн разительно отличался от других заключенных. Это был невысокий стройный человек с красной кожей и высоким лбом марсианина. По фигуре и повадкам его можно было принять за венерианца, но гладкие волосы и черные глаза выдавали жителя Земли. Казалось, в нем перемешалась кровь разных рас и миров. Сейчас руки его огрубели от непосильной работы на рудниках. Никто не узнал бы в нем зловещего гения, долгое время наводившего ужас на всю Систему, легендарного Чародея с Марса.

Осужденные молча брели мимо вооруженных тяжелыми атомными пистолетами охранников. На зону опускалась ночь. В звездном небе, где несли дежурство похожие на диковинных рыб крейсера Межпланетной полиции, мерцала огромная белая сфера ледяного Плутона. Зловещим зигзагом вырисовывались на фоне неба черные стены Межпланетной тюрьмы. В белом свете криптоновых прожекторов заключенные проходили через массивные открытые ворота и разбредались по баракам.

Колонна Уль Кворна втянулась в огромный барак. Угрюмые стражники следили, как заключенные разошлись по своим камерам.

— Закрыть двери! — подал команду начальник караула. Охранники пошли по коридору, останавливаясь у каждой двери и направляя на замок тоненький луч вибрационного ключа.

— Включить свечение!

Мягкий свет из закрепленных на потолке плоских пластин заполнил коридор. Теперь стоило кому-либо оказаться в коридоре, как автоматически подавался сигнал тревоги. Уль Кворн слышал, как уходит охрана. Двое должны остаться в караульном помещении, откуда включалось свечение. Он присел на койку и стал ждать. Тюрьма постепенно затихала, лишь нудно гудели вентиляторы.

Уль Кворн встал и осторожно подошел к вентиляционному люку. Вывернув решетку, он вытащил из шахты четыре странных, подвешенных на шнурах предмета: миниатюрную рацию, обломок металлической трубки с кварцевой линзой на конце, маленький стеклянный шар на металлической подставке и, наконец, небольшой самодельный лучевой пистолет.

Уль Кворн с гордостью оглядел свое богатство. Идиоты полицейские — они надеялись удержать здесь Чародея с Марса!.. Как это ни казалось невероятно, все эти вещи он смастерил сам. Настоящий подвиг! Более двух лет ушло на сбор необходимых деталей.

Уль Кворн взял рацию и нажал кнопку вызова. Из динамика ответил дрожащий женский голос:

— Все готово.

— Хорошо, Н-Рала, — бросил Уль Кворн. — Сегодня ночью. Ровно в три.

— Я помню, — сказала женщина. — Не подведу.

Кворн сунул рацию под мышку и подошел к двери камеры. В руке он сжимал кварцевую трубку — точную копию вибрационного ключа охранников. Самое трудное было подобрать нужную частоту.

Уль Кворн вглядывался сквозь прутья кормушки в залитый ровным светом коридор. Потом осторожно высунул сквозь решетку трубку и навел излучатель на замок. Раздался щелчок, дверь открылась. Переступать порог было все равно нельзя из-за системы сигнализации.

Пришел черед третьего изобретения — стеклянного шарика на металлической раме. Уль Кворн нажал кнопку. Шар засветился ярким белым светом. Теперь из камеры можно смело выходить. Сигнализация была блокирована. Излучение в коридоре не прерывалось благодаря тому, что излучаемый шариком свет замыкал прерванные лучи.

Крадущейся походкой марсианского песчаного кота преступник добрался до караульного помещения. Охранники сидели у стола, положив пистолеты на колени, и тихо переговаривались. Острый слух молодого венерианца различил посторонний звук. Он резко поднял голову, и в тот же миг Кворн выстрелил. Луч вонзился охраннику в переносицу. Второй погиб спустя секунду.

— Всего-то делов! — холодно бросил Уль Кворн.

Он подошел к пульту и выключил свечение. Затем поднял оружие охранников и вышел в коридор. Самодельным ключом он открыл одну из камер. Суровый землянин с тяжелым взглядом вскочил:

— Кворн? Откуда, черт побери, у тебя взялся ключ?

— Потом, Гарсон, потом, — отрезал Чародей. — Нам нужно освободить остальных.

Вскоре все десять уголовников, согласившихся бежать с Уль Кворном, собрались в одной из камер. Кворн внимательно вглядывался в их напряженные лица. Здесь были землянин Лукас Бревер, толстый профессионал-наводчик; здоровенный Тикар, свирепый зеленый гигант с Юпитера; Лу Сенту, хитрый марсианский вор; Атор Аз, вечно сонный убийца с Венеры; старик Гексель, закоренелый преступник с Сатурна с морщинистым голубым лицом и подернутыми пленкой глазами; два неразговорчивых маньяка с Марса, а также угрюмый нептунец и волосатый здоровяк с Плутона.

— Что дальше, Уль Кворн? — хрипло спросил Лукас Бревер. — Из камер мы вышли, как будем уходить с Цербера?

— Патрули глаз не спускают с зоны. Ни один корабль не подойдет незамеченным, — поддакнул Грэй Гарсон.

— Мы их обманем, — спокойно сказал Уль Кворн. — Но прежде усвойте одну вещь: я буду командовать, а вы подчиняться. Ясно?

На лицах преступников застыло недовольное выражение.

— Идиоты! — взорвался Уль Кворн. — Да без меня вас сделают в два счета!

— А если они пустят по следу капитана Фьючера? — пробормотал Лу Сенту.

При звуке этого имени физиономии уголовников исказила гримаса ненависти. Глаза Кворна полыхнули зловещим огнем.

— Дай-то Бог! Давно мечтаю свести с ним счеты. Да и вы загремели не без его помощи. Ничего, получим сокровища и посчитаемся.

— Сокровища? — Маленькие глазки Лукаса Бревера заблестели. — Какие сокровища?

— Вам такое и не снилось, — сказал Уль Кворн. — Главное — вырваться. Мы хорошо поднимемся. Станем непобедимы.

Злодеи жадно осклабились.

— А что за сокровища — камешки, слитки? — не выдержал Грэй Гарсон.

— Камешки… — передразнил его Кворн. — Там такое, чего вы не можете и представить. Взять будет, конечно, нелегко, но, если вы мне доверитесь, дело выгорит.

— Да мы ведь не против, — ответил за всех Гарсон. — Только вот как отсюда выбраться…

— Ждать недолго, — мрачно сказал Чародей. — Уже почти три. — Один из пистолетов он протянул огромному юпитерианцу. — Ты хороший стрелок, Тикар. А теперь за мной, и ни звука!

Едва преступники вышли в коридор, завыла сирена.

— Засекли! — истошно завопил Гарсон.

— Понатыкали жучков, сволочи! — выругался Уль Кворн. — Быстро наружу!

Было ясно, что заработали скрытые телекамеры. Сирена надрывалась все громче, к ее реву добавился топот бегущих по двору охранников. Проснувшиеся заключенные заметались по камерам, не понимая, что происходит. Беглецы выскочили во двор. В сером свете Плутона навстречу бежала охрана.

— Убери их! — рявкнул Кворн гиганту-юпитерианцу и открыл огонь сам. Двор озарился вспышками выстрелов. Несколько охранников упали как подкошенные.

— Да вы что? — закричал старый Гексель. — Теперь нам точно крышка!

Завыла сигнализация во дворе, из казарм выскакивали солдаты охраны, в бараках подняли рев уголовники. Для Уль Кворна эти звуки звучали как песня. Голубой луч прожектора выхватил из полутьмы группу беглецов и не выпускал ее из виду.

— Свет, Тикар! — скомандовал Кворн. Пират вскинул пистолет, и прожектор погас. Полицейские открыли ответный огонь. Лу Сенту схватился за плечо. Уль Кворн нервно оглядывал двор. Наконец в дальнем его углу появился долгожданный корабль. Крошечное торпедообразное судно зависло в нескольких сантиметрах от земли. Никто не заметил, откуда оно взялось.

— Вперед! — закричал Уль Кворн.

— Боги Сатурна, откуда это? — изумился старый Гексель.

Стражники кинулись наперехват. Уль Кворн дал длинную очередь на бегу, и еще трое охранников упали.

Люк маленького корабля открылся. Миниатюрная красивая марсианка махала беглецам из проема.

— Отлично сработано, Н-Рала! — крикнул Кворн. — Эй, вы, шевелитесь!

Под беспорядочным огнем охраны бандиты поспешно грузились на борт. Так же непостижимо, как и появился, маленький корабль растаял в темноте. Патрульные крейсеры принялись утюжить сектор, но таинственный аппарат бесследно исчез.

Красная торпеда

Резкий холодный ветер завывал в ледяных глыбах Северного Плутона. Безжизненная пустыня простиралась до самого горизонта. Лишь одинокая светлая точка выдавала присутствие разумных существ.

На вершине холма расположилось куполообразное здание лаборатории. В одной из комнат четыре человека сосредоточенно трудились над шестью циклотронами. До окончания работ оставалось совсем немного. Среди инженеров были один землянин, венерианец и два огромных плутонца.

— Этой энергии хватит, чтобы растопить льды на сотни миль вокруг! — восхищенно сказал землянин.

— Надеюсь, что так, — отозвался плутонец. — Для людей моей планеты очень важно растопить ледяной панцирь. — Он мрачно посмотрел на безрадостный пейзаж за окном и вдруг воскликнул: — Смотрите-ка, корабль!

Четверо ученых подбежали к окну. Неизвестно откуда появившийся корабль совершил посадку на лед. Из люка выпрыгнули вооруженные люди и устремились к дверям лаборатории. Командовал стройный краснокожий человек с красивым гладким лицом. На нем был алый марсианский халат с золотыми рукавами и полосатый тюрбан.

В глазах молодого землянина промелькнула тревога.

— Вы — доктор Уль Кворн, ученый-преступник, — сказал он, как только неизвестные вошли в лабораторию. — Вас еще называют Чародей с Марса. Неужели вам удалось бежать из Межпланетной тюрьмы?

Уль Кворн самодовольно ухмыльнулся.

— Как видно, моя слава дошла и сюда.

— Что вам здесь нужно?

Уль Кворн окинул взглядом лабораторию.

— Это и есть ваши знаменитые циклотроны? Мы, собственно говоря, за ними.

— Ничего не выйдет! — взорвался землянин. — На их разработку ушло несколько лет. Никто их вам не отдаст.

В ответ прозвучал выстрел. Землянин упал, остальные ученые в ужасе застыли. Затем плутонец рванулся к радиостанции.

— Вызываю Межпланетную полицию. На нас напала банда УльКворна. Лаборатория Северного Плу…

Тикар не дал ему договорить. Двое оставшихся ученых были убиты, прежде чем успели пошевелиться.

— Циклотроны на корабль! — приказал Уль Кворн.

— Да ты что, шеф? — воскликнул Тикар, глядя на массивные аппараты.

— Без них нам не добраться до сокровищ, болван! Упоминание о таинственных драгоценностях подействовало. Уголовники, кряхтя, потащили циклотроны на корабль. Уль Кворн наблюдал за погрузкой. Рядом с ним стояла миниатюрная марсианка Н-Рала.

— Быстрее, пока не нагрянули патрули! — подгонял преступников Чародей.

Наконец маленький корабль взмыл над ледяной пустыней и исчез.

Занимавшее почти весь Нептун темно-синее море блестело в лучах Солнца. Волны тяжело бились о скалы пустынных островов, расположенных в пятистах милях к югу от Черных Утесов. На одном из островов расположилась нептунская океанологическая станция. Заведующий станцией, величественный серокожий нептунец, сокрушенно качал головой.

— Сколько денег ушло на эти балки, — вздохнул он, разглядывая длинные светло-голубые металлические бруски.

— Да, дорогой сплав, сэр, — заметил его ассистент. — Зато теперь мы сможем опускаться на дно самых глубоких впадин. Подумать только, что это даст! У океана не останется больше тайн!

— Знаю, — согласился пожилой нептунец. — Но этот металл настолько ценен, что может привлечь и воров. Несколько дней назад банда Кворна ограбила лабораторию на Северном Плутоне. Все сотрудники убиты.

Молодой ученый вежливо возразил:

— Ну, там все-таки были сверхмощные циклотроны. Они нужны для усиления двигателей. Зачем им наши балки?

Молодой нептунец ошибался. Маленький корабль приземлился неподалеку от океанической станции в тот же вечер. Никто ничего не слышал, сотрудники были заняты работой.

— Не дайте им поднять тревогу! — раздраженно предупредил Уль Кворн. — На Плутоне мы крупно прокололись.

Ученых застали врасплох. Тишину лаборатории разорвал треск атомных пистолетов.

— Нормально! — похвалил Уль Кворн. — Балки на корабль!

Тикар протестующе взглянул на Грэя Гарсона.

— Сначала циклотроны, теперь какие-то железные брусья!.. Нормальные люди занимаются золотом или ураном!

— Кворн знает, что делает, — ответил Гарсон. — Он нацелился на что-то покруче. На самое ценное в Системе.

— Тогда пусть расскажет по-человечески, — кряхтел Тикар. — Только и слышим — «необыкновенное сокровище»!

Наконец погрузка закончилась, и корабль взмыл над скалами. Один из ученых застонал и попытался написать на полу окровавленным пальцем слова «Уль Кворн». Но не сумел.

Штаб-квартира Межпланетной полиции располагалась в величественном правительственном здании в Нью-Йорке. За соблюдением законов в Системе следила мощная и разветвленная организация. Она состояла из четырех основных подразделений: планетарной полиции, колониальной полиции, секретной службы и Дальней полиции — знаменитой патрульной службы.

Возглавлял Межпланетную полицию Халк Андерс — крепкий мужественный человек с волевым лицом. В его кабинете сидели Джоан Рэнделл, лучший агент секретной службы, и ветеран Дальней полиции старый сержант Эзра Гурни.

— Не вижу никакой необходимости тревожить капитана Фьючера! — гремел Халк Андерс. — С тех пор как банда Уль Кворна совершила побег, я только и слышу от вас: Фьючер, Фьючер!.. Повторяю, необходимости в этом нет. Вам просто нравится с ним работать, и вы готовы дергать его по любому пустяку.

Джоан Рэнделл, стройная темноволосая девушка с огромными карими глазами, спокойно слушала разъяренного шефа. На ней была строгая серая жакетка и брюки.

— Уль Кворн, ко всему прочему, еще и ученый. Может быть, второй в Системе. Патрули с ним не справятся. Они до сих пор не могут запеленговать его корабль.

— Думаю, Джоан права, шеф, — вздохнул Эзра Гурни. — Вспомните, в прошлом поймать Уль Кворна мог только капитан Фьючер.

— На этот раз мы управимся сами! Он вырвался с Цербера и ушел с Плутона. Больше ему не удастся нас провести!

— Откуда такая уверенность? — недовольно проворчал Гурни.

— После инцидента на Нептуне я приказал патрулям оцепить весь сектор. Крейсера перекрыли действительно все! С минуты на минуту я жду рапорта об аресте.

Словно в подтверждение его слов в дверь вошел офицер-марсианин.

— Ну что, Мако, задержали преступника? Офицер удрученно покачал головой.

— Простите, сэр, мы только что получили «молнию», что Кворн захватил грузовой корабль «Эрос» с Сатурна. Они похитили очень ценные детали для атомных двигателей и, как всегда, ушли на своем корабле.

— Похоже, Кворн в очередной раз утер нам нос, — проворчал Эзра Гурни.

Лицо Андерса побагровело.

— Клянусь богами космоса, я выхожу из игры! Я могу ловить обыкновенных уголовников, но этот скользкий выродок появляется то тут, то там и исчезает, когда ему вздумается! С меня хватит!

— Значит, вызываем капитана Фьючера? — Темные глаза Джоан сверкнули.

— Да, будь оно проклято! — проворчал командующий. — Вызывайте!

Кабинет Президента Системы Джеймса Картью находился на самом верхнем этаже правительственного здания. Картью мрачно слушал рапорт Халка Андерса.

— Другими словами, я предлагаю пригласить капитана Фьючера, хотя прекрасно понимаю, что это доказывает неспособность полиции контролировать ситуацию.

— Не волнуйтесь, — спокойно ответил Президент. — Вы сделали все, что могли. Просто в данном случае вы имеете дело не с заурядным уголовником, а с маститым ученым. Противостоять ему может только один человек в Системе, и это действительно капитан Фьючер. — Картью встал. — К сожалению, сейчас его на Луне нет. Они отправились в дальнюю экспедицию, куда именно — не сказали. Придется вызывать их при помощи красной торпеды.

Картью провел всех на небольшую площадку на вершине правительственной башни. Только два человека имели право совершать там посадку — сам Президент и капитан Фьючер.

Внизу во всем своем великолепии раскинулся величайший город Системы. Залитые криптоновыми огнями улицы, словно светлые реки, текли к северу, где располагался космодром.

На специальной платформе размещалась пусковая установка, небольшая стальная торпеда чем-то напоминала настоящий космический корабль.

— Капитан Фьючер сказал, что, если он окажется далеко и не будет возможности вызвать его при помощи маяка с Северного полюса, эта штука до него долетит.

Президент нажал кнопку на пусковой установке и поспешно отошел в сторону. Из хвостового оперения торпеды ударил сноп пламени, и в следующее мгновение она с шипящим звуком сорвалась с платформы. В усыпанном звездами небе мелькнула еще одна точка, и торпеда исчезла.

Джоан Рэнделл следила за ней сияющими глазами.

— Интересно, куда она пошла? — задумчиво произнесла девушка. — И где сейчас капитан Фьючер?

— Где бы ни был, скоро примчится, — проворчал старый Эзра.

Халк Андерс повернулся к Президенту.

— Простите, но я действительно не до конца понимаю. Кто, собственно говоря, такой капитан Фьючер? Да, мне не раз приходилось работать с ним и его командой — Мозгом, роботом и этим андроидом, — но я так и не понял, откуда он взялся и каким образом получил столь блестящее научное образование.

Джеймс Картью на минуту задумался.

— Эту историю знаю я, Эзра, Джоан и… еще один человек. Думаю, капитан Фьючер не будет возражать, если я расскажу ее вам.

Президент посмотрел на раскинувшийся перед ним город.

— Несколько поколений назад здесь, на Земле, жил великий ученый. Звали его Роджер Ньютон. Ему удалось сделать ряд замечательных открытий, но почти все они были присвоены нечистоплотным интриганом Виктором Корво. Чтобы избавиться от бесконечных преследований со стороны Корво, Роджер Ньютон решил укрыться на безжизненной Луне. С ним отправились его жена и его коллега Саймон Райт.

— Мозг? — изумленно воскликнул Андерс.

— Да, Мозг, — Джеймс Картью кивнул. — Райт в те годы был уже стар и неизлечимо болен. Ньютон поместил его еще живой мозг в питательный раствор, где тот находится и по сей день. Роджер Ньютон построил на Луне замечательную лабораторию в районе кратера Тихо. Там же были созданы два разумных существа — робот Грэг и андроид Ото. В этой лаборатории у Роджера родился сын Кэртис. Виктор Корво не оставил Ньютона в покое и на Луне. Кончилось тем, что он убил его вместе с женой, после чего погиб сам от рук робота, андроида и Мозга. Эти трое и воспитали сына Роджера Ньютона в безлюдном и пустынном лунном доме. Они дали ему блестящее образование и привили вкус к приключениям.

Джеймс Картью задумался.

— Помню, как он впервые сюда приехал. Он сказал тогда, что намерен посвятить свою жизнь борьбе с межпланетными преступниками. Он сказал, что будет называть себя капитаном Фьючером и что мне достаточно только позвать его, и он немедленно явится на помощь. Так оно и было. Уже много, много раз. Капитан Фьючер часто выручал нас и обезвреживал опаснейших преступников. Уверен, что ради Кворна он оставит все свои дела.

— Почему? — поинтересовался Андерс.

— Он его один раз уже задерживал.

— Выходит, из мести?

— Уль Кворн, — мрачно проговорил Президент, — сын Виктора Корво, убийцы его родителей!

Команда капитана Фьючера

Далеко за пределами Солнечной системы в пугающих глубинах космоса плыло гигантское облако космической пыли. Рядом, прибившись к его рваному черному краю, двигался крошечный космический корабль — знаменитая «Комета».

В главной лаборатории корабля склонился над инструментами капитан Фьючер. Шло изучение загадочного облака. Не отрываясь от окуляров, Кэртис пробормотал:

— Ты слышишь, Саймон, мне, кажется, удалось вычислить его курс.

— Лучше перепроверь еще разок, малыш, — откликнулся металлический голос.

— Я и собираюсь. Но я почти уверен, что облако пройдет в миллиардах миль от нашей Системы.

Выяснить, не пересечется ли облако с орбитой Системы, и было главной целью рыжеволосого ученого. Несколько дней ушло на уточнение скорости пылевого облака. Друзья капитана Фьючера забрались в такие глубины пространства, что само Солнце казалось отсюда всего лишь яркой звездой. Наконец Кэртис Ньютон выпрямился и облегченно сказал:

— Все, проверил. Облако не пройдет через Систему. Стоя, капитан Фьючер производил внушительное впечатление: широкоплечий длинноногий атлет в зеленом комбинезоне на «молниях». Со стороны он походил на воина, впечатление усиливала торчащая из кобуры рукоятка протонового пистолета. Но под копной огненно-рыжих волос светились добрые глаза мечтателя и ученого. Как в умственном, так и в физическом отношении капитан Фьючер значительно опережал свое время.

— Саймон, мне бы хотелось посмотреть на это облако изнутри. Измерения показывают, что там находятся какие-то твердые тела.

— Я бы не стал соваться в эту пыль, — ответил Саймон. — Даже с инфракрасной подсветкой мы ничего не увидим.

Саймон Райт, Мозг, являл собой поразительное зрелище. Фактически это был обыкновенный человеческий мозг, помещенный в квадратный прозрачный куб с питательным раствором. На гибких световодах были установлены искусственные глаза-линзы, под ними находился микрофон, а по бокам — наушники. Необычным был и способ передвижения этого замечательного существа. Он мог выпускать из своего куба магнитные лучи, которые, как на подушке, удерживали его в воздухе и перемещали в любом направлении.

— Давай попробуем! — настаивал Кэртис. — Когда еще представится такая возможность!

— Похоже, тебе запала в голову эта безумная затея, — проскрипел Мозг. — Ладно, давай рискнем жизнью из-за пустяка.

— Да зачем такая жизнь, если нельзя хоть разочек рискнуть! — рассмеялся капитан Фьючер, направляясь в рубку. — Я предупрежу Ото и Грэга.

Робот Грэг сидел в рубке и следил, чтобы "Кометам держалась у самого края облака. Ото трудился на полу.

— Я тебя сменю, — сказал Кэртис роботу. — Хочу заглянуть внутрь облака.

— Не вижу большого смысла, — проворчал Грэг, вылезая из-за пульта. — Чего мы там потеряли?

Стальной гигант был семи футов роста. Огромные руки и ноги делали его самым сильным существом в Системе. Светящиеся фотоэлектрические глаза, круглая голова и могучая фигура внушали окружающим почтительный страх.

— Лучше проверь циклотроны, — распорядился Кэртис. — Когда войдем в облако, будет поздно.

— Пусть Ото проверит, — прогудел металлическим голосом Грэг. — Я тут часами несу вахту, а он играет.

Ото поднял голову от разложенных на полу кусочков металла.

— Это я играю? Да я на грани завершения важнейшего научного эксперимента!

— Важнейшего, как же! — передразнил его Грэг. — Не иначе второй скафандр. Помнишь, из одного мы тебя уже вырезали?

— Подожди, увидишь, — загадочно пообещал Ото. Третьим членом команды был синтетический человек, андроид Ото. Его безволосая голова имела правильные черты, но глубоко сидящие зеленые глаза светились жутковатым и ироничным искусственным интеллектом.

Неожиданно Ото зашипел. Пока он спорил с роботом, маленькое серое животное с острой мордочкой и лукавыми глазками ухватило один из лежащих на полу стальных цилиндров.

— А ну пошел отсюда, паразит! — заорал Ото, отгоняя зверька.

Грэг тут же поднял его на руки.

— Еще раз накричишь на Еека, и я вытяну твою противную резиновую шею отсюда до Солнца!

— Да он чуть не сожрал важную деталь, — не унимался андроид. — Попробуй только снова оставить эту тварь без присмотра, и я…

Провинившийся Еек забрался на плечо робота. Это был лунный щенок, представитель загадочной породы зверей-телепатов, живущих без воздуха и питающихся металлами и минералами. Грэг взял его совсем маленьким, но Ото уже возненавидел его всеми фибрами души.

— Наверняка успел прогрызть цилиндр, — возмущенно бурчал андроид, разглядывая деталь.

Затем случилось невероятное. Стальной цилиндр начал на глазах менять форму: свернулся, вытянулся, поменял цвет и неожиданно превратился в толстого зверька на коротеньких ножках, с большими грустными глазами.

Это был Оог — любимец Ото. Он происходил из редкой породы метеоритных существ, способных мимикрировать на клеточном уровне. Оог мог принять форму и вид любого предмета.

Кэртис разразился смехом.

— А вот и твой зверь. Ото.

— Провалиться мне на месте, Оог, — проворчал андроид. — Когда-нибудь ты доиграешься.

— Ладно, проверьте циклотроны, пока я не повыгонял с корабля весь этот зверинец! — распорядился Кэртис.

Ото кинулся в кормовой отсек, где располагались циклотроны. Вскоре он доложил, что все в порядке.

— Значит, глотнем космической пыли! — весело сказал Кэртис, заворачивая звездолет вправо. Мгновенно все погрузилось во тьму. Сверхмощные инфракрасные прожектора высвечивали лишь узкий коридор, по которому, не убирая ноги с педали циклотронов, осторожно вел корабль капитан Фьючер.

Полет в пылевом облаке продолжался уже несколько часов. Гравитометр и метеоритометр показывали присутствие в облаке твердых тел.

— Пожалуй, действительно здесь нечего делать, — проворчал Кэртис.

— Сзади что-то движется! — завопил Грэг. — Оно преследует нас! Смотрите, вон тот раскаленный докрасна метеорит!

Кэртис обернулся. В их направлении действительно двигалась красная точка. Он рванул на себя рычаг управления и одновременно утопил в пол педаль циклотрона. «Комета» взревела и заложила крутой вираж. Светящаяся точка мгновенно изменила маршрут.

— Боги Плутона, она и в самом деле нас нагоняет, — в ужасе пробормотал Ото.

— Спокойнее! — крикнул вдруг капитан Фьючер. — Это не метеорит, это красная торпеда. Нас вызывает Земля!

Посланная Президентом Картью торпеда нашла свою цель. Со скоростью, близкой к световой, она летела по невидимому лучу к «Комете», уклоняясь от цели, только чтобы избежать столкновения с посторонними небесными телами. Теперь она перешла в режим облета корабля. Красные прожектора торпеды могли пробить любую тьму.

Серые глаза капитана Фьючера сверкнули.

— Что-то произошло! — воскликнул он. — Мы немедленно возвращаемся, ребята!

Всех охватило напряжение. Члены экипажа хорошо сознавали, что лишь событие чрезвычайной важности могло толкнуть Президента на такой шаг. Кэртис поспешно вывел «Комету» из облака космической пыли и включил полное ускорение. Сноп пламени вырвался из кормовых сопел, корабль устремился к Солнцу. Спустя поразительно короткий отрезок времени внизу оказался зеленый шар Земли.

Кэртис Ньютон глянул в сторону Луны — серебристого безжизненного спутника родной планеты.

— Нет времени даже заскочить домой, — пробормотал он.

Он уже передал о своем возвращении по радио. Точно в обещанное время корабль подлетел к освещенному солнцем Нью-Йорку.

Острые глаза капитана Фьючера разглядели шпиль правительственной башни, и «Комета» устремилась к ней с самоубийственной скоростью. В последний момент взревели тормозные дюзы, и корабль совершил плавную посадку.

— Пошли! — Капитан Фьючер открыл люк. — Нас уже ждут!

Причудливая четверка проследовала в кабинет Президента. Увидев друзей, Джеймс Картью вскочил на ноги. Эзра Гурни, Джоан Рэнделл и Халк Андерс шагнули им навстречу.

— Что-то серьезное? — сразу же спросил Кэртис Ньютон.

— Куда серьезнее, будь оно проклято, — проворчал Халк.

— Да не волнуйтесь вы так, Халк, — протянул сержант Гурни. — Шеф обеспокоен, Кэртис, — добавил он, обращаясь к капитану Фьючеру. — Честно говоря, причин для этого хватает.

— Мягко сказано, — заметила Джоан Рэнделл. — Мы просто разрываемся на части.

— Теперь вы хотите, чтобы на части разорвался я, — сухо заметил капитан Фьючер.

— Ну да. Я готова приложить все свое обаяние, чтобы втянуть тебя в эту историю. Эзра Гурни засмеялся.

— Отчасти она права, Кэртис.

— Когда уже она обрадуется просто мне, а не очередному приключению? — вздохнул капитан Фьючер и добавил уже серьезно: — Ладно, что тут у вас случилось?

— Сбежал Уль Кворн, — мрачно сообщил Президент.

Наступила мертвая тишина. Жизнерадостное красивое лицо капитана Фьючера окаменело. Он услышал имя своего злейшего врага.

— Кворн на свободе? — выдохнул Ото. — Похоже, нам действительно придется разорваться на части.

— Это еще не все, — протянул Эзра Гурни. — Он прихватил с собой дюжину самых отпетых уголовников.

— Как им удалось бежать? — спросил Кэртис.

— Этого мы не знаем, — признался Халк Лидере. — Известно только, что ему удалось каким-то образом открыть камеры. Потом в тюремный двор опустился небольшой космический корабль, взял их на борт и исчез.

— Стал невидимым? — уточнил капитан Фьючер.

— Не стал невидимым, а просто исчез! — раздраженно ответил начальник полиции. — Патрульные крейсера были как раз над ним. Они весь воздух изрубили на ленточки, но ничего не нашли. Корабль как провалился!

— Непонятно, — пробормотал капитан Фьючер. — Если, конечно, Кворн не изобрел что-нибудь новенькое…

— Может, он пошел по пути Грэя Гарсона? — вступила в разговор Джоан Рэнделл. — Помните его акселератор для захвата кораблей?

— Да нет, вряд ли, — пробормотал Кэртис. — После суда его подвергли операции на памяти. Секрет акселератора был стерт.

Халк Андерс продолжил рассказ о бесчинствах банды Уль Кворна на Плутоне и Нептуне.

— Последним его злодеянием был захват транспортника «Эрос» с Сатурна, с которого они сняли все атомные двигатели. Короче, он просто посмеялся над полицией.

— Вот поэтому мы и решили вызвать вас, капитан Фьючер, — сказал Президент Картью. — Есть опасения, что все, что успел натворить после побега Уль Кворн, — всего лишь подготовка к решительному удару.

— Уж. в этом можно не сомневаться, — кивнул Кэртис. — Кворн не мелкий уголовник. От него надо ждать больших неприятностей.

— Вчера на Землю прибыл капитан «Эроса» — корабля, захваченного беглыми преступниками. Кворн вам кое-что передал.

— Кворн, мне? — изумился Кэртис.

— Могу вызвать капитана, — сказал начальник полиции. — Мы договорились, что к этому времени он будет здесь.

Спустя несколько минут в кабинет вошел загорелый пожилой человек с абсолютно лысой головой.

— Это капитан «Эроса» Джеймс Уиллис, — представил вошедшего Андерс.

— Джеймс! — Эзра Гурни радостно протянул руку. — Сколько же лет мы с тобой не виделись, старый бродяга!

Некоторое время Джеймс Уиллис озадаченно смотрел на сержанта.

— Эзра Гурни! — воскликнул он наконец. — Очень рад.

— Простите, — вмешался Кэртис. — Мне сказали, что Уль Кворн просил мне что-то передать? Я капитан Фьючер.

Капитан Уиллис заговорил глухим низким голосом:

— Мой корабль находился в двух миллионах миль от Сатурна. Мы шли на Нептун с грузом атомных приборов, предназначенных для подводных работ. Неожиданно прямо по курсу возник корабль бандитов. Они нацелили на нас мощные атомные пушки. Мы были безоружны и не могли сопротивляться. Кворн заставил меня перейти на его корабль в качестве заложника. А сам направил своих людей на мой корабль. Бандиты вынесли весь ценный груз. Потом он меня отпустил, но велел, когда я доберусь до Земли, передать вам…

Капитан Уиллис опустил руку в карман летной куртки.

— Вот это!

Выхватив атомный пистолет, старый космонавт, не целясь, выстрелил в капитана Фьючера.

Университет Солнечной системы

Кэртис Ньютон успел повернуться за долю секунды до того, как капитан грузовика выхватил оружие. Он и сам не мог объяснить, что насторожило его в поведении старого космонавта.

В момент, когда Уиллис нажимал спусковой крючок, капитан Фьючер уже поднырнул под ствол пистолета. Атомная вспышка прошла над его огненно-рыжей шевелюрой. В следующее мгновение он вывернул руку капитану грузовика, и пистолет полетел на пол.

Остальные были настолько потрясены, что не успели даже пошевелиться. Первым опомнился Грэг. Рыча от ярости, он кинулся к Уиллису.

— Разорву! Ты пытался убить шефа!

— Постой! — приказал капитан Фьючер. — Держи его, только не повреди.

Эзра Гурни смущенно развел руками.

— Ничего не понимаю. Джимми Уиллис — мой старинный друг. Как ему могло прийти в голову напасть на тебя?

— Не иначе как его подкупил Кворн! — Глаза Джоан сверкали бешенством.

— Все не так, — сказал наконец Кэртис Ньютон. — Вины этого человека здесь вообще нет. Он просто инструмент в руках Уль Кворна. Он получил команду с дистанционного пульта.

— Дистанционный пульт? Вы о чем? — растерянно спросил Халк Андерс.

— Одно из прелестных изобретений Чародея с Марса, — пояснил Кэртис. — Небольшой электрод вживляется в мозг человека и напрочь лишает его собственной воли. Затем в нужный момент подается команда и… — Кэртис показал на небольшой шрам на лысой голове капитана. — Сюда был вживлен электрод. Этот человек — простой телеавтомат. Где-то сейчас сидит Уль Кворн и видит и слышит все происходящее.

— Ну каков подлец, а? — пришел в себя андроид. — Это он на корабле вживил ему электрод, когда держал заложником?

— Именно так, — подтвердил капитан Фьючер. — Я насторожился, как только узнал о приезде капитана. Не в правилах Кворна оставлять живых свидетелей. Вспомните хотя бы, как он поступил на Плутоне и Нептуне. Значит, отпуская Уиллис, Кворн преследовал какую-то цель. Потом я заметил, что Уиллис не сразу узнал своего друга Гурни. Это навело меня на мысль о дистанционном управлении мозгом. Ну и, наконец, шрам.

Президент Джеймс Картью от изумления широко раскрыл глаза.

— Так значит, Уль Кворн в настоящее время видит и слышит все, что здесь происходит?

— Да, — сказал капитан Фьючер. — Мы можем даже пообщаться.

— Ты прав, — раздался глухой низкий голос капитана Уиллиса.. — С тобой говорит Уль Кворн. Президент вздрогнул.

— Боже милосердный, не может такого быть!

— Я знал, что эти недотепы рано или поздно пригласят тебя, вот и приготовил маленький сюрприз. Тебе понравилось?.. Любой другой бы попался. У тебя неплохая реакция.

Кэртис Ньютон мрачно проговорил:

— Кворн, предупреждаю, на этот раз я и не собираюсь сажать тебя в тюрьму. После всего, что ты натворил, тебя ожидает смерть.

— Лучше подумай, что ожидает тебя самого. Я тут кое-что проверну и займусь тобой и твоими уродами. Тогда и посчитаемся.

Сцена была достойна великого драматурга. Капитан Фьючер и злейший его враг бросали друг другу вызов посредством старого капитана грузового судна. Их разделяли миллионы и миллионы миль космоса.

— Вдвоем нам не жить! — голосом старого космонавта процедил Уль Кворн, и капитан Уиллис безжизненно повис на руках Грэга.

— Кворн отключился! — воскликнул капитан Фьючер.

— Ты можешь вытащить у него из головы эту чертову штуковину? — тревожно спросил Эзра Гурни. — Джеймс Уиллис — мой старинный друг.

— Снять дистанционный контроль несложно, — ответил Кэртис Ньютон. — Ото, принеси из «Кометы» хирургический саквояж.

Спустя минуту все присутствующие, замерев, наблюдали, как капитан Фьючер проводит операцию на мозге. Вскоре крошечный, похожий на пуговицу предмет был извлечен из-под черепной коробки старого космонавта.

— Он придет в себя и ни о чем не вспомнит, — сказал Кэртис, когда капитана Уиллиса. увезли. — На этот раз Кворн промахнулся. Однако он еще нанесет удар. И очень скоро.

Кэртис, нахмурившись, стал мерить, кабинет шагами.

— Необходимо разгадать тайну исчезающего корабля Кворна. В чем заключается его способность появляться и пропадать? — Он взглянул на Халка Андерса. — У вас нет никаких на этот счет соображений?

Начальник полиции задумался.

— Кое-что есть. Несколько недель назад произошло загадочное убийство одного астронома с Сатурна. Звали его Скал Кар. На частную лабораторию на Ариэле, заброшенном спутнике Урана, астроном привез марсианскую девушку, которая ему нравилась. Спустя некоторое время охранники почувствовали неладное и вошли в здание. Скал Кар был убит, а девушка бесследно исчезла. Исчезла так же необъяснимо, как исчезает корабль Кворна. Никаких следов найти не удалось. Тем не менее мы усматриваем здесь определенную связь. Ибо марсианка совпадает по описаниям с подругой Уль Кворна Н-Ралой.

— Н-Рала с ним? — изумленно воскликнул Кэртис. Его серые глаза сузились, робот растерянно развел руками, а андроид хлопнул себя по ляжкам.

— По-моему, эта девушка должна находиться в тюрьме, — проскрипел Мозг.

— Освобождена несколько месяцев назад, — доложил Андерс. — Она получила очень маленький срок и отбывала наказание прямо на Марсе. Ей удалось убедить присяжных, что она действовала под гипнозом Уль Кворна.

Джоан Рэнделл возмущенно фыркнула.

— Паршивая марсианская кошка доказала свою невиновность? Здорово! Да ее надо было законопатить пожизненно!

Эзра Гурни не удержался от улыбки.

— Ты все еще ревнуешь, Джоан? Но ведь капитан Фьючер устоял перед ее чарами, не так ли?

— Я? Ревную? Какая чушь! — взорвалась Джоан. — А сам-то ты…

Кэртис Ньютон, слегка покраснев, прервал начинающуюся перепалку вопросом:

— Какими исследованиями занимался Скал Кар? Халк Андерс пожал плечами.

— Никто не знает. Это была частная лаборатория. Он даже свою охрану не пускал внутрь.

— Наверное, было что держать в тайне, если он забрался в такую глушь, — пробормотал Кэртис.

Халк Андерс протянул папку с бумагами.

— Вот, доставили рапорт полиции Урана. Не знаю, поможет ли это нам.

Кэртис внимательно изучал документы. Здесь была краткая биография убитого Скал Кара. Уроженец Сатурна, образование получил в колледже Опса, там же, на Сатурне, затем продолжил обучение в Университете Солнечной системы на Земле, после чего основал свою лабораторию на Ариэле.

— Выходит, никаких зацепок, — скрипучим голосом подытожил Мозг.

— Кроме одной, — сказал капитан Фьючер. — Скал Кар обучался в Университете Солнечной системы, здесь, в Нью-Йорке. Следовало бы навести справки о предмете его научного интереса.

— Отличная мысль! — воскликнула Джоан. — Я могу этим заняться!

— Думаю, я сам зайду в Университет. А вас попрошу за это время представить список всего похищенного Уль Кворном в ходе налетов на Плутон, Нептун и этот грузовой корабль. — Кэртис снял с пояса пистолет и кинул его Ото. — Пусть пока побудет у тебя. Не пойду же я в Университет с оружием!

Мало кто узнавал в шагающем по улице высоком рыжеволосом парне легендарного героя космоса. В лицо капитана Фьючера знали немногие. Чтобы не привлекать внимания, он повернул внутрь свое знаменитое кольцо: девять камней-планет медленно вращались вокруг сияющего алмаза, символизирующего Солнце. По этому кольцу капитана Фьючера узнавали в любом уголке Системы.

Высокие небоскребы Университета возвышались прямо посреди небольшого зеленого парка. По дорожкам бродили студенты, представители всех планет. Кэртис Ньютон прошел в регистратуру и попросил дело Скал Кара.

Оказалось, что молодой сатурнянин интересовался физикой пространств и релятивистской механикой. Большинство предметов читал профессор Феликс Уоррендер, ученый, прославившийся во многих областях прикладной науки.

Кэртис прошел в здание, где размещался факультет физики. Светящаяся надпись извещала, что начинается лекция профессора Уоррендера на тему: «Энтропия и космические постоянные». В огромном зале гомонили и толкались шустрые студенты.

Кэртис улыбнулся, услышав, как юноша-венерианец проворчал:

— Два часа пытки. Старик просто помешался на уравнениях!

Профессор Феликс Уоррендер оказался маленьким землянином с высохшим лицом. Нахмурившись, он созерцал бурлящую аудиторию сквозь толстенные линзы очков.

— Простите, профессор, — подошел к нему Кэртис. — Я бы хотел отнять у вас несколько минут.

— Позже, молодой человек, позже. Разве вы не видите, что пора начинать?

— Но это действительно важно, — настаивал Кэртис.

— Сядьте на место и перестаньте мне надоедать, — рассердился ученый.

Кэртис понял, что его приняли за одного из студентов. Раскрываться между тем не хотелось.

— Вы не слышите? Ступайте!

Кэртис решил подождать. Он медленно спустился с кафедры и занял свободное место в аудитории.

Профессор Уоррендер строгим взглядом окинул ряды студентов. Аудитория затихла. Было видно, что старого профессора боятся и уважают.

— Сегодня, — начал ученый, — мы продолжим разговор об энтропии и ее отношении к космическим постоянным. Как мы уже говорили, первую космическую постоянную всегда можно представить в виде единицы, деленной на кубический корень из второй космической постоянной…

Кэртис Ньютон наблюдал, как хмурились студенты, стараясь уследить за ходом сложных рассуждений. Для Кэртиса уравнения Уоррендера были нехитрой игрой ума. Неожиданно для себя он рассмеялся. Сказывалась привычка во всем усматривать смешную сторону.

— … что возвращает нас ко второму закону термодинамики, основному постулату нашей науки. Вскинув руку, Кэртис сказал:

— Позвольте с вами не согласиться, сэр. В этом вопросе вы заблуждаетесь.

Наступила мертвая тишина. Аудитория изумленно разглядывала сумасшедшего. Никто не мог представить, что простой студент рискнет перебить на лекции профессора Уоррендера. Да и сам профессор не мог поверить своим ушам. Растерянно моргая, он уставился на Кэртиса.

— Что вы сказали, молодой человек? Кэртис улыбнулся.

— Я сказал, что вы глубоко заблуждаетесь, если считаете второй закон термодинамика основным постулатом физики.

Казалось, что Уоррендера поразила молния. Несколько секунд он испепелял Кэртиса взглядом из-под толстых линз, потом срывающимся голосом закричал:

— Нет, таких идиотов я еще не видел! Надо же так обнаглеть, а?

— Я всего-навсего хотел вас поправить, профессор.

— Поправить… меня? Очень любезно с вашей стороны, молодой человек. Может быть, тогда уж потрудитесь объяснить глупому преподавателю, в чем же ошибочность второго закона термодинамики?

— Конечно, профессор. Охотно вам помогу. Капитан Фьючер поднялся и прошел к кафедре. На губах его играла уверенная усмешка.

— Согласно второму закону, вещество постоянно утрачивает свои радиоактивные свойства. Между тем процесс является обратимым. И если мы рассмотрим следующее уравнение…

Капитан Фьючер быстро набросал сверхсложную математическую формулу. Профессор Уоррендер, собравшийся было выгнать зарвавшегося неуча, недоуменно вглядывался в цифры и символы.

Кэртис закончил изложение. Студенты с удовольствием ждали продолжения спектакля. Но вместо грома и молнии профессор Уоррендер растерянно пробормотал:

— А вы неплохо владеете математическим аппаратом! И все же кое-что остается здесь непонятным. Вот, например, здесь… — Повернувшись к ошеломленным студентам, Уоррендер бросил: — Лекция окончена. Все свободны.

Студенты потянулись к выходу, оглядываясь на Кэртиса. Когда за последним человеком закрылась дверь, Уоррендер воскликнул:

— А ну-ка, давайте еще!

— В другой раз, профессор, — спокойно сказал Кэртис. — Сейчас я бы хотел задать вам несколько вопросов. Важных вопросов.

Кэртис вытянул вперед левую руку и повернул кольцо с бриллиантами.

— Капитан Фьючер? — вытаращил глаза профессор. — Боже милосердный, я читал лекцию величайшему ученому Системы! Теперь понятно, почему вам удалось оспорить второй закон…

— Я просто пошутил, — улыбнулся Кэртис. — Надеюсь, вы не рассердились. Мне действительно нужна ваша помощь, профессор.

— Чем могу служить? — с готовностью спросил старый ученый.

— Несколько лет назад ваш курс окончил студент с Сатурна по имени Скал Кар. Его убили, и я пытаюсь разобраться в мотивах преступления.

Уоррендер вздрогнул.

— Скал Кар убит? Ужасно! Это был самый талантливый студент.

— Скажите, в какой области физики специализировался Скал Кар?

— Он изучал пятое измерение. Особо интересовался параллельными мирами.

— Параллельными мирами? — задумчиво повторил капитан Фьючер. Его глаза сузились.

— Да, — продолжал Уоррендер. — Вы, конечно, знаете, что наряду с нашей Вселенной существует еще одно четырехмерное пространство, которое совпадает с нашим по параметрам длины, ширины, высоты и времени, но отличается пятым измерением.

— Да, я знаком с этой теорией и всеми подтверждающими ее фактами.

— Так вот, Скал Кар посвятил ее изучению все свое время. Особое внимание он уделял прикладным разработкам Гарриса Хайнса.

— Гаррис Хайнс? — повторил Кэртис. — что-то припоминаю. Кажется, землянин, прославившийся невероятными экспериментами?

— Да, многие до сих пор считают его фокусником и шарлатаном. Впоследствии он утверждал, что ему удалось проникнуть в параллельный мир. Такой же, впрочем, как наш, со звездами и галактиками. Там он, по некоторым предположениям, и затерялся.

— Понятно, — пробормотал Кэртис. Мозг его лихорадочно работал. — Огромное вам спасибо, профессор. Я бы хотел, чтобы наша беседа осталась между нами.

— Не волнуйтесь, — мрачно проворчал профессор. — У меня нет никакого желания трезвонить, что я читал лекцию капитану Фьючеру.

Кэртис поспешно вернулся в правительственную башню. Там с нетерпением дожидались его друзья, Джоан и Эзра.

— Проследить передвижения Н-Ралы пока не удалось, — доложила Джоан. — Вот список похищенного.

— А тебе что удалось выяснить, малыш? — проскрипел Мозг.

— Немало. Этот парень. Скал Кар, занимался изучением параллельных миров.

Мозг крякнул металлическим голосом. Команда капитана Фьючера осмысливала новость. И только старый сержант полиции Эзра Гурни равнодушно пожал плечами.

— Мир есть мир. Двух одновременно существовать не может. Или я чего-то не понимаю?

— Два трехмерных предмета могут находиться в одном и том же месте в разное время, вы согласны? Точно так же два предмета могут находиться в одном и том же месте в одно и то же время, но в различном пятом измерении. Вот так и образуются параллельные миры

Эзра почесал голову.

— Вполне доходчиво. Только какое это имеет отношение к Уль Кворну?

— Боюсь, что самое прямое, — мрачно сказал Кэртис. Он уже принял решение. — Вот что! Мы вылетаем на спутник Урана, где был убит Скал Кар. Оттуда начнем поиск Уль Кворна. — Кэртис повернулся к Эзре и Джоан. — Узнайте все, что сможете, о Гаррисе Хайнсе, ученом-физике. И прилетайте на патрульном крейсере к нам. Я встречу вас в Лулани, на Уране.

Не до конца поняв замысел капитана Фьючера, полицейские тем не менее согласно кивнули.

Спустя несколько минут «Комета» стартовала с крыши правительственного здания и исчезла в голубом небе.

Грэг вел корабль. Истосковавшийся по хозяину Еек забрался ему на колени. Щенок не мог даже поскулить — лунные собаки общались при помощи телепатии.

— Соскучился, соскучился, — приговаривал робот, поглаживая маленького друга.

Кэртис между тем беседовал с Ото и Мозгом.

— Саймон, предположим, что Скал Кар пытался повторить опыты Гарриса Хайнса по вхождению в параллельную Вселенную… Ты допускаешь, что ему это удалось и секрет достался Н-Рале?

— Святое Солнце! — воскликнул Ото. — Значит, это и есть секретное оружие Уль Кворна? Он может входить в параллельный мир и выходить оттуда, когда ему вздумается?

— Не исключено, — мрачно проговорил капитан Фьючер. — Однако точный ответ мы получим только после исследования лаборатории на Ариэле.

Их разговор прервал возбужденный шепот Грэга.

— Шеф, Еек что-то чувствует. Кто-то прячется в машинном отсеке.

Друзья непроизвольно взглянули на расположенный рядом с рубкой машинный отсек.

— Еще один посланец Уль Кворна! — прошептал Ото. — Я говорил, он от нас не отстанет!

Загадочный спутник

Кэртис Ньютон выхватил протоновый пистолет.

— Всем приготовиться! — тихо скомандовал он. — Я открою отсек!

Он бесшумно подкрался к двери и ударом ноги распахнул ее.

— Глядите, мальчишка! — воскликнул Ото. Кэртис рассмеялся.

— Маленький беглец!

Перед ними стоял худой подросток лет четырнадцати, в измазанном комбинезоне с чужого плеча. На остром вызывающем лице горели черные, не по возрасту умные и циничные глаза.

Подросток стиснул кулаки и принял вызывающую, независимую позу. За бравадой чувствовались неуверенность и смущение.

— Кто ты и как попал на «Комету»? — спросил Кэртис Ньютон.

— Меня зовут Джонни Кирк, понятно? Я здесь потому, что хочу вступить в вашу банду. Грэг изумленно загудел:

— Это надо же, новый спутник капитана Фьючера! Джонни Кирк нахмурился.

— Смотри, кусок лома, ты дошутишься! Я ведь могу и рассердиться!

Кэртис рассмеялся.

— Подожди, Грэг, не дразни его. Расскажи лучше, как ты попал на «Комету», парень.

— Это было несложно, — небрежно ответил юнец. — Предков у меня нет, и я зарабатываю на жизнь курьером в правительственном здании. Заметил ваш корабль и решил присоединиться. Я знаю про все крутые дела, которые вы провернули!

— Приятно слышать, — вежливо ответил Кэртис. — Но почему бы тебе не поступить в академию Дальней полиции?

— Пойти в патрули? К этим позорникам? Да я потом на люди не покажусь! Вот вы — другое дело. Кстати, вы единственный человек, капитан Фьючер, от кого я приму приказ.

В глазах мальчишки горело слепое преклонение. Кэртиса это тронуло.

— Ты так и не сказал, как проник на «Комету».

— Проще простого! Сегодня утром я видел, как вы сели на площадку правительственной башни. Я давно ждал подходящего случая и забрался в корабль.

— Ты бы не смог пройти через полицейский пост на этаже Президента, — возразил Ото.

— Какая ерунда, — презрительно бросил подросток. — Я зашел на этаж ниже, — ко мне все привыкли, думали, я несу почту, — и вылез в окно. А дальше — дело техники. — Джонни с гордостью продемонстрировал четыре резиновые присоски с захватами для рук и для ног.

— Откуда это у тебя? — строго спросил Кэртис.

— Был тут один проходимец с Марса. Все спустил, а последним выставил свой рюкзачок. Там много чего нашлось интересного.

— Ну, что будем с ним делать? — прогудел Грэг. — Неужели придется возвращаться на Землю?

— Ни в коем случае, — проскрипел Мозг. — У нас и так нет времени.

Кэртис Ньютон пожал плечами и скорбно вздохнул.

— Придется выбросить его за борт. Ничего другого не остается.

Джонни Кирк весело подмигнул капитану.

— Вот уж чего вы не сделаете никогда! Я с детства собирал о вас все, что мог найти, перечитал все книги, газеты!

Кэртис рассмеялся.

— Ладно, Джонни. До Урана летишь с нами. Там сдадим тебя в полицию.

— Зачем, капитан? — В голосе мальчика впервые прозвучала тревога. — Из меня выйдет отличный помощник. Дайте мне атомный пистолет, и я их всех урою!

— Смотри какой кровожадный! — воскликнул Ото. — Пойдем-ка, поможешь лучше подержать инструменты. Грэг презрительно фыркнул:

— Важное научное исследование! Как же, весь мир ждет результатов.

— Скоро увидишь, — примирительно улыбнулся андроид и потащил свои железки в другую каюту.

Прошло несколько часов. «Комета» неслась к Урану, крошечной зеленой точке в безбрежном океане космоса, в то время как Ото завершал работу, занимавшую все его свободное время в течение последних нескольких дней.

— Ну вот и все, Джонни, — сказал наконец андроид. — Можешь сложить инструменты в ящик.

— И что получилось? — спросил мальчик. — Хотелось бы посмотреть.

— Действительно интересно, — поддержал его Кэртис.

Изделие Ото представляло собой диковатого вида оловянный манекен высотой в три фута с нелепыми округлыми руками и ногами и похожей на бочонок лупоглазой головой.

— Забавный, правда? — хихикнул Ото. — Внутри у него крошечный атомный реактор, он может ходить и воспроизводить записанный голос.

— Но в чем смысл изобретения? — настаивал Кэртис.

— Помнишь, Грэг все время доставал меня: грозился слепить еще одного андроида из грязи и отработанного масла?

— Конечно, помню, — улыбнулся капитан Фьючер.

— Ну так вот, я решил отплатить ему тем же. Ото нажал несколько кнопок на спине железного уродца.Оловянная фигурка заурчала и смешно заковыляла на нелепых ножках. Ото направил ее в рубку, где за пультом управления восседал Грэг. Остановившись возле робота, уродец воззрился на него выпученными глазами и тонким голоском проскрипел:

— Папа! Папа, это я!

Потрясенный Грэг уставился на оловянную фигурку.

— Ты что, не узнаешь меня? Я же Грэг-младший, твой любимый сын!

От изумления Грэг чуть не упал с кресла.

— Боги космоса, что это?

— Папочка, наконец-то я тебя нашел! Теперь мы никогда не расстанемся! Пусть ты для всех куча ржавого металлолома, у меня все равно никого больше нет!

Грэг свирепо огляделся. За его спиной стояли трясущийся от беззвучного хохота Кэртис и согнувшийся пополам андроид. Схватив железного уродца, Грэг увидел вращающуюся внутри пленку. Разъярившийся робот швырнул Грэга-младшего в беспомощного от смеха Ото. Андроид едва успел увернуться от просвистевшего над головой оловянного манекена.

— Слышишь, ты, жалкий кусок резины! Я этого так не оставлю!

— Никогда не забуду, — восхищенно потирал руки Ото, — как он засуетился, когда его назвали папашей!

«Комета» неслась вперед. Зеленая точка Урана превратилась в огромный шар, вокруг которого плавали четыре спутника. Джонни Кирк в отчаянии смотрел на приближающуюся планету.

— Вы же не собираетесь в самом деле сдать меня фараонам? — с надеждой спросил он капитана Фьючера. — Пожалейте меня. Мне только немного у вас подучиться, и я стану таким помощником, вы и не представляете!

Кэртис Ньютон улыбнулся.

— Я верю тебе, Джонни. Но мы ввязываемся в переделку, и я не имею права втягивать кого-либо еще. А кроме того, вначале мы все равно залетим на Ариэль, и кое-что ты увидишь.

— Это точно. Скал Кар выбрал для своей лаборатории причудливое местечко, — поддержал Мозг.

— Думаю, у него были на то причины, — задумчиво проговорил Кэртис.

Вскоре иллюминаторы заполнил огромный зеленый шар Урана. Капитан Фьючер направил корабль к самому дальнему спутнику планеты. В зеленоватом отсвете Урана Ариэль смотрелся по-настоящему страшно. Внизу простирались непроходимые джунгли. Иногда попадались диковинные животные — странные желеобразные существа без ног, вяло переползающие с места на место.

— Вот они, — прошептал андроид Джонни Кирку, указывая на белесых тварей. — Из-за них спутник прозвали Луной Чудовищ.

— По ним не скажешь, что крутые, — презрительно бросил подросток. — Еле ползут. Я их всех успею перестрелять, прежде чем они опомнятся!

— Да ну! — поддразнил его Ото. — Уверяю тебя, так просто с ними не справиться. В их теле вырабатывается парализующий газ, которым они поражают жертву за сотню шагов!

— Ну вот! — с облегчением воскликнул капитан Фьючер. — Кажется, нашли.

Внизу виднелась вырубленная в джунглях поляна.

Со всех сторон она была обнесена колючей проволокой, тут и там стояли различные строения, в одном из которых Кэртис сразу же признал атомную электростанцию. Очевидно, проволока была под напряжением. В середине поляны возвышалось здание лаборатории — черная цилиндрическая башня без окон.

— Похоже, никого нет, — сказал капитан Фьючер. — Тем не менее всем быть наготове.

Он мастерски посадил корабль на крошечную бетонную площадку у входа. Ото открыл люк. Джонни Кирк двинулся было к выходу, однако капитан Фьючер его остановил.

— Не сейчас, парень. Никто не знает, что там нас ждет. Если хочешь помочь, оставайся и охраняй корабль.

— Ладно, шеф, — несколько разочарованно протянул подросток. — Если кто сунется к нашему кораблю, я церемониться не буду.

— Надо же, — рассмеялся Ото, спрыгивая на землю. — «К нашему кораблю»!

— А мне парень нравится, — улыбнулся Кэртис. — Выбить из него дурь…

Друзья приближались к черной башне с единственной хромированной дверью.

Капитан Фьючер вытащил из кармана комбинезона универсальный виброключ. Дверь поддалась. В кромешной тьме Кэртис на ощупь нашел выключатель, и помещение озарилось светом криптоновых ламп.

Взгляду вошедших открылся причудливый интерьер. Две трети внутренней площади башни занимала одна комната. Это и была лаборатория Скал Кара. Повсюду стояли приборы, лежали справочники и прочая литература. Середина комнаты была пуста, за исключением причудливого сооружения на солидных стальных опорах.

Кэртис Ньютон не сводил с него глаз.

— Ты видишь, Саймон? Мы были правы.

— В чем, черт побери, мы были правы? — озадаченно пробубнил Ото. — Чем занимался здесь Скал Кар?

— Строил космический корабль, — ответил Кэртис. — Вот это — установка, на которой он покоился.

— Разыгрываете? — обиженно протянул андроид. — Хотел бы я посмотреть на чудака, который станет строить космический корабль внутри бетонной башни. Он же просто не вылетит оттуда!

— А как удалось вылететь из тюрьмы на Цербере? — многозначительно спросил Кэртис. — Они скрылись на этом самом корабле, построенном Скал Каром и похищенном Н-Ралой. На корабле, который может бороздить пятое измерение.

— Дикие прыгучие коты Юпитера! — воскликнул Ото. — Значит, мы узнаем тайну Уль Кворна?

— По правде говоря, я так и не понял, о чем идет речь, — прогудел Грэг.

— Все довольно просто, — сказал капитан Фьючер. — Существует другая Вселенная, тоже с галактиками и звездами. Но с нашей она никогда не пересекается. Между ними пролегла бездна пятого измерения. Скал Кар научился ее преодолевать. А хитрая и коварная Н-Рала похитила у него этот секрет.

— Да, малыш, — проскрипел Мозг, — теперь ясно, что, перед тем как убить его, она выведала все тайны.

— Как же тогда мы поймаем Уль Кворна? — растерянно спросил Ото.

— В другую Вселенную мы за ним не полетим, если, конечно, не воспользуемся тем же методом. Думаю, для этого мощи «Кометы» не хватит.

Капитан Фьючер задумчиво оглядел лабораторию, оснащенную самым современным оборудованием. Можно было без труда собрать настоящий атомный двигатель.

Кэртис заглянул в пустые свинцовые канистры. На стенке одной из них блестел голубой порошок.

— Радий, — коротко пояснил он. — Самое мощное топливо для циклотронов. Теперь понятно, почему Скал

Кар построил лабораторию на спутнике Урана. Радий добывается только здесь.

Кэртис просмотрел бумаги ученого. Все сколько-нибудь существенное было вывезено.

— Я нашел дневник Скал Кара! — радостно прогудел Грэг.

Капитан Фьючер торопливо перелистал дневник. Никаких научных выкладок и рассуждений там не было. Интерес представляла только одна запись. Кэртис прочитал ее вслух:

«Приступил к работе над кораблем. Пока строю маленькую модель, способную, однако, вылететь в сопредельную Вселенную. Потом я создам большой крейсер, с огромным радиусом действия. Он позволит добраться до сокровищ, которые видел Гаррис Хайнс. И мне повезет больше, чем ему!»

Кэртис поднял сверкающие глаза.

— Так вот зачем вернулся в свою Вселенную Гаррис Хайнс! Он обнаружил там несметные богатства!.. Скал Кар имел доступ к его документам и тоже решил попытать счастья!

— Но Кара прикончил Кворн! — воскликнул Ото. — Значит, теперь все документы находятся у него. Я не завидую той планете…

— Ну конечно! — перебил его Кэртис. — Наверняка Кворн собрался сам разыскать сокровища.

Грэг предостерегающе поднял руку. Его чувствительные микрофоны различили далекий шум.

— Кажется, сел еще один корабль!

Капитан Фьючер молнией метнулся к выходу. Распахнув дверь, он вскрикнул от изумления. Рядом с «Кометой» приземлился корабль Кворна! Люк маленького легкого крейсера распахнулся, на землю спрыгнули огромный юпитерианеп, марсианин и толстый землянин. Все трое устремились к открытому люку «Кометы».

— Они хотят угнать наш корабль! — крикнул капитан Фьючер.

Радий

Кэртис выхватил пистолет, но было уже поздно. Бандиты подбежали к трапу.

Неожиданно из люка показалась маленькая фигурка с атомной винтовкой в руках. Джонни Кирк вскинул оружие, из ствола полыхнул голубой огонь, и марсианин повалился на землю.

— Неплохо, малыш! — крикнул Ото. — Держись, мы идем!

Стрелять друзья не могли, ибо бандиты заняли позицию между ними и мальчиком. Неожиданно преступники развернулись и бросились к своему кораблю.

Джонни спрыгнул с трапа и, размахивая винтовкой, побежал за ними.

— Джонни, назад! — крикнул Кэртис, но было уже поздно.

Огромный юпитерианец, резко повернувшись, выбил винтовку из рук подростка, затем оглушил его ударом кулака и как тюк зашвырнул в корабль. Люк захлопнулся, бандитский корабль взмыл в небо.

— В погоню! — завопил Ото.

— Мальчишка сам виноват, — прогудел Грэг. — Теперь у них есть заложник, и они знают, что мы их не атакуем.

— Тем не менее надо догонять! — принял решение Кэртис.

Вскоре «Комета» взмыла в серое небо Ариэля. Впереди яркой точкой летел корабль бандитов. Совершенно неожиданно он исчез, словно его и не было.

— Вот это да! — изумленно выдохнул Ото. — Ушли, чертовы венерианские собаки…

— Исчезающий корабль Кворна… — сквозь зубы процедил Кэртис. — Пересекли грань между пространствами и теперь смеются над нами… Где-то здесь должна быть их база.

— Уверен, она недалеко от Урана, — проскрипел Мозг. — Кстати, понимая, что мы рано или поздно выйдем на эту лабораторию, Кворн подстроил нам ловушку. Они хотели угнать корабль, потом взорвать электростанцию и оставить нас беззащитными перед газовыми тварями.

Серые глаза Кэртиса сверкнули.

— Во всяком случае, Уль Кворн достойный противник. Мы его побеждали раньше, победим и теперь!

Друзья вернулись на Ариэль. Перед тем как войти в лабораторию, они осмотрели тело убитого марсианина. Ничего примечательного, за исключением полоски голубой пыли на рукавах и карманах.

— Это радий! — воскликнул Кэртис. Взглянув на Саймона, он добавил: — Все укладывается. Кворн накапливает запасы радия — сверхмощного топлива для циклотронов. Кроме того, Кворн собирается строить или уже строит большой крейсер с огромным радиусом полета.

— Ну ты даешь, шеф! — воскликнул Ото. — Ну откуда тебе знать, что Кворн строит большой корабль, а?

— Иногда пользуюсь мозгами, как ты должен был заметить, — съязвил Кэртис и вытащил из кармана сложенный лист бумаги. — Вот список похищенного бандой Кворна во время последних рейдов. Здесь шесть мощнейших циклотронов, бруски металла из высококачественного сплава и целый набор инструментов для работы с атомными двигателями. Короче, все, что может потребоваться для строительства мощного и большого крейсера. Вывод однозначен — где-то на секретной базе Уль Кворна строится корабль.

— Логично, малыш, — проскрипел Мозг. — Похоже, мы сдвинулись с мертвой точки.

— Пусть меня повесят, если я что-нибудь понимаю! — воскликнул Ото. — Он ведь и так может проникать в параллельный мир. Зачем ему еще один корабль?

— Вначале меня тоже смущал этот вопрос, — сказал Кэртис. — Однако нам пока не известно, что это за мир, какие там расстояния и сколько сокровищ. Скорее всего им нужен корабль большой вместимости и с огромным радиусом полета.

— Слушай, шеф, собственно, из-за каких таинственных сокровищ поднялся такой переполох, а?

— Хотел бы я знать, — задумчиво протянул Кэртис. — Во всяком случае, это действительно большая ценность. Уль Кворн всегда играл по-крупному. — Капитан Фьючер решительно поднялся. — Все, здесь больше делать нечего. Надо остановить Уль Кворна, прежде чем он совершит очередное злодеяние.

— Ты так говоришь, будто всего и осталось, что прилететь и схватить, — проворчал Ото. — Как же мы сможем его остановить, если он перескакивает из пространства в пространство, когда ему только вздумается?

— Не горюй, — насмешливо бросил Кэртис. — Как минимум у нас есть два пути. Первый, это накрыть базу, где строится корабль. Второй, поставить на «Комету» необходимое оборудование и преследовать их в другой Вселенной.

— Да как же мы укомплектуем «Комету», если все чертежи и планы Скал Кара пропали? — не унимался андроид.

— Саймону и мне известны принципы пробивания пространства, — сказал Кэртис. — Помнишь наши эксперименты на Луне? Так что это не проблема. Но первым делом надо все равно найти секретную базу. Скорее всего она на Уране. Кворну необходимо огромное количество радия. Найти его можно только там. Так что сейчас мы летим на Уран!

«Комета» взмыла в небо и устремилась к зеленому шару.

— Курс на Лулани, — распорядился Кэртис. — Там сейчас ночь.

Вскоре корабль нырнул в густую атмосферу. За иллюминатором раскинулся горный пейзаж. Уран не зря называли Горным Миром, гигантские Хребты и глубочайшие провалы изрезали всю планету. Некоторые горные цепи, например, протянувшиеся далеко на север Загадочные Горы, уходили за облака на двадцать и более миль.

«Комета» летела над экваториальной частью Бесконечной Реки, пересекающей почти всю планету. Река прорыла себе русло в горах и несла свои бурные воды, повинуясь притяжению четырех лун. Наконец показалось Сияющее море.

Нависающие черные горы нянчили чашу с непередаваемо светлой водой. Вода была радиоактивна, прибой разбивался о темные скалы, и брызги разлетались, как искры живого света.

На северном берегу Сияющего моря раскинулась столица Урана Лулани. Выстроенный из черного камня город напоминал огромный монолит. По залитым светом бульварам и набережным прохаживались жители. Далеко в море выдавались молы и пристани; предоставляемые там развлечения были изысканнее и дороже, чем в любых других местах.

— Я всегда утверждал, что Лулани — лучший город в Системе! — Ото с наслаждением вглядывался в сияющую панораму.

Кэртис Ньютон кивнул.

— Приземлишься около полицейского управления.

Здание легко было заметить по светящейся на крыше звезде. «Комета» опустилась на стартовую площадку во дворе управления. Здесь стояли быстроходные крейсера Дальней полиции — в основном «Тарксы» и «Риссманы».

Заместитель начальника управления, молодой венерианец, сбежал по ступенькам навстречу посетителям.

Кэртис вытянул руку с кольцом.

— Как будто я вас так не знаю, — широко улыбнулся полицейский. — Чем могу служить?

— Я преследую человека, который заинтересован в больших количествах радия. Он уголовник, поэтому не станет обращаться к директорам шахт. Скажите, есть ли еще какие-нибудь источники приобретения радия на Уране?

— Совершенно никаких, — уверенно ответил вене-рианец. — Единственное месторождение радия расположено на большой глубине. Промышленную добычу до сих пор не могут наладить из-за чрезвычайной труднодоступности ископаемого. Дело в том, что радий залегает под пещерными лабиринтами, а они у нас, как вам известно, самые коварные в Системе.

Грэг его не понял.

— Откуда же вы знаете, что радий там, если до сих пор не научились его добывать? — прогудел огромный робот.

— Это радиоактивный минерал. О его присутствии говорят приборы. И, судя по всему, месторождение очень богатое. Оно находится к северу от города, — объяснил офицер.

— Делались ли попытки наладить добычу? — поинтересовался Кэртис.

— Множество. Только все они кончились плачевно. Дело в том, что добраться до месторождения можно только через пещеры, а там полно кровожадных хищников, я уж не говорю о Людях Тьмы, с давних пор обитающих в этих лабиринтах. Они нападают на всех, кто пытается проникнуть в пещеры.

Серые глаза капитана Фьючера сверкнули. Он повернулся к Мозгу.

— Послушай, старина, а что, если там и находится секретная база Уль Кворна?

— Ты прав, малыш, — проскрипел Мозг. — Лучшего места ему не найти. Без радия он бессилен, пещеры труднодоступны. Я не удивлюсь, если там же идет строительство нового корабля.

— Что-то вы намудрили, — проворчал Ото. — Как же Уль Кворн строит там корабль, если в пещеры невозможно войти?

— Для него это не так сложно, — сказал Кэртис. — Он может попасть туда из параллельного мира. Достаточно определить точки соприкосновения и перескочить через пятое измерение.

— Значит, и мы можем так сделать, как только поставим на «Комету» все, что надо для пробоя пространства! — победно воскликнул андроид.

— Это займет много времени, — вздохнул Кэртис. — Кворн закончит строительство крейсера и отправится в параллельный мир за невиданными богатствами. А тогда… — Его лицо помрачнело. — Я даже не представляю, что там может быть. Знаю одно: за мелочью Кворн так не охотился бы. Не исключено, что, если он завладеет сокровищами, мы не сумеем с ним справиться…

Ото почесал голову.

— Понятно… Но ничего другого не остается, так?

— Саймон! — повернулся к Мозгу капитан Фьючер. — Ты можешь построить пробойник пространства?

— Да, — ответил Мозг. — Я помню все эксперименты, кроме того, сохранился микрофильм…

— Отлично! — перебил его Кэртис. — Я оставлю тебя и Ото строить пробойник, а мы с Грэгом спустимся в пещеры и помешаем бандитам уйти.

Молодой венерианец решительно замахал руками.

— Ни в коем случае, капитан Фьючер! Еще никому не удавалось выбраться из пещер живым. Эти твари уничтожают буквально все!

— Посмотрим, — просто ответил Кэртис. — Как только закончите, Саймон, пробивайтесь в пещеры через пространственный тоннель.

— Ты что, хочешь оставить меня здесь, а Грэга взять с собой? — возмущенно зашипел андроид. — Не много ли чести?

Капитан Фьючер почувствовал, что назревает бунт. Во избежание лишнего шума он взял Ото под руку и отвел его в сторону.

— Ты должен остаться, Ото, — доверительно сказал Кэртис. — Грэг не сможет помочь Саймону с пробойником. Он сильный и преданный, но мы-то с тобой знаем, что в науках он от тебя отстал.

— Что да, то да! — гордо произнес андроид. — К тому же с его клешнями-экскаваторами только приборы собирать!

— Вот и я о том же, — серьезно сказал Кэртис. — Только смотри, не говори Грэгу. Не будем его обижать.

— Можешь на меня положиться, шеф! Спустя десять минут Кэртис Ньютон и Грэг взлетели на маленькой скоростной ракете «Тарке-12», любезно предоставленной полицией Урана. Кэртис вел ее к знаменитой Долине Голосов. Как ему объяснили, там находится вход в лабиринт пещер.

Хотя с «Кометы» они захватили оружие и кое-что из инструментов, Кэртис отлично сознавал, что даже с их вооружением и познаниями они пустились на отчаянно рискованное дело. Как бы то ни было, до сих пор никто из отправившихся в пещеры живым не вернулся.

Джонни

Джонни Кирк был безмерно горд, когда капитан Фьючер попросил его охранять «Комету». Мальчик и не догадывался, что таким образом его просто оберегали от лишних опасностей.

Как только команда капитана Фьючера направилась в лабораторию Скал Кара, Джонни вытащил из оружейного ящика протоновую винтовку и сел на краю люка, любуясь зеленым ландшафтом Ариэля.

Джонни Кирк был детищем самого кошмарного порождения Системы — нью-йоркского космического порта. Там, среди заброшенных доков и складов, он и вырос, лишенный родительской опеки и учительского надзора. Мальчик с раннего детства привык заботиться о себе сам, хитростью побеждать врагов и люто ненавидеть закон. Дальнюю полицию — космический мусор — он терпеть не мог. Перед капитаном Фьючерсом Джонни преклонялся, тайно мечтая когда-нибудь присоединиться к отряду бесстрашных друзей, идущих за своим рыжеволосым командиром в опаснейшие закоулки Системы. И вот свершилось, Джонни — член команды!

«Жаль, что не видит наша бригада из доков», — подумал подросток, поглаживая легированную сталь винтовки.

Неожиданно раздался приглушенный рев турбин, и совсем рядом опустился небольшой космический корабль. На землю поспешно спрыгнул огромный зеленый юпитерианец, за ним неуклюже сполз по трапу толстый землянин, последним показался краснолицый житель Марса.

— Быстрее, реальный шанс захватить корабль, пока они копаются в лаборатории!

Троица кинулась к «Комете».

"Захватить корабль? Как бы не так! — Джонни затаил дыхание, прицелился и нажал на курок. Голубой луч полоснул по груди марсианина, и бандит рухнул на землю.

— Назад! — заорал огромный юпитерианец. — Эти дьяволы нас перестреляют!

Из башни выбежали капитан Фьючер и его друзья.

— Так я вам и дал уйти! — крикнул Джонни и спрыгнул на землю.

Он почти догнал толстяка-землянина и гиганта с Юпитера, когда зеленый великан вдруг обернулся и неожиданно резким ударом свалил его с ног. Джонни чувствовал, как его перебросили через плечо, подняли по лестнице и зашвырнули в корабль.

— Быстро взлетаем, Гексель, — сказал кто-то. — Чертов ублюдок испортил все дело.

Люк захлопнулся, взревели стартовые дюзы, и корабль взмыл в небо.

— Сейчас я из него сердце вырву! — прорычал зеленый гигант.

— Нет, Тикар! — крикнул из-за пульта толстяк. — Щенок нужен нам живым. Лучше запри его.

Могучая рука сгребла Джонни и втиснула мальчишку в забитый всяческим хламом отсек. Дверь захлопнулась, щелкнул стальной засов.

«Надо было их перестрелять, — грустно подумал подросток. — Ладно хоть одного уложил. Капитан Фьючер все равно их переловит».

Вера мальчика в капитана Фьючера была непоколебима. Он даже не испытывал страха. Он знал, что рано или поздно великий герой придет ему на помощь.

Огромный звероподобный юпитерианец крикнул:

— Давай, Гексель, чего ты возишься? «Комета» нас догоняет!

— Быстрее не будет, — проворчал землянин. — Давай через пространство!

— Понял! — проревел Тикар. Джонни слышал, как он завел какой-то механизм, началась странная звенящая вибрация.

— Держись! — крикнул гигант. — Пошла! Все погрузилось в непроглядную тьму. Джонни казалось, что каждый атом его тела вывернулся наизнанку. Наконец пытка закончилась. Снаружи донесся хриплый хохот Тикара.

— Хотел бы я посмотреть на морду капитана Фьючера, когда мы исчезли перед самым его носом!

Джонни Кирк ничего не мог понять. Что произошло? Как могла эта развалина уйти от «Кометы»?

— Давай на базу, Гексель. — Теперь команды отдавал Тикар. — Держись с этой стороны, пока не доберемся до самой точки.

— Понял, — скрипучим голосом отозвался землянин. — Только я тебе не завидую, Тикар. Кворн не простит, что ты загубил все дело.

— А при чем тут я? — взревел юпитерианец. — Откуда мы знали, что они оставили в корабле этого гаденыша? Кстати, кто он такой?

— Разберемся на базе, — проворчал землянин Лукас Бревер. — Хоть заложника сумели взять…

Безразличный к своей судьбе Джонни Кирк задремал под равномерное гудение ракетных двигателей. Неожиданно раздался звериный рык Тикара:

— Двойной секстант показывает, что мы на месте. Удерживай корабль, я перехожу!

Снова началась выматывающая душу тряска. Джонни сжался в комок. Как и в прошлый раз, все на миг погрузилось в кромешную тьму. Наконец с наружной стороны с лязгом выдернули засов. Джонни вскочил на ноги и, едва дверь открылась, будто дикий кот, бросился на стоящего на пороге землянина. Он успел нанести несколько ударов в толстый живот, прежде чем могучая рука Тикара оторвала его от земли и шмякнула о стену.

— Да я тебе шею сверну, ублюдок! — проревел гигант.

— Смотри не надорвись, чмо зеленое! — огрызнулся Джонни, хотя голова его гудела как котел.

Его подтащили к трапу и скинули на землю. Воинственный пыл юноши пропал при виде диковинной картины. Маленькая ракета стояла в полутемной пещере. Длина пещеры достигала полумили, а высота — не менее двухсот футов. По ней протекала река. Свет давала торчащая из стены огромная глыба камня. На берегу маленькой речки стояли несколько бульдозеров, вдали виднелись непонятного назначения постройки.

Джонни Кирк не мог прийти в себя. «Неужели я так заснул? Не могли же они загнать сюда ракету?»

Меркурианец грубо толкнул мальчика в спину. К величайшему изумлению Джонни, его подвели к стапелям, на которых шло строительство настоящего космического корабля.

— Нет, они точно чокнутые, — пробормотал себе под нос Джонни. — Подумать только — строить космический корабль в пещере!.. Взлетать-то как?

Навстречу им от стапелей шли мужчина и женщина. Мужчина поначалу показался Джонни невыразительным типом, и только когда он приблизился, подросток осознал свою ошибку.

В свете криптоновых ламп Джонни разглядел, что перед ним метис. На голове у незнакомца был наверчен полосатый марсианский тюрбан, а сам он был одет в пурпурный халат с золотыми рукавами. В сонных глазах застыло тигриное выражение, от чего у подростка пошли мурашки по коже.

— Это еще кто, Тикар? — спросил Чародей с Марса, кивнув на Джонни. Гигант замялся

— Этот гаденыш оказался на «Комете», Кворн. Я хотел его прикончить за то, что он помешал нам угнать корабль капитана Фьючера, но Лукас настоял, чтобы его привезли сюда.

В глубине глаз Уль Кворна промелькнула желтая искра, но ответил он ровным тоном:

— Насколько я понял, вы провалили мой замысел?

— Мы не виноваты, шеф! — замотал огромной головой юпитерианец. — Мы приземлились, как только капитан Фьючер вошел в лабораторию Скал Кара. Мы бы угнали корабль и напустили на противника газовых зверей, если бы не вот эта сволочь!

Тикар рассказал, каким образом Джонни сорвал все их планы.

— Нам пришлось сматываться, шеф. Причем этот земной ублюдок еще гнался за нами! Я его вырубил и закинул в корабль.

— Я подумал, может, через него удастся выведать, что известно капитану Фьючеру, — торопливо вставил Лукас Бревер.

В глазах Уль Кворна засверкали молнии.

— Идиоты! Я вам дал идеальную возможность избавиться от врага, а вам помешал мальчишка! Вы не способны исполнять простейшие приказы!

Зеленое лицо Тикара почернело, а рука потянулась к пистолету.

— Я никому не позволяю так со мной разговаривать, — пробасил юпитерианец.

Глаза Кворна сузились, а пальцы сжали рукоятку атомного скорчера.

— Решил показать характер, Тикар? Или хочешь наконец кое-что выяснить? Ну давай!

Джонни Кирк видел, как потупился и неловко затоптался на месте Тикар. Вмешалась сопровождавшая Уль Кворна девушка. Она была чистой марсианкой, причем настоящей красавицей с иссиня-черными волосами, пунцовым ртом и огромными глазами. В обтягивающей юбке и узком свитере она походила на знаменитого песчаного кота своей родной планеты.

— Мы ничего не добьемся, если перессоримся, — сказала девушка резким хриплым голосом. — Не лучше ли действительно расспросить мальчишку, что успел вынюхать о нас капитан Фьючер.

От Джонни не ускользнуло, что при упоминании капитана прекрасная марсианка скривилась, как от изжоги.

— Н-Рала права, — хмуро бросил Уль Кворн и повернулся к Джонни. — Ты кто, парень? Что делал у капитана Фьючера?

Джонни завелся с пол-оборота.

— Я член его команды, понятно? И не надейтесь, что я что-нибудь о нем расскажу. Когда капитан вас возьмет, тут многим не поздоровится!

Уль Кворн изумленно уставился на подростка.

— Ты ему веришь, а?

— Естественно. Это величайший человек в Системе. Самый крутой боец и самый выдающийся ученый. К удивлению мальчика, метис кивнул.

— Да, ты недалек от истины. Никто не сравнится с ним в отваге и остроте ума… кроме меня. — Уль Кворн говорил грустно и искренне. — Жаль, что скоро мне придется прикончить единственного человека, которого я считаю себе равным.

Глаза Н-Ралы злобно сверкнули.

— Ваша вражда известна всем.

— Да, я никогда не забуду, что капитан Фьючер погубил моего отца. За это негодяй и умрет, когда мы получим сокровища и власть. Но, убив врага, я уничтожу единственного человека в Системе, которого по-настоящему уважаю.

Все уставились на метиса с недоумением. Наконец Тикар нарушил молчание:

— Если гаденыш не хочет говорить, то самое время от него избавиться.

Джонни сжал маленькие кулаки. Он понял, что смерть его близка, но твердо решил не показывать страха.

— Давайте, ребята! Посмотрим, как это у вас получится!

Уль Кворн улыбнулся.

— Он смел, а смелых я люблю. К тому же нам может пригодиться заложник. Заприте его в пустой ангар!

Гигант-юпитерианец поволок мальчика по пещере и бесцеремонно швырнул в пустой железный ангар.

— Тварь зеленорожая! — успел крикнуть Джонни, прежде чем дверь захлопнулась.

В передвижном ангаре окна и пол были не предусмотрены. Джонни осмотрел место своего заточения. В щель была видна часть пещеры. Рабочие не покладая рук трудились над завершением строительства нового корабля.

«Интересно, где эта пещера? Вряд ли на Ариэле. Скорее всего на одной из лун. Так я и не понял, как им удалось посадить здесь корабль».

Из потайного кармана рубашки Джонни извлек небольшую коробку. Внутри находилось несколько тонкой работы стальных инструментов. Приобретение было сделано у проигравшегося в пух и прах взломщика с Марса.

Мальчишка вытащил пилку-ножовку, просунул ее в щель и принялся пилить дужку замка. Металл, однако, не поддавался. Джонни упорно пилил, сделав перерыв только один раз, когда Тикар впихнул в ангар миску с синтетическим супом.

После еды Джонни немного вздремнул. Проснувшись, он тут же принялся за прерванную работу. Наконец все было кончено. Замок полетел на землю, а тяжелая дверь скользнула в сторону.

На строительной площадке наступил перерыв, все ушли. Джонни молниеносно метнулся в темноту, в глубь пещеры, подальше от прожекторов Уль Кворна.

— Не знаю, что меня ждет, — пробормотал отважный юноша, — но как-нибудь я отсюда выберусь.

Он брел вдоль берега бурной речки, пересекавшей всю пещеру. Неожиданно из-за огромного валуна выросла гигантская нечеловеческая фигура, и, прежде чем Джонни успел что-нибудь сообразить, его крепко скрутили.

Люди тьмы

В ярком свете всех лун капитан Фьючер и Грэг летели на север, преследуя безумную цель проникнуть в пещерный лабиринт Урана. Полицейский «Тарке» натужно гудел над бездонными провалами и устрашающими хребтами.

— Скоро увидим Ущелье Голосов, — бросил Кэртис через плечо, вглядываясь в простиравшийся внизу ландшафт. — Судя по описанию, вход в лабиринт находится в западной части ущелья.

— Будь они прокляты, эти пещеры, — проворчал робот. — Помнишь, как мы вляпались на Нептуне?

— Как не помнить, — рассмеялся Кэртис. — Ты до зажимов сточил все сверла, пока пробивались наружу.

— К тому же все это лотерея, — не унимался робот. — Вот летим, а наверняка не знаем, там база Уль Кворна или нет.

— Скорее всего там, — примирительно ответил Кэртис. — Наша задача опередить бандита, прежде чем он успеет построить корабль и скрыться в другой Вселенной.

Робот стиснул кулаки.

— Если я до него доберусь, он уже никуда не скроется.

Наконец внизу показалась бездонная пропасть, пролегающая между двух хребтов, — знаменитое Ущелье Голосов. Кэртис Ньютон аккуратно посадил корабль в западной его части. Перекинув через плечо рюкзак с взятым из Лулани инструментом, капитан Фьючер спрыгнул с трапа корабля.

— Значит, это и есть Ущелье Голосов, — прогудел Грэг. — С виду ничего особенного.

Вокруг простирались горы. В полумраке было видно, что земля на дне ущелья поросла травой и кустами. Проплыли мимо первые летающие цветы — уникальная флора Урана. Воздух наполнился сладким ароматом. Кое-где поблескивали скалы, отражая свет трех лун.

— Я думал, здесь какое-нибудь особенное эхо, — протянул Грэг. — А тут тишина, как в могиле.

— Подожди, когда подует ветер и затронет пласты талька на камнях, — сказал Кэртис. — Слушай!

В ущелье поднялся легкий ветерок. Едва он долетел до пластин талька, со всех сторон послышались причудливые, диковинные звуки. Казалось, заговорили сотни людей на всех языках девяти миров. Рычали хищники, болтали скальные обезьяны, клекотали громовые коршуны, ревели стартовые дюзы космических кораблей, наконец послышались отдаленные раскаты грома, и с шипеньем ударил дождь.

— Провалиться мне на месте… — восхищенно пробормотал Грэг. — Эхо… Да здесь настоящий сумасшедший дом для взбесившегося эха!

— Все звуки, которые когда-либо раздавались в этом ущелье, записываются на кристаллическую решетку талька; потом, когда ее потревожит ветер, они звучат снова.

Ветер утих, и капитан Фьючер в сопровождении верного робота направился на поиски входа в лабиринт.

Вход представлял собой устье небольшого ручья в южной части ущелья. Кэртис Ньютон сделал несколько шагов внутрь и мгновенно погрузился в непроглядную тьму. Пришлось включить висящий на поясе ультракрасный фонарь. Луч высветил мрачный тоннель, уходящий в глубь горы. По дну его струился ручей.

— Мрачное местечко, — пробормотал Грэг. — Хуже и не придумаешь.

— Вверху немного светлее, — откликнулся Кэртис. — Светится радиоактивная порода.

Из саквояжа с инструментами он извлек прибор для измерения радиоактивности. Стрелка показывала направление на источник. Сейчас она смотрела вниз и на северо-восток. Капитан Фьючер и его тяжеловесный спутник затопали в этом направлении, временами вынужденные брести по колено в воде.

Постепенно тоннель расширился и превратился в огромную пещеру. Здесь было почти светло от светящихся стен и потолка.

— Я вижу без фонаря, шеф, — объявил робот.

— Поэтому я взял тебя, а не Ото. Он хуже видит в полутьме.

— С резиновыми мозгами здесь ни зги не увидишь, — проворчал Грэг, польщенный похвалой хозяина.

Повеселевший робот топал за Кэртисом вдоль восточной стены огромной пещеры. На каменных выступах над головами путников притаились гигантские летучие мыши. Твари сложили огромные крылья и выглядели спящими.

Следуя указанию стрелки магнитного компаса, капитан Фьючер свернул в первый отходящий на север тоннель. Здесь тоже протекал по дну бурный ручей. Отважные исследователи продолжали путь.

— Далеко еще, шеф? — поинтересовался робот.

— Судя по показателю интенсивности на приборе, — откликнулся Кэртис, — прилично. Ты бы убавил звук, где-то здесь обитают Люди Тьмы.

— О которых нас предупреждали? Да мне наплевать. Может, иных исследователей они и напугали, но не меня!

Казалось, тоннель не имеет конца. Кэртис шел, подгоняемый любопытством и нетерпением. Додумать только, если именно сейчас Уль Кворн со своей бандой грузятся в корабль и готовятся, к отлету в другую Вселенную!

Неожиданно впереди мелькнула неясная тень.

— Пещерный паук! — воскликнул Кэртис.

— Святое Солнце! — отозвался Грэг.

К ним приближалось существо поистине чудовищное. Волосатое белое тело покачивалось между восемью покрытыми шерстью членистыми лапами, семенящими с поразительной скоростью. Под светящимися красным огнем глазами-тарелками оскалилась клыками черная пасть.

Фьючер тщательно прицелился. Голубой луч протонового пистолета ударил в глаз чудовищу. Гигантское насекомое забилось в смертельной агонии.

— Такое и в дурном сне не приснится, — прогудел Грэг.

— Это самый крупный экземпляр, о которых мне приходилось слышать, — заметил капитан Фьючер, осторожно приближаясь к мертвому телу.

Гигантский паук действительно сдох. Но склонившегося над ним капитана Фьючера встревожило другое: в покрытом волосами белом теле насекомого торчало короткое металлическое копье.

— Его только что поразил охотник! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Еще кровь не застыла. Может быть, паук как раз убегал от преследователя.

— Точно! — Грэг предостерегающе поднял руку. — Слышишь шаги?

Впереди возникла бегущая фигура. Это был молодой человек с желтоватой кожей, одетый в тунику из сплетенных лиановых листьев. В руке он сжимал большой нож.

Увидев мертвого паука, охотник издал победный клич и склонился над добычей.

— Грэг, поосторожнее, — прошептал Кэртис. — Мы не должны причинить ему вреда.

С этими словами друзья с двух сторон набросились на охотника. Тот успел занести нож, и лезвие чуть не сломалось о стальную грудь Грэга. В ту же секунду незнакомец был обезоружен и скручен.

— Не бойся, мы не желаем тебе зла, — сказал Кэртис на древнем уранском наречии.

Ему повезло, ибо спустя минуту потрясенный охотник ответил на похожем диалекте:

— Кто ты? И кто этот железный?

— Откуда ты знаешь их язык, шеф? — изумился робот.

— Это древний язык Урана. Полагают, что Люди Тьмы раньше жили на поверхности, а потом ушли под землю, спасаясь от врагов.

— Мы пришли сверху, — ответил он охотнику. — Тот, кто из железа, — тоже твой друг.

— У нас нет друзей среди тех, кто пришел сверху! — патетически воскликнул дикарь. — Мы их всех убиваем.

Капитан Фьючер обладал огромным опытом общения с примитивными народами различных планет.

— Вы не сможете нас убить, — твердо сказал он. — А вот мы своим оружием можем уничтожить все ваше племя. Посмотри, что мы сделали с пауком! А тот, который из железа, может передавить вас голыми руками!

Грэг уловил направление беседы. Подняв вверх могучие руки, он оглушительно хлопнул себя по груди и при этом издал страшный рык.

— Я Грэг, сильнее меня нет никого в Системе! Я расталкиваю планеты и дроблю спутники!

От страха охотник потерял дар речи. Он с ужасом пялился на железного великана и не делал никаких попыток спастись, хотя Кэртис давно его отпустил.

— Железный действительно силен, — почтительно пробормотал Человек Тьмы.

— Он твой друг, — повторил Кэртис. — А теперь отведи нас в свою деревню. Нам надо поговорить с людьми.

Охотник кивнул и стал со всяческими ухищрениями подлезать под паука, чтобы прихватить добычу домой. Грэг небрежно ухватил насекомое за пучок лап и закинул за спину. Окончательно покоренный охотник повел их к деревне.

— Похоже, он видит в темноте еще лучше меня, — проворчал робот, едва поспевая за быстроногим туземцем.

— Ну да, обрати внимание на его глаза, — откликнулся Кэртис. — Люди Тьмы приспособились к окружающим условиям. Такие огромные зрачки могут улавливать малейший проблеск света.

Наконец проводник привел их в огромную пещеру, через которую протекала река.

— Вот и наша деревня, — радостно сказал он.

Деревня выглядела довольно странно. Дома были без крыш и почти без стен; внутри сухой и теплой пещеры в этом не было необходимости. Жилища представляли собой условно обозначенные квадраты, принадлежащие различным семьям. По углам наготове стояло оружие.

Кэртис обратил внимание на длинные узкие пироги на берегу подземной реки. Очевидно, помимо охоты и сбора неядовитых грибов, население деревни кормилось рыбной ловлей.

Увидев приближающихся чужаков, мужчины повскакивали и схватились за оружие.

— Это друзья! — крикнул охотник. Вперед выступил седовласый старец.

— Зачем ты привел сюда людей сверху? — строго спросил он. — Те, кто пришел сверху, — враги. Это они загнали нас сюда много лет назад,

— Мы — ваши друзья, — поспешил ответить Кэртис. — Мы — враги тех, кто загнал вас под землю.

Капитан Фьючер прикинул, что раса, вытеснившая их с поверхности, исчезла с лица земли много сотен лет назад.

Похоже, его красноречие подействовало. Люди Тьмы несколько успокоились.

— Если вы действительно враги наших врагов, то вы наши друзья, — заключил старый вождь. — Мы разрешаем вам жить среди нас, охотиться и ловить рыбу.

— Здорово, — пробурчал Грэг, когда Кэртис перевел.

— Как бы нам этого ни хотелось, — вежливо ответил капитан Фьючер, — но остаться мы не можем. Мы ищем пещеру, где очень много светящегося камня— Кэртис показал дикарям образец радия.

Старый вождь закивал.

— Знаю, знаю. Только это очень глубоко и далеко, вниз по течению. Мы туда ходить не рискуем.

— Покажете кратчайший путь? — спросил Кэртис.

— Кратчайшего пути нет. Я могу пойти с вами, и вы сами убедитесь.

Кэртис растерялся. Потом ему пришла в голову неожиданная мысль.

— А река? Позвольте нам взять ваши лодки и спуститься по воде.

— Это очень опасно, — ответил вождь. — Там, внизу, страшные водовороты и омуты. Мы никогда не рискуем спускаться на лодках.

— Но у нас нет другого выхода. Дайте нам лодки!

— Можем дать только одну, — проворчал вождь. — Потому что вы все равно погибнете и не вернете.

— Жизнерадостный старик, — весело подмигнул роботу Кэртис, спуская пирогу на воду. Капитан Фьючер занял место на носу, Грэг осторожно разместился посередине, и, махнув на прощание Людям Тьмы, они отправились в путь.

— Прощайте, друзья сверху! — крикнул старый вождь. — Жаль, что не успели мы познакомиться, как вы уже отправились на смерть!

— Хорошее напутствие! — улыбнулся Кэртис. — Греби, Грэг, не хватало, чтобы нас разнесло о камни на их глазах!

Черный поток уже подхватил утлое суденышко. Русло неожиданно сузилось, и лодка понеслась вперед со страшной скоростью. Рев воды отражался от низкого потолка. Через несколько минут скорость возросла настолько, что стены слились в одно размытое серое пятно. Брызги обдавали лицо капитана Фьючера, его жадная до приключений душа торжествовала.

Впереди показались пороги. Острые камни торчали из воды наподобие зубов гигантских животных.

— Прими вправо, Грэг! — крикнул Кэртис, стараясь избежать катастрофы.

— Я не могу управлять лодкой на такой скорости, — пробубнил робот.

— Чтобы я такого не слышал! — донесся до него смех капитана Фьючера. — Ты теперь Грэг-могучий, повелитель планет и спутников!

Пирога ныряла в пенящиеся водовороты, кружилась, как щепка, и рушилась вместе с потоком в страшные омуты. Постепенно все стихло.

— Кажется, пронесло, — облегченно вздохнул Кэртис. — Эй, что это?

Впереди раздавался могучий рев, становящийся громче с каждой секундой. Наконец Кэртис увидел, что тоннель, по которому неслась река, резко обрывался. Вода рушилась в чудовищную бездну, образовывая ревущий водопад.

— Греби назад! — крикнул Кэртис.

Но было уже поздно. Неумолимый поток нес их к страшной стремнине. На самом краю лодка на мгновение задержалась и полетела в пропасть.

В другой вселенной

На мгновение глазам капитана Фьючера предстала слабо освещенная пещера, в которую с высоты ста футов рушился поток. Потом лодка перевалилась через кромку водопада. Уши заложило от немыслимого рева воды. Кэртис и Грэг вывалились из суденышка и полетели вниз. Впоследний момент Кэртис вытянулся и вошел в воду, как профессиональный ныряльщик. Удар едва не оглушил его. С большим трудом ему удалось вынырнуть и отплыть от бурлящего водоворота.

Ни Грэга, ни лодки видно не было. Кэртис выбрался на каменистый берег и, задыхаясь, огляделся.

— А Люди Тьмы не шутили насчет своей речки, — мрачно проворчал он себе под нос.

За Грэга капитан Фьючер не волновался. Плавал робот как камень, но и утонуть в полном смысле этого слова не мог, так как в воздухе не нуждался.

Вскоре из воды показалась огромная металлическая фигура. Робот тащил за собой лодку и весла.

— Ну что, Грэг, хорошенькое развлечение?

— Развлечение? — завелся робот, — Может, для тебя это и развлечение, а на меня, пока я искал лодку, набросилась подводная змея. Да такая здоровая, что я еле ее оторвал. Пусть меня разрежут и продадут на металлолом, если я люблю такие развлечения!

— Да я пошутил, Грэг. Неужели у тебя совсем нет чувства юмора?

— Есть, только я не вижу ничего смешного в таких дурацких затеях.

— Ну ладно, не ворчи, — примирительно сказал Кэртис, усаживаясь в лодку. — Бери весла, надеюсь, водопадов больше не будет.

— А если и будет, я вылезу и пойду по берегу. Инфракрасный фонарь и компас были потеряны, единственным ориентиром осталась река. Друзьям попались еще несколько крутых перекатов, после чего течение стало ровным и плавным.

— Мы уже забрались очень далеко, — заметил Кэртис. — Месторождение радия где-то рядом.

— По-моему, мы его проскочили, и теперь нас несет к ядру Урана, — проворчал Грэг.

Русло реки выходило в очередную пещеру, когда Кэртис заметил впереди яркий свет.

— Грэг, это криптоновые прожектора. Быстро к берегу. Кажется, мы вышли на секретную базу Уль Кворна.

Кэртис и Грэг принялись отчаянно грести, чтобы их не вынесло под прожектора. Невероятными усилиями им удалось справиться с течением. Выбравшись на берег, друзья притаились за огромным валуном. В тысяче футов от них была населенная пещера.

— Чтоб меня расплавили! — прошептал Грэг. — Только Чародей с Марса мог разместить базу в такой дыре.

Застывший на стапелях огромный корабль был хорош.

— Смотри, вот на чем Уль Кворн отправится в экспедицию в другую Вселенную. Кстати, корабль, кажется, полностью собран.

— Что будем делать, шеф? — спросил Грэг. — Может, нападем и перестреляем бандитов?

— Для этого их слишком много, — ответил Кэртис. — Нам надо сделать две вещи. Первое, убедиться, с ними ли Джонни Кирк. Второе, не дать им взлететь. — Кэртис вытащил пистолет. — Я подберусь поближе и посмотрю…

Грэг предостерегающе поднял руку.

— Кто-то идет, шеф.

Вдоль берега реки брела маленькая тщедушная фигурка.

— Святое Солнце, да это же Джонни Кирк! — воскликнул Грэг.

Кэртис негромко рассмеялся.

— А в парне что-то есть! Во всяком случае, он сообразил, как от них сбежать. Грэг, будь осторожен, нельзя допустить, чтобы он испугался и закричал.

Джонни Кирк шел в их сторону, стараясь держаться в тени валунов. Когда он поравнялся с камнем, за которым притаились друзья, Грэг молниеносным движением подтянул мальчишку к себе и зажал ему рот.

— Джонни, это капитан Фьючер! — быстро сказал Кэртис Ньютон. — Не бойся и не кричи.

Грэг отпустил мальчика. На дерзком личике застыли восхищение и радость. Из последних сил стараясь не выдать эмоций, Джонни равнодушно сказал:

— Так и думал, что вы где-то здесь. — Повернувшись к Грэгу, он добавил: — Ты меня так удушишь когда-нибудь.

Кэртис в двух словах объяснил, как они попали в пещеру. В свою очередь, Джонни поведал о собственных приключениях.

— Я всегда знал, что рано или поздно набор грабителя с Марса мне пригодится, — закончил повествование Джонни. — Ну что, капитан, по-моему, я вел себя не хуже остальных членов команды. Берете теперь меня к себе?

— Ты еще не подрос, — рассмеялся Кэртис. — Давай мы будем считать тебя юнгой?

— То есть мне надо только подрасти? Отлично!

— Расскажи-ка, что ты узнал о планах Кворна, — сказал капитан Фьючер.

Мальчик покачал головой.

— Боюсь, не очень-то и много. Знаю, что они собираются взлететь на новом корабле. Они загружают его светящимся голубым камнем, который добывают прямо здесь.

Неожиданно со стороны пещеры донесся дикий крик.

— Это Тикар, — прошептал Джонни. — Ему поручили меня сторожить. Наверное, открыл дверь и заметил, что меня нет.

Из-за валуна хорошо было видно, как метался по пещере огромный юпитерианец. Вокруг него суетились другие люди. Наконец показался человек в халате и с тюрбаном на голове.

— Сам Уль Кворн, — пробормотал Кэртис. — Вот он, Чародей с Марса!

— Идиот! — кричал Кворн. — Кончилось тем, что мальчишка убежал! Бери Гекселя. Немедленно его вернуть! Он не мог далеко уйти. Остальным продолжать погрузку радия!

Огромный юпитерианец и толстый старый сатурнянин кинулись в разные концы пещеры в поисках подростка. В сторону друзей направился Гексель.

— Старый мошенник нас обнаружит, — предупредил Грэг.

— Отлично, — шепотом отозвался капитан Фьючер. — У меня возникла идея.

Матерый уголовник злобно ворчал, освещая фонарем все закоулки. Кэртис жестом приказал Грэгу и Джонни опуститься на землю, а сам бесшумно обогнул валун и оказался за спиной у Гекселя.

В молниеносном прыжке он сбил преступника с ног, и, прежде чем тот успел издать хоть один звук, пальцы капитана Фьючера передавили ему сонную артерию. Кэртис затащил безжизненное тело в тень.

— Не пойму я твоих маневров, шеф, — проворчал Грэг. — Ну и что ты собираешься с ним делать?

Вместо ответа Кэртис стащил с Гекселя комбинезон и извлек из карманчика на своем поясе косметический набор.

— Хочу загримироваться под него и прогуляться в лагерь. Попробую вывести из строя их корабль.

— Шеф, это опасно, — категорическим тоном заявил робот. — Кого-то ты обмануть сумеешь, но у Чародея с Марса глаза как рентген.

— Проберусь, — отмахнулся Кэртис. — главное, не выпустите старика, пока я там.

Капитан Фьючер приступил к чуду перевоплощения. Этому мастерству он научился у Ото, лучшего специалиста девяти миров. Натерев лицо и руки голубым кремом, Кэртис придал им характерный сатурнянский цвет. Капелька глазной краски изменила цвет его глаз на черный. Рыжие волосы капитана резко потемнели после специального красителя. Восковые присоски неузнаваемо изменили форму лица, после чего оставалось нанести морщины.

— Ну как? — спросил капитан Фьючер резким визгливым голосом старого сатурнянина.

— Ни дать ни взять старый Гексель, — восхищенно воскликнул Джонни. — Убейте меня, я и не отличу, который из вас настоящий!

Кэртис снял с пальца кольцо с девятью алмазами и бросил его в карман комбинезона. Потом перекинул через плечо комбинезон Гекселя, взял его пистолет и сказал:

— Грэг, ты и Джонни оставайтесь здесь. Я отправляюсь к кораблю. Попробую вывести его из строя. Если я попаду в переделку, вы все равно не вмешивайтесь, ждите Ото и Саймона.

Кэртис вышел из-за валуна и шаркающей походкой старого уголовника направился к лагерю. Сердце его тревожно билось. Если удастся пройти мимо Чародея с Марса, значит, можно бросать вызов самому Ото.

Уль Кворн стоял у трапа «Новы», как назвали бандиты свой крейсер, и руководил погрузкой радия. С полдюжины человек носились туда-сюда с полными ящиками минерала.

Кэртис мгновенно узнал всю компанию. Суровый землянин был Грэй Гарсон, прославившийся захватами кораблей на Меркурии. Еще один землянин с толстым одутловатым лицом — Лукас Бревер, как-то раз едва не пристреливший его на Юпитере. Там же были Лу Сенту, хитрый, пронырливый вор с Меркурия, Атор Аз, венерианский убийца с вечно сонным взглядом, и другие.

«Хорошенькую команду подобрал себе Уль Кворн, — мрачно подумал Кэртис. — Самые прожженные авантюристы и проходимцы Системы!»

Кворн повернулся. Кэртис напрягся, когда на нем остановились бездонные глаза Чародея с Марса.

— Ну что, Гексель, нашел мальчишку?

— Нет, шеф, он как сквозь землю провалился.

— Ну и черт с ним. Времени его искать у нас нет. Сам сдохнет. Надо быстро сматываться, пока сюда не нагрянул капитан Фьючер.

— Да как же он сюда попадет? — изобразил недоумение Кэртис Ньютон.

— Я всегда считал тебя дураком, Гексель. И был прав. Этот тип может появиться в любую минуту. Слишком хорошо я его знаю. Давай бери ящик, хватит болтать!

Кэртис поспешно захромал в сторону уложенных у трапа свинцовых ящиков с радием. Подхватив один из них, он закряхтел и полез вверх по трапу.

Оказавшись на корабле, капитан Фьючер быстро огляделся. В носовой части судна возвышался медный купол на трех кварцевых опорах, от него отходили всевозможные провода и вакуумные трубы. Это и было сердце корабля, машина для пробивания пространства.

«Добраться бы до нее на минутку!» — с тоской подумал капитан Фьючер, вынужденный идти в цепочке тащивших груз уголовников. Вывалив свой радий в приемник циклотрона, он вместе с остальными потянулся к выходу. У трапа стояла Н-Рала.

Кэртис похолодел. Как-то раз она уже разоблачила его маскарад. Но очаровательная марсианка только скользнула взглядом по старому сатурнянину, схватившему ящик с грузом.

Во второй заход тоже не удалось приблизиться к заветной машине. Кэртису стало не по себе. О том, чтобы в открытую схватиться с дюжиной уголовников, не могло быть и речи. Не помог бы даже Грэг.

— Погрузка окончена, шеф! — крикнул Грэй Гарсон.

— Немедленно стартуем! — распорядился Уль Кворн. — Все на борт, никому не спускаться. Гарсон, веди корабль. Я управляю переходом в другое пространство.

Преступники поспешно заходили на борт. Кэртис отчаянно пытался что-нибудь придумать.

Воздушные шлюзы «Новы» захлопнулись. Загудели сверхмощные циклотроны. Гарсон оторвал корабль от поверхности.

— Всем приготовиться, внимание, переход! — крикнул Уль Кворн и включил пробойник пространства.

Кэртис почувствовал, как неведомая сила выкручивает атомы его тела. Все погрузилось во тьму. Он понял, что корабль Кворна пересекает пятое измерение.

Звезда сокровищ

Вид за иллюминатором как по волшебству изменился. Вместо пещеры в глубине Урана корабль висел в космическом пространстве. Это была другая Вселенная! Совпадающая с нашей по всем четырем измерениям — длине, ширине, высоте и времени, но отличная по пятому. Солнце и планеты девяти миров исчезли. Вместо них на небе сияли незнакомые созвездия.

— Куда теперь, шеф? — крикнул Грэй Гарсон из-за пульта управления.

— Да, где сокровища? — поинтересовался Лукас Бревер. Лица уголовников перекосились от жадности.

Кворн внимательно изучил пожелтевшую карту и наконец указал на ярко сияющую прямо по курсу белую звезду незнакомого мира.

— Согласно старым записям Гарриса Хайнса, сокровища находятся на одной из планет этой двойной звезды.

— Но это не двойная звезда, — удивленно проговорил Гарсон. — Обыкновенная белая звезда…

— На самом деле она двойная, — сказал Кворн. — Бинарная, просто одна из звезд погасла и ее не видно.

Грэй Гарсон включил тягу. Работающие на сверхэффективном топливе циклотроны понесли «Нову» с невиданным ускорением.

Дрожащим голосом старого сатурнянина Кэртис спросил:

— А не опасно ли будет доставать эти сокровища?

— Опасно, и еще как, — отрезал Уль Кворн. — Гаррис Хайнс едва унес ноги в первый раз, а во второй, видно, погиб. Но я кое-что предусмотрел.

— Может, теперь скажешь, что там за сокровища? — хрипло спросил гигант Тикар. — Мы ишачим как проклятые, полагаясь только на твое слово.

— Мое слово — закон! И я никому не советую с этим спорить, — оборвал его Чародей с Марса.

Столовники притихли. Капитан Фьючер понял, что все здесь держится на страхе, и Кворн не особо скрывает презрения к своей банде.

«Нова» неслась к сияющей звезде, а Кэртис мучительно думал, что бы предпринять. Наконец ему пришла в голову блестящая мысль. Если бы удалось неожиданно включить пробой пространства и вернуть «Нову» в родную Вселенную, все на какое-то мгновение были бы оглушены. Готовый к переходу Кэртис имел бы над ними преимущество. Удастся ли с первого раза пробить пятое измерение?

«Ничтожный шанс, однако ничего другого не остается», — подумал Кэртис.

Но и этот план не представлялось возможным привести в действие немедленно. У пробойника пространства стоял, перелистывая пожелтевшие листы, Уль Кворн. Рядом с ним была Н-Рала.

— Придется подождать, — пробормотал себе под нос капитан Фьючер.

Прошло несколько часов. Кэртис почувствовал нарастающее отчаяние. Уль Кворн застыл рядом с пробойником, погруженный в сложные вычисления. Н-Рала не отходила от него ни на шаг. Они почти достигли цели, скорость «Новы» была такой же, как у «Кометы».

Кэртис Ньютон смотрел на приближающуюся звезду. Теперь было ясно видно, что она двойная. Рядом с ослепительно сияющей массой плыла потухшая черная звезда. Она не излучала никакого света, лишь кое-где из-под пепла пробивалась красная лава. Вокруг двух звезд обращались три планеты. Ближайшая из них находилась сейчас в тени потухшей звезды.

Сидящий за пультом управления Грэй Гарсон крикнул:

— Которая из трех, шеф?

— Сейчас просчитаем курс, — откликнулся Уль Кворн и направился в рубку, прихватив свои листки. Н-Рала пошла за ним следом.

Капитан Фьючер понял, что другого шанса может не представиться. Уголовники приникли к иллюминаторам, разглядывая неведомый мир. Никто не обратил внимания на старого сатурнянина, прохромавшего к пробойнику пространства. Кэртис торопливо оглядел аппарат.

От медного корпуса отходило множество проводов и трубок, на передней панели было несколько кнопок и переключателей. Капитан Фьючер пытался сообразить, в какой последовательности надо их нажать, чтобы корабль перенесся в другую Вселенную.

— Ты что здесь делаешь, Гексель? Кэртис молниеносно обернулся. На него подозрительно уставился сам Уль Кворн.

— Захотелось посмотреть на дьявольскую машину, шеф. Наверное, с моими мозгами никогда не понять, как она устроена, — скрипучим голосом ответил Кэртис.

— Чего же тут непонятного? Я всем объяснял принцип действия, когда мы ее собирали.

— Память отшибло, — пробормотал Кэртис, проклиная себя за нелепую оговорку, и заковылял к иллюминатору.

Неожиданно на его голову упал луч яркого желтого света. Он повернулся. В руках Уль Кворна был цилиндрический фонарь.

— Ты что, шеф? — визгливым голосом спросил капитан Фьючер.

Уль Кворн передал фонарь Н-Рале. В тигриных глазах Чародея сверкнуло торжество.

— Ну вот и довелось встретиться еще раз, капитан Фьючер.

— Ты часом не спятил, шеф? — хрипло поинтересовался Тикар. — Это же старина Гексель.

— Посмотри на его лицо! — рявкнул Кворн. — Не видишь разве, что сверху краска?

Кэртис понял, что игра окончена, и выхватил протоновый пистолет. Быстрота этого движения вошла в легенды. Однако на этот раз Чародей с Марса его опередил. Он вытянул руки, и с кончиков пальцев с треском ударили электрические разряды-молнии.

Капитан Фьючер рухнул на пол корабля.

— Забери пистолет, Тикар, — распорядился Уль Кворн. — Через десять минут он придет в себя.

Чародей с Марса победоносно покачивался с пятки на носок.

— На этот раз ты не успел. Как тебе мое новое изобретение? Обыкновенные конденсаторы. Я выпрямляю руки, контакт замыкается, под пальцами у меня тоненькие провода. Направленный разряд, и вот, сам видишь… Не только эффективно, но и впечатляет, правда?

Кэртис Ньютон не мог пошевелить языком. Все мускулы были парализованы разрядом. Только серые глаза гневно сверкали.

Бандиты застыли от изумления. Первой оправилась Н-Рала.

— Капитан Фьючер, наконец-то! Если бы ты знал, сколько бессонных ночей я провела на нарах марсианской тюрьмы, мечтая, как когда-нибудь я отомщу тебе! Мой час пришел!

— Э, нет! — вмешался Лукас Бревер. — Дайте мне прикончить эту сволочь. Зря, что ли, я отмотал четыре года на Цербере?

— Главное, не убивайте его быстро, — прорычал Тикар. — Я знаю несколько хороших юпитерианских пыток.

— Должен вас разочаровать, — спокойно сказал Кворн. — Мы не будем убивать капитана Фьючера. Пока.

— Не будем убивать? — ошарашенно переспросила Н-Рала. — Почему?

— Он нам еще пригодится, — улыбнулся Уль Кворн. — Вернемся в Систему, вставим ему в мозг дистанционное управление и хорошо позабавимся.

Н-Рала расхохоталась безжалостным серебряным смехом.

— Да, это получше, чем просто его прикончить!

— Потом мы придумаем, как его умертвить. — Торжествующая тигриная улыбка не сходила с лица Уль Кворна. — Я ведь тебя предупреждал, дружище, что вдвоем нам не жить?

Кэртис по-прежнему не мог пошевелиться. Но где-то в глубине мышц он уже ощущал приятное покалывание. Могучий организм капитана Фьючера приходил в себя значительно быстрее, чем мог предположить Чародей с Марса. Спиной Кэртис почувствовал, что лежит на люке воздушного шлюза.

— Кстати, электрод мы вживим ему прямо сейчас, — сказал Уль Кворн. — Свяжите его, и начнем.

Капитан Фьючер перекатился, рывком распахнул люк шлюза и нырнул вниз, захлопнув за собой люк. Бандиты настолько растерялись, что Кэртис успел запереться изнутри.

— Взять его! — заорал Кворн. — Выламывайте люк, быстро!

Капитан Фьючер лихорадочно натягивал скафандр. В «Нове», как и в большинстве кораблей, скафандры хранились в воздушных шлюзах. Привинтив шлем, Кэртис Ньютон открыл наружный люк.

Ведущая в корабль дверь сотрясалась от ударов.

— Кворн! — громко сказал капитан Фьючер. — Я открыл наружный люк!

Грохот прекратился. Кэртис улыбнулся. Теперь ситуацию контролировал он. Открыть дверь бандиты не могли, ибо немедленно погибли бы от холода и нехватки воздуха. Скафандры же находились в воздушном шлюзе.

— Ты все равно не скроешься! — донесся злобный крик Уль Кворна.

— Так ведь и ты не можешь выйти, — откликнулся капитан Фьючер.

Между тем Кэртис понимал, что хитроумный Чародей с Марса очень скоро найдет возможность с ним расправиться. Выглянув в открытый космос, он заметил, что корабль изменил курс. Теперь крейсер шел на снижение к одной из планет двойной звезды.

План Кворна был прост и ясен. В открытый люк с шипением врывалась атмосфера незнакомой планеты.

— Вперед! — крикнул капитан Фьючер сам себе и, оттолкнувшись изо всех сил, выпрыгнул из корабля.

Кэртис падал быстрее, чем опускалась тормозящая «Нова». У самой поверхности он развернулся головой вниз и на полную мощность включил тормозные системы. Ударили струи газа, падение замедлилось, словно чья-то гигантская рука подхватила летящее вниз тело.

Капитан Фьючер рухнул на землю. Он упал в лес, пролетев между двумя огромными деревьями. Толстый слой мха смягчил удар, тем не менее на некоторое время

Кэртис лишился сознания.

Придя в себя, он первым делом выбрался из скафандра и ощупал тело. Синяки и ушибы ныли нестерпимо.

— Ото не получил бы ни единой царапины, — вспомнил проворного андроида капитан Фьючер. — Ладно хоть ноги не переломал.

Он встал и огляделся. Воздух был насыщен кислородом, но при этом было невыносимо холодно.

— Ну и местечко!

На планете царил полумрак. Погасшая звезда преграждала доступ света от пылающего собрата, и лишь далекие неведомые звезды освещали замерзший мир.

Вокруг простирался причудливый лес. На прогнувшихся ветвях застыли гроздья зеленых сережек. При прикосновении сережки рассыпались, и Кэртис догадался, что они стали хрупкими от холода.

Взглянув в сторону, капитан Фьючер оцепенел. На поляне застыли две рептилии. Кэртис осторожно пошел в их сторону, стараясь получше разглядеть продолговатые тела с восемью лапами и крокодильи головы.

Прикоснувшись к тварям, он понял, что они находятся в глубоком анабиозе.

— Застывший мир! — пробормотал капитан Фьючер. Вскоре он понял, в чем дело.

Когда между светящейся звездой и планетой попадала потухшая звезда, жизнь на планете замирала. Период этот был, очевидно, достаточно продолжителен.

— «Вот как могут приспосабливаться живые организмы…» — подумал Кэртис, но рев ракетных двигателей прервал его размышления. «Нова» приземлилась неподалеку. Ясно прозвучал голос Уль Кворна:

— Выстройтесь в шеренгу и прочешите весь лес. Он упал где-то рядом.

Капитан Фьючер слушал, как потрескивает промерзший мох под ногами преступников. Все они были вооружены. О захвате корабля не могло быть и речи, Кворн наверняка выставил надежную охрану. И спрятаться негде… Неожиданно Кэртиса осенило. Он кинулся к впавшим в спячку крокодилам и втиснулся между ними.

— Все позамерзало к чертям собачьим! — донесся голос Тикара. — Сволочная планета.

— Смотрите лучше! — крикнул Уль Кворн. — Он где-то здесь.

Бандиты прошли мимо, и Кэртис позволил себе вздохнуть полной грудью. Очень скоро, однако, он снова услышал их торопливые шаги.

— Скорее на корабль! — произнес Уль Кворн. — Через несколько минут здесь станет небезопасно.

— А как же капитан Фьючер? — спросил кто-то.

— Черт с ним. Все равно ему здесь долго не протянуть.

Воздух заметно потеплел. Мелькнул первый луч местного солнца. Очевидно, взаимное расположение звезд и планеты изменилось.

Кэртис слышал, как переругивались бандиты у трапа, как взревели двигатели и «Нова» поднялась в воздух. Почти одновременно он почувствовал, как зашевелились тела чудовищ. Обитатели неведомой планеты пробуждались к жизни!

Проступок Ото

В столице Урана Лулани Мозг и Ото день и ночь трудились над созданием прибора для пробивания пространства. Работа подходила к концу.

Ото устало выпрямился и оглядел построенную машину. Она представляла собой медный купол, покоящийся на четырех кварцевых опорах. От купола отходили различные провода и вакуумные трубы.

— Кажется, все? — спросил андроид.

— Да, пробойник можно считать завершенным. Осталось достать двойной пространственный секстант, без которого в другое измерение лучше не соваться.

Во время работы Мозг пользовался голубыми тракционными лучами, с успехом заменяющими ему руки.

— Почему мы не можем отправиться в пещеру Кворна прямо сейчас? — недовольно ворчал Ото. — Пробойник мы построили, чего еще надо? А вдруг шеф в опасности?

— Кэртис о себе позаботится, — спокойно отвечал Мозг. — А входить в параллельное пространство без двойного секстанта — безумие. Представь, что мы попадаем в точку, где уже есть твердое тело. Нас ждет мгновенная аннигиляция.

— Точно! — воскликнул Ото. — Я как-то не подумал. Смотри-ка, Мозг, — Эзра Гурни и Джоан Рэнделл!

— Где капитан Фьючер? — сразу же спросила Джоан Рэнделл.

— Хотел бы я сам это знать, — проскрипел Мозг. Он рассказал полицейским обо всем, что произошло с того момента, как они покинули Землю.

— Как вы могли отпустить капитана Фьючера вместе с Грэгом? — возмутилась Джоан Рэнделл. — Неужели вы не понимаете, насколько это опасно! Надо было закончить работу над пробойником пространства и лететь всем вместе!

— Кэртис боялся, что Уль Кворн нас опередит. Эзра Гурни внимательно слушал Саймона Райта.

— Так вот, значит, чем решил заняться Уль Кворн! Сокровищами другой Вселенной! За ними охотился в свое время Гаррис Хайнс.

— Вам удалось что-нибудь выяснить о его экспедициях? — спросил Ото.

— Очень немного. — Старый сержант взъерошил седые волосы. — В основном слухи. Люди поговаривают, что Хайнс нашел в другой Вселенной невиданные богатства. Но чтобы ими завладеть, по его словам, надо пройти невидимым мимо тех, кто их стережет. Что он имел в виду, никто не знает.

— Об этом знает Уль Кворн, раз ему удалось завладеть секретными бумагами Хайнса, — пробормотал Мозг.

— Саймон, я попробую достать двойные секстанты, — сказал Ото и, загримировавшись под черноволосого желтокожего звездолетчика с Урана, вышел на улицу.

Пройдя несколько шагов, он услышал за спиной знакомый шорох. Сзади семенил на коротких лапках Оог, его любимец, толстенький зверек метеоритной раскраски.

— Оог, немедленно на «Комету»! — приказал Ото, но тут же сжалился: — Ладно, можешь немного прогуляться.

Оог радостно кинулся к андроиду, и они весело зашагали по городу. Повсюду сияли криптоновые огни, толпы нарядных горожан высыпали на улицы, со всех сторон доносилась диковинная музыка Урана.

Впереди был космодром. В небе застыла огненная дуга — взлетел огромный грузовик с Юпитера. Ото повернул в затемненный проулок. Здесь размещались всевозможные склады, доки, представительства межпланетных фирм и дешевые увеселительные заведения для моряков космического флота.

Андроид быстро нашел нужную организацию и приобрел два двойных секстанта и гравитометр. Выйдя на улицу, он обнаружил, что Оог пропал.

Ото заметался в поисках любимца. Из кабачка донесся взрыв хохота. Почуяв неладное, андроид рванул дверь. С десяток матросов столпились у бара. Один из них держал в руках Оога.

— Говорю тебе, что я не пьян! — бубнил он. — Я своими глазами видел, как…

— Оог, слава Богу! — крикнул Ото. Зверек радостно замотал головой.

— Это твой, брат? — покачиваясь, спросил землянин, протягивая зверька Ото.

— Мой, — резко ответил андроид. — Где ты его взял?

— До сих пор ничего не могу понять, — искренне заявил землянин. — Иду я по улице и вижу: лежит на земле великолепный космический компас. Ну я его, понятное дело, поднял. Приношу сюда, а он превратился в этого барсука.

Ото понял, что произошло. Увидев в витрине одного из магазинчиков космический компас, Оог, следуя своей извечной привычке, тут же принял его форму.

Со всех сторон доносились насмешливые крики:

— Наверное, ты здорово нагрузился, раз спутал компас с барсуком!

— Может, и так, — огрызнулся матрос-землянин, — только ведь и барсук исчез. — Трясущейся рукой он потянулся к кувшину с вином. — Знаете, когда такое привидится…

Моряк в ужасе отдернул руку. Кувшин превратился в Оога. Ото улыбнулся.

— Все в порядке. Это метеоритный хамелеон. В толпе возбужденно загудели. О метеоритных хамелеонах среди моряков ходили легенды; между тем мало кому приходилось сталкиваться с представителями этой редчайшей породы.

— А я уж думал, что допился, — облегченно вздохнул землянин.

— С меня причитается, ребята! Заказывайте! Венерианцы тут же заказали родную болотную жижу, меркурианцы потребовали скального рома, а моряк-землянин распорядился подать ему доброго старого виски.

— А ты что будешь, уранец? — повернулся он к Ото.

— «Огненный Юпитер», — равнодушно бросил андроид.

Матросы притихли.

— Послушай, брат, а ты когда-нибудь его пробовал? — спросил землянин. — Одна унция, и кажется, что в тебя попал метеор. Две унции, и ты сам становишься метеором.

Ото небрежно взял керамическую бутылку с самым страшным алкогольным напитком Системы и выпил из горлышка все до последней капли.

— Слабовато, но вкус мне нравится.

Все напряженно ждали, когда хвастливый уранец свалится на пол. Еще никому не удавалось выпить более нескольких капель и остаться на ногах.

— По-твоему, это слабовато?! — изумленно переспросил землянин. — Что же ты называешь крепкими напитками?

— Даже не знаю… — задумчиво протянул Ото. — Стаканчик вина с доброй порцией хлорида радия, пожалуй.

— Хлорида радия? — опешил матрос. — Ну ты даешь, чтоб я сдох! — Он крикнул официанта. — Принесите моему уранскому другу то, что он просит, стакан вина с хлоридом радия.

Официант поперхнулся, но через минуту принес заказ. Все, кто был в баре, собрались у столика матроса-землянина. Ото и сам усомнился в правильности своих действий. Такого ему пить еще не приходилось. Даже искусственный метаболизм андроида мог не выдержать адской смеси.

— Ваше здоровье, господа, — произнес он и осушил бокал.

— Ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами, — растерянно пробормотал кто-то из венерианцев.

Кажется, впервые в жизни напиток произвел на Ото какое-то действие. Он вдруг почувствовал, что стоять стало трудно. Вместе с тем все тело залило приятное тепло.

Спустя четверть часа Ото, приняв еще пару бокалов дьявольского коктейля, затянул вместе с землянином грубую песню космических бродяг.

Чья-то рука резко оторвала его от обретенного друга. Сквозь застлавший глаза туман андроид различил, что перед ним Эзра Гурни.

— Привет, Эзра! — весело закричал он. — Садись, я закажу тебе хлорида радия. Официант!

— Хлорид радия? — опешил Эзра Гурни. — Святое Солнце! Так вот чем ты нализался? А ну пошли!

Он поволок андроида из-за стола. Ото выкрикивал слова прощания и пытался расцеловать землянина. На улице холодный ветер быстро привел его в чувство. Дойдя до «Кометы», андроид низко опустил голову.

— Ото, ты понимаешь, как ты всех подвел! — бушевал Мозг. — Неизвестно, что с Кэртисом и Грэгом, а ты позволил себе такое!

— Ты, пожалуй, прав, Саймон, — пробормотал андроид. — Но я никак не мог подумать, что эта гадость на меня подействует. Иначе я бы к ней и не прикоснулся. Я вообще выпил, только чтобы от меня отвязались. Больше не повторится!

Собирая двойной секстант, Ото был необычайно послушен и проворен.

— Если у вас все готово, давайте вылетать немедленно, — сказала Джоан Рэнделл. — Вдруг с ним что-нибудь случилось…

— Мы бы еще полчаса назад стартовали, если бы не Ото, — проворчал Мозг.

Ото безропотно занял место в рубке «Кометы». Саймон встал за пульт пробойника пространства.

— Перехожу пятое измерение, — объявил Мозг. — Как секстанты?

— Все чисто, — откликнулся андроид.

— Приготовиться к перегрузке! Пошли! Тракционным лучом Мозг включил пробойник пространства. У всех потемнело в глазах.

Мало-помалу экипаж приходил в себя. «Комета» неслась в черном безвоздушном пространстве другой Вселенной. Вокруг сияли незнакомые созвездия.

— Параллельный мир, — со страхом прошептал Эзра Гурни. — Вот уж не думал, что такое возможно.

— Начинай перемещение, Ото, — приказал Мозг. — Нам нужна позиция 16-443-57-398-135-40 по двойному секстанту.

Ото послушно выполнил команду.

— Мы находимся в точке, соответствующей пещере Уль Кворна в нашей Вселенной, — объявил Мозг. — Сейчас будем переходить обратно.

Вновь наступила страшная перегрузка. К всеобщему потрясению, за иллюминаторами «Кометы» оказалась темная пещера глубоко под поверхностью Урана. Из конца в конец пещеры протекала бурная река, в центре около оплавленных стапелей все еще горели криптоновые прожектора.

— Здесь стоял корабль Уль Кворна! — воскликнул Мозг. — Мы опоздали! Он успел улететь за сокровищами!

— А это что за ракета? — спросил Эзра Гурни, указывая на небольшой корабль в углу пещеры.

— Старый корабль, — объяснил Мозг. — Уль Кворн украл его у Скал Кара и пользовался им до сих пор. Как мы и предполагали, он построил большой крейсер с пробойником пространства.

Из ракеты вышли две фигуры.

— Да это же Грэг и Джонни Кирк! — воскликнул Ото. — Грэг, где шеф?

— Принял вид одного из бандитов и улетел в другую Вселенную.

Робот поведал о том, как они попали в пещеру и что произошло потом.

— «Нова» Уль Кворна взлетела, прежде чем я успел что-либо предпринять. Мы с Джонни обследовали старый корабль Уль Кворна. Думали, что удастся преследовать бандитов на нем. Но Уль Кворн забрал с собой пробойник пространства;

— Не нравится мне эта история с переодеваниями, — проворчал Мозг. — Неужели Кэртис не знает, что Уль Кворна долго не проведешь.

— Не понимаю, чего мы ждем? — взволнованно сказала Джоан. — Надо немедленно отправляться в другое пространство!

— Мне доводилось слышать о том, как прелестные девушки гоняются за мужчинами, — проворчал Эзра Гурни. — Но ты, безусловно, будешь первой, кто отправится в погоню в другую Вселенную.

— Вначале надо загрузить «Комету» радием, — металлическим голосом проскрипел Мозг. — Если Уль Кворн полностью загрузил свою «Нову», значит, это действительно далеко.

Около часа андроид и Грэг лихорадочно откалывали крупные куски светящегося минерала и заносили их в

«Комету». Джонни Кирк помогал изо всех сил. Наконец отсеки корабля были заполнены.

— Все, стартуем! Приготовиться.

Мозг включил пробойник пространства. Вокруг на миг потемнело, и «Комета» оказалась в космосе другой Вселенной. Незнакомые созвездия украшали черное небо.

Некоторое время все растерянно смотрели в иллюминатор. Постепенно до друзей дошло, что никто не знает, где именно находится звезда сокровищ.

— Ну и что теперь? — поинтересовался Ото.

Невероятный мир

Капитан Фьючер осознал грозящую ему опасность в пробуждающемся мире. Он был один на чужой и враждебной планете. Положение звезд менялось, с каждой минутой становилось теплее и солнечнее.

Рептилии, между которыми он так удачно спрятался от людей Уль Кворна, зашевелились. Кэртис поспешно отскочил подальше. Мох и листья под ногами уже не потрескивали и тоже возвращались к жизни.

Спрятавшись за огромным деревом, капитан Фьючер наблюдал за развитием событий. Восьминогие чудовища зевали, разевая зубастые страшные пасти, после чего, к его ужасу, принялись обнюхивать траву.

«Берут след!»

Шипя и кровожадно рыкая, крокодилы побежали прямо к его дереву. Кэртис подпрыгнул, ухватился за ближайшую ветку и вскарабкался наверх. Чудовища обосновались внизу; время от времени они поднимали морды и демонстрировали своей жертве острые изогнутые клыки.

Кэртис огляделся. Застывшие на ветвях птицы оживали и с криком поднимались в воздух. Лес наполнился гомоном, визгом и верещанием просыпающихся животных.

К огромному своему разочарованию, капитан Фьючер обнаружил, что на дереве он не один. Рядом нашла пристанище гигантская древесная змея с толстым маслянистым телом и бульдожьей головой. По-видимому, холодная кровь пресмыкающегося разогревалась медленнее; змея едва вздрагивала, пробуждаясь от долгого сна.

— Не знал, что это дерево так заселено, — мрачно пошутил Кэртис Ньютон. Перепрыгнуть на другое дерево он не мог. Слезать вниз? Бессмысленно из-за застывших в ожидании крокодилов.

Огромная змея открыла подернутые пленкой глаза и некоторое время бессмысленно таращилась на новообретенного соседа. Потом мощное маслянистое тело заскользило по ветке в его сторону.

«Был бы протоновый пистолет, — в отчаянии подумал Кэртис. — Или граната…»

Граната? А ведь это мысль!

Капитан Фьючер вытащил из кармана комбинезона ручной фонарь на маленькой атомной батарейке. Чудовище тем временем вытянуло бульдожью морду и разинуло пасть. Кэртис Ньютон поспешно закоротил контакты и швырнул батарейку в покрытые пленкой глаза. Лес озарился ослепительной атомной вспышкой. Змея скрутилась в кольцо и полетела на землю. Спустя секунду в разные стороны от дерева со всех ног бросились улепетывать три чудовища.

Кэртис Ньютон спрыгнул вниз.

«Ну и планета, — подумал он. — Теперь понятно, почему Уль Кворн так легко согласился меня здесь оставить».

В этом полном опасностей мире капитан Фьючер был чужаком и изгоем. От родной Вселенной его отделяло непреодолимое теперь пятое измерение.

Кэртис Ньютон задумался. Выбраться отсюда самостоятельно не представлялось возможным. Выходит, его должны забрать. Сделать это могли только друзья. Пробойник пространства они наверняка уже собрали. Скорее всего добрались и до пещеры с радием. Грэг и Джонни рассказали, что произошло.

Но как здесь преследовать Уль Кворна? Как определить среди миллионов неведомых звезд одну единственно нужную?

Капитан Фьючер нахмурился. Выход один: подать им сигнал. В кармане комбинезона чудом сохранилась портативная рация. Только непонятно, какой от нее толк на расстоянии в миллионы миль?

Кэртис Ньютон подобрал валяющиеся неподалеку тормозные ракеты. Он отстегнул их от скафандра после падения, однако теперь могли понадобиться и они. Какая-никакая энергия в них сохранилась.

«Конечно, можно построить мощный усилитель сигнала, — размышлял он, — но и это вряд ли решит проблему на таком расстоянии».

Неожиданно загорелое лицо капитана Фьючера просветлело. А что, если… что, если дать направленный сконцентрированный сигнал? Шансы ничтожны, но ничего другого не остается! Профессиональный ученый тут же приступил к реализации замысла.

Первым делом он разложил перед собой миниатюрные инструменты из походного набора. Сколько раз они выручали его в безнадежных ситуациях! Потом достал рацию и снял переднюю панель. Видеоэкран капитан Фьючер тут же отсоединил и отбросил в сторону. Не хватало только тратить энергию на изображение!

Кэртис Ньютон задумчиво посмотрел на провода и конденсаторы. Мощность, которую он хотел подать на выход, неминуемо их пережжет. Поснимав все, что относилось к приемной части рации, удалось кое-как усилить передатчик. После этого капитан Фьючер размонтировал тормозные ракеты и подключил их атомные аккумуляторы к рации. В последнюю очередь вытянув из скафандра металлические стержни, он изготовил тонкую длинную антенну, используемую в связи для направленных передач. И еще раз просчитал, в какой точке пространства может появиться «Комета».

Установив антенну, Кэртис Ньютон сказал в микрофон:

— Капитан Фьючер вызывает «Комету». Капитан Фьючер вызывает «Комету». Нахожусь на крайней планете в системе двойной звезды с координатами 25-122-89 в районе экватора. Могу подать дымовой сигнал.

Кэртис мгновенно выключил передатчик. Неизвестно, дошло ли его сообщение. Неизвестно даже, успела ли «Комета» войти в эту Вселенную.

— Во всяком случае, если они вошли, то вошли в том секторе, куда я дал сигнал. Надо выходить на связь каждый час, пока не сядут батареи.

Но уже следующий выход закончился вспышкой и треском. Рация превратилась в кучу обгорелых деталей и дымящихся проводов.

— Ну вот и все! — воскликнул капитан Фьючер. — Если они не получили первых двух сигналов, надеяться не на что.

Оживить рацию не представлялось возможным, и Кэртис занялся поиском сухих ветвей и мха для костра. Скоро огромный столб дыма поднялся в небо просыпающейся планеты. Огонь и дым распутали не привыкших к подобным явлениям местных обитателей. Капитан Фьючер вытянулся возле костра и уже спустя мгновение погрузился в глубокий сон. Ему приснилось, что поднявшийся в поднебесье столб дыма опустился и пытается его приподнять. Неожиданно Кэртис Ньютон понял, что его действительно поднимают.

Капитан Фьючер развернулся, как сжатая пружина. Склонившаяся над ним фигура полетела на землю. Спустя мгновение он рассмотрел, что это Джоан Рэнделл. К нему неслись Ото, Грэг и Мозг.

— Хорошенькое дело! — обиженно протянула Джоан Рэнделл, пытаясь подняться. — Проделать такой путь, чтобы тебя свалили ударом в лицо!

— Джоан, как я счастлив тебя видеть! — крикнул капитан Фьючер, поднимая и целуя девушку. — Хотя поначалу я принял тебя за древесную змею.

— И обозвали! — добавила Джоан Рэнделл. В ее глазах светилось неподдельное счастье.

— Шеф, как мы рады! — завопил Ото. — Мы ведь получили твой сигнал, хотя ты не представляешь, какой он был слабый. Нашли планету и увидели дым…

— А потом выяснилось, что не стоило и волноваться, вы преспокойно спали, — перебила андроида Джоан Рэнделл. — Но где же Уль Кворн?

— Полетел за своим сокровищем, — мрачно ответил капитан Фьючер. — Надо догонять. Идем, я обо всем расскажу по дороге.

Эзра Гурни и Джонни встретили капитана Фьючера у трапа. Лицо подростка сияло от счастья.

— Я был уверен, что с вами все в порядке! — торжественно заявил он. — Я и не волновался.

— Взлетай, Грэг! — приказал Кэртис. — Курс на ближайшую планету. Думаю, Уль Кворн обязательно сделает там остановку.

Капитан Фьючер рассказал, как провалился его замысел с переменой внешности.

— Я знал, что этим кончится, — проворчал Мозг. — Чародей с Марса не потерял нюха.

— Что ты! — откликнулся Кэртис. — Он даже развил свои способности.

— Не удалось выяснить, что это за сокровища? — спросил Эзра Гурни.

— Нет, — ответил капитан Фьючер. — Знаю только, что они находятся на планете двойной звезды. Кстати, у двойной звезды три планеты. Надеюсь, что Уль Кворн еще не успел его захватить.

«Комета»— неслась к отдаленным от звезд планетам. Саймон Райт приник к иллюминатору, наблюдая чрезвычайно интересный научный феномен — погасшую звезду, гигантских размеров черный шар. Редкие огненно-красные всполохи свидетельствовали о том, что где-то в глубине еще шли радиоактивные процессы.

— Умерла, однако не совсем, — пробормотал Мозг. — На поверхности могут происходить мощные вулканические извержения.

В отличие от погасшего собрата, действующая звезда сияла нестерпимо ярким светом, выдержать который можно было только за сверхмощными защитными фильтрами «Кометы».

Корабль приблизился к ближайшей из двух планет. Это был суровый мир с густой атмосферой — пригодной для дыхания, судя по показаниям приборов. Ландшафт представлял собой пологие, покрытые мхом холмы, спускающиеся к дну высохшего океана.

— Смотрите, на дне древнего моря какие-то развалины! — воскликнул Ото.

— Посади корабль, Грэг, — сказал капитан Фьючер. — Посмотрим, что это.

«Комета» опустилась на потрескавшееся дно высохшего моря. Руины оказались остатками большого древнего города. Причудливая роспись на развалившихся стенах домов свидетельствовала о былой культуре и величии населявших город существ.

— Между прочим, они жили в воде, малыш, — заметил Мозг. — И погибли, когда океан ушел.

— Взгляните на рисунки! — воскликнула Джоан. — Это были люди! И, кажется, их использовали в качестве рабов…

Источенные временем рисунки изображали причудливых тюленеподобных существ с плавниками. Тюлени руководили занятыми тяжелым трудом рабами, весьма похожими на представителей гуманоидной расы.

— Амфибии, по всей видимости, проводили большую часть своей жизни в воде, — заключил Мозг. — Рабы трудились на них на поверхности. Хотел бы я познакомиться с историей этого мира!

— К сожалению, у нас нет времени заниматьсяархеологией, — сказал капитан Фьючер. — Вопрос стоит по-другому: здесь ли сокровища и успел ли Уль Кворн их захватить.

— Нелегкое дело найти на такой планете Уль Кворна, — вставил свое слово андроид. Капитан Фьючер нахмурился.

— Кажется, у меня есть идея. Мы найдем способ быстро отыскать Уль Кворна. На его корабле хранятся огромные запасы радия. Не сделать ли нам сверхчувствительный радиационный компас?

На создание прибора ушло меньше часа. Стрелка, однако, не шелохнулась.

— Уль Кворна здесь нет. Летим дальше. Третья и последняя планета двойной звезды была безжизненным каменным шаром без признаков воды, атмосферы и жизни. Радиационный компас ничего не показал.

Настроение капитана Фьючера упало.

— Больше здесь планет нет. Неужели Уль Кворн успел взять сокровища и улететь?

— Не думаю, — сказал Эзра Гурни. — Помните, что было написано в дневниках Гарриса Хайнса? Чтобы взять сокровища, надо пройти незамеченным мимо того, кто его стережет. Если так, то Уль Кворн еще где-то здесь.

— Мы будем летать вокруг двойной звезды, постепенно меняя орбиту, — принял решение Кэртис Ньютон. — Не исключено, что сокровища находятся на одном из маленьких астероидов, которые мы проглядели. Следи за компасом, Ото.

«Комета» принялась описывать круги по орбите. Ото наблюдал за компасом, а капитан Фьючер и Мозг приникли к окулярам электротелескопов. Никаких астероидов между тем не было.

Неожиданно раздался возбужденный крик Ото:

— Шеф, стрелка отклонилась! Кэртис Ньютон подскочил к андроиду.

— Грэг, поворачивай корабль по стрелке! «Комета» развернулась в сторону открытого космоса.

— Ничего не понимаю, — сказал капитан Фьючер, отрываясь от окуляров. — Ни одного небесного тела по курсу. Или компас сошел с ума, или…

— Взгляни на гравитометры, — тревожно прогудел Грэг. — Судя по ним, впереди планета.

Гравитометры на приборной доске действительно указывали на присутствие крупного небесного тела.

— Мы тут все скоро спятим, — пробурчал Ото. Пытливый ум капитана Фьючера видел только одно объяснение происходящему. Но от него становилось страшно.

— Приборы показывают впереди мир, который мы не видим. Значит, это невидимый мир.

— Невидимый мир? — опешил Эзра Гурни. — Никогда не слышал…

— А ведь ты прав, малыш! — проскрипел Мозг. — Компас показывает, что корабль Уль Кворна впереди. Там он и есть. И там же находятся сокровища.

— Я сяду за пульт, Грэг, — сказал капитан Фьючер, — и поведу сам. Попробую подойти как можно ближе по приборам.

Осторожно, не сводя глаз с гравитометров, Кэртис повел корабль вперед. Это был странный полет. Впереди простирался открытый космос, между тем приборы показывали непосредственно впереди небесное тело.

Затем произошло невероятное. «Комета» со всем экипажем исчезла. Они тоже стали невидимками!

Город невидимок

Кэртис изумленно огляделся. Все вокруг — интерьер 4 Кометы", его друзья и даже собственное тело — стало невидимым. Он не видел ничего, кроме черноты космоса, сияющих созвездий и огромной двойной звезды. Кэртису Ньютону стало не по себе. Словно призрак, взирал он на опустевший мир.

Сообразив, что гравитометров не видно, капитан Фьючер резко остановил «Комету».

— Святое Солнце! — донесся из ниоткуда голос Ото. — Что произошло?

— Это ты, Ото? — откликнулся Грэг. — Мне показалось, что вы все куда-то пропали. Да и себя самого я не вижу!

— И я не вижу! — почти хором крикнули Джоан Рэнделл, Эзра Гурни и Джонни.

— Успокойтесь, — сказал капитан Фьючер. — Кажется, я начинаю понимать, в чем тут дело. Мы попали на планету, где под воздействием пока не изученной силы предметы теряют видимость.

— Что будем делать, шеф? — твердым голосом спросил Джонни Кирк.

— Уль Кворн где-то здесь. Будем садиться.

— Да как же теперь мы сможем посадить корабль? — взвился Ото. — Не видно не только планеты, но и приборной доски!

— Да, но можно чувствовать стрелки пальцами. Если, конечно, снять защитные стекла.

Кэртис Ньютон нашарил в притороченном к поясу саквояже с инструментами отвертку и снял защитные стекла с гравитометров, радиационного компаса и нескольких других приборов. Его чувствительные пальцы ощупали стрелки, запомнили их положение.

Капитан Фьючер медленно повел «Комету» к цели. Его правая рука лежала на рычаге управления, а левой он торопливо ощупывал гравитометр, альтиметр, компас и другие навигационные приборы.

— Радиационный компас подтверждает, что мы приближаемся к кораблю Уль Кворна.

— Дьяволы Плутона, вот уж не думал, что доведется летать на ощупь! — воскликнул Ото.

Полет действительно был опасен. Кэртис вел невидимый корабль к невидимой цели, в буквальном смысле выполнял посадку на кончиках пальцев. Повинуясь интуиции, он включил тормозные дюзы, и «Комета» мягко ткнулась в поверхность незнакомой планеты.

— Не приведи Господь повторить такой трюк, — сказал капитан Фьючер, вытирая пот со лба. — Ладно, как ни мучились, но сели. И корабль Уль Кворна, если компас не врет, совсем рядом.

Нащупав стрелку анализатора атмосферы, Кэртис Ньютон убедился, что воздух пригоден для дыхания, я открыл люк.

— Оружие держать наготове. Если Уль Кворн действительно рядом, он слышал, как мы сели. Грэг, на тебе охрана корабля.

Кэртис догадывался, что чувствует андроид, ступая с трапа на землю. Несмотря на то что под ногами оказалась твердая почва, все было погружено в непроглядную тьму. Лишь высоко над головами мерцали незнакомые звезды.

Вдали прокричала птица, донесся рык неведомого зверя. С легким шорохом подул ветерок.

— Если здесь есть хищники, — проворчал Ото, — они нас сожрут, а мы их даже не увидим.

— Я сорок лет мотаюсь по космосу, однако такого не встречал, — сказал Эзра Гурни. — Капитан Фьючер, объясните, почему ничего не видно.

Дело, я уверен, в поляризованном поле. Некая сила перестраивает атомы вещества в таком порядке, что оно становится невидимым. Так делают из непрозрачного песка прозрачное стекло.

— Думаю, ты прав, — проскрипел Мозг. Капитан Фьючер ощупал радиационный компас.

— Корабль Уль Кворна там! — Он вытянул руку и тут же спохватился. — Держитесь друг за друга и следуйте за мной. Только осторожнее! Не хватало невидимке потеряться в невидимом мире.

Сжимая в руке протоновый пистолет, Кэртис Ньютон медленно вел вперед свой отряд. По-прежнему ничего не было видно; казалось, они продолжают смотреть в черную пустоту космоса.

Неожиданно Кэртис наткнулся на неровную металлическую стену. Пальцы торопливо ощупали поверхность.

— «Нова», — возбужденно прошептал капитан Фьючер. — Корабль Уль Кворна! Посмотрим, можно ли попасть внутрь. Только осторожно!

Люк корабля был открыт. Забравшись в невидимый отсек, друзья обнаружили, что «Нова» пуста.

— Очевидно, Уль Кворн и его шайка отправились за сокровищами, — пробормотал капитан Фьючер. — Хотя не в привычках Чародея с Марса оставлять корабль без присмотра.

Из непроглядной тьмы вдруг донесся сдавленный крик Ото:

— Шеф, меня кто-то душит!

В тот же момент невидимый враг навалился на капитана Фьючера.

Судя по поднявшемуся шуму, нападению подвергся весь отряд. Кэртис бешено молотил кулаками, не решаясь применить в такой обстановке оружие.

Это была странная драка. Ни нападающие, ни защищающиеся друг друга не видели. Капитан Фьючер почувствовал, что их атакуют не бандиты Уль Кворна. Низкорослые, в куртках и штанах из мягкой кожи люди пытались накинуть на незваных гостей гибкие металлические обручи.

Кэртис наносил сокрушительные удары, но противники обладали невероятной реакцией. Их движения были молниеносны, казалось, кромешная тьма ничуть им не мешала. Кто-то сделал капитану Фьючеру подножку, и в следующую секунду обручи стянули его кисти.

— Шеф, тебя тоже повязали? — прошипел Ото. — Вот сволочи! Кажется, только Саймон ушел.

Скрипящий голос Мозга развеял последнюю надежду.

— Никуда я не ушел. На меня набросили сеть, прежде чем я успел сообразить, что к чему. По-моему, они ориентируются по слуху.

— Естественно, — откликнулся Кэртис Ньютон. — А значит, они давно здесь живут.

— Как же я ненавижу такие ситуации, когда некому врезать! — проревел сержант полиции Эзра Гурни. — Куда вы меня тащите, свиньи?

Невидимые противники выволакивали друзей из корабля. При этом они обменивались короткими репликами на неизвестном языке. Затем раздался далекий крик, и Кэртис Ньютон разобрал гудение Грэга.

— Грэг, ты тоже попался? — крикнул в пустоту капитан Фьючер.

— Да! — заревел робот. — Связали по рукам и ногам. Но я вырвусь, шеф, и обязательно всех поубиваю!

Прозвучала какая-то команда. Пленников выстроили в шеренгу. Острия мечей ясно указывали, в какую сторону надо двигаться.

— Полегче! — крикнул Ото. — Хоть бы на минутку дали свет, а?

— Успокойся и иди, куда приказывают, — посоветовал капитан Фьючер. — У них огромное преимущество в слухе. Подождем нашего часа.

Невидимые противники повели их по неровной, поросшей травой равнине. Спустя час друзья вышли на мощеную дорогу. Капитан Фьючер с удивлением почувствовал под ногами древний булыжник.

Сопровождающие обменивались репликами с какими-то людьми, находящимися по обеим сторонам дороги. По доносящимся звукам Кэртис Ньютон сделал вывод, что они идут по полю, на котором ведутся сельхозработы. Вскоре впереди послышался негромкий ровный гул.

— Похоже, мы входим в город, — сказал Ото. — Слушайте, а что, по-вашему, стало с бандой Уль Кворна?

— Не исключено, что ему повезло больше, — ответил Кэртис. — Он, во всяком случае, знал из дневников Гарриса Хайнса, что его здесь ждет.

Похоже, пленников привели в центр города. Вокруг собралось не менее нескольких сотен невидимых горожан. Они ходили по улицам не сталкиваясь и не мешая друг другу. Умение ориентироваться по слуху поражало. Кэртис Ньютон слышал звон металла в мастерских, крики играющих детей.

Мостовая под ногами была неровной и местами разбитой. Наталкиваясь периодически на стены, капитан Фьючер отметил, что они тоже приходят в упадок. Очевидно, город знавал лучшие времена.

— Целый город невидимок! — воскликнула Джоан Рэнделл. — Только ради того, чтобы такое узнать, стоило прилететь в другую Вселенную.

Пленники спускались по пологой лестнице. По необычному отражению голоса Джоан Кэртис Ньютон догадался, что их подводят к огромному зданию.

И в самом деле скоро они услышали, как гулко отдаются их шаги в пустынном коридоре. Пленников провели по лестнице, потом еще по одной.

— Кажется, мы в подвале, — прошипел Ото. Со скрежетом отворилась тяжелая дверь. Друзей втолкнули внутрь, и дверь с лязгом захлопнулась.

— Чтоб мне расплавиться! — прогудел Грэг. Сколько раз меня запирали, но никогда еще не было, чтобы это сделали невидимки!

Неожиданно в коридоре раздались тяжелые шаги. Кто-то остановился у зарешеченной двери и, к великому изумлению друзей, задал вопрос на языке Земли:

— Это вы — новые пленники призраков? Есть среди вас земляне?

— Мы все земляне! — крикнул Кэртис. — А вы кто?

— Я тоже жил на Земле. Очень давно. Меня зовут Гаррис Хайнс.

— Гаррис Хайнс? — Капитан Фьючер не мог поверить своим ушам. — Вы первый проникли в параллельный мир!

— Да, будь он проклят! — ответил старческим голосом невидимый человек. — Вот уже сорок лет я живу

Здесь. С того самого дня, как мой корабль потерпел аварию при посадке.

— Чтоб меня разорвало! — не удержался Ото. — Я бы тут спятил за сорок лет!

— А я привык. — Гаррис Хайнс закашлялся. — Все эти годы, правда, я жил надеждой, что кто-нибудь сюда прилетит. И вот сегодня… такой день… Сразу два корабля из моей родной Вселенной. Вначале Уль Кворн с его головорезами, теперь вы…

— Вы хотите сказать, что банда Уль Кворна здесь?

— А где им еще быть, — ответил старик. — Они приземлились недалеко от города еще вчера. Сейчас они содержатся в этом же здании.

— Теперь понятно, шеф, — прогудел Грэг. — Эти черти выставили посты возле корабля Кворна и тут же нас засекли.

— Кто это говорит? — изумился Гаррис Хайнс. — Не похоже на человека.

— Это не человек, но мой хороший друг, — ответил капитан Фьючер. — Хайнс, скажите, как они намерены поступить с нами и с людьми Уль Кворна?

— Если выяснится, что вы хотели украсть Космический Кристалл, вас всех казнят. Если нет, останетесь здесь навсегда.

— Хорошенькая перспектива, — едко проворчал Эзра Гурни.

— Космический Кристалл? — переспросил Кэртис.

— Много лет назад, — хриплым голосом начал объяснять старик, — люди-призраки были обыкновенной видящей расой, причем весьма развитой в научном отношении. Об этом можно судить по сохранившимся городам. Потом на них напали жители соседних планет, в частности живущие на дне океана амфибии. Враги прилетали на кораблях с огромными водяными баками, захватывали пленных и увозили их к себе.

Населяющие эту планету люди всячески пытались противостоять нашествию амфибий, но все было тщетно, пока ученые не предложили радикальный способ: сделать все вокруг невидимым. Конечно, за этим последовали серьезные перемены в жизни, и все же нашествие было остановлено.

Местные жители накопили большие знания в области вещества, энергии и света. Ученые построили Космический Кристалл, огранили его, как драгоценный алмаз, и установили в центре города. В высоту он достигает человеческого роста.

Строго говоря, он не является материальным телом, это скорее жесткая протоновая решетка, организованная таким образом, что происходит естественная трансформация энергии. Кристалл поглощает энергию, поступающую с космическими лучами, и создает поляризованную вибрацию, делающую все материальные тела абсолютно прозрачными.

Сейчас Космический Кристалл находится на алтаре в храме. Амфибии давно вымерли, но люди-призраки не захотели возвращаться к обычной жизни. К тому же за долгие годы у них успели полностью атрофироваться глаза. Живут они благодаря исключительно развившемуся слуху. Наука и культура пришли в упадок, сейчас это весьма примитивная раса. И если когда-либо их мир снова станет видимым, они окажутся в бедственном положении.

— Скажите-ка, Гаррис, — промолвил капитан Фьючер, — вы ведь прилетели сюда за Космическим Кристаллом?

— Да, — после долгой паузы ответил старик. — Из-за него я и загубил свою жизнь.

— Уль Кворн узнал о нем из ваших записей?

— Он тоже прилетел сюда за Кристаллом.

— Да зачем он ему? — не удержался Ото.

— Затем, — мрачно ответил капитан Фьючер, — что с его помощью можно сделать невидимым любой астероид, любую планету, создать непобедимую цитадель зла!

Дуэль призраков

Кэртис не видел лиц своих друзей, но знал, что они искажены тревогой. Гаррис Хайнс прервал тягостное молчание.

— Я слышу шаги стражников. Сейчас вас поведут на суд.

Тяжелая дверь со скрипом открылась, раздались короткие команды, и пленников вытолкали из камеры.

— Капитан говорит, что вы и другие пришельцы будете подвергнуты суду Жрецов Кристалла, — объявил Хайнс. — Жрецы и есть правители народа-призрака.

— Если бы мне удалось распутать руки, — зло прогудел Грэг, — я бы размазал пару призраков по стенам!

Кэртиса Ньютона и его друзей снова повели по длинным переходам и лестницам. Наконец процессия остановилась. Судя по звуку, они находились в большом и высоком зале. Перед глазами тем не менее по-прежнему была космическая чернота, только над головой сияли неведомые звезды.

Неожиданно совсем рядом послышался насмешливый голос:

— Ну что, дружище, кажется, мы угодили в одну ловушку? Веселая собирается компания!

Капитан Фьючер мрачно бросил:

— Мы еще поговорим, Уль Кворн.

— Конечно, — отозвался Чародей с Марса. — Если позволят наши невидимые друзья.

Раздался тягучий низкий голос. Кэртис Ньютон понял, что говорит один из старейшин. Гаррис Хайнс переводил:

— Первым будет отвечать Уль Кворн. Скажи, зачем ты прилетел на нашу планету?

— Передай ему, — отвечал Чародей с Марса, — что я хотел спасти их планету от величайшей опасности.

— Какой опасности?

— Я прилетел, — холодно произнес Уль Кворн, — предупредить народ-призрак о том, что люди капитана Фьючера намерены украсть Космический Кристалл.

— Хайнс, не переводите, этот мерзавец нагло врет! — не удержался Ото.

Я обязан переводить все, что здесь говорится, — нервно ответил Гаррис Хайнс.

Друзья слышали, какой поднялся шум после того, как Гаррис Хайнс перевел слова Уль Кворна.

— Гаррис, скажите им, что этот человек — уголовник, что он прилетел сюда с целью похитить Космический Кристалл. А я преследую его, чтобы отдать в руки правосудия.

— Отлично, капитан Фьючер, — ваше слово против моего! — воскликнул Уль Кворн. — Посмотрим, чья возьмет.

Жрецы возбужденно заговорили между собой. — Хайнс, разве вы не можете объяснить им, кто говорит правду? — взволнованно сказала Джоан Рэнделл. — Они же вам поверят.

— А я откуда знаю, кто из вас говорит правду? — раздраженно ответил Гаррис Хайнс. — Я ведь слышу вас всех впервые в жизни.

Спор между судьями окончился. Слово взял Верховный Жрец. Гаррис Хайнс торопливо переводил.

— Верховный Жрец говорит, что единственный способ определить, кто из вас лжет, а кто нет, это провести по традициям народа-призрака поединок перед Космическим Кристаллом. Поединок назначен на завтра.

— Провести поединок? — Уль Кворн вздрогнул. Вы хотите сказать, что капитан Фьючер и я…

— Вы будете драться на мечах в большом амфитеатре перед алтарем с Космическим Кристаллом, — объяснил Гаррис Хайнс. — Кристалл сам отдаст победу тому, кто говорит правду.

— Меня это устраивает, — воскликнул капитан Фьючер. — Ни о чем другом я и не мечтал.

— Меня тоже, — холодно ответил Уль Кворн. — Я всегда знал, что придет день и я тебя прикончу. Неплохое местечко для завершения твоей затянувшейся карьеры!

— Не забывайте, драться придется тоже на слух, — предупредил Гаррис Хайнс.

О приходе «ночи» можно было догадаться только по наступившей в городе и храме тишине.

Где-то в середине следующего дня принесли скудную еду, состоящую из вареной травы и кореньев с кислым вином. Спустя некоторое время стража открыла подвал и вывела капитана Фьючера.

— Не переживайте, — крикнул Кэртис. — Наконец-то я положу конец грязным похождениям Кворна!

— Будь осторожнее, малыш! — напутствовал его Мозг. — Не забывай, что этот дьявол способен на любую подлость!

Капитана Фьючера вывели на именную площадку. В лицо дул легкий ветерок, из чего он заключил, что находится на улице. Со всех сторон раздавались возбужденные голоса, толпа занимала места в огромном амфитеатре перед алтарем. Неподалеку различалось слабое свечение. Источником его был огромный кристалл, напоминающий по форме ограненный алмаз.

«Космический Кристалл! — догадался Кэртис Ньютон. — Эта штука, по мнению людей-призраков, и решит мою судьбу!»

Ему развязали руки, и он размял затекшие члены. Один из стражников подал невидимый меч. Донесся низкий голос Верховного Жреца. Стража отступила. Тысячи собравшихся на представление людей-призраков замерли.

— Ты здесь, дружище? — уверенным тоном поинтересовался Чародей с Марса. — Приготовился к смерти?

— Подумай лучше о себе, — проворчал Кэртис. Осторожно ощупывая ногой неровный пол, он пошел вперед. После каждого шага капитан Фьючер замирал и прислушивался. Несколько раз ему показалось, что он слышит кошачьи шаги метиса. Неожиданно Уль Кворн бросился вперед, со свистом размахивая мечом.

Кэртис резко нырнул, и меч едва не снес ему голову. В ответ он сделал молниеносный выпад и почувствовал, как острие меча ткнулось в одежду Уль Кворна. На трибунах возбужденно зашептались.

— Всегда знал, что ты резвый парень, — насмешливо сказал Уль Кворн издалека. — Только ведь есть и порезвее.

Капитан Фьючер не ответил, полукругом приближаясь к тому месту, откуда прозвучал голос.

— Слышу, слышу, — протянул Уль Кворн. — Жаль, что у меня забрали аккумулятор. Ты бы так долго не мучился.

Кэртис Ньютон бросился вперед, меч его зазвенел о меч Чародея с Марса. После нескольких ударов Кворн отскочил.

— Ты куда, Кворн? Годами трезвонил, как жаждешь со мной встретиться, а тут убегаешь!

Невероятная, неправдоподобная дуэль! Оказавшиеся в другой Вселенной, капитан Фьючер и Чародей С Марса сошлись в слепой и смертельной схватке.

Капитан Фьючер предпринял еще одну атаку. Снова зазвенели мечи. На этот раз Уль Кворну удалось задеть его руку. Но и Кэртис Ньютон услышал, как застонал враг.

Противники снова заходили кругами, замирая после каждого шага. Несколько раз капитан Фьючер пытался атаковать, но Уль Кворн разрывал дистанцию.

— Кворн, ты часом не испугался? — насмешливо спросил капитан Фьючер.

Ответом был резкий свист меча. В последнюю долю секунды Кэртис успел поставить защиту, но оружие противника больно ударило его в плечо. Капитан Фьючер сделал резкий выпад, но увертливый Кворн ускользнул. Разя мечом направо и налево, Кэртис пошел в решительную атаку.

И в этот момент произошло неожиданное. Сверху раздался рев ракетных двигателей. Корабль, как и все вокруг, был невидим. Но было прекрасно слышно, как включились тормозные дюзы и он пошел на снижение. Капитан Фьючер узнал характерное постукивание двигателя «Новы».

— Сюда, Гарсон! — взревел Уль Кворн. — Космический Кристалл здесь!

Люди-призраки переполошились. Кэртис слышал, как из «Новы» выпрыгивают уголовники и бегут к слабо светящемуся Кристаллу.

— Так вот в чем заключалась твоя хитрость! — крикнул капитан Фьючер и устремился вперед. Меч его поразил какого-то человека, но это был не Уль Кворн. На землю со стоном упал убийца с Венеры Атор Аз. В следующую минуту удар лома поверг наземь капитана Фьючера.

— Я его уделал! — торжествующе взревел Тикар. — Хорошо бы все-таки найти и добить эту сволочь!

— Черт с ним! — крикнул Уль Кворн. — Хватайте

Кристалл, и сматываемся!

Голова Кэртиса раскалывалась. Собрав железную волю, он поднялся и, пошатываясь, побрел к колыхающемуся в непроглядной тьме Космическому Кристаллу. Столовники уже тащили его на «Нову».

Раздался истерический крик Гарриса Хайнса.

— Вы же дали слово, что не тронете Космический Кристалл! Вы не имеете права… — Голос Гарриса Хайнса оборвался и перешел в предсмертный крик.

— Пришлось завалить старого дурака, — сказал кому-то Уль Кворн.

Кэртис Ньютон упорно брел к кораблю. Со всех сторон набегали люди-призраки. Но прежде чем кто-либо из них успел добраться до «Новы», люк захлопнулся, и корабль взлетел. Рокот двигателей постепенно затих в звездном небе.

— Уль Кворн забрал Кристалл, — бессильно выдохнул капитан Фьючер.

Неожиданно произошло невероятное. Постепенно, как из тумана, стали проступать очертания людей и предметов. Вскоре показались каменные ступени амфитеатра, пустой алтарь и беспомощно мечущиеся люди-призраки.

Капитан Фьючер все понял. Действие Космического Кристалла слабело, и все вокруг становилось видимым.

Рядом в луже крови корчился Гаррис Хайнс.

— Это я во всем виноват, — слабо прохрипел старик. — Я открыл камеры и вывел людей Уль Кворна во время схватки. Я провел их к кораблю и помог посадить его точно возле Кристалла. Они обещали забрать меня в родную Вселенную. Но они поклялись не трогать Космический Кристалл! За эти годы я успел полюбить призраков и не хотел лишать их единственной защиты. Теперь они погибнут! — Глаза старого ученого закрылись. — Уль Кворн обманул меня. Он сам нанес мне смертельный удар. Но я так хотел… так хотел… увидеть перед смертью Землю…

Гаррис Хайнс затих. Муки исследователя других миров закончились.

Горю людей-призраков не было предела. Теперь, когда можно было наконец разглядеть, что происходит, они стали совершенно беспомощными. Глаза их давно атрофировались. Не найдя на привычном месте своего драгоценного Кристалла, они причитали и плакали. Капитан Фьючер понял, что они действительно обречены.

— Послушайте, — обратился Кэртис к Верховному Жрецу. — Теперь вы поняли, кто из нас говорил правду. Если вы освободите нас, мы поможем вам вернуть Кристалл.

— Вы свободны! — провозгласил Жрец. — Только как вы сумеете нам помочь?

— Сделаю все возможное, — пообещал Кэртис. — А сейчас освободите моих друзей!

Стражники немедленно открыли камеру.

— Шеф, что случилось? — спросил Ото. — Мы услышали страшный рев, потом вдруг стало все видно! Кэртис торопливо объяснил, что произошло.

— Значит, Уль Кворн улетел с Космическим Кристаллом в нашу Вселенную? — воскликнула Джоан Рэнделл.

— Да, и мы немедленно отправляемся в погоню на

«Комете», — сказал Кэртис Ньютон. — Необходимо догнать их раньше, чем Уль Кворн успеет создать невидимую империю зла!

Вскоре друзья в полном составе неслись по заросшему травой полю к тому месту, где они оставили «Комету». Первым заметил неладное Эзра Гурни.

— Вы только гляньте! — воскликнул старый сержант.

Вся кормовая часть «Кометы» была разворочена мощным взрывом.

— Это дело рук Кворна! — задохнулся от ярости капитан Фьючер.

Последствия взрыва были ужасны. Сдетонировали запасы радия в топливном отсеке циклотронов. Весь корпус корабля был искорежен.

— Будем ремонтировать! — с отчаянной решимостью объявил капитан Фьючер.

— Да ты что? — изумился Эзра Гурни. — На ремонт уйдет несколько дней. А потом, как ты собираешься лететь, если взорваны все запасы радия?

— Вначале сделаем корабль, потом будем беспокоиться о топливе! — отрезал Кэртис Ньютон. — Ото, Грэг! Немедленно возвращайтесь в город, соберите весь сколько-нибудь пригодный металл. Потом просмотрите, что у нас осталось из атомных инструментов.

Началась напряженная работа. Люди-призраки охотно помогали. Спустя несколько часов утомленный и шатающийся от бессонницы капитан Фьючер устало выдохнул:

— Кажется, все! Лучше новой!..

— А радий? — спросил Ото. — Вот уж чего здесь точно не найти.

— Как сказать. Запасы радия могут быть в недрах погасшей звезды.

— А нам-то что? — прогудел Грэг. — Мы на нее все равно не сядем. Там до сих пор идут активные выбросы.

— Тем не менее ничего другого не остается. Грэг, курс на звезду!

Цитадель зла

Огромная черная мертвая звезда заполнила иллюминаторы «Кометы». Много столетий назад бурные газы сконденсировались в жидкость, потом высохла и она, оставив на поверхности звезды черную корку. Некогда сияющее светило умирало. И лишь глубоко под поверхностью еще шли активные процессы, временами давая о себе знать вулканическими извержениями и потоками лавы.

«Комета» зависла над потухшим гигантом. Все, кроме капитана Фьючера и Саймона, с ужасом взирали на открывшуюся картину. Капитан Фьючер и Мозг налаживали радиационный компас.

— Есть! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Разворачивайся на север, Грэг.

Робот послушно повел корабль в указанном направлении.

— Страшное место, — проворчал Эзра Гурни. — Вообще в остывающих звездах есть что-то неприятное.

Наконец стрелка компаса указала вниз. Вокруг извергались вулканы, в нескольких местах из-под поверхности вытекали потоки лавы.

— При помощи протоновых пушек разворотим корку, — сказал Кэртис Ньютон.

— Не стоит, — откликнулся Мозг. — Так можно вызвать непредвиденные реакции.

— Однако ничего другого не остается. Ото, давай! Мощные протоновые лучи ударили в поверхность звезды, разрезая и перепахивая покрывшую ее корку. Из-под развороченных пластов забили фонтаны огненной лавы. Наконец в образовавшемся проеме показался голубой минерал.

— Радий, — крикнул Кэртис Ньютон. — И очень много. Грэг, снижайся!

Корабль совершил посадку. Капитан Фьючер и Ото, надев скафандры, спрыгнули на поверхность. Последним вышел Грэг, таща за собой отбойные молотки и несколько контейнеров для породы. Черный пепел потрескивал и рассыпался под ногами, временами из него вырывались крошечные гейзеры огня и дыма.

— Дьяволы Плутона! — воскликнул Ото. — Не нравятся мне эти прогулки по потухшим звездам… Осторожно!

Прямо перед ними ударил мощный фонтан лавы.

Друзья едва успели отскочить в сторону.

Спустя несколько минут Кэртис Ньютон и андроид приступили к отбиванию кусков радия, а Грэг оттаскивал топливо на «Комету».

Покрытый пеплом монолит закачался под их ногами, а в нескольких сотнях ярдов в небо ударила мощная струя пламени. Раздался угрожающий рев, словно умирающая звезда собирала силы для последней атаки.

— Быстро на корабль! — крикнул капитан Фьючер. — Мы действительно потревожили глубинные пласты.

Едва друзья успели подняться на борт, почва заходила ходуном и треснула. Вся поверхность превратилась в бушующее море огня. Но «Комета» уже оторвалась от погасшей звезды и с ревом ушла в небо.

— У Кворна хорошее преимущество, — сказал Ото. — Не удивлюсь, если он уже построил при помощи Кристалла невидимый город преступников.

Кэртис Ньютон кивнул.

— Да, найти его будет не просто. А с другой стороны, ведь не то еще находили, а?

Со скоростью, недостижимой при обычном топливе, «Комета» неслась по чужой Вселенной. Наконец Кэртис Ньютон включил торможение.

— Мы в точке пересечения двух миров. Приготовиться к переходу пространственного барьера.

Он щелкнул рычагом пробойника пространства. Освободившаяся энергия протолкнула все атомы «Кометы» через разделяющий пространства барьер. На мгновение у членов экипажа возникло знакомое чувство провала в черную бездну. Постепенно люди пришли в себя. В иллюминатор была видна привычная картина. «Комета» летела по орбите вокруг Урана, вдали сияло родное Солнце. На черном небе мерцали знакомые созвездия.

— Какое счастье! — воскликнула Джоан Рэнделл. — С меня хватит параллельных миров.

— Как будем искать Уль Кворна? — повторил Ото. Капитан Фьючер уже обдумал этот вопрос.

— Наверняка Уль Кворн увезет Космический Кристалл на какой-нибудь заброшенный астероид или забытый Богом спутник. Кристалл сделает его полностью невидимым, что позволит Уль Кворну создать там опорный пункт для своей банды. Итак, проверим спутники!

При помощи сверхмощного электротелескопа «Кометы» команда осмотрела все известные тридцать один спутник девяти планет. Ни один из них не пропал, что могло означать только одно: Уль Кворн выбрал астероид.

— Выходит, мы никогда его не найдем! — горько воскликнул андроид. — Этих астероидов в Системе чертовы тысячи!

Капитан Фьючер видел застывшее на лицах друзей отчаяние. Но знаменитый ученый не думал сдаваться.

— Мы всегда можем воспользоваться звездными атласами. Много их или нет, но все астероиды занесены на карты. Попробуем вычислить, где в данный момент должен находиться каждый из них, а потом проверим по телескопу.

— Святое Солнце! — испуганно воскликнул Ото. — Да сколько же на это уйдет времени? Недели, а может, и месяцы!

— Не в уме же мы, в конце концов, будем вести расчеты! — прекратил дискуссию Кэртис Ньютон. — А потом, ничего другого все равно не остается.

Друзья приступили к осуществлению грандиозной научной задачи. Эзра Гурни сел в кресло пилота и направил «Комету» к поясу астероидов между Марсом и Юпитером. Джоан Рэнделл и Джонни Кирк с почтительным ужасом следили, как проходит уникальный эксперимент.

Научный процесс был налажен следующим образом:

Ото находил в атласе очередной астероид, зачитывал его параметры и прочие данные, капитан Фьючер и Мозг загоняли информацию в компьютер и при помощи сложных математических уравнений выдавали точное местонахождение небесного тела, Грэг проверял их выкладки на телескопе.

Они достигли пояса астероидов и зависли над роем светящихся космических обломков. Часы летели. Друзья упорно трудились над решением практически неразрешимой задачи. Казалось, что Кэртис Ньютон и Мозг сами превратились в компьютеры. Они бесстрастно называли цифры, Грэг крутил ручки настройки телескопа и спустя несколько секунд гудел: «Есть!»

— Ничего не выйдет, — прошептал Джоан Эзра Гурни. — Даже команде капитана Фьючера не под силу перепроверить все астероиды Системы!

Прошло около суток. Кэртис Ньютон не делал перерыва ни на сон, ни на еду. Каждая клеточка его мозга лихорадочно билась в поисках кратчайшего пути к истине.

— Шеф, этого нет! — воскликнул вдруг Грэг. Кэртис, Мозг и Ото кинулись к телескопу, еще раз перепроверили расчеты.

— Мы нашли его! Исчез небольшой астероид под названием Сиринкс. Значит, Уль Кворн там!

— Сиринкс? — переспросил Эзра Гурни. — Как же, помню! Когда-то на нем пытались построить базу космические пираты. Я только пришел в Дальнюю полицию, и мне пришлось участвовать в штурме этого крошечного мирка. Кусок камня, не более двадцати миль в диаметре, но атмосфера, как ни странно, там есть.

— Уль Кворн создал там цитадель зла, — сказал капитан Фьючер. Его усталые глаза сверкнули. — Летим немедленно!

«Комета» устремилась к невидимому астероиду.

— Они-то нас увидят, — мрачно заметил Эзра Гурни. — Тут уж Уль Кворн церемониться не станет.

— У нас тоже кое-что есть, — улыбнулся Кэртис Ньютон.

С этими словами он нажал красную кнопку на приборной доске. Из кормовых дюз корабля ударил поток сияющих ионов. Они окутали «Комету» светящимся облаком, и через секунду ее было невозможно отличить от настоящей кометы.

— Теперь Уль Кворн нас не вычислит. Саймон, садись на место пилота. Твоя задача пролететь как можно ближе к астероиду. Как только войдем в зону действия Кристалла, я. Ото и Грэг покидаем корабль.

— Ты хочешь сказать, что вы втроем отправитесь биться с уголовниками, а мы пролетим мимо? — возмутился Эзра. — Нет, так не пойдет!

— Это приказ, — сказал капитан Фьючер неожиданно резко. — Мы прекрасно справимся и втроем. Тем более что бандитов осталось немного.

Огненная комета неслась к Сиринксу, в то время как капитан Фьючер подготавливал плотную сеть из серого металла. Наконец Кэртис и Ото надели скафандры и вместе с Грэгом заняли позицию у люка. Капитан Фьючер дал сигнал, и три друга вывалились из корабля.

Под действием силы тяжести они полетели вниз, на невидимый астероид. Помимо причудливой сети из серого металла, Кэртис Ньютон захватил с собой радиационный компас. Они падали в пустоту и вдруг, совершенно неожиданно, стали невидимыми.

— Мы не ошиблись! — крикнул Кэртис Ньютон. — Кристалл уже действует. Включить торможение!

Удар о поверхность был слаб, сказывалась малая гравитация астероида. Капитан Фьючер ощупал радиационный компас. Стрелка указывала на корабль Уль Кворна, в котором сохранились значительные запасы радия.

— Пошли. Держимся все вместе. Не отставать! Подобно невидимым призракам, друзья скользили по астероиду, чтобы наконец свести счеты с Чародеем с Марса.

Погребальный костер

Далеко вверху огненной дугой уходила в космос яркая комета — их корабль и родной дом. Каждые несколько минут Кэртис Ньютон останавливался и сверял направление по радиационному компасу. Стрелка точно указывала путь к полному радия кораблю Уль Кворна.

— Мы совсем рядом, — прошептал капитан Фьючер.

— Впереди кто-то есть, — еще тише сообщил Грэг. Друзья замерли. В кромешной тьме действительно раздавались тяжелые шаги. Неизвестный приближался.

— Кто-то из людей Уль Кворна, — еле слышно выдохнул Кэртис. — Он тоже нас не видит. Дождемся, пока подойдет, и берем.

Тяжелая поступь приближалась… И вдруг, будто прекрасно зная, что происходит, неизвестный остановился в нескольких шагах от затаившихся разведчиков.

— Капитан Фьючер! Ты и два твоих урода на прицеле атомной винтовки! — раздался вдруг злорадный голос. — Вы просчитались только в одном. Я вас вижу.

— Это Лукас Бревер! — воскликнул Ото. — Только он врет, видеть нас он не может! Из темноты раздался хохот.

— Слушайте, придурки, вы что, всерьез думали, что вам удастся перехитрить Чародея с Марса? Да я видел вас с самого начала! И давно мог перестрелять, как бродячих собак. Просто мне хотелось, чтобы вы знали, кто это сделал. Слышишь, капитан, ты подохнешь от руки Лукаса Бревера!

Кэртис Ньютон понял, что благодаря злому научному гению Уль Кворна Лукас действительно их видит, несмотря на действие Космического Кристалла. И с минуты на минуту преступник разнесет их в клочья атомным залпом.

Тормозная ракета по-прежнему была у Кэртиса в руке. Незаметно направив сопло за спину, он нажал на рычаг и в следующую секунду сам как ракета полетел в сторону Лукаса Бревера. Половник вскрикнул. Раздался треск атомной винтовки, и огненная струя едва не задела щеку капитана Фьючера. Сбив Бревера с ног, Кэртис нащупал в темноте его винтовку и выстрелил на звук. Наступила тишина.

— Преисподняя Юпитера! — воскликнул Ото. — Что произошло?

Кэртис Ньютон ощупал тело Бревера, обнаружил на лице покойника огромные очки и надел их на себя. В причудливом сером свете он увидел лежащего на камнях преступника и неуверенно топчущихся неподалеку Грэга и Ото. Кэртис огляделся. Вдали возвышался старинный замок из черного камня. Рядом стояла «Нова» — корабль Уль Кворна. На одной из башен замка был закреплен прожектор, заливающий астероид причудливым, странным светом.

— Уль Кворн подобрал черный свет! — воскликнул капитан Фьючер. — Совершенно другой спектр. Видеть его можно только в специальных очках. Для всех, кто без очков, мир вокруг Кристалла остается невидимым!

— Пусть меня расплавят! — прогудел Грэг. — Мы должны были предусмотреть, что Чародей с Марса придумает что-нибудь такое!

Друзья осторожно двинулись к замку. Вел группу капитан Фьючер, единственный из всех, кто мог видеть. Судя по всему, Лукас Бревер стоял на страже один. Кэртис Ньютон без приключений подкрался к окну замка.

За столом восседал Уль Кворн, рядом с ним сидела Н-Рала. Чародей объяснял что-то Тикару, Лу Сенту и прочим уцелевшим преступникам.

— Величайшее ограбление! — донесся голос гения зла. — И совершить его окажется не так уж трудно благодаря нашему новому оружию…

Кэртис Ньютон отошел от окна. Осмотревшись, он заметил, что из одной из декоративных бойниц башни исходит мерцающий голубоватый свет.

— Там находится Космический Кристалл, — прошептал он Ото и Грэгу. — Первым делом надо отнять у них Кристалл. Грэг, ты попытайся вывести из строя «Нову». Переломай циклотроны, а главное, разнеси пробойник пространства.

Грэг побрел выполнять указание. Кэртис повернулся к андроиду.

— Ото, надо проникнуть в замок тайком от Уль Кворна. В двадцати футах вверху есть окно. Сумеешь допрыгнуть в темноте, не видя?

— Думаю, да, — пробормотал андроид. — Только ты меня скорректируй, шеф.

Кэртис аккуратно установил андроида в нужную позицию. Резиновое тело взметнулось вверх. Ото вслепую вытянул руки и… ухватился за выступающий наличник окна. Мгновенно подтянувшись, он сбросил вниз конец длинного пояса.

Друзья оказались в комнате с Космическим Кристаллом. Огромный драгоценный камень из чистых фотонов возвышался на специальном пьедестале. Стены и крыша не препятствовали космическим лучам, питающим его энергией.

— Приготовься! — прошептал капитан Фьючер. — Сейчас такое начнется!

— Да я ничего не вижу, — проворчал андроид, вытаскивая пистолет.

— Скоро увидишь.

Кэртис Ньютон развернул свою причудливую сеть из серого металла. Синтетический диэлектрик не пропускал космических лучей. Резким движением капитан Фьючер набросил сеть на Космический Кристалл.

Оставшийся без энергии Кристалл прекратил вибрацию. Из темноты возникли предметы и стены. Астероид стал видимым. Капитан Фьючер сбросил ненужные очки и вытащил протоновый пистолет.

— Шеф, я вижу! — возбужденно крикнул Ото.

— Тише! — Кэртис Ньютон предостерегающе поднял руку.

Снизу раздался немыслимый гвалт. Шум перекрыл голос Уль Кворна:

— Что-то случилось с Кристаллом. Быстро наверх! Послышался топот шагов по лестнице, дверь распахнулась. Уль Кворн и его подручные изумленно застыли.

— Капитан Фьючер! — выдохнул Лу Сенту.

— Убить его! — Уль Кворн выхватил пистолет. Раздался треск атомных выстрелов, зашипели протоновые лучи. Заряд Уль Кворна ранил капитана Фьючера в плечо. Тикар и плутонец замертво рухнули на пол, перерезанные протоновым лучом Кэртиса.

Уль Кворн с проклятиями бросился вниз по лестнице. Лу Сенту и оставшиеся преступники подняли руки.

— Не стреляйте, мы сдаемся!

— Ото, смотри за ними. Я возьму Кворна! Капитан Фьючер кинулся в погоню. Выскочив из замка, он увидел, как Уль Кворн и Н-Рала бегут к «Нове».

Ошеломленный вернувшимся зрением, Грэг выглянул из люка посмотреть, что произошло.

Чародей с Марса растратил все заряды в перестрелке в замке. Увидев робота, он резко вытянул руки. Электрические молнии ударили в стальную грудь Грэга, тот зашатался и рухнул вниз.

Уль Кворн и Н-Рала перепрыгнули через робота и исчезли в корабле.

Спустя мгновение, издавая страшный скрежет и рев искореженными циклотронами, «Нова» оторвалась от поверхности и исчезла в небе.

— Грэг, ты как? — спросил Кэртис Ньютон, склоняясь над другом.

— Уже нормально, простой электрический шок. — Робот поднялся на ноги и, увидев, что корабля нет, пришел в отчаяние. — Это моя вина! Пробойник пространства я разломал, а циклотроны не успел.

Из замка выскочил Ото.

— Шеф, я всех связал. Где Уль Кворн?

— Будем ловить. С минуты на минуту прилетит Саймон, ведь астероид стал видимым. Хорошо, что Грэг успел вывести из строя пробойник пространства.

Буквально через несколько минут появилась "Кометам. Кэртис Ньютон и его друзья поднялись на борт. Капитан Фьючер быстро объяснил, что произошло.

— Эзра, свяжись с патрулями! Пусть задержат корабль Уль Кворна!

Вскоре поступил рапорт Дальней полиции:

«Космический корабль „Нова“ замечен в секторе Марса. Преследование прекращено по причине явного превосходства в скорости. В настоящее время корабль Уль Кворна движется к Солнцу».

«Комета» с ревомустремилась в указанном направлении. Вскоре поступил следующий рапорт:

«Космический корабль „Нова“ продолжает движение в сторону Солнца».

— Уль Кворн ведет корабль в противоположный конец Системы, — воскликнул капитан Фьючер. — Должно быть, ему надо кому-то отомстить. Мы обязаны перехватить его!

Казалось, что девять мощных циклотронов «Кометы» оторвутся от корпуса. Корабль несся через Систему, как молния.

Он находился внутри орбиты Меркурия, когда Ото возбужденно крикнул:

— Шеф, вон они!

Черная точка впереди постепенно обретала очертания крейсера Уль Кворна. Выйдя сразу на все частоты, Кэртис Ньютон сказал в микрофон:

— Уль Кворн, говорит капитан Фьючер! Тебе не уйти. Предлагаю сдаться.

— Ты что, смеешься, дружище? — откликнулся Чародей с Марса. — Или забыл, что нам двоим не жить?

— Как хочешь, Кворн. Я еще поживу. Ото, Грэг, к пушкам!

— Кворн спятил! — воскликнул Эзра Гурни. — Он летит прямо на Солнце.

Действительно, «Нова» развернулась к сияющему шару Солнца и понеслась к ослепительной короне.

Жара ощущалась уже и внутри «Кометы». Очевидно, на идущем впереди крейсере начали плавиться внешние защитные слои. Тем не менее «Нова» не меняла курса.

Кэртис Ньютон снова схватил микрофон.

— Уль Кворн! Немедленно разворачивайся и сдавайся!

В ответ раздался насмешливый голос Чародея с Марса:

— Ты уж извини, но Н-Рала и я предпочитаем такой конец смертной казни от Правительства Системы. К тому же я всегда мечтал уйти необычно.

Кэртис Ньютон остановил «Комету». Дышать уже было невозможно. Дальнейший полет грозил катастрофой.

Они молча смотрели, как «Нова» уносится в сияющее пекло. Наконец корабль Уль Кворна вспыхнул огненной точкой и пропал.

— Вот так… — прошептал Эзра Гурни. — Так закончил свой путь Чародей с Марса.

— А я даже сейчас не могу поверить, — пробормотал андроид. — И не поверю, пока своими глазами не увижу его труп. Хотя, конечно, он погиб.

— Да, Уль Кворна больше нет, — медленно проговорил капитан Фьючер, глядя на полыхающий шар. — Только я, должен признаться, не испытываю большой радости. Он был злодей, но он был и гений. Он был настолько велик, что даже для погребального костра выбрал себе само Солнце!

«Комета» медленно опустилась на крышу правительственного здания в Нью-Йорке.

Стояла мягкая земная ночь. Капитан Фьючер вернулся из своего последнего путешествия в параллельный мир. Он отдал Космический Кристалл расе людей-призраков, которые провозгласили его своим спасителем.

Эзра Гурни открыл люк корабля, а Джонни Кирк обратился к своему герою с последней мольбой:

— Слушайте, шеф, а нельзя ли обойтись без этой школы?

— Мне не нужны члены команды, которые не знают элементарных вещей, — ответил Кэртис Ньютон. — Поэтому я и направляю тебя в Академию Дальней полиции.

— Ладно, раз вы так решили, — вздохнул Джонни. — Но я ведь все равно стану членом вашего экипажа, правда?

Джоан Рэнделл немного задержалась, после того как Эзра и Джонни вылезли из корабля.

— Будешь докладывать Президенту? — спросила она.

Кэртис Ньютон улыбнулся.

— Займитесь этим сами. Мы возвращаемся домой.

— Вам там девушка не нужна? — спросила Джоан полушутливо.

Кэртис Ньютон рассмеялся.

— Может быть, когда выстроим приличный дом, а в Системе станет поменьше уголовников… А то ведь все равно не дадут покоя.

«Комета» с ревом поднялась в небо и исчезла среди звезд. Джоан Рэнделл грустно улыбнулась. Девушка знала, что рано или поздно что-нибудь стрясется, на Северном полюсе вспыхнет маяк, и она снова увидит капитана Фьючера!

(перевод М. Гутова)

Галактическая миссия (роман)

Эликсир дьявола

Мягко освещенная комната выглядела необыкновенно. Ее серые металлические стены и двойные герметические двери не пропускали воздух снаружи. Сквозь плотно закрытые окна можно было видеть блеклый нелепый лес. На черном, усыпанном звездами небе прорезывалась колоссальная мерцающая турецкая сабля больших Колец, принадлежащих одной из планет

Наблюдательный человек в самом деле нашел бы комнату странной Но ему и в голову не пришло бы, что это — секретный центр отвратительной торговой организации, которая, как осьминог, протягивала свои щупальца ко всем девяти мирам Солнечной системы.

Один из двух находившихся в комнате мужчин сидел за хромированным столом Все его тело и лицо эффективно скрывал бриллиантовый голубой свет, или излучение, которое исходило от глухо гудящего маленького кубика на поясе мужчины.

Голос незнакомца резко прозвучал из ярко светящегося облака.

— Мои помощники уже прибыли?

— Да, их корабли сейчас приземляются, — ответил другой мужчина, вглядываясь в окно. — Они прибыли точно в срок

Этот второй человек, уроженец Меркурия, принадлежал к племени рыжевато-коричневых существ, похожих на котов. Он повернулся с легкостью кошки, и его желтые глаза блеснули

— Они пришли, Повелитель Жизни.

Скрытый голубой аурой мужчина, которого назвали Повелителем Жизни, не отвечал. Он сидел, ожидая, в задумчивом молчании

Герметичные двери комнаты открылись, и толпой вошли десяток посетителей. Они также носили светящиеся голубые ауры. Аура, хорошо известная по всей Системе, являлась созданием ученых. Это было облако радиационного спорицидного излучения, которое позволяло человеку безопасно пересекать пространства, заполненные смертоносной микроскопической жизнью.

Войдя, прибывшие выключили свои ауры. Без светящихся облаков в них можно было узнать белокожих венерианцев, лысых широкогрудых красных марсиан, одного волосатого плутонца и долговязого голубого сатурнянина.

Высокий сатурнянин широко шагнул к столу и выложил перед Повелителем Жизни содержимое небольшой синтетической сумки. По столу рассыпались платиновые монеты, бриллианты, белые банкноты правительства Системы.

— В этот раз на Венере продано четыреста бутылочек Живой Воды, — доложил он. — В следующий раз мы сможем продать шестьсот бутылочек.

— Подсчитайте это немедленно, — приказал Повелитель Жизни меркурианцу, который крутился поблизости.

— Триста двадцать бутылочек продано на Марсе, — доложил следующий из прибывших, выкладывая еще больше денег и редкие драгоценные камни с разных планет. — В следующий раз мы сможем продать еще больше Живой Воды.

Один за другим помощники докладывали Повелителю Жизни о результатах незаконной торговли на Марсе, Земле, Венере и в других мирах. Куча денег, редких самоцветов и маленьких слитков сверхценных металлов неумолимо росла на столе

Дьявольская нажива от торговли ядовитой Живой Водой текла со всех девяти миров в эту секретную комнату. Похожий на кота меркурианец считал и записывал суммы, полученные от помощников шефа. Затем одна треть принесенной суммы выплачивалась каждому помощнику.

— Это ваши комиссионные, — произнес жесткий голос Повелителя Жизни через скрывающую его ауру. — Дай им новые партии Живой Воды, Ибор.

Меркурианец бросился выполнять приказание Из смежной комнаты он принес дюжину квадратных сетчатых металлических сумок. Каждая сумка вмещала множество маленьких глянцевых бутылочек, содержащих опаловую светящуюся жидкость, которая искрилась, как застывший свет. Это была могущественная таинственная Живая Вода.

Помощники готовы были вынести сумки к ожидающим их космическим кораблям. Но один венерианец остановился и хитро посмотрел на своего шефа.

— Вы все еще не хотите сказать нам, где берете Живую Воду? — спросил он с надеждой.

Замаскированная фигура Повелителя Жизни застыла. Его голос заскрежетал с угрозой через потревоженную ауру:

— Попытайся узнать, и поймешь, что такое смерть. Тайна источника Живой Воды — это моя тайна. Пока я храню эту тайну, я хозяин этой торговли.

Неопределенная угроза испугала помощников. Они поспешно включили свои ауры и потащили сумки через герметичные двери. Снаружи раздался рев ракетных двигателей космических кораблей, уходящих в рейсы к другим мирам.

Все еще скрытый аурой Повелитель Жизни поднялся и посмотрел в окно. Через усеянное звездами небо во всех направлениях тянулись светящиеся следы удаляющихся кораблей.

— Хозяин торговли Живой Водой, — повторила скрытая фигура задумчивым шепотом. — Ни один человек до меня не имел столько денег и власти!

Сверкающие расходящиеся следы на небе казались светящимися щупальцами, которые тянулись ко всем планетам Системы. Эта мысль заставила Повелителя Жизни торжествующе усмехнуться.

Щупальце торговли коварной Живой Водой достигло одной из маленьких лун Юпитера. На крошечном глобусе, всего несколько сотен миль в диаметре, была ночь. В просторных небесах плыла опоясанная облаками сфера Юпитера, на груди которого, как зловещий рубин, горело красное пятно Моря Огня. Большая планета бросала вниз яркий белый свет

Среди рощи гигантских папоротников гордо возвышался великолепный дворец из белого лунного камня. Вокруг него лежали роскошные сады, плавательные бассейны и игровые корты. Это был дом Эвала Кууна, пожилого магната юпитерианского радия, единственного владельца маленькой луны.

Эвал Куун сидел озабоченно в своем небольшом кабинете, обшитом красным деревом. Юпитерианский магнат был зеленокожим существом с луковицеобразной головой, приземистой фигурой, со странными беспалыми руками и ногами, характерными для его расы. С годами лицо Кууна усохло и покрылось морщинами. Его круглые темные глаза все более затуманивались, сутулая фигура была тепло укутана в накидку из фиолетовой синтетической шерсти.

Куун отпустил слуг и ждал, беспокойно поглядывая на окно, открытое в сад. Вскоре раздался мягкий приглушенный рев маленького космического корабля, приземляющегося где-то в ночи. Через некоторое время желтый уранец появился в окне. Взгляд его бисерных глазок скользнул по комнате.

— Вы один? — настороженно спросил он старого юпитерианского магната.

— Я отпустил всех слуг, когда пришло ваше сообщение, — поспешно ответил Эвал Куун. Маленький уранец вошел.

— Приходится использовать любые возможности, — отрывисто проговорил он. — Полиция все более усердствует, чтобы прервать торговлю Живой Водой. Однако это лишь делает наш товар дороже.

— Принесли? — нетерпеливо спросил старый Эвал Куун.

Уранец кивнул и проворно вытащил маленькую глянцевую бутылочку, наполненную молочной светящейся жидкостью.

— Живая Вода! — воскликнул Эвал Куун. Его затуманенные глаза наполнились алчностью, когда он протянул трясущуюся сухую руку к бутылочке.

— Сначала деньги, — напомнил маленький уранец. — Две сотни тысяч долларов. Эвал Куун остановился.

— Но это грабительская цена! Желтый человек пожал плечами.

— Глава нашего синдиката назначает цену за Живую Воду в соответствии с возможностями клиентов.

— Вы имеете в виду, назначает максимальную цену, которую они могут заплатить, — проворчал Куун. — Но мне это нужно. Я хочу быть опять молодым и радоваться богатству.

Магнат достал толстый пакет с банкнотами Системы. Уранец пересчитал их, затем отдал бутылочку.

— Выпейте сейчас, — посоветовал он.

Трясущимися руками Эвал Куун откупорил бутылочку и поднес ее к губам. Светящаяся Живая Вода заструилась в рот.

Старый юпитерианец с трудом дышал и содрогался, как будто его тело скручивала ужасная сила. Он кашлял, вцепившись в стул от головокружения. Медленно, минута за минутой, ослабевшее тело Эвала Кууна крепло. Его морщинистое зеленое лицо быстро становилось гладким, затуманенные старостью глаза прояснялись, словно сбрасывая год за годом.

Живая Вода делала старого юпитерианца молодым! Он, шатаясь, подошел к зеркалу, с изумлением и недоверием вглядываясь в свое новое отражение.

— Я выгляжу молодым… я чувствую себя молодым… — прошептал он. Его голос стал глубоким и резонирующим от радости. — Я опять молодой! Теперь я могу радоваться накопленному богатству, теперь у меня впереди многие годы счастья!

С загадочной саркастической усмешкой в бисерных глазках торговец-уранец наблюдал за ним.

Другое щупальце незаконной торговли Живой Водой протянулось к большому городу Венусополису у Восточного Моря Венеры.

Зан Харсел с неприязнью глядел в зеркало. Несмотря на сохранившиеся статность и мужественность, которые в свое время создали ему популярность повсюду в Системе, на белом лице вокруг глаз появились морщинки, когда-то черные волосы поседели.

— Во всех отношениях, — бормотал он про себя горько, — в качестве звезды телефильмов я слишком стар для новых любовных приключений. Поношенный башмак…

Харсел подошел к окну. Близорукими глазами он всматривался в перспективу Венусополиса. Под вечно облачным небом расстилались улицы из белого бетона. Изящные здания и тенистые зеленые сады убегали к Восточному Морю, чья лазурная поверхность была усеяна плавающими виллами. Флайеры, автомобили и толпы пешеходов оживляли аллеи и парки. Мягкий влажный западный ветер из болотистой Свампландии был похож на дыхание тайны.

— Все к одному, — расстроенно пробормотал Харсел. — Потому что я старею…

— Между тем стареть вовсе не обязательно, — раздался дребезжащий голос позади него. — Вы можете вновь стать молодым.

Телезвезда испуганно повернулся. Плешивый краснокожий марсианин, вошедший в комнату, встретил его пристальный взгляд невозмутимо.

— Вновь стать молодым? — повторил Зан Харсел. — Кто вы? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что Живая Вода унесет пятнадцать лет вашего возраста за несколько минут, — ответил марсианин спокойно.

— Живая Вода? — воскликнул телегерой Венеры. — Но покупка и продажа ее вне закона! Марсианин засмеялся.

— Наш синдикат не обращает внимания на полицию. Вы можете получить Живую Воду за двадцать тысяч.

— Двадцать тысяч? Это все, что у меня есть!

— Знаю, — ответил торговец. — Но когда вы станете молодым, вы опять сможете зарабатывать большие деньги. — Марсианин вынул из кармана бутылочку светящейся, мерцающей жидкости. — Платите — и она ваша.

Зан Харсел смотрел широко раскрытыми глазами на бутылочку Живой Воды. Он видел в ней вернувшуюся молодость, популярность, поклонение, богатство…

— Однако, говорят, пить Живую Воду — опасно для жизни.

— Это пропаганда, которую ведет Межпланетная полиция, — усмехнулся торговец. — Впрочем, если не желаете…

— Подождите, я куплю! — вдруг закричал Зан Харсел. — Деньги у меня здесь, в сейфе.

Набрав комбинацию секретных слов, хозяин отодвинул назад секцию стены. Он вынул коробку с деньгами и отдал ее марсианину. Затем взял бутылочку и с отчаянной решимостью выпил светящуюся жидкость.

Когда прошли минуты скручивающей жгучей боли, Харсел с надеждой взглянул в зеркало. Крик радости вырвался у него. Тонкие морщинки вокруг глаз исчезли, лицо стало глаже, седеющие волосы на висках уже темнели.

— Действует! — ошеломленно выдавил Зан Харсел. Слезы радости застилали его глаза. — Я опять буду телезвездой!

Скрытно улыбаясь, марсианин удалился.

Другое щупальце дьявольской торговли Живой Водой достигло города в сумеречной зоне Меркурия.

Вечный, нескончаемый полумрак лежал над узкой пригодной для жизни областью, которая находилась между ужасной ослепительной Пылающей Стороной и черной таинственной необитаемой Темной Стороной. Здесь жили, веселились и ссорились разноцветные шахтеры, притащившиеся сюда со всех миров.

На темной металлической улице лишь немногие заметили стройную меркурианскую женщину, закутанную в плащ из тонкого синтетического шелка. Она остановилась у двери простого дома, затем нерешительно вошла.

Женщина оказалась в неосвещенной прихожей. Затем где-то в стороне зажглась лампа, и луч яркого света высветил ее гибкую рыжевато-коричневую по-кошачьи красивую фигуру. Щелочки зрачков золотых глаз широко открылись в мрачном предчувствии.

Дверь открылась, и женщина робко вошла в освещенную комнату. За столом сидел серокожий, с остроконечной головой нептунец, наблюдавший за посетительницей через очки с невозмутимым спокойствием.

— Вы… здесь продают Живую Воду?

— Да, по цене, которую назначаем мы сами, — спокойно ответил нептунец. — Для вас — двенадцать тысяч долларов Системы.

Женщина застыла.

— У меня нет таких денег!

Взгляд нептунца из-за очков скользнул по ее драгоценностям: по марсианскому огненно-рубиновому браслету и ожерелью из черного венерианского жемчуга.

— Драгоценности как раз покроют требуемую сумму, — сказал торговец.

— Но это подарок моего мужа, — воскликнула женщина. — Я не могу… — Она смолкла, страдание отразилось на ее лице. — Я должна иметь Живую Воду! Я должна быть опять молодой и красивой, какой была раньше. Я старею и могу потерять мужа, он уйдет к другой-.. — С отчаянной решимостью посетительница сняла драгоценности и отдала их. — Дайте мне Живую Воду!

Нептунец отдал ей бутылочку молочной светящейся жидкости и стал наблюдать за действием выпитого эликсира. Он видел, как стройная фигура посетительницы корчилась от жгучей боли, как молодость и цвет медленно вливались в увядшее лицо.

С нетерпением женщина бросилась к зеркалу посмотреть на возвращающуюся красоту. Затем, без слов, она поспешно ушла. Сухо подергивая головой, нептунец проводил ее взглядом.

— Она вернется, — сказал он себе удовлетворенно. — Теперь, когда она выпила Живую Воду, она вынуждена будет вернуться.

Другое щупальце секретного синдиката Повелителя Жизни достигло Земли и проникло в высотное здание в Нью-Йорке, в котором находилось главное управление правительства Солнечной системы.

Джеймс Картью, Президент Системы, поднял седеющую голову. В его кабинет, расположенный на верхнем этаже здания, входили двое. Один из них, большой и крепкий землянин в темной униформе, был начальником Межпланетной полиции Халком Андерсом. Другой землянин — с бледным лицом и тревогой в глазах — выглядел на удивление молодо.

— Вот этот человек, сэр, — доложил Халк Андерс Президенту, — Вильсон Вебер, секретарь казначейства, который растратил большие суммы. Мы стали подозревать его месяц назад и устроили ему ловушку. Сегодня он попался.

Президент вопросительно посмотрел на Вебера.

— Это правда?

Моложавый растратчик хрипло ответил:

— Да, я украл деньги. Но я должен был сделать это! У меня не оставалось иного выхода!

— На присвоенные деньги он покупал Живую Воду, сэр, — доложил Халк Андерс. Его квадратное лицо помрачнело.

— Живую Воду? — Картью с жалостью обратился к пойманному похитителю. — Зачем? Вебер заломил руки.

— Я был не в себе, сэр. Я старел, но полюбил девушку, которой хотел добиться. Я услышал о Живой Воде, чудесном эликсире, способном вернуть молодость. Поэтому я украл деньги из казначейских фондов и купил эликсир у тайного торговца. Эликсир сделал меня молодым. Я сказал всем, что прошел лечебные процедуры для омоложения. — Голос секретаря казначейства дрожал от волнения. — Затем, несколько дней назад, опять появился торговец Живой Водой. Он объяснил, что Живая Вода действует только временно. Если я не куплю еще бутылочку, я внезапно постарею и умру. Поэтому я попытался украсть еще денег, но меня схватили. И теперь я умру…

Он захлебнулся в судорожных рыданиях.

— Та же самая проклятая история каждый раз, сэр! — взорвался Халк Андерс. — Этот окаянный синдикат продает людям Живую Воду, не предупреждая, что им придется продолжать пить ее или умереть. Таким образом они вынуждают людей стать рабами этой дряни.

Благородное лицо Картью осунулось от волнения.

— Следовательно, наши предупреждения, переданные по всей Системе, не эффективны. Некоторые еще отказываются поверить, что Живая Вода смертельна.

— Да, это не очень действует, — ответил Андерс грубовато. — Преступники, которые продают эликсир, говорят людям, что наши предупреждения — обман. Они говорят, что это не более чем пропаганда, цель которой — прекратить незаконную торговлю. Некоторые люди так безумно хотят вернуть свою молодость, что готовы поверить во что угодно.

Рука Картью сжалась в кулак и стукнула по столу.

— Андерс, необходимо срочно уничтожить этот отвратительный торговый синдикат!

Начальник полиции беспомощно пожал плечами.

— Бог знает, сэр, мы пытались. Мы нападали на сотни торговых точек синдиката, но продавцы Живой Воды почти всегда исчезали. Те немногие, которых мы захватили, не сказали ни слова.

— Я рекомендовал вам направить лучших секретных агентов Межпланетной полиции на розыски источника этого эликсира.

— Все было сделано, — ответил Халк Андерс в отчаянии. — Двое из них сейчас здесь. Они сами расскажут вам, с какими трудностями мы столкнулись.

Начальник полиции открыл дверь, и по его знаку в кабинет вошли седеющий мужчина и стройная девушка.

Мужчину звали Эзра Гурни. Это был известный ветеран полиции, ныне — начальник межпланетных фортов. Темноволосая темноглазая девушка носила имя Джоан Рэнделл и являлась лучшим агентом Разведывательной Службы.

— Эзра и Джоан могут рассказать вам, сэр, что они разузнали о синдикате, — объявил Халк Андерс мрачно.

Эзра Гурни махнул рукой, его увядшие голубые глаза обескураженно сверкнули.

— Ничего такого, что могло бы помочь нам, сэр, — сказал он с подчеркнутой медлительностью. — Я прочесал все внутренние планеты, пытаясь обнаружить, откуда поставляется Живая Вода. Я считал, что сработает проверка космического транспорта, но это не дало результатов. Несомненно, все поставки эликсира идут из одного мира. Но из какого именно?

Карие глаза Джоан Рэнделл потемнели, когда она также обратилась к человеку, который возглавлял правительство девяти миров.

— Я была на Марсе, Венере и Меркурии и не обнаружила ничего. Ясно лишь, что торговля Живой Водой распространяется все дальше. Тысячи пожилых людей в каждом мире с готовностью отдают за эликсир огромные деньги. Думаю, что вся торговля направляется безжалостным преступником, который хочет расширить ее беспредельно. Честно говоря, я начинаю бояться. Каждый день тысячи жаждущих омоложения людей пьют Живую Воду, становясь ее рабами. И если синдикат не будет уничтожен, если дьявольская торговля не прекратится…

Ее прервал пронзительный ужасный вопль. Он исходил от пойманного растратчика Вильсона Вебера.

Все уставились на него в ужасе. Он вдруг начал стареть с потрясающей быстротой. Моложавое лицо стало быстро сохнуть и покрываться морщинами, волосы побелели.

— Действие Живой Воды… заканчивается! — Вебер задыхался, его тонкие руки хватались за воздух. — Я… умираю…

Он тяжело опустился на пол и лег. Старый сморщенный человек с быстро тускнеющими глазами еще слегка шевелился.

— Врача, быстро! — закричал Картью. Халк Андерс безнадежно махнул рукой.

— Ему не поможешь, сэр. Никто не поможет тому, кто выпил Живую Воду, а затем лишился этого эликсира.

Через несколько мгновений Вебер лежал сморщенный и неподвижный. Воцарилась потрясающая тишина, когда ветеран полиции снял с окна богатую портьеру, чтобы прикрыть страшное тело.

— Вот что происходит с человеком, — сказал Эзра Гурни с мрачной медлительностью, — который однажды выпил Живую Воду, а затем перестал ее пить. Пока только некоторые умирают таким образом. Но все тысячи выпивших эту дрянь вынуждены будут подчиниться хозяину синдиката или умереть таким же образом.

Руки Джеймса Картью задрожали, когда он осознал открывающиеся страшные последствия. Торговля Живой Водой с дьявольским коварством играла на естественном желании пожилых мужчин и женщин вернуть свою молодость. Эти обманутые люди должны неизбежно стать жалкими рабами синдиката, который поставлял незаконный эликсир.

И над тайным, широко раскинувшим свои сети синдикатом властвовал один направляющий разум. Злобный честолюбивый преступник жаждал поработить десятки миллионов человек с помощью загадочного эликсира молодости. Тогда бы он смог использовать свой контроль над Живой Водой для управления миллионами рабов.

Эта черная потенциальная перспектива заставила ужаснуться разум Картью. Более того, угроза возрастала с каждым днем, с каждой минутой. Планетная Полиция не могла проникнуть в сердце торговли и уничтожить распространяющееся бедствие. Оставалось лишь ждать.

Отчаянные размышления Картью обратились вдруг к тому единственному человеку, которого он всегда мог направить против любой, самой грозной опасности.

— Мерзкая торговля Живой Водой должна быть уничтожена, прежде чем еще больше людей станут ее рабами, — объявил Президент, решительно вставая. — Вызовем капитана Фьючера.

Появление команды капитана Фьючера

Огромная комета, купаясь в ярком сиянии, стремительно неслась сквозь Систему по направлению к Солнцу. Ее обширная пылающая оболочка, блестящее ядро и хвост длиной в миллион миль являли собой устрашающее зрелище: как будто небесный скиталец мчался завершить свою параболическую орбиту вокруг Солнца. Космические корабли осторожно огибали это пылающее чудище.

Но один из них, формы удлиненной капли, дерзко прицепился к самому краю оболочки. Его ракетные двигатели постоянно извергали огонь, и маленький корабль смело сопровождал комету в головокружительном броске к Солнцу.

Похожее на каплю судно называлось «Комета». Это был корабль капитана Фьючера, самого известного из всех межпланетных искателей приключений. Внутри главной исследовательской кабины капитан Фьючер, командир необыкновенной четверки, изучал комету.

— Чуть поближе к оболочке, Ото, — сказал он, не поднимая головы от массивного спектроскопа, с которым работал.

Свистящий голос ответил из каюты управления, находящейся в носу мчавшегося корабля:

— Есть ближе! Хотя в данный момент мы почти внутри проклятой оболочки, шеф.

Кэртис Ньютон, известный всей Системе как капитан Фьючер, не ответил. Молодой человек увлеченно маневрировал спектроскопом, наведенным через левый борт на комету.

— Внутри оболочки крепкое ядро, Саймон, — воскликнул он, в конце концов подняв от волнения голову. — Мы войдем внутрь.

Фигура Кэртиса Ньютона купалась в ослепительном блеске оболочки: в безвредном белом сиянии, проходящем через фильтры. Худой и мускулистый, шести футов и четырех дюймов роста, широкоплечий; похожая на факел копна рыжих волос обрамляла загорелое в космосе лицо. Проницательные серые глаза выдавали незаурядный ум, сильную волю и веселый, шальной нрав.

Кэртис был одет в костюм на «молнии» из темного синтетического шелка с плоским серым вольфрамовым ремнем. Из кобуры черной плутониевой кожи торчала затасканная рукоятка протонового пистолета. На левой руке он носил кольцо, девять «камней-планет» которого медленно вращались вокруг центрального камня — «Солнца». Это был уникальный опознавательный знак капитана Фьючера.

— Как насчет этого, Саймон? — нетерпеливо спросил Кэртис находящегося рядом с ним члена своей команды. — Думаешь, мы сможем войти внутрь оболочки?

Саймон Райт, к которому он обратился, ответил скрежещущим металлическим голосом:

— Рискованно, малыш. Но мы попробуем. Саймон Райт был известен всей Системе под именем Мозг. И это соответствовало тому, чем он был — человеческим мозгом, живущим в контейнере с прозрачной сывороткой, с растворами, насосами и очистителями. На передней панели его кубического «тела» находились глаза-объективы, вмонтированные в гибкие стержни, и резонатор, с помощью которого он говорил. По бокам торчали уши-микрофоны.

Когда-то он был знаменитым ученым. Его мозг извлекли из умершего тела, и теперь Саймон жил и мыслил в контейнере. Только капитан Фьючер был более выдающимся ученым, чем Мозг.

— Мы в состоянии проскочить через отверстие в оболочке, — проскрежетал Саймон Кэртису. — Но если оболочка коснется корабля, нам грозит верная смерть.

— Хорошо, постараемся, — ответил Кэртис Ньютон. — Когда окажемся внутри, мы сможем сесть на ядро и заняться исследованиями. Я скажу Ото.

Молодой рыжеволосый чародей науки протиснулся из главной исследовательской кабины в каюту управления в носовой части корабля. Андроид Ото манипулировал ручками управления. Робот Грэг играл с маленьким серым животным, сидящим на его металлическом плече.

— Я возьму управление на себя, Ото, — объявил Кэртис. — Мы собираемся проскользнуть внутрь оболочки.

— Дьяволы космоса! — выругался Ото. — Эта оболочка сильно заряжена. Если она коснется корабля, нас разнесет на электроны!

Ото был андроидом — синтетическим человеком, которого искусственно создали в лаборатории годы назад. Его тело сделали из белой резиновой плоти, голова и лицо были лишены волос, но зеленые щелевидные глаза дерзко сверкали. Ото был самым безумным из всех бесшабашных смельчаков, самым быстрым и проворным из всех живущих мужчин.

— В прошлый раз мы сунулись слишком близко к комете, и нас почти задушили эти электрические поля внутри нее, — ответил он Кэртису.

Робот Грэг заговорил своим ревущим голосом:

— Если Ото боится, мы можем оставить его здесь, хозяин.

— Боится? — зашипел свирепо Ото. — Ну, ты, ходячая груда металлолома…

Грэг прямо вскочил на это замечание. Робот был огромным — человекообразная металлическая фигура семи футов роста, с могучими руками и ногами и луковицеобразной головой. Его лицо казалось особенно необыкновенным из-за светящихся фотоэлектрических глаз и механической аппаратуры речи.

Сильнейшее существо во всей Системе, Грэг был также и одним из самых умных. Его возмущали насмешливые намеки Ото на то, что он сделан из металла. Это была единственная вещь, над которой Грэг не позволял подшучивать.

— Я вытяну твою резиновую шею на десять футов и завяжу ее узлом, — свирепо зашипел он на Ото. — Я…

— Уймитесь, — скомандовал капитан Фьючер. — Прицепиться к этой комете достаточно опасно и без ваших междуусобиц. Видимо, я сошел с ума, если несусь через Систему с такой сумасшедшей командой, как эта.

Голос Кэртиса звучал сурово, но во взгляде его серых глаз, которыми он оглядывал робота и андроида, проблескивало веселье.

Маленький серый зверек на плече Грэга свирепо смотрел на Ото. Еек, маленький лунный щенок со спутника Земли, был кремнистым, питающимся минералами существом, не нуждающимся в воздухе, любимцем Грэга. Еек мог чувствовать мысли телепатически. Теперь гнев его хозяина на Ото передался ему.

Капитан Фьючер взял ручки управления. Он передвинул одну, подводя корабль ближе к пылающей комете.

— Держитесь крепче, — скомандовал он через плечо, когда взревели ракетные двигатели. — Держим курс на оболочку!

Небесный свод впереди выглядел как обширное полотно раскаленного пламени. Электрическая сила, излучающая свет, проникала даже сквозь изолирующие стены корабля. Рыжие волосы Кэртиса внезапно встали дыбом. Фиолетовый пучок искр брызнул со стен и особенно с металлического тела Грэга.

— Посмотрите, как вырос электрический потенциал Грэга, — воскликнул Ото, покатываясь со смеху. — Мы сможем поставить его в угол и использовать как электростатическую батарею.

— Мне это не нравится, хозяин, — выразил недовольство робот. — И Еек напуган.

Он ласково похлопал съежившегося лунного зверька.

— Еек всегда съеживается, маленький неженка, — резко возразил Ото. Затем он в тревоге начал вглядываться вперед. — Разнеси меня на атомы! Вы только посмотрите на дисплей!

Кипящее море электрических сил ослепительно блестело перед ними. Фиолетовые электрические пучки и потрескивающие искры в каюте управления начинали действовать на нервы. Чувствовалось свирепое дыхание ужасной мощи кометы.

И все же капитан Фьючер вел корабль по направлению к устрашающей оболочке. Его проницательные серые глаза, разыскивающие щель в огромном панцире силового поля, не страшились ослепительного света, на загорелом лице появилась странная улыбка. В моменты опасности, подобно этой, капитан Фьючер наиболее остро ощущал дерзкое пренебрежение к слепым силам Космоса.

— Мне кажется, я вижу щель, — сказал он спокойно. — Держитесь крепче, парни. Я должен пронестись сквозь нее на полной скорости.

— Подожди, малыш, — раздался скрежещущий крик Мозга из исследовательской кабины. — Подойди сюда и посмотри на Землю!

Заблокировав управление, Кэртис вместе с двумя членами команды направился в исследовательскую кабину. Мозг отодвинул свои глаза-объективы от потрясающе мощного телескопа, чтобы капитан Фьючер смог взглянуть в него.

Земля казалась маленьким серым мячиком в небесах в сопровождении меньшей по размерам и более бледной Луны. Однако даже на таком расстоянии телескоп ясно уловил сверкающую точку огня, вспыхнувшую на Северном полюсе.

— Это сигнал! — прогудел Грэг. — Тебя вызывает Президент, хозяин!

— Тьфу, пропасть! — воскликнул Кэртис в досаде. — Надо же, именно в тот момент, когда мы собрались войти внутрь кометы…

Саймон многозначительно посмотрел на капитана Фьючера своими непроницаемыми глазами-объективами.

— Должно быть, что-то важное, малыш, — заскрежетал Мозг. — Президент никогда не вызывает нас этим сигналом без веских причин.

Нахмурившись, Кэртис кивнул.

— Знаю Но почему, во имя тысячи солнечных чертенят, нужно, чтобы это случилось прямо теперь?

Капитан велел всем пройти в рубку управления и развернул каплеобразный корабль на обратный курс, раздраженно двигая ручки управления. Затем, запустив двигатели на полную мощность, направил быстроходное судно с головокружительной скоростью к Земле.

Ото был возбужден больше других.

— В Системе назревают неприятности. Я предчувствую события. Будем надеяться, что это что-то опасное.

— Ты пришибленный космосом идиот! — прорычал Кэртис Ньютон. — Могу подбросить тебя обратно на комету, если хочешь «событий».

Грэг замычал в знак согласия:

— Ото всегда жаждет неприятностей. А потом нам приходится его выручать.

— Когда это ты выручал меня? — презрительно возразил андроид.

— А как в тот раз на Плутоне? — напомнил Грэг. Кэртис Ньютон не слушал их перебранку. Его лицо стало серьезным, вместе с Мозгом он пристально вглядывался в приближающуюся серую планету.

— Желал бы я знать, что стряслось, — бормотал Кэртис. — Повсюду царит спокойствие с тех пор, как мы навели порядок на Нептуне.

Маленький, похожий на каплю корабль «Комета» мчался на максимальной скорости по направлению к Земле и ее зовущим сигналам. Капитан Фьючер угрюмо думал о том, сколь часто он отвечал на эти вызовы. И всякий раз он и его команда противостояли смертельным опасностям. Будет ли то же самое сейчас?

«Нельзя все время одерживать победу, — мрачно думал Кэртис Ньютон. — Мы были удачливы, но закон средних чисел в конце концов должен обернуться против нас».

Мысли его вновь возвращались к изумительному успеху, которого он достиг за последние несколько лет, к блестящей карьере капитана Фьючера.

Много лет назад, до рождения Кэртиса Ньютона, уникальное стечение обстоятельств произвело на свет величайших искателей приключений во всей межпланетной истории.

Отцом Кэртиса был Роджер Ньютон, блестящий молодой ученый с Земли. Но удивительных открытий талантливого исследователя домогались неразборчивые в средствах люди. Спасаясь от последних, Ньютон и его молодая жена нашли убежище на бесплодной, безвоздушной Луне. С собой они прихватили живой мозг, который когда-то был Саймоном Райтом.

Роджер Ньютон и Мозг мечтали создать разумные живые существа. В доме-лаборатории, который они построили под кратером Тихо на Луне, ученые трудились над этой задачей. И преуспели. Сначала был создан Грэг, мыслящий металлический робот, а затем Ото, синтетический человек. Почти в то же время родился и Кэртис.

Кэртис был еще младенцем, когда бессовестные преступники нашли и убили его родителей Мозг, Грэг и Ото быстро отомстили убийцам. Умирая, мать Кэртиса оставила ребенка на их попечение.

Три создания воспитывали Кэртиса на пустынной Луне до его зрелости. Таких удивительных детства и юности не было ни у кого из людей. Прежде всего попечители дали Кэртису самое исчерпывающее образование. Он перенимал научные знания у Мозга до тех пор, пока не превзошел своего наставника. Быстроте, ловкости и хитрости он учился у андроида Ото. Его сила и выносливость заботливо развивались гигантом Грэгом.

Так Кэртис достиг зрелости. Подобного человека Система еще не видела. По реакции и выносливости ему не было равных. Он знал дюжину наук более основательно, чем любой специалист. С отроческих лет в сопровождении трех наставников он скитался по космическим дорогам, пренебрегая опасностями далеких миров, изучая языки, познавая планеты, астероиды и луны.

Люди Системы нуждались в защите от вредного честолюбия тех, кто использовал поразительные возможности науки для достижения своих бессовестных целей. Необходим был защитник, который был бы сильнее таких ученых преступников. И Кэртис, не забывающий, как погибли его родители, принял решение стать этим защитником.

Так родился капитан Фьючер. Когда Кэртис впервые прилетел на Землю, покинув лунную базу, и предложил свои услуги Президенту, он назвал себя этим именем. Имя стало быстро знаменитым от Меркурия до Плутона. Раз за разом капитан Фьючер и его команда являлись с Луны по вызову Президента, чтобы сражаться с преступниками, которые использовали научные силы во вред людям. И раз за разом Кэртис и его товарищи умом и мужеством одолевали таких порочных интриганов.

«Нельзя все время одерживать победу, — снова подумал Кэртис, вглядываясь в Землю. Затем он ухмыльнулся. — Но эта большая игра пока еще не кончилась».

Несколько часов спустя «Комета» с ревом спускалась в темноте по направлению к сверкающим огням ночного Нью-Йорка. Кэртис не заскочил даже к себе домой на Луну, спеша по срочному вызову.

Он направил корабль к шпилю правительственной башни и аккуратно сел на ее усеченную вершину. Здесь разрешалось приземляться только двум кораблям — президентскому и «Комете», принадлежавшей капитану Фьючеру.

— Пойдем, — быстро сказал Кэртис. — Грэг, возьми Саймона.

Они поспешили вниз по тайной лестнице, которая вела в резиденцию Президента. Собравшиеся там находились в тревоге. Кэртис тотчас узнал Президента, Халка Андерса, Эзру Гурни и Джоан Рэнделл.

Эти четверо, в свою очередь, облегченно воскликнули. Они выжидающе смотрели на необычную четверку: высокого рыжеволосого молодого ученого, металлического робота с Мозгом на руках и гибкого андроида.

— Мы увидели ваш сигнал, сэр, — сказал Кэртис Президенту. — Привет, Джоан, Эзра.

Карие глаза Джоан засветились от удовольствия, когда девушка приветствовала высокого мускулистого искателя приключений, которому она несколько раз в прошлом помогала.

— Мы беспомощны против ужасной, таинственной торговли, — импульсивно вскричала она. — Против торговли Живой Водой!

— Живая вода? — поднял брови Кэртис. — Что это такое?

— Ужасный яд, распространяющийся по всей Системе, капитан Фьючер, — измученно ответил Президент. Картью кратко поведал о таинственной торговле, которая началась месяц назад. Он объяснил, как необычная Живая Вода может временно вернуть людям молодость. И рассказал о том, что она также делает их наркоманами коварного эликсира омоложения.

Серые глаза Кэртиса сужались по мере того, как он и его команда слушали. Джоан и другие наблюдали за ним с нетерпеливой надеждой.

— Итак, Межпланетная полиция не в состоянии уничтожить синдикат, продающий смертельное вещество, — закончил Картью. — Не удается найти сердцевину этой смертоносной паутины.

— Мы узнали, что человека, возглавляющего синдикат, зовут Повелителем Жизни, — вставила Джоан. — Но кто он? На какой планете его штаб-квартира? Откуда он берет Живую Воду? Мы ничего этого не знаем.

Загорелое лицо Кэртиса стало суровым. Он почувствовал прохладную едкую злость, которая всегда поднималась в нем, когда его пути пересекались с теми, кто осмеливался использовать научные тайны для преступных целей. Игра на тоскливом желании стареющих людей вернуть свою юность была ему противна. Его ужасали бессердечные обещания омоложения, которые делали людей беспомощными рабами таинственного эликсира. Он повернулся к Мозгу.

— Живая Вода, Саймон… не связана ли она с легендой об Источнике?

— Я думал об этом, — проскрежетал Мозг. — Все возможно, малыш, хотя обычно Источник считается только мифом.

— О чем вы говорите, капитан Фьючер? — недоуменно спросил Президент. — Какой источник упоминаете?

— С первых дней космических полетов по всей Системе существовала легенда об удивительном Источнике Жизни, существование которого предполагалось на некой планете. Источник струит воды, по-видимому, имеющие силу возрождать юность. Вы никогда не слышали этой сказки?

— Ну и ну, я слышал ее, хотя и подзабыл, — внезапно произнес Эзра Гурни. — Когда я был мальчишкой и впервые отправился в космос, многие верили в это предание. Сумасшедшие мечтатели всегда отправлялись на поиски Источника Жизни.

Кэртис кивнул головой.

— Вот и весь рассказ. Одни верили, что Источник Жизни был на Марсе, другие — на Сатурне, Нептуне или Плутоне… Почти каждый теперь считает эту историю мифом. А вдруг это не миф? Предположим, кто-то на самом деле отыскал Источник Жизни, что стало причиной появления Живой Воды.

— Невероятно, чтобы старая выдумка, подобная этой, могла оказаться правдой, — удивленно промолвила Джоан Рэнделл. — Однако если это так…

— Давайте взглянем на тело Вебера, — прервал ее капитан Фьючер. — Мы сможем что-нибудь узнать, изучив тело человека, внезапно состарившегося и умершего, когда временное действие Живой Воды прекратилось.

Президент подвел его к накрытому трупу в углу комнаты. Кэртис склонился над ним.

— Принеси сюда Саймона, Грэг.

Серые глаза капитана Фьючера и глаза-объективы Мозга внимательно осматривали увядшие останки Вильсона Вебера. Ото и Грэг также склонились над трупом. Остальные в комнате хранили молчание, благоговейно наблюдая, какчетверо странных друзей быстро и уверенно работали вместе.

— Взгляните, действие Живой Воды потрясающе увеличило скорость обмена веществ, — бормотал Кэртис. — По мере того как человеческое тело старилось, процесс обмена веществ замедлялся, ослабляя тело. Я полагаю, что эффект Живой Воды заключается в ускорении процесса обмена веществ, очевидно, вот в чем причина временного омоложения.

— Да, малыш, — согласился Мозг. — А когда действие Живой Воды закончилось, обмен веществ, иными словами процесс построения тканей, вернулся на прежний низкий уровень. Но катаболизм, разрушительный процесс, остался на искусственно ускоренном уровне. И человеческие ткани быстро сгорели.

— Каким образом Живая Вода ускоряет обмен веществ? — резко спросил Ото. — Какое химическое вещество может служить своеобразным катализатором?

— Мы проведем исследование трупа в нашей лаборатории на «Комете», чтобы найти это вещество, — ответил Кэртис. — И сделаем это по пути туда, куда мы сейчас собираемся.

— А позволено ли мне будет узнать, куда мы собираемся, хозяин? — спросил Грэг.

— Да, куда вы намерены направиться на поиски Повелителя Жизни, капитан Фьючер? — вторил ему старый Эзра Гурни.

Кэртис Ньютон твердо сказал:

— Вы были правы, вызвав нас на борьбу с этой отвратительной торговлей. Она должна быть уничтожена быстро и полностью. Это можно сделать, если мы доберемся до головы ядовитой гадины. Нужно найти Повелителя Жизни и его секретный источник дьявольского эликсира. Скорейший способ проникнуть в синдикат — стать его клиентом. Мы собираемся следовать этому плану. Пробовать будем на Венере. Если работать здесь, на Земле, где располагается штаб-квартира Межпланетной полиции, могут возникнуть подозрения. Мы полетим на Венеру. Ото замаскируется под пожилого венерианца-миллионера, ищущего омоложения. Следовательно, у нас будет шанс, что синдикат попытается продать Ото Живую Воду.

— А затем мы захлопнем ловушку? — быстро сказал Ото. Его узкие глаза сверкали. — Раз у нас в руках будут несколько торговцев Живой Водой, мы сможем добраться до их шефа.

Кэртис угрюмо взглянул на увядшее тело Вебера.

— Люди, стоящие за этим ужасным бизнесом, пожалеют, что когда-то начали его, если они окажутся в моих руках.

— Мы нужны вам, капитан Фьючер? — нетерпеливо спросила Джоан. — Не хотите ли вы, чтобы мы тоже отправились на Венеру?

Кэртис затряс головой.

— Напротив, я хочу, чтобы вы и Эзра отправились на Юпитер. Создайте там видимость большого расследования. Повелитель Жизни услышит об этом и вообразит, что я нахожусь где-нибудь вблизи Юпитера. Я застану его врасплох. — Он обернулся к команде. — Отправляемся немедленно. Ото, прихвати этот труп.

Через несколько минут «Комета» с ревом стартовала с Земли. Она быстро направлялась к Венере, чтобы устроить там западню для таинственных эмиссаров Повелителя Жизни.

Ловушка на Венере

Улица Ученых лежала в северном районе большого венерианского города Венусополиса. Вдоль белой бетонной улицы тянулись ряды стремящихся ввысь алебастровых зданий. Все эти изящные арки, стройные спирали и нарядные зеленые черепичные крыши демонстрировали эстетические наклонности любящих красоту венерианцев. Здесь находились учреждения и лаборатории многих величайших ученых облачной планеты.

Было позднее утро. Вечно затянутое тучами небо мягко поблескивало. Сверкающий ракетный автомобиль медленно двигался по улице среди неторопливого потока машин. Машина прибыла из восточного района города, где парки, бульвары и великолепные особняки раскинулись на берегу огромного Восточного моря.

Автомобиль остановился перед высоким зданием, и из него вышли два венерианца. Один из них, высокий темноволосый молодой человек в ливрее из белого синтетического шелка, очевидно, был слугой. Слуга заботливо помогал взойти по ступеням хозяину — старому и седому, с морщинистым лицом и близорукими мигающими глазами.

— Осторожнее, дурачина! — пронзительно и сердито закричал старик на помогавшего ему слугу. — Ты что, собираешься уронить меня? Хочешь моей смерти?

— Да, сэр… То есть нет, сэр, — ответил, запинаясь, высокий слуга. — Сюда, сэр. Офис доктора Зибо здесь.

— Сам вижу, не слепой еще. Помоги. Если ты уронишь меня, я сломаю эту трость о твою глупую голову.

— Да, сэр, — поспешно ответил слуга. Но, наклонившись, чтобы помочь старику, он прошептал ему на ухо: — Я еще отплачу тебе за все издевательства, Ото!

Ото, замаскированный под старого венерианца, с удовольствием посмеивался про себя над угрозами капитана Фьючера.

— Смотри, куда ступаешь, болван! — завизжал он. — Хочешь, чтобы я опять упал?

Вместе с Кэртисом они вошли в большое здание. Венерианские бездельники в вестибюле с любопытством глазели на них. Сутулый старик и его слуга добрели до служащего, который по телесвязи докладывал о прибывших.

— Я хочу видеть доктора Зин Зибо, — пронзительным голосом сказал Ото. — Сейчас же.

— Извините, он не сможет принять вас, — ответил служащий.

— А почему нет, ты, юное ничтожество? — со старческим гневом потребовал Ото. — Я Рос Овор, корабельный магнат из Каубаса. Мне приходилось читать об опытах доктора Зибо по омолаживанию животных. Я хочу знать, может ли он сделать меня немного моложе. В случае успеха я заплачу ему…

— Но доктора Зибо нет, сэр. Он покинул Венеру несколько месяцев назад и уехал в длительное научное путешествие на другие планеты.

— Покинул Венеру? — Ото притворился глубоко разочарованным. — Зачем этому дураку понадобилось уезжать? Я заплатил бы ему больше, чем он мог бы заработать за пять лет, если бы он помог мне.

Сердито ворча, Ото повернулся и заковылял из вестибюля, поддерживаемый крепким слугой.

Кэртис Ньютон, исполнявший роль слуги, заботливо открыл заднюю дверь ракетного автомобиля. С брюзжанием и ворчанием Ото медленно забирался внутрь. Внезапно Кэртис исподтишка дал ему пинка, от которого замаскированный андроид живо плюхнулся на сиденье.

— Эй, что за дурацкий способ обходиться со своими служащими! — шумел Ото в свалке.

Кэртис рассмеялся и занял место водителя.

— Не переусердствуешь в следующий раз! Свернув с улицы Ученых, сквозь неторопливое движение большого венерианского города он спешил в тот район, где на берегу моря расположились парки и богатые особняки.

— Ты думаешь, эта маленькая инсценировка привлечет к нам агентов синдиката Живой Воды? — нетерпеливо спросил Ото.

— Наверняка, — ответил Кэртис. — Похоже, они не упустят богатого потенциального покупателя. Если моя ставка верна, то вскоре местное отделение синдиката услышит о старом венерианце по имени Рос Овор, который интересуется омоложением. Тогда они появятся, чтобы предложить Живую Воду.

— А мы схватим их и заставим рассказать, где находится штаб-квартира синдиката… Надеюсь, это сработает, шеф. Но мы, конечно, могли бы попасть в затруднительное положение. Что, если бы доктор Зибо оказался на месте? Предположим, он согласился бы принять меня?

— Неужели ты думаешь, что я не навел справки, прежде чем идти? — парировал Кэртис. — Вот почему я выбрал вестибюль доктора Зин Зибо в качестве сцены для нашей маленькой пьесы. Я знал, что Зибо нет на Венере и он не может принять тебя.

Кэртис невозмутимо вел машину через венерианскую столицу. Он знал город в совершенстве, как знал большинство городов на всех планетах Системы.

Воздух, мягкий и теплый, был наполнен влажным дыханием безбрежных болот, граница которых простиралась в считанных милях к западу. Высокие изящные зеленые пиановые деревья и клумбы пламенеющих цветов обрамляли улицы, по которым прогуливались мужчины и женщины в блестящих шелковых платьях. Белокожие темноволосые мужчины выглядели необычайно статными. Женщины отличались томной красотой и олицетворяли очарование.

Никто не спешил в этом неторопливом венерианском мире. Только из шумного квартала Болотных людей и наполненных суетой межпланетных доков доносились звуки деятельности.

Капитан Фьючер подвел ракетную машину к площадке перед солидным особняком на берегу моря, который он временно снял на чужое имя. Роща высоких болотных пальм почти окружала прекрасную белую виллу. От широкой веранды прямо к берегу зеленого моря сбегали бархатистые лужайки.

Грэг поспешил встретить двух взволнованных друзей, входящих в обширный холл особняка.

— Саймон все еще на «Комете»? — спросил Кэртис робота.

— Да, он еще исследует тело, — прогрохотал Грэг. — Я помогал ему.

— Хорошо, теперь я поработаю с ним, — сказал капитан Фьючер. — Ты и Ото будьте наготове. Не сомневаюсь, что какой-нибудь торговец Живой Водой объявится еще до темноты.

— Ненавижу ждать, — ворчал Ото. — Это действует мне на нервы — сидеть и ничего не делать.

Даже теперь, у себя дома, Ото разговаривал дребезжащим голосом пожилого человека. Андроид был величайшим в Системе мастером перевоплощения. Его пластиковое синтетическое тело могло быть размягчено и слеплено в любой новой форме с новыми свойствами. Так он мог переделать себя в точную копию любого живого существа с помощью красителей, глазных пигментов, фальшивых волос и других, более изощренных средств гримировки. И раз уж Ото брался копировать кого-либо, он доводил свою роль до совершенства.

— Пока мы ждем, можно было бы сыграть партию в объемный бильярд, — предложил Грэг андроиду.

— Ты всегда выигрываешь, вот почему тебе хочется поиграть. Впрочем, давай. По закону средних чисел в этот раз я выиграю, — объявил Ото.

Капитан Фьючер оставил их и зашагал в густую рощу болотных пальм. В роще была скрыта «Комета». Он вошел в маленький корабль.

Мозг находился в лабораторном отсеке — задумчиво осматривал тело Вильсона Вебера, которое они привезли с Земли.

— Выяснил что-нибудь о природе Живой Воды, Саймон?

— Думаю, да, — проскрежетал Мозг. — Но я хотел бы, чтобы ты, малыш, сделал независимый анализ моих находок.

— Ладно. Если бы мы так не спешили, то могли бы сделать это по дороге, как я планировал.

Кэртис начал работать молчаливо и умело. Сначала он взял образец крови из сморщенного тела, затем приступил к кропотливым анализам в запутанном комплексе химической аппаратуры.

Лаборатория на «Комете» являлась чудом совершенства и компактности. Большинство ученых Системы отдали бы свой правый глаз только за возможность рассмотреть удивительные инструменты.

Сверхмощные электронные телескопы и спектроскопы, спроектированные капитаном Фьючером, заставили бы умолкнуть от зависти многих астрономов. Ни одна обсерватория Системы не имела таких полных каталогов спектров звезд и планет, а также образцов атмосферы различных миров, какие имелись в этом кабинете. Ни один ботанический музей не мог похвастаться такой коллекцией лекарственных растений, которую собрала команда капитана на небесных телах. Обыкновенный хирург просто запутался бы в совершенно оригинальном флюороскопе или в атомно-рентгеновском анализаторе. Большинство физиков были бы поставлены в тупик электронной и атомной аппаратурой, размещенной в одном из углов летающей лаборатории.

Библиотекари открыли бы рты от восхищения перед тысячами трудов ученых, записанных на микрокомпактные пленки.

Кэртис Ньютон понимал, что даже всего их оборудования недостаточно для решения загадки Живой Воды, чей эффект временного омоложения с магической скоростью был каким-то поразительно новым явлением.

Наконец он оторвался от анализатора крови и задумчиво сказал наблюдающему за ним Мозгу:

— Кажется, наше первое предположение было правильным, Саймон. Живая Вода потрясающе ускоряет парные процессы ассимиляции вещества в новые ткани и поглощения старых тканей. Анаболизм, или процесс построения тканей, стимулируется только временно, на срок действия Живой Воды. Поэтому возвращенная молодость, вызванная ускоренным анаболизмом, быстро исчезает. Но катаболизм, или процесс изнашивания старых тканей, ускоряется Живой Водой постоянно. Интенсивность его не падает по истечении действия эликсира. Таким образом, тело просто себя сжигает.

— Ну а что ты обнаружил по поводу механизма воздействия Живой Воды, малыш? — с надеждой спросил Мозг.

— В крови этого человека есть небольшие следы распада радиоактивных элементов. Я бы сказал, что это определенно указывает на радиоактивную природу нашего загадочного средства. Выходит, мы имеем дело с радиоактивным жидким стимулятором, который чрезвычайно ускоряет метаболические процессы. Как ты думаешь, я на правильной орбите?

— Да, я с тобой согласен, — ответил Мозг. — Хотя мне дольше пришлось идти к этому выводу.

— Пытаешься сделать меня тщеславным? — усмехнулся Кэртис. Впрочем, его унылая улыбка сразу же исчезла. — Но откуда может появиться такая радиоактивная жидкость? Вот вопрос.

— Это действительно вопрос, — сказал Мозг сухо. — Есть возможность проверить ее планетарное происхождение, если свериться с нашим архивом радиоактивных компонентов и определить планету, на которой есть такие компоненты. Но это довольно слабый ход.

Капитан Фьючер немедленно ухватился за эту возможность.

— Попытайся, Саймон, — настоятельно Попросил он. — Я надеюсь, синдикат Живой Воды выйдет на нас сегодня вечером. Это даст нам возможность найти дорогу к их штаб-квартире. Но они могут и не прийти. — Он медленно повернулся и выглянул в окно. — Уже вечер. Пора возвращаться.

Когда Кэртис вернулся в особняк, Грэг и Ото в одной из дальних комнат играли в объемный бильярд.

Игра эта была популярна по всей Системе и представляла из себя супернаучную переделку древней игры. «Стол» был трехмерным — большое кубическое пространство, ограниченное стенами света. Шары содержали крошечные нейтрализаторы тяготения и могли плавать в воздухе. Игра теперь шла не на плоскости, а в трех измерениях. Если при ударе один из шаров выскакивал за пространство куба, игрок терял очки.

Когда в комнату вошел капитан Фьючер, Ото как раз швырнул сердито на пол металлический кий.

— По всем законам вероятности в этот раз я должен был выиграть! — неистово воскликнул андроид.

Кэртис засмеялся. Ото всегда проигрывал Грэгу, так как робот обладал сверхчеловеческим терпением и меткостью. Но желание выиграть у андроида не уменьшалось.

— Ты должен бы уже знать, что тебе не обыграть Грэга в таких играх, — сказал ему Кэртис. Ото возмущенно замахал рукой.

— Это все лунный щенок, который сидит у него на плече. Он постоянно отвлекал меня.

Грэг хохотнул, обняв маленького Еека, в безопасности свернувшегося на его большой металлической руке.

— Бедный неудачник, — с иронией сказал робот. — Тебе не хватает интеллекта выиграть в простой игре.

— Ты, куча металлического хлама, как смеешь ты нагло говорить мне…

Кэртис поспешно вмешался:

— Эй, прекратите ссору! Уже вечер. Если наша приманка дошла до синдиката Живой Воды, их представитель скоро будет здесь. Грэг, ты спрячешься и будешь наблюдать снаружи. Они, вероятно, прилетят на ракете, если вообще явятся. Надо попасть на их корабль и не дать никому уйти.

Грэг удалился вместе с Ееком, который нежно прильнул к его плечу. Капитан Фьючер повернулся к андроид у.

— Вот что, Ото. Помни все время, что ты Рос Овор, пожилой венерианский миллионер Мы должны действовать осмотрительно.

Ото понимающе кивнул. Он и Кэртис вернулись в одну из просторных передних комнат особняка. Здесь Ото, точно изображая раздражительного старого венерианца, совершенствовал свою роль. Он продолжал гонять Кэртиса, отдавая резкие приказания дребезжащим старческим голосом. Создавалось полное впечатление того, что грубый властный старик бранится со своим слугой.

Прошел час, за ним другой. Капитан Фьючер начал падать духом. Синдикат Живой Воды, похоже, не собирался заглатывать приманку.

Однако капитан Фьючер не привык так просто уступать. Он и Ото оттачивали свои роли. А пока шло время, Кэртис обдумывал открытие, которое он и Мозг сделали по поводу Живой Воды. Эликсир определенно радиоактивен. Если он действительно взят из легендарного Источника Жизни, этот Источник должен быть также радиоактивным. Но существовал ли в действительности мифический Источник?

Мягкий звук заглушаемого ракетного двигателя донесся снаружи. Кэртис и Ото напряглись и обменялись легкими улыбками.

— Похоже на звук небольшого космического крейсера, — прошептал Кэртис. — Как раз такой могли бы использовать межпланетные преступники.

Несколько минут спустя на стене заработала телевизионная связь, докладывающая о прибытии посетителей. На экране возникли лица двух мужчин — плешивого краснокожего марсианина и маленького очкастого меркурианца.

— Мы хотим видеть Рос Овора по важному делу, — сказал марсианин. — Это касается его сегодняшнего визита к доктору Зин Зибо.

Настроение Кэртиса поднялось. Все в порядке! Явились два члена синдиката Живой Воды. Как он и надеялся, они клюнули на его приманку.

— Мой хозяин встретится с вами, — вежливо произнес «слуга» и коснулся кнопки открытия двери.

Марсианин и меркурианец вошли. Однако в ту же секунду очкастый меркурианец пристально посмотрел на Ото и Кэртиса и закричал:

— Мы попали в ловушку! Они замаскированы! Это капитан Фьючер!

В тот же момент он швырнул на пол маленький шарик. Непроницаемая мгла мгновенно покрыла все.

— Бомба темноты! — закричал Кэртис, выхватывая протоновый пистолет. — Отрезай им путь к отступлению, Ото.

В темноте прозвучал выстрел атомного пистолета, и Ото вскрикнул от неожиданной боли. Кэртис немедленно выстрелил в направлении вспышки. Меркурианец завопил. Затем раздался топот ног.

Кэртис торопливо искал на полу бомбу, чей светонейтрализующий вибратор создал покров темноты. Наконец он нашел ее и раздавил ногой. Свет вспыхнул внезапно, как и донесшийся снаружи звук ракетного двигателя.

Очкастый меркурианец лежал мертвый, сжимая в руке атомный пистолет; протоновый луч Кэртиса нашел его в темноте. Но Ото зажимал обожженное плечо, его глаза сверкали болью и гневом.

— Меня задели. Давай за ним, шеф! Кэртис прыгнул в темноту ночи. Ото быстро следовал за ним. Но уже не было никакого признака космического крейсера, чьи двигатели они слышали недавно. Бомба темноты дала преступникам достаточно времени, чтобы скрыться.

— Ловко удрали, — сказал Ото с отвращением. — Но как марсианин узнал, что мы замаскированы? И почему Грэг не остановил их?

— Грэг! — позвал капитан Фьючер. Ответа не было. Не было и самого робота. Кэртис почувствовал новую резкую тревогу.

— Грэг пробрался на их корабль. Должно быть, они захватили его с собой.

В городе машин

Осознав, что Грэг захвачен синдикатом Живой Воды, капитан Фьючер на мгновение застыл. Его лицо помрачнело.

— Если они причинили вред Грэгу, — процедил он сквозь зубы, — Система покажется им слишком маленькой, чтобы спрятаться в ней.

— А я сделаю так, что эти грязные космические мерзавцы пожелают умереть, прежде чем мы их поймаем, — свирепо произнес Ото.

Так всегда и было. Стоило кому-либо поднять руку на одного из членов команды капитана Фьючера, как он имел дело со всей грозной группой в войне не на жизнь, а на смерть.

— Почему мы не последовали за ними на «Комете»? — нетерпеливо воскликнул Ото. — Давай перевернем этот мир вверх дном!

— Я уверен, что преступники уже покинули Венеру, Ото. Возможно, они поспешили доложить главе синдиката, что команда капитана Фьючера включилась в игру… Если бы мы только знали, на какой планете искать штаб-квартиру Повелителя Жизни!

Кэртис понимал, что теперь у него не было возможности идти по следу космического крейсера. Преступники имели слишком большое преимущество. Как бы страстно ни желал он преследовать их и спасти Грэга, отправляться вслепую было бесполезно.

Он поспешил обратно в особняк.

— Может, меркурианец, которого я убил в сражении, даст нам ключ к разгадке, куда они направились. Тогда, возможно, мы смогли бы выяснить, на какой планете находится центр их синдиката.

Друзья склонились над телом меркурианца, погибшего при злобной попытке убить их. Что-то в маленьких толстых очках привлекло внимание Кэртиса. Он осмотрел стекла более тщательно.

— Вот как он опознал в нас самозванцев с первого взгляда! Очки на самом деле объединяют крошечные рентгеновские излучатели с флюороскопическими линзами, что позволяло их владельцу видеть сквозь любую искусственную маскировку или грим.

— Дьявольская хитрость! — сказал Ото с невольным восхищением.

Капитан Фьючер кивнул.

— Вероятно, торговцы Живой Водой всегда носят такие очки, собираясь на встречу с предполагаемым клиентом, которого они не знают. Тогда они сразу могут обнаружить переодетых шпионов. — Он обыскал костюм меркурианца. — Надеюсь, этот тип имел при себе Живую Воду.

Но эликсира на мертвом теле не нашли. Очевидно, он был у марсианина.

В карманах мертвеца Кэртис обнаружил некоторое количество банкнот Системы, вторую бомбу темноты и драгоценный камень. Последний он тщательно изучил. Это был зеленый морской изумруд с Урана с выгравированными на нем крошечными нелепыми буквами.

— Странно, — хмурясь, заметил Ото. — Камень наверняка с Урана. Но буквы на нем выглядят, как на древних марсианских письменах.

Серые глаза Кэртиса внезапно вспыхнули.

— Это некое древнее марсианское письмо… Ото, заскочи на «Комету». Лети обратно к дому и принеси Саймона

Когда андроид вернулся через несколько минут, неся контейнер с Мозгом, капитан Фьючер поднес драгоценный камень к глазам-объективам Саймона.

— Есть какие-нибудь предположения по поводу надписи?

Стеклянные глаза Мозга разглядывали предмет.

— Написано слово «источник», — сказал он быстро. Старыми марсианскими буквами.

— Я знаю. Но к какому периоду они принадлежат? Мозг присмотрелся более внимательно.

— Ну, это самая древняя марсианская письменность периода Машинных Мастеров, что умерли много веков назад.

— Точно, — согласился Кэртис. — Значит, этот камень из Города Машин на Марсе.

— Тогда, возможно, Источник Жизни, ключ Живой Воды, находится в Городе Машин? — Андроид задумчиво покачал головой. — Впрочем, нет, не может быть. Там никто не живет.

— Все же не исключено, что Источник находится в городе, — заявил капитан Фьючер. — И если он там, там же и штаб-квартира Повелителя Жизни. Вот куда направились захватившие Грэга в плен!.. Достань вакуумный прибор из «Кометы» и проверь пыль с волос и одежды меркурианца. Посмотри, нет ли где-нибудь на них песка из марсианских пустынь.

Ото быстро принес инструмент и вытянул каждую мелкую пылинку из волос и одежды мертвого преступника. Кэртис и Мозг в лаборатории на «Комете» тут же пропустили пыль через анализатор.

— Пыльца цветов Сатурна, незначительное количество меркурианского песка, силикатная пыль с Земли, несколько спор пианового дерева отсюда, с Венеры… — читал Кэртис.

— Этот меркурианец, безусловно, немало повидал, — заметил Ото.

— Но марсианского песка пустынь на нем нет, — закончил Кэртис. Он посмотрел на Мозг, немного сбитый с толку. — Дьявольски странно! Выходит, он уже давно не был на Марсе. Однако этот камень появился из Города Машин… С другой стороны, драгоценность могла достаться меркурианцу от какого-нибудь сообщника по синдикату.

— Верно, малыш, — проскрежетал Мозг, согласившись. Его глаза-объектквы вопросительно вглядывались в Кэртиса. — Каков план действий?

Рыжеволосый маг науки быстро заговорил:

— Теперь мы знаем, что не сможем проникнуть в синдикат Живой Воды под видом потенциальных клиентов. Рентгеновские очки торговцев, которыми они, возможно, пользуются в качестве обыкновенной предосторожности, делают это невозможным. Мы должны поставить на карту все, чтобы попытаться найти источник Живой Воды. Является ли он легендарным Источником Жизни? Думаю, да. Камень с надписью «источник» — это стрела, указывающая путь. Итак, если мы отыщем Источник, мы найдем и Повелителя Жизни где-нибудь поблизости от него. А где Повелитель Жизни — там же и Грэг.

— Ясно, как космическое пространство, — одобрил Ото. — Итак, мы должны найти Источник, чтобы уничтожить преступную торговлю. И он скорее всего на Марсе.

— Одно возражение, — проскрежетал Мозг. — Живая Вода, как нам теперь известно, радиоактивна. На Марсе также полно радиоактивных веществ всякого сорта.

— Знаю, — озабоченно кивнул Кэртис. — Но мы получили безошибочное указание — идти в Город Машин. И должны последовать ему.

— Мы бывали там и прежде, однако не видели никакого источника, — напомнил ему Саймон Райт.

— Мы провели разведку города снаружи, и больше ничего, — ответил Кэртис. — Там было слишком опасно, чтобы вести исследования ради праздного любопытства.

— Проклятое место опасно до сих пор, — сказал Ото. — От безмозглых машин-охранников у меня мурашки по телу забегали, когда я наблюдал за ними.

— Кажется, я нашел способ, как пройти мимо них, — заявил капитан Фьючер. — Но нельзя терять ни минуты. Мы отправляемся на Марс немедленно, только сбросим с себя эту венерианскую маскировку.

Они занесли труп Вильсона Вебера в дом и уложили рядом с мертвым телом меркурианца. Затем капитан Фьючер вызвал штаб-квартиру Межпланетной полиции, чтобы известить власти о местонахождении двух тел.

В конце концов «Комета» взревела в крутом вираже над мерцающими огнями Венусополиса. Оставляя белый след извергающими огонь двигателями, каплеобразный корабль рассек слой облаков и вырвался в ясный свод космоса, усыпанный драгоценными звездами.

Ото держал курс на далекую красную искру Марса.

— Как хорошо быть за облаками и иметь возможность снова видеть звезды, — воскликнул андроид из кабины управления. — Хотя без Грэга все это кажется немного тоскливым — не с кем поспорить. Надеюсь, со стариной все в порядке.

Капитан Фьючер улыбнулся про себя. Старый добрый Ото, он будет при любой возможности ожесточенно спорить с Грэгом, но первым бросится по следу, если огромный робот попадет в беду.

Саймон Райт обратил свой взгляд к Кэртису, оторвавшись от автоматически разматывающейся книги на микропленке, в которой он искал информацию.

— Я пытаюсь найти все упоминания об Источнике Жизни.

— Что-нибудь нашел? — спросил Кэртис.

— Ничего ценного, только множество старых преданий. В большинстве из них говорится, что его охраняет раса крылатых людей.

— Крылатые люди? — переспросил Кэртис. — Похоже на суеверный вымысел. А в легендах не сказано, где находится Источник?

— Нет. В одном предании говорится, что он на одной планете, следующий рассказ помещает его на другой…

Пока «Комета» мчалась к Марсу, Кэртис Ньютон прикидывал, не может ли Источник оказаться лишь пустой выдумкой. Хотя зловредная Живая Вода выдумкой не была, и она, несомненно, должна исходить из легендарного Источника.

Размышляя, Кэртис перебирал двадцать струн своей любимой венерианской гитары, но не слышал знакомой трепетной музыки, так как задумчиво вглядывался из окна в звездное пространство.

Беспокойство за Грэга переплеталось в его мыслях со зловещими предчувствиями. Как он обнаружил, синдикат был сильным. И эта сила ощущалась не только на одной планете, но и на всех других. Дисциплинированная, цинично расчетливая организация опутала всю Систему. А посреди паутины зла находился мощный, безжалостный направляющий разум.

«Комета» неслась к Марсу — и Кэртис надеялся нанести смертельный удар этой похожей на осьминога торговле.

— Марс под нами. Я выключаю двигатели, — наконец крикнул Ото своим свистящим голосом. — На каком расстоянии от Города Машин мы приземлимся?

— Достаточно мили, — посоветовал Кэртис. — Он сейчас на ночной стороне, не так ли?

— Да, и все ярко освещено, как обычно, — ответил Ото. — Думаешь, люди действительно здесь жили?

Капитан Фьючер и андроид наблюдали из кабины управления. Их корабль опускался в тень ночной стороны Марса, в область южного полюса.

Безбрежная туманная пустыня простиралась под ними в свете двух лун. Далеко впереди вырос город, чьи ярко освещенные башни распространяли по небу яркий свет.

Ракетные двигатели «Кометы» всколыхнули песок, подобно миниатюрной буре, затем воцарилась тишина. Капитан Фьючер поднял тяжелый, похожий на коробку маленький прибор, с которым работал в течение нескольких последних часов.

— Все в порядке, — сказал он и повернулся к Мозгу. — Ты пойдешь с нами, Саймон?

— Да, — ответил Мозг. — Подними меня, Ото. Экипаж вышел из маленького корабля на резкий холод марсианской ночи. Гравитационные компенсаторы, надетые на них, автоматически настроились на уменьшенную силу тяжести Марса. Не чувствуя разницы в весе, Кэртис брел со своими друзьями по мягкому песку по направлению к ярко освещенным башням далекого города.

— Отсюда нужно предварительно понаблюдать, — предостерег он Ото. — Есть вероятность опасности, если штаб-квартира синдиката находится здесь.

— Здесь опасно в любом случае, — уныло парировал андроид. — Эти мертвые механические охранники всегда на страже.

Освещенный город, куда направлялись три друга, был самым необыкновенным и наиболее таинственным реликтом во всей Системе. Много веков назад в этой части Марса жила и процветала высокоразвитая человеческая раса с огромным научным потенциалом. Известно было, что эти люди даже успешно совершали космические путешествия и исследовали другие планеты. Но с их смертью удивительные достижения были утрачены.

Древние марсиане имели необыкновенные способности к механике. Они наслаждались созиданием как можно большего количества сложных, экономичных машин, избавляя себя от тяжелой нудной работы. Они называли себя Машинными Мастерами, и всю работу в городе в конечном счете выполняли непортящиеся мощные механизмы.

Но без тяжелого труда, без борьбы, стимулирующей энергию, Машинные Мастера вскоре дошли до упадка. У них не было необходимости заботиться о пище или материальных благах — все изготавливалось и доставлялось машинами. У марсиан даже не было врагов, чтобы их бояться. Вокруг их города находились на страже бездумные механические охранники, способные тут же убить любого незваного посетителя.

Итак, Машинные Мастера, вырождаясь, в конце концов исчезли. Но удивительный город остался. В нем вечные устройства продолжали работать в заданном режиме и охраняли все, что создали их хозяева. Век за веком эти машины трудились тем же старым способом. Каждый в Системе слышал о Городе Машин. Но немногие осмеливались даже приблизиться к нему, настолько устрашающими были огромные охранники, которые все еще защищали колыбель своих давно ушедших хозяев.

— Смотрите, вон охрана, как всегда, патрулирующая вокруг города, — заметил Ото. — От этих страшных чудовищ на мне начнут расти волосы.

Капитан Фьючер кивнул, поднимая коробку, которую он нес.

— Проскользнуть мимо них действительно сложно. Но это изобретение поможет нам.

Они находились в нескольких сотнях ярдов от Города Машин. При ближайшем рассмотрении столица была громадным скоплением зданий, а сверкающие башни возвышались на сотни футов. В каждом здании горел белый свет, автоматически поддерживаемый механическими инженерами.

Внутри города кипела непрерывная деятельность. Движущиеся тротуары плавно неслись по освещенным улицам. Лифты в башнях поднимались и опускались. Громыхали большие металлические грузовики, автоматически доставляя грузы по назначению. Другие механизмы, наподобие фургонов, сгребали мусор и увозили его прочь.

По периметру города непрерывно ездили патрульные четырехколесные, похожие на автомобили, машины. Над каждой возвышалось приспособление, напоминающее прожектор Машины двигались, издавая мурлыкающие звуки, на расстоянии в сто футов друг от друга. Это была механическая охрана, защищавшая затерянный город вымершей расы, и несла она свою службу несчетное количество веков.

Город Машин на Марсе, сверкающий бриллиант в одинокой пустыне под пролетающими лунами, был населен только бездушными механическими устройствами, все еще работающими на своих мертвых хозяев

— Это место — урок для всех остальных в Системе, — пробормотал Мозг. — Любой, кто слишком полагается на приборы, не может не погибнуть.

— Ну а мне хотелось бы, чтобы те, кто построил этот притон, прежде чем отдать концы, отключили бы своих чудищ, — пробурчал Ото. Затем он воскликнул: — Посмотрите на эту песчаную сову!

Капитан Фьючер взглянул в направлении, куда указывал Ото. Маленькая марсианская песчаная сова спускалась, чтобы исследовать светящийся город. Похожее на летучую мышь создание село на улицу. Тотчас одна из патрульных машин со сверхчеловеческой скоростью ринулась к сове. Птица, вздрогнув, взмахнула крыльями. Но охрана была быстрее. Ударил бледный луч и взорвал крылатое создание, а боевая машина покатилась обратно, чтобы возвратиться к патрулированию города.

— Ледяные дружки Плутона! — ругнулся Ото. — Вы видели? Эта механическая гвардия, должно быть, очень сообразительна.

— Не надо преувеличивать способности машин, — сказал Кэртис. — Старые Мастера вмонтировали в охранников некий термоэлемент, чувствительный к живой горячей крови. Это позволяет им автоматически обнаруживать и убивать непрошеных гостей. — Кэртис повернул выключатель на коробке. — Этот маленький генератор ставит тепловую завесу, которая помешает охранникам почувствовать нас. Но мы должны держаться ближе друг к другу.

Капитан Фьючер шагал впереди. Точно за ним следовал Ото, несущий Мозг. Приближаясь к патрульным машинам, Кэртис горячо надеялся, что его теория окажется верной.

Друзья проскочили между двумя проезжающими автомобилями, и автоматическая охрана не сделала ни одного движения в их сторону.

— Похоже, ты обыграл их, шеф, — заявил андроид со вздохом облегчения.

Навстречу по освещенной улице мчался огромный грузовик. Друзья поспешно увернулись, но грузовик с рулонами свежевытканной материи автоматически объехал их.

Театральная жизнь била ключом: постоянно работали стереоскопические иллюзионы, шли механические представления. Звучала музыка старого марсианского образца, таинственная и журчащая, но все места были пустыми.

Самоуправляемые машины подкатывали к дверям больших магазинов, выгружали контейнеры с синтетической едой и забирали обратно такие же, содержимое которых осталось нетронуто. Другие механические работники сновали повсюду, обслуживая машины, заряжая их мощные атомные аккумуляторы, заправляя маслом.

Как только друзья вошли в полукруглый двор, капитан Фьючер радостно воскликнул. На дворцовой стене, лицом к ним, находилась мозаичная картина из драгоценных камней, изображающая струящийся сияющий фонтан!

— Символ Источника Жизни, — объяснил Кэртис. — Надписи под ним дадут нам желаемую разгадку.

Они поспешили в глубь полукруглого двора, вокруг которого стояли старые металлические статуи — фигуры мужчин в натуральную величину. Большинство из них были марсианами, но некоторые являлись уроженцами других планет.

Кэртис, Ото и Мозг находились почти в центре двора, когда произошла удивительная вещь. Круглый кварцевый диск, прикрепленный к каменной стене наверху, внезапно загорелся шафрановым сиянием, которое залило весь двор пульсирующей желтой энергией.

Кэртис почувствовал, что его тело замерзает; он не мог сделать ни шага! Тотчас за ним и Ото начал замерзать таким же образом, испуганно пытаясь вытащить свой протоновый пистолет.

И все-таки Кэртис мог еще дышать. Его рефлекторные двигательные нервы остались невредимы. Хотя он был не в состоянии четко произносить слова, все же он ухитрился как-то выдохнуть из себя:

— Этот… диск… на стене… некое приспособление… для охраны… секрета… Источника.

— Парализующая сила? — просвистел неподвижный Ото, не оборачиваясь.

— Хуже… Эта сила… превращает… частицы тела… в металлические… элементы… Вот что… случилось… с другими… кто вошел… сюда… Эти статуи… прежде были… людьми!

Мозг, несмотря на то, что энергия не тронула его изолированный контейнер, мог двигать только своими глазами. Кэртис же и Ото вовсе не могли двигаться. Они были обречены стоять до тех пор, пока медленно, но неотвратимо не обратятся в металлические статуи…

Грэг в роли тупицы

Робот Грэг ходил по двору особняка в Венусополисе, поджидая торговцев Живой Водой. Еек находился тут же;

Грэг редко оставлял его, если только это не было вызвано крайней необходимостью.

Большой робот обосновался в тени особняка: стоял как статуя, наблюдая и слушая.

— Спокойно, Еек, — шепнул он, когда лунный щенок беспокойно зашевелился на его плече. — Мы не должны издавать ни звука.

Прошло два часа. Внезапно чувствительный усилитель Грэга уловил звук ракетного двигателя. Перед ним промелькнул небольшой космический крейсер, спирально спускающийся в венерианской ночи на площадку перед особняком.

Корабль приземлился около дома, и из него вышли марсианин и очкастый меркурианец. Они задержались у двери, объявив о себе по телесвязи, и затем вошли, когда капитан Фьючер пригласил их.

Два представителя преступного синдиката только входили в дом, а Грэг уже крался к космическому крейсеру. Он помнил приказ капитана Фьючера предотвратить бегство тех, кто прибыл с торговцами.

Тот факт, что вместо ожидаемого маленького корабля с одним пилотом прилетел космический крейсер, возможно, с большим экипажем, не отменял приказа, только делал его выполнение очень опасным.

Грэг вошел в крейсер и направился по его главному коридору. В маленькой каюте телесвязи оператор-плутонец вдруг увидел в дверях большого робота и вскочил с воплем, пытаясь убежать.

Металлическая рука Грэга отшвырнула оператора назад, оглушив его. Но разноцветная толпа межпланетного экипажа преступников уже валила из носовой части корабля. Тревожный крик поднял их.

Грэг оказался окруженным. И практически тут же в крейсер вбежал марсианин, который совсем недавно вошел в особняк.

— Быстро уходим! — закричал марсианин. — Это засада капитана Фьючера…

Пилот в кабине управления услышал команду, и крейсер с нарастающим ревом двигателей ушел в небо.

Сильный крен корабля сшиб Грэга с ног и швырнул его в маленькую каюту, напротив каюты телесвязи. Прежде чем он смог подняться, какой-то человек захлопнул тяжелую металлическую дверь и запер замок.

Грэг услышал, как захлопывались люки. Пронзительный свист воздуха снаружи медленно затихал — корабль прорывался через облака вверх в космос.

Робот, держа прижавшегося к нему от страха Еека, стоял выпрямившись и вглядывался через иллюминатор в двери. Пестрая группа преступников собралась вокруг испуганного марсианина, который едва не угодил в ловушку капитана Фьючера.

— На корабль пробрался один из членов команды капитана Фьючера. Мы его заперли. А что случилось в доме, Форкул?

Марсианин Форкул объяснил:

— Этот дьявол Фьючер выследил нас и чуть не сцапал. Грэг начал бить в закрытую дверь огромными металлическими кулаками.

— Быстро снимите одну из наших атомных пушек и установите ее в коридоре, — приказал Форкул. — Если робот вырвется, уничтожьте его.

Грэг увидел, как принесли и установили тяжелую атомную пушку, и перестал ломиться в дверь. Против сверхмощной пушки кулаки бессильны. Грэг критически оценил ситуацию. В схватке он потерял свой протоновый пистолет и карманное устройство телесвязи. Еек дрожал от страха. Крейсер уносил их обоих в космос.

— Я вызову Повелителя Жизни и доложу ему, — громко сказал Форкул. — Он должен немедленно узнать о том, что против нашего синдиката борется капитан Фьючер.

Через окошко в двери Грэг видел, как Форкул вошел в комнату телесвязи и послал вызов. Вскоре на экране появилась фигура человека, скрытого сверкающей голубой аурой.

— Да, Форкул? — требовательно спросил Повелитель Жизни.

Озабоченный марсианин быстро доложил. Повелитель Жизни резко воскликнул:

— Вмешался капитан Фьючер? Я мог бы предположить, что правительство Системы обратится к нему, когда они поймут, что сами не справятся с нашим синдикатом.

— Дрилл Иффик, меркурианец, который вошел в дом со мной, убит, — сказал Форкул своему начальнику. — Мне пришлось оставить его.

— У него была с собой Живая Вода? Вообще что-нибудь, что может привести к нашей штаб-квартире? — строго спросил Повелитель Жизни.

Форкул замялся:

— Живой Воды не было. Но у него был драгоценный камень с надписью из марсианского Города Машин. Я дал ему этот камень несколько дней назад за оказанную мне услугу.

— Ты болван! — свирепо закричал Повелитель Жизни. — Не велел ли я тебе уничтожить все эти камни, чтобы никто не смог узнать их тайну?

Форкул залепетал:

— Я уничтожил почти все. Но они так дороги, что я сохранил несколько штук.

Казалось, Повелитель Жизни задумался.

— Камень приведет капитана Фьючера в Город Машин, — произнес он медленно. — Он и этот Мозг достаточно умны для этого. Но путешествие в Город Машин не пойдет им на пользу. Напротив, там они попадут в ловушку, как чуть было не попались мы. — Голос таинственного руководителя синдиката набрал силу. — Да, капитан и его друзья непременно должны погибнуть!

Форкулу явно стало легче на душе.

— Мы схватили одного из членов команды капитана Фьючера, робота, — доложил он. — Уничтожить его?

— Нет, доставьте ко мне в штаб-квартиру, — приказал Повелитель Жизни. — Если каким-то чудом капитану Фьючеру удастся выбраться из Города Машин, мы используем робота как заложника.

Форкул выключил телевизор. Вокруг марсианина собрались сообщники. Один из них, коренастый зеленый юпитерианец, пробормотал с сомнением:

— Что-то перестало нравиться мне это дело, когда в него вмешался чертов капитан Фьючер. Не завидую я тем, против кого идет этот рыжий дьявол.

— Вот что я скажу, — вставил землянин со злобно горящим взглядом. — Лучше бы я остался пиратом на лунах Сатурна. Не надо было мне слушаться этого Повелителя Жизни, когда он пришел вербовать людей в команду.

— Не будьдураком, — оборвал Форкул. — Вы все получаете сейчас денег больше, чем за годы суеты на Сатурне. Капитан Фьючер и его команда были погибелью для ваших друзей-пиратов, не так ли? Но Повелитель Жизни слишком умен!.. Вы двое наблюдайте за дверью. Стреляйте в робота, если он попробует вырваться.

Грэг слышал все это. Когда преступники ушли из коридора, оставив на страже только двоих, робот почувствовал отчаянную тревогу за капитана Фьючера. Как видно, преступники ожидали, что Кэртис пойдет по какому-то следу в Город Машин и погибнет там в хитроумной ловушке.

Грэг взволнованно шагал по каюте взад и вперед. Надо попасть на Марс в Город Машин и вовремя предупредить Кэртиса! Но как сделать это?

С огромной скоростью корабль шел через пустоту. В небольшом иллюминаторе на внешней стене каюты светилась красная искорка Марса. Крейсер оставлял ее слева, направляясь к далекому яркому пятну Сатурна.

«Сатурн? — подумал Грэг. — Должно быть, там находится база Повелителя Жизни, штаб-квартира преступного синдиката. Все эти люди — бывшие пираты лун Сатурна».

Так как же вовремя попасть на Марс и предупредить капитана Фьючера?

Прорываться в коридор было бессмысленно — большая атомная пушка разнесла бы робота на куски в один миг. Поэтому Грэг настойчиво искал решение, пока не наметил то, что считал реально осуществимым планом.

Все взвесив, робот отвинтил по три металлических пальца с каждой руки. Затем открыл секретное отделение в своем туловище и выбрал среди инструментов набор сверл, которыми заменил снятые пальцы.

Атомный мотор мощного тела неутомимо вращал сверла, и вскоре во внешней стене каюты множество смыкающихся отверстий вырезали целую секцию. Когда время от времени охранники в коридоре подходили к окошку в двери и наблюдали за ним, робот невозмутимо загораживал свою работу.

— Тихо, Еек, — шептал он, когда маленькое животное в страхе хватало лапками его лицо. — Я сейчас очень занят.

Лунный щенок Еек был перепуган. Природа не наделила его смелостью. Маленький зверек мог притвориться свирепым, но многие знали, что это всего лишь обман, бравада. Теперь даже бравада испарилась.

Из каюты давно уже вышел воздух, но это не беспокоило ни Грэга, ни Еека. Они оба не нуждались в воздухе.

Робот стоял прямо перед дырой в стене, так, чтобы охрана могла видеть его через окошко в двери. Он ждал несколько часов, пока, по его расчетам, крейсер не стал пересекать трассу полета космических кораблей между Землей и Марсом. Нежно прижав к себе Еека, Грэг протиснулся через дыру и, резко оттолкнувшись со всей нечеловеческой силой, выпрыгнул в космическую пустоту.

Крейсер, направляясь к Сатурну, стремительно удалялся. Если повезет, бегство обнаружат не раньше чем через полчаса. Робот и лунный щенок дрейфовали в безбрежном пространстве.

Грэг не испытывал страха. Он не раз попадал в отчаянные положения. К тому же он знал, что находится на космической трассе Земля — Марс. Рано или поздно мимо пройдет корабль и его заметят, так как металлическое тело ярко отражало солнечные лучи. Они подумают, что это потерпевший кораблекрушение человек в скафандре, и подберут его.

Но Грэг очень надеялся, что корабль не заставит себя долго ждать.

Прошли часы, прежде чем он увидел огни большого космического лайнера, направлявшегося на Марс. Корабль замедлил ход и выпустил спасательную шлюпку. Все шло, как запланировал Грэг. Его приняли за потерпевшего кораблекрушение.

Шлюпка приблизилась, и он залез внутрь через шлюзовую камеру. Матросы-спасатели удивленно уставились на металлическую фигуру.

— Да ведь это не человек! — воскликнул один. — Похож на древнего робота. И с ним лунный щенок.

Грэг быстро решил притвориться глупым старым роботом. Конечно, можно сказать им, что он один из помощников капитана Фьючера. Но поверят ли ему? Огромное стальное тело обычно внушало людям страх, и Грэг знал это. Лучше до прибытия на Марс побыть старым роботом. Поэтому Грэг не двигался и молчал, пока космическая шлюпка везла его на лайнер. Еек, казалось, был сбит с толку неподвижностью хозяина.

Матросы приволокли тяжелого робота на прогулочную палубу космического лайнера. Любопытные межпланетные пассажиры собрались вокруг, подошел и капитан судна.

— Очевидно, какая-то старая модель, — пробормотал капитан. — Его, наверное, спроектировали, просто чтобы ходить.

При слове «ходить» Грэг неуклюже поднялся на ноги и сделал несколько тяжелых шагов. Он хорошо играл роль древнего робота, смотрел прямо перед собой и неловко двигался.

— Ну и ну! — удивился один пассажир. — Видимо, слово «ходить» заставило его выполнить эту команду.

— Попробуйте слово «говорить», — предложил другой.

На это слово Грэг резко открыл рот.

— Я… говорить… — прогромыхал он, глядя прямо перед собой.

— Эта древняя механическая кукла, должно быть, страшно дорогая, — восторженно сказала женщина с Венеры. — Его, наверное, потеряли!

Грэгу очень не понравилось, когда его назвали куклой. Но он решил играть свою роль, пока они не достигнут Марса. В Конце концов, главное — цель.

Дородный землянин, одетый в сверкающий красный костюм на «молниях», шагнул вперед и важно заговорил с капитаном корабля:

— Я Хьюл Адамс, хозяин необычного аттракциона, везу на Марс разных уродцев для представления. Как насчет того, чтобы продать мне этого робота? Он, видимо, принадлежит вам как обломок кораблекрушения.

Капитан пожал плечами.

— Забирайте его бесплатно, если хотите, мистер Адамс. В музеях полно такого старья.

— Благодарю! — воскликнул дородный хозяин аттракциона, оценивающе оглядывая Грэга. — Он будет «гвоздем» программы. Ходить, старина!

Грэг опять сделал несколько неуклюжих тяжелых шагов. И, когда хозяин приказал говорить, опять прогромыхал:

— Я… говорить.

Толстый хозяин позвал своих помощников.

— Поместите робота внизу, в трюме, вместе с другими уродцами. Лучше обмотать его крепкой цепью, чтобы не начал ходить не вовремя от какого-нибудь случайного слова. Еще разломает что-нибудь ненароком!

Помощники принесли крепкую цепь, сделанную из неразрушаемого инертрита, и связали ею Грэга. Большой робот был рассержен, но покорно оставался без движения. На Марсе он все равно убежит.

Его погрузили на тележку и повезли вниз в ту секцию трюма, где Хьюл Адамс держал своих уродцев. Там помощники хозяина аттракциона поставили робота у стены. Он оставался беззвучен и неподвижен. Еек, вцепившийся в металлическое плечо, испугался не на шутку.

— Что делать с лунным щенком, мистер Адамс? — спросил человек.

— Его тоже возьмем для представления, — ответил хозяин. — Как видишь, это хорошенький редкий зверек.

Огромный робот стоял неподвижно и смотрел на уродцев, которые находились в клетках вокруг него.

В прозрачном аквариуме медленно плавала трехголовая гидра из морей Юпитера. В крепкой клетке поблизости размещались несколько искрящихся кристаллов с маленькой планеты Каллисто. На койке в углу спал обыкновенный меркурианец, которого угораздило родиться с четырьмя глазами вместо двух. Венерианская болотная крыса и плутонский ледяной тигр в морозильной камере огрызались друг на друга во взаимной неприязни. Поблизости находились и другие причудливые представители животного мира разных планет, странные уродцы, с которыми природа экспериментировала на далеких мирах.

«Попасть в экспонаты третьеразрядного цирка!» — злился на себя Грэг. Он представил, как будет смеяться Ото, когда узнает об этом, и решил андроиду никогда о происшедшем не рассказывать. Грэг стал думать о капитане Фьючерс, который, может быть, сейчас уже в ловушке Города Машин на Марсе.

Час за часом он терпеливо сносил неподвижность. Еек ушел побродить в поисках съедобных минералов, но на него рявкнул плутонский тигр, и зверек в страхе поспешно вернулся на плечо Грэга.

Наконец корабль задрожал — включились тормозные ракетные двигатели. Грэг услышал шум суеты выгружающихся пассажиров, а затем увидел толстого хозяина, Хьюла Адамса, спускающегося в трюм со своими помощниками.

— Быстро выгружайте! — руководил Адамс. — Мы привезем их прямо в зал и сразу начнем представление.

Все еще в цепях, Грэга подняли и погрузили вместе с другими уродцами на большой ракетный грузовик, и тот вскоре загромыхал по улице из красных каменных башен, свойственных специфической марсианской архитектуре. Грэг узнал город Рок. Он находился в Южном полушарии, недалеко от Города Машин.

Робота выгрузили на занавешенную сцену театра и оставили одного. Вскоре раздался голос Адамса, зазывающий на представление.

— Величайшая коллекция уродцев со всех планет Системы, ребята! — кричал полный землянин на улице. — Редкие ползающие кристаллы с Каллисто! Живые каменные змеи с Умбриэля! Древняя машина, которая только ходит и говорит, — действующий антикварный робот!

Такое описание вызвало ужасный гнев Грэга. Он услышал, как театр наполняется извечными и вездесущими простаками. Затем на сцену выбежал Хьюл Адамс, открыл занавес и начал представлять своих уродцев. Наконец он подошел к Грэгу.

— Этот антикварный робот все еще так силен, что мы держим увальня в цепях, ребята! Посмотрите на его детские забавы, когда я сниму цепь. Древние земляне были удивительно изобретательны.

Толстяк снял с Грэга цепь и скомандовал:

— Ходить! Говорить!

Грэг шагнул к краю сцены. Он сказал зрителям:

— Леди и джентльмены, воистину это ужасное представление. Если вы заплатили за вход сюда, вас здорово надули. Что касается меня, я так возмущен, что с сегодняшнего дня подаю в отставку.

Зрители и хозяин цирка уродцев разинули рты и застыли от изумления. Величаво ступая, не спеша Грэг прошествовал на улицу, неся на плече Еека.

Он вошел в ближайший ракетный экспресс, прежде чем кто-либо смог остановить его, и через пять минут уже летел над красной марсианской пустыней, направляясь к далекому Городу Машин.

След повелителя жизни

Капитан Фьючер ужасно разозлился на себя за собственную грубую ошибку. Он и Ото все еще стояли замороженными во дворе металлических статуй в центре Города Машин. Кварцевый диск на стене, обращенный к ним лицом, горел желтым сиянием, парализуя Кэртиса и андроида. Настанет время, и каждый атом в их теле превратится в металл.

Кэртис прилагал огромные мысленные усилия, чтобы сдвинуть свое тело, но не мог пошевелить и мускулом. Он способен был лишь дышать, так как парализующая сила не влияла на деятельность нервов.

«Нужно было предвидеть, что у древних Машинных Мастеров есть какие-то устройства для охраны этой мозаики от воровства, — думал он с горечью. — Но я рвался вперед, не рассуждая».

В поле зрения Кэртиса находились только Ото и Мозг. Ото стоял замороженный в незаконченной попытке поднять протоновый пистолет, который он как раз вытаскивал, когда ударило замораживающее сияние. Другой рукой андроид держал контейнер Мозга. Тот покачивался в замерзших тисках андроида, почти касаясь наполовину поднятого протонового пистолета. Квадратный футляр Саймона был изолирован от всевозможных сил, так что Мозг остался нетронутым. Глаза-объективы повернулись к Кэртису на гибких металлических стержнях.

— Парень, ты совсем не можешь двигаться?

— Ни единым… мускулом, — выдохнул Кэртис, стараясь членораздельно произносить слова. — Но… если… мы… останемся здесь… дольше… действие превращения… начнет сказываться.

— Десять тысяч… космических чертей… тому, кто… построил… эту проклятую вещь, — ухитрился выругаться Ото.

— Если бы я только смог что-нибудь сделать! — воскликнул Саймон. — Меня одного не затронула замораживающая энергия, но я бессилен.

Кэртис Ньютон отчаянно искал варианты спасения. Что-то должно же дать им возможность избежать смертельного плена! Его живой ум анализировал каждую фазу сложившейся ситуации. Он и Ото, не способные двинуть мускулом, не могли сделать ничего. Следовательно, вся надежда возлагалась на Мозг. Но Мозг, крепко схваченный Ото, мог двигать лишь гибкими стержнями глаз.

Дикая мысль мелькнула в мозгу Кэртиса.

— Саймон… послушай, — выдохнул он. — Сумеешь… коснуться… протонового… пистолета Ото… своими… стержнями?

Озадаченный Мозг вытянул гибкие металлические стержни своих необычных глаз на всю длину.

— Да, похоже, — проскрежетал он. — Ну и что?

— Наш единственный… шанс, — выдохнул Кэртис. — Постарайся… немного… поднять… руку Ото… с пистолетом… нацелив его… в горящий диск… на стене…

Мозг внезапно понял. Он напряг все силы своих гибких стальных стержней, чтобы поднять руку парализованного андроида. Протоновый пистолет дрогнул и слегка приподнялся. Кэртис наблюдал с надеждой, затем, задыхаясь, проговорил:

— Все… достаточно…

Мозг остановился. Протоновый пистолет в руке Ото был наведен точно на кварцевый диск, через который на них струилось парализующее сияние.

— Теперь… спусти курок! — выдохнул капитан Фьючер.

Рука Ото замерла в новой позиции. Мозг вставил свои стержни в спусковой крючок пистолета. Кэртис видел, как Саймон напряг все силы своих подвижных глаз, нажимая на курок. Сможет ли он это сделать?

Курок внезапно щелкнул. Оружие резко выбросило протоновый луч. Он ударил прямо в сияющий кварцевый диск на стене, и диск разлетелся вдребезги! Тут же парализующая сила отпустила пленников. Кэртис и Ото внезапно вновь обрели подвижность.

— Разнеси меня на атомы! Сработало! — завопил Ото. — Шеф, эта идея спасла нам жизнь. Но если бы ты не додумался…

На челе Кэртиса выступила испарина. Он вытер со лба пот.

— Не хотел бы я еще пережить такие пять минут… Это приспособление, должно быть, установлено Машинными Мастерами для охраны драгоценных камней на мозаике. Все эти металлические статуи вокруг нас — люди, попавшиеся на удочку и превратившиеся в металл.

Осторожно, теперь уже в полной мере сознавая опасность, Кэртис и два члена его команды приблизились к стене. С новым вниманием они вглядывались в удивительную мозаику. Капитан Фьючер полагал, что мозаичная картина изображает легендарный Источник Жизни: в каменную стену были вставлены белые бриллианты с Урана, составляющие сверкающий, похожий на гейзер, фонтан. Ниже красовался ряд других драгоценных камней. На каждом из них были написаны древнемарсианские слова.

— «Тайна вод бессмертной юности», — читал Кэртис. — «Мы, могучие Машинные Мастера, нашли источник этих вод далеко на планете…»

— Это все, что здесь написано, — разочарованно воскликнул Ото. — Остальные камни пропали.

Ясно было, что драгоценности с заключительной частью надписи кто-то выломал из стены. Они исчезли.

Серые глаза Кэртиса сузились.

— Пропавшие камни были взяты недавно, — заявил он. — Видите, углубления в стене не подверглись атмосферным разрушениям. — Кэртис посмотрел на Саймона. — Тайна начинает раскрываться. Повелитель Жизни — один из тех, кто слышал, что секрет Источника Жизни находится здесь, в центре Города Машин. Каким-то образом он и его сообщники избежали парализующих сил и прочитали надписи на стене. Он забрал часть камней с собой, чтобы больше никто не смог проникнуть в эту тайну.

— Получив сведения о местонахождении Источника, — продолжал развивать свою мысль Кэртис, — Повелитель Жизни отправился на ту планету, где и нашел его. Затем он основал преступный синдикат, который теперь отравляет Систему Живой Водой, взятой из Источника.

— Да, малыш, полагаю, ты докопался до истины, — задумчиво проскрежетал Мозг. — Но теперь, кажется, тайна потеряна для нас.

— Да уж, мы настолько несведущи, что не знаем, на какой планете находится Источник, будь он проклят! — с чувством выругался Ото.

— Нет, круг наших поисков сужается, — возразил капитан Фьючер. — Надпись гласит: «Мы нашли источник этих вод далеко на планете…» Это указывает, что Источник находится за пределами Марса.

— Сужается, конечно! Остаются Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон, — с сарказмом сказал Ото.

— Уран, Нептун и Плутон исключаются, потому что археологи доказали, что древние марсианские экспедиции никогда не бывали на них, — возразил Кэртис. — Итак, Юпитер или Сатурн. Я бы сказал, что Сатурн — дело выигрышное. Помните, что мы нашли на одежде этого мертвого меркурианского преступника? Пыль и пыльцу цветов с Сатурна. Но мы не обнаружили ничего относящегося к Юпитеру..

Глаза андроида сверкнули.

— Так ты думаешь — Сатурн? Прекрасно, рванем туда. И перевернем этот мир вверх дном, пока не найдем пристанище Повелителя Жизни!

— Не так быстро, мой нетерпеливый друг, — улыбнулся капитан Фьючер. — Сатурн — только предположение. И здесь есть кое-что, что мне хочется еще проверить… Не заметил ли ты, что пара этих человеческих статуй гораздо светлее, чем остальные?

— Конечно, заметил, — ответил Ото. Затем он застыл от изумления. — Я понял, шеф! Они светлее оттого, что недостаточно долго находились здесь, чтобы подвергнуться коррозии. А если они здесь недавно, вероятно, это те, кто пришел с Повелителем Жизни.

— Здравая мысль, — кивнул Кэртис. — Пойдем и посмотрим.

Во дворе стояло около двух десятков металлических фигур — людей, которые в прошлом были пойманы смертельными силами и медленно превратились в твердый металл. Они застыли у внешнего края двора. Дальше никто не пробрался.

Капитан Фьючер нашел одного, чей металл был ярче и не проржавел от времени и непогоды. Металлическое лицо венерианца еще выражало ужас. Даже его одежда была теперь металлической.

Кэртис отстегнул от ремня компактную стереоскопическую камеру и сфотографировал «статую». Невдалеке он заметил еще одну не тронутую коррозией фигуру высокого землянина в металле. Капитан Фьючер сфотографировал ее тоже.

— Здесь еще один, шеф, причем здоровенный! — воскликнул Ото, продвигаясь по направлению к светлой металлической фигуре, возвышающейся над всеми остальными.

К ужасу Ото и изумлению Кэртиса и Мозга, третья металлическая фигура внезапно повернулась и схватила андроида.

— Он живой! — пронзительно кричал Ото. — Он держит меня!

Взрыв хохота вырвался у капитана Фьючера.

— Это Грэг! — крикнул Кэртис. Огромный робот с Ееком на плече широко улыбался. Радость переполняла все его жесткие конструкции.

— Как тебе удалось спастись от людей синдиката? Ты ведь попал в плен? — спросил Мозг.

Грэг объяснил, как он сбежал с корабля преступников в космосе, как был подобран лайнером и доставлен на Марс. Единственное, чего он не рассказал, так это о своем опыте необычного представления. Эту часть своей жизни Грэг намеревался держать в тайне.

— Я вскочил в ракетный экспресс и примчался на полной скорости к Городу Машин, — закончил Грэг. — Механическая охрана не почувствовала меня, когда я входил, так как у меня нет плоти и крови. Я занимался поисками, когда буквально минуту назад донеслись ваши голоса. А увидев вас, бродящих среди этих металлических статуй, я решил сыграть маленькую шутку с Ото.

— Ничего себе шуточки! — Андроид начал ругаться, демонстрируя исчерпывающие знания межпланетного сквернословия. Он костерил Грэга за его нечеловеческую природу, обвиняя в тупоголовости, а также во всеобщей и всесторонней никудышности.

Раздался жужжащий звук — Грэг хихикнул.

— Ты сердишься только потому, что я перепугал тебя до смерти, — заявил он.

— Меня? Перепугал? — зашипел Ото. — Да я все время знал, что это ты. Никто не может спутать такую груду металлолома…

Капитан Фьючер прервал андроида, внезапно обратившись к Грэгу:

— Говоришь, люди из синдиката собирались на доклад к Повелителю Жизни? Они направились к Сатурну?

— Да, хозяин, — прогремел робот. — Из их разговора я понял, что прежде они были пиратами с лун Сатурна. Повелитель Жизни завербовал их, когда организовал синдикат Живой Воды.

— Тогда нет никаких сомнений, — объявил капитан Фьючер, и его серые глаза победно вспыхнули. — Сатурн — вот где мы найдем Источник Жизни. И Повелитель Жизни вместе с его синдикатом окажутся у нас в руках.

— Да, малыш, похоже, — проскрежетал Мозг.

— Скорее, возвращаемся на «Комету», — скомандовал Кэртис. — Не стоит терять время.

Отважная четверка поспешила в обратный путь через ярко освещенный Город Машин.

Теперь они без труда пробрались сквозь бесполезную суету механизмов. Спасительный прибор Кэртиса все еще защищал их. И друзья, проскользнув между патрульными машинами, зашагали прочь от таинственной столицы, пересекая суровую темную пустыню.

Взошли две луны, Фобос и Деймос, одна — на западе, другая — на востоке. Они бросали причудливые тени вокруг капитана Фьючера и его команды, спешивших к своей «Комете».

Оказавшись внутри маленького корабля, Кэртис немедленно подошел к аппарату правительственной связи и вызвал штаб-квартиру Межпланетной полиции, находившуюся на Земле.

Магическое имя капитана Фьючера привело к экрану командующего Халка Андерса. Его глаза навыкате пристально смотрели с немым вопросом.

— Командор, я сделал тут пару стереофотографий и хочу, чтобы вы сверили их с картотекой, — попросил Кэртис.. — Люди, изображенные на снимках, превратились в металл. Но черты их лиц такие же, какие были у живых.

— Превратились в металл? — удивленно переспросил Андерс. — Чего только не бывает! Но продолжим, покажите скорее карточки

Ото достал самопроявляющиеся стереофотографии из крошечной камеры Кэртиса. Маг науки поднес их к передающей камере. Таким образом занимающийся опознанием полицейский, которого вызвал Андерс, получил снимки на Земле.

Через короткое время Халк Андерс снова появился на экране.

— Оба этих человека числятся в нашей картотеке, — сообщил он Кэртису. — Землянин — это Роско Арнс, космический торговец, прежде шахтер с Меркурия. Последние сведения о нем мы получили шесть месяцев назад, когда Арнс отправился в качестве члена экипажа маленького космического крейсера к другим планетам. Его нанял Мартин Грэм, этнолог с Земли О венерианце у нас тоже есть некоторые сведения: еще один «крутой» малыш, Васк Гей. Он также отправился несколько месяцев назад с научной экспедицией доктора Зин Зибо, биофизика с Венеры.

Загорелое лицо капитана Фьючера было задумчивым, когда он сказал:

— Эзра Гурни и Джоан Рэнделл сейчас на Юпитере, где своей деятельностью вводят в заблуждение Повелителя Жизни. Вы не сообщите им о нашем прилете?

— Конечно, — ответил командующий. И с надеждой спросил: — Думаете, центр синдиката на Сатурне?

— Может быть, — уклончиво ответил Кэртис Ньютон. — Пока рано утверждать что-либо наверняка.

Халк понимающе кивнул. В сильном голосе командующего звучало явное напряжение, когда он с отчаянием обратился к Кэртису:

— Я надеюсь, что вы доберетесь до этого синдиката, капитан Фьючер! Девять планет буквально затоплены проклятой Живой Водой. Один Бог знает, какое количество несчастных становятся наркоманами каждый день.

— Мы работаем так быстро, как можем, командор.

Кэртис выключил телевизор и обернулся к членам своей команды, которые внимательно слушали разговор.

— Итак, доктор Зин Зибо, биофизик, с которым мы хотели встретиться, когда устроили весь этот спектакль с переодеванием… Он был здесь, в Городе Машин! — вскричал Ото.

— Да, и одного из его людей сразили адские силы превращения, — произнес Кэртис задумчиво.

— Значит, это он прилетел сюда и узнал секрет Источника Жизни, — предположил Мозг.

— Может быть, Зин Зибо, а может быть, этнолог Мартин Грэм. Вероятно, Грэм тоже был здесь. А может, они оба пришли позже, чем Повелитель Жизни… — Кэртис вскочил на ноги. — Немедленно летим к Сатурну! Сердцевина этой паутины где-то рядом с ним.

Через несколько минут «Комета», взревев ракетными двигателями, стартовала с темной пустыни. Она быстро неслась между звездами на пути к Сатурну.

Убийство на Сатурне

Окутанный непроницаемой для глаз голубой аурой, Повелитель Жизни сидел в секретной металлической комнате с герметично закрытыми дверями. Хозяин синдиката Живой Воды слушал донесение марсианского преступника Форкула и его шайки.

— Итак, — в заключение сказал Форкул, — по дороге сюда робот сбежал от нас. Мы все вокруг обыскали, когда обнаружили это, но найти не смогли. Какой-то другой корабль подобрал его.

— Ты здорово промахнулся, Форкул, — грозно произнес Повелитель Жизни.

— Не так уж это нам повредит, — протестующе сказал марсианин. — Капитан Фьючер наверняка уже погиб в ловушке сил превращения в Городе Машин.

— Надеюсь, — промолвил Повелитель Жизни. — Иначе…

На его столе резко зажужжал телевизор. На экране появился сатурнянин, который взволнованно заговорил.

Форкул и другие преступники слушали. За герметично закрытыми окнами тонкие лучи солнца слабо освещали нелепый огромный лес. Сияющие кольца бледным мечом рассекали мрачное небо.

— Повелитель Жизни, у меня плохие новости, — лепетал человек на экране. — Один из наших людей, работающий в Межпланетной полиции, только что доложил: капитан Фьючер и его команда направляются на Сатурн, в город Опс.

— Значит, этот рыжеволосый дьявол не погиб на Марсе! — пробормотал Повелитель Жизни. Его скрытое от глаз тело напряглось. — Он слишком опасен. Его надо уничтожить, прежде чем он уничтожит нас!

Руководитель синдиката поднялся на ноги — голубая фигура таинственности — и быстро заговорил, обращаясь к Форкулу и другим преступникам:

— Я наконец возвращаюсь в Опс. Вскоре туда прибудет капитан Фьючер, и у меня есть план его захвата. Слушайте…

В этот самый момент капитан Фьючер, его команда и старый Эзра Гурни, которого они подобрали на Юпитере, мчались к Сатурну. Грэг управлял кораблем. Робот умело вел «Комету», пролетая мимо многочисленных лун к солнечной стороне гигантского шара.

Вскоре они оказались над Кольцами Сатурна: под ними простирались грандиозные вращающиеся ленты, состоящие из миллионов метеоров и крошечных астероидов. Вечно толкая и тесня друг друга, они неслись вокруг большой планеты. Сверху Кольца Сатурна являли собой устрашающее зрелище.

— Держи курс прямо на столицу Опс, — сказал Кэртис Ньютон роботу. — Сначала я должен увидеть губернатора. — Кэртис повернулся к Гурни. — Центр торговли Живой Водой где-то на Сатурне, Эзра. Это определенно. Но Сатурн — огромная планета. И потребуется вся наша хитрость, чтобы выведать, где сердцевина паутины, прежде чем миллионы людей в Системе станут пленниками Живой Воды.

Эзра торжественно кивнул седой головой.

— Синдикат ежедневно продает все больше проклятого яда на каждой планете… Я не могу слишком сурово порицать людей, падких на эту воду. Они не верят в ее смертоносное действие. По правде, я и сам не прочь вновь стать юным. — Тусклые голубые глаза Эзры на мгновение вспыхнули. — Да, мне бы хотелось снова стать двадцатилетним. Тогда космос был иным, а жизнь — стоящей.

«Комета» неслась вниз сквозь плотную атмосферу Сатурна на чудовищной скорости; никакой другой корабль не отважился бы повторить подобный маневр. Вскоре они стали спускаться над освещенными солнцем равнинами и низкорослыми лесами экваториальной области, отливающими голубым и багряным.

Впереди показался город Опс — расплывшееся темное пятно на синей равнине. Он лежал в косых лучах маленького солнца, заходящего на западе. Великая столица Сатурна никогда не теряла своего старомодного вида. Такой древней она была задолго до первопроходцев, пришедших с Земли, чтобы открыть здесь межпланетную торговлю.

Опс занимал площадь в сорок квадратных миль: огромная масса зданий из черного бетона под плоскими крышами, разрезанная извилистыми узкими старыми улочками. В ее центральной части возвышалось квадратное темное многоэтажное сооружение. Черная как смоль река Хирцен медленно текла через город под множеством массивных мостов.

Капитан Фьючер задумчиво смотрел на древний, широко раскинувшийся город, дремлющий в закатных лучах солнца. Неужели откуда-то из этого города Повелитель Жизни, его противник в этой великой борьбе, направляет поток коварного эликсира?

— Приземлись во дворе за правительственным зданием, Грэг, — приказал Кэртис. — Я хочу видеть губернатора Хол Кора.

— Он будет рад видеть вас, — растягивая слова, сказал Эзра. — Торговля Живой Водой доставляет ему большое беспокойство, как и всем должностным лицам.

Черное бетонное здание, в котором расположились правительственные службы Системы на Сатурне, находилось в маленьком парке с голубой травой, поросшем деревьями с бледными стволами и багряной листвой.

«Комета» опускалась в мягких сумерках Сатурна между роящимися ракетными экспрессами местного городского транспорта. Она приземлилась на мощеном дворе за громадным правительственным зданием, прямо на стоянке для множества маленьких должностных космических крейсеров и флайеров.

Офицер Межпланетной полиции в черной униформе спешил навстречу Кэртису Ньютону и Эзре.

— Кроме правительственных кораблей, никому не разрешено здесь садиться, — начал офицер. Затем он заметил кольцо на руке Кэртиса. — О, капитан Фьючер! — Он уважительно отступил назад. — Я не знал.

Кэртис озадаченно обернулся к ветерану полиции:

— Почему нас не встречает Джоан?

— Я забыл сказать вам, капитан Фьючер, — быстро заговорил Эзра. — Джоан предположила, что, может быть, ей удастся добыть сведения о торговле Живой Водой прямо здесь, в Опсе, если она переоденется в пожилую женщину и пойдет в город для покупки этого мерзкого вещества. Мы расстались с ней на Юпитере.

Кэртис Ньютон почувствовал острую тревогу.

— Люди из синдиката в первую же минуту опознают в ней шпионку, Эзра! — Он рассказал старому ветерану о рентгеновских очках, используемых торговцами Живой Воды для проверки своих клиентов. — Куда отправилась Джоан?

— Я точно не знаю, — ответил Эзра обеспокоенно. — Она сказала, что начнет с салонов красоты.

Капитан Фьючер быстро повернулся к Ото, выходящему из корабля вместе с Мозгом и Грэгом.

— Ото, переделай себя так, чтобы быть неузнаваемым. Прочеши весь город в поисках Джоан. Сразу приведи ее назад!. — Хорошо, шеф! — закричал Ото.

Его глаза сияли от предвкушения самостоятельных действий. В изумительно короткий промежуток времени андроид переделал свой облик. Не прощаясь, он заскользил по кишащим толпами улицам Опса.

Спустилась тьма. В тысяче домов широко раскинувшегося города мерцал свет. Вверху в темноте мелькали искорки пролетающих с мягким жужжанием флайеров. На севере от равнины до зенита изогнутой полосой сияли следы космических кораблей, отправляющихся на другие планеты. Звездное небо представляло собой изумительное зрелище. По нему проходила королевская процессия из пяти огромных лун: Япета, Титана, Тефии, Дионы и Мумаса. И, возвышаясь над всем, через небеса точно к югу от зенита поднималась ввысь огромная арка Колец Сатурна.

Кэртис Ньютон на мгновение остановился, чтобы взглянуть на этот удивительный спектакль.

— Кто не видел ночей Сатурна, тот не путешествовал, — задумчиво произнес Кэртис. Затем его лицо стало суровым. — Пойдем. Где-то под этим небом есть люди, за которыми мы охотимся.

Через несколько минут Кэртис, Эзра и Грэг, несущий Саймона, вошли в правительственный зал. Ярко освещенная комната находилась на первом этаже огромного здания.

Ход Кор, губернатор Сатурна, был уроженцем окольцованной планеты. Высокий, долговязый, голубокожий, со щетинистыми черными волосами и блеклыми суровыми глазами, он выглядел таким крепким и выносливым, как будто тридцать лет водил скот через Великую Равнину. Губернатор протянул свою костлявую руку и прорычал приветствие громовым басом:

— Я чрезвычайно рад видеть вас, капитан Фьючер! А это два члена вашей команды, о которых все говорят? По виду они чертовски необычные! Но, как я слышал, каждый стоит пятидесяти.

Кэртису Ньютону понравился этот долговязый мускулистый сатурнянин, но он знал, что лучше не полагаться на первые впечатления.

— Мы хотели бы обсудить кое-какие деликатные вопросы, — хрипло заявил рыжеволосый чародей науки. — Вы, естественно, знаете о незаконной торговле Живой Водой, которая продолжается до сих пор?

— Конечно, знаю! — воскликнул Хол Кор. — Они тайно продают вещество в каждом городе Сатурна, как и везде на других планетах. И мы не в состоянии с ними сколько-нибудь успешно бороться.

— Центр торговли Живой Водой где-то на Сатурне, — сообщил капитан Фьючер. — Именно отсюда эликсир отправляется в филиалы синдиката по всей Системе.

Губернатор ошеломленно смотрел на него.

— Но кто это делает? — спросил он в недоумении.

Кэртис невесело улыбнулся.

— Надеюсь узнать… и доставить побыстрее в тюрьму на Цербер. Здесь, на Сатурне, нам надо выследить и поймать Повелителя Жизни, как он себя называет. Мы должны перекрыть поток Живой Воды и уничтожить весь дьявольский синдикат… Вы слышали про Источник Жизни?

— Кто же не слышал про этот миф!

— Боюсь, что это не миф. Думаю, Источник где-то здесь, на Сатурне, и Живая Вода исходит от него. Утверждение Кэртиса потрясло губернатора.

— Именем десяти лун! — воскликнул Хол Кор. — Я всегда считал, что Источник — это сказка. Капитан Фьючер продолжил:

— Мне нужны сведения о двух людях, которые находились здесь, на Сатурне, недавно. Это доктор Мартин Грэм, этнолог с Земли, и Зин Зибо, известный венерианский биофизик.

Хол Кор поскреб свои щетинистые черные волосы, нахмурился, припоминая имена.

— Да-да, оба обращались ко мне в разное время несколько месяцев назад. Они просили разрешения изучать старые архивы в Музее Опса. Каждый из них сказал, что интересуется старой легендой об Источнике Жизни. — Губернатор пристально посмотрел на Кэртиса. — Вы думаете, один из них…

— Я думаю, что хочу расспросить их прямо сейчас, — прервал его Кэртис Ньютон. — Кто-нибудь еще просил разрешения изучать архивы Музея Опса? Кто-нибудь еще интересовался Источником Жизни?

Хол Кор медленно поднял глаза.

— Дайте вспомнить… Да. Сэс Ургал, марсианин, который собирал информацию для какой-то книги. Еще Ренфрю Киин, молодой землянин, искал своего потерявшегося отца. Он сказал, что его отец отправился на поиски Источника, и сам хотел пойти по его следу.

— Могли бы вы быстро привести всех четырех сюда? — спросил капитан Фьючер.

— Постараюсь, — многозначительно ответил сатурнянин. Он подошел к телевизору, стоящему на столе, вызвал Межпланетную полицию и отдал несколько резких приказов.

— Они приведут всех четырех, — сказал губернатор Кэртису. — Как вы знаете, чужестранцы должны оставлять свои адреса в картотеке.

Вскоре четыре человека — венерианец, марсианин и два землянина — вошли в здание. Глаза Кэртиса быстро заскользили по их лицам. Был ли один из четырех Повелителем Жизни, главой раскинувшего свои сети преступного синдиката?

— В чем дело, губернатор? — нетерпеливо спросил Зин Зибо. — Я надеюсь, никаких проблем с моим межпланетным паспортом?

Зин Зибо был мужчиной средних лет, смуглым, как и большинство венерианцев, и привлекательным. Кэртис видел перед собой увлеченного наукой ученого со спокойным взглядом.

— Капитан Фьючер желает задать вам несколько вопросов, — отрывисто произнес Хол Кор.

— Капитан Фьючер? — Зин Зибо удивленно обернулся. Он и трое других взглянули на Кэртиса, Грэга и Саймона с интересом.

— Это действительно капитан Фьючер? — с сомнением спросил Мартин Грэм. — Он выглядит таким юным.

Сам Мартин Грэм был далеко не юн. Этот седой землянин с кислым лицом, поджав тонкие губы, осматривал собравшихся подозрительными глазами.

Сэс Ургал, марсианский писатель, был явно человеком веселым и жизнерадостным. Широкогрудый, с длинными конечностями, как все его соотечественники, с сияющей красной лысиной, он с интересом разглядывал капитана Фьючера и его команду.

Ренфрю Киин, второй землянин, несомненно, был самым молодым из четырех мужчин. Но хотя этому белокурому юноше вряд ли исполнилось двадцать, на его осунувшемся лице лежали морщины забот.

— Да, я — капитан Фьючер, — спокойно сказал Кэртис, — и мне нужны от вас, господа, кое-какие сведения. Вы можете помочь нам решить проблему.

Венерианский биофизик Зин Зибо ответил за всех:

— Спрашивайте. Я сочту за честь встретить величайшего ученого Системы, человека, который…

Кэртис отмахнулся от назойливых восхвалений и задал резкий вопрос венерианцу:

— Вы были на Марсе несколько месяцев назад, в Городе Машин?

— Ну да, был, — с удивлением ответил Зин Зибо.

— Что вы делали потом? — потребовал Кэртис Ньютон.

— Я долгое время занимался поисками способа омоложения, капитан Фьючер, — объяснил Зин Зибо, — и, конечно, слышал о легендарном Источнике Жизни. Мне пришло в голову, что за мифом могла скрываться правда. Возможно, некая развитая планетная цивилизация обнаружила реальный способ человеческого омоложения. Предполагалось, что древние Машинные Мастера Марса обнаружили Источник. Так родилась легенда, вам это известно. Я придумал способ проникнуть в Город Машин, надеясь отыскать ключ к разгадке. Там мой секретарь Эдак Экс, наша охрана и я попали в ужасную ловушку, один из моих помощников превратился в металл. Но самое обидное, что все муки оказались напрасны. Кто-то опередил нас и забрал большое количество надписанных камней, которые содержали тайну предполагаемого местонахождения Источника.

Остаток надписи говорил о том, что Источник находится на дальней планете, — продолжал Зин Зибо. — Я решил изучить дальние планеты. Начал с Юпитера, но ничего не нашел там. Потом я прибыл на Сатурн и в поисках разгадки стал изучать архивы Музея. Однако до сих пор ничего не обнаружил.

— Человек, которого вы потеряли в Городе Машин, значился в картотеке Межпланетной полиции, — резко сказал Кэртис. — Вы знали это?

Зин Зибо пожал плечами.

— Никто из моих охранников не может похвалиться безупречным прошлым. Обыкновенные люди не отваживались близко подойти к Городу Машин.

— И вы утверждаете, — продолжал капитан Фьючер, — что кто-то побывал в Городе Машин до вас и получил секрет Источника.

— Вполне возможно, — проскрежетал Мозг. — Но если это правда, то кто же был в Городе Машин до Зин Зибо? Кэртис взглянул на Мартина Грэма, этнолога с Земли.

— Вы были там, Грэм?

Кислое лицо землянина вздрогнуло.

— Да, был. Но я пришел туда после Зин Зибо, а не до него. Как и он, я начал разыскивать малейший ключ к Источнику на дальних планетах.

— Вы не биолог, — резко сказал капитан Фьючер. — Почему вас заинтересовал Источник Жизни?

— Источник — это просто волшебная сказка, — усмехнулся Грэм. — Но в сказке сказано, что Источник находится в стране крылатых людей Такая крылатая человеческая раса должна определенно существовать на одной из планет. Как этнолога это меня ужасно заинтересовало. Вот почему я пытаюсь докопаться до истоков легенды — хочу убедиться, что такие крылатые люди существовали Я тоже потерял одного из моих людей в западне в Городе Машин и тоже вынужден был нанимать закоренелых космических авантюристов с преступным прошлым. Ни один обычный охранник не пошел бы туда.

Кэртис повернулся к Сэсу Ургалу, общительному марсианскому писателю.

— А почему вы интересуетесь Источником? Сэс Ургал добродушно улыбнулся.

— Я пишу книгу «Легенды Солнечной системы». Сказание об Источнике Жизни — одно из самых известных на всех планетах Вот почему я собираю материалы о нем в Музее Опса.

— Вы также были в Городе Машин?

— Никогда в жизни, — заявил Сэс Ургал. — Мы, уроженцы Марса, знаем слишком много, чтобы ходить около этого проклятого места. Нет, я просто путешествую от планеты к планете, собирая сведения о древних легендах, куда бы я ни приехал. Я нашел массу информации. И работаю здесь уже несколько месяцев.

Фьючер вопросительно посмотрел на Ренфрю Киина, светловолосого юного землянина.

— Почему вы прилетели именно на Сатурн, чтобы наводить справки об Источнике?

— Я ищу своего отца, — серьезно ответил Ренфрю Киин. — Его звали Томас Киин, он был заядлый мечтатель и космический искатель приключений. Он верил в легенду об Источнике Жизни и думал, что эти воды смогут Сделать его снова молодым. Много лет мой отец провел в поисках по всей Системе. Как раз в прошлом году он отправился на Сатурн, чтобы найти Источник. Мы не смогли удержать его, и он больше не вернулся… Теперь я сам хочу разыскать легендарный Источник, чтобы узнать, куда исчез мой отец. Губернатор Хол Кор обратился к капитану Фьючеру:

— Я могу подтвердить рассказ этого юноши. Его отец, Томас Киин, приходил сюда повидаться со мной год назад. Пожилой человек, он объяснил мне, что охотится за Источником Жизни, и просил разрешения отправиться в неисследованные области. Я не дал испрашиваемого разрешения, но, полагаю, Томас Киин все-таки сделал по-своему. Похоже, он действительно был отцом этого парня. Я вижу сходство.

Капитан Фьючер помолчал минуту, оглядывая четырех мужчин, стоявших к нему лицом. Все эти люди имели достаточно веские причины интересоваться Источником Жизни. Но если один из них лжет?

— Кто-то нашел Источник, — произнес Кэртис. — Этот человек торгует набранной там ядовитой Живой Водой.

Удивление четырех мужчин было так велико, как будто среди них взорвалась бомба.

— Вы имеете в виду, что незаконный эликсир Живой Воды исходит из Источника? — вспыхнул Сэс Ургал. — Я слышал о запрещенной торговле, но не догадывался о ее связи с древней легендой!

— Я и до сих пор не верю этому, — огрызнулся Мартин Грэм. — Источник Жизни — миф, выдумки. Живая Вода не может исходить из того, чего не существует.

Но Зин Зибо, казалось, был чем-то взволнован.

— Капитан Фьючер, если кто-то нашел Источник, я, наверное, знаю, кто именно. Он в этой комнате!

— Что?! — воскликнул Кэртис, выпрямляясь. Венерианский ученый, запинаясь, начал объяснять:

— Просматривая архивы в Музее Опса, я обнаружил, что один свод летописей похищен. По моим соображениям, человек, укравший их, был…

Внезапно комната погрузилась в кромешную тьму.

— Бомба темноты! — закричал Кэртис. — Грэг, ищи ее на полу!

Вслед за его командой раздалсяужасный, задыхающийся крик, затем глухой звук падающего на пол тела.

— Нашел, хозяин! — прогремел голос Грэга. Непроницаемая пелена рассеялась, когда робот уничтожил обнаруженную бомбу темноты. Это положило конец ее уничтожающему свет действию.

Зин Зибо лежал на полу, окостенелый и без движения. Кэртис быстро встал на колени. Тело венерианца было заморожено! Его искаженное лицо и конечности были холодными и твердыми, как лед. Крошечная голубая ранка выступила на шее.

— Замораживающий яд Плутона! — строго объявил Кэртис. — Кто-то в этой комнате убил Зин Зибо.

Тайный синдикат

В тот же день, несколькими часами раньше, Джоан Рэнделл решила тайно проникнуть в синдикат Живой Воды на Сатурне.

В офисе Планетной полиции Опса она и Эзра Гурни делали доклад после прибытия с Юпитера. Девушка, секретный агент, страстно объясняла свой план ветерану полиции.

— Сообщение капитана Фьючера указывает на то, что центр синдиката Живой Воды здесь, на Сатурне, — сказала она взволнованно. — Я должна войти в контакт с местными торговцами до его прибытия.

— Пожалуй, лучше подождать до прибытия капитана Фьючера, Джоан, — произнес Эзра с сомнением. — С этими ребятами играть весьма опасно.

— Я загримируюсь под стареющую женщину и притворюсь, что хочу купить Живую Воду. Меня не заподозрят. Думается, Кэртису будет легче, если мы сможем сообщить ему, где находится местное отделение синдиката. Возможно, мы даже сумеем достать образец Живой Воды.

Эзра с пониманием кивнул своей седой головой.

— Ты хочешь любой ценой помочь капитану Фьючеру, не так ли?

Джоан вспыхнула. Темноглазая девушка знала, что Эзра осведомлен о ее чувствах к Кэртису Ньютону. С тех пор как она впервые встретилась и начала работать с этим потрясающим ученым, Джоан поняла, что он вызывает у нее чувство более глубокое, нежели восхищение героем. Она помнила каждый миг, который провела с жизнерадостным искателем приключений. Сколько было опасных моментов! В непроходимых джунглях Юпитера Кэртис сражался с Императором Космоса. Или тот страшный Дом врагов на спутнике Плутона, где капитан Фьючер спас ее от ужасной смерти… Все эти опасные моменты она хранила в своей памяти.

— Я обязательно сообщу, если что-нибудь обнаружу, — сказала Джоан старому полицейскому.

— Но ты ведь не можешь просто выйти на улицу и кричать, что хочешь купить Живую Воду. Джоан улыбнулась.

— Не дурачься, Эзра. Конечно, у меня есть план.

Девушка заперлась в одной из комнат штаб-квартиры Межпланетной полиции и быстро начала гримироваться. Разумеется, она не была таким знатоком искусства маскировки, каким был капитан Фьючер или Ото, мастер перевоплощений. Тем не менее Джоан довольно умело и сноровисто изменила свою внешность.

Химические красители сделали ее блестящие темные волосы тусклыми и подернутыми сединой. Косметическая кислотная паста, которую она нанесла на лицо, быстро огрубила и сморщила кожу, состарив на много лет. Девушка изменила осанку своего гибкого тела, после воздействия определенных средств звонкий энергичный голос стал сиплым и надтреснутым.

Из здания Джоан выскользнула в кокетливом платье с цветами из синтетического шелка — типичная стареющая женщина с Земли, которая, видимо, делает трогательные попытки выглядеть молодой. Она быстро смешалась с толпой на улицах большого сатурнянского города.

День был в разгаре, и широкая торговая улица Опса заполнилась толпой. Синекожие мужчины и женщины Сатурна составляли, разумеется, большинство, хотя здесь попадались и жители других планет. Многие из сатурнян были высокими крепкими скотоводами с Великих Равнин. Приезжие с удивлением смотрели на толпы людей, шумные городские ракетные автомобили и маленькие юркие флайеры.

Джоан Рэнделл отличалась острым и быстрым умом. Никто другой не смог бы, как она, так долго быть секретным агентом Межпланетной полиции. Девушка понимала, что имеет дело с циничной и беспощадной преступной организацией, какой являлся синдикат Живой Воды. Непродуманные действия не должны навлечь на нее подозрения. Поэтому она направилась на самую модную улицу Опса, где располагалось большинство роскошных салонов красоты. Джоан вошла в одно из небольших заведений.

Она увидела новейшие научные приборы и препараты, характерные для таких учреждений. Мощные излучатели предназначались для оздоровления кожи. Марсианские хирургические автоматы делали возможными самые смелые пластические операции. Кремы и духи с далекой Венеры, красители с Урана, прекрасная парфюмерия других миров…

Обратившись к вежливому владельцу-сатурнянину, Джоан изложила выдуманную ею историю.

— Я и мой муж — он занимает высокую должность в компании космических кораблей — только что прибыли на Сатурн. Я столько слышала о ваших достижениях в области косметики, что решила наконец попробовать их. Вы сможете сделать так, чтобы я выглядела значительно моложе?

Обходительный сатурнянин, которому пришлось выслушать ее, оказался очень тактичным.

— Мы сделаем все, чтобы помочь вам, мадам. Трехмесячный курс лечения и стимуляции кожи, а также…

— Но мне не нужен обычный лечебный курс! — прервала его Джоан. — Я хочу, чтобы вы сразу сделали так, чтобы я выглядела на двадцать лет моложе.

Сатурнянин пожал плечами.

— Очень жаль, но это невозможно.

— Тогда я пойду куда-нибудь еще! — возмущенно заявила Джоан. Она ушла, втайне надеясь, что кто-нибудь остановит ее. Увы, ее лишь проводили удивленными взглядами.

Она попыталась использовать свой трюк еще в двух салонах красоты, но каждый раз терпела неудачу. Ни в одном из этих мест никто не мог предложить ей средства, чтобы сразу выглядеть значительно моложе.

Почти готовая отказаться от своей затеи, Джоан вошла в следующий салон. Высокая прилизанная девушка-сатурнянка, которой она рассказала свою историю, пристально посмотрела на нее, а затем сделала заманчивое предложение:

— Обычные научные средства не смогут помочь вам, мадам. Однако существует способ, с помощью которого вы не только будете выглядеть моложе, но вы станете моложе — немедленно.

— О каком способе вы говорите? — нетерпеливо спросила Джоан.

— Это прекрасный эликсир, который сразу сделает вас молодой. Он называется Живая Вода.

Джоан изобразила отвращение, хотя в душе возликовала.

— Живая Вода! — повторила она. — Но все говорят, что это яд. Если начать пить ее, нужно продолжать пить всегда. Это передавалось в предупреждении правительства Системы.

— Предупреждение правительства — ложь, мадам. Естественно, правительство не хочет, чтобы люди пили Живую Воду. Если все будут оставаться молодыми, население вырастет настолько, что все миры будут переполнены. Конечно, это создаст лишние проблемы для правительства. Вот почему они распространяют ложь и клевету о Живой Воде.

Джоан Рэнделл слушала с неподдельным интересом. Так вот как синдикат Живой Воды рассеивает страхи тех, кто колеблется выпить эликсир! Эффективный метод, надо отдать должное.

— Ах, как чудесно вновь стать молодой!.. Если б только я могла убедиться, что эликсир безвреден, — сказала она с сомнением. — Сколько мне нужно заплатить вам за Живую Воду?

— Мы не продаем ее здесь, — поспешно ответила сатурнянская девушка. — Но я направлю вас туда, где вы можете купить ее. Однако вы должны быть осмотрительны и не болтать об этом.

Джоан обещала хранить молчание. Девушка дала ей карточку, на которой был отпечатан адрес в северном районе Опса, и Джоан ушла, дрожа от возбуждения. Она поняла, что синдикат Живой Воды внедрил «подсказчиков» во многие салоны красоты, чтобы убеждать женщин, желающих быстро помолодеть, купить эликсир. Это был их метод работы.

Спустилась ночь. Под мягким бриллиантовым отблеском Колец и пяти пролетающих лун Джоан держала путь по мосту через угрюмую черную реку Хирцен.

Адрес, который ей дали, находился в захудалом, с плохой репутацией северном районе около космопорта. Здесь на плохо освещенных улицах стояли одно— или двухэтажные черные бетонные здания. Многие из располагающихся в них заведений специализировались на развлечениях и крепких напитках для матросов космических кораблей, которых судьба забрасывала в Опс.

Марсиане, гордые нептунцы, праздные венерианцы, даже несколько покрытых белым мехом стигийцев с третьей луны Плутона — все расы Системы были представлены здесь. Никто не обращал внимания на женщину с Земли. Грохот и шум причудливой музыки доносился из питейных заведений. С короткими интервалами улица сотрясалась от грохота больших космических кораблей, взлетающих в небо.

Джоан нашла по адресу темное двухэтажное здание. На нем висела потрепанная вывеска:

«ДОКТОР КЬЯРЗ, НАРОДНЫЙ ЦЕЛИТЕЛЬ».

Девушка нажала звонок телеответчика возле двери. Щелкнул замок, и она шагнула в маленькую мрачную прихожую. Голубой сатурнянин неопределенного возраста с холодными глазами стоял напротив нее.

— Что вам угодно?

Джоан показала карточку, которую ей дала девушка из салона красоты.

— Я… я хочу купить Живую Воду.

— Сюда, — коротко сказал сатурнянин и привел посетительницу через маленькую прихожую к другой двери. Они вошли в ярко освещенную комнату.

В центре помещения находился стол, уставленный бутылочками молочной сверкающей жидкости. Сердце Джоан учащенно забилось. В комнате были еще двое мужчин: желтый морщинистый уранец и крупный юпитерианец, который в это время устраивал у себя на носу очки с необычно толстыми линзами.

Джоан почувствовала ликование. Она нашла одну из торговых точек синдиката! Теперь есть о чем доложить капитану Фьючеру. А если удастся принести и образец Живой Воды в бутылочке…

— Во сколько мне обойдется эликсир? — спросила она с притворным опасением.

Ответил юпитерианец — глубоким голосом, пристально глядя на нее через странные очки:

— Тебе это не будет стоить ничего, потому что ты и не собиралась ничего покупать. Ты шпионка. Хватай ее, Кьярз!

Прежде чем Джоан вытащила атомный пистолет, скрытый в кармане платья, сатурнянин схватил ее руки сзади.

— Шпионка? — воскликнул Кьярз, держа девушку. — Ты уверен?

Юпитерианец снял толстые очки.

— Взгляни сам. Ты убедишься, что ее внешность — только маскировка. Это молодая девушка, загримированная под женщину среднего возраста Обыщи ее.

В результате тщательного обыска преступники обнаружили маленькую эмблему Межпланетной полиции, спрятанную в подметке туфли Джоан.

— Агент полиции! — воскликнул сатурнянин.

— Тебе удалось бы выбраться отсюда, — сказал, откровенно издеваясь, юпитерианец, — если бы у нас не было рентгеновских очков.

Джоан все поняла. Эти странные очки позволяли их владельцу видеть через любую маскировку. По-видимому, торговцы Живой Водой использовали их как обычное средство для проверки своих новых клиентов.

Ее сердце упало. Вместо того чтобы помочь капитану Фьючеру, она сама попала в плен к синдикату. А ведь всего минуту назад так была уверена в успехе!

Доктор Кьярз, сатурнянин, который выглядел главным среди трех преступников, взял ситуацию в свои руки.

— Дело весьма серьезное. Мы доставим эту девушку на Пункт Сбора Один, там ее допросит Повелитель Жизни. Если полиция обнаружила наше отделение здесь, мы не должны терять время. Вы свяжете девушку и отведете ее в машину. Я соберу вещи.

После того как юпитерианец и уранец поспешно связали Джоан и заткнули ей рот, они вывели девушку через заднюю дверь. Она мельком увидела, как доктор Кьярз собирает бумаги, бутылочки Живой Воды и деньги.

Два преступника вышли с ней в темный двор позади здания. Здесь в тени стоял довольно вместительный ракетный автомобиль из незнакомого металла.

Джоан запихнули в машину и швырнули на пол. Уранец запустил атомный мотор машины. Текли минуты, но доктор Кьярз не появлялся. Преступники начали беспокоиться.

— Что он так долго возится? — прошипел уранец. — Эта проклятая шпионка могла предупредить штаб-квартиру полиции, прежде чем идти сюда. Тогда они появятся здесь в любую минуту!

— Кьярз скоро придет, — услышала Джоан ответ юпитерианца. — Он старается уничтожить все улики.

Минутой позже Джоан Рэнделл увидела, как из здания вышел сатурнянин и бросился к машине. Неся набитую сумку, он сел рядом с девушкой.

— Все в порядке, поехали, — приказал Кьярз. — Я присмотрю за ней

Уранец стартовал без задержки. Ракетная машина выехала со двора на шумную улицу и начала прокладывать путь через старые улицы Опса, быстро направляясь на восток.

Доктор Кьярз склонился над Джоан в глубине машины, видимо, желая убедиться, крепко ли она связана, и вдруг прошептал ей на ухо:

— Спокойно, Джоан.

Это был голос андроида Ото! Девушка посмотрела на склонившегося над ней преступника — совсем не похож на Ото, хотя, без сомнения, именно он.

Все звуки заглушались ревом мотора ракетного автомобиля.

— Мы прибыли на Сатурн несколько часов назад, — быстро объяснил андроид. — Когда капитан Фьючер услышал, что ты ушла, он понял, что тебе может угрожать опасность, и послал меня за тобой. Я следил, как ты ходила по салонам красоты, и обнаружил, что ты отправилась к доктору Кьярзу покупать Живую Воду. Я последовал за тобой и понял, что тебя уже раскрыли. Доктор Кьярз остался в комнате собирать бумаги и деньги, — усмехнулся Ото. — Я напал на проклятого сатурнянина, одолел его и затем быстро скопировал его внешность. Теперь эти простаки-преступники привезут нас прямо в секретную штаб-квартиру Повелителя Жизни! А там мы злодея просто захватим.

Джоан захлестнула волна облегчения и новой надежды. План изобретательного андроида давал реальную возможность взять в плен Повелителя Жизни!

Машина выехала из Опса и помчалась на восток по круглой равнине, освещаемой лунами и Кольцами.

— Куда они едут? — озадаченно бормотал Ото. — В этом направлении ничего нет, за исключением грибкового леса.

Замаскированный андроид застыл в удивлении.

— Там не может быть штаб-квартиры Повелителя Жизни! Даже войти в грибковый лес смертельно опасно!

Ужас в музее

В правительственном зале столицы капитан Фьючер пристально разглядывал серыми настороженными глазами окостеневшее тело венерианского биофизика Зин Зибо. Затем он поднял глаза и, подобно скальпелю, вонзил их в лица испуганных мужчин, находящихся в освещенной комнате. Его голос прозвучал, как удар хлыста:

— Кто-то убил Зин Зибо, чтобы удержать его от разоблачения. Убийца подбросил бомбу темноты. В кромешной тьме он пронзил шею жертвы иглой, наполненной замораживающим ядом Плутона.

— Какая страшная смерть! — выдохнул юный Ренфрю Киин, осматривая тело.

Знаменитый «замораживающий» яд Плутона был настолько ужасным, что только упоминание о нем вызывало содрогание. Яд этот добывался из специальных морских змей, обитавших в ледовитом океане Плутона, в море Авернус. Все самые тщательные анализы ничего необычного не выявили, но внутри живого организма, в присутствии горячей крови, он действовал как химический катализатор, который создавал эффективный охлаждающий состав, тотчас замораживающий все тело.

На каждом лице, в которое пристально вглядывался капитан Фьючер, были написаны отвращение, ужас и страх. Высокий, с голубой кожей, губернатор Сатурна Хол Кор многое повидал на своем веку, но и он был потрясен. Веселый марсианский писатель Сэс Ургал теперь выглядел далеко не таким жизнерадостным. Мартин Грэм, этнолог с Земли, не скрывал ужаса. Светловолосый юный Ренфрю Киин побледнел от отвращения.

Казалось, чужеродный страх, ворвавшийся в зал, заморозил всех своим дыханием-Первым подал голос Грэм.

— Не думаете ли вы, что один из нас совершил это злодеяние? — потребовал он, и на его кислом лице отразилось беспокойство.

— Зин Зибо почти разоблачил кого-то, — объяснил Кэртис Ньютон. — Он сказал, что человек, который нашел Источник и зовется теперь Повелитель Жизни, находится прямо в этой комнате! Зибо начал рассказывать нам о сборнике летописей из архива Музея, который был похищен кем-то из присутствующих, и в этот момент взорвалась бомба темноты.

Кэртис Ньютон опустился на колени и еще раз осмотрел застывшее, искаженное тело Зин Зибо. Рядом лежала разбитая стеклянная игла с металлической ручкой.

— Эзра, обыщите каждого в этой комнате, — приказал он через плечо. — Грэг поможет вам.

К тому времени, когда Кэртис завершил осмотр Зин Зибо, обыск был закончен.

— Ни у кого ничего подозрительного, капитан Фьючер, — доложил старый Эзра Гурни.

Кэртис обратился к губернатору Хол Кору:

— Зин Зибо упоминал о секретаре. Будет лучше, если вы сообщите ему о случившемся.

Долговязый сатурнянин подошел к аппаратуре телесвязи на столе и сказал несколько слов в микрофон. Затем быстро вернулся. Серые глаза капитана Фьючера скользили по лицам стоящих перед ним мужчин. Кэртис чувствовал, что эта трагедия, разыгравшаяся в его присутствии, — вызов лично ему, причем довольно презрительный.

Его голос прозвучал с резким обвинением:

— Убийца Зин Зибо также занимался розысками в архивах Музея. Грэм, вас допустили к изучению этих архивов?

Мартин Грэм, этнолог с кислым лицом, поспешно ответил:

— Да. Но вспомните, что Киин и Сэс Ургал тоже рылись в архивах! Все мы искали журналы и карты старых экспедиций в неисследованные земли Сатурна. Все мы стремились найти ключ к тайне местонахождения Источника.

Кэртис знал, что это правда. Намек Зин Зибо, сделанный прямо перед трагедией, мог относиться к любому из трех присутствовавших мужчин.

— Черт побери, это сбивает меня с толку, — пробормотал Эзра Гурни Кэртису. — Один из них лжет, но который?

— Можно я столкну их лбами, чтобы они начали говорить правду, хозяин? — услужливо предложил Грэг.

Мужчины побледнели от предложения робота. Мартин Грэм поспешно вскричал:

— У вас нет права угрожать нам, капитан Фьючер! Бомбу мог подкинуть кто угодно, даже находясь вне комнаты, а затем войти и убить Зин Зибо.

— Да, возможно, — подтвердил юный Ренфрю Киин. — Кому-то надо свалить вину на одного из нас.

— В любом случае это сделал не я, — нервно выпалил Сэс Ургал, марсианский писатель. И добавил с искренним чувством: — Как бы я хотел никогда не слышать легенды об Источнике Жизни!

Саймон Райт нарушил свое задумчивое молчание. Он проскрежетал Кэртису Ньютону:

— Не думаю, что это был кто-то снаружи, малыш. Я не слышал, как открывалась дверь, а мои уши более чуткие, чем человеческие.

Их разговор прервал поспешный приход молодого венерианца. Тот остановился и с ужасом смотрел на замерзшее тело Зин Зибо.

— Вы секретарь Зибо? — спросил его Кэртис Ньютон.

— Да, я Эдак Экс. — Молодой человек запнулся, передернувшись. — Кто убил доктора Зибо?

— Пока не знаю, — ответил Кэртис решительно, — но, думаю, узнаю, и очень скоро.

— Это ужасно! — воскликнул Эдак Экс. — Доктор Зибо оставил научную деятельность на Венере, чтобы провести эти проклятые поиски эликсира молодости. Ему не терпелось прибавить к научным знаниям свои открытия. И это принесло ему только ужасную смерть!

— Зин Зибо упоминал когда-либо о краже летописей из архива Музея? — спросил Кэртис.

— Никогда, — мрачно ответил бледный секретарь. — Могу я теперь забрать тело? Завтра на Венеру отправляется лайнер. Он… он хотел быть похороненным на родной планете.

Кэртис сочувственно кивнул.

— Я понимаю.

В полном молчании все наблюдали, как убитый горем секретарь забирал труп. В этот промежуток времени Кэртис принял решение. Он посмотрел на Мозг.

— Надеюсь, мы сумеем обнаружить, какие летописи были украдены из архивов Музея и кем. Кажется, сейчас это будет самым целесообразным образом действий для расследования.

Мозг чем-то был явно смущен.

— Ну да, малыш. Но…

Капитан Фьючер резко обратился к Грэму, Ренфрю Киину и Сэсу Ургалу:

— Я разрешаю вам уйти. Но никто из вас не должен покидать столицу. Понятно?

Трое мужчин поспешно выразили свое согласие и, радуясь, что их отпустили, удалились. Высокий губернатор Ход Кор смотрел на Кэртиса Ньютона с изумлением.

— Вы разрешили им уйти? — закричал он. — Почему? Один из них — убийца Зин Зибо. Вы освободили человека, за которым охотились!

— Ну запрем мы их в тюремной камере, а что толку? — объяснил Кэртис Ньютон. — Если один из них Повелитель Жизни, он будет хранить молчание. Его заместители по синдикату позаботятся о торговле ядом. Нет, этот путь никуда нас не приведет. Но, разрешив им уйти, мы даем Повелителю Жизни шанс выдать себя.

— Думаю, что понял, — с сомнением произнес Хол Кор. — Вы намерены держать всех троих под наблюдением?

— Конечно, — ответил Кэртис. — Мы сразу отправимся в штаб-квартиру Межпланетной полиции и договоримся о трех самых лучших агентах для слежки за подозреваемыми. Грэг, возьми Саймона. Пойдем.

Мозг, Грэг и старый Эзра Гурни быстро перешли из правительственного здания в меньшее соседнее строение, в котором находился центральный офис Межпланетной полиции Сатурна. И только уже там Саймон Райт спросил Кэртиса удивленным голосом:

— Парень, ты растерял свои мозги? Почему ты дал знать всем этим подозрительным личностям, что мы собираемся исследовать Музей? Преступник будет в курсе всех наших действий!

Кэртис насмешливо улыбнулся.

— Я и хотел, чтобы он знал, что мы собираемся в Музей, Саймон. Если не ошибаюсь, убийца не упустит возможность посетить Музей. Он попытается свернуть нам шею, прежде чем мы сможем что-либо узнать. Когда он придет, мы будем наготове.

— Чертенята космоса! Я понял вашу идею! — воскликнул Эзра Гурни, его тусклые глаза засветились. — Вы расставите ловушку для убийцы, который разоблачит себя как Повелителя Жизни. Визит в Музей — это предлог.

— Не совсем предлог, — честно ответил капитан Фьючер. — Я в самом деле хочу исследовать эти архивы. Я вполне уверен теперь, что Повелитель Жизни, кем бы он ни был, получил свой первый ключ к Источнику из надписей в Городе Машин. Но эти надписи, вероятно, сказали ему лишь о том, что Источник Жизни где-то на Сатурне. Это могло дать только общее, неопределенное место, не более того. Повелитель Жизни прибыл на Сатурн и стал разыскивать старые летописи в архивах Музея. Он обнаружил ключ к точному местонахождению Источника и, чтобы помешать остальным обнаружить тайну, украл эти летописи. Итак, если мы сможем определить, какие именно летописи были похищены, мы сможем найти, где находится Источник.

— Ну, скажу я вам, это ловко! — восхищенно воскликнул Эзра. — Вам понадобятся люди для слежки за всеми тремя подозреваемыми?

— Подозреваемых четверо, Эзра, — серьезно поправил Кэртис — Хол Кор, губернатор, тоже находился в комнате.

Ветеран полиции пристально посмотрел на капитана Фьючера.

— Не думаете ли вы, что Хол Кор…

— Что я думаю, не имеет значения. В таких делах мы не должны упустить ни единого шанса.

Кэртис написал несколько слов на клочке бумаги и вручил его Эзре Гурни.

— Отправьте это послание командору Андерсу, Главнокомандующему штаб-квартирой Межпланетной полиции на Земле, — попросил он. — И перешлите его ответ мне.

Эзра недоуменно взглянул на записку.

— Хорошо Хотя не представляю, чем вам Поможет эта информация.

Капитан Фьючер еще медлил, его загорелое лицо выражало беспокойство.

— Ото должен был уже вернуться с Джоан. Не могу понять, почему они задерживаются.

— Сумасшедший андроид, возможно, отправился на одну из своих легкомысленных увеселительных прогулок, — мстительно предположил Грэг.

— Когда он вернется, передайте ему, чтобы ждал меня здесь, — сказал Кэртис Эзре. — Мы собираемся в Музей. Пойдем, Грэг.

Грэг поднял контейнер с Мозгом и последовал за капитаном Фьючером на улицу.

— Прежде всего мне кое-что нужно взять на «Комете», — сказал Кэртис.

«Комета» по-прежнему стояла в темноте на мощеном дворе за правительственным зданием. Кэртис достал из ящичка чувствительный термоэлемент.

— Оставь Еека здесь, — приказал он Грэгу. — Затем включи охранную сигнализацию.

Грэг неохотно посадил лунного щенка в его клетку из неуязвимого металла в углу корабля и включил устройство против незваных посетителей, парализующие силы которого автоматически приводились в действие самими грабителями.

Вместе с Грэгом, несущим контейнер Мозга, капитан Фьючер зашагал к Музею Опса.

Прошел час. Громадные Кольца Сатурна все еще прорезали звездное небо к югу от зенита, но в небесах оставались только две луны. Город спал и светом своих мерцающих огней безмолвно вторил их сиянию.

Кэртис Ньютон и два члена его команды никого не встретили по пути к своей цели. Музей стоял в большом парке, окруженном высокой стеной. Внутри этой стены находились зоологический и ботанический сады, а также сам массивный удлиненный корпус Музея.

Охранник-сатурнянин в воротах обратился к Кэртису с предупреждением:

— Никому не разрешается входить после захода солнца. Вы не имеете права…

Разглядев могучую металлическую фигуру Грэга и внимательные глаза Мозга, охранник внезапно умолк. Его глаза заморгали от удивления. Кэртис протянул свою левую руку, показывая кольцо с драгоценными камнями-планетами.

— Капитан Фьючер! — пораженно воскликнул сатурнянин. — Как? Что?..

— Немедленно позовите сюда всех охранников, — четко приказал Кэртис.

Стражник подчинился без разговоров. Необыкновенное кольцо-талисман могло быть только у одного человека, которому лишь немногие в Системе отваживались задавать вопросы.

Быстро собралась дюжина охранников. Проинформированные товарищем, они со страхом смотрели на капитана Фьючера и его друзей.

Кэртис насмешливо сказал:

— Вы отпущены на ночь. Ответственность перед вашим руководством я беру на себя. Все закрыто?

— Да, сэр, — быстро ответил начальник охраны. — Вот главный электроключ от каждой двери и ворот.

— Хорошо, — сказал Кэртис, забирая электроключ в виде тонкой металлической трубочки. — Теперь вы все можете идти по домам. Никому ни слова!

Когда охранники ушли, Кэртис и его друзья отправились через парк к корпусу Музея. В ботаническом саду были собраны образцы растений, деревьев и цветов со всей Системы. Юпитерианские медные деревья в свете Колец сверкали металлическим блеском. Венерианские болотные лилии разливали в ночном воздухе тяжелый аромат. Разнообразные запахи — прекрасных роз с Земли, марсианских огненных цветов, воздушных соцветий Урана — смешивались друг с другом.

Зоологический сад находился рядом с Музеем. В клетках и резервуарах содержались необыкновенные звери со всех планет. Огромные свирепые шестиногие корлаты были привезены с Шерона — луны Плутона. Скользкие, как желе, ползуны — добыты в джунглях Юпитера. Лютые чешуйчатые болотные тигры, доставленные с Венеры, ходили бок о бок с королевскими гривастыми львами с Земли. Здесь были даже две рычащие, похожие на броненосцев, солнечные собаки с освещенной стороны Меркурия. В резервуаре громадных размеров плавали чудовищные твари, обитатели нептунского моря.

Широко был представлен и животный мир Сатурна. Безрогие олени с Великих Равнин жили в ограде рядом с клетками их врагов — огромных голубых травяных тигров. Неуклюжий гигантский хамелеон вставал на все свои двадцать ног и тщетно выбрасывал похожий на петлю язык через решетку. Бесчисленное множество полумыслящих огромных муравьев-мурмидониев неутомимо копошились в стеклянной клетке. В загоне по соседству ползал громадный серый Кварц, одно из питающихся металлом чудовищ юга.

Все планетные звери были взбудоражены незнакомым запахом капитана Фьючера. Они кружились с леденящим кровь воем, шипением и свирепыми криками, когда Кэртис и его товарищи проходили мимо.

— Прекрасное местечко, — сказал Кэртис. — Хорошо, что ты не взял Еека, Грэг. Он бы лишился рассудка от страха.

— Еек не так уж труслив, как думают, хозяин, — защитил любимца Грэг. — Просто он старается избегать волнений.

Капитан Фьючер усмехнулся, но тактично промолчал, памятуя о глубокой привязанности Грэга к озорному лунному щенку.

Из темноты выступил фасад Музея. Дверь была закрыта. Но тонкий луч главного ключа быстро проник в электрозамок, и дверь распахнулась.

Друзья вошли в темный огромный зал металлических статуй — героев истории Сатурна. Их каблуки зазвенели по стальному полу.

— Грэг, я хочу, чтобы ты встал на страже, — проинструктировал Кэртис. — Ты хорошо изображал статую, когда подшутил над Ото. Можешь повторить представление здесь.

— Мне не нравится быть статуей, хозяин, — надулся Грэг.

— Ничего, понравится, — заявил Кэртис. — Забирайся на пьедестал. Позволяй всем входить в Музей, но не разрешай никому его покидать!

Грэг неохотно снял одну фигуру с постамента, поставил ее в стороне, а сам занял освободившееся место. Стоя неподвижно в полутьме, большой металлический робот выглядел точно как одна из статуй.

Кэртис поднял контейнер с Мозгом и отправился по Музею в архив. Сначала они миновали Галерею Науки, в которой экспонировались автогенераторы, ракетные двигатели и другие энергетические устройства.

Музей был безмолвным, устрашающим местом, огромные залы освещались сквозь окна лучами Колец Сатурна, и везде маячили неясные странные формы экспонатов, привезенных с далеких планет.

В Галерее планетарной археологии на посетителей злобно воззрилась большая каменная голова из столицы древних народов Юпитера. Рыбоподобный идол, выловленный из моря Нептуна, таращил сверху глаза из драгоценных камней. Два базальтовых чудовища, которых достали из-подо льда Плутона, казалось, готовы были прыгнуть друг на друга.

Когда друзья проходили через Галерею археологии Сатурна, Кэртис Ньютон направил свой флюоресцентный карманный фонарь на высеченный барельеф. Разрушенный временем, он изображал группу людей с огромными крыльями, летящих высоко над землей. Внизу находилась табличка:

«Древний сатурнянский барельеф. Происхождение неизвестно. Найден в Северных Равнинах. Предположительно изображает мифических крылатых людей, или кволу».

— Крылатые люди, которые, согласно легенде, охраняют Источник Жизни, — задумчиво пробормотал Кэртис. — И если эта первая легенда — правда…

— Другая тоже может быть правдой? — закончил Мозг. — Сомневаюсь, малыш. Никто никогда не видел и не слышал о крылатых людях на этой планете.

— Многие земли Сатурна до сих пор не исследованы, — напомнил ему Кэртис. — Впрочем, это может подождать. Архивы — вот что действительно меня интересует.

Вскоре они отыскали хранилище архивов — большой зал, битком набитый стеллажами с полными металлическими ящиками и с подробной картотекой.

Кэртис поставил контейнер на стол и установил позади Мозга прибор, взятый с «Кометы».

— Понаблюдай за ним, Саймон. Чувствительный термоэлемент тотчас предупредит нас, если другое теплокровное существо войдет в здание. Я перенял идею у той механической охраны в Городе Машин.

— Хорошая мысль, — одобрил Саймон. — Если Повелитель Жизни или его сообщники попытаются застать нас врасплох, как ты ожидаешь, мы будем сразу предупреждены.

Подсвечивая скрытым лучом карманного фонаря, Кэртис быстро просмотрел картотеку. Он знал, что каждый, кто брал дела в архиве, должен был расписаться за них. Выяснилось, что Зин Зибо, Ренфрю Киин, Сэс Ургал и Мартин Грэм изучали материалы из одной и той же секции под названием «Древние отчеты об исследованиях Сатурна».

Капитан Фьючер нашел эту секцию и начал изучать папки, содержащие ветхие документы из туманного прошлого истории Сатурна. Он хотел отыскать, если возможно, какие из летописей были украдены. Его глаза бегло просматривали наклейки на папках: «Отчет о первой экспедиции в Северные Туманные Земли», «Журнал Ре Элама об исследовании экваториального грибкового леса», «Брей Балт История посещения марсианами Сатурна в Доисторические Времена».

Внезапно Кэртис Ньютон, прислушиваясь, резко выпрямился. Странный лязгающий звук одновременно с разных направлений достиг его ушей.

— Что это такое? — воскликнул он. — Как будто сразу открылось множество дверей.

— Я тоже слышал, — проскрежетал Мозг. Они снова прислушались, затем Мозг воскликнул удивленно: — Малыш, внимание, термоэлементный прибор показывает, что сюда кто-то вошел!

Кэртис погасил карманный фонарик и вытащил протоновый пистолет. Хотя они с напряжением ждали в темноте, но какое-то время ничего не слышали.

Затем их ушей достигли звуки продвигающихся мягких ног. Низкое свирепое рычание разлилось в темноте. Кэртис посветил лучом флюоресцентного фонарика. Перед ними возникло потрясающее зрелище…

Орда свирепых планетных зверей — корлатов, ползунов, львов и других — входила в темный зал.

— На нас выпущены звери из зоологического сада! — закричал Кэртис. — Это сделал Повелитель Жизни!

Разоблачение самозванца

В то время, когда рычащие чудовища готовились к атаке, капитан Фьючер услышал нарастающее гудение флайера. Звук раздался над Музеем, а затем начал быстро затухать в ночи. Кэртис мгновенно понял, что это значит.

— Саймон, над этим местом на флайере летал Повелитель Жизни. Он выпустил хищников, открыв клетки и ворота зоосада. Он знал, что звери учуют нас и пойдут по следу.

— Как мог этот дьявол отпереть все двери с флайера, парящего в вышине? — закричал Мозг.

— Очень просто, — объяснил Кэртис, не отводя глаз от припавших к земле, готовых к нападению зверей. — Управляющая волна определенной частоты открывает здесь все электрозамки. Повелитель Жизни знает эту секретную частоту. Он направил ее вниз на клетки Музея с помощью мощного радиоизлучателя.

Для дальнейших объяснений времени не осталось. С кошмарной какофонией леденящего кровь визга группа зверей начала атаку. Два огромных, покрытых мехом шестиногих корлата, чешуйчатый венерианский болотный тигр и рычащий земной лев в злобе напали на ученого-волшебника. Из протонового пистолета Кэртиса вырвался бледный луч, поражая яростно атакующие фигуры одну за другой. Грозные хищники без сознания валились на землю.

Но другие звери только подходили — скользящий юпитерианский ползун, чей единственный глаз свирепо смотрел на Кэртиса из протоплазменного тела, крадущийся сатурнянский голубой травяной тигр… В Музей устремились все плотоядные твари из раскрытых клеток. Существа, освобожденные из заключения, не могли выбраться из окруженного высокой стеной парка. Поэтому зверей, учуявших внутри Музея человека, инстинкт погнал туда. Теперь они кровожадно рыскали по темным залам.

То и дело раздавались страшный визг и рычание, когда какие-то зверюги схватывались друг с другом не на жизнь, а на смерть. Но большинство тварей довольно мирно шло по направлению к залу архива, где оказались в ловушке капитан Фьючер и Мозг.

Протоновый луч Кэртиса нагромоздил кучу оглушенных чудовищ прямо перед ним. Удерживая на расстоянии животных, капитан Фьючер мысленно проклинал коварство Повелителя Жизни. Дважды он устраивал ловушки для Повелителя Жизни, и дважды хозяин синдиката ловко оборачивал ловушки Кэртиса против него самого.

Сквозь бедлам визга и воя множества монстров донесся далекий крик.

— Грэг в опасности! — воскликнул капитан Фьючер. — Саймон, мы должны добраться до него!

Схватив свободной рукой контейнер с Мозгом, Кэртис двинулся вперед, непрерывно стреляя. Бледный протоновый луч прокладывал путь через столпотворение животных.

Грэг находился в большой темной Галерее Науки. Робот корчился на полу, прижатый чудовищным бесформенным Кварцем, питающимся металлом. Плетеобразные ресницы монстра охватили робота, и мощные пищеварительные окислители уже приготовились проглотить его.

Протоновый луч пистолета, включенного на полную мощность, надвое рассек бледное чудовище. Взбешенный Грэг поднялся на ноги.

— Это существо намеревалось съесть меня, шеф! — рассерженно громыхал робот. — Я пытался добраться до вас…

— Грэг, возьми мой пистолет и попытайся задержать хищников хотя бы на несколько минут. Я попробую что-нибудь придумать.

Пытливый взгляд Кэртиса, отчаянно ищущего выхода из ужасной ситуации, наткнулся на атомный генератор. Сферический прибор, хоть и являлся экспонатом, был в рабочем состоянии. Пока Грэг удерживал на расстоянии окруживших их монстров, капитан Фьючер оторвал провод от другого технического экспоната и присоединил выход атомного генератора к металлическому полу широкого зала. Затем он запустил атомный мотор, машина загудела. Перед тем как включить электрический генератор, Кэртис крикнул Грэгу:

— Забирайся на пьедестал. Быстро!

Пьедестал был сделан из диэлектрического пластика и мог бы изолировать их от пола. Кэртис с Саймоном на руках уже забрался на пьедестал гудящего атомного генератора. Грэг поспешно вскарабкался на другой пьедестал поблизости. Тотчас же ревущие животные устремились вперед.

Но капитан Фьючер включил динамо мощного атомного генератора. И мощнейший заряд электрического тока пошел через провода на металлический пол!

Захватившие здание звери были либо оглушены, либо так испуганы, что поспешно бросились вон. Через несколько минут в залах Музея не осталось ни одного разгуливающего чудища. Кэртис Ньютон выключил атомный генератор.

— Быстро отсюда, пока они не оправились от испуга и не напали на нас снова!

— Архивы, малыш, — напомнил Мозг.

— Я узнал то, что хотел, — ответил капитан Фьючер. — Пошли, Грэг.

Грэг поднял контейнер с Мозгом, и друзья вышли из Музея в темный парк. Дьявольская смесь визга, рева и воя говорила о том, что освобожденные звери бродили и дрались среди диких растений.

Кэртис и два его товарища торопились к воротам на улицу. Ученый-волшебник пистолетом расчищал путь от хищных тварей, которые стремились напасть на них. Наконец они добрались до выхода и закрыли за собой ворота.

— Ну и отвратительное же местечко эта западня! — сказал Кэртис, с облегчением вытирая пот со лба. — Проклятый Повелитель Жизни!.. Саймон, перед нами один из наиболее опасных противников, с кем нам приходилось сталкиваться.

— Да, малыш, похлеще, чем даже Хозяин Луны. Человек, который смог найти Источник Жизни и организовать по всей Системе работу синдиката Живой Воды, не слабый соперник.

— Я обнаружил, какая запись была украдена из архива, — резко сказал Кэртис. — В архиве отсутствовала «История визита марсиан на Сатурн в Доисторические Времена». Эта запись, наверное, содержала описание археологических находок старых Машинных Мастеров, которые достигли Сатурна. Они нашли Источник Жизни. Человек, узнавший эти сведения из «Истории» и прочитавший надпись в Городе Машин, мог определить, где находится Источник Жизни.

Саймон обдумал эту версию и затем добавил:

— Повелитель Жизни похитил запись, чтобы никто больше не мог разгадать эту тайну. Он же похитил драгоценные камни из надписи в Городе Машин. Если мы узнаем, кто сделал это…

— Мы получим нужного нам человека, — согласился Кэртис Ньютон.

— Но это может быть любой из наших подозреваемых. Даже Хол Кор мог легко украсть запись. Да, похоже, тупик… Сейчас необходимо установить, где находились наши подозреваемые на протяжении последнего часа. Если один из них — Повелитель Жизни и если он только что организовал смертельное нападение на нас, агенты Межпланетной полиции, следящие за подозреваемыми, скажут нам, кто из них тот человек, который нас интересует.

Друзья поспешили в штаб-квартиру Межпланетной полиции. Короткая сатурнянская ночь была на исходе. Улицы и парки все еще спали, пустынные и загадочные под сияющими Кольцами и изменчивыми лунами.

Эзра Гурни поразился внешнему виду Кэртиса.

— Что с вами случилось?!

Капитан Фьючер подробно рассказал о происшедшем.

— Лучше сразу обратиться к властям, — закончил он. — Этих зверей, которые разбрелись по парку, нужно Поместить обратно в клетки.

Ветеран полиции принялся звонить. Когда он повернулся к Кэртису, в его блеклых глазах было волнение.

— Ото и Джоан вернулись? — задал вопрос Кэртис.

— Нет, и это меня беспокоит, — признался Гурни.

Лицо капитана Фьючера тревожно напряглось. Девушка имела для него огромное значение. Собственно говоря, когда он дрался с полчищем чудовищ, она была как будто рядом, помогая ему и Грэгу.

— Повелитель Жизни нанес нам удар в Музее, Эзра, — гремел голос Кэртиса Ньютона. — Но мы достанем этого дьявола, или он достанет нас. Как насчет агентов, которых вы послали за нашими подозреваемыми? Есть сообщения?!

Эзра опустил голову.

— Мартин Грэм и молодой Ренфрю Киин ускользнули от слежки. И я не знаю, где сейчас находятся эти двое. Хол Кор сидит в своем офисе, а Сэс Ургал — у себя в отеле. — Ветеран взял со стола лист бумаги. — А это ответ командора Андерса на тот запрос, который вы поручили мне послать.

Кэртис взглянул на короткий ответ из Главной штаб-квартиры Межпланетной полиции с Земли.

— Именно то, что я ожидал, — пробормотал он и вновь поднял свои серые глаза на старого полицейского. — Вышлите общий приказ поймать наконец Грэма и Ренфрю Киина. Позднее я встречусь с Хол Кором и Сэсом Ургалом.

— Неужели у тебя есть ключ к установлению личности Повелителя Жизни, малыш? — скрипучим металлическим голосом быстро спросил Мозг.

— Может быть, не уверен, — проговорил Кэртис Ньютон, его загорелое лицо стало задумчивым. — Но я хочу задать несколько вопросов Киину.

Они ждали. Ночь должна была скоро кончиться. Кэртис расхаживал взад и вперед, раздраженный вынужденым бездействием. К тому же он беспокоился об отсутствующих Ото и Джоан.

Наконец Эзра Гурни ответил на телевызов. Когда седовласый ветеран повернулся, слабая надежда светилась на его обветренном лице.

— Полиция арестовала Ренфрю Киина в его собственной квартире. Везут сюда. Но они не смогли отыскать. Грэма.

Полицейские доставили Ренфрю Киина в офис. Молодое бледное лицо землянина выглядело измученным и безнадежным, а глаза пылали дико и затравленно, когда он повернулся к капитану Фьючеру.

— Где вы были вечером? — задал вопрос Кэртис.

— Не скажу! — угрюмо ответил Киин.

— Послушайте, это человек, за которым вы охотитесь! — закричал Эзра. — Он организовал нападение на вас в Музее.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — возразил Киин.

— Он может быть Повелителем Жизни, верно, — задумчиво пробормотал Саймон. — Хотя Грэм также отсутствует.

— Я — Повелитель Жизни? — невесело усмехнулся молодой Киин. — Вы, должно быть, сошли с ума.

— По вашим словам, вы приехали на Сатурн в поисках своего отца Томаса Киина, — констатировал капитан Фьючер.

Ренфрю Киин грустно кивнул.

— Это так, мой отец исчез во время поисков Источника Жизни.

— Вы лжете, Киин! — сурово произнес Кэртис Ньютон. — Томас Киин никогда не исчезал. Вы — Томас Киин!

Все были ошеломлены обвинением. Затем подал голос Эзра Гурни:

— Но Томас Киин был пожилым человеком. Об этом упоминал Хол Кор, который встречался с ним.

— Да, Томас Киин был пожилым человеком, — мрачно согласился Кэртис. — Пока не выпил Живой Воды.

— Во имя Солнца! — поражение воскликнул Эзра. — Вы имеете в виду, что этот юноша — в действительности Томас Киин?

— Конечно, — сказал Кэртис Ньютон. — Я заподозрил это, когда Хол Кор отметил, что старый Томас Киин поразительно похож на молодого Ренфрю. То сообщение, которое я просил вас передать на Землю, было зашифрованным запросом. Я хотел узнать: имел ли Томас Киин сына. Ответ определенно гласил — нет. Так я выяснил, что перед нами Томас Киин собственной персоной.

Томас Киин, молодой блондин с Земли, выдававший себя за собственного сына, потрясение сник.

— Да, это правда, — уныло сказал он. — Я Томас Киин. Я выпил Живую Воду несколько месяцев назад, и она сделала меня молодым. С тех пор я вынужден пить ее постоянно.

Его голос звучал без эмоций, взгляд блуждал в пространстве, как взгляд тяжелобольного, отчаявшегося человека.

— Я приехал сюда несколько месяцев назад, охотясь за Источником Жизни, желая вновь стать молодым. Я пытался найти секрет в архивах Музея, но необходимые записи были похищены. Пока я рыскал в напрасных поисках, синдикат начал тайно продавать Живую Воду. Я понял, что кто-то другой уже нашел Источник. Я купил эликсир, и он сделал меня опять молодым. Чтобы никто не узнал, что происходит, пришлось выдать себя за собственного сына, приехавшего с Земли в поисках отца. Затем я узнал, что я должен пить Живую Воду каждый месяц или умереть ужасной смертью. Все мои деньги ушли на покупку этой дряни у тайных агентов синдиката в Опсе. Теперь мое состояние растрачено, и эликсира мне больше не дадут. Скоро я умру. Лучше бы я никогда не слышал о Живой Воде…

Глаза капитана Фьючера сузились. Правдив ли рассказ Киина? Или он в действительности Повелитель Жизни, хитро избегающий разоблачения?

— По вашим словам, запись, которую вы искали в архиве несколько месяцев назад, пропала, — напомнил Кэртис. — Какая именно запись?

— «История» марсианских визитов в далеком прошлом. Если бы ее не похитили, я мог бы сам найти местоположение Источника.

— Он наговорил кучу фантастической лжи, капитан Фьючер! — воскликнул Эзра Гурни. — Он приехал сюда в поисках Источника, нашел его, выпил Живой Воды и стал молодым. А затем начал организовывать синдикат по преступной торговле Живой Водой. Это он пытался убить вас вечером!

— Ничего подобного! — гневно отказался Киин.

— Где вы были последние два часа? — спросил Кэртис.

— Я ходил в одну из торговых точек секретного синдиката здесь, в Опсе, и просил дать мне Живой Воды, пока я не умер, — ответил Киин с отчаянием. — Вот почему я избавился от полицейской слежки.

— Они дали вам Живую Воду? Киин махнул рукой.

— Там никого не оказалось! Доктор Кьярз, торговец, лежал мертвый. Остальные ушли — очевидно, после драки.

Капитан Фьючер напряженно слушал эту информацию, Он быстро повернулся к Эзре Гурни.

— Эзра, едем в то место, о котором сказал Киин. Если это одна из торговых точек синдиката, надеюсь, мы сумеем там что-нибудь найти. Грэг, ты возвращайся на «Комету» и жди приказаний. Я возьму с собой Саймона.

— Если я отведу вас туда, вы достанете для меня где-нибудь Живой Воды? — спросил доведенный до отчаяния Томас Киин.

— Не могу обещать этого, — ответил Кэртис со своей обычной честностью.

— Но я умру без нее! — завыл землянин.

Капитан Фьючер посмотрел на него не без сочувствия.

— Саймон, мы должны найти какое-нибудь лекарство, которое позволило бы людям прекратить пить Живую Воду и не умереть.

— Да, малыш, — пробормотал Мозг. — Но нам не создать подобное средство, не имея для анализов Живой Воды.

— Ракетная машина ждет, — позвал Эзра от дверей.

— Пошли, Киин, — приказал Кэртис Ньютон. — Вы покажете дорогу.

Ракетная машина Межпланетной полиции с Кэртисом за рулем быстро продвигалась по темным спящим улицам Опса. На восточном краю неба начал сереть рассвет. Команда капитана Фьючера пронеслась по мосту через реку Хирцен в захудалый район около космопорта. Большой космический лайнер взлетал в небо.

— Уходит лайнер на Венеру, — прокомментировал Эзра, сидевший рядом с Саймоном. — Молодой секретарь сопровождает гроб Зин Зибо на родину.

— Вот это место, — сказал Киин.

Капитан Фьючер вошел в двухэтажное здание с вывеской доктора Кьярза, сжимая в руке протоновый пистолет. За ним шли Киин и Эзра Гурни с Мозгом в руках. В дальней комнате здания лежал мертвенно-белый сатурнянин с атомным пистолетом в руке.

— Сломана шея, — объяснил Кэртис, осматривая труп. Внезапно его глаза вспыхнули. — Это сделано особым приемом супер джиу-джитсу. Только один человек, кроме меня, знает этот прием — Ото!

— Ото был здесь? — возбужденно воскликнул Эзра. — Но куда он делся? Неужели его захватили?

Острые глаза Кэртиса обнаружили на полу каплю химического масла и крошку голубого пигмента. Он начал понимать, что произошло.

— Ото убил сатурнянина при самообороне, а потом принял его личину. Он пытался найти Джоан. Должно быть, ей грозила какая-то смертельная опасность.

В грибковом лесу

Вот уже несколько часов капитан Фьючер испытывал чувство беспокойства за Ото и Джоан. Теперь, с последним открытием, его беспокойство переросло в крайнюю тревогу.

— Что-то случилось здесь, а мы не знаем, что именно, — бормотал Кэртис, и его серые глаза скользили по комнате, в которой царил беспорядок. — Известно, что Джоан ищет одно из отделений синдиката, а Ото, ищущий Джоан, направляется за ней… Теперь их обоих нет. Ото переодет. Куда они ушли?

— Черт меня побери, если я могу что-то понять! — заявил Эзра Гурни, недоуменно почесывая свою седую голову.

Капитан Фьючер быстро обыскал здание. Однако ничего такого, что указывало бы, куда делись его обитатели, не обнаружил.

Томас Киин, чье молодое лицо выражало отчаянное нетерпение, схватил Кэртиса за рукав, когда тот вернулся в комнату.

— Вы что-нибудь нашли, капитан Фьючер? — жадно спросил он.

Чародей науки покачал рыжей головой.

— Нет, Киин. Должно быть, они все забрали с собой.

— Но я должен как можно скорее получить Живую Воду, иначе смерть! — пронзительно закричал Киин. — Я привел вас сюда в надежде, что вы достанете мне эликсир. Если вы не сделаете это, я вынужден буду получить его где угодно!

— Успокойтесь, — резко приказал Кэртис. — Мы не бьем баклуши. Но сейчас есть другие проблемы, более срочные.

Киин рухнул в кресло, закрыв лицо руками. Оставив Эзру наблюдать за ним, капитан Фьючер вышел в маленький двор и тщательно обследовал его. В первых рассветных лучах он обнаружил ясные следы на бетонном тротуаре.

— Они уехали отсюда на ракетном автомобиле, — сам себе бормотал Кэртис. — Что-то случилось здесь… они встревожились и поспешили на доклад в штаб-квартиру синдиката. Если бы мы только знали, что это было!

В этот момент из здания донесся шум драки, затем пронзительный крик Эзры Гурни. Кэртис Ньютон бросился туда. Эзра поднимался с пола, его тусклые глаза горели гневом.

— Что произошло? — обратился к нему капитан Фьючер. — Где Киин?

— Он удрал, черт побери! — свирепо орал Эзра. — Притворился, что сидит в размышлении. Затем, когда я повернулся к Саймону, чтобы сказать ему что-то, Киин сбил меня с ног и убежал.

Вместе с ветераном полиции Кэртис выскочил на улицу. Томаса Киина нигде не было видно.

— Осмотрите все и, если сможете, найдите его, Эзра, — резко приказал капитан Фьючер. — Он не должен уйти.

Саймон Райт позвал его из комнаты, и Кэртис вернулся в здание.

— Парень, скажи, что ты думаешь? — спросил Мозг. Кэртис опустился на колени позади Мозга, изучая более тщательно труп сатурнянина. В складках костюма доктора Кьярза застряла микроскопическая крупинка…

— Мертвые грибковые споры! — воскликнул капитан Фьючер. Его лицо озарилось догадкой. — Саймон, мы отправимся туда. Этот сатурнянин недавно был в грибковом лесу — несомненно, в лесу возле города!

Эзра вернулся, мастерски ругаясь.

— Киин удрал, капитан Фьючер. Я сообщил по телесвязи в штаб-квартиру, чтобы они снова объявили его розыск.

Загорелое лицо Кэртиса стало задумчивым.

— Киин в полном отчаянии из-за Живой Воды. Может, он знает другое отделение синдиката здесь, в Опсе, и отправился туда, чтобы получить эликсир.

— Если Киин — сам не Повелитель Жизни, — сказал Эзра Гурни.

— Не исключено, — согласился Кэртис. — Но сейчас меня больше интересует, куда делись Ото и Джоан. Я хочу убедиться, что они вне опасности, немедленно. След ведет в грибковые леса.

Кэртис поведал ему о грибковых спорах.

— Отправляться в грибковые леса — это верная смерть! — запротестовал Эзра. — Споры убивают все, к чему прикасаются.

— Да, но ученые и исследователи проникали внутрь грибковых лесов, защищенные аурой спорицидного излучения.

— Это так, — согласился Эзра. Его тусклые глаза зажглись огнем. — Метеоры ада! Неужели штаб-квартира Повелителя Жизни все время находилась в грибковом лесу?! Он и его люди могли входить и выходить из него, окутанные аурой. Космические корабли, которые доставляли Живую Воду синдиката на другие планеты, могли приземляться там, и никто их не видел. Может быть, сам Источник находится в этом лесу!

— Пора все выяснить, — заявил капитан Фьючер. — Эзра, я хочу, чтобы вы достали для меня один из этих ауро-излучателей. Сможете?

— Уверен, что их запасы хранятся в правительственном здании, — ответил ветеран полиции.

— Принесите мне один и приведите Грэга из «Кометы». Я хочу, чтобы он помог здесь Саймону с работой.

Когда Эзра умчался на полной скорости в ракетном автомобиле Межпланетной полиции, Мозг вопросительно посмотрел на своего гениального ученика.,

— Что нам надо делать здесь, пока ты будешь исследовать грибковый лес, малыш?

— Киина могут снова взять, — быстро объяснил Кэртис. — Если он говорит правду, то он в отчаянии из-за отсутствия Живой Воды и отправился в другое отделение синдиката в Опсе, где попытается получить эликсир.

— Резонно, — согласился Мозг.

— Я хочу, — продолжал Кэртис, — чтобы ты, Эзра и Грэг оставались в этом здании. Клиенты синдиката — люди, которые хотят купить Живую Воду и не знают о том, что здесь случилось, — придут сюда за эликсиром. Захватите всех этих клиентов. Попытайтесь выяснить у них, где находятся другие торговые точки синдиката в Опсе. Уверен, что кто-нибудь знает. Сразу нагряньте по полученным адресам, и там вы можете найти Томаса Киина.

— Я понял, — проскрежетал Мозг. — Хотя если Киин — Повелитель Жизни, как думает Эзра, наши расчеты неверны.

— Киин — только один из наших подозреваемых, — ответил ему Кэртис. — Куда этой ночью исчез Мартин Грэм? Провел ли ночь в своей квартире марсианин Сэс Ургал? И где Хол Кор?

— Запутанный клубок, малыш, — согласился Саймон. — Пока мы пытаемся распутать его, преступная торговля Живой Водой беспрепятственно продолжается во всей Системе.

— Знаю, знаю, — огрызнулся Кэртис. — Но мы работаем так быстро, как можем. Главное сейчас узнать, находится ли на самом деле штаб-квартира Повелителя Жизни в грибковом лесу и там ли Джоан и Ото.

Эзра Гурни появился, задыхаясь от спешки. За ним, гордо выступая, шествовал Грэг. Он вручил Кэртису маленький кубик — ауро-излучатель.

Кэртис прикрепил устройство к своему ремню возле плоского гравитационного компенсатора. Затем быстро поведал Эзре и Грэгу свой план.

— Итак, мы остаемся в засаде в магазине синдиката Живой Воды и хватаем их клиентов, — мрачно подытожил Эзра.

— Я предпочитаю идти с тобой, шеф, — попросил Грэг.

— Ты сейчас нужен Саймону, — мягко ответил капитан Фьючер. — Если ты потребуешься мне, я вызову тебя по телесвязи.

Кэртис поспешно вскочил в ракетный автомобиль и, неистово крутя руль, вел его с нарастающим ревом двигателей по черным улицам Опса в первых лучах восхода.

Вот и космопорт. Вскоре огромная столица Сатурна осталась позади. Кэртис направлялся к востоку вдоль холмистых фермерских полей. Солнце — маленький яркий круг — уже взошло. Кольца теперь возвышались бледной бесцветной аркой, проходящей через высокие южные небеса.

Теперь позади остались и широкие возделанные поля, и пастбища, окружавшие столицу. Перед капитаном Фьючером простиралась голубая травянистая равнина, волнообразно уходящая далеко за горизонт. Там и тут безлесные плоскогорья перемежались с долинами, поросшими лишь низкорослым черным кустарником с багряными цветами.

Кэртис знал, что грибковый лес лежит к востоку от Опса, в часе езды на быстроходном ракетном автомобиле. В этой части Сатурна был только один грибковый лес. Другие находились на расстоянии тысяч миль южнее. Следовательно, именно здесь побывал мертвый сатурнянин. Этот лес мог служить идеальным убежищем для базы синдиката Живой Воды.

Сердце капитана Фьючера учащенно забилось в надежде. Если штаб-квартира Повелителя Жизни в грибковом лесу, не находится ли где-нибудь среди гибельной плесени и сам Источник?

Через час после того, как он покинул Опс, капитан Фьючер достиг на автомобиле края глубокой широкой долины, которая простиралась на многие мили. Внизу этой долины от края и до края раскинулся глухой лес фантастических, похожих на грибы желтых порослей.

— Теперь как мне отыскать в нем след? — пробормотал Кэртис, проницательные глаза которого блуждали по зарослям.

В конце концов Кэртис выбрал план медленного обхода вдоль восточного края долины в поисках следов проезжающих машин. И след в конце концов нашелся! По примятой голубой траве он вел прямо в грибковый лес. Повелитель Жизни и его преступные прихвостни, должно быть, привычно приезжали из Опса по этой дорожке — скорее всего ночью, опасаясь быть замеченными.

Кэртис Ньютон решил покинуть ракетный автомобиль и войти в грибковый лес пешком.

«Ракетный автомобиль легко услышать, — думал он. — Надеюсь, мне не придется заходить слишком далеко в проклятую чащу».

Капитан Фьючер загнал машину в укрытие на маленьком откосе; затем, убедившись, что ауро-излучатель на ремне в рабочей готовности, начал спускаться в долину.

Сходя с травянистого склона в смертоносный желтый лес, Кэртис включил излучатель. Тотчас светящаяся голубая аура спорицидного излучения окутала все его тело. Голубое облако было в состоянии уничтожить роковые грибковые споры немедленно, пока они не коснулись кожи.

Хотя и смутно, но Кэртис мог видеть через колышущееся голубое сияние ауры. Несмотря на защищающее приспособление, кожа на его спине покрылась мурашками, когда он шагал среди плесени.

Огромные желтые выпуклые фантастические, похожие на грибы поросли громоздились со всех сторон. В воздухе носились золотые красивые грозные облака пыли, постоянно взрываясь трескавшейся споровой шелухой и проливаясь дождем над багряной землей.

В этом гиблом месте не уживались обычные растения, не бродили звери. Все, на чем поселялись эти золотые споры, тут же становилось ползущей массой поглощающей плесени. Лишь то, что споры были тяжелее воздуха, удерживало их от гибельного распространения по всей планете.

— Только бы моя аура не испортилась, — горячо молил Кэртис. — Если это произойдет, меня не станет через десять секунд.

Сквозь желтый мрак грибковой плесени, между носимыми ветром облаками золотой смертоносной пыли капитан Фьючер упорно шел по следу ракетного автомобиля. Внезапно впереди показалось маленькое продолговатое металлическое сооружение. При виде его Кэртис быстро припал к земле.

— Логово Повелителя Жизни! — выдохнул он. Маленькое металлическое здание стояло, защищенное от плесени, на краю открытого участка леса. Багряная почва была разворочена могучими взрывами.

— Здесь приземлялись космические корабли. Вот куда они прилетали со всей Системы, чтобы забрать Живую Воду у Повелителя Жизни!

Капитан Фьючер вытащил протоновый пистолет и прокрался вперед, все еще окутанный голубой аурой. Он достиг стены маленького здания и осторожно заглянул в герметично закрытое окно.

Сердце Кэртиса сильно забилось от того, что он там увидел. Повсюду стояли ящики, заполненные бутылочками сверкающей опаловой Живой Воды. За столом сидела сияющая, окутанная аурой фигура.

— Повелитель Жизни… наконец! — свирепо прошептал Кэртис.

Его глаза неохотно оторвались от скрытой сиянием фигуры хозяина незаконной торговли эликсиром и оглядели других людей внутри комнаты.

Трое преступников синдиката стояли возле своего господина. Кэртис узнал красного марсианина Форкула, которого он чуть не поймал в ловушку на Венере. Кроме него, там были мускулистый зеленый юпитерианец и уранец.

Связанные по рукам и ногам, на полу лежали два беспомощных человека — бледная Джоан Рэнделл с остатками грима на лице и замаскированный под сатурнянина Ото.

«Дьяволы космоса, снова они открыли, что Ото самозванец!» — подумал Кэртис и прислушался.

Юпитерианец докладывал окутанному аурой Повелителю Жизни, который, по-видимому, недавно прибыл.

— Вот как это случилось, Повелитель Жизни, — объяснял юпитерианец. — Девушка явилась в наше отделение в Опсе для покупки Живой Воды. Я был начеку и увидел через рентгеновские очки, что это шпионка. Мы схватили ее и запихнули в ракетный автомобиль, чтобы привезти на базу. Пришлось подождать, пока доктор Кьярз уничтожит все улики в отделении. Затем доктор Кьярз вышел, и мы отправились сюда.

Но по дороге, — продолжал юпитерианец, — нас, по счастью, тряхнуло в машине, и я случайно ударился о доктора Кьярза. На нем, спрятанный под курткой, был гравитационный компенсатор! Зачем рожденному на Сатурне гравитационный компенсатор? Я понял, что это не Кьярз, а кто-то замаскированный под него. Поэтому я набросился на шпиона, когда он не обращал на меня внимания, и сбил его с ног. Мы обнаружили, что это член команды капитана Фьючера! Мы привезли его и девушку сюда и дожидались вас.

Кэртис резко вдохнул. Вот как Ото был разоблачен! Он начал понимать…

— Мне это не нравится, — грубо проговорил Повелитель Жизни. — Неприятности посыпались одна за другой, как только этот дьявол, капитан Фьючер, достиг Сатурна. До сих пор мы держались. Но этот рыжеволосый демон никогда не уступит, когда нападет на след. Он должен быть остановлен!

— Как насчет этих Двоих? Что нам делать с ними?

— Конечно, мы уберем их с дороги, — резко ответил Повелитель Жизни. — Но сначала попытаемся заставить их говорить. Я хочу знать, кто еще подозревает о нашем убежище.

Капитан Фьючер больше не слушал. Он осознавал, какая неминуемая и смертельная опасность нависла теперь над Джоан и Ото. Нужно войти туда и бороться, чтобы спасти их. Но он будет один против четырех.

«Невидимость — вот мой единственный шанс! — быстро подумал Кэртис — Если я смогу освободить Ото…»

Он поспешно обошел здание и подошел к тамбуру входа, бесшумно открыл наружную дверь и вошел туда.

Тамбур был наполнен постоянным светом голубого спорицидного излучения, предохраняющего от смертоносных спор, которые могли туда проникнуть. Кэртис безбоязненно смог выключить здесь свою ауру.

Стоя в узком тамбуре, капитан Фьючер торопливо снял с ремня прибор, похожий на диск, и поднял его над головой. По телу, пощипывая, прошли силы невидимости.

Это была одна из величайших тайн рыжеволосого ученого-чародея. Аппарат в форме диска придавал телу заряд энергии, которая преломляла весь свет вокруг него и делала его невидимым. Но заряд действовал только десять минут, затем он рассеивался, и носитель аппарата вновь становился видимым. К тому же, пребывая невидимым, носитель аппарата сам совершенно ничего не видел.

Все же капитан Фьючер благодаря долгой практике и при помощи своего замечательного слуха мог передвигаться на ощупь с большим мастерством. Он прошел к внутренней двери тамбура и тихо открыл ее. Прислушавшись, Кэртис понял, что Джоан Рэнделл приволокли к столу, за которым сидел Повелитель Жизни.

— Кто еще, кроме андроида, знал, куда ты отправилась? — потребовал глава синдиката.

— Я ничего вам не скажу! — решительно ответила Джоан.

Кэртис тем временем бесшумно пробрался вдоль стены и достиг Ото. Там он склонился над связанным и с кляпом во рту андроидом.

— Это я, — прошептал капитан Фьючер. — Сейчас тебя развяжу. Будь готов помочь мне захватить Повелителя Жизни и его людей.

Тело андроида нетерпеливо задергалось в ответ. Кэртис начал работать над узлами. Затем он услышал голос Повелителя Жизни:

— Притащите сюда второго!

Кэртис Ньютон, услышавший эту команду, бесшумно отскочил от Ото, избегая обнаружения. Но его прыжок вслепую окончился тем, что он, едва не упав, наскочил прямо на чье-то плотное тело.

— Кто-то на меня прыгнул! — завопил Форкул. — Кто-то невидимый!

— Это капитан Фьючер! — заорал Повелитель Жизни. — Всегда ходили слухи, что он может делать себя невидимым. Берегитесь!

Кэртис, все еще ничего не видя, вытащил свой протоновый пистолет и выстрелил на голос Повелителя Жизни. Но главный преступник отскочил в сторону и через секунду визгливо заорал из другого конца комнаты:

— Бежим отсюда, пока невидимый дьявол не схватил нас! Включите ауры!

Кэртис услышал, как хлопнула дверь тамбура, и понял, что Повелитель Жизни и его сообщники ускользают. Все еще стесненный слепотой, он выстрелил в захлопнувшуюся дверь. Затем раздался звон разбиваемого стекла, а вслед за ним рев ракетного автомобиля — преступники поспешно удрали..

Безумный голос Джоан достиг его слуха:

— Капитан Фьючер, помогите! Они разбили окно, сюда проникают грибковые споры! Я и Ото связаны и ничего не сможем сделать!

Кэртис Ньютон собирался преследовать убегающих преступников, однако резко остановился. Способность видеть снова вернулась к нему, так как силы невидимости рассеялись. Он обнаружил, что окно у западной стены вдребезги разбито.

Тотчас несколько смертоносных спор влетело внутрь. Кэртис включил свою ауру и бросился к окну. Его голубая аура препятствовала проникновению спор в комнату. Но он не мог отойти от окна, иначе влетит смертоносная пыль… Повелитель Жизни очень продуманно помешал Кэртису преследовать его.

Странная тайна

Эзра Гурни, Грэг и Саймон находились в офисе умершего доктора Кьярза, одного из членов преступного синдиката Живой Воды. Когда Кэртис Ньютон ушел, Мозг сказал:

— Кэртис хочет, чтобы мы оставались здесь, пока он будет искать грибковый лес. Он считает, что Томас Киин может пойти в какой-нибудь другой тайный торговый пункт синдиката, пытаясь получить Живую Воду. Мы должны перехватить Киина.

— Поэтому здесь нам нужно захватить любого человека, который придет покупать Живую Воду, — медленно сказал Эзра Гурни. — Мы узнаем от него, где еще в этом городе продается эликсир, и сделаем налет.

— Вот именно, — согласился Саймон. — В таком большом городе, как Опс, синдикат вряд ли ограничивается одной торговой точкой.

— Но мы, конечно, нигде не найдем Киина, — предупредил Эзра.

— Почему?

— Потому что Киин — Повелитель Жизни, за которым охотится капитан Фьючер.

— Не думаю, Эзра, — прогромыхал робот Грэг. — Мартин Грэм, этнолог с Земли, вот кто нам нужен. Почему Грэм исчез сразу, как только мы прилетели на Сатурн и начали допрашивать его? Грэм — тот человек, который убил Зин Зибо в офисе губернатора. Затем он улизнул от полицейского, следившего за ним, и пропал.

— Интересно узнать, — задумчиво пробормотал Мозг, — что за личность этот марсианский писатель, Сэс Ургал. И существует ли какое-нибудь реальное основание, чтобы подозревать Ход Кора?

— Не похоже, чтобы человек такого высокого ранга, как Хол Кор, мог быть Повелителем Жизни, — с сомнением произнес старый Эзра Гурни.

— Власть над Системой с помощью торговли Живой Водой может соблазнить даже губернатора, — возразил Мозг. — Вспомните, ведь тот Император Космоса на Юпитере был вице-губернатором.

Эзра кивнул. Он хорошо помнил напряженную борьбу в юпитерианских джунглях, в которой капитан Фьючер в конце концов нанес поражение человеку, выпустившему на волю болезни атавизма растений.

— Тихо, кто-то входит! — предупредил Грэг. Утро уже было в разгаре, доносился шум суетливой уличной торговли. Резко зазвонил звонок телесвязи.

— Эзра, примите его, — сказал Мозг. — Грэг или я только отпугнем посетителя.

Эзра Гурни вышел в приемную кабинета покойного доктора Кьярза и коснулся кнопки открывания двери.

Хорошенькая молодая сатурнянская девушка нерешительно взглянула на обветренное лицо ветерана полиции. Эзра надел поверх своей черной униформы плащ, но на лице девушки отразилось явное подозрение.

— Я хочу видеть доктора Кьярза, — сказала она быстро.

— Его здесь нет, — ответил ей Эзра Гурни. — Если вам нужна Живая Вода, по поручению доктора Кьярза этим занимаюсь я.

Девушка облегченно вздохнула.

— Да, мне нужна еще бутылочка эликсира, прямо сейчас. Я принесла деньги — все, что смогла собрать. Этого достаточно?

Эзра посмотрел на деньги, которые девушка дрожащими руками вытащила из сумочки, и позвал:

— Грэг!

Посетительница завопила от ужаса, когда в комнату вошел огромный робот.

— Не волнуйтесь, ничего страшного не происходит, — сказал ей Эзра с грубоватой добротой. — Мы просто хотим задать вам несколько вопросов.

— Вы не продавец Живой Воды! Вы из полиции!

— Верно, но мы не собираемся преследовать вас, — успокоил ее Эзра. — Пройдем сюда.

Он и Грэг проводили встревоженную посетительницу в заднюю комнату. Девушка в испуге отшатнулась, увидев изучающие ее глаза-линзы Мозга.

— Вы пили Живую Воду? — спросил Эзра.

— Да… пила один раз, — запинаясь, ответила девушка. — Я была актрисой, но возраст брал свое. Я услышала о Живой Воде, и доктор Кьярз продал мне ее. Затем, позднее, он сказал, что я должна продолжать пить ее, иначе я умру!

— Та же трагическая история, — прокомментировал Эзра и громко выругался. — Тюрьма на Цербере плачет по этим проклятым торговцам эликсиром!

— Известны ли вам другие места в Опсе, где может продаваться Живая Вода? — спросил Мозг.

— Это… это единственное место, которое я знаю. Меня сюда направили из салона красоты.

Мозг повернул свои странные глаза на Эзру.

— От нее мы не узнаем ничего, Эзра. Но, может быть, другие клиенты скажут нам что-нибудь. Займитесь ими. Пока мы оставим эту девушку здесь.

В следующие несколько утренних часов полдюжины других клиентов крадучись входили в офис доктора Кьярза, чтобы купить Живую Воду. Эзра Гурни и Грэг мгновенно их задерживали, а Мозг вел допрос.

Двое посетителей были пожилыми людьми, которые никогда не пили Живую Воду, но слышали о ней и пришли купить ее. Затем явились мужчина и женщина, с виду молодые, которые выпили эликсир один раз, а затем узнали, что нужно продолжать его пить, иначе их ждет ужасная смерть.

Они, как и девушка, испытали страшный шок, когда обнаружили, что не смогут приобрести эликсир, плакали и кричали, неистово умоляя Эзру Гурни помочь им достать жизненно важное средство.

— Это самая гадкая и подлая торговля в Системе, о какой я когда-либо слышал, — яростно возмущался Эзра. — Подумать только, она процветает сейчас в сотнях городов во всех девяти мирах! Тысячи и тысячи людей каждый день становятся рабами этой ядовитой дряни!

— Вот почему Кэртис так настойчиво трудится, чтобы остановить распространение яда, Эзра, — угрюмо прокомментировал Мозг.

— Но нет ли какого-нибудь способа для этих наркоманов прекратить пить Живую Воду и не умереть?

— Я уже пытаюсь найти противоядие от коварного действия эликсира. Но пока у меня не будет немного Живой Воды для анализов, я ничего не смогу сделать.

— Мы топчемся на месте, — заметил Эзра. — Ни один из задержанных нами людей не знает других отделений синдиката в Опсе.

— К тому же, пока мы здесь, шеф может попасть в беду в этом грибковом лесу, — озабоченно прогрохотал Грэг.

Но следующий клиент принес им удачу. Это был легкомысленный сатурнянский юноша, который на самом деле являлся пожилым богатым человеком, омолодившимся с помощью Живой Воды. Напуганный нечеловеческим видом Грэга и Саймона Райта, сатурнянин, заикаясь, отвечал на их вопросы:

— Да, мне известно еще одно место в Опсе, где продают Живую Воду. Один из моих друзей покупал ее на улице Десяти Лун, в аптеке.

— Это все, что мы хотели узнать! — произнес Эзра с ликованием. — Спорю, что Томас Киин сейчас там! Я позвоню в штаб-квартиру, и мы сделаем налет на это место прямо сейчас.

Через несколько минут четыре ракетных автомобиля Межпланетной полиции с воем промчались по улицам района модных магазинов между рекой Хирцен и Правительственным парком. В одной из машин находились Эзра Гурни, Саймон Райт и Грэг. Ветеран полиции давал подробные указания одетым в форму офицерам в других машинах, пока они следовали на операцию.

Две машины из четырех блокировали задний выход аптеки, с виду вполне солидной, торгующей редкими лекарственными препаратами разных планет. Две другие машины встали перед главным входом на шумной улице.

Вокруг начала собираться галдящая толпа зевак. Эзра и робот Грэг, несущий контейнер с Мозгом, бросились вперед к двери аптеки. За ними шли офицеры полиции. Увы, дверь захлопнули и заперли перед самым их носом.

— Принесите атомный резак! — закричал Эзра. — Прорезайте здесь!

Офицер направил на замок свистящее атомное пламя, которое прожигало толстый металл, будто масло. Наконец они ворвались внутрь. Аптека, интерьер которой составляли полки с самыми диковинными лекарствами, была пуста.

С заднего входа ворвались полицейские.

— Куда, черт побери, делись торговцы? — воскликнул Эзра Гурни.

— Посмотрите в подвале, — проскрежетал Мозг. — Они руководили бизнесом оттуда.

Все повалили вниз по лестнице, ведущей в подвальные помещения. Здесь действительно процветала торговля Живой Водой. Пустые полки, перевернутые столы указывали на то, что эликсир, деньги и ценности только что отсюда унесли.

Наконец полицейские нашли тайный тоннель, через который скрылись торговцы Живой Водой. Он был блокирован сломанными подпорками и обрушившимся потолком.

— Улизнули, проклятые! — ругался Эзра. — И если Томас Киин был с ними, с ними он и ушел.

— Хоть бы они оставили бутылочку Живой Воды… — бормотал Мозг. — Я мог бы заняться ее анализом и, может быть, даже найти противоядие.

В этот момент телеэкран на стене издал громкий жужжащий сигнал вызова. Грэг осторожно шагнул к нему, не выпуская из рук контейнер с Саймоном.

— Телевизор установлен на нестандартную волну, — определил Грэг.

— Это, должно быть, секретная волна, используемая синдикатом! — объяснил Мозг. — Преступники, которые только что были здесь, не успели уничтожить аппарат связи. Включи приемник, Грэг, но не включай передатчик. Тогда мы сможем слышать и видеть, не обнаруживая себя.

Грэг включил приемник телевизора. На экране появился человек, окутанный сверкающей голубой аурой.

— Это Повелитель Жизни! — прошептал возбужденно Грэг.

Из-под своего светящегося укрытия Повелитель Жизни отдавал строгие приказы:

— Всем отделениям и космическим кораблям синдиката. Общий приказ. Место Сбора Один в грибковом лесу раскрыто капитаном Фьючером. Он неожиданно напал и чуть не захватил нас, но нам удалось оставить его там в ловушке. Использование Места Сбора Один прекращается с этого момента. Впредь переключаемся на Место Сбора Два. Все работники синдиката и все космические корабли, прибывающие с других планет за новыми партиями Живой Воды, должны докладывать в Место Сбора Два в запланированное время. Это все.

Экран потемнел, когда Повелитель Жизни закончил говорить. Грэг, Саймон и Эзра Гурни уставились друг на друга.

— Место Сбора Два? — повторил Эзра. — Где оно может быть?

— Повелитель Жизни слишком хитер, чтобы сообщать его расположение на волне, которая может быть перехвачена, — пробормотал Мозг. — Он говорил из штаб-квартиры в грибковом лесу. Но у него где-то есть в готовности другое место сбора, которое используется, если с первым что-то случится.

Грэг повернулся к нему в крайней обеспокоенности.

— Саймон, ты слышал, что он сказал? Шеф в ловушке, в Месте Сбора Один, в грибковом лесу. Ему грозит смертельная опасность!

— Мы будем искать Кэртиса! — заявил Мозг, разделяя тревогу робота. — Эзра, вези нас на «Комету».

Спустя двадцать минут «Комета» поднялась со двора правительственного здания и дерзко пронзила рой ракетных экспрессов местных линий. Затем она понеслась на восток над залитыми солнечным светом улицами большого черного сатурнянского города.

Грэг нервно сидел за пультом управления. Тревога заставляла огромного робота установить такую большую скорость, что датчик опасного уровня трения суперизоляции корабля дико звенел. Они мчались над поросшими травой полями и голубыми болотистыми низинами. Наконец в ярком полуденном солнечном свете замелькали зловещие желтые пятна широкой долины грибковой плесени.

Внизу лежали фантастические поросли грибкового леса. Фотоэлектрические глаза Грэга и блеклые голубые глаза старого Эзры Гурни настойчиво искали в страшном мертвом лесу какой-нибудь след капитана Фьючера.

— Вон чистое место для посадки! — закричал Эзра. — И какое-то металлическое здание около него.

В этот момент зажужжал телевизор связи в каюте управления «Кометы». Грэг щелкнул выключателем. К их облегчению, из приемника раздался звонкий голос Кэртиса Ньютона.

— Грэг! Саймон! Я только что засек ваше прибытие. Ото, Джоан и я находимся в металлическом здании прямо под вами.

— У тебя все в порядке, малыш? — с тревогой спросил Мозг.

— Относительно да, — успокоил капитан Фьючер. — Приземляйтесь около здания, но не выходите. Мы сами выйдем к вам.

«Комета» аккуратно села на расчищенную полянку. Капитан Фьючер, Ото и Джоан Рэнделл, скрытые защитными голубыми аурами, спешили навстречу друзьям. Все трое, входя в корабль, позаботились о том, чтобы не занести смертельную золотую споровую пыль.

— Можете пинать меня от Меркурия до Венеры за дурацкую ошибку, — заявил Кэртис. — Я позволил Повелителю Жизни уйти, в то время как должен был схватить его здесь за ворот.

— Шеф позволил этому дьяволу исчезнуть только потому, что он бросился спасать Джоан и меня, — запротестовал верный андроид.

— А ты, Ото, как обычно, валял дурака! — фыркнул Грэг.

Кэртис быстро объяснил, что случилось.

— Повелитель Жизни разбил окно, когда убегал отсюда, — завершил он. — Я вынужден был стоять у окна, загораживая проем аурой, чтобы споровая пыль не проникла внутрь. Пока Ото подполз ко мне и дал возможность развязать его, Повелитель Жизни успел убраться.

— Да, малыш, мы знаем, что он удрал от тебя, — ответил Мозг и рассказал об общей тревоге, которую передал по телесвязи хозяин синдиката.

— Итак, преступники собираются действовать теперь из другой штаб-квартиры, Место Сбора Два, как его называют, — повторил Кэртис. Загорелое лицо юноши напряглось. — Мы не сможем остановить проклятую торговлю эликсиром, если они будут действовать из нового места сбора.

Он вытащил из своей сумки дюжину бутылочек молочной светящейся жидкости. Живая Вода!

— Здесь осталось огромное количество эликсира, — сказал Кэртис. — Я уничтожил весь яд, кроме этих бутылочек, которые сохранил для твоих опытов, Саймон.

— Отлично. Надеюсь, теперь мне удастся найти противоядие.

— Но кто такой Повелитель Жизни? — настаивал Эзра. — Киин, Грэм или Сэс Ургал? До тех пор, пока этот скользкий дьявол не опознан и не схвачен, торговля будет продолжаться.

— Знаю, — яростно выкрикнул Кэртис Ньютон. — Мы крепко поработаем с этими подозреваемыми. Киин и Грэм должны быть найдены без дальнейших задержек. А я хочу увидеть марсианина, Сэса Ургала.

— Это происшествие дало тебе новый след? — взволнованно спросил Эзра.

— Может быть, — уклонился от вопроса Кэртис. — Немедленно возвращаемся в Опс.

Легендарный ключ

Как только «Комета» вновь приземлилась во дворе правительственного здания, навстречу им поспешил высокий мускулистый мужчина. Это был губернатор Хол Кор.

— Удачно? — крикнул сатурнянин.

— Не очень, — ответил Кэртис Ньютон, разглядывая губернатора. — Межпланетная полиция все еще не нашла Грэма или Киина?

— Нет, — ответил Хол Кор. Губернатор стал ругаться громовым голосом. — Оба эти человека, черт их возьми, месяцами бродили по городу и знают каждую проклятую улочку! Они вполне способны надежно укрыться

— Где здесь еще, кроме грибковых лесов, можно найти прекрасное тайное убежище? — спросил Кэртис губернатора.

— Ну, я не знаю. К северу отсюда нет ничего, кроме Великих Равнин на сотни миль, а дальше идут Туманные Земли, куда никто не входил. На западе — долины рек Хирцен и Каталбиан. К югу — страна Удивительных Озер.

— Не попытаетесь ли вы узнать, может, кто-то заметил необычные действия в отдельных местах этих областей? — попросил Кэртис.

— Я наведу справки в Планетографическом бюро, вдруг там что-то слышали, — озадаченно ответил Хол Кор.

Когда губернатор вышел, Кэртис быстро поведал друзьям свой план.

— Я собираюсь обыскать квартиру Грэма, затем, возможно, взгляну на Сэса Ургала. Саймон, ты не хочешь сразу заняться анализом Живой Воды?

— Да, малыш, — проскрежетал Мозг. — Грэг поможет мне.

— Как оставаться и помогать, так Грэг! — выразил недовольство могучий робот. — Почему не Ото? Ни на что другое он все равно не годится.

— Делай, как ведено! — усмехнулся Ото. — Куча ржавого металлолома! Мы можем тут погибать, а он носится где-нибудь со своим обожаемым лунным щенком!

Голоса друзей-соперников звучали на повышенных тонах. Джоан Рэнделл, смеясь, задала Кэртису вопрос, который часто ставил его в тупик:

— Они никогда не устают от стычек?

— Они не устают, устаю я, — вздохнул Кэртис. — Заглушите свои двигатели, вы, оба! Остаетесь здесь, на «Комете». Со мной пойдет Эзра.

Вскоре Эзра Гурни и капитан Фьючер шагали по кишащим людьми древним узким улицам Опса. Старый полицейский знал, где найти квартиру Грэма. Она, к счастью, оказалась неподалеку.

— Разрази меня гром, если мне нравится видеть так много голубых лиц! — ворчал Эзра, когда он и капитан Фьючер протискивались сквозь толпу сатурнян. — Помнится, впервые я приземлился на эту планету задолго до вашего рождения. У меня было сильнейшее похмелье от марсианской горькой настойки — накануне ночью хорошенько выпили, отмечая наше успешное путешествие. Так вот, я проснулся, обнаружив, что мы уже сели, выглянул в окно и увидел тысячи голубых людей. Метеоры ада, вот это был шок!

Кэртис улыбнулся.

— Похоже, вы не очень-то раскаиваетесь, старый греховодник? Былое доброе время, да?

— Именно, — ответил Эзра с хриплым смешком. Затем он серьезно произнес: — Вот где квартира Грэма.

Войдя в обыкновенный многоквартирный дом из черного бетона, они обнаружили, что дверь Грэма заперта. Никто не ответил по телепереговорному устройству. Но Кэртис ловко поработал с электрозамком, и язычок скользнул внутрь.

Квартира Мартина Грэма была пуста. Этнолог с Земли исчез, остался лишь некоторый багаж и личные вещи.

Капитан Фьючер быстро начал тщательный обыск. Он нашел несколько непонятных этнологических справочников на различных планетных языках, карты Сатурна большого масштаба и записную книжку с множеством заметок о возможности существования крылатой расы.

— Выглядит довольно невинно, — невнятно пробормотал Эзра. — Похоже, что он тот, за кого себя выдает, — этнолог, помешанный на идее существования расы крылатых людей.

— Может быть, — задумчиво ответил Кэртис. — Посмотрите на это, Эзра.

Он обнаружил два листка бумаги. Один листок — записка, написанная каракулями марсианского почерка:

«Доктор Грэм, спасибо, что вы прочитали рукопись моих „Легенд Солнечной системы“. С вашим доброжелательным критическим разбором согласился и доктор Зин Зибо, когда читал рукопись. Искренне благодарю за помощь, Сэс Ургал».

Другой листок бумаги, найденный капитаном Фьючером, был счетом, полученным от компании по найму ракетных флайеров. Кэртис Ньютон подошел к телевизору и вызвал эту компанию.

— Доктор Грэм взял у нас напрокат флайер несколько дней назад и улетел на нем сегодня утром по направлению к северу, — сообщили там. — Нет, мы не знаем, куда конкретно. Но он сказал, что ему требуется флайер, способный безостановочно лететь к северным границам Великих Равнин.

Капитан Фьючер повторил информацию для ветерана полиции, у которого от изумления отвисла челюсть.

— Что думает Грэм найти к северу от Равнин? Там ничего нет, только Туманные Земли!

— Знаю, — рассеянно ответил Кэртис. — Мы обсудим эту ситуацию потом. А сейчас я хочу видеть Сэса Ургала.

Здание, где была квартира марсианского писателя Сэса Ургала, находилось недалеко, через несколько кварталов.

Снаружи у подъезда лениво прохаживался тайный агент Межпланетной полиции.

— Марсианин весь день не выходил, — доложил агент. — Я наблюдал за дверью.

Капитан Фьючер и Эзра подошли к квартире марсианина и позвонили по телепереговорному устройству, однако ответа не получили.

— Держу пари, марсианин тоже удрал! — воскликнул ЭзраГурни.

— Скоро увидим, — сказал Кэртис и начал трудиться над замком.

Через несколько минут они вошли в квартиру.

— Святое Солнце! — завопил ветеран полиции. — Сэс Ургал убит!

Марсианин лежал на полу, его тело страшно искривилось и застыло. В шее торчала стеклянная игла.

Капитан Фьючер быстро встал на колени.

— Замораживающий яд Плутона! То же самое ядовитое вещество, которым прикончили Зин Зибо!

Лицо Сэса Ургала было ужасным, так как яд, заморозивший кровь, разорвал капиллярные вены на шее.

— Никогда не видел, чтобы человек, убитый замораживающим ядом, выглядел так страшно, а я многое повидал, — содрогнулся Эзра.

— Это потому, что Сэс Ургал был уроженцем планеты меньшей по размерам и с меньшей силой тяжести, — объяснил Кэртис. — Стенки его кровяных сосудов были тоньше и более хрупкие. Поэтому кровь разорвала их, когда замерзла.

Загорелое лицо Кэртиса Ньютона посерело, серые глаза сузились.

— Но кто это мог сделать? — закричал старый полицейский. — И зачем его убили?

Капитан Фьючер выпрямился и начал быстро обыскивать квартиру. В жаровне он нашел маленький обуглившийся клочок недавно сгоревшей бумаги, а на столе заметил объемистую рукопись, озаглавленную «Легенды Солнечной системы».

Кэртис бегло просмотрел разбросанные листы. Там шло перечисление широко известных, наиболее знаменитых мифов и легенд девяти планет; по-видимому, марсианский писатель многие годы кропотливо собирал сведения на интересующую его тему. Были сказания и о Саргассовом мори Космоса, и легенды о столицах древнего Юпитера, и необычные басни о свирепом Солнечном Лисе Меркурия, и другие таинственные мифы Системы.

Одна часть рукописи называлась «Источник Жизни». Капитан Фьючер начал громко читать вслух:

— "Источник Жизни — одна из наиболее пленительных легенд Солнечной системы и одна из самых древних. Из поколения в поколение передается она на моем родном Марсе. Почти на каждой другой плане ге есть иные версии этой истории. Вкратце речь идет о том, что спрятанный на одной из планет чудотворный источник может возвращать юность любому, кто выпьет из него. В нескольких версиях этой сказки утверждается, что источник охраняет раса крылатых людей, которые не разрешают никому приблизиться к нему и которые сами не пьют его вод.

С начала межпланетных путешествий люди искали легендарный источник почти на каждой планете Системы. Некоторые исследователи верили, что он находится на Марсе, другие полагали, что его следует искать в неисследованных землях Огненного Моря на Юпитере, находились даже такие, кто утверждал, будто он спрятан на обширных ледовитых полях далекого Плутона.

Что касается меня, я уверен, что если такой источник существует вообще, то он — на Сатурне. Так, во время путешествия на крайний север окольцованной планеты, собирая легенды о таинственных Туманных Землях, я слышал…"

Капитан Фьючер прекратил чтение. Глава неожиданно обрывалась.

— Отсутствующие страницы были сожжены убийцей Сэса Ургала! — заявил Кэртис. — Вот почему марсианина ликвидировали. Его книга, если бы она была напечатана, могла выдать секрет местонахождения Источника Жизни. Убийце не хватило времени, чтобы сжечь всю рукопись. Он успел уничтожить только роковые страницы.

— Но тогда Источник должен находиться где-то к северу, рядом с Туманными Землями! — воскликнул Эзра. Глаза ветерана вспыхнули. — И Мартин Грэм отправился на север! Грэм читал эту рукопись, он знал, что ее содержание является ключом к тайне Источника.

Кэртис просмотрел остальные бумаги Сэса Ургала и обнаружил журнал, в который-марсианин пунктуально заносил путевые заметки о своих путешествиях на Сатурне в поисках материала для книги.

— Судя но этому, — начал Кэртис, — Сэс Ургал провел несколько дней в Тоборе — маленьком фермерском городишке на крайнем севере Великих Равнин, недалеко от границы Туманных Земель. Тобор — вот где марсианин получил некую информацию, записанную в уничтоженной главе.

— Если бы мы только знали, что содержится в этих сожженных страницах, мы могли бы выяснить, где находится Источник! — воскликнул ветеран полиции. — Интересно, читал ли кто-нибудь еще, кроме Грэма, эту рукопись?

— Согласно записке, которую мы нашли в квартире Грэма, ее читал Зин Зибо.

— Да, и Зин Зибо умер, а его тело находится в гробу на пути к Венере, — печально произнес Эзра.

Кэртису понадобился лишь миг, чтобы принять решение.

— Как называется этот лайнер, на котором секретарь Зин Зибо везет тело венерианца домой?

— «Жемчужина Космоса», — удивленно ответил ветеран полиции.

— Необходимо послать вызов на этот корабль по телесвязи, — сказал капитан Фьючер.

— Ты думаешь, секретарь Зин Зибо тоже читал рукопись и может рассказать нам, о чем шла речь в сожженной главе?

Вместо ответа Кэртис Ньютон подошел к телу марсианина и выдернул ядовитую иглу.

— Вы видите вот здесь, на поршне, слабые отпечатки пальцев, Эзра?

— Ну, это отпечатки землянина наверняка! Капитан Фьючер кивнул.

— Сэса Ургала убил землянин. Полицейский агент сможет описать любого землянина, который был здесь. Послушайте, что он скажет, пока я свяжусь с «Жемчужиной Космоса».

Эзра Гурни поспешил обратно на улицу. Однако агент Межпланетной полиции, напуганный вестью об убийстве, категорически отрицал, что какой-либо землянин входил в здание.

— Только не через этот вход, никогда! — заявил агент. — Но он мог войти через туннель проезда ракетных машин, так что я его не видел За дорогой не наблюдали, потому что у Сэса Ургала не было автомобиля.

В этот момент подошел капитан Фьючер и присоединился к ним, закончив звонить на далекий космический лайнер, направляющийся к Венере. Эзра передал ему донесение агента.

— Посмотрим, что скажет служитель гаража ракетных автомобилей под этим зданием, — предложил Кэртис.

Под многоквартирным домом находился гараж, куда жильцы ставили свои ракетные автомобили. Туннельный проезд за домом использовался для въезда и выезда Служитель, сатурнянин с мрачным лицом, покорно отвечал на вопросы капитана Фьючера.

— Да, недавно сюда приезжал землянин. Он поднялся наверх, сказав, что хочет навестить Сэса Ургала. Марсианин ответил ему по телепереговорному устройству и открыл дверь.

— Как выглядел землянин?

— Светловолосый осунувшийся молодой малыш.

— Томас Киин! — возбужденно воскликнул Эзра.

— Да, его звали Киин, — подтвердил служитель. — Я слышал, как Сэс Ургал сказал по телепереговорному устройству: «Входите, Киин».

— И Киин убил Сэса Ургала! — Эзра Гурни рассвирепел. — Я знал, что Киин и есть Повелитель Жизни!

— Выходит, так, — мрачно пробормотал Кэртис. И добавил с горечью: — Я глупо просчитался, не видя, что все время истина была у меня под носом! Пойдем, Эзра.

Весь обратный путь к «Комете» он почти бежал. Темнело, короткий десятичасовой день на Сатурне закончился.

Когда они вошли в «Комету», стоящую за правительственным зданием, Саймон Райт целеустремленно проводил анализ Живой Воды. Вливая опаловую жидкость в атомную реторту, Мозг изучал ее спектр. Грэг помогал ему.

Ото и Джоан нетерпеливо подскочили навстречу рыжеволосому чародею науки и старому опытному полицейскому.

— Дело близится к развязке! — выкрикнул Кэртис. Он быстро рассказал, что случилось. — Теперь я знаю, кто Повелитель Жизни.

Воцарилось ошеломленное молчание, потом все заговорили одновременно.

— Это Грэм, не так ли, щеф? — спросил Грэг. — Факт, что Грэм улетел на север, достаточно убедителен.

— Ты на миллион миль от своей орбиты! — закричал Ото роботу. — Шеф же сказал, что марсианина убил Томас Киин. Это окончательно решает все. Киин — дьявол, стоящий во главе торговли эликсиром.

— Слушайте, — серьезно произнес капитан Фьючер. — Время работает против нас, и мы должны действовать сразу по двум направлениям, чтобы не пропустить ни единого шанса для уничтожения преступников. Первое направление — это новая штаб-квартира синдиката, Место Сбора Два, как они ее называли. Где она находится? Мы обязательно должны выяснить. Нам надо отыскать туда дорогу. Известно, что с других планет часто прибывают космические корабли за новой партией Живой Воды. В соответствии с приказом Повелителя Жизни они приземлятся на Месте Сбора Два. Если корабли будут следовать к Сатурну, то в конце этого пути должно находиться Место Сбора Два.

— Я понял, шеф! — прервал его Ото. — Мы отправимся на «Комете» в космос и устроим засаду в Кольцах. Когда, подслушав их секретную волну, заметим, что один из кораблей синдиката направляется к Сатурну, мы пойдем по их следу до Места Сбора Два.

— Вот именно, — кивнул капитан Фьючер. — Но это будешь делать ты, Ото. Грэг и Саймон пока могут продолжать искать формулу противоядия.

— Ты хочешь сказать, что не пойдешь с нами? — потребовал Ото. — Что за идея, шеф? Что ты собираешься делать?

— Я сказал, что есть два направления, по которым надо вести поиск, — напомнил Кэртис. — Я собираюсь прощупать второе — местонахождение Источника Жизни. Возможно, оно не имеет ничего общего с Местом Сбора Два. Но, найдя Источник, я смогу схватить Повелителя Жизни, когда он придет туда за Живой Водой.

— Как же ты надеешься найти Источник в столь короткое время, малыш? — спросил Мозг.

— У меня хороший проводник — сожженная рукопись! Ее сгоревшие страницы содержат информацию о том, где находится Источник; достоверную информацию, даже если, как мы знаем, Сэс Ургал относился к ней не очень-то серьезно. Марсианина убили, а страницы сожгли исключительно ради сохранения тайны. Сэс Ургал получил эти сведения, какие бы они ни были, в маленьком фермерском городке под названием — Тобор, что на севере Великих Равнин, возле Туманных Земель. Так вот, я собираюсь отправиться в Тобор в скоростном ракетном флайере и разузнать, что открыл Сэс Ургал. Это приведет меня к Источнику. Если я найду Источник, то проникну в самую сердцевину этой дьявольской торговли.

— А что будем делать я и Эзра? — спросила Джоан Рэнделл. — Тоже поедем? Кэртис затряс головой.

— Я хочу, чтобы вы оставались здесь. Если мои друзья обнаружат Место Сбора Два, они свяжутся с вами. Вы сможете вместе с группой полиции уничтожить организацию синдиката здесь, пока я буду пытаться пронзить ее сердце у Источника.

Эзра Гурни достал быстрый ракетный флайер. Сгустилась тьма, снова засияли огромные Кольца и лениво бредущие по небу луны. Ветеран полиции и прелестная девушка-агент наблюдали, как разлучаются Кэртис Ньютон и члены его команды.

«Комета» с Грэгом, Ото и Саймоном на борту взмыла вверх и стрелой пустилась в космос к мерцающим Кольцам. Ракетный флайер с капитаном Фьючером за рулем промчался над столицей к далекому таинственному северу…

В туманных землях

Подобно метеору, проносящемуся на большой высоте над тусклыми круглыми долинами, ярко освещенными Кольцами и лунами Сатурна, флайер Кэртиса Ньютона мчался на север

Капитан Фьючер установил автопилот судна на постоянную скорость, высоту и направление. Затем он вытянулся в тесной маленькой кабине и почти сразу провалился в бон Кэртис не спал уже много часов. Даже его железное тело нуждалось в отдыхе.

Монотонное гудение ракетного мотора походило на колыбельную Рыжий искатель приключений несся через бриллиантовые небеса Сатурна. Он быстро приближался к загадочной земле, где надеялся схватиться с хозяином преступного синдиката.

Через несколько часов Кэртис проснулся и обнаружил, что наступило утро Флайер все еще мчался на север.

Капитан Фьючер переключил управление на себя и огляделся Далеко внизу немыслимо широко раскинулись Великие Равнины Они простирались голубыми необозримыми полями до самого горизонта.

— Должно быть, до фермерского городка Тобор уже Недалеко, — оценил Кэртис.

Травянистые голубые долины под ним изобиловали жизнью Тут и там паслись огромные стада рогатых сатурнянских оленей, невероятно быстрых багряных животных на восьми стройных ногах. Кэртис мельком увидел стадо, в панике убегающее от двух голубых травяных тигров. Время от времени он замечал одинокие ранчо — широко раскинувшиеся фермы с бетонным или металлическим жилищем в центре На ранчо содержались стада из тысяч грязно-голубых однорогих животных, охраняемых скотоводами на черных восьминогих стэдах, или сатурнянских лошадях. Отсюда космические корабли забирали замороженное мясо во все другие миры.

— Вот и Тобор! — воскликнул Кэртис Ньютон, вглядываясь вперед — А за ним Туманные Земли!

Он нетерпеливо посмотрел вниз Фермерский город Тобор выглядел пятном брызг на голубой равнине, массой наспех возведенных сооружений из бетона и металла с большим космопортом на краю.

Далеко за городом, на тусклом северном горизонте, холмистая голубая прерия неожиданно заканчивалась. Дальше все загораживала стена непроницаемого белого тумана в несколько миль высотой.

Это была граница таинственных Туманных Земель на дальнем севере Сатурна. Ни один человек в Системе не проникал сюда. Капитан Фьючер сам никогда не пытался попасть в эти загадочные территории.

— Туманные Земли! — прошептал он. — Нет ли там где-нибудь Источника Жизни? Как смог найти его Повелитель Жизни?

Затем он вернулся к действительности.

— Никаких предположений, — приказал себе Кэртис. — Я должен строго придерживаться тех фактов, которые у меня есть, и выяснить, что же узнал Сэс Ургал в Тоборе.

Кэртис Ньютон посадил свой флайер в космопорте города рядом с большими грузовыми судами для перевозки замороженного мяса в вакуумных отсеках на другие планеты. Кольцо-талисман Кэртис повернул камнями внутрь. Подтянув ремень так, чтобы протоновый пистолет находился под рукой, он вошел в город, прикрыв рыжие волосы космической фуражкой, дабы поменьше выделяться в толпе.

Высокий искатель приключений широко шагал вдоль упаковочных заводов, примыкающих к космопорту. Он миновал лабиринты складских дворов, где мясо голубого сатурнянского скота обрабатывалось и упаковывалось в тяжелые бруски, и вышел на шумную главную улицу фермерского города.

Жизнь здесь кипела даже в жаркий полдень. Мускулистые скотоводы разъезжали повсюду на своих восьминогих черных стэдах. Буйные матросы корабельных экипажей ходили увешанные тяжелыми атомными пистолетами. Покупатели мяса с других миров, шикарные техники космических лайнеров, торговцы, аферисты и полицейские в черной униформе — вся эта пестрая толпа заполняла узкие грязные улицы.

В этот город привела капитана Фьючера одна цель. Он намеревался узнать, какие сведения получил марсианский писатель Сэс Ургал о легендарном Источнике Жизни. Кэртис понимал, что сначала необходимо выяснить, откуда получил информацию марсианин.

«Полагаю, лучше начать с питейных заведений, — рассуждал про себя ученый-чародей. — Вот где я стану искателем совершенно других приключений, свободным бродягой с Земли».

Питейные заведения и игорные дома водились здесь в изобилии, как и во всех межпланетных пограничных городках, где собирались отчаянные мужчины и где богатство легко приходило и так же легко уходило. Кэртис Ньютон вошел в шумный салун.

Скотоводы, матросы космических кораблей, праздные гуляки выстроились вдоль металлического бара. Сатурнянское бренди, марсианский десертный ликер, венерианское вино лились рекой. Кэртис заказал земное виски и стал внимательно рассматривать двух мускулистых скотоводов, стоявших рядом с ним. Он предложил заплатить за выпивку, и предложение было быстро принято.

— Космический матрос? — спросил один из скотоводов.

Кэртис кивнул.

— Да, таскаюсь повсюду. Приехал из Опса посмотреть на эти Туманные Земли, о которых все говорят.

— Самое лучшее, что ты сможешь сделать, это только посмотреть на них, — предупредил один из них. — Множество чужестранцев думали, что они могут войти в Туманные Земли. Некоторые сделали это — но никто не вернулся назад.

— Как вы думаете, что там находится? — спросил Кэртис.

Сатурнянский скотовод пожал плечами.

— Никто точно не знает. Только старожилы рассказывают странные истории…

— Интересно, — спросил Кэртис, — кто-нибудь здесь может рассказать мне одну из этих историй о Туманных Землях?

Скотовод указал на старого высохшего сатурнянина. Сидящий одиноко в углу за столом старик наблюдал за толпой ясными, окруженными морщинками глазами.

— Старый Ник Иро знает все слухи, которые ходят по Сатурну. И если он что-нибудь любит делать, так это долго и нудно рассказывать их чужестранцам.

Капитан Фьючер поблагодарил скотоводов и зашагал к угловому столику. Ник Иро, пожилой сатурнянин, проницательно посмотрел на него.

— Мне сказали, что вы знаете все странные басни и легенды о Туманных Землях, — сказал Кэртис старику.

Ник Иро, посмеиваясь, произнес с одышкой:

— Верно, землянин. Никто на Сатурне не знает больше об этих землях, чем я.

— Вы часом не рассказывали какие-нибудь истории марсианскому писателю, который был здесь недавно, Сэсу Ургалу?

Ник Иро пристально посмотрел на него.

— Странно, — сказал старик. — Вы — второй землянин, который задает мне этот вопрос. Кэртис застыл.

— А кто первый?

— Парень, который назвал себя Грэмом, доктором Грэмом, — ответил пожилой сатурнянин. — Он тоже хотел знать, что я рассказал Сэсу Ургалу.

Капитан Фьючер быстро обдумал этот факт. Итак, Мартин Грэм был здесь, пытаясь проследить путь открытия марсианского писателя!

— Что же вы рассказали Мартину?

— Ну, я рассказал ему множество вещей, — с одышкой проговорил старик. — Больше всего его интересовали мои истории о Туманных Землях, особенно о человеке, который много лет назад вышел однажды из Туманных Земель.

— Человек вернулся из Туманных Земель? — быстро повторил Кэртис. — Я думал, никто и никогда оттуда не возвращается.

— Так говорят люди, но это неправда, — подтвердил Ник Иро своим надтреснутым голосом. — Я сам видел, как этот малыш появился именно оттуда — около пятидесяти лет назад, когда я был молодым скотоводом. Я скакал вдоль границы Туманных Земель в тридцати милях к востоку в поисках потерявшихся животных. В этих местах из Туманных Земель выходит что-то вроде оврага.

Я проезжал мимо этого места, когда увидел человека, который шел, шатаясь, из Туманных Земель вдоль оврага. Это был простой сатурнянин, как и я. И выглядел он молодым парнем примерно моего возраста. Было видно, что он пережил тяжелые испытания и почти выдохся.

Я подъехал к нему и дал воды. Несчастный был как в бреду и бормотал какие-то странные истории. Он якобы пошел в Туманные Земли в поисках Источника Жизни, о котором говорят люди. И нашел его! Он сказал, что был стариком, но, выпив воды из Источника, опять стал молодым. Он жил там поблизости от Источника в некотором месте, которое он называл «Город Вечной Юности». А потом он стал заболевать и захотел выбраться в свой родной мир. Он проделал весь путь назад, несмотря на крылатых кволу.

— Крылатые кволу? — почти закричал Кэртис. Старый Ник кивнул.

— Похоже, эти кволу почему-то его преследовали… Как бы то ни было, он вышел оттуда. Но постоянно твердил, что довольно скоро умрет, потому что не пьет больше воду Источника. Я, конечно, решил, что он вконец спятил. Однако что вы думаете? Парень умер вскоре после того самым странным образом! Весь сразу лишился сил, стал ужасно старым и через минуту испустил дух. Эту историю я рассказал тому марсианину, писателю. Он очень заинтересовался моим рассказом и объяснил, что собирается использовать его в книге. А мне купил выпивки.

Кэртис Ньютон, усмехнувшись, понял намек и заказал стакан сатурнянского бренди, которое старик нетерпеливо осушил залпом.

Теперь Кэртис был уверен, что обнаружил ключ к разгадке тайны местонахождения легендарного Источника, рассказ о котором Сэс Ургал вставил в свою рукопись, что и послужило причиной его смерти.

— Вы сказали, что овраг, по которому тот человек выходил из Туманных Земель, находится в тридцати милях на восток отсюда?

— Да-да. Как говорил мне тот парень, он шел к выходу прямо по оврагу — мол, это единственная возможность выбраться из Туманных Земель, — мрачно добавил Ник Иро. — Люди мне не верят. Марсианский писатель и этот малыш Грэм были единственными, которые, казалось, не считали старика Ник Иро лжецом.

— Я верю вам, Ник Иро, — торжественно заявил Кэртис. Он поблагодарил старика и поспешно покинул заполненное питейное заведение.

Капитан Фьючер дрожал от возбуждения. Он нашел путь к разгадке тайны, которая вызвала смерть Сэса Ургала. Теперь он сам мог последовать этим путем в Туманные Земли.

В магазине экспедиционного снаряжения Кэртис купил одного из стэдов, или сатурнянских лошадей. Он остался доволен своим выбором — сухопарым черным восьминогим животным с грязно-красными глазами на удлиненной голове.

— Уж и не знаю, сможете ли вы справиться с ним, землянин, — с сомнением сказал продавец. Кэртис улыбнулся.

— Я прежде ездил на стэдах. Дайте мне еще пару термофляг и седельную сумку с продуктами.

Он легко вскочил в странное седло. Стэд, обеспокоенный незнакомым запахом, встал на дыбы, пронзительно и дико визжа, а Кэртис резко дернул назад за поводья, которые были прикреплены к чувствительным ушам животного. Несколько минут продолжалась горячая борьба между человеком и зверем. Затем стэд, признавший в землянине хозяина, вдруг стал послушным.

Кэртис промчался через город и поскакал на север. Восемь ног стэда стучали по голубой равнине, неся наездника к далекой мглистой стене Туманных Земель.

По дороге Кэртис поел сухого сатурнянского мяса, наслаждаясь свободой и безбрежной, залитой солнечным светом равниной. После нескольких часов скачки впереди стала вырисовываться светлая стена.

Барьер из сплошного белого тумана вздымался в небо на несколько миль. Туманный крепостной вал простирался на запад и на восток за пределы видимости. Туманные Земли, как знал Кэртис, составляли большую часть северного Сатурна.

Признанная теория гласила, что вечный густой туман этих земель вызван испарениями воды. Пар, выделяясь из отверстий в земле, конденсируется в туман, встречаясь с холодным воздухом на поверхности. Туманные Земли Сатурна существовали с доисторических времен и всегда являлись загадкой.

Кэртис Ньютон подъехал к самой границе тумана, затем повернул стэда на восток и скакал, пока не достиг оврага. Выходя из Туманных Земель, овраг бежал с севера на юг.

— Не этот ли овраг упоминал старый Ник Иро? — пробормотал Кэртис. — Надеюсь, он не кончится сразу в тумане и не оставит меня в дураках.

Капитан Фьючер заставил упрямого стэда въехать по оврагу прямо в туман. Тотчас они растворились в сплошной белой мгле, впереди едва виднелась голова стэда. Человек, затерявшийся в этом тумане, был обречен на гибель. Компас здесь не работал из-за радиоактивных магнитных потоков. Но Кэртис упорно продвигался по оврагу, который гигантской расщелиной бежал прямо на север.

Мертвая тишина стояла в тумане. Казалось, здесь не было жизни, не было ни дня, ни ночи. Неужели Источник Жизни действительно существует в этом белесом мире?

Кэртис Ньютон прикинул, что уже в течение двух часов углубляется по оврагу в Туманные Земли. Неожиданно впервые за все это время раздался звук — словно кто-то, приближаясь, хлопал крыльями.

— Что за черт, птицы здесь обитать не могут! — удивленно воскликнул Кэртис. — Они не могли бы видеть…

Он остановился, подавив возглас изумления. Из тумана на него пикировало крылатое существо — человек с крыльями!

Кэртис увидел мельком бледнокожих безволосых мужчин с большими белыми крыльями без перьев. Глаза крылатых созданий странно светились и, казалось, способны были пронизывать туман Существа носили туники из тканого полотна и металлические ножи на поясах.

Они пикировали прямо на него, вытянув руки с когтями. Со скоростью света капитан Фьючер вытащил свой протоновый пистолет и выстрелил. Но стэд встал в панике на дыбы, и луч прошел мимо. В следующий момент Кэртис почувствовал, что пара рук схватила его и выдернула из седла! Крылатые белые люди уносили его в туман.

Кэртис Ньютон пытался бороться в крепких объятиях крылатого человека, и ему удалось направить протоновый пистолет на своего захватчика. Но внезапно он понял, что вместе с крылатым человеком упадет и погибнет сам.

«Ладно, меня захватили, — мрачно подумал капитан Фьючер. — Ничего не остается делать, как терпеть, пока они не опустят меня на землю. Тогда, может быть, я смогу дать отпор».

Внезапно другая мысль кольнула его: «Кволу, крылатые люди, которые, согласно преданиям, охраняют Источник! Это, должно быть, они!»

Крылатые люди уже более часа летели сквозь мглу, постоянно набирая высоту.

Наконец они вынырнули из густого тумана в обширную чистую область. Кэртис мельком увидел долину, окруженную крутыми утесами. Крылатые захватчики несли его к зазубренным башням скал…

У крылатых людей

Крылатые люди, захватившие Кэртиса в плен, несли его вверх к отвесным утесам, окруженным скрытой от глаз долиной Туманных Земель.

— Город здесь? — изумился Кэртис. Он вспомнил, как старый сатурнянин Ник Иро кое-что упоминал об этом в своем рассказе. О чем он говорил — о Городе Вечной Юности? Возможно…

Размышления Кэртиса были прерваны. Его крылатые захватчики приближались теперь к своей цели.

Он увидел вздымающиеся крутые утесы, испещренные круглыми отверстиями, похожими на соты. Кволу, захватившие его в плен, летели по направлению к одному из этих отверстий. Они приземлились внутри, опустили капитана Фьючера на землю, но все еще крепко держали его

Скалистая пещера в утесах, в которой теперь стоял Кэртис, была наполнена множеством кволу, прибежавших на зов тех, кто схватил чародея науки. Одной расы, очень похожие друг на друга, мужчины и женщины были белокожими, безволосыми, не лишTнными привлекательности, но казались причудливыми из-за больших белых крыльев, сложенных за спинами.

Кэртис Ньютон заметил в помещении мебель из металла и резных камней. Все кволу были одеты в туники из плетеного травянистого волокна и носили металлические инструменты и оружие. Пересмеиваясь, они возбужденно толковали друг с другом о своем новом пленнике. Кэртис обнаружил, что понимает их язык — просто устаревший вариант обычной сатурнянской речи.

Появился кволу-мужчина, который был на голову выше других, и оглядел Кэртиса мрачными, враждебными глазами.

— Вы правитель этого народа? — спокойно спросил Кэртис.

Высокий мужчина кивнул лысой головой.

— Я Юру, король кволу. А ты, бескрылый человек, еще один обманщик, который пришел сюда в скверной попытке найти священный Источник?

Среди крылатых людей поднялся шум свирепых восклицаний. Они смотрели на Кэртиса с явной ненавистью. -

— Да, еще один дьявол пришел, чтобы присоединиться к другим грешникам в Городе! — шипели они. — Но этот никогда к ним не присоединится.

Капитан Фьючер начал понимать. Он вспомнил легенду, которую читал в рукописи Сэса Ургала. Там говорилось, что Источник охраняется крылатыми людьми, которые сами не пьют его вод и никому не позволяют делать этого.

— Я пришел сюда не для поисков Источника, — сказал Кэртис, не теряя самообладания. — У меня нет желания пить его воды

— Ты лжешь! — обвинил вождь. — Но это тебе не поможет. Мы, кволу, остаемся верными нашей священной обязанности охранять Источник.

— Послушайте меня, Юру, — серьезно произнес Кэртис Ньютон. — Воды этого Источника хлынули наружу и распространяются как коварный яд по всей Системе. Я пришел сюда в поисках Повелителя Жизни, человека, который продает воды Источника для своей выгоды.

Свирепое лицо Юру разгладилось, успокоилось, стало менее враждебным.

— Да, сверхгрешник, который называет себя Повелителем Жизни, делает именно так, — пробормотал крылатый король. — Мы, кволу, знаем это, хотя не в состоянии остановить его. Если ты говоришь правду…

— Я говорю правду! — заявил Кэртис. — У меня нет более заветного желания, чем отомстить Повелителю Жизни за его злодеяния.

Целую минуту Юру изучал подвижное загорелое лицо капитана Фьючера. Без труда он прочел искренность в пылающих серых глазах Кэртиса.

— Я верю тебе, чужеземец, — внезапно решил вождь и отдал приказ своим крылатым людям: — Освободите его. Он не грешный искатель, как мы думали.

Кэртиса отпустили, даже вернули ему протоновый пистолет. И теперь, свободно дыша, он почувствовал, что может задать Юру один вопрос.

— Юру, где находится Источник Жизни? Король кволу указал сквозь круглое отверстие в скале по направлению к белому городу, лежащему далеко внизу в темной долине.

— Он в центре грешного города, называемого жителями Городом Вечной Юности, — ответил король крылатых людей. — Там пузырятся струи сверкающего удивительного Источника, чьи воды возвращают юность. Но моим подданным запрещено их пить.

Кволу продолжал, его голос звучал торжественно. Кэртис внимательно слушал.

— Чужеземец, мы, кволу, всегда населяли эти земли внутри туманов. С древнейших времен мы жили внизу, в цветущей долине, и никого, кроме нас, здесь не было. Разумеется, мы знали об Источнике Жизни, который струит там свои воды. Но никогда не пили их, ибо наши мудрецы предупредили, что это запрещено богами. Мы знали, что, возвращая юность, эти воды в конце концов убивают душу. Поэтому нам было известно, сколь они пагубны.

Мы, кволу, честно исполняем заповеди древних мудрецов и никогда не прикасаемся к водам. Но давным-давно в нашу страну по ошибке забрел бескрылый чужеземец. Мы обращались с ним сердечно. Он увидел Источник и пожелал выпить из него и снова стать юным. Мы не разрешили это и выгнали его с нашей земли. Должно быть, он первый принес на дальние планеты рассказ об Источнике Жизни. Так прошли годы, все больше и больше бескрылых людей со многих планет приходили сквозь туманы искать Источник. Их было так много, что мы не могли им препятствовать.

Мощным оружием они убивали нас и в конце концов прогнали, а сами поселились возле Источника, пили его воды и становились вновь юными. Затем грешные чужеземцы обнаружили, что должны или продолжать пить воды, или умереть. Они узнали, что не смогут никогда покинуть эти земли. Тогда они построили город и назвали его Городом Вечной Юности. Там и живут вечно юные.

Мы, кволу; поселились в новом жилище здесь — в огромных утесах, где ни один из чужаков не может добраться до нас. С болью в сердце мы видели, как нарушают древние заповеди грешники, упивающиеся вечной юностью в своем пагубном городе. Проходили годы, и все больше чужеземцев являлось сквозь туманы, разыскивая Источник. Некоторых мы захватывали в плен, как тебя. Но многие избежали нас и вошли в мерзкий город.

Затем, несколько месяцев назад, на эту землю пришел человек, который обнаружил Источник, но не стал пить его вод. Он был слишком хитрым, чтобы травиться ядом. Вместо этого чудовищный грешник захотел продавать воду (ты назвал ее Живой Водой) другим людям на дальних планетах.

Он ушел из страны, а потом вернулся с другими в летающем судне, которое нагрузил Живой Водой. Этот груз он повез на дальние планеты.

С тех пор названный тобой Повелитель Жизни много раз прилетал на судне за новым грузом Живой Воды. Грешные жители Города Вечной Юности не препятствуют ему. В обмен он привозит им кое-какое оружие и припасы с других планет. А мы, кволу, не можем успешно напасть на его летающее судно, не в состоянии остановить, пагубную торговлю!

Капитан Фьючер с жадным вниманием слушал эту сагу крылатого народа. Он понял теперь, что кволу были боковой ветвью сатурнянской человеческой расы. Постепенно развиваясь в своей изолированной стране, они приспособились к суровой природе с помощью крыльев.

В уме Кэртиса крутилась мысль об их суеверной вере в то, что воды Источника вредно пить. Он думал: инстинкт или горький опыт помог крылатым людям избежать отравы много лет назад?

— Вы говорили, что Источник находится в центре города? — спросил он крылатого вождя. — Скажите мне, сияющая вода Источника бьет из сверкающей массы руды на дне ямы?

— Как ты узнал? — удивленно спросил Юру. — Да, в самом деле в глубине ямы лежит масса руды, которая всегда сияет своим светом. Из этой массы льются сверкающие воды Источника.

— Гейзер обычной воды, — пробормотал Кэртис, — с силой пробивается сквозь радиоактивную массу…

Он быстро понял природу Источника. Должно быть, на поверхность вышло вещество из радиоактивного ядра Сатурна. Обычная вода, пробиваясь сквозь эту массу под давлением, несла с собой во взвешенном состоянии достаточное количество радиоактивных частичек, чтобы придать эликсиру сильнодействующие свойства

У Кэртиса Ньютона воспламенился разум от возможности положить конец торговле пагубной Живой Водой Если только кволу согласятся. Он уже видел способ, как навсегда убрать яд из Солнечной системы.

— Юру, слушайте меня, — серьезно сказал Кэртис. — Я смогу остановить употребление вод Источника, лишь безвозвратно уничтожив сам Источник

— Ты не сумеешь это сделать! — скептически ответил Юру. — Ни один человек не способен уничтожить Источник!

Гул согласия поднялся среди остальных крылатых людей. Но капитан Фьючер стоял на своем.

— Предположим, я все-таки сумею. Вы поможете мне? Юру не колебался.

— Да, мы поможем тебе. Мы знаем, что Источник — зло. Будет лучше, если он исчезнет и его воды перестанут искушать грешных людей — Крылатый король помолчал немного, задумавшись, и спросил: — Но как ты Надеешься уничтожить Источник?

План Кэртиса был готов.

— Увидите, — ответил он. — Вот только есть особые инструменты, которые потребуются мне для сборки механизма. Больше всего я нуждаюсь в маленьком мощном генераторе

Юру покачал головой.

— Мы, кволу, не пользуемся такими вещами. Надежды Кэртиса рухнули. Однако король кволу продолжал говорить-

— Такие вещи есть в Городе Вечной Юности. Когда опустится тьма, наши молодые мужчины могут выкрасть для тебя то, что тебе нужно.

— Отличной Я пойду с ними.

— Нет, — решительно возразил Юру. — Без тебя они смогут двигаться более тихо и скрытно.

Появились два молодых человека, которым Кэртис Ньютон точно описал, чего он хочет.

К тому времени странный рассеянный свет над землей сгустился в сумерки. Когда спустилась полная тьма, два юных кволу отправились на задание. Они устремились вниз с утесов в густой мрак и умчались, махая крыльями в — туманном свете луны, по направлению к дальним огням Города Вечной Юности.

Кэртис нетерпеливо ждал их возвращения. Люди кволу, возбужденные приближением великих событий, зажгли факелы, которые только одни освещали странный птичий город. Вечерняя трапеза состояла из мяса крупного скота, а также тушек маленьких животных и птиц. Кэртис ел вместе со всеми за накрытыми каменными столами Он думал, что даже ему редко приходилось принимать пищу в столь необычной компании, как эти мрачные крылатые люди пещерного города на головокружительной высоте утесов. Впрочем, это не главное. Что, если парни кволу потерпят неудачу?..

Со стремительным движением крыльев, молотящих воздух, вернулись два юных кволу. Между собой они несли маленький компактный тяжелый атомный генератор, электропроводку и другие материалы, о которых просил Кэртис.

— Вы принесли все! — одобрительно закричал капитан Фьючер. — Теперь за работу Я хочу собрать механизм, который навсегда положит конец Источнику.

Два молодых человека были очень возбуждены.

— Тот, кто называет себя Повелителем Жизни, сейчас в Городе Вечной Юности, — доложили они Юру. — Три существа в необыкновенном корабле шли по его следу. Он и люди захватили трех странных существ в плен. Люди Повелителя Жизни также взяли под охрану их корабль.

— Как выглядят три этих пленника? — резко спросил Кэртис с нехорошим предчувствием.

Описание, которое дали два молодых кволу, подтвердили предположения Кэртиса. Это было описание его друзей…

— Грэг, Ото и Саймон — пленники! — закричал он.

Город вечной юности

Неожиданное известие буквально сразило капитана Фьючера. Он понял, что его друзья нашли, где находится Место Сбора Два. Бесстрашно они следили за Повелителем Жизни, пока сами не были обнаружены. Сейчас они стали пленниками отъявленного преступника и его союзников — жителей города.

— Что сделали с тремя пленными? — вскричал Кэртис. — Им не причинили вреда?

— Нет. Они содержатся вместе с другим заключенным, которого недавно захватили. Но мы слышали, как Повелитель Жизни говорил с ними. Повелитель Жизни сказал:

«Если в течение часа вы не скажете мне, где этот дьявол капитан Фьючер, вы все трое умрете от медленных пыток».

Когда Кэртис услышал последние слова, его серые глаза загорелись яростным огнем.

— Так Повелитель Жизни сказал это? Ну хорошо, он узнает, где капитан Фьючер, черт его возьми!

Кэртис с беспокойством посмотрел вниз на материалы и приборы, которые два кволу сложили перед ним.

— Час, — пробормотал он. — Не слишком много времени, чтобы собрать оружие, способное сегодня ночью покончить и с Повелителем Жизни, и с Источником!

Он начал работать с неистовой решимостью. В дрожащем свете факелов крылатые люди с удивлением наблюдали за рыжим ученым-чародеем, который быстро соединял проводами какие-то хитроумные устройства и мощный атомный генератор, сооружая сложный механизм.

Кэртис вступил в спор со временем. Час, уже меньше, чем час — это все, что осталось у него, чтобы прийти на помощь своей команде. Надо успеть!

Наконец капитан Фьючер закончил свою бешеную работу. Он собрал большой, похожий на пушку аппарат, способный излучать концентрированный поток свободных протонов.

— Надеюсь, сработает… — выпрямляясь и тяжело дыша, прошептал Кэртис Ньютон. — Рискнем. Сейчас уже нет времени проверять.

Он выбрал двух молодых кволу, тех, кто украл для него материалы, и еще четырех других сильных молодых крылатых людей себе в помощь.

— Все наши воины пойдут с тобой, — заявил Юру. Глаза короля кволу пылали. — Мы хотим помочь тебе покончить с Источником, который долго был проклятием нашей земли.

— Хорошо, но держитесь подальше, пока вы мне не понадобитесь, — быстро сказал капитан Фьючер. — Так, помощники, берите эту машину.

Четверо сильных молодых кволу, которых он отобрал, подняли наскоро сделанный аппарат. Неся его без усилий, они спрыгнули из скального города в ночь. Кэртис услышал шум их крыльев, когда они взлетели, неся машину между собой.

Два других молодых человека крепко взяли под руки самого Кэртиса и тоже прыгнули с обрыва в темноту. Поддерживаемый двумя странными носильщиками, Кэртис несся вниз в туманном лунном свете к долине.

Он оглянулся: четверо кволу с собранным аппаратом летели чуть позади, немного дальше разворачивались в полете сотни кволу. Крылатые люди сжимали в руках металлические мечи и молча двигались за лидером с мрачной целеустремленностью.

Кэртис Ньютон трепетал от сверхъестественных ощущений. Он вел крылатых людей вниз в туманном лунном свете к ярким огням Города Вечной Юности.

— Прямо к Источнику, — велел он шестерым крылатым мужчинам.

Затем он повернулся и быстро сказал Юру:

— Оставайтесь со своими людьми вне поля зрения над городом, пока я не позову вас.

Шестеро кволу, несущие капитана Фьючера и протоновую машину, спланировали вниз к городским огням. Юру и другие кволу остались сзади и в молчании кружили на своих крыльях высоко над зданиями.

Огни Города Вечной Юности ярко мерцали внизу, пока Кэртис понемногу снижался. Сквозь ночь доносились звуки песен, музыка и веселые крики.

— Грешники веселятся на празднике, как обычно, каждую ночь, — раздраженно сказал один из крылатых носильщиков.

— Во-он Источник Жизни, — сказал другой капитану Фьючеру. — Сейчас, из-за позднего часа, там нет ни одного грешника.

Сердце Кэртиса Ньютона подпрыгнуло. Наконец-то он увидел легендарный Источник, который искал в тяжелых трудах и опасностях.

Город Вечной Юности был построен вокруг большой круглой площади. В центре ее разверзлась глубокая впадина в скале, не более тридцати футов в диаметре. Из этой ямы непрерывно бил струTй великолепный фонтан сверкающей, самосветящейся воды. Высоко взлетая над поверхностью, он падал назад в яму с монотонным ревущим звуком.

Это был Источник Жизни, вечно изливающий Живую Воду, и ее коварный яд распространял Повелитель Жизни по всем мирам Системы! Она струилась из темноты преисподней, пагубно прекрасная, соблазнительно манящая жидкость, чье сверкающее очарование скрывало губительное зло.

— Опустите машину на край этой ямы, — приказал Кэртис своим кволу резким шепотом. — Быстро.

Крылатые люди быстро выполнили приказ. Вскоре Кэртис стоял с ними на самом краю впадины.

Яма была, похоже, футов ста в глубину — естественная шахта, пробитая в цельной скале. На дне пламенела большая масса сплошного радиоактивного минерала, мягко светящаяся, подобно закатному солнцу.

Через расщелину в этой радиоактивной массе под огромным давлением выбрасывалась вверх светящаяся вода Источника. Затем она падала назад в яму и утекала через подземные каналы. На краю ямы лежали странные металлические чашки с длинными ручками — с их помощью жители города набирали сверкающую воду.

Кэртис чувствовал уверенность. Пылающая радиоактивная масса здесь. Осталось только уничтожить ее.

Он установил свою импровизированную протоновую машину так, чтобы ее сопло смотрело прямо вниз на сверкающую массу в глубине ямы, затем повернулся к крылатым людям кволу.

— Когда я запущу аппарат, шум разбудит весь город. Тогда не будет возможности спасти трех моих плененных товарищей. Поэтому их надо найти раньше. К тому же отведенный им час почти истек.

Один из кволу, который украл материалы, ответил быстрым шепотом:

— Мы можем проводить тебя в то место, где находятся пленники.

— Вам придется пронести меня над городом, — сказал Кэртис. — Иначе незамеченными нам не пробраться. Вы четверо оставайтесь здесь охранять машину. Я скоро вернусь.

Четверо кволупоняли приказ. Двое крылатых людей подняли капитана Фьючера, подхватив его под руки. Они быстро взмыли в ночь, взмахнув крыльями, и полетели над крышами шумного города.

Кэртис Ньютон смотрел вниз из темноты. Под ним лежал, должно быть, самый странный город в Солнечной системе. Все его жители были молодыми. Некоторые из них прожили уже много жизненных циклов. Все мужчины и женщины, пришедшие сюда, поддались искушению Источника и обнаружили, что, однажды выпив эту воду, стали ее заложниками. Теперь они должны остаться здесь и пить воду вечно.

Это был город шумных пирушек, праздников и пьяных дебошей. Среди сотен обитающих здесь людей Кэртис мог различить мужчин и женщин Земли, марсиан, сатурнян, юпитерианцев — жителей почти всех планет. Их жилища сверкали огнями, они веселились, стараясь забыть свою неизбежную страшную судьбу.

— У грешников, которые пьют воду юности, ожесточенные сердца, — прошептал один из кволу, несущих Кэртиса. — Они уже поняли, что вечная молодость — это проклятие. Многие из них так пресыщаются, что через какое-то время убивают себя.

— Да, — пробормотал другой кволу. — Они обнаружили то, что наш народ знал всегда. Это вызов зла естественным законам природы.

Капитан Фьючер молча согласился. Действительно, трагична судьба этих мужчин и женщин, ставших рабами воды молодости.

— Вот тюрьма, — прошептал крылатый носильщик, когда они пролетали над ней. — Смотрите, один из людей Повелителя Жизни стоит на страже снаружи.

Кэртис увидел низкое белое бетонное здание без окон. Снаружи возле тяжелой двери прогуливался Форкул, марсианский преступник.

— Сбросьте меня на этого марсианина! — скомандовал капитан Фьючер.

Кволу резко спикировали вниз. Форкул испуганно вскинул голову, когда его слуха достиг шум крыльев, и тут на него прыгнул Кэртис Ньютон.

Удар протоновым пистолетом свалил марсианина с ног. Кэртис быстро обыскал карманы Форкула. Он нашел электроключ и поспешно вставил его в замок тюремной двери.

Дверь открылась. Кэртис вбежал в бетонную комнату, освещенную единственной урановой лампой.

— Саймон! Грэг! Ото! Я боялся, что опоздаю.

— Шеф! — возбужденно воскликнул Ото. — Не говорил ли я вам, что он появится?

Мозг лежал на столе, конечно, не способный двигаться. Ото и Грэг были прикованы к бетонной стене крепкой цепью. Еще один пленник был прикован рядом с ними, пожилой, с угрюмым лицом землянин.

— Мартин Грэм? — без особого удивления сказал Кэртис Ньютон. — У меня была мысль, что еще один пленник — именно вы, когда кволу рассказали мне об этом.

Капитан Фьючер обнаружил, что цепь на замке, и электроключ от двери не открыл его. Тогда он выхватил из сумки на поясе крошечную атомную пилочку.

— Нужно убираться отсюда побыстрее, — заметил Кэртис Ньютон, когда начал работать над оковами Ото. — Кволу, крылатые люди, — мои союзники. Несколько человек ждут сейчас у Источника с устройством, которое я собрал, чтобы уничтожить этот проклятый фонтан.

— Повелитель Жизни может вернуться в любую минуту, — спокойно предупредил Мозг. — Время его ультиматума почти истекло, малыш.

— Шеф, ты не знаешь, все ли в порядке с Ееком? — тревожно спросил Грэг. — Я оставил его на «Комете».

— Послушайте этого большого металлического увальня, — взорвался Ото. — Чертов лунный щенок — единственная его забота!

Пока Кэртис трудился над цепью, Ото рассказал ему, как они перехватили космический корабль Повелителя Жизни, когда кружили у Сатурна, чтобы дать Саймону время разработать противоядие.

— Кажется, Повелитель Жизни заметил луч прожектора, направленный на его флайер, когда он здесь садился, — сказал Ото. — Так он понял, что за ним следят. Жители этого проклятого города помогли ему устроить засаду, и мы угодили прямо в ловушку! Мы бы стали бороться, чтобы выйти отсюда, Грэг и я. Но Повелитель Жизни захватил Саймона и угрожал уничтожить его, если мы не сдадимся. Когда они посадили нас в тюрьму, мы обнаружили, что здесь уже находится Мартин Грэм. Итак, теперь совершенно точно известно, что Грэм не может быть Повелителем Жизни.

Мартин Грэм подал свой голос, когда Кэртис освободил Ото и начал работать над цепью Грэга.

— Я говорил вам с самого начала, что я не Повелитель Жизни, — испуганно пролепетал он капитану Фьючеру. — Я только охотился за Источником, чтобы найти крылатых людей, которые якобы охраняют его.

— Знаю, — подтвердил капитан Фьючер, продолжая работать. — Прочитав рукопись Сэса Ургала «Легенды Солнечной системы», вы увидели ключ к разгадке тайны крылатых людей, который марсианский писатель обнаружил в Тоборе.

— Да. Но как вы узнали? — удивленно воскликнул Грэм. — Сэс Ургал сам не верил рассказу, услышанному в Тоборе. Я же решил убедиться и собирался уже отправиться в путь, когда вы прибыли на Сатурн. После убийства Зин Зибо я попал в число подозреваемых и испугался, что меня задержат на неопределенное время. Поэтому я улизнул и полетел на север в Тобор. Я последовал по пути, указанному старым сатурнянином, через Туманные Земли, и…

— И в городе, прямо перед прибытием моих друзей, вас захватили сообщники Повелителя Жизни, — закончил за него Кэртис Ньютон. — Я почти с самого начала был уверен, что вы не Повелитель Жизни. Я понял это, обнаружив в Музее Опса, что вы не справлялись в архивах ни до, ни после Зин Зибо, Киина и других.

— Этот дьявол Киин, он — Повелитель Жизни! — прогромыхал Грэг. — Если бы он попался мне в руки…

— Вот твой шанс, — возбужденно прошипел Ото со своего места у двери. — Повелитель Жизни идет сюда!

Капитан Фьючер разрезал последнюю цепь Грэга и метнулся к двери. Скрытый покровом ауры, во главе вооруженных молодых мужчин к тюрьме подходил Повелитель Жизни.

— Дадим ему войти, закроем дверь и затем схватим его! — заявил Кэртис.

И в это время Форкул, оглушенный марсианин, очнулся и громко закричал, чтобы предупредить приближающегося Повелителя Жизни. Скрытый аурой преступник остановился и отскочил, подняв тревогу, которая быстро распространилась по всему городу

Сражение у источника

По сигналу тревоги мужчины города высыпали на улицы. Окутанный голубым сиянием, Повелитель Жизни бросился за спины своих союзников и быстро отступил. Но его резкий голос все еще подстрекал юных жителей города напасть на Кэртиса и его друзей.

— Это капитан Фьючер! — орал главный преступник. — Схватите его!

В ту же секунду из центра города донесся еще один тревожный крик:

— Кволу у Источника! Они принесли какую-то машину…

— Заговор! Команда капитана Фьючера хочет уничтожить Источник! — вопил Повелитель Жизни.

В толпе вечно юных людей поднялся свирепый рев. Хотя они сожалели о том, что вынуждены постоянно пить воды Источника, но они знали: без этих вод их ждет гибель.

— Смерть капитану Фьючеру! — пронзительно кричали они и волной покатились вперед, нанося атомным оружием огненные удары.

Кэртис Ньютон уже выхватил свой протоновый пистолет. В душе ему не хотелось убивать этих сумасшедших наркоманов страшного яда, и он не поставил оружие на максимальную мощность. Сраженные бледным лучом, люди в толпе падали без сознания, в то время как Кэртис и его товарищи бросились прочь.

— Мы должны добраться до Источника, иначе весь мой план рухнет! — кричал Кэртис своей команде. — Пробивайтесь сквозь них!

Они ринулись вперед. С одного бока от Кэртиса был Ото, с другого — Грэг, несущий в руке контейнер с Мозгом.

Было страшно смотреть на гибкого белого андроида с горящими глазами и огромного робота, чья свободная рука угрожающе поднялась для удара. Зрелище казалось устрашающим даже для рассвирепевших людей города.

Капитан Фьючер с безошибочной точностью и быстротой пробивался сквозь вооруженную банду. Передние упали, сраженные протоновым лучом. Но другие бросились в атаку с ножами и кулаками, пытаясь сбить с ног своих противников. Кэртис молотил по яростным молодым лицам рукояткой пистолета. Сзади, как белый демон, сражался Ото, гремел боевой клич Грэга, в то время как свободная рука огромного робота крушила и сбрасывала вечно юных стариков с дороги к Источнику.

— Не могу… пробиться… шеф! — задыхаясь, крикнул Ото сквозь неистовый шум. — Их… слишком много!

Кэртиса и его друзей так зажали, что они не в состоянии были двигаться дальше. Но долго оставаться на одном месте тоже было нельзя. Повелитель Жизни поспешно исчез в направлении площади Источника. В этот отчаянный момент капитан Фьючер вспомнил. Он задрал голову и крикнул изо всех сил в ночную высь:

— Юру, скорей!

На мгновение воцарилась тишина. Затем сверху из темноты, как множество белых таинственных орлов, ринулись в бой крылатые кволу.

— Мы пришли! — прозвенел голос короля высоко в воздухе. — Рази грешников, мой народ!

Жители города обнаружили, что их атаковали со всех сторон Как разящие соколы, сверху из ночной тьмы обрушились демоны мщения. Безоружные кволу хватали своих врагов, пользуясь непреодолимым преимуществом своих крыльев. Сражение превратилось в сумасшедший хаос, распространившийся по всему Городу Вечной Юности.

Крылатые белые штурмовики бросались сверху на полчища наркоманов Живой Воды, а команда капитана Фьючера добивала их на земле.

— Дьяволы космоса! Ну и битва! — заорал Ото.

— К Источнику! — приказал Кэртис друзьям. — Я видел, что Повелитель Жизни направился туда. Быстрее!

Они с боем пробивались сквозь дикую свалку сражения. Кулаки Ото и Кэртиса крушили искаженные яростью лица. Огромная металлическая рука Грэга сметала людей, как листву.

Мозг, которого нес робот в своей руке, наблюдал за кипевшей вокруг борьбой холодными спокойными глазами-объективами. Он нарушал свое невозмутимое молчание только криками предупреждения для своих товарищей.

Капитан Фьючер и его команда добрались до центральной площади. Здесь тоже шла неистовая битва между кволу и жителями города. Они пробивались вперед к Источнику Жизни, сияющий гейзер которого возвышался над яростным сражением.

— Там Повелитель Жизни! — отчаянно завопил Ото. — Что он делает?

За беснующейся толпой мелькнула голубая, окутанная аурой фигура Повелителя Жизни на краю ямы Источника. Повелитель Жизни схватил большую протоновую машину Кэртиса и старался изо всех сил поднять ее и опрокинуть в яму. Главный преступник какое-то время оставался незамеченным обезумевшими Людьми, сражавшимися вокруг него.

— Берегись, шеф! — закричал в этот момент Ото. В пылу битвы капитан Фьючер появился в поле зрения Повелителя Жизни. Заметив его, главный преступник отпустил машину, вытащил свой атомный пистолет и выстрелил.

В то же самое мгновение Кэртис плашмя бросился на землю, и заряд оружия Повелителя Жизни пролетел над его головой. В следующую секунду капитан Фьючер с ожесточением нажал на курок. Его протоновый пистолет, включенный теперь на полную мощность, выпустил тонкий бледный луч. Луч пронзил ауру и тело коварного преступника. Повелитель Жизни зашатался, затем медленно рухнул.

— Ты уложил его! — прогремел Грэг.

— Постарайтесь сдержать их, пока я приведу машину в действие, — крикнул Кэртис своей команде.

Он перескочил через неподвижное, скрытое аурой тело Повелителя Жизни и подбежал к своему импровизированному механизму. Его пришлось перевернуть, чтобы вновь установить прицел. Наконец выпускное отверстие смотрело прямо на радиоактивную массу под струящимся Источником.

Капитан Фьючер включил атомный генератор. Тихое гудение переросло в визг, который вскоре перекрыл даже шум сражения. Кэртис Ньютон подождал, потом немного ослабил уровень. Заслонка открылась, и сильный поток свободных протонов хлынул вниз, подобно стреле молнии. С оглушительным ревом он ударил в радиоактивную массу у основания Источника. Взрывом раскололо землю, вспышка осветила весь город — сражающихся людей и налетающих на них кволу — ярче, чем дневной свет.

Затем вспышка погасла, под ногами перестала дрожать почва. Кэртис увидел, что огромная радиоактивная масса на дне ямы исчезла. Источник Жизни теперь был не сияющим, соблазнительным и торжественным, а тусклым, утратившим привлекательность гейзером обычной мутной воды.

— Источник Жизни уничтожен! — раздался леденящий сердце вопль по всему городу.

Сраженные ужасом люди прекратили драться. Они пристально смотрели застывшими глазами на вяло текущие мертвые мутные воды. И крылатые кволу, одинаково изумленные, перестали сражаться и тоже, не отрываясь, смотрели на угасший Источник.

— Шеф, как ты это сделал? — возбужденно закричал Ото, когда он и два других члена команды добрались до Кэртиса.

Капитан Фьючер, потрясенный реакцией огромного смещения пластов, чему он был причиной, объяснил:

— Масса радиоактивной руды в основании Источника давала его водам свою силу. Вы хорошо знаете, что радиоактивное вещество в стационарных условиях медленно распадается, вырождаясь в свинец и другие неактивные вещества. Еще столетие назад учили, что распад радиоактивного вещества может быть ускорен в миллион раз, если его воспламенить концентрированным потоком высокоскоростных свободных протонов.

— Что ты и сделал! — воскликнул Ото. — Ты наскоро соорудил протоновый струйный насос…

— И выпустил протоновый поток, который заставил радиоактивную массу распадаться в миллиарды раз быстрее, — закончил за него Кэртис Ньютон. — Вся масса распалась в свинец и другие конечные продукты меньше чем за минуту. Вода, пробивающаяся сквозь них, больше не содержит радиоактивных элементов. Она теперь — не Живая Вода.

Юру, вождь кволу, и несколько других крылатых существ спустились вниз. Юру стоял сзади капитана Фьючера и слышал его объяснения.

— Теперь никто больше не будет пить грешные воды вечной юности! — радостно воскликнул предводитель кволу.

— Да, Источник и его ядовитый эликсир исчезли навеки, — заверил короля Кэртис. — И нет больше причины для сражения между вами и этими людьми. Скажите своим, чтобы они прекратили бой.

Юру повиновался, выкрикнув великую новость крылатой орде, парящей в удивительной выси. Среди кволу раздались бурные одобрительные возгласы радости.

Но между вечно юных жителей города поднялся хор причитающих криков.

— Мы обречены! — рыдали они. — Нет теперь? Живой Воды, нечего пить. Вскоре все мы должны погибнуть.

— Саймон, ты успел изобрести противоядие, как мы планировали? — спросил капитан Фьючер у Мозга.

— Да, малыш, — ответил Мозг. — Я сделал анализ, и не трудно было изобрести формулу противоядия. Кэртис повысил голос:

— Люди города, вы не обречены на смерть! Мы дадим вам противоядие, которое нейтрализует действие Живой Воды. Вы обретете свой естественный возраст, но не умрете. И сможете вновь вернуться в далекие миры, на ваши родные планеты.

Надежда осветила измученные лица наркоманов Живой Воды, когда они услышали это обещание.

— А мы, кволу, снова будем распоряжаться этой землей — нашим домом, когда грешники уедут! — закричал Юру в благоговейном экстазе.

Кэртис повернулся к своей команде.

— Мне показалось, я видел в толпе сражающихся Томаса Киина. Он был ранен. Я хочу найти его.

— Видел Киина? — ошарашенно воскликнул Ото. — Но вот же Киин!

Он указал на неподвижное тело Повелителя Жизни. Кэртис покачал головой.

— Это не он. Помогите мне найти Киина. Недоверчиво хмурясь, Грэг и Ото помогли Кэртису осмотреть площадь и в конце концов нашли Томаса Киина лежащим на земле. Обрамленное светлыми волосами обманчиво молодое лицо застыло в агонии. Огромная рана зияла на груди юноши.

— Дружки Плутона! Выходит, Киин — не Повелитель Жизни! — вскричал ошеломленный Ото. — Но кто… как…

Капитан Фьючер опустился на колени перед умирающим Киином. Землянин пришел в себя и взглянул на него стекленеющими глазами.

— Боюсь, что вам уже не помочь, — мягко произнес Кэртис Ньютон.

— Я был… глуп, — слабым голосом ответил Киин. — Зря потратил свою жизнь в поисках вечной юности… Теперь мне понятно… Чтобы получить Живую Воду, я даже… совершил убийство.

— Вы убили Сэса Ургала. Я знаю. Вы сделали это по приказу Повелителя Жизни, чтобы получить эликсир, не так ли?

Киин кивнул.

— Я обезумел из-за Живой Воды… Мне нужно было получить ее или умереть… Я не в состоянии был купить… Поэтому пошел в другое отделение… синдиката в Опсе… в аптеку… и вызвал Повелителя Жизни… Сказал ему, что сделаю все ради эликсира… Повелитель Жизни ответил, что если я убью Сэса Ургала, он доставит меня к самому Источнику Жизни… и я смогу жить там всегда, вечно юный… Сэс Ургал… нечаянно обнаружил и записал в своей рукописи… где именно находится Источник… Я должен был убить марсианина… сжечь часть рукописи… дать себя заметить и оставить отпечатки пальцев на игле с ядом… Это нужно было сделать, чтобы навлечь на себя ваши подозрения… заставить вас думать, будто я… будтоя — Повелитель Жизни.

Я согласился, — едва разборчиво шептал умирающий Киин. — Я думал, что буду в безопасности возле Источника… И убил Сэса Ургала!.. Повелитель Жизни сдержал свое обещание… привел меня на север в Город Вечной Юности… И в этой битве только что я… я…

Голос Томаса Киина затих. Землянин, который десятилетиями искал Источник Жизни, дошел до конца своих поисков.

Глядя вниз на умиротворенное теперь лицо, капитан Фьючер мрачно произнес:

— Мне давно было ясно, что убийство Сэса Ургала совершено слишком грубо, специально для того, чтобы обвинение пало на Киина.

— Но кто же, во имя тысячи солнечных чертенят, Повелитель Жизни? — воскликнул Ото. — Если это не Грэм и не Киин, то наверняка последний из подозреваемых — губернатор Хол Кор!

Кэртис Ньютон, направляясь назад к мертвому телу Повелителя Жизни, покачал головой.

— Нет Ото, это не Хол Кор. Я никогда всерьез не допускал подобной возможности, хотя, верный своим правилам, заранее не зарекался.

— Шеф, я чего-то не понимаю! — признался Грэг. — Хол Кор — единственный оставшийся подозреваемый с тех пор, как отпали Грэм, Киин и Сэс Ургал.

— У нас было четверо подозреваемых, когда мы прибыли на Сатурн, — напомнил ему капитан Фьючер. — Четвертым был венерианец Зин Зибо.

— Но Зин Зибо умер! — запротестовал Ото. — Он был убит в первую ночь в офисе Хол Кора. Его тело теперь на пути к Венере.

— Зин Зибо умер, это точно, — согласился капитан Фьючер. — Однако его тело здесь!

Кэртис Ньютон нагнулся к окутанному аурой телу Повелителя Жизни и на ощупь нашел маленький механизм на ремне, который излучал голубое сияние. Щелкнула кнопка, скрывающая аура исчезла.

Лицо Повелителя Жизни смотрело на собравшихся друзей мертвыми пустыми глазами. Это было лицо умного венерианца средних лет, привлекательного смуглого человека, увлеченного наукой.

— Зин Зибо! — ошарашенно вскричал Ото. — Но как он мог быть Повелителем Жизни? Его убили на наших глазах в кабинете губернатора замораживающим ядом Плутона!

Кэртис покачал головой.

— Убийство было инсценировано самим Зин Зибо с двоякой целью: привлечь внимание к другим и отвести его от себя. Это дало возможность коварному биофизику подходящим образом исчезнуть, чтобы руководить торговлей Живой Водой, пока все думают, что он умер. План был великолепен. Зин Зибо сам бросил бомбу темноты и пронзил себя иглой, впрыснув химическое вещество, которое производило эффект, схожий с действием замораживающего яда. Это химическое вещество сковало тело, понизило его температуру, остановило кровообращение и дыхание, вызвало временное прекращение жизнедеятельности, подобно смерти. Но лишь, повторяю, временное, примерно на час.

Капитан Фьючер оглядел своих друзей, затем продолжил:

— Зин Зибо покинул Венеру много месяцев назад в поисках Источника Жизни. Наверняка марсианин Форкул указал ему, что секрет Источника следует искать в Городе Машин. Зин Зибо прочитал надпись, в которой говорилось, что Источник находится на Сатурне, потом ее практически полностью уничтожил и, после остановки на Юпитере, отправился на Сатурн, чтобы отвлечь подозрения.

Здесь, на Сатурне, Зин Зибо изучал летописи в архиве Музея Опса. Он обнаружил, что древние марсианские Машинные Мастера, нашедшие Источник, посетили Туманные Земли. Таким образом Зин Зибо сообразил, что Источник где-то в Туманных Землях, и предусмотрительно выкрал рукописи, чтобы никто не мог разгадать тайну. Вспомните, архивные документы показали, что Зин Зибо первым из четверых подозреваемых взял эти особенные летописи!

Он проник в глубь Туманных Земель, нашел Источник и Город Вечной Юности. Там он заключил союз с людьми города, разрешившими ему брать Живую Воду в обмен на оружие и припасы. Так возник широко раскинувший свои сети преступный синдикат. Завербовав в приспешники банду космических пиратов, Зин Зибо быстро распространил торговлю Живой Водой по всем мирам.

Он был слишком сообразительным, чтобы пить Живую Воду самому, так как внезапно приобретенная юность могла его выдать. Он мечтал получить власть во всей Системе, сделав десятки миллионов людей наркоманами, рабами Живой Воды. Сам он мог выпить эликсир позже, в любой момент.

В напряженной тишине Кэртис подвел итог:

— Его «секретарь» Эдак Экс был соучастником инсценировки убийства. Он забрал якобы мертвое тело и, предположительно, увез его на Венеру. На самом деле Эдак Экс немедленно оживил своего хозяина. Меньше чем через час после «смерти» Зин Зибо напал на нас в Музее!.. Эдак Экс увез на Венеру пустой гроб.

— Именно после убийства Сэса Ургала ты сказал, что знаешь, кто Повелитель Жизни. Как ты догадался? — спросил Ото.

— Убийство марсианина и раскрыло мне глаза. Сэс Ургал был убит замораживающим ядом — настоящим. Замерзшая кровь разорвала капиллярные сосуды рожденного на Марсе писателя. И я внезапно вспомнил, что у Зин Зибо, который также прибыл с маленькой планеты, вены не были разорваны. Почему? Был ли он на самом деле отравлен, или мы имеем дело с мошенничеством?

Я связался по телесвязи с капитаном космического лайнера, везущего Эдака Экса и тело Зин Зибо на Венеру. Капитан по моему приказу открыл гроб. Тот оказался пуст. Он доложил мне об этом в обратном послании, и я понял:

Зин Зибо — тот, за кем мы охотимся.

— Блестящая работа, малыш, — сердечно одобрил Мозг. — Лично я никогда не подозревал обмана.

Кэртис устало провел рукой по непокорным рыжим волосам. Он оторвал взгляд от мертвого тела венерианца и серьезно посмотрел на безмолвную толпу, наблюдавшую за ними.

— Я рад, что все позади, — облегченно сказал Кэртис. — Эзра и Межпланетная полиция, уверен, теперь быстро ликвидируют синдикат. А мы… мы собираемся домой!

Триумф капитана Фьючера

Подобно возвращающемуся в гнездо космическому соколу, «Комета» быстро неслась домой, извергая ракетными двигателями белый огонь, к бесплодной, суровой сфере Луны. Маленький корабль плавно спускался над кратерами, вершинами и мертвыми равнинами безвоздушного спутника Земли.

Ото вел «Комету» к круглому отверстию кратера Тихо. Андроид на миг обернулся к Кэртису Ньютону и двум другим членам экипажа.

— Ничего не изменилось. Все выглядит совершенно так же, как год назад, когда мы отправились отсюда заниматься исследованиями кометы! — воскликнул он.

— Я уж и забыл о наших исследованиях кометы, — с сожалением сказал капитан Фьючер. — Ничего, мы возобновим их, до того как комета покинет Систему.

Грэг, держащий Еека, издал звук, который должен был обозначать стон.

— Что случилось, Грэг, постарел? — насмешливо спросил Ото. — Похоже, маленький глоток Живой Воды пойдет тебе на пользу. Может, он предохранит тебя от ржавчины.

— Я не ржавею, и ты это знаешь, — сердито возразил металлический человек. — Мне просто хотелось бы провести немного времени дома, здесь, на Луне, вот и все.

По пути с Сатурна капитан Фьючер и его команда заскочили на Землю и оставили там Эзру Гурни и Джоан Рэнделл. Кэртис Ньютон доложил обо всем Президенту.

— Источник нейтрализован, Повелитель Жизни мертв, — сказал Кэртис. — Главари синдиката, которых захватили Эзра и Межпланетная полиция, признали свою вину и выложили фамилии и адреса каждого отделения организации на всех планетах. Там устроили облаву. Вся Живая Вода захвачена и уничтожена.

— А люди, которые уже стали наркоманами… что будет с ними? — спросил Джеймс Картью. — Все неминуемо погибнут?

Кэртис Ньютон покачал головой.

— Нет, сэр. Они не умрут. Саймон нашел противоядие действию Живой Воды. Оно вылечит их. Вот формула.

— Капитан Фьючер, вы уничтожили самую отвратительную торговлю за всю историю Системы! — вскричал Картью. — Думаю, я знаю, как выразить…

— Не пытайтесь благодарить его, сэр, — сухо посоветовал Эзра Гурни. — Это единственное, чего наш друг совершенно не переносит. Посмотрите, как он смущен!

— За это в следующий раз, когда мы куда-нибудь отправимся, я не позову вас, Эзра! — с улыбкой пригрозил капитан Фьючер. — До свидания, старый греховодник. До свидания, Джоан.

Кэртис думал об этих прощальных словах, когда «Комета» плавно скользнула внутрь освещенного солнцем кратера Тихо. Ему вспомнилось восклицание Джоан, полное нетерпеливой надежды.

— Мы увидимся снова, капитан Фьючер! «Комета» тем временем опустилась на дно кратера, прямо на крышу лунной лаборатории — дома команды капитана Фьючера. Секция каменного пола, вставленная в металлический каркас, автоматически поехала вниз, как только корабль сел на нее. «Комета» оказалась в большом подземном ангаре; верхняя дверь, скользя, плавно закрылась.

Рыжеволосый чародей-ученый шагал со своими друзьями по коридору в прочной скале по направлению к главной лаборатории, освещенной солнцем. В потоке света из огромного окна в потолке сияли инструменты и механизмы, удивительное оборудование верховного магистра науки Системы.

— Как хорошо снова оказаться дома, в самом деле! — заявил Кэртис Ньютон, его серые глаза смягчились. Затем он вынул из куртки стеклянный флакон, полный молочно-опаловой светящейся жидкости. — Вот, сохранил немного, когда мы уничтожали остатки Живой Воды, — сказал он Мозгу. — Вдруг когда-нибудь понадобится? Ты знаешь, теперь это единственная Живая Вода в Системе.

— Отнеси ее в комнату трофеев, малыш, — посоветовал Мозг. — Будет безопасней.

— Там ей и место — так же, как и всей остальной коллекции, — с усмешкой согласился капитан Фьючер.

Он подошел к одной из дверей в стене лаборатории. Вход в могучую скалу был надежно закрыт бронированной дверью из специального материала, без замка и ручки. Замком служило скрытое телепатическое устройство. Кэртис стал в определенном месте и подумал о комбинации. Тяжелая дверь медленно отворилась. Он шагнул вперед, Грэг и Ото вместе с Мозгом последовали за ним.

Комната трофеев капитана Фьючера представляла собой неприступную камеру. Сюда он помещал для сохранности необыкновенное оружие, лекарства и механизмы, которые доставались ему в результате рискованной борьбы против неразборчивых в средствах преступников. Экспонаты своеобразного музея, в сущности, описывали всю его опасную карьеру.

Странная получилась коллекция! Вот цилиндрический механизм — излучатель иллюзий, с помощью которого доктор Зерро почти ввел в заблуждение всю Систему, чуть не принявшую трагическое решение. А эта похожая на ремень вещица с присоединенным к ней полусферическим инструментом — один из антиматериализаторов, изобретенных древними народами Юпитера. С помощью его Элдред Келс, самозваный Император Космоса, терроризировал мир. Большая загадочная машина в углу — механизм по замене разума, который использовали моряки Нептуна в борьбе с промышленниками гравиума, невинная на вид палочка — оружие, которым Властители Луны сеяли смерть на двух планетах…

Эти и другие разрушительные инструменты были вырваны капитаном Фьючером из рук тех, кто добивался злых, преступных целей.

Кэртис Ньютон поставил флакон сверкающей Живой Воды на стол и затем задумчиво посмотрел на Саймона.

— Когда она понадобится нам, мы ее возьмем. Но, как и все в этой комнате, использовать ее смертельно опасно даже в самом крайнем случае. Собранные здесь тайны не должны быть снова выпущены!

— Нет, малыш, — произнес Мозг. — Во всей Системе только тебе мы можем доверить хранение этих ужасных сил, ты не воспользуешься ими эгоистично.

Глаза-объективы Саймона Райта медленно вращались, оглядывая безмолвный боевой строй загадочных инструментов и предметов.

— Каждый из трофеев символизирует одну из твоих побед, Кэртис. Но настоящий триумф капитана Фьючера — это то, что все это сделано ради безопасности Системы.

— Разве я мог бы обойтись без тебя, Грэга или Ото! — воскликнул Кэртис Ньютон. Его глаза оглядывали экспонаты. — Мы прошли нелегкую дорогу, дружно, вчетвером.

— Да, малыш, — согласился Мозг. — Эта дорога все еще простирается перед нами, опасная, как всегда. Система вновь позовет нас на помощь, можешь не сомневаться.

Многоголовая гидра злобного честолюбия никогда не будет полностью уничтожена Рано или поздно снова вспыхнет на полюсе Земли сигнал бедствия. И Кэртис Ньютон безмолвно повторил клятву, которую он дал много лет назад, выбирая свой путь в жизни. Когда придет вызов, капитан Фьючер ответит на него.

(перевод А. Светлова, М. Светлова)

Капитан Фьючер принимает вызов (роман)

Час атаки

Перед мощным телепередатчиком в тесной, слабо освещенной комнате сидел человек. Трудно сказать, был ли он землянин, марсианин или житель какой-то другой планеты. Черный скафандр скрывал фигуру, а шлем был полностью затемнен.

Человек в черном включил передатчик.

— Разрушитель вызывает космоплан номер один! — шипящим голосом произнес он.

На экране возник интерьер космического корабля. Молодой венерианец с белой кожей и черными волосами торопливо ответил:

— Корабль номер один на связи, сэр!

— Вы заняли исходную позицию? — прошипел человек, назвавшийся Разрушителем.

— Так точно, сэр. Находимся над Меркурием.

— Хорошо. Удар нанести точно в десять часов по солнечному времени.

Разрушитель нажал следующую кнопку.

— Корабль номер два!

На экране появился командир корабля номер два, долговязый нептунец с серым лицом и застывшим взглядом.

— Корабль номер два на связи, сэр! Голоса капитанов были чем-то похожи, оба говорили со странной, почти металлической резкостью.

— Сообщите свою позицию!

— Приближаемся к Марсу точно по графику, сэр!

— Нанести удар в десять, время солнечное! — Приказал Разрушитель. — Корабль номер три!

Разрушитель нажал очередную кнопку. Крупный землянин с застывшим лицом таким же металлическим голосом ответил:

— Корабль номер три над Сатурном. Готовы нанести удар в любой момент, сэр!

— Атака в десять часов по солнечному времени. Таинственный человек в черном вызвал четвертый корабль.

— Корабль номер четыре на связи, сэр! — низким отрывистым голосом доложил огромный зеленый юпитерианец с большими темными глазами. — Приближаемся к земной Луне.

— Вам поручено самое важное задание. — В тоне Разрушителя проскользнули нотки тревоги. — Малейший промах с вашей стороны, и враг ускользнет. Вы обязаны захватить его в плен, иначе весь наш план окажется под угрозой! Атака точно в десять по солнечному времени!

Разрушитель отключил передатчик.

— Теперь никто не станет на моем пути, — сказал он вполголоса. — Единственный человек, который способен сорвать мой план, будет в моих руках. Правительство, как всегда, обратится к нему за помощью, но не получит ни ответа, ни помощи!.. Гравиум! Ключ ко всей Солнечной системе! И скоро он будет целиком в моих руках! Час атаки — через сорок минут!

Освещенная сторона Меркурия пузырилась под испепеляющими лучами солнца, диск которого заполнил почти половину латунно-желтого неба. Температура здесь превышала точку плавления многих металлов. И тем не менее на этой самой жаркой из девяти планет жили и работали люди. На обожженных скалистых равнинах размещались плавильные цеха, бараки, конторы и карьеры по добыче руды. Здесь добывали гравиум. Шахтерские поселки были надежно защищены от чудовищного пекла куполом магнито-вибрационного поля.

Вышедший из лаборатории инженер-металлург невольно бросил взгляд на пылающее светило над головой. Каждый раз он представлял, что произойдет, если защитный купол разрушится. И, как всегда, успокоил себя мыслью об абсолютной надежности излучателей защитного купола. Конечно, только гравиум мог привлечь людей в это страшное место. Самый драгоценный и самый важный металл во всей Солнечной системе. Без него невозможны гравитационные компенсаторы и межпланетные полеты.

Молодой инженер взглянул на часы. Ровно десять. Пора возвращаться к стенду, продолжать исследования…

Неожиданно он застыл на месте. На поселок с ревом пикировал космический крейсер. Черная точка оторвалась от корабля и врезалась в основание башни излучателя. Мощный взрыв разнес конструкцию на куски.

«Атомная бомба!» — подумал инженер. Он умер, не успев осознать неотвратимость смерти. В считанные минуты испепеляющий жар солнца выжег все живое на шахте и вокруг.

На пустынную равнину Марса опустилась ночь. В холодном прозрачном воздухе ярко сияли звезды, две луны быстро двигались по небосводу, бросая бледный свет на пустыню и на маленький шахтерский поселок, принадлежащий компании «Марс-Гравиум». Запасы гравиума на Марсе были невелики, но острая нужда в чудесном металле заставляла вести разработки даже самых бедных залежей.

Два шахтера-марсианина вышли на поверхность, чтобы отдышаться после нескольких часов работы в душном забое. Краснолицые безволосые люди с бочкообразными туловищами уселись на скамейку и с наслаждением вдыхали прохладный ночной воздух. До десяти часов оставалось две минуты…

— Что это там на небе? — спросил молодой марсианин, указывая рукой на темный диск, четко видимый на фоне Млечного Пути.

— Похоже на метеор и движется к Марсу. Старший марсианин по имени Аррай следил, как диск заметно растет в размерах.

— Аррай, смотри! — возбужденно закричал молодой шахтер. — Рядом с метеором летит космоплан, словно он направляет метеор на нас!

Оба замолкли, наблюдая невероятное зрелище. Не оставалось никаких сомнений — огромный метеор со страшной скоростью летел на Марс, следом за ним шел космоплан, направляя метеор на цель.

— Метеор летит точно на нас! — закричал в панике молодой марсианин. — Корабль выводит его точно на нашу шахту…

В самый последний момент космоплан развернулся и взмыл в небо. Марсиане оцепенели от ужаса. Гигантский метеор врезался в шахту. Мощный удар сотряс пустыню на многие километры вокруг. Когда пыль осела, на месте шахты и поселка осталась огромная воронка.

Над южным полушарием Сатурна занималась заря. Кольца Сатурна, яркой дугой нависшие над обширными прериями огромной планеты, с наступлением утра побледнели. В одной из долин восходящее солнце озарило ряд бетонных зданий и карьеры рудных разработок— Здесь находился единственный на Сатурне центр добычи гравиума.

Рудник и прилегающая территория были окружены стеной огня — атомные горелки, установленные вплотную друг к другу, создавали огненную завесу для защиты от ползучих чудовищ, которыми кишмя кишели эти места. Ужасные рептилии, кремниды, имели неорганическую природу. Подобно всем кремниевым организмам, они питались рудой и с жадностью набрасывались на любые металлические изделия. Механизмы горнодобывающей техники и выходящие на поверхность пласты гравиума манили кремнидов с неотразимой притягательностью. Стаи изголодавшихся тварей осаждали шахту,

Высокий синекожий инженер-сатурнянин вышел на порог коттеджа, сонно потирая глаза. Он с отвращением взглянул на скопления гадов, шевелящихся за стеной пламени.

— Проклятое отродье, — пробормотал он сквозь зубы. — Глаза б мои на них не глядели! Хорошо бы проснуться однажды и увидеть мордашку хорошенькой девочки!.. Эх, жизнь…

Было ровно десять по солнечному времени. Инженер пошел к баракам, чтобы поднять рабочих дневной смены. Внезапно его внимание привлек доносящийся с неба гул. Инженер поднял голову и замер в недоумении — на поселок пикировал черный космоплан. Залп атомных пушек ударил по горелкам. Целый сектор пламени вокруг поселка погас. Космоплан сделал разворот и скрылся из вида.

Инженер с расширенными от ужаса глазами кинулся к аварийной сирене. Под ее надрывный вой рабочие выскакивали из бараков и помещений шахты.

— Защитная полоса нарушена! — кричал инженер с крыльца. — Спасайтесь!

Но было поздно. Через погасший сектор торопливо заползали орды шипящих кремнидов, заполняя дома, шахты и мастерские, пожирая все металлическое, включая пряжки ремней и пуговицы на одежде. Спустя два часа все было кончено. Раздавленные и покалеченные тела людей в беспорядке валялись на земле. Месторождение на Сатурне было уничтожено.

В ярком свете Солнца лунные пики и кратеры, безжизненные пустыни, черные разломы и провалы выглядели особенно унылыми и мрачными. Но в одном месте мертвой планеты имелись признаки жизни. Зазубренные вершины скал окружали кратер потухшего вулкана. Это был кратер Тихо. Черный космоплан скрытно опустился в тень обрывистой скалы и выпустил отряд людей, одетых в скафандры с плоскими компенсаторами гравитации на груди. Не выходя из густой тени, они осторожно спустились на дно кратера. Возглавлял отряд высокий юпитерианец. Он внимательно рассматривал ровное дно кратера, освещенное высоко стоящим солнцем. Подойдя к краю скалы, командир знаком руки остановил людей.

— Капитан Фьючер живет вон там. — Он указал рукой на круглое окно из высокопрочного стекла, закрывающее, словно перевернутое блюдце, вход в подземное помещение.

Участники налета невольно поежились. Они знали, с кем предстоит им встреча. Капитан Фьючер! Самый бесстрашный и самый предприимчивый искатель приключений в Солнечной системе, о подвигах которого ходили легенды по всем девяти планетам. Бдительный страж законности, неумолимый враг преступников, капитан Фьючер и его соратники появлялись в любой точке Системы, где требовалась их помощь. Рукотворные помощники капитана Фьючера, человекоподобные внешне, но наделенные сверхчеловеческими способностями, помогали своему лидеру преодолевать любые, казалось бы, непреодолимые препятствия.

— Атакуем прямо сейчас?

— Нет. Разрушитель приказал ждать, пока команда капитана Фьючера не отправится в лабораторию на обратной стороне Луны, — объяснил командир. — По нашим наблюдениям, они летают туда каждый день… Всем прижаться к скале!

Невдалеке от окна располагался подземный ангар. Крыша его медленно отъехала в сторону. Маленький ракетоплан в форме вытянутой капли поднялся над кратером и понесся к лунному горизонту.

— Теперь капитан Фьючер остался один, — сказал командир-юпитерианец и глянул на часы. Ровно десять, час атаки. — Сейчас мы им займемся!

Он отстегнул от пояса похожий на пистолет предмет, направил его на окно и нажал курок.

В лунном доме

Кэртис Ньютон, известный на всех планетах Солнечной системы как капитан Фьючер, увлеченно работал над сложнейшей проблемой. После многочасовых экспериментов он наконец отошел от стола и огорченно посмотрел на исследуемое устройство.

— Что за черт, — пробормотал он. — Почему я никак не могу изменить орбиту электронов? Должен же существовать какой-то способ!

Стоя в глубокой задумчивости в ярко освещенном углу пещерной лаборатории, Кэртис Ньютон являл собой весьма живописную фигуру. Высокий и стройный, с густой шевелюрой рыжих волос, горящих огненным нимбом в лучах солнца, одетый в плотно облегающий костюм из серебристой синтетической ткани, он был воплощением идеального, гармонично развитого молодого землянина.

На пальце левой руки Кэртис носил кольцо: крупный алмаз в центре, а вокруг него медленно вращались девять алмазиков. Кольцо олицетворяло Солнечную систему и было эмблемой капитана Фьючера, легендарного кудесника науки и защитника справедливости.

— Я уверен, что такой способ существует! — продолжал размышлять вполголоса Кэртис. — Если нашелся способ, как сжимать орбиты, значит, растягивать их тоже возможно…

Кэртис задумчиво смотрел на замысловатый аппарат с линзами и лазерами, в котором находился образец из чистого золота.

Лабораторию заполняли разнообразные приборы, машины и механизмы. Телескопы, микроскопы, атомные генераторы и множество непонятных постороннему устройств составляли цитадель науки капитана Фьючера и его друзей.

Один из соратников прервал размышления капитана.

— Шеф, как ты смотришь, если я на несколько дней слетаю на Венеру?

— Не выйдет, Ото, и не проси, — ответил Кэртис, не поворачивая головы. — Ты должен отправиться вместе с Грэгом и Саймоном на испытательную базу.

— Я быстро обернусь, шеф, — продолжал упрашивать голос. — День, от силы два!

— О чем ты говоришь, Ото! — Кэртис недовольно повернулся к просителю. — На Венере тебе просто нечего делать!

Перед молодым ученым стоял Ото, один из трех рукотворных соратников, которые внушали почтительный страх своей необычностью. Андроид Ото, синтетическое человекоподобное существо, был изготовлен много лет назад в этой самой лаборатории. Силой, скоростью и проворством он превосходил любого человека. Зеленые прорези глаз на белом черепе сверкали дерзостью и бесстрашием. Сейчас андроид просительно заглядывал в лицо капитана Фьючера.

— Шеф, я очень прошу! Позволь взять «Комету» и слетать на Венеру! В научных целях, разумеется, — поспешил добавить хитроумный андроид. — Я хочу добыть редкое грибовидное животное, о котором недавно сообщали по межпланетному телевидению!

— Не морочь голову, — засмеялся Кэртис. — Тебе просто надоело сидеть на Луне, и ты хочешь поискать приключений на дикой планете. И, как всегда, найдешь такое, что придется тебя спасать всей командой!

— Так ведь здесь, на крохотной Луне, можно засохнуть от безделья! Сидим тут невылазно с тех пор, каквернулись с Плутона!

Хриплый металлический голос прервал жалобы андроида:

— Если тебе надоело безделье, Ото, бери с собой меня и Грэга и вези нас на другую сторону Луны. Там найдется для нас дело.

Кэртис и Ото повернулись к двери и увидели, что в лабораторию вошли остальные члены команды.

Грэг, металлический робот высотой свыше двух метров, застыл в дверях, словно монумент, но этот монумент мог стремительно двигаться во всех направлениях, а массивные руки на шарнирах обладали чудовищной силой. В тыквообразную голову робота были встроены два фотоэлектрических датчика, выполнявшие роль глаз. На плече стального гиганта привычно притулился его любимец — небольшой серый грызун, представитель лунной фауны. Как все животные Луны, Еек (так назвал своего любимца Грэг) имел неорганическое тело и питался камнями и металлами.

Третий член команды капитана Фьючера вообще не имел никакого тела. Саймон Райт, известный на всех планетах под именем Мозг, и был человеческим мозгом, помещенным в прозрачный куб. Специальный физиологический раствор с помощью микронасоса постоянно омывал серое вещество, обеспечивая его жизнедеятельность. На передней стенке куба имелись две гибкие трубки с линзами-глазами и звуковой резонатор для воспроизведения речи.

Таковы были три соратника капитана Фьючера — необычная троица, о способностях которой ходили восхищенные рассказы на всех девяти планетах Системы. Друзья неизменно участвовали во всех подвигах капитана Фьючера и оказывали ему неоценимую помощь в самых трудных и рискованных ситуациях.

— Как идет эксперимент, Кэртис? — спросил Саймон. — Ты, конечно, решил задачу?

— Пока нет, — удрученно признал кудесник науки, не привыкший к неудачам. — Я нашел способ сжимать орбиты электронов, но расширять пока не получается. Смотри сам!

Кэртис протянул руку к экспериментальной установке и поправил золотой образец, чтобы повторить опыт.

— Шеф! — закричал Ото. — Отгони Еека! Лунный щенок, заметив золото, спрыгнул с плеча робота и метнулся к столу. Золото и серебро были любимым лакомством для зверька.

— Выставь его за дверь лаборатории, Грэг, — усмехнулся Кэртис. — Если он попадет под электронный луч, и горстки молекул не останется.

— Это было бы прекрасно! — воскликнул андроид Ото. — Мне надоело отгонять его от пульта и приборов. Этот стервец готов жрать все подряд.

Грэг подхватил любимца и прижал к груди.

— Ты несправедлив, Ото, — обиженно сказал робот. — Не забывай, что Еек спас нас всех на Плутоне.

— Тогда спас, а сейчас он — главный вредитель, — горячился Ото. — Того и гляди прогрызет дыру в корпусе. Кто тогда нас будет спасать?

— Прекратите ссориться, — оборвал перепалку Кэртис. — Я хочу показать Саймону эксперимент.

Капитан Фьючер включил установку. Луч красного цвета упал на золотую пластинку, и она быстро уменьшилась в размерах. Кэртис выключил установку и повернулся к Саймону с расстроенным видом.

— Я могу уменьшить образец до такой степени, что он станет невидимым, но вернуть прежние размеры пока не удается…

— Поговорим об этом позже, когда вернемся из полета, — сказал Саймон. — А сейчас нам пора. Грэг! Ото! Быстро на «Комету»!

Через минуту взревели ракетные двигатели. «Комета», самый скоростной космоплан во всей Солнечной системе, поднялась из подземного ангара и направилась к противоположной стороне Луны. Кэртис задумчиво стоял посреди лаборатории и обводил взглядом опустевшую лабораторию. Красная шевелюра капитана Фьючера горела в солнечных лучах, как огненный шар. Кэртис любил свое пристанище на пустынной Луне. Это был его дом. Здесь он был рожден, здесь он вырос.

Все воспоминания детства были связаны с лунным домом и с тремя друзьями, которые ничуть не казались Кэртису странными или необычными. Они его вырастили, воспитали и обучили.

Саймон-Мозг, выдающийся ученый своего времени, передал ему глубокие научные познания и весь свой опыт. Робот Грэг постоянными тренировками сделал Кэртиса всесторонне развитым спортсменом, а Ото, непревзойденный в ловкости, проворстве и находчивости, развил эти же качества в своем воспитаннике. Троица души не чаяла в Кэртисе, и тот платил им взаимностью. Иной семьи у него не было.

Когда Кэртис стал взрослым, Саймон рассказал ему о настоящих родителях. Отец Кэртиса, Роджер Ньютон, много лет назад переселился на Луну вместе с молодой женой и взял с собой Саймона Райта, точнее, не самого Саймона, а его мозг. Саймон Райт, знаменитый ученый, был неизлечимо болен, и по его просьбе Роджер Ньютон отделил мозг Саймона и поместил в кубическую камеру с прозрачными стенками. Питательный раствор, в который был погружен мозг, обеспечивал жизнедеятельность органа.

Отец и мать Кэртиса вынуждены были бежать с Земли, так как злоумышленники пытались использовать изобретения Роджера Ньютона в преступных целях. В лунной лаборатории Роджер и Саймон занялись созданием искусственных существ: металлического робота Грэга и андроида Ото из пластмасс и синтетики.

Злодеи выследили Роджера во время одного из полетов между Землей и Луной и напали на его лунный дом. В схватке погибли Роджер и его жена, но и нападавшие были уничтожены Грэгом и Ото. Умирающая мать поручила друзьям позаботиться о младенце и вырастить его настоящим благородным человеком.

Все это Кэртис узнал от Саймона и тут же дал клятву посвятить всю свою жизнь, отдать все свои необыкновенные способности борьбе против преступников на всех девяти планетах Системы.

— Развитие межпланетных связей, смешение рас и прогресс науки несут людям не только благо, — заявил Кэртис Саймону в тот памятный день. — Преступники используют науку в своих гнусных целях. Я не пожалею сил, чтобы с вашей помощью обуздать преступность.

— Именно таким хотела видеть тебя твоя мать, — торжественно произнес Саймон. — Грэг, Ото и я всегда будем рядом с тобой.

В ту же ночь Кэртис полетел на Землю и предложил свои услуги Президенту Межпланетного правительства.

— Если вам понадобится моя помощь, дайте световой сигнал на Северном полюсе.

— Да кто вы, собственно, такой? — удивился Президент.

— Для вас я буду капитан Фьючер! — засмеялся молодой землянин с огненным нимбом вокруг головы.

Так началась карьера капитана Фьючера. Много раз на Северном полюсе Земли вспыхивали сигналы вызова, и капитан Фьючер являлся с верными друзьями и разрушал самые хитроумные и жестокие замыслы преступников.

Воспоминания Кэртиса нарушил бой часов. Он окинул взглядом десять циферблатов на стене. Девять показывали время на планетах Солнечной системы, а десятый — стандартное солнечное время, общее для всех. Было ровно десять.

— Пора заняться экспериментом, — пробормотал Кэртис. — Попробую изменить частоту излучения…

В тот же самый момент его сковала неподвижность, и он рухнул на пол.

«Какая-то сила парализовала нервные центры, — сообразил Кэртис. — Это не случайность, это нападение…»

Он делал сверхъестественные усилия, чтобы сбросить оцепенение. Только бы добраться до установки около противоположной стены!.. С ее помощью можно нейтрализовать любое силовое поле. Но Кэртис не мог пошевелить даже пальцем и беспомощно лежал на полу. Он увидел, как через герметический шлюз входят люди в скафандрах. Первым шел рослый юпитерианец, держа в руке излучатель.

Капитан Фьючер следил за врагами сверкающими гневом серыми глазами. Его быстро связали прочными металлическими тросами, после чего главарь отключил излучатель. Оцепенение исчезло, но освободиться от оков Кэртис не мог.

— Надеть на него скафандр, — приказал главарь. — Разрушитель приказал доставить капитана Фьючера живым.

— Кто такой Разрушитель? — спросил Кэртис. — Чей приказ вы выполняете?

— Ты скоро встретишь Разрушителя, — ответил юпитерианец глухим голосом. — На этот раз тебе придется признать поражение. Разрушитель наносит удар первым.

Кэртис пытливо вглядывался в лица врагов. В них было что-то странное — застывшее выражение, неподвижный взгляд, глухой голос… Внутренне Кэртис кипел от ярости. Кем бы ни был этот Разрушитель, он осмелился напасть на дом капитана Фьючера! До сих пор даже самые дерзкие преступники держались подальше от лунной базы. Это был дерзкий вызов!.. Капитан Фьючер вызов принял. Главарь нападавших снял с пояса диктофон.

— Внимание, команда капитана Фьючера! — громко произнес он в микрофон. — Мы захватили в плен вашего лидера. Оставайтесь на Луне и не делайте никаких попыток преследовать нас. В этом случае мы гарантируем капитану жизнь. Иначе он будет убит.

Юпитернанец подвесил диктофон над входной дверью и переключил его на воспроизведение.

— Теперь быстро на корабль! Надо убраться до их возвращения. На этих выродков парализатор не действует.

Связанного Кэртиса затолкали в скафандр, вытащили из лаборатории и понесли к черному космоплану, затаившемуся в тени скал. На космоплане скафандр с Кэртиса сняли, но тросы оставили. Его положили в коридоре и выставили охрану — жилистого уранца с атомным пистолетом.

Рев ракетных двигателей и покачивание корпуса известили о начале полета. Кэртис мог видеть боковой иллюминатор и постарался определить курс корабля. Космоплан летел в направлении Солнца, значит, на одну из планет, которые в данный момент находятся на дальней стороне Солнечной системы. Юпитер, или Уран, или Нептун…

Кэртис перевел взгляд на дальний от него иллюминатор и увидел шар Земли. На Северном полюсе сверкали яркие вспышки!

— Сигнал! Меня вызывает Президент!

Это был тот самый сигнал, которым Президент Солнечной системы вызывал капитана Фьючера и его команду, когда планетам грозила ужасная опасность. Но на этот раз капитан Фьючер не мог явиться на выручку. Беспомощное тело капитана лежало на полу вражеского космоплана, который уносил его в неизвестную даль.

В пекле

Капитан Фьючер был близок к отчаянию. Вызов Президента означал очень серьезную опасность. А тот, на которого возлагал надежды Президент, лежит, связанный по рукам и ногам, под охраной вооруженного уранца! Конечно, капитан Фьючер не раз находил выход из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Но то было в прошлом. Сейчас же…

Быстрый ум капитана работал четко, серые глаза пристально осматривали вражеский корабль. Время от времени Кэртис поглядывал в иллюминатор. Космоплан по-прежнему летел в сторону Солнца. Сомнений не оставалось — космоплан направлялся к Юпитеру или Урану, может, к Нептуну. Но куда именно? Из-за стенки коридора донеслись голоса. Капитан Фьючер обладал феноменальным слухом, и, хотя гул циклотронов заглушал разговор, Кэртис понял, что речь идет об уничтожении рудников гравиума. Видимо, таинственный Разрушитель, люди которого напали на лунный дом капитана Фьючера, ставил целью уничтожить источники гравиума! Теперь ситуация прояснялась. Кэртис слишком хорошо понимал, какую угрозу всем планетам принесло бы прекращение поставок гравиума. Вот почему Президент Картью обратился за помощью.

Гравиум был основой всей межпланетной цивилизации. Без гравиума не действуют компенсаторы гравитации, а без них невозможны полеты на другие планеты, где сила притяжения отличается от земной. Еще на заре освоения космоса ученые выяснили, что длительное пребывание в условиях необычной силы притяжения приводит к тяжелым заболеваниям и смерти космонавтов. Какое-то время казалось, что путь людям на другие планеты закрыт.

Положение изменилось, когда Марк Карью обнаружил на Меркурии неизвестный прежде металл. Он назвал его гравиум. При пропускании электрического тока через катушку из гравиума возникало гравитационное поле, которое в зависимости от полярности увеличивало или уменьшало вес тела, помещенного в это поле.

Так появился компенсатор гравитации, главной деталью которого была катушка из гравиума. Компактный компенсатор плоской формы носили как ранец. Регулятор позволял устанавливать компенсатор на любую величину. Человек с компенсатором гравитации всегда имел тот же вес, что на Земле, независимо от силы притяжения в окружающем мире. Компенсаторы гравитации открыли дорогу к освоению других планет. Началась эпоха космических путешествий, переселения жителей, зародилась межпланетная цивилизация.

Ничего удивительного, что гравиум стал самым драгоценным металлом. Фирмы, занимавшиеся добычей гравиума, обязаны были продавать его только правительству Солнечной системы, которое осуществляло также строгий контроль над производством компенсаторов гравитации.

«Если Разрушитель со своей бандой задумал лишить правительство источников гравиума, — думал Кэртис, — то неудивительно, что Президент вспомнил обо мне».

Капитан Фьючер кипел бессильным гневом. Желтолицый у ранец не спускал глаз с пленника. Но и без охраны капитан Фьючер не мог бы ничего предпринять для своего спасения. Стальные тросы плотно стягивали тело, ни порвать, ни перегрызть их было невозможно.

Полет длился уже несколько часов, и космоплан, огибая Солнце, проходил настолько близко к раскаленному светилу, что пришлось включить защитную ауру. Аурой космонавты называли силовое поле, которое окутывало корабль, словно синее покрывало, и отражало тепловые лучи.

У ранец заметил, что пленник смотрит на синюю оболочку, и засмеялся.

— Теперь ты не убежишь с корабля, даже если тебя отпустить, а, капитан Фьючер? Спекся бы в момент!

Кэртис и сам понимал, что если отключить ауру, то любой космоплан расплавится в считанные минуты в такой близости к Солнцу.

Пылающий диск занимал почти все небо. Глаза невольно щурились, хотя на иллюминаторы автоматически надвинулись сильные фильтры. Гигантские протуберанцы яркими языками взлетали над солнечным горизонтом, и казалось, вот-вот дотянутся до черного корабля в синем коконе ауры. Кэртиса это зрелище особенно не привлекало, ему приходилось подлетать к Солнцу и ближе. Его занимала одна-единственная мысль: как выбраться из этой ситуации?

Кэртис вывернул тело так, чтобы левая рука оказалась сверху. На пальце этой руки он носил знаменитое кольцо-эмблему, по которому капитана Фьючера узнавали на любой планете. Девять ярких алмазиков кольца медленно вращались вокруг крупного алмаза в центре, символизируя собой Солнечную систему.

— Помоги мне спастись, и получишь это кольцо! — обратился Кэртис к охраннику.

— Зачем мне твое кольцо? — насмешливо сказал уранец. — Если захочу, то просто заберу его, и все дела!

— Но это кольцо волшебное, — вкрадчиво заговорил Кэртис. — Смотри, как переливаются светом алмазы, как они плавно вращаются вокруг центрального алмаза!

Уранец не проявил особого интереса, но и не отводил взгляда от чудесного кольца. Кэртис незаметно нажал крохотный рычажок микродвигателя на кольце. Алмазики-планеты стали вращаться быстрей и быстрей.

— Смотри, как они мерцают, как мерно ходят по кругу, один за другим, один за другим… — Мягкий голос Кэртиса звучал усыпляюще. — Смотри, как они ускоряют ход, вот они уже сливаются в один сверкающий круг…

Кэртис в совершенстве владел техникой гипноза и в прошлом не раз пользовался гипнотическими способностями. И сейчас он добился успеха. Уранец впал в состояние гипноза и не отводил взгляда от кольца.

— Ты спишь, ты крепко спишь! — Кэртис сменил тон на командный. — Отвечай!

— Я сплю, — сонно ответил уранец, по-прежнему глядя на кольцо.

— Ты сделаешь все, что я прикажу!

— Я сделаю все…

— Развяжи меня! — приказал Кэртис и замер в ожидании.

Гипноз сработал! Уранец медленными движениями распутал тросы вокруг тела пленника. Кэртис вскочил на ноги и размял затекшие конечности.

— Стой и не двигайся, пока я тебя не разбужу! — приказал он уранцу.

Тот послушно кивнул головой. Кэртис выхватил из-за пояса протоновый пистолет и двинулся вдоль коридора. Надо немедленно попасть в центр видеосвязи! «Хорошо, что не отобрали оружия, — мелькнула мысль. — До того были уверены в моей беспомощности!»

В этот момент распахнулась дверь, и в коридор выскочил венерианец. Протоновый луч уложил его на пол, прежде чем он успел открыть рот. Кэртис быстро крался по коридору, прислушиваясь к звукам за перегородками. Наконец он услышал гул высокочастотных генераторов. Отсек связи! Кэртис рывком открыл дверь и вошел. За пультом с видеоэкраном сидел оператор-плутонец. Установленный на режим оглушения протоновый пистолет уложил оператора одной вспышкой. Кэртис сел за пульт и лихорадочно принялся настраивать передатчик на секретную волну, на которой связывался с друзьями.

На экране появилось круглое лицо Ото.

— Шеф! Куда тебя занесло? Мы тут…

— Слушай и не перебивай! — резко произнес капитан Фьючер. — Немедленно летите сюда. Я выйду из корабля и буду дрейфовать в ожидании «Кометы». Понятно? Теперь записывай координаты…

Ото быстро записал продиктованные данные и с удивлением поднял голову.

— Но, шеф, это же около Солнца! Ты сгоришь в скафандре, как спичка!

— Немедленно вылетайте!

Кэртис выключил передатчик, затем открыл заднюю панель телевизора и начал ловкими движениями вынимать одну деталь за другой, на ходу соединяя их в новую схему. Сняв со стенда портативный атомный генератор, он подключил к нему собранный узел и поместил в чехол генератора. Потом повесил чехол через плечо и, придерживая груз, выглянул в коридор. Никого. Кэртис быстро прошел к выходному шлюзу, где хранились скафандры. Надев скафандр и прикрепив к нему сумку с прибором, он вошел в камеру шлюза и открыл наружную дверь. Выпрыгивая в открытый космос, прямо в пылающий жар близкого Солнца, капитан Фьючер включил атомный генератор. В тот же миг голубоватая аура окутала скафандр.

Кэртис парил в невесомости. Космоплан похитителей быстро удалялся, отсвечивая синевой защитного поля, и наконец исчез из вида. Судя по всему, побег пока оставался незамеченным.

Однако главная опасность пока не миновала. Хотя капитан Фьючер дрейфовал в космосе, гигантская масса Солнца притягивала его к себе с неотвратимой силой. Все быстрей и быстрей несся капитан Фьючер к огненному шару. Еще несколько часов, и источник жизни для всех планет станет крематорием для отважного беглеца.

— Один шанс из тысячи, — пробормотал Кэртис, оценивая свое положение. — Успеет ли сверхскоростная «Комета» прийти на помощь?

Жар начал проникать сквозь скафандр. Кэртис повернул рычаг генератора на максимальную мощность, усиливая защитную ауру. Но он знал, что в этом режиме генератор долго не выдержит.

Каждая секунда приближала капитана Фьючера к гибели, каждая секунда подрывала веру в спасение, и только несокрушимая воля не давала ему впасть в панику. Он верил в своих друзей! И они не подвели.

«Комета» пулей вырвалась из тьмы космоса и, укрытая синей аурой, подлетела к Кэртису. Открылся люк шлюза, длинная рука Ото подхватила капитана и втащила его в корабль. «Комета» развернулась и помчалась в обратном направлении, прочь от Солнца.

— Шеф, ну и перепугал ты нас! — Ото приплясывал от возбуждения, помогая Кэртису снять обугленный скафандр. — Мы побили все рекорды. Грэг чуть не согнул рычаг скорости!

Гигантский робот поставил управление на автопилот и торопливо вывалился из кабины, со звоном стукаясь о стенки.

— Шеф! Все в порядке?

— Пока да, — коротко успокоил Кэртис. — Но нам предстоит много дел. Вы видели сигнал на полюсе?

— Конечно, видели, малыш, — проскрипел Мозг. — Однако мы не могли покинуть Луну. Опасались за твою жизнь.

— С этими бандитами мы расправимся потом. — Кэртис гневно сверкнул глазами. — И с их главарем, который назвался Разрушителем Но первым делом мы должны связаться с Президентом. Сигнал о помощи означает серьезную опасность для планет.

Когда космоплан удалился от Солнца на безопасное расстояние, Кэртис вызвал на видеосвязь Президента Солнечной системы Джеймса Картью. На экране появилось бледное измученное лицо пожилого мужчины.

— Капитан Фьючер! Слава Богу! — с облегчением вскричал Президент. — Я чуть с ума не сошел, когда вы не откликнулись на сигнал!

— Причину задержки я объясню позже, — быстро произнес Кэртис. — А сейчас скажите, зачем вы меня вызывали? Что произошло? Какие-то неприятности с гравиумом?

— Откуда вы могли знать о гравиуме? — удивился Картью. — Да, дело касается гравиума. Точно в десять часов по солнечному времени неизвестные террористы нанесли удары по рудникам гравиума на Меркурии, Марсе и Сатурне. Рудники разрушены полностью.

— Каково положение на рудниках Урана и Нептуна?

— Пока все спокойно, но есть опасения, что и они могут подвергнуться атаке. Я беседовал с персоналом этих рудников, предупредил о возможном нападении.

— Имеет ли руководство рудников какие-либо предположения о цели нападений и о тех, кто мог бы организовать их?

— Все в полном недоумении. И я тоже, — добавил Президент Картью. — Ко мне постоянно обращаются представители фирм по переработке гравиума, и я просто не знаю, что им посоветовать, как успокоить. Поэтому я вызвал вас, капитан Фьючер.

Президент замолчал, но его лицо красноречиво говорило о переживаниях за судьбу народов всех планет, о бремени человека, который нес ответственность за жизнь и благосостояние всех людей девяти планет.

— Капитан Фьючер! — прервал молчание Картью. — Необходимо немедленно пресечь все попытки нарушить поставки гравиума. Вы прекрасно понимаете, что произойдет, если рудники на Уране и Нептуне также выйдут из строя. Прекратится производство компенсаторов гравитации, замрет межпланетная торговля… Наступит небывалый кризис нашей цивилизации!

— Нового нападения допустить нельзя, — коротко сказал Кэртис. — Но у нас мало времени. Надо действовать не мешкая. Мне необходимо провести срочную консультацию с главами пяти самых крупных фирм по добыче гравиума.

— Пожалуйста, я немедленно вызову их всех сюда, на Землю, — с готовностью предложил Президент.

— Нет. Я хочу встретиться с ними тайно, — ответил Кэртис Ньютон. — Этот Разрушитель, как он себя называет, думает, что я погиб в солнечном пекле. Пусть продолжает так думать и далее, это ослабит его бдительность. Встречу лучше провести в космосе. «Комета» будет в зоне астероидов в полдень по солнечному времени. Запишите координаты, господин Президент.

— Я отдам соответствующие распоряжения, — сказал Президент. — И обеспечу полную секретность.

Капитан Фьючер отключил связь и повернулся к друзьям.

— Немедленно направь «Комету» в указанную зону, Грэг! И не трогай скафандр, в котором я выбрался из корабля бандитов. Я исследую его и постараюсь найти ответ, по меньшей мере, на один вопрос — откуда прибыл космоплан Разрушителя.

— Каким образом? — удивился Ото. — Скафандры имеют одинаковую конструкцию на всех планетах..

— В баллон скафандра закачан воздух базовой планеты, — объяснил Кэртис. — Анализ состава может указать, какой именно. Положение очень серьезное. — Он повернулся к Саймону. — Как ты думаешь?

— Картью совершенно прав, — проскрипел Мозг. — Без гравиума погибнет наша цивилизация.

— Мы этого не допустим! — горячо воскликнул Кэртис Ньютон. — Банда Разрушителя осмелилась бросить нам вызов… Мы его принимаем!

Конференция в космосе

Кэртис и Саймон занялись анализом воздуха в скафандре и в то же время слушали сообщения межпланетной службы информации. «Комета», ведомая Грэгом, мчалась к месту встречи магнатов добычи и переработки гравиума с капитаном Фьючером.

Из телевизора доносился голос комментатора с Земли:

— Серьезная ситуация возникла после таинственных катастроф на рудниках гравиума. Тревога по поводу возможных нападений на оставшиеся рудники создает панические настроения среди многочисленных групп населения, связанных с межпланетными полетами. Многие команды кораблей отказываются выходить в космос, опасаясь, что по мере износа компенсаторов гравитации их нечем будет заменить, и люди застрянут на чужих планетах без надежды вернуться домой. Транспортные компании уже отменяют регулярные рейсы — как пассажирские, так и грузовые. Паника начинает сказываться на экономике планет. Прекращена доставка зерна с Юпитера, сократились поставки мяса с Сатурна. Практически прервалось поступление морских продуктов с Нептуна. Особенно в тяжелом положении оказалась промышленность планет, тесно связанная взаимными поставками сырья и изделий. Проекты по исследованию и освоению малонаселенных спутников приостановлены, растет безработица, цены на продукты и товары полезли вверх… Предсказывают полный крах межпланетных путешествий, — торопливо комментировал голос с Венеры. — Если оставшиеся источники гравиума будут уничтожены, планеты Системы окажутся отброшены в мрачные времена полной изоляции, в средневековье докосмических лет…

Капитан Фьючер напряженно слушал, забыв на минуту остальные дела.

— Катастрофа! Вот что грозит миру, — заявил он, обращаясь к Саймону. — Под угрозой вся наша цивилизация! Неудивительно, что люди в панике.

— Все это так, малыш, — медленно произнес Саймон, задумчиво уставив глаза-линзы на спектроскоп. — Но давай зададимся практическим вопросом: кто заинтересован в развале цивилизации? Каким мотивом руководствуются Разрушитель и его организация, уничтожая источники гравиума? Какая у них цель?

— Мы это обязательно выясним, — решительно заявил Кэртис. — Анализ воздуха может навести нас на след.

Капитан Фьючер ввел в камеру спектроскопа образец воздуха из скафандра и включил прибор. Электрические разряды быстро превратили воздух в раскаленную массу, излучающую спектры составляющих веществ.,

— Азот и кислород, как обычно, — считывал вслух показания прибора Кэртис. — Аргон и криптон отсутствуют, ничтожные следы радона и ксенона…

— Похоже на атмосферу четвертой луны Урана, — прокомментировал Саймон.

В походной лаборатории «Кометы» помимо уникальной аппаратуры, созданной непревзойденным кудесником науки Кэртисом Ньютоном, находился обширный справочный материал по всем звездам, планетам и астероидам Вселенной, словари и лингафонные курсы по всем языкам и наречиям обитаемых миров, до которых добирались исследователи, карты, описания флоры и фауны, образцы пород и газов и много чего еще.

Кэртис достал из шкафа пробирку с образцом воздуха Оберона, четвертой луны Урана, и ввел порцию в спектроскоп для сравнения с пробой из скафандра. Анализ подтвердил догадку Саймона.

— Следовательно, космоплан Разрушителя прибыл с Оберона. Можно допустить, что база Разрушителя также находится на этой луне.

Кэртис взлохматил рукой пышную огненно-рыжую шевелюру и задумчиво посмотрел в звездную пустоту космоса.

— На Обероне есть небольшие залежи гравиума, — напомнил Саймон. — Их разрабатывает компания «Уран-Гравиум», одна из пяти крупнейших в Системе. Возможно, тут кроется какая-то связь?

— Будем иметь это в виду, — сказал Кэртис, поднимаясь из-за лабораторного стенда. — Мы подлетаем к зоне астероидов…

Носовой отсек космоплана, закрытый высокопрочным прозрачным гласситом, обеспечивал круговой обзор. «Комета» летела на автопилоте, а Грэг и Ото увлеченно играли в химические тысячеклеточные шахматы, изобретенные Кэртисом в часы досуга. Игроки имели по девяносто с лишним фишек, каждая из которых соответствовала элементу периодической таблицы. Суть игры состояла в том, чтобы фишку противника накрыть такой фишкой, которая создавала бы при этом известное химическое вещество. Выигрывал тот, кто набирал больше веществ.

Ото азартно ерзал на скамье, ожидая, пока медлительный робот сделает очередной ход. Лунный щенок Еек резвился около хозяина, покусывая его за металлические детали исключительно в знак расположения, поскольку легированная сталь робота не поддавалась сокрушительным челюстям грызуна.

— Да ходи же ты наконец! — взорвался Ото. — Все равно я своим ходом возьму последнее вещество!

— Я сделаю ход, когда закончу думать, — спокойно ответил робот и уставился фотоэлектрическими глазами на доску. Наконец он передвинул фишку-радий в дальний угол доски, где стояла фишка-хлор андроида.

— Хлорид радия! — торжествующе произнес робот. — Последняя комбинация, и она моя! Я выиграл.

— Повезет в другой раз! — утешил андроида Кэртис.

— С ним невозможно играть, — пожаловался Ото. — Это же машина, а не человек!

Ото не упускал случая подчеркнуть свою близость к человеческому роду.

— Грэг, бери на себя управление и выводи корабль к месту встречи! — распорядился капитан Фьючер. — Мы уже в зоне астероидов.

Далеко впереди сверкал Юпитер, зеленоватыми искорками светились Уран и Нептун. Прямо по курсу простирался пояс астероидной пыли и мелких метеоритов. Межпланетный транспорт избегал этой зоны из-за опасности столкновения с крупным небесным телом. Именно поэтому Кэртис назначил встречу здесь, где легче соблюсти условия секретности.

Грэг лавировал между крупными метеоритами, проводя корабль сквозь космическую тучу. Вылетев за пределы пояса, он увидел вдали пять световых точек, пять космопланов, которые ожидали капитана Фьючера, кружась один вокруг другого, словно стайка светлячков.

— Магнаты гравиума на месте, — сказал Кэртис. — Ото, приготовь скафандры. Грэг остается на космоплане, остальные со мной.

— Пока я жду вашего возвращения, позволь поискать среди метеоров тяжелые металлы для Еека, хорошо? — попросил Грэг, зная пристрастия своего любимца.

— Поищи, только не забирайся далеко, — сказал Кэртис.

Капитан Фьючер первым вышел из герметизированного шлюза, за ним следовал андроид, осторожно держа в руках куб Саймона. Оттолкнувшись от корпуса, они полетели в направлении ярко освещенного космоплана, где, по всей видимости, собрались магнаты. Несмотря на серьезность ситуации, Кэртис и Ото наслаждались полетом в открытом космосе, по которому соскучились за долгие недели сидения в лунном доме.

Друзья подлетели к космоплану и вошли вовнутрь. Помимо команды из трех космонавтов-землян их встретили восхищенные взгляды шестерых мужчин.

— Капитан Фьючер! — сказал один из них, протягивая руку. — Рад вас видеть. Мы столько о вас слышали! Надеюсь, рассказы о ваших чудесных достижениях найдут новое подтверждение. Меня зовут Юлий Ганн, я президент компании «Нептун-Гравиум».

Юлий Ганн был землянином средних лет. Высокий, плотный, с проницательными глазами и решительным лицом, он выглядел словно вырубленным из куска гранита.

— О нашей конференции кто-нибудь знает, кроме вас? — спросил Кэртис, пристально вглядываясь в лица присутствующих.

— Никто! — уверенно заявил Юлий Ганн. — Каждый из нас прибыл на личном космоплане. Даже команда не знала о цели полета и о маршруте. Указания давались по ходу полета.

Юлий Ганн взял на себя роль хозяина и представил Кэртису остальных участников тайной конференции.

— Карсон Бренд, — сказал Ганн, указывая на молодого коллегу. — Мой управляющий. Он может вам кое-что сообщить.

Карсон Бренд, голубоглазый землянин лет тридцати с небольшим, с открытым выражением сурового мужественного лица, смотрел на капитана Фьючера словно на живую легенду.

— Для меня большая честь встретиться с вами! — почтительно произнес он, пожимая протянутую руку.

— Зувало, глава компании «Уран-Гравиум», — представлял Ганн остальных магнатов. — Кварус Кулл с Сатурна, Орр Либро с Марса и Керк Эл с Меркурия. Конечно, все они мои конкуренты, но сейчас не до конкуренции. Нам грозит общая катастрофа. Разрушение рудников гравиума должно быть пресечено. Немедленно!

— Есть ли у вас соображения или версии относительно Разрушителя и его целей? — спросил Кэртис, обращаясь ко всем магнатам сразу.

— Понятия не имею! — откликнулся Юлий Ганн. — Должно быть, сумасшедший или маньяк.

— Именно такого ответа я от тебя ожидал! — усмехнулся Керк Эл, глянув на Ганна. Ганн ответил меркурианцу сердитым взглядом.

Кэртис повернулся к Керку Элу, ожидая объяснения странному замечанию.

Магнат с Меркурия был самым молодым из присутствующих. Стройный, гибкий и смуглый, с мягким взглядом карих глаз и длинными изогнутыми, словно когти, пальцами, он был типичным жителем народа, населяющего сумеречную планету Солнечной системы.

— Что вы имели в виду?

— Я имел в виду тот факт, что рудники Ганна и Зувало не пострадали. — Глаза Керка Эла блеснули недобрым огнем. — Очень ловкий способ устранить конкурентов и установить монополию на гравиум! Вот что я имел в виду!

— Ты потерял голову, Керк Эл, — скривился Юлий Ганн. — Твой рудник взорван, верно, но это не повод для беспочвенных обвинений. Десятки лет твой рудник не мешал ни мне, ни Зувало, а теперь вдруг стал мешать!.. Глупости говоришь.

— Конечно, это чушь, — вмешался Орр Либро, марсианский магнат. — Мы собрались здесь не для ссор и обвинений, а чтобы объединиться против общей угрозы и получить помощь от капитана Фьючера. Мой рудник полностью уничтожен, но я не кидаюсь на своих коллег по бизнесу. Сейчас мы друзья по несчастью. Это главное.

— Какие друзья? По какому несчастью? — Кварус Кулл хрипло рассмеялся. — С каких пор Ганн и Зувало стали нашими друзьями? Эти типы ради прибыли глотку готовы перерезать любому конкуренту!

Белесые глаза сатурнянина недоверчиво перескакивали с одного собеседника на другого.

— Детский лепет! — Юлий Ганн, поморщившись, отмахнулся рукой от нападок. — Вы всегда завидовали моей компании. «Нептун-Гравиум» была и есть самая мощная и процветающая компания во всей Системе. С какой стати мы пустились бы в уголовные авантюры? На такой риск скорей пойдет неудачник.

— Значит, вы отвергаете обвинения в ваш адрес? — уточнил Кэртис.

— Конечно! — возмущенно заявил Ганн. — Моя компания не имеет никакого отношения к взрывам. Я прибыл сюда именно потому, что опасаюсь за сохранность рудников на Нептуне,

— Работники рудников на Нептуне очень обеспокоены, капитан Фьючер, — подтвердил Карсон Бренд. — Компания имеет три крупных подводных шахты, и после несчастий на других планетах мы боимся саботажа или диверсий у себя. Работа под водой опасна и в нормальных условиях. Могу представить, сколько жертв принесли бы взрывы подводных разработок.

Кэртис вопросительно взглянул на Зувало, владельца компании на Уране.

— Что вы можете сказать по поводу подозрений Керка Эла и Кваруса Кулла? — спросил он дотоле молчавшего магната.

Толстый невозмутимый уранец с лунообразным лицом Будды медленно перевел взгляд черных глазок на капитана Фьючера.

— Глупые обвинения глупо опровергать, — медленно заявил он. — Мне не надо разрушать чужие компании.

— Вы получали какие-либо угрозы относительно ваших рудников на лунах Урана? — спросил Кэртис.

— Нет, — ответил Зувало. — Пока все в порядке. Кэртис помолчал, думая об образцах воздуха с четвертой луны Урана.

— Я предлагаю следующее, капитан Фьючер, — решительно сказал Юлий Ганн. — Бросить все силы и способности ваших чудесных друзей на охрану рудников компании «Нептун-Гравиум». Мы владеем самыми богатыми залежами, и только наша компания имеет право на добычу этого ценного металла.

Тут неожиданно вмешался марсианин Орр Либро.

— Ваша компания, Ганн, имела монопольное право, но теперь не имеет. — Учтивый голос марсианина походил на урчание кота и вполне соответствовал франтоватому облику магната, одетого по последней моде в костюм из блестящей синтетической ткани. — Ваша монополия на Нептуне кончилась, дорогой Юлий!

— Как так? — уставился на него Ганн. — Говорите прямо, не виляйте! Вечно вы, марсиане, ходите вокруг да около.

— Моя раса имела высокоразвитую цивилизацию, когда вы, земляне, еще прыгали по деревьям. — Из-под полуопущенных век марсианина сверкнул презрительный взгляд. — Двадцать шесть династий королей Марса покрыли нашу планету славой, а вы… — Марсианин овладел собой, и на холеное лицо вернулась маска учтивости. — Впрочем, сейчас речь не об истории. — Орр Либро любезно улыбнулся. — Речь идет о том, что правительство выдало концессии на добычу гравиума на Нептуне компаниям Керка Эла, Кваруса Кулла и моей.

— Не может быть! Это ложь! — Юлий Ганн был просто взбешен. — Только моя компания обладает концессией на Нептуне!

— Положение резко изменилось. Потребность в гравиуме возросла, и правительство привлекло наши три компании к разработке залежей на тех же условиях, что и ваша, дорогой Юлий.

— Вам такой поворот, кажется, не очень нравится, Ганн? — насмешливо осведомился Керк Эл.

— Это возмутительно! — Ганн буквально кипел негодованием. — Моя компания провела разведку шельфов, составила подробную карту подводных залежей гравиума, выполнила все подготовительные работы! А теперь вы являетесь на готовенькое!.. — Ганн замолк, пораженный неожиданной мыслью. — Так вон оно что! — Желваки на его квадратных челюстях заиграли, глаза сузились. Магнат шел в атаку. — Все понятно! Вы сами подстроили взрывы на своих шахтах, чтобы выбить у правительства концессии на Нептуне!

— Какой расчет разрушать свою собственность? — задал капитан Фьючер вполне резонный вопрос.

— Залежи гравиума в тех местах истощились, и компании перестали приносить прибыль. Расчет, как видите, простой. Начинать изыскания на других планетах — дело долгое и дорогое. Куда как выгодней потеснить меня на Нептуне!

Возражения и взаимные обвинения переросли в горячую перепалку, которую прервал сигнал вызова на связь. Карсон Бренд подошел к видеоэкрану и включил прием. С экрана смотрело взволнованное лицо нептунца.

— Это Джайго, дежурный инженер рудника на Нептуне! — воскликнул Юлий Ганн. — В чем дело, Джайго?

— Вы распорядились, чтобы я докладывал вам о положении на шахтах, сэр, — быстро заговорил инженер. — Только что произошли аварии на шахтах номер один и два. Вышли из строя насосы откачки воды!

— Для подводных шахт такие аварии означают полное прекращение добычи на долгое время, капитан Фьючер! — объяснил Карсон Бренд.

— Бренд! Немедленно возвращаемся на Нептун! — Юлий Ганн повернулся к Кэртису. — Капитан Фьючер, мне некогда выслушивать вздорные обвинения. Мои шахты в опасности!

— Я тоже хотел бы поскорей вернуться на Оберон, на случай, если там возникнут неполадки, — подал голос невозмутимый Зувало.

Кэртис быстро обдумал ситуацию. Конференция с магнатами ничего полезного не дала, но укрепила подозрения относительно Оберона.

— Что ж, конференция окончена, вы свободны, — сказал Кэртис и добавил: — Но учтите, у меня еще появятся вопросы к вам, и, может быть, очень скоро. Счастливого пути!

Капитан Фьючер, Ото и Мозг вернулись на «Комету». Грэг еще охотился за метеоритами, и Кэртис по портативному видеотелефону приказал Грэгу срочно возвращаться на корабль.

— Слушаюсь, шеф! — донесся глухой голос робота. Космопланы магнатов один за другим исчезали в просторах космоса, направляясь на свои планеты.

— Что ты обо всем этом думаешь, малыш? — спросил Саймон Кэртиса.

— Пока мы знаем одно: единственный рудник гравиума, работающий без аварий, это…

Внезапно Кэртис умолк и глянул в иллюминатор. Два черных космолета пикировали на «Комету». В носовой части одного из них торчала длинная труба, напоминающая ствол орудия.

— Разрушитель устроил нам засаду! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Они используют парализующий излучатель, но на этот раз просчитались! Перед выходом в космос я надел экранирующие накладки.

Капитан Фьючер прыгнул к пульту и схватился за рычаги управления.

— Ото! Становись к протоновой пушке! Кэртис включил циклотроны и дал полную скорость. «Комета» рывком ускользнула из-под прицела врага. Завязался отчаянный бой между маленькой, но юркой «Кометой» и двумя наседавшими на нее космолетами. Кэртис влетел в самую гущу астероидного пояса и резкими маневрами уходил и от столкновения с метеоритами, и от смертельных залпов противника. Ото вел огонь из единственной протоновой пушки.

— Грэг остался в космосе! — напомнил андроид.

— Мы вернемся за ним потом. Постарайся подбить хоть один из космолетов! Со вторым будет справиться легче.

Выполняя отчаянные маневры, Кэртис не переставал обдумывать ситуацию.

— Саймон! — крикнул он через плечо. — Эта атака из засады означает, что Разрушитель знал, что я жив и буду присутствовать на конференции.

— Если Разрушитель знал о секретной конференции, то, следовательно… — начал Саймон, однако Кэртис его перебил.

— Это может значить одно — один из шести приглашенных был сам Разрушитель! Без вариантов!

«Комета» и два черных космолета, сцепившись в смертельной схватке, вертелись среди астероидов и уносились все дальше от места встречи.

Грэг становится богом

После того как Кэртис, Ото и Саймон перешли на космоплан, на котором собрались для конференции магнаты гравиума, Грэг стал готовиться к выходу в космос, чтобы сделать запас продовольствия для Еека. Робот рассчитывал найти немало метеоритов из тяжелых металлов, желательно медных, а если очень повезет, то из золота или серебра. Черные глазки лунного щенка радостно сверкали. Зверек-телепат читал мысли хозяина и всячески одобрял его планы.

Грэг взял портативный ракетный двигатель для маневрирования в невесомости, посадил своего любимца на плечо и выпрыгнул из наружной двери шлюза. Грэг и Еек не нуждались в воздухе, и скафандры им были не нужны.

Первоначально Грэг поймал и приручил маленького зверька единственно, чтобы казаться в большей степени человеком. Люди заводят собак, и Грэг завел лунного щенка. Главная забота робота состояла в желании быть похожим на человека. Андроид Ото нередко доводил Грэга до ярости, напоминая ему о металлическом происхождении Грэг страдал неким подобием комплекса неполноценности по отношению к друзьям. Капитан Фьючер, само собой разумеется, был для Грэга обожаемым шефом, ради которого он без раздумий и колебаний отдал бы любую деталь своего тела и всего себя в придачу. Кэртис вырос на глазах и при участии робота, был для него высшим существом, непререкаемым авторитетом.

К Саймону Райту робот питал почтительное уважение. Глубочайший ум и обширные познания Мозга внушали роботу трепет. К тому жеГрэг знал, что Саймон был творцом металлического человека, то есть его отцом.

Андроиду Грэг завидовал. Ловкость, проворство, сообразительность андроида, а также большое внешнее сходство Ото с человеком не давали покоя стальной душе робота. Но в компании друзей имелось существо, для которого Грэг казался венцом творения, и этим существом был лунный щенок Еек. Еек имел много недостатков — он был вороват и прожорлив, не отличался смелостью, обладал чрезмерным любопытством, из-за которого частенько попадал в беду… Но при всем том Еек был безмерно привязан к своему хозяину. Поклонение зверька тешило самолюбие робота и примиряло с комплексом недочеловечности.

«Вон там я вижу подходящий метеорит, Еек, — мысленно говорил Грэг, — посмотрим, из чего он сделан».

Грэг плыл в потоке мелких и крупных осколков породы, оглядывая подходящие куски фотоэлектрическими глазами. Наконец он выбрал черную глыбу и забрался на нее. Лунный щенок спустился с плеча и принялся грызть острые кромки метеорита.

— Подожди, Еек, — сказал Грэг, — я тебе помогу.

Из ящика на поясе робот достал сверло и вставил его в ладонь, вывинтив предварительно один палец. Грэг включил моторчик, и рука превратилась в бурильную установку. Отколов кусок пустой породы, робот вскрыл вкрапление никеля. Еек набросился на лакомство и быстро выгрыз металл. Грэг перепрыгнул на другой метеорит и начал искать подходящий для бурения участок. В этот момент в портативном видеотелефоне раздался сигнал вызова. Прозвучал голос капитана Фьючера:

— Немедленно возвращайся, Грэг!

— Слушаюсь, шеф! — откликнулся Грэг и, подхватив лунного щенка, направился к «Комете». Включив ракетный двигатель, робот рывками приближался к краю астероидного пояса. Увидев родной корабль, он не поверил своим фотоэлектрическим глазам: два черных ракетолета атаковали «Комету»! Атомные пушки врагов извергали синие струи смертоносных лучей. «Комета» едва успевала уворачиваться, отвечая лучами протоновой пушки. Все три корабля быстро удалялись в глубину астероидного пояса и вскоре скрылись из вида.

— Шеф! Стойте! Я иду на помощь! — отчаянно кричал Грэг, но толчки портативного двигателя едва перемещали его в направлении исчезнувших кораблей. — Еек! Мы должны лететь следом! Им нужна помощь!

Еек, вцепившись в плечо робота, испуганно шнырял глазками во все стороны. Он понимал, что идет сражение, но сражений лунный щенок откровенно не любил, будучи сторонником мира любой ценой.

Впереди возникло светящееся словно сквозь дымку пятно и стало быстро увеличиваться в размерах. Грэг едва успел свернуть в сторону, как яркая комета проскочила всего в десятке метров от робота, обдав его хвостом ионизированных газов.

Грэг потерял всякое представление о времени, однако упорно продвигался в астероидном поясе в том направлении, куда скрылись космопланы. Периодически он пытался вызвать «Комету» по видеоаппарату, но связи не было. Либо космоплан вышел за пределы действия портативного аппарата, либо… Робот поежился от одной мысли о втором варианте. Он не мог допустить, что «Комета» погибла под атомными ударами врагов.

Толчки ракетного двигателя прекратились. Заряд атомного топлива иссяк. Теперь робот беспомощно плыл в космосе, дрейфуя в слое космических обломков и пыли.

— Не бойся, Еек, — успокаивал Грэг перепуганного лунного щенка. — Шеф обязательно вернется. Шеф нас найдет.

Тем временем робот и зверек медленно приближались к крупному — километров двести в диаметре — астероиду зеленоватого оттенка, летящему в стороне от основного пояса. Голубоватая дымка вокруг астероида указывала на наличие атмосферы. Постепенно сила притяжения нарастала, и Грэг все быстрей летел к неведомой планетке. Уже различались заросли высокого камыша, местами зеленого, местами бурого, и ровные площадки правильной формы, напоминающие просеки в лесу.

Удар приземления сильно встряхнул Грэга, но не повредил механизмы. Сила притяжения планетки была невелика, а конструкция робота имела большой запас прочности. Лунный щенок в последний перед ударом момент спрыгнул с плеча хозяина и удачно спружинил лапами. Грэг поднялся на ноги и ощупал свой корпус. Видеоаппарат был разбит, однако компенсатор гравитации остался невредим, и Грэг сохранил тот же вес, который имел на Земле.

Оглядевшись, он увидел, что стоит на краю травянистого поля рядом с кучкой камышовых хижин, возле которых сгрудилась небольшая толпа человекообразных туземцев. Они в священном ужасе взирали на свалившегося с неба гиганта.

В ярком свете звезд Грэг увидел, что астероид населен недоразвитыми гуманоидами. Маленькие темнокожие дикари, одетые в накидки из звериных шкур, смотрели на огромную сверкающую фигуру пустыми, без проблеска интеллекта глазами, выражающими страх и детское любопытство.

— Смотри, Еек, — важно заявил Грэг, обводя широким жестом толпу и деревеньку, — перед нами астероидяне. Шеф рассказывал, что они живут на маленьких планетках. Перебираются с одной на другую, когда их орбиты пересекаются.

Можно было еще добавить, что астероидяне все относятся к одной расе недоразвитых гуманоидов, находятся на крайне низкой ступени цивилизации и говорят на одном языке.

При звуке глубокого баса робота астероидяне шарахнулись в сторону.

— Он говорит! Он говорит! — закричали в толпе. — Он живой!

— Конечно, я живой! — сердито подтвердил Грэг, в искусственную память которого были заложены языки всех народов Солнечной системы. — Разве не ясно, что перед вами живой человек!

Монументальная фигура стального робота с протянутой вперед могучей рукой, со сверкающими фотоэлектрическими глазами и диковинным животным на плече являла собой внушительное зрелище. Отблески звездного света на полированных пластинах корпуса окутывали гиганта светлым ореолом. Туземцы-астероидяне пугливо жались друг к другу.

— Эти существа лишены разума, Еек, — заметил Грэг. — Сомневаются, что я живой! И почему они так меня боятся?

Страх астероидян вдруг возрос многократно.

— Дридур! Дридур! — завопили они, указывая руками в сторону камышей за спиной Грэга.

Грэг удивленно обернулся. Из бурых зарослей выползало отвратительное чудовище. Черное блестящее тело огромного питона двигалось на сотнях коротких мощных лап. На крупной квадратной голове холодно сверкали ячеистые глаза, широкая пасть ощерилась длинными клыками. Чудовище-дридур готовилось напасть на деревню. Астероидяне стремглав кинулись во все стороны в надежде спрятаться в окружающих зарослях.

Грэг остался на месте, чем озадачил хищника. Дридур повернулся к роботу, выгнулся и, не раздумывая, стремительно прыгнул на добычу.

Грэг успел отбросить в сторону своего любимца и вытянуть руки навстречу хищнику. Квадратная голова со страшной силой ударила робота в грудь. Он опрокинулся на землю, но, падая, схватил дридура за горло. Кольца питона обвили тело робота, клыки клацали о сталь, но прочный корпус не поддавался ни давящим объятиям, ни острым клыкам. Грэг вцепился в горло врага и сжимал его сильней и сильней. Многопалое чудовище извивалось и хлестало противника тяжелым хвостом, в ярости поднимало железное тело в воздух и обрушивало его наземь, стремясь сокрушить врага. В тучах пыли мелькали то когтистые лапы, то сильные конечности, то горящие злобой змеиные глаза…

За битвой гигантов со страхом наблюдали астероидяне, высунувшись из укрытий, да лунный щенок, усевшийся на почтительном расстоянии.

Улучив момент, робот резким движением свернул змеиную голову в сторону. Хрустнул шейный позвонок; тело дридура обмякло, кольца бессильно сползли на пыльную землю. Дридур был мертв.

Грэг гордо выпрямился. Фотоглаза сверкали, слегка поцарапанное и покрытое пылью тело застыло в победной позе. Астероидяне с громкими радостными воплями бросились к спасителю.

— Он убил дридура! Он убил дридура! — изумленно кричали они. — Он убил дридура, которого никто не мог убить!

Еек осторожно подобрался к дохлому хищнику, схватил лапу мощными челюстями и с хрустом перекусил. Затем гордо взглянул на Грэга, словно это он, Еек, нанес завершающий удар.

Из толпы туземцев вышел вождь племени и, повернувшись к толпе, завопил:

— Это бог! Железный бог, которого небо послало нам для защиты от дридуров!

— Слава железному богу! — истошно завизжали дикари, падая на колени.

Грэг не стал возражать. Он важно вошел в деревню и сел на выступ скалы.

— Принесите золото, серебро и медь, — распорядился робот. — Я проголодался.

— Бог ест металлы! — изумлялись астероидяне.

По приказу вождя посыльные кинулись на склад, где хранились слитки серебра, самородки золота и оплавленные куски меди, собранные туземцами для последующего обмена на инструменты и припасы. Еек накинулся на драгоценные металлы, а Грэг открыл дверцу на груди и наполнил медью бункер атомного генератора.

Астероидяне уселись вокруг новоявленного бога и стали нараспев прославлять его могущество, его подвиги, настоящие и будущие, его красоту и благородство. Грэг благосклонно внимал похвалам, не переставая, впрочем, тревожиться о судьбе капитана Фьючера.

Хозяин, конечно, жив и здоров, но как он найдет робота, заброшенного на один из бесчисленных астероидов? Как сообщить Кэртису о своем местонахождении, если видеоаппарат бездействует?

Грэг был заброшен на неведомый остров в безбрежном океане.

Луна вулканов

Капитан Фьючер был асом космического пилотажа, непревзойденным виртуозом в управлении космолетами любых типов. Он пустил в ход все свое искусство в неравном бою с двумя космолетами, вооруженными помимо парализатора новейшими атомными скорострельными пушками. Чередуя нырки, штопоры, бочки, резкие торможения и другие фигуры высшего пилотажа, Кэртис успешно уклонялся от гибельных атомных струй Азарт смертельного боя обострил все его чувства. Напряженно следя за действиями противников, он мгновенно принимал верные решения, а мышцы мгновенно выполняли команды мозга. Потрясающая реакция капитана Фьючера раз за разом спасала «Комету» от атомных залпов.

— Они хотят зажать нас с боков! — крикнул Ото, оторвавшись на миг от прицела протоновой пушки. — Шеф! Берегись! Сейчас дадут залп!

Вражеские космолеты зашли с обеих сторон, чтобы поразить корабль перекрестным огнем.

— Держись, Ото! — крикнул Кэртис. — Сейчас устроим им сюрприз! Бери на прицел правый!

Острый глаз капитана Фьючера заметил летящий навстречу крупный метеорит, и в уме мгновенно созрел дерзкий замысел. Как только черные космолеты зашли с боков и приготовились открыть огонь, Кэртис резко рванул рычаг мощности на себя. Огромное облако ионизированных газов окутало «Комету» и ярким шлейфом накрыло врагов. Это был особый секрет — маскировка под настоящую комету! Одновременно Кэртис резко направил корабль на левый космолет, словно намереваясь протаранить врага. Нервы противника не выдержали. Черный космолет вильнул в сторону и на полной скорости врезался в глыбу метеорита.

— Одним врагом меньше! — радостно завопил Ото. — Теперь очередь за вторым.

Капитан Фьючер свечкой поднял «Комету» над оставшимся космолетом и перешел в пике.

— Дело за тобой. Ото! — крикнул он. До сих пор Ото не мог эффективно отбиваться от двух врагов сразу, но сейчас появился шанс поразить цель. Капитан Фьючер легко уклонялся от выстрелов и серией маневров вывел «Комету» в тыл противника. Ото только этого и ждал. Точным выстрелом он срезал хвост вражеского космолета. Потеряв управление и движущую силу, черный космолет завертелся и врезался в плотную массу астероидов. Бой был окончен.

— Перестарались, Ото, — сказал Кэртис с сожалением. — Я рассчитывал захватить этот корабль и допросить команду.

В этот момент видеоаппарат на пульте подал сигнал аварийного вызова. Кэртис рывком включил прием. На экране появилось перепуганное лицо Керка Эла, владельца компании «Меркурий-Гравиум».

— Капитан Фьючер! Полиция! — отчаянно взывал Керк Эл. — Нас атакует черный космолет без опознавательных знаков! Координаты 42, 19 и 0,4!

— Капитан Фьючер летит на помощь! — крикнул Кэртис Ньютон. — Керк Эл! Капитан Фьючер летит вам на помощь!

Кэртис развернул «Комету» и направил ее прочь от зоны астероидов.

— Черт побери! — прошипел Ото. — Весь космос кишит кораблями Разрушителя. Только что пара атаковала нас, и тут же нападение на Керка Эла!

«Комета» мчалась в направлении Урана и Нептуна. Минут через пятнадцать-двадцать Кэртис увидел космоплан Керка Эла. Тот безжизненно дрейфовал в космосе, корпус зиял пробоинами.

— Опоздали! — горестно воскликнул Кэртис. — И пиратский корабль успел скрыться… Саймон, попробуй вместе с Ото осмотреть сектор Нептуна сканирующим телескопом. Если пираты улетели недавно, то их еще можно засечь.

Капитан Фьючер быстро надел скафандр и перебрался в расстрелянный космоплан. Керк Эл и команда погибли. Они не успели даже надеть скафандры.

Охваченный печалью, Кэртис вернулся на «Комету». Мозг с помощью Ото изучал пространство телескопом, который способен был обнаружить не только сам космолет, но и следы ионизированных газов, оставляемых ракетными двигателями.

— Если мы поймаем хотя бы след, то догоним их и разнесем в клочья! — волновался Ото в предвкушении битвы.

— Сначала надо вернуться в зону астероидов и подобрать Грэга, — напомнил Кэртис.

— Нечистые силы космоса! — выругался Ото. — Я совсем забыл, что наш робот сидит сейчас где-то на астероиде, как петух на насесте! Из-за него мы упустим пиратов!

— Поймал след, Кэртис! — подал голос Саймон. — Корабль-разбойник летит прямо к Урану.

— Значит, к Урану? — переспросил Кэртис и нахмурился. — Как только заберем Грэга, направимся туда. Я хочу посмотреть, как идут дела на Обероне, на руднике Зувало.

— Думаешь, Зувало и есть Разрушитель? — спросил Ото.

— Пока мы знаем только то, что под кличкой Разрушителя скрывается один из участников недавней конференции. Никто другой не мог спланировать нападения на нас и на Керка. Теперь Керк Эл убит. Остается пять подозреваемых.

Капитан Фьючер направил космоплан к зоне астероидов. Но на прежнем месте Грэга не оказалось. На сигналы видеосвязи робот не отзывался. Кэртис обеспокоенно прильнул к лобовому окну.

— С Грэгом что-то произошло. Иначе он оставался бы поблизости.

— Возможно, решил двигаться в том же направлении, куда мы летели во время боя? — предположил Саймон.

— Сейчас проверим, — сказал Кэртис и направил «Комету» вдоль пояса астероидов, непрерывно подавая сигналы видеосвязи. Вскоре Ото обратил внимание на маленький голубоватый астероид, на котором то вспыхивал, то слабел красный свет.

— Похоже на сигнал, шеф! — воскликнул андроид.

— Если там Грэг, он связался бы с нами по видеоаппарату, — возразил Саймон, — ему незачем подавать световые сигналы.

— Проверим на всякий случай. — Кэртис повернул «Комету» к астероиду. Вблизи стало заметно, что на планетке горит большой участок сухого камыша. Невдалеке виднелась деревенька. Среди толпы острый глаз Кэртиса различил высокую металлическую фигуру.

— Вот он, наш Грэг! — радостно закричал Ото. — Греется у костра!

— Я вижу, Ото, что ты рад встрече с другом, — улыбнулся Кэртис, сажая корабль рядом с домишками из камыша.

— Вот еще! Было бы чему радоваться! — Андроид поспешно надел маску равнодушия. — Просто я тороплюсь на Уран…

Из толпы перепуганных аборигенов вышел Грэг с лунным щенком на плече и широкими шагами поспешил к родному космоплану. В распахнутый люк потянуло гарью.

— Хозяин! Я начал беспокоиться! — загудел робот, забираясь в корабль. — Я видел «Комету», но мой аппарат разбился. Тогда я приказал моим людям зажечь камыш.

— Что значит «моим людям»? — удивился Ото.

— Эти люди оценили меня по достоинству, — надменно разъяснил Грэг. — Я для них — бог, явившийся с неба. Посмотри, как меня провожают!

«Комета» медленно поднималась над планеткой, оставляя внизу толпу туземцев, которые горестно вздымали руки вслед железному чудовищу, уносящему в небо так недолго гостившего у них бога…

— Мне жаль оставлять этих людей, — признался Грэг. — Какой добрый народ! Как они кормили Еека!

«Комета» между тем неслась по направлению к Урану, в стороне от которого и много дальше тускло светился Плутон. Кэртис рассказал роботу о последних событиях и поделился планами.

— Нам бы только догнать этих разбойников, — вклинился в рассказ Ото, — уж я протонов на них не пожалею!

Час за часом чудо-корабль капитана Фьючера преодолевал миллионы километров, приближаясь к седьмой планете Солнечной системы.

Диск Урана медленно разрастался, пока не занял почти половину небосвода. Теперь хорошо были видны четыре луны Урана: Ариэль, Умбриэль, Титания и Оберон. Кэртис и его друзья знали Уран довольно хорошо. Уран недаром называли «планетой гор» — вся его поверхность была покрыта горными массивами с устремленными в небо вершинами и уходящими вглубь ущельями. Найти там площадку для посадки космоплана представляло нелегкую проблему, но капитан Фьючер не собирался задерживаться на Уране. Он направил «Комету» на самый дальний спутник Урана, на Оберон. Именно там компания Зувало имела рудники по добыче гравиума.

Кэртис передал управление Грэгу, а сам углубился в изучение карты Оберона.

— Надо облететь Оберон, — сказал он Грэгу. — Рудники расположены на ночной стороне. И отключи кометную маскировку.

Робот вывел космоплан на ночную сторону Оберона, которая вопреки ожиданиям оказалась совсем не темной.

Одна из самых опасных и коварных планет Системы была покрыта сотнями действующих вулканов. Луна вулканов — так называли космонавты четвертый спутник Урана, который пользовался среди них дурной славой. Огромный диск Урана освещал Оберон зловещим зеленым светом, а сама планетка, изрытая ущельями, кратерами и покрытая скалистыми вершинами, будто дышала под напором расплавленной лавы в глубине. Багровые фонтаны извержений, дым и грохот, шипящие языки лавы сопутствовали любому участку местного пейзажа. Только наличие ценнейшего гравиума заставило людей селиться в этих адских местах.

— Я вижу огни рудника! — воскликнул Ото, указывая на огни прожекторов невдалеке от громадного вулкана.

— По всей видимости, это здание управления, а не сам рудник, — заметил Кэртис и приказал Грэгу сделать посадку.

«Комета» опустилась рядом с административным корпусом, защищенным стальными листами от ударов падающих из кратера камней.

— Саймон, проверь, нет ли в окружающей атмосфере следов ионизации. Мы предполагаем, что космолет Разрушителя улетел на Уран, но он мог сделать остановку здесь.

— Попробую, хотя это непросто. Действующий вулкан тоже ионизирует воздух.

— Грэг, помогай Саймону, — распорядился Кэртис. — Ото, идем со мной.

Капитан Фьючер и андроид вышли из корабля и двинулись к зданию. Компенсаторы гравитации автоматически выравняли разницу в силе притяжения. Мертвенно-зеленый свет Урана, багровые вспышки вулкана и пропитанный серой воздух вполне имитировали преисподнюю в представлении религиозных землян.

— Никак не могу привыкнуть к этой проклятой луне, — бормотал Ото. — Каждый раз, когда нам приходится здесь бывать, я опасаюсь, что вот-вот провалюсь в пекло…

— Да, трудно привыкнуть, когда земля дрожит под ногами и каждую минуту может вспучиться и облить тебя лавой, — согласился Кэртис. — Зувало и его люди заслуживают медали «За храбрость» только за то, что находятся здесь.

Впереди открылась узкая долина, в дальнем конце которой велась открытая разработка гравиума. Но Кэртиса интересовали не рабочие, а владелец. Войдя в кабинет управляющего, капитан Фьючер и Ото увидели Зувало, в одиночестве сидевшего за широким столом.

Толстый уранец смотрел на неожиданных гостей с некоторым удивлением.

— Не ожидали, Зувало? — прошипел андроид. — Думали, нас уже нет в живых, так же как Керка Эла?

— Разве Керк Эл умер? — ответил вопросом на вопрос Зувало.

— Помолчи, Ото, — приказал Кэртис. — Космолет Разрушителя обстрелял корабль Керка Эла. Керк Эл погиб. Что вы на это скажете?

— Крайне огорчен печальной новостью, — ответил Зувало. — Мне очень жаль Керка Эла.

— Как вы объясните тот факт, что Разрушитель оставил ваш рудник в целости? — спросил Кэртис, буравя стальным взглядом лунообразную физиономию уранца.

— Откуда мне знать? — пожал плечами магнат. — Возможно, потому, что мой рудник небольшой. Его разрушение не отразилось бы на поставках гравиума… — Помолчав, Зувало добавил: — Уж не думаете ли вы, что я имею отношение к Разрушителю, раз он не тронул мой рудник?

— Установлено, что Разрушитель имеет какую-то связь с Обероном, — отчеканил Кэртис. — По крайней мере, один из космолетов Разрушителя вылетел отсюда.

Он рассказал о результатах анализа воздуха в скафандре.

— Ах вот оно что! — Уранец задумчиво откинулся на спинку кресла. — Опишите мне этот космолет, пожалуйста!

Кэртис сообщил тип корабля и особенности его конструкции.

— Так я и думал! — с облегчением воскликнул Зувало. — Ваш анализ воздуха, капитан Фьючер, ровно ни о чем не говорит.

— То есть? — удивился Кэртис.

— Описанный вами космолет относится к серии грузовых кораблей, которые транспортируют гравиум с мест добычи к заводам по изготовлению компенсаторов, — охотно пояснил Зувало. — Заводы, как вы знаете, находятся на Земле, а рудники гравиума — на разных планетах. Грузовые космолеты облетают поочередно все рудники, забирают добычу и доставляют гравиум на Землю. Но за последние несколько месяцев, — продолжал уранец, — произошли странные события, которые, безусловно, вас заинтересуют, капитан Фьючер. Четыре грузовых космолета пропали, не вернулись на Землю. Один из них незадолго до исчезновения делал посадку на Обероне и здесь заправлялся. Следовательно, эти космолеты не погибли, а были захвачены людьми Разрушителя, который использует их для пиратских нападений. Могу добавить, что выбор Разрушителя не случаен — грузовые космолеты обладают повышенной скоростью и маневренностью.

— Значит, напрасно мы сюда прилетели? — воскликнул разочарованно Ото.

— Посмотрим. — Капитан Фьючер отнесся к рассказу владельца компании без особого доверия. — Надо тщательно осмотреть шахты, погрузочные эстакады, поговорить с рабочими, а уж потом…

В коридоре загремели железные шаги, и в комнату ввалился Грэг.

— Шеф! — закричал робот. — Саймон обнаружил космолет, который летит сюда, к Оберону!

— Немедленно в «Комету»!

Кэртис вскочил на ноги и кинулся к выходу, но тут же застыл на месте. Здание сотряслось от двух мощных взрывов. Пол под ногами заходил ходуном.

— Смотрите, что делается с вулканом! — воскликнул Ото.

Громадный вулкан, расположенный невдалеке от рудника и до этой поры не действующий, выбрасывал теперь фонтаны огня и дыма.

— Смотрите, — указывал рукой Ото, — над вулканом корабль!

Кэртис увидел черный космолет, зависший над вулканом, и разгадал преступный замысел.

— Космолет Разрушителя! Они бросают атомные бомбы в кратер, чтобы вызвать извержение!

— Силы небесные! — закричал Зувало.

Все происходило словно в фильме ужасов. Третья атомная бомба взорвалась с ослепительной вспышкой и разворотила стенку кратера со стороны рудника. В проем хлынула кипящая лава, поднятая из бездны предыдущими взрывами. Мощный поток расплавленного базальта ринулся прямо в долину.

— Немедленно дайте команду рабочим покинуть рудник! — Кэртис повернулся к Зувало. — Лава заполнит долину в считанные минуты!

— Нет! Этого не может быть! — Промышленник словно оцепенел. Он отказывался понимать происходящее. — Я вложил в этот рудник столько сил, столько средств…

Багровая река заполняла долину и грозно надвигалась на постройки.

— Что прикажете делать?

К Зувало подбежал начальник смены.

Но магнат, видимо, ничего не слышал, кроме громовых раскатов вулкана, и ничего не видел, кроме кроваво-красной реки, которая должна была уничтожить дело его жизни и его самого.

— Выводите людей из долины! — приказал Кэртис. — Я постараюсь задержать поток, чтобы все успели подняться на склоны!

— Задержать лаву? — в отчаянии крикнул начальник смены. — Это невозможно. Мы все погибнем!

— Выполняйте приказ! Быстро!

«Комета» взлетела над долиной. Сидя за пультом, Кэртис хорошо видел и быстрое движение лавы, и фигурки рабочих, карабкающихся на склоны окружающих гор.

— Смотри, шеф, — Ото показал рукой в направлении вулкана. — Космолет Разрушителя! Мы можем теперь его догнать и уничтожить.

Черный силуэт разбойничьего корабля стремительно уходил от Оберона.

— Сейчас не до этого! — воскликнул капитан Фьючер. — Надо спасать людей. Садись за протоновую пушку и постарайся срезать края ущелья так, чтобы порода перекрыла долину!

Кэртис держал «Комету» на малой высоте в нескольких десятках метров перед фронтом лавы. Ото направил протоновую струю на отвесные стены ущелья и слой за слоем срезал породу. На дне долины образовался завал.

И очень своевременно, потому что шипящий и пузырящийся поток как раз подкатил к завалу — и остановился, уткнувшись в преграду!

Но ненадолго. Новые массы непрерывно переливались через разорванный край кратера. Уровень огненной реки поднялся почти до верха завала.

— Наращивай дамбу, сколько можешь! — крикнул Кэртис андроиду, который орудовал пушкой, словно косой, сваливая новые груды породы на дно ущелья. — Надо дать людям еще несколько минут!

Из рудника и построек выскакивали последние задержавшиеся рабочие.

— Дамбу прорывает! — закричал Грэг. Под напором расплавленной массы временная дамба рухнула, и огненная река стремительно двинулась вперед.

— Мы свое дело сделали. — Кэртис вытер рукавом лоб. — Иначе никто не уцелел бы…

— Смотрите! — воскликнул Грэг. — Зувало сошел с ума!

Владелец компании «Уран-Гравиум» не стал спасаться бегством. Он стоял перед надвигающейся лавой, потрясая кулаками и что-то крича безмолвно раскрытым ртом.

— Тронулся, это бесспорно, — согласился Кэртис. — Слишком дорог ему рудник. Попробуем спасти его…

— Не успеем, шеф! — крикнул Грэг.

Робот оказался прав. Кэртис едва развернул «Комету», чтобы опуститься и подхватить обезумевшего уранца, как пылающая река накрыла и рудник, и его владельца. Вся долина была залита расплавленной породой. Рудник гравиума на Обероне прекратил существование.

— Разрушитель одержал очередную победу, — мрачно пробормотал Кэртис сквозь стиснутые зубы. — Теперь действуют только шахты на Нептуне.

— Кто же этот Разрушитель? — спросил Ото. — Ясно, что не Зувало и не Керк Эл. Следовательно, под подозрением осталось четыре человека: Юлий Ганн, Карсон Бренд, Кварус Кулл и Орр Либро. Сейчас они или на Нептуне, или летят туда.

— Нептун! — проскрипел Мозг. — Разрушитель и его база находятся на Нептуне или поблизости. Оттуда теперь исходит величайшая угроза Солнечной системе. Подводные шахты Нептуна остались единственным источником гравиума. Если они тоже будут разрушены, то…

— Вперед к Нептуну! На полной скорости! — Голос капитана Фьючера звенел, как боевая труба. — Мы захватим Разрушителя в его собственном логове!

Планета-океан

На Плутоне мы замерзаем, Возле Солнца мы обгораем, На Сатурне нас хлещет дождем, Но космонавтам все нипочем!

Нас на Марсе пески засыпают, На Нептуне нас волны качают, На Венере в болотах бредем, Но космонавтам все нипочем!

Андроид Ото сидел в углу космоплана и с энтузиазмом распевал старинную песню покорителей космоса. Корабль давно покинул Уран и приближался к Нептуну. Еще несколько миллионов километров, и друзья сделают кое-кому на Нептуне сюрприз.

— Я не знал, что ты умеешь петь, Ото, — уважительно заметил Грэг, сидевший за пультом. — Очень хорошая песня. Я хочу, чтобы ты научил меня петь тоже. Мы сможем петь вместе. Так будет громче!

— Научить тебя петь? — презрительно воскликнул андроид. — Ты забыл смазать мозги! Только подумай, какой поднимется скрип и скрежет, если ты затянешь песню! Нет, Грэг, рожденный железным петь не может.

— Ладно, — обиделся робот. — А если я железной рукой сожму твою пластмассовую глотку, каким голосом ты тогда запоешь? Кусок замазки, вот ты кто, Ото!

— Назови меня замазкой еще раз, и ты света белого не увидишь! Я тебе залеплю замазкой стекляшки в голове! Я тебе…

— Прекратите перебранку! — раздался строгий голос капитана Фьючера. — Грэг! Начинай гасить скорость, иначе врежемся в Нептун на полном ходу! Нашли время для споров!

Кэртис зевнул и расправил плечи, разбуженный громким пением и криками. Он взглянул на Саймона, который не нуждался во сне и всю дорогу занимался анализом ситуации.

— До чего додумался, Саймон?

— Орр Либро и остальные, по моим расчетам, уже прибыли на Нептун. Эзра Гурни и Джоан по твоей просьбе сразу же установят за ними слежку.

— Старик Эзра работает быстро, — засмеялся Кэртис. — Не сомневаюсь, что он уже собрал важные сведения.

По пути с Урана капитан Фьючер связался с управлением полиции с просьбой проследить за четверкой подозреваемых, когда они прибудут на Нептун. Кэртис с радостью узнал, что именно там находятся его добрые друзья — ветеран полиции Эзра Гурни и секретная сотрудница Джоан Рэнделл, с которыми капитан Фьючер успешно расследовал крупные дела в прошлом.

Эзра Гурни сообщил, что его направили на Нептун по делу о диверсиях на рудниках гравиума, и с удовлетворением добавил, что направили не напрасно, если капитан Фьючер летит на Нептун тоже.

— Где капитан Фьючер, там разворачиваются главные события, — заключил ветеран, который не любил оставаться в стороне от опасности.

— Учтите, Эзра, — предупредил его Кэртис. — Один из подозреваемых — Разрушитель, с ним шутки плохи.

Кэртис вспомнил беседу с Эзрой, глядя в иллюминатор на громадный диск Нептуна, вокруг которого медленно плыл единственный спутник Тритон.

— Очень буду рад снова встретить старину Гурни.

— И, конечно, прелестную Джоан? — лукаво спросил Ото, за что получил дружеский подзатыльник.

— Я думаю, надо сначала высадиться на Тритоне, — сказал Кэртис, задумчиво потирая подбородок.

— Зачем нам Тритон? — спросил, поеживаясь, андроид. — Эта планетка всегда наводит на меня тоску. Коварное место…

— База Разрушителя находится или на Нептуне, или поблизости. Не исключено, что на Тритоне. Лучше начать расследование на маленькой планете, а уж потом перейти на большую, чем наоборот. Поговорим с тритонцами, они в курсе всего, что происходит у них под носом.

В отличие от Нептуна на Тритоне не было морей. Его покрывали зеленые равнины, словно предназначенные для безмятежного отдыха. Но внешность была обманчива, и только капитан Фьючер осмеливался высаживаться на странной планетке.

— Подлетаем к тритонскому городу, — указал Кэртис. — Посади «Комету» рядом.

— Самый удивительный город во всей Системе, — проворчал Грэг. — Город без зданий!

— Тритонцы не нуждаются в помещениях, — напомнил Саймон, поблескивая линзами. — Они далеко ушли в развитии от других планет.

Тритонский так называемый «город» представлял собой круглую металлическую платформу диаметром в несколько километров. Кэртис и его друзья вышли из корабля и сразу же почувствовали, как их тела пронизывает вибрирующее поле.

— Мы находимся в зоне претворения мыслей! — сказал Кэртис. — Будьте осторожны!

— Я же говорю, коварное это место, — проворчал Ото. — Только подумаешь о каком-нибудь плутонском тигре, как…

— Что ты наделал! — крикнул Кэртис, но было поздно, Не успел Ото докончить фразу, как перед ним возник огромный косматый зверь с оскаленной пастью, изготовившийся к прыжку.

— Быстро подумай о чем-нибудь другом! — приказал Кэртис Ньютон.

Ото успел подумать о крысе и тем спасся от большой беды. Грозный тигр мгновенно превратился в испуганного грызуна.

— Пора тебе привыкнуть к местным чудесам, — упрекнул капитан Фьючер. — В зоне претворения мыслей любой мысленный образ тут же материализуется, становится реальным объектом. Даже если подумать о юпитерианском крокодиле…

Перед Кэртисом разинул зубастую пасть гигантский крокодил, и он едва успел «передумать» его в лилию.

— Проклятая планетка! — воскликнул Ото. — Никогда к ней не привыкну. Шеф, я лучше вернусь в корабль и подожду вас там!

— Смотри, что я нашел, хозяин! — довольным тоном сообщил Грэг, показывая крупный самородок золота. — Хороший подарок для Еека.

— Старайся думать только о цветочках и птичках, — засмеялся Кэртис, и весь путь до платформы друзья шли среди ярких цветов и порхающих пташек, вполне реальных и осязаемых, но исчезающих, как только мысль переходила на другой предмет.

Жители Тритона реализовали простую на первый взгляд идею. Поскольку работа человеческого мозга сопровождается электрическими колебаниями, то представляется логичным, что каждый образ в голове связан с определенными параметрами электрических импульсов. Эти импульсы сами по себе очень слабы, но их можно использовать для управления сильными полями. Тритонцы решили практические проблемы и создали уникальный мир реализации мысленных образов.

Этот необычный феномен приводил ко многим неприятным и даже драматическим ситуациям для посетителей с других планет, и очень скоро Тритон приобрел настолько пугающую славу, что ни один посторонний космоплан не рисковал делать там посадку. Однако капитан Фьючер пользовался на Тритоне заслуженным уважением и искренней симпатией, поскольку сам был выдающимся исследователем во всех областях науки.

Друзья вступили наконец на металлическую площадь «города». В центре группами стояли тритонцы, внешне напоминавшие карикатурные фигуры людей: огромная голова на тонких и коротких ногах. Жители занимались излюбленным развлечением — выдумывали всяческие образы, от немыслимо экзотических животных и растений до предметов искусства и украшений. Все пространство над площадью кишело мгновенно возникающими и исчезающими образами.

Тритонец на краю толпы обратил внимание на гостей.

— Добро пожаловать, капитан Фьючер! — пропищал он тонким голосом. — Мы видели ваш корабль и ждали вашего прибытия.

— Спасибо за внимание, — вежливо ответил Кэртис. — Как идет жизнь в вашем городе?

— Все чудесно, как всегда, — довольным тоном заверил абориген. — Мы разрабатываем новые формы материи. Это важное научное исследование!

— Новые формы! — не выдержал Ото. — Сумасшедший дом, вот что вы разработали!

В тот же момент перед друзьями вырос высокий кирпичный дом с решетками на окнах. В окнах бесновались сумасшедшие…

— Немедленно выбрось это из головы! — воскликнул Кэртис.

Ото с трудом перевел мысли на цветочки.

— Вы прилетели, чтобы поискать новые формы материи? — спросил тритонец.

— Нет, на этот раз у меня другая цель, — сменил тему капитан Фьючер. — Мы преследуем преступников, которые устроили базу где-то в районе Нептуна. Хочу узнать, не замечали ли вы посторонних?

— Здесь нет и не может быть чужих баз, — уверенно пропищал тритонец. — Никто, кроме вас и ваших друзей, не осмеливается к нам прилетать. В прежние времена нас посещали жители других планет, но они почему-то сразу начинали думать о всяких ужасах и пугали сами себя до смерти!

Тритонец засмеялся, покачиваясь на тонких ножках.

— В таком случае мы вас покидаем, — сказал Кэртис. — Нам надо на Нептун. Если будет свободное время, я обязательно прилечу к вам поучаствовать в разработке новых форм материи!

Друзья быстро отправились в обратный путь.

— Шеф, если ты действительно полетишь сюда просто так, то прошу меня оставить на Луне! — взмолился Ото.

— Мне тоже здесь не понравилось, — откликнулся робот. — Между прочим, куда пропал самородок золота, который я приготовил для Еека? Я все время о нем думал!

— Зона претворения действует только в городе и поблизости. Едва мы ее покинули, твое золото испарилось, Грэг!

Вскоре «Комета» поднялась в воздух.

— Итак, на Тритоне базы Разрушителя нет, — подвел итог Кэртис. — Продолжим поиски на самом Нептуне. Когда приблизимся к планете, выбери место для посадки на скалистых островах, Ото.

Спустя час с небольшим «Комета» вошла в атмосферу Нептуна и неслась над поверхностью бушующего океана. Единственная планета Солнечной системы, полностью покрытая водой, Нептун таил в себе множество загадок для ученых-планетографов. Лунные приливы и отливы, постоянные электрические возмущения в атмосфере и неизменные ветры затрудняли изучение. На планете-океане не было континентов, но в северном полушарии встречались группы скалистых островов, и на этих островах обитали малочисленные племена нептунцев, гуманоидов с низким уровнем развития. Во времена освоения планет земляне построили на самом крупном острове город Амфитрит. Сюда регулярно прилетали любители рыбной ловли, но основное население составляли люди, связанные с добычей драгоценных металлов и самого драгоценного из них — гравиума.

Гравиум! Лицо Кэртиса отразило тревожные мысли. Вглядываясь в бурные зеленоватые воды океана, он представлял в воображении подводные шахты — единственный оставшийся теперь источник гравиума на всей Системе. Запасы гравиума здесь огромные, практически неисчерпаемые, но их необходимо защитить от диверсий Разрушителя и его банды!

— Здесь я положу конец диверсиям, — поклялся капитан Фьючер. — Здесь преступники будут обезврежены, а сам Разрушитель…

— Скалистые острова по курсу! — доложил Ото.

— Посади «Комету» в скалах к западу от города, — распорядился Кэртис.

В сером вечернем тумане появилась группа островов. На самом большом из них высились дома Амфитрита. Построенные из местного камня, приземистые дома протянулись вдоль береговой линии, застроенной причалами для разгрузки подводных грузовых лодок и стоянками для рыбачьих судов и яхт.

Космодром размещался на северной окраине города. Там всегда стояли десятки космопланов с разных планет.

Но Ото облетел космодром стороной и под покровом тумана незаметно посадил «Комету» на каменистой площадке к западу от города.

Кэртис объяснил друзьям свой план.

— Первым делом я найду в Амфитрите Эзру Гурни и Джоан и посоветуюсь с ними. Затем поговорю с Юлием Ганном и его помощником Брендом. Самое важное в данный момент — не допустить диверсий на подводных шахтах. Заодно надо выяснить, какие концессии получил покойный Керк Эл.

— Возьми меня с собой, малыш, — проскрипел Мозг. — Я хочу проверить один интересный вариант.

— Что до меня, то мне все ясно! — воскликнул андроид. — Орр Либро, вот кто такой Разрушитель! Этот марсианский хлыщ убил Керка Эла, он же при первой возможности покончит с Кварусом Куллом и взорвет рудники Ганна. Дайте мне его на полчаса, и я вытрясу из него всю правду!

— Займись вытряхиванием на корабле, — строго распорядился Кэртис. — Выхлопная труба номер шестнадцать засорилась. Разбери ее и очисти от нагара. Грэг тебе поможет.

— Шеф! Пусть трубой занимается робот. Мои таланты пригодятся в Амфитрите!

— Никаких возражений! — Кэртис был неумолим. — Грэг! Проследи, чтобы Ото не увязался за нами.

— Будь спокоен! — прогудел робот. — Я привяжу его к выхлопной трубе за ногу. Ото не убежит.

— Ты меня привяжешь! — вскипел андроид. — Ты меня сначала поймай, верстак самоходный!..

Кэртис поднял за ручки куб с Саймоном, аккуратно обернул стенки мягкой тканью, оставив свободными трубки с линзами, и вышел из корабля.

В сумерках скалистый берег выглядел угрюмо. Удары громадных волн о скалы и шипенье откатывающейся воды чередовались с унылой монотонностью. Во все стороны до самого горизонта простиралось безбрежное море.

Вдохнув полной грудью соленый морской воздух, Кэртис почувствовал прилив бодрости и предвкушение волнующих приключений. Планета-океан с ее необозримыми водными просторами всегда пробуждала в душе капитана Фьючера страсть к путешествиям в неведомые края.

Кэртис быстрыми шагами шел вдоль берега и вскоре ступил на вымощенные камнем улицы Амфитрита. Главные улицы были ярко освещены, но высокий молодой человек с ящиком в руке не привлек внимания прохожих. В этом городе собиралась пестрая толпа жителей всех планет, и никто не заметил, что на улице стало одним землянином больше. Навстречу то и дело попадались зеленокожие юпитерианцы с пастообразными руками, беломраморные красавцы-венерианцы, косматые плутонцы с загадочным взглядом фосфоресцирующих глаз и, конечно же, вездесущие земляне. Иногда встречались местные жители — нептунцы, — долговязые люди с гибкими, словно бескостными, телами, маслянистой кожей и коническими черепами. Преобладали шахтеры с подводных рудников, космонавты, прибрежные рыбаки, чиновники.

— Космонавтов стало заметно меньше, чем прежде, — заметил Кэртис вполголоса. — Межпланетные перевозки резко сократились.

— Ты прав, малыш, — согласился Саймон. — Гравиума стало меньше, производство компенсаторов упало, и многие боятся летать на другие планеты, не будучи уверены, что смогут вернуться. Дефицит гравиума начинает парализовывать Систему.

— Чертов Разрушитель действительно напугал людей. Не могу понять, какова цель всех этих диверсий? К чему он стремится?

Кэртис подошел к зданию с эмблемой Межпланетной полиции над входом. В холле ему преградил путь марсианин-полицейский в черном мундире.

— Что продаешь, землянин? — коротко спросил он, указывая на коробку в руках посетителя.

— То, что невозможно купить, марсианин, — насмешливо ответила коробка.

Полицейский невольно отшатнулся. Кэртис рассмеялся и вытянул перед собой левую руку.

— Капитан Фьючер! — почтительно и даже с робостью воскликнул полицейский, узнав кольцо-эмблему.

Ближайшая дверь распахнулась, и появился крепкий жилистый землянин, седоволосый, с испещренным морщинами и шрамами лицо. Из-за его плеча выглядывала прелестная девушка.

— Я узнал скрипучий голос Саймона, — радостно проговорил Эзра Гурни, пожимая руку капитана Фьючера. — Уникальный тембр увашего друга, капитан, ни с кем не спутаешь!

Карие глаза Джоан сияли восхищением, миловидное лицо порозовело.

— Привет, Джоан! — обратился к ней кудесник науки, он же стройный молодой красавец. — Помните, я обещал вам на Плутоне, что мы обязательно встретимся? И вот мы вместе!

— Если обмен любезностями закончился, — вмешался Саймон, — предлагаю заняться делом. Пусть Эзра и Джоан введут нас в курс событий.

— Саймон прав. — Лицо Кэртиса нахмурилось. — Время поджимает.

— Мне ли этого не знать! — горестно воскликнул ветеран полиции. — Межпланетный транспорт стоит перед угрозой полной остановки. Пока только из-за дефицита гравиума. Но если Разрушитель выведет из строя здешние рудники, то это приведет к катастрофе! Без гравиума нет связи между планетами, нет торговли, нет взаимных поставок сырья и товаров. Короче, неминуем полный крах Системы. Никак не пойму, чего добивается бандит по кличке Разрушитель? До сих пор он не выставил никаких требований.

— Как насчет тех четырех людей, за которыми я просил понаблюдать? — спросил капитан Фьючер.

— За ними следят круглосуточно с момента их прибытия, — доложила Джоан. — Пока ничего подозрительного. Либро и Кварус Кулл заняты подготовкой к добыче гравиума согласно полученным концессиям. Юлий Ганн и Бренд разбираются с авариями на шахтах.

— Компания Юлия Ганна имеет три крупных подводных шахты в открытом море, — объяснил Эзра. — На двух из них происходят странные аварии, и шахтеры боятся спускаться в забои.

Кэртис быстро принял решение.

— Безопасная работа этих трех шахт имеет сейчас первостепенное значение, — категорически заявил он. — Мы немедленно отправляемся на встречу с Ганном и Брендом. Устраним опасность для добычи гравиума и лишь потом займемся поисками Разрушителя.

Эзра Гурни повел гостей к гавани. Вдоль берега высились склады компании «Нептун-Гравиум», у причалов тянулись ряды грузовых подводных лодок, аварийно-спасательных баркасов, надводных кораблей с бурильными установками, кессонных барж, и дальше, за небольшим мысом, сгрудились рыбачьи лодки и яхты. Из конторы рядом со складом выскочили несколько человек, отчаянно жестикулируя и громко переговариваясь.

— Произошло что-то необычное! — воскликнул Кэртис. — Скорей в контору!

— Неужели Разрушитель снова нанес удар? — предположил Саймон.

У входа в здание друзья едва не столкнулись с плотным землянином. Это был Карсон Бренд, управляющий компании Ганна. Растрепанные волосы и дикий взгляд выдавали крайнюю степень волнения.

— Капитан Фьючер! — закричал он, узнав Кэртиса. — Какая удача! Только вы можете нам помочь!

— Что случилось? Да успокойтесь же! — прикрикнул капитан Фьючер на ошалевшего администратора.

— Только что получено аварийное сообщение, — лихорадочно заговорил Бренд. — От шахты номер один. Там паника! На защитном куполе появилась вмятина! Если купол разрушится, вся шахта мгновенно заполнится водой!

— Это дело рук Разрушителя, — убежденно сказал Саймон.

— Похоже, что так, — ответил Кэртис и повернулся к Эзре Гурни. — Вы и Джоан отнесите Саймона на «Комету». Бренд и я немедленно отправляемся на шахту!

— Но капитан Фьючер! — Голос Джоан дрогнул. — Если купол рухнет, а вы будете там…

Однако Кэртис был уже далеко. Он и Бренд бежали к причалу, где аварийная лодка ждала их с включенными двигателями.

Западня на дне моря

Аварийная лодка вырвалась из гавани, вздымая буруны волн и полыхая пламенем на выхлопе ракетных двигателей. Капитан Фьючер находился рядом с Брендом в рубке управления. За рулем стоял нептунец. Лодка имела форму обтекаемой сигары, верхняя половина которой была изготовлена из прозрачного материала.

— Даже при такой скорости мы доберемся до шахты не раньше чем через полчаса, — кричал Бренд, наклонившись к Кэртису. Рев ракетных двигателей, работающих на полную мощность, проникал сквозь герметичные перегородки пульта. — За это время может произойти самое худшее!

Загорелое лицо управляющего озабоченно хмурилось. Подавшись вперед, он словно торопил лодку и ловил взглядом контуры надводной платформы на пока пустынном горизонте.

— Кто сообщил об аварии на шахте номер один? — спросил Кэртис.

— Васк Авам, начальник шахты, юпитерианец. Он сказал, что шахтеры ударились в панику, будто бы заметив вмятину на куполе. Последнее время шахтеры ведут себя беспокойно. Видите ли, — объяснил Бренд, — большинство наших рабочих составляют нептунцы. Они очень суеверны. Спускаются в забой с большой неохотой. Среди них ходят легенды о морских чудовищах, драконах и прочих ужасах. Если купол действительно поврежден, то они там с ума сойдут!

Аварийная лодка неслась по лунной дорожке относительно спокойного океана. Берег и огни Амфитрита давно скрылись за горизонтом.

Океан на Нептуне никогда не был спокойным. Приливы и отливы постоянно гнали крутые валы из одной половины планеты в другую. И сейчас лодка то и дело врезалась в очередной вал, вздрагивая всем корпусом. Конечно, можно было погрузиться в глубину и плыть спокойно, но при этом резко снижалась скорость. Приходилось идти на неудобства, чтобы скорей добраться до шахты.

— Приближается шторм! — закричал Бренд, указывая на тяжелые синеватые тучи у горизонта, освещаемые вспышками молний. — Только этого нам не хватало! Надеюсь, успеем проскочить…

Кэртис вполне разделял тревогу Бренда. Он знал, что такое шторм на Нептуне! Кэртис уже бывал на Нептуне при расследовании преступлений и всякий раз не упускал возможности поближе узнать эту таинственную планету. Многие тайны Нептуна еще ждали разгадки. Легенды туземцев изобиловали невероятными подробностями о подводном царстве, о страшных воронках на дне, о таинственных подводных городах и их обитателях — полу людях-полурыбах, называемых морскими дьяволами. Согласно легендам морские дьяволы обладали сверхъестественными способностями. Рассказывали также о плавающих в океане островах, заросших ядовитыми цветами неописуемой красоты

Сейчас, при свете Тритона, единственного спутника этой планеты, океан, казалось, мирно и приветливо катил гладкие валы приливных волн. Но Кэртис знал коварную обманчивость картины. Уже на выходе из гавани он заметил, как из воды взметнулась зубастая голова на длинной шее — гигантский морской змей охотился за стаей летучих рыб.

Мысли капитана Фьючера вернулись к насущным проблемам. Не исключено, что Разрушитель готовит очередной удар по источникам гравиума За всеми этими диверсиями должна скрываться какая-то зловещая цель-. Но какая?

Наконец впереди показалась надводная платформа рудника. Громадная квадратная металлическая конструкция держалась на плаву с помощью вакуумных понтонов. На платформе размещались вспомогательные механизмы, воздушные насосы, промежуточные склады для гравиума и погрузочно-разгрузочные механизмы. Добыча шла глубоко под водой. Руду поднимали наверх, грузили на баржи и отвозили в Амфитрит, на плавильный завод.

Бренд и Кэртис прыгнули на причал, как только лодка пришвартовалась к платформе. Их оглушил шум и скрежет работающих машин и механизмов. Бренда окружила толпа перепуганных нептунцев.

— Где начальник шахты? — спросил Бренд нептунца с нашивкой бригадира на робе.

— Внизу, в куполе. — Нептунец объяснялся на ломаном языке землян. — Люди в панике. Все хотят наверх. Стена купола прогнулась. Васк Авам сказал, нет опасности. Люди не верят. Боятся…

Карсон Бренд не стал слушать дальше.

— Капитан Фьючер! Скорей вниз! — воскликнул управляющий. — Надо успокоить шахтеров и навести порядок.

Кэртис следом за Брендом подбежал к лифту посредине платформы. Прочная герметичная труба диаметром свыше шести метров опускалась до купола, под которым добывали гравиум. По трубе накачивался воздух в шахту, и в этой же трубе размещался цепной конвейер типа землечерпалки с поддонами по всей длине. Конвейер служил лифтом для перемещения грузов и людей.

Кэртис и Бренд прыгнули на поддон со стороны спуска и погрузились в темный проем.

— Может ли кто-либо из ваших рабочих устроить диверсию на шахте? — спросил Кэртис по пути вниз.

— Если имеет место диверсия, то, кроме наших людей, никто не может ее устроить. Посторонних здесь нет, — ответил Бренд. — Но до сих пор ничего подобного не случалось… Просто в голове не укладывается!

Внизу показался свет. Поддон лифта вышел из трубы, и Кэртис увидел просторное, ярко освещенное помещение. Это и была шахта. На глубине свыше тысячи километров железобетонный купол около трехсот метров в окружности плотно опирался на скальную породу дна и защищал шахту от чудовищного давления воды.

Такие купола-кессоны опускались над местом, где геологи обнаруживали залежи гравиума, затем из-под них выкачивали воду, заделывали стыки на дне и подавали воздух постоянно действующими насосами.

Десятки рабочих-нептунцев добывали гравиум прямо под куполом, вырубая руду из выходящих на поверхность жил. Но в данный момент никто не работал. Возбужденные шахтеры толпились вокруг подъемника. Перед ними стоял юпитерианец, размахивая атомным пистолетом.

Карсон Бренд и капитан Фьючер подбежали к юпитерианцу, который встретил их с радостью.

— На меня насели со всех сторон, — сказал начальник шахты. — Требуют пустить их наверх.

— Купол вот-вот треснет! — кричали шахтеры. — Мы погибнем. Морские дьяволы мстят за то, что мы захватили их владения!

— Назад, трусливые твари! — заорал Васк Авам. — Пристрелю любого, кто полезет на подъемник!

— Что их перепугало? — спросил Кэртис. Васк Авам махнул рукой в дальний угол. Там у самого дна купол слегка прогнулся вовнутрь.

— Эти черти заметили вмятину и подняли крик, — добавил начальник шахты. — До того суеверные типы, терпения нет с ними работать! Чуть что, начинают вопить о морских дьяволах.

Однако Карсон Бренд расценил ситуацию иначе. Глянув на вмятину, он побледнел.

— Немедленно поднять всех наверх! — приказал он оторопевшему юпитерианцу. — Быстро!

— Бренд! — запротестовал начальник шахты. — Эта вмятина ничего не значит. Смотрите, там нет ни капли воды!

— Поднимай людей и поднимайся сам! — повторил приказ Бренд.

Васк Авам пожал плечами и отступил в сторону. Гомонящие нептунцы кинулись на поддоны. Когда все рабочие погрузились, Бренд подтолкнул на поддон начальника шахты и вскочил сам.

— Капитан Фьючер, скорей сюда! — крикнул он Кэртису, который не спеша направился в дальний угол.

— Вы поднимайтесь, — махнул Кэртис, — а я хочу посмотреть, отчего появилась эта вмятина.

— Но если стену прорвет, вы отсюда не выберетесь! — прокричал Бренд уже из трубы подъемника.

Капитан Фьючер подошел к краю купола и внимательно оглядел небольшую продолговатую вмятину в стене. Кэртис понимал всю опасность своего положения, но рассчитывал, что ему хватит времени на осмотр. Он был уверен, что стену повредил кто-либо из шайки Разрушителя. Однако каково было изумление капитана Фьючера, когда он увидел, что изнутри стена в полном порядке. Значит, она повреждена снаружи!

Капитан Фьючер быстро открыл один из многочисленных карманчиков на поясе, в которых носил при себе различные приборчики и приспособления, незаменимые в экстремальных ситуациях. Здесь была тарелка для создания невидимости, инфракрасные очки, видеоаппарат и многое другое, не говоря о протоновом пистолете. Кэртис достал трубку с кварцевыми линзами на обоих концах — миниатюрный рентгеноскоп, — приставил прибор к глазу, включил и начал рассматривать стену по всей ее толщине.

Стена в месте вмятины была вырезана снаружи подводным атомным резаком! Более того, резак продолжал действовать, углубляя выплавленную зону! Кэртис видел яркое пятно факела, которое двигалось туда и сюда по наружной стене. Кто-то в глубине океана намеренно разрушал купол.

— Нечистая сила космоса! — воскликнул Кэртис в полном изумлении. — Диверсия на дне океана! Но кто… Стена затрещала и начала выпячиваться вовнутрь.

— Пора убираться, — пробормотал Кэртис и побежал к лифту, поддоны которого позвякивали в непрерывном движении. Но как только он подбежал к посадочной площадке, лифт остановился. Сверху послышался скрежет и хруст рвущегося металла. Из трубы лифта хлынул столб морской воды! Кто-то перерезал трубу в верхней части! В тот же миг прорвало купол у вмятины, и вода веером ударила на уровне пола, клубясь у ног, поднимаясь до колен и выше, выше…

Купол рушился, и капитан Фьючер оказался в смертельной западне!

Неземной интеллект

Робот Грэг и андроид Ото приступили к разборке выхлопной трубы, чтобы очистить ее от нагара. Ото ужасно не любил грязную работу и теперь, стоя в хвостовом отсеке корабля, думал, как бы от нее увильнуть.

— Хорошо, что ты здесь, Грэг, — сказал Ото. — Я один никогда не смог бы разобрать эту проклятую штуковину.

— Ничего удивительного, — пробурчал Грэг, вынимая из ящика необходимые инструменты. — Я гораздо сильней тебя.

— Ты сильней всех нас, вместе взятых! — с чувством поддакнул хитрый андроид. — Но даже у тебя не хватит силы, чтобы разобрать и очистить трубу без моей помощи.

— Без твоей помощи! — презрительно прогудел робот. — Да ты мне только мешаешь! Вертишься вокруг, вот и вся твоя помощь…

Робот замолчал и подозрительно уставился на Ото фотоэлектрическими глазами.

— Э, нет! — заявил он. — Твой номер не проходит. Бери ключи и отворачивай гайки, для этого тебе сил хватит. И ума тоже. Потом я вытяну трубу — это работа тяжелая, — а тебе достанется самая легкая операция — вычищать наплывы металла и нагар.

— Ну, Грэг, мы же друзья, верно? — упрашивал Ото. — Сегодня ты поможешь мне, завтра я сделаю что-нибудь вместо тебя…

— Что будет завтра, мы не знаем.

— Как был ты железным роботом, так и остался, — горестно заметил Ото. — Вот если бы ты был человечней…

— Бери гаечные ключи, и пошли! — На этот раз робот не пожелал проявлять человечность.

Яркий лунный свет Тритона серебрил скалы и волны, играя на обтекаемом корпусе «Кометы». Два друга трудились у хвостовой части. Львиную часть работы выполнял Грэг, но пришла очередь поработать и андроиду.

— Ты займись очисткой, а я пойду в корабль, подтяну зажимы силовых кабелей.

Ото нехотя взял атомную горелку и заглянул вовнутрь трубы. Частицы металла, вылетающие из циклотронов, постепенно образовывали наросты на стенках, сужая сечение трубы и уменьшая тягу двигателя. Андроиду предстояло сдуть наросты атомным факелом — работа действительно не трудная, но долгая и нудная.

Ото вздохнул и приготовился включить горелку, когда его внимание привлек Еек, который выскочил из корабля и теперь крутился рядом, пробуя на зуб куски скальной породы. В голове андроида появилась идея.

— Еек, иди сюда! — мысленно позвал он любимца Грэга.

Тот лишь клацнул зубами на своего недоброжелателя и продолжал дегустацию минералов.

— Еек, смотри, сколько здесь меди! — увещевал зверька Ото. — Вкусная чистая медь. Иди сюда и съешь ее!

Еек. слушал телепатические уговоры с подозрением, но в конце концов жадность взяла верх. Лунный щенок подбежал к Ото, полагая, что ему предложат медный наконечник горелки. Но андроид приготовил другое угощение. Он сгреб грызуна и сунул в трубу головой вперед.

— Теперь у тебя один выход, Еек, — прошипел андроид, — сожрать все наплывы и вылезти с другой стороны!

Довольный своей выдумкой. Ото завалил трубу камнем и уселся полюбоваться лунным пейзажем. Еек отчаянно дергался в трубе и, видимо, не молчал, потому что из космоплана выбежал обеспокоенный Грэг.

— Что случилось с Ееком? — спросил он, оглядываясь в поисках любимца. — Он попал в беду!

Глянув на трубу, робот все понял. Ударом ноги он отбросил камень, и лунный щенок вывалился наружу.

— Как ты смел обидеть Еека? — грозно обратился робот к Ото.

— Чем это я его обидел? — удивился Ото. — Пусть бы сидел там и жрал металл. Заодно принес бы пользу.

— Еека нельзя заставлять работать! — возмутился Грэг. — Придет шеф, я ему пожалуюсь.

— Насчет жаловаться, это за тобой не заржавеет! — насмешливо подколол андроид честного робота.

Грэг вместо ответа протянул руку, чтобы ухватить андроида за шиворот, но рука так и осталась в воздухе. Чуткие уши-микрофоны робота уловили шум ракетных двигателей.

— Лодка, — сказал он. — Пристала к берегу… Сброшен трап… Выходят люди, идут сюда, галька скрипит под ногами все сильней. Сейчас будут здесь!

Ото и Грэг всматривались в темноту, наступившую после захода Тритона, но не видели ничего.

— Они скрытно подбираются к нашему кораблю, — сказал Грэг. — Значит, это враги. Хотят захватить нас врасплох. Но мы их перехитрим! Ото, стучи, греми, короче, создавай побольше шума, а я зайду им в тыл.

— Будет сделано! — Зеленые глаза андроида загорелись боевым духом.

Грэг забросил лунного щенка в корабль, подбежал к океану и, войдя в воду с головой, медленно пошел вдоль берега. Не нуждаясь в воздухе, робот не испытывал никаких неудобств, если не считать потерю скорости.

Ото, оставшись один, принялся выжигать атомной горелкой нагар и громким голосом затянул песню. Однако он не забыл расстегнуть кобуру протонового пистолета, готовый в любой момент открыть огонь по врагам. Теперь и Ото расслышал похрустывание камней под ногами. Пятеро, прикинул андроид на слух.

— Огонь! — раздалась резкая команда.

Ото в доли секунды отскочил и развернулся лицом к берегу, пистолет в руке. Группа нападавших — два мохнатых плутонца, юпитерианец, венерианец и уранец — открыла огонь из атомных пистолетов по тому месту, где только что стоял Ото. Ответным выстрелом Ото уложил плутонца и снова отпрыгнул в сторону.

— Добить его! — выкрикнул уцелевший плутонец, судя по всему, командир отряда.

Но тут появился Грэг. За спинами врагов вырос опутанный водорослями гигант с поднятыми кулаками-кувалдами. Одна кувалда сплющила череп юпитерианца, другая уложила венерианца. Остальные двое кинулись в ночь, вопя от ужаса.

— В погоню! — крикнул Ото, на бегу посылая выстрелы в темноту. Робот и андроид осматривали прибрежные скалы и двигались осторожно, опасаясь засады. Но опасения оказались напрасными. Невдалеке взревели ракетные двигатели, и лодка стремительно помчалась в сторону открытого моря.

Грэг и Ото вернулись к месту сражения. Плутонец и юпитерианец были мертвы, но венерианец успел отклонить голову, и удар Грэга лишь оглушил его.

— Хорошее дело надо доводить до конца, — сказал Грэг и ухватил врага за горло, намереваясь его придушить. В тот же момент он услышал торопливые шаги со стороны города.

— Еще одна атака бандитов! — воскликнул Ото, выхватывая пистолет.

— Подожди! — Грэг повернул голову, прислушиваясь. Из темноты донесся знакомый скрипучий голос.

— Что здесь происходит? — спросил Мозг. На свет вышли Эзра Гурни и Джоан, которая несла Саймона.

— Лихие вы ребята, — заметил Эзра, — без приключений дня прожить не можете.

— Я вижу, вас одних оставлять нельзя, — недовольно проскрипел Саймон. — Хорошо хоть передрались не между собой. Так что произошло?

Ото рассказал о нападении. Эзра сразу посерьезнел.

— Похоже, Разрушитель снова выбрал для удара момент, когда капитан Фьючер отсутствует. Они хотели уничтожить «Комету».

— Очень может быть, — согласился Саймон. — Но они не приняли в расчет его друзей!

Саймон сменил гнев на милость и приглушил резонатор, извиняясь перед друзьями за несправедливые упреки.

— Один из нападавших еще жив, — доложил Ото. — Грэг как раз собирается его прикончить.

— Ни в коем случае! — встрепенулся Саймон. — Отнесите негодяя в космоплан. От него можно получить сведения о Разрушителе.

Грэг перенес бесчувственного венерианца в корабль и уложил на стол. Саймон принялся разглядывать врага. Типичный венерианец, белокожий, среднего роста, с темными волосами и правильными чертами лица. Для венерианца слишком красивый, пожалуй.

— В целом типичный экземпляр, — заключил Саймон. — Но Кэртис считает, что люди Разрушителя производят странное впечатление.

Ото тем временем обыскал карманы все еще бесчувственного врага. Он нашел только металлический диск с выбитым на нем именем — Ки Ири.

— Эзра, свяжитесь с полицией Амфитрита, — попросил Саймон. — Пусть проверят картотеку, нет ли у них венерианца Ки Ири…

— Смотрите! — воскликнул Ото. — Бандит приходит в себя!

Оглушенный венерианец зашевелился. Глаза его еще не открылись, но тело ожило. Руки и ноги начали делать ритмичные волнообразные движения, несвойственные жителям известных планет.

— Странно, — заметил Саймон. — Совершенно необычные рефлексы. Слушайте, он заговорил!

С губ незнакомца полилась странная речь, поток гортанных звуков и резких выкриков. Ничего похожего Эзра не слышал ни на Венере, где он бывал много раз, ни на других планетах.

— Грэг, принеси записи венерианских диалектов, — распорядился Саймон.

Робот поставил на стол магнитофон с кассетой, которая содержала все языки и диалекты Венеры. Ни один из них даже близко не напоминал речь незнакомца.

— Надеюсь, всем понятно, что это значит? — Саймон обвел линзами присутствующих. — Работает подсознание, и речь, которую мы слышим, это родная речь существа, укрывшегося под внешностью венерианца! Неземной интеллект! Он либо принял форму венерианца, либо… вселился в реальное тело.

В морских глубинах

Капитан Фьючер, отрезанный от выхода из купола, понимал смертельную опасность своего положения. Морская вода неотвратимо заполняла помещение, ее сдерживала только воздушная подушка. Но воздух бурлящими массами выходил через трубу лифта, и полное затопление было делом нескольких минут.

— Должен же быть какой-нибудь выход! — воскликнул Кэртис, лихорадочно оглядываясь вокруг. — Иначе… Иначе капитан Фьючер прикажет долго жить…

Если бы найти здесь хотя бы скафандр! Но на полу шахты валялись атомные отбойные молотки и резаки, ничего больше.

— Поддоны! — вскричал Кэртис. — Как я забыл о поддонах!

Он подхватил атомный резак с пола и подбежал к лифту. Поток воды из шахты валил его с ног, но Кэртис успел отрезать у двух поддонов болты крепления к конвейеру. По пояс в воде он отбуксировал поддоны в сторону. Кэртис забрался в поддон с высокими бортами, как в лодку, и осторожно поднял второй поддон из воды.

Его внимание привлек зловещий треск. Одна сторона купола-кессона прогнулась вовнутрь по всей высоте. Вот-вот вода прорвет стену. Кэртис сел на дно поддона и накрылся вторым, точно совместив края. Выхватив из-за пояса протоновый пистолет, он установил его в режим непрерывной струи и направил синее пламя на стык поддонов. Получился прочный сплошной шов. Дым оплавляемого металла ел глаза, дышать становилось трудно, но Кэртис согнулся в темноте камеры и при свете протонового факела довел шов до конца.

Теперь он лежал в ожидании и сдерживал дыхание, экономя воздух. Снаружи раздался страшный треск. Купол рухнул и вмиг заполнился морской водой. Водовороты подхватили самодельную бочку Кэртиса, и она понеслась вверх. Капитан Фьючер затаил дыхание. Сейчас или никогда! Бочка стукнулась о потолок купола и остановилась. Никогда! Случилось то, чего больше всего опасался Кэртис. Бочка не вышла из-под купола. А воздух внутри был на исходе.

— Ну что ж, — подвел итог капитан Фьючер. — Я сделал все, что мог. На этот раз не судьба. Жаль, что Разрушитель ускользнул, но мои друзья отомстят за меня…

Бочка из двух поддонов мерно постукивала по куполу, уносимая водоворотами то в одну, то в другую сторону. Кэртис смирился с неизбежным, но все же старался дышать редко, оттягивая конец. Надежда умирает последней, вспомнил он и невольно улыбнулся. «На этот раз надежда и капитан Фьючер умрут вместе», — подумал он о себе в третьем лице.

Неожиданно раздался новый звук — скрежет вместо мерного постукивания, — и бочка стремительно помчалась вверх, на поверхность моря! Течение подогнало бочку к отверстию в куполе. Скорость подъема была столь высока, что стенки поддонов нагрелись от трения. Наконец бочка выпрыгнула из воды и плюхнулась на поверхность, покачиваясь на волнах. Из последних сил, с затуманенным рассудком, Кэртис направил протоновый пистолет вверх и нажал курок. Струя пламени прожгла тонкое днище поддона. В отверстие попали брызги морской воды и струя свежего воздуха!

Кэртис дышал и не мог надышаться. Он полностью пришел в себя и прорезал широкий проем в верхнем поддоне. Поддон болтался на волнах ночного моря. Невдалеке светились огни прожекторов — там была надводная платформа. Виднелись маленькие фигурки людей, которые панически метались по платформе, размахивая руками и, видимо, крича, хотя крики до Кэртиса не долетали.

Кэртис нырнул в холодную воду и поплыл к платформе мощными гребками.

Когда Карсон Бренд увидел мокрого человека, появившегося над краем платформы, он не мог поверить собственным глазам.

— Капитан Фьючер! Как вы смогли выбраться? Мы считали вас погибшим!

Кэртис коротко объяснил, как он спасся. Бренд и собравшиеся вокруг шахтеры с изумлением слушали необыкновенный рассказ.

— Теперь я окончательно поверил, что капитан Фьючер — герой всех времен и народов! — импульсивно воскликнул Бренд. — Непобедимый и неистребимый!.. Ваше спасение, капитан Фьючер, хоть частично скрасило наше отчаянное положение.

— Положение действительно отчаянное, — признал Кэртис. — Одна из подводных шахт на Нептуне полностью разрушена.

Юпитерианец Васк Авам, сжав кулаки, оглядел столпившихся вокруг шахтеров-нептунцев.

— Если окажется, что кто-либо замешан в диверсии, я ему устрою очень медленную смерть! — пообещал он.

— Шахтеры ни при чем, — остановил его Кэртис. — Стена купола и труба были разрезаны снаружи атомными горелками.

— Как так? — не понял начальник шахты. — Кто мог прорезать купол на глубине? Уж не подозреваете ли вы морских дьяволов, о которых нептунцы мне все уши прожужжали!

— Это могли сделать люди в глубоководных скафандрах, — сказал Бренд. — Подобраться с горелками и разрезать купол.

— Верно, — согласился Кэртис. — Но людей надо сперва доставить сюда, а потом подобрать их и увезти. Значит, где-то поблизости должна быть лодка. Предлагаю провести поиски.

— Возьмем аварийную лодку! — воскликнул Бренд с энтузиазмом. — Васк, поедешь с нами.

Кэртис, Бренд и юпитерианец прыгнули в лодку. Бренд сел за штурвал, а Васка Авама послал на капитанский мостик и приказал включить прожектор.

— Я буду делать круги, а ты води прожектором над поверхностью.

Бренд включил двигатели и начал кружить, отплывая все дальше от платформы.

Капитан Фьючер стоял рядом с юпитерианцем и внимательно следил за полосой моря, освещаемой красноватым лучом прожектора. Сначала он видел лишь однообразные волны с белыми гребнями пены, но вскоре заметил черный силуэт лодки, уходившей от них на большой скорости.

— Лодка слева по борту! — крикнул он Бренду. Бренд круто развернул кораблик и дал полные обороты. Скоростная аварийная лодка быстро сократила расстояние до неизвестного судна, и Васк поймал его лучом прожектора.

— Лодка Разрушителя! — воскликнул возбужденно Кэртис. — Они прибавили скорость, хотят удрать! Капитан Фьючер схватил мегафон.

— Эй, на лодке! — крикнул он. — Немедленно остановитесь, иначе откроем огонь из атомных пушек!

— Но у нас нет никаких пушек, — удивился юпитерианец.

— Они этого не знают, — спокойно объяснил Кэртис. — Вот видите, наш блеф сработал!

Убегающее судно остановилось. Бренд подвел лодку, и Кэртис прыгнул на чужую палубу, держа протоновый пистолет наготове. Бренд и Васк последовали за ним.

Судно было крупное, с высокими бортами и тяжелой кормой. Команда, состоящая из моряков разных национальностей, сбилась в кучу и с испугом смотрела на высокую фигуру капитана Фьючера. На палубе лежали глубоководные скафандры, на которых еще не просохла вода.

— Вот скафандры! — закричал Карсон Бренд. — Эти бандиты разрушили нашу шахту! Люди Разрушителя!

— Кто тут кричит о Разрушителе? — спросил человек, поспешно поднявшийся по ступенькам на палубу.

Это был Орр Либро, краснокожий щеголь, владелец рудников гравиума на Марсе.

Буря над Нептуном

Капитан Фьючер подозрительно уставился на марсианского магната. Орр Либро в свою очередь выражал всем своим видом полное недоумение.

— Теперь мы знаем, кто такой Разрушитель! — воскликнул Карсон Бренд. — Это Орр Либро!

— Вы обо мне говорите? — переспросил марсианин, все еще не понимая, о чем идет речь. — По-вашему, я — Разрушитель?!

— Чем вы занимались в этих водах ночью? — спросил Кэртис. — Для чего вам скафандры?

— Можно и не спрашивать! — горячился Бренд. — В этих скафандрах они спустились вниз и разрушили нашу шахту!

— Ваша шахта разрушена? — удивился Орр Либро. — Я искренне сочувствую, но я к этому совершенно не причастен.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Кэртис. — Чем вы и ваши люди здесь занимались?

— Я вам уже говорил, что получил концессию на разработку гравиума на Нептуне. Вот, нанял в Амфитрите разведывательное судно с командой и сейчас занимаюсь исследованием дна. Для этой цели мои люди опускаются на дно. — Орр Либро указал на груду скафандров. — Если быть точным, то они и сейчас должны были заниматься работой, но эти трусливые нептунцы боятся собственной тени! — добавил марсианин презрительно. — Как ошпаренные вылезли наверх и утверждают, что видели морских дьяволов!

Угрюмый нептунец-водолаз обратился к Кэртису.

— Мы в самом деле видели морских дьяволов, — упрямо заявил он. — Полулюди-полурыбы, точно как говорят древние легенды! Они проплыли невдалеке от нас, целая группа!

— Поэтому мы побоялись оставаться на дне, — поддержал товарища другой плутонец, взволнованно кивая конической головой. — Мы не трусы! Нам приходилось отбивать нападение драконов, акул и прочей гнусной твари, но морские дьяволы — совсем другое дело! Против них защиты нет!

— Все это пустые сказки! — презрительно бросил марсианин. — Я заметил, что нептунцы очень суеверны и готовы верить любым небылицам.

Капитан Фьючер много раз слышал о легендарных морских дьяволах. Нептунцы твердо верили в существование могучей и мудрой расы людей-рыб, обитающих в глубинах океана. Кэртис в эту минуту сам готов был поверить легенде. Но, с другой стороны, рассказ мог служить для отвода подозрений. Хитроумный марсианин свалил вину на подводных обитателей.

— Но как получилось, что вы занимались разведкой гравиума прямо около шахты? — продолжал расспросы Кэртис.

Орр Либро смутился и виновато взглянул на Карсона Бренда.

— Скажу вам правду, капитан Фьючер. Я решил начать разведку у шахты Ганна в надежде, что разрабатываемая жила гравиума тянется достаточно далеко по поверхности дна. Искать новые выходы гравиума гораздо трудней, как вы понимаете… Конечно, я знал, что Юлий Ганн был бы против, поэтому вел разведку ночью и попытался удрать от вашей лодки.

— Ах ты краснорожий мошенник! — Бренд со злостью сплюнул на палубу.

— Сожалею, что огорчил вас, дорогой Бренд, — невозмутимо заметил Орр Либро. — Но позвольте напомнить, что закон не запрещает разрабатывать одну и ту же жилу разным компаниям. Все, что за пределами купола, вам не принадлежит.

Капитан Фьючер отошел к груде скафандров и стал внимательно их осматривать, обращая особенное внимание на подошвы подводных ботинок.

— Есть ли у вас атомные резаки? — спросил Кэртис.

— Точно не знаю, — ответил Орр Либро, — обычно в комплект оборудования они входят. Посмотрите в кладовой.

Кэртис обнаружил два мощных атомных резака, предназначенных для вскрытия породы. К этому времени волнение на море заметно усилилось. Ветер завывал в ночи и забрасывал фонтаны брызг на палубу корабля.

— Приближается буря, — озабоченно предупредил Орр Либро. — Надо успеть добраться до Амфитрита.

Опасения марсианина имели основания. Ветер крепчал с минуты на минуту, дальнее небо вспыхивало синими изломами молний. Кэртис хорошо знал, какой ужасной силы достигают бури на океанских просторах Нептуна.

— Хорошо, отправляйтесь в Амфитрит, — согласился он. — Мы последуем за вами. Но учтите, у меня остались кое-какие вопросы, так что на берегу продолжим беседу.

Капитан Фьючер и его спутники вернулись в аварийную лодку и двинулись к берегу.

— Орр Либро и есть Разрушитель! — настаивал Карсон Бренд. — Его водолазы опустились на дно и разрушили купол снаружи.

— Атомные резаки в работе не были, я проверил, — сказал Кэртис. — Они полностью заряжены.

— Их могли быстро дозарядить на борту! — не сдавался Карсон. — Марсианин устроил аварию, больше некому.

— Но вы говорили, что неполадки и необъяснимые аварии начались несколько недель назад, — напомнил Кэртис, внимательно глядя в лицо Бренда. — Тогда как Орр Либро прибыл на Нептун недавно.

— Он мог руководить диверсиями издалека! Орр Либро прилетал на Нептун три месяца назад, вместе с другими магнатами гравиума. Согласовывали цены. Орр вполне мог организовать саботаж. Он улетел, а исполнители остались.

Капитан Фьючер нахмурился, погрузившись в раздумья. Чем глубже проникал он в тайну, тем дальше был от разгадки. Разрушение шахты Ганна давало указание на личность Разрушителя, но улика теряла определенность на фоне многих других фактов.

Между тем буря разыгралась в полную силу. Небо непрерывно озаряли зигзаги ярких молний, в свете которых грозно вздымались горы пенящейся воды. Васк Авам, стоявший за штурвалом, озабоченно повернулся к капитану Фьючеру.

— Надо опускаться на глубину, — прокричал он. — Иначе волны переломят корпус!

— Опускайтесь, — согласился Кэртис. — Но держитесь за лодкой марсианина..

Орр Либро, как все марсиане, не переносил морскую качку и отдал приказ на погружение еще в начале бури. Авам повернул рули глубины; лодка плавно ушла под воду и продолжила путь на глубине десяти с небольшим метров. Капитан Фьючер с интересом смотрел сквозь прозрачный купол на подводный мир Нептуна. При каждой вспышке молнии, а они следовали одна за другой, толщу воды пронизывал зеленоватый свет, в котором метались стаи причудливых рыб.

— Входим в гавань Амфитрита! — сообщил юпитерианец, поднимая лодку на поверхность.

Капитан Фьючер отодвинул лицевую панель капитанского мостика и внимательно осмотрел гавань. Корабль Орр Либро уже швартовался у причала.

— Мне надо увидеться с Юлием Ганном, президентом вашей компании, — обратился Кэртис к Бренду. — Где его можно найти?

— Он должен быть в конторе. Ждет моего доклада о положении на шахте. — Бренд понимал, каким ударом будет для президента сообщение о гибели шахты. — Прямо не знаю, как объяснить причины аварии…

Кэртис и Бренд выпрыгнули на причал. Там уже стоял Орр Либро.

— Вам придется пойти с нами, Орр, — сказал Кэртис.

— Смотрите! — воскликнул Бренд, указывая на входа. гавань. — Это корабль Кваруса Кулла!

Длинное изящное судно плавно приближалось к берегу. Кэртис подошел к причалу, когда Кварус Кулл, владелец компании «Сатурн-Гравиум», отдавал последние распоряжения команде. Капитан Фьючер острым глазом заметил сваленные в беспорядке скафандры на открытой палубе.

«Интересно! — подумал Кэртис. — Похоже, что всем захотелось понырять в одну и ту же ночь».

Кварус Кулл ступил на пристань и оказался лицом к лицу с капитаном Фьючером. Худой синекожий сатурнянин напряженно замер, его раскосые глаза сузились.

— Не буду спрашивать, где вы были и чем занимались, — насмешливо сказал Кэртис. — Вы, конечно, опускались на дно с целью разведки залежей гравиума!

— Вы правы. Именно этим занимались мои люди. А в чем дело?

— На каком участке морского дна вы вели разведку? — спросил Кэртис, не отвечая Куллу.

Промышленник сообщил координаты. Это был участок между шахтой номер один и шахтой номер два компании Ганна.

— Понятно, — засмеялся Кэртис. — По примеру Орра Либро вы занимались браконьерством во владениях Юлия Ганна, не так ли?

— Я не делал ничего противозаконного, — обиженно сжал губы сатурнянин.

— Прошу пройти вместе с нами, — категорически предложил Кэртис. — Создалась чертовски странная ситуация, которая требует неотложного обсуждения. Для пользы всех участников, — добавил он многозначительно.

Вся группа в молчании двинулась к зданию конторы компании «Нептун-Гравиум». Капитан Фьючер и три его спутника вошли в ярко освещенный кабинет. За столом сидел Юлий Ганн и взволнованным голосом кричал что-то в видеоаппарат. Увидев гостей, он вскочил с места.

— Бренд! Капитан Фьючер! — Голос президента срывался, лицо побледнело, растерянный взгляд выдавал отчаяние. — Ужасная катастрофа! Одна из моих шахт полностью уничтожена!

— Откуда вы знаете о гибели шахты номер один? — удивленно спросил Бренд. — Я как раз собирался вам сообщить об этом!

— Шахта номер один?! — закричал Ганн. — И она тоже? Я говорил о шахте номер два! Только что получил сообщение от начальника с надводной платформы. Купол шахты рухнул. Все шахтеры погибли.

Карсон Бренд побледнел. Всклокоченные волосы и дикий взгляд придавали ему вид помешанного.

— Капитан Фьючер! Что же делается?! Две шахты уничтожены в один день!.. Это ваша работа, Орр! — Бренд от ярости совсем потерял голову. — Ваши люди уничтожили шахты! Они находились рядом и по вашему приказу их разрушили!

— Вы слишком взволнованы, Бренд, — невозмутимо заметил марсианин. — Я уже сказал, что не занимаюсь диверсиями. Могу повторить, если вы не запомнили. А свои подозрения обратите на Кваруса Кулла, люди которого ныряли возле ваших шахт.

— Пытаешься перевалить вину на меня? — взорвался сатурнянин. — Марсианская бестия!

— Вы оба замешаны в этом преступлении! — закричал Юлий Ганн. — Вы заявились на Нептун, чтобы завладеть моими рудниками! Вы…

— Хватит скандалить! — Резкий выкрик капитана Фьючера прозвучал, как удар хлыста. Все сразу замолкли.

Кудесник науки с холодным презрением оглядывал кучку магнатов, потерявших голову при угрозе их собственности. К тому же один из них ломал комедию. Потому что один из них был Разрушитель.

— Ситуация слишком серьезная, чтобы заниматься взаимными обвинениями, — холодно заговорил капитан Фьючер. — Во всей Системе остался один-единственный источник гравиума — шахта номер три. Нельзя допустить ее уничтожения. Эта шахта должна действовать, пока не заработают новые рудники. Если мы допустим диверсию на шахте номер три, все планеты охватит паника. Остановится транспорт, остановится промышленность. На планетах воцарится хаос.

— Но как обезопасить шахту номер три? — прерывающимся голосом спросил Юлий Ганн.

— Передайте приказ начальнику шахты, чтобы он установил круглосуточное дежурство по наружному периметру купола. Охранников вооружить атомными пистолетами. Не подпускать никого постороннего к куполу и трубе лифта!

— Будет сделано, капитан Фьючер! — На лице Бренда мелькнул проблеск надежды, когда он бросился к видеоаппарату.

— Мне сказали, что за последние месяцы пропали четыре ваших грузовых космоплана? — расспрашивал Юлия Ганна капитан Фьючер, пока Бренд отдавал приказы по видеосвязи. — Расскажите об этом подробней.

— Да, так оно и было, — подтвердил Ганн. — Эти грузовые космопланы вывозили гравиум с шахт на Землю. Они выполняли кольцевые рейсы: Нептун — Оберон — Марс — Меркурий — Земля.

— В каком месте маршрута исчез каждый из этих кораблей? — спросил капитан Фьючер.

Этот вопрос он задал неспроста. Из рассказа Зувало следовало, что украденные космопланы были использованы для атак на рудники. Зная, где именно были похищены корабли, Кэртис мог получить дополнительные данные для разоблачения Разрушителя.

— Насколько я помню, — сказал Ганн, — два корабля исчезли, когда находились на Сатурне, третий пропал между Сатурном и Марсом, а четвертый на Марсе.

Кэртис был озадачен. Поскольку грузовые космопланы регулярно делали остановки на одних и тех же планетах, то трудно заключить, какой из находившихся в кабинете подозреваемых причастен к похищению.

Карсон Бренд повернулся к Кэртису.

— Ваш приказ выполнен. Охрана занимает места вокруг купола шахты номер три. Вы уверены, что этих мер будет…

Вопрос Бренда прервала хлопнувшая дверь. В кабинет ворвался Ото. Белая фигура андроида блестела от дождя, зеленые глаза окинули кабинет и остановились на капитане Фьючерс.

— Шеф! — закричал Ото. — Саймон сделал невероятное открытие! Просит тебя немедленно вернуться на «Комету».

Научная магия

Потоки дождя обрушивались на улицы, когда Кэртис и Ото торопливо покинули пределы города, направляясь к стоянке космоплана.

Буря достигла небывалой силы. Полыхали молнии, раскаты грома не умолкали ни на миг. Перекрывая гром и шум ливня. Ото на бегу рассказал Кэртису о нападении на «Комету» и о захвате в плен одного из нападавших. И о том, что пленник обладал неземным интеллектом.

— Звучит фантастически, — заметил Кэртис. — Впрочем, вообще вся эта история не укладывается в привычные рамки.

Друзья с трудом пробирались среди прибрежных скал, обливаемые и потоками воды с неба, и брызгами громадных волн, с грохотом бьющих по скалам. Наконец показались огни «Кометы», и Кэртис с андроидом бегом бросились к космоплану.

Переодевшись, Кэртис подошел к столу и приступил к осмотру венерианца, который все еще не пришел в чувство и продолжал бессвязно бормотать на неизвестном языке. Здесь же находились Эзра Гурни и Джоан,

— Капитан Фьючер! — радостно воскликнула Джоан. — Я так боялась за вас! Я рада, что в подводной шахте с вами ничего не случилось!

— Ну, положим, кое-что случилось, — усмехнулся Кэртис Ньютон. — Шахты номер один и два полностью уничтожены. Разрушитель везде нас опережает.

— Две шахты! — поразился Эзра. — Значит, осталась всего одна шахта на всю Систему! Если и она выйдет из строя, то…

Эзра не стал объяснять, что произойдет, если прекратятся поставкигравиума. Он не хотел даже допускать такую возможность.

Кэртис наклонился к пленнику и некоторое время вслушивался в гортанные резкие звуки, которые словно не укладывались в диапазон нормальных звуковых частот. Речь то и дело смазывалась, как бы выходя за пределы слышимости.

— Первый раз встречаю такой язык, — сказал Кэртис. — Уверен, что голосовые связки человека не приспособлены к подобным звукам.

Линзы Саймона сверкнули с удовлетворением.

— Я пришел к тому же выводу, малыш. По-моему, в этом венерианце находится неземной интеллект.

Капитан Фьючер лихорадочно обдумывал новый поворот событий. Плененный венерианец состоял в банде Разрушителя. Значит, через него можно выйти на самого Разрушителя. И обезвредить преступника, прежде чем он доведет свой зловещий замысел до конца.

— Мы проверили личность этого типа по опознавательному диску, — сообщил Эзра Гурни. — Его имя действительно Ки Ири, прибыл с Венеры в прошлом году. Нанялся рыбаком. Полтора месяца назад пропал вместе с командой рыболовного судна. Никаких замечаний не имел. Обычный рыбак, как многие здесь.

— Но со времени исчезновения он стал участником банды Разрушителя, — докончил характеристику капитан Фьючер, — с неземным интеллектом в голове. Странно, очень странно… Эзра, — обратился Кэртис к начальнику полиции. — Свяжитесь с управлением и узнайте, сколько рыбаков исчезло за последние два месяца.

Ото с недоумением смотрел на венерианца.

— Не могу понять, как можно в чужую голову вставить другой интеллект!

Этот же вопрос интересовал Саймона и Кэртиса.

— Пересадка мозга по старинному марсианскому способу? — спросил Кэртис у Саймона.

— Возможно, — допустил Саймон. — Но тогда на черепе должны остаться следы от разрезов. Надо бы проверить рентгеном.

— Грэг, настрой рентгеновский аппарат, установи излучатель над столом! — распорядился Кэртис.

Грэг повернул хобот рентгеновской установки так, чтобы трубка-излучатель находилась над черепом венерианца, настроил аппарат на требуемую глубину просвечивания и включил его. Легкий гул и запах озона указали, что мозг пленника пронизывают невидимые лучи.

Кэртис надел специальные очки на линзы Саймона, такие же надел себе, и оба ученых приступили к исследованию. Джоан Рэнделл как зачарованная наблюдала за работой выдающихся светил науки.

— Мозг совершенно не тронут, Саймон, — заключил Кэртис Ньютон, осмотрев возможные места надрезов при пересадке мозга. — Череп также в целости.

— Ты прав, малыш, — подтвердил Саймон. — Мозг не пересажен, вне всяких сомнений. Спинной мозг и сосуды тоже в порядке.

Кэртис распрямился и приказал Грэгу отключить рентгеновский аппарат.

— Физически этот человек остается обычным венерианцем. Но ему заменили интеллект. То есть образ мышления, язык, представление о своей личности и окружающем мире… Я вижу только одно объяснение.

— Ты хочешь сказать, — произнес Саймон, — что у него отняли собственный разум и теперь он живет чужим умом? В буквальном смысле?

— Других вариантов нет, — кивнул Кэртис. — Помнишь, мы делали опыты с заменой рефлексов у мелких животных? То же самое можно сделать с мозгом человека. Теоретически, по крайней мере.

— Очень уж мудрено! — заявил Ото. — Дать кому-то по мозгам, это понятно. Но дать кому-то чужой мозг, это, знаете ли, фантастика!

Капитан Фьючер решил расширить кругозор андроида. Собственно, ему надо было привести в порядок свои мысли, а он привык рассуждать вслух.

— Человеческий ум представляет собой электрическое поле слабых токов с бесчисленными связями нейронов. Постоянные связи определяют устойчивые блоки памяти и поведения; переменные связи управляют текущими реакциями. И так далее. Это тебе понятно, Ото?

— Чего ж тут не понять? — удивился андроид. — Открой крышку у меня на затылке, и увидишь платы с микроэлементами. Там же электрические батарейки!

— Ну тогда ты поймешь и остальное. Теоретически возможно с помощью силового поля определенной конфигурации стереть существующую в голове индивида комбинацию электрических связей и ввести вместо нее другую комбинацию. То есть чужой интеллект.

Джоан посмотрела на венерианца.

— Неужели вы думаете, что у этого несчастного человека отняли ум? — спросила девушка, содрогнувшись от ужаса.

— Я почти уверен в этом, — сказал Кэртис. — Загадка в другом: какой именно интеллект вставлен в голову венерианца? Ки Ири получил неземной интеллект, это ясно хотя бы по языку…

Эзра Гурни навел справки в управлении полиции и вмешался в ученый разговор:

— По данным полиции, за последние два месяца около сотни рыбаков исчезли на Нептуне бесследно. Все они пропали во время рыбной ловли вдали от берегов.

— Значит, Ки Ири был одним из них, — пробормотал Кэртис Его серые глаза сверкнули недобрым огнем. — Я начинаю понимать преступную механику. Разрушитель похищал рыбаков, заменял им интеллект и превращал в своих бандитов. Становится понятным и другой факт: среди людей Разрушителя нет никого с Меркурия, Марса или Сатурна. На этих планетах нет морей, следовательно, оттуда не прилетают рыбаки. Ясно?

Капитан Фьючер возбужденно мерил шагами кабину. Он видел теперь путь, который может привести к разоблачению злодея.

— Итак, подведем итоги! — Кэртис остановился перед слушателями. — Разрушитель решил уничтожить все источники гравиума, чтобы парализовать межпланетный транспорт. С какой целью, пока не ясно. Свою банду он составил из похищенных рыбаков, которым пересажен неземной интеллект представителей расы, дружественной по отношению к Разрушителю. Какая это раса, пока неизвестно. Каким способом заменен интеллект, тоже неизвестно. Но мы знаем, что Разрушитель — один из четырех подозреваемых: Кварус Кулл, Орр Либро, Юлий Ганн или Карсон Бренд. Кто из них? Пока неизвестно.

— Вряд ли это Карсон Бренд, — высказался Эзра Гурни. — Он всего лишь работник Ганна. К тому же спускался с вами в шахту перед самым ее уничтожением.

Джоан кивнула.

— А я не вижу оснований подозревать Юлия Ганна. Если он хотел получить монополию, то зачем уничтожать собственные шахты?

— Орр Либро, вот кто Разрушитель! — воскликнул Ото с полной уверенностью. — Этот пронырливый хлюст устроил аварию на своем руднике, потому что он перестал приносить доход, как сказал Ганн. Орр получил концессию на Нептуне и первым делом попытался ликвидировать конкурентов. Ясно как день!

— Ты, как всегда, съехал с орбиты, Ото, — вмешался Грэг, покачивая головой. — Кварус Кулл, вот мой кандидат. У него были и причины, и возможности.

— Полей маслом свои шарики, Грэг, — презрительно отмахнулся андроид от железных доводов. — Саймон, скажи, что я прав!

— Нет, не скажу, — насмешливо ответил Мозг. — Прав не ты, Ото, прав Кэртис. Любой из четверых может оказаться Разрушителем. Лично я полагаю, что на эту роль больше подходит Юлий Ганн.

— А что думаете вы, капитан Фьючер? — обратилась Джоан к Кэртису. — Есть ли у вас какие-либо подозрения?

— Подозрения есть, но они основаны на одной-единственной улике, а этого мало для окончательного решения. Надо найти базу Разрушителя здесь, на Нептуне. Тогда мы сможем его обезвредить. — Кэртис обратился к ветерану полиции: — Эзра, банда Разрушителя должна иметь секретную базу на каком-то острове, куда летают космопланы и пристают лодки. Где это может быть?

— Трудно сказать, капитан Фьючер. — Гурни покачал головой. — Вряд ли на Скалистых островах, слишком близко к Амфитриту. Вероятно, на Северных, или на Птичьих, или даже на Черных островах…

Кэртис лихорадочно соображал. Времени было в обрез. Необходимо нанести удар по базе Разрушителя, прежде чем тот уничтожит последнюю шахту. Острый ум капитана Фьючера видел две возможности добраться до заговорщика. Он решил использовать обе.

— Ото, ты сможешь придать себе вид рыбака с какой-либо планеты и сыграть эту роль?

— Никаких проблем, шеф! — обрадовался андроид, предвкушая приключения. — Пора тебе знать, что я могу воплотиться в любой образ.

— Тогда преврати себя в землянина-рыбака, который только что прибыл на Нептун на заработки. Отправляйся в квартал рыбаков, смешайся с толпой и постарайся разнюхать все, что можно, об исчезнувших рыбаках. В частности, в каком месте Нептуна они пропали.

— Будет сделано, шеф! — Ото выхватил из-за пояса сумку с косметическими принадлежностями.

— Только прежде помоги мне загримироваться тоже, — сказал Кэртис. — Сделай меня похожим на венерианца Ки Ири.

Джоан Рэнделл с удивлением переводила взгляд с венерианца на капитана Фьючера.

— Вы хотите выдать себя за этого венерианца? — воскликнула девушка-агент. — Значит, вы планируете…

— Я планирую проникнуть в банду Разрушителя, — закончил капитан Фьючер догадку Джоан. Его загорелое лицо оживилось. Предстояло действовать! Наконец-то! — Под видом Ки Ири я намерен поочередно встретиться со всеми подозреваемыми, — охотно объяснил Кэртис. — Тот из них, кто является Разрушителем, признает меня за свое-. го и тем самым выдаст себя! Дальше все просто: мы хватаем преступника, а если Ото разузнает местоположение базы, то захватим и всю банду.

— Но как ты сможешь выдать себя за Ки Ири, малыш? — обеспокоенно сказал Саймон. — У него чужой ум, не забывай. Ты можешь подделать внешность, но не интеллект!

— Знаю, — согласился Кэртис. — И все же надо попробовать. Может быть, на какое-то время они примут меня за своего.

Ото точными движениями работал над своим телом, придавая ему нужный вид. С помощью специальной жидкости он размягчал части тела, придавал им любую форму, после чего тело затвердевало в новой форме. Вскоре перед зрителями предстал типичный рыбак-землянин — загорелый, бесцеремонный, драчливый, с обветренным лицом со следами шрамов. Андроид надел старый засаленный комбинезон на «молниях» и полностью вошел в образ забулдыги-моряка.

Капитану Фьючеру перевоплощение далось не так легко, однако с помощью такого мастера, как андроид, и при наличии образца на столе дело двигалось успешно. Надо сказать, что капитан Фьючер обладал недюжинными актерскими способностями, что само по себе облегчало задачу. Рыжие волосы быстро перекрасили в черные. Пластиковые валики, вставленные в ноздри и за щеки, изменили форму лица, белила придали коже мраморную белизну венерианца, а костюм был снят с пленника. Протоновый пистолет и кольцо-эмблему Кэртис спрятал в поясе, скрытом под курткой.

— Ну, как я выгляжу, Ото? — спросил капитан Фьючер низким неуверенным голосом, невнятно произнося слова, как это характерно для людей Разрушителя.

— Полный порядок, шеф! — одобрил андроид. — Не забывай неторопливую походку и вообще держись словно одеревенелый.

— Ступай в квартал рыбаков, — распорядился Кэртис, — а я выйду немного погодя. Нас не должны видеть вместе.

Ото выскользнул из «Кометы» и устремился в город. Капитан Фьючер отдавал последние указания.

— Саймон, пока я отсутствую, постарайся привести в чувство Ки Ири. Затем загипнотизируй его и выведай все, что он знает о Разрушителе. Грэг остается в твоем распоряжении. Эзра! — повернулся Кэртис к начальнику полиции. — Вас я попрошу вернуться в город. Необходимо навести справки о пропавших грузовых космолетах. Меня интересует, происходило ли с ними что-либо необычное во время стоянки на Нептуне. Например, неполадки, болезнь членов команды и тому подобное. Понятно?

— Непонятно, — признался Эзра. — Но я сделаю все, что могу.

— Джоан, вам лучше оставаться с Саймоном и Грэгом. Вы можете понадобиться, когда я вернусь.

Кэртис махнул рукой на прощание и покинул корабль. Он торопился в Амфитрит, но шел неловкой ходульной походкой, отличавшей бандитов Разрушителя. Даже без посторонних свидетелей капитан Фьючер играл роль Ки Ири со всей тщательностью. Малейшая оплошность, и его разоблачат; тогда будет потеряна нить, ведущая к Разрушителю.

Буря стихла, и улицы города заполнились людьми. Никто не обращал внимания на долговязого венерианца, шагающего к причалам

Кэртис подошел к зданиям на берегу гавани, в которых размещались конторы компаний по добыче гравиума, и остановился в задумчивости. С кого начать? Юлий Ганн и Бренд скорее всего сидят в кабинете вместе. Надо устроить с каждым из них встречу по отдельности. Но Орр Либро и Кварус Кулл вместе быть никак не могут. Капитан Фьючер решил начать с Кваруса Кулла, тем более что в окне его кабинета горел свет.

Кэртис прошел по коридору и решительно толкнул дверь кабинета. Если Кварус Кулл и есть Разрушитель, то он должен знать своих людей и выдаст себя при виде одного из них.

Капитан Фьючер вошел в кабинет и остановился как вкопанный. Кварус Кулл лежал на полу. В груди несчастного зияла страшная рана от выстрела в упор из атомного пистолета.

— Смотри-ка, это же Ки Ири! — сказал низкий голос за спиной Кэртиса.

Капитан Фьючер резко обернулся. Сзади стояли два юпитерианца и нептунец. Юпитерианец держал в руке атомный пистолет, которым только что убил магната.

— Откуда ты взялся и что тут делаешь, Ки Ири? — подозрительно спросил он, держа пистолет наготове. — Нам сообщили, что тебя захватили в плен люди капитана Фьючера.

Кэртис на мгновение застыл, и тысячи мыслей промелькнули у него в голове. Маскировка сработала, это ясно. Но его появление в кабинете Кулла вызвало подозрения. Если подозрения не рассеять, дело может кончиться плохо!

Ото отправляется на рыбалку

Андроид под видом бывалого землянина важно вышагивал по шумным улицам скандально известного квартала рыбаков. Он, конечно, твердо помнил задание капитана Фьючера — выяснить, в какой части океана пропадали рыбаки, которых превращали в пособников Разрушителя. Но он очень рассчитывал, что выполнение задания будет сопряжено с рискованными приключениями, до которых Ото был большой охотник.

— Где тут собираются капитаны рыбачьих судов? — спросил андроид прохожего-нептунца.

Туземец кивнул конической головой в сторону гавани.

— В пивной Зин Зира, — сообщил он. — Там в любое время полно и капитанов, и матросов.

Ото двинулся к берегу.

Как подобает землянину, представителю высшей расы, он презрительно поглядывал на инопланетную шушеру и бесцеремонно расталкивал рыбаков, толпившихся у входа в бары, из которых неслись пьяные крики и громкая музыка. Вскоре попалась огромная вывеска с надписью на нескольких языках: «Тихая гавань Зин Зира».

Из открытых окон «Тихой гавани» плыли клубы табачного дыма, вырывались оглушительная музыка и гул многих голосов, а у входа теснилась пестрая и шумная толпа, в которой то и дело вспыхивали драки. Ото протиснулся к двери и спустился по ступеням в полуподвал, заставленный столами. Здесь собирались рыбаки всех миров, приехавшие на заработки на самую морскую планету Системы.

Капитаны, как и положено по чину, сидели за отдельным длинным столом посередине просторного зала. Андроид с нахальным видом подошел к столу и уселся на свободный стул, не обращая внимания на недовольные взгляды.

— Меня звать Ян Ульман, — представился Ото. — Я землянин. Надеюсь, никто не против, если я присоединюсь к вашей компании!

Желтолицый уранец, сидевший напротив, сердито посмотрел на незнакомца.

— Эти земляне на каждой планете ведут себя как хозяева! Лезут всюду без спроса…

— Неужели я буду спрашивать разрешения у какого-то туземца с желтой рожей! — удивился Ото, предвкушая драчку.

Уранец вскочил на ноги и схватился за кобуру.

— Ты мне ответишь за свои слова, наглец! — прошипел он.

— Сядь и не дергайся, желток! — подзадоривал противника Ото. — Пока ты будешь тянуть пушку из-за пояса, я тебя десять раз продырявлю!

Ото с наслаждением играл роль задиры-землянина и вовсе не собирался останавливаться на полпути. Однако до стрельбы ссора не дошла. Полупьяный добродушный капитан с Венеры положил тяжелую руку на плечо уранца и усадил его на место.

— Не горячись, Акк! Как говорят на Земле, слова вылетают, словно воробьи, верно, землянин? — Капитан подмигнул андроиду. — Зачем из-за воробьев стрелять?

Акк не успокоился и обратился к сидевшему во главе стола громадному зеленокожему юпитерианцу по имени Гроро, который, судя по всему, играл роль старейшины.

— Успокойтесь оба, — распорядился юпитерианец рокочущим басом. — За моим столом никто не имеет права проливать кровь! Кроме меня, конечно.

Ссора затихла. Официант-нептунец подбежал к Ото.

— Виски или водку? — спросил он.

— Ром! — потребовал морской волк Ото. — Для всех присутствующих! Я угощаю, господа капитаны!

Лед растаял. Кругом заулыбались.

Ото внимательно оглядел собутыльников. Здесь сидели капитаны с разных планет, но все занимались общим делом — промыслом рыбы и морских животных.

Гроро одним глотком опустошил стакан и благодушно повернул тыквообразную голову к новому гостю.

— Прибыл прямо с Земли, Ульман?

— С Плутона, — уточнил Ото. — Рыбачил на Ледяном море. Судно попало в снежную бурю, налетело на льдину. Еле выкарабкался. Приходится начинать с нуля. Слышал, что на Нептуне всегда есть работа для опытного рыбака.

— Нептун — рай для рыбаков, — пророкотал Гроро.

— Уловы здесь отличные, — подтвердил капитан с Венеры и вздохнул. — Но времена настали плохие. Какой смысл ловить рыбу, если нельзя отправлять ее на другие планеты? Паника с гравиумом отпугнула транспортников. Перевозки резко сократились. Если положение с добычей гравиума не улучшится, то придется нам прикрывать дело.

— Это верно, — кивнул лохматый капитан с Нептуна. — Лично я с первым космопланом возвращаюсь на родину. Мой компенсатор скоро потребует замены, а где теперь достанешь новый?

— Ерунда все это! — презрительно пробасил Гроро. — Не верю никаким слухам про гравиум. Другие пусть разбегаются по домам, а я как ловил рыбу, так и буду ловить дальше.

— Мне говорили, что рыбачить на Нептуне стало опасно, — вставил Ото. — Будто бы много рыбаков пропало в море за последние недели. Неужели это правда?

— Что правда, то правда, землянин, — признал юпитерианец. — Среди пропавших есть мои друзья, и никто не знает, что с ними произошло.

— Мы знаем, что с ними произошло, — возразил нептунец. — Их захватили морские дьяволы.

— Морские дьяволы! — захохотал Гроро. — Пора забыть старые сказки.

— Это не сказки! — горячо заговорил капитан с Нептуна. — Вы понаехали сюда с разных планет, где и морей-то порядочных нет, а мы живем здесь веками. Наши предки не выдумали морских дьяволов, они их видели много раз и много раз убеждались в сверхъестественных способностях этой расы. Мой дед сам встречал морских дьяволов. Они похожи на людей, но и на рыб тоже. Дышат в воде, как рыбы. Они построили города на морском дне. Они могучие и мудрые!

— Ну, пошло-поехало! — Гроро подмигнул в сторону нептунца. — Вас хлебом не корми, дай только поговорить о морских дьяволах. Самое смешное, что вы действительно верите в них!

— А не знаете, где именно пропадали рыбаки? — спросил Ото. — В какой части океана?

— Где-то за Паучьими островами, — Гроро махнул пастообразной рукой на северо-запад. — За Великим водоворотом, поближе к Черным островам. По крайней мере, туда направлялись корабли, с которых исчезали рыбаки. К слову сказать, я завтра с утра плыву именно туда, и плевать мне на дьяволов, морских и сухопутных!

Ото обдумывал ситуацию. Если рыбаки пропадали около Черных островов, значит, база Разрушителя находится где-то поблизости. Андроид решил не упускать возможности проверить все на месте. Конечно, такое решение превышало задание капитана Фьючера, но искушение было велико.

— Как насчет того, чтобы взять меня в команду, Гроро? Я сейчас на мели и не откажусь от любой работы.

— Если умеешь бросать и вытягивать сети, то считай, что ты уже в команде, — не раздумывая согласился Гроро. — У меня недобор.

— Ничего удивительного, — заметил нептунец. — Теперь мало желающих плавать за Великий водоворот.

Но Гроро только махнул рукой и заказал очередную порцию вина.

— Выпьем за нашу удачу, землянин! — провозгласил тост бесстрашный юпитерианец.

Под утро пьянка закончилась, и Гроро с трудом поднялся на ноги. Андроид, устойчивый к алкоголю, помог ему выбраться на улицу.

— Пора собирать команду, — сказал Гроро, и они двинулись вдоль улицы.

Гроро заглядывал в каждый бар по пути, и если там оказывался его рыбак, то бесцеремонно вытаскивал его наружу. Таким методом Гроро собрал почти всю свою команду — два десятка нептунцев, венерианцев и у ранцев.

Корабль Гроро был обычным рыболовецким судном из дюралюминия, с двумя мачтами и вспомогательным ракетным двигателем. На палубе грудами лежали сети и легкие плоскодонки для забрасывания сетей.

— Поднять якорь! Поднять паруса! — гремели команды Гроро. Рыбаки рассыпались по судну.

Нептунец стал у штурвала, и судно медленно направилось к выходу из гавани. Небо на востоке посветлело. К тому времени, когда они вышли из гавани в открытое море, над горизонтом поднялось маленькое яркое солнце. Оглянувшись, Ото увидел уходящие вдаль Скалистые острова, на одном из которых располагался Амфитрит.

— Проверь двигатель, — приказал Гроро, наклонившись над картой. — Без двигателя нам не проскочить мимо Великого водоворота.

Ото включил ракетный двигатель. Из-под кормы ударила струя воды, а судно рванулось вперед. Двигатель был в порядке. Ото отошел к капитану за дальнейшими распоряжениями.

— Ну, как тебе нравится Нептун, Ульман? — Гроро весело оглядывал бескрайний морской простор. — На маленькой Земле таких морей не увидишь, верно?

— На Юпитере тоже, — возразил Ото.

— Так ты бывал и на Юпитере? — обрадовался капитан. — Я родился в Экватории, в прибрежных джунглях…

Юпитерианец внезапно выругался и схватился за атомную пушку, установленную рядом со штурвалом.

— Проклятый заглотник по курсу! — крикнул он и припал к прицелу.

Ото заметил огромное плоское чудовище в форме диска. Одна сторона диска представляла собой сплошную пасть, способную заглатывать добычу величиной с самого себя. Капитан выстрелил, но атомная струя прошла мимо, и заглотник исчез под водой.

Океан Нептуна кишел морскими тварями. Ото с любопытством наблюдал с палубы за причудливым подводным миром. Морские змеи то и дело выбрасывали из воды зубастые головы, оглядывая волны в поисках добычи. Гигантские морские динозавры рассекали зубчатыми плавниками воду в погоне за стаями рыб, медлительные китообразные животные покачивались на волнах, пуская фонтаны воды, смешанной с воздухом.

До ушей андроида донесся слабый рев, который все нарастал и в конце концов заглушил шум морских волн.

— Подходим к Великому водовороту, — сказал Гроро. — Держать курс правей! Поставить все паруса! Ульман, запускай двигатель!

Содрогаясь от ударов о волны, судно на полной скорости преодолевало течение, которое стремилось увлечь его туда, где все громче ревели и грохотали буруны водоворота.

— Смотри, Ульман! — крикнул юпитерианец, указывая направо. — На Земле ты такого не увидишь!

Ото бывал на Нептуне не раз, но никогда не видел Великий водоворот, наводивший ужас на мореплавателей. Гигантская воронка втягивала огромные массы воды, создавая на многие километры спиральные течения, попав в которые не всякий корабль выбирался на безопасное место. А если не выбирался, то его безвозвратно затягивала бездонная пропасть.

— Никто не знает, куда эта вода проваливается! — кричал на ухо Ото капитан. — Говорят, к центру планеты… Держи правей, лохматый идиот! — заорал Гроро нептунцу у штурвала. — Не видишь, что нас сбивает с курса!

Даже на большом расстоянии от воронки течение было настолько сильным, что судно под всеми парусами и с ракетной тягой с трудом его преодолевало. Наконец грохот водоворота стал стихать, и судно помчалось, набирая скорость. Капитан приказал отключить двигатель.

— Всегда радуюсь, проскочив это проклятое место. — Гроро вытер пот со лба. — Сломайся мачта или откажи двигатель, и труба!

— Смотрите, капитан, появились острова! — Ото жадно вглядывался вдаль. — Это те самые Черные острова, о которых вы говорили?

— Нет, Черные дальше. Это Паучьи острова. Корабль прошел Паучьи острова вблизи от берега, и Ото увидел, что название дано им не напрасно. На берегу сновали черные пауки гигантских размеров, трех или четырех метров в диаметре, не сводя выпуклых красных глаз с проходящего судна.

— Хорошо, что они не умеют плавать, — заметил Гроро. — Не завидую тому, кто рискнет там высадиться. — Вскоре капитан указал на темнеющую гряду скал. — А вон там Черные острова. Мы будем устанавливать сети к северу от них.

Ото внимательно осматривал приближающиеся острова. Группа черных скал, выступающих из зеленого океана, не имела никакой растительности и казалась неприступной. Одна скала была намного выше остальных и завершалась плоской площадкой.

— Эта скала называется Черным Пиком, — пояснял капитан Гроро. — Забавные рассказы ходят о ней. Два или три рыбачьих судна якобы видели, как на плоскую вершину садятся космопланы! Вранье, конечно. Зачем космопланам садиться на голые скалы?

— Значит, рыбаки пропадали в этих местах? — спросил андроид.

— Да, примерно здесь, — кивнул головой капитан. — Должно быть, не справлялись с бурей, ну а заглотники здесь всегда начеку.

Ото едва скрывал возбуждение. Он больше не сомневался, что на Черных островах расположена база Разрушителя. Теперь надо туда добраться!

Гроро пошел на корму проверить крепление парусов, рулевой смотрел в сторону, и Ото решил ловить момент. Он перемахнул через борт и погрузился в воду. Стараясь плыть как можно дольше не выныривая, он направился к острову, до которого было меньше километра. Подняв голову для вдоха, Ото оглянулся. Судно делало круги там, где Ото прыгнул в воду.

«Ищут меня, — подумал Ото. — Молодец Гроро, заботится о людях». Он снова поплыл под водой, а когда вынырнул в следующий раз, судно прекратило поиски и удалялось на север. Мощными гребками ловкий андроид приближался к черному берегу. Когда до острова оставалось меньше двухсот метров, Ото заметил, что наперерез быстро плывут два морских чудовища. Заглотники!

Опешив от неожиданности, андроид смотрел, как на него надвигаются распахнутые пасти.

Самозванец в ловушке

Капитан Фьючер стоял перед бандитами Разрушителя, которые только что убили Кваруса Кулла, и быстро просчитывал варианты возможных действий. Бандиты приняли его за своего. Внешность Ки Ири их обманула. Но надолго ли? Его появление в конторе Кулла само по себе вызывало подозрения.

— Что ты тут делаешь, Ки Ири? Отвечай! — Венерианец с атомным пистолетом ждал ответа.

Кэртис заговорил, копируя невнятность слов и монотонную интонацию юпитерианца.

— Меня захватили люди капитана Фьючера, но я обманул их, убежал. Искал своих и вот нашел вас…

— Откуда ты знал, что мы здесь? — продолжал допрос главарь бандитов. — Мы только что прибыли с базы. Час назад Разрушитель отдал по телесвязи приказ убить сатурнянина Кулла.

— Понятия не имел, что вы здесь, — не задумываясь, сказал Кэртис. — Я прятался в гавани, надеялся как-то добраться до базы. Случайно увидел, как вы входите сюда, и пошел следом.

Капитан Фьючер исходил из предположения, что база Разрушителя находилась не в Амфитрите, а на других островах. Интуиция не подвела капитана, потому что юпитерианец вполне удовлетворился объяснением.

— Хорошо! Теперь мы можем вернуться на базу вместе. Разрушитель наверняка захочет узнать, как тебе удалось сбежать.

— Разве Разрушитель на базе? — рискнул задать вопрос Кэртис.

— Пока нет, но он прилетит утром на встречу с подводными царями, — объяснил окончательно поверивший Кэртису главарь. — Готовится проведение решающей операции. А теперь скорей в путь! Этот дьявол, капитан Фьючер, может появиться в любую минуту!

Кэртис внутренне усмехнулся, выходя из кабинета Кулла вслед за убийцами магната. Они быстро прошли вдоль берега до конца гавани, где у старого неосвещенного причала их ждала скоростная погружаемая лодка. Бандиты спрыгнули в лодку, главарь стал за штурвал. Он сразу погрузил лодку под воду и вывел ее за пределы бухты. Кэртис незаметно взглянул на компас: курс на северо-запад. Учащенный пульс капитана Фьючера выдавал крайнюю степень умственного напряжения. Ситуация полностью изменилась. Один из подозреваемых, владелец компании «Сатурн-Гравиум», однозначно доказал свою непричастность к заговору. Появился реальный шанс встретиться лицом к лицу с Разрушителем. Утром на секретной базе состоится встреча с правителями таинственных союзников. Будет принято решение о решающем ударе. Решающий удар! Речь наверняка идет об уничтожении шахты номер три.

Кэртис поклялся, что не допустит уничтожения последней шахты. Пока Разрушителю удавались все его злодейские нападения. Но настал момент, когда капитан Фьючер мог схватить преступника за руку.

— Надо выходить на поверхность, — сказал нептунец рулевому. — Приближаемся к водовороту.

Кэртис обратил внимание, что юпитерианец управлял штурвалом как-то неумело, неловко. Помимо невнятной и неуверенной речи, все люди Разрушителя с трудом и неумело выполняли любые движения. Похоже, им были чужды навыки людей.

— Скорее бы выполнить весь этот великий план! — проворчал нептунец, стоявший рядом с Кэртисом. — С нетерпением жду, когда вернусь в свое тело. В этих телах чувствую себя как скованный. Даже на родном языке не поговорить!

— Верно, — с кажущимся трудом и запинаясь отозвался Кэртис. — Очень неудобные тела. По счастью, терпеть осталось недолго.

Капитан Фьючер мысленно поздравил себя и Саймона — значит, их догадка верна. Помощники Разрушителя — это похищенные рыбаки, которым насадили чуждый интеллект. Вот почему они не могли говорить на родном языке — органы речи человека не приспособлены к подобным звукам.

«Но если так, — размышлял капитан Фьючер, — то откуда могла появиться чуждая раса? И каким образом Разрушитель сделал из них союзников?.. Есть только один ответ на оба эти вопроса. Все сходится. Интеллект людей чуждой расы пересаживается в тела похищенных рыбаков, и те становятся исполнителями злой воли».

Идея имплантации интеллекта не была выдумкой кудесника науки. Капитан Фьючер вместе с Саймоном проводили подобные эксперименты и добились успехов в опытах с мелкими животными. Конечно, гуманисты-ученые не помышляли о проведении таких опытов на людях, но капитан Фьючер знал, что технически это вполне осуществимо.

«Какое ужасное надругательство над правами человека! Разрушителю придется держать ответ и за это преступление, когда придет час расплаты!»

— Проходим Великий водоворот, — сказал псевдо-юпитерианец. — Скоро будем дома, на Черных островах!

Доносился приглушенный расстоянием гул могучего водоворота. Облако водяных брызг и тумана накрывало центр воронки в нескольких километрах к западу. Капитан Фьючер внимательно вглядывался в морской пейзаж, запоминая взаимное расположение островов и водоворота.

Небо начало постепенно светлеть, предвещая скорое наступление утра. Лодка миновала гряду мелких островов и направилась к черным скалам, поднимающимся из моря впереди по курсу. Это и были Черные острова. Они приближались неприступной базальтовой стеной, уходящей под воду почти отвесно. Ни бухты, ни даже береговой полосы Кэртис не заметил, хотя напряженно осматривал берег. Тем не менее юпитерианец не сбавлял скорости, гнал лодку, как показалось капитану Фьючеру, прямо на скалу, будто намереваясь совершить самоубийство.

Черная стена была совсем близко, и Кэртис невольно напрягся, ожидая сокрушительного удара. Удара не последовало. Взору открылась узкая расщелина, через которую лодка проскочила в темный тоннель. Юпитерианец включил прожектор, и лодка вошла в огромную котловину, окруженную отвесными скалами.

— Ну вот мы и дома, на базе, — сказал рулевой. — Считай, что тебе повезло, Ки Ири!

Внимание капитана Фьючера было целиком поглощено расположением и устройством вражеской базы. Атомные лампы, подвешенные на вбитых в скалы кронштейнах, освещали котловину ровным красноватым светом. С одной стороны котловины тянулся широкий выступ почти на уровне воды. Там была пристань. Три загруженных лодки такого же типа, как та, на которой плыл Кэртис, были привязаны цепями к чугунным кольцам пристани. У самого края выступа, уходя в воду, возвышалась металлическая клетка непонятного назначения. Рядом с клеткой лежали и сидели десятки людей; при виде лодки, пришвартовавшейся к причалу, они поднялись на ноги неловкими механическими движениями. Капитан Фьючер прикинул, что здесь находится около сотни людей с разных планет. При всем внешнем различии их объединял странный потухший взгляд запавших глаз, застывшее выражение лиц и ходульная дергающаяся походка. Кэртис не сомневался, что перед ним люди с чуждым интеллектом.

— Разрушитель приехал? — спросил юпитерианец, ступая на пристань.

— Пока нет, — ответил лохматый плутонец из толпы. — Морские цари тоже не прибыли.

— Скоро соберутся, — уверенно заявил юпитерианец и указал на капитана Фьючера. — Смотрите, Ки Ири снова с нами. Его захватили враги, но он убежал.

— Ки Ири убежал! — несколько оживился плутонец. — Мы не хотели тебя оставлять, Ки Ири, но сами едва успели унести ноги!

Кэртис сообразил, что плутонец участвовал в нападении на «Комету».

— Вы поступили правильно, — глухо ответил Кэртис. — С капитаном Фьючером и его людьми шутки плохи. Но я их перехитрил!

— Наши цари и Разрушитель скоро прибудут, а пока надо отдохнуть. Предстоит трудное дело. — Юпитерианец, видимо, был каким-то начальником. Все расселись и разлеглись на пристани, а Кэртис не спеша стал прогуливаться вдоль выступа, словно разминаясь после утомительного плавания. Скальный выступ тянулся метров на двести и оканчивался тропой, которая круто уходила вверх.

— Готов спорить, что тропа ведет к посадочной площадке космопланов, — пробормотал Кэртис.

Он лениво повернулся и пошел обратно к металлической клетке. Подойдя ближе и замедлив шаги, Кэртис заметил, что клетка оборудована двумя одинаковыми вертикальными камерами в виде цилиндров с дверцами. Над каждой камерой был закреплен шлем, от которого шли жгуты проводов к щиту управления и шкафу с электрической аппаратурой. Одна камера находилась над водой, вторая была погружена ниже уровня отлива.

Кэртис сразу же понял устройство и назначение клетки.

— Машина для пересадки интеллекта… Наверху усаживали человека, внизу — морское существо. Одна тайна Разрушителя раскрыта.

В толпе псевдолюдей раздались радостные возгласы.

— Плывут! Наши цари плывут!

Толпа собралась у края пристани и напряженно вглядывалась в кромку воды. Кэртис присоединился к остальным. Сердце его взволнованно стучало. Он знал, что сейчас увидит тайную расу, легендарную расу, которую Разрушитель завербовал в союзники.

Полдюжины морских существ подплыли к пристани. В свете ламп виднелись белые тела, похожие на человеческие; вот только ноги срослись в мощный хвост с широким плавником, а короткие сильные руки имели плавники на локтях и между пальцев. Лицом прибывшие почти не отличались от людей, лишь в области шеи виднелись жабры, щели которых ритмично расширялись и сужались в такт дыханию. На морских гостях были короткие куртки из металлической сетки, а в руках у двоих Кэртис заметил металлические стержни.

Таинственная раса человекоподобных существ, обитающая на глубине океана! Вот о ком слагали легенды жители Нептуна! Вот кто помогал Разрушителю!

Обитатели глубин

— Наши цари здесь! — выкрикивали псевдолюди в радостном возбуждении. — Слава морским царям!

Люди-рыбы подплыли к самому краю скального выступа и застыли на поверхности, слабо шевеля плавниками. Кэртис догадывался, что морские обитатели, известные по легендам как морские дьяволы, существуют и что Разрушитель каким-то образом склонил их к сотрудничеству. Они помогли уничтожить подводные шахты на Нептуне. Но для полетов на другие планеты морские люди не годились — не могли жить в атмосфере, не могли выполнять движения людей. По этой причине Разрушитель осуществил бесчеловечный план. Узнав, что морские обитатели освоили технику пересадки интеллекта, он уговорил их произвести такую операцию над сотнями людей, которые составили бы отряд верных исполнителей преступных планов Разрушителя за пределами Нептуна.

— Гнусный, коварный замысел, — шептал про себя капитан Фьючер, до конца раскрывший механику заговора против человечества. — Осталось выяснить, какую выгоду рассчитывают получить сами морские люди от уничтожения источников гравиума…

— Принесите переговорный аппарат! — закричал кто-то рядом с Кэртисом. — Наши цари будут говорить!

Быстро принесли компактный аппарат с динамиком снаружи и микрофоном на длинном шнуре. Микрофон опустили в воду. Из динамика раздалась громкая речь на языке землян, но такая же невнятная и запинающаяся, как у остальных псевдолюдей.

— Где Разрушитель? Мы договорились встретиться здесь в этот самый час, — спросил один из морских царей.

— Разрушитель здесь! Его лодка вышла из тоннеля! — закричали голоса, и тотчас вынырнувшая из воды лодка медленно подплыла к пристани.

Разрушитель! Таинственный заговорщик, вознамерившийся парализовать всю Солнечную систему!

Разрушитель поднялся на пристань. На нем был черный скафандр и закрашенный черной краской шлем с узкими прорезями для глаз.

«Значит, даже здесь злодей держит в тайне свою внешность, — подумал с презрением капитан Фьючер. — Пожалуй, я знаю, кто скрывается под черным обличьем». Он испытывал сильное желание вызвать по видеосвязи «Комету» и планетарную полицию и одним ударом разгромить гнездо заговорщиков. Но риск был слишком велик — Кэртис постоянно находился под наблюдением врагов.

— Морские цари уже здесь? — спросил Разрушитель, используя резонатор, чтобы исказить голос. — Отлично!

Разрушитель подошел к краю пристани, наклонился к поверхности воды и вступил в переговоры с помощью аппарата.

— Ваши люди выполнили задание. Шахты номер один и два полностью уничтожены. Точно по графику.

— Когда приступим к уничтожению последней шахты? — спросил голос из аппарата.

Капитан Фьючер с замиранием сердца слушал беседу. К этому времени он не сомневался, что подводные шахты уничтожили морские обитатели. Но теперь он узнал, что уничтожение выполнено точно по согласованному графику. Это дало капитану Фьючеру доказательство того, что Разрушителем мог быть лишь один из подозреваемых.

— Теперь настала очередь у дара по шахте номер три, — говорил Разрушитель. — Но земляне расставили охрану вокруг купола снаружи.

— Для нас это не проблема. Наши люди легко расправятся с охраной. Итак, мы разрушим купол последней шахты. Когда?

— Завтра, ровно в полдень, — распорядился Разрушитель. — Затем выполним завершающую часть нашего плана — уничтожим Амфитрит и сотрем Скалистые острова с лица океана! Нептун снова целиком и полностью перейдет под ваш контроль. Ни один человек больше не появится на вашей планете! Никогда!

— Прекрасно! — раздалось из-под воды. — Наш народ мечтал о том дне, когда на нашей воде не останется ни одного захватчика!

Капитан Фьючер отказывался верить своим ушам! Разрушитель, этот ренегат человеческой расы, намерен уничтожить целый город! Уничтожить межпланетную цивилизацию! Невиданное злодейство вызвало в душе Кэртиса прилив ярости. С какой целью этот черный ублюдок вредит человечеству?

— Надо проявлять крайнюю осторожность, — давал вполне разумные указания Разрушитель. — Чертов капитан Фьючер жив и на свободе. Он, конечно, не сидит сложа руки. Необходимо устранить его до нанесения последнего удара. Иначе нельзя быть уверенным в успехе… — Разрушитель повернулся к мохнатому плутонцу. — Хаб Харро, ты и твои люди провалили план захвата космоплана! Без «Кометы» он не смог бы нам повредить.

— Мы напали на корабль, — объяснил плутонец, — но люди капитана Фьючера отразили атаку. Двое из наших убиты, а Ки Ири был захвачен в плен. К счастью, он убежал. Можете его расспросить.

Разрушитель повернулся к Кэртису, и прорези глаз пытливо уставились на самозванца.

— Ты убежал от капитана Фьючера, Ки Ири? Как тебе удалось?

— Без труда, — ровным невнятным голосом ответил лже-Ири. — Я потерял сознание. Они оставили меня без присмотра. Не связали. Я пришел в себя, но не подал вида. Они отвернулись, я сбежал. Вот и все.

— Значит, капитан Фьючер и его прихвостни сейчас ищут тебя по всему Амфитриту, — промолвил Разрушитель и на мгновение задумался. — Прекрасная мысль! Мы избавимся от рыжего дьявола! Ки Ири, ты отправишься в Амфитрит, найдешь капитана, или он найдет тебя, неважно. И ты его убьешь!

— Я?! — воскликнул капитан Фьючер, но вовремя спохватился и продолжал монотонно: — Как я могу его убить, он теперь меня узнает.

— Вот, смотри! — Разрушитель достал из кармана стеклянную ампулу. — В этой ампуле чрезвычайно ядовитые клещи с Венеры. Попав на кожу человека, клещи выпускают токсин, и человек гибнет в страшных мучениях за несколько минут. Спрячь ампулу и отправляйся в Амфитрит. Пусть капитан Фьючер найдет тебя. Ты разломишь ампулу и швырнешь осколки в капитана. Капитану Фьючеру придет конец!

— Но конец придет мне тоже, — по возможности спокойно, но натурально запинаясь, возразил Кэртис Ири.

— Неужели ты не хочешь пожертвовать собой ради блага морской расы, Ки Ири? — строго спросил Разрушитель.

— Положить жизнь за народ — святая обязанность каждого, — напомнил голос из-под воды.

Спорить с царями простому человеку-рыбе не пристало, и Ки Ири согласно склонил голову. Кэртис не мог не отметить иронию своего положения. Капитана Фьючера посылают убить капитана Фьючера!

План действия созрел мгновенно. Здесь он ничего сделать не мог, один против сотен врагов. Мелькнула мысль: а не разбить ли ампулу, как только он получит ее из рук Разрушителя? Но Разрушитель в скафандре останется жив, не пострадают также морские люди-рыбы под водой.Нет, надо вернуться в Амфитрит и захватить Разрушителя, когда тот заявится туда после конференции.

Личность Разрушителя больше не была тайной для Кэртиса. Итак, сначала схватить Разрушителя, а уж потом заняться подводными диверсантами.

— Я рассчитывал захватить капитана Фьючера живым, — продолжал Разрушитель. — Это сильно помогло бы моим планам. Но раз он не попал мне в руки, придется его убить. Оставлять капитана живым и на свободе нельзя.

— Жить ему осталось недолго, — заверил Кэртис Ири, протягивая руку за ампулой.

В этот момент на берегу раздались крики.

— Лодка! Из тоннеля вышла лодка! Разрушитель сжал ампулу в кулаке и повернулся.

— Какая лодка? — встревоженно воскликнул он. — Все наши лодки на месте. Это капитан Фьючер! Оружие к бою!

В руках сообщников появились атомные пистолеты, а морские люди под водой направили в сторону приближающейся лодки стержни. Кэртис замер в ожидании. Он подумал, что Грэг и Ото каким-то образом пронюхали о базе и ринулись в атаку. Маленькая лодка на огромной скорости вынеслась в котлован и уткнулась в пристань. Из нее выскочил венерианец.

— Да это же Ки Ири! — изумленно воскликнул Разрушитель. — Еще один Ки Ири! Вот так номер!

Кэртис смотрел на двойника с не меньшим изумлением. Снова ирония судьбы! Ки Ири сбежал с «Кометы». Не исключено, что тем же способом, который придумал для себя капитан Фьючер.

В голове Кэртиса одна мысль обгоняла другую. Выхватить протоновый пистолет и пробиться сквозь толпу врагов? Исключено. У всех в руках наготове оружие. Блефовать! Вот единственный шанс.

— Очень интересно! — протянул голос из-под скафандра. — Кто же из них настоящий Ки Ири, а кто — самозванец? Второй вопрос для меня гораздо интересней!

— Этот человек — обманщик! — воскликнул Кэртис. — Мы знаем, что капитан Фьючер и его андроид — мастера перевоплощения. Один из них притворился венерианцем и прибыл сюда! Но поздно!

— Ложь! — завопил, насколько это было в его силах, настоящий Ки Ири. — Капитан Фьючер — он!

— Держать обоих под прицелом, — распорядился Разрушитель. — Мы легко определим, кто есть кто.

Кэртис в душе проклинал халатность друзей и незаметно тянул руку к поясу, к протоновому пистолету.

— Ки Ири с Венеры, а капитан Фьючер с Земли, — объяснил Разрушитель. — Мы посмотрим на их компенсаторы и… — человек в скафандре довольно рассмеялся, — и займемся капитаном Фьючером!

Кэртис понял, что настал конец, но решил прикончить и врага. Он выхватил оружие и не целясь выстрелил в Разрушителя, однако в спешке промахнулся, а второй выстрел произвести ему не дали.

Со всех сторон навалились псевдолюди, выхватили пистолет и скрутили руки за спиной.

— Принесите губку с водой и масло, — распорядился Разрушитель. — Смойте грим. Полюбуемся нашим противником!

Кэртис отчаянно отбивался, молотил кулаками по тупым мордам бандитов, но силы были неравны. Его скрутили, окатили водой голову, протерли масляной губкой лицо.

— Капитан Фьючер собственной персоной, — подтвердил Разрушитель. — Я рад, что не пришлось его убивать.

— Ты еще пожалеешь, что сам остался жив, — бушевал Кэртис в бессильной ярости. — Не думай, что тебе удалось ускользнуть от возмездия. Можешь не прятаться в черном скафандре! Я знаю, кто ты, и доберусь до тебя…

— Мне известны твои возможности, капитан Фьючер, — спокойно произнес Разрушитель. — Но на каждого мудреца хватает простоты, не правда ли? На этот раз простаком оказался капитан Фьючер. Я тебя перехитрил по всем статьям. Однако грех не воспользоваться твоими способностями, капитан Фьючер. Ты теперь мой союзник. Ты поможешь мне довести план до полной победы.

— Говори, да не заговаривайся! — Кэртису терять было нечего, и он открыто высказывал презрение ренегату. — Я помогу тебе только в одном — отправиться на Цербер или на тот свет.

На планетке Цербер находилась межпланетная тюрьма для самых опасных преступников, и Разрушитель, конечно, об этом знал.

— Э, нет, капитан. — Голос из скафандра звучал с нескрываемым торжеством. — Хочешь не хочешь, но ты мне окажешь неоценимую помощь. Ведь не напрасно я первым делом пытался захватить тебя еще на Луне. Ты мне нужен. Вернее, не ты, а твое тело, в котором вместо твоего хваленого ума будет другой, умней и покладистей!

Капитан Фьючер похолодел перед ужасающей угрозой.

— Начинаешь догадываться? — засмеялся Разрушитель. — Пересадка интеллекта, как ты понимаешь, дело вполне реальное. Мудрые люди-рыбы давно разработали метод и аппаратуру. Сейчас пришла твоя очередь убедиться в реальности операции. Твой ум мы пересадим в тело морского существа, а твою пустую голову займет новый жилец, мой верный помощник. Как тебе нравится такой вариант? Оцени всю прелесть замысла. Прославленный герой девяти планет, надежда Солнечной системы и — как там еще тебя величают? — станет моим послушным слугой!

Кэртис впервые за свою жизнь испытал страх. Он не боялся за свою жизнь, он предпочел бы тысячу раз умереть в любых мучениях, чем отдавать свое тело, свою репутацию в руки гнусного злодея.

— Отнести его в камеру обмена, — велел Разрушитель. — В нижнюю камеру пусть сядет кто-либо из свиты Царей.

Кэртис дергался и рвался, но его втащили в металлическую камеру-футляр и крепко привязали ремнями к стойкам. На голову надели тяжелый шлем, контакты которого прикрепили к шее у основания черепа, сделав небольшой надрез на коже. Во вторую камеру-футляр, расположенную в воде непосредственно под верхней, заплыл морской обитатель. Он взглянул на капитана Фьючера круглыми умными глазами и сам надвинул на голову шлем.

Разрушитель подошел к пульту, настроил аппарат и щелкнул выключателем. Процесс пошел.

Кэртис ощутил, как могучая волна силового поля окутала мозг и будто смыла мысли, чувства, ощущения, память… Личность капитана Фьючера исчезла. Осталась оболочка — тело молодого красивого человека с огненно-рыжей шевелюрой.

Друзья спешат на выручку

Венерианец Ки Ири стал первым преступником, которому удалось сбежать с «Кометы». После ухода капитана Фьючера, Ото и Эзры Гурни на корабле остались Саймон, Джоан и Грэг. Джоан проводила взглядом капитана, пожелав в душе ему успеха в опасном начинании, затем подошла к столу, где Саймон осматривал венерианца.

— Начинает приходить в сознание, — проскрипел Мозг. — Надо будет загипнотизировать его и заставить говорить правду. Грэг! Принеси гипнотизатор.

Грэг вынул из шкафа маленький прибор, на котором был установлен диск с нанесенными на него полосами. Саймон установил прибор перед лицом венерианца. Диск вращался с регулируемой скоростью, и Мозг настроил прибор на скорость, при которой полосы почти сливались в сходящуюся к центру спираль. Пленник открыл глаза и недоуменно уставился на диск. Застывший взгляд неотрывно следил за спиралью. Мозг менял скорость вращения, и спираль то распадалась на полосы, то снова сливалась воедино. Пленник застыл в оцепенении, не отводя глаз от диска.

— Кто ты такой? — резко спросил Саймон.

— Я Ки Ири, рыбак с Венеры, — невнятным голосом ответил пленник.

— У тебя тело Ки Ири, но чужой мозг, — настойчиво допрашивал Саймон. — Твой мозг взят у чужой расы. У какой расы взят мозг? Отвечай!

— Моя раса, это… — медленно заговорил пленник и вдруг замолк, но тут же продолжал с непонятным волнением: — Люди моей расы близко. Я чувствую их присутствие. Они идут сюда!

— Грэг! Посмотри, нет ли кого-нибудь снаружи, — распорядился Саймон.

Грэг распахнул дверь и вывалился из корабля, готовый встретить незваных гостей. Саймон и Джоан смотрели ему вслед, ожидая услышать шум борьбы. Из-за их спины проскользнула тень и метнулась к двери. Ки Ири выскочил из корабля! Сбежал!

— Ловите негодяя! — закричал Саймон. — Он нас обманул, он не был под гипнозом!

Джоан выскочила наружу и вместе с роботом обшарила окружающие скалы. Однако венерианца и след простыл.

— Обманул меня как мальчишку! — сетовал Саймон. — Прикинулся загипнотизированным. А я со своим диском остался в дураках. И все оттого, что привык иметь дело с людьми глупей себя. Надо было сообразить, что у него незаурядный интеллект!

Но Джоан не слушала причитания обманутого ученого. Ее мысли летели к капитану Фьючеру, которому теперь грозила опасность.

— Саймон! — воскликнула девушка, не в силах скрывать беспокойство. — Что теперь будет с капитаном Фьючером? Если появится настоящий Ки Ири, то капитана разоблачат!

— Вы правы, Джоан, — согласился Саймон. — Кэртиса надо немедленно предупредить.

— По видеосвязи? У него ведь есть портативный аппарат!

— Нет, риск слишком велик. Если Кэртис сейчас в компании Разрушителя, то наш вызов выдаст его верней, чем Ки Ири, который еще неизвестно, доберется ли до базы…

В этот момент в дверях появился Эзра Гурни. Опытный полицейский сразу почувствовал, что произошло неладное.

— В чем дело? — спросил он Джоан. Та быстро рассказала о побеге бандита.

— Итого только не хватало! — воскликнул ветеран. — Надо немедленно связаться с капитаном Фьючером! Я отправляюсь в Амфитрит, постараюсь разыскать его. Джоан, вам лучше остаться здесь. Если будут новости, я дам вам знать.

Джоан с облегчением смотрела вслед уходившему начальнику полиции.

— Никогда не прощу себе эту оплошность, если она повредит Кэртису! — не мог успокоиться Саймон.

— Хозяин будет в порядке, — уверенно прогудел робот, но фотоэлектрические глаза горели без обычной уверенности.

Время тянулось медленно. Наступил день, туманный день Нептуна под слабым светом далекого солнца. «Комета» стояла в прибрежных скалах, ожидая сигнала к действию. Но только к вечеру прозвучал вызов видеоаппарата.

— Капитан Фьючер! — воскликнула Джоан, бросаясь к телевизору. Но это был Эзра Гурни.

— Обыскал весь город! Никакого следа капитана Фьючера. Может быть, он вернулся на «Комету»?

— Нет, не вернулся и не передавал никаких сообщений, — ответила Джоан. — Мы тут ужасно волнуемся.

— В таком случае продолжу поиски, — сказал Эзра, но лицо его выражало серьезное беспокойство. — Я свяжусь с вами позже.

Джоан повернулась к Саймону.

— Надо что-то предпринять! — взмолилась она. — Нельзя же вот так сидеть и ничего не делать!

— Нетерпение пользы не приносит, — проскрипел Мозг.

— Я больше не могу терпеть! — вскипела девушка. — Неужели вы столь бесчеловечны…

Джоан спохватилась, вспомнив, что Саймон и Грэг действительно не люди и человеческие эмоции им чужды.

— Я тоже был человеком, милая, — напомнил Саймон. — Я был человеком дольше вас и когда вас еще не было на свете. Я хорошо помню, как влияют эмоции на человека, как они туманят мозг и искажают суждения.

— Простите, я не хотела вас обидеть. — Джоан покраснела от смущения. — Я глубоко уважаю вас, и Грэга, и Ото. Вы…

Жужжание зуммера прервало беседу. На экране возникло лицо Ото. Мокрый, исцарапанный, все еще в обличье рыбака-землянина, Ото тяжело дышал и явно очень спешил.

— Саймон! Грэг! Слушайте! Я нашел базу Разрушителя! Она на Черных островах, на самой высокой скале. Я добрался сюда только что…

Андроид поспешно рассказал, как он добирался вплавь до острова, как на него напали два заглотника, одного из которых он застрелил из протонового пистолета, а второй прекратил погоню и занялся пожиранием убитого сородича.

— Я залез на самую высокую скалу, у которой плоская вершина, и там увидел два космоплана Разрушителя. И никакой охраны! Значит, база где-то недалеко. Берите шефа и летите сюда.

— Но Кэртис не вернулся, и мы не знаем, где он, — ответил Мозг. — Он отправился на поиски Разрушителя, а в это время настоящий Ки Ири сбежал.

— А вы куда смотрели? — вскипел андроид, понимая, чем грозит побег пленника. — Теперь шеф рискует еще больше!

— Знаю, знаю, — согласился Саймон. — Ото, слушай меня! Если Кэртис добрался до базы, то он должен быть где-то недалеко от тебя. Мы немедленно вылетаем и займемся поисками Кэртиса вместе.

— Хорошо, — ответил Ото. — Опускайтесь прямо на площадку на вершине. Я буду вас ждать.

Грэг сел за пульт управления, и «Комета» помчалась по темному небу на северо-запад от Амфитрита. Взошла луна Тритон и осветила бурные волны океана.

— Слева пролетаем Великий водоворот, затем будут Паучьи острова, а за ними Черные, — объяснял Мозг, глядя в карту Нептуна

«Комета» подлетела к Черным островам и сделала круг над самым крупным островом, на котором возвышалась гора с площадкой Грэг увидел блестящие в лунном свете корпуса двух космопланов и опустил «Комету» на свободное место. Робот взял в руки куб Саймона и спустился на землю. Джоан вышла следом.

В ночной тишине не было слышно ни звука. Неожиданно от темной скалы отделилась фигура и прыгнула в их сторону Грэг схватился за пистолет. Ото!

— Наконец-то! — проворчал он. — Я уж думал, вы решили остановиться в Амфитрите на ужин!

— Попробуй добраться быстрей, когда полетим назад! — возмутился Грэг. Андроид и робот готовы были затеять привычную перебранку, но Саймон не дал им развернуться.

— Ото, где, по-твоему, может находиться база Разрушителя? — спросил он андроида.

— Точно не знаю, но я нашел тропу, которая ведет вниз по ущелью. Скорее всего база у берега. Я не хотел спускаться, не дождавшись вас

— Тогда поступим следующим образом, — приказал Саймон. — Ото и Грэг спускаются вниз, проводят разведку. Если найдете базу, проверьте, там ли Кэртис. Если он там и в опасности, действуйте, как сочтете нужным, чтобы выручить его. Если Кэртиса нет, постарайтесь себя не обнаружить… не вздумайте скандалить по дороге!

Робот и андроид оставили Саймона с Джоан и начали спуск по узкой тропе. Они шли почти в полной темноте. Лишь слабый свет просачивался через узкую щель вверху, но Ото и Грэгу этого света хватало, чтобы следовать по тропе, по обе стороны которой то вздымалась сплошная черная стена, то обрывалась пропасть.

— Не нравится мне местный пейзаж, — проворчал Грэг, — напоминает ущелья Урана…

— Тише! — зашипел андроид. — Я слышу голоса… И удары волн о берег…

Они двинулись еще осторожней, держа оружие наготове. Тропа вышла к выступу скалы на дне огромного котлована, освещенного атомными лампами.

— Смотри! — прошептал Ото. — Вот она, секретная база Разрушителя!

Друзья глядели на ту самую площадку, на которой несколько часов назад капитан Фьючер встретился лицом к лицу с Разрушителем. Теперь на пристани бродили и сидели десятки бандитов, которых Ото признал по ходульной походке и застывшим выражениям лиц.

— Нечистые силы космоса! — изумленно воскликнул вполголоса андроид. — Смотри, вон наш шеф! Ходит между бандитами, и те не обращают на него никакого внимания. Грим венерианца смыт!

Ото не ошибся. Капитан Фьючер разгуливал среди врагов. Рыжие волосы, загоревшее лицо, стройная фигура — все приметы сходились!

— Не понимаю! — Ото удивленно разглядывал капитана Фьючера из укрытия. — Протоновый пистолет при нем, значит, он не пленник…

— Хозяин выполняет какой-то хитрый план, — прошептал Грэг с обычной безграничной верой во всемогущество капитана Фьючера.

— Возможно, — согласился Ото. — Но я хотел бы понять, в чем эта хитрость заключается. Для начала надо привлечь его внимание. Подождем, когда он подойдет ближе.

Капитан Фьючер мерно ходил взад и вперед по пристани, словно в ожидании. Вот он повернулся и пошел в сторону притаившихся друзей. Ото неотрывно следил за капитаном.

— Шеф! — прошептал он, когда капитан Фьючер подошел достаточно близко к входу в ущелье. — Это мы! Здесь, в расщелине!

Капитан Фьючер на мгновение застыл, затем повернулся лицом к тропе. Ото вышел ему навстречу и тоже стал как вкопанный. Что-то произошло с капитаном! Вроде бы Кэртис не изменился. Но красивое лицо застыло как маска, серые глаза потухли и словно провалились в глазницы. Да и подходил он не своей легкой походкой, а переваливаясь с ноги на ногу.

— Шеф! Что с тобой? — спросил Ото чуть громче. — Ты не узнаешь нас?

И тут произошло событие, которое потрясло андроида.

— Люди капитана Фьючера! — закричал Кэртис хриплым невнятным голосом. — Хватайте их, быстро!

Бандиты Разрушителя вскочили и ринулись на робота и андроида.

— Кэртис выдал нас врагам! — Ото не верил ни своим глазам, ни ушам. — Но это невозможно! Невозможно!

Город под водой

Капитан Фьючер потерял сознание в камере обмена. Он не мог знать, сколько длился процесс замены интеллекта, но наконец сознание вернулось. Он огляделся. Сначала ему показалось, что он находится в той же камере, но потом обнаружил, что его камера заполнена водой. И он, землянин, свободно дышал!

Он опустил глаза на свое тело и едва снова не потерял сознание. Тело было чужим! Белое тело получеловека-полурыбы. Хвост русалки, руки с перепонками-плавниками… Кэртис ощупал голову и лицо. Голова круглая, без волос. Вместо носа небольшое отверстие, на шее жабры! Жабры автоматически расширялись и сжимались, перегоняя сквозь себя насыщенную воздухом морскую воду.

«Морской обитатель, — подумал Кэртис в отчаянии. — Меня превратили в морское существо!»

Кэртис, работая хвостом и руками-ластами, высунулся из воды и заглянул в верхнюю камеру. Там, над водой, находилось тело землянина с загорелым лицом и огненной шевелюрой — собственное тело капитана Фьючера, в которое пересадили чужой разум.

Через пару секунд Кэртис начал задыхаться и хрипеть. Он не мог жить вне воды! Высохшие жабры астматически разевались, в голове плыл туман. Кэртис плюхнулся назад в воду и с облегчением почувствовал, как струи воды хлынули через жабры. Он был в родной стихии!

Разрушитель, по-прежнему в скафандре, подошел к камере и глянул на Кэртиса в новом обличье.

— Как себя чувствуете в обновке? — насмешливо спросил архизлодей.

Капитан Фьючер бывал во многих переделках. Но чтобы его переделали в буквальном смысле, да еще в рыбу!.. Прежде он всегда оставался при своем теле и знал, как использовать свои почти неограниченные физические способности для достижения цели. Теперь же весь знакомый мир — земля, небо, города — был ему недоступен. Он находился в плену чуждого тела и не мог из этого плена бежать, как человек не может бежать от самого себя.

Кэртиса вытащили из клетки и тут же стянули руки цепью. Два морских существа держали каждый свой конец цепи. Разрушитель опустил в воду микрофон и давал команды через переговорный аппарат.

— Тащите его в свой город и посадите в тюрьму вместе с остальными. Не забудьте, что завтра ровно в полдень ваши люди должны нанести удар по шахте номер три. Остальные готовят разрушение Амфитрита.

— Да будет так! — торжественно сказал один из морских людей, видимо, какой-то начальник. — Завтра вечером последний инопланетянин будет сметен с лица нашей воды!

Разрушитель повернулся и ушел, а морской начальник обратился к Кэртису:

— Плыви рядом с нами и не пытайся удрать. Иначе мы тебя пристрелим!

Человек-рыба потряс перед лицом пленника стержнем, который, как догадался Кэртис, был заряжен атомными импульсами. В любом случае от охранников не позволяли уплыть тяжелые цепи. Кэртис послушно держался рядом с подводными людьми, с удивлением ощущая, как быстро он осваивает новое тело. Волнообразные колебания туловища, ритмичные удары хвоста — все происходило само по себе, без участия сознания, и Кэртис скользил в зеленоватой толще морской воды с легкостью рыбы, хотя цепи на руках замедляли движение.

Черные острова остались позади, и Кэртис не мог уследить, куда они держат путь, не имея привычных ориентиров. К тому же его мысли занимали более насущные проблемы.

Оказаться в чужом теле — положение, конечно, ужасное. Но гораздо больше терзала мысль о том, что в его собственном теле, в теле капитана Фьючера, правит чужой разум! Соратники, Эзра, Джоан, все его друзья не заметят подмены, они будут по-прежнему доверять ему, надеяться на его благородство и могущество!

Кэртис отчетливо представлял, как умело использует Разрушитель престиж капитана Фьючера для успешного выполнения преступных планов. Никто и ничто не сможет теперь остановить злодея!

Усилием воли Кэртис отогнал мрачные мысли. Надо искать пути спасения. Не упустить даже малейшего шанса. Быть начеку и не расслабляться!

Рыбы-люди плыли в открытом океане на глубине пяти метров. Лучи солнца сюда еле пробивались, но Кэртис видел гораздо дальше и лучше, чем прежде, в собственном теле. Глаза морских людей были отлично приспособлены к водной среде.

Кэртис с любопытством осматривал морское дно, покрытое густой и разнообразной растительностью. Гигантские водоросли местами поднимались почти до поверхности, обширные рощи деревьев-полипов с разноцветными ветвями мерно покачивались в придонных течениях, морские звезды, словно диковинные цветы, покрывали каменистые площадки.

Так они плыли час или более, после чего охранники начали медленное погружение, направляясь к подводному городу. Вода из зеленоватой стала темно-голубой, но видимость оставалась хорошей, и вскоре Кэртис заметил темные шпили и башни — город морских людей. Целая раса с высокоразвитой цивилизацией таилась в глубинах океана, и никто на планетах Системы не подозревал о таком соседстве!

Внимание Кэртиса внезапно переключилось на чудовищного подводного ящера, напоминающего древних динозавров, который быстро плыл им навстречу. Это был урсал — самый крупный хищник нептунских морей, гроза рыбаков, которые не раз становились жертвой кровожадного страшилища.

Однако стражники не проявили никакого беспокойства. У реал приблизился настолько, что стала видна фигурка всадника, сидевшего на шее ящера и погонявшего его длинным копьем; позади морского зверя тащилась баржа, загруженная рудой. Рыбы-люди приручили у реала!

Кэртис проникся удивлением еще в большей степени. Он знал, что морские люди далеко продвинулись в науке, но приручать страшных хищников!..

Подводный город был совсем рядом. Кэртис всматривался в здания, забыв на время о своем бедственном положении. Дома, построенные из черного камня, имели кубическую форму, окна и проемы крыш — самих крыш не было — были зарешечены для защиты от морских чудовищ. Жизнь в городе била ключом. Толпы ластоногих жителей сновали во всех направлениях над крышами домов — мужчины, женщины, дети, все в одинаковых куртках из металлической сетки, все заняты обычными делами и заботами. Как в любом городе на суше!

Кэртис рассматривал здания, над которыми он проплывал, и видел заводы с атомными плавильными печами, научные лаборатории, оснащенные всяческими хитроумными приборами, торговые центры с грудами металлических курток на прилавках, школы…

Между тем пленника вели, направляя легкими подталкиваниями, к высокому пирамидальному зданию в центре города, позади которого находилась открытая площадка, уставленная клетками. В клетках сидели угрюмые урсалы, злобно поглядывая красными глазками сквозь прочные прутья.

Кэртиса сунули в большую клетку, сняли с него наручную цепь и заперли дверь снаружи. В той же клетке находились десятки людей-рыб; одни лениво плавали вдоль решеток, другие безучастно сидели на полу.

Охранники поплыли прочь, и Кэртис тоскливо смотрел им вслед. Это были тюремщики, а он, капитан Фьючер, оказался вдвойне в тюрьме: в тюрьме чужого тела, помещенного в тюрьму-клетку. Однако неистребимый оптимизм взял верх. Нет и не может быть такой тюрьмы, из которой не выбрался бы хитроумный капитан Фьючер!

Кэртис внимательно осмотрел место заключения. Клетки из прочных металлических прутьев тянулись в два ряда с узким проходом между ними. Двери заперты на засов, до которого изнутри не дотянуться. В клетках первого ряда помещались рыбы-люди, во втором ряду — урсалы.

Кэртис перевел взгляд на сокамерников. Их было около сотни, и все выказывали интерес к новому пленнику.

«Меня приняли за рыбу-человека, — усмехнулся про себя Кэртис. — Могу представить, как они удивятся, услышав речь землянина!»

Но удивляться пришлось Кэртису, когда один из заключенных обратился к нему на родном языке землян.

— Кто ты? — спросил сокамерник. — Тоже с суши?

— Да, я землянин! — ответил Кэртис, с трудом приспособившись к голосовому аппарату рыбы. — Неужели все заключенные в этой клетке — люди, которым заменили тела?

— Так оно и есть, — ответил товарищ по несчастью. — Меня звать Дул Уван, я рыбак с Урана. Мы рыбачили вдали от Амфитрита, когда вдруг напали люди-рыбы. Они перевернули нашу лодку, а нас отволокли на Черные острова. Там нас встретил человек в скафандре, которого остальные называли Разрушителем. По его приказу нас поочередно помещали в камеру и пересаживали мозги в эти проклятые рыбьи тела!.. С тех пор мы сидим в клетке, и конца не предвидится!

— То же самое приключилось со мной, — коротко объяснил Кэртис.

Он понял, что сидит вместе с пропавшими рыбаками, тела которых использует Разрушитель в качестве бандитов-помощников. Но зачем держать взаперти рыб с интеллектом людей?

Дул Уван ответил на этот вопрос.

— Когда морские дьяволы выполнят свою задачу ни суше, они вернутся в свои тела. Но тело без мозга жить не может, поэтому мы как бы сохраняем их тела в нормальном состоянии, черт бы их всех побрал! После обратного обмена мозгами они нас убьют.

— А бежать отсюда невозможно, — подытожил Кэртис печальный рассказ. — Неужели Разрушитель возьмет верх?

Подводная битва

Солнце закатилось над Нептуном, и в глубине океана наступила ночь. Из окон и над крышами домов лился свет атомных ламп.

Кэртис беспокойно плавал от стенки к стенке, снова и снова обдумывая шансы освободиться из подводной тюрьмы. Вырваться на волю, а там будет видно, что делать дальше!

Вечером в проходе между клеток появились люди-рыбы с плоскими контейнерами в руках. Просунув контейнеры сквозь прутья, они поставили их на пол и удалились.

— Принесли пищу, — сообщил Дул Уван. — Кормят раз в сутки, так что не отказывайся.

Кэртис через силу ел белую кашеобразную массу из морских водорослей, понимая, что нельзя ослаблять тело голодом.

— Как тебя звать, землянин? — спросил Дул Уван, с отвращением глотая морскую кашу.

— Меня зовут капитан Фьючер, — сказал Кэртис.

— Капитан Фьючер! — прокатилось по всей клетке. — Они захватили даже капитана Фьючера!

— Ненадолго! — твердо заявил капитан Фьючер. — Мы отсюда выберемся, даю вам слово!

— Боюсь, что даже вы ничего не сможете сделать, — печально вздохнул Дул Уван.

Всю ночь Кэртис бродил вдоль решетки, ощупывал прутья. Прутья были прочные, отогнуть их было не под силу даже капитану Фьючеру. Вот если бы рядом был Грэг! Мысль о судьбе друзей снова повергла Кэртиса в отчаяние.

Утром из пирамидального здания выплыла большая группа людей-рыб с атомными горелками и направилась прочь из города.

— Они поплыли к шахте номер три! — воскликнул капитан Фьючер. — Ее должны уничтожить в полдень! Этого нельзя допустить!

Кэртис заметил, что около здания на большой барже установлен цилиндр, который, видимо, собирались куда-то транспортировать с помощью тягловых урсалов.

— Это что за штука? — спросил он Увана.

— Не знаю, — пожал плечами бывший уранец. — Эту машину сооружали последние две недели.

По виду машины Кэртис догадался о ее назначении. Примерно такие цилиндрические вибраторы используют во время сейсмических исследований. Так вот как Разрушитель собирался уничтожить Амфитрит! Вызвать землетрясение!

Внешние силы! Эта мысль внезапно указала капитану Фьючеру путь к спасению. Он еще раз ощупал прутья. Надо попробовать, другого пути нет.

Кэртис созвал пленников и быстро объяснил свой план.

— Попробуем отсюда выйти. Согласны ли вы помочь мне в спасении шахты номер три? Помните, если ее уничтожат, то все планеты останутся без гравиума!

— Согласны-то мы согласны, — ответил Дул Уван за всех узников. — Только как отсюда выйти?

— Снимайте куртки, — распорядился капитан Фьючер.

По его указанию пленники начали быстро распускать сплетенные из металлической проволоки куртки. Вскоре перед капитаном лежали груды гибкой прочной проволоки. Теперь предстояло сплести из нее стальной трос. Наконец трос длиной около двадцати метров был готов. Один конец троса Кэртис прикрепил к двери клетки, а второй конец завязал скользящей петлей, потом собрал остатки пищи и бросил их на край клетки напротив, в которой дремал огромный морской ящер — урсал, а сам стал с петлей в руке наготове.

Кэртис постучал контейнером по прутьям. Резкий звук разбудил чудовище. Сонные глаза урсала заметили пищу, и он медленно потянулся к ней длинной шеей. Как только квадратная голова ящера оказалась у прутьев, Кэртис просунул руку и набросил петлю на шею зверя. Урсал отпрянул назад и затянул петлю.

Охваченный ужасом зверь изо всех сил рвался назад, трос натянулся как струна. Еще один рывок урсала — и дверь клетки сорвалась с петель! Свобода!

— Мы свободны! — закричал Дул Уван.

— Какая польза от свободы, если мы не получим назад земные тела? — спросил один из пленников.

— Выполняйте мои команды, и я верну вам тела, — пообещал капитан Фьючер. — А теперь быстро к шахте номер Три! Мы должны успеть туда до полудня.

Пленники бесшумно поднялись над городом и устремились на юго-восток. Ориентировались по солнцу, лучи которого пробивались сквозь верхний слой воды. Прошел час, другой, а до шахты оставался еще немалый путь. Капитан Фьючер плыл с максимальной скоростью, увлекая за собой остальных. Наконец впереди возник темный контур купола. У его подножия копошились люди-рыбы с атомными горелками-резаками. Десяток людей в скафандрах лежали на дне, мертвые.

— Они перебили охрану, — воскликнул Кэртис. — Вперед, в атаку!

Спутники капитана Фьючера ринулись на диверсантов. При виде чужаков люди Разрушителя побросали горелки и схватились за стержни-ружья. Первый залп скосил несколько нападавших, но остальные налетели на врагов и сцепились в рукопашном бою. На каждого диверсанта приходилось по пять бывших пленников. Сам капитан Фьючер уклонился от стержня, направленного на него хвостатым типом, и ухватил врага за руку, пытаясь вырвать атомное оружие. Завязалась отчаянная борьба. Вздымая клубы ила, противники вцепились в стержень. Обитатель глубин превосходил Кэртиса в маневренности, но морские люди, судя по ходу боя, не имели опыта драк. Кэртис перевернулся и врезал хвостом по рыбьей морде. Враг пискнул и схватился лапами за рассеченную физиономию. Кэртис не стал разбираться, каким концом стреляет ружье. Он с силой опустил его на череп диверсанта. Одним врагом стало меньше.

В рукопашном бою при соотношении пять на одного люди-рыбы Разрушителя шансов на победу не имели.

— Всех перебили! — радостно доложил Дул Уван, подплывая к капитану Фьючеру. — Что будем делать дальше?

— Главные силы союзников Разрушителя уже покинули город и тащат вибратор к Амфитриту. Нас слишком мало, чтобы помешать им. Надо как можно быстрей вернуть свои собственные тела.

— Неужели это возможно? — Дул Уван пускал пузыри от радости. — Я готов один передушить дюжину диверсантов, лишь бы вернуться в свое тело!

— Я тоже! Я тоже! — загалдели бойцы отряда.

— Срочно возвращаемся на Черные острова, — сказал капитан Фьючер. — Если обезвредим охрану, я проведу обратный обмен. Я знаю, как управлять машиной.

Отряд двинулся в путь к базе Разрушителя. Уставшие люди плыли медленней, но в конце концов достигли цели. Капитан Фьючер провел бойцов через узкий пролив в котловину и, не высовываясь из воды, оценил обстановку: на пристани под светом атомных ламп сидело около полусотни людей Разрушителя, среди них прохаживался высокий человек с огненно-красной шевелюрой. Кэртис видел со стороны самого себя!

Капитан Фьючер задумчиво смотрел на клетку с камерами обмена интеллектов. Он примерно представлял, как она действует, и, конечно, быстро разобрался бы с управлением, но он не мог жить вне воды!

— Смотрите, — обратился к Кэртису Дул Уван, — к причалу прикованы какие-то существа, непохожие на людей!

Кэртис повернул голову и встрепенулся. К чугунному кольцу были прикованы цепью Грэг и Ото!

— Надо освободить их, — прошептал Кэртис. — Они нам помогут!

— Освободить? Как? — удивился Уван. — Мы же не Можем выйти на поверхность.

— Есть шанс, — сказал Кэртис. — Ждите меня здесь. Он проплыл вдоль причала, прижался к выступу скалы и высунулся из воды. Грэг и Ото заметили его, но, конечно, не узнали — еще один морской дьявол, каких тут полным-полно. Кэртис поднял стержень-ружье, захваченное им у купола, и тщательно прицелился в цепь около кольца. Синее пламя метну лось из воды. Атомный язык перерезал цепь, словно нож масло.

Капитан Фьючер бросил взгляд на пристань. Никто ничего не заметил. Грэг с удивлением посмотрел на распавшиеся оковы. Он повернулся к Ото и быстро освободил друга. Кэртис держался около них и отчаянно махал им плавником-рукой. Грэг понял сигнал и наклонился над водой. Тогда Кэртис схватил робота за железную руку, прижал к ней рот и заговорил. Звук по металлу шел до микрофонов.

— Грэг, это я, Кэртис. Мой разум пересадили в это тело.

— В рыбье тело? — удивился робот, но тут же радостно добавил: — Я знал, что в том теле не ты, хозяин. Ты никогда не предал бы друзей! Я знал!

— Слушай меня внимательно! — Капитан Фьючер спешил, так как их могли в любой момент заметить. — Вы должны обезоружить охрану Но убивать их нельзя! Их тела, как и мое тело, шагающее по пристани, необходимо вернуть людям. Они здесь, под водой. Ясно?

Кэртис протянул андроиду атомное ружье и показал, как оно действует.

— Понятно, шеф! — воскликнул Ото, хватая оружие. — Грэг, за мной!

Друзья, прижимаясь к скале, незаметно подошли к охранникам камеры.

— Стоять на месте! — заорал андроид во всю мощь динамиков. — Первый, кто поднимет пистолет, будет застрелен!

Захваченные врасплох, бандиты Разрушителя стояли перед людьми капитана Фьючера, не решаясь оказать сопротивление. Грэг быстро обошел врагов и отобрал у них оружие. Затем надежно связал каждого тросами.

— Что дальше, шеф? — спросил Ото, подбегая к краю пристани, где из-под воды наблюдали за событиями на суше спутники Кэртиса.

— Помести мое тело, тело капитана Фьючера, в верхнюю камеру. — Кэртис жестами объяснил смышленому андроиду, как привязать тело и надеть шлем. Затем он заплыл в нижнюю камеру, надел шлем на себя и, пользуясь металлической рукой Грэга как передатчиком звука, объяснил Ото, как управлять камерой.

— Все понял, шеф! — Ото подошел к пульту, включил аппарат, подождал, пока генераторы импульсов войдут в нормальный режим, и нажал кнопку обмена. Кэртис потерял сознание.

Когда он пришел в себя, он находился в верхней камере, дышал воздухом, шевелил собственными руками и ногами. Он снова был капитаном Фьючером — душой и телом!

Удары из-под земли

Ото отстегнул ремни, и Кэртис, спотыкаясь, выбрался из камеры. Снова на земле, снова человек!..

— Где Мозг, где «Комета»?

Ото рассказал, что Саймон и Джоан остались на горе, на месте посадки «Кометы».

— Однако после того, как нас схватили, — добавил Ото, — Разрушитель послал людей проверить, нет ли там посторонних. Они, конечно, нашли Саймона и Джоан.

— Немедленно наверх! — распорядился капитан Фьючер. — Грэг, ты пойдешь со мной. А ты, Ото, займись обратным обменом тел всех, кто в воде, с теми, кто на пристани.

Кэртис и Грэг торопливо поднимались по крутой тропе. Выйдя на площадку, друзья замерли в ужасе от картины, открывшейся глазам! «Комета» стояла между двумя космопланами Разрушителя. Там же собрались человек десять бандитов. Один из них наклонился над прозрачным кубом Саймона, стоявшим на выступе скалы. Но Кэртиса поразило другое — Джоан Рэнделл была привязана к корпусу сигнальной ракеты. Такие ракеты запускают космопланы в случае аварии. Ракета была готова к пуску, бикфордов шнур, которым воспламеняют пусковой заряд, уже шипел и искрился.

— Спрашиваю последний раз, — бандит наклонился над Саймоном. — Или ты говоришь правду, или девка отправится в полет!

— Саймон! — кричала отважная Джоан. — Не говори им ни слова!

— Молчи, Саймон! — громовым голосом крикнул капитан Фьючер.

Бандиты обернулись. Сначала они приняли капитана за тело с чужим мозгом и ничуть не испугались. Но Кэртис быстро показал, чей у него мозг. Выхватив протоновый пистолет, установленный на оглушение, он открыл огонь по приспешникам Разрушителя.

С громким ревом вступил в бой робот. Сначала Грэг разорвал могучими руками канат и освободил Джоан, затем начал хватать врагов по двое и сталкивать их лбами. Атомные выстрелы не причиняли вреда стальной груди робота. Оглушенные враги валились парами, как снопы.

По тропе на площадку один за другим вбегали люди, которым Ото вернул тела и которые горели желанием отомстить мучителям. Бандитов быстро обезвредили. Кэртис приказал Ото и людям вернуть тела оглушенным жертвам.

— Капитан Фьючер! — восторженно воскликнула Джоан. — Я была уверена, что вы нас спасете! Эти чудовища в образе человека пытались узнать научные секреты Саймона! Но он не выдал им даже таблицы логарифмов!

— Мы должны спешить, — сказал Кэртис. — Морские люди-рыбы намерены разрушить Амфитрит сейсмической машиной.

— Но Разрушитель сам в Амфитрите! — воскликнул Саймон. — Он отправился туда недавно!

— Разрушитель успеет сбежать, — возразил капитан Фьючер. — Уж он-то знает точно, когда город провалится сквозь землю. Вместе с островами! Надо его опередить.

Кэртис приказал возрожденным людям оставаться на пристани и охранять камеру обмена.

— Мы постараемся захватить в плен как можно больше людей Разрушителя, чтобы вернуть их в свои тела, — объяснил он.

«Комета» поднялась в небо и направилась к Амфитриту. Друзья тревожно всматривались вдаль, не зная, найдут они Амфитрит целым или в развалинах. Город оказался цел. На космодроме их встретил Эзра Гурни.

— Куда вы пропали, капитан Фьючер? — воскликнул ветеран полиции. — Я обыскал все закоулки!

— Потом, Эзра, потом! Сейчас не до объяснений. Кстати, вы выполнили мою просьбу насчет грузовых космопланов?

— Да, конечно! Когда эти космопланы делали остановку на Нептуне, у них были неполадки. Некоторые члены экипажей сбежали, и их пришлось заменить.

— Так я и думал! — сверкнул глазами капитан Фьючер. — Теперь все становится на свои места. Никаких загадок не осталось. Личность Разрушителя установлена!

— Вы хотите сказать, что знаете, кто такой Разрушитель? — изумился Эзра Гурни.

— Я подозревал его давно, с первого дня моего пребывания здесь, — ответил Кэртис. — Теперь же знаю наверняка.

— Это, конечно, Юлий Ганн, шеф? — спросил Ото.

— Час назад Ганн и Карсон Бренд улетели на Землю, — сообщил Эзра. — Вслед за ними отправился Орр Либро на своей космической яхте.

— Как так? — воскликнул Кэртис.

— Очень просто. Улетели, и все. Ганн сказал, что летит на Землю, чтобы аннулировать концессии других компаний, а Орр Либро заявил, что летит отстаивать свою концессию.

— Я так и знал, что Разрушитель не будет сидеть в Амфитрите и ждать последней атаки морских дьяволов! — сказал Кэртис Ньютон.

В этот момент земля под ногами содрогнулась. Первый подземный толчок всколыхнул остров.

— Морские дьяволы начинают атаку! — объяснил капитан Фьючер. — Они построили гигантский вибратор и доставили его к Амфитриту. Теперь будут включать вибратор, меняя частоту колебаний. Как только нащупают резонанс, остров вместе с городом разрушится на куски и погрузится в бездну океана.

— Нечистые силы космоса! — выругался андроид. В тот же момент еще более сильный толчок сотряс остров. Вода в гавани вздымалась стеной и захлестывала причалы. Кое-где стены домов дали трещины, и испуганные жители выбегали на улицу. Третий подземный удар разрушил несколько зданий.

— Ото! Бери с собой Джоан и догоняй беглецов. Под дулом пушки заставь их вернуться сюда. Особенно Ганна и Бренда!

— А ты, шеф? Неужели останешься здесь?

— Я постараюсь прекратить атаку на город. Надо разрушить адскую машину!

— Как вы это сделаете, она же под водой! — Эзра Гурни был близок к панике.

Кэртис указал на ряд подводных лодок, пришвартованных вдоль причала.

— Эзра, прикажите немедленно установить на этих лодках атомные пушки! Мы с Грэгом соберем добровольцев и защитим город!

«Комета» взмыла в небо и исчезла из вида. Капитан Фьючер с Грэгом побежали в город, который теперь был охвачен общей паникой. Подземные удары следовали один за другим и разрушали менее прочные постройки, хотя основные здания пока выдерживали толчки.

Кэртис и Грэг быстро набрали команды на все лодки. Сначала люди, а здесь были выходцы со всех планет, с недоверием отнеслись к плану капитана Фьючера, но безвыходность положения и вера в прославленного капитана сделали свое дело.

— Капитан Фьючер прав! — выразил общее мнение рослый плутонец, поддержанный криками из толпы.

Тем временем по приказу Эзры Гурни со складов полиции доставили на пристань переносные атомные пушки и быстро установили их на лодках. Сами пушки разместили на наружном корпусе, а управление вывели на капитанский мостик. Люди работали слаженно и быстро. Подземные толчки становились все мощней, разрушения все ощутимей. Никто не мог сказать, через сколько минут враги нащупают резонансную частоту!

— Все готово к отплытию! — закричал Эзра Гурни, подбегая к капитану Фьючеру. Тот стоял в окружении людей, которых успел разбить на команды, назначить старших и проинструктировать.

— Все по местам! Погружайтесь следом за мной и повторяйте мои действия!

Капитан Фьючер вскочил на свою лодку. С ним на борт прыгнули Эзра и Грэг. Грэг надвинул водонепроницаемый колпак. Лодка отошла от пристани, развернулась и направилась из бухты. Следом двинулась вся флотилия. Кэртис погрузил лодку и медленно стал огибать уходящие в глубину скалы, всматриваясь вперед. Наконец он заметил тени фигур и темный цилиндр, установленный вплотную к основанию острова.

— Вот они! Грэг! Бей по сейсмической машине!

— К нам плывутморские дьяволы! — предупредил Эзра Гурни.

Орды врагов неслись к ним верхом на ящерах-урсалах! Стержни в их руках извергали струи огня. Кэртис бросал лодку влево и вправо, уклоняясь от обстрела, а Грэг непрерывно поливал атомным огнем нападавших. Подоспевшие лодки вступили в бой, и все поле подводной битвы засветилось от непрерывных вспышек огня. Две или три лодки вблизи попали под прицельные удары. В пробоины сразу же устремилась вода, и люди внутри погибли. Но и нападавшие несли потери. Дно было усыпано телами ящеров и их наездников. Пушки брали верх над ружьями.

— Грэг! Приготовься! Я сейчас пробьюсь к машине! Вокруг кипела битва. Люди-рыбы, урсалы, лодки, трупы — все смешалось в воде, помутневшей от поднятого ила. Капитан Фьючер дал полную скорость и устремился сквозь весь этот хаос прямо к цилиндру, который продолжал раз за разом сотрясать дно и остров.

— Приготовиться!.. Огонь! — скомандовал капитан Фьючер, подведя лодку почти вплотную к машине.

Загремели выстрелы. В оболочке цилиндра пушка Грэга пробивала дыру за дырой, и наконец очередное попадание завершилось взрывом внутри цилиндра и полыхнувшим из него пламенем. Подземные толчки прекратились. Коварный план Разрушителя рухнул.

Бандиты, которые так отчаянно защищали машину, увидев ее гибель, прекратили сопротивление и стремглав помчались в открытый океан. Преследовать их не было смысла, и Кэртис повел уцелевшие лодки в гавань.

— Теперь морские обитатели знают, что силой они не способны прогнать людей с планеты, — сказал Кэртис Эзре. — Надо будет вступить с ними в контакт и начать переговоры. Мы убедим их, что люди не нанесут вреда подводной расе, а, напротив, могут вести взаимовыгодное сотрудничество.

— Но остается преступник, который натравил их на людей, остается Разрушитель! — напомнил начальник полиции.

— Его черед наступит, — коротко ответил капитан Фьючер.

Лодка капитана во главе флотилии вошла в гавань. Толчки прекратились, и все население города столпилось на пристани, приветствуя избавителей радостными криками. Капитан Фьючер поднялся на ступени пристани и обратился к народу.

— Люди Амфитрита! Люди всех девяти планет! Опасность миновала. Город спасен от гибели. Рудники гравиума могут возобновить добычу. Пусть живут и процветают народы всех планет!

Толпа восторженными криками встретила речь всеобщего любимца и спасителя — прославленного капитана Фьючера.

— Так как насчет злодея? — напомнил начальник полиции, который не мог успокоиться, пока преступник не сядет под крепкий запор.

— Разрушитель летит сюда на «Комете», — сказал Кэртис, указывая в небо.

И действительно, маленькое пятно на горизонте быстро превратилось в контуры космоплана. «Комета» опустилась прямо на пристань. Только ловкость и мастерство андроида уберегли корабль от аварии, при малейшей оплошности пилота он мог плюхнуться в воду! На этот раз Кэртис не сделал выговор Ото за бесшабашность. Все хорошо, что хорошо кончается!

Джоан с Саймоном в руке первая вышла из корабля и подбежала к Кэртису.

— Все в порядке, — успокоил их капитан Фьючер. — Угроза миновала. Ганн и Бренд с вами?

— Конечно! Мы их догнали меньше чем за час и забрали всех.

Тем временем Юлий Ганн и Карсон Бренд спустились на пристань. Следом, в сопровождении Ото, вышел Орр Либро, который с первого шага начал возмущаться. Ганн тоже не скрывал неудовольствия.

— По какому праву меня схватили, будто какого-то преступника? — обратился он к начальнику полиции.

— Почему вы не оставили Бренда здесь, а взяли его с собой? — спросил Кэртис магната. — Как я понимаю, обязанность Бренда в том и состоит, чтобы следить за работой шахты.

— Бренд сказал, что будет ценным свидетелем против Орра Либро при разборе претензий. Я выведу марсианина на чистую воду!

— Сначала давайте сделаем воду чистой, Ганн, — насмешливо сказал Кэртис. — Один из вас двоих — Разрушитель. И я знаю, кто именно. Наступила мертвая тишина.

— Пора разоблачить преступный заговор, — спокойно заговорил капитан Фьючер. — Заговорщик по кличке Разрушитель решил завладеть монополией на поставки гравиума. Намерение понятно, без гравиума рушится межпланетная цивилизация. Кто владеет гравиумом, владеет миром. Если гравиум окажется в руках одного человека, то этот человек может потребовать от правительства любых уступок, вплоть до передачи ему власти над планетами. Заговорщик долго работал на Нептуне, хорошо изучил планету, сам часто опускался под воду, изыскивая залежи гравиума. Под водой он имел случай встретить так называемых морских дьяволов — высокоразвитую подводную расу. Так родилась идея заговора с использованием морских обитателей. Каким-то образом Разрушитель вступил в контакт с царями морской расы и узнал, что те крайне недовольны присутствием сухопутных существ на Нептуне. Дальше все просто, не так ли, Ганн?

Ганн пожал плечами.

— Конечно, просто! — подхватил марсианин, изворотливый ум которого с первых слов раскусил схему заговора.

— Итак, был заключен договор. Заговорщик по кличке Разрушитель берется навсегда изгнать людей с Нептуна, а морские цари обещают ему помощь людьми, а после изгнания инопланетян обещают снабжать его гравиумом. Вот, собственно, суть преступного замысла. Но осуществить заговор оказалось не так просто. Во-первых, надо было устранить конкурентов, то есть уничтожить рудники на других планетах. Для этого нужны космолеты и сообщники. Морские обитатели могли помогать только в морях Нептуна. Вербовать сторонников среди людей заговорщик не рискнул. И правильно сделал, так как в этом случае его заговор лопнул бы задолго до завершения. И тут его выручили морские цари, в распоряжении которых была машина для обмена интеллекта. Начались похищения рыбаков и пересадка чужого интеллекта. Потребовались космопланы. Заговорщик по кличке Разрушитель… — При каждом упоминании клички Кэртис обводил взглядом подозреваемых, рассчитывая, что преступник не выдержит пытки ожидания. — Итак, заговорщик по кличке Разрушитель внедряет своих сообщников в команды грузовых космопланов и захватывает их. Три космоплана нанесли удары по рудникам на Меркурии, Марсе и Сатурне. Четвертый похитил капитана Фьючера, то есть меня. Удержать меня в плену не удалось. Космоплан, с которого я сбежал, по пути на базу уничтожил рудник на Обероне. Остались три шахты на Нептуне, — продолжал капитан Фьючер среди полной тишины. — Уничтожить сразу всT шахты, видимо, не хватало людей. Поэтому сначала морские люди-рыбы уничтожили две шахты, причем точно по графику, указанному заговорщиком. Затем планировался окончательный удар — уничтожение последней шахты и разрушение Скалистых островов вместе с Амфитритом. После этого Нептун полностью переходил в руки коренного населения. А преступник по кличке… по какой кличке, Бренд?

Бренд молчал.

— Разрушитель! — нетерпеливо подсказал Орр Либро.

— Ну да, Разрушитель. Кличка какая-то глупая. Неужели нельзя было придумать поумней? Например, Наполеон… Итак, в случае успеха преступник получил бы неисчерпаемые запасы гравиума. Единолично и монопольно. Повторяю, в случае успеха. Такого случая заговорщику не представилось. И не могло представиться. На пути злодея встали капитан Фьючер, его друзья, Эзра Гурни, Джоан, простые люди Амфитрита, положившие жизни в подводной битве. На пути зла всегда встает добро. И добро всегда побеждает! Я закончил.

— Но вы не сказали, кто этот Разрушитель! — воскликнул Эзра Гурни.

— Разве вы еще не поняли? Это Карсон Бренд.

— Да, — спокойно подтвердил Бренд. — Разрушитель — это я.

Всегда доброжелательное, энергичное лицо молодого инженера словно окаменело. Злоба, отчаянье, бессильная ярость исказили облик преступника, остановленного в самый последний момент, когда успех казался неотвратимым. Бренд перевел злобный взгляд на Кэртиса, протянул к нему руку и разжал кулак. На ладони лежала ампула. Ампула со смертельными насекомыми. Клещи с Венеры, вспомнил Кэртис.

— Один шаг ко мне, и я раздавлю ампулу, — сказал Бренд глухим голосом.

Люди замерли, понимая, что Бренд готов на все. Кэртис не предвидел такого поворота и теперь лихорадочно искал выход. Пока надо оттянуть время.

— Может быть, хотите узнать, как я вас разоблачил, Бренд?

— Пожалуй, — согласился Бренд после паузы. — Это будет вашим последним словом. Или лебединой песней, капитан Фьючер. Мы умрем вместе и скоро…

— Я заподозрил правду во время аварии на шахте номер один, — пояснил Кэртис. — Мы вместе спустились в шахту. Вы посмотрели на маленькую вмятину в куполе и вдруг подняли тревогу. Погнали всех наверх, позвали меня, сами прыгнули на поддон. Аврал, да и только! А казалось бы, с чего? Начальник шахты сказал, что маленькая вмятина опасности не представляет. И он был прав. Но вы точно знали время уничтожения шахты. Вы убедились, что ваши сообщники приступили к разрушению купола, и, следовательно, оставаться внизу нельзя. Вы спустились в шахту на пару минут, чтобы отвлечь от себя подозрения. А вместо этого навлекли!

— Ваша взяла. — Голос Бренда звучал, как будто в него пересадили интеллект морского обитателя — невнятно, глухо, безжизненно. — Все так, как вы рассказали. О моем союзе с морскими людьми вы имеете только догадки, но и тут вы правы. Я устранил соперников, убил Керка Эла и Кваруса Кулла. Я почти победил. Если бы не капитан Фьючер…

Бренд заговорил громче, с ненавистью глядя в лицо человека, перечеркнувшего его планы, его жизнь.

— С самого начала я знал, что первым делом надо устранить капитана Фьючера. Только вы могли мне помешать. И помешали… Ну что ж, капитан Фьючер, вы разбили мой план, а я разбиваю вашу жизнь!

Послышался хруст. Бренд раздавил ампулу и поднял руку, чтобы метнуть осколки в капитана. Стоявший наготове Грэг прыгнул вперед, и крохотные клещи осыпали ему грудь. Страшно закричал Бренд. Несколько клещей впились ему в ладонь, и он упал, корчась в агонии.

Кэртис отпрянул назад, увлекая в безопасное место Джоан и Эзру. Ото отскочил дальше всех.

— Грэг! Спасайся! — закричал Кэртис.

Но Грэг спокойно вынул из-за пояса пистолет, установил на минимальный режим и принялся выжаривать протоновым пламенем клещей-клопиков на широкой груди.

— Я в полном порядке, — прогудел робот. — Огонь — лучшее средство против насекомых. А мою стальную грудь не прокусывает даже саблезубый тигр!

Ракетный след в ночи

Кэртис Ньютон вышел из здания Межпланетного правительства в городе Нью-Йорке на планете Земля и полной грудью вдохнул теплый весенний воздух. Не спеша шел он к космодрому, где его ждали соратники в родной «Комете». На город опустились сумерки, и Нью-Йорк весь сверкал огнями. Улицы заполнили радостные толпы. Отовсюду неслась музыка. Люди пели и танцевали, обнимались и поздравляли друг друга. Здесь, как и во всех городах всех планет, сегодня праздновали победу капитана Фьючера над чудовищным злодеем. Солнечная система, все девять ее планет снова были спасены от преступных посягательств, грозивших закабалить народы, нарушить мир, покой и благосостояние обитателей планет.

В ушах капитана Фьючера еще звучали слова благодарности, произнесенные главой Межпланетного правительства Джеймсом Картью.

— Капитан Фьючер, — сказал Президент. — Вы разоблачили и обезвредили злодейский заговор, вы спасли нашу цивилизацию. Скажите, как я могу отблагодарить вас за неоценимую услугу?

— Позвольте мне вернуться на «Комету», господин Президент, — попросил герой. — Мои друзья соскучились без меня.

Только теперь, проходя по улицам ликующего города, капитан Фьючер почувствовал, как он устал. Постоянная опасность, непрерывные угрозы жизни, нарастающее нервное напряжение — все это Кэртис Ньютон подавлял железной волей, не давая себе расслабиться, собирая все силы для борьбы с преступником.

И вот все позади. Капитан Фьючер остановился перед распахнутыми окнами дворца, заполненного нарядными людьми. Мягкая музыка долетала до его ушей. Он видел веселые лица, бокалы в руках, танцующие пары… Щемящее чувство охватило Кэртиса. Его потянуло туда, к молодым и красивым людям, к теплу и веселью человеческого общения. Он ведь тоже молод, красив, умен!.. Но нет, беспечное веселье не было уделом капитана Фьючера. Еще мальчиком, когда его сверстники на Земле ходили в школу и играли в индейцев, Кэртис бороздил просторы космоса, преодолевал опасности на далеких планетах. И юношей, и взрослым мужчиной капитан Фьючер проводил жизнь в экспедициях, чреватых приключениями и смертельными ловушками. Сколько было опаснейших поручений Президента, от выполнения которых зависело само существование планет, само процветание народов!

Кэртис Ньютон расправил плечи, минутная грусть исчезла из серых глаз и сменилась задорным блеском. Да, в его жизни не нашлось места земным радостям. Но была радость борьбы плечом к плечу с верными друзьями и соратниками, радость открытий в неведомых мирах, радость познания тайн мироздания. И наконец — радость спасения людей от опасности. Вот этих танцующих, поющих, беспечных сверстников капитана!

— Этого достаточно для счастья, — прошептал капитан Фьючер. — Более чем достаточно!

Кэртис поднял лицо к звездному небу. Пора! Небо зовет! Он широкими шагами двинулся дальше. А люди, на которых только что смотрел с минутной завистью капитан Фьючер, продолжали веселиться, не подозревая, что ими только что любовался прославленный спаситель человечества.

Но когда спустя полчаса в небо с грохотом поднялась изящная «Комета» и огненными струями прочертила звездный полог, толпы людей высыпали на балконы и улицы.

— Это «Комета» капитана Фьючера! — кричали они в восторге. — Капитан Фьючер был на Земле!

И они стояли, запрокинув лица к небу, и не двигались с места, пока грохот ракетных двигателей не стал слабым гулом, пока яркие следы раскаленных газов не растаяли в свечении неба Они стояли и смотрели на огромный желтый диск полной луны, куда уводил след «Кометы»

Кэртис Ньютон и его друзья возвращались домой Надолго ли? До того момента, когда на Северном полюсе Земли вспыхнут яркие вспышки сигнала Когда Земля вновь позовет своего героя

Пока капитан Фьючер на страже, земляне могут спать спокойно.

(перевод Ю. Левашева)

Звездный поиск (роман)

Предостерегающий мир

Серым и безысходным было небо умирающей планеты. Над замершим городом повис пунцовый шар Солнца — огромный немигающий глаз, мрачно взирающий на постигшую древний город трагедию. Воздух был холоден и разрежен. Дышать приходилось надрывно и часто. К тому же воздух был настолько сух, что, казалось, обдирал кожу. Год за годом вода и воздух уходили из этого мира, и вот…

По улицам главного города Сумеречной Зоны тянулась жалкая процессия. Прижимая к груди самое дорогое из нажитого, мужчины, женщины, старики и дети унылой чередой тянулись к космопорту. Безрадостное продвижение регулировали офицеры Межпланетной полиции. Меркурианцы брели молча, и так же молча провожали их полными слез глазами те, кто решил остаться.

В космическом порту застыли в ожидании несколько гигантских сигарообразных крейсеров.

Наконец мрачное безмолвие было прервано. Бледный меркурианец, идущий в самой голове колонны, глава небольшого семейства, состоящего из жены и двух детей, неожиданно остановился.

— А почему, собственно, мы должны уходить? — закричал он во весь голос.

Глубокий старик с печальными глазами негромко ответил:

— Потому что так выпало в большой лотерее, Зан Табар! На этот раз на Ганимед лететь нам.

— А почему туда вообще надо кому-то лететь! — яростно выкрикнул Зан Табар. — Наши предки веками жили на Меркурии. Мы не знаем других миров. И тем не менее каждые несколько месяцев правительство Системы проводит эту проклятую лотерею, в результате чего тысячам из нас приходится улетать на Ганимед.

На шум подскочил офицер Межпланетной полиции — симпатичный венерианец в аккуратно подогнанной форме.

— Я понимаю, каково вам, — сочувственно сказал он, — но вы же прекрасно знаете, что ничего нельзя поделать. Запасы воды и воздуха уменьшаются, планета может прокормить все меньше и меньше людей.

Зан Табар не унимался. Он гневно указал на огромные кубообразные строения у самого космопорта.

— А это зачем? Очистители воздуха работают исправно! Сотни лет все было в порядке, и вдруг ни с того ни с сего мы должны уезжать!

Его слова неожиданно воспламенили толпу. Люди возбужденно закричали:

— Зан Табар прав! Очистители ведь работают! Нет никакой причины покидать Меркурий!

— Это все происки правительства! Они хотят любой ценой колонизировать Ганимед, вот и пытаются загнать туда нас!

Раздались громкие молодые голоса:

— Надо сопротивляться! Отказываемся улетать! Отдельные выкрики перешли в дружный рев. Протестовали не только эмигранты, но и остающиеся на

Меркурии.

— Прекратить вывоз людей на Ганимед! Меркурианцы, объединяйтесь! Уничтожайте корабли!

Эмигранты побросали свои пожитки. Вместо них в руках уезжающих появились камни и палки, кое у кого оказались и атомные пистолеты. Кордон Межпланетной полиции дрогнул под натиском толпы. Отвечающий за операцию молодой офицер-венерианец помрачнел. Он не мог отдать приказ о применении оружия и вместе с тем не мог допустить невыполнения правительственных распоряжений.

— Меркурианцы! — крикнул он в мегафон. — Я призываю вас к благоразумию. Изменить решение правительства…

Вышедшая из-под контроля толпа смяла полицейскую цепь. Эмигранты бросились громить космические корабли. Наперерез им с противоположной стороны бежал какой-то человек. Он первым достиг кораблей, поднялся по трапу и обратился к подбегающим с короткой речью:

— Меркурианцы, послушайте! Хотите ли вы смерти своим женам и детям?

Вопрос остановил толпу. Большинство взбунтовавшихся мужчин были отцами семейств. Они растерянно уставились на высокого рыжеволосого землянина. Загорелое бронзовое лицо и серые глаза внушали доверие. В человеке чувствовались большой ум и сила воли.

— Неужели вы хотите, чтобы они погибли от удушья и жажды? А именно так и будет, если вы не подчинитесь закону правительства о миграции. Воздуха все равно всем не хватит. И первыми погибнут самые слабые, старые и больные.

Вперед выступил Зан Табар.

— Почему? — спросил он. — Очистители работают в прежнем режиме.

Молодой землянин решительно покачал головой.

— Они вот-вот остановятся— Не хватает сырья. Вы все знаете проблему Меркурия. Малая масса планеты не удерживает атмосферу. Молекулы газа срываются в безвоздушное пространство. До определенного предела процесс контролировался очистными сооружениями. Но сейчас на исходе сырье. Завозить оксиды с других планет?.. Да все корабли Системы не смогут доставить нужного количества! Единственный способ противостоять вымиранию — временно переселить часть населения на Ганимед. Потом, когда проблема будет так или иначе решена, вы вернетесь обратно.

— Откуда вы знаете, что ее «так или иначе» решат? — поинтересовался неугомонный меркурианец.

— Правительство задействовало лучших специалистов, — искренне ответил землянин. — Мы найдем решение. Даю вам слово.

— А кто ты такой, что твое слово должно для нас что-нибудь значить? — выкрикнули из толпы.

— Меня зовут Кэртис Ньютон, — просто ответил землянин. — Возможно, вы знаете меня под другим именем — капитан Фьючер.

— Капитан Фьючер!

Толпа издала изумленный крик. Все не сводили глаз с высокой стройной фигуры. Этот человек был величайшей загадкой Солнечной системы. Слышали о нем почти все, видеть его доводилось немногим. О славных подвигах капитана Фьючера ходили легенды. Люди знали и троих его замечательных друзей.

Наверное, никогда капитану Фьючеру не приходилось называть свое имя перед такой толпой народа. Пользуясь всеобщим изумлением, Кэртис Ньютон продолжал:

— Я прибыл на Меркурий по просьбе правительства Системы. Моя цель — найти способ вернуть на планету атмосферу и воду. Что я и сделаю в ближайшее время. Пока же, — быстро добавил он, — те, кто оказался в числе выбранных, должны покинуть планету и отправиться на Ганимед.

Наступило молчание. Толпа разглядывала капитана Фьючера. Его честное лицо и уверенный голос сделали свое дело.

— Хорошо, капитан Фьючер, — сказал Зан Табар. — Мы знаем вас, и мы вам верим. — Он повернулся к согражданам. — Пошли, ребята, грузимся на корабли!

Спустя полчаса погрузка закончилась. Один за другим с космодрома поднимались звездолеты и огненной вереницей уходили к Юпитеру.

Кэртис Ньютон наблюдал за ними, стоя у края летного поля. Рядом с ним находился человек, которого нельзя было отнести ни к одной известной расе.

— Шеф, а ты не погорячился? Конечно, здорово, что тебе удалось их уговорить, только как ты собираешься решить эту задачку? — Странный человек говорил шипящим голосом, у него была круглая безволосая голова с причудливо светящимися зелеными глазами.

— Пока не знаю, — откликнулся Кэртис Ньютон. В его серых глазах промелькнула веселая искра. — Решим рано или поздно. Не такие решали.

Ото был одним из знаменитых друзей капитана Фьючера. Может быть, самым странным из всех. Искусственный человек, андроид. Его создали в лаборатории много лет назад. Он обладал высокими умственными способностями, а по подвижности и ловкости ему не было равных в Системе. Но Ото не был человеком. И это являлось предметом постоянной грусти, которую он таил за внешней беспечностью.

— Откуда ты возьмешь воду и воздух? — не унимался андроид. — Нельзя же получить материю из ничего. Серые глаза Кэртиса Ньютона весело блеснули.

— Это точно. А ты мне подкинул идею. Немедленно летим домой. Надо проконсультироваться с Саймоном и Грэгом. Кое-какое решение у меня есть.

— Да где же оно, твое решение?

Капитан Фьючер показал на пыльное небо.

— Вон там, Ото, за пределами известного нам мира. Там, куда мы еще не решались ступить. Пошли, у нас очень мало времени!

Космический секрет

В уникальном строении, разместившемся под поверхностью Луны, совещались четверо удивительных ученых. Кэртис Ньютон откинулся в кресле. На его загорелом лице играли солнечные блики, проникавшие в дом сквозь прозрачную крышу. С никогда не изменяющим ему спокойствием капитан Фьючер сказал:

— Вот такие дела, ребята. Атмосферу Меркурия надо вернуть любой ценой, тем более что я дал слово.

— Только ты до сих пор не поведал, как собираешься это сделать! — воскликнул Ото.

Вечно беспокойный андроид стал ходить из угла в угол. Это была самая большая комната во всем выстроенном под поверхностью кратера Тихо комплексе. Здесь размещалась главная лаборатория. Два других члена команды капитана Фьючера внимательно слушали и вникали в суть проблемы. Они, пожалуй, выглядели не менее странно, чем андроид. Один из них был огромный стальной робот Грэг, другой — живой человеческий мозг Саймон.

Величественная фигура робота впечатляла. Железный гигант семи футов роста обладал невероятной силой. В круглой голове со светящимися фотоэлектрическими глазами и неподвижным резонатором речи помещался мозг из губчатого металла, не уступающий по всем параметрам человеческому.

Второй член команды когда-то был человеком, и звали его Саймон Райт. Доктор Райт был знаменитым ученым. Позднее, когда тело его состарилось и жизнь должна была вот-вот покинуть дряхлую оболочку, мозг ученого извлекли из черепной коробки и поместили в заполненный питательным раствором квадратный куб из прозрачного металла. Одна сторона куба условно могла называться лицом — здесь помещался динамик и глаза-линзы. Снизу куб имел отверстие, через которое Мозг мог выпускать тракционные лучи, позволяющие ему передвигаться самостоятельно.

— Ото прав, — проскрипел Саймон. — Прежде чем давать такие обещания, надо иметь конкретный план.

— План у меня есть, — задумчиво ответил капитан Фьючер. — Возможно, вы сочтете его безумным…

— Давайте послушаем, — прогудел робот. От его голоса задребезжали пробирки на полках.

В глубине души Кэртис Ньютон был мечтателем. Но за любовью к приключениям и опасностям стояло стремление прийти на помощь нуждающимся народам Системы.

— Дело ведь не только в Меркурии, — сказал он. — Сегодня с проблемой исчезновения атмосферы столкнулись там, завтра это может произойти где угодно. И тут уже не поможет никакая миграция и никакие попытки создать кислород из минерального сырья. Необходимо найти неисчерпаемый источник кислорода и азота. Получать их из ничего!

Саймон Райт слушал капитана Фьючера с гордостью. Ибо молодой человек был не только его шефом, но и сыном. Впрочем, то же самое могли сказать Грэг и Ото. Они втроем вырастили и воспитали его.

Много лет назад молодой ученый-землянин по имени Роджер Ньютон основал на Луне свою лабораторию. С ним приехали юная жена и старый друг и наставник Саймон Райт. Здесь, под кратером Тихо, они приступили к уникальным экспериментам по созданию искусственного интеллекта. Здесь был создан Грэг, мыслящий робот, здесь же родился андроид Ото, синтетический человек. В этой же лаборатории появился на свет сын ученого — Кэртис Ньютон.

И здесь же очень скоро нашли свою смерть от рук убийц молодые родители капитана Фьючера. В замурованной под поверхностью Луны цитадели Мозг, робот и андроид вырастили и воспитали осиротевшего ребенка. Мальчик получил уникальное по глубине и широте образование и благодаря этому стал самым блестящим и отважным исследователем во всей Солнечной системе.

— Получать из ничего кислород и азот? — переспросил Ото. — Да разве такое возможно?

— Вся материя по природе своей заряжена электричеством, — сказал Кэртис. — Сами электроны, являясь частичками материи, состоят из нематериального электричества. Другими словами, из нематериальной субстанции образуется материя.

— Теоретически такое, наверное, возможно, — недоверчиво прогудел Грэг. — На практике же такого никто никогда не делал.

— Никто из ученых, — поправил его Кэртис. — В то время как природа проделывает подобные штуки беспрерывно. — Капитан Фьючер поднял руку к стеклянному потолку. — Там, в бездонных глубинах космоса, в тысячах световых лет отсюда, идет непрерывный процесс создания вещества из электрической энергии. Причем в огромных масштабах.

— Ты говоришь о зарождении материи? — проскрипел Мозг.

— Да, именно об этом я и думаю все последнее время, Саймон. Если бы удалось раскрыть секрет зарождения…

— Зарождение? О чем это ты, шеф? — озадаченно спросил робот.

Капитан Фьючер ответил встречным вопросом:

— Помните теорию циклического перехода вещества в излучение? Впервые ее предложил Милликен еще в двадцатом веке.

— Конечно. Думаю, даже Грэг с ней знаком, — немедленно откликнулся Ото. — Вещество звезд постоянно стремится перейти в радиацию, тепло, свет и другие виды электромагнитной энергии. Тогда полагали, что процесс будет идти до тех пор, пока все вещество не превратится в энергию. Милликен предположил, что где-то в Галактике должны существовать места, где происходит обратный процесс — формирование материи из космических лучей, так называемое место зарождения.

— Правильно, — кивнул капитан Фьючер. — Было также установлено, что место зарождения находится в центре нашей Галактики, в районе сгустка звезд в секторе Стрельца. Оттуда идут потоки космической пыли, которая является не чем иным, как новорожденной материей. Мы не знаем, как происходит трансформация энергии в вещество, — сказал Кэртис Ньютон настолько спокойно, что постороннему человеку и в голову бы не пришло, что речь идет о настоящем перевороте в научном представлении о мире. — Я полагаю, если мы отправимся к месту Зарождения, то сможем ответить и на этот вопрос.

— Вот каков твой план? — изумленно прошипел Ото. — Наверное, ты переутомился, шеф. Да это же в тысячах световых лет отсюда!

— Как туда добраться? — поинтересовался Грэг. — Наша «Комета» — самый быстрый корабль в Системе, но даже на полной скорости дорога займет несколько сотен лет!

— Вы забыли о вибрационном приводе. В прошлом году мы провели ряд успешных экспериментов, — напомнил капитан Фьючер. — По нашим с Саймоном подсчетам, вибрационный привод даст скорость, в несколько раз превышающую скорость света.

— Вы подсчитали, это верно, — откликнулся Ото. — Только вы не рискнули проверить подсчеты на практике. Потому что ни один живой организм не выдержит подобных перегрузок!

— Да, малыш. Ото прав, — проскрипел Мозг. — Мы отказались тогда от вибрационного привода именно потому, что подобные ускорения неизбежно вызовут потерю сознания, гибель жизненно важных органов и, наконец, распад всего тела.

— Помню, — нетерпеливо перебил его Кэртис Ньютон. — Но и вы не забывайте, что я разработал способ преодоления перегрузки путем погружения тел в статическую ванну. Если бы не Чародей с Марса, я бы еще тогда довел эксперимент до конца. Уверен, что все получится, и мы сможем добраться до отдаленнейших уголков Вселенной.

Первым откликнулся самый заводной из всей четверки — андроид.

— Дьяволы космоса, представить только, в какие медвежьи углы мы сможем теперь забираться! Вырвемся из Солнечной системы, проникнем в самое сердце Галактики, увидим другие звезды и миры…

— Ты вроде как на увеселительную прогулку собрался, дитя пробирки, — неодобрительно прогудел Грэг. — Шеф, между прочим, думает о спасении народа Меркурия.

Долго молчавший Саймон Райт наконец проскрипел:

— Мое мнение, малыш: мы не готовы к такому путешествию. Никакая статическая ванна не выдержит подобных перегрузок. Кроме того…

— Кроме того, наши трупы будут вечно скитаться по бескрайним просторам большого космоса, — договорил за него капитан Фьючер. — Саймон, я знаю, насколько это опасно. Но мы не можем спокойно смотреть, как вымирает целая планета…

— Конечно, мы полетим, — перебил его Мозг. — Я только хотел указать на последствия. А вообще для меня, как для ученого, возможность увидеть место зарождения оправдывает любой риск.

— Тогда немедленно начинаем. «Комету» придется серьезно подготовить."

Закипела работа. Подземный ангар «Кометы» стал рабочим местом и домом друзей. Четыре тяжелых генератора вибрационного привода были установлены в машинном отсеке космического корабля. На корме закрепили привод-кольцо, от него к генератору шли гибкие шланги и кабели.

Статической ванной занялся лично капитан Фьючер. Это было ключевое звено всего замысла. Без него никто не выдержал бы и минутного ускорения. Излучатель разместили под полом рубки. Наружу выходил только серебристый диск, испускающий защитную статическую энергию.

— Работает великолепно, — объявил Кэртис Ньютон, проведя ряд испытаний статической ванны.

— Если не сработает, когда понадобится, мы это быстро почувствуем, — проворчал Ото. — Забрызгаем мозгами весь корабль.

Саймон Райт промолчал, но Кэртис видел, что и его терзают сомнения. Пока Грэг и Ото загружали на корабль запасы продовольствия, капитан Фьючер решил проверить инструменты.

— Эй, Грэг! — крикнул вдруг он. — Я же сказал, что ни Еека, ни Оога мы на этот раз не берем!

Робот виновато затоптался. В одном из ящиков он умудрился припрятать своего любимца — лунного щенка.

— Еек здесь совсем изведется, — запротестовал Грэг.

— Оог составит ему компанию. — Капитан Фьючер был неумолим. — Мы, слава Богу, обзавелись аппаратом автоматического кормления. Он им не даст помереть с голоду. А на корабле, да еще в таком путешествии, они нас с ума сведут.

Грэг неохотно потащил щенка обратно.

— Послушай, малыш, — обратился к Кэртису Мозг. — Ты не хочешь рассказать нашим друзьям на Земле, куда мы направляемся? Джоан Рэнделл, Эзре Гурни, другим?

— Думаю, лучше не говорить. Они и так с ног сбились с этой миграцией на Меркурий. Лучше не вселять преждевременных надежд.

Наконец последние приготовления закончились. Четверка друзей поднялась на борт «Кометы». Все происходило обычно и буднично, словно предстоял полет на Землю и обратно. Спустя мгновение тяжелые двери-створки ангара скользнули в стороны, взревели турбины, и «Комета» ушла в космос.

Кэртис Ньютон занял кресло пилота. Он вел корабль над безжизненными лунными горами и кратерами, купающимися в зеленоватом свете близкой Земли. Его взгляд был устремлен мимо огромной планеты, туда, где светилось на черном небе созвездие Стрельца.

— Десятки тысяч звезд, планет — карликов и гигантов — скопились там, в самом сердце Галактики, — пробормотал он. — Самая опасная зона Вселенной. Природа хорошо умеет хранить свои тайны. Может быть, с нашей стороны безумно надеяться, что мы разгадаем самую великую загадку мироздания…

Корабль несся через Солнечную систему. Кэртис Ньютон еще не прикасался к рычагам вибрационного привода. Наконец они пересекли орбиту Плутона. Позади остались Солнце и девять его обитаемых миров. Впереди, в сотнях световых лет, мерцало звездное облако Стрельца.

Рука капитана Фьючера легла на пульт вибрационного привода.

— Все готово, — объявил он. — Пошли.

— Сейчас мы узнаем, как работает статическая ванна, — проворчал Грэг. — У тебя все в порядке, Ото?

— Чего ты прицепился, кусок железа? — недовольно откликнулся Ото.

Кэртис включил привод. Легкое гудение перешло в громкий рев. Заработали мощные генераторы поля. Тусклый голубой свет залил кабину — включилось излучение диска статической ванны.

У экипажа возникло ощущение, будто они оказались в густом и вязком растворе, словно специально созданном, чтобы удержать в фиксированном положении все атомы их тел.

— Статика работает нормально, — удовлетворенно проговорил капитан Фьючер.

Он щелкнул рычагом, и вибрационное поле пошло на кольцо. Купающиеся в статической ванне друзья почти ничего не почувствовали, хотя стрелки акселератометров запрыгали как сумасшедшие. Под действием чудовищного реактивного толчка «Комета» понеслась со скоростью, буквально невообразимой.

— Четверть световой, — сказал Кэртис, глядя на стрелки приборов. — Половина световой… Боже, мыслимое ли дело!

— Похоже, я зря боялся, — признал Мозг. За непредставимо короткое время «Комета» превысила скорость света и понеслась к созвездию Стрельца. Скорость продолжала возрастать, но ошеломленному экипажу казалось, что корабль стоит на месте. Мерцающие звезды Стрельца оставались такими же далекими, как и раньше. До Кэртиса Ньютона и его друзей наконец дошло, в какие неизмеримые глубины космоса они отправились на сей раз.

Опасная туманность

— Шеф, посмотри-ка! — крикнул Ото, указывая перед собой. — Я чуть не испугался!

Кэртис Ньютон только что вошел в рубку. Прямо по курсу сиял странный свет.

— А мы приближаемся к этой штуке, — пробормотал капитан Фьючер. — Пожалуй, есть смысл изменить направление.

Экипаж собрался в рубке. Впереди открывалось невероятное зрелище.

«Комета» неслась к скоплению звезд в центре Галактики. Тысячи тысяч пылающих солнц сбились в плотные гроздья. Казалось, миллионы ярких пчел застыли в причудливом хороводе. Между сгустками звезд протянулись светящиеся туманности, а в глубине угадывалась цель всего путешествия — черное облако космической пыли.

Со стороны корабль казался крошечной пылинкой, приближающейся к космическим джунглям. Они летели к гигантской туманности, протянувшейся на миллиарды миль вдоль их пути. Газовые рукава скрывали звездное великолепие впереди.

— Придется обогнуть, — сказал Кэртис Ньютон. — Приборы показывают, что здесь полно метеоритов.

— Это какой же получится крюк, — вздохнул Ото. Космический компас — личное изобретение капитана Фьючера — показывал точно в центр туманности. Уже много дней экипаж выверял направление по этой стрелке. Она всегда указывала на таинственный источник радиации — цель путешествия. Вибрационный привод уверенно разгонял корабль, пока скорость не превысила световую в две тысячи раз. Между тем никто не почувствовал какого-либо дискомфорта, настолько продуманной была система статической ванны.

До сих пор они не миновали ни одной звезды или иного небесного тела. Безграничная пустота протянулась на миллиарды миль. И вот наконец показался край великого водоворота туманностей и звезд.

— Думаю, ты прав. Ото, — улыбнулся капитан Фьючер. — Почему бы нам не сократить путь? В конце концов, есть датчики метеоритной тревоги и прочие приборы.

«Комета» устремилась в сияющее облако. Кэртис Ньютон уже давно включил тормозные системы. Идти на вибрационном приводе можно было только в полной пустоте. Теперь статическая ванна предохраняла экипаж от гигантских перегрузок торможения.

«Комета» была совсем близко от сияющего облака. На мгновение Кэртис пожалел о принятом решении, но отступать было уже поздно. Корабль врезался в облако светящегося газа.

Свечение внутри туманности происходило из-за того, что мельчайшие частицы газа отражали рассеянный свет множества звезд. Газ был слишком разрежен, чтобы представлять опасность при трении. Но датчики метеоритов постоянно звенели, предупреждая о проносящихся мимо обломках. Капитан Фьючер умело маневрировал, стараясь избежать столкновения. Приходилось полагаться исключительно на приборы, в сплошном сиянии ничего не было видно.

Вдруг стрелки электроскопов задергались.

— Где-то внутри туманности сильный радиоактивный источник, — пробормотал Кэртис. — Что-то происходит…

Он вдруг испытал странное ощущение. Наступила необычная ясность сознания. Капитан Фьючер никогда раньше не чувствовал себя таким способным и одаренным. Нечто подобное отметили в себе Ото и Саймон Райт.

— Я тоже заметил, малыш. Наверное, идет излучение в непривычном для нас спектре. — Мозг вдруг осекся. — А до этого я как додумался? Точно, я начинаю лучше соображать.

— Шеф, я тоже! — закричал Ото. — Мне кажется, я без труда смогу решать в уме уравнения двенадцатого порядка.

Неожиданно с несвойственной ему торжественностью Грэг провозгласил:

— Нам надо немедленно уходить из этой туманности. Здесь опасно.

— Почему, Грэг? — встревожился капитан Фьючер.

— Неужели не ясно, что подобное обострение умственных способностей неизбежно вызовет истощение синаптических волокон и приведет к нервному коллапсу?

— Не думаю, — проговорил Кэртис Ньютон.

— Дьяволы космоса! — воскликнул Ото. — Неведомая сила сделала Грэга самым умным!

— Хорошо, что ты это понял, — спокойно ответил робот. — Мой мозг из губчатого металла проводит раздражители гораздо быстрее живого. И если ваши способности удвоились, то мои учетверились.

Капитан Фьючер сообразил, что Грэг действительно должен был стать гением. Он тут же попытался извлечь из этой ситуации выгоду. Тем более что грозящая им опасность стала явной: неожиданная ясность сознания сменилась столь же неожиданной усталостью и чернотой в глазах.

— Грэг, ты можешь вывести корабль из туманности? — спросил капитан Фьючер низким голосом. Грэг бросился к электроскопам.

— Разворачиваться уже поздно, — сказал он после некоторого раздумья. — Мы слишком далеко зашли в глубь облака. Излучение выжжет нам мозги прежде, чем мы вырвемся наружу. По моим расчетам, туманность имеет форму эллипса. Надо двигаться к северо-востоку.

Капитан Фьючер быстро изменил курс. Неестественная острота сознания переходила в головную боль.

Чудовищная скорость «Кометы» не предвещала ничего хорошего. Кэртис Ньютон уже не мог уследить за датчиками метеоритной тревоги. Гаснущий разум тревожила только одна мысль: успеть вырваться из облака, прежде чем все окончательно погрузится во мрак.

Неожиданно «Комета» вылетела из тумана. Вокруг опять простирался открытый космос.

— Слава Богу, выскочили! — пробормотал капитан Фьючер. — Если бы не ты, — повернулся он к Грэгу, — нам бы пришел конец.

— А, ерунда, шеф, — пробормотал польщенный робот. — Ты, наверное, уже заметил, что я вообще способнее некоторых.

— Послушать эту консервную банку, так во всей Системе никого нет умнее, — проворчал Ото.

Корабль летел среди огромных звездных скоплений. Впереди во всей дикой красе раскинулось созвездие Стрельца. Никому раньше не доводилось видеть его изнутри. Картина была настолько впечатляющая, что Кэртис Ньютон долго не мог вымолвить ни слова.

— Ну что ж, мы достигли места, где происходит зарождение. Но это только первый шаг. Нам надо быть чрезвычайно осторожными, никто не знает, что там нас ждет. Ясно одно, мы приближаемся к центру невообразимых космических сил.

Капитан Фьючер вел «Комету» по стрелке радиационного компаса. Они огибали дымящуюся туманность со скоростью, превышающей световую в сто раз.

Темная загадка

Кэртис Ньютон испытывал непривычное нервное напряжение. И дело было не в страшном одиночестве человека в космосе. Кэртис сознавал, что приближается встреча с самым загадочным местом Вселенной — точкой зарождения. Каким он окажется, неведомый родник, порождающий вещество? В чем тайна дивного естественного зарождения? Удастся ли друзьям вырвать у космоса его волшебную загадку?

«Комета» неслась к огромному черному облаку. Оно покоилось среди сияющих звезд и туманностей как величественное божество, растянувшееся на несколько десятков миллиардов миль. Неожиданно сработала система предупреждения трения. Приборы показывали, что пространство стало плотнее; очевидно, они постепенно погружались в пылевое облако.

— Этого следовало ожидать, малыш, — задумчиво проскрипел Мозг. — Мы знаем, что вещество зарождается в виде космической пыли, которая потом разносится под давлением света по всем уголкам Вселенной. По мере приближения к месту зарождения плотность пространства будет возрастать.

Чем ближе подходила «Комета» к черному пятну, тем чаще приходилось огибать протянувшиеся рукава пылевых облаков.

— Как ни странно, — проскрипел Мозг, — эти потоки исходят из самого черного облака.

— Язаметил еще более странный феномен, — сказал Кэртис Ньютон. — Мы почти облетели облако, а стрелка радиационного компаса по-прежнему указывает в его центр.

Ото высказал всеобщее опасение:

— Прыгающие демоны Луны, неужели зарождение происходит внутри облака?

— Логично! — согласился Мозг. — В точке зарождения появляется космическая пыль. Естественно, что значительная ее часть не разносится световыми лучами, а скапливается вокруг места зарождения.

— Как будто боги стараются скрыть от нас сердце мироздания, — пробормотал Ото.

Вскоре рассеялись все сомнения. Сколько бы ни кружила «Комета» вокруг черного облака, стрелка радиационного компаса неизменно указывала в его центр.

— Дело осложняется, малыш, — проскрипел Мозг.

— Уж куда сложнее, — откликнулся Ото. — В этой пылище сам черт ничего не найдет.

Капитан Фьючер не разделял их уныния. Веселый и добродушный в повседневной жизни, в минуты опасности он становился тверже стали. Рыжеволосый звездолетчик с радостью принимал любой вызов как со стороны людей, так и со стороны природы.

— Зарождение происходит там, — сказал он. — Значит, туда и летим.

— Вот и отлично, — прогудел Грэг. — Жаль только, у меня встреча в другой части Галактики. Боюсь, не смогу составить вам компанию.

— Я всегда говорил, шеф, что в трудную минуту он свалит! — возмутился Ото. — Ты не переживай, я-то с тобой. Вот только смотаюсь на Луну за протоновым пистолетом и обратно.

Суровый Мозг относился к шуткам друзей скептически.

— Если вы кончили валять дурака, — сердито проскрипел он, — нам действительно пора входить в облако.

— Да пусть подурачатся, Саймон, — примирительно сказал Кэртис, — неизвестно, сколько им еще осталось.

— Вот-вот! — подтвердил Ото.

Капитан Фьючер внимательно изучал край гигантского черного облака. В одном месте в глубь его уходила узкая полоска чистого пространства. Туда и направил корабль Кэртис Ньютон. Невидимые потоки космических частиц безжалостно швыряли «Комету» из стороны в сторону. Друзьям пришлось пристегнуться к креслам.

— Думаю, дальше пойдет еще хуже, — пробормотал Кэртис. — Похоже, сама природа не хочет допускать нас к своим тайнам.

С каждым миллионом миль тряска становилась все сильнее. Лишь полная мощь вибрационного привода удерживала «Комету» в устойчивом положении. Наконец исследователи достигли края гигантского облака.

— Попробуем флюороскопический прожектор, хотя я сомневаюсь, что в такой пыли от него будет толк. Ото, сними крышку с компаса, не исключено, что придется ориентироваться на ощупь.

— Прощай, Вселенная, — простонал Грэг. — Вот и подошла к концу моя железная карьера.

В следующее мгновение корабль погрузился в черное облако. Наступила кромешная тьма. Флюороскопические прожектора пробивали пылевую завесу на несколько сотен ярдов; дальше все тонуло в водовороте взбесившихся частиц.

Корабль закрутило как щепку в бурю. Вокруг ревел первобытный дикий космос. Корпус корабля трещал и содрогался под напором пылевых потоков.

— Если такое творится на подходе к месту зарождения, то что же будет в самом центре? — прокричал, перекрывая треск обшивки, Ото.

— Это как при ловле юпитерианского волка, — прогудел Грэг. — Поймать невозможно, но если повезет, он тут же разрывает тебя на куски.

Капитан Фьючер не обращал внимания на реплики друзей. Его всерьез беспокоил вопрос выживаемости корабля. Вибрационный привод толкал судно вперед, стрелка радиационного компаса судорожно металась из стороны в сторону, «Комета» приближалась к источнику неизмеримой силы.

Раздался страшный скрежет, и корабль перестал реагировать на управление.

— Что произошло? — крикнул Грэг, вцепившись в ручки кресла.

— Лопнуло кольцо вибрационного привода! — прокричал в ответ Кэртис Ньютон. — Это не страшно, нас все равно несет поток.

— Может быть, наденем скафандры и попробуем отремонтировать? — предложил Ото.

— Ни в коем случае! — отрезал Кэртис. — Того, кто выйдет, тут же сорвет в космос. Я попытаюсь включить ракетную тягу. С потоком ей не справиться, но, может, хоть выберемся в более спокойное место.

Надрывно заревели ракетные дюзы, и вскоре «Комета» вырвалась из пылевого водоворота. Вокруг снова сияли звезды. Теперь все зависело от ремонта вибрационного привода. Без него корабль не мог ни приблизиться к месту зарождения, ни вернуться в родную Систему. Оставалось одно — лететь на ракетной тяге к ближайшей погасшей звезде. Экспресс-анализ поверхности показал, что. обе планеты, вращающиеся вокруг угасшего гиганта, покрыты льдом.

— Для ремонта нам понадобится тербий, причем в больших количествах, — сказал Кэртис. — Вряд ли мы найдем его под слоем льда. Будем садиться на звезду.

Корабль опустился на серую, безжизненную поверхность. После затвердевания жидких пород вокруг звезды образовалась разреженная атмосфера. Анализатор между тем показал, что она пригодна для дыхания.

Друзья спрыгнули на хрустящий пепел и пошли осматривать повреждения. Как и предполагал капитан Фьючер, вибрационное кольцо не выдержало перегрузки и треснуло. Половины вообще не хватало.

— Если найдем тербий, отремонтируем быстро, — сказал Кэртис Ньютон.

Он выпрямился, чтобы оглядеть безжизненный пейзаж. И замер от ужаса.

Ото издал сдавленный крик:

— Боги пространства, кто это? По усыпанной пеплом равнине в их сторону шагали диковинные создания.

Изгнанники звезд

Гротескные фигуры отдаленно напоминали гуманоидов. Издалека плотных длинноруких созданий можно было даже принять за землян.

Острый взгляд капитана Фьючера сразу же уловил различие. Это были не люди. Руки заканчивались не кистью, а огромной, искривленной клешней. На голове не было волос, а тела были явно неорганические по составу. На плоских лицах выделялись выпученные глаза с огромными зрачками и торчащие изо ртов клыки.

— Последний раз мне привиделся подобный кошмар, когда я надрался радиационным коктейлем на Плутоне, — пробормотал Ото.

— Такое впечатление, что раньше это были люди, — заметил капитан Фьючер. — Посмотрите вот на этого.

Одно существо резко наклонилось, подняло кусок минерала и с жадностью запихало себе в рот.

— Боже милосердный, они едят камни! — воскликнул Ото. — Вот была бы компания для Еека!

— Очевидно, мы наблюдаем крайнюю форму приспособляемости живых организмов к изменившимся природным условиям, — проскрипел Мозг.

— Не нравятся мне эти уроды, — проворчал Грэг.

Пожиратели камней перешли на бег, при этом они обменивались короткими хриплыми криками. Не оставалось сомнения, что их заинтересовала «Комета» и ее экипаж.

— Приготовиться к бою! — тихо скомандовал Кэртис Ньютон. — Похоже, им нужны какие-то химические элементы, которые могут оказаться либо в корабле, либо в нас самих.

Он выразительно поднял протоновый пистолет. Однако человекоподобные существа не имели никакого понятия об оружии и только ускорили свой бег. Кэртис прицелился в плечо ближайшего и нажал на курок. Голубой луч ткнулся в кремниевое тело, но бегущий даже не вздрогнул. Капитан Фьючер полоснул по груди. Результат оказался тот же.

— Святое Солнце! — пробормотал Ото, тоже успевший сделать несколько выстрелов.

— Быстро на борт! — крикнул капитан Фьючер, по-настоящему встревоженный.

Было, однако, слишком поздно. Толпа чудовищ набросилась на Грэга. Огромный робот взревел и нанес несколько сокрушительных ударов стальными кулаками. Такой удар запросто убивал гигантского слона с Юпитера. Несколько нападавших полетели на землю, но остальные повисли на руках и ногах робота, пытаясь прогрызть страшными клыками его корпус.

— Срывай их с Грэга! — крикнул капитан Фьючер Ото и сам кинулся в кучу дерущихся. В ту же секунду он почувствовал, как мощные клещи перехватили его тело, и только врожденная ловкость позволила ему ускользнуть, пока зазубренные края не перетерли его пополам. Гигант Грэг рухнул на землю. И в этот отчаянный момент вдруг раздался человеческий крик. По усыпанной пеплом равнине в сторону сражающихся бежали люди.

Подобных им Кэртис Ньютон не видел никогда раньше. Одежда черноволосых незнакомцев, а их было двое, была пошита из черной кожи, перетянутой красными ремнями. В руках они сжимали копья со странно светящимися наконечниками.

Увидев бегущих, чудовища испуганно заверещали и бросились наутек. И только один, очевидно самый смелый из всей стаи, вдруг развернулся и бросился в атаку. Он несколько раз устрашающе щелкнул клешней, пока черноволосый незнакомец не ткнул его копьем в грудь. Рана была незначительной, но по серому туловищу монстра тут же расползлось пунцовое пятно. Вырывая куски собственной груди, он рухнул на землю.

— Демоны Плутона! — воскликнул Ото. — А эти парни научились общаться с силикатными уродами!

— Они меня чуть не сожрали! — проворчал Грэг, поднимаясь на ноги.

— Да, потом бы им долго пришлось страдать, — съязвил Ото. — Такой деликатес…

Кэртис Ньютон не обращал внимания на вошедшие в традицию препирательства. Его интересовали краснокожие черноволосые незнакомцы.

Те остановились неподалеку. Один из них был огромного роста и мощного телосложения, с жесткой шевелюрой и волевым лицом бывалого искателя приключений. Его спутник был помоложе и постройнее. Оба незнакомца изумленно разглядывали Саймона Райта, Грэга и Ото. Капитан Фьючер протянул руку и ровным голосом сказал:

— Мы благодарим вас за помощь. Вы понимаете меня?

Красный великан растерянно покачал головой и заговорил на неизвестном языке.

— Как и следовало ожидать, такого языка я не знаю, — пробормотал Кэртис. — Придется учить.

Краснокожий постучал себя по массивной груди и, словно из бочки, произнес:

— Хол Йор.

Кэртис Ньютон представился. Хол Йор несколько раз повторил для себя «капитан Фьючер», потом улыбнулся. Показав на товарища, он сказал:

— Скул Кал.

После чего Хол Йор нашел на тусклом небосводе яркую звездочку и несколько раз ткнул в нее пальцем.

— Святое Солнце, он хочет сказать, что они с Антареса? — подпрыгнул Ото. — В принципе это недалеко, но как им удалось сюда забраться?

Кэртис Ньютон уже знал ответ. Впрочем, сейчас его больше интересовал язык незнакомцев. Он давно интересовался методами быстрого овладения незнакомыми языками и имел собственную систему их изучения. Присев рядом с пришельцами с Антареса, он начал выспрашивать их названия различных предметов. При помощи выразительной мимики удалось перейти к глаголам. Феноменальная память Кэртиса Ньютона удерживала каждое слово. Спустя несколько часов они могли более или менее сносно общаться.

Капитан Фьючер начал с самого главного вопроса:

— Что вы, люди Антареса, делаете на этой давно погасшей звезде?

— Потерпели крушение и высадились здесь двадцать восемь кволсов назад.

— Мы очень удивлены, что на Антаресе есть цивилизация.

— В нашей части Галактики это не редкость, — ответил Хол Йор. — Более развитые колонизируют ближайшие планеты и звезды. Так повелось.

Хол Йор указал на хорошо знакомую друзьям большую желтую звезду.

— Денеб! — возбужденно воскликнул Ото. — Шеф, ты помнишь, в Катайне, мы ведь тоже пришли к тому, что первоначально человеческая цивилизация зародилась на Денебе?

— Да уж! — проскрипел Мозг. — Раскидали потомков по всей Галактике. Представляю, какие это были авантюристы!

В свою очередь, Кэртис Ньютон показал на мерцающую в далеких глубинах космоса желтую звездочку.

— Наш дом. Солнце.

Хол Йор недоверчиво улыбнулся.

— Вы пришли оттуда? Но это же в другом конце Галактики! Здесь нет ни одного человека из таких глубин.

— Вы хотите сказать, что, кроме вас двоих с Антареса, тут есть люди с других звезд?

— Еще трое, — проворчал Хол Йор. — Один с Веги, один с Фомальгаута и один из созвездия Стрельца.

Хол Йор, конечно, назвал созвездие по-своему, но Кэртис Ньютон понял, что он имеет в виду.

— Мы пришли сюда последними. Наш корабль потерпел крушение в черном облаке. — Краснокожий человек показал на закрывшее полгоризонта пятно. — Все погибли, а нам удалось надеть скафандры и дотянуть до этой погасшей звезды.

Кэртис Ньютон вздрогнул.

— Но что вы хотели найти в этом облаке?

— Место зарождения материи, конечно. А разве вы прилетели не за этим?

— Да, — признался капитан Фьючер. — Однако мне и в голову не могло прийти, что люди других систем отправятся в тот же путь!

— Мы собирались узнать, каким образом из излучения может образовываться материя, — заговорил Скул Кал. — Жизнь в нашей системе очень трудная, многие миры погибают, и мы хотели их спасти.

— Мы тоже преследуем эту цель, — признался капитан Фьючер.

— Естественно, — не удивился Хол Йор. — Тайна зарождения тревожит сердца всех исследователей пространства. Так, во всяком случае, утверждает старый Бер Дал. Кстати, раз мы вспомнили Бер Дэла, нам пора возвращаться. Да и вы собирайтесь. Поговорите со всеми.

Капитан Фьючер охотно принял приглашение. Друзья приступили к сборам, в то время как Хол Йор удивленно ходил вокруг «Кометы».

— Наверное, это и есть ваш сверхмощный двигатель, — сказал он, указывая на разрушившееся кольцо вибрационного привода. — Наши корабли летают на электронной тяге, но таких пространств нам, конечно, не покрыть.

— Главный наш двигатель, как видите, поломан, — сказал Кэртис Ньютон, — но до вашего лагеря мы можем долететь и на ракетной тяге.

«Комета» поднялась в серое небо. Хол Йор указывал направление. Грэг вел корабль над безжизненной равниной. Далеко внизу показалось стадо силикатных людей.

— Вот твари! — воскликнул Ото. — Кстати, кто это?

— У старого Бер Дэла есть на их счет своя теория, — ответил Хол Йор. — Он считает, что раньше они были гуманоидами и жили на одной из двух планет. Потом, когда их солнце погасло, они были вынуждены перебраться сюда и полностью изменить систему питания и образ жизни. Бер Дэл полагает, что с веками у них развилась способность извлекать полезные элементы прямо из камней, руки превратились в мощные клешни, а зубы — в острые резцы. Ну и, конечно, в умственном отношении они полностью деградировали.

— Чем смазаны наконечники ваших копий? — поинтересовался Кэртис Ньютон.

— Пришлось разработать специальный радиоактивный состав. Иначе с ними не справиться, — ответил молодой Скул Кал.

Хол Йор перебил его, указав вниз:

— Наш лагерь.

Среди камней раскинулось небольшое поселение. Рядом лежал разбитый цилиндрический корабль.

— Это корабль Бер Дэла, — пояснил Хол Йор. — Он попал сюда самым первым. Потом появились остальные. Так здесь и живем.

«Комета» опустилась рядом с лагерем, ее экипаж и новые друзья спрыгнули на камни. Навстречу вышли трое изумленных людей.

— Наконец-то корабль, ребята! — весело крикнул им Хол Йор. — Может, удастся выбраться из проклятой дыры!

Он по очереди представил троих астронавтов.

Бер Дэл, уроженец Веги, оказался маленьким, высохшим стариком с голубой кожей, абсолютно лысой головой и умным лицом с выцветшими глазами. Таунус Тар прилетел с Фомальгаута. Это был веселый розовый толстяк с любопытными черными глазками. Ки Иллок, родиной которого была одна из звезд в созвездии Стрельца, имел совершенно коричневую кожу. Это был плотный энергичный мужчина с резкими манерами.

Все трое были поражены, когда Хол Йор сообщил, откуда прилетели земляне.

— Они тоже хотят отыскать место зарождения, — сказал Хол Йор. — Только им повезло больше. Их корабль остался практически цел.

Бер Дэл покачал головой.

— Много отважных людей нашли здесь свою смерть. Загадка зарождения манит всех. Может быть, все напрасно. Может быть, даже пробив облако, нельзя достичь зарождения против воли Смотрящих.

— Смотрящих? — переспросил Кэртис Ньютон. — Кто это?

Хол Йор пожал плечами.

— По-моему, просто древняя легенда.

— Хотел бы я, чтобы это было так, — проворчал старый Бер Дэл. — Ибо, в противном случае, тот, кто рано или поздно найдет место зарождения, неминуемо погибнет.

Город подо льдом

Усыпанные пеплом безжизненные равнины лежали в непроглядных сумерках. Казалось, вечная тьма опустилась на некогда сияющий мир. И лишь в одном месте светился веселый огонек.

Звездолетчики собрались у разведенного капитаном Фьючером атомного костра. Кэртис Ньютон принес из холодильника «Кометы» отбивные из юпитерианского мяса, земной хлеб и уранские фрукты.

Несколько часов шла беседа столь странно встретившихся астронавтов. Кэртис Ньютон как завороженный слушал дивные истории о покорении далекого от Земли сектора Вселенной. От рассказов о космических приключениях перешли к сегодняшнему дню. Как оказалось, всех привело к точке зарождения стремление спасти гибнущие миры своих систем.

— Мой поиск еще не закончен, — решительно сказал Кэртис Ньютон. — От успеха нашего полета зависит жизнь миллионов людей. Расскажите мне легенду о Смотрящих.

— Мало ли что болтают космические бродяги, — проворчал Хол Йор.

— Я и сам не знаю, правда это или нет, — сказал старый Бер Дэл. — Если хотите, я расскажу… Согласно легенде место зарождения охраняют загадочные стражи, обладающие невероятными способностями. Как бы то ни было, до сих пор не известно ни одного случая, чтобы проникший сквозь облако остался в живых.

Капитан Фьючер нахмурился.

— Если нам удастся найти тербий, мы починим корабль и продолжим поиск. Как вы?

— Возьмите нас в качестве команды, — тут же ответил Хол Йор. — В таком деле никогда не будут лишними старые космические волки.

— А вы? — спросил Кэртис Ньютон, глядя на двух оставшихся космонавтов.

— Согласен, — коротко ответил Ки Иллок. Добродушное толстое лицо Таунуса Тара расплылось в улыбке.

— Конечно, летим. Не подыхать же от голода на этой Богом забытой звезде. Старый Бер Дэл кивнул.

— Мы все только выиграем, если полетим вместе.

— Значит, решено, — подвел итог капитан Фьючер.

— Прямо звездный иностранный легион! — сострил Ото.

После короткого отдыха экипаж «Кометы» приступил к сборке причудливого прибора — химического резонатора, предназначенного для поиска и определения редких элементов. Действовал прибор довольно просто: задавалась соответствующая искомому элементу частота, и, как бы далеко он ни находился, следовал ответ-резонанс.

К великому разочарованию друзей, ответа не последовало.

— Ну и что будем делать? — поинтересовался Ото.

— А что нам остается? — пожал плечами капитан Фьючер. — Если тербия нет здесь, придется искать его поблизости. Все равно без него мы беспомощны.

— Но обе ближайшие планеты покрыты толстым слоем льда, — возразил Хол Йор.

— Будем искать подо льдом!

Спустя час «Комета» оторвалась от поверхности звезды и устремилась на сравнительно медленной ракетной тяге к ближайшей планете. Вскоре она уже описывала круги над застывшим миром.

— Резонатор показывает наличие тербия на северо-западе, — проскрипел Мозг, наблюдавший за показаниями прибора.

Грэг развернул корабль в указанном направлении. Наконец, по указанию Мозга, «Комета» остановилась.

— Тербий прямо под нами.

— Придется расчищать лед, — проворчал Ото. — Давай, Грэг, где-то у нас завалялась большая лопата. Хол Йор изумленно поднял голову.

— Да вы что? Такими темпами у нас уйдет на расчистку льда несколько лет! Кэртис Ньютон улыбнулся.

— Ото шутит. Сейчас мы дадим залп из протоновых пушек. Надо только поставить рассекатели.

Друзья приступили к подготовке оружия. Дающие, как правило, направленный залп мощные пушки были переоборудованы таким образом, чтобы заряд накрыл обширную территорию внизу. Вскоре на огромной площади под «Кометой» не осталось ни единого кристаллика льда. Он даже не растаял. Он просто исчез. Грэг посадил корабль на бурый камень.

— Что-то это не похоже на тербий, — проворчал Мозг. — Не мог же резонатор ошибиться…

Надев скафандры, космонавты спрыгнули на поверхность. Кэртис сделал экспресс-анализ минерала. Потом показал результат озадаченному Саймону.

— Это действительно не тербий, — смущенно проскрипел Мозг. — Наверное, я ошибся.

Неожиданно раздался изумленный крик Хол Йора:

— Скорее сюда!

— Шеф, быстрее! — воскликнул подоспевший первым Ото.

Коричневый камень под ногами оказался огромной круглой дверью, герметично закрывающей вход в подземелье.

— Сработано людьми, — пробормотал Кэртис Ньютон. — Возможно, очень давно. Старый Бер Дэл кивнул.

— Не исключено, что это дело рук предков силикатных людей с нашей звезды. Наверное, так они пытались укрыться от наступающего холода.

Вскоре притащили инструменты и сдвинули тяжелую крышку в сторону. В каменном монолите открылся узкий проход. Вниз уходила винтовая лестница. Из открывшегося люка с шипением вырвался воздух.

— Резонатор показывает, что тербий там, — прошептал Мозг.

— Посмотрим, — сказал Кэртис. — Ты, Ото и Хол Йор идете со мной. Остальные остаются охранять корабль.

Держа в одной руке фонарь, а в другой — протоновый пистолет, капитан Фьючер начал спускаться по винтовой лестнице. За ним последовали остальные.

Лестница уходила вниз на глубину в несколько сотен футов и заканчивалась в огромной пещере. Не возникало никакого сомнения, что подземное помещение сделано руками мыслящих существ. Площадь его достигала четверти квадратной мили. С потолка струился ровный тусклый свет радиоактивных ламп, а пол был устлан рядами продолговатых каменных пластин. На каждой из них лежало бездыханное тело.

Потрясенные исследователи подошли к ближайшему. Это был молодой человек с миловидным, почти девичьим лицом. Поражал неестественно серый цвет кожи. Темные волосы юноши были схвачены металлическим обручем. Одежда состояла из длинной белой хламиды.

— Царство мертвых, — в ужасе прошептал Ход Йор. — Огромный мавзолей некогда населявших эту планету.

— Есть тут что-то загадочное… — пробормотал Ото. — Где, кстати, тербий?

— Тише! — воскликнул вдруг Мозг. — Слышите? Издалека донесся мелодичный перезвон колокольчиков.

— Не нравится мне все это! — нервно произнес Ото. — Колокольчики в городе мертвых, кому сказать — не поверят!

Глаза капитана Фьючера сузились. Он тоже ощутил тревогу. Звон нарастал, достиг оглушительного крещендо, на мгновение стих и зазвучал снова, давя на барабанные перепонки.

— Колокольчики, должно быть, включаются автоматически, как только кто-нибудь входит в пещеру, — подумал вслух Кэртис. — Непонятно только зачем.

— Милосердные боги космоса! — заорал вдруг Ото. — Мертвецы пробуждаются!

Космическое облако

Потрясенный до глубины души Кэртис Ньютон наблюдал, как зашевелились люди на пластинах. Некоторые из них садились и протирали глаза, словно пробуждаясь от обычного сна.

— Колокольчики их воскресили! — завопил Ото. — Живо сматываемся!

— Стоять! — крикнул капитан Фьючер. — Лучше сбегай и закрой поплотнее люк, чтобы не вышел весь воздух.

Ото кинулся исполнять поручение. Проснулись почти все, кто находился в пещере. Поначалу люди растерянно оглядывались, потом с радостными криками кинулись обниматься и хлопать в ладоши.

— Я понимаю их язык! — возбужденно воскликнул Хол Йор. — Он очень похож на наш!

— Слышите, что кричат? — спросил его Кэртис Ньютон. — Кажется, я был прав.

Пробудившиеся от долгого сна радостно восклицали:

— Победила Тысяча! Наше солнце возродилось! Начинается новая жизнь!

Мало-помалу крики затихли. Люди заметили стоящего у лестницы Кэртиса Ньютона и его спутников. Проснувшиеся в страхе попятились, пока не сгрудились в дальнем конце пещеры. Симпатичные внешне люди не отличались, очевидно, большой смелостью.

Наконец из толпы вышел молодой человек с металлическим обручем на голове. Судя по всему, обруч являлся символом власти.

— Вы откуда, пришельцы? — спросил он Кэртиса Ньютона.

— С другой звезды, — ответил капитан Фьючер. — Несколько минут назад мы случайно обнаружили люк в вашу пещеру.

— Вы нашли дверь? — радостно переспросил молодой правитель спящих. — Значит, лед наверху сошел? Тысяче удалось разогреть наше солнце!

— Мы не совсем понимаем, о чем вы говорите, — ответил Кэртис Ньютон. — Расскажите, кто вы и почему здесь спите? Кто такие Тысяча?

— Мы древняя раса, — начал рассказ молодой правитель. — Мы достигли таких успехов, что перестали нуждаться в дальнейшем научном прогрессе. Нам нравилось жить в эстетическом и моральном совершенстве. Созданные учеными машины удовлетворяли наши потребности, а мы совершенствовали искусства и культуру. Из каждого поколения выбирались тысяча человек, которые были обречены заниматься прикладными науками для обслуживания механизмов и приборов.

Но спустя несколько столетий безбедной и счастливой жизни пришла смертельная опасность. Наше солнце стало остывать так быстро, что не успели мы опомниться, как все вокруг замерзло. И тогда перед тысячей ученых встала задача обратить процесс остывания нашего солнца вспять. На это требовались годы экспериментов с атомными взрывами. Возможно, десятки и сотни лет. Было решено, что до окончания работ мы уснем. Ученые построили эту усыпальницу. Нас закодировали просыпаться при звоне колокольчиков. Все должно было произойти автоматически, ибо в случае успеха эксперимента ученые неминуемо бы погибли. Наверное, им удалось разогреть солнце, иначе лед не растаял бы и колокольчики не зазвенели!

Кэртис Ньютон почувствовал в словах молодого человека торжество и гордость за эту тысячу человек, отправившихся на гаснущее солнце и ценой собственной жизни повернувших вспять процесс остывания. Проснувшиеся искренне верили, что попытка удалась, радовались возвращению к жизни, и в этом заключалась великая трагедия.

— Они не осознают, что произошло, — прошептал Хол Йор. — Это ведь наши протоновые лучи растопили лед и запустили механизм пробуждения.

— Солнце действительно разогрелось? — спросил молодой правитель.

Капитан Фьючер замялся.

— Процесс еще не завершен, — уклончиво ответил он. — Надо бы еще подождать. Лица серых людей погрустнели.

— Значит, Тысяча еще работает?

— Вот вам насмешка судьбы, — проскрипел вдруг Мозг. — Звероподобные силикатные люди на погасшей звезде, вероятно, и есть потомки героической Тысячи.

— Боги пространства! — в ужасе пробормотал Хол Йор. — Великие ученые, сознательно пошедшие на верную смерть, превратились в скотов! А эти люди даже не подозревают…

Кэртис Ньютон как можно мягче сказал:

— Потомки Тысячи до сих пор находятся на поверхности звезды. Думаю, в ближайшее время будет решена и проблема ее разогрева.

Серые люди несколько повеселели.

— Может, нам есть смысл опять погрузиться в сон? — неуверенно спросил молодой правитель. — Я знаю, как включить систему усыпления.

— Вначале ответьте на несколько вопросов, — попросил Кэртис Ньютон. — Во-первых, есть ли на планете запасы металлов? Нам катастрофически нужен тербий.

— В прилегающей пещере полно разных машин и механизмов, — с готовностью ответил молодой правитель. — Там есть также запасы металлов. Люди из Тысячи оставили все это нам.

Он гостеприимно указал на вход в соседнее помещение, и Кэртис Ньютон кинулся к контейнерам с металлами. В одном из них хранились бесцветные толстые бруски.

— Тербий! — радостно воскликнул капитан Фьючер. — Нам хватит!

В соседней пещере молодой правитель произносил речь перед своим народом:

— Мы должны снова уснуть. Время еще не пришло. Но в следующий раз мы точно увидим сияющее солнце и отпразднуем возвращение к жизни.

Серые люди растерянно улеглись на свои каменные пластины. Последним лег молодой правитель. Перед тем как лечь, он нажал на пластину возле последней ступеньки лестницы.

— Вы поможете Тысяче? — с Тревогой спросил он Кэртиса.

— Обещаю вам, — ни секунды не колеблясь, торжественно ответил капитан Фьючер.

— Заткните уши, — посоветовал молодой правитель. — А то уснете вместе с нами. Сейчас зазвонят колокольчики.

Мелодичный звон уже долетал до ушей астронавтов. Кэртис и Хол Йор быстро надели шлемы, которые сняли при беседе с молодым лидером. Остальные поспешно последовали их примеру и позатыкали уши.

Кэртис Ньютон и Хол Йор подхватили тяжелый контейнер с тербием и потащили его наверх. Выбравшись на поверхность, они плотно закрыли люк.

— Еще одна трагедия космоса, — мрачно пробормотал Кэртис Ньютон, когда «Комета» взлетела в небо. — Люди, спящие сотни лет, ждущие, пока их солнце вернется в активную фазу…

— Теперь им уже не суждено проснуться, — пробормотал Мозг.

— Не думаю, — решительно сказал Кэртис. — Я ведь дал им слово. Если удастся добраться до тайны зарождения, мы сумеем им помочь.

Прилетев на погасшую звезду, друзья тут же приступили к ремонту вибрационного привода. Заодно они заменили поврежденные защитные пластины на корме и отрихтовали погнувшийся корпус.

— Все готово, — сказал Ото на исходе третьего дня работы. — Когда вылетаем, шеф?

— Утром, — ответил Кэртис Ньютон. — Надо немного и отдохнуть.

Всю ночь ему снилось место зарождения, а на рассвете он проснулся от диких воплей. Хол Йор, которому выпало по графику нести вахту, отгонял отравленным копьем невесть откуда взявшихся силикатных людей. Жалкие потомки некогда великой породы ученых с криками унеслись в предрассветную тьму.

Спустя час «Комета» стартовала с поверхности погасшей звезды и понеслась к черному облаку.

Пятеро новых союзников Кэртиса Ньютона собрались в капитанской рубке. Старый Бер Дэл занял место возле командирского кресла и воспаленными глазами вглядывался в приближающееся облако.

— Кстати, наиболее сильные потоки как раз там, где в облако врезается полоса чистого пространства, — заметил он. — Предлагаю входить в другом месте.

Все, кроме Мозга и Грэга, надели скафандры, и «Комета» во второй раз погрузилась в непроглядную тьму черного облака. Ее тут же подхватили мощные вихревые потоки, вырывающиеся из центра мироздания.

Капитан Фьючер умело маневрировал в водовороте космической пыли. Он прекрасно понимал: если корабль угодит в мощный встречный поток, надежды выжить уже не останется. Единственный способ благополучно достичь цели состоял в том, чтобы безошибочно выбирать просветы между потоками и постепенно продвигаться к центру. Шел невероятный поединок между могучими слепыми силами природы и человеческим гением, поставившим себе задачу раскрыть величайшую тайну мироздания.

Корпус «Кометы» трещал под натиском пылевых потоков. Кэртис Ньютон отчаянно пытался вывести корабль в более спокойное место.

— Если опять сорвет вибрационное кольцо, нам конец! — воскликнул Ото.

Послышался душераздирающий треск, а затем свист выходящего воздуха. Нарушилась герметичность.

«Хорошо, что надели скафандры, — подумал Кэртис. — Но такой нагрузки корабль долго не выдержит».

Ему в голову пришло отчаянное решение. Лучше один раз рискнуть и напрячь корпус по-настоящему, чем подвергать его медленному и неизбежному разрушению.

— Пристегнуть ремни! — скомандовал капитан Фьючер. — Сейчас мы либо прорвемся, либо развалимся на куски.

Он включил вибрационный привод на полную мощность. На мгновение давление перегрузки вдавило космонавтов в кресла, генераторы энергии взвыли; казалось, в следующее мгновение корабль окончательно разрушится. Теряя сознание, Кэртис Ньютон успел выключить вибрационный привод. «Комета» прорвалась сквозь череду водоворотов и пылевых завихрений.

— Только не повторяйте таких маневров, шеф, — простонал Ото. — У меня, по-моему, живот там остался.

Вокруг стало поспокойнее, хотя по-прежнему надо было уворачиваться от встречных пылевых потоков. Кэртис Ньютон уверенно вел корабль в глубь облака. Все превратилось в черную враждебную силу, понятие времени потеряло свой смысл. «Комета» подбиралась к разгадке великой тайны.

— Ну, допустим, место зарождения действительно где-то здесь, — проворчал Грэг. — Какие могут быть измерения и опыты в таких условиях?

— Попробуем, — сквозь зубы процедил Кэртис. — Кому-то же это удалось, а, Бер Дэл? Как гласит ваша легенда?

— Согласно легенде, — покачал головой старик, — кто-то пытался изучить зарождение, но ему помешали Смотрящие.

По мере погружения в глубь облака потоки становились не такими опасными. Пыль редела, и наконец «Комета» оказалась в странном мерцающем свечении, заполнившем пространство на миллиарды миль вокруг.

Ото разочарованно протянул:

— По-моему, нас развернуло, и мы вылетели обратно. Кэртис Ньютон, замерев от священного ужаса, оглядывал открывшуюся картину.

— Нет, Ото, — произнес он тихо. — Мы внутри облака.

Экипаж корабля замер. Теперь и остальные увидели то, о чем говорил капитан Фьючер. Протянувшееся на многие миллиарды миль облако космической пыли было внутри пустым за исключением нескольких звезд. Из самого его центра исходило непонятное свечение.

— Откуда же бралась эта пыль? — озадаченно пробормотал Хол Йор.

— Кажется, я начинаю понимать, — проскрипел Мозг. — В центральной части облака, откуда исходит свечение, и находится место зарождения. Оттуда во все стороны разлетаются протоны и электроны. Они же и порождают странный свет. Впоследствии они соединяются, образуя космическую пыль.

— Почему тогда внутри пусто? — спросил Ото.

— Давление света относит пылевые частицы и не дает им скапливаться в центре, — сказал Кэртис Ньютон.

Он чувствовал, как в глубине души поднимается радостная волна. Сердце Вселенной!.. Капитан Фьючер приник к окулярам телескопа.

Там, откуда исходило свечение, происходило зарождение. Между тем само место не просматривалось. Мешал плотный мерцающий свет. Зарождение по-прежнему не желало раскрывать своей тайны.

— Слушайте, я весь чешусь, — смущенно сказал толстый Таунус Тар.

Кэртис Ньютон тоже почувствовал, как зудит и жжет все тело под скафандром. Он тут же понял, какую опасность представляет мерцающий свет.

— Радиация пробивает корпус! — крикнул он. — Немедленно уходим! Необходимо поставить дополнительную защиту, иначе нас разнесет на атомы, прежде чем мы успеем подлететь поближе.

В пустом пространстве внутри облака находилось несколько звезд. Ближайшая из них мерцала приятным зеленоватым светом. Судя по всему, у звезды должна была быть своя планетная система.

Вскоре корабль уже заходил на посадку на одну из планет по размерам чуть меньше Земли. Анализаторы показали, что атмосфера планеты пригодна для дыхания. Внизу простирались зеленые равнины, росли красивые, высокие деревья, в горах таились богатые месторождения меди, так необходимой для усиления корпуса.

«Комета» совершила посадку. Все с радостью посбрасывали скафандры и вышли на воздух.

— Атмосфера надежно защищает от излучения, — сказал капитан Фьючер. — Теперь позаботимся о корпусе.

При помощи нескольких атомных взрывов откололи от скал необходимое количество медной руды. Неожиданно Хол Йор изумленно воскликнул:

— Смотрите, корабль!

В западной части неба действительно завис странного вида летательный аппарат. Через несколько минут он исчез так же внезапно, как и появился.

— А планета-то… обитаема, — пробормотал Кэртис Ньютон. — И, возможно, не так безобидна, как кажется. Давайте поторопимся.

Работа закипела. Спустя час весь корпус «Кометы» был надежно защищен медными пластинами. Острый слух Ото уловил отдаленный гул.

— Шеф, смотри! — воскликнул андроид, С запада в направлении их стоянки летели несколько конусообразных кораблей.

Мир зеленого солнца

Не успели гости планеты сообразить, что происходит, как медные корабли приземлились, взяв «Комету» в кольцо. Из бойниц кораблей тут же высунулись черные широкие стволы, а из люков повыпрыгивали люди.

— Ничего не предпринимать, Ото, — тихо сказал капитан Фьючер. — И убери руку с пистолета. Расклад не наш.

В глубине души Кэртис чувствовал себя виноватым. Нетрудно было догадаться, что первый корабль поднимет тревогу, надо было сразу принимать меры предосторожности. Между тем предаваться самокритике не было времени. Незнакомцы приближались. Кэртис отчаянно надеялся, что они окажутся друзьями.

— Да они зеленые! — изумленно пробормотал Грэг. — Пусть меня переплавят, если я видел людей такого цвета!

— Естественная пигментация при таком спектре, — проскрипел Мозг.

Кэртис внимательно следил за приближающимися. Он был готов в любую секунду пустить в ход протоновый пистолет, хотя и понимал, чем грозит подобный исход.

У всех обитателей незнакомой планеты, высоких и крепких, были прямые черные волосы, за исключением идущего впереди седого старика. Одежда состояла из коротких черных кафтанов и черных кожаных сандалий. Верхнюю часть груди прикрывала серебряная пластина, очевидно, играющая защитную роль. В руках у воинов были странные ружья с длинными черными стволами, которые они направили на незваных гостей.

— Это энергометы, — едва слышно прошептал Кэртис. — Судя по всему, чрезвычайно опасные. Седовласый остановился.

— Кто такие и зачем прилетели на Кор? — спросил он.

— Боги Антареса, мой родной язык! — воскликнул Хол Йор. — Я не удивился, когда услышал его от Бер Дэла и Ки Иллока, все-таки между нашими звездами были какие-то связи. Но здесь, внутри пылевого облака…

— Возможно, когда-то они жили снаружи, а потом проникли сюда… Сейчас не до этого. — Выступив вперед, капитан Фьючер громко и отчетливо сказал: — Мы прилетели с другой стороны огромного пылевого облака. Наш корабль потерпел аварию, и пришлось совершить посадку на вашей планете. Мы не враги вам.

Вождь кориан пристально разглядывал капитана Фьючера, Саймона Райта, подвижного белого андроида, великана Грэга и пятерых астронавтов из других миров. Из свиты вождя вышел вперед человек и, подозрительно глядя на Кэртиса, сказал:

— По-моему, он врет, Узхур. Это шпионы Туруна.

Глаза старого Узхура сверкнули, но манеры и голос остались прежними.

— Вы действительно прилетели с Туруна?

— Мы даже не знаем, что такое Турун, — ответил капитан Фьючер.

— Вот как? Это планета небольшой красной звезды, в самом центре сияния. И там живут такие же, как вы, белокожие люди. Да вы и сами прекрасно все знаете.

Кэртис почувствовал в его словах угрозу.

— Мы никогда не слышали о существовании такой планеты, — решительно повторил он. — Попав внутрь облака, мы сразу приземлились у вас.

— А зачем вы вообще сюда прилетели? Капитан Фьючер тщательно взвешивал слова для ответа.

— Мы путешественники и исследователи из различных миров. Наша цель — узнать как можно больше о мироздании.

— Ну да, — в голосе Узхура послышалась насмешка, — особенно вам хотелось узнать главную тайну Вселенной. Но об этом мы поговорим после. А сейчас я прошу вас проследовать на беседу к королю Кора Ларстану. Это настолько большая честь, что я бы не советовал отказываться.

Пока шел разговор, не менее пятидесяти воинов выстроились полукругом вокруг экипажа «Кометы». Все они были вооружены винтовками с длинными черными стволами. Повернувшись к своим спутникам, капитан Фьючер прошептал:

— Думаю, выбора у нас нет. Они недружелюбны и имеют явный численный перевес.

— Мне не нравится, когда так разговаривают, — проворчал Ото. — Если им так неймется, можем и поконфликтовать.

— Вам многое тут понравится, — заметил Узхур, словно догадавшись о сути разговора. — Например, наше оружие…

Он дал знак одному из воинов. Тот с готовностью вскинул винтовку, из ствола вырвался сноп пламени, и ближайший холмик превратился в неглубокую воронку.

— Впечатляет, — проворчал Грэг.

— Интересно, — произнес капитан Фьючер с вежливой улыбкой. — Мы польщены вашим приглашением. Если ваши корабли укажут нам дорогу, мы готовы немедленно отправиться в путь.

— Не хотелось бы доставлять вам так много хлопот. — Узхур расплылся в ответной улыбке. — Мои люди присмотрят за вашим кораблем, а вы полетите с нами. Убедительно прошу не отказываться.

— Вы очень добры, — поклонился капитан Фьючер. — Позвольте только задраить люк, чтобы не затекла вода, если вдруг пойдет дождь.

Кэртис Ньютон направился к «Комете». Несколько десятков стволов тут же уставились в его спину. Совершенно ясно, что при малейшей попытке проникнуть в корабль его разнесут в куски. Он тщательно задраил внешний люк, после чего незаметно набрал секретный код замка.

— У меня все, — весело сказал Кэртис, спрыгивая на землю. — Только предупредите тех, кто остается охранять: система запора такова, что при попытке открыть корабль происходит мощный взрыв. Я бы очень не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал.

— А ты не так уж и глуп, пришелец. Наш вождь с удовольствием встретится с умным человеком.

— Никакого сомнения, что они прилетели из-за облака, — прошептал Хол Йор Кэртису, когда все поднялись на борт конического корабля. — И конструкция судна, и язык… все почти как у нас.

Загудели невидимые двигатели, и корабль оторвался от земли. Вместе с ним поднялись еще десять судов. Два корабля остались охранять «Комету».

Полет проходил над широкой зеленой равниной, протянувшейся между двумя хребтами богатых медной рудой скал. Внизу проплывали фруктовые сады, аккуратно расчерченные поля с четкими линиями ирригационных каналов…

— Долина обеспечивает продовольствием Кор, столицу Кора, самый крупный город на планете. Отсюда августейшие правители руководят жизнью нашего мира.

— Вы посещаете другие миры внутри облака? — поинтересовался Кэртис. — Корабли предназначены для межзвездных полетов.

Глаза Узхура сузились.

— Очень редко, — сдержанно произнес он.

— У вас, очевидно, идет война с Туруном? — не отставал капитан Фьючер.

— Король Ларстан вам все расскажет.

— А что это за свечение внутри облака?

— Обо всем вы узнаете от короля. Я не уполномочен говорить на такие темы.

Прошло ещенесколько минут, и Узхур объявил:

— Приближаемся к Кору.

Зеленая долина за иллюминатором обрывалась у кромки океана. На берегу возвышались здания большого города.

— Красиво, — пробормотал огромный краснокожий Хол Йор. — У нас такого нет.

Внизу в зеленых лучах заката раскинулся поистине прекрасный город. Здания были выстроены из красного медного камня, доставленного, очевидно, из ближайших карьеров. Сам город стоял полукругом, а в центре возвышалось величественное здание дворца. Южный его фасад выходил к морю, с других сторон дворец окружали пышные парки. От центра лучами расходились улицы, и с высоты план города походил на половину колеса со спицами. Пошедший на постройку большинства зданий красный камень придавал городу необычайное величие.

— Большой дворец — резиденция короля Ларстана, — объявил Узхур. — Мы направляемся прямо туда.

— Будем рады познакомиться с королем, — как можно спокойнее ответил капитан Фьючер.

Корабль совершил посадку. Астронавты удивленно разглядывали высокие каменные стены, украшенные серебряными барельефами различных битв и морских сражений. В свою очередь, обитатели дворца, среди которых были и женщины в длинных белоснежных тогах, изумленно таращились на невиданных пришельцев.

— А есть и хорошенькие, — заметил Таунус Тар. — Никогда, правда, не имел дел с зеленокожими женщинами.

— Уймись, — проворчал Хол Йор. — Не хватало еще, чтобы ты подцепил здесь бабу…

— Я доложу королю Ларстану о нашем прибытии, а вы пока ждите, — сказал Узхур и удалился. Охрана не сводила винтовок с пришельцев.

Наконец Узхур вернулся.

— Король примет вас перед ужином. До этого времени вы можете наслаждаться гостеприимством Кора.

Задержка крайне не понравилась капитану Фьючеру, тем не менее он равнодушно пожал плечами:

— Прекрасно, мы давно собирались отдохнуть. Друзей проводили на верхний этаж дворца.

— Располагайтесь, как у себя дома, — радушно сказал Узхур. — В коридоре останутся мои люди, на случай, если вам что-нибудь понадобится.

— Весьма тронуты вашей заботой, — улыбнулся Кэртис Ньютон.

Из окон дорого и красиво обставленных комнат открывался вид на дворцовый парк и море. С внешней стороны оконных проемов были установлены прочные резные решетки.

— Поздравляю, — проворчал Ото. — Угодили в ловушку, как глупые марсианские пимулы.

— Вечно ты ноешь, — прогудел Грэг. — Оружие пока еще при нас.

— Не нравится мне все это, капитан Фьючер, — сказал Хол Йор, покачав огромной красной головой.

— А что нам оставалось? — возразил Кэртис. — Не вступать же в бой при десятикратном преимуществе противника! К тому же есть шанс хоть что-то выведать.

— По-моему, это они собираются что-то у нас выведать, — вздохнул Хол Йор.

— Послушай, малыш, — проскрипел Мозг. — А ведь я могу отсюда выбраться. Посмотри.

В углу комнаты у самого потолка имелся небольшой вентиляционный люк.

— Отлично, Саймон! — воскликнул Кэртис. — Только не сейчас. Когда нас поведут к королю, я постараюсь объяснить твое отсутствие. Тогда и вылезай. Возможно, это будет наш козырь.

Над океаном догорал изумрудный закат. Наступила ночь. В комнатах включилось мягкое освещение. Из окна пленники видели, что улицы города тоже хорошо освещены. Над городом, как огромные черные рыбы, курсировали конусообразные крейсера.

Неожиданно распахнулась дверь, и старый Узхур объявил с порога:

— Король Ларстан примет вас за ужином. Не раньше. Кэртис Ньютон показал на Саймона.

— Мой друг никогда не ест и не терпит пиршеств. Он хотел бы остаться.

— Это действительно живое существо? — спросил Узхур, недоверчиво разглядывая прозрачный ящик. — Больше похож на прибор или инструмент… Впрочем, пусть остается, если желает.

Наконец астронавтов пригласили на аудиенцию. По серебряной лестнице они спустились в тронный зал. У стен стояли ряды пышно разряженной знати. Все с интересом разглядывали спутников капитана Фьючера. Ото шел рядом с шефом, нахально рассматривая кориан. С другой стороны тяжело шествовал Грэг. Чуть позади шли звездолетчики с других планет. У роскошного трона Кэртис Ньютон остановился и спокойно посмотрел на восседающих на троне мужчину и женщину.

— Ваше высочество, это и есть пришельцы с других звезд!

Кэртис Ньютон искренне удивился. Он ожидал увидеть на троне звероподобного тирана. Вместо этого на него без особого интереса смотрел приветливый, симпатичный молодой человек.

«Умен, — тут же отметил Кэртис. — Такого провести нелегко». Он почтительно склонил голову.

Королева Лиана была почти девочкой. Густые черные волосы обрамляли прелестное бледно-зеленое личико. Она с живым любопытством смотрела на высокого рыжеволосого красавца.

— Узхур говорит, что вы интересуетесь секретами мироздания, — мягким голосом заговорил король. — Какой именно секрет вас заинтересовал?

«Кажется, они догадываются насчет зарождения, — подумал капитан Фьючер. — Хотя, кто знает…» Вслух он громко сказал:

— До нас давно доходили невероятные рассказы о происходящих внутри облака чудесах. Вот мы и прилетели посмотреть…

— Не было ли среди этих рассказов легенды о месте зарождения?

— Да, мы слышали и о зарождении. Правда ли это? — Ларстан негромко рассмеялся.

— А вы мне нравитесь. Вы умны. Да, место зарождения находится внутри облака.

— Удалось ли вам, корианам, разгадать его тайну? — спросил напрямую капитан Фьючер.

Прежде чем Ларстан успел ответить, старый астронавт с Веги Бер Дэл прошептал на ухо Кэртису:

— Спроси про Смотрящих.

В неожиданно наступившей тишине его слова услышали все присутствующие. Свита короля окаменела. Сам же Ларстан вскочил на ноги и, гневно сверкая глазами, закричал:

— Откуда вы узнали про Смотрящих?

В подвалах дворца

После ухода капитана Фьючера Мозг немного подождал и медленно поднялся в воздух. «Посмотрим, имеет ли наша западня выход», — подумал он.

Саймон принципиально не любил действовать. Лишенный тела, а следовательно, и всех эмоций, он находил радость лишь в размышлениях и научных экспериментах. Бывало, он часами раздумывал над какой-нибудь проблемой. Лишь одно чувство испытывал Саймон Райт — острую привязанность к капитану Фьючеру. Беспокойство за судьбу Кэртиса двигало им и на сей раз.

Выпустив из днища куба тракционные лучи, служившие ему также и руками, Мозг подплыл к двери и, тихонько ее приоткрыв, выглянул наружу.

— Так я и думал, — пробормотал он себе под нос. — Эти кориане — ушлые ребята. Их не проведешь.

Действительно, несмотря на то что почти все пленники были доставлены под конвоем в тронный зал, в коридоре несли охрану не менее десятка солдат.

Саймон подлетел к окну. Ячейки решетки оказались слишком для него мелкими, сама же решетка была выполнена из неизвестного сверхпрочного сплава.

— Неплохо, — проскрипел Мозг. — Настоящая тюрьма. Вот только с вентилятором они промахнулись.

Отверстие в вентиляционной шахте было непроницаемо для обычного человека, очевидно поэтому его не потрудились закрыть решеткой или сеткой. Мозг осторожно вошел в шахту.

Как он и ожидал, она была проложена внутри стены. Вокруг с шипением шел поток воздуха — где-то работали вентиляторы. Проделав нелегкий путь по узкому и извилистому каналу шахты, Мозг в них уперся. При помощи тракционных лучей он снял кожух с одного из двигателей и прикрутил инжекторный клапан. Двигатель пару раз чихнул и затих.

Быстрыми ловкими манипуляциями тракционных лучей Мозг поснимал лопасти и выбрался наружу. Он оказался с внешней стороны замка, в темном парке. Очевидно, отсюда во дворец закачивали свежий воздух. Издалека раздавался веселый смех и звон бокалов.

— Выход есть, но пока для меня одного. Мозг решил вернуться и доложить о своем открытии капитану Фьючеру. Обратный путь оказался короче, кроме того, шипение воздуха стихло наполовину — как-никак один вентилятор из двух он вывел из строя.

И тут до него донесся странный звук. Казалось, кто-то невидимый рыдает в глубоком подземелье.

Мозг скользнул в уходящую вбок и вниз трубу и вскоре попал к вентиляционному люку, выходящему в маленькую, тускло освещенную камеру. В углу тихо плакала хрупкая, стройная девушка. Почувствовав присутствие постороннего, она встрепенулась и вскочила на ноги.

— Только не шумите, — проскрипел Мозг, выплывая на середину камеры.

— Вы… кто?.. — прошептала девушка, едва не лишившись от ужаса сознания.

У пленницы замка, в отличие от кориан, была чистая белая кожа, золотистые волосы до плеч и огромные сияющие глаза. Одета она была в короткую юбку и тунику из простой светлой материи.

— Так вот какую новую пытку придумал для меня король Ларстан, — всхлипывая, простонала она.

— Вы пленница Ларстана? — спросил Мозг на языке Кора.

— Решили мучить меня говорящими ящиками, — презрительно фыркнула девушка. — Все равно вы ничего не добьетесь!

— Послушайте меня, — проскрипел Мозг. — Я не ящик, я живой человеческий мозг. И я не имею никакого отношения ни к Кору, ни к королю Ларстану. Я просто веду с вами беседу.

— Откуда же вы тогда взялись? Ведь не с Туруна же!

— Мы прилетели с другой стороны огромного облака, — сказал Мозг.

— Не может быть! — решительно заявила пленница. — Ни одному кораблю не удавалось пробиться сквозь облако.

— Тем не менее это так. В облаке мы потерпели аварию и приземлились для ремонта здесь. Нас тут же захватил Узхур и доставил в этот дворец.

— Старая сволочь! — При имени Узхура девушка поморщилась. — Я Тирия, принцесса Туруна. Мы — непримиримые враги короля Ларстана и его знати.

— Каким образом вас захватили? — спросил Мозг.

— Я прилетела сюда в составе экспедиции — искали медь. Нам не из чего делать защитный слой для космических кораблей. У нас совсем нет месторождений меди, а здесь ее много. Всех остальных они убили, меня же бросили в эту камеру, чтобы выведать секрет Туруна. Кстати, вам тоже грозит смертельная опасность. Одно то, что вы прилетели с другой стороны облака, делает вас врагами Кора.

Пир

Капитан Фьючер поразился мгновенной перемене в поведении Ларстана и других кориан после вопроса о Смотрящих. Куда пропали их напускное радушие и учтивость! Красивое лицо короля исказила гримаса злобы, и он повторил:

— Я спрашиваю, что вы знаете о Смотрящих? Кэртис заметил, как Узхур подал незаметный сигнал страже у трона.

— Кроме их имени, ничего, — ответил капитан Фьючер как можно спокойнее.

— Откуда вам стало известно их имя? — подозрительно спросил Ларстан. Кэртис пожал плечами.

— Я уже говорил, там, за облаком, ходят различные легенды и слухи. Одна легенда повествует о зарождении, другая — о Смотрящих. Вот и все.

Король Ларстан впился взглядом в лицо капитана Фьючера; тот равнодушно осматривал зал. Постепенно гримаса злобы сошла с лица молодого короля, и он мягко рассмеялся.

— Похоже, я вас напугал, незнакомцы. Не бойтесь.

— Да мы и не боимся, — спокойно ответил Кэртис. — Нам просто интересно. Так кто же такие Смотрящие?

Ларстан небрежно махнул рукой.

— Это все старые, ни на чем не основанные предания. Даже не стану вас утомлять пересказом этой чепухи.

Охватившее на какое-то время весь зал напряжение спало. Послышался облегченный шепот. Похоже, кориане были искренне напуганы неожиданным поворотом разговора.

Ото прошептал Бер Дэлу:

— Ради всего святого, стой и молчи!

Старый астронавт отчаянно затряс седой головой.

— Я откуда знал, что они такие чокнутые! Больше рта не раскрою!

Между тем словесный поединок продолжался. Король Ларстан подался вперед и льстиво произнес:

— Узхур рассказывал о необычной конструкции вашего судна. Не сомневаюсь, что оно обладает невиданной мощью, раз вы смогли пробиться через облако.

Кэртис почувствовал в словах молодого правителя скрытую угрозу. Вместе с тем отрицать очевидное не имело смысла.

— Мы используем принципиально иной способ тяги, — сказал он. — А что касается облака, то нам просто повезло. Если не возражаете, вернемся к разговору о месте зарождения. Как оно выглядит?

Капитан Фьючер делал вид, что спрашивает из чистого любопытства, хотя понимал, как много зависит от ответа.

— Вряд ли я могу многое рассказать, странники, — медленно проговорил король. — Корианам так и не удалось достичь зарождения.

— Следовательно, секрет воспроизводства вещества вам тоже не известен? — вежливо поинтересовался Кэртис Ньютон.

— Не известен. Пока. — Не сводя глаз с лица собеседника, король тихо проговорил: — А ведь вы не до конца с нами откровенны. Вы прилетели сюда не из любопытства. Ваша цель — завладеть тайной зарождения.

— Попал прямо в точку, — пробормотал Грэг. — Сейчас начнется…

Кэртис Ньютон хотел ответить, однако Ларстан его опередил.

— Не надо отрицать, странник. Я ведь вас ни в чем не обвиняю. Желание овладеть великой тайной вполне естественно. Я, кстати, хочу того же самого. Проблема в том, что на пути стоят огромные трудности. Такие, что ни вам, ни мне их не преодолеть. Порознь. Но мы можем попробовать вместе.

— Вы хотите сказать, что предлагаете нам сотрудничество в поиске места зарождения?

— Именно так. Причем мы можем вам серьезно помочь. Мы знаем, какие опасности подстерегают рискнувшего.

— Это понятно, — резко сказал Кэртис. — Меня волнует другое. Чем можем оказаться полезными мы? У вас сотни кораблей, много людей и ресурсов. Зачем вам наша помощь?

— По сути дела, вы нам действительно не нужны, — несколько высокомерно ответил король. — Просто мне нравятся ваши отвага и настойчивость. Кроме того, я надеюсь, будет польза от нашего научного сотрудничества. Что же касается трудностей, то главная состоит в противодействии Туруна. Они много о себе возомнили. Считают, что охрана зарождения — их святая обязанность. Они же распространяют слухи и суеверия, что место зарождения охраняется высшими силами, обладающими нечеловеческими способностями.

— Смотрящими?

— Да. Конечно, это дурацкий предрассудок. Тем не менее туруняне во главе с выжившим из ума королем Кволоком не позволяют нам добраться до места зарождения.

Ситуация стала понемногу проясняться.

— А сами они овладели секретом воспроизводства вещества? — спросил капитан Фьючер.

— Мы не уверены. Собственно, именно это соображение удерживало нас от открытой атаки на их мир.

Потому что, если окажется, что секрет у них, силы будут не равны. Хотя сейчас… — темные глаза короля сверкнули, — сейчас кое-что прояснилось. Нам удалось захватить одного человека с их планеты, и под гипнозом он проговорился. Думаю, в ближайшее время мы на них нападем, покорим и овладеем секретом зарождения.

«Какая же роль отводится нам?» — лихорадочно пытался сообразить капитан Фьючер.

— Покорить Турун нелегко. У них хорошие корабли и оружие. По численности противник превосходит нас на две трети. Но если нам удастся создать такие же скоростные корабли, как ваш, дело пойдет по-другому. А может, поможете и оружием.

— Если мы согласимся, — медленно сказал капитан Фьючер, — какова будет наша выгода?

— Мы поделимся с вами тайной зарождения. Вы ведь за ней прилетели?

Казалось, капитан Фьючер искренне обдумывает предложение.

— Заманчиво, — произнес он наконец.

— Другими словами, вы согласны?

— Мне надо посоветоваться с моими людьми. Они не подчиненные, мы равноправные партнеры. Ларстан нахмурился.

— Вообще-то я не люблю проволочек. Мы можем скопировать вашу технику и без вашего согласия.

Капитан Фьючер пожал плечами.

— Можете, конечно. Только я не думаю, что без нас ваши ученые справятся с этой задачей. Быстрее, во всяком случае, не будет.

— Надеюсь, вы понимаете, что я пошутил, — снова расплылся в улыбке Ларстан. — Нам нет смысла ссориться. К тому же нас ожидает великолепный ужин. — Ларстан дружески похлопал Кэртиса по плечу. — Друзья, начнем пир! — объявил король громким мелодичным голосом. — Сегодня у нас гости — люди из других миров, которые очень скоро станут нашими союзниками.

Раздался восторженный гул. Королева Лиана, до сих пор не сводившая с Кэртиса бездонных глаз, подала королю руку, и высочайшая чета проследовала к столу.

Узхур жестом пригласил пришельцев присоединиться к пиршеству.

— Шеф, — возбужденно зашептал Ото, — ты же не собираешься на самом деле сотрудничать с ними? Не верю я этим зеленым…

— Да и мне это не по душе, — прогудел Грэг. — Тем более ввязываться в их междуусобные войны… Да тут сам черт не разберется, кто прав, кто виноват. Как бы нам не пришлось поднять оружие на невинных людей…

— Может быть, помолчите, а? — раздраженно сказал капитан Фьючер.

Его друзья помрачнели, зато Таунус Тар, толстый звездолетчик с Фомальгаута, восхищенно пробормотал:

— Да у них тут действительно есть чем поживиться! Вы только гляньте! Я проголодался как собака.

— А по мне, лучше грызть вулканическую корку! — сплюнул Ки Иллок.

Стол действительно ломился от угощений и лакомств. Капитана Фьючера усадили рядом с королевской четой, и Ларстан поднял полный кубок ароматного белого вина.

— За наших новых друзей с другого конца великой Вселенной!

Начался пир. Кэртис Ньютон едва пригубил великолепный напиток. Больше всего он боялся опьянеть и утратить ясность мышления. Хол Йор подобных сомнений не ведал. Огромный краснокожий антарианец в один присест опустошил кубок и вытер губы.

— Неплохое винцо, хотя и сладковато. Нормальный мир.

Ото, Таунус Тар и Бер Дэл последовали его примеру. Ки Иллок от вина решительно отказался. Всеобщее внимание привлек Грэг. Робот восседал за столом с привычной величественностью. Его светящиеся фотоэлектрические глаза обозревали стол, пока наконец в дальнем его конце робот не узрел огромный медный поднос с битой птицей.

— Передай-ка мне вон тот поднос, Бер Дэл, — прогудел гигант.

Кориане притихли, лишь кто-то изумленно воскликнул:

— Неужели железный человек ест нашу пищу? Грэг аккуратно вывалил птицу на другое блюдо и неторопливо разорвал поднос пополам. Затем, на глазах у потрясенных зрителей, открыл маленький лючок на груди и побросал туда куски меди. Топливный отсек атомного реактора, питающего его огромное тело, был заполнен.

— Ну вот я и перекусил, — прогудел стальной гигант. — А вы что сидите?

— С тобой лучше не показываться на людях, — возмущенно сказал Ото. — Ты же не в мастерской, в самом деле! Кому сказать, сожрал поднос вместо куропатки!

Капитан Фьючер обратился к королю Ларстану с вопросом:

— Ваша планета показалась нам процветающим и богатым миром. Зачем вам секрет зарождения? На первый взгляд вы в нем особо и не нуждаетесь.

— Знаете, капитан, это ведь не единственный мир внутри облака. Если нам удастся овладеть секретом воспроизводства материи, мы сумеем навести порядок и на других планетах, наладить там нормальную, счастливую жизнь.

Король заговорил на другую тему, но капитан Фьючер понял, насколько двусмысленным может оказаться их положение на Коре. «Надо, пока не поздно, отсюда выбираться. Пусть даже с боем».

Ему не терпелось переговорить с Саймоном, пир тянулся мучительно долго. Между тем Ото и остальные звездолетчики веселились на славу. Один Ки Иллок сидел подавленный и мрачный. Кувшины мгновенно наполнялись беззвучно скользившими слугами. Толстый Таунус Тар отрывал зубами огромные куски жареной куропатки и плотоядно подмигивал сидящей напротив даме. Между Ото, Бер Дэлом и Хол Йором вспыхнула ожесточенная перепалка по поводу прежних героических свершений. Крутые звездолетчики чувствовали себя как дома.

— А я тебе говорю, что если ты не водил корабли со Скорпиона на Антарес, то ты вообще не летал. Куча погасших звезд, а метеоров, что мух!

Старый Бер Дэл мотал лысой головой.

— Что там говорить, это сложный маршрут. Но разве он сравнится со звездными скоплениями Стрельца? Да я лучше сразу отправлюсь в преисподнюю, чем еще раз пройду между взбесившимися звездами. А попробуй там приземлиться! Планет много, но живут на них такие твари… Помнишь, Ки Иллок?

Звездолетчик кивнул и ответил в своей обычной сдержанной манере:

— Помню.

В разговор вмешался молодой антарианец Скул Кал:

— А я не припомню ничего опаснее двойной звезды Интор в секторе Альтаира. Вот где ужас! Живут там даже не существа, а сгустки жидкости.

Ото презрительно оглядел собеседников.

— Да я вижу, ребята, вы и не знаете, что такое настоящие опасности! Все это не тянет даже на аттракцион по сравнению с тем, что творится в нашей части Галактики!

— Да ну! — протянул старый Бер Дэл.

— Вот тебе и ну! Посмотрел бы я на всех вас, если бы вы оказались в приличной передряге! Помню, на Нептуне попались мы в плен подводным людям!.. А как-то раз занесло нас в параллельный мир. Пришлось совершать посадку на ощупь!

— Не может быть! — покачал головой Бер Дэл. — И ты участвовал в таких делах?

— Ха! Он сомневается. Мне неловко говорить о себе. Грэг, расскажи им, что я сделал, когда на меня напали крылатые люди с Сатурна!

— Насколько я помню, ничего особенного ты тогда не сделал, — прогудел на весь зал Грэг. — Тебя связали, а нам пришлось отдуваться!

Раздался дружный хохот.

— Лживый железный болван! — рассвирепел Ото. Наконец пиршество подошло к концу, и король Ларстан дружелюбно улыбнулся.

— Узхур проводит вас на отдых. Утром начнем разрабатывать план атаки на Турун.

— Утром, — отозвался капитан Фьючер. Узхур хитро подмигнул, прощаясь с астронавтами на верхних ступеньках серебряной лестницы.

— Вы мудро поступили, связав свою судьбу с Кором. Никаким иным способом вам не достичь места зарождения.

Кэртис промолчал. Он отметил, что в коридоре по-прежнему дежурит стража. Узхур не поленился и проводил гостей до самой комнаты. Заглянув внутрь, он встревоженно воскликнул:

— А где этот, в ящике? Мозг, или как его? Саймона действительно не было на месте. Очевидно, вылазка заняла времени больше, чем планировалось.

— Да это попахивает заговором против короля! — закричал в лицо Кэртису Узхур. — Если ваш спутник сбежал…

Бой во дворце

Кэртис Ньютон видел, что Узхур собирается поднять тревогу. Ничего не оставалось, как немедленно нейтрализовать старого служаку и начинать бой во дворце. Совершенно неожиданно сверху раздался скрипучий голос:

— Что-то случилось? — Мозг завис под потолком, взирая на вошедших выпуклыми линзами.

Узхур рассыпался в извинениях.

— Я как-то не подумал, что надо посмотреть вверх. Сразу пришла мысль, что ваш товарищ убежал.

— С какой стати он стал бы убегать, если мы союзники? — холодно возразил капитан Фьючер.

— Ну ты даешь, Саймон! — воскликнул Кэртис, как только дверь за Узхуром закрылась. — Тебя же не было в комнате, когда мы вошли?

— Нет, я пробирался по вентиляционной шахте и услышал ваш разговор. Еле успел. Ну, что говорит король Ларстан?

— Ничего хорошего. Здесь у них сплошные интриги и войны, мы угодили в самое осиное гнездо. — Кэртис быстро рассказал Мозгу о зарождении и о предложении короля Ларстана.

— Так я примерно и думал, — проскрипел Мозг. — Я ведь встретился с Тирией.

— Тирия? Кто это?

— Принцесса Туруна. Они держат ее в подземелье. — Мозг поведал товарищам о своем путешествии.

— Значит, она и есть тот самый пленник, о котором говорил Ларстан.

— Да, малыш. Она рассказала мне о допросе под гипнозом.

— Как только кориане поняли, что на Туруне не знают секрета зарождения, они немедленно начали подготовку к войне. На Туруне они не остановятся. Получив секрет зарождения, Ларстан предпримет новые завоевательные экспедиции.

— Надо сделать все возможное, чтобы остановить мерзавцев! — прорычал гигант Хол Йор.

— А если мы объединимся с Туруном? — предложил Ки Иллок.

— Мы их совсем не знаем, — возразил Ото. — Еще угодим из огня да в полымя.

— А если мы освободим их принцессу? — подхватил идею Ки Иллока капитан Фьючер. Путешественники переглянулись. — В конце концов, перед нами стоят две цели. Первая — нам нужен секрет зарождения, чтобы помочь собственным мирам. Вторая — мы не можем допустить, чтобы он попал в руки кориан. Выходит так, что и того, и другого мы можем добиться, если станем союзниками Туруна.

— Только как же мы освободим принцессу? — прошептал Ото.

— Саймон, — повернулся к Мозгу капитан Фьючер, — ты сможешь выбраться и привести сюда «Комету»?

— Думаю, да. Только где мне садиться?

— Садись на крышу дворца. Мы тебя будем там ждать. Если повезет, то с принцессой.

— Хорошо, — проскрипел Мозг. Помедлив, он добавил: — Ты… будь осторожен, малыш.

Неожиданное проявление эмоций всегда бесстрастного Мозга глубоко тронуло Кэртиса.

— Не волнуйся, Саймон.

Мозг выпустил тракционные лучи и спустя мгновенье исчез в вентиляционной шахте.

— До «Кометы» он доберется, — сказал Ото. — А вот как ему удастся ее увести?

— И что будем делать мы? — спросил Грэг. — Там, в коридоре, человек десять, не меньше.

— Сейчас устроим хороший кегельбан, — устрашающе прорычал Хол Йор, расстегнув кобуру атомного пистолета.

— Не пойдет, — сказал капитан Фьючер. — У них явный перевес в силах. Надо проникнуть в подземелье незамеченными.

— Понял! — воскликнул Ото. — Сделаем так, чтобы стража сама нас туда отвела!

— Да как же, во имя звездных дьяволов Бетельгейзе, мы этого добьемся? — ошеломленно пробормотал толстый Таунус Тар.

— Вы плохо знаете мои способности, — хвастливо заявил Ото. — Как-никак в искусстве перемены внешности мне равных нет.

— Перестань паясничать и объясни, что придумал, — сердито прогудел Грэг.

— А лучше сразу покажи! — сказал капитан Фьючер, разгадавший замысел андроида.

Ото с готовностью приступил к работе. Из походного рюкзачка он извлек баллончики с красителями и обрызгал лицо и руки зеленой краской. Капелька безвредного раствора сделала его глаза темными, как у кориан. Затем наступила очередь парика из черных прямых волос. Наконец при помощи восковых присосок андроид изменил форму лица.

— Узнаете? — высоким старческим голосом спросил Ото.

— Боги Фомальгаута! — выдохнул Таунус Тар. — Узхур!

Ото сорвал с окон черную штору и завернулся в нее, как в корианскую накидку.

— Пойдет, — коротко оценил его работу Кэртис. — Только старайся держаться позади охраны. Мы сделаем все остальное.

— Я не совсем понял… — растерянно пробормотал Хол Йор.

— Делай, что все остальные, но будь готов к бою, — велел ему Кэртис.

Чуть прихрамывая. Ото вышел в коридор. Охранники повскакивали и приняли положение «смирно».

— Лорд Узхур! — изумленно воскликнул начальник караула. — Мне показалось, что вы ушли час назад.

— Показалось, — проворчал андроид. — Тоже мне, охраннички. Да, я вышел, а потом вернулся. Не нравятся мне эти пришельцы. — Он понизил голос. — Поступил новый приказ короля: немедленно их арестовать. Действовать решительно и аккуратно. Всех — в подвал.

— Я понял, ваша светлость, — пробормотал офицер и жестом подозвал своих людей. Держа винтовки на изготовку, стража ворвалась в комнату пришельцев.

— Руки за голову! — истошно заорал начальник караула. Капитан Фьючер и его спутники повиновались с оскорбленным видом.

— Разоружить их! — приказал офицер.

— После, после!.. — раздраженно крикнул Ото. — Это можно сделать и в подвале. Сейчас немедленно всех вниз!

Офицер растерянно пожал плечами.

— Как вести, по тайной лестнице или через дворец?

— Конечно, по тайной, болван! — взорвался андроид, до сего момента не подозревавший о наличии тайной лестницы. — И пошевеливайтесь!

Начальник караула нажал потайную пластину, и часть стены отъехала в сторону. Арестованных повели вниз по крутой лестнице. Сзади и спереди каждого из них шли стражники. Замыкал шествие Ото. Время от времени лестница упиралась в глухую стену; тогда шедший впереди офицер нажимал один из камней в кладке, и стена отходила в сторону. Наконец процессия оказалась в длинном коридоре с целым рядом тяжелых металлических дверей с глазками.

— Откройте камеру принцессы Туруна, — распорядился Ото. — Согласно королевской воле пленники должны содержаться вместе с ней.

Окончательно растерявшийся офицер подошел к одной из камер и, набрав определенную комбинацию, распахнул дверь. Только теперь он как следует рассмотрел группу пленников.

— Лорд Узхур! — встревоженно воскликнул он. — А ведь двоих не хватает. Того, в ящике, и белого, лысого.

Ото понял, что маскарад подходит к концу, и изо всех сил крикнул на языке Кора:

— Винтовки на пол! Быстро!

Солдаты опешили, но опустили оружие.

— Вперед! — скомандовал капитан Фьючер и выхватил протоновый пистолет. — Всем бросить оружие! — устрашающе крикнул он.

Стражники засуетились. Только офицер резко вскинул винтовку и, прицелившись в Ото, крикнул:

— Он же переодетый! Получи, негодяй!

Из ствола винтовки вырвалась белая молния. Проворный андроид уклонился, и заряд разворотил толстую грудь Таунуса Тара. Звездолетчик с Фомальгаута рухнул на землю. С яростным криком Ки Иллок разрядил атомный пистолет в начальника караула. Залп разорвал офицера на куски. Двое солдат подхватили свои ружья, но были уничтожены огнем капитана Фьючера и Грэга.

Ки Иллок и Ход Йор склонились над телом Таунуса Тара.

— Прощайте, старые звездные бродяги! — едва слышно прошептал посеревший пилот. — Видно, мне уже не водить корабли со Скорпиона на Антарес…

— Ты это брось! — сглотнув комок, проговорил Хол Йор. — Бывалый космический волк не может загнуться в подвале!..

— Все кончено. — Ки Иллок выпрямился. Толстый капитан с Фомальгаута завершил свои дни. Кэртис Ньютон резко повернулся. Перед ним стояла прелестная девушка. Желтые волосы падали ей на плечи, а огромные глаза недоверчиво взирали на рыжеволосого красавца и его спутников.

— Вы Тирия? — спросил Кэртис. — Мы пришли освободить вас. Меня зовут капитан Фьючер, это мои друзья.

Глаза девушки засияли.

— Вы товарищи того странного человека-ящика, который зовет себя Мозг? Вы враги Ларстана?

— С этой минуты, — сказал капитан Фьючер и взял ее за обнаженную руку. — Надо быстро пробраться на крышу. Там будет ждать корабль. Мы отправляемся на Турун.

— На Турун? — В глазах принцессы заблестели слезы. — Как я мечтала попасть домой!

— Давайте быстрее! — зло проговорил Хол Йор. — Мечтать будем в другом месте. Один человек уже погиб!

— Поднимемся по потайной лестнице! — сказал Кэртис.

В это мгновение откуда-то издалека донесся яростный крик. Спустя секунду ему ответил дружный рев.

— Что-то случилось! — воскликнул капитан Фьючер. — Кажется, во дворце тревога. Быстро на крышу, пока нам не перекрыли путь!

Приближаясь к тайне

Мозг несся по трубам вентиляционной системы. Теперь он хорошо знал дорогу и все препятствия.

«Лишь бы малыш не просчитался», — подумал Саймон Райт и выскользнул из вентиляционной шахты. Дворец высился позади него мрачной громадой. На невидимых тракционных лучах Мозг поднялся высоко над засыпающим городом.

Часовой на стене замка заметил промелькнувшее в небе темное пятно. «Летучая мышь», — подумал солдат, и ему захотелось, чтобы скорее пришло утро.

Было довольно холодно, но ни жара ни холод не имели для Саймона никакого значения. Надежно защищенный от воздействия окружающей среды куб несся над мерцающей далеко внизу полоской реки. Идеальная память Мозга никогда его не подводила. Долетев до излучины реки, он повернул к востоку. Теперь внизу проплывали медные холмы. Наконец Саймон увидел огонек — оставшиеся охранять «Комету» солдаты собрались у атомного костра. Никто из них не обратил внимания на мелькнувшую в вышине тень.

Люки двух оставшихся корианских кораблей были открыты. Мозг скользнул внутрь. Система управления оказалась для него неизвестной; что выводить из строя? Тем не менее логика подсказывала, что протянувшиеся через весь корабль толстые кабели играют важную роль в жизнеобеспечении судна. Мозг немедленно принялся их отсоединять и резать. Потом перебрался в соседний крейсер и проделал то же самое. Наконец, собрав вырванные кабели в охапку, Мозг оттащил их подальше в выбросил в густой кустарник.

После этого Саймон вернулся к «Комете». Солдаты сидели спиной к люку. Мозг осторожно подкрался к кораблю и набрал секретную комбинацию запора. Люк с легким щелчком открылся. Один из солдат вздрогнул.

— Пришельцы угоняют корабль! — истошно завопил он, обернувшись, но люк «Кометы» уже захлопнулся изнутри. Саймон метнулся в рубку. Нажав на стартовую кнопку, он запустил циклотроны. По корпусу загремели выстрелы атомных винтовок кориан. «Комета» с ревом оторвалась от земли и ушла в небо.

«Я, кажется становлюсь настоящим авантюристом, — подумал Саймон. — Ото может мной гордиться».

«Комета» летела к столице Кора. Мозг использовал самую малую тягу, чтобы не привлекать ничьего внимания шумом двигателей. Над спящим городом зависли несколько патрульных крейсеров, и Мозг опустился как можно ниже. Вскоре показался дворец. Саймон сразу же разглядел плоскую медную крышу. Едва «Комета» коснулась посадочной площадки, все надежды остаться незамеченным рухнули. Откуда-то послышался крик:

— Вражеский корабль во дворце!

В ту же секунду взревела сирена. «Куда же запропастился Кэртис?» — нервничал Мозг. На нижних этажах поднялась тревога. Саймон понял, что в любую минуту охранники могут заблокировать крышу.

Два патрульных конусообразных крейсера зависли над дворцом. Черные стволы атомных пушек изрыгнули снопы пламени, и вокруг «Кометы» поднялся фонтан рваного железа. Кориане промахнулись буквально на несколько метров. Саймон кинулся к гашетке протоновой пушки. Тонкий голубой луч перечеркнул конусообразные корабли. Потерявшие управление патрульные суда отлетели на несколько сот метров и рухнули где-то в дворцовом парке.

«Сейчас подлетят еще, — подумал Саймон. — Скоро здесь будет весело». Ему и в голову не приходило, что можно улететь, не дождавшись Кэртиса.

Со звоном разлетелась ведущая на крышу стеклянная дверь. Саймон навел на нее ствол протоновой пушки, но, к его радости, показавшиеся на крыше люди вели интенсивный огонь из атомных пистолетов по своим преследователям.

— «Комета» здесь! — крикнул капитан Фьючер. — Быстро на борт!

Мозг распахнул люк. На крыше стоял оглушительный треск атомных выстрелов, иногда раздавалось резкое шипение протоновых лучей. Проснулся весь город. Капитан Фьючер и его друзья отчаянно отстреливались у самого трапа.

Неожиданно Ото схватился за разорванное плечо и осел на землю. Спустя мгновение упал подкошенный атомным разрядом молодой антарианец Скул Кал. Преследователи тоже несли серьезные потери.

— Поднимаемся, поднимаемся быстро! — командовал капитан Фьючер. — Где Тирия?

— Со мной, шеф! — Огромный робот выскочил "Я темноты с бледной девушкой на руках.

Кэртис Ньютон, Хол Йор и раненый Ото прикрывали посадку. Сверху послышался рокот патрульных крейсеров.

— Задержать любой ценой! — раздался злобный голос из-за спин залегших под огнем солдат охраны.

Ото узнал короля Ларстана и полоснул протоновым лучом то место, откуда донеслась команда. Наконец все поднялись на корабль.

— Грэг, взлетаем!

Робот был уже в рубке. «Комета» с ревом взмыла в небо. На нее тут же обрушился ураганный огонь подошедших патрульных крейсеров. Грэг закладывал умопомрачительные виражи, каждый раз успевая на долю секунды опередить залп противника. Капитан Фьючер и Ото приникли к прицелам протоновых пушек.

— Есть один! — радостно крикнул андроид, когда метко направленный протоновый луч разрезал пополам крейсер противника.

— Отрывайся на виброприводе! — скомандовал Кэртис Ньютон, одновременно отсекая кормовые дюзы у заходящего на боевой разворот корабля противника. Натолкнувшись на неожиданно мощное сопротивление, крейсера кориан перестраивались для новой атаки.

Наконец взревели генераторы вибрационного привода, и «Комета» со страшной силой рванулась вперед. Хотя Грэг дал лишь ничтожную долю мощности, вся команда оказалась прижатой к стенам корабля. Спустя мгновение робот перешел на ракетную тягу. Корабли противника остались далеко позади.

— Давай на Турун. Вон та красная звездочка, — сказал роботу Кэртис.

Вытерев пот со лба, капитан Фьючер прошел в кают-компанию. Все собрались у распростертого тела Скул Кала. Бер Дал скорбно покачал головой.

— Он мертв. Он был мертв уже тогда, когда вы несли его на корабль.

— Да, последний раз Скул Кал стартовал мертвым. — На красном лице Хол Йора застыло безграничное горе. — Он был сыном моей сестры.

— Ларстан за него ответит, — сквозь зубы процедил Ки Иллок.

Скул Кала похоронили как звездолетчика. Завернутое в саван тело принял безграничный космос.

«Комета» неслась в направлении, откуда исходило мерцающее свечение. Впереди краснел Турун. Датчики радиации показывали, что медные пластины надежно удерживают поток радиационных частиц.

Чья-то рука нежно, будто порхая, прикоснулась к плечу капитана Фьючера.

— Мы на самом деле летим на Турун? — спросила девушка. — И люди Ларстана нас не догонят?

— Исключено, их корабли не могут развить такой скорости.

— Надо предупредить моего отца Кволока о том, что кориане собираются напасть на Турун. Это я во всем виновата.

— Вы?

— Они всегда хотели на нас напасть. Мы им мешаем овладеть тайной зарождения. Они боялись, что секрет известен нам. Это страшное оружие. Когда я попала в плен, меня подвергли допросу под гипнозом. И выведали, что секрет нам неизвестен. Теперь Ларстан не боится атаковать.

— Я не вижу здесь вашей вины, Тирия, человек не может контролировать себя под гипнозом. А кроме того, — серые глаза капитана Фьючера сверкнули, — теперь на стороне Туруна будем воевать мы. Мы поможем вам техникой и оружием.

— Ларстан не даст нам времени. Он нападет сразу же.

— Послушайте, — проскрипел Мозг. — Вот вы говорите, что всегда мешали Кору овладеть тайной зарождения. А почему вы сами ею не овладели?

— Так повелели Смотрящие, — торжественно ответила Тирия. — Очень давно было установлено, что никто из живущих внутри облака не должен знать тайну зарождения. Народ Туруна всегда следовал этому завету и не позволял нарушать его другим.

— Повелели Смотрящие… — задумчиво повторил Фьючер. — Ларстан утверждал, что легенда о Смотрящих совершенно беспочвенна.

— Ларстан — лжец!

Неожиданно из рубки донесся возбужденный крик Грэга:

— Шеф, скорее! Смотри! Кэртис Ньютон метнулся в рубку.

— Что это, шеф?

«Комета» давно вошла в густое свечение. Впереди по курсу краснел шар Туруна. Но железная рука робота указывала выше красной планеты. Там, вдали, в самом центре свечения, находилось что-то страшное. Ничего подобного звездолетчикам видеть еще не приходилось.

— Это и есть зарождение? — выдохнул Ото.

Величие прошлого

Свечение почти ослепляло. Потоки света клубились и переливались, разгоняемые невиданным космическим штормом. Ужасный объект в середине едва угадывался. Больше всего он напоминал колоссальную спираль белого огня, разбросавшую титанические руки на миллиарды и миллиарды миль. Это было средоточие загадочных сил, порождающее невиданный поток электронов, свечение которых не позволяло разглядеть источник.

— И вот это мы собирались изучить? — грустно рассмеялся Ото.

— Не то еще изучали, — резко сказал капитан Фьючер. — Выглядит, конечно, страшнее, чем я себе представлял, но все равно можно приблизиться и провести эксперименты.

Остальные звездолетчики взирали на открывшуюся картину с сомнением и страхом.

— Место зарождения! — торжественно проговорил Хол Йор. — Бьющееся сердце Вселенной, качающее новорожденную материю по всем закоулкам мироздания!

— Вспомните, что наши миры погибают без тайны зарождения, — произнес Кэртис Ньютон.

Тирия в ужасе взглянула на капитана Фьючера.

— Только не приближайтесь к этому месту. Оно священно. Наш народ не позволит нарушить древние законы.

— Мы ваши друзья, Тирия, — заметил Кэртис. — Мы поможем вам защититься от Кора.

Принцесса Туруна упрямо встряхнула гривой золотистых волос.

— Даже в этом случае мой отец и благородные доны не разрешат вам пойти против воли Смотрящих!

— Вот и поговорили, — раздраженно прошипел андроид. — Может, мы вообще не полетим на этот Турун, а? Махнем прямо к месту зарождения!

— Я дал слово доставить принцессу домой, — отчеканил капитан Фьючер. — Тирия, вы поможете нам достичь места зарождения?

— Я постараюсь повлиять на отца, но боюсь, ничего не выйдет. Мой народ чтит заветы Смотрящих.

— Прямо по курсу неизвестные корабли. Идут на нас! — подал голос Грэг.

— Это наши суда! — воскликнула принцесса. — Они патрулируют место зарождения.

Навстречу «Комете» неслись четыре вытянутых, как иглы, корабля. Корпуса были надежно защищены медными пластинами.

— Немедленно дайте сигнал, иначе они откроют огонь!

Тирия быстро продиктовала световой пароль, и Кэртис Ньютон кинулся к флюороскопическим прожекторам. Патрульные крейсера замедлили ход.

— На какой частоте вы общаетесь? — спросил Кэртис.

Принцесса назвала частоту, и Ото тут же перестроил передатчик. Тирия надела наушники.

— Они безмерно рады моему возвращению! — сказала девушка Кэртису. — Информация о возможной атаке Кора уже передается моему отцу.

Спустя несколько часов «Комета» зашла на посадку в районе главного правительственного здания Туруна.

— Мы остро нуждаемся в металле, — сказала Тирия, глядя на мрачные каменные здания.

— Все-таки я вас не понимаю, — проскрипел Мозг. — Можете без проблем получить секрет зарождения, полностью изменить собственную жизнь… и даже не пытаетесь!

— Не хотим идти против воли Смотрящих, — со вздохом ответила Тирия.

На главной площади собралась огромная толпа. Очевидно, слух оприбытии принцессы уже достиг народа. Большинство белокожих турунян были одеты в такие же, как на принцессе, короткие белые туники. Несмотря на различие в цвете кожи и манере одеваться, между турунянами и жителями Кора было много общего.

«Комета» уже давно перешла на ракетную тягу, и робот аккуратно посадил ее возле дворца.

Встречать прилетевших торжественно вышли облаченные властью правители народа. Впереди всех шествовал высокий седой человек с сумрачным взглядом.

— Это мой отец, король Кволок! — радостно воскликнула Тирия, и ее глаза засияли любовью.

Властитель Туруна крепко пожал руку капитану Фьючеру.

— Мне особенно приятно приветствовать вас. Вы привезли мое самое ценное сокровище. Я уже не верил, что доведется увидеть родную дочь.

— Ваше высочество, — вперед выступил один из приближенных, — принцесса сообщила о готовящейся атаке…

— Помню, помню, — остановил его Кволок. — Распорядитесь удвоить патрули. Все корабли на поверхности привести в боевую готовность. Выслать разведку в сектор Кора.

Дворец был самым большим зданием в городе. Король Кволок пригласил гостей следовать за ним. Его резиденция не могла сравниться с роскошными покоями Ларстана, но в строгом убранстве и чистоте заключалась особая прелесть.

— Эти люди мне нравятся, — провозгласил Ото, войдя в отведенную гостям светлую комнату с огромными окнами. — Смотрят в глаза. Не то что зеленые хмыри с Кора.

— Если не ошибаюсь, — проскрипел Мозг, — у них общие предки. Во всяком случае, антропологическое строение тела совершенно одинаковое.

С заходом красного солнца на Туруне наступила ночь. Но небо было еще светлее, чем на Коре, — планета находилась гораздо ближе к центру свечения. Над горизонтом простирался невиданный небесный объект — колоссальная спираль мерцающего света.

— Не представляю, как можно туда подойти на нашей «Комете», — пробормотал Ото.

— Защита должна выдержать. Будем пробовать. Где-то внизу мелодично прозвенел колокольчик.

— Я поговорю с королем Кволоком о зарождении, — сказал Кэртис, спускаясь по лестнице. — Надо очень тактично развеять их предрассудки.

Беседа, однако, не заладилась с самого начала.

— Тирия сообщила, — холодно сказал король вместо приветствия, — что вы, незнакомцы, питаете какие-то иллюзии насчет возможности достичь места зарождения.

Кэртис взглянул на принцессу.

— Я пыталась уговорить отца помочь вам, — огорченно пробормотала девушка.

— Так вот, об этом не может быть и речи! — сурово объявил король. — Согласно воле Смотрящих ни один человек, откуда бы он ни пришел, не имеет права приблизиться к месту зарождения. Вот уже несколько столетий, как мы следим за исполнением их воли.

— А мы хотели помочь вам в войне с Кором, — сказал капитан Фьючер. — Мы собирались усовершенствовать ваши корабли и вооружение. Не станете же вы мешать своим союзникам провести некоторые исследования, тем более что от этого зависит жизнь на наших планетах!

— Если бы мой родной брат изъявил желание познать тайну зарождения, я бы немедленно распорядился умертвить его. Ибо священная обязанность следить за исполнением заветов Смотрящих возложена на короля Туруна.

— Кто они, эти Смотрящие? — спросил капитан Фьючер. — Я слышал, что это всего лишь легенда.

— Это не легенда, сын мой, — торжественно провозгласил король. — Хотя прошло уже немало лет с тех пор, как наши предки впервые увидели Смотрящих, прилетев с другой стороны облака. Да-да, раньше наш народ жил там…

— На Денебе, — проскрипел Мозг. — Предки всех наших народов жили на Денебе.

— Как же им удалось пробиться сквозь облако? — спросил Кэртис Ньютон. — Даже наш сверхмощный корабль едва не разрушился в пылевых потоках.

— Временами в облаке образуются глубокие просветы. Нашим предкам повезло. Им удалось долететь до самой его внутренней кромки. Они увидели место зарождения и поняли, что это такое. Но разгадать секрет зарождения им не удалось. Из самого его сердца вышли неведомые существа, которые назвали себя Смотрящими за зарождением. Обладая сверхъестественной мощью и интеллектом, они объявили предкам, что ни один народ во Вселенной не смеет познать последнюю тайну, ибо слишком велика опасность, что полученные знания будут использованы в дурных целях. Смотрящие запретили вести дальнейший поиск. Они могли немедленно уничтожить наших предков, но вместо этого наложили на них благородную обязанность вечно следить за тем, чтобы никто не посмел приблизиться к священному месту. С тех пор завет Смотрящих стал законом для многих поколений Туруна.

Прошли столетия, и некоторые усомнились в правдивости древнего завета. Жизнь на планете стала приходить в упадок. Многие захотели отправиться к месту зарождения, раскрыть великую тайну и обратить это знание себе на пользу. Непокорные покинули Турун и обосновались на одной из планет зеленой звезды.

Их мир называется Кор, вы видели его. С тех пор кориане стараются проникнуть к месту зарождения, а мы, истинные хранители великого завета, не позволяем им это сделать. Они развивались быстрее нас и во многом нас превзошли. Но кориане думают, что мы сами отступили от принципов и познали великую тайну. Поэтому они и воздерживались от прямой атаки. Сейчас Ларстан узнал правду. Боюсь, что его армада уже в пути. Ваша научная и военная помощь очень нужна Туруну. Но я не хочу обманывать вас. Вы не получите разрешения приблизиться к месту зарождения!

Война миров

Кэртис Ньютон с возрастающим изумлением слушал рассказ старого короля. В конце он позволил себе вопрос:

— Вы полагаете, что Смотрящие до сих пор живут внутри места зарождения?

— Да, — торжественно ответил Кволок. — Несмотря на то что вот уже несколько столетий, как о них ничего не слышно.

— Да как же можно там жить? — изумился Ото.

— Согласно легенде, — сказал король, — там, внутри места зарождения, есть свой мир.

— Планета? — прогудел Грэг. — Но это невозможно!

— Почему? — проскрипел Мозг. — Вполне может быть. Внутри любого водоворота образуются спокойные участки.

Кволок посмотрел в глаза капитану Фьючеру.

— Я был с вами откровенен, незнакомцы. Теперь вы знаете, что мы никогда не позволим вам приблизиться к месту зарождения. Согласны ли вы помогать нам?

Кэртис уже принял решение.

— Мы вам поможем, — сказал он спокойно. — Ларстан в любом случае не должен получить доступа к тайне. Иначе он обратит свою силу против наших миров. Когда отобьем его атаку, поговорим о нас.

— Говорить нам будет не о чем, — упрямо повторил Кволок. — Я еще раз повторяю, мы ни при каких условиях не позволим вам исследовать место зарождения. Однако вашу помощь примем с благодарностью.

— Намного ли превосходит вас в силе Ларстан? — спросил капитан Фьючер.

— Боюсь, что да. У них около шестисот боевых крейсеров. У нас — не более четырехсот. К тому же мы не можем снять корабли с боевого патрулирования зарождения.

— Надо срочно установить на ваши суда форсированные двигатели и наше вооружение. Нельзя терять ни минуты.

Все встали. Кволок крепко пожал руку капитану Фьючеру.

— Вас послала сама судьба. Жаль только, что мы не в силах выполнить вашу просьбу.

— У нас будет время об этом побеседовать, — улыбнулся Кэртис Ньютон.

В комнате Ото высказал свое негодование по поводу произошедшего разговора.

— Односторонний получается договор! — бушевал андроид. — Мы им помогаем, а в ответ — кукиш!

— Сейчас главное, чтобы тайной зарождения не овладел Ларстан. Когда отобьемся от него, улетим к месту зарождения сами. С разрешения или без — это уж как получится.

— По крайней мере, есть шанс посчитаться с зелеными дьяволами, — проворчал Хол Йор. — Я им припомню смерть Таунуса и Кала.

— Убедятся, что мы умеем воевать, — добавил Ки Иллок.

Старый Бер Дэл мрачно сказал:

— Ну, Ларстана мы разобьем. А что, если эти Смотрящие действительно существуют?

— Будем решать проблемы по мере их возникновения, — сказал Кэртис Ньютон. — Сейчас время спать. Завтра с самого утра начинаем переоборудовать корабли Туруна.

… Капитану Фьючеру показалось, что он только что заснул, когда железная рука Грэга легонько потрясла его за плечо.

— Шеф, вставай. Враг уже рядом. Патрульные крейсера докладывают, что весь флот Кора на подходе. Кэртис вскочил.

— Ничего удивительного. Конечно, они не должны были дать нам ни одного дня.

Во дворце начался переполох. Снаружи раздавался надрывный вой взлетающих и садящихся кораблей.

— Вот я и дождался! — громогласно воскликнул возбужденный Хол Йор. — Пусть мне выделят крейсер, я покажу, как сражаются на Антаресе!

Похватав протоновые пистолеты и винтовки, команда капитана Фьючера и звездолетчики выскочили на лестницу. Они являли собой поразительное зрелище.

В центре большого зала в окружении группы офицеров стоял король Кволок. Старик надел на себя боевой шлем и сунул в кобуру пистолет. Его бородатое лицо горело возбуждением.

— Настал судьбоносный день! — торжественно провозгласил он. — По данным разведки, весь космический флот Кора движется к нам на полной скорости.

— Сколько кораблей и где они сейчас? — спросил капитан Фьючер.

— Все, что есть на Коре. Выстроились в боевой порядок и идут прямо на нас. Я отозвал с патрулирования все корабли и выслал флот наперехват. Бой произойдет в нескольких миллионах миль от Туруна.

Тирия схватила Кэртиса за руку. За поясом туники принцессы торчал короткоствольный пистолет.

— Я лечу на флагманском корабле отца! Вы будете с нами?

— На «Комете», — ответил капитан Фьючер. — Хол Йор, Бер Дэл и Ки Иллок — ветераны космических битв. Было бы хорошо, если бы вы предоставили каждому из них в командование боевой крейсер.

— Им будут выделены наши лучшие корабли, — сказал Кволок. — Грядет решающее сражение Туруна с Кором.

К королю подбежал офицер с донесением.

— Все патрульные корабли вышли в указанный сектор, ваше величество!

— Отлично! Мы тоже вылетаем!

Алое солнце осветило вышедших из дворца людей. Огромная толпа горожан восторженно приветствовала появление короля и его дочери. Флагманский корабль застыл в лучах восходящего солнца. Рядом сверкали медью иглоподобные крейсера Туруна. Все корабли щетинились стволами атомных пушек. Кволок торжественно представил Хол Йора, Бер Дала и Ки Иллока экипажам трех судов. У самого трапа флагманского крейсера король задержался, чтобы сказать несколько слов капитану Фьючеру.

— Установите на передатчиках эту частоту. — Кволок передал Кэртису сложенный пополам листок. — И держитесь поближе к флагману. Мы рассчитываем на вашу помощь. — Кволок с почтением обратил взор к небу. — Да не оставят нас Смотрящие!

В небо Туруна поднялись двести боевых кораблей. Во главе армады шел флагман Кволока. На борту крейсера красовался королевский герб. Рядом с флагманом летела «Комета». Загорелое лицо капитана Фьючера было озабочено.

— Взлетели вроде нормально, — проворчал он, оглянувшись. — Но воевать так нельзя. В крупных сражениях единый центр командования может оказаться невыгоден. Надо было назначить командиров флангов.

Ото пожал плечами.

— По-моему, они друг друга стоят. Кориане тоже не имеют понятия о том, как воевать в космосе.

— Ларстан и Узхур хитрые дьяволы, — возразил Кэртис. — Кроме того, у них численное преимущество и инициатива.

Позади армады красным пятном висел Турун, впереди яркой зеленой звездочкой горел Кор. Из динамика раздался голос Кволока. Король просил всех остановиться, перестроиться в куб и ожидать патрульные крейсера. Флагман и «Комета» вышли чуть вперед. Из приемников раздавались треск разрядов и взволнованные голоса разведчиков, возвращающихся впереди надвигающейся армады Кора. Слева и справа появился светящийся рой огоньков — подходили к основным силам снятые с патрулирования места зарождения корабли Туруна. Они занимали места по сторонам огромного куба.

— Мы встретим кориан в таком боевом порядке, — раздался голос Кволока. — Это монолит, о который разобьется его тактика.

— Не нравится мне этот цирк, — пробормотал Ото. — Разве можно ожидать противника, застыв, как на параде.

— Здесь приказывает Кволок, — сказал капитан Фьючер.

— Корабли Кора! — воскликнул Грэг. Далеко в космосе показались крошечные светлые точки. Впереди, отчаянно паля из кормовых орудий, неслись разведчики Туруна. За ними широким полукругом надвигалась армада вражеских крейсеров.

— Идут! — прошептал Ото, прильнув к прицелу протоновой пушки.

Кэртис наблюдал за развитием событий. Как правило, космические баталии разворачиваются так стремительно, что лишь опытный человек успевает сообразить, что к чему. Мощное кольцо конусообразных кораблей Кора неслось на застывший в пространстве куб. Когда расстояние сократилось до пушечного выстрела, кольцо вдруг завертелось.

— Кволок! — закричал в микрофон Кэртис, разгадав замысел Ларстана. — Пока не поздно, прикажите перестроиться в колонны!

— Уже поздно! — прогудел Грэг.

Вращающееся кольцо кораблей Кора влетело во вражеский куб. Началась беспорядочная стрельба. Белые молнии энергии перечеркнули черный космос, корежа корпуса судов.

Флагман Кволока устремился в центр битвы. «Комета» держалась рядом. Ото и Грэг вели прицельный огонь из тяжелых протоновых орудий. Смертоносные голубые лучи расчерчивали пространство на причудливые фигуры, каждый раз точно угадывая местоположение конусообразных крейсеров Кора.

Внимание капитана Фьючера было раздвоено. С одной стороны, он старался увернуться от залпов противника и вывести «Комету» на боевой разворот, с другой — приходилось следить за ходом всего боя.

— Они развалили куб! — простонал он. Кориане имели огромное преимущество. Крейсера вращающегося кольца имели возможность обрушить всю огневую мощь на оказавшиеся в радиусе огня корабли Туруна. Основная масса турунянских кораблей не могла принять участия в битве.

— Кволок, во имя космоса, прикажите перестроиться в колонны! — кричал капитан Фьючер. — Неужели вы не видите, что при такой схеме огневое соотношение становится один к пяти в их пользу!

— Флагман подбит! — крикнул Ото.

Крейсер короля Кволока потерял управление. Вся корма и рули были смяты атомным взрывом. В наушниках зазвенел взволнованный голос Тирии:

— Капитан Фьючер! Отец тяжело ранен! Он без сознания!

Кэртис видел, как заметались корабли турунян. Очевидно, новость услышали все капитаны.

— Принимаю командование на себя! — крикнул в микрофон капитан Фьючер. — Всем крейсерам Туруна немедленно отступить и перестроиться в три колонны.

Удивительное кольцо кориан почти полностью размело куб Туруна, но после приказа капитана Фьючера иглообразные крейсера устремились назад, уходя от неминуемого уничтожения. Кориане тут же поменяли тактику. Теперь они шли вперед треугольником.

— Флагман Ларстана! — процедил Ото, пытаясь поймать в прицел тяжелый конусообразный крейсер с причудливым гербом на борту. — Вот бы попасть…

Кэртис Ньютон отдавал резкие команды по радио:

— Хол Йор, примите командование над левой колонной! Ки Иллок, ваша правая. Я командую центром. Что бы я ни делал, держите фланги!

— Вас понял! — прорычал Хол Йор. — Быстрее перестраивайтесь, тупицы!

Флот, изрядно потрепанный первой атакой противника, перестроился в три колонны; поврежденный корабль Кволока ушел к Туруну. Капитан Фьючер напряженно вглядывался в маневры кориан.

— Только бы Ларстан атаковал нашу колонну, — неистово пробормотал он.

— Святое Солнце! — воскликнул Ото. — Я, кажется, тебя понял, шеф!

Треугольник кориан вонзился в центральную колонну кораблей Туруна. Все потонуло в треске атомных разрядов. Добрый десяток судов с обеих сторон развалились на части под прямыми попаданиями орудий противника. Ото и Грэг вовсю полосовали врага лучами тяжелых протоновых пушек.

— Не выдержим, шеф! — крикнул андроид. — Их просто больше!

Вся масса кораблей Кора давила на центральную колонну Туруна. Лишь несколько десятков судов атаковали фланги.

— Приказ центральной группе кораблей! — скомандовал капитан Фьючер. — Отступать, не прекращая огня! Медленно!

Яростно отстреливаясь, центральная колонна отошла назад. Кориане развивали атаку, втягиваясь в провал обороны Туруна.

— Хол Йор! Ки Иллок! — крикнул Кэртис. — Атакуйте с флангов!

Увлекшись преследованием центральной колонны, кориане слишком поздно сообразили, что произошло. Фланги турунян обрушились всей своей мощью на оказавшиеся перед ними незначительные силы противника. Смяв их, они замкнули кольцо вокруг основной группы кораблей Кора.

Прежде чем командование Кора успело что-либо предпринять, главная группа их кораблей оказалась в окружении.

— Есть «коробочка»! — восхищенно крикнул Ото. Великолепный маневр Кэртиса закончился знаменитой «коробочкой» — классической тактической уловкой звездных баталий.

— Как в хрестоматии! — удовлетворенно прорычал Хол Йор и заорал в микрофон: — А ну, ребята, со всех стволов, плотно… огонь!

Армада Кора попала под шквальный огонь крейсеров Туруна. Капитаны вражеских кораблей предпринимали отчаянные попытки вырваться из «коробочки», но залпы турунян выводили их суда из строя прежде, чем те успевали изготовиться к бою. Началось массовое уничтожение боевого флота Кора.

Капитан Фьючер переключил передатчик на универсальную волну.

— Ларстан, во избежание дальнейшего бессмысленного кровопролития предлагаю сдаться!

— Сдаемся, — прозвучал в ответ слабый голос. Кэртис отдал приказ, и огонь прекратился. Крейсера Кора застыли без движения. Началось разоружение.

— Шеф, а сдавался ведь не Ларстан, — сказал вдруг Ото. — У Ларстана другой голос.

Капитан Фьючер подвел «Комету» к флагманскому кораблю Кора. Надев скафандры, друзья перешли на борт вражеского судна. Мрачные, перепуганные зеленые солдаты стояли с поднятыми руками. Ларстана действительно не было видно.

В капитанской рубке победителей ожидал седой, сморщенный Узхур.

— Где король? — резко спросил Кэртис. Старый придворный рассмеялся.

— Тебе удалось перехитрить нас в этом бою, странник. Но вы проиграли гораздо больше. Турун обречен, точно так же, как и ваш собственный мир, как бы он ни был далек.

— Скажи-ка лучше, где Ларстан, пока я не свернул тебе шею! — прорычал Кэртис, схватив старика за горло.

Узхур задергался и захрипел.

— Хорошо, хорошо, — выдавил он наконец. — Я скажу, хотя не думаю, что это тебя обрадует. Ларстан вообще сюда не прилетал. Он понимал, что туруняне снимут с боевого патрулирования все крейсера в районе зарождения. Так вот он сейчас там! — Голос старика торжественно задрожал. — Наш король там, — он патетически ткнул рукой в иллюминатор, — в самом сердце зарождения. Он постигает его великую тайну. А потом он сотрет неполноценную расу Туруна и весь ваш флот!

Мир смотрящих

Сердце Кэртиса Ньютона тревожно забилось. Он понял, что совершил непростительную ошибку, недооценив хитрость и коварство Ларстана.

— Когда он стартовал?

— Одновременно с нами, — ответил Узхур. — Сейчас он уже наверняка добрался до места зарождения и находится в мире Смотрящих.

— По-моему, вы всегда утверждали, что Смотрящие — это выдумка! — прошипел Ото. Узхур презрительно усмехнулся.

— А вы поверили. Согласно нашим данным. Смотрящих действительно нет. Но раньше они, безусловно, существовали. Более того, наши астрономы зафиксировали внутри места зарождения мир, где они жили.

Кэртис Ньютон похолодел, представив на мгновение, что произойдет, если кориане овладеют тайной воспроизводства материи.

— Немедленно к месту зарождения! — скомандовал капитан Фьючер.

— Опоздали, странники! — насмешливо бросил Узхур. — Ларстан там уже несколько часов. Думаю, он успел…

Кэртис уже не слушал болтливого старика. Друзья устремились на «Комету».

Капитан Фьючер по радио распорядился задержать Узхура и доставить всех пленных на Турун. Затем обратился к звездолетчикам:

— Хол Йор! Ки Иллок! Бер Дэл! Внимание! Срочно явитесь на «Комету»!

— Что случилось? — спросил запыхавшийся Хол Йор.

— Ларстан в месте зарождения. Мы отправляемся следом. Наступает решающий момент.

Капитан Фьючер был уже в кресле пилота. «Комета» понеслась вперед. Из ее иллюминаторов сердце Вселенной казалось неправдоподобно прекрасным сияющим облаком. Вырывающиеся из гигантской спирали рукава излучали яркое свечение. Невидимые потоки качали несущийся к месту зарождения корабль. Сюда, в невиданный космический водоворот, притягивалась энергия всей Вселенной, здесь она чудесным образом трансформировалась в невесомую космическую пыль.

Кэртис Ньютон заметил, как забарахлили под воздействием усиливающейся радиации приборы корабля. Лучевой компас завис, метеоритометры показывали что-то невероятное. Но медное покрытие удерживало губительные для команды лучи.

— Наконец-то! — воскликнул Бер Дэл. — Приближаемся…

— Да, вот оно, прекрасное пламенное сердце Вселенной, погубившее многих отважных космонавтов, — отозвался Хол Йор. — Вот оно…

Кэртис отчаянно гнал «Комету» к цели. Ему не давала покоя мысль, что Ларстан все-таки опередил его.

— Боги космоса, мы все равно не сможем войти в эту воронку! — воскликнул Ото. — Нас просто разорвет на части.

— Попробуем проскочить между рукавами спирали, — стиснув зубы, произнес Кэртис. — Если Ларстан прошел, почему бы и нам не пройти!

«Комета» крошечной точкой неслась между круто изогнувшимися огненными реками. Бешеные потоки энергии, срывающиеся с сияющих рукавов, едва не сбивали корабль с курса. Тела под скафандрами начали зудеть и чесаться. С самоубийственной скоростью «Комета» шла вперед.

Перед глазами космонавтов лежало место зарождения — титаническая пылающая сфера, от которой в разные стороны разлетались огромные сияющие рукава. И сфера и рукава бешено вращались.

— Будем входить! — крикнул Кэртис Ньютон. — Приготовиться к неожиданностям.

— Не пробьемся, — мрачно процедил Бер Дал. — Боги Веги, какое место для смерти!

В следующее мгновение «Комета» влетела в сияющее море. Казалось, корабль погрузился в само солнце. Экипаж застыл в креслах. Кэртис почувствовал, как бешено закружилась голова. Неожиданно, словно по волшебству, рев за бортом затих, «Комета» выровнялась. Хотя вокруг бушевал океан энергии, корабль летел в пустоте, будто оказавшись в центре гигантской центрифуги.

«Центрифуга?» — подумал Кэртис. Неожиданное сравнение заставило его вздрогнуть. Он еще раз оглядел вращающиеся стены энергии. Может, это и есть секрет зарождения?

— Саймон! — крикнул он. — Я начинаю понимать, как происходит зарождение!

Все замерли, потрясенные словами капитана Фьючера.

— Ты о чем, малыш? — проскрипел Мозг.

— Пока догадка, может быть, безумная, а может быть, и верная! — Серые глаза капитана Фьючера сверкали. — Электроны — всего лишь крошечные заряды электричества; зарождение — это гигантская вращающаяся машина, которая затягивает в себя всю энергию Вселенной. И порождает электроны — мельчайшие частицы заряженной материи. Затем они в виде пыли рассеиваются по космосу.

— Отлично, малыш! Мысль верная!

— А я не понял… — пробормотал антарианец.

— Планета! — крикнул вдруг Грэг, указывая вперед.

В самом сердце зарождения находилась небольшая планета, похожая на круглый синий камень.

— Это мир Смотрящих! — воскликнул капитан Фьючер. Глаза его сверкали. — Там сейчас Ларстан! Кэртис направил корабль к голубому шару. При мысли о скорой встрече с врагом радость от научного открытия отступила на второй план.

Синий мир имел неправдоподобную, геометрически правильную форму, а благодаря своей атмосфере сверкал, будто огромный драгоценный камень.

— Иллюзия! — проговорил Хол Йор. — Ни одно небесное тело не может иметь такой ровной поверхности.

— Если его не создали искусственно, — проскрипел Мозг.

— Как можно создать искусственную планету? — изумился Грэг.

— Зная секрет зарождения, можно создать и планету, — сказал Кэртис. — Смотрящие сделали ее для себя много лет назад.

В глазах Бер Дэла стояли слезы. Руки старика тряслись.

— Сердце Вселенной! — бормотал он. «Комета» летела над гладким голубым камнем на высоте нескольких миль.

— Смотрите внимательно. Где-то внизу должен быть корабль Ларстана. Если они, конечно, не нашли то, что искали, и не улетели.

— Там, впереди! — воскликнул Ки Иллок. — Но это не корабль.

Сердце капитана Фьючера замерло. Вдали возвышались башни большого города. Друзья приникли к иллюминаторам, разглядывая невиданно прекрасный город.

Казалось, башни были выстроены из светящегося, прозрачного стекла. Мерцающие шпили неправдоподобной легкости и изящества группировались вокруг центральной цитадели. Повисшие в воздухе невесомые мосты соединяли башенки и балюстрады. Весь мегаполис окружала высокая прозрачная стена. Все застыло, в волшебном царстве не было заметно ни единого движения. Казалось, неведомые строители буквально вчера возвели дивный город и тут же покинули его.

— Город Смотрящих! — выдохнул Ото. — Но я никого не вижу.

— Скорее всего Смотрящие ушли много столетий назад, как и предполагают на Коре, — сказал Мозг. — Этому городу несколько тысячелетий.

— Корабль! — крикнул Бер Дэл. — Корабль с Кора!

В ту же секунду капитан Фьючер увидел вражеское судно. Оно стояло у самого края прозрачной стены.

— Это флагман Ларстана. Атакуем с ходу. Всем приготовиться!

Кэртис рассчитывал на внезапность. «Комета» заложила крутой вираж и приземлилась, ткнувшись бортом в крейсер противника. В последний момент капитан Фьючер тормознул кормовыми дюзами. Ни один другой пилот не смог бы выполнить такого маневра.

— Быстрее, пока они не пришли в себя! — крикнул Кэртис, выпрыгивая из корабля. За ним устремилась вся команда.

Люк корианского корабля был открыт. Оставшиеся охранять судно четверо зеленокожих кориан от удара при посадке «Кометы» полетели на пол кают-компании. Не успели они подняться, как дверь распахнулась, и в кают-компанию ворвались звездолетчики.

— Чего возитесь! — заорал корианский офицер. — Стреляйте!

Один из солдат вскинул винтовку, но тут же рухнул от страшного удара Хол Йора. Проворный андроид швырнул на пол офицера.

— Никого не убивать! — приказал капитан Фьючер. Кориане с готовностью вскинули вверх руки. — Где Ларстан и остальные?

— В городе, — неохотно ответил офицер. — Уже несколько часов. Нас оставили охранять корабль.

— За мной! — сказал Кэртис, повернувшись к друзьям. — Саймон, ты остаешься. Будет серьезный бой. Последний бой Ларстана.

— Наконец-то! — взревел Хол Йор, потрясая атомным пистолетом. — Настоящий бой за настоящую награду!

— Только я не останусь, — проскрипел Мозг. — Побывать здесь и не увидеть города…

Надежно приковав кориан к поручням кают-компании, звездолетчики устремились в город. У городских ворот они непроизвольно застыли. С двух сторон возвышались невиданные статуи — бесформенные черные массы неведомого вещества с двумя огромными желтыми глазами без зрачков.

— Если это статуи Смотрящих, — Кэртис невольно перешел на шепот, — то они действительно не имеют к нашей Вселенной никакого отношения.

— Судя по всему, тела у них жидкие, — заметил Мозг. — Обычная эволюция не могла привести к такому развитию интеллекта.

Кэртис осторожно шагнул в ворота. И тут произошло невероятное. Торжественный голос зазвучал в голове каждого:

— Прибывшие в наш город странники, мы предупреждаем вас!

Звездный след

Кэртис вздрогнул. Остальные отшатнулись назад. Спустя мгновение капитан Фьючер сообразил, что произошло. Очевидно, некий механизм автоматически запускал телепатическую передачу сообщения.

— Мы, последние из тех, кого вы называете Смотрящими, пришли из другой Вселенной. Мы пришли, чтобы увидеть, как происходит зарождение вещества. Но мы не создали место зарождения! Это вообще не под силу никому из живущих, ибо пульсирующее сердце Вселенной создано той же силой, которая создала саму Вселенную. Нам удалось ее обуздать. Мы создали этот дивный город и мир. Мы также создали прибор, позволяющий овладеть великой тайной. Мы оставляем его вам, уверенные, что вы уже достигли того научного и морального уровня, который не позволит вам использовать знания в неблагородных целях, ибо это неминуемо приведет к гибели вашей расы!

Торжественное мысленное сообщение затихло в сознании Кэртиса Ньютона и его спутников, как только они миновали страшные статуи.

— Предупреждение Смотрящих, — почтительно проговорил Бер Дэл. — На меня подействовало.

— Ларстана оно не остановит, — сказал Кэртис Ньютон, тревожно оглядываясь. — Он где-то здесь.

— Большая цитадель! — воскликнул Ото, указывая на величественный шпиль в центре города. — Скорее всего Смотрящие оставили прибор там!

— Там же и Ларстан! Быстро!

Друзья бежали по улицам между сказочными прозрачными зданиями, когда вдруг неожиданно раздался треск атомной винтовки. Ото полетел на землю. Огонь велся из-за одного из прозрачных строений.

— В укрытие! — крикнул капитан Фьючер, выхватывая протоновый пистолет. — Мы попали в засаду!

Звездолетчики залегли за углами ближайших домов. Шипение протоновых лучей и треск атомных выстрелов нарушили вечную тишину древнего города. Противники не давали друг другу поднять головы.

— Надо продвигаться! — крикнул Кэртис. — Они пытаются нас задержать, пока Ларстан раскрывает тайну Смотрящих.

Он попытался вскочить, но железная рука Грэга прижала его к камню.

— Ни в коем случае, шеф. Враг только и ждет, чтобы ты показался. Тут же разнесут на куски.

— Дьяволы Антареса, неужели нельзя их обойти? — взревел Хол Йор.

Как оказалось, сделать это было невозможно. На всей улице не было ни одного перекрестка; прямой, как стрела, проспект уходил вдаль, к центральной цитадели.

— Демоны Плутона, — зашипел Ото. — Я нашел выход. Окно! Я заберусь в здание, а потом…

Окно находилось в двадцати футах вверху. Ото сложился пополам и прыгнул. Невероятно прыгучий андроид ухватился за подоконник и тут же исчез в здании.

— Приготовиться к решающей атаке! — скомандовал Кэртис. — Ждем сигнала от Ото.

Несколько мгновений тянулись как целая вечность. Наконец вдали раздались боевой клич андроида и отчаянная пальба.

— Вперед! — крикнул капитан Фьючер. Отряд бросился в атаку. Кориане были ошеломлены. Половина из них отстреливалась от разъяренного андроида, другая половина пыталась сдержать огнем наступающих. Ки Иллок охнул и свалился на землю с развороченным коленом. Трое кориан были перерезаны протоновыми лучами. На улице сказочного древнего города кипел кровавый бой.

— Цитадель, малыш! — проскрипел вдруг сверху Мозг. — Ларстан там.

— Давай, шеф! — крикнул робот. — Мы их задержим!

Капитан Фьючер кинулся к цитадели. Кто-то из кориан попытался его схватить, но шипящий протоновый луч расчистил дорогу. Кэртис подбежал к главному входу. Верный Саймон летел рядом. Ворвавшись внутрь, Кэртис на мгновение остолбенел от величия и красоты храма Смотрящих. Он находился в огромном зале, выполненном в виде полукруглого креста. Благородно закругленные прозрачные стены уходили вверх и, казалось, терялись в полумраке собора. В центре, как и положено в храме, находился алтарь — массивный черный прибор. На верхней его крышке располагались сотни кнопок и рычажков.

Над прибором склонился Ларстан. Красивое зеленое лицо молодого короля исказилось гримасой ярости.

— Я предполагал, что ты сюда явишься, дьявол! — прорычал правитель Кора. — Только ты никогда…

Не дожидаясь конца фразы, Кэртис вскинул протоновый пистолет. Ларстан быстро застучал пальцами по кнопкам. Продолговатый прибор завибрировал, из дырочек на передней панели ударили тоненькие светящиеся струи. Мельчайшие частицы моментально кристаллизировались, образуя вокруг Кэртиса и Мозга непроницаемую стену. Капитан Фьючер с криком бросился вперед и принялся колотить в прозрачную стеклянную стену рукояткой протонового пистолета. Снаружи донесся хохот Ларстана.

— Бесполезно, — насмешливо бросил король Кора. — Стена вокруг тебя сделана из непробиваемого вещества, и я возвел ее из ничего! Вот здесь, — король ткнул пальцем в продолговатый прибор, — и хранится тайна зарождения. Я потратил на нее всего несколько часов. Смотрящие оставили достаточно четкие инструкции.

Казалось, король Кора опьянел от радости победы. Он весь сиял от нездорового торжества.

— Я прикончу тебя чуть позже. Вначале убедись, что я смогу завоевать все миры внутри облака. Полюбуйся!

Ларстан нажал несколько кнопок. Из дырочек на передней панели прибора снова пошли сияющие струйки. Они постепенно кристаллизовались в увесистый слиток золота. Корианин нажал кнопки в другой последовательности. На этот раз появилась скорострельная атомная пушка на передвижном лафете. Следом за ней из светящегося облака возник небольшой космический корабль.

— Ну, — ликующе спросил Ларстан, — хватит мне оружия или нет, как ты думаешь?

— Малыш, мы погибли, — мрачно констатировал Мозг. — Он успел овладеть секретом.

— Встань за моей спиной, Саймон, — негромко произнес Кэртис. — Сейчас будем пробиваться.

— Вот и все, капитан Фьючер, — сказал Ларстан. — Пришла твоя смерть.

Кэртис Ньютон уже давно заметил, что под ударом протонового луча стена в одном месте дала извилистую трещину. Выставив ограничитель мощности на полный заряд, он дал залп в ту же точку. Стена дрогнула. Капитан Фьючер с разбега ударил плечом в оплавленное стекло.

— Ничего не выйдет! — Ларстан отчаянно застучал пальцами по клавишам.

Кусок стены выпал, но мгновенно появившееся сияющее облако тут же кристаллизовалось в еще более толстую стену, плотным кольцом охватившую Кэртиса и Мозга. Капитан Фьючер направил пистолет на новое препятствие. На этот раз луч не оставил даже следа на поверхности.

— Хватит, наигрались. Знаешь, как ты подохнешь? Я сделаю огромную стальную плиту и сброшу ее тебе на голову.

Ларстан бегло застучал пальцами по клавишам.

— По-моему, пора попрощаться, малыш, — мрачно проскрипел Мозг.

— Успеем, — процедил сквозь зубы Кэртис Ньютон. — Ларстан хотел похвастаться, что умеет делать корабли. Посмотрим, какие у него корабли.

Проломив первую стену, Кэртис очутился рядом с огромным куском золота, атомной пушкой и небольшим космическим кораблем, сделанными Ларстаном. Все это оказалось внутри новой прозрачной стены. Прежде чем испытать корабль, Кэртис кинулся к скорострельной атомной пушке. Казалось, она только что сошла с конвейера военного завода. Развернув орудие, Кэртис направил ствол на короля Кора и нажал на гашетку.

Увидев его маневр, Ларстан побледнел и лихорадочно застучал по клавишам, но было уже поздно. Залп оглушил капитана Фьючера и свалил его на пол. Собрав свою волю, Кэртис поднялся и, ничего не видя в затянувшем помещение дыму, вытащил протоновый пистолет.

— Отлично, малыш, — раздался откуда-то сверху голос Саймона. — Пистолет уже не нужен.

В толстой стеклянной стене зияла оплавленная дыра. Человек, мечтавший покорить все миры внутри и снаружи облака, превратился в обугленный труп. Чудесный прибор Смотрящих остался цел.

Кэртис Ньютон с трудом протиснулся в узкую дыру.

— Где остальные? — тревожно спросил он, подбегая к дверям.

К цитадели шествовали Грэг, Ото и капитаны-звездолетчики. Стальная грудь робота была в нескольких местах оплавлена, андроид прижимал к телу раненую руку, а Ки Иллок сильно хромал, опираясь на плечо Бер Дэла.

— Где кориане? — хрипло спросил Кэртис.

— Те, что уцелели, сдались, — отрапортовал Ото. — Где Ларстан, шеф?

Вместо ответа Кэртис показал на алтарь — рядом с волшебным прибором чернел обугленный труп корианского короля. Звездолетчики, затаив дыхание, приблизились к прибору Смотрящих.

— Это и есть ключ к тайне зарождения? — шепотом спросил Хол Йор.

Капитан Фьючер внимательно изучал клавиатуру. Руки его едва заметно дрожали, когда он прикоснулся к источнику невероятной мощи, столетиями притягивавшему исследователей пространства.

— Этот прибор построен по модели самого зарождения! — торжественно объявил Кэртис Ньютон. — Он всасывает вездесущее излучение Вселенной и выдает на выходе электроны, которые впоследствии соединяются в комбинации, образующие все девяносто шесть элементов Вселенной.

Затаив дыхание, Ки Иллок задал тревоживший его вопрос:

— Значит, можно получить неограниченное количество воды и воздуха для моей задыхающейся планеты? Капитан Фьючер кивнул.

— Надо только внимательно изучить конструкцию и научиться им пользоваться. Но когда научимся, мы сможем сделать столько таких приборов, сколько нам надо.

Наступила мертвая тишина. Звездолетчики не сводили глаз с вожделенного аппарата. Этот предмет мог вернуть жизнь их погибающим мирам. За возможность обладать великой тайной отдали жизнь сотни и тысячи отважных пилотов с различных звезд.

И тут, как если бы действие на самом деле происходило в храме, старый Бер Дэл опустился на колени. Ки Иллок и Хол Йор, не задумываясь, последовали его примеру. По лицу старого звездолетчика с Веги текли слезы.

— Спасибо… спасибо за возвращенную моей родине жизнь, — срывающимся голосом проговорил старик.

На залитой солнечным светом центральной площади Туруна стояли четыре корабля — "Кометам и три крейсера космического флота Туруна. На всех были установлены двигатели с вибрационным приводом. Для спасения гибнущих миров уже набрали экипажи добровольцев. Команда капитана Фьючера и трое их друзей звездолетчиков готовились к возвращению на родину.

Проводить отважных путешественников пришли король Кволок и принцесса Тирия.

Огромная площадь была заполнена народом.

— Вы ведь еще вернетесь к нам в облако? — с надеждой спросила Тирия.

— Кто знает, — улыбнулся капитан Фьючер. — По крайней мере, вы больше не изолированы от остального мира. Корабли, которые вы выделили моим друзьям, начнут новую эру в торговых и научных связях между планетами.

Старый Кволок едва не расплакался, провожая капитана Фьючера. Кэртис преподнес ему в дар прибор Смотрящих, предварительно сделав все необходимые чертежи и сняв размеры.

— Даже не знаю, что вам сказать, — пробормотал растроганный король. — Эта машина даст нам возможность построить новую жизнь, обеспечить Турун воздухом и водой. И все же завещание Смотрящих…

— Смотрящие сами хотели, чтобы их изобретение приносило пользу людям. Они лишь старались, чтобы машина не попала в злые руки. Мы построим подобные приборы и будем использовать их исключительно для спасения гибнущих миров. — Капитан Фьючер поведал королю о спящих подо льдом людях. — Мы намерены заглянуть на эту планету по дороге домой. Конечно, их солнце нам разогреть не удастся, но с помощью прибора они смогут построить достаточное количество кораблей и переселиться на другую планету.

Капитан Фьючер повернулся к Хол Йору, Бер Дэлу и Ки Иллоку. Теперь, когда смертельные опасности межзвездных приключений остались позади, им предстояло расстаться.

— Не люблю я прощаний, — проворчал Хол Йор. — И благодарить я стараюсь поменьше. Но я скажу… Вы вернули жизнь моему миру, на Антаресе вас сделают героем.

— Точно так же, как и на моей планете в великом созвездии Стрельца! — воскликнул Ки Иллок. Капитаны пожали руки.

— Вы все равно сюда рано или поздно вернетесь, — сказал Бер Дэл. — Знайте, что у вас здесь остались друзья.

— Конечно, вернутся, — пробасил Хол Йор. — Помаются в своей крошечной Системе, соскучатся по большому космосу и прилетят к нам.

— А ведь точно, — поддержал его Ото. — Тут у вас размах. Боюсь, нам действительно будет скучно.

— Сомневаюсь, — прогудел Грэг. — Ты один можешь перебаламутить любой спутник.

Космонавты двинулись к ожидающим их кораблям. Спустя несколько минут четыре космических крейсера взлетели с Туруна и направились к внутренней кромке облака.

Все вместе они пробились сквозь его толщу, идя на мощном вибрационном приводе. Все вместе они вырвались из облака и окунулись в сияющую прелесть туманностей и звезд большой Вселенной. Потом корабли разошлись.

Четыре капитана вели их каждый к своему дому.

(перевод М. Гутова)

Таинственный мир (роман)

Охотники за радием

Старый грузовой корабль «Орион» медленно тащился по пустынному космосу. В пространстве вокруг чувствовалась опасность. Навигационные огни не горели, и даже трубы реактора были замаскированы так, чтобы ни один проблеск не выдал местонахождения корабля, совершавшего долгий путь с Сатурна на Землю.

Радист, темноволосый загорелый землянин, внимательно следил за приборами.

— Межпланетная полиция вызывает все корабли, находящиеся между Сатурном и Юпитером, — раздался резкий голос из динамика.

Радист не ответил. У него был приказ хранить строгое радиомолчание.

— Срочное сообщение! — продолжал голос. — В вашем секторе обнаружены неизвестные крейсера — предположительно охотники за радием.

Радист вскочил на ноги и услышал крик наблюдателя:

— Прямо по курсу четыре неизвестных корабля! Они быстро приближаются!

Радист бросился к капитанскому мостику. Капитан Грили, хозяин «Ориона», пристально всматривался в маленькое круглое окошко носового телескопа, словно око, нацеленного в космос — бездонную тьму, расшитую драгоценными камнями звезд. За кормой — желтая искорка Сатурна, впереди — Юпитер, а за ним — светящийся пояс астероидов на фоне маленького пылающего Солнца.

Телескоп показывал то, чего не видел невооруженный глаз: четыре больших крейсера без опознавательных знаков и навигационных огней, ощетинившихся тупыми стволами атомных пушек.

— Раз это не полиция, значит, это пираты! — воскликнул капитан. — Вы только посмотрите на пушки!

— Полиция только что передала предупреждение, что в нашем секторе орудуют охотники за радием, — доложил радист.

— Полный вперед на всех циклотронах! — приказал капитан Грили, и расположенные на нижней палубе циклотроны тут же взревели во всю мощь. Старый корабль задрожал.

— Охотники за радием? — ошеломленно повторил помощник капитана, венерианец. — Но как же они узнали, что у нас на борту две тонны очищенной радиевой руды? Ведь наш полет держали в тайне!

— Полеты других кораблей, перевозящих радий, тоже держали в тайне, — процедил сквозь зубы капитан, — однако эти дьяволы ухитрялись перехватывать груз. — Он повернулся к радисту. — Свяжитесь с полицией и сообщите, что нас преследуют. Теперь уже нет смысла хранить молчание.

Радист помчался назад. Ему тоже не давали покоя вопросы: «Как они узнали наш курс и то, что мы везем радий? И откуда они вообще взялись?»

Охотники за радием, впервые появившиеся месяц назад, стали загадкой Солнечной системы. Они нападали на безоружные грузовые корабли и, ограбив их, исчезали так же таинственно, как и появлялись.

В космических пиратах не было ничего нового. Они всегда обитали на каких-нибудь находившихся вне закона астероидах или спутниках дальних планет. Но охотники за радием резко отличались от обычных пиратов.

Они брали только радий, самое ценное вещество Солнечной системы, необходимое и в промышленности, и в науке. Больше всего радия добывали на Сатурне и Уране, а оттуда его доставляли на другие планеты. Но в какой бы строгой тайне ни держалась отправка, почти каждый раз груз попадал в руки пиратов.

Откуда же они появлялись? Полиция совершенно точно установила, что не из исследованных частей Солнечной системы. Может, их логово таится где-то в глубинах космоса? Или вообще в другом измерении? Оставалось только строить догадки.

— Всем станциям и эскадрам Межпланетной полиции! — кричал радист в микрофон. — На грузовой корабль «Орион», находящийся между Сатурном и Юпитером, напали пираты — охотники за радием!

За иллюминатором что-то ярко вспыхнуло, и весь космос на секунду осветился. Раздался чей-то крик:

— Они начали стрелять!

Радист поднял взгляд, и его глазам предстало страшное зрелище. Четыре черных крейсера, быстро нагоняя корабль, вели огонь из атомных пушек. Корабль содрогнулся, и раздался грохот взрыва.

— В нас попали! — закричал венерианец. — Задели корму и повредили один реактор!

Взрывная волна швырнула радиста на пол. Стон рвущегося металла и свист уходящего в пустоту воздуха слились с лязгом автоматически смыкающихся переборок, изолирующих отсеки.

— Корабль выведен из строя, сейчас нас возьмут на абордаж! — с трудом поднимаясь на ноги, прокричал радист в микрофон. — Наши координаты…

«Орион» беспомощно висел в космической пустоте. Крейсера грабителей быстро с ним поравнялись и магнитными присосками подтащили его поближе.

Затем искалеченный корабль заполнился вооруженными до зубов людьми в скафандрах. О сопротивлении не могло быть и речи. А с теми немногими, кто еще оставался в живых, разговор был короткий. Только радист продолжал выкрикивать координаты в микрофон. Раздался выстрел, и луч атомного пистолета пролетел мимо его головы, попав в стену.

— Отойди от приборов! — велел чей-то вкрадчивый голос.

Подняв руки, радист медленно повернулся. В дверях стояли несколько пиратов. В своих черных скафандрах они производили мрачное впечатление. Их предводитель, толстый круглолицый человек, повернулся, чтобы отдать приказ:

— Начинайте обыскивать трюмы. Если есть пленные, пусть скажут, где радий. Когда найдете — немедленно погрузите на мой крейсер. Полиция скоро будет. здесь. Торопитесь!

Он повернулся к радисту, жестом показывая на выход. Увидев лицо предводителя за гласситовым шлемом, молодой землянин буквально остолбенел.

— Ты! — воскликнул он, не веря своим глазам. — Но ты же мертв!

Предупреждение из космоса

Откуда прилетали таинственные грабители? Хотя этот вопрос волновал всю Солнечную систему, ответа на него не знал никто. Ходили слухи о некой планете, на которой пираты якобы устроили базу. Но где она находится?

Даже руководитель Межпланетной полиции не мог ответить на такой вопрос. В штабе полиции в Нью-Йорке командор Халк Андерс мрачно признавался в этом двум своим доверенным адъютантам:

— Мы не сможем поймать грабителей, пока не найдем их базу и не узнаем, каким образом они перехватывают корабли, перевозящие радий. И почему они берут только радий.

Он сжал кулаки.

— Их надо найти и уничтожить! Радий — источник сверхатомной энергии. А они почти весь его забирают!

Эзра Гурни, седой черноглазый ветеран полиции, скептически протянул:

— Надеюсь, вы не верите в эту чушь, что планета грабителей находится в ином измерении или даже в другой Галактике?

— Не знаю, — пробормотал Андерс, — но их база уж точно не в наших окрестностях.

Эзра показал на громадную карту Солнечной системы, висевшую на стене. На ней были отображены все небесные тела, начиная с Вулкана, маленького спутника Солнца, и кончая далеким Плутоном.

— Не считая Вулкана, где слишком жарко, в Солнечной системе девять планет, тридцать одна луна и несколько сотен астероидов. Почему вы так уверены, что эти самые охотники за радием не обосновались ни на одном из этих тел?

— Потому что после каждого налета они улетали из Солнечной системы, направляясь в глубины космоса, — ответил командор. — Поэтому-то нам и не удалось их ни разу поймать.

В его голосе зазвучало сомнение:

— Может, и правда, что их планета в другой Галактике или в другом измерении?

Второй адъютант — стройная темноволосая девушка выглядела несколько странно в этой суровой военной обстановке. Однако Джоан Рэнделл была лучшим секретным агентом, а ее идеи всегда отличались изяществом и оригинальностью. Командор это знал, поэтому и пригласил ее на совещание. А заодно и их старого друга сержанта Эзру Гурни.

— Может быть, — предположила Джоан Рэнделл, — у них есть шпионы на кораблях, перевозящих радий?

— Не исключено, — сказал Андерс. — Но это все равно не объясняет, откуда они берутся.

В комнату вошел молодой офицер, одетый в унылую серую форму полиции.

— Сэр, только что сообщили, что между Сатурном и Юпитером подвергся нападению грузовой корабль «Орион».

Халк Андерс немедленно щелкнул переключателем:

— Служба связи, подключите меня к «Ориону»! Комната внезапно наполнилась звуками взрывов и лязгом металла: звуками с корабля, который атакуют пираты за пятьсот миллионов миль от Земли!

Сквозь шум и грохот донесся едва слышный голос радиста «Ориона»:

— Корабль выведен из строя, сейчас нас возьмут на абордаж! Наши координаты…

Пока радист выкрикивал координаты, командор приказал офицеру, сообщившему о нападении:

— Всем эскадрам Межпланетной полиции, находящимся в секторе Юпитер — Сатурн, немедленно следовать туда. Пусть окружат этот участок со всех сторон и затем сближаются.

— Не успеют, — мрачно пробормотал Эзра Гурни, — пираты всегда удирают раньше, чем мы прилетаем.

Командор напряженно вслушивался, но с «Ориона» не доносилось больше ни звука.

— Все кончено, — промолвил он. — Радиста, наверное, уже убили.

Карие глаза Джоан Рэнделл вдруг вспыхнули.

— Слушайте, — возбужденно сказала она. — Они теще что-то передают… Это шифр!

Из динамика доносилось едва слышное постукивание.

— Ну, что я говорила! Общепринятый межпланетный шифр!

Все трое знали этот шифр. «Орион» передавал:

— … корабль захвачен. Предводитель пиратов — Ру Гур, ученый-преступник с Урана… Сигналы внезапно стихли.

— Сэр, связь с «Орионом» прервалась. Наверное, передатчик уничтожен.

Но Халк Андерс, Джоан и Эзра будто ничего не слышали. Онемев от изумления, они смотрели друг на Друга.

— Ру Гур? — наконец воскликнул Эзра. — Не может быть! Он уже год как мертв! Командор прищурился.

— Но его тела никто не видел… Гурни нетерпеливо махнул рукой.

— Да какая разница! Ру Гур наверняка погиб, когда бежал от капитана Фьючера! На его маленьком и непрочном кораблике до другой звезды не долететь!

— Ну а если он все же как-то сумел выжить в глубинах космоса? — не унимался Халк Андерс. — Если он нашел где-то себе пристанище, а теперь вернулся во главе банды грабителей?

— Ну, если так, — прошептала Джоан, — то они еще опаснее, чем мы думали. Ведь их предводитель — самый грозный преступник за всю историю Солнечной системы…

Уранец Ру Гур, крупнейший ученый, специализировался в исследовании радиации. Но свое самое блестящее открытие он обратил во зло. Он изобрел луч, обладавший странными свойствами: его излучение порождало сны, в которых осуществлялись самые заветные желания, сны, совершенно неотличимые от реальности.

Ру Гур назвал его «Лета» и продавал тем, кто хотел одурманивать себя снами. Под воздействием луча они получали все, о чем мечтали, во сне, который казался реальностью. Но этот луч был губителен для человеческого мозга: те, кто часто им пользовался, вскоре уже не могли без него обходиться.

К тому времени, когда в дело вмешался капитан Фьючер, величайший ученый и искатель приключений во всей Солнечной системе, жертвы луча исчислялись сотнями. Капитан Фьючер со своими друзьями положил конец этой гнусной торговле и безжалостно преследовал Ру Гура, пока тот не сбежал. С тех пор Ру Гура считали мертвым.

— Если Ру Гур не погиб, то где же он нашел себе убежище? — пробормотал командор. — Может, и впрямь в другой Галактике?

Эзра Гурни покачал головой.

— Все равно не могу поверить, что их планета в другом измерении или в другой Галактике.

— Если Ру Гур действительно вернулся, — воскликнула Джоан, — то мы должны немедленно сообщить об этом капитану Фьючеру!

Халк Андерс кивнул.

— Да, ты права. С обычными пиратами полиция и сама справится, но чтобы одолеть этого дьявола, нужен капитан Фьючер и его друзья. — Он посмотрел на Джоан: — Где они сейчас? Дома, в лунной лаборатории?

— Да, наверняка там. Вы хотите, чтобы мы с Эзрой им сообщили?

— Пожалуй, — согласился Андерс. — Капитан Фьючер считается с вашим мнением.

— Узнав о появлении Ру Гура, капитан Фьючер не заставит себя ждать, — сказал Эзра. — Уж он-то знает, насколько опасен этот чертов уранец.

Джоан поднялась на ноги.

— Мы отправляемся немедленно. Я возьму самый быстроходный крейсер. К полудню по солнечному времени мы будем уже на Луне.

Было без нескольких минут двенадцать, когда маленький, похожий на торпеду крейсер, на котором Джоан с Эзрой вылетели с Земли, приблизился к изрытой кратерами поверхности Луны. Население этого непривлекательного, лишенного атмосферы спутника Земли исчислялось четырьмя обитателями. Это были капитан Фьючер и его друзья.

— Ну и местечко, аж мороз по коже, — буркнул Эзра, глядя на отвесные стены гигантских кратеров и голые вершины скальных пиков. — И как капитан Фьючер здесь живет, просто не понимаю!

— Он же тут родился, — напомнила ему Джоан. Много лет назад блестящий молодой ученый Роджер Ньютон и его жена бежали на Луну от своих врагов. С. ними прилетел и Саймон Райт — Мозг, коллега Ньютона, с которым они пытались искусственным образом создать разумных живых существ.

Ученые построили подземный дом-лабораторию, сумели создать двух разумных существ: андроида и могучего робота. А еще у Роджера и Элейн Ньютон родился сын.

Затем случилась трагедия: враги выследили их на Луне. Ученого и его жену убили. Младенец же, Кэртис Ньютон, остался на попечении необычного трио; его няньками стали Мозг, робот и андроид.

Они дали юноше прекрасное образование, позволившее ему стать не только талантливым ученым, но и самым отважным и изобретательным астронавтом из всех бороздивших просторы Солнечной системы. Он стал капитаном Фьючером — смеющимся рыжеволосым землянином, который поставил перед собой цель расширить владения человека в космосе и очистить его от пиратов.

Карие глаза Джоан загорелись.

— Вон кратер Тихо — мы почти на месте.

— Что-то больно ты торопишься увидеть капитана Фьючера! — усмехнулся Эзра. — Когда я был молодой, женщины не бегали за мужчинами по всему космосу.

Джоан ничего ему не ответила, делая вид, что сосредоточилась на посадке крейсера в громадном кратере Тихо.

На выжженной солнцем поверхности кратера сверкал гласситовый круг — так капитан Фьючер пометил местонахождение своей лаборатории. Джоан приземлилась рядом.

— Давай быстрее, Эзра, — поторопила она, надевая скафандр.

— Не спеши, — протянул тот. — Они уже знают, что мы здесь. У них есть приборы, которые показывают, когда на Луну садится какой-нибудь корабль.

Ветеран и девушка вышли из крейсера и направились к лестнице, ведущей вниз, в тамбур. Внезапно перед ними возникла громадная металлическая фигура,

— Это Грэг, — сказал Эзра. — Я же тебе говорил, они знают, что мы прилетели.

С Грэгом они были хорошо знакомы. А несведущий человек мог бы и испугаться этой массивной металлической фигуры высотой около семи футов. В гигантских руках и ногах робота угадывалась необыкновенная мощь. Во всей Солнечной системе не было более сильного существа. Но Грэг отличался не только физической силой: сложный механический мозг делал его не простым роботом, в блестящих фотоэлектрических глазах светился разум.

— Джоан и Эзра! — радостно приветствовал Грэг гостей. — Когда я услышал сигнал тревоги, то сразу подумал, что это вы. Никто другой не осмелится посадить корабль на Луну без разрешения.

Пройдя через тамбур, гости сразу же попали в самое сердце подземной цитадели науки — лабораторию. Большая круглая комната ярко освещалась солнцем через гласситовое окно в потолке. Все пространство занимали приборы и машины. Из комнаты двери вели на склады, в жилые отсеки и подземный ангар, где находился знаменитый космический корабль капитана Фьючера — «Комета».

Но лаборатория была пуста. Только всеобщие любимцы — странные маленькие животные — Еек и Оог играли в углу.

— Где же Кэртис? — спросила Джоан у робота.

— Он улетел, — ответил Грэг. — А вот и Саймон с Ото.

В комнату вошли Ото, андроид, и Саймон Райт, живой Мозг. Ото был среднего роста, гибкий и подвижный, с бледным лицом, на котором выделялись раскосые зеленые глаза, озорные и безрассудные. Если не знать заранее, что он — искусственный человек, созданный в этой самой лаборатории, то никогда не догадаешься, что он чем-то отличается от других людей.

— Что-нибудь случилось? — быстро спросил Ото. Девушка кивнула.

— Еще как случилось, Ото. Потому-то мы и здесь.

— Что именно случилось, Джоан? — спросил Мозг металлическим голосом.

Мозг был самым странным из друзей капитана Фьючера. Много лет назад обыкновенный человек, магистр наук, старый доктор Саймон Райт умирал. Но ему сделали операцию: его мозг пересадили в резервуар с сывороткой, где мозг с тех пор и находился, не подвергаясь старости и тлению.

Теперь Мозг внешне напоминал квадратный прозрачный металлический ящик, парящий на высоте шести футов от пола. На его «лице» — стеклянные глаза-линзы, уши-микрофоны и аппарат резонатора речи. Саймон мог летать по воздуху с помощью тракционных лучей, они же служили ему руками.

— Что случилось? — переспросил он.

— Опять появились охотники за радием, таинственная банда, которая похищает радий со всех кораблей и шахт Солнечной системы! — ответила Джоан. — Мы не знаем, откуда они прилетают, поэтому не можем их поймать.

— Слышали мы об их нападениях, — кивнул Ото. — Шеф сейчас как раз ими занимается.

— Кэртис пытается поймать пиратов один, без вас? — с удивлением воскликнула Джоан.

— Он настоял на этом, — объяснил Саймон. — Кэртис считает, что у грабителей есть шпионы на кораблях, перевозящих радий, и через них они каждый раз безошибочно узнают о полете. Так что он нанялся ha один из этих кораблей радистом. Если мы ему понадобимся, шеф сразу же даст нам знать.

— Но вам неизвестно самое главное, — перебила Джоан. — Предводитель охотников за радием — Ру Гур, уранец!

Эта весть ошеломила друзей капитана Фьючера. Ру Гур, их злейший враг!..

— Не может быть! — воскликнул Сайкой Райт.

— Это правда, — подтвердил Эзра, — мы только что приняли сигнал с корабля, на который напали пираты. Грузовое судно «Орион».

— «Орион»? — ужаснулся Ото. — Там же служит капитан Фьючер!

Сны

Радист «Ориона» в изумлении смотрел на предводителя пиратов (этот радист был не кто иной, как сам капитан Фьючер). Перед тем как наняться на корабль в надежде напасть на след грабителей, он перекрасил свои рыжие волосы.

— Ты — Ру Гур! — воскликнул он, не веря своим глазам. — Но ведь ты мертв!

— А, так ты меня знаешь? — тихо произнес уранец. Ру Гур был толст, безобразно толст. В скафандре его приземистая бесформенная фигура выглядела еще более громоздкой. Со своим круглым желтым лицом и лысой толстой головой он мог бы показаться добродушным безобидным толстяком… если бы не глаза. Черные, блестящие и безжалостные, они отражали душу человека гениального и беспощадного.

Он впился взглядом в Кэртиса Ньютона.

— Так ты меня узнал? — пробормотал Ру Гур. — Очень интересно. А откуда ты меня знаешь? Кэртис пожал плечами.

— Да буквально на каждой стене твои портреты висели, когда полиция за тобой охотилась.

— Ах, вот как, — сказал уранец. — Ну, тогда понятно. Неясно только, почему и твое лицо мне кажется знакомым.

Кэртис Ньютон никак не мог прийти в себя от изумления. Так вот кто возглавляет пиратов!.. То, что пираты выследили корабль, хотя Кэртис и не обнаружил никаких шпионов на борту, то, что «Орион» захвачен, а его собственная жизнь в опасности, — все это было ничто по сравнению с тем, что Ру Гур, этот опаснейший преступник, оказывается, жив.

Любой ценой нужно предупредить полицию!.. Связь еще работает. Но одно слово в микрофон — и ему конец.

Рука капитана Фьючера незаметно приблизилась к микрофону. Едва слышно он начал выстукивать ногтем сообщение общепринятым межпланетным шифром:

— Корабль захвачен. Предводитель пиратов — Ру Гур. Чтобы отвлечь уранца, Кэртис Ньютон громко спросил:

— Что вы собираетесь с нами делать?

Круглое лицо уранца приняло печальное выражение.

— Я так и думал, что ты об этом спросишь. Увы, я вынужден отдать приказ всех вас убить.

— А может, просто оставите нас здесь? — спросил капитан Фьючер, продолжая постукивать по краешку микрофона.

Уранец грустно покачал головой.

— Нет-нет, это было бы крайне неразумно. Вы слишком много можете рассказать полиции. Я поражаюсь… Убери руку от микрофона!

Кэртис Ньютон понял, что все кончено. У него оставался только один шанс, и он им воспользовался. С молниеносной скоростью капитан Фьючер выхватил протоновый пистолет… но было поздно. Ру Гур уже держал в руке атомное ружье.

Толстый уранец не стал стрелять, а ударил Кэртиса прикладом по голове.

— Хватайте его! Нет, не убивайте пока, я хочу на него посмотреть поближе, — крикнул он своим людям.

В команде Ру Гура были люди почти со всех планет Солнечной системы: мускулистые зеленые уроженцы Юпитера, тощие обитатели Сатурна, сморщенные смуглые меркурианцы, земляне со злыми лицами… Все — кровожадные пираты, преступники.

Теряя сознание, Кэртис Ньютон почувствовал, как они связывают ему руки, но сил сопротивляться уже не было.

— Поднимите его лицо к свету, — приказал уранец. — Я хочу знать, кто этот умник, который пытался перехитрить бедного старого Ру Гура.

Его маленькие блестящие глазки оглядели пленника с головы до ног. Ученый с Урана увидел высокого молодого землянина со стройным телом борца: темные вьющиеся волосы, красивое, загорелое от космических лучей лицо и серые глаза.

— Простой радист до этого никогда бы не додумался, — бормотал Ру Гур. — И вряд ли простой радист показался бы мне знакомым…

Ру внезапно замолчал.

— Ну конечно, как же я раньше не догадался! Старею, наверное, а то бы сразу его узнал, несмотря на крашеные волосы. Есть все-таки справедливость на свете, — прошептал он. — Само провидение послало мне в руки человека, который причинил мне столько зла.

— Кто это, шеф? — спросил седой сатурнянин, державший левую руку Кэртиса.

— Скоро узнаешь, Кра Кол, — сказал Ру Гур. — Надень на него скафандр и отнеси на «Сокол». Остальным заняться погрузкой радия.

— Чего нам с ним возиться? — проворчал сатурнянин. — Шлепнуть прямо тут, и никаких хлопот.

— Только попробуй! Я из тебя бифштекс сделаю, а старому доброму Ру Гуру этого очень не хотелось бы.

До Кэртиса Ньютона их голоса доносились как сквозь туман. Он смутно почувствовал, как на него надели скафандр и потащили на флагманский корабль.

Придя в себя, он увидел, что находится в капитанской каюте пиратского крейсера, связанный по рукам и ногам. Голова разламывалась.

Каюта капитана больше напоминала лабораторию. Везде громоздились научные приборы, и назначение некоторых из них оказалось загадкой даже для капитана Фьючера.

В иллюминатор он видел, как пираты торопливо грузили на корабль квадратные свинцовые ящики с очищенной радиевой рудой.

— Ну, и хорош же я, ловил пиратов, да сам и угодил к ним в лапы, — пробормотал он. — Но откуда мне было знать, что старый дьявол жив, а к тому же еще и замешан в этом деле?

О том, как опасно его положение, он старался даже не думать. Кэртис знал, что Ру Гур смертельно ненавидит его, и понимал, что если уранец не прикончил врага сразу, значит, замыслил что-то похуже. Но Мозг, робот и андроид воспитали из него бесстрашного фаталиста. Какая бы ему ни грозила опасность, она не собьет его с пути, ничто его не остановит, только смерть.

— В одном можно быть уверенным, — пробормотал Кэртис. — Если этими грабителями руководил Ру Гур, все гораздо серьезнее, чем мы думали. Вот только зачем ему столько радия?

В этот момент в каюту вошли Ру Гур и его помощник-сатурнянин.

— Скорее, пока полиция не зажала нас в тиски, — резко бросил уранец, — следуйте курсом, который я наметил. И торопитесь!

Циклотроны «Сокола» запульсировали, реакторы взревели, и пиратские крейсера помчались в глубь космоса, прочь от искореженного «Ориона».

Ру Гур снял шлем, скафандр и с лучезарной улыбкой подошел к связанному по рукам и ногам пленнику.

— Я уже слишком стар, чтобы вот так мотаться по космосу, — пропыхтел он. — Мне бы сейчас на мою виллу в Уранополисе… И я сейчас был бы там, если бы ты, капитан Фьючер, не…

— Где эта ваша планета, Ру Гур? — резко спросил Кэртис.

— О, это секрет! Межпланетная полиция дорого бы дала за то, чтобы его узнать. Ты думал, я погиб в звездной пустыне… А я нашел убежище, которое вам и не снилось. Да, наша планета — место необычное и очень опасное. — Его толстые щеки задрожали. — Но так грустно, когда несчастного, безобидного старого ученого выгоняют из дома в ужасные, неизведанные края! Вы поступили со мной жестоко!

— Надо было тебя убить, — сурово произнес Кэртис Ньютон. — Ты заслужил это тем, что торговал лучом «Лета».

Ру Гур укоризненно покачал лысой желтой головой.

— Ты всегда предвзято относился к моим изобретениям. Луч «Лета» стал манной небесной для многих несчастных. Он позволил им хоть во сне осуществить свои надежды и мечты.

— А потом они были готовы на все: грабить, убивать — только бы добыть денег на еще один сеанс, — отрезал Ньютон.

— Я вижу, ты все такой же нетерпимый, — пробормотал толстяк. — А это значит, что придется принять меры, чтобы ты мне больше никогда не помешал.

— Скажи уж прямо, что собираешься меня убить, — с отвращением произнес Кэртис. Ру Гур сделал вид, что удивлен.

— Ну что ты, мальчик, бедный старый Ру Гур слишком великодушен, чтобы убить тебя. Особенно, если ты можешь быть нам полезен.

Капитан Фьючер испытующе взглянул на него.

— Что ты имеешь в виду? Маленькие глазки уранца сверкнули.

— Я тут кое-что придумал. Это будет грандиозно! И я не хочу, чтобы мне мешали, пока я к этому готовлюсь. Ты ценный заложник, капитан Фьючер. Если твои друзья будут нам надоедать, или если полиция нападет на наш след, я всегда смогу от них откупиться — тобой.

— Что ты задумал? — спросил капитан Фьючер. — Зачем тебе столько радия?

— Скоро узнаешь, — пообещал Ру Гур, благосклонно улыбаясь. — Скоро вся Солнечная система узнает…

— Мы сейчас летим на твою базу?

— Да, но сначала мы отберем еще немного радия у нехороших пиратов, которые пытались опередить бедного старого Ру Гура. Это бандиты с Марса, возглавляемые Борк Кингом. Они связаны с Компаньонами Космоса. Несколько дней назад эта банда, напав на лайнер Плутон — Венера, захватила много радия.

Ру Гур покачал головой, как бы осуждая их поступок.

— Корабль Борк Кинга сейчас прячется на Леде, одном из спутников Юпитера. Ждут, пока все затихнет и можно будет предпринять следующую вылазку. Они думают, что надежно спрятались, но как же они удивятся. когда старый Ру Гур нападет на них и отнимет драгоценный радий.

Круглое лицо уранца сияло в предвкушении.

— Как тебе удается настичь каждый корабль, перевозящий радий? — спросил капитан Фьючер. Ру Гур ухмыльнулся.

— У бедного старого Ру Гура есть свои маленькие хитрости, мой мальчик. Ты все про них узнаешь, когда мы доберемся до нашей планеты. Я понимаю, о чем ты думаешь, — продолжал он. Его маленькие яркие глазки заискрились весельем. — Ты думаешь, что задолго до того, как мы доберемся до базы, ты найдешь способ убежать с корабля. Да, ты хитер и находчив. Но ты не будешь пытаться убежать, а полетишь на нашу планету мирно, как ягненочек— И будешь счастлив, так счастлив, что тебе и в голову не придет от нас убегать.

Уранец прошел в угол и выкатил оттуда большой и сложный прибор, главной частью которого являлся проектор с кварцевыми линзами, установленный на длинной штанге. Толстые провода соединяли его с электрогенератором в основании машины.

Ру Гур установил проектор так, что кварцевая линза оказалась прямо над головой капитана Фьючера, потом дотронулся до градуированной шкалы интенсивности.

— Вот он и сделает тебя счастливым, пока ты на моем корабле, капитан Фьючер. Это подарок старого Ру Гура всем несчастным, луч «Лета», приносящий радость.

Неожиданное нападение

Когда Кэртис Ньютон понял, что уранец собирается делать, он судорожно напрягся, пытаясь разорвать веревки. Но это было невозможно.

— Ты не можешь все время держать меня под воздействием этого дьявольского луча! — яростно закричал он.

— Еще как могу, — радостно улыбнулся Ру Гур. — Ты будешь так счастлив во сне, что тебе и в голову не придет надоедать нам своими попытками к бегству.

Кэртис отшатнулся, как от чего-то отвратительного. Луч «Лета» всегда казался ему мерзким; если человек находился под действием луча слишком долго, то его разум погружался во тьму, из которой нет возврата.

Ру Гур нажал на кнопку. Машина загудела. Он передвинул ручку на шкале интенсивности на одно деление выше.

— Ты, конечно, понимаешь принцип действия луча. Он блокирует все те участки мозга, которые связаны с реальными ощущениями, фактами и воспоминаниями, и, таким образом, высвобождает надежды и мечты, живущие в воображении. Они начинают господствовать над всем мозгом. Теряется связь с окружающим миром — потому что мозг теряет с ним контакт. Единственной реальностью становятся те тайные надежды и желания, которые таятся в глубине сознания.

Уранец повернул выключатель, и невидимое излучение через кварцевую линзу заструилось на голову капитана Фьючера. Он мгновенно почувствовал, как невидимая глазу тьма затягивает его, словно бурлящий водоворот. И вдруг… он очутился в совершенно другом месте.

Он стоял на маленьком астероиде, чьи зеленые леса были окутаны золотистой дымкой. Легкий ветерок доносил аромат больших пастельных астероидных орхидей, которые в изобилии росли повсюду. Сквозь ветви деревьев над головой, словно летучие костры, пролетали огненные птицы.

Он знал этот астероид. Он много раз видел его во сне с тех пор, как однажды случайно там приземлился. Необитаемый, в стороне от главных торговых путей, маленький забытый мирок. И Кэртис всегда надеялся, что когда-нибудь, когда беззаконию в Солнечной системе будет положен конец, он станет его домом.

И вот наконец этот день настал! Кончилась долгая борьба. Кэртису Ньютону и его друзьям больше не нужно было нести вахту на суровой, дикой Луне. Система, как он когда-то мечтал, стала безопасной. Капитана Фьючера, олицетворение карающего меча закона для всей цивилизованной Вселенной, больше не существовало. Теперь его звали просто Кэртис Ньютон, и на этом астероиде он построил свой дом.

Кэртис шел через лес к поляне, усыпанной яркими цветами. На ней стоял небольшой, сверкающий белизной пластиковый домик, мирно дремлющий в солнечном свете.

Из него выбежала темноволосая девушка и бросилась Кэртису на шею.

— Как здесь хорошо, дорогой, — пробормотала она. — Именно так, как мы всегда себе представляли..

— До сих пор не могу привыкнуть, — с улыбкой признался он. — Все жду, что раздастся звонок кого-то из правительства, и все начнется сначала.

Она покачала головой.

— Ты никогда больше не понадобишься полиции, Кэртис.

Они вошли в дом. В маленькой лаборатории Саймон Райт занимался очень важными научными исследованиями. Наконец-то ему никто не мешал. Из-за стен доносились голоса Грэга и Ото: они, как всегда, о чем-то спорили.

Кэртис Ньютон почувствовал, что его переполняет счастье.

— Мне иногда кажется, что я вот-вот проснусь и пойму, что все это сон, — прошептал он, обнимая Джоан.

— И что же вам приснилось, капитан Фьючер? Тихий насмешливый голос внезапно ворвался в сон, разрушая мечту о счастье. У Кэртиса Ньютона кружилась голова. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в каюте на корабле Ру Гура. Судя по расположению планет, видневшихся через иллюминатор, прошло несколько часов.

Над ним сияло луноподобное лицо Ру Гура.

— Ну как, капитан Фьючер? Вам понравился луч «Лета»?

— Ах ты, дьявол! — вскипел Кэртис Ньютон, пораженный в самое сердце исчезновением сна, казавшегося таким реальным. — Я не удивляюсь, что люди готовы были продать душу дьяволу за этот проклятый луч.

— Так твои мечты осуществились? — продолжал насмехаться Ру Гур. — А потом тебе пришлось все бросить и вернуться сюда? Какая досада!.. Мы выключили луч всего на несколько минут, чтобы покормить вас, капитан Фьючер. Люди быстро теряют силы, когда долго находятся под воздействием волшебного луча. А вы — ценный заложник, мне бы не хотелось вас потерять.

Кэртис Ньютон машинально выпил питательную жидкость, которую поднесли к его губам.

— Теперь возвращайся к своему счастью, мой мальчик, — проворковал Ру Гур. — Я тебе даже завидую.

Он включил луч «Лета», и Кэртис Ньютон почувствовал, что быстро погружается в золотистый мир своих грез. Сны… сны… Он видел только эти дорогие сердцу видения, ставшие реальностью. А сном теперь казалась прежняя жизнь, состоявшая из борьбы и опасностей…

Когда Кэртис вновь вернулся из мира снов к реальности пиратского корабля Ру Гура, прошло много времени.

Кра Кол, тощий седой сатурнянин, правая рука Ру Гура, выключил луч «Лета» и опять держал у губ Кэртиса Ньютона стакан стимулятора.

— Подожди… подожди минутку, — промямлил Кэртис. — Голова кружится… не могу сейчас пить.

— Давай поживей, — проворчал Кра Кол. — Мы почти у Леды, а ты должен находиться под воздействием луча, когда мы нападем на этих марсиашек.

Капитан Фьючер прекрасно понимал, что единственная возможность избавиться от страшного плена — это те несколько минут, когда аппарат-вампир выключен. И нужно торопиться: еще какое-то время под усыпляющим лучом, и он так отупеет, что будет ни на что не способен.

Кра Кол подошел к иллюминатору, желая посмотреть, далеко ли они еще от спутника Юпитера. И тут в оживающий мозг Кэртиса внезапно пришла гениальная мысль.

Он наклонился к генератору луча «Лета», стоящему прямо перед его креслом, и, ухватив зубами регулятор интенсивности, резко дернул вниз.

— Если у тебя все еще кружится голова и ты не можешь пить, то придется обойтись без стимулятора, — сердито сказал Кра Кол, снова подходя к нему. — И вообще это глупо — держать в живых пленного!

Пытаясь выглядеть оглушенным и отупевшим, капитан Фьючер выпил предложенный налиток. После этого Кра Кол сразу же включил почти безопасный теперь генератор и торопливо вышел из каюты.

Капитан Фьючер почувствовал, как луч «Лета» ударил в его мозг. Но интенсивность была почти нулевой, и аффект оказался совсем слабым: порождал некоторую рассеянность, но не лишал возможности действовать.

«Мне бы только освободиться и раздобыть оружие», — мрачно подумал Кэртис. Но пока он оставался привязанным к креслу, обычному космическому амортизационному креслу на подставке, которая скользила вверх и вниз внутри пневматического цилиндра…

Началось торможение, и пиратский корабль задрожал. Очевидно, они приближались к спутнику Юпитера. Эта дрожь подала капитану Фьючеру идею.

Связанными ногами он нащупал под креслом предохранитель, удерживающий подставку внутри пневматического цилиндра, и стал упорно бить по нему ногами. Наконец раздался громкий щелчок.

— Ну и грохнусь же я сейчас, — пробормотал Кэртис.

Спустя несколько минут корабль снова вздрогнул. Амортизационное кресло, как всегда, рванулось вверх. Но поскольку предохранитель был выбит, верхняя подвижная часть кресла сорвалась с цилиндра. Кэртис Ньютон, вместе с сиденьем, к которому он был привязан, грохнулся на пол.

"Только бы не потерять сознанием, — мелькнула мысль.

Когда голова прояснилась, он попытался подкатиться к основанию одной из машин. После нескольких неуклюжих попыток это ему удалось.

Кэртис заметил эту машину раньше: края ее металлического основания были острыми. Он вывернулся так, что связанные руки касались острого края, и начал быстро двигать руками взад-вперед.

"Времени мало. Если не ошибаюсь, через несколько минут начнется битвам.

Теперь, когда он полностью вышел из-под влияния луча «Лета», его голова окончательно прояснилась. И капитан Фьючер вспоминал, что сказал ему Ру Гур.

Уранец заявил, что они летят на Леду, один из небольших спутников Юпитера, чтобы напасть на банду марсиан под предводительством Борк Кинга, которые, опередив охотников за радием, сами ограбили лайнер. А еще он сказал, что базу марсиан на Леде удалось найти, каким-то образом проследив за грузом радия, который те похитили. Но каким?

«Есть что-то сверхъестественное в том, как этот уранец чует радий на любой расстоянии», — подумал Кэртис.

Наконец он освободил руки и, срывая остальные путы, услышал за бортом корабля рев разрываемого воздуха.

— Атмосфера… Мы прилетели на Леду! Вскочив на ноги, Кэртис начал обыскивать каюту.

Вскоре ему в руки попался атомный пистолет Ру Гура. В это мгновение он услышал, как где-то в носовой части корабля Ру Гур закричал:

— Вон корабль Борк Кинга, там, на поляне! Не стреляйте! Дайте снотворный газ!

Капитан Фьючер бросился к иллюминатору. Под ним сплошным ковром лежали ночные джунгли, покрывавшие эту сторону Леды. Эти сверхъестественно прекрасные джунгли казались настоящим цветочным лесом. Вместо деревьев гигантские цветы вздымались на массивных стеблях на высоту около сотни футов. Громадные покачивающиеся лунные лилии, огромные огненные розы, чьи цветки достигали тридцати футов в диаметре, свисающие орхидеи — густые чащи раскинулись под серебристым светом Юпитера, словно огромный сад, посаженный великанами.

Такие цветочные леса росли на многих спутниках Юпитера (в их атмосфере наблюдался избыток углекислого газа). Но цветочные джунгли Леды были самыми дикими и самыми прекрасными из всех.

Далеко внизу, на поверхности Леды, капитан Фьючер заметил маленький торпедообразный космический крейсер, наполовину скрытый огненными розами. К кораблю бежали люди.

Пиратская эскадра Ру Гура на мгновение замерла среди гигантских цветов и извергла огромное облако белого пара, окутавшего поляну.

— Снотворный газ! — воскликнул Кэртис Ньютон. Пиратские крейсеры быстро приземлились, и из них высыпали грабители.

Капитан Фьючер напряженно ждал подходящего момента, чтобы напасть на Ру Гура. Но пока что это было равносильно самоубийству.

Настигнутые снотворным газом в пятнистом свете Юпитера, на поляне гигантских цветов без сознания лежали марсиане из команды Борк Кинга.

Ветер развеял газ, и Ру Гур скомандовал:

— Соберите их оружие, найдите Борк Кинга и приведите в чувство. Кра Кол, ищи радий.

Сатурнянин вошел в марсианский крейсер. И через несколько минут вернулся.

— Товар там, все в порядке! — крикнул он.

— Отлично! — обрадовался Ру Гур. — Как только мы удостоверимся, что никто из марсиан не ушел, перетащим его на «Сокол».

Два пирата подвели к нему человека со связанными за спиной руками.

— Вот Борк Кинг! — сказал один.

Борк Кинг был высоким, крепко сложенным марсианином средних лет. Красное лицо, свирепые черные глаза и топорщившиеся на голове черные волосы придавали ему неукротимо воинственный вид.

— Так это ты и твои чертовы пираты напали на нас! — гневно закричал он, узнав Ру Гура. Ру Гур печально закивал головой.

— Очень жаль, что нам пришлось это сделать. Вам не следовало заниматься грабежом радия.

— С каких это пор Компаньоны Космоса должны спрашивать у тебя, что можно грабить, а что нет? — грозно взревел Борк Кинг.

— Ты же не простой пират, Борк, — прищурив глаза, сказал Ру Гур. — Я знаю, что до того, как тебя объявили вне закона, ты был одним из тех, кого называют Хранителями Марса. — Толстый уранец наклонился вперед. — Я хочу побольше узнать о Хранителях Марса и о том, что они охраняют. Думаю, эта информация мне пригодится.

— От меня ты ничего не узнаешь! — яростно проревел Борк Кинг. — Развяжи мне руки, и мы поговорим как мужчина с мужчиной!

Капитан Фьючер увидел, как уранец покачал головой.

— Я не умею драться, Борк, — сказал он и вздохнул. — Я мирный старый ученый и не люблю насилие и кровь. Но поскольку ты упрямишься, боюсь, придется заставить тебя рассказать то, что я хочу знать. Кра Кол, отведи его в мою каюту на «Соколе».

Капитан Фьючер мгновенно отскочил от иллюминатора и притаился за дверью с атомным пистолетом наготове. На губах Кэртиса Ньютона играла мрачная улыбка. Вот тот шанс, которого он ждал. Толстый уранец сильно удивится, когда войдет в каюту.

Кэртис Ньютон редко недооценивал противника масштаба Ру Гура. Но на этот раз он ошибся.

Когда Ру Гур, Кра Кол и пленный марсианин подошли к каюте, Кэртис услышал, как они внезапно остановились.

— Тут что-то не так, — воскликнул Ру Гур. — Генератор лучей едва работает! Это значит…

Капитан Фьючер мысленно чертыхнулся. Он забыл вернуть регулятор интенсивности в первоначальное положение.

Ру Гур пулей вылетел из «Сокола».

— Все сюда! — закричал он. — Наш пленник на корабле сумел освободиться!

Кэртис Ньютон выскочил в коридор и, не глядя на Борк Кинга, помчался к входному люку. К кораблю со всех сторон бежали десятки вооруженных пиратов. Капитан Фьючер оказался в западне.

По следу пиратов

Маленький, похожий на каплю космический корабль на бешеной скорости мчался от Луны в сторону Юпитера. Это была «Комета», знаменитый корабль капитана Фьючера. На его борту находились Джоан Рэнделл, Эзра Гурни, Ото, Грэг и Мозг.

— Еще час, и мы на месте! — обернулся к товарищам Ото, не выпуская из рук штурвала.

— Поздно, слишком поздно, — пробормотал Эзра. — Смотрите, сколько времени прошло с момента атаки на «Орион».

— Если этот негодяй Ру Гур, — выпрямился во весь свой гигантский рост Грэг, — что-нибудь сделал шефу, он за это поплатится!

— Ру Гур же не знает, что радист «Ориона» — капитан Фьючер, — с надеждой в голосе сказала Джоан.

Но в ее глазах затаилась тревога. С тех пор как они узнали, что пираты напали на тот самый корабль, где находился переодетый Кэртис Ньютон, им всем было не по себе.

Грэг нервно шагал взад-вперед по кабине, гигантский робот не обращал внимания даже на своего любимца. Еек, серый, похожий на медвежонка маленький зверек, безуспешно пытался поймать его за металлические ноги. Наконец, отчаявшись, он безутешно свернулся клубком рядом с Оогом, тоже маленьким и не менее толстым белым животным, которого Ото считал своим талисманом.

Только Мозг не проявлял никаких признаков беспокойства. Не то чтобы ему было все равно. Просто он всегда умел владеть собой.

— Мы приближаемся к сектору, в котором произошло нападение, — доложил Саймон.

Он знал Солнечную систему как свои пять пальцев. К тому же корабль начало трясти — верный признак того, что он проходит через сильные эфирные потоки, которые часто встречаются между Юпитером и Сатурном.

— Никаких следов «Ориона», — заметил Грэг, внимательно глядя в телескоп.

Внезапно в поле зрения появились два крейсера с эмблемами Межпланетной полиции. Они быстро приближались к «Комете».

— Вызываю полицию! — сказал Эзра в микрофон, настроившись на нужную волну. — Говорит сержант Гурни с борта «Кометы». Вы настигли пиратов?

— Нет, сэр, — удрученно ответил офицер. — Им снова удалось скрыться. Мы блокировали сектор, как только получили сигнал, но они каким-то образом ускользнули.

— Что с экипажем «Ориона»? — спросила Джоан.

— Охотники за радием никогда не оставляют живых свидетелей, — последовал ответ. — Вся команда мертва.

— Вся? — прошептала девушка.

— Шефа не могли убить, — торопливо заверил ее Ото. — Ру Гуру и его дьяволам это не под силу.

— Где «Орион»? — спросил Эзра Гурни у капитана полицейского корабля.

— Оставили дрейфовать и сообщили на Юпитер, чтобы прислали буксир. Мы продолжаем прочесывать сектор.

— Вы оставили его дрейфовать? — поразился Саймон. — Вы что, не понимаете, что эфирные течения затянут корабль вСаргассово море космоса?!

— Об этом мы не подумали, — признался капитан.

— Саймон, нужно догнать «Орион», — быстро сказала Джоан Рэнделл. — Вдруг Кэртис там, раненый…

— Может, и успеем, прежде чем его затянет в Саргассы, — пробормотал Мозг. Запросив данные о курсе дрейфующего корабля, он быстро сделал необходимые расчеты. — Если поторопимся, то успеем!

Он задал Ото новый курс. Андроид немедленно нажал на педаль циклотрона и повернул штурвал. «Комета» устремилась в погоню.

— Оставайтесь здесь, продолжайте искать пиратов, — приказал Эзра крейсерам полиции. — Через эфирные потоки ваши корабли не пройдут.

— Надеюсь, «Комета» не попадет в водоворот, — пробурчал Ото. — Прошлые два раза, что мы были в Саргассах, нам едва удалось выбраться.

«Комета» яростно содрогалась, пробиваясь через мощные эфирные течения. Потребовалось все искусство Ото, чтобы не дать кораблю сбиться с курса.

Эфирные течения, или потоки (так астронавты называли сложное космическое явление, известное ученым как искривление пространства), являлись постоянной угрозой для межпланетной навигации. Центр самых страшных из них получил название Саргассово море космоса. Корабли, попавшие туда, редко возвращались.

Друзьям капитана Фьючера уже приходилось иметь дело с Саргассами, и они знали, как велика опасность. Даже если им и удастся благополучно выбраться оттуда, драгоценное время будет упущено.

— Пока никаких признаков «Ориона», — доложил Грэг, глядевший в телескоп.

— Давай скорее. Ото, — приказал Мозг. — Жми на всю катушку.

— Ну, тогда держитесь, — предупредил Ото, еще сильнее нажимая на педаль циклотрона. — Потоки становятся мощнее.

«Комета» с ревом рванулась вперед. Ее швыряло в разные стороны, как игрушку.

Джоан Рэнделл и Саймон напряженно смотрели в иллюминаторы. Прочный металлический каркас «Кометы» скрипел и протестовал. Еек спрятался на плече у Грэга. Ему явно было страшно.

— Вижу «Орион», — внезапно прогремел Грэг. Через мгновение они все заметили корабль, уносимый эфирными потоками на большой скорости к космическому кладбищу. Они помчались вдогонку. Вскоре стало видно название корабля на носу и то, что вся хвостовая часть разрушена взрывом.

— Приготовь магнитные захваты, Грэг! — крикнул Ото.

Он подогнал «Комету» поближе к «Ориону». Грэг дернул за рычаг, и магнитные захваты устремились к кораблю. Заработали могучие лебедки, и «Комета» встала борт о борт с «Орионом».

— Я постараюсь продержаться как можно дольше, а вы осмотрите корабль, — воскликнул андроид. — Но поторопитесь, нас затягивает в Саргассово море со скоростью тысяча миль в минуту.

Джоан и Эзра уже надели скафандры. Грэг и Саймон в скафандрах не нуждались: они не дышали.

Сотрясаемый эфирными потоками «Орион», казалось, вот-вот развалится на куски. Надо было спешить.

Повсюду лежали трупы. Охотники за радием не оставили в живых никого. Джоан опрометью бросилась в радиорубку — пусто. Они начали торопливо осматривать убитых. А когда закончили, с недоумением посмотрели друг на друга.

— Кэртиса здесь нет! — с облегчением воскликнула Джоан. — Значит, он жив!

— Следовательно, Ру Гур его распознал, — резко сказал Мозг. — Все остальные члены экипажа «Ориона» убиты, вот и получается, что Ру Гур, узнав давнего врага, взял его в плен.

— Этот уранский дьявол так вас ненавидит, что, казалось бы, должен немедленно прикончить Кэртиса! — удивился Эзра Гурни.

— Саймон прав, — прогудел Грэг. — Ру Гур что-то задумал, поэтому и взял шефа живым.

В наушниках их скафандров раздался голос Ото:

— Хватит болтать! Возвращайтесь на «Комету». Надо выбираться отсюда, и поскорее.

Шатаясь и спотыкаясь, они вернулись на свой корабль. «Орион» и «Комета» бок о бок со страшной скоростью мчались по космосу, сотрясаясь на волнах безумствующих потоков.

— Отсоединяй захваты, Грэг! — крикнул Ото. Робот выполнил приказ, и «Комета» начала медленно отходить от борта обреченного транспорта.

— Скорее отсюда! — приказал Мозг. — Мы в опасной близости от Саргасс!

Циклотроны взревели, и у «Кометы» вырос сверкающий хвост атомного пламени. Двигатели надрывались, дюзы извергали струи огня, однако корабль не двинулся с места. Не так-то легко вырваться из стальных объятий эфирных течений.

Но постепенно Ото все-таки сумел вывести «Комету» из наиболее мощной части течения, и они стали медленно выбираться обратно в чистый спокойный космос. Вскоре они уже проскакивали мелкие потоки, не снижая скорости.

— Так-то лучше, — промолвила Джоан. — Я уж думала, что не выберемся.

Теперь «Комета» летела плавно. Свирепые течения остались далеко позади.

Ото управлял кораблем ловко и умело. Но стоявшая перед ними проблема так его беспокоила, что, едва «Комета» оказалась вне опасности, он не мог больше молчать.

— Как будем искать шефа?

— Кэртис в плену у пиратов Ру Гура, — задумчиво произнес Мозг. — Значит, придется сначала найти их.

— Да они уже за миллионы миль отсюда, — упавшим голосом произнес Эзра Гурни.

— А мы даже не знаем, где их планета! — воскликнула Джоан Рэнделл.

Проблема казалась неразрешимой. Межпланетная полиция с ее сотнями крейсеров не могла ни поймать Ру Гура, ни найти его базу. Все говорило о том, что пиратской планеты просто нет в Солнечной системе. А если она находилась в другом измерении или в системе другой звезды, поиск становился бессмысленным. Космос слишком велик.

— Что же нам делать? — взорвался Грэг. — Мы не можем искать Ру Гура по всей Вселенной!

— Я по-прежнему считаю, что планета пиратов находится где-то между Вулканом и Плутоном, — упрямо пробормотал Эзра.

— Не может быть, — возразил Ото. — Полиция месяцами обшаривала все планеты и спутники в Системе и ничего не обнаружила.

— Думаю, что мы не сумеем вовремя найти таинственную базу Ру Гура, — задумчиво сказал Мозг. — Зато он вполне в состоянии нас найти.

— Что ты хочешь этим сказать, Саймон? — спросил Грэг.

Саймон Райт кратко изложил свой дерзкий план.

— Опасно, но может сработать! — решил Эзра.

— Если это приведет нас к Кэртису, то оправдан любой риск! — твердо сказала Джоан.

Ото вопрошающе оглянулся. Мозг лучами показал ему на иллюминатор. За ним простиралась черная пустыня, в которой ярко светились зона астероидов, Юпитер и Марс.

— Туда, Ото. Я дам тебе точный курс, как только его рассчитаю. И торопись!

В лунном лесу

Из открытого люка пиратского крейсера на ночной Леде капитан Фьючер открыл быстрый и меткий огонь по пиратам, бежавшим к кораблю по приказу Ру Гура.

Потрескивающие заряды атомной энергии настигли двоих, остальные остановились в нерешительности. Кэртис резко повернулся. Сейчас он запустит циклотроны и уведет «Сокол» в открытый космос… Но стоявший в коридоре со связанными руками Борк Кинг, предводитель марсиан, крикнул:

— Из энергоблока еще бегут! Нас окружают! Ру Гур, со свойственной ему осторожностью, приказал механикам оставаться на местах на тот случай, если придется срочно взлетать. Теперь, услышав стрельбу, они высыпали в коридор. Выстрел капитана Фьючера на мгновение остановил их. Но ненадолго. Сейчас они найдут оружие и вернутся.

Кэртис повернулся к Борк Кингу.

— Ты со мной против пиратов Ру Гура? — Тот кивнул. — Тогда пошли. Надо выбираться отсюда.

В одну секунду он разорвал веревки, связывавшие запястья марсианина. Затем, не колеблясь ни минуты, стаи выскочили из корабля на поляну гигантских цветов.

Кэртис знал: это их единственный шанс на спасение. Стоит задержаться хоть на секунду — и пираты окружат их со всех сторон.

— Они стремятся к лесу! — раздался голос Ру Гура. — Хватайте беглецов!

Капитан Фьючер выстрелил на голос в безумной надежде подстрелить уранца, но промахнулся.

Залитая серебряным светом поляна наполнилась грохотом выстрелов, атомные заряды пересекали ее вдоль и поперек. Борк Кинг, пробегая мимо одного из мертвых пиратов, выхватил у мерзавца пистолет и начал отстреливаться почти так же метко, как и капитан Фьючер.

Пираты падали и умирали среди гигантских цветов. В следующий момент Кэртис Ньютон и высокий марсианин оказались в тени густого леса.

— Скорее! — крикнул Кэртис. — Они гонятся за нами!

Увидев, что пленники скрылись, пираты яростно завопили. Раздался нестройный залп. Послышался голос Ру Гура, приказывающий продолжать погоню.

Борк Кинг повернулся.

— Я не собираюсь бежать и оставить этой жирной жабе мой радий!

— Не будь идиотом! — крикнул Кэртис Ньютон. — У нас против этой своры нет ни единого шанса! Если они тебя пристрелят, свой радий тебе не вернуть.

Это несколько утихомирило марсианина, и он последовал за молодым землянином сквозь густой подлесок.

Они бежали под вздымающимися деревьями-цветами, а вокруг трещали атомные заряды, и яростный голос Ру Гура продолжал отдавать приказы.

Под гигантскими цветами джунгли из стелющихся лиан и кустарников были почти непроходимыми. Кэртис чувствовал, как от непомерной нагрузки колотится в грудной клетке его сердце…

Они выбежали на поляну, где росли громадные лилии. Похожие на стволы стебли вздымались высоко над головой, поддерживая громадные белые цветы, покачивающиеся в серебристом свете. Поляну пересекали бесчисленные толстые прозрачные канаты.

— Назад! — крикнул Борк Кинг, заметив сверкающие канаты. — Это паутина лунного паука!

Он еще не договорил, когда Кэртис увидел, как из углубления в земле в центре паутины поднялось какое-то черное чудовище.

При виде этого существа у него на голове волосы встали дыбом. Волосатое туловище паука было размером с ломовую лошадь. По канатам своей паутины он мчался в их сторону со скоростью дикой кошки.

— Не стреляй, он с паутины не сходит, — сказал Борк Кинг успевшему прицелиться Кэртису.

Марсианин отвернулся от чудовищного лунного паука, который добежал до края паутины и замер там, свирепо глядя на них своими зловеще светящимися красными глазами.

Стало слышно, как через подлесок продирается толпа людей. Преследователи были совсем рядом.

— Дьяволы Деймоса, мы в западне! — гневно взревел марсианин. — Нам не перебраться через поляну, а если попытаемся обойти кругом, они услышат и бросятся на нас!

И тут в голову Кэртиса Ньютона пришла блестящая идея. Он сорвал с себя куртку, поцарапал руку острым выступом пистолета и смочил куртку кровью. Потом выстрелил в воздух.

— Теперь кричи! — прошептал он Борк Кингу. — Как будто тебя пытают.

Ничего не понимая, марсианин тем не менее повиновался. Он и Кэртис заорали так, как будто с них сдирали живьем кожу.

Раздались торжествующие вопли преследователей.

Люди Ру Гура услышали выстрел и крики и начали пробираться в их направлении.

Капитан Фьючер швырнул лунному пауку свою окровавленную куртку. Волосатое чудовище набросилось на нее и начало терзать.

— Какого черта… — все еще не понимая, выдохнул Борк Кинг.

— Залезай на этот цветок, скорее! — тихо сказал Кэртис Ньютон, волоча за собой марсианина к одной из гигантских лилий. — Спрячемся там, наверху.

Они вскарабкались по толстому стволу до развилки, от которой мощные ветви расходились в разные стороны, поддерживая громадные цветы. Каждый из этих цветов представлял собой толстую прочную чашу диаметром футов в десять. Капитан Фьючер забрался в одну из них, и, едва его спутник успел последовать его примеру, на поляну высыпали Ру Гур и его люди. Сверху было все хорошо видно.

— Берегитесь, лунный паук! — завопил уранец, увидев волосатое чудовище в паутине. — Убейте его!

Но гигантский паук, двигаясь с невероятной скоростью, помчался по сверкающей паутине и исчез в своей яме прежде, чем раздался хоть один выстрел.

— Вот куртка одного из них! — воскликнул сатурнянин Кра Кол. Осторожно подойдя, он подобрал изодранную, окровавленную куртку. — Проклятые дьяволы, наверное, попали в лапы лунного паука!

— Так вот почему они стреляли и так кричали! — кивнул Ру Гур. — Чудовище сожрало их прежде, чем им представился шанс удрать.

Капитан Фьючер из большой чаши лилии высоко у них над головами увидел, как толстый уранец задумчиво покачал головой, глядя на порванную куртку.

— Что ж, — донесся до него голос Ру Гура. — Вот так странно завершилась долгая и блестящая карьера.

— Пошли отсюда, — пробормотал Кра Кол. — Что-то не нравятся мне эти чертовы джунгли.

Ру Гур пожал плечами и повел своих людей назад, в том направлении, откуда они пришли. Через несколько минут Кэртис и Борк Кинг уже снова стояли на земле.

— Чуть не пропали. Но это ты здорово придумал, — сказал Борк Кинг Кэртису. — Как тебя зовут, землянин?

Капитан Фьючер понимал, что не может назвать свое настоящее имя. Борк Кинг был пиратом, одним из Компаньонов Космоса. А все пиратское братство ненавидело капитана Фьючера как своего злейшего врага.

Не мог он в этом случае рассчитывать даже и на благодарность марсианина за то, что помог ему бежать от Ру Гура.

— Меня зовут Ян Дарк, — сказал Кэртис. — Я из команды Зарастры.

Зарастра был знаменитым капитаном космических пиратов. Несколько недель назад Межпланетная полиция окружила и уничтожила почти всех его людей.

— Когда полиция настигла корабли Зарастры рядом с Титаном, я спасся в скафандре, — продолжал Кэртис. — Этот дьявол, Ру Гур, подобрал меня и держал в плену. Он думал, что у Зарастры где-то спрятаны запасы радия, и собрался заставить меня рассказать о них.

Борк Кинг протянул ему руку.

— Ты спас мне жизнь, Ян Дарк. А я не из тех, кто забывает свои долги.

— Ты ничем мне не обязан, — возразил Кэртис. — Все, что мне нужно — это добраться до уранского дьявола и посчитаться с ним за все, что он мне сделал.

Вдруг они услышали эхо далекого взрыва.

— Какого черта! — воскликнул Борк Кинг. Его лицо окаменело. — Это в лагере!

Почти сразу же за взрывом последовал грохот ракет. Подняв головы, они увидели, как четыре крейсера поднялись над цветочным лесом и скрылись в ночном небе.

— Черт бы побрал Ру Гура и его пиратов! — воскликнул марсианин. — Если они забрали мой радий, это им даром не пройдет!

Он бросился назад, к лагерю. Капитан Фьючер последовал за ним.

— Демон Марса! — выругался Борк Кинг, когда они выбежали на поляну огненных роз. — Ты только посмотри, что сволочи сделали!

Охотники за радием улетели. Люди Борк Кинга по-прежнему лежали без сознания на земле под гигантскими цветами. Но взрыв искорежил всю корму «Красной Надежды», марсианского крейсера.

— Ру Гур взорвал циклотроны твоего корабля, чтобы ты и твои люди не смогли отсюда выбраться, — вздохнул капитан Фьючер.

Марсианин поспешил к изуродованному кораблю — к каюте, в которой хранился награбленный им радий. Но там было пусто.

Могучие плечи Борк Кинга поникли, на широком лице появилось выражение обреченности. Глаза потускнели от горя.

— Ни грамма не осталось! — пробормотал он. — А какой ценой мы за него заплатили…

— Могло быть и хуже, — сказал Кэртис. — Вы могли расстаться не только с добычей, но и с жизнью.

— Этот радий — не просто добыча! — огрызнулся Борк Кинг. — Мы действительно силой отобрали его у владельцев, но сделали это не ради выгоды.

Капитан Фьючер смотрел на него с недоумением.

— Не понимаю. Я думал, вы такие же пираты, как и я.

— Мы — не пираты, мы — вне закона, — возразил марсианин. — Да, формально нас можно обвинить в пиратстве. Но нам просто необходимо было добыть радий, вот и пришлось применить силу, ведь последние месяцы бандиты Ру Гура забирают все подчистую.

— Тебе радий нужен затем же, зачем и Ру Гуру? — напрямую спросил Кэртис.

— Я не знаю, зачем ему радий, — помотал головой Борк Кинг, — и, наверное, никто не знает.

Они вышли из крейсера и начали осматривать лежавших без сознания людей. Вся команда состояла из марсиан. Снотворный газ погрузил их в глубокую кому.

Некоторое время они пытались разбудить спящих, и вскоре их усилия увенчались успехом: люди пришли в себя.

Когда они узнали о пропаже радия, раздался многоголосый вопль ярости.

— Мы догоним уранца, в клочья разнесем его банду и вернем наш радий! — яростно воскликнул молодой марсианин.

Капитан Фьючер быстро вставил:

— И я с вами, если вы меня возьмете. У меня с ним свои счеты.

— Мы с радостью захватим тебя с собой, Ян, — тут же сказал Борк Кинг. — Но настигнуть Ру Гура будет нелегко. Он основательно вывел из строя «Красную Надежду»-. И, если даже нам удастся ее починить, мы все равно не знаем, где база пиратов. — Он внимательно посмотрел на Кэртиса. — Может быть, пока ты был в плену у Ру Гура, ты слышал какой-нибудь намек на то, где находится его планета?

Кэртис покачал головой:

— Нет. Он только сказал, что народы Солнечной системы и не подозревают о ее существовании. Борк Кинг задумался.

— Конечно, совпадает со слухами, что их загадочная база находится далеко за пределами Системы. И все же я не могу в это поверить. — Он повернулся к своим людям: — Отремонтировать как следует «Красную Надежду» здесь нам не удастся. Единственное, что можно сделать, — это подлатать ее немножко, так, чтобы добраться до Искара, пиратского астероида. Там проведем капитальный ремонт, а затем начнем искать Ру Гура.

Марсиане одобрительно зашумели. Было ясно, что они полностью доверяют своему предводителю.

Борк Кинг и его помощник, долговязый серьезный марсианин по имени Ки Тир, осмотрели разрушенные циклотроны «Красной Надежды».

— Хорошо поработали, разрази их гром, — пробурчал предводитель. — Все восемь циклотронов взорваны.

— У третьего и четвертого циклотронов только крышки сорвало, — сказал капитан Фьючер, стоявший рядом. — Их легче всего будет починить, а энергии они дадут достаточно, чтобы подняться с Леды, сила притяжения здесь небольшая.

Ки Тир посмотрел на него с уважением.

— Ты здорово разбираешься в конструкции корабля. Наверное, у Зарастры был механиком?

Кэртис Ньютон торопливо кивнул, ухватившись за это объяснение.

— Совершенно верно. Теперь давайте осмотрим корпус. Он, похоже, цел.

Взрыв выгнул толстую тройную стенку «Красной Надежды», как консервную банку. Шпангоуты сломались, но обшивка выдержала. Передатчик был взорван… А Кэртис-то надеялся, что ему удастся потихоньку дать знать своим друзьям, где он находится.

— Корпус деформирован… впрочем, какое-то время продержится. Сколько отсюда до Искара?

— Ты что, не знаешь, где пиратский астероид? — удивленно спросил Борк Кинг. — Отсюда всего двадцать градусов посолонь, во внутреннем кольце зоны астероидов.

Они почти сразу принялись за ремонт циклотронов, сконцентрировав свое внимание на двух наименее поврежденных. Серьезный Ки Тир и Кэртис Ньютон руководили группой техников. Марсиане Борк Кинга работали без отдыха, с каким-то фанатизмом, не рассуждая, бросались выполнять малейшее приказание своего предводителя. Тут явно крылась какая-то тайна.

— Вот и все, что мы можем здесь сделать, — задыхаясь, сказал Ки Тир несколько часов спустя. — Если боги Марса будут к нам благосклонны, до Искара на этих двух циклотронах как-нибудь дохромаем.

День на Леде заканчивался, солнце садилось в волшебный цветочный лес, и огромный Юпитер величественно поднимался в темнеющем небе.

— Все на борт, — приказал Борк Кинг своей усталой команде. — Взлетаем немедленно.

Капитан Фьючер стоял рядом с марсианином в штурманской рубке. Отремонтированные циклотроны прерывисто загудели. Ослабевший корабль задрожал. Борк Кинг осторожно нажал на педаль. Циклотроны взревели так, что казалось, вот-вот разлетятся на куски.

Затем он рванул штурвал на себя. «Красная Надежда» неуклюже поднялась над верхушками гигантских цветов-деревьев. Борк Кинг прибавил мощности и направил корабль в открытый космос.

— Во всяком случае, взлетели, — пробормотал он. — Теперь — к Искару, а затем — за Ру Гуром.

Перед ними простиралась зона астероидов — широкая полоса светящихся точек. Это были самые настоящие космические джунгли, состоящие из бешено кружащихся планетоидов и метеоритных роев.

«Красная Надежда» летела прямо на них. Там находился загадочный пиратский астероид, место, где собирался весь преступный мир Солнечной системы.

Капитан Фьючер, глядя вперед, мрачно думал а том, что летит в самое логово пиратов, людей, которые смертельно боялись и ненавидели его.

На пиратском астероиде

По зоне астероидов летел изуродованный пиратский корабль. «Красная Надежда» вот уже несколько часов с трудом пробиралась все глубже и глубже в широкую полосу стремительно мчавшихся планетоидов и метеоритных роев.

Время от времени корабль неуклюже, судорожно менял курс, чтобы избежать столкновения с потоком метеоритов; несколько раз с трудом удалось избежать катастрофы. Из двух отремонтированных циклотронов теперь работал только один, да и то еле-еле.

Капитан Фьючер, стоя рядом с Борк Кингом в штурманской рубке, напряженно вслушивался в гул машин.

— Третий циклотрон вышел из строя, а четвертый, может, еще немного продержится, — сказал он. Предводитель марсиан яростно чертыхнулся:

— Черт бы побрал Ру Гура с его штучками! По этим джунглям и так трудно пробираться, а тут еще и циклотроны не работают.

«Красная Надежда» вошла в самую плотную и самую опасную часть зоны. Кэртис Ньютон выглянул в иллюминатор. Черная пустыня вокруг была испещрена движущимися световыми точками. Эти невинные искорки на самом деле были метеорами или планетоидами с невероятно сложными орбитами. Любой из них мог мгновенно уничтожить корабль.

— Я вообще не понимаю, как вы тут летаете, — признался Кэртис. — Метеоросчетчики совершенно бесполезны — такая плотность!

— Если ты был в экипаже Зарастры, — удивленно посмотрел на него Борк Кинг, — ты должен знать, как летают по зоне астероидов.

— Я был механиком, — напомнил капитан Фьючер, — а не штурманом. Поэтому ничего и не знаю о навигации.

— Ну да, конечно, — марсианин кивнул, удовлетворенный таким объяснением. — Понимаешь, Ян, любой пират пролетит по этой зоне с завязанными глазами, но больше никому это не удастся. Послушай зуммер.

Тут Кэртис заметил, что из зуммера доносятся длинные и короткие звуки, объединенные в четко различаемые группы.

— Давным-давно пираты установили на планетоидах и роях в зоне волновые проекторы, — объяснил марсианин. — Каждый подает свой индивидуальный сигнал в специально настроенный зуммер. Если знать код этих сигналов, а его знают все штурманы Компаньонов Космоса, то летать здесь совершенно безопасно.

— Так вот почему астероид Искар — самое надежное место встречи для космических пиратов! — воскликнул Кэртис.

Борк Кинг кивнул.

— Искар находится в центре сектора, где метеоритные рои так и кишат, и никто, кроме пиратов, не пытается туда добраться. — Затем он задумчиво добавил: — Конечно, когда-нибудь полиция его найдет и уничтожит, как они нашли Паллас и другие пиратские астероиды. Но пока это надежная база для всех Компаньонов Космоса.

— Ты, кажется, говорил, что ты не пират, Борк, — сказал капитан Фьючер, с удивлением глядя на него. Лицо Борк Кинга потемнело.

— Нет, не пират, хотя Межпланетная полиция с этим вряд ли согласится. Мы берем только радий. И нам бы не пришлось отбирать его силой, если бы не Ру Гур со своей проклятой бандой.

Капитан Фьючер не задавал больше вопросов. Он уже знал, что Борк Кинг предпочитает молчать о мотивах своих поступков.

Они все глубже погружались в месиво метеоритных роев. Наконец марсианин показал на маленькую красноватую искорку прямо по курсу.

— Вот и Искар.

Кроваво-красный, как сверкающий рубин, почти недоступный пиратский астероид манил к себе, будто зловещий алый маяк.

— Маленький, правда? — сказал Борк Кинг. — Но это самая богатая планета в Системе.

— А что, Ру Гур никогда сюда не прилетает? — спросил Кэртис Ньютон. Марсианин фыркнул:

— Ру Гуру здесь будут рады так же, как и капитану Фьючеру!

Кэртис мрачно улыбнулся. Он прекрасно понимал, что сует голову в пасть льву, и все же твердо решил держаться этих марсиан в погоне за Ру Гуром. Кто знает, может, пиратам удастся то, что не удавалось полиции. Найти таинственную базу Ру Гура… Ради этого стоило рискнуть.

— Пираты Ру Гура в погоне за радием грабят не только торговые суда, но и Компаньонов Космоса, — возмущенно продолжал Борк Кинг. — Любой пират с удовольствием прикончит этого чертова уранца.

"Красная Надеждам приблизилась к алому астероиду. Теперь Кэртис видел, что окраску маленькому мирку придавали густые заросли ярко-красного кустарника, покрывавшие большую часть поверхности.

В одном месте, как раз там, где день переходил в ночь на маленькой сфере, в красных мхах был выжжен большой участок. В его центре в беспорядке громоздились несколько кое-как построенных зданий. Там горел свет.

— Город Корсаров, — проворчал Борк Кинг. — И, судя по этим кораблям, многие Компаньоны сегодня здесь.

Он направил «Красную Надежду» на посадочную площадку рядом с пиратским городом. Там уже стояли десятки больших и маленьких космических крейсеров. Все были вооружены, многие носили следы битв.

Искалеченный марсианский корабль приземлился в темноте. Борк Кинг собрал всю команду на нижней палубе.

— Я пойду в город, попытаюсь выторговать у Старого Риа новые циклотроны, — сказал он. — А потом попробую разузнать у Компаньонов что-нибудь о Ру Гуре. Половина экипажа останется на корабле. Ки Тир, Ян Дарк и остальные пойдут со мной.

Ночь была как черный бархат. Небо просто потрясало — ни с чем не сравнимое небо зоны астероидов. Метеоры пересекали его, как лучи прожекторов. Влажный воздух был напоен резковатым ароматом мха.

Капитан Фьючер и марсиане прошли мимо стоявших кораблей в пиратский город. В Городе Корсаров была всего одна улица, посреди которой стояло ярко освещенное здание, откуда доносились оглушительная музыка и гомон голосов.

Борк Кинг остановился у темного двора, заваленного грудами машин и металла.

— Склад Старого Риа, — пробурчал марсианин. — Пойду выторгую у негодяя новые циклотроны. — Он оглянулся: — Ки Тир и ты, Ян, ступайте с остальными в «Метеор Джима» и постарайтесь что-нибудь разузнать у Компаньонов о Ру Гуре. Я скоро приду.

Капитан Фьючер направился вместе с марсианами к ярко освещенному месту встречи пиратов. Его пульс бился все чаще и чаще. Они остановились на пороге и заглянули внутрь.

Кэртис увидел ярко освещенный уранитовыми лампами большой зал, где клубился зеленый риаловый дым. По одну сторону тянулась длинная стойка бара, по другую стояли игорные столы, сзади — включенные на полную громкость музыкальные автоматы.

Толпа притягивала взгляд. Другого такого сборища, пожалуй, было не найти во всей Солнечной системе. Уроженцы Юпитера, Венеры, Нептуна, Земли — все вооружены до зубов, все пьют и веселятся с женщинами. Компаньоны Космоса, корсары, чьи нападения опустошали космос от центра до окраин.

— Вот и марсиане Борк Кинга вернулись! — радостно завопил краснолицый землянин. — Как добыча на этот раз?

— Никакой добычи, — проворчал долговязый Ки Тир. — Сами еле ноги унесли.

Капитан Фьючер подошел с марсианами к бару и выпил с ними коричневой сакры с Красной Планеты, их любимого напитка.

Громадный пират-юпитерианец, стоявший рядом с Кэртисом Ньютоном, с любопытством на него посмотрел.

— Кто ты такой, землянин? — спросил он. — Борк Кинг никогда раньше не брал в команду уроженцев других планет.

— Я оказал Борку услугу на Леде, и он взял меня с собой, — ответил капитан Фьючер. — Меня зовут Ян Дарк, я раньше был в команде Зарастры.

Реакция была мгновенной и устрашающей. Юпитерианец, внезапно рассвирепев, уставился Кэртису в лицо.

— Врешь! — прогремел он. — Никогда ты не был в команде Зарастры. Я у него девять лет служил главным канониром, а тебя вижу впервые в жизни. Ты шпион!

— Шпион?

В баре наступила напряженная тишина. Десятки рук схватились за атомные пистолеты. Малейшая неосторожность — и последует кровавая бойня, в этом Кэртис был уверен. Любой ценой следовало избежать страшной развязки.

Капитана Фьючера постигла неудача — ему встретился настоящий член банды Зарастры. Но теперь ничего не оставалось делать, кроме как брать нахрапом.

Он смерил юпитерианца надменным взглядом.

— Я провожал его в этот полет, хотя сам и остался на Земле из-за незажившей раны, — яростно сказал юпитерианец. — И я не видел тебя среди членов команды.

— Что тут за разговоры о шпионах? — раздался спокойный, слегка пришепетывающий голос из глубины комнаты, где за большим столом сидели капитаны пиратов. — Приведите этого человека сюда.

Кэртис повернулся. Ему стало не по себе, когда он увидел, кто это сказал. За столом сидел молодой венерианец, поигрывая кубком вина из болотного винограда.

«Су Куан!» — со страхом подумал молодой Ньютон. Этот красивый венерианец был одним из самых опасных пиратов Солнечной системы. Капитан Фьючер уже дважды имел с ним дело, последний раз венерианец чуть не убил его в молниеносной схватке в Уранополисе. Если Су Куан узнает его, несмотря на перекрашенные волосы, ему конец.

Толпа подвела Кэртиса и юпитерианца к столику венерианского капитана. И юпитерианец повторил свое обвинение:

— Этот землянин — грязный шпион! Он утверждает, что был членом экипажа Зарастры, но это ложь! Кэртис пожал плечами.

— Юпитерианец был канониром, а я — механиком, — спокойно промолвил он. — Поэтому он меня никогда раньше и не видел.

Непроницаемые черные глаза Су Куана смотрели на Кэртиса Ньютона с некоторым недоумением.

— Я где-то тебя уже встречал, — тихо пробормотал венерианец. — Но где?..

— Он шпион, — продолжал бушевать юпитерианец, — а для шпионов в Городе Корсаров только один конец!

Он выхватил атомный пистолет и направил его на Кэртиса. Раздался выстрел и крик боли. Юпитерианец отшатнулся с обожженной рукой, а пираты, не веря своим глазам, уставились на пистолет, словно по волшебству очутившийся в руке капитана Фьючера.

— Не люблю, когда меня задирают, — сурово сказал Кэртис. — Кому-нибудь еще это объяснить?

Теперь он играл роль пирата-забияки, в этом было единственное спасение.

— Что здесь происходит, черт побери? — прогремел чей-то бас. — На моих людей нападают?

Через толпу пробирался Борк Кинг. Его лицо угрожающе потемнело, руку он держал на рукояти атомного пистолета.

— Это твой человек, Борк? — спросил Су Куан, подняв брови. — Ты можешь поручиться за этого землянина?

— Конечно, могу, — отрезал Борк Кинг. — Ян Дарк несколько раз спас мне жизнь на Леде, когда Ру Гур со своими пиратами напал на нас.

Су Куан пожал плечами.

— Если ты за него ручаешься, мне этого достаточно. Хотя все равно не помню, где я его видел.

«И слава Богу», — подумал Кэртис. Он знал, что произойдет, если Су Куан вспомнит. Он знал, как по-звериному завоет вся эта свирепая толпа. Все будут соперничать за честь убить их злейшего врага, капитана Фьючера!

Он видел, как загорелись у бандитов глаза, когда его только что назвали шпионом. Они тут же схватились за пистолеты, так не терпелось кого-нибудь убить. Если что, подгонять их не придется.

Борк Кинг рассказывал Су Куану, как пираты Ру Гура ограбили его на спутнике Юпитера.

— Я найду этого уранца, даже если мне для этого придется искать по всей Вселенной! — поклялся марсианин. — Может, кто-нибудь знает, где его база?

Су Куан покачал головой.

— Я бы с удовольствием помог тебе поймать Ру Гура. Но никому из нас не известно, где его база. Завтра вернутся Ак Аз и Черныш Мэллоун со своими бандами. Может, они что-нибудь знают.

Борк Кинг кивнул.

— Ну что ж, зайду завтра.

Когда капитан Фьючер отходил от столика вместе с Борк Кингом, им владело неприятное ощущение, что Су Куан продолжает внимательно его рассматривать.

Катастрофа

Борк Кинг, капитан Фьючер и люди Борка направились к двери. Внезапно у них на пути возник молодой марсианин с двумя атомными пистолетами. Он с ненавистью смотрел на Борк Кинга.

— Так ты и есть Борк Кинг? — сказал он хриплым от выпивки голосом. — Давно хотел познакомиться с самым гнусным предателем, который когда-либо жил на Марсе.

Капитан Фьючер был поражен выражением затаенной боли, внезапно появившейся в глазах Борк Кинга.

— На Марсе до сих пор о тебе вспоминают, — насмешливо продолжал молодой марсианин. — Борк Кинг, единственный за всю историю Хранитель Марса, который не оправдал оказанного ему доверия.

— О чем это ты говоришь? — с любопытством спросил Су Куан.

Молодой марсианин ответил, не отводя от Борк Кинга яростного взгляда:

— Этому человеку, Борк Кингу, было оказано величайшее доверие, какое могут оказать жители Марса. Он его не оправдал, и теперь вся планета в опасности. Его проклинают все марсиане, даже пираты.

Су Куан равнодушно махнул рукой.

— Нам, на Искаре, все равно, что человек делал до того, как стал пиратом. Оставь его в покое.

Борк Кинг все с той же болью в глазах отвернулся, ничего не ответив на обвинение.

— Ладно, пошли отсюда, — пробормотал он Кэртису Ньютону.

На улице, в бархатной темноте, под небом, полным золотистых сверкающих метеоров, Кэртис с любопытством посмотрел на пирата.

— Борк, что имел в виду молодой марсианин, когда обвинил тебя в том, что ты предал Марс? Тебя поэтому объявили вне закона?

— Да, поэтому, — невыразительно ответил Борк Кинг. — Я был одним из Хранителей Марса, которым доверена величайшая тайна Красной Планеты. Меня обвинили в том, что я выдал эту тайну. — Его голос посуровел. — Меня изгнали с Марса, но Ки Тир и еще несколько человек, которые мне верили, последовали за мной. Мы оборудовали крейсер и стали пиратами. Вот и все.

Капитан Фьючер чувствовал, что рассказ неполон.

Борк Кинг не объяснил, почему он и его марсиане брали только радий и почему они так ненавидели Ру Гура. Но в одном капитан Фьючер был абсолютно уверен.

— Борк, — решительно сказал он. — Я в людях разбираюсь. Ты не предатель.

Марсианин испытующе посмотрел на него и потеплевшим голосом тихо промолвил:

— Спасибо, Ян.

Они пошли назад, к посадочной площадке, по темной улице под усыпанным метеорами небом.

— Старый Риа должен подвезти новые циклотроны для «Красной Надежды», — объяснил марсианин. — Пришлось заплатить за них последние драгоценности с Титана, которые у меня еще остались.

Они подошли к «Красной Надежде» как раз тогда, когда подъехали два помятых грузовика, привезших циклотроны.

Экипаж в ту же ночь начал устанавливать их на место разрушенных взрывом. Ки Тир и другие марсиане работали как одержимые. Все понимали, что, не завершив ремонт, они не смогут отправиться на поиск Ру Гура, не смогут попытаться вернуть захваченный у них радий.

— Не вижу, какие у нас шансы найти уранца, — сказал Кэртис Ньютон. — Пока что мы ничего не смогли узнать.

— Завтра здесь будут еще две большие пиратские банды: Мэллоуна и Ак Аза, — напомнил ему Борк Кинг. — Может, они что-то слышали.

Весь следующий день капитан Фьючер помогал марсианам устанавливать циклотроны и ремонтировать деформированный корпус. К ночи работа была практически завершена.

Кэртис Ньютон ни на секунду не забывал об опасности своего положения. Су Куан в любую минуту мог узнать в новом члене команды Борк Кинга капитана Фьючера, злейшего врага Компаньонов Космоса.

И все же, когда вечером Борк Кинг пошел к месту встречи пиратов, Кэртис отправился с ним. Приходилось рисковать, вдруг он услышит что-нибудь о пиратской планете Ру Гура, что-нибудь, что Борк может не заметить.

Борк приказал Ки Тиру и команде оставаться на борту «Красной Надежды».

— В «Метеоре Джима» слишком легко ввязаться в драку, — сказал он им. — А мы не можем себе этого позволить.

Долговязый Ки Тир кивнул.

— Нам там все равно не нравится.

Когда марсианский пират и капитан Фьючер вошли в «Метеор Джима», веселье было в полном разгаре. Деньги, драгоценности, слитки редких металлов переходили из рук в руки за игорными столами. Для Компаньонов Космоса каждый следующий набег мог оказаться последним, и они торопились расстаться со своей добычей.

Кэртис Ньютон и Борк Кинг узнали, что капитаны корсаров еще не прибыли, отошли к бару и заказали сакру.

Кэртис чувствовал себя, как в волчьем логове. Стоило пиратам узнать, кто он такой, и они тут же набросятся и разорвут его. Но внешне он оставался совершенно спокоен.

Громадный серый сатурнянин, которому грибное бренди ударило в голову, проревел:

— От Вулкана до Плутона!

Так называлась старая песня Компаньонов Космоса, страшная пиратская песня, повергавшая в трепет все планеты Солнечной системы. И сейчас ее исторгали сотни глоток, исторгали песню людей без родины, живущих только ради битвы, добычи и внезапной смерти:

От Вулкана до Плутона Путь в деньгах, крови, огне, От Сатурна и от Марса Он ведет к другой звезде…

Куплет за куплетом гремела эта песня — гимн людей вне закона…

Мы набьем наши трюмы добычей

С каждого мира, с каждой луны…

Эту песню пели великие корсары прошлого — Джон Хэскин, первый предводитель пиратов, сделавший Паллас своей твердыней. Пел ее Лэн Рахш, «Мясник», легендарный землянин, младший брат Эзры Гурни, которого Эзра давным-давно выследил в космосе и убил в честной схватке… Все они пели эту песню, и все погибли, мрачно думал капитан Фьючер. Он сам со своими друзьями помогал очистить Паллас. Это новое пиратское гнездо тоже со временем уничтожат, но пока придется обождать. Сейчас самое главное — найти Ру Гура и его банду.

Су Куан с двумя другими капитанами вошел как раз тогда, когда песня заканчивалась. Кэртис и Борк Кинг подошли к столику флибустьерских королей.

С Су Куаном сидели Ак Аз, плутонец с мрачными глазами, и Черныш Мэллоун, темноволосый землянин с волчьим лицом.

— Привет, Борк! — порывисто приветствовал Мэллоун. — Мы только что закончили набег на мелкие спутники Сатурна, это дело надо отметить.

Непроницаемые глаза Су Куана снова внимательно посмотрели на безмятежное лицо Кэртиса Ньютона.

— Борк хочет выследить Ру Гура. Никто из вас не слышал, где находится база уранца? Ак Аз, плутонец, покачал головой.

— Никто и понятия не имеет, где его планета. Черныш Мэллоун злобно выругался:

— Если бы я знал, где находится база этого чертова уранца, я бы давно его прикончил! Борк Кинг был разочарован.

— Я все равно его найду, даже если придется всю Галактику прочесать! Но я думал, может, кто-нибудь из вас наведет меня на его след.

— Ру Гур ограбил еще один корабль с радием, — сообщил ему Мэллоун. — Час назад в новостях передали.

— Если бы я знал, в каком секторе он орудует, — воодушевился Борк Кинг, — я бы мог полететь туда и перехватить его прежде, чем он вернется на базу.

— Через несколько минут опять будут передавать новости, — пожал плечами Мэллоун. — Послушай сам.

Борк Кинг приказал принести к столу приемник и включил его. Вскоре раздался голос радиокомментатора с Юпитера:

— Только что сообщили о еще одном налете на корабль с радием. На Юпитер только что приземлился лайнер, следующий рейсом Плутон — Венера. Они сообщают, что на прошлой неделе в окрестностях Сатурна на них напали пираты и забрали весь радий, который они везли. Вопреки обычаю охотники за радием не убили ни одного человека. Они просто уничтожили передатчик, чтобы нельзя было поднять тревогу.

Борк Кинг яростно чертыхнулся.

— Это вовсе не Ру Гур! Это я напал на этот лайнер на прошлой неделе, а потом проклятый уранец отобрал у меня весь радий!

— Тогда это сообщение тебе не поможет, — усмехнулся Мэллоун. — Но какого черта ты оставил в живых команду и пассажиров?

— Я не убиваю безоружных людей, — резко ответил Борк Кинг.

— Давай послушаем, — прервал его капитан Фьючер.

Радиокомментатор продолжал:

— Кстати, о радии. Нам только что сообщили, что два отважных старателя с Земли обнаружили на необитаемом астероиде Зуун, в западной части экваториальной долины, богатейшее месторождение радия. Они не побоялись опасностей Зууна, — и их мужество будет достойно вознаграждено. Предположительно, месторождение содержит руды на несколько миллионов долларов.

— Отличная возможность добыть радий и одновременно схватить Ру Гура! — возбужденно сказал Борк Кинг.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Су Куан.

— Ру Гур наверняка скоро узнает об этом новом месторождении, — объяснил марсианин. — У него нюх на радий. Он прилетит на Зуун — и тут-то мы его и встретим! Вылетим сейчас же, захватим радий и устроим Ру Гуру западню.

— Откуда ты знаешь, что это все не ловушка? — попытался охладить его пыл Черныш Мэллоун. — И вообще странно как-то: найти богатое месторождение радия и раструбить об этом по всему свету…

— И я так думаю, — проворчал плутонец. — Очень похоже на ловушку в духе капитана Фьючера.

Кэртис Ньютон увидел, как, услышав имя капитана Фьючера, внезапно переменился в лице Су Куан. Венерианец замер, глядя на Кэртиса внезапно сузившимися глазами. Затем его рука с головокружительной скоростью метнулась к пистолету.

Налитая Фьючер понял, что случайное упоминание его имени пробудило воспоминания.

Планета пещерных обезьян

Всего за два дня до этого «Комета» прилетела в зону астероидов, чтобы осуществить дерзкий план, задуманный Мозгом.

— Раз Кэртис в плену у Ру Гура, — объяснял Саймон, — значит, надо поскорее найти Ру Гура. А поскольку мы не знаем, где их планета, то пусть они сами нас найдут. Мы отправимся на какой-нибудь необитаемый астероид и сообщим, что мы старатели и что мы нашли богатое месторождение радия. Ру Гур со своей бандой прилетит отнять у нас радий — и тут-то мы на них и нападем.

Зеленые глаза Ото сверкнули.

— Мы выпытаем у проклятого уранца все, что хотим узнать, и спасем шефа!

— Верно, — прогудел Грэг, глядя на встревоженное лицо Джоан.

— Саймон, на какой астероид полетим? — спросил

Эзра Гурни.

— Астероид должен быть необитаемым и неисследованным, —заявил Саймон. — Думаю, Зуун подойдет нам лучше всего.

Лицо Эзры вытянулось.

— Это тот самый астероид, который называют Планетой пещерных обезьян? Говорят, они очень опасны.

— Что-нибудь придумаем, чтобы они нас не трогали, — пообещал Мозг. — И потом, выбрав Зуун, мы не вызовем подозрений у Ру Гура.

Когда «Комета» вошла в зону астероидов, Ото потребовалось все его искусство, чтобы благополучно провести маленький корабль через опасные метеоритные рои группы планетоидов. Несмотря на спешку, приходилось быть осторожными.

Наконец «Комета» подлетела к Зууну. Скалистый астероид предстал перед ними мрачным и безжизненным, лишь редкие заросли лишайников несколько скрашивали унылый пейзаж.

— Вон та длинная долина у экватора, пожалуй, подойдет для нашей цели, — решил Мозг. — Ото, приземлись рядом с той трещиной.

Когда «Комета» приземлилась, друзья капитана Фьючера вынесли из корабля запасные плиты для корпуса и, собрав из них маленький металлический купол, поставили его рядом с широкой трещиной в скале.

Еек и Оог, радуясь, что они снова оказались на земле, путались у всех под ногами. К тому времени, как работа была закончена, короткий день Зууна подходил к концу.

По передатчику «Кометы» Эзра Гурни вызвал далекий штаб Межпланетной полиции и обратился с просьбой.

— Они сделают, как мы просим, — сообщил он после коротких переговоров. — В новостях передадут, что старатели обнаружили на Зууне богатое месторождение радия.

— Ру Гур не заставит себя ждать, — сказал Саймон. Он приказал Грэгу и Ото принести в хижину кое-какие машины и инструменты из корабля.

— Теперь нужно спрятать «Комету», а то Ру Гур ее сразу же узнает.

— Можно спрятать ее в трещине, — предложил Ото.

— Отличная идея, — одобрил Мозг. — Однако торопитесь, уже почти стемнело, скоро появятся пещерные обезьяны.

Днем они не заметили никаких признаков страшных чудовищ. Но все знали, что громадные обезьяны населяют лабиринт пещер и пропастей. Они охотятся на богатую пещерную фауну, а на поверхность выходят только ночью.

Ото и Грэг вошли в «Комету» и, медленно опустив ее в узкую расселину, посадили на широкий выступ, весь покрытый белым мхом.

— Здесь пещерные обезьяны наш корабль не тронут, — заявил Ото. — Я включу вспомогательный генератор и заряжу корпус электрическим током.

— Кстати, о пещерных обезьянах… Вот и они! — воскликнул Грэг.

Ото подскочил к иллюминатору и вскрикнул от изумления. Уже почти стемнело, но слабый звездный свет позволял разглядеть невероятных существ, карабкавшихся на выступ из пропасти.

Их было десятка полтора, громадные белые обезьяноподобные гиганты. Волочащиеся руки и неуклюжие ноги, круглые головы и светящиеся глаза придавали им какой-то необыкновенно устрашающий вид. Пещерные обезьяны искали во мху больших черных пещерных крабов, а найдя, набрасывались на них и пожирали. До сих пор они не замечали «Комету».

— Что будем делать? — спросил Грэг. — Незаметно нам отсюда не выбраться. Может, прорвемся с боем?

— Говорят, у них такая толстая шкура, что обычное оружие им нипочем, — ответил Ото. — Пока будем возиться с одним, на нас набросятся остальные.

— Ну, здесь мы все равно не можем оставаться, — заявил Грэг. — Давай поработай мозгами, ты же всегда хвастаешься, какой ты умный. Вот и придумай, как нам отсюда выбраться.

Глаза Ото засветились вдохновением.

— Придумал! Ты точь-в-точь размером с детеныша — так же сложен, такая же круглая голова, те же светящиеся глаза. Выкрасить тебя в белый цвет — и вообще не отличишь!

— Нашел время дурака валять! — проревел Грэг.

— Да нет, я серьезно, — сказал Ото. — Покрасим тебя белой краской, возьмешь меня под мышку… Они подумают, что ты один из их детенышей, и не тронут.

— Ни за что! — с возмущением воскликнул Грэг. — Даже если нам придется навсегда здесь остаться, я не позволю тебе делать из меня посмешище.

— Саймон, Джоан и Эзра ждут нас, — напомнил Ото. — Если мы скоро не вернемся, они пойдут нас искать и попадут прямо в лапы этих чудовищ.

Это убедило Грэга. Но все то время, что Ото покрывал его мгновенно сохнущей белой краской, робот продолжал негодующе ворчать.

— Ну, теперь от детеныша тебя просто не отличить, — хихикнул Ото, закончив.

Они тихонько вышли из корабля. Закрывая люк, Ото нажал на кнопку, подав на корпус корабля высокое напряжение. Затем Грэг взял Ото под мышку и по покрытому мхом выступу направился к скалистой тропинке, ведущей к поверхности.

Было совсем темно. Громадные пещерные обезьяны не обращали на робота никакого внимания.

— Ото! — вдруг тревожно пробормотал он. — Одна из них идет прямо к нам!

К ним приближалась взрослая самка. Но вместо того, чтобы проявлять злобу или гнев, существо издавало громкие кудахчущие звуки.

— Грэг, какая-то мамаша потеряла своего малыша и хочет тебя усыновить! — воскликнул Ото.

Несмотря на грозящую им опасность, он прямо-таки затрясся от смеха. Но Грэг, основательно встревоженный, помчался по тропинке с такой скоростью, что обезьяна догнать его просто не смогла. Когда они выбрались из пропасти. Ото согнулся пополам от хохота.

— Грэг, разве ты не подождешь свою мамочку? — крикнул он вслед роботу, стремительно бежавшему прочь.

Когда они дошли до купола, малютка Еек даже испугался своего изменившегося хозяина.

— Каким образом ты так побелел, Грэг? — удивился Эзра Гурни. — На секунду я принял тебя за одну из обезьян.

— Они тоже приняли его за своего, — засмеялся Ото и рассказал им о своей хитрости. Это подало Мозгу идею.

— Сначала мы натянем вокруг купола провод, заряженный электрическим током, для защиты от пещерных обезьян, а затем установим детекторы, которые предупредят нас о прилете Ру Гура.

Вскоре после того, как провод был натянут, возле купола появились две огромные пещерные обезьяны. При виде их Джоан в ужасе закричала, а Еек забился в угол.

Но, едва дотронувшись до заряженного провода, обезьяны убежали, издавая ужасные вопли. И до самого утра их никто не беспокоил.

— Теперь нам остается только ждать, — сказал Мозг. — Ру Гур что-то придумал, и ему нужно как можно больше радия. Как только он узнает о месторождении, тут же прилетит.

— Саймон, а что Ру Гур собирается делать с таким количеством радия? — спросила Джоан. — Как ты полагаешь?

— Радий — источник почти неограниченной атомной энергии, — произнес Мозг. — То, что задумал Ру Гур, потребует огромного количества энергии. Это очевидно. Но что именно — такая же загадка, как и местонахождение его планеты.

Они разбились на вахты и весь день и всю ночь дежурили, не сводя глаз с детектора. Но корабль не прилетел. Джоан начала терять надежду. Капитан Фьючер находился в смертельной опасности, и вынужденное бездействие действовало ей на нервы.

Снова наступила ночь. Джоан беспокойно шагала взад-вперед по тесному куполу. Если и этой ночью Ру Гур не прилетит, она уговорит их вернуться к активным поискам, как ни безнадежны они казались.

— Луна всходит, — заметил Ото, глядя в окно. — Скоро пещерные обезьяны выйдут на поверхность и…

Его прервало тихое жужжание, донесшееся от детектора.

— В долине приземлился корабль! — воскликнул

Саймон Райт. — Наша ловушка сработала! Собирайтесь!

И они торопливо закончили последние приготовления для встречи долгожданных гостей.

Ловушка на астероиде

Как только Кэртис Ньютон понял, что Су Куан узнал в нем капитана Фьючера, события начали разворачиваться с молниеносной быстротой.

Венерианец, смертоносный, как болотная гадюка, не тратил времени на обвинения. Поняв, кто скрывается под именем Ян Дарк, он потянулся к своему атомному пистолету.

Внезапность была на его стороне. Пораженные неожиданными действиями Су Куака, его соседи по столику застыли в изумлении.

Капитан Фьючер молниеносно выхватил из кобуры свой пистолет.

— Какого черта… — начал было Черныш Мэллоун, но два грянувших почти одновременно выстрела заглушили его дальнейшие слова.

Кэртис Ньютон стрелял наверняка. Его луч превратил грудь венерианца в кровавое месиво. В предсмертной судороге Су Куан успел нажать на спусковой крючок, и луч атомного огня пробил огромную дыру у самых ног капитана Фьючера.

Безжизненное тело венерианца рухнуло на пол. Наступившая на мгновение гробовая тишина сменилась яростными криками:

— Боги Космоса! Землянин убил Су Куана! Пираты из команды венерианца бросились вперед.

В их глазах светилась жажда мщения. Кэртис Ньютон повернулся, направив на них пистолет.

— Не двигаться! — рявкнул он.

Его лицо было словно отлито из металла, глаза превратились в стальные щели. Борк Кинг, оправившись от изумления, тоже выхватил пистолет.

— Я с Яном Дарком, — хрипло проворчал он. — Су Куан первым схватился за оружие, и без всякого повода! Ян защищался! Все это видели!

Толпа заколебалась. Кэртис знал, что речь идет о его жизни. Если бы Су Куан успел крикнуть, что он — капитан Фьючер, пираты тут же разорвали бы его на куски.

— Это была честная схватка, и по всем законам Компаньонов Ян Дарк невиновен! — продолжал Борк. — Су Куан схватился за пистолет ни с того ни с сего!

— Должна же быть какая-то причина, — запротестовал Черныш Мэллоун, свирепо уставившись на Кэртиса.

— Мы с Су Куаном старые враги, — отрывисто сказал капитан Фьючер. — Но он сначала не узнал меня, а я не хотел связываться. Сам нарвался, ну и получил по заслугам.

Кэртис прекрасно понимал, что от мести команды венерианца его спасет только традиция Компаньонов Космоса — неписаный корсарский закон, гласивший, что все разногласия решаются в честной схватке.

— Пошли отсюда, Ян, — пробормотал Борк Кинг в ухо Кэртису.

Они убрали свои атомные пистолеты и смело направились к двери. Их никто не остановил, хотя взгляды команды убитого капитана были полны ненависти.

На улице Борк Кинг вытер взмокший лоб и коротко сказал:

— Надо убираться с Искара побыстрее и не возвращаться, пока люди Куана не поостынут. Что он имел против тебя, Ян?

Кэртис пожал плечами.

— Я же говорю, мы старые враги. Несколько лет назад он пытался убить меня на Уране. Вместо этого я его ранил. Сначала он меня не узнал. А когда узнал… яу, остальное ты сам видел.

— Что я видел, так это то, что ты стреляешь быстрее всех, кого я когда-либо видел, — заявил Борк Кинг.

Они торопливо шли к «Красной Надежде», а марсианин излагал свои дальнейшие планы:

— Сейчас же отправимся на Зуун, этот астероид, где нашли радий, и устроим там ловушку Ру Гуру.

Спустя полчаса «Красная Надежда» взлетела с Искара и направилась через зону астероидов. Мысли капитана Фьючера были далеко от корабля, с трудом пробиравшегося сквозь метеоритные рои и кружащиеся планетоиды. Он, как и Мэллоун, тоже считал, что сообщение о месторождении радия — ловушка для Ру Гура. А если так, то наверняка ее устроили его друзья. Это было бы в их стиле.

Если Ото и остальные на Зууне, у него будет шанс присоединиться к ним и схватить Ру Гура.

Но Борк Кинг со своими марсианами сильно осложнял дело. Они придут в ярость, когда узнают, что Ян Дарк — на самом деле капитан Фьючер. Пират он или нет, Кэртису Ньютону нравился Борк Кинг. И он не хотел заводить марсиан в западню.

«Если я и правда найду своих друзей на Зууне, — думал Кэртис, — мы отпустим Борк Кинга и его команду. Хотя надо как-то заставить их понять, что пора бы и прекратить набеги за радием».

«Красная Надежда» пробиралась сквозь опасности зоны астероидов. Сначала крейсер шел по волновым маякам Компаньонов Космоса, но вскоре сигналы зуммера прекратились. Они входили в сектор, куда даже пираты редко отваживались сунуться. Наконец после нескольких часов полета Борк Кинг показал вперед:

— Вот он, Зуун!

Зуун был большим скалистым шаром, скомканным в неровные холмы, испещренные темными расселинами и пропастями. Атмосфера — разреженная, растительности — никакой, только мхи и лишайники.

— Спустись пониже и пройди над экватором, — пробормотал Борк пилоту. — По сообщениям, долина, где нашли радий, находится почти на самом экваторе.

«Красная Надежда» проскользнула мимо крошечной луны, вращавшейся вокруг Зууна, и, натужно гудя двигателями, полетела над грядой невысоких холмов. Они пересекли освещенную солнцем половину астероида и как раз достигли зоны сумерек, когда заметили длинную долину, ту самую, которую искали.

— Садимся! — быстро приказал Борк Кинг. — Я вижу лагерь старателей.

Капитан Фьючер тоже увидел сквозь сумерки маленький металлический купол. Затем их корабль стремительно начал снижаться.

Марсиане сели в долину. К тому времени, как они, взяв свои атомные пистолеты, вышли из корабля, сумерки окончательно сгустились.

Разреженный воздух быстро охлаждался. Ночной ветер шуршал пыльными лишайниками. Этот скалистый маленький мирок казался мрачным и заброшенным.

— Возьмем с собой человек десять. — решил Борк Кинг. — Ки Тир с остальными останутся охранять корабль.

Кэртис Ньютон, Борк Кинг и их небольшой отряд шли по долине в холодной ветреной темноте, огибая многочисленные трещины и расселины, испещрившие каменистое дно долины.

— Впереди что-то движется! — вдруг шепотом воскликнул Кэртис Ньютон, выхватывая пистолет. — Видишь?

— Ложись! — прошептал Борк, обернувшись назад. — Это пещерные обезьяны!

Из расселины недалеко впереди поднялись две громадные, тускло освещенные обезьяны. У Кэртиса даже мурашки по спине поползли. Эти сгорбившиеся обезьяньи фигуры были просто невероятных размеров: по меньшей мере восемнадцати футов в высоту. Затем гигантские создания заковыляли во мрак, к низким холмам, окаймлявшим долину. Кэртис Ньютон с облегчением вздохнул.

Они пошли дальше, но уже осторожнее. Внезапно вся долина озарилась бледным светом— Взошла луна Зууна, осветив дикий ландшафт. Впереди ясно виднелся металлический купол старателей. Там светилось окно.

Борк Кинг покачал головой.

— Не понимаю, как этим старателям удалось отпугнуть пещерных обезьян. — Он резко остановился. — Что-то тут не так. Может, и правда, ловушка. Надо проверить.

— Что ты собираешься делать? — тревожно спросил Кэртис Ньютон.

— Пошлю кого-нибудь на «Красную Надежду» с приказом Ки Тиру взлететь с астероида на несколько минут, — заявил Борк. — Если в куполе офицеры Межпланетной полиции, они знают, что наш корабль приземлился. Когда они услышат, что он взлетел, то выбегут из купола, а мы устроим засаду.

Капитану Фьючеру эта идея совсем не понравилась.

— Тогда нам придется сражаться, — возразил он.

— Нет, не придется, — сказал Борк Кинг. — Не люблю напрасного кровопролития. Мы захватим их врасплох и постараемся обойтись без жертв.

Он отдал приказ одному из членов экипажа, и тот помчался назад к кораблю.

Кэртис и Борк Кинг, держа пистолеты наготове, начали тихо красться к хижине. Они заползли за камни позади нее и стали ждать.

Через несколько минут раздался далекий грохот двигателей их ракеты. Дверь купола тут же распахнулась, и из нее выбежали несколько неясных фигур.

— Повернулись и улетели, черт бы их побрал! — сердито прогудел чей-то голос. — Наверное, почуяли западню.

Голос Грэга! Кэртис сразу понял, что это его друзья устроили ловушку Ру Гуру.

Борк Кинг и марсиане бросились вперед, направив атомные пистолеты на группу у хижины.

— Руки вверх! — приказал марсианин. — Повернитесь к нам лицом!

Но в следующий момент Борк удивленно вскрикнул:

— Дьяволы Деймоса, это же люди капитана Фьючера!

Он увидел, что группа состоит из гигантского робота, белокожего атлетически сложенного человека, какого-то похожего на ящик существа, висящего в воздухе, стройной девушки и седого мужчины в форме Межпланетной полиции.

В наступившей тишине друзья капитана Фьючера и марсиане ошеломленно глядели друг на друга.

Позади марсиан раздался голос Кэртиса Ньютона:

— Борк, ты и твои люди, бросайте оружие. Я держу вас на прицеле!

Эзра Гурни услышал и, узнав голос, радостно закричал:

— Капитан Фьючер!

— Шеф! — воскликнул Ото. — Слава Космосу! Мы уже думали, тебе крышка!

Но Борк Кинг, повернувшись к нему, замер в шоке.

— Капитан Фьючер… ты?!

— Борк, — поспешно сказал Кэртис. — Я тебя не предавал. Мне нужен только Ру Гур. Ты со своими людьми свободен.

Но марсианин ничего не слышал, обуреваемый яростью. Он и его люди направили на капитана Фьючера пистолеты, которые не бросили, несмотря на приказ.

— Теперь мне все понятно, — хрипло воскликнул Борк Кинг. — Теперь я понял, почему Су Куан пытался тебя убить, как только узнал. Ты охотился не только за Ру Гуром, но и за мной.

— Нет, Борк! — крикнул Кэртис. — Я полетел с тобой лишь в надежде напасть на след Ру Гура и его таинственной планеты. Если бы я охотился за тобой, разве я стал бы помогать тебе на Леде?

Марсианин стоял, свирепо на него уставившись. И в этот напряженный момент раздался звук, от которого все вздрогнули, — грохот ракетных двигателей. Кэртис Ньютон взглянул на небо и увидел над Зууном четыре черных крейсера.

— Ру Гур со своими пиратами! Он поверил, что — здесь нашли радий, и прилетел за ним!

Четыре крейсера кружили, как будто изучая освещенную лунным светом картину.

— Шеф, мы собрали волновой генератор, он поможет справиться с пиратами, когда они приземлятся, — торопливо сказал андроид.

— Тогда скорей в купол, — приказал Кэртис. — Если они нас увидят, могут не приземлиться!

— А если приземлятся, я со своими ребятами беру их на себя, — проворчал Борк Кинг. Марсианин забыл о своих претензиях к капитану Фьючеру. Перед лицом общего врага все разногласия были забыты.

— Они спускаются, — предупредил Кэртис. — Ото, приготовься включить генератор.

Четыре крейсера пикировали прямо вниз. Неожиданно раздались выстрелы атомных пушек. Сверкающие лучи атомной энергии превратили купол, генератор и другие приборы в груду расплавленного искореженного металла. Кэртис успел вовремя отбросить от купола Ото и Джоан, но все были на мгновение оглушены.

— Что-то не сработало! — закричал Эзра Гурни. — Враг почуял западню!

Катастрофа

Такой внезапный крах надежд всех ошеломил. Они-то были уверены, что Ру Гур ничего не заподозрит. А теперь уранец пытался их уничтожить.

— Скорее наружу! — закричал Кэртис. — Сейчас они здесь все в клочья разнесут!

— Смотрите, это же «Красная Надежда»! — воскликнул Борк Кинг. — Но что они делают? С ума сошли! Нельзя ведь сражаться с четырьмя крейсерами сразу!

Заметив корабли Ру Гура, корабль марсиан бесстрашно бросился в атаку. Четыре крейсера и «Красная Надежда» закружились в смертельном танце, направляя друг на друга страшные атомные лучи.

Надежды на победу не было никакой. Лучи четырех пиратских кораблей впились в «Красную Надежду». Та, потеряв управление, начала падать и наконец врезалась в землю к северу от долины. А крейсера полетели обратно к куполу.

— На открытом пространстве нам не спастись, — крикнул капитан Фьючер, — надо бежать к трещине! Укроемся в ней!

Но Борк Кинг, потрясенный внезапной гибелью своего корабля и команды, похоже, потерял способность трезво оценивать обстановку. Если бы не Кэртис Ньютон, который буквально силой потащил его за собой, он, наверное, так и остался бы стоять на месте, задыхаясь от бессильной ярости. Наконец они побежали к краю трещины, а сзади нарастал рев двигателей пиратских кораблей.

— Давай вниз, Борк, — подтолкнул марсианина капитан Фьючер. — Из пистолета крейсер не собьешь! Вот спустимся, доберемся до «Кометы», а там…

Ото ловко скользнул через край и уже через миг оказался на небольшой скальной площадке, куда за ним тут же последовал Саймон-Мозг.

Грохот атомных орудий, превращающих в пыль то, что когда-то было куполом, перекрыл даже рев ракетных дюз. Не останавливаясь, корабли двинулись дальше.

— Теперь они примутся за нас! — воскликнул Грэг, грозя пиратам кулаком. В другой руке он держал Еека и Оога.

— Давай спускайся, а я подам тебе Джоан, — приказал роботу капитан Фьючер. — Скорее!

Грэг скользнул вниз и быстро достиг площадки, на которой уже стояли Ото, Эзра и марсиане.

— Пираты! — вскрикнула Джоан.

Капитан Фьючер круто повернулся и увидел, как прямо на них, сверкая смертоносными атомными лучами, подобно черным теням несутся корабли Ру Гура. Он понял, что спуститься вниз они с Джоан уже не успеют. Схватив девушку в охапку, он молниеносным броском кинулся в сторону.

Лучи четырех крейсеров ударили в скалу, и астероид, казалось, взорвался. Ударная волна отшвырнула Кэртиса, но, даже теряя сознание, он пытался своим телом прикрыть Джоан от летящих каменных осколков.

Как сквозь туман он услышал грохот обвала, заглушивший даже рев двигателей…

Понемногу капитан Фьючер начал приходить в себя. Он лежал ничком, полузасыпанный каменкой крошкой, крепко сжав в объятиях девушку.

— Джоан, — прохрипел он, — ты не ранена?

— Нет, — прошептала она в ответ.

Что-то встревожило капитана Фьючера. Он встал и тут же понял, в чем дело: во время взрыва он потерял свой пистолет. Он только нагнулся, чтобы поискать его, как услышал тихий вкрадчивый голос:

— На твоем месте я не стал бы его искать… Ведь если ты будешь упорствовать, нам придется вас убить, а мне бы этого очень не хотелось…

Кэртис хорошо знал этот голос! Он медленно повернулся и застыл в ужасе при виде открывшейся перед ним картины.

Атомные лучи пиратских кораблей буквально вспахали долину, засыпав трещины тоннами камней и земли. Друзья Кэртиса оказались заживо замурованными там, где надеялись найти спасение!

А пока Кэртис и Джоан лежали без сознания, крейсера Ру Гура приземлились, и теперь сам Ру Гур во главе своей разномастной команды, улыбаясь, стоял перед ними.

Толстый, лысый, желтокожий уранец крепко сжимал в руке атомный пистолет. Его круглое, как луна, лицо прямо-таки лучилось от счастья, но маленькие колючие глазки настороженно следили за каждым движением противника.

— Так, значит, Борк Кинг и твои приятели пытались устроить мне здесь маленькую ловушку? Правильно я понимаю? — спросил он Кэртиса.

— Да это же тот самый радист с «Ориона», который вместе с марсианином удрал от нас на Леде! — в изумлении воскликнул подручный Ру Гура сатурнянин Кра Кол.

— Ты прав, — кивнул Ру Гур. — И я могу сказать тебе, как его зовут на самом деле. Это капитан Фьючер!

— Капитан Фьючер?! — вскричал Кра Кол. Будто по мановению волшебной палочки, в его руке, как, впрочем, и у других пиратов, появился атомный пистолет. Этим инстинктивным проявлением ненависти и страха, испытываемым к нему бандитами, Кэртис Ньютон мог бы гордиться.

— Значит, вы все-таки сумели улететь с Леды, добрались сюда и даже нашли здесь друзей, — продолжал Ру Гур. — Что ж, приятель, ты действительно обманул старого доверчивого Ру Гура на Леде. Но теперь твои такие умные друзья — как новые, так и старые — мирно лежат под сотнями тонн горной породы. Значит, и Ру Гур не совсем дурак!

— Но и не так умен, чтобы его в конце концов не поймала Межпланетная полиция, — в упор глядя на уранца, отрезал капитан Фьючер. — Твою планету найдут, а тебя уничтожат.

— Если бы ты только знал, как это маловероятно, — усмехнулся Ру Гур. — Да уж, если бы вы только знали, где спрятана моя планета!

— Шеф, — прервал его Кра Кол, — раз здесь нет радия, давай прикончим этих двоих и свалим на базу, пока полиция и в самом деле нас не поймала.

— Мы не вернемся, пока не соберем весь радий, который мне необходим, — резко сказал уранец. — Здесь нет, будем брать в другом месте.

— Шеф, — запротестовал Кра Кол, — сейчас это слишком опасно!

— Идиоты! — Лицо Ру Гура ни на йоту не изменило своего благожелательного выражения, но его голос, подобно кнуту, безжалостно обрушился на пиратов. — Для окончательного успеха нашего великого плана требуется еще одна, всего одна порция радия. И тогда мы будем всесильны! Мы сломим всех, кто дерзнет противиться нам!

Но Кэртис его не слушал. Он буквально разрывался между тревогой за судьбу Джоан и жгучей болью, пронизывавшей его всякий раз, когда он думал о печальном конце своих друзей. Казалось немыслимым, что под тоннами камня кто-нибудь может остаться в живых.

— И где же мы найдем этот радий? — с сомнением в голосе спросил Кра Кол.

— Есть еще один возможный источник, который мы пока что не трогали, — ответил Ру Гур. — Я давно имел его в виду, но считал это дело слишком рискованным. Однако раз больше взять радий негде, придется идти на риск… Где Борк Кинг? — резко спросил он Кэртиса. — Я знаю, что он здесь, ведь это его корабль мы сбили полчаса назад.

— Ну, если ты уверен, что он здесь, — холодно ответил капитан Фьючер, — так найди его.

— Я видел, — вставил Кра Кол, — как он вместе с остальными прыгнул в расселину.

— Черт возьми! — выругался Ру Гур. — Значит, он мертв. А он знал кое-что, что могло бы нам пригодиться! Но наш друг капитан Фьючер тоже, наверно, кое-что знает. Вот мы от него или от девчонки информацию и получим. Связать их и доставить на борт «Сокола»! Мы улетаем.

Держа Кэртиса и Джоан под прицелом, пираты связали их, затащили по трапу в корабль и втолкнули в капитанскую каюту.

При виде этой похожей на лабораторию комнаты капитан Фьючер похолодел. И немудрено, ведь в самом ее центре стоял тот самый генератор лучей «Лета», с помощью которого Ру Гур держал его в плену в прошлый раз.

Джоан побледнела. Но она думала не о себе.

— О, Кэртис, — простонала девушка. — Саймон, Ото и все остальные остались там, под камнями…

— Их так просто не убьешь, — ободряюще прошептал капитан Фьючер. — Не теряй надежды.

— Хватит болтать! — проскрежетал Кра Кол, стоявший над ними с оружием в руках.

«Сокол» и три других пиратских крейсера, надсаживая двигатели, с ревом полетели через зону астероидов прочь от Зууна. Переваливаясь с ноги на ногу и отдуваясь, в каюту вошел Ру Гур. С облегчением вздохнув, толстый уранец плюхнулся в кресло.

— А теперь, капитан, я хочу задать вам несколько вопросов, — сказал он и наклонился вперед. — Где находится цитадель Хранителей Марса?

Этот вопрос удивил Кэртиса.

— А мне-то откуда знать? Это самая сокровенная тайна Красной Планеты.

— Да-да, верно, — кивнул Ру Гур, — но Борк Кинг был одним из Хранителей Марса до того, как оказался вне закона. Ему все известно. Он наверняка тебе о многом рассказывал в те дни, что вы провели вместе.

— Он ничего мне не говорил, — отрезал капитан Фьючер.

Толстый уранец притворно опечалился:

— Нехорошо обманывать старого Ру Гура, мальчик Уж наверное, он тебе что-нибудь рассказывал.

— Зачем тебе сведения о Хранителях? — спросил Кэртис.

— Тебе это неинтересно, — спокойно ответил Ру Гур. — Ну, так что говорил Борк Кинг?

— Я повторяю, он ничего мне не говорил, — угрюмо промолвил капитан Фьючер. — А даже если бы я говорил, то от меня бы ты об этом не узнал.

— Я так и думал, что ты займешь такую позицию, — с грустью в голосе произнес уранец. — Именно поэтому я прихватил с собой мисс Рэнделл. Полагаю, ты скорее удовлетворишь мою маленькую просьбу, нежели допустишь, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.

— Не обращай внимания на его угрозы, Кэртис, — пренебрежительно бросила Джоан. — Я ничего не боюсь!

— Мисс Рэнделл, поверьте, я ничего против вас не имею, — до отвращения искренним голосом пробубнил Ру Гур. — Мое сердце буквально разрывается на частя при мысли о том, что необходимо подвергнуть пыткам юную девушку. Но войдите в мое положение. Я должен выполнить великую задачу, и если капитан Фьючер не заговорит…

В смертельной тревоге за Джоан Кэртис Ньютон пытался протянуть время.

— Даже если я расскажу тебе все, что знаю, ты все равно нас убьешь.

— Нет, — сказал Ру Гур. — Конечно, отпустить вас я не смогу. Вы останетесь в качестве заложников, и я буду держать вас под воздействием луча «Лета», чтобы вы не выкинули какой-нибудь фокус.

— Невелик выбор — смерть или наркотический сон, — сказал капитан Фьючер. — Дай нам время подумать.

Маленькие блестящие глаза Ру Гура сузились.

— Даю двадцать минут. Не больше, — хрипло дыша, он поднялся. — Держи их на прицеле, Кра Кол. Я пойду отдам приказы штурману.

Сатурнянин сел в кресло лицом к пленникам, не сводя с них бесцветных глаз.

Капитан Фьючер чувствовал себя, как зверь, попавший в западню. Связанные по рукам и ногам, под неусыпным надзором сатурнянина… похоже, деваться им некуда.

Пиратские корабли летели через зону астероидов. Кэртис определил, что курс взят на Марс. Почему Ру Гур так заинтересовался тайной Красной Планеты, Хранителями Марса? Ответ мог быть только один — радий. Значит, радий и Хранители как-то связаны.

"По его словам, еще один улов, и он сможет осуществить свой великий план и стать хозяином Вселенной, — мрачнея, подумал Кэртис. — Что это за план? Что Ру Гур собирается сделать с Системой?..

Вспышка в пустыне

Как только Грэг вместе со всеми остальными спрыгнул на скальную площадку в пропасти на Зууне, он поднял свои мощные руки, чтобы поймать Джоан, когда Кэртис ее отпустит. Но в этот момент робот услышал грохот выстрелов и увидел, как Кэртис и Джоан отбросило взрывной волной далеко назад. Раздался оглушительный грохот, стены расселины стали трескаться и выгибаться.

— Стена сейчас рухнет! — заревел Грэг. — Прячьтесь в нишу!

Он затолкал всех остальных, включая Борк Кинга и его марсиан, в небольшое углубление, дававшее хоть какую-то, пусть ненадежную, но защиту.

Вокруг уже падали обломки скал. Грэг закрыл своим гигантским металлическим телом нишу, пытаясь прикрыть тех, кто в ней находился.

Посыпались камни, но, собрав воедино все свои огромные силы, Грэгу удалось удержаться на ногах. Затем он почувствовал, как в гудящей тьме что-то обволакивает его, сжимает в тугих объятиях…

Все стихло. Грэг попытался пошевелиться… и не смог. Его засыпало.

— Саймон… Ото… — крикнул он во мрак.

— Мы заперты здесь, в нише, — донесся до него еле слышный ответ. — Мы замурованы…

— Я тоже!.. Мне и пальцем не пошевелить, — прокричал Грэг.

— Грэг, — обеспокоенно спросил Ото, — ты не пострадал?

— Ну, может, помяло немного, — ответил робот, — но требуется нечто большее, чем груда падающих камней, чтобы вывести меня из строя! Что с Ееком и Оогом?

— Ты будешь беспокоиться о своем проклятом лунном щенке, даже когда тебя похоронят заживо, — донеслось до Грэга бормотание Ото. — С ними все в порядке! Они здесь, вместе с нами!

— Надо отсюда выбираться, — прогудел Грэг. — Шеф и Джоан остались наверху!

Гигантский робот изо всех сил попытался пошевелить руками. Бесполезно. Руки не сдвинулись ни на миллиметр.

— Не могу пошевелиться, — наконец признался он.

— Ну, тогда нам конец, — пробормотал Эзра Гурни. — Воздуха в нише надолго не хватит.

— Дайте я пробью путь своим атомным пистолетом, — проревел Борк Кинг. — Этот желтый дьявол Ру Гур там, наверху, и я до него доберусь.

— Остынь, — посоветовал ему Мозг. — Если ты попытаешься здесь стрелять, мы же и погибнем. Может, мне удастся выбраться. Я здесь самый маленький.

И действительно, Мозг со своим похожим на ящик туловищем мог пробраться через отверстия, недоступные всем остальным.

Ото крикнул Грэгу:

— Мы попытаемся немного разобрать камни, чтобы Саймон мог выбраться. Не двигайся, а то весь завал обрушится на него.

Грэг услышал стук камней: замурованные в нише начали разбирать завал. Через некоторое время Мозг протиснулся в крохотное отверстие, которое они для него проделали, и стал разбирать камни дальше.

Прошел час. Грэг с нетерпением ждал, боясь шевельнуться. Наконец донесся далекий, едва различимый голос Мозга:

— Я на поверхности! Начинаю разбирать завал снаружи!

Грэг услышал грохот откатываемых валунов. Мозг старался работать как можно быстрее, но, казалось, целый век прошел, прежде чем из-под камней появились голова и плечи робота.

— Ладно, Саймон, я тоже подключаюсь, — прокряхтел Грэг, как только высвободил руки.

И в трещину градом посыпались отбрасываемые им камни. Вскоре он размуровал нишу. Все торопливо вылезли наружу.

— Скорей! — позвал Ото. — Надо узнать, что с шефом и Джоан!

Когда они выбрались на поверхность, держа наготове атомные пистолеты, над скалистым Зууном занимался рассвет. Корабли пиратов улетели. Капитана Фьюче-ра и Джоан нигде не было видно.

— Этот проклятый уранец опять схватил шефа, к тому же еще и Джоан прихватил! — взвыл Грэг.

— Похоже на то, — пробормотал старый Эзра. — И на этот раз у нас нет никаких шансов их найти.

— Как Ру Гур догадался, что месторождение радия — ловушка? — возмущенно допытывался Ото. — Его корабли сделали всего один круг и сразу же напали на нас.

— Откуда Ру Гур узнает, где радий? Это такая же загадка, как и его планета, — задумчиво пробормотал Мозг.

Эзра Гурни повернулся к Борк Кингу и его людям.

— Борк, — сказал он. — Вы вне закона, и, вполне вероятно, я должен вас арестовать. Но капитан Фьючер дал слово, что вас никто не задержит, так что я вас отпускаю.

Борк на мгновение помрачнел. Затем пустился бегом через долину.

— «Красная Надежда» разбилась там! — крикнул он. — Ее нужно найти!

Остальные поспешили за ним. Вскоре они достигли того места, где разбился корабль марсиан. Одного взгляда оказалось достаточно. Циклотроны «Красной Надежды»— взорвались, когда она упала на землю. Никто не мог выжить в этом месиве изуродованного, обугленного металла.

В глаза Борк Кинга было больно смотреть.

— Ки Тир и еще девять отличных ребят… Все погибли потому, что последовали за мной!

— А почему они последовали за тобой? — спросил Эзра. — Почему ты стал пиратом после того, как оказался вне закона?

Борк Кинг угрюмо покачал головой:

— Ты все равно не поверишь!

— Борк, — быстро сказал Мозг, — мы отправляемся в погоню за Ру Гуром. Ты со своими ребятами можешь присоединиться к нам; или, если хочешь, мы высадим вас где-нибудь, где вы сумеете найти новый корабль.

Глаза марсианина радостно вспыхнули.

— Мы летим с вами, — не задумываясь, ответил он. — Мы тоже хотим поймать Ру Гура.

— Ну, тогда пошли, — предложил Саймон. — Сейчас доберемся до «Кометы» и снова начнем поиски этого проклятого уранца!

Они подбежали к тропинке, ведущей вниз в пропасть, к кораблю, но только начали спускаться, как шедший впереди Эзра остановился, словно натолкнувшись на стену.

— Дьяволы космоса! — выругался он. — Нам не добраться до корабля! Он окружен пещерными обезьянами!

Густой мох, растущий на площадке, где Грэг и Ото посадили «Комету», представлял собой — так, по крайней мере, казалось усталым путешественникам — излюбленное лакомство этих мерзких тварей. Как раз сейчас более десятка больших белых обезьян что-то деловито искали в зарослях около корабля.

— Имея всего несколько атомных пистолетов, нам к «Комете» не пробиться, — констатировал Эзра.

— Значит, Грэгу придется сходить за кораблем, — заявил Ото.

— Он уже однажды обманул этих обезьян, пусть повторит свой номер!

Подобное предложение не вызвало у робота ни малейшего энтузиазма.

— Я не собираюсь изображать из себя обезьяну, — проревел он, — даже если больше никогда не сяду за штурвал «Кометы»!

— Грэг, одумайся, Кэртис в смертельной опасности! — напомнил ему Мозг.

Больше возражений не последовало.

— Возьми Еека, Ото, — обратился Грэг к андроиду, чьи зубы буквально стучали от страха при виде ужасных монстров внизу.

Робот отдал щенка и, ковыляя, словно детеныш пещерной обезьяны, начал спуск. Он не достиг еще и края мховых зарослей, когда одна из обезьян заметила его и бросилась навстречу.

— Ну вот и все… До свидания, старый, добрый Грэг… — прошептал Эзра.

— Не торопись, — остановил его Ото. — Я так и думал! Это Грэгова «мамаша»!

Огромная обезьяна, которая однажды уже пыталась усыновить Грэга, добежала до робота и сжала его в объятиях со всей радостью матери, нашедшей своего давно потерянного отпрыска. Огромный робот оказался совершенно беспомощным в руках этого восемнадцатифутового чудовища. Он отчаянно сопротивлялся, за что тут же получил звонкую затрещину.

Если маму-обезьяну несколько и удивила металлическая кожа ее нового ребенка, то она явно решила не обращать внимания на столь незначительный недостаток.

При виде подобного зрелища Ото и Эзра не смогли удержаться от смеха, хотя они прекрасно понимали всю серьезность сложившейся ситуации.

— Надо его вызволять, — наконец произнес Эзра.

— Он что-то нам кричит, — воскликнул Борк. И действительно, плотно сжатый кольцом любящих рук, Грэг вопил что есть мочи:

— Отпугните ее от меня!!!

Вопли Грэга привели к совершенно неожиданному результату. Обезьяна, судя по всему, решив, что ее новое дитя кричит от голода, опустила Грэга на землю и принялась что-то искать во мху.

Грэг бросился к кораблю. Но не сделал он и нескольких шагов, как обезьяна вновь схватила его и гордо сунула ему в руку маленького пещерного краба. Грэг сделал вид, что ест, а потом снова заорал во всю глотку, еще громче, чем раньше.

Как он и надеялся, его новая «мама», решив, что ребенок не наелся, вновь отправилась за вкусненьким.

Не теряя времени, Грэг ринулся к «Комете». Он достиг корабля, отключил поданное на корпус напряжение и ввалился внутрь. Через секунду с грохотом, до смерти перепугавшим рыщущих вокруг чудовищ, космический корабль устремился вверх.

Когда «Комета» приземлилась у края пропасти и все вошли в корабль, то первое, что они услышали, был рев Грэга:

— Первому, кто скажет хоть одно слово о моей «маме», я проломлю голову!

— Ну что ты, — невинно произнес Ото. — У нас и в мыслях такого не было!

В тот момент Оог, сидевший у него на руках, вдруг начал стремительно менять форму. Оог — маленькое толстое белое животное, обладающее способностью, подобно хамелеону, менять свой цвет и, чего не умеет даже хамелеон, свою форму в зависимости от условий, — превратился в точную копию Грэга, каким он был в лапах гигантской обезьяны. В придачу он начал громко и очень жалобно вопить, точь-в-точь, как Грэг несколько минут назад.

— Я убью эту тварь, — проревел робот, — если она будет издеваться надо мной!

— Но он же не делает ничего дурного, — хихикнул Ото. — Он всего-навсего хочет поиграть в Грэга и его «маму»…

С угрожающим видом робот двинулся к андроиду, во резкая команда Саймона Райта разрядила обстановку:

— Грэг! Садись за штурвал! Улетаем! Мы и так потеряли слишком много времени!

Ревя циклотронами, «Комета» пронзила тонкую атмосферу Зууна и вырвалась в открытый космос.

— Ру Гур не мог далеко уйти, — объявил Мозг. — Надо попробовать засечь его корабли, пока они не скрылись!

Эзра и Ото тут же сели за телескопы, пристально вглядываясь в темноту в поисках пиратских кораблей.

Однако время шло, а черные крейсера упорно не желали появляться на горизонте, так что стало очевидно, что Ру Гуру и на этот раз удалось ускользнуть.

— Сейчас они уже, должно быть, за сотни тысяч миль отсюда, — устало произнес Эзра, — на полпути к своей таинственной базе.

— А мы по-прежнему даже понятия не имеем, где она может находиться, — прошептал Грэг. — Разве что Борк Кинг что-нибудь знает.

— Этого не знают даже Компаньоны Космоса, — покачал головой марсианин, — а уж они-то излазили Солнечную систему вдоль и поперек!

— Я что-то вижу! — внезапно воскликнул Ото. — Там, впереди.

Далеко-далеко впереди, на самом краю крошечных, похожих на искры блесток, которые, как они отлично знали, представляли собой огромное метеоритное облако, ярко горела маленькая светлая точка.

— Может быть, один из кораблей Ру Гура столкнулся с метеоритом, — предположил Борк Кинг.

— Вперед, туда! Не жалей энергии, Грэг!

Среди метеоритов

Отчаяние царило в сердце капитана Фьючера, когда пираты притащили их с Джоан, связанных по рукам я ногам, в капитанскую каюту и бесцеремонно кинули в кресла. Кэртис отлично понимал нависшую над ними опасность: скоро сюда придет Ру Гур, и ничто не помешает ему выполнить свои угрозы. Кэртис, естественно, не сумеет рассказать о цитадели Хранителей Марса, и тогда…

«Но ведь должен же быть какой-то выход, — думал Кэртис Ньютон. — Как там говорил Ото?.. „Не существует узла, который можно завязать и нельзя развязать“. Ну и как же я развяжу этот?»

Он огляделся по сторонам. Джоан ободряюще улыбнулась, и он постарался улыбнуться ей в ответ. Затем его взгляд упал на генератор лучей «Лета», стоявший прямо перед его креслом. Скоро, очень скоро дьявольские лучи прибора отправят их с Джоан в мир грез и иллюзий.

«Черт побери! — мелькнула мысль. — Этот самый генератор и поможет нам бежать!»

Возникшая в мозгу капитана Фьючера идея казалась невероятной. Но другой надежды на спасение не было.

«Если только мне удастся направить излучатель в нужном направлении…» — думал капитан Фьючер.

Он посмотрел на Кра Кола. Стул бдительного сатурнянина стоял всего в нескольких метрах перед ним.

Капитан Фьючер потянулся, как будто его путы причиняли ему нестерпимую боль, начал неуклюже вставать, задев при этом головой вращающийся излучатель.

— Сядь! — тут же приказал ему Кра Кол.

— Но я только потянулся! — запротестовал капитан Фьючер. — У меня затекли ноги!

— Погоди, они затекут у тебя еще сильнее, когда вернется Ру Гур, — последовал неумолимый ответ. — Будь на то моя воля, ты бы уже давно стал трупом!

Кэртис незаметно посмотрел вверх. Своим на первый взгляд случайным толчком он добился поставленной цели. Кварцевые линзы нацелились прямо в голову Кра Колу. Ру Гур явно недавно использовал генератор для каких-то своих, несомненно гнусных целей, так как регулятор интенсивности стоял на максимуме.

Тумблер, включающий генератор, находился прямо за спиной у Кэртиса. Он чуть наклонился вперед и сделал легкое движение плечом, одновременно громко закашляв, чтобы заглушить внезапно возникшее гудение.

Кра Кол отнесся к такому внезапному приступукашля еще подозрительнее, нежели к жалобам Кэртиса на то, что у него, дескать, затекли ноги.

— В чем теперь дело? — резко спросил он.

— Вы связали меня настолько туго, что буквально нечем дышать, — простонал капитан Фьючер, не прекращая громко кашлять.

Невидимые лучи — лучи «Лета» — падали из излучателя прямо на голову Кра Колу!

Какое-то мгновение сатурнянин выглядел как рыба, вдруг оказавшаяся на берегу. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, попытался встать, однако ничего этого сделать уже не смог. Ввергнутый в бессознательное состояние беспощадным лучом, он бессильно поник на стуле.

— Кэртис, что это? — удивленно воскликнула Джоан. — Что с ним случилось?

После объяснения она было воспрянула духом, но потом снова опечалилась.

— И что нам это дает? Мы же все равно связаны по рукам и ногам!

— Ты можешь попытаться встать и прыжками добраться до меня, — предложил капитан Фьючер. — Если ты проявишь осторожность, то, наверное, даже не упадешь. А я зубами постараюсь развязать узлы.

Джоан осторожно встала на ноги и понемногу подобралась к креслу, в котором сидел Кэртис. Он впился зубами в веревки, связывавшие ее руки, и через несколько минут девушка оказалась на свободе. Еще мгновение, и капитан Фьючер тоже встал с кресла.

— Смотри, Кра Кол приходит в себя! — воскликнула Джоан Рэнделл.

Когда сатурнянин потерял сознание, он осел на стуле так, что его голова вышла из области действия луча «Лета», и теперь начинал шевелиться. Кэртис выхватил из бессильной руки Кра Кола атомный пистолет и с силой ударил пирата рукоятью по голове. Тот тут же снова потерял сознание.

Кэртис выключил генератор лучей «Лета» и повернулся к двери.

— Джоан, — быстро сказал он, — единственный способ выбраться отсюда — это взять космические скафандры и с помощью ручных ракет добраться до какого-нибудь обитаемого астероида. Но до люка нам не дойти — заметят. Мы выйдем в открытый космос другим путем, — и он указал на один из иллюминаторов кабины. — Только сначала я достану скафандры и ручные ракеты. Они должны быть здесь, в коридоре — я ведь уже бывал на этом корабле…

Он осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Тот был пуст. Видимо, Ру Гур и его офицеры находились в штурманской рубке.

— Жди меня здесь, — прошептал Кэртис девушке. — Я вернусь со скафандрами буквально через минуту.

Он проскользнул в коридор, нашел нужную нишу, вынул из нее два космических скафандра и четыре ручные ракеты, по две на каждого, обычно называемых просто «толкатели», и собрался уже вернуться, когда до него донеслись голоса из штурманской:

— … выйти на орбиту вокруг Марса и спрятаться в его тени.

Слова принадлежали Ру Гуру.

— А как мы узнаем, где находится это место, если капитан Фьючер ничего нам не расскажет? — спросил кто-то.

— Мы всегда сможем воспользоваться нашим радиевым компасом, — ответил Ру Гур. — Не волнуйся, найдем!

Эти несколько слов, подобно восходящему солнцу, открыли перед Кэртисом горизонты новых возможностей.

— Радиевый компас! — пробормотал он. — Вот ответ! И как я раньше не догадался!

Но времени на размышления сейчас не было. Кэртис бросился обратно в кабину, где его ждала Джоан.

— Я наконец-то нашел ключ, который, если у нас, конечно, будет время поработать, приведет на тайную базу Ру Гура, — выпалил он с порога. — Но об этом после. Пока что надо одеваться!

Они быстро облачились в скафандры. Кэртис уже двинулся к иллюминатору, когда услышал в наушниках голос Джоан:

— Подожди! А что же будет с Кра Колом? Кэртис сразу понял, что она имеет в виду. Если сатурнянин останется в кабине, то, когда они выбьют стекло, он наверняка умрет.

— Что ж, я думаю, мы не можем вот так просто взять и убить безоружного, — вздохнул капитан Фьючер. — Но бьюсь об заклад, что Ото назвал бы меня за такую щепетильность слюнтяем.

Он вытолкнул тело так и не пришедшего в себя сатурнянина в коридор, повернулся и выстрелил в иллюминатор из своего атомного пистолета.

Толстое гласситовое стекло разлетелось в клочья. С громким свистом воздух из кабины ринулся в космос. С резким щелчком закрылись аварийные переборки, изолировав капитанскую каюту от остальной части корабля.

— Скорее наружу! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Я выберусь и помогу тебе, а потом мы вместе прыгнем. Ясно?

Он ловко вылез в образовавшееся отверстие и повис, держась руками за край. Девушка последовала за ним, и какое-то мгновение они висели на гладкой металлической стене — обшивке корабля, бешено мчавшегося через космос.

Вокруг них простиралась бесконечная тьма, кое-где исчерканная искорками метеоритов и планетоидов. Ревя двигателями, корабль пиратов несся через эту черную пустоту. Три других корабля летели с другой стороны «Сокола» и сейчас не были видны.

Капитан Фьючер схватил девушку за руку.

— Прыгаем! — крикнул он. — Помни, что нам надо избежать огня кормовых дюз!

Они уперлись ногами в корабельный корпус и, подобно прыгунам в воду, нырнули в космическое пространство. Вращаясь, они полетели прочь от уносящегося вдаль корабля и уже через миг потеряли его из виду.

— Что ж, пока все хорошо, — подытожил капитан Фьючер. — Но скоро они обнаружат, что мы исчезли, и ринутся в погоню. — Он посмотрел на огромное метеоритное облако, которое, видимо, и огибали корабли пиратов. — Спрячемся среди метеоритов и астероидов. Туда Ру Гур не сунется!

Он взял ручные ракеты, прицелился в сторону, противоположную метеоритному рою, и включил их на полную мощность. Джоан последовала его примеру. Бок о бок они поплыли к облаку.

— Кэртис, смотри! — вдруг закричала Джоан. Рукой она показывала туда, куда улетели пиратские корабли. Капитан Фьючер пригляделся и увидел слабый отблеск огня корабельных двигателей.

— Корабли Ру Гура поворачивают, — воскликнул он, — нас уже хватились!

Медленно, ох как медленно приближались они к желанному метеоритному облаку.

Напряжение нарастало с каждой минутой.

— Кэртис, — спросила Джоан, — нас поймают, правда?

— Ну, это мы еще посмотрим, — скрипнул зубами капитан Фьючер.

И тогда Джоан сделала совершенно немыслимую вещь. Выхватив из рук ошеломленного капитана Фьючера ручные ракеты, она резким движением отбросила их в сторону и оставляя за собой огненный след, устремилась прочь.

— Джоан! — закричал Ньютон. — Ты летишь прямо к кораблям Ру Гура!

— Кэртис! — ответила она, и ее голос дрожал. — Ты должен спастись. Должен, понимаешь, любой ценой! Особенно теперь, когда тебе известен ключ к разгадке тайн Ру Гура! Моя жизнь не имеет значения!

В первый момент капитан Фьючер даже лишился дара речи. Джоан собиралась сделать из себя приманку для Ру Гура, чтобы выиграть время. Пока пираты будут ее подбирать, он успеет скрыться среди метеоритов и астероидов!

— Я не разрешаю тебе этого делать! Немедленно вернись! Я приказываю!

— Тогда нас поймают обоих! — последовал ответ. — И мы лишимся малейшего шанса уничтожить Ру Гура!

Девушка уже скрылась из виду, а Кэртис Ньютон не мог последовать за ней! Он медленно плыл к метеоритному облаку и без своих ручных ракет был абсолютно не в силах изменить траекторию полета.

Он умолял, просил… ответа не последовало. Джоан уже вышла из пределов досягаемости маломощного радиопередатчика, встроенного в скафандр.

— Джоан! Джоан! — снова и снова кричал Кэртис, не желая примириться с неизбежным. А затем увидел сполохи огня: корабли Ру Гура заметили девушку и начали тормозить, чтобы подобрать ее.

Что же касается самого капитана Фьючера, то он все ближе и ближе подлетал к метеоритному облаку, пока наконец каменные глыбы не закружились буквально вокруг него.

Подобно гигантскому космическому кашалоту, овальный астероид размером с космический корабль начал наплывать на капитана Фьючера. Их разделяло всего несколько ярдов, и силы взаимного притяжения плавно притянули землянина к скале, сделав его живым спутником.

Но по мере того, как огромная каменная масса притягивала Кэртиса, радиус орбиты становился все короче и короче, пока наконец капитан Фьючер не коснулся поверхности. Он тут же вскочил на ноги.

— Я здесь, черт побери ваши черные души! Возьмите-ка меня!

Вне себя от того, что Джоан поймали, он мог бы сейчас сам отдаться в руки корсаров. Но подобравшие девушку крейсера дрейфовали на почтительном расстоянии от края метеоритного облака.

«Они знают, что я здесь, — не унимался Кэртис. — Они просто не решаются последовать за мной!»

Капитан Фьючер понимал, что острые глаза, вооруженные мощной оптикой отличных телескопов, обшаривают в этот момент каждый дюйм облака. Но заметить его черный космический скафандр в этом кружащемся хороводе небесных тел… шансов практически нет. А его радиопередатчик они, конечно, не слышат.

Крейсера не могли войти в метеоритное облако. А так как охотники за радием и без того уже опасались, как бы Межпланетная полиция не. напала на их след, то вряд ли Ру Гур рискнет послать на поиски одетых в скафандры пиратов, слишком уж длительна эта процедура.

— Ах, вот как, — воскликнул капитан Фьючер через несколько минут. — Они все-таки разделаются со мной!

Корабли Ру Гура, повернувшись бортами к метеоритному облаку, открыли огонь из тяжелых атомных орудий. Метеорит за метеоритом, астероид за астероидом обжигали слепящим атомным огнем. Крейсера медленно приближались к тому месту, где прятался капитан Фьючер.

Несмотря на обуревавшую его ярость, Кэртис Ньютон осознавал, что если он безропотно позволит пиратам убить его, то этим вряд ли облегчит участь Джоан. Поэтому, заметив небольшое углубление в скале, он спрятался в нем буквально за мгновение до того, как жгучие лучи впились в его крошечный мирок.

Затрещало атомное пламя, обжигая скалы, вспыхнули выходящие на поверхность жилы магнезиевой руды, и орудия перенесли огонь на следующий метеорит.

Капитан Фьючер вылез из своего импровизированного убежища. Крейсера Ру Гура обстреливали метеориты один за другим. Наконец, видимо, сочтя свою задачу выполненной, они прекратили огонь и устремились прочь.

С горечью капитан Фьючер смотрел, как исчезали вдали огни пиратских кораблей.

— Черти в аду пожалеют тебя, Ру Гур, — поклялся Кэртис Ньютон, — если хоть волос упадет с головы Джоан!

Вроде бы у уранца не было оснований полагать, что девушка хоть что-то знает о секретах Борк Кинга и его марсиан. Это немного снимало нависшую над Джоан опасность.

Тем не менее даже если уранец и не станет пытать Джоан, то все равно она, оставаясь в его руках, будет являться заложником и, как агент полиции, источником информации в его планах.

— Я убью его, даже если для этого мне придется пересечь из конца в конец всю Галактику! — еще раз поклялся капитан Фьючер. — Мне бы только выбраться отсюда, и я найду его!..

Именно клятва и заставила Кэртиса наконец задуматься о ситуации, в которую попал он сам.

Без ручных ракет, которые Джоан выбросила в пространство, астероид не покинуть. А друзья… Похоронены заживо на Зууне!

Когда они с Джоан бежали с корабля Ру Гура, Кэртис планировал использовать заряд двух из четырех толкателей, чтобы подать сигнал. Такую вспышку увидели бы все корабли, летящие в этом секторе. Теперь такой возможности у него не было. Кроме того, действовал фактор времени: кислорода хватит еще на несколько часов, а потом — верная смерть!

Тайна Марса

Кэртис Ньютон не стал тратить время на пустые сожаления. Беспокойство за судьбу любимой девушки только укрепляло его в твердом намерении найти выход. Существовал один-единственный путь спасения — подать сигнал бедствия в надежде, что какой-нибудь корабль его заметит. Радиосигнал никак не подать, значит, остается сигнал световой.

Внезапно капитан Фьючер вспомнил, как вспыхивали жилы магнезиевой руды под огнем атомных орудий. В обычных метеоритах довольно много металлической магнезии. Если бы ее удалось собрать, то появился бы шанс сделать весьма яркий маяк.

Он тут же начал поиски. Поначалу казалось, что шансы на успех равны нулю. Все выходящие на поверхность жилы этого металла вспыхнули, когда пиратские корабли обстреляли астероид. А не имея инструментов, Кэртис, естественно, не мог выкопать его из-под обугленной поверхности.

Но еще оставалась обратная сторона астероида. По ней не прошлись жгучие лучи орудий Ру Гура. Капитан Фьючер побежал туда. Миниатюрный атомный компенсатор гравитации на его поясе позволял ему нормально передвигаться по поверхности даже этого крошечного по космическим масштабам небесного тела.

Он достиг обратной стороны и с надеждой в душе приступил к поискам.

— Не так уж и много магнезии на поверхности, — пробормотал капитан Фьючер, — но должно хватить. Главное — успеть, пока не кончился кислород.

Рукоятью атомного пистолета он выкапывал кусочки магнезии, но так как он не мог углубиться в жилу больше, чем на несколько сантиметров, кучка собранного им металла росла крайне медленно…

Наконец капитан Фьючер, заметив, что кислорода осталось буквально на пару часов, решил:

— Попробую! Сейчас или никогда!

И хотя кучка магнезии, которую он с таким трудом собрал, была в несколько раз меньше, чем ему хотелось бы, вспышку скорее всего заметят. Пути космических кораблей огибали эту опасную зону космоса и проходили выше или ниже ее.

Кэртис Ньютон сделал несколько шагов назад, прицелился и выстрелил из пистолета.

Ослепительно белая вспышка озарила поверхность сурового астероида. Чтобы магнезия лучше горела, Кэртис добавил немного богатых кислородом окислов. Получившийся «костер» сиял так ярко, что ослепил землянина, несмотря на то что он предусмотрительно закрыл глаза. Когда он их открыл несколько минут спустя, огонь уже погас.

«Ну, теперь остается только ждать и надеяться, что кто-нибудь увидел мой сигнал», — мрачно подумал Кэртис. Уменьшив подачу кислорода до минимума, он уселся ждать решения судьбы — жизнь или смерть. К его огромному удивлению, уже через десять минут вдали показался огонь ракетных дюз. Еще больше его поразило то, как смело корабль ринулся в самую гущу кружащихся метеоритов.

— Этого просто не может быть, — говорил он сам себе. — Никто во всей Солнечной системе не смог бы этого сделать, кроме… Так оно и есть!

Он узнал «Комету». Вне себя от радости, капитан Фьючер понял, что его друзьям удалось избежать смерти.

Маленький кораблик приземлился, и Кэртис, не мешкая, вбежал внутрь.

— Шеф! А мы думали, что вы с Джоан в лапах Ру Гура, — пробормотал ошеломленный Ото. — Мы, собственно, его-то здесь и искали.

— Джоан все еще в плену, — резко сказал Кэртис. — Нам надо перехватить бандита! Держи курс на Марс, Грэг!

— На Марс? — в изумлении воскликнул Борк Кинг. — Ты что, хочешь сказать, что охотники за радием полетели туда?

— Да, Борк, они рассчитывают захватить последнюю необходимую им порцию радия именно на Марсе! Ру Гур пытался узнать у меня что-то о Хранителях Марса. Он думал, что ты рассказал мне, где расположена цитадель.

Судорога исказила массивные черты огромного марсианина.

— Цитадель Хранителей? Боги Марса! Значит, Ру Гур планирует отнять у нашей планеты запас радия, дающий жизнь всему Марсу?

— Борк, что ты имеешь в виду? — спросил пораженный этим эмоциональным всплеском капитан Фьючер. — Я не хочу выпытывать тайны твоей планеты, но это становится делом всей Солнечной системы! Там, куда направился Ру Гур, действительно есть радий?

— Да, — кивнул Борк Кинг. — Но очень мало. И с каждым днем его становится все меньше и меньше. А этот проклятый уранец хочет отнять последнее и обречь на смерть весь мой народ!

После небольшой паузы он продолжил:

— Вы знаете, что Марс жив только благодаря древней системе каналов, несущих воду с тающих снеговых шапок на полюсах. И, может быть, вы задумывались о том, как поддерживается поток воды, как регулируется ее уровень в разных частях огромной системы. Это самая большая тайна Марса! Тысячелетия мы хранили ее из соображений безопасности. Но теперь, раз Ру Гур все равно проник в нее, я открою вам этот секрет. Около северного полюса расположена тайная подземная насосная станция. Огромные помпы, приводимые в движение сверхатомными силами, извлекаемыми из радиевого топлива, перекачивают через каналы воду от тающих снежных шапок.

Борк тяжело вздохнул.

— Только десять человек на планете знают тайну месторасположения насосной станции. Они отвечают за ее работу, за поддержание необходимого запаса радиевого топлива. Этих людей зовут Хранители Марса… Еще несколько месяцев назад я был одним из них. Именно тогда из-за разбойных нападений Ру Гура и его банды мы перестали получать радий. Ру Гур полностью отрезал нас от внешних планет. Те крохи, что все же прорывались, уходили на ответственные энергоемкие проекты на других мирах. Нам не доставалось ничего. В отчаянии я решил стать пиратом и достать-таки радий, столь необходимый Марсу. В целях сохранения секретности меня разжаловали и объявили вне закона. Это, в свою очередь, послужило прикрытием для тех пиратских действий, в которых я со своими людьми принял участие.

— Я знал, что ты не предатель! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Ты пытался захватить радий на межпланетных судах до того, как это сделает Ру Гур?

— Да, — Борк Кинг кивнул. — Но на Леде он отобрал у нас все. что мы сумели набрать. Видимо, догадался, что я делаю, и, таким образом, понял тайну Хранителей Марса. Но он не знает, где расположена насосная станция!

Капитан Фьючер грустно покачал головой.

— Борк, — медленно произнес он. — Ру Гур может найти станцию!

— Исключено! Он может обшарить весь Марс и не заметить ее!

Капитан Фьючер опять покачал головой.

— У него есть инструмент, который поможет ему найти вашу цитадель, — радиевый компас.

— Ну конечно! — воскликнул Мозг. — Мы должны были сразу об этом догадаться!

— О чем вы все тут говорите? — непонимающе спросил Борк Кинг.

— Электроскопические инструменты могут зарегистрировать присутствие радия с небольшого расстояния, — начал объяснять капитан Фьючер. — Их используют старатели, когда ищут радиевую руду. Ру Гур усовершенствовал этот инструмент, и тот теперь работает на очень большом, прямо-таки огромном расстоянии.

— Так вот каким образом он выходил на корабли, перевозящие радий! — воскликнул Ото.

— Теперь понятно, как этот желтый дьявол догадался, что на Зууне нет радия и что это ловушка, — добавил Эзра.

— Вы хотите сказать, — начал Борк Кинг, — что с помощью своего компаса он сможет найти точное месторасположение подземной станции? А потом нападет на нее? — Его лицо приняло звероподобное выражение. — Да если он только посмеет напасть на цитадель…

Кэртису стоило большого труда хоть немного успокоить разбушевавшегося марсианина и его людей.

— Есть шанс, что мы достигнем Марса раньше Ру Гура. Он вылетел туда раньше нас, но «Комета»— быстрее!

«Комета» уже вышла из пояса астероидов и на не поддающейся описанию скорости неслась в сторону крохотного красного диска — Марса. Увеличивать скорость и дальше становилось бессмысленно, так как тогда больше времени уйдет на торможение. Они летели очень быстро, но капитан Фьючер знал, что корабли Ру Гура, наверное, уже почти достигли Марса.

Эзра Гурни, который все это время вел оживленные переговоры по радио со штабом Межпланетной полиции, сообщил:

— Я надеялся, что около Марса есть хоть одна эскадрилья полиции, которая могла бы отогнать Ру Гура. Но увы! Они все ищут охотников за радием в районе Юпитера!

— Мы не сможем предупредить по радио насосную станцию о грозящей ей опасности? — спросил Борк Кинга капитан Фьючер.

— Нет, — покачал головой марсианин. — Цитадель не имеет связи с внешним миром. Это было сделано, чтобы обеспечить ее секретность.

— Мы еще можем успеть, — с некоторым сомнением в голосе сказал Кэртис.

«Комета» неслась через межпланетное пространство со скоростью, недостижимой для любого другого корабля. И вместе с ней летел страх. Страх Борк Кинга и его людей за радий — олицетворение жизни их планеты, страх капитана Фьючера за судьбу Джоан, их общий страх перед тем, что значили для Солнечной системы страшные планы Ру Гура.

Капитан Фьючер взял управление корабля на себя. Он крепко сжимал в руках штурвал, но его мысли обгоняли даже стремительно мчащуюся «Комету».

Постепенно маленький красный диск вырос в большую сферу, медленно вращавшуюся на фоне звездного космоса. Отчетливо стала видна покрывающая планету сеть каналов.

— Цитадель Хранителей, — хрипло сказал Борк Кинг, — расположена в десяти градусах к югу от северного полюса и в двадцати градусах восточнее меридиана.

— Мы там будем через двадцать минут, — прикинул капитан Фьючер. — Пусть Ото и Эзра сядут за орудия. Борк, если будет схватка, помни, что на флагманском корабле Джоан!

Подобно падающей звезде, «Комета» неслась к белой снежной шапке Марса. Извергая огонь из тормозных дюз, она повисла над сверкающим белизной снегом.

В небе всходили обе марсианские луны. Их свет ясно обрисовывал низкий черный холм, похожий на груду камней на снежном поле.

— Цитадель там! — воскликнул Борк Кинг. — Там есть секретная дверь!

«Комета» пошла на посадку, и тут марсианин запричитал:

— Смотрите! Дверь взорвана! Они уже побывали здесь!

— Хотя я и не вижу их кораблей, но, может быть, они еще не успели уйти? — предположил капитан Фьючер. — Скорее туда! И не забудьте атомные пистолеты!

Они выскочили из корабля и бросились ко входу в цитадель. Огромная дверь, искусно замаскированная под выступ скалы, была распахнута настежь. За порогом освещенный урановыми лампами туннель вел внутрь горы. С черным от ярости лицом Борк Кинг бежал впереди, держа наготове пистолет. Капитан Фьючер и его друзья следовали за ним.

Внезапно они оказались в гигантском подземном зале, вырубленном в скале. От огромных, скрывающихся в темноте помп доносился мерный пульсирующий звук. Бьющееся сердце Марса! Благодаря тайной насосной станции текла вода в марсианских каналах!

— Боги космоса! — воскликнул в ужасе Эзра. — Ру Гур тут уже побывал. Это точно!

Несколько мертвых марсиан лежало на полу. Хранители Марса погибли достойно, с оружием в руках. Трупы пиратов, лужи крови — все говорило о происшедшем здесь сражении.

— Что с радием? — воскликнул Мозг. — Сумел Ру Гур захватить его?

Борк Кинг уже бежал со всех ног к маленькой дверце в стене. Он открыл ее… Комната за ней была пуста.

— Радия нет. Даже того жалкого запаса… Без него помпы остановятся… — Он смотрел на огромные, словно живые, машины. — Это случится через несколько часов. В каналах Марса перестанет течь вода. Марс высохнет и постепенно умрет.

Страшная мысль, но это действительно было так. Топливо, необходимое для работы помп — ахиллесова пята планеты, и Ру Гур нанес удар именно сюда. И обеспечил себя радием.

Только тут они начали понимать весь масштаб случившейся катастрофы.

— Последний рейд Ру Гура… И он увенчался успехом, — прошептал Ото. — Теперь бандит уже на пути к своей таинственной базе, со всем радием, необходимым для осуществления дьявольского замысла!

— И, не зная, где расположена эта база, — буквально простонал Грэг, — мы не можем последовать за ним.

Но в этот страшный миг капитан Фьючер думал совсем не об украденном радии, не о неизбежной гибели Марса и не о коварных замыслах Ру Гура.

«Джоан! — кричало его измученное сознание. — Она принесла себя в жертву ради моего спасения, а я…»

Поражение. Полное и окончательное поражение. Однако во тьме безысходности капитан Фьючер увидел последний, слабый луч надежды. Холодным, деловым тоном он рассказал о своем плане. Сейчас требовалось спокойствие, трезвое, взвешенное мышление одновременно с творческой активностью и инициативой, и тогда… тогда, может быть, удастся поймать Ру Гура и расстроить его гнусные замыслы.

— У нас остался только один шанс. Только один способ найти таинственную базу Ру Гура. Это радиевый компас! Если он его изобрел, то мы тоже должны суметь это сделать!

— И сколько же времени это займет? — воскликнул Борк Кинг. — Даже если вы построите эту штуку, сколько времени вы будете искать Ру Гура с ее помощью? Марс погибнет!

Капитан Фьючер круто развернулся, и его осунувшееся лицо исказила такая мука, какую даже друзья никогда не видели.

— Ты думаешь, я не понимаю, сколько времени мы потеряем?! — вскричал он голосом, в котором слышались слезы. — Ты думаешь, для меня ничего не значит то, что Джоан утащили черт знает куда? Я хочу отправиться в погоню немедленно! Так же, как и ты! Но без радиевого компаса всякая погоня бессмысленна!

— Извини, Ян, — пробормотал Борк Кинг, сам того не замечая, используя старое, вымышленное имя. — Я забыл, что ты так же заинтересован в успехе нашего дела, как и я.

— Я думаю, мы все в равной степени заинтересованы в том, чтобы остановить Ру Гура, — зловеще произнес Мозг. — Мне почему-то кажется, что планы Ру Гура не сулят ничего хорошего Солнечной системе…

В огонь

— Я не ученый, — нарушил затянувшееся молчание Эзра Гурни, — но разве можно построить компас, который реагировал бы на радий с межпланетных расстояний?

— Радий, — начал объяснять капитан Фьючер, — испускает лучи трех типов: альфа, бета и гамма. Альфа-и бета-лучи — это потоки субатомных частиц, заметно воздействующих на электроскоп. Поэтому старатели и используют электроскопы при поиске радиевой руды. Но от альфа— и бета-лучей нам пользы мало, так как у них очень низкая проникающая способность, и даже на незначительном расстоянии их трудно зарегистрировать самым чувствительным прибором.

С другой стороны, гамма-лучи состоят из импульсов эфира, так же, как и лучи света. Они распространяются со скоростью света и имеют огромную проникающую способность. Если бы нам удалось создать достаточно чувствительный электроскопический прибор, то он, конечно, зарегистрировал бы гамма-лучи, идущие от больших масс радия. Даже если они очень-очень далеко.

— Не будем недооценивать трудностей, — предупредил Мозг. — У Ру Гура времени было предостаточно, а у нас… К тому же именно Ру Гур всегда являлся крупнейшим специалистом в области радиации. Это его эксперименты в этом направлении привели к открытию лучей «Лета».

— Надо возвращаться в лунную лабораторию, — сказал Кэртис. — На борту «Кометы» эту проблему не решить.

— И я с вами, — загорелся Борк Кинг. — Хотите вы того или нет, но я собираюсь помочь вам найти таинственную базу и убить Ру Гура!

— Борк, — капитан Фьючер взял марсианина за руку. — Ты теперь с нами до конца!

Борк Кинг задержался лишь на мгновение, приказав своим людям уведомить правительство Красной Планеты о случившемся несчастье. Затем они все вместе побежали обратно к «Комете». Несколько минут спустя маленький кораблик, покинув Марс, уже мчался на головокружительной скорости к Луне. Всеми фибрами души Кэртис чувствовал каждую прошедшую минуту, его буквально трясло от нетерпения. Но когда, совершив посадку на Луне, они вбежали в лабораторию, он заставил себя успокоиться, стать холодным, рассудительным ученым.

Силой интеллекта с капитаном Фьючером мог потягаться разве что его учитель — Мозг. Со спокойной уверенностью, которая казалась загадкой для окружающих, эти два величайших ученых Солнечной системы углубились в дебри научных изысканий.

Высокий рыжеволосый землянин и висящий в воздухе Мозг, говорящие на непонятном для непосвященных жаргоне технических терминов, склонившиеся над испещренными формулами листами, являли собой зрелище, на которое Борк Кинг смотрел не отрываясь.

— В его самообладании, — сказал он Эзре Гурни, — есть что-то нечеловеческое.

— Капитан Фьючер, — понимающе кивнул седовласый ветеран, — человек каких мало. Но он родился здесь, на Луне, и не видел никого, кроме Грэга, Ото и Саймона, пока не вырос. Иногда, особенно во время стресса, это проявляется.

Только по каплям пота, выступившим на лбу Кэртиса Ньютона, можно было догадаться, в каком напряжении он работает.

— Сердцем радиевого компаса, очевидно, должен стать электроскоп, сверхчувствительный к гамма-лучам, — говорил он Саймону. — Но какой бы чувствительный прибор мы ни сделали, он не «учует» радий более чем с нескольких миллионов миль: слишком рассеянные лучи!

— Значит, придется применить фокусирующее устройство, чтобы собрать их на электроскопе, — констатировал Саймон-Мозг. — Ну, примерно так же, как телескоп собирает световые лучи.

— Шеф, — вмешался Грэг, — может быть, попробовать сконцентрировать гамма-лучи, используя принцип электронного микроскопа?

— Ты бы уж лучше помолчал, Грэг, — прошипел Ото. — Ни электрические, ни магнитные поля не оказывают ни малейшего влияния на гамма-лучи, железная твоя башка!

— Чтобы сфокусировать гамма-лучи, нам потребуется линза, — быстро сказал капитан Фьючер.

— Да, из синтетического кристалла, субструктура которого способна отражать гамма-лучи, — добавил Мозг. — Но это не такая уж простая задача!

— Все надо сделать быстро! — решил Кэртис. — Ото соберет сверхчувствительный электроскоп, а Грэг займется корпусом будущего компаса. Мы же займемся линзой.

То, что последовало за этим, представляло собой прекрасный пример научного гения и взаимопонимания капитана Фьючера и его друзей.

Бессильные чем-либо помочь Борк Кинг и Эзра, в конце концов, отправились спать в соседнюю комнату. Когда через несколько часов марсианин проснулся и заглянул в лабораторию, Эзра уже был там. К этому времени Ото и Грэг уже закончили свою часть работы и теперь внимательно наблюдали за тем, как Кэртис и Саймон осматривают сделанную из прозрачного кристалла блестящую линзу диаметром приблизительно в два фута.

Капитан Фьючер посмотрел на марсианина.

— Линза готова, — сказал он. — Будет ли она работать — мы сейчас узнаем.

— Вот корпус, шеф, — прогрохотал Грэг, подтаскивая вращающуюся на шарнире массивную свинцовую трубу.

На одном конце трубы аккуратно укрепили линзу, на другом — собранный Ото электроскоп. Все это устройство крепко-накрепко привинтили к корпусу «Кометы», протянув электрические кабели в кабину.

— Немного похоже на телескоп, — объяснил Кэртис, — только эта штука видит не свет, а гамма-лучи. И если где-то, пусть даже очень-очень далеко, есть большое количество радия, то излучаемые им гамма-лучи будут сфокусированы линзой и зарегистрированы электроскопом. Стрелка на этом приборе, — он показал на большую шкалу, которую Ото как раз устанавливал на панели управления «Кометы», — покажет нам, в какую сторону направлен «телескоп». А вот этот прибор позволит определить интенсивность гамма-лучей в заданном направлении.

— Значит, эта штука, — глаза Эзры радостно вспыхнули, — действительно сможет указать нам, где спрятана база Ру Гура!

— По крайней мере, мы надеемся, — кивнул головой капитан Фьючер. — Все готово. Чтобы уменьшить возможные помехи, надо хоть немного отлететь от Луны.

«Комета» плавно поднялась со дна кратера Тихо и, удалившись на несколько сотен тысяч миль от Луны, неподвижно повисла в пространстве.

— Просмотрим сначала северную полусферу внешнего космоса, — предложил Кэртис.

Он медленно начал вращать рукоятку. Установленное на корпусе «Кометы» устройство сканировало своим кристаллическим глазом межзвездное пространство. Все ждали, когда же стрелка индикатора интенсивности сдвинется с нулевой отметки. Но она даже не шелохнулась.

— Похоже, — констатировал Эзра, — базы Ру Гура в этом направлении нет.

Капитан Фьючер перевел «Комету» чуть ниже плоскости эклиптики, и они просканировали оставшуюся часть межзвездного пространства. К их удивлению, поиски оказались безрезультатными.

— Стрелка так и не пошевелилась! — воскликнул Ото. — Значит, база охотников за радием находится не в Солнечной системе!

— Но этого не может быть! — поразился Борк Кинг. — Вдруг она просто так далеко, что прибор ее не чувствует?

— Вот этого совершенно точно не может быть. — Капитан Фьючер уверенно покачал головой. — Если бы то, что ты говоришь, соответствовало истине, то Ру Гур не смог бы так внезапно появляться и исчезать.

— Но если существует другое измерение… — не унимался марсианин.

— Эту идею я отбросил давным-давно, — прервал его капитан Фьючер. — Не забывай, я ведь видел, как выглядит флагманский корабль Ру Гура внутри, и не заметил никакой аппаратуры для перехода из одного измерения в другое. Не думаю, что уранец нашел разгадку этой тайны природы.

— Но если базы Ру Гура нет за пределами Солнечной системы… — начал Грэг.

— Значит, она внутри ее, — закончил за него Кэртис.

— А это исключено! — снова не сдержался Борк Кинг. — Межпланетная полиция обшарила каждую планету, каждый астероид, каждый спутник!

— Но у них не было радиевого компаса! — напомнил Кэртис Ньютон. — Запасы радия изучены довольно подробно. Мы учтем все известные месторождения. Но если окажется, что какая-нибудь планета, луна, астероид или метеорит, по нашим измерениям, содержат радия больше, чем им того положено, — вот она, база Ру Гура и украденный им радий!

Используя данные из библиотеки «Кометы», Кэртис и Саймон вычислили для каждого небесного тела поправочные коэффициенты, учитывающие естественные запасы радия.

— Начнем, пожалуй, с Плутона и его лун, — предложил капитан Фьючер.

Они направили «телескоп» радиевого компаса на далекий Плутон. Стрелка резко дернулась, почувствовав излучение. Но зарегистрированное количество радия точно совпало с предсказанным по данным правительственных геологоразведок.

Кэртис направил линзу радиевого компаса на луны Плутона, но ни на одной из них они не увидели запасов неучтенного радия.

Он нацелился на Нептун… Прошел час. За ним другой. Избыточного радия не оказалось ни на Нептуне, ни на Уране, ни на Сатурне, ни на Юпитере. Ни к чему не привел и поиск в поясе астероидов.

По мере того как изучались и отбрасывались по очереди Марс, Земля, Луна, оптимистическое выражение на лице Борк Кинга постепенно сменялось скептическим. После того как неучтенного радия не оказалось и на Венере, Кэртис Ньютон почувствовал, что тоже начинает терять надежду. Оставался только Меркурий, но и на нем все было в порядке!

Капитан Фьючер не мог поверить своим глазам.

— Мы, наверное, совершили какую-то ошибку, — ошеломленно сказал он. — База Ру Гура просто обязана быть в Солнечной системе!

— По полученным нами данным, это невозможно, — не согласился Мозг. — Мы исследовали радиевым компасом каждое небесное тело!

— Нет! — внезапно воскликнул капитан Фьючер. — Мы забыли о Вулкане!

— Но это же примерно то же самое, что и само Солнце, — удивился Эзра.

Его недоумение было легко понять. Вулкан — маленькая планетка, находящаяся на самом краю жгучей солнечной короны, — обычно даже и не рассматривался как планета Солнечной системы. Его даже невозможно было посетить, так там жарко!

Капитан Фьючер и его друзья не смогли достичь его в свое время, а они пытались. Даже «Комете» с ее мощным охлаждением не удалось приблизиться к Вулкану. Но Кэртис Ньютон схватился за эту мысль — последнюю соломинку, которая еще может спасти утопающего.

— Я все равно проверю Вулкан, — упорствовал он. — Радиоактивные минералы там существовать не могут, не правда ли?

— Верно, — подтвердил Саймон. — Тяжелых элементов на нем действительно нет. Но вся эта затея с Вулканом — пустая трата времени)

Однако Кэртис все равно направил линзу радиевого компаса на невидимый за солнечным блеском мир…

И стрелка индикатора интенсивности прыгнула через всю шкалу!

— Смотрите, — поразился Ото, — прибор показывает, что на Вулкане большие запасы радия! Это просто невероятно! Наверное, компас сломался!

— Нет! — Глаза капитана Фьючера радостно загорелись. — С прибором все в порядке! Мы наконец-то нашли ее! Тайная база Ру Гура расположена на Вулкане!

— Кэртис! — воскликнул Эзра. — У тебя, наверное, космическая горячка! Там нет жизни! Там слишком жарко! Как же там может существовать база Ру Гура?

— Сам не понимаю, — покачал головой Кэртис. — Но радиевый компас показывает, что это именно так… — Он щелкнул пальцами. — Вспомнил!.. На его корабле стояла мощная система охлаждения! Тогда я не придал этому значения: их имеют многие корабли, чтобы подходить поближе к Солнцу. Теперь же…

— Но, шеф, — запротестовал Грэг. — Наши расчеты показывали, что поверхность Вулкана расплавлена!

— Значит, они ошибочны! — отрезал капитан Фьючер. — Раз Ру Гур сумел устроить там свою базу, то не может вся поверхность планеты представлять собой океан жидкой магмы.

— Мы доберемся туда на вашем корабле? — спросил Борк Кинг.

— Если включить систему охлаждения на полную мощность, то да, — ответил Кэртис Ньютон. — Но к тому времени, как мы доберемся туда, иссякнут запасы нашего медного топлива. Нужно будет найти медь на Вулкане, иначе циклотроны остановятся, и мы все погибнем!.. Поэтому-то мы и повернули назад в прошлый раз: сочли, что поверхность Вулкана расплавлена. Но теперь я готов рискнуть в надежде, что это не так.

Он оглядел своих друзей.

— Никто из вас не обязан лететь со мной. Риск и впрямь очень велик!

— Чтобы вернуть Марсу его законный радий и убить этого дьявола Ру Гура, — прогремел Борк Кинг, — я готов лететь хоть на само Солнце!

— Мы все так думаем, — тихо сказал Эзра. — Судьба Джоан не только тебя волнует.

Невидимый мир

Вернувшись на «Комете» в лунную лабораторию, капитан Фьючер и его друзья торопливо заполнили каждый свободный кубический сантиметр внутри корабля пакетами с размельченной медью — топливом для циклотронов. Затем капитан Фьючер поднял маленький кораблик с поверхности Луны и направил его прямо на Солнце.

Грэг и Ото тщательно проверили систему охлаждения. Только с ее помощью им удастся остаться в живых в вихре солнечного огня. Наконец они пересекли орбиту Меркурия.

— Вот он, — крикнул капитан Фьючер, — прямо около Солнца! Его уже видно в телескоп!

Даже темные фильтры, прикрывавшие линзы телескопа, не могли смягчить яростного блеска бушующего светила. А с краешка, у границы огненной короны Солнца, находилась крохотная черная капелька — Вулкан.

— Не надо пока что включать систему охлаждения, — приказал капитан Фьючер. — Терпеть еще можно, а топливо нам еще понадобится!

В кабине было жарко и, по мере приближения «Кометы» к Солнцу, становилось все жарче и жарче. Капли пота катились по щекам Кэртиса, Эзра тяжело дышал широко открытым ртом. Маленький Еек судорожно цеплялся за стальную ногу Грэга, белый Оог жалобно скулил в углу.

— Корпус может не выдержать такой температуры, — предупредил Ото.

— Включить систему охлаждения, — наконец приказал капитан Фьючер.

Циклотроны заработали на полную мощность. Но теперь большая часть их энергии уходила на охлаждение «Кометы». В каюте стало несколько прохладней.

Кэртис обеспокоенно покосился на индикатор уровня топлива. На полной мощности циклотроны буквально пожирали медь, а ее запас на корабле не бесконечен! До Вулкана должно хватить и еще чуть-чуть останется.

«А это значит, что мы должны найти на Вулкане медь, иначе…» — угрюмо подумал он.

— Боги Марса! — поразился Борк Кинг. — Вы посмотрите на Солнце!

Зрелище действительно было потрясающим. Солнце заполнило все небо, и разум отказывался воспринимать этот жгучий титанический глаз как уютное земное светило. Яростные лучи проникали даже через темные фильтры и защитную ауру, генерируемую системой охлаждения. Воздух превратился в горячий сироп. Кровь стучала в висках.

— Мы почти у цели! — ободряюще крикнул капитан Фьючер. — Хуже не будет! Совершим посадку, пополним запасы меди и…

— Совершим посадку?! — взревел Грэг. — На Вулкане?! Это невозможно, шеф! Посмотри в телескоп!

Кэртис взглянул и почувствовал, как, несмотря на жару, кровь буквально стынет в его жилах. Вулкан представлял собой шар расплавленной магмы! По поверхности жидких скал плясали яркие огни.

Здесь медью не поживишься! А через какой-нибудь час горючее кончится, циклотроны остановятся, система охлаждения перестанет работать, и все они погибнут в жгучем пламени!

Джоан Рэнделл медленно приходила в себя. Голова раскалывалась от боли. Она хотела вытереть ладонью лоб и не смогла. Вновь связанная по рукам и ногам, девушка была крепко-накрепко прикручена к креслу. Внезапно она услышала гром атомных орудий.

Тут Джоан вспомнила, что она снова пленница Ру Гура, и открыла глаза. Прямо напротив нее стоял щуплый меркурианец с крысиным лицом. В руке он держал тяжелый атомный пистолет. Обнажив в кривой усмешке пожелтевшие от риала зубы, бандит прохрипел:

— Только пошевелись, детка, и я тебя прикончу! Меня не обманешь, как вы это сделали с Кра Колом!

Еще один залп атомных орудий потряс корабль. И тут Джоан поняла, что пиратский корабль находится на какой-то поверхности, а не в открытом космосе.

Она вспомнила свой план, который должен был позволить Кэртису спастись. Ее бросок наперерез возвращающимся крейсерам увенчался успехом. Они остановились, чтобы поймать ее. Она отчаянно сопротивлялась, получила удар по шлему, и… дальше темнота.

— Где мы? — спросила девушка и, чуть повернув голову так, что стал виден иллюминатор, воскликнула в изумлении: — Марс? Почему Марс?

— Ты долго провалялась без сознания, — усмехнулся меркурианец.

Сцена, открывшаяся в иллюминатор глазам Джоан, глубоко поразила девушку. Пиратские крейсера совершили посадку на небольшом снежном поле, которое — две луны в небе тому доказательство — располагалось на Марсе. Крейсера деловито обстреливали небольшую черную гору из атомных орудий.

Яркая вспышка, и в горе открылся проход, тоннель. Стрельба тут же прекратилась. Пираты устремились в атаку.

Через полчаса они появились снова, волоча за собой маленькие, но, видимо, очень тяжелые свинцовые ящики. Джоан поняла, что стала свидетельницей захвата бандитами тайного запаса марсианского радия!

По всему кораблю прогремел радостный голос Ру Гура:

— Мы его добыли… Последний и необходимый груз радия! Теперь мы наконец-то покажем всем, зачем он нам так нужен! Вперед, на базу!

Корабли взлетели и устремились в космос, вверх, прочь из Солнечной системы.

Джоан почувствовала отчаяние — они летели к таинственному миру Ру Гура, и он находился вне Системы!

Вошел сам Ру Гур с блаженной улыбкой на своем желтом луноподобном лице.

— Уже пришли в себя, мисс Рэнделл? — участливо спросил он. — Вы причинили нам немало хлопот. И все, чего вы добились, так это смерти капитана Фьючера.

— Вы не заставите меня поверить, что он мертв, — ответила Джоан. — Вы бы никогда не осмелились войти в то метеоритное облако.

— Мы и не собирались, — рассмеялся уранец. — Мы просто расстреляли его из наших орудий. И, даже если этого оказалось недостаточно, что маловероятно, то все равно у него скоро кончится кислород. Эта смерть, пожалуй, даже пострашнее.

Корабли мчались на огромной скорости. Выглянув в иллюминатор, Джоан увидела, как пропадает вдали Солнечная система.

— Вам интересно знать, куда мы летим? — улыбаясь, спросил Ру Гур.

— Даже если ваш таинственный мир спрятан на другом конце Галактики, — твердо заявила Джоан, — все равно капитан Фьючер и его друзья найдут его!

Ру Гур только засмеялся в ответ.

Несколько часов спустя Джоан, к своему немалому изумлению, обнаружила, что корабли резко меняют курс, поворачивая назад. Ее удивлению не было границ, когда стало очевидным, что корабли летят прямо на Солнце.

Все ближе и ближе к светилу приближались пиратские крейсера. Стало жарко, затем девушка услышала хорошо знакомый гул — включилась система охлаждения.

Ру Гур с удовольствием наблюдал за недоумением Джоан.

— Нет, — рассмеялся он, — моя база не на Солнце, как вы, может быть, думаете. Однако рядом!

— На Вулкане! — воскликнула Джоан, пораженная догадкой. — Но это же невозможно!

— Все возможно, — заверил ее уранец. — Да, именно Вулкан — та самая таинственная база, которую вы столько времени безуспешно искали. А она лежала под самым вашим носом!

— Но это же расплавленный мир! — недоумевающе воскликнула Джоан.

— Все так думают, — улыбнулся Ру Гур. — Но я всегда полагал иначе. Сфера моих научных интересов — исследование радиации, и я предпринял систематическое изучение Вулкана с целью когда-нибудь создать на нем станцию регистрации солнечной активности. Мои изыскания, и особенно данные о низкой плотности Вулкана, навели меня на мысль, что он может быть полым. Так что год тому назад, когда капитан Фьючер со своей бандой вышвырнул меня из Солнечной системы, я рискнул. Мой корабль не мог долететь до другой звезды, но он был оборудован системой охлаждения. Я поставил на Вулкан, и оказалось, что мои предположения правильны!

Вулкан стал мне не просто убежищем. — Маленькие глазки Ру Гура взволнованно блестели. — Я понял, что его можно использовать как непобедимое оружие. Все, что мне нужно, — это радий, источник энергии. Поэтому я организовал охотников за радием, как вы нас назвали.

— И после каждого нападения вы сначала улетали из Системы, — воскликнула Джоан, — а потом возвращались к себе на Вулкан!

Корабли пиратов приближались к поверхности Вулкана. Пораженная до глубины души, Джоан смотрела в иллюминатор на бушующее внизу море расплавленного камня.

— Вы, наверное, думаете, что старый Ру Гур просто сошел с ума? — издевательски спросил уранец. — Подождите, сейчас увидите…

И действительно, в следующее мгновение перед Джоан открылся огромный кратер. И крейсера начали спускаться прямо в него!

Корабли приблизились к гигантскому проходу через кору маленькой планеты и, проскользнув мимо огромных металлических труб, влетели в бескрайний, как показалось ошеломленной Джоан, простор внутри Вулкана.

— Так, значит, Вулкан полый, — поражение прошептала девушка.

— Да. И здесь я построил свою базу, — кивнул уранец. — Я отчасти даже жалею, что вы узнали мою тайну. Ведь теперь пути назад у вас нет!

Внутри вулкана

Глядя из иллюминатора «Кометы» на беснующиеся лавовые потоки на поверхности Вулкана, капитан Фьючер никак не мог поверить своим глазам. Он был совершенно уверен, что, несмотря на жару, Вулкан обитаем; но действительность оказалась иной!

— Шеф, — спросил Грэг, — что же теперь будем делать?

— Только одно, — заявил Эзра Гурни, — убираться отсюда, и поскорее!

— Топливо кончится раньше, чем мы достигнем безопасной зоны, — отрезал Кэртис. — На Вулкане должна существовать жизнь! Надо только ее найти!

Несмотря на скептические выражения лиц, никто не стал оспаривать это утверждение.

— Если здесь и есть место, где можно посадить корабль, — уверенно продолжал Кэртис, — то лишь на базе Ру Гура. Там, где он хранит награбленный радий. Саймон, взгляни на показания радиевого компаса. Мозг покрутил ручки приборов, и…

— Радий здесь, — доложил он. — И очень близко! Четверть оборота по экватору!

Капитан Фьючер тут же бросил «Комету» вперед по указанному курсу.

— Он весь такой, — уныло бормотал Ото, глядя на растекающуюся под ними магму.

Наконец они достигли указанной Саймоном точки.

— Ничего, кроме жидкого камня, — констатировал Борк Кинг, посмотрев вниз. — А если мы здесь погибнем, погибнет и Марс, а Ру Гур уйдет от возмездия!

— Подождите-ка минуточку! — воскликнул капитан Фьючер. — Что это? Похоже, там, внизу, какое-то отверстие или кратер!

Он начал спуск, и вскоре корабль повис над огромным, милю в поперечнике, кратером. Кэртис направил вниз телескоп и даже присвистнул от удивления: его глазам открылось огромное пространство глубоко под корой планеты.

— Вот он — таинственный, невидимый мир Ру Гура! Как же мы раньше не догадались? У Вулкана такая низкая плотность!

— Вулкан полый? — первым сообразил Мозг.

— И этот кратер — проход вовнутрь, — кивнул капитан Фьючер. — А там, в защищенном от солнечного жара мире Ру Гур устроил свое логово! — Его глаза горели. — Мы спускаемся! Ото, Грэг, к атомным орудиям!

— Может быть, стоит сначала поставить в известность Межпланетную полицию? — запротестовал Эзра.

— Солнечные помехи заглушат наши сигналы, — напомнил ему Кэртис и повел «Комету» вниз, прямо в кратер…

— Посмотрите на эти металлические трубы! — вдруг воскликнул Борк Кинг. — Это дело рук человека!

Огромные трубы, футов десять в диаметре, косо уходили в скалу. Серый отражающий материал покрывал их со всех сторон.

— Похоже на ракетные дюзы, — заметил Ото. — Если это сделал Ру Гур, то интересно, зачем?

Словно шаровая молния разорвалась в мозгу капитана Фьючера. Внезапно он понял назначение труб. Более того, он догадался, что запланировал сделать Ру Гур и какие ужасающие последствия это будет иметь для Солнечной системы.

— Так вот зачем ему столько радия! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Но если он действительно понимает небесную механику, то должен был бы знать, что ничего хорошего у него получиться просто не может!

— Что ты имеешь в виду? — недоумевающе спросил Борк Кинг. — Зачем нужны эти трубы?

Из всех находившихся на «Комете» только Мозг понял, о чем говорит капитан Фьючер.

— Если Ру Гур попытается осуществить свое намерение, — вскричал он, — то уничтожит всю Солнечную систему!

Но в этот миг «Комета» влетела вовнутрь полой планеты, и объяснения застыли на устах пораженного капитана Фьючера.

— Вот он, тот самый таинственный мир, который мы искали, — прошептал ошеломленный Ото, — и о существовании которого даже и не подозревали…

Внутренность Вулкана освещалась зеленоватым светом Солнца, проникавшим через отверстие в коре.

Все вокруг покрывали густые светло-зеленые джунгли. Вдалеке блестело желтое озеро, в которое впадали многочисленные речушки. Легкие белые облака плыли в небе этого странного мира. Свист разрезаемого «Кометой» воздуха доказывал, что здесь есть атмосфера.

— Обитаемый мир внутри Вулкана, — прошептал Эзра, — защищенный от солнечного жара, с атмосферой и водой…

— Что это за черный пояс на той стороне? — поинтересовался Грэг, показывая на широкую зону выжженной земли.

— Это путь солнечного луча, — пояснил Кэртис. — Вулкан вращается вокруг своей оси, и когда отверстие, через которое мы сюда попали, повернуто от Солнца — здесь ночь. Но когда оно направлено на Солнце — жгучий пучок солнечных лучей попадает вон туда, — он показал рукой на черную выжженную полосу.

— Где же база Ру Гура? — спросил, уставший от разговоров Борк Кинг.

— Не знаю, — ответил капитан Фьючер. — Но если мы еще немного здесь полетаем, он нас наверняка засечет. Надо садиться и продолжать разведку пешим порядком.

— Почему бы нам не напасть на базу Ру Гура с воздуха? — не унимался Борк Кинг. — Найти ее и расстрелять из наших атомных орудий!

— У него в руках Джоан! — напомнил ему Кэртис. Крутым виражом «Комета» вышла из луча, чей блеск — по крайней мере капитан Фьючер очень на это надеялся — скрывал их от возможного обнаружения. Грэг отключил систему охлаждения.

— Здесь точно есть медь, — пробормотал он. — Ведь охотники за радием ее здесь нашли.

Заметив небольшую поляну в джунглях, Кэртис направил корабль туда. Приборы говорили, что атмосфера за бортом пригодна для дыхания. Корабль приземлился; капитан Фьючер и его друзья, взяв пистолеты, вышли наружу.

— Ну и местечко! — воскликнул Эзра. — Словно на какой-то далекой звезде!

Они стояли на бледной траве среди высоких, странной формы папоротников, вздымавшихся высоко над их головами. В зеленом полумраке ярко сверкали большие золотистые цветы, усеивавшие заросли низкорослого колючего кустарника. Огромные пестрые насекомые деловито сновали от цветка к цветку. В воздухе царил все-подавляющий аромат джунглей.

Капитан Фьючер настороженно посмотрел наверх. Горизонт, мягко искривляясь, уходил, казалось, прямо в небо, рассеченное пополам гигантским огненным мечом луча.

— Радиевый компас укажет нам дорогу к радию, а значит, и к базе Ру Гура, — наконец сказал он.

Вместе с Саймоном Райтом они включили прибор, и стрелка тут же показала на точку около прохода, через который они прилетели.

— Я так и думал, — с удовлетворением заметил капитан Фьючер. — Особенно после того, как увидел эти похожие на дюзы трубы.

— Шеф, — недоумевающе спросил Ото, — а зачем они? Какого черта он их вообще установил?

— С их помощью Ру Гур планирует направленным пучком энергии сдвинуть Вулкан с орбиты, словно гигантский космический корабль.

— Ты думаешь, Ру Гур действительно это задумал?! — воскликнул потрясенный Эзра Гурни. — Но где он возьмет столько энергии?

— Получит сверхатомную энергию от радия, которого, как вы знаете, он много награбил. — Кэртис покачал головой. — Ру Гур не понимает, что если он сорвет с орбиты Вулкан, это приведет к ужасающим последствиям для…

Его рассуждения были прерваны странным звуком: нечеловеческий визг многих голосов сразу словно ветром всколыхнул зеленый сумрак джунглей.

— Никогда не слышал, чтобы звери так кричали, — неуверенно произнес Грэг.

— Здесь, в этом изолированном мире, могли возникнуть весьма странные формы жизни, — предположил Мозг.

— Надо торопиться, — напомнил товарищам Кэртис. — Мы пойдем искать базу Ру Гура, а тебя, Саймон, я попрошу остаться на «Комете» вместе с Эзрой. Если с нами что-нибудь случится, сообщите Межпланетной полиции!

— Хорошо, — неохотно согласился Мозг. — Ситуация действительно слишком рискованная. Пока вас нет, я постараюсь раздобыть медь.

Капитан Фьючер, Ото, Грэг и Борк отправились в путь. Ориентироваться было просто — отверстие, через которое они попали в этот мир и где, судя по всему, построил свою базу Ру Гур, потерять из виду не представлялось возможным.

Вскоре они заметили, как в соответствии с вращением Вулкана перемещается и луч.

— Скоро здесь наступит ночь, — прикинул Кэртис. — Это поможет нам проникнуть внутрь базы.

— Все, что я хочу, — с чувством сказал Борк, — так это увидеть гнусное лицо Ру Гура в прицеле моего атомного пистолета!

Грэг взял с собой Еека. Блестя глазками, маленький лунный щенок ехал на плече робота. Благодаря своим уникальным телепатическим способностям, он отлично чувствовал опасность, поэтому как только он начал проявлять излишнее беспокойство, друзья остановились.

Внезапно прямо перед ними земля вспучилась странной желеобразной массой и начала накатываться на них. Отлично замаскированное протоплазменное существо явно рассчитывало, что они угодят в его ловушку. Только бдительность маленького Еека спасла капитана Фьючера и его друзей от смертельной опасности.

Над растущими повсюду в изобилии кустами носились стаи летучих тварей, похожих на гигантских стрекоз; а похожие на летучих белок существа ловили их и пожирали прямо в воздухе.

Вскоре прибывшие убедились, что растительный мир Вулкана не менее удивителен, чем животный. Папоротниковые джунгли уступили место лесу деревьев с толстыми зелеными ветками, на концах которых безжизненно висело по одному большому плоскому листу. Стоило только капитану Фьючеру вступить в рощу этих удивительных деревьев, как они ожили: листья напряглись и завибрировали так сильно, что начали оглушительно визжать.

— Уходим отсюда! — крикнул капитан Фьючер. — Этот шум может привлечь внимание Ру Гура!

Они отступили, и деревья понемногу замолкли.

— От подобного звука можно лишиться рассудка, — сказал Ото. — Но мы же слышали его чуть раньше!

— Сюда, наверно, часто попадают разные дикие животные, — предположил капитан Фьючер. — Вряд ли пираты обратят особое внимание на крики.

Они пошли осторожнее, но вскоре заметили, что Еек опять начинает беспокоиться. Испуганными глазами зверек смотрел по сторонам, на сумрачные джунгли.

— Кто-то за нами следит, — пробормотал капитан Фьючер. — И Еек это чувствует.

— Но я никого не вижу и не слышу! — запротестовал Борк Кинг, оглядываясь по сторонам. — Ты думаешь, это люди Ру Гура?

Ответить капитан Фьючер не успел: из глубины леса, подобно светлым искрам огня, прямо в путешественников полетели какие-то предметы. Кэртис закричал и бросился на землю. Не раздумывая, все последовали его примеру.

А над их головами просвистели кем-то брошенные копья.

Цитадель зла

Со всех сторон, испуская яростные крики, к ним бежали какие-то люди. Но они ничем не напоминали пиратов Ру Гура! Светлокожие, с совершенно белыми волосами, они были одеты в кожаные туники и вооружены копьями. Белые дикари! Коренные жители этого затерянного мира!

Не успели Кэртис, Борк и Ото взяться за атомные пистолеты, как Грэг уже вступил в битву. Десятки копий разбились о его стальное тело. Они не могли повредить роботу, но Грэг не любил, чтобы в него что-либо кидали.

Не обращая внимания на жалкое метательное оружие, он с громким ревом бросился в самую гущу атакующих, схватил двух дикарей и одним движением зашвырнул их далеко в глубь папоротникового леса. Он только хотел поймать еще парочку, когда дикари с воплями ужаса кинулись наутек. Этот огромный металлический человек, для которого их копья были словно трава, явно внушал им суеверный страх.

— Подожди, Ото, — остановил Кэртис выхватившего пистолет андроида. — Не стреляй! Им уже достаточно!

Дикари, и правда, перестали размахивать своими копьями, опасливо косясь на величественную фигуру Грэга.

— Они думают, что он бог, — быстро сказал Кэртис. — Подыграй им, Грэг!

Такие игры были роботу по душе. Приняв королевскую позу, он поднял руку и ударил себя кулаком в грудь. Его фотоэлектрические глаза сверкнули.

— Я — Грэг, — прогрохотал он. — Я самый сильный парень этой Галактики! Я разрываю на куски луны голыми руками, а метеоры ем на завтрак!

Дикари, конечно, ничего не поняли. Но внушительный голос робота их окончательно деморализовал. Наконец один стройный молодой дикарь, видимо вождь, сделал шаг вперед и поднял руки жестом мира.

— Мы совершили ошибку, напав на тебя, о Великий, — прокричал он. — Мы думали, ты заодно с плохими людьми.

Капитан Фьючер прекрасно понял дикаря, так как тот говорил на одной из разновидностей древнего языка Денеб, который можно услышать в любом уголке Галактики, где сыны Денеба много веков тому назад основали свои колонии.

— Это коренные жители Вулкана, — поразился Кэртис.

— Значит, Денеб и здесь основал свою колонию, — воскликнул Ото, — так же, как они это сделали в других местах!

— Мы только что пришли в ваш мир, — обратился Кэртис к стоящему в ожидании вождю, тщательно подбирая слова древнего языка. — Кто ты и кто те плохие люди, о которых ты говорил?

— Я — Ках, вождь моей деревни, — последовал ответ. — Плохие люди очень похожи на вас, а их вождь толст и желтолиц!

— Он имеет в виду Ру Гура и его банду! — воскликнул Борк Кинг.

— Вы — враги плохих людей? — спросил Кэртис.

— Они жестоко угнетают нас, — глаза Каха загорелись. — Однако, когда прибыл первый из них — тот, с желтым лицом, — много сотен дней тому назад, мы встретили его с миром. Он прилетел в наш мир на маленьком корабле, и мы показали ему, где можно найти некоторые металлы, которых он жаждал. Затем он улетел, но скоро вернулся с другими кораблями и множеством людей. И все они — плохие!.. Они захватили наш древний храм и сделали его своей крепостью, а многих из нас обратили в рабство. Тогда мы вооружились и напали на этих злых людей в их крепости. Но они отразили нашу атаку, так как у них есть оружие, испускающее огненную смерть, и еще одно, страшное оружие, лишающее сил наши умы, наполняющее их странными видениями и мечтами.

— Слышите? — повернулся к друзьям Кэртис. — Ру Гур и его люди воюют с этими дикарями и установили в своей крепости мощный генератор лучей «Лета».

— Мы тоже враги плохих людей, — сказал он Каху, — и пришли сюда, чтобы уничтожить их! Сейчас мы как раз идем к их крепости. Вы не покажете нам дорогу?

Ках побледнел.

— Это верная смерть — подходить близко к крепости, — прошептал он. — Ее окружают кричащие деревья, а плохие люди постоянно дежурят у своих страшных машин. — Выражение ненависти появилось на его лице. — Но я покажу вам путь. Я, быть может, сумею провести вас мимо кричащих деревьев, но как вы попадете в крепость, я не знаю!

— Уж как-нибудь да войдем, — угрожающе пробормотал Борк.

Ках что-то быстро сказал своим соплеменникам, и те исчезли в джунглях.

— Куда ты их послал? — спросил у вождя Кэртис.

— Собрать всех воинов, — ответил тот. — Если вам удастся ворваться в крепость, мы последуем за вами и перебьем плохих людей!

— Пошли! — поторопил их Грэг. — Не стоит терять время.

Ках посмотрел на небо, где быстро исчезали последние отсветы Луча. Сделав в направлении Луча знак религиозного поклонения, он повернулся к капитану Фьючеру.

— Скоро будет совсем темно. Темнота нам поможет. Луч погас, и они двинулись в путь через мрачные папоротниковые джунгли. Но тьма оказалась не полной, сквозь отверстие в коре Вулкана проникало слабое свечение — отсветы раскаленной расплавленной поверхности планеты.

Джунгли, казалось, кишмя кишели жизнью: бегающей, ползающей, прыгающей. Вдруг Кэртис заметил, что они начали огибать какие-то развалины; в черных тенях угадывались остатки величественных каменных зданий.

— Это построил ваш народ? — спросил он Каха.

— Мы не владеем такой могучей магией, — покачал головой вождь. — Но наши предки были богами! Они возводили огромные дворцы, имели летучие корабли и стреляющее огнем оружие, как у плохих людей. А самое большое из построенных ими зданий стало нашим священным храмом, где мы поклонялись Лучу. Но плохие люди, как я уже говорил, отняли у нас нашу святыню!

— Значит, они действительно потомки древней колонии Денеба, — пробормотал Ото. — Забытый и деградировавший аванпост великой цивилизации…

Наконец Ках дал знак остановиться.

— Мы совсем близко к крепости, — сказал он. — Но если мы проявим хоть малейшую неосторожность, кричащие деревья поднимут тревогу! Идите за мной, по возможности медленно и спокойно. Деревья проснутся от первого же резкого движения.

Аккуратно ступая, он двинулся вперед. Кэртис, Грэг, Ото и Борк последовали за ним.

«Судя по всему, — размышлял капитан Фьючер, — эти деревья чувствуют малейшие вибрации почвы». Придя к такому заключению, он с беспокойством оглянулся на массивную фигуру Грэга, для которого подобное осторожное, бесшумное передвижение представляло особую сложность. Сидящий на плече робота Еек выказывал явные признаки беспокойства.

«Слава космосу, — подумал Кэртис, — что он немой! Иначе давно бы уж вопил на весь лес!»

Казалось, лес кричащих деревьев никогда не кончится. А рано или поздно чье-нибудь неосторожное движение, неудачный шаг и…

Впереди сверкнули огни. Кэртис тут же узнал голубое мерцание криптоновых ламп. Лес пройден!

— Быстро на землю! — прошипел Ках, как только они очутились на открытом пространстве. — Крепость плохих людей прямо впереди.

— Это действительно база Ру Гура, — прошептал Ото. — Видите пиратские корабли?

Перед ними во тьме высились черные стены древнего здания. По форме напоминающее удлиненный овал, оно когда-то имело один большой купол и два маленьких, которые в течение прошедших веков успели обвалиться. Обвалилась кое-где и массивная стена, окружавшая храм. От того места, где прятались капитан Фьючер и его друзья, до стены было около сотни ярдов.

Ярко горели голубые криптоновые лампы. Их свет отражался от корпусов четырех пиратских крейсеров, стоящих за стеной. Из последнего уцелевшего купола доносились звуки работающих машин.

— Отсюда до отверстия в коре не более полумили, — пробормотал Кэртис.

Он снова вспомнил огромные дюзы, которые должны сорвать Вулкан с орбиты, и страх наполнил его сердце.

— Слышите этот пульсирующий звук? — вдруг спросил Грэг. — Похоже на работающие циклотроны. И весьма мощные!

Борк Кинг поднял пистолет и рванулся вперед:

— Там мерзавец Ру Гур и украденный им радий! Капитан Фьючер едва успел схватить марсианина за руку.

— Подожди, Борк! Их так просто не возьмешь! Там же сотни две бандитов! — Он повернулся к Каху: — Скажи, они обычно выставляют охрану или нет? Что-то я не вижу ни одного часового!

— Их охраняют духи, — тяжело дыша от едва сдерживаемого страха, объяснил вождь. — Если подойти к стене, то они поднимают тревогу, и плохие люди начинают стрелять из своего ужасного оружия…

— Невидимые электроцепи вокруг стены, — пробормотал Кэртис. — Это, я думаю, мы сможем преодолеть. Главное — не забыть, что прежде всего нам надо найти Джоан! Затем уже мы примемся за Ру Гура!

Ты подожди здесь до прихода твоих воинов, — обратился он к Каху. — Но пока я не дам сигнал — пять выстрелов из моего пистолета, даже и не думайте атаковать крепость!

Кэртис вынул из кармана маленький электронный инструмент — крошечный детектор, чувствительный к электрической энергии.

— Я захватил его на тот случай, если Ру Гур устроил разного рода ловушки вокруг своего логова, — пояснил он. — Я пойду первым.

И они поползли вперед, к черной цитадели зла, созданной Ру Гуром в этом затерянном мире. В вытянутой руке капитан Фьючер держал детектор, другой рукой сжимал атомный пистолет.

По мере приближения к стене до них начали доноситься голоса. Снова раздалось гудение циклотронов, и капитан Фьючер понял, что надо торопиться, пока не случилось непоправимое.

Детектор издал тихий свист. Этот почти неслышный звук предупредил капитана Фьючера, что впереди лучи электронного глаза.

— Не шевелиться, — прошептал он. — Я попробую определить местонахождение лучей!

Кэртис отлично понимал всю серьезность возникшей ситуации. Малейшая неосторожность, и электронный глаз поднимет тревогу, и тогда их уже ничто не спасет!

Осторожно водя детектором вверх и вниз, по изменяющейся интенсивности свиста капитан Фьючер понял, что перед ними не один луч, а по крайней мере четыре: на высоте в один, три, пять и семь футов над землей.

— Будем пролезать между первым и вторым лучами, — решил он. — Главное — не задеть! За мной, по одному!

Странное это было ощущение — пролезать между лучами, словно сквозь невидимую изгородь, где каждый неверный шаг грозил смертью.

Легко и изящно вслед за капитаном Фьючером пролез Ото, за ним — Борк Кинг. Труднее всего пришлось Грэгу: его крупное металлическое тело едва-едва проходило между лучами.

— Ну а теперь быстро к стене, — приказал капитан Фьючер, — и посмотрим, что там внутри…

Они прижались к стене. В этом месте она едва достигала пяти футов высоты. Капитан Фьючер осторожно выглянул и увидел мощенный каменными плитами двор, окружавший храм. Четыре пиратских крейсера стояли в его левой части. Окна здания светились голубым светом криптоновых ламп, оттуда доносились голоса.

Кроме нескольких пиратов, что-то делавших рядом с кораблями, во дворе больше не было ни души. Внезапно Борк Кинг показал пальцем наверх. Там, где когда-то располагался центральный купол, сейчас красовалась уродливая металлическая платформа, на которой стояли несколько тяжелых атомных пушек и какой-то предмет, похожий на прожектор.

— Генератор лучей «Лета»! — воскликнул капитан Фьючер.

— Шеф, — прервал его Ото, — сюда идут! Темная фигура пересекла двор. Луч света из окна осветил ее лицо, и Кэртис с трудом сдержал радостный возглас. Он узнал бледные, но все такие же милые черты Джоан Рэнделл.

Одним движением он перемахнул через стену.

— Джоан! Это я, Кэртис! Я пришел тебя спасти!

Поражение

Широко открыв глаза, Джоан смотрела на капитана Фьючера. Затем, к ужасу Кэртиса, она, словно не узнав его, отшатнулась в страхе и хотела было закричать, но рука капитана Фьючера зажала ей рот.

Неестественная бледность и странно застывшие черты ее лица объяснили Кэртису, что произошло. Не обращая внимания на сопротивление, он перетащил девушку через стену.

— Дьяволы Плутона, — поразился Ото, — что с Джоан?

— Ру Гур, — хрипло объяснил Кэртис, — так долго продержал ее под лучом «Лета», что она теперь постоянно находится в своего рода сне. Но я надеюсь, что нам удастся привести ее в чувство. Надо немедленно доставить Джоан на «Комету». Этим займешься ты, Ото.

— Бросить вас одних?! — яростно возразил андроид. — Никогда!

— Ты будешь выполнять мой приказ! — начал горячиться Кэртис. — Ты единственный из нас, кто может перелезть через лучи вместе с девушкой. К тому же мы остаемся не одни. В лесу Ках собирает соплеменников. Мы выведем из строя генератор лучей «Лета» и атомные орудия, и тогда его воины пойдут в атаку. Мы сотрем пиратов в порошок! Но Джоан здесь не место!

— Еек тоже пойдет с тобой, — сказал Грэг. — Я дал ему телепатический приказ.

— Можешь не беспокоиться, — фыркнул Ото. — Твоя лунная псина вывернется наизнанку, лишь бы смыться отсюда, когда начнется стрельба.

Ото осторожно принял из рук Кэртиса все так же слабо сопротивляющуюся девушку, поднял ее, словно ребенка, и двинулся в сторону леса.

— Я вернусь с Саймоном и Эзрой на «Комете», — прошептал он на прощание. — Никто не лишит меня удовольствия участвовать в схватке!

Ото осторожно двигался в темноте. Еек шел за ним по пятам. Так как он свободно проходил под нижним электронным лучом, то это не создавало никакой дополнительной опасности.

Тем временем капитан Фьючер, Грэг и Борк Кинг перелезали через стену во двор.

— Ну, сейчас-то я наконец убью Ру Гура, — прошептал марсианин.

— Борк, подожди, — остановил его Кэртис. — Сперва надо обезвредить генератор и орудия. Потом я дам сигнал воинам Каха, и только тогда, когда у пиратов и без нас будет достаточно хлопот, мы возьмемся за Ру Гура и его дьявольские машины!

Кэртис и его друзья начали медленно приближаться к лестнице, ведущей к металлической платформе. Но не успели они сделать и несколько шагов, как громкий сигнал тревоги разорвал ночную тишину.

— Дьяволы космоса, — простонал Грэг. — Ото задел электрический луч!

Откуда-то раздался голос Ру Гура, отдающего приказы. Вспыхнули прожектора, залив все вокруг белым светом, из крепости начали выбегать встревоженные пираты.

— Я все равно убью этого мерзавца! — проревел марсианин и бросился вперед.

Но капитан Фьючер не последовал за ним, а кинулся к лестнице, ведущей к платформе с орудиями. Он услышал, как яростно завопили кричащие деревья, и, несмотря на провал своего плана, почувствовал резкое облегчение: Ото и Джоан были в безопасности!

— Шеф, — вдруг воскликнул Грэг. — Осторожно! Из открывшейся двери буквально в нескольких шагах от капитана Фьючера выбежала толпа вооруженных до зубов пиратов. Не увидеть Кэртиса и Грэга они просто не могли!

Капитан Фьючер повернулся и, не раздумывая, открыл огонь. Огненные молнии атомного пистолета словно косой срезали первый ряд разбойников. Грэг прыгнул в самую гущу оставшихся в живых.

— Давай, шеф, — крикнул он, — я их задержу! В яростных вспышках атомных пистолетов Кэртис увидел Борк Кинга, отчаянно стрелявшего в бегущих ему навстречу пиратов, увидел, как волна пиратов накатилась на Грэга, сбив робота с ног. Он бросился по лестнице наверх, но, услышав чей-то хриплый крик, повернул голову и оказался лицом к лицу с Кра Колом. зет

— Это ты обманул меня на «Соколе»! — вне себя от бешенства прокричал сатурнянин, нажимая курок.

Капитан Фьючер молниеносным движением вскинул пистолет и выстрелил. Он успел увидеть, как грудь пирата превратилась в обугленную рану, и тут весь мир взорвался вспышкой ослепительного белого света…

Кэртис пришел в себя, чувствуя, как горячей, жгучей болью пульсирует вся правая сторона головы. Он понял, что выстрел Кра Кола все-таки задел его и оглушил.

Он открыл глаза, обнаружил, что прикован цепями к стене в ярко освещенной, просторной, словно собор, комнате. Повсюду громоздились какие-то машины, высоко вверху виднелся черный купольный свод.

Рядом были прикованы Борк Кинг и Грэг. Марсианин, серьезно раненный, висел на цепях без сознания, а Грэг, хоть и слегка помятый, отчаянно пытался разорвать связывавшие его цепи.

— Никогда еще меня не удавалось одолеть таким дурацким способом, — ревел он, — да я…

— Ты будешь вести себя тихо, — прервал его ненавистный голос Ру Гура, — а не то я сломаю твой речевой аппарат. Я вообще сохранил тебе жизнь только для того, чтобы посмотреть, как ты устроен внутри. Вдруг мне захочется сделать роботов вроде тебя.

— Как я устроен внутри? Разобрать меня?! — От такой наглости Грэг просто потерял дар речи.

С отеческой улыбкой Ру Гур окинул взглядом своих пленников. В этот момент в комнату ввалилась толпа пиратов, тащивших до смерти перепуганных беловолосых рабов.

— Мы осмотрели всю крепость, — доложил один пират, меркурианец с крысиным лицом. — Рабы на месте, но девчонка куда-то исчезла.

— Может быть, она испугалась стрельбы? — нахмурился Ру Гур. — Ее разум так одурманен лучом «Лета», что она не способна на побег. Попробуйте поискать ее в лесу. — Он повернулся к капитану Фьючеру. -

Ты причинил мне множество хлопот. Конечно, придется убить и тебя, и твоих друзей. Но я хочу, чтобы вы присутствовали при моем триумфе!

Пришедший в себя Борк Кинг, не отрываясь, глядел на уранца, и в его глазах горела фанатичная ненависть.

Кэртис Ньютон ощутил горечь поражения. Шанс уничтожить это логово зла упущен, другого не будет.

Он посмотрел на окружавшие их машины — гигантские циклотроны. Посмотрел на трубы, подающие горючее и ведущие к большим свинцовым ящикам. Там — радий. Трубы от циклотронов уходили и под пол, и опять капитан Фьючер легко мог догадаться, куда они идут — к огромным ракетным дюзам, установленным в отверстии в коре Вулкана.

— Значит, ты готов? — пробормотал он. — Ты готов использовать всю мощь этих циклотронов, чтобы сорвать Вулкан с орбиты и отправиться в путешествие?

— Сообразительный, — с уважением произнес Ру Гур. — Ты совершенно прав! Мы сделаем из Вулкана космический корабль! Непобедимый пиратский крейсер! — Его глаза горели безумным огнем. — Это будет величайшее творение человеческих рук! Мощным толчком мы сорвем Вулкан с орбиты и отправим в путешествие по всей Солнечной системе! А вести небывалый корабль буду я! Ты понимаешь, что мы сможем сделать, имея в руках целую планету? Здесь, на Вулкане, под моей командой соберутся все пираты, все разбойники. Мы используем его как базу для наших атак на другие планеты. Все, чем богата Солнечная система, перейдет к нам! Мы будем непобедимы: нашими ракетными двигателями мы сможем уничтожить хоть весь военный флот! Ограбив Солнечную систему, мы покинем ее пределы, направим Вулкан к другой звезде! У нас достаточно радия, чтобы согреть и осветить наш новый мир в течение долгого пути. Местные жители, которых мы к тому времени окончательно покорим, станут нашими рабами. А я буду единственным и всемогущим хозяином всего этого мира!

— Шеф, — испуганно воскликнул Грэг, — он ведь не сможет это сделать? Ведь у него не хватит энергии, чтобы сдвинуть Вулкан с места?

— Энергии у него хватит, — мрачно ответил капитан Фьючер. — Но он кое о чем забыл. — Кэртис пристально посмотрел на Ру Гура. — Ты плохо знаешь небесную механику и поэтому, вероятно, не понимаешь, к каким последствиям приведет изменение орбиты Вулкана! Если убрать Вулкан, то исчезнет оказываемое им сейчас стабилизирующее влияние, не дающее орбите Меркурия стать неустойчивой. Уведи Вулкан, и Меркурий рухнет на Солнце! А когда небесное тело таких размеров врезается в звезду, то она взрывается! Солнце станет сверхновой! В бушующем пламени погибнут и Венера, и Земля, и Марс… Готовя свой дьявольский план, ты не предусмотрел таких последствий, не правда ли?

— Я более компетентный ученый, чем ты полагаешь, — усмехнулся Ру Гур. — Конечно, я предвидел описанную тобой катастрофу!

— Ты знаешь о неизбежной катастрофе, — не мог поверить собственным ушам Кэртис, — и все равно собираешься осуществить свой замысел?!

— Конечно, очень печально, — грустно покачал головой Ру Гур, — что погибнет так много планет и столько людей. Я просто рыдаю в душе при одной только мысли о таком несчастье. Но ничего тут не поделаешь. — Он усмехнулся и радостно добавил: — У всякой медали есть обратная сторона. Есть хорошая сторона и здесь. Внешние планеты Солнечной системы, скажем, Сатурн или Плутон, не пострадают. Но после катастрофы они будут так деморализованы, что вряд ли сумеют оказать мне хоть какое-то сопротивление.

Только теперь капитан Фьючер до конца осознал всю глубину бесчеловечности, жестокости и эгоизма, скрывавшихся в этом человеке. А он-то верил, что Ру Гур просто не предусмотрел таких драматических последствий своих действий!

— Мы начинаем сегодня, — продолжал между тем уранец. — Через час Вулкан окажется в положении, когда отверстие в его коре будет нацелено в нужную мне сторону. И тогда…

— Ру Гур! — хрипло прервал его Кэртис. — Подумай о Меркурии! О Венере, Земле, Марсе и, вполне вероятно, даже Юпитере, гибнущих в огне солнечного взрыва! Подумай о миллиардах людей, которые погибнут!

— Мне очень жаль, — пожал плечами Ру Гур. — Но ничего не поделаешь. Я не могу позволить эмоциям возобладать над логикой.

Не зная, что еще сказать, капитан Фьючер и его друзья в ужасе смотрели на уранца.

В комнату снова вошли пираты под предводительством похожего на крысу меркурианца. Они вели Джоан. Девушка все еще находилась во власти снов. Ничего не замечая вокруг, она повела головой; ее одурманенный разум явно не понимал, что происходит.

— Мы нашли ее в папоротниковом лесу, — доложил меркурианец.

Кэртис застонал. Что-то явно произошло с Ото по дороге к «Комете». Как бы там ни было, оказавшись на свободе, Джоан вновь попала в лапы пиратов.

— Корабль капитана Фьючера где-то в лесу, — командовал в это время Ру Гур. — Там должен находиться и Мозг. Найдите его и уничтожьте! Вы должны вернуться не позже чем через сорок минут, — предупредил он, — потом мы включим наши двигатели, и может произойти землетрясение!

Кэртис почувствовал, как его покидает последняя надежда. Не оставалось ни малейшего шанса предотвратить катастрофу. Пираты теперь настороже, Ках не сможет атаковать крепость, люди Ру Гура ищут и, наверное, скоро найдут «Комету»…

И с каждой минутой ближе и ближе тот момент, когда Вулкан сорвется с орбиты и тем самым обречет на смерть миллионы и миллионы жизней.

Последняя схватка

Снова и снова сцены надвигающейся катастрофы проплывали перед мысленным взором капитана Фьючера. Вот сейчас загудят могучие циклотроны, и энергия, которую они высвободят из радия, пойдет в огромные ракетные дюзы. Заработают двигатели, Вулкан сорвется со своей орбиты и станет поистине пиратским миром, разбойным планетоидом, грабящим цивилизованные планеты. Постепенно Меркурий тоже начнет сходить со своей веками устоявшейся орбиты и довольно скоро упадет на Солнце, что вызовет взрыв, который уничтожит половину Солнечной системы.

«Этого нельзя допустить, — яростно думал Кэртис. — Должен же существовать хоть какой-то способ, как остановить этого негодяя!»

Отчаянным усилием он еще раз попытался разорвать связывавшие его цепи, но увы!

Что же касается Ру Гура, то уранец в это время стоял около большого пульта, внимательно изучая показания многочисленных приборов.

Судьба словно издевалась над Кэртисом: Джоан все с тем же безжизненным выражением лица подошла к у ранцу и, встав у него за спиной, уперлась в пульт невидящим взглядом.

— Скоро мы запустим наши большие циклотроны, — говорил Ру Гур. — Когда мы начнем движение, они должны работать на полную мощность!

Внезапно все лампы погасли. Крепость погрузилась во мрак.

— Эта девица вырвала провода из системы освещения! — пронзил темноту вопль Ру Гура. — Ловите ее!

Началось форменное столпотворение: шум бегущих ног, крики, вопли рабов. Капитан Фьючер ничего не мог понять. Неужели Саймон уже вернул Джоан разум? Но он мог сделать это только на «Комете»! На это просто не хватило бы времени!

Вдруг он почувствовал, как чья-то рука сунула ему за пояс атомный пистолет.

— Откиньтесь-ка вперед насколько сможете, — прошептал ему в ухо знакомый голос. — Все трое! Сейчас я вас освобожу!

— Ото! — прошептал Кэртис, но времени выяснять обстоятельства загадочного появления здесь андроида не было. Вот он, тот шанс, о котором можно было лишь мечтать!

Кэртис наклонился вперед, раздался выстрел, и цепи упали. Еще два выстрела. Теперь на свободе Грэг и Борк.

— Капитан Фьючер и его головорезы пытаются бежать! — завизжал в темноте Ру Гур. — Закройте дверь! Найдите девчонку и прикончите ее наконец!

Капитан Фьючер оказался перед страшным выбором. Всеми фибрами своей души он стремился найти Джоан и позаботиться о ее безопасности. Но если он поддастся этому порыву, то может упустить шанс сорвать страшный замысел Ру Гура и предаст тем самым всю Солнечную систему. В это мгновение, которое длилось, казалось, вечность, он сделал свой выбор.

— Ото! Грэг! Борк! Прорываемся к двери! Уходим отсюда!

Заработали могучие кулаки Грэга, и, едва различимые в темноте, противники начали падать словно куклы. Беглецы вырвались во двор. Вне себя от беспокойства за судьбу Джоан, покинутой в смертельной опасности, Кэртис тем не менее ни мгновения не колебался.

— Орудийная платформа! Если мы сможем впустить сюда Каха с воинами, у нас появится шанс!

Во дворе было почти так же темно, как и в комнате, из которой они только что вырвались. Но вдруг ночную тьму прорезали лучи мощных прожекторов, расположенных на пиратских крейсерах.

— Уничтожьте прожектора, — приказал капитан Фьючер и бросился наискосок через двор, стреляя на бегу. Два метких выстрела, и два прожектора погасли.

Еще несколько выстрелов у него за спиной, и снова стало темно.

От крейсеров им навстречу уже бежали пираты, и лучи их пистолетов сказочным фейерверком расцветили воздух вокруг капитана Фьючера. Но тот уже достиг лестницы, ведущей к орудийной платформе.

Стреляя, он метнулся наверх по ступенькам, и два пирата, поджидавшие его наверху, рухнули, не успев сделать ни одного выстрела.

— Не стреляйте из орудий по крепости, — предупредил Кэртис своих друзей. — Дайте сигнал Каху! Тяжелые атомные пушки просто сотрут крепость с лица земли вместе со всеми, кто в ней находится.

В этот момент Кэртис думал не только о Джоан, но и о Борк Кинге, и о судьбе несчастных рабов.

Лишь бы Ру Гур позаботился о независимом энергоснабжении генератора лучей «Лета»!.. Да! Капитан Фьючер щелкнул переключателем, и генератор смертоносных лучей послушно загудел.

Пять раз подряд рявкнул пистолет Ото, и сотни глоток ответили ему из сумрачного леса.

— Пираты пытаются подняться по лестнице! — крикнул Грэг.

Новые прожектора зажглись на крейсерах, и в их свете Кэртис увидел толпу лезущих наверх пиратов.

Они тоже заметили его, и грохот пистолетов наполнил воздух. Одним движением повернув генератор, Кэртис направил его линзу на беснующуюся пиратскую орду. Невидимый луч, подобно гигантской руке, остановил их. Словно спелые колосья в пору жатвы, пираты падали на землю без сознания, одурманенные упоительными снами.

В воздухе послышались новые голоса:

— Бей плохих людей! Убьем их всех до одного! Ках и его воины уже лезли через стену! Вооруженные копьями дикари наконец-то получили свой шанс свести счеты со своими мучителями!

Увидев эту новую опасность, пираты решили встретить ее огнем. Из крепости спешили новые подкрепления.

Кэртис навел на них невидимый луч супермощного генератора, и бегущая толпа пиратов повалилась на землю.

Дикари ринулись вперед.

— Ках, не убивайте их! — закричал капитан Фьючер. — Теперь они безвредны! Их надо только разоружить!

На мгновение показалось, что Каху не удастся сдержать своих воинов, но постепенно он как-то их уговорил, и дикари принялись быстро разоружать валяющихся в беспамятстве разбойников.

— Мы победили! — радостно завопил Грэг.

— Но Ру Гур все еще в крепости, — хрипло ответил Кэртис, бросаясь клестнице, — и Джоан тоже!

— Шеф, — услышал он голос Ото. — С Джоан все в порядке! Посмотри!

Кэртис круто повернулся и чуть не упал от изумления. В ярком свете прожекторов перед ним стояли Грэг и Джоан.

— Джоан, — радостно воскликнул он, — как ты попала сюда? Где Ото?

И тут Джоан сделала совершенно неожиданный поступок. Подняв руку, она стерла с лица грим, сорвала с головы черный парик, и их взору предстал ухмыляющийся до самых ушей Ото!

— Я и есть та самая Джоан, которую привели в крепость, — объяснил он. — У вас просто не было времени как следует меня рассмотреть, особенно пока мы находились в темноте!

— Ты всегда умел мастерски перевоплощаться, — покачал головой пораженный Кэртис, — но на этот раз ты обманул даже меня!.. А где же тогда настоящая Джоан?

— На «Комете», — ответил андроид. — Я думаю, что Саймон уже привел ее в чувство, а то она была настолько одурманена, что сопротивлялась всю дорогу! И в придачу ухитрилась поднять тревогу! Как только я отдал ее Саймону, я переоделся, загримировался и отправился обратно в крепость. Меня, как я и рассчитал, поймали и привели к Ру Гуру. Джоан была совершенно беспомощна, так что уранец не стал ни связывать ее, то есть меня, ни запирать. Это и дало мне шанс в ее обличье помочь вам.

— Ты не просто помог нам, Ото, — с чувством произнес Кэртис. — Ты предотвратил ужасную катастрофу! Но тут он остановился, пронзенный ужасной мыслью:

— Ру Гур все еще там, в крепости! Что, если побежденный уранец из чувства мести все-таки возьмет и включит двигатели, которые сорвут Вулкан с орбиты?

Они с трудом пробились через заполненный людьми двор, где воины Каха радостно встречали освобожденных из рабства соплеменников, и ворвались в крепость. Огромный зал, где помещались циклотроны, стоял все такой же темный, как и тогда, когда они так торопливо покинули его. Ото, нащупав во мраке пульт управления, повозился немного, и криптоновые лампы вернулись к жизни.

— Боги космоса! — воскликнул Грэг. — Борк Кинг!.. Огромный марсианин стоял на коленях, весь в крови, израненный, но лицо его светилось неподдельным счастьем человека, который отомстил.

— Я остался здесь, чтобы найти Ру Гура, — с трудом сказал он. — И я нашел его!

Уранец лежал на полу, у ног Борк Кинга, со сломанной шеей. Он умирал. Его тускнеющие глаза окинули всех взглядом, а губы еле слышно прошептали:

— Ты победил, капитан Фьючер… Я всегда хотел, чтобы ты был на моей стороне…

Шепот перешел в хрип. Великий ум, едва не погубивший всю Солнечную систему, перестал существовать…

Прошло два дня, и вот «Комета» стояла во дворе крепости, готовясь улететь с Вулкана. Капитан Фьючер и его друзья уничтожили гигантские ракетные дюзы и огромные циклотроны, над которыми под руководством Ру Гура столько месяцев трудились несчастные рабы. Теперь Ках и все его соплеменники собрались, чтобы попрощаться со своими освободителями.

— Мы скоро вернемся, — пообещал Кэртис. — И не одни! Нам надо вернуть владельцам украденный радий. А когда правительство Солнечной системы узнает, что в недрах Вулкана существует обитаемый мир и что там корабли могут заправляться, у вас не будет отбоя от посетителей!

— Мы же, — пообещал Ках, — пока присмотрим за плохими людьми!

Борк Кинг тоже решил дожидаться возвращения «Кометы» на Вулкане.

— А я присмотрю за радием, — ухмыльнулся он. — Ведь я все-таки Хранитель Марса, и часть радия принадлежит по праву нам. Когда радий благополучно достигнет нашей насосной станции, — печально закончил он, — тогда и я отвечу перед судом за мои пиратские действия.

— Борк, — успокоил его Кэртис Ньютон, — после того, как люди узнают, что произошло, любой суд, который не оправдает тебя и твою команду, будет разгромлен разъяренной толпой!

Последние слова прощания, и «Комета» взмыла в воздух и направилась к отверстию в коре планетоида. Заработала система охлаждения, и корабль растворился в ослепительном блеске солнечного света.

Как только они вылетели из недр Вулкана, капитан Фьючер направил «Комету» к Земле.

Вдруг тишину нарушили звуки яростного спора. Это Эзра Гурни ловко спровоцировал Ото и Грэга на обсуждение сравнительных достоинств их четвероногих любимцев.

— … И более того, — вопил Ото, — я сразу заявляю, что категорически отказываюсь лететь куда бы то ни было в обществе этой отвратительной, трусливой и наверняка блохастой лунной твари!

— Вот и чудесно! — орал в ответ Грэг. — Мы все предпочтем иметь дело с милым маленьким Ееком, чем с этой заносчивой гуттаперчевой пародией на человека и его несчастным анемичным любимчиком!

В первый раз за много-много дней Кэртис радостно рассмеялся.

— Ну наконец-то я в нормальной, тихой домашней обстановке, — улыбнулся он, нежно прижимая к себе Джоан.

(Перевод: М. Гутов)

Капитан Фьючер приходит на помощь (роман)

Космическая угроза

Огромный космоплан «Паллас» выполнял обычный межпланетный рейс от Венеры к Земле. В ярко освещенных салонах и барах толпы оживленных мужчин и женщин пили вино, весело болтали, смеялись и танцевали под экзотическую музыку далеких планет. Навигатор Спаркс привычно поглядывал на приборы в рубке и откровенно скучал, ожидая конца дежурства. Услышав шаги в коридоре, Спаркс выпрямился в кресле и принял сосредоточенный вид. Вошел первый помощник капитана, землянин средних лет.

— Свяжитесь с четвертым космодромом и передайте, что стыковка завтра ровно в десять, — приказал он.

Спаркс быстро нажал серию кнопок и послал сигнал вызова на Землю. На засветившемся экране появился дежурный диспетчер космодрома-четыре. Выслушав сообщение, он кивнул и начал передавать данные для стыковки.

— Вам будет выделен причал номер пятнадцать на период от…

И вдруг изображение на экране исчезло, а вместо него потом возникло лицо незнакомого человека.

— Что за чертовщина… — Спаркс ошарашенно глядел в телевизор. Похоже, незнакомец был землянин. На аскетическом лице с обширным нависающим лбом горели черные немигающие глаза фанатика и гипнотизера.

— Доктор Зерро обращается ко всем народам Солнечной системы, — заговорил незнакомец хриплым глубоким басом. — Люди девяти планет! Я предупреждаю вас о гибельной опасности. Надвигается ужасная катастрофа, о приближении которой невежды, называющие себя учеными, даже не подозревают. Гигантская черная звезда мчится к Солнечной системе из бездонных глубин космоса, от созвездия Стрельца. Даю точные координаты: высота над горизонтом — семнадцать градусов сорок одна минута, отклонение — минус двадцать семь градусов сорок семь минут. Небесное тело идет прямо на нас, ориентировочное время в пути — несколько недель. Вся Солнечная система будет уничтожена, планеты разлетятся мертвыми осколками во все стороны космоса! Если… Если не изменить траекторию этого чудовища.

Хриплый бас доктора Зерро усилился и давил на уши громовыми раскатами.

— Только я могу отвести зловещую звезду. Я, и никто кроме меня! Но при одном условии. Мне нужна неограниченная власть над всеми ресурсами Системы! Я владею секретами, недоступными вашим безграмотным ученым. Кто я и откуда, не имеет значения. Скажу только, что я пришел из иных миров и лишь я могу избавить всех от неминуемой гибели. Я соберу из жителей ваших планет армию преданных приверженцев, готовых по моему слову на все, даже на смерть! Именно так! Это будет мой Легион Судьбы. Под моим руководством легионеры предотвратят гибель Системы. Но повторяю: мне нужна неограниченная власть над девятью мирами!

Доктор Зерро исчез с экрана так же внезапно, как и появился, оставив навигатора и помощника капитана в полном недоумении.

— Что это был за тип? — спросил помощник, словно очнувшись от шока. — Чокнутый, что ли?

Дежурный навигатор только развел руками. На экране снова появился диспетчер космодрома и возбужденно закричал:

— Вы слышали? Этот доктор Зерро заглушил все телеканалы Солнечной системы!

Диспетчер отключился. От возбуждения Спаркс вскочил с кресла.

— Неужели на нас движется звезда? Если это так, то…

— Чушь собачья! — решительно заявил помощник. — Трюк для саморекламы, и ничего больше. Хотя, конечно, странный трюк.

— Вообще-то на саморекламу не похоже, — задумчиво пробормотал Спаркс. Он поочередно нажимал кнопки, настраиваясь на различные телеканалы, и на экране мелькали взволнованные лица дикторов и комментаторов. Выступление самозваного диктатора стало сенсацией.

— Этот Зерро посеял панику на всех планетах, — заметил Спаркс. — Многие приняли угрозу всерьез. На пульте загудел зуммер спецсвязи.

— Сообщение Межпланетного правительства! — воскликнул Спаркс и поспешно нажал на кнопку приема. Оба офицера замерли в ожидании. На экране появился представитель правительства.

— Я уполномочен сообщить, — начал он решительным тоном, — что так называемый доктор Зерро, только что захвативший эфир, является обычным шарлатаном. Его заявление не соответствует действительности. Наши астрономы осмотрели участок с указанными координатами и ничего необычного не обнаружили. Никакой опасности для Системы не существует.

— Ну, что я говорил? — насмешливо фыркнул помощник капитана. — Чокнутый, каких полно на любой планете!

— Возможно, — нехотя согласился навигатор. — Но есть в нем какая-то сила… И на жулика он не похож. Скорее уж на супермена.

— Какой там супермен! — Помощник капитана снисходительно глянул на молодого коллегу. — Его арестуют, и этим все кончится.

Задержать доктора Зерро между тем не удалось. Спустя две недели телекомментатор Меркурия сообщил, что полиция не нашла даже следов доктора Зерро. Не удалось запеленговать и передатчик — доктор вышел в эфир на волне совершенно иного типа, чем принято в телесвязи.

Эта новость привлекла внимание посетителей бара в одном из шахтерских городков Меркурия. Рослый шахтер родом с Земли затеял спор с местным инженером

— Я своими глазами видел передачу, — горячился маленький меркурианец, — и готов спорить, что этот доктор не землянин…

— Глядите! — закричал бармен, смотревший спортивный матч. — Вот он снова, этот доктор!

Все кинулись к телевизору. Спортивный комментатор исчез, вместо него на зрителей горящим взором таращился доктор Зерро.

— Люди девяти планет! — загремел голос доктора. — Вы не поверили моему предупреждению. Вместо этого вы доверились болванам ученым. Но теперь вы собственными глазами убедитесь в моей правоте. Летящая на вас погасшая звезда приблизилась настолько, что вы можете увидеть ее в школьный телескоп! Поверните телескоп в точку небосвода, которую я указал, и вы сами увидите эту гигантскую мертвую массу. Тогда вы поймете, кто прав — я или ваши именитые недоучки.

С этими словами доктор Зерро отключился, а посетители бара обалдело продолжали пялиться на экран.

— Опять этот жулик прорвался в эфир! — воскликнул шахтер-землянин. — Ловко работает!

— Давайте проверим, — рассудительно предложил инженер. — Эйфо, у тебя, кажется, есть любительский телескоп. Принеси его, будь другом.

Приятель инженера, молодой Эйфо, заинтригованный не меньше других, принес телескоп и установил его на улице перед входом в бар. Окруженный нетерпеливой компанией, он направил телескоп на созвездие Стрельца и первым прильнул к окуляру.

— Там в самом деле что-то есть? — спросил меркурианец.

— Никакой ошибки быть не может! Все по очереди смотрели в телескоп, и каждый отчетливо увидел темный диск на фоне Млечного Пути.

— Это потухшая звезда, тут и спорить не о чем, — решительно заявил инженер. — Причем гигантских размеров, если учесть, как она далеко.

Присутствующие, среди которых были выходцы с разных планет Системы, молча уставились на инженера. В их взгляде сквозила тревога.

— Если черная звезда действительно мчится к нашей Системе, то доктор Зерро прав! — испуганно подал голос житель Венеры, подобно остальным прилетевший на заработки. — Я за то, чтобы выполнить его условия.

— А я все равно не верю! — заявил рослый землянин. — Подождем, что скажет правительство.

Все двинулись обратно в бар. По телевизору как раз зачитывали обращение правительства.

— Народы Солнечной системы! Наши ученые действительно обнаружили темное пятно в созвездии Стрельца. Но оно не представляет ни малейшей опасности, так как практически лишено массы. Облако космической пыли, и ничего больше. Сохраняйте спокойствие, не поддавайтесь панике.

— Вот видите! — воскликнул землянин. — Я прав, все это вранье!

Но остальные не могли избавиться от тревоги. Общие сомнения высказал молодой меркурианец, который принес телескоп:

— Вначале наши ученые говорили, что никакой потухшей звезды нет. Теперь они признали, что доктор Зерро прав, потухшая звезда существует. Правда, несмотря на огромные размеры, у нее нет массы… Что, если они снова ошиблись?

Опять наступило неуютное молчание.

— Если доктор прав, — продолжал меркурианец, — то он действительно способен спасти нас от катастрофы. Я считаю, что его предложение надо принять.

Рослый землянин решительным жестом выказал свое несогласие. Подобно многим обывателям Солнечной системы, он свято полагался на мудрость и непогрешимость официальной науки.

— Все равно, — заявил он, — я верю нашим ученым, а не таинственному доктору Если бы Системе грозила опасность, мы бы о ней узнали без указки со стороны.

Доверчивость землянина разделяли далеко не все. С каждым днем все больше и больше людей открыто высказывались в пользу доктора Зерро.

Об этом говорили и в доме землянина-колониста на Сатурне. Хозяин с потемневшим от ветра и солнца лицом сидел в гостиной и беседовал с владельцами соседних ферм. За окнами простирались бесконечные равнины Сатурна. В наступающих сумерках долговязые сатурняне загоняли во дворы своих причудливых шестиногих коров.

— Черная звезда существует, — продолжал колонист. — Даже ученые признали этот факт. И она приближается невероятно быстро, если судить по тому, как увеличивается размер видимого диска. Если не свернуть ее с пути, всей нашей Системе конец. Доктор Зерро предлагает помощь, так почему же не дать ему шанс?

— Откуда мы знаем, что этот доктор способен отклонить звезду? — недоверчиво заметил один из гостей.

— Этого мы действительно не знаем, но, кроме него, никто и не берется за это дело Доктор сообщил об опасности задолго до того, как наши ученые смогли увидеть эту звезду, да и то по его подсказке. Значит, Зерро обладает знаниями, далеко превосходящими уровень нашей науки… Я считаю так: надо дать ему власть, а там будь что будет.

— Но мы получим диктатора, правящего всей Солнечной системой, без всяких гарантий, что он спасет от опасности, которая еще не доказана! — резонно возразил сосед-фермер.

— Лучше рискнуть временной диктатурой, чем гибелью девяти планет, — настаивал хозяин.

Именно это соображение все больше захватывало умы населения Системы. Доктор Зерро доказал, что ученые проглядели появление звезды. Что, если ученые ошиблись и в определении массы? Такая ошибка обойдется слишком дорого. Все больше людей переходили на сторону доктора Зерро. На всех планетах Системы создавались подразделения Легиона Судьбы. Их отличали нашивки на рукавах в виде черного диска на желтом фоне. Такие же эмблемы были изображены на бортах принадлежащих им космолетов. Верные слуги таинственного доктора постоянно перелетали с планеты на планету, агитируя встревоженных жителей.

Хозяин фермы взглянул на часы и напомнил, что в это время доктор обычно выходит в эфир.

— Давайте послушаем, что он скажет сегодня, — предложил хозяин и включил телевизор. Внушительная фигура доктора заполнила экран.

— Люди девяти планет, ваши ученые твердят, что нет никакой опасности, — загремел его голос, — но где эти ученые сегодня? Куда делся Роберт Джонс, астроном с Меркурия, который высмеивал мои предупреждения? Где Генри Джелимер, астрофизик, объявивший меня шарлатаном? Почему вдруг исчезли все мои научные противники? Я вам скажу, люди девяти планет, куда они делись. Эти ученые спешно погрузились со своими семьями в космопланы дальнего следования и сбежали за пределы Солнечной системы. Они хотят пересидеть катастрофу в безопасности, чтобы потом вернуться на уцелевшую планету, если такая останется. Они спасают свои шкуры, а всех, кто поверил им, бросают на верную гибель.

Громовой голос доктора смолк, его грозное лицо исчезло с экрана. Фермеры подавленно молчали, не решаясь высказать нарастающую тревогу.

— Если ученые действительно сбежали… — неуверенно начал хозяин. — Если они сбежали, то доктор Зерро прав!

— Но мы пока этого не знаем! — воскликнул сосед. — Заявление доктора еще не доказательство!

В этот момент на экране появилось обеспокоенное лицо члена правительства. Правительство взяло за правило опровергать каждое выступление доктора Зерро, но с каждым разом делать это становилось все сложнее.

— Народы Системы! — начал высокопоставленный чиновник. — Мы вынуждены подтвердить, что ряд наших выдающихся ученых и их семьи действительно исчезли. Но правительство убеждено, что они не сбежали за пределы Системы, а скорей всего похищены фанатиками самозванца Зерро. Предлагаем всем благоразумным гражданам не обращать внимания на выходки шарлатана. Правительство заверяет вас, что нет абсолютно никакой опасности…

— Никакой опасности! — закричал фермер, приехавший с Сатурна. — Это нам говорили ученые, которых теперь ищи-свищи. Сами удрали, а нас, доверчивых дураков, бросили на произвол судьбы. Доктор Зерро прав, нечего тут спорить. Только он может нас спасти!

— Решено, — заявил хозяин. — Надо требовать передачи всей власти доктору Зерро.

На Земле перед зданием правительства Солнечной системы в Нью-Йорке собралась огромная толпа.

— Пра-ви-тель-ство в от-став-ку! — в унисон ревели возбужденные люди. — Вся власть — Зер-ро!! Зер-ро — Легион! Зерро — Легион! Зерро — Легион!..

Президент Джеймс Картью стоял у окна кабинета и наблюдал за грозно ревущей толпой. Его личный секретарь боязливо прижимался к стене, ожидая распоряжений.

— Так дальше продолжаться не может, — произнес Президент, наблюдая, с каким трудом полиция сдерживает натиск. — Если мы будем медлить, они свергнут правительство силой. Этот прохвост Зерро ловко играет на страхе людей. Коварный тип, надо признать…

— Но сэр! — Норт Боннел, секретарь Президента, решил высказать свои сомнения. — Доктор Зерро действильно предсказал приближение звезды, в то время как наши ученые ничего не заметили!

— Верно, и я сам не могу понять, как это ему удалось, — согласился Картью. — Но главная его цель — захват власти над всей Солнечной системой. Какая может быть опасность от звезды с нулевой массой!

Дверь кабинета резко распахнулась, и вошел мужчина в черном мундире с серебряными звездами на погонах. Это был Халк Андерс, начальник Межпланетной полиции.

— Толпа выходит из-под контроля, сэр! Еще немного, и они ринутся в здание. Я держу связь со всеми планетами Системы. Везде одно и то же: толпы требуют передать власть доктору Зерро!

Картью побледнел.

— Почему он до сих пор не задержан? Начальник полиции беспомощно развел руками.

— Мы не смогли его обнаружить. Он ведет передачи на волне, которую нельзя запеленговать. Мы установили слежку за космолетом легионеров, но неизменно теряли их след в космосе. Они ускользают от наших лучших поисковиков.

— Что нового о Джонсе, Джелимере и других пропавших ученых? — спросил Картью. — Надеюсь, их-то нашли?

— Нет, сэр.

Норт Боннел растерянно смотрел на Президента.

— Что прикажете делать, сэр? Если толпа начнет громить правительственные здания, власть перейдет к доктору Зерро и без нашего согласия!

Джеймс Картью принял решение. Он подошел к восточному окну кабинета и взглянул на полную луну, которая, словно серебряный щит, величественно всплывала над горизонтом.

— Только один человек способен сорвать заговор Зерро, — сказал Президент задумчиво. — Я не хотел к нему обращаться, но ничего другого не остается.

— Капитан Фьючер?

— Да, капитан Фьючер, и никто другой, — подтвердил Картью. — Надеяться больше не на кого… Прикажите немедленно дать сигнал с Северного полюса!

Боннел бегом покинул кабинет. Спустя полчаса над Северным полюсом взметнулся огромный столб ослепительного света, лучи которого проникли во все уголки Солнечной системы. Вспышка за вспышкой ко всем планетам шел тревожный сигнал: «ВЫЗЫВАЕМ КАПИТАНА ФЬЮЧЕРА!»

Земля призывала на помощь прославленного борца со злом. Земля звала капитана Фьючера, чтобы он спас обезумевший мир от козней доктора Зерро.

Дружная команда

Безжизненная лунная пустыня простиралась во все стороны. Испепеляющие лучи нестерпимо яркого Солнца падали на бесконечную равнину, на которой местами зияли огромные кратеры, окруженные зубцами скал. Ни звука не проносилось над унылой планетой, лишенной воздуха и жизни. Нигде не было видно признаков присутствия человека.

И лишь на дне кратера тускло сверкало сверхпрочное стекло. Под ним находилась искусственная пещера, в которой размещалась самая знаменитая в Системе лаборатория. Здесь и жил капитан Фьючер.

Обширное помещение ярко освещали лучи Солнца, падающие на дно кратера. На полках и на полу громоздились в беспорядке приборы: источники атомной энергии и накопители импульсов, генераторы и конденсаторы, телескопы с выходящими наружу трубами, химическая аппаратура и многое другое. Все это служило выдающемуся исследователю и ученому, равного которому не было во всей Солнечной системе.

В лаборатории шла работа, сквозь гул машин доносились голоса.

— Не пора ли сместить поток электронов, Саймон? — спросил, четкий баритон.

— Нет, еще рано, Кэртис, превращение элементов не закончилось.

Второй голос — скрипучий, с металлическим оттенком — принадлежал не человеку. Обладатель баритона оказался крупным молодым рыжеволосым землянином в синтетическом комбинезоне на «молниях». Широкие плечи и тонкая талия при росте почти в два метра придавали ему атлетический вид. Красивое загорелое лицо и серые глаза, в которых то и дело мелькали веселые искорки, светились острым умом и решительностью. На пальце левой руки сверкало кольцо с девятью алмазами, расположенными по кругу, и крупным алмазом в центре. Кольцо представляло из себя миниатюрную модель Солнечной системы. Крошечный атомный двигатель медленно вращал планеты вокруг Солнца.

Кольцо было талисманом, эмблемой и символом капитана Фьючера — Кэртиса Ньютона. Рядом с землянином находился Саймон Райт, он же Мозг — живой человеческий мозг, помещенный в прозрачный куб с питательным. физиологическим раствором. На передней стенке куба размещались динамик и линзы-глаза.

— Превращение подходит к концу, — предупредил Мозг металлическим голосом, не отводя линз от приборов. — Приготовиться к смещению потока электронов. Раз, два… рычаг вниз!

Кэртис резко нажал на рычаг. Гул и потрескивание в камере прекратились. Кэртис ослабил зажимы люка и открыл дверцу. Из камеры в приемный бункер посыпался белый порошок.

— Порядок! — воскликнул ученый, довольно потирая руки. — Сорок килограммов меди превращены в чистый изотоп бора!

Он отошел от камеры, вытер со лба пот и улыбнулся.

— Пришлось потрудиться, Саймон, зато теперь нет нужды тащиться на Уран за этим редким изотопом.

— Ты прав, малыш, — проскрипел резонатор. — Превращение элементов — твое величайшее достижение.

— Не прибедняйся, Саймон. — Кэртис подмигнул Мозгу. — Ты прекрасно знаешь, что без твоей помощи я бы ничего не сделал.

Из соседней комнаты донеслись перебивающие друг друга сердитые голоса. Один громкий, раскатистый, с механическим тембром, другой шипящий, переходящий на свист.

— Грэг и Ото опять сцепились! — воскликнул капитан Фьючер раздраженно. — Ей-Богу, эта пара доведет меня до сумасшествия. Грэг! Ото! Немедленно идите сюда!

Два существа причудливой внешности вошли в лабораторию.

Тело синтетического андроида Ото было отлито по форме человеческого из белой резины, но безволосая голова с прорезями для светящихся зеленых глаз на человеческую не походила. Ни одно существо не могло сравниться с Ото по скорости реакции и резвости движений.

Грэг был роботом. Двухметровый металлический гигант с мощными руками-кранами обладал чудовищной силой. На тыквообразной стальной голове светились фотоэлементы глаз, внизу помещалось переговорное устройство.

На плече Грэга сидело остромордое животное, напоминающее медвежонка. Это был лундог, коренной обитатель лунных пустынь, приспособившийся к жизни без воздуха и органической пищи. Тело удивительного существа состояло из кремния, а питалось оно горной породой и металлами, усваивая их в том виде, в каком они имелись на Луне. Мощные челюсти позволяли разгрызть куски любой твердости. Сидя на Грэге, лунный щенок с удовольствием грыз кусок медной трубки, с любопытством поглядывая на груды металлических устройств маленькими черными глазками.

— Чего вы опять поругались? — спросил Кэртис Ньютон. — Неужели мы с Саймоном ни минуты не можем поработать спокойно?

— Во всем виноват Грэг! — свистящим голосом выкрикнул Ото. Он указал на безмятежного грызуна. — Чертов щенок сожрал лазерный пистолет!

Грэг заботливо загородил своего любимца ладонью.

— Еек не виноват, хозяин, — возмущенно загудел робот. — Он был голоден и сунул в рот первый попавшийся ему кусок металла.

— Выбирай: либо я, либо эта тварь! — бушевал андроид. — Этот Еек готов жрать круглые сутки. Любой металл. А от драгоценных он вообще балдеет!

— Мы, люди, любим домашних животных, — с достоинством возразил робот. — Верно, хозяин? Ото не способен понять нас. Он не гуманоид.

— Это я-то не гуманоид? — Ото даже подскочил от возмущения. — Кто бы говорил! Самоходный верстак! Груда шестеренок!

— Стоп, стоп, стоп! — вмешался капитан Фьючер. — Сколько можно спорить об одном и том же? Надоело слушать.

— Мне тоже надоело, — проскрипел Саймон Райт. — Вечно спорите о том, кто более человечен. Я вот был в свое время человеком и могу сказать, что хвастать тут нечем.

— Саймон правильно говорит, — строго заметил капитан Фьючер. — Каждый раз, когда вам нечем заняться, вы заводите одну и ту же песню.

Несмотря на строгий тон, серые глаза капитана с нежностью смотрели на своих друзей — робота, андроида и Саймона. Это была команда капитана Фьючера, преданная ему беспредельно, готовая идти за ним на край Вселенной и выполнять любые приказы. Трое верных существ, далеко превосходящих любого землянина по способностям, не раз сражались плечом к плечу с капитаном Фьючером в горячих точках Солнечной системы. Более того, именно они вырастили и воспитали Кэртиса Ньютона.

Двадцать пять лет назад родители капитана Фьючера тайно перебрались на Луну. Роджер Ньютон, молодой биолог с Земли, мечтал стать благодетелем человечества. Он надеялся создать искусственных человекоподобных существ, наделенных интеллектом и способностями, чтобы облегчить участь трудящихся землян. Но как только он достиг первых успехов, появились влиятельные завистники, которые захотели присвоить себе достижения молодого ученого.

Роджер Ньютон нашел убежище на необитаемой Луне. С ним улетели его молодая жена Элейн и верный соратник по работе выдающийся ученый Саймон Райт.

Саймон Райт был к тому времени уже стар и неизлечимо болен. С его согласия Ньютон провел сложную операцию, отделив мозг Саймона от тела и поместив его в специальную среду. Так Саймон Райт стал бессмертным другом-советником Ньютона. На Луне Ньютон, Элейн и Мозг соорудили подземный дом на дне кратера Тихо. Там у молодой пары родился сын, которого назвали Кэртис. Там же началась работа по созданию искусственных существ.

Первым творением Роджера Ньютона и Саймона-Мозга стал робот Грэг Второе существо было сделано не из металла, а из резины Так появился человекоподобный Ото, андроид. На их примере Роджер убедился, что его мечта осуществилась. Но грянула беда. Завистливые враги Ньютона, которые хотели использовать достижения ученого в корыстных целях, выследили его во время одного из полетов и напали на дом Роджера. Завязалось сражение. Грэг и Ото уничтожили нападавших, но Роджер и Элейн погибли.

Перед смертью Элейн вверила своего младенца заботам трех творений мужа — роботу Грэгу, андроиду Ото и Саймону-Мозгу. Она просила вырастить сына благородным человеком, воспитать в нем ненависть ко всем, кто пытается использовать науку во вред людям.

Саймон, Грэг и Ото выполнили просьбу. Мозг дал мальчику блестящее образование, сделал из него истинного чародея науки, превзошедшего со временем и учителя. Грэг занимался физическим развитием Кэртиса. Неутомимый стальной тренер вырастил превосходного атлета. Ото передал подопечному проворство и ловкость, в которых андроиду не было равных.

В таком окружении Кэртис Ньютон вырос и возмужал среди пустынных пейзажей Луны. Когда он достиг совершеннолетия, Саймон рассказал ему о судьбе родителей и о посмертном наказе матери защищать всех угнетенных, бороться против зла на всех планетах.

— Согласен ли ты бороться против злых сил Солнечной системы, Кэртис? — спросил, завершая рассказ, Мозг. И Кэртис Ньютон принял судьбоносное решение.

— Я согласен, Саймон. Кто-то должен встать на защиту добра и справедливости. С вашей помощью я сделаю все, что в моих силах. Ну и поскольку я буду бороться за будущее Системы, — добавил Кэртис полушутя, — пусть моим именем отныне станет… капитан Фьючер!

Под этим именем Кэртис предложил свои услуги правительству Системы в борьбе против преступности. К рыжеволосому юноше вначале отнеслись с сомнением, но капитан Фьючер и его команда, как стали называть помощников капитана, очень скоро проявили себя на деле и стали незаменимыми слугами правосудия в самых драматичных ситуациях.

Об этом и думал Кэртис Ньютон, глядя на своих друзей.

— Грэг! Ото! Вы оба для меня ближе, чем любой землянин, любой житель планет. Бросьте эти глупые споры о том, кто из вас более человечен!

— Ото вечно строит из себя старшего, — прогудел Грэг, поглаживая лунного щенка, доедающего ствол лазерного пистолета. — Он забывает, что меня сделали раньше, чем его.

— Конечно, первый блин всегда комом, — злорадно подхватил Ото, — потом люди опомнились и сделали меня!

— Сколько же я буду терпеть такое хамство? — взревел Грэг, но Саймон вдруг крикнул:

— Сигнал! Дали сигнал!

Линзы Саймона смотрели на окно, через которое была видна голубоватая сфера Земли. На белой шапке Северного полюса одна за другой следовали вспышки яркого света.

— Требуется наша помощь! — сказал капитан Фьючер, и его лицо посерьезнело.

Кэртис нахмурился, искорки юмора в серых глазах пропали; теперь они светились холодным стальным блеском. Его друзья заволновались. Сигнал с Земли! С этого всегда начиналась настоящая работа, главное дело их жизни.

— Все в ракету, не терять ни минуты! Президент не стал бы нас вызывать по пустякам!

— Грэг, подними меня! — проскрипел металлический голос Саймона. Робот легко поднял куб и с лунным щенком на плече поспешил за Кэртисом и Ото. Десять минут спустя из подземного ангара вылетела небольшая ракета в форме удлиненной капли — космолет «Комета», сверхскоростной корабль, разработанный и изготовленный командой капитана Фьючера. «Комета» была самым быстрым космолетом Солнечной системы. Спустя два часа она вошла в верхние слои атмосферы Земли. Капитан Фьючер искусным маневром посадил космолет точно на площадку на крыше Дома правительства — самого высокого здания в Нью-Йорке. С крыши Кэртис увидел волнующиеся массы людей и теснимую толпой цепь полицейских.

— Судя по всему, происходит что-то чрезвычайное, — заметил он, нахмурившись. — Скорей вниз! Не задерживайтесь!

Лестница вела прямо в кабинет Президента. Джеймс Картью, его секретарь и начальник полиции с удивлением воззрились на капитана Фьючера и его друзей.

— Кэртис, вы уже здесь! — воскликнул Картью и вздохнул с облегчением. Он поспешил навстречу гостям, приветливо протягивая руку капитану. Боннел и Андерс почтительно посмотрели на прославленного героя и его команду.

— Что происходит, сэр? — спросил Кэртис. — Там внизу толпа заполнила всю площадь! Чего они требуют?

— Они требуют, чтобы я передал всю власть в руки доктора Зерро и его Легиона.

— Доктор Зерро? — Кэртис удивленно поднял брови. — Это кто такой?

— Как? — удивленно воскликнул секретарь Боннел. — Вы ничего не знаете о докторе Зерро?! Вся Солнечная система слушает его передачи о черной звезде!

— Какая черная звезда? — в свою очередь удивился капитан Фьючер. — Саймон и я занимались физическими экспериментами и не следили за событиями в Системе. Расскажите, в чем дело!

Джеймс Картью, путая от волнения слова, изложил суть происходящего.

— Подавляющая часть населения поверила доктору Зерро. Они требуют немедленно выполнить все его условия.

— Как я понимаю, этот доктор запугивает всех черной звездой, чтобы узурпировать власть, — сказал капитан Фьючер. — Вы говорите, что наши астрономы не видят никакой угрозы?

— Да. Они утверждают, что масса звезды слишком ничтожна, чтобы представлять опасность даже при прямом столкновении.

— Мы с Саймоном сами понаблюдаем за этой звездой и выясним, что к чему, — заверил Кэртис. — Но сначала надо арестовать доктора Зерро, чтобы он не сеял панику.

Начальник полиции беспомощно развел руками.

— Не можем его найти! Ни его самого, ни тайную базу, с которой действуют члены Легиона. В довершение ко всему продолжают исчезать ученые — час назад пропал астрофизик с Венеры.

— Есть все основания предполагать, что в похищении ученых замешан Легион доктора Зерро, — сказал Кэртис. — Мы начнем с Венеры, попытаемся там напасть на след…

Около настольного телевизора загудел зуммер. Халк Андерс бросился к столу.

— Я приказал все сообщения с Венеры направлять сюда, — пояснил он. — Это, видимо, один из моих агентов.

Андерс нажал кнопку, и на экране возникло изображение прелестной девушки-землянки. Бледное лицо было взволновано.

— Джоан Рэнделл! — удивленно воскликнул Кэртис. Он узнал одну из самых способных сотрудниц Межпланетной полиции. Она здорово выручила его на Юпитере, когда он схлестнулся с Императором космоса.

— Капитан Фьючер! — в свою очередь обрадовалась девушка, увидев Кэртиса на экране видеосвязи. — Вы подключились к делу доктора Зерро? Очень хорошо!.. Я, кажется, напала на его след, — торопливо докладывала она. — Я находилась на Венере, когда пропал астроном. Это было примерно час назад. Кенсу Кейна похитили легионеры доктора Зерро. Я проследила за ними до посадки на космоплан и подслушала, что следующим будет похищен Гэтол, астроном с Марса. Космоплан стартовал…

Джоан внезапно замолчала и повернула лицо к двери переговорного пункта.

— Кто-то ломится в дверь! — воскликнула она. — Легионеры меня засекли…

Лицо Джоан исчезло с экрана. В динамиках раздался треск рухнувшей под ударами двери, затем пронзительный женский крик. Экран погас.

— Джоан! — крикнул Кэртис в микрофон, но ответа не было.

— Легионеры заметили, что она шпионила за ними, — пояснил Саймон. — И ее тоже похитили.

В марсианских пустынях

Холодный ночной ветер шуршал песчинками марсианской пустыни, словно нашептывая о тайнах великого прошлого планеты. Вдали высились ярко освещенные башни Сэртиса, столицы Марса. В нескольких километрах от города, среди песчаных дюн, притаилась «Комета». В компактной лаборатории космолета капитан Фьючер делал последние приготовления к опасной схватке с Легионом Судьбы. Почти касаясь огненной шевелюрой потолка, он ходил из угла в угол, разъясняя план операции своим друзьям.

— Это единственный шанс вырвать Джоан Рэнделл из рук Легиона и напасть на след доктора Зерро, — возбужденно говорил он. — Именно поэтому я решил лететь с Земли на Марс. Джоан успела передать, что следующей жертвой похищения намечен Гэтол, директор обсерватории в Сэртисе. По моим расчетам, они должны предпринять попытку сегодня ночью. Мы их встретим должным образом!

Линзы Мозга следили за оживленным лицом капитана Фьючера. Саймон явно не разделял его энтузиазма.

— Но если легионеры успели прослушать доклад Джоан по видеофону, то они, вероятно, передумают.

— Такую возможность исключить нельзя, — согласился Кэртис. — Все же я надеюсь, что легионеры появились позже. Иначе Джоан прервала бы передачу. Когда они прилетят за Гэтолом, на их космолете будут Кенсу Кейн и Джоан. Тут-то мы их и накроем.

Грэг вставил:

— Хозяин! Я не сомневаюсь, что мы с ними справимся.

— Даже не заикайся об этом, Грэг! — Капитан Фьючер не мог удержаться от улыбки от неуклюжей дипломатии робота. — Ты останешься в космолете с Саймоном. Со мной пойдет Ото.

— Ты всегда берешь Ото, — жалобно сказал Грэг. — Почему не меня?

— Потому что ты слишком громко дребезжишь при ходьбе, — насмешливо объяснил Ото. — А мы должны двигаться тихо. Оставайся здесь со своим прожорливым любимцем и следи, чтобы он не тронул мои вещи. Иначе я просто выкину его в космос.

Еек вытянул острую мордочку, выплюнул недожеванный болт и устрашающе защелкал челюстями на андроида. Как и все обитатели Луны, лундоги обладали телепатическими способностями, так как при отсутствии воздуха иных способов общения у них не развилось.

— Ты опять обидел Еека, — заворчал Грэг, — Что ты к нему цепляешься? Ну съест он кусочек металла, ты от этого не развалишься.

— Кусочек?! — засвистел Ото на всю громкость. — Если бы не я, мы бы сюда не долетели — эта тварь принялась грызть корпус!

Кэртис, не обращая внимания на обычную перепалку, давал указания Саймону-Мозгу, куб которого покоился на специальной подставке.

— Саймон, пока мы будем в городе, проведи фотоспектрографические исследования черной звезды. В частности, надо точно измерить массу.

— Будет сделано, малыш, — заверил Мозг. — На это мне хватит двух часов.

Средний отсек космолета содержал все виды аппаратуры, которые могли понадобиться для наблюдений и исследований. Здесь же находилась справочная литература, спектрограммы звезд, образцы атмосфер со всех планет и прочий материал, который использовал Саймон в своей работе. В других местах космолета размещались походные лаборатории: химическая, биологическая, минералогическая, а также хирургическое отделение, где можно было проводить самые сложные операции. Капитан Фьючер слыл, помимо прочего, искусным хирургом. На космолете также имелась обширная библиотека, но занимала она лишь один шкаф, так как все книги были микрофильмированы.

— Итак, я хорошенько исследую эту звезду, — подытожил беседу Саймон, — а ты, юноша, будь осторожен, не увлекайся.

— Я прослежу, чтобы капитан Фьючер действовал осмотрительно, — с важным видом заявил Ото.

— А кто будет следить за тобой? — поинтересовался Саймон. — Это как раз ты вечно ищешь приключений. И всегда находишь!

Кэртис засмеялся, вспомнив, сколько раз приходилось выручать андроид а из беды.

— Пора выходить, Ото, — приказал Кэртис. — До обсерватории не меньше пяти километров. Надо торопиться.

Они вышли из люка и двинулись в сторону залитого светом Сэртиса. Капитан Фьючер оставлял на песке заметные следы, а Ото скользил, будто не касаясь поверхности. Кэртис глянул на две яркие луны, плывущие по краю неба, и снова ощутил магическую притягательность этого древнего мира.

Впереди высились здания города. Сэртис был застроен высокими домами-башнями, верхние этажи которых были шире нижних, из-за чего казалось, что дом вот-вот опрокинется. Однако малая сила притяжения на Марсе позволяла возводить такие дома-грибы с широкими, галереями под крышей и лестничными переходами между ними.

Центральная площадь была заполнена возбужденно гудящей толпой.

— Давай посмотрим, что там творится! — Ото с жадным нетерпением повернулся в сторону площади. Опасность и риск неизменно притягивали андроида.

— Сейчас не время, — строго одернул его Кэртис. — Нужно как можно скорей добраться до обсерватории.

Они обошли площадь стороной, закутавшись в плащи, чтобы их не опознал случайный прохожий. Капитана Фьючера и его друзей знали на всех девяти планетах.

Кэртис Ньютон издалека внимательно оглядел толпу. Там были колонисты-земляне, приезжие геологи и пилоты, но основную массу составляли уроженцы Марса, выделяющиеся бочкообразными туловищами на длинных тонких ногах. Толпа колыхалась и с каким-то раздражением слушала чиновника, который пытался всех успокоить.

— Не позволяйте паникерам шарлатана Зерро подбивать вас на безрассудные действия! — кричал тот с балкона первого этажа. — Нам не грозит никакая опасность! Правительство и ученые…

— Где они, ваши ученые? — злобно выкрикнул марсианин из первых рядов. — Сначала они отрицали существование звезды, потом удрали подальше от опасности!

— Верно! — поддержали его тысячи голосов. — К черту ваших ученых! Только доктор Зерро может нас спасти! Вся власть доктору Зерро! Вся — власть — доктору — Зерро!!

Рев тысячеголосой толпы заглушил доводы чиновника.

— Вот идиоты! — пробормотал Ото. — Просят себе диктатора. Испугались какой-то звезды!

Но капитан Фьючер был встревожен. Он не ожидал, что дело зашло так далеко.

— Если не остановить доктора Зерро в самоT ближайшее время, он действительно станет диктатором.

Наконец они добрались до обсерватории. Серебристый купол темнел на фоне залитого светом двух лун неба. В полутемном зале находился только один марсианин. Он занимался расчетами, то и дело заглядывая в окуляр телескопа. Увидев капитана Фьючера и андроида, марсианин испуганно вскочил с места.

— Кто… как вы?.. — Астроном растерянно вглядывался в полумрак зала. Кэртис протянул ему руку с кольцом.

— Капитан Фьючер! — радостно воскликнул марсианин.

— Вы Гэтол, директоробсерватории? — спросил Кэртис. Ученый кивнул круглой, как тыква, безволосой головой. — Вас собирается похитить Легион Судьбы. Они могут появиться здесь в любую минуту.

Гэтол испуганно замер. Губы его шевелились, но слова застряли в горле.

— Но когда они появятся, вас здесь не будет, Гэтол, — продолжал Кэртис. — Ваше место займет мой помощник Ото. — Кэртис повернулся к андроиду. — Быстро перевоплощайся!

— Я все делаю быстро, — прошипел Ото и раскрыл закрепленную на поясе сумку. Оттуда он вынул баллончик и опрыскал лицо и туловище бесцветной жидкостью. Синтетическая кожа андроида обладала особым свойством — ее можно было размягчить реагентом, после чего андроид мог придать себе любой вид. Ото был непревзойденным мастером перевоплощения.

Через пару минут тело Ото стало мягким, как глина. Только руки он защитил от жидкости и, словно скульптор, начал ваять самого себя! Он размял ноги так, что они стали длинными и тонкими, как у марсианина, сплющил и расширил туловище и в завершение придал своему лицу марсианский облик. Новая плоть Ото быстро обрела прежнюю эластичность, он стал точной копией марсианина. Придав лицу нужный цвет, Ото удовлетворенно хмыкнул.

— Я готов, шеф! — доложил он, подражая повадкам астронома.

Гэтол, вытаращив глаза, смотрел на своего двойника.

— Уходите отсюда, Гэтол, — приказал капитан Фьючер. — Ваше место сегодня займет Ото, понятно?

— Мне ничего не понятно, — забормотал Гэтол, — ноя сейчас же ухожу домой и никуда из дома не выйду.

Когда марсианин удалился, Кэртис дал Ото последние указания:

— Если космоплан прилетит, как мы рассчитываем, то он сядет около здания. Часть команды придет за тобой. Постарайся задержать их подольше — спорь, возражай, отбивайся, что угодно! А я в это время попытаюсь проникнуть на космоплан и освободить Кейна и Джоан.

— Но это опасно! — запротестовал Ото. — Почему не вызвать наряд полиции? Они устроят засаду и схватят легионеров на месте преступления.

— Начнется перестрелка, и пострадают пленные. Я не могу допустить, чтобы Джоан погибла. Через нее мы выйдем на след доктора Зерро.

— Шеф, кажется, у тебя есть и другие причины заботиться об этой девушке? — лукаво хихикнул Ото. Кэртис дал андроиду шутливую затрещину.

— Побереги свои шуточки до лучших времен. Садись к телескопу и делай вид, будто ты что-то понимаешь в астрономии.

— Что значит «делать вид»? — возмутился Ото. — Я знаю другие миры получше любого старикана, закисшего у телескопа! Они смотрят на Вселенную, а я живу в ней.

Посмеиваясь, Кэртис вышел из обсерватории и притаился в тени здания, держа наготове протоновый пистолет. Время тянулось медленно. Но капитан Фьючер научился терпению у Грэга — тот мог сидеть неделями, не шевельнув ни одной железкой.

Фобос, один из спутников Марса, опустился за горизонт. Резко стемнело. Лишь звезды лили мягкий свет на иссушенные пески. Монотонно посвистывал ветер. Маленькая тень мелькнула по небу и скрылась за куполом. Марсианская сова, подумал Кэртис. Но темный предмет появился вновь и стал делать круги над городом. А вскоре послышались глухие выхлопы ракетных двигателей.

— Космоплан Легиона, — прошептал капитан Фьючер. — Прилетели за Гэтолом.

Космоплан шел по спирали, заходя на посадку около обсерватории. С потушенными огнями и заглушенным главным двигателем корабль, как бесшумная птица, опустился перед домом и замер. Из люка цепочкой потянулись легионеры. Двенадцать, сосчитал Кэртис. Двое остались на страже, в свете звезд поблескивали стволы их атомных пистолетов. Остальные быстрым шагом двинулись к обсерватории.

Капитан Фьючер теснее прижался к стене, стараясь разглядеть проходящих. Острые глаза капитана различили эмблемы Легиона на серых мундирах пришельцев. Шедший первым Высокий плотный мужчина рывком распахнул входную дверь, и вся цепочка исчезла внутри.

— Черт бы побрал этих олухов! — выругался Кэртис, вглядываясь в легионеров, стоящих по обе стороны от трапа. — Придется прибегнуть к шапке-невидимке.

Из широкого кармана комбинезона он достал небольшой круглый диск. Это был научный триумф Кэртиса и Саймона — прибор для придания человеку невидимости. Мощный заряд скрытой в диске батареи создавал вокруг тела отражающее свет силовое поле. Эффект невидимости держался около десяти минут, после чего поле ослабевало до полного исчезновения, и видимость восстанавливалась.

Кэртис решил, что десяти минут должно хватить. Он надвинул диск на макушку и нажал кнопку. Невидимые силовые линии поля сгущались вокруг тела, и Кэртис наблюдал, как оно теряло очертания, сливаясь с окружающей тьмой. Из обсерватории донеслись крики, грохот опрокидываемой мебели и топот многих ног. Ото сцепился с легионерами.

Кэртис стал полностью невидимым, но и сам он не видел ничего, поскольку лучи света не попадали в зрачки, отражаясь от окутавшего тело поля. Однако капитан Фьючер запомнил точное расстояние до космоплана и осторожно двинулся к трапу. Обладая от природы обостренным слухом, он мог ориентироваться с закрытыми глазами лучше, чем многие люди при свете дня, и у самого трапа уловил дыхание охранников.

Проскользнув между ними, Кэртис поднялся по ступенькам и вошел внутрь корабля. Доносились невнятные голоса, за перегородкой ритмично пульсировали циклотроны. Кэртис ждал, пока исчезнет невидимость. Даже он не мог искать пленников вслепую.

Сквозь темноту начали проступать контуры предметов. Еще минута, и зрение вернется. Тем временем из обсерватории снова донеслись громкие крики — андроид был в родной стихии и с удовольствием выполнял задание капитана Фьючера, доводя легионеров до бешенства своими трюками.

Кэртис осмотрелся. Коридор вел в задний отсек космоплана, где размещались силовые циклотроны и откуда слышались голоса вахтенных. Капитан Фьючер знал конструкцию космопланов всех типов и решил, что пленники скорей всего содержатся в носовом отсеке. Он бесшумно двинулся вперед, сжимая в руке протоновый пистолет.

В этот момент из боковой двери в коридор выскочил легионер. При виде незнакомца он остолбенел, но тут же схватился за кобуру. Кэртис нажал на спусковой крючок. Протоновый пистолет мог поражать насмерть или на время лишать сознания. Сейчас он работал во втором режиме. Синий луч полоснул легионера, и тот рухнул на пол.

Последняя дверь была заперта на засов. Кэртис выдвинул запор и распахнул дверь. В узкой камере находились двое. Девушка-землянка в серебристом костюме на «молниях» сидела на полу, устало опустив голову на колени. Маленький сморщенный венерианец метался по камере, как оса, попавшая в стакан.

— Джоан! Кейн! — громким шепотом позвал Кэртис. — Быстро выходите! Да скорей же!

Джоан Рэнделл подняла голову и, узнав стоящего на пороге, радостно закричала:

— Капитан Фьючер! Наконец-то! Я знала, что вы нас выручите!

— Тише, не кричите! — зашипел Кэртис, но было поздно. Громкий возглас девушки достиг заднего отсека. В коридор ворвались легионеры. Протоновый пистолет засверкал голубым огнем. Несколько человек повалились на пол, остальные отпрянули за дверь и громко звали на помощь отряд, застрявший в обсерватории.

— Все сюда! — кричали они. — Здесь капитан Фьючер! Мы попали в ловушку!

Кэртис прыгнул к входной двери. И в этот момент один из легионеров, уродливый карлик, швырнул в него клубок шипящих змей.

— Осторожно! — закричала Джоан. — Змеи-канаты! Но предупреждение запоздало. Змеи-канаты молниеносно обвили руки и ноги Кэртиса, Джоан и Кейна с такой силой, что даже капитан Фьючер не смог разорвать путы. Подобные змеи водились на Сатурне, и уголовники всех планет давно дрессировали их для преступных целей.

Уродливый карлик тем временем уже стоял у трапа и вопил во все горло:

— Кэллэк! Быстро сюда! Бросьте Гэтола, мы немедленно стартуем!

Легионеры во главе с гигантом-землянином выбежали из обсерватории и забрались в космоплан.

— Запустить циклотроны! — приказал карлик. — Полный ход!

Сопла пусковых ступеней изрыгнули пламя, и космоплан, дрогнув, оторвался от поверхности. Кэртис, все еще пытаясь освободиться от живых пут, увидел, как из обсерватории выскочил Ото и кинулся к космоплану. Синтетическое тело андроида было изрядно помято, но скорость и проворство остались при нем. В невероятном прыжке Ото успел ухватиться за край люка. Один из легионеров потащил андроида внутрь. Он был уверен, что в его руках тот самый Гэтол, за которым они прилетели. Кэртис беспомощно наблюдал, как Ото упирается в обшивку корпуса, отбиваясь от противника. В этот момент включилась вторая ступень, и сильный рывок отшвырнул сцепившихся врагов от корабля. Космоплан Легиона взмыл в усыпанное звездами небо.

Полет в логово врага

Капитан Фьючер отчаянно старался разорвать кольцо змей. Но это было выше его сил, полдюжины гадов сковали руки и ноги. Их не зря называли канатами, и не напрасно преступники Сатурна, да и других планет не жалели времени на дрессировку. Результаты превосходили все ожидания.

Иногда к пленникам подходил карлик и осматривал их с выражением злорадства в маленьких черных глазках. Это был землянин средних лет, безобразный и злобный. На этот раз он привел с собой здоровенного землянина, с несоразмерно маленькой головой и тупым выражением лица. Это был Кэллэк, возглавлявший группу захвата в обсерватории. Карлик злобно пнул Кэртиса.

— Итак, знаменитый капитан Фьючер устроил ловушку для нашего Легиона, — сказал он с издевкой. — И угодил в собственные сети!

Понимая бессмысленность сопротивления, Кэртис спокойно смотрел в лицо карлика.

— Я тебя знаю, — сказал он равнодушно. — Ты Родж, биолог-неудачник. Ты вживил Кэллэку железу, вырабатывающую гормоны роста, сделал его гигантом и втянул в уголовщину. Пять лет назад вас обоих приговорили к пожизненному заключению на Цербере.

— У тебя хорошая память, — прошипел карлик. — Но ты забыл упомянуть главное — ведь это ты нас засадил. Есть повод рассчитаться.

Карлик потянулся к поясу с атомным пистолетом, но вмешался другой легионер, тоже землянин. Кэртис отметил, что вся команда состояла из землян. И выглядели они как-то странно: окаменелые лица, пустые глаза. Даже одежда висела, как на манекенах.

— Родж, этого человека нельзя убивать, — сказал легионер невнятным приглушенным тоном. — Вспомни приказ доктора Зерро.

Карлик выругался, но пистолет убрал.

— Я свяжусь с доктором. Думаю, для этого типа сделают исключение.

Телеэкран видеосвязи находился рядом, в нише коридора. Кэртис видел, как карлик подошел к аппарату, включил его и набрал код вызова. Лежащие на полу коридора Джоан и Кейн все еще пытались освободиться от змей.

— Не тратьте зря силы, — прошептал Кэртис. — Мы найдем способ выбраться отсюда. Наберитесь терпения.

— Это все из-за меня, капитан Фьючер, — голос девушки прерывался всхлипываниями. — Если бы не я, вас бы не схватили…

Родж вышел на связь. На экране появился доктор Зерро. Беспомощно лежа на полу, Кэртис всматривался в черты зловещего заговорщика, обезвредить которого он обещал Президенту. Доктор выслушал доклад карлика молча, но с явным удовлетворением, и обратил свой горящий гипнотический взгляд на Кэртиса, который находился в поле обзора видеокамеры.

— Итак, перед нами капитан Фьючер, любитель соваться не в свои дела. Теперь он сунулся в мои! — Глубокий хриплый голос звучал презрительно. — Ты глупец! Только я могу спасти планеты от ужасной катастрофы, и я не позволю никому путаться у меня под ногами!

— Не морочь мне голову, — не менее презрительно возразил Кэртис. — Если действительно существует опасность и если ты способен чем-то помочь, то надо предложить помощь правительству, а не лезть в диктаторы. Ты запугиваешь людей, чтобы дорваться до власти. Ты не первый такой, — продолжал Кэртис насмешливо. — Вспомни афериста, который захватил Юпитер и объявил себя Императором Вселенной. Кто его свергнул и обезвредил? Я, капитан Фьючер. С тобой будет то же самое. Считай, что я тебя предупредил.

— Ты угрожаешь?! — Доктор Зерро едва не поперхнулся. — Посмотри на себя! Лежишь как бревно на полу и грозишь мне!

— А может, его шлепнуть, и все дела? — с готовностью предложил карлик.

— Убивать его рано, Родж, и ты знаешь почему, — сурово осадил карлика доктор. — Доставьте его сюда. И остальных тоже. Посмотрим, как ему понравится наш Дом для врагов.

Родж визгливо рассмеялся, потирая руки.

— Да, да, доктор! Зачем убивать, когда есть Дом для врагов! Уверен, что капитан сумеет его оценить!

Кенсу Кейн, маленький, похожий на увеличенную в длину осу венерианец, пронзительным голосом вдруг заявил:

— Вы нарушаете права гражданина Венеры! Я буду жаловаться в полицию!

Даже Кэртис не мог удержаться от улыбки, слушая правозащитника с Венеры. А доктор Зерро и не взглянул на протестующего. Он отдавал распоряжения карлику:

— Направляйтесь в штаб, не теряйте времени. С капитана Фьючера глаз не спускать!

— Я с него шкуру спущу, — злобно проворчал себе под нос карлик.

Сеанс связи закончился. Родж повернулся к Кэлдэку.

— Всех троих запереть!

Легионеры поволокли пленников в камеру. Карлик снял с капитана пояс с пистолетом и швырнул его в угол коридора. Затем вынул рамку и дважды дернул натянутую струну, которая издала протяжный замирающий звук. Змеи-канаты как по команде развили кольца и попрыгали в протянутую карликом сумку.

Капитан Фьючер вскочил на ноги, но дверь захлопнулась, а с наружной стороны послышался скрежет засова. Кэртис помог Джоан и венерианцу подняться.

— Хорошую конуру нам предоставили, ничего не скажешь! — Капитан Фьючер с отвращением оглядел голые стены.

Кенсу Кейн кипел возмущением.

— Меня, директора обсерватории, открывшего туманность Цефеиды, автора теории двойного спектра, бросили в камеру, как мешок корнеплодов! Это неслыханно! Я этого так не оставлю! — Астроном в приступе праведного гнева забыл о реальности. — Я обращусь в Межпланетную прокуратуру! Я…

— Успокойтесь, коллега, — сказал Кэртис. — Прокурор далеко.

Джоан подошла к Кэртису и с виноватым видом глянула ему в глаза. Миловидное лицо девушки выражало огорчение и раскаяние.

— Если бы я говорила тише, мы бы не попали в эту клетку, — промолвила она.

— Не расстраивайтесь, Джоан, — сказал Кэртис, положив руку ей на плечо. — Вспомните, что из всех тайных агентов, которые гонялись за доктором Зерро по всем планетам, только вам удалось напасть на след. И вы успели передать ценную информацию. Не ваша вина, что моя ловушка не сработала.

— Ото погиб, упав с космоплана вместе с легионером?

— Ото способен выдержать большие нагрузки. Но если он погиб, я не завидую легионерам! Они мне ответят за смерть друга!

— Теперь вы успокойтесь, — мрачно подал голос астроном. — Мы пока в плену, и надо думать, как уцелеть самим. Капитан Фьючер ободряюще улыбнулся.

— Не унывайте, коллега. Я бывал в худшем положении, но в конце концов выкручивался.

Он повернулся к иллюминатору и попытался определить положение космоплана. Красный диск Марса и сверкающее Солнце остались позади. Легионеры летели к краю Солнечной системы.

— Впереди только две планеты. Уран и Плутон, — пробормотал Кэртис. — Значит, база и штаб доктора Зерро находятся на одной из них.

— Капитан Фьючер, кто такие эти легионеры? — спросила Джоан. — Я говорю не о Родже и Кэллэке, а об остальных. Вроде бы земляне, но какие-то странные. Как куклы. Голоса тоже странные. И двигались, будто механические…

— Типы действительно необычные, — согласился Кэртис и нахмурился. — А что, если… Впрочем, сейчас не время рассуждать. Надо придумать, как вырваться на свободу до того, как нас доставят к доктору Зерро. Не знаю, что это за Дом для врагов, но вряд ли там больше комфорта, чем здесь.

Кэртис пожалел о потере пояса. В секретных карманах было спрятано немало хитроумных устройств, которые не раз помогали ему в подобных переделках. Он постучал пальцем по стеклу иллюминатора. Обычное сверхпрочное стекло. За ним — открытый космос. Оставалась дверь. Сплошная стальная дверь с крепким засовом снаружи. Нечего и думать о том, чтобы ее выломать.

И вдруг капитана Фьючера осенило. Кэртис сел на пол, снял с пальца знаменитое кольцо-эмблему и начал ловко разбирать его.

— Внутри помещен крохотный атомный двигатель, — объяснил он спутникам. — Он вращает алмазики. Попробуем использовать его для другой цели. Правда, потребуется некоторое время.

— Не понимаю, какая нам польза от такого двигателя, — сказал Кейн.

— Вот это я и хочу проверить, — улыбнулся Кэртис. — Допустим, мне удастся прикрепить его к рулевым дюзам, и он своей тягой развернет космоплан.

— Нашли время для шуток! — возмутился венерианец. — В нашем положении, молодой человек, шутки не уместны. Меня ждет анализ двоичных величин с учетом искривления пространства, а я трясусь с вами в космоплане, направляясь неизвестно куда! Да еще вынужден слушать ваши шуточки.

— Не волнуйтесь, Кейн, — усмехнулся Кэртис. — Если моя идея сработает, вы вернетесь к двоичным величинам.

Космоплан летел с той же скоростью и в том же направлении. Только мерный гул циклотронов напоминал о полете. Разбирая крохотные детальки кольца, Кэртис думал о своих друзьях. Он знал, что они приложат все силы, чтобы найти его. Но они понятия не имеют, в какой части Системы он находится.

— Похоже, мы вышли далеко за орбиту Юпитера, — заявил Кенсу Кейн. — И летим дальше. Вы сказали, что знаете, как отсюда выбраться?

— Есть одна идея, — подтвердил Кэртис. — Осталось ее проверить. — Он поднялся на ноги, держа в руках маленькую деталь. — Я использую этот крохотный атомный двигатель как атомную горелку. Возможно, мы сумеем перерезать дверь.

— Допустим, перережем, что дальше? — мрачно поинтересовался Кейн. — Надо обезвредить команду.

— Нас слишком мало для этого, — сказал капитан Фьючер. — У меня другой план: захватить спасательную капсулу. Как вы знаете, каждый космолет снаряжен спасательной капсулой на случай аварии. Если повезет, доберемся до ближайшего пункта межпланетной связи и вызовем моих друзей.

Кэртис подошел к двери, прислушался и прижал атомную горелку к краю двери напротив засова. Тонкая, словно волос, струя плазмы врезалась в металл. Кэртис медленно вел крохотный резак вдоль косяка. Он знал, что энергия может иссякнуть в любой момент. Так и произошло, едва прорезь дошла до предполагаемого края засова. Капитан Фьючер нажал на дверь. Она не открылась. Засов был цел. Лицо Кэртиса омрачилось. Не особо веря в успех, он отошел от двери и с разбега ударил в нее плечом. Дверь распахнулась!

— Вперед! — тихо скомандовал капитан Фьючер, сдерживая радостное возбуждение. — Капсула пришвартована к носовому отсеку, я заметил это, когда космоплан приземлялся у обсерватории.

Пленники на цыпочках двинулись вдоль коридора. Кэртис внимательно оглядывал стены, пока не заметил то, что его интересовало, — нишу для хранения оружия. Там, среди атомных пистолетов команды, висел его собственный пояс с протоновым пистолетом и набором устройств.

— А я знал, что найду свое оружие! — обрадовался Кэртис.

— Капитан Фьючер! — Джоан испуганно потянула Кэртиса за рукав.

Из пульта управления в носовой части вышел легионер. Увидев пленников, он как будто и не удивился, но рука метнулась к поясу. Однако в проворстве Кэртис уступал лишь андроиду. Легионер не успел вытащить пистолет, как голубой луч уложил его на пол.

— Бежим! — приказал Кэртис, пристегивая пояс. Миновав коридор, они свернули в тесный проход и подошли к аварийному люку, через который команда могла перейти в спасательную капсулу. Кэртис распахнул люк. Джоан, пригнувшись, ступила внутрь. Кейн просунул голову, но вдруг шагнул назад и повернулся к Кэртису.

— Мне надо вернуться в камеру, — заявил он. — Там остались мои записи по анализу двоичных величин. Они выпали из кармана, когда меня бросили на пол!

С этими словами шустрый венерианец шмыгнул в проход. Кэртис едва успел ухватить его за шиворот.

— Гори они огнем, ваши записи! — сердито крикнул Кэртис. — Будем живы, напишете новые, еще двоичней!

Он силой затолкал астронома в спасательную капсулу, забрался следом и плотно задраил люк, после чего принялся отворачивать болты крепления с помощью специального гаечного ключа. Отвинтив последний болт, Кэртис перешел к пульту управления и осторожно включил пусковой двигатель. Капсула медленно отделилась от ракетоплана и развернулась под прямым углом к кораблю.

Космоплан Легиона величественно проплыл мимо, двигаясь своим курсом, и скоро исчез из вида. Кэртис направил капсулу в обратную сторону.

— Мы спаслись! — радостно кричала Джоан. — Спаслись! О, капитан Фьючер, я даже не надеялась…

— Не разделяю ваших восторгов, — сварливо брюзжал в углу венерианец. — Мои записи! Плод стольких трудов! А вы! — Он сердито обратился к капитану: — Вы осмелились силой затолкать меня на корабль!

— Бросьте свои жалобы, коллега, — спокойно заметил Кэртис. — И не спешите радоваться. Опасность еще не миновала. Легионеры скоро найдут оглушенного товарища. Сразу же обыщут корабль и обнаружат пропажу спасательной капсулы. А потом развернутся и бросятся в погоню…

Он включил двигатели на полную мощность, и капсула помчалась в сторону Солнца. Вдруг корпус тряхнуло, словно корабль налетел на препятствие, и начало бросать из стороны в сторону, но спустя несколько минут все успокоилось.

— Что это было? — удивилась Джоан.

— Завихрения космической пыли, — коротко ответил Кэртис Ньютон.

— Капитан Фьючер, — тревожно воскликнул астроном. — Мы находимся в зоне, запрещенной для полетов! Вы должны это знать!

Кэртис оглянулся. В заднем иллюминаторе он заметил черную точку. Точка росла с каждой секундой.

— Так я и думал, — пробормотал Кэртис сквозь зубы. — Они превосходят нас в скорости. Теперь мы в положении зайца. Только уворачиваясь и путая следы, мы сможем оторваться от этих псов.

Азарт космической гонки охватил капитана Фьючера. Бросая рычаг управления то влево, то вправо, он вел корабль зигзагами, надеясь затеряться во тьме космоса. Но космоплан имел слишком большое преимущество в скорости и неотвратимо настигал беглецов.

— Они совсем близко! — воскликнула Джоан в отчаянии.

Капсула влетела в очередное пылевое завихрение. Двигатели не смогли вырвать ее из потока, и кораблик завертелся, как щепка в бурном ручье. Капитан Фьючер делал все возможное, но потерявшую управление капсулу с огромной скоростью влекло в неведомом направлении. Кэртис Ньютон понимал всю опасность положения. Он хорошо знал о вихревых потоках на окраинах Солнечной системы.

— Космоплан прекратил преследование! — Джоан радостно захлопала в ладоши. — Они повернули назад. Мы спасены!

Капитан Фьючер оставался угрюмым.

— Они повернули потому, что не захотели рисковать космопланом. И своими жизнями.

— Рисковать? — удивился Кейн. — Что вы имеете в виду?

— Нам не выбраться из проклятого вихря. В космосе нет ничего опасней для кораблей, чем эти потоки.

— Так ведь это… это Саргассово море космоса! — сообразил астроном и тоже замолчал. Пропавшие записи о двоичных величинах, похоже, на время перестали его занимать.

— Вы правы, коллега, — отрешенно согласился капитан Фьючер. — Нас несет в Саргассово море космоса.

Следы ведут к Плутону

Ото и его противник сорвались с высоты почти пятидесяти футов. Проворный андроид ухитрился развернуться так, чтобы в момент удара о землю противник оказался под ним. Сотрясение все равно было сильным, и Ото несколько секунд сидел, постанывая, на песке.

— Быть бы мне лепешкой, да спасибо врагу, — прошипел андроид и склонился над телом мертвого легионера. — Боги Вселенной, что это?

Ото в ужасе отпрянул от трупа. Легионер, с которым он сцепился у люка, был землянин. И падал Ото вместе с землянином, это он прекрасно помнил. На земле же лежало тело диковинного существа.

В момент смерти произошло фантастическое преображение. В самом общем смысле это был гуманоид. Но какой! Тело с ног до головы покрыто короткой белой шерстью, на узловатых ногах и бугристых руках всего по два пальца, а приплюснутая голова, тоже поросшая шерстью, напоминала змеиную. Два глубоко запавших черных глаза без зрачков застывшим взглядом смотрели в небо. Ничего подобного Ото не видел ни в жизни, ни на картинках.

На гуманоиде была надета кожаная портупея. К поясу крепился какой-то металлический предмет — не то оружие, не то прибор, разбившийся от удара.

«Неужели я спятил? — подумал Ото. — Или это галлюцинация?» Он поднял голову и услышал слабый рокот ракетных двигателей космоплана, увидел черную точку корабля. Отчаяние и чувство бессилия наполнили синтетическую душу андроида.

— Они улетели! И забрали капитана Фьючера! Я даже не знаю куда! Если бы мне удалось проскочить на корабль! Ото был безутешен. Он обожал своего шефа.

— Надо быстрей добраться до «Кометы», — приказал он сам себе и помчался к городу. Но тут же вернулся, вспомнив о странном превращении мертвеца. Ото решил прихватить его с собой, чтобы Мозг изучил существо, которое, может, даст ключ к тайне доктора Зерро и его Легиона. Взвалив на плечи тяжелое тело, Ото двинулся в путь. Надвигалась песчаная буря, ночной ветер шуршал невесомыми песчинками, но андроиду было не до марсианских пейзажей. Он упорно шагал вперед в обход ярко освещенных башен Сэртиса и наконец вышел к потайному месту, где между дюнами темнел корпус «Кометы».

Ото нажал скрытую в обшивке корабля кнопку, и входная дверь бесшумно сдвинулась. Затолкнув ношу, Ото забрался следом.

Походная лаборатория в среднем отсеке была слабо освещена. Саймон пристально рассматривал в самый большой телескоп участок неба около созвездия Стрельца, а Грэг делал фотоснимки того же участка на малом телескопе. Шум у входа привлек внимание друзей, и они настороженно следили, как какой-то марсианин забирается в корабль.

— Это я, Ото! — поспешно крикнул андроид, опасаясь, что решительный робот примет его за врага.

— Где Кэртис? — спросил Саймон.

— Его захватили легионеры, — ответил Ото. — В этом есть и моя вина. — Он коротко рассказал о событиях последних часов.

Огромный робот, сверкая фотоэлементами глаз, угрожающе двинулся к андроиду.

— Ты позволил Легиону схватить капитана Фьючера? — загудел он, яростно сжимая железные кулаки. — Я предупреждал хозяина, что ты втянешь его в беду. Я просил взять меня. Но нет, ты его уговорил, расхваливая свою ловкость…

— Я выполнял задание капитана, — перешел в контратаку андроид. — И выполнил его хорошо. Я бы задержал их в обсерватории гораздо дольше, но раздался приказ вернуться, и они побежали к кораблю. Я не сумел забраться, меня сбросили.

— Вот-вот! Если бы капитан взял меня, то я разодрал бы корпус, но не дал бы им улететь!

— Прекратить споры! — Суровый голос Саймона оборвал препирательства. В отсутствие капитана Фьючера его люди беспрекословно подчинялись Мозгу. — Мы должны немедленно отправиться на выручку Кэртиса. Ты хоть узнал, куда они полетели?

— Понятия не имею, — угрюмо пробормотал Ото, разводя руками, но тут же воспрянул. — Я принес одного легионера, мертвого, но не это главное!

Ото поведал о странном превращении легионера после смерти.

— Грэг! Отнеси меня к трупу, — приказал Саймон. — Я хочу его рассмотреть.

Линзы-глаза Мозга медленно поворачивались, внимательно разглядывая странное тело.

— Никогда не видел таких тварей, — сообщил он наконец. — Не могу понять, каким образом он принимал вид землянина, когда был жив.

— Но он действительно казался землянином! — с горячностью подтвердил Ото. — И одет был, как землянин. В мундир.

— Когда ты боролся с ним, ничего подозрительного не заметил? — продолжал расспросы Саймон.

— Дайте вспомнить… — Ото задумался, перебирая в памяти подробности схватки. — Вроде бы нет… Хотя да, действительно! Когда мы падали и я в него вцепился, я чувствовал в руках шерсть!

— Следовательно, это существо не было землянином и при жизни, — заключил Саймон. — Просто он умел создавать у окружающих иллюзию.

— Но почему эта иллюзия исчезла сразу же после смерти? — удивился Ото.

— Видишь этот предмет на поясе? — указал Саймон. — От него почти ничего не осталось, так что трудно что-либо утверждать, но я полагаю, что именно это устройство создавало оптический обман. Устройство разбилось, иллюзия пропала. Вот и весь секрет.

— Не очень-то убедительно, — пробормотал Ото. Грэг оглушительно топал по отсеку, сердито поглядывая на друзей. Наконец он не выдержал:

— Сколько можно заниматься разговорами? Капитан Фьючер в плену, а мы сидим и ничего не делаем! Предлагаю немедленно отправляться в путь!

— Но мы не знаем, где они, — напомнил Саймон.

— Тебя послушать, так мы должны носиться из конца в конец Системы без всякого смысла! — не преминул подколоть робота его постоянный оппонент.

— Молчи, резина, — прикрикнул Грэг, — пока я тебя не пришлепнул!

— Ты меня сначала поймай! — крикнул Ото, вскакивая на ноги. — Лом скрипучий!

Мирно спавший в углу Еек проснулся и, сообразив, что его друга-кормильца обижают, завертелся вокруг спорщиков и защелкал зубами на андроида.

— Прекратить! — Приказ Саймона прозвучал резко, как удар хлыста. Друзья притихли. Помимо официальной власти Саймон имел перед ними интеллектуальное преимущество. К тому же он разработал конструкцию и Грэга, и Ото и считался их родителем.

— Грэг, положи труп на операционный стол, чтобы лицо было расположено под ультрафиолетовым излучателем, — приказал Саймон. — Я хочу исследовать устройство глаз. Кажется, я начинаю догадываться, откуда прибыл этот субъект.

Мозг надел на линзы флюороскопические очки и внимательно изучил внутреннее строение глазных яблок мертвеца.

— Моя догадка подтвердилась, — сказал он наконец. — Это существо обитает на Плутоне или поблизости.

— С чего ты взял? — поинтересовался любопытный андроид.

— Во-первых, глаза не лишены зрачков, как кажется на первый взгляд, а напротив, имеют зрачок диаметром во весь глаз. Значит, на родине существа света не хватает, возможно, царит полутьма. Ясно? Покрытое шерстью тело имеет малый вес, то есть температуры там низкие, а сила притяжения невелика. Есть только одна планета в нашей Солнечной системе, где существуют подобные условия. Плутон.

— Но это может быть пришелец из других миров, — предположил Ото.

— Исключено, — заявил Саймон. — Сетка глазного дна приспособлена к ультрафиолетовому воздействию, спектр которого точно соответствует солнечному. Это обитатель Плутона. Без вариантов.

— Но позвольте! — не сдавался Ото. — Жители Плутона нам известны. Они выглядят совсем не так! Они редко вылетают на другие планеты, но нет-нет да встречаются. Наши ученые регулярно снаряжают туда экспедиции.

— Вот именно, — согласился Саймон. — Потому и снаряжают, что Плутон во многом остается загадкой. Покрытая ледяным панцирем планета и ее три луны полны тайн. Подземные пещеры могут быть населены неизвестными племенами.

— Значит, доктор Зерро и база Легиона находятся на Плутоне? — допытывался Ото.

— Не сомневаюсь, — заявил Мозг. — Не исключено, что эти легионеры вовсе не земляне, а жители Плутона, научившиеся изменять внешность с помощью пока неизвестного мне способа.

Ото обдумывал слова Саймона, удивляясь его мудрости. Но Грэга волновало одно — судьба хозяина.

— Если капитана увезли на Плутон, — произнес он, не вникая в тонкости сказанного, — то надо лететь нам туда!

— Правильно, Грэг, — похвалил Саймон робота за сообразительность. — Приготовиться к старту. Курс на Плутон. Вперед!

Грэг сел за пульт. Через несколько минут «Комета» взмыла над пустыней и понеслась в глубины космоса.

— Как только выйдем за пределы Марса, включи маскировку, — приказал Саймон.

Вскоре Грэг передвинул красный рычаг, и… космический корабль превратился в настоящую комету! Маскировка при помощи ионного распыления была давно известна науке, но воплотить ее на практике удалось лишь капитану Фьючеру. Мощные разряды выбрасывали струи раскаленных частиц через сопла двигателей. Эти частицы окутывали корпус корабля и создавали огненный шлейф, подобный хвосту кометы.

Корабль под видом кометы летел к Плутону. Полет занимал много времени, и Саймон не терял его даром. С помощью походного телескопа он продолжал изучение черного пятна в созвездии Стрельца.

— Как можно думать о каких-то звездах, когда шеф в опасности! — воскликнул Ото.

Саймон повернул к нему блестящие линзы-глаза.

— Я беспокоюсь о Кэртисе не меньше тебя, — сказал он. — Но я продолжаю исследования, которые он мне поручил. Это пригодится нам в борьбе с доктором Зерро.

— Если капитан еще жив… — мрачно заметил Ото.

— Хозяин жив! — уверенно заявил Грэг. В его голосе не было ни малейшего сомнения. — Мы его найдем.

Ото молча повернулся к иллюминатору и от нечего делать осматривал окружающую пустоту. Вдруг он встрепенулся.

— Внимание! — просвистел он возбужденно. — По ходу корабля появился какой-то предмет! Похож на космоплан!

Навстречу действительно летел космоплан странной конструкции.

— Это не может быть корабль Легиона, — тревожно заметил Ото. — Он летит в противоположном направлении… Развернулся на нас! Сейчас он протаранит нашу «Комету»!!

Неизвестный корабль несся навстречу, и от лобового столкновения их разделяли секунды.

Кладбище космических кораблей

Что же происходило в это время с капитаном Фьючером и его спутниками?

Саргассово море космоса! Зловещая угроза для всех космонавтов, окутанное легендами гиблое место.

Отчаяние отразилось на миловидном лице Джоан Рэнделл, а ученый-венерианец заметно побледнел, когда капитан Фьючер сообщил, куда затянуло звездолет. Турбулентный поток со страшной силой увлекал их в глубины космоса. Легионеры не рискнули продолжать преследование, и их космоплан исчез из вида.

— Мой просчет, — виновато сказал Кэртис. — Я знал, что Саргассово море близко, но не учел пылевых завихрений.

— Вы спасли нас от еще большей опасности! — воскликнула Джоан, не скрывая восхищения перед капитаном. — Я уверена, что вы найдете выход и сейчас. Уверена!

— Чем именно грозит нам Саргассово море? — спросил Кейн. — Я знаю о нем только в общих чертах. Я ведь не космонавт.

— Вы, безусловно, знаете о вихревых потоках между планетами. На разных участках они обладают различной степенью турбулентности и все сходятся по спирали в центральную воронку. Это и есть Саргассово море. Отсюда еще никто на возвращался.

Кэртис начал манипулировать рычагами управления, пытаясь вырваться из потока за счет маневра. Но даже на полной мощности ракетные двигатели были бессильны, и капитан Фьючер их отключил.

— Ничего не выходит, — сказал он. — Побережем топливо. В воронку нас занесет в любом случае, а там будет видно…

Джоан ободряюще улыбнулась, хотя в глазах ее застыла тревога. Она безоглядно верила в капитана Фьючера и никогда этого не скрывала. Кэртис понимал трагичность ситуации и лихорадочно перебирал в уме варианты спасения. Он был готов ухватиться за самый ничтожный шанс, но его не было. Оставалась надежда, что выход подскажет сама обстановка.

— Советую вам обоим поспать. Надо набраться сил. Кто знает, как обернется дело.

Как ни странно, но Джоан уснула сразу же. Кейн затих в углу с закрытыми глазами — то ли спал, то ли размышлял о двоичных величинах.

Капитан Фьючер напряженно всматривался вперед. Судя по толчкам и поворотам корабля, они приближались к центру спирали. Здесь мог промелькнуть их последний шанс.

Джоан проснулась от резкого толчка. Протирая глаза, она подошла к пульту и встала рядом с Кэртисом. В иллюминаторе на было видно ни зги, но по бешеным толчкам и рывкам можно было догадаться, что они вошли в бурлящую воронку.

— Немедленно пристегнуться! — крикнул Кэртис. — Пристегнуться всем!

Началось невообразимое. Корабль крутило, как щепку в бурлящем котле. Внезапно все стихло, будто кто-то выключил гигантскую центрифугу. Корабль двигался плавно и медленно, как в тихой заводи.

— Вырвались! — радостно воскликнул Кейн, раскрыв зажмуренные глаза.

— Мы в самом деле вырвались из Саргассова моря? — спросила Джоан.

— Должен вас разочаровать, — ровным голосом произнес капитан Фьючер — Как раз напротив. Мы вошли в мертвую зону, самый центр воронки.

Он запустил двигатели и попробовал дать задний ход. Ракетоплан вернулся в бурлящий край воронки, его несколько раз тряхнуло и вновь вынесло в центр.

— Так я и думал, — подвел итог Кэртис. — Если не найдем силу, которая нас отсюда вырвет, то торчать нам здесь веки вечные.

— Какую силу можно найти в мертвой зоне? — уныло спросил Кейн.

— Гляньте-ка! — Кэртис указал в иллюминатор на причудливый диск с неровными краями. Диск медленно вращался вокруг своей оси Капсула приблизилась, и стало видно, что это огромная груда погибших крейсеров, обломков ракет и прочего космического хлама. За счет сильного взаимного притяжения обломки не разлетались.

— Что это? — в ужасе прошептала Джоан

— Кладбище кораблей, — ответил Кэртис — Последняя гавань космических кораблей, затянутых в Саргассово море с тех далеких лет, когда начались межпланетные полеты. Я не слышал, чтобы хоть один сумел отсюда вырваться.

Кэртис подвел капсулу к краю диска. Отсюда они могли различить отдельные корабли. Здесь были звездолеты всех планет и конструкций, настоящий музей космонавтики! Грузовые космопланы с Юпитера, грушевидные корабли с Марса, длинные обтекаемые лайнеры для дальних полетов к Нептуну и Урану, черные крейсера Межпланетной полиции, пиратские суда с торчащими атомными пушками и даже легкие прогулочные ракеты. Вся эта масса кораблей была обречена на вечное вращение.

— Как вы думаете, — тихо спросила Джоан, — там могут быть живые люди?

— Нет, Джоан, живых там нет. Никто не напасется воздуха на вечность..

— И мы тоже умрем? Когда?

— Мы не умрем, Джоан. Сейчас мы осмотрим ближайшие корабли — может быть, найдем мощный циклотрон в рабочем состоянии. Нам нужна дополнительная тяга. Наши двигатели слишком слабы. Джоан вздрогнула.

— Бродить среди мертвецов?

— Вы оставайтесь здесь, вместе с Кейном. Поиск циклотронов — работа нелегкая.

— Нет, нет! Я обязательно пойду с вами!

— Ну а я лучше останусь, — подал голос Кейн. — Мои руки вам мало помогут, зато мне есть чем занять голову.

Кэртис и Джоан надели скафандры, Кэртис проверил работу шлемофонов, после чего они вышли через герметизированный люк в космос. Некоторое время они плыли рядом, ощущая бесконечную пустоту вокруг. Затем Кэртис вынул из кармана скафандра маленькую ручную ракету величиной с электрический фонарь и коротким импульсом направил себя к ближайшему кораблю. Джоан сделала то же самое.

Кэртис прочел название: «ТЬЕНА, Венера». Продвигаясь вдоль корпуса, они добрались до кормы, в которой зияла огромная пробоина.

— Удар метеора, — пояснил Кэртис — Здесь искать бесполезно. Циклотроны размещаются как раз в кормовом отсеке.

Следующий космоплан «ПАРИЖ, Земля» казался неповрежденным. Входной люк был открыт, и Кэртис с Джоан легко проникли внутрь.

Там их глазам предстала мрачная картина. Пассажирские отсеки были усеяны мертвецами. Марсиане, венерианцы, земляне, мужчины и женщины… Застывшие в абсолютном холоде, они казались спящими.

— Что могло с ними случиться? — побледнев, Джоан повернулась к Кэртису.

— Попали в Саргассово море. Когда воздух подошел к концу, кто-то распахнул люк. Смерть была мгновенной.

Кэртис вошел в машинный отсек. Цилиндрические атомные генераторы были в сохранности.

— Здесь нам повезло. Но этого может не хватить. Поищем еще.

Рядом застыл старинный звездолет. В корпусе в разных местах виднелись дыры с оплавленными краями — корабль атаковали пираты. Сейфы были взломаны, команда расстреляна. Напоследок пираты прошлись по корпусу из атомных пушек.

— Какие ужасные вещи творились в те времена! — воскликнула Джоан.

— Это произошло очень давно. Корабль такой старый, что нам нет смысла перетаскивать его циклотроны. Надо искать корабли, потерпевшие крушение сравнительно недавно. Они должны находиться по краям кладбища.

Неожиданно их внимание привлек странного вида цилиндр из серого металла. Больше всего он походил на бочку.

— Вот это новость, — удивленно произнес Кэртис, разглядывая необычное сооружение. — В нашей Системе ничего подобного не строили. Неужто он залетел из других галактик? Надо обязательно посмотреть!

В глазах Кэртиса загорелось любопытство исследователя. Они подлетели к цилиндру, но тут их внимание привлек еще более странный предмет. Это был корабль с Земли, одна из первых конструкций. Поражали размеры. По нынешним меркам ракетолет был так мал, что не верилось, будто в нем могли летать люди.

— Как игрушечный, — удивлялась Джоан, разглядывая странный корабль.

— Я знаю, что это за космоплан! — сказал Кэртис с печалью в голосе. — Нет, Джоан, на нем летали отнюдь не дети, а очень смелые, очень отважные люди. Посмотрите на надпись.

На носу космического корабля четко проступало название «Пионер».

— Так это на нем Марк Кертью первым долетел до Юпитера! — воскликнула Джоан, вспомнив картинки из школьного учебника.

— Не только до Юпитера, — поправил ее Кэртис. В голосе молодого ученого звучало почтение внука, стоящего перед могилой знаменитого деда. — Великий космонавт Марк Кертью первым достиг Урана и Нептуна. Потом он попытался вылететь за пределы Солнечной системы и не вернулся. Так вот где кончился его путь!

На время Кэртис и Джоан забыли о странном цилиндре. Ломиком из набора инструментов Кэртис открыл люк исторического корабля и протиснулся в тесный корпус. Команда состояла из шести человек. Все шестеро сидели в креслах, пристегнутые ремнями, и ледяными глазами смотрели в космос, который побеждали всю свою жизнь и который наконец победил их.

Осторожно, словно боясь разбудитьспящих, капитан Фьючер прошел к пульту. Там он увидел человека средних лет, профиль которого был знаком каждому космонавту.

— Марк Кертью, — прошептала сзади Джоан. — На Земле остались его портреты, памятники, бюсты, а сам он стал памятником здесь…

Рука Кертью лежала на бортжурнале. Кэртис слегка приподнял руку покойника и прочел последние записи.

"22 января (по земному календарю). Полет окончен. Нам не суждено достичь цели. Это сделают те, кто придет после нас. Вчера мы попали в мощный поток, который занес нас в мертвую зону, нам не выбраться. Остается ждать, когда кончится воздух или произойдет чудо.

23 января. Запасы воздуха подходят к концу. Мы сидим и вспоминаем Землю, которую никогда не увидим вновь. Найдут ли когда-либо наши тела?

24 января. Это конец. Мы задыхаемся. Воздуха нет. Чуда нет. Рука слабеет. Это конец. См…"

Здесь запись обрывалась. Капитан Фьючер, чувствуя комок в горле, поднял руку к шлему, отдавая честь далеким предкам, которые оказались так близко.

Встреча в космосе

Капитан Фьючер и Джоан покинули корабль, ставший мавзолеем для шестерых отважных землян. Теперь все внимание Кэртиса было приковано к загадочному цилиндру.

— Наверняка эта штука прилетела из-за пределов Солнечной системы, — сказал он уверенно. — Времени мало, но все равно заглянем.

Они подплыли поближе. Гладкая поверхность цилиндра не имела ни люков, ни иллюминаторов.

— Я боюсь, — призналась Джоан с дрожью в голосе. — Тут чувствуется что-то странное и враждебное.

— Живого там ничего быть не может, — успокоил девушку Кэртис. — И где-то должна быть дверь. Хотелось бы ее найти.

В тот же момент Кэртис похолодел от ужаса, а девушка сдавленно закричала. Прямо перед ним в гладкой стенке цилиндра открылась дверь! Она открывалась, как диафрагма фотообъектива, раздвигаясь от крошечного отверстия до круга диаметром около трех метров.

— Как это получилось? — воскликнула охваченная паникой Джоан. — Мы даже не касались обшивки!

— Значит, дверь открывается телепатически. — Глаза Кэртиса возбужденно блестели. — Я захотел найти дверь, и она тут же появилась. — Он уже сгорал от любопытства. — Интересно, где делают такие механизмы? Вперед, Джоан! Нас ждут другие чудеса.

Преодолевая инстинктивный страх, девушка вошла в люк следом за Кэртисом. Они очутились внутри цилиндра, в окружении приборов и механизмов непонятной конструкции и назначения. Вдоль стен тянулись металлические стеллажи, освещаемые через равные промежутки багряными лампами. Под каждой лампой в полной неподвижности лежало странное существо. По неприятному впечатлению существа дали бы сто очков вперед любому уроду Солнечной системы. Больше всего они напоминали отвратительный гибрид осьминога и человека. Чешуйчатое туловище с четырьмя руками завершала сморщенная и безволосая головка. Из спины торчали роговые наросты.

— Должно быть, они залетели с другой звезды, — размышлял вслух капитан Фьючер. — Попали в Саргассово море и тут застряли. Не исключено, что они не нуждаются в воздухе.

— Что это за лампы над каждым из них?

— Понятия не имею. Возможно, для поддержания жизни. Они не похожи на мертвых. Скорей находятся в спячке.

На полу стояли пустые баки. На стенках засохла бурая жидкость.

— Кровь! — воскликнул Кэртис. — Их пища? Когда она кончилась…

Капитан Фьючер подошел к пульту управления с ручками и приборами необычной формы. Едва он приблизился, автоматически включились разноцветные огни. Оглянувшись, Кэртис заметил, что свет над ближайшими полками погас, а лежащие там существа зашевелились!

— Теперь понятно! — Кэртис отпрянул от пульта, увлекая за собой Джоан. — Когда кровь кончилась, они погрузились в спячку. Детектор срабатывает на любое теплокровное существо. При этом просыпаются эти двое — либо дежурные, либо начальники. Если они оклемаются, нам несдобровать!

— Кэртис! — отчаянно закричала Джоан. Капитан Фьючер резко повернулся, и тут же четыре щупальца обхватили его за ноги и за грудь. Чудовища проснулись гораздо быстрей, чем он ожидал. Второй осьминог бросился к пульту, видимо, с целью разбудить остальных. Джоан отчаянно вцепилась в охватившие Кэртиса щупальца, пытаясь оторвать их от капитана. Кэртис невероятным усилием освободил руку, выхватил протоновый пистолет и выстрелил в осьминога, подскочившего к пульту. Тот рухнул дымящей грудой. Ближний осьминог поднял Кэртиса в воздух, чтобы грохнуть его об пол, но следующим выстрелом Кэртис снес ему голову.

Пошатываясь, капитан встал на ноги и быстрым взглядом окинул стеллажи. Чудовища мирно спали под красными лампами. Значит, детектор поднимал только двоих, а те в свою очередь устраивали общую побудку.

— Чуть не влипли! — воскликнул Кэртис, тяжело дыша. — Итак, они питаются кровью… Интересно, в каких мирах они обитают? Высокий интеллект, нечувствительность к холоду, отсутствие потребности в воздухе. И в то же время потребность в крови теплокровных животных. Странное сочетание.

— Капитан Фьючер, — взмолилась Джоан, — уйдемте отсюда! Здесь опасно и страшно.

Кэртис Ньютон отдал бы год жизни за возможность повозиться с уродами из иных миров, но рисковать было нельзя. Он неохотно покинул диковинный корабль. Выйдя наружу, он мысленно пожелал, чтобы люк закрылся. И люк закрылся! Кэртис задумчиво оглядел скопление кораблей.

— Будем осматривать только новейшие космопланы, — сказал он решительно. — Нам нужны исправные циклотроны. Пока найдем да пока перетащим, пройдет немало времени. Надо торопиться.

Рабочие циклотроны они нашли довольно быстро.

— Сможем ли мы теперь вырваться отсюда? — спросила Джоан, с надеждой глядя на капитана Фьючера, когда последний из циклотронов был надежно закреплен в машинном отделении. — Или…

— Никаких «или»! — отрезал капитан Фьючер. — Держитесь крепче, включаю!

Он сел за пульт и передвинул рычаг. Забившие отсек двенадцать циклотронов мерно загудели. Корпус корабля задрожал. Кэртис прибавил мощности. Теперь вибрация сотрясала весь ракетолет. Казалось, вот-вот затрещат перегородки и корабль разрушится. Затянутые ремнями безопасности Джоан и Кейн смотрели на Кэртиса. Будь что будет!..

И капитан Фьючер дал полную тягу. Дюзы изрыгнули море огня. Ракетолет понесся в сторону бурлящего потока, кладбище космопланов исчезло из виду. Кэртис вцепился в рычаги управления, ожидая столкновения с турбулентным потоком. Ракетолет начало бросать из стороны в сторону, по корпусу замолотили гигантские молоты. Но корабль все-таки двигался вперед! Двенадцать атомных генераторов преодолевали силу вихревого потока. Кэртис выжимал из циклотронов все, что мог, хотя понимал, что вибрация и удары могут в любой момент разрушить корпус. Неожиданно тряска стихла, и ракетолет начал набирать скорость. Капитан Фьючер тут же отключил все циклотроны, кроме двух.

— Выскочили! — крикнул он, улыбаясь счастливой улыбкой.

— Капитан Фьючер! — Джоан едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею. — Вы первый и единственный, кому удалось вырваться из Саргассова моря космоса!

— Ну а что дальше? — без особого восторга поинтересовался Кейн, оглядывая в иллюминатор бездонную пустоту.

— Долетим до Юпитера и свяжемся с друзьями.

— Это уже без меня! — воскликнул астроном. — На Юпитере я сяду на ближайший космоплан, идущий на Венеру. Хватит мне болтаться в космосе. Меня ждут…

— Двоичные величины, коллега, — догадался капитан Фьючер. — Смотрите! — воскликнул вдруг он, указывая на маленький светящийся объект, летящий впереди по курсу корабля.

— Обычная комета, — сказал Кейн, глядя через плечо капитана. — Движется нам навстречу.

— Какие кометы могут летать в этом секторе космоса в это время, подскажите мне, астроном? — Кэртис весело поглядывал на Кейна.

— М-м, — Кейн задумался. — Вы правы, у комет другие орбиты. Но ведь возможны исключения.

— Это и есть исключение! Очень приятное исключение. Это мои друзья. «Комета» под видом кометы! Значит, они как-то напали на наш след. Попробуем их остановить.

— Как вы с ними свяжетесь? — спросила Джоан. — У нас нет никакого передатчика.

— Зато есть голова на плечах. Держитесь! Кэртис вышел в лоб встречному космоплану. Именно этот маневр всполошил Ото и Грэга.

— Нас заметили, — заверил Кэртис спутников. «Комета» действительно резко сбросила скорость, и оба корабля зависли в космосе в нескольких метрах друг от друга. Капитан Фьючер и Джоан с Кейном надели скафандры и перебрались на родной космоплан.

— Хозяин! — прогудел Грэг, схватив капитана за плечи железными руками. — Я знал, что ты вернешься! Я говорил Ото, что мы вас найдем. Хотя его заслуги в этом нет, — добавил робот, не забывая о соперничестве с андроидом.

— Шеф, что произошло на корабле Легиона? — спросил Ото. — Ты их, конечно, всех перебил?

— Нет, мой кровожадный друг, — засмеялся Кэртис. — Я выбрался, не пролив ни капли крови. Но попал из огня прямо в Саргассово море!

— Саргассово море? — Линзы Саймона пристально глядели на Кэртиса. Не шутит ли капитан Фьючер?

— Да, Саймон. Саргассово море. Но мне удалось спастись и оттуда. — Кэртис подробно рассказал о своих злоключениях. — Не сомневаюсь, что база доктора Зерро находится на Плутоне или Уране.

— Ты угадал, малыш, — сказал Саймон. — База на Плутоне. Туда мы и направляемся.

В свою очередь Саймон рассказал, как на самом деле выглядел погибший легионер и что он по этому поводу думает.

— Значит, Плутон, — с удовлетворением произнес Кэртис Ньютон. — Тогда надо торопиться. Доктор Зерро до того запугал народы, что может получить власть, прежде чем мы его обезвредим. С диктатором бороться трудней, чем с претендентом.

Кенсу Кейн удивленно разглядывал странное трио — экипаж «Кометы». Когда Грэг навел на него фотоэлектрический взгляд, ученый невольно попятился.

— Это кто, пленник? Легионер? — спросил Грэг.

— Нет-нет, не легионер. Обычный астроном с Венеры, — поспешил с разъяснениями Кэртис. — Мы его вырвали из рук легионеров. Это Кенсу Кейн.

Саймон заинтересовался.

— Не тот ли вы Кейн, который выдвинул теорию двойного спектра?

— Я самый! — Кейн гордо выпрямился. — И теория моя!

— Как вы додумались До такой ерунды? — ровным голосом продолжал Саймон. — Ничего глупей мне не приходилось читать!

Маленький астроном от возмущения поперхнулся. И забыл все недавние страхи.

— Только безумец может посягать на мою теорию! — высокопарно заявил он. — Мои расчеты безупречны, если желаете..

— Од ну минутку! — вмешался Кэртис. — Отложим научные дебаты до более спокойных времен. Мы теряем драгоценное время Грэг! Полный вперед. Курс на Плутон.

— Слушаюсь, хозяин! — Робот затопал к пульту.

— Я осмотрю убитого легионера чуть позже, — сказал Кэртис Саймону. — Сейчас меня больше интересует черная звезда. Что тебе удалось выяснить?

— Не знаю, что и думать, малыш, — признался Саймон. — Я просто поражен. Звезда существует, это бесспорно. Я получил четкие фотографии. Размеры действительно огромные. Но масса!. Для звезды такой величины масса ничтожная. Можно сказать, нулевая!

— Ты не ошибся при расчетах?

— При расчетах нет, но измерения надо бы повторить на более мощном телескопе. Бортовой слишком слаб.

— Это можно сделать на Плутоне. Там отличная обсерватория, одна из лучших в Системе. Все упирается в массу звезды. Если она велика, то доктор не врет. Катастрофа возможна.

— Мне ли не знать! — В механическом тоне Саймона почудилось нечто вроде озабоченности. — Что-то здесь все-таки не так.

Капитан Фьючер заметил, как побледнела и осунулась Джоан. Почти сутки они провели без пищи.

— Грэг! — приказал он. — Включай автопилот и займись обедом. Джоан худеет на глазах.

Робот собрал разборный столик и расставил посуду, затем принес еду. Джоан, Кэртису и Кейну был подан обычный рацион космопланов: бисквиты, бифштексы из сублимированного мяса, мармелад и легкое столовое вино — меню капитана Фьючера.

Ото предпочитал химические элементы в чистом виде. Он жадно выпил кувшин крепкой смеси и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Постоянно находясь в питательном растворе, Мозг в пище не нуждался. Вместо обеда ему полагался легкий гидравлический массаж. Кэртис опустил в куб вибратор, и сквозь прозрачные стенки было видно, как заколыхалась студенистая масса внутри. Саймон наслаждался.

Грэг работал на атомной энергии. Раз в сутки он открывал дверцу на груди и бросал в приемник реактора кусок меди. Не забыл Грэг и своего любимца — Еек тоже получил кусочек меди.

— Какие еще металлы может есть этот зверек? — поинтересовалась Джоан. Грэг был польщен вниманием гостьи.

— Любые, — с гордостью сказал он. — И чем тяжелей металл, тем охотней он его ест.

— А не опасно тебе его держать? Ведь он может откусить вам палец или еще что-нибудь.

— Я сделан из легированного сплава, — похвастался робот. — Я никому не по зубам, даже Ееку! Вообще-то Еек предпочитает мягкие металлы: медь, свинец. Я уже не говорю про золото. Это для него лакомство.

— Утром он полакомился серебряной баночкой из моего косметического набора, — язвительно доложил Ото. Джоан сняла золотой браслет и протянула его грызуну.

— Тебе, Еек, — сказала она, но лунный щенок даже не глянул на подарок.

— Он не слышит, — объяснил Грэг. — Он может только читать мысли.

Джоан повторила предложение в уме. Зверек тут же подпрыгнул и схватил лакомство. Вскоре он поднялся и, качаясь, двинулся вдоль стенки.

— Не отравился ли он? — забеспокоилась Джоан. — Смотрите, он прямо как пьяный!

— Почему «как»? — презрительно отозвался Ото. — Пьяный и есть! Ему дай волю, нажрется железа до белой горячки!

Еек не обращал внимания на критику, он брел по кораблю, глядя перед собой затуманенным взором.

— Должно быть, горланит песни во всю свою телепатическую глотку, — засмеялся Кэртис.

После обеда Грэг вернулся к пульту, прихватив с собой Еека, который быстро уснул у него на коленях.

Полет продолжался. Мозг и Кейн погрузились в научные споры. Ото забавлялся изменением внешности, оттачивая искусство перевоплощения. Джоан с любопытством наблюдала за манипуляциями андроида, хотя порой новый образ заставлял ее вздрагивать от ужаса. Но главным предметом ее внимания оставался, конечно, капитан Фьючер, на которого она то и дело бросала влюбленные взгляды.

Кэртис сидел в кресле, рассеянно бренча на любимом инструменте — двадцатиструнной венерианской гитаре. Джоан видела, что мысли капитана Фьючера витают где-то далеко. Его красивое лицо хмурилось, серые глаза отрешенно смотрели вдаль, и думал он не о сидящей рядом миловидной землянке, а об отвратительном докторе Зерро на далеком Плутоне. Туда, в логово вражеского Легиона, уносились мысли капитана. Туда же мчался корабль, яркой точкой прочерчивая космос.

На ледяной планете

«Комета» сделала положенный виток в сумеречной атмосфере Плутона и пошла на снижение. Капитан Фьючер уверенно посадил корабль на столичный космодром Тартарус.

Пассажиры прильнули к иллюминаторам, вглядываясь в унылый пейзаж холодной планеты: вечная мерзлота и белые языки ледников на отрогах невысоких гор. Ото припомнил предыдущий визит на Плутон и вздрогнул. Андроид плохо переносил холод — резина твердела, делая его неповоротливым и неуклюжим, как Грэг.

Робот, которому нигде не было ни холодно, ни жарко, равнодушно поглядывал наружу в ожидании распоряжений капитана.

— Кто командует полицией на Плутоне? — спросил Кэртис Ньютон.

— Сержант Эзра Гурни, — четко ответила Джоан Рэнделл, теперь уже не беззащитная землянка, а тайная сотрудница полиции.

— Старик Эзра! — обрадовался Кэртис. — Последний раз видел его на Юпитере, но тогда он не был сержантом.

— Его повысили в чине после успешного захвата самозванца-императора.

— С него и начнем.

Город разместился под огромным куполом, внутри которого поддерживали искусственный климат. Лишь одно здание стояло под открытым небом — обсерватория Тартаруса.

— Саймон, — обратился Кэртис к ученому, — после визита к Эзре мы доставим тебя в обсерваторию. Проверишь все данные по черной звезде, хорошо?

— На этот раз я пойду с тобой, хозяин, — напомнил о себе Грэг. — Ото снова впутает вас в неприятности.

— Согласен. Мы пойдем вместе, но по другой причине. Ото не переносит холода, а ты морозоустойчив. Заодно прихватишь тело легионера, пусть Гурни посмотрит.

Кэртис открыл наружный люк, и его обдало морозным ветром.

— Ну и холодина, — поежился он. — Круглогодичный зимний курорт, вот что такое Плутон!

Капитан Фьючер и Джоан первыми спрыгнули на промерзший грунт, за ними последовал Грэг с легионером в руках. Лундог тоже решил совершить прогулку. Он забрался на плечо хозяина и обхватил его лапами за цилиндрическую шею.

Приближалась ночь. Здесь она мало чем отличалась от дня. На небо выплыли все три луны Плутона. Самая большая, Шерон, светилась ярким белым диском. Цербер и Стикс бросали на ледяные равнины мутные полосы переливчатого света.

Капитан Фьючер задержался взглядом на Цербере. Там размещалась межпланетная тюрьма для самых опасных преступников Солнечной системы. Шерон постоянного населения не имел, но туда регулярно наведывались охотничьи экспедиции для заготовки ценных мехов. Поверхность третьего спутника была полностью покрыта водой, что делало невозможной посадку космопланов.

Ворота в купол открылись автоматически. Внутри было тепло и уютно. Улицы ярко освещались ртутными лампами и казались пустынными, так как в городе жили в основном приезжие с Земли. Редкие прохожие с удивлением останавливались при виде огромного робота с лунным щенком на плече.

Коренные жители Плутона сильно отличались от землян, но, безусловно, принадлежали к гуманоидам. Низкое плотное тело имело минимальную поверхность охлаждения и было покрыто длинной густой шерстью. Густая шерсть покрывала также лицо и голову. Сквозь пряди волос проглядывали большие, как блюдца, фосфоресцирующие глаза, способные уловить даже слабые отблески света. Плутонцы редко заходили в Тартарус и не могли долго в нем оставаться, страдая от жары и непривычно плотного воздуха.

— Что у них за праздник? — спросила Джоан, когда они проходили по ярко освещенной улице, наполненной толпами веселых мужчин, переходящих из одного бара в другой.

— Это улица охотников, — объяснил Кэртис. — Скорее всего отмечают конец сезона. Ну вот мы и пришли!

Друзья остановились перед серым двухэтажным зданием, над входом которого висела эмблема Межпланетной полиции, а у дверей стоял офицер в черном мундире. Он покосился на Грэга, но не выказал удивления, а попросил предъявить документы. Кэртис протянул руку с кольцом, которое успел собрать во время полета.

— Капитан Фьючер! — Офицер козырнул прославленному герою.

Услышав знакомое имя, к двери поспешил седой плотный мужчина в мундире с сержантскими нашивками.

— Кэртис! — Суровое лицо с тяжелым подбородком осветилось неподдельной радостью. — Вот так сюрприз! Грэг! Джоан!.. Что привело вас в наше захолустье? Очередное громкое дельце, надеюсь? На всю Систему, от Юпитера до Урана, а? Я здесь скоро заплесневею — кроме пьяных драк, никаких нарушений!

— Ну-ну, не прибедняйтесь, сержант! — Кэртис знал, в что Эзра Гурни без дела не сидел. — Я, напротив, боюсь, что вы слишком загружены, и я не смогу воспользоваться вашей помощью.

Проницательный начальник полиции уловил озабоченность в тоне капитана Фьючера и посерьезнел.

— Что-нибудь важное?

— На сегодня важней ничего нет, — подтвердил Кэртис. — Доктор Зерро. Вы о нем, конечно, слышали?

— Еще бы! — Гурни помрачнел. — Что за напасть! Не успели разделаться с Юпитерским императором, как лезет вселенский диктатор. Что их так тянет к власти? Одни заботы! Я по себе сужу — чем выше чин, тем хуже сон… Так что насчет доктора, капитан Фьючер?

— Президент поручил мне обезвредить шарлатана.

— Неужели вы думаете, что он прячется здесь, на Плутоне? — удивился сержант.

— Так точно.

Кэртис Ньютон рассказал о мертвом легионере.

— Покажите, — попросил сержант.

Грэг развернул закоченевший труп. Гурни внимательно рассмотрел покрытое белой шерстью тело, двупалые конечности, сплюснутую голову и огромные черные провалы глаз.

— Таких не видел, — сказал он наконец. — Всякая мерзость попадалась, но таких… Нет, не встречал.

— Кто еще на Плутоне знает местную фауну? — спросил Кэртис, не оставляя надежду опознать мертвеца.

Эзра Гурни задумчиво потирал подбородок, перебирая в памяти местных знатоков.

— Есть смысл спросить Роумера. Это известный планетограф. Руководит исследованиями Плутона. Сейчас как раз прибыл в Тартарус. Можно ему позвонить.

Через несколько минут Коул Роумер, землянин лет сорока, с лицом, задубевшим от ветра в многочисленных экспедициях, предстал перед начальником полиции и его друзьями. Опытный исследователь с недоумением разглядывал покрытое шерстью существо. Ничего похожего он явно не встречал.

— Ничем не могу помочь, капитан Фьючер, — признался Роумер. — Конечно, Плутон изучен мало, особенно вблизи полюсов, существа такого вида нам не попадались. Тем более что тварь, безусловно, разумна. Впрочем, это соображение только усложняет опознание. Разумные существа обычно сами выходят на контакт с нашими учеными, а не скрываются, как дикие звери. Очень, очень странно!

— Как насчет спутников Плутона? — спросил Кэртис. — Возможна ли коренная популяция на одной из лун?

— В принципе да, — кивнул Роумер. — Конечно, на Стиксе сухопутных животных быть не может, а вот до Цербера и Шерона планетографы пока не добрались. По крайней мере, я ничего об этом не слышал. Вам лучше обратиться к Вику Криму, владельцу пушной компании, которая посылает охотников на Шерон, а также к Рендолу Лейну, начальнику межпланетной тюрьмы на Цербере.

— Так мы и сделаем. — Эзра Гурни потер руки. — Вам сегодня везет, капитан Фьючер. Крим и Лейн сейчас в Тартарусе. Крим на пушном аукционе, а Лейн снаряжает грузовой космоплан с продовольствием для Цербера

Гурни тут же попросил их прибыть в полиций. С начальником тюрьмы Кэртис не был знаком. А вот многих его подопечных капитан знал прекрасно. В свое время Родж и Кэллэк не без его помощи получили пожизненное, и Кэртис хотел узнать, как они могли оказаться во главе Легиона.

Первым прибыл Вик Крим, пушной монополист Шерона. Плотный лысоватый землянин явно не радовался неожиданному приглашению. Следом вошел Рендол Лейн, по виду которого никак нельзя было предположить, что он управляет самой страшной тюрьмой Системы. В отличие от тут же плюхнувшегося в кресло промышленника худой пожилой человек интеллигентной внешности нерешительно остановился у входа и только после приглашения Гурни смущенно присел на край стула.

— Я много о вас слышал, капитан Фьючер, — сказал он, нервно потирая ладони. — В основном от постояльцев моего заведения. Многие передали бы вам привет, если бы знали, что я вас увижу.

— Возможно, — сказал Кэртис, — только не Родж и Кэллэк. Они, кажется, у вас долго не задержались.

Рендол Лейн побледнел, пораженный осведомленностью капитана Фьючера.

— Родж и Кэллэк сбежали несколько месяцев назад, — признал он тихим голосом. — Первый побег с Цербера. Понять не могу, как им это удалось…

Зная порядки на Цербере, этого не мог понять и капитан Фьючер.

— Ладно, сейчас речь о другом. Сержант Гурни отрекомендовал вас как лучших специалистов. Осмотрите это тело и попробуйте вспомнить, не попадались ли вам подобные экземпляры?

Лейн и Крим озадаченно уставились на труп.

— Вряд ли такое водится на Цербере, — осторожно высказался Лейн. — Правда, я за пределы тюрьмы не выхожу, но надзиратели исколесили весь спутник.

Вик Крим высказался еще более категорически:

— На Шероне такие типы не водятся, это раз. — Он взмахнул ладонью, как бы обрубая сомнения. — Ничего подобного нет и не может быть и на Плутоне, это два. Третьего не дано!

Пушной монополист откинулся на спинку кресла с уверенностью, которая показалась Кэртису несколько напускной.

— Почему вы так думаете? — поинтересовался он.

— Потому что перед вами сидит пушной король Плутона! — театрально воскликнул Крим, ткнув себя в грудь большим пальцем. — Потому что мои охотники и добытчики пушнины исходили эту планету вдоль и поперек. В моих лабораториях есть все плутонские шкуры. Кроме такой! — Крим указал на легионера.

— Кто знает, Крим, — возразил планетограф Роумер. — Ученые постоянно сталкиваются с загадками и на более обжитых планетах.

— Ученые! — презрительно фыркнул Крим. — Ученые работают из любознательности, а мои охотники — за деньги. Этим все сказано. К слову, о деньгах, господа. Я человек занятой, меня ждут скупщики меха, и если ко мне вопросов нет, позвольте откланяться.

Не дожидаясь формального разрешения, он поднялся и уверенным шагом покинул помещение. Капитан Фьючер поблагодарил за содействие ученого и тюремщика, и те тоже удалились.

Кэртис задумчиво прошелся по кабинету Гурни. — Опять ничего, — заметил он после долгого молчания. — Что дальше?

Риторический вопрос повис в воздухе. Сержант Гурни пожал плечами и глянул вверх, то ли обращаясь к провидению, то ли ища ответа на потолке.

— Эзра, — сказал ему Кэртис. — Я хочу показать легионера коренному плутонцу. Перебор вариантов методом исключения, — пояснил он извиняющимся тоном.

— Нет ничего проще, — оживился сержант. — У нас в штате есть местный лохмач по имени Тарб. Служит проводником, когда полиции надо выйти за купол.

Гурни вызвал Тарба. Вошел коренной плутонец. Приземистое шерстистое тело, круглые, светящиеся, как у кота, глаза, куртка из грубой шкуры… Тарб почтительно глянул на громадного робота, но тут же повернулся к начальнику.

— Ваша ходить пустыня? — спросил лохмач.

— Тарб рад любому делу, лишь бы не сидеть в жарком городе, — произнес Гурни. — Усердие поневоле, так сказать. Тарб, смотри сюда. — Сержант показал на труп. — Видел такого раньше?

Тарб вытаращил глаза-блюдца на мертвого легионера и в ужасе отпрянул.

— Колдун! — завопил он, закрывшись рукой, как от яркого света.

— Почему колдун? — встрепенулся Кэртис. — Когда видел раньше? Где?

Капитан Фьючер намеренно подлаживался под примитивный стиль туземца.

Тарб продолжал смотреть на труп в суеверном ужасе и бормотал древние плутонские заклинания.

— Такое сам не видеть, запинаясь, выдавил он. — Я слышать. Мой дед видеть. Мне рассказать…

Кэртис перешел на певучий язык коренных плутонцев.

— Что тебе рассказывал дед? Жив ли он сейчас?

— Мой дед жив, он очень стар, но память хорошая, — ; торопливо объяснял Тарб. — Когда он был молодым, еще до того, как сюда прилетели с Земли, к ним приходили колдуны. Они покрыты белым мехом, говорил дед, они могучие и мудрые.

— Откуда они приходили?

— Дед не говорил, я не спрашивал.

— Где сейчас твой дед? — Капитан Фьючер торопил медлительного плутонца. — Как его звать?

— Звать Кири. Он живет с моими родителями в городе к северу от Ползучих гор, у Ледяного моря.

— Надо поговорить со стариком, — решительно заявил Кэртис.

— Гиблое место, — предупредил Эзра Гурни. — Сесть негде, одни горы. В темноте костей не соберешь.

— Другого выхода нет. Но мне нужна ваша помощь, Эзра. Дайте патрульный крейсер и отпустите со мной Тарба.

— О чем речь! — пожал плечами сержант.

— Хозяин! — просительно прогудел гигант-робот. — Возьми и меня.

— Обязательно возьму, — Кэртис ободряюще улыбнулся Грэгу, — но только без твоего любимца. Он нам будет мешать.

— Еек затоскует, — огорченно сказал Грэг, — но я сделаю, как ты сказал.

Прибыв на «Комету», Кэртис сообщил Саймону последние новости.

— Ото и Джоан останутся здесь, — добавил он. — Пока меня нет, вы можете поработать в обсерватории Тартаруса, проверить данные о черной звезде.

— Присмотри, а? — смущенно попросил Грэг андроида, сажая зверька в угол.

— Да чего за ним смотреть! — прошипел Ото. — Куда он денется. Навали ему побольше железа, и он не заметит, что тебя нет.

— Бессердечный ты тип, Ото, — укоризненно покачал робот огромной железной головой. — Поучился бы у меня любви к животным.

С этими словами Грэг затопал к выходу. Капитан Фьючер в меховом комбинезоне и Тарб уже шли по заснеженному космодрому. Спустя десять минут скоростной полицейский ракетолет устремился на север. Кэртис любовался ледяными полями ночного Плутона, причудливо освещенными тремя лунами. Купол Тартаруса давно остался позади. Теперь они летели вдоль широкой реки, текущей почти точно на север.

— Это соленая река Флеготон, — объяснил Тарб. — Она идет до Ледяного моря.

Кэртис кивнул. На горизонте высились белые вершины.

— Ползучие горы. — Тарб беспокойно заерзал в кресле. — Мои люди их боятся. Горы ползут через наши поселки, народ бросает все, убегает. Страшно…

Под ракетолетом высилась гряда слившихся воедино ледников. Фактически это была ледяная стена высотой свыше пятисот метров, которая двигалась к югу со скоростью, значительно превышающей движение ледников на Земле. Грохот и треск льдин были слышны даже внутри корабля. За первой грядой маячила следующая. Ползучие горы Плутона были уникальным явлением в Солнечной системе. Они покрывали весь север планеты и находились в непрерывном движении.

— Хозяин! — закричал Грэг. — Смотри! Над нами! На них пикировал черный космоплан, на носу которого четко выделялся желтый круг с черным диском — эмблема Легиона.

— Ловушка! — воскликнул Кэртис, сверкая глазами — Какая нелепость!

Он молниеносно рванул рычаг, и ракетолет ушел в сторону. Но было поздно. Атомные орудия врага сверкнули пламенем. Хвостовые обтекатели и выхлопные дюзы двигателей отвалились, как отрубленные, ракетолет камнем полетел вниз к подножию ледяной стены. Черный ракетоплан развернулся и исчез в ночи.

Доктор Зерро

Проводив Кэртиса и двух его спутников, Саймон повернулся к оставшимся.

— Переправь «Комету» к обсерватории, Ото, — распорядился он. — Я хочу закончить исследования черной звезды.

— Если позволите, я помогу вам, — предложил Кенсу Кейн.

— Вот это благородно, — проскрипел Мозг. — Настоящий ученый ставит истину превыше гордости и тщеславия. Когда я был человеком, я всю жизнь занимался поиском истины. Собственно, этим же я занимаюсь и сейчас, покоясь в своем аквариуме.

Ото посадил корабль около обсерватории, потом осторожно взял кубический резервуар и перенес его в теплое помещение.

Их встретил молодой сотрудник. Он уважительно приветствовал гостей и почтительно обратился к кубу с Саймоном, о котором он, как и все ученые, слышал как о непревзойденном исследователе и аналитике, авторе многих выдающихся открытий и изобретений.

— Обсерватория в вашем полном распоряжении. — Молодой астроном обвел рукой заполненный различной научной аппаратурой зал. — Только что звонил сержант Гурни и попросил оказать вам всемерное содействие.

— Очень хорошо, — сказал Саймон. — Я обязательно позову вас, если потребуется. Но пока можете быть свободны. Ото, перенеси меня к главному телескопу, чтобы я мог смотреть в окуляр. Надо проверить размеры и массу черной звезды, — пояснил он задачу Кейну. — Прошу вас быть моим ассистентом.

Два астронома, человек и сверхчеловек, расположившись на площадке высоко над полом, углубились в работу. Створки купола раздвинулись с мягким шорохом, открывая полосу неба, усыпанную яркими звездами. Верхняя часть купола медленно передвинулась, пока телескоп не оказался против созвездия Стрельца. Там, в глубине Млечного Пути, четко виднелся темный диск, заслоняя собой несколько звезд. Со времени последнего наблюдения диск заметно увеличился в размерах.

Саймон давал короткие указания, а Кенсу Кейн нажимал кнопки и вращал ручки настройки уверенными движениями опытного астронома. Темный диск, многократно приближенный сильным телескопом, предстал перед линзами-глазами Мозга в виде огромной вращающейся сферы, несущейся в сторону Солнца. Черная потухшая звезда, которая когда-то сама была сверкающим солнцем, превратилась в кусок космического шлака, брошенного неведомой силой в полет к неведомой цели. И путь к этой цели проходил через Солнечную систему.

Саймон вел наблюдения спокойно. Страх, ненависть, любовь, нетерпение и прочие эмоции, так сильно влияющие на поведение людей, покинули его вместе с истерзанным болезнями телом. Мозг был вместилищем чистого разума. Даже приверженность Кэртису и забота о его безопасности объяснялись не эмоциональной привязанностью, а трезвым расчетом и верностью клятве, которую он дал когда-то его матери.

Саймон диктовал показания приборов Кейну, который производил расчеты. Результаты показали, что черная звезда значительно приблизилась. Проверка диаметра подтвердила правильность прежних вычислений. Свыше ста миллионов километров! Но масса действительно была ничтожно малой.

— Невероятно! — воскликнул Кейн, снова и снова перепроверяя себя. — Тело не может существовать без массы!

— Меня это тоже озадачило, — согласился Саймон. — Давайте попробуем подключить магнитоскопы.

Пока Кейн устанавливал приборы, Саймон обдумывал неожиданный парадокс. По всем законам природы потухшая звезда должна иметь огромную массу, и в этом случае прогноз доктора Зерро имел основания. Пронесясь рядом с Солнечной системой, такая звезда увлекла бы за собой все планеты, а в случае прямого столкновения с Солнцем уничтожила бы всю Систему. Неужели доктор Зерро прав, и катастрофа неминуема?

Саймон обратил внимание на тишину у стола, где Кейн переставлял приборы, готовя дальнейшие исследования. Повернув линзу, он увидел, что маленький астроном лежит на полу, не подавая признаков жизни. Мозг перевел взгляд вниз, на Ото и Джоан. Они тоже лежали навзничь. Микрофоны Саймона уловили шипение.

— Одурманивающий газ! — сообразил он.

Другого объяснения не было. Но почему отрубился Ото? Андроид мог жить в любой газовой среде, поскольку вообще не имел дыхательной системы. Саймон быстро нашел ответ: газ проникал не в легкие, а сразу во все клетки организма, будь он живой или искусственный. Парализующее воздействие газа не затрагивало мозг благодаря мембранной защите клеток. Ото, Джоан и Кейн не потеряли сознание, но были физически беспомощны.

И он, Саймон-Мозг, ничего не мог предпринять! Только поворачивать гибкие трубки с линзами и ждать, что произойдет дальше.

Шипение прекратилось, открылась входная дверь. В здание вошли люди в скафандрах, во главе которых шагал высокий мужчина. Сквозь прозрачный шлем Саймон увидел крупную голову, нависающий выпуклый лоб и черные горящие глаза.

— Доктор Зерро собственной персоной, — пробормотал Саймон. — Рано или поздно этого следовало ожидать.

Доктор Зерро презрительно глянул на простертые тела, затем приказал легионерам охранять вход и поднялся по стальной лестнице на платформу телескопа.

С минуту доктор Зерро и Мозг смотрели друг на друга. Горящие глаза фанатика и холодный стальной взгляд линз словно сцепились в молчаливой схватке.

— Значит, это и есть знаменитый Саймон-Мозг, — насмешливо заговорил доктор, голос которого приглушенно доносился из-под шлема. — Прославленный на всех планетах ученый, уступающий только самому капитану Фьючеру, — всего-навсего студень в банке!

— Мои друзья убиты или живы? — спросил Саймон, оставляя без внимания издевку.

— Ни живы, ни мертвы, — снисходительно ответил доктор Зерро. — В полном сознании, но не могут даже шевельнуться. Парализующий газ, как вы могли догадаться и сами… Я знал, что вы сюда прилетите, — доктор Зерро наклонился над кубом, — и решил навестить вас. Сейчас вы расскажете мне все, что вам удалось узнать обо мне и моем Легионе. Если вы будете откровенны, я гарантирую вам легкую и быструю смерть. Если откажетесь…

— Я не скажу ничего, — спокойно прервал его Саймон. Запугать Мозг было невозможно.

— Подумайте еще раз, — пригрозил доктор. — Вы полностью в моих руках. Я могу сделать так, что вы будете умолять избавить вас от мучений.

— Вы не первый, кто грозит мне смертью, Зерро, — спокойно возразил Саймон. — Многие думали, что я беззащитен. Потом они горько сожалели о своих угрозах.

— Понятно. — Глаза под шлемом злобно сверкнули. — Вы надеетесь, что вас выручит капитан Фьючер? Забудьте об этом. Вашего капитана нет в живых. Я дал приказ его уничтожить.

— Вы не первый, кто объявлял капитана Фьючера мертвым. Потом наступает прозрение.

Саймон обдумывал ситуацию. Доктор Зерро слишком быстро узнал о прибытии капитана Фьючера на Плутон. Не исключено, что он действительно подстроил капитану смертельную ловушку.

— Я предполагал, что вы со своим рыжим капитаном догадаетесь о Плутоне по телу легионера. Что еще вам удалось узнать?

Мозг молчал. Доктор Зерро протянул руку к выключателю на боковой стенке куба; Кнопка приводила в действие микронасос, который перемешивал питательный раствор и обеспечивал циркуляцию жидкости по клеткам мозга.

Доктор Зерро щелкнул выключателем. Саймон сразу же ощутил последствия: тупая тяжесть быстро сменилась мучительно острой болью. Лишенный питания, мозг быстро утрачивал функции. Слух и зрение слабели, голос становился тихим, слова путались.

— Ну как, теперь заговорите? — насмешливо спросил доктор Зерро.

— Нет, — ответил слабеющим голосом Саймон, едва различая темную фигуру, склонившуюся над кубом. Затем острая боль пронзила его, и все погрузилось во тьму.

Ползучие горы

Сбитый корабль капитана Фьючера падал на лед Ползучих гор. Удар о поверхность, несмотря на слабое притяжение, был бы, конечно, гибельным. Последний маневр Кэртиса спас от залпа корпус, пострадал лишь хвост с ракетными двигателями. Капитан метнулся в машинный отсек и убедился, что циклотроны действуют, но трубы, ведущие к соплам двигателей, оборваны. Он двумя прыжками вернулся к пульту. За его спиной Грэг одной рукой намертво ухватился за стойку корпуса, а другой держал вопящего от ужаса Тарба.

— Хозяин! Сейчас будет удар! — крикнул Грэг, следивший за падением в иллюминатор. Корабль падал, беспорядочно переворачиваясь. Кэртис поймал момент, когда корпус повернулся кормой вниз, и включил полный ход. Из циклотронов ударила мощная струя раскаленных газов, создавая мгновенное торможение. В следующий момент ракетолет перевернулся, но сокрушительный удар о лед был предотвращен. Корабль прокатился по небольшому склону, дробя глыбы льда на пути. Наконец он застрял в небольшой расщелине.

Слегка оглушенный ударом, Кэртис поднялся. Плутонец и робот стояли рядом и отряхивались от ледяной крошки. Прежде чем покинуть искореженный корабль, Кэртис выглянул в иллюминатор. Небо над ними было пустынно.

— Космоплан Легиона улетел, — сообщил он. — Решили, что с нами покончено. А мы спаслись.

— Мы не спаслись! — Покрытый шерстью плутонец вцепился в плечо Кэртиса. — Ползучая гора! Она идет прямо на нас! Слышите?

Только теперь капитан Фьючер обратил внимание на громовые раскаты. Белая стена, треща, ломаясь и обрушивая глыбы льда, медленно надвигалась на обломки корабля. Кэртис Ньютон и его спутники выбрались наружу и на миг остолбенели.

Ползучие горы! Даже с высоты они производили устрашающее впечатление, но сейчас уходящая в небо стена льда вселяла просто мистический ужас.

— Бежим отсюда! — закричал капитан Фьючер. -

Скорей!

— От ползучей горы не убежать, — безнадежно сказал Тарб. — Она все равно догонит.

Тем не менее лохмач во всю прыть побежал за капитаном и роботом. Тренированный мозг капитана Фьючера был способен решать задачи даже в условиях, мало подходящих для размышлений. Вот и сейчас, дробя тяжелыми ботинками хрустящие комья, он пытался сообразить, как мог сюда попасть крейсер Легиона. Не иначе как легионеры вели наблюдения за полетами с космодрома. Но откуда они могли знать, что друзья прибыли на Плутон? Кроме Эзры Гурни, капитана Фьючера видели только трое, которых вызвали для консультации. Может, кто-то из них и есть доктор? Внешне никто не походил на мрачного фанатика с горящими глазами, но доктор мог перевоплотиться. Не исключено, что внушительная наружность пророка — такая же иллюзия, как земной вид мертвого легионера.

— Хозяин, лед догоняет нас! — Крик робота прервал мысли капитана.

— Быстрей, Грэг! Тарб, не отставай! — приказал Кэртис.

— Мы пропали! — снова ударился в панику плутонец. — Впереди река!

Кэртис остановился как вкопанный. Бежать было некуда. Соленая река в этом месте делала излучину, и беглецы оказались в ловушке. Кэртис лихорадочно пытался найти выход. Переплыть? Нечего и думать. Широкая бурная река с ледяной водой непреодолима даже для закаленного превосходного пловца, каким был капитан Фьючер. Грэг же плавал как топор.

Тарб повернулся лицом к ледяной стене и, видимо, примирился с гибелью. В его осанке даже появилось некоторое достоинство. Но капитан Фьючер никогда не был фаталистом. Его взгляд остановился на громадной льдине у самой кромки берега.

— Грэг, ко мне! — приказал он. — Надо столкнуть льдину в воду. На ней мы можем проскочить излучину, прежде чем ледник нас настигнет.

Грэг пустил в ход всю свою силу, Кэртис и Тарб помогали, как могли. Льдина заскрипела, сдвинулась и заскользила к воде.

— Немедленно прыгайте! — скомандовал Кэртис.

Быстрое течение тут же подхватило льдину, и беглецы едва успели на нее запрыгнуть. Грэг вырыл на скользкой поверхности ямки для упора руками и ногами. Все распластались, ожидая, когда их вынесет на середину потока. Теперь все зависело от того, успеет ли льдина проскочить излучину раньше ползучей горы.

Происходящее напоминало кошмарный сон. Три ярких луны Плутона освещали снежную пустыню. Широкая бурная река мчалась мимо грозно нависшей ледяной стены, с грохотом наползающей на берег. Рев бурлящей воды смешивался с громом и треском ледника. Глыбы льда долетали до берега и сползали в воду, крутясь в прибрежныхводоворотах. Метрах в ста впереди выступающий угол ледника врезался в реку и, казалось, вот-вот перекроет течение.

Кэртис, приподняв голову, напряженно следил за наступлением ледяной стены на водную преграду. «Судя по скорости течения, проскочить не успеем», — подумал Кэртис. Но, к счастью, он ошибся. В сузившемся русле скорость резко возросла, и льдина с беглецами пулей пронеслась под нависшим ледяным сводом.

— Обошлось! — крикнул капитан Фьючер. — Одной бедой меньше.

— Хозяин! — воскликнул Грэг, оглядываясь. — Смотри! Гора победила реку!

Ледяная стена перекрыла русло.

— Что теперь будет с рекой? — спросил Кэртис плутонца. — Она так и останется подо льдом?

— Нет, основной поток все равно идет над поверхностью. Когда гора пройдет, вода поднимется и смоет остатки льда.

Быстрое течение скоро отнесло их от ледяной стены. Но шум бурлящей реки не только не стих, но и стал громче, а скорость потока нарастала.

— Мы не сможем выбраться на берег, пока течение не замедлится! — Капитан Фьючер с трудом перекричал грохот реки.

— Оно не замедлится! — закричал в ответ Тарб. — Река подходит к длинным порогам, за ними — Ледяное море.

— А твои люди живут около моря? — уточнил Кэртис.

— Да, только я не верю, что мы до них доберемся! — выкрикнул плутонец, опять потерявший присутствие духа.

Льдина неслась вперед, и капитан Фьючер, пристально вглядываясь в сумерки, увидел, что река словно обрывается в сотне метров от них.

— Подходим к порогам, — крикнул он. — Держитесь! За считанные секунды льдина дошла до кромки порогов, на мгновение замерла и понеслась по наклонной плоскости, вращаясь и вздрагивая от ударов. Кругом бурлили пенные буруны и водовороты.

— Держитесь, мореплаватели! — подбадривал спутников капитан Фьючер. Он откровенно наслаждался отчаянной гонкой, пробудившей в нем спортивный азарт. — Скоро финиш!

Наконец рев стал стихать, течение замедлилось, отступило неприятное чувство падения в бездну. Промокший и полузамерзший, Кэртис сел на льдину и внимательно осмотрелся. Льдина медленно двигалась по спокойной морской глади.

— Надо поскорей выбираться на берег, — с тревогой сказал Тарб. — В море полным-полно хищников.

Грэг, Кэртис и Тарб принялись грести. Продвигались они медленно, но душу капитана Фьючера наполнила надежда. Старый Кири, дед Тарба, знает место обитания шерстистых колдунов, а там скорее всего находится и база доктора Зерро.

— Хозяин! — раздался крик Грэга. — Смотри! Плавник неведомого морского зверя направлялся прямо к их льдине.

— Это бибур! — завопил во весь голос Тарб. — Самый опасный хищник! Скорей к берегу!

Однако скорость их «плота» не шла ни в какое сравнение со стремительным ходом морского животного. Темная туша проплыла подо льдиной и вынырнула с другой стороны. Сначала из воды показалась оскаленная морда, затем длинная шея и, наконец, часть мокрого, гладкого, покрытого коротким мехом туловища. Это было настоящее чудовище.

Мощные перепончатые лапы били по воде, поднимая фонтаны брызг. Красные глазки хищника нацелились на добычу, пасть распахнулась, обнажив ряды неровных острых клыков. Монстр приготовился к прыжку.

Капитан Фьючер выхватил протоновый пистолет, перевел рычажок на максимальную убойную силу и нажал курок. Тонкий голубоватый луч ударил в шею бибура, шерсть задымилась, хищник издал дикий рев.

— Вы его не убьете! — крикнул Тарб. — Слишком толстая шкура!

Зверь двинулся к льдине. Кэртис выстрелил в глаз. Последовал пронзительный вой, чудовище остановилось и начало тереть выбитый глаз перепончатой лапой.

— К нам идет помощь! — воскликнул Тарб, указывая на берег, от которого отчаливало несколько лодок. — Это наши люди.

Кэртис взглянул на лодки и снова повернулся к зверю. Ослепленный острой болью и окончательно разъяренный монстр приподнялся из воды, намереваясь обрушиться на льдину всей своей тушей. Капитан Фьючер дал длинную очередь, направив пистолет на поврежденный первым выстрелом глаз хищника. Один из зарядов попал в цель и, видимо, пробил кость глазницы. Бибур рухнул, в падении ударив вытянутыми лапами по льдине. Беглецы полетели в воду. Кэртис и Тарб тут же вынырнули, но Грэг камнем пошел ко дну.

В гостях у плутонцев

Капитан Фьючер ужасно расстроился. За жизнь робота он не опасался — Грэг прекрасно обходился без воздуха и мог сидеть под водой сколь угодно долго. Но как его достать? Кэртис изо всех сил молотил по воде руками и ногами, чтобы не окоченеть, с нетерпением ожидая, когда подплывут туземцы. Их лодки, сделанные из листовой меди, плыли под парусами из шкур. Подобные Тарбу существа таращились на неожиданных гостей. Наконец мохнатые руки вытащили Кэртиса и Тарба из воды.

Лодки принадлежали рыбакам. На дне стояли корзины, наполненные серебристой рыбой неизвестной породы, лежали бухты канатов. Тарб быстро говорил что-то приземистому широкоплечему плутонцу, сидевшему на корме.

— Это Корр, вождь моего народа. Они рыбачили вблизи берега и видели наш бой с бибуром.

— Храбрый землянин убил бибура, — почтительно сказал Корр, глядя фосфоресцирующими глазами на высокую фигуру капитана.

— Мой друг упал в воду, — ответил вождю Кэртис на родном языке туземцев. — Помогите мне достать его!

— Но он утонул! — удивился Тарб.

— Грэг в воде не тонет, в огне не горит, — засмеялся Кэртис Ньютон.

По просьбе капитана Фьючера рыбаки связали якорные канаты с нескольких лодок, а капитан привязал к ним ручной атомный фонарик. Все было готово, но в этот момент Корр тронул гостя за плечо.

— Поднимается ветер, — сказал он. — Нам нельзя оставаться.

— Еще немного, — попросил Кэртис, понимая, что потом найти место погружения Грэга будет невозможно. Он опустил конец каната с фонарем в воду и начал разматывать бухту. Наконец фонарь опустился на самое дно.

— Идет снежная буря, — беспокойно сказал Тарб. — Это очень опасно для медных лодок.

Канат в руке дернулся — Грэг нашел конец.

— Тащите! — крикнул Кэртис. Несмотря на то, что вода компенсировала часть веса, подъем шел трудно и медленно. Мало-помалу канат выходил из воды. Наконец появилась голова Грэга. Его кое-как затащили в лодку. Кэртис, глядя на новоявленного обитателя морских глубин, не мог удержаться от смеха. Робот являл собой комичное зрелище. Он весь был опутан водорослями, к телу успели приклеиться мелкие рачки, а на голове уселась не то морская звезда, не то медуза.

— Не знаю, чему ты смеешься, хозяин, — промолвил Грэг, выплевывая попавшую внутрь воду. — Там темно и плохо. На меня напала большая рыба, хотела откусить мне РУКУ.

— Могу представить ее удивление, — пошутил Кэртис.

— Поднять все паруса! — скомандовал Корр сквозь завывания крепчающего ветра. — Да побыстрей! Иначе не видать нам родного Кулуна!

Лодки быстро двинулись к берегу, качаясь под ударами волн. Меховой комбинезон капитана Фьючера промок насквозь, замерз и превратился в холодный негнущийся короб. Соленые брызги раз за разом ударяли в лицо, но Кэртис Ньютон был доволен. Опасность всегда возбуждала его, придавала жизни остроту и яркость. Он весело поглядывал на Тарба и Грэга, которые сидели рядом с ним, прижавшись к борту. Рев ветра делал разговор невозможным, и капитан Фьючер только ободряюще похлопывал друзей по плечу.

— Впереди гавань! — закричал громким голосом Корр, стоявший на носу первой лодки. — Право руля!

Все лодки благополучно вошли в гавань. Лохматые плутонцы вытащили их на берег и уложили на ледяную крошку. Тарб поговорил с вождем и вернулся к Кэртису, втягивая голову от встречного ветра со снегом.

— Кулун близко. — Голос Тарба был едва слышен за воем ветра. Снежная буря разыгралась вовсю. — Пойдемте!

Узкая тропа петляла среди ледяных холмов. В кромешной тьме рыбаки шли быстрым шагом, прекрасно зная дорогу. Вскоре они вышли в закрытую со всех сторон долину. Здесь находился город Кулун.

Все здания были выстроены из льда. Одно— и двухэтажные дома возводились по простой технологии: сначала ставили опалубку из листов меди, затем заливали воду, которая тотчас замерзала на века. Корр подвел их к ледяному строению, по размерам чуть больше остальных.

— Это мой дом! — прокричал вождь, наклонившись к уху капитана. — Вы будете моими гостями.

— Тарб! — Капитан Фьючер повернулся к проводнику. — Мне надо поговорить с твоим дедом. Я приехал ради этого.

— Старый Кири жив, он, конечно, придет, — ответил Тарб и с гордостью добавил: — Вождь Корр — член нашей семьи.

Большая комната освещалась вставленными в стены факелами. Скамейками служили покрытые шкурами блоки льда. С десяток плутонцев обоего пола с любопытством смотрели на высокого землянина с огненными волосами и на его огромного железного напарника. Покрытые шерстью хозяева не чувствовали холода.

— Накормить гостей! — приказал Корр, и женщины торопливо удалились готовить угощение. Тарб дернул Кэртиса за рукав.

— Пойдемте, я познакомлю вас с дедом, — сказал он и отвел капитана в дальний угол, где сидел старый плутонец с вылезшей шерстью и слезящимися глазами. Он был укрыт шкурой бибура.

— Кири! — крикнул проводник, повысив голос. — Это я, Тарб, ваш внук. Я привел землянина. Он хочет с вами поговорить. Расскажите ему о колдунах!

— О колдунах? — тонким дрожащим голосом переспросил старик. — Колдуны не приходили сюда с тех пор, как появились земляне.

— Я это знаю, — кивнул Кэртис. — Скажите, где колдуны жили? Здесь, вместе с вами?

— Нет, колдуны никогда здесь не жили. Они прилетали на волшебных кораблях. По воздуху. Они странно выглядели. Покрыты белым мехом. Очень мудрые, очень могучие. Они могли принять любой вид. Как я, как вы, как бибур, как рыба. Даже как кусок льда.

Капитан Фьючер слушал старика с замиранием сердца. Значит, даже в далекие времена так называемые колдуны знали секрет перевоплощения!

— Это была могучая раса, — продолжал Кири после паузы. — Но они приходили к нам с миром. Торговали, меняли железо на минералы. Мы добывали минералы по их просьбе. Потом прилетели земляне, и колдуны перестали появляться. Я один видел колдунов своими глазами.

— Вы не помните, откуда они прилетали?

— С лун. Да, волшебные корабли прилетали с лун и возвращались на луны. Там был их дом.

— С каких лун, их ведь три? — уточнил Кэртис.

— Этого я не знаю, — твердо ответил Кири. — Знаю лишь, что их дом был на одной из наших лун.

Больше Кэртис не вытянул из старика ничего, хотя расспрашивал его и так, и эдак. Но и полученной информации оказалось достаточно, чтобы сузить область поиска. Прежде чем оставить старца в покое, Кэртис задал последний вопрос:

— Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь. Пусть мелочь. Как одевались, чем питались, ну и тому подобное.

— Да, вспомнил. Они не ели нашу пищу. Говорили, в ней нет кобальта. Не знаю, правда, что такое кобальт. Но они так говорили, когда мы их хотели угостить.

— Кобальт? — повторил Кэртис задумчиво. — Значит, они прилетали из тех мест, где вода и растения богаты кобальтом.

Теперь капитан Фьючер вспомнил странную деталь, которая удивила его, когда он исследовал строение мертвого легионера. Кости имели голубоватый цвет. Тогда он не придал этому значения, но теперь понял, что дело в солях кобальта.

Кэртис поделился информацией с Грэгом. Он любил рассуждать вслух, а лучшего собеседника, чем робот, для этого не было.

— Если мы узнаем, на какой из двух лун, Цербере или Шероне, имеется фауна с повышенным содержанием кобальта, то мы решим главную задачу — найдем базу доктора Зерро.

— Хозяин, — заметил Грэг, — но Вик Крим сказал, что на Шероне нет животных, похожих на колдунов. А начальник тюрьмы уверен, что их нет и на Цербере.

— Из этого следует, что кто-то лгал. Причем умышленно. Капитан Фьючер имел основания подозревать Вика Крима и Рендола Лейна в связях с доктором Зерро. Они оба знали о прибытии капитана на Плутон и могли быстро передать эту информацию. Иначе как доктор организовал нападение на ракетолет? Нельзя было исключать и что доктор Зерро сам явился в полицию под видом либо Крима, либо Лейна.

Кто из двух подозреваемых связан с Легионом, выяснит вопрос с кобальтом.

— Обед готов, землянин! — приземистый Корр гостеприимно указал на стол. Кэртис поднялся, но, прежде чем идти к столу, вынул карманный видеофон и вызвал «Комету». На миниэкране появилось встревоженное лицо Ото. Кэртис приказал немедленно лететь в Кулун. Аппарат он оставил включенным, чтобы Ото мог сориентироваться по радиомаяку.

— Вылетаю немедленно, шеф! — закричал андроид.

— Похоже, он встревожен, — сказал Кэртис Грэгу.

— Неужели что-то случилось с моим Ееком? — забеспокоился робот, ожидавший со стороны андроида любой пакости.

Хозяева уже расселись за столом и ждали, когда гости займут почетные места. Кэртису показалось, что это целый пир, хотя Корр заверял его, что ничего особенного на столе нет.

Вождь был горд, что его посетители важные гости с другой планеты, особенно Грэг, которого плутонцы, судя по всему, посчитали самым главным землянином. Они то и дело поглядывали на огромного, сверкающего в свете факелов робота. Грэг восседал за столом, ничего не ел и многозначительно молчал.

Обед прошел весело. Кэртис слушал рассказы плутонцев об их жизни, подвигах и сражениях с многочисленными хищниками, особенно на море, отвечал на вопросы о Земле и других планетах. Он впервые столкнулся с людьми, для которых другие миры воспринимались как нечто сказочное.

После обеда все вышли прогуляться по единственной улице Кулуна. Ледяные дома, сквозь стены которых проходил тусклый свет факелов, выглядели огромными ночниками, но в целом создавали приятное впечатление. Правда, снежная буря не позволила гостям с Земли особенно любоваться зрелищем, но Кэртис в любом случае не был настроен на экскурсию и не прислушивался к словам Корра, который не жалел красноречия, чтобы похвастать столицей ледяного края.

Наконец Кэртис услышал долгожданный звук, и вскоре «Комета» опустилась точно напротив дома вождя Корра. Капитан Фьючер торопливо простился с плутонцами и вместе с Грэгом и Тарбом побежал к космоплану. Ото встретил капитана Фьючера чуть ли не со слезами на глазах. От волнения андроид не мог спокойно стоять, переминался с ноги на ногу, взмахивал руками, изгибался во все стороны. Наконец он набрался смелости.

— Саймон-Мозг, шеф… Легионеры забрали его с собой. Увезли…

— Легионеры похитили Саймона?! — закричал Кэртис. Теперь он понял, что мучило андроида. — Когда и как это случилось?

— Незадолго до твоего вызова, — забубнил Ото. — Мы были в обсерватории: я и Джоан внизу, а Саймон и Кейн вверху, на площадке телескопа. Я услышал непонятное бульканье, как будто воздух пропускают через воду, но не успел разобраться, откуда идет звук. Мы все свалились на пол и не могли двинуть ни рукой, ни ногой. Я упал на лицо и не видел, что происходит. Но я слышал, как вошли люди. Один из них поднялся на площадку и заговорил с Саймоном. О чем шел разговор, понятия не имею. Потом все удалились. Через какое-то время оцепенение отпустило. Видимо, нас парализовали газом, он улетучился, и мы пришли в себя. Я первым делом глянул на площадку и увидел, что куб с Саймоном пропал!

— Немедленно в Тартарус! — Потемневшее лицо капитана Фьючера было полно решимости. — Полный вперед!

«Комета» взмыла сквозь снежную бурю и понеслась по ночному небу Плутона.

Межпланетная тюрьма

Купол Тартаруса появился сквозь снежную завесу, словно светящаяся изнутри жемчужина. «Комета» спикировала не на космодром, а прямо на площадку у входа в обсерваторию. Обратный полет занял не более десяти минут, но капитану Фьючеру они показались часами. Он переживал за Саймона. Приземлившись, Кэртис поблагодарил Тарба за помощь и отправил его к сержанту Гурни, а сам с Ото и Грэгом кинулся в обсерваторию.

Джоан, Кейн и Эзра Гурни вскочили, увидев капитана.

— Кто увез Саймона? — спросил капитан Фьючер у Кейна.

— Сам доктор Зерро, — торопливо сообщил маленький астроном. — Я упал на спину возле стола, пошевелиться я не мог, но все видел и слышал.

Кенсу Кейн подробно рассказал о том, как доктор Зерро подвергал Саймона пыткам, отключал насос, как добивался ответа на свои вопросы и как потом по приказу доктора Зерро куб с Мозгом унесли.

— Он так и не сказал доктору Зерро ни слова! — подчеркнул Кейн с восхищением.

— Значит, Зерро подвергал его пыткам! — Никогда прежде Кэртис не испытывал такой ярости. Саймон был его воспитателем, наставником, учителем, другом — самым близким существом, и капитан Фьючер словно сам переживал мучения, которые испытал Саймон в руках злодея.

— До сего момента поступки доктора были понятны, — сказал Кэртис. — Он опасался, что мы помешаем ему захватить власть. Поэтому он устроил засаду и хотел уничтожить ракетолет, в котором, как он точно знал, нахожусь я. Но зачем ему понадобилось похищать Саймона? Чем мог помешать ему бестелесный Мозг? — Капитан Фьючер на минуту задумался. — А что, если… Что, если Саймон-Мозг гораздо опасней для доктора, чем я с остальными друзьями? Зерро боится, что Саймон подошел к разгадке звезды без массы!

— Тогда непонятно, почему он не захватил и меня! — вступил в разговор Кенсу Кейн. — Я тоже занимался черной звездой, к тому же он меня уже похищал, почему же не забрать вместе с Саймоном?

— Теперь вы ему не нужны, Кейн! — заявил Кэртис. — Вас, как и других ученых, похищали не потому, что вы занимались звездой. Зерро хотел показать народам, что ученые убегают, спасаясь от катастрофы. Когда стало ясно, что ученых похищают, пропагандистский трюк потерял смысл.

Капитан Фьючер принялся тщательно осматривать обсерваторию. На гофрированной поверхности настила он заметил белые крошки и аккуратно собрал их на ладонь.

Белый скальный грунт, скорее всего мягкая нитратная порода, определил Кэртис на вид и ощупь.

— Эзра! — крикнул он сверху. — Есть ли вблизи Тартаруса белые нитратные грунты?

— Понятия не имею, — исчерпывающе ответил начальник полиции.

— Здесь больше делать нечего, — сказал Кэртис, спускаясь вниз. — Пойдемте на «Комету», проведу анализ грунта, а там решим, что делать дальше.

В походной лаборатории космоплана Кэртис приступил к тщательному анализу. Все словно зачарованные следили за ловкими движениями тонких пальцев кудесника-ученого. Им выпала редкая удача видеть величайшего исследователя за работой. Наконец капитан Фьючер распрямился и удовлетворенно потер руки.

— Как я предполагал, — объявил он слушателям, — этот нитратный грунт на Плутоне не встречается. Но подобные грунты имеются на Шероне и Цербере. В данном случае нитратные соли имеют органическую природу, они вырабатываются бактериями редкого типа, которые существуют в узком диапазоне окружающей температуры. На Плутоне их нет, здесь для них слишком холодно. Но на спутниках Плутона чуть-чуть теплее. Именно там подобные бактерии активно участвуют в формировании почвы. Итак, следы в буквальном смысле ведут на Шерон или Цербер. Эзра! — повернулся Кэртис к седому сержанту. — Не могли бы вы доставить сюда Рендола Лейна, Вика Крима и планетографа Роумера?

— Отчего же нет, — с готовностью ответил Гурни, еще под впечатлением блестящего криминального расследования, проведенного на его глазах. Запахнув меховую шубу, он вышел наружу.

— Ты думаешь, база доктора Зерро находится на одной из лун Плутона? — переспросила Джоан. — И именно туда легионеры отправили Саймона?

— Я точно знаю, что база доктора на одной из лун. Вопрос, на какой именно.

Вскоре Эзра Гурни явился, но привел с собой одного Роумера.

— Лейн недавно вернулся на Цербер, — сообщил сержант. — Что касается Вика Крима, то мои люди его не нашли.

Коул Роумер впервые попал на корабль знаменитого капитана Фьючера и с профессиональным интересом оглядывал причудливые приборы и устройства, многие из которых были в диковинку даже ему, опытному исследователю с обширными познаниями. Капитан Фьючер показал планетографу крошки грунта.

— Не приходилось ли вам встречать нечто подобное на Шероне или Цербере? — спросил он.

Роумер, нахмурив лоб, неторопливо рассматривал крошки.

— Мне кажется, — неуверенно произнес он, — что такой грунт я видел на Цербере, вблизи тюрьмы. Но не могу сказать наверняка. Я редко бываю на Цербере, особенно в последнее время. Начальник тюрьмы Лейн не любит посторонних.

— Почему Рендол Лейн не любит визиты?

— Не знаю, возможно, опасается контактов с заключенными. Там содержатся самые опасные преступники.

— Что верно, то верно, капитан, — подтвердил Гурни. — То есть не то что преступники опасные, это само собой. Лейн настолько не любит посторонних, что даже к посещениям полиции относится неприязненно. Хотя подчиняется лично мне.

— Роумер, вы не знаете, где находится Вик Крим? — продолжал расспросы капитан Фьючер.

— Думаю, что в Тартарусе, хотя не могу утверждать. Если он в городе, то скорей всего где-нибудь на улице охотников

Капитан Фьючер прошелся по отсеку. Надо было принимать решение. Теперь он был уверен, что доктор Зерро землянин. С секретной базы на Плутоне он передавал все свои зловещие предупреждения, отсюда рассылал легионеров во все концы Системы. Само собой разумеется, в обычной жизни он имел иной вид. Он проник в тайны древних колдунов и пользовался способностью менять внешность. Но если доктор Зерро — землянин и живет на Плутоне, то ему нужен предлог, чтобы регулярно посещать спутник, где обитали поросшие шерстью легионеры. Таким предлогом располагали как Крим, так и Лейн. Образец грунта указывал на Цербер. Следовательно…

— Летим на Цербер, — объявил капитан Фьючер. — Надо побеседовать с Рендолом Лейном. Со мною летят Ото и Грэг. Джоан, ты остаешься здесь. Постарайся вместе с сержантом Гурни разыскать Вика Крима, если он еще в Тартарусе.

— Чем я могу вам помочь, капитан Фьючер? — почтительно спросил маленький астроном-венерианец. — Саймон, как я убедился, величайший ученый. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его.

— Вы можете оказать мне и Саймону большую услугу, Кейн, — кивнул Кэртис. — Проверьте, пожалуйста, положение звезд вокруг черной звезды. Обратите особое внимание на их взаимное расположение. Не изменилось ли оно с приближением звезды.

— Я могу это сделать в обсерватории, — сказал Кейн, глядя на капитана с недоумением. — Только зачем?

— Есть маленькая идея… — проговорил Кэртис. — Вы проверьте! А потом я все объясню.

Четверо гостей «Кометы» спустились с трапа и побрели по снежному полю космодрома. Кенсу Кейн направился в обсерваторию, раздумывая над странным поручением капитана Фьючера, а остальные — к куполу Тартаруса.

Ото и Грэг уселись рядом с капитаном Фьючером. Грэг прижимал к стальной груди лунного щенка, по которому успел сильно соскучиться. Космоплан пробил слой снежных облаков и направился к яркому диску Цербера.

— Шеф, ты думаешь, Лейн или Крим изображают доктора Зерро? — взволнованно спросил Ото. — Но если грунт с Цербера, то доктор Зерро — это Рендол Лейн!

Грэг посмотрел на приближающуюся луну и угрожающе прогудел:

— Если Лейн пытал Саймона, он мне за это ответит! Робот ударил кулаком о кулак, и по кораблю пронесся звон, как от удара молота по наковальне.

— Ты займешься им после меня, Грэг, — уточнил Ото. — Я первый на прием к доктору.

— Ты? Да, ты первый во всех бедах, которые с нами приключались, — возмущенно пробасил робот. — Хозяин взял тебя на Марс… и попал в плен! Мы с хозяином оставили тебя на Плутоне с Саймоном… и Саймона похитили! Я только тем и занят, что исправляю твои промахи!

От возмущения Ото потерял дар речи.

— Это ты мне говоришь, кусок лома? Да ты… — Андроид не находил слов, чтобы выразить свое негодование.

— Прекратить! — резко оборвал очередную перепалку капитан Фьючер. — Саймону грозит смертельная опасность. Вся Солнечная система вот-вот попадет в руки коварного злодея, а вы сцепились, как две собаки за кость.

Упоминание о собаке напомнило Грэгу о любимом лунном щенке, который вопреки обыкновению не клацал зубами на андроида, а скрылся неизвестно куда. Оглянувшись на пульт, поставленный в режим автопилота, Грэг увидел, как его любимец грызет рычаг управления. Он поспешно дал лунному щенку телепатическую команду, и тот послушно подбежал к хозяину.

— Еек голоден, — обратился Грэг с упреком к Ото. — Ты его не кормил.

— Я ему кидал целые куски меди, один больше другого; думал, подавится. Как бы не так! Смотри, какую морду наел!

Диск Цербера закрывал почти все небо. Космоплан стремительно приближался к цели. Капитан Фьючер внимательно смотрел вперед, ожидая, когда появятся посадочные огни возле тюремного здания. Сколько раз он прилетал сюда, доставляя опаснейших преступников со всех уголков Системы! Многие из них доживали свой век на страшной планете.

Капитан Фьючер выполнил посадочный маневр и опустил космоплан на каменистую площадку. Морозный ветер нес снежную пыль, швыряя ее в иллюминаторы корабля, завывал, ударяясь о корпус, и мчался дальше, в темную ледяную пустыню вечно холодной планеты.

— Оставайся здесь, Грэг, стереги корабль, — приказал капитан Фьючер. — Мы с Ото…

— Опять ты берешь Ото, шеф! — возмутился робот.

— Не спорь, Грэг. Охрана корабля — сейчас самое важное. Будь начеку!

Капитан Фьючер и Ото пошли к тюрьме, сгибаясь от напора встречного ветра. Кэртис пригибался и по другой причине. Он вглядывался в почву под ногами, пока не увидел то, что искал. Перед самыми воротами тюрьмы был насыпан слой белого гравия — тот самый нитратный грунт, крошки которого оказались в обсерватории. Под ногами капитана прошмыгнули две юркие ящерицы, одни из немногих обитателей Цербера.

— Ото, поймай ящерицу, отнеси ее на корабль и жди меня там, — распорядился капитан Фьючер.

— Неужели я прилетел, чтобы заниматься ловлей ящериц? — обиделся андроид.

— Именно для этого, — подтвердил Кэртис. — И учти, что поймать местную ящерицу не так-то просто даже для Проворного андроида!

Кэртис подошел к воротам. Тут же сработала сигнализация, и капитана ослепил луч прожектора.

— Стой! — раздался крик охранника. — Вход в тюрьму запрещен.

Высокая гибкая фигура посетителя была хорошо видна в ярком свете прожектора. Капитан Фьючер вытянул вперед левую руку. Незримый охранник тотчас же узнал эмблему с алмазами.

— Капитан Фьючер? — воскликнул он изумленно. Грозные нотки сменились почтительной интонацией Кольца с планетами-алмазами и имени капитана Фьючера было вполне достаточно, чтобы открыть двери любого учреждения на всех девяти планетах Системы. Между тем охранник не торопился.

— Доложите Рендолу Лейну, что прибыл капитан Фьючер по делу чрезвычайной важности, — приказал капитан тоном, не терпящим возражений. — И впустите меня. Я не собираюсь ждать на морозе!

— Я доложу о вашем прибытии, — ответил охранник.

— Немедленно откройте ворота! Иначе будете иметь крупные неприятности. Сержант Гурни лично разберется с вами!

Огромный авторитет капитана Фьючера в сочетании с именем ветерана полиции сделали свое дело. Судя по всему, в нарушение всех инструкций охранник выключил сигнализацию и распахнул металлические двери.

— Проведите меня в кабинет начальника, — приказал Кэртис, не желая, чтобы Лейн узнал о его прибытии заранее.

— Слушаюсь, капитан Фьючер! Прошу следовать за мной!

Рендол Лейн, пожилой, интеллигентного вида человек, был поражен появлением Кэртиса.

— Капитан Фьючер! Что вас сюда привело? У нас строжайшие правила…

— Забудьте ваши правила. Я прибыл сюда по следам доктора Зерро.

— Доктора Зерро? — изумился Лейн. — Вы думаете, он на Цербере? Почему вы так решили?

— Тому есть доказательства.

Кэртис внимательно наблюдал за Лейном. Подозрительный тип. В прошлом видный политический деятель, по протекции пошел на место начальника тюрьмы.

— У меня есть основания предполагать, — Кэртис осторожно подбирал слова, — что существа, покрытые белой шерстью, одного из которых вы видели, обитают либо здесь, либо на Шероне!

— На Шероне, разумеется! — воскликнул Лейн. — На Цербере нет никого и ничего, кроме тюрьмы и заключенных.

— Как вы можете утверждать, когда, по вашим же словам, никогда не выходили за ограду?

— Мои охранники служат здесь годами и хорошо изучили эту планету! Они обязательно доложили бы мне, если бы встретили таких животных.

— С охранниками я побеседую позже, — холодно заметил Кэртис. — Сначала объясните мне, как и когда сбежали Родж и Кэллэк. Они возглавляют Легион доктора Зерро. Вы понимаете, чем такой побег грозит вам лично?

— О побеге я доложил в установленном порядке. Каким образом они сбежали, пока не известно…

— Дайте мне дела этих двух, — приказал капитан Фьючер.

Лейн торопливо подошел к шкафу, в ячейках которого были уложены кассеты с номерами заключенных. Над каждой ячейкой горела неоновая лампа. Это значило, что заключенный находится на месте. Вшитые в робу миниатюрные передатчики постоянно посылали соответствующие сигналы. Лейн вынул две кассеты, над ячейками которых лампочки не горели.

— Вот дела Роджа и Кэллэка, но о побеге здесь ничего нет.

Кэртис убедился, что Лейн прав, и сам поставил кассеты на место. Не горело еще несколько лампочек.

— Что это значит? — спросил Кэртис, хотя прекрасно знал ответ. — Заключенные сбежали, не так ли?

— Да, — признал Лейн, нервно сжимая пальцы.

— Как же им удается бежать? Да еще группами, а? — Кэртис вопросительно смотрел на начальника тюрьмы. — Раньше из этой тюрьмы не исчезал ни один заключенный! Ни один! А тут бегут пачками.

— Понятия не имею! — Казалось, Рендол Лейн был в отчаянии. — Полнейшая загадка для меня!

— Вы сообщили о побегах сержанту Гурни? — спросил Кэртис, зная, что это прямая обязанность Лейна.

— Нет, пока нет. Я сразу лишился бы работы. Я надеялся, что беглецы находятся на Цербере и мы их переловим. Охранники прочесали всю планету, но не нашли даже следов! Капитан Фьючер! Не выдавайте меня! Не сообщайте сержанту Гурни!

— Не сообщать?! — возмутился Кэртис. — Вы упустили десятки опаснейших преступников! Небрежность это или сговор, разбираться не мне. Но должность начальника: тюрьмы не для вас!.. Вызовите охранников. По одному, конечно. Я хочу задать им несколько вопросов.

— Слушаюсь, капитан Фьючер. — Рендол Лейн окончательно сник. — Мне надо на минуту удалиться.

Оставшись один, капитан Фьючер еще раз проверил ячейки сбежавших преступников. Сомнений не оставалось. Бежать можно было только при содействии начальника и части охраны.

Со двора донесся пронзительный крик. Кэртис подбежал к окну. Внизу метался охранник, растрепанный, без Оружия.

— Бунт! — кричал он во весь голос. — Заключенные взбунтовались!

Следом за ним из тюремного здания высыпала толпа уголовников. Они орали и размахивали атомными пистолетами, отобранными, судя по всему, у охраны. Постовой с вышки открыл огонь по толпе, но ответные залпы заставили его замолчать.

— Все за мной! — командовал толстый землянин. — Капитан Фьючер в канцелярии!

— Смерть ему! — взвыла толпа и кинулась к зданию. Кэртис все понял. Толпа разъяренных каторжников, многие из которых лично его ненавидели, устремилась в здание.

— Смерть капитану Фьючеру! — ревели тысячи глоток.

Улица охотников

Джоан Рэнделл стояла на заснеженной площадке перед входом в Тартарус и следила за полетом «Кометы», пока та не скрылась в снежной пелене.

— Идем, Джоан! — поторопил ее Эзра Гурни. — Буря прямо с ног валит!

— Буря как буря, — хмыкнул из-под меховой шапки Коул Роумер. — Бывают и хуже.

Эзра Гурни подхватил девушку под локоть, и вся команда двинулась к куполу. За порогом входной камеры они очутились в совершенно ином мире. Снаружи завывал свирепый ветер, а здесь царили субтропики. Атомные кондиционеры нагревали и увлажняли воздух, насыщая его ароматами цветов.

— Сначала зайдем ко мне, я организую розыск Крима, — промолвил сержант Гурни.

— Я сам могу найти Крима, — предложил Роумер. — Я знаю, где он бывает.

— Если найдете, позвоните мне, — сказал на прощание Гурни.

Эзра Гурни и Джоан медленно шли по залитой светом улице, минуя зеленые скверы и фонтаны. По пути то и дело встречались оживленные группы людей. Отовсюду доносилось одно и то же имя.

— Доктор Зерро! — Лицо Эзры потемнело. — Даже в нашем городке начинается паника, — хмуро сообщил он. — Каждый день доктор Зерро напоминает с экранов о своей черной звезде.

— Обидно! — горячо заговорила Джоан. — Капитан Фьючер не жалеет сил, чтобы поймать этого негодяя, а паникеры…

Она вдруг замолчала, смущенная собственной эмоциональностью.

— Скажи честно, что он тебе нравится. — Старый сержант искоса взглянул на девушку.

— Да, очень! — Джоан с вызовом посмотрела в лицо седовласого ветерана.

— Мне тоже, — примирительно улыбнулся Гурни. В полицейском участке сержант немедленно отправил людей на розыски Вика Крима..

— Установите, улетел он на Шерон или нет. Если он здесь, доставьте ко мне. Немедленно!

Полицейские вышли, а Эзра Гурни со вздохом опустился в кресло.

— Старость, — пожаловался он. — Быстро устаю. А каким я был лет этак сорок назад! Земляне заселяли новые планеты, приходилось мотаться по всей Системе… Тогда мне все было нипочем! Не спал по несколько суток, и хоть бы что. А теперь? Больной слабый старик, по которому плачет больница…

Джоан на минуту отвлеклась от своих мыслей и повернулась к сержанту.

— Это вы-то слабый старик? — насмешливо переспросила она. — Да вы и через двадцать лет будете гонять преступников. Не прибедняйтесь, сержант, вам это не идет.

— Ты жестокая, бессердечная девица, Джоан. Никакого почтения к старшему поколению! — Гурни довольно улыбался.

Через десять минут загудел зуммер связи.

— Ребята нашли Крима, — предположил Гурни и включил видеосвязь. Появилось возбужденное лицо планетографа Роумера.

— Сержант! Я узнал, где находится Вик Крим! Ни за что не поверите! Он…

Язык пламени метнулся через экран, и связь оборвалась. С легкостью юноши Эзра вскочил на ноги. Выцветшие глаза ветерана сузились и приобрели стальной оттенок.

— Что-то случилось! — воскликнул он. — Видела вспышку? Это атомный пистолет! Оставайся здесь, Джоан. Я соберу людей, и мы прочешем все улицы! Однако прежде надо перекрыть выходы из города!

Сержант выбежал из комнаты. Джоан вдруг вспомнила, как Роумер говорил, что Вик Крим обычно проводит время на улице охотников. Скорей всего именно туда и направился Роумер. Сидеть и ждать Джоан не могла.

— Мне нужно на улицу охотников, — спросила она у прохожего. — Я правильно иду?

— Идете вы правильно, — подтвердил удивленный горожанин, — но вряд ли правильно поступаете. Молодой девушке там не место, особенно одной. Там такое случается, что…

Но Джоан уже бежала дальше. Ей ли, тайному агенту полиции, привыкать к риску! Вскоре она услышала шум и крики. Повернув за угол, девушка оказалась на улице охотников.

Здесь жили по своим правилам. Город, планета и все народы могли тревожиться из-за черной звезды, слушать всякую чушь, но на улице охотников отдыхали. Здесь в считанные часы скидывали накопленные за долгие месяцы деньги, здесь давали себе волю после изнурительных вахт и зимовок, здесь царили веселье, любовь и драки.

Два пьяных охотника, высокий бородатый землянин и краснорожий марсианин, загородили дорогу Джоан.

— Самая красивая девушка на улице охотников, — начал бородач, — пойдем потанцуем?

— Нет, нет, — поспешно отказалась Джоан и, чтобы не разозлить пьяных, добавила: — Извините, я здесь по делу, ищу одного человека. Это срочно.

— Простите, мадам. — Землянин попытался отвесить учтивый поклон, но едва удержался на ногах. — Пардон, мадам, пардон! Вы оказали честь, э-э-э… честь…

— Я ищу Вика Крима, пушного магната, — выручила Джоан охотника, увязнувшего в чрезмерной любезности. — Он где-то здесь. Вы не у него работаете?

— Работать на Вика Крима? — Бородач даже протрезвел от возмущения. — Ну нет! Только чокнутый согласился бы отправиться на чертову луну Крима!

— Это точно, — кивнул марсианин. — На Плутоне тоже не сахар — все эти белые медведи, серебристые волки, саблезубые рыси, не говоря о бибурах и прочей морской нечисти… Но Шерон! Нет, спасибо. Там дьяволы убивают охотника раньше, чем их увидишь.

— А вы не знаете, есть ли здесь охотники с Шерона? — спросила Джоан.

— Люди Крима никогда не прилетают на Плутон, — уверенно сказал бородатый землянин. — Только те, кто разгружает меха. Но они в город не ходят. Сказать по правде, мы уверены, что Вик Крим набирает людей из дурдомов. Нормальный человек туда не сунется.

Джоан почувствовала, что ее дергают за рукав, и, оглянувшись, отпрянула в ужасе. Около нее стоял мохнатый плутонец.

— Оставь даму в покое, обезьяна косматая! — прикрикнул бородач. — Не то я тебе так врежу, что…

— Землянка мне знаком, — объяснил плутонец на ломаном языке. — Имя Тарб! — Плутонец ткнул пальцем себя в грудь и вопросительно посмотрел на Джоан. — Тарб, проводник, отвозил человек с красный волосы к деду Кири!

— Ну конечно, я вас помню, — Джоан повернулась к охотникам. — Это проводник. Я его хорошо знаю. Он работает в полиции, у сержанта Гурни.

— Другое дело… Если что, вы только крикните, мадам, мы вас в обиду не дадим. — С этими словами подвыпившая пара удалилась.

Тарб смотрел на Джоан с неподдельным интересом, но интересовала его не девушка.

— Этот землянин, с красный волосы, он здесь? Он большой герой. Он спас Тарба. Ползучие горы, у-у-у!

— Капитана Фьючера здесь нет, Тарб. Но ему нужна помощь. Вы можете ему помочь?

— Я делаю все для капитан Фьючер! — торжественно заявил Тарб.

— Вы знаете Вика Крима? — быстро спросила Джоан. — Вы его видели сегодня?

— Видеть Крим нет. Может, он уехать на Шерон. Плохое место Шерон. Черт, дьявол. Страшное место.

Джоан терялась в догадках. Что делать? Где искать?

— А Коула Роумера знаете? Планетограф, ученый, экспедиция?

Плутонец тряхнул гривой.

— Тарб знает Роумер. Давно ходить с ним пустыня. Очень давно. Да, я видеть Роумер сегодня. Совсем мало времени назад.

— Где вы его видели? — быстро спросила Джоан.

— Он входить дверь старый склад, там! — Тарб показал пальцем в конец улицы.

— Проводите меня, — попросила Джоан. Полупьяные охотники удивленно присвистывали при виде хорошенькой землянки в паре с мохнатым спутником. Джоан приободрилась. Роумер нашел Крима, и если она пойдет по следам планетографа…

— Капитан Фьючер брать Тарб проводник снова? — спросил Тарб.

— Обязательно, Тарб, — успокоила плутонца Джоан, занятая своими мыслями.

— Роумер входить сюда. — Он показал на дверь в высоком здании из серого бетона.

Джоан недоверчиво осмотрела дом — ни вывески, ни признака жизни. Через несколько домов вниз по улице она заметила яркую вывеску: «ПУШНАЯ КОМПАНИЯ ВИКА КРИМА. ШЕРОН».

— Я зайду, — решила Джоан и потянула ручку. К ее удивлению, дверь оказалась незапертой. Девушка вошла в пропахший плесенью темный зал. Любопытный Тарб вошел следом. Джоан достала фонарик. Тонкий луч высветил груды шкур бибура, и больше ничего.

— Вы, наверное, ошиблись, Тарб, — сказала Джоан, собираясь повернуть к выходу, но ее остановил возглас плутонца.

— Слушать! Здесь есть живой!

Джоан услышала тихий шорох. Смутно знакомый звук наполнил ее ужасом.

Девушка отпрыгнула к двери, но холодная скользкая веревка уже захлестнула лодыжки. Так и есть — в луче фонаря на ногах повисли змеи-канаты.

— Тарб, беги! — громко закричала Джоан. Сбросив с груди прыгнувшую на него змею, Тарб схватился за ручку двери. Сверкнула вспышка атомного выстрела, и плутонец упал с дымящейся дырой в спине.

Из-за груды мехов выбежали карлик Родж, Кэллэк и два легионера. Джоан беспомощно лежала на полу, опутанная живыми канатами.

— Быстро! Тащи ее вниз! — отрывисто приказал Родж тупому гиганту. — Лохмач готов, испекся. Пусть валяется.

— Ты убил его. Второго ты убил, — размеренно произнес один из легионеров. — Приказано было никого не убивать. Ты убил, Родж.

— Убил, убил!.. Заладил, как заведенный. Пришлось. Ты же видел, что он был у дверей. Мог поднять тревогу. Быстро вниз!

Карлик побежал за кипы шкур, Кэллэк и легионеры поволокли следом Джоан. В углу зала была потайная дверь в подвал. Рядом лежал полуобугленный труп. Джоан поняла, что Роумер мертв.

Под полом склада оказалась просторная, ярко освещенная комната. Посередине стоял внушительного роста мужчина с выпуклым лбом и горящими черными глазами. Вокруг доктора Зерро толпились легионеры.

На чертежном столе у стены стоял прозрачный куб с Саймоном. Девушку бросили на пол около стола.

— Эта девка работает в полиции, — доложил карлик доктору. — Она и лохмач шпионили за нами.

— Саймон! — позвала Джоан тихим голосом, пока Родж отчитывался перед шефом. — Вы давно здесь?

— С того дня, как меня похитили из обсерватории и принесли через туннель под стеной города.

— Коул Роумер почти нашел вас, — грустно промолвила Джоан. — Наверху я видела обгоревший труп. Его убили.

Девушка рассказала Саймону о нападении на ракетолет, в котором летел капитан Фьючер.

— Все понятно, — подвел итог Саймон. — Мы в секретном центре доктора Зерро.

Пока Джоан и Саймон обменивались новостями, среди легионеров вспыхнула ссора.

— Родж убил плутонца, — доложил легионер. — Вы знаете, что убивать нельзя. Родж убил двоих!

— Мне пришлось их убрать! — злобно огрызнулся карлик.

— Хорошо-хорошо, успокойтесь. — Доктор Зерро гасил страсти мягким, почти просительным голосом, так непохожим на агрессивный тон выступлений по телевизору. — Пора сматываться, пока не нагрянула полиция.

Легионеры послушно направились к выходу в туннель. Когда последний из них скрылся в темном проеме, доктор Зерро повернулся к Роджу и Кэллэку. Его лицо исказила злобная гримаса.

— Как ты посмел нарушить приказ? Зачем ты убил лохмача, болван?

— Он мог уйти, —пробурчал Родж.

— Скотина безмозглая! — бушевал доктор. — Ничего нельзя поручить! Ты провалил похищение Кейна и Гэтола. Не сумел уничтожить капитана Фьючера, а уж он-то нас не пожалеет. Тебе бы только безоружных расстреливать, тут ума не надо. И то чуть не вызвал беспорядки среди легионеров.

— Я своими глазами видел, как корабль капитана врезался в лед, — оправдывался карлик. — Кто мог подумать, что рыжий дьявол выживет?

— А надо было думать! — заорал доктор Зерро. — Надо было дать залп по обломкам, надо было… Э, да что с тобой разговаривать! Горбатого могила исправит. Пора выходить в эфир. Это моя последняя передача, она решит все.

Род ж забыл об оскорблениях и радостно потер руки.

— Последняя передача? Значит, через два-три дня вы станете правителем всей Солнечной системы! Возглавите народы девяти планет!

Из туннеля вышел легионер.

— Все готово! — доложил он. — Космоплан на месте.

— Пошли! — коротко приказал доктор Зерро. — Кэллэк, неси девку, а ты, Родж, бери бак с Мозгом. Нет своего, так неси чужой. И быстро на наш спутник.

— Вы слышали, Саймон? — прошептала Джоан. — Выходит, база на одной из лун. Но на какой именно, вот вопрос. Судя по всему…

Кэллэк, громила с бессмысленным взглядом, подхватил Джоан на руки и двинулся вслед за доктором, который уже вошел в туннель. Родж с кубом шел последним. Впереди процессии легионер освещал дорогу атомным фонариком.

— Туннель обнаружили мои друзья-воры, если вас это интересует, любезнейший Мозг, — насмешливо сообщил Родж своей ноше. — Они выносили по нему пушнину в обход таможни. Полиция о туннеле не знает.

Вскоре они оказались на скалистой площадке, далеко за пределами города. Снежная буря кончилась, и небо сверкало мириадами звезд. Космоплан с эмблемой Легиона стоял наготове. Куб Саймона и девушку положили в углу отсека, и через несколько минут корабль взмыл в небо.

Кобальтовый след

Кто-то открыл камеры и сказал, что капитан Фьючер находится в конторе. Рендол Лейн! Кэртис скрипнул зубами. Всего не предусмотришь. Он бросился к двери, запер ее и опустил тяжелые металлические шторы на окнах. На дверь обрушился град ударов.

— Выходи, попробуешь нашей баланды! — крикнул сквозь дверь главарь бунтовщиков, толстый лысый землянин.

Кэртис выхватил из-за пояса видеорацию и нажал кнопку вызова. Через минуту протоновые лучи «Кометы» разнесут толпу в клочья. Но ответа не последовало. Кэртис понял, что связи нет. Металлические экраны не пропускали никаких волн. Неустрашимый капитан Фьючер спокойно обдумывал ситуацию, не обращая внимания на грохот ударов и кровожадные крики.

Можно воспользоваться шапкой-невидимкой, но как продраться сквозь плотную толпу? Не идти же по головам!..

За дверью послышались выстрелы из атомных пистолетов. Не сумев выломать дверь, бунтовщики прожигали ее атомными залпами. Еще несколько минут, и дверь будет пробита. Надо действовать. Но как?

В стене Кэртис увидел металлический люк с надписью:

«Склад оружия». Там хранились запасы оружия, амуниции, атомных гранат. Если туда проникнуть… Люк, конечно, был заперт, а легированная сталь выдерживала залп атомной пушки.

Кэртис внимательно осмотрел замок. Типичный тюремный замок с шифром из двадцати кнопок. Капитан Фьючер был великолепным математиком и неплохо разбирался в различных запорных устройствах. Он достал из кармана тонкую стальную пластину, согнул ее пополам и стал простукивать металл вокруг замка. Пластинка служила камертоном. После каждого удара Кэртис прислушивался к отраженному звуку. Так он определил положение основных запорных стержней. Оставалось рассчитать схему выдвижения промежуточных стерженьков, которые сами не запирали засов, но блокировали остальные. Это требовало немалой сообразительности.

Дверь содрогалась от выстрелов. Во многих местах атомные залпы пробили металл насквозь. Капитан Фьючер сосредоточенно подбирал комбинацию, не замечая рева озверевшей толпы. Внезапно снаружи раздался дружный вопль. Кэртис мельком оглянулся. Дверь перекосилась и выгнулась внутрь.

— Навались, ребята! — скомандовал главарь. — Все вместе! Раз, два, три!

Кэртис вскочил на ноги. Комбинация найдена. Он быстро нажал кнопки в требуемом порядке и замер. Или спасение, или… Раздался щелчок. Кэртис распахнул люк. Цементные ступени вели в большой подвал, на широких полках которого хранились оружие и взрывчатка.

Наружная дверь рухнула под напором тел, и в комнату ворвалась толпа. На мгновение все замерли, пораженные неожиданным зрелищем. Высокая гибкая фигура капитана Фьючера застыла у входа в склад. Он гордо откинул огненно-рыжую голову, на губах играла презрительная улыбка. Протоновый пистолет капитана был направлен не на толпу, а вниз, на полки с взрывчаткой.

Толстый главарь злорадно закричал:

— Не стрелять! Я сам его сделаю. Имею на это право, а?

— Давай, Лукас! — орали бандиты. — Пришей его! Собаке собачья смерть!

Не сводя с Кэртиса ствола пистолета, толстый землянин сделал шаг вперед. Видимо, он решил продлить удовольствие.

— Ты помнишь меня? — злобно прошипел он.

— Помню, Лукас, помню, — благодушно сказал Кэртис, по-прежнему целясь в полки с взрывчаткой. — Лукас Бревер, контрабанда атомным оружием. Попался при передаче крупной партии пистолетов уголовникам Юпитера. Пожизненное заключение.

— А я помню, кто меня засадил, капитан Фьючер! Твоя песенка спета, ясно? Можешь сказать последнее слово. Мы послушаем. — Лукас насмешливо указал пальцем за спину. Толпа загоготала.

— Мой протоновый пистолет нацелен на склад атомных гранат, Лукас, — спокойно произнес капитан Фьючер. — Ты знаешь, что я нажму курок быстрее тебя и любого, кто здесь стоит. Взрыв разнесет всю тюрьму. На этом месте останется глубокий кратер, и ничего больше. От Лукаса Бревера не найдут и пуговицы.

В комнате воцарилось молчание. Уголовники затаили дыхание.

— Ну так как, Лукас? — обратился к вожаку Кэртис. — Говори последнее слово, прощайся с дружками. Еще миг, и мы полетим высоко-высоко.

— Ты не выстрелишь, — неуверенно сказал толстяк. — Духа не хватит…

— А что мне остается, Лукас? Все равно умирать. В компании веселей, хотя компания твоя дерьмовая. Даю пять секунд. Оружие на пол, руки за голову, или… Ну!

Слова Кэртиса Ньютона хлыстом ударили по обескураженным бунтовщикам. Это была схватка нервов, и капитан Фьючер ее выиграл. Лукас еще колебался, хотя рука с пистолетом опускалась все ниже, а на пол уже летели атомные пистолеты и заточки, руки привычным жестом сцеплялись на затылках. Кэртис перевел дух.

— Вызвать охранников! — приказал он. — Объявите, что сдаетесь!

Несколько человек бросились во двор. Набежавшие надзиратели погнали покорную толпу в тюремные коридоры.

— Пришлось-таки понервничать, — пробормотал Кэртис Ньютон. — Теперь Лейн.

Начальника тюрьмы он нашел в одной из пустых камер.

— Значит, так, — сурово сказал Кэртис. — Бунт подавлен. Ты здесь больше не начальник. Теперь выкладывай всю правду, или я сделаю так, что тебе влепят по-верхнему и мотать срок ты будешь здесь, на Цербере!

— Что вы хотите знать? — Лейн сломался.

— Для начала расскажи о побегах. Как и куда убегали заключенные?

— Я отпускал их сам. По ночам, тайно. Их ждал космоплан с Шерона.

— От Вика Крима?

— Да. Мы с Кримом договорились. Ему нужны охотники, а нормальных людей не загонишь на Шерон, там слишком опасно… Крим платил мне за каждого заключенного. Подумав, я решил, что вреда не будет. Преступники хорошо известны полиции и не посмеют появиться в Тартарусе. Криму это было выгодно вдвойне: заключенным не надо платить, они охотились только за кормежку.

Опаснейшие преступники бежали из Межпланетной тюрьмы, как дети с уроков!

Капитан Фьючер вызвал старшего офицера охраны и приказал поместить Лейна в камеру. Он назначил офицера начальником тюрьмы до прибытия замены.

Вернувшись на «Комету», Кэртис рассказал друзьям о своих приключениях. Ото и Грэг на пару сокрушались, что их не было рядом.

— Ото, ты поймал хоть одну ящерицу?

— Поймал, шеф, но только одну, да и то гонялся почти час. Подумать только! — снова запричитал андроид. — Пока я ловил вертлявую гадину, тебя убивали каторжники!

— Ладно, ладно, как видишь, я жив. Давай ее сюда! Капитан Фьючер поместил ящерицу под рентгеновский микроскоп собственной конструкции.

— Хочу определить содержание кобальта в организме местного животного, — пояснил он, наклоняясь к окуляру.

— Кобальт! — воскликнул Ото. — Я понял! Если в скелете ящерицы много кобальта, то колдуны тоже живут в этих местах.

— Ты прав, Ото, — сказал Кэртис, отрываясь от микроскопа. — Но в тканях и костях ящерицы кобальта нет вообще! Значит, охранники сказали правду, такие животные на Цербере не водятся.

— Но ведь Рендол Лейн и есть доктор Зерро, — не мог понять Ото. — Крошки нитратного грунта мог принести в обсерваторию только он.

— Нет, не только он. Именно нитратный грунт доказывает, что Лейн не имеет отношения к похищению Саймона.

— Как так? — Ото совсем запутался.

— Я понял это еще по пути сюда. Доктор Зерро подбросил нам образец грунта намеренно, чтобы сбить со следа. Вспомни: доктор Зерро вошел в обсерваторию в скафандре, чтобы уберечься от действия газа. Но здесь, на Цербере, не надо ходить в скафандре, здесь есть атмосфера!

— Теперь понимаю! — воскликнул Ото. — Если кобальтовый след показывает, что колдунов нет на Цербере, значит, они живут на Шероне.

— Именно, — согласился Кэртис.

— И если Лейн отправил Роджа и Кэллэка Вику Криму, значит, Крим и есть доктор Зерро! — рассуждал андроид.

— Немедленно возвращаемся на Плутон, — объявил капитан Фьючер. — Гурни и Джоан, видимо, уже разыскали Вика Крима. Грэг, запускай двигатели!

Спустя час «Комета» ворвалась в ледяную атмосферу Плутона и опустилась около Тартаруса. Первым делом Кэртис решил зайти в обсерваторию и побеседовать с астрономом. Кейн радостно встретил гостей.

— Вы успели проверить положение постоянных звезд вокруг черной звезды? — спросил Кэртис.

— Да, проверил. Никаких изменений в положении окружающих звезд нет! — доложил Кенсу Кейн с недоумением. Получая задание капитана Фьючера, он полагал, что капитан ожидает обнаружить сдвиги.

— Значит, все на своих местах! — воскликнул Кэртис с удовлетворением. — Теперь можно считать, что мы выяснили очень важный вопрос во всей этой истории.

— Какой вопрос? — спросил стоявший рядом Грэг.

— Очень важный, Грэг, исключительно важный! — коротко ответил Кэртис и приказал спутникам следовать за ним.

В Тартарусе они сразу же направились в полицию. Увидев команду капитана Фьючера, Эзра Гурни вскочил с кресла. Выглядел он утомленным и обескураженным.

— Нашли Вика Крима? Где он? — спросил Кэртис.

— В том-то и дело, что нет, — сокрушенно ответил сержант. — Прочесали весь город! Должно быть, улетел на Шерон. Черт с ним, с этим Кримом. У меня новость похуже. Пропала Джоан. Коул Роумер, по всей видимости, убит.

— Роумер убит? Как это случилось?

Эзра Гурни рассказал подробности прошедшего дня. В этот момент в комнату ввалилась группа возбужденных полицейских. Они внесли лохматого плутонца; его руки бессильно свисали вниз, а на спине зияла рана с обожженными краями.

— Вот, обнаружили, когда он выползал из дома на улице охотников, — доложил офицер. — Это Тарб, наш проводник.

— Тарб? — Кэртис подбежал к плутонцу. Было очевидно, что Тарб умирает. Но при звуке голоса капитана Фьючера он открыл затуманенные, слабо фосфоресцирующие глаза.

— Кто это сделал, Тарб? Кто стрелял?

— Доктор Зерро… его люди, — прошептал Тарб. — На складе… схватить землянка… меня стрелять… я ползти на улицу…

— Доктор Зерро схватил Джоан! — воскликнул Эзра. — Немедленно обыскать склады!

— Грэг! Присмотри за Тарбом! — приказал Кэртис и пошел за сержантом Гурни.

У дверей участка ожидал дежурный ракетомобиль. Они быстро прибыли к складу, у которого подобрали плугонца.

— Вик Крим взял этот склад в аренду месяца два назад, — доложил сидевший за рулем офицер

— Все, что осталось от Коула Роумера, — горестно произнес Эзра Гурни, когда полицейские наткнулись на обгоревший труп. — Он поплатился за то, что хотел нам помочь.

Капитан Фьючер заметил потайной люк.

— Тут вход в туннель, проходящий под городом, — крикнул Кэртис, спустившись по ступенькам. — Но в подвале нет ни души.

— Доктор Зерро забрал Джоан и Саймона на Шерон! — догадался Эзра Гурни. — И если Вик Крим — доктор Зерро, то…

Они быстро вернулись в управление полиции. Грэг склонился над Тарбом.

— Он умирает, шеф!

Лохмач остановил угасающий взгляд на капитане Фьючерс. На миг плутонец оживился и как будто хотел что-то сказать, но силы оставили его. Тарб умер.

Капитан Фьючер с глубокой скорбью смотрел на своего верного проводника. Еще одно злодейское убийство. Нельзя медлить!

— Где можно получить полные данные о лунах Плутона? — спросил Кэртис у Эзры Гурни.

— В муниципалитете, — ответил сержант. Раздался удивленный возглас дежурного:

— Смотрите: опять доктор Зерро!

— Народы Солнечной системы! — загремел с экрана знакомый голос зловещего пророка. — Я даю вам последний шанс. Взгляните на созвездие Стрельца — черную звезду видно невооруженным глазом. Ваша гибель неотвратима. Еще два-три дня, и даже я не смогу спасти вас. Мне нужна вся власть над планетами! Все ресурсы Системы! Немедленно! Тогда я смогу отвратить катастрофу. Время истекает. Подумайте о себе, своих близких, детях. О будущем всех планет. Ваши ученые вас покинули, правительства предали. Поднимайтесь на свою защиту! Разгоняйте бессильных политиков! Передавайте власть мне и моему Легиону! Час пробил! Жизнь или смерть!

Чудовищная западня

Доктор Зерро исчез с экрана.

— Кажется, он добился своего! — воскликнул Эзра Гурни в бессильной ярости. — Теперь все посходят с ума! Ни одно правительство не удержится больше суток!

— Грэг! Ото! За мной! Зайдем за данными по Шерону и немедленно отправимся туда сами!

Капитан Фьючер решительно покинул здание. Через пять минут он сидел в зале муниципалитета, просматривая научные отчеты по экспедициям на Шерон. Как он выяснил, на Шероне побывали всего три экспедиции, причем последние две в одиночку провел планетограф Роумер. Несколько лет назад Вик Крим взял Шерон в аренду и с тех пор вывозил оттуда большие партии шкур местного хищника — корлата. Несколько живых экземпляров уникального хищника были проданы в зоопарки других планет. Больше ничего интересного Кэртис не нашел.

— Шеф, что ты тут копаешься! — Ото нетерпеливо шагал по комнате. — Надо скорей лететь на Шерон и захватить Крима, если он и есть доктор Зерро.

— И выручить Саймона! — подхватил Грэг. Капитан Фьючер беспокоился о судьбе Саймона не меньше, чем его друзья.

— Двинулись, — скомандовал он, решительно захлопнув папку с отчетами. — Что там за шум?

— Огромная толпа перед зданием муниципалитета, — сообщил Ото, выглянув в окно.

Выйдя из здания, они оказались свидетелями народного возмущения, принимавшего угрожающие масштабы. Весь парк вокруг муниципалитета заполнился людьми. В основном это были колонисты-земляне, но попадались в толпе выходцы с других планет и даже лохматые плутонцы в распахнутых на груди кожаных куртках.

— Мы требуем, чтобы всю власть на Плутоне немедленно передали в руки доктора Зерро! — кричал, забравшись на ящик, крупный землянин. Толпа ответила одобрительным ревом. Возбуждение людей достигло предела.

— Последний призыв доктора достиг цели, — пробормотал капитан Фьючер. — Могу представить, что творится на крупных планетах!

Кэртис увидел, как седой Гурни с кучкой полицейских пробился сквозь толпу и забрался на ступеньки.

— Граждане Плутона! — закричал сержант, стараясь перекрыть рев. — Наше местное управление имеет власть только над городом и пустынями. Губернатор находится за тысячи километров! Предлагаю составить петицию и направить ее губернатору!

— Мы сами захватим власть в городе и передадим ее доктору Зерро! — закричал самозваный лидер под одобрительный гул толпы.

— А вот этого я вам не позволю! — твердо заявил сержант и вынул из кобуры атомный пистолет. Полицейские также приготовили оружие. — Вас одурачил шарлатан. Опомнитесь!

— Он не шарлатан! — закричали голоса. — Черная звезда приближается!

Никто, однако, не хотел шагнуть под огонь пистолетов.

— Давайте поможем Гурни разогнать толпу, — предложил Ото.

— У нас есть дело поважней. Быстро в «Комету»! Поднимаясь на борт, Кэртис бросил взгляд на созвездие Стрельца. Среди ярких звезд зловеще темнел черный диск. Капитан Фьючер на миг усомнился в своей догадке.

— Нет, — тряхнул он головой. — Я прав. Конечно, объяснение звучит фантастически, но раз положение окружающих звезд прежнее, то других вариантов быть не может.

— Вперед, к Шерону! — скомандовал Кэртис.

— Наконец-то займемся настоящим делом! — ликовал Ото, истосковавшийся по приключениям. Вскоре «Комета» зависла над Шероном.

— Вид совершенно необитаемый, — заметил Ото, разглядывая бесконечные заснеженные равнины, изрезанные оврагами и выступами скал.

— Как на Сатурне, — прогудел Грэг, — только холодней.

Тем не менее планетка имела кое-какую фауну. Услышав гул космоплана, бросилось прочь стадо шеронских оленей — серые, покрытые густым мехом шестиногие животные приняли корабль за очередного хищника. Характерно, что все местные обитатели имели по шесть ног — явление, которое ученые пока не могли объяснить. Внизу промелькнуло стадо малорослых шестиногих кабанов.

— Курс на северо-восток, — сказал капитан Фьючер, глянув в свои записи. — Если верить журналу Роумера, база Крима расположена в ста километрах к югу от полюса.

Космоплан снизился и мчался над тундрой. Стада оленей попадались довольно часто. Видимо, корма было достаточно.

— Смотрите, корлат! — закричал Грэг, который видел этого хищника только в зоопарке.

Корлат, один из самых страшных хищников Системы, пользовался такой же известностью, как пещерные тигры Урана и гигантские крокодилы Юпитера. Он напоминал бурого медведя, но был значительно крупней и имел шесть лап. Передние лапы заканчивались длинными острыми когтями, которыми зверь разрывал жертву в считанные секунды.

Корлат задрал морду и оскалил пасть в сторону космоплана. Страха он не ведал.

— Ничего удивительного, что Крим не мог найти добровольцев, — воскликнул Ото. — С таким зверюгой ни один охотник не захочет связываться.

— А вот и дом Крима, — Кэртис указал на приземистое здание впереди по курсу. — Сядем поближе.

— Кораблей на стоянке нет, — заметил Ото— Как же Крим сюда добрался, если он здесь?

— Грэг и я пойдем в дом, — решил Кэртис, когда космоплан приземлился. — А ты. Ото, постарайся отловить кабанчика или кого-нибудь помельче. Я проверю зверя на кобальт.

— Сначала ящерицы, теперь кабанчики!.. — обиделся андроид. — Пусть Грэг побегает!

— У нас с хозяином важное дело, — назидательно заметил робот. — А тебе все равно нечем заняться.

Ото хотел было ввязаться в перепалку с самоуверенным роботом, но Кэртис пресек свару.

— Делай, как ведено, Ото, — повторил он. — И скорее. Космоплан может понадобиться в любую минуту!

., — Поосторожней, шеф, — предупредил Ото. — Не забывай, там отпетые преступники!

Капитан Фьючер и Грэг с лунным щенком на плече шли вдоль высокого забора. На Шероне было теплее, чем на Плутоне, — внутри планетки шел процесс радиоактивного распада.

Поднявшись по ступенькам, Кэртис толкнул дверь. Большой зал был полностью завален шкурами. При виде высокого землянина и робота со зверьком на плече с полдюжины охотников испуганно вскочили, хватаясь за атомные ружья.

— Стоять на месте! — приказал капитан Фьючер, держа протоновый пистолет наготове. — Стволы на пол! Грэг, переломай ружья.

Робот по одному поднимал тяжелые атомные ружья и ломал их на части, словно карандаши.

— А теперь мне нужен Вик Крим. Уроженец Юпитера с зеленой кожей и перепончатыми руками не сводил глаз с алмазного кольца капитана.

— Капитан Фьючер! — воскликнул он испуганно.

— Ты угадал. Где Крим?

— Крим? Как всегда, в своем кабинете. — Охотник подвел гостей к двери и, не открывая ее, крикнул: — Господин Крим, к вам капитан Фьючер!

Кэртис и Грэг вошли в комнату. Но оказались не в кабинете, а в бетонном загоне, зарешеченном сверху стальными прутьями. Сзади хлопнула дверь, щелкнул замок.

— Западня, — воскликнул Кэртис. — Мы влипли, как простаки! Но эти болваны просчитались. Грэг! Выламывай дверь!

Грэг сбросил зверька на пол и подошел к двери. Щенок кинулся к хозяину и вцепился лапами в железное колено.

— Телепат Еек почувствовал опасность. — Кэртис пристально следил за лундогом. — В чем дело?.. Задняя стена неожиданно скользнула вбок.

— Грэг! — закричал Кэртис. В проем ввалилось гигантское шестилапое чудовище. — Грэг! Корлат сзади!

Мир иллюзий

Кэртис едва увернулся, и когти зверя распороли рукав одежды. Выхватив пистолет, капитан Фьючер дважды выстрелил навскидку, но только разъярил чудовище. Корлат заревел от боли и встал на задние лапы, чтобы подмять под себя добычу. И в этот момент Грэг прыгнул на спину хищнику. Огромный робот выглядел в сравнении с корлатом механической игрушкой. Зверь прыгал, бился о стены, катался по полу, но Грэг стальной хваткой сдавливал шею зверя. Кэртис едва успевал уворачиваться от сцепившейся пары. Стрелять он не мог, опасаясь попасть в Грэга. Еек вертелся волчком и щелкал на корлата зубами.

Наконец наступила развязка. Зверь на мгновение прижал Грэга к полу. Робот получил точку опоры и рывком дернул лохматую голову назад. Раздался треск, мертвая туша осела на пол.

Блестящие серые глаза человека и фотоэлектрические элементы робота смотрели друг на друга. Никто не произнес ни слова. Но в долгой цепи отношений, начавшихся в тот далекий день, когда доверчивый ребенок впервые увидел склонившихся над кроваткой робота, андроида и Саймона, родилось новое звено.

Кэртис подбежал к двери западни.

— Грэг! Лом!

Грэг вынул из сумки с инструментами ломик, вставил его в гнездо на ладони и начал отбивать бетон вокруг замка. Пробив дыру, он высунул руку наружу и открыл дверь. Капитан Фьючер ворвался в комнату. Охваченные страхом охотники кинулись к выходу.

— Назад! — приказал Кэртис и дал очередь над головами. Охотники повалились на пол. Фьючер ткнул стволом трясущегося юпитерианца.

— С западней ты просчитался. А теперь отвечай, быстро! Где Вик?

— Он еще не вернулся с Плутона. — Юпитерианец дрожал всеми перепонками.

— Кто приказал убить меня?

— Никто. — Бандит опустил голову. — Когда я вас узнал, я подумал, что вы прилетели снова арестовать меня и остальных охотников.

— Говори только за себя! — крикнул стоявший рядом марсианин. — Нас арестовывать не за что!

— Как это «не за что»? — удивился капитан Фьючер. — Вы сбежали с Цербера с помощью начальника тюрьмы. Где остальные?

Стало ясно, что капитан Фьючер знает все. Запираться не имело смысла.

— На охоте. Мы охраняем дом.

— Понятно. Где Родж и Кэллэк? — Кэртис решил проверить искренность бандитов.

— Они сбежали вместе с нами, это верно, но потом куда-то исчезли. Охотой они не занимались.

— Как вам удалось спрятаться от Роумера, когда он проводил исследования Шерона? — продолжал допрос капитан Фьючер.

Отвечал за всех юпитерианец, но видно было, что и остальные готовы дать правдивые ответы, надеясь облегчить свою участь.

— Крим прятал нас, пока Роумер находился здесь. Кэртис задумался. Обрывки информации начинали складываться в общую картину.

— Мы улетаем, — объявил он беглым каторжникам. — А вы оставайтесь и ждите, пока за вами не прибудет полицейский отряд. И не вздумайте встретить их так, как меня!

На корабле их ждал Ото, он уже успел оглушить кабанчика и притащить его в космоплан. Узнав о битве с корлатом, Ото окончательно расстроился.

— Вот так всегда! Мне кабанчик, а Грэгу корлат! Когда же ты возьмешь меня на настоящее дело, шеф?

— Не переживай, Ото, — утешил его Кэртис. — Вспомни, как ты сражался с легионерами в обсерватории. А против корлата не устоял бы ни я, ни ты. Имей это в виду, когда будешь спорить с Грэгом о том, кто из вас ближе к человеку.

Не теряя времени, Кэртис приступил к исследованию кабанчика.

— Посмотрим, есть ли кобальт в костях этого животного. Если да, то колдуны точно живут на Шероне.

— Иначе и быть не может! — уверенно заявил Ото. — Зря, что ли, я за ним бегал?

Капитан Фьючер закончил анализы и отодвинул микроскоп.

— Кобальта нет! — объявил он обескураженно. — Значит, и колдунов здесь тоже нет.

— Как так? — Ото не верил своим ушам. — Старик Кири точно говорил, что колдуны живут на лунах Плутона. Да и сами они не скрывали, откуда прилетают!

Кэртис неожиданно засмеялся, подошел к Ото и одобрительно похлопал по эластичному плечу.

— Молодец, Ото! Если бы не ты, я нашел бы ответ минут на пять позже. Или на шесть! Мы забыли, что Плутон имеет три луны! Три!

— Но Стикс покрыт водой! Там невозможно жить! — Андроид победоносно глянул на робота.

— Посмотрим. Садись за пульт, Ото. Летим на Стикс!

— Но, шеф…

— Делай, что тебе сказано! — рявкнул Грэг, расстроенный тем, что андроида похвалили.

Недоверчиво качая головой, Ото запустил двигатели, и «Комета» понеслась к Стиксу. Чем ближе был спутник, тем сильнее волновался капитан. Приближалась разгадка. Фантастическая, невероятная, неправдоподобная… Настолько фантастическая, что капитан Фьючер сам с трудом в нее верил. Но факты укладывались только в один вариант.

Внезапно еще одна мысль пришла ему в голову. Кэртис открыл ящик и достал исковерканное устройство, висевшее на поясе легионера, труп которого принес Ото. Именно оно, как полагал Кэртис, придавало легионерам облик землян. Капитан Фьючер внимательно осмотрел разбитый прибор. Очевидно, он создавал мощное поле. Но каким образом энергетическое поле, пусть даже сильное, создавало образ землянина?

Не теряя времени, капитан Фьючер приступил к тщательным исследованиям. Постепенно секрет маскировки стал проясняться. В завершение Кэртис смастерил маленький детектор, улавливающий волны, на которых работало устройство легионера. Он с удовлетворением спрятал изделие в карман комбинезона.

— Зря только тратим время, — пожаловался Ото, когда Кэртис подошел к пульту. — На Стиксе даже сесть негде. Не садиться же посреди моря!

— Потерпи, Ото, ждать осталось недолго. — Капитан Фьючер чувствовал, как в нем нарастает нервное напряжение.

К шуму циклотронов добавился свист рассекаемого воздуха — на Стиксе была атмосфера. Внизу простиралось безбрежное зеленоватое море, ветер взбивал белые гребешки пены и гнал волны через всю планету.

— Что дальше? — недовольно спросил Ото. — Давно известно, что здесь нет ни клочка суши.

— Сейчас проверим, — пробормотал Кэртис, доставая из кармана детектор. Он направил прибор на поверхность моря и включил питание. Замигала яркая красная лампочка. Космоплан находился в сильнейшем силовом поле установленной на приборе частоты.

— Так я и знал! — воскликнул капитан Фьючер, не скрывая торжества. — Я разгадал тайну века! Загадка доктора Зерро решена!

— Ты о чем, шеф? — удивился Ото.

Капитан Фьючер думал. Он знал, что коварный заговор раскрыт. Теперь оставалось найти и выручить Саймона. Взвесив варианты, Кэртис принял решение.

— Посадка на океан, Ото, — приказал он.

— Как на океан? — Ото не верил своим ушам. — Посадить-то я ее посажу, а что потом?

— Андроид, ты потерял веру в человека, — заметил Кэртис.

— Шеф, ты знаешь, как я в тебя верю! Если прикажешь таранить кораблем Солнце, я тут же выполню приказ!

Ото решительно двинул рычаг, и космоплан резко пошел вниз. Андроид невольно напряг тело, ожидая удара о воду. Грэг с беспокойством глянул на Кэртиса, но промолчал. «Комета» гладко вошла в воду и… И в этот момент море исчезло! Корабль летел в двухстах метрах от твердой поверхности!

Никакой воды вокруг не было. До самого горизонта, сколько можно было видеть в светлых сумерках дня, тянулась холмистая равнина, покрытая толстым слоем гигантских мхов и лишайников.

— Куда девалось море? — не выдержал Ото.

— Никуда, — ответил Кэртис. — Его и не было. Оптический обман. Иллюзия. Помните легионера-землянина? Колдуны могли превращать себя даже в камень, в кусок льда. Точно так же земля превращается в воду. Главное — иметь достаточно мощный источник силового поля. Разгадка проста, но, прежде чем ее получить, нам пришлось по кусочкам собрать факты.

— Но Стикс всегда был покрыт водой! — Ото искренне хотел понять, что произошло. — Подумать только, — продолжил андроид, глядя на холмистые равнины и небо, напоминающее полупрозрачную дымку, — скольких землян и других космонавтов отпугнула эта планетка обычным фокусом! Никому до нас не удалось разгадать тайну Стикса!

— Вот тут ты ошибся, Ото, — сказал капитан Фьючер. — Один человек ее разгадал.

— Вик Крим! — воскликнул андроид. — Наконец я все понял! Крим и есть доктор Зерро, но его база не на Шероне, а на Стиксе.

Пока «Комета» облетала планету, Кэртис неустанно следил за показаниями детектора, записывал данные и тут же производил расчеты.

— Поверни немного на запад, — распорядился он. — Потом чуть к югу. Центр поля где-то там. Там же скорей всего находится город колдунов и база доктора Зерро.

— И там мы найдем Саймона, хозяин? — спросил Грэг. Кэртис нахмурился. Мысль о Саймоне не давала ему покоя.

«Комета» летела над бесконечным лесом гигантских мхов и лишайников. Кэртис с волнением следил за раскаляющейся лампочкой. Они приближались к городу колдунов. Робот и андроид с гордостью поглядывали на своего непревзойденного друга и командира.

— Снизить скорость и уменьшить высоту! — приказал Кэртис Ньютон.

Примерно через полчаса на горизонте показалось скопление высоких башен из светлого материала. Башни группировались вокруг стройной металлической колонны, увенчанной большим сияющим шаром.

— Немедленно на посадку! — скомандовал Кэртис. — Подлетать ближе опасно!

Ото сбросил скорость, и космоплан плавно опустился в заросли мха. Вокруг стояла гнетущая тишина.

— Дальше пойдем пешком, — велел капитан Фьючер, расстегивая кобуру пистолета. — Думаю, «Комету» можно оставить без охраны.

Он открыл наружный люк и вдохнул прохладный бодрящий воздух. Следом вышел Грэг, прихватив с собой лунного щенка.

— Куда ты тащишь этого паразита? — зашипел Ото. — Мало нам ходячего железа! Оставь его здесь, никуда он не денется. Корабль заперт.

— Еек боится оставаться один. С тех пор как его испугал корлат, Еек очень нервничает, — упрямо возразил робот. — Во всяком случае, пользы от него больше, чем от резинового андроида.

— Не спорь. Ото, — вмешался Кэртис. — Пусть Еек идет с нами. Если оставить его одного, он может прогрызть корпус.

Друзья двинулись сквозь зловещий лес. Холодный ветерок лениво шуршал над головами, медленно раскачивая сферические верхушки деревьев. Маленький пушистый грызун опрометью кинулся из-под ног в ближайший куст.

Сидя на плече робота, Еек отгрыз веточку мха.

— Никогда не видел, чтобы Еек ел растения, — удивился Грэг.

— Мох содержит много кобальта, — объяснил Кэртис. — Смотри, как блестит ветка на изломе.

Город был совсем рядом. Путники с любопытством посматривали на выступающую из зарослей стройную колонну с блестящим шаром.

— Если не ошибаюсь, — произнес Ньютон, — это и есть источник излучения, который создает иллюзию моря.

— Кто-то идет, — предупредил Ото свистящим шепотом.

— Всем в кусты! — скомандовал капитан Фьючер. Друзья затаились.

Украдкой высунув голову, Кэртис следил за тропой. Со стороны города раздались приглушенные звуки — из-за поворота появилось не менее дюжины так называемых колдунов: человекообразных двуногих существ, покрытых короткой белой шерстью, с двупалыми конечностями и приплюснутыми головами, на которых выделялись большие черные глаза без зрачков.

Колдуны ехали верхом на белых лохматых животных, напоминающих австралийских кенгуру. Высоко задирая головы, те скакали на мощных задних лапах, удерживая на спине диковинных седоков.

— Стиксяне! — пробормотал Кэртис, наблюдая из кустов за прыгающей кавалькадой. — Вот они какие, кого с легкой руки плутонцев прозвали колдунами. Раса, о которой ученые Системы даже не подозревали.

К седлу каждого стиксянина была приторочена металлическая сеть. Кэртис решил, что это охотники, а сети используются для ловли диких животных. Стиксяне-колдуны проскакали мимо укрывшихся во мху друзей капитана Фьючера и скрылись за поворотом, а Кэртис и его команда двинулись дальше. Вскоре они вплотную подошли к городу. Спрятавшись за белой горой мха, смельчаки наблюдали за неведомой жизнью. Город был невелик и выглядел очень древним. Стиксяне трудились: одни обрабатывали грядки с посевами, другие перевозили грузы, навьюченные на прыгунов.

— Где-то поблизости доктор Зерро и Саймон, — сказал Кэртис. — Я схожу на разведку, воспользуюсь шапкой-невидимкой. Ждите меня здесь.

— Но это невозможно! — запротестовал Ото. — Ты не успеешь даже добраться до города!

— У меня есть план… — Кэртис внезапно замолк и прислушался.

Лундог Еек испуганно завертелся, таращась с плеча робота в сторону леса, откуда они пришли. Кэртис оглянулся. Телепат Еек встревожился не зря. Охотники-стиксяне, которых они встретили, теперь бесшумно шли по следам команды капитана Фьючера!

— Нас преследуют! — воскликнул Кэртис, выхватывая протоновый пистолет. Стиксяне пришпорили скакунов и пошли в атаку, раскручивая сети над головами. Поставив предохранитель в режим оглушения, Кэртис открыл огонь. Двое первых всадников рухнули на землю, но тяжелые металлические сети уже взвились в воздух. Спустя мгновение друзья были скованы по рукам и ногам.

Дом врагов

Джоан Рэнделл и Саймон-Мозг беспомощно томились в углу отсека, куда бросили их легионеры. Саймон легко переносил неподвижность, но Джоан мучилась в тисках змей-канатов.

— Скорей всего они возвращаются на базу, — тихим скрипучим голосом заговорил Саймон. — Нет худа без добра. По крайней мере, узнаем, где эта база.

— Если Вик Крим — доктор Зерро, то вряд ли на Цербере, — ответила Джоан также тихо. — В любом случае капитан Фьючер нас спасет!

Джоан снова попыталась ослабить сковавшие ее путы, но ничего не вышло. Только поданный хозяином сигнал отбоя мог заставить змей освободить жертву. Тем не менее девушке удалось приподняться и выглянуть в иллюминатор.

– Мы пролетаем мимо Цербера и Шерона! — воскликнула она с удивлением. — Они остались позади справа!

— Значит, мы летим на Стикс, — проскрипел Саймон, представив в уме траекторию полета.

— Но это невозможно! Стикс покрыт водой.

— Тем не менее мы летим на Стикс!

Глубокий хриплый голос заставил Джоан вздрогнуть. В отсек вошел доктор Зерро в сопровождении Роджа и трех землян-легионеров.

— А девка украсит наш Дом врагов! — Карлик засмеялся, злобно сверкнув глазками.

Джоан внутренне сжалась, увидев типично уголовный оскал уродца. Доктор Зерро повернулся к легионерам.

— Можете сбросить маскировку, — сказал он. Легионеры опустили руки к поясу. В тот же момент они преобразились. Вместо землян в отсеке стояли покрытые мехом диковинные существа с огромными черными глазами без зрачков.

— Мои друзья-стиксяне всегда с удовольствием сбрасывают облик землян, — пояснил доктор Зерро. — Они не любят маскироваться под низшую расу.

— Почему бы и вам не сбросить маскировку, доктор? — холодно поинтересовался Саймон. — Мы знаем, что вы землянин. Я даже догадываюсь, кто вы на самом деле.

— Ваши догадки у же не имеют значения, Мозг. — Доктор хрипло рассмеялся. — Народы планет знают меня таким, каким я стою перед вами. Они знают, что я супермен из другой Галактики. Что только я могу их спасти. Род ж! — Доктор Зерро повернулся к карлику. — Следи за ними внимательно. От девицы можно ожидать любого сюрприза. Не спускай с нее глаз до самого Дома врагов!

— Никуда она не денется, — проворчал карлик. — Мы их так законопатим, сам капитан Фьючер не найдет!

Карлик уселся на стул в противоположном углу отсека, положил на колени атомный пистолет и уставился красными глазками на пленников. Доктор Зерро вышел.

— Неужели нас везут на Стикс? — в отчаянии обратилась Джоан к Саймону.

— Боюсь, что да, — сказал Мозг. — Теперь доктору нет смысла нам лгать. Здесь скрывается какая-то тайна…

Тайна скоро рассеялась. В иллюминатор пленники видели, как космоплан замедлил полет и опустился в зеленые волны. В тот же миг море исчезло. Джоан расширенными глазами смотрела на холмистую равнину, покрытую огромными белыми коврами мхов.

— Никакого моря нет! — воскликнула она. — Это был…

— Это был мираж, — договорил за нее Саймон. — Иллюзия. Оптический обман. — Линзы Саймона блестели. Он все понял.

Космоплан приземлился. Родж с кубом Мозга и Кэллэк с девушкой спустились по трапу вслед за доктором Зерро и его легионерами. По дороге пленники с изумлением рассматривали город: восьмиугольные строения из белесого камня. По улице ходили покрытые мехом стиксяне, одежда которых состояла лишь из кожаных поясов. Многие ходили пешком, некоторые скакали на животных. При виде процессии, возглавляемой доктором Зерро, стиксяне останавливались и с любопытством и недовольством разглядывали пленников.

Саймон-Мозг услышал, как Родж тихо шепнул доктору:

— Им не нравится, что мы привозим сюда землян. А если они узнают, что мы завалили двоих на Плутоне, будет скандал.

— Это я улажу, — уверенно сказал доктор. Саймона и Джоан повели по длинному коридору приземистого здания. Пленники попали в большой круглый зал, ярко освещенный атомными светильниками. У одной стены стоял гудящий массивный цилиндр. Из цилиндра выходил пучок разноцветных кабелей, соединяющих цилиндр с металлическим стержнем — судя по всему, антенной, пропущенной сквозь крышу. На подставке у цилиндра Джоан увидела мощный телепередатчик неизвестной конструкции.

Остальная часть зала была заполнена странными и страшными камерами-клетками.

— Добро пожаловать в наш Дом врагов! — Доктор Зерро широким жестом обвел ряды прозрачных высоких камер. — Вас это должно интересовать больше, чем остальные тайны Стикса. Ибо здесь вам придется задержаться надолго!

Большая часть одиночных камер была занята мужчинами, женщинами, даже детьми. Узники сидели словно окаменевшие, с неподвижными, отрешенными лицами.

— Я их знаю! — воскликнула Джоан, обращаясь к Саймону. — Это похищенные ученые и их семьи, которых доктор Зерро объявил сбежавшими!

— Совершенно верно, — подтвердил доктор. — Пусть люди планет думают, что они убежали от катастрофы.

— И вы смогли пойти на убийство? — возмутилась Джоан.

— Они живы, — проворчал доктор Зерро. — Честно говоря, мне было бы проще их уничтожить. Но мои друзья-стиксяне категорически против любых убийств. Стоит мне кого-нибудь прикончить, и меня тут же попросят с этой планеты. Непонятный гуманизм для парнокопытных, не так ли?

Доктор Зерро явно не испытывал почтения к приютившим его инопланетянам.

— Таким образом, мне пришлось ввести их в состояние длительной спячки, которое мало чем отличается от смерти. Собственно, моя заслуга невелика. Я использовал открытие местных ученых. Они изобрели газ, который парализует тело, но не затрагивает сознание. Вы испытали его действие на себе в обсерватории-

— Вы их держите уже несколько недель! — ужаснулась Джоан.

— Да хоть годы, — равнодушно ответил доктор Зерро.

— Интересно, — подал голос Саймон. — Вам, разумеется, известна формула газа?

— Вам она не понадобится. — Доктор повернулся к Роджу. — Помести девицу в свободную камеру.

— А что делать с Мозгом?

— На него газ не действует. К тому же он не способен двигаться, так что не сбежит. Отключи ему динамик, чтобы не мешал нам болтовней, и поставь рядом.

Карлик дал сигнал отбоя, и змеи поспрыгивали на землю. Девушку затолкали в камеру и плотно заперли дверь. Джоан успела заметить герметичное уплотнение по контуру дверного проема. Родж открыл клапан подачи газа. Джоан, сколько могла, задерживала дыхание, но это не помогло. Ее понемногу охватил холод, и тело застыло в неподвижности. Ни двинуть пальцем, ни даже моргнуть она не могла. Но мозг работал четко. Зрение также сохранилось, только глазные яблоки не двигались. В момент подачи газа Джоан смотрела на Саймона. Она видела, как вращаются его линзы, но отреагировать уже не могла.

Между тем доктор Зерро включил передатчик. До Джоан донесся мощный гул. Значит, слух тоже сохранился.

— Народы Солнечной системы! Я даю вам последний… Громовой голос доктора приглушался стенками камеры, но все равно звучал устрашающе. Джоан понимала, что миллионы жителей Системы слышат зловещий голос, верят ему и готовы выполнять его волю.

Закончив передачу, доктор Зерро повернулся к карлику:

— Последняя угроза должна сработать. Родж. Черная звезда растет на глазах у всех. Если это не принесет мне победу, то…

— Конечно, принесет, доктор! — Карлик радостно приплясывал около передатчика. — Сейчас парод кинется разгонять правительство, и к вечеру вся власть будет в ваших руках!

Доктор Зерро и карлик вышли из зала. Пленники, которые не могли даже моргнуть, в охране не нуждались.

Джоан собрала всю волю, чтобы не поддаться панике. В положении живого трупа вполне можно сойти с ума. И никто даже не заметит! Надо держаться!.. Джоан начала думать о капитане Фьючерс, и это рассеяло тоску. Капитан Фьючер спасет ее даже здесь.

Жизнь остановилась. Джоан не могла сказать, сколько времени прошло с момента ее заточения. Часы, дни, месяцы…

В коридоре раздались крики. В зал вбежал Родж.

— К тебе гости! КапитанФьючер со своими дружками! — прокричал карлик. Джоан просветлевшим взором смотрела на Саймона, но радоваться оказалось нечему. За Роджем в зал вошел доктор Зерро, а следом стиксяне втащили капитана Фьючера и барахтающихся в сетях его друзей.

Секрет черной звезды

Капитан Фьючер отчаянно пытался порвать сеть, но это оказалось под силу только Грэгу, а на него тут же набросили еще добрый десяток сетей, и могучий робот сдался. Малыш-лундог скрылся в кустах в тот момент, когда стиксяне ринулись в атаку; он заранее ощутил опасность и не стал ждать, когда попадет в сети.

— Твари лохматые, — кипел возмущением Ото. — Поймать меня в сеть, как глупую рыбу!.. Ну ничего, я им покажу, какую рыбу они поймали!

— Не кипятись, Ото, — сказал Кэртис. — Что-нибудь придумаем.

Грэг, которого тащили несколько стиксян, прогудел:

— Хозяин, ты не заметил, куда делся Еек?

— Совсем спятил, — прошипел Ото. — Саймон в опасности. Солнечная система в руках преступников. А он трясется за своего щенка! О себе бы подумал!

Кэртис тоже меньше всего беспокоился за Еека, но нашел для робота слова утешения:

— Еек не пропадет. Он, по крайней мере, на свободе, чего нельзя сказать о нас…

Охотники-стиксяне внесли пленников в серое здание, где их встретили три человека, сразу оценившие добычу по достоинству. Пленников уложили посреди круглого зала. Доктор Зерро поблагодарил охотников, и те удалились, а Родж и Кэллэк остались на страже.

Кэртис быстро осмотрел зал и прозрачные камеры. Увидев куб Саймона, он крикнул:

— Саймон! Ты меня видишь? Что с тобой сделали? Мозг не ответил, но линзы-глаза выразительно указали на звуковой резонатор.

— Итак, наконец-то мы встретились лицом к лицу, капитан Фьючер! — обратился к лежащему на полу Кэртису доктор Зерро.

— Мы встречались и прежде, — спокойно ответил капитан, бесстрашно глядя в черные глаза доктора. — Только вы были без маски и говорили своим голосом.

Родж, Кэллэк и два связанных узника напряженно следили за разворачивающейся перед их глазами драмой. Знаменитый поборник добра и величайший злодей сошлись на забытой людьми и Богом планете.

— Теперь я могу признать, что немного опасался вас, капитан Фьючер. — Доктор Зерро воздал должное поверженному врагу. — Я знал ваши прошлые заслуги и до сегодняшнего дня не мог чувствовать себя в полной безопасности.

— Пока капитан Фьючер жив, мы не можем жить спокойно! — злобно выкрикнул Родж. — Сколько раз мы считали его погибшим, а он выкручивался. Убить его, и все дела!

— Нет, Родж, убить его нельзя. К сожалению. Правители Стикса крайне недовольны двумя убийствами. Вот когда мы захватим власть… — Доктор Зерро усмехнулся. — Пусть капитан Фьючер посидит в камере. Пора отдохнуть ему от подвигов. В нашем Доме врагов!

— Вы вроде как гордитесь своей выдумкой, доктор. — Капитан Фьючер обвел глазами камеры. — Гнусная выдумка ничтожного негодяя. Вы так и остались уголовником. Кстати, я раскрыл ваш замысел.

— Вот как? — Доктору не удалось скрыть волнение.

— Я говорил, что этот рыжий дьявол все разнюхает! — закричал Родж. — Давно пора его шлепнуть!

— Шеф, неужели это правда? — воскликнул Ото.

— Правда, Ото. Доктор Зерро не даст мне соврать. — Кэртис насмешливо глянул на доктора. — Доктор отправил в космос корабль, оснащенный мощным излучателем силового поля. Подобно тому как над Стиксом создан мираж моря, так в космосе создан мираж черной звезды. Корабль приближается к Солнечной системе, и видимый размер черного пятна растет. Но массы у пятна нет. По моей просьбе Кенсу Кейн проверил положение звезд вблизи черной звезды. Если она в самом деле является небесным телом, то, как всякая погасшая звезда, обладает огромной массой. Допустим, наши ученые не смогли ее измерить. Но масса-то должна существовать! Эта масса обязательно должна смещать световые лучи, идущие мимо нее от неподвижных звезд дальних галактик, то есть видимое положение этих звезд на небе неминуемо изменится. Но этого Кейн не обнаружил! Следовательно, черной звезды нет, а есть мираж. Умышленно созданный для захвата власти в Системе!

— Вы умный человек, капитан Фьючер. — Доктор Зерро серьезно смотрел в лицо Кэртиса, отбросив насмешливый тон и браваду. — Умней, чем я предполагал. Если вы все это знали, то почему не разоблачили меня перед всем миром?

— В ваших руках оставался Саймон. Я не мог подвергать его опасности.

Доктор Зерро хрипло захохотал.

— Ваш недостаток, капитан Фьючер, есть продолжение вашего достоинства! Верность другу вас погубила. Космоплан, создающий иллюзию черной звезды, приближается к Солнечной системе. Пока мы с вами беседуем, народы девяти планет свергают правительства. Когда я уступлю просьбам жителей и приму власть над планетами, я отведу космоплан в сторону и буду прославлен на всех планетах как спаситель Системы. Я буду единоличным диктатором мира! А если когда-нибудь моя власть пошатнется, я придумаю что-нибудь еще!

— Власть, завоеванная иллюзией… Кстати, это не вы придумали подобный эффект. Его изобрел народ Стикса. Каким-то образом вам удалось привлечь их на свою сторону. Позволят ли вам стиксяне злоупотреблять своими достижениями?

— Это уж не ваша забота, капитан, — доктор Зерро снова взял насмешливый тон. — Может, вы догадались, как именно создается иллюзия?

— По-моему, догадался, — холодно ответил Кэртис. — Вы используете силу, искажающую отраженный свет. Человек выглядит человеком, потому что лучи света отражаются от него согласно обычным законам отражения. Но если отраженные лучи попадут в некое силовое поле, я могу увидеть перед собой не человека, а, к примеру, камень. По этому принципу работало устройство, позволившее выдавать стиксян за землян, с его помощью вы скрываете свой облик, точно таким же способом вы создали черную звезду.

— Ваша репутация полностью подтверждается, капитан Фьючер, — уважительно сказал доктор Зерро. — Вы безошибочно разгадали мои секреты.

— Я не понял одного. Скажите, как вам удалось войти в доверие к стиксянам и заручиться их помощью?

Кэртис затягивал разговор, стараясь выиграть время. Он слышал, что на Стиксе недовольны поведением доктора Зерро, и надеялся, что появится шанс поговорить с кем-либо из представителей местной власти.

— Меня привлекли сюда древние легенды о великой расе, населявшей Стикс в те далекие времена, когда он не был покрыт водой. Я проник через иллюзорную водную оболочку и оказался здесь. Стиксяне поведали мне тайну: они действительно замаскировали свой мир в страхе перед вторжением землян. Вспомните, как шло в то время покорение новых миров. Я почувствовал, что есть реальная возможность добиться неограниченной власти. Я запугал их тем, что рано или поздно земляне разгадают их секрет и колонизируют Стикс. Единственный шанс — довериться мне. Только когда я стану правителем Вселенной, они смогут жить спокойно. Стиксяне отдали мне секрет маскировки и помогли построить корабль, который изображает сейчас черную звезду. Из них же был набран Легион Судьбы… Затем построили мощнейший передатчик…

Капитан Фьючер делал вид, что внимательно слушает доктора, но на самом деле прислушивался к тишине за стеной зала. Наконец раздались шаги стиксян. Кэртис воспрянул духом. Сейчас он расскажет им правду о злодействе доктора.

Шаги услышал также Родж. Карлик сбегал к двери и мигом вернулся.

— Доктор! Этот рыжий черт вас заболтал. Сюда идет сам Лимор!

— Король Стикса! — Зерро встревожился. — Быстро убрать капитана Фьючера в камеру! Нельзя допустить, чтобы он говорил с королем!

Надежды Кэртиса рухнули. Родж и Кэллэк затащили его в камеру и подали газ. Газ сделал свое дело, и пленник замер, не перестав, впрочем, видеть и слышать.

Андроид отбивался и сквернословил, но, попав в камеру, тут же затих.

— Что делать с роботом? — спросил Родж, кивая на укутанную металлическими сетями фигуру. — Он не дышит, газ на него не подействует.

— Обойдемся без газа! — Доктор Зерро вынул атомный пистолет, наклонился над роботом и направил ствол на его шею. Пламя пробило корпус, фотоэлектрические глаза погасли.

Кэртис понял, что у Грэга перебиты нервные волокна.

— Теперь все в порядке.

Доктор Зерро обернулся к двери, в которую как раз входил высокий стиксянин в богатом наряде и в сопровождении свиты. Глубоко посаженные глаза короля Лимора осмотрели камеры.

— Новые пленники? — Лимор говорил на языке землян, запинаясь и подбирая слова. — Я не одобряю. Нельзя держать людей в газе. Этот газ мы применяем только для операций. Долго нельзя. Нехорошо.

— Лимор! — Доктор Зерро просительно сложил руки перед грудью. — Я сам сожалею. Но это необходимо. Это враги нашего плана. Скоро я получу власть и сразу отпущу всех пленных. Я клянусь!

Капитан Фьючер в бессильной ярости смотрел на злодея. Он-то знал, куда отпустит пленных диктатор Зерро.

— Дела не только в пленных, — продолжал Лимор. — Вы убили двух людей. Этого делать нельзя. Никогда. Я жалею, что согласился с вашим планом. Вы клялись не убивать. Но убили.

— Это было не убийство, а несчастный случай. Случайный выстрел. Бывает. Больше я такого не допущу! Лимор! Я ненавижу убийства, как любой стиксянин. Но план надо довести до конца. Осталось недолго. День, два. Помните, что если придут земляне, они убьют много стиксян, а остальных обратят в рабов!

— Я верю, раз говорит сам землянин. — Лимор тяжело вздохнул. — Но я сожалею. Убивать нельзя! Никогда!

Лимор сокрушенно покачал головой и удалился со своей свитой. Доктор Зерро подошел к камере с капитаном Фьючером и засмеялся.

— Ловко вы тянули время! Но тут я вас перехитрил. Кэртис ответил ему застывшим взглядом.

— Доктор! — закричал Родж. — Идите сюда! Последние известия!

На экране телевизора появился комментатор-марсианин. Захлебываясь от возбуждения, он передавал последние сообщения:

— Солнечная система охвачена паникой. Черная звезда все ближе и ближе, каждый может видеть ее своими глазами. Она растет с каждым днем. Обезумевшие толпы штурмуют Дом правительства на Земле, требуя немедленной передачи власти доктору Зерро. Президент Системы Джеймс Картью только что выступил с призывом к гражданам. Он просит людей не поддаваться панике. Он снова назвал доктора Зерро мошенником, который запугивает народ, чтобы захватить власть. Президент напомнил, что тайной черной звезды занимается капитан Фьючер. Но даже имя капитана не успокоило массы. Только что мы получили «молнию». В парламентах Венеры и Меркурия поставлен на голосование вопрос о передаче власти доктору Зерро. Мало кто сомневается в результатах поименного голосования. Толпы перед зданиями парламентов настроены крайне решительно. Уран единогласно принял решение передать власть доктору Зерро…

Доктор Зерро выключил телевизор. Высокая внушительная фигура дышала торжеством и уверенностью. Голос дрожал от волнения.

— Мы победили, Родж! — воскликнул он. — Остальные парламенты обратятся ко мне в ближайшие часы. Отныне доктор Зерро — властитель всех планет, от Меркурия до Плутона!

Доктор взял себя в руки. Предстояли срочные дела.

— Немедленно подготовь космоплан! — приказал он карлику. — Мы летим на стыковку с кораблем-звездой. Как только все парламенты и правительства Системы заявят о передаче мне власти, начнем отводить его в сторону. Люди увидят, что доктор Зерро — спаситель Солнечной системы!

— Надо оставить Кэллэка охранять Дом врагов, — напомнил карлик, оглядывая ряды камер.

— Кэллэк может нам понадобиться. А эти никуда не денутся. — Доктор Зерро насмешливо глянул на камеру с капитаном Фьючером. — К тому же на улицах всегда много стиксян. Пойдем, время дорого.

Капитан Фьючер слышал каждое слово, видел, как высокий доктор и карлик покинули зал. Вскоре издалека донесся глухой рев ракетных двигателей. Наступила мертвая тишина. Бессильный гнев, отчаяние, унижение, обида, тревога за судьбы людей терзали душу капитана Фьючера. Он мог разрушить заговор диктатора, мог избавить народы от тирании. И не сделал этого! Доктор Зерро побеждает, а он, знаменитый капитан Фьючер, его ближайшие друзья и сподвижники застыли, словно мертвые!

В открытом космосе

Капитан Фьючер потерял представление о времени. Он понимал, что прошло несколько часов, так как наступила ночь. Оставшаяся открытой дверь находилась в поле его зрения, и он видел, как потемнело небо. Он слышал, как ближе к ночи приземлился космоплан, и мог догадаться, что вернулся корабль, который доставил доктора Зерро с сообщниками на черную звезду. Но никто не вошел в ярко освещенный зал Дома врагов, где Кэртис и остальные томились в полной неподвижности, занятые невеселыми мыслями.

Капитан Фьючер не раз попадал в тяжелое положение. Но никогда он не был столь беспомощным. Он мог только думать, однако мысли терзали его хуже любой пытки. Он представлял, как отчаянно Президент Картью пытается оттянуть капитуляцию правительства, как жадно ждет хотя бы весточки от капитана Фьючера.

Нет, нельзя предать Президента, нельзя обмануть доверие народов!. Кэртис собрал всю волю, чтобы сбросить оцепенение. Бесполезно. Ни одна клетка тела ему не подчинялась. Кэртис подавил нахлынувшее отчаяние. Надо думать, надо искать выход.

Устремленный на дверь взгляд капитана Фьючера просветлел. Из-за косяка высунулась острая мордочка и с любопытством покрутила носом. Черные испуганные глазки бегали по залу. Любимец Грэга, лунный щенок, нашел наконец хозяина. Робот неподвижно лежал у камеры с капитаном Фьючером. Еек радостно подбежал к Грэгу, начал тыкаться носом в плечо, шевелить лапой руку. Неподвижность хозяина встревожила щенка, и он растерянно заметался вокруг громадного тела. На остальные камеры зверек не обращал ни малейшего внимания.

В мозгу Кэртиса мелькнула отчаянная идея. Один шанс из тысячи! Но другого не предвиделось. Кэртис сконцентрировал все внимание на одной фразе: «Еек, иди ко мне. Еек, иди ко мне». В прошлом Кэртис иногда давал лундогу телепатические указания, и тот обычно выполнял их, если они не шли вразрез с волей Грэга, который для Еека был высшим авторитетом. «Еек! Немедленно иди ко мне!» — настойчиво повторял Кэртис, надеясь, что стеклянная стенка камеры пропускает телепатические волны. Лундог вдруг прекратил суетиться и поднял глазки на Кэртиса. Медленно, нерешительно Еек подошел к камере Кэртиса и остановился. «Еек, ты должен грызть металлическую раму внизу камеры, ниже стекла. Она очень вкусная. Ты должен съесть раму. Металл. Вкусный!»

Лундог оживился. Приказ совпадал с его желанием. Он обнюхал обрамление камеры и отгрыз кусочек с угла. Отведав металла, Еек поморщился и с недоумением поднял глазки на Кэртиса. Алюминий, догадался Фьючер. Легкие металлы лундог не любил. «Еек, грызи дальше. Грызи дальше. Потом будет вкусней. Дальше будет свинец. Грызи дальше. Свинец». Лундог решительно вонзил зубы в металл. Полетели крошки. Через минуту острый нос просунулся в камеру и отпрянул назад. Тяжелый газ с шипением выходил из камеры, а капитан Фьючер быстро обретал подвижность! Какое блаженство! Кэртис сбросил сеть, в которой его принесли охотники, и поднялся на ноги. Выбить стеклянную дверь не представляло труда. Потом он бросился к камерам друзей и пооткрывал двери. Ото с радостным воем вырвался в зал и заплясал невероятный акробатический танец. Джоан Рэнделл бросилась капитану Фьючеру на шею, обливаясь слезами радости. Кэртис осторожно разжал объятия и наклонился к Саймону. Он быстро подсоединил звуковой резонатор.

— Молодец, малыш, — прогудел Мозг. — Но не слишком ли поздно?

— Не поздно, если мы успеем добраться до «Кометы». Только надо оживить Грэга.

Кэртис попросил друзей открыть все камеры, а сам занялся ремонтом робота. Открыв пластину в области шеи, он обнаружил, что перебиты три важных провода. Достав инструмент из набора на поясе Грэга, Кэртис быстро соединил провода и закрепил пластину. Фотоэлектрические глаза робота ожили. Как ни в чем не бывало он поднялся на ноги и с удивлением огляделся.

— Хозяин, как ты выбрался из камеры? — спросил он.

— Твой Еек спас всех нас, — коротко объяснил Кэртис.

— Еек нас спас?! — изумился Грэг и ласково погладил любимца, который успел залезть к нему на плечо. — Еек! За это ты получишь все серебро, которое есть на корабле!

Ото и Джоан освободили остальных пленных. Мужчины и женщины окружили капитана Фьючера, благодаря спасителя на языках разных планет.

— Кэртис, что будем делать? — спросил Саймон. — Если передать по телевизору, что черная звезда — это обман, то можно остановить заговор…

— Ничего не выйдет, Саймон. Люди слишком напуганы, чтобы поверить словам. Есть только один выход — уничтожить мираж черной звезды…

— Сюда идут стиксяне! — закричал Ото. — Их привлек шум.

Капитан Фьючер услышал встревоженные крики снаружи, а затем топот ног в коридоре.

— Нам надо обязательно добраться до «Кометы», — крикнул Кэртис и обернулся к пленникам. — Оставайтесь здесь. Стиксяне вам не причинят вреда. Я вернусь, как только покончу с доктором Зерро!

В дверях появился стиксянин и вытаращил круглые глаза на шумную толпу.

— Пленники доктора убегают! — прокричал он, обернувшись назад.

Протоновый пистолет Кэртиса, установленный на оглушение, свалил стиксянина на пол.

— Грэг! Ото! Бежим! Джоан, бери Саймона! Джоан осторожно поставила куб на плечо. Капитан Фьючер с командой выскочили во тьму наступившей ночи. Вокруг вспыхивали огни фонарей, раздавались крики, к зданию бежали лохматые фигуры.

— Вперед, сквозь толпу! — приказал капитан Фьючер. — Ото, стреляй только на оглушение!

Расчищая путь вспышками протонового пистолета, капитан Фьючер и Ото вели свою группу сквозь толпу стиксян. Некоторые пытались схватить беглецов с тыла, но замыкавший группу Грэг отшвыривал их стальными руками.

Наконец беглецы вырвались из города и вошли в лес.

— Нас преследуют! — Ото оглянулся и увидел толпы стиксян, которые не собирались отказываться от погони.

— Наше счастье, что здесь живут мирные люди, не умеющие сражаться, — сказал Кэртис. — А вот и «Комета»!

Космоплан был невредим, но рядом несли охрану два стиксянина. Кэртис уложил их на землю, и все быстро забрались в корабль.

— Взлетаем, во имя всего святого! — прокричал Ото. Корабль свечой пошел вверх. Взглянув вниз, Кэртис успел увидеть, как катятся по всей планете высокие бурные волны. Далеко впереди, за пределами Солнечной системы, среди ярких звезд Стрельца чернел зловещий диск угрожающих размеров.

Каплеобразная «Комета» набрала невероятную скорость. Они уже вылетели из Системы и неслись по безбрежному океану космоса навстречу колоссальному миражу. Плутон давно потерялся среди мириадов звездных песчинок, впереди обзор закрывал гигантский диск.

— Не может быть, что это мираж! — воскликнула Джоан.

— Ты уверен, что это не настоящая звезда, шеф? — осторожно поинтересовался Грэг.

Вид черной звезды мог вселить ужас в любого. Темная громада, изрытая ущельями и гигантскими разломами, величественно вращалась вокруг своей оси и ничем не отличалась от уже изученных потухших звезд.

— Скоро убедитесь, что она не настоящая! — весело крикнул Кэртис. — Сейчас мы пролетим сквозь нее.

Со стороны казалось, что пилот «Кометы» пошел на самоубийство. Джоан зажмурилась, хотя понимала, что на такой скорости и почувствовать ничего не успеет… Удара не последовало. Не было даже легкой встряски. «Комета» прошла сквозь звезду, как сквозь тень. Вокруг чернел открытый космос, сияние звезд поблекло, видимо, сказывалось силовое поле миража. «Комета» мчалась внутри черной звезды. Впереди по курсу появилась сверкающая точка.

— Вот корабль-мираж! — прокричал Кэртис. — Он поддерживает силовое поле. Там сейчас доктор Зерро. — Капитан Фьючер вывел «Комету» на боевой разворот. — Ото! Пушки к бою!

— Есть! Сейчас мы их размажем по космосу!

— Нет, только вывести из строя! Там стиксяне! Ото приник к прицелу атомных пушек. Стволы плюнули синеватым пламенем, и рулевые дюзы вражеского корабля превратились в груду оплавленного и искореженного металла.

— Скафандры! — крикнул Кэртис андроиду. — Идем на абордаж!

Капитан Фьючер пришвартовал «Комету» к потерявшему скорость и управление кораблю Зерро.

— Джоан, останьтесь с Саймоном. Остальные за мной!

Друзья вышли в открытый космос. Рядом плыл вражеский корабль.

— Открой люк, Грэг! — скомандовал капитан Фьючер. Робот тут же заменил два своих пальца сверлами и просверлил в обшивке внушительную дыру. Засунув в нее руку, он вырвал люк. Кэртис вошел в шлюз и нажал кнопку внутренней двери. Вся его команда ворвалась внутрь, и двери шлюза автоматически закрылись. Фьючер не успел сделать и шага, как из дальнего конца коридора открыли огонь. Мощная рука робота отшвырнула его в сторону, и атомные залпы ударили в грудь Грэга, не причинив ему, впрочем, никакого вреда.

Зерро, Кэллэк и Родж вели беспорядочную стрельбу, за их спинами маячили насмерть перепуганные стиксяне.

— Вперед! — скомандовал Кэртис.

Засверкали вспышки атомных пистолетов. Капитан Фьючер рванулся по коридору. Перед ним был доктор Зерро. Кэртис дал длинную очередь, но доктор увернулся и занес над противником рукоятку тяжелого пистолета. В последний момент капитан успел схватить его за горло. Град ударов сыпался на голову Кэртиса, но капитан не отпускал противника. Вскоре доктор Зерро затих и рухнул на пол.

Кэртис слышал, как вели перестрелку Родж и Ото. За оглушительным треском атомного пистолета следовало короткое шипение протонового луча. Где-то в глубине корабля со страшным грохотом бились гигант Кэллэк и Грэг.

Наконец, перерезанный голубым лучом, карлик развалился надвое; Ото зажимал развороченную выстрелом резиновую руку. Грэг нанес сокрушительный удар, и череп Кэллэка треснул.

— Вот это сражение! — восхищенно прошипел Ото. — Зерро жив?

— Пришлось придушить, — мрачно сказал Кэртис.

Перепуганные стиксяне выглядывали из-за массивного светлого цилиндра. Теперь капитан Фьючер не сомневался, что это и есть тот самый излучатель, который создавал мираж черной звезды. Капитан поднял руки, давая понять, что не причинит им никакого вреда.

— Вас никто не тронет, — сказал он. — Но это надо выключить.

Стиксяне поспешно защелкали кнопками и переключателями на пульте управления. Гудение прекратилось. Капитан Фьючер выглянул в иллюминатор: мираж рассеялся, вокруг сияли бесчисленные яркие звезды. Черной звезды, едва не изменившей историю девяти миров, больше не существовало.

— Могу представить, что сейчас творится на планетах, — улыбнулся Кэртис.

— Джоан и Саймон! — воскликнул Грэг. В дверях шлюза появилась Джоан с кубом Саймона в руках. Она быстро оглядела ужасную сцену и облегченно вздохнула, увидев стройного капитана живым и невредимым.

— Доктор Зерро, то есть Вик Крим, жив? — спросила она.

— Доктор Зерро мертв, — ответил капитан Фьючер. — Только это не Вик Крим.

— Ничего не понимаю! Вы же сказали, что это не Лейн. Коул Роумер погиб в Тартарусе. Остается только Вик Крим!

Вместо ответа капитан Фьючер наклонился над трупом доктора Зерро, нащупал на поясе прибор и нажал кнопку. Внушительная физиономия доктора исчезла. Вместо него на полу лежал интеллигентного вида землянин с тонкими чертами лица.

— Коул Роумер! — опешила Джоан.

— Он не погиб в Тартарусе. Труп, который вы видели на складе, принадлежал Вику Криму. Подозрения возникли у меня еще тогда. Если помните, Роумера убили во время разговора по видеофону. Но возле трупа видеофона не было. Значит, убитый — Вик Крим. Почему его убили? Думаю, он случайно обнаружил тоннель. Склад как-никак принадлежал ему. Кто именно его убил, неизвестно. Возможно, Родж. Так или иначе Роумер извлек из случайного убийства пользу. Выдав труп Крима за свой, он сделал очень ловкий ход. Теперь он мог постоянно пользоваться обличьем доктора, не опасаясь, что его самого когда-нибудь хватятся.

Кэртис замолчал и задумчиво посмотрел на труп злодея.

— План коварный и глубоко продуманный. Когда ученый становится преступником, это всегда опасно. И ведь он почти преуспел!

— Он не мог преуспеть, когда против него выступил капитан Фьючер! — воскликнула Джоан Рэнделл.

Кэртис Ньютон покачал головой, мрачно глядя в бездонные провалы космоса.

— Я думаю, это не только наша победа. Здесь чувствуется работа великих математиков судьбы, каждому воздающих по заслугам.

— Э-э, малыш! — проскрипел Мозг. — Их расчеты не подвластны нашей науке… И так будет всегда.

След в космосе

Тусклый сумеречный день на Плутоне подходил к концу. Огромный купол Тартаруса теплой жемчужиной лежал на льду огромной планеты. На кромке космодрома красовалась «Комета» капитана Фьючера. Сам капитан и его команда стояли у трапа в окружении закутанных в меха Джоан, Эзры и Кенсу Кейна.

— Могу подбросить до Венеры, Кенсу, — предложил Кэртис. — Это по пути.

— Соглашайтесь, Кейн, — проскрипел Мозг. — По дороге я вам докажу, почему ваша теория двойного спектра никуда не годится.

— Спасибо, но я полечу пассажирским рейсом, — ответил Кейн. — Я, знаете ли, на опыте убедился, что с вами можно попасть в такие переделки…

— Наверное, вы правы, — рассмеялся Кэртис Ньютон. — А вы, Джоан?

— Я бы с радостью, но пришло срочное задание из штаба Межпланетной полиции…

— Да, теперь они нас замучают с этим новым народом и планетой, — проворчал старый сержант. Кэртис понимающе кивнул.

— Сами стиксяне вам хлопот не доставят. С того дня, как был обезврежен доктор Зерро, прошло около недели. Жители Солнечной системы не сразу осознали, что они стали жертвой чудовищной мистификации и едва не лишились свободы и демократии. Тем больше была благодарность и безграничное восхищение капитаном Фьючером.

Все эти дни капитан провел на Стиксе. Стиксяне были смертельно напуганы, ожидая мести от могущественной расы землян. Постепенно Кэртис Ньютон убедил Лимора и его подданных, что им ничто не грозит. Стиксяне с облегчением и радостью приняли предложение сотрудничества и охотно согласились вступить в семью дружных народов Системы.

— Ваше имя гремит по всей Системе, — восхищенно сказала Джоан. — Миллиарды людей благословляют вас и ваших соратников!

— Разве мы сделали что-то особенное? — Капитан Фьючер смущенно пожал плечами. — Ребятам нравится иногда развлечься, вот и все.

— Ничего другого я от тебя не ожидал, — буркнул сержант Гурни.

В разговор вмешался Ото. Он давно подозрительно приглядывался к плотному свертку в руках Грэга. К этому же свертку жадно принюхивался лундог.

— Что это у тебя? — строго спросил андроид. — Неужели завел еще одного паразита?

Вместо ответа Грэг развернул сверток. Внутри оказался огромный кусок чистого серебра.

— Это угощение Ееку. Я ему обещал.

— Не собираешься же ты скормить ему весь кусок? — возмутился Ото. — Да он целый год будет мучиться похмельем!

— Не волнуйся. И вообще, отзывайся о нем поуважительней. Как-никак ты обязан ему жизнью.

— Я… ему? — Андроид чуть не поперхнулся.

— Именно, — сурово сказал робот и мысленно обратился к щенку: — Не волнуйся, мой маленький, все в порядке. Дядя Ото теперь твой друг. — Последнюю фразу он произнес вслух.

— Дядя… — Андроид не находил слов. — Повтори, чей я дядя?

Кэртис Ньютон весело рассмеялся и протянул руку Джоан и Эзре.

— Наверное, нам пора. Возвращаемся на Луну. Там нас с Саймоном ждут кое-какие эксперименты.

Друзья поднялись по трапу. У самого люка Кэртис повернулся и помахал рукой.

— Увидимся где-нибудь в космосе!

— Обязательно, как только что-нибудь стрясется, — проворчал Гурни. Джоан молчала, не сводя глаз с исчезающей в небе яркой точки. Глаза ее наполнились слезами.

— Он должен лететь, Джоан — Старый сержант отечески обнял девушку за плечи — У него есть дело, великое дело — стоять на страже всех наших планет Мы его еще увидим, он и сам это сказал Рано или поздно нам станет трудно, и капитан Фьючер придет на помощь

— Я знаю, — дрожащим голосом отозвалась Джоан. Да, будущее Системы полно неожиданностей Освоение новых миров опасно и увлекательно И когда над жизнью людей нависает угроза, на Северном полюсе вспыхивает ослепительный сигнал, призывающий капитана Фьючера и его верных друзей. И они приходят.

(Перевод: М. Карташов)

Изгои Луны (роман)

Лунный секрет

— Капитан Фьючер мертв!

Хриплый бас огромного зеленого космоплавателя с Юпитера перекрыл хохот, гам и звон кувшинов переполненной таверны в космическом порту Венеры. Космонавт оглядел компанию собутыльников у стойки бара, словно приглашая их поспорить на эту тему.

Смуглый маленький меркурианец, бывалый космический волк, задумчиво покачал головой.

— Я бы не стал этого утверждать. О людях капитана не слышно уже несколько месяцев, это правда, но они не из тех, с кем легко расправиться.

— Что да, то да! — подтвердил синий худощавый звездолетчик с Сатурна. — Капитан Фьючер и его тройка знают Солнечную систему как свои пять пальцев.

— Да, только на этот раз им пришлось выйти за ее пределы! — проворчал огромный юпитерианец. — В незанесенное на карты межзвездное пространство, и совершенно не ясно, для какой цели. Больше они не появлялись!

Он осушил бокал черного вина из растущего на венерианских болотах винограда, вытер губы и заключил:

— И никогда уже не появятся. Где-то среди звезд они нашли свою смерть.

Говорю вам, капитан Фьючер мертв! — злобно сказал Альберт Висслер пилоту небольшого космического корабля, везущего к Луне двух землян. Казалось, он хотел убедить в этом прежде всего себя. Худощавый ученый выглядел встревоженно, на маленьком, землистого цвета лице моргали беспокойные глазки.

— Теперь, Страйк, когда с его командой покончено, нам ничего не грозит, — повторил Висслер.

Пилот Жил Страйк, молодой хитролицый парень, слегка тронул рычаг управления и только потом проговорил:

— Но если эти дьяволы вернутся и обнаружат нас возле Луны…

— Ты скоро тени своей начнешь бояться! — нетерпеливо перебил его Висслер. — Люди капитана, может, и представляли определенную опасность — пока были живы. Но их призраки нам не страшны!

— Тем не менее я жалею, что дал себя втянуть в это дело, — пробормотал пилот, хмуро вглядываясь в даль.

В иллюминаторе корабля сияла громада Луны. Большая ее часть находилась в тени Земли, только западное полушарие изогнулось огромным ослепительным серпом. На нем черными пятнами выделялись Море Кризиса и остроконечные вершины Лангренуса и Петавиуса.

Корабль несся к темному полушарию. Ночная часть огромного спутника купалась в жутковатом зеленом сиянии. Оно исходило от гигантского зеленого шара Земли, зависшего в усыпанном звездами небе. Лунный ландшафт выглядел зловеще.

Ястребиные глаза пилота неожиданно сузились.

— И какие же ценности, скажи на милость, ты собираешься там найти, Висслер?

— Я уже говорил, научные открытия людей капитана Фьючера! — воскликнул Висслер. — Он ведь не был заурядным космическим бродягой и проходимцем! Нет, это ученый, возможно, самый великий в Системе. О его открытиях и изобретениях ходят легенды. И если нам удастся их разыскать…

— То мы сумеем извлечь из этого выгоду, а? — саркастически заметил Страйк. — Только не торопись швыряться деньгами, Висслер. Я не уверен, что мы что-нибудь сможем найти здесь.

Он ткнул пальцем в проплывающий под ними лунный ландшафт. В пятидесяти милях внизу пролегал один из самых труднодоступных районов Луны — хаотичное нагромождение камней и скал, район кратеров. В зеленом отсвете наезжающие друг на друга воронки являли собой завораживающее зрелище.

Все лунные равнины и пустыни были прорезаны глубокими трещинами. Глубоко под поверхностью Луну пронизывали бесчисленные пустоты и каверны, образовавшиеся вследствие неравномерного остывания, имевшего место много сотен лет назад. Смельчаки, рискнувшие исследовать расселины, находили верную смерть в бездонных лунных провалах.

Другие, решившие разгадать тревожащую умы тайну исчезнувшей цивилизации, погибали на бескрайних равнинах, израсходовав запас кислорода. Луна надежно хранила тайну своего прошлого.

Впрочем, ценных минеральных ископаемых здесь скорее всего не было, а сколь-нибудь серьезных экспедиций на дикий спутник Земли никогда не предпринималось.

Страйк удрученно пробормотал:

— Наверняка капитан Фьючер хорошо спрятал свою базу. Никто не знает, где она расположена.

— Мы ее разыщем, — заявил Альберт Висслер. Он извлек из сумки хрупкий на вид прибор со стрелкой и делениями. — Это радиоскоп. Новейшее изобретение. Реагирует на самое малое радиоактивное излучение.

Страйк нахмурился.

— Какой смысл брать здесь пробы на радий? Давно известно, что на Луне радия нет. Сам капитан Фьючер утверждал это.

— В том-то и дело! — воскликнул Висслер. — На Луне нет природного радия. И если мы обнаружим радиацию, можно не сомневаться, что речь идет о базе капитана Фьючера.

Страйк с уважением взглянул на собеседника.

— Теперь понятно, — пробормотал он. — Как только этот прибор зафиксирует наличие радиации, можно считать, что мы вышли на их лабораторию?

— Верно, — кивнул ученый и быстро заморгал. — Радиоскоп чувствителен в радиусе двухсот миль. Мы будем летать над поверхностью взад-вперед, пока не получим результаты.

Он вытащил подробную карту поверхности, и оба мужчины углубились в ее изучение.

Небольшой корабль со стабильной скоростью летел над залитыми зеленым светом кратерами. Недалеко оставалось до северного полюса спутника, но стрелка радиоскопа упрямо не шевелилась.

Страйк развернул корабль и повел его к югу, взяв чуть восточное. Они пронеслись над горами Кавказа и Апеннинами и вышли к громоздящимся скалам Коперника, за которыми пошли бесчисленные иззубренные вершины Тихо.

Висслер нервно следил за стрелкой, однако она ни разу не дрогнула.

— Идея, в общем, не плоха, — мрачно прокомментировал Страйк. — Жалко только, что она не работает. Почему ты решил, что капитан Фьючер не догадается заэкранировать свою базу, на случай если кому-либо придет в голову разыскивать его подобным образом?

Висслер помрачнел.

— Об этом я не подумал. Может быть, так он и поступил. В любом случае мы будем продолжать поиск. Потом перейдем на другую сторону.

Пролетев над Тихо, пилот развернул корабль к югу, и они вышли к обратной стороне Луны, недоступной человеческому взору до начала космических полетов.

Здесь ослепительно сиял лунный день. Пики и плоскогорья отражали ничем не смягченные яркие лучи Солнца.

— Давай на север, а потом проутюжим все, как с той стороны, — распорядился Висслер.

Результат, однако, оказался плачевным.

— Даже не дрогнула, — разочарованно пробормотал ученый, напряженно вглядываясь в стекло прибора.

Твой план — совершенная бессмыслица, — процедил пилот Страйк. — Естественно, капитан Фьючер побеспокоился об экранировании своих объектов. — Он тревожно смотрел на дикую, безжизненную картину внизу. — Давай-ка лучше поскорее выбираться из этого чертова места.

— Подожди! — просяще протянул Висслер. — Там впереди Великая Северная Расщелина. Следовало бы ее проверить. Не исключено, что именно там скрыта лунная лаборатория.

Тревога молодого пилота все возрастала.

— Не хочется мне летать над этой проклятой дырой! Люди говорят…

— Глупые предрассудки, — перебил его ученый. — Ладно, можешь подняться повыше, если тебе так страшно.

Приближалось величайшее чудо Луны. С запада на восток на восемьсот миль безжизненная лунная равнина была разрезана колоссальной зияющей трещиной шириной в сорок миль. Каменные стены круто обрывались вниз, и трудно было представить, как глубока эта трещина.

Висслер, однако, знал, что средняя глубина провала достигает двадцати миль. На дне царила вечная мерзлота. Некогда трещину исследовали первопроходцы. Там, в черных глубинах, и были найдены следы загадочно исчезнувшей лунной цивилизации, давшей начало стольким легендам и предрассудкам.

— Боже милосердный, взгляни! — неожиданно воскликнул Висслер.

Стрелка радиоскопа задрожала, причем колебания ее нарастали по мере приближения к великому каньону.

— Где-то впереди есть радиация! — возбужденно откликнулся Страйк. — Означает ли это, что мы вышли в конце концов на их лабораторию?

— Нет, не означает, — с трудом выдавил Висслер.

От волнения губы его едва шевелились. — Малое количество радия не смогло бы вызвать такой реакции прибора. — Часто моргая, он уставился на пилота. — Где-то под поверхностью должны залегать огромные природные запасы радия!

— Невероятно! — пробормотал Страйк. — Сам капитан Фьючер неоднократно заявлял, что на Луне нет радия.

— Да, заявлял и заставил поверить в это всю Систему, но он либо лгал, либо заблуждался! — воскликнул Висслер. Его худощавое лицо еще больше обострилось от возбуждения. — Начинай утюжить поверхность, мне надо точно определить местонахождение залежей.

Почти два часа маленькая ракета описывала расширяющиеся окружности над бездной великого каньона. Висслер лихорадочно отмечал все колебания стрелки.

— Достаточно, — устало выдохнул он. — Теперь я смогу произвести расчеты.

Страйк пустил корабль еще по одному кругу, ожидая результатов вычислений. Наконец ученый поднял голову.

— Мы находимся над крупнейшим в Системе месторождением урана! — сдавленно проговорил он. — Но расположено оно очень глубоко — более пятидесяти миль под поверхностью Луны. Там не менее нескольких тысяч тонн.

Жил Страйк облизнул губы.

— Тысячи тонн? — переспросил он шепотом. — Но такое количество урановой руды стоит миллиарды!

— Гораздо больше! — восторженно откликнулся Висслер. — Это последнее естественное месторождение в Системе. А радий требуется на всех планетах, всем нужна дешевая ядерная энергия.

Восторг Страйка утих.

— Только нам-то с того что? Правительство Системы не позволит вести разработку. Они никому не дают концессии на Луне без согласования с капитаном Фьючером.

— Не забывай, что капитан Фьючер уже мертв, — напомнил Альберт Висслер. — К тому же мнение о нем изменится, когда в Системе узнают, какие сокровища он держал в тайне. — Моргающие глазки ученого блеснули. — Мы доложим о своем открытии Ларсену Кингу. Это крупный межпланетный промышленник. Его корпорация обладает реальной силой. Он пробьет нам концессию?

Пилот нахмурился.

— Не сомневаюсь, что это в его силах. Только вот захочет ли Ларсен Кинг с нами делиться? О его хитрости и жестокости ходят легенды.

— Насчет этого можешь не волноваться. Я прослежу, чтобы нас не обманули. Как только заработают средства массовой информации, мнение о покойном капитане Фьючерс резко изменится к худшему, и правительство с радостью начнет разработку лунных запасов.

От возбуждения ученый покраснел.

— Тогда мы не только получим свою долю, но и сможем в свое удовольствие продолжать поиск лаборатории капитана Фьючера… Ну а теперь, Страйк, возвращаемся на Землю!

Маленький корабль развернулся к звездам и понесся к нависающему над горизонтом огромному куполу Земли.

На Луне по-прежнему царило безмолвие. Луна еще не знала, что начинается новая, драматическая страница ее темной истории.

Возвращение звездного скитальца

Далеко за пределами Солнечной системы, крошечной точкой, затерянной в безбрежном океане космоса, летел в направлении Солнца космический корабль. Скорость его приближалась к скорости света, но в неизмеримых глубинах пространства казалось, что он едва движется.

В кресле пилота небольшого корабля под названием «Комета» сидел Кэртис Ньютон. Он вглядывался в сияющую впереди яркую желтую звезду под названием Солнце, и в глазах его стояли слезы. Кэртис чувствовал, как душу переполняет горячее, невыразимое счастье. Он наклонил вперед свое худощавое тело и вытянул рыжую голову, словно желая этим ускорить движение корабля. Смуглое усталое лицо и глубоко посаженные серые глаза светились от счастья.

— До чего же прекрасно, — вырвалось у Ньютона, — просто увидеть наше Солнце, после всех этих месяцев…

Капитан Фьючер как раз вспоминал наполненный опасностью и трудностями период, когда он и трое его товарищей устремились в глубины пространства, чтобы разгадать волнующую научную загадку.

Они вышли за пределы занесенного на карты космоса, чем подвергли себя смертельной опасности, но только так можно было обеспечить атмосферой гибнущий Меркурий. И им удалось разгадать загадку! Они несли надежду и жизнь одному из исчезающих миров Системы.

— Это стоило всех трудов и риска! — пробормотал Кэртис Ньютон. — Только ради счастья возвращения стоило это все пережить!

Сидевший рядом с ним Ото согласно кивнул и вздохнул облегченно:

— Полностью с вами согласен, шеф. Только теперь мне вряд ли захочется когда-либо покидать Систему.

Его искренние эмоции были настолько же человечны, как и чувства Ньютона, хотя, строго говоря, Ото не был обычным человеком. Собственно, никто из троих верных друзей капитана Фьючера не был человеком в полном смысле этого слова.

У Ото не было родителей, его создали в лаборатории много лет назад. Но лишь невероятная быстрота движений и гибкость его белого тела, а также необычная подвижность бесцветного лица и яркое сияние зеленых глаз выдавали искусственного человека, андроида.

— Готов поклясться, вся Система гадает, что с нами произошло! — рассмеялся он. — Мы ведь будто пропали, никому не сказав о цели нашего путешествия.

Кэртис задумчиво кивнул.

— Думаю, нам не стоит прежде времени обнадеживать народ Меркурия. Хотя, наверное, следует известить Президента, Эзру Гурни и Джоан.

В кабину вошли Грэг и Мозг.

Грэг был огромным, похожим на человека роботом. Но сила его заключалась не только в семифутовом теле и мощных стальных конечностях. За светящимисяфотоэлектрическими глазами на неподвижном лице, внутри выпуклого стального черепа таился высокоинтеллектуальный разум.

Мозг тоже не был человеком, но он был им раньше. Очень давно его звали Саймон Райт. Стареющий талантливый ученый уже умирал, когда его мозг вынули из тела и поместили в прозрачный, наполненный сывороткой ящик, который теперь и служил ему телом.

Он мог самостоятельно передвигаться, скользя по магнитным силовым лучам, мог пользоваться этими лучами как руками. Микрофоны обеспечивали ему слух, а линзоподобные стекла — острое зрение.

Любому человеку эти три невероятнейших создания во всей Системе показались бы пугающими незнакомцами. Но для капитана Фьючера они были самыми верными друзьями. Их способности идеально подходили к его собственному выдающемуся интеллекту и опыту, вместе они являли собой самую замечательную четверку искателей приключений.

Резким металлическим голосом Мозг спросил:

— Будем сразу же информировать население Системы о нашем успехе?

— Я бы хотел вначале побывать дома, — признался Кэртис Ньютон, разминая затекшие плечи. — Пожалуй, лучше всего сейчас вернуться на Луну.

Он уверенно вел космический корабль среди планет Солнечной системы. Постепенно иллюминаторы заполнили ослепительно сияющие контуры Земли и Луны. Четыре пары глаз разглядывали яркую, дикую панораму лунной поверхности. У капитана Фьючера сжалось сердце. Здесь был его дом.

Кэртис Ньютон родился на Луне. Его отец, видный земной ученый, бежал сюда с невестой и Мозгом, спасаясь от происков завистников. Под кратером Тихо друзья построили свой дом-лабораторию. Там, проводя различные эксперименты, они создали робота Грэга и андроида Ото. Там же вскоре после рождения сына ученый и его молодая жена встретили свою трагическую смерть от рук врага.

Ставший сиротой, мальчик рос в тени сумрачных лунных вершин. За ним присматривали верный робот, андроид и Мозг. Они искренне любили Кэртиса, дали ему великолепное научное образование и подготовку, позволившую с честью выходить из сложнейших ситуаций, которые уготовила ему полная опасностей жизнь.

Включились тормозные двигатели, и «Комета» начала плавный спуск на поверхность Луны. Восточная половина спутника лежала в тени.

— Где-то здесь наша лаборатория! — воскликнул Ото, вглядываясь в скалы.

«Комета» опускалась в кратер Тихо. В самом его центре едва заметно блестел большой купол — прозрачный потолок лунной лаборатории.

Кэртис посадил корабль, и почти одновременно выдвинулись открывающиеся наружу ворота подземного ангара. Пилот выключил двигатель, ворота сомкнулись, в ангар с шипением начал закачиваться воздух. Друзья наконец были дома.

Кэртис Ньютон с наслаждением потянулся.

— Первым делом я собираюсь недельку поспать, — устало улыбнулся он. — А потом подремлю еще немного.

— Как все-таки хорошо вернуться домой, — пробормотал Грэг, когда они шли по туннелю. — Интересно, где сейчас Еек…

Они вошли в главный зал лунной лаборатории — большое круглое помещение, освещаемое через окно в потолке. Здесь было полно всякой научной утвари: телескопов, спектроскопов и тому подобного. Вокруг главной лаборатории располагались подсобные помещения.

Из боковой комнаты выскочили два диковинных животных: Оог, любимец Ото, белесый, толстый зверек со странными способностями, и Еек, сокровище Грэга, лунный щенок, серое, похожее на медвежонка существо с острыми зубами и когтями и яркими черными глазками.

Лунный щенок был родом с Луны и принадлежал роду лундогов — единственному известному виду, обитавшему на ныне мертвом спутнике. Злобная, наводящая всеобщий ужас порода лунных собак могла существовать исключительно в безвоздушном пространстве. Пищей им служили руды различных металлов, а тела состояли из неорганического силиката. Обитали собаки в расщелинах и скалах.

Грэг души не чаял в своем щенке, которого сумел отловить и приручить.

— Скучал по мне, Еек? — трогательно спросил робот.

Капитан Фьючер усмехнулся.

— Этот паразит не заметит твоего отсутствия и за сто лет, лишь бы было чем подкрепиться.

— Нет, нет, ты не прав, — возмущенно возразил Грэг. — Еек начинает скучать, когда…

Неожиданно в лаборатории раздался резкий звонок. Кэртис Ньютон замер.

— Тревога! Обнаружен чужой космический корабль! — воскликнул он и подскочил к стоящему в углу высокому прибору. Передняя часть прибора представляла собой панель с набором различных стрелок и датчиков. Это уникальное устройство люди капитана изобрели для предупреждения о приближающихся к Луне любых космических кораблей.

Кэртис внимательно следил за показаниями датчиков направления. С их помощью можно было точно определить место приземления незнакомого объекта.

— На противоположной половине в районе Великой Северной Расщелины приземлились два корабля, — озадаченно пробормотал Кэртис. — Но кто и почему решил посадить корабли в этом месте, когда совершенно точно известно, что, кроме старых развалин, там ничего нет?

— Может, пока нас не было, там обосновались какие-нибудь космические пираты? — предположил Мозг. — Такое уже случалось, если помнишь, и нам приходилось их отсюда выкуривать.

Кэртис озабоченно кивнул.

— Думаю, стоит слетать и посмотреть. Ну надо же, только вернулись…

— Вот так всегда, — разочарованно проворчал Грэг. — Едва мы соберемся отдохнуть, неприятности тут как тут!

Вскоре они вновь погрузились на борт маленькой «Кометы». Корабль взлетел и взял курс на запад, где на фоне черного звездного неба ослепительно сияли окружающие кратер Торсон скалистые вершины лунных гор.

Внизу сквозь белесую пустыню уходила к Морю Драконов длинная черная линия — Великая Северная Расщелина. Спустя несколько минут под кораблем оказался черный провал. Люди капитана Фьючера приникли к иллюминаторам, вглядываясь в мрачную бездну. Далеко внизу мелькнули огоньки.

— Да, похоже, там действительно какая-то база, — пробормотал капитан Фьючер. — Забавно, я всегда думал, что пираты слишком суеверны, чтобы выбрать 6 качестве стоянки Северную Расщелину.

Он направил «Комету» в черную глубину провала.

— Лучше встаньте у протоновых пушек, — велел Ньютон Грэгу и Ото.

Дно впадины разительно отличалось от царящего на поверхности пекла. Сюда никогда не проникал солнечный свет, и только сияние звезд освещало громоздящиеся каменные стены.

Очень давно, когда Луна была молода, неравномерное охлаждение привело к образованию гигантских трещин. Это была самая большая из бесчисленных трещин я каверн, избороздивших облик спутника, с ней связывались леденящие душу предрассудки.

— Мы у самого дна! — крикнул Ото, кинув взгляд на альтиметр. — Глубина восемнадцать миль! Посмотрите-ка вон на тот купол!

— Никакая это не пиратская база, — раздраженно бросил Мозг. — Для базы слишком громоздко.

Кэртис Ньютон потрясение разглядывал открывшуюся взгляду картину. Размах деятельности на дне каньона действительно впечатлял.

Провал шириной в сорок миль лежал в кромешной ледяной тьме, нарушаемой лишь мерцанием далеких звезд вверху. В нескольких милях к западу угадывались очертания развалин древней лунной цивилизации, породившей столько легенд.

Загадочные останки исчезнувшей расы, много веков назад населявшей Луну! Какими они были, обитатели этих скал? Теперь этого не знал никто. Предполагалось, что, когда на Луне исчезла атмосфера, они переселились в большой каньон, где сохранились остатки воздуха, здесь же позднее и погибли. Кэртис не раз исследовал оставшиеся руины.

Теперь у развалин кипела новая жизнь. На каменном дне был установлен огромный стеклянный купол диаметром в три тысячи футов. Внутри его ослепительно сияли бело-голубые криптоновые лампы. Рядом находились электростанция, насосные, складские помещения, бараки и офисы. Все группировалось вокруг высокой квадратной башни, в которой легко угадывалась надстройка над стволом вертикальной шахты. Вокруг здания суетились десятки людей. На ровной площадке стояли приземлившиеся незадолго до «Кометы» четыре грузовых корабля.

— Да это же шахта! — изумленно воскликнул Грэг. — Они ведут добычу здесь, на Луне!

Зеленые глаза Ото сверкнули.

— Не иначе, пока нас не было, сюда пробрались какие-то ненасытные хапуги! Им нужен металл…

— Ты хочешь сказать «уран», — перебил друга Кэртис Ньютон. В его глазах застыла тревога. — Судя по выбранному для разработок месту, им нужен исключительно уран. Значит, кому-то удалось разнюхать о месторождении.

— Мы так долго хранили эту тайну! — воскликнул Ото. — Ну как, черт возьми, они смогли догадаться?

Кэртис был растерян. О месторождении он знал давно, но ни разу не попытался добраться до урановых залежей. Главной его задачей было сохранить свое открытие в тайне и не дать кому-либо повода начать здесь разработки. И вот, оказывается, месторождение обнаружено!

— Они не имеют ни малейшего права здесь что-либо добывать! — сердито загудел Грэг. — Надо будет, мы в два счета развалим их купол и выдворим их отсюда!

— Подожди, не сходи с орбиты! — остановил его Кэртис Ньютон. — Эти люди находятся здесь незаконно. Правительство никогда не выдало бы им лицензии без нашего согласия. Как только они узнают, что их деятельность раскрыта, они сами уберутся подобру-поздорову.

Он посадил «Комету» на дно расщелины рядом с четырьмя грузовыми кораблями.

Кэртис и Ото облачились в космические скафандры; ни Грэгу, ни Мозгу подобное не требовалось. Выйдя из корабля, они направились к куполу и, пройдя через шлюзовую камеру внутрь заполненного обычным воздухом купола, возмущенно огляделись по сторонам.

Вокруг царили шум и суета. Ровно гудели вырабатывающие энергию огромные циклотроны, стрекотали воздушные насосы, из шахты доносился оглушительный лязг железа.

Неподалеку от какого-то административного отсека капитан Фьючер увидел отдающего команды человека. Вокруг него суетились рабочие.

Кэртис Ньютон и его спутники решительно направились в их сторону. Проходивший мимо шахтер с Юпитера издал вопль изумления и ужаса, увидев диковинную процессию: впереди шествовал высокий рыжеволосый капитан Фьючер, за ним переваливался металлический робот, рядом с пылающим взором шел андроид, позади всех скользил Мозг.

— Люди капитана Фьючера! — испуганно закричал кто-то.

Отдававший распоряжения худощавый человек с костистым лицом, побледнев, обернулся.

— Да, — растерянно пробормотал он. — Как ни странно, они действительно живы.

— Кто вы такие? — спросил Кэртис хриплым голосом.

— Я — Альберт Висслер, — прозвучал ответ, — управляющий лунной базой, принадлежащей Межпланетной стальной компании Кинга.

— Кинга? — угрожающе переспросил Кэртис. — Наслышан. А известно ли вам, что, ведя здесь добычу без правительственной лицензии, вы нарушаете закон Системы?

— Дело в том, что лицензия правительства у нас есть! — напыщенно заявил Висслер. — И мы имеем полное право вести здесь разработку урана.

— Только не надо лгать, — презрительно бросил капитан Фьючер. — Правительство никогда не дало бы вам лицензию на работы на Луне, и вы это прекрасно знаете.

Вместо ответа Висслер нырнул в служебное помещение и спустя мгновение появился, победоносно размахивая бумагой.

Лицо Кэртиса потемнело. Документ гласил, что правительство Системы передает все права на разработку урана в недрах Луны компании Ларсена Кинга. Внизу стояла подпись Президента Джеймса Картью.

— Дешевая подделка, — проворчал Грэг.

— Нет, это действительно подпись Картью, — растерянно пробормотал Кэртис. — Непонятно… Висслер почувствовал себя увереннее.

— Как видите, мы имеем полное право вести здесь разработку урана. Так что лучше оставьте нас в покое, — с важностью изрек он.

Ото угрожающе двинулся на него, но Кэртис крикнул:

— Ото, назад!

— Неужели мы позволим этой шайке мошенников поганить Луну? — зеленые глаза андроида сверкали яростью.

— Только не таким способом, — твердо ответил капитан Фьючер. — Они получили лицензию обманным путем, это очевидно. Президент никогда не принял бы подобного решения без консультации с нами. Мы полетим на Землю и поговорим с Президентом.

Бросая гневные взгляды на Альберта Висслера и его подручных, Ото и Грэг неохотно последовали к «Комете».

Трагедия на Земле

"Кометам, как падающий метеор, вошла в атмосферу Земли. На полушарии Нью-Йорка, где находилось правительство Системы, стоял день. Огромные хромированные башни ослепительно сияли в лучах солнца.

Кэртис уверенно вел корабль к сверкающему шпилю правительственной башни. Здесь размещалось руководство девяти миров и тридцати одной планеты. Здесь же помещалась штаб-квартира Межпланетной полиции, чьи быстроходные, сумрачные с виду корабли обеспечивали соблюдение законности от Меркурия до Нептуна.

Кэртис умело посадил «Комету» на квадратную площадку на вершине башни. Экипаж немедленно высадился и устремился вниз по лестницам.

— Сейчас мы выясняй, что за всем этим кроется, — пробормотал Кэртис.

Они спустились в большое правительственное здание, откуда Джеймс Картью, Президент Системы, решал судьбу девяти миров.

Их встретили помощники Президента: Норт Боннел, молодой, исполнительный сотрудник аппарата, и смахивающий на бульдога Халк Андерс, как всегда, великолепно выглядящий в темной форме Межпланетной полиции.

Увидев их, капитан Фьючер испытал облегчение.

— Боннел! Халк! Вы что, решили, что мы уже не вернемся?

— Да, мы считали, что вы мертвы, — медленно ответил Норт Боннел. — Однако только что с Луны пришла весть о вашем возвращении.

Кэртис поразился прозвучавшему в его голосе равнодушию. Оба чиновника упорно не замечали протянутую руку. Халк Андерс хмурился.

— Эй, да вы что, в самом деле? — не выдержал Кэртис. — Не рады нас видеть?

— Что вы хотели? — бесстрастно поинтересовался Андерс.

Кэртис словно получил пощечину. Встретить такой прием от старых знакомых, с которыми не раз приходилось выпутываться из разных переделок…

— Собственно говоря, я хотел повидать Президента, — растерянно проговорил он. — Но я не понимаю…

— Президент Картью занят проверкой миграции на Меркурии и раньше чем к вечеру не освободится, — холодно ответил Халк Андерс.

— Вам следует записаться на прием в установленной форме, — равнодушно сказал Боннел.

От изумления Кэртис Ньютон не мог вымолвить и слова. Молчали и его спутники. Первым не выдержал Ото. С губ андроида сорвалось проклятие.

— Ничего себе встреча! Похоже, вы действительно успели нас похоронить! Мы прилетаем, а на Луне вовсю копают уран, причем с правительственной лицензией! А теперь вы заявляете, что мы не можем увидеть Президента!

— А вы думали, что здесь вас встретят с распростертыми объятиями? — взорвался в ответ Халк Андерс. — После того, как вся Система узнала о ваших делишках?

— Делишках? Каких еще делишках? — изумился Кэртис Ньютон. — О чем, будь оно проклято, идет речь?

Прежде чем чиновники успели ответить, в комнату торопливо вошли еще двое: хмурый седой человек в темной форме Межпланетной полиции и очаровательная темноглазая девушка.

— Эзра Гурни! Джоан! — воскликнул капитан Фьючер. — Хоть вы-то мне объясните, что здесь происходит?

Джоан Рэнделл кинулась ему в объятия. Слезы радости брызнули из ее глаз. В эту минуту она ничем не напоминала хладнокровного, опытного агента полиции, побывавшего вместе с Кэртисом Ньютоном и его друзьями во многих опасных переделках.

— Капитан Фьючер! Я знала, что вы вернетесь! Никто не верил, что вы вернетесь из межзвездного пространства, но я знала: придет день, и я вас увижу!

Эзра Гурни, ветеран Межпланетной полиции, радостно тряс руку товарища.

— Я всегда утверждал, что убить капитана Фьючера и его парней невозможно, — добродушно ворчал он, расплываясь в улыбке. — Ну, Грэг, ты и Ото никогда, наверное, не успокоитесь. Чем вы занимались, черт бы вас побрал, все эти месяцы?

Встревоженное лицо капитана Фьючера на мгновение расслабилось, когда он целовал руку девушке. Сейчас, увидев, что Норт Боннел и Халк Андерс вышли, он снова заволновался.

— Джоан! Эзра! Что тут у вас случилось? Боннел и Халк не скрывают враждебности и, как мне показалось, в чем-то меня обвиняют…

Выцветшие голубые глаза Гурни были мрачны.

— Должен вам сказать, что теперь вы будете сталкиваться с враждебностью по всей Системе.

— Просто стыдно, что люди, которые так многим вам обязаны, теперь готовы делать вид, что не узнают вас! — воскликнула Джоан. Глаза ее сверкали негодованием.

Кэртис переставал верить происходящему. Гурни взял его за руку.

— Пойдем в мои кабинет, Кэртис. Я многое должен тебе рассказать до возвращения Президента.

Небольшой кабинет Эзры Гурни находился в нижнем отделе здания, где помещалась служба Межпланетной полиции. Комната была украшена старинным атомным оружием, древними космическими картами, диковинными головами идолов с Сатурна, арбалетами с венерианских болот и другими сувенирами, накопленными за долгие годы космического патрулирования.

— Человек, настроивший против тебя всю Систему, — устало произнес Эзра Гурни, — Ларсен Кинг.

— Кинг? — Глаза Кэртиса Ньютона сузились. — Тот самый тип, который получил лицензию на добычу урана на Луне? Как это произошло?

Гурни нахмурился.

— Видишь ли, ты и твои ребята так долго пропадали в межзвездном пространстве, что все вас похоронили. А если так, то почему бы не провести на Луне геологическую разведку? Нашелся один ученый проныра по имени Альберт Висслер, который обнаружил там залежи урана и тут же доложил об этом Ларсену Кингу.

Урановая руда, дружище, пользуется большим спросом во всей Системе. Если использовать урановую руду в качестве топлива для крупных ядерных реакторов, энергия получается очень дешевой. А дешевая энергия — это все.

Тем более что запасы урана во всех девяти мирах почти полностью истощены. Так что месторождение на Луне стоит сейчас миллиарды. Ларсен Кинг это быстро смекнул и выбил правительственную лицензию на разработку.

Президент Картью не хотел выдавать лицензию. Он говорил, что правительство не пойдет на этот шаг без предварительной консультации с капитаном Фьючером, чьи прежние заслуги перед Системой высоко ценятся. Ларсен Кинг заявил, что капитан Фьючер все равно мертв, но Президент сказал, что это еще не доказано. После чего Кинг предпринял атаку на правительство и общественное мнение, развернув массированную пропаганду на телевидении примерно такого содержания: «Лунный уран обеспечит всех людей дешевой энергией. Но Президент не намерен выдавать лицензию без согласия капитана Фьючера. А капитан Фьючер, являющийся в ваших глазах звездным героем, на самом деле — обыкновенный мошенник, давно выкачивающий лунные богатства и набивающий за счет этого собственный карман. Даже если он и жив, кто он такой, чтобы с ним советоваться?»

С пылающим взором Гурни закончил:

— Вот такую пропаганду развернул Кинг и вел ее до тех пор, пока большинство людей ему не поверили.

— Вот оно что, — пробормотал капитан Фьючер. — Значит, теперь все думают, что я скрывал лунные рудники только потому, что вел добычу сам?

Эзра Гурни кивнул седой головой.

— Конечно, и я и Джоан понимаем, что были иные причины не раскрывать тайну лунного месторождения. Но большинство людей, даже Халк Андерс и Норт Боннел, кому следовало бы получше разбираться в происходящем, в это поверили. Давление на правительство со стороны общественного мнения оказалось столь велико, что лицензию на разработку урана Кингу в конце концов выдали.

Загорелое лицо капитана Фьючера потемнело еще больше, а в голосе послышались нотки горечи:

— Слепые безумцы! Неужели так трудно понять, что мы скрываем эти запасы не для себя? Придет день, и Системе отчаянно понадобится дешевый уран, причем вовсе не для дурацких проектов, с которыми носятся жадные до прибыли мошенники! Глаза Джоан Рэнделл вспыхнули.

— Значит, вы держали месторождение в тайне, чтобы люди Системы смогли воспользоваться им в будущем? Я знала, что это так!

— Похоже, кроме вас двоих, мне никто здесь не верит, — с горечью произнес Кэртис Ньютон. Его серые глаза потемнели от гнева. — Мы вышли за пределы Системы, подвергли себя смертельной опасности и невиданному риску только для того, чтобы сохранить в тайне месторождение урана, чтобы им смогли воспользоваться народы Системы! Мы вернулись, и что?..

— Давайте бросим эту проклятую Систему и переберемся жить на другие звезды(— раздраженно воскликнул Ото.

— Подождите, — взмолился Эзра Гурни. — Я вижу, вы сердитесь. Готов поклясться, что у вас есть к этому основания. Но ведь не все в Системе так плохо о вас думают. Я вот, например, отношусь к вам хорошо, я Джоан, и сам Президент Картью.

— Тогда почему же Картью выдал лицензию на разработки?

— Его просто заставили. Вы не представляете, какое давление было оказано на Совет Системы. Но я совершенно уверен, что он немедленно отберет лицензию, как только узнает истинное положение дел.

Измученное лицо Кэртиса Ньютона озарилось надеждой.

— Если Картью аннулирует лицензию до того, как они начнут добывать уран, ущерб удастся предотвратить, — медленно проговорил он. Гнев его помаленьку остывал. — Не следовало мне так сходить с орбиты, но мы настолько устали морально и физически, что, встретив такой прием…

— На вашем месте любой бы взорвался! — воскликнула Джоан. — Кстати, почему бы вам не поспать немного, пока не вернется Президент? Все равно в ближайшие несколько часов его не будет, а вы с ног валитесь.

Кэртис охотно последовал ее совету и вытянулся в кресле. Ото свернулся в углу. Никто из них и не помнил, когда приходилось отдыхать в последний раз. Уже засыпая, напитан слышал, как Джоан и Эзра Гурни тихонько переговаривались с Мозгом и Грэгом, которые во сне не нуждались.

Проснулся Кэртис от легкого похлопывания по плечу. За окном наступила ночь, на фоне звездного летнего неба восхитительно сияли огнями небоскребы Нью-Йорка. Он протер глаза и увидел Джоан. Ее нежное лицо было встревожено.

— Вернулся Президент Картью, — возбужденно сказала девушка. — Он у себя в кабинете, с ним Ларсен Кинг.

— Кинг? — Кэртис напрягся. — Значит, он все-таки боится, что я отберу у него лицензию.

— Ну да, — проворчал старый Гурни. — Тем более что с ним его верный слуга-проходимец — Альберт Висслер.

Когда Кэртис Ньютон со своими спутниками и друзьями вернулся в президентскую башню, Норт Боннел и Халк Андерс были еще там. Начальник Межпланетной полиции недружелюбно нахмурился.

Из кабинета Президента как раз выходили Ларсен Кинг, Альберт Висслер и какой-то молодой человек с хищным лицом и ястребиными глазами.

— Этот тип — Жил Страйк, новый человек в команде Кинга, — пояснил Эзра Гурни. — Он участвовал в поисках рудника вместе с Висслером.

Ларсен Кинг холодно посмотрел на Кэртиса. Это был крупный, агрессивного вида мужчина сорока лет, с широкими плечами и маленькой головой. Черные брови и острый взгляд придавали его грубому лицу выражение уверенности и силы.

— Все-таки не загнулись, капитан Фьючер, — насмешливо бросил он. — Остается удивляться, как вам хватило наглости вернуться в Систему после того, как раскрылись ваши нечистоплотные проделки.

— Ах ты ублюдок! Лживое насекомое!

Грэг угрожающе вытянул металлические руки и двинулся на промышленника. Альберт Висслер с визгом отскочил за спины своих спутников, Жил Страйк выхватил спрятанное под одеждой оружие, и только Ларсен Кинг не пошевелился.

— Назад, Грэг! — негромко приказал Кэртис. Голос его был полон горечи. Не сводя глаз с лица Кинга, он продолжил: — Я хорошо знаю ваш тип людей, Ларсен. Вы, не задумываясь, уничтожите всю Систему, если это принесет прибыль. Мне уже приходилось иметь дело с подобными личностями.

— Вы, кажется, по-прежнему считаете себя героем, — огрызнулся Ларсен Кинг. — Скоро вы поймете, что это не так. В дальнейшем…

Кэртис молча прошел мимо него в кабинет Президента. Секунду он постоял на пороге, потом прикрыл дверь.

— Капитан Фьючер!

Джеймс Картью, досточтимый Президент правительства Солнечной системы, вышел из-за своего стола и через весь кабинет направился к Кэртису Ньютону.

Фигура Картью несколько расплылась, плечи поникли, а волосы поседели. Огромная ответственность состарила его прежде времени. Но в лице и усталых глазах светились понимание и доброта.

Он протянул руку.

— А мы уже боялись, что ты погиб, мой мальчик. Я, правда, никогда в это не верил, так же как не верю и в то, что сейчас о тебе сочиняют.

Лицо Кэртиса Ньютона просветлело.

— Спасибо вам, сэр, — проговорил он дрогнувшим голосом. — Ваши слова очень много для меня значат.

Картью провел его к креслу у стола. Небольшой кабинет был обставлен с исключительной скромностью.

С трудом верилось, что здесь решается судьба десяти миров. Из распахнутого окна открывался великолепный вид на ночной Нью-Йорк.

— Расскажи мне, где ты пропадал все эти месяцы, мой мальчик, — попросил Президент. — О проклятом уране мы поговорим позже.

Картью внимательно слушал и временами кивал, пока Кэртис рассказывал о своих приключениях в межзвездном пространстве. В одном месте Президент изумленно его перебил:

— Ты хочешь сказать, что вы открыли тайну превращения космической радиации в вещество?

— Да, сэр, именно так, — ответил Кэртис. — Наша формула позволяет производить ограниченное количество тяжелого вещества — слишком велика рассеянность космического излучения, но что касается легких веществ, таких, как вода и воздух, их можно производить неограниченно.

Глаза Президента засветились.

— Значит, можно создать целую атмосферу? Но это же новая жизнь для гибнущего Меркурия!

— Еще более важным мне представляется месторождение урана на Луне, сэр, — честно сказал Кэртис Ньютон. — Рано или поздно наступит день, когда Системе срочно потребуется энергия, и единственным ее источником станет именно это месторождение. Нельзя допустить, чтобы его просто так разорили предприниматели. Поэтому, найдя его, мы даже не стали вести разработки, а просто решили сохранить все в тайне.

— Я так и предполагал, — кивнул Картью. — Но мне не удалось убедить членов Совета. Пропагандистская кампания Кинга настроила всех против тебя. Они просто вырвали у меня эту лицензию.

— Но вы же попробуете настоять на своем? — напряженно спросил Кэртис.

— Безусловно, и я почти уверен, что мне это удастся, — пообещал Картью. — Открытие, которое спасет Меркурий, вне всякого сомнения, перевесит злобную Пропаганду Кинга. Более того…

Беседа прервалась самым неожиданным и неправдоподобным образом. В открытое окно влетел жужжащий металлический предмет. Он походил на небольшую стальную торпеду длиной около двух футов с двумя ракетными двигателями. В носовой части помещались стеклянный электрический глаз и пара стальных клешней-щупалец.

— Телеавтомат! — испуганно воскликнул Кэртис Ньютон, вскакивая с кресла.

Он сразу же узнал летающий предмет. Телеавтоматы управлялись по радио. Оператор видел цель через электрический глаз на носу торпеды. Обычно ими пользовались для работ в труднодоступных местах, ремонта затонувших судов и тому подобных случаев. Преступники совершали с их помощью различные преступления.

Телеавтомат устремился к столу Президента. Большие щупальца схватили тяжелую иридиевую вазу и занесли ее над головой потрясенного Картью.

— Осторожно, сэр! — крикнул капитан Фьючер. В его руке сверкнул протоновый пистолет. Но было уже слишком поздно. Телеавтомат нашел свою цель.

Иридиевая ваза с треском ударила Президента по голове. Картью рухнул, не издав и стона. В ту же секунду телеавтомат поставил окровавленную вазу на место и стремительно вылетел из окна.

— Президент! — закричал Кэртис в ужасе и кинулся к сползающему на пол телу.

Джеймс Картью упал лицом вверх. Половина черепа была смята страшным ударом.

Потрясенный горем, Кэртис Ньютон смотрел на бледнеющие черты. На его глазах погиб один из старейших друзей…

Он услышал, как распахнулась дверь. В комнату ворвались Халк Андерс, молодой Боннел, Ларсен Кинг и другие. С возгласами ужаса они замерли, увидев распростертую на полу фигуру и измазанную кровью иридиевую вазу.

Потом наступившую тишину прорезал истерический крик Кинга:

— Боже милосердный, капитан Фьючер убил Президента!

Вне закона

В первый момент Кэртис Ньютон не обратил на обвинение никакого внимания. Он кинулся к окну, за которым скрылся автомат-убийца, и попытался пронзить взглядом тьму, но смертоносный механизм пропал в ночи без следа.

Ларсен Кинг указал на Кэртиса обвиняющим жестом.

— Вы убили Президента за то, что он выдал мне лицензию на добычу ископаемых на Луне и не захотел забрать ее!

— Какая чушь! — рявкнул Фьючер. — Картью как раз собирался пересмотреть вопрос о лицензии. Он говорил об этом, когда в кабинет влетел телеавтомат, схватил эту вазу, ударил его по голове и тут же скрылся.

— Такова, значит, твоя версия? — мрачно проговорил Халк Андерс. — Утверждаешь, что это сделал телеавтомат?

— Это не версия, это правда, — устало возразил Кэртис Ньютон. — Или ты сомневаешься в моих словах?

К его изумлению, Халк Андерс покачал головой.

— Может быть, ты говоришь правду. А может, и нет. Странно, что телеавтомат убил Президента вазой. Почему он не сделал это своими щупальцами?

Секретарь погибшего Норт Боннел стоял с искаженным от горя лицом. До сего момента он не промолвил ни слова, и только сейчас до него начал доходить смысл происходящего.

— Подождите, мы очень просто можем выяснить, кто убил Президента! — воскликнул он. — Каждое произнесенное в этой комнате слово записывается на Ухо.

— Ухо? — Кинг Ларсен нахмурился. — Это еще что такое?

— Кабинет Президента, — объяснил Боннел, — оснащен сверхчувствительной записывающей системой под кодовым названием «Ухо». Все разговоры записываются на стальную ленту.

Кэртис Ньютон облегченно вздохнул. На мгновение ему показалось, что его могут действительно заподозрить в убийстве. Но запись беседы с Президентом все прояснит.

— Воспроизвести разговор можно из моего кабинета, — взволнованно сказал Боннел.

Все последовали за ним в прилегающую комнату.

Молодой секретарь подошел к спрятанной в стене панели. За ней действительно находился чувствительный микрофон, передающий на стальную ленту все раздававшиеся в соседнем кабинете звуки.

Достав ленту, Боннел подошел к столу и поместил ее в магнитофон.

— Здесь зафиксированы все разговоры за сегодняшний день, — сказал он. — Первым были вы, мистер Кинг.

Из небольшого ящичка послышались голоса. Их было очень легко узнать. Говорили покойный Президент и Ларсен Кинг. Смысл разговора сводился к следующему: Кинг выражал опасение, что возвращение капитана Фьючера может повлиять на решение о продлении лицензии на работы на Луне.

— Вам не следует этого бояться, — отвечал Картью, — Правительство не забирает уже выданные лицензии.

Кэртис растерялся. Похоже, говорил не Картью. Последовала короткая пауза. Затем послышалось воспроизведение его собственного разговора с Президентом.

Кэртис узнал свой голос. Но, к величайшему его изумлению, этот голос произносил слова, которых он никогда не говорил.

— Как вы могли выдать Кингу лицензию на добычу лунного урана? — гневно вопрошал Кэртис со стальной ленты. — Уран принадлежит мне!

— Он принадлежит всем народам Системы, капитан Фьючер, — ответствовал голос Картью. — И вы поступили нехорошо, скрыв месторождение.

Потрясенный капитан Фьючер слушал, как он сварливо требует от Президента немедленного изъятия лицензии, а тот сердитым голосом ему отказывает.

Неожиданно Кэртис догадался: запись на Ухо сфабрикована! Ее подготовили заранее, при помощи умелой имитации голосов. Это дело рук Ларсена Кинга! Зная, что Президент намерен изъять лицензию, он запланировал убийство. А для того, чтобы подозрение пало на капитана Фьючера, была приготовлена фальшивая запись.

— Если вы не заберете у них лицензию, — бушевал на пленке голос Кэртиса, — я вас прикончу!

— Остановитесь, капитан Фьючер, вы не сделаете… — испуганно закричал Картью, после чего раздался звук удара, и все стихло. Запись закончилась.

Кэртис Ньютон резко повернулся, чтобы разоблачить фальшивку, но прямо в лицо ему смотрел ствол атомного пистолета Халка Андерса. Бульдожье лицо начальника полиции потемнело от ярости.

— Ни с места! — рявкнул он. — Ты арестован за убийство Президента Картью!

— Я не верю, — не выдержала Джоан Рэнделл. -

Капитан Фьючер никогда не говорил так с Президентом!

— Он не мог так с ним говорить, — негодующе воскликнул Эзра Гурни.

— Эта запись — фальшивка! — спокойно сказал Кэртис начальнику полиции. Его глаза потемнели и остановились на Ларсене Кинге. — Я знаю, чьих рук это дело. Я знаю, кто убил Президента при помощи телеавтомата. Дайте мне несколько часов, и я докажу… Халк Андерс безжалостно рассмеялся.

— У тебя будет больше, чем несколько часов. У тебя будет несколько недель для размышлений в нашей тюрьме, прежде чем состоится суд.

К этому моменту Кэртис уже принял решение. Он не позволит тупым чиновникам арестовать себя! Лучше рискнуть и вырваться, ибо только на свободе можно противостоять хитрости Ларсена Кинга.

Боннел отошел к селектору и вызвал наряд с полицейского этажа. Кэртис Ньютон бросил взгляд на Мозг. Тот завис в воздухе рядом с Грэгом. Его бесстрастные глаза-линзы мгновенно перехватили взгляд Кэртиса, направленный на атомный пистолет в руке Андерса.

Мозг среагировал! Квадратное тело из прозрачного металла метнулось по воздуху при помощи резкого толчка опорных лучей. За передвижением Саймона Райта практически невозможно было уследить.

Мозг нанес удар по правой руке Андерса, и атомный пистолет шефа Межпланетной полиции полетел на пол. В ту же секунду капитан Фьючер выхватил свой протоновый пистолет.

Первым же тонким, как игла, пучком протонов он разнес сияющую на потолке криптоновую лампу. Комната погрузилась в кромешную тьму.

— К «Комете»! — крикнул капитан Фьючер своим людям. — Быстро!

— Они уходят! — заревел Халк Андерс. — Хватайте их! Объявить общую тревогу!

Кэртис, Грэг и Ото, воспользовавшись суматохой, кинулись к дверям. Грэг расшвыривал стоявших на пути чиновников своим огромным металлическим телом. Первым несся к выходу Саймон Райт.

На пороге Кэртис обернулся и крикнул:

— Эзра, Джоан, мы еще вернемся!

Они устремились по слабо освещенному коридору к ведущей на стартовую площадку лестнице.

По всему огромному зданию включились сирены тревоги. Очевидно, в темноте Боннелу удалось нащупать кнопку.

— Надо отсюда выбираться! — крикнул Ото. Глаза андроида горели от возбуждения, в руке он уже сжимал протоновый пистолет.

— Не стрелять! — крикнул на бегу капитан Фьючер. — Мы не вправе подвергать опасности честных людей, исполняющих свой долг!

За спиной раздавались крики Андерса Халка и топот устремившихся в погоню полицейских. Когда беглецы выскочили на лестницу, правительственное здание напоминало гигантский разворошенный муравейник. Со всех сторон раздавались крики и рев сирен.

Друзья выбежали на небольшую стартовую площадку, где поблескивала под звездами «Комета». Кэртис кинулся прямиком в рубку. С ревом завелись циклотроны, а Ото уже задраивал дверь. Кэртис вдавил в пол педаль циклотронов и рванул на себя рычаг скорости. Изрыгнув море огня, «Комета» рванулась вверх. Кэртис заложил несколько крутых виражей между сияющими огнями небоскребов Нью-Йорка, переводя корабль на верхние уровни движения.

«Комета» стремительно уходила в стратосферу, Земля постепенно превращалась в выпуклую сферу внизу. Над ними сиял серп Луны, ослепительная серебряная полоска.

Грэг настроил телеприемник на волну Межпланетной полиции. И тут же тревожно воскликнул:

— Послушай, шеф!

С экрана раздавался резкий, лающий голос:

— Всем кораблям и станциям патрульной службы! Тревога! Только что убит Президент Системы Джеймс Картью. Подозреваемый в убийстве капитан Фьючер и его люди бежали в межпланетное пространство. С этой минуты они объявлены вне закона и подлежат задержанию любой ценой!

— Они приказывают всем патрульным кораблям, находящимся в этой части Системы, задержать нас, — стиснув зубы, процедил Кэртис.

— Святое Солнце, мы вне закона! — воскликнул Ото. Зеленые глаза андроида сверкнули. — Ну что ж, теперь они убедятся, что мы — еще и самые неуловимые!

«Комета» неслась в межпланетной пустоте, изрыгая столбы пламени. Глядя на телескопический экран заднего вида, капитан Фьючер увидел крошечные светящиеся точки.

— Дежурные корабли патруля, — пробормотал он.

— Им не догнать «Комету». Нам следует опасаться других патрулей.

— Куда мы направляемся? — холодно поинтересовался Саймон Райт. — Наверняка от Луны нас уже отрезали.

Кэртис напряженно кивнул.

— Да, лунные патрули уже предупреждены. Придется пробиваться в открытый космос. В южных пустынях Марса есть местечко, где можно укрыться, пока уляжется вся эта суматоха. А потом мы вернемся и разоблачим план Ларсена Кинга.

Он направил корабль к ярко светящейся точке Марса. С экрана периодически раздавались закодированные сигналы.

Взглянув в иллюминатор, Кэртис вдруг разглядел несущиеся навстречу крошечные светящиеся искры. Это были выстроившиеся в «гребенку» скоростные полицейские корабли.

— Патрульные корабли с Марса и Астероидов! — в отчаянии воскликнул Кэртис. — Нас хотят взять в «коробочку»… От Марса мы отрезаны!

— Уйдем на вибрационном приводе! — крикнул Ото. Кэртис мрачно покачал головой.

— Включить в пределах Системы вибрационный привод — это самоубийство. Мы угодили в ловушку.

Замедленный мир

До капитана Фьючера и его людей дошел весь ужас их положения. Полицейские патрули были неплохо оснащены для борьбы с космическими пиратами и прочими нарушителями покоя. Мгновенное кодовое оповещение позволяло в считанные часы перекрыть тяжело вооруженными крейсерами любой сектор Солнечной системы.

Именно это и происходило в данный момент. Со всех сторон стягивались патрульные корабли. Проскочить незамеченной «Комета» уже не могла.

Грэг издал угрожающий рык.

— Нас можно загнать в угол, но трудно удержать! Сейчас они в этом убедятся! Мы проложим себе дорогу протоновыми залпами!

— Уймись, — отрезал капитан Фьючер. — Попытаемся выпутаться… при помощи умелого маневра. Никаких залпов.

— Шеф, даже такому пилоту, как ты, не выйти из этого мешка, — взволнованно загудел Грэг. — Они только и ждут, чтобы мы приблизились.

Он указал металлической рукой на мигающие прямо по курсу крейсера. Те уже выстроились в полусферу — подобный стратегический прием был известен под названием «космический невод». Висящие на хвосте крейсера Межпланетной полиции пытались перестроиться в соответствии с тактикой патрульных. Кэртис Ньютон мрачно усмехнулся.

— Если нельзя прорваться вперед, мы повернем назад.

У Ото отвалилась челюсть.

— Космический дьявол! А может, действительно удастся проскочить назад, прежде чем они изготовятся к стрельбе? Этого-то от нас никто не ожидает!

— Если прорвемся, то куда потом? — поинтересовался Грэг. — На Венеру?

— Нет, как раз там нас и будут ждать, — покачал головой Кэртис. Он показал на крошечную желтую точку в правом углу иллюминатора. — Мы укроемся на Эросе.

— На Эросе? — убитым голосом повторил Ото. — Но на этом куске камня еще никто не высаживался…

— Поэтому там нас искать не станут. Эрос — наш шанс, — объявил капитан Фьючер. — Всем приготовиться. Я дам им себя догнать, а потом заложу крутую петлю прямо сквозь их строй.

Сияющие в бездне звезды молча наблюдали за разыгрывающейся драмой. Полицейские крейсера, изрыгая столбы пламени из всех дюз, стремительно нагоняли замедлившую ход «Комету». Кэртис положил руки на рычаги управления.

— Держитесь крепче!

Он рванул на себя рычаг скорости и одновременно утопил в пол педаль циклотрона.

«Комета» встала на дыбы, вся мощь циклотронов была направлена теперь в противоположную сторону. Маленький корабль с ревом вошел в петлю, которую не рискнул бы сделать на такой скорости ни один пилот мира.

Кэртис Ньютон почувствовал, как от непомерного давления разрывается мозг. Он только успел заметить, что теперь они несутся навстречу патрульным кораблям.

— Смотри не врежься! — заорал Ото.

Полицейские ракеты были совсем близко. Неправдоподобный маневр Кэртиса застал их врасплох.

Капитан Фьючер рванул рычаг управления в сторону, боковые дюзы полыхнули огнем, и корабль едва увильнул от столкновения с крайним из полицейских крейсеров. Несколько патрульных кораблей с запозданием огрызнулись огнем атомных пушек, но выстрелы были уже не опасны.

— Проскочили! — торжествующе завопил Ото. — Теперь жми на полную, шеф!

Капитан Фьючер оглянулся— Эскадрилья патрульных крейсеров пыталась перестроиться. Крейсерам требовался огромный радиус разворота, и маневр был обречен.

— Ха! Теперь они поймут, что гонятся не за неуклюжей лоханью космических пиратов! — одобрительно загудел Ото. — Как мы их кинули!

«Комета» стремительно уходила от преследователей. Разрезая пространство огнем, она в считанные минуты скрылась из виду тяжело разворачивающейся армады.

— Теперь на Эрос, — объявил капитан Фьючер. Глаза его светились возбуждением. — Они уверены, что мы полетим на Венеру, и будут прочесывать пространство в том секторе.

Патрульных кораблей не было видно, но Кэртис понимал, что полиция быстро перестроит планы. Весь эфир уже пронизывали кодовые сообщения, и новые крейсера готовятся накинуть на них «космический невод».

«Комета» на самой высокой скорости неслась к Эросу — крошечному астероиду с причудливой орбитой, позволяющей ему временами подходитьк Земле ближе, чем любое другое небесное тело, за исключением Луны.

На подлете к астероиду глазам беглецов предстало диковинное зрелище. Это было едва ли не единственное естественное небесное тело, не имеющее сферической формы. Эрос напоминал кирпич.

— Посмотрите, он даже крутится ненормально, — с отвращением проворчал Ото. — Шеф, а нет ли другого места, где можно пересидеть? Мы на этом кирпиче чокнемся.

— А я рад, что мы обоснуемся здесь, — довольно сказал Мозг. — Лишний шанс понаблюдать за необычным гравитационным полем Эроса, дающим столь неожиданный эффект перемены времени.

Ото смирился.

— Ладно, валяйте. Мне плевать, где сдохнуть. И где сойти с ума тоже.

Капитан Фьючер не обращал внимания на ворчание андроида. Он внимательно разглядывал приближающийся желтый кирпичный мир. Сам по себе крошечный, Эрос имел собственный спутник. Серебристое тело облетало его по постоянной орбите. Сейчас оно находилось с противоположной стороны.

Эрос постепенно превращался в огромную желтоватую массу. За бортом послышалось шипение воздуха. Одно из чудес этого крошечного мира заключалось в том, что он имел собственную атмосферу.

Кэртис вывел корабль к освещенной солнцем стороне астероида, стараясь держаться подальше от низких черных холмов западной его части. По опыту предыдущего визита он знал, что так называемые Магнитные горы способны вытянуть из неосторожно приблизившегося корабля все атомы железа.

«Комета» пролетела над поросшей низкой травой равниной, над прорезавшим весь астероид каньоном, по дну которого струилась речка, и наконец достигла огромного скопления желтых растений, казавшихся гигантскими грибами.

— Это восточный Грибковый Лес, — отметил Мозг, вращая глазами-линзами. — К северу от него расположен самый крупный город Эроса.

Кэртис кивнул.

— Помню. Думаю, лучше где-нибудь рядом с ним и приземлиться, пока не начались неожиданности с гравитационным полем.

«Комета» медленно начала снижаться над диковинной желтой порослью.

У северной опушки леса лежал город — бледные строения из камня, отдаленно напоминающие минареты, в которых и обитали эросианцы, исконные жители этого крошечного мира. Капитан Фьючер посадил корабль в заросли огромных грибов неподалеку от города.

— Думаю, следует доложить эросианцам о цели нашего прибытия, — сказал Кэртис, выключив циклотроны. — Если помните, они не очень гостеприимны.

— Ну, начинается, — простонал Ото, едва они вышли из корабля. — Минут через десять жди фокусов с — ) гравитационным полем! Чувствую, нас скрутит, как в прошлый раз.

Впереди шел капитан Фьючер, его высокая статная фигура, увенчанная огненно-рыжей головой, плыла в разреженном теплом воздухе. На лице капитана играли солнечные блики, ложились тени от причудливых грибов. Временами он поднимал голову, но медное небо было чистым.

Последнее его несколько успокоило — похоже, преследователей удалось сбить со следа. Вряд ли патрули заглянут на Эрос, к которому избегают приближаться все мало-мальски нормальные звездоплаватели. Скорее всего полиция решит, что беглецы укрылись в непроходимых болотах Венеры.

На улицах застроенного минаретами городка были десятки эросианцев. Желтолицые обитатели астероида носили темные прилегающие одежды, напоминающие комбинезоны капитана Фьючера и Ото.

Между тем все они смотрелись как неживые, будто окаменевшие. Все застыло, в городе не шевелился никто. Куда-то бегущий человек замер, подняв ногу, да так и не мог ее опустить, морщинистые старики замерли на полуслове, и поднятая в разговоре рука повисла в воздухе. Гоняющиеся друг за другом детишки застыли в причудливой картинке.

Зрелище было диковинным даже для капитана Фьючера и его друзей, которым уже приходилось видеть подобное.

— У меня мурашки ползут по коже, — пробормотал Ото. — Как среди покойников.

— Они такие же живые, как и мы, — откликнулся Кэртис Ньютон. — Просто живут медленней.

— Знаю. Наверное, в несколько сот раз медленней. Желтые эросианцы и в самом деле двигались. Но глаз не мог различить столь медленных перемещений. Прошло несколько минут, и поднятая нога пешехода опустилась на тротуар. Когда она коснулась камня, вторая нога начала медленно отрываться от земли. С такой же скоростью двигались все остальные.

— Неудивительно, что эту дыру называют «Медленный Мир», — проворчал Грэг.

— Через минуту мы застынем точно так же, — прошипел Ото. — Лучше бы меня повесили!

По сути дела, странное воздействие гравитационного поля Эроса уже ощущалось. На Эросе оно усиливалось мощным и нестандартным магнитным полем. Воздействию подвергались нервные центры всех попадающих сюда живых существ. Замедлялись все реакции, падала скорость мысленных процессов, замирал метаболизм.

Другими словами, любой человек, оказавшийся на астероиде, начинал жить в сотни раз медленнее, чем обычно. При этом он ничего не замечал, так как все вокруг происходило с той же скоростью. Именно эта особенность астероида отталкивала от него всех звездолетчиков.

— Мы уже замедляемся" — с живым интересом произнес Мозг. — Заметили?

— Не чувствую никакой разницы, — равнодушно откликнулся Грэг.

— Посмотри на людей на улице! — воскликнул Ото. — Теперь видишь?

Желтолицые эросианцы зашевелились быстрее. Скорость их движения, казалось, увеличивалась, хотя на самом деле это замедлялись люди капитана Фьючера.

Прошло еще несколько минут, и эросианцы пошли и заговорили в нормальном темпе.

— Хорошо, что все кончилось, — выдохнул Ньютон. И добавил с улыбкой: — На Эросе живи со скоростью Эроса.

Вокруг неожиданных гостей с возбужденными криками собирались местные жители. Кэртиса и его друзей узнали.

— Эти четверо прилетали в прошлый раз! — раздался чей-то громкий крик.

— Хорошо, что они нас помнят, — облегченно сказал капитан Фьючер. — Хотя сюда так редко кто. залетает, что это неудивительно.

Толпа расступилась, давая дорогу солидному человеку преклонного возраста. Капитан Фьючер узнал правителя Эроса.

Желтолицый король приветствовал их с видимым удовольствием. Кэртис обладал уникальной способностью располагать к себе представителей других рас. С эросианцами он подружился с первого раза.

— Опять приехали изучать наш мир? — поинтересовался желтый король после обмена формальными приветствиями.

— На этот раз — нет, — ответил капитан Фьючер. Следуя врожденной привычке, он всегда говорил правду. — Нас преследуют люди, убежденные, что я совершил преступление, в котором на самом деле я невиновен. Мы хотим скрыться здесь от погони.

— Можете оставаться сколько вам угодно, — ответствовал правитель Эроса. — Мы вам всегда рады.

Капитана и его друзей провели в один из домов-минаретов и дали понять, что здесь они могут располагаться надолго. Желтолицые женщины принесли еду — вареные грибы и бесцветное вино.

— Пойдет, если не обращать внимания на привкус плесени, — проворчал Ото, вытирая губы. — А не завалиться ли нам поспать, шеф?

Кэртис кивнул.

— Согласен. А ты, Грэг, присмотри за вещами. Если что, буди немедленно.

Капитан Фьючер улегся на набитый травой матрас, служивший на Эросе постелью, и уснул крепким сном без сновидений. Проснулся он уже ночью. В свете звезд поблескивали похожие на минареты строения, вдали чернел лес.

— Все в порядке, — сообщил появившийся в дверях Грэг. — Разве что Ото собрал своим храпом приличную толпу зевак.

— Отрицаю! — тут же откликнулся проснувшийся Ото.

— Уймитесь оба! — приказал Кэртис. — Нам нужно провести военный совет. Необходимо продумать, как отбить у Ларсена Кинга лунное месторождение.

Он принялся хмуро ходить из угла в угол.

— Вначале мы обеспечим безопасность урановых залежей, а потом решим, как выпутаться из фальшивых обвинений. При этом нам неизбежно придется рисковать, — продолжал он. — Хотя бы потому, что времени у нас совсем нет. Шахтеры вот-вот выйдут к месторождению. Нам необходимо сделать это первыми! Тогда, пожалуй, мы сумеем разрушить всю схему Кинга. Надо найти другой путь к месторождению. В Северной Расщелине есть много пещер, оттуда по подземным кавернам мы проберемся к залежам.

— Ты представляешь, какой это риск, малыш? — проворчал Мозг. — Кому, как не тебе, знать, насколько опасно лазить по этим трещинам.

Капитан Фьючер пожал плечами.

— Другого выхода все равно нет, Саймон. — Он повернулся к двери. — Думаю, пора отправляться. Не так-то просто незаметно сесть на Луну.

— Отправляться сейчас? — изумленно спросил Ото. — Но в космосе полно патрульных кораблей! Мы же здесь всего несколько часов.

— Ты не забыл, что мы живем в сотни раз медленнее, чем обычно? — напомнил ему Кэртис. — Это тебе кажется, что прошло пять-шесть часов, на самом деле мы здесь уже четыре недели.

— Дьявол! — воскликнул Ото. — Неужели я проспал целый месяц?

Вскоре, попрощавшись с эросианцами, беглецы покинули гостеприимное жилище и поднялись на борт «Кометы». Взлетев над маленьким астероидом, они дали освященный веками прощальный салют. К тому времени они уже вернулись к обычному ритму жизни.

Патрульных кораблей не было. Капитан Фьючер немедленно развернул «Комету» к Луне, где объявленных вне закона ожидали смертельные опасности подземного мира.

Враждебный город

Над Луной занимался рассвет. Грядущий день набегал на оскалившиеся зубцами скал кратеры легкой яркой волной. Стеклянное море ослепительно засияло. В мрачных провалах северных гор зашевелились стаи серых лундогов, пришла пора выходить на поиск металла, начинался лунный день.

И только Великая Северная Расщелина оставалась царством вечной ночи и холода. Солнечный свет никогда не проникал в запретные бездны, по сей день хранившие тайну загадочно исчезнувшей цивилизации.

Светящийся купол огромной шахты был единственной светлой точкой на дне каньона. Криптоновые лампы ярко озаряли оазис жизни и воздуха. Гудение электромоторов, стук насосов, шарканье торопливых шагов были едва слышны на фоне мощного рева механизмов главной шахты.

Ларсен Кинг отошел от окна, через которое обозревал кипучую деятельность.

— Шесть недель, — раздраженно проговорил он, — шесть недель, и в результате вы продвинулись только на милю! С такими темпами нам жизни не хватит, чтобы добраться до урана.

Голова его угрожающе подалась вперед, а черные глаза злобно сверкнули. Молодой Жил Страйк откинулся в кресле и раскурил длинную зеленую сигару. Его хищное лицо было невозмутимо. Альберт Висслер, напротив, беспокойно заерзал. Казалось, тощий ученый глубоко переживает слова шефа.

— В том, что прокладка идет так медленно, моей вины нет. Я готов представить объяснения…

— Кроме объяснений, я от вас ничего и не вижу, — грубо перебил его Кинг. — Я прилетел с Земли не за этим. Мне нужны результаты! — Глаза его сузились. — Сдается, что вы тратите больше времени на мотание по Луне в поисках лаборатории капитана Фьючера, чем на основную работу.

— Дом этого человека полон величайших научных открытий, и если мы побываем там до его возвращения, польза от них будет неоценимая, — осторожно ответил Висслер.

— У вас будет на это масса времени, — раздраженно бросил Кинг. — Они не вернутся никогда.

— Межпланетная полиция по-прежнему патрулирует лунный сектор, — заметил Висслер.

— Пустая формальность. Всем известно, что беглецы навсегда покинули Систему. После того как его объявили вне закона, капитану Фьючеру ничего другого не оставалось.

Жил Страйк негромко рассмеялся собственным мыслям. Ястребиные глаза весело блеснули.

— Здорово вы придумали навесить на него Президента, Кинг. Теперь люди ненавидят капитана Фьючера.

Губы Ларсена Кинга сжались, а голос угрожающе загремел:

— Я, кажется, просил об этом не болтать! Страйк равнодушно пожал плечами.

— Какого черта, нас тут только трое.

— И стены имеют уши, болван! — рявкнул Кинг. — Не забывай, что за пультом телеавтомата сидел именно ты. И, если твой болтливый язык доведет до беды, ты не сможешь доказать, что действовал по моему приказу.

Альберт Висслер боязливо прислушивался к перепалке. На худощавом лице ученого застыло испуганное выражение. Когда Кинг резко повернулся в его сторону, Висслер непроизвольно вскочил.

— Я хочу сам проверить, как идут работы, — объявил промышленник. — Идем.

Даже в бледно-голубом комбинезоне фигура Ларсена Кинга выглядела угрожающе. Рабочие удивленно поднимали головы, видя, как он шествует по залитому синим светом ангару.

Почерневших от работы шахтеров собирали по всей Системе. Среди них попадались фиолетовые стройные парни с Сатурна, остроголовые нептунцы, краснокожие марсиане с опущенными веками и суровые работяги с Земли.

В самой шахте стоял оглушительный грохот. Основным его источником являлись вращающиеся эскалаторы и барабаны в устье туннеля, от них исходил нестерпимый металлический лязг и скрежет. К нему добавлялись стрекот насосов, гудение атомных турбин и крики начальников.

Туннель не был вертикальным. Он представлял собой наклоненную к западу трубу диаметром в двадцать футов. По ней уходили вниз два транспортера. По одному спускались вниз механизмы и прочие приспособления, по другому поднималась наверх лунная порода, которую потом равномерно разбрасывали вокруг купола.

Перекрывая стоящий рев, Висслер закричал:

— Сейчас мы пробиваемся к одной из крупных пещер. Ультразвуковое прослушивание свидетельствует, что до нее осталось совсем немного. Потом пойдет легче, мы сможем продвигаться по разветвленному внутреннему лабиринту до самых залежей урана.

— Почему вы не пробили вертикальный туннель, а пошли по наклонной? — критически поинтересовался Кинг.

— На этом мы только выиграли, — заверил его Висслер. — Мы идем вдоль древней трещины, заваленной последующими наслоениями. Гораздо легче пробираться здесь, чем ломать монолитные глыбы.

Ларсен Кинг не скрывал недовольства.

— Все равно вы ползете как черепахи. Я не могу понять причин медлительности. Смотрите, контейнеры пустые!

Он раздраженно ткнул в ползущие по транспортеру контейнеры. Они были действительно пусты. Висслер встревожился.

— Наверное, что-то случилось с бригадой проходчиков внизу. Надеюсь, ничто их не напугало.

— Напугало? — свирепо повторил Кинг. — Что значит «напугало»?

— Именно это несколько задерживает темп продвижения, — нервно залепетал Висслер. — Люди боятся прокладывать туннели внутри Луны.

— Черт бы побрал ваших людей и их страхи! — взорвался промышленник. — Что еще за чертовщина?

— Речь идет о древних лунариях — знаете, была такая раса много веков назад. Некоторые из наших рабочих ходили смотреть развалины старинного поселения, здесь, в нескольких милях по расщелине. Это произвело на них неблагоприятное впечатление. Они вернулись насмерть перепуганные, и с тех пор среди шахтеров бродят разные слухи. Многие отказываются идти в смены по прокладке туннеля. Люди считают, что над расщелиной тяготеет проклятие древних лунариев. Они утверждают, что с погружением опасность возрастает.

Ларсен Кинг зло и презрительно отмахнулся.

— И из-за подобной ерунды вы позволили себе замедлить темпы работ?

Не принимавший до сих пор участия в разговоре Жил Страйк заметил:

— Вот, кстати, возвращается отработавшая смена. Между тем шахтеры не пробыли под поверхностью и часа. Бросив работу, они выскакивали из вагончиков и поспешно направлялись к баракам, довольные тем, что наконец выбрались наверх. Последним в их разношерстной группе оказался темно-зеленый юпитерианец.

— Это Хок Кел, бригадир, — пояснил Висслер и громко крикнул: — Эй, Хок, что там у вас случилось?

Юпитерианец покачал головой и презрительно посмотрел на сгрудившихся рабочих.

— Началась паника, — проворчал он. — Во время бурения опять натолкнулись на это.

Он протянул высохший изъеденный кусок кости — руку древнего скелета. Интересным было то, что вместо пальцев рука имела целую паутину тоненьких косточек.

Мигающие глазки Висслера расширились.

— Но это же рука древнего лунария! — воскликнул он.

— Это они и твердят, — проворчал Хок Кел. — Весь день нервничают: накануне им попался каменный топор и кусочек металла.

— Паника из-за костяшки? — недоверчиво спросил Кинг. Он презрительно взглянул на рабочих. — Да будь я проклят, если когда-либо слышал, чтобы крутые парни со всех миров, межпланетные горняки, перетрусили из-за такой чепухи!

Серая группа рабочих мрачно смотрела на промышленника. Потом вперед выступил высокий краснокожий марсианин с глубоко посаженными глазами.

— Дело ведь не в кости как таковой, — сказал он. — А в том, что она означает. Останки древних лунариев доказывают, что когда-то они прошли этим путем, очень давно, когда расщелина еще была на поверхности.

— Ну и что, что прошли? — пренебрежительно спросил Кинг. — Какая вообще разница, были тут эти давно подохшие существа или нет?

Худой серый шахтер-нептунец нахмурился.

— Для нас разница есть. Мы не хотим идти по следам этих лунных дьяволов. Может, кое-кто из них до сих пор жив!

— А может, вы шайка придурковатых трусов? — заорал Ларсен Кинг. — Бояться людей, умерших несколько тысяч лет назад, уму непостижимо!

— Это были не люди, — возразил горняк с Нептуна. — Это были дьяволы. Мы сами видели, на кого они похожи, там, в мертвом городе.

Громовой голос Кинга перекрыл все шумы в шахте:

— Я больше не намерен выслушивать всякие бредни. Вы подписали контракт и обязаны довести дело до конца. Немедленно марш назад. В туннель, я сказал!

Шахтеры молча топтались на месте, неуверенно поглядывая друг на друга. Затем, поддавшись властному приказу работодателя, развернулись и побрели в туннель.

— Пусть бурят, — рявкнул Кинг, повернувшись к Хок Келу. — Не давай им времени думать о всякой ерунде.

Бригадир-юпитерианец кивнул с некоторой долей сомнения и последовал за своими людьми.

— Может, когда пройдем сквозь пещеру, они успокоятся?

— Лунные дьяволы, — раздраженно повторил Ларсен Кинг. — Стадо трусливых идиотов! Он повернулся к Альберту Висслеру.

— Что такого они нашли в мертвом городе, после чего поголовно одурели?

— Каменные фигурки, очевидно, древние идолы, — нервно залепетал ученый, — выглядят действительно жутковато. Ну и разное другое…

— Я хочу сам взглянуть, — решительно сказал Кинг. — Может, есть смысл взорвать к чертям эти развалины, если они нагоняют на людей такой страх… А ну, пошли, Висслер. Страйк, ты оставайся здесь и следи, чтобы проклятые шахтеры опять не бросили работу.

Облачившись в скафандр, Кинг вместе с ученым покинул купол шахты. Впереди, освещая дорогу криптоновым фонарем, шагал Висслер. Слабый свет звезд почти не пробивался в едва видимую над головами щель, не освещая обломки камней под ногами. Наконец вдали показались серые руины. Двое мужчин продолжали свой путь, разрезая тьму голубоватым светом криптонового фонаря.

Город лунариев являл собой нагромождение гигантских надгробий, сработанных из твердого белого лунного камня. Он простирался почти на целую квадратную милю. Изначально город имел форму спирали. Даже сейчас можно было проследить расширяющиеся круги улиц.

Архитектура была для землян абсолютно чуждой. На спиральных колоннах покоились похожие на мавзолеи каменные дома без окон. С крыш взирали изваяния чудовищ: слизней с множеством лап и выпученными глазами, похожих на волков зверей и прочей нечисти.

— Наверное, раньше на Луне жили подобные создания, — сказал Висслер. — Полагают, что кто-то из них является предками лундогов, единственного вида, научившегося обходиться без кислорода.

— Про этих лундогов чего только не услышишь, — заметил Ларсен Кинг и огляделся. — Какой дьявол сумел здесь так похозяйничать?

Казалось, город лунариев был разметен чьими-то гигантскими руками. Сломанные колонны и битые камни загромождали улицы. В самом центре спирального города стояло разваленное здание без крыши.

— Полагают, — пустился в объяснения Висслер, — что город был разрушен метеоритной бурей, породившей множество кратеров на поверхности. По другой теории, он рухнул в каверну в результате смещения пластов.

Пробираясь через груды камней, ученый вел предпринимателя к зданию в центре города.

— Больше всего это похоже на культовое сооружение, — пробормотал он. — Посмотрите внимательно, и вы поймете, что так испугало людей.

Они вошли в огромный храм без крыши. Весь пол был усеян обломками камней. Храм отличался воистину чудовищными размерами: свет криптонового фонаря едва достигал дальних его стен. В центре застыли четыре каменных колосса.

Гигантские сидящие фигуры, несмотря на общее сходство с представителями гуманоидной расы, казались откровенно ей враждебны. Тела были коротки, толсты и почти не имели шеи. Глаза на круглых головах напоминали тарелки, а веки были огромны и безобразны. Ноздри являли собой зияющие дыры, расположенные над провалом рта. Плоские паутинообразные лапы заменяли существам ноги и руки. Ларсен Кинг насмешливо сказал:

— Вот этих каменных истуканов они и боятся?

— Не совсем, — возразил Висслер. — Людей страшит то, что нигде не найдены останки лунариев. Не ясно, что с ними произошло и куда они подевались.

— Ба, да вы сами полны предрассудков, — усмехнулся Кинг. — Неудивительно…

Испуганный крик Висслера его перебил.

— Что это?!

Кто-то темный вошел в здание вслед за ними. Луч фонаря запрыгал, что весьма однозначно указывало на состояние нервной системы ученого. Наконец он облегченно вздохнул. В приближавшемся человеке они узнали Жила Страйка.

— Что еще? Новые беспорядки? — резко спросил Кинг.

— Нет. — Голос Страйка срывался от волнения. — Мы только что получили «молнию» от Межпланетной полиции. Они засекли высадившегося на Луне капитана Фьючера. И загнали его в ловушку в горах к юго-востоку отсюда!

Ущелье лунных собак

Кэртис Ньютон предпринял все меры предосторожности, чтобы «Комета» подошла к Луне незамеченной. Он подвел корабль к затемненной стороне спутника и зашел на посадку в кромешной тьме.

Капитан Фьючер полагал, что патрули уже ослабили бдительность. Между тем лунный сектор постоянно контролировался специальным подразделением полиции, следящим за взлетом и посадкой звездолетов с Земли.

Казалось, удача сопутствует капитану и его спутникам. Они почти достигли поверхности в районе Стеклянного Моря, расположенного к югу от Великой Северной Расщелины.

— Проскочим к северному берегу, — сказал Кэртис Ньютон застывшим за его спиной товарищам. — Если помните, здесь есть ущелье, которое мы исследовали несколько лет назад. А в нем — провал, ведущий глубоко под поверхность.

Все трое согласно кивнули. Пустыня осталась позади, «Комета» неслась над остроконечными пиками северных отрогов хребта Томпсона. Острые белые зубцы скалились пролетающему кораблю как клыки гигантской пасти. Впереди ослепительно сияло Стеклянное море.

Неожиданно из звездной черноты наперерез «Комете» устремились четыре патрульных крейсера.

— Патрули! — завопил Ото.

— Капитан Фьючер! — тут же заговорил телеэкран в рубке. Передача велась сразу на всех волнах. — Говорит патруль Межпланетной полиции. Именем закона приказываю немедленно идти на снижение и сдаться. В противном случае мы откроем огонь на поражение!

— Смотрите, чтобы я вас не поразил, — яростно сверкая глазами, Ото бросился к протоновой пушке. — Клянусь святым Солнцем, я…

— А ну отойди от пушки! — резко прикрикнул капитан Фьючер.

С экрана прозвучала очередная команда:

— Немедленно сесть, иначе сбиваем. Шансов уйти у вас нет никаких.

— Похоже, что так, — проворчал Грэг. — На этот раз они хорошо нас придавили.

Кэртис уже оценил всю невыгодность положения. Они летели, почти прижимаясь к остроконечным лунным вершинам. Четыре патрульных крейсера растянулись по углам воображаемого квадрата и при первой же попытке «Кометы» подняться немедленно уничтожили бы ее шквальным огнем.

Мгновенно сориентировавшись, Кэртис воспользовался единственным реальным в данной ситуации шансом на спасение. Вдавив в пол педаль циклотрона, он резко наклонил рычаг управления вперед и вправо.

«Комета» нырнула в ущелье. Со стороны казалось, что пилот пошел на самоубийство. На бешеной скорости Кэртис закладывал виражи между каменными вершинами, уходя от столкновения в последние доли секунды.

Он хотел сбить полицию со следа. Ни один другой пилот не рискнул бы сейчас к нему приблизиться. Неожиданно слева выросла цепочка атомных разрывов. Патрульные крейсера открыли огонь.

— Они стреляют! — завопил Ото. — Дай я им покажу, как это делается!

Капитан Фьючер резко повернул «Комету» влево, в просвет между сияющими вершинами. В этот момент атомный разрыв полыхнул прямо перед ним. На мгновение капитан Фьючер ослеп. Затем последовали раздирающий уши треск, удар, и все полетело кувырком.

— Врезались в гору! — закричал Ото. В результате столкновения со скалой левые боковые дюзы «Кометы» оказались снесены. Потерявший управление корабль несколько раз дернулся из стороны в сторону и нырнул в зияющую между горами расщелину.

Кэртис Ньютон видел, как камни стремительно летят им навстречу. В последний момент он инстинктивно нажал на педаль аварийного торможения. Носовые сопла выбросили огромный столб пламени за мгновение до удара о поверхность. Корабль замер и рухнул на камни. От удара разрушилась система подачи топлива.

— Шеф, ты не пострадал? — Грэг взволнованно кинулся к капитану Фьючеру.

Кэртис потряс головой, в ушах стоял страшный звон. Потом, осознав, что произошло, он резко поднялся на еще нетвердые ноги.

— Оторваны левые дюзы. Без них мы еще взлетим, но, кажется, порваны трубки подачи топлива.

— На замену уйдет минут двадцать, не больше! — воскликнул Ото.

— У нас нет и двадцати! — осадил его Кэртис. — Они растерзают нас, как…

— Вот они! — крикнул Грэг.

Четыре патрульных крейсера пронеслись на малой высоте над скалистыми вершинами в поисках упавшего корабля.

— Заметили, — сказал капитан Фьючер. — Сейчас сядут где-нибудь поблизости, наденут скафандры и арестуют нас всех. Так что ремонтировать систему подачи топлива нам не придется… Покидаем корабль.

— Оставить «Комету»? — В голосе Ото звучало явное отчаяние. — Как мы тогда доберемся до нужного нам ущелья?

— Пешком, в скафандрах, — ответил Кэртис.

— Но это же двести миль! — озадаченно крякнул Грэг. — Причем через Стеклянное Море…

— Либо мы оставляем корабль, либо сдаемся, и тогда Ларсен Кинг может праздновать победу! — отрезал капитан Фьючер. Его голос приобрел командные нотки. — Грэг, собрать трансформаторы, конденсаторы и прочее оборудование. Привяжешь себе на спину. Ото, доставай скафандры. Нам потребуются дополнительные баллоны с кислородом и кислородный конвертер. Быстро!

Надо было действительно торопиться. Патрульные крейсера совершили посадку чуть дальше по ущелью. До подхода полицейских оставались считанные минуты.

Грэг торопливо упаковывал электрооборудование, которое могло понадобиться им позже. Кэртис давал поспешные указания. Наконец сборы были закончены, все поместилось на широкой спине робота. Капитан Фьючер и Ото надели скафандры. К поясам рядом с протоновыми пистолетами прикрепили дополнительные баллоны с кислородом и компактные кислородные конвертеры. В специальных карманах комбинезонов уже были упакованы тюбики с едой и вода.

— Все, выходим! — приказал капитан Фьючер. — Они будут здесь через две минуты.

Дверь в шлюзовую камеру открылась, и люди капитана вышли в нестерпимое сияние лунного дня.

Ото замешкался.

— Мы не можем вот так взять и бросить «Комету», — сказал он. — Давайте попробуем ее отбить!

Кэртис понимал, что чувствует команда. Его сердце тоже переполнялось обидой за этот великолепный, верно служивший им корабль. Но надо было уходить.

— Не бойся, «Комету» мы обязательно отобьем, только позже. А сейчас, я умоляю, не задерживайся. Быстро на гребень!

Ущелье являло собой страшное зрелище. С двух сторон громоздились гигантские, в несколько тысяч футов высотой глыбы камня. Ослепительно сияло не смягченное атмосферой Солнце. Беглецы торопились изо всех сил. Вес их оставался таким же, как на Земле. Это обеспечивалось гравитационными компенсаторами, без которых не отправлялся в космос ни один путешественник. Все, кроме Мозга, скользили и падали на каменной крошке, и лишь один Саймон легко скользил над поверхностью на своих лапах-лучах.

Наконец они добежали до гребня и поспешно через него перевалили. Кэртис осторожно высунул голову из-за каменного укрытия.

— Кажется, успели, — прошептал он. — Не думаю, чтобы нас заметили.

В противоположной стороне ущелья уже суетились облаченные в скафандры полицейские. В руках они тащили тяжелые атомные пистолеты, на груди скафандров красовались эмблемы Межпланетной полиции. Патрульные подбежали к кораблю капитана Фьючера.

— Ублюдки чертовы! — взорвался Ото. — Не представляю, что эти свиньи заберутся на нашу «Комету»! Несмотря на безвоздушное пространство, Кэртис

Ньютон и андроид могли переговариваться при помощи коротковолновых передатчиков. Мозг и Грэг были снабжены такими же устройствами.

— Тут уж ничего не поделать, — проворчал Грэг. — Нам надо бежать дальше. Сейчас они увидят, что в корабле никого нет, и вот тогда начнется настоящая погоня.

Капитан Фьючер вел свою группу к куче беспорядочно разбросанных камней. Оттуда они повернули к северу.

Там, на расстоянии двух сотен миль, располагалась пещера, через которую, как полагал Кэртис Ньютон, можно было проникнуть в уходящий в глубь Луны лабиринт. По некоторым данным, лабиринт тянулся до месторождения урана. Дорога через Стеклянное Море сокращала путь, но была чревата невероятными опасностями.

Скользящий позади всех Мозг оглянулся:

— Смотри-ка, малыш, они снова взлетели. Два патрульных крейсера действительно поднялись в небо, очевидно, с целью наблюдения за поверхностью.

— Обнаружили, что нас нет в корабле, и теперь будут искать, — сказал Кэртис. — Быстро в укрытие.

Друзья поспешно нырнули под нависающую скалу. Над головами пронеслись патрульные звездолеты.

— Ради нас они прочешут все горы, — проворчал Ото. — Наши полицейские туповаты, но усердны.

— Не привык, когда за мной охотятся, — посетовал Грэг. — В конце концов, меня не программировали как беглеца.

Кэртис Ньютон уверенно вел группу на северо-восток. Еще раз им пришлось прятаться под обломками скал, когда поблизости пролетали патрульные корабли. Наконец отроги лунных гор остались позади. Перед ними до самого Стеклянного Моря простиралась белая пемза пустыни.

— Самый опасный участок, — предупредил капитан Фьючер. — Его надо проскочить как можно быстрее.

Друзья максимально ускорили шаг. Белая пемза скрипела под ногами. Солнце раскалило ее до такой степени, что жар чувствовался даже сквозь защищенные подошвы скафандра.

Несколько миль беглецы прошли, не проронив ни слова. Затем неожиданно Ото крикнул:

— Засекли! А нам негде спрятаться! Из-за дальних отрогов показался патрульный крейсер.

— Ложись! — скомандовал Кэртис. — Всем зарыться!

Друзья беспрекословно исполнили приказание и набросали на себя белую хрустящую массу. Корабль прошел в полумиле к западу и исчез за горизонтом. Выбравшись из пемзы, команда продолжила путь. Вскоре отроги хребта Томпсона скрылись из виду. Небольшие размеры Луны делали горизонт обманчиво близким. Кэртис Ньютон тревожно оглядывался. Он знал, что так просто в покое их не оставят.

Впереди ослепительно сияла узкая полоска. По мере приближения она превращалась в нестерпимо блестящее озеро света. Глаза не выдерживали сияния. Перед путешественниками простиралось Стеклянное Море, участок которого им надлежало пересечь.

Предстоящее испытание наполняло тревогой. Стеклянное Море представляло собой огромное квадратное поле лунного камня, непонятно каким образом отполированного, будто вулканическое стекло. Ученые полагали, что в древности здесь действительно происходили извержения вулканов, хотя существовали и другие точки зрения на этот феномен. Как бы то ни было, Стеклянное Море огромным сияющим зеркалом отражало солнечные лучи.

— Старайтесь все время держать глаза закрытыми, — предупредил Кэртис. — Держитесь все вместе, чтобы никто не потерялся.

— По мне, так вообще бы ничего не видеть, — проворчал Ото. — Веди, шеф, какая разница, где погибнуть.

Кэртис Ньютон зажмурился, еще не ступив на отполированную поверхность. Но ослепительное сияние проникало через сомкнутые веки и раскаленным молотком стучалось в мозг. Жар, несмотря на сверхусиленную защиту скафандра, стал совершенно невыносим. Температуры не чувствовали только Грэг и Мозг, хотя их искусственные органы зрения тоже не могли переносить такого яркого света.

Ноги скользили по отполированному вулканическому стеклу. Кэртис старался приоткрывать глаза лишь на долю секунды, чтобы не потерять общего направления на северо-запад. Однако вскоре он практически ослеп и вел группу, полагаясь исключительно на инстинкт.

Скафандр напоминал раскаленную топку. Кожа собралась пергаментными складками, рот пересох, голова раскалывалась. Кэртис Ньютон чувствовал только скользящее под ногами стекло и порой налетающие на него тела своих верных товарищей, слепо бредущих к неведомой цели. Время перестало существовать для сварившегося мозга… Сколько же они находятся в этом адском пекле?

— Я ничего не вижу, — простонал Ото. — Далеко еще?

— Осталось, должно быть, несколько миль, — быстро ответил Кэртис. — Держитесь вместе!

С раскалывающейся от жара головой он слепо брел вместе со всеми и вдруг почувствовал, что нога снова встала на хрустящую пемзу.

— Прошли! — крикнул Кэртис. — Мы благополучно прошли Стеклянное Море!

— Я все равно ничего не вижу! — хрипло пожаловался Ото.

Лишь через несколько минут к ним вернулось зрение. Друзья вновь брели по белой пемзе, слегка отклонившись от курса на северо-запад.

Капитан Фьючер уточнил местоположение по черному, провалившемуся Морю Миражей. Идти надо было так, чтобы оно осталось слева, а Море Драконов — справа. Теперь капитан знал, что до Великой Северной Расщелины оставалось совсем недалеко. Наконец она показалась вдали — темная линия на горизонте.

— Вон там! — Сердце Кэртиса бешено колотилось. — Там устье ущелья, откуда можно пройти по пещерам к месторождению урана! Там и передохнем.

— Ты хочешь сказать, там-то и начнутся наши неприятности, — поправил его Ото. — Сейчас день, а значит, проклятые лунные псы рыщут по всему ущелью в поисках пищи!

— Лундогов бояться не надо, — рассудительно заметил Грэг. — Надо просто уметь с ними обращаться. Ты же помнишь, как я приручил маленького Еека.

Ущелье было столь глубоко, что солнечный свет не достигал его дна, где в полумраке валялись огромные валуны и обломки скал. Во многих местах камни сверкали прожилками железной руды. Именно эти выходы металла и привлекали сюда лундогов. Странные, не нуждающиеся в воздухе существа употребляли их в пищу. Причем они чуяли присутствие железа издалека. Это и делало их опасными для облаченных в металлические скафандры астронавтов.

— В прошлый раз я заметил широкую трещину в западной части ущелья, — сказал капитан Фьючер. — Пошли!

Друзья спустились на дно ущелья и побрели сквозь завалы к западному его устью. Перебираясь через очередное нагромождение камней, они натолкнулись на двух лундогов. Огромные волкоподобные существа из серого силиката изумленно уставились на путников. Затем подпрыгнули, угрожающе выпустив острые, как клинки, зубы.

Кэртис и Ото выхватили протоновые пистолеты и открыли огонь, хотя и знали, что на неорганических силикатных собак это не подействует. Лучи били в зверей, не причиняя им особого вреда. В несколько прыжков лундоги достигли беглецов, и тут Грэг продемонстрировал свое искусство. Раскрутив над головой стальной брус, он одним ударом свалил с лап обоих чудовищ. С трудом поднявшись, они пустились наутек.

— Ну, что я говорил? — довольно воскликнул Грэг. — Все дело в том, чтобы уметь с ними управляться!

— Здорово! — передразнил его Ото. — Надеюсь, ты сумеешь управиться со всей стаей? Они как раз спускаются к нам!

Лунные пещеры

Кэртис и его спутники резко обернулись. Столкновение с двумя лундогами отвлекло их внимание от ущелья, по которому в самом деле неслась целая стая лунных собак. Безмолвный бег серых существ был особенно страшен. Если бы они лаяли или выли., это воспринималось бы естественней.

В полутьме жутко сверкали саблеподобные клыки. Друзья прекрасно понимали, что если собакам удастся свалить их с ног, то острые зубы и когти в одно мгновение повырывают все металлические части из скафандров Кэртиса и Ото, а несчастного Грэга скорее всего сожрут начисто. Собаки действительно обладали фантастической способностью чувствовать металл на любом расстоянии.

— Быстрее в расщелину! — приказал капитан Фьючер. — Это наш единственный шанс. Там мы сумеем отбиться!

Беглецы кинулись к спасительному западному устью. Только Мозг мог в одну секунду уйти от опасности на своих лучах, но бросать товарищей в беде было не в его правилах.

Кэртис уже увидел заветную трещину в каменной стене западного склона, но шансов добежать первыми у них почти не было. Лундоги заметно превосходили их в скорости.

— Что же ты не остановишься и не попробуешь их приручить, как маленького Еека? — не удержался Ото.

Тяжело дробя попадающиеся под ноги камни, Грэг дальновидно промолчал.

Лунные собаки стремительно приближались. До трещины оставалось не менее ста ярдов. Кэртис с отчаянием осознал, что они обречены. И тут Мозг, развернувшись к набегающим лундогам, полоснул их по оскаленным мордам тракционными лучами. Перепуганные собаки завертелись на месте, а Кэртис и остальные благополучно добежали до трещины. Саймон влез последним.

Спустя мгновение подлетели оскаленные чудовища. Изголодавшиеся по металлу собаки устроили в узком входе в пещеру настоящую свалку. Но Грэг уже занял позицию с ломом, и нападавшим пришлось туго.

Спасаясь от ударов робота, лундоги выскочили наружу и уселись у входа.

— Ну, что теперь? — поинтересовался Ото. — Стоит нам углубиться в пещеру, они тут же кинутся следом. Кэртис показал на нависающие над входом камни.

— А если устроить обвал?

Работа по строительству баррикады заняла почти час. Зато друзья были уверены, что лундоги не проберутся через завал. Только теперь беглецы смогли перевести дыхание.

Ото оглядел разлом. Он представлял собой узкую трещину в монолите, полого уходящую в бездонные глубины.

— Не нравится мне это ползание по щелям, — проворчал андроид. — Куда лучше испытывать судьбу, когда на тебя ничто не давит.

— Это единственный путь к месторождению урана, — решительно прервал его рассуждения Кэртис. — У меня есть радиоскоп, с его помощью мы и проберемся, по лабиринту.

Из кучи притащенного Грэгом оборудования Кэртис извлек портативный радиоскоп. Похоже, точные приборы не пострадали во время поспешного бегства.

Осветив черный провал голубым лучом криптонового фонаря, капитан Фьючер сказал:

— Идемте. Нам предстоит еще долгий путь. Лабиринт представлял собой узкую щель, идти можно было только по одному. Над головами нависали готовые сорваться глыбы лунного камня. Кэртис продвигался с величайшей осторожностью. Он хорошо знал, как легко вызвать обвал породы.

Вокруг царила непроглядная тьма, но неустрашимая четверка — человек, робот, андроид и Мозг — продолжала спуск. Постепенно щель превратилась в гигантскую галерею со стенами из черного лунного базальта. От галереи отходили в разные стороны несколько ответвлений.

— В какую дырку полезем? — поинтересовался Ото. — И как вообще тут можно что-нибудь определить?

— Попробуем угадать, — предложил Грэг. Вытянув металлическую руку, он пробормотал старинную присказку: — Мать советовала выбрать…

— Мать! — передразнил робота Ото. — Да твоей матерью была мастерская, а если ты хочешь похвастаться отцом, то не иначе как им был заклепочный аппарат!

— Во всяком случае, это лучше, чем иметь предками ящик с пробирками! — огрызнулся Грэг.

— Заткнитесь оба! — нетерпеливо приказал Кэртис. — Гадать нам не придется, радиоскоп покажет путь!

Стрелка миниатюрного прибора уверенно смотрела на северо-восток.

— Это общее направление, — объявил Кэртис. — Туда ведет вторая трещина. Вперед.

Друзья последовали за ним. Новое ответвление круто уходило вниз.

В течение последующих нескольких часов путники пробирались по лабиринту разветвляющихся проходов, изъевших верхний слой Луны. Кэртис определял направление по радиоскопу, хотя временами приходилось возвращаться из тупиков.

Темнота, холод и полное отсутствие жизни действовали угнетающе. Кислород в баллонах Кэртиса и Ото заканчивался. Приходилось останавливаться для подзарядки. Портативные конвертеры извлекали жизненно важный газ из окислов металла в камнях.

Сознание того, что к залежам урана они должны прийти первыми, подгоняло друзей. Но, попав в очередной тупик, по которому они пробирались добрых полчаса, Кэртис испытал настоящее отчаяние.

Грэг сердито ткнул в стену стальным кулаком.

— Из-за тебя придется терять столько времени!

— Тихо! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Кажется, стена дрогнула. Там пустота! Проход или галерея. Думаю, мы сумеем пробиться.

Единственным инструментом был лом Грэга. Со страшной силой робот втыкал заостренный конец в черный лунный базальт, после чего выворачивал глыбы камня. Остальные поспешно оттаскивали породу в сторону.

Это была трудная и долгая работа. И довольно опасная. Потрескивание монолита предупреждало, что в любой момент могут сдвинуться пласты. Наконец в скале появилось сквозное отверстие. Грэг быстро его расширил, илюди капитана Фьючера протиснулись в следующую пещеру.

— Эй! Да тут есть воздух! — воскликнул Грэг. — Посмотрите на пыль!

— Совсем спятил, — откликнулся Ото. — Столько прожить на Луне и не знать, что здесь не может быть воздуха…

Андроид осекся на полуслове. В голубом свете криптонового фонаря Кэртиса медленно кружились поднятые пылинки — верное доказательство того, что какой-то газ в пещере все же присутствует.

Капитан Фьючер решил рискнуть и на мгновение приподнял шлем скафандра. Воздух был холодным и разреженным, непригодным для дыхания. Однако в нем, безусловно, содержался кислород.

— Если в верхних пещерах содержится разреженный воздух, — воскликнул Кэртис, — не исключено, что в глубине Луны он более насыщен.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Ото. — Я был совершенно уверен, что Луна лишилась атмосферы много веков назад.

— А теперь подумай, как — завелся Грэг. — Газ может покинуть планету только путем молекулярной дисперсии Но воздух, оказавшийся на дне пещеры, таким способом улетучиться не мог. Сдвинулись древние пласты и закрыли ему выход.

Друзья были потрясены неожиданным открытием. Как, впрочем, и все остальные, они много лет прожили на Луне в полной уверенности, что это безжизненный и безвоздушный мир. И вот, оказывается, в глубинах Луны сохранилась древняя атмосфера!

Изумление их стало еще больше, когда капитан Фьючер осветил криптоновым фонарем новое помещение. Перед ними раскинулась огромная подземная полость длиной не менее чем в милю, дальний конец которой терялся во тьме С потолка свисали огромные сталактиты.

Неожиданно Грэг с криком кинулся вперед. Друзья последовали за ним и в благоговейном ужасе остановились перед диковинным предметом. В пещере стояла статуя, изваяние из белого лунного камня, точно такое же, какие им приходилось видеть в мертвом городе лунариев на дне Великой Северной Расщелины: человекоподобное существо с толстым туловищем без шеи, круглыми глазами с веками-шторами и огромными дырами ноздрей. Вместо рук и ног торчали паутинообразные лапы. Странная фигура стояла, указывая рукой на дальний конец пещеры. В этом жесте, так же как и в жутком выражении выпученных глаз, было нечто настолько необычное, что статуя казалась живой.

— Значит, лунарии добрались и сюда! — тихо пробормотал Мозг. — Не иначе, они шли за исчезающим воздухом.

Кэртис задумчиво кивнул.

— Теперь понятно, почему в мертвом городе лунариев мы не нашли их останков. Они все погибли здесь.

Он пошел туда, куда торжественно указывала статуя. В дальнем конце пещеры находилась трещина. Можно было различить древнюю тропу, ведущую к трещине через всю пещеру. Ото вдруг предостерегающе тронул капитана за руку.

— Шеф, а ты уверен, что все лунарии мертвы? Тропинка была покрыта тонким слоем пыли, на котором красовался свежий отпечаток паутинообразной лапы!

Тени во тьме

В свете криптонового фонаря глубоко под поверхностью Луны в немом изумлении смотрели друг на друга человек, робот, андроид и Мозг. Перед ними несомненно был отпечаток паутинообразной лапы. Капитан Фьючер оглянулся на торжественно застывшую статую. Ее нога идеально подошла бы под оставленный на тропинке след.

— Если это след живого лунария… — возбужденно заговорил Ото.

— Не дури, — оборвал его Кэртис. — Отпечатку несколько тысяч лет.

— Но выглядит он довольно свежим!

— Еще бы, здесь его ничто не могло потревожить. Мы получили лишь очередное свидетельство тому, что древние лунарии прошли именно этим путем.

Кэртис задумчиво оглядел поднимающиеся в непроглядную тьму стены.

— По мере того как воздух выходил из пещер, лунарии были вынуждены спускаться глубже и глубже. Наверное, это была величайшая миграция вглубь. Должно быть, и эту статую они воздвигли как указание будущим поколениям.

Серые глаза капитана заблестели.

— Представляю, какое величественное это было зрелище! Целая раса спускается в подземный мир. И все равно скоро наступила смерть. Они не выжили в этих-темных, лишенных солнечного света пещерах.

— Не знаю, не знаю, — проворчал Ото. — Готов поклясться, что след оставлен совсем недавно. — Андроид вдруг поднял голову и прислушался. — Слышите? Как будто работает насос…

— Ото переволновался, — скорбно заметил Грэг. — Скоро ему за каждым камнем будут чудиться лунатики.

Кэртис, не обращая внимания на препирающихся друзей, осторожно пошел вперед по отчетливо заметной тропинке. Она вела к трещине в стене, за которой начинался лабиринт. Капитан Фьючер посветил в провал: крутой и узкий проход уходил в недра Луны.

Там же исчезала и тропинка. Вне всякого сомнения, ее проложили много столетий назад, на заре современной истории, представители обреченной цивилизации.

Кэртис вдруг почувствовал надежду.

— А что, если путь древних лунариев ведет к месторождению урана?

— Хорошо бы, — откликнулся Грэг. — Сил больше нет таскаться по подземельям.

Всегда державшийся несколько позади. Мозг неожиданно окликнул капитана Фьючера:

— Малыш, погляди-ка!

Саймон пристально изучал пол пещеры. Верхний слой камня был покрыт тонким слоем лишая.

— Зачатки растительной жизни, — пробормотал Кэртис. — Ничего удивительного, учитывая, что здесь есть воздух.

— Верно, но обрати внимание на след. Тоненькие ниточки лишая были явно придавлены чем-то тяжелым.

— Это сделано совсем недавно, — прокомментировал находку Мозг. Кэртис нахмурился. — Непонятно. Тем не менее, если есть растительная жизнь, почему бы не быть и животной?

— Может, сюда добрались лундоги? — предположил Грэг.

Капитан Фьючер покачал головой.

— Они не дышат и не рискнут спуститься в наполненную воздухом пещеру.

Во время разговора Ото стоял поодаль. Андроид напряженно вглядывался в глубь пещеры, зеленые глаза его тревожно мигали.

— Шеф, я действительно слышу какой-то звук! — воскликнул он.

— Да, Ото, пора тебе лечиться, — с притворным сочувствием проговорил Грэг. — С тех пор как мы увидели следы, ты окончательно тронулся.

— Может, ты утихнешь наконец, железяка проклятая, и дашь всем послушать?

Друзья замерли. В пещеру действительно доносилась какая-то вибрация.

— Смотрите-ка, он и в самом деле что-то разобрал, — удивленно сказал Грэг.

— Естественно! — огрызнулся андроид. — Шеф, похоже, звук идет из верхней части пещеры.

Потрясенный, капитан Фьючер торопливо вернулся к северной стене. Вскоре стало отчетливо слышно, что за ней работает какой-то механизм.

— Это атомный бур! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Они пробиваются сюда!

— Шахтеры Ларсена Кинга, — спокойно сказал Мозг. — Больше некому. Капитан Фьючер кивнул.

— Боюсь, что так. Мы все время продвигались на север и запад. Пещера располагается как раз недалеко от Великой Северной Расщелины. Естественно, что Альберт Висслер при помощи эхолокации определил внушительную пустоту в породе и пробивает сюда туннель.

— Ничего хорошего я в этом не вижу, — проворчал Ото. — От них ведь так просто не отделаешься, как от лундогов.

Кэртис огляделся. Глаза его лукаво блеснули.

— Неплохая мысль. Ото. Ты погляди, насколько узкий проход! Достаточно заложить заряд в трещину, и стены сместятся. Шахтерам Кинга придется несколько дней расчищать завал. Мы многое успеем за это время.

— В твоей идее только одно слабое место, шеф, — проворчал Ото. — У нас нет нужных для взрыва атомных зарядов.

— Ну почему же? А протоновые пистолеты? Замысел капитана Фьючера был прост. Протоновые пистолеты, которыми были вооружены все, имели в своих магазинах «неустойчивые» атомы. При нажатии на курок происходила детонация вещества, что приводило к выбросу мощного потока энергии. Общий заряд всех протоновых пистолетов был значителен и мог повлиять даже на гравитационное поле.

Рискованная идея между тем действительно имела серьезный недостаток, на который обратил внимание Мозг.

— Все хорошо, но после этого мы остаемся без оружия.

— Ну и что? — возразил Кэртис. — А зачем нам оружие на Луне? Давайте лучше посмотрим, как осуществить замысел.

Он поспешно вернулся в узкий проход, проложенный древними лунариями. Равномерное гудение атомных буров становилось слышней с каждой минутой.

Уходящий вниз темный проход был не более двенадцати футов шириной. Вверху наползали друг на друга глыбы лунного базальта.

— Мы очень плотно все закупорим, — удовлетворенно пробормотал Кэртис. — Причем чем глубже закладывать заряд, тем эффективнее получится. Грэг, сделай мне здесь хорошую ямку!

Робот понимающе кивнул и принялся за работу.

Кэртис и Ото приступили к деликатнейшей части плана — извлечению из протоновых пистолетов атомного взрывчатого вещества. Его они осторожно ссыпали в тут же изготовленные гильзы.

Приходилось торопиться, гудение буров превратилось в отчетливый рев. Мозг подскочил к верхней стене пещеры и прислушался.

— Осталось несколько футов, — неутешительно доложил он. — Шахтеры будут здесь меньше чем через десять минут.

— Все, пора! — воскликнул Кэртис. — Грэг, что с ямой?

— Пока два фута, — проворчал робот, не отрываясь от работы. — Очень твердый камень.

— Достаточно, — сказал капитан Фьючер. — Ото, заряд, быстро!

Он осторожно уложил в отверстие невинно выглядящий пакет. Потом поставил атомный взрыватель на пять минут и пристроил его рядышком.

— Теперь уходим! По тропе вниз! Такие снаряды не отличаются точностью, может рвануть в любой момент.

Друзья устремились вниз по древней тропе. Оглянувшись, Кэртис увидел свет — это шахтеры Кинга пробили наконец северную стену.

Неожиданно Грэг остановился как вкопанный.

— Оборудование! — завопил он. — Трансформаторы и прочее! Я все забыл возле ямы!

Капитан Фьючер мгновенно представил себе гибельные последствия ошибки робота. Оставшись без оборудования, они не смогут защитить месторождение урана. Потом до него дошло, что Грэг побежал назад.

— Сейчас принесу, шеф! — крикнул робот уже издалека.

— Грэг! Назад! — Кэртис кинулся следом. — Грэг, вернись, сейчас взорвется!

Дальше все развивалось так стремительно, что Кэртис Ньютон едва успевал реагировать на события.

Северная стена пещеры с грохотом рухнула. За ней в море света сновали механизмы и люди. Шахтеры Кинга пробили свой туннель!

Горняки были облачены в скафандры, никто не ожидал обнаружить под поверхностью воздух. Увидев огромную пещеру, статую и несущегося прыжками робота, они застыли от ужаса. Грэг поднял упакованный груз, и в этот момент атомный взрыв потряс подземное царство. С угрожающим скрежетом базальтовые глыбы поползли на робота.

— Грэг, прыгай! — успел крикнуть капитан Фьючер. Но Грэг вместо того изо всех сил швырнул в сторону капитана тюк с приборами.

— Держи, шеф, мне уже не выбраться! Увязанные в тюк инструменты и приборы ударили капитана Фьючера в грудь, и он полетел на землю. Под ударами глыб робот вначале согнулся, а потом пропал из виду. Кэртис бросился по проходу. Чудовищный камнепад продолжался около минуты, потом пласты сдвинулись, и проход исчез навсегда.

— Шеф, ты где? — вопил откуда-то снизу Ото. — Ты не пострадал?

— Со мной все в порядке, — откликнулся Кэртис. — А вот Грэга, кажется, раздавило.

Оставшиеся подошли к капитану. Он направил луч света на проход, плотно замурованный рухнувшими глыбами. Ни один звук не проникал сквозь искусственно созданный барьер.

— Грэг там? — убитым голосом спросил андроид. — Мы должны его выручить!

— Не сейчас, — отрезал Кэртис. — Иначе нам придется раскапывать пятидесятиметровый завал, а в результате мы тут же попадем в лапы Ларсена Кинга.

Помолчав, он добавил более оптимистично:

— Не думаю, чтобы Грэг сильно пострадал. Любой другой погиб бы на месте, но его стальное тело может выдержать многое. Скоро его откопают горняки Кинга.

— Но ведь они возьмут его в плен! Он же вне закона, как и мы все! — воскликнул Ото.

— Мы вернемся и освободим его, — терпеливо сказал Кэртис. — Вначале нам надо обеспечить безопасность месторождения урана. А с Грэгом ничего за это время не случится.

— Совершенно согласен, — вставил свое слово Мозг. — Его вообще можно повредить только одним способом — развалить на части атомным резаком.

Кэртис посветил в другую сторону. Древняя тропа лунариев убегала вниз, теряясь в крутых провалах. Он поднял тюк с оборудованием.

— Пора. До месторождения урана еще далеко. Команда молча начала спуск. Все переживали из-за Грэга. Но капитан Фьючер понимал, что действовать сейчас надо именно так. Неожиданно он остановился. Впереди в луче криптонового фонаря появилось какое-то движение.

— Кто-то идет нам навстречу, — тихо произнес Кэртис. — Не знаю…

— Дьяволы преисподней, кто же еще, — замерев, выдохнул Ото.

Неясные фигуры медленно выплывали из темноты. В луче криптонового фонаря они казались чудовищно размытыми монстрами.

До Кэртиса Ньютона дошло, что в узком проходе встречи с теми, кто находится впереди, избежать не удастся. С пронзительным отчаянием он вспомнил, что протоновые пистолеты можно не доставать.

Стратегия Грэга

Когда начали рушиться сдвинутые атомным взрывом пласты, Грэг понял, что от камнепада ему не уйти. Тем не менее огромный робот был полон решимости исправить допущенную ошибку и передать капитану Фьючеру забытое оборудование. И он изо всех сил швырнул тюк в сторону друзей.

— Держи, шеф, мне уже не выбраться! — заревел он. Грэг успел увидеть, как Кэртис повалился от удара тюка. Затем на робота обрушился град камней. Заслонив стальной рукой самую ранимую свою часть — фотоэлектрические глаза, Грэг кинулся к базальтовой стене.

Глыбы камня засыпали несчастного с головой, но последний бросок к стене предохранил его от удара сверзившихся с высоты монолитов, которые раздавили бы даже мощный стальной корпус.

Заваленный тоннами породы, робот недвижно лежал, в голове гудело. Наконец грохот и дрожание поверхности стихли, пласты сместились и заблокировали проход.

Грэг несколько раз попытался пошевелить конечное" тями. Потом понял, что усилия его напрасны. Сверху навалились сотни тонн неподъемного веса. Следуя простой, но глубокой мысли, что всему есть свой предел, робот прекратил попытки освободиться.

— Подожду, пока меня откопают, — решил он. Спустя несколько минут послышались отдаленные удары инструментов о камень — шахтеры Кинга приступили к разбору завала. Грэг мрачно ухмыльнулся.

— Представляю их физиономии, когда они меня выкопают! Хорошо бы, здесь оказались и Ларсен Кинг, и Висслер. С удовольствием тресну их головами друг о Друга.

Он сладостно переживал в воображении свой план, в то время как шум машин становился все громче. Наконец донесся голос Висслера:

— Сейчас осторожнее. Мы рядом с роботом. Его завалило именно здесь.

— Я раскопал ступню! — воскликнул кто-то из рабочих.

— Не суетитесь, — проворчал Висслер. — Откапывайте теперь всю ногу.

«А потом руки… и увидите, что произойдет!» — злобно подумал Грэг.

Между тем зловещий план робота неожиданно сорвался. Стотонная масса камня еще давила на верхнюю половину его туловища, когда он услышал звон цепей. Поняв, что его, не успев освободить, сразу сковывают, Грэг выругался.

К тому времени, когда камни были убраны, тяжелые стальные цепи крепко держали его руки и ноги. За них огромного робота и оттащили в сторону. Он предпринял яростную попытку разорвать путы, но массивные кольца оказались ему не под силу.

Теперь вся пещера освещалась криптоновыми лампами. В ярком голубом свете около сорока одетых в скафандры шахтеров, в основном с Земли, Марса и Сатурна, боязливо поглядывали на величественное лунное изваяние.

Напряженное лицо Альберта Висслера под шлемом скафандра казалось еще более заостренным. Он лично наблюдал за сковыванием и оттаскиванием Грэга. Неожиданно появился Ларсен Кинг. Суровое лицо предпринимателя горело возбуждением. В шлемофоне Висслера загудел низкий бас:

— Ну что, прорыли наконец свою дыру? — Потом Кинг увидел заваленный проход. — Кто это сделал?

— Капитан Фьючер, — ответил Висслер. — Он был в пещере со своими людьми, когда мы проломили стену. Они ушли по проходу, устроив за собой завал. Один из них, робот, попал под камни.

Кинг злобно выругался.

— Почему тогда Межпланетная полиция докладывает, что блокировали их в районе Хребта Томпсона? — Он раздраженно повернулся к Грэгу. — Как вы добрались до пещеры?

— Проще простого. Захотели и добрались. Понятно? Кинг в ярости отвернулся.

— Стало быть, капитан Фьючер считает, что пролом приведет его к месторождению урана? Прекрасно. Мы пойдем за ним.

— Не думаю, что это следует делать, — взволнованно возразил Висслер. — Что-то здесь не то… В пещере воздух. И эта статуя… Вы посмотрите… Похоже, она указывает на путь, которым шли древние лунарии в попытке догнать ускользающую атмосферу.

— К черту ваших лунариев! — рявкнул Кинг. Громовым голосом он принялся отдавать команды рабочим: — Все буровые машины задействовать на расчистку прохода!

Рабочие неуверенно топтались на месте. Наконец вперед вышел долговязый сатурнянин.

— Мы не хотим идти глубже. Статуя и воздух доказывают, что лунные дьяволы близко.

— Мы видели отпечаток ноги! — крикнул кто-то из толпы.

— Это точно, ребята! — загудел Грэг. — Пещеры кишмя кишат дьяволами. Нам тоже попалась пара…

— Заткните ему глотку! — заревел Ларсен Кинг. — А вы не обращайте внимания на эти басни. Вам ничто не грозит.

Шахтеры молча переминались с ноги на ногу. Кинг тихо выругался.

— Ладно, — сказал он наконец. — Если вы так боитесь, я обеспечу вашу безопасность. Я организую постоянное патрулирование шахты отрядами Межпланетной полиции. Достаточная гарантия?

— Если рядом будут находиться полицейские, — проговорил сатурнянин, — не возражаем, можно идти дальше. Но пока они не придут, мы не сдвинемся с места.

Кинг нетерпеливо кивнул.

— Патрульные скоро будут. А пока не теряйте времени, расчищайте завал!

Горняки неохотно подчинились. Грэг видел, как подвезли огромные тупорылые атомные буры. Вскоре вращающиеся челюсти вгрызлись в стену рухнувшего камня.

— Кучка напуганных идиотов! — презрительно пробормотал Ларсен Кинг. — Придется теперь возвращаться на Землю и выбивать из правительства дополнительные полицейские силы.

— А они согласятся? — спросил Висслер.

— Согласятся, когда я скажу им, что здесь капитан Фьючер. Они давно за ним гоняются! — Промышленник кивнул в сторону Грэга. — Робота не расковывать. Мы сдадим его полиции. И следите, чтобы шахтеры не бездельничали, развал надо разобрать как можно быстрее. Жил Страйк доставит меня на Землю.

— Желаю вам разбиться при посадке! — напутствовал его робот.

В течение последующих часов Альберт Висслер тщательно следил за работой своих подопечных. Добавили криптоновых ламп, тяжело груженные отработанной горной породой грузовики отходили от завала один за другим.

Грэг лежал скованный и мрачно глядел на суету вокруг себя. Шахтеры прочно приковали его руки к туловищу, а стальные запястья — еще и друг к другу, однако это не мешало мозгу пленного напряженно работать. В голове Грэга мало-помалу созрел план.

Робот принялся осторожно шевелить кистями рук. Поначалу он не мог двинуть и пальцем, настолько туго натянули цепи, но постепенно они ослабли. Стальные пальцы Грэга тут же приступили к работе. Нащупав спрятанные болты, он принялся отвинчивать правую руку. Все конечности Грэга были сконструированы таким образом, что в любое время их можно было легко демонтировать и произвести необходимый ремонт.

Постепенно Грэг полностью открутил правую кисть. При этом он тщательно следил, чтобы его движения оставались незаметными для окружающих. За ним, по правде говоря, никто и не следил — Висслер рьяно давал указания рабочим, которые уже успели углубиться в завал. Робот тихонько высвободил из цепей лишенную кисти руку.

Несколько минут ушло на обратный монтаж. Теперь одна рука была полностью свободна.

— Я вас научу связывать роботов, — угрюмо бормотал про себя Грэг. Свободной рукой он быстро снял все цепи, после чего набросил их на тело таким образом, чтобы со стороны казалось, что он по-прежнему связан. — А теперь подождем, пока вы разберете завал. Не самому же ишачить!

Он неподвижно лежал, наблюдая за усилиями шахтеров. Вскоре мощные механизмы проложили новый проход в каменном завале.

Рабочие немедленно вернулись в пещеру. Грэг видел, как долговязый сатурнянин докладывал энергично кивающему Висслеру.

— Хорошо, — сказал наконец Висслер. — До прибытия полиции вы можете подняться в купол. И прихватите с собой этого робота. Все равно полиция его заберет.

Перед Грэгом открылись новые возможности. Теперь он думал не только о том, как спастись, но и как при этом помочь капитану Фьючеру.

— Висслер, — заговорил он низким тихим голосом, — я хочу кое-что вам предложить. Висслер изумленно уставился на робота.

— Интересно.

— Вы, кажется, хотели найти нашу лунную лабораторию. Если дадите мне шанс скрыться, я скажу, где она.

Висслер заглотил наживку.

— Подожди, — тихо проговорил он. Приближающимся рабочим он сказал: — Отставить. Я передумал. Пусть полежит здесь. Скованный, он не опасен.

Шахтеров уговаривать не пришлось. Им не терпелось поскорее выбраться на поверхность. Пещера вызывала у них суеверный ужас. Все дружно потянулись к ведущему на поверхность туннелю.

Висслер повернулся к Грэгу.

— Ну, теперь мы одни. Выкладывай, что знаешь. Скажешь правду, помогу освободиться.

Вместо ответа Грэг отшвырнул в сторону тяжелые цепи и поднялся. Стальные руки легли на шею ученого.

Глаза Висслера вылезли из орбит. Колени его подкосились, а худое лицо посерело.

— Не убивай меня, — простонал он.

— Если сам меня к этому не вынудишь, не убью, — отозвался железный гигант, снимая со скафандра ученого атомный пистолет. — Ты пойдешь со мной, Висслер.

— С тобой? Куда? — прохрипел ученый.

— Вниз, к шефу. Будешь заложником. А если выкинешь какой-нибудь сюрприз, будешь мертвым заложником.

Они пошли вниз по проложенному проходу. Впереди, освещая дорогу оставленным кем-то из рабочих криптоновым фонарем, шагал Грэг, позади него тащился Висслер. Голубой луч освещал путь на несколько сотен футов вперед.

Спустя несколько минут оба резко остановились. Перед ними были явные следы борьбы. Грэг высветил фонарем красное пятно. На черном лунном базальте застыла кровь.

— Это кровь человека! — воскликнул робот. — Неужели шеф попал в беду?

Лунарии

Капитан Фьючер, Ото и Мозг, замерев, вглядывались в темноту, где мелькали неясные тени. Луч криптонового фонаря не достигал конца провала.

Затем, словно опасаясь света, две фигуры приблизились. Теперь их было хорошо видно. Кэртис и Ото задохнулись от изумления.

— Не может быть, — пробормотал андроид. — Страшный сон.

— Быстро назад! — скомандовал капитан Фьючер. — Они приближаются, а у нас нет никакого оружия.

Чудовища больше всего напоминали гигантских червей, около двадцати футов в длину, с толстым туловищем и массой коротких ножек. На месте головы зияла оскалившаяся клыками щель. Огромные круглые глаза фосфоресцировали.

Кэртис сознавал грозящую опасность. Натренированный мозг вспомнил, где приходилось видеть подобное: скульптуры в мертвых городах лунариев. Многоногие твари были живыми реликтами некогда юной истории Луны.

Существа приближались гораздо быстрее, чем отступали люди капитана. Глаза их гипнотически светились в кромешной тьме пещеры. Казалось, они разбегаются для решительного прыжка.

— Вот мы и влипли без протоновых пистолетов, — простонал Ото. — Я как чувствовал, хлебнем мы горя в этих пещерах.

— Похоже на то, — мрачно пробормотал Кэртис. — Саймон, — сказал он, повернувшись к Мозгу. — Саймон, уходи, ты можешь спастись.

Чудовища угрожающе шевелились совсем рядом.

— Малыш, тут в стене есть трещина, — резким металлическим голосом отозвался Мозг. — Попробуйте в нее забиться, а я постараюсь их удержать.

Кэртис огляделся. На высоте двадцати футов в черном лунном базальте действительно был каменный карман.

— Постарайся допрыгнуть. Ото, — тихо скомандовал он. — Потом затащишь меня.

Андроид сгруппировался, напрягся и, как резиновый мяч, взмыл вверх. Замечательные мышцы выбросили его на нужную высоту, и он двумя руками ухватился за край ниши. Резким движением Ото подтянулся и перебросил тело через кромку кармана. Мозг уже висел рядом.

— Шеф, быстрее прыгай, они рядом!

Краем глаза капитан Фьючер увидел, как разъяренные возможной потерей добычи чудовища стремительно понеслись вперед. Он швырнул вверх фонарь и прыгнул следом. Ото успел свеситься и ухватить капитана за руку.

— Ото, быстрей! — завопил Мозг. — Они нападают!

Чудовища прыгали вверх, стараясь ухватить Кэртиса за ногу; некоторые полезли по стене, цепляясь за камни сотнями ног-отростков. Кэртис ощутил острую боль в лодыжке.

Ото втащил капитана в нишу и в тот же момент закричал от ужаса — одна из тварей забралась по вертикальной стене и, вытянув туловище, засунула оскаленную пасть в каменную нишу.

Андроид выхватил протоновый пистолет и изо всех сил ударил чудовище по черепу тяжелой рукояткой. Ноги-присоски сорвались с камня, и тварь полетела вниз.

— Святое Солнце, — выдохнул Ото. — Тебя едва не сожрали, шеф. Ты цел?

— Пустяки, царапина, — процедил Кэртис. — Эти гады сейчас полезут вверх. Собирайте камни, другого оружия нет.

Ото принялся поспешно исполнять приказ. Мозг следил за передвижениями чудовищ.

— Веселенькое дело, — бурчал себе под нос андроид. — Залезли в дырку в стене, спасаясь от переросших насекомых!

— Существа чрезвычайно интересные, — откликнулся Мозг. — Совершенно очевидно, что это потомки древнейших лунных артроподов, ушедших под поверхность с исчезновением атмосферы.

Капитан Фьючер торопливо перевязывал рану. Клыки гигантской сороконожки прокусили космический скафандр. Не будь в пещере воздуха, разрыв оказался бы смертелен.

Обработав рану, Кэртис наложил заплату и на скафандр — в одном из многочисленных карманов имелись специально приспособленные для этой цели инструменты. Он закончил как раз вовремя. Сверху раздался крик Мозга:

— Уползают!

Кэртис посмотрел вниз. Две сороконожки действительно удалялись от их ниши. Неожиданно они развернулись и, набирая скорость, понеслись к стене.

— Приготовить камни!.. — скомандовал капитан Фьючер. — Огонь!

По лезущим на стену сороконожкам ударил град валунов. Очевидно, боль от ударов была для них невыносима, ибо чудовища упали, в ярости сворачивая и разворачивая тела. Наконец они уползли по той же тропинке и скрылись за поворотом.

— Отправились искать добычу полегче, — заметил капитан Фьючер. — А мы можем следовать дальше.

— Признаюсь честно: не испытываю никакого желания, — откликнулся Ото. — Что, если они поджидают нас где-нибудь за углом?

Тем не менее он покорно последовал за Кэртисом. Внизу Кэртис подобрал и осмотрел брошенное оборудование. Сороконожки его не повредили.

Друзья вновь пустились в опасный путь. На этот раз они шли с чрезвычайной осторожностью, зная, какие опасности могут подстерегать в глубинах Луны.

— Если уцелели эти существа, — рассуждал вслух Ото, — почему бы здесь не сохраниться и лунариям? Кэртис несколько неуверенно покачал головой.

— Все же я не допускаю, что гуманоидная раса может существовать без света.

Проход вывел их в большой зал, откуда в разные стороны отходили другие проходы. Здесь же возвышалась еще одна статуя, указывая протянутой рукой на одну из трещин.

— Сомнений не остается, — пробормотал Кэртис. — Этим путем шли лунарии сотни лет назад. Первопроходцы ставили подобные изваяния, чтобы идущие следом легче находили дорогу.

Спускаясь по новому проходу, Кэртис задумался о вещах еще более странных. А что в самом деле ожидает их в конце древнего пути?

Глубже и глубже погружались капитан Фьючер и двое его друзей по лабиринту из трещин, провалов и узких тропок. Совершенно неожиданно тропинка оборвалась у страшной бездны. Справа высилась каменная стена, а слева все исчезало в непроглядной тьме. Луч криптонового фонаря не достигал дна пропасти.

Ото свесился над бездной.

— Там внизу какой-то свет, — завороженно пробормотал он. — Выключи фонарь и посмотри.

Кэртис повиновался. Щелкнув выключателем, он вглядывался в пустоту. Далеко внизу мигал едва заметный зеленый огонек.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Ньютон. — Откуда здесь взяться свету?

— Может, лунарии изобрели искусственное солнце? — возбужденно предположил Ото.

Капитан Фьючер отверг гипотезу андроида.

— Древние лунарии всегда были далеки от науки, — сказал он. — По раскопкам руин мы знаем, что они достигли определенного уровня цивилизации, но с наукой у них было туго. Кроме того…

— Малыш, по-моему, снизу кто-то ползет! — перебил его Мозг.

Кэртис тут же включил фонарь и направил его в пропасть. Снизу действительно поднималась ужасная тварь.

— Ну вот, приплыли! — вырвалось у Ото. — Ниши нам здесь уже не найти!

— По-моему, она не собирается на нас нападать, — тихо проговорил капитан Фьючер.

Гигантская сороконожка вела себя странно. Прилепившись к почти отвесной тропе в ста футах внизу, она яростно пыталась себя укусить. Затем послышалось шипение (сняв шлемы, Кэртис и Ото могли воспринимать Звуки), и чудовище затихло.

Кэртис и его товарищи осторожно спустились вниз. Огромная тварь была мертва, большие круглые глаза закрыты. Из спины торчали короткие металлические копья, бледная кровь вытекала на камни.

— Копья! — завопил Ото. — Выходит, там, внизу, есть люди!

— Быстро назад! — приказал Кэртис. — Ее только что ранили, а значит, те, кто это сделал, близко! Спрячемся, пока…

— Слишком поздно, малыш! — хрипло провозгласил Саймон. — Они уже рядом!

Капитан Фьючер и Ото застыли. В голубом луче фонаря к ним приближались не менее десятка странно выглядящих существ.

— Лунарии! — прошептал Ото. — Люди из мертвой истории Луны!

Сомнений не оставалось. Приближающиеся с копьями наперевес люди как две капли воды походили на сохранившиеся статуи лунариев. У них были короткие, плотные тела, круглые головы и совершенно отсутствовала шея. Кожа имела белый цвет, но не розоватого, а зеленого оттенка. Главное, что отличало их лица от лиц землян, было полное отсутствие носа, на месте которого красовались одни ноздри, и тяжелые, похожие на шторы веки, почти полностью скрывающие темные глаза с огромными зрачками.

Плоские руки и ноги лунариев напоминали паутину. Из одежды Кэртис отметил короткие накидки из светлой кожи. На поясе каждого существа болталось по нескольку копий, кроме того, все были вооружены диковинным оружием, смахивающим на древний лук. В тетиву уже были вложены короткие стрелы.

Лунарии возбужденно закричали, увидев свет фонаря. Веки почти полностью скрыли круглые глаза, а луки угрожающе поднялись.

— Люди Луны! — не мог успокоиться Ото. — Кто бы мог подумать, что они существуют…

— Ты, главное, не двигайся, — тихо предупредил Кэртис. — Не то изрешетят копьями.

Кэртис вытянул руку и раскрыл ладонь. Подобный жест понимали обитатели всех миров. Лунарии, однако, не изменили враждебных поз.

— Не очень-то они дружелюбны, — прошептал Ото. — А может, выключим фонарь и попытаемся оторваться?

— Не вздумай, — оборвал его Кэртис. — В темноте они видят гораздо лучше нас.

Лунарии возбужденно переговаривались. Язык капитану Фьючеру был незнаком совершенно. Один из лунариев — высокий звероподобный тип, судя по всему, вождь — что-то говорил, указывая на Мозг.

— Кажется, они не верят, что я тоже живой, — проскрипел Саймон.

Услышав его голос, лунарии попятились. Капитан Фьючер повторил свой дружелюбный жест, глядя в лицо вождю лунариев. Тот хмуро смотрел на пришельца. Затем показал на тропу и что-то произнес.

— Нас, кажется, приглашают, — пробормотал капитан Фьючер. — Отказываться неудобно. К тому же мы все равно шли в ту сторону.

— Как насчет месторождения урана, малыш? — поинтересовался Мозг. — Мы собирались не терять ни минуты.

— Знаю, но тут ничего не поделаешь, — ответил

Кэртис. — Если бы еще хоть немного понимать их язык, мы могли бы расспросить кратчайший путь к месторождению. Уж они-то знают все ходы.

— Я бы предпочел искать дорогу самостоятельно, — проворчал Ото. — С этими типами точно попадешь в засаду.

Между тем двое лунариев споро разделывали тушу убитой сороконожки. Уже был добыт первый трофей — огромные, напоминающие слоновые бивни клыки.

— Значит, они охотятся на чудовищ ради их зубов, — отметил Ото. — Очень милые люди.

Кэртис Ньютон жестом дал понять, что друзья готовы следовать за лунариями. Напряжение несколько спало, жители пещер опустили луки. Но были в любую минуту готовы их вскинуть, это Кэртис тоже отметил.

Начался новый спуск. Капитан Фьючер держал фонарь включенным, и странные спутники не возражали. Возглавлял шествие вождь, остальные, тихонько переговариваясь, шли немного сзади.

Путь пролегал по узким расщелинам, через большие мрачные пещеры. Гигантские сороконожки и более мелкие артроподы выскакивали из щелей и разбегались в разные стороны. Сияющий внизу зеленый свет становился все ближе.

Спуск продолжался несколько часов. Наконец, добравшись до небольшой пещеры, суровый вождь дал знак сделать передышку. Лунарии достали из сумок куски бледного мяса и бутыли с водой. Кэртису и Ото было предложено разделить трапезу, но к Мозгу обратиться не рискнули. По всему было видно, что он внушает им суеверный ужас.

Кэртис заговорил с вождем, искренне пытаясь хоть немного разобраться в языке. С большим трудом удалось установить значение некоторых слов.

— До ужаса трудный язык, — вздохнул он. — Но если сработает мой план, мы скоро будем у месторождения.

— Хотелось бы знать, кто мы — пленники или гости? — проворчал Ото. — С одной стороны, ведут они себя дружелюбно, с другой — уж больно внимательно смотрят.

— Наверное, пытаются определить, опасны мы для них или нет, — ответил Кэртис. — Вряд ли они видели кого-нибудь, кроме себе подобных.

Поев, лунарии расположились ко сну. Четверо остались дежурить. Кэртис и Ото забылись тяжелым сном без сновидений.

После отдыха спуск возобновился. Час за часом путники продвигались все ближе и ближе к сердцу Луны по бесконечной череде лабиринтов и пещер. По подсчетам Кэртиса, они углубились не меньше чем на две мили под поверхность.

Лунарии ускорили шаг. Сейчас дорога пролегала по крутому, но относительно ровному участку. Впереди мерцал зеленый свет. Лунарии снова возбужденно заговорили.

— Похоже, они добрались до дома, — пробурчал Ото. — Не пойму, откуда, черт побери, идет этот свет?

Туннель заканчивался большим помещением, залитым ровным зеленым светом. Капитан Фьючер, Ото и Саймон Райт замерли как вкопанные, увидев потрясающую, неправдоподобную картину.

Сияющая гора

Перед ними простирался невероятный мир, сердцевина Луны. Друзья находились внутри гигантской полости, настолько большой, что противоположных стен не было видно. Подземное царство освещалось пульсирующим зеленым светом, диковинный ландшафт тянулся во все стороны и терялся из виду.

У восточной стены, где стояли пришедшие, начинался плавный спуск к густым зарослям. Причудливый лес состоял из бледно-зеленых деревьев, укутанных невиданным мхом и переплетенных змееподобными лианами. Заросли тянулись мили на две и обрывались на берегу огромного подземного моря. Противоположный берег едва просматривался. Самым же невероятным было то, что из середины моря поднималась сияющая ярким зеленым светом гора. Отсюда и исходило причудливое зеленое мерцание.

— Да это же вода! — изумленно выдохнул Ото. — Вода в середине Луны!

— Поверхность давно исчезнувшего лунного океана, — пробормотал Мозг. — Я мог бы и догадаться. Она просочилась вниз, точно так же, как и атмосфера.

Капитан Фьючер не замечал ни леса, ни воды. Взгляд его был прикован к сияющей горе. -

— Вы хоть понимаете, что это такое? — спросил он своих спутников. — Это светящаяся вершина и есть месторождение урана!

— Целая гора урановой руды? — воскликнул Ото. — Не может быть!

И тем не менее это было так. Радиоактивное вещество излучало яркий свет, сказочным образом заливавший подземный мир. Кэртис Ньютон встрепенулся. Как бы то ни было, но до месторождения они дошли. Пора подумать и об осуществлении своего плана. Капитан Фьючер хотел обуздать неисчерпаемую энергию сияющей горы и с ее помощью разрушить замысел Ларсена Кинга.

Вождь лунариев снова замахал руками, приглашая идти дальше. Кэртис и его друзья осторожно спустились к зеленоватым джунглям.

Лунарии быстро шли по едва заметной тропе. Вокруг зеленели деревья, воздух был теплым и нежным. Мерцающий зеленый свет проникал сквозь листву и чем-то напоминал солнечный. На ветвях прыгали птицы, слышалось гудение насекомых.

Тропинка вела к воде. Неожиданно впереди раздался треск, и лунарии поспешно отскочили в сторону. Мимо с громким рыком пронеслась тварь вроде тюленя. За ней гнался преследователь — жуткий сухопутный спрут. Звери с шумом скрылись в зарослях.

— Животный мир Луны, — завороженно прошептал Мозг. — Организмы, ушедшие вглубь вслед за водой и воздухом!

— Подумать только, все это время лунарии жили здесь! — воскликнул Ото. — Но как же им удалось уцелеть? Все-таки свет урановой горы — это не солнце.

— Нет, но выходит, животные и растения могут приспосабливаться к различным видам освещения, — сказал капитан Фьючер. — В самом деле, это невероятно.

Вождь подал предостерегающий знак. Лунарии замерли, поза их выражала тревогу.

Кэртис разобрал далекий топот тяжелых ног. Вождь резко свистнул. Лунарии отскочили с тропинки и подняли копья.

— Кто там на этот раз? — проворчал Ото. — Судя по всему, они явно напуганы. Неужели что-то страшнее червей?

Топот приближался. Наконец из-за поворота показалась гигантская металлическая фигура, волокущая за собой маленького человека.

Это был Грэг! Кэртис едва удержался от радостного крика. Лунарии в ужасе таращились на бегущего во весь опор робота, затем поспешно вскинули оружие.

Капитан Фьючер выскочил вперед и предостерегающе поднял руку. Было поздно. Копья и стрелы полетели в Грэга, не причинив ему, впрочем, никакого вреда.

— Сделай жест дружбы, Грэг! — крикнул Кэртис.

— Это ты, шеф? — радостно загудел робот. -

Я так и думал, что вы пойдете по тропе.

Лунарии в смятении опустили оружие. До них дошло, что диковинный железный пришелец — друг капитана Фьючера. Они со страхом оглядывали робота.

Грэг, в свою очередь, удивлялся не меньше.

— Неужели лунарии? Живые лунарии… Ото и Мозг кинулись приветствовать робота. Только теперь все обратили внимание на человека, которого притащил Грэг.

— Альберт Висслер? — воскликнул Ото. — Как тебе удалось его сюда затащить, Грэг?

— Пока мог, он бежал сам, — смущенно сказал робот. — Надолго, правда, его не хватило.

Альберт Висслер являл собой жалкое зрелище. Он едва не терял сознание, худое лицо выглядело изможденным, глаза дико вращались, озирая невероятную картину подлунного мира. Казалось, он не верит, что все происходит на самом деле.

— Захватил в качестве заложника, — пояснил Грэг. — Можем теперь шантажировать людей Кинга. Висслер закашлялся.

— Да Ларсен Кинг и внимание не обратит на такую угрозу! Ему наплевать, жив я или нет!

— Не волнуйтесь раньше времени, — сказал капитан Фьючер. — Грэг, как ты нашел нас?

— Когда увидел кровь, переволновался. А потом сообразил, что вы пошли по древней тропе лунариев. Да, вспомнил!.. Есть плохая новость, капитан. Кинг улетел на Землю за полицейским подкреплением. Они будут сопровождать шахтеров на глубине.

Ото в отчаянии выругался:

— Это плохо! Мы не выдержим боя с полицией!

— Именно поэтому надо срочно осуществлять мой план, — сказал капитан Фьючер.

Лунарии снова засуетились. Вождь похлопал Кэртиса по плечу и показал на тропинку. Остальные с опаской поглядывали на Грэга, держа наготове копья.

Кэртис понял: долго оставаться в джунглях было опасно. Группа возобновила свой путь к плескавшейся у края леса черной воде.

Висслер окончательно обессилел. При виде освещенного зеленым светом мира у него словно помутилось сознание. Грэгу приходилось поддерживать его на каждом шагу.

Наконец лунарии вывели их на берег черного моря. Обогащенная тяжелыми примесями, вода плескалась необычайно высокими волнами. Лунарии вытащили из зарослей две массивные желтые лодки-каноэ. Столкнув их в воду, они жестом пригласили людей капитана Фьючера присоединиться.

Беда едва не случилась, когда в лодку садился Грэг. Под его весом лодка чуть не перевернулась. Пришлось поспешно пересаживаться. Потом суровый вождь дал сигнал, и лунарии погрузили в черную воду широкие весла.

Курс к западному берегу моря пролегал неподалеку от светящейся горы. Грэг, которому Кэртис успел объяснить причину свечения, и Висслер как завороженные смотрели на чудо природы

— Не может быть, чтобы вся гора состояла из урана! — воскликнул наконец Грэг. — Нас погубила бы радиация.

— Только не на таком расстоянии, — возразил капитан Фьючер. — Не забывай, что излучение урана на девяносто процентов состоит из альфа-лучей, а они почти полностью поглощаются воздухом.

— Все равно приближаться мне не хочется, — проворчал Грэг.

Капитан Фьючер задумался.

— Незащищенный человек, высадившийся на гору, тут же получит смертельную дозу… Значит, надо подумать о защите.

— Нам? — встрепенулся Ото. — Ты хочешь сказать, что мы попремся на эту гору?

— Придется. От этого зависит мой план. И мы сделаем это, как только будет готов аппарат.

Кэртис попытался жестами объяснить гребущимлунариям, что он хочет получше рассмотреть сияющую гору, но те категорически не захотели замедлить темп.

Ньютон не мог оторвать взгляда от уплывающей вдаль горы. Подсчитать ее денежную стоимость было просто невозможно. Ларсен Кинг стал бы богатейшим человеком во всей Системе, если бы ему удалось завладеть этим месторождением. Но капитан Фьючер твердо намеревался оставить уран нетронутым.

Наконец желтые каноэ доплыли до западного берега. Он тоже оказался покрыт бледно-голубыми джунглями, спускающимися к гигантской впадине-пещере. Там, на расчищенной территории, угадывались очертания большого города. Каноэ вытащили на берег и пристроили к десяткам таких же лодок. Рыбаки увидели высаживающихся на берег чужаков и с возбужденными криками устремились в город.

Город оказался весьма внушительных размеров. Дома были выстроены из черного лунного базальта, естественной его границей служила стена гигантского монолита. По принципу постройки город ничем не отличался от древних городов лунариев, развалины которых сохранились кое-где на поверхности Луны. Такие же низкие строения без окон с портиками и витиеватыми шпилями, такое же спиралевидное расположение домов.

Суровый вождь, Фвар Ай, имя которого Кэртис уже научился различать, вел их по изгибающимся улицам.

Мужчины, женщины и дети изумленно глядели на странных пришельцев, многие в панике кидались прочь. Особый ужас внушали лунариям железный Грэг и скользящий над поверхностью Мозг.

Капитан Фьючер прикинул, что всего жителей было несколько тысяч; собственно, больше в лунном подземелье просто бы не смогло разместиться. Нигде не было видно даже признаков механизации или какого бы то ни было использования научных достижений. Так же как и в период проживания на поверхности, лунарии остались далеки от науки. Они добывали себе пропитание охотой в джунглях, рыбной ловлей и примитивным сельским хозяйством.

Фвар Ай, суровый вождь, подвел гостей к обшарпанному черному зданию, у входа в которое стояли пожилые лунарии. На груди у самого морщинистого и старого красовалась диковинная металлическая эмблема.

— Реб Сел, ди лао тхур! — сказал Кэртису Фвар Ай, одновременно отвешивая почтительный поклон старейшему.

— Этот Реб Сел здесь самый главный, — шепнул капитан Фьючер своим товарищам.

Кэртис сделал жест дружбы. К его великому облегчению, старый Реб Сел его понял и ответил тем же. Другие старики между тем принялись резкими голосами отдавать команды.

Фвар Ай подвел людей капитана Фьючера к ближайшему зданию — обыкновенному каменному чулану без окон. Здесь, как они поняли из его жестов, теперь был их дом. После этого вождь удалился, хотя толпа любопытных не расходилась еще долго.

— Пока вроде все нормально, — проворчал Ото. — Похоже, нас принимают как друзей, хотя не сомневаюсь, глаз они с нас не спускают.

— Я должен как можно быстрее выучить язык, — сказал Кэртис. — Без этого мне не осуществить мой план. Нам может понадобиться помощь лунариев, прежде чем сюда прибудут дополнительные силы полиции.

Альберт Висслер испуганно притаился в углу, глядя, как капитан Фьючер разворачивает тюк с трансформаторами, конденсаторами и прочей электроникой.

— Нам необходимо собрать из этого оборудования мощнейший атомный генератор и передатчик. Для кабелей и прочих частей потребуется металл, а значит, и помощь лунариев.

Ото скептически наблюдал за капитаном.

— Передатчик, говоришь? Интересно, зачем нам здесь нужен передатчик? И как он поможет защитить богатейшее месторождение урана?

— Если мой план сработает, мы запросто удержим самую большую армию, которую только смогут доставить на Луну, — ответил Кэртис. — Главное — вовремя успеть. Кто знает, как скоро Кинг вызовет подкрепление.

Кэртис вышел из дома посмотреть, где находятся Реб Сел и Фвар Ай. Но улицы лунного города были совершенно пустынны, и лишь в отдалении маячила группа вооруженных лунариев, которые, как он понял, несли охрану.

Расстроенный, Кэртис вернулся назад.

— Похоже, у них тут наступила ночь.

— Какая ночь? — откликнулся Грэг. — Светло как днем. Урановая гора, как я понял, светит круглые сутки?

— Естественно. И тем не менее у лунариев есть установленное время дня и ночи. Может быть, это соответствует установившемуся тысячелетия назад циклу, когда они еще жили на поверхности.

Несколько часов Кэртис потратил на сборку своего хитроумного прибора. Передатчик должен обладать невиданной мощью, от этого зависела судьба всего плана.

Саймон Райт с любопытством наблюдал за действиями капитана. Грэг стоял на страже, крутя на пальце отобранный у Висслера атомный пистолет. Сам Висслер, умаявшись от выпавших на его долю приключений, уснул. Рядом с ним спал утомленный Ото.

Проработав несколько часов, Кэртис тоже прилег. Когда он проснулся, в городе лунариев уже кипела жизнь. Судя по всему, у них наступило «утро». Мужчины собирались в лес, некоторые налаживали лодки для рыбной ловли.

Кэртис и Саймон отправились искать Реб Села. За ними увязалась дружелюбная толпа любопытных. В основном разглядывали Мозга. Старейший из лунариев и Фвар Ай чинно беседовали у входа в каменное здание в центре города. Они поприветствовали подошедших гостей.

— Посмотрим, дается ли мне их язык, — пробормотал Кэртис. — Люди они вроде смышленые, так что особых трудностей возникнуть не должно.

Капитан Фьючер считался специалистом по языкам различных планет. У него была собственная система изучения совершенно новых языковых систем. Весь «день» он проработал с Реб Селом и Фвар Айем. К вечеру, слушая разговоры возвращающихся с рыбалки и охоты лунариев, он отметил, что время не прошло даром.

Первым делом старый Реб Сел взволнованно спросил:

— Это правда, что вы пришли из другого мира? Так утверждает Фвар Ай.

— Да. И мы были потрясены, когда узнали, что в глубине Луны сохранился воздух, есть вода и жизнь. Хотя мы предполагали, что лунарии могли уйти вглубь.

— Да, это так, — вздохнул Реб Сел. — Когда-то мы жили наверху. С исчезновением воды и воздуха мы спускались в глубокие трещины. А потом, когда жить стало невозможно и там, мы спустились сюда. Сияющая гора дарит нам теперь жизнь. Мы здесь уже давно. Бояться нам нечего, кроме огромных зверей, которые обитают в Болоте чудовищ, на севере. Они тоже спустились с поверхности.

Наши юноши иногда увлекаются охотой и забираются очень высоко. По их словам, там воздух становится разреженней и разреженней, пока не исчезает совсем. Как вам удается жить на поверхности?

— Мы — люди с другой планеты, с Земли. Луна ее спутник. А на поверхности Луны мы можем находиться только в плотно закупоренных скафандрах.

— Друзья, — искренне сказал Реб Сел, — можете рассказать нам о мире, из которого мы когда-то ушли?

— Мы расскажем вам обо всем, — пообещал Кэртис. — Только немного позже. А сейчас нам нужна ваша помощь.

— Можете на нее рассчитывать. Капитан Фьючер кивнул.

— Нам понадобится металл. И лодка. Мы хотим сплавать к Сияющей горе.

К великому изумлению Кэртиса, старый вождь резко замотал головой.

— К Сияющей горе приближаться нельзя! Каждый, кто это сделает, погибнет. Кроме того, это запрещено нашим законом. Священная гора!..

— Черт! — пробормотал Кэртис, обращаясь к Мозгу. — У них, оказывается, есть своя религия и предрассудки.

— Но мы хотим защитить гору от других пришельцев, которые как раз в этот момент пробиваются сюда сквозь скалы, — попытался уговорить лунария Кэртис. — Они хотят разрыть ее и вывезти драгоценную руду.

Реб Сел и суровый вождь Фвар Ай встревожились.

— Другие пришельцы? Хотят разрыть нашу гору? Сколько их?

— Пришельцев очень много, и они хорошо вооружены, — сказал Кэртис. — Мой металлический робот захватил одного из них в плен.

Реакция старого Реб Села была мгновенной.

— Значит, этот пленник погибнет. Он встретит смерть по законам нашего мира. Каждый, кто решится посягнуть на Сияющую гору, должен умереть в самом ее огнедышащем жерле! — Старый лунарий подал команду. — Фвар Ай, быстро лодку и охрану. Взять пленника пришельцев и немедленно предать его смерти в огне Сияющей горы!

Глаза Фвар Айа загорелись, и он кинулся исполнять приказ. Капитан Фьючер слышал, как загремел его зычный голос.

— Боже милосердный, кто бы мог подумать, что Висслера ждет такой конец! — воскликнул Мозг.

Бой внутри луны

У капитана Фьючера не было особых причин любить Альберта Висслера. И тем не менее Висслер был землянин, и Кэртис не мог допустить, чтобы с ним расправились столь бесчеловечным способом.

Он попытался поговорить со старым лунарием, но Реб Сел оказался непреклонен. Было ясно: они так дорожили своей горой, что смерть являлась непреложным исходом для каждого, кто посмел хотя бы в мыслях на нее посягнуть.

— Человек умрет так, как велит закон, — торжественно провозгласил Реб Сел. — К тому же люди уже Собираются на зрелище.

В лунном городе царило оживление. Толпы лунариев бежали к берегу моря. Кэртис и Саймон торопливо пробирались через скопление любопытных к своему дому. Ото и Грэг вышли навстречу.

— Фвар Ай и его люди увели Висслера, — доложил робот. — Я понял, что они готовят ему какую-то гадость, поэтому не возражал.

— И напрасно! — закричал Кэртис. — Они собираются отправить его на лодке к горе урана, чтобы он заживо сгорел, ясно?

Грэг смущенно топтался на месте.

— Ну да, приятного мало, но в конце концов Висслер это заслужил.

— Мы не можем допустить подобной смерти землянина! — отрезал Кэртис. — Дай сюда атомный пистолет.

— Шеф, подумай, — заволновался Ото. — Ты ведь все равно его не спасешь. А нас всех погубишь.

Не обращая внимания на андроида, Кэртис передал пистолет Мозгу.

— Держи, Саймон, и лети как можно быстрее к этой горе. Держись повыше, там страшная радиация. Сбрось его на самую вершину.

— Но падение вызовет небольшой атомный взрыв! — испуганно сказал Мозг.

— Именно, — подтвердил Кэртис. — Давай, быстро, и смотри, чтобы лунарий тебя не заметили.

Ухватив пистолет одним из тракционных лучей, Мозг взмыл в воздух и понесся к сияющей зеленой горе. Капитан Фьючер, Грэг и Ото поспешили к берегу моря. Тысячи лунариев в священном ужасе наблюдали, как Фвар Ай и его подручные укладывают связанного по рукам и ногам Висслера в каноэ. Ученый являл собой жалкое зрелище. От страха он был ни жив, ни мертв, уже сообразив, какая ему уготована участь.

Люди Фвар Айа готовились отправить лодку к горе, когда подбежавший капитан Фьючер крикнул на языке лунариев:

— Стойте! Вы поступите неправильно, если убьете этого человека.

— Таков наш закон! — твердо произнес Реб Сел. — Исполняй приговор, Фвар Ай!

Кэртис взглянул на далекую вершину и наконец увидел то, что хотел.

— Смотрите! — закричал он. — Сияющая гора дает вам знать, что она недовольна вашим решением!

Одна из вершин горы окуталась облаком белого дыма — произошел небольшой атомный взрыв, вызванный падением пистолета.

Лунарии были потрясены. Несчастные дикари в панике бросились на колени.

— Это верно. Сияющая гора недовольна, — проворчал Реб Сел. — Освободить пленника!

Висслера поспешно развязали и вытащили на берег. Видя, что извержение стихло, лунарии потихоньку успокоились.

— Спасибо вам, капитан Фьючер, — хрипло сказал Висслер. — Вы спасли меня от ужасной смерти. Я никогда не забуду этого.

— Сам не знаю, зачем я так поступил, — проворчал Кэртис Ньютон. — Вы заслужили кару хотя бы тем, что помогли Ларсену Кингу убить Президента.

— Я не принимал никакого участия в убийстве Президента Картью! — искренне воскликнул Альберт Висслер. — Я даже не знал о том, что оно задумано. Возможно, я и совершал дурные поступки, но убийцей не был никогда.

— Кто же тогда помог Кингу убить Президента? — спросил Кэртис.

— Жил Страйк. Он управлял телеавтоматом, который нанес удар, и он же подменил кассету с записью. Подлинная пленка была немедленно уничтожена. Я узнал все это уже позже… Думаю, и Страйк не хотел этого делать, — добавил Висслер. — Но он боялся, что Кинг выкинет его из проекта и ничего не заплатит.

Страйк с самого начала ему не верил. И я жалею, что ввязался в эту историю.

Капитан Фьючер слушал очень внимательно. Он понимал, что подобная информация поможет ему избавиться от страшного обвинения. Но вначале все равно надо было спасти месторождение.

На следующее утро Кэртис почувствовал, что его авторитет среди лунариев заметно возрос. Этим он и воспользовался, задействовав людей Реб Села в поиске различных металлов. Как он и предполагал, недра Луны оказались богаты свинцом и медью.

— Мне нужно много и того, и другого, — объяснил он. — Тогда я смогу защитить Сияющую гору от других пришельцев.

— Я отправлю людей немедленно, — пообещал Реб Сел. — Такие металлы находятся на севере, у скалы, недалеко от Болота чудовищ. Люди вернутся к вечеру.

К исходу лунного дня посланные на болото молодые лунарии вернулись с большим количеством нужной руды. Они уже имели первоначальное понятие о плавке, кое-какие орудия из металла были им известны. Кэртис Ньютон немедленно наладил процесс.

Грэг получил особое задание.

— Расплавленным свинцом будешь укреплять наши скафандры. Таким образом они обеспечат защиту от радиации, и мы сможем высадиться на гору.

— Я надеялся, что ты отказался от безумной затеи высаживаться на эту гору, — пробормотал робот. — Ну зачем это надо?

— Нам нужен уран для передатчика, — пояснил капитан Фьючер. — Это основа моего плана.

— С помощью передатчика остановить патрули Межпланетной полиции?.. Может, я сумасшедший? — проворчал робот и принялся за работу.

Всю «ночь» Кэртис и Мозг трудились над созданием загадочного прибора, соединяя в причудливую конструкцию медные полосы и прутья, отлитые лунариями по указанию Кэртиса. В основе, изобретения лежал обычный атомный генератор, который преобразовывал энергию урановой руды. Получающийся на выходе чудовищный потенциал направлялся в передатчик, собранный из принесенных трансформаторов, конденсаторов и прочей электроники.

— Я не совсем понял, шеф, — сказал наблюдающий за работой Ото. — Ты собрал атомный генератор внутри передатчика… Разве так делают?

— В этом вся суть, — пояснил Кэртис. — Иначе на генератор повлияет собственное излучение.

— Какую же ты выберешь волну, если предпринимаются подобные предосторожности? — настаивал Ото.

Его неожиданно перебил Мозг. Обладающий мощным научным мышлением, Саймон Райт сообразил, в чем суть замысла.

— Малыш, я, кажется, понял, как ты хочешь их остановить. Но это же фантастика!

— Все сработает, если мы вовремя закончим с передатчиком, — спокойно сказал Кэртис.

— Передатчик окажется настолько мощным, что забьет все каналы не только на Луне, но и на Земле! Радиус действия составит миллионы миль!

— Именно это мне и надо, — отрезал Кэртис. Его серые глаза сверкали. — Пусть и на Земле узнают, что мы — не жалкие изгнанники, а способные постоять за себя люди.

Капитан Фьючер трудился почти до утра. Ему удалось ненадолго прилечь, но громкие, встревоженные крики вскоре разбудили его.

Весь город гудел от возбуждения. Доносились визги, топот ног, лязганье медного гонга от дома вождя.

— Что-то случилось, — пробормотал Кэртис Ньютон. — Интересно…

Вместе с другими он устремился к центру спирального города. Не пожелавшего оставаться в одиночестве Висслера прихватил Грэг.

Старый вождь Реб Сел что-то выкрикивал резким голосом. Увидев капитана Фьючера, он сказал:

— Твое предсказание сбылось. Пришли те, другие, которые хотят уничтожить Сияющую гору.

С помощью нескольких вопросов удалось прояснить всю картину. Два часа назад группа молодых лунариев загнала в верхние пещеры гигантскую сороконожку, чьи подобные слоновьим бивням клыки считались одним из лучших украшений. Молодые лунарии и заметили многочисленный отряд пришельцев, спускающийся по тропе.

— Их несколько сотен! — возбужденно кричал лидер юношей. — У них странная одежда, много оружия и очень много света!

— Горняки Ларсена Кинга в сопровождении отряда Межпланетной полиции, — сказал Мозг.

— Да, сомневаться не приходится, — согласился капитан Фьючер. Его загорелое лицо помрачнело. — Плохо. Скоро они будут здесь. А мне для завершения передатчика надо еще пару дней.

Фвар Ай, суровый вождь лунариев, яростно потрясал копьем. Лицо его горело от гнева.

— Мы уничтожим нечестивцев, посмевших осквернить Сияющую гору! Надо стянуть всех способных носить оружие в джунгли и ударить, как только они выйдут из пещер.

— Идите, и да поможет вам сила Сияющей горы! — напутствовал воинов Реб Сел.

Кэртис Ньютон выскочил вперед и, изо всех сил напрягая голос, закричал:

— Остановитесь! Вы не сможете противостоять этим людям в открытом бою! Их оружие в сотни раз мощнее ваших копий. Они уничтожат вас. Надо подождать, пока я закончу свою работу. Тогда мы победим их, не пролив ни единой капли крови.

Его призыв не оказал на лунариев никакого воздействия. Воины побежали на берег и принялись спешно грузиться в лодки. Возглавлял отряд Фвар Ай.

— Их же в два счета поубивают, если они нападут со своими копьями на полицейских! — воскликнул Ото.

— Я иду с ними, — заявил капитан Фьючер. — Попробую их остановить. Грэг, ты и Саймон заканчивайте работу над передатчиком. Потом нам все равно придется перебираться в другое место для окончательной подготовки его к работе.

— Если увидишь этого ублюдка Ларсена Кинга, прикончи его за меня, — попросил Грэг.

— Кинга там нет, — мрачно сказал Альберт Висслер. — Он предпочитает отправлять на опасные дела других. Он сейчас на Земле, преспокойно дожидается, когда можно будет получить всю прибыль.

Кэртис и Ото прыгнули в каноэ и поплыли по черной воде, держа курс на восточный берег, где высаживались воины Фвар Айа. Когда они догребли до цели, бойцы сурового вождя уже скрылись в джунглях.

— Лунарии направились к тому месту, где тропа выходит из каменных пещер. Там они скорее всего устроят засаду! — воскликнул Кэртис.

Он и Ото устремились по едва заметной в зарослях тропе. Неожиданно до них донесся далекий рев голосов и стук копий. Почти одновременно раздались выстрелы атомных пистолетов.

— Слишком поздно! — простонал Кэртис. — Бой уже начался!

Они выбежали за поворот, и глазам их предстало мрачное зрелище.

Из пещер выходил отряд Межпланетной полиции. Полицейские вели шквальный огонь из тяжелых атомных пистолетов по ближайшим зарослям.

Оттуда к ним стремились подобраться вооруженные копьями люди Фвар Айа. Подгоняемые яростными командами Фвар Айа, лунарии, неся тяжелые потери, пытались занять выгодную позицию. И тогда вперед вырвался капитан Фьючер.

— Немедленно назад! — скомандовал он. — Назад, пока вас всех не поубивали!

Раздались удивленные крики полицейских, узнавших его высокую фигуру и рыжие волосы.

— Смотрите, да это капитан Фьючер! Он командует лунными дьяволами. Взять немедленно!..

— Шеф, если не уйдем, нам конец! — крикнул Ото.

— Прикажи своим людям отступить! — обратился к Фвар Айу Кэртис. — Я защищу вашу Сияющую гору, клянусь!

Фвар Ай подал команду. Лунарии поспешно скрылись в гуще леса и устремились к морю. Здесь им были известны все тропинки, и очень скоро полицейские потеряли их из виду. На берегу воины без промедления погрузились в желтые каноэ.

Обернувшись, капитан Фьючер увидел, как на берег вышли передовые силы полиции. Полицейских было не менее роты, шестьсот тяжело вооруженных солдат. Они быстро перестроились и пошли вдоль берега в обход моря.

— Они разглядели наш город и идут к нему! — тревожно воскликнул Фвар Ай. — К вечеру они доберутся!

— А мы, если твои люди будут хорошо грести, будем там через час.

Желтые каноэ неслись по черной воде. Лунарии приуныли, предчувствуя дурное развитие событий.

Вскоре лодки вылетели на берег у города. Их встречала возбужденная толпа. Там же, на берегу, стояли Грэг, Саймон и Альберт Висслер.

Капитан Фьючер торопливо объяснил ситуацию старому Реб Селу.

— Ты говорил, что имеешь какой-то план, — сказал вождь.

— Да, но мне надо закончить мой прибор. Потребуется немало времени. Пока же единственное, что остается, это эвакуировать население из города.

— Но куда идти? — спросил старый лунарии.

Кэртис махнул рукой на север.

— Вдоль берега к болотам, о которых ты говорил. Там вы сможете задержать пришельцев, пока я не закончу работу над своим прибором.

— Идти на Болото чудовищ? — изумился Реб Сел. — Это же очень опасно! Его населяют кровожадные и опасные твари.

— Лучше рискнуть и остаться в живых, чем принять здесь верную смерть. Поверьте, это единственный выход.

Искренность капитана Фьючера убедила старика, и он подозвал Фвар Айа.

— Мы доверяемся твоему обещанию и сделаем так, как ты велишь.

Вожди принялись отдавать приказы. В городе началась невообразимая суета. Фвар Ай распорядился грузить в лодки престарелых, калек и детей. Остальные будут идти через джунгли.

Грэг и Саймон собрали необходимый для завершения работ металл.

— Мы не сможем тащить передатчик на себе, — сказал Кэртис. — Надо транспортировать его на спаренных лодках.

Мгновенно соорудили надлежащий плот. Управлять им должны были люди Фвар Айа с ближайших лодок.

— Ты и Саймон поедете с прибором, — сказал Кэртис Ото. — С ним ничего не должно произойти, от передатчика теперь зависит все. Грэг и я пойдем вместе с остальными. Вы тоже, Висслер.

Началась великая эвакуация лунного города. Разведчики доложили, что силы неприятеля продвигаются быстро и уверенно.

Лунарии потянулись из города двумя колоннами: одна шла к морю и грузилась на каноэ, другая заворачивала к северу.

Кэртис, Грэг и перепуганный Висслер присоединились к возглавляющему вторую колонну Реб Селу. Боеспособные лунарии встали по флангам, отгоняя то и дело выскакивающих из джунглей сухопутных спрутов.

Лунарии тяжело переживали расставание с городом. Ко всему добавлялась тревога за Сияющую гору. Кроме того, людей страшило опасное Болото чудовищ.

Капитан Фьючер переживал не меньше остальных. Он сознавал, что целый народ доверился ему и он просто обязан сдержать свое слово. Для этого надо успеть собрать передатчик и обеспечить его энергией. А времени совсем не оставалось. Полиция загнала их в ловушку в самом сердце Луны.

Болото чудовищ

Возбужденный голос телекомментатора доносился из телевизора:

— Экстренное сообщение! Из штаба Межпланетной полиции только что передали, что известные преступники капитан Фьючер и его люди наконец-то окружены глубоко под поверхностью Луны. Получено подтверждение, что подлунный мир действительно населен древними лунариями. Сейчас там находится рота Межпланетной полиции, ее задача — обеспечить безопасность шахтеров компании, получившей лицензию на разработку уранового месторождения. Капитан Фьючер возглавил лунариев и пытался противостоять продвижению полицейских и шахтеров, но был вынужден отступить. В настоящее время капитан Фьючер и его сторонники не имеют ни малейших шансов ускользнуть, и вопрос ареста убийцы Президента Картью остается делом нескольких часов.

Эзра Гурни раздраженно выключил телевизор и зашагал по комнате.

— Чертовы дураки! — сплюнул ветеран. — Идиоты! Дверь его кабинета распахнулась, и в комнату влетела Джоан Рэнделл. Миловидное лицо девушки горело.

— Ты слышал? — воскликнула она. — Они попали в ловушку под Луной. Полиция готовится к аресту!

— Слышал. Так бы и поубивал этих кретинов, кто всерьез верит, что Кэртис Ньютон мог совершить убийство! — взорвался ветеран.

— Этим бы ты ему не помог, — сказала девушка. Ее темные глаза пылали. — Мы должны что-нибудь предпринять!

— Я знаю, что предприму, — проворчал сержант. — Уволюсь из полиции и улечу на Луну воевать на стороне капитана Фьючера. Давно бы так сделал, если бы знал, где его искать.

— Я поеду с тобой, — тут же заявила Джоан. — Но что мы вдвоем сделаем против роты?

Выцветшие голубые глаза Эзры Гурни сверкнули.

— Слушай, Джоан, мы не единственные во всей Системе друзья Кэртиса. В девяти мирах наберется немало людей, не верящих, что он способен на убийство. Он многим помог, надо с ними связаться…

— И сформировать межпланетный легион по спасению капитана Фьючера! — взволнованно закончила его мысль Джоан Рэнделл. — Эзра, мы ведь действительно можем это сделать! Давай немедленно начинать!

Вскоре по засекреченным каналам с Земли пошло обращение к жителям всех девяти миров, к тем, кто чем-либо обязан капитану Фьючеру и не верит в то, что он убийца.

Сообщение получил марсианин с ястребиными глазами; некогда его считали самым свирепым пиратом безвоздушного пространства. Получила его группа инженеров с Сатурна, которых капитан Фьючер спас в свое время от страшной участи. На Юпитере телекс получили в Южной Экватории — там до сих пор чтили имя Кэртиса Ньютона, спасшего целый народ. На Венере, в труднодоступных болотах, проживали люди, обязанные ему не меньше. Знаменитые ракетчики с Меркурия, не задумываясь, решили помочь человеку, некогда оказавшему им неоценимую услугу.

Со всех уголков Системы быстроходные корабли устремились к Луне. Друзья капитана Фьючера спешили на помощь, хотя многие понимали, что могут и не успеть.

В назначенном месте поджидали в своем звездолете Эзра Гурни и Джоан. Собранный в считанные часы межпланетный легион высадился на Луне, на дне Великой Северной Расщелины. В момент посадки было перехвачено обескураживающее сообщение. Текст гласил:

«СЕДЬМАЯ ПАТРУЛЬНАЯ РОТА ДАЛЬНЕЙ ПОЛИЦИИ — ГЕНЕРАЛЬНОМУ ШТАБУ НА ЗЕМЛЕ. КАПИТАН ФЬЮЧЕР И ЛУНАРИИ ОКРУЖЕНЫ. НАЧИНАЕМ ШТУРМ».

Далеко внизу, в причудливом зеленом мире, отступающие лунарии предприняли отчаянную попытку закрепиться в Болоте чудовищ. Шедшие пешком продирались сквозь заросли тростника и утопали в грязи, приплывшие на лодках прокладывали извилистые дорожки между кочек. Целью был небольшой островок в середине зловещего болота. Вокруг него возвышался гигантский тростник высотой в двадцать футов.

Далекое свечение Сияющей горы едва пробивалось сквозь плотные заросли, тускло освещая толпы измученных лунариев.

Старый Реб Сел оглядел остров, и его морщинистое лицо исказилось страданием. Он зло обратился к капитану Фьючеру:

— Мы не сможем оставаться здесь долго! Люди взяли очень мало еды, здесь негде спрятаться, а хищные обитатели болота скоро почуют наше присутствие.

Кэртис Ньютон вместе с Грэгом и Ото стаскивал со спаренных лодок наполовину собранный передатчик. Не прерывая работы, он ответил:

Речь идет о нескольких часах, Реб Сел, которые потребуются, чтобы закончить прибор. Потом ваши воины смогут отбросить захватчиков, не потеряв ни единого человека.

— По-моему, шеф, ничего не выйдет, — вставил Ото. — Полиция висит на хвосте, скоро до нас доберутся и в этом болоте. А даже если и нет, что ты собираешься делать с передатчиком против вооруженной роты?

Занятый делом, Кэртис не ответил. Но черный пессимизм товарища вызывал тяжелые мысли.

Разведчики доложили, что полицейские прошли в город лунариев и выдвинулись на ведущую к болоту дорогу. Оставалось несколько часов!

— Грэг, начинай сварку! — приказал капитан Фьючер. — Эти медные листы пойдут на контур. Ото, ты и Саймон займетесь рамой.

— Ты все поставил на этот передатчик, малыш, — заметил Мозг. — А что, если он действительно не сработает?

— Сработает, куда денется, — проворчал Кэртис. — Главное — успеть его собрать и обеспечить ядерным топливом. Это всего-навсего увеличенная модель прибора, действующего по принципу затухающих колебаний. Мы работали над ним в нашей лунной лаборатории несколько лет назад.

Альберт Висслер с любопытством наблюдал за лихорадочным трудом друзей. Пленный ученый никак не мог понять, что они хотят сделать.

Вскоре сферический отражатель из меди скрыл хитроумный передатчик и атомный источник питания. Тем не менее Кэртису казалось, что дело продвигается непростительно медленно. Неожиданно раздался душераздирающий крик женщины. За ним последовали тревожные вопли лунариев.

— Неужели полиция! — Ото вскочил на ноги.

— Чудовища! — вопили лунарии. — Чудовища! — Дьяволы Вселенной! — вскричал Грэг. — Вы только гляньте!

На остров, сокрушая массивными телами заросли тростника, выползали две огромные маслянистые туши. Давшие название болоту чудовища принадлежали к полуморским животным и прокладывали себе дорогу мощными плавниками. Твари имели длинные шеи и круглые головы. Из разинутых пастей торчали устрашающие клыки.

Капитан Фьючер пробился сквозь толпу, выхватив у какого-то воина копье. Рядом с ним встали Фвар Ай и его люди. С леденящим душу шипением монстры вытянули шеи, и один из лунариев беспомощно забился в клыках. Красными глазками чудовища взирали на копошащихся внизу пигмеев.

— Метить в головы! — заорал Фвар Ай. В воздух взметнулись десятки копий и стрел. Кэртис едва не вывихнул плечо и увидел, как его копье пролетело далеко от цели. Между тем Фвар Ай и другие были точнее. Несколько копий вонзились в шею страшилища; оно выпустило мертвую добычу и с шипением поползло назад. Еще несколько стрел воткнулись в голову, и тварь рухнула.

— Попали! — вопил Фвар Ай. — Теперь другого! Круша все на своем пути, второе чудовище кинулось

в воду, подняв фонтан брызг и грязи. Над погибшим

лунарием кто-то истошно завопил.

— Началось, — сказал суровый вождь. — Теперь они не оставят нас в покое.

Удрученный происшедшей трагедией, капитан Фьючер поспешил к прерванной работе.

— Торопитесь! — распорядился он. — Лунарии здесь долго не продержатся.

Прошло несколько часов, наполненных изнурительным трудом для команды капитана Фьючера и смертельным страхом для лунариев. Дважды на берег пытались выбраться чудовища, но шквал стрел и копий их отогнал.

От разведчиков поступали все более тревожные сообщения. Отряд полиции вышел к болоту. Солдаты готовятся к прочесыванию.

Наконец капитан Фьючер устало выпрямился.

— Все! — выдохнул он. — Последняя пайка. Передатчик был закончен. Сложный аппарат помещался в сферическом медном корпусе, и прибор напоминал огромный металлический шар.

— Теперь осталось достать ядерное топливо для источника питания. Именно ядерное, иначе мы не получим на выходе сигнала нужной силы. — Кэртис повернулся к Ото. — Возьмем лодку и сплаваем на гору за ураном. Грэг, ты проложил скафандры свинцом?

Поняв, куда они направляются, лунарии запротестовали.

— Нельзя отбирать у священной горы ее часть! — кричал старый Реб Сел. — Это страшное святотатство!

— Выходит, лучше, если пришельцы сроют ее всю?

Сопротивление лунариев наконец удалось преодолеть. Кэртис и Ото надели обшитые свинцовыми пластинами космические скафандры, сели в лодку и принялись осторожно выгребать из тростника в открытое море. Там они резко налегли на весла. Каноэ тихой стрелой неслось по черной воде к светящейся зеленой вершине.

Сияющая гора являла собой замечательное зрелище. Огромная масса взмывала из моря и светилась так ярко, что не спасали даже светозащитные фильтры шлемофонов. Изумрудное сияние окутало приблизившихся друзей.

Капитан Фьючер понял, что они в зоне действия альфа-лучей. От неминуемой гибели спасала только свинцовая обшивка скафандров и шлемофонов.

Лодка ткнулась в край горы. Кэртис и Ото выбрались на берег.

— Космические боги! — воскликнул Ото. — Как будто стоишь на солнце!

— Торопись, защитный слой может не выдержать, — предупредил капитан Фьючер. — Наполним тигель и немедленно уходим.

Специально захваченным стальным ломом он принялся отковыривать куски сияющего камня, а Ото укладывал куски в тигель. Кожа Ньютона невыносимо зудела, будто охваченная огнем. Смертельная радиация начала проникать сквозь усиленную защиту скафандров.

— Хватит! — крикнул он наконец. — Быстро в лодку! Они прыгнули в суденышко и изо всех сил налегли на весла. Лишь когда половина пути осталась позади, друзья рискнули снять скафандры. Ото вдруг издал испуганный крик.

— Слышишь?

Со стороны болота доносились ожесточенные крики и треск атомных пистолетов.

— Опоздали, — отчаянно выдохнул Ото. — Полиция напала на лунариев.

— Если сумеем включить передатчик, еще не поздно! — рявкнул капитан Фьючер. — Греби сильней!

Желтая лодка влетела в заросли густого камыша. Сбоку по пояс в воде застыли солдаты Межпланетной полиции.

— Это капитан Фьючер, — крикнул кто-то. — Взять его немедленно!

Кэртис и Ото лихорадочно гребли, стараясь уйти от бегущих по воде солдат. Один из них ухватился за борт лодки, но Ото изо всех сил треснул его веслом.

Каноэ углубилось в заросли. Кэртис и Ото прижимались ко дну, пытаясь укрыться от огня атомных пистолетов. Белые языки пламени прочерчивали длинные прогалины в густом камыше. Спустя несколько минут друзья вылетели на остров, где укрылись лунарии.

Последнее прибежище несчастных было уже окружено, со всех сторон приближались полицейские. Фвар Ай воинственными криками подбадривал своих людей и стремился вывести их на дистанцию броска.

Полицейские дали длинную очередь над головами сгрудившихся лунариев. Сожженный камыш опадал, образовывая длинные ровные просеки. Голос офицера полиции перекрыл гам:

— Я обращаюсь к капитану Фьючеру! Вы и ваши подчиненные должны немедленно сдаться. Тогда жители Луны не пострадают. В противном случае мы откроем огонь на поражение.

Кэртис выскочил на берег, прижимая к себе тигель с сияющими камнями, и побежал к медному шару передатчика.

— А ведь придется сдаться, — простонал Грэг. — Эта машинка все равно не остановит полицейских. Нельзя допустить, чтобы они перестреляли из атомного оружия вооруженных луками людей!

Капитан Фьючер, не обращая внимания на горькие слова друга, высыпал урановую руду в приемный котел передатчика и включил рабочий режим. Атомное сердце машины загудело.

— Последнее предупреждение, капитан Фьючер, — крикнул офицер. — Сдавайся, или мы открываем огонь!

Солдаты приближались. Кэртис Ньютон по-прежнему не обращал на них никакого внимания. Он терпеливо ждал, когда стрелка прибора дойдет до нужной ему огромной цифры. А потом включил аппарат на передачу. Тот громко загудел.

И ничего не произошло. Грэг и Ото, следившие за капитаном затаив дыхание, поняли, что надеяться больше не на что.

— Не работает! — горько воскликнул Грэг. Глаза капитана Фьючера сияли от возбуждения.

— Пошло! — крикнул он друзьям. — Передается вибрационная волна в электромагнитном спектре, известном только мне и Саймону.

— А толк-то какой? — крикнул робот. — Что изменилось?

— Посмотри! — Кэртис показал в сторону наступающих полицейских.

Солдаты тщетно нажимали на спусковые крючки пистолетов, а потом растерянно осматривали оружие.

— Святое Солнце! — Ото подпрыгнул. — Ты хочешь сказать, что теперь они ни разу не выстрелят?

— И не только они, — произнес Кэртис. — Я вывел из строя все источники атомной энергии в радиусе действия передатчика. Атомная энергия, — счастливым голосом продолжал Кэртис, — высвобождается в результате распада атома под воздействием ускоренных электронов. Энергия, которую в свое время изучили я и Саймон, позволяет замедлить движение электронов. Другими словами, все атомные станции в радиусе действия прибора останавливаются. В данном случае речь идет о нескольких миллионах миль.

— Миллионы миль? — вскричал Ото. — Значит, в радиусе действия нашего передатчика находится и Земля? Боги пространства, выходит…

— Да! — воскликнул Кэртис Ньютон. — Именно так. В радиусе распространения этой волны не действуют никакие источники атомной энергии, ни военные, ни промышленные, никакие! Мы выключили энергию не только на Луне, но и на Земле!

Мир без энергии

Потрясающий эффект поистине гениального изобретения капитана Фьючера лишил его друзей дара речи.

Между тем резко изменилась обстановка вокруг. Полицейские остановились, суетливо пытаясь исправить забарахлившее оружие. Почувствовав растерянность врагов, лунарии во главе с Фвар Айем, потрясая копьями, устремились на солдат.

И тут снова вмешался капитан Фьючер.

— Ваше оружие бесполезно! — крикнул он офицеру полиции. — Если немедленно не сдадитесь, лунарии уничтожат вас! У них значительный перевес в живой силе, кроме того, они вооружены стрелами и копьями, в то время как вы безоружны.

— Патрули не сдаются! — прозвучал дерзкий ответ. — Особенно преступникам и убийцам!

— Я не убийца, и никто из моих друзей не преступник. Очень скоро я это докажу. Тогда многое прояснится. Вы не понесете ответственность за то, что отказались пролить лишнюю кровь.

Молодой офицер полиции был растерян. Он прекрасно понимал, что его людям никак не выдержать боя с вооруженными лунариями.

И тут вперед выскочил Альберт Висслер. Напрягая слабый голос, он закричал:

— Капитан Фьючер говорит правду! Он не убивал Президента. Убийство совершили Ларсен Кинг и Жил Страйк.

Неожиданное признание начальника лунного проекта и первого помощника Кинга произвело на полицейского должное впечатление.

— Бросить оружие! — приказал он солдатам. — Поднять руки и подойти к лунариям!

Капитан Фьючер облегченно вздохнул. Больше всего он боялся кровопролития. Теперь Кэртис Ньютон поспешил объяснить старому Реб Селу, Фвар Айу и их людям, что полицейские сдаются.

Лунарии не были кровожадной расой. Известие о сдаче в плен они встретили криками радости и облегчения, хотя поначалу никак не могли сообразить, что же произошло

Лучшее объяснение нашел старый Реб Сел.

— Сияющая гора сама себя защитила! — провозгласил мудрец. — При помощи этого замечательного пришельца и его устройства она лишила сил тех, кто пришел ее забрать.

Кэртис повернулся к Альберту Висслеру.

— Спасибо. Ученый заморгал.

— Я тоже многим вам обязан, — хрипло проговорил он. — Вы спасли меня от ужасной смерти.

— Главное, урановое месторождение в безопасности! — воскликнул капитан Фьючер. — Теперь на Луне нет силы, с которой бы не смогли справиться лунарии. Ни одно полицейское подразделение не сумеет здесь высадиться, потому что космические корабли летают на атомной энергии.

— Космические боги! — воскликнул ошеломленный андроид. — Значит, мы изолировали Землю и Луну от всей остальной Системы?

— Что дальше, малыш? — поинтересовался Мозг. — Мы действительно не можем держать Луну и Землю в полной изоляции. Кстати, представь, что сейчас творится на Земле! Ну и каковы же наши планы?

— Возвращаемся на Землю, — объявил Кэртис, — расставим все по своим местам. Докажем, что убийца Президента — Ларсен Кинг. У него заберут лицензию, и месторождение будет в безопасности.

Он повернулся к Альберту Висслеру.

— Согласны ли вы свидетельствовать, что убийство спланировали Ларсен Кинг и Жил Страйк? Висслер кивнул.

— Конечно, капитан Фьючер.

— Даже если так, — проскрипел Мозг, — это еще не доказательство. Тут нужны серьезные улики.

— Шеф, ты, кажется, кое-чего не учел, — громогласно вмешался Грэг. — Сами-то мы как улетим? Кэртис подозвал полицейского офицера.

— Скажите, где сейчас находится наш корабль, «Комета»?

— На базе Ларсена Кинга в Великой Северной Расщелине. Мы подумали, что вы обязательно попытаетесь захватить свой корабль, и использовали его в качестве приманки.

— Значит, мы полетим на «Комете», — объявил Кэртис.

— Ты, видно, перегрелся возле горы, шеф, — сочувственно пробурчал Грэг. — Двигатели «Кометы» работают на атомной энергии, как и у всех других кораблей.

— А мы не будем использовать ракетные двигатели, — улыбнулся Кэртис. — Мы пойдем на вибрационном приводе, который не зависит от атомной энергии.

— Святое Солнце, — выдохнул Ото. — Да самая медленная скорость на вибрационном приводе составляет одну двадцатую от световой! Ты же сам говорил, что включать привод в Системе — самоубийство!

— Придется рискнуть, Ото, — решительно ответил Кэртис Ньютон. — Ничего другого не остается.

Спустя несколько минут лунарии радостно отправились назад, в город. Туда же повели пленных. Реб Сел торжественно пообещал новым друзьям сохранить жизнь полицейским до особого распоряжения капитана Фьючера.

В одну лодку сели Кэртис, его друзья и Альберт Висслер. Налегая на весла, они поспешили к восточному берегу моря. Там, не теряя времени, пересекли джунгли и вышли к цепочке пещер, ведущих на поверхность Луны. Освещая себе дорогу отобранными у полицейских криптоновыми фонарями, команда капитана Фьючера начала трудный подъем. Кэртиса Ньютона вело чисто человеческое желание отомстить. Ему не терпелось свести счеты с Ларсеном Кингом, по чьей вине друзья оказались объявленными вне закона преступниками.

Он не находил себе места даже во время отдыха. Каждый час тяжелейшего подъема казался ему вечностью. Наконец Кэртис не выдержал бесконечных задержек и приказал Грэгу нести Висслера на руках.

— Мы не можем надолго лишить энергии Землю, — напомнил он своим спутникам. — Не представляю, что там сейчас творится! Практически все работает от атомной энергии. Пока мы не снимем энергетическую блокаду, на Земле ни одно колесо не повернется.

Наконец маленькая экспедиция достигла верхней пещеры, где был выход в Великую Северную Расщелину. Неожиданно Мозг тревожно воскликнул:

— Малыш, опасность! Посмотри вперед! Впереди мелькали криптоновые огни, навстречу друзьям двигался многочисленный и, судя по всему, хорошо вооруженный отряд.

— Вот черт! — в отчаянии воскликнул Ото. — Наверное, какой-то полицейский корабль успел сесть до включения передатчика.

— Да нет, это не полиция, — откликнулся Кэртис. Его серые глаза радостно заблестели. — Посмотрите, кто идет впереди! Это же Джоан Рэнделл и Эзра Гурни! А рядом Рок Олор с Деймоса, Ка Кардак с Меркурия… Всех и не перечислишь!

Джоан радостно кинулась навстречу.Темные глаза девушки сияли.

— Капитан Фьючер! Мы не поздно? Мы слышали, вы попали в ловушку, и созвали на помощь всех друзей!

— Только очень боялись опоздать, — прогудел Эзра Гурни, расплываясь в радостной улыбке. — Представляете, как только мы совершили посадку, пропала вся энергия! Так что мы без проблем вошли в основной купол и миновали посты.

Вокруг отряда капитана Фьючера собрались шахтеры со всех планет: проходчики с Юпитера, Венеры, Сатурна, Марса, бывалые, закаленные судьбой люди.

Кэртиса захлестнуло теплое чувство. Друзья в очередной раз продемонстрировали свою верность. Кто угодно, все девять миров могли поверить в то, что он преступник и убийца, только не они.

— Где полицейские? — кричали шахтеры. — Мы приехали драться!

— Слава Богу, в этом нет необходимости, — ответил капитан Фьючер и вкратце изложил суть дела.

— Чтоб меня разорвало, как я не догадался, что только вы могли вырубить всю энергию! — воскликнул Эзра Гурни.

— Мы полетим с вами на Землю на «Комете», — сказала Джоан.

— Это чрезвычайно опасно, — пробормотал Ньютон, — думаю, вам лучше остаться с остальными.

Поспорив немного, все двинулись вверх, к залитому голубым светом куполу шахты.

Чиновники Ларсена Кинга были уже арестованы и содержались под стражей. Не теряя времени, Кэртис Ньютон прошел к воздушным шлюзам, ведущим на поверхность.

— А тебе-то как еще удается шевелиться? — спросил на ходу у Грэга Эзра Гурни. — Всегда был уверен, что ты тоже работаешь на атомной энергии.

— Так оно и есть, — гордо ответил робот. — Вся штука в том, что мой реактор защищен нейтронным покрытием, сквозь которое ничто не может проникнуть.

Быстро надев скафандры, люди капитана Фьючера, Висслер, Эзра и Джоан вышли наружу. Среди припаркованных на площадке у купола кораблей они быстро отыскали «Комету». Поднявшись на борт, Кэртис сразу же скинул скафандр и начал подготовку к беспрецедентному перелету.

Заняв место пилота, он привычно щелкал различными рычажками и рубильниками. Застучали генераторы, я темно-голубое защитное облако окутало корабль.

— Генераторы вибрационного привода вырабатывают собственную энергию из зарядов конденсаторов, — бросил Кэртис через плечо застывшим пассажирам «Кометы». — Таким образом достигается независимая от циклотронов тяга. Заряда вполне хватит, чтобы долететь до Земли.

— И пробить ее насквозь, — пробурчал себе под нос Ото. — На такой скорости мягкой посадки не жди.

— Готовность к старту! — объявил Кэртис. — Всем пристегнуться! Защитное поле заберет на себя инерционный удар, но кое-что вы почувствуете.

Он еще раз проверил расчет маршрута, точно зная, что и как надо делать, чтобы полет прошел нормально.

Пальцы его легли на рычаг включения привода… Щелчок, и мощное колебание пошло на вибрационный контур. Великая Северная Расщелина, лежащая за иллюминатором, неожиданно исчезла. «Комета» вылетела из Большого Каньона с ускорением, представить которое было трудно. Светящаяся поверхность Луны падала вниз с устрашающей скоростью. Никто не успел оправиться от потрясения, а Луна уже превратилась в большой шар далеко внизу.

Нависающий купол Земли раздувался как волшебный мяч, приближаясь со скоростью нескольких тысяч миль в секунду. Вибрационный привод предназначался для покрытия безмерных межзвездных пустот. Просчет в долю секунды мог привести к трагедии.

Кэртис вглядывался в укутанный облаками зеленый шар. Нью-Йорк должен был находиться на солнечной стороне планеты.

«Комета» вошла в верхние слои атмосферы, и капитан Фьючер переключил направление вибрационной тяги. Завыли инерционные системы и сирены трения. Корабль задрожал от катастрофически резкого торможения, и только защитное поле предохраняло корпус от мгновенного разрушения.

— Все равно не успеем затормозить! — тонким голосом крикнул Ото. — Разобьемся к…

Снизу на них неслись зеленый континент и синий океан. Мелькнули громоздящиеся башни Нью-Йорка. Со страшной скоростью «Комета» падала на поле Центрального космодрома.

Эзра Гурни, не выдержав, закрыл глаза. Джоан Рэнделл спрятала лицо в руках.

Щелк! Щелк! Щелк! Кэртис прибавил мощности на приводе обратного хода. Не долетая нескольких метров до бетона, корабль остановился. Всех встряхнуло, и наступила тишина.

— Получилось, — тихо сказал Кэртис, пытаясь подняться. Все его тело била дрожь, в горле пересохло.

— Капитан Фьючер! — Выцветшие глаза бывалого ветерана горели восхищением. — Мы совершили величайший в истории космонавтики перелет! Подобное не удавалось никому во Вселенной!

Кэртис помог Альберту Висслеру встать на ноги. Ученый все еще таращил остекленевшие глаза, не в силах прийти в себя после путешествия. Пришлось его слегка встряхнуть.

— Висслер, вы меня слышите? Нам необходимо сразу же задержать Ларсена Кинга. До того, как он задержит нас. Вы знаете, где он может быть?

Висслер сглотнул и вяло кивнул головой.

— Его… его дом и офис находятся в одном из небоскребов недалеко отсюда.

— Ведите! — воскликнул Кэртис. — Нельзя терять ни минуты.

Они вышли на залитое солнечным светом поле космодрома. Кругом царила непривычная тишина. Корабли не взлетали и не приземлялись, ремонтные машины застыли возле доков. Только механики изумленно взирали на странную группу.

Точно таким же вымершим был и весь Нью-Йорк. Не ходили ни такси, ни атомолеты. Всегда сияющая неоновая реклама погасла. Повсюду толпились растерянные, смущенные люди.

Земля превратилась в лишенный энергии мир. Замерли фабрики и заводы, остановился транспорт, стояли на приколе космические суда…

Неожиданно разнесся изумленный крик:

— Смотрите! Да это же капитан Фьючер!

— И его друзья!

— Объявленные вне закона на Земле!

Испуганные кучки людей шарахались в стороны от решительно двигающейся по улице группы.

— Полиция! — крикнул вдруг Ото. По боковой улице действительно бежали полицейские в черных мундирах.

— Они не смогут стрелять! — крикнул капитан Фьючер. — Отобьемся!

Полицейские даже не пробовали применять атомные пистолеты. По-видимому, они уже пытались это сделать.

— Вперед! — крикнул Кэртис. Завязалась короткая драка. Друзья сумели отбиться от пытавшихся скрутить их полицейских.

— До дома Кинга осталось всего два квартала! — крикнул Висслер.

— Еще полиция! — воскликнула Джоан. На этот раз дорогу преградил целый отряд.

— Оставьте-ка их мне! — прогудел Грэг. Робот выскочил вперед. На него обрушился град ударов. Полицейские изо всех сил лупили его рукоятками пистолетов, а стальной гигант расшвыривал их, как кегли, расчищая друзьям дорогу.

Наконец они ворвались в огромный небоскреб, на вершине которого располагалась цитадель Ларсена Кинга. Лифт не работал. Друзья устремились вверх по винтовой лестнице. Сзади тяжело топали полицейские.

— Грэг, задержи их! — приказал капитан Фьючер. Робот остановился в узком лестничном пролете. Набегающие полицейские молотили его стальными прутьями, дубинками и рукоятками пистолетов. Грэг брезгливо отталкивал наиболее усердных.

— Не волнуйся, шеф, — крикнул он. — Здесь я продержу их вечно.

Слух о возвращении «преступников» переполошил Нью-Йорк. На последнем лестничном пролете перед залитой солнцем террасой Ларсена Кинга Кэртис понял, что здесь уже готовятся к встрече.

На площадке вверху стоял Жил Страйк с потемневшим от злобы ястребиным лицом. Пилот едва удерживал тяжеленный металлический стол, выбирая момент, когда лучше его пустить в ход против врага.

— Шеф, осторожнее! — крикнул Ото.

Кэртис выложился в последнем броске и успел перехватить стол прежде, чем Жил обрушил его на головы поднимающихся. Страйк выхватил пистолет и замахнулся тяжелой рукояткой. Капитан Фьючер уклонился и вырвал оружие из рук пилота. Рывок был настолько сильный, что Жил не удержался и перелетел через перила. Ударившись головой о ступени в двадцати футах внизу, он затих.

Кэртис сбежал вниз и склонился над Страйком. Потом выпрямился и мрачно произнес:

— Он мертв.

Капитан Фьючер снова взлетел по лестнице и ворвался в роскошные апартаменты Кинга. В гостиной он и его друзья остановились как вкопанные.

Перед ними, скрестив на груди руки, стоял Ларсен Кинг. Его суровое, волевое лицо выражало брезгливость.

— Ваш замысел так или иначе обречен! — сказал промышленник. — Вы уже объявлены вне закона за убийство. И что бы вы ни сделали здесь со мной, из здания вам не уйти.

Зеленые глаза Ото сверкнули.

— Мы заставим тебя признаться, что это ты и Страйк убили Президента! — прошипел андроид. — Висслер может подтвердить!

— Ба! — презрительно бросил промышленник. — Вы, кажется, забыли, что все записано на пленку. Показания Висслера никто не станет слушать!

— А ведь он прав, малыш, — пробормотал Мозг. — Фальшивая запись перевесит слова Висслера.

— Если я не предоставлю реальную, — мрачно сказал Кэртис Ньютон.

Он протянул небольшую кассету со стальной пленкой, какие использовались для магнитной записи.

— Вот подлинная кассета, Кинг! Я только что вытащил ее из кармана Страйка.

В округлившихся глазах Кинга выразились одновременно недоверие и страх.

— Лжете! — сказал он наконец. — Я приказал Страйку ее уничтожить…

Он осекся, сообразив, что брякнул лишнее. Лицо промышленника побледнело.

Кэртис закончил его мысль.

— Вы приказали ему уничтожить кассету. Я в этом не сомневался. Но я был уверен, что он этого не сделает. Ему тоже был нужен против вас какой-нибудь козырь. — Капитан Фьючер вздохнул и мрачным голосом продолжил: — Страйк ведь вам не верил, Кинг. Висслер рассказывал мне, как он тревожился, что вы обманете его при распределении прибыли. Поэтому я был уверен, что он не уничтожит запись, а постарается ее сохранить в качестве гарантии, на случай если вам вздумается его надуть. И я не ошибся!

— Шеф, я запутался, — проворчал Ото. — Ведь этой записью Страйк доказывал, что он сам убил Президента. Зачем ему такая пленка?

Кэртис покачал головой.

— Нет, запись ничем не указывает на то, что Президента убил Страйк. Она доказывает другое: что я его не убивал. Кроме того, из записи ясно, что между Президентом Картью и Кингом имела место ссора. Так что Страйк мог хранить пленку спокойно. Она представляла опасность исключительно для Кинга.

Слова Кэртиса привели промышленника в неописуемую ярость. Побагровев, Кинг бросился на капитана Фьючера, стараясь вырвать у него из рук роковую кассету. Ото опередил его на долю секунды. Скрутив промышленника, он оттащил его в сторону.

— Не дергайся, Кинг! — прошипел андроид. — Теперь тебе одно место — межпланетная тюрьма под Плутоном, где ты будешь гнить до конца своей бесполезной жизни!

Спустя шесть часов энергия вернулась на Землю. Заработали атомные заводы. Закрутились колеса, взлетели флайеры, ожили космодромы, темный Нью-Йорк озарился мириадами огней. Из окна правительственной башни Кэртис видел, как зажглись огни огромного города, и облегченно вздохнул.

Несколько часов назад он передал свое телераспоряжение людям Эзры Гурни, несущим дежурство в Великой Северной Расщелине. Кэртис попросил верных друзей спуститься вниз и выключить передатчик.

Многое успело произойти за эти часы. Миры узнали, что с капитана Фьючера и его людей сняты все подозрения, Ларсен Кинг до суда был препровожден в тюрьму, а Совет Системы немедленно изъял лицензию на разработку лунного месторождения урана. Члены Совета единодушно приняли предложение капитана Фьючера сохранить месторождение для грядущих поколений.

Любуясь сияющей панорамой Нью-Йорка, Кэртис только сейчас почувствовал, что может расслабиться.

— Кажется, все, — пробормотал он. — Надеюсь, больше не доведется увидеть Землю без света.

Халк Андерс, начальник Межпланетной полиции, и молодой помощник покойного Президента Норт Боннел смущенно смотрели на капитана Фьючера.

— Мне было бы легче, если бы меня пнули, — сказал вдруг полицейский. — Мы допустили непростительную ошибку. И вас обидели.

— Да ладно, — великодушно бросил Ото. — Уж на что я умен, и то, бывает, сделаю чего не так. — С довольным видом андроид повернулся. — Ну что, шеф, возвращаемся в нашу лабораторию, а?

— Хватило тебе приключений? — улыбнулся Кэртис.

— Да уж! — признался Ото. — Обещаю: когда прилетим на Луну, я пять лет никуда не выйду. Хочу тишины и покоя.

— И я тоже! — прогудел Грэг. — Пусть только попробует кто-нибудь втянуть меня в какую-нибудь авантюру!

Эзра Гурни нахмурился.

— Мне уже приходилось слышать что-то подобное… Потом вам становится скучно, и вы пускаетесь на поиски приключений.

— Только не сейчас! — замотал головой андроид. — С маленького Ото хватит.

Подсознательно он тем не менее скрестил пальцы.

Эпилог

Бескрайнее Западное Море Юпитера играло голубыми волнами в свете далекого крошечного Солнца. На небольшой каменистый остров с ревом зашел на посадку космический корабль. Экипаж состоял из одного капитана Фьючера.

Посадив корабль, он выпрыгнул из люка и направился к стоящей неподалеку «Комете». Навстречу скользнул Мозг.

— Получил твое сообщение, — сказал Кэртис Ньютон. — Пришлось взять наш экспериментальный корабль… Ну, что тут случилось?

— Ото, Грэг и Джоан Рэнделл попали в ловушку на дне моря, — торопливо доложил Мозг.

— Как, черт побери, они там оказались? — изумился Кэртис. — Я думал, вы отправились решать вопрос по переселению лунариев на спутник Европа.

— Именно так, — подтвердил Мозг. — Мы приготовили для их прибытия почти весь спутник. Проведена огромная работа, закончившаяся успехом. Лунарии снова смогут жить при солнце, как тысячи лет назад…

— Я все-таки не пойму, каким образом наши друзья оказались на дне? — перебил Саймона Кэртис.

— В общем, идея принадлежала Ото, — нехотя начал Мозг…

— Я и не сомневался! Ну и?

— Ото заявил, что всегда мечтал посмотреть на древние развалины Юпитера, скрытые под толщей воды. Сказал, что, мол, лучшего шанса уже не представится. Грэг его поддержал, да и мне хотелось взглянуть на руины… Соорудили батискаф из воздушного контейнера «Кометы» и спустились под воду. Джоан настояла на том, чтобы пойти с ними. Наверх они не поднялись, — продолжал Саймон. — Я, конечно, заволновался, ты же знаешь, какие здесь свирепые подводные антропоиды… Я не мог рисковать и погрузиться за ними на «Комете». Решил вызвать тебя.

— Чертов андроид! — взорвался капитан Фьючер, уже забираясь в скафандр. — Так и знал, что он что-нибудь выкинет. Ну, я до него доберусь…

Плотно прикрутив шлем, он проверил протоновый пистолет и шагнул в воду.

Свинцовые подошвы позволяли идти под водой как по суше. На зеленоватой глубине начали попадаться рыбы-вспышки и гидры. Скафандр был идеально предназначен для подобных целей.

Капитан Фьючер погружался глубже и глубже, пока впереди не показался тусклый свет, исходивший от самодельного батискафа. Сам цилиндр из прозрачного металла стоял среди покрытых илом и водорослями развалин древней цивилизации. Внутри Кэртис увидел Ото, Грэга и Джоан.

Батискаф был прочно прикован толстыми цепями к каменному дну, а вокруг кружили распаленные антропоиды-аборигены — давно известная своей кровожадностью подводная раса Юпитера.

Увидев Кэртиса, существа устремились навстречу, потрясая примитивными трезубцами.

Капитан Фьючер сделал несколько выстрелов. Огненные струи прорезали толщу воды.

Антропоиды в страхе кинулись в разные стороны. Для острастки Кэртис дал еще несколько очередей над головами, и перепуганные твари скрылись в глубине.

— Теперь пора разобраться с чокнутыми андроидом и роботом! — пробормотал Кэртис, приближаясь к обездвиженному батискафу. Прижав руку к обшивке, чтобы внутри было слышно, он сказал: — Ну, как вы там?

Ото, Грэг и Джоан радостно завопили.

— У нас все в порядке, шеф! — крикнул Ото. — Тем не менее мы рады, что ты пришел нам помочь!

— Ты о чем? — холодно поинтересовался Кэртис. — Я не собирался вам помогать. Вы, кажется, сами влезли в эту историю? Сами и выпутывайтесь!

— Помилосердствуй, шеф! — взмолился Грэг. — Понятно, нам не следовало сюда соваться, но уж так вышло…

— Больше не повторится! — подключился андроид. — Как только доберусь до нашей лунной лаборатории, клянусь тебе, буду сидеть там безвылазно. Только помоги!

— Старая песенка! — проворчал капитан Фьючер.

— Да, но на сей раз я говорю искренне! — не унимался Ото.

— Ладно. Надеюсь, это послужит вам уроком. Кэртис Ньютон повыдергивал крючья, которыми антропоиды скрепляли цепи, и Ото поспешно включил двигатель. Батискаф быстро пошел вверх.

Когда капитан Фьючер выбрался на берег, друзья уже его ждали. Ото живо протянул ему каменную пластинку с какими-то линиями.

— Ты только посмотри, шеф! — радостно затараторил андроид. — Обнаружили в подводных развалинах. Это же карта древней цивилизации Юпитера! По ней видно, что к западу от Огненного Моря у них был огромный город. Совершенно не исследованный!

— Ну и что? — Глаза Кэртиса угрожающе сузились. Андроид увлеченно продолжал:

— Я знаю, что Огненное Море — опасное место. Но раз уж мы здесь, может, есть смысл взглянуть на древнейший город и хорошенько…

Неожиданно Ото увидел лицо капитана Фьючера. Развернувшись, он кинулся к трапу «Кометы».

(Перевод: М. Гутов)

ДЕТИ СТРАХА (новеллы, ужасы)

Мёртвые ноги

Далл вел себя спокойнее. Он сидел в инвалидном кресле с непроницаемым выражением лица, больше напоминающим маску. Его руки неподвижно лежали на одеяле, накрывавшем его ноги. Карсон же явно нервничал. При малейшем звуке он всякий раз бросал косой взгляд на боковую дверь.

Комната, в которой находились Далл и Карсон, была и в самом деле любопытной. Тут было две двери: одна сбоку, одна сзади. А окон тут и вовсе не было. Пол был цементным. Свет давали две скрытые электрические лампы. Кроме того в комнате было несколько стульев, стол и маленький стальной сейф. Откуда-то доносился слабый шум улицы. Так как звуки доносились сверху, то выходило, что эта комната находится в подвале дома.

Оба мужчины сидели молча.

Далла можно было счесть за сфинкса из плоти, усаженного в кресло каталку. Он продолжал сохранять неподвижность, в то время как Карсон нервничал все сильнее. Он резко вскочил, когда раздался двойной стук в боковую дверь.

Далл кратко позвал, и в комнату вошел человек, который был моложе обоих, находившихся в комнате. У него был цепкий взгляд, и выглядел он, как пантера.

— Хорошо, Мертвые Ноги, мы схватили Ропера! — с волнением обратился он к Даллу. — Он пытался выбраться из города. Знал проклятый, что мы схватили большую часть его банды…

— Не нужно так много болтать, Куинн, — резко прервал его Далл. — Ты привел сюда Ропера?

— Он наверху… Барк и Спинетти охраняют его, — ответил Куинн. — Мы подменили такси, как ты сказал, и когда он вызвал машину, мы взяли его без всякого шума…

— Хватит! — огрызнулся Далл. — Скажи Барку и Спинетти привести сюда Ропера.

Куинн ушел, но вернулся через минуту, и с ним было ещё трое. Два человека с суровыми лицами, без сомнения были гангстерами и конвоировали третьего, уперев пистолеты ему в спину.

Этот третий человек был крепкого телосложения, с бычьим лицом, сейчас ставшим пунцово красным. Когда он вошел, его переполненный яростью взгляд уставился на человека в кресле каталке. Руки арестованного были крепко связаны, тем не менее Куинн и двое здоровяков внимательно наблюдали за ним.

— Мертвые Ноги, ты достал меня! — с горечью сказал пленник, обращаясь к Даллу. — И почему же ты недоволен тем, что меня доставили сюда? Почему, когда они притащили меня сюда, ты всё ещё злишься?

— Я пригласил тебя сюда вовсе не для того, чтобы позлорадствовать, Ропер, — равнодушно ответил Далл.

Но пленник, казалось, ничего не слышал.

— Разве недостаточно, что ты и твой сброд захватили мою часть города и все мои дела в том районе, — продолжал он. — Часть моих людей ты купил, часть перестрелял. А теперь ты притащил меня сюда, чтобы глумиться, наслаждаясь своей победой!

— Я не собираюсь глумиться, — ответил Далл. — Я предупреждал тебя шесть месяцев назад, Ропер.

— Предупредили! — Ярость Ропера, казалось, достигла пика. — Предупредили, чтобы я отдал территорию, которой всегда владела моя банда! Предупреждение от калеки, человека с мертвыми ногами, человека, который сам никогда не ходил!

— И предупреждение это я послал вам в письменном виде! — напомнил ему Далл. — И теперь ты знаешь, что никто в этом городе не может противостоять Даллу Мертвые Ноги.

— Тогда, черт побери, почему бы со всем этим не покончить? — с яростью в голосе поинтересовался Ропер. — Мог бы отдать приказ своим громилам…

Далл спокойно улыбнулся.

— Потому что я не собираюсь убить тебя так быстро, Ропер. Прежде чем ты умрёшь, ты ещё мне послужишь.

В ответ Ропер лишь надменно рассмеялся.

— Да ты, Мертвые Ноги, мечтатель! Я умру в пытках, прежде чем сделаю что-то для тебя, и ты это знаешь.

— Однако ты сделаешь это для меня, хочешь ты этого или нет, — объявил Далл, все ещё холодно улыбаясь. — Эта та услуга, для которой я выбрал именно тебя, Ропер.

Далл откинулся на спинку кресла. Его холодные глаза уставились на перекошенное лицо Ропера. Куинн прислушался, Барк и Спинетти все ещё стояли, наведя оружие на своего пленника. Карсон вытер холодный пот со лба. Взгляд у него был нервным, переполненным отчаянья.

И вновь Далл заговорил, обращаясь к Роперу:

— Ты меня знаешь. Я — Далл Мертвые Ноги. Точно так же, как знает меня каждый мошенник в этом городе. Вы знаете, я никогда не ходил, родился с этими мертвыми, сморщенными ногами. Я просидел в этом кресле лет тридцать. Они начали называть меня Мертвые Ноги, когда я был ребенком, там, в трущобах. Иногда меня избивали, потому что я был совершенно беспомощным. Вскоре я увидел, что единственный способ, которым я мог противостоять им, стать умнее, чем они, и мне это удалось. И поскольку я был Мертвыми Ногами, мне пришлось организовать банду подростков. Но прошло время, из подростков мы стали мужчинами, — в этот миг могло показаться, что Далл забыл о Ропере и остальных. Когда он говорил так, что стороннему наблюдателю могло показаться: гангстер-инвалид на мгновение заглянул в прошлое. — Я — Далл Мертвые Ноги… Да, так и пробил себе дорогу вверх. Так что я проделал огромную работу в этом городе. Я уничтожил все банды в этом городе… Твоя последняя, Ропер. Я поднялся на самую вершину. Теперь у меня больше денег и власти, чем мечтал. Но насколько все это нужно такому, как я? Как я могу наслаждаться деньгами и властью, когда прикован к инвалидной коляске из-за этих мертвых и бесполезных ног? Ноги не смогли удержать меня, я получил, что хотел, но они не дают мне теперь наслаждаться этим.

— Очень рад, что ты, Мертвые Ноги, наконец понял это! — фыркнул Ропер. — Когда я сдохну, я буду смеяться, вспоминая, как ты ненавидишь свои ноги, благодаря которым ты рано или поздно сдохнешь!

— Но я не собираюсь, умирать из-за них, — мягко проговорил Далл. — Я достиг вершины, и все, что мне нужно, чтобы наслаждаться жизнью… Ну, это отнюдь не мертвые, бесполезные ноги, а живые ноги, благодаря которым я мог бы ходить, бегать и… танцевать. Здоровые ноги — все, чего я хочу, а я всегда получаю все, что хочу, — тут он наклонился к Роперу. — Вот тут ты мне и попался, Ропер. У тебя есть то, что нужно: сильные и здоровые ноги. И я заберу их!

— Ты — сумасшедший! — воскликнул Ропер. — Ты слишком много размышлял о своих мертвых ногах! У тебя поехал чердак на этой почве!

— Ты уверен? — улыбнулся Далл. — Карсон, подойди-ка…

Карсон подошел медленно, нервно переводя взгляд с одного гангстера на другого, и Далл указал на него, не отворачиваясь от Ропера.

— Узнаете Карсона? Доктор Роберт Карсон — один из трех лучших хирургов в этой стране.

— И что мне от того? — прорычал Ропер.

— Он очень важная фигура, Ропер, — насмешливо заверил его Далл. — Для меня и для тебя. Он возьмет у тебя здоровые ноги и пересадит мне.

— Да ты полный дурак! — насмешливо прорычал Ропер. — Ты родился с мертвыми ногами и с ними же умрешь!

— Нет! — голос Далла ударил, словно кнут. — Это ты дурак, Ропер. Ты думаешь, если такая операция была невозможна вчера, она и сегодня будет невозможна! Но это не так! Ученые и хирурги уже многие годы отрезают конечности животных и прививают новые. И теперь такие хирурги, как Карсон, начали делать подобные операции на людях. Он уже пересаживал пальцы и руки. Он может пересадить новые конечности, а потом срастить кости. Он может связать нервные ткани, артерии и вены. Можно привить новую плоть, чтобы исцелить сустав, чтобы новые конечности могли двигаться, как естественные! Карсон может это сделать, и он собирается… потому что иначе я прикончу его и опозорю его семью. Карсон собрал все, что ему нужно для операции, и обучил Барка и Спинетти, так что они смогут ассистировать… Это случиться сегодня… Да, сегодня! Сначала Кларк ампутирует мои ноги выше коленей. Потом он отрежет твои ноги и тут же пришьет их к моему телу. А потом мы похороним то, что останется от тебя, Ропер, вон там в углу, и зальем сверху цементом. Почему ты не смеешься и не пытаешься заявить, что подобное невозможно!

— Это невозможно! — хрипло воскликнул Ропер. — Я хорошо знаю тебя, Мертвые Ноги. Ты хочешь помучить меня, прежде чем убить! То, о чем ты говоришь, невозможно!

Далл засмеялся.

— Думаешь, что я блефую, но это не так, Ропер. Все так и случится… Карсон много раз проделывал подобные операции с животными. И тогда я больше не буду Мертвыми Ногами. Подумай, что это означает, Ропер. Представь себе, я смогу ходить и бегать везде, где захочу, и делать это буду на твоих ногах! Я смогу себе это позволить! Разве ты не видишь юмор ситуации, Ропер? Все станут поздравлять Далла Мертвые Ноги с чудесным исцелением, но никто и не заподозрит, что он делает это на ногах другого человека, на ногах мертвого человека, ногах Ропера!

— Черт тебя побери! — воскликнул Ропер. — Боже, ты не посмеешь это сделать!

— Теперь ты мне веришь? Я вижу. Но, будь честным, Ропер, твои ноги слишком хороши, чтобы похоронить их под полом вместе с тобой. Но они могут принести мне пользу. Поэтому, расхаживая на твоих ногах, Ропер, я буду постоянно смеяться! На самом деле, мне подошла бы любая пара ног, но используй я другие ноги, в сложившейся ситуации не было бы и малой толики юмора, который возникнет, если я использую ноги Ропера!

Ропер, обезумев, хотел броситься на Далла, напрягся, но его хорошо держали, и Барку со Спинетти ничего не стоило отшвырнуть его назад.

Со своего кресла Далл внимательно наблюдал за Карсоном, который с дрожью слушал слова Мертвых Ног.

— Ты демон! — закричал Ропер. А потом, совершенно неожиданно, он сломался и взмолился. — Мертвые Ноги, ты ведь не станешь так поступать?.. На самом деле, поступишь именно так?.. Ведь это неправильно, чертовски неправильно! Знаю, мы сражались, но это была игра такая! А то, что ты задумал… Это адская шутка!

— Но возможная! — насмешливо заметил Далл. — Помнишь, Ропер, каким самоуверенным ты был совсем недавно. «Не стоит бояться человека, который не может ходить. Такой как он не сможет сделать ничего плохого», — потом он повернулся к Карсону. — В операционной все готово? — быстро спросил он, указывая на дверь у себя за спиной.

Карсону удалось кивнуть, все ещё дрожа.

— Все готово. Но, господин Далл, эта штука…

— Продолжай, Карсон! — с холодком заметил Далл. — Мы уже обсуждали это. — А потом он повернулся к Куинну и двум головорезам. — Ребята, можете отвести Ропера в операционную. Ничего не хотите сказать, прежде чем мы начнем, а, Ропер? Нет места, куда вы хотели бы отправиться дальше… пешком?

Ропер умоляюще протянул руки к Даллу, но его оттащили.

— Да, ты можешь взять мои ноги, Далл, но они отнесут тебя прямо в ад! Ты меня слышишь? Ты можешь отправиться на них в ад!

Куинн открыл заднюю дверь, через которую можно было увидеть операционную с белыми столами и мерцающим электронным оборудованием. Двое охранников чуть ли не волоком потащили извивающегося Ропера. Карсон последовал за ними, словно брел в кошмарном сне. Далл последовал за ними в своем инвалидном кресле. И, когда эта маленькая процессия прошла в двери «операционной», ужасный крик Ропера поднялся до вопля ненависти.

— Черт побери, Далл! Ты отправишься на них в ад! — воскликнул он. Несчастный все ещё визжал, когда дверь «операционной» закрылась…

Далл стоял… стоял на ступенях своего дома вместе с Куинном и Барком. Была ночь, и в нескольких футах от гангстера по ярко освещенной улице текли потоки людей и катили машины. Далл дрожал от внутреннего волнения. Он ликовал, разглядывая людей на улицах.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы кто-то из нас сопроводил вас? — поинтересовался Куинн. — Вы же помните, что впервые отправляетесь на прогулку.

— Вы мне определенно не нужны, — бросил им Далл. — Хочу, чтобы во время этой прогулки, Куинн, меня оставили в покое. Я с нетерпением ожидал этого момента тридцать лет.

— Как скажите, Мертвые Ноги, — пробормотал Куинн. — Хотя, если бы вы отправились с нами, проблем бы точно не было.

— В этом нет необходимости, — повторил Далл. — И почему вы до сих пор называете меня «Мертвые Ноги»? Теперь это имечко мне не подходит!

Далл спустился на улицу, и Куинн с Барком с верхних ступенек лестницы наблюдали, как он вышел на улицу.

Далл смаковал каждый шаг, точно так же как гурман смакует вкусную пишу. «Что ж, моя мечта сбылась», — сказал он себе. Тот, кто тридцать лет просидел в инвалидном кресле, теперь шел по улице. Даллу показалось, что некоторые прохожие с любопытством смотрят на него, словно знают его тайну, и мысленно улыбнулся…

Прошло уже несколько недель с тех пор, как стало понятно, что ноги Далла самым чудесным образом излечились.

«Это того стоило», — мысленно сказал себе Далл, шагая по улице. Он вспомнил ту ужасную ночь в операционной, блеск инструментов и запах анестетиков, и время от времени перед его мысленным взором вставало побелевшее лицо Карсона. Он вспоминал страшные боли, которые мучили его последующие несколько недель, то, что ему приходилось лежать совершенно неподвижно. А потом первые попытки пройтись в доме. Да, все это стоило этой прогулки!

Далл совершенно бесцельно брел по улице. Ему нравился сам процесс. Интересно, кто-нибудь из этих спешащих мимо людей познал истинную радость и удовольствие от ходьбы? Нет. Они не понимают, каким великим жаром обладают! Они не мучились тридцать лет, как Далл, сидя в инвалидной коляске!

Он шел и шел, переставлял ноги Ропера. И мрачный юмор этого по-прежнему вызывал насмешливую улыбку. Ропер… точнее все, что осталось от Ропера, кроме его ног… лежало глубоко под полом в дальнем углу подвала. Но ноги Ропера были все ещё живы и служили его злейшему врагу. Далл аж надулся от гордости! Мертвые Ноги брал от жизни то, чего хотел! Так он и новые ноги заполучил.

Мимо него по улице торопливо шагали люди, катили автомобили. А он словно смотрел на них всех новыми глазами. Он словно охотился на всех этих людей, находясь во главе огромной преступной организации. Он был хищником, даже когда сидел в кресле каталке, а теперь… Теперь, когда Мертвые Ноги обрел ноги живые, он стал почти богом! Он сможет распространить свою организацию на другие города…

Две женщины чуть дальше по улице закричали, и в тот же миг их крик заглушил визг тормозов. Далл замер посреди улицы, и такси, едва не сбившее его, когда он неожиданно вышел на проезжую часть, остановилось рядом. Водитель с красным от гнева лица, выскочив из машины, подскочил к Даллу.

— Что такое с тобой парень, черт побери? — воскликнул он. — Зачем ты выпрыгнул на проезжую часть? Ты что, хочешь покончить с собой?

Далл казался ошеломленным, сбитым с толку.

— Я не хотел! — пробормотал Далл. — Я не хотел… Мои ноги, казалось, сделали это сами…

— Как это ты не хотел, а прыгнул! — продолжал шофёр. — Морду бы тебе набить… — а потом он неожиданно замолчал, потому что узнал человека, который был перед ним. — Да это ведь Далл Мертвые Ноги! — тут же тон его изменился, стал почтительным, извиняющимся. — Я слышал, что вы вылечились, но я не узнал вас, мистер Далл… Конечно, я не имел в виду ничего такого…

— Все в порядке, — проговорил Далл. Единственное его желание было скрыться от быстро собирающейся толпы. — Это я виноват.

Он вернулся на тротуар, и быстро пошел дальше по улице…

Но теперь разум Далла словно окаменел. Он неожиданно лишился душевного покоя. То, что он сказал таксисту, было правдой. Он не собирался прыгать на улицу, пока, без всякого указания его мозга, его ноги неожиданно понесли его прямо под машину! «Неужели ноги хотели убить меня!» — подумал Далл.

Далл весь подобрался. «Больше такое не повторится», — сказал он себе. Он был возбужден, нервничал, и это было вполне естественно. Должно быть, он где-то ошибся, ведь прогулка была для него делом новым. Но в дальнем уголке его сознания засела мысль, что это не промах, а быстрый преднамеренный прыжок его ноги сделали сами, без его желания.

Далл отогнал эту мысль и продолжал идти, снова став хозяином своего тела. Он делал шаг за шагом, и ноги повиновались ему. Он чувствовал жесткий тротуар под ногами. Ноги вставали точно так, как он хотел. Наконец, Далл вздохнул с облегчением. Нервы, вот и все! Все было естественно. Никто до него не пытался прогуляться по городу на… чужих ногах! Вскоре лицо Далла вновь расплылось в широкой улыбке.

Его первоначальная уверенность в себе полностью вернулась. Он шел дальше и дальше. В какой-то миг Далл увидел два огромных грузовика, которые катились по улице в его сторону. Какой-то инстинкт подсказал Далл, что нужно делать, и в тот момент, когда ноги сами собой совершили прыжок, стараясь перенести его на проезжую часть прямо перед двумя быстро несущимися грузовиками, он ухватился за фонарный столб и остался на тротуаре!

Это, можно сказать, спасло Даллу жизнь. А пока он держался за столб, ноги взбрыкнули. Наконец грузовики проехали. Ноги сразу прекратили свои фокусы, но Далл, по-прежнему отчаянно вцепившись, держался за фонарный столб. Но теперь он точно знал! Из горло его вырвался нечленораздельный хрип!

Прохожие, увидев Далла, отчаянно цеплявшегося за фонарный столб, с лицом, смертельно белым, и выпученными от ужаса глазами, думали, что он пьян. Некоторые остановились, разглядывая его, а потом появился полицейский в синей форме.

— Что, черт побери, тут происходит? — резким голосом поинтересовался он. А потом, узнав Далла, тут же сменил тон, теперь его голос зазвучал уважительно. — Что все это значит, Мертвые Ноги? — спросил он.

— Вызови мне такси! — прохрипел Далл, цепляясь за столб. — Мне нужно вернуться домой. Мне непременно нужно вернуться домой!

Коп просигнализировал проезжающемуся мимо такси.

— Да, я смотрю, вы встали на ноги? — удивился он. — Я слышал слухи о том, что вы вылечились. Но как-то уж слишком скоро вы отправились на прогулку. Понимаю, вам надо привыкнуть…

Далл только кивнул.

— Так и есть. Мне нужно привыкнуть к здоровым ногам.

Подъехала машина, и Далл схватился за ручку дверцы, крепко сжал её и не собирался отпускать, пока не окажется внутри. Однако в этом не было необходимости, потому что ноги служили ему, не делая непроизвольных движений.

Когда машина покатила назад по улице, Далл крепко пристегнулся ремнем. Он дышал быстро, и его мысли неслись по кругу. Он не знал, что такси остановилось, пока дверцу не открыли.

Куинн и Барк все ещё были на лестнице и сразу подбежали к машине. Оказавшись рядом, оба вопросительно посмотрели на Далла.

— Возьмите меня за руки и не выпускайте, пока не войдем в дом, — приказал им Далл. Увидев, что здоровяки не спешат, он с яростью зарычал на них: — Делайте, что вам говорят, черт побери! Держите меня, руки, пока я не прикажу вам меня отпустить!

С помощью гангстеров он поднялся в дом по ступеням. Его ноги подчинялись каждой команде его разума. Казалось, не было никакой необходимости в двух сопровождающих. Но Далл не сказал им, чтобы они отпустили его, пока он не оказался в своем любимом подвале с закрытыми дверями.

— Позвоните Карсону! — приказал Далл, опустившись на стул. — Скажите ему, чтобы он приехал сюда и быстро!

Пока Куинн поспешил выполнить распоряжения своего босса, Далл сел на стул. «Нет никаких никаких сомнений, что мои ноги дважды в тот вечер пытались убить меня, и лишь чудом я остался живым, — думал он. — Нет, это не мои ноги пытались вынести меня на проезжую часть. Не мои ноги! Нет, это ноги Ропера!»

Взгляд Далла замер на квадрате нового, белого цементного пола в углу комнаты. «Ропер лежит под этим бетоном», — сказал он себе. Сам Ропер не мог причинить ему вреда. Но ноги Ропера? Кроме того, Далл вспомнил последние слова, которые тот выкрикнул, когда его тащили в ту операционную комнату, его последние крики агонии и ненависти.

«Ты можешь взять мои ноги, Далл, но они отнесут тебя прямо в ад!.. Ты отправишься на них в ад!»

Далл сжал ручки кресла, так что его суставы побелели. Он попытался взять себя в руки. Это была суеверная глупость, которую он сам и сочинил. Ропер был мертв, и как же ноги Ропера могли сохранить лояльность к их бывшему владельцу? Как ноги Ропера могли хотеть его убить?

Но они пытались убить его, и сделали это дважды за этот вечер. Эта идея засела в голове Далла, и он не мог отогнать её никаким усилием воли. У него были ноги Ропера, человека, который ненавидел его всем сердцем. И хотя они были пришиты к нему, они по-прежнему оставались частью тела Ропера. Часть Ропера, сохранившая чувства Ропера к нему.

«Мои ноги… они отнесут тебя прямо в ад!.. отправишься на них в ад!.. в ад!»

— Карсон здесь, — объявил Барк из-за двери.

— Пусть идет сюда! — приказал Далл.

Лицо Карсона было бледным, когда он вошел в подвал. Взгляд его блуждал, то и дело натыкаясь на белое пятно на цементе в углу. Наконец, с трудом взяв себя в руки, он повернулся к владельцу дома.

— Что случилось, Далл? — поинтересовался он.

— Все в порядке, — заверил гостя Далл. — Только вот ноги Ропера пытались убить меня. — И увидев ошеломленное выражение лица Карсона, он добавил: — Ты слышал меня! Ноги Ропера пытались меня убить!

Наконец Карсон пришел в себя настолько, что сумел заговорить:

— А теперь, Далл, успокойтесь. Вы вышли из дома в первый раз, и ваши страхи разыгрались…

— Кретин! — взорвался Дали. — Ты думаешь, что я — нервная дамочка, какая? Говорю тебе: я вышел сегодня вечером на прогулку, и ноги заставили меня броситься под такси! Меня спасла удача! А через пять минут они пытались загнать меня под мчащиеся грузовики. И если бы я не ухватился за фонарный столб, все было бы кончено… Но у меня не было ни малейшего желания делать такой прыжок! И не говори мне, что я ошибаюсь, потому что тут нет никакой ошибки. Карсон, ты знаешь, насколько Ропер ненавидел меня. Вот и выходит так, что мои ноги хранят его ненависть. Они пытаются убить меня!

Карсон ещё больше побледнел, слушая, но он все ещё был спокойным.

— Далл, послушайте меня. Вы проявили огромную выдержку, выдержали самую долгую операцию из тех, что я когда-либо делал. Потом вы целую неделю валялись без сознания. И вот теперь вы выходите, чтобы совершить первую в жизни прогулку… И заявляете, что ваши новые ноги выкидывают какие-то странные трюки, словно живут своей жизнью. И вы приходите к выводу, что ноги Ропера пытаются убить вас.

— И как ты можешь это объяснить? — поинтересовался Далл. — Как объяснить, что мои ноги действовали без приказа моего мозга?

— Далл, если бы у вас была хотя бы десятая часть моего медицинского опыта, вы бы знали, что даже у нормальных людей контроль мозга над конечностями часто принимает странные формы. Иначе почему порой ноги затекают или их сводят судороги при плавании… Но отсутствие контроля мозга над конечностями? Многим казалось, что они переживают нечто подобное… Тогда что говорить про ваш случай. Ведь у вас, в отличие от них, новые ноги! А это означает и новые связки нервов, новые срощенные кости… Разумеется, Далл, неудивительно, что в таком случае ваши ноги смогли сыграть с вами странные трюки… Более странные, чем в обычных случаях. Ведь при ходьбе вы используете двигательные нервы своего мозга, которые никогда не использовали раньше, так что в настоящее время у вашего мозга очень странная связь с вашими ногами.

— И все это всего лишь доказывает, что я говорю правду, — воскликнул Далл. — Это ноги Ропера, и мой разум не может полностью их контролировать. Последние мысли Ропера были пропитаны ненавистью ко мне. И мне кажется, его ноги все ещё контролируются его мыслями!

— Глупости! — воскликнул Карсон. — Далл, встаньте и медленно прогуляйтесь по комнате. Я докажу вам, что прав.

Далл встал и осторожно прошелся по комнате. Карсон внимательно наблюдал за его движениями. Далл шел, словно человек, находящийся на краю пропасти, но его ноги, как казалось, двигались нормально.

Когда Далл подошел к хирургу, Карсон кивнул.

— Так ничего не видно, — сказал он, и тут совершенно неожиданно нога Далла дернулась и ударила Карсона так, что тот упал на пол. Тут же ноги Далла стали яростно пинать упавшего хирурга!

— Боже мой, Далл! — воскликнул Карсон, пытаясь подняться на ноги, вывернуться из-под ливня ожесточенных пинков. — Прекратите! Вы же прибьете меня!

— Я не могу… Ноги не слушают меня! — крикнул Далл. Его лицо стало белым и кривилось. — Куинн… Барк… Сюда, помогите!

Куинн и Барк ворвались в комнату и замерли в оцепенении при виде Далла, с безумной дикостью пинающего окровавленного Карсона, который, защищая голову руками, пытался встать на ноги.

— Уберите меня! — закричала Далл. — Схватите меня и оттолкните от врача! Быстро, придурки!

Ошеломленные Куинн и Барк тут же бросились вперед, схватили Далла за руки и оттащили от упавшего хирурга. Мгновение его ноги все ещё пытались дотянуться до Карсона, а потом успокоились.

Далл взорвался истерическим смехом.

— Теперь ты веришь мне, Карсон? Ноги Ропера почти достали тебя! Ты сделал этуоперацию. Ропер ненавидит тебя почти так же, как меня. Теперь ты веришь, что мои ноги — все ещё ноги Ропера?

Карсон был ошеломлен. Его разбитое лицо выглядело ужасно и было перекошено от страха.

— Держите его, — бросил он Куинну и Барку. — Не позвольте ему… Не позвольте снова добраться до меня! Боже, не позволяйте ногам Ропера снова добраться до меня!

Далл сумел взять себя в руки.

— Барк, отведи Карсона домой, — приказал он своему помощнику. — Куинн, а ты проследи, чтобы я оставался тут, пока они не уедут, а потом поднимись наверх и приведи Спинетти.

Дрожа и трясясь, хирург поспешил из комнаты.

Когда Барк и Карсон исчезли, Куинн выпустил Далла и поспешил на верхний этаж особняка. Оставшись в одиночестве, Далл принялся мерить подвал шагами. Голова у него дико разболелась. Тем не менее он попытался все обдумать.

Выходит, все так и есть! Невозможно, безумно, но верно! Ноги Ропера, прикрепленные к его телу, все ещё были ногами Ропера, и они пытались убить его и Карсона! И если он в одиночестве отправится на улицу, то ноги Ропера непременно прикончат его. Значит, он не должен выходить из дома в одиночестве. Его помощники всегда должны находиться рядом. Но разве это та свобода, о которой Далл мечтал, сидя в инвалидном кресле?

Ноги Далла, казалось, повиновались ему, когда он ходил по комнате. Но он знал — сумасшедшая мысль! — они только выжидали. Если подвернется возможность, они тут же попытаются убить его. Ропер тогда смеялся. А вот Даллу теперь стало не до смеха. Неужели слова, которые Ропер выкрикнул перед смертью, и в самом деле сбудутся? Эти слова всё ещё звучали в ушах Далла. «Ты можешь взять мои ноги Далл, но они отнесут тебя прямо в ад!.. Ты отправишься на них в ад… в ад!»

И тут Далл обнаружил, что стоит в углу на белом пятне цемента, под которым лежал Ропер! С хриплым криком Далл отскочил, вцепившись в спинку стула. Пока он думал о своем, его ноги отнесли его к могиле человека, частью которого раньше были. Неужели Ропер и в самом деле все ещё смеялся над ним? Неужели за всем этим стоял он?

Далл сжал зубы, когда Куинн вернулся со Спинетти. Мертвые Ноги был воином. Он станет бороться с новой напастью.

Куинн и Спинетти с некоторым трепетом подошли к своему боссу.

— Боже мой, Мертвые Ноги, — проговорил Куинн. — Вы ведь кричали о том, что ваши ноги до сих пор принадлежат Роперу!

Далл уставился на него холодным взглядом.

— А что если так и есть? — подхватил он, однако говорил так, словно в первую очередь обращался к себе самому. — Мои ноги служат Роперу, но остальная часть меня все ещё Далл, и тело мое должно слушаться Далла. Ведь так?

Спинетти перекрестился, украдкой взглянул на Далла, а Куинн побледнел.

— Я и дальше стану выполнять ваши приказы, но это дело меня пугает, — объявил он. — Когда вам пришили ноги Ропера, это было…

— Достаточно! — огрызнулся Далл. — Ты и Спинетти помогите мне лечь спать… Крепко держите меня, когда мы будем подниматься по лестнице.

Им понадобилось несколько минут, чтобы добраться до спальни Далла на верхнем этаже. Куинн и Спинетти крепко держали его за руки, хотя его ноги отказывались идти в спальню. Согласно распоряжению Далла телохранители уложили его в постель.

— И я хочу, чтобы вы двое до утра по очереди сидели рядом с моей кроватью, — сказал он им. — Если вы увидите, что я встаю с постели, схватите меня и не давайте встать!

— Мы все так и сделаем, Мертвые Ноги, — заверил его Куинн, но когда он назвал его прежним прозвищем, Далл вспыхнул от ярости:

— И больше не называй меня Мертвые Ноги! — закричал он.

Тем не менее, когда он откинулся на подушки, Куинн занял место в кресле, чтобы отсидеть первую вахту. Но в голове Далла все ещё звенели его слова: Мертвые Ноги! Это прозвище прилипло к нему с детства, но теперь оно получило ещё одно тайное значение. Мертвые Ноги, да, но теперь так можно было назвать не те усохшие конечности, которые принадлежали ему первоначально, а ноги Ропера!

Лицо Ропера, казалось, нависло перед ним в темноте, и губы его кривились в торжествующей усмешке. Там были и другие, Карсон и Куинн. Но прежде всего там было лицо Ропера. Далл не мог рассмотреть, были ли у Ропера ноги, но вот лицо его он видел совершенно ясно…

Далл пришел в себя, когда боролся со Спинетти в углу спальни. Вскоре на крики Спинетти прибежал Куинн. Тогда они вдвоем скрутили Далла, не давая выпрыгнуть из окна. Потом, когда Далл окончательно проснулся, борьба прекратилась.

— Вы бы выбрались из этого окна, если бы я за вами не смотрел! — воскликнул Спинетти. — Вы незаметно выскользнули из постели и почти добрались до окна, прежде чем я заметил, что происходит!

Далл наконец взял себя в руки и заговорил:

— Верните меня в постель, — проговорил он, слегка задыхаясь. — А потом ты, Куинн, вызови Карсона. Я жду его с утра. А ты Спинетти оставайся и внимательно следи за мной. Я же, в свою очередь, постараюсь больше не заснуть.

Несмотря на звонок Куинна, Карсон на следующий день прибыл не рано утром, а ближе к полудню. Когда он вошел в подвал Далла, лицо хирурга было смертельно бледным, несмотря на синяки под глазами. На этот раз, когда он вошел с Куинном, он в первую очередь поспешно взглянул на белый прямоугольник на цементном полу в углу, а потом уставился на него неподвижным взглядом, словно очарованный.

Далл наблюдал за ним, сидя на стуле. Его глаза были красными от бессонницы, как у Карсона, а лицо белым как мел. Он мрачно улыбнулся, когда Карсон, переведя взгляд на Далла, инстинктивно сжался от ужаса.

— Не бойся, Карсон, — вздохнул Далл. — Куинн привязал меня к этому стулу, прежде чем ты пришел, так что можешь не бояться.

— Я не боюсь… — хриплым голосом пробормотал Карсон. — Мне, кажется, я уже всем этим переболел.

— Так что держи себя в руках! — приказал ему Далл. — Мы оказались в весьма неприятном положении. И должен заметить, мне много хуже, чем тебе.

Карсон странно улыбнулся.

— И вы называете это неприятным положением!.. Далл, я сделал незаконную пересадку органов. Мы согрешили! И не пытайтесь уговорить меня, убедить, что я говорю чепуху. Говорю вам, мы поступили ужасно, и мы за это заплатим! Вы заплатите больше, потому что я действовал по вашему приказу, но и мне придется платить по счетам! Далл, я отлично помню последние слова, которые прокричал Ропер, обращаясь к вам: «Ты можешь взять мои ноги, Далл, но они отнесут тебя прямо в ад!.. Ты можешь отправиться на них в ад!» Вижу, вы тоже помните. Вы тоже об этом думали. У вас ноги Ропера, и они пытаются вас убить, хотя только один Бог знает, как они это делают.

— Карсон, я же сказал, чтобы ты взял себя в руки. Нам нужно найти способ остановить эту дьявольщину. Ты пришил мне ноги Ропера. Ты должен найти способ остановить все эти попытки убить меня!

Карсон в недоумении уставился на Далла.

— И как его остановить? Мне в голову приходит только один способ, которым можно их остановить… только один…

— И что это за способ? — поинтересовался Далл.

Карсон напряженно наклонился к гангстеру.

— Отрезать ноги Ропера!

Далл взорвался от ярости.

— Черт побери! Неужели ты, Карсон, думаешь, я прошел через неделю боли, чтобы теперь от всего отказаться? Думаешь, я откажусь от ног, ради которых работал все эти годы, планировал и мечтал обрести?

— Далл, откажитесь от них, — продолжал убеждать Карсон. — Это единственный способ спасти вас, спасти вас обоих! Говорю вам, это довело вас почти до безумия. Ноги Ропера, пришитые к вашему телу, пытались убить вас, пытались убить меня. Давайте отрежем их. Хуже, чем раньше, не будет.

— Я этого не сделаю, — оборвал Далл. — Что из того, что ноги Ропера пытаются убить меня? Я никогда не боялся самого Ропера, и теперь я не боюсь его ног, пусть даже они пришиты к моему телу!

Карсон поднялся, его лицо стало ещё белее, чем раньше, и в его глазах можно было прочитать отчаянную решимость.

— Подумайте, Далл! Я единственный хирург, который может их ампутировать! Любой другой хирург отказался бы делать подобную операцию, и решил бы, что вы — сумасшедший, если бы вы заявились к нему с подобным предложением. А если вы расскажите свою историю, то вас просто арестуют и станут судить за убийство. Я единственный, кто может освободить вас от ног Ропера, которые пытаются вас убить… Не вы сражаетесь за ноги Ропера, а сам Ропер. Ропер, который каким-то образом сможет руководить ногами, пытаете убить вас с помощью ног, которые пришиты к вашему телу.

— И я буду сражаться с ним! — закричал Далл. — Я забрал его ноги, и я сохраню их, несмотря на Ропера и все силы ада!

— Это ваше последнее слово? — поинтересовался Карсон. Лицо его приобрело странное выражение, и взгляд снова метнулся к белому пятну на полу, а потом вернулся к Даллу.

— Да, это мое последнее слово. Далл Мертвые Ноги удержит то, что у него есть, как всегда это и делал.

Карсон вышел, больше ничего не сказав, шагая словно манекен. Куинн и Барк появились в подвале, стоило Даллу позвать их. Когда они встретились с ним взглядом, он прочитал страх в их глазах.

— Спинетти сбежал! — сообщил Куинн — Утром, он словно с ума сошел, заявил о том, что не станет работать на дьявола. Когда я заглянул в его комнату, выяснилось, что и все его вещи исчезли.

— Черт побери! — воскликнул Далл. — Я покажу ему, что он должен бояться меня, работа это дьявола или нет. Через два дня я верну его!

— Хотите, чтобы я с мальчиками отправился за ним? — поинтересовался Барк. Далл внимательно посмотрел на него, а потом грубо рассмеялся.

— Ты тоже хотел бы сбежать, не так ли, Барк? И ты тоже, Куинн? Ну, ты собирался остаться. Независимо от того, какая чертовская работа у меня для тебя есть. Даже если я сам вышел из ада, я — Далл Мертвые Ноги, и никто в этом городе не забудет об этом. Подойдите и развяжите меня!

Когда Куинн и Барк освободили его, Далл встал и прошел по подвалу туда и обратно. Его конечности, казалось, подчинялись командам его разума. А потом совершенно неожиданно они понесли его через подвал и со всего маху швырнули об стену! Выставив руки, Даллу удалось уберечь голову от удара, но он был потрясен. Куинн и Барк поспешили к нему и помогли подняться. Ошеломленный Далл огляделся, пытаясь прийти в себя.

— Держите меня! — выдохнул он. — Они и впрямь заберут меня в ад, если смогут!

— Мы можем связать вам ноги и усадить вас в старую коляску, — предложил Куинн. — Это не позволит вашим ногам прыгать, но вы все равно сможете двигаться.

— Валяйте, — разрешил им действовать Далл, однако лицо его было страшно перекошенным. Пока Барк ходил за креслом-каталкой, Куинн крепко связал ноги своему боссу.

Потом они усадили его в кресло-каталку. Далл откинулся на подушки, тяжело дыша.

— Вернулся в кресло-коляску, — с горечью пробормотал Далл. — Все, что ещё мне нужно, так это одеяло на ноги, — а потом, словно обезумев Далл закричал: — Ты смеешься надо мной теперь, Ропер? Черт побери, ты смеешься?

— Ради бога, не говорите так, Мертвые Ноги. — попросил Барк. — У меня и так нервы на пределе.

Далл откинулся на подушки, в то время как гангстеры отошли от него. В ушах Далла звучали методичные, ритмичные звуки, которые, казалось, остальные не слышали. Эти звуки постепенно из простых звуков складывались в слова: «…ты можешь взять мои ноги, Далл, но они отнесут тебя прямо в ад!.. Ты можешь отправиться на них в ад!»

Эти слова, словно громовые раскаты, обрушились на Далла со всех сторон. Кроме того, они перемежались криками и проклятиями Ропера. Наконец, Далл прижал руки к ушам, но он все ещё слышал слова, которые эхом отдавались в его мозгу. А потом, случайно повернув голову, он уставился на белое пятно на бетонном полу, там, где лежал Ропер… Тот самый Ропер…

Хриплые возгласы Барка и Куинна привели его в себя, и только тогда он осознал, что так сильно дергал связанными ногами, что едва не вылетел из кресла! Потом он вцепился в ручки кресла. Куинн и Барк схватили его ноги, прижали их, и вскоре те успокоились.

Где-то час после этого ноги Далла оставались неподвижными, а потом они снова начали пинаться, пытаясь сбросить гангстера со стула. Опять Даллу пришлось вцепиться в стул и отчаянно сражаться с ногами, а его мордовороты помогали ему. Но когда через полчаса ноги вновь попытались выбросить Далла из кресла-каталки, он почувствовал, как его захлестывает новая волна ужаса.

Всеми силами он пытался бороться с ногами, дико цепляясь за кресло, из которого ноги пытались его выкинуть. Однако в какой-то момент он понял, что остался в комнате один. Барк и Куинн убежали. Борясь с ногами, Далл даже не заметил, как они исчезли, не услышал, как за ними хлопнула дверь.

— Черт бы вас побрал, вернитесь! — закричал он. — Куинн и Барк, вы пожалеете об этом. Я все ещё Далл Мертвые Ноги!

Однако ему никто не ответил.

Да, ответа не было, но казалось, волны тишины исходили от белого пятна в углу подвала. Тогда, повернувшись к этому пятну, Далл прокричал:

— Ты не получишь меня, Ропер! Твоих ног уже нет! Я все ещё могу победить тебя! Я могу заставить Карсона отрезать эти ноги.

Подойдя к столу Далл схватил трубку телефона, набрал номер. А потом хрипло крикнул, обращаясь к человеку, который взял трубку:

— Скажи Карсону, что Далл зовет его. Скажи ему, что Далл хочет, чтобы он быстро шел сюда.

Голос, который ответил ему, был голосом хорошо обученного слуги, но интонации этого голоса звучали странно.

— Но доктор Карсон не сможет прийти к вам, сэр. Он…

— Скажи Карсону, что он должен прийти! — крикнул Далл в трубку. — Он должен отрезать ноги Ропера! Слышишь? Ропер лежит здесь под полом, но его ноги у меня, и он должен ампутировать их… отрезать их…

— Но доктор Карсон покончил с собой час назад, — ответил человек на другом конце провода. — Тут полиция. Я скажу им, что вы хотите, чтобы доктор Карсон…

Далл отшвырнул трубку и уставился в пустоту. Карсон мертв! Карсон совершил самоубийство! Он вспомнил белое, перекошенное лицо Карсона, когда хирург покинул его. Карсон был мертв — и это был тот единственный человек, который мог избавить его от ног Ропера! И теперь эти ноги собирались и дальше бороться. Их мускулы напряглись.

Но и в таком случае был выход! Далл отодвинул стул от стола. Да, он найдет способ убежать от этого безумия! Ноги его все ещё подергивались и дрожали. Он повернул стул к двери операционной комнаты. А потом, вытянув руку, он ткнул пальцем на светлое пятно на полу.

— Слышишь, Ропер, ты меня ещё не достал? Я побью тебя даже сейчас, даже сейчас! — и хоть произнес это Далл диким голосом, но говорил он решительно…

Полицейские и журналисты взволнованно переговаривались, спускаясь в подвал дома Далла. Однако перед дверью его кабинета в подвале они остановились. Их голоса звучали взволнованно и, находясь в кабинете, можно было расслышать лишь обрывки предложений.

— …слышал, что у Мертвых Ног давным-давно было что-то на Карсона, но он никогда не думал…

— …он кричал в трубку, что похоронил Ропера под полом и что-то ещё о ногах Ропера. Нам известно, что Далл убрал Ропера, но никто ничего не мог доказать…

Полицейский капитан повернулся к столпившимся у него за спиной.

— Хватить болтать, приготовьте оружие. И журналисты пусть отойдут на безопасное расстояние. А мы выдвигаемся.

Дверь распахнулась, и полицейские с пистолетами наготове ворвались в кабинет Далла. Гангстера нигде видно не было, и через мгновение полицейские были у дальней двери. С удивлением полицейские уставились на маленькую операционную. Потом у всех разом вырвался крик ужаса, когда увидели кресло-качалку, которая стояла рядом со шкафом для инструментов. Далл сидел в инвалидном кресле, и его остекленевшие глаза уставились в потолок. Его руки все ещё сжимали тяжелый хирургический нож, больше похожий на топор, а ноги его были обрублены чуть выше коленей.

Вокруг все было залито кровью, а из обрезков свисали рассеченные связки и куски плоти, но самих ног нигде видно не было. Полицейские молча переглянулись. А потом кто-то глупо ухмыляясь, указал на кровавые следы, которые вели назад в подвал-офис Далла. Полицейские вернулись в первое помещение и замерли, окаменев от ужаса. На продолговатом светлом пятне свежего цемента в луже крови лежали отрезанные ноги.

— Судя по тому, что сказал Далл слуге Карсона, Ропер похоронен там под полом, — заплетающимся языком пробормотал капитан полиции. — И он сказал, что ноги Ропера…

Но тут вмешался другой полицейский, и голос его едва не срывался от волнения.

— Ноги это Ропера или нет, Далл сам себе их отрезал, только сделал это в другой комнате, потом он не двигался…

— А как тогда ноги оказались в этом углу?

Люди-змеи

Я встретился с Хеммериком, когда он впервые приехал в Коралу. Тем утром Питер Уинтон и я беседовали на платформе станции. Питер жаловался на бизнес, и я удивлялся, почему я решил, что из всех мест на Земле эта деревня во Флориде — хорошее место для молодого адвоката. Скорый поезд, который заезжал в Коралу, свернув с главной магистрали, прибыл как раз во время нашего разговора. И Хеммерик был единственным пассажиром, который сошел с поезда.

Мое первое впечатление о нем было весьма приятным. Он подошел к нам — дружелюбный мужчина средних лет с черными глазами. Он поинтересовался, как добраться до деревни, и после представился как доктор Джон Хеммерик из Йейтского университета и Восточного зоологического Музея. Мы взяли его визитные карточки и пожали ему руку. Я представился:

— Фрэнк Роулинс, молодой юрист из Коралы.

— А я местный представитель автомобильной промышленности, известен как Пит Уинтон.

Хеммерик рассмеялся.

— Надеюсь, мы будем друзьями, — объявил он. — Я собираюсь задержаться в этом районе на несколько месяцев. Я приехал, чтобы исследовать некоторые аспекты жизни змей в болотах Корала.

— Тогда вы приехали в правильное место, — заметил Питер. — Тут есть болото, есть и змеи. Вы остановитесь в деревне? Знаете, болото примерно в пяти милях к западу отсюда…

— Я бы хотел устроиться на краю болота, если это возможно, — ответил Хеммерик. — Было бы намного удобнее… большая часть моей работы должна проходить ночью.

— Вы могли бы остановиться у старого Дрола, — предложил я. — Если вы, конечно, ищите по-настоящему дикое местечко.

— Да, дом Дрола подошел бы, — согласился Питер. — И хоть он заброшен уже несколько лет и в плохом состоянии, но стоит прямо на краю болота.

— Тогда я уверен, мне там понравиться, что до удобств… Я привык к неудобствам, — ответил Хеммерик. — Как мне туда добраться?

— Дорога проходит рядом с тем местечком, — заметил Питер. — Но… Почему бы мне и Роулинсу не отвезти вас туда сегодня днем?

— Я не хотел бы беспокоить вас обоих, — начал Хеммерик, но я перебил его.

— Не беспокойтесь, — заверил я его. — Нам это не в тягость.

Хеммерик поблагодарил нас и пообещал быть готовым, а затем подозвал мальчика-негра, чтобы тот отнес его багаж в отель, а сам отправился следом.

В полдень мы завели родстер Питера и выехали по грунтовой дороге, которая вела прямо на запад к болоту.

Местность между древней и болотом была мало населена. Здесь жили в основном мелкие фермеры, белые и черные. Тут и там темнели болотные омуты, и они встречались все чаще и чаще, чем ближе вы приближались к большому болоту.

Хеммерик не удивился, когда мы сказали ему, что змеи, особенно техасский гремучник, — настоящий бич этих мест. Он, по-видимому, занимался исследованиями и поисками образцов в большей части мира, поскольку рассказывал анекдоты о змеях, с которыми встречался в Южной Америке, Африке и Азии, о египетских кобрах, смертоносных черных мамбах, гигантских питонах, удавах и анакондах. И когда мы подъехали к месту назначения, наш разговор приобрел змеиный привкус…

Дорога становилась все более болотистый, вскоре мы оставили машину, чтобы пройти остальную часть пути пешком. Зеленая болотная равнина с рощицами карликовой сосны и пальмето, с полянами, заросшими меч-травой, поднимавшимися от мшистого болота или луж зеленой застойной травы, простиралась далеко… насколько хватало глаз. Мы были в северной части овального болота, которое протянулось почти на двенадцать миль.

Глаза Хеммерика загорелись, когда он остановился, осматривая болото.

— Тут, без сомнения, живут змеи, — объявил он. — Эта местность похожа на настоящий змеиный рай.

— Не мшу представить себе рай, где обитают египетские кобры и черные мамбы, — фыркнул Питер. — Но этот путь ведет к дому Дрола.

Гуськом, следом за Питером, мы прошли по едва различимой узкой дорожке, протянувшейся по краю болота. Отвратительный запах болота бил мне в нос — тяжелый, мускусный запах разложения. А вот Хеммерик, как казалось, с наслаждением вдыхал этот воздух.

Через несколько минут мы подошли к гниющим останкам дома, известного как обитель Дрола. Дом стоял на самом краю большой поляны слизистой зеленой грязи, за которой начиналось болото. Я не мог представить себе место, менее приспособленное для жизни. А когда мы заглянули в первую, полусгнившую комнату, мне и вовсе стало не по себе. Но Хеммерик с большим энтузиазмом отнесся к тому, чтобы устроиться в этой гнилой обители.

— И в самом деле, удобное местечко, — заметил он. — По крайней мере, для меня, пока я будут проводить наблюдения на этом болоте. Я закажу в деревне все необходимое, чтобы сделать это место вновь пригодным для жизни.

— Странные вы люди, ученые, — заметил Питер. — Я бы не стал жить в этом очаровательном местечке, даже если бы мне десять музеев пообещали премию.

— И я тоже, — согласился я. — Не люблю спать там, где ночью ко мне могут приползти погреться болотные гадюки.

В ответ на это Хеммерик только рассмеялся.

— У всех разные вкусы, — объявил он. — Днем я будут тут спать, а ночью уйду проводить исследования, запалив яркие лампы, чтобы ослепить змей.

После мы отвезли Хеммерика обратно в Коралу, и он договорился, чтобы на следующий день в дом Дрола доставили все необходимое, в том числе самую простую мебель. Хеммерик собирался переехать на болото на следующий день. Потом он поблагодарил нас и пообещал заходить всякий раз, когда будет появляться в деревне.

Он и в самом деле заглянул ко мне через несколько дней, и, по его словам, он в восторге был от нашего болота. Он сказал, что уже отловил несколько великолепных экземпляров и пару странных вариаций явно местного происхождения. Глубина болота делала опасной работу в вечернее время, но, по словам ученого, он был более чем доволен.

Занятый повседневными делами, я какое-то время не видел Хеммерика. Но через два дня одно необычное происшествие, привело меня и Питера прямиком к профессору. Негр по имени Джон Уильямс, у которого была небольшая ферма, граничащая с болотом, пришел в Коралу с рассказом о змее, которая удивила всех обывателей деревеньки.

Уильямс был страшно взволнован. Он рассказал, что внимание его привлекло волнение в стаде коз в коррале у болота, которое случилось накануне прямо перед полуночью. Он спустился к загону и увидел в лунном свете темную тень невероятно большой змеи, которая схватила челюстями одного из молодых козлов и скользнула с ним в темное болото.

По словам Уильямса, он наблюдал за змеей-чудовищем словно в каком-то оцепенении. И только когда она исчезла в болоте, Уильямс подумал о собственной безопасности и поспешно ушел в дом. Но с утра Уильямс нашел следы огромной змеи в мягкой грязи, которые окончательно убедили его, что то, что он видел, не было галлюцинацией.

Выслушав историю Уильямса, несколько фермеров из Коралы и среди них Питер Уинтон, отправились посмотреть на размеры чудовищной змеи.

— Змея, которая оставила такой след, должна была быть почти в фут толщиной и один бог знает какой длины, — рассказал мне Питер, когда мы встретились с ним после полудня.

— Звучит безумно, — заметил один из фермеров. — Никто никогда не слышал о змеях такого размерах, хотя подобное чудовище могло сбежать или из цирка, или из зоопарка.

— Неважно откуда взялась эта тварь, но вчера вечером она выбралась из болота и вернулась обратно, — ответил Питер. — Не хотелось бы мне встретиться со змеей, которая могла утащить козу.

И тут меня поразила мысль.

— Почему бы не пойти и не рассказать об этом доктору Хеммерику? Нужно предупредить его, чтобы он был осторожнее. В любом случае ему было бы интересно узнать о подобном чудовище.

Питер согласился со мной, и в тот же полдень мы поехали в сторону болот, чтобы повидаться с доктором Хеммериком. Мы оставили машину в том же месте, что и раньше, и пошли по краю болот к старому, разлагающемуся дому.

Мы долго стучали, прежде чем доктор Хеммерик, зевая вышел к нам. Он объяснил, что он занят исследованиями по ночам, и словно не слышал наших извинений, из-за того, что мы разбудили его. Однако в итоге он все же пригласил нас войти.

В передней комнате старого дома теперь ничего не было, кроме нескольких самых простых предметов мебели и дюжины проволочных клеток, в которых находилось двадцать живых змей разных видов и размеров. Тут царила полутьма, но я разглядел несколько крупных гремучих змей, двух толстых бурых водяных щитомордников, несколько безвредных змей, и ещё несколько зеленых и белых рептилий, которых я не смог опознать. В комнате стоял горьковатый запах змей, который я находил отталкивающим.

Доктор Хеммерик с гордостью осмотрел клетки.

— Это те образцы, которые мне удалось получить, — пояснил он нам. — По ночам их тут много.

— Я бы завопил во все горло, столкнись я ночью с одним из ваших образцов, — заверил его Питер. — Но мы с Роулинсом приехали, чтобы рассказать вам о змее, которая переплюнет все это…

Доктор Хеммерик внимательно выслушал наш рассказ.

— Большое вам спасибо за то, что вы пришли! — воскликнул он. — Конечно, я хотел бы и сам посмотреть на эти следы… хотя не могу себе представить подобную змею.

— Мы могли бы подбросить вас, — предложил я. — Я тоже хочу посмотреть на следы этой твари… Питер был там сегодня утром и видел следы.

Хеммерик запер провисшую дверь «своего дома». Мы поехали на юг, по другой грунтовой дороге, идущей вдоль края болота, и вскоре добрались до маленькой фермы Джона Уильямса, неокрашенного каркасного домика, окруженного культивированными полями, которые на западной границе доходили до самых болот…

Жена Уильямса рассказала нам, что её муж отправился на то место, где видел эту ужасную змею, и мы втроем вышли на кукурузное поле, где мы увидели Уильямса и ещё двух негров. Я узнал одного из них. Это был дядя Уолли — негр неопределенного возраста, который среди чернокожих Коралы имел репутацию колдуна. Когда мы подошли, он что-то говорил Уильямсу, указывая на следы на земле. Увидев, что мы приближаемся, они прервали разговор, а потом по просьбе Питера Уильямс показал нам следы, которые оставила гигантская змея. Следы были в маленьком загоне для коз и на болоте. Судя по всему тварь выползла из болота и вернулась в него. Следы оказались канавкой в грязи, глубиной несколько дюймов и шириной в ступню.

Доктор Хеммерик опустился на колени и внимательно осмотрел след. А потом, встав, он внимательно посмотрел на нас.

— Это и в самом деле змея, — сказал он нам. — Но разве кто-то слышал о подобной змее в этой части света?

— Нет. Но эта змея и в самом деле огромная, — проговорил Уильямс, покачав головой. — Она схватила козу и уползла с ней… Не могу поверить в то, что я видел нечто подобное.

— У этой змеи были какие-то отличительные черты? — поинтересовался доктор Хеммерик. — Как она выглядела?

— Большая черная змея. Больше я толком ничего не рассмотрел, — ответил Уильямс. — Глаза змеи были красными, хотя… Эти глаза сверкали, словно красные угли.

Доктор Хеммерик снова внимательно посмотрел на след.

— Роулинс сказал, что, возможно, змея убежала из цирка или зоопарка, — высказался Питер, но доктор Хеммерик покачал головой.

— Циркачи обычно не возят таких больших змей, и зоопарка нет на несколько сотен миль. И как такая огромная змея могла попасть в это болото?

Уильямс нерешительно заговорил.

— Дядя Уолли говорит, что это не настоящая змея, — сказал он. — Он сказал, что это человек-змея.

— Человек-змея? — с удивлением повторил Питер. — Что это за тварь?

— Ночью он змея, а днем — человек, — с торжеством объявил дядя Уолли. — Наступает ночь, человек использует дьявольское заклинание и превращается в огромную змею. Он ползает всю ночь в облике большой змеи, хватая все, что увидит, но днем заклинание слабеет, и чудовище превращается обратно в человека.

Доктор Хеммерик встал.

— Раньше я уже слышал эту легенду, — заметил он. — Когда я изучал мамбу в Южной Африке, я жил с племенами, которые верили в людей-змей. Знахари много говорили о людях, которые были людьми днем, но чей договор с силами Зла позволял принять змеиный облик ночью. Они даже поведали мне заклинание, с помощью которого это можно сделать. Предполагаю, что это суеверие — часть легенд африканского народа.

— Это не легенда, — заметил дядя Уолли. — Человек-змея оставил эти следы ночью… днем он гуляет по округе, а большая змея веселится на болоте ночью.

— Из всех, кого мы знаем, таким оборотнем можешь быть только ты, дядя Уолли, — усмехнулся Питер. — Ты единственный заклинатель в здешних местах, и ты единственный, кто может оказаться этим человеком-змеей.

— Ну змея или не змея, но я хотел бы посмотреть на того, кто может выполнить подобный трюк, — заметил Хеммерик. — Может быть, я встречу его ночью на болоте. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Мы оставили трех негров изучать следы змеи, а сами вернулись к нашей машине. Когда мы повезли назад доктора Хеммерика, он все время рассуждал о происхождении подобной змеи, и мы с Питером были также озадачены и заинтересованы, как и доктор.

Дня три мы ничего не слышали о великой змее, а потом мы узнали, что чудовище появилось снова. На этот раз тварь мельком видел один из белых фермеров — Ханнон, живущий возле болот.

То, что случилось с Ханноном, очень напоминало случай с Уильямсом. Ночью его разбудил шум в курятнике, и он вышел из дома как раз в время, чтобы увидеть, как чудовищная черная змея скользит по болоту. Ханнон бросился в дом за ружьем, но, когда он вернулся, змея исчезла, а вместе с ним пять его кур. Ханнон поклялся, как и Уильямс, что глаза змеи были огненно-красными.

После истории Ханнона никто из нас больше не сомневался, что на болоте поселилась змея невероятного размера. Было много предположений о том, как тварь туда попала, и ещё доктор Хеммерик упорно утверждал, что эта змея неизвестной ему породы. Но негры в Корале и окрест были уверены, что это человек-змея.

— Чернокожие дяди Уолли уверены, что это человек-змея, и они легко поймают его, — хихикая заметил Питер.

— Старый негодяй просто разжигает суеверия чернокожих ради собственной выгоды, — заметил я. — Несомненно, он продает им амулеты против человека-змеи.

— Они сейчас буквально смотрят в рот дядюшке Уолли, — вздохнул Питер. — Они проявляют такой же страх перед ним, так будто он и есть этот человек-змея.

— Все это пройдет через пару дней. Суеверные страхи, как правило, очень быстро рассеиваются.

Я оказался плохим предсказателем, потому что на следующий день пришли новости, которые не только усилили страх негров, превратив его в настоящий ужас, но и встревожили белых обитателей этих мест.

Огромная змея снова появилась, на этот раз на ферме негра по имени Крэлли или Крэйлли, чья земля находилась неподалеку от фермы Уильямса, тоже на краю болота. В этот раз гигантская змея появилась сразу после наступления темноты. Сам Крэлли был в Корале, а его жена и маленький сын — дома.

Крэлли приехал домой после десяти вечера. Когда он попытался открыть дверь, его жена истерически закричала. Чтобы войти в дом, ему пришлось выбить дверь. Он нашел жену и ребенка вне себя от ужаса, близкому к безумию. Ему потребовалась большая часть ночи, чтобы успокоить их и выяснить, что произошло.

Когда стало темнеть, женщина с маленьким мальчиком отправилась на лужайку между домом и болотом, чтобы загнать в хлев двухнедельного теленка, который там пасся. Мать с сыном отвязали теленка и возвращались, когда женщина обратила внимание на странное шуршание и обернулась. Она увидела огромную змею, которая двигалась в их сторону со стороны болота. Огромная тварь ползла с невероятной скоростью. Когда тварь приблизилась, то подняла голову, словно высматривая добычу.

Закричав, женщина схватила ребенка и помчалась в дом. Змея преследовала их. Несчастная женщина захлопнула дверь перед носом твари и попыталась забаррикадироваться. Змея какое-то время оставалась возле дома, скользя вокруг, словно желая войти. Женщина и ребенок слышали шорох гигантского тела.

Потом звук прекратился, словно змея уползла, и вскоре издалека раздался мягкий, сдавленный крик теленка. Женщина так и не осмелилась посмотреть, что происходит, но больше шороха змеиной чешуи она не слышала. Тем не менее она обезумела настолько, что не признала Крэлли, когда он вернулся домой. Утром фермер обнаружил, что теленок исчез, а след змеи опять уходил в болото.

А утром Крэлли явился в Корал с этой историей. Теперь все только и говорили о человеке-змее. Чудовище нужно было поймать, прежде чем какой-то ребенок станет жертвой этой гигантской твари. Росс Сандерс, заместитель шерифа Коралы, организовал отряд, чтобы отправиться на болото на её поиски. Поскольку единственная надежда найти змею в большом болоте — идти по её следу, Питер Уинтон предположил, что в данном случае помощь опытного господина Хеммерика будет бесценна. Сандерс согласился, и мы с Питером выехали к сгнившему дому, в котором остановился доктор Хеммерик, так как на следующий день шериф и его люди собирались отправиться на охоту.

Никто в гниющем доме Хеммерика нам не ответил, и, хотя Питер долго стучал, чтобы пробудить ученого от обычного дневного сна, двери нам так и не открыли. А потом я заметил на участке между домом и болотом следы вроде тех, что огромная змея оставила на участке Уильмса.

Я позвал Питера, чтобы показать их ему, как раз в тот момент, когда доктор Хеммерик наконец подошел к нам:

— Вы уже заметили эти следы, — сказал он. — Уверен, их оставила та же большая змея, что побывала на земле Уильямса. Хотелось бы мне быть тут, когда эти следы были сделаны. Дня три назад я на рассвете вернулся с болота и увидел их. А на следующее утро, следов стало много больше… Огромная змея вновь побывала здесь поздно ночью!

— Почему, черт побери, эта змея заявилась сюда? — удивился Питер. — Здесь же нет никого, кроме вас, доктор Хеммерик.

— Может, на то и есть причина, — протянул я, улыбаясь. — Дядюшка Уолли сказал бы, что человек-змея приходил за доктором Хеммериком, чтобы отомстить за то, что тот отловил так много змей из болота.

— Но, если это произошло дважды, независимо от причины этого странного визита, это может случиться снова, — заметил Питер. — Почему бы не подождать здесь с оружием наготове?

Доктор Хеммерик покачал головой.

— Невозможно, — объявил он. — Если тут убьют змею… любую змею… то все змеи в округе станут избегать это место, что сделает мою работу очень трудной.

— Полагаю, вы правы, — пробормотал Питер. — Но мы должны каким-то образом отловить это существо. Вы не слышали о его последнем появлении?

Доктор Хеммерик с самым серьезным видом выслушал о последнем появлении человека-змеи на ферме Крэлли.

— Как ужасно! — воскликнул он. — Рад, что вы собираетесь отловить эту тварь. Я с удовольствием помогу, потому что я и сам очень хочу взглянуть на эту змейку.

— Но я не успокоюсь, пока эта тварь не будет убита, — продолжал я, обращаясь к доктору. — Мы встретимся в семь утра на участке Крэлли…

На следующее утро пятнадцать или шестнадцать фермеров собрались на ферме Крэлли. Сандерс возглавил нашу группу. Все мы были в высоких сапогах и грубой одежде, почти у всех нас были дробовики. Доктор Хеммерик появился вскоре после нас с Питером, и мы все вместе отправились к краю болота, где в мягкой грязи все ещё хорошо была видна дорожка — тропа змеи. Крэлли был с нами, и Уильямс тоже.

Мы вышли на болото и какое-то время шли по следам, отпечатавшимся в грязи и болотной слизи. Но, по мере того, как мы продвигались все дальше вглубь болота, бассейны зеленой воды стали встречаться все чаще и чаще, и следы то появлялись, то исчезали, так что следовать по ним стало довольно сложно. Когда мы несколько раз теряли следы, доктор Хеммерик находил их снова.

Доктор Хеммерик шел по следу, который уходил в самое сердце болот. Несмотря на то, что солнце стояло высоко в небе, на болоте царил полумрак, словно сама окружающая реальность всасывала свет. Доктор Хеммерик же оказался опытным следопытом, не раз он указывал на омут или на трясину, которые никто из нас не замечал до последнего момента.

К полудню мы добрались до сердца болота. Мы с Питером были уже сильно измотаны, так как все труднее было идти по тропе. Доктору Хеммерику приходилось тщательно прощупывать почву, прежде чем делать новый шаг. Время от времени мы встречали всевозможных ужей, гремучих змей и гадюк. При этом некоторые из них были и в самом деле очень крупными экземплярами. Но ничего даже отдаленно похожего на человека-змею мы не встретили.

Наконец даже доктор Хеммерик остановился. Определенно, дальше дороги не было. Мы остановились по колено в зеленой, мутной жиже, сбились в группу.

— Похоже, дальше по этому следу нам не пройти, — заметил Сандерс. — Змея словно специально заползла сюда, чтобы оборвать свой след.

— Определенно, это самая странная охота из тех, в которых я участвовал… — заметил доктор Хеммерик. — Мне казалось, что такой большей экземпляр должен большую часть времени проводить на мелководье.

— Думаю нам стоит вернуться на ферму Уильямса и попробовать начать оттуда, — решил Сандерс. — Там есть тропа… А тут нам больше нечего делать.

Мы вылезли из болота и отправились вдоль берега на ферму Уильмса. А потом снова пошли по следам большой змеи. Этот след оказался таким же запутанным, как и первый. Кроме того, прошло несколько дней с тех пор, как тут проползла большая змея, и дождь частично стер следы.

И снова доктор Хеммерик был единственным, кто мог порой отыскать почти невидимый след. Мы едва поспевали за доктором Хеммериком, а многие испытывали трудности с тем, чтобы идти в ногу с ученым, устремившимся вперед по болоту. Мы снова отправились к центру болота. К тому времени послеполуденный свет начал слабеть. Наконец, когда солнце стало садиться и на болотах стали собираться тени, доктор Хеммерик снова объявил, что дальше дороги для людей нет.

— Для меня на сегодня вполне хватит, — вздохнул он. — Я гонялся за более мелкими змеями по болотам, которые намного хуже, чем это, но никто из них не скрывал след так удачно.

— По крайней мере, мы сделали все, что могли, — пробормотал Сандерс. — Наверное, нам нужно отказаться от этой затеи и надеяться, что кто-то схватит эту змею, когда она вылезет из болота.

Мы вернулись на ферму Уильямса. К тому времени уже наступила ночь, но во дворе фермы Уильямса собрались негры. Похоже, они ждали новостей. Среди них был дядюшка Уолли. Когда они услышали о нашей неудаче, дядюшка Уолли только покачал головой.

— Невозможно выследить человека-змею… Человек-змея умеет хорошо скрывать свой след, — пробормотал он. — Среди нас нет никого, кто мог бы поймать человека-змею.

— Думаю, что он прав, — заверил нас доктор Хеммерик. — Это был самый сложный след, по которому я пытался пройти. Тем не менее мне нужно вернуться к моим исследованиям.

— Будьте осторожны, — серьезно проговорил Сандерс. — Мне бы не хотелось оказаться в одиночестве ночью на болоте. Ведь можно столкнуться с этим существом. Мы ведь не знаем, где оно сейчас.

— Меня не волнует это чудовище, — проговорил доктор Хеммерик, отворачиваясь. К тому времени люди уже стали расходиться. — По ночам я встречал змей и больших, и малых, и у меня никогда не было с ними проблем.

Когда доктор растаял среди теней, Питер покачал головой.

— Будь я проклят, если я не поспешу домой и не постараюсь как можно дальше держаться от болота. На сегодня с меня болот хватит…

— Болото — плохое место, если по ней бродит человек-змея, — проговорил дядюшка Уолли. — Этот человек думает, что он знает всех злых змей, но, когда встречаешься со змеей ночью, никогда не знаешь, что случится.

Дядюшка Уолли растворился среди теней, и мы увидели, что большая часть нашей группы, да и негров разошлась. Сандерс, Питер и я сели в автомобиль и покатили в Коралу.

— Жаль, что мы так и не поймали эту змею, — вздохнул Сандерс, когда мы добрались до дороги. — Я не буду чувствовать себя спокойно, зная, что она все ещё тут на болоте.

— Существует шанс, что мы найдем эту тварь у дома доктора Хеммерика, — заметил Питер. — Эта змея приползала туда дважды за последние дни и может снова там появиться, — а потом он рассказал о следах, которые он видел возле дома Дрола.

— Но доктор Хеммерик сказал, что не позволит нам охотиться возле этого дома, а тем более убить рядом с домом змею, — напомнил я ему.

Но Питер лишь нетерпеливо покачал головой.

— И что он сделает? Что если он к этому имеет отношение? В общем, когда мы доберемся до болота, Хеммерика там не будет, а к утру мы разойдемся, если змея не появится.

Поэтому, вместо того чтобы отправиться в сторону Хоралы, мы оставили машину и пошли по болотистой тропинке к северному краю болота. Луна ещё не поднялась, и болото темнело неподалеку от нас. Его запахи казались тяжелее ночью, чем днем.

— Все в порядке, — объявил Сандерс. — Дверь не заперта… Мы можем ничего не опасаясь заглянуть на огонек…

— Только ступайте осторожно, — предупредил Питер, открывая дверь. — Здесь у доктора Хеммерика несколько десятков клеток со змеями.

Мы зашли в гостиную. Неприятный запах стал очень сильным. Мы со всех сторон слышали шипение и шорох, от которых стыла кровь.

Сандерс чиркнул спичкой, и её пламя высветило комнату, которую мы с Питером видели раньше.

Коллекция змей доктора Хеммерика в проволочных клетках была на месте. Мутные глаза рептилий уставились на нас. Большая их часть лежала, свернувшись кольцами, и, подняв головы, они наблюдали за нами.

— Хорошее местечко, — проворчал Сандерс. — Передвиньте эти клетки прочь от окна, выходящего наболото.

Питер, думаю, мы сможем открыть это окно и через него наблюдать за берегом.

Пока он подсвечивал нам спичками, мы с Питером переставляли клетки с помощью стволов наших ружей, чтобы освободить место. Потом мы открыли окно и поставили возле него три стула доктора Хеммерика.

Когда у Сандерса закончились спички, мы оказались в полной темноте, расселись по стульям, положив ружья на край окна. Отсюда открывался отличный вид на берег болота, который находился прямо перед домом. Луна уже поднялась, и теперь ясно стали видны лужи грязи.

— Думаю, она появится, — заметил Сандерс. — Если змея снова выскользнет из болота, мы её увидим…

— В любом случае нам лучше убраться до того, как вернется господин Хеммерик, — заметил я. — Он здорово рассердится, если найдет нас здесь.

— Доктор Хеммерик, вероятно, будет на болоте до утра, — ответил Питер.

После этого мы замолчали, ожидая.

Странное то было дело — сидеть в засаде в темноте гниющего дома, наблюдая за темным болотом и большой поляной грязи, которая лежала между домом и болотом. Единственными звуками были шорохи, когда Сандерс или Питер меняли свое положение. Кроме того, порой с болота доносились странные, приглушенные звуки.

Время тянулось медленно. Мы ждали. Луна поднималась все выше и выше. Я уже начал подозревать, что план Питера не удастся. Зачем огромной змее возвращаться к дому доктора Хеммерика? Дядюшка Уолли говорил, что эта змея, быть может, хочет отомстить доктору Хеммерику за болотных змей, которых он отловил. Вспомнив эти заявления, я улыбнулся. Но иначе как объяснить то, что змея зачастила к дому доктора Хеммерика?

А потом я попытался представить себе доктора Хеммерика, который в одиночестве бродил по болоту и, не замечая опасности, отлавливал необходимые ему экземпляры. На болотах не было заметно никакого движения, оттуда не доносилось никаких подозрительных звуков. Шли часы. Луна перекочевала на западную четверть неба.

Прервал молчание Питер. Он заговорил тихим голосом, почти шепотом:

— Если в ближайшее время змея не появится, то мы её сегодня определенно не увидим, — объявил он. — Скоро должен вернуться доктор Хеммерик. Время идет к утру.

— Ещё чуть-чуть подождем, — объявил Сандерс. — Хотя я тоже не хотел бы, чтобы, вернувшись, доктор Хеммерик нас застал.

Мы снова замолчали, наблюдая и ожидая. Постепенно шорох рептилий в клетках стал единственным звуком в мире. Прошло ещё немного времени. Лунный свет побледнел. Скоро должно было начать светать.

Мы все ещё наблюдали за болотом. Там, в темноте, ничего не было. А потом…

На болоте что-то двигалось. Большая темная тень беззвучно скользнула в сторону дома.

Я сразу понял, что Сандерс и Питер, сидевшие рядом со мной, разом распрямились. Наши пальцы сжались на курках, когда мы втроем одновременно подняли ружья. Из болота на залитую лунным светом лужайку между болотом и домом выскользнула огромная темная змеиная тень. У твари была отвратительная голова, и в лунном свете глаза чудовища сверкали, словно красные угли. В следующее мгновение мы, не сговариваясь, дали залп.

Рев наших ружей разорвал тишину ночи. Мы увидели, как огромное темное змеиное тело согнулось, выгнулось, а потом рухнуло и замерло. Я взволнованно вскрикнул. Мы выпрыгнули в грязь, через окно и сломя голову бросились к поверженному чудовищу.

А когда мы склонились над подстреленной тварью, первым сдавленно вскрикнул Сандерс, а за ним Питер. Не было никакой змеи. Перед нами в грязи лежал человек в грубой, темной одежде. В последних лучах заходящей луны мы увидели лицо убитого. Это был доктор Джон Хеммерик!

— Хеммерик! Хеммерик! Боже, и всего мгновение назад он был змеей! — воскликнул Питер. — Он и был человеком-змеей, в существование которого мы не верили.

И тут мне показалось, что все кусочку головоломки встают на место.

— Доктор Хеммерик и был человеком-змеёй! — повторил я. — Он говорил, что узнал о подобных созданиях, когда путешествовал в дебрях Центральной Африки! Он сказал нам, что узнал заклинание для того, чтобы превращаться в змею. А по ночам он бродил по болоту…

Тут я задохнулся.

— Послушайте меня! — Сандер качнулся, сжав кулаки. — Доктор Хеммерик не был никаким человеком-змеей… Такой твари, как человеко-змеи, не существует. Мы случайно убили доктора Хеммерика… Понимаете! Мы его случайно убили! — тут его голос сломался. — Боже, если мы расскажем правду, все скажут, что мы сошли с ума. Так что нам нужно говорить, что доктор Хеммерик был убит случайно… Слышите?

— Понятно. Нет такого существа, как человек-змея, — согласился Питер, подводя итог. — Хеммерика застрелили случайно. Но когда умер доктор Хеммерик, умерла великая змея, и только мы втроем знаем, что они умерли… вместе.

Земные обитатели

Христа Торн, лежа на койке в темной палатке, боролась с необъяснимым ужасом. Ее стройное молодое тело вздрагивало от страха всякий раз, как её взгляд устремлялся на полог палатки и дальше на утес, залитый лунным светом, в основании которого темнело отверстие пещеры.

Этот природный портал в Нью-Мексико вел в огромный лабиринт неисследованных пещер. В течении недели экспедиция доктора Торна, отца-геолога Христы, изучали подземный мир. А теперь эти мрачные и темные врата, ведущие под землю, вызывали у неё ужас.

«Но какой черный ужас скрывается в этих безжизненных глубинах? — спросила она себя. — Что случилось с теми двумя рабочими, которые исчезли где-то в пещерах? Кто-то там был, иначе откуда эти странные вопли и чудовищные следы, в чем-то похожие на следы людей? Но кто же это мог быть?.. Сейчас отгоню все эти мысли и отправлюсь спать!» — разозлившись, она пообещала сама себе, попытавшись восстановить дыхание.

Но её нервы трепетали, как струны арфы под пальцами опытного музыканта. И порой девушке начинало казаться, что кто-то движется за пределами палатки.

— Я не стану смотреть! — переполненная отчаянием, прошептала она себе под нос.

И тут ей показалось, что она снова услышала странный шорох, словно кто-то осторожно двигался во тьме. А потом она услышала звуки, напоминающие чье-то хриплое дыхание.

— Не буду! Я не стану смотреть! — сходя с ума, прошептала она себе под нос. Потом она прижала руку к лицу, отчаянно борясь с нервным напряжением. — Там что-то не так.

Неожиданно её сердце едва не выскочило у неё из груди. В нос ей ударила смесь странных запахов — сырой, тяжелый запах земли и сырой шерсти. А потом девушка явственно различила приглушенные шаги!

Это определенно не могло быть игрой воображения! Она не могла и дальше лежать с закрытыми глазами… Ужас победил. Её глаза широко раскрылись.

Внутри палатки находилось кошмарное существо — чудовищная тварь кралась к его койке! А другое стояло на пороге палатки, купаясь в лунном свете.

Тела тварей напоминали человеческие, но они горбились и были покрыты густыми, спутанными, белыми волосами. Даже их лица были волосатыми. Огромные сияющие глаза этих тварей были втрое больше глаз обыкновенных людей — обе твари неотрывно следили за Христой.

У девушки ком подкатился к горлу, а сама она словно окаменела от невероятного ужаса! Она не могла выдавить из себя ни одного звука.

А потом ужасная волосатая фигура наклонилась над ней, и нечеловеческие руки схватили её. И вот тогда Христа безумно закричала. Черный, первобытный ужас выплеснулся из неё в этом крике.

На мгновение два уродливых существа застыли, а затем выскочили из палатки и побежали на четвереньках, царапая землю когтями. Девушка скатилась со своей койки, и уже лежа на земле увидела, как большие белые фигуры исчезли в черном портале — во входе в систему пещер. Ей показалось, что они нырнули под землю.

Потом чьи-то сильные руки перевернули её, и в ушах её прозвучал спокойный голос. Это был голос Дэвида Стрэнга, а потом девушка увидела лицо склонившегося над ней молодого человека.

— Христа, что случилось? Что с тобой?

Она прижалась к молодому человеку, а потом истерически вскрикнула:

— Дэвид… Существа из пещеры! Они вылезли из-под земли… А потом попыталась схватить меня…

Молодой геолог все ещё держал её в своих объятиях. Подбежали ещё двое: доктор Фердинанд Торн — отец Христы, и Сандер Эндрюс — горный инженер, который помогал ученым исследовать пещеры.

Выслушав девушку, доктор Торн побледнел.

— Волосатые человекообразные существа из-под земли? — повторил он. — Должно быть, эти твари и оставили следы, которые мы нашли. Они же прикончили исчезнувших рабочих. Но такие существа неизвестны науке…

Дэвид Стрэнг казался глубоко задумавшимся.

— Но жизнь существует в пещерах в разных формах, — медленно проговорил он. — Рыбы, летучие мыши, насекомые… Почему бы там не сохраниться крупным существам, которые могли бы охотиться на более мелких? Пещерные обитатели, обезьяноподобные твари, отдаленно связанные с родом человеческим… Правда, наука никогда не подозревала о существовании подобных существ. Тем не менее Христа видела двух подземных обитателей.

Сильное квадратное лицо Сандерса Эндрюса вытянулось.

— Я и раньше слышал о подобных существах, — заметил он. — Но об этом рассказывали рабочие, трудившиеся в золотых и серебряных рудниках. Эти существа мелькали в самых глубоких галереях… Они белые и волосатые, бегают на четвереньках, и лишь отчасти люди…

А потом доктор Торн начал озираться.

— А где же профессор Мерриам? Наверняка он не сможет уснуть после всего этого.

— Я позову его, — воскликнул Дэвид и побежал к палатке.

Торн, обняв дочь, повернулся к Сандерсу Эндрюсу.

— Эндрюс, ты считаешь, что мы должны прекратить исследование этих пещер? Думаешь, там небезопасно?

— Да, — согласился инженер. — Мы зашли слишком далеко, открыли глубины, где обитают эти нечеловеческие существа. Эти твари уже утащили пару наших рабочих, а теперь, воспользовавшись нашими лестницами, явились в наш лагерь в поисках новой добычи.

— Тем не менее я не хочу уходить, после того как нам потребовалось столько времени, чтобы получить законные права на изучение этих пещер, а ведь мы нашли столько прекрасных образований… — проговорил геолог. — Однако-если дальнейшие исследование небезопасны…

Вскоре бегом вернулся Дэвид Стрэнг. Выглядел он встревоженным.

— Профессора Мерриам был в своей палатке!

— Кто-нибудь из вас видел, как Мерриам сегодня вернулся из пещер? — неожиданно спросил доктор Торн.

Дэвид и Эндрюс беспомощно покачал головой.

— Полагаю, мы просто приняли как должное, что он вернулся в свою палатку.

Доктор Торн побледнел.

— Тогда доктор Мерриам все ещё в пещере! С ним что-то случилось!

— Боже мой! — воскликнул Дэвид. — Эти существа там…

— Возможно, они забрали профессора, как и тех двух мексиканцев! — воскликнул Торн. — Мы должны пойти и отыскать его!

Христа отчаянно вцепилась в куртку отца:

— Не уходи! Они убьют вас, как и остальных. Ты никогда не вернешься…

Сандерс Эндрюс побледнел, но заговорил спокойным голосом:

— Я пойду с вами, если, конечно, вы пойдете, доктор. Но я думаю, что это самоубийство.

— Но мы не можем позволить доктору Мерриаму исчезнуть, даже не пытаясь его найти! — воскликнул Торн. — Тут есть ещё Пабло и рабочие.

Эндрюс поспешил к палаткам, стоящим неподалеку, где жили мексиканские рабочие. Но через несколько мгновений он вернулся один.

— Они все ушли! — сообщил он. — Эти твари испугали их, они собрались и ушли.

— Тогда нам придется отправиться без них, — вздохнул Торн. — Одевайтесь, возьмите электрические фонари и револьверы.

— Если ты отправишься на поиски, я пойду с тобой! — воскликнула Христа.

— Нет, ты не пойдешь! — воскликнул её отец. — Это небезопасно.

— Я пойду, буду держаться рядом с Дэвидом. Сделаю все, что он говорит, но не останусь тут в одиночестве!

— Она права, доктор, — воскликнул Дэвид Стрэнг. — Одни небеса знают, как я не хотел бы, чтобы вы отправились в пещеры вместе с нами. Но, если вы останетесь тут, эти твари могут проскочить мимо нас и снова напасть на вас!..

Девушка некоторое время топталась в своей палатке, натягивая галифе и сапоги, а потом поспешила под лунный свет.

Доктор Торн, Эндрюс и Дэвид поспешно собрались, и каждый из них прихватил электрический фонарь. Молодой Стрэнг взял девушку за руку, они поспешили к черному входу пещеру.

— Пойду первым, — быстро объявил Торн, когда они вошли в пещеру. — Вы все держитесь позади меня, пока мы не спустимся на нижний ярус пещер.

Христа держалась за руку Стрэнга. Казалось, тьма сгустилась вокруг светящихся фонарей. Они начали осторожно пробираться между валунами, засыпавшими пол шахты. Однако они торопились.

Минут через десять они выбрались из длинного природного коридора в огромную пещеру, самую верхнюю из великих пещер. Лучи их фонарей высвечивали огромные каменные стены, окаймленные сталактитами, которые свисали с потолка, навстречу им поднимались белые, призрачные сталагмиты.

Христа крепче сжала руку Дэвида, когда доктор Торн сложил ладони лодочкой и закричал во тьму:

— Мерриам, где ты?

Из мрака пещеры им ответила лишь эхо.

— Его здесь нет! — воскликнул Торн. — Идем дальше.

Они пересекли огромную пещеру, следуя по следам, которые оставили на полу члены экспедиции при прошлом посещении.

Сандерс Эндрюс неожиданно остановился и указал на следы на полу в пыли — странно искаженные, словно у его владельца деформированные ноги.

— Существа пришли сюда, чтобы выбраться на поверхность, — заметил Эндрюс. — И теперь они вернулись.

— Не думай о них, Христа, — проговорил Дэвид, обращаясь к девушке, чувствуя, как дрожит её рука. — Ты в безопасности с нами.

Но когда они устремились во мрак, она буквально затряслась от мрака. Христе казалось, что тут и там из самых темных уголков пещеры за ней наблюдают сверкающие глаза чудовищ.

Они подошли к пропасти, куда была сброшена проволочная лестница. Подвязав фонари вокруг шеи, они начали спускаться в черную бездну. Через несколько минут они достигли пола другой колоссальной пещеры и снова начали выкрикивать имя Мерриама.

Как и прежде, им отвечали только призрачные шепоты — отголоски эха.

— Он должен находиться где-то в этих пещерах! — отчаянно воскликнул Торн. — Нам придется разделиться и поискать! Я отправлюсь в правую ветвь пещер, Эндрюс пойдет прямо, а Дэвид — налево. Когда вы найдете Мерриама, выстрелите. Если что-то пойдет не так, сделайте два выстрела.

Из центральной огромной пещеры отходило два туннеля. Вскоре фонари двух других ученых исчезли с глаз девушки, когда она и Дэвид Стрэнг вошли в левый проход.

Это был единственный тоннель, пронизывающий сплошную скалу. То и дело он расширялся, превращаясь в крупные пещеры, а потом вновь становился таким же узким, как прежде.

— Мерриам! — позвал Дэвид, пока они шли по тропинке.

— Он мертв, — прошептала Христа. — Эти твари, что схватили рабочих, утащили и его.

Неожиданно Дэвид остановился напротив узкой трещины в скале — вертикальная щель не превышала шириной фута. Дэвид направил луч фонаря в эту расселину.

— Христа, посмотри на пыль в этом месте! Похоже, здесь что-то произошло. А потом кто-то стер всю пыль с дорожек, чтобы скрыть их.

Расселина оказалась настолько узкой, что они едва смогли втиснуться в неё. Но она протянулась очень далеко и привела в огромную темную галерею.

Дэвид провел лучиком фонарика по зазубренным, сверкающим камням. Его глаза округлились от удивления.

— Господи, этот камень…

В этот момент в ноздри Христы ударил острый звериный запах.

— Дэвид! — закричала девушка, но, когда он обернулся, к нему из темноты скользнули волосатые белые фигуры.

Они набросились на него. Фонарь разбился и потух. В темноте Христа слышала звуки борьбы. А потом все стихло.

— Дэвид! — снова закричала она.

Ответа не последовало. Затем в темноте послышались мягкие приближающиеся шаги. А потом чьи-то руки схватили её и прижали к мягкому волосатому, пахнущему землей телу. Но как только она стала сопротивляться, её скрутили по-настоящему.

Христа не могла больше сопротивляться, её тело бессильно обвисло. Как в ночном кошмаре, она поняла, что не сможет вырваться и бежать. Деформированные руки тварей схватили её ещё крепче, разрывая её одежду. Она почувствовала, как с неё срывают шелковую рубашку. Руки ужасного зверя все ещё крепко сжимали её грудь и конечности.

Неожиданно свет залил галерею — свет электрического фонаря, который нес человек, только что пролезший через расселину.

Девушка упала на пол — два волосатых существа, которые держали её, одновременно выпустили её. Несмотря на свое полуобморочное состояние, она увидела сгорбленные, волосатые фигуры. А потом она увидела лицо человека с фонарем и, вздохнув от облегчения, позвала его:

— Сандерс Эндрюс!

Эндрюс скривился и заговорил. И тут Христа усомнилась в собственном здравом рассудке, потому что Эндрюс заговорил с двумя волосатыми подземными обитателями.

— Вы, придурки! Что вы делаете? — прошипел Эндрюс.

Тут одно из волосатых существо ответило. Голос у него был хныкающим голосом мексиканца.

— Эти двое протиснулись в расселину, сеньор Эндрюс. Мы всего лишь оглушили этого парня и собирались сбросить его в пропасть, как вы нам и сказали делать со всеми, кто сюда сунется. Точно так мы поступили и с вашим профессором Мерриамом.

Ошеломленная Христа повнимательнее присмотрелась к мохнатым существам. Это были не чудовища, а всего лишь люди в масках. Негодяи были в костюмах с наклеенными длинными белыми волосами, а кожу посыпали белым порошком. На руках у них были странные перчатки, а на ногах — самодельная обувь. На глазах — огромные стеклянные линзы, которые в темноте выглядели как огромные сияющие глаза.

А потом она узнала эту парочку — это были те два мексиканских рабочих, которые пропали в пещерах неделю назад!

— Быстро! Не тратьте время на болтовню! — распорядился Эндрюс. — Мы должны оттащить Стрэнга и девушку к пропасти и сбросить их туда. Скоро сюда явится доктор Торн… Вы двое займитесь девчонкой, а я разберусь со Стрэнгом! Быстро!

Два замаскированных мексиканца подхватили Христу. Она пыталась бороться, кричать, но так и не смогла ни вырваться, ни закричать, так как ей зажали рот.

Сандерс Эндрюс наклонился, чтобы поднять неподвижного Дэвида Стрэнга. И тут внезапно тот ожил!

Молодой человек нанес молниеносный удар ногами. Эндрюс отлетел к стене. Дэвид бросился на инженера и вырвал пистолет из его руки, а потом резко обернулся. Замаскированные мексиканцы повернулись к нему. Пистолет загрохотал, и один мексиканец упал, а другой сглотнул от страха.

— Дэвид, сзади! — закричала Христа, все ещё лежавшая на полу…

Сандерс Эндрюс, с перекошенным от ненависти лицом, схватил кусок скалы, чтобы разбить череп Стрэнга. Однако, услышав предупреждение, Эндрюс успел уклониться, а потом, обернувшись, выстрелил. Инженер повалился на пол.

Дэвид, все ещё держа в луче света электрического фонаря другого мексиканца, с тревогой наклонился к девушке.

— Христа, с тобой все в порядке? Я пришел в себя, когда Эндрюс пробрался в галерею, но чуть помедлил…

Девушка, всхлипывая, прильнула к нему. Потом она повернулась, так как в разлом пролез доктор Торн. Выглядел он ошеломленным.

— Что тут произошло? — воскликнул он. — Я услышал выстрелы, когда возвращался. А потом я пробрался через эту расселину. — Его глаза чуть не вылезли из орбит, когда он рассмотрел загримированных мексиканцев. — Выходит, подземные обитатели были всего лишь подделкой?

Дэвид кивнул.

— Все это придумал Сандер Эндрюс. Изначально он хотел всего лишь напугать всех нас, прежде чем мы добрались бы до галереи, которую ещё не изучили. Он подговорил двух мексиканских рабочих, которые, как мы считали, исчезли, чтобы те спрятались здесь, а потом использовали эту странную грубую маскировку. А Мерриам, судя по всему, заглянул сюда. Мексиканцы убили его и сбросили в пропасть. А сегодня Эндрюс попросил мексиканцев подняться на поверхность и напугать Христиум в пещеры на поиски Мерриама. Но, когда мы отправились на поиски, ему ничего не оставалось, как пойти с нами. В итоге, если бы им повезло, они убили бы меня и Христу, точно так же как Мерриам.

— Не понимаю! — воскликнул доктор Торн. — Почему Эндрюс решил убить нас, если бы стали использовать эту галерею?

Дэвид Стрэнг провел лучом фонаря по потолку расселины.

— Вот причина, — объявил он.

По темному камню на потолке протянулась широкая сверкающая вена яркого камня, блестевшего в лучах света.

— Это золото! — воскликнул Торн. — Огромная жила золотой руды! Тут денег на многие миллионы.

Дэвид Стрэнг кивнул.

— Эндрюс, должно быть, нашел эту жилу во время одного из посещений пещеры. Он ничего не сказал об этом, потому что знал, что, согласно соглашению, все полезные ископаемые, что мы отыщем, будут принадлежать учреждению, финансировавшему нашу экспедицию. Тогда он решил испугать нас, чтобы мы не нашли эту галерею и не увидели эту золотую жилу. Тогда он смог бы наложить руку на этого золото.

Рука молодого человека крепко обняла девушку за плечи.

— Пойдем, Христа, пора выбираться на поверхность. Пойдем… Я, как и обещал, не оставлю тебя.

Звери, которые когда-то были людьми

— Кто это говорит? — рявкнул Нед Фелтон в телефонную трубку. — Я хочу знать, кто говорит!

В ответ снова раздался голос, который охладил его кровь, когда он в первый раз ответил на звонок. Густой, хриплый, грубый голос, который звучал, словно вой! Он произносил бормочущие звуки, которые звучали, как лай, стоило незнакомцу заговорить чуть быстрее.

Со стороны могло показаться, что какое-то домашнее животное пытается поговорить по телефону. Нед Фелтон долго прислушивался к этому странному, звериному голосу. Постепенно он начал разбирать слова, хотя едва ли эти звуки можно было назвать словами.

— Фелтон! — это было его имя, которое пробормотал нечестивый, похожий на звериный рык голос. — Это Фрэнсис Лесер.

— Фрэнсис Лесер? — закричал Нед в трубку. — Боже, парень, что с тобой случилось? Что случилось с твоим голосом?

— Меня изменили, изменили! — прохрипел голос. — Я возвращаюсь назад в звериное состояние! С каждым часом я меняюсь больше и больше! — а затем грубый голос на том конце провода пробормотал: — Позаботься о Руфь и… прощай! Я закончу этот ужас, прежде чем уйду дальше по этой тропинке.

— Фрэнсис! — отчаянно закричал Нед Фелтон в телефонную трубку. — Ради бога, не делай ничего опрометчивого! Подожди, пока мы с твоей сестрой не доберемся до тебя…

Он услышал щелчок телефонного аппарата на другом конце провода.

Нед на мгновение застыл, словно парализованный. Каждый нерв в нем вибрировал от ужаса и шока, а в ушах все ещё звучал ужасный зверский голос, которым Фрэнсис Лесер говорил с ним…

Фрэнсис был братом любимой девушки! И с ним что-то случилось, что-то ужасное, неземное. Ведь что-то изменило его голос, превратив в звериный рык, и это заставило его покончить с собой.

Нед Фелтон очнулся от своего паралича и бросился к двери своей квартиры. Он должен был всё рассказать Руфь. Если Фрэнсис ещё не совершил самоубийства, возможно, им удалось бы отговорить его. Но им придется поспешить.

От квартиры Фелтона до большого дома, где Руфь Лесер жила со своей тетушкой было не так далеко. Вечерние столпотворение загромоздило улицы города, но Нед гнал свою машину с полным пренебрежением к правилам. И через несколько минут он остановился перед огромным пригородным особняком. Когда он вбежал на крыльцо дома Руфь, он обнаружил, что она подходит к двери, с удивлением глядя на него.

Руфь Лесер казалась почти ребенком из-за своей маленькой фигурки. Однако линии её тела были вовсе не детскими, а изящные изгибы лишь подчеркивал белый спортивный костюм. Её овальное лицо с мягкими чертами, которые оттеняли черные волосы, вытянулось от удивления. Серьезный взгляд её темных взгляд был обеспокоенным.

— Что случилось, Нед? Ты же только что уехал! Что привело тебя назад так быстро?

Фелтон схватил её за руку.

— Руфь, где твой брат? Он все ещё в доме этого ученого на холме?

Руфь Лесер кивнула, пристально глядя на него.

— Да, он… Фрэнсис работал большую часть последних месяцев. Я не видел его три недели.

Нед резко потянул её к двери.

— Мы должны отправиться туда, Руфь. Что-то случилось!

Девушка побледнела.

— Что-то с Фрэнсисом? Нед, что происходит?

— Не знаю… Я знаю только, что происходит что-то ужасное, — с напряжением в голосе произнес он.

Побледнев от тревоги, Руфь Лесер поспешно села в машину Неда. А в следующую минуту они с огромной скоростью покатили через тихий пригородный район, направляясь в сторону диких лесистых холмов, которые лежали к югу от города. По дороге Нед вкратце рассказал девушке о странном телефонном звонке её брата.

— Что могло так изменить его голос? — поинтересовался Нед Фелтон. — И что он имел в виду, когда сказал: «Я возвращаюсь назад в звериное состояние»?

— Он проводил научные эксперименты с доктором Робином, — ответила Руфь. — Вы знаете, Фрэнсис специализировался в области биологии в университете, и вскоре после окончания учебы познакомился с доктором Робином. Ваш брат говорил мне, что доктор Робин был одним из самых блестящих биологов… Несколько месяцев назад Фрэнсис сказал, что доктор Робин начал эксперимент, который изменил бы весь мир, если бы удался. Он сказал, что собирается финансировать доктора и хочет помочь ему и его помощнику Мэттисону провести один эксперимент.

— А какова природа эксперимента? — резко поинтересовался Нед.

Рут нахмурилась, словно пыталась что-то вспомнить.

— Не помню, что Фрэнсис рассказал мне об этом… Я так мало знаю о науке. Но, судя по всему, этот эксперимент очень важный, потому что он потратил большую часть своего наследства на финансирование деятельности доктора Робина… Да, вспомнила! — воскликнула она. — Это было что-то связанное с атавизмом. Фрэнсис сказал, что, быть может, они сумеют возродить атавизмы в живых существах.

— Атавизм?

В этот миг Неда Фелтона бросило в холод, словно его обдало холодным душем. Рут с тревогой посмотрела на него.

— Что это значит, Нед?

Отвечая, он попытался говорить совершенно спокойно:

— Это означает изменение курса эволюции, возвращение к примитивным формам жизни, из которых много веков развивались современные формы жизни. Если доктор Робин действительно нашел способ искусственным способом возродить атавизмы у живых существ… Это означает, что в какой-то момент вы сможете повернуть назад часы эволюции. Он говорил, что они смогут возвращать людей в первобытное состояние, восстановив те утерянные звенья эволюционной цепи, из которых появился человеческий род!

Темные глаза Руфь Лесер широко распахнулись. Её маленькая рука крепко сжала его рукав, и тогда она пробормотала ужасным шепотом:

— Нед, ты говорил, что голос Фрэсиса звучал, как голос животного, что он что-то сказал о возвращении зверя…

— Нет! — громко воскликнул Фэлтон. — Подобная вещь невозможна. Не думай об этом, Рут.

Но холодок ужаса пополз у Фэлтона по позвоночнику, он напрягся.

Они давно уже покинули городские улицы и за последние полчаса углубились в густые, лесистые, малонаселенные холмы. Черные контуры холмов четко проступали на фоне затянутого облаками ночного неба. И очень редко им попадались освещенные дома. Передние фары чертили большие белые пятна на узкой дороге, покрытой гравием.

Наконец они добрались до узкой грунтовой дороги, отходившей от гравийной дороги, и тут Рут жестом предложила ему повернуть.

— Местечко, где живет доктор Робин, находится примерно в четырех милях от этой грунтовой дороги, — объяснила она. — Я была здесь один раз несколько недель назад с Фрэнсисом.

Дорога проходила параллельно течению небольшого ручья, который бежал по долине между темными длинными холмами. После того как они покинули шоссе, они проехали мимо одного фермерского дома, после чего никаких домов не было… ничего, кроме черных, тихих лесов.

Вязы наклонились опущенными ветвями и зашуршали по крыше машины, когда та проскочила мимо. Глазки маленьких диких тварей наблюдали за ними из глубин темного леса. Пошел дождик — вялый дождичек, капли которого застучали по холщовому верху машины.

Несмотря на очиститель ветрового стекла, Неду Фелтону было трудно что-то разглядеть через туманное стекло. Когда машину едва заметно занесло на повороте, он почувствовал новый прилив страха. Снова и снова в голове его звучали слова: «Я возвращаюсь назад в звериное состояние!»

Руфь неожиданно ткнула пальцем куда-то вперед. Автомобиль прогрохотал по шаткому деревянному мосту, и его снова занесло. В сотне ярдов от них светились желтые окна.

Это было аккуратное современное бунгало построенное чуть выше дороги на склоне холма. За ним виднелось несколько небольших зданий, которые, по-видимому предназначались для содержания животных. Короткая аллея вела от грунтовой дороги в бунгало.

Нэд остановил машину возле дома и выпрыгнул. Когда Руфь последовала за ним, он обнял её, положив руку ей на плечо.

— Лучше подожди здесь, Руфь, — срочно сказал он. — Пока я тут осмотрюсь…

Её лицо было белым, как мел, но она покачала головой.

— Я пойду с тобой, Нед. Я… Я не могу этого вынести, что бы ни случилось.

Они поднялись на крыльцо бунгало. Входная дверь была широко открыта, но изнутри не было слышно ни звука.

Нед опередил девушку, первым шагнув в освещенную гостиную. Потом он остановился, и из горла его непроизвольно вырвался крик.

На полу гостиной, в углу у телефона лежала невероятная тварь. Это была обезьяна размером со взрослого человека в мужской одежде. На волосатом теле обезьяны была куртка, брюки, рубашка, носки и туфли. И вся эта одежда казалась слишком маленькой для этого существа. Круглая волосатая голова торчала из ворота рубашки. Но лицо, или точнее морда существа, выглядело просто ужасно: глаза твари были открыты, а большие белые клыки наполовину высунулись между губами. В виске обезьяны была дыра, а длинные пальцы сжимали револьвер.

Нед Фелтон инстинктивно прижал к себе Руфь и почувствовал, как она содрогнулась.

Единственное, что ему удалось произнести:

— Это… возможно, какая-то обезьяна, которую доктор Робин держал здесь для экспериментальных целей. Она убила себя, играя револьвером.

— Нед, это одежда Фрэнсиса! — дрожа воскликнула девушка. — Это существо, должно быть…

— Это не может быть Фрэсис, — пробормотал он. — Это невозможно! Никто на земле не мог бы вернуться назад по лестнице эволюции, превратить человека обратно в обезьяну.

И тут в голове у него мелькнула мысль: «Я докажу тебе, что это не Фрэнсис! — воскликнул он. — У Фрэнсиса на левой руке не хватало мизинца. Он потерял его во время несчастного случая ещё в колледже…»

Руфь склонилась над телом мертвой обезьяны и подняла левую руку.

Фелтон и Руфь вместе уставились на руку мертвой обезьяны. Мизинца не было.

— Это — Фрэнсис! — с ужасом воскликнула Руфь. — Он убил себя, потому что превратился в это существо.

— Атавизм… возвращение зверя, — хрипло прошептал Фелтон. — Боже мой, как это могло быть сделано? Как такое могло случиться с Фрэнсисом? А где доктор Робин и его помощник Мэттисон?

Он обнял Руфь. Его рука погладила её темные волосы. И все это время он не сводил взгляда с этой ужасной пародии на человека, которая лежала на полу. А потом взгляд Неда упал на объект в другом углу комнаты — большую металлическую коробку с кварцевой линзой, соединенную проводкой с батареями и трансформаторами. Позади этого странного устройства в стене была дверь, висевшая на разбитых петлях.

Нед подбежал к двери. У неё был большой деревянный засов, но сейчас он был сломан, словно кто-то сломал его ударом изнутри.

— Руфь, кто-то был заперт в этой комнате! — воскликнул он. — И этот кто-то вырвался!

— Нед!

Она повернулась и в ужасе уставилась на открытую дверь, которая выходила на крыльцо.

В двери сгорбившись стоял человек. Но Неду Фелтону он показался каким-то странным…

Лицо существа, тихо рычащего на них, казалось зверским. Он ощетинился короткими волосами, его нижняя челюсть далеко выступала вперед, толстые губы хорошо очерчивали острые зубы. Глаза странного существа пылали зеленым огнем, слово глаза плотоядного хищника.

Длинные, как у обезьяны, руки существа свисали почти до пола. Несмотря на то, что он был одет в человеческую одежду, он выглядел как недочеловек, как создание времен рассвета человечества, явившееся из далеких, неведомых веков.

Руфь Лесер, парализованная видом этого существа, прошептала:

— Похоже, это Мэтиссон. Но он изменился…

Пылающие глаза твари уставились на девушку, и потом тварь самым ужасным образом расхохоталась.

— Да, я изменился. Изменился! — с трудом произнесло создание. Говорил он медленно, словно ему тяжело было складывать слова. — Когда-то я был Мэттисоном. Я помню…

Внезапно он замолчал. Его пылающий взгляд замер на девушке, пожирая взглядом изящные формы девушки, которые рельефно проступали сквозь белый шелковый костюм.

— Женщина! — пробормотало создание, которое когда-то было Мэттисоном. — Много времени прошло с тех пор, как женщина побывала тут в последний раз…

Существо направилась вперед к девушке. Щетинистое лицо твари подергивалось от внезапной страсти. Нед Фелтон бросился вперед между ними, занеся кулак для удара. Одним легким движением обезьяноподобное существо отшвырнуло Неда к стене! Чудовище нависло над девушкой.

Фелтон услышал крик Руфь. Вскочив на ноги, он с яростью бросился на существо, вырвал свою возлюбленную и обрушил поток ударов на отвратительную голову твари.

Взревев в дикой ярости, зверь, который когда-то был Мэттисоном, вцепился длинными, обезьяноподобными пальцами в горло Неда. Пальцы сжались, словно стальные ленты, пытаясь задушить. Сдавив шею Неда, существо бормотало какие-то странные, бессвязные слова. Мир для Неда потемнел. Он тщетно трясся в удушающих руках. Он снова услышал, как Руфь Лесер закричала, а затем рев твари стал оглушительным, поглотив все остальное, когда сознание оставило его…

Когда Нед пришел в себя, голова у него сильно болела, а горло сводило от спазмов. Кто-то помог ему сесть, пытаясь привести его в себя.

Это был седой мужчина лет пятидесяти с сильным, мудрым лицом. Но сейчас его лицо скривилось от ужаса.

— Я — доктор Робин, — обратился он к Неду. — Кто ты, и что во имя Бога происходит здесь?

Нед попытался оглядеть комнату. Человекозверь и его возлюбленная исчезли. Переполненный чувствами Нед схватил за руку ученого.

— Руфь! — воскликнул он. — Это существо унесло её… Эта полуобезьяна, которая была Мэттисоном!

— Мэттисон! — воскликнул доктор Робин, побледнев. — Боже мой! Я охотился на него несколько часов, — продолжал ученый. — Днем он вырвался из своей комнаты. Я искал его в лесу. Он, должно быть, вернулся в дом.

— Но Фрэнсис! — воскликнул доктор Робин, побледнев. — Где он…

И тут взгляд ученого остановился на мертвой обезьяне в человеческой одежде. Он напрягся. Потом он подошел к волосатому телу и наклонился над ним. Слезы навернулись у него на глаза.

— Фрэнсис покончил с собой, — пробормотал он. — Никогда не думал, что он так поступит, когда оставил его здесь одного. Но последние несколько дней он все время пытался застрелиться. Хотя, может быть, это и к лучшему.

— Значит, эта обезьяна — Фрэнсис Лесер? — воскликнул Нед Фелтон. — Вы изменили его, точно так же, как изменили Мэттисона?

Робин покачал головой.

— Я не изменял Фрэнсиса… Он сделал это сам. Но, простите меня, вина за все случившееся все равно на мне. — Потом он неуверенно указал на странный аппарат с кварцевой линзой. — Это сделал этот аппарат — проектор, который генерирует луч, индуцирующий атавистические изменения в любом живом существе, на которое направлен. Этот луч отвергает ход эволюции, он возвращает обратно в прошлое любые создания, которые попадают в радиус действия луча. Я провел месяцы, совершенствуя этот проектор с помощью Мэттисона и Фрэнсиса. Я закончил аппарат несколько недель назад. Мы провели эксперимент с участием Мэттисона. Даже кратковременное воздействие луча перенесло Мэттисона на десять тысяч лет назад в эволюционном развитии! Он стал таким, какими были люди давным-давно. Его разум изменился точно так же, как тело, у него остались лишь фрагменты прежних знаний. Мы вынуждены были запереть его ради нашей собственной безопасности. — Руки Робина затряслись, когда ужасные воспоминании вновь нахлынули. — Я был в ужасе, но Фрэнсис хотел продолжать эксперименты. Он хотел узнать все и вся. Однажды, когда я был в отъезде, он направил луч на два или три часа на себя. Когда я вернулся, то обнаружил, что Фрэнсис превратился в обезьяну! Он стал таким, как вы сейчас видите! Его отшвырнуло на миллионы лет назад по эволюционной лестнице в состояние, которое предшествовало человеческому. Однако он все ещё был достаточно разумен, чтобы понять ужас своего состояния. Он хотел убить себя, но я попытался уговорить его не спешить, пообещав, что попробую собрать машину, которая совершила бы обратное преобразование. Сегодня вечером, когда Мэттисон убежал, я отправился на его поиски. И Фрэнсис, должно быть, воспользовался этой возможностью, чтобы все это закончить. — Робин с сожалением посмотрел на мертвую волосатую обезьяну в мужской одежде. — Это был Фрэнсис Лесер… Вот что бывает, если вмешиваешься в тайны природы.

— Но Руфь!.. — с ужасом воскликнул Нед. — Этот Мэттисон, должно быть, утащил её куда-то в лес!

— Боже… помоги ей! — выдохнул ученый. — По разуму Мэттисон словно обезьяна. Мы должны найти её… и должны действовать быстро!

Он достал фонарь из ящика стола и сунул его Неду Фелтону.

— Вот фонарик, у меня только один пистолет, но у вас, я вижу, есть свой, — пробормотал он.

Они вышли во тьму, где все ещё моросил дождь. В темном лесу вокруг бунгало царила мертвая тишина.

— Вы отправитесь на поиски на север от дома, а я взгляну на юге! — воскликнул Нед. — Если вы увидите его, стреляйте!

Фелтон нырнул в заросли, высвечивая что-то впереди. Он пробрался через подлесок, обошел груду бревен и поваленных стволов больших дубов, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то след.

Его мысли неслись кувырком, когда он думал о Руфь — маленькой улыбающейся девушке, которую он любил. А теперь ещё утащила куда-то вглубь этого черного леса гигантская обезьяна, которая некогда была Мэттисоном. Но ныне он превратился в низшее существо — образец мертвого прошлого рода человеческого.

Нед то и дело звал Руфь. Голос его звучал громко, но вибрировал от избытка эмоций. Но не было никакого ответа на его крики, только тихий шорох дождевых капель по куполу листьев у него над головой.

Неожиданно Фелтон заметил полузатертый след. Он принялся отчаянно озираться… Судя по всему, кого-то протащили по земле, при этом ноги жертвы сокрушили мелкие сорняки и повредили мох. Сердце Неда учащенно забилось, и он поспешил по едва различимой тропе. Вскоре Нед понял, что след ведет к крутому обрыву у западного края долины. Через несколько минут он привел Неда к вертикальному скалистому склону холма.

Остановившись, Нед начал недоуменно оглядываться, а потом заметил черное отверстие входа в пещеру, откуда вытекала тонкая струйка воды. Нед Фелтон бросился в пещеру, подсвечивая себе фонариком. Он словно чувствовал, что внутри пещеры его ожидает что-то ужасное. Каждый мускул его тела был готов к рывку.

— Руфь! — закричал он, и эхо громко пронеслось по пещере. — Руфь!..

Через пару минут Нед вышел из пещеры. Лицо его было белым как мел. Он не нашел в пещере ни Мэттисона, ни девушку, но во время поисков в пещере услышал пистолетный выстрел, который донесся откуда-то с севера!

— Робин, я иду! — закричал он и снова бросился в лесную чащу.

Он устремился на север, ломясь напрямую через кусты, не обращая внимания на колючки, которые рвали его одежду, и ветви, которые порой сильно хлестали его по телу и лицу. Больше никаких выстрелов не было. Однако через несколько минут через заросли деревьев Нед увидел свет. Он рванулся в том направлении и вскоре оказался среди больших темных деревьев на краю огромной поляны. Тут он остановился, на мгновение парализованный увиденным.

Доктор Робин лежал у подножия дерева, он едва двигался и стонал, как будто его швырнули туда с непреодолимой силой.

Его пистолет и фонарик упали на землю, но фонарик не потух. Именно его луч высветил чудовищную сцену, открывшуюся Неду: почти в центре поляны волосатое обезьяноподобное существо, которое когда-то было Мэттисоном. Сейчас тварь отвернулась от ученого и наклонилась над неподвижной девушкой, распластавшейся на земле. Это была обезумевшая от ужаса Руфь Лесер. Её нежное лицо напоминало маску, а шелковый костюм был разорван в лохмотья шипами, когда её тащили через заросли. Её крепкие шелковые чулки оказались тоже разодраны, а белые колени и бедра, которые были видны через дыры, оказались покрыты глубокими кровавыми царапинами от колючек ежевики.

Её чудовищный похититель наклонился над ней, пытаясь сорвать с неё остатки одежды. А потом ему неожиданно удалось задуманное. Еще мгновение — и маленькое исцарапанное тело Руфь, едва прикрытое двумя полосками шелка, оказалось в объятиях ужасной обезьяны. Пылающие глаза существа со злорадством пожирали взглядом тело девушки. Потом, совершенно неожиданно, чудовище развернулась. Нед Фелтон бросился к пистолету, лежавшему на земле, забыв о том, что был у него в кармане!

С невероятной быстротой чудовище отшвырнуло девушку и метнулось к Фелтону. Пальцы Неда уже было коснулись рукоятки пистолета, но его схватили и отшвырнули в сторону.

Снова горящие глаза уставились на него, а стальные пальцы человека-обезьяны впились в его горло, но в этот раз Неду удалось подтянуть колено к груди, а потом, распрямив ногу, он отшвырнул противника.

С хриплым, животным хрюканьем чудовище отлетело в сторону. Нед вскочил на ноги и со всего маху врезал кулаком по волосатому лицу, вложив в этот удар всю свою силу. Кости и хрящи хрустнули. Сверкающие глаза странного существа моргнули, но тварь удержалась на ногах. Его нечеловеческое лицотеперь оказалось окровавленным и от этого стало ещё более ужасным. Однако, вместо того чтобы нанести ещё один удар, Нет бросил быстрый взгляд на окровавленную морду чудовища, а потом нырнул за пистолетом.

Но прежде чем он дотянулся до оружия, существо оказалось на нем, прижав его лицом к земле. Рука твари вновь сжала шею Неда, и тот почувствовал, как зубы чудовища впились ему в затылок.

Выбросив вперед руку, Нед коснулся чего-то холодного и жесткого, инстинктивно сжав пальцы. Это был камень, по размеру много больше, чем его кулак. Ощущение камня в руке придало ему импульс для последнего отчаянного усилия. Он резко подтянул руку назад, а затем ударил камнем со всего маху, целя в голову существа. От звука удара по черепу чудовища-Мэттисона у Неда аж в ушах зазвенело. Хватка твари на горле Неда неожиданно ослабла.

Фелтон, шатаясь, сумел вылезти из-под тела обезьяны. Он достал пистолет, но увидел, что тот уже не нужен… зверь, который некогда был Мэттисоном, потерял сознание. Доктор Робин был ошеломлен, но Нед нагнулся над Руфь Лесер.

— Она не пострадала! — воскликнул ученый. — Я нашел Мэттисона с ней, но он оказался слишком ловким для меня. Я выстрелил, но промазал. Он сбил меня с ног, прежде чем я смог сделать второй выстрел…

— Я свяжу его, чтобы убедиться, что он не уйдет, — объявил Нед. — А потом мы отнесем Рут в дом.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы крепко связать чудовищную тварь, которая некогда была человеком. Для этого Нед использовал свой собственный ремень и полосы ткани, вырванные из подкладки одежды ужасной обезьяны.

Потом вместе с трясущимся ученым Нед перетащил Руфь, которая все ещё оставалась без сознания, к бунгало.

Когда они вошли в дом и положили Рут на диван, она постепенно стала оживать. Её темные глаза с удивлением уставились в небо, а потом она протянула к Неду свои дрожащие руки:

— Дорогой!

Он обнял её и стал утешать:

— Всё в порядке, Руфь. Мы его надежно связали.

— Но… Фрэнсис! — всхлипнула она.

— Фрэнсис мертв, и ничто не сможет его нам вернуть, — словно вмиг отрезвев, объяснил Нед.

— Если бы он умер достойно… а вот так в облике обезьяны, — задохнулась она, не отводя взгляда от отвратительно мертвой обезьяны в углу. — Это ужасно — умереть диким животным…

— Никто никогда не узнает, — успокоил Нед девушку. — Я подпишу свидетельство о смерти как свидетель… И мы сможем похоронить его, не позволив никому увидеть его тело.

Тем временем ученый подошел к устройству с кварцевой линзой.

— А что касается этого дьявольского творения, которое превратило Фрэнсиса в обезьяну… Мэттисона сделало опасным для общества, я уничтожу его здесь и сейчас, чтобы этот ужас никогда не повторился.

Робин поднял тяжелый засов, который лежал в углу, собираясь разбить громоздкий проектор. Однако голос Неда остановил его.

— Не делайте этого!

Родин обернулся. Его глаза выпучились от изумления, когда он увидел, что Нед навел на него пистолет.

— Что… Что вы хотите этим сказать? — застыл ученый. — Это вещь должна быть разбита, прежде чем превратит ещё кого-то в зверя, вроде Фрэнсиса.

— Фрэнсис никогда не превращался в обезьяну, — объявил Нед, и взгляд его при этом был переполнен уверенности.

— Но там в углу тело! Вы же видите! — воскликнул Робин.

— Нет, это не тело Фрэнсиса, — объявил Фелтон. — Это, должно быть, та самая гигантская обезьяна, которую вы держали тут для экспериментов. Вы специально одели её в одежду Фрэнсиса, а потом застрелили, вложив пистолет в мертвую руку. Вы даже отрезали один из пальцев обезьяны, чтобы мы поверили в то, что это тело Фрэнсиса. А на самом деле тела Фрэнсиса здесь нет. Вы его оставили в пещере в полумиле отсюда. Я нашел тропу, по которой вы протащили тело. А потом я нашел тело в пещере, и это разбило мое сердце. Полагаю, вы хотели полностью избавиться от него, а потом просто на время спрятали там тело.

Доктор Робин хотел было что-то сказать. Его губы двигались, но он не мог произнести ни одного членораздельного слова. Руфь с удивлением уставилась на Фелтона.

— Нед… Это правда? Там, в углу, не Фрэнсис?

— Это правда, — подтвердил Нед. — И так же верно, как и то, что вашего брата убил доктор Робин. Достаточно легко понять, почему он это сделал. Фрэнсис передал доктору Робину очень большие суммы, почти все свое наследство, финансируя безумные эксперименты, которые были сплошной профанацией. Все это доктор Робин придумал для того, чтобы обмануть вашего брата… Ни одно живое существо не сможет спуститься назад по лестнице эволюции. Должно быть, недавно Фрэнсис обнаружил обман и потребовал бухгалтерского отчета. Вы убили его, чтобы избежать тюрьмы, не так ли, доктор Робин? Вы убили его, а потом эту обезьяну, переодели обезьяну в его одежду и вызвали меня поддельным голосом, полагая, что если Руфь уверится, что её брат умер, превратившись в обезьяну, то она сама решит замять это дело, и не будет никакого расследования… Фрэнсис, должно быть, недавно обнаружил подделку. Кстати, превращение Мэттисона в плачено деформированного безумца — тоже часть этой игры, не так ли? — добавил Фелтон. — Так все и было?

Лицо доктора Робина вмиг стало скучным, старым и серым. Он посмотрел на свои руки, покрутил тяжелое кольцо на пальце и ответил мертвенным голосом:

— В течение нескольких недель я добавлял в пишу Мэттисона определенные добавки… Если вы нарушите функционирование щитовидной железы и гипофиза, человек изменится как физически, так и умственно. У него разовьются акромегалия, кретинизм и появятся черты, больше присущие животному, чем человеку. Вот и все, что я сделал с Мэттисоном, после чего я сказал Фрэнсису, что всему виной эффект воздействия моего луча. Фрэнсис застукал меня, когда я подкладывал наркотики в еду Мэттисону. Он пригрозил вывести меня на чистую воду, и мне пришлось убить его. А Мэттисон удрал из дома, тем самым предоставив мне алиби…

Неожиданно доктор Робин замолчал и соскользнул на пол. Он неподвижно замер на полу. Не понимая в чем дело, Фелтон бросился к нему. Он обнаружил на руке доктора фиолетовое пятно, которое расползалось от маленькой раны — царапины под тяжелым кольцом, которое крутил на пальце профессор.

— Ядовитое кольцо! Когда доктор Робин понял, что его вот-вот поймают, он использовал яд! — воскликнул он.

После он вернулся к Руфь Лесер, накинул ей на плечи свое пальто и помог подняться.

— Нам надо ехать отсюда, Руфь. Пусть полиция займется этим делом, изучит тело Мэттисона, а я отправлюсь за телом Фрэнсиса. Как мы и боялись, он умер, но… умер человеком!

Дети страха

Звук снова прокатился по ночному лесу — зловещий, напоминающий вой волка, вышедшего на тропу войны. Но было в этом звуке нечто странное, поразившее меня, какая-то особенность, отличающая его от крика какого-либо другого животного.

Неожиданно я осознал, что моя невеста прижимается ко мне. Я повернулся. Вирджиния Кинг уставилась в холодную, лунную ночь, и её прекрасное лицо напряглось, а во взгляде её темных глазах читался страх.

— Пол, этот вой, — прошептала она. — Такой странный. Он меня пугает…

Я крепко взял её за руку и наигранно рассмеялся.

— Это всего лишь собака фермера, бегающая по лесу, — объяснил я ей. — Ты, неизлечимая обитательница Нью-Йорка, все время стремишься найти волков здесь, в лесах Пенсильвании.

Вирджиния с опаской взглянула на темную, заброшенную маленькую загородную станцию, на которой мы вылезли из поезда. Это была просто платформа с флагом, без какого-либо здания. Потом я увидел, что Вирджиния ещё больше испугалась, когда тишина оказалась снова нарушена. Вновь сквозь мрачный холод темных дубовых лесов до нас донесся яростный вой, который мы уже слышали. А потом он неожиданно оборвался взрывом рыков и визгов.

— Вирджиния, ты и в самом деле вся дрожишь! — воскликнул я, чувствуя, как дрожат её руки в моих.

Я обнял её и привлек к себе. Шуба соскользнула с её плеч, и она всем телом прижалась ко мне, отчаянно цепляясь за меня. Аромат её темных волос ударил мне в ноздри, когда я поцеловал её мягкие губы.

— Пол, неужели нам придется идти через этот лес, чтобы добраться до твоего старого дома? — спросила она.

— Тут идти всего две мили, — ответил я ей. Если бы доктор Блейн получил мою телеграмму, он бы несомненно прислал кого-нибудь, чтобы встретить нас, но раз так вышло, нам придется добираться туда самостоятельно.

— Мне хотелось бы… Хотелось бы, чтобы мы приехали сюда днем, — продолжала она и тут же добавила: — Я, наверное, кажусь тебе такой глупой… Конечно, мы можем и прогуляться…

— Тебе тут понравится, Вирджиния, — с нетерпением заверил я её. — Доктор Блейн — лучший опекун для кучи сирот. Уже несколько лет как я перестал нуждаться в опеке, и с тех пор Роджер, Ли и Марта — мои братья и сестра, должно быть, выросли. Господи, скоро Марте будет семнадцать! — а потом я быстро добавил: — Но, если тебе тут не понравится, ты сможешь уехать в любой момент. Однако я обещал доктору Блейну непременно перед тем как пожениться, заехать домой. Кроме того, я хотел бы увидеть их всех, прежде чем мы поженимся… Меня ведь не было дома четыре года.

Мы спустились с платформы на залитую лунным светом отвратительную грунтовую дорогу. В одной руке я нес две наши сумки, в другой — держал руку Вирджинии в перчатке, и она при этом делала невероятные усилия, чтобы не споткнуться, попав ножкой в колею…

Эти темные, мрачные западные леса Пенсильвании были совершенно своеобразным миром. Раньше Вирджиния не видела ничего подобного. Но эти леса были моим домом. Изможденные деревья вытянули к небу тонкие ветви. В лунном свете они больше всего напоминали руки скелетов. Холодный воздух был пропитан запахом гниющих листьев. А черные холмы… Но я любил эти края.

Однако когда мы прошли уже почти милю, где-то неподалеку кто-то истошно завопил. Я почувствовал, как дрожат пальцы Вирджинии, когда крики стали приближаться.

— Пол, что бы это ни было… Тут что-то не так…

— Подожди минутку, дорогая, — попросил её я.

Я поставил сумки на дорогу и, подойдя к обочине дороги, подобрал короткую толстую дубину. Вес этой дубины в руке успокаивал. Вооружившись подобным образом, я вернулся к своей невесте.

— С дубинкой я легко справлюсь с любой бродячей собакой, если она решится напасть на нас, — проворчал я и наклонился, чтобы снова взять сумки, когда крик ужаса моей спутницы разорвал ночь.

— Пол!

Я резко обернулся. Из-за поворота дороги, хорошо различимая в лунном свете, выскочила поистине чудовищная фигура. Это был человек, бегущий на четвереньках. Он приблизился к нам, остановился, уставился на нас пылающими глазами, потом поднял лицо к лунному свету и взвыл по-волчьи. Закончив завывать, тварь что-то надрывно прорычала и медленно направилась к нам, все ещё оставаясь на четвереньках, тяжело дыша. Судя по всему, этот безумный собирался напасть на нас.

— Этот человек… — захлебываясь, закричала Вирджиния, но я перебил её.

— Держись позади меня, Вирджиния. Кажется, он и в самом деле собирается напасть.

Тварь, пригибаясь, приблизилась к нам. Я поднял дубину, спрятав любимую девушку у себя за спиной. Похоже, человек, изображавший из себя волка, собирался прыгнуть.

А потом все произошло совершенно неожиданно. Оказалось, это странное существо держало в руке кролика, и тот вырвался и помчался поперек дороги. Человек-волк прыгнул, но не на меня, а следом за убегающим кроликом. В этот миг я отлично разглядел лицо мужчины, он был всего в нескольких футах от меня. И тогда меня окатила волна ужаса. Этот человек, пылающими глазами, который помчался за свой добычей, был ни кем иным, как моим младшим братом Ли Рэндалом.

— Ли! — хрипло закричал я вслед человеку-волку, но тот не остановился. Он помчался следом за убегающим кроликом. А потом мы услышали, как завизжал кролик, захрустели кости. Мой брат сел на корточки. Стал рвать зубами и руками свою добычу.

Вирджиния едва не упала в обморок от ужаса. Каким-то образом мне хватило выдержки сохранить присутствие духа. Я решил не задерживаясь отправиться дальше. Вот только Вирджиния… Мне приходилось чуть ли не нести её.

— Быстрее, Вирджиния! До дома ещё далеко.

Мы повернули, следуя по дороге, и потеряли из виду безумца, однако он напомнил о себе, ужасно взвыв. И тут впереди сверкнул желтый огонек.

— Это дом! Постарайся идти чуть быстрее. Дорогая, осталось совсем немного.

Мы брели вперед, спотыкаясь, но теперь и я оказался во власти страха. Что тут произошло за те четыре года, что я отсутствовал? Что превратило моего брата Ли в этого безумца?

Мой брат снова взвыл. А потом раздался треск веток, словно Ли решил отправиться в лесную чащу в поисках новой добычи… Боже, этого не могло быть! Не могло!

Затем, спотыкаясь по разбитым ступеням, мы поднялись на крыльцо старого кирпичного дома. Одной рукой я помогал Вирджинии, которая держалась из последних сил, стараясь не потерять сознание, а другой я отчаянно колотил в дверь.

— Доктор Блейн! Откройте!

Дверь открылась. В знакомом полуосвещенном зале нас встретила темноволосая молодая девушка. Это была Марта — моя сестра. Я замер, остановился, уставившись на неё.

Боже, она тоже изменилась! Её стройное тело выгнулось с кошачьей грацией. Её черные глаза засверкали, как у огромной удивленной кошки. Разглядев, кто перед ней, она едва не бросилась на нас, а с губ её сорвался шипящий кошачий рык.

Я, обалдев, уставился на неё. В зал вошел грубый, большой могучий молодой человек — другой мой брат, Роджер. Вернее, это когда-то был мой брат Роджер.

Он тоже походил на зверя, но совершенно иного, чем Ли или Марта. Его голова свисала ниже его сутулых плеч. Он остановился, слегка покачиваясь, уставившись на нас ничего не понимающим взглядом, в котором не было и намека на человеческий интеллект.

Неожиданно мой брат опустился на четвереньки и подбежал к нам. Теперь он больше всего походил на гигантского мастиффа. Когда он подошел к Марте, та снова зарычала, и рука дернулась, словно кошачья лапа, оставив царапину на его щеке. Я увидел, как вдоль царапины проступила кровь, и услышал рев, вырвавшийся из пасти моего брата, когда он повернулся к сестре. Теперь он и в самом деле напоминал огромного сердитого пса. Мне показалось, ещё чуть-чуть — и я сойду с ума от ужаса. Думаю, я мог бы даже повернуться и сбежать, бросив свою полуобморочную невесту, если бы в этот миг в зале не появился сам доктор Блейн. Его лицо от напряжения аж посерело, во взгляде читалось беспокойство. Он сразу подбежал к нам.

— Пол, мой мальчик! — воскликнул он. — Боже мой, я не ожидал тебя нынче вечером!

Я неуверенно указал на двух существ, которые некогда были моим братом и сестрой:

— Доктор, что… — я так и не смог закончить фразу, слова комом застряли у меня в горле.

Он повернулся и приказал моим брату и сестре высоким, хорошо поставленным голосом:

— Назад! На место!

Они какое-то время смотрели то на него, то на нас, словно раздумывая, стоит ли выполнять его команду. Затем Марта, опустившись на четвереньки, бросилась в дверь, словно огромная кошка. Роджер, ступая медленно и тяжело, направился следом за ней. Когда же мой бывший опекун повернулся ко мне, выглядел он печальным, как человек, перенесший ужасное несчастье.

— Пол, если бы я знал, что ты приедешь, я бы познакомил тебя… но кто это с тобой? — неожиданно спросил он.

— Это моя невеста, — ответил я, с трудом пытаясь взять себя в руки. Если честно, я очень беспокоился за Вирджинию. — Помогите привести её в чувство, доктор.

— Так это и в самом деле твоя невеста? — повторил он шепотом, уставившись на девушку, которая все ещё буквально висела у меня на руке, глядя в пустоту широко раскрытыми, неподвижными глазами.

— Да, я планировал удивить вас, заехав сюда вместе с ней, чтобы получить ваше благословление, как и обещал, — объяснил я. — Но она увидела Ли… Помогите мне с ней!

Он помог мне отвести мою невесту в мягко освещенную гостиную и уложить на диван. Я расстегнул шубу Вирджинии, сбросил рукой маленькую шляпку. Она была очень бледна…

— Дорогая, с тобой все в порядке? — обратился я к ней, когда она начала оживать.

Взгляд у неё был пустым, словно она никак не могла вспомнить, что же случилось, а потом она схватила меня за руку.

— Пол, эта тварь в лесу…

— Все в порядке, дорогая, ты здесь в полной безопасности, — повторил я. — Просто ложись и отдыхай.

Она закрыла глаза. Я выпрямился и повернулся к доктору Блейну. Тот все ещё смотрел на Вирджинию, и лицо его по-прежнему кривилось, словно он и в самом деле испытывал сильные внутренние страдания. Он медленно повернулся ко мне.

— Говорите, что встретили Ли?

— Мы встретили существо, которое напоминало Ли! — хрипло воскликнул я. — Боже мой, доктор, что произошло с моим братом и сестрой? Они похожи на животных!

Руки Блейна дрожали.

— Пол, я все объясню. То что случилось с ними в последние месяцы, — настоящий ужас. И я не могу ничего поделать. Здесь развергся настоящий ад, и все становится все хуже и хуже.

— Но, ради бога, что тут происходит? — воскликнул я.

Он взял меня за руку дрожащими пальцами.

— Не могу рассказать тебе здесь. Вернемся в лабораторию.

Но в последний момент я остановился, глядя на Вирджинию. Её глаза все ещё были полузакрыты.

— Она задремала, — заметил доктор Блейн. — С ней все будет в порядке. Пойдем в лабораторию, и я смогу все объяснить.

Я позволил ему отвести меня в заднюю часть дома. Мой разум был словно заморожен. Я оцепенел, словно уснул… Вскоре мы вошли в ярко освещенную лабораторию. Беспомощным взглядом я обвел большую комнату с микроскопами, колбами и горелками, знакомыми мне с детства. Биологическая мастерская, о которой я почти не вспоминал все эти годы. Тут работали мой отец Карл Рэндал и доктор Блейн несколько лет назад.

Механически я опустился в кресло, и мой бывший опекун устроился напротив меня.

— Что случилось с моими братом и сестрой? — повторил я. — Вы сказали, что все началось несколько месяцев назад?

Доктор Блейн кивнул.

— Да, это началось четыре месяца назад. Но сначала я должен сказать тебе, Пол: Ли, Роджер и Марта вовсе не твои братья и сестра. Они не имеют к тебе никакого отношения.

С удивлением я уставился на доктора.

— Что вы такое говорите? Вы же всегда говорили нам, что все мы четверо — дети доктора Рэндала. И мой отец оставил всем нам деньги в равных долях.

— Да знаю я… знаю… — с надрывом произнес он. — Это твой отец хотел, чтобы их знали, как его детей. Но это не так.

— Тогда чьи же они дети? — спросил я.

Тонкие пальцы доктора Блейна сжались, и он отвел взгляд, когда все же попытался ответить на мой вопрос.

— Пол, они изначально были не детьми людей, а детьми животных.

Я вскочил на ноги.

— Боже Всемогущий, доктор, да вы сошли с ума!

— Это все научные эксперименты, — пробормотал он, глядя в пустоту. — Доктор Рэндал проводил их, и Ли, Роджер и Марта — их ужасный результат.

— Но они люди! — воскликнул я. — Как они могут быть детьми животных?

Тут закрыл лицо руками и посмотрел на меня, и глаза его были переполнены ужасом.

— Пол, мы сделали это, ваш отец и я. Это был биологический эксперимент, эпохальный, как мы думали. Нечестивый, кощунственный… Но это я понял только теперь, когда стало уже слишком поздно… — Он выдержал долгую паузу, а когда снова заговорил, губы его предательски дрожали. — Пол, есть время в жизни каждого животного, скажем, волка, когда он ещё не сформировавшееся существо, а неразвитая клетка-эмбрион. И развиваться он может в совершенно разные стороны, в любую телесную форму, но наследственные факторы заставляют его развиваться как волка… Однако, предположим, что мы не позволим этой клетке развиваться естественным образом. Предположим, вы поместите её в инкубатор и станете контролировать её развитие, заставляя развиваться так, как вам угодно, а не так, как предписано природой. Тогда, если вы обладаете достаточными знаниями, вы сможете превратить эмбрион волка в эмбрион собаки, или эмбрион пантеры, свиньи или даже человеческого существа!.. Лет двадцать назад, Пол, мы провели очень рискованный эксперимент. Твой отец, доктор Рэндал, был величайшим эмбриологом в мире, и я… бог видит, я не хвастаю, был почти таким же великим. Мы решили разместить эмбрионы различных животных в искусственных инкубаторах и стали контролировать их развитие так, чтобы они превратились в людей… Мы взяли три клетки — одну от мастиффа, одну от волка и одну от леопарда. Мы выращивали их в отдельных инкубаторах, наблюдали за ними, контролировали их рост. Деформировали жизненный материал согласно своей воле! Вот так мы и получили трех человеческих младенцев — Роджера, Ли и Марту. Роджер — из клетки мастиффа, Ли — от волка, и Марту — от леопарда, — тут голос доктора Блейна смолк. Словно он окончательно сдулся, сам потрясенный собственным рассказом. — Рэндел воспитывал этих троих новорожденных, как младших братьев и сестру своего единственного маленького сына. Он дал им свою фамилию, потому что и он, и я… мы оба чувствовали, что совершили что-то противоестественное, противное самой Природе. Прежде чем Рэндал умер, он сказал мне: «Мы никогда не должны были позволять этим животным прибрести человеческую форму. Это был грех против Природы. Тем не менее я дам им своё имя и оставлю им равные доли с моим сыном в моем наследстве. Ничего никогда не рассказывай им, но не позволь им жениться на обыкновенных людях…» Это было лет двадцать назад, — продолжал Блейн. — Один Бог знает, что я никогда не повторял эксперимент после смерти господина Рэндала. Я принял Роджера, Ли или Марту в качестве твоих братьев и сестры, стал опекуном для всех вас, обучая вас всему на деньги господина Рэндала. Я воспитал Роджера, Ли и Марту как твоих братьев и сестру. Но несколько месяцев назад, когда они приблизились к зрелости, в их поведении начались изменения. Животное начало завладевать их разумом. Природа, которую мы отвергли, потребовала свое. Их тела оставались человеческими, но их разум превратился в разум животных, из которых они появились!.. Пол, когда я увидел все это, я чуть не сошел с ума от ужаса и ощущения вины. Мы с твоим отцом ответственны за все это. В последние дни я работал с ними, пытаясь обратить процесс. Но вместо этого животное начало становиться сильнее день ото дня. Теперь они — дикие животные… дикие животные в человеческих телах! — Голос доктор Блейна превратился в хриплый шепот. Все его тело дрожало. Я вскочил на ноги, борясь с черным ужасом, который переполнил меня.

— Боже, это не может быть правдой. Роджер, Ли и Марта — по сути своей животные…

Дрожащими пальцами он взял толстый пакет медицинских карт и фотографий со стола.

— Это записи оригинальных экспериментов, которые хранили ваш отец и я, Пол, — сказал он. — Записи с самого первого дня. Как мы поместили клетки эмбрионов в инкубатор.

Мой взгляд остановился на верхней карте, где было написано:

Волчья клетка помещена в инкубатор, 9:10 А.М. Температура, 94,6 по Фаренгейту, влажность…

Я со стоном отшвырнул карточки. Доктор Блейн подвел меня к аппарату на соседнем столе, установленному в одном из стеклянных ящиков с двойными прозрачными стенами.

— Пол, это один из инкубаторов, которые мы использовали при эксперименте. Посмотри сам…

Он щелкнул маленьким переключателем, и я завороженно уставился на внутренность стеклянного ящика. Там была странная резиновая форма, похожая на эмбрион младенца, вокруг которой были установлены нагревательные катушки, а также каналы для подачи необходимых химических растворов.

Он ужаса у меня голова пошла крутом. Все поплыло перед глазами. Меня ошеломило это видение… Но голос Блейна привел меня в чувства.

— Понимаете, Пол, все так и есть! Бог знает, но я и в самом деле очень хотел бы, чтобы тогда наш опыт не удался!

Я чувствовал себя смущенным, неспособным ясно мыслить. Тем не менее мне удалось выдавить:

— Но что мы станем теперь делать с Ли, Роджером и Мартой? Что мы можем сделать?

— Мы должны держать их в уединении в этом доме. Бороться, пытаясь преодолеть животное начало, унаследованное ими! — воскликнул доктор Блейн. — Мы с тобой должны непременно сделать это, Пол. Если посторонние увидят их, их сочтут безумными и посадят под замок.

— Но я не смогу надолго остаться здесь! — воскликнул я. — Мы с Вирджинией собираемся пожениться… И я не могу просить её остаться жить тут с этим ужасом.

— Тогда ты должен отпустить её, — отчаянно протянул доктор Блейн. — Ты должен отослать её обратно и остаться тут со мной.

Услышав это предложение, я страшно разозлился.

— Я не стану этого делать! — воскликнул я. — Я собираюсь забрать её отсюда и держаться подальше от этих мест. Это вы породили этих чудовищ! Вот вы о них и заботьтесь!

— Твой отец в ответе за них точно так же, как и я, Пол! — воскликнул доктор. — Ты должен мне помочь!

— Говорю вам, я не останусь здесь и не откажусь от Вирджинии, кто бы там кому не был должен! — раскричался я, придя в ярость от подобного предложения. Подобного я даже предположить не мог. — Вы не сможете заставить меня так поступить!

Неожиданно ночь разорвала серия щелчков, а потом на улице кто-то зарычал. Казалось, что во дворе сцепились гигантские хищные птицы, одна из них яростно рычала, а другая отчаянно визжала.

Побледнев, доктор Блейн бросился к двери.

— Роджер и Ли снова сцепились! — воскликнул он. — Мы должны остановить их, иначе они могут убить друг друга.

В ужасе я вместе с ним выскочил из лаборатории, бегом направившись к входной двери. Вирджиния была в зале. Она схватила меня за руки.

— Пол, подожди… хочу, чтобы ты…

Но я оттолкнул её в сторону и бросился к двери вслед за доктором Блейном.

— Нет времени, дорогая, оставайся здесь. Я скоро вернусь…

Я выскочил из дома вслед за доктором Блейном, и тогда мне открылось ужасное зрелище.

Ли вернулся с охоты из лесу и притащил с собой очередную жертву — ещё одного кролика. Тот был придушен на волчий манер. Ли держал жертву в руках, а сам рычал, скалился, глаза его сверкали. А Роджер, неуклюже пригибаясь, приближался к нему, то и дело опускаясь на четвереньки. Сейчас он и в самом деле напоминал огромного голодного мастиффа. Его взгляд неотрывно следил за окровавленным кроликом в руках Ли. Марта была тут же, но стояла чуть в стороне. С её уст слетали странные скулящие звуки, которые и в самом деле мог издавать леопард.

— Роджер! Ли! Разойдитесь! — закричал доктор Блейн, подбегая к ним.

Мои «братцы» не обращали на доктора никакого внимания. В этот момент они готовы были схватиться, сражаться как два диких животных не поделивших добычу. Прежде чем броситься на Ли, Роджер присел на корточки и злобно оскалился. Ли повел в его сторону головой, словно выискивая, куда бы вцепиться, чтобы нанести противнику рану побольше… А потом они сцепились. Глаза их блестели, они рычали и визжали так, что, если закрыть глаза, никто бы не узнал бы в них людей — два зверя сошлись в смертельной схватке. Да ещё эта завывающая Марта.

— Ли! Роджер! — изо всех сил заорал доктор Блейн, а потом добавил. — Останови же их, Пол! Ради бога, останови их!

Я бросился к борющимся «братьям» и постарался их разогнать. Я почувствовал что-то влажное в руке и, опустив взгляд, увидел, как кровь течет по моим пальцам. И это была моя собственная кровь — Ли укусил меня.

При виде собственной крови внутри меня словно что-то взорвалось. Я ринулся в бой, взвыв от ярости. Я ничего не помнил кроме того, что эти двое попытались выступить против меня… Против меня — того, кому никто из них не мог противостоять! Я сразил обоих голыми руками, оттолкнув их друг от друга. Ли, вскочив на ноги, зарычал на меня в безумной ярости, и я бросился на него. Его зубы щелкнули — он снова попытался меня укусить. Я избежал их молниеносным движением! Я попытался вцепиться зубами в горло Ли!

От отшатнулся в ужасе, не сводя с меня взгляда. Я развернулся к Роджеру, все ещё завывая от ярости. Но он тоже отступил от меня, рыча. Марта же, не обращая внимания на происходящее, бросилась к кролику.

Я снова закричал, и она с испугом отшатнулась. Я подошел и наклонился к кролику. Он был ещё теплым, окровавленным и так манил меня.

«Боже мой, и это я, Пол Рэндалл, я сделал это!»

Словно обращенный в камень безумной яростью, что неожиданно охватила меня, я уставился на добычу Ли, которую собирался забрать. Потом я резко повернулся к доктору Блейну. На лице его тоже был написан ужас, какого я и представить не мог. Подняв руки, я хрипло крикнул ему:

— Я животное, как и они! Я один из них! Доктор… — Тут ком застрял у меня в горле, словно что-то сдавило мне гортань. — Вы уверены… Вы уверены, что я родной сын Рэндала?

Доктор попытался мне что-то сказать. Я видел, как двигались его губы, но ни одного звука не вырвалось у него из горла. Но я прочитал ответ в его безумном взгляде.

— Так вот почему вы хотели, чтобы я отослал свою невесту и остался тут? — воскликнул я. — Вот почему вы не хотели, чтобы я женился на Вирджинии! Я, как и они, не человек! Я тоже животное в человеческой форме!

— Пол, ради бога, держи себя в руках, — задохнулся он. — Не позволяй звериным началам захватить тебя, как остальных.

Однако я почти не слышал его. Шагнув вперед, я сжал его за плечи со звериной жестокостью.

— Скажите правду! — потребовал я. — Я — один из них?

Доктор задохнулся.

— Да, у нас было четыре аппарата для выращивания эмбрионов, а не три. Четвертым подопытным был ты — клетка с эмбрионом львицы. Однако я удивлен, что ты не деградировали, как остальные. Я никогда раньше не говорил тебе…

Я отшатнулся от доктора, и с моих губ сорвался странный крик: помесь странного рыка и смеха!

— Тогда я человек, родителями которого были настоящие львы — я лев в человеческом теле! По крайней мере, я — король животного мира!

— Пол… Пол… — его голос звучал мучительной молитвой, когда он попытался высвободиться.

Но я сам отпустил его и даже оттолкнул. Я чувствовал ту самую ужасную животную ярость. Я сразу же понял — это наследие моей львиной крови. И в какой-то момент я понял, что непременно убью кого-то, если и дальше останусь во дворе. Я почувствовал, как животное во мне начало пробуждаться. Я спотыкаясь побрел среди деревьев.

— Пол! — это вслед мне с крыльца закричала Вирджиния. Она сбежала с крыльца, при этом лицо её казалось бледнее, чем есть, в лунном свете. — Подожди, Пол! Ты должен подождать! Я должна тебе кое-что сказать!

При виде её та часть меня, что ещё оставалась человеческой, разрывалась от мук. Я любил её, но она была человеком, а я — зверем. Да, несмотря на то, что я обладал телом человека, я был чуть лучше безмолвного скота.

Я видел, как доктор Блейн пытался сдержать её. Отвернувшись, я пошатываясь побрел среди деревьев, а потом неожиданно рванулся во тьму, помчался по лесу, залитому серебристым лунным светом. Мой разум был захвачен потоком эмоций, каких я раньше никогда не испытывал.

Нечистый! Животное! Эти слова буквально пульсировали у меня в ушах, превратив мой разум в раскаленный шар. Я не был Полом Рэндалом, не был человеком, которого могла бы полюбить девушка. Я был всего лишь животным, переодетым в Пола Рэндала — человека. И, что самое ужасное, часть моего разума была рада тому животному состоянию. Часть меня ощущала такой дикий восторг, какой раньше я никогда не знал. Я несся по лесу во тьме. И это было моё наследие, моё я!

Далеко в лесу залаяла лиса. Я поднял голову и взревел в ответ. И весь лес затих, прислушиваясь к моему крику, и я понимал, что это правильно, ведь я был господином всех животных, сыном льва.

Бежать!.. Бежать!.. А в лесу, залитом холодным лунным светом, кто-то продолжал кричать, снова и снова. Но меня это не заботило, потому что я больше не был Полом Рэндалом. Больше я не был человеком! Пол Рэндал исчез…

— Пол!

Но вопреки осознанию моего нового положения, этот крик дошел до меня. Я остановился, прислушиваясь. Мне показалось, что я должен обратить внимание на этот голос, что это для меня очень важно.

— Пол!.. Помоги!..

Это был крик о помощи. Кто-то взывал о помощи к Полу Рэндалу, ко мне!

Нет, я не был животным! Тусклые воспоминания сжали мой разум словно в тисках, и я понял, что мне нужно повернуть назад и бежать на помощь к тому, кто звал меня. Там был кто-то, нуждавшийся в моей помощи…

Изо всех сил стараясь не потерять эту ментальную нить, я со всех ног бросился назад. Я молился о том, чтобы сохранить в себе достаточно человеческого, чтобы спасти того, кто нуждался в моей помощи. Но когда я бежал по темному лесу, звериная часть моего «я» ликовала.

Я снова услышал крик — кричала Вирджиния. Её голос заставил окончательно пробудиться человеческую составляющую моего разума. Я мчался со всех ног…

Я увидел её — Вирджиния, спотыкаясь, побежала по снегу, а следом за ней то на ногах, то на четвереньках гнались мои братья и сестра. Однако в тот миг мой разум не мог идентифицировать их как Роджера, Ли и Марту. Они представлялись мне хищниками, преследовавшими добычу, которую я собирался спасти.

Вот Вирджиния споткнулась и упала. Роджер подскочил к ней, но я взревел, предупреждая его! Он остановился, выпрямился, уставился на меня немигающими глазами, словно огромный пес, получивший приказ хозяина. В три прыжка я преодолел оставшееся расстояние и набросился на него.

Прыгнув навстречу мне, Роджер встретил меня двумя страшными ударами. Но я даже не почувствовал их. Я смел его, крепко схватил, одновременно пытаясь впиться зубами в яремную вену. Его руки крепко стиснули меня. Но я не знал страха, мной владела лишь дикая радость животной битвы, когда я боролся с ним. Он мог быть сыном короля собак, но я был сыном льва! Я заметил, что Ли и Марта с рычанием наблюдают за происходящим.

А потом я его отпустил — мои руки рвались к его горлу. Ярость схватки ослепила меня, но что-то вмешалось. Кто-то дернул меня за руку.

— Пол не надо! Ради Бога!

Это был тот же голос, что призвал меня на помощь — голос девушки, Вирджинии, которая была для меня чем-то так важна. Тем не менее этого было недостаточно, чтобы отвлечь меня от схватки с врагом. Я был переполнен жаждой крови. Я хотел только убивать.

— Пол, ты убиваешь своего брата! Это твой брат!

Этот крик грохотом разнесся у меня в мозгу, пробившись сквозь животную похоть, захватившую мой разум, и неожиданно я понял, что не должен убивать существо, с которым сражался. Слабый, но настойчивый голос буквально вытащил меня из животного состояния. Мягкие руки в отчаянии коснулись моего лица. А потом кто-то крикнул мне в самое ухо:

— Это — Вирджиния, Пол! Вирджиния!

Красный туман животной ярости отхлынул. Вирджиния вцепившись в меня, мучительно пыталась вернуть меня к осознанию того, что я сделал.

— Вирджиния! — протянул я, взяв её за руку. И тут я отлично вспомнил все, что случилось в этот вечер. — Нет! — закричал я. — Убирайся, пока можешь. Я не человек! Я не человек! Я — животное…

— Пол, ничего подобного! — закричала она. — Доктор Блейн сказал тебе это, но это — неправда. Вы человек, человек, точно так же, как твои братья и сестра!

— Но они — животные! — хрипло выкрикнул я, указывая на рычащих Марту и Ли — выглядел он как жестокий волк, хотя чем-то походил на Роджера.

— Нет, их просто загипнотизировали, сказав, что они — животные! — воскликнула Вирджиния. — Пол, ты же видел, как людей в театрах гипнотизируют и говорят, что они собаки. Тогда загипнотизированные начинают лаять и кусать, и ведут себя как собаки, выполняя любой приказ. Именно это доктор Блейн проделал с твоими братьями и сестрой. Именно это он пытался проделать и с тобой, Пол! Я заглянула в лабораторию, когда вы пялились в стеклянную коробку с «волшебным» фонарем, каким пользуются гипнотизеры. Я слышала, как доктор Блейн повторял снова и снова «Ты дитя животных, львов! Ты должен делать все так, как делают это животные: сражаться, охотиться и править лесными зверями. Ты должен реветь и приходить в ярость во время битвы!» — Вирджиния продолжала кричать мне в ухо. — Он именно так и говорил тебе, Пол. Ты сейчас под гипнотическим заклятием. Я пыталась тебе сказать об этом, когда ты вышел из кабинета, но ты отказался слушать меня. А когда я побежала за тобой, доктор Блейн понял, что я знаю правду. Он бросился за мной, а тут эти трое…

Грохот выстрела! Рассказ Вирджинии прервал выстрел. Пуля расщепила ствол дерева, рядом с которым мы стояли. Вторая пуля зацепила мой рукав, когда я повернулась. Я увидел темную фигуру среди деревьев, залитых лунным светом. Обезумев, я отпустил брата, который давно уже лишился чувств, и бросился на нового врага. Вирджиния закричала.

Когда я повалил стрелявшего, он как раз спустил курок. Его пистолет, выбитый из руки моим ударом, выстрелил. Сраженный собственной пулей, незнакомец упал на землю и застыл.

И только теперь я понял, что это был доктор Блейн, только лицо его кривилось в отвратительной, злой усмешке. Пуля из его собственного пистолета пробила его грудь. Он злобно посмотрел на меня и Вирджинию.

— Дело зашло так далеко, что я вынужден был попытаться пристрелить вашу парочку, потому что вы узнали правду, — задохнулся он. — Я собирался сказать, что ты убил девушку, а затем сам застрелился.

— Доктор Блейн! — я буквально окаменел от ужаса, когда все это услышал. — Ради бога, зачем вы это сделали? Почему вы загипнотизировали моих братьев и сестру, заставив их поверить, что они животные, а потом попытались сделать то же самое со мной?

— Причина… — задохнулся он — Причина та же, что у большинства преступлений, — деньги. Твой отец, доктор Рэндал, оставил деньги четверым детям. Мне было поручено передать их вам, когда вам исполнится двадцать пять лет… Но я… Я потратил все деньги. Проиграл все ваше состояние на бирже… Последние деньги я истратил полгода назад. Вы, Пол, скоро захотите получить часть вашей доли, а другие — после этого. Меня отправили бы в тюрьму, если бы все это вскрылось. Но если бы вы все сошли с ума, то я продолжал бы вас опекать. И никто не потребовал бы у меня отчета по растраченным деньгам… Таков был мой план. И чтобы вы все казались безумными, нужно было обвинить вас во врожденном безумии, которое вы получили по наследству. Обрабатывая твоих родных под гипнозом последние три недели, я заставил их вести себя и думать, как животные. А если бы и тебя удалось обработать, то ты непременно стал бы вести себя, как они, и тогда я опубликовал бы сообщение о вашем коллективном безумии. Заявил бы, что вы вчетвером сошли с ума.

Тут его глаза закрылись, его голова опустилась. Я безжалостно встряхнул его, пока он снова не открыл глаза.

— Но мои братья и сестра! — закричал я. — Как их привести в себя?

Он прошептал, медленно закрыв глаза:

— Это будет легко… Любой хороший гипнотизер сможет стереть мое внушение за несколько сеансов. Ты прошел всего один мой сеанс, и у тебя проблем вообще не будет… Теперь ты знаешь правду…

После этого он глубоко вздохнул и неподвижно замер на земле. Я встал и взял Вирджинию за руку. Мои братья и сестра держались в отдалении, с опаской поглядывая на меня.

— Не плачь, Вирджиния, — проговорил я. — Не плачь…

Но в этот момент и у меня на глаза навернулись слезы…

Женщина изо льда

Это было отвратительно, но я должен признать это сам. Я был влюблен в мертвую женщину. Я больше не могу скрывать от себя нечестивую страсть, которая охватила меня с того вечера, когда мы освободило тело этой женщины ото льда. Она была мертва, и я это знал, но я был влюблен в нее. Я хотел обнять её манящее тело, которое так долго спало во льду. Я хотел целовать её экзотическое, красивое лицо.

Уайт Борроу и я нашли её… Борроу был молодым художником, одним из гостей в этом старом курортном отеле в Каскадных горах. Я — Дик Моррис, торговец из Сиэтла, был одним из гостей. А гостей было немного. Это местечко когда-то было очень популярным для снежных видов спорта, но «Солнечная Долина» и другие новые курорты ныне стали очень популярны, а отель, в котором мы остановились, был стар и оказался сильно запущен.

Борроу и я отправились побродить по заснеженным горам. Мы гуляли по леднику Раулз, чья река сплошного льда застыла между двумя белыми вершинами, когда внезапно мой спутник остановился, глядя на лед у него под ногами. Он резко воскликнул:

— Там тело! Моррис, посмотрите!

— Должно быть, зрение обманывает вас, — заметил я, когда подошел к нему. — Зачем…

Я замолчал. Во льду у нас под ногами и в самом деле застыла темная человеческая фигура. Тело женщины в темном изящном платье. Сквозь лед мы хорошо видели её белое лицо.

— Господи! — ахнул я. — Она в четырех футах от нас под ногами, вморожена в лед. Должно быть, она пролежала там много лет.

— Скорее, десятилетий! — воскликнул Уайт Борроу. Его темное, красивое лицо дрожало от волнения. — Вернитесь в отель и позовите остальных постояльцев, Моррис. И принесите инструменты, чтобы выкопать ее, — воскликнул он.

Я побежал по заснеженным склонам, у меня голова пошла кругом от волнения. Мы находились в двух милях от отеля — огромной, бесформенной бревенчатой структуре, расположенной среди высоких сосен на горном склоне. От отеля открывался чудесный вид на заснеженную равнину. Задыхаясь, я ворвался в вестибюль.

Джеймс Марстен, владелец и менеджер этого старинного местечка, в это время как раз отдавал распоряжения одному из своих немногочисленных слуг-индейцев. Марстен был седым, пожилым человеком с обычно озабоченным выражением на холеном лице. Я рассказал ему, что мы нашли.

— Женщина в леднике? — недоверчиво повторил он, его челюсть отвисла от удивления. Затем он поспешил помочь мне отыскать кирки.

Когда мы выбежали наружу, другие гости остановили нас, чтобы узнать, что произошло. Их было всего четверо: Фред Керр и его симпатичная блондинка, Дженис, Джон Гейнс, долговязый горный инженер, и Даниэль Холт, агрессивный деловой человек лет сорока. На днях они все вместе катались на лыжах. Все, кроме Даниэля Холта, который, как мы поняли, приехал, чтобы попытаться купить старый отель у Джеймса Марстена…

Все они последовала за Марстеном и мной, сгорая от любопытства. Уайт Борроу ждал нас с нетерпением. И когда он указал на темную, скованную во льду фигуру, все начали охать и кричать в изумлении.

Менее чем через минуту наши кирки ударили по льду. Мы работали с яростной поспешностью, хотя были уверены, что женщина, кембы она ни была, была мертва многие годы.

— Да не спешите вы так! — резко фыркнул Уайт Борроу, когда наши кирки начали приближаться к жертве льдов. — Мы же не хотим искалечить тело.

К тому времени мы вырыли яму почти в четыре фута. Я прыгнул в полость и голыми руками стал отламывать куски льда, которые все еще припали к телу. Наконец, мы освободили тело. Какое-то время мы, застыв, уставились на неё — со стороны могло показаться, что мы тоже заморожены.

Теперь мы увидели, что женщина, которую мы выкопали, одета в странное, обтянутое мехом платье из тяжелого коричневого шелка, которое едва скрывало пышную грудь и стройные длинные ноги. На серебряной цепочке на её шее качался маленький серебряный кинжал. Её платье было потрепано, а необычные тапочки на ее крошечных ногах были потерты и каблуки сломаны. Но ее тело прекрасно сохранилось, как будто она умерла несколько минут назад.

Она была молода, и лицо её все ещё оставалось красивым, несмотря на ледяную бледность. Это было экзотическое, странно прекрасное лицо, чьи черты казались славянскими, с высокими скулами и низким широким лбом. Длинные черные ресницы, бледные щеки… Нос её был прямым и аккуратно выточенным. Тонкие синеватые губы имели изящный изгиб. А масса её волнистых черных волос была растрепана…

Дыхание у меня перехватило от колдовской красоты незнакомки. Когда я изучал ее замороженные черты, я, без сомнения, знал, что, если она оживет, я буду отчаянно влюблен в нее.

— Она красивая, — прошептал Уайт Борроу, его красивое лицо странно вытянулось. — Это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Я не знал, почему, но меня возмутили его слова. Они вызвали у меня чувство, близкое к ревности. Я потянулся и благоговейно коснулся щеки девушки. Оно было холодным, как ледниковый лед и на ощупь напоминало камень.

— Она долго пробыла во льду, — пробормотала я.

Уайт Борроу кивнул.

— Этот костюм… ничего подобного не носили уже несколько поколений.

— Что вы собираетесь делать дальше: оставите её здесь на льду до тех пор, пока ей не подготовят могилу? — спросил Джон Гейнс, долговязый инженер.

— Нет! — возмутился я. — Вы не сможете оставить её тут. Мы отнесем её в отель.

Джеймс Марстен беспокойно пошевелился, его сердитое, обеспокоенное лицо встревожилось.

— Мне не хотелось бы, чтобы в моем отеле оказалось мертвое тело, — сказал он.

— Чего вы боитесь? — спросил Даниэль Холт, насмешливо скривившись. — Эта девушка давно мертва.

— Ладно, — отмахнулся Марстен. — Мы можем уложить её в одной из пустующих комнат и уведомить власти утром.

Уайт Борроу опустился на лед и осторожно, почти нежно, поднял жесткое, замороженное тело.

— Я понесу ее, — быстро объявил я.

Борроу покачал головой.

— Я сам её понесу, — возразил он.

— Вы не правы…

Я начал было говорить сердито, а затем замолчал, увидев, что остальные странно смотрят на меня. В итоге Уайт Борроу взял на руки мертвое тело. Бледное, красивое лицо мертвой женщины прижалось к его груди, и я почувствовал неразумную ревность и гнев.

Остальные последовали за нами, взволнованно разговаривая. Закат залил ледник лучами света, словно потоками крови, придавая всей картине неестественный, жуткий вид. На фоне светящегося западного неба стоял приземистый отель, и сосны окружали его…

Когда мы вошли в отель, слуги-полукровки с выпученными глазами уставились на тело, которое нес Борроу.

Художник отнес труп в одну из затхлых, неиспользуемых спален — те стояли запертыми уже много лет. Он положил тело на кровать, и все мы застыли, глядя на деву.

— Такие костюмы носили больше века назад русские дамы, путешествуя по иным землям, — сказал Браун. — Я достаточно изучал историю моды, чтобы это знать.

Джон Гейнс недоверчиво осмотрел одежды мертвой незнакомки.

— Вы хотите сказать, что она больше ста лет провела во льду?

— Должно быть, — согласился Борроу. — Лет сто назад тут было много русских путешественников.

— Я что-то такое припоминаю!.. — воскликнул Джеймс Марстен. — Еще в восемьсот сороковом в этих самых горах бродила группа русских, и с ними была женщина.

Даниэль Холт недоверчиво посмотрел на него.

— Я никогда не слышал такой истории, — заявил он.

— У меня в одной из книг этого отеля есть такая запись, — подтвердил Марстен. — Я покажу вам.

Мы вышли следом за ним из комнаты. Я был последним, задержавшись, чтобы посмотреть на бледное и в то же время прекрасное лицо незнакомки. Меня охватило странное чувство потери. Если бы я только встретил эту девушку живой…

В вестибюле красный огонь в очаге рассеял мрачность собрания, разбросав мерцающие блики по грубым бревенчатым стенам. Марстен подошел к книжному шкафу и достал большой объемистый том, переплетенный в кожу.

— Вот она, — взволнованно объявил он, перелистывая страницы. — Шхуна отплыла в тысяча восемьсот сороковом от русского форта в Ситке, направляясь к одному из калифорнийских форпостов. Она потерпела крушение, и единственными, кто выбрался на берег, были три моряка и жена чиновника, которая ехала к мужу. Они потерялись в диких краях, и только одному из моряков удалось добраться до поселения. Он сказал, что остальные погибли от холода в снегах среди льдов этих гор.

— И вы хотите, чтобы я поверил, что эта мертвая женщина на леднике та самая русская? — насмешливым тоном поинтересовался Холт. — По-моему, это смешно.

— Вы пытаетесь выставить меня лжецом? — сердито спросил Джеймс Марстен. — И все просто потому, что я не стану продавать это место согласно вашему нищенскому предложению…

Тонкие руки Марстена сжались в бессильном гневе. Его выцветшие глаза вспыхнули от ярости. Я громко прокашлялся и прочитал грязную и рваную страницу. История была именно такой, как рассказал владелец отеля.

Другие тоже прочитали эту запись. Я заметил, что, когда Джон Гейнс читал эту запись, его сухое, суровое лицо странно напряглось.

— Тогда, выходит, она и в самом деле пролежала во льду сто лет, — задумчиво сказал я. — «Спящая красавица».

Странное чувство охватило меня. Мне было больно думать об этой девушке, погибшей столетие назад, тщетно пытавшейся добраться до своего мужа.

— Кстати, это отличная история для газет! — с энтузиазмом заметил Фред Керр. — И подумайте о толпе, которая будет пялиться на неё, если она будет выставлена в музее.

— Выставить её на обозрение любопытной толпы? — воскликнул я, уязвленный. — Но вы же не станете этого делать? — Милый Моррис, — вмешался Керр, — вы говорите так, как будто эта дама что-то значит для вас.

— Не будьте смешным, — фыркнул я. — Но она… она слишком красивая, чтобы делать из неё дешевое зрелище.

Все собравшиеся с удивлением уставились на меня. Уайт Борроу смотрел на меня особо подозрительно. Мне стало неловко. Затем Джеймс Марстен вернулся с кухни, куда уходил несколько минут назад.

— Слуги сбежали! — тревожно объявил Марстен. — Эти полукровки очень суеверны. Они сказали мне, что кто-то, выкопанный из льда, человек или животное, вернется к жизни, как только почувствует тепло. Они не останутся с таким существом под одной крышей.

Я заметил, что теперь, после замечания господина Мар-стена, все собравшиеся выглядели несколько подавленными.

Но я чувствовал себя по-другому. На мгновение дикая волна надежды охватила меня, когда я услышал о том, что сказал Марстен. Если каким-то волшебным чудом эта мертвая женщина вернется к жизни…

Я сказал себе, что мое воображение слишком разыгралось, и отправился помогать Марстену и другим готовить ужин. На протяжении его мы молчали. Мы все думали о холодной, красивой девушке в темной спальне. Когда же пришло время ложиться спать, я обрадовался.

Лежа в постели в моей холодной комнате, я не мог уснуть. Я все время размышлял. Я хотел пойти и снова взглянуть на нее, коснуться ее черных волос, поцеловать ее ледяные губы. Я сказал себе, что эта мысль ненормальная, ужасная, но я не мог ее преодолеть. Я любил её, даже если она была мертва.

Наконец, я не выдержал. Я должен был увидеть её снова. Молча, я встал, оделся и на цыпочках вышел в длинный темный зал, в конце которого располагалась комната, где лежала незнакомка. Дверь в эту комнату была открыта. Изнутри выбивался свет желтой лампы. Я вбежал в комнату, а затем невольно вскрикнул.

Уайт Борроу лежал на полу. Он был мертв, убит! Из горла его торчал маленький серебряный кинжал, который раньше висел на шее мертвой женщины. Сама она исчезла из комнаты. Окно, широко распахнувшееся на ветру, показало, куда она ушла.

— Дик Моррис! — донесся из-за двери резкий голос. Это был Фред Керр. Позади него толпились остальные, разбуженные моим криком. — Дик, почему…

— Я не убивал Борроу, Фред! — хрипло воскликнул я. — Я не знаю, кто это сделал… Я нашел его таким.

Когда они увидели, что кинжал мертвой женщины воткнут в горло художника и что тело исчезло, они побледнели.

— Женщина изо льда! — воскликнул Марстен. — Она вернулась к жизни, как предсказывали индейцы. Она убила Борроу. — Он, должно быть, был здесь, глядел на нее…

Марстен подошел к открытому окну и указал на снег. Там были следы, ведущие из-под окна в лабиринт других следов и лыжных трасс под соснами.

— Она убежала обратно на ледник! — хрипло крикнул он. — Мы должны отправиться за ней.

Джон Гейнс с недоумением посмотрел на следы.

— Кто-то убил Борроу её ножом, — пробормотал он. — Марстен прав… Мы должны пойти и найти её.

— Гнаться по снегу за бродячим трупом! — Даниэль Холт отважно фыркнул. — Мне надоело это сумасшедшее место. Я рад, что ты не продал его мне, Марстен.

— Я достану оружие, — объявил лихорадочно возбужденный Марстен, его руки дрожали. — Но пули могут не сдюжить против неё… Я бы чувствовал себя безопаснее…

— Вы не станете в неё стрелять! — закричала я.

— Стрелять в мертвую женщину? — ошеломленно воскликнул Фред Керр. — Господи, это звучит кошмарно.

Но он накинул шубу и шапку, как и все мы, и потом мы вышли следом за Марстеном в лунную ночь. Темные сосны печально шептались на морозном ветру. Вдали сквозь деревья мерцали туманные, нереальные белые хребты гор.

— Думаю, нам стоит разойтись в разные стороны, — объявил нам Джеймс Марстен. Его руки дрожали, его голос был хриплым. — Если вы увидите эту женщину, стреляйте сразу.

— Нет! — воскликнул я, но они не обратили на мои слова никакого внимания, когда мы расстались, двигаясь в разные стороны от отеля.

Мои нервы были натянуты как струны, когда я пробирался сквозь сугробы под соснами. Почему-то убийство Борроу казалось мне не важным. Главное для меня было то, что, возможно, эта замороженная девушка каким-то чудом вернулась к жизни. И ещё я говорил себе, что это безумие, это невозможно.

И как раз тогда я её увидел! Да, на залитом лунном свете снегу… Она вышла из тени сосен, я увидел эту женщину, чье замороженное тело я помог выкопать изо льда. Ветер прижал темное шелковое платье к её изящному телу. Голова её была непокрытой, и её черные волосы развевались на ветру.

Её лицо было мрачно и красиво в лунном свете, каждая прекрасная черта была хорошо различима в серебристом свете. Её плоть была белой, без оттенка цвета. Её глаза были темными, широкими и странными. И она не боялась меня. Она подошла прямо к тому месту, где я стояла, и застыла на мерзлой земле, безмолвная.

Она остановилась, только когда она была в шаге от меня. Я пошатнулся. Ее голая рука потянулась и сжала мою руку. Она заговорила со мной быстрым шепотом, ее широкие темные глаза уставились на меня.

Я не мог понять ни слова из того, что она говорила. А она говорила по-русски — быстрый поток странных слогов. Когда она увидела, что я не понимаю, то схватила меня за плечи. Жуткая, невозможная сцена в лунных соснах — мертвая женщина дико шептала мне!

— Таня! Таня! — повторяла она, указывая на себя, потом на гостиницу, затем обратно в горы.

Таня — это было ее имя. Это-то я понял. Но мой разум был ошеломлен, и я даже не пытался понять ее жесты.

Я был слишком очарован её странной, холодной красотой, чтобы чувствовать страх. Когда её руки сжали мои плечи, её глаза вспыхнули от переполнявших её эмоций, потом она обняла меня. Мое лицо приблизилось к её диким, чувственным губам. Её губы оказались ледяными… Я поцеловал её! Я вздрогнул. Девушка откинула голову назад, сжала мою руку и потащила за собой куда-то по снегу.

Бах! Резкий треск выстрела разрушил заклинание очарования, в которое меня сковало. Пуля выбила снег у нас из-под ног. Таня закричала от страха, выпустила мою руку, повернулась и убежала. Она промчалась, как олень, среди сосен, а я дико смотрел вслед ей. Затем я увидел, как Джеймс Марстен выбежал на поляну, подняв пистолет, чтобы выстрелить снова. Я ударил его по руке, чтобы он не смог выстрелить.

— Не надо! — крикнул я дико. — Не стреляйте в нее…

Я выбил пистолет у него из руки, и тот отлетел в глубокий сугроб. Девушка скрылась за темными деревьями. Гейнс и другие бежали к нам.

— Дайте мне пистолет! — задохнулся Марстен. — Я покончу с нечестивой жизнью этого существа. Она зомби — ведьма, которая вернулась к жизни. Индейцы были правы…

Гейнс, Даниэль Холт и Фред Керр с изумлением слушали, когда Марстен рассказал им, что он видел. Он рассказал то, видел меня в объятиях мертвой женщины.

— Покойная воскресла? — закричал Холт. — Невозможно!

— Может быть, она и вовсе никогда не была мертва, — вздрогнул я. — Бывает так, что животных замораживают, приостанавливая жизнедеятельность организма, а затем, попав в более теплые условия, оно приходит в себя. Тут, быть может, произошло то же самое.

— Глупости, — фыркнул Даниэль Хольт, хотя и без особой уверенности. — Не могла она пролежать во льду больше столетия и остаться в живых.

— Давайте-ка лучше вернемся в дом, — предложил Джон Гейнс, странно поглядывая на меня.

— Мы должны охотиться на это существо, — упрямо пробормотал Джеймс Мартен. — Пока она жива, все мы в опасности…

Но он согласился вернуться в дом, очевидно, не желая в одиночестве оставаться среди сосен на холодном снегу. Гейнс снова разжег огонь в камине. Дженис Керр, бледная и испуганная, уставилась на меня с ужасом, когда услышала рассказ о том, что случилось.

— Эта мертвая женщина… В ваших объятиях?

— Мы должны вызвать шерифа! — воскликнул Даниель Холт. — В конце концов, тут произошло убийство!

— Сегодня никто уже не сможет добраться до деревни — это несколько миль по занесенным снегом дорогам, — заметил Гейн. — Утром я сам отправлюсь за шерифом.

Все они пристально смотрели на меня, при этом ужас был написан на их лицах. Видимо, они пытались понять, что я нашел в этой мертвой женщине. Но мне был все равно! Мертвая или живая, вампир или ледяная ведьма… Я любил Таню и ничего не мог с этим поделать.

— Я… Я пойду… Лягу спать, — запинаясь объявил я.

Никто ничего не сказал, когда я выскользнул из залы и вернулся в свою темную спальню. Однако вместо того, чтобы лечь в постель, я подошел к окну, открыл его и вылез на снег. Потом я быстрым шагом вернулся на то место, где столкнулся с Таней.

Сумасшедший? Да, наверное, я сошел с ума. Но я не мог отказать себе в этом неодолимом влечении. Я должен был найти её, позаботиться о ней.

Отойдя подальше от отеля, я позвал её. Мой голос эхом разнесся по склону среди сосен. Я взывал к женщине, выкопанной изо льда!.. И это было восхитительно… И все же, сознавая, что веду себя как безумец, я продолжал взывать к ней.

— Таня!

А потом я снова увидел её. Она наблюдала за мной из хитросплетения ветвей, и лицо её казалось белым пятном.

— Я знал, что ты меня услышишь! — воскликнул я и нетерпеливо бросился к ней.

Мы встретились. Я вновь обнял её. Странная, должно быть это была картина: молодой человек, обнимающийся с девушкой, выкопанной изо льда. Она все ещё была холодной наощупь. Мне показалось, что её большие карие глаза радостно заискрились, когда я её обнял. Она снова с ужасом посмотрела на отель и потянула меня совершенно в ином направлении, через безмолвную, запорошенную снегом рощу.

Я пошел с ней, держа её маленькую ледяную ручку в своей. Мне было все равно, куда она меня ведет, что мне уготовила Судьба. Я шел за Таней словно в трансе и прислушивался к непонятным словам на неведомом мне русском языке, которые слетали с её губ. А она вела меня все дальше и дальше от гостиницы. Неожиданно она остановилась перед большим сугробом под деревом.

Она взволнованно указала на белый сугроб, потом произнесла какие-то слова, которые я так и не смог понять.

— Таня, чего ты хочешь? — напряженно спросил я. — Что ты пытаешься мне сказать?

Она снова указала на сугроб, потом, переполненная отчаянием, начала копать снег голыми руками. Пожав плечами, переполненный недоумением, я начал помогать ей копать. Но вот мои пальцы коснулись чего-то холодного и твердого, спрятанного в снегу. Но когда мы отрыли этот объект, я отшатнулся от ужаса.

Это было отвердевшее в смерти обнаженное женское тело, тело с большой грудью, длинными руками и ногами и копной черных волос. Но самое ужасное было в том. что лицо у неё было точь-в-точь как у Тани, стоящей рядом со мной.

— Боже мой, но это же ты, Таня! — ужаснувшись, воскликнул я, не в силах отвести взгляд от обнаженной фигуры. — Но кто…

Таня схватила руку прекрасной обнаженной белой фигуры. Она сильно напряглась. А потом я увидел, что одна рука отломалась.

Тут я задохнулся в ужасе. Я увидел, что сломанная рука состоит из композиционного материала. Голое красивое тело было всего лишь манекеном, статуей, сделанной, скорее всего, с самой Тани.

— Таня, что это значит? — воскликнул я. — Это фигура. Это тело, которое мы вырыли изо льда? Но тогда, выходит, что все это какой-то обман, заговор?

— Да, Моррис, это мистификация, — заверил холодный, твердый голос. — И это открытие будет стоит вам жизни.

Мы развернулись. В десяти футах от нас, на поляне, залитой ярким лунным светом, стоял Джеймс Марстен. Он целился в нас из винтовки. Его лицо в лунном свете превратилось в безжалостную серебристую маску.

— Марстен! — с недоверием воскликнул я. — Это вы все придумали. Вы убили Борроу…

— Да, — злобно фыркнул Марстен. — И теперь я должен буду убить вас и эту девушку, или вы обвините меня в убийстве Борроу.

Таня испуганно прижалась ко мне. Я все ещё не мог поверить в происходящее.

— Но к чему все это сумасшествие…

— Но цель была замечательной, — ответил мне Джеймс Марстен. — Мой курорт долгое время не приносил никакого дохода. Люди ехали отдыхать в новые, более модные отели. Я готов был повеситься и вынужден был продать это место кому-то или окончательно разориться. Поэтому я придумал рекламный трюк, который привлек бы сюда настоящий поток постояльцев… Я уговорил Уайта Борроу, искусного художника и скульптора, помочь. Понимаете, эта история о потерянной русской даме подарила мне эту идею. Если найдут женщину, которая замерзла на леднике более ста лет назад, а потом её откопают, она оживет и исчезнет… Это будет настоящая бомба для желтой прессы. И тогда мой отель получит отличную рекламу, станет известен от побережья до побережья. Вот что я планировал… Уайт сам привез эту девушку — Таню из Сиэтла. Она не говорила по-английски. Она была какой-то беженкой, вот Уайт и убедил её, что вся эта затея не более, чем невинная рекламная компания. Скульптор сделал скульптуру девушки — её точную копию. Мы спрятали девушку в пустующем крыле отеля, и в один прекрасный день я вырубил дыру во льду, поместил туда скульптуру и залил водой. План состоял в том, чтобы вы отрыли девушку, а потом её заменили живой девушкой. Вечером я собирался избавиться от скульптуры, а Таня в тех же одеждах должна была пару раз показаться вам всем на глаза. Тогда вы все были бы уверены, что замороженная женщина вернулась к жизни, и поклялись бы репортерам, что видели все собственными глазами. Но все получилось по-другому, — с горечью закончил свой рассказ Марстен. — Сегодня я перенес сюда фигуру, закопал её в снег, девушка надела одежду манекена. Однако Борроу попытался шантажировать меня. Позже я обещал ему тысячу долларов за помощь. Но он потребовал, чтобы я отдал ему половину суммы, или он тут же раскроет мистификацию. Это нарушило все мои планы. У меня не было оружия, и я использовал кинжал, который висел на шее Тани, прикончил негодяя прежде, чем тот догадался, что я делаю. Когда я прикончил этого шантажиста, Таня выпрыгнула в окно и попыталась спрятаться среди заснеженных сосен. Она боялась вернуться в отель, но попыталась объяснить вам, что произошло, только не смогла, так как не знала английского. Вот она и привела вас к этому манекену… Но, извините, Моррис, вы все узнали и теперь должны умереть… — Джеймс Марстен поднял винтовку. В его взгляде я прочитал свой смертный приговор. Я отступил, пытаясь закрыть своим телом Таню.

Внезапно сзади на Марстена бросился человек — темная тень. От удара убийца закрутился, упал на колени. А нападавший вырвал винтовку из рук Марстена и навел на него.

— Подымайся, Марстен! — резким голосом объявил человек с винтовкой. — Не пытайся ничего предпринять. Я только что услышал все твои откровения, так что выстрелю не задумываясь.

— Джон Гейнс! — воскликнул я, разглядев лицо человека с ружьем в лунном свете.

Долговязый инженер кивнул.

— Конечно, я с самого начала подозревал, что Марстен замешан в этом деле и в убийстве. Вот почему я последовал за ним, когда, тайком выскользнув из дома, он направился сюда.

— И вы с самого первого момента подозревали, что это мистификация? — воскликнул я.

Джон Гейнс усмехнулся.

— Если бы вы внимательно осмотрели тело, которое вырубили изо льда, вы бы увидели, что это подделка. Предположительно, это тело должно было пролежать во льду с восемнадцатого века. Но платье и тапочки были с машинными швами. Черт побери, в восемнадцатом веке не было швейных машинок! Так что я сразу понял, что здесь что-то не то, — закончил Гейнс. — И когда я прочитал ту историю, что Марстен показал нам, я заметил, что страницы, на которых напечатана эта история, загрязнены и потерты, словно к ним часто обращались. И тогда я понял, что Марстен и в самом деле позаимствовал историю из этой книги, а потом построил вокруг неё весь свой заговор. Потом я подумал, что стоит проследить за этим негодяем…

Тут я обнаружил, что все ещё стою, обнимая Таню.

— Таня! — воскликнул я. — Так, значит, и ты всегда была жива, и это замечательно!

— И вы ей, похоже, нравитесь! — ухмыльнулся Гейнс.

И хоть Таня не понимала, что мы говорим, ей, без сомнения, было необходимо, чтобы кто-то обнимал её, защищал. Она не пыталась отстраниться от меня. Наоборот, дрожа всем телом, она ещё плотнее прижалась ко мне.

— Пошли, Марстен, — мрачным голосом приказал Гейнс, указав дулом винтовки в сторону гостиницы. — А утром мы поедем в город и пообщаемся с шерифом.

— Утром я тоже поеду в город, — объявил я. — Куплю себе англо-русский разговорник!

РОМАНЫ (вне цикла))

Долина творения^[14]

Эрика Нельсона нанимают для истребления всей флоры и фауны на планете. Расплата не заставила себя долго ждать. Он был обращен в волка и должен теперь разобраться с тем, кто его нанял…

Глава 1

УМОПОМРАЧИТЕЛЬНЫЙ СОН

Эрику Нельсону показалось, что странный голос раздался у него прямо в голове, когда он, пьяный, лежал в отупляющем сне, в убогом постоялом дворе у приграничной китайской деревеньки.

«Позволь мне убить, маленькая сестра?»

Голос казался мысленным, а не физическим. Мысленно он уловил его, однако не при помощи ушей, а минуя их.

И он был не человеческим. Что-то чужеродное было в его частоте, несмотря на затуманенный рассудок это было однозначно.

«Нет, Тарк! Ждать, а не убивать! Нет… пока!»

Ответивший голос показался Нельсону достаточно человеческим. Но, хотя в нем и отсутствовала мутная чуждость первого, все же он был холодным, серебристым, безжалостным.

Он знал, что дремлет. Знал, что лежит здесь, в прифронтовой деревушке Йен Ши, где надрался до предела, чтобы забыть об опасности, которая подстерегала их с товарищами, именно напряжение и большое количество выпивки и привели его в такое состояние.

Кроме того, он был по-настоящему ужасен, этот диалог голосов, который слышался лишь у него в мозгу. И снова его нервы напряглись от нечеловеческой необычности первого голоса.

«Они должны умереть все сейчас, маленькая сестра! Он продолжает разыскивать их, чтобы нанять против нас! Эйя принес мне слово!»

«Нет, Тарк! Пока я не прикажу, только наблюдай…»

Нервное напряжение отпустило и Эрик Нельсон выбрался из-под своего одеяла, дико оглядываясь в темной комнате.

Черная летящая тень мелькнула на фоне открытого окна и пропала, пока его взгляд успел зафиксировать очертания — тень была нечеловеческой.

С восклицанием удивления Нельсон нетвердой походкой подошел к окну, извлекая тяжелый пистолет из кобуры.

Огромные крылья захлопали в ночи, быстро удаляясь. Он поднял оружие, но ничего не было видно, и после всего этого не раздавалось ни звука.

Эрик Нельсон стоял озадаченный, по его коже все еще пробегали мурашки, от необъяснимого ужаса познания. Рассудок его был затуманен сном и похмельем затянувшейся пьянки.

Постепенно он успокоился. В темноте не было ничего-ничего, кроме нескольких мерцающих огоньков заброшенной грязной деревушки, лежавшей под молчаливыми звездами, вблизи от черной стены огромных гор, возвышавшихся на пути в Тибет.

Занимался рассвет. Нельсон опустил оружие в кобуру и ощупал небритое лицо. Волны боли пробежали через глазные яблоки, когда он отвернулся от окна.

— Слишком много выпил, — пробормотал он. — Не удивительно, что видится и слышится чертовщина.

Он приложил определенное усилие, чтобы забыть все, но не мог.

И не потому, что голоса были такими уж странными. Необычные вещи происходят во сне. Но на этот раз какое-то хриплое своеобразие голоса поразило его.

Нельсон зажег глиняную плошку с маслом. Ее мерцающие лучи и тусклый свет рассвета не выявили ничего необычного в голой пустой комнатушке. Одел форменную куртку и вышел через дверь в общую комнату заброшенного постоялого двора. Трое из его товарищей-офицеров были здесь.

Двое из них, крупный голландец Пит Ван Восс и Лефти Уистер, напоминающий паука маленький кокни, храпели в своих койках.

Ник Слен, третий, брился перед крохотным стальным зеркалом, его тяжелое тело устойчиво покоилось на расставленных крепких ногах, а сильно загоревшее лицо холодно глянуло через плечо на Нельсона.

— Я слышал твой крик, — сказал Слен. — Что-то приснилось?

Эрик Нельсон заколебался.

— Не знаю. В комнате кто-то был. Тень…

— Ничего удивительного, — неприязненно протянул Слен. — Вы хорошо надрались прошлой ночью, — резко сказал он. — И я напьюсь сегодня вечером, да и завтра тоже.

Внезапно Нельсон обратил внимание на контраст между его нескладной фигурой и броскими, аккуратно уложенными, белыми волосами.

— Да, я перепил в этот раз, — грубо огрызнулся он. — И сегодня вечером напьюсь снова, и завтра тоже.

От двери раздался участливый голос.

— Завтра нет, капитан Нельсон. Нет.

Нельсон повернулся. В дверях стоял Ли Кин. Он сделал неловкий жест, его тело было облачено в мундир майора, слишком большой для него. Мягкое, приятное лицо отекло от усталости, а за толстыми линзами очков, в черных глазах проглядывалась печаль.

— Полностью укомплектованный батальон китайской Красной Армии перегородил нам отход из Нань-Янь, — сказал он. — Они будут здесь завтра вечером.

Рыжевато-коричневые глаза Ника Слена сузились и заблестели.

— Довольно быстро. Но мы ведь ожидали их.

Да, тяжело подумал Эрик Нельсон. Этого они и ждали.

Они были советниками Ю Ши, одного из незначительных военачальников старого Китая, который сбежал из страны, как только появились коммунисты. За эти годы, Ю Ши укрепил свою базу в безлюдных и диких горах на границе между Китаем, Бирмой и Тибетом, в районе, где понятие границ и суверенитета было весьма расплывчатым. Как и другие, старый военачальник провозгласил себя освободителем и объявил о партизанской войне с красными, хотя в действительности это были просто грабительские налеты.

Из них пятерых, только у Ли Кина были определенные патриотические побуждения. Остальные были обыкновенными наемниками, ловящими рыбку в мутной воде беспорядков на юго-востоке Азии. Нельсон занимался этим ремеслом уже десять лет с окончания Корейской войны, когда решил для себя, что приключения ему милее, чем дом. Ник Слен почти столько же времени провел в Азии. Ван Восс и маленький кокни были беглыми уголовниками, но надежными бойцами.

Однако теперь пятерка оказалась перед перспективой завершения своей карьеры. Ю Ши продолжал свой «освободительный» поход слишком долго и попал в западню, когда сюда пришла Красная Армия. Они одержали победу и заняли город. Ю Ши был убит, а его разношерстная армия разгромлена, и, когда передовые отряды победителей достигнут деревушки, для наемников наступит скорый конец.

— Нужно смыться отсюда до утра или нас выпотрошат, — констатировал Ник Слен.

Лефти Уистер проснулся в своей кровати, прислушиваясь.

— Куда мы можем смотаться, чтобы не попасться к этим чертовым красным? — заскулил маленький кокни.

Нельсон пожал плечами.

— На севере, востоке и юге мы попадем к ним прямо в лапы. На западе только Канлунские горы, и без проводника мы не вывернемся из их хватки или стычек с племенами.

Ли Кин поднял усталую голову.

— Это я помню. Сегодня ночью абориген из этих гор хотел поговорить со мной о найме нас его племенем.

Ван Восс проворчал:

— Какая-то чертовщина о транс-тибетском племени, которому нужны несколько пулеметов, чтобы сокрушить своих сородичей.

Лицо Слена стало задумчивым.

— Тем не менее, это помогло бы нам выбраться. Если бы в этих горах у нас был проводник, мы были бы в безопасности. Где этот человек?

— Ожидает снаружи, думаю, — сказал китаец. — Я позову его. — Он тяжело вышел.

Нельсон огляделся по сторонам без интереса, просто потому что ему неприятно было смотреть на Слена, Ван Восса и Уистера.

Через открытую дверь он наблюдал как Ли Кин пересек грязный двор и приблизился к скользкой стене, у которой сидел другой человек — наголо выбритый в бесформенных стеганых одеждах, сидевший неподвижно в свете восходящего солнца. Он не был похож на терпеливого пациента, ожидавшего врача, а скорее напрягшегося сжавшегося в комок перед броском тигра. Он грациозно поднялся, когда майор обратился к нему.

Ли Кин с незнакомцем вернулся через двор. Когда они вошли в комнату, китаец представил своего спутника.

— Это — Шэн Кар.

Нельсон безразлично взглянул. Шэн Кар был приблизительно его возраста и сложения, но похож не более, чем дикий кот напоминает терьера. Его смуглая голова спокойно поворачивалась, когда он изучал белых людей.

Он не походил на примитивного аборигена. Его оливковое лицо и черные глаза туземца излучали силу, огонь, гордость принца древней крови.

Эрик Нельсон сел.

— Вы не тибетец, — резко заявил он на тибетском языке.

— Нет, — ответил Шэн Кар быстро. Его акцент был неявным, хотя говорил он на непонятном диалекте тибетского. Он указал через открытую дверь на серые, залитые солнечным светом горы в отдалении.

— Мой народ живет там, в долине, которая зовется Л'лан. И у нас, мужчин и женщин Л'лана, есть враги.

Всплеск эмоций мелькнул в его глазах, как отблеск клинка. Глаза его в этот момент стали дикими и неистовыми, глазами воина-фанатика, человека идеи.

— Враги слишком могущественные, чтобы мы могли победить их силой собственного оружия! Мы услышали, что у белых людей есть новое, могущественное оружие. Поэтому я и пришел нанять нескольких бойцов с этим оружием, чтобы они помогли в нашей борьбе.

Нельсон внезапно почувствовал, что Шэн Кар подразумевает сейчас нечто иное чем обычная межплеменная война. Этот человек не играл в такие игры, как стычки за лошадей, женщин или территории, речь шла о чем-то более значительном.

Шэн Кар пожал плечами.

— Я слышал о военачальнике Ю Ши и пришел сюда, чтобы сделать ему предложение. Но прежде чем я поспел, он погиб в сражении. Теперь вы, оставшиеся, знаете как использовать оружие. И вы пойдете со мной в Л'лан и принесите его, если мы достаточно вам заплатим.

— Заплатите нам? — выражение лица Ника Слена показало его крайнюю заинтересованность. — Чем заплатите?

В ответ Шэн Кар полез под свои одежды извлек необычный предмет, который протянул им.

— Мы слышали, что этот металл весьма ценят во внешнем мире.

Эрик Нельсон придирчиво изучал вещь. Это был толстый обруч сплошного серого металла, кольцо несколько дюймов в диаметре. На противостоящих концах обруча располагались два маленьких диска из кварца. Что-то странное было в этих кварцевых дисках. Каждый был не более дюйма, но имел вырезанный узор из незамкнутых спиралей, которые озадачивали и затуманивали взор.

Лефти Уистер визгливо заныл.

— Чертов мошенник хочет нанять нас за обруч из старого железа!

— Железа? Нет, — хмыкнул Ван Восс. — Я видел такой металл в шахтах на Суматре. Это платина.

— Платина? Дайте посмотреть! — воскликнул Слен. Вблизи он стал рассматривать старый металлический обруч. — Тяжелый!

Его золотистые глаза сузились, когда он молчаливо глянул на чужака.

— Откуда они?

— Из Л'лана, — ответил Шэн Кар. — Там его больше… еще больше. Вы можете забрать все, сколько унесете, и это будет ваша плата.

Ник Слен качнулся к Нельсону.

— Нельсон, это может быть много. Все эти годы, что мы были здесь, у нас не было подобной возможности.

Глаза кокни искрились завистью. Ван Восс тупо уставился в металлический обруч.

Эрик Нельсон взял его снова и спросил.

— Откуда он точно? Это выглядит похожим скорее на своеобразный прибор, чем на украшение.

Шэн Кар ответил уклончиво.

— Из пещеры Л'лана. И там есть гораздо большее количество такого металла.

Ли Кин медленно произнес:

— Пещера Л'лана? Название звучит знакомо. Думаю когда-то была легенда…

Шэн Кар прервал.

— Ваш ответ белые люди… вы согласны?

Нельсон колебался. Что-то в этом деле было непонятное, что-то необъяснимое, а еще они не могли оставаться здесь, в Йен Ши.

Наконец он ответил:

— Я взял себе за правило не торопиться сломя голову. Но у меня есть горячее желание посетить вашу долину. Если все обстоит так, как вы говорите, мы будем драться на вашей стороне — за платину.

Слен рассуждал быстро.

— Мы можем захватить несколько скорострельных пулеметов, автоматы и гранаты, которые найдем в старом арсенале Ю. Но потребуется достать большое количество кожи до завтрашнего утра.

Его лицо отразило решимость.

— Это можно сделать. Мы будем готовы выступить утром, Шэн Кар.

Когда Шэн Кар ушел, Лефти Уистер рассмеялся жгучим неприятным смехом.

— Чертов идиот! Он так и не понял, что с пулеметами и гранатами мы сможем забрать его платину и спокойно уйти.

Нельсон сердито повернулся на смех кокни.

— Мы не будем делать ничего подобного! Если мы достигли соглашения сражаться на стороне этого человека, мы…

Вдруг Нельсон замер, застывший и пораженный под воздействием грубого напоминания. Воспоминание о дикой грезе случившейся не более часа назад, грезе, в которой человеческие и нечеловеческие голоса говорили у него в голове!

«Они должны умереть сейчас же, все, маленькая сестра! Он уже нанял их как наших врагов!»

Этот чужой, нечеловеческий мысленный голос — было ли все это реально? Как и Шэн Кар, нанявший их для борьбы с врагами, о которых они не знали ничего! В какую же таинственную борьбу они ввязались?

Глава 2

НЕОБЫЧНЫЕ ЗВЕРИ

Последующее воспоминание о фантастическом кошмаре все еще угнетало Эрика Нельсона, когда он в унынии сидел ночью в одинокой таверне этой взбудораженной деревни.

Он устал от продолжительной непривычной работы по упаковке груза на пони. Вот почему он настоял, чтобы они остановились в этой зачуханной таверне, чей жирный владелец-кантонец имел в своем погребе что-то напоминающее шотландские виски.

— Слен и другие понадобятся нам для того, чтобы закончить упаковку, — пробормотал Ли Кин. Он выглядел усталым, его ясные глаза поблескивали за толстыми очками. — Нам следует выступать.

— Всего понемногу, — кивнул Нельсон. — Они могут взять припасы из старого арсенала и упаковать их без нас.

Он наклонил квадратную бутылку, глядя небрежно в несчастные несколько столов, чьи гротескные тени отплясывали на кривых грязных стенах от света керосиновой лампы.

Почему этот сверхъестественный опыт вонзился в его мозг как репей? Греза о страшных, холодно звучащих голосах в его голове непривычные прыжки через комнату, звук огромных крыльев в ночи — что в этом было так беспокоящего его?

— Еще этот проклятый подозрительный Шэн Кар, — шептал он наполовину себе.

Голова Ли Кина дернулась в знак согласия.

— Очень подозрительный. Сегодня я вспоминал о Л'лане.

Нельсон мгновенно уставился на него.

— Л'лан? О, это название небольшой деревушки за горами. Я и не думал о ней.

— А я очень много думал, — подтвердил маленький китайский офицер. Он подался вперед через грубый стол. — Вы были в Китае долгое время, капитан Нельсон. Неужели вы никогда не слышали это название?

— Нет, никогда, — начал Нельсон, но остановился. Он что-то вспоминал.

— Магическая долина Л'лана! Давным-давно в Л'лане родились Инь и Янь — жизнь и смерть, добро и зло, радость и печаль!

Все это туманно возвращалось из памяти Нельсона после семи кровавых военных лет, той восхищенной речи, которую слепой старый провидец произнес после своего спасения из рук свирепых партизан.

— До сих пор, до сих пор живет золотистый Л'лан глубоко в охранении гор! Все еще живо в Л'лане древнее братство, для того чтобы сохранить сердце мира — долину творения!

— Я вспоминаю эту историю теперь — заметил Нельсон. — Разновидность центрально-азиатского мира о Райских кущах.

— Да, мир, легенды, — серьезно сказал Ли Кин. — Да, этот человек, Шэн Кар, говорит, что он пришел из Л'лана!

Эрик Нельсон пожал плечами.

— «Природа подражает Искусству», — сказал Уайльд. Племя, обитающее в тех горах, вероятно, назвало свою долину по старинной легенде.

— Возможно, — с сомнением сказал Ли Кин. Он встал, — следовательно мы не пойдем?

— Иди и скажи Слену, что я скоро туда приду, — небрежно произнес Нельсон.

Глаза Ли Кина остановились на опустевшей бутылке шотландского и заколебался на мгновение.

— Пошли, мы должны выступить утром.

— Я буду там, — отрезал Нельсон и маленький китаец молча вышел.

Эрик Нельсон относился к нему с симпатией, какой у него не было ни к себе, ни к другим приятелям-офицерам. Ли Кин был патриотом, до абсурда непрактичным патриотом, чьи горячие грезы провели его через кошмары китайской гражданской войны до ее тупикового окончания.

Трое других, как и он сам, думал Нельсон с суровым самобичеванием, не были ни патриотами, ни мечтателями, ничем иным, как солдатами удачи.

Солдаты удачи? Фраза в его исполнении носила оттенок иронии. Он со своими наемниками был так далек от веселых, изящных значений этого наименования. Ник Слен был холодным безжалостным авантюристом, Ван Восс слабоумным садистом, Лефти Уистер мрачным уголовником.

А он, Эрик Нельсон? Он, по крайней мере, соответствовал этому чарующему имени. Ему было тридцать лет, и лучшие годы его жизни не несли иных воспоминаний, чем забытые сражения. Теперь он беглец, единственным выходом для которого было наняться на службу горцам Шэн Кара.

Нельсон схватил пустую бутылку со стола и разбил ее о стенку комнаты.

— Я, что, собака, которая сидит здесь, чтобы охранять? — потребовал он у бледного кантонца, — принеси другую.

Ликер развеял его мрачное настроение к тому времени, когда он вышел в ночь часом позже.

Несколько ярких огоньков вдоль развалин Йен Ши и грязных улиц танцевали в искреннем цветущем мерцании, когда он шел.

«Я устал от Йен Ши, во всяком случае, — думал он, минуя робких, оборванных крестьян. — Шэн-каровские горы, по крайней мере, будут хоть чем-то новым».

«Л'лан, золотистый Л'лан, где все еще живет древнее Братство».

Теперь, что же это за Братство, о котором так возвышенно говорил старый провидец? И если это было так важно, почему о нем не упомянул Шэн Кар?

Эрик Нельсон внезапно остановился. Прямо впереди него, в темноте, мерцали зеленые глаза.

Огромная рыжевато-коричневая собака пригнулась, вглядываясь в него. Только это не была собака.

«Волк, — сказал он себе, в то время как рука легла на рукоятку тяжелого пистолета, висевшего на поясе. — Я вовсе не пьян.»

Он был немного навеселе, да, но уже при этом видел, что зверь слишком велик для собаки, его массивная голова слишком широка, а целеустремленное напряжение слишком необычно для домашнего животного.

С гипнотической интенсивностью зеленые глаза следили за ним.

Нельсон вынужденно извлек оружие, когда мягкий голос раздался в темноте за животным.

— Он не повредит вам, — произнес девичий голос на тибетском языке с акцентом. — Он — мой.

Она вышла вперед из тени, и стала за зверем.

Рассмотреть ее хорошо Нельсон не мог, поскольку алкоголь все же оказывал свое действие.

Но он почувствовал без особых усилий, что девушка была необыкновенной.

Манера, с какой она двигалась, например, — была свободной со своеобразной грацией, свойственной скорее животному, чем человеку, выросшему в городе.

Нельсон никогда не видел женщину, которая бы так хорошо двигалась, и он захотел разглядеть больше — гораздо больше этого.

Она носила обычный пиджак и брюки, и сперва ему показалось, что она — китаянка. Ее волосы были достаточно черны, рассыпаны по плечам, словно принесли часть ночи на себе, освещенной светом лампы. Но это был мягкий, вьющийся волос и лицо имело необычный цвет, гладкое, оливкового оттенка с не слишком неправильными чертами.

С трудом Нельсон почувствовал, что совсем недавно он где-товидел оливковое лицо, похожее на это, прекрасно очерченное, сильное и несколько высокомерное — но то было мужское лицо.

Ее большие серьезные темные глаза провоцирующе вглядывались в него. Еще в них было что-то по-ребячьи детское, в изломе алого рта и тонко очерченного лица.

— Я Ншара, белый господин, — сказала она мягко, ее взгляд встретился с его глазами. — Я видела вас в деревне накануне сражения.

Нельсон улыбнулся.

— Я не видел тебя раньше. И этого волка-собаку тоже.

Она сделала шаг ближе.

Сквозь алкогольный туман, который окутал его сознание, Нельсон видел, что она изучает его.

— Вы выглядите усталым и печальным, господин, — пробормотала Ншара. — И… одиноким?

Первым порывом Нельсона было кинуть ей монету и идти своей дорогой. За десять лет жизни в Китае он не пал так низко, чтобы путаться с уличными девицами.

Но эта девушка была необычной. Возможно шотландское сделало ее такой, но ее гладкое лицо и живые глаза несли красоту, которая удерживала его.

— Моя хижина поблизости, — сказала она, глядя на него снизу вверх с лукавой улыбкой.

— А почему бы нет? — внезапно сказал Нельсон по-английски. — Что изменится от этого?

Ншара поняла сказанное по его тону, если не по словам. Маленькая ручка на его кисти мягко увлекла его в тень.

Грязная лачуга находилась на краю деревни. В свете звезд Нельсон видел неясно вырисовывающиеся очертания огромного черного жеребца, стоявшего в стороне.

Глаза коня были огненными, уши тревожно выпрямлены, но стоял он тихо, не издавая никакого шума.

— Ваш? — спросил Нельсон, и затем усмехнулся. — Хорошо, что Ник Слен не видел его. Он обожает красивых лошадей.

Он был не совсем пьян, не пьян вовсе, уверял он себя. И совершенно хорошо понимал несоответствие деревенской девушки-певуньи собственницы собаки-волка и жеребца, но его цветущее беспечное настроение не оставляло ему времени на удивление или беспокойство.

Внутренний интерьер хижины выглядел запущенным кубом, который заколебался во тьме, когда девушка зажгла свечу. Когда она выпрямилась, Нельсон обнял ее.

Мгновение Ншара сопротивлялась, затем ослабла. Ее губы оставались холодными и неподвижными при поцелуе.

— У меня есть вино, — пробормотала она, почти не дыша. — Позволь мне…

Рисовое вино обдало огнем горло и Нельсон знал, что выпил его не много. Но было слишком легко сидеть здесь на мягком мате и следить за красивым, тонким лицом Ншары и ее гибкими руками, наполняющими кубок.

— Ты придешь снова увидеть меня завтра, или следующей ночью, белый господин, — шептала она, протягивая ему кубок.

— Меня зовут Эрик Нельсон, и я не вернусь завтра, поскольку меня не будет в Йен Ши, — застеснялся он. — Эта ночь последняя.

Ее глаза остановились на его лице, внезапно заинтересованные.

— А затем ты со своими друзьями уедешь с Шэн Каром?

— Шэн Кар? — имя принесло воспоминания Нельсону. — Теперь я вспоминаю, кого ты напоминаешь мне! У тебя тот же цвет лица, те же черты и тот же акцент.

Он встревожился, глядя на нее.

— Что тебе известно о Шэн Каре?

Ншара пожала плечами.

— Вся деревня знает, что он чужестранец из гор и он, кажется, нанял вас с друзьями для похода в свои земли.

Эрик Нельсон мог поверить этому, у него был опыт того, как быстро слухи распространяются в восточных городах. Его затуманенный рассудок был все еще в тупике, хотя, ему не нужно было объяснять сходство Шэн Кара и Ншары, они принадлежали к одной и той же расе.

Все это не имело значения. Важно то, что это последняя его ночь, что дрожащие пальцы девушки были свежи у его щеки, ее дыхание согревало его ухо.

Нельсон глотнул вина и посмотрел в сторону волка, уставившегося на него сквозь дверной проем остановившимися люминесцирующими зелеными глазами.

А большая голова и неистовые глаза крупного жеребца тоже наблюдали из темноты, что-то крылатое и шелестящее сидело на спине лошади.

— Ты не скажешь, чтобы эти двое животных ушли? — вынужденно обратился Нельсон к девушке. — Они мне не нравятся. Такое впечатление, словно они прислушиваются.

Девушка взглянула на лошадь и собаку-волка. Она не говорила, но оба исчезли, растворились в темноте.

— Хатха и Тарк не причинят беспокойства, — прошептала Ншара. — Они мои друзья.

Глубоко в мозгу Нельсона что-то в ее словах вскрыло другой пласт воспоминаний, что-то, что заставило его неприятно вздрогнуть.

Но он не мог думать о двух необычных зверях, когда его руки в темноте обнимали податливое тело Ншары, а губы находились на ее губах.

«Тарк, не убивай. Наблюдай, но не убивай пока!»

Воспоминание проскочило внезапно через его мозг, воспоминание о том, где он уже слышал это имя.

Сверхъестественный сон о чужих, угрожающих голосах, летящей тени в его комнате и звук крыльев в ночи — воспоминание их, распороли алкоголический туман в голове Эрика Нельсона.

Его руки внезапно сжали хрупкие девичьи плечи с возрастающей силой.

— Ты сказала «Тарк»! — разозлился он. — Ты называла уже его так раньше, когда я спал. Вы говорили о чем-то с волком!

Догадливость и подозрительность, которые сохранили ему жизнь в течении десяти лет китайской войны были все еще на стороже, в этот момент защищая Нельсона.

Он глядел на девушку.

— Ты завлекла меня сюда не случайно, ты знаешь Шэн Кара, ты его расы. Почему ты шпионишь за ним?

Ншара глянула на него в ответ сузившимися глазами, с небольшим раздражением на ее миловидном личике. Она произнесла мягко.

Она сказала:

— Теперь убивай, Тарк.

Пес-волк был темной молнией, которая вырвалась из дверного проема и обрушилась на Нельсона, в то время как Ншара быстро отскочила назад.

Нельсон сделал предостерегающий жест, потянувшись к оружию, а затем понял, что прежде чем он дотянется до него, его горло будет перекушено. Он обхватил рукой собственную шею пока перекатывался с волком, оседлавшим его.

Он чувствовал как острейшие клыки вцепились в его руку. Самой ужасающей частью происходившего было то, что волк боролся с ним в полном молчании, без рычания и визга.

Затем снаружи заржал жеребец и раздался выстрел. Нельсон услышал летящие шаги Ншары и серебристый вскрик.

— Тарк, Хатха… Эйя, мы уходим!

— Нельсон! — раздался тревожный крик Ли Кина.

Нельсон почувствовал, что собака-волк не сидит на нем. Он вскочил на ноги, испуганный и растерянный.

Хижина была пуста. Он выбрался наружу и наткнулся на Ли Кина. Маленький китайский офицер держал в руке автоматический пистолет и смотрел на него сквозь очки.

— Я следовал за вами, Нельсон, — лепетал он. — Я видел как вы зашли в эту хижину с девушкой, но когда подошел поближе, жеребец напал на меня. Я выстрелил, но промахнулся.

— Девушка? Где сейчас девушка? — заметил Нельсон. Он был абсолютно трезв теперь и его ошеломление перешло в неистовство.

— Они с волком вылетели, сбили меня наземь и удрали! — крикнул Ли Кин. — Глядите, вон они!

Нельсон увидел туманный силуэт лошади с наездником и приземистую большую тень, скачущих в западном направлении по разбитой дороге при свете звезд.

Над жеребцом, наездником и волком, на запад двигалась, закрывая звезды, крылатая черная тень.

— На спине у лошади что-то было, когда я подошел! — воскликнул Ли Кин.

— Орел, более чем странно, — отрезал Эрик Нельсон. Он сжал поврежденную руку, которая болела и горела. — Пошли, я хочу видеть этого человека, Шэн Кара!

Ли Кин следил за зверями, пока они не скрылись в темной мгле улиц в направлении постоялого двора.

— Она говорила с ними словно они были людьми! Она похожа на ведьму, хозяйку Кьюи, с ее осведомителями.

— Забудешь ты этих животных наконец? — огрызнулся Нельсон.

Он был зол, и зол потому, что боялся. Он боялся и раньше, много раз, но ничего подобного прежде не было, ни девушки, ни трех зверей, ни сна!

Темный проем постоялого двора был наполнен шумом голосов и движений. Косматые маленькие пони ржали и бились, когда Ник Слен, Лефти и Ван Восс укладывали тяжелые вьюки из арсенала на них.

Нельсон нашел Шэн Кара в углу двора, темная, напряженная фигура нетерпеливо следила за спешными приготовлениями.

— Кто такая Ншара? — спросил его Нельсон прямо.

Шэн Кар повернулся точно разъяренный леопард. Свет из окна постоялого двора уступал блеску его глаз.

— Что вы знаете о Ншаре? — спросил Шэн Кар.

— Она из твоего племени, не так ли? — нажимал Нельсон. — Она тоже из Л'лана?

Красивое лицо Шэн Кара было неподвижным и хмурым.

— Что ты знаешь о Ншаре? — угрюмо повторил он.

Эрик Нельсон понял, что он не преуспеет в своей попытке за счет неожиданности узнать много нового.

Ли Кин перешел возбужденно в нападение.

— Девушка с жеребцом, волком и орлом! Они убили бы Нельсона, если бы я им не помешал! Но они удрали!

Шэн Кар, глядя мимо них, процедил сквозь зубы.

— Ншара здесь… и Тарк, и Хатха, и Эйя тоже! Значит они следовали за мной и следили.

— Кто они? Что это значит? — потребовал Нельсон.

Шэн Кар ответил с задумчивой медлительностью.

— Она — дочь Кри, Хранителя Братства — врагов моего народа!

Он кивнул тяжело.

— И это значит, что Братство ударит по нам раньше, чем мы достигнем Л'лана. Мы должны поторопиться, чтобы добраться до долины.

Глава 3

В ТАЙНУ

Они продвигались быстро. Две недели и пятьсот миль самых дичайших гор на Земле оставались за ними. Они все еще взбирались, когда пятнадцатый день впереди внезапно завершился кульминацией заката.

Эрик Нельсон оглянулся через плечо на огромную серую гору и увидел маленькую линию тяжело груженных вьючных пони ползущих по пятам вслед за ним расчлененной изгибающейся змеей.

Впереди них безлесный косогор, по которому они взбирались к гребню напротив, небо, как трамплин в бесконечность. На фоне величия сплавленных цветов, которые подожгли западную часть неба, Шэн Кар со своей лошадью вырисовывался значительно большим, чем был на самом деле.

Внезапно Шэн Кар остановился, указал вверх на небо и пронзительно закричал.

— Что такое? — воскликнул Ник Слен, ехавший за Нельсоном. — Ты думаешь, он увидел свою долину? Он сказал, что мы будем там ночью.

— Нет, что-то не так! — быстро ответил Эрик Нельсон. Он ускорил ход вперед, его усталый лохматый пони мужественно побежал.

Они настигли Шэн Кара на гребне горы. Отсюда они увидели западную часть другого, параллельного гигантского горного хребта. Его высочайшие пики были снежно-белыми и за ними открывался грандиозный вид других хребтов.

Между этим следующим большим валом и одним из тех гребней, на котором они стояли, виднелся зев глубокого ущелья, плотно заросшего елью, тополем и лиственницей. Тени в этом лесу уже углублялись.

Это были дичайшие горы, вытянувшиеся между юго-востоком Хребтов Кунлун и Северный Коко. И это была одна из наименее изученных частей Земли.

В последние годы боевые самолеты летали над этими незаселенными горами. Несколько исследователей, таких как Хедин, подвергаясь большой опасности, с огромным трудом прошли через эти районы. Но большая часть из них была мало известна, так, например, французские миссионеры Хук и Габе, побывали здесь еще сто лет назад. Попытки исследования этих мест не проводилось из-за враждебных тибетских и монгольских племен.

— Ваше оружие! — закричал Шэн Кар, когда Нельсон и Слен подскакали. — Подстрелите их, быстро!

Он указал на небо. Изумленный, Эрик Нельсон посмотрел вверх. В небе ничего не было, кроме двух орлов планировавших вниз на высоте тысяча футов над хребтом.

— Но там же ничего нет… — начал недоуменно Нельсон, но Шэн Кар прервал его.

— Орлы! Убейте их, или мы в огромной опасности!

Это поразило Нельсона. Пришло воспоминание о Ншаре и ее диких животных-товарищах — воспоминание, которое он невольно забыл за эти две недели пути.

Шэн Кар был смертельно нетерпелив. Его черные глаза горели ненавистью и страхом по поводу двух крылатых теней совершающих круги на фоне заката.

— Проклятые местные суеверия! — проворчал Ник Слен. — Но я полагаю, что мы должны ублажить его.

Слен снял свою автоматическую винтовку с седла. Он прицелился в темнокрылую тень, которая была пониже и открыл огонь.

Ужасный крик боли пришел с небес. Но не от падавшей со сложенными крыльями птицы.

Его издала другая гигантская птица, которая вскрикнула и стала быстро улетать в западном направлении.

— Другую! — кричал Шэн Кар. — Он не должен уйти.

Слен стрелял снова и снова. Но через секунду орла уже нельзя было различить на фоне заката.

Шэн Кар крепко сжал свои кулаки, вглядываясь в том направлении.

— Он передает донесение в Л'лан. Но может быть…

Он вгляделся вниз, где чернело пятно там, где упал первый орел.

— Что?.. — воскликнул Слен, опуская свою винтовку. — Он сумасшедший?

— Местные суеверия, — сказал Эрик Нельсон, но у него была твердая уверенность, что он сам не верит этому.

Два орла, в их возможной рекогносцировке каравана, слишком напоминали орла, волка и лошадь Ншары с их необычными возможностями.

Подошли Ли Кин и кокни. Розовое лицо Лефти Уистера было полно тревоги.

— Что случилось? Что там делают чертовы туземцы? Они могли видеть, что Шэн Кар спустился с гребня горы, и достиг упавшего орла. Нельсон и другие поспешно последовали за ним.

Орел не был мертв. Его крыло было перебито выстрелом Слена и он пытался с видимым усилием переползти через гребень горы в пропасть, когда его настиг Шэн Кар.

Шэн Кар связал припрятанным ремнем ноги огромной птицы, обезвредив его. Орел, могущественное существо сверкающее черным оперением и беловатой верхушкой головы, вглядывался в туземца чудесными золотистыми глазами, пытаясь ударить его клювом.

Шэн Кар схватил искалеченное крыло орла за край и с силой повернул его, мучая огромную птицу.

— Вот дьявол! — вспыхнул Нельсон. — Прекрати это по-хорошему!

Орел быстро взглянул на него вспышкой золотистых глаз, словно понимал, о чем идет речь. Это напомнило Нельсону памятный разумный взгляд животных Ншары — Тарка, волка и Хатхи, жеребца!

— Оставьте меня одного, — жестко приказал Шэн Кар, не отрываясь от глаз орла. — Это необходимость.

— Необходимость мучить бессловесное животное? — возмутился Нельсон.

— Он может сказать мне то, что мне нужно знать, — возразил Шэн Кар. — И это не бессловесное животное. Он один из Братства, наших врагов.

— Черт, мужик помешался! — воскликнул Лефти Уистер.

Шэн Кар игнорировал их всех. Он отрешенно вглядывался в великолепные глаза раненной птицы.

Нельсон почти подумал, что может слышать мысленно вопросы и ответы. Телепатические вопросы задавал Шэн Кар — и упрямый вызывающий ответ искалеченного орла!

Могли ли человек и животное разговаривать телепатически? Его дикий сон опять вспомнился ему. Шэн Кар, сузив глаза, внезапно крутанул крыло снова. Спазм агонии потряс орла.

Он конвульсивно повернул голову, взглянув на Эрика Нельсона. В этом взгляде наемник прочитал мучительную боль — и призыв!

Пистолет оказался в руке Нельсона и выстрелил. Голова орла превратилась в кровавую массу и его крылья расслабились в смертельной агонии.

Шэн Кар вскочил на ноги, глаза его горели, когда он смотрел на Нельсона.

— Ты не должен был этого делать! Я заставил его сказать мне!

— Сказать тебе что? Что мог орел тебе сказать? — потребовал Слен скептически.

Шэн Кар сделал заметное усилие, чтобы подавить свой гнев. Он заговорил поспешно, его яростные глаза сверлили их.

— Мы не можем теперь останавливаться здесь лагерем. Мы должны двигаться ночью, и двигаться быстро. Братство теперь настигнет нас, потому что другой крылатый доставит им слово о нашем прибытии.

Его руки сжались.

— Именно этого я и боялся! Ншара достигла Л'лана раньше нас и предупредила их, поэтому они поставили на страже этих двух.

— Что такое Братство? — потребовал Эрик Нельсон.

— Я объясню вам позднее, когда мы достигнем Л'лана, — ответил тот.

Нельсон подошел к нему.

— Вы объясните сейчас. Как раз время узнать правду о том, что ожидает нас в Л'лане.

Ник Слен, со своим подозрительным коричневым лицом, твердо поддержал Нельсона.

— Это так, Шэн Кар, нам кажется, это что-то большее, чем межпланетная война. Колись или мы возвратимся назад.

Шэн Кар слегка улыбнулся.

— Вы хотите платину, которой мы вам платим. Вам нельзя возвращаться в Китай, где вас перестреляют.

— Не в Китай… мы можем идти на юг через Кунлун, — заявил нагло Слен. — Не думай, что все у тебя в руках. Мы нужны тебе больше, чем ты нам. Говори или мы уйдем.

Шэн Кар оглядел их, мозг его напряжено работал за приятной оливковой маской лица. Затем он пожал плечами.

— Нет времени рассказывать вам все. Мы должны двигаться быстро, иначе мы пропали. Кроме того… вы не поверите мне, если я вам все расскажу.

Он колебался.

— Вот что я вам скажу. В Л'лане существует две группировки. Одна — это партия Человечества, одним из лидеров которой я являюсь. Другая часть — Братство.

— Мы, Человечество, хуманиты, — люди, мужчины и женщины, что и подразумевается нашими именами. Мы верим в превосходство Человечества над всеми другими формами жизни и готовы сражаться за это. Но в Братстве, у наших врагов, не все люди!

Слен изумился.

— Что вы имеете в виду? Кто они из Братства, которые не люди?

— Звери! — прошипел Шэн Кар. — Звери, которые отстаивают свое равенство с людьми! Да, в Л'лане волк, тигр и орел требуют равенства с людьми!

Его черные глаза сверкали.

— И они не остановятся на этом. Крылатые, волосатые, когтистые, все лесные кланы, — будут в конце концов стремиться доминировать над человеком! Что странного в том, что мы, человечество, пытаемся сокрушить их до того, как это произойдет?

На мгновение воцарилось молчание изумления, затем грубый смех Лефти Уистера прозвучал:

— Разве я не говорил тебе, что этот парень тронулся? Мы прошли пол Тибета по дичайшей местности с этим обезумевшим туземцем!

Лицо Ника Слена потемнело и он двинулся к Шэн Кару. Эрик Нельсон поспешно вмешался.

— Слен, постой! Та платина была достаточно реальна!

Слен остановился.

— Да, и мы найдем источник ее. Но мы не станем искать ее, слушая россказни безумца о заговоре диких зверей против людей!

— Звери Братства — это не примитивные животные из вашего внешнего мира! — вспыхнул Шэн Кар. — Они также разумны, как и люди.

Он сделал нетерпеливый жест.

— Я знал, что вы не поверите! Вот почему не отваживался сказать вам! Но вы, по крайней мере, знаете, что я говорю правду! — Он обратился к Нельсону.

Нельсон почувствовал страшный холод. У него было жуткое убеждение, что Шэн Кар говорит правду. Но невозможное не могло быть правдой. Девушка-колдунья и ее любимцы, искалеченный орел, странная фантастическая беседа туземцев — готов ли он ради этого отбросить свои прагматические убеждения?

— Л'лан золотистый, где древнее Братство все еще живет, — прошептал Ли Кин, цитируя. — Так что это значит?

Ника Слена уязвило заклинание.

— Это все из-за лунного света, но мы могли бы поговорить позднее! Прямо теперь мне хотелось бы знать что за опасность, которой вы запугиваете нас! Как далеко мы сейчас от Л'лана?

Шэн Кар указал на огромные горы, что вздымались на другой стороне глубокого, поросшего лесами, ущелья.

— Долина Л'лана лежит на другой стороне этих гор. Мы неподалеку! Но попасть туда будет рискованно.

Он заторопился.

— Есть только один проход в долину. Он находится вблизи города Рууна, который является сердцем Братства. Мы должны миновать Руун и достигнуть Аншана, города на юге, который удерживает Человечество.

— Я надеялся проскочить через проход и пройти мимо Рууна незамеченными. Но если разведка Братства получила сведения о нашем прибытии они постараются заблокировать нас в проходе. Вот почему мы должны торопиться.

Ник Слен и остальные трое осознали, по крайней мере, безотложность ситуации. Все они прошли через весьма большое количество сражений и через много форсированных маршей, чтобы не понимать стратегии.

Эрик Нельсон сказал Слену:

— Лучше нам двигаться, как он говорит. Мы можем выслушать объяснения позже.

Слен кивнул, нахмурившись.

— Он или лжец, или необычайный идиот. Определим это позже. Сейчас же запахло неприятностями.

Солнце село. Темнота пришла с быстротой не меньшей, чем та с какой Шэн Кар вел их маленький караван вниз по лесистому ущелью.

Лес был темными зарослями ели, сосны и тополя. Под ними кустарник был высохшим и потрескивающим из-за длинного сухого сезона. Горный поток с шумом несся где-то в ночи.

Шэн Кар знал все тропинки. Он повернул на юг и они двигались за ним, их пони спотыкались в ночи. Лефти Уистер ругался в монотонном поскуливании каждый раз, когда его конь останавливался.

Холодный ветер завывал внизу с черных гор на их стороне. Деревья печально шевелились. У Эрика Нельсона возникло внезапное сильное ощущение знакомости огромных горных теней, которые затворили их в этой дикости и забытой части земного шара.

Завыл волк, долгий охрипший крик, который пришел откуда-то в заросших косогорах на западе ущелья.

Шэн Кар повернулся в своем седле.

— Быстрее! — проскрипел он.

Нельсон инстинктивно взглянул вверх сквозь листья над головой, увидел темную крылатую тень планирующую быстро над ущельем. Она была высоко и двигалась в ищущей петле и кривых.

Орлиный крик эхом разнесся в ночи. Почти тут же отозвался далекий волчий вой.

Шэн Кар грубо сдержал своего пони.

— Они знают, что мы подходим! Я должен попробовать узнать, кто противостоит нам внутри Л'лана!

Он спешился, нащупывая что-то под своим плащом, вытащил что-то, что необычно блестело при свете звезд.

Затем Нельсон разглядел, что это было — обруч из платины с двумя кварцевыми дисками, размещенными на нем, это странное украшение или прибор, который искрился сокровищами.

— Какого черта! — резко сказал Слен. — Если существует угроза, у нас нет временем ждать здесь.

— Ждите! — приказал Шэн Кар. — Ждите и молчите! Все зависит от того, сумею ли я вступить в контакт с моими друзьями!

Он одел платиновый обруч на голову как корону. Слегка согнулся, необычный головной обруч смутно засверкал.

Нельсон почувствовал непосредственный интерес. Что Шэн Кар делает с этой странной штукой? Что это такое?

Глава 4

ЗАТЕРЯННАЯ ЗЕМЛЯ

Взошла луна. Когда она засверкала над горами на востоке, ее ясный свет лился вниз на темный лес ущелья, как ртуть струящаяся через решето.

Шэн Кар оставался согнутым, словно круг тяжелого света придавливал его. Маленькие кварцевые диски на платиновой короне, которую он надел на голову, сверкали бриллиантовым сиянием.

— Что это? Что случилось? — раздался взволнованный голос Ли Кина в темноте.

За маленьким китайцем Эрик Нельсон слышал перестук копыт пони о камни и возню Лефти Уистера, готового разразиться бранью.

— Обругать туземного мумбо-юмбо, вот и все! — злился Ник Слен. — Мы здесь намерены оставаться всю ночь?

Нельсон положил руку ему на плечо.

— Подожди, Слен. Кажется Шэн Кар знает, что делает?

Снова волчий вой, в этот раз одиноко причитающий плач, разносимый эхом, бесконечно чреватый угрозой.

Шэн Кар окончательно нарушил свою жесткую неподвижность, сделав несколько шагов и снявши платиновый обруч с головы.

— Я говорил с моими людьми в Аншане. Они предупредили, что силы Братства вышли к перевалу, чтобы отрезать нас, а их собственные воины не успеют вовремя нам на помощь.

Говорил? Как говорил? Заинтересовался Нельсон. Способен ли один мозг обращаться к другому отдаленному при помощи платиновой короны? Но как могли люди, которые владели оружием из внешнего мира противостоять таким сверхнаучным приборам, которые подразумевались?

Шэн Кар непрерывно подгонял.

— Мы должны пересечь перевал и войти в Л'лан прежде, чем нас заблокируют! Все зависит от этого!

Нельсон не разделял скепсиса остальных членов своей команды. В этой невероятной ситуации, они не могли оценить величину опасности.

— Как много людей послало Братство, чтобы перехватить нас? — поинтересовался он.

— Возможно, людей немного, — ответил Шэн Кар. — Но у них много тех, кто не является людьми. Слишком много для нас.

— Еще одно суеверие, — сплюнул с отвращением Ник Слен. — Он пытается сказать, что нам противостоят разумные звери.

Нельсон колебался.

— Это Братство может использовать против нас тренированных животных. Такое сражение будет весьма беспорядочным. Особенно в узком проходе.

Снова он вынужден был принимать быстрое решение основанное на информации, источник которой слишком фантастичен, чтобы им пользоваться.

— Трогаемся! — приказал он. — Если какая-то опасность и поджидает нас впереди, то лучше встретить ее в долине, а не в узком ущелье.

Они начали движение по огромному проходу, Шэн Кар вел их по тропе, которая извивалась между огромными валунами и узкими тропками над пропастями. Вскоре они мельком увидели над собой трещину прохода, которая раскалывала титаническую монолитную стену хребта.

Импульсивное ощущение ожидания опасности тревожило Эрика Нельсона, по мере того как он тащился вверх. Что лежит в пределах той могучей стены гор, какие ответы они найдут на загадки, которые казалось множатся час за часом?

Они поднялись вверх на голую скалу, чистую от деревьев, и преодолевали последнюю верхотуру, неясно вырисовывающийся перед ними. Проход узкой тропинкой пересекал горный кряж.

Это было место теней, ветров и пронизывающего до костей холода. Нагруженные пони прошли за ними внутрь по каменной тропе.

Они вышли на открытое место залитое лунным светом, и Шэн Кар, сидя в своем седле, сделал жест рукой вперед.

— Л'лан.

Все это выглядело для Эрика Нельсона как долина грез. Л'лан походил на место, которое он уже посещал в некой иной жизни и которое так и не сумел полностью забыть.

Местность была, грушеобразной, миль пятьдесят в длину, совершенно упрятанной за возвышающимися хребтами, которые возвышались острыми, одетыми в снежные короны, вершинами на севере. Узкий конец груши упирался в выход из долины.

Проход, который они преодолели находился в двенадцати милях на север от края долины и возвышался почти на милю над ее поверхностью. Они вглядывались вниз в землю, серебрящуюся восходящей луной.

— Где находится ваш город? — грубо спросил Ник Слен у Шэн Кара.

Тот указал на юг.

— Вот там — отсюда не видно. Но Руун, город Братства, вот.

Он указывал на северо-запад. Эрик Нельсон последовал за направлением его пальца.

Нельсон уже заметил большую реку, которая стекала вниз в долину, чье быстрое течение отсвечивало в свете луны. Теперь, он видел небольшой очаг огней вблизи северной оконечности долины.

Руун, город загадочного Братства? Нельсон прищурился. Он увидел огни массивных неопределенно мерцающих строений, которые необычно светились в окружении леса.

Нельсон задержал дыхание. Если свет не обманул его, то Руун мог оказаться самым необычным азиатским городом из всех виденных им.

— Но что… — начал он, обернувшись к Шэн Кару.

Но не успел закончить. Крик, который донесся отраженный эхом от огромного скального монолита долины, заставил его умолкнуть.

— Ха-ууу!

Не человеческий крик, а тот, который он слышал раньше на плоскогорье. Охотничий вой волков, многих волков.

Пони нервно задвигались. Голос Шэн Кара согнал оцепенение, охватившее их.

— Клан Тарка опережает остальных в попытке отрезать нам путь! Мы должны побыстрее мчаться в Аншан!

— Эти пони не могут идти быстрее! — неприятно прозвучал голос Ника Слена и угрюмо умолк.

— Они будут идти!

Они беспорядочно понеслись вниз, скользя по скальным склонам. Шэн Кар вел их на юг. И лес встретил их темнотой — черный лес из елей, лиственниц и кедров, который, казалось, одел огромную долину.

Каждый из них вел одного нагруженного пони. Нельсон заметил, что тяжело груженная, косматая лошадка, которую он вел, нервно бежала изо всех сил.

— Волосатые могут передвигаться быстрее, чем мы, но мы начали раньше! — звучал голос Шэн Кара впереди. — Все зависит от расстояния, на котором находится сейчас Братство!

Несколькими минутами позже, как бы в ответ ему, визгливый кошачий вскрик, раздавшийся далеко за ним — вопль кошачьего гнева.

— Кйор и его когтистые сородичи тоже ждут! — закричал Шэн Кар. — И крылатые дозоры Эйя впереди!

Нельсон уже разглядел темные тени огромных крылатых существ, быстро скользящих высоко над лесом, только на мгновение мелькавших сквозь переплетения черных листьев на фоне серебрящегося неба.

Народ Эйя — орлы Братства! Нельсон видел троих из них, описывающих круги вверху.

Неожиданно они выскочили из леса на укутанную монолитную равнину!

— Огни Аншана! — бросил назад Шэн Кар сквозь порыв ветра. — Смотрите!

Нельсон взглянул на несколько сгруппированных огней далеко впереди в залитой лунным светом долине. Затем они перестали смотреть, потому что отряд галопом мчался по долине.

— Ха-ууу!

Волчий клан Братства перекрикивался друг с другом, несясь за ними в погоню.

Нельсон подумал: «Все было бы интересно, если бы не напоминало безумный сон. Только я знаю, что это не так!»

Не сон… нет! Огромные пики, стеной окружавшие Л'лан, неясно вырисовывались, надменные и чистые в лунном свете. Ветер бил им в лицо с раздражающим упорством, скрученное кожаное стремя натерло ему ногу.

Огни Аншана снова появились, когда они оказались на возвышенности. В то же мгновение Лефти Уистер глухо и сдавленно закричал.

— Черт, они…

Сорвалось сдавленно из его губ. Нельсон, повернувшись в седле, разглядел темную волчью тень, стащившую кокни с его неистово брыкающегося пони.

Черные прыгающие формы были вокруг них, глаза и зубы сверкали в лунном свете. Орлиные крылья молотили ночь почти прямо над головой.

Нельсон выхватил пистолет, но его собственный пони так несся от страха, что он не мог стрелять. Он слышал голландскую ругань Ван Восса.

— Спешиться, пока они не повыбивали нас одного за другим! — закричал Нельсон, принимая мгновенное решение. — Становитесь в круг… здесь!

Он соскользнул с седла пока говорил, держа узду пони. Черная масса беззвучно обрушилась на него и он нажал курок своего пистолета.

Непрерывный лай оружия, казалось, на мгновение напугал темные формы животных, которые теперь были вокруг них. Когда нападавшие заколебались, Ван Восс застрелил волка, стащившего Лефти на землю.

Кокни неуверенно поднялся, предплечье его было разорвано и кровоточило, изрекая проклятия. Ник Слен и Ли Кин уже спешились, а Шэн Кар по-кошачьи прыгал, размахивая короткой саблей.

— Помогите мне достать пулемет! — закричал Ник Слен.

— Смотрите! — резко закричал Ли Кин. — С ними люди!

Позднее Эрик Нельсон вспомнил это как именно то мгновение, в котором он впервые осознал фантастическую принадлежность этой долины к другому миру.

Вместе с дикими зверями, приближались всадники — люди на лошадях в сопровождении волков, тигров и орлов, воины в странных металлических черепообразных шлемах, латах и с длинными саблями.

— Там Тарк с Барином! — закричал Шэн Кар.

Тарк? Сердце Нельсона забилось. Огромный волк — товарищ Ншары, который так близко подобрался к его горлу в Йен Ши?

Затем он увидел волка. Тот мелькнул массивной волосатой головой перед серой лошадью, на которой сидел кричащий, вооруженный саблей молодой человек в шлеме и латах.

Нельсон, Ли Кин и кокни выхватили винтовки из вьюков и открыли огонь по темным силуэтам скачущим в лунном свете.

— Убивайте людей, — кричал Нельсон. — Животные разбегутся, если мы перестреляем их хозяев!

Он понимал, что то что он говорил справедливо в обычных условиях и на этот раз не сработает, хотя его недоверчивость и приобретенные навыки редко подводили его.

Животные были разумными. Они доказывали это тем, как делали необычные зигзаги, чтобы избежать ружейного огня, непривычного им.

С одной стороны, это напоминало сражения, в которых Эрик Нельсон принимал участие. Такое же чувство суматохи, беспорядка, отсутствие ясности, ощущение случайного столкновения сил, в которых личное усилие ничего не стоит.

Затем, как всегда, схватка внезапно прояснилась. Юноша, которого Шэн Кар назвал Барином, закричал высоким звонким голосом другому всаднику и огромные звери собрались к нему.

— Освободите место, — закричал Слен, Нельсон и другие отпрыгнули в сторону, а Слен с Ван Воссом пустили в ход скорострельные пулеметы, наконец-то спешно распакованные.

Сплошной ливень огня обрушился на людей и животных, собравшихся кучно для совещания. Леденящие душу кошачьи вопли и ржание лошадей разорвало шум беседующих людей и животных.

— Они разгромлены… они не смогут устоять перед чужеземным оружием! — закричал Шэн Кар. — Смотрите, они бегут!

Звери и всадники рассыпались в стороны, спасаясь от смертоносного огня. Тигриные вопли и волчий вой возникли и исчезли. Копыта стучали по равнине. Затем Нельсон услышал долгий, чистый орлиный крик с неба. В ответ только молчание на фоне хрипов и воя боли. Шэн Кар, с саблей в руке, пошел по направлению к темнеющим телам на равнине.

— Нельсон, что за место? — донесся слабый голос Слена. — Волки, тигры, орлы…

— О, боже! — воскликнул Ли Кин, робко. — Шэн Кар говорил правду! Животные и люди здесь равны… по крайней мере, в Братстве!

Они услышали, что Шэн Кар что-то кричит и двинулись к нему. И подоспели вовремя, чтобы увидеть изумительное зрелище. Шэн Кар с саблей в руке, приближается к могучему, сгибающемуся волку, который попытался утащить в сторону тело лежавшего человека.

— Это Тарк! — кричал Шэн Кар. — Он пытается утащить Барина!

Эрик Нельсон глянул в горящие зеленые глаза огромного волка, с которым повторно встретился. Он не рычал как обычный зверь. Он только мгновенно согнулся, казалось, быстро выбирая жертву перед прыжком.

Нельсон, испуганный, поднял винтовку, когда волк метнулся к его горлу. В тот же момент Шэн Кар закричал:

— Не убивай его, если можешь! Он ценен для нас живым!

Волк несомненно бы умер, несмотря на этот крик, если бы Эрик успел выстрелить вовремя. Но прыжок был слишком быстр для него. Нельсон, невольно отступил назад от атаки сверкающих глаз, поднял винтовку, заслоняясь, и споткнулся.

Он успел заметить ужасный замах тяжелого оружия Слена, которое, как бита, опустилось на волка.

Раздался глухой стук удара и тяжелая волосатая масса Тарка рухнула на него, безвольная. Затем Эрик поспешно выполз из-под неподвижного тела оглушенного волка.

— Мы получили живыми Тарка и Барина, сына Кри! — воскликнул Шэн Кар. И дали почувствовать Братству вкус нашего нового оружия!

Он горел ликованием и восхищением. Нельсон глянул вниз на два тела. Волк все еще был недвижим, а юный Барин истекал кровью от скользящей раны в голову.

Ник Слен выглядел более растерянным, чем Нельсон, разглядывая мертвых зверей, валявшихся по освещенной лунным светом долине.

— Нельсон, эти звери разумны! — задохнулся он. — Они бегут вместе с людьми, сражаются в союзе с людьми.

— О, боже! — повторил Ли Кин, его шафрановое лицо побледнело в серебристом свете. — Долина колдуний и дьяволов!

Шэн Кар прервал.

— Скоро здесь будет большая часть Братства. Мы должны быстрее двигаться к Аншану или умереть здесь на равнине!

Он говорил, стоя на коленях и связывая ремнями лапы оглушенного волка.

Тарк зашевелился, когда Шэн Кар закончил свою работу. Огромные глаза громадного зверя, подергиваясь, открылись. Затем, увидев Шэн Кара, связывающего Барина, пасть волка подернулась гримасой в безмолвном вое.

Шэн Кар, закончив связывать юношу, повернулся и рассмеялся прямо в лицо волку.

— Могучий Тарк попал в ловушку как дрессированная заморская собака! — Он насмехался над огромным зверем. — Кри послал тебя охранять своего юного сына? Могущественный стражник!

Волк не издал ни звука, но его зеленые разумные глаза сверкали ненавистью к пересмешнику, так что у Эрика Нельсона пробежал мороз по коже.

— С юга приближаются всадники! — закричал внезапно Ник Слен.

Глава 5

ВОЛЧЬЯ НЕНАВИСТЬ

Нельсон и остальные поднимали оружие выше по мере того, как приближался шум многих копыт.

— Погодите! — закричал Шэн Кар. — Это мои люди из Аншана! Не стреляйте!

В лунном свете Нельсон разглядел отряд конников, несущихся к ним с юга. Оружие у них было такое же, как и у нападавших недавно, черепообразные шлемы и металлические латы. Сабли блестели под луной. Мгновение Нельсон думал, что вновь прибывшие всадники мчатся прямо на них.

Но они резко остановились. Крепкий, бородатый воин соскочил с коня и направился к Шэн Кару с шумными приветствиями. Тот, после коротких переговоров, подозвал Эрика Нельсона и его спутников.

— Холк и его воины прибыли доставить нас в Аншан. Но не задерживаться. Разведчики из крылатых соберут все Братство, если мы замешкаемся здесь.

Нельсон слышал как воины обмениваются восхищенными возгласами. Их акцент не был тибетским, но таким близким, словно родственный, только древнее, так что кое-что он понимал.

— Сам сын Кри и Главный Волосатый! — кричал бородатый Холк. — Мы теперь скрутим Братство!

Нельсон нашел Лефти Уистера с кровоточащей раной на плече, хотя и не тяжелой. Маленький кокни был потрясен.

— Это не волки! — задыхался он. — Это люди, которые меняют облик, как в старых преданиях! Они просто должны быть ими!

Двое пленников — связанные, без чувств — были уже подняты и приторочены на спины лошадей воинами Холка, двое из которых скакали вдвоем.

— Почему бы не прикончить их? — подозрительно спросил Лефти у Шэн Кара.

Тот покачал головой отрицательно.

— Нет, эти двое пленников слишком ценны для хуманитов! Мы берем их в Аншан! Быстро на коней, выступаем!

Мысли Нельсона стучали в унисон с копытами, когда они пересекали вместе с Шэн Каром и воинами Холка залитую лунным светом равнину. Он был озадачен, пытаясь привести в соответствие эту фантастическую долину с обычным миром.

Л'лан не был обычным местом. Это точно. Забытый уголок Земли соединил жизненные пути человека и зверя неслыханным образом жизни — который теперь движется к кульминации внутреннего конфликта.

— Капитан Нельсон, думается, что это все правда! — воскликнул Ли Кин. — Л'лан, легендарная долина Братства, он сохранился!

«Умершие старые легенды!» — подумал Нельсон. Во всем этом было какое-то нормальное объяснение. Должно быть.

В шлемах, с саблями в руках, воины скакали вокруг него и они не были похожи на обычные азиатские племена. Хотя Азия была огромна и содержала несметное количество рас, выживших в укромных уголках. Неосторожная общность людей и зверей здесь несомненно имела иное объяснение чем то, что звери были так же разумны, как и люди.

— Аншан! — крикнул Шэн Кар спереди, где скакал во главе конного отряда.

Нельсон различал, что они двигались вниз по легкому склону, освещенной лунным светом равнины, по направлению к городу, чьи огни мерцали вблизи берега большой, заросшей лесом реки долины Л'лана.

Ему не понравился вид города в лунном свете. Он был небольшой, овально расширившийся вдоль реки менее чем на милю. Но выглядел так необычно, слишком сильное тревожное впечатление он производил, даже при одном беглом взгляде.

Это был город захваченный лесом, шумным, с темными деревьями, окаймлявшими реку. Лес пришел в Аншан как бы по праву, вплетенный в его строение широкой, продуваемой ветром, густой листвой.

— Что это за место? — спросил Ник Слен пораженно. — Эти купола и башни из черного стекла?

Черное стекло? Это не могло быть стеклом, несомненно. Каждая поверхность мерцала черным и бриллиантовым в луне, словно грани алмаза.

Сферические здания, как большие пузыри блестящего агата, неясно вырисовывались над буйством листвы. Округлые, стройный башни, со странными окнами и балконами на верхушках, указывающими в небо как эбонитовые пальцы.

Огни внутри города отражались тысячами искривленных стеклянных плоскостей, раскалывались и разбивались на лучи и искры.

— Это место и вовсе не принадлежит Земле! — воскликнул Ли Кин.

Эрик Нельсон понял, что этот факт весьма огорчил его. Это был не просто большой неизвестный город в неисследованном уголке Азии. Таких было много.

Причиной был тот факт, что город Аншан состязался в необычности со странным народом людей-животных долины Л'лана. Он высился и блестел здесь словно город, упавший на Землю с иной, чужой планеты.

Они промчались через улицы и шепчущие деревья в лунообразный город. И Эрик Нельсон догадался, что город был очень древним.

Он видел Ангкор, скрытый в непролазных джунглях и тысячи башен — оплот язычества, древний покинутый город под бирманским небом. Но место, где они находились сейчас, хотя и не разрушенное, выглядело много древнее.

Это была первозданная дикость широких массивов леса, окружавшего город, делая Аншан более старым, чем человеческая история. Не человеческий город построенный когда-то в древности. Далее, в глубине темных молчаливых лесных троп, город был слишком велик для тех жителей, что в нем обитали теперь. Немного народу было на его улицах, несколько фонарей светили из дверных проходов пузырчатых зданий.

Мужчины и женщины, одинаково одетые в шелковые пиджаки и брюки, за исключением нескольких вооруженных воинов, похожих на сопровождавших их, бежали к их шумному отряду. Шэн Кар гордо взмахнул рукой.

— Шэн Кар вернулся с пришельцами и их оружием! — раздался восхищенный крик.

— Я не вынесу этого! — сказал Ник Слен резким неприятным голосом. — Такой крупный город — и все сошли с ума от нескольких пулеметов!

Они подскакали к комплексу черных пузырчатых зданий, окруженных широким поясом высоких деревьев, среди которых все эти необычные темные шпили города, казалось, указывали путь. Воин Холк и его люди с двумя пленниками пошли дальше в обход здания. Но Шэн Кар отпустил узду и спешился.

— Не стоит говорить с вождями человечества пока ненаступит утро, — сказал он. — Вы должно быть устали?

Устали? Нельсон не ощущал всей глубины своей усталости до тех пор, пока не спешился. Боль в костях заставила его распрямиться. Но как всегда, ответственность командира ожесточила его.

— Тюки с нашим вооружением останутся незагруженными? — поинтересовался он. И требовательно продолжил: — Они должны остаться с нами, конечно.

Лицо Шэн Кара и его голос были ровными.

— В этом нет нужды. Они будут хорошо охраняться.

— Да, — кивнул Нельсон, соглашаясь. — Нами. В неопытных руках оружие может быть опасным.

Глаза туземца сузились, но он тоже кивнул. Шэн Кар отдал приказ и вооруженные воины возникли из ниоткуда, схватили тюки, а затем внесли их вслед за пришельцами в здание.

Они вошли в открытые двери, в помещение, напоминавшее кафедру университета, в огромный удивительный зал. Широкий и высокий, сумрачный, пустынно необъятный в призрачном свете факелов из смолистого дерева, горевших в грубых гнездах на стенах.

Факелы в этой мерцающей пустоте зала из черного стекла? Это зрелище заставило Эрика Нельсона остановиться. Он-то надеялся найти парафиновые свечи, как в современных изысканных апартаментах Нью-Йорка.

Он заметил и другие несоответствия в убранстве небольших комнат, пока их вели через коридоры. Полы повсюду были покрыты пылью, и выполнены в значительно более примитивной манере, чем сам дворец.

Шэн Кар, после того как воины принесли тяжелые тюки, бросили их и ушли, сказал им:

— Скоро принесут еду. Выспитесь, а утром мы будем говорить.

Ник Слен вымолвил сдавленным голосом.

— Да, утром мы поговорим — о платине.

Хозяин побледнел, но кивнул.

— Об этом и о других вещах.

Он вышел и Ник Слен вглядывался в него с подозрением, которое ясно читалось на его коричневом лице.

Он пробормотал:

— Этот дикарь слишком туп, чтобы провести меня. Мне кажется, в его предложении есть джокер.

Эрик Нельсон почти завидовал жесткой определенности Слена. Возрастающая беспокоящая таинственность этой странной долины людей и зверей не уводила его от главной причины, от их цели. Недостаток воображения и доброжелательности помогал в этом Слену.

Испуганно выглядевшая девушка в шелке с оливковой кожей принесла еду в плетенных вазах и блюдцах — конечно, пшеничные лепешки, грибообразные овощи и кувшин желтого вина.

Нельсон крепко напился Затем усталость свалила его вниз на одну из приземистых кроватей, словно гигантская нежная рука.

Время закружилось назад, а его усталый мозг погружался во тьму. Клан был грезой, да и десять лет в Азии были непрерывной грезой и он снова оказался в своей старой спальне с наклонной стеной под карнизами на ферме в Огайо.

Он спал до тех пор, пока солнечные лучи не упали на лицо. Остальные проснулись, протирая заспанные глаза и небритые лица, с удивлением оглядываясь вокруг в черные стеклянные стены.

Медведеподобный командир воинов, Холк, пришел, когда они закончили завтрак. Он резко отчеканил:

— Если вы готовы, то мы можем идти для переговоров.

— Переговоров с кем? — спросил Эрик Нельсон. — Кто точно отдает здесь распоряжения?

Холк пожал плечами:

— У нас, хуманитов, еще нет правительства. Мы — фракция, которая отделилась от остального Л'лана. Шэн Кар, я, Дирил и старый Джарнак — руководят здесь.

Те, кого звали Дирил и Джарнак — молодой человек и бородатый старец — ожидали снаружи комнаты и вошли к ним через извивающиеся стеклянные коридоры.

Все здесь было из черного стекла. Но не обычного. Это, Нельсон знал, в состоянии противостоять ударам и нагрузкам. Город был построен из неизвестного материала. Город-мираж, город, который мог перенестись с другой планеты, забытый здесь в глубине Азии и заселенный полуцивилизованным народом! Это не имело смысла.

Холк выждал с Нельсоном и остальными его людьми у входа в обширный зал, похожий на сердце огромной черной жемчужины. Но все здесь было покрыто обильной пылью, мебель же была самой примитивной.

— Что делает Шэн Кар? — потребовал Ник Слен, когда они заглянули в зал.

— Он все еще беседует с Тарком, — объяснил Холк.

Эрик Нельсон почувствовал шок от изумления, когда рассмотрел странную сцену в тусклом мерцании стеклянного зала.

Вблизи дальней стены, надежно прикрепленный цепью за горло к массивному кольцу в стене, согнулся гигантский волк Тарк. Шэн Кар сидел перед ним, молчаливо вглядываясь в горящие зеленые глаза зверя.

— Беседует? Но они же ничего не говорят! — воскликнул Лефти Уистер, его тонкое лицо озадаченно нахмурилось.

— Я полагаю, это происходит телепатически, — заметил Слен насмешливо, — точно так же, как он делал с орлом.

Шэн Кар услышал, встал и подошел к ним. Он посмотрел на них со вспышкой нетерпения.

— Вы все еще не верите? Несмотря на свое могучее вооружение, вам, чужакам, есть чему поучиться здесь.

Он обратился к юному вождю хуманитов:

— Дай им мыслекороны, Дирил.

Дирил вышел из комнаты и вернулся с пятью, выглядевшими очень старыми, платиновыми обручами, каждый с двумя встроенными кварцевыми дисками.

Шэн Кар протянул их Нельсону и его товарищам.

— Наденьте их. Тогда вы сможете слышать.

Нельсон колебался и Ли Кин сжал обруч в обычной для него нервной манере.

— Они не повредят вам, — сардонически заявил Шэн Кар. — Мы, из Л'лана, не нуждаемся в них для такой беседы. Наши разумы и разумы животных могут легко общаться.

— Но в старину наши предки делали эти мысленные короны, чтобы дать возможность слышать более четко. Они помогут вашим разумам слышать.

Они надели платиновые обручи на головы и стали выглядеть курьезно, как святые с нимбами.

— Ну, теперь вы слышите? — спросил Шэн Кар.

Эрик Нельсон сразу определил, что губы Шэна не движутся, потому что этот вопрос он не задавал вслух.

— Черт, это работает! — прошептал Лефти Уистер с благоговением. — Можно слышать тайные мысли.

— Только тогда, когда мысль проецируется усилием воли, — поправил хуманит. — Мы не можем вторгнуться во внутренний мысленный мир.

— Эти короны должны быть усилителями, телепатическими усилителями, — пробормотал Нельсон. — Ученые полагают, что телепатия — это передача электрических мыслеволн, и я думаю, возможен прибор, который усиливает эту энергию. Но как эти люди получили эти приборы?

— Они из платины! — алчно вымолвил по-английски Ник Слен. — Первая платина, которую мы здесь увидели. Нужно узнать, где они хранят ее, Нельсон.

То, что Шэн Кар слышал мысли Слена доказывает его быстрый ответ.

— Мы поговорим о металле, который вам нужен, позднее. Сейчас я хочу, чтобы вы переговорили с Тарком.

Большие зеленые глаза волка холодно обдали их пламенем, когда Нельсон встретился с ним взглядом. Здесь не было звериной ярости, только явный разум, стыд и ненависть.

Это был волк. Белые клыки между полуприкрытых губ почти добрались до его горла в ту ночь в Йен Ши. Огромное тело, прикованное цепью, было неистовым телом дикого зверя.

— Расскажите ему, — сказал Шэн Кар Нельсону, — сколько ружей вы принесли. Он знает их мощь. Он видел их действие во внешнем мире.

Снова Нельсону понадобилось лишь мгновение, чтобы определить, что Шэн Кар говорит телепатически, а не акустически.

Зеленые глаза волка перебегали с Нельсона на главу хуманитов и обратно. Тогда Нельсон услышал странный вибрирующий, необычайно-резкий мысленный голос Тарка, который уже слышал во сне в ту ночь несколько недель назад.

— Я ваш пленник, — пришла мысль волка. — Вы собираетесь меня убить. Зачем же вы хотите произвести на меня впечатление?

— Потому что, — быстро ответил Шэн Кар, — мы можем тебя не убивать, Тарк.

— Милосердие от хуманитов? — оскалился Тарк. — Лед от солнца, тепло от снега, хорошая погода для охоты от урагана!

Кожа Нельсона покрылась холодной дрожью от ужаса, который проняли Ли Кина, стоявшего за ним. Волк говорил глумливо, уже одного этого было достаточно. Мозг обращается к мозгу, волчий мозг к человеческому, без необходимости акустической передачи!

— У нас есть ты и сын Кри, — напомнил Шэн Кар. — Но вы оба можете остаться в живых. Мы можем обменять вас, Тарк.

— Обменять? — закричала мысль Тарка. — Такой же обмен как вы предположили этим чужакам, обещая им плату, которую вы не в состоянии заплатить?

— О чем это? — громко закричал Слен. Он забыл об удивлении, которое заставляло его молчать и обратился прямо к волку.

— Что ты имеешь в виду, сказав, что он не может нам заплатить?

— Умолкни! — вспыхнул Шэн Кар, обращаясь к животному. — Холк, пусть стража уведет Тарка!

— Минутку, — резко сказал Эрик Нельсон. — То, что он говорит касается нас. Я хочу знать, что он имеет в виду.

Беззвучный взрыв рычащей волчьей радости пронесся через мозг Нельсона. Зеленые глаза Тарка горели от полного удовлетворения.

— Ты перехитрил сам себя, Шэн Кар, когда надел на них мыслекороны! — насмехался он. — Ты забыл, что в этом случае я могу также слышать их мысли — и услышать, что ты пообещал им серый металл!

Рука Шэн Кара вцепилась в рукоять его сабли, когда он вскочил и яростно посмотрел на волка.

Нельсон, у которого во время этой мысленной перепалки пробудилось внезапное подозрение, обратился прямо к Тарку.

— Ты считаешь… здесь нет серого металла?

Глаза Тарка сузились.

— Здесь есть серый металл, но найти его вы сможете только в одном месте — Пещере Творения.

— Что это такое? — спросил Ник Слен, глаза его сузились.

— Это страшное место нашего Братства, — ответил Тарк. — Место, откуда давным-давно на поверхность Земли вышла разумная жизнь. И находится оно на северном конце долины Л'лана.

Эрик Нельсон постепенно понял то, о чем умолчали. На севере долины? Тогда это за Рууном?

Мысль волка ответила ему как удар молнии.

— Да. А это значит, что вы не сможете ее достигнуть!

Глава 6

БЕЗРАССУДНЫЙ ПЛАН

Глаза Ника Слена сузились от подозрения и он повернулся к Шэн Кару.

— Это правда?

Шэн Кар пожал плечами.

— Правда то, что платина находится на севере Л'лана.

— Вы говорили, что платина у вас, здесь, и вы дадите нам все что мы захотим за нашу помощь! — резко обвинял Слен.

— Я говорил, что ее в Л'лане в изобилии, это так и есть, — возразил хуманит. — Но вы не сможете добраться до нее, если Братство не будет покорено. Когда мы победим, вы получите свою плату.

— Прекрасное, правда слегка двуличное, умолчание, — негодовал Слен.

— Только на тот случай, чтобы вы не обманули нас, — резко ответил Шэн Кар.

Эрик Нельсон определил сообразительность Шэн Кара, который, очевидно, не доверял их мотивам, и приготовил защиту от дураков. Сначала они должны победить его врагов, прежде чем достигнут платинового вознаграждения.

Нельсон сказал коротко.

— Принимай это проще, Слен. Если запас находится здесь, мы получим его, когда выполним работу.

Необычная хриплая мысль волка Тарка прервала их препирательства. Волк согнулся, прислушиваясь к их намерениям.

— Вас все еще обманывают, чужаки! Не только Кланы Братства заслоняют путь к Пещере Творения. Внутри ее ужасный холодный огонь, который вы никогда не сумеете пройти!

— Холодный огонь? Что он имеет в виду? — поинтересовался Нельсон.

— Не слушайте Тарка! — вспыхнул Шэн Кар. Он потянулся к стражникам. — Уведите Волосатого назад, в темницу!

Один из воинов проворно оплел цепью шею Тарка. Затем, с саблями наголо, они вывели его из зала. Волк шел спокойно, но оглядывался назад горящими зелеными глазами.

— Настало время демонстрации, — резко сказал Эрик Нельсон Шэн Кару. — Если уж мы собираемся драться за вас, то хотим знать факты.

— Вы получите их, — холодно ответил Шэн Кар. — Но вы так недоверчивы, что я должен доказывать вам первым делом, что высшие животные долины — разумные расы. Вы убедились в этом теперь?

Нельсон вынужденно кивнул.

— В этом уже вряд ли приходится сомневаться.

— Но как они могут быть разумными? — спросил Ник Слен. — В этом нет смысла.

Шэн Кар усадил их в массивные кресла у стола. Холк и двое других хуманитских предводителей тоже сели, но Шэн Кар остался стоять, пока говорил.

— Легенды — это все, что осталось нам здесь из отдаленного прошлого Л'лана. Легенды говорят, что древние, наши предки, были гораздо более великими, чем мы, что мы утеряли их знания, за исключением нескольких реликвий, подобных мыслекоронам.

— Сейчас мы, хуманиты, верим, что наши предки, древние, имели такие знания и могущество, что были способны развить животных этой долины до разумных мыслящих зверей!

— Это кажется возможным объяснением, хотя и весьма фантастическим, — пробормотал Нельсон.

— Тем не менее, это было сделано, — продолжал Шэн Кар, — фактом является то, что в этой долине четыре высших расы зверей — волки, тигры, лошади и орлы — равны по разуму с человеком. И эти четыре клана требуют их права законодательно уравнять с правами человеческой расы.

— В действительности они даже заявляют, что их расы и человеческая раса были созданы равными в разумности, что в ранние времена они одновременно вышли из Пещеры Творения!

Ник Слен резко спросил:

— Это та Пещера Творения, где находится платина?

Шэн Кар мрачно кивнул.

— Она на крайнем северном конце долины. Мы знаем, там содержатся металлические реликвии, оставленные древними. Но туда трудно проникнуть из-за определенных необычных опасностей. Только наследственные Хранители Братства знают как туда попасть не подвергая себя опасности.

— Все прежние Хранители, как и Кри, теперешний, создали миф об этой пещере. Они заявляют, что в ней, давным-давно, человек и высшие звериные расы были созданы равными. И они утверждают, что назначены Стражами ужасного могущества, оставленного там древними.

Хуманит продолжал размышления, его лицо потемнело от терзающих воспоминаний.

— Они хранят миф о первобытном Братстве человека и зверей, живших здесь века. Но со временем, мы узнали, что во внешнем мире все не так, там люди всецело владеют животными.

— Поэтому мы и пытаемся утвердить для людей главенствующее положение и здесь. Мы не хотим тирании разумных зверей. Но мы верим, что управляющая власть должна находиться в руках людей.

— Третья часть населения присоединилась к нам. Но две третьих других, одурманенные древними мифами, приверженцы Братства. В конце концов мы, хуманиты, откололись от Братства и захватили этот город, Аншан. Здесь человек и зверь не равны, как в Рууне!

Эрик Нельсон почувствовал потрясение от картины Л'лана, которая только теперь открылась ему.

Укромная долина хранила реликвии когда-то могущественной цивилизации, долина, в которой животные расы требовали равенства с человеком и в котором только меньшинство людей пыталось это оспаривать!

— Это кажется невероятным, — заметил он, нахмурившись, — что мужчины и женщины уступают животным, пусть и разумным, равенство!

— Конечно, это ясно вам, пришедшим из нормального внешнего мира! — воскликнул Шэн Кар. — Но здешний народ, поддерживающий Кри и Братство, настаивает на достоверности лживых легенд.

Вся страсть человека горела в глазах и голосе, когда он продолжал с фантастическим неистовством:

— Равенство Братства — это сущий стыд, который невыносим. Так звериные расы решат, что они должны управлять человеком здесь! И некоторые мощные животные кланы смогут, если мы их не остановим.

— Вот почему мы, хуманиты, отделились от Братства и принесли угрозу гражданской войны в Л'лан! Вот почему, из-за того, что нас мало, я отправился во внешний мир за оружием и бойцами, которые могут изменить баланс сил в нашу пользу!

Нельсон почувствовал сильную симпатию к страстной убежденности Шэна. Была что-то, вызывающее протест в возможности, от которой он предостерегал. Животные расы требовали равенства с людьми, намереваясь господствовать над ними! Все его инстинкты противились этой идее.

— Это приводит меня в содрогание! — пробормотал Лефти Уистер. — Нам следует истребить этих тварей.

Шэн Кара это немного шокировало.

— Мы не хотим уничтожать животные кланы. Мы хотим, чтобы они воспринимали Братство как миф, что люди лучше соответствуют назначению управления.

Сугубо практичный разум Ника Слена вернул их к настоящим проблемам.

— Мы все еще не знаем стратегических позиций этой долины, — резко вмешался он. — Какую ее часть удерживают хуманиты?

Холк громыхнул в ответ.

— Только южную, включая город Аншан и несколько более маленьких участков.

Шэн Кар добавил.

— Руун — величайшая столица Братства, где живут люди и звери. Длительное время между ними и нами, хуманитами, было перемирие. Но сражение прошлой ночи означает войну!

— Кри должно быть заподозрил о моем намерении отправиться во внешний мир и послал свою дочь Ншару с Тарком, Хатхой и Эйшем помешать мне. Это им не удалось, как не удалось добиться успеха Братства прошлой ночью. Но захват Тарка и сына Кри означает теперь открытый конфликт.

Эрик Нельсон задавал короткие вопросы. Ответы лидера хуманитов выявили обескураживающую картину. Хуманиты, с их фантастическим желанием утвердить власть Человечества, были меньшинством в долине. Они могли выставить на поле боя не более двух тысяч воинов.

— У Братства вдвое больше людей и в пятеро больше животных, — добавил Шэн Кар.

— Полное неравенство сил, но у нас джокер в виде автоматического оружия и гранат, — отметил Ник Слен.

Нельсон кивнул.

— Если против нас только сабли, луки, пики и когти животных с клыками, мы способны свести на нет преимущество в численности.

Он продолжил решительно.

— Нам следует нанести удар всем, что у нас есть, прежде чем они успеют завладеть нашим оружием — ударить прямо в сердце Братства, в Руун.

Слен согласился. Но вот Холк покачал головой в сомнении.

— Наши воины могут не согласиться следовать за вами в Руун. Они все еще боятся Кри.

— О, небо, почему? — спросил Ник Слен требовательно.

Шэн Кар объяснил:

— Стражи Братства, как я вам говорил, по слухам являются хранителями ужасных сил, оставленных древними в Пещере Творения. Конечно же, это миф, поддерживаемый Стражами в течении веков.

Хуманит умолк.

— Кроме того Страж имеет некоторые возможности. Он знает, как совершить некоторые ужасные превращения, чтобы наказать тех, кто нарушает закон Братства. Это оставило такие ужасные воспоминания в Л'лане, что даже наши собственные сторонники могут отказаться нападать на город Кри.

Нельсон взорвался.

— Как можем мы вести кампанию, когда ваши собственные люди отравлены суеверием?

— Давайте разнесем это ужасное место, — проворчал кокни.

— Полегче, вы двое! — сказал Ник Слен. — Удача с нами, и мы не позволим вам мешать нам.

Шэн Кар прервал.

— Существует быстрый путь преодолеть это затруднение. Необходимо пленить Кри и Ншару! Это перепугает Братство и заставит наших людей отбросить сомнения.

— Захватить их? — спросил Ван Восс, его бесцветные безразличные глаза остановились на хуманите! — Почему же не просто убить?

— Полегче! — оборвал его Нельсон. — Мы не убийцы.

— Убийство приведет Братство в такую ярость, что они никогда с этим не смирятся, — добавил Шэн Кар.

Слен кивнул.

— Помимо этого, вы говорили, что старый Страж и его дочь знают безопасный путь в пещеру, где есть платина. Нет, не стоит их убивать.

Шэн Кар быстро продолжал:

— Некоторые из нас, горстка, незаметно могут прокрасться в Руун ночью и захватить Кри и Ншару. Мы можем заставить Тарка тайно и бесшумно провести нас в город!

— Вы имеете в виду, что волк пойдет на это, если мы будем угрожать смертью, — с интересом спросил Ли Кин, поблескивая очками.

Шэн Кар невесело улыбнулся.

— Первый из Волосатых не боится смерти. Но он не захочет, чтобы мы убили Барина, сына Кри.

— Мы предложим ему жизнь Барина, если он проведет нас в Руун, предположительно для освобождения пленников хуманитов. Тарк может пойти на это.

— Мне этот план кажется чертовски сложным и опасным, — резко прокомментировал Слен.

— Но если он достигнет успеха, это расчистит нам дорогу для быстрого блица над всем Братством, — задумчиво проговорил Нельсон. — Я возглавлю попытку, если волка удастся уговорить провести нас.

— Пусть охрана приведет назад Тарка, — приказал Шэн Кар Дирилу.

Огромного волка ввели назад в черный зал. Цепи удерживали тщательно экипированные стражники, шедшие с обеих сторон от него.

Тарк обвел их взглядом. Эрик Нельсон почувствовал зябкое и неприятное ощущение от встречи с глазами, напоминающими круги холодного зеленого огня.

Шэн Кар и хуманиты, вероятно, не нашли ничего странного в этой сцене. Они были привычны к контакту и беседе с разумными животными Братства.

— Теперь ты должен выбрать, останется ли юный Барин жить или умрет, — заявил Шэн Кар Тарку.

Нельсон видел, что его губы не двигались. Он снова мысленно обращался к волку, и наемникам эта мысль пришла через их мысленные короны. Губы Тарка откинулись назад, обнажив огромные белые клыки в беззвучном вое. Его ответная мысль была неистовой.

«Трюк! Вы не хотите ничего большего как только убить нас обоих!»

— Истинная правда, — холодно согласился Шэн Кар. — Но помимо того, что мы хотим убить вас обоих, нам нужно кое-что еще.

Его мысль продолжилась.

— Брат Холка, Дженон, под арестом в Рууне. Как ты знаешь, мы не хотим рисковать им. Мы сохраним вам с Барином жизнь, если его удастся освободить.

«У меня нет власти для того, чтобы выпустить Дженона, — парировал Тарк. — Только Страж может сделать это.»

— Но ты можешь повести некоторых из нас тайно в Руун, чтобы мы сами смогли освободить Дженона, — настаивал Шэн Кар. — Сделай так и Барин получит свободу.

После молчания пришла мысль Тарка.

«Если я так поступлю, это будет нарушением приказов Стража.»

— Но если ты этого не сделаешь, сын Стража умрет! — угрожал Шэн Кар. — Ншара послала тебя присматривать за братом, не так ли? А ты потерпел неудачу, Тарк! Как же ты предстанешь перед ней и доложишь о своем провале?

Зеленые глаза Тарка сузились. Волк оглядел всех, затем посмотрел на Кара.

«Ты прав, — наконец пришел его телепатический ответ. — Я совершу акт измены Братству, но я должен сделать это, чтобы предотвратить еще более худшую вещь.»

— Тогда этой ночью мы отправляемся в Руун! — быстро сказал Шэн Кар. Он указал на Нельсона. — Он и один из его товарищей пойдет с нами, Тарк.

Зеленые глаза Тарка уставились на лицо Нельсона и зеленые зрачки расширились от изумления.

— Хорошо, — ответил он. — Я обещаю провести вас тайно и безопасно в Руун.

Затем стражники увели огромного волка от Нельсона, заинтересованного его удивлением.

— Как здорово! С проводником-волком у нас больше шансов захватить Кри и девушку.

Шэн Кар посмотрел на него, иронически усмехаясь.

— Вы все еще в неведении относительно выводов Тарка и его намерений. Он собирается провести нас в Руун и затем внезапно напасть на нас и поднять тревогу.

— Тогда зачем вы собираетесь взять его с собой, если знаете об этом? — воскликнул Слен.

Шэн Кар жестко рассмеялся.

— Потому что, если все пройдет хорошо, мы перехитрим Тарка. Внутри Рууна, мы устраним его раньше, чем он выдаст нас!

Глава 7

ТАЙНАЯ МИССИЯ

Ночь простерлась над Аншаном бархатной темнотой и окутала стеклянные башни и купола города. Как мерцающие надувные шары, неправильные сферические формы ловили, а затем отбрасывали вид тысяч звезд, горевших в темно-синем небе.

Нельсон отвернулся от открытого окна, в которое он смотрел через комнату, освещенную светом факелов.

— Луна скроется через несколько часов, это хорошо. Удача может сопутствовать нам при входе и выходе из Рууна.

— Не хотелось бы мне, чтобы вы шли, — пробормотал Ли Кин. Его лицо в очках выглядело озабоченным.

Лефти Уистер вызвался сопровождать Нельсона. Он проверял автоматы, которые Нельсон считал более удобными, чем пулеметы, в их опасных намерениях. Ван Восс наблюдал за ними бледными невыразительными глазами.

Нельсон вздрогнул.

— Это рискованно, но не более, чем то, что мы делали для старого Ю-Ки Чина. А если мы захватим Кри и его дочь, у нас появится шанс быстро покончить со всем делом.

Ник Слен согласно кивнул.

— Но будьте осторожны, Нельсон. Этот разумный волк вырвет ваше сердце, если вы дадите возможность напасть на вас.

— Я хочу сам прикончить эту тварь, когда наступит время! — зловеще пообещал Лефти.

Маленький кокни вызвался сопровождать Нельсона несмотря на тот факт, что из них всех он испытывал наибольший суеверный ужас перед разумными животными. Верно, он пошел в экспедицию из-за своей ненависти.

Шэн Кар и молодой Дирил вошли в комнату в полном боевом облачении — в шлемах, латах, с саблями.

Смуглое лицо хуманита выражало ожидание, черные глаза горели нетерпением. Он держал в руках две телепатические короны.

— Вы готовы? — спросил он Нельсона. — Тогда мы возьмем Тарка. Но вначале оденьте мыслекороны — вы двое должны носить их постоянно.

Они вышли и спустились по освещенным факелами коридорам, Ли Кин выглядел печальным при их уходе. Шэн Кар вел их по переходам здания, освещенным светом факелов. Двери везде были массивными, деревянными, обитыми толстыми металлическими набойками. Через ряд комнат они пришли в тюремное крыло.

Эрик Нельсон снова был поражен контрастом между примитивным развитием нынешних жителей Л'лана и чудесной, чужеродной красотой и величием древних городов, которые они населяли. Поистине эти люди утратили знания своих древних предков.

Шэн Кар отодвинул засов и открыл дверь. Огромный волк Тарк беззвучно двигался внутри, и глядел на них непроницаемыми зелеными глазами. Снова Нельсон получил возможность считывать мысли волка при помощи древнего инструмента у себя на голове.

«Прежде, чем я пойду, я должен видеть Барина», — пришла мысль Тарка.

— Нет! — возразил Шэн Кар.

«Тогда я не пойду! — вспыхнул волк. — Откуда мне знать, что вы его еще не убили?»

Шэн Кар заколебался.

— Ну ладно. Ты увидишься с ним. Но не смей договариваться ни о чем, Тарк!

Волк беззвучно трусил рядом с ними, пока они шли по коридору к самой дальней двери с засовом. Нельсон обратил внимание, что Лефти Уистер не отрывает глаз от животного. На бледном лице кокни сквозили страх и ненависть.

Барин поднялся со своего деревянного ложа, когда Шэн Кар открыл дверь. У юноши все еще была свежая рана на лбу, но он ее не замечал.

Нельсон увидел его сходство с Ншарой — те же благородные черты, тот же сильный темперамент, сверкавший в черных глазах.

— Предатель Братства! — обратился Барин к Кару. — Преступник!

Если бы огонь его глаз мог жечь, Шэн Кар мгновенно сгорел бы. Глубокий фанатизм исходил из его облика.

— Закон твоего отца… закон обманщиков-Стражей в течение веков, говоривший нашему народу о том, что звери равны человеку!

Волк Тарк уставился взглядом в Барина и Нельсон услышал его мысль:

«Барин, если все пойдет хорошо, вскоре ты будешь свободен. Тихо жди.»

Барин быстро глянул на волка, затем подозрительно на Нельсона и кокни.

— Ты планируешь что-то с этими чужаками?.. Тарк, я не…

«Спокойно жди! — повторил волк, жестко приказывая.»

— Ни слова больше! — оборвал Шэн Кар. Хуманит торопливо вывел их из камеры, закрыл дверь и запер ее на засов.

Эрику Нельсону показалось, что быстрый взгляд понимания скользнул между Барином и Тарком. Тайный знак? Назад по коридору Тарк шел спокойно. Они вышли во тьму двора, где воины ждали их с полудюжиной лошадей.

— Мы возьмем двух запасных лошадей, — пояснил Шэн Кар.

Волк воздержался от комментарием. Но Нельсон заинтересовался, понял ли он, что запасные лошади предназначены для Кри и Ншары.

В следующее мгновение его разум подвергся шоку. Лошади повернули головы и жгучие нетерпеливые мысли заполнили мозг Нельсона.

«Это — Первый Волосатый! — кричали они. — Тарк!»

Это потрясло Нельсона, да и Лефти тоже растерялся.

— Эти ваши лошади разговаривают с чертовым волком! — закричал Кокни вождю хуманитов.

Шэн Кар коротко ответил.

— Все кланы этой долины разумны. Эти Копытные наши военнопленные.

«Рабы, иначе говоря! — полыхнула печальная мысль рыжей кобылы. — Рабы, превращенные во вьючных зверей хуманитов! Тарк, в Рууне это знают?»

Мысль волка пришла с ненавистью и угрозой.

«Мы знаем, что многие из клана Хатхи захвачены в плен, но не знали, что хуманиты поработили вас, братья!»

Гнедой жеребец напряг уши и округлил глаза, вставая на дыбы, несмотря на уздечку, надетую на морду.

«Тарк, ты пришел освободить нас? Ради Пещеры, скажи слово, мы будем драться и умрем здесь, сейчас же!»

— Мои воины могут очень быстро убить тебя… и тогда умрет Барин! — предостерег волка Шэн Кар.

«Подождите, братья! — мысль волка остановила ржание и брыкание лошадей. — И идите с нами спокойно в этот раз… так нужно для Братства.»

Необычен этот мысленный коллоквиум волка и лошадей для Эрика Нельсона! Он совершенно обманывал себя, когда думал — его мозг не мог слышать этой быстрой смены печальных мыслей…

Но ржанье лошадей стихло, и от них пришел быстрый ответ.

«Мы повинуемся, Тарк! Если это для Братства.»

Шэн Кар сказал Нельсону и кокни:

— В седло теперь… и ничего не бойтесь. Эти Копытные слушают своих хозяев!

Чувствовал себя Нельсон отвратительно в грубом седле на рыжей кобыле и знал, что она разумно изучала его, ненавидела, хотела убить.

Они выехали со двора и поехали дальше сквозь темный молчаливый ветер в лесу, который окружал Аншан. Тарк молча бежал, черная тень, рядом с конем Шэн Кара.

Затем они поскакали по равнине под небом, полным чудесных звезд, чье сверкающее великолепие высоких пиков вокруг Л'лана вздымались торжественно и отдаленно!

— Теперь веди ты, Тарк, и помни, что если ты будешь вести неправильно, Барин умрет!

Огромный волк бесшумно возглавил маленький конный отряд. Он бежал рысью почти прямо на север через долину.

«Держитесь ближе ко мне, — пришла его мысль. — Слушайте, куда я указываю.»

Ветер, холодный от дальних пиков, обдувал лицо Эрика Нельсона на скаку. Лефти Уистер скакал рядом чуть сзади, Дирил замыкал с двумя лошадьми на поводу.

Волк постоянно менял направление, держась все время по близости от линии деревьев, граничивших с равниной. Вскоре Нельсон определил причину.

Тарк петлял, находясь впереди них и глаза горели зеленым светом, когда его мысль неслась к ним.

«В укрытие, быстро!»

Впереди была группа берез. Они спрятались в зарослях. Шэн Кар развернулся в седле к волку, его мысль несла подозрение и угрозу.

— Это трюк? Если это так, Тарк…

«Тихо! — приказал волк. — Подходят разведчики.»

Они прошли в виде трех скользящих на фоне звезд теней. Нельсон видел, что это были орлы, летящие в темноте в Аншан.

— Теперь снова можно идти, — сказал волк минутой позже. — Крылатые ушли.

— Что они здесь делают? — резко спросил Шэн Кар.

«Наблюдают за Аншаном», — коротко отрезал Тарк.

Они поскакали дальше, стараясь держаться поближе к группам деревьев, одиноко растущим на равнине, пока стена леса не приблизилась к ним вплотную.

Лес был похож на темную утробу, поглотившую их. Мысль о разумных, враждебных зверях, рыскавших на их пути, казалась Нельсону черными колдовскими происками. Он не хотел идти дальше.

И Лефти Уистер тоже. Голос кокни скулил позади Нельсона.

— Если этот чертов волк ведет нас к другим, поджидающим в засаде…

Сначала все представлялось им сплошным черным пятном. Но постепенно глаза Нельсона стали лучше различать оттенки. Он огляделся и увидел высокие стволы и изящные ветви в свете звезд, узнал очертания лиственницы, кедра и ели.

Лес пах сухостью. Месяцы без дождя подсушили его так, что каждый шаг лошадей сопровождался хрустом и скрипом. Тарк мчался темной тенью в темноте, ведя их по тропинке между деревьями, постоянно поворачиваясь и сверкая зелеными глазами.

— Почему мы не идем вдоль реки в Руун? — потребовал Шэн Кар. — Это самый близкий путь.

«Для того, чтобы не раскрыть себя, — резко возразила мысль Тарка. — Клан Кйора самая большая опасность. Когтистые подстерегают на речных перекатах ночью.»

Когтистые? Он имел в виду тигров, догадался Нельсон. Мурашки пробежали у него от предположения, что здесь можно встретить этих совершенных убийц.

«Не обмениваться больше мыслями, пока я не разрешу! — торопливо приказал Тарк. — Опасность возрастает теперь с каждой милей пути.»

Лошади скакали так же как и через лес, через горные хребты, через ровные долины. Кобыла трепетала под Нельсоном.

Волнение? Он заинтересовался. Они должно быть знают, что направляются в Руун. Так почему же они так скакали? Нельсону стало печально за них. Они не были тупыми зверями из внешнего мира. Лошади были так же разумны, как и люди. И плененные, порабощенные, лишенные свободы в звериной их доле…

Эрик выбросил эти мысли из головы. Он поддался влиянию этой фантастической долины. Животные есть животные, вне зависимости от того умеют они разговаривать телепатически и думать или…

Они путешествовали более часа, когда тоскливый волчий призыв с запада от них перекрыл низкий рокочущий рев со стороны реки. Тарк остановился и вернулся к ним. Глаза волка устремились на них.

«Мы должны оставить Копытных здесь. Мы не можем вместе с ними двигаться, не выдав себя другим Кланам.»

Тут же от лошадей пришли мысли печального протеста.

«Тарк, мы думали ты берешь нас в Руун! Ты не собираешься освободить нас?»

«Братья я не могу! — ответил волк. — Ради блага Братства вы должны пока оставаться в плену.»

Последовало мгновение молчания и затем Эрик Нельсон услышал их медленный ответ.

«Мы доверяем тебе, Тарк. Мы будем слушаться.»

Нельсон спешился. Шэн Кар быстро заговорил с молодым Дирилом.

— Ты будешь ждать здесь с Копытными. Перережь им глотки, если они попробуют послать хотя бы одну мысль.

«Они не будут! — вспыхнул волк. — Теперь следуйте за мной и двигайтесь очень тихо.»

Они были на перевале горного хребта. Волк вел их на север по перевалу, часто останавливался и принюхивался к ветру. Снова они слышали волчьи крики на западе, но ответа не было и в этот раз. Внезапно Тарк сгруппировался, его мысль была тревожной.

«Один из Когтистых идет этой дорогой! Лежите тихо, а я попытаюсь повернуть его назад, пока он не почуял вас!»

Нельсон последовал примеру Шэн Кара и затаился в высоком папоротнике. Он уложил Лефти возле себя, так как изумленный кокни сжимал ружье. Тарк затрусил вперед. Нельсон видел как он остановился в небольшом пятне звездного света между двумя высокими деревьями.

Тарк издал низкий, протяжный призыв, глядя на восток. Вскоре пришел ответ в виде кашляющего рычания. Минутой позже большой полосатый зверь скользнул в пятно звездного света — тигр, чьи размеры делали Тарка карликом. Мозг Нельсона ясно прочел мысли беседующих зверей.

«Тарк! Тарк Волосатый свободен и в лесу! Все кланы считали, что ты мертв или взят в плен в Аншан.»

«Не надолго, Волосатый! Страж собирает Кланы! Прошло слово по долине, что началась война с хуманитами!»

Ответ волка был быстрым.

«Гри, ты можешь помочь мне! Поспеши к краю леса к Аншану и проследи, преследуют ли хуманиты меня!»

Неистовство раздалось в зверином ответе.

«Я отправлюсь сейчас же! Если они преследуют тебя, я пошлю слово через Эйя! Поспеши в Руун, брат!»

Нельсон увидел как тигр взметнулся и бросился в темный лес, держа путь в юго-восточном направлении. Он опустил автомат и наблюдал, как Тарк возвращается к ним.

«Нельзя тянуть теперь! Мы должны торопиться!»

— Так Кри собирает Кланы доля войны? — неистово сказал Шэн Кар. — Пусть! Они узнают, кто их хозяева, когда выступят против людей!

Волк не ответил, но его глаза сверкнули, когда он повернулся, чтобы их возглавить.

Нельсон осознавал жизненную необходимость запомнить обратный путь к лошадям, тщательно присматриваясь к окружающей местности, пока Тарк не остановился. Затем он прошел еще немного. Здесь появился просвет между деревьев, в котором открывался вид вниз.

— Руун! — воскликнул Шэн Кар в сдавленном шепоте.

Нельсон последовал за его взглядом и увидел большую реку. И за ней на другой стороне мерцали огни и здания города Братства.

— Чтоб мне провалиться! — задохнулся Лефти Уистер. — Посмотрите на это место.

Нельсон определил, что глядит на город, чья необычность не имеет ничего похожего на Земле.

Глава 8

ДИКИЙ ГОРОД

Неизмеримо древним и чужим выглядел Руун, его стеклянные пузыри куполов и башен вытянулись к звездам. Свет факелов сочился из открытых дверей и окон, тускло освещая улицы, заросшие деревьями.

Руун, как и Аншан, был городом, покоренным лесом. Он напоминал Венецию, в которой вместо каналов были дороги, покрытые лесом — деревья стали частью города.

Эрик Нельсон, шедший с Шэн Каром, кокни и огромным волком по городу получил глубокое потрясение от неправдоподобности фигур, проходящих сквозь освещенные светом двери. Но все фигуры были человеческими. Он предвидел это. Но увиденное было страшнее ожидаемого.

— Это дьявольский город! — прошипел Лефти Уистер. Маленький кокни трепетал. — Посмотрите на этих животных!

— Теперь ты понимаешь, почему хуманиты восстали и отделились от Рууна! — дошел приглушенный шепот Шэн Кара.

Люди и звери вместе прошли через, освещенный факелами, дверной проем. Мужчины и женщины шли в шелках и боевых одеждах, а звери Братства смешивались с людьми, расталкивая их. Нельсон разглядел небольшую группу серых волков, прорысивших в город с юга. Он видел двух огромных тигров, ушедших в том же направлении. И полдюжины диких, необъезженных лошадей, переправляющихся через реку в Руун. Люди и звери Братства собирались и теснились в фантастической общине, в древнем городе чужаков. Крылья метались в небе. Он понял, что эти башни построены как сторожевые для Крылатых и что весь Руун, как и Аншан, был создан в качестве дани для этой немыслимой общности рас!

— Слишком много сторожевых постов в Рууне, слишком много! — прошептал Шэн Кар.

«Приближающаяся война собрала все кланы», — пришла ответная мысль Тарка.

Волк быстро продолжил:

«Дженон, пленный, которого вы должны освободить, находится в Зале Кланов. Страж и вожди кланов, без сомнения, совещаются этой ночью.»

Нельсон пристально осмотрел здание вдали, на которое уставился волк, — необычное, бледное, пузырчатое строение, смутно мерцающее в звездном свете вблизи центра лесного города.

— Ты проведешь нас в зал, чтобы мы смогли освободить Дженона, — быстро приказал Шэн Кар волку.

Про себя Нельсон отметил, что что-то способствует их продвижению. Факт, что хуманитский пленный был в этом здании, свидетельствовал, что Тарк верно ведет их. Еще у него было подозрение, что их успешное продвижение было слишком удачным! Если Тарк действительно понимал, что их миссия заключается в захвате Кри и Ншары…

Ясная мысль волка прервала его нелегкие размышления:

«Есть лишь одна тайная тропа в Зал и она проложена древними.»

— Мы можем легко потеряться в лабиринте туннелей — заметил Шэн Кар.

«Нет, если я поведу вас, — возразил Тарк. — Но решайте сами. Вы же видите, что другого пути достичь центра Рууна нет.»

Нельсону все меньше и меньше нравился проспект. Но было бы по всей видимости безумием пытаться достигнуть города открыто. Без помощи волка у них не было ни малейшего шанса.

Он обратился к Шэн Кару.

— Попробуем. Лефти, если хочешь, можешь ждать нас здесь.

— Я пойду с вами, — резко прошипел кокни.

«Мы подберемся к центру Рууна с северной стороны, — сказал Тарк. — Мало кто из Братства выходил этим путем из города.»

— А почему? — с подозрением спросил Нельсон.

Шэн Кар в ответ указал на Пещеру Творения — страшное место.

Нельсон быстро обернулся и увидел север Рууна, кромку леса, которая тянулась к городу через травяные холмы, лежавшие у подножия огромных северных гор. На фоне этих темных холмов было заметно большое отверстие пещеры. Он мог видеть его в темноте, потому что изнутри шел свет — тяжелый, нереальный, мерцающий. Свет танцевал и извивался, бился как сердце. Дьявольский свет, призрачный, таинственно пульсирующий из этого огромного отверстия!

— Да, вот Пещера! — произнес его мысли вслух Шэн Кар. — Свечение — это холодный огонь, который не дает войти никому, кроме тех, кто знает тайный путь.

Холодный огонь?

У Нельсона появилось предчувствие беды. Там должно быть что-то смертоносное, что порождало одновременно и благоговение и страх. Но что?

Шэн Кар сказал свирепо:

— Пещера — это проклятие Л'лана! Это нечестивое место положило начало лживым сказкам Братства о том, что человеческая и животная расы были созданы равными.

Вид ока огня утратил свою таинственность и они последовали за Тарком. Волк вел их по руслу маленького ручья, уходившего на север от Рууна по направлению к реке.

Ручей был почти сухим в этот засушливый сезон, его берега были ровными и твердыми. За кромкой берега скрывался город по мере их продвижения. Наконец волк остановился и они услышали его настойчивый мысленный приказ:

«Сюда… быстро!»

Они двинулись вслепую в темное, пастообразное отверстие, в южной части маленького оврага. Тарк нырнул внутрь, Шэн Кар последовал за ним с саблей наголо. Нельсон и кокни сжали покрепче свои пистолеты, слегка пригнулись и вошли.

Они оказались в абсолютной темноте. Нельсон включил свой фонарик, осветив Тарка и Шэн Кара.

— Что это за место? — спросил он.

Это был округлый туннель из стекловидного вещества. В нем невозможно было бы ходить, если бы не песок, насыпанный на полу.

— Это дренажные каналы для воды, стекающей с гор в сезоны дождей, проходящей под городом к реке, — объяснил Шэн Кар. — Ни один человек не знает всех этих лабиринтов.

«Ни один человек, лишь наш Клан, — оборвал его Тарк. — Я могу провести вас через это отверстие прямо в Зал.»

Шэн Кар украдкой сжал запястье Нельсона, это был условныйзнак, о котором они договорились заранее. Они сговорились оглушить волка как только доберутся до Зала Кланов. Затем быстро и тихо, они должны были захватить Кри и Ншару и так же быстро возвратиться.

Ншара? Нельсон испытывал странное волнение каждый раз, когда думал о девушке-колдунье, однажды вторгшейся в его жизнь. Он ненавидел этот необъяснимый трепет.

«Очень романтично! — сказал он сам себе. — Даже десять лет в Азии не выбили из меня дурь.»

Шэн Кар обратился к Тарку.

— Веди! Но, Тарк, запомни, если ты попробуешь двигаться очень быстро, то еще быстрее умрешь.

Волк не ответил, но сдержанно прорысил вперед по слегка спускающемуся туннелю. Трое мужчин, наклонившись, последовали за ним по туннелю. Вскоре туннель разветвился. Тарк без колебаний выбрал левый проход. Они последовали за ним, все время держа его под прицелом фонарика и пистолетов.

Нараставшее напряжение от молчания в этих мрачных проходах под Рууном, стало действовать Нельсону на нервы. Он начал думать, что слышим шепчущее эхо, звучащее вокруг него.

Эрик оглянулся назад, чтобы успокоить свои разгулявшиеся нервы и… заметил что-то позади них! Горевшие в темноте глаза — глаза, следившие за ним!

— Это западня! Нас преследуют… — закричал Нельсон.

Но волк перехватил его мысли и начал действовать, не дожидаясь окончания фразы. Тарк крутанулся и обрушился на них с невообразимой быстротой. Волосатое тело было живым боевым тараном, который вышиб маленький фонарик из руки Нельсона. Волк промчался сквозь них.

— Он знал это! — Взвизгнул Лефти Уистер, и пустил в ход свой пистолет, хотя освещения от фонаря было не достаточно.

Громыханье сорок пятого калибра гремело в узком туннеле и Нельсон слышал взвизгивание от рикошетов. Затем Тарк, прорвавшийся сквозь них, оглянулся и, полыхая глазами, послал им свою мысль.

«Мы отрезали вам путь назад! Вам не спастись… сложите оружие!»

— Обман! — разъярился Шэн Кар. — Тарк ухитрился надуть нас!

«Точно так же, как вы собирались надуть меня с возвращением Дженона! — пришла ответная мысль из темноты. — Идиоты, не знаете, что когда Гри направился в Аншан по моему приказу, он выследил нас и преследовал до самого Рууна.»

Нельсон вдруг понял волчью хитрость в использовании Когтистого, которого они встретили в лесу и которому волк предал какую-то информацию.

«Сложите оружие и мы не убьем вас! — пришла быстрая мысль Тарка. — Вы будете нашими заложниками за Барина!»

В ответ Лефти Уистер выругался и опорожнил магазин своей винтовки в темноту. Но снова пули рикошетировали от извивающихся стен туннеля.

— Они укрылись за уступом, где наше оружие их не достает! — закричал Шэн Кар. — Они соберут здесь весь Руун! Шансов добраться до Стража не осталось. Мы должны выбраться из этой западни!

Нельсон, взобравшись на выступ туннеля, поспешно извлек округлый предмет из своего кармана. Вырвал из него чеку.

— Это расчистит нам путь! — сердито произнес он, пригнулся и Швырнул смертоносный предмет за выступ.

— Ложись! — крикнул он, и в тот же момент услышал быструю мысль-предупреждение Тарка.

«Оружие чужаков, Гри! Вон из туннеля быстро!»

Мгновенно, до того, как его собственная граната взорвалась, Нельсон вспомнил, что Тарк видел действие гранат в Йен Ши. Взрыв в туннеле произвел ошеломляющее впечатление Гигантская, опаляющая рука бросила их на щебень пола. Нельсон выпрямился, все еще ошеломленный и растерянный, затем закричал остальным:

— А теперь… вон отсюда!

Они пробрались по туннелю, через отбитые от стен гранатой кусочки стекла. Теперь тусклый круг звездного света замаячил перед ними у выхода.

Они выбрались к пересохшему ручейку и споткнулись об огромное, полосатое, распростертое тело. Тигр Гри не успел вовремя выбраться из туннеля и разрыв гранаты оглушил или убил его.

— Надеюсь, волк тоже убит! — разъярился Лефти. — Мне следовало убить его еще тогда, в первый раз!

Нельсон в это мгновение услышал волчье завывание поблизости и понял, что Тарку удалось избежать осколков.

— Он будит город! — неистово завопил Шэн Кар, — но Барин заплатит за все это! Если мы доберемся до лошадей…

Они в бешеном темпе стали карабкаться по склону ручья к поросшему лесом хребту. Нельсон, задыхаясь, обернулся и посмотрел назад. В освещенной части он увидел четырехногие тени, быстро мчащиеся по их следам. Ужасный волчий вой доносился из стаи бегущих существ, звуком, заставляющим замереть сердце.

Несколько мгновений он осматривался в других направлениях, в то время, как остальные трое мчались сквозь лес к холму. Он, казалось, разделился на двух людей, один из которых наблюдал за происходившим из какой-то бестелесной оболочки, в то время как другой отдавал каждую унцию энергии движению.

— Мы уже около лошадей! — подбадривал Шэн Кар. — Дирил должен ждать нас здесь.

Снова, на этот раз намного ближе от них, раздался ужасный вой Тарка. Лефти Уистер остановился и закрутился на месте, его худое лицо побелело, голос стал резким и диким.

— Я не хочу, чтобы за мной охотилась эта тварь! Я убью его!

Он повернулся, подняв свою винтовку.

— Лефти, возьми себя в руки! — закричал Нельсон, в безуспешной попытке вернуть его.

— Оставь его, или умирай вместе с ним! — крикнул Шэн Кар из темноты.

Он должен был погибнуть, Нельсон знал. Было полным идиотизмом пытаться спасти кокни, ум которого помутился от непередаваемой ненависти и ужаса.

Он не чувствовал особой привязанности к Лефти, как и к другим. Превратности судьбы, война, окунули его в компанию из закаленных, суровых бандитов и у него не было желания вытаскивать из объятий смерти никого из них. Но укоренившаяся привычка поддерживать товарищей по оружию все еще владела Нельсоном.

Он обернулся и схватил кокни за руку.

— Лефти, пошли…

Это было все, что он успел сделать. Короткой задержки было достаточно для тех, кто преследовал отставшего Лефти. Темные, скачущие тени волка и тигра вынырнули из сухого кустарника. Мысль-вой Тарка метнулась к ним: «Мы не убьем вас, если вы…»

Автомат Лефти Уистера выплюнул поток огня в смутную тень волка. Нельсон увидел, как Тарк увернулся с нечеловеческой быстротой прежде, чем Лефти успел выстрелить повторно, а затем волк был у горла кокни.

Он услышал булькающий, ужасный вскрик Лефти, когда нажал на спусковой крючок своего пистолета, нацеленного в смазанные тени, скачущие возле него.

Он увидел блестящие страшные глаза полосатого зверя, несущегося справа. Поднятая, гигантская лапа обрушилась на него в тот момент, когда он попытался развернуться в его сторону и больше Нельсон ничего не видел.

Глава 9

СУД СТРАЖА

«Человек шевелится, госпожа! Я же говорил вам, что его лишь оглушили.»

Нельсон слышал чей-то странный голос внутри своей головы, когда стал приходить в сознание.

«Тарк, для него было бы лучше умереть там в лесу!»

Ему показалось, что время обратилось вспять, в то мгновение, когда он лежал в убогой хижине Йен Ши, той самой ночью, и слышал ментальные голоса в своих мыслях. Но пульсирующая боль в голове не была сном. Он попробовал поднять руку к своей макушке и определил, что сидит в кресле.

Страх и воспоминание одновременно пронеслись в голове у Нельсона. Он сделал конвульсивное усилие и открыл глаза.

Слепящий свет из открытого окна попал в глаза и после этого предметы в комнате начали медленно фокусироваться. Он находился в длинной галерее с высоким потолком и бледно-голубыми стеклянными стенами. Солнечные лучи плясали, метались, отражаясь от стен, казалось, они играют в этой комнате.

Ншара сидела в кресле футах в шести от него, а огромный волк-Тарк, прилег, словно собака, возле нее. Оба глядели на него. Подсознательно, он ожидал этого. Он помнил их спорящие голоса в Йен Ши. Он знал, что теперь их слышит лучше, потому что носит ментальную корону.

— Да, — сказала спокойно Ншара. — Ты в Рууне, куда и хотел попасть Эрик Нельсон.

Странно было слышать свое имя и вспоминать, что представился ей тогда ночью в Йен Ши, между поцелуями. И еще более необычным было то, что теперь она сидела в кресле перед ним — сероглазая, юная принцесса в белом шелке, а не жизнерадостная девушка из прошедшей ночи.

— Лефти? — спросил он. Сказал это безнадежно и девушка слегка кивнула темной головкой.

— Тарк убил его. Ты поступил отважно, когда пытался помешать ему. Если бы не ты, то…

Она остановилась. Но Нельсон, все чувства которого невероятно обострились в результате его положения, обратил внимание на незавершенность предложения.

— Я тоже мог бы спастись бегством, ты хочешь сказать? Значит Шэн Кар сбежал?

Ншара ничего не сказала, но ее веки слегка дрогнули и Нельсон понял, что его предположение верно. На мгновение его заинтересовало, что же теперь делают Ник Слен и Шэн Кар. Слен не оставит компанию по разгрому Братства, во всяком случае до тех пор, пока не получит платину. Затем, мысленно Эрик Нельсон пожал плечами. Что меняло его положение из-за этого?

— Вы намерены убить меня тоже? — уточнил он.

— Ты боишься смерти? — спросила Ншара.

Он ответил ровно.

— Мне не хочется умирать. Но думаю, мне удастся совладать с этим, если придется. Ншара слегка усмехнулась.

— Честный ответ, Эрик Нельсон, — затем с ее лица быстро сбежала улыбка. — Но не смерти тебе следовало бы опасаться.

Тарк взглянул на девушку. Мысль волка ясно донеслась до Нельсона.

«Госпожа, я как мог воздействовал на других из Совета. Но ваш отец был непреклонен, а кроме того Кйор и Хатха потребовали мести».

— И Эйя? — спросила Ншара.

«Кто знает, о чем думает Крылатый? — воспротивился волк. — Вскоре все они будут здесь, чтобы свершить правосудие над этим человеком».

Нельсон наблюдал за безмолвной дискуссией волка и девушки в той странной, вызывающей ужас манере. Девушка-ведьма и ее семья! Госпожа демонов, как ее зовет Ли Кин. Не человек, не совсем человек… Ншара, вероятно, прочла мысль по его пристальному взгляду. Ее оливковое лицо покраснело.

— Здесь для суда ты, а не я, чужак! — вспыхнула она. — Не гляди на меня так!

Возможно девушка и ведьма, но сколько в ее реакции женского, подумал Нельсон. Внезапно дверь распахнулась и в проходе показался мужчина, пристально рассматривающий их.

Нельсон сразу узнал, что это — Страж Братства Кри, отец Ншары. Его лицо несло печать власти. Он был достаточно стар, чтобы иметь седые волосы, но стоял ровно, как клинок в дверях. На нем была свободная туника из черного шелка и брюки, а поверх них длинная, отделанная золотом черная мантия.

Неистовые, темные глаза остановились на Нельсоне, он обратился к Ншаре и Тарку.

— Чужак пришел в себя? Хорошо. Вожди кланов желают его видеть.

Он прошел в комнату, а следом за ним мягко прошествовал огромный тигр. С цоканьем копыт по полу прошел крупный, с огненными глазами, черный жеребец, которого Нельсон также помнил по Йен Ши. Крылья рассекли воздух и через открытое окно влетел огромный орел, легко севший на спинку большого кресла Ншары.

Клановые вожди Братства! Глаза птичьи и звериные устремились на него осуждающе! Желудок Нельсона начал сокращаться. Это не был только страх. Во внешнем мире традиция разделила человека и зверей, и теперешнее судилище на нечеловеческом уровне вселило в него ужас.

Тарк поднялся на ноги и посмотрел на Кри, жеребца, тигра и орла.

«Прежде чем приступить к суду, братья, поймите, что этот чужак — последняя нить, при помощи которой мы можем спасти Барина!»

Кри мрачно взглянул на волка.

— Все это говорит о том, Тарк, что ты слишком любишь моего сына и дочь. Эти чужаки и их оружие самая большая наша опасность.

Жеребец Хатха взглянул на пленника огромными глазами и Нельсон услышал свирепую мысль.

«Этого человека следовало бы убить. Он пытался помочь Шэн Кару сделать Л'лан похожим на внешний мир, место, где наши расы — управляемые, порабощенные звери».

Яростная мысль огромного тигра Кйора тут же поддержала:

«Кровь наших павших взывает к мести! Эти пришельцы принесли в наши пределы смерть и должны испробовать сами ее вкус!»

Мысль Ншары была прерывиста, когда она вскочила со своего кресла.

«И еще вина этого человека в неведении! Он ничего не знал прежде о существовании Братства, пока не попал в Л'лан».

Огромный орел повернул голову к другим и Нельсон едва услышал всплеск его мысли.

«Ншара верно говорит, мужчина может быть обвинен в неумышленном убийстве».

Нельсон был удивлен. Почему Крылатый, казалось бы наиболее отдаленный от людей, вступается за него?

«Ты ослеп, самый хваленный острый взор, а, Эйя? — разъярился тигр. — Как ты можешь не видеть опасность, исходящую от этого человека?»

«Но мы можем использовать его как заложника, чтобы освободить Барина! — озабоченно напомнил им Тарк. Наступило молчание. Тогда они посмотрели на Кри.

Нельсон понимал, что в этом Совете, решение Стража имеет вес. Кри говорил медленно.

— Мы можем сделать обе вещи, которые вы предложили. Мы можем использовать чужака как заложника за Барина и, в то же время, можем наказать за то, что он причинил нам всем. Этот человек пришел в Л'лан для того, чтобы разгромить Братство. Существует наказание для тех, кто согрешил против Братства.

Нельсон не понимал. Но краткая вспышка надежды исчезла, когда он увидел ужас в глазах Ншары.

— Лучше ему умереть, чем это! — воскликнула она. — Он не заслужил такого наказания, потому что ничего не знал о Братстве!

— Он узнает и узнает очень быстро, — угрюмо сказал Кри.

«Страж прав! Древнее наказание для пришельца!» — взвыл Кйор, тигриные глаза которого блестели.

— Тарк, это будет один из твоего клана, — сказал Кри волку. — Но это должен быть доброволец.

«В добровольцах у Братства не будет нехватки!» — выкрикнула мысль волка. Он быстро выбежал из комнаты.

Кри тоже вышел, Тигр, орел и жеребец остались, наблюдая за Нельсоном. Лицо Ншары имело болезненное выражение, когда она посмотрела на пленника. И это породило в нем страх.

— Ншара, что они собираются сделать со мной? — спросил он ее.

— Это наказание древних, — ответила она. — Давным-давно, из Пещеры Творения Страж принес один из приборов, которые позволяют работать с их записями. Они используются тогда, когда необходимо наказать тех, кто преступит закон Братства.

— Но что это? — спросил он сдавленно. — Пытка?

— Не пытка и не смерть, — прошептала она. — Значительно хуже…

Она умолкла, через зал спешил ее отец. Кри вернулся, катя объемистый предмет перед собой.

Нельсон почувствовал, как его страх нарастает. Он вспомнил, о чем говорил Шэн Кар, — что Страж владеет огромной энергией древних, чтобы совершить ужасные трансформации. Энергия, которая используется только против преступников, но это оставило ужасную память во всем Л'лане.

Он вгляделся в большой предмет, доставленный Кри. Это был платиновый ящик величиной с человека, смонтированный на колесах. Ключи к этому странному прибору были внутри. Два рычага оказались перед его лицом. С противоположной стороны вершины высокого ящика отходили два тяжелых платиновых прута. Каждый из них заканчивался странно обработанным кварцевым диском трех футов в диаметре. Каждый из дисков располагался параллельно полу.

Ншара взмолилась к отцу:

— Он даже не знает, что ты задумал, отец! Он сойдет с ума! Разве он заслужил это?

— А разве звери из внешнего мира заслужили рабство и смерть, на которые этот и ему подобные обрекли их? — отрезал резко Кри.

Нельсон попробовал переубедить себя. Он попробовал уверить себя, что необычный платиновый прибор всего лишь бессмысленный реликт, характерный для примитивных мумбо-юмбо. Но не мог. Он не мог справиться с ужасом, туго сжавшим его грудь, словно стальной бандаж.

Вернулся Тарк. С ним был другой волк, молодой, поджарый кобель с худыми боками и яркими глазами, крупный, но рядом с огромным вождем клана почти карлик.

«Это Эйша, из моего клана, — донеслась мысль Тарка. — Он вызвался».

Кри взглянул на молодого волка.

— Ты сознаешь, какой опасности подвергаешься, Эйша?

«Знаю! — прозвучала мысль волка. — Но это нужно для Братства. Я согласен».

— Тогда стань там, вблизи кресла пришельца, — приказал Кри, указывая на него.

Нельсон увидел, как волк подошел и остановился в нескольких футах от него, куда указал Страж. Волк посмотрел на него… Странно, что-то в этом ярком, нечеловеческом взгляде поразило Нельсона.

Он не даст этому вздорному, суеверному ритуалу вывести его из себя. Не даст!

Кри подкатил большую платиновую машину на место между Нельсоном и молодым волком. И приспособил ее так, что один из кварцевых дисков оказался прямо над головой Нельсона, а другой над головой волка Эйши.

— Даю древним свидетельство, что использую их могущество не попусту, а для блага Братства! — возвысился голос Стража.

Суеверие, традиционный обряд — вот что это было, все что могло быть. Но сердце Нельсона тяжело затрепыхалось от увиденного и ужас все больше и больше читался на его бледном лице.

Рука Кри опустилась, оба рычага на лицевой стороне панели платиновой машины пошли вниз. Из обоих кварцевых дисков вырвались снопы белого пламени. Один луч вспыхнул бриллиантовым сиянием и омыл Нельсона, другой обрушился на волосы волка, стоявшего по другую сторону загадочной машины.

Свет? Нет, Сила! Эрик Нельсон испытал ужасный шок, когда сверкающий луч обрушился на него. Его мозг пронзительно взвизгнул в ощущении раздирающего его на части ночного кошмара. У него появилось ужасное чувство, что его лично, на самом деле его, вырывают из чего-то и волочат в ничто.

Глава 10

УЖАСНАЯ МЕТАМОРФОЗА

Нельсон почувствовал, что падает, несется вниз как метеор в бездонную бездну. Ему показалось, что он мертв, и ему стало интересно, куда отправится его душа и что случится после всего этого. Пучина нахлынула с беззвучным вскриком, пока он погружался все глубже и глубже. И наконец он достиг дна. Ему показалось, что Вселенная навалилась на него, отбросив во тьму. Вдруг, очень слабо, впереди забрезжил свет и послышался звук — тусклая, расплывчатая сеть окутала его. Ему было тяжело определить, что и кто его окружает, но он понял, что дышит.

И дышит тяжело. Необычный звук, но ему понравилось, что он вновь дышит. Это означало, что он пока еще жив. Эрик лежал, ожидая, пока ужасное головокружение не оставит его и он не сможет оглядеться. Но лучше бы ему было не видеть.

Сквозь темное смятение рассудка картина стала расти. Это были необычные вещи. Шелест, царапанье, пощелкивание, различный ритм дыхания — шумы, которые были еле слышны, но вместе с тем ясные и резкие. Они отличались от естественных, были искажены. Нити образов были ярче и сильнее. Ими стали… запахи. Насыщенный темный запах лошади, сильный серый волка, угрюмая малиновая вонь тигра, яркая острая резкость огромной птицы. И запах человека, его собственный запах, более неуловимый и сложный, чем звериные.

Эрик Нельсон с непередаваемым ужасом понял, что знает не только каждый отдельный запах, но и особ, кому эти запахи принадлежат. Их имена — Хатха, Тарк, Кйор, Эйя, Кри, Ншара. Он заметался в страхе, у него открылись глаза на мир, который он никогда не видел прежде.

Это был мир без цвета. Мир серых теней, черного и белого. Он не различал предметы ясно, но видел их в необычном плане. Поле его зрения было низким и горизонтальным, и в нем не было перспективы.

Большая мерцающая галерея из стекла выглядела, как простой рисунок на серой стене. Но он мог видеть. С ужасом он увидел себя, Эрика Нельсона, спящего в деревянном кресле в шести футах! Инстинктивный крик ужаса сорвался с губ — это был вопль. Волчий… Его тело спало, а он нет, и он говорил голосом волка. Эрик Нельсон на мгновение оказался на грани безумия и затем лихорадочно начал искать объяснение. Наркотики… Кри дал ему какой-то мерзкий наркотик и у него галлюцинации. Страх и ужас обернули его гнев против Кри. Наконец какое-то чувство заставило его взглянуть на свое собственное тело. Он захотел обернуться. Он двинулся быстро вперед, но это не было его обычным движением, а походило на физическое упражнение и напоминало ходьбу на четырех ногах. Извилистая игра крепких как канат мышц, гибких упругих суставов, пружинящий шаг мягких лап, легкое щелканье когтей о стеклянный пол…

Туманным отражением в стеклянной стене он видел целую картину. Эрик Нельсон спал в кресле. Ншара сидела с орлом на плече и Тарк находился у ее ног. Огромный черный жеребец Хатха, пригнувшийся тигр и Кри — наблюдают. Наблюдают, как молодой волк Эйша медленно крадется к спящему человеку. Нельсон остановился и отражение Эйши тоже стало. Он мог видеть волчье лицо, глядевшее на него с тусклого зеркала стены и холодная уверенность прошла, а страх снова вполз в сердце. Он начал дрожать. Почувствовал, как губы его раздались и в зеркале Эйша оскалил ему клыки. Снова Нельсон завыл по-волчьи и увидел, что изображение Эйши подняло голову кверху и завыло. Нельсон приблизился к спящему телу, попробовал коснуться его. И изображение на стене показало ему молодого волка, касающегося лапой груди спящего человека и скулящего. Кйор ухмыльнулся, рыкнул насмешливо.

Ншара заговорила, ее голос-мысль совершенно ясно отложились в его голове.

«Отец, расскажи ему! Объясни, пока его сердце не разорвалось!»

Согнувшись, Нельсон следил за ними. Он не понимал, что его голова двигалась из стороны в сторону от нервного напряжения. Он чувствовал лишь слабое дыхание своего человеческого тела, когда лапы касались его.

Мысль Кри пришла медленно.

«Это правда, чужак. Ты теперь обитаешь в теле волка, Эйши».

Сильная дикая мысль жеребца прервала его.

«Могущество древних! Наказание для тех, кто вредит Братству!»

Снова Кйор взглянул на Нельсона и рассмеялся.

«Тебе следовало бы гордиться, чужак! Для тебя Страж сделал исключение, позволив использовать тело брата по клану. Если мы согрешим, то оказываемся в теле небольших тварей, рожденных лишь для того, чтобы их съели».

Затем, резко и ясно, Эйя обратился к Нельсону.

«Смелее, чужак!»

И Ншара, как смягчающее эхо, добавила.

«Мужайся, Эрик Нельсон».

Гнев Нельсона начал пробиваться сквозь леденящий страх. Но он все еще не мог поверить.

Ошеломленный, растерянный, он мысленно обратился к Кри.

«Это невозможно. Никакая наука не может этого сделать… мой мозг в волчьем теле».

— Не твой мозг, а твое сознание, — угрюмо объяснил Кри. — Сознание нематериально, разряженная сеть Силы. Так говорили древние. Они создали приборы, которые могут пересаживать разум в другие тела. Я только использовал такой прибор.

Это по-прежнему тело Эйши и мозг Эйши. Инстинкты Эйши, воспоминания, скрытые знания все еще в его памяти и ты используешь все знания его мозга. Но действительно ты, твое сознание в теле, Эйши.

Нельсон почувствовал, как его тело напряглось и приподнялось. Он закричал изумлено.

«Но почему вы не убили меня?»

— Ты заложник за моего сына Барина, — ответил Кри. — Когда Барин вернется к нам, ты вернешься в свое собственное тело!

Гнев, который рос и рос в Нельсоне, вырвался внезапно во вспышке ярости. Ярости такой, какую он никогда не испытывал, дикий гнев волка.

Вот, что они сделали с ним, Эриком Нельсоном! Вот на что они осмелились!

У Нельсона было смутное знание необычной скованности его привычного мозга, чего-то темного, примитивного, чужеродного. Человеческая ярость вытягивалась из глубоких красных источников зверя. Он обнажил свои клыки и зарычал. Он почувствовал всю новую волчью силу и упругость, когда пригнулся.

Человечья ярость, звериная ярость — память, инстинкт, развязанная цепь — не такие уже и странные, после всего пережитого. Не так уж и давно, сам человек был охотящимся зверем!

Он прыгнул в прекрасном, смертоносном прыжке, прямо к Кри.

Раздался крик Ншары и уже затем в воздухе он почувствовал столкновение с огромным, летящим телом Тарка. Широкая волчья грудь ударила его в плечо и сокрушила на пол. Его сшибли на ходу, на зубах были волосы и слезы, на языке запах крови.

А затем огромный вес Тарка придушил его, огромные лапы Тарка уперлись ему в шею сзади, как волчонок давит крысу. Вождь клана отшвырнул Нельсона от себя, затем притянул, катая по полу, демонстрируя свою силу и могущество, смеясь, дразня его красным языком, свешивающимся между челюстей.

«Тебя следует учить еще, — пришла его мысль, — это я, Тарк, вожак стаи волосатых!»

И Нельсон, собравшись, послал в ответ простую мысль.

«Но я не из твоего клана!»

И он прыгнул на Тарка.

Это была странная, как он понимал, манера схватки. Стремительный бросок вниз, попытка схватить голень, использовать грудь, как таран, защищать глотку от захвата, увертки, танец, круженье и ужасный рвущий удар по шее противника, там, где под волосами скрыта вена.

Все эти вещи Нельсон знал и знал хорошо. Он был юным и сильным, и стремился убить. Но все было напрасно. Тарк двигался, как призрак, и в самый последний момент, челюсти смыкались в пустом месте — и прежде чем он смог восстановиться, старый вожак стаи измотал его своим большим весом, а его челюсть рубила и рвала, затем он снова был в стороне, недосягаемый и улыбающийся.

Нельсон прыгал и прыгал снова, его били опять, но он не успокаивался. Горячий сладкий привкус крови витал в воздухе и огромный черный жеребец беспокойно вскидывал голову и бил копытами о стеклянный пол. Кйор морщил свою полосатую морду в рычащей гримасе и его когти то выпрямлялись, то втягивались.

Только Эйя восседал неподвижно на спинке кресла Ншары. Лицо девушки было бледным и полным печали, в ее глазах застыла боль. Она просяще смотрела на отца, который наблюдал за всем происходящим, прищурившись.

В ответ на взгляд Ншары Кри вздохнул и сказал:

— Не повреди его, Тарк, не больше, чем необходимо.

И Тарк ответил, тяжело дыша:

«Он должен научиться повиноваться!»

Снова огромные челюсти хватали и рвали, швыряли Нельсона из стороны в сторону.

Наконец Нельсон устал и уже был не в состоянии прыгать. Истрепанный, он стоял на подгибающихся ногах, его бока тяжело вздымались, голова низко склонилась. Шерсть была покрыта потом и кровью.

Мысленно Тарк спросил:

«Ты научился, щенок?»

Нельсон ответил:

«Научился», — но ярость все еще клокотала в нем.

Тарк мрачно посоветовал ему:

«Не забывай!»

Он вернулся к Ншаре и начал зализывать свои раны, насмешливо глядя одним глазом на существо, которое было Эриком Нельсоном. Кри выступил вперед, его глубокий пронзительный взгляд был нацелен на волка, которым был теперь Нельсон.

— Послушай, — сказал он. — Слушай, Эрик Нельсон, цену твоего освобождения.

Он ждал, пока ошеломленный разум Нельсона прояснится, прежде, чем продолжил.

— Возвращайся к своим товарищам, Эрик Нельсон. Возвращайся к хуманитам. Верни мне моего сына живым и здоровым и ты станешь снова человеком.

Голос Нельсона был жгучим, насмешливым.

«Ты думаешь, они поверят мне? Думаешь они выслушают меня?»

— Ты должен заставить выслушать.

«Они подстрелят меня, как только увидят».

— Это твои друзья, а значит и твоя проблема. — Кри вернулся к вожаку стаи и угрюмо распорядился: — Тарк, отправляй его.

Тарк встал и отряхнулся. Он сделал три мягких крадущихся шага к Нельсону и сказал:

«Уходи.»

Нельсон молчаливо противостоял ему и не двигался.

Кйор сказал:

«Щенок забывчив, Тарк. Ты должен снова преподать ему урок».

И глаза Хатхи округлились.

«Научи его!»

Эйя взмахнул крыльями и это прозвучало, как вздох.

«Запомни, чужак, — пришла его мысль, — смелость хорошее качество лишь тогда, когда хватает мудрости, чтобы ее использовать».

— Вы все, оставьте его в покое! — закричала Ншара. Она сложила просительно руки и сказала:

— Пожалуйста, уходи Эрик Нельсон!

Нельсон увидел на ее щеках слезы. Он наблюдал как Тарк крадется к нему, огромное тело изучало мощь и энергию движения. Он наблюдал солнечные блики на клыках Тарка.

Запах собственной крови ударил ему в ноздри. Совершенно неожиданно Нельсон повернулся и побежал. И сразу же разразился взрыв звуков — топот и ржание Хатхи, тигриный рокочущий вой.

И Нельсон, пока он бежал, слышал, несмотря на шум и крик, мысли Тарка.

«Кланы Братства! Посылаю клановое послание четырех вожаков, что волк Эйша вне закона!»

Сквозь мерцающие коридоры и пыльные залы он мчался из здания на поросшие лесом улицы Рууна. Копыта, клыки и когти гнали его прочь и слово бежало впереди него, как дикий огонь.

«Вот, Эйша!.. — вне закона!»

И он бежал, рожденный волком и человеком, Эрик Нельсон. Он бежал вдоль широкого лесного пути между пузырчатыми зданиями, сквозь мерцающий город и ему не было где укрыться.

Орлы кружили и клокотали над ним. Стая серых вприпрыжку бежала за ним и, если он пробовал уйти в сторону, клан Хатхи был тут как тут и копытами возвращал его на старый путь. И везде полосатые и молчащие тела когтистых из тени насмехались над ним.

Мужчины и женщины Рууна следили за его продвижением пристальным взором и они ограничивали его путь. У Нельсона была только одна дорога — из Рууна в открытый лес. Он бежал ровно в такт своему сердцу и знал теперь, как чувствует себя собака, попав в город.

Тенистый лес принял его. Земля под лапами была влажной и мягкой. Он бежал вперед между деревьями и через какое-то время понял, что преследователи оставили его в покое.

Он перешел на рысь, а затем на шаг. Дыхание было тяжелым, с болью. Раны, царапины и укусы, нанесенные ему Тарком, отняли все силы, и каждая мышца, каждый сустав в отдельности причиняли ему невероятную боль.

Он пересек небольшой ручей и остановился напиться. Затем лег в текущий поток. Ледяное касание огнем обдало плоть.

Он встал и, крадучись, двинулся.

Инстинкт, не его собственный, а Эйши, подсказал ему, где логово. Он прокрался в дыру между двумя огромными суковатыми корнями, где было тепло.

Там он устроился и стал по-волчьи зализывать свои раны.

Ночь спустилась над долиной Л'лана.

Глава 11

ЛЕСНАЯ УГРОЗА

Он спал какое-то время, но в основном грезил и грезы были полны ужаса. Проснулся же внезапно, как человек, который просыпается от кошмара сразу и с криком, и собственный волчий вой напомнил ему, что кошмар был реальностью.

Он лежал один в глубине ночного леса и страдал, как страдало лишь несколько человек с начала мира. Затем, постепенно, когда он осознал, что не собирается умирать или сходить с ума, рассудок Эрика Нельсона снова начал функционировать.

Долгие годы ему довелось провести в диких местах. Годы он балансировал на краю гибели и его характер закалился в опасностях. После того, как прошла первая темная волна ужаса, самообладание стало возвращаться к нему. Его не сломили. Он не сдался, и не разрешил собой помыкать, несмотря на попытки Кри и его друзей.

Снова Нельсон осознал странную связь своего ума с другим. Почти без знаний, ночь и лес стали знакомыми. Он провел много ночей в лесах, но никогда прежде не был с ними в дружеских отношениях. Лес был живым, изобилующим собственными тайными делами, и для нового Эрика Нельсона тайны эти были открытой книгой, бесконечно привлекательной.

Острый слух подсказывал ему о каждом движении травы, шорохе деревьев, звуке отдаленной воды в потоке. Где-то поблизости пробежала мышь по сухому листу и над собой он мог слышать писк летучей мыши и звук ее кожаных крыльев. Далеко внизу, в долине, олень проламывался через сушняк и за ним следовал глубокий рык охотящегося тигра.

Эрик Нельсон чувствовал сладкое напряжение и трепет восхищения, проходившего через вновь приобретенное тело. Он был голоден. Ветер принес ему новости. И уловил он это благодаря чуткому обонянию — богатый, запутанный и пульсирующий запах, дыхание леса, исходившее из чащи, который был его матерью, как и матерью Эйши.

Он поднялся и потянулся, вздрогнул и заворчал, потому что было очень больно. Затем выступил навстречу лунному свету и стоял с головой, поднятой вверх, медленно поворачивая ею в сторону ветра и подергивая носом.

Нижний ветер был чистым, но верхний содержал небольшую стаю волков, загоняющих оленя. Они удалялись, поэтому нужно было вести себя тихо. Тигр убил. Внизу у ручья табун копытных пришел к водопою и среди них был олень.

Не нужно бежать за оленем. Весь лес узнает это. Следует довольствоваться кроликом. Мрачная определенность захватила ум Нельсона. Он направится в Аншан и как-нибудь доставит Барина в Руун. В то же самое время его сделали волком. Очень хорошо, он побудет волком.

Дальний охотничий призыв стаи прогремел по долине. Его горло затрепетало в стремлении ответить, но он хранил молчание. Затем, как тощий серый призрак в серебряном лунном свете, он затрусил на юг, к Аншану.

Поначалу ему было трудно двигаться, но закоченевшее тело разогрелось и расслабилось, он позабыл голод в непринужденном движении. Его человеческое тело было превосходным экземпляром. Крепкое, гибкое, и более быстрое, чем у многих. Но это было жалкое, глупое сравнение.

Тело Эйши было на удивление живым, от кончика его когтя и до носа. Каждый нерв и мускул срабатывали мгновенно и рефлекторно. Оно могло покрыть весь этот путь молнией через чащобу и при этом не повредить ни один листок. Оно могло застыть без движения или перемахнуть через западню с отточенными кольями у себя на пути. И могло бегать. Лесные боги, как оно могло бежать!

Нельсон узнал это, когда убегал из Рууна. Но затем удовольствие от бега исчезло. Теперь он уменьшил скорость на открытых хребтах, с явной радостью, несясь через круги лунного света, кружась и внезапно прыгая, в восторге играя с тенями.

«Истерия, — подумал Нельсон, а еще бравада, реакция — на страх. А почему бы и нет? Почему?»

Он подкрадывался с наветренной стороны к маленькому стаду оленей, пасущихся у пруда. Некоторое время он лежал в высокой траве и наблюдал за ними: стройными, изящными созданиями с влажными черными носами и огромными глазами. Высокий самец и две самки, олененок. Их насыщенный сладкий аромат вызвал у него слюну.

Он поднялся и смело пошел к ним. Они подняли головы и похолодели, глядя на него — быстроногие дети полета и страха. Затем уловили запах волка и умчались.

Он подошел к озерцу и напился. Его отражение глядело на него вверх из лунной воды, и он провел языком по зубам, одним глазом оглядел себя.

Потом опять двинулся на юг к Аншану, и никого не видел кроме кроликов. Он начал сознавать, что игра продолжается. Через какое-то время он пересек тропу оленей с оленятами, двигающимися на запад. Слово разнеслось по лесу, которое даже истинные звери, не входившие в Братство, могли понимать, и они двигались по обе стороны реки назад к барьерным утесам, оставив лес Кланам.

Ветер, ровно дувший с юга, уменьшился, а затем и вовсе стих. Нельсон почувствовал странное чувство. Это было похоже на частичное ослепление и глухоту, потому что не мог слышать что там дальше из-за встречного ветра. Он двигался с возрастающей осторожностью и был голоден, очень голоден.

Он спустился по краю оврага к ручью и, внезапно, с летящим цоканьем копыт, пегая кобыла и жеребенок появились в брызгах воды и оказались чуть выше его на берегу.

«Привет, Волосатый», — донеслась мысль кобылы. Она остановилась отдышаться и волчьим чутьем Эйши Нельсон смог учуять запах страха. Маленький чернильно-черный жеребенок заржал и ткнулся головой в ее соски, его длинные нескладные ноги разошлись неустойчиво и дрожали. Оба они были потные.

«Вы долго бежите, сестра», — сказал Нельсон.

«С севера Аншана, — ответила кобыла, и вздрогнула. Она обнюхала тонкую шею жеребенка и добавила: — Из-за него я не могла добраться быстрее».

«Аншан? — спросил Нельсон. — Я направляюсь туда».

«Знаю, Кланы собираются для войны. — Круглые глаза кобылы показались белыми в лунном свете. — В лесу — смерть, Волосатый! Смерть гуляет по долине Л'лана!»

И жеребенок сорвался. Подняв голову и округлив глаза, он эхом повторял: «Смерть! Смерть! Смерть!» Его крохотные копыта цокали по камням.

«Тише, маленький, — прошептала мать и погладила его трепещущую шею. — Что ты знаешь о смерти?»

«Я чувствую ее запах, — ответил жеребенок. — Красный на ветру».

Его ноздри раздувались, а дыхание было резким и прерывистым.

«Я паслась на склонах Аншана, — сказала кобыла Нельсону, — потому что моего жеребца забрали хуманиты и мне хотелось быть поближе к нему. Жеребенок родился там. И в долине под нами убивали. Пришли чужаки с их новым оружием. Многие из Братства были убиты».

«Смерть, — заржал жеребенок и, словно ребенок, заплакал. — Я боюсь».

Нельсон собрался с мыслями.

«Теперь вы в безопасности, малыш. Здесь смерти нет».

Но может быть, знал Нельсон. Рано или поздно огненные ружья принесут смерть к воротам Рууна и жеребенок, если выживет будет взнуздан, оседлан и принужден нести тяжесть человека.

Вглядываясь в них в лунном свете, Нельсон отметил странную перемену в своих мыслях, словно они были сродни ему, порабощены и одеты в цепи.

Дружеская мысль кобылы пришла к нему.

«Будь осторожен, Волосатый, если собираешься в Аншан. Шэн Кар и чужаки очистили окраины от наших разведчиков и вооруженная стража у города бдительна».

Затем повернулась к жеребенку.

«Пошли, малыш. Еще немного и ты сможешь отдохнуть».

Он следил за их уходом, за пегой кобылой с развивающейся гривой и хвостом, изящными формами из серебра в лунном свете, и ее чернильно-черным жеребенком, несущимся позади. Легконогими, не знавшими веса стальных стремян, их гордые головы никогда не были стрижены и не ведали удил.

Нельсон всегда любил лошадей, как любит их человек. Обращался с ними хорошо, уважительно, кормил и чистил их, и время от времени ронял фразу: «Эта лошадь почти человек!»

Но эти, из клана Хатхи, отличались от прочих. Чем-то ужасным, колдовским, эти лошади были людьми по интеллекту. Он помнил жгучую ненависть порабощенных копытных в Аншане, когда выступал оттуда с Тарком, Лефти и Шэн Каром с их безумной миссией.

Он медленно повернулся, чтобы пересечь ручей, но делал это механически, потому что этот путь он проделывал раньше. Мозг Нельсона подвергся потрясению и открылись ворота между ним и полубессознательным мозгом Эйши. Он вспомнил слова Кри: «Инстинкты Эйши, воспоминания, скрытые знания…»

Воспоминания.

Он был слишком занят прежде собственным ужасом и яростью, а после того, зеркалом новых и чуждых ощущений. Но теперь целое наводнение воспоминаний из запасов мозга Эйши прорвалось и потекло в Нельсона. Они не были просто воспоминаниями животного, а имели собственный необычный путь, как и человеческий.

Щенячьи кувыркания в согретой солнцем траве, новизна мира, уроки, первая охота, первое убийство, первый вид мерцающих башен Рууна, вхождение молодого волка в полноправные члены стаи. Маленькие детали, вкусы и запахи, мысли и грезы. Да, грезы, сродни тем, что были у мальчика Эрика Нельсона, лежавшего под зелеными деревьями Огайо в полусне лесной тишины.

Но те были только рябью на широкой и глубокой реке воспоминаний Эйши. Под ними текли сильные течения, которые привязывали индивидуальность к Клану и Клан к Братству. В беглом осмотре прошлого Эйши Нельсон видел целый новый путь жизни, где разумные существа приспособили себя в обществе, которое было в одно и то же время просто, как в Раю, а также сложно, как современный Нью-Йорк.

Общество с пятью огромными кланами — людей, волков, лошадей, тигров и орлов — жило в совершенном равенстве, даже не оговаривая этого, как в собственном мире Нельсона разумные расы жили друг с другом и считали это естественным. Общество с его собственными законами, которое запрещало убийство, кражу, регулировало право на охоту, и в котором верность давалась свободно. Разновидность свободного масонства, которое было в действительности братством.

Они не были совершенными, эти создания Кланов. Некоторые вспышки-воспоминания дали Нельсону встряску страха и других глупостей, заставивших его улыбнуться. Снова он почувствовал презрение, потому, что увидел трусость или кражу убитых другими. Но их сильные несовершенства делали их более человечными.

Когда он открыл свои ментальные глаза и заглянул в их разум, Нельсон был вынужден, наконец, понять истину без оговорок. Существа Клана были не более животными, чем он сам. Даже менее, он вынужден был восхищаться, потому что убивал из-за денег, в то время как Братство убивало только ради пищи. И он убивал людей, а Братство лишь оленей и кроликов.

Совершенно внезапно он осознал, что несется по лесу на четырех ногах и это не кажется ему странным. Близкий контакт с мозгом Эйши растворил эту странность Ему это казалось не более необычным, чем если бы он одел иностранную одежду. Он был дома.

Вдруг заяц метнулся прямо перед ним. Он схватил его в легком прыжке, сломал позвоночник и съел.

А затем стая серых братьев пришла к нему, медленно продвигаясь между деревьев с востока. Было безветренно, чтобы почуять это, а голод сыграл с ним дурную шутку. Он бросился прочь с полусъеденной жертвой, но вожак, серый старый волк без глаза, послал ему мысль.

«Заканчивай, юноша. Нечего спешить».

Старый волк присел, его язык высунулся.

«Мы бежим издалека, с холмов над Мрилой. А сейчас отдыхаем».

Глазами Эйши Нельсон увидел, что это были худые и истрепанные волки из внешней стаи, которые охотились на верхних уровнях.

Они его не знали, не знали, что он вне закона.

Он закончил жадно есть и оставил вкусные косточки. Затем облизал губы и стал ждать. Долгое клановое «У-У-У!» разносилось над рекой, подхватывалось и неслось дальше.

Старый волк сказал:

«Мы движемся в Аншан, наблюдать».

«Я тоже».

«Тогда пошли с нами, юноша».

Он не мог сейчас покинуть их, не вызвав подозрений. Он должен был присоединиться к ним теперь, а позднее решить, что делать.

Тощие серые тени поднялись, десять охотников с длинными клыками из бесплодных нагорий, полные трепещущего восхищения. Нельсон почти уверился, что он настоящий Эйша, бегущий с собственным племенем.

Но это было не так. Его племя, племя Нельсона, ожидало в Аншане с автоматами и гранатами.

Когда первые лучи рассвета начали пробиваться в небе, он со стаей прошелцелые мили на юг. Он присматривался как бы покинуть горную стаю. Более безопасно теперь оставаться одному. Ему нужно найти какое-то место, чтобы залечь и, после наступления темноты, попытаться проникнуть в Аншан. Ночью у него был один шанс из ста, что его не подстрелят, как шпиона из Рууна. А днем — ни одного.

Нельсон потихоньку отделился бы, как и планировал, если бы не поднялся рассветный ветер и не выдал его.

Он отставал от других, выискивая шанс ускользнуть в кусты, когда вместе с низменным ветерком пришел внезапный вой и ментальный призыв: «Хей, братья! Чужак с вами!»

Вся стая горцев развернулась и уставилась на Нельсона с подозрением. Прежде, чем он сумел сбежать, их окружили волки, волки из Рууна, чьи мысли хором слились в одно проклятие.

«Эйша!»

Нельсон кружил и скакал возле старого волка, лежавшего в кустах.

За ним, как это было в Рууне, ментальный крик пробился, сквозь деревья.

«Эйша вне закона! Гоните его, братья! Гоните его из леса!»

Тогда стая обрушилась на него и призыв эхом пронесся по долине, переходя от одной стаи к другой.

«Вне закона!»

Снова Нельсон бежал с поджатым хвостом. Перед ним были открытые равнины Аншана, в которых его ожидала смерть. В отчаянии он кружил, петлял, путал след, но волки клана гнали и гнали его без пощады. И не было возможности сбежать.

Лес поредел. В разрывы между деревьями он мог видеть открытые пятна равнины. Далеко за ней Аншан горел как огромная драгоценность меж зеленым лесом и рекой.

Он устал, загнан, полон отчаяния.

Вдруг, сверху, он услышал свистящий гром огромных крыльев и прыгнул, зарычав. Затем увидел, что это был Эйя и услышал, как его мозг обратился к нему с настоятельной быстротой.

«Сюда, чужак! Ты сможешь оторваться от стаи, если сделаешь так как я тебе говорю.»

Хуже ему все равно уже не было бы.

Орел взмыл снова, где он мог видеть маневры всей стаи и послал свою мысль Нельсону.

«Беги скорей этой тропой, чужак! Сейчас же. В поток. Плыви, плыви быстро, вверх по течению. Останься в воде, ветер с тобой. Сейчас же! Под прикрытие скалы и ползи тихо… тихо!»

Нельсон полз мокрый и дрожащий, слышал как стая потеряла его и удалялась. Внезапно Эйя снизился и приземлился на ближайшую скалу. Нельсон выполз из воды туда, где было суше и лежал, тяжело дыша.

«Мы подождем», — сказал ему орел и сложил крылья.

Нельсон какое-то время изучал его. Наконец он задал вопрос.

«Не понимаю. Почему ты помог мне?»

И Эйя ответил.

«Ншара послала меня».

Глава 12

СМЕРТЬ В АНШАНЕ

Весь жаркий долгий день они прятались там, ожидая — огромный орел и человек, ставший волком. Это был засушливый сезон. Нельсон видел, как ручей нырял в скалу и пускал тонкие струйки, вытекающие в теплом спокойном воздухе. Весь лес, казалось, спал.

Они переговаривались мысленно.

Нельсон сказал:

«Ты, кажется, настроен ко мне дружески, Эйя. В зале Совета ты меня защищал. Я не понимаю».

«Ты спас одного из моего Клана от пыток Шэн Кара. Другой Крылатый это видел и рассказал».

«Понимаю. — Нельсон на время умолк. Затем сказал: — Я научился в лесу многим вещам, Эйя. Я научился многому от Эйши, тело которого мы делим совместно. Мне также хотелось бы поучиться и у вас, если это возможно».

Он поймал пристальный взгляд ярких, золотых глаз птицы. Взгляд был мудрым и понимающим.

«Это возможно, — произнес Эйя. — Расслабь свой разум».

Нельсон положил грубую волчью голову на лапы и закрыл глаза. Дневное тепло позволило ему легко расслабиться.

Он почти провалился в полудрему.

А затем его разум соприкоснулся с другим. Мудрым, более мудрым, чем у Эйши, с более старым разумом, изощренным и честным до беспощадности, острым как изогнутый орлиный клюв и когти — способным схватить, рвать и мучить мыслью, пока внутренние кости останутся голыми и честными.

Снова у Нельсона возникло ощущение, что мир в его глазах стал другим.

Он увидел всю долину Л'лана, распростертую перед ним, так далеко внизу, что огромные лесные деревья казались грубой текстурой, словно гобелен, покрывающий горные перекаты. Он видел высокие скалы барьерных утесов, взмывая и опускаясь в небе, беспокойно мотаясь на холодных ветрах, плечами рассекая облака снега, ликуя под солнцем.

В воображении в легкие просачивался тонкий и обедненный воздух, более пьянящий, чем вино. Он чувствовал режущую силу могучих крыльев и бросал себя вперед в ударные, кружащие вихри, которые несли его среди высоких вершин и доставляли такое же удовольствие, как пловцу борьба с прибоем. Он познал длинный свистящий натиск полета, изысканную точность накрененных крыльев, восхитительное чувство удара и убийства.

Все это и многое другое. Сплетни и свары с крылатыми, время мужания и юношества. Первый полет, когда юноша пробует крылья в голубой бездне, бьет ими, наклоняет, удерживает. И долгое молчание, когда Эйя и другие, подобные ему, сидели на высоких навесах на утесах, размышляли и обдумывали — думали как люди. Среди огромных высоких просторов их мышление было широким, как небеса, и чистым, как снег.

Здесь вновь, более ясно и сильно чем ранее в старом мышлении Эйя, Нельсон почувствовал могущество кланового права и Братства. Л'лан был миром завершенным. Не имело значения, какой социальный порядок царил между человеком и животным во внешнем мире, здесь было право Братства. Грубая, но очевидная параллель тирании и демократии пришла ему на ум.

Внезапно он начал проверять Шэн Кара. Слен, Пит Ван Восс, да и он сам, были пропитаны ненавистью. Не в первый раз он перелистал назад годы своей жизни и осознал жгучее раскаяние.

Мрачно он подумал:

«Никто из нас не живет так, чтобы время от времени не испытывать чувство стыда. Это не конец мира».

Какое-то время они молчали, потом Нельсон спросил:

«Почему Ншара послала тебя?»

«Она сама тебе скажет об этом, — ответил Эйя. — Жди.»

Долгие часы стоял полдень. Увядший лес замер и под деревьями засели разведчики кланов, выпустив когти и клыки, готовые к действиям и не спящие. На закате Эйя взлетел и в сумерках вернулся, ведя Ншару. Она сидела на черном жеребце, Хатхе, и поблизости был Тарк с высунутым языком.

При виде Тарка Нельсон вскочил, ощетинившись. Но тот опустился в прохладную воду и перекатывался в ней наслаждаясь.

«Долго бежать из Рууна в сухой сезон», — пришла его мысль. Он куснул воду, балуясь, как щенок.

Нельсон смотрел на Ншару, когда она слазила со спины Хатхи. Даже теперь, когда с его волчьим зрением все цвета превратились в монотонный черный и серый с бледной кожей, он подумал, что она самое премилое создание, которое он видел.

Он не сердился на нее теперь. Все это давно в нем перегорело и он знал, что во дворце Кри с ним могли бы поступить и хуже. Все что он запомнил, так это то, что Ншара заступалась за него и у нее на щеках были слезы.

Дикая надежда вспыхнула в нем — его собираются забрать назад в Руун и вернуть в его собственное тело.

Она угадала его мысли и сказала:

— Еще нет, Эрик Нельсон.

Все тело его поникло в слабом потрясении разочарования и затем он почувствовал руку девушки на своей лохматой голове и услышал ее мысль.

«Я не бессердечна, чужеземец. Мой отец дал тебе невозможную задачу. Я просила Тарка, Хатху и Эйя помочь тебе».

«Кри не знает этого», — проговорил Тарк, которого очевидно уговорили против его воли.

Хатха зафыркал и кивнул.

«Молния не сравнится с его гневом, когда он узнает об этом».

Нельсон сказал девушке.

«Вы делаете это не для меня».

Она взглянула на него и ответила.

— Одно следует за другим. Если ты потерпишь неудачу, мой брат Барин умрет. Мой отец пожертвует им, если будет необходимо, так же, как пожертвует мною или собой ради блага Кланов. Но я хочу его спасти. Так же, как и тебя.

— Это понятно, — угрюмо сказал Нельсон. — Ладно, я готов.

Но они в молчании ждали до полной темноты.

Затем Тарк поднялся и отряхнулся. Он приказал:

— Ты будешь ждать здесь, Ншара.

Когда она стала протестовать, все трое обрушились на нее с упреками, а Хатха отказался ее нести. Она проводила их до края леса и молчаливо стала ожидать. Затем ее личико прояснилось.

— Удачи, — пришла ее мысль и на мгновение, Нельсону-Эйше показалось, что это адресуется и ему тоже, Эрику Нельсону, отдельно от Барина и всех других.

Затем загромыхали крылья орла, поднимая его в небо, и трое из них, Тарк, Хатха и волк Эйша, молча выступили через равнину к Аншану.

Эйя парил над ними, наблюдая за постами хуманитов и посылая сведения о перемещениях стражников. Нельсон понял, что даже со своим чутьем он вряд ли что-то сумел бы сделать с передовым охранением.

Военный гений Слена, натренированный в партизанской войне, позволил разместить огневые точки так, что каждый дюйм равнины простреливался.

Хатха сказал:

— Нам необходимо преодолеть равнину пока нет луны. Я не такой маленький как вы, волосатые, чтобы укрыться в траве.

Они двигались молчаливо и быстро в направлении, указанном мозгом Эйя, когда он направил их, как иглу, сквозь часовых, превращая в преимущество каждую травинку и каждую складку местности.

Жеребец был темный словно ночь и ничто не могло их выдать на фоне леса. Его копыта осторожно опускались, как сухие листья на дерн. Два волка были не более чем двумя клочками серого дыма текущего по ветру.

И несмотря на это, дважды они были на грани разоблачения, отлеживаясь в безопасности, чтобы снова продолжить путь. Первый поток лунного серебра коснулся восточных вершин, когда они проскользнули в укрытие среди деревьев, которые подступали к реке. Молчаливые, как призраки, они следовали укромными лесными тропами в город.

Ночь тяжело легла на Аншан. Длинные лесные авеню были заросшими, пустынными и молчаливыми. Там, где раньше прогуливались бесчисленные сотни представителей гривастых и волосатых кланов, лежали пыль и сухие листья, сдуваемые легким ветерком и даже птицы улетели отсюда.

Клубнеобразные купола и башни отсвечивали стеклом восходящую луну, там, где здания выходили на лесные тропы, пустые дверные проемы смотрели на их поход и разевали рот в молчаливой скорби.

Где они теперь, дети Братства, Куда ушли гордые охотники, крылатые, и матери с детенышами?

Деревья шептали под дуновением ночного ветерка, и они ответили приглушенными голосами орлиных гнезд вверху, где гнезда были превращены в пыль.

Вокруг хуманитов была выжженная земля, пустыня, факелы горели в стенах, поэтому там и здесь здания ярко светились в темноте хмурой пасмурной ночи. Не было ни звука веселья или оживления, они стояли на грани войны. Все предельно собраны, и им не до веселья.

Никто не заметил четырех зверей, которые тихо и быстро двигавшихся по заросшей лесом авеню к дворцу Аншана. Вблизи него Нельсон услышал сердитое фырканье жеребца. Ветер донес до него запах его кобыл, которых поработили и загнали в конюшни хуманитов.

— Тише! — огрызнулся Тарк. — Хочешь разбудить весь город?

— Мои братья по Клану! — пришла неистовая мысль Хатхи. — Порабощены хуманитами. Что же, мне ликовать из-за этого? — Его копыта зацокали. — Ради Каверны, я освобожу их!

Тарк приподнял свой нос, его зубы щелкнули достаточно близко, чтобы дать жеребцу подумать.

— Ты разрушишь все, — яростно прошипел Тарк. — Наша основная задача освободить Барина. А там мы посмотрим.

— Он прав, Хатха, — пришла мысль Эйя.

Неохотно, угрюмо, Хатха согласился.

— Вы с Эйшем подождете здесь, — приказал Тарк. — А мы с чужаком проберемся внутрь. Следите и будьте готовы, если у нас будут неприятности.

Двое ожидали. Орел расположился на самой вершине дерева, а жеребец притаился в темноте под ним. Нельсон и Тарк были двумя крадущимися волчьими тенями, когда двигались через тьму к дворцу. Они избегали большого открытого прохода, в котором заметили огромный, залитый светом факелов зал.

Вместо этого они кружили вокруг дворца, пока не нашли другой вход, внутри которого не заметили стражников. Они проскользнули в здание и замерли, принюхиваясь. Затем прошли через пыльные пустынные коридоры спящих палат и вошли в помещения, где были расквартированы Нельсон и его товарищи.

Очень странно, думал Нельсон, что теперь я крадусь в эти комнаты на четырех ногах и знаю, что там только Ли Кин.

Слабая лампа горела в комнате. Маленький китаец лежал на раскладушке, его лицо во сне расслабилось — лицо, подумал Нельсон, несчастного ребенка, пустого от долгого душевного голода. Он почувствовал теплую привязанность к Ли Кину.

— Подожди, — попросил он Тарка. — Я разбужу его.

Тарк ждал, его нос морщился от недовольства чужими запахами пришельца. Нельсон подобрался к раскладушке, задумавшись, как ему разбудить Ли Кина, чтобы тот не закричал от страха и не всполошил всех вокруг. Он чувствовал, что мог бы говорить только с Ли Кином — с единственным из всех этих людей, с которыми он так долго сражался и выпивал.

Он заколебался над спящим, Ли Кин задвигался и нелегко вскрикнул. Затем Нельсон увидел тусклый платиновый обруч, мыслекорону, которая лежала с вещами Ли Кина на лежанке. Осторожно, он подцепил ее лапами и положил на голову Ли Кину. Прикосновение холодного металла заставило китайца вздрогнуть и вздохнуть.

Мыслекорона не стала на место, но Нельсон надеялся, что контакт с расслабившимся мозгом Ли Кина получится. Он помнил, как сам слышал Ншару и Тарка все эти столетия назад в Йен Ши.

«Ли Кин, — мысленно настойчиво произнес он. — Проснись, Ли Кин, и не бойся. Это я — Эрик Нельсон.»

Снова и снова, до тех пор, пока Ли Кин не открыл глаза и громко спросил испуганным голосом:

— Кто это?

Затем он увидел волка, стоящего над ним и глаза Тарка, горящего зеленым в тени и рот его открылся для крика.

Нельсон прыгнул. Он задушил крик и придавил слабое тело Ли Кина собственным весом, пока тот не прекратил сопротивляться. Затем поднял корону зубами и водрузил ее на голову лежащего.

Дико вглядываясь, Ли Кин придержал ее трясущимися руками и водрузил на место.

«Ли, это я — Эрик Нельсон!» — послал он быструю мысль.

— Нельсон? — пришла оцепенелая мысль Ли Кина. Глаза его расширились от ужаса. — Это ночной кошмар, я грежу.

Мысли Нельсона понеслись, объясняя китайцу все, что произошло. Тот потряс головой.

— Колдовство. Могущество тех, кто существовал до человека. — Затем тяжело. — Мы согрешили, Эрик Нельсон, придя в Л'лан со своим оружием. И за этот грех мы умрем.

«Весьма возможно, — ответил Нельсон, — но только теперь мне нужны твои руки, чтобы помочь Барину, потому что только в этом случае я получу свое тело обратно. Поможешь мне?

Ли Кин кивнул. Это была обалделая, эксцентричная разновидность кивка. Нельсон знал о чем думает Ли Кин. Он думал о том, что тяжелая длань рока опустилась на шерстяную прядь его лет и рвет ее, а кроме того среди пряди было несколько ярких нитей, всего ничего среди множества гнилых и бесцветных.

— Конечно, — кивнул Ли Кин. — Я помогу.

Он нащупал свои очки, водрузил их и встал, поправляя мундир. Затем он вышел с двумя волками, рысящими как две его молчаливые тени.

Коридоры были пусты, лунный свет падал сквозь стекло свода, превращая его в странный нереальный свет, который можно было увидеть лишь в грезах.

Мысль Ли Кина предупреждала их.

«Остальные советуются.»

«А почему ты не с ними?» — спросил Нельсон.

Ли Кин пожал плечами.

— Я лучше посплю. Ты ведь знаешь, как много мое мнение значит для Слена.

Они пришли к тюремному крылу. Здесь также горели факелы, но охраны не было. Нельсон и Тарк отступили в тень, присоединился к ним и маленький китаец.

Ли Кин удивился.

— Мне это не понятно. Шэн Кар все время держал здесь стражу.

Что-то пришло к Нельсону в затхлом воздухе. Слабый красный шепот, который заставил его нервы затрепетать. Он увидел, как волосы на спине Тарка вздыбились и тогда они опередили Ли Кина, приникнув к щели у пола двери камеры Барина.

Прежде чем Ли Кин открыл дверь, они уже знали, что увидят. Барин лежал на полу. От него пахло смертью и кровью. Он умер недавно и не легкой смертью. В комнатушке сильно пахло Питом Ван Воссом.

Скорбь Тарка вырвалась из него воем, который был тут же удушен. Нельсон поймал дикую яростную мысль вождя клана.

«Я отомщу.»

Глава 13

СХВАТКА ВО ДВОРЦЕ

Долгое мгновение они стояли втроем, не двигаясь и не говоря ни слова. Мертвый парень лежал спокойно, вглядываясь в вечность, и не было ни звука кроме шипения горящих факелов. Ничто не шевелилось, лишь языки пламени. Их свет неистово плясал на мерцающих стенах.

Снова и снова поверх ужаса произошедшего, мысль клекотом отдавалась в мозгу Нельсона: Барин мертв, и я никогда не стану опять человеком.

Это была мысль, которую он не мог вынести.

— Я ничего не знал об этом, — сказал Ли Кин с глубоким стыдом — стыдом за то, что подобное мог сделать его собственный вид. — Клянусь.

Нельсон определил, что Тарк движется к Ли Кину и в его зеленых глазах сверкает смерть.

Нельсон прыгнул загородив своим телом китайца.

«Погоди, Тарк! — послал он быструю мысль. — Ли Кин говорит правду. Он единственный из нас никогда не хотел идти сюда, никогда не причинял твоему народу вред. Здесь побывали Слен и Ван Восс. Только они.»

Волосатое тело Тарка трепетало. Казалось, он ничего не слышит.

«Тарк, послушай меня! — сказал Нельсон. — Барин был ценой за мое тело. Как и ты, я хочу наказать тех, кто это сделал. И нам нужна помощь Ли Кина для этого. Ты слышишь меня?»

Медленно, неохотно, Тарк ответил.

«Слышу. — Он расслабился, но не сильно. — Давай, найдем других.»

Свет факелов кроваво мерцал на его криках.

«Нет, — сказал Нельсон. — Пойдем мы с Ли Кином, а ты будешь ждать.»

Быстро, подавляя протест Тарка, он стал излагать.

«Ты же знаешь оружие чужаков. Ты умрешь раньше, чем сумеешь прыгнуть. Ты лучше отомстишь за Барина, если останешься живым и продолжишь борьбу за Братство.»

«Очень хорошо», — пришла мысль Тарка.

Затем, подозрительно:

«Что ты скажешь этим людям, Эрик Нельсон?»

«Я многое скажу им, — угрюмо ответил Нельсон, глядя на Барина. Затем иронически добавил. — Не беспокойся, Тарк. Даже если бы я захотел, то все равно не смогу предать тебя. У тебя самый лучший заложник, которого только можно иметь — собственное тело человека!»

Тарк согласно заворчал и лег, как огромный лес, у мертвого мальчика, ожидая.

Ли Кин сказал с ужасающим отсутствием эмоций.

— Они не люди, эти двое. Они мясники. И гораздо ниже животных.

Ли Кин очень устал. Нельсон мог чувствовать нечеловеческую усталость его мозга. Тяготы войны, кровопролития, страданий и безысходности, сопутствовавшие их странствию. Тяготы слез, которые долгое время подавлялись, воспоминания, которые были слабее грез, все это разбивало его сердце.

— Пошли, — сказал Нельсон и пошел к выходу из каморки.

Они нашли Слена и Ван Восса в огромном и мрачном зале Совета. Они были одни. Между ними стояла банка вина и свет факелов отражался от счастливых лиц мужчин.

Они глянули на вошедшего Ли Кина и затем увидели волчью тень двигавшуюся возле него. Они вскочили и взялись за оружие.

Движением руки Ли Кин остановил их. Он присел, прикрывая волчье тело Нельсона своим собственным и сказал со странной отрешенной улыбкой.

— Оденьте мыслеобручи, друзья. Вы кое-что услышите о силе, которой противостоите.

Нельсон следил за ними, как они, нахмурившись, надевали платиновые кольца, их руки держали пальцы на спусковых крючках.

Он послал им свою мысль.

«Есть ли у вас доброе слово для меня… Эрика Нельсона?»

Ван Восс дернулся и навел оружие.

— Зверь-шпион из Рууна, который пытается обмануть нас как детей. Убирайся с дороги, Ли Кин.

Но Слен напрягся:

— Погоди, Пит.

Нельсон мог чувствовать, как его мозг изучает, вглядывается.

Нельсон сказал ему:

«Ты не веришь? Тогда послушай.»

Быстро он напомнил им вещи, которые они совершили, и о чем знал только Эрик Нельсон. Постепенно тяжелая рука Ван Восса обвисла и пистолет опустился в кобуру. Он сел, пристально вглядываясь.

Слен подавил резкий выдох и более мягко сказал:

— Как это сделали и почему?

— Наказание Стража! — разнесся по залу голос — голос полный страха.

Голос принадлежал Шэн Кару. Он вышел из боковой двери через темный зал, глаза у него были заспанными. Вероятно он проснулся от голосов и пришел выяснить в чем дело.

Он смотрел на Нельсона широко раскрытыми глазами.

— Это Кри с тобой так поступил?

«Да.»

Нельсон рассказал ему все, что произошло.

Коричневое лицо Слена напряглось.

— Тогда ты должен забрать назад Барина, чтобы тебе вернули твое тело?

«Да, — ответил Нельсон. — И сюда я пришел от Барина.»

— Так ты уже знаешь, — спокойно произнес Слен.

«Да, знаю, — выдавил Нельсон со всей ненавистью, на которую был способен. — Вы мучители-садисты.»

Шэн Кар выглядел удивленным.

— Что случилось с Барином?

«Пытки, — ответил Нельсон. — Смерть.»

Он не отрывал волчий взгляд от Слена и Ван Восса, и Ли Кин тоже смотрел на них глазами человека, требующего правосудия.

Шэн Кар качнулся к Слену.

— Это неправда, да?

Слен пожал плечами.

— Я дал Питу поработать с парнишкой. Они имели беседу. Была ли наша вина в том, что он перестарался?

Слен ухмыльнулся.

— Вам следовало бы определить, что я делал, Нельсон. Если Хранитель Братства держит в тайне дорогу в Пещеру как семейную реликвию, его сын должен тоже знать ее.

«И теперь вы ее знаете.»

— Точно, Нельсон, теперь я знаю это.

Шэн Кар недоверчиво спросил:

— Вам удалось пытками добиться у него ответа.

— Вырвал, — ответил Слен с отвращением. — Вам следовало убить его самому.

— Чистая смерть, превратность войны — это одно, — возразил Шэн Кар, — но мучить беспомощного пленника, мальчишку…

— Послушайте, — агрессивно заявил Слен, — я пришел сюда за платиной и собираюсь ее получить. Теперь у меня есть тайна Пещеры и утром мы отправимся в поход на Руун. Если вы со мной Шэн Кар, это прекрасно. Если же нет, тоже неплохо. Братство, после того, что случилось, сможет с вами сделать все, что захочет после моего ухода.

Он ухмыльнулся и добавил:

— После того, что они сотворили с Нельсоном, не думаю, что с вами они будут мягче.

Слова Кйора вспомнились Нельсону: «Если мы грешим, то нас переселяют в тело более мелкого создания, пригодного лишь для еды».

Он поймал взгляд Шэн Кара и знал, что тот тоже подумал об этом. Но Шэн Кар сказал Слену.

— Это пустая болтовня. Без нас вам никогда не добраться до Рууна или Пещеры.

«Верно, — вмешался в разговор Нельсон. — Я был в лесу и днем и ночью. Кланы во всеоружии и наготове. Они обрушатся на вас и размажут по деревьям.»

Слен улыбнулся и покачал головой.

— О, нет, — скривился он. — Они не сумеют, потому что деревьев не будет.

Нельсон окаменел. Он знал Слена, и понимал, что тот задумал что-то необыкновенно ужасное и эффективное.

«Что ты имеешь в виду?»

— Все просто, — ответил Слен. — Преобладающий ветер дует с севера к Рууну и при этой сухой погоде деревья займутся как порох. Нам понадобится лишь несколько маленьких спичек.

«Огонь!»

Разум Эрика Нельсона, разум человека, отшатнулся в ужасе от этого плана, настолько простого и такого беспредельно жестокого. А его тело, тело волка, задрожало от страха, который был также стар, как и у первых четырехногих созданий, спасшихся от потоков расплавленной лавы.

— Но вы не можете так поступать! — не веря произнес Шэн Кар. — Страдания, разрушение…

— Слен, ты не можешь! — эхом отозвался Ли Кин.

— О, боже! — сказал Слен с острым презрением профессионала к любителю. — Зачем мы пришли сюда, воевать или чаи распивать? Естественно, будут страдания и разрушения. Будет также победа, и это не будет нам стоить ничего кроме нескольких спичек. Что вам нужно, Шэн Кар? Я поднесу вам Л'лан на блюдечке.

Он хлопнул рукой по столу.

— Вы со мной, Шэн Кар, или нет?

Хуманитский вождь выглядел больным. Но наконец он кивнул:

— Мы с вами, Слен. У нас теперь нет другого выбора.

— Я думал, что вы поймете это, — отрывисто сказал Слен. Затем он повернулся и глянул на волка, который был Эриком Нельсоном.

— Нельсон, ты в проклятой западне. Но мы используем тот трюк с машиной, чтобы вернуть тебя назад в собственное тело, когда захватим Руун.

Нельсон послал ему мысль:

«Слен, я не стану помогать вам захватить Руун или покорить Братство. Ваше убийство Барина и этот план уничтожения кланов означают, что я не с вами.»

— Вы вернетесь назад, несмотря на сделку, которую заключили со мной? — потребовал Шэн Кар.

— Я не заключаю сделки. — Нельсон ответил ему быстро. — Еще в Йен Ши я сказал вам, что не заключаю сделок в темную. А вы держали нас в неведении, Шэн Кар. — Вы держали нас в неведении, что пытаетесь разрушить Братство, которое действительно существует. Теперь вы собираетесь помочь Слену принести огонь и смерть в эту долину. Я скажу вам прямо, что я против этого!

Слен хищно рассмеялся.

— Ты кое-что забыл, Нельсон. Ты забыл, что это единственный твой шанс получить свое тело обратно. И ты не можешь водить нас за нос.

«Я могу вернуться назад в Руун», — сказал ему Нельсон.

— Вернешься назад и скажешь им, что Барин мертв? — насмехался наемник. — Тогда ты будешь не просто волком, ты будешь мертвым волком.

«Уж лучше так, чем помогать вам выполнить этот план!» — вспыхнул Нельсон.

Глаза Слена сузились.

— Если это так, то я могу сделать вас мертвым волком прямо сейчас и спасти путешествие.

Он схватился за пистолет, но голос Ли Кина остановил его. Краем глаза Нельсон увидел, что Ли Кин уже выхватил свой пистолет и был наготове.

— Оставь это, Слен, — сказал он.

Слен опустил оружие.

Пит Ван Восс сидел совершенно спокойно за столом, его рук не было видно. Лицо его отражало тупое удивление.

— Что это? — спросил Слен. — Неподчинение старшему по званию?

Ли Кин сказал:

— Я с Нельсоном.

Коричневое лицо Слена перекосилось в издевательской улыбке.

— Прекрасно, — сказал он. — Я надеюсь, ты будешь полезнее для него…

Ван Восс выстрелил из-под стола. Выстрел громом раскатился и понесся рикошетируя от высоких стеклянистых стен.

Ли Кин выронил пистолет, ухватился обеими руками за живот и сел вниз с выражением удивления на лице. Затем он рухнул вперед. Голос Слена был спокойным.

— …чем был для меня, — закончил он. Затем обернулся и крикнул: — Следи за ним, Пит!

Нельсон уже был в полуполете, его волчье тело как стрела неслось к горлу голландца.

Зубы сомкнулись на руке, которой от него попытался защититься Ван Восс. Они покатились по полу, переплетшись вместе. Слен оторопело выхватил пистолет.

Внезапно из ниоткуда появилась летящая в прыжке тень Тарка. Его масса сшибла Слена и тот покатился по полу. Шэн Кар развернулся и выбежал из комнаты.

Сквозь крики, шум и призывы Нельсон услышал мысленный крик Тарка.

— Теперь нет времени, чужак! Шэн Кар призвал подмогу и они на подходе. Дворец — западня!

Он развернулся и выбежал за дверь вместе с Нельсоном. За ними неслись Слен и Ван Восс. Окровавленные и ошеломленные они были способны лишь вести беспорядочную стрельбу по двум прыгающим теням в конце темного коридора.

Мозг Тарка исторг мощный крик.

«Хатха! Эйя! Нас разоблачили!»

Они мчались через лабиринт коридоров, плечо к плечу. Пока бежали, Нельсон послал быструю мысль.

«Ты спас мне жизнь. Почему?..»

«Я тебе не доверял абсолютно, чужак, — ответил Тарк. — Я прокрался ближе к Залу Совета и подслушивал твои мысли.»

Он внезапно приостановился.

«Враги пришли. Путь заблокирован.»

Они достигли входа в зал, широкий с высокой аркой, мрачной громадой, освещаемой факелами вдоль стеклянистых стен. Через широко открытые двери в дальнем конце Нельсон мог видеть снаружи темные деревья заросшей лесом авеню.

Там была безопасность и бегство. Но они отрезаны от этого. Широко раскрытый проход был полон факелов и бегущих людей в полном облачении — хуманитских воинов.

Другого пути наружу не было.

Они могли слышать как сзади приближаются Слен и Ван Восс. Тарк посмотрел на хуманитов и их обнаженные сабли и послал короткую резкую мысль.

«Круши их!»

Он бросился к выходу как поток серой молнии, Нельсон следовал за ним.

Глава 14

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ГИБЕЛИ

Для Нельсона это была странная дикая битва. Значительно больше, чем его схватка с Тарком, потому что в то время он дрался как человек. Что-то прекрасное было в этом. Уклоняется от сверкающего падающего клинка, прыгать, кусать, и крутиться вокруг, затем увернуться и снова прыгнуть. Он не понимал, что люди так медлительны и слабы, их плоть так мягка для разрыва, так обнажена. Он чувствовал к ним жалость.

Свирепая радость от собственной волчьей силы переполняла его. Он взлетал в воздух прямо над вздымающимися клинками, способными рассечь его, видел ужас в глазах мечников, слышал их крик. Затем чувствовал как его когти рвут и кромсают руку, слышал крики боли и звон падающего на пол меча.

Но это не могло продолжаться долго. Люди могли быть мягкими и медлительными, но их было много. Все больше и больше вбегало их в дверные проемы. Их вели слова, что волки из Рууна попали в западню. И их мечи были острее, длиннее и смертоноснее клыков.

Нельсон и Тарк отпрянули, задыхаясь и при всей их быстроте они не оставались незадетыми. Уши примяты животы поджаты, они припали к полу на короткое мгновение, когда смерть подкралась к ним. Затем Слен и Ван Восс вступили в большой зал. Их пистолеты были наготове, но они не могли стрелять, чтобы не попасть в хуманитов.

Нельсон слизал собственную кровь с губ и сказал:

«Я пошел.»

«Я тоже. Успеха, чужак», — пришел ответ Тарка.

Две приземистые серые тени двигались вместе, потому что они знали, что это могло быть их последней возможностью выстоять против стены мечей.

Затем сквозь шум Нельсон услышал снаружи высокое пронзительное ржание клана Хатхи, возвышавшееся над ночным шумом, и громко бьющие копыта.

Хатха поднял своих порабощенных братьев и его мыслекрик пришел к сражающимся волкам.

«Мы пришли, братья!»

И они пришли. Из тьмы, через широкие двери, которые когда-то давным-давно были сделаны для входа кланов. Они пришли в большой зал, их копыта звенели о стеклянный пол. Они сбивали факелы с держателей, ржали, как гиганты, своими мощными телами они валили хуманитов на пол, топча их.

Хатха вел их — демон, тень тьмы, живая ярость. Он стоял на ногах и ржал, чудовищным ужасным криком. Нельсон видел его, возвышавшегося с оскаленными зубами и огромными пламенеющими глазами, его копыта стучали о пол, метались в воздухе как смертоносные орудия смерти.

«Это наша месть, серые братья! Разрешите!»

Месть порабощенных, рабов. Нельсон мог видеть на их спинах и шеях рубцы и раны, следы насилия. Они неистовы с конюшенной грязью, пылью и запекшейся кровью, те, кто мылся в горных потоках и расчесывал свои гривы ветром. И они были свирепы в своей мести.

Волки были забыты. Они продрались меж ног людей под животами лошадей наружу, вырвавшись из ловушки. Затем присели в тени и следили.

Огромный зал был заполнен звуками копыт, мечущихся людей и смерти. Нельсон видел мечи, краснеющие в свете факелов, видел смятые доспехи и расколотые шлемы. Слен кричал, чтобы хуманиты расступились и они с Ван Воссом могли использовать оружие, но в сумятице ничего не было слышно и негде было укрыться от разящих копыт.

Слен сделал два прицельных выстрела и Ван Восс еще один, лошади упали, задергались и умерли. Другие перепрыгивали через их тела. Кровь лилась по полу.

У хуманитов был только один путь к отступлению — назад во дворец, и они отступили к Слену и Ван Воссу.

Хатха и его братья давили на них, топча отставших. Затем черный жеребец развернулся и бросился галопом, ступая своими окровавленными копытами по полу к широкому дверному проему.

«Назад в лес, братья! Назад в Руун!»

Копытные гремели по темной продуваемой ветром лесной авеню. Нельсон и Тарк бежали за ними, и в высоте кричал орел. Если люди Аншана пытались стать у них на пути, их растаптывали! Они пронеслись через освещенную луной долину и добрались до края леса, где их ожидала Ншара.

Прежде чем она смогла задать вопрос, Тарк сказал ей.

«Барин мертв.»

Она не сказала ничего, но Нельсон видел, что она стоит застывшая и тихая.

Пришла грубая мысль Тарка.

«Нет времени горевать! С рассветом наши враги принесут огонь в лес!»

— Огонь? — Это вывело Ншару из ее оцепенения. — Но ведь это же смерть для кланов?

«И если мы вовремя их не предупредим! — пришла быстрая мысль Тарка. — Эйя должен разнести слово, пока мы спешим в Руун.»

Ншара взглянула на волка, которым был теперь Нельсон, и он, застыв в истощении, услышал ее быстрый вопрос:

— Тарк, а как с ним?

«Он не смог спасти Барина и он вернется назад в Руун с нами, как приказал Страж», — угрюмо ответил Тарк.

«Он сражался с другими чужаками… пытался убить их, когда узнал об их преступлении! — быстро оборвал их Эйя. — Он уже не один из них».

«Думаю, ты говоришь правду, крылатый, — ответил волк. — Но слово Стража еще действует. А оно велит вернуться в Руун для суда.»

Он изначально знал об этом. Он знал, что даже если не сумеет вернуть себе свое тело, все равно должен вернуться, чтобы хотя бы умереть у своего тела.

Ншара взобралась на спину жеребца.

— Мы отправимся прямо сейчас и будем предупреждать всех на своем пути. Бегите, бегите, клановые братья! Этим утром лес сгорит!

Страх пришел в долину в эту ночь. Нельсон мог нюхать его на ветру. Кланы уже начали двигаться подальше от укрытия, превратившегося теперь в западню.

К северу от Рууна орлы отсвечивали черным на фоне звезд, тигры бежали, мельтеша полосами, стаи Волосатых выли об опасности вновь и вновь, лошади ржали.

На рассвете лес сгорит!

Нельсон чувствовал даже своим долговязым волчьим телом жгучее ожидание рассвета. Они достигли гряды над Рууном и ветер принес первый резкий запах дымка из лесу.

Хатха поднял голову и принюхался к воздуху и по тому, как он вдыхал первые слабые запахи, Нельсон почувствовал привычный ужас.

Хатха сказал:

«Началось.»

Нельсону показалось, что прошло пол вечности прежде чем они преодолели последние мили к Рууну. Он видел город через красный туман крайней слабости. Он оступался, когда шел с другими через продуваемые ветрами лесные тропки, чьи зеленые приливы отсвечивали на фоне стеклянных куполов и башен.

Предупреждение пришло из Рууна от крылатых. Страх бурлил в необычном братстве людей и зверей на улицах и лесных тропинках. С юга поднималось марево и закрывало солнце мглой.

Нельсон вернулся вместе с другими в Зал Кланов. Он проследовал с ними в бледный мерцающий зал, где ждал Кри. Все теперь они находились там, лидеры кланов. И Эрик Нельсон в теле Эйши, волка, тяжело прошел через широкую комнату и предстал перед Стражем.

«Ваш сын мертв», — сказал он Стражу.

Кри выпрямился, высокий в своей мантии, его взгляд был мрачен, когда он глянул вниз на Нельсона.

— Тогда ты потерпел неудачу. Но твой суд может прийти позже, после того, как злая доля с твоей помощью пришла к нам.

Да, я помог принести эту долю в Л'лан и Братство, подумал он. Я помог принести это — смерть, которая пришла.

— Ограничьте его пока дело дойдет до суда, — услышал Нельсон приказ Кри. Он слышал мысль тяжелую для его мозга, который был слишком опьянен усталостью. Он тяжело осознавал ее, вынужденно бредя в направлении, указанном саблями стражников через коридоры, дверь…

В камере, в которой его закрыли, было зеленое стекло на стене. Нельсон повалился всем своим волчьим телом на холодный пол и провалился в пропасть сна.

Глава 15

ЯРОСТЬ КЛАНОВ

Нельсон дремал в странном отупляющем сне, грезы мыслеголосов, которые слышал его мозг, формы, движущиеся вокруг него, и наконец, сокрушительную, чудовищную силу, прокатившуюся через него.

Он был завален этим, перенесен над сквозной гранью мира. Он погрузился в страшную ревущую пропасть, которая была внешним пространством и временем, погружался, погружался…

Странное потрясение прервало его падение. А затем он стал смутно осознавать, что чувствительность возвращается к нему и он просыпается.

«С тобой все в порядке, Эйша?» — услышал Нельсон мыслевопрос.

«Все хорошо… и я рад очнуться ото сна!» — Он слышал нетерпеливый мысленный ответ. Это было необычно. Вопрос был ответом Эйши. Кроме того он был Эйшей, волком… по крайней мере он обитал в волчьем теле.

Или нет?

Нельсон внезапно понял, что его особое чувственное восприятие ушло, что он не мог больше различать все запахи. Его тело чувствовало отличие. Не сбитое долговязое, а неуклюжее тело…

Нельсон, с неартикулируемым воплем, вытаращил глаза. Но он знал, что увидит перед собой прежде, чем взглянул вниз на себя. Его резкий безусловный выкрик походил на волчий вой, но это был крик человека.

Он взглянул снова на свое тело облаченное в униформу цвета хаки и распростертое на раскладушке с подушками, все еще с надетой мыслекороной. Он двигал руками и ногами, и они подчинялись.

— Я вернулся, — глухо прошептал он.

— Да, — согласился бездушный голос. — Ты вернулся, Эрик Нельсон!

Он узнал голос Ншары и повернулся, чтобы взглянуть на нее, и оказался лицом к лицу с волком Эйшей. Они лежали рядом на двух узких раскладушках — волк, чей мозг спал, так что человек мог занять его тело — и человек.

Тело Эйши было теперь пыльным, его шерсть покрыта запекшейся кровью из ран, лапы поражены и кровоточили. Но его яркие зеленые глаза с пониманием глядели в лицо Нельсона. Человек повернулся и взглянул вверх. Кри стоял у раскладушек возле большой платиновой мыслепередающей машины древних.

— Вы вернули меня в мое тело пока я спал? — резко спросил Нельсон.

— Да, — сказал Кри. — Сила древних погрузила тебя в сон, так, чтобы ты не просыпался.

Нельсон сел. Он чувствовал себя сильным, отдохнувшим и посвежевшим — и понял, что это потому, что его тело — тело человека — лежало здесь в коме так долго. И еще его человеческое тело теперь чувствовало необычность. Он ощущал слепоту и глухоту от потери осязания, чувствовал себя медлительным, неловким, неуклюжим.

Он сел и увидел, что Ншара стоит у его раскладушки. И четверо лидеров великих кланов были здесь — Тарк, Хатха, Кйор и Эйя. Они глядели на него.

— Смерть и опасность идут по направлению к Рууну быстрой поступью пламени, — печально говорил Кри. — Мало времени оставалось, чтобы вернуть Эйшу в его тело, а тебя в свое для правосудия.

Для правосудия? Так вот почему они вернули его в собственное тело, когда гибель приближается к Рууну? Тогда настало время.

Нельсон встал и взглянул на них.

— Я готов, — тяжело произнес он.

— Тарк и Эйя рассказали нам, как ты сражался, чтобы спасти Барина… как ты сражался со своими друзьями, — сказал Кри.

— Они не мои друзья, за исключением того, что погиб теперь, — тяжело ответил Нельсон. — Я не знал, что они палачи.

— Кажется, ты выучил многое, чего не знал, чужак, — сказал Кри. — Теперь ты знаешь, что настанет для кланов, когда хуманиты разгонят Братство.

— Да, теперь знаю, — болезненно ответил Эрик Нельсон.

Свободные дети лесов, пойманные и порабощенные как во внешнем мире! Быстрое отупение народа кланов, разрушенных тупоголовой человеческой тиранией. Он заслужил то, что произойдет…

— Ты свободен и можешь покинуть Л'лан, — заявил Кри.

Нельсон застыл, пораженный.

— Вы не собираетесь убивать меня за то, что я помогал делать?

Кри покачал головой.

— Своей работой прошлой ночью ты искупил свое преступление, совершенное по неведению. Можешь уходить.

Нельсон взглянул на Стража, затем на глядящих вождей кланов.

— Но я хочу остаться! — закричал он. — Я хочу помогать вам спасти Братство, исправить то, что я помогал разрушать здесь!

Ншара закричала нетерпеливо своему отцу:

— Дай ему шанс! Он будет предан нам, я знаю!

— Он будет верным, — согласился Тарк. — Кроме того, он знает методы и оружие чужаков.

Глаза Кри изучали лицо Нельсона, казалось, разглядывая его душу. Наконец Страж сказал:

— Пусть будет так, чужак. Твоя помощь может быть ценной в этот период. Лидеры кланов, пусть идет слово по всем кланам, что этот чужак борется на нашей стороне!

«Мы посмотрим, как он сражается», — проворчал мысленно Кйор.

Нельсон почувствовал подъем странного воодушевления, которое как противоборствующая масса вздымалось из него. Теперь он знал. Знал, что Братство, казавшееся поначалу ему неестественным и чужим, было ценностью, которую нужно было защищать всеми средствами. Он научился этому в теле Эйши, волка.

И он почувствовал необычное счастье. За десять лет, проведенные им в битвах непонятно за что и за кого, впервые он собирался делать это вовсе не потому, что у него такая работа. И эта последняя битва была самой ценной из всего, что он сделал в своей жизни.

Кри, когда вожди кланов вышли, подвел Нельсона к окну, выходившему на юг от Рууна.

— Время быстро летит, чужак!

Нельсон пришел в ужас от зрелища. Он понял теперь, что время прошло, солнце заходило в кровавом, дымном мороке. Весь южный небосклон был стеной черного дыма, кружившегося над языками пламени — стена, маршировала к Рууну и была уже на расстоянии нескольких миль. Горели леса к западу от реки, но пламя от реки могло перекинуться дальше.

— Через несколько часов огонь будет здесь, а Слен и Ван Восс с хуманитами придут за ним! — воскликнул Нельсон.

Кри кивнул.

— Но мы надеемся остановить это. Мужчины Рууна весь день трудились, чтобы отрезать огонь от реки к западным холмам.

— Не просто остановить это! — сочувственно произнес Нельсон. — Он может перекинуться через преграду. Нужно запустить встречный огонь.

— Использовать огонь как защиту от огня? — Кри выглядел обеспокоенным. — Кланам не понравится это. Они ненавидят огонь.

— Сделайте так или пожар ворвется в Руун этой ночью! — предупредил Нельсон.

Кри сказал неохотно.

— Я пойду с тобойи отдам приказ.

Когда они вернулись, Нельсон нашел Ншару с двумя его тяжелыми пистолетами. Он узнал в них свой и Лефти.

— Меньше двадцати зарядов, — пробормотал он, когда крепил пистолеты к своему ремню. — Слен и Ван Восс будут с автоматами, да еще они научили хуманитов использовать гранаты.

— Но ваш опыт войны будет ценен для нас, — сказал ему Кри. — Мы здесь в Л'лане мало знаем о войне. Наши мечи используются очень редко, когда враждебные кланы извне вторгаются в наши владения.

— Я пойду с тобой, отец! — закричала Ншара, ее глаза были темные и блестели от возбуждения.

Кри покачал головой.

— Ншара, если что-то случится со мной, ты одна останешься, чтобы сплачивать Братство. Ты должна остаться в Рууне.

Эрик Нельсон вышел из Зала Кланов со Стражем в густую зловещую темноту. Дым стелился густыми клубами с юга, закрывая солнце. Воздух был едким от него.

Тарк подбежал к нему, глава Волосатых сказал:

— Воины Кланов уже на пути в лес! Два Копытных ждут вас!

Нельсон взгромоздился на спину одного из жеребцов, на другого оседлал Кри. Они поскакали к югу от Рууна.

Солнце садилось за дымовой вуалью и на западе сгущалась тьма. Но юг был похож на ужасный новый рассвет над лесом, все небо было кроваво-красным, огромным.

Нельсон, скача с Кри вдоль освещенного красным лесного прохода возле широкой, темной реки, слышал движение кланов через лес и слышал их мыслекрик.

«Собирайся, у-у-у, Братство! Собирайтесь к югу, братья, вскоре мы будем сражаться… и умирать!»

Заросли были полны мчащихся теней. Мерцающий красный свет падал на серые и полосатые спины и яростный огонь из глаз, словно угли светившихся во тьме, и слепяще-белые оскаленные зубы.

Звук грома раздавался под копытами клана Хатхи — огромных жеребцов, — чьи гривы развивались как знамена на ветру. Некоторые из них несли мужчин Рууна, вооруженных для битвы. И над вершинами на фоне кровавого сияния парили с клекотом орлы.

Ужасный вой Тарка раздался возле него и последовал ответ. Тигр заревел и другие последовали за ним, эхо разнеслось по холмам. И сыны Хатхи подняли свои шеи и дикий крик понесся в ночь.

Перекличка! Перекличка кланов!

Горло Нельсона сократилось и воин в нем был потрясен необычной эмоцией. Он услышал мыслекрик стройной серой волчьей тени, которая неслась возле Тарка, Кри и его самого!

«Чужак, мы выступили вместе в этот раз! Доброй охоты!»

С жутким чувством, Нельсон узнал в волке тело, в котором был сам.

— Доброй охоты, Эйша!

Они вступили в полосу огненной преграды, которую люди Рууна создавали весь день, и Нельсон непроизвольно выругался.

Эта грубая стофутовая полоса, занявшая столько времени и труда, не сможет остановить циклон пламени, приближающийся с юга.

— Мы должны запустить наш встречный огонь с южной стороны защитной полосы и не дать ему вернуться назад, — сказал он Кри. — И времени уже мало!

Вся ночь в нескольких милях впереди была теперь хаосом из дыма и пламени. Алые блики теней воинов-людей и воинов-зверей отбрасывались на север.

— Огонь остановит огонь, братья! — пришла мысль Кри. — И его нужно зажечь прежде, чем он перекинется через защитную полосу.

Им не понравится это, понял Нельсон. Изумление кланов было близко к страху. Но на лицах у всех было мужество, которое было сильнее страха.

«Огонь остановит огонь! — возвестил Тарк. — Начинайте!»

Нельсон спешился. Теперь он торопливо проверял как люди, выбранные Кри, разводили встречный огонь. Их факелы зажигали деревья словно щепки, как от спички, вдоль южной оконечности защитной полосы. Сухой кедр и пихта вспыхивали и вскоре новая стена пошла на юг навстречу более мощной приближающейся стене.

Но двигалась медленно, очень медленно! Ветер дул в их направлении, определил Нельсон. Горящие листья и ветки начали закручиваться у полосы, танцуя радостно.

«Гасите очаги пламени и искры! — призвал Хатха. — Давайте, копытные!»

Нельсон, задыхаясь от дыма, взмокший, трудился с мужчинами Рууна и Копытными, затаптывающими каждую опасную вспышку в защитной полосе. И Кри взобравшись на лошадь в шокирующем алом зареве, мысленно обратился к нетерпеливым, прыгающим кланам.

«Подождите, братья! Вскоре наш огонь победит огонь наших врагов и тогда мы обрушимся на них!»

Нельсон, работая с людьми Рууна, чувствовал, что южный ветер был живым, злобным демоном, перебрасывающим искры через брешь.

Еще он увидел, сквозь едкий дым и полуприкрытые веки, что встречный огонь медленно пополз на юг. Вскоре он выжжет пояс, через который гигантский вал огня не сумеет перебраться.

И затем, с резким, отрывистым криком, Эйя заскользил вниз через клубящийся дым и искры.

«Хуманиты и двое чужаков спускаются вниз по реке на плотах, — мысленно закричал он. — Они плывут нам в тыл!»

Ужаснувшись, Эрик Нельсон внезапно понял стратегию Ника Слена. Была только единственная возможность. Построить плоты, которые перенесут хуманитских воинов, просто построить и с их помощью река становится безопасной дорогой в Руун для Слена и его сил, спокойной дорогой сквозь огненный шторм.

И Слен, разглядев, что они разжигают встречный огонь, пробует обойти их и поймать в западню между огнем и своими силами.

— К реке! — закричал Нельсон. — Если они высадятся за нами, нам конец! Эйя, покажи путь!

«Сюда, братья по кланам!» — мелькнула мысль орла, и он взлетел выше на грандиозных крыльях.

Нельсон запрыгнул на спину Хатхи. Скача за Кри по алому лесу к берегу реки, он верил, что кланы льются за ним, чтобы драться.

Они ненавидели огонь, ненавидели бездействие, но теперь, по крайней мере, наступил шанс добраться до врага вплотную. Звери и всадники продирались сквозь кусты и деревья к краю залитого красным отсветом реки как раз вровень с первым из длинного каравана плотов, груженных воинами с шестами. Нельсон видел, что некоторые из хуманитов несут связки гранат.

Он закричал:

— Атакуйте их! Сбейте их на мелководье! Копытные… сбейте их вниз.

Хатха повел ушами назад и бросился прямо в воду. Нельсон вцепился в седло, выхватил пистолет и открыл огонь. За ним, в ужасном всесокрушающем порыве, кланы бросились в битву и даже красные громоподобные разрывы гранат не могли остановить их.

В зарослях, на скалистом берегу, в воде, люди и звери переплелись вместе, крича, рыча и умирая, и река была цвета крови под пламенеющим небосводом.

Визжа, фыркая, отплевываясь, Хатха рвался в бой и вез Нельсона с собой. Нельсон перехватил взгляд Слена и Ван Восса на плотах, уносящихся рекой, призывающих людей Шэн Кара принять участие в битве. Они приготовили пулеметы, но не могли использовать их, потому что противники перемешались.

Люди Рууна скакали и спускались с берегов, их сабли сверкали, и, когда их лошади гибли под ними, они вставали, встречались грудь в грудь со своими братьями из Аншана.

Огромные полосатые тела взлетали, падали, разбрасывали все на своем пути, в образовавшиеся проемы устремлялись серые волки, вспарывая плоть, убивая. Орлы налетали одним ударом и втягивали когти назад. Тела падали на камни и лежали, а кланы и аншанцы шли по ним, лошадиные копыта крушили павших людей.

— Кайооо! — пришел леденящий кровь убийственный крик Тарка, серого демона безумно влетевшего в битву.

Нельсон, вцепившийся в спину Хатхи, в то время как жеребец крушил и кружился в дикой битве, заметил бледное лицо хуманита с занесенной саблей.

Он выстрелил и видел, как человек упал. Но другой хуманит бросился на него с занесенный сверкающим клинком… Серая молния бросилась мимо Нельсона на нового нападавшего, вцепившись в горло.

— Эйша, оглянись! — послал Нельсон предупреждение, когда противник отбросил саблю и выхватил кинжал.

Несмотря на то, что он соскочил с Хатхи в бешеный поток, чтобы помочь, он видел, что кинжал распорол ребро волка. И затем хуманит повалился в воду, с разорванной глоткой.

Эйша, шатаясь, поскользнулся. Слабеющий свет зеленый глаз померк, когда Нельсон достиг волка. Он услышал умирающую мысль.

«Доброй охоты, бра…»

«Они бегут! — пришла дикая мысль-крик Кйора. — Убивайте, пока они не сбежали.»

Хуманиты, оставшиеся в живых, бешено отталкивались шестами, стараясь добраться до глубокой воды.

Нельсон услышал крик Ника Слена с дальнего плота.

— Отступайте! Хватит!

Бойцы кланов, обезумев от крови, были неудержимы, но они боялись глубины. Но их порыв спал, когда Нельсон столкнулся с Кри.

Страж стоял на берегу в зареве от пожара, его рука поднялась, а голос рокотал над рекой.

— Аншанцы, вы уничтожите весь Л'лан и зальете его кровью и огнем? Ярость древних, ярость Пещеры обрушится на вас, если вы последуете этой дорогой дальше!

— Кри, вернись! — завопил Нельсон, подавшись вперед.

Но было слишком поздно. Пулеметная очередь раздалась с одного из плотов. И она была короткой, грубой. Кри схватился за грудь и упал в воду. А Нельсон услышал голос Ника Слена.

— Славная очередь, Пит!

Дикий крик, крик, который был мысленным воем и вскриком ярости, пришел от кланов.

«Страж убит!»

Нельсон, вытаскивая тело Кри на берег, сердцем почувствовал беду, когда увидел, почему огонь внезапно стал ярче. Лес между их встречным огнем и ними стал стеной пламени, движущейся прямо на них.

— Пока мы сражались, огонь перекинулся через защитную полосу! — закричал он. — Мы не сможем его остановить теперь… Руун обречен!

Глава 16

ОТСТУПЛЕНИЕ

Теперь Нельсон со всей определенностью понял простоту и эффективность стратегии, используемой Сленом. Увидев, что они противоборствуют огню, Слен послал хуманитских воинов высадить десант, рассудив, что это не может не отвлечь Братство от противодействия огню.

И это сработало. Огонь перекинулся через линию защиты и теперь двигался на крыльях ветра в Руун.

— Мы не можем теперь сдержать огонь! — закричал Нельсон. — Через час он будет в Рууне. Отступаем!

Отступление было уроком, которому кланы никто не учил. Одичав от возбуждения битвы, они отказывались теперь отступать, если бы не стена пламени, надвигавшаяся на них.

Тарк послал свой мыслевыкрик:

«Назад в Руун, клановые братья! Мы должны эвакуировать город прежде, чем туда ворвется огонь!»

Когда они начали выходить из воды, пулеметные очереди полились непрерывно.

Жеребец повалился вниз, тигр взвыл от ярости и боли. Нельсон перебросил тело Кри через спину Хатхи, повел его через лес.

Огромные крылья били и рассеивали дым, расчищая им путь. Устойчивый отсвет в небе стены пламени, который рос и превращалось в зловещий рев.

Нельсон чувствовал ярость и ненависть единую для всех кланов, передвигающихся вместе с ним сквозь дым к Рууну. Он знал, что Ник Слен спокойно переправит все свои силы вниз по реке без всякой опасности. И Слен подождет, улыбаясь, пока народ Рууна погибнет в пламени деревьев.

— Торопитесь! — кричал Нельсон. — Торопитесь!

В южной части города было многолюдно. Все те, кто остался, чтобы наблюдать за судьбой, надвигавшейся на них в виде краснеющего неба — женщины, старики, дети. Лесные тропы были заполнены ими, вызвало пораженные вопросы со всех сторон.

— Что скажете? Остановили огонь?

Затем увидели Хатху и ношу, которую он нес, и Нельсону показалось, что весь город издал протяжный вой, затем наступило молчание. Ншара ожидала их снаружи Зала Кланов, и Нельсон увидел ее лицо, когда известие о гибели Кри, достигло ее.

Она выпустила свою мантию на траву. И сказала Нельсону:

— Оставь моего отца здесь под деревьями.

Когда он выполнил ее просьбу, то услышал мысль клановых лидеров направленных к Ншаре:

«Теперь ты наследуешь должность Стража Братства!»

Она приняла груз обязанностей на свои плечи.

— Что скажешь?

Нельсон быстро обрисовал ей положение.

— Всех нужно эвакуировать из Рууна, — закончил он. — Меньше чем за час огонь будет здесь.

Ншара не выказала страха. Она повернулась к вождям.

— Ведите ваши кланы на северные холмы, в горы!

Кйор зарычал.

«Пусть уходят самки и детеныши. Мы будем биться!»

— Биться с кем? — потребовал Нельсон. — С огнем?

Он развернулся и указал на южный небосвод. Алое сияние приближалось к ним и уже лизало улицы Рууна.

— Смогут ли кланы остановить это своими когтями, Кйор?

Мысль Тарка была неистовой.

«Но бежать отсюда как щенки, с поджатыми хвостами!..»

— Но можно выжить, чтобы снова биться! — сказал ему Нельсон. — Когда зола остынет, кланы могут вернуться и обрушиться на хуманитов вновь!

— Он прав, Тарк! — поддержала его Ншара. — Идите, и разнесите слово.

Нельсон услышал крик — звуковой и ментальный.

— На северные холмы и оставайтесь там, браться!

И они пошли по улицам обреченного города под краснеющим небом. Матери вели своих детей: волчат, тигрят, малышей людей. Кобылы уходили с жеребятами. Широкий клин крылатых улетел на север. Движение, движение по лесу кланов! И страх в жгучей волной разносился по воздуху, гнезда опустели, затянутые дымом.

Наблюдая за этим, Эрик Нельсон пришел к отчаянному решению. Он сказал Ншаре:

— Слен и Ван Восс — хребет хуманитской компании. Если мне удастся устранить их и их оружие, у Братства появятся шансы!

Побелевшая, она глянула на него.

— Я знаю, что ты думаешь… ты должен остановить их, потому что ты привел их сюда!

Нельсон ничего не ответил.

— Но это невозможно! — закричала она. — Ты не можешь приблизиться к ним. Они не подпустят нас к себе, пока огонь не выкурит нас из Рууна и из леса!

Нельсон быстро сказал:

— Но когда огонь расчистит путь, Слен пойдет в Пещеру Творения! Я его знаю… все что ему нужно — это платина.

Он схватил ее за руку.

— Ты должна показать мне, как пройти в Пещеру, Ншара! Я буду ждать их там… у меня осталось несколько зарядов и эти двое назад не выберутся, я позабочусь об этом.

Ншара глянула на него широкими темными глазами. Затем сказала:

— Пошли, я покажу тебе дорогу.

Улицы, лесные тропинки, теперь были почти пусты. Последние бойцы исчезли на севере между деревьями. Вскоре не осталось никого. Пепел падал как снег и ветер был горяч. Вожди кланов возвращались назад, их глаза горели гневом и жаждой борьбы. Хатха нес седло Нельсона.

— Город пуст? — крикнула Ншара.

Мысль Тарка тут же ответила.

«Пуст.»

— Тогда время выступать!

Она взглянула на мгновение на отца, вытянувшегося как бы во сне на темной мантии, его голова покоилась на траве.

— Оставьте его здесь, в этом городе, — сказала она.

Она вернулась и взобралась на спину Хатхи. Нельсон также вскочил на коня и они галопом помчались на север Рууна за кланами. Дым густо стелился среди деревьев, в ореоле необычного красного сияния. Пепел падал все гуще и ветер приносил горящие снопы искр.

Глянув назад минутой позже, Ншара закричала:

— Город горит!

Нельсон взглянул назад и увидел языки пламени триумфально взметнувшиеся за ним. Они реяли огромными извивающимися знаменами над верхушками деревьев, превращая лесные тропинки в красные реки огня, текущего на север. Гребень этого неистового потопа мчащегося за беглецами, ревущий, танцующий, пожирал деревья, которые преследовал.

— Быстрее, или мы окажемся в западне! — закричал Нельсон.

Он видел, как стеклянные купола возвышались сзади над ним, где бушевал дым и пожар. Они не горели и не лопались, но светились ужасным теплом — минареты, откидывающие алый ореол.

Задыхаясь, кашляя, загораясь летящих искрах, Нельсон, Ншара и вожди кланов бежали вперед перепрыгивая через очаги пожара. Нельсон почувствовал отчаяние своего жеребца, когда Копытный встал на дыбы, попятился и отпрянул от падающего горящего дерева. Он с трудом видел других в дыму.

Они вырвались из зарослей на открытое пространство, направляясь к бесплодным склонам. Другой рывок, еще ускорение и они в безопасности. Огонь остановился на краю зарослей и задержался.

Теперь, вблизи, Нельсон видел пульсирующий глаз Пещеры Творения, светящийся мистическим светом. Кланы двигались по другую сторону от этого холодного мерцающего отверстия, на вершины высоких голых холмов.

На ровной поверхности за сияющей пастью Пещеры, Нельсон стал и спешился. Ншара последовала его примеру.

Она сказала лидерам кланов.

— Мы с Нельсоном идем в Пещеру! Вы же уводите кланы в безопасное место.

Нельсон возразил:

— Нет! Ты не останешься со мной, Ншара… только покажешь мне путь!

— Теперь я — Страж, — спокойно заявила Ншара. — Это моя обязанность и мое право идти с тобой.

По ее тону он понял, что ее не остановить аргументами. А времени для споров не было. Время убегало.

«Я тоже пойду!» — закричал мысленно Тарк, и другие клановые лидеры эхом отозвались ему.

— Нет! — оборвала Ншара. — Ваш долг — вести кланы в безопасное место.

Волк и тигр, лошадь и орел, заволновались. Тогда Ншара повторила свой приказ, они нехотя исчезли в темноте:

Нельсон издал восклицание. Повернувшись назад, он глядел вниз. В мерцающем свете, они могли видеть Ника Слена, плоты, приближающиеся по кроваво-красной реке к пылающему городу.

— Вскоре они будут здесь, — сказал он наконец. — Ншара, еще есть время уйти!

— Я покажу тебе безопасный путь в Пещеру, — ответила она. — Но я Страж, и я не оставлю ее!

Они двинулись к этой огромной пасти холодного, мерцающего света. Ншара шла впереди.

Лишь у входа она остановилась. Нельсон огляделся. Если свет снаружи был красным и горячим, здесь он был прохладным и цвета луны.

Пещера была огромной и округлой, убегавшей в холм. Нельсон оценил ее в восемьдесят футов высотой. В ста футах от них зияла глубокая расщелина, ужасное сияние белой радиации, видимое из трещины.

Нельсон начал видеть вещи, которые удивили его куда больше, чем первый вид Рууна и Аншана.

Огромные округлые ребра из металла, массивные балки тусклые в высоком мраке, казалось, поддерживающие крышу и стены Пещеры. Он видел тени металлических контейнеров, гигантских вещей, смятых и скрученных так, как будто их смяла чудовищная сила, которая пробегала вдоль стен.

На его мозг начали накатываться всевозможные догадки. Ступая вперед к расщелине, он заметил сияющую белую массу, которая лежала глубоко внизу на дне расщелины.

Ншара оттащила его назад.

— Не стой близко к холодному огню… этот свет может обжигать и убивать!

— Радиоактивность! — пробормотал удивленно Нельсон. — Радиоактивная химическая масса, которая проникает даже через пол.

Очень эффективно, что ров смерти тянется через все пространство из бесконечной глубины Пещеры.

Он выглянул из-за стены над расщелиной и увидел огромные закрученные цилиндры, их металлические стороны порваны и повреждены. И безошибочно можно было определить, что это за цилиндры. Это огромные баки. Пролилась ли радиоактивная масса из этих поврежденных баков? Это казалось очевидным и еще…

Ншара вела его к концу массивных гигантских сосудов, которые вытянулись до самой дальней стены Пещеры. Все эти цилиндры были шести футов в диаметре, сделаны из необычного металла, массивного и толстого. Он попробовал зарисовать их в уме и этот рисунок навел его на предположение, которое показалось безумием.

Ншара сказала:

— Большая часть этих туннелей разрушена. Но один из них ведет безопасно мимо расщелины холодного огня. Это тайная тропа, найденная давным-давно Стражем и она известна лишь преемникам.

Она влезла на вершину одного из гигантских цилиндров, приглашая его последовать за ней. Так он и сделал, используя свой карманный фонарик. Внутренняя стена сосуда была вмята и повреждена, металл оплавлен. Да, оплавлен, как обугленное бревно. И еще он казался удивительно прочным металлом. Он действовал как щит против смертоносной радиации.

Нельсон заинтересовался, что за ужасная сила прорвалась через эти гигантские сосуды и так искорежила их.

Впереди него Ншара пришла на место, где цилиндр закручивался вокруг себя. Он вскарабкался за ней вокруг поворота. Затем, внезапно, он выключил фонарик и прошептал ей быстро.

— Тихо!

Они присели и прислушались, и Нельсон услышал отчетливо в этот раз звук, который насторожил его — звук чего-то скользящего и скребущего о сосуд, что-то напряженно преследующее их.

Он извлек пистолет и приготовился, когда мысль Тарка пришла к ним:

«Там где сможет пройти человек, пройдет и волк! А где пройдет Ншара, там пройдет и Тарк!»

Нельсон расслабился и притих. Тарк проскользнул мимо них, царапая когтями о металл.

«Слишком поздно, чтобы злиться, — мысленно обратился он к Ншаре. — Чужаки и люди Шэн Кара уже выбрались на землю. — Он добавил пожав плечами по-волчьи: — И во всяком случае мой клан теперь в безопасности.»

Рука Ншары легко легла на массивную волосатую голову, но она ничего не сказала. Казалось, вечность прошла пока они пробирались по трубе. Затем она перешла в открытую гигантскую металлическую камеру, которая напомнила Нельсону часть турбины — построенной гигантами для какой-то немыслимой цели.

— Гигантские трубы, которые могут быть двигательными камерами! — сказал он негромко. — Это колоссальная турбина — а радиоактивные химикаты в баках могут быть горючим…

— Пошли, — сказала Ншара и он последовал за ней, волк приблизился к ним, в благоговении к этому забытому месту.

Когда они вышли из разрушенной турбины за смертоносной расщелиной, Нельсон увидел в темных дальних частях Пещеры, холодное свечение.

Его не особенно удивило то, что он увидел. Перед ним распростерлась Пещера: огромная, невероятная, с мрачно мерцающими тенями.

И полузаметная, почти предполагаемая тень торпеды: заостренная строгость, стройное острие. Резкое, чистое острие, рассекающее воздух, рассекатель, возможно, огромных пропастей, где нет воздуха, где только звезды толкаются плечами с вечностью!

Он видел огромные арки переборок, сотканной из платины машинерии, которая ничего для него не значила, потому что ничего подобного никогда не было на Земле. Машины и панели, с нанесенными полосками и циферблатные отметки со странными символами. И чужие, но безошибочно сборные реактивные двигатели, огромные двигательные турбины, которые когда-то грандиозно работали…

Нельсон сказал, и звуки его голоса эхом разнеслись в этой странной мертвой тишине безупречного металла.

— Корабль, — прошептал он. — Пещера — это гигантский корабль, который давным-давно потерпел здесь крушение. Космический корабль, прилетевший на Землю и упавший был погребен здесь веками.

Смертельная опасность от неминуемого столкновения со Сленом почти забыта в отупляющем удивлении Нельсона. Он медленно продвигался вперед ближе к кораблю, вглядываясь в его чудовищные разрушенные механизмы.

Было ли это секретом долины Л'лана? Тех древних, чья изощренная наука сделала мыслекороны и преобразователь мозга давным-давно, из другого мира. Он стал между двумя толстыми платиновыми столбами, на каждом из которых была смонтирована большая кварцевая сфера. И внезапно, из бездонной глубины времени пришла мысль, холодная, безграничная чужеродная мысль.

Слова с нарастающей мощью, которая потрясла всю матрицу его мозга:

«Ты, кто пришел после нас, внемли предупреждению!»

Глава 17

ДЕНЬ БРАТСТВА

Нельсон остановился, пораженный завораживающим благоговением, которого никогда не испытывал прежде. И не от одной мысли, что чей-то мысленный голос раздался у него в голове, остолбенел он. Он был слишком приучен к этому теперь.

Его ошеломило могущество и качество нового ментального голоса. Величина и диапазон вибраций его мозга превосходили всякое воображение. Голос был чужеродный, и эхо множило его.

«Внемли предупреждению!»

Голос Ншары разорвал эти чары. Она быстро остановилась и Тарк застыл у ее ног, в то время как Нельсон заледенел между платиновыми колоннами.

— Это голос Пещеры, Эрик! Голос, пришедший из глубокого прошлого, от тех! — Она указала на крупные, мерцающие кварцевые сферы на верхушках платиновых колонн.

— Каждый раз, когда кто-либо встает между этими колоннами, их мысленные послания — всегда одно и то же. Мой отец и все Стражи знали об этом.

Нельсон начал смутно догадываться. Голос, который он услыхал, был записью — не звуковой, а телепатической, которая впечатана в эти кварцевые сферы и передавалась всем, кто проходит между ними.

Как это было сделано? Каким образом можно было записать и передать мысль? Он не знал этого, и никогда не узнает. Но древние были мастерами телепатической науки, его опыт с мыслекоронами и мыслетрансформатором доказывал это.

И теперь, после непродолжительной паузы, холодный невыразительный голос снова зазвучал у него в голове.

«Внемли предупреждению, не легко бороться с силами и энергиями в этом корабле без знания как обращаться с ними! Внемли предупреждению тех, кто знаком с этими силами! Внемли предупреждению о нашей трагической судьбе!

Мы те, кто обращается к тебе, внешне не походили на тебя. Мы совсем из другого мира. В другой звездной галактике мы были рождены и развились до разума под другими солнцами, освоили огромные знания и добились колоссального могущества.

Наш мир был миром красоты, а города — очагами света и веселья. Но мы устремились слишком высоко, мы грезили себя Великими, завоевывая и покоряя природу и, наконец, мы развязали силы, с которыми не сумели справиться, и это послужило началом уничтожения нашего мира.

Поэтому мы построили этот звездолет и последние оставшиеся из нашей расы отправились прочь от умирающей планеты к звездам, чтобы найти другой мир. Мы исследовали одну звездную систему за другой, так и не находя мира, подходящего нам, пока наконец ужасный несчастный случай не вывел из строя наш звездолет поблизости от этой системы.

Наш поврежденный корабль упал на эту планету, в этом месте. И он уже не мог летать снова. А мы не могли построить другой корабль, потому что умирали. Этот мир был неласков для нас, его атмосфера и химические соединения ядовиты для наших тел и с этой отравой нам не долго оставалось жить.

Мы знали, что обречены, но не могли оставить достижения нашего разума на погибель и забвение! Когда мы определили это, наши тела умирали, но умы могли продолжать жить на этой планете.

Это можно было осуществить путем трансформации наших разумов в теле аборигенов этой планеты. Только высшие создания могли стать вместилищем наших разумов. Поэтому мы отобрали пять различных видов из них: обезьяну, тигра, лошадь, волка и орла.

Мы надеялись, что хотя бы один их этих видов выживет, даже если другие исчезнут. Поэтому мы отобрали членов этих кланов и так воздействовали на структуру их мозга, чтобы передать им силу телепатической речи, и так переделать их гены, чтобы изменить наследственность. Затем мы трансформировали свои разумы в их тела.

Теперь это сделано. Мы носим новые тела пяти кланов, а наши старые тела — мертвы. Мы вышли из этого сокрушенного корабля и начали борьбу с природой на этой планете.

Мы знаем, что грядут смутные времена! Знаем, что дети наших тел не унаследуют всех возможностей нашего разума, что наши знания и мудрость сотрутся из их воспоминаний и в основном будут утрачены.

Но в какой-то день по прошествии веков, некоторые из пяти видов станут медленно развиваться, пока по разуму не сравняются с нами. Тогда они поймут реликты нашего могущества, оставшиеся на этом корабле.

И когда это время настанет, внемлите предупреждению! Внемлите предупреждению и не обрекайте свой мир на ту участь, которая постигла наш мир! Запомните навсегда нашу трагедию, ваших звездных предков, рожденных в давние времена!»

Эрик Нельсон оцепенел в изумлении, чувствуя как мощная вибрация мысли умирает в его мозге. Он отступил в страхе от колонн к Тарку и Ншаре.

— О, боже! — прохрипел Нельсон. — Это невероятная история — она означает, что миф о Пещере Творения истинная правда.

Да, она была правдива, фантастическая легенда, которую он принял безоговорочно, хотя даже хуманиты сомневались!

Наружу из пещеры — пещеры, в которой был зарыт давным-давно звездолет — пришел первый разум на Землю! Разум, который воплотил себя в пять огромных кланов, один из них был человеческим.

— Кланы и люди были по-настоящему равны поначалу! — прошептал он. — Поначалу в Братстве! А затем некоторые люди из человеческого клана оставили эту долину и расселились по Земле…

Загадка, которая мучила антропологов, загадка человеческого расселения по Центральной Азии наконец была разрешена. Долгие века в прошлом эти древние и чужеродные существа, чьи физические естества он мог никогда не узнать, пересадили свои разумы в тела пяти видов животных Земли. Это было сделано при помощи машин, которые сохранились, и одну из которых Кри использовал так свирепо против него самого!

И пять кланов естественны для этой долины, и именно человеческий клан вырвался за пределы этой долины и тиранически подчинил себе остаток дикой природы и животных, обращаясь с неразумными существами так, как немыслимо было в этой долине.

В долине Л'лана пять кланов все еще были равны между собой по разумности и Братство все еще существовало, забытое людьми во внешнем мире! Нельсон чувствовал потрясение от подобного открытия. Он глядел расширенными глазами вокруг на тускнеющие очертания платиновых механизмов.

— Подумать только, эти силы и знания в течение веков были погребены здесь!

— Вот почему эта пещера запретное место, — пояснила Ншара. — Вот почему мой отец никому не позволял слушать эти записи, чтобы доказать правдивость предания о Братстве!

Внезапно Тарк поднялся и пришла его быстрая мысль:

«Они пришли в Пещеру, те, снаружи!»

Нельсон развернулся, схватившись за пистолет. Он не видел входа в Пещеру — холодное свечение слепило его.

Кроме того он доверял волчьим инстинктам. Он быстро спросил:

— Их много, Тарк?

«Не более четырех, — ответил мысленно волк. — Двое чужаков, Шэн Кар и Холк из хуманитов.»

— Другие хуманиты боятся входить! — воскликнула Ншара, глаза ее сверкали.

— Это дает нам большие шансы, — проскрежетал Нельсон. — Ншара, оставайся здесь, в тени. Я попробую перехватить их, когда они пойдут через трубу.

Он двинулся вперед и увидел, что Тарк бежит возле него.

«Это будет схватка, в которой я буду с тобой, чужак! У меня есть кровный должок!»

Они укрылись в тени огромной поврежденной турбины, в конце гигантской трубы. Нельсон замер там с пистолетом в руке, другой рукой он придерживал напряженное волосатое тело Тарка.

Его пистолет был заряжен не полностью, и он ожидал, пока Слен со своими партнерами пройдет через трубу. Им следует действовать наверняка.

Он слышал скользящие, шуршащие звуки их продвижения через трубу, и почувствовал, как Тарк напрягся за ним.

— Пока нет! — сказал ему взмокший Нельсон. — Пока нет…

Звук шагов становился все громче и громче. Они совершенно точно вошли в трубу теперь.

И он должен быть уверен наверняка! Он выжидал секунду за секундой, ожидая, когда они окажутся в нескольких метрах от него.

Затем Нельсон опорожнил свой пистолет прямо в темное жерло трубы.

— Пит, держись! — закричал сдавленный голос в трубе, когда громоподобное эхо от выстрелов утихло.

Нельсон слышал, что его выстрелы попали в металл. Он знал, что потерпел неудачу, звукоусиление в трубе заставило его выстрелить преждевременно.

К нему из трубы донесся шепот.

— Дай ему…

Затем, что-то металлическое покатилось по трубе в их направлении.

— Граната! — закричал Нельсон. — Назад, Тарк!

Они с волком бросились прочь от турбины, когда позади грохнул ужасный взрыв. Они успели укрыться за металлическими конструкциями. Чудовищный град стальных осколков обрушился на стены турбины, некоторые из них пролетели над головами.

Затем Нельсон услышал резкую очередь пулемета, услышал, как пули рикошетируют внутри гигантской турбины.

«Я не уйду пока не убью кого-либо!» — мелькнула мысль Тарка. Волк развернулся, его волосы встали дыбом, огромные клыки сверкали.

«У тебя не будет шансов, Тарк! Теперь они будут расчищать себе путь пулеметным огнем! Мы можем избежать его только сзади, в тени.»

Со всей холодной и безжалостной определенностью Нельсон знал, как призрачны их шансы. Слен и голландец методично загоняли их вниз, а его пистолет был разряжен.

Они с Тарком пробежали между платиновыми колоннами мыслезаписывателя, слишком быстро, чтобы услышать снова механическое предупреждение. Они достигли Ншары в тени.

— Я потерпел неудачу, — сказал ей Нельсон. — Теперь они идут сюда. Вам не следовало сюда приходить, Ншара!

Она взглянула на него, в сумраке ее лицо казалось особо белым.

— Я думаю, этой ночью Л'лан умрет, и если это произойдет, мне незачем жить!

Он обнял ее. И в то время как он сжимал ее, спокойный голос Ника Слена донесся до него.

Слен и трое его спутников выбирались из трубы, но они не приближались к стене холодного огня. И Нельсон знал почему. Они боялись, что у него еще остались заряды.

— Нельсон! — позвал его холодный резкий голос. — Нельсон, готов ли ты прекратить вести себя по-идиотски и начать деловые переговоры?

— Давай, Слен, чего ты хочешь? — поинтересовался он.

Тот заговорил почти в растяжку.

— Нельсон, хотя ты и получил свое тело назад, но ты на стороне проигравших, и знаешь об этом. Вы в западне, но мне не улыбается выкуривать вас оттуда. Сдавайся, и я позволю тебе покинуть свободно Л'лан.

Нельсон размышлял быстро.

— И ты разрешишь Тарку и девушке уйти со мной?

— Несомненно, — пришел быстрый ответ. — Ты бросишь свой пистолет и выйдешь с поднятыми руками.

Мысли Эрика Нельсона помчались вскачь. Он увидел смутную возможность, слабый шанс…

Он не верил, что Слен сдержит обещание. Он знал лучше, чем кто-либо, что как только он выйдет на свет, Слен прошьет его очередью. Но в руках у него оставалась еще одна карта, о которой другие не знали… Эта карта была слабой, возможно, но достаточно ценной.

— Я не верю тебе, Слен, — резко ответил он. — Но я отдам свое оружие Шэн Кару, если он гарантирует нашу безопасность.

Тут же пришел ответ Шэн Кара:

— Я обещаю вам это, Нельсон.

— Несомненно, и мы присоединяемся к этому, — вступил в разговор Слен. — Не так ли, Пит?

— Тогда пусть Шэн Кар идет сюда и я сдамся ему… но только ему, — сказал Нельсон.

Последовала пауза, молчание в огромной искореженной турбине. Затем пришел голос вождя хуманитов:

— Я иду, Эрик Нельсон. Помни, что если ты убьешь меня, это лишь усугубит твою участь.

Шэн Кар вышел на свет. В руке он держал саблю, голова его была поднята высоко, когда он двинулся к темному месту, где его ожидали. Он заметил Нельсона, стоявшего с Ншарой и Тарком за платиновыми колоннами. Он пошел к ним, его рука потянулась к пистолету, который Нельсон держал в руке.

И затем, когда он очутился между двумя кварцевыми сферами на колоннах, Шэн Кар остановился. Удивленный взгляд отразился на его лице.

— Что… что?.. — вздрогнул он удивленный.

Нельсон знал, что разум Шэн Кара находился под влиянием мыслепослания древних.

«Внемлите предупреждению!»

Шэн Кар стоял, как прикованный, на месте, вслушиваясь… слушая грандиозный голос глубокого прошлого, повторявшего сагу о приходе разума на Землю. И лицо хуманита становилось странным.

Нельсон понимал, почему. Когда запись закончилась, Шэн Кар двигался дальше, чтобы забрать пустой пистолет. Но он двигался теперь словно во сне. И глаза его были невидящими.

— Слово древних! — шептал он. — Но тогда Братство Кланов столь же древнее, как и человек! Тогда мифы, которые мы, хуманиты, считали лживыми, на самом деле правдивы!

— Они правдивы, Шэн Кар, — заявила Ншара. — Ты не верил моему отцу потому, что не хотел верить. А он не мог привести тебя сюда услышать древних, потому что древние сами предупреждали, чтобы людей неверящих и предубежденных сюда не впускали. Но все это правда!

Оливковое, красивое лицо Шэн Кара было мрачным.

— Тогда то, во что верили мы, хуманиты, в природное верховенство человека над кланами — это ложно!

Нельсон почте жалел хуманита в тот момент. Фанатичная вера Шэн Кара была основана на базисе, который теперь ушел.

Он видел на лице этого человека ужасное понимание того, что он принес кровь, насилие и смерть в Л'лан ради фанатичной веры в право людей править, не подкрепленное ничем в действительности.

— Можете передать пистолет мне, — заявил Ник Слен.

Он, Ван Восс и Холк стояли за ними, не подходя ближе, а стояли в дюжине шагов от Шэн Кара. Их пулеметы были наготове.

Шэн Кар с дико вытаращенными глазами повернулся к ним. Из его горла вырвался дикий крик.

— Мы не правы! Легенда о Братстве правдива! Это убийство надо остановить.

— Что мне особенно не нравится, — заявил Ник Слен со скукой, — так это работать с фанатиками. На них невозможно положиться.

Он коротко нажал на спусковой крючок, не переставая говорить. Короткая очередь подкосила Шэн Кара и бросила его в пыль между колоннами.

Слен шагнул вперед, глаза его искали в тени Нельсона и девушку.

— Извини, но это пора прекратить, Нельсон. Ты всегда был дураком, в некотором смысле. Я надеюсь…

Нельсон почти тупо следил, как он приближается. Его последней картой была попытка столкнуть Шэн Кара со Сленом при помощи мыслезаписи древних. И она провалилась.

Но так ли это? Оставался крохотный шанс, что уловка сработает. Слен стал между платиновыми колоннами.

Сердце у него заколотилось, когда мысленный голос древних обратился к нему. Слен выглядел пораженным. И в этот момент Нельсон обрушился на него.

Пулемет разразился очередью у него над головой, яростно дыша и ревя Эрик сбил Слена на пол и они покатились по полу Пещеры в направлении расщелины холодного света. Ван Восс бросился к ним, стремясь выстрелить так, чтобы не задеть Слена.

«За Барина!» — взревела дикая мысль волка и, катаясь по полу, Нельсон увидел огромное тело Тарка у горла голландца.

Слен колотил его коленом, пытаясь вырвать свое тяжелое оружие и обрушить на череп противника. Резким движением Слен высвободил пулемет и нажал на спусковой крючок. Пламя и горячий удар обрушился на руку Эрика… и Слен был свободен.

Он вскочил на ноги на краю расщелины холодного огня, приобретя гигантские пропорции на фоне пляшущего света и быстро навел оружие на своего врага.

— На этот раз не будет…

Изящная вещица из металла мелькнула над головой Нельсона сзади — летящий клинок. Он поразил Слена не острием, как должен был, а плашмя. Но и такой удар отбросил его назад.

Его нога зацепилась за край пропасти, он оступился и подался назад, цепляясь за свой пулемет, а затем пропал в сиянии.

Раздался ужасный крик из этого величия холодного огня — крик, от которого Эрику стало плохо.

Он с усилием повернулся. Ван Восс валялся на полу Пещеры с разорванной глоткой и пустыми глазами. Клыки Тарка сверкали алым светом, а в его глазах горело безумие.

— Холк, слушай!

Шэн Кар, сидя вдали между колоннами с хлещущей из груди кровью, послал шепотом призыв.

Именно Шэн Кар, понял теперь он, был тем, кто, умирая, метнул свой клинок и сбросил Ника Слена в ужасные глубины. Лицо хуманита было серой маской. Холк, который оцепенело следил за быстро чередующимися событиями, приблизился. Нельсон, сжимая раненную руку, приблизился тоже.

— Холк, выслушай запись древних… а затем пусть другие тоже прослушают, — прошептал Шэн Кар. — Пусть война закончится, а Братство восстановится. Я согрешил, когда пытался его разрушить.

Холк печально смотрел, как умирает человек. Нельсон знал, что он тоже теперь слышит этот торжественный голос.

«Вы, кто пришли после нас, внемлите предупреждению».

Наступил рассвет, когда Нельсон и Ншара вышли из Пещеры. Л'лан лежал перед ними в лучах восходящего солнца, долина полуосвещена огнем, а частично скрыта во мраке. Шарообразные купола Рууна сверкали в разрывах дыма.

— Вся долина восточнее реки не тронута огнем, — сказала Ншара. — Леса достаточно, чтобы восстановился сгоревший.

Хуманиты ушли… их воины, ведомые Холком, вернулись в Аншан. И уходили они молчаливо и печально.

Их вождь был мертв, наемники и их оружие утеряно, военная компания потерпела провал. И все это потому, что основа их амбиций о человеческом превосходстве была сокрушена посланием древних.

Холк, выполняя приказ умирающего Шэн Кара, привел хуманитов одного за другим в Пещеру, чтобы услышать могучее послание древних. И они выслушали его в тягостном молчании.

— Мы знаем, что виновны, — признал Холк. — Но мы загладим свою вину. Аншан будет городом Братства, как в старину.

— Прошлое забыто, — ответила Ншара. — Пусть мир царит в Л'лане.

Хуманиты ушли… но кланы ждали. Они ждали на откосах перед Пещерой… стаи Волосатых, огнеглазый тигриный клан, клановые братья Хатхи, а в вышине парили крылатые.

Хатха, Тарк, Кйор и Эйя ждали на выходе из Пещеры. Нельсон услышал их мыслекрик.

«Ншара, теперь ты — Страж Братства!»

Девушка взглянула на Нельсона:

— Теперь ты можешь с чистой совестью уйти из Л'лана, Эрик Нельсон. Ты очистился от всех грехов за то, что принес смерть в долину.

Нельсон говорил медленно.

— Я не хочу уходить, Ншара. Я нашел здесь что-то, что никогда не находил во внешнем мире.

В глазах у нее было сомнение и радость.

— Сможешь ли ты быть счастлив здесь, человек из внешнего мира, здесь, где царит братство человека и зверей?

— Ншара, я изучил, что такое Братство, когда бегал в теле Эйши! — ответил он.

Он изучил, да! Он знал теперь, что древний образ жизни, которого придерживались в Л'лане, вовсе не был странным. Не более странен, чем тот, во внешнем мире, жесткой неистовости людей-хозяев — и порабощенных зверей. Что было гораздо более странным.

Он никогда не вернется в тот мир, домой, понимал Нельсон. Он не сможет вспоминать Л'лан вновь и вновь, не разбивая свое сердце.

— Я хочу остаться, чтобы помогать защищать Л'лан от проникновений внешнего мира! — сказал он. — Я хочу остаться с тобой, Ншара!

Глаза ее изучали его лицо.

— Я тоже хочу, чтобы ты остался, — ответила она.

Затем, когда надежда и радость запели в ее сердце, она повернулась и послала свою мысль иголос своим друзьям:

— Клановые вожди, примем ли мы Эрика Нельсона в наше Братство?

Зеленые глаза Тарка сверкнули и огромный волк выступил вперед.

— Он сражался со мной плечом к плечу! От имени клана Волосатых, я объявляю его братом!

Вверх понесся вой, вырвавшийся из приветствующих глоток.

— У-у-у, брат!

Пришла быстрая и холодная мысль Эйя.

«Тарк правильно сказал. Крылатые принимают его!»

«И мой клан, — заявил Хатха. — Я видел, как он сражался в Аншане!»

Ншара глянула на тигра. Гримаса исказила лицо Кйора.

«Он почти убил некоторых из нас, — прорычал Кйор. — Но он пролил кровь за Руун. Кровью заплачено за кровь! Мы принимаем его!»

Ншара сжала руку Нельсона.

— Теперь пошли в Руун, клановые братья!

Они спустились вниз с холма в лучах восходящего солнца к темневшему лесу и жалкому городу, который вновь ожидал. Братство было всем для них и над их головами гремели крылья.

Молот Валькаров

Кто мог предположить, что обычная жизнь коммивояжера из Нью-Йорка измениться за несколько часов одного дня. Поездка Нейла Беннинга в родной город изменила всю ту жизнь, которую он считал своей. В небольшом городке в Небраске герой узнает, что он не Нейл Беннинг, а Кайл Валькар последний из рода повелителей Звездной Империи. Теперь героя ждет длинное путешествие, в конце которого он должен доказать всем, и особенно себе, что он достоин называться Валькаром и быть правителем Новой Империи.

Глава 1

Вы — обычный человек, нормальный индивидуум. Вы живете обычной жизнью в обычном мире. И вдруг за один день, за несколько часов одного дня, все вокруг вас рушится, расползается, как промокашка под дождем, и вы открываете, что шагнули прямо ОТСЮДА в бездонные черные глубины космоса, не имеющего ни начала, ни конца, ни одной знакомой истины-соломинки, за которую можно было бы зацепиться.

Именно это и случилось с Нейлом Бэннингом. Ему исполнился тридцать один год, он работал коммивояжером нью-йоркского издателя, был здоров, хорошо сложен и доволен своей работой. Он ел три раза в день, был недоволен налогами и временами подумывал о женитьбе. Но все это было до его поездки в Гринвилль.

Все получилось совершенно случайно. Деловая поездка по западному побережью, осознание того факта, что поезд всего в сотне миль от места, где прошло его детство, и внезапное сентиментальное решение. Три часа спустя ярким весенним днем Нейл Бэннинг вышел из вагона в маленьком городке штата Небраска.

Он взглянул на голубую равнину неба с пятнышками облаков на ней, перевел взгляд на широкую, сонную главную улицу и улыбнулся. Ничего не изменилось. Такие городки, как Гринвилль, неподвластны времени.

Возле вокзала стояло одинокое такси. Водитель, скуластый молодой человек, с неописуемой кепкой на затылке, положил багаж Бэннинга в машину и спросил:

— В отель «Эксельсиор», мистер? Это лучший.

— Отвезите туда багаж. Я пройдусь пешком, — ответил Бэннинг.

Молодой человек посмотрел на него.

— В любом случае платите пятьдесят центов. Прогулка у вас выйдет длинная.

Бэннинг заплатил водителю.

— И все-таки я пойду пешком.

— Деньги ваши, мистер, — пожал плечами водитель, и машина отъехала.

Бэннинг зашагал по улице, а свежий ветер прерии трепал полы его пальто.

Бакалейная лавка, дом лесозаготовительной компании, железо-скобяные изделия старого Хортона, парикмахерская Дела Паркера. Тяжеловесный параллелепипед мэрии. На молочной закусочной появилась новая реклама — колоссальное изображение конусообразного стаканчика мороженного, а Хивэй-гараж стал больше, добавился участок, заполненный сельскохозяйственной техникой.

Бэннинг шел медленно, растягивая время. Встречные смотрели на него с открытым, дружелюбным любопытством жителей Среднего Запада, и он сам вглядывался в их лица, но ни одно не казалось знакомым. Да, десять лет отсутствия — это много. Однако должен же встретиться хоть один знакомый, должен же хоть кто-то поприветствовать его в родном городе! Десять лет — все-таки НЕ ТАК УЖ МНОГО.

Он повернул направо у здания старого банка и пошел вниз по Холлинз-стрит. Два больших, редко застроенных квартала. Дом-то, во всяком случае, должен стоять по-прежнему.

Дома не было.

Бэннинг остановился, огляделся по сторонам. Все верно. То же самое место и дома по обеим сторонам улицы точно такие, какими он запомнил их, но там, где должен был бы стоять дом его дяди, не было ничего, кроме заросшего сорняками пустыря.

«Сгорел, — подумал он. — Или перенесли на другое место.»

Но сам с беспокойством чувствовал, что здесь что-то не так. Дом не так-то просто стереть с лица земли. Всегда что-нибудь остается — груда булыжника в том месте, где засыпан подвал, контуры фундамента, следы старых дорожек, деревья и цветочные клумбы.

Здесь же ничего похожего — лишь заросший сорняками пустырь. Казалось, здесь никогда и не бывало ничего другого. Бэннинг огорчился — дом, в котором ты вырос, становится частью тебя самого, это центр вселенной твоего детства. Слишком много воспоминаний связано с ним, чтобы можно было легко смириться с потерей. Но кроме огорчения он чувствовал и недоумение, смешанное со странным беспокойством.

«Грегги должны знать, — подумал он, направляясь к соседнему дому и поднимаясь по ступенькам крыльца. — Если только они все еще живут здесь.»

На стук из-за угла, с заднего дворика, вышел незнакомый старик — розовощекий веселый маленький гном, держащий в руках садовую мотыгу. Он был не прочь поговорить, но, похоже, совершенно не понимал вопросов Бэннинга. Продолжая покачивать головой, он наконец сказал:

— Ты ошибся улицей, парень. Здесь поблизости никогда не жил никакой Джесс Бэннинг.

— Это было десять лет назад, — объяснил Бэннинг. — Наверное, до вашего приезда сюда…

Старик перестал улыбаться.

— Послушай, я — Мартин Уоллес. Я живу в этом доме сорок два года — спроси кого угодно. И я слыхом не слыхивал о каком-то Бэннинге. К тому же на этом пустыре НИКОГДА НЕ БЫЛО дома. Я-то уж знаю. Этот участок — мой.

Холодок неподдельного страха коснулся Бэннинга.

— Но я жил в доме, который там стоял! Я провел в нем все свои мальчишеские годы, он принадлежал моему дяде. Вас тогда здесь не было, а тут жили Грегги, у них была дочь с двумя соломенного цвета «поросячьими хвостиками» на голове, и мальчик, по имени Сэм. Я играл…

— Слушай, — прервал старик. Вся его дружелюбность исчезла, теперь он выглядел наполовину рассерженным, наполовину встревоженым. — Если это шутка, то она не смешная. А если ты не шутишь, значит ты или пьяный, или сумасшедший. Убирася!

Бэннинг глядел на старика и не двигался.

— Как же так, сказал он, — вот и яблоня, на краю вашего участка — я упал с нее, когда мне было восемь лет, и сломал запястье, такие вещи не забываются.

Старик выронил мотыгу и попятился в дом.

— Если ты не уберешься отсюда через две секунды, я вызову полицию. — С этими словами он захлопнул дверь и запер ее изнутри.

Бэннинг свирепо смотрел на дверь, злясь на себя из-за того, что холодные иглы страха стали острее и вонзались в него все глубже.

— Этот старый маразматик просто свихнулся, — пробормотал он, и снова посмотрел на пустырь, а потом на большой кирпичный дом напротив и направился к нему. Он помнил, что дом был очень хорошим, под стать людям, жившим в нем. Там жили Льюисы, и у них тоже была дочь, с которой он ходил на танцы, ездил на пикники, работал на сенокосе. Если они по-прежнему живут здесь, то должны знать, что же случилось.

— Льюисы? — переспросила крупная краснолицая женщина, отворившая дверь на звонок. — Нет, Льюисы здесь не живут.

— Десять лет назад! — с отчаянием произнес Бэннинг. — Здесь тогда жили они, а там, где теперь пустырь — Бэннинги.

Женщина удивленно посмотрела на него.

— Я сама живу тут шестнадцать лет, а до того жила в том сером доме — вон, третий отсюда. Я в нем родилась. И здесь никогда не жили ни Льюисы, ни Бэннинги. А на пустыре НИКОГДА НЕ БЫЛО дома.

Она больше ничего не сказала. Молчал и Бэннинг. Тогда она пожала плечами и закрыла дверь. Бэннинг еще некоторое время смотрел на закрытую дверь, готовый грохнуть в нее кулаками, разнести в щепки, схватить краснолицую женщину и потребовать объяснений, что это значит — ложь, безумие или еще что-то. Потом он подумал, что нелепо выходить из себя. Должно же быть объяснение, должна же быть причина всему этому! Может, дело в дядином участке, может, они боятся, что я имею на него какие-то права. Возможно, поэтому мне и лгали, пытаясь убедить в том, что я ошибся.

Но есть место, где он сможет все точно выяснить. Там не соврут.

Бэннинг быстро пошел обратно — к главной улице, и по ней — к мэрии.

Там он объяснил девушке-служащей, чего хочет, и стал ждать, пока она просмотрит записи. Девушка не слишком торопилась и Бэннинг нервно закурил. Его лоб был в испарине, а руки слегка дрожали.

Девушка вернулась с узкой полоской бумаги. Казалось, она раздражена.

— Дома рядом с номером триста тридцать четвертым по Холлинз-Стрит никогда не было, сказала она. — Вот выписка о владении…

Бэннинг выхватил из ее рук бумажную полоску. Там говорилось, что в 1912 году Мартин У. Уоллейс приобрел дом и участок N 346 по Холлинз-стрит вместе с прилегающим пустырем у Уолтера Бергстрандера, сделка тогда же и была юридически оформлена. Пустырь так никогда и не застраивался.

Бэннинг перестал потеть. Теперь его бил озноб.

— Послушайте, — обратился он к девушке, — посмотрите, пожалуйста, эти имена в архиве. — Он нацарапал на бумажке имена. — В списке умерших. Джесс Бэннинг и Илэй Робертс Бэннинг. — Рядом с каждым именем он указал год рождения и год смерти.

Девушка взяла листок и, резко повернувшись, вышла. Она долго отсутствовала, а когда вернулась, то уже не казалась раздраженной. Она казалась очень рассерженной.

— Вы что, смеетесь? — спросила она. — Только время отнимаете! Ни об одном из этих людей нет сведений.

Девушка швырнула листок перед Бэннингом и отвернулась.

Дверца в барьере была тут же. Бэннинг толкнул ее и прошел внутрь.

— Посмотрите снова, — сказал он. — Пожалуйста… Они должны быть там.

— Вам сюда нельзя, — пятясь от него, сказала девушка. — Что вы делаете? Я же вам сказала, что там нет…

Бэннинг схватил ее за руку.

— Тогда покажите мне книги. Я буду искать сам.

Девушка с криком вырвалась. Бэннинг не пытался удержать ее, и она выбежала в холл, вопя:

— Мистер Харкнесс! Мистер Харкнесс!

Бэннинг, стоявший в архиве, беспомощно глядел на высокие стеллажи, забитые тяжелыми книгами. Не понимая значения маркировки на них, он решил свалить все книги с полок и искать в них доказательства, которые должны быть там, доказательства, что он не безумец и не лжец. Но с чего начать?

Начать он не успел. Послышались тяжелые шаги, на его плечо легла рука. Рука принадлежала невозмутимому крупному мужчине, сжимавшему в зубах сигару. Вынув сигару изо рта, мужчина сказал:

— Эй, парень, ты что здесь вытворяешь?

Бэннинг сердито начал:

— Слушайте, кто бы вы не были…

— Харкнесс, — прервал его невозмутимый мужчина. — Меня зовут Рой Харкнесс и я шериф округа. Вам лучше пройти со мной.

Несколько часов спустя Бэннинг сидел в офисе шерифа и заканчивал рассказывать свою историю третий раз.

— Это заговор, — устало сказал он. — Не понимаю, почему, но вы все в нем участвуете.

Ни шериф, ни его помощник, ни репортер-фотограф из городской газеты не засмеялись открыто, но Бэннинг увидел, усмешки, которые они не слишком скрывали.

— Вы обвиняете, — сказал шериф, — всех жителей Гринвилля в том, что они собрались и умышленно фальсифицировали записи в архиве. Это серьезное обвинение. И какая же у нас была для этого причина?

Бэннинг вдруг почувствовал тошноту. Он знал, что находится в здравом рассудке, но тем не менее мир внезапно показался ему бессмысленным кошмаром.

— Не представляю причины. Почему? Почему вы все хотите лишить меня прошлого? — Он потряс головой. — Не знаю. Но я знаю, что этот старый мистер Уоллейс лгал. Может быть, за всем стоит именно он.

— Тут есть одна заковырка, — произнес шериф. — Дело в том, что я знаю старика всю свою жизнь. И я могу совершенно определенно сказать, что он владеет этим пустырем вот уже сорок два года, и что там никогда ни было сооружения крупнее куриной клетки.

— Выходит, вру я? Но зачем мне это?

Шериф пожал плечами.

— Может, вы разработали какой-то план для вымогательства. Может, вам зачем-то нужна известность. А может быть, вы просто тронутый.

Кипевший от ярости Бэннинг вскочил на ноги.

— Значит так — подтасовать все факты и объявить меня сумасшедшим! Ну что, посмотрим! — и он кинулся к двери.

Шериф подал знак, и фотограф получил прекрасную возможность запечатлеть, как помощник шерифа схватил Бэннинга и сноровисто затащил его сначала в тюремную пристройку, примыкавшую к офису, а потом в камеру.

— Псих, — сказал репортер, глядя на Бэннинга через прутья решетки. — Ты и сам-то не смог придумать ничего правдоподобного, верно?

В каком-то оцепенении Бэннинг смотрел на людей по ту сторону решетки, не в состоянии поверить в случившееся.

— Обман, — хрипло сказал он.

— Никакого обмана, сынок, — отозвался шериф. — Вы явились сюда и наделали шума, вы обвинили многих людей в заговоре против вас — хорошо, тогда вам придется остаться здесь, пока мы не проверим, кто вы такой. — Он повернулся к помощнику. — Телеграфируйте этому нью-йоркскому издателю, у которого, по его словам, он работает. Дайте общее описание — рост шесть футов, волосы черные, ну, и так далее, как всегда в таких случаях.

Он вышел, а за ним и остальные. Бэннинг остался один, в камере.

Он сел и сжал голову руками. Яркий солнечный свет лился сквозь зарешеченное окно, но Бэннингу все вокруг казалось мрачнее, чем в самую темную полночь.

Если бы только у него не появилась мысль посетить родной город…

Но она появилась. И вот перед ним стоит вопрос: «Кто же лжет, кто же сошел с ума?». И он не может ответить.

Когда стемнело, ему принесли ужин. Бэннинг спросил, нет ли возможности освободиться под залог, но не получил определенного ответа. Шериф не приходил. Бэннинг спросил об адвокате, и ему ответили, чтобы он не беспокоился. Он снова сел и продолжал ждать. И беспокоиться.

Не имея других занятий, он перебирал в памяти годы своей жизни, начиная с самых первых воспоминаний. Они никуда не делись. Конечно, были и провалы, и смутные, неопределенные воспоминания — но они есть у каждого. Кто запомнит все будничные дни своей жизни, в которые ничего не случалось! Его зовут Нейл Бэннинг, и он провел большую часть жизни в Гринвилле, в доме, о котором теперь говорят, что он никогда не существовал.

Утром появился Харкнесс.

— Я получил ответ из Нью-Йорка, — сказал он, — здесь с вами все ясно.

Он внимательно рассматривал Бэннинга через решетку.

— Знаете, вы выглядите вполне приличным молодым человеком. Почему бы вам не рассказать, что все-таки это значит?

— Если бы я сам знал… — хмуро отозвался Бэннинг.

Харкнесс вздохнул. — Правда Пита, вы не можете придумать ничего правдоподобного. Боюсь, что нам придется задержать вас до психиатрической экспертизы.

— ДО ЧЕГО?

— Послушайте, я перерыл весь город и весь городской архив. Здесь никогда не жили никакие Бэннинги. Не было и Греггов. А единственные Льюисы, которых я смог найти, живут на ферме в двадцати милях от города и никогда не слыхали о вас. — Шериф развел руками. — Что же я должен думать?

Бэннинг повернулся к нему спиной.

— Вы лжете, — сказал он. — Убирайтесь.

— О'кей, — Харкнесс сунул что-то сквозь прутья. — В любом случае это должно заинтересовать вас. — И он вышел в коридор.

Прошло некоторое время, прежде чем Бэннинг решился поднять брошенное Харкнессом. Это была местная газета за вчерашний день, вечерний выпуск. Там видное место занимал веселенький рассказ о чокнутом нью-йоркце, обвиняющем маленький небрасский городок в краже его прошлого. История была так забавна, что Бэннинг начал думать, что скоро ему действительно понадобится психиатр, а может быть, и смирительная рубашка.

Перед самым заходом солнца к камере подошел шериф и сказал:

— К вам посетитель.

Бэннинг вскочил на ноги. Кто-то его вспомнил, и докажет, что все, им рассказанное — правда!

Но человека, вошедшего в коридор, он не знал.

Это был смуглый мужчина средних лет. Одежда плохо сидела на нем и казалось, что он чувствует себя в ней неловко. Мужчина шагнул через порог коридора, двигаясь удивительно легко для владельца такого большого тела. Его очень темные глаза напряженно всматривались в Бэннинга.

Хмурое, почти прямоугольное лицо мужчины не меняло своего выражения, но тем не менее что-то неуловимое менялось во всей его массивной фигуре по мере того, как он изучал Бэннинга. У него был вид угрюмого человека, ожидавшего чего-то долгие годы, а теперь, наконец, увидевшего то, что он так долго ждал.

— Валькар, — тихо сказал он, скорее не Бэннингу, а себе. Его голос звучал резко, словно медная труба. — Кайл Валькар. Минуло много времени, но я нашел тебя.

Бэннинг удивленно смотрел на незнакомца.

— Как вы назвали меня? И кто вы? Я никогда раньше не встречал ВАС.

— Не встречал меня? Но ты меня знаешь. Я — Рольф. А ты — Валькар. И горькие годы миновали.

Совершенно неожиданно он протянул руку через решетку и, взяв правую ладонь Бэннинга, положил ее на свой склоненный лоб жестом глубокого почтения.

Глава 2

Несколько секунд Бэннинг, слишком изумленный, чтобы двигаться, смотрел на незнакомца. Потом он вырвал руку.

— Что вы делаете? — спросил он, отскочив от решетки. — В чем дело? Я не знаю вас. И я не этот — как там вы меня назвали? Меня зовут Нейл Бэннинг.

Незнакомец улыбнулся. На его смуглом мрачном лице, словно высеченном из камня, появилось выражение, испугавшее Бэннинга больше, чем если бы это было выражение явной враждебности. Его лицо выражало любовь, такую, какую мог бы испытывать отец к сыну, или старший брат к младшему. Глубокую любовь, странно смешанную с почтением.

— Нейл Бэннинг, — сказал человек, назвавший себя Рольфом. — Да. Рассказ о Нейле Бэннинге и привел меня сюда. Ты сейчас маленькая сенсация — человек, у которого отняли прошлое. — Он тихо засмеялся. Жаль, что они не знают правды.

У Бэннинга появилась дикая надежда.

— А ВЫ знаете правду? Скажите мне — скажите ИМ — зачем это сделано?

— Я могу сказать ТЕБЕ, — Рольф подчеркнул местоимение. — Но не здесь и не теперь. Потерпи несколько часов. Я вызволю тебя сегодня вечером.

— Если вы сможете добиться моего освобождения под залог, я буду благодарен. Но я не понимаю, почему вы делаете это. — Бэннинг испытующе посмотрел на Рольфа. — Может быть, я смогу вспомнить вас. Вы знали меня ребенком?

— Да, — ответил Рольф, — я знал тебя ребенком — и взрослым мужчиной. Но ты не сможешь вспомнить меня. — Лицо Рольфо исказил мрачный гнев и он с дикой яростью воскликнул: — Твари! Из всех зол, что они могли причинить тебе, это — лишение памяти… — Он прервал себя. — Нет. Они могли сделать и худшее. Они могли убить тебя.

Бэннинг от изумления раскрыл рот. Лица людей вихрем закружились в его мыслях — старый Уоллейс, Харкнесс, краснолицая женщина…

— КТО мог убить меня?!

Рольф произнес два имени, очень тихо. То были очень странные имена:

— Тэрэния, Джоммо. — Рольф внимательно наблюдал за Бэннингом. Внезапно Бэннинг понял, и отскочил от двери.

— Вы, — сказал он, радуясь тому, что их разделяет решетка, безумны, как Шляпник.

Рольф усмехнулся.

— Естественно, что ты думаешь так — так же думает о тебе наш добрый шериф. Не слишком на него обижайся, Кайл — он не виноват. Видишь ли, он совершенно прав — Нейл Бэннинг не существует. — Он склонил голову в удивительно гордом поклоне и повернулся. — Ты будешь свободен сегодня вечером. Верь мне, даже если не понимаешь.

Он вышел прежде, чем Бэннинг успел подумать о том, что надо бы позвать на помощь.

После ухода незнакомца Бэннинг, совершенно подавленный, опустился на скамью. Несколько минут у него была надежда, несколько минут он был уверен, что этот смуглый гигант знает правду и сможет помочь ему. Тем больнее было убедиться в своей ошибке.

«Пожалуй, — саркастически подумал он, — теперь все лунатики страны будут набиваться мне в братья».

Вечером ничего не было слышно о том, чтобы кто-нибудь собирался внести за него залог. Впрочем, Бэннинг на это и не рассчитывал.

После ужина, к которому он едва притронулся, Бэннинг вытянулся на койке. Он устал, настроение было ужасно. Теперь он мрачно размышлял обо всей этой дьявольской подтасовке и о том, с каким удовольствием он возбудит дело против виновных в его аресте. Наконец Бэннинг забылся беспокойным сном.

Его разбудило металлическое лязганье открывающейся двери камеры. Уже наступила ночь и только коридор был освещен. На пороге, улыбаясь, стоял темнолицый гигант.

— Идем, — сказал он. — Путь свободен.

— Как вы попали сюда? И где взяли ключи? — спросил Бэннинг, и посмотрел через плечо мужчины в конец коридора. Помощник шерифа лежал, навалившись на свой стол и уткнувшись головой в стопку бумаг. Одна рука безжизненно свисала вниз.

Охваченный внезапным ужасом, Бэннинг закричал:

— Боже, что вы делаете?! Зачем я вам нужен?! — Он бросился к двери, пытаясь вытолкать незнакомца и закрыть ее снова. — Убирайтесь, я не хочу связываться с вами! — Бэннинг начал звать на помощь.

С явным сожалением Рольф разжал левую руку, открывая маленький яйцеобразный предмет с линзой на конце.

— Прости меня, Кайл, — сказал он, — но на объяснения нет времени.

Линза засветилась тусклым мерцающим светом. Бэннинг не ощутил боли, лишь легкий толчок и начал растворяться во мраке и покое, подобном смерти. Он даже не почувствовал, как Рольф подхватил его, удерживая от падения.

Очнулся Бэннинг в автомобиле. Он полулежал на сиденье, а рядом сидел Рольф и смотрел на него. Машина мчалась по степной дороге и все еще была ночь. Фигура водителя едва виднелась в тусклом свете приборного щитка, а снаружи была лишь безграничная тьма, которую не только не рассеивал, а наоборот, казалось, еще более сгущал свет далеких звезд.

На заднем сиденье тоже было темно, и Бэннинг лежал, не шевелясь. Он подумал, что, возможно, Рольф не заметил, как он очнулся. Бэннинг решил, что если он нападет внезапно, то сумеет справиться с этим гигантом.

Он готовился, стараясь не изменять даже ритма своего дыхания.

— Я не хотел бы снова делать это, Кайл, — сказал вдруг Рольф. — Не вынуждай меня.

Бэннинг заколебался. Со своего места ему было видно, что Рольф держит в руке какой-то предмет. Вспомнив металлическое яйцо, он решил подождать, пока появится другой шанс. Бэннинг чувствовал разочарование — с каким удовольствием он стиснул бы руки на горле Рольфа.

— Вы убили помощника шерифа, а, может быть, и других, — сказал он. — Вы не только безумец, но и убийца.

С раздражающим терпением Рольф спросил:

— Ты ведь не умер?

— Да, но…

— Никто из тех людей не умер. Они не имеют отношения к нашим делам и было бы бесчестно убивать их. — Рольф усмехнулся. — Тэрэния удивилась бы, услышав от меня такое. Она считает меня бездушным.

Бэннинг сел прямо.

— Кто такая эта Тэрэния? Что это за дела, в которые вы меня впутываете? Куда вы меня везете — и вообще, черт возьми, что все это значит? — Он почти кричал, дрожа от страха и ярости.

Бэннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешенной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.

— Пожалуй, — сказал Рольф, — ты не поверишь, если я скажу, что я твой друг, твой самый давний и лучший друг, и что тебе нечего бояться.

— Нет, не поверю.

— Так я и думал, — вздохнул Рольф. — и боюсь, что ответы на твои вопросы едва ли помогут. Проклятый Джоммо поработал над тобой слишком хорошо — он сделал даже больше, чем я считал возможным.

Бэннинг вцепился в край сиденья, пытаясь контролировать себя.

— А кто такой Джоммо?

— Правая рука Тэрэнии. А Тэрэния — верховная и единственная правительница Новой Империи… А ты — Кайл Валькар, а я — Рольф, который вытирал тебе нос, когда ты был… — Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно незнакомом Бэннингу.

— Что толку?

— Новая Империя, — повторил Бэннинг. — Ясно. Мания величия. Вы еще не сказали, что это за приспособление у вас.

— Цереброшокер, — произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка». Не сводя глаз с Бэннинг, он заговорил с водителем на этом непонятном иностранном языке. Скоро вновь воцарилось молчание.

Дорога стала хуже. Автомобиль замедлил ход, но недостаточно для планов Бэннинга. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь дороги не было вовсе. Он снова прикинул расстояние между собой и Рольфом. Бэннинг сомневался в действенности металлического яйца. «Цереброшокер», как же. Скорее всего в камере его чем-то ударили сзади, чем-нибудь вроде ружейного приклада или кастета. Было темно, а дверь в камеру открыта. Сообщник — водитель — легко мог войти внутрь и встать за спиной Бэннинга, готовый оглушить его по знаку Рольфа.

Впереди, примерно в миле от них, мелькнула яркая вспышка света, машину качнул сильный порыв ветра.

Водитель что-то сказал, Рольф ответил. В его голосе звучало облегчение.

Бэннинг чутко улавливал движение машины и, когда она помчалась по прямой, резко бросился на смуглого великана.

Он ошибался насчет яйца. Оно действовало.

На этот раз Бэннинг не полностью потерял сознание. Очевидно, степень шока можно было контролировать, и Рольф не хотел, чтобы Бэннинг совсем лишился чувств. Бэннинг по-прежнему мог видеть, слышать и двигаться, хотя и не как обычно. Все, что он видел и слышал, было словно бы кадрами из кинофильма, никак не связанного с ним.

Он видел, как пустынная и черная под звездным небом прерия убегает под колесами автомобиля, потом почувствовал, что они едут все медленнее и медленнее. Наконец машина остановилась и он услыхал голос Рольфа, мягко уговаривающий его выйти. Бэннинг ухватился за руку Рольфа, словно ребенок за руку отца и позволил вести себя. Его тело двигалось, но сейчас оно не было его собственностью.

Снаружи дул порывистый холодный ветер. Внезапно вспыхнул свет, настолько яркий, что в нем растворился блеск звезд. В этом свете стал виден автомобиль и трава прерии. Стали видны водитель, Рольф, он сам и длинные черные тени, отбрасываемые их фигурами. Стала видна металлическая стена, блестевшая, как зеркало. Она тянулась футов на сто по горизонтали и выпукло поднималась вверх.

В стене были отверстия. Окна, иллюминаторы, двери, люки — кто знал верное название? Это была не стена. Это была наружная обшивка корабля.

Из корабля вышли люди, одетые в странные одежды и говорившие на странном языке. Они шли вперед, а Рольф, водитель и Нейл Бэннинг двинулись им навстречу. Вскоре они встретились и остановились на ярко освещенном участке. Странные люди говорили с Рольфом, и он отвечал им, а потом Бэннинг смутно понял, что все смотрят на него, и что на их лицах написано почти суеверное благоговение.

Он слышал, как они повторяют одно слово: «Валькар»! Как ни были притуплены его чувства, все же легкая дрожь прошла по телу Бэннинга при звуке голосов, повторяющих это слово тоном, в котором дико смешались почтение и ярость, отчаяние и надежда.

Рольф подвел его к открытому люку.

Он тихо сказал:

— Ты спрашивал, куда я тебя везу. Поднимись на борт, Кайл — я везу тебя домой.

Глава 3

Комната, в которой оказался Нейл Бэннинг была больше и намного роскошнее вчерашней тюремной камеры, но тем не менее это тоже была тюрьма. Он обнаружил это, как только полностью очнулся — кажется, он снова на некоторое время терял сознание, но не был вполне уверен в этом. Так или иначе, он поднялся и принялся обследовать двери. Одна вела в довольно странно оборудованную ванную, другая была заперта. И крепко. Окон не было вовсе. Металлическая стена была цельной и гладкой. Комната освещалась сверху, каким-то невидимым источником света.

Несколько минут Бэннинг беспокойно расхаживал по комнате, разглядывая обстановку и пытаясь думать. Он вспомнил загадочный кошмар — свет в прерии и огромный серебряный корабль. Кошмар, конечно. Какая-то гипнотическая иллюзия, внушенная темнолицым человеком, который называет себя Рольфом. Черт возми, кто же такой этот Рольф, и почему именно он, Бэннинг, стал жертвой его мании?

Корабль посреди прерии. Люди в странных одеждах, приветствующие его как — что за имя там было? — да, как Валькара. Наверняка сон. Правда яркий, но всего лишь сон.

Или все-таки это было наяву?

Нет окон. Нет ощущения движения. Нет звуков — впрочем, если прислушаться, один можно различить. Скорее это была едва заметная вибрация, словно где-то билось огромное сердце. Незнакомые запахи в комнате.

Внезапно все чувства Бэннинга ненормально обострились и он понял, что все в комнате ему незнакомо. Краски, ткани, формы, все — начиная с водопровода и кончая постелью, которую он только что оставил.

Даже собственное тело казалось незнакомым — его вес изменился. Бэннинг начал колотить в дверь и кричать.

Рольф появился почти сразу. С ним был водитель, и оба они держали в руках металлические яйцеобразные предметы. Экс-водитель поклонился Бэннингу и остался стоять в нескольких шагах позади Рольфа, так что Бэннинг не мог напасть на обоих сразу, или обойти их. Теперь на них были такие же одежды, что и на людях из кошмара — нечто вроде туники, а на ногах облегающие гамаши. Одежда выглядела удобной, функциональной, если угодно, — и совершенно нереальной.

Рольф вошел в комнату, оставив другого снаружи. Бэннинг успел увидеть узкий коридор с такими же металлическими стенами, как и в комнате, прежде чем Рольф закрыл за собой дверь. Сухо щелкнул замок.

— Где мы? — спросил Бэннинг.

— К настоящему моменту, — ответил Рольф, — мы преодолели довольно значительную часть пути от Солнца к Антаресу. Не думаю, что точные координаты имеют для тебя большое значение.

— Не верю, — сказал Бэннинг. Он и в самом деле не верил. Но в то же самое время он подсознательно понимал, что Рольф не лжет. Сознание этого было ужасно, и мысли его метались, словно кролик в ловушке.

Рольф подошел к стене напротив двери.

— Кайл, — сказал он, — ты должен поверить мне. И моя, и твоя жизни зависят от этого.

Он нажал на скрытую кнопку и часть стены скользнула в сторону, открывая иллюминатор.

— Это окно не настоящее, — продолжал Рольф, — это видеоэкран, на который очень сложное и умное электронное устройство репродуцирует истинную картину, которую невооруженный глаз не в состоянии воспринять.

Бэннинг посмотрел в иллюминатор. За ним открывалась ошеломляющая смесь мрака и света. Мрак был бездонной пустотой, в которую с воплем падал его корчившийся мозг, затерявшийся в равнодушной бесконечной бездне. Но свет…

Миллионы миллионов солнц. Исчезли контуры созвездий, их очертания потерялись в сияющем океане звезд. Свет грохотал в голове Бэннинга. Громовым раскатом он падал и падал в глубины блеска и тьмы, он…

Бэннинг зажал ладонями уши и отвернулся. Он упал на постель и остался лежать там, содрогаясь всем телом. Рольф закрыл иллюминатор.

— Теперь ты мне веришь?

Бэннинг что-то простонал.

— Хорошо. Ты поверил в звездный корабль. Тогда чисто логически ты должен поверить и в существование цивилизации, способной строить такие корабли, и в культуру, для которой звездные корабли и обычны, и необходимы.

Бэннинг, чувствующий себя больным и разбитым сел на постели, цепляясь за ее успокаивающе неподвижную поверхность. Он понимал, что это бесполезно, но все же выдвинул свой последний аргумент:

— Мы не движемся. Если бы мы двигались быстрее света — а это само по себе невозможно, уж настолько-то я разбираюсь в физике! — то было бы ощущение ускорения.

— Это не механическое движение, — ответил Рольф становясь так, чтобы ему было видно лицо Бэннинга. — Тут нечто вроде силового поля и, являясь частью этого поля, мы, собственно, остаемся в покое. Поэтому и нет ощущения движения. А что до невозможности… — Он усмехнулся. — Пока я искал тебя на Земле, я забавлялся, замечая первые трещины в теории, провозглашавшую скорость света предельной величиной. В своих исследованиях физики замечали частицы, движущееся быстрее света, и их объяснения-отговорки, что, мол, это только фотоны, не имеющие массы — лишь попытки уйти в сторону от существа вопроса.

Бэннинг недоверчиво воскликнул:

— Но звездная цивилизация, чьи корабли посещают Землю, и тем не менее никто на Земле не знает об этом — такое невозможно!

— Просто, — сухо сказал Рольф, — в тебе говорит земной эгоизм. Земля — окраинный мир, отсталый во многих отношениях. С политической точки зрения — сплошной кавардак. Сотни враждующих народов, норовящих перерезать друг другу глотки. Новая Империя избегает открытого контакта с такими мирами — слишком много хлопот, а толку почти никакого.

— Ладно, — сказал Бэннинг, поднимая руки, — сдаюсь. Я признаю, что существуют звездные корабли, межзвездная цивилизация, целая — как вы сказали? — Новая Империя. Но я-то тут причем?!

— Ты — часть всего этого. Очень важная — я бы даже сказал — самая важная.

— Вы ошибаетесь, — устало произнес Бэннинг. — Говорю вам: меня зовут Нейл Бэннинг, я родился в Гринвилле, штат Небраска…

Он умолк, услыхав смех Рольфа.

— Ты провел веселенькие два дня, пытаясь доказать это. Нет, тебя зовут Кайл Валькар, и родился ты в Катууне, древнем Городе Королей, на четвертой планете Антареса.

— Но мои воспоминания — вся моя жизнь на Земле!

— Ложная память, — ответил Рольф. — Ученые Новой Империи — искусные психотехники, а Джоммо лучший из них. Когда Землю выбрали в качестве места твоей ссылки и тебя, пленного, привезли туда уже со стертой памятью, Джоммо составил историю твоей жизни, синтезировав ее из воспоминаний туземцев. Потом он тщательно имплантировал синтезированную память в твой мозг, и когда тебя отпустили, у тебя уже было новое имя, новый язык, новая жизнь! Кайл Валькар исчез навсегда, остался землянин Нейл Бэннинг, не представляющий угрозы для кого бы то ни было.

— Угрозы? — протянул Бэннинг.

— О да, — глаза Рольфа внезапно сверкнули диким огнем. — Ты — Валькар, последний из Валькаров. А Валькары всегда были угрозой для узурпаторов Новой Империи. — Он начал нервно ходить, словно не в силах сдержать охватившее его возбуждение. Бэннинг безразлично наблюдал за ним. Он пережил слишком много потрясений одно за другим и теперь его ничто уже не удивляло.

— НОВОЙ Империи, — повторил Рольф. Он произнес прилагательное так, как произносят ругательство. — В ней правит эта кошка Тэрэния, и искусство Джоммо держит ее наверху. Да, последний Валькар — угроза для них.

— Но почему?

Рольф загремел:

— Потому что Валькары были повелителями СТАРОЙ Империи — звездной империи, правившей половиной Галактики девяносто тысяч лет назад. Потому что не все звездные миры забыли своих законных повелителей.

Бэннинг изумленно взглянул на Рольфа и начал тихо смеяться. Сон стал слишком нелепым, слишком безумным. Нельзя такое воспринимать серьезно и дальше.

— Итак, я не земной Нейл Бэннинг, а звездный Кайл Валькар?

— Да.

— И я — император?

— Нет, Кайл. Еще нет. Но в прошлый раз ты едва не стал им. Если нам будет сопутствовать удача, ты будешь императором.

Бэннинг решительно сказал:

— Я — Бэннинг. Я это ЗНАЮ. Возможно, я похож на вашего Кайла Валькар. Потому, наверное, вы меня и захватили. Дайте мне увидеть остальных.

Глаза Рольфа сузились:

— Зачем?

— Я собираюсь рассказать, какой обман вы затеяли.

— Ничего ты не расскажешь, — смуглый гигант говорил сквозь зубы. — Они считают, что ты Кайл Валькар. Ну, в этом они правы. Но они так же считают, что память к тебе вернулась — и в этом они ошибаются.

— Значит вы признаете, что обманываете их?

— Только в этом, Кайл, они не отважились бы на такое предприятие, знай, что к тебе все еще не вернулась память! Они не знают, что ты не можешь привести их к Молоту!

— К Молоту?

— Я расскажу тебе об этом позже. А сейчас вбей себе в голову — если они узнают, что ты НЕ ПОМНИШЬ, они выйдут из игры. Ты снова попадешь к Джоммо. На этот раз тебя не отправят в изгнание, тебя убьют.

Все услышанное от Рольфа было слишком серьезно. Бэннинг попытался осмыслить это, а потом сказал:

— Я не могу говорить на вашем языке.

— Да, Джоммо проделал над тобой дьявольски чистую работу.

— Так как я смогу выдавать себя за этого Валькара?

— Ты в плохой форме, Кайл, — уклончиво ответил Рольф. — Возвращение памяти привело тебя в шоковое состояние. Ты нуждаешься в покое и некоторое время тебе нельзя выходить из каюты. Но здесь с тобой буду и я.

Несколько мгновений Бэннинг не мог понять, потом уловил суть:

— Вы имеете в виде, что я узнаю язык от вас?

— ВСПОМНИШЬ язык. Да.

— Хорошо, — после секундного раздумья сказал Бэннинг. — Если это все, что я должен сделать…

Говоря эти слова, он поворачивался и, внезапно прыгнув, оказался на широкой спине Рольфа, стискивая руками шею великана.

— Извини, Кайл, — чуть задыхаясь сказал Рольф. И тогда его массивные мускулы взорвались, подобно мгновенно распрямляющимся тугим пружинам, а Бэннинг обнаружил, что летит в сторону стены. От удара у него перехватило дыхание и он рухнул на пол.

Рольф открыл дверь. Перед тем, как выйти, он обернулся и сурово сказал:

— За это в древнем Городе Королей с меня бы заживо содрали кожу. Но ты меня вынудил. А теперь остынь. — И он вышел.

Оставшись один, Бэннинг сел у металлической стены и долго сидел так, уставившись прямо перед собой. Он чувствовал, что его рассудок мутится, пытаясь вырваться из тисков окружающей действительности.

«Я — Нейл Бэннинг, и я сплю, а все, что я вижу — только сон…»

Он с размаху ударил кулаком по стене. Боль в костяшках была достаточно убедительной, и на них показалась кровь. Нет, это не помогало.

«Ладно, пусть этот корабль реален. Звездный корабль, идущий к Антаресу. Реален Рольф, реальна и эта Новая Империя, о существовании которой Земля и не подозревает. Но ВСЕ-ТАКИ я — Нейл Бэннинг!»

Не Кайл Валькар — о, нет! Если он только позволит себе поверить в то, что он был совершенно другим человеком, человеком со звезд, с прошлым, которого он не может вспомнить, тогда его собственное «я» заколеблется и исчезнет как дым, и он станет никем…

Существует Империя. Существуют звездные корабли. Земля не знает о звездной империи, но о Земле знают, знают земные обычаи… языки, изученные во время тайных посещений. Появление корабля Рольфа — именно такое тайное посещение. Они прилетели, захватили Нейла Бэннинга, а теперь летят обратно. Все это делается с какой-то определенной целью…

Для какой-то грандиозной звездной интриги понадобился человек, которого можно выдать за Кайла Валькара, потомка древних звездных королей. И он, Нейл Бэннинга, благодаря своему внешнему сходству с Кайлом Валькаром подошел на эту роль. Он стал пешкой в этой игре, а для того, чтобы эта пешка была как можно лучше, Рольф и пытался доказать, что он и ЕСТЬ Кайл Валькар!

Бэннинг отчаянно пытался придумать какой-нибудь план. Это было трудно, голова все еще кружилась от столкновения со вновь открытой Вселенной, от понимания того, что он и в самом деле находится в космическом корабле. Но он должен даже и в этом невероятном положении драться за себя.

«Сначала — как можно больше узнать, — подумал он. — Прежде, чем что-либо предпринимать, надо узнать, куда они доставят меня, что собираются со мной делать. Мне нужно знание…»

Вернулся Рольф. Он принес новую одежду, подобную его собственной, диковинную, но удобную.

Белая туника была изготовлена из великолепной материи; на груди драгоценные камни образовывали стилизованный рисунок — ярко пылающее солнце. Бэннинг переоделся без возражений. Его мысли сосредоточились на одном — надо узнать как можно больше и как можно скорее.

— Теперь ты похож на Валькара, — довольно проворчал Рольф. — Ты должен и говорить, как он. Ну, время пока еще есть.

Рольф начал обучение, называя каждый предмет в каюте на своем языке. Потом Бэннинг выучил слова, означавшие «звезда», «король», «Империя».

— Рольф.

— Да?

— Эта самая Старая Империя, которой правили Валькары… Вы говорили, что это было девяносто ТЫСЯЧ лет тому назад?

— Да. Прошло много времени. Но Старую Имперю помнят во всех звездных мирах, за исключением нескольких, впавших в совершенную дикость, как, например, Земля.

Бэннинг вздрогнул.

— Земля? Она была частью Старой Империи?

— Да, как и половина Галактики, — хмуро ответил Рольф. — Когда произошла катастрофа, когда пала Старая Империя, контакты с отдаленными окраинными мирами совершенно прекратились. Не удивительно, что потомки колонистов скоро превратились в настоящих дикарей, чуть ли не в обезьян. Так было и на Земле.

Отрывочные факты, рассказанные Рольфом в этот и в следующие визиты, начали складываться для Бэннинга в туманную картину, в невообразимую космическую историю.

Старая Империя, Империя Валькаров! Они правили из Катууна на Антаресе, их звездные корабли бороздили просторы Галактики и мириады миров платили им дань. Но в Старой Империи роптали против власти этих галактических господ и не однажды захлебывались неудачные восстания. И, наконец, сами Валькары ускорили кризис.

Прошел слух, что в дальней, недоступной части Галактики Валькары готовят таинственное ужасное средство, которое в будущем повергнет в трепет всех бунтарей. Никто не знал ни его силы, ни как оно действует. Но молва утверждала, что с его помощью Валькары, если того пожелают, могут уничтожить все народы в Галактике.

Эти слухи послужили детонатором космической революции. Народы звездных миров не могли допустить, чтобы Валькары получили такую власть над их жизнью и смертью. Разгорелосьвосстание, а потом гражданская война, которая разрушила межзвездную цивилизацию и уничтожила Старую Империю. Множество далеких систем и миров, в которые больше не приходили звездные корабли, скатились в долгую ночь варварства.

Однако несколько звездных миров сохранили свою цивилизацию и технику. У них оставалось несколько исправных звездных кораблей. И эти несколько миров, центром которых была система Ригеля, стремились собрать вновь все больше и больше миров в единую цивилизацию. Это и было началом Новой Империи, которая провозгласила отказ от помпезности и гордости воинственной Старой Империи и наступление новой эры сотрудничества всех планет.

Рольф яростно сплюнул.

— Эта ханжеская болтавня о дружелюбии и мире! Она покорила многих. Но кое-кто все же помнит древних королей — Валькаров, подставками для ног которым служили звезды!

— А эта вещь, из-за которой началось восстание, — спросил Бэннинг, — то, что вы назвали Молотом Валькаров? Что с ним случилось?

Рольф серьезно посмотрел на него.

— Он был потерян, все эти долгие века. Только Валькары знают, где Молот, и что это такое. Тайна передавалась от отца к сыну даже после того, как пала Старая Империя. Ты — единственный, кто ее знает.

Бэннинг изумленно взглянул на Рольфа:

— Так вот почему Кайл Валькар такая важная фигура!

— Именно так, — сурово ответил Рольф. — Ты рассказал мне — только мне — что Молот находится на одной из планет, затерянных в скоплении Лебедя. Ты сказал, что имея карты девяностотысячелетней давности, ты сможешь найти эту планету. — Переведя дыхание, гигант угрюмо продолжал: — Ты почти добился успеха, Кайл. Ты нашел нужные звездные карты в архивах на Ригеле и отправился в скопление Лебедя. Но Тэрэния и Джоммо догнали тебя, схватили, стерли память и изгнали на далекую Землю. И теперь НИКТО не знает тайны — где спрятан Молот.

Для Бэннинга все это звучало дико и неправдоподобно. Он так и сказал, и добавил:

— Почему же они, для пущей надежности, не убили человека, знающего такой секрет?

— Джоммо так бы и сделал, и с радостью, — сардонически ответил Рольф, — но Тэрэния не решилась. Женщина — даже такая, как Тэрэния — не может править Империей.

— И ТЫ пытаешься ниспровергнуть Новую Империю? — решил прозондировать почву Бэннинг. — С той горсткой людей, что на этом корабле?

— Будут и другие, Кайл. Им отправлено послание и они соберутся у Катууна. Немного — но достаточно, чтобы сокрушить Империю, если у нас будет Молот.

— Но его у вас нет! А Я НЕ ЗНАЮ, как его найти!

— Да, Кайл. Но, возможно, скоро будешь знать.

Когда Бэннинг попытался выведать побольше, Рольф проворчал:

— Позже. А пока, прежде всего, ты должен выучить язык. Я рассказал, что я вернул тебе память перед тем, как мы покинули Землю, и что ты заболел от такого шока.

— Человек, который вел автомобиль, знает другое, — напомнил Бэннинг.

— Ивайр? Он не опасен, это мой человек. Но другие не знают. Они мечтают увидеть тебя. Ты скоро должен показаться перед ними как Кайл Валькар.

Язык давался Бэннингу легко. СЛИШКОМ легко. Потому что язык был страшно сложен, выдавая каждым словом свой огромный возраст. Тем не менее Бэннинг схватывал его на лету. Он в совершенстве воспроизводил произношение Рольфа. Создавалось впечатление, что его язык и губы сами находят нужное положение для произнесения звука, словно знания уже были в его мозгу, дремлющие и лишь ожидающие пробуждения.

Бэннинг старался гнать такие мысли. Это могло означать, что Рольф прав, что люди в Гринвилле говорили правду, что Нейл Бэннинг никогда не существовал. Он не мог, он не должен верить в это! Как может человек потерять свое «я»? Нет, здесь какой-то трюк, Рольф как-то сумел загипнотизировать людей в городке — только умный заговор, вот и все.

На корабле для Бэннинга не существовало ни дня, ни ночи. Он ел, спал, обучался, и наконец Рольф сказал:

— Они ждут.

— Кто?

— Мои люди. ТВОИ люди, Кайл. Теперь ты можешь говорить достаточно хорошо. Выходи отсюда, я сказал им, что ты выздоровел.

Бэннинг почувствовал озноб. Он страшился этой минтуы. Пока он оставался в этой маленькой каюте, он мог не думать о своем положении. А сейчас он должен стать Валькаром.

— Вперед! — сказал он себе. — Выясни, что кроется за всей ложью Рольфа до того, как что-либо предпринимать.

Дверь открылась. Рольф встал в стороне, пропуская его вперед. Бэннинг вышел в коридор.

— Сюда, — прозвучал в его ушах неприятный шепот Рольфа. — Направо. Подними голову. Веди себя как подобает сыну королей.

Коридор вел в офицерскую кают-компанию. Полдюжины мужчин поднялись на ноги, когда Рольф громко объявил:

— Валькар!

Они глядели на Бэннинга голодными, отчаявшимися глазами. Он знал, что должен сказать им, но прежде, чем успел произнести хоть слово, человек с лицом, напоминавшем волчью морду, шагнул вперед. Он медленно проговорил, обращаясь к Бэннингу:

— Ты не Валькар.

Глава 4

Тишина, последовавшая за этими словами длилась, казалось, вечно. И в этой тишине Бэннинг, смотревший в смуглое волчье лицо, чувствовал, как его сердце сжимают ледяные тиски свершившегося… Ну, вот и все. Его раскусили. Что же теперь? Бэннинг вспомнил предостережения Рольфа — плен, Джоммо, смерть…

В отчаянии он подумал, что если сумеет наболтать что-нибудь высокопарное, то, может удастся выкрутится, но язык отказывался повиноваться. Он еще не смог заставить себя выдавить хоть какой-то звук, как волчьелицый поднял бокал с вином и крикнул:

— Но ты будешь им! Мы сражались за тебя прежде, мы будем сражаться за тебя снова! — и на этот раз мы увидим тебя на троне, принадлежащем тебе по праву. Слава Валькару!

— Слава Валькару!

Приветственные крики гремели в металлических стенах. Напряжение покинуло Бэннинга, но зоркие, сильные офицеры ошибочно истолковали появившееся на его лице выражение и вновь разразились восторженными приветствиями. Из потайных уголков сознания Бэннинга неожиданно поднялось чувство гордости. Казалось, что не может и быть иначе, что эти люди по праву и чести приветствуют его как своего вождя. Бэннинг выпрямился. Он обвел взглядом офицеров и сказал:

— Валькары никогда не испытывали недостатка в верных людях. Я… — он запнулся. Прошло несколько секунд и он увидел, как на лице Рольфа выражение удовлетворения быстро сменяется тревогой. Неожиданно Бэннинг улыбнулся. Рольф втянул его в эту авантюру, так пусть помучится, пусть попотеет, пусть преданно и верно послужит Валькару. — Дайте вина. Я дам ответ на тост моих офицеров.

Глаза Рольфа сузились, но он вложил в руку Бэннинга бокал.

— Господа! Я дам вам в ответ Старую Империю и свободу звездам!

Гром новых приветственных кликов едва не оглушил его. Бэннинг повернулся к Рольфу и шепнул по-английски:

— Коротко — но эффектно, не правда ли? — и осушил бокал.

Рольф рассмеялся. Он смеялся искренне, и Бэннинг почувствовал, что вместо того, чтобы досадить Рольфу, он сделал для него нечто приятное.

Обращаясь к офицерам, Рольф сказал:

— Все старания Джоммо оказались напрасны. Несмотря ни на что Валькар остался Валькаром. Я знаю. Я давал ему первые уроки. Он по-прежнему Валькар.

Одного за другим Рольф представлял Бэннингу офицеров. Скранн, Ландольф, Кирст, Фелдер, Бурри, Тавн. Они производили впечатление твердых, преданных, целеустремленных людей. Бэннинг подумал, что ему недолго удалось бы прожить, узнай они, что он не Валькар, а всего лишь Нейл Бэннинг из штата Небраска. Он боялся их, и страх обострил его ум, помогая находить нужные слова и властно держаться. Бэннинга изумило, как легко ему удавалось быть гордым и властным.

Он начал подумывать о том, что пора бы и удалиться, но тут в кают-компанию вошел молодой ординарец. Он так вытянулся, что Бэннингу почудилось, что он слышит, как в теле юноши от напряжения лопаются жилы.

— Капитан Бехрент шлет свои приветствия, — сказал ординарец, — и спрашивает, не окажет ли Валькар ему честь, посетив рубку? Мы сейчас будем входить в Облако…

Резкий свист, вырвавшийся из вмонтированного высоко в стене громкоговорителя заглушил последние слова. Голос, раздавшийся после свистка, приказал всем офицерам занять свои места.

Офицеры начали расходиться, смеясь и говоря:

— Такое путешествие всегда рискованно, но на этот раз через Облако пройдем легко, раз у руля будет Валькар.

— …будем входить в Облако, — повторил ординарец, — и капитан уступает…

Свистки из репродуктора, монотонно повторяющиеся приказы, толкотня спешащих к выходу офицеров вновь не дали ему договорить. Наконец он махнул рукой и, с обожанием глядя на Бэннинга, сказал просто:

— Сэр, мы все будем чувствовать себя увереннее в своей безопасности, если сейчас ВЫ будете нашим пилотом.

«О Господи», подумал Бэннинг и в отчаянии взглянул на Рольфа. Тот улыбнулся, и когда ординарец шагнул назад, сказал:

— О да, ты один из величайших космических пилотов. Для того, чтобы быть королем звезд, ты должен быть хозяином космоса и тебя обучали этому, как и всех Валькаров, с раннего детства.

— Но я не могу… — пробормотал Бэннинг.

Ординарец придерживал открытую дверь и времени на разговоры не оставалось. Бэннинг вышел вслед за Рольфом. Он чувствовал себя беспомощным, пойманным в ловушку.

Они вошли в рубку.

Здесь впервые цельная и обыденная подлинность космического корабля, подавляя, навалилась на него. Раньше, в каюте, был всего лишь беглый взгляд в это невероятное окно и принятие рассудком того, что отвергал весь его прежний опыт. Сейчас это стало ужасающей реальностью, в которой люди жили и работали.

Невысокое больше помещение было буквально забито приборами, за показаниями которых напряженно наблюдали корабельные техники. В центре помещения сидел офицер, склонившийся к большому экрану, по которому непрерывным потоком бежал ручеек цифр и символов. Перед офицером стоял предмет, похожий на клавиатуру органа, и Бэннинг догадался, что это и есть сердце и мозг корабля. Бэннинг надеялся, что этот мужчина хорошо умеет «играть» на «органе». Он очень на это надеялся, потому что вид межзвездного пространства, открывающегося на огромном изогнутом видеоэкране, который шел по двум боковым и передней стенам рубки, внушал тревогу даже такому совершенно зеленому новичку, как он.

К ним подошел мужчина с бульдожьим лицом, коротко подстриженными седыми волосами и отдал честь Бэннингу. На нем была темная туника со знаками ранга на груди, и, судя по его виду, навряд ли он привык доверять кому бы то ни было управление своим кораблем. Тем не менее в его голосе не было ни следа иронии или недовольства, когда он сказал Бэннингу:

— Сэр, рубка в вашем распоряжении.

Бэннинг покачал головой. Он по-прежнему смотрел на видеоэкран. Корабль мчался под острым углом к облаку, протянувшемуся через все пространство. Оно темнело, застилая звезды, но все же сквозь него просвечивали мерцающие точки света, танцующие огненные искры, и Бэннинг понял, что это, должно быть, одно из тех облаков космической пыли, о которых он читал в популярных статьях о астрономии, а блестящие точки — обломки планет, отражающие свет всех звезд небосвода. И тут его осенило — они направляются туда!

Капитан глядел на него. Офицер за пультом и техники у приборных панелей тоже бросали на него быстрые взгляды. Бэннинга же начинало подташнивать и он очень боялся.

Слова пришли сами. Почти весело он обратился к Бехренту:

— Мужчине его корабль так же близок, как и собственная жена. Я не хочу оспаривать у вас кого бы то ни было из них. — Бэннинг сделал вид, что изучает показания приборов, цифры на экране, пульт — словно ему все давно знакомо. — И пусть даже я сяду за пульт, — продолжал он, — все равно я не сделаю больше, чем вы уже делаете. — Он шагнул назад, делая неопределенный снисходительный жест, который можно было истолковать как угодно. Бэннинг надеялся, что дрожание его рук не слишком заметно.

— Вне сомнения, — сказал он, — капитан Бехрент не нуждается в моих наставлениях.

Краска гордости залила лицо Бехрента. Его глаза ярко сверкнули.

— По крайней мере, — сказал он, — окажите мне честь — останьтесь.

— Только как зритель. Благодарю вас. — Он сел на узкий диван, идущий вдоль стены под видеоэкраном, а Рольф встал рядом. Бэннинг заметил кривую усмешку на губах Рольфа и возненавидел его еще больше. Потом он перевел взгляд на видеоэкран и ему отчаянно захотелось спрятаться в своей каюте, где можно закрыть иллюминатор. Но потом он подумал — нет, лучше уж остаться здесь, где по крайней мере можно увидеть, как все происходит.

Они приближались к темному Облаку, в котором виднелись лишь блестевшие отраженным светом обломки миров.

Рольф тихо сказал ему по-английски:

— Это единственный способ ускользнуть из сети имперских радаров. Они наблюдают за космическими путями довольно тщательно, а нам не слишком хочется объяснять свои дела.

Черная волна Облака, казавшегося твердой стеной мрака, нависла над ними. Бэннинг крепко стиснул челюсти, сдерживая вопль.

Они врезались в стену.

Удара не последовало. Естественно. Ведь то была всего лишь пыль, с рассеянными в ней обломками скал. Очень разреженная пыль, вовсе не похожая на пыль, поднятую в воздух ураганом.

Потемнело. Небо, до того сверкавшее звездными россыпями, словно задернули шторой. Бэннинг, напряженно всматривающийся в видеоэкран, внезапно увидел слабое мерцание — скала размерами с большой дом, кувыркаясь, неслась на них. Он вскрикнул, но на пульте шевельнулась рука офицера и обломок пролетел мимо — точнее корабль пролетел мимо обломка. Ни малейшего признака инерции — ее погасило силовое поле.

— Ты знаешь, — спокойно сказал Рольф, — тот мальчик говорил правду — ты здесь лучший пилот.

— О нет, — прошептал Бэннинг, — только не я.

Он вцепился в подлокотники потными руками. Казалось, что в течении долгих часов он наблюдал, как корабль, уклоняясь от обломков и петляя, чуть ли не ощупью шел сквозь Облако, проносясь мимо одинаково смертельных при столкновении — были ли они меньше пули или больше Луны — обломков. Но ни один из них не столкнулся с кораблем и страх Бэннинга сменился благоговейным трепетом. Если капитан Бехрент может вести здесь корабль, и тем не менее преклоняется перед Валькаром-пилотом, то, должно быть, Валькар действительно мог совершать нечто необыкновенное.

Наконец, они вышли из Облака на «тропу» — чистую полосу между двумя протянувшимися щупальцами космического мусора. Подошел Бехрент и остановился перед Бэннингом. Улыбаясь, он сказал:

— Мы прошли, сэр.

— Хорошо сделано, — ответил Бэннинг. Эти слова слабо отражали то, что он думал. Он был готов пасть ниц перед этим невероятным звездным капитаном и обнять его колени.

— Пожалуй, нам следует отдохнуть, — сказал Рольф.

Когда они вернулись в каюту, Рольф взглянул на Бэннинга и коротко кивнул.

— Ты совершишь это. Я боялся, что Джоммо вместе с памятью уничтожил и твой дух, но теперь вижу, что ему это не удалось.

— Ты ужасно рисковал, — сказал Бэннинг, — тебе следовало хоть немного подготовить меня…

— Я не в состоянии подготовить тебя ко всему, Кайл. Нет, я должен был выяснить, остались ли у тебя прежние выдержка и ум. Ты доказал это.

Собираясь выйти, он повернулся к двери с полупечальной улыбкой.

— Теперь тебе надо выспаться, Кайл. Мы подойдем к Антаресу через тринадцать часов, а тебе следует быть там отдохнувшим.

— Почему? — спросил Бэннинг с внезапным предчувствием опасности.

Голос Рольфа звучал напряженно.

— Одно испытание, Кайл. Я собираюсь доказать тебе самому и всем остальным, что ТЫ Валькар.

Он ушел, а Бэннинг забылся тревожным сном.

Через несколько часов Бэннинг вновь стоял рядом с Рольфом в рубке, наблюдая за своей первой посадкой, полный страха перед ожидавшей его неизвестностью. Вид Антареса подавлял — огромное красное солнце, рядом с которым совершенно терялся его спутник — звездный карлик. В этом угрюмом зловещем сиянии, заполнившим четверть неба казалось, что корабль плывет в море крови. Лица и руки людей в рубке были словно вымазаны кровью и Бэннинг внутренне содрогнулся. Он мечтал побыстрее приземлиться в Катууне.

Бэннинг захотел этого еще больше, когда наконец увидел планету, летящую к ним через мрачный свет — тусклый призрачный мир, выглядевший так, словно люди оставили его давным-давно.

— Когда-то это был могущественный мир, — как будто прочитав его мысли тихо сказал Рольф. — Сердце и мозг Старой Империи, которая правила половиной Галактики — тронный мир Валькаров. Он может стать таким снова.

Бэннинг взглянул на Рольфа.

— Если вы найдете Молот и используете его против Новой Империи, не так ли?

— Так, Кайл. Это то, что ты должен сделать.

— Я?! — воскликнул Бэннинг. — Ты безумец! Я не ваш Валькар! Даже если бы я и был им, как я, лишенный памяти, найду Молот?

— Тебя лишил памяти Джоммо, — свирепо сказал Рольф, — он сможет и вернуть ее.

Ошеломленный Бэннинг умолк. Только сейчас он начал понимать размах и смелость планов Рольфа.

Корабль мчался к планете. Он коснулся атмосферы и погрузился в кровавый, все более густой и плотный туман. Бэннинг почувствовал удушье.

Начали появляться детали планеты: горные хребты, темные леса, сплошь покрывавшие континенты, угрюмые океаны, цепочки озер. Рольф говорил, что сейчас Катуун почти полностью пустынен, но человеку с Земли трудно представить картину целого мира, совершенно лишенного городов, звуков, людей. Глядя вниз, пока корабль опускался по длинной спирали, он нашел этот мир невыразимо суровым и печальным. Это ощущение возросло еще больше, когда он увидел руины, белые кости городов по берегам морей, озер и океанов, обширные проплешины в лесах, где деревьям мешали мостовые или могильники поваленных камней. Одно такое огромное бесплодное пятно — он знал это инстинктивно — когда-то было космическим портом, полным кораблей с бесчисленных звезд.

Впереди выросла горная цепь, вздымающая к небу острые пики. Корабль снижался, теряя скорость, и наконец безо всякого толчка или сотрясения замер на плато, тянувшемся у подножия гор и служившего естественной посадочной площадкой.

Казалось, все ждали от Бэннинга, что он первым выйдет наружу, в свой мир. Он, сопровождаемый Рольфом, так и сделал. Бэннинг шел медленно, и снова ему все казалось сном. Небо, прохладный свежий ветер, несущий странные запахи, почва под ногами — все кричало о том, что он здесь чужой, и он не мог избавиться от этого ощущения.

Офицеры вышли вслед за ними и капитан Бехрент нетерпеливо посмотрел на небо.

— Других еще нет, — сказал он.

— Скоро будут, — отозвался Рольф. — Им надо найти свои тайные пути. На это требуется время. — Он повернулся к Бэннингу. — Отсюда, — сказал он по-английски, — мы с тобой пойдем одни.

Бэннинг посмотрел вниз. Широкая, разрушенная временем дорога вела в долину. Там было озеро, а на его берегу — город. Лес вырос вновь где только возможно — чащи чужих деревьев, увитых неземными лианами, заросли кустарника. Но он все же не мог спрятать огромный город. По-прежнему возвышались колонны ворот, а за ними виднелись проспекты и площади, дворцы с провалившимися крышами, мощные арки и стены — все безмолвное в красном свете на берегу спокойного, печального озера.

Они молча шли по дороге. Когда они спустились с возвышенности, ветер стих и только звук их шагов нарушал тишину. Антарес тяжело нависал над горизонтом, «на западе», как определил для себя Бэннинг. Ему, привыкшему к маленькому яркому солнцу, Антарес казался огромным тусклым шаром, лишь загромождающим небо.

В долине было теплее. Он ощущал запахи леса, но в них не было и признака чего-либо, сделанного человеком. Город теперь был гораздо ближе. В нем не было заметно ни малейшего движения, не доносилось ни звука.

— Судя по твоим словам, — сказал Бэннинг, — я считал, что КТО-ТО по-прежнему здесь живет.

— Идем к воротам, — только и ответил Рольф.

Бэннинг повернулся и посмотрел на него.

— Ты чего-то боишься?

— Возможно.

— Чего? Почему мы идем одни? — Он внезапно протянул руку и схватил Рольфа за воротник туники, едва не задушив. — Зачем ты ведешь меня туда?

Лицо Рольфа стало совершено белым. Он не поднял руку, не напряг мускулы, чтобы освободиться от хватки Бэннинга. Он только сказал голосом чуть громче шепота:

— Ты подписываешь мой смертный приговор. Ради Бога, дай мне идти, пока еще…

Он не договорил. Его взгляд уперся во что-то за спиной Бэннинга.

— Будь осторожен, Кайл, — прошептал он. — Будь осторожен во всем, что станешь делать, иначе мы оба пропали.

Глава 5

Искренняя убежденность, прозвучавшая в голосе Рольфа, заставила Бэннинга поверить, что это не трюк. Он ослабил хватку, чувствуя, как по спине бегут мурашки от сознания того, что сзади кто-то есть.

Очень медленно он повернул голову.

Рольф сказал:

— Стой спокойно. Прошло десять лет с тех пор, как они тебя видели последний раз. Дай им время и не в коем случае не беги.

Бэннинг и не думал бежать. Оцепеневший, он недвижимо стоял и смотрел на существа, выходящие из городских ворот. Существа двигались очень тихо, пока он занимался с Рольфом, и теперь за их спинами полукругом стояла целая толпа, делая бесполезной любую попытку к бегству. Это были не люди. Однако это были и не животные. Они не походили ни на что, что Бэннингу приходилось видеть в кошмарах или наяву. Но они выглядели быстрыми и сильными. Похоже, убить человека они смогли бы без особых усилий.

— Они твои телохранители и слуги, верные псы Валькаров, — прошептал Рольф. — Заговори с ними.

Бэннинг во все глаза смотрел на них. Существа были ростом со взрослого человека, но форма тела не была человеческой. Узловатые, горбатые тела, несколько ног. Больше всего они походили на гигантских быстрых пауков. Они были безволосы, только на гладкой сероватой коже ярким цветом выделялся прихотливый узор — не то естественный, не то татуировка. Пожалуй, это было даже красиво. Почти во всем можно найти красоту, стоит только ее поискать. Почти во всем…

— Что мне сказать?

— Напомни, что они твои!

Маленькие круглые головы и лица — детские лица с круглыми подбородками, небольшими глазами… Что было во взглядах этих устремленных на него глаз?

Существа зашевелились и подняли свои тонкие руки. Бэннинг мельком заметил, что руки заканчиваются безжалостными когтями. Один из них, стоявший впереди, как предводитель, внезапно заговорил неожиданно мелодичным свистящим голосом:

— Только Валькар может войти в эти ворота. Вы умрете.

И Бэннинг ответил:

— Смотри внимательно! Или твоя память так коротка?

Что было в этих взглядах? Мудрость? Жестокость? Мысли иных существ, которые человек не в состоянии понять?

Молчание. Огромные белые монолиты — остатки ворот — вздымали вверх свои разрушенные верхушки. На монолитах местами сохранилась резьба, изображающая таких же стражей-пауков, что окружали их теперь.

Они с сухим клацаньем зашевелились, множество рук потянулись к Бэннингу. Он понимал, что когти на этих руках могут разорвать его на конфети с невероятной быстротой. Сопротивление или бегство было бессмысленно. Оставалось одно — продолжить эту отчаянно опасную игру. Бэннинг заставил себя приветственно раскрыть объятия.

— Мои верные паучата, — сказал он.

Тот, кто заговорил с ним, их вождь, пронзительно вскрикнул. Остальные подхватили этот клич, он эхом отразился от каменных стен города, лежавшего за их спинами, и сейчас Бэннинг совершенно ясно увидел, что за чувство было в этих устремленных на него взглядах круглых детских глаз. Любовь. И их вид вдруг перестал казаться таким отвратительно чуждым. Вождь схватил руку Бэннинга и прижал ее к своему прохладному лбу, и прикосновение к гладкой серой коже не вызвало в Бэннинге никакой брезгливости. Но, с другой стороны, именно это испугало его.

— Кто он такой? — спросил он Рольфа по-английски. Рольф облегченно рассмеялся.

— Сохмсей качал твою колыбель и катал маленького Кайла на спине. Почему ты боишься его?

— Нет, — упрямо сказал Бэннинг, — нет, я не верю. Я не могу поверить в это.

Рольф недоверчиво посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что даже сейчас можешь сомневаться — но ведь они узнали тебя! Слушай, Кайл, — десятки тысяч лет назад Валькары переселили сюда Арраки с далеких окраин галактики, из мира умирающей звезды. С тех пор они верой и правдой служат Валькарам, и только им. То, что в эту минуту ты все еще жив, доказывает, кто ты есть на самом деле.

Сохмсей бросил на Рольфа косой взгляд и шепнул Бэннингу:

— Я знаю этого, называемого Рольфом. Будет ли твоя воля на то, чтобы он жил, господин?

— На то будет моя воля, — ответил Бэннинг.

Глубокое сомнение проникло в его душу. Эти существа, легкость, с которой он усвоил язык, инстинктивное знание, как вести себя, приходившее временами из подсознания, загадка Гринвилля — так, может, все правда? Может, он настоящий Валькар, повелитель этого города, повелитель павшей империи, которая некогда правила мириадами звезд?

Нет, нет! Человек должен верить в подлинность своего «я», иначе он погиб. Настоящим был Нейл Бэннинг, настоящей была его жизнь. Пусть Арраки не-люди, но их так же, как и людей могло одурачить внешнее сходство. Просто Рольф удачно выбрал двойника, вот и все.

Он высказал эти соображения по-английски и Рольф покачал головой.

— Упрямство всегда было твоим главным недостатком, — сказал он. — Спроси хоть у Сохмсея. — Перейдя на свой язык, он продолжил: — Они проводят тебя домой, Кайл. Я возвращаюсь. Остальные скоро прибудут, и я должен встретить их на плато. Когда соберутся все, я приведу сюда капитанов.

Он отсалютовал Арраки и пошел обратно по разрушенной дороге. Бэннинг недолго смотрел ему вслед и, отвернувшись, тут же забыл о Рольфе. Все его страхи исчезли и он страстно хотел осмотреть город.

— Ты пойдешь сейчас домой, господин? — негромко спросил Сохмсей.

— Да, — ответил Бэннинг. — Я пойду домой.

Он прошел через ворота, сопровождаемый Сохмсеем, который шел по его правую руку. Их окружала шумящая, обожающая толпа и Бэннинг почти физически ощущал это обожание. Он подумал, что древние Валькары хорошо выбрали себе телохранителей — верных и преданных. Насколько — это он выяснит позже.

Этот звездный Вавилон был огромен. Во времена его расцвета здесь, должно быть, голова шла кругом от сверкающих красок, шума, блеска сокровищ бесчисленных миров. Перед мысленным взором Бэннинга проплывали воображаемые картины посольств, идущих вниз по этой, теперь разрушенной дороге, принцев Цефея, королей Бетельгейзе, вождей наполовину варварских племен с диких миров созвездия Геркулеса, спешащих преклонить колени в Городе Королей, городе Валькаров. А сейчас только тишина и красные сумерки наполняли улицы и развалины дворцов.

— Город снова оживет, — прошептал Сохмсей, — теперь ты дома.

И Бэннинг коротко ответил «Да».

От ворот в центр города тянулся широкий проспект. Бэннинг шел вперед, ступая по вдавленным плитам, а ноги его свиты клацали и шаркали по камням. В конце проспекта, у самого озера, возвышался дворец из белого мрамора, возвышался над всем городом, подавляя своими размерами и мощью. Бэннинг шел к нему. Проспект расширился и превратился в огромную площадь, по границам которой когда-то стояли статуи гигантских размеров. Грустная улыбка тронула губы Бэннинга. Многие статуи рухнули на плиты площади, да и оставшиеся стоять изувечила жестокая рука Времени. Но когда они все стояли здесь — целые и невредимые, мощные фигуры, устремленные к звездам, держащие солнца в своих могучих руках — их вид должен был внушать трепет, доказывать посольствам их ничтожество перед непреодолимой мощью Империи, так что тронного зала посольства достигали, подготовленные должным образом.

Теперь руки статуй сломались и звезды выпали из них, а глаза, обращенные к идущим, были запорошены пылью веков и слепы.

— Господин, — обратился Сохмсей к Бэннингу, поднимавшемуся по дворцовой лестнице, — за время твоего отсутствия внутренняя галерея обрушилась. Мы пойдем тут.

Он повел Бэннинга к меньшей боковой двери. За ней оказались развалины и обломки. Большие каменные блоки попадали, обрушился и главный свод, и над головой теперь было открытое небо. Но внутренние арки по-прежнему стояли, сохранились кое-где и стены галерей, украшенные удивительной резьбой. Главный зал, подумал Бэннинг, мог бы вместить не меньше десяти тысяч человек.

В дальнем конце зала, в тусклом кровавом свете он разглядел трон. И изумился, ощутив, как от вида этого запустения в нем поднимался горячий гнев.

Сохмсей быстро шел впереди, и Бэннинг следовал за ним, пробираясь между каменными завалами. Они прошли разрушенную галерею и оказались в низком пристрое, выходящем на озеро. Бэннинг догадался, что здесь располагались личные апартаменты Валькаров. Эта пристройка довольно хорошо сохранилась, как если бы долгие усилия поддерживали ее в пригодном для обитания состоянии. Когда он вошел внутрь, то увидел, что всюду чисто, все заботливо прибрано, обстановка на месте, металлические орнаменты и детали сверкали.

— Мы хранили все наготове, — сказал Сохмсей, — мы знали, что придет день — и ты вернешься.

Бэннинг медленно брел через пустынные комнаты. Здесь сильнее, чем где-либо еще в городе, он ощутил груз столетий непрерывного правления, гордости и традиций, неизгладимый отпечаток человеческих индивидуальностей мужчин и женщин, создавших все это. Ощущение усилилось при виде безделушек, портретов, антикварных вещиц и всевозможных коллекций, собранных на других мирах. Их вид, заброшенных и забытых всеми, за исключением охраняющих их Арраки, наводил грусть…

Из высокого окна одной из комнат открывался вид на озеро. Обстановка, теперь слегка запущенная, была богатой, но без излишеств: книги, карты — обычные и звездные, модели кораблей и многое другое. Массивный стол и рядом с ним старое кресло. Бэннинг опустился в кресло и изношенная обивка приняла его тело со знакомым удобством. Через дверь в правой стене он увидел в другой комнате высокое ложе; на пурпурном пологе был изображен символ солнца. На левой стене между книжными полками висел портрет человека в полный рост — его портрет.

Ужас охватил Бэннинга. Он почувствовал, как Нейл Бэннинг начинает исчезать, словно снимают маску, скрывающую другое лицо. Он вскочил и отвернулся от портрета, от слишком удобного для него кресла, от ложа с королевским пологом. С трудом удерживая Нейла Бэннинга, он вышел на террасу за окном, где смог дышать свободнее и думать яснее.

Сохмсей последовал за ним. Бэннинг смотрел на темнеющее в красных сумерках озеро, и Сохмсей заговорил:

— Ты пришел домой, как когда-то пришел твой отец. И Стражи возликовали, ибо многие поколения наших повелителей не было с нами и мы были так одиноки.

«Одиноки?» Странные пафос этих слов тронул сердце Бэннинга. Эти полулюди-полупауки, пронесшие преданность своим повелителям Валькарам через все мертвые тысячелетия, миновавшие со дня падения империи, ждавшие в своем разрушенном мире — ждавшие и надеявшиеся. И наконец Валькар возвращается. Рольф рассказал ему, как отец Кайла вернулся в древний тронный мир, который другие в страхе избегали, чтобы его сын вырос, помня о былом величии Валькаров.

— Господин, — продолжал своим свистящим шепотом Сохмсей, — в ночь твоего рождения твой отец положил младенца в мои руки и сказал: «Поручаю его тебе, Сохмсей. Будь его тенью, его правой рукой, его щитом.»

— Так оно и было, Сохмсей.

— Да. После смерти твоих родителей я заботился о тебе. Я ненавидел даже Рольфа, потому что он мог учить тебя человеческим искусствам, а я нет. Но сейчас, господин, ты другой.

Бэннинг взглянул на него.

— Другой?

— Да, господин. Твое тело то же самое. Но разум не тот же самый.

Бэннинг смотрел в странные темные глаза, нечеловечески мудрые, любящие глаза, и дрожь пробежала по его телу. Но тут сверху донесся звук. Он взглянул в небо и увидел сверкающую искорку, пересекающую огромный диск Антареса и снижающуюся к западу. Искорка, растущая на глазах, превратилаь в корабль и скрылась за дворцом. Бэннинг знал, что корабль опустится на плато.

Ему стало холодно, очень холодно, словно сумрачное озеро дышало морозом.

— Сохмсей, ты не должен говорить другим, что мой разум изменился, — прошептал он. — Если это узнают, меня ждет смерть.

Еще один корабль промчался к плато. И еще один. Быстро темнело.

— Они не узнают, — сказал Сохмсей.

Бэннингу по-прежнему было холодно. Эти Арраки, не обладают ли они какими-то парапсихическими особенностями? И, может, благодаря им, Сохмсей ощущает, что он — не Валькар?

Вскоре в темнеющую комнату быстрыми шелестящими шагами вошел еще один Арраки. Он был меньше и светлее Сохмсея, с более тусклым узором на коже.

— Это Киш, мой сын, — сказал Сохмсей. — Он молод, но подает надежды. После моей смерти он будет служить Валькарам.

— Господин, — сказал Киш и склонил голову, — Человек по имени Рольф и другие идут сюда. Должны ли Стражи позволить им войти?

— Пусть войдут, — ответил Бэннинг. — Веди их сюда.

— Не СЮДА, — возразил Сохмсей. — Здесь неподобающее место. Валькар принимает слуг, сидя на своем троне.

Киш умчался прочь. Сохмсей провел Бэннинга через темные комнаты и развалины. Бэннинг радовался, что у него есть проводники, иначе бы он непрестанно спотыкался о рухнувшие каменные глыбы. Когда они подошли к главному залу, туда уже входили Арраки с факелами.

Неровный багровый свет факелов почти не освещал мрачные руины, но через большой пролом в потолке две желтые луны лили слабый призрачный свет. В этом обманчивом свете Бэннинг проследовал за Сохмсеем к черному каменному трону. На нем совершенно не было резьбы — и это отсутствие украшающего орнамента говорило о гордости, слишком большой, чтобы ее подчеркивать. Бэннинг уселся на трон и среди Арраки раздался свистящий восторженный шепот.

Пожалуй, подумал Бэннинг, легко, сидя здесь на троне, вообразить себя королем. Он смотрел через разрушенный вход вдоль широкого проспекта колоссов и видел факелы других Арраки, освещавших дорогу Рольфу, ведущему капитанов. Легко было вообразить, что это идут великие принцы далеких звезд, аристократы и купцы могущественной галактической империи древних времен, несущие дань из дальних миров своему повелителю…

Повелителю? Повелителю теней этого мертвого города в разрушенном, затерянном мире. Его подданные — лишь Арраки, псы Валькаров, оставшиеся преданными, хотя за это время родились и умерли звезды. Его величие — только жалкое притворство, такой же фантом, как и давно умершая Старая Империя…

Руки Бэннинга стиснули каменные подлокотники. Он слишком долго думал так, как, по его мнению, думал бы Валькар.

«ТЫ-ТО не король из рода королей, — свирепо сказал он себе. — Ты — просто человечишка в лапах Рольфа, которого он собирается использовать в своих интересах — если ты ему это позволишь».

В огромный зал вошли Рольф и по крайне мере еще двадцать человек, сопровождаемые факелоносцами. Вошедшие искоса поглядывали на Арраки. Страх перед Стражами по-прежнему был жив, и нетрудно было догадаться, почему этот древний королевский мир так редко посещается.

Сейчас Бэннинг мог разглядеть лица вошедших. За исключением капитана Бехрента и нескольких офицеров с его корабля, все остальные были незнакомы ему и представляли довольно перструю компанию. Некоторые выглядели честными вояками, солдатами, служившими делу, в которое верили. Другие имели вид отъявленных негодяев, готовых ради выгоды предать кого угодно и что угодно. Все они остановились шагах в десяти и устремили взгляды вверх, на черый трон, где сидел Бэннинг, а рядом с ним укрылся в тени Сохмсей.

— Привет Валькару! — воскликнул Бехрент, и остальные нестройно подхватили приветствие.

Рольф шагнул к трону. Он тихо сказал по-английски:

— Позволь мне руководить ими. Думаю, мне удастся добиться их согласия.

— Согласия на что? — спросил Бэннинг сердитым шепотом.

— На рейд к Ригелю, — спокойно ответил Рольф. — Нам это необходимо, Кайл. Там Джоммо, и только он может вернуть тебе память. А когда ты все вспомнишь, мы получим Молот.

Бэннинга ошеломила невероятная дерзость задуманного Рольфом. С горсткой людей совершить налет на Ригель, столицу Новой Империи — да это же совершенное безумие!

А потом в его мозгу вспыхнула новая мысль — раз Рольф предложил такой план, значит он все-таки… Впрочем, возможно, что Рольф ведет более тонкую игру, чем он думал…

Рольф церемониально поклонился Бэннингу и повернулся, чтобы представить капитанов.

— Берегись! — внезапно прошептал Сохмсей. — Среди них предательство — и смерть!

Бэннинг вздрогнул. Он вспомнил странные парапсихические особенности Арраки, и почувствовал, как по его напрягшемуся телу прошел холодок.

Рольф выпрямился и его голос загремел в огромном зале:

— Я рассказал им о твоем замысле, Кайл! И уверен, что каждый присутствующий здесь капитан последует за тобой!

Глава 6

Слова Рольфа вызвали рев одобрения и один из этих странных капитанов, высокий смуглый мужчина, шагнул вперед и преклонил колено перед троном с улыбкой на лице, настолько явно выдававшем порочность его владельца, что это прямо-таки очаровало Бэннинга.

Он воскликнул:

— Я последую за любым, кто поведет меня похитить Императрицу! И Джоммо сам по себе — немалая задача, но Тэрэния! Если ты справишься с этим, Валькар, ты сможешь легко сесть на трон!

Лишь благодаря настороженности, разбуженной в нем шепотом Сохмсея, Бэннингу удалось скрыть свое изумление. Одно дело — совершить налет на столицу, захватить Джоммо и заставть его что-то сделать. Но совсем другое — поднять руку на суверена. А из темных уголков подсознания выплыла другая мысль: «Тэрэния — вот ответ! Получить ее — значит получить звезды!»

Бэннинг решил, что какие бы не были у Рольфа недостатки, в недостатке смелости его упрекнуть нельзя.

Смуглый человек у подножья трона поднялся.

— Я — Хорик, и я командую легким крейсером «Звездный поток», команда — сто человек. Дай мне руку, Валькар.

Бэннинг взглянул на Сохмсея: — Этот?

Арраки покачал голово. Взгляд его странных блестящих глаз был устремлен на капитанов.

Бэннинг наклонился и сказал Хорику:

— Положим, я захватил власть в Империи — что ты потребуешь за свою помощь?

Хорик расхохотался.

— Во всяком случае — не благодарность. Я следую за тобой не по зову сердца, но по зову золота. Это понятно?

— Достаточно честно, — ответил Бэннинг, и пожал протянутую руку.

Хорик отступил обратно, и Бэннинг обратился к Рольфу:

— Ты не говорил им о деталях плана?

Рольф отрицательно покачал головой.

— Это отложено до окончательного совета, который состоится после того, как они свяжут себя обязательством.

— Мудро, — цинично сказал Бэннинг.

Рольф взглянул на него.

— Я мудр, Кайл. И не много времени понадобится, чтобы ты убедился, насколько я мудр.

Подошел другой капитан, и Рольф спокойно продолжал:

— Ты должен помнить капитана Вартиса, который и прежде сражался за тебя.

— Конечно, я его помню, — солгал Бэннинг. — Добро пожаловать, Вартис. — И он подал руку.

Вартис был одним из выглядевших честными капитанов, старых солдат, верных до последнего дыхания. Бэннинг вспомнил о Красавце Принце Чарли^[15] и понадеялся, что его собственная авантюра будет иметь лучший исход. Потому что сейчас это была его авантюра, нравилась ему она, или нет. И победа — единственный способ выкарабкаться из нее живым. Так что он обязан победить, если это в человеческих или сверхчеловеческих силах. Совесть не слишком мучила его. Тэрэния, Джоммо, Новая Империя — в конце концов, для Бэннинга это были всего лишь слова.

Ему начинало нравится это восседание на троне. Капитаны подходили один за другим и пожимали его руку. Некоторые выглядели негодяями, другие честными людьми, и каждый раз Бэннинг бросал взгляд на Сохмсея, который наблюдал за подходившими и как будто к чему-то прислушивался. Наконец осталось только четверо. Бэннинг вглядывался в их лица — трое, судя по виду могли продать собственную мать и Бэннинг решли, что предатель один из них. Четвертый, рассудительный на вид человек с открытым лицом, в опрятной форменной тунике, уже преклонил колено и Рольф говорил:

— Зурдис прикрывал твое отступление у…

Внезапно Сохмсей прыгнул вперед с пронзительным криком, от которого кровь стыла в жилах, и его когтистые пальцы сомкнулись на горле Зурдиса.

В зале раздались восклицания ужаса и люди подались к трону. Арраки, в темных нишах, тоже зашевелились и двинулись вперед. Бэннинг встал.

— Спокойно! И вы, мои верные Стражи — стойте!

Воцарилось напряженная, как тетива натянутого лука, тишина. Бэннинг слышал за спиной тяжелое дыхание Рольфа, а внизу, у подножия трона застыл коленопреклоненный Зурдис. Сохмсей улыбнулся.

— Господин, вот он!

— Пусть он встанет, — приказал Бэннинг.

Сохмсей неохотно убрал руки. Там, где когти прокололи кожу на толстой загорелой шее капитана, выступили капельки крови.

— Так, — сказал Бэннинг, — значит, один из моих людей, моих честных капитанов предал меня.

Зурдис не ответил. Он посмотрел на Сохмсея, на далекую дверь и снова на Бэннинга.

— Рассказывай, — приказал Бэннинг, — рассказывай, и побыстрее, Зурдис.

— Это клевета! — воскликнул тот. — Пусть эта тварь уберется! Какое у нее право…

— Сохмсей, — мягко сказал Бэннинг.

Арраки протянул руки, и Зурдис с воплем скорчился. Он снова упал на колени.

— Ладно, — быстро заговорил он. — Ладно, я вам все расскажу. Да, я продал тебя, почему бы и нет? Чего я могу достичь здесь, кроме ран и изгнания? Когда я получил от Рольфа известие о этой встрече, я обо все сообщил Джоммо. И теперь над Катууном летает крейсер, ожидающий моего сигнала! Я должен был разузнать твои планы, твои силы, кто с тобой — и кроме того, в самом ли деле вернулся истинный Валькар, или ты самозванец, марионетка, нитки от которой в руках Рольфа.

— И что же? — спросил Бэннинг. Его сердце внезапно забилось быстрее.

Лицо Зурдиса,совершенно бескровное и свирепое, исказилось пародией на улыбку.

— Ты Валькар, все верно. И, полагаю, ты доставишь своим грязным Арраки удовольствие поиграть со мной живым. Но это мало что даст тебе. На крейсере хотели бы, конечно, услышать мой доклад, но если его не будет, они все равно спустятся сюда. Это тяжелый крейер класса «А». Не думаю, что вам удастся сильно ему повредить.

Среди капитанов раздались возгласы, в которых изумление смешивалось со страхом. Бэннинг услышал, как Рольф ругается сквозь зубы. Один из капитанов крикнул:

— Надо попытаться по-тихому убраться отсюда, пока на крейсере ждут его рапорт!

Началось общее движение к двери. Бэннинг понимал, что если они уйдут, за его жизнь нельзя будет дать и ломанного гроша. Ради спасения своей шкуры он должен в совершенстве играть роль Валькара. Он закричал, останавливая капитанов:

— Погодите! Вы что, хотите, чтобы за нами охотились по всему космосу?! Слушайте — у меня есть идея получше! — Он повернулся к Рольфу. — Забудь старый план, у меня есть другой. Слушайте внимательно вы, идиоты, называющие себя капитанами: мы хотим добраться до самого трона и стащить с него императрицу. Что может быть лучше, нежели проделать все это на их собственном корабле?

Понемногу они начали понимать идею Бэннинга. Чем больше они ее обдумывали, тем больше им нравились ее неожиданность и смелость. Зурдис недоверчиво посмотрел на Бэннинга и внезапно в его глазах появилась надежда.

— Они ждут донесение, — продолжал Бэннинг. — и они его получат! — Он спустился вниз и, проходя мамо Зурдиса, указал на него: — Тащи его, Сохмсей! Живого! Ты — и другие Арраки — следуйте за мной, и я объясню, как вы можете услужить Валькару. — Он повернул голову и вызывающе ухмыльнулся в лицо Рольфу, все еще стоявшему на ступенях трона. — Ты идешь?

Из груди Рольфа вырвался ликующий смех.

— Я, — сказал он, — последую за тобой как тень, господин! Впервые он назвал Бэннинга так.

Хорик, смуглолицый капитан «Звездного потока», пронзительно заорал:

— Мы — твой охотничьи псы, Валькар! Веди нас, если тебе угодно затравить крейсер!

Остальные одобрительными криками поддержали Хорика и, следуя за Бэннингом, вышли на ночные улицы, сопровождаемый факельщиками Арраки. И у Бэннинга, глядевшего на руины и поваленные колоссы, залитые тусклым светом бледных лун, слышавшего шаги и возгласы, готовящегося к предстоящей схватке, невольно мелькнула мысль: «Это безумный сон, и когда-нибудь я обязательно проснусь. Но пока…»

Он повернулся к Рольфу и спросил по-английски:

— У тебя был план?

— О да! Тщательно разработанный и умный, который возможно и удался бы — но мы бы потеряли много кораблей.

— Рольф.

— Да?

— Что ты им рассказал, что бы втянуть в такое?

— Полуправду. Я сказал, что у Джоммо ключ к секрету Молота, который он украл у тебя, и нам необходимо вернуть этот ключ. Думаю, нет нужды объяснять им, что ключ — твоя память, уже вернувшаяся к тебе — по их мнению.

— Гмм. Рольф.

— Что еще?

— Больше не отдавай распоряжений за меня.

— Теперь не буду, — спокойно сказал Рольф. — Пожалуй, я могу довериться твоим способностям.

А пока, подумал Бэннинг, самозванец, или нет, я должен играть роль Валькара — если хочу спасти от смерти Нейла Бэннинга.

Они прошли главные ворота города. За воротами Бэннинг остановился и оглянулся. В дальнем конце проспекта, освещенного светом многих факелов, вырисовывался силуэт огромного дворца, и пламя факелов казалось мрачным издевательским напоминанием о жизни в этом мертвом заброшенном мире. Бэннинг кивнул и заговорил, отдавая приказы Арраки и капитанам. Один за другим люди и не-люди исчезали в джунглях. Наконец рядом с Бэннингом остались лишь Рольф, Бехрент и двое Арраки — Сохмсей и Киш, державшие Зурдиса.

Они пошли вверх на плато по разрушенной дороге. Пока они поднимались, Бэннинг инструктировал Зурдиса, который внимательно его слушал.

— Возможно, люди Зурдиса попытаются отбить его, — сказал Рольф, и Бэннинг кивнул.

— Бехрент и Хорик справятся с этим, за ними будут и все другие команды. Немногим нравятся предатели, — сказал он.

— Я действовал один, — угрюмо произнес Зурдис. — К чему делить добычу? Все мои люди верны Валькару.

— Хорошо, — сказал Бэннинг и повернулся к Бехренту, — но ты это проверь!

На плато Бэннинг, сопровождаемый Рольфом, Зурдисом и двумя Арраки, прошел прямо в радиорубку своего корабля. Дремавший дежурный радист испуганно вскочил и начал бешено работать. Бэннинг посадил Зурдиса за микрофон. За спиной капитана встал Сохмсей и прижал когти к его горлу.

— Сохмсей услышит твои мысли до того, как ты произнесешь их вслух, — сказал Бэннинг. — Если ты задумаешь измену, то умрешь, не успев сказать ни слова. — Он сделал повелительный жест. — Начинай.

Голос уже подтвердил получение вызова. Медленно, очень ровным голосом, Зурдис заговорил в микрофон:

— Здесь Зурдис. Слушайте — Рольф привез НЕ Валькара и половина капитанов поняли это. Сейчас они спорят в тронном зале дворца. Они дезорганизованы и охрана не выставлена. Арраки там тоже нет, и если вы сядете сейчас в джунглях у городских ворот, то сможете без труда захватить всех.

— Хорошо, — ответил голос. — Ты уверен, что этот человек — не Валькар?

— Уверен.

— Я немедленно сообщу Джоммо — это успокоит его. Но, пожалуй, мне слегка досадно — для меня было бы большей честью захватить настоящего Валькара. Ладно, Рольф и все заговорщики — тоже неплохо. Мы сядем через двадцать минут. Ты держись в стороне.

В приемнике раздался щелчок. Зурдис посмотрел на Бэннинга, тот обратился к Сохмсею:

— Что в его мыслях?

— Господин, — ответил Арраки, — он думает, как бы ему ускользнуть и предупредить команду крейсера. Он думает о многом, чего не может скрыть, и нет среди этих мыслей хороших.

— Убрать его! — резко приказал Бэннинг.

Арраки утащили Зурдиса, а Бэннинг круто повернулся к Рольфу:

— Я не желаю убийств без необходимости, когда появится крейсер! Запомни это!

Когда они вышли из рубки, Рольф вручил ему оружие. Цереброшокеры не годились для такого горячего дела — у них был слишком ограниченный радиус действия. Оружие, взятое у Рольфа, напоминало кургузый пистолет и стреляло разрывными пулями. Бэннинг не был вполне уверен, что сможет стрелять из «пистолета», хотя Рольф и объяснил, как это делается.

Когда они вышли из корабля, люди уже построились и ждали. Киш и Сохмсей заняли свои места за спиной Бэннинга. Они вернулись одни.

— Прекрасно, — сказал Бэннинг. — Быстро сделано.

Отряд в призрачном лунном свете углублялся в темную чащу долины. Вдруг Бэннинг крикнул:

— Скройтесь! Они спускаются!

Не успели люди укрыться в черных зарослях, как над головами пронесся быстро снижающийся огромный черный призрак. На миг Бэннинг охватила паника — ему показалось, что огромная масса опускается прямо на них, грозя раздавить и его самого, и всех его людей. Потом он понял, что это только оптическая иллюзия — крейсер, ломая деревья, опустился в зарослях несколькими сотнями ядров дальше — как Бэннинг и планировал, как раз между двумя его отрядами. Порыв ветра обрушился на лес, хлестнул ветви над головами и перед их лицами закружились листья и ветки. Потом воцарилась тишина и Бэннинг во главе отряда двинулся дальше.

Люди из крейсера в полном вооружении уже вышли наружу и построились, но, не ожидая здесь ничего опасного, больше были озабочены тем, как в темноте через завалы добраться до цели. И когда внезапно появившиеся отряды Бэннинга ударили на них, они оказались словно между молотом и наковальней. Из крейсера выскакивали новые люди, началась стрельба, пули взрывались, как маленькие звезды и многие остались лежать мертвыми среди деревьев. Вспыхнули прожектора крейсера, превратив ландшафт в путанный узор ослепительного света и черных теней. Осветилась фантасмагорическая картина смешавшихся в дикой схватке людей и Арраки. Сохмсей издал долгий завывающий вопль, и все больше Арраки появлялось на этот зов. Они мчались, как дети, которых позвали играть и их странные глаза ярко сверкали.

С Бэннингом во главе они ворвались в открытый люк крейсера, в шлюзовую камеру и дальше в коридоры, гоня перед собой перепуганных людей, топча их своими быстрыми ногами, выметая их как метлой. Нескольких Арраки убили, нескольких ранили. Но теперь Бэннинг знал, что его предположения оказались правильными, что его слуги — полулюди-полупауки — оказались сильнейшим оружием против людей, которые слышали о них только в легендах и старых бабьих сказках. Внезапное появление из мрака народа Сохмсея, их вид и вопли — этого оказалось вполне достаточно, чтобы деморализовать всех, кроме самых храбрых, но и храбрейшие не устояли перед непреодолимым натиском. Арраки, повинуясь приказу Бэннинга, избегали убивать, если в этом не было необходимости, но вымели корабль они чисто и Сохмсей с Кишем ворвались в радиорубку, прежде, чем радист понял, что происходит.

Бэннинг вернулся к люку. Он тяжело дышал, легкая рана слегка кровоточила, а голова кружилась от такого дикого возбуждения, о котором он и не подозревал в старые дни на Земле. Подошел Рольф, тоже с трудом переводящий дыхание и Бэннинг сказал:

— Здесь все сделано.

Рольф, вытиравший кровь, сочившуюся из уголка рта, усмехнулся:

— И здесь тоже. Мы как раз заканчиваем.

Бэннинг засмеялся. Он протянул руку, Рольф свою и, смеясь, они обменялись рукопожатием.

Арраки начали выгонять людей из крейсера, присоединяя их к тем, которых люди и другие Арраки захватили среди деревьев. Пленники выглядели сбитыми с толку и возмущенными, как будто они до сих пор не поняли, что же произошло.

— И что теперь? — спросил Бэннинг.

— Теперь, — ответил Рольф, — перед нами Ригель и Джоммо. И ты снова станешь Кайлом Валькаром, и в твоей руке будет Молот.

Бэннинг поднял взгляд к небу, где далекая, ничего не подозревающая планета — сердце Империи — шла извечным путем вокруг своего светила.

Глава 7

Тяжелый крейсер «Солнечное пламя» через звездные бездны мчался к Ригелю.

Внешне он оставался тем же, чем был всегда — одним из самых быстрых и мощных космических кораблей, со знаками Империи, блестевшими на борту, с полной командой, одетой в имперскую униформу и вооруженной имперским оружием. Но самом деле все это было лишь уловкой.

— Вот руководство, — сказал Рольф. — Сигналы, коды и прочее. Немного везения, и…

Тщательно составив послание, Бэннинг отправил его по почти мгновенной гиперпространственной связи.

ВОЗВРАЩАЮСЬ С ЗАГОВОРЩИКАМИ, ПОЧТИТЕЛЬНО

ПРОШУ ПОЛНОЙ СЕКРЕТНОСТИ. ЖДУ ИНСТРУКЦИИ

Он подписался именем капитана «Солнечного Пламени», который остался на Катууне под охраной Арраки. Ответ пришел быстро.

СЛЕДУЙТЕ ПРЯМО К ЗИМНЕМУ ДВОРЦУ.

И подпись — ТЭРЭНИЯ.

Рольф зло усмехнулся:

— Зимний Дворец — лучше и не придумаешь! Это там они, по их мнению, уничтожили Валькара, а теперь — они увидят! Дворец в отдаленном, тихом месте и имеет собственную посадочную площадку.

— И очень прочные темницы, — заметил Хорик. — Не забывай и об этом.

— Тебе лучше остаться на корабле, — сказал Бэннинг. — Если увидят твое честнейшее лицо, то мы все окажемся под замком. — И он рассмеялся. Его возбуждение росло с каждой пройденной звездной лигой. Сама авантюра была достаточно дикой, чтобы привести в возбуждение любого человека, но было и что-то еще — предчувствие и имя — Тэрэния. Бэннинг не знал, почему оно так действовало на него, но так было. Ему вдруг захотелось увидеть ее, услышать ее голос, узнать, как она выглядит и двигается.

— Дерзость побеждает, — тихо проговорил Рольф. — Она будет там, ничего не подозревающая, горящая желанием воочию убедиться, настоящий ли ты Валькар. И с ней будет Джоммо. Даже если бы ему, как главе Совета, это не было бы обязательно, он все равно бы пришел. У него есть свои причины. Он страстно хочет убедиться в том, что Зурдис сказал правду. — Рука Рольфа сделала хватательное движение. — И у нас будут оба.

Напоминание о Джоммо заставило Бэннинга вздрогнуть. Он не хотел встречи с ним. Джоммо мог вынести окончательный приговор — реален или нет Нейл Бэннинг, а Бэннинг этого не хотел. Он яростно убеждал себя, что нечего бояться, потому что он — настоящий Нейл Бэннинг, и никто не сумеет отнять его «я». Но страх оставался.

Хорик улыбнулся, как человек, подумавший о чем-то приятном.

— Когда они будут у нас, — сказал он, — у нас будет секрет Молота. А с Молотом и Валькаром, который знает, как владеть им… — и жестом он показал, что тогда можно овладеть всей Вселенной.

Молот? Бэннинг тоже думал о нем. Он осмотрел орудия крейсера, орудия, стреляющие атомными снарядами, мчащимися гораздо быстрее света и наводимые гиперпространстенными радарами. Даже это обычное оружие имперского крейсера казалось ему ужасным. Так насколько же ужаснее был таинственный Молот, которого страшилась целая галактика!

Крейсер мчался вперед, приближаясь к сверкающей звезде. На корабле росло напряжение. Бехрент, который когда-то служил в Имперском Флоте, тратил все свое время на обучение офицеров и команды управлению оружием корабля, зло ругая их за ошибки и свирепо напоминая, что их жизни зависят от их умения. Бэннинг мало спал, просиживая бесконечные часы с Рольфом, Хориком или другими капитанами. Часто бывал он и в рубке. И всегда за его спиной были Сохмсей и Киш.

Арраки отказались остаться в Катууне.

— Господин, — сказал Сохмсей, — однажды ты ушел без меня и годы ожидания тянулись так долго.

Крейсер вошел во внешний пояс патрулей, охранявших столицу Новой Империи. Снова и снова их вызывали, следуя обычному порядку, но каждый такой вызов мог оказаться гибельным, возбуди подозрения мельчайшая деталь. Но всякий раз после того, как они называли себя, корабль получал разрешение на проход. Уже сиял голубоватым светом Ригель и корабль, сбрасывая скорость с таким расчетом, чтобы попасть к Зимнему Дворцу вечером, мчался к третьей планете системы.

— Нам нужна темнота, — заметил Рольф. — Это даст нам определенные преимущества.

После того, как они прошли внутреннее кольцо патрулей, Бэннинг отправил сообщение:

«СОЛНЕЧНОЕ ПЛАМЯ» СЛЕДУЕТ К МЕСТУ НАЗНАЧЕНИЯ, СИГНАЛ ОДИН!

Ответ на заставил ждать:

ПРОХОДИТЕ, «СОЛНЕЧНОЕ ПЛАМЯ», ВСЕМ ДРУГИМ КОРАБЛЯМ ОЖИДАТЬ КОНТРОЛЯ.

Крейсер вошел в тень громадной планеты и Ригель исчез из виду.

Нервное возбуждение Бэннинга достигло предела и исчезло, оставив его странно холодным и спокойным. Нейл Бэннинг или Кайл Валькар — он должен пройти через все и выяснить, кто же он на самом деле!

Голоса офицеров звучали приглушенно. Внизу люди, все при оружии, были наготове.

— Дежурные офицеры и команда остаются на борту, — сказал Бэннинг, — готовые к немедленному взлету. Повторяю: к НЕМЕДЛЕННОМУ, в любую не минуту, но секунду. — Он обернулся к Рольфу, Хорику, другим «заговорщикам» и Ландольфу с Тавном, игравшим роль офицеров охраны. — Я дал вам все необходимые распоряжения. Остается выполнить их, когда мы выйдем. Да сопутствует нам удача!

— Приготовиться к посадке, — сказал металлический голос из громкоговорителя.

Бэннинг посмотрел в иллюминатор. Они быстро снижались. Внизу тянулся огромный город, сверкавший разноцветными огнями и занимавший, казалось, половину континента. В стороне от города среди окружающей тьмы виднелось еще одно пятно света.

— Зимний Дворец, — сказал Рольф и сердце Бэннинга бешено застучало. ТЭРЭНИЯ! Он негромко сказал:

— Мы должны быть наготове. Всем проверить оружие и хорошенько его спрятать. Пользуйтесь шокерами, старайтесь не убивать без нужды. И помните: Тэрэния и Джоммо нужны нам живые и невредимые!

Обращаясь к Арраки, он продолжил:

— Вас не должны заметить сразу — оставайтесь в тени, пока я не позову.

Тавн и Ландольф вызвали охрану — сильную охрану, необходимую для таких важных пленников. Бэннинг накинул на голову капюшон и ждал. Его сердце билось учащенно, дыхание было затруднено.

Корабль коснулся поверхности.

Быстро, под звуки четких команд и ритмичный топот ног, охрана вышла из корабля и выстроилась в виде квадрата, в центре которого находились «пленники». К ним присоединился отряд дворцовой охраны и все двинулись через открытое посадочное поле, которое, очевидно, освободили для их большого крейсера. Так что явных препятствий для бегства не было.

Их двойной эскорт быстро проследовал через открытый участок, прямо к белому портику, где был вход во Дворец — великолепное здание, окруженное деревьями и фонтанами. Бэннинг оглядывался по сторонам, чувствуя нервное возбуждение. Здесь десять лет назад пленного Валькара дьявольская наука Джоммо лишила памяти. Сейчас, через десять лет, сюда пришел другой человек, Нейл Бэннинг с далекой планеты Земля. Он не мог быть тем Валькаром, но все же…

Хоть ночь и была теплой, дрожь пробежала по его телу.

— Лаборатория Джоммо, — наклонившись к Бэннингу шепнул Рольф, — в западном крыле — вон там.

— Прекратить болтовню! — приказал Ландольф и Хорик грубо выругался.

Они вошли в широкий белый портик. Перед тем как войти, Бэннинг бросил взгляд через плечо и ему показалось, что он заметил две тени, скользящие среди деревьев.

За портиком находился большой зал, строгую красоту которого подчеркивала облицовка из светлого камня и пол из полированного мрамора, черного, словно горное озеро зимой и казавшегося таким же глубоким. Через равные промежутки в дверях виднелись высокие двери, а у одной из стен безупречным изгибом взвивалась вверх роскошная лестница. В зале их ожидал мужчина, а на середине лестницы стояла женщина, смотревшая вниз на пленников и охрану.

Бэннинг увидел сначала мужчину и в нем внезапно вспыхнула острая ненависть. Лицо Бэннинга по-прежнему наполовину закрывал капюшон, и Бэннинг смотрел из-под него на Джоммо, удивляясь, что тот так молод и вовсе не похож на бородатого, согбенного годами и знаниями ученого. Этот человек был рослым и мускулистым, с высокоскулым лицом. Ему больше подошел бы меч, чем пробирка.

Только глаза Джоммо говорили, что он на самом деле и государственный муж и ученый. Глядя в эти серые, пристально смотревшие сверкающие глаза, Бэннинг понял, что столкнулся с мощным интеллектом — вполне возможно, далеко превосходящим его собственный.

Эта мысль была как вызов, и что-то внутри Бэннинга шепнуло: «Посмотрим!»

Охрана отсалютовала, клацая оружием и грохоча ботинками по мраморному полу. Бэннинг перевел взгляд на лестницу и увидел женщину. Он забыл обо всем, кроме Тэрэнии.

Бэннинг рванулся вперед так внезапно, что едва не прорвал цепь дворцовой охраны, прежде чем они удержали его. Бэннинг сбросил капюшон, скрывавший его лицо и услышал короткий вскрик Джоммо. Тэрэния шагнула вниз по лестнице и назвала имя.

Она была прекрасна. Она вся горела от гнева и ненависти. Казалось, внутри ее пылал костер, свет которого окрасил румянцем ее белую кожу и заставил глаза метать искры. И все же Бэннинг почувствовал, что кроме ненависти было что-то еще…

Тэрэния спустилась вниз и пошла по залу именно так, как и представлял себе Бэннинг — свободно и грациозно. Он двинулся было вперед — встретить ее — но охрана не пустила и он сам тоже почувствал гнев и ненависть. Впрочем, ненависть его была смешана с совершенно другим чувством.

НО ВЕДЬ ОН — НЕЙЛ БЭННИНГ, И ЧТО МОЖЕТ ЗНАЧИТЬ ДЛЯ НЕГО ТЭРЭНИЯ СО ЗВЕЗД?

— Глупец, — сказал она. — Я подарила тебе жизнь. Почему ты не захотел довольствоваться этим?

Бэннинг мягко спросил:

— Найдется ли человек, который смог бы в моем положении довольствоваться этим?

Она смотрела на него, и Бэннинг подумал, что если бы у нее в руках был кинжал, она немедля заколола бы его.

— На этот раз, — сказала она, — я не могу спасти тебя. И на этот раз я не хочу спасать тебя, даже если бы и могла.

Подошел Джоммо, встал рядом с Тэрэнией, и вдруг Бэннинг вспомнил рассказ Рольфа — достаточно, чтобы представить, как обстояли дела с ними, всеми тремя — не в деталях, но в общих чертах, общую ситуацию. И он рассмеялся.

— Но в тот раз ты меня спасла, маленькая императрица, хоть и не должна была. И ты ждала меня все эти годы, не так ли, Джоммо? Несмотря на твои уговоры — взять тебя в супруги, за все эти долгие десять лет ты так и не смог наложить свои лапы на нее, или на ее трон?

Даже не глядя в полные холодной ярости глаза Джоммо, он понял, что удар попал в цель. Но все же не совсем точно — что-то было в этом человеке, поражающее и неизбежное. И Бэннинг понял, что. Это была честность. Джоммо был искренен. Не троном он хотел овладеть, но Тэрэнией.

Бэннинг бросился вперед и вцепился в горло Джоммо. Он сделал это так быстро и с такой яростью, что охрана не успела помешать ему — и люди Бэннинга тоже набросились на охрану. Бэннинг закричал и дикий крик, подхваченный его «охраной» отразился от сводов зала «Валькар! Валькар!» Дворцовая охрана, «пленники» и люди с крейсера смешались в яростной схватке. Бэннинг увидел на лице Джоммо выражение изумления, впрочем, тут же исчезнувшего. Он закричал:

— Беги, Тэрэния! Им нужна ты — мы задержим их — зови подмогу!

Бэннинг сдавил горло и Джоммо больше ничего не успел сказать.

Тэрэния повернулась и, словно лань, помчалась к лестнице. Ее лицо стало белым и дрожало, но она не боялась. Она бежала вверх по ступеням, громко призывая охрану. В нишах стены, расположенных через равные интервалы вдоль ступеней, стояли небольшие тяжелые каменные вазы. Тэрэния на бегу сбросила вниз одну из них, потом другую. Бэннинг расхохотался. Ее волосы цвета пламени выбились из-под удерживающей их тонкой сетки и теперь метались по ее плечам. Бэннинг хотел ее. Он хотел поймать ее сам, поскорее, до того, как она успеет скрыться в верхних коридорах и собрать охрану. А пока он должен покончить с Джоммо.

Но Джоммо был силен. У него не было оружия, и он понимал, что ему нельзя допустить, чтобы Бэннинг воспользовался своим. Сейчас они боролись за шокер, который Бэннинг пытался вытащить из-под туники, и боролись на равных, особенно после того, как Бэннинг вырнил шокер. Вокруг них кипела битва, дробясь на отдельные группы сражающихся, и Бэннинг увидел, что эти группы отрезают его от лестницы. Снаружи донесся шквал криков и выстрелов, означавший, что главные силы Бэннинга с крейсера захватили площадку и ворвались во Дворец. Все шло хорошо, лучше, чем он даже мог надеяться, но им необходимо заполучить Тэрэнию. Без нее рушился весь план, а она могла скрыться в любую минуту. Слишком много времени потребовалось бы, чтобы обыскать весь Дворец, и кто знает, сколько здесь потайных ходов, ведущих наружу? Обычно монархи заботятся о том, чтобы всегда была возможность ускользнуть.

Но сильные руки Джоммо держали его и Джоммо свирепо рычал прямо в его ухо «Ты безумец, Валькар! Тебе не догнать ее!»

Бэннинг внезапно резко выгнул спину и ему удалось освободить одну руку. Он сильно ударил Джоммо. У того из уголка рта показалась кровь и ноги его подкосились, но все же Джоммо устоял. Тэрэния уже достигла верхней площадки.

— Ты проиграл! — выдохнул Джоммо.

Взбешенный Бэннинг снова ударил его. На этот раз Джоммо зашатался и упал. Но он потянул за собой и Бэннинга, а упав, вцепился в его горло. Они покатились по полу под ногами сражавшихся. Слепая ярость охватила Бэннинга, наружу вырвалось что-то настолько древнее и примитивное, чего он в себе никогда и не подозревал. Его руки сомкнулись на жилистой шее Джоммо и они боролись насмерть на мраморном полу пока Рольфу и Хорику не удалось их растащить.

Сейчас зал был полон людьми Бэннинга. Дворцовая охрана сложила оружие. Бэннинг вздохнул, и вздох болезненно отозвался в его груди. Он посмотрел на лестницу — Тэрэния исчезла.

— Нам необходимо найти ее, — сказал Рольф. — И быстро.

— Арраки помогут, — отозвался Бэннинг и хрипло позвал. Снова обернувшись к Рольфу, он продолжал: — Собери несколько человек и возьми Джоммо. Он может там понадобиться. — И Бэннинг побежал вверх по лестнице. Там его догнали Арраки. — Ищите ее! — приказал он. — Ищите! — И они, как две большие гончие, бросились вперед по следу императрицы.

В верхних коридорах было тихо. Слишком тихо. Здесь должны были бы находиться стражники, слуги и вообще бесчисленные, безымянные люди, всегда обитающие во дворцах. Бэннинг бежал, напряженно вслушиваясь в эту тишину, а Киш и Сохмсей, бегущие гораздо быстрее его, многоногими тенями метались во все ответвляющиеся проходы.

— Не здесь, — резко бросал Сохмсей на бегу. — Не здесь. Не здесь. Не… Да! Здесь!

Дверь. Закрытая, как и все остальные. Бэннинг рванулся к ней, и Киш едва успел схватить его.

— Они ждут, — сказал он. — Внутри.

Бэннинг вынул пистолет, от души надеясь, что им не придется воспользоваться. В ближнем конце коридора он заметил окно и выглянул из него наружу. Сейчас внизу все было спокойно, крейсер мирно лежал на посадочной площадке. Футах в двадцати от Бэннинга в стене было другое окно. Он подумал, что окно может вести в ту комнату, и указал на него Сохмсею:

— Сможешь добраться до туда?

Арраки засмеялся своим удивительным мягким смехом.

— Сосчитай трижды до десяти, господин, прежде чем ломать дверь. Киш!

Оба Арраки, темные паукообразные фигуры, скользнули во мрак по широкому карнизу. Бэннинг слышал доносившееся снаружи сухое дробное клацанье когтей по камню. Он начал считать. Как раз подбежали Рольф и Хорик, держащие Джоммо, и с ними еще шесть-семь человек. Бэннинг встал перед дверью.

— Здесь у нас Джоммо! — крикнул он. — Вы, там, не вздумайте стрелять, если не хотите его смерти!

— Нет, — завопил Джоммо. — Стреляйте!

Рольф ударил его в зубы. Бэннинг наклонился ближе к двери.

— Вы слышали? В ваших руках его жизнь, так же, как и наши. — Ему показалось, что он услыхал голос Тэрэнии, отдающий какой-то приказ. Тридцать. СЕЙЧАС.

Он пнул дверь, попав пяткой прямо по замку, и невольно сжался, ожидая ураганного огня. Но не последовало ни одного выстрела. Зато он услышал пронзительный визг сначала одной женщины, потом нескольких других. Перед дверью в шеренгу стояло с полдюжины дворцовых стражников, вооруженных, но держащих оружие опущенным, за ними — слуги и женщины. А теперь Киш и Сохмсей ворвались с тыла через окно и охрана была ошеломлена воплями мужчин и визгом женщин, пытавшихся скрыться от Арраки. Тэрэнии среди них не было.

За группой перемещавшихся слуг и стражников была дверь, ведущая во внутренние покои. Бэннинг ударами и пинками расчищал к ней дорогу, но Арраки были ближе и достигли ее первыми. Они широко распахнули высокие белые створки и стало видно внутреннее убранство комнаты: широкое белое ложе, занавешенное пологом желтого шелка, толстые ковры на полу и удобная мебель. Стены были белыми, с высокими панелями, отделанными желтой парчой под цвет полога. Одна из панелей еще двигалась — он только что была открыта, а теперь закрывалась.

Ни один человек не успел бы достичь этой сужающейся щели до того, как она закроется, но Арраки не были людьми. К тому времени, когда Бэннинг с трудом пробился в комнату, они вновь открыли панель и исчезли в проходе, открывшемся за ней. Бэннинг слышал, как они бежали, а потом раздался крик ужаса, сдавленный и приглушенный узкими стенами коридора.

Сохмсей вернулся в комнату, держа в руках обмякшее тело Тэрэни. Он выглядел огорченными.

— Прошу прощения, господин, — сказал он, — Мы не причинили ей вреда. Но с вашими женщинами такое случается часто.

Бэннинг улыбнулся.

— Она скоро придет в себя, — сказал он и протянул руки. — Прекрасная работа, Сохмсей. Где Киш?

— Пошел разведать потайной ход, — ответил Сохмсей, осторожно передавая Тэрэнию Бэннингу. — Он почувствует, если там есть что-нибудь опасное.

Бэннинг кивнул.

В его руках лежала Тэрэния. Он ощущал тепло ее тела, слышал биение сердца. Ее шея была белоснежной и сильной, огненные волосы тяжелой массой свисали с рук Бэннинга, темнели густые ресницы опущенных век. Он не хотел никуда идти. Он хотел только одного — стоять так, держа в руках Тэрэнию.

Суровый голос Рольфа раздался за его спиной.

— Идем, Кайл, нам еще многое надо сделать.

Вернулся тяжело дышавший Киш.

— Ничего, — сказал он. — Там все спокойно, господин.

— Нам понадобятся Арраки, Кайл, — сказал Рольф.

Бэннинг вздрогнул и холодок пробежал по его спине. Пришло время — время, прихода которого он так боялся.

Глава 8

Лаборатория, в которой они находились, не походила ни на одну из виденных Бэннингом прежде. Машины и оборудование были упрятаны под щиты и кожухи и можно было только догадываться о их назначении и сложности. В этой длинной высокой комнате было тихо и чисто.

Бэннинг понял, что только выдающийся ученый мог занять такое высокое положение в этой огромной звездной империи. Сейчас Рольф быстро и резко говорил что-то этому человеку, Джоммо слушал с каменным лицом. Рольф отослал Хорика проверить, как обстоят дела с пленниками, но оба Арраки стояли здесь. Они, держась настороженно, внимательно смотрели по сторонам.

Тэрэния уже очнулась. Она сидела в кресле и на ее совершенно белом лице горели раскаленными сапфирами глаза, смотревшие на Бэннинга. Она смотрела только на него, не обращая внимания на остальных.

Рольф умлок, и Джоммо медленно произнес:

— Так вот оно что. Мне следовало бы догадаться.

— Нет, — сказала Тэрэния и с силой добавила:

— О нет! Мы не вернем вашему Валькару его память — он может уничтожить Империю!

— Ваш выбор ограничен, — зловеще проговорил Рольф.

Горящий взор Тэрэнии не отрывался от лица Бэннинга. Она с горечью заговорила, обращаясь к нему:

— Однажды ты едва не добился успеха, верно? Ты явился сюда со всеми ключами, оставленными тебе отцом, обманом добился от меня позволения порыться в древних архивах, нашел там путь к Молоту и ушел, насмехаясь над нами, надо мной.

— Я?

— Ты, и ты использовал самую древнюю и дешевую уловку, какую мужчина может применить к женщине.

— Тэрэния… — начал Джоммо, но она продолжала, не взглянув на него:

— Ты просто чуть-чуть промедлил. И это чуть-чуть спасло Империю! Мы схватили тебя и Джоммо стер твою память. Нам следовало стереть ТЕБЯ.

— Но вы этого не сделали, — сказал Бэннинг.

— Да, не сделали. Мы ненавидим убийство — этого не понять сыну Старой Империи. Мы оказались настолько глупы, что дали тебе ложную память, отправили на окраинную планету — Землю — и решили, что ты убран с пути и безопасен. Я оказалась настолько глупа.

Рольф сердито сказал:

— Вы настолько удачно убрали его с пути, что для того, чтобы найти Валькара, мне понадобились долгие годы секретных поисков на Земле.

Тэрэния медленно перевела взгляд на мрачного гиганта.

— А теперь, когда у тебя есть Валькар, ты хочешь заполучить и его память, а потом и Молот?

— Да, — отрезал Рольф, словно волк клацнул клыками. — Слушай, Джоммо, — повернулся он к ученому. — Ты можешь восстановить его память. И ты сделаешь это. Ты сделаешь это потому, что не захочешь увидеть Тэрэнию мертвой.

— Я знал, что ты скажешь это, — ответил Джоммо.

— Так как?

Джоммо посмотрел на Тэрэнию. Через несколько секунд его плечи опустились и он склонил голову.

— Ты сам сказал — мой выбор ограничен.

Бэннинг похолодел, а сердце его бешено застучало. Он хрипло спросил:

— Сколько времени это займет?

Секунды, часы, столетия — сколько времени понадобится, чтобы изменить «я» человека? Предположим, что весь этот невероятный сон — правда, и Нейл Бэннинг — всего лишь имя, фикция, воплощенная ложь. Что останется от него? Сохранится ли память человека, в действительности не существовавшего?

Джоммо медленно выпрямился. Бесцветным голосом, с неподвижным лицом он ответил:

— Час, возможно и меньше.

Тэрэния недоуменно смотрела на него. Казалось она не верила своим ушам. Потом она яростно закричала:

— Нет! Я запрещаю тебе, Джоммо — слышишь? Я запрещаю! Пусть они…

Сохмсей легонько положил когтистую руку на ее плечо, и она замолчала, задыхаясь от отвращения. А Арраки сказал:

— Господин, пока ее рот кричит гневные слова, мысли ее говорят о надежде. Здесь притворство, между ними двумя.

Рольф с неприятным цыканьем втянул воздух между зубами.

— Я так и думал — Джоммо слишком легко согласился. — Он поочередно посмотрел на них. — Прекрасно, все равно все выйдет наружу. С Арраки ложь бесполезна.

Тэрэния отпрянула от Сохмсея, но промолчала. Джоммо пожал плечами, его лицо по-прежнему ничего не выражало. Бэннинг восхищался его выдержкой.

— Арраки, — сказал Джоммо, — вне сомнения, хорошие слуги, но уж слишком они усердствуют. — Он посмотрел на Бэннинга. — Ты хочешь вернуть память. Я согласен. Я не могу сделать большего.

— Час, — сказал Бэннинг, — возможно и меньше. — Он шагнул к Тэрэнии. — Что может случиться в течение следующего часа, чего вы ждете?

Открытый взгляд горящих глаз был устремлен прямо на него.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. И прошу прикажи СУЩЕСТВУ больше не дотрагиваться до меня.

— Что-то должно появиться, — задумчиво сказал Бэннинг. — Что-то достаточно сильное, чтобы помочь.

Сохмсей тихо произнес:

— Мысли ее скачут. Язык ее не говорит правды.

Совершенно иррациональная, но объяснимая ярость охватила Бэннинга. Он тряхнул Тэрэнию за плечи:

— ЧТО должно появиться?!

— Подожди и увидишь!

— Тэрэния! — предостерег Джоммо, и Сохмсей усмехнулся:

— Они думают о корабле.

Рольф выругался.

— Конечно, они же должны были послать за другими членами Совета Империи, чтобы совместно решить нашу судьбу. И если только обычаи не изменились, это означает тяжелый крейсер класса «А» под командованием адмирала. — Он повернулся к Джоммо. — Скоро?

— Пять минут, час — я не могу ответить точно.

— Но вы по-прежнему остаетесь заложниками, — свирепо сказал Рольф.

Джоммо кивнул. — Это должно сделать ситуацию забавной.

— Но не благоприятной, — откликнулся Бэннинг. — Рольф, нам надо убираться отсюда.

Рольф удивленно посмотрел на него. — Только после того, как Джоммо вернет тебе память!

— Джоммо, — решительно произнес Бэннинг, — сможет сделать это и на нашем корабле, не так ли? Мы уходим! — Он повернулся. — Киш, передай приказ Хорику и остальным готовиться к отлету. И приведи сюда несколько человек, поскорее. Они понесут оборудование. Джоммо! Ты покажешь, какие аппараты необходимы. Постарайся ничего не забыть! — если тебя волнует судьба твоей императрицы.

Складка вокруг рта Джоммо стала глубже, и в первый раз за все время он ослабил свой железный самоконтроль. Он посмотрел сначала на Сохмсея, который наблюдал за ним с пристальным интересом, потом на Рольфа и Бэннинга взглядом, горящим такой искренней ненавистью, что Бэннинг чуть не вздрогнул, и наконец — на Тэрэнию.

— Не берите с собой хоть ее, — сказал он. — Умоляю вас.

— Она будет в такой же безопасности, как и мы, — ответил Бэннинг и добавил, обращаясь к Тэрэнии: — Поверьте, я сожалею. В план это не входило.

Тэрэния прошептала:

— Не думаю, чтообы я отказалась, если бы мне предложили сначала посмотреть на твою смерть, а потом умереть самой. — Похоже, она говорила то, что думала.

Внезапное сомнение и чувство вины охватили Бэннинга. Он позволил себе идти к цели напролом, не слишком задумываясь об этике. Для него, землянина, звездные императоры и императрицы, Валькар и Молот, все эти интриги чуть ли не стотысячелетней давности в конце концов казались не более чем словами, не более чем невероятным сном, а человек не слишком-то задумывается о своем поведении в сновидении. Но теперь слова перестали быть словами. Слова превратились в людей, живых, реальных людей. Это были и Тэрэния, и Джоммо, и он сам стал реальной силой — Валькаром, если даже он лишь его тень. Его действия могли повлечь невообразимые последствия, способные повлиять на жизнь миллиардов людей, обитающих на мирах, о которых он и слыхом не слыхивал.

Бэннинга испугала гигантская тяжесть легшей на него ответственности. И теперь, в эту последнюю минуту он понял, что такая ноша ему не по силам.

— Рольф, — начал он, — я…

В распахнувшуюся дверь ворвался Киш.

— Сообщение, господин — радар «Солнечного пламени» засек приближающийся корабль и Бехрент просит, чтобы мы поторопились вернуться на борт!

Бэннинг беспомощно взглянул на Тэрэнию. У него не было выбора. Тэрэния необходима для выкупа его собственной жизни и жизни его людей, для обеспечения свободного прохода через космические патрули. Позже, может быть, у него появится время подумать об этике.

— Ладно, — резко бросил Бэннинг. — Передай капитанам и веди сюда людей.

— Они уже здесь, господин.

— Хорошо. — Он повернулся к Джоммо. — Поторопись, и не пытайся умничать. Сохмсей будет наблюдать.

Бэннинг снял свою накидку с капюшоном и набросил ее на плечи Тэрэни.

— Сейчас я отведу тебя на корабль.

Теперь она уже не смотрела на него и ничего не сказала.

Когда Бэннинг взял ее за руку и повел вперед, Тэрэния пошла рядом, прямая и гордая, уделяя ему не больше внимания, чем если бы его здесь вовсе не было — правда, Бэннинг чувствовал, как она вздрагивала, когда он касался ее почти обжигающего тела.

В нижних залах дворца и снаружи царила напряженная, но не суетливая спешка. Люди Бэннинга длинными колонами бегом возвращались на корабль а разоруженная и беспомощная дворцовая охрана угрюмо толпилась в стороне. Они зашевелились, несмотря на угрожающее им оружие, когда увидели Тэрэнию, но Хорик окружил ее и Бэннинга сильной охраной и они без помех прошли мимо.

Свежий ночной воздух охладил щеки Бэннинга. В темном небе ничего не было видно, но он знал, что там, вдали, к ним, опережая свет, мчится опасность. Он поторопил Тэрэнию. Деревья и фонтаны остались позади и они вышли на посадочную площадку, где лежал крейсер, через открытые люки которого лился яркий свет. Бэннинг, крепко державший Тэрэнию, тревожно думал, начал ли Рольф, найдут ли все нужное оборудование, далеко ли вражеский корабль и сколько минут у них осталось.

В воздушном шлюзе дежурил Скранн. Он руководил спешащими людьми, не допуская затора в небольшом помещении. Увидав Бэннинга, он сказал:

— Капитан будет рад видеть вас в рубке, сэр.

Его голос звучал напряженно, а сам он выглядел встревоженным. Бэннинг грубо затащил Тэрэнию внутрь, не утруждая себя извинениями. Заметив свободную каюту, он бесцеремонно толкнул ее туда, запер дверь и поставил охрану. Потом он поспешил в рубку.

Бехрент, шагавший взад и вперед по рубке, выглядел свирепее, чем когда-либо раньше. То и дело вбегали и выбегали ординарцы. Техники беспокойно ерзали у контрольных панелей.

— Какова ситуация? — спросил Бэннинг.

Бехрент поднял вверх одну руку и рубанул ей по ладони другой.

— Уже сейчас, — сказал он, — нам придется взлетать прямо под их орудиями. — Он посмотрел через иллюминатор на людей, бегающих внизу. — Что они там делают? — прорычал он. — В игрушки, что ли, играют? Клянусь, я захлопну люки и оставлю их…

Розовощекий ординарец, у которого глаза выпрыгивали от нервного возбуждения, влетел в рубку и выпалил, обращаясь к Бэннингу:

— Рольф только что поднялся на борт и велел передать вам, что все в порядке, и что он присмотрит за пленными.

— Хорошо, — сказал Бэннинг. Он тоже посмотрел в иллюминатор. — Отправляйся вниз и скажи, чтобы поторопились с погрузкой. Взлет в два…

Появился другой ординарец и принес сообщение с радара. Записку взял Бехрент и краска сошла с его лица, внезапно ставшего бесконечно уставшим. Он протянул записку Бэннингу.

— Если сейчас вы посмотрите на небо, то увидите крейсер, летящий сюда.

— Пусть прилетает! — дико рявкнул Бэннинг.

Бехрент взглянул на него.

— Но через две минуты после приземления они узнают о нас все, и тогда…

— Две минуты, — прервал Бэннинг, — время вполне достаточное, если мы будет двигаться быстро.

Лицо Бехрента озарилось мрачным светом:

— Вы по-прежнему Валькар! Это должно сработать, но патрули будут предупреждены раньше, чем мы выйдем в открытый космос.

— Будем думать о патрулях, когда дойдем до них, — ответил Бэннинг.

Бехрент заорал в микрофон систем оповещения:

— Расчеты световых орудий — по местам!

ВЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВАЛЬКАР! Какая ирония, подумал Бэннинг. Он по-прежнему Нейл Бэннинг. Он отсрочил последнее испытание истинности своего «я», но это была всего лишь отсрочка.

В рубку, нахмурив свое крупное лицо, втиснулся Рольф.

— Так мы собираемся драться?

— Мы собираемся ускользнуть от крейсера, а не драться, — ответил Бэннинг. — По крайней мере, мы попытаемся. Как Джоммо?

— Я запер его вместе с Тэрэнией и оставил охрану, — сказал гигант. — Аппаратура в другом месте, тоже под охраной.

— Это правильная машина, господин, — добавил Сохмсей, проскользнувший в рубку вслед за Рольфом. — Я читал его мысли.

— Надеюсь, что мы проживем достаточно долго, чтобы успеть испытать ее, — сквозь зубы произнес Бэннинг. Он смотрел вверх через видеоэкран на усеянное звездами небо.

Бехрент тоже смотрел вверх. Сейчас все на корабле стихло. Каждый человек занял свое место по стартовому расписанию. Не слышалось ни звука, кроме глубокого, еле уловимого жужжания механизмов, создающих поле.

Высоко в небе появилось темное пятно, закрывшее звезды. Оно росло с ужасающей быстротой, стремительно превращаясь в огромную черную массу, несущуюся вниз, создавая впечатление, что это сам небосвод рушится на них. «Солнечное пламя» слегка качнулось, когда тяжелый крейсер в сотне ярдов от них, сбрасывая скорость для посадки, завис над самой площадкой.

— Старт! — рявкнул Бехрент.

Они взлетели в тот миг, когда другой крейсер коснулся площадки. Бэннинг смотрел на картины, проносящиеся через большой изогнутый экран так, словно пытался разглядеть среди них свою будущую жизнь или смерть. Он смотрел на дворец, на удаляющуюся планету, когда услыхал резкую команду Бехрента: «Огонь!»

Дворец, посадочное поле, резко очерченные формы только что опустившегося крейсера — все озарилось ярчайшим светом. Фокус этой слепящей вспышки пришелся на хвостовую часть крейсера, потом свет ослаб и исчез. Их собственный корабль мчал их прочь такбыстро, что в краткий миг эта сцена внизу съежилась и пропала из виду.

— Сделано! — ликующе воскликнул Рольф. — Команда невредима, но они не могут гнаться за нами!

Теперь «Солнечное пламя» летело через теневой конус планеты и Бэннинг слышал из радиорубки вопли оператора: «Очистить проход восемнадцать — чрезвычайный случай, чинуша! Очистить проход восемнадцать — проход восемнадцать…»

Они вырвались из тени в ослепительное сияние Ригеля. Огромное бело-голубое солнце осталось за их спинами и они мчались в открытый космос, а мимо проплывали шары-лампы внешних планет.

— Вырваться, с самой Тэрэнией на борту! — заорал Рольф и с силой хлопнул Бэннинга по плечу. — Мы им покажем, что Сатарая Империя оживет!

— У капитана, — шепнул Сохмсей, — в мыслях нет радости.

Перед этим Бехрент ушел в радиорубку и теперь возвращался, с невеселой усмешкой на изборожденном морщинами лице.

— Я не собираюсь, — угрюмо сказал он, — праздновать сейчас что бы то ни было. Внешние патрули уже предупреждены и держат нас на радаре, перекрывая путь.

— Проклятье! — взревел Рольф. — Тогда режь прямо сквозь заслон — там ведь только легкие крейсеры!

— Погоди, — прервал его Бэннинг. — Радиус действия наших орудий больше, чем у них, верно? И если мы поставим перед собой огневой барьер, то они не смогут ответить и будут вынуждены убраться, не так ли?

— Все зависит… — начал Бехрент, но тут же замолчал, а через секунду продолжил: — Стоит попытаться. Им не сообщили, ПОЧЕМУ нас приказано задержать, иначе они могли бы отважиться. Но не зная… — не закончив, он подошел к микрофону внутренней связи, вызвал пост управления огнем и принялся отдавать приказы.

«Солнечное пламя» прошло не больше, чем в миллионе миль от скованной льдом внешней планеты. Скорость крейсера была такой, что она показалась грязно-белым кегельным шаром, прокатившимся по звездному небу.

Заговорили орудия. Лишь слабая дрожь отметила их залп — снаряды не выбрасывались взрывчатыми веществами, а приводились в движение собственными двигателями. Но Бэннинг увидел яркие вспышки, разорвавшие пустоту впереди и по сторонам, танцующие искры на фоне бесконечных бесчисленных звезд. По мере того, как корабль мчался вперед, огненные искры, несущие смерть, двигались вместе с ним.

— Патрули убрались! Все чисто на два парсека! — доложили с радара, и Бехрент резко бросил в микрофон: «Полный ход!»

— Они струсили! — воскликнул Рольф. — Я знал, что у них кишка тонка сунуться в пекло!

— …Но тяжелые суда, линейные крейсеры и вспомогательные средства изменили свои курсы и приближаются к нам со ста четырнадцати направлений, — закончил доклад радарщик.

Наступила мертвая тишина. Бехрент повернулся к Бэннингу, на его лице агонизировала улыбка:

— Имперские силы получили приказ. И они получат НАС. Они не уступают нам ни в скорости, ни в радиусе действия орудий.

Глава 9

В пустоте, в бездне, для которой миллионы миллионов звезд значат не больше, чем серебристая рябь на поверхности для глубокого черного озера, мчались с невероятной скоростью бесконечно крохотные металлические зерна, отмечая свой путь периодическими всплесками энергии, выбрасываемой для преодоления искривлений континуума. Вскоре многие из этих металлических зерен настигнут одно, убегающее от них, и тогда — смерть сделает прыжок, и межзвездный мрак на миг озарится яркой вспышкой. Если только…

Бэннинг сказал:

— Тэрэния — единственный козырь, который есть у нас.

Рольф кивнул. — Если мы сможем убедить их, что она у нас. Сохмсей, приведи ее и Джоммо.

— Нет, подожди, — остановил Бэннинг Арраки. — Тебе и Кишу лучше держаться в стороне — она приходит в ужас от вашего вида и это может осложнить дело. Я приведу ее сам.

Он прошел к корме, в коридор, где перед закрытой дверью стояла охрана и жестом приказал открыть. Потом, памятуя жгучую ненависть, горевшую в глазах и Джоммо и Тэрэнии, Бэннинг вытащил из-за пояса тяжелый пистолет.

Вышла Тэрэния, и сразу следом за ней — Джоммо. Тэрэния выглядела усталой, вокруг рта легли горькие складки, но ни грана гордости не оставило ее. Взглянул на оружие Бэннинга, она улыбнулась, вложив в улыбку максимум презрения.

— О да, — сказал Бэннинг, — я осторожен. Я очень осторожен. А теперь идите впереди меня.

— Куда?

— Узнаете. Пока просто вперед.

С монархами таким тоном не разговаривают, и Бэннинг почувствовал легкое удовлетворение, увидев изумленный гнев на ее лице.

Пока они шли к рубке, Бэннинг восхищался, глядя на грациозную походку Тэрэнии, на ее стройное тело.

Джоммо первым шагнул в дерь командной рубки, Тэрэния последовала за ним, но споткнулась о порог и опрокинулась назад, прямо на Бэннинга. То, что это не случайность, Бэннинг понял на долю секунды позже, чем следовало бы, уже когда Тэрэния схватила его за предплечья и закричала:

— Пистолет, Джоммо! Хватай пистолет!

Все случилось так быстро, что люди в рубке не сразу поняли, что происходит — а Арраки, следуя приказу Бэннинга, оставили рубку. Но Джоммо среагировал мгновенно и круто повернулся. Лицо его исказилось от внезапно появившейся надежды.

Бэннинг рывком поднялся на ноги. Резко вздернув как можно выше руки, он поднял легкую Тэрэнию, качнул ее в воздухе и швырнул прямо на Джоммо.

Он надеялся, что Джоммо не даст Тэрэнии упасть, даже рискуя упустить момент, и оказался прав. Джоммо поймал ее и они оба снова очутились под прицелом пистолета Бэннинга.

— Хорошо придумано, — сказал он. — Я восхищен твоей храбростью. Но я бы на вашем месте больше не пытался сделать что-нибудь в этом роде.

Они смотрели на Бэннинга ненавидящими взглядами, как два василиска и он не мог осуждать их за это. Хотел бы он мочь! Тогда все было бы намного проще.

Сейчас к месту схватки начали сбегаться и сюда быстро шел Рольф, с лицом, черным от гнева.

— Так значит, ты не хотел пугать ее видом Сохмсея? — саркастически спросил он у Бэннинга.

Бэннинг покачал головой.

— Похоже, без них не обойтись.

Он позвал Арраки и сказал Тэрэнии:

— Они не причинят тебе вреда, если только ты сама не вынудишь их.

Бехрент, все время находившийся у главного экрана, теперь подошел к ним. Его лицо оставалось спокойным, но заговорил он довольно хриплым голосом:

— Вам следует поторопиться. Мы почти в пределах достигаемости огня батарей полной эскадры линейных крейсеров. Из радиорубки докладывают, что они требуют остановиться.

Бэннинг увидел, как глаза Тэрэнии сверкнули и решил быть твердым.

— Так вот, Тэрэния, — сказал он. — Сейчас ты пройдешь в радиорубку и прикажешь этим крейсерам уйти.

— Нет!

Бэннинг посмотрел на Джоммо. — Тебе лучше уговорить ее, и быстро. От этого зависит ее жизнь.

— Ты не сможешь убить ее, — ответил Джоммо.

— Не смогу? Возможно, ты и прав. Ну, а что ты думаешь о других?

— Обо мне, например? — сквозь зубы спросил Рольф.

Джоммо заколебался и Тэрэния воскликнула:

— Ты не сделаешь этого, Джоммо!

На лице Джоммо застыло выражение молчаливого упорства. Задние видеоэкраны внезапно осветились ослепительным взрывом пламени, бушующее сияние которого заставило потускнеть звезды. Казалось, будто в небесах позади их корабля выросла и разрушилась огненная стена.

— Они начала пристрелку, — сказал Бехрент. — Мы можем попытаться драться — но при таком их преимуществе долго не выдержим.

— Тэрэния остановит их, — сдержанно произнес Бэннинг. — Я пойду в радиорубку подготовить все для передачи. Ждите. — Он быстро прошел в радиорубку. Через несколько секунд Бэннинг вернулся и взял Тэрэнию за руку. — Сейчас, Тэрэния, ты пойдешь и прикажешь этим кораблям прекратить огонь, иначе погибнешь вместе с нами.

Тэрэния рассмеялась. Она выглядела почти счастливой.

— Ты не погибнешь — не таким способом, — сказал она. — Тебе придется сдаться.

— Джоммо, уговори ее — и постарайся поскорее, — сказал Бэннинг.

Снова видеокраны озарились этим ужасным пламенем, на этот раз ближе, так близко, что огненная стена закрыла все небо.

— Тэрэния… — начал Джоммо.

— Разве ты не видишь, — воскликнула она, — что они уже побеждены и не могут заставить меня повиноваться!

Бехрент отходил к экранам, но сейчас снова вернулся. Он недоуменно произнес:

— Только что эскадра уменьшила скорость! Она по-прежнему следует за нами, но на большем расстоянии и батареи прекратили огонь.

— Этого не может быть! — закричала Тэрэния. — Ты лжешь!

Бэннинг довольно улыбнулся.

— Они были достаточно близко и это сработало. Они больше не будут стрелять, раз теперь они знают, что их императрица у нас на борту.

— Но узнали они об этом только сейчас, не так ли? — спросил Рольф.

Бэннинг кивнул. — Я приказал, в радиорубке, чтобы они подключили внутреннюю связь к передающей станции. На каждом корабле должны были слышать голоса Тэрэнии и Джоммо.

Джоммо вскрикнул голосом, хриплым от ярости. Во взгляде Тэрэнии смешались удивление и ненависть, но она ничего не сказала.

Бэннинг поднял пистолет. — Теперь мы пойдем обратно. И не пытайтесь придумать уловку похитрее прежней.

— Я пойду с тобой, — проворчал Рольф.

Женщина молчала всю дорогу, не сказала она ни слова и когда ее запирали в каюте, принадлежавшей раньше Ландольфу. Но Джоммо, которого поместили в соседнюю каюту, заговорил прежде, чем Бэннинг и Рольф вышли.

— Мы можем заключить сделку, — сказал он, обращаясь к Бэннингу. — Освободи Тэрэнию, отправь ее в спасательной шлюпке — и я верну тебе память.

Бэннинг расхохотался. Он подумал, что теперь понял этого человека.

— Нет, Джоммо.

— Рольф может подтвердить, что я никогда не нарушал слова, — голос Джоммо звучал ровно.

— Я не сомневаюсь в этом. Но также я не сомневаюсь и в том, что на этот раз ты слова не сдержишь — ради того, чтобы мы не добрались до Молота. Что скажешь на это?

Джоммо промолчал, но брошенный им взгляд сам по себе был достаточным ответом.

— Пока еще у тебя есть время, — сказал Рольф. — но скоро ты сделаешь то, что мы хотим. И с радостью.

— Я?

— Да, ты. Потому что мы идем в определенное место. Скопление Лебедя. Мы идем к нему — и в него.

Насколько мало сказанное Рольфом значило для Бэннинга, настолько много — и это было совершенно очевидно — оно значило для Джоммо. Его волевое лицо внезапно побледнело.

— Так значит, Молот там?

— Да, там. На одной из планет самого опасного скопления в галактике. На какой именно — я не знаю, и тем более я не знаю, как безопасно до нее добраться. Я погублю корабль, если попытаюсь войти в скопление. Но кое-кто знает все.

Джоммо перевел взгляд на Бэннинга.

— Все знает Валькар. Так?

Рольф кивнул. — Да, Валькар знает. Конечно, сейчас он лишен памяти и, безусловно, погубит нас там — но когда он вспомнит, то мы все будет в достаточной безопасности. Ты. Я. Тэрэния.

Секунду Джоммо молчал, а потом прошептал: «Проклятье!», прошептал так горько, что это потрясло Бэннинг. Они с Рольфом вышли и заперли дверь.

— Пусть попотеет, — сказал Рольф и внимательно посмотрел на Бэннинга. — Я думаю, Кайл, что сейчас для тебя самое лучшее — пойти в свою каюту и выспаться. Ты, похоже, нуждаешься в отдыхе.

— Спать? — воскликнул Бэннинг. — Ты полагаешь, что я смогу заснуть, зная о преследующих нас крейсерах, о Скоплении впереди, о…

— Пока ничего не произойдет, — грубо прервал его Рольф. — Эти корабли для проверки свяжутся с Ригелем, убедятся, что Тэрэния и в самом деле у нас, и будут только сопровождать «Солнечное пламя». А до Скопления Лебедя все еще долгий путь. — Он помолчал и значительно добавил:

— И впереди тебя ждет нелегкое испытание.

Снова ледяное дыхание смерти коснулось Бэннинга. В глубине души он сознавал, что не хочет согласия Джоммо, не хочет, чтобы он вмешивался в мозг Нейла Бэннинга.

— Входи. — Рольф отворил перед Бэннингом дверь каюты. — Я приготовлю выпить — вино поможет тебе расслабиться.

Бэннинг взял протянутый Рольфом бокал и выпил, думая о другом — о Тэрэнии, о себе и о грозном Скоплении Лебедя. Откинувшись на подушки постели он еще немного поговорил с Рольфом и незаметно заснул.

И увидел сон.

Во сне он был двумя разными людьми. Он был собой и он же был Валькаром, чья неясная зловещая фигура с жестокими глазами, одетая в диковинные одежды, росла все больше и больше, а сам Нейл Бэннинг одновременно сокращался в гномика, в тварь не больше мыши. И тот — Валькар — гнал прочь Бэннинга, неслышно кричавшего в окутывающий его огромной тьме.

Сон пугал, и Бэннинг обрадовался, когда проснулся.

Рядом с постелью его пробуждения ожидал Сохмсей, терпеливый, как статуя. На вопрос Бэннинга он ответил:

— Ты спал долго, господин, очень долго. Рольф сделал так с помощью порошка, который он положил в твое питье.

— Выходит, он дал мне наркотик? — сердито сказал Бэннинг. — Он не имел права…

— Так было правильно, господин. Тебе необходимо было отдохнуть, потому что теперь отдыха не будет, пока все не будет закончено.

Что-то в тоне Арраки заставило Бэннинга вздрогнуть.

— Сохмсей, — спросил он, — ты обладаешь способностями, в которых отказано людям. Нет ли среди них способности предсказывать будущее?

Сохмсей покачал головой.

— Господин, не больше тебя или Рольфа могу я видеть сквозь стену времени. Но иногда, через трещины в стене… — Он прервал себя. — Мы как и люди, видим сны. Возможно, и это не более чем сон.

— Нет, расскажи мне! Расскажи, что ты видел через трещины!

— Господин, я видел небо в огне.

Бэннинг поднялся с постели.

— Что это должно значить?

— Я не знаю. Но, несомненно, мы все это узнаем. — Сохмсей подошел к двери и отворил ее. — А сейчас иди, господин. — Валькара ждут в командной рубке.

Бэннинг отправился туда далеко не в радужном расположении духа. В рубке у переднего видеоэкрана стояли Рольф и Бехрент, выглядевшие так, словно они, мучимые бессонницей, безуспешшно пытались заснуть, не прибегая к снотворному. Они кивками головы поприветствовали Бэннинга, а когда он присоединился к ним, Рольф, положив одну руку ему на плечо, указал другой на экран.

И там Бэннинг увидел ясно очерченное и уже сейчас огромное, но тем не менее все еще увеличивающееся по мере того, как он наблюдал, сверкающее звездное облако, ошеломляющее невообразимое великолепие солнц — алых, золотых, изумрудно-зеленых, жемчужно-белых, голубых — раскинувшиеся в бесконечности как мантия самого Бога. В некоторых местах звезды были так близко друг от друга, что образовывали мягко светившиеся пятна, и каждое такое пятно окружало черное облако, поглощавшее свет — казалось, что мрак пытается пожрать звезды.

— На Земле, — тихо сказал Рольф, — это скопление, надо полагать, называют «Америка» — из-за его формы. И как странно звучит сейчас это название!

— Хотел бы я снова оказаться там, — совершенно искренне ответил Бэннинг.

Бехрент, не отрываясь, смотрел на сияющее облако. Для него оно не было ни удивительным, ни прекрасным — для него оно было вызовом, на который — и он знал это — он не может ответить.

— Буря звезд, — сказал он. — Ревущий вихрь несущихся звезд, пыли, обломков, которые сталкиваются и разрываются гравитационными потоками. Самое бешенное скопление в галактике. — Он обернулся к ним. — И Молот — там?

— Да, — ответил Рольф. В его голосе сейчас звенел металл. — Молот — там.

Что до Бэннинга, то при виде этого ужасающего места он почувствовал благоговейный страх перед таинственным оружием древних Валькаров, которое было приготовлено и спрятано здесь. Чем он мог быть, этот странно названный Молот, о котором в галактике боязливо шептались девяносто тысяч лет?

Мысли его вернулись к словам Сохмсея: «ГОСПОДИН, Я ВИДЕЛ НЕБО В ОГНЕ», и такие кошмарные видения предстали перед ним, что Бэннингу едва удалось избавиться от наваждения.

— Молот там, — свирепо повторил Рольф, — и мы идем туда. Валькар проведет нас.

Бэннинг, чувствующий себя слабым и разбитым, повернулся к нему:

— Пожалуй, нам следует еще раз поговорить с Джоммо.

Но даже шагая по коридорам позади Рольфа, он знал, что все бесполезно. ЕМУ — Нейлу Бэннингу ли, Валькару ли, или обоим им вместе — провести крейсер через звездные джунгли? Невозможно!

Джоммо поднял взгляд, когда они вошли в каюту. Его ненависть и гнев не уменьшились ни на волос, и все же Бэннинг ощутил, что что-то в Джоммо изменилось. Железо начало гнуться.

Рольф подошел к стене и нажал кнопку. На открывшемся видеоэкране, хоть он и был направлен не прямо по курсу, все-таки хорошо виднелась картина звездного шторма впереди.

— Не будь со мной столь утонченным, Рольф, — с легким презрением сказал Джоммо. — Я уже видел.

— Во мне нет утонченности, — возразил Рольф. Никогда прежде его лицо не выглядело таким застывшим и мрачным. — Я просто иду вперед и делаю, что могу. Ты знаешь это. Ты знаешь — если я сказал, что мы собираемся идти в Скопление, мы пойдем туда. В своем уравнении ты можешь принять это за константу.

Джоммо внимательно посмотрел на Бэннинга.

— Если я сделаю то, что ты требуешь, сразу ли получим свободу мы с Тэрэнией?

— О нет, — насмешливо ответил Рольф, — не сразу… Проклятые крейсера все еще тащатся позади, и мы сразу окажемся в их власти. Нет — пока мы не выберемся обратно из Скопленпия.

— Он не хочет этого. Он боится, — внезапно сказал Джоммо, не отрывавший взгляда от Бэннинга.

Бэннинг знал, что это правда, и почувствовал ненависть к Джоммо.

— Я не боюсь, — солгал он. — И должен заметить, что, учитывая нашу скорость, у тебя мало времени.

Снова молчание. Наконец Джоммо решительно махнул рукой.

— Я не могу допустить гибель Тэрэнии и все сделаю. — Обращаясь к Рольфу, он добавил: — Но не принимай близко к сердцу, если выйдет не так, как ты рассчитываешь.

Лицо Рольфа помрачнело еще больше, хоть это и казалось невозможным.

— Слушай, Джоммо! Всем известно, что ты можешь играть с разумом человека как ребенок с игрушкой. Но сейчас не умничай! Если память не вернется к Валькару полностью, если его разум не будет здоровым и мощным, без изъянов и слабостей — и Тэрэния, и ты долго не проживете!

— Обещаю, — сказал Джоммо, — что все будет по твоим словам. И все же — я знаю о разуме больше, чем ты. И думаю, что ты не ведаешь, что творишь.

Он встал и внезапно превратился в ученого — спокойного, педантичного, уверенного. Он сказал, какое оборудование необходимо, и какая энергия понадобится. Выслушав его, Рольф кивнул и вышел. Бэннинг остался, его сердце бешено колотилось. Ему не нравилась скрытая угроза, прозвучавшая в словах Джоммо, и ему вообще все это не нравилось.

Машина, принесенная Рольфом, выглядела совсем просто. Тысячи человеческих жизней и мыслей, тысячи лет развития психологии и работы в далеких звездных мирах воплотились в эту вещь, но Бэннинг в своем невежестве видел только кубический ящик с ручками и странными круглыми шкалами на лицевой стороне, и предмет, похожий на массивный раздутый металлический шлем. Джоммо подвесил шлем к потолку и указал Бэннингу на кресло. Бэннинг молча уселся, и Джоммо опустил огромный шлем ему на голову.

Бэннингу вдруг в голову пришла мысль, что, должно быть, сейчас он здорово смахивает на женщину, сушащую волосы под громадным колпаком фена в земном салоне красоты, и он едва не закатился истерическим смехом. И тут на него обрушилось ЭТО.

ЧТО ИМЕННО на него обрушилось, он не знал — возможно, электромагнитные волны вида, неизвестного науке Земли, успел подумать Бэннинг. Чем бы оно ни было, оно вторглось в его мозг с неслышным грохотом, заставило сознание мчаться по сумасшедшей кривой не-евклидовой геометрии и кружиться волчком над невероятной бездной. Боли не было. Было хуже, чем боль — безумие скорости, света, полета, мрака, свистящий водоворот, который вращался в его черепе, но был достаточно велик, чтобы засосать в себя всю вселенную. По кругу, по кругу, все быстрее и быстрее, скользя и проваливаясь, беспомощно погружаясь в мучение освобождения памяти по мере того, как барьеры сгорали один за другим и нейроны отдавали запертые в них знания.

Руки Сохмсея, обнимающие его, лицо Сохмсея — очень большое — над ним, и он сам — очень маленький и плачущий, потому что порезал колено.

Женщина. Тэрэния? Нет, нет, не Тэрэния, волосы женщины золотые, а лицо ласковое. Мама. Давно…

Сломанное запястье — но сломано оно не при падении с яблони в Гринвилле, что было одним из фальшивых воспоминаний, рушившихся и исчезавших под напором настоящих. Запястье сломано во время неудачной посадки на одну из планет Алголя.

Руины. Багровый Антарес в небе, он сам полуобнаженный подросток, бегающий наперегонки с Арраки среди поверженных статуй Катууна, играющий со звездами, выпавшими из их рук.

Ночи и дни, холод и жара, еда, сон, болезни и выздоровления, похвалы, наказания, учеба. ТЫ ВАЛЬКАР — ЗАПОМНИ ЭТО! И ТЫ БУДЕШЬ ПРАВИТЬ СНОВА. Воспоминания за двадцать лет. Двадцать миллионов деталей, слов, взглядов, поступков, мыслей.

Тэрэния. Девочка Тэрэния, моложе его — прекрасная, остроязычная, ненавистная. Тэрэния в дворцовом саду — но это не Зимний Дворец, а громадное суровое здание в столице — обрывающая лепестки пурпурного цветка и насмехающаяся над ним, потому что он — Валькар, и никогда не сядет на трон.

Прекрасная Тэрэния. Тэрэния в его объятьях, смеющаяся, пока он губами щекотал ее губы, и переставшая смеяться, когда он поцеловал ее. Тэрэния, не подозревавшая, как он ее ненавидел, как глубоко ее детские насмешки ранили его чувствительную гордость, не подозревавшая, как неистово он хотел сокрушить ее.

Тэрэния, верившая в то, что он говорил и делал, верившая в его любовь — это было легко, потому что кто мог не любить Тэрэнию, не быть ее добровольным рабом? — допустившая его в закрытые подвалы, где хранились древние архивы, и в них — потерянный, забытый, спрятанный ключ к тайнам Валькаров.

Воспоминания: о звуках и цветках, о прикосновениях к шелку и к женскому телу, к коже и металлу, к неразрушимому пластику страниц древних, древних книг.

Развалины тронного зала, открытые небу. Задумчивое озеро, звезды, ночь, и Отец. Скорее полубог, чем человек, далекий и могущественный, бородатый, с глазами сокола. В ту ночь Отец рядом с ним, указывающий на звезды.

— Сын мой, Молот Валькаров…

ВОСПОМИНАНИЯ, ВОСПОМИНАНИЯ — РЕВУЩИЕ, ГРОХОЧУЩИЕ — СЛОВА И ЗНАНИЯ!

Слова и поступки, факты — все аккуратно упаковано, а потом — пустота, провал. Словно завеса опустилась в лаборатории Джоммо. Одна жизнь кончилась и началась другая. Валькар умер, родился Нейл Бэннинг.

Теперь, через десять долгих лет Валькар вновь родился. Но не исчезли ни Нейл Бэннинг, ни те десять лет, когда он один был реален. Эти десять лет теперь принадлежали им обоим.

Валькар и Бэннинг закричали вместе, как один человек:

— Я вспомнил! Я вспомнил — о Боже, я знаю, что такое Молот!

Глава 10

Он очнулся.

Теперь он знал, кто же он. Он — Кайл Валькар. НО ОН ТАКЖЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ И НЕЙЛ БЭННИНГ! Воспоминания Бэннинга, настоящие воспоминания последних десяти лет по-прежнему оставались у него, гораздо более сильные и живые, чем воспоминания Валькара о двадцати предшествующих годах.

Невозможно в один миг отбросить свое «я» последних десяти лет. Он продолжал ДУМАТЬ о себе, как о Нейле Бэннинге.

— Кайл! — Голос Рольфа, хриплый от волнения. — Кайл?

Бэннинг открыл глаза. Шлема на голове уже не было и он увидел склонившееся над ним встревоженное лицо Рольфа. Чуть поодаль стоял пристально глядевший на него Джоммо. На его лице невозможно было прочитать что-либо.

— Кайл, ты вспомнил — о Молоте?! — Рольф кричал. — Где он — как добраться — ЧТО это?

Бэннинг почувствовал, как его охватывает ужас. Да, он вспомнил, вспомнил слишком хорошо! Он вспомнил своего отца, Валькара давних лет, обучающего его по звездной карте, висящей на стене разрушенного дворца.

«…желтое солнце по-соседству с тройной звездой, что сразу за дальней границей Мрака — только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»

Да, он вспомнил это. И не только это. Он вспомнил то, о чем предпочел бы забыть — тайну Молота, о которой во всей галактике знал только он.

Часть его, оставшаяся Нейлом Бэннингом, в ужасе отшатнулась от того, что помнил Кайл Валькар. Нет, человек не мог задумать и создать такое, предназначенное для разрушения основ галактики, для разрушения…

Не следует думать об этом, ему НЕЛЬЗЯ думать сейчас об этом, иначе его и так перегруженный мозг не выдержит. Да это и не могло быть правдой! Даже Валькары древности, шагавшие по галактике, как полубоги, не могли отважиться на попытку овладеть такой мощью!

Рольф встряхнул его за плечи.

— Кайл, вернись! Мы подходим к Скоплению, остались минуты и все зависит от тебя — ТЫ ВСПОМНИЛ?

Бэннинг заставил себя говорить, с трудом шевеля не повинующимися губами:

— Да… Я вспомнил… Достаточно, чтобы провести корабль через Скопление… я так думаю…

Рольф поднял его на ноги.

— Тогда идем! Ты необходим в рубке!

Бэннинг, все еще не полностью оправившийся, ковылял за Рольфом, но когда они вошли в рубку, вид на переднем экране потряс его. Он понял всю опасность их положения и необходимость немедленных действий.

Пока его разум был затерян во тьме водоворота времени, «Солнечное пламя» мчалось на предельной скорости к Скоплению Лебедя, и теперь они уже вошли в его дальние окраины. Миллионы солнц поглотили корабль и он затерялся среди них, как пылинка теряется в огромном пчелином рое.

К счастью, Мрак был в этом квадранте. Мрак, за которым — тройная звезда, а рядом с ней — желтое солнце, а на одной из планет желтого солнца — Вещь, настолько ужасная, что…

Нет. Сейчас для этого нет времени, нет времени дрожать в тисках страха. Позже, если ты останешься жив. Позже ты сможешь взглянуть в лицо немыслимому.

НО СМОЖЕШЬ ЛИ? И ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, КОГДА НЕЛЬЗЯ СТАНЕТ И ДАЛЬШЕ УКЛОНЯТЬСЯ И ОТКЛАДЫВАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЗЯТЬ В РУКУ МОЛОТ И…

Бехрент смотрел на него. На него смотрел и Рольф, и техники, и их лица странно блестели в сиянии Скопления.

— Корабль ваш, — тихо сказал Бехрент.

Бэннинг кивнул. На миг его часть, бывшая Нейлом Бэннингом, отпрянула в ужасе и неведении, но Валькар — вновь разбуженная часть — сначала бросил взгляд на окружавшее корабль множество звезд, а потом на экран в рубке, на который выводились данные о полете. Мужчина, сидевший за пультом, смотрел на Бэннинга, по его лбу текли крупные капли ледяного пота.

— Встань, — приказал ему Бэннинг, и занял место мужчины.

Под его руками теперь были клавиши пульта. И память вернула его в прошлое, оживила умершие навыки и позабытые знания, и ожили пальцы и ощутили каждую клавишу, пульс и дрожь корабля.

Он знал, что делать. Он снова был Валькаром. Он снова был молод и швырял бешено мчавшийся корабль между дикими солнцами Геркулеса, несся через туманность Ориона, обучался мгновенно и хладнокровно вычислять и принимать единственно верное решение — обучался всему, что когда-нибудь поможет ему пройти через Скопление Лебедя к…

Нет! Не думай об этом. Управляй кораблем. Веди его вперед. Теперь на тебе долг, и тебе нельзя умереть. Твоя смерть обеспечит настоящее, но не будущее. Это создали Валькары, и теперь на тебе долг.

И, кроме того, здесь Тэрэния. Ты ведешь корабль, на котором находится и она, и отвечаешь так же и за ее жизнь.

Управляй кораблем! Веди его вперед!

«Солнечное пламя» летело вперед, крошечная пылинка устремилась в горнило Скопления. Там, снаружи, за звездами, окаймляющими Скопление, корабли имперских сил замедлили ход и недвижимо повисли в пустоте. В сотне командных рубок сотня капитанов бессильно смотрели, как маленькая блестка уходит с экранов их радаров, теряясь в звездном урагане.

Внутри «Солнечного пламени» царило молчание. Тысяча мужчин и одна женщина затаились внутри металлической скорлупки, и ждали — жизнь ли им уготована, или аннигиляция и смерть.

Под руками Бэннинга — под руками Валькара — напряжение силового поля, несшего крейсер, то возрастало, то уменьшалось, непрерывно компенсируя ужасное тяготение звезд — чудовищ, горящих зеленым, красным, золотым пламенем — мчавшихся в диком танце за иллюминаторами. Тишину нарушала лишь пульсация генераторов и биение человеческих сердец, а тем временем корабль плыл в гравитационных потоках, как плывет листок в стремнине между огромными зловещими скалами, грозящими размолоть его в пыль.

Понемногу толчея звезд уходила в сторону и перед ними открылся Мрак — черное облако, глубоко врезавшееся в тело Скопления.

Валькар вспоминал. Трехмерные координаты, с поправкой в четвертом измерении на миновавшие девяносто тысячелетий. Повороты, спирали, возвращения назад — сложная ткань окольного пути в Скоплении, каждый компонент которого неизгладимо отпечатался в его мозгу.

Он слышал, как Рольф сказал:

— Неудивительно, что до сих пор никто не проник сюда! Даже просто войти в Скопление — самоубийство, а дальше такой танец…

Корабль вышел к дальней границе Мрака, и появился новый ряд звезд. И среди них — тройная звезда, красный гигант с двумя спутниками, изумрудно-зеленым и сапфирово-синим. А там, за тройной звездой — желтое солнце.

— «… только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»

Звезда типа G при нормальных условиях должна иметь по крайней мере одну планету земного типа. И такая планета вращалась вокруг желтого солнца. Бэннинг направил к ней корабль, думая о жестокой иронии совпадения — эта звезда, затерянная в глубинах дикого скопления, так сильно напоминала Солнце, а зеленая планета, плывущая вокруг своего светила, была так похожа на Землю…

Корабль погружался в атмосферу, как камень в воду, и под ним проплывало западное полушарие планеты, ощетинившееся горными пиками.

Горной гряды прежде не было, но сразу за ней половину полушария занимало плато очень древней формации, настолько стабильное, насколько вообще что-либо может быть стабильным в этой изменчивой вселенной. Плато было ровным и пустынным, а в центре его стояло сооружение.

Бэннинг посадил «Солнечное пламя» рядом с сооружением. Он чувствовал себя старым, как время, и таким же усталым. Искра всеобщего возбуждения пробежала по кораблю, раздались слегка истеричные голоса людей, радующихся избавлению от гибели. Бехрент, Рольф, техники, другие люди столпились вокруг Бэннинга. Он поднялся, встряхнул головой и отстранил собравшихся. Рольф начал было выкрикивать какие-то слова триумфа, но Бэннинг посмотрел на него и Рольф умолк.

— Возьми Джоммо и Тэрэнию, — сказал ему Бэннинг. — Они имеют право увидеть конец. Они проделали долгий путь, чтобы увидеть это.

Бэннинг повернулся и пошел один вниз по коридору к воздушному шлюзу — один, не считая своей двойной тени — обоих Арраки. Он приказал открыть люк и шагнул наружу в свежий аромат девственного воздуха мира, которым никогда не пользовался человек.

За исключением одного раза.

Бэннинг пошел по бесплодной равнине. Солнце висело высоко в чистом голубом небе, на котором кое-где виднелись пятнышки небольших облаков — ИМЕННО ТАКОЕ НЕБО подумал он, БЫЛО В ТОТ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ НАД ГРИНВИЛЛЕМ. Он содрогнулся, воздух вдруг показался холодным. А перед ним, под плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.

— Конечно, человеком, — негромко сказал Сохмсей, эхом отзываясь на мысли Бэннинга. — Какое еще существо способно додуматься до такого?

Бэннинг повернулся к нему.

— Теперь я знаю, что значит увиденное тобой небо в огне. — Лицо Бэннинга было совершенно белым, и на его плечах лежала тяжесть миров — миров, звезд, жизней людей, полулюдей — всех живых существ в галактике.

Сохмсей склонил голову. — Ты знаешь, что делаешь.

Из корабля в сопровождении Джоммо и Тэрэнии вышел Рольф. Они направились к Бэннингу. Свежий ветер развевал их волосы и трепал одежды.

Лицо Бэннинга исказилось, словно в агонии. Он снова двинулся к Молоту.

Тот вздымался ввысь, стоя высоко на платформе величиной с Манхэттен — по крайней мере такой она показалась ошеломленному Бэннингу. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на… Нет, он ни на что не походил. Только на себя. Он был первым и единственным Молотом, началом, экспериментом, вынесенном в затерянное секретное место, где было достаточно материала для создания Молота, и откуда он мог достичь…

Бэннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то колдуном из сплава металла с керамикой и способной просуществовать дольше, чем плато, на котором она стояла.

Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривание, ни коррозия. Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического сплава, и за ней были пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля самой планеты.

Повернувшись к Сохмсею, Бэннинг резко приказал:

— Не впускай их сюда!

Арраки посмотрел на него. Что — любовь и вера, или отвращение и ужас светились в его странных глазах? У самого Бэннинга в мыслях не было определенности. Горло его болезненно сжималось, руки тряслись, как у старого паралитика.

Сейчас, теперь! Быть Старой Империи и трону Валькаров под сенью знамен с изображением пылающего солнца? Или отдать на милость Джоммо и Тэрэнии не только себя, но и Рольфа, и Бехрента, и всех остальных?

Бэннинг положил руку на грудь и нащупал на тунике сверкавший драгоценными камнями символ — пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты прямо к рычагам вечных машин, удерживающих в своих недрах мощь Молота.

Он помнил все знания, тысячелетия передавшиеся от отца к сыну, и все записи древних книг из архивов. Они горели в его мозгу, глубоко вытравленные жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все и руки его работали быстро.

Вскоре он вышел из комнаты и спустился по лестнице вниз, где его ждали Джоммо, Тэрэния, Рольф и оба Арраки — пятеро свидетелей конца мира.

Рольф начал задавать вопросы, но Бэннинг сказал: «Подожди». Он смотрел вверх.

С колоссального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния угрюмого темно-красного цвета. Гигантская молния метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу — и исчезла.

И больше — ничего.

Бэннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас свершения великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек — и ужаснулся.

К нему повернулся Рольф, его лицо выражало дикое нетерпение. Тэрэния и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

— Что — он не работает?! — спросил Рольф. — Молот — он…

Бэннинг заставил себя говорить. Он не смотрел на Рольфа, он смотрел на растущее солнечное пятно, появившееся на желтом диске и особенно подчеркнувшее яркость солнечного пламени. В нем рос ужас от своего поступка.

— Он работает, Рольф. О Боже, он работает…

— Но как?! Что…

— Молот, — хрипло сказал Бэннинг. — ЭТОТ МОЛОТ РАЗБИВАЕТ ЗВЕЗДЫ.

Они не смогли сразу вместить знание в свой мозг — так дико и страшно оно было. Да и как могли это сделать они, если его собственный разум отшатывался от него все эти жуткие часы?

Он должен заставить их поверить. Жизнь или смерть — зависит теперь от этого.

— Звезды, — трудно начал он, — практически любая звезда потенциально нестабильна. Ее ядро служит топкой, где в ядерных реакциях горит главным образом водород. Ядро окружает массивная оболочка из гораздо более холодной материи, с высоким содержанием водорода. Рвущаяся наружу энергия центральной топки удерживает холодную оболочку от коллапсирования.

Они слушали, но их лица ничего не выражали, они не понимали, а он ДОЛЖЕН заставить их понять — или погибнуть.

Бэннинг закричал:

— Молот выбрасывает открывающий луч — почти ничто в сравнении с массой звезды, но этого укола достаточно, чтобы открыть путь энергии ядра на поверхность. А без давления, создаваемого этой энергией, и удерживающего оболочку…

Выражение понимания, смешанного с благоговейным ужасом, появилось на лице Джоммо.

— Оболочка обрушится внутрь, — прошептал он.

— Да. Да — и ты знаешь, что будет потом.

Губы Джоммо двигались с видимым усилием.

— Холодная оболочка, обрушивающаяся в сверхгорячее ядро — причина появления Новой…

— НОВОЙ?! — Рольф наконец понял, и по его глазам было видно, как это ошеломило его. — Так Молот может сделать любую звезду НОВОЙ?!

— Да.

Несколько секунд ужасающая дерзость такой мысли не позволяла Рольфу думать о чем-либо еще.

— Господи, Молот Валькаров — он может уничтожить звезду и все ее планеты…

Но Джоммо уже оправился от первой реакции и вернулся к реальности.

Он смотрел на Бэннинга. — Ты использовал его для ЭТОЙ звезды? И ЭТА звезда станет Новой?

— Да. Коллапс, должно быть, уже начался. У нас в запасе несколько часов — не больше. К тому времени нам надо быть как можно дальше от этой системы.

Теперь Рольф понял все. Он смотрел на Бэннинга так, словно увидел его впервые.

— Кайл… Молот — мы не сможем взять его, он слишком огромен… Значит он погибнет, когда погибнет планета?

— Да, Рольф.

— Ты… уничтожил Молот?

— Да. Когда этот мир погибнет — через несколько часов — вместе с ним погибнет и Молот.

Бэннинг ожидал от Рольфа крика, отчаянных упреков, удара — даже смерти. Ведь то, что он уничтожил, было жизнью Рольфа, жизнью, проведенной в служении Валькарам, жизнью, стержнем которой была надежда достигнуть Молота, который поможет вложить власть в руки древней династии. И все пошло прахом — все горькие годы адского труда, поисков и борьбы.

Широкие плечи Рольфа понуро опустились. На его массивном, сразу постаревшем лице появилось выражение печали. Голос звучал безжизненно и тускло, когда он произнес:

— Ты должен был сделать так, Кайл.

Сердце Бэннинга подпрыгнуло.

— Рольф, ты понял?

Рольф кивнул, медленно и тяжело.

— Древние Валькары зашли слишком далеко. Боже, неудивительно, что галактика восстала против Старой Империи! Убивать звезды — слишком ужасно, слишком НЕПРАВИЛЬНО… — После секундного молчания он с трудом добавил: — Но это нелегко — отказаться от мечты…

Тэрэния смотрела на них широко открытыми изумленными глазами, и сейчас краска волнения вспыхнула не ее подвижном лице. Она шагнула вперед и схватила руку Бэннинга.

— Кайл Валькар, — нерешительно сказал Джоммо, — не отказался бы от такой мечты. Но ты сейчас так же и другой человек — землянин. Вот единственное, на что я надеялся, восстанавливая твою память.

За это время, такое краткое, но показавшееся таким долгим, вокруг потемнело. Бэннинг посмотрел вверх.

Вид желтого солнца становился угрожающим. Оно потускнело, как будто на него набросили вуаль: так облачко служит предвестником бури. Лица людей посерели в меркнущем свете. Сохмсей и Киш, уродливые и спокойные, молча ждали. Очертания зловещей громады безжалостного Молота теряли свою четкость.

— У нас мало времени, — принудил себя говорить Бэннинг. — Его может оказаться меньше, чем я рассчитывал — нам лучше улететь поскорее.

Они поспешили к «Солнечному пламени». И вдруг страх охватил Бэннинга — страх, которого никогда не приходилось испытывать человеку. Звезда вот-вот взорвется и тогда планета, по которой они сейчас идут, сгорит в расширяющейся оболочке умирающего светила как бабочка сгорает в пламени камина. К кораблю они уже подбегали.

Бэннинг, едва сев за пульт, рванул крейсер вверх с сумасшедшей скоростью. Усилием воли он унял дрожание рук — теперь от них снова зависели жизни всех людей на корабле. Он вел корабль все дальше и дальше, а желтое солнце все сильнее туманилось, тускнело, и…

— НЕ СМОТРЕТЬ! — крикнул Джоммо. — Светофильтры на экраны! Светофильтры — быстро!

Гигантская волна неистовой энергии хлестнула по силовому полю и корабль вышел из повиновения. Бэннинг, яростно нажимавший на клавиши, мельком увидел звезды, в безумном хороводе мчавшиеся через теперь затемненные экраны. И по мере того, как корабль вращался, в поле зрения попадала оставленная ими желтая звезда.

Она росла — космический огненный цветок, разворачивающий свои смертоносные лепестки с невообразимой скоростью. Она заставила поблекнуть сияние Скопления, а Мрак дико вспыхнул отраженным светом. Казалось, вся галактика, содрогаясь, отшатнулась от нестерпимого блеска взрывающейся звезды.

Звезды, которую убил он…

Корабль продолжал крутить, швырять, трясти, как лодку в бурю, и страшное зрелище исчезло из виду.

Тройка звезд — зеленая, красная, голубая — возникла в грозной близости и крейсер несло на них. Бэннинг ударил по клавишам и рванул корабль вверх, но крейсер сорвался обратно, и снова Бэннинг дрался за освобождение, и снова, и снова…

Ему казалось, что он обречен вечно сражаться с клавишами, с обезумевшими и бесполезными символами на экране, с мощью разрушенной звезды, которая как будто стремилась догнать и уничтожить человека, взорвавшего ее, как она уже уничтожила свои планеты и Молот.

Только медленно, медленно сознание Бэннинга начало воспринимать что-то помимо клавиш под его пальцами; медленно, медленно он понял, что сильнейшие волны энергии прошли, что «Солнечное пламя» практически обрело устойчивость и удаляется от внушающего трепет пожара, охватившего небо позади них.

Рольф заговорил с ним, но он не услышал ни слова. Рольф схватил его за плечи, закричал прямо в ухо, и по-прежнему Бэннинг его не слышал. С ним заговорила женщина, но и для нее он оставался слеп и глух.

Но наконец Бэннинг все же услыхал голос — голос из древних, древних времен, всего лишь шепот, но этот шепот проник сквозь броню, которую не смогли пробить крики других.

— Все свершилось, господин. И корабль в безопасности.

Бэннинг медленно повернулся и увидел мудрые и любящие глаза Сохмсея. Он перевел взгляд на видеоэкран. Крейсер мчался через окраины Скопления и впереди открывались широкие просторы свободного космоса.

За его спиной встревоженно суетился Бехрент, готовый принять управление. Бэннинг понял — они боялись, что он слегка помешался.

Он поднялся и за пульт сел Бехрент. Бэннинг обвел взглядом белые лица вокруг него и посмотрел на задний видеоэкран. Там, позади,теперь далеко позади, он увидел за дальней границей Мрака великолепный погребальный костер.

— Кайл, — хрипло сказал Рольф. — Кайл, послушай…

Бэннинг не слушал. Он убил звезду, теперь на нем бремя космической вины и ему было невыносимо видеть их лица и слышать их слова. Он прошел мимо них, проковылял по коридору в каюту и закрыл иллюминатор, чтобы не видеть там, позади, дело своих рук.

Он сидел, ни о чем не думая и не пытаясь думать. Крейсер мчался вперед. Казалось, прошли долгие годы, прежде, чем открылась дверь и вошла Тэрэния.

— Кайл. КАЙЛ!

Он поднял взгляд. Ее лицо было бледным и странным, вся ненависть, весь гнев куда-то исчезли. Он вспомнил, что должен поговорить с ней.

— Тэрэния — Рольф, и Хорик, и все остальные…

— Да, Кайл?

— Они шли за мной. А я обманул их ожидания, уничтожил их единственную надежду.

— Они должны понять, что ты не мог поступить иначе! Ты сделал это для всей галактики!

— Знаю — но я был их вождем. Я хочу сделать тебе предложение. Ты и Джоммо перейдете на корабль вашего флота, который ждет нас там. Я пойду с вами. Но всем остальным — полное прощение.

— Пусть будет так, Кайл.

— Тэрэния, скажи об этом Рольфу сама.

Она вышла из каюты. Когда она вернулась, с ней были Рольф, Джоммо и Сохмсей. Рольф быстро глянул на Бэннинга и вздохнул.

— Так значит, он пришел в себя. Ну, неудивительно, что…

Тэрэния заговорила с ним, и брови Рольфа сердито сдвинулись.

— Пощада нам и смерть Валькару?! Нет!

— В своих мыслях она не желает смерти Валькару, — шепнул Сохмсей.

— Нет, — сказала Тэрэния. — О, нет!

Бэннинг посмотрел на нее. Он в первый раз за это время разглядел ее лицо и увидел в нем то, что показалось ему невероятным.

— Могут ли минувшие годы, может ли человек из прошлого вернуться обратно, Тэрэния?

В ее глазах появились слезы, но голос оставался твердым.

— Не человек из прошлого, не только Кайл Валькар. Его я не смогла бы полюбить снова, но…

Джоммо вздохнул.

— Ну что ж… — Он отвернулся с опечаленным лицом. Потом повернулся обратно и протянул руку. — Я ненавидел Валькара. Но я сделал его другим человеком и думаю, что с этим человеком я мог бы сотрудничать.

Рольф изумленно смотрел на них — на Бэннинга и Тэрэнию.

— Но я думал, что в лучшем случае вы отправите его обратно на Землю!

— Оставим пока Землю, — сказала Тэрэния. — Когда-нибудь и не так уж долго осталось ждать — Империя придет туда с дружбой. Но не сейчас. И не Валькар. Он человек звезд — как и все вы. Добро пожаловать, если пожелаете, к себе домой, в Империю. Не в Старую Империю, не в Новую Империю — но в просто Империю.

— Клянусь небесами! — воскликнул Рольф. — Так значит, Валькар все же может сесть на трон?

Старая имперская гордость вспыхнула в глазах Тэрэнии.

— Не на трон, нет! — Но на ее лице, обращенном к Бэннингу, было написано волнение.

Он взял Тэрэнию за руку. Они не были влюбленными; пока они были лишь незнакомцами, раз он теперь не тот человек, которого она когда-то любила. Но, может быть, новый человек, Бэннинг-Валькар, сможет завоевать то, что завоевал и отбросил Валькар.

Какой далекой казалась теперь Земля и годы, проведенные там! Эти годы изменили его и, как он думал — не в худшую сторону. Но здесь, в сияющих межзвездных просторах, была его родина, его будущее, его дом.

Город на краю света

На маленький американский городок с секретной ядерной лабораторией сбрасывают многомегатонную атомную бомбу. В результате взрыва весь городок вместе с его жителями перемещается в далекое будущее…

Глава 1

КАТАСТРОФА

Джон Кеннистон вспоминал впоследствии, что взрыв над Миддлтауном был подобен смерти. Каждый человек понимает: когда-либо он умрет, но никто не верит в это. Джон знал об опасности всеиспепеляющей войны, которая могла начаться с одного-единственного коварного удара, и все же был убежден — этого никогда не произойдет.

Но однажды июньским утром ядерная бомба обрушилась на Миддлтаун. У Кеннистона не было времени осознать случившееся. В тот момент, когда он шагал по Милл-стрит по направлению к лаборатории, готовясь перемолвиться словечком с идущим навстречу полицейским, небо внезапно раскололось.

Из образовавшейся трещины хлынул ослепительный огненный поток — казалось, запылал сам воздух. Земля под ногами Кеннистона задрожала, и тогда он осознал, что над его головой разорвалась одна из новейших супербомб…

В шоке Джон рухнул на грязный тротуар и даже не почувствовал боли. Он лежал, ожидая гибели, а ослепительное пламя тем временем прокатилось по небосводу, и содрогнувшийся мир внезапно затих. Все кончилось так же внезапно, как и началось.

Кеннистон решил, что уже умер — это доказывали и нахлынувшая на него мгла, и зловещая тишина. Тем не менее он с трудом поднялся на дрожащие ноги, задыхаясь от бешеного сердцебиения, и лишь огромным усилием воли подавил в себе чисто животное желание немедленно броситься в бегство.

Джон ожидал увидеть размолотые в пыль здания, дымящиеся кратеры, огонь и опустошение. Но увидел нечто куда более ошеломляющее и страшное.

МИДДЛТАУН СТОЯЛ НЕТРОНУТЫМ ПОД ТУСКЛЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА.

Полицейский медленно поднялся с колен. Его фуражка валялась в стороне, рот был перекошен, широко раскрытые глаза светились испугом. Рядом с ним, прислонясь к стене дома, стояла пожилая женщина с шалью на плечах. Ее сумка валялась распахнутой на земле, рассыпавшиеся луковицы и банки с супом выкатились на мостовую.

На другом конце улицы появилось несколько автомобилей. Они медленно и хаотично попытались продолжить движение, но вскоре остановились. За исключением этих незначительных деталей, вокруг не было ничего необычного.

Полицейский подошел к Кеннистону. Его моложавое лицо было покрыто пылью, глаза ошеломленно бегали. Он хрипло спросил:

— Что случилось?

Джон ответил, и его слова прозвучали странно и невероятно для него самого:

— На нас сбросили ядерную супербомбу — слыхали о такой?

Полицейский изумленно уставился на него.

— Вы сошли с ума, мистер?

— Да, может быть… Другого разумного объяснения я и сам не нахожу.

Голова Кеннистона начала проясняться. Он внезапно почувствовал, что воздух стал намного холоднее. Солнце заметно потускнело и приобрело непривычный красноватый оттенок. Его лучи уже не грели, как прежде.

Внезапно женщина запричитала и со слезами упала на колени. Казалось, она собралась молиться, но вместо этого стала лихорадочно собирать в сумку рассыпавшиеся луковицы.

— Послушайте, — сказал полицейский, растерянно глядя на Кеннистона, — Я читал об этих ваших супербомбах в газетах. Вроде бы они во много тысяч раз мощнее, чем обычные ядерные бомбы. Если бы одна из них разорвалась у нас над головами, то здесь бы ни черта не осталось. — Его голос окреп — он словно бы убеждал самого себя, — Я думаю, мистер, в небе взорвалось что угодно, только не эта штука!

— Разве вы не видели ужасную вспышку? — спросил Джон.

— Конечно, видел, но… — лицо полицейского внезапно прояснилось. — Но слышал-то я лишь несильный хлопок! Супер ядерная бомба — обернулась детской хлопушкой!

Он с облегчением расхохотался.

— Послушайте, мистер, нам все уши прожужжали, что вот-вот на нас начнут падать жуткие бомбы, а когда дошло до дела, то все обошлось хлопком в небесах да вспышкой навроде фейерверка во время праздника Четвертого июля!

«А что, это может быть правдой, — подумал Кеннистон, испытывая прилив надежды. — Это должно быть правдой!»

И тогда он взглянул на небо и увидел Солнце — НОВОЕ СОЛНЦЕ.

— Откуда мы знаем, мистер, быть может, нас долгие годы попросту водили за нос? — продолжал оживленно болтать полицейский. — Может, никакой супербомбы вовсе и нет?

Джон, не опуская глаз, прошептал:

— Нет, она существует… И она была сброшена на наш город. Похоже, мы все уже мертвы… но только не догадываемся об этом. Быть может, мы все превратились в бесплотных призраков и переселились на другую планету…

— О чем вы толкуете, мистер? — изумленно воскликнул полицейский. — Разве вы не видите, что мы попрежнему на Зем…

Вслед за Кеннистоном он взглянул на Солнце и замолчал,

Это было не Солнце! Вернее, не то Солнце, которое люди видели в небесах испокон веков — золотое, ослепительное светило. На это, другое Солнце можно было смотреть не щурясь. В зените висел огромный красный шар, обрамленный косматыми протуберанцами. Он почти не излучал тепла, и потому воздух стал заметно холоднее, чем должно быть в июне.

— Что-то здесь не так, мистер, — озабоченно произнес полицейский. — Все выглядит как-то по-другому… — Он напрягся и извлек из памяти остатки полузабытых школьных знаний. — Дело, видимо, в рефракции. Пыль от взрыва этой бомбы-хлопушки поднялась в воздух и…

Кеннистон не стал спорить. Что толку? Как ученый, он мог утверждать: никакая мыслимая рефракция не способна изменить облик Солнца столь невероятным образом.

— Быть может, вы правы, — сказал он.

— Конечно, прав! — с энтузиазмом воскликнул полицейский. Он старался больше не смотреть в небо.

Попрощавшись с ним, Джон вновь зашагал по Миллстрит. Ему хотелось поскорее добраться до своей лаборатории и узнать, что о случившемся думают Хуббл и остальные коллеги.

Кеннистон невольно усмехнулся. «Ну и дурацкая же ситуация! — подумал он. — Один из призраков спешит поскорее потолковать с другими точно такими же свежеиспеченными духами о нашей общей скоропостижной гибели… Стоп, Джон! Ты все-таки ученый, а не потерявший голову от страха обыватель. Что хорошего в твоей науке, если она не сможет объяснить этот феномен со взрывом?»

Феномен? Конечно, это звучало недостаточно сильно. Супербомба обрушилась на тихий, маленький городок Среднего Запада, насчитывающий едва пятьдесят тысяч жителей, и ровным счетом ничего в нем не изменила-если не считать нового Солнца на небосводе. И он назвал это всего лишь необъяснимым «феноменом»?

Джон ускорил шаг, поеживаясь от пронизывающего ветра. На пути к лаборатории ему встретилось множество перепуганных людей — катастрофа застала их по дороге к фабрике. Теперь они собрались на тротуаре большими группами и горячо спорили. До Кеннистона не раз доносилось слово «землетрясение». Горожане не выглядели слишком расстроенными — напротив, казались более оживленными, чем обычно. Наконец-то в заштатном Миддлтауне произошло событие, нарушившее сонное и однообразное течение жизни! Некоторые поглядывали на тусклое Солнце, но и на их лицах отражалось скорее сомнение, чем испуг. Внезапно нагрянувший холод, затхлый запах воздуха и даже мрачный солнечный свет не очень тревожили людей-нечто похожее здесь, на Среднем Западе, не раз случалось накануне сильных бурь.

Кеннистон свернул в ворота закопченного кирпичного сооружения, над которыми масляной краской было выведено: «Промышленная исследовательская лаборатория». Вахтер пропустил его, с безмятежным видом кивнув в знак приветствия.

«Любопытно, — подумал Кеннистон, — а ведь ни этот малый, ни другие горожане, за исключением нескольких официальных лиц, даже не подозревают, что за этими неказистыми стенами находится нервный узел Американской системы противоракетной обороны!.. Хотя нет, все совершенно очевидно. Неизвестный враг разгадал тщательно скрываемую тайну и далеко не случайно обрушил один из первых ядерных ударов именно на Миддлтаун. Но почему-то супербомба принесла городу не больше вреда, чем детская хлопушка! Или все обстоит далеко не так просто? Солнце стало иным, воздух резко остыл и наполнился чуждыми запахами…»

Криски встретил Джона у входа в здание. Он был самым молодым в штате лаборатории и потому пытался в любой ситуации казаться невозмутимым.

— Похоже, это все-таки началось, — произнес он с вымученной улыбкой. — Ядерный Армагеддон, праздничный фейерверк по случаю прихода Апокалипсиса… Джон, почему нас не стерли с лица земли?

Кеннистон ответил вопросом на вопрос:

— Счетчики Гейгера показывают что-либо?

— Ничего! Абсолютно ничего!

Это, оцепенело подумал Кеннистон, делает все свершившееся еще более невероятным.

— Где Хуббл? — спросил он.

Криски сделал неопределенный жест рукой.

— Где-то здесь, в лаборатории… Он пытается связаться с Вашингтоном, но телеграф мертв, и даже радио почему-то молчит…

В здании царила суматоха. Джон пересек густо заросший зеленью внутренний двор и поднялся в кабинет шефа. Тот стоял у окна и молча смотрел на сумрачное небо, посреди которого тускло светился красный глаз Солнца. Хубблу было всего пятьдесят, но в этот момент он выглядел почти стариком. Его седые волосы были непривычно растрепаны, тонкое лицо с изящными чертами казалось непроницаемым.

— Хуббл, вы тоже считаете, что на нас обрушился ядерный удар? — вместо приветствия воскликнул Кеннистон.

Хуббл в ответ только рассеянно кивнул.

— Взгляните-ка на звезды, Кен.

— Звезды? Вы шутите — какие могут быть звезды в дневное время? — недоверчиво сказал Джон. Он подошел к окну — и увидел звезды! Они светились слабыми, тусклыми огоньками по всему сумеречному небосводу, даже рядом с багровым шаром Солнца.

— Этого не может быть… — тихо пробормотал Хуббл. — Что угодно-только не это…

— Вы понимаете, шеф, что произошло? — Кеннистон вновь задал мучивший его вопрос. — Похоже, на город сбросили ядерную супербомбу — но почему-то она произвела не больше эффекта, чем хлопушка…

Хуббл в упор взглянул на него.

— Нет, она сработала на славу, — горько сказал он.

— Послушайте, Хуббл, если бы бомба взорвалась, то здесь…

Шеф вместо ответа подошел к книжным полкам и достал с них несколько толстых справочников. К удивлению Джона, он отыскал в них астрономические таблицы и диаграммы и, взяв карандаш, начал быстро производить в блокноте какие-то вычисления. Кеннистон нетерпеливо заглянул ему за плечо.

— Бога ради, Хуббл, сейчас не время для теорий! Город остался цел, но ведь что-то произошло…

— Идите к дьяволу, — ответил тот, не оборачиваясь.

Джон замолчал, потрясенный. До сих пор он не слышал из уст шефа ни единого ругательства.

Хуббл тем временем испещрял страницы блокнота все новыми и новыми формулами, часто обращаясь к разложенным на столе справочникам. Наконец обернулся к Кеннистону и указал дрожащей рукой на расчеты.

— Видите, Кен? Эти выкладки — доказательство того, чего не может быть!

На его лице был написан неприкрытый страх, который передался и Джону. Тот хотел было ответить, но в этот момент в комнату робко вошел Криски.

— Мистер Хуббл, — растерянно сказал он, — мы не можем установить контакт с Вашингтоном. На наши вызовы никто не отвечает! Более того, ни одна радиостанция вне Миддлтауна попросту не работает…

— Это все чепуха, Криски, поверьте — все это уже не важно.

— Что вы хотите сказать, док? — озадаченно спросил Криски. — Вы понимаете, о чем я говорю — весь мир за пределами нашего города молчит!

Джон, холодея, ждал, когда Хуббл выскажет наконец мысль, которую он уже прочитал на лице шефа. Но в этот момент рядом оглушительно зазвенел телефон.

Хуббл поднял трубку и хмуро стал слушать. Вскоре он сказал:

— Да, разрешите ему пройти.

— Это звонил вахтер, — объяснил он коллегам, вешая трубку. — Меня хочет видеть Рей Джонсон. Если помните, это инженер, проводивший для нашей лаборатории монтаж электрических коммуникаций. Мне кажется, он живет где-то на окраине… Кстати, Джонсон так и сказал вахтеру: он хочет меня видеть именно потому, что живет далеко от центра города!

Через минуту Джонсон вихрем ворвался в кабинет. На его лице был написан такой ужас, какого Кеннистону до сих пор не приходилось видеть.

— Я думаю, господа, вы должны знать, что происходит в этом чертовом городе — произнес он заплетающимся языком, забыв о приветствии. — Вы должны мне как-то это объяснить… иначе я сойду с ума!.. Сегодня утром я решил пройтись вдоль кукурузного поля, расположенного невдалеке от моего дома. За полем находился амбар моих соседей-фермеров…

Его голос дрогнул, и Хуббл терпеливо спросил:

— И что же случилось с этим кукурузным полем, Джонсон?

— Оно исчезло — и вместе с ним и ограда, и амбар… Мистер Хуббл, там исчезло все, абсолютно все!

— Это, видимо, результат взрыва, — мягко сказал Хуббл. — Видите ли, Джонсон, над Миддлтауном недавно разорвалась супербомба.

— Ну уж нет! — горячо воскликнул Джонсон. — Я был в Лондоне во время последней войны, и я-то уж знаю, что может натворить бомба! Я не видел ни следа разрушений, нет. Это… — он замолчал в поисках подходящего слова, но так и не смог его найти. — Я думаю, вы, ученые, должны знать, что сегодня произошло на окраинах Миддлтауна.

Джон, с трудом подавляя нарастающий ужас, решительно произнес:

— Знаете, шеф, я лучше пойду к дому Джонсона и сам взгляну на эти чудеса.

Хуббл взглянул на него и кивнул.

— Отлично, Кен, но я предлагаю другой вариант — подняться на водонапорную башню. Это — высшая точка в городе, оттуда мы сможем рассмотреть все окрестности. Господа, советую вам подождать нашего возвращения…

Они вдвоем вышли из лаборатории и направились в сторону огромной водонапорной башни, возвышающейся в центре города. Миновав Милл-стрит и железнодорожный вокзал, где царила суматоха, они подошли к решетчатым опорам башни. Воздух к тому времени стал позимнему студеным — красный шар Солнца почти не давал тепла. Когда Кеннистон взялся за железные поручни лестницы, они обожгли его ладони как лед. Он последовал вслед за Хубблом, сосредоточив все внимание на подошвах его башмаков — чтобы, не дай бог, не взглянуть вниз. Подъем был долгим и трудным. Чем выше они поднимались, тем пронзительней становился ветер. В воздухе была рассеяна мертвенная пыльная дымка — словно ветер дул из каменной могилы, наполненной прахом давно минувших веков.

Наконец им удалось подняться на платформу, узким кольцом опоясывающую огромный стальной бак. Вцепившись в поручни, Джон взглянул на город. На всех перекрестках толпились люди, автомобили намертво завязли в уличных пробках. И над всем царила непривычная хрустальная тишина.

Хуббл лишь мельком скользнул глазами по крышам нетронутых взрывом домов, по серебристому монументу бойцам Гражданской войны, по дымящимся трубам фабрик — и молча стал всматриваться в даль. Кеннистон последовал его примеру — и замер.

Он долго рассматривал открывшуюся перед ним панораму, прежде чем начал осознавать увиденное. Нет, это невозможно, невероятно… Должно быть, вид окрестностей исказила поднятая взрывом пыль… или рефракция… или это просто иллюзия, порожденная тусклым светом Солнца, — что угодно, только не правда!

Все пространство до самого горизонта неузнаваемо изменилось. Кукурузные поля, многочисленные фермы и даже река с впадающими в нее ручьями — все это исчезло без следа. Перед ними открылся совершенно иной, чужой пейзаж. Буро-желтая равнина, мрачная и пустынная, простиралась вдаль до гряды невысоких холмов, которых здесь раньше не было. Порывистый ветер мчался над бесплодным, безжизненным миром, перекатывая волны по высокой бурой траве и поднимая то там, то здесь облака пыли. Багровое Солнце вглядывалось в этот безжизненный пейзаж, словно оно было глазом циклопа, обрамленным ресницами косматых протуберанцев. Тусклые звезды мигали в сумрачном небе, и все вокруг — равнина, звезды и Солнце — выглядело мертвым и оцепеневшим.

Кеннистон судорожно сжал ребристые поручни, безуспешно пытаясь найти хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение происшедшей метаморфозе.

— Неужели бомба, взорвавшись над городом, могла перенести сюда эту равнину? — пробормотал он, сам не веря своим словам.

— Унесла реку — и взамен принесла неизвестно откуда эти холмы и бурую равнину? — угрюмо сказал Хуббл. — Побойтесь бога, Кен, разве взрыв в состоянии сделать такое?

— Но что тогда…

— Супербомба попала точно в цель, Кен. Она разорвалась над Миддлтауном, а затем… — Хуббл запнулся, но вскоре продолжил: — Никто не знает, на что способна эта штука. Логичных теорий и непроверенных гипотез на эту тему хватает, но нельзя забывать, что при взрыве супербомбы высвобождается самая страшная и концентрированная энергия, какую знало человечество!

Он вновь запнулся, словно не находил в себе мужества закончить мысль, и после некоторой паузы указал рукой на мглистый небосвод:

— Это наше Солнце, Кен, только старое, очень старое… И Землю там, за границами города, мы видим умирающей, разрушенной многовековой эрозией. А звезды… Вглядитесь внимательней в эти звезды, Кен, вы никогда не видели их такими! Созвездия неузнаваемо исказились — так, как это может произойти только в результате движения светил за миллионы лет!

— Миллионы лет? — выдохнул Кеннистон. — Вы полагаете, что бомба…

— Да, это совершила супербомба, — серьезно сказал Хуббл. — В результате взрыва высвободилось столь титаническое количество энергии, что она не стала размениваться на такие мелочи, как заурядное разрушение материальных объектов. Вместо того чтобы разрушать здания, она сокрушила ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ.

Джон сдавленным голосом попытался протестовать:

— Нет, Хуббл, это безумие! Время абсолютно…

— Вы знаете, Кен, что это не так, — прервал его Хуббл. — Из работ Эйнштейна следует, что нет такой отдельной категории, как время, — в реальности существует так называемый пространственно-временной континуум. И этот континуум подвержен искривлению под действием внешних сил. Достаточно мощный взрыв может перебросить любой материальный объект из одной его части в другую.

Он протянул слегка дрожащую руку в сторону омертвелого, чужого ландшафта, простирающегося за границами города до самого горизонта.

— Именно это и произошло при взрыве первой ядерной супербомбы, Кен. Она перенесла наш бедный Миддлтаун на миллионы лет в будущее, на древнюю умирающую Землю!

Глава 2

НЕВЕРОЯТНО!

Когда они вернулись в лабораторию, во дворе их поджидали все остальные сотрудники ядерного Центра. С дюжину мужчин возрастом начиная от юного Криски и кончая стариком Бейтцем в волнении прохаживались около входа, поеживаясь под прохладными лучами красного Солнца. Джонсон тоже был среди них — он нетерпеливо ждал ответа на свои вопросы. При виде шефа все бросились к нему с расспросами, но Хуббл только коротко сказал:

— Думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете. Все молча последовали вверх по лестнице за ним, едва сдерживая нетерпение. Последним в здание вошел Кеннистон. Некоторое время он шагал за коллегами, а затем, выйдя в коридор, свернул к своему кабинету. Поймав удивленный взгляд шефа, сказал:

— Узнаю, как дела у Кэрол, и сразу же приду.

— Не рассказывайте ей ничего, Кен, — предупредил его Хуббл. — Еще не время…

— Понимаю… Я ничего ей не скажу.

Джон вошел в свою тесную комнатушку и плотно затворил за собой дверь. Не присаживаясь, он протянул руку к телефону, стоящему на столе, и тут же резко отдернул ее. На него нахлынула волна страха, подавляя силу воли. Некоторое время Джон, словно завороженный, смотрел на черный эбонитовый телефон. До чего же странно, подумал он, что в этом мире еще остался мой телефон, и толстый абонентный справочник рядом с ним — с загородными номерами, которые не существуют уже Бог знает сколько времени. С одной стороны, правда, всего час — но с другой… Он присел в кожаное кресло, стоящее рядом со столом.

Только подумать, сколько отчетов и статей он написал за последние годы, сидя в этом кресле! Увы, все они потеряли смысл… Хотя сейчас множество вещей потеряло смысл. Скажем, его с Кэрол планы свадебного путешествия. Слова «Флорида», «Калифорния» и «Нью-Йорк» звучали сейчас столь же бессмысленно, как «вчера» и «завтра». Все это ушло навсегда из его жизни… как, возможно, и сама Кэрол! Она же собиралась сегодня утром отправиться со своей тетей в деревню! Бог мой, если ее не было в городе, когда взорвалась супербомба, то она исчезла, исчезла навсегда!

Джон схватил дрожащей рукой трубку и набрал номер телефона своей невесты. Поначалу он услышал только длинные гудки, шорох и треск и шум пульсирующей крови в ушах. Нет, подумал он горько, я не имею права желать, чтобы Кэрол оказалась здесь! Когда она узнает, что перенеслась вместе с городом на миллионы лет в будущее…

— Кен? — зазвучал в трубке взволнованный голос невесты, — Кен, это ты? Алло!

— Кэрол… — выдохнул он. Все вокруг поплыло куда-то вдаль, растворяясь в серой дымке, и рядом осталось только одно — милый, бесконечно родной голос Кэрол.

— Целый час не могу дозвониться до тебя, Кен! Может, хоть ты знаешь, что происходит? Весь город взбудоражен словно муравейник. Я, как и все, видела ужасную вспышку в небе — но за ней ничего не последовало, только небольшое сотрясение земли. С тобой-то все в порядке?

— Не беспокойся, милая, я прекрасно себя чувствую, — нарочито бодро произнес Джон, а сам тем временем думал — а ведь она не испугана, нет! Озабочена, расстроена, но не испугана. И, конечно, даже не задумывается о возможном конце света…

Он заставил себя твердо произнести:

— Кэрол, поверь, я понятия не имею, что сегодня стряслось.

— Жаль… Может, ты попытаешься что-нибудь разузнать? Ведь должен же кто-нибудь знать…

Кэрол и не подозревала, что ее жених был ядерным физиком. Кеннистон никому не рассказывал о своей истинной профессии, даже собственной невесте. Для всех знакомых он был всего-навсего инженером промышленной исследовательской лаборатории. Кэрол никогда не расспрашивала его о работе, и он был благодарен ей за это — по крайней мере, не было нужды постоянно лгать. Теперь это особенно удобно — Кэрол даже не могла предположить, что ее жених может располагать какой-нибудь особой информацией… Пусть же она побудет еще некоторое время в блаженном неведении, подумал Джон.

— Я сделаю все, что могу, — сказал он. — Но пока я попрошу вас с тетей не выходить на улицу. Кто знает, на что способны насмерть перепуганные обыватели? Я приду так скоро, как только смогу. Договорились?

Он повесил трубку и обвел мутным взором свой кабинет. Полки с книгами и реферативными журналами, папки с рукописями, раскрытый посредине еженедельник, испещренный планами, которым уже не суждено сбыться… А там, за стенами — сумрачный небосвод с тусклыми дрожащими созвездиями, и косматый шар светила, которое миллионы лет назад было золотистым, животворным Солнцем… Ему захотелось немедленно убежать из своего кабинета — знать бы только, куда… Помедлив, Джон направился в кабинет шефа. Здесь уже сидели все двенадцать штатных сотрудников лаборатории плюс Джонсон, который уселся в самый темный угол, словно не желая никому попадаться на глаза. Понятное дело, подумал Кеннистон, ведь инженер-электрик был единственным, кто видел, что творится за границами города. Лицо Джонсона было потерянным и мрачным — видимо, он еще пытался осмыслить увиденное за порогом своего дома. Джон перевел взгляд на своих коллег. Они давно знали друг друга и все же сейчас показались ему чужими и одинокими, погруженными в собственные переживания.

Молчание прервал старый Бейтц. Он резко, почти агрессивно обратился к Хубблу, который, видимо, только что закончил рассказ о путешествии к водонапорной башне.

— Даже если это правда, шеф, вы не можете по новому расположению звезд точно рассчитать, сколько времени прошло с момента взрыва бомбы! Хуббл успокаивающе сказал:

— Я не астроном, но каждый желающий может без труда повторить мои вычисления, используя для этого таблицы скоростей относительного перемещения звезд. Конечно, мои цифры приблизительны, но, думаю, порядок я оценил верно.

— Послушайте, но если пространственно-временной континуум действительно был искривлен под действием взрыва, и мы вместе с городом перенеслись на миллионы лет в будущее… — лицо Бейтца исказилось от ужаса. Хуббл пожал плечами.

— Вы все равно не поверите мне, пока не убедитесь во всем собственными глазами. Примите тогда мое заявление просто как рабочую гипотезу. Морроу откашлялся и спросил:

— Шеф, вы собираетесь об этом рассказать горожанам?

— Они уже знают часть правды, — ответил Хуббл. — Все видят: на улицах сильно похолодало и Солнце стало иным. Я уже не говорю о звездах, светящихся на небосводе даже в дневное время… Люди волей-неволей должны все это осмыслить и прийти к кое-каким выводам. Только нельзя допускать паники! Мэр Гаррис и шеф полиции Кимер направляются сейчас сюда. Наш долг в этот трудный момент сотрудничать с городскими властями.

— Они уже знают всю правду? — спросил Кеннистон.

— Нет, — сказал Хуббл.

Джонсон неожиданно вскочил со стула и, подойдя к Хубблу, почти истерично выкрикнул:

— А я плевать хочу на ваши мудреные рассуждения о пространстве и времени! Мне нужно знать одно — мой мальчик в безопасности?

Хуббл удивленно взглянул на инженера.

— Ваш мальчик?

— Он отправился сегодня утром на ферму к нашим соседям Мартинсонам, чтобы попросить у них на время культиватор, — пояснил Джонсон. — Это всего в двух милях на север от города… Что с ним произошло — он в безопасности?

Хуббл сказал мягко:

— Я думаю, вы не должны беспокоиться о нем, Джонсон.

Инженер кивнул, но взгляд его оставался встревоженным.

— Благодарю вас, мистер Хуббл, — сказал он угрюмо. — Я лучше пойду домой, попытаюсь успокоить жену — она, бедняжка, совсем потеряла голову от страха за сына.

Через несколько минут после ухода инженера Кеннистон услышал вой полицейской сирены. Она звучала все ближе и ближе и вскоре затихла под окнами лаборатории.

— Должно быть, мэр, — сказал Хуббл.

Уж больно это тонкая и ненадежная соломинка, чтобы за нее хвататься в бурном потоке событий, подумал с насмешкой Кеннистон. Нет, он не мог сказать о мэре ничего особенно плохого. Гаррис был не более чванлив, глуп и продажен, чем любой другой мэр любого другого маленького городишки на вроде Миддлтауна. Он любил пышные банкеты и обожал произносить пустословные длинные речи. Больше всего на свете его беспокоило, идеально ли завязан узел на его галстуке. Гаррис был хорошим мужем и примерным отцом семейства, но совершенно не годился для того, чтобы твердой рукой обеспечивать нормальную и безопасную жизнь города сейчас, когда наступил почти конец света.

Вскоре Гаррис важной поступью вошел в кабинет. Это был пухлый розовощекий человек с заносчивым и одновременно на редкость самодовольным лицом. Правда, сегодня на его челе лежала легкая тень озабоченности.

Кимер, шеф полиции Миддлтауна, был человеком совсем иного склада. Высокий, несколько угловатый мужчина с суровыми чертами обветренного лица. Его глаза светились мудростью много повидавшего человека. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — Кимер куда более встревожен, чем мэр.

Гаррис с улыбкой подошел к Хубблу, Было очевидно, что он испытывает большое почтение к сотрудникам лаборатории и особенно к их руководителю. На его лице была написана нескрываемая гордость от того, что он, мэр заштатного городка, поднялся сейчас на одну ступень с ведущими учеными-ядерщиками страны.

— Есть ли какие-нибудь новости, доктор Хуббл? — спросил он. — Нам, увы, не удалось ни с кем связаться, а между тем среди народа бурлят дикие слухи. Поначалу я опасался, что взрыв произошел в вашей лаборатории, но… Кимер прервал мэра:

— Поговаривают, господа, что над Миддлтауном взорвалась ядерная бомба. Пока это только слухи, но… но если они начнут распространяться и крепнуть, то паники не избежать. Я послал своих офицеров на улицы, чтобы они как-то успокоили людей, но сам я хотел бы знать истинное положение вещей.

— Ядерная бомба? — возмущенно воскликнул Гаррис. — Это абсурд, Кимер, я утверждаю — это абсурд! Вы же видите — мы все остались живы и городу не нанесено ни малейшего ущерба. Доктор Хуббл, подтвердите, что никакая бомба…

Хуббл резко сказал:

— Послушайте, мы имеем дело не с обыкновенной бомбой. Должен вас огорчить — слухи недалеки от истины…

Он замолчал и после паузы медленно произнес, тщательно взвешивая слова:

— Господа, ядерная супербомба впервые в истории взорвалась сегодня утром над Миддлтауном. Город остался цел, но то, что произошло, — это прямое следствие взрыва.

— Я не понимаю, — растерянно пробормотал мэр. — Какие последствия? Где?

Хуббл рассказал все, что знал. Руководители города слушали, и на их лицах все явственнее проявлялось недоверие.

— Это безумие, — угрюмо сказал Гаррис. — Наш Миддлтаун перенесен в будущее? Звучит совершенно невероятно… Что вы намереваетесь предпринять, доктор Хуббл?

Тихим, суровым голосом тот рассказал о чужом ландшафте, появившемся за окраинами города, о постоянно усиливающемся холоде, о старом багровом Солнце, о замолкших навсегда радио и телеграфе. Он коротко коснулся научной стороны дела, но гости его попросту не поняли. Они приняли его рассуждения на веру — веру, которую люди двадцатого столетия вынуждены были выработать в себе, так же как в древности их предки породили веру в бога: то и другое помогало человечеству достаточно комфортно жить в мире, природу которого они были неспособны понять.

Мэр Гаррис медленно опустился в кресло, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Его лицо посерело, теки обвисли.

— Так что же мы должны делать? — потерянно спросил он.

— Прежде всего нам надо предотвратить возможную панику, — ответил Хуббл. — Жители Миддлтауна должны узнать правду — но постепенно. Нужно любыми способами помешать им покидать границы города — иначе люди совсем потеряют голову. Я полагаю, лучше всего объявить, что окрестности Миддлтауна заражены радиоактивными осадками — и под этим предлогом закрыть город силами полиции.

Кимер немедленно отреагировал:

— Что ж, я могу с помощью моих людей перекрыть все дороги, ведущие за город.

— А я немедленно соберу наш отряд Национальной гвардии у Арсенала, — нетвердым голосом произнес Гаррис. Глаза его оставались по-прежнему мутными и растерянными.

— Отлично, — сказал Хуббл, с легким презрением поглядев на мэра. — А как обстоят дела с городскими коммуникациями?

— Все, кажется, работает… По крайней мере в город пока подаются и электроэнергия, и газ, и вода.

Очень может быть, подумал Кеннистон. Миддлтаун был достаточно автономен — он имел свою теплоэлектростанцию, работающую на угле, большие запасы сжиженного газа и водонапорную башню, питающуюся от артезианской скважины.

— И тем не менее нужно немедленно ввести жесткое нормирование пищи и горючего, — предложил Хуббл. — Ситуация требует чрезвычайных мер.

Гаррис, казалось, стал постепенно приходить в себя.

— Вы правы, муниципалитет немедленно займется этим.

Помедлив, он робко спросил:

— Но все же… быть может, у нас найдутся какие-нибудь пути установить связь с внешним миром?

Хуббл горько усмехнулся.

— Внешний мир — таким, каким мы его знали, канул в далекое прошлое. Вы должны это твердо уяснить, Гаррис.

— Да, конечно… я постараюсь… Кимер, нам пора идти — у нас масса неотложных дел!

Когда автомобиль мэра отъехал от стен лаборатории под пронзительный гудок полицейской сирены, Хуббл устало взглянул на притихших коллег.

— Конечно, они оба не выдержат и проболтаются — по крайней мере, за Гарриса я ручаюсь. Но новости при этом расползутся по городу не очень быстро, а это для нас весьма важно. У нас есть шанс первыми попробовать разобраться в создавшейся ситуации.

Криски нервно рассмеялся:

— Простите, господа, но я не могу удержаться… ха-ха… Целый город в одно мгновение перелетел к черту на кулички, считай, на самый край света, и никто, кроме нас, даже не заметил этого! Все пятьдесят тысяч горожан и не подозревают, что их… ха-ха… дорогая кузина Агнесс из Индианаполиса умерла и превратилась в прах миллионы лет назад! До чего славная шутка… ха-ха…

— Прекратите истерику, Криски, — сурово прервал его Хуббл. — Да, никто еще ничего толком не знает — и не должен пока знать. Сначала мы должны провести разведку — кто знает, какие сюрпризы готовит нам старая, умирающая Земля? Только потом мы сможем разработать какой-то план действий…

Он посмотрел на Джона.

— Кен, вы можете сходить в гараж к Буду Мартину и попросить у него на время джип? Очень хорошо. Заодно возьмите, пожалуйста, канистры с бензином и что-нибудь из теплой одежды. Если не возражаете, мы с вами совершим загородную прогулку. И вот еще что… Захватите-ка с собой на всякий случай пару ружей.

Глава 3

УМИРАЮЩАЯ ПЛАНЕТА

Кеннистон быстро шагал по Милл-стрит, направляясь к гаражу Буда Мартина, где он оставил на мелкий ремонт свой «бьюик» — недавно, всего миллион лет назад. Он знал, что Буд держит джип, чтобы при необходимости выезжать на помощь клиентам, застрявшим где-либо на загородных дорогах. Сейчас в этом уже не было никакого смысла — нет на Земле больше никаких дорог!..

На обратном пути Джон намеревался заскочить домой и одеться потеплее — воздух становился все холоднее, так что ночью вполне мог ударить мороз.

Ему казалось, будто он находится в сетях какого-то кошмарного сна. Солнце бросало кровавый отблеск на кирпичные стены домов, но это была единственная заметная глазу перемена. Все остальное в Миддлтауне оставалось таким же, как в старые добрые времена, — и это было особенно шокирующим. Кеннистон всегда полагал, что с приходом давно ожидаемого конца света все чудесным, сверхъестественным образом преобразится, словно рядом откроются врата дантова ада, — однако вокруг все оставалось по-прежнему, не считая, конечно, чужого неба.

На Милл-стрит было полно народу. Эта улочка, на которой располагались несколько закопченных угольным дымом фабрик, была, как всегда, запружена потоками автобусов и автомобилей. Движение транспорта было, пожалуй, менее организованно, чем обычно.

На тротуарах то там, то здесь стояли группы возбужденно разговаривающих людей. Кеннистон знал многих из них и в другое время был бы не прочь перемолвиться с ними словечком, но сегодня он, опустив глаза, быстро прошел мимо, надеясь, что его не заметят. Он чувствовал себя не в своей тарелке при мысли, что он-то знает правду, а его друзья — нет. Джона так и подмывало подойти к кому-нибудь из знакомых и поделиться своим секретом…

В одной из групп он заметил краснощекого толстяка Майка Виттера. Он работал стрелочником на городском железнодорожном узле. Майка нередко можно было видеть курящим на скамейке около его маленькой будки. У ног Виттера всегда сидел преданный той-терьер. Собачонка и сейчас была с ним. Изогнувшись дугой, она прильнула к ноге хозяина и, дрожа от страха, слезящимися глазами глядела по сторонам. Похоже, подумал Джон, она почувствовала неладное — зато старый Майк спокоен и благодушен как всегда.

— Что-то холодновато для июня! — приветствовал он Кеннистона. — Придется вечером разжечь дома камин. Никогда не видел такой чудной бури, как сегодня! Что скажете на это, Джон?

Кеннистон в ответ буркнул что-то неопределенное, но через несколько шагов ему дорогу преградили несколько знакомых рабочих с фабрики,

— Мистер Кеннистон, — с замешательством спросил один из них по имени Джо Ланч, — мы хотим спросить — быть может, война началась? Ваши парни в лаборатории знают что-нибудь?

Джон хотел было ответить, но Ланча перебил стоявший рядом с ним невысокий крепыш:

— Конечно, это война, Джо, тут и толковать не о чем. Разве газеты не твердили целый год, что вот-вот на наши головы обрушатся ядерные бомбы и небо заполыхает адским огнем? Ты что, не видел вспышку?

— Черт побери, но огонь сверкал только несколько секунд, и этим дело и кончилось! При чем здесь война?

— Скажешь еще! Я чуть не ослеп, а он говорит, что война здесь ни при чем. Я ведь прав, мистер?

Кеннистон уклончиво ответил:

— Извините, ребята, но я знаю не больше вашего. Слышал только, что вот-вот городские власти должны сделать важное сообщение по местному радио. Так что есть смысл всем вам разойтись по домам, не то пропустите выступление нашего мэра…

Он решительно зашагал вперед, твердо решив ни с кем больше не заговаривать. Позади раздался удивленный возглас Джо Ланча:

— Если это война, ребята, то кто наш враг? С русскими мы вроде подружились. Может, это…

На мосту стояли многочисленные зеваки и, перегнувшись через перила, глазели на реку. Воды, как и следовало ожидать, не было, если не считать грязных луж, в которых плескалась обреченная на гибель рыба.

Перейдя на другой берег, Кеннистон свернул на узкую улочку, идущую вдоль набережной. Ему встретилась ярко освещенная пивная, в которой было куда больше народу, чем обычно в дневное время. Проходя мимо, Джон услышал из распахнутых окон резкие крикливые голоса, то и дело схлестывающиеся в нецензурной перебранке, но и в них не звучало даже тени тревоги.

По дороге к гаражу он услышал отрывок разговора двух женщин, сидевших на скамейке в сквере:

— Только подумай, милая, сегодня я впервые пропустила свою любимую радиопередачу! Что-то случилось с моим приемником — он не ловит вообще ничего, кроме местной станции…

Кеннистон вздохнул с облегчением, когда наконец добрался до гаража Буда Мартина. Хозяин — высокий молодой человек с лицом, перепачканным смазочным маслом, копался в карбюраторе видавшего виды «роллс-ройса». Вокруг столпились его юные помощники, не без юмора комментируя работу шефа. Увидев гостя, Буд Мартин запротестовал:

— Мистер Кеннистон, вы пришли слишком рано за своим «бьюиком». Я же сказал — машина будет готова не раньше пяти часов вечера!

— Буд, у меня другие намерения. Я хотел бы взять напрокат ваш джип, — успокоил его Джон. — У нас в лаборатории появились кое-какие проблемы…

— На здоровье — пожал плечами Мартин. — Сегодня я все равно не намерен выезжать за город. Вызовов почему-то нет, да и здесь, в гараже, дел по горло…

Его явно не интересовало, почему Кеннистону понадобился именно джип. Машина была на ходу, в этом он мог поклясться.

В гараж заглянул мужчина в фартуке, перепачканном мукой.

— Эй, Буд, слыхал новости? Фабрикиостановили работу — все до одной!

— Чепуха, — пренебрежительно ответил Мартин. — Я слышу новости все утро. Парни приходят и рассказывают всякие небылицы. Я слишком занят, чтобы выслушивать дурацкие сплетни.

«Вот почему Миддлтаун относительно спокоен, — подумал Джон. — Люди слишком заняты своими повседневными делами, чтобы предаваться страхам. Это, конечно, неплохо, но…»

— Буд, боюсь, что эти невероятные истории — чистая правда, — решительно сказал он.

Мартин недовольно покосился на него.

— О Боже, и вы туда же, мистер Кеннистон… Если во всем этом есть хоть капля истины, то моему бизнесу пришел конец. Гараж и так не оправдывает затрат!

«Нет ни малейшего смысла объяснять ему, что фабрики остановлены ради экономии драгоценного топлива», — подумал Джон. Он молча наполнил бензином запасные канистры, поставил их в багажник джипа и, выехав из гаража, направился в северную часть города.

На Майн-стрит ему встретились люди в демисезонных пальто. Они собирались группами в ожидании автобусов, озабоченно поглядывая на сумрачное небо и багряное солнце. Но жизнь шла своим чередом: лавки были открыты, хозяйки спешили домой с полными сумками, ребятня носилась на велосипедах. «Не слишком-то многое изменилось», — с удивлением подумал Джон. Он свернул на Валтерс-авеню, где в одном из коттеджей снимал квартиру. Мимо проплывали ряды стройных кленов, до неузнаваемости перекрашенных солнечными лучами в пурпурный цвет. К счастью, хозяйка дома отсутствовала — ему не хотелось попасть под град ее вопросов.

Кеннистон погрузил в машину весь свой арсенал: винтовку и охотничий дробовик, а также коробку с патронами. Заодно захватил макинтош и кожаное пальто для Хуббла, а также две пары перчаток. Перед тем как отправиться в путь, он быстрым шагом направился к дому Кэрол Лейн, отстоящему от его коттеджа всего на полквартала.

Миссис Адамс, тетя Кэрол, встретила его на пороге веранды. Она выглядела встревоженной и весьма решительно настроенной.

— Джон, я так рада, что вы наконец пришли! — воскликнула она. — Быть может, хотя бы вы объясните, что происходит в Миддлтауне? Нужно мне накрывать цветы в палисаднике или нет? Этот холод весьма подозрителен — на дворе-то стоит июнь! Петунии и розы так чувствительны к морозу…

— Советую укутать их как следует, — сказал Кеннистон, с жалостью глядя на пожилую леди. — Прогноз обещает еще большее похолодание…

Миссис Адамс огорченно всплеснула руками.

— Ну что за погода для начала лета! Я не помню ничего подобного… — и она поспешила в свой маленький сад, чтобы укрыть цветы, которым оставалось жить считанные часы. «Не будет скоро роз на Земле, — с грустью подумал Кеннистон. — Ни роз, ни других цветов…»

— Кен, привет! — услышал он позади звонкий голос Кэрол. — Что творится в городе?

Прежде чем обернуться, Джон решил, что не будет морочить невесте голову. Кэрол ничего не смыслила в науке, и такие вещи, как искривление пространственно-временного континуума, звучали бы для нее китайской грамотой. Зато она отлично знала своего жениха и не дала бы ему ни малейшего шанса увильнуть от прямого ответа.

— Кен, скажи, все эти разговоры насчет ядерной бомбы — это правда?

Кэрол была темноволосой, изящной девушкой с чудесными, вишневого цвета глазами. Таких стройных ножек, по мнению Джона, не было ни у одной женщины в городе — не говоря уже о прекрасном овале свежего лица с красиво очерченным ртом и твердым, решительным подбородком. Она обожала Теннисона, детей, маленьких собачек и была рождена домашней хозяйкой.

Кеннистон с тяжелым сердцем посмотрел на невесту, стоявшую среди умирающего сада.

— Да, — сдавленным голосом произнес он. — Это правда, милая — ну, насчет ядерной бомбы… — Он с отчаянием увидел, как лицо Кэрол потемнело от тревоги, и поспешно добавил: — Не беспокойся, никаких жертв нет! Не выпало даже радиоактивных осадков — так же, как и отсутствуют все другие последствия взрыва, которых все так опасались.

— Кен, я по твоему лицу вижу, что дела обстоят неважно!

— Да… есть определенные сомнения, — обескураженно сказал Джон и, шагнув к невесте, ласково погладил ее руку. — Мы с Хубблом решили провести кое-какие исследования. Прости, милая, но у меня нет времени, чтобы тебе все подробно объяснить…

— Кен, — твердо сказала Кэрол, заглядывая в его глаза, — я чувствую, ты скрываешь от меня что-то ужасное. Это верно?

Джон понимал, что рано или поздно Кэрол должна будет узнать правду об его истинной профессии, но все время оттягивал разговор на эту тему. Сейчас это было бы особенно опасно. Какими глазами посмотрит невеста, узнав, что он — физик-ядерщик? Кеннистон не был уверен, что после этого между ними все останется по-прежнему. И потому в очередной раз решил еще немного потянуть время. Он широко улыбнулся.

— Кэрол, я расскажу тебе обо всем, когда вернусь из этой небольшой экспедиции. Обещай, что ты останешься дома — иначе я буду тревожиться…

— Хорошо, — медленно сказала невеста, не сводя с него пытливых глаз. И тут же порывисто добавила:

— Кен…

— Что, милая?

— Нет, ничего… Будь осторожен.

Кеннистон чмокнул ее в щеку и, не оборачиваясь, побежал к джипу. Слава богу, что Кэрол не из слабонервных, подумал он.

Джон включил зажигание и направил машину к лаборатории. «Что произойдет вскоре с нами? — думал он. — Переживем ли мы следующий день? А если и переживем — то какой будет наша жизнь?» Странно вспомнить, что еще вчера он строил радужные планы… Его так радовало, что с одиночеством скоро будет покончено и ему больше не придется неприкаянно носиться с места на место. Впервые после смерти родителей он мог вновь обрести свой дом и зажить счастливой семейной жизнью. А теперь…

Хуббл нетерпеливо ждал его у ворот лаборатории. В руках он держал счетчик Гейгера и саквояж с некоторыми другими приборами. Молча поставив все это на заднее сиденье джипа, он надел привезенное Кеннистоном кожаное пальто и уселся рядом с ним.

— Давайте-ка, Кен, поедем в южном направлении — туда, где мы видели холмы. Поднявшись на них, мы сможем как следует осмотреть окрестности.

Вскоре они миновали заграждения, охраняемые нарядами полиции, и выехали на окраину города. Здесь им пришлось задержаться, прежде чем удалось по телефону добиться от мэра разрешения «на проведение инспекционной поездки в зараженные районы».

Наконец, джип выехал из Миддлтауна и свернул на грунтовую дорогу между полями небольших ферм. Менее чем через милю поля и дорога внезапно кончились.

За резко очерченной границей начиналась бурая равнина, уходящая вдаль до самого горизонта. Монотонный пейзаж не оживляло ни единое деревце, ни единое пятно зелени. Только низкий кустарник, и пыль, и ветер… Впереди поднималась гряда невысоких голых холмов, а над ними нависал темный купол неба с тусклыми звездами и багряным Солнцем. Мертвую тишину нарушал лишь заунывный свист ледяного ветра да шум мотора. Джип ехал по умирающей Земле.

Глава 4

МЕРТВЫЙ ГОРОД

Кеннистон сосредоточил внимание на управлении джипом, сжав дергающийся руль до боли в пальцах. Он смотрел на бегущую перед колесами землю, обращая внимание на каждый камень, каждую рытвину, снижая скорость перед очередным руслом высохшего ручья. Ему было приятно на время отдаться чисто механической работе — джип флегматично гудел, несясь по древней Земле… остывающей, словно покойник. Он нервно рассмеялся от этой неожиданной мысли.

Хуббл сжал ему плечо с такой силой, что Кеннистон почувствовал боль даже через плотное пальто.

— Сейчас не время веселиться, Кен.

Джон обернулся и увидел серое лицо шефа — в его глазах светилась мольба.

— Прошу прощения, — пробормотал Кеннистон. — Нервы что-то разгулялись.

Хуббл кивнул.

— Понимаю… Я и сам с трудом держу себя в руках. Они направились через пустынную равнину в сторону холмов, поднимающихся из бурой травы словно кости вымерших динозавров. Вскоре джип выехал на пологий склон, и мотор взревел от напряжения. Ничего, кроме этого привычного шума, не нарушало тишины мертвого пейзажа, залитого сумрачным красным светом.

Джону хотелось, чтобы шеф сказал еще что-нибудь, но тот угрюмо молчал.

Внезапно они услышали пронзительный визг и насторожились. Руками, скользкими от холодного пота, Кеннистон резко развернул джип и увидел мохнатое животное размером с пони, несущееся вдоль гребня холмов длинными неуклюжими прыжками.

Джон затормозил. Машина, подрагивая, замерла на месте. Хуббл хрипло сказал:

— Выходит, на Земле еще осталась жизнь… Взгляните-ка сюда, Кен, — и он показал на углубление в пыльной почве, окруженное кольцом влажной грязи. — Это животное рыло яму — вероятно, в поисках воды. Почва в этих местах сухая, так что животное должно было изрядно потрудиться, чтобы утолить жажду.

Они вышли из джипа и тщательно осмотрели яму и растущий неподалеку кустарник. На некоторых ветвях были заметны следы зубов.

— Эти следы мог оставить только грызун, — сказал Хуббл. — Значительно больших размеров, чем его сородичи из двадцатого века, но тем не менее… Ладно, Кен, поедем дальше.

Джип, пыхтя, медленно стал подниматься к гребню холмов. По дороге им встретились еще две ямы, вырытые животными, но они были старыми и осыпавшимися. «Неужто на Земле остались только эти жалкие твари?» — с тоской подумал Кеннистон, взглянув на пурпурный глаз Солнца.

Вскоре они въехали на вершину одного из холмов и остановили машину. Перед ними открылась панорама унылой равнины, залитой багряными лучами холодного Солнца.

Хуббл обвел взглядом мертвенный пейзаж и внезапно воскликнул:

— Кен, посмотрите на юг! Вы видите ЭТО?

Джон проследил за направлением его дрожащей руки. В первое мгновение он ничего не понял, а затем на него нахлынула волна дикой радости. Слава богу, они не одиноки на остывающей Земле!

Посреди бесплодной равнины стоял город. Город белых многоэтажных зданий, полностью закрытый прозрачным куполом.

Некоторое время они, не скрывая радости, разглядывали поразительное сооружение. Правда, там, под куполом, они не заметили ни огонька, ни даже признака жизни — того, что город существовал, им было вполне достаточно. Однако вскоре Хуббл пришел в себя и со своим обычным скептицизмом заметил:

— Все прекрасно, Кен, но я не вижу ни единой дороги.

— Возможно, люди больше не нуждаются в дорогах! — с жаром возразил ему Кеннистон. — Наверняка горожане пользуются для передвижения только летательными аппаратами!

Инстинктивно мужчины подняли головы, но в блеклом небе не было ничего, кроме тусклых звезд и Солнца, обрамленного огненной гривой.

— Возможно, вы правы, Кен, но обратите внимание — в зданиях не светится ни единого окна, — продолжил Хуббл.

— Сейчас день, — возразил Джон. — Горожанам должно хватать солнечного света — за долгие годы угасания светила люди должны были привыкнуть к его сумрачному свету.

Понимая, что доводы неубедительны, Кеннистон занервничал. Включив зажигание, он с силой дернул за рычаг переключения скоростей и погнал машину вниз по склону, не обращая внимания на то, что она порой начинала угрожающе раскачиваться.

— Эй, Кен, полегче! — крикнул Хуббл. — Если в городе и на самом деле остались люди, то они никуда от нас не денутся. Если же их нет… — его голос дрогнул. После паузы он закончил: — Тогда торопиться тем более бессмысленно.

Слова, только слова… Кеннистону казалось, что у него не хватит терпения. Джип, словно назло, еле полз по склону. Камни, ямы и небольшие расщелины то и дело попадались ему на пути, заставляя Джона снижать и без того невысокую скорость. Город никак не желал приближаться…

Прошло немало времени, прежде чем джип оказался рядом с куполом. Тот уходил круто в небо, словно стеклянная гора из сказочных историй, искрясь отраженным светом.

После немилосердной тряски по ухабам джип внезапно выехал на широкую дорогу. Она вела к открытому всем ветрам арочному порталу в основании стеклянной стены.

— Странно, — с недоумением сказал Хуббл. — Купол был возведен над городом наверняка для сохранения тепла — почему же тогда вход открыт?

Кеннистон промолчал. Его оптимизм заметно поубавился.

Они медленно въехали через портал и оказались внутри прозрачного купола. Город навис над ними кварталами исполинских небоскребов, поражающих воображение своими размерами и причудливыми очертаниями. Здесь, под куполом, казалось теплее, чем на равнине — быть может, из-за отсутствия пронзительного ледяного ветра.

Джип вырулил на прямую как стрела улицу и робко направился к центру города. Вокруг висела хрустальная тишина, так что Джон с Хубблом слышали удары собственных сердец. Гул мотора, отражаясь и переотражаясь от стен небоскребов, звучал богохульственно громко.

Пыль толстым слоем лежала вдоль тротуаров, заметно утолщаясь на перекрестках улиц, где чувствовалось легкое дуновение ветра. Немало ее было и в подъездах, и даже на оконных рамах. Несмотря на массивность, небоскребы были по-своему красивы благодаря простоте и изяществу обводов. В качестве строительного материала был использован пластик, разнообразный по цвету и текстуре, а также сталь и натуральный камень. Вокруг царила непривычная грация и симметрия, придававшая городу черты внутренней силы и благородства.

Миллионы окон следили с высоты своими пыльными бельмами за джипом и двумя людьми. Стекла многих из них были разбиты, рамы распахнуты… Прохладный ветер дул из открытого портала и по-разбойничьи врывался в дверные проемы, крался вдоль тротуаров, хозяйничал в многочисленных скверах и садах с давно зачахнувшими деревьями. Ветер, один только ветер…

Джон, съежившись, продолжал вести машину. Его ужасала мысль о том, что город под куполом был лишь безжизненной оболочкой, словно скорлупа разбитого яйца. Он внезапно закричал в порыве ярости и с силой нажал на клаксон, пытаясь хоть таким образом нарушить гнетущую тишину улиц. Где-то же должны скрываться люди, некогда построившие город? Хоть один человек да отзовется на протяжный гудок автомобильной сирены!

Но никто не отозвался, никто не вышел навстречу… Кеннистон еще больше сбавил скорость. Поняв безнадежность своих попыток разбудить давно опустевший город, он перестал нажимать на клаксон. Так же, как и Хуббл, он перестал оглядываться по сторонам, а просто вел джип, пока не выехал на огромную площадь. Здесь он выключил мотор. Тишина обрушилась на обоих ученых подобно снежному обвалу.

Некоторое время Джон сидел, опустив голову, пока не услышал тихий голос Хуббла:

— Они все давно умерли… или покинули город.

Кеннистон мрачно посмотрел на шефа.

— Да, вы правы… Но это означает одно — Земля больше не в состоянии поддерживать существование человеческой цивилизации! Даже в этом городе, закрытом куполом, люди не смогли выжить…

— Не понимаю, почему это произошло, — задумчиво сказал Хуббл. Он указал рукой вперед, где среди небоскребов были видны ряды огромных приземистых резервуаров. — Я полагаю, там находились гидропонные плантации, Кен. Они должны были давать достаточно много пищи даже для такого крупного города, как этот.

— Согласен — но только в том случае, если у горожан были в распоряжении большие запасы воды. Возможно, именно из-за ее отсутствия люди вынуждены были покинуть свои дома.

Хуббл в сомнении покачал головой.

— Могли же ее найти те крысоподобные существа, которых мы встретили по дороге сюда! Люди тем более сделали бы это… Впрочем, пойдемте посмотрим…

Они вышли из джипа и направились к ближайшему, полузасыпанному пылью резервуару. Поднявшись наверх по металлической лестнице, они еще раз осмотрелись. Здания, окружающие площадь, были погружены во мглу. Лишь верхние этажи озарял призрачный свет Солнца.

— Кен, здесь еще осталось немного воды! — услышал Джон голос Хуббла. Тот стоял на коленях, приоткрыв один из массивных люков, и вглядывался в чрево резервуара. — Так что я прав — люди покинули город по иной причине…

— Что же еще могло произойти? — угрюмо спросил Кеннистон.

Хуббл встал, отряхивая колени.

— Я думаю… — начал было он, но, взглянув на темнеющее небо, решительно произнес:

— Сейчас не время рассуждать об этом, Кен. Нам пора возвращаться, пока не настала ночь и не пришел настоящий холод!

Только сейчас Джон заметил, что Солнце заметно склонилось к западу. Тени от небоскребов черными стрелами вытянулись вдоль широких улиц. Мысль о том, что им придется провести ночь в чужом, опустевшем городе, заставила его вздрогнуть.

Переглянувшись, они быстро спустились вниз и пошли к джипу. И вновь грохот мотора осквернил хрустальную тишину, царившую под сиявшим в предзакатных лучах куполом. Джип медленно направился в сторону портала.

— Только подумать, что никто в Миддлтауне еще не знает правды, — пробормотал Хуббл, провожая взглядом кварталы темных зданий.

— Люди могут сойти с ума, если мы скажем: вы остались одни на Земле! — с тревогой сказал Кеннистон. — Что-то нужно придумать, надо дать им какую-то надежду…

Выехав на равнину, они увидели кровавый шар Солнца, нависший над горизонтом. Звезды стали ярче — незнакомые звезды… Холод крепчал с каждой минутой, темнота зловеще сгущалась.

Джон погнал джип в сторону волнистой гряды холмов, не обращая внимания на то, что порой машина начинала угрожающе раскачиваться, а мотор захлебывался от перегрузки. Обратный путь показался обоим ученым бесконечно долгим, но наконец машина въехала на вершину одного из холмов. Отсюда открывалась удивительная панорама залитого огнями Миддлтауна, совершенно неуместная для умирающей Земли. В ледяной ночи сверкали фонари на улицах, окна домов, неоновые вывески магазинов, баров и пивных…

— Кен, это поразительно, невероятно, фантастично! — прошептал Хуббл, с благоговением глядя на праздничный фейерверк огней среди кладбищенской пустоты бескрайней равнины.

— Может, и так, только я забыл залить антифриз в радиатор, — ворчливо ответил Кеннистон.

Становилось все холоднее. Ветер стал острым, как лезвие бритвы, и оба ученых, несмотря на теплую одежду, не смогли сдержать охватившую их дрожь.

— Пожалуй, сегодня ночью будет даже холоднее, чем я предполагал, — пробормотал Хуббл, поднимая воротник пальто.

— Пока Миддлтауну ничего не грозит — но что произойдет, когда в городе кончатся запасы пищи и горючего? — с сомнением произнес Джон. — Есть ли смысл бороться за дальнейшее существование, зная, что людям все равно не выжить?

— Если так мрачно смотреть на вещи, то, конечно, не стоит, — с иронией сказал Хуббл. — Давайте-ка выйдем из машины и уляжемся на землю — быстрая и относительно комфортабельная смерть нам обеспечена. Не хотите? Я тоже… Джон промолчал.

— Наше положение, возможно, далеко не безнадежно, — мягко произнес Хуббл. — На Земле должны быть и другие города под куполом — кто знает, быть может, они еще обитаемы. А где люди — там и помощь. О другом надо думать — как все объяснить горожанам… Давайте-ка, Кен, поедем к зданию мэрии.

Джип вскоре подъехал к Миддлтауну со стороны Джефферсон-стрит. Здесь их встретили наспех сооруженная баррикада и отряд солдат в мундирах Национальной гвардии. Они с восторгом приветствовали джип, вынырнувший из тьмы, и, окружив машину, забросали ученых вопросами. Пар от дыхания гвардейцев серой дымкой расплывался по морозному воздуху.

Хуббл решительно отказался что-либо рассказывать о результатах поездки.

— Вы скоро услышите официальное сообщение от руководства города, — ответил он возбужденным людям.

Толпа все же не желала расходиться, так что прокладывать дорогу для джипа пришлось небольшого роста капитану с массивным лицом бульдога. Когда машина наконец выехала на пустынную часть улицы, капитан сам не удержался от мучившего его вопроса:

— Господа, по городу ходят нелепые слухи, что, мол, Земля умерла. Что за история о прыжке через миллионы лет?

Хуббл вновь уклонился от ответа.

— Пока ни в чем нет полной ясности, капитан. Нужно время, чтобы толком разобраться в происшедшем.

Офицер недоверчиво посмотрел на него.

— Но что-то вы обнаружили, верно? На равнине есть признаки жизни?

— Да, жизнь здесь есть, — помедлив, ответил Хуббл. — Людей мы пока не встретили, но животные по крайней мере на Земле еще сохранились.

«Пушистая и крадущаяся жизнь, рыщущая в поисках скудной пищи, — подумал Кеннистон, — Бедные и робкие твари, последние обитатели Земли…»

На пустынной улице гулял ледяной февральский ветер. Однако вывеска над пивным баром переливалась неоновыми огнями, а сам бар, судя по шуму возбужденных голосов, был переполнен. Вскоре джип подъехал к небольшому парку на Милл-стрит. Вокруг пруда столпились тепло одетые детишки. Они не скрывали своей радости — пруд был уже покрыт льдом.

На Майн-стрит не было прежних толп, но кое-где на перекрестках стояли небольшие группы горячо споривших людей. Они провожали джип настороженными взглядами.

— Им нужно сказать всю правду, Кен, и немедленно — решительно произнес Хуббл. — Иначе от страха перед неведомым они могут натворить немало бед!

— Горожане не поверят нам, — с сомнением ответил Джон. — А если и поверят, то ударятся в панику.

— Возможно… Но мы должны рискнуть. Я предложу мэру выступить по радио с обращением к жителям Миддлтауна. Кстати, мы почти приехали…

Вскоре джип остановился около массивного здания мэрии. Колоннада, высокий купол — обычная провинциальная копия Белого дома. Джон намеревался было последовать за шефом, но тот жестом остановил его.

— Кен, я могу сейчас обойтись без вашей помощи. Вы наверняка тревожитесь о Кэрол — так что лучше направляйтесь к ней. Утром я найду вас.

Джон с благодарностью кивнул и, проводив взглядом Хуббла, свернул на улицу, ведущую в северную часть города. В свете фар он заметил, что листва на деревьях и кустарниках безжизненно поникла от холода. Над крышами домов поднимались белесые струи дыма из труб и таяли в темном небе, усыпанном чужими созвездиями.

На несколько минут Кеннистон остановился у своего дома — просто так, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Кэрол. Хозяйка встретила его в прихожей и забросала вопросами, но Джон в ответ посоветовал ей немедленно включить радио — мол, с минуты на минуту ожидается важное сообщение мэра Гарриса. Прошмыгнув в свою комнату, он уселся на диване с бутылкой виски и, согреваясь, сделал несколько солидных глотков. Почувствовав, как кровь вновь побежала по жилам, он вздохнул и, плотно затворив за собой дверь дома, не спеша направился по ярко освещенной улице в конец квартала.

Кэрол и ее тетя сидели в креслах рядом с ярко пылающим камином. Увидев жениха, Кэрол облегченно вздохнула и бросилась в его объятия.

— Слава Богу, наконец ты вернулся, — прошептала она, целуя Джона в ледяные щеки. — Я места себе не находила от волнения…

— Джон, мы решили разжечь камин, — недовольно сказала миссис Адаме, кутаясь в шаль. — Соседи сделали то же самое… Что за нелепые капризы погоды! И это в июне…

— Боюсь, одного камина будет недостаточно, — сказал Кеннистон, мягко отстраняя от себя невесту. — Придется разжечь еще и печь. И закрыть ставни. Тепло надо беречь…

Кэрол настороженно посмотрела на него.

— Кен, ты знаешь больше, чем говоришь, — решительно сказала она, сердито блеснув вишневыми глазами. — Быть может, ты считаешь нас с тетей детьми, которых нужно оберегать от неприятных новостей? Я хочу знать, что происходит в городе, и ты мне обо всем расскажешь!

— Сначала я подготовлю дом к холодной ночи, — уклонился от ответа Джон. — Миссис Адаме, включите радио — быть может, наш славный мэр Гаррис разразится в ближайшее время речью и на этот раз, в порядке исключения, очень важной…

Не обращая внимания на возмущенный взгляд невесты, он спустился в подвал. «Странно, — подумал он, — никогда не предполагал, что конец мира встречу возней с печью, углем и золой…»

Кэрол вышла из дома, когда он закрывал ставнями последнее окно. Джон услышал ее сдавленный крик и резко обернулся, готовый к любым неожиданностям. Кэрол стояла, кутаясь в шаль, и с ужасом смотрела на восток. Оттуда, из-за горизонта, поднимался исполинский бронзовый щит. Это была Луна, но Луна, разбухшая до чудовищных размеров. Даже невооруженным глазом на ней можно было разглядеть равнины, горные цепи и наиболее крупные кратеры.

У Кеннистона на мгновение закружилась голова. Ему показалось, что громадный диск вот-вот накренится и обрушится на город. Но в этот момент Кэрол сжала ему руку с такой силой, что он и думать забыл о Луне.

— Джон, что это? — истерично воскликнула она.

Дверь в доме распахнулась, и на пороге показалась озабоченная миссис Адаме. К счастью, она не заметила громаду нависшей над миром Луны.

— Кэрол и вы, Джон, идите немедленно в гостиную! — возбужденно сказала она, — По радио объявили: мэр вскоре выступит с важным сообщением!

Кеннистон осторожно обнял невесту за плечи и почти втолкнул ее в прихожую.

Джон всегда считал, что конец света должен быть объявлен громовым голосом с неба и пением труб архангелов. Вместо этого в радиоприемнике послышался испуганный, дрожащий голос мэра. Впрочем, даже в этот исторический момент Гаррис остался опытным политиканом и попытался, насколько это было возможно, снять с себя ответственность. Он сказал то, что сказал, но почти каждую фразу начинал с оговорок: «Доктор Хуббл и его ассоциация считают…», «ученые предполагают…»

Но все же слова правды были наконец произнесены. И тишина, повисшая в гостиной комфортабельного дома миссис Адаме, была лишь частью ошеломляющей тишины, воцарившейся в Миддлтауне.

Позднее могла последовать буря криков отчаяния, слез и жалоб — но сейчас все в городе наверняка молчали, испуганно глядя на близких. Кэрол и миссис Адаме тоже смотрели на него, Джона, с мольбой — и он не знал, как их утешить.

Глава 5

БАГРОВЫЙ ЗАКАТ

На следующее утро Кеннистона разбудил пронзительный телефонный звонок. Он очнулся, лежа на диване, и некоторое время тупо смотрел в потолок. Прошедшая ночь была крайне беспокойной. Раз десять он вставал, чтобы подбросить уголь в быстро остывающую печь, но в доме оставалось холодно, а к утру на окнах появился толстый слой инея…

Звонок дребезжал, не умолкая, и Джон, поднявшись, с подавленным чувством побрел к столу,

— Алло, Кен, как дела? — услышал он усталый голос Хуббла. — Вы можете подойти к Кейстонскому угольному складу? Боюсь, здесь скоро будет заварушка…

— Иду немедленно — сказал Джон.

Он повесил трубку. Сегодняшний день будет нелегким, подумал Кеннистон. В комнате было прохладно, плыл пар от его дыхания. Растерев озябшие руки, он быстро оделся и первым делом спустился в подвал. Запасы угля, как он и опасался, подходили к концу,

Когда Джон вернулся домой, он встретил в коридоре Кэрол, кутавшуюся в меховую накидку. Под ее печальными глазами лежали синие тени — похоже, она также не спала всю ночь.

— Кен, привет, — хрипло сказала она. — Меня разбудил телефонный звонок. Что это бы…

Она запнулась, не закончив. Нелепо спрашивать, принес ли телефонный звонок дурные вести.

— Хуббл просил прийти меня к угольному складу, только и всего, — успокаивающе сказал Джон и обнял невесту. — С тобой все в порядке?

— Да, Кен, я чувствую себя хорошо, — ответила Кэрол, но голос ее прозвучал вяло и безжизненно.

Джон вспомнил вчерашний вечер и воздержался от реплики. Из всего дурного, что он пережил прошедшим днем, заявление мэра произвело на него наихудшее впечатление. Миссис Адаме, как и следовало ожидать, упала в обморок, и ее пришлось приводить в чувство с помощью нашатырного спирта и рюмки бренди. С Кэрол было иначе. Она сидела в кресле и смотрела на него таким потухшим и оцепеневшим взглядом, что Кеннистону стало не по себе.

Мэр рассказал всю правду о происшедшем, не забыв раскрыть секрет «промышленной лаборатории». Он сделал так, чтобы придать мнению Хуббла необходимую весомость, но ему, Джону, это обошлось дорого. Казалось бы, сейчас, перед концом света, его истинная специальность имела так мало значения, но Кэрол была явно потрясена. Следовало рассказать ей все раньше, сразу после взрыва, но у него не хватило тогда духа… Сейчас приходилось расплачиваться за малодушие — никогда еще Джон не чувствовал себя с невестой таким скованным и неуверенным.

— Оставайся дома и поддерживай огонь в печи, — нарочито бодро произнес он, безуспешно пытаясь поймать взгляд Кэрол. — Я приду, как только освобожусь.

Он поцеловал невесту, но та стояла в его объятиях, никак не реагируя на ласку.

— Не отчаивайся, милая, — прошептал Джон. — Рано или поздно мы найдем выход из положения. Все не так безнадежно, поверь, Она безучастно кивнула.

— Да, конечно… Будь осторожен.

Освободившись, она резко повернулась и, не оглядываясь, пошла к себе в комнату.

Кеннистон вышел на крыльцо и постоял там некоторое время, поеживаясь от утреннего холода. Солнце уже появилось над горизонтом, подобное разъевшемуся, опившемуся кровью монстру. Было удивительно тихо. В небытие ушли все обычные утренние звуки: гудок соседней фабрики, лязг локомотивов на проходящих неподалеку путях, шуршание автомобильных шин по мостовой. Даже детских голосов не было слышно… Все цветы в небольшом саду миссис Адаме были мертвы, листья на деревьях и кустарниках потемнели и поникли.

Наполнив баки джипа горючим (они были изрядно опустошены после вчерашней поездки), Кеннистон не спеша поехал в сторону Майн-стрит. Сейчас, на рассвете, Миддлтаун выглядел мрачно, словно кладбище. Никто не попался ему на пути — лишь иногда в окнах, белых от инея, смутно различались лица людей, разбуженных шумом мотора. Зато из распахнутых дверей церквей, мимо которых ему приходилось проезжать, доносились звуки пения и многоголосые раскаты молитв. В барах было также шумно — похоже, вопреки закону, они были открыты для страждущих всю ночь.

«А ведь город долго не протянет, — уныло подумал Джон. — Запасы горючего быстро иссякнут, а без него невозможно поддерживать жизнь людей в такой жестокий мороз…» — Чувство безнадежности вновь охватило его. Это казалось иронией судьбы; Миддлтаун прошел невредимым через самую ужасную катастрофу в истории человечества — и должен был неизбежно погибнуть от самого заурядного холода.

У него внезапно промелькнула смутная, но, кажется, спасительная мысль. Прежде чем она успела ясно оформиться, он свернул на Вине-стрит и подъехал к Кейстоунскому угольному складу. Здесь, в отличие от остального оцепеневшего города, было многолюдно и более чем шумно. Полицейские и солдаты Национальной гвардии сформировали живой кордон вокруг огромных угольных холмов. Они стояли, схватившись за руки, лицом к лицу с возбужденной толпой, готовой вот-вот удариться в самую настоящую панику. Джон увидел много знакомых лиц. Это были фабричные рабочие, торговцы, пенсионеры, домохозяйки — из числа обывателей, любивших по вечерам сидеть на открытых верандах, обмениваясь новостями с соседями. Сейчас эти солидные, добропорядочные люди оказались перед волчьим ликом холода и страхом смерти…

Хуббл встретил его у ворот склада. Рядом с ним стоял озабоченный сержант полиции и Борхард, владелец склада.

— Доброе утро, Кен, — сказал Хуббл. — Впрочем, какое уж доброе… Люди еще ночью начали штурмовать склад и успели растащить несколько тонн угля, прежде чем Борхард вызвал полицию. Дьявол, только позавчера было лето — ясно, что мало кто из горожан успел запастись нужным количеством топлива! Некоторые сожгли весь свой уголь за одну вчерашнюю ночь… Борхард вмешался в разговор:

— Мы не хотим применять силу, мистер Кеннистон, — угрюмо сказал он. — Быть может, вас, ученых, люди выслушают с большим доверием, чем представителей властей?

Хуббл кивнул.

— Поговорите с ними, Кен. Вы знаете их куда лучше, чем я.

— И что же я им скажу? Идите, мол, домой и потихоньку замерзайте, как и положено законопослушным гражданам? И не вздумайте здесь, у склада, устраивать беспорядков? Так, что ли, прикажете их успокаивать?

— Они не замерзнут, — не очень уверенно сказал Хуббл, — Возможно, мы что-нибудь придумаем…

Джон вспомнил о своей недавно промелькнувшей идее. Взглянув на Хуббла, он понял: шеф додумался до нее даже раньше его. Впервые после катастрофы перед Джоном промелькнул лучик надежды.

— Город под куполом! — воскликнул он.

— Верно, — кивнул Хуббл. — Мы с вами видели, как купол с приходом ночи сохраняет дневное тепло. Да и зачем еще было закрывать город? Только с одной целью — спасти людей от стужи. Мы должны уйти туда, Кен, все до одного — и как можно быстрее. Здесь, в Миддлтауне, нам долго не продержаться.

— Пожалуй, вы правы… — с сомнением произнес Джон. — Но все ли согласятся оставить родные места? И что случится, когда они поймут: Земля давно мертва?

Хуббл пожал плечами.

— Мы подумаем об этом, когда для размышлений появится время. Сейчас наша задача — зародить в душах людей хоть росток надежды. Кен, скажите толпе, чтобы она разошлась! Пообещайте, что все они скоро будут в безопасности — только пусть разойдутся!

Кеннистон кивнул и, скользя по осыпающимся кускам угля, поднялся на один из отвалов. Толпа встретила его негодующими возгласами, но он сумел их перекричать. Называя по именам знакомых, стоящих за полицейским кордоном, он заставил людей слушать — хотя его сердце сжимала та же тревога, что побудила «взбунтоваться» многих горожан.

— Нечего толковать нам о законе, когда настал конец света! — внезапно прервала его пожилая дама с разъяренным лицом.

— Конец придет, только если вы все потеряете головы, — резко возразил Джон, — Поверьте, муниципалитет даст вам все необходимое! Ваша жизнь и судьба ваших близких зависят от того, насколько мы будем действовать сообща. Убедительно прошу — возвращайтесь домой и ждите у радиоприемников дальнейших указаний.

— Эй, мистер, они дадут нам уголь? — выкрикнул дородный фабричный рабочий.

— Уголь, еду — все, что необходимо. Мы все сейчас в одной лодке, так что никому не выгодно ее раскачивать. Вскоре руководство города решит — оставаться ли нам здесь, в Миддлтауне, или перебираться в более безопасное место, А теперь расходитесь, соберите ваших близких и ждите.

Внезапно он обратился и к кордону, охраняющему склад.

— К вам это также относится! Расходитесь по казармам — вскоре перед вами поставят куда более серьезные задачи, чем охрана угля!

Он спустился вниз, сомневаясь в том, сработает ли его попытка разбудить здравый смысл горожан. Внизу его встретил разъяренный Борхард. Владелец склада, не стесняясь в выражениях, протестовал против снятия охраны, но Хуббл резко прервал его:

— Поглядите-ка, Кен, — ваши слова дошли до людей! Они расходятся!

Действительно, толпа, недовольно переговариваясь, постепенно разошлась по домам. Вскоре прибыл шеф полиции Кимер. Его суровое лицо было серым от недосыпания, веки набрякли и покраснели. К жалобам Борхарда он отнесся с полным безразличием.

— Бросьте молоть чепуху насчет какого-то угля, — жестко сказал он. — Этой ночью в городе произошли дела посерьезнее…

Кимер коротко рассказал о том, что случилось после выступления мэра: несколько смертей от шока, эпидемия самоубийств, вспышка разбоя в деловой части города. Человек десять, в основном пожилые, умерли от холода.

— Но труднее всего пришлось моим ребятам, охранявшим баррикады на окраинах, — устало продолжил он, — Оказалось, что этот чертов взрыв накрыл в Миддлтауне немало окрестных жителей. Они, естественно, ударились в панику и вместе с некоторыми горожанами попытались прорваться через заграждения наружу. К счастью, обошлось без жертв — пока без жертв… Ладно, мне пора ехать…

Перед тем как вновь усесться в автомобиль, он обернулся и с горькой усмешкой сказал:

— Поговаривают, что прошлой ночью более двух тысяч человек приняли обряд крещения. И это только начало, поверьте моему слову…

— Кимер, пожалуй, я поеду с вами в мэрию, — после некоторого колебания сказал Хуббл. — Кен, вы также мне понадобитесь.

Джон неохотно последовал за Хубблом — ему казалось, что с добродушным толстяком мэром проблем не возникнет. До сих пор он с трогательным пиететом относился к ученым, послушно следовал их советам и указаниям. Но когда Гаррис услышал о плане эвакуации, выражение его пухлого лица стало по-ослиному упрямым.

— Послушайте, доктор Хуббл, это нелепо, — угрюмо сказал он. — Вырвать с корнем население пятидесятитысячного города, чтобы переселить его в чужое, никому не известное место, — да это же просто безумие!

— В Миддлтауне имеется достаточно транспорта для перевозки населения и продовольствия, — терпеливо объяснил Хуббл. — Хватит и горючего для автомашин.

— При чем здесь горючее? — взвился мэр. — Этот ваш город под куполом — что мы знаем о нем? Ровным счетом ничего. Быть может, там еще опаснее… Нет, господа, я родился в Миддлтауне, прожил здесь всю жизнь и добросовестно трудился ради его процветания. Более того, я недавно вложил пять тысяч долларов в перестройку моего дома и не намерен бросать его на произвол судьбы! Пухлое лицо Гарриса дрожало от возмущения. Хуббл мягко сказал:

— Нам всем страшно, мистер Гаррис. Эвакуация такого города, как Миддлтаун, — сложное, очень сложное дело. Но мы должны уйти отсюда и обрести надежное убежище, иначе гибель людей от холода неизбежна. Запасы горючего у нас ограничены, а купол чужого города как раз и предназначен для того, чтобы сберегать тепло…

Мэр покачал головой.

— Мои жена и дочь всю прошедшую ночь были в истерике… Они умоляли меня сделать что-нибудь, а лучше всего — вернуть все, как было до этого страшного взрыва. Происшедшее было ужасным шоком для них — не думаю, что они могут выдержать большее.

— Лучшее, что вы можете сделать, — это надавать им пощечин, — жестко сказал Хуббл. — Скажите: что вы собираетесь предпринять как глава Миддлтауна? Быть может, надо собрать муниципалитет и обсудить наши предложения?

— Вы имеете в виду эвакуацию? Нет, только не это! — Лицо Гарриса болезненно исказилось — казалось, он расплачется как ребенок. — Прошу прощения, господа, но я не могу пойти на такой шаг.

Кеннистон подумал-а ведь пока мы препираемся с этим ослом, Кэрол, быть может, бросила в печь последний совок угля! Он с трудом подавил желание схватить Гарриса за лацканы и встряхнуть как следует.

— Прекрасно! — раздраженно воскликнул он. — Горожане сидят у своих радиоприемников, дрожа от стужи, и ждут заявления от своего мэра — по, видно, не дождутся. Придется мне самому обратиться к жителям Миддлтауна. Я скажу им: у нас есть реальный шанс на спасение, но мэр Гаррис не желает даже слышать об этом. Я скажу: нам всем придется умереть от холода, потому что наш славный мэр не желает покидать свой роскошный дом с погребами, полными угля. Как вам это понравитоя, Гаррис?

Джон никогда не видел, чтобы человек так быстро менялся в лице. Смертельно побледнев, Гаррис растерянно пробормотал:

— Они же разорвут меня па куски… Нет, нет, не делайте этого, умоляю вас! — Он перевел жалкий взгляд с Кеннистона на Хуббла и, собравшись с духом, добавил: — Хорошо, я соберу муниципалитет…

Члены муниципалитета отреагировали на предложение ученых приблизительно так же, как мэр. Однако и они постепенно сдались под нажимом Хуббла. В результате бурной дискуссии мэр Гаррис согласился сделать заявление о немедленной эвакуации.

На всякий случай ученые решили сопровождать главу города к радиостанции. По дороге Коннистон разглядывал улицы Миддлтауна из окон лимузина: мимо проплывали солидные особняки, утопающие в садах; кварталы тесно сгрудившихся домишек; скверы, парки, бульвары… «Уйти будет трудно, очень трудно, — подумал он. — Многие люди, особенно старики, не захотят покидать родные места».

Упавшим, безжизненным голосом, лишенным обычной напыщенности, Гаррис обратился к жителям города. Коротко обрисовав создавшуюся ситуацию, он закончил:

— Итак, мы должны как можно быстрее покинуть Миддлтаун. Повторяю-как можно быстрее! Город под куполом, обнаруженный учеными — тоже не райское местечко, но все же он сохранит куда больше тепла, чем открытый всем ветрам Миддлтаун. Некоторое время мы поживем там — пока ситуация не прояснится. Оставайтесь у своих радиоприемников и ждите подробных инструкций. В этот трудный час нам нужно не поддаваться панике и действовать заодно — только это спасет наши жизни…

Глава 6

КАРАВАН В БУДУЩЕЕ

В круговороте неотложных дел Кеннистон очень быстро забыл о своих личных переживаниях. Мэрия превратилась в центр эвакуации. Офицеры полиции и Национальной гвардии были уже здесь, а вскоре во множестве прибыли и другие: оптовые торговцы, бизнесмены, владельцы складов, автобусных и грузовых автопарков…

Маклин, худощавый, высокого роста владелец крупнейшей в городе компании по грузоперевозкам, пользовался в деловых кругах Миддлтауна немалым авторитетом. Во время второй мировой войны он служил в транспортных войсках и имел опыт в организации перевозок большого количества людей и грузов.

— Если мы пустим все на самотек, то получим не эвакуацию, а сумасшедший дом, — энергично произнес он. — Нужно создать автоколонны во всех районах. Что же касается вашего купольного города, то его необходимо разделить на сектора так, чтобы жители каждого квартала Миддлтауна знали, где им размещаться.

Хуббл кивнул.

— Я думаю, есть смысл создать в каждом районе группы человек по двадцать — для проведения квартирьерских работ.

— Отлично! Я полагаю, в этом случае нам удастся перевезти население дня за три. Кроме того, нужно сформировать отряд, который займется распределением топлива среди тех, кто пока останется в Миддлтауне. Теперь о продовольствии и воде — срочно…

Хуббл, улыбнувшись, прервал его.

— Благодарю, мистер Маклин, вы сняли часть забот с моих плеч. Можете вы взять на себя организацию автоколонн? Превосходно! А вас, Кен, я попрошу возглавить первый караван переселенцев.

Маклин кивнул и, усевшись за стол, начал набрасывать тексты первых приказов о начале эвакуации. Хуббл тем временем отобрал с помощью офицеров первую двадцатку квартирьеров инаправил их в город под куполом для проведения более подробной разведки.

Радиостанция теперь непрерывно передавала сообщения членов муниципалитета. Они каждый на свой лад успокаивали население и инструктировали, как готовиться к отъезду. Полицейские силы и отряды Национальной гвардии были распределены по кварталам Миддлтауна. Каждую группу возглавил человек, подчиненный непосредственно мэру. Им было поручено обойти кварталы дом за домом, настаивая на полной эвакуации. Заодно они должны были установить, сколько личных автомобилей можно использовать для перевозки людей и грузов — городских автобусов для этой цели явно не хватало.

Маклин вовремя вспомнил о тех, кто не мог принять участие в переселении самостоятельно — о больных и заключенных. В городские больницы были направлены все имеющиеся в наличии санитарные машины, а к зданию тюрьмы двинулась небольшая колонна фургонов и армейских грузовиков — увы, далеко не всех преступников можно было освободить даже в этой чрезвычайной ситуации.

Грузовики и автофургоны разъехались и по городским складам, чтобы в кратчайшие сроки вывезти из Миддлтауна запасы продовольствия и топлива, а также другие вещи первой необходимости. Джону показалось, что автомашин было выделено для этой цели крайне мало, но Маклин возразил ему:

— Главное сейчас — как можно быстрее вывезти людей. А запасы продовольствия, одежды и всего прочего несложно будет пополнить и позднее. На первое время припасов нам хватит…

Вскоре в кабинете мэра состоялось очередное совещание, на котором был утвержден план эвакуации. Переселение должны были первыми начать северные кварталы города. Ответственным за огромный район, насчитывающий почти семнадцать тысяч человек, был назначен Кеннистон. Джон не возражают — он знал многих в этой части города, не говоря уже о том, что там жили Кэрол и ее тетя.

После совещания он направился на джипе в сторону Майн-стрит — на сей раз в сопровождении эскорта полицейских машин. Отдав все необходимые распоряжения, он не удержался и на минуту забежал к невесте,

Он был огорчен тем, что увидел в гостиной. Миссис Адаме сидела в кресле у пылающего камина и рыдала, а нахмуренная Кэрол поспешно укладывала одежду и постельные принадлежности в саквояжи. Появление жениха она словно бы не заметила, Джон неуклюже пытался ей помочь, горячо убеждая женщин не отчаиваться. Миссис Адаме вскоре перестала всхлипывать, но Кэрол демонстративно не обращала на него внимания и молчала.

— Я понимаю, трудно покидать родной дом, — говорил Джон, запихивая в чемодан непослушное шерстяное одеяло, но все мы сейчас в одинаковом положении. Миссис Адаме, кстати, я только что видел, как ваши соседи уже садились в машину… Поверьте, город под куполом вполне пригоден для жизни — там мы приобретем надежную защиту от стужи…

— Защиту? — сердито спросила Кэрол, наконец соизволив заметить его присутствие. Она обвела грустным взглядом цветастые занавески на окнах, старую полированную мебель, картины на стенах, любовно расставленную в серванте фарфоровую и хрустальную посуду, и горько сказала:

— Неужели тебя не волнует, Кен, что мы разом потеряем все, называемое некогда родным домом? Сколько веков пройдет, пока люди вновь заживут спокойно и комфортабельно?

— Согласен, — успокаивающе сказал Джон. — Но сейчас не время вздыхать и лить слезы отчаяния.

— Да, сейчас не время… — потерянно произнесла Кэрол и неожиданно бросилась Джону в объятия: — О, Кен, я так любила все это!

Кеннистон понимал, что речь идет не о мебели или о фарфоровой посуде, нет, Кэрол сожалела о безмятежном образе жизни, увы, скорее всего утерянном безвозвратно.

— Не так уж все и плохо, — рассудительно произнес он, поглаживая невесту по вздрагивающим плечам. — Завтра мы погрузим вещи в ваш автомобиль и отправимся вместе на новое место жительства. К счастью, меня назначили руководителем колонны нашего района, так что мы все время будем вместе…

— О, Кен, ты ничего не понимаешь, — резко отстранилась от него невеста и, сверкнув глазами, язвительно добавила: — У тебя ведь масса дел — правда, милый? Стоит ли тратить на нас с тетей Адаме свое драгоценное время?..

Джон растерянно ретировался. Он почувствовал, что впервые за время знакомства между ним и Кэрол пролегла глубокая трещина — и эта трещина с каждым днем расширялась…

На следующее утро Джон получил напутствие от мэра и вместе с Маклином отправился в северную часть города. Холодный багряный рассвет на сей раз застал Миддлтаун совсем иным — бурлящим, активным, Почти все окна в домах светились — люди готовились к отъезду. Особое оживление царило на Майн-стрит — здесь почти все было готово к началу движения. Грузовики доверху были нагружены самыми необходимыми вещами. Семьи с детьми разместились в больших автобусах. Туда же проникли и возбужденно лающие собаки — с ними детишки не желали расставаться. Морозный воздух сотрясался от рева моторов тяжелых грузовиков, воя сирен полицейских машин, грохота разогреваемых двигателей личных автомобилей.

Люди сновали с тюками и чемоданами, пытаясь нагрузить машины до предела. Они выглядели скорее возбужденными, чем испуганными. Кое-где даже раздавался смех, в котором, впрочем, звучали истерические нотки. Джон заметил лишь несколько плачущих пожилых женщин, а вот детишки выглядели очень бодро-происходящее казалось им началом увлекательного приключения.

На Джефферсон-стрит уже формировалась головная часть колонны. В несколько рядов стояли автобусы, «кадиллаки», «бьюики» и «форды», окутывая сумеречный воздух дымом выхлопов. Вдоль машин носились полицейские на мотоциклах, пытаясь выровнять ряды.

Маклин обратился к одному из офицеров:

— Отдайте приказ снабдить все мотоциклы колясками — дорога будет весьма неровной и сложной. И вот еще что: выдвиньте автобусы вперед — по их следам легче будет проехать малолитражкам.

Полицейский, отдав честь, побежал выполнять приказание, а в это время Кеннистон заметил среди деревьев… тягачи с полевыми орудиями!

Маклин рассвирепел. Выскочив из джипа, он нашел майора Национальной гвардии и устроил ему разнос:

— Какого дьявола вы делаете? Зачем нам нужны ваши пушки? Оставьте их в Арсенале! Захватите с собой лучше солдатские койки, одеяла, полевые кухни — считайте, что мы отправляемся в поход. Ясно?

Вернувшись к джипу, он сказал Кеннистону:

— Джон, я возвращаюсь в мэрию — надо заняться другими районами. Будьте готовы начать движение около девяти! Я прикажу дать гудок на ближайшей к вам фабрике в качестве сигнала. Ну что ж, с Богом!

Остановив одну из полицейских машин, он уехал. Кеннистона тут же окружили офицеры, гвардейцы, административные работники района — все они ждали распоряжений.

— Как вы собираетесь отправляться в путь? — сердито обратился к ним Джон. — Половина машин настолько перегружена, что они не смогут даже сдвинуться с места!

Действительно, стоящие в колонне автомобили были доверху набиты не только одеждой и постельными принадлежностями, но и радиоприемниками, музыкальными инструментами, семейными портретами в массивных рамах, игрушечными лошадками…

— Заставьте их выбросить этот хлам! — решительно приказал Джон полицейским. — Будет возможность — мы перевезем на новое место все, даже горшки с геранью, а пока надо думать прежде всего о людях! Колонну перестройте в два ряда — на Джефферсон-стрит есть несколько узких мест.

Кеннистон проехался вдоль теснящихся автомашин, выглядывая Кэрол. Наконец он заметил ее за рулем старенького «форда». На заднем сиденье, среди многочисленных узлов и саквояжей, разместилась притихшая тетя Адаме. После долгих уговоров Джон убедил невесту переехать в переднюю часть каравана — так, чтобы они все время были у него на виду.

Вскоре подоспели сообщения о ходе эвакуации. Ответственные за кварталы прибыли на площадь с короткими докладами:

— Адам-стрит полностью освобождена жителями!

— То же самое — на Перри-стрит!

— На Линкольн-авеню — все в норме!

— Мистер Кеннистон, у нас есть проблемы на Нортстрит! Некоторые старики не желают покидать свои дома!

Выругавшись, Джон погнал джип по направлению к Норт-стрит. Это была узкая улочка, заставленная по обеим сторонам обветшалыми кирпичными домишками. На крыльце одного из домов он заметил пожилую женщину, закутанную в шаль. Она стояла, скрестив руки на груди, и с мрачным видом смотрела на опустевшую улицу. Остановив джип, Джон подошел к ней, подыскивая наиболее убедительные слова, но старуха его опередила:

— Я не собираюсь покидать свой дом, — безапелляционно заявила она. — Здесь я прожила всю жизнь — так же, как и моя покойная мать. Послушайте, мистер, что за идиотская мысль о путешествии во времени? И все из-за какого-то похолодания! Внезапно Кеннистон заметил розовощекую девчушку, с любопытством разглядывавшую его из окна веранды.

— Это ваша внучка, миссис? — расстроенно спросил он. — Подумайте хотя бы о ней — ручаюсь, через несколько дней вы обе погибнете от холода! Скоро в Миддлтауне никого не останется — кто вам поможет с топливом, пищей, водой? Пока не поздно, оденьтесь, захватите с собой хотя бы одеяла и идите к автобусам!

Пожилая женщина растерянно взглянула на него:

— Вы считаете, это опасно?.. Хорошо, мы сейчас соберемся…

Она ушла, а Джон поспешил к соседнему коттеджу. Двое полицейских выкатывали из подъезда инвалидную коляску с отчаянно ругавшимся старым джентльменом.

— Оставьте меня в покое, чертовы идиоты! — кричал он и нещадно колотил полицейских тростью.

Те, не обращая внимания на ярость старика, вкатили коляску в стоявший неподалеку автобус и туда же погрузили саквояжи с наспех собранными вещами.

Джон взглянул на часы — было уже без десяти девять. Увы, до полной готовности его району далеко…

Убедившись, что в домах на Норт-стрит не осталось ни одного человека, Кеннистон вернулся на площадь. Здесь его ожидал новый сюрприз: род раскидистой смоковницей стоял высокий худощавый священник. Размахивая Библией, он кричал:

— Пришел конец света — и всех грешников ждет суд Божий!

Лаубер, один из заместителей Маклина, заведовавший транспортом в колонне Кеннистона, встретил Джона жалобным восклицанием:

— Эти люди сошли с ума! — произнес он, тяжело дыша. — Кое-кто уже готов ехать, не дожидаясь сигнала — даже не зная дороги!

Только сейчас Джон заметил, что полицейские выстроили впереди колонны заграждения из грузовиков. Перед ними в беспорядке теснились десятки автомобилей, оглашая воздух ревом моторов и надсадным гудением клаксонов.

Паника! Опасность ее возникла сразу же после выступления мэра по радио. Хуббл настаивал на том, чтобы людям сказали правду, хотя отлично понимал — риск велик. По его мнению, ничего, кроме страха, не заставит людей покинуть давно обжитые места. Так и произошло — но горожане все-таки потеряли головы…

Джон проехал вдоль месива автомобилей, крича:

— Выстройтесь в колонну! Если вы загромоздите проезд, то никто не сможет сдвинуться с места!

Его никто не слушал. Лимузины, малолитражки, грузовики, фургоны сгрудились, соударяясь крыльями, в безуспешной попытке продвинуться хоть немного вперед. Какофонию же автомобильных клаксонов не смогла бы заглушить и иерихонская труба.

Несмотря на стужу, Кеннистон быстро вспотел от усилий хоть как-то навести порядок. Он молил Бога, чтобы паника не переросла в насилие. Внезапно впереди скопления автомобилей он увидел… лимузин мэра! По бледному, возбужденному лицу Гарриса было заметно: его сейчас заботит лишь собственная безопасность.

Заметив Кеннистона, мэр распахнул дверцу и закричал, с трудом пробиваясь через адский шум:

— Может, нам пора отправляться? Я уже готов…

— Маклин руководит движением транспорта, и мы будем придерживаться его команд! — крикнул в ответ Джон, едва слыша собственный голос.

— Но если люди потеряют головы… — начал было мэр и замолчал. Среди гудения клаксонов и грохота моторов стал нарастать хриплый вой, перешедший в оглушительный рев. И сразу смолкли голоса людей — им показалось, будто над Миддлтауном зазвучали трубы архангелов.

— Фабричный гудок! — закричал Лаубер. — Это сигнал!

Кеннистон, маневрируя среди скоплений автомобилей, подъехал к заграждению.

— Отгоните грузовики в сторону! — приказал он офицеру полиции. — Но ваши люди пусть остаются в строю!

Многотонные дизельные самосвалы тяжело сдвинулись с места, освобождая проезд, Джон немедленно бросил джип вперед, пытаясь встать во главе колонны. Вслед за ним, теснясь, двинулись остальные автомашины.

— Поставьте впереди колонны бок о бок три грузовика! — крикнул Джон растерянному Лауберу — Это удержит остальных от попыток вырваться вперед!

Вскоре караван наконец двинулся в путь. Миновав Джефферсон-стрит, он выехал на мост, нависавший над грязным руслом высохшей реки, и направился к окраине. Мимо проплывали старые здания с тщательно заколоченными окнами и дверями, навсегда опустевшие игровые площадки. На пороге пивного бара на Хоме-стрит их приветствовали подвыпившие мужчины, размахивая бутылками словно флагами. Ряды однообразных коттеджей, небольшие сады, поникшие цветники под окнами…

В конце улицы Кеннистон увидел следы разобранной баррикады и несколько полицейских. Это была граница между двумя мирами: прошлой, полной жизни Землей — и нынешней, умирающей планетой. Колонна достигла ее, миновала, и…

И их поглотила волнистая бурая равнина, бесплодная и однообразная, над которой багрово светилось мрачное око Солнца. Ледяной ветер ударил в передние окна автомобилей, запорошив их пылью. Через некоторое время караван начал подъем по пологому склону, двигаясь в сторону гряды холмов. Джон ехал впереди, показывая путь. Несколько раз он оглядывался, поражаясь фантастическому зрелищу: вслед за ним из Миддлтауна тянулась бесконечная цепь автобусов, грузовиков, лимузинов, малолитражек. Люди покидали не только старый город, но и ушедшую в небытие Землю — и направлялись в непредсказуемое будущее.

Глава 7

ГОРОД ПОД КУПОЛОМ

Когда колонна автомашин поднялась на гряду холмов, перед жителями Миддлтауна открылся вид на город под куполом, мерцающий в тусклых лучах Солнца. Кеннистон взглянул на лица людей в соседних автомобилях и заметил в их глазах страх и растерянность. Да и ему самому было не по себе — чужой город, стоявший посреди безжизненной равнины, казался ему сейчас крайне ненадежным убежищем. Не без труда он подавил в себе сомнения — другого выхода все равно нет.

— Продолжайте движение! — закричал Джон, нажимая на клаксон и указывая рукой в сторону купола. Он первым осторожно начал съезжать вниз по склону холма, окутанный облаком едкой пыли.

В соседнем автомобиле он заметил мэра, сидевшего на переднем сиденье рядом с шофером. Лицо Гарриса было бледным, губы искривились в гримасе откровенного страха, остекленевшие глаза неотрывно смотрели вперед. «А каково сейчас Кэрол? — подумал Джон. — Что почувствовала она, увидев мерцающий купол среди мертвой пустыни?»

Бесконечный караван машин миновал половину пологого склона, когда Кеннистон услышал позади резкий гудок автомобильной сирены. Оглянувшись, он увидел, как старый седан провалился передним колесом в узкую расщелину и перевернулся. Следовавшие за ним машины резко свернули в сторону и, съехав с наезженной колеи, забуксовали в рыхлой земле, угрожающе кренясь и царапая брюхом по песку. Позади них колонна притормозила, образуя самую настоящую дорожную «пробку».

Джон приказал ехавшему рядом Лауберу возглавить движение каравана к городу, а сам, развернувшись, направил джип к месту происшествия. Около опрокинутого седана уже собралась небольшая толпа, так что ему пришлось плечом прокладывать себе путь среди возбужденных людей.

— Что здесь произошло, черт побери? — крикнул он. — Чья это машина?

Загорелый, средних лет мужчина обернулся к Кеннистону. Его лицо было испуганным и жалким.

— Меня зовут Джек Борзак, мистер. Ничего страшного не произошло, мои жена и ребенок, к счастью, не пострадали, если не считать небольших ссадин и царапин.

Джон облегченно вздохнул и послал за доктором, следовавшим где-то неподалеку в санитарной машине. Тем временем несколько мужчин поставили седан на колеса и откатили его в сторону, чтобы он не мешал движению.

Колонна вновь двинулась в путь. Но несколько минут тревожной заминки сделали свое дело. Насмотревшись на мрачный, пугающий ландшафт, некоторые из горожан не выдержали и, развернув свои машины, помчались обратно по направлению к Миддлтауну.

Этого Джон боялся больше всего. Нужно было немедленно остановить беглецов, иначе паника разрастется подобно снежному обвалу и ее уже ничем нельзя будет остановить. Выругавшись, он бросился в погоню. Четырехколесный привод помог ему быстро обогнать автомобили на рыхлой почве. Резко развернувшись, он преградил паникерам путь. Поднявшись с сиденья, Джон замахал руками, призывая машины остановиться. Вскоре рядом с ним затормозил потрепанный «бьюик». За его рулем сидел немного знакомый Джону пожилой плотник с бородатым, перепуганным лицом,

— Мы все погибнем в этой чертовой пустыне! — распахнул дверцу, хрипло закричал он. — Надо возвращаться домой, пока не поздно!

— Послушайте, вам даже не удастся приблизиться к Миддлтауну — не пропустит полицейский кордон, — предупредил его Кеннистон, — Поймите, наш старый город превратился в смертельно опасную ловушку!

— О, Хьюго, быть может, нам следует вернуться в колонну? — робко пролепетала пышная дама, сидевшая на заднем сиденье.

— Идите вы все к дьяволу! Я свободный гражданин Америки и не позволю собой командовать!

Джон, поразмыслив, нашел более веский аргумент:

— Если вы вернетесь в Миддлтаун, то вскоре обнаружите, что остались там, на краю света, практически один на один с вечной ночью и леденящим холодом!

Это была неплохая идея. Страх перед пустыней могло вытеснить только одно — еще большее чувство ужаса перед одиночеством в опустевшем городе, в котором отныне будут обитать лишь призраки. Плотник побагровел. Взглянув на всхлипывающую супругу, он после некоторого колебания развернул свой «бьюик» и вновь пристроился к медленно едущей колонне. За ним последовали и другие беглецы.

К Джону подъехала, пронзительно гудя сиреной, полицейская машина. В ее помощи уже не было необходимости, и Кеннистон крикнул встревоженному офицеру:

— Следите затем, чтобы машины не покидали колонну! Никто больше не должен сворачивать назад — понимаете, никто!

Через несколько минут, задыхаясь от пыли и выхлопных газов, он вновь возглавил караван переселенцев. И в этот момент заметил далеко впереди еще один город.

Это была мерцающая точка на горизонте, еле различимая среди бурой бескрайней степи. Трудно было оценить, сколько километров разделяло два колосса — сто, двести? Одно было ясно — на пути к далекому соседу придется преодолеть немало препятствий, пересечь русла многих высохших рек. «Интересно, — подумал Джон, — а как выглядит сейчас Атлантический океан? Существуют ли еще Нью-Йорк, Париж, Лондон и другие мегаполисы XX века?»

Он встряхнул головой, отгоняя от себя праздные мысли, и стал вглядываться в контуры белых небоскребов, едва различимых в тусклых лучах Солнца. «Тысячам людей придется отныне работать не покладая рук, — подумал он, — иначе умирающий мир рано или поздно обрушится на них смертоносной лавиной и унесет с собою в небытие. Обитатели старого доброго Миддлтауна должны будут волей-неволей найти в себе силы для долгой борьбы за существование. Хотя… хотя, возможно, не везде на Земле царит запустение — кое-где могли сохраниться зеленые долины, реки, поселения людей…»

В этот момент джип, качнувшись, выехал на широкую дорогу, ведущую к порталу. Над караваном машин навис мерцающий купол — их последнее убежище, Кеннистон заметил, как у входа суетились люди, посланные еще вчера Хубблом. Они готовились закрыть огромные ворота портала после прохождения колонны автомашин — это предотвратило бы бессмысленную потерю драгоценного горючего.

Когда джип въехал под арку, один из вооруженных людей приветственно махнул ему рукой и, подбежав к машине, ловко прыгнул на подножку.

— Следуйте прямо по бульвару, а затем сворачивайте направо на первом же перекрестке, — улыбаясь, возбужденно крикнул он Джону, — Я покажу вам сектор города, в котором разместятся ваши люди. Что? Нет, мистер, мы не заметили никаких признаков жизни. Я думаю, здесь и мыши-то давно сдохли с голодухи!.. Очень рад, что вы наконец приехали. Знаете, эта тишина чертовски действует на нервы.

Белые башни небоскребов молча следили за бесконечной процессией пыльных автомобилей, грузовиков и автобусов, робко ползущих по укутанному мглой бульвару. Грохот моторов, отражаясь от стен зданий и от купола, порождал столь впечатляющее эхо, что Кеннистону стало не по себе. И не только ему — все, за исключением водителей, высунули головы из окон машин и всматривались в необычные очертания зданий, странную цветовую гамму их стен, темные глазницы окон. Джон отлично понимал, какие сложные чувства одолевают сейчас людей. Все было слишком большим и чужим. Даже уроженец Нью-Йорка и тот застыл бы в изумлении, увидев эти исполинские небоскребы. Что же было говорить о жителях заштатного Миддлтауна, привыкших к малоэтажным зданиям из серого кирпича!

Вскоре головная часть колонны достигла квартала, условно огороженного барьером из каната, и остановилась. Первыми из машин вышли представители организационной группы и немедленно принялись за дело. Без их советов и помощи размещение более чем семнадцати тысяч человек было бы попросту невозможно. Тем не менее без неразберихи не обошлось — но обычного шума и гвалта не было и в помине. Получив указания, люди на удивление послушно расходились по подъездам, занимая первые же попавшиеся квартиры. Их встречала мгла, толстый слой пыли на полу, распахнутые окна, высокие потолки комнат непривычной многоугольной формы… Мертвая тишина города давила на людей, и они поневоле разговаривали шепотом. Даже собаки были напуганы и не решались лаять.

Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей — видимо, они боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина — она стояла посреди улицы с одеялами в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам. В какой-то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока наконец не увидел свою невесту с саквояжем в руках.

Оказалось, она с тетей уже разместилась в просторной комнате на первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу. Нагрузившись вещами, Джон последовал вслед за Кэрол по темному коридору. В воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.

В обширной комнате с высокими окнами было почти две дюжины женщин самых разных возрастов. Они суетились среди многочисленных чемоданов и узлов с одеждой и постельным бельем. Жалуясь друг другу, всхлипывая и проклиная судьбу, они тем не менее успели подмести пол и уже расстилали на походных койках матрасы.

Кэрол с тетей заняли место в центре комнаты. Миссис Адаме с причитаниями прилегла на кровать, а Кэрол пыталась разобраться с нагромождением взятых из дома вещей,

— У вас все в порядке? — озабоченно спросил Джон. — Надеюсь, не очень холодно? К вечеру мы установим во всех заселенных комнатах походные печурки, а скоро, возможно, восстановим и отопительные системы в домах…

Невеста кивнула ему с безразличным видом, а миссис Адаме, укрывшись пропыленным одеялом, простонала:

— Зачем вы привезли нас в это ужасное место, Джон? Почему не оставили дома, в тепле и уюте?

Кэрол резко оборвала ее и попросила замолчать. Тем временем к Кеннистону подбежали две девчушки и, шмыгая носами, засыпали его вопросами. Джон ответил, как мог, наблюдая за средних лет толстушкой, которая с недоуменным видом распахивала одну за другой двери, ведущие в соседние комнаты. «А где же ванная?» — озадаченно спросила она под конец и укоризненно взглянула на Кеннистона. Он не выдержал и попросил Кэрол выйти в коридор. Наконец-то впервые за долгое время они остались одни.

— Я знаю, милая, вам с тетей сейчас чертовски трудно, — сказал он, с тревогой вглядываясь в застывшее лицо Кэрол и безуспешно пытаясь поймать взгляд ее потускневших глаз. — Уверяю тебя, скоро все образуется. Пока мы не наладим систему отопления, вам придется пожить в общей комнате — а затем каждый сможет выбрать себе собственную квартиру! Чего-чего, а жилья в этом городе хватает… Если хочешь, я привезу тебе из дома мебель, книги — словом, любые вещи!

— Нет, — резко ответила Кэрол и неприязненно осмотрелась. — Не хочу, чтобы мои вещи оказались в этом… этом бараке! Мне приятнее было бы считать город под куполом временным лагерем — не больше. Тогда я могла бы вспоминать о своем доме без тоски и ждать вновь встречи с ним! — Она с грустью взглянула на Джона. — Кен, у нашего соседа, старого мистера Петерса, был сердечный приступ в тот момент, когда колонна въехала в этот ужасный город. Его унесли санитары на носилках, но… но я видела его посиневшее лицо. Он умер — понимаешь, Кен, умер! Умер, увидев эти жуткие здания…

Кэрол всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками. Джон успокаивающе погладил ее по вздрагивающим плечам.

— Смерть всегда ужасна, когда бы она ни пришла к человеку, — мрачно сказал он. — Что ж, старикам на новом месте придется особенно нелегко… Но большинство жителей Миддлтауна молоды и энергичны, и они пришли сюда не умирать, нет! Мне рассказывали: во время перехода одна из женщин родила. Подумай, Кэрол, в этом городе уже появился на свет первый маленький человечек! Кэрол пожала плечами. Они расстались, к огорчению Джона, довольно холодно.

Он вышел на улицу в подавленном состоянии. Кэрол с явным безразличием отнеслась к его приходу — и вряд ли это объяснялось только ее усталостью. Несмотря на молодость, она очень глубоко была привязана к Миддлтауну, к его неспешному, провинциальному образу жизни — без особых потрясений, тревог и перемен. Все это ныне рухнуло — и ей придется приспосабливаться к совсем иной обстановке, где от каждого потребуется все, на что он способен. Кто знает, как здесь сложатся их отношения?..

Погруженный в малоприятные размышления, Джон пошел к центру города. За эти полчаса на улицах многое изменилось. Большинство людей уже покинули автомобили, остальные переносили в дома последние вещи. Но было еще что-то…

Улицы внезапно ожили.

И эту магическую перемену сотворили… дети! Поначалу у них вызывали страх чуждое окружение, мертвая тишина, скованное поведение родителей. Но постепенно они осознали, что перед ними лежит целый город: таинственные опустевшие здания, полные загадок и, возможно, сокровищ; неизведанные улицы и переулки — девственная территория для отважных исследователей. По двое и по трое они начали осваивать окрестности, пользуясь тем, что родителям было не до них. Маленькие фигурки теперь носились взад и вперед по тротуарам, поднимая облака пыли. В самых темных и мрачных уголках можно было разглядеть крадущихся словно индейцы мальчишек, услышать девчачий смех и визг. Один пострел обнаружил: стены небоскребов дают замечательное эхо! Он немедленно начал вопить, наслаждаясь произведенным эффектом. Другой мальчишка, опьяненный необъятным пространством белых стен, уже выписывал рядом с подъездом огромные кривые буквы красным обмусоленным карандашом. Кеннистон некоторое время с улыбкой следил за его художеством. «Ну до чего непочтительный щенок!» — с одобрением подумал он,

Его настроение внезапно изменилось, шаги стали более легкими и упругими. — «Нет, — подумал он, — дело с переселением далеко не безнадежно. Человеческая порода достаточно гибка — в критических ситуациях люди могут приспособиться к любым условиям».

В последующие двое суток Джон окончательно убедился — они с Хубблом не ошиблись, заставив мэра объявить об эвакуации. Волна за волной переселенцы двигались через равнину, вливаясь бесконечным потоком через портал. По-прежнему грохотали моторы, шуршали колеса, поднимались в небо тучи пыли — но лица людей, всматривающихся в небоскребы, были уже не столь мрачными и настороженными. Первые семнадцать тысяч пионеров словно сняли с города вековечное проклятие. Походные кухни распространили в воздухе домашний, ободряющий запах кофе. Здесь же готовили горячую пищу. Неутомимые хозяйки с метлами и тряпками в руках приводили комнаты в порядок, а мужьям пришлось мыть окна, одновременно приглядывая за гуляющими по улицам детьми. Стоящие вдоль тротуаров «плимуты», «форды» и «шевроле» уже не казались неуместными на улицах древнего города.

На третий день санитарные машины перевезли больных из Миддлтауна и разместили их в импровизированном госпитале. Чуть позднее в специально подготовленном здании поселились заключенные из городской тюрьмы. В одном из небоскребов на центральной площади стали работать мэрия и различные городские службы. В Миддлтауне не осталось ни души…

На одном из заседаний городского совета мэр Гаррис предложил:

— Мы назовем это место Нью-Миддлтауном, — важно произнес он. — Нужно сделать все возможное, чтобы город под куполом напоминал наш прежний дом!

Поздним вечером Джон уговорил невесту пойти прогуляться. Они шли молча по центральному проспекту при свете ламп, развешанных над подъездами соседних домов. Навстречу им из-за угла выбежал перепачканный в саже мальчуган и деловито свернул в один из темных переулков. За ним, захлебываясь от лая, промчался лохматый пес. Из окон второго этажа доносились звуки магнитофона. Сочный баритон игриво пел: «Я не могу дать тебе ничего, кроме любви, крошка!»

На первых этажах кипела жизнь — но выше город оставался мрачным и пустынным. «Будь у небоскребов душа, они бы сейчас с изумлением взирали на все происходящее, — подумал Джон. — Многие века, если не тысячелетия город стоял, освещенный по ночам лишь светом звезд. Стоял и вспоминал о временах, когда по цветущим бульварам прогуливались влюбленные парочки, а неугомонные дети играли до заката в самых его укромных уголках. Был ли город рад, что люди пришли вновь — или сожалел об утерянных тишине и спокойствии?»

Кэрол поежилась и застегнула пуговицы плаща.

— Становится холодно, — сказала она.

Джон кивнул.

— Да, вечера здесь прохладные — но не более, чем октябрьские дни в нашем, XX веке…

Он запнулся, почувствовав вопрошающий взгляд невесты.

— Да, здесь довольно тепло… Но разве этого достаточно, Кен? Запасы продуктов, привезенные из Миддлтауна, скоро кончатся — как мы будем тогда жить?

— На окраинах города находятся обширные резервуары. Хуббл считает, что прежние обитатели города использовали их в качестве гидропонных плантаций. Мы можем сделать то же самое — запас семян у нас, слава Богу, богатый.

— А вода?

— Резервуары связаны системой труб с глубокими водоносными слоями. Хуббл недавно опробовал установку водоснабжения-к счастью, все работает. Не беспокойся, Кэрол, все будет нормально…

Из-за крыш небоскребов показался бронзовый край огромной луны. Тусклый свет залил дремлющие улицы.

— Кен, скажи мне правду, — неожиданно спросила Кэрол, заглядывая ему в глаза. — Мы одни на Земле, верно? Все остальные давно умерли?

— Кто знает? На Земле должно быть множество подобных городов — некоторые из них вполне могут быть обитаемыми. Рано или поздно мы установим с ними связь и…

Кэрол в сомнении покачала головой.

— Слова, одни слова… Ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Я уверена — мы одни в этом кладбищенском мире…

Джон обнял невесту и поцеловал ее в холодную щеку. Ему хотелось сказать что-то ободряющее, но Кэрол внезапно тихо произнесла:

— Кен, прости, но иногда я начинаю ненавидеть тебя.

Джон растерялся, хотя давно ожидал нечто подобное.

— Кэрол, милая… Ну что ты говоришь, одумайся! Ты слишком близко принимаешь все к сердцу…

— Может быть… Но я не могу забыть о том, как ты обманул меня, Кен. Если бы не ваша секретная лаборатория, то, может быть, ничего бы с Миддлтауном и не случилось! Ты и твои коллеги принесли нам несчастье — это ты понимаешь?

Только теперь Джон окончательно понял, что скрывалось за недружелюбным молчанием и колкостями Кэрол в последние дни. Все ее отчаяние и негодование сфокусировалось на нем…

— Милая, нельзя поддаваться таким разрушающим чувствам! — быстро сказал он. — Ты потеряла дом, прежний образ жизни — и делаешь из меня козла отпущения за все это! Как будто я сбросил на Миддлтаун бомбу… Кэрол, мы сейчас нуждаемся друг в друге как никогда раньше — неужели ты хочешь, чтобы мы расстались здесь, на краю света?

Она внезапно разрыдалась.

— О, Кен, я совсем потеряла голову… — всхлипывая, прошептала она.

— Все наладится, вот увидишь, — растроганно произнес Джон, зарываясь губами в ее пышные волосы.

Он поднял глаза — и увидел покрытый глубокими язвами щит Луны, наполовину поднявшийся над небоскребами. «Нет, Кэрол не сможет забыть о моей вине, — подумал он горько. — Между нами выросла невидимая стена… Долгие месяцы, если не годы, мне придется бороться за свою любовь. И это будет трудная, если не безнадежная борьба-потому что в словах Кэрол немало правды…»

Глава 8

ГОЛОС НЬЮ-МИДДЛТАУНА

Проснувшись, Джон лежал некоторое время не двигаясь и оглядывал комнату. Как всегда в последнее время, по утрам его охватывало чувство совершенной нереальности всего происходящего.

Комната была просторной, с изящно изогнутыми стенами и высоким потолком, отделанным узорным пластиком цвета слоновой кости. Через пыльные окна на пол стекал красноватый свет Солнца.

«Интересно, а для чего эта комната использовалась раньше?» — подумал Кеннистон. Так же, как и все помещения огромного небоскреба, стоявшего на Центральной площади, эта комната была поначалу совершенно пустой — если не считать нескольких массивных столов. Похоже, в здании ранее размещались какие-то общественные учреждения… Во всяком случае, так решил мэр, осмотрев небоскреб. По его настоянию здесь разместились сотрудники «промышленной лаборатории».

Джон, чуть приподнявшись, взглянул на соседние койки. Хуббл еще спал, закутавшись в одеяло. На кровати рядом сладко похрапывал Бейтц. Но молодой Криски уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и неподвижным взглядом смотрел на укутанный мглой потолок, явно о чем-то размышляя.,

«Бог мой, да как же я мог забыть!» — с угрызениями совести вспомнил Кеннистон.

Он тихо встал с кровати и, подойдя к Криски, присел рядом с ним на стуле.

— Прошу прощения, Луис, — тихо сказал он. — В суете последних дней я забыл спросить, как дела у твоей невесты?

Криски долго молчал, а затем бесстрастно произнес, не поворачивая к Джону головы:

— Почему вы вспомнили об этом, Кен? Моя девушка умерла миллион лет назад. Видите, как все просто…

Кеннистон не нашел, что сказать в ответ. Только сейчас он вспомнил — Криски намеревался жениться на девушке, жившей в небольшом поселке в пятидесяти милях от Миддлтауна… Да и что можно было сказать в утешение? Подобные трагедии произошли почти со всеми: у матери, чей сын жил в Калифорнии; у супруги, чей муж отправился в служебную командировку; у семьи, чьи дети отправились погостить на ферму к дедушке… «Какое счастье, что я сирота, и единственный близкий мне человек — Кэрол — сейчас рядом! — подумал Джон. — Впрочем, нет, не рядом… Надо сделать все возможное, но удержать ее!»

В комнате стало шумно — проснулись и остальные сотрудники лаборатории. Кеннистон оставил в покое молчавшего Луиса и вернулся к своей койке. Одевшись, он достал из кармана брюк смятую пачку и с наслаждением затянулся первой за сегодняшний день сигаретой. Первой?..

Он дрожащими руками стал шарить по карманам пиджака и плаща, но, увы, ничего там не нашел.

— Черт побери, — уныло произнес он, глядя на дымящуюся сигарету, — скоро мы останемся без…

Хуббл, энергично делавший зарядку, понимающе усмехнулся.

— Что поделаешь, Кен, скоро вам, курильщикам, волей-неволей придется отучиться от этой вредной привычки. А вот без зарядки здесь не обойтись — слишком много дел нам предстоит сделать за очень короткое время…

По дороге в общественную столовую Хуббл сказал ему:

— Сегодня у меня будет хлопотный день, Кен. Вчера Маклин привез из Миддлтауна бензиновые моторы и насосы. С их помощью мы попытаемся наполнить водой гидропонные резервуары и, может быть, даже городскую систему водоснабжения. В городе есть свои, очень мощные насосы, но их приводят в движение атомные двигатели весьма хитрой конструкции. Понадобится время, чтобы разобраться в их устройстве.

— А как обстоят дела с запасами продовольствия? — поинтересовался Джон.

— Пока неплохо… Вся провизия и медикаменты размещены в зданиях, переоборудованных под склады. В типографии сейчас печатаются продуктовые талоны — без них, увы, не обойтись.

— А как насчет автомобилей?

— Мэр Гаррис издал мудрый указ — пользоваться личным транспортом запрещено. Более того, шеф полиции Кимер настоял на принятии особых мер безопасности: с сегодняшнего дня населению запрещено покидать свои кварталы. Город-то нам почти незнаком — кто знает, какие он готовит для нас сюрпризы? Мы создали несколько отрядов из добровольцев — они будут исследовать незаселенные районы.

Кеннистон с одобрением кивнул. Он сделал последнюю затяжку и с явным сожалением отбросил в сторону окурок.

— Это все замечательно, Хуббл, — сказал он. — Боюсь, главная проблема будет в другом — в моральном климате. Если люди будут считать себя последними представителями человечества на Земле, им будет нелегко жить… Хуббл встревоженно взглянул на него и кивнул.

— Я понимаю, Кен. Но пока нет поводов для отчаяния. Этот город оказался пуст, но, возможно, причиной тому была эпидемия. Так или иначе, но массовой гибели людей здесь явно не было — население куда-то было эвакуировано.

— Да, но радио молчит на всех диапазонах, — напомнил ему Кеннистон.

— Верно, но человечество может сейчас использовать совершенно иные принципы связи. Кстати, об этом я и хотел с вами поговорить. Прошлым вечером Бейтц обнаружил в одном из соседних небоскребов нечто вроде телестанции. Займитесь этим, Кен, вы лучше всех нас разбираетесь в радиотехнике.

В Кеннистоне проснулось неистребимое любопытство завзятого технаря.

— Отлично, я посмотрю, что там можно сделать! — радостно сказал он.

Они свернули на улицу, ведущую к столовой. Джон был приятно удивлен оживлением, царившем в этой части города. Семьи шли, весело переговариваясь, словно отправлялись на пикник. Из соседнего переулка выскочила ватага мальчишек и помчалась наперегонки. За ними несся, звонко лая, мохнатый пес. На перекрестке стоял лысый краснощекий мужчина и, попыхивая трубкой, флегматично разглядывал небоскреб непривычной конической формы. Мимо него прошли две пышные дамы. Одна из них, ведя за руку капризного сынишку, доверительно говорила подруге:

— … врачи сказали, что миссис Билерс чувствует себя лучше. Но ее муж по-прежнему не приходит в сознание…

Хуббл, улыбнувшись, заметил:

— Вот видите, Кен, люди ведут себя почти так же, как и в нашем добром старом Миддлтауне. Слава Богу, способность человека к адаптации велика…

После завтрака Бейтц повел их в небоскреб, отстоящий на два квартала от Центральной площади. В одном из огромных залов на первом этаже располагалось множество электронных установок, внешне напоминающих оборудование телевизионной станции. В высоких, до потолка, блоках аппаратуры были размещены многочисленные экраны, микрофоны и пульты управления.

После долгих усилий Джон сумел открыть заднюю панель одного из таких «блоков». Бегло взглянув на переплетения разноцветных жгутов, он нахмурился.

— Да, это похоже на телестанцию, — наконец сказал он Хубблу. — Но принцип, на котором работает электроника, мне пока неясен. Здесь нет ни ламп, ни транзисторов, ни микросхем…

— Могли бы вы в ближайшее время начать передачи? — неожиданно спросил Хуббл.

Джон удивленно взглянул на шефа,

— Побойтесь Бога, Хуббл…

— Я не настаиваю на передаче изображения, меня вполне устроил бы достаточно мощный радиосигнал…

Кеннистон заколебался, переглянувшись с озадаченным Бейтцем.

— Что ж, попробуем… Но нам придется действовать, что называется, методом тыка. Для начала надо разобраться, откуда на установки подается энергия.

Бейтц вмешался в разговор.

— Пожалуй, я знаю. В соседнем зале находится устройство, напоминающее атомный генератор, — сказал он. — Похожее мы видели с вами, Хуббл, в системе водоснабжения под гидропонными резервуарами.

Хуббл поморщился.

— Если это так, то нам лучше рассчитывать на собственные силы, Кен. Я попрошу Маклина привезти вам несколько наших генераторов, работающих на жидком топливе. Думаю, их мощности хватит для любой, даже сверхдальней передачи.

Джон вопросительно посмотрел на него,

— Да, Кен, я надеюсь, что люди — если, конечно, они еще обитают на Земле, — обязательно услышат передачу собственного «телецентра». Даже если это будет всего несколько слов, скажем: «Миддлтаун просит помощи!» Вряд ли эту фразу поймут, но люди обязательно заинтересуются радиосигналом из давно покинутого города!

— Хорошо, я попробую, — после некоторого колебания сказал Джон. — Но сначала подключите генераторы к силовому кабелю…

Следующие несколько дней Кеннистон провел почти безвылазно в «телецентре». Он настолько погрузился в сложные технические проблемы, что почти не видел, как горожане продолжают адаптироваться к новому образу жизни. Лишь из окон доносился постоянный грохот грузовиков — это Маклин продолжал перевозку оборудования и запасов продовольствия.

Вместе с Кеннистоном трудились Бейтц и несколько инженеров, занятые запускомгенераторов. По их словам, этой же проблемой были заняты и все остальные сотрудники «промышленной лаборатории», включая Хуббла. Городу нужен был надежный источник электроэнергии.

Через несколько дней инженерам удалось подсоединить генераторы к хитрой системе силовых кабелей «телецентра», и Джон смог начать свой эксперимент. К этому времени он понял полную безнадежность своих попыток разобраться в принципе работы блоков аппаратуры и решил пойти более простым путем — методом проб и ошибок научиться включать «передатчик» и «микрофоны».

Между тем грузовики днем и ночью доставляли в Нью-Миддлтаун продовольствие, одежду, оборудование для больниц и мастерских и даже книги. На заседаниях муниципалитета Маклин стал поговаривать об организации большой экспедиции. Он предложил создать автоколонну и исследовать окружающую территорию в радиусе нескольких десятков или даже сотен миль. Тем временем группы добровольцев исследовали город квартал за кварталом, дом за домом, комнату за комнатой. Вскоре были сделаны два важных открытия.

Однажды Хуббл оторвал Джона от его занятий и пригласил в путешествие… в лабиринт катакомб под городом!

— Помните, Кен, сколько мы ломали головы над проблемой — почему температура под куполом заметно выше, чем можно было бы объяснить солнечным обогревом? — сказал он, энергично шагая по бульвару, ведущему к окраине. — Недавно поисковые отряды обнаружили вентиляционные установки, подающие в город слегка подогретый воздух. Но только вчера был найден источник тепла.

— Источник тепла? — заинтересовался Кеннистон. — Выходит, вы нашли подземную тепловую станцию?

— Нет, все куда любопытнее… Впрочем, скоро вы сами все увидите.

Они вошли в туннель, ведущий под землю и напоминающий вход в метро. Среди переплетения огромных труб располагалась кабинка скоростного лифта. Спустившись метров на сто, они вскоре оказались в обширном подземном зале, освещенном небольшим прожектором. Хуббл подвел Джона к металлической решетке, за которой в тьму уходила широкая шахта. Из глубины поднимались серебристые трубопроводы и разветвлялись под сводчатым потолком зала.

— Теплый воздух приходит, как это ни странно, из глубин земли. Я понимаю, это звучит невероятно, Кен, но шахта уходит вниз на десятки миль — к самому слою магмы.

— Но магма чрезвычайно раскалена! — возразил Джон.

— Она БЫЛА раскалена — миллионы лет назад, — поправил его Хуббл. — Когда Солнце и Земля стали остывать, людям пришлось закрыть свои города куполами, а в качестве постоянного источника использовать тепло недр. Увы, его сейчас хватает лишь на то, чтобы нагреть воздух в городе лишь на несколько градусов…

— Если дело обстоит именно так, то вряд ли на Земле остались поселения людей, — безнадежным голосом произнес Джон, заглядывая за металлический барьер.

Хуббл промолчал и, резко повернувшись, пошел к выходу из зала.

Второе открытие совершил Дженнингс, молодой торговец автомобилями. В одном из самых высоких небоскребов он обнаружил огромный полукруглый зал с несколькими сотнями рядов кресел. На следующий же день по просьбе мэра на осмотр находки явились Кеннистон вместе с Бейтцем и Криски. Они прошлись между рядами, достигли овальной трибуны и недоуменно переглянулись.

— И что здесь особенного? — устало произнес Бейтц. — Это зал заседания городского Совета или лекционная аудитория…

— А вы посмотрите на кресла во втором ряду, — усмехнувшись, ответил Дженнингс. Джон посмотрел вниз и охнул. Он увидел несколько десятков кресел необычной формы и размеров. Некоторые из них были широкими и плоскими, со спинками, слегка наклоненными вперед. Другие были очень узкими, с высокими подлокотниками и без спинок. Остальные слегка напоминали обычные кресла, но углубления в сиденьях были чрезмерно глубокими.

— Что скажете? — улыбнувшись, сказал Дженнингс, довольный произведенным на ученых эффектом. — Если это и кресла, то вряд ли они предназначались для людей.

Кеннистон внезапно представил себе огромный зал, заполненный частично людьми, а частично — кем? Быть может, инопланетянами?

— Не будем спешить с выводами, — скептичный голос Бейтца развеял его фантастические видения — Откуда мы знаем — быть может, это вовсе и не сиденья? Но… но на всякий случай нам не стоит болтать об этом. Люди и так достаточно взбудоражены.

Через неделю по инициативе мэра на Центральной площади было объявлено собрание горожан. Этому предшествовала торжественная служба, проведенная в здании, переоборудованном под церковь. После ее завершения горожане направились к площади. К двенадцати часам здесь собралось почти все взрослое население Нью-Миддлтауна. На стенах домов были размещены громкоговорители так, чтобы все горожане могли услышать выступающих. На наспех сколоченную трибуну поднялись мэр Гаррис, несколько членов муниципалитета и Хуббл.

К микрофону первым подошел мэр. Его пухлое лицо выглядело непривычно утомленным, под глазами висели темные мешки. Зато речь была на редкость бодрой и полной ничем не обоснованного оптимизма.

Система распределения продуктов, разработанная лично, им, Гаррисом, работает безупречно, заявил он. Опасности голода нет, тем более что в ближайшее время заработают гидропонные плантации. Практически решен вопрос об электро- и теплоснабжении зданий. В муниципалитете обсуждаются проблемы занятости населения. Предполагается открыть в Нью-Миддлтауне ряд фабрик и заводов, ориентированных исключительно на нужды города, наладить транспортную сеть и т. д. и т. п. В заключение мэр вспомнил о Хуббле и снисходительным жестом пригласил его к микрофону.

Хуббл был краток. Вначале он обратил внимание горожан на то, что прежние обитатели города оставили свои дома неспешно, без паники.

— Они взяли с собой все личные вещи, одежду, книги, мебель. Из промышленных предприятий — если, конечно, они здесь были, — вывезено все оборудование, за исключением массивных атомных генераторов. Рано или поздно их удастся привести в рабочее состояние, но спешка в этом деле чревата серьезными последствиями…

Мэр Гаррис с беспокойством слушал ученого — ему казалось, что Хуббл недостаточно оптимистичен. Извинившись, он вновь взял в руки микрофон и заявил:

— Кстати, одна из найденных установок уже готова к применению! Вы уже слышали о местном «телецентре». Мистеру Кеннистону удалось наладить передающее устройство, так что в ближайшее время мы получим возможность вступить в контакт с другими городами!

Толпа отозвалась на слова мэра восторженными восклицаниями. Стоявшего рядом с трибуной Джона немедленно окружили возбужденные люди и засыпали его градом вопросов. «Передатчик вряд ли заработает, а если и заработает, то шансов быть услышанным очень мало», — хотел сказать он, но не смог. Лица людей сияли такой неподдельной радостью, что он, пряча глаза, только пробормотал: мол, все верно, завтра мы выйдем в эфир…

После окончания митинга Джон подождал Хуббла и тихо сказал ему:

— Черт бы побрал этого Гарриса! Он не имел права так обнадеживать людей… Теперь горожане уверены: вот-вот к нам придет помощь от остального человечества!

Хуббл также выглядел озабоченно.

— Вы правы, Кен, мэр дал маху, а я не успел ему помешать. Горожане теперь не сомневаются: на Земле есть другие люди. Это совершенно не следует из того факта, что у нас есть не вполне надежно работающий передатчик — но разве этого осла Гарриса могут остановить такие пустяки! Но теперь ничего не поделаешь — вам, Кен, остается только начать передачи и уповать на везение.

Этой же ночью Кеннистон впервые вышел в эфир. По десять минут ежечасно, экономя энергию генераторов, он монотонно повторял одну и ту же фразу: «Миддлтаун просит помощи! Миддлтаун просит помощи…»

Приемное устройство им с Бейтцем так и не удалось наладить. Оставалось надеяться на то, что, услышав голос давно опустевшего города, земляне (если они, конечно, существуют) захотят узнать, в чем тут дело.

Около здания «телецентра» собралась толпа и оставалась там всю ночь, хотя Бейтц несколько раз пытался убедить людей разойтись по домам. Та же картина повторилась и в последующие дни… Неделя проходила за неделей, а Кеннистон повторял монотонно одну и ту же фразу: «Миддлтаун просит помощи!» Он уже и сам не верил, что его кто-то услышит, и все же продолжал передачи — призыв о помощи горстки людей, затерянных в веках в холодном, умирающем мире.

— Миддлтаун просит помощи! Миддлтаун просит…

Глава 9

ИЗВНЕ

Неделя проходила за неделей, но ответа не было. Каждый день Кеннистон и Бейтц по очереди передавали в эфир один и тот же призыв о помощи. В коротких промежутках между передачами они пытались наладить приемное устройство, но безуспешно.

Больше всего Джон не любил момента, когда ему приходилось передавать смену Бейтцу. Волей-неволей он должен был при выходе из «телецентра» проходить через небольшую толпу горожан, полных надежд и ожиданий,

Фальшиво улыбаясь, он всегда в этих случаях произносил:

— Нет, сегодня ничего нет. Может быть, завтра…

— Завтра? А может быть, никогда? — однажды горько ответила ему Кэрол, встретив его у подъезда и провожая домой. — Если бы кто-нибудь услышал тебя, Кен, то давно бы оказался здесь — ведь ты ведешь передачи уже много дней.

— Возможно, у землян больше нет летательных аппаратов, — возразил ей Джон.

— Сомневаюсь… Если в каком-нибудь городе в распоряжении людей есть столь сложное устройство, как приемник, то почему бы им не иметь самолеты?

Логика ее была безупречной, и Кеннистон не стал спорить.

— Может быть, ты и права, — сказал он устало. — Только не стоит никому говорить о твоих догадках. Горожан очень поддерживает надежда на то, что кто-то рано или поздно придет к ним на помощь. Они не чувствуют себя так одиноко, когда приходят к «телецентру»… Ради этого мы и будем продолжать передачи!

Кэрол скептически поджала губы и подняла воротник плаща — к вечеру становилось прохладно.

— Не знаю, не знаю, — тихо сказала она. — Я больше надеюсь на Маклина и его экспедицию. Кстати, ты не слышал, Кен, они скоро вернутся?

Джон пожал плечами.

Кэрол говорила об экспедиции, организованной по предложению Маклина и Криски. Этому предшествовали долгие дебаты — многие руководители города, включая мэра, возражали против, как они считали, «бесполезной траты драгоценного горючего». Решил спор довод, выдвинутый Кеннистоном, — он напомнил о городе, увиденном им с гребня холмов далеко на горизонте. На следующий день была собрана небольшая колонна из армейских вездеходов и джипов, а также двух автозаправщиков. После испытательного пробега вокруг города экспедиция двинулась в путь.

В то время, как колонна автомобилей пересекала пыльную равнину, направляясь на юг, а Джон с Бейтцем вели передачи из «телецентра», жители Нью-Миддлтауна вели нелегкую борьбу за существование. Гидропонные плантации привели в порядок, а резервуары наполнили водой. В ближайшее время было намечено провести первые посадки овощей. Обитаемую часть города полностью очистили от толстого слоя пыли. Все продукты питания разместили по складам. В специальных магазинах организовали раздачу предметов первой необходимости — пока, увы, по талонам.

Самой сложной оказалась проблема занятости. В каждом квартале были устроены биржи труда. Каждый человек получил работу — и оплату в виде талонов. Начали работать десятки мелких мастерских и пекарен, завершилась подготовка к пуску первой швейной фабрики. Вскоре открылись школы, библиотеки и даже кинозалы. Стали работать суд и прокуратура, хотя представители власти пока смотрели сквозь пальцы на многие нарушения порядка, исключая, разумеется, серьезные преступления.

Дети рождались в Нью-Миддлтауне почти ежедневно, но и похороны были, увы, не редкость. В основном умирали старики, не выдержавшие шока, связанного с резким изменением их образа жизни. Рядом с куполом появилось кладбище.

Но за всей активностью горожан скрывалось одно — ожидание. Люди надеялись услышать ответ на свой призыв — их страшила даже мысль об одиночестве.

Кеннистон отлично понимал это по вопрошающим взглядам, преследовавшим его везде — на улице, в магазине, в кинозале. Между тем дела шли плохо. После долгих усилий они с Бейтцем оставили в покое приемник. Им удалось установить лишь одно — аппаратура не работает. Принцип действия передатчика также остался тайной за семью печатями — было ясно только то, что носителями информации не являются электромагнитные волны. Джону иногда приходили в голову безумные догадки о гравитационных волнах, но он отгонял их как явно антинаучные. В конце концов ему осталось одно: усталым голосом повторять одни и те же слова — безнадежное послание в никуда:

— Миддлтаун просит помощи! Миддлтаун просит…

Проще всего было, конечно, использовать для этой цели магнитофон, но оба ученых не желали даже на минуту покидать «телецентр» — они все еще надеялись на чудо. Пока надеялись…

После двухнедельного отсутствия вернулась экспедиция Маклина — эту новость однажды утром принесла Джону невеста. Они выбежали из «телецентра» и пошли по наполненной людьми улице по направлению к порталу. Здесь уже собралась многотысячная толпа.

Вскоре запыленные машины одна за другой въехали под купол, встреченные приветственными криками. Было видно, что путь оказался для исследователей нелегким — люди были усталыми и небритыми, с красными от недосыпания веками и обветренными лицами. Маклин категорически отказался отвечать на расспросы.

— Вы узнаете все позднее, — уклончиво говорил он. — Бога ради, пропустите машины — мы все измотаны.

Сидевший рядом с ним Криски, выглядевший до предела истощенным, хрипло перебил начальника экспедиции:

— Почему не рассказать людям всю правду сейчас. Они имеют право знать, что им уготовила судьба!

Он с трудом привстал, держась руками за ветровое стекло открытого джипа, и громко крикнул:

— Мы нашли в двух сотнях миль отсюда точно такой же город под куполом, как наш! Но людей там не было. Они ушли — и очень давно. Маклин кивнул.

— Это верно. Мы не обнаружили никаких признаков жизни, если не считать нескольких мелких грызунов на равнине.

Побледневшая Кэрол повернулась к Джону:

— Значит, на Земле больше никого не осталось? Мы пропали, правда, Кен?

Тишина повисла над огромной толпой. Все оцепенело глядели друг на друга.

И в этот миг Гаррис проявил себя с самой лучшей стороны. Он забрался на один из вездеходов и страстно заговорил:

— Граждане Нью-Миддлтауна, не отчаивайтесь! Экспедиция Маклина исследовала лишь небольшую часть Американского материка — каких-то несколько сотен квадратных миль! Не забудьте — на Земле есть еще Европа, Азия, Африка и другие континенты — люди могут жить где угодно. Мы должны надеяться прежде всего на мистера Кеннистона — он продолжает ежедневно свои передачи из «телецентра»!

Он замолчал и обвел взглядом толпу, запрудившую все окрестные улицы.

У меня есть предложение, — после паузы продолжил мэр. — В последнее время мы изрядно потрудились, работали без выходных, понервничали — неплохо бы нам и отдохнуть! Предлагаю сегодня же вечером устроить на Центральной площади праздничное гулянье по случаю возвращения экспедиции Маклина. Приглашаются все!

Тревожная атмосфера сразу же разрядилась. Люди заулыбались и, оживленно обсуждая предложение Гарриса, стали расходиться. Все соскучились по праздникам, так что идея мэра упала на благодатную почву. Кеннистон искренне сказал мэру:

— Гаррис, это отличная идея! Горожанам надо хоть немного отвлечься от повседневных забот.

Мэр просиял.

— Конечно! Население у нас в городе очень нетерпеливое и недоверчивое. Люди не поверят в то, что на Земле есть другие люди, пока своими ушами не услышат их голоса по радио!

Только сейчас Джон понял — бодрый голос Гарриса вовсе не был наигранным. Вопреки обескураживающим новостям, он сохранил веру в существование человечества на этой холодной, пустынной Земле.

Хуббл, напротив, выглядел мрачным,

— Не стоит тешить себя пустыми надеждами, — горько сказал он. — Второй мертвый город означает одно — на Земле больше не осталось никого, кроме нас.

Кеннистон вопросительно посмотрел на шефа.

— Мне стоит продолжать передачи? Или…

— Пока стоит, — после некоторого колебания ответил Хуббл. — По крайней мере, сегодня. Не будем портить людям праздник.

К вечеру Центральная площадь неузнаваемо изменилась. Она была залита светом прожекторов, расцвечена гирляндами разноцветных ламп. В темнеющем небе, прямо под куполом, вспыхивали огненные шары фейерверка. На дощатом помосте разместился духовой оркестр, а рядом была подготовлена большая площадка для танцев. Несмотря на прохладу, женщины пришли в выходных платьях, да и мужчины выглядели нарядно. В толпе сновали ватаги возбужденных ребятишек — им празднество больше всех пришлось по душе.

Джон вместе с Кэрол пришли чуть позже, и им пришлось пробираться к танцплощадке через густую толпу. Кеннистона все узнавали и с уважением приветствовали, но никто не задавал ему обычных вопросов.

— Они не хотят испортить себе настроение, узнав, что ответа и сегодня не было, — шепнул Джон невесте.

Праздник шел хорошо, пока Гаррис не сделал очередной промах. Весь вечер он был в центре внимания. Надувшись как индюк, он важно ходил среди толпы, пожимая руки многочисленным знакомым мужчинам, улыбаясь женщинам и играя с ребятишками. Он был явно в восторге от собственной персоны. В конце концов он поднялся на помост оркестра, остановил музыку величественным жестом и, взяв микрофон, обратился к публике:

— Граждане Нью-Миддлтауна, быть может, настало время спеть хором, а? Я готов, если пожелаете, начать — вы знаете, мой тенор недурен. Как насчет песенки «Позволь мне назвать тебя любимой»?

Раздался дружный смех. Все запели. Оркестр после некоторого замешательства поддержал мелодию, а пухлый мэр, обернувшись к музыкантам, замахал руками словно дирижер. Старая песенка, не звучавшая на Земле миллионы лет, звонким эхом отразилась от белых стен небоскребов и гулко прокатилась под мерцающим куполом.

Затем они запели «Берега Уобаша» и «Старый дом в Кентукки». Постепенно лица людей помрачнели, голоса стали звучать нестройно. В глазах многих появилась тоска, кое-кто из женщин всплакнул.

Вскоре песня завяла. Внезапно одна из девушек с истерическим плачем упала на землю, закрыв лицо руками.

Музыка смолкла. Ничего не было слышно, кроме плача женщин и растерянных голосов мужчин, безуспешно пытавшихся утешить своих жен.

Мэр, осознав свою ошибку, дрожащим голосом сказал:

— Не падайте духом, граждане Нью-Миддлтауна! Все наладится, уверяю вас!

Но было слишком поздно. Чудесная атмосфера праздника была окончательно испорчена. Люди молча разошлись по домам. Кеннистон проводил невесту до ее дома, изо всех сил стараясь быть остроумным и бодрым, но его красноречие пропало втуне — Кэрол даже не взглянула на него.

Они расстались у подъезда, словно два совершенно чужих человека.

Расстроенный Джон не спеша пошел к центру города по пустынным улицам, окутанным мглой, — нужно было сменить у передатчика старика Бейтца. Над крышами небоскребов показался край чудовищной Луны, и все вокруг залил колеблющийся бронзовый свет.

Внезапно Джон услышал, как кто-то бежит вслед за ним. Он настороженно обернулся.

— Эй, мистер Кеннистон, подождите!

Джон вскоре узнал мужчину — это был Буд Мартин, владелец гаража на Милл-стрит. Худощавое лицо молодого человека выглядело крайне возбужденным, глаза лихорадочно блестели. Задыхаясь, он выпалил:

— Мистер Кеннистон, недавно я видел высоко в небе летательный аппарат! Мне показалось, он больше был похож на ракету, чем на самолет, но я его ясно видел, клянусь!

«Этого можно было ожидать, — раздраженно подумал Кеннистон. — С каждым днем будет все больше и больше «видений» — нервы-то у людей не железные. А потом покатятся слухи, один нелепей другого, горожане окончательно потеряют головы…»

Он сказал как можно мягче:

— Простите, Буд, но я не слышал ничего об этом случае.

— Никто и не мог видеть! Ракета пролетела совершенно беззвучно и с большой скоростью — я только мельком успел рассмотреть ее!

Джон невольно взглянул на небо, но не увидел ничего, кроме ярких звезд и изъеденного кратерами края лунного диска.

— Должно быть, вы видели облако, Буд.

Мартин выругался и хмуро посмотрел на него.

— Послушайте, мистер Кеннистон, я не истеричная дамочка и знаю, что говорю. Эго был летательный аппарат, хоть и необычного типа!

Джон задумался. Внезапно его сердце дрогнуло: а если?.. Он еще раз взглянул на небо, но оно оставалось пустынным.

Поразмыслив, он сказал Мартину:

— Хорошо, Буд, верю вам на слово. Пойдемте к Хубблу, посоветуемся. И вот еще что — никому ничего не говорите. Если надежда не оправдается, то последствия могут быть самыми печальными!

Хуббл, к счастью, еще работал в своем кабинете, расположенном возле «общей спальни» сотрудников лаборатории. Рядом с ним сидели Маклин и Криски. На письменном столе, заваленном расчетами и чертежами, горела свеча.

Выслушав возбужденный рассказ Мартина, шеф озадаченно взглянул на Джона.

— Я только что вернулся с балкона, где простоял, глядя на небо, почти час — и ничего странного не заметил, — сказал он. — Впрочем, здесь, в центре города, небоскребы сплошной стеной, и я наблюдал лишь кусочек неба прямо в зените… Что ж, господа, думаю, есть смысл прогуляться к порталу. Выйдем на равнину, осмотримся, а там решим, что делать. Буд, накиньте-ка мое демисезонное пальто — для такой прогулки вы одеты легковато…

Через полчаса все пятеро мужчин уже стояли рядом с куполом, ежась от ледяного ветра. Была глубокая ночь. Луна высоко поднялась над горизонтом и заливала равнину бронзовым светом.

Кеннистон скользил взглядом по сияющим россыпям звезд. За прошедшие тысячелетия созвездия совершенно изменились, но некоторые ему все-таки удалось узнать, например, вытянувшийся ковш Большой Медведицы. Отдельные же звезды сияли с прежней роскошью: бело-голубой факел Беги, пурпурный Антарес, трепетно-золотой Альтаир.

Маклин развеял чародейство ночи скептическим замечанием:

— Простите, мистер Мартин, но, боюсь, «ракета» вам попросту причудилась. Скоро горожане будут видеть Бог знает что — в нашем XX веке это называйтесь «эффектом НЛО». Нам предстоит…

— Слушайте! — прервал его Хуббл, насторожившись.

Все замерли. Джон поначалу не услышал ничего, кроме свиста ветра. Но вскоре где-то вдали возник басистый гул.

— Это доносится с севера, — внезапно сказал Криски. — Похоже, что-то приближается к городу…

Действительно, звук заметно нарастал — сейчас он напоминал рокот огромного барабана.

— Непохоже на самолет, — озадаченно прошептал Маклин.

«Конечно, это не самолет, — подумал Кеннистон. — И не ракета с обычным реактивным двигателем. Это что-то иное…»

Его сердце бешено забилось. Неужели люди услышали его призыв о помощи?

Вскоре чудовищный грохот заполнил все пространство до самою горизонта. Криски неожиданно вскрикнул и указал рукой на вытянутую тень, скользившую среди звезд.

— Оно летит прямо к нам! — в ужасе закричал Буд Мартин.

Тень нависла над ними огромным черным облаком и медленно стала опускаться, переливаясь лиловыми огнями. Криски первым вышел из оцепенения и с воплем помчался по направлению к порталу. За ним последовали и остальные, увязая по щиколотку в песке. Вбежав под спасительный купол, они оглянулись. Оказалось, небесный корабль вовсе не опускался на них — это была лишь иллюзия, порожденная огромными размерами пришельца. Корабль приземлился на равнине в полумиле от города. В воздух поднялось облако пыли, закрыв на несколько минут громадную мерцающую глыбу. Чудовищный грохот смолк, и над равниной повисла настороженная тишина.

Когда пыль осела, стало очевидно — пришелец был, несомненно, космическим кораблем каплевидной формы с многочисленными «крыльями» и «решетчатыми антеннами». По фюзеляжу прокатывались волны лилового света.

— Космолет! — выдохнул Кеннистон. — Но кто они — люди или…

Корабль продолжал лежать на суставчатых опорах, не подавая признаков жизни. Зато проспект, ведущий к порталу, наполнился шумом людской толпы. Грохот двигателей над куполом разбудил всех, и тысячи горожан, наскоро одевшись, выбежали на улицы.

Мэр Гаррис опередил всех, предусмотрительно воспользовавшись своим лимузином. Вскоре он уже стоял рядом с Хубблом и с благоговейным ужасом смотрел на мерцающую глыбу космического пришельца.

— Неужели люди все-таки пришли к нам на помощь? — пробормотал он. — Слава тебе. Господи, ты услышал мои молитвы…

Хуббл, заметив его, тревожно сказал:

— Гаррис, нужно остановить поток людей во что бы то ни стало! Никто не должен выходить из купола — мы ведь не знаем, кто к нам прилетел и с какими целями… Осторожность не помешает!

Джон внезапно вспомнил о находке Дженнингса — зале заседаний с рядом специальных кресел, которые явно не предназначались для людей. Кто знает, быть может, экипаж этого космического монстра составляют… монстры?

Гаррис попытался возражать:

— Но почему мы должны опасаться, Хуббл? Разве враги могли бы откликнуться на наш призыв?

Хуббл так взглянул на него, что мэр пришел в себя. Подойдя к стоящему чуть поодаль шефу полиции Кимеру, он приказал:

— Остановите людей метрах в ста от портала! И выдвиньте вперед отряд вооруженных полицейских — на всякий случай.

Полицейские, взявшись за руки, не без труда оттеснили толпу от портала. Вход в город взяла под охрану цепочка солдат с карабинами наперевес.

Прошло пять, десять минут, но ничего не происходило. Мэр, поеживаясь от ледяного ветра, предложил:

— Быть может, нам надо выйти навстречу гостям?

— Не стоит, — покачал головой Хуббл. — Кто знает, как будут развиваться дела. Лучше подождем…

Они стояли чуть впереди портала, ежась от ледяного ветра. Каждый был занят своими мыслями. Толпа также утихла. Все не отрываясь смотрели на мерцающую громаду корабля — и, несомненно, за ними также наблюдали чьи-то глаза. Но чьи?

Через час занялся блеклый рассвет. На востоке появился край косматого Солнца, осветив космолет косыми розовыми лучами.

Маклин тихо выругался, потирая замерзшие руки.

— Если они останутся внутри, то придется…

— Кажется, они выходят! — взволнованно прервал его Хуббл.

Толпа охнула. Из фюзеляжа медленно стал выдвигаться широкий пандус. На нем стояли несколько фигур, смутно различимых в тусклых лучах Солнца. Потом они спустились па землю и направились в сторону Нью-Миддлтауна.

Глава 10

ПРИШЕЛЬЦЫ

Под тусклыми лучами восходящего Солнца четыре смутно различимых силуэта медленно приближались к Нью-Миддлтауну. Кеннистон ощущал бурные удары сердца, во рту его пересохло — и почему-то он испытывал чувство страха. Частично это было вызвано чудовищной, мерцающей глыбой космолета, а частично — самими пришельцами, в которых ему чудилось нечто странное.

Вскоре Джон понял — трое, идущие чуть впереди, были, несомненно, людьми, одетыми в облегающие комбинезоны. Четвертый же, глыбообразный, с заметным трудом волочил массивные ноги, поднимая облако пыли.

Гаррис с удивлением сказал:

— Господи, да они выглядят точно так же, как и мы! Я полагал, за миллионы лет люди должны сильно измениться…

Кеннистон разделял изумление мэра. И все же по его спине пробежал холодок: было нечто сверхъестественное во встрече двух миров — прошлого и будущего.

Он взглянул на своих спутников — их лица были бледными и напряженными. Всеобщее возбуждение горожан, казалось, вот-вот перейдет в истерику.

Пришельцы уже достаточно приблизились. Глыбообразный гигант оставался неразличим в окутавшей его пыли, зато остальные были видны отчетливо. Двое высокорослых мужчин и изящная девушка со светло-золотистыми волосами. Кеннистон не мог оторвать от нее глаз. Ему приходилось видеть более эффектных красавиц, но таких грациозных и вместе с тем властных созданий он не встречал. У Джона возникло ощущение ее подавляющего превосходства — и он занервничал. И все же выражение лица златовласой девушки было дружелюбным — казалось, ее волевой, резко очерченный рот вот-вот готов расцвести в ослепительной улыбке.

Рядом с ней шагал плотно скроенный человек с каштановыми волосами и открытым, дружелюбным лицом. Осанка его была царской, в плавных движениях чувствовалась скрытая мощь.

Другой выглядел по сравнению с ним, несмотря на свой рост, худощавым подростком. В отличие от своих невозмутимых товарищей он был заметно взбудоражен и жадно разглядывал горожан нетерпеливыми, горящими глазами. Кеннистон невольно почувствовал к нему расположение.

Приблизившись к встречающим на расстояние нескольких шагов, пришельцы остановились. Девушка, улыбнувшись, что-то сказала своим спутникам. Мужчина настороженно кивнул, а юноша горячо произнес несколько фраз — Джон не понял ни единого слова.

Мэр Гаррис нерешительно шагнул вперед. На его лице парадоксальным образом смешались напыщенность и смирение.

— Я приветствую… — начал он и замялся — казалось, не знал, о чем говорить дальше. Блондинка с едва заметной усмешкой взглянула на него.

Худощавый, тщательно выговаривая слова, медленно сказал: «Миддлтаун просит помощи!»

Джон был потрясен, услышав слова, которые он долгие дни произносил в «телецентре», не надеясь на ответ. Его все же услышали — но где? На соседних планетах или, быть может, в далеких звездных системах? Ясно было одно — такой могучий космолет прилетел откуда-то издалека…

Внезапно раздался вопль мэра. И сразу толпа, стоящая у портала, отозвалась криками изумления и ужаса. Бурную реакцию вызвал четвертый член экипажа, наконец присоединившийся к своим спутникам. Не человек! Гуманоид — но не человек!

Инопланетянин был двухметрового роста, с кряжистой, медведеподобной фигурой, покрытой короткой шерстью. Вместо комбинезона его тело обтягивали широкие полосы материи, чем-то напоминавшие упряжь. Мускулистые руки оканчивались ладонями с цепкими пальцами, плоская голова напоминала звериную морду, круглые уши настороженно торчали. Но наиболее шокирующими были глаза — огромные, с черными зрачками, в которых светился глубокий, проницательный разум.

Мэр обернулся к толпе. Его лицо было белым словно мел.

Он панически крикнул:

— Вы видите? Это не человек! Не человек!!

Гуманоид явно не ожидал такой встречи. Он переглянулся со спутниками — они также были смущены резкой реакцией перепуганного мэра. Затем инопланетянин решительно вышел вперед, простер лапообразную руку и произнес несколько громыхающих фраз, обнажив в широкой улыбке два ряда крупных клыков.

Гаррис вскрикнул еще пронзительнее, и его вопль поддержали сотни испуганных голосов горожан. Солдаты, растерявшись, без команды подняли карабины на изготовку.

— Подождите! — воскликнул Джон и, оттолкнув в сторону мэра, встал перед гуманоидом, закрывая его телом от неминуемого залпа. — Бога ради, остановитесь, глупцы! Это же разумное существо!

Гуманоид растерянно взглянул на него и нерешительно улыбнулся.

— Отойдите в сторону, Кеннистон! — заорал мэр. — Дикарь выглядит опасным!

Джон не сдвинулся с места, хотя дула глядели прямо ему в грудь. И в этот момент девушка быстро подняла руку — и тотчас на корабле вспыхнул ослепительный луч света. Словно хлыст, он болезненно ударил в толпу, теснившуюся у портала.

Кеннистон тоже оказался на его пути. Он почувствовал ошеломляющий болевой шок, словно прикоснулся к оголенным электрическим проводам. Лица стоявших рядом с ним Хуббла и мэра также исказили гримасы ужасной боли. Солдаты со стонами выронили карабины из онемевших рук.

Гуманоид подошел к Кеннистону, с трудом передвигая слоноподобные ноги. Его черные бездонные глаза улыбались. Он прогромыхал что-то явно успокаивающее на незнакомом Джону языке, положил мохнатую руку ему на плечо и стал энергично массировать шею. Вскоре боль стала уходить, и Кеннистон смог перевести дыхание.

Худощавый тем временем подошел к остолбеневшим солдатам и поднял с земли одну из упавших винтовок. Осмотрев ее, он обернулся к своим спутникам и что-то сказал им гортанным голосом. Вскоре все трое изумленно разглядывали оружие, а затем перевели недоумевающие взгляды на горожан, начавших понемногу приходить в себя.

— Боже, они применили против нас смертоносный луч — простонал мэр, обретя наконец дар речи. — Они могли нас убить!

— Заткнитесь, — прохрипел Хуббл и закашлялся. — Вы вели себя как осел. Пришельцы пустили в ход парализующие лучи, защищаясь от наших ружей!

Тем временем златовласая девушка обратилась к гуманоиду со словами: «Горр Холл!» По-видимому, это было его имя. Инопланетянин оставил в покое Джона и присоединился к своим друзьям. Он взял в свои огромные лапы карабин и также издал возглас искреннего удивления. Кеннистон тихо сказал Хубблу:

— Похоже, пришельцы только сейчас начали догадываться, что мы появились из глубокого прошлого…

Девушка опомнилась первой. Она быстро заговорила, обращаясь к худощавому-тому, кто недавно так радостно повторял «Миддлтаун просит помощи!». Джон, затаив дыхание, вслушивался в ее речь, но понял лишь одно — юношу зовут Пирс Еглин.

Еглин не сводил с Джона немигающих жадных глаз, время от времени доброжелательно улыбаясь. «Миддлтаун», — наконец произнес он нараспев. И затем, после паузы, не без труда вымолвил: «Дру-узья-я!»

— Друзья? — радостно воскликнул Джон, не веря своим ушам. — Вы говорите по-английски?

Слово «английский» вызвало у Пирса Еглина новый приступ удивления.

— Анг-лий-ски-и-ий я-язы-ы-ык… — задыхаясь от волнения, медленно сказал он. — Вы — говорить — английский — язык?

Джон кивнул.

Благоговейный ужас промелькнул в глазах Еглина. Помедлив, он спросил, с трудом подбирая слова:

— Кто — нет?

Запнувшись, он надолго задумался и начал снова, уже более уверенно:

— Где — вы — пришли — из?

— Мы появились из прошлого, — ответил Кеннистон, ощущая всю фантастичность того, что ему предстояло рассказать. — Из далекого, очень далекого прошлого.

— Как далеко?

Джон понимал, что слова «из двадцатого века» могут прозвучать сейчас, миллионы лет спустя, совершенно бессмысленно.

— Мы пришли из очень далекого прошлого, — вновь повторил он. — В наше время впервые была открыта атомная энергия.

— Так — далеко? — пробормотал Еглин, побледнев. — Но как? Как?

Кеннистон инстинктивно решил — пожалуй, о ядерной сверхбомбе говорить сейчас не стоит. Кто знает, как пришельцы воспримут это? Может быть, потом…

— Над нашим городом произошел мощный взрыв, — медленно произнес он, стараясь тщательно выговаривать слова. — Видимо, он разрушил связь пространства и времени — и мы перенеслись сюда, на умирающую Землю.

Еглин вздрогнул и, обернувшись к своим спутникам, лихорадочно перевел его слова. Девушка, нахмурившись, с интересом взглянула на Джона и стоявших рядом с ним горожан, Горр Холл покачал головой и что-то сказал своим громыхающим, как барабан, голосом.

Пирс Еглин вновь повернулся к Кеннистону, но тот первым успел задать вопрос:

— Откуда вы прилетели?

— Из… — казалось, юноша с трудом подыскивал подходящее слово. Он указал на небо, в котором разгорался багровый рассвет.

— Из… Вега…

— Но вы же землянин! — растерявшись, воскликнул Джон. Пирс Еглин непонимающе посмотрел на него, и тогда Кеннистон, кивнув в сторону Горра Холла, задал следующий вопрос:

— А кто это?

Вновь Пирс Еглин оказался в затруднительном положении.

— Капелла, — произнес он наконец. — Горр Холл — из — Капелла.

Вокруг повисла напряженная тишина. В голове Кеннистона воцарился хаос, и лишь одна мысль сумела выплыть из этого бурного водоворота: выходит, «телестанция» обеспечивала связь на межзвездных расстояниях! Призыв города был услышан на Веге и на Капелле!

— Послушайте, Пирс Еглин, но вы говорите на английском языке! — воскликнул он недоверчиво.

Юноша, запинаясь, объяснил, уже более уверенно выговаривая слова:

— Я-историк, специалист по доатомного… доатомному периоду цивилизации Земли. Я изучал языки по старым записям… нет, вернее, книгам. Потому я попросил взять меня в эти… эту — как сказать? — эту… экспедицию! Вы меня понимаете, я хорошо говорю, верно?

Девушка вновь прервала его. Низким, взволнованным голосом она произнесла несколько фраз, не сводя с Кеннистона изучающих глаз. Выслушав ее, Пирс Еглин пояснил:

— Это Варна Аллан, Администратор этого… этого сектора Галактики. А это, — он кивнул в сторону высокого мужчины, — это Норден Лунд, ее заместитель. Варна Аллан спросила меня — может, поговорим в городе, где не как… не так холодно?

Кеннистон заключил, что девушка возглавляла делегацию пришельцев со звезд — и это его не очень удивило, Видимо, властные нотки в ее голосе звучали далеко не случайно.

Мэр Гаррис, успевший изрядно замерзнуть на пронзительном ветру, был весьма рад предложению Варны Аллан. Он обернулся к порталу, где теснились, сгорая от любопытства, тысячи заинтригованных горожан.

— Граждане Нью-Миддлтауна, расступитесь — мы возвращаемся в город вместе с нашими гостями — важно произнес он и сделал указующий жест полисменам, едва сдерживающим толпу у портала: — Эй, очистите немедленно проход для нас! — Гаррис вновь обратился к горожанам: — Все идет прекрасно! Пришельцы со звезд хотят увидеть наш город! Прошу вас, расступитесь!

Толпа неохотно подалась в стороны, очистив узкий проход. Полицейские, вытянувшись в две цепи, с трудом смогли расширить образовавшийся коридор. И тогда мэр Гаррис, надувшись словно индюк, возглавил делегацию пришельцев. По его высокомерному лицу было заметно, что он упивается этими историческими минутами, но порой по его челу пробегала тень неуверенности, и он не без страха оглядывался на массивную фигуру Горра Холла. И все же мэр изо всех сил пытался держаться бодро. Он то и дело объяснял стоявшим вдоль дороги горожанам, что, мол, все идет замечательно и никаких оснований для беспокойства нет.

Варна Аллан шла вслед за Гаррисом, настороженно вглядываясь в лица пялящихся на нее людей. Позади шагали невозмутимый Норден Лунд и улыбающийся во весь рот Пирс Еглин. Всех троих горожане встретили радостными возгласами, эхо которых густо прокатилось под сводами купола. Люди так долго ждали помощи и почти потеряли надежду на спасение — и вновь обрели ее! Полицейские с огромным трудом сдерживали напор бурлящей толпы — казалось, горожане готовы нести на руках пришельцев со звезд.

Кеннистон и капеллянин медленно шли позади, заметно отстав от мэра и остальных членов маленькой делегации. Когда они ступили под своды портала, люди впервые смогли как следует рассмотреть гуманоида — раньше им мешали толстые стенки купола. И сразу же восторженные голоса смолкли. С тревогой и изумлением горожане вглядывались в кряжистую фигуру Горра Холла. Женщины, стоявшие вдоль прохода, со сдавленными криками ужаса попытались тотчас скрыться в глубине толпы. Казалось, вот-вот людей охватит паника. И тогда Джон решительно положил руку на плечо мохнатого инопланетянина и широко улыбнулся — мол, это наш друг, бояться нечего! Но жители города были явно напуганы.

— Что за чудовище?

— А что за странная одежда?

— Эй, ребята, держитесь подальше от этого дьявола. Вы только посмотрите, какие у него клыки!

Джон едва не охрип, объясняя, что бояться нечего, — а сам, ощущая под пальцами теплый мех капеллянина, был почти так же напуган. Внезапно из толпы им навстречу выбежала крошечная девчушка. Ее глазенки сияли от восторга.

— Да это же Тедди-медведь — радостно завизжала она. — Тедди-медведь, такой же, как у меня дома, — только большой и живой!

Подскочив к инопланетянину, она, визжа от удовольствия, повисла на нем, обхватив ручонками его мохнатую ногу.

Горр Холл разразился громоподобным хохотом. Нагнувшись, он ласково погладил девчушку по голове. Тотчас десятки ребятишек, вырвавшись из рук своих перепуганных матерей, закружились вокруг добродушного капеллянина. Тот, казалось, был очень доволен этим. Одним движением могучих рук он усадил хохочущую девочку себе на плечо и понес ее по улице на зависть детворе. Напряжение в толпе немедленно спало, многие взрослые заулыбались.

— Посмотрите на этого парня! Как он вам нравится, а? Шикарный мужик, нечего сказать! Держу пари, он и говорить умеет.

Пирс Еглин с усмешкой оглянулся на капеллянина, но переводить этих слов не стал.

Пропустив делегацию пришельцев, толпа немедленно смыкалась и следовала за ней по улицам. Лица людей сияли — наконец-то к ним пришла долгожданная помощь! Кеннистон внимательно следил за голубоглазой красавицей и Норден Лундом и заметил — горячий прием горожан произвел на них впечатление. Выражение недоверчивости постепенно покидало лица гостей.

Пирс Еглин немного замедлил шаг и вскоре уже шел рядом с Джоном. Его внимание привлекли дамские меховые накидки — на них историк смотрел словно на диковинки. Видимо, сейчас ни на Земле, ни на далеких планетах не встретишь таких заурядных некогда животных, как заяц или белка, подумал Джон. Но еще больше Еглин был поражен, увидев на перекрестке автомобиль. Варна Аллан и ее заместитель также остановились, с любопытством разглядывая потрепанный «форд». Капеллянин же выпучил глаза и издал гортанный звук изумления. Опустив на землю протестующую девочку, он внимательно осмотрел салон, а затем вопросительно взглянул на Кеннистона. Тот понял, что интересует инопланетянина, и поднял капот. Все четверо пришельцев, наклонившись, некоторое время изучали двигатель, обмениваясь короткими фразами. Наконец Горр Холл поднял голову и, усмехнувшись, что-то сказал историку.

— Такая красивая машина — и такая примитивная! — перевел тот Джону. — Они спрашивают-можете вы… — он запнулся, подыскивая подходящее слово, но Кеннистон уже понял его. Он сел в кабину и, заметив, что ключ на месте, включил зажигание. Мотор проработал всего несколько минут и горючее кончилось.Пришельцы недоуменно переглянулись и последовали вслед за нетерпеливо оглядывающимся на них мэром.

Гаррис был в прекрасном настроении. Он уже не боялся Горра Холла. Шагая рядом с пришельцами, он без умолку рассказывал им о Миддлтауне, об эвакуации в город под куполом, об открытых на новом месте школах, столовых и мастерских, о системе распределения продуктов — не забывая, конечно, упоминать о своем личном вкладе и о неусыпной заботе о благе горожан. Джон не был уверен, что Пирс Еглин успел многое перевести своим спутникам из этой болтовни, но в нем почему-то росла беспричинная досада. Гаррис, конечно, редкостный осел, но горожанам действительно есть чем гордиться. За короткое время они сумели возродить совершенно чужой и заброшенный город — и это потребовало от всех огромного и безустанного труда. Тем не менее чужаки с заметным презрением оглядывали насосы, систему водоснабжения, генераторы — словом, все хозяйство Нью-Миддлтауна, которое им по пути демонстрировал Гаррис.

Не дойдя до мэрии сотни две метров, пришельцы внезапно остановились и после недолгого совещания пришли к какому-то решению. Пирс Еглин обратился к мэру:

— Спасибо, мы видели достаточно за это время. Позднее, — тут его голос дрогнул, а глаза блеснули от восторга, — позднее мы желаем посмотреть ваш старый город, который там, за холмами. Но теперь Варна Аллан приказала — мы должны возвратиться на корабль и сообщить о нашей находке Совету Губернаторов.

— Послушайте, мы нуждаемся в срочной помощи! — настойчиво сказал Кеннистон. — Нам необходима энергия — ведь наши запасы топлива подходят к концу.

Хуббл, молчаливо следовавший за ним от самого портала, добавил:

— Если бы вы помогли нам запустить местные атомные генераторы…

Пирс Еглин посоветовался с Варной Аллан и согласно кивнул.

— Хорошо, мы поможем вам. Варна Аллан просила передать: мы постараемся сделать вашу жизнь в этом городе как можно комфортнее, пока вы еще остаетесь здесь. Атомными генераторами займется группа техников во главе с Горром Холлом — это наш главный инженер-атомщик.

Мэр возмущенно охнул:

— Этот мохнатый дикарь — инженер?

Пирс Еглин прокашлялся, с явным смущением покосившись на невозмутимого капеллянина.

— Хочу предупредить вас — в экипаже «Таниса» есть и другие гуманоиды — их вид может быть странным для землян. Но они — тоже друзья. Объясните это вашим людям.

Гаррис судорожно сглотнул, выслушав историка.

— Я займусь этим, — дрожащим голосом пролепетал он.

— Хорошо. Я буду работать с вами как… как переводчик, — я правильно говорю? Скоро я вернусь вместе с группой Горра Холла.

Пришельцы вежливо отказались от предложения мэра посетить его резиденцию и заспешили назад к порталу. За ними чуть поодаль следовала толпа горожан, сгорая от любопытства. Проводив делегацию, мэр разразился напыщенной речью. Он сообщил жителям Нью-Миддлтауна о результатах переговоров. «Скоро у нас будет много энергии, воды, света, а возможно, и тепла», — уверенно заявил он.

Крики радости были ответом на его слова. Люди обнимались, женщины не скрывали слез — казалось, все дурное для них уже позади!

Хуббл не принимал участия во всеобщем веселье — нахмурившись, он тихо спросил стоявшего рядом Кеннистона:

— Все это замечательно, но что они имели в виду, когда сказали: «пока вы еще остаетесь здесь»?

Джон недоуменно пожал плечами. У него возникло необъяснимое дурное предчувствие. Между старым добрым Миддлтауном и звездной цивилизацией лежала слишком глубокая пропасть. Человечество ныне перебралось к Веге — неудивительно, что старушка Земля почти забыта.

«Могут ли люди, представляющие две совершенно различные культуру, понять друг друга?» — размышлял Кеннистон, следя, как возбужденная толпа начинает расходиться. Даже приятная мысль о том, что в городе вскоре заработают атомные генераторы и они получат практически неисчерпаемый источник энергии, не могла развеять его тревоги,

Глава 11

ОТКРОВЕНИЕ

Экипаж «Таниса» пришел в Нью-Миддлтаун после полудня. Его приветствовали тысячи горожан, вновь собравшиеся у портала. Они увидели два десятка высоких, крепко скроенных людей с могучими буграми мышц под обтягивающими синими комбинезонами. Астронавты чем-то напоминали моряков — только их океанами были галактические просторы, а лица потемнели от загара под лучами иных солнц.

Рядом с ними шагали несколько гуманоидов, о которых говорил Пирс Еглин, — дети далеких звездных систем.

Джон с Кэрол также стояли невдалеке от портала, с любопытством разглядывая техников «Таниса», намеревавшихся возродить к жизни городские атомные генераторы. Утром Кэрол толком не сумела рассмотреть Горра Холла — мешала толпа, и она заметила лишь верхушки его круглых ушей. По дороге к порталу Кеннистон пытался подготовить ее к встрече с инопланетянами, но вряд ли невеста его поняла. И вот теперь расширенными от ужаса глазами Кэрол смотрела на гуманоидов.

— И они все прилетели с Веги? — дрожа, прошептала она, взглянув на небо, где даже лучи Солнца не могли погасить огоньки созвездий. — Кен, да они же совсем не похожи на нас!

— Да, люди изменились, но не слишком заметно, — согласился Джон, успокаивающе обняв испуганную невесту. — А что касается гуманоидов… они тоже наши друзья, хоть и выглядят странно!

Об этом же говорил в этот момент и мэр Гаррис с мегафоном в руке:

— Граждане Нью-Миддлтауна! Как бы пришельцы ни выглядели, мы должны радушно встретить их. Обещаю каталажку всякому, кто причинит им хоть малейшее беспокойство. Дело не в том, какова их внешность — работать-то они могут на наше благо не хуже людей!

Горожане молчаливо выслушали мэра, но то, что они видели, заметно расходилось с его бодрыми словами. Пальцы Кэрол болезненно вцепились в плечо Джона, и в конце концов она не выдержала и спряталась у него за спиной. Да и многие в толпе, так же ошеломленные фантастическим зрелищем, испуганно отпрянули назад.

Один из гуманоидов напоминал слона — он был почти таким же большим и грузным. Шел он с явным трудом, тяжело переступая массивными столбообразными ногами. Его морщинистая серая кожа свисала с боков широкими складками. Лицо было плоским и невыразительным, с маленькими, полными старческой мудрости глазками. Он смотрел на притихшую толпу с пониманием и сочувствием.

Двое других чем-то напоминали испанских грандов — походка их была легкой и горделивой, изящество их фигуры подчеркивали темные бархатистые плащи. Узкие лица, лишенные волос, украшали длинные птичьи носы-клювы; в узких янтарных глазах светился безумный огонь отпетых сорвиголов. Кеннистон, приглядевшись, вдруг понял: пышные плащи — на самом деле… крылья, тесно сложенные но бокам туловищ!

Четвертый пришелец выделялся даже по сравнению с «испанцами» поразительной грацией, и в то же время в каждом движении его стройного тела проглядывала мощь. Высоко посаженную голову украшала грива белоснежных волос, начинавшаяся от густых бровей и спускавшаяся на плечи тугой волной. На его квадратном лице не было ни следа носа, рот казался узкой щелью, огромные голубые глаза улыбались, хотя в их глубине затаилась тень жестокости.

Возглавлял эту пеструю компанию Горр Холл. Приветственно махая рукой, «Тедди-медведь» непринужденно шагал по улицам древнего города. Ребятишки встречали его восторженным визгом.

— Они ужасны, ужасны! — прошептала Кэрол, уткнувшись лицом в спину Джона. — Как ты можешь стоять так близко от них?

Кеннистон презрительно хмыкнул и мужественно расправил плечи, хотя тоже чувствовал нечто подобное. Горожане же были явно подавлены. Им трудно было поверить, что есть другие разумные существа, отличные от человека, и тем более принять их как равных. Земляне привыкли делить все живое на людей и зверей — нечто промежуточное не могло иметь места.

Совсем иначе приняли пришельцев ребятишки. Не обращая внимания на загорелых астронавтов, они с восторженным визгом клубились вокруг гуманоидов. У детей не было предрассудков, свойственных их родителям. Пришельцы со звезд казались им сказочными персонажами…

Рядом с капеллянином шагал Пирс Еглин. Заметив в толпе Джона, он приветственно махнул ему рукой и немедленно подошел. Кеннистон представил ему Кэрол и сказал:

— Хуббл ждет нас в главном генераторном зале города. Я провожу вашу команду. Пирс.

Юный историк кивнул, словно вспомнил о чем-то неприятном, нахмурился. Попрощавшись до вечера с невестой, Джон пошел рядом с ним.

— Что-то случилось? — сочувственно спросил он.

— О, Джон, я получил грустный для меня приказ: быть переводчиком в группе Горра Холла. Кроме того, я должен обучить кого-нибудь из вас, горожан, галактическому языку. Это займет, увы, много времени, а я так хочу побывать в вашем старом городе!..

Джон улыбнулся.

— Если не возражаете, я буду первым вашим учеником. Постараюсь учиться прилежно и, главное, быстро!

Приветливо поздоровавшись с Горром Холлом, Кеннистон повел техгруппу «Таниса» к генераторной подстанции. От гулких шагов гуманоидов ему было не по себе. Выглядели пришельцы со звезд более чем странно — кто знает, быть может, и их поведение также весьма отлично от принятого среди людей?

Не доходя двух кварталов до Центральной площади, Джон свернул в узкий переулок и вскоре ввел гостей в приземистое, квадратной формы здание. В огромном сумрачном зале стояли ряды башнеподобных генераторов, в которых они с Хубблом гак и не смогли толком разобраться. Работавшие в зале инженеры из «промышленной лаборатории» с изумлением воззрились на вошедших инопланетян.

Джон обратился к Горру Холлу:

— Мы полагаем, здесь находятся главные генераторы системы электроснабжения города. Быть может, вам удастся запустить их…

Его голос дрогнул. Пять пар чужих, нечеловеческих глаз приветливо смотрели на него. Белая грива на затылке одного из гуманоидов вздыбилась, как у зверя… Нет, он, Джон, не в силах разговаривать с этими существами как с людьми!

Пирс Еглин пристально взглянул на него и, нахмурившись, перевел его слова своим спутникам.

Внезапно один из «испанских грандов», взмахнув крыльями, с быстротой летучей мыши прыгнул к Кеннисгону и визгливо крикнул: «Бу-у-у!»

Джон в испуге отпрянул. «Испанец» захохотал, а вместе с ним и другие члены техгруппы, даже флегматичное слоноподобное существо. Джону ничего не оставалось, как рассмеяться тоже. Было очевидно, что над ним попросту подшутили. Гуманоиды, видимо, отлично ощущали его невольную неприязнь к ним, и «испанец» отплатил ему той же монетой, но с юмором и без тени злобы.

Обстановка сразу же разрядилась. Горр Холл, широко ухмыльнувшись, хлопнул Кеннисгона по плечу — мол, ничего, привыкнешь. Но, подойдя к покрытым пылью генераторам, капеллянин посерьезнел. Он ловко открыл переднюю панель одной из установок. Достав из кармана своей «упряжи» сияющий «фонарь», по плечи залез внутрь генератора. Некоторое время изучал многочисленные агрегаты, что-то неразборчиво громыхая себе под нос. Наконец со вздохом выпрямился и с явным отвращением произнес несколько фраз. Пирс Еглин немедленно перевел:

— Горр Холл сказал: эта старая установка находится в бедственном состоянии. Горр добавил — он с уважением пожмет руку того парня, кто сможет починить эту… эту развалину.

Джон невольно улыбнулся. Огромный мохнатый капеллянин выразился точно так же, как это сделал бы любой техник в ремонтной мастерской на старой Земле.

В то время, когда Горр Холл со своими коллегами тщательно изучали другой генератор. Пирс Еглин забросал Джона и Хуббла вопросами о XX веке. Они, в свою очередь, задали давно мучивший их вопрос:

— Почему Земля безжизненна? Что случилось с человечеством?

Пирс Еглин недоуменно взглянул на них:

— Разве вы не знаете? Когда Земля начала остывать — а это произошло многие тысячелетия назад, — люди решили окончательно переселиться на другие миры. Планеты Солнечной системы непригодны для жизни, поэтому земляне полетели к звездам.

— Но кто-то должен был здесь остаться? — с недоумением спросил Джон.

Еглин пожал плечами.

— Конечно, нашлись и непримиримые домоседы… Но планета остывала так быстро, что даже города под куполом типа нашего Нью-Миддлтауна не спасали от стужи. В конце концов последние земляне вынуждены были переселиться к иным, теплым звездам…

Так вот где теперь находится человечество, растерянно подумал Кеннистон. Другие миры, другие солнца…

Горр Холл наконец закончил изучение второго генератора и, вытирая тряпкой огромные лапы, испачканные смазочным маслом, подошел к ним. Брезгливо поморщившись, он произнес грохочущим голосом несколько фраз. Пирс Еглин перевел:

— Горр считает, что некоторые генераторы можно запустить в действие. Но для этого необходимо время и ряд материалов — медь, магний, немного платины…

Хуббл согласно кивнул.

— Все это можно будет раздобыть в старом Миддлтауне.

— Старый город? — возбужденно воскликнул Еглин. — Я отправляюсь вместе с вами!

Маленький историк горел желанием увидеть город, чудом выплывший из пучин тысячелетий. Когда через несколько часов он вместе с Джоном и Хубблом пересекал бурую равнину на джипе, его ликованию не было предела.

— Только подумать — я своими глазами увижу город начала атомной эпохи!

Оба земных ученых отнюдь не разделяли его радости. С тяжелым сердцем смотрели они на притихший и всеми покинутый Миддлтаун. Дома были заколочены, в опустевших подъездах гулял ледяной ветер. Мостовую покрыл толстый слой пыли и песка. Деревья потеряли последнюю листву, трава потемнела и поникла.

Кеннистон заметил, как в глазах шефа появился туман глубокой грусти, да и его сердце пронзила острая боль тоски, Он уже сожалел о приезде в Миддлтаун — здесь ничего не говорило о недавних временах, когда в городе кипела жизнь. Джон осторожно вел джип по сумеречным улицам, и перед его глазами невольно возникали яркие картины: разгар лета, девушки в разноцветных сарафанах, цветущие кроны деревьев, перезвон птиц, шум людских голосов…

Пирс Еглин тоже молчал, но по иной причине. С благоговением он оглядывал старые дома и магазины, проплывающие мимо него по обеим сторонам улиц.

— Это все нужно сохранить, — наконец прошептал он, — это слишком драгоценно! Дома надо законсервировать, а над городом построить купол. Я позабочусь, чтобы все было сохранено для потомков — картины, мебель, книги, даже обрывки старых газет.

Хуббл неожиданно воскликнул:

— Э, да здесь кто-то есть!

В этот момент джип проезжал по Милл-стрит. Приглядевшись, Кеннистон заметил небольшой, обтекаемой формы автомобиль, стоявший рядом с воротами «промышленной лаборатории». Внезапно из здания вышли… Варна Аллан и Норден Лунд!

Увидев джип, они переглянулись. Когда машина остановилась, Варна что-то сказала Еглину, и тот перевел:

— Вас просят не волноваться — руководители экспедиции решили лично обследовать город, перед тем как связаться с Советом Губернаторов.

Администратор тем временем с заметным презрением бросила взгляд на угрюмое здание фабрики, закопченные трубы, проржавелые рельсы на подъездных путях, неряшливые дома с облупленными стенами. Джон сказал вызывающе:

— Спросите ее, Пирс, — что она думает о нашем Миддлтауне?

Еглин задал вопрос, и Варна, усмехнувшись, что-то резко ответила. Еглин смущенно пробормотал:

— Варна сказала — ей не верится, что люди могли жить в столь жалком и презренном месте!

Лунд одобрительно расхохотался. Кеннистону кровь ударила в лицо, и в этот момент он возненавидел Администратора за ее высокомерие. Она смотрела на добрый старый городок словно на логово обезьян!

Хуббл понял его чувства и успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Пойдемте, Кен, нас ждут дела, — напомнил он.

Холодно попрощавшись с Варной Аллан и ее заместителем, они вместе с Пирсом Еглином вошли в здание лаборатории. Джон раздраженно сказал:

— Дьявол, почему эта блондинка так высокомерна?

Хуббл покосился на него:

— Кен, держите себя в руках. Не позволяйте мужскому самолюбию вскружить вам голову!

Пирс Еглин сочувственно взглянул на них.

— Не такое уж это и старомодное чувство, — усмехнулся он. — Норден Лунд тоже не очень-то рад, что ему приходится быть заместителем у молоденькой девушки…

Вскоре они вышли вновь на улицу, держа в руках ящики с необходимыми для Горра Холла материалами. Варны Аллан и Лунда не было видно — видимо, они продолжали исследовать Миддлтаун.

Вернувшись в город под куполом, они обнаружили, что капеллянин и его группа уже начали разборку генераторов. Техники работали с удивительным мастерством и ловкостью.

Последующие несколько дней Джон провел в генераторном зале, помогая пришельцам как мог. Он уже не испытывал неприязни к гуманоидам. Они вместе трудились, вместе садились за стол, хотя экипаж «Таниса» предпочитал земным консервированным продуктам свои малоаппетитные на вид пасты и концентраты. Понемногу Джон начал понимать галактический язык. Пирс Еглин постоянно помогал ему, и вскоре Кеннистон не без удивления обнаружил, что в основе языка инопланетян лежит… его родной английский! С того момента дела у него пошли споро.

Через несколько дней он внезапно осознал, что работает с пришельцами столь же слаженно, как со своими коллегами из ядерного центра! Его больше не удивляло, что белогривый Магро, житель одной из планет звезды Спикаиз созвездия Девы, был прекрасным инженером-электронщиком. Магро шутя справлялся с ремонтом сложнейших блоков и электросхем — Джону такое и присниться не могло.

«Испанские гранды» оказались братьями по имени Бан и Бал. Они были искусными техниками. Паря на своих широко раскрытых крыльях, они легко взмывали к вершинам многометровых генераторов и столь же легко восстанавливали самые безнадежно изношенные агрегаты.

Слоноподобный гуманоид по имени Лаллор был прекрасным теоретиком и математиком. Джон выяснил это во время экскурсии в подземную шахту под городом. Хуббл, опираясь на металлический барьер у жерла пропасти, коротко рассказал о своих догадках — и Пирс Еглин, выслушав его, согласно кивнул.

— Да, вы правильно угадали назначение шахты, — сказал он. — Подобные сооружения позволили людям долгие столетия продержаться на остывающей Земле. Кстати, этот же метод использовался почти на всех ныне опустевших мирах Федерации… Но, увы, магма быстро остывает…

Стоявший рядом с ним Лаллор ободряюще пробормотал:

— Ничего еще не потеряно, земляне. Ион Арнол предложил метод возрождения мертвых планет — с математической точки зрения его уравнения кажутся безупречными.

Он достал из нагрудного кармана блокнот и ручку, молниеносно набросал на нем несколько десятков сложнейших уравнений и что-то начал объяснять, поглядывая на Хуббла. Тот, заинтересовавшись, вопросительно взглянул на Еглина, но историк почему-то не пожелал переводить слова Лаллора.

— Ион Арнол мог ошибиться, — недовольно произнес он, укоризненно поглядывая на гуманоида. — Он фанатик своей идеи и к тому же чистый теоретик. Когда он попробовал применить свой метод на практике, дело окончилось катастрофой… Не обращайте, земляне, внимание на Лаллора — он великолепный математик, но в практической жизни мало что смыслит…

Еглин многозначительно посмотрел на Лаллора, и тот, смутившись, спрятал блокнот в карман. Джон с Хубблом озадаченно переглянулись — они толком ничего не поняли.

Через несколько дней Джон более или менее освоил язык пришельцев. Пирс Еглин с явным облегчением посчитал, что его миссия переводчика окончена, и немедленно отправился в старый Миддлтаун, предвкушая встречу с «сокровищами» давно минувших веков. Джон же продолжал работу с группой техников в генераторном зале. Чем больше он узнавал об их обычаях и культуре, тем сильнее проникался к гуманоидам уважением и даже восхищением.

Совместными усилиями им удалось-таки привести в порядок генераторы, питавшие городскую систему водоснабжения, — так что Нью-Миддлтаун приобрел практически неограниченный источник воды. Еще через несколько дней заработали и остальные установки, в том числе и входящие в систему теплоцентрали. В результате в городских квартирах стало заметно теплее, и можно было наконец отказаться от переносных печек.

Однажды ночью капеллянин по рации позвал Кеннистона в генераторный зал. Магро и остальные техники с «Таниса» были уже здесь. Они были с головы до ног перепачканы в пыли и смазочном масле, но лица их сияли — чувствовалось, что они гордятся проделанной работой. Горр Холл торжественно подвел недоумевающего Джона к окну. Безлунная ночь, окутанные мглой небоскребы и лишь кое-где тускло светятся фонари, питающиеся от бензиновых генераторов…

Капеллянин подошел к расположенному на стене распределительному щиту и включил несколько рубильников. Внезапно за окном словно вспыхнуло солнце — весь город залило ослепительным морем света!

Небоскребы переливались огнями, словно новогодние елки, по улицам струились реки голубого пожара. Иным стало и небо — купол внезапно засветился мягким светом. Создавалось впечатление, будто в зените сияла полная луна, а рядом проплывали разноцветные облака, отбрасывая отсвет на крыши домов. Это зрелище было настолько странным и непривычным после многих недель угнетающего мрака, что Джон застыл ошеломленный, не находя слов. Он почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы радости…

Спящий город немедленно проснулся. Люди хлынули на сияющие улицы, и вскоре все вокруг наполнили восторженные крики. Кеннистон взволнованно обернулся к своим новым друзьям, но так и не смог найти слов благодарности. Горр Холл понимающе хохотнул, хлопнул его по плечу — и все вместе они вышли из зала.

На пороге генераторной их встретил Гаррис — забыв о солидности, он, словно мальчишка, прибежал от стоящего в двух кварталах отсюда здания мэрии. Чуть позднее появились Хуббл, Криски и другие сотрудники бывшего ядерного центра, а за ними повалили толпы возбужденных горожан. С восторженными криками они подняли на руки экипаж «Таниса», а заодно и Джона с Хубблом и сделали с ними торжественный круг по Центральной площади, Свету люди радовались куда больше, чем воде и теплу, — им казалось, что в небе зажглось животворное солнце! Этой ночью техников с «Таниса», и особенно гуманоидов, приветствовали как римских триумфаторов и даже больше — как братьев.

Часа два спустя Гаррис устроил в здании мэрии прием, Подняв бокал шампанского, он выразил экипажу «Таниса» огромную признательность от имени пятидесяти тысяч горожан — и сделал это весьма витиевато и красноречиво. В ответ сидевший рядом с ним Горр Холл похлопал Гарриса по плечу и обернулся к Кеннистону.

— Что он сказал?

Джон усмехнулся,

— Наш мэр жаждет знать, чем он может выразить вам свою безграничную признательность. Он готов вручить вам ключи от города, или предложить в невесты свою дочь, или даже подарить графин с пинтой собственной крови — он до сих пор не знает, чем вы питаетесь. Ну а если серьезно-мы все признательны вам, Горр! Ваши люди возродили Нью-Миддлтаун к жизни — вы понимаете, как это важно для нас?

Горр Холл добродушно улыбнулся, обнажив два ряда крепких клыков, но на этот раз мэр мужественно воздержался от бегства.

Выразительно переглянувшись с товарищами, капеллянин прогрохотал своим могучим басом:

— Ну что ж, если вы хотите порадовать нас, звездных странников, то давайте кончим речи — и устроим славный пир! Только передайте вашему мэру, Джон, — его кровь нам не подойдет, мы предпочитаем напитки покрепче!

Хуббл расхохотался — он также стал немного понимать галактический язык. Кеннистон передал мэру слова капеллянина — разумеется, в смягченном виде. Гаррис немедленно отдал приказ накрывать столы — для этого он без колебаний решил использовать городские неприкосновенные запасы,

Пир горой продолжался почти всю ночь. Наутро техники с «Таниса» неохотно поднялись из-за столов — им нужно было вернуться на корабль до восхода солнца. Заплетающимся языком Джон попытался протестовать:

— Ребята, к чему эта спешка? — пробормотал он, обняв белогривого Магро за плечи, — Работа сделана, разве нельзя нам немного расслабиться? Глядишь, ваша «снежная королева» — я имею в виду эту зазнайку Варну Аллан — сдуру и назначит отлет…

Магро вздохнул:

— Увы, улетим мы не скоро, Джон. Это определяется многими вещами… — он пристально посмотрел на Горра Холла.

Капеллянин, поглотивший за ночь великое множество крепких напитков, был, казалось, слегка пьян. Он сидел, обнявшись с мэром. Гаррис со слезами на глазах просил прощения:

— Извини, друг, я был болваном, когда испугался тебя поначалу! Ты отличный парень — ты и твои гум… гам… словом, ребята со звезд!

Джон с готовностью перевел это капеллянину. Тот громко расхохотался и так хлопнул мэра по спине, что тот едва не свалился со стула.

— Мы сделали все, что могли, земляне, — забасил Горр Холл, покосившись на Магро. — Свет и прочее сделает вашу жизнь более приятной — пока вы еще остаетесь здесь.

Кеннистон удивленно взглянул на него.

— Пока мы еще остаемся здесь? Что это означает, Горр?

— Конечно, вашу скорую эвакуацию, — простодушно ответил огромный капеллянин и опрокинул еще один бокал с бренди.

Джон механически перевел его слова и только чуть позже осознал, что здесь что-то не то. В зале повисла напряженная тишина, земляне с тревогой переглядывались, а люди из экипажа «Таниса» недоуменно смотрели на своего начальника.

— Горр, я чего-то не понял, — медленно произнес Джон. — Что вы сказали насчет эвакуации?

На медведеподобном лице капеллянина отразилось удивление.

— Разве Пирс не сказал вам об этом?.. Странно… Видимо, командование корабля решило не волновать вас по пустякам. Вы, земляне, очень эмоциональны — вроде нас с Магро. Наши народы в Федерации даже прозвали «примитивами» — в отличие от высокоинтеллектуальных людей с Беги. Ну что ж, эту забывчивость можно понять и так: чем позднее вы узнаете о своей дальнейшей судьбе, тем меньше с вами будет возни.

— Погодите, Горр, погодите, — пробормотал Кеннистон, морщась от головной боли. — Лучше объясните: что вы имеете в виду под эвакуацией?

Горр Холл сочувственно взглянул на него-теперь было ясно, что он вовсе не пьян.

— Я говорю о решении Совета Губернаторов, — пояснил он, — Все жители вашего города в ближайшее время будут эвакуированы с Земли на одну из планет Галактического содружества!

Глава 12

КРИЗИС

Кеннистон, Хуббл и руководство города во главе с мэром изумленно смотрели на капеллянина. Довольно долго никто из них не мог вымолвить ни слова — настолько все были ошеломлены. Горр Холл тем временем с мрачным видом допил вино из бокала Джона. Магро сочувственно смотрел на землян блестящими выпуклыми глазами. Зал заседаний сиял ослепительным светом ламп, искусно встроенных в потолок словно диковинные цветы, — но в душах землян царила ночь. Первым пришел в себя Гаррис.

— Эвакуация? — прошептал он в ужасе. — К далеким звездам? — Его пухлое лицо исказила гримаса боли. Повернувшись к Горру Холлу, он яростно закричал: — Думаете, мы рехнулись?

Капеллянин вздохнул.

— Видимо, я напрасно проболтался…

Его печаль показалась Джону несколько наигранной — так же, как и недавнее удивление «забывчивостью» Еглина.

Мэр Гаррис затрясся от бешенства и метнул в пришельца испепеляющий взгляд.

— Вы знали это с самого начала! Вы пришли в наш город, притворившись друзьями, а между тем держали за пазухой такой камень… — Он внезапно взвизгнул: — Скажите им, Кеннистон, — если они надеются, что мы оставим Землю ради… ради черт знает какой дыры в их разлюбезной Галактике, то они полные идиоты!

Хуббл знаком заставил мэра замолчать и тихо спросил:

— Кен, спросите, чем занимается этот Совет Губернаторов? Он что, вправе без согласия народов переселять их с одной планеты на другую?

Выслушав корявый перевод Джона, Горр Холл кивнул.

— Да. Такое случается, если та или иная планета становится непригодной для жизни — скажем, из-за истощения природных ресурсов. Тогда Губернаторы могут принять решение об эвакуации населения в другую звездную систему. Подходящих миров более чем достаточно… Подобная история однажды произошла и с моим народом — нас переселили на Альдебаран-З.

Кеннистон с возмущением воскликнул:

— И что же, народы целых планет должны безропотно подчиняться? Неужели никто не пытался сопротивляться?

Капеллянин хмыкнул.

— Если вы, Джон, под «народами» имеете в виду ваших потомков, чьи корни здесь, на Земле, то с ними, как правило, не бывает проблем. Люди миллионы лет назад покинули родину и с тех пор бесчисленное количество раз перемещались с одной планеты на другую. Для них давно не существует понятия «отчего дома» — есть лишь «место проживания». По отношению к таким народам Федерация Звезд использует лишь метод убеждения. Им объясняют, что на новой планете жить легче и сытнее — и этого вполне достаточно. Другое дело — «примитивы» вроде нас с Магро: для Совета Губернаторов мы лишь первобытные гуманоиды. Наши народы в свое время без всякого восторга отнеслись к идее переселения. Больше того, мы так же боялись этого, как и вы сейчас!

— Эй, Гаррис, вы куда? — внезапно воскликнул Хуббл.

Он едва успел схватить мэра за фалду пиджака, когда тот устремился к двери.

— Не пытайтесь меня остановить! — заорал мэр. — Я сейчас выйду на балкон и все расскажу гражданам города! Они веселятся там, на площади, не подозревая, что уготовили им эти… эти чудовища! Посмотрим, что люди скажут об этом!

— Чего вы хотите добиться, Гаррис? — угрюмо спросил Хуббл. — Поднять восстание? Не будьте глупцом, у нас нет ни малейших шансов на победу. Нам нужно вступить в мирные переговоры с командованием звездолета — других путей к спасению нет! Да остановитесь же вы, идиот! Полумеры только осложнят наше положение…

Гаррис перестал сопротивляться и налитыми кровью глазами посмотрел на Хуббла и Джона.

— Хорошо, — прохрипел он и вновь уселся на стул. — Я согласен на переговоры. Только пусть они не думают, что мы — бессловесные бараны, с которыми можно делать что угодно. Подумать только — кто-то там, на звездах, будет решать, на какой планете нам жить! Джон, гоните этих уродов прочь. Я был прав с самого начала, не доверяя им…

— Прекратите истерику, Гаррис, — сухо сказал Кеннистон. — Неужели вы так и не поняли, что Горр и Магро специально предупредили нас, дабы мы приняли меры, пока не поздно!

Он обратился к гуманоидам, молча наблюдавшим за происходящим.

— Вы видели, как бурно отреагировал мэр на ваши слова. Уверяю вас, точно такой же будет и реакция остальных горожан. Расскажите об этом Варне Аллан и предложите ей немедленно начать переговоры — иначе ситуация может стать неуправляемой. Передайте ей: мы не потерпим, чтобы наши судьбы решались неизвестно кем за нашей спиной! — Он замолчал, едва сдерживая охватившую его ярость. — Нет, пожалуй, последние мои слова передавать не стоит…

Горр Холл сочувственно улыбнулся.

— Как один «примитив» другого, я прекрасно понимаю вас, Джон.

— Спасибо, Горр. Но учтите — когда начнется заварушка, вам с Магро придется где-нибудь скрыться. Иначе я не смогу гарантировать вам жизнь.

— О, в корабле мы будем в полной безопасности, — усмехнулся капеллянин. — У меня есть кое-какие идеи — скажем, поговорить с экипажем насчет возвращения…

Магро добавил:

— И вот еще что, Джон. Если здесь начнется то, что вы называете заварушкой, — а я чувствую, так и будет, — обратите внимание на Лунда, Варна Аллан слишком самоуверенна и горда, с ней вам не удастся договориться. Другое дело — Лунд, он мечтает занять пост Администратора и ради этого способен на многое.

— Что верно, то верно, — подтвердил Горр Холл,

— Спасибо, я запомню, — поблагодарил их Кеннистон.

Гуманоиды попрощались с хозяевами и отправились на корабль — они должны были сообщить командованию о том, что жители Нью-Миддлтауна не желают повиноваться приказу об эвакуации. Толпа на площади встретила их бурными приветствиями. Люди еще ничего не знали…

— Прошу прощения за несдержанность, — сказал мэр, виновато глядя на Хуббла и Джона. — Но кто мог подумать, что эти существа куда ближе нам, чем наши же потомки!

— Ничего удивительного, — усмехнулся Хуббл, — они находятся почти на том же, невысоком, уровне развития, как и мы. А главное, они не потеряли своих корней. Что же касается людей с Веги… они давно уже граждане Галактики! Увы — мы чужие друг другу…

Джон шепнул шефу:

— Хуббл, попросите мэра держать язык за зубами… Тот кивнул:

— Хорошо. А вы, Кен, идите-ка спать. Быть может, сегодня днем нам предстоит разговор с разъяренной Варной Аллан и Лундом.

Попрощавшись, Кеннистон побрел домой, не отвечая на многочисленные приветствия кипящей от радости толпы. Спалось ему плохо — из головы не выходили слова капеллянина об эвакуации. «Какое разочарование ждет сегодня горожан! — мучился он, ворочаясь на кровати. — Они-то считают, что все тревоги позади. И Кэрол тоже…» Но больше всего он почему-то думал о прекрасной, голубоглазой Варне Аллан. Он ненавидел ее — и боялся… Но еще сильнее опасался неведомого Совета Губернаторов, управляющего настоящим и будущим Галактики. Символом его мощи был титанический звездолет «Танис»… Вряд ли земляне смогут дать серьезный отпор звездному воинству!

Джон сумел заснуть только часам к десяти утра — и тут его разбудил Хуббл.

— Вставайте, Кен. Варна Аллан и Лунд уже в здании мэрии! — встревоженно сказал он. — Вы лучше всех овладели их языком — придется поработать переводчиком. Дело слишком важное — нельзя допустить даже малейшей неточности…

Они молча направились к соседнему небоскребу. Никогда Джон не видел своего шефа таким озабоченным и мрачным.

Толпа еще не разошлась — люди веселились от всей души, не подозревая об уготованной им участи. Совсем другая атмосфера царила в зале заседаний. За массивным столом сидели с одной стороны мэр Гаррис, Борхард, Моретти и еще шесть членов муниципалитета, а с другой — Администратор Варна Алан и ее заместитель, жители далекой Беги.

Мэр Гаррис выглядел до предела утомленным — похоже, он так и не ложился спать. Пожав руки обоим ученым, он твердо сказал:

— Кеннистон, спросите их, соответствует ли истине слух об эвакуации к звездам?

Джон перевел.

Варна Аллан кивнула.

— Да. Я сожалею, что Горр Холл преждевременно разгласил наши планы — это, кажется, вас расстроило. — Она обвела взглядом напряженные лица землян и остановилась на Гаррисе. Джон подумал, а ведь Администратору наверняка не раз приходилось бывать в подобной ситуации на других планетах! Конечно, она отлично знала, как вести себя в таких случаях.

— Я уверена, население города нас поймет, — продолжала Варна Аллан. — Мы действуем в ваших же интересах…

— В наших интересах? — возмущенно воскликнул Гаррис. — Почему вы сразу не сказали правду нам, руководству города, а держали камень за пазухой?

Норден Лунд с усмешкой посмотрел на побагровевшего мэра и презрительно процедил:

— Я же говорил вам, Варна, надо было…

— Мы обсудим это позднее, — резко оборвала его девушка. Джон заметил, с каким трудом она сдерживает гнев.

Варна Аллан повернулась к мэру: — Мы ждали, пока план эвакуации будет полностью готов…

Забыв перевести сказанное, Джон воскликнул:

— Скажите прямо, вы считаете нас примитивными аборигенами, с которыми не стоит церемониться?

— Не понимаю, почему у вас сложилось такое превратное впечатление, — раздраженно возразила Администратор.

Выждав паузу, она мирно произнесла, словно уговаривала ребенка: — Скоро прибудет корабль с экспертами Совета Губернаторов. Они ознакомятся с обстановкой и подберут планету, соответствующую вашим потребностям. Думаю, она будет очень похожа на Землю вашего времени…

— Это весьма благородно с вашей стороны, — ядовито ответил Джон. Варна Аллан ответила высокомерным взглядом, но промолчала.

Кеннистон вспомнил о своих обязанностях и перевел их небольшой диалог членам муниципалитета. Гаррис от негодования даже потерял голос. Он просипел:

— Если они думают, что мы покинем Землю ради какого-то дурацкого мира в небесах, то они глубоко заблуждаются! Объясните им это, Кеннистон!

Когда Джон перевел слова мэра, Варна Аллан слегка побледнела — похоже, она была совершенно сбита с толку,

— Неужели ваши люди хотят остаться на этой холодной, умирающей планете?

Мэр затрясся, пожирая пришельцев испепеляющим взглядом:

— Кеннистон, объясните этим чужакам: нам и так пришлось оставить наш добрый старый Миддлтаун, наши дома и привычный образ жизни. Этого достаточно, больше мы не выдержим. Оставить Землю? Нет, ни за что!

Переведя слова мэра, Джон добавил:

— Поймите — мы прожили здесь большую часть жизни, здесь…

Он замолчал, не находя подходящих слов. Да и как объяснить гражданам Галактики, что значит для них родная планета? Земля — это цветущие луга, весенний ветер, напоенный запахами цветов, грозовые дожди… это рождение и смерть… это любовь. Разве можно забыть это?

Встряхнув гривой каштановых волос, Лунд сказам своей начальнице:

— Я предупреждал вас, Варна, эти «примитивы» слишком эмоциональны. К ним нужен другой подход…

Девушка, игнорируя Лунда, обратилась к Кеннистону:

— Но жить на умирающей планете невозможно. Рано или поздно вам придется уйти.

— Пусть она сама скажет это горожанам, — не без угрозы произнес мэр. — Впрочем, это сделаю я…

Он поднялся и не спеша направился к выходу. Его округлая приземистая фигура обрела неожиданную горделивую осанку. Борхард, Моретти и другие члены муниципалитета последовали за ним, смущенно переглядываясь, — они понимали, какое неприятное дело им предстоит. Помедлив, командование «Таниса» также вышло из здания.

Отсюда, со ступеней широкой лестницы, была отлично видна площадь, запруженная тысячами горожан — рабочих и домохозяек, банкиров и библиотекарей, стариков и ребятишек. Звучала веселая музыка, многие танцевали. Увидев мэра и рядом с ним двух пришельцев, люди зааплодировали. Громкое эхо от восторженных криков прокатилось под сияющим куполом, Мэр Гаррис шагнул вперед, держа в руках мегафон:

— Граждане Нью-Миддлтауна, слушайте меня внимательно, — твердо сказал он. — Пришельцы со звезд приказывают нам покинуть Землю! Они обещают найти для нас другой мир где-то на другом краю Галактики. Что вы на это скажете? Хотите вы оставить нашу родную планету?

На площади внезапно воцарилась тишина. Радость на лицах сменилась недоверием. Джон покосился на Варну Аллан — в ее голубых глазах росла тревога. «Вряд ли мы поймем друг друга, — подумал он. — Слишком уж мы разные…»

Наконец до горожан дошел смысл сказанного мэром. Ответом стал нарастающий гул возмущения:

— Улететь отсюда куда-то в небо? Эти чужаки что, спятили?

— Мало того, что мы с болью в сердце покинули Миддлтаун — теперь еще и Землю?

На лестницу вбежал краснощекий мужчина — Джон узнал в нем водителя городского автобуса. Подойдя вплотную к мэру, он закричал:

— Что это все значит, мистер Гаррис? Мы устроились в новом городе как следует, а сегодня еще получили и свет, много света! Почему же мы должны улететь на какую-то там Луну или еще куда подальше?

Гаррис с торжествующим видом обернулся к пришельцам.

— Видите? Мои люди не желают даже слушать о вашем нелепом предложении!

Варна Аллан с изумлением взглянула на него:

— Предложении? Это приказ Совета Губернаторов! Я рекомендовала провести операцию — и Совет ее одобрил.

Переведя, Джон не выдержал и сказал гостям:

— Наш народ не будет подчиняться никому, кроме своего собственного руководства. Приказ ваших Губернаторов ничего для нас не значит!

На лице Варны промелькнула тень испуга.

— Не понимаю… Никто не имеет права возражать Совету Губернаторов! Он представляет в этой части Галактики Федерацию Звезд, разве вы не понимаете это?

Джон ответил раздраженно:

— Что нам ваши звезды? Только огоньки в небе, не больше.

Норден Лунд, удовлетворенно улыбнувшись, вкрадчиво сказал Варне:

— Похоже, мы оказались в тупике, дорогая начальница. Не пора ли проконсультироваться с Вега-центром?

Администратор яростно взглянула на своего заместителя:

— О, я понимаю, что у вас на уме, Лунд. Не надейтесь — я выполню решение руководства, чего бы мне это ни стоило. И тогда поговорим с вами… и с этим изменником Горром Холлом…

Повернувшись, она резко сказала Джону:

— Горожане должны уяснить — мы не собираемся причинять им вреда! Объясните, какая жизнь предстоит здесь: полная изоляция от остального человечества, жалкое прозябание даже без надежды на какие-либо перспективы в будущем…

— Возможно, — тихо сказал Джон, — но мы все же надеемся на лучшее. Вы совершенно не знаете наших людей — их нелегко сломить.

Был ли он так уверен в этом? Джон не хотел признаваться самому себе, но слова Варны Аллан порой казались ему справедливыми…

Варна Аллан пожала плечами:

— Вам придется скоро убедиться, что решение Совета Губернаторов — это закон, которому необходимо подчиняться. Лунд, пойдемте — нам здесь больше нечего делать.

Пришельцы спустились по лестнице и пошли в сторону портала. Бурлящая, встревоженная толпа нехотя расступалась перед ними. Люди были озадачены, но явной враждебности к чужакам еще никто не выказывал. Джон обернулся к Хубблу:

— Что мы должны делать, шеф? — спросил он растерянно. — У вас есть какие-либо идеи?

— Увы, нет, — покачал головой тот. — Зато я знаю, чего нельзя допустить, — я имею в виду любое насилие по отношению к звездолетчикам. Это может иметь для нас самые фатальные последствия… Кен, мы должны как-то успокоить горожан — и до прибытия эвакуационной комиссии тщательно продумать план действий.

Весь остаток дня Кеннистон только и делал, что выступал на многочисленных импровизированных митингах, беседовал со знакомыми и незнакомыми людьми, спорил, успокаивал, убеждал… Он повторял доводы Варны Аллан, но чувствовал — его слова не доходят до людей. Ему возражали — жизнь вновом городе налажена, есть свет, вода и тепло, они не одиноки во Вселенной — чего еще надо? С неукротимым оптимизмом, свойственным землянам, люди верили — завтрашний день будет прекрасным! Чего же ради лететь к звездам?

Кеннистон не настаивал — он их понимал. Люди и так испытали страшный шок, перенесясь через миллионы лет в будущее, потеряв близких, привычный образ жизни и даже собственные дома. Повторный удар многие бы просто не вынесли… Кроме того, они были не одиноки в этом ледяном мире — там, за холмами, лежал старый Миддлтаун. Лучше всякого якоря он удерживал горожан от безумных попыток начать все снова на новом месте. Тем более если это место — далекий мир на другом краю Галактики…

Но было и еще одно — ужас, который охватывал людей при мысли, что им придется войти в звездолет и нырнуть в бездонную пропасть космоса, расцвеченную огоньками холодных звезд, — а надежная, безопасная твердь Земли останется позади, утраченная навеки! Даже закаленным мужчинам станет не по себе на борту чужого корабля — что же говорить о женщинах и стариках? Миддлтаун был тихим, провинциальным городком, многие его жители не переносили даже автомобильных поездок — какие уж тут галактические перелеты?

До самого вечера люди тянулись к порталу и стояли там, возбужденно переговариваясь и с волнением наблюдая за громадой звездолета, который не подавал никаких признаков жизни. Выход из города охраняли теперь вооруженные гвардейцы — они не выпускали никого ни на шаг за пределы купола.

Кеннистон также некоторое время провел у портала, а затем, удрученный и встревоженный, направился к невесте.

Кэрол вместе с тетей встретили его в пустой комнате. Кэрол взглянула на него вопрошающим, полным горечи взглядом, и жалобно спросила:

— Пришельцы не могут заставить нас уйти отсюда, верно, Кен? Они не сделают этого?

— Командование звездолета считает, что творит благо, — вздохнул Джон, присев на стул. — И я не знаю, как их переубедить.

Кэрол нервно рассмеялась. Ее лицо было бледно, на глазах блестели слезы.

— Этому нет конца, — в отчаянье произнесла она. — Сначала мы оставили свой век из-за взрыва бомбы, затем пришлось уйти из Миддлтауна, а сейчас надо покидать и саму Землю. Почему, мы не можем остаться здесь и умереть дома, подобно нашим предкам? Это сумасшествие, сплошное сумасшествие… Кен, я не хочу уходить, понимаешь — не хочу!

— Многие, если не все, чувствуют то же самое, — устало сказал Джон. — Думаю, мы еще поборемся за свои права… Кэрол, пойдем прогуляемся — на свежем воздухе будет лучше,

Они вышли на окутанную мглой улицу. Яркая иллюминация была погашена — уж очень не соответствовала она подавленному настроению горожан. Джон и Кэрол шли, почти не разговаривая, погруженные каждый в свои мысли. «Вновь между нами появился барьер, — сокрушенно размышлял Кеннистон. — Взаимопонимание, кажется, окончательно потеряно. И непонятно, что делать».

Инстинктивно они свернули на улицу, ведущую к окраине города, и вскоре уже стояли около стены купола, через которую просвечивала мерцающая глыба звездолета. Кэрол долго смотрела туда, затем вздрогнула и отвернулась.

— Я не могу видеть ЭТО, — прошептала она. — Пойдем назад.

— Подожди, — сказал Джон, заметив мужчину, быстро приближавшегося со стороны портала.

Это был Хуббл. Кивнув Кэрол, он, задыхаясь, проговорил:

— Кен, я искал вас по всему городу. Этот чертов Гаррис совсем потерял остатки разума. Он призвал горожан к вооруженному сопротивлению! Пойдемте прочистим ему мозги.

Джон раздраженно буркнул:

— Неудивительно, что эта зазнайка Варна Аллан считает нас стадом «примитивов»… Хорошо, попробуем, но сначала проводим Кэрол.

По пути встречались встревоженные группы людей. Они молча смотрели вверх на купол, словно пытаясь что-то разглядеть в темнеющем небе. Вскоре оттуда уже явственно слышался знакомый громыхающий звук, нарастающий с каждой секундой.

— Второй звездолет! — воскликнул кто-то с ужасом. Толпа ринулась к порталу. Сквозь многоголосый шум Джон едва слышал крик Хуббла:

— Эвакуационный отряд! Кен, скоро Варна Аллан задаст нам жару!

Глава 13

ГОРОД ГОТОВИТСЯ К БОЮ

Они вновь стояли у стены купола вместе с тысячами встревоженных горожан. Перепуганная Кэрол дернула Джона за рукав:

— Кен, я лучше вернусь домой. Нет, не стоит меня провожать.

— Хорошо, — после некоторого колебания ответил Джон. — Хуббл прав, надо немедленно идти к мэру, пока он не наломал дров. И вот еще что — не выходи сегодня из дома, пока я не вернусь, ладно?

Он поцеловал невесту в щеку, и та, повернувшись, сразу затерялась в толпе. Джон посмотрел ей вслед — ему очень хотелось проводить ее до дому — так, на всякий случай. Конечно, в городе безопасно — пока безопасно, хотя… Хуббл нетерпеливо сказал:

— Джон, нам тоже пора. Дорога каждая минута… Они пошли в сторону бульвара, ведущего от портала к Центральной площади. Навстречу им двигался непрерывный поток испуганных, громко переговаривающихся людей. Когда оба ученых добрались наконец до площади, они увидели грузовики с солдатами, отъезжавшими от здания мэрии. Гвардейцы были одеты в зимнюю форму. Хуббл охнул:

— Черт побери, да они же направляются за пределы города! Что за идиот отдал этот приказ?

Джон с Хубблом взбежали по ступенькам и вошли в здание. Оно кипело, словно муравейник, и больше напоминало прифронтовой штаб. В зале заседаний они нашли мэра и большинство членов муниципалитета. Гаррис шагал взад-вперед, заложив руки за спину. Осанка его была генеральской, но в глазах светился страх. Увидев ученых, он нарочито бодро воскликнул:

— Они хотят силой вывезти нас с Земли — но мы так просто не сдадимся! Еще посмотрим, кто кого! — Его голос сорвался внезапно на фальцет. — Вы видели грузовики там, на площади? Солдаты направились в старый Миддлтаун, чтобы привезти из арсенала полевые орудия. Вы понимаете — орудия! Это единственный путь убедительно показать, что мы не позволим собой командовать.

— Вы глупец… — Хуббл едва сдерживал, ярость. — Вы просто придурок, Гаррис!

Мэр побагровел, но не нашелся сразу, чем ответить на оскорбление. За него заступился Борхард:

— Мэр действует согласно нашему общему решению. Послушайте, Хуббл, занимайтесь-ка лучше своей наукой, а уж мы поступим так, как того требует долг.

— Это верно! — воскликнул Моретти, и остальные члены муниципалитета кивнули в знак согласия. Хуббл взорвался:

— Господа, вы что, ослепли? Пушки им, видите ли, понадобились! Неужели не ясно, что наши орудия — не больше чем игрушки по сравнению с мощью пришельцев! Эти люди завоевали звезды, можете вы это понять?

Гаррис наконец обрел дар речи. Подойдя к Хубблу вплотную, он прошипел:

— Вы попросту боитесь их, жалкий бумагомаратель, а мы — нет. Вы с Кеннистоном наложили в штанишки, а мы будем бороться. И зарубите это себе на своем высокоученом носу!

Члены муниципалитета зааплодировали.

— Отлично, — холодно ответил Хуббл, — действуйте и дальше в том же роде. Пришельцы не будут вступать в переговоры с идиотами. Последний раз повторяю — наши шансы далеко не равны. У нас есть лишь один путь — вести себя подобно цивилизованному народу. В этом случае к нашим чувствам и переживаниям еще могут отнестись с должным пониманием. Мы могли бы начать диалог…

— Диалог! — презрительно фыркнул мэр. — Много нам дал ваш диалог! Нет, мы, руководство города, отныне пойдем другим путем и в ваших советах больше не нуждаемся. Мы не забыли свои священные обязанности охранять права граждан нашего города!

Его голос возвысился почти до крика. Обменявшись безнадежными взглядами, Хуббл и Кеннистон покинули зал.

Выйдя на площадь, Джон вздохнул:

— Кажется, наши бюрократы закусили удила… Надеюсь, они все-таки встретятся с командованием звездолета. Если Варна Аллан согласится отозвать свою звездную свору, то все еще, возможно, уладится. Но если нет… Страшно подумать, на что способен этот пустоголовый Гаррис! Он словно капризный ребенок…

— Не стоит обвинять их, Кен, — прервал его Хуббл. — Мы все сейчас подобны малым детям, встретившимся с НЕИЗВЕСТНЫМ. Бежать некуда — выходит, надо драться. Но есть третий путь… — Он пристально взглянул на Джона. — Кен, вам надо пробраться на корабль! Попробуйте начать тот самый диалог, о котором так презрительно отозвался мэр, а я, как ни противно, вернусь в мэрию и попытаюсь согнать с этих деятелей спесь. Удачи вам, Кен!

Крепко пожав Джону руку, Хуббл повернулся и быстро зашагал назад. Кеннистон вздохнул и с тяжелым сердцем поплелся к порталу.

Здесь уже собрался почти весь город. Люди толпились у прозрачных стен купола и, негромко переговариваясь, с тревогой смотрели на две — уже две! — мерцающие глыбы звездолетов. Портал был перегорожен наспех сооруженными баррикадами, среди которых уже занял боевые позиции отряд вооруженных солдат. В сторону звездных пришельцев грозно смотрели дула нескольких полевых орудий.

Нарочито небрежной походкой Кеннистон подошел к солдатам. Широко улыбнувшись. Он дружески потряс руки нескольким знакомым и сказал:

— Ребята, у вас, надеюсь, все в порядке? Мэр очень надеется на ваше мужество и выдержку! Кстати, он направил меня к нашим гостям для участия в важной конференции… Где тут можно пройти? Но его тут же остановили.

— Прошу прощения, мистер Кеннистон, но мы получили распоряжение не выпускать никого из города, — вежливо сказал лейтенант.

— Меня послал сам мэр! — вновь прибегнул ко лжи Кеннистон, впрочем, не особенно надеясь на успех.

— У вас есть письменный приказ? Нет? Тогда будьте добры, принесите его, — недоверчиво произнес офицер.

Джон, улыбнувшись, развел руками — мол, придется принести, раз вы настаиваете! — а сам попытался проскользнуть через баррикаду в другом месте. Увы, на его пути вновь возник тот же лейтенант — он смотрел уже с нескрываемым подозрением. «Черт побери, да меня ведь могут принять за шпиона инопланетян! — с тоской подумал Кеннистон. — Я знаю их язык, общался с экипажем…»

— Если мистер Гаррис действительно послал вас к пришельцам, он должен дать вам письменный приказ, — повторил офицер, делая ударение на слове «если». — Убедительно прошу вас принести этот документ.

Кеннистону ничего не оставалось, как возвратиться в мэрию. Видимо, лейтенант предупредил командование о его попытке проникнуть за пределы города — во всяком случае, Джона уже поджидали солдаты с карабинами наперевес. Остаток дня и ночь Кеннистон провел вместе с Хубблом под стражей. Тем временем в соседнем зале мэр, члены муниципалитета и офицеры Национальной гвардии разрабатывали план военной кампании.

Рано утром стража была снята. Джон и Хуббл с облегчением покинули свою «тюрьму». В коридоре им встретились мэр и офицеры — они только что закончили совещание. Гаррис выглядел крайне утомленным, лицо его было бледно, веки набрякли, но глаза победно сияли. Заметив обоих ученых, он, не поздоровавшись, надменно сказал:

— Кеннистон, идемте с нами, понадобится переводчик. На Хуббла мэр демонстративно не обращал внимания, но тот, ничуть не смутившись, присоединился к Джону. На площади они уселись в лимузины и торжественной кавалькадой направились к выходу из города, У баррикад машины затормозили, парламентеры не спеша вышли на равнину и остановилась в нескольких шагах от линии обороны. К ним приближалась группа звездолетчиков — Джон узнал только Варну Аллан и Лунда. Остальные — женщина средних лет и трое довольно пожилых мужчин — были, по-видимому, экспертами. Скорее удивленно, чем с опасением, они смотрели на вооруженных солдат и дула орудий.

Мэр выглядел суровым и непреклонным — сознание важности миссии придало ему мужества. Шагнув вперед, он хрипло заявил:

— Кеннистон, передайте чужакам: это наш мир, и мы здесь хозяева. Никто не смеет отдавать нам приказы! Пусть, садятся в свои корабли и убираются подобру-поздорову. Это не пустые угрозы, а ультиматум! Если они не примут его, мы применим силу.

Толпа у портала одобрительно загудела. Кеннистон неохотно перевел. На лицах пришельцев появилось сомнение — ропот толпы, вооруженные солдаты и агрессивный тон мэра вызывали обеспокоенность. И все же Варна Аллан невозмутимо сказала:

— Познакомьтесь — это представители департамента планетарных миграций, — она кивнула в сторону вновь прибывших звездолетчиков — Они подготовили предварительный план эвакуации, и теперь мы должны совместно…

Джон прервал ее и уже от себя лично горячо воскликнул:

— Послушайте, вам предлагают вместе с вашими «представителями» возвратиться на космолеты!

Толпа тем временем подалась вперед, потеснив ряды солдат. Послышались громкие оскорбительные выкрики. Мэр нервно переминался с ноги на ногу.

— Вы перевели мои слова, Кеннистон? — нетерпеливо спросил он. — Что она сказала в ответ?

Не выдержав, Джон закричал:

— Немедленно идите к звездолетам, и как можно быстрее! Разве не видите, что толпа становится неуправляемой?

Варна Аллан, казалось, не восприняла его слов.

— У нас нет времени для дискуссий, — терпеливо сказала она. — Мы получили приказ Совета Губернаторов, и я должна предупредить вас…

Кеннистон едва сдерживал негодование:

— Я попробую предотвратить насилие. Немедленно бегите к кораблям — я приду позже и все объясню!

Администратор взглянула на него с изумлением,

— Насилие? Против нас, официальных представителей Федерации Звезд?

Варна Аллан была потрясена — видимо, ни с чем подобным ей еще не приходилось сталкиваться. Между тем волнение толпы нарастало с каждой минутой. Внезапно Норден Лунд расхохотался:

— Я предупреждал вас, Варна, — вы приняли неверный тон при общении с этими варварами. А сейчас нам действительно лучше удалиться,

— Нет!

Варна Аллан побледнела, но явно не желала отступать. Смерив Джона взглядом с головы до ног, она ледяным тоном произнесла:

— Я думаю, вы все-таки что-то не поняли. Мы получили приказ Совета Губернаторов, и вам остается одно — повиноваться. Информируйте об этом ваше руководство и потребуйте, чтобы оно немедленно разогнало толпу!

Кеннистон застонал от отчаяния:

— Христа ради, опомнитесь…

Но его прервал мэр. С ненавистью глядя на пришельцев, он заорал так, чтобы его услышали в передних рядах толпы:

— Пусть они убираются, да поскорее — иначе мы вытолкаем их взашей с нашей планеты!

— Убирайтесь вон, вон!! — скандировала толпа, поддерживая Гарриса. Люди внезапно двинулись вперед, и ничто — ни баррикады, ни ряды солдат — уже не могло их остановить.

Варна Аллан порозовела от гнева. Лунд, усмехнувшись, сделал шаг назад, эксперты с сомнением переглянулись…

— Если вы только прикоснетесь к нам… — начала было девушка. Людской поток, сметая со своего пути все преграды, угрожающе приближался. Кеннистон больше не медлил. Схватив Администратора за руку, он буквально потащил ее в сторону звездолетов. Осознав опасность, остальные пришельцы быстрым шагом последовали за ними.

Некоторое время Варна не сопротивлялась — была слишком ошеломлена, чтобы протестовать. Впервые в жизни она подверглась физическому насилию! Прийдя в себя, она гневно воскликнула:

— Оставьте меня в покое, дикарь!

Толпа преследовала их по пятам. Оглянувшись, Джон увидел разъяренные лица людей и побежал, не выпуская ладонь девушки. Вскрикнув, она вынуждена была также перейти на бег. Джон остановился лишь тогда, когда над ними нависла мерцающая громада «Таниса». И в этот момент звездолет внезапно осветил толпу ослепительным лучом. Люди закричали от боли. Остального Джон не увидел — край луча задел и его. Потеряв сознание, он рухнул на землю…

Он очнулся на койке. Рядом с ним стоял капеллянин и массировал его спину своими сильными пальцами. Джон застонал и выругался сквозь зубы. Горр Холл вздохнул с облегчением.

— Наконец-то вы пришли в себя, Кен! Я работал над вами два часа — вы были в сильнейшем шоке…

Охнув от боли во всем теле, Джон не без труда повернулся и сел на кровати, глядя вокруг мутными глазами. Он был в одной из кают космолета — без окон, с солидным столом и широким креслом, соответствующим могучим пропорциям капеллянина. «Как я здесь оказался?» — тупо подумал он, безуспешно пытаясь вспомнить все, что случилось после начала переговоров.

— Вас притащила в корабль Варна Аллан, — усмехнувшись, сказал Горр Холл, словно разгадав его немой вопрос, — Она сообразила, что вы обошлись с ней столь грубо для ее же блага, — и потому попросила привести вас в чувство как можно скорее.

Кеннистон был слишком разбит, чтобы дать волю бурлящему в нем сарказму. Снова застонав от боли в позвоночнике, он пробормотал:

— Что произошло, Горр?

— Многое — и увы, одно хуже другого. Взгляните-ка сюда…

Он прикоснулся к небольшой кнопке на стене — и тотчас одна из металлических панелей поднялась, открыв овальный иллюминатор.

Кеннистон с трудом встал на негнущиеся ноги и, подойдя к окну, посмотрел на равнину и далекий купол Нью-Миддлтауна. Он увидел отряды солдат, работающих в облаке пыли прямо перед порталом, — они рыли окопы, наполняли мешки песком и выкладывали ими брустверы на боевых позициях. С холмов к городу спускались военные грузовики — они везли длинноствольные орудия, закрытые чехлами. Похоже, мэр всерьез намеревался вступить в противоборство с Федерацией Звезд.

Горр Холл озадаченно прогромыхал:

— Ваше руководство отпустило нам три часа для подготовки к отлету — и за это время успело установить свои батареи на боевых позициях. По истечении этого срока начнется артобстрел наших кораблей.

— Глупцы… — простонал Кеннистон. — Боже мой, какие же они глупцы…

Срок ультиматума между тем истекал. Солдаты стали оттеснять толпу внутрь портала.

— Горр, я должен пойти и попытаться их остановить! — хрипло сказал Джон.

Капеллянин бросил на него внимательный, изучающий взгляд.

— Вы хотите рискнуть, Кен? У меня есть другое предложение — но это будет трудное, очень трудное дело.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Кениистон, ощутив прилив надежды.

Горр Холл торопливо пояснил:

— Существуют и другие умирающие миры, Кен. Я уже говорил, что мы, «примитивы», так же неохотно покидаем свои родные планеты, как и вы. Однажды мы даже попытались организовать нечто вроде заговора против Совета Губернаторов. Хотели остановить массовую миграцию наших народов — а надежды возлагали на метод Арнола. Помните, Лаллор рассказывал о путях возрождения угасших миров? В этом и состоит ваш шанс, Кен!

— Иными словами, — медленно произнес Джон, — вы хотите, чтобы мы попытались применить этот способ на Земле?

— Совершенно верно! Если все пройдет успешно, то вы останетесь на Земле, а мы впоследствии тоже обретем потерянные родные планеты. Если ничего не получится — что ж, хуже, чем теперь, вам не будет.

Он положил свою мохнатую руку на плечо задумавшегося землянина.

— Кен, надо действовать быстро. Варна Аллан сейчас находится в корабельной рубке — она собирается просить у Совета Губернаторов разрешение применить против вас силу. Если вы вмешаетесь в их разговор, вас уже никто не остановит. Решайтесь, Кен!

Джон колебался. Он словно стоял с завязанными глазами перед лабиринтом. Броситься так, наобум, в хитросплетение звездной дипломатии, о которой он не имел ни малейшего представления? Нет, никто не давал ему права впутывать жителей города в борьбу, расстановка сил в которой еще далеко не ясна! Но… в иллюминаторе были видны солдаты, готовившиеся к бою, снимавшие чехлы со стволов орудий… Да и есть ли другие пути к спасению?

— Что я должен делать? — хрипло спросил он,

— Я объясню по дороге к рубке, — улыбнувшись, ответил капеллянин. — Помните — и «примитивам» даны коекакие права!

Глава 14

АПЕЛЛЯЦИЯ

Горр Холл вел Кеннистона через лабиринты «Таниса», К счастью, им не встретился никто из членов экипажа — видимо, капеллянин избегал главных коридоров.

Джон во все глаза смотрел по сторонам, но мало что воспринимал из увиденного — его нервы были взведены в ожидании первого залпа. Минута проходила за минутой, и катастрофа неумолимо приближалась…

— Так вот, Кен, — в соответствии с законами Федерации вы можете подать апелляцию на решение Совета Губернаторов — на его же очередную Ассамблею, — торопливо пояснял капеллянин. — Никто не имеет права вам отказать!

Они внезапно вышли на узкий мостик, нависавший метрах в трех над разветвлением коридоров. Горр указал на один из них, ведущий к массивной округлой двери.

— Это рубка. Варна Аллан проводит сейчас сеанс связи с членами Совета. Вряд ли Администратор сможет вам помешать — ведь Лунд тоже находится там. Удачи вам, Кен!

Кеннистон с бьющимся от волнения сердцем спустился по винтовой лестнице. На мгновение он обернулся, но капеллянин уже исчез. Джон решительно распахнул дверь и вошел в узкое помещение с высоким потолком. Три стены были заняты панелями с аппаратурой, перемигивающейся разноцветными огоньками, а впереди светился огромный экран, перед которым сидели в креслах Варна Аллан и ее заместитель. Но Джон не обратил на них внимания — широко раскрытыми глазами он смотрел через распахнувшееся перед ним окно в далекий звездный мир…

За черным овальным столом восседали четверо. Трое из них были людьми — седой старик с морщинистым лицом и пронзительным взглядом голубых глаз; пожилой толстяк с коротким ежиком огненно-рыжих волос и могучего телосложения атлет с длинными черными кудрями и резкими чертами лица. Четвертый же член Совета, как и Магро, представлял одну из планет звезды Спика, но был намного старше. Грива белоснежных волос пышными волнами спускалась на плечи, с удивительно красивым лицом контрастировал жесткий взгляд,

За спинами четырех Губернаторов располагалось широкое окно — Джон смог разглядеть силуэты титанических башен, над которыми ослепительно сияла бело-голубая Вега.

Черноволосый атлет первым заметил появление Кеннистона.

— Кто это? — неприязненно спросил он. — Администратор, почему в зале находятся посторонние?

Варна и Лунд обернулись — и некоторое время с изумлением смотрели на Джона. Лицо девушки порозовело от гнева, а Лунд, напротив, удовлетворенно усмехнулся.

— Это один из аборигенов, сир, — сердито сказала Варна и зло добавила: — Вы не имеете права находится здесь, Кеннистон! Немедленно уходите!

— Ну уж нет, — возразил Джон и шагнул к экрану. — Сначала я выскажу членам вашего Совета то, что хочу.

— Лунд! — крикнула Варна Аллан, вскочив с кресла. — Вызовите охрану!

Норден Лунд не спешил выполнять распоряжение своей начальницы. Задумавшись, он внезапно ехидно улыбнулся.

— Я полагаю, этот человек отныне равноправный член Федерации. Мы не можем лишать его слова!

Голубые глаза девушки вспыхнули недобрым огнем, но она пересилила раздражение.

— Прошу прощения, господа, — сказала она, вновь повернувшись к экрану. — Возможно, самовольное появление этого аборигена даже к лучшему — вам теперь будет более понятна вся сложность создавшейся ситуации. Эти земляне — самые настоящие дикари, не признающие никаких законов и норм приличия! А что касается моего помощника, — Варна покосилась на ухмыляющегося Лунда, — вы сами видите, он использует любую возможность, чтобы подорвать мой авторитет!

Атлет недовольно нахмурился.

— Сейчас не время выслушивать ваши препирательства. Что хочет от нас этот человек?

Кеннистон собрал всю свою волю в кулак — судьба жителей Миддлтауна во многом теперь зависела от него. Едва сдерживая волнение, он неожиданно для себя резко спросил:

— Это вы приняли нелепое решение об эвакуации нашего города?

Седовласый старик спокойно ответил:

— К чему агрессивный тон, землянин? Да, приказ Администратору отдали мы. — Взглянув на Варну Аллан, он добавил: — Я думаю, раз наше заседание прервано, то стоит подробнее ознакомиться с деталями этого дела.

Девушка неохотно кивнула, а улыбка Лунда стала немного шире.

Джон быстро произнес:

— Я требую вашего немедленного вмешательства, господа! Через несколько минут солдаты, охраняющие город, обстреляют из орудий ваши корабли. Могут быть жертвы с обеих сторон — этого нельзя допустить!

Старик недовольно поморщился:

— Исключено! Я отдам приказ использовать парализующие лучи!

Кеннистон возразил:

— Они не помогут. Через час-другой солдаты придут в себя и все равно начнут боевые действия. Пока останется жив хотя бы один мужчина в нашем городе, мы будем бороться за право остаться на Земле!

Казалось, горячее восклицание Кеннистона несколько смутило Губернаторов. Белогривый гуманоид задумчиво произнес:

— Что ж, я верю. Некогда мой народ, вопреки логике, также отказывался покидать свою родную планету.

Лунд заговорил почтительным тоном:

— Я считаю, в такой ситуации мы должны действовать в строгом соответствии с законами Федерации.

— Рада слышать это от вас, Лунд, — холодно заметила Варна Аллан.

— Здесь не может быть двух мнений, Варна! Нельзя разрешать землянам оставаться на остывающей, непригодной для жизни планете — в конце концов, это просто негуманно. Однако у меня есть своя точка зрения… -

— К дьяволу ваше мнение! — вмешался Кеннистон. — Господа, я прошу немедленно отменить ваше решение об эвакуации, иначе я не ручаюсь за последствия.

Рыжеволосый толстяк покачал головой.

— Это даже не обсуждается, землянин.

— Тогда я от имени властей Нью-Миддлтауна подаю официальную апелляцию на ваше решение, — твердо заявил Джон. — Я хотел бы, чтобы она была рассмотрена на ближайшей Ассамблее Совета Губернаторов!

Все изумленно уставились на него. Затем Лунд расхохотался.

— Вот уж не ожидал, что этот дикарь знаком с законами Федерации! Видимо, наш дорогой Горр Холл успел его просветить…

Варна Аллан недовольно поджала губы.

— Бесполезная трата времени, Кеннистон. Совет Губернаторов не меняет своих решений.

— Совершенно верно, — подтвердил атлет. — Это всего лишь военная хитрость аборигенов, дабы выиграть время.

— Тем не менее требование землян вполне законно, — возразил ему гуманоид, внимательно разглядывая Кеннистона своими выпуклыми, словно у куклы, глазами.

Седой старик после некоторого раздумья сказал:

— Землянин, в соответствии с законами Федерации вы имеете право подать апелляцию. Мы рассмотрим ее на ближайшей Ассамблее. Но предупреждаю — Совет ратифицирует свое прежнее решение.

— Посмотрим, — хладнокровно ответил Джон. — Но пока вопрос окончательно не решен, мы требуем, чтобы с Земли были убраны ваши корабли, — это разрядит критическую ситуацию.

Старик неохотно кивнул,

— Что ж, это также не противоречит нашим законам… Хорошо, звездолеты будут временно отозваны на Вегу. И вы, землянин, полетите вместе с ними. По традиции, все апелляции должны предъявляться Совету лично истцом.

— Лично? — У Джона перехватило дыхание. Неужели он должен оставить Землю — и погрузиться в бездонную пучину космоса? Стоит ли пролетать пол-Галактики ради почти безнадежного дела? Да и что он сможет — один против мириад инопланетян… Теперь он понял, что имел в виду Горр Холл, когда предупредил: «Это будет трудное дело».

Голос Варны Аллан вернул его к действительности.

— Вы готовы лететь, Кеннистон? — нетерпеливо спросила она. — Отвечайте быстро, иначе мы не успеем предупредить ваших солдат и они начнут атаку. Учтите, мы сумеем отразить любое нападение.

Погибнут десятки, сотни горожан, — в отчаянии подумал Кеннистон. Ради того, чтобы предотвратить это, стоит пойти на риск!

Он набрал воздух в легкие и выпалил:

— Хорошо, я готов!

Старик удовлетворенно кивнул.

— Администратор, вы должны взлететь с Земли не позднее, чем через два часа. — Он поднялся, давая понять, что сеанс связи закончился. Его примеру последовали остальные Губернаторы. — Я сам сообщу Совету о возникшем спорном вопросе.

Экран погас. Варна Аллан сердито взглянула на Кеннистона и сухо сказала:

— Вы должны доложить обо всем вашему руководству. А затем без промедления возвращайтесь на корабль — долго ждать мы не намерены.

Джон кивнул и вышел из рубки. На пороге он оглянулся — и встретился с улыбающимися глазами Лунда. Заместитель Администратора был очень доволен.

* * *

Почти бегом Джон направился через равнину к городу. Он пытался сосредоточиться на предстоящем разговоре с «отцами Нью-Миддлтауна», но вместо этого перед его мысленным взором то и дело возникала картина ледяного космоса, посреди которого сияла ослепительная Вега… Бог ты мой, неужели он должен скоро лететь в бездны Галактики?

Невдалеке от портала его остановили солдаты. Они все еще рыли окопы и устанавливали орудия на боевых позициях. Узнав Джона, сержант стер с лица пот, смешанный с пылью, и сипло спросил;

— Что происходит на этих чертовых кораблях, мистер?

Они готовятся к атаке?

— Где мэр? — не отвечая, спросил Джон.

— В городе, в сотне метров от портала. Там собралось все начальство — они еще не решили, что делать!

Кеннистон не без труда пробрался через несколько рядов траншей и почти вбежал под своды огромного купола. Невдалеке действительно горячо спорили о чем-то члены муниципалитета. В нескольких десятках шагов от них толпились молчаливые горожане. Лица выглядели озабоченными — демонстрация парализующих лучей изрядно охладила пыл и вселила в сердца тревогу, Заметив Кеннистона, мэр нахмурился.

— Что привело вас обратно? — подозрительно спросил он. — Я думал, вы останетесь с вашими новыми друзьями.

Джона покоробили эти несправедливые слова, но он сдержал свой гнев.

— Можете говорить что угодно, — неровным голосом произнес он, — но я сделал все возможное для спасения города. Мне удалось связаться с Советом Губернаторов, и те согласились на ближайшем заседании рассмотреть нашу апелляцию. Но для этого мне придется лететь на Бегу. Через два часа корабли стартуют с Земли!

Вокруг воцарилась недоуменная тишина.

— Вы летите к Веге? — воскликнул Хуббл. — Думаете, это даст нам что-либо?

— Надеюсь, — пожал плечами Джон. — Быть может, мне удастся убедить Губернаторов оставить нас в покое.

Мэр Гаррис начал понимать. На его измученном лице появилась извиняющаяся улыбка. Остальные руководители города подошли к Джону и поочередно пожали ему руку с прочувственными словами благодарности. Джону стало ясно — «отцы Нью-Миддлтауна» отлично понимали тщетность попыток доказать свою правоту силой оружия. Сейчас же у них появилась другая надежда.

— Отлично — воскликнул мэр. — Путь цивилизованных переговоров вполне приемлем для нас. Я не позволил бы чужакам безнаказанно распоряжаться судьбой моего города!

Неожиданно он с жаром обнял Кеннистона.

— Вы очень много сделали для нас, Джон. Быть может, там, на Веге, не все так упрямы и агрессивны, как эта высокомерная женщина.

Обернувшись, он закричал, обращаясь к заинтригованной толпе:

— Все хорошо, граждане Нью-Миддлтауна! Войны не будет! Мистер Кеннистон объяснил этим пришельцам, что они должны убираться с Земли! Кеннистон также полетит к звездам — и примет участие от имени нашего города в мирных переговорах!

Люди отозвались восторженным ревом. Мэр, обретая былую самоуверенность, приветственно помахал горожанам рукой, но вдруг посерьезнел. Повернувшись к Джону, он пробормотал:

— Погодите, но если кто-то должен представлять интересы города, то я… — мэр запнулся, однако нашел в себе силы вымолвить ужасные, невозможные для него слова: — то я должен лететь тоже?

Кеннистон с уважением посмотрел на взволнованного Гарриса.

— Нет, лететь придется мне одному, — мягко сказал он. — Я начал разговор с Губернаторами, мне его и кончать — тем более что я неплохо знаю их язык. А вы, Гаррис… вы нужнее здесь, в городе.

Члены муниципалитета возгласами подтвердили справедливость его слов. Мэр с нескрываемым облегчением вздохнул.

— Это верно, без меня в городе не обойтись. Джон, мы вверяем вам судьбу пятидесяти тысяч жителей Миддлтауна, помните об этом! А сейчас — чем мы можем помочь? Все необходимое вам…

— Спасибо, мне ничего не нужно, — поблагодарил Кеннистон. — А сейчас простите — я должен идти. У меня очень мало времени, а я хочу взять с собой личные вещи и кое с кем попрощаться. Спасибо за доверие, мистер Гаррис! Хуббл, проводите меня…

Мэр настоял, чтобы Джона отвезли домой на его личном лимузине. Толпа расступилась, давая машине проход. Люди приветствовали Кеннистона как героя — ведь он подарил их городу мир! Звездолеты скоро улетят с Земли — а уж там, на Веге, все решится самым замечательным образом. Ура-а-а!

Джон застонал, увидев сияющие лица сограждан.

— Хуббл, они вновь уверены, что все будет в порядке. В какой уже раз за последнее время! Почему они такие легкомысленные? Скорее всего я добился всего лишь небольшой передышки…

— Между нами, Кен, — у нас есть шансы на успех? — спросил Хуббл, сочувственно глядя на него.

— Господи, откуда я знаю? Я влез в самое пекло какой-то хитрой галактической интриги, сути которой не понимаю и наполовину! — Сдержав бурлящие в нем эмоции, он коротко поведал шефу все, что узнал на звездолете, и добавил: — Горр Холл и другие гуманоиды на нашей стороне, но кто знает, вдруг они просто используют меня как таран? Тем не менее я сделаю все, что смогу.

— Не сомневаюсь, — ответил Хуббл. — Хотел бы я полететь с вами, увидеть далекие звездные миры, но… Я слишком стар для этого. Кроме того, за мэром нужен глаз да глаз! О, мы уже приехали… Кен, пока вы будете собираться, я схожу за Кэрол.

Джон быстро уложил в небольшой чемодан необходимые ему в дороге вещи и, только защелкнув замок, с изумлением подумал: черт, да я словно собрался в очередную командировку в Питтсбург или Чикаго, а не лечу к центру Галактики!

Вскоре пришла Кэрол. Ее лицо было бледно, глаза лихорадочно блестели. Не ответив на его поцелуй, она прошептала:

— Нет, Кен, только не это… Ты не должен лететь! Ты погибнешь там, среди звезд…

— Не беспокойся, все будет в порядке, — попытался успокоить ее Джон. — У меня есть шанс спасти город, и нас с тобой в том числе, от насильственной эвакуации — разве я могу упустить его?

Казалось, невеста не слушает. Она с силой сжала его ладонь, жадно вглядываясь в глаза. Внезапно убежденно сказала:

— Ты ХОЧЕШЬ лететь.

— Я? — возмущенно воскликнул Джон. — Да я боюсь до дрожи в коленях! Но я должен сделать это — понимаешь, должен!

Глава 15

МИССИЯ К ЗВЕЗДАМ

Джон старался не выказывать страха. Звездолетчики наблюдали за ним с интересом, но он лишь сжал кулаки в карманах куртки — так, чтобы этого никто не заметил, и принял вид бывалого космического волка.

Вместе с капеллянином и Пирсом Еглином он стоял на обзорной палубе и молча смотрел на огромный экран, заполненный сиянием мириад звезд. Бархатная бесконечность Вселенной завораживала его, затягивала в свою бездонную пасть, и он с трудом подавлял желание вцепиться двумя руками в металлические поручни. Он просто не мог допустить слабость — Пирс Еглин пристально следил за ним.

Третий час «Танис» находился в полете, но об этом свидетельствовал лишь глухой рокот двигателей и легкое дрожание пола. Звезды в центре экрана оставались неподвижными — среди них выделялся голубой маяк Беги и дымчатая полоса Млечного Пути. На периферии созвездия казались красноватыми и расплывчатыми — это было следствие огромной скорости корабля, намного превышающей световую. Капеллянин пытался объяснить Джону принцип построения двигателя, но тот понял лишь одно — специальные установки контролировали рост массы и изменение размеров корабля при нарастании скорости, что позволяло перешагнуть далеко за «световой барьер».

Мысль об этом вызвала у Кеннистона внутреннюю дрожь, так же как и воспоминания о старте. Никогда ему не забыть ужасных минут, когда он сидел в амортизационном кресле, окутанный антигравитационным коконом, и, глядя на мигающий свет сигнальной лампы, прислушивался к тревожному вою сирен. Сердце его бешено билось, лоб покрыла испарина, тем не менее он пытался убедить себя, будто находится в обычном самолете.

Момента взлета он почти не заметил — кокон настолько снизил действие чудовищного ускорения, что почудилось, будто тронулась кабина обычного скоростного лифта. Однако сознание того, что Земля с каждой минутой удаляется и, быть может, безвозвратно, вызывало шок. Легкое шипение за обшивкой почти сразу прекратилось — корабль миновал атмосферу и вышел в космос. Вопреки желанию Джон вцепился в поручни кресла, лицо его позеленело — он не мог привыкнуть к мысли, что теперь со всех сторон его окружает лишь ледяной вакуум, а впереди путь в несколько световых лет! Горр Холл сочувственно взглянул на него и сказал:

— Все мы когда-то прошли через это, Кен. Я думал, что не переживу свой первый старт! Пойдемте на смотровую палубу, там вам полегчает…

И вот теперь, глядя через экран на звездные миры, Джон понял — нет, легче не стало. Возможно, нынешние люди и превратились в «граждан Галактики» — но он, Кеннистон, оставался сыном Земли.

Пытаясь отвлечься, он вспомнил о цели своей миссии — там, на Веге, он должен защищать права маленького Миддлтауна перед Губернаторами Звезд. Как заставить этих вечных странников понять страстную привязанность горожан к своей родной, пусть и умирающей планете?

Джон глухо сказал, опустив глаза:

— Горр, пойдемте отсюда. Я больше не могу на это смотреть…

Они оставили Пирса Еглина — историк наслаждался серебристым светом бесчисленных созвездий — и спустились в один из главных коридоров. Капеллянин вопросительно посмотрел на Джона, и тот кивнул:

— Я уже в полном порядке, Горр. Мне хотелось бы обсудить детали предстоящего дела.

Горр Холл пристально взглянул на него.

— Хорошо, Магро и Лаллор ждут нас.

Пройдя лабиринт узких коридоров, они оказались у двери каюты Магро. К облегчению Джона, жалюзи иллюминатора были опущены, и ему больше не надо было смотреть на россыпи холодных огоньков, словно говорящих ему — ты уже не на Земле, ты — галактический странник! Он стыдился своего страха, но понимал — для человека из далекого XX века его реакция была естественной.

В каюте царил мягкий полумрак. Слоноподобное тело Лаллора склонилось над столом, на котором в беспорядке валялись листы бумаги, испещренные сложнейшими математическими символами. Магро сидел рядом, на мягком кресле, и с легкой насмешкой наблюдал за увлеченно работавшим другом.

— Чем он занят? — шепотом спросил Джон, присаживаясь вместе с капеллянином на массивный диван у стены. — Быть может, он рассчитывает курс корабля?

Магро встряхнул белоснежной гривой волос и расхохотался.

— До чего же вы, земляне, наивны! На «Танисе» есть киберштурман, так что помощь экипажа в полете почти не требуется. Вот Лаллор и развлекается, блуждая в математических дебрях. Для него это — высшее из наслаждений!

Лаллор наконец заметил гостей и отложил расчеты в сторону.

— Очень рад вашему приходу, Кеннистон, — приветливо сказал он. — Хотелось бы, чтобы мы стали друзьями.

— Не сомневаюсь в этом, — улыбнулся Джон. — Но пока я блуждаю как в тумане. С вашей подачи я обнадежил своих сограждан и с закрытыми глазами влез в игру, правил которой не понимаю.

— Ничего страшного — мы все объясним, — хохотнул капеллянин и похлопал его по спине своей мохнатой рукой. — У нас есть общие проблемы и надежды — а это главное. Странно, но факт: мы куда ближе друг к другу, чем вы и ваши отдаленные потомки. Люди давно покинули Землю и расселились по всей Галактике. Их дом — это Вселенная. Другое дело мы — «примитивы». Когда люди обнаружили наши миры, мы были почти дикарями — но счастливыми дикарями. Теперь мы приобщены к могучей цивилизации Федерации Звезд, приняты в ее состав как равные среди равных, но… В душе мы еще не потеряли свои корни и потому всякий раз противимся очередному переселению с одной планеты на другую, хоть это и не проявляется столь бурно, как у вас, землян. Увы, в конце концов мы всегда уступали… Но сейчас появилась надежда — я имею в виду метод Иона Арнола.

— Погодите, — прервал его Кеннистон. — Расскажите подробнее.

Лаллор покачал своей огромной головой.

— Боюсь, объяснить будет сложно… Суть идеи Арнола в том, чтобы искусственно возбудить в коре остывающей планеты процесс трансформации железа в никель — подобно тому, как в недрах звезд идет постоянное преобразование водорода в гелий. Ион Арнол нашел метод, с помощью которого этот процесс можно сделать регулируемым и безопасным.

— Выходит, планеты перейдут на самообогрев по типу «солнечной печки»? — озадаченно воскликнул Джон,

— Да, Арнол предложил смелую, оригинальную идею! Она могла бы решить проблемы многих умирающих миров, входящих в состав Федерации. К несчастью, первое испытание, проведенное на небольшом астероиде, закончилось неудачей. Ион неверно рассчитал «заряд», заложенный в ядро планетоида, и процесс стал неуправляемым. Произошел ужасный взрыв… Арнол объяснил это тем, что для эксперимента нужна достаточно большая планета.

— Почему же он не повторил свой опыт? — удивился Кеннистон.

— Совет Губернаторов был против, — усмехнулся Лаллор. — Мол, слишком опасно…

— Опасно? Но разве испытание на какой-нибудь необитаемой планете может быть опасным?

— Вы ничего не понимаете, Кеннистон, — раздраженно ответил Лаллор. — Губернаторы просто НЕ ХОТЯТ, чтобы работа Арнола завершилась успехом и тем самым дала «примитивным народам» шанс возродить их родные планеты. Наш провинциальный патриотизм им глубоко чужд — ему противопоставляется «райская жизнь» в космополитической звездной коммуне.

Кеннистон задумался — все рассказанное Лаллором было похоже на правду. Но…

— Выходит, вы хотите использовать мой мир, мою Землю как полигон? — медленно произнес он, пытливо глядя на гуманоидов, — Вы жаждете провести на моей родной планете эксперимент, который Совет Губернаторов — независимо от мотивов — признал опасным? Лаллор холодно кивнул.

— Да, это так. Сложность здесь лишь в том, как заставить Советдать разрешение на проведение испытания.

Горр Холл немедленно вмешался в разговор.

— Кен, вы напрасно подозреваете нас в эгоизме. Разве вы не видите, как здесь все тесно взаимосвязано? Да, мы заинтересованы в проведении эксперимента на Земле, но ведь и у вас нет другого выхода! Совет Губернаторов наверняка отклонит вашу апелляцию — и вам придется подчиниться приказу об эвакуации.

— Другими словами, метод Иона Арнола — наш единственный шанс?

— Да, единственный, — подтвердил капеллянин. — И для вас, землян, и для множества других «примитивных» народов. Стоит рискнуть, не правда ли?

Кеннистон задумался.

— По-моему, стоит…

— Мы понимаем ваши сомнения, Кен, — мягко продолжил Горр Холл. — Конечно же, окончательное решение должны принимать все жители вашего города — риск окончательно потерять Землю существует… Конечно, ваши люди в любом случае не пострадают — они будут временно выселены с Земли.

— Решайтесь, Кеннистон, — сказал Лаллор, пытливо глядя на землянина. — Ион Арнол — мой давний друг. Когда мы приземлимся на Веге-4, я попрошу его помочь вам на заседании Совета.

Джон обвел взглядом трех гуманоидов и подумал, а ведь я им верю!

— Хорошо, — сказал он наконец. — Любая, пусть даже призрачная надежда — это лучше, чем ничего.

Лаллор одобрительно кивнул.

— Будем считать, что мы пришли к соглашению, — спокойно заключил он.

Горр Холл захохотал и хлопнул Кеннистона по плечу.

— Кен, по вашему позеленевшему лицу я вижу, в чем вы сейчас нуждаетесь.

Он вышел и вскоре вернулся с большой плоской фляжкой из серого металла.

— К счастью, на техсостав не распространяется обязательный для экипажа сухой закон, — громыхнул он. — Нам, «примитивам», трудно обойтись без стимуляторов… Давайте бокалы, Магро.

Белогривый гуманоид оживился и достал из шкафа пластмассовые стаканчики.

— Мы в отличие от Лаллора предпочитаем уравнениям некоторые житейские радости, — объявил он, сметая со стола листы с формулами. Математик с осуждением посмотрел на друга, но отказываться от угощения не стал.

Горр Холл бережно взболтнул фляжку и аккуратно разлил ее содержимое по стаканчикам.

— Попробуйте это, Кен, — предложил он.

Жидкость имела странный привкус. Кеннистон сделал несколько глотков — и вдруг в его желудке словно взорвалась бомба. Горячие волны мгновенно распространились по всему телу. Когда Джон наконец вновь обрел дыхание, он хрипло спросил:

— Что за штука?

— Это настой из грибов, растущих на одном из миров моей родной Капеллы. Ну, берет за душу, а?

Кеннистон сделал еще несколько глотков, чувствуя, как все его тревоги начинают улетучиваться. Откинувшись на огромную спинку дивана, он лениво стал прислушиваться к неспешной беседе гуманоидов.

— … Первый полет всегда труден, — говорил Магро, смакуя огненную настойку. — Никогда не забуду свой первый вояж к Плеядам…

— … А катастрофа в созвездии Алголя? Я потерял там лучших друзей…

Перебивая друг друга, гуманоиды долго и взахлеб вспоминали свои приключения на далеких мирах.

— Но кто может описать все это? — вопрошал Лаллор, закатывая глаза. — Разве найдется перо, способное передать одиссею корабля, впервые достигшего той звезды — вы, земляне, называете ее Полярной?

— Был такой на Земле Герман Мелвилл, — прошептал Джон. — Только он мог описать и бушующие просторы Атлантики, и бескрайние зеркала морей, дремлющих под светом Луны и звезд…

На него внезапно нахлынула ностальгия. Вспомнился запах осеннего костра из опавших листьев, луга, заросшие темно-розовыми цветами клевера, заснеженные горы… Все это ушло, ушло навсегда! Земля, оставшаяся позади в ледяных пучинах космоса, была лишь тенью мира, который он любил… Кэрол права-все лучшее там, в прошлом… Что он, Джон Кеннистон, делает здесь, на чужом корабле, летящем к далекой Веге?..

Новые друзья с сочувствием глядели на него. Джон рассердился.

— Не надо меня жалеть, — сказал он. — Лучше дайте еще выпить!

Увы, вино только усилило тоску. Вскоре Джон поднялся и, попрощавшись, поплелся к своей каюте. Войдя в темное помещение, он неожиданно для себя нажал на кнопку в стене и открыл жалюзи иллюминатора. В каюту тотчас хлынул звездный свет… Джон уселся в кресло и с ненавистью стал смотреть на серебристые россыпи далеких миров.

Внезапно в дверь постучали. Чертыхнувшись, Кеннистон неохотно поднялся и открыл дверь. В тусклом свете коридорных ламп он узнал Варну Аллан.

Глава 16

К ЗВЕЗДАМ

Девушка скользнула взглядом по полутемной комнате и, убедившись, что та пуста, тихо спросила:

— Я могу войти?

Джон шагнул в сторону, пропуская Администратора. Хотел было включить свет, но Варна остановила его жестом.

— Нет, не надо. Я тоже люблю смотреть на звезды…

Она уселась в кресло вблизи иллюминатора и некоторое время наслаждалась причудливыми россыпями созвездий. Звездный свет мягко ложился на ее лицо, делая его еще прекраснее — и холоднее.

Озадаченный Кеннистон все еще стоял у двери. Он с трудом подавил закипающее в нем чувство неприязни и молча смотрел на нежданную гостью. Варна, одетая в длинный коричневый жакет и брюки, казалась безмятежной, но Джон чувствовал в позе девушки внутреннее напряжение. «Неужто ее тревожит мое будущее выступление на Ассамблее? — не без злорадства подумал он. — Кажется, высокомерная богиня сошла со своего пьедестала и превратилась в обычную встревоженную женщину…»

После затянувшейся паузы гостья отрывисто сказала:

— Кеннистон, я хочу сообщить — Совет Губернаторов решил выделить целых два часа на рассмотрение дела Сола-З — и сделает это на следующий же день после вашего прибытия в Вега-Центр.

— Целых два часа! — с иронией воскликнул Джон. — Не так уж и много, учитывая, что будет решаться судьба целого мира!

— Губернаторы заняты важнейшими проблемами доброй половины Галактики, — сухо возразила Варна. — Больше времени вам не уделят, и не надейтесь. Тем не менее ваша апелляция будет тщательно рассмотрена.

Джон кивнул. Он понимал, что гостья вряд ли пришла к нему только ради этого сообщения, и терпеливо ждал.

Наконец Варна Аллан вновь заговорила:

— Как заместитель Администратора здешнего сектора Галактики, Норден Лунд имеет право выступить на Совете и высказать свою точку зрения.

Кеннистон пожал плечами.

— Напрасно вы так спокойны — его выступление может оказаться для вас и ваших людей очень важным, — предупредила его Варна.

— Почему?

— Лунд весьма амбициозен, — нервно сказала девушка — Он не скрывает, что хочет занять пост Администратора, а позднее — Губернатора или даже самого Главы Совета! Его честолюбие безмерно.

— Словом, он — ваш опасный конкурент, — понимающе усмехнулся Джон.

— Да, моя должность — это шаг наверх для Лунда, и он без колебаний его сделает. И точно так же переступит через судьбы жителей вашего Миддлтауна! Ваше неслыханное появление из глубин времени вызвало огромный интерес к делу Сола-З, и к заседанию Совета будет приковано внимание многих миров. Не сомневайтесь — Лунд использует этот шанс!

В порыве она встала и горько сказала:

— Если Лунд сможет найти в моих действиях серьезные ошибки, то…

Лицо Кеннистона не дрогнуло.

— Вы опасаетесь, что Лунд преподнесет нам обоим сюрпризы?

Варна Аллан кивнула.

— Да, уверена — он что-то задумал. С тех пор, как мы стартовали с Земли, Лунд поглядывает на меня с явным превосходством. Но в чем состоит его план, не могу догадаться. — Неожиданно она в упор взглянула на Джона. — Быть может, вы попробуете? Это как-то связано с вашими, земными проблемами…

Джон изумленно взглянул на ее умоляющее лицо и расхохотался.

— Это очень забавно, — сказал он, заметив в глазах девушки испуг и непонимание. — Вы приходите на Землю как Глашатай законов Федерации, как Высокопоставленная Особа, Могущественная и Бесстрастная, и смотрите на нас, бедных «примитивов», словно на стадо бессловесных овец. А сейчас, когда ваша драгоценная должность в опасности, вы спускаетесь с пьедестала и приходите к жалкому аборигену за помощью! Ха-ха…

Лицо красавицы побледнело, ее голубые глаза внезапно полыхнули огнем, фигура гордо выпрямилась. Джон недобро усмехнулся.

— Знаете что, мисс Администратор? Мне абсолютно наплевать, кто из вас будет носить этот спесивый титул — вы или Лунд! Вы оба не входите в число моих друзей…

Он с удовольствием наблюдал, как остатки высокомерия сползают с лица античной богини — сейчас перед ним была всего лишь разгневанная женщина.

— Вы думаете, я прошу вас помочь сохранить мое положение?

Голос Варны задрожал — впервые в нем прозвучали страстные нотки,

— Моя позиция в отношении Земли определяется моим долгом — и ничем иным! Неужели вы считаете, будто я, подобно Лунду, с радостью отдала приказ о вашей эвакуации? Что можете вы, «примитивы», знать о традициях космических служб Федерации? И что можете знать обо мне? Вовсе не ради удовольствия я провела свои лучшие годы за упорной учебой, а ведь мне очень хотелось развлекаться, как другим девушкам! Я отнюдь не мечтала с детства угробить себя в сумрачных кабинах космолетов и среди диких аборигенов на чужих мирах…

Варна с трудом сдержала негодование и, резко повернувшись, шагнула к двери. Пораженный этой неожиданной вспышкой, Джон последовал внезапному импульсу и поймал ее за руку.

— Подождите!

Варна смерила его презрительным взглядом.

— Дайте пройти — иначе вызову охрану!

Кеннистон не выпустил ее ладонь из руки.

— Не уходите… Я прошу прощения за свою резкость!

Ему было и на самом деле стыдно — он чувствовал, что не прав.

Девушка сердито взглянула на него и после минутного раздумья вернулась в кресаю.

— Давайте забудем это, — прерывистым голосом произнесла она. — Я сделала ошибку, разговаривая эмоционально, словно…

— Словно «примитив», — закончил за нее Джон и невесело рассмеялся. Его неприязнь к Администратору и ее звездным соплеменникам не уменьшилась, но он окончательно избавился от комплекса неполноценности. Высокомерная представительница Совета Губернаторов исчезла — перед ним была лишь встревоженная и одинокая девушка, ищущая мужской поддержки.

— Еще раз прошу простить меня — я вовсе не собирался насмехаться над вами, — поспешно произнес он. — Не ожидал, что вы окажетесь настолько чувствительной!

После неловкой паузы Варна тихо сказала:

— Вы считаете, будто в наших с Лундом позициях нет никакой разницы, и ошибаетесь, Кеннистон.

— Оба вы выступаете за нашу эвакуацию с Земли — в чем же различие?

— Да хотя бы в том, что я настаиваю на мирном решении проблемы, а Лунд явно хочет драматизировать ситуацию. Если у него получится, то против вас применят силу!

— Силу? Вы что, забыли о пушках перед входом в Нью-Миддлтаун?

— Я-то помню и потому дала согласие на переговоры. Но… Земля оказалась в фокусе давней, многовековой проблемы — имеют ли право «примитивы» на самостоятельный выбор судьбы? Внимание всей Федерации будет устремлено на Ассамблею Совета — и, можете не сомневаться, Лунд постарается выслужиться перед Губернаторами, даже если для этого придется покарать бунтарей! Чем жестче решение примут с подачи Лунда, тем больше шансов, что никогда в Галактике не возникнет прецедента с непокорными «примитивами»!

Джон ощутил прилив тревоги — в словах Варны была логика.

— Что ж, я готов помочь, — пробормотал он растерянно. — Но поверьте, я понятия не имею, какие козыри предъявит Лунд на заседании! Наша жизнь проста и открыта — что он мог такого вынюхать?

— Посоветуйтесь с вашими друзьями-гуманоидами.

— Я немедленно поговорю с ними, — кивнул Джон.

Варна встала и пошла к выходу. Не дойдя до двери, обернулась:

— И вот еще что, Кеннистон. Не доверяйте оптимизму Горра Холла — у вас почти нет шансов. Эвакуации не удастся избежать… — Неожиданно ее взгляд стал мечтательным, и она прошептала: — Хотела бы я быть простой земной девушкой и жить в вашем Миддлтауне… И звезды стали бы для меня лишь огоньками в небе…

Джон, улыбнувшись, покачал головой.

— Не завидуйте нам, Варна, у вас тотчас появились бы другие проблемы. Почти все горожане чувствуют себя несчастными… Многие, как моя невеста Кэрол, тяжело переживают потерю своей эпохи, привычного образа жизни…

— Кэрол? Эта та красивая девушка, с которой я видела вас на площади?

— Да… Поставьте себя на ее место — Кэрол потеряла в далеком прошлом все, что любила: цветущие сады, реку, бескрайние луга, веселые пикники на лесных полянах. А теперь вы хотите лишить ее права остаться на Земле!

Варна сказала задумчиво:

— Только подумать — всю жизнь провести на маленькой планете, в крошечном городке, среди одних и тех же людей… Знаете, Кеннистон, мне ее жалко!

— Жалость, сострадание — не слишком ли много эмоций для звездной странницы? — улыбнувшись, сказал Джон и ласково погладил ее по руке. Варна вздрогнула, неуверенно улыбнулась ему в ответ и, словно опомнившись, торопливо вышла из комнаты.

— Черт побери, да она же боится мужиков! — пробормотал Джон, с изумлением глядя ей вслед.

Мысль о Нордене Лунде тревожила не только его — Горр Холл выслушал Джона с озабоченным видом.

— Только этого нам не хватало! — воскликнул капеллянин-Лунд — весьма опасный тип. То-то я вижу, он ходит по кораблю словно хозяин и загадочно ухмыляется… В чем дело? Постойте, Кен, в последнее время Лунд довольно близко сошелся с нашим историком. Быть может, нам удастся вытянуть что-нибудь у Еглина?

Кеннистон одобрительно кивнул.

— Отлично, и кстати, повод для разговора есть. Пирс давно хочет со мной основательно побеседовать о старом Миддлтауне. Слово за слово — что-либо и сболтнет…

Но встреча не состоялась ни на этот, ни на следующий день, если, конечно, считать днем регулярные изменения яркости искусственного освещения. Наконец Джон совершенно случайно встретил историка в коридоре и, не дав тому ускользнуть, прямо спросил:

— Пирс, вы должны знать, какой сюрприз ваш приятель Норден Лунд готовит для своего выступления на Совете Губернаторов. Скажите откровенно — какую пакость он приберег?

Глаза Пирса Еглина забегали. Он оглянулся с затравленным видом и пробормотал:

— Джон, почему вы спрашиваете меня об этом? Что я могу знать?

Кеннистон в упор взглянул на него.

— Вы чертовски плохой лицемер. Пирс. Итак?

Еглин воскликнул, безуспешно пытаясь улизнуть:

— Джон, послушайте, не втягивайте меня в ваши дрязги! Лично мне вы симпатичны, я искренне хотел бы вам помочь. Но я не политик, а всего лишь историк… Ваш старый Миддлтаун — это мечта моей жизни, воплотившаяся наяву, и ради его спасения я готов сделать все возможное. Все!

— О чем вы толкуете, Пирс? — сердито спросил Кеннистон. — При чем здесь Миддлтаун?

Юноша лихорадочно заговорил:

— Кен, вы ничего не понимаете… Мне жаль вас — и остальных горожан тоже. Но поймите — люди смертны, а Миддлтаун должен быть сохранен на многие тысячелетия как ценнейшая историческая реликвия! Я могу спасти его и посвятить остаток своей жизни его изучению, но мне необходима официальная поддержка…

Джон начал кое-что понимать.

— Погодите… Какую поддержку обещал Норден Лунд? В обмен на что? Судя по всему, этот человек ничего не делает даром.

Еглин с несчастным видом покачал головой.

— Кен, я не могу вам ничего рассказать. Правда, не могу!

В его глазах заблестели слезы. Джон на мгновение растерялся, потерял бдительность, и Еглин, воспользовавшись этим, немедленно улизнул. Он почти побежал к своей каюте вдоль пустынного коридора. Джон с тревогой смотрел ему вслед.

Он немедленно направился к Горру Холлу и рассказал друзьям то немногое, что сумел узнать. Гуманоиды с хмурым видом выслушали его короткий рассказ.

— Не понимаю, чем Пирс Еглин мог оказаться полезным для Лунда? — озабоченно произнес Магро.

— Еглин неплохо знает наш язык. Быть может, он подслушал угрозы со стороны горожан и донес Лунду? — растерянно предположил Кеннистон.

Горр Холл в сомнении покачал своей огромной головой.

— Слова перепуганных обывателей — не аргумент для Совета Губернаторов! К тому же Еглин в последнее время не вылезал из вашего старого Миддлтауна… Нет, здесь кроется что-то другое.

Лаллор тихо сказал:

— Не нравится мне все это, очень не нравится… Кен, только вы сможете догадаться, что неприглядного сумел раскопать Пирс Еглин в прошлом вашего города.

Джон хмуро кивнул.

В последующие несколько дней историк явно избегал землянина. Между тем корабль стремительно приближался к Вега-Центру. Кеннистон часами просиживал на обзорной палубе «Таниса», любуясь фантастическим зрелищем. Из бархатной бездны навстречу кораблю величественно выплывал ослепительный бело-голубой шар, занимая все большую и большую часть экрана. Внезапно рядом с Вегой появился алмазный венец планет и медленно закружился вокруг своего солнца.

«Танис» совершил плавный маневр разворота и направился к четвертой планете. Вскоре невзрачная желтая искорка разрослась в огромный, окутанный непроницаемыми облаками шар, Джон услышал предупредительный вой сирены, и сразу перегрузка стала стремительно нарастать. Антигравитационный кокон автоматически обхватил его тело, не давая пошевелиться. Расширенными от тревоги глазами Джон смотрел, как корабль круто входит в верхние слои атмосферы. Казалось, они неизбежно врежутся в поверхность планеты, но вскоре «Танис» вырвался из плотного слоя облаков и по планирующей траектории заскользил над поверхностью. Джон жадно разглядывал мелькающий на экране ландшафт, совершенно не похожий на земной. Внизу промелькнула широкая голубая равнина, за ней лежал невысокий горный хребет с черными и пурпурными скалами, а еще дальше расстилался золотистый океан, в бесчисленных волнах которого отражался алмазный блеск Беги. А затем Кеннистон увидел материк, большую часть которого занимал титанический мегаполис. Невдалеке от него, на берегу океана, находился космопорт. «Танис» еще больше замедлил свой полет и вскоре, совершив сложный маневр разворота, плавно опустился дюзами вниз в жерло огромного дока.

Горр Холл расстегнул свой кокон и помог Кеннистону. Могучий капеллянин явно нервничал.

— Мы предупредили Иона Арнола, и он ждет нас, — глухо сказал гуманоид. — Его лаборатория довольно далеко, в другом полушарии, но Ион обещал нас встретить…

Ион Арнол? Джон почти забыл о нем, ошеломленный величественным городом, простиравшимся на сотни километров в глубь материка. Он все еще не мог осознать, что находится в Вега-Центре, более чем в двадцати шести световых годах от Земли!

Вместе с Горром Холлом он покинул корабль, миновал широкий туннель, преодолев встречный поток телеперсонала и бесчисленных обслуживающих роботов самой причудливой формы. Пройдя огромный холл, где экипаж ожидали встречающие, они вышли из дока, Кеннистон зажмурился от ослепительного света Беги. Воздух, напоенный чуждыми запахами, показался ему несколько разреженным и богатым озоном, словно в горах.

Администратор и ее заместитель были уже здесь. К ним подкатил роскошный обтекаемый лимузин, и робот-водитель приглашающе распахнул дверцу. Лунд скользнул взглядом по озадаченному лицу Кеннистона и, недобро усмехнувшись, направился к машине. Варна Аллан повернулась к Джону и официальным тоном произнесла:

— Кеннистон, на время пребывания на Веге-4 вам предоставляется квартира в одной из гостиниц Административного Центра, Если хотите, могу подвезти.

Голос ее звучал ровно и бесстрастно, но в глазах светились тревога и сочувствие.

Горр Холл тем временем заметил высокого темноволосого мужчину, выходившего и только что подкатившего приземистого автомобиля.

— Спасибо, Варна, мы отвезем Джона сами, — заторопился он. — Заодно покажем ему город… Привет, Ион, привет, дружище!

Ион Арнол горячо пожал руку старому другу. Джона поразило его лицо — впалые щеки, высокий лоб, грива седых волос и огромные мечтательные глаза, в глубине которых горел огонь. Заметив Администратора, Арнол нахмурился и коротко кивнул в знак приветствия, Варна Аллан неприязненно сказала:

— Так и думала, Арнол, что увижу вас здесь. Но не рассчитывайте на успех очередной авантюры… И вы тоже, Горр Холл.

— Кто знает, Варна, быть может, на сей раз повезет? — добродушно прогудел капеллянин.

— Учтите: отныне вы с Арнолом отвечаете за все, что произойдет на заседании Совета, — холодно предупредила Администратор. — Земляне и так находятся в незавидном положении — не стоит усугублять его!

Она бросила на Кеннистона серьезный взгляд и, усевшись в автомобиль, умчалась в сторону города.

Джон долго смотрел ей вслед. Он сожалел, что Варна так сухо разговаривала с ним, не произнесла ни одного ободряющего слова. И его встревожила злая усмешка Лунда.

Ион Арнол тем временем сердечно приветствовал подошедших Лаллора и Магро. Его движения поражали быстротой и резкостью — казалось, нервы ученого напряжены до предела!

— Я думаю, у нас появился реальный шанс! — воскликнул он. — Господи, неужели ты услышал мои молитвы? Проблема Сола-З может оказаться именно тем делом, которое мы так давно ждали. Увидите — ныне я добьюсь успеха, нравится кому-нибудь это или нет!

Горр Холл смущенно кашлянул и кивнул в сторону Джона.

— Ион, познакомьтесь — это Кеннистон, представитель Земли.

Арнол, казалось, заметил Джона только сейчас. Немного растерянно протянул руку.

— Извините, если мои слова прозвучали несколько эгоистично, — сказал он. — Я понимаю, у вас свои проблемы, но… Если бы вы знали, как долго я ждал подходящего случая!

Горр Холл прервал ученого.

— Здесь не место для таких разговоров, — тихо сказал он, подозрительно оглядываясь по сторонам, — в этот момент мимо них проходила шумная толпа: экипаж «Таниса», родственники, друзья. — Поехали в гостиницу. У Кеннистона и наметим план дальнейших действий.

Они спустились по широким ступенькам и оказались на гладких, словно стекло, шестиугольных плитах, устилающих поверхность огромного космодрома. Прежде чем влезть в автомобиль Арнола, Джон еще раз с любопытством огляделся. Вокруг, до самого берега океана, тянулись в зеленую высь сотни звездолетов, прилетевших изо всех уголков Галактики, Время от времени небо сотрясалось от грохота — в доки спускался очередной космолет. Гораздо отчетливее, чем во время полета, Джон осознал, что он — первый из землян, совершивший вояж через безымянные океаны космоса к звездным островам Галактики!

Если бы не нетерпеливый Горр Холл, он еще долго любовался бы причудливыми силуэтами космических кораблей. Усевшись на мягкое сиденье, Джон вздрогнул — автомобиль Арнола рывком поднялся на несколько метров и заскользил меж стальных башен кораблей. Вылетев за пределы космопорта, он вырулил на скоростное шоссе и стремительно помчался в сторону города. Джона поразила интенсивность движения. Несколько раз над перекрестками они взмывали на парящие в воздухе арочные мосты, под которыми сверкал разноцветный поток флайеров самых разнообразных форм и размеров.

Вскоре все внимание Джона переключилось на бесчисленные башни, переливавшиеся в голубых лучах уже клонившейся к горизонту Беги. Он вновь почувствовал себя невежественным дикарем, стоящим на холме возле священного Вавилона. Через несколько минут летающий автомобиль ворвался в заполненную мглой улицу-ущелье между величественными зданиями. На парящих по обочинам тротуарах бурлили толпы людей, закутанных в пышные шелковые одежды, а также крылатых, мохнатых и хвостатых гуманоидов десятков различных рас. Через приоткрытую дверцу в салон ворвалась странная бухающая музыка, больно ударяющая по нервам, а позади все еще был слышен гул стартующих звездолетов,

Горр Холл положил ему руку на плечо и указал кивком вперед. Джон вздрогнул. В самом центре мегаполиса располагалась огромная округлая площадь, посреди которой высилась цепь титанических белых зданий, уходящих своими спиралевидными шпилями в темнеющее небо, казалось, к самим звездам. И хотя никто из спутников не произнес ни слова, Джон понял — да, это и есть Вега-Центр, резиденция всевластного Совета Губернаторов. Завтра он выступит там, защищая право Земли на свободу и независимость.

Глава 17

ПРИГОВОР ЗВЕЗД

Кеннистон сидел за круглым столом из светящегося пластика, крепко сжав кулаки и изо всех сил стараясь не потерять самообладания. Рядом с ним находились свидетели, вызванные Советом по его делу, — Варна Аллан, Норден Лунд и Ион Арнол, а напротив в роскошном кресле восседал Секретарь Ассамблеи, тщедушный старик с удивительно цепким и проницательным взглядом. А вокруг круто уходили ввысь бесчисленные ряды, заполненные Губернаторами обитаемых планет почти половины Галактики. В огромном зале царил полумрак, но Джону казалось, что он видит тысячи человеческих и нечеловеческих лиц, серьезных и внимательных. «Только подумать, еще несколько недель назад я жил себе в Миддлтауне и знать не знал о каких-то там звездах! — с трепетом думал он, обводя взглядом укутанные мглой ряды амфитеатра. — И вот теперь я на краю света, в Вега-Центре, и должен отстаивать права всей Земли перед представителями миров, о которых почти ничего не знаю! Кто я для этих Губернаторов? Равный среди равных граждан Галактики или чудом оживший реликт бесконечно далекого прошлого?»

Негромкий, уверенный голос Варны Аллан оторвал его от невеселых мыслей. Администратор заканчивала доклад об экспедиции на Сол-З.

— …Итак, возникла сложная, нестандартная ситуация, — говорила девушка, — Прежде чем вы, досточтимые Губернаторы, примете окончательное решение, прошу иметь в виду — эти несчастные люди, потерявшиеся во времени, требуют к себе особого внимания.

Я предлагаю следующее: начать процесс эвакуации лишь тогда, когда жители Сола-З психологически будут подготовлены к мысли о переселении на другую планету. Я верю — в таком случае эвакуация пройдет без особых осложнений. Иначе, боюсь, не миновать шока и проявления агрессивности у этих «примитивов», обладающих, к сожалению, повышенной эмоциональностью.

Она взглянула на сидевшего рядом Нордена Лунда и нехотя добавила:

— Впрочем, это лишь мое личное мнение. Быть может, присутствующий здесь Суб-Администратор Лунд пожелает что-либо добавить к моему докладу.

Лунд добродушно улыбнулся и, встав, сказал:

— Если уважаемая Ассамблея не возражает, я хотел бы выступить несколько позже.

На мгнование в огромном зале повисла напряженная тишина — до Кеннистона доносился лишь легкий шорох приглушенных голосов.

— Хорошо, — сказал Секретарь после минутного раздумья. — Мы дадим вам слово, Суб-Администратор. А теперь, уважаемые Губернаторы, представляю вам Джона Кеннистона, жителя планеты Сол-З.

Джон с трудом поднялся, не чуя под собой ног. В горле его пересохло. Он ощутил на себе взгляды тысяч заинтересованных глаз обитателей множества миров Галактики — они ждали его выступления. Ждали этого и тысячи его сограждан — фабричные рабочие, домохозяйки, владельцы магазинов, водители, бизнесмены — ждали и надеялись.

Слегка повернувшись, он увидел, как Варна Аллан ободряюще улыбается ему. Набрав в грудь побольше воздуха, Джон медленно заговорил глухим, неровным голосом, стараясь тщательнее подбирать слова:

— Уважаемые Губернаторы! Я представляю здесь небольшой народ, насчитывающий чуть больше пятидесяти тысяч человек. Волей несчастного случая мы перенеслись на миллионы лет в будущее и оказались в вашем времени. Мы лишь совсем недавно узнали о Федерации Звезд и о Совете Губернаторов, но готовы признать вашу власть и повиноваться вашим законам. Насколько я понимаю, отныне мы являемся полноправными членами сообщества обитаемых миров и можем пользоваться правами, естественными для цивилизованного общества. И потому мы выражаем решительный протест против бесцеремонного вмешательства в наши внутренние дела…

Джон попытался как можно более ярко рассказать членам Ассамблеи о жизни обитателей Миддлтауна до того ужасного дня, когда в синем июньском небе над ними разразилась катастрофа. Он отметил, что люди XX века не мечтали о звездах всерьез и своими корнями очень сильно привязаны к родной планете, пусть ныне и не очень гостеприимной.

— Я понимаю, вас может смущать необходимость постоянной помощи нашему поселению на холодной, умирающей планете, — продолжал Джон окрепшим голосом. — Но поверьте, нам не так уж много и надо — в наше время люди были не избалованы. Мы знаем, что такое лишения и страдания, и сумеем решить все наши проблемы — дайте только срок! Да, не скрою, мы надеемся на вашу поддержку, но в конце концов готовы обойтись и своими скромными силами. Все, что мы безусловно просим и даже требуем — оставьте нас в покое, не навязывайте нам свои непривычные нам стандарты жизни. Наши предки, все до единого, жили и умирали на Земле — и мы хотим того же!

Он замолчал, собираясь с силами перед заключительными словами. Он не сказал и десятой доли того, что намечал, да разве обо всем скажешь?

— Какое бы решение вы ни приняли, уважаемые Губернаторы, не забывайте: наша планета — это не просто Сол-3, а Земля, мать для многих из вас, мать забытая и одинокая. Вы не должны дать ей окончательно умереть!

Он поклонился и сел, выжатый как лимон. Хорошо или плохо, но он сделал все, что было в его силах.

Ион Арнол наклонился к нему и ободряюще прошептал:

— Впечатляюще, очень впечатляюще, Джон!

Секретарь Ассамблеи пристально взглянул на Кеннистона.

— Быть может, вы намереваетесь возродить к жизни ваш Сол-З с помощью метода присутствующего здесь известного ученого Иона Арнола?

Джон вновь встал, намереваясь ответить, но Ион опередил его:

— Ваша светлость, если позволите, я расскажу об этом в моем выступлении.

Секретарь кивнул,

— Хорошо. Предоставляю вам слово. Ион Арнол. Ученый поднялся с места. Его тонкое, одухотворенное лицо было бледно, глаза возбужденно блестели. Обведя вызывающим взглядом ряды членов Совета, он резко сказал;

— Не буду кривить душой и говорить: «уважаемые Губернаторы», как это только что сделал мой коллега с далекой Земли. Не всех сидящих в этом зале я уважаю и отлично знаю — это чувство взаимно. Большую часть жизни я посвятил разработке процесса возрождения остывающих планет, которых, увы, множество в нашей дряхлеющей Галактике. Как вы отлично знаете, я добился успеха — моя теория признана большинством членов галактической Коллегии Науки! Увы, мой первый и пока единственный эксперимент окончился неудачей, и не без вашего участия. Несмотря на мои протесты, вы предоставили мне в распоряжение лишь небольшой планетоид. Ядро его слишком холодно, масса незначительна, потому мне и не удалось стабилизировать развитие ядерной реакции преобразования железа в никель. Вы отлично знали, что в таких условиях вероятность успеха мала, потому и поставили меня в столь тяжелые условия. И исходили вы не из интересов Галактики, а из своих грязных политических расчетов! По этим же соображениям многие из вас и сегодня захотят запретить мне эксперимент на планете Земля, но верю, на этот раз здравый смысл все же восторжествует!

Поймите, Земля — идеальный мир для моего метода: и по массе, и по возрасту. Планета еще далеко не остыла — и в ее недрах можно вновь разбудить жизнь!

Я прошу — нет, требую, чтобы вы разрешили мне провести эксперимент! Поймите, я смогу разрешить не только данную проблему, но и сотни задач, которые встанут перед вами в ближайшем будущем. Пока вам удается находить для «примитивов» подходящие для заселения планеты, но это не может продолжаться бесконечно. И тогда метод Арнола спасет Федерацию от многих потрясений…

Никогда политиканам не удавалось остановить, а тем более повернуть вспять развитие науки. Народы Федерации имеют право выбора — оставаться ли практически бесконечно долго на родной планете или становиться народом-странником. Дайте мне возможность применить мой метод на Земле, и вам за это скажут спасибо благодарные потомки!

Он сел на место, дрожа от возбуждения. В зале вновь прокатилась волна голосов — выступление Арнола произвело на Губернаторов впечатление. Кеннистон жадно вглядывался в лица, укрытые полутьмой, — ему показалось, что многие звездные посланники благожелательно смотрят на них с Ионом. Или ему это только померещилось?

— Мы почти победили! — шепнул ему Арнол, улыбаясь. — Вот увидите, большинство будет на нашей стороне.

Секретарь задумчиво разглядывал их — резкие черты его лица смягчились. Он вздохнул и сказал:

— Ну что ж, по-моему, все ясно. Будем приступать к голосованию.

Норден Лунд вскочил с места:

— Прошу слова, ваша светлость!

Секретарь без особой охоты кивнул. Сердце у Кеннистона сжалось от недоброго предчувствия.

Звучный голос Суб-Администратора прокатился под высокими сводами:

— Глубокоуважаемые Губернаторы, я посчитал возможным оторвать у вас драгоценные минуты по особым и, я бы сказал, чрезвычайно важным обстоятельствам. Доклад Администратора Аллан был довольно полон и обстоятелен, но она упустила из виду, более того, просто не смогла обнаружить — одно обстоятельство, касающееся жителей планеты Сол-З. Я отыскал этот факт лишь после тщательного изучения документов из старого Миддлтауна, которые мне помог расшифровать Пирс Еглин, специалист по древней истории и лингвистике из нашего экипажа.

Предыдущие выступавшие, включая и моего начальника Администратора Аллан, описывали жителей Сола-З как дружелюбных, не способных на серьезные преступления людей. Нас убеждали здесь чуть ли не извиниться перед ними, настаивали на том, чтобы мы посмотрели сквозь пальцы на агрессивность, проявленную ими при встрече мирных посланников Федерации Звезд. Мол, обитатели Сола-З — безвинные жертвы нашего насилия, и они имеют право жить так, как они хотят, так, как они привыкли в своем бесконечно далеком от нас XX веке.

Лицо Лунда ожесточилось, глаза сузились и потемнели,

— Но они умолчали об одном — какая же катастрофа перенесла их через тысячелетия. Нам было сказано — над городом произошел взрыв, и только, но из обнаруженных мною документов я узнал — это был взрыв мощнейшей ядерной бомбы! Вы понимаете, досточтимые Губернаторы, с чем мы столкнулись — с последствиями ужаснейшей войны, которую только знала Галактика. Эти якобы «мирные» жители Миддлтауна на самом деле дети войны, насилия и смерти!

Лунд сделал эффектную паузу, давая членам Совета время осознать сказанное им. В огромном зале повисла мертвая тишина. Джон в отчаянии взглянул на Варну Аллан, ищя у нее поддержки и сочувствия, но увидел лишь ужас в ее голубых глазах.

Суб-Администратор с легким надрывом в голосе воскликнул:

— Я понимаю, сказанное мной чудовищно, невероятно, но тем не менее это чистая правда. Пусть Кеннистон попробует опровергнуть меня, если сможет! Взгляните на лицо землянина, уважаемые Губернаторы, и вы поймете, что я прав. Да, «счастьем» принять в нашу Федерацию жителей Сола-З мы обязаны мощному взрыву ядерной бомбы, который возвестил начало чудовищной войны. Взрыв нарушил пространственно-временной континуум и перенес Миддлтаун через миллионы лет в будущее. Среди нас появились существа, носящие в своих душах страшное семя смерти! Неудивительно, что толпа этих существ с такой яростью и агрессивностью встретила нашу мирную миссию. Более того, горожане готовились к серьезным военным действиям против наших двух кораблей — солдаты рыли окопы, устанавливали артиллерийские орудия!

Лунд понизил голос.

— Я предупреждаю вас, Губернаторы, этот небольшой народец заражен самой опасной чумой — чумой войны! Долгие тысячелетия Федерация пыталась навсегда избавиться от проклятия, уносившего мириады жизней в разных концах Галактики, и не так давно наконец преуспела в этом. В нашем огромном звездном доме воцарились мир и спокойствие, но теперь над нами вновь нависла смертельная угроза!

Неужели вы, столпы Федерации, вестники ее законов, хранители лучших традиций галактического содружества, дрогнете в час, когда на вашем пути встала бешеная, оскалившая клыки собака?

Джон в порыве ярости вскочил с места. Ион Арнол схватил его за рукав, усаживая в кресло. Варна Аллан предостерегающе сказала ему вполголоса:

— Сдержите свой темперамент, Кеннистон! Это только ухудшит ваше положение…

Секретарь сурово взглянул на Джона, и тот, дрожа от негодования, с трудом заставил себя сесть. Секретарь обратился к самодовольно улыбающемуся Лунду:

— Что бы вы рекомендовали Совету Губернаторов?

— Заставьте этих людей повиноваться законам Федерации! Переведите обитателей Сола-З на какой-нибудь из отдаленных миров, расположенных на периферии Галактики. Только оказавшись в полной изоляции, они не смогут заразить наше содружество своей варварской психологией!

Джон, потеряв голову, вырвался из цепких рук Арнола и подскочил к Лунду.

— Кто вы такой, чтобы судить о целом народе, о котором почти ничего не знаете? — гневно воскликнул он.

Слова застряли у него в горле. Он толкнул Лунда — тот не удержался на ногах и упал.

— Да, Губернаторы, мы прожили часть своей жизни в XX веке, когда над Землей прокатились две смертоносные войны, унесшие многие миллионы жизней! — воскликнул Джон, вглядываясь в темные ряды, круто уходящие вверх. — Это был период борьбы за прогресс, за то, чтобы мир и свобода могли воцариться на нашей планете. Вы должны не осуждать своих предков, а преклонить головы перед бесчисленными жертвами, благодаря мужеству и самоотверженности которых существует сейчас ваша Федерация! Да, мы изобрели ядерную бомбу и злоупотребили этой страшной силой, но на этой силе зиждется вся мощь вашей цивилизации.

Помните об этом, люди будущего! Все вы родом с Земли, даже если и принадлежите к иным галактическим расам. Вы живете в мире и благоденствии потому, что многие поколения сложили свои головы на поле брани. Неужели вам неведомо чувство благодарности, досточтимые Губернаторы?

Он замолчал и опустил голову. Вспышка ярости прошла, уступив место усталости и опустошенности. Варна ласково взяла его за руку и усадила на место — он беспрекословно повиновался.

Лунд тем временем с театральным стоном поднялся на ноги. На его округлом лице застыла маска страдания.

— Вы видите, уважаемые Губернаторы, насколько мало цивилизован этот обитатель Сола-З. Больше мне нечего добавить…

Он также уселся на свое место, не скрывая торжествующей усмешки.

Дискуссия была завершена. Началось голосование. Перед Секретарем из глубины стола появился дисплей, и старик вперил в него свой взгляд. Джон не мог видеть, какие цифры мелькают на экране, но предчувствия у него были самые дурные. И как он мог потерять самообладание в решающий момент?!

Наконец Секретарь встал и торжественно произнес:

— Ассамблея Губернаторов постановляет: население планеты Сол-З должно быть эвакуировано в соответствии с ранее принятым решением.

Эксперимент, на котором настаивает Ион Арнол, не может быть проведен вследствие отсутствия необходимых гарантий безопасности.

Совет Губернаторов выражает надежду, что население Сола-З может мирно и бесконфликтно войти в галактическое содружество. Если же этого не произойдет и аборигены вновь проявят присущую им агрессивность, то Губернаторы оставляют за собой право применения силы ради торжества законов Федерации.

Решение Ассамблеи окончательно и обжалованию не подлежит.

Вспыхнул яркий свет. Губернаторы, шумно переговариваясь, покинули зал. Ушел и Секретарь, сочувственно взглянув на Кеннистона, но тот ничего этого не заметил. Он сидел, низко опустив голову, и тщетно пытался собраться с мыслями. То, что произошло на заседании Совета, казалось ему кошмаром из дурного сна, но этот сон никак не проходил…

Ион Арнол ласково положил ему руку на плечо:

— Надо идти, Джон, — мягко напомнил он.

Кеннистон кивнул и, поднявшись, пошел вслед за ученым, почти ничего не воспринимая из окружающего. Он смутно расслышал лишь чей-то спор — это Варна Аллан обрушилась с гневными упреками на изрядно растерявшегося Лунда.

Джон не помнил, как вновь оказался в своем номере. Магро, Лаллори Горр Холл с тревогой ожидали результатов Ассамблеи. Увидев грустные глаза вошедших Арнола и Варны Аллан, а также белое как мел лицо Кеннистона, они поняли все без слов.

Джон опустился в кресло и невидящими глазами уставился в окно, за которым высились титанические башни города. Варна присела рядом и сочувственно сказала:

— Джон, простите меня, я не смогла вам помочь…

— Вам не в чем винить себя, — хрипло произнес он. — Все было в моих руках, но я говорил, видимо, неубедительно, а затем еще и сорвался… Лунд специально провоцировал меня — и я попался в ловушку как мальчишка!

— Не корите одного себя, Джон, — мягко сказала девушка, не сводя с землянина ласковых глаз. — Кроме того, Лунд по-своему прав. Почему ни вы, ни кто иной не поведали нам раньше правду о катастрофе над Миддлтауном? Вы скрыли, что находились в тот момент в состоянии войны…

— Но мы на самом деле не участвовали в боевых действиях! Бомба обрушилась на нас, когда на Земле царило относительное спокойствие. Нет, мы не дети войны, как о нас говорил Лунд, мы лишь ее первые жертвы.

Нахмурившись, Администратор прошлась по комнате и наконец сказала:

— Я могу помочь вам, Джон, лишь в одном — попытаюсь насколько удастся оттянуть начало эвакуации. Это психологически немного смягчит удар. Я пользуюсь некоторым влиянием среди Координаторов… хотя сейчас, после выступления Лунда на Совете, я в этом не уверена. И все же постараюсь…

Только сейчас до Кеннистона дошло, что прошедший день принес неприятности не для него одного.

— Прошу прощения, Варна, — с раскаянием сказал он. — Я доставил вам массу хлопот…

Девушка смущенно улыбнулась.

— Я должна идти, — тихо сказала она. — Не переживайте слишком сильно, Джон. Поверьте, никто не смог бы сделать большего на вашем месте…

Она резко повернулась и вышла из комнаты, Горр Холл шумно вздохнул.

— Черт побери, я не узнаю Варну — до сих пор я считал, что эмоций у нее не больше, чем умороженой рыбы! И откуда все берется? — Он с улыбкой покосился на Кеннистона. — Джон, не вешайте голову — жизнь еще не кончилась. Я предлагаю для начала пропустить по стаканчику и разрядить нервы…

Магро встряхнул своей белоснежной гривой:

— Горр, примите мои соболезнования! Ваш народ потерял сегодня последнюю надежду на возвращение в свой дом…

Капеллянин поморщился:

— Не трави душу, друг. Лучше достань-ка из шкафа…

Наполнив бокалы золотистым напитком, Горр Холл роздал их друзьям. Ион Арнол, казалось, не заметил этого — он сидел, вперив неподвижный взгляд в стену.

— Бодритесь, Ион, — сочувственно сказал Горр. — Рано или поздно ваш метод пробьет себе дорогу.

Ученый уныло ответил:

— Может быть… Но сейчас я подвел десятки гуманоидных народов со всех концов Галактики! Они поддерживали мою работу, надеялись на меня, но я не оправдал их доверия…

Кеннистон еще раз вспомнил о жителях Миддлтауна, ожидающих его возвращения. И он подумал о Кэрол…

— Не могу лететь на Землю с пустыми руками! — с отчаянием произнес он. — Я не смогу посмотреть в глаза моим согражданам и объявить — все кончено…

— Что же поделать, Джон, они переживут и это, — сказал Горр в неуклюжей попытке как-то успокоить его. — По-моему, переселение в чужой мир и наполовину не столь ужасно, как ваш прыжок во времени! Люди поворчат, поворчат и притерпятся, как это было однажды с моим народом…

— Вы ничего не понимаете, Горр, — раздраженно ответил Кеннистон. — Мы перенеслись в будущее мгновенно, даже не подозревая об этом, переселение же к звездам займет долгие недели, если не месяцы. Разница более чем существенная. И потом, горожане остались на Земле, рядом с родным, хоть и временно покинутым городом… Нет, Горр, они не согласятся с решением Совета и будут бороться до конца за свою независимость!

Ярость вновь охватила Джона, и он потряс кулаками:

— Этого не понять даже вам, Горр. Люди принадлежат Земле, она словно часть их плоти и души. Горожане будут готовы рискнуть всем, даже собственной жизнью, в борьбе за право самим выбирать свою судьбу. И они добьются своего, вот увидите!

Его взгляд упал на расстроенное лицо Иона Арнола, погруженного в размышления. Внезапно Кеннистону пришла в голову дерзкая мысль. Он вскочил с кресла и подошел к ученому из Вега-Центра.

— Ион, вы как-то говорили, что имеете небольшой звездолет и преданный вам экипаж, включая группу техников?

Арнол непонимающе кивнул.

— Да… Я отдал приказ еще прошлой ночью начать подготовку к полету на Землю. Я был так уверен в успехе… Джон тихо спросил, не сводя с Арнола пытливых глаз:

— Скажите мне. Ион, вы действительно верите в свой метод? Хватит у вас этой уверенности, чтобы рискнуть и нарушить решение Совета?

Арнол вскочил на ноги — глаза его загорелись надеждой.

— А почему бы и нет? — воскликнул он. — Земля — идеальный объект для моего метода, там даже имеются подходящие по глубине тепловые шахты. Если опустить туда энергозаряд, то… — Внезапно он запнулся и со вздохом покачал головой. — Нет, Кен, это невозможно! Законы Федерации меня не останавливают, но… В случае неудачи я буду навечно исключен из галактической Коллегии Науки! Я стану изгоем среди коллег… все мои работы будут забыты…

— Ион, сейчас не время проявлять малодушие, — жестко сказал Джон. — Если сейчас вы не рискнете, то уж Совет Губернаторов постарается, чтобы о вашем методе напрочь забыли — попомните мое слово! Принесет ли такой шаг вам уважение среди коллег? Подумайте хорошенько, Ион, судьба предоставляет вам уникальный шанс. Не упустите!

Взоры всех сидящих в комнате обратились на Арнола. Глаза Горра Холла возбужденно сияли, а Магро, напротив, с сомнением покачал головой — он явно не верил в смелость вегианского ученого.

Арнол обхватил голову и застонал:

— Я не могу, поймите, не могу сделать это! И все же вы правы — Совет никогда не даст мне «добро», я знаю. Работа всей моей жизни так и останется на бумаге…

Кеннистон смотрел на ученого с сочувствием — Арнол мучительно делал выбор между мечтой и долгом. Наконец Ион хрипло сказал, растерянно глядя на Джона:

— Кен, мы оставим право выбора за вашими людьми. В конце концов, они будут рисковать своими жизнями — ведь теперь мы не сможем их эвакуировать на орбиту.

— Арнол, я знаю их — они согласятся! — горячо воскликнул Кеннистон.

Капли пота выступили на побледневшем лице Арнола.

— Ну что ж, в таком случае я начну эксперимент, чем бы это мне ни грозило. Хотя, впрочем, неудача будет стоить мне жизни, так что особенно беспокоиться не о чем…

У Кеннистона перехватило дыхание. Свершилось! У землян появился последний, безумный шанс спасти свою планету.

Он вопросительно взглянул на молчаливо сидящих гуманоидов.

— Друзья, а вы что скажете? Вы поддерживаете нас с Арнолом?

Горр Холл разразился громыхающим смехом:

— Кен, вы еще спрашиваете? Я ждал этого часа с детства, неужели я отступлю?

Магро молча кивнул в знак согласия. Лаллор же никак не отреагировал — он лишь не сводил с Кеннистона мудрых глаз, в которых светилось сочувствие и восхищение. Ион Арнол облегченно вздохнул и слабо улыбнулся.

— Ну что ж, решение принято — теперь настало время действовать. Мой флайер неподалеку, в южном аэропорту. Через несколько часов мы будем в моей лаборатории в горах. Но нам необходимо здесь прикрытие, иначе за нами немедленно пошлют погоню.

Он вопросительно взглянул на Лаллора. Грузный гуманоид вскинул свою слоноподобную голову:

— Ион, я хотел бы с вами…

Горр Холл мягко прервал его:

— Старина, вам надо остаться здесь, в Центре. Рассказывайте всем, будто мы повезли Кеннистона в круиз по достопримечательным местам планеты или что-нибудь в этом роде. Вы пользуетесь у здешнего руководства большим уважением — вам поверят скорее, чем, скажем, мне или Магро.

Лаллор был явно огорчен, но спорить не стал.

— Что ж, логично… Будьте осторожны, а я уж постараюсь морочить им головы так долго, как только смогу.

Вскоре четверо друзей с беспечным видом вышли из холла гостиницы, неся в руках только что купленные яркие туристические сумки. Портье проводил их долгим взглядом и тут же заторопился к ближайшему видеотелефону. Еще через полчаса каплевидный флайер стремительно взмыл в ночное небо и направился в северное полушарие Веги-4.

Глава 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЗЕМЛЮ

Флайер плавно сел в долине, расположенной среди цепи старых гор явно вулканического происхождения. Ночь еще не сдала свои права, восхищая Кеннистона алмазными россыпями ослепительных звезд. Они мягко освещали группу приземистых зданий лаборатории Арнола, обширный склад с мощным мостовым краном и небольшой звездолет, стоявший на решетчатых опорах посреди округлой стартовой площадки.

Его грузовой люк был распахнут, на землю спускался широкий пандус. Со стороны склада к нему неторопливо ехал роботокар с массивным черным шаром в кузове. За ним шли Арнол и его гости. Горр Холл выглядел, как всегда, беспечно, но Магро и особенно Кеннистон не могли скрыть своей настороженности.

Арнол покосился на их напряженные лица и усмехнулся:

— Не тревожьтесь: энергобомба действительно способна разнести вдребезги планету — но без специального взрывателя она совершенно безопасна.

Горр Холл хохотнул и почтительно поклонился черной глыбе.

— Мы, «примитивы», привыкли поклоняться силе — так что у меня на планете ваша бомба, Ион, почиталась бы верховным божеством!

Джон раздраженно взглянул на друга — его смех показался явно неуместным. Недавняя уверенность в своей правоте сменилась у него сомнениями, граничившими с отчаянием. Вся затея стала представляться каким-то безумием. Бог мой, да разве этот двухметровый шар может изменить судьбу целой планеты? Бред, да и только…

Он попытался вернуть себе прежнее душевное равновесие. Да, сказал он себе, энергобомба выглядит не очень внушительно, но теория Иона Арнола получила полное признание среди ведущих ученых Федерации Звезд. В любом случае время для сомнений он выбрал явно неподходящее…

Джон чувствовал себя смертельно усталым. За несколько прошедших после приземления часов было сделано немало: на борт звездолета поднято несколько тонн приборов и оборудования, о назначении которых он, Кеннистон, мог только догадываться. Экипаж работал не покладая рук, понимая указания Арнола с полуслова. Ведь корабль был настоящей исследовательской лабораторией, и они, странствуя по Галактике, провели вместе долгие годы. Но знали ли техники и пилоты о цели своей новой экспедиции, догадывались ли, что нарушают решение Совета Губернаторов?

Роботокар мягко въехал по металлическому пандусу в грузовой отсек. Бомба была снята краном с ложемента и тщательно установлена в противоударный контейнер. Первый пилот спустился по трапу и отрапортовал:

— Все готово к старту, господин Арнол.

Ученый кивнул. Он выглядел предельно утомленным.

— Как только бомба будет надежно закреплена, можно отправляться в путь, — сказал он и вдруг с тревогой взглянул в небо. Джон последовал за ним взглядом — и увидел среди звезд оранжевый факел. Чей-то флайер стремительно шел на посадку.

Кеннистон недоуменно сказал:

— Должно быть, Лаллор с какой-то важной вестью, которую нельзя передать по видеотелефону! Но что произошло?

— Хм… — пробормотал Арнол. — Надеюсь, это он. Никто иной не знает, что мы здесь — точнее, не должен знать…

Флайер сделал круг над звездолетом, словно его экипаж хотел тщательно осмотреть освещенную прожекторами взлетную площадку, а затем круто пошел на посадку. Арнол и его друзья с нарастающей тревогой следили за машиной. Чутье подсказывало: здесь что-то неладно.

Из флайера вышли трое. В ночной мгле Джон не сразу разглядел нежданных гостей — ясно было только, что среди них нет Лаллора. Вскоре вновь прибывшие вышли в круг света. Впереди шел приземистый мужчина с коротко остриженными волосами и надменным выражением бульдожьего лица. За ним следовала хмурая Варна Аллан, а замыкал небольшую группу самодовольно улыбающийся Норден Лунд.

Коренастый незнакомец остановился и с изумлением стал наблюдать за работой экипажа звездолета, заканчивающего подготовку к старту.

— Вот уж не думал, что такие вещи возможны в нашем цивилизованном мире! — возмущенно воскликнул он наконец. — Лунд, вы оказались правы — эти четверо готовились вопреки решению Совета лететь к Земле! И, как я вижу, не с пустыми руками…

Лунд слегка поклонился, польщенный похвалой.

— Я с самого начала не доверял им, особенно этому аборигену с Сола-З Кеннистону. На всякий случай я с помощью своих людей установил за ними слежку — и как видите, оказался прав, Координатор Матис.

Девушка мрачно разглядывала контейнер в грузовом люке, в котором виднелся черный шар энергобомбы. Повернувшись к Кеннистону, она растерянно сказала:

— Я не поверила словам Лунда и прибыла сюда только для того, чтобы убедиться в его очередной ошибке… Но… но ошиблась я! Джон Кеннистон, вы обманули мое доверие, вы — варвар, не признающий никаких законов. Я невольно начинаю думать, что ваш дикий народ действительно надо изолировать от цивилизованного сообщества…

Координатор Матис поморщился. Он не собирался снисходить до разговора с каким-то «примитивом». В упор глядя на побледневшего Арнола, он угрожающе сказал:

— Ион, вы зашли слишком далеко. Землянин может и не ведать, как сурово наказание за нарушение законов Федерации, но вы-то отлично знаете!

— Всех четверых необходимо немедленно арестовать, — дрожащим от восторга голосом произнес Лунд, с ненавистью глядя на Кеннистона. — Я надеюсь, сир, вы отметите мою скромную заслугу в разоблачении заговора против Федерации! Заметьте также, что Администратор Аллан не скрывает своей откровенной симпатии к преступникам.

— Я запомню это, Суб-Администратор, — ответил Матис с легким презрением. — Но прежде всего мне нужно известить Секретаря Совета о создавшейся ситуации. Лунд, принесите видеофон — я хочу, чтобы Секретарь мог увидеть звездолет и энергобомбу на его борту.

Лунд с готовностью почти бегом направился к флайеру, но тут Джон внезапно издал глухой вопль и рванулся за ним вслед. Схватив Лунда за плечо, Кеннистон заставил того обернуться — и тут же нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Лунд рухнул словно сноп.

Матис отпрянул, ошеломленный таким явным проявлением насилия. Варна Аллан бросилась к Джону, возмущенно крича:

— Вы варвар, варвар! Как вы смеете поднимать руку на свободного гражданина Федерации? Убирайтесь…

Она не успела договорить — Лунд со стоном поднялся на ноги и выхватил из-за пояса небольшой бластер.

— Я знал, здесь произойдет что-то в этом роде, — злобно сказал он, вытирая ладонью кровь с разбитых губ. — Ничего, «примитив», вам все зачтется на суде…

Но тут Горр Холл, до сих пор растерянно наблюдавший за происходящим, грозно взревел и двумя длинными прыжками настиг Суб-Администратора. Словно гризли, он обрушился на Лунда и подмял его под себя. Одной рукой выхватил у него оружие, а другой поднял за шиворот словно котенка.

— Отпустите меня! — завопил возмущенно Лунд. — Я приказываю вам…

— Послушай, сынок, ты ведь мог выстрелить в кого-нибудь ненароком, — усмехнулся Горр. — Поостынь малость на ветерке…

Победоносно обернувшись к Матису, он спросил:

— Ну что. Координатор, нам можно лететь?

Матис шагнул ему навстречу, сжимая в бессильной ярости кулаки:

— Приказываю вам именем Федерации… Арнол, остановите своих бандитов!

Ученый холодно усмехнулся-былая его растерянность окончательно прошла.

— Мы уже достаточно нарушили законов, так что одним больше, одним меньше… Словом, Матис, и вы двое — вы арестованы!

Магро одобрительно улыбнулся и, шагнув к Координатору, положил ему руку на плечо. Джон подошел к застывшей на месте Варне и с раскаянием сказал:

— Простите, но вы вынудили нас прибегнуть к насилию. Мы не можем позволить вам поднять тревогу и сорвать наш замысел, от которого зависят судьбы десятков тысяч землян.

Девушка с неожиданной жалостью взглянула на него.

— Джон, вы делаете ошибку — за вами будет послана погоня, как только наше исчезновение заметят. Подумайте, вы рискуете многим и многими!

Она выразительно посмотрела на членов экипажа звездолета, столпившихся рядом с пандусом. На их лицах были написаны сомнение и растерянность.

Ион Арнол подошел к ним и устало сказал:

— Простите меня, друзья, за все, что здесь происходит. В любом случае знайте — вы не несете никакой ответственности за наши поступки. Если вы примете сейчас сторону Матиса, Совет будет вам только благодарен. Решайте сами…

Члены экипажа молча переглянулись. Навстречу Арнолу шагнул первый пилот, широкоплечий молодой человек с длинными русыми волосами. В его глазах не было и тени страха.

— Ион, мы с вами долгие годы странствовали по Галактике и доверяем друг другу. Я не знаю ваших новых друзей, но я пойду с вами до конца.

Члены экипажа одобрительно зашумели. Глаза Арнола затуманились — он был растроган преданностью своих людей. Он крепко пожал руку каждому технику и пилоту, а затем отрывисто сказал:

— Готовьтесь к старту! Дорога каждая минута — не пройдет и нескольких часов, как за нами вышлют погоню.

Экипаж быстро, без суеты занял свои места в звездолете. За ними по пандусу взошли Кеннистон, держа за руку покорную Варну Аллан, Горр с протестующим Лундом и Магро с растерянным Координатором. Арнол вошел в корабль последним и, обернувшись, обвел взглядом здания лаборатории, словно прощался с ними навсегда.

Люки были автоматически задраены, воздушные переборки подняты. Проходя по узкому коридору, Джон увидел предупреждающее мигание сигнальных ламп и услышал рев сирен. Где-то внизу, под его ногами, ожили двигательные установки, оглашая все вокруг нарастающим грохотом.

Арнол открыл двери, ведущие в несколько тесных кают.

— Я думаю, вам будет здесь удобно, Администратор Аллан. К сожалению, на время перелета нам придется закрыть вашу дверь на замок.

Варна, не удостоив его взглядом, молча вошла в свою временную тюрьму и захлопнула за собой дверь. Лунд и Матис были размещены в противоположной каюте — они тихо бормотали угрозы и с ненавистью смотрели на Арнола. Захлопнув за ними дверь. Ион сказал друзьям:

— До вылета осталось несколько минут. Пройдемте в салон.

Вскоре они уже сидели в мягких креслах, окутанные антигравитационными коконами. Оглушительно зазвенел стартовый колокол, и Джон почувствовал, как на него обрушилась стремительно нарастающая перегрузка — даже кокон не мог полностью нейтрализовать ее. За обшивкой корабля раздался свист — он проходил плотные слои атмосферы. Собравшись с силами, Джон повернул голову и увидел в иллюминатор огромный, покрытый облаками шар Веги-4, величественно уплывающий вдаль. Вокруг зияла бездонная чернота космоса, усеянная сияющими звездами. Джон смотрел на них как завороженный — полет на Бегу казался ему теперь странным, фантастическим сном. В этот момент перегрузка стала спадать, и на плечо Джона легла могучая рука Горра Холла.

— Пойдемте, Кен, мы все измотаны, надо отдохнуть. На Земле нам вновь придется попотеть, а во время полета от нас мало толку.

Капеллянин проводил пошатывающегося от усталости Кеннистона до его каюты и помог ему улечься в постель.

Джон проснулся только через несколько часов. Сон не освежил его — он чувствовал себя совершенно разбитым после треволнений последних дней. Подойдя к иллюминатору, увидел, что Вега превратилась в сияющую белоголубую искру — корабль преодолел уже миллионы миль пути. Не зная, куда себя деть, Кеннистон пошел на смотровую палубу звездолета и нашел там Магро и первого пилота.

— Я прощупал пространство позади нас дальним локатором и не обнаружил даже намека на погоню, — сказал пилот.

Магро усмехнулся.

— Ну, за этим дело не станет. Наше отсутствие наверняка уже не секрет, так что на Земле нас ждет цейтнот. У ваших людей, Джон, будут считанные часы на размышления.

Кеннистон кивнул — эта мысль и его очень тревожила. Жителям Миддлтауна предстоит решать не просто судьбу эксперимента — нет, они вынуждены будут выбирать между жизнью и смертью. Только как узнать, какой путь куда ведет?..

— Где Арнол? — глухо спросил он.

— В грузовом отсеке. Ион сидит в обнимку со своей черной крошкой и напевает ей колыбельную песенку, — с иронией сказал Магро.

Джон спустился с палубы и пошел в кормовую часть корабля через сеть узких коридоров. Несколько раз он сворачивал в боковые ответвления, заканчивающиеся тупиками, но ни разу не встретил ни одного члена экипажа, у которого можно было уточнить дорогу. Все были заняты делом — делом, которое, возможно, в конечном счете могло привести к гибели Земли…

Сомнения вновь нахлынули на него. Черный двухметровый шар выглядел весьма внушительно — но разве он мог изменить судьбу огромной планеты?

Джон нашел Арнола у одного из пультов управления энергобомбой. Ученый тщательно проверял его работу и, казалось, любовался перемигиванием десятков разноцветных огоньков на передней панели. Лицо его озаряла счастливая, умиротворенная улыбка. Заметив Кеннистона, Арнол смущенно сказал:

— Я не могу оторваться от своего детища, Джон. Это выглядит глупо, не правда ли? Но что поделать — я вложил в энергобомбу и аппаратуру управления взрывом большую часть своей жизни. Бог мой, как же долго я ждал! И теперь, через несколько дней…

Его взгляд остановился на черном шаре, надежно укрепленном в металлическом контейнере и окутанном сетью проводов. Но Джон не ощутил никакого энтузиазма.

— Ион, возможно, я задаю неделикатный вопрос, но все-таки, как этот крошечный — по сравнению с масштабами Земли — шарик сможет разбудить ее остывшие недра?

Арнол взглянул на него с замешательством.

— Даже не знаю, как объяснить вам это, Джон. Я знаю, в свое время вы были физиком-ядерщиком, но прошло так много времени… Я попытаюсь в двух словах объяснить лишь саму идею, положенную в основу моего метода. Вы, конечно, знаете, что большинство звезд черпает свою энергию из ядерной реакции преобразования водорода в гелий, в результате которой образуются углерод и азот?

Джон кивнул.

— Да, процесс преобразования водорода в гелий был открыт в моем XX веке. Он получил название «солнечный феникс».

— Верно! Но в свое время вы не догадывались, что подобная реакция может осуществляться в широких масштабах и между тяжелыми элементами — и не только в недрах звезд. Нижние слои коры большинства планет богаты именно тяжелыми элементами, в частности железом. В наше время удалось провести управляемую реакцию преобразования железа в никель. Я разработал метод, позволяющий осуществлять ее в планетарных масштабах. Внутри коры зажигается небольшая «солнечная печка», способная поднять температуру на поверхности умирающего мира на десять-пятнадцать градусов. Расчеты-показывают, что этого вполне достаточно для возрождения планеты, даже если ее светило почти угасло.

— Но если в результате параллельно начнется процесс синтеза легких ядер… — начал было Кеннистон.

— Это исключено — нужны на порядок более высокие температуры и давления, — быстро ответил Арнол.

— Но выдержит ли кора возникающие при реакции напряжения? И не распространится ли реакция к поверхности планеты?

— Расчеты показывают, что нет. Кроме того, верхние слои коры обычно состоят из более легких веществ, таких, как кремний и алюминий. Они не дадут распространиться нашей «солнечной печке» слишком далеко. Но необходимо опустить энергобомбу достаточно глубоко в кору — на Земле для этого могут послужить открытые вами «тепловые шахты».

Кеннистон кивнул. В теории все звучало достаточно убедительно. И все же…

— И все же однажды ваша теория дала осечку, — медленно произнес он, пытливо глядя на Арнола. — Планета была разорвана мощным взрывом…

— Не планета, а планетоид, — раздраженно поправил его Ион. — Сколько можно повторять, Джон? Масса коры планетоида оказалась недостаточной для поддержания нормального процесса преобразования. — Внезапно он добавил в сердцах; — И как это я, глупец, дал согласие на тот явно обреченный на провал эксперимент? Сейчас — иное дело, и я знаю, на что иду. Джон, я понимаю причину ваших сомнений, но учтите — и до, и после неудачи мою теорию тщательно анализировали ведущие ученые Федерации — и не нашли ни единой ошибки. Удовлетворяет ли вас это?

— Да, — согласился Кеннистон, — удовлетворяет.

Вернувшись в свою каюту, Джон тем не менее стал нервно мерить шагами небольшое пространство. Разжечь в недрах Земли «солнечную печку»? Чудовищная, нелепая мысль… Впрочем, столь же нелепой показалась бы, скажем, зажигалка первобытному человеку, привыкшему высекать огонь кремнем.

Одно было ясно — риск землетрясений планетарного масштаба все же существовал. А это значит, что никто из жителей Миддлтауна не должен оставаться на Земле во время взрыва. Увы, корабль вряд ли может принять более сотни человек…

Внезапно он подумал о Варне Аллан. Она, а также Лунд и Матис летят на Землю вопреки своей воле и в любом случае должны быть избавлены от всякого риска. Нужно немедленно сказать об этом Варне — как знать, быть может, девушка вся извелась от мысли о возможной близкой и нелепой смерти!

Джон торопливо зашагал по коридору. Дверь была заперта на шифрозамок. К счастью, Арнол на всякий случай передал друзьям шпаргалку с шифрами кают пленников. Джон предварительно постучал и, выждав для приличия минуту-другую, открыл дверь.

Варна сидела в кресле у иллюминатора в той же задумчивой позе, как во время их встречи на борту «Таниса». Не отрываясь, она любовалась причудливыми россыпями звезд. Услышав шаги, она обернулась и с вызывающим видом взглянула на Кеннистона.

— Надеюсь, к вам вернулся здравый смысл — и вы пришли ко мне, полный раскаяния? — с надеждой спросила она,

Джон покачал головой — и в ответ голубые глаза девушки немедленно посуровели. Кеннистон также почувствовал прилив гнева.

— Почему вы решили, Варна, что я окажусь столь малодушным? — глухо сказал он. — Я пришел совсем с иной целью — сказать, что вам вовсе не обязательно рисковать во время эксперимента. Вместе с Лундом и Матисом вы получите возможность переждать это время на орбите на борту нашего звездолета…

— Вы думаете, я беспокоюсь сейчас о себе? — воскликнула Варна. — Нет, я думаю о судьбе тысяч ваших сограждан, которых вы своим безумным поступком поставите ра грань между жизнью и смертью! Я уж не говорю о нарушенных вами законах Федерации…

— К дьяволу вашу Федерацию с ее дурацкими законами! — не выдержав, резко оборвал девушку Джон. Глаза Администратора недобро вспыхнули.

— Напрасно вы недооцениваете нашу мощь, Джон. Корабли Патруля наверняка уже посланы за вами в погоню — они не дадут вам осуществить на Земле свой безумный замысел.

В бешенстве Кеннистон шагнул к девушке, грубо схватил ее за руку и с изумлением увидел, как на глазах холодной и неприступной Варны выступили слезы.

Он опомнился и, присев на соседнее кресло, с раскаянием сказал:

— Простите меня, Варна, в последнее время у меня что-то разгулялись нервы… Я понимаю, вы искренне пытались помочь мне в Вега-Центре. Быть может, вы считаете меня неблагодарным, но это не так! Поймите, мы должны попытаться возродить к жизни Землю — иначе мои земляки выступят против Федерации с оружием в руках. Вы сознаете, к каким жертвам это может привести?

Девушка, всхлипнув, немного успокоилась.

— Я вела себя неразумно, — прошептала она, — словно эмоциональный «при…».

Опустив голову так, чтобы не встречаться взглядом с Кеннистоном, она уже более твердым голосом произнесла:

— Я верю в вашу искренность, Джон. Но вы выбрали неверный путь! Если даже случится чудо и ваш эксперимент удастся, то Совет не простит вам своей ошибки.

Джон не нашел, что возразить. Коротко попрощавшись, он с тяжелым сердцем вышел из каюты, даже не позаботившись захлопнуть за собой дверь. Слова Варны, бесспорно, были справедливы и наводили на малоприятные размышления, но… Почему-то сейчас его больше всего волновало воспоминание о том, как его рука прикоснулась к ее чудным плечам. Словно животворный ток пробежал тогда между ними…

— Это безумие, — прошептал он. — Кэрол…

Все оставшиеся дни перелета Кеннистон порывался вновь зайти к Варне Аллан, но каждый раз мысль о невесте удерживала его. К счастью, вскоре ему стало не до личных переживаний — впереди по курсу с каждым часом все отчетливее проступал красный маяк Солнца. Войдя за орбиту Плутона, корабль начал торможение.

За время полета техническая группа успела провести все работы по подготовке оборудования к эксперименту. Ион Арнол целые дни напролет пропадал в грузовом трюме, появляясь лишь к обеду, усталый, с мешками под глазами. Джон как-то посоветовал Иону отдохнуть, но тот лишь взглянул на него покрасневшими от недосыпания глазами и усмехнулся:

— Когда мы прибудем на Землю, нам придется действовать предельно быстро, — глухо ответил он. — Как только в небе над вашим городом появятся корабли Патруля, будет уже поздно что-либо предпринимать.

Джон промолчал — его мучили те же сомнения. И все же больше всего тревожила мысль о предстоящей встрече с горожанами. Люди так ждали и надеялись на него — а что он принес? Надежду на новую жизнь или окончательную гибель?..

Глава 19

МИДДЛТАУН ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

С взведенными нервами Кеннистон шел через бурую безжизненную равнину по направлению к сияющему куполу Нью-Миддлтауна. Чуть позади шагали его друзья — Ион Арнол и Горр Холл. Холодный утренний ветер бросал им в лица пригоршни пыли, косматое от протуберанцев Солнце нехотя выползало из-за горизонта. Все вокруг было таким, как и несколько недель назад, — и все должно будет вскоре измениться.

— Отлично! — бодро воскликнул Арнол, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Остывающая, массивная планета, наверняка содержащая в коре много железа!

То, что нужно для моего опыта.

— Ион, спуститесь с небес, — усмехнувшись, сказал Горр Холл. — Сначала нам надо убедить в этом землян. Кстати, они уже нас поджидают…

Узнав Кеннистона и капеллянина, солдаты вышли из-за баррикад и приветствовали их, размахивая фуражками. Вслед за ними через проходы в ограждении ринулись толпы горожан. Они окружили Джона и его друзей, едва не смяв их в порыве восторга. Казалось, у них не было сомнений в успехе его миссии…

Кеннистон узнал в толпе хорошо знакомые лица — Буд Мартин, Джек Борзак, Лаубер… Вскоре к нему сквозь плотную массу людей протиснулся высокорослый Мак Лаубер и с энтузиазмом пожал ему руку.

— Джон, приветствую вас на старушке Земле! Как ваши — вернее, наши — дела?

— Эти безголовые звездожители отменили, конечно, свое дурацкое решение насчет эвакуации? — крикнул ктото из толпы. — Нам разрешено остаться в городе?

Волнение в толпе нарастало. Джон закричал во весь голос, пытаясь перекричать всех:

— Идите на центральную площадь! Я расскажу вам там обо всем!

— К площади! Идем на площадь! — прокатилось по людскому морю.

Толпа подалась назад. Основная масса горожан быстрым шагом направилась к порталу. Наиболее любопытные роились вокруг Джона и гостей со звезд. Личность никому не известного Иона Арнола вызвала всеобщий интерес, и Кеннистона забросали вопросами, но он в ответ только качал головой. Он намеревался рассказать обо всем на площади, в присутствии десятков тысяч людей.

По дороге он постоянно выискивал в людском море Кэрол. Он жаждал хоть издалека увидеть ее лицо — и одновременно в глубине души боялся этого. Джон огорчился, не увидев невесту рядом, и в то же время испытал странное облегчение.

Мэр Гаррис нетерпеливо ждал его у портала — чуть позади него стояли несколько столь же взволнованных членов муниципалитета.

— Джон, наконец-то вы прибыли! — закричал Гаррис и снизошел до того, что шагнул навстречу Кеннистону и первым протянул ему руку. — Вы остановили этих наглецов? Надеюсь, они теперь поняли, кто хозяин на Земле?

Джон не стал делать для мэра исключение.

— Я расскажу обо всем там, на площади, где меня сможет услышать каждый горожанин.

Гаррис нахмурился, в его глазах промелькнул испуг. Тем временем Джон обменялся крепким рукопожатием со своим шефом.

— Хуббл, проводите меня, — тихо сказал он. — Я сделал очень серьезный шаг — не знаю уж, к нашему спасению или гибели…

По дороге к площади Джон торопливо рассказал старому другу о своей миссии к, звездам. Как он и ожидал, Хуббл помрачнел.

— Кен, что вы наделали… Взрыв энергобомбы, «солнечная печка» в недрах Земли… да это же безумие!

Кеннистон посвятил его в немногие известные ему детали эксперимента — и Хуббл слегка успокоился.

— Это звучит логично, даже с точки зрения нашей «первобытной» науки, — сказал он, с любопытством оглядываясь на идущего в нескольких шагах позади Иона Арнола. — Кен, мне хотелось бы обстоятельно поговорить с вашим гением с Беги.

— Напрасно потратите время, — угрюмо ответил Джон. — Наука ушла на миллионы лет вперед, так что Арнол разговаривал со мной так, как, скажем, я бы разговаривал о ядерной физике со средневековым монахом.

Хуббл подошел к Горру Холлу, с которым проработал много дней плечо к плечу при ремонте атомных генераторов, и спросил:

— Горр, скажите — вы верите в метод Арнола?

Джон перевел его слова — и капеллянин не колеблясь ответил:

Я верю в Иона настолько, что даже готов рискнуть своей драгоценной шкурой и остаться рядом с тепловой шахтой во время эксперимента. Устраивает вас это, старина Хуббл?

Тот кивнул — он знал Горра Холла как прекрасного инженера-ядерщика и всецело доверял ему.

— Похоже, Джон, мы будем участвовать в большой игре, — усмехнулся он. — И эта игра, кажется, стоит свеч…

Через несколько минут Джон уже стоял на дощатой трибуне, оставшейся на Центральной площади со времен неудавшегося «праздника города». Он сжимал в руке микрофон и с замиранием сердца смотрел на море взволнованных, возбужденных, ожидающих глаз. Сейчас он произнесет жестокие, тяжелые, как глыбы, слова, и тогда… И он произнес их, решительно отбросив колебания:

— Я принес вам недобрую весть, мои дорогие сограждане. Совет Губернаторов, несмотря на мой протест, утвердил решение о нашей эвакуации на другую планету.

Толпа отозвалась глухим ропотом — лица многих людей исказились от гнева и возмущения.

Мэр Гаррис, стоявший на трибуне рядом с Кеннистоном, выхватил у него из рук микрофон и закричал, багровея от ярости:

— Нет уж, дудки, мы не оставим Землю! Пусть только эти Губернаторы попробуют применить против нас силу — мы дадим им достойный отпор!

Джон недовольно посмотрел на мэра и не без труда вновь отобрал у него микрофон:

— Подождите, сначала выслушайте меня! Нам необязательно для спасения браться за оружие — у нас есть другой путь…

И он рассказал им, насколько мог просто и доступно, о методе Иона Арнола.

… — Итак, я уверен — Земля может быть вновь возрождена! «Солнечная печка» прогреет верхние слои планетарной коры — и климат вновь потеплеет. Не так, как это было раньше — ведь Солнце-то порядочно остыло, — но вполне достаточно для сравнительно комфортабельной жизни.

На площади воцарилась глубокая тишина. Джон понимал — идея Арнола была слишком смела и неожиданна, и горожане далеко не сразу воспримут ее, если вообще воспримут. Увы, люди XX века не были приучены принимать решения в планетарном масштабе.

Наконец на трибуну взошел Джек Борзак, проработавший большую часть своей жизни на фабрике.

— Мистер Кеннистон, правильно ли я вас понял, — спросил он, пытливо разглядывая Арнола, — если эта штука с вашей бомбой выгорит, то мы сможем вернуться в наш старый Миддлтаун?

— Совершенно верно, — подтвердил Джон. — Мы навсегда вернемся в свои дома.

Борзак обернулся к толпе и закричал:

— Слышите — мы сможем вернуться в наш старый город! Да о чем тут еще рассуждать, ребята!

Джон невольно улыбнулся. Для рядового обывателя фантастический, всепланетного масштаба эксперимент означал лишь одно — возможность вернуться к своему очагу.

Он поднял руку, призывая к тишине.

— Я хочу предупредить вас — метод Арнола никогда еще не применялся на планете типа нашей Земли. Существует, хотя и небольшая, вероятность ошибки в расчетах… Кроме того, лишившись поддержки Федерации, мы не сможем, как намеревались вначале, эвакуировать все население города на орбиту. В случае неудачи нам всем придется заплатить за свой выбор жизнями…

Он сделал паузу. Лица стоявших около трибуны людей сразу же вытянулись, они начали горячо обсуждать эту неприятную новость. Наконец чей-то сиплый голос выкрикнул:

— А что думает мистер Хуббл? Почему наши ученые помалкивают?

Кеннистон воспринял эти слова также и в свой адрес. Засомневавшись, он не очень уверенно сказал:

— Если вас интересует мое мнение — то я без сомнений согласился бы на эксперимент, будь я единственным человеком на Земле. Но нас здесь многие тысячи, в том числе женщины и дети, и потому решение мы должны принимать сообща.

Он пригласил стоящего рядом с мэром Хуббла и со вздохом облегчения уступил ему место у микрофона.

— Я не могу ничего вам советовать, сограждане, так как и сам не пришел еще к окончательным выводам, — начал тот не слишком уверенно. — Увы, уровень науки XX века не позволяет хотя бы в общих чертах разобраться в теории Арнола. Остается верить или не верить ученым Федерации на слово. Судя по тому, что известно, наши коллеги с различных галактических миров признали правоту идей Иона Арнола. И все же, на мой взгляд, существует определенная возможность ошибки. Я не могу, к сожалению, оценить, насколько велик риск. Думаю, решение следует принимать прежде всего исходя из того, насколько важна для нас ставка в этой игре со смертью. Мне лично не хотелось бы провести остаток жизни на другом конце Галактики, но Кеннистон прав — выбор мы должны делать вместе.

Хуббл вернул микрофон Джону, и тот сразу протянул его мэру.

— Гаррис, скажите горожанам, чтобы они тщательно обдумали все сказанное. Минут десять-пятнадцать мы им дадим на это — а затем те, кто за эксперимент Арнола, пусть перейдут, скажем, в правую от нас половину площади, а те, кто против или колеблется, — в левую.

Мэр замялся и завертел микрофон в руках — чувствовалось, что ему очень не хочется обращаться к горожанам с подобным предложением — оно могло привести к роковым последствиям. Кеннистон же горько сказал Хубблу:

— Надо было дать им месяцы на размышление — а мы можем выделить только минуты! Хуббл устало усмехнулся:

— Может, это и к лучшему. Горожане будут меньше терзаться сомнениями и тревогами.

Мэр Гаррис наконец набрался мужества и передал народу предложение Кеннистона, но уже от своего имени. На площади тотчас воцарилась суматоха — люди не были готовы столь быстро делать выбор между жизнью и, возможно, страшной гибелью. До Джона донеслись обрывки фраз:

— …эти парни со звезд знают, что делают. Они смогут оживить нашу старушку Землю, вот увидите!

— …не знаю, не знаю… А что, если начнутся землетрясения на всем материке? Пожалуй, мы и костей тогда не соберем…

— …ну и черт с ним! По мне лучше сотня землетрясений, чем жизнь где-то на задворках Вселенной!

Площадь буквально кипела от тысяч взволнованных голосов. Наконец Гаррис, вопросительно взглянув на Кеннистона, хрипло сказал:

— Вы готовы принять решение, граждане Миддлтауна? К сожалению, мы не можем дать вам больше времени на размышление…

С бешено бьющимся сердцем Джон смотрел, как внезапно огромная толпа пришла в движение — люди начали переходить из одной стороны в другую. С не меньшим волнением за этим следили Арнол и Горр Холл, которым Джон объяснил процедуру принятия решения.

Некоторое время на Центральной площади царил такой хаос, что нельзя было ничего понять. Однако вскоре ситуация стала проясняться. Кто за эксперимент — в правую часть площади… Кто против — в левую…

Между двумя противостоящими группами появился коридор, который начал непрерывно расширяться. Кеннистон с облегчением увидел — на левой половине площади осталось около двух сотен людей.

Горожане подавляющим большинством высказались за проведение эксперимента.

Колени у Кеннистона внезапно задрожали — на него словно обрушилась огромная глыба ответственности. Он взглянул на Арнола и увидел в его глазах слезы радости. Горр Холл улыбался во весь рот, обнажив два ряда мощных клыков. Мэр же отошел в левую часть трибуны и с сокрушенным видом разглядывал немногочисленных «отказников» — видимо, он не ожидал, что у него окажется так мало сторонников. Джон вновь подошел к микрофону.

— Спасибо, люди, за ваше доверие! — растроганно произнес он. — Мы начинаем подготовку к эксперименту немедленно. Корабли Федерации могут появиться в небе в любой момент — и они не дадут нам что-либо предпринять без согласия Совета Губернаторов.

Мы просим вас как можно скорее оставить город. Никто не должен оставаться под куполом в момент, когда в шахту будет спущена и сдетонирована энергобомба. Это время можно будет переждать, скажем, за грядой холмов — хоть небольшая, да защита. Те же из вас, кто высказался против эксперимента, имеют право временно покинуть Землю и наблюдать за происходящим с орбиты. К сожалению, наш космолет невелик и может взять на борт лишь несколько десятков, может, сотню людей. Он вновь обернулся к мэру.

— Гаррис, пора действовать. Возглавьте временную эвакуацию жителей города и постарайтесь, чтобы не было давки и хаоса… Хуббл, а что намереваетесь делать вы?

— Думаю, нам с вами, Джон, надо будет помочь Арнолу и его людям в шахте. Толку от нас, боюсь, будет немного, но все же…

Мэр спустился с трибуны в сопровождении членов муниципалитета и немедленно взялся за дело. Кеннистон же с Хубблом дождались, когда на опустевшую площадь приехали на роботокарах техники со всем необходимым оборудованием, и проводили гостей в шахту. В ее жерло были спущены многочисленные датчики; Арнол с Холлом получили возможность увидеть на экране дисплея химический состав земной коры — причем не только под Миддлтауном, но и на всей планете! Небольшая по габаритам вычислительная машина стремительно провела необходимые расчеты и выдала на экран свое заключение — «солнечную печку» в недрах Земли зажечь можно. Вероятность возникновения неуправляемого процесса составляла лишь десятые доли процента — но она существовала.

— Что ж, годится, — бодро сказал Арнол. — Шахта пролегает достаточно глубоко, И все же в этом районе в коре имеется слишком много разломов… может, используем для спуска энергобомбы какую-нибудь другую шахту? Джон, вы, кажется, говорили, что на Земле есть другие заброшенные города под куполами?

Кеннистон был озадачен — эта мысль не приходила ему в голову.

— Вы правы, Арнол, — кивнул он. — Но это потребует массу времени, которого у нас нет.

— Ну, не так уж и много! Вы забываете — в нашем распоряжении космолет, К счастью, я догадался захватить с собой древнюю карту Земли… Вспомнил — в последний период перед всеобщей эвакуацией на вашей планете оставалось шесть крупных городов, и три из них располагались в другом полушарии.

Горр Холл и Хуббл дружно начали возражать — они считали, что это не скажется на безопасности людей, и Арнол нехотя согласился с ними.

— Хорошо, — кивнул он, — Тогда мы немедленно приступаем к делу. Думаю, завтра к полудню мы будем готовы… Джон, нам понадобится ваша с Хубблом помощь,

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал Джон. — Только дайте мне час… нет, хотя бы полчаса — у меня кое-какие личные дела.

Горр Холл и Хуббл понимающе улыбнулись, а Джон тем временем уже бежал к лифту. Полчаса — не так уж и много для человека, преодолевшего половину вселенной и мечтающего о встрече со своей невестой, думал он, захлопывая за собой дверцу кабины. Он не видел Кэрол на площади среди «отказников», и это тревожило его. Кэрол могла просто испугаться полета — и он должен переубедить ее любыми средствами. Рисковать ее жизнью… нет, этовыше его сил!

Кэрол была дома и ждала его. К удивлению Кеннистона, ни ее лице не заметно было даже тени страха напротив, глаза девушки лучились радостью и надеждой — такой она не была уже давно.

При виде жениха Кэрол бросилась ему на шею и жарко расцеловала — так, как в их первые годы. Джон растрогался было, приняв ее ласки на свой счет, но первые же слова невесты спустили его с небес на землю.

— Джон, вы действительно сделаете это чудо? — зашептала Кэрол, прижимаясь к нему. — Земля вновь оживет, я вновь смогу собирать цветы на лугах, и ветер будет теплым и напоенным запахом трав?

— Хм… Мы попробуем разогреть Землю, но учти, милая, Солнце останется таким же холодным и тусклый, — предупредил он невесту. — Кроме того, есть риск неуправляемого взрыва…

Кэрол сердито нахмурилась — она не желала этого слушать.

— Нет, нет, этого не случится, я знаю! Через несколько дней, ну, может, через неделю мы вернемся в наш дом в Миддлтауне, и тетя вновь высадит в палисаднике свои любимые петунии…

Он увидел в глазах девушки слезы, ласково поцеловал ее, зарылся пальцами в пышные волосы. Конечно же, Кэрол любит меня, подумал он, но только как часть своей прежней, любезной ее сердцу жизни. Если все вернется в прежнее накатанное русло, то она будет счастлива со мной. А я — буду ли счастлив я?

Против воли он вспомнил о Варне Аллан, звездной страннице, мужественно несущей на своих хрупких плечах тяжелую ношу Администратора огромного сектора Галактики.

Словно почувствовав это, Кэрол тихо спросила:

— Джон, как было там… на звездах?

— Тебе бы не понравилось, — откровенно ответил он. — Все чужое и даже чуждое… но по-своему прекрасное!

Кэрол с тревогой взглянула ему в лицо.

— Мне кажется, ты еще больше изменился, — грустно сказала она. — Глаза стали какие-то другие… глубокие, как омут… Джон, мне немного страшно…

Она вздрогнула и отстранилась — словно и на самом деле почувствовала себя в объятиях инопланетного существа.

— Нет, Кэрол, я не изменился, я остался прежним! — горячо воскликнул Джон, силой привлекая невесту к себе и осыпая ее поцелуями. — Ты слишком мнительна, милая, только и всего… Извини, я должен возвращаться в шахту — сейчас дорога каждая минута…

Девушка разочарованно взглянула на него, но протестовать не стала. Она проводила Джона до порога и, поцеловав на прощание, долго махала ему рукой, стоя на крыльце. И все же у него сложилось малоприятное ощущение, что Кэрол провожала не любимого жениха, а ГЕРОЯ, ИДУЩЕГО НА ПОДВИГ Шагая к центру города, Джон оказался в людском водовороте. Люди с рюкзаками, чемоданами и просто свертками, в которых находилось самое необходимое, широким потоком двигались по направлению к порталу. При виде своего «спасителя» они окружили его плотным кольцом. Каждый мужчина старался протиснуться сквозь толпу и пожать ему руку; женщины норовили чмокнуть его в щеку, детишки засыпали градом вопросов — им хотелось узнать, когда дядя Горр собирается разжечь заодно и Солнце. Джон улыбался направо и налево, так что у него задеревенели мышцы лица, пожимал бесчисленные протянутые ему руки, но вздохнул с облегчением лишь тогда, когда спустился в туннель, ведущий к шахте.

Здесь работа кипела вовсю. Хуббл привлек на помощь техникам Арнола лучших мастеров города. Из космолета были привезены все крупногабаритное оборудование и сама энергобомба. Над жерлом шахты была быстро и умело сооружена решетчатая ферма. Магро руководил работами по установке на ней мощного атомного двигателя с хитроумным спускным устройством, а Горр Холл заканчивал подготовку системы дистанционного управления — она должна была обеспечивать горение «солнечной печки» по расчетному режиму. Джон присоединился к Арнолу и Хубблу — они были заняты наладкой взрывателя энергобомбы.

На долгие часы Кеннистон был полностью погружен в сложную и непривычную работу. И все же в короткие минуты отдыха перед его глазами выплывало милое, родное лицо… нет, не Кэрол, а Варны Аллан. Что она делает сейчас там, на борту звездолета, из которого не пожелала выходить — так же, как и Лунд с Матисом?

Наконец пришло утро. Посыльные от мэра сообщили, что город в основном уже пуст, но колонны людей еще продолжают движение к холмам. Гаррис твердо гарантировал, что в полдень можно начинать эксперимент — людей в Нью-Миддлтауне больше не будет.

Круглую черную бомбу установили с помощью крана на площадке в середине фермы. Окутавшая ее металлическая сеть соединялась с тросами спускного устройства. Над бомбой разместили четыре заряда. Их должны были сбросить с некоторым запаздыванием вслед за энергобомбой. При взрыве этих зарядов в шахте образуется «пробка», которая закроет «солнечной печке» путь на поверхность, Правда, оставались незакрытыми остальные пять шахт, но Арнол посчитал это обстоятельство несущественным. «Потом разберемся, — ответил он на вопрос Кеннистона. — Жаль, конечно, остальные города — огненные факелы могут сжечь их дотла, но времени заниматься ими, увы, нет».

В этот момент к Арнолу подбежал, задыхаясь, один из пилотов — он готовил корабль к взлету на орбиту с «отказниками» на борту.

— Шеф, мы только что получили сообщение по дальней видеосвязи! Корабли Патруля уже недалеко — и командование армады требует немедленно остановить все работы! Через несколько часов они будут здесь, на Земле…

Глава 20

СУДЬБА ЗЕМЛИ

Все находившиеся в шахте люди с тревогой переглянулись. Кеннистон невольно вспомнил слова Варны: «Вам не удастся противостоять законам Федерации!»

На Арнола было страшно смотреть — от мысли, что дело его жизни может быть окончательно погублено в самый последний момент, он пришел в ярость. Шагнув к посланнику, он схватил его трясущимися руками за воротник и воскликнул хрипло:

— Далеко корабли Патруля от Земли?

— Они только что пересекли орбиту Плутона и будут здесь через несколько часов. Если рискнут идти в Солнечной системе на маршевой скорости.

— Они идут на предельной скорости, в этом можно не сомневаться, — угрюмо пробормотал Арнол, оставляя китель пилота в покое. Лицо его побелело и напоминало сейчас восковую маску, скулы резко очертились, щеки втянулись. После некоторого раздумья он обратился к стоявшим рядом с фермой техникам:

— Ребята, много вам еще требуется времени?

— Час-полтора, не больше, — поколебавшись, ответил один из техников. — Есть трудности с подъемником, но, думаю, к этому сроку мы управимся.

Джон вновь ощутил прилив надежды.

— Ион, мы, кажется, успеваем! Я пойду прослежу, как идут дела у мэра.

Гаррис находился на площади рядом со зданием мэрии, где был создан импровизированный центр эвакуации, и беседовал о чем-то с членами муниципалитета. Вид у него был усталый и озабоченный. Узнав от Джона о приближении кораблей Федерации, он только вздохнул:

— Что ж, мы сделали все возможное. Старики, дети и больные уже перевезены в старый город. Взрослые почти все ушли пешком — но кое-кто из них в суматохе потерял своих детей. Этим мы сейчас и занимаемся… Думаю, через час город будет совершенно пуст — так и передайте вашему Арнолу.

Он помолчал и затем тихо спросил:

— Джон, как вы считаете, мы переживем сегодняшний день? Ведь мы оказались между молотом и наковальней… Если даже ваш эксперимент удастся, корабли пришельцев могут начать против нас военные действия…

— Не тревожьтесь, хуже чем сейчас, не будет, — ободрил его Кеннистон. — Мы полагаемся на вас, Гаррис, — через полтора часа бомбу опустят в шахту!

Он почти бегом вернулся назад и сразу же включился в работу, которая велась в бешеном темпе. Жесткий цейтнот оборачивался против них — инструменты неожиданно ломались и терялись, приборы выходили из строя, и даже опоры фермы лопались под тяжестью энергобомбы.

И все же настала минута, когда все было готово. Остальное сделает автоматика.

Арнол еще раз обошел свое оборудование, проверил работу приборов — и только тогда дал знак всем находящимся в шахте подниматься на поверхность. Оказавшись в туннеле, они вышли на пустынную улицу и быстрым шагом направились в сторону бульвара. Не доходя до портала, они увидели сквозь прозрачные стены купола огромный поток людей, пересекавший равнину.

Выйдя на открытое пространство, Джон вздохнул с облегчением — и тут же с тревогой взглянул на мглистое небо. Но как ни вглядывался, не заметил следов приближения кораблей Патруля.

Арнол отдал короткий приказ. Горр Холл, Магро, Хуббл и несколько техников с переносным пультом управления направились вслед за горожанами к холмам. Сам же Арнол вместе с Кеннистоном пошли в другую сторону, к стоявшему в двух километрах от города звездолету. Около корабля собралась небольшая группа «отказников», не желавших рисковать жизнью, — за ходом эксперимента они предпочитали наблюдать с орбиты. Горожане столпились у пандуса и нерешительно поглядывали друг на друга — видимо, полет в космос их также страшил.

Арнол, улыбнувшись, пригласил людей в корабль и, взяв двоих детишек за руки, повел их в раскрытый люк. За ними, опустив головы, последовали родители. Поколебавшись, на борт поднялись еще три женщины и двое стариков. Остальные отошли от пандуса — на их лицах была написана полная растерянность. Джон еще раз взглянул на небо и воскликнул:

— Почему вы остановились? Немедленно поднимайтесь на корабль, он не может долго ждать!

Оставшиеся — а их было не более трех десятков — не двинулись с места. Наконец один из «отказников», худощавый старик с обезображенным оспой лицом, вышел вперед и, прокашлявшись, сказал:

— Знаете, мистер Кеннистон, мы все-таки решили остаться. Нам не нравится то, что вы затеяли с этими пришельцами, — он кивнул в сторону спускавшегося с пандуса Арнола, — но мы не хотим покидать друзей в такой час. Плохо ли, хорошо ли, но мы прожили бок о бок многие годы — что ж, если надо, вместе и умрем. Пошли, чего стоим!

Он приглашающе махнул рукой — и небольшая группа последовала за ним через равнину в сторону холмов. Арнол с восхищением посмотрел им вслед.

— Джон, вы, земляне, мне определенно нравитесь!

Даже самые малодушные из вас не лишены мужества и благородства. Теперь я и сам вижу, что Лунд попросту очернил горожан в глазах Совета Губернаторов. Кстати, о Лунде…

Они вдвоем поднялись на борт корабля и, пройдя через сеть коридоров, открыли двери, в которых находились их пленники. Варна Аллан по-прежнему сидела в кресле и не пожелала даже обернуться, а Матис с Лундом, напротив, шагнули им навстречу со сжатыми от злости кулаками.

— Арнол, вы все-таки собираетесь сделать свое черное дело? — прошипел Координатор, с ненавистью глядя на ученого.

— А вы сомневались в этом, Матис? — усмехнулся Ион. — Земляне высказались за эксперимент — что еще могло меня остановить? Кстати, хочу напомнить: лично вам ничего не угрожает. Скоро корабль стартует, и вы будете в полной безопасности.

Норден Лунд процедил сквозь зубы:

— Надеюсь, вас обоих разнесет на мелкие кусочки вместе с этим чертовым Миддлтауном! Но даже если этого и не произойдет, то вы не будете победителями, нет. Вам предстоит ответить перед судом за преступное нарушение законов Федерации! С радостью полюбуюсь, как всю вашу банду засадят куда надо!

— Посмотрим, — хладнокровно ответил Арнол. — А теперь нам пора идти. Счастливого путешествия!

Он повернулся и зашагал к выходу, но Кеннистон замешкался. Варна Аллан все-таки вышла из своей каюты и теперь выжидающе смотрела на него. Лицо девушки было бледно, но в ее голубых глазах не было ярости — только грусть и сомнение.

Джон хотел сказать этой чудной девушке о многом, но не находил слов. Наконец он пробормотал:

— Простите меня, Варна, за все те неприятности, которые я вам невольно причинил. Прощайте…

— Подождите, Джон!

Девушка шагнула к нему, пытливо вглядываясь в его лицо.

— Знаете, я хотела бы остаться с вами на Земле, — просто сказала она.

Кеннистон в изумлении воззрился на нее, как и Матис с Лундом. Наконец Координатор возмущенно воскликнул:

— Вы с ума сошли. Администратор! Что вы делаете?

Варна спокойно объяснила:

— Пока я еще Администратор этого сектора Галактики. В том, что здесь происходит, есть и моя вина, и я не собираюсь уходить от ответственности. Повторяю: я остаюсь на Земле во время эксперимента и разделю судьбу жителей этой бедной планеты.

Лунд неожиданно ревниво сказал:

— Вы думаете, Варна, не о своем долге — а об этом проклятом «примитиве» Кеннистоне!

Девушка вздрогнула, еще больше побледнела, но ничего не ответила. Джон с внезапно вспыхнувшей надеждой пытался поймать ее взгляд, но Варна опустила глаза. Матис недовольно сказал:

— Я не могу, к сожалению, приказать вам следовать за мной. Администратор. Но учтите — вам придется держать ответ за свое безответственное поведение.

Девушка кивнула и быстрым шагом направилась по коридору к выходу. Смущенный до глубины души Кеннистон последовал за ней. Сердце его бешено колотилось, дыхание перехватило от волнения. «Неужто Лунд прав! — лихорадочно думал он. — Нет, не может быть… Но почему Варна промолчала и лишь опустила глаза?»

Они вместе сбежали по пандусу и подошли к Арнолу, ожидающему Кеннистона в нескольких шагах от корабля. Увидев Варну, он, казалось, не удивился. Не успели они пройти и несколько десятков метров, как пандус поднялся, люки корабля были автоматически задраены и космолет плавно поднялся ввысь и быстро исчез в багряном небе.

Через полчаса они поднялись к холмам, где волновалось целое людское море. На вершине одного из холмов, за живым барьером из солдат Гвардии, стояли техники с приборами контроля, а также Хуббл с обоими гуманоидами.

При виде Варны Аллан глаза у капеллянина округлились от удивления.

— Надо же, сам Администратор пожаловал! Вот уж не думал, что вы останетесь с нами, грешными. Девушка гневно оборвала его:

— Не забывайтесь, Горр, я не намерена отчитываться перед подчиненными за свои… — она с трудом сдержалась и после паузы спросила уже более мирно: — Когда вы собираетесь начинать?

Капеллянин смущенно покосился на недовольного его словами Кеннистона и ответил:

— Мы готовы, Арнол, командуйте!

Ученый волновался так, что на него было страшно смотреть. Он подошел к пульту управления и внимательно изучил показания многочисленных приборов.

— Джон, предупредите ваших людей — мы начинаем! — глухо сказал он и положил руку на панель.

Кеннистон закричал — его голос гулко прокатился среди каменистых склонов, поддерживаемый резким ледяным ветром:

— Спускайтесь вниз, за гряду! Холмы защитят вас от ударной волны, если катастрофа все-таки произойдет! Горожане начали торопливо спускаться по противоположному склону, скользя ногами по осыпающимся камешкам. Многие упали на колени и стали горячо молиться. Заплакали малыши, прижавшись к своим перепуганным матерям.

Сердце Кеннистона сжалось от боли. Прав ли он был, поставив на карту жизни многих тысяч людей?

Он подошел к Арнолу и вместе с ним некоторое время молча смотрел вниз, где посреди бурой равнины возвышался огромный купол, залитый пурпурными лучами предзакатного Солнца. Где-то там, в недрах города, под белыми башнями небоскребов, затаилась энергобомба — готовая вот-вот нырнуть в чрево Земли…

Неожиданно он почувствовал, как чья-то узкая прохладная ладонь скользнула ему в руку. Он повернулся и увидел Варну, завороженно смотревшую на Нью-Миддлтаун. Глаза их встретились…

Ион Арнол решительно нажал на красную кнопку. Тысячи людей, не пожелавших прятаться за холмами, тревожно смотрели на сияющий купол. Они понимали: через несколько минут оттуда, с равнины, к ним может прийти смерть — и хотели встретить ее лицом к лицу.

— Теперь я понимаю, что мы, люди будущего, немало потеряли по сравнению с вами, — прошептала Варна, крепко сжав пальцы Джона. — У вас есть отвага и безрассудство, которого мы лишены. Вы повинуетесь не только разуму, но и сердцу… Я рада, что осталась с вами, Джон!

— Началось! — воскликнул Арнол, не сводя глаз со шкал приборов.

Потекли томительные минуты. Внезапно люди ощутили под ногами сильные толчки — один, второй, третий, четвертый… Это сработали сопровождающие энергобомбу заряды. Чуть позднее из глубин на поверхность пришло землетрясение, докатилось до холмов и ушло вдаль, поднимая тучи пыли на бескрайней равнине. Затем земля вновь содрогнулась — но не в предсмертной конвульсии. Билось сердце возрождающейся к жизни планеты — ликующе, взахлеб…

Люди, многие из которых были брошены толчками на землю, закричали — кто из страха, кто от восторга. Одни прощались с жизнью, другие с надеждой прижимались лицом к каменистой почве, словно пытаясь уловить пульс недр.

Указатели на приборах, казалось, совершенно сошли с ума. Почти все стрелки зашкалило, но это продолжалось недолго. Постепенно все пришло в норму — но ни один указатель не стоял больше на нуле. «Солнечная печка» в глубинах земной коры разгоралась, и животворящее тепло медленно, но верно стало распространяться по многокилометровой толще коры, Арнол с победной улыбкой обернулся к друзьям.

— Все идет нормально! — звенящим от радости голосом произнес он. — Не пройдет и нескольких недель, как тепло вновь придет на Землю…

Он замолчал, не находя слов, чтобы выразить бурлящие в нем чувства. Долгие и упорные годы его работы наконец принесли первые плоды… Лицо Арнола внезапно осунулось, улыбка погасла — сейчас рядом с приборами стоял смертельно усталый пожилой человек.

Кеннистон хотел было передать слова Арнола горожанам, но те сами инстинктивно почувствовали, что все страшное уже позади. С триумфальными криками бросились они вниз по склону к городу, обнимали друг друга, целовались и плакали от радости. Мэр Гаррис не скрывал счастливых слез, обнимаясь с могучим Горром Холлом.

Магро с Хубблом что-то горячо объясняли членам муниципалитета.

— Это была холодная зима Земли — зима сроком в миллионы лет, — тихо сказал Джон, привлекая к себе не сводящую с него нежных глаз Варну. — Скоро придет весна, а это всегда пора любви. И кажется, я знаю, кто станет первыми влюбленными на новой Земле…

Внезапно в небе прокатился гром. Корабли Патруля, ощетинившиеся пушками, спустились на равнину рядом с холмами.

Глава 21

ПРОСЫПАЮЩИЙСЯ МИР

Медленно, очень медленно, в течение нескольких последующих недель, весна вновь приходила на Землю. Ветры с каждым днем становились мягче, на тусклом небе стали проскальзывать одиночные облака. Однажды ночью над Нью-Миддлтауном разразилась гроза — первая за многие тысячи лет, и на следующее утро на бурой равнине проклюнулись робкие лучики травинок.

Увы, Кеннистон узнавал об этих изменениях лишь от Кэрол, навещавшей его… в тюрьме. Вместе с остальными участниками запрещенного эксперимента он был заключен под стражу в одном из зданий города. Командование эскадрильи Патруля временно взяло власть в Нью-Миддлтауне в свои руки, но до прибытия комиссии Совета Губернаторов никаких активных действий не принимало — кроме немедленного разоружения полицейских отрядов и сил Национальной Гвардии, Вскоре на Землю прилетели представители Федерации, и в здании бывшей мэрии началось долгое, изнуряющее слушание «Дела Сола-З». Комиссия тщательно собрала все данные о событиях, произошедших после встречи землян с экипажем «Таниса», выслушала сотни свидетелей и не спеша приступила к выработке своего постановления.

Джону казалось, что недели тянутся бесконечно, он не находил себе места в обширном зале, охраняемом солдатами Патруля. Арнол же, напротив, был бодр, на его губах часто играла беспечная улыбка. На допросах он держался дерзко и самоуверенно, часто ставя Губернаторов в тупик своими остроумными репликами. Цель его жизни достигнута, метод возрождения планет успешно апробирован — остальное его мало занимало.

Горр Холл и Магро также не выглядели удрученными. Капеллянин время от времени громогласно восклицал, с иронией поглядывая на сокрушенного Кеннистона:

— Черт побери, да в чем они могут теперь нас обвинять? Дело сделано! Метод Арнола проверен практически, и об этом скоро узнает вся Галактика. Пусть Губернаторы попробуют отказать в подобных просьбах жителям других остывающих планет! Магро добавил:

— Учтите, Джон: Федерация не решится эвакуировать ваших сограждан — Земля-то оживает с каждым днем! Неужели это вас не радует?

— Радует, еще как, — вздохнул Джон, — но так уж устроен человек — ему всегда всего мало. Еще несколько недель назад я о большем и не мечтал, а сейчас еще хочется самому пройтись по цветущим лугам Земли. К возможной гибели я как-то морально притерпелся, но вот к тюрьме… Горр Холл расхохотался.

— Это вряд ли случится, Джон, Вспомните — мы с вами лишь «эмоциональные примитивы», с нас и взятки гладки.

И вот наконец настал день, когда «заговорщиков» ввели в большой зал — еще недавно здесь заседали мэр и члены муниципалитета. Солдаты Патруля отвели их в первый ряд, который превратился в своеобразную «скамью подсудимых». Члены же комиссии разместились на невысокой сцене «в президиуме». Зал был переполнен — Губернаторы решили сделать последнее заседание открытым.

Джон скользнул взглядом по членам комиссии — трем пожилым, умудренным опытом мужчинам и соплеменнику Лаллора со звезды Спика — и осмотрел зал. На соседней скамье он увидел Варну Аллан, и сердце его дрогнуло. Карьера девушки всецело зависела от результатов слушания дела, но она не казалась подавленной — напротив, встретившись взглядом с Джоном, ободряюще улыбнулась ему. Сидящий позади нее Лунд выглядел настороженным. Встретившись глазами с Кеннистоном, он зло усмехнулся, но на его лице не было заметно обычной самоуверенности.

Почтенный старик, Председатель комиссии, начал заседание. Коротко огласив обстоятельства дела и результаты слушания, он перешел к самому важному — решению четырех Губернаторов. Его лицо все время оставалось бесстрастным, но Джону показалось, что он выполняет свою работу с явным неудовольствием.

— … итак, выездная сессия Совета Губернаторов постановляет: Ион Арнол, Горр Холл, Магро и Джон Кеннистон виновны в преступном нарушении решения Ассамблеи Совета Губернаторов, в самовольном проведении недостаточно апробированного и опасного для населения Сола-З эксперимента. Они приговариваются к высшей мере наказания, применяемой в Федерации Звезд, а именно к пожизненному заключению на одной из отдаленных, необитаемых планет. Горр Холл прошептал:

— Ого! Пусть только попробуют сделать это. Нас так просто не запугать… — Однако его голос звучал далеко не столь уверенно, как раньше.

Председатель комиссии холодно взглянул на капеллянина, и тот, смутившись, опустил глаза.

— Итак, повторяю — обвиняемые, безусловно, заслуживают самого сурового наказания, но надо признать — рассматриваемый случай невозможно оценивать чисто на юридической основе. Мы обязаны учитывать, что ваш дерзкий, безрассудный поступок создал совершенно новую, не предусмотренную законами ситуацию. За последние дни в Совет Губернаторов поступили заявки от нескольких десятков членов Федерации с просьбой применить метод Арнола на своих планетах. После долгих дискуссий Совет дал на это разрешение.

Кеннистон не поверил своим ушам. Неужели борьба Арнола все-таки привела к победе?

— Таким образом, — продолжил Председатель комиссии, — мы зашли в тупик. Заслуженное обвиняемыми наказание пришло в явное противоречие с последним решением Совета. Исходя из этого, а также учитывая ходатайство целого ряда Губернаторов, представляющих в основном гуманоидные миры, мы решили ограничиться общественным порицанием указанной выше четверке. Предупреждаем: в случае повторного нарушения законов Федерации Совет Губернаторов оставляет за собой право ужесточить наказание виновных, учитывая дело Сола-З.»

В зале стало необычайно тихо. Никто не ожидал такого благоприятного поворота событий. Председатель, однако, еще не кончил зачитывать заключение:

— Наряду с вышесказанным комиссия рассмотрела вопрос об ответственности ряда официальных лиц Федерации, участвовавших так или иначе в данном инциденте. Необходимо отметить, что Администратор Варна Аллан проявила неумение работать в сложной, нестандартной ситуации, а также плохое знание психологии населения планет с недостаточно высокой степенью развития цивилизации. Вследствие этого Варна Аллан понижается в должности на одну ступень.

Норден Лунд торжествующе улыбнулся, но тут Председатель сурово взглянул и на него.

— Комиссия также сочла, что в действиях Суб-Администратора Нордена Лунда эгоистические мотивы порой мешали выполнению его служебного долга. Лунд также понижается в должности на одну ступень.

Зачитанное мною постановление получило одобрение секретариата Совета, является окончательным и обжалованию не подлежит.

После долгой паузы люди в зале робко заулыбались. Многие ринулись к передним рядам, чтобы пожать руку Кеннистону и его друзьям. Раздались первые восторженные возгласы, а затем зал взорвался аплодисментами. Иона Арнола и Магро подняли на руки, но вот с массивным Горром Холлом не удалось справиться даже самым сильным мужчинам. Тогда капеллянин, хохоча, сам подбросил к потолку несколько человек — и под одобрительные крики ловко поймал их в воздухе.

Кеннистон не принимал участие в общем веселье. Он заметил, как сразу после окончания выступления Председателя комиссии Варна Аллан молча поднялась и с окаменевшим, серым лицом пошла к выходу, и поспешил вслед за ней. Девушка заметила это и остановилась в ожидании у самых дверей. Неожиданно перед ней вырос Норден Лунд. Лицо бывшего Суб-Администратора тряслось, глаза были налиты кровью. Сжав кулаки, он шагнул навстречу Кеннистону.

— Будь ты проклят, мерзкий «примитив»! Ты погубил мою карьеру…

Варна остановила его, презрительно усмехнувшись:

— Бросьте, Лунд, вы сами сделали эту карьеру своими амбициозными интригами,

Лунд затравленно оглянулся на свою бывшую начальницу и внезапно сник. Опустив голову, он молча вышел из зала. Девушка проводила его тревожным взглядом и тихо сказала:

— У вас появился смертельный враг, Джон. Лунд не из тех, кто остается в долгу…

Джон пожал плечами — сейчас это меньше всего волновало его.

— Варна, — сказал он горько, — вы тоже имеете основание ненавидеть меня…

Девушка серьезно взглянула на него:

— Нет, Джон, вы здесь ни при чем. Я оказалась в непривычной ситуации и наделала массу ошибок. Видимо, действительно еще не созрела для столь ответственной работы…

— Дьявол, о чем вы говорите? — взорвался Кеннистон. — Каждому ясно, что ваши Губернаторы предвзято отнеслись к вам. Вы старались найти лучшее решение…

— И все же оно оказалось не самым мудрым и прозорливым, — прервала его Варна и внезапно улыбнулась. — Джон, не переживайте за меня. Кто знает, быть может, все и к лучшему…

Кеннистон с восхищением смотрел на златовласую девушку. Ему хотелось сказать ей о многом… но как решиться на это? Между ними лежала бездна… Может ли дикарь из далекого прошлого надеяться на любовь одной из самых блистательных девушек Федерации?

— Я поздравляю вас, Джон, — ласково сказала Варна. — Скоро ваша мечта исполнится, и вы вернетесь в свой дом… к этой очаровательной Кэрол. Не сомневаюсь, вы будете очень счастливы вместе…

— Варна! — в отчаянии воскликнул Джон. — Я давно хотел…

Девушка выжидательно смотрела на него, но Кеннистон вдруг потерял дар речи. Тогда Варна грустно усмехнулась:

— Я не прощаюсь с вами сейчас, Джон, Надеюсь, вы найдете время и заглянете к нам на корабль перед отлетом. Передайте вашей Кэрол привет и скажите, что я немного завидую ей.

Она резко повернулась и вышла из зала, а Джон лишь стоял и, как завороженный, смотрел ей вслед. Внезапно его захлестнула волна ликующих горожан. Несмотря на его протесты, Джона подняли на руки и вынесли на площадь, где, казалось, собрался весь город. По широкому проходу среди тесно сгрудившихся людей шел оркестр Национальной Гвардии, одетый по случаю торжеств в парадную форму. Гремели барабаны, звучали фанфары, сотрясались литавры, ярко наряженные девушки маршировали, искусно жонглируя жезлами. За оркестром медленно ехал открытый лимузин мэра, украшенный первыми луговыми цветами. Гаррис размахивал шляпой, приветствуя многотысячную толпу. Следом за ним тянулся караван автомобилей — это ехали горожане, возвращающиеся в старый добрый Миддлтаун.

Позади машин шла процессия из самых крепких мужчин, не выпускающих из высоко поднятых рук Иона Арнола, Магро и Хуббла, а чуть поодаль шагал громогласный Горр Холл, облепленный восторженно визжащими малышами. Кеннистон же смог вырваться из цепких рук своих обожателей и скрылся от них на соседней, сравнительно пустынной улице. Почти полчаса задворками он пробирался к дому невесты, опасаясь выходить на широкие магистрали, где бурлил праздник. Наконец ему удалось проскользнуть к хорошо знакомому подъезду — и вскоре он уже сжимал в объятиях плачущую от счастья Кэрол.

— О, Джон, ты свободен! — шептала она, прижимаясь к его груди мокрой от слез щекой. — Я побоялась прийти на заседание этой ужасной комиссии, но я ждала и надеялась…

— Да, Губернаторы признали нас невиновными, — сказал Джон и вдруг почувствовал себя очень неловко. Ему показалось, что он целует чужую невесту. Собственно говоря, так и было на самом деле…

В этот момент в комнату вошла озабоченная тетя Адаме.

— Джон, как хорошо, что вы пришли! — воскликнула она. — Я не знаю, верить ли нашим соседям? Неужто мы можем вернуться домой?

— Упаковывайте вещи, миссис Адаме, — улыбаясь, ответил Джон. — Я отвезу вас на своем джипе,

— О, я давно готова! — с энтузиазмом воскликнула старуха. — На всякий случай все последние дни я готовилась к переезду. Я так и заявила соседкам — не задержусь ни одной лишней минуты в этом ужасном, забытом богом месте! Но знаете, что мне сказали сыновья миссис Борзак? Мы останемся здесь, в Нью-Миддлтауне, — вот что сказали эти сорванцы. И их поддержала почти вся молодежь! Можете вы это понять, Джон?

Через полчаса Кеннистон подогнал к дому свой джип и погрузил в него тюки и чемоданы. Выехав на бульвар, он попал в медленно движущийся к порталу поток машин. Мимо проплывали белые небоскребы, так и не ставшие для большинства горожан родным домом. Колонна выехала за пределы купола — и ее встретил теплый ветер, несущий слабый запах зелени. Но в небе по-прежнему тускло светилось багряное солнце и перемигивались слабые звезды.

Караван проплыл мимо небольшою звездолета Иона Арнола, окруженного черными башнями кораблей Патруля. Джон долго оглядывался на них — ему было грустно при мысли, что скоро его новые друзья уйдут к далеким мирам, и, быть может, навсегда. И с ними будет Варна…

Перевалив через гряду холмов, колонна торжественно въехала на улицы Миддлтауна. Дома уже оживали — ставни были распахнуты, жалюзи на окнах подняты. Женщины в пестрых фартуках, весело переговариваясь, не спеша сметали пыль со ступенек и садовых дорожек. Деловито гудели грузовики, развозя крупные вещи; дети носились по городскому парку среди деревьев, на голых ветвях которых проклевывались первые почки.

Джон свернул на Майн-стрит и вскоре подъехал к старому коттеджу, который они оставили несколько месяцев назад. Впрочем, месяцев ли? Джону показалось, что с тех пор прошли долгие годы.

Он остановил машину у тротуара. Миссис Адаме вышла из джипа и нерешительно подошла к веранде. Открыв дверь, она вдруг растерянно оглянулась, словно опасалась войти.

— Ничего не изменилось, — сказала она недоуменно. — Неужели все было просто кошмарным сном? Но пыли, сколько пыли на крыльце! Сейчас я возьму тряпку… Внезапно она села прямо на ступеньки и разрыдалась. Кэрол, напротив, почему-то не спешила выходить из джипа. Чувствуя ее пристальный взгляд, Джон обернулся и, нарочито улыбаясь, спросил:

— Теперь ты счастлива, милая?

Она кивнула, не сводя с него серьезных, задумчивых глаз. Джону стало не по себе, и он торопливо сказал:

— Я помогу перенести в дом вещи — а затем, прости, должен буду отлучиться. Перед отлетом мне нужно повидаться с Горром Холлом, но я скоро вернусь.

Кэрол внезапно тихо сказала:

— Нет, Кен… не возвращайся.

Он вздрогнул и протестующе воскликнул:

— Опомнись, милая, что ты говоришь?

В глазах его невесты появилась грусть, но голос по-прежнему оставался твердым.

— Мы не сможем быть вместе, Кен, и ты это отлично понимаешь. В последнее время ты очень изменился, а я осталась прежней. Я слишком привязана к своей привычной, размеренной и спокойной жизни, а ты отныне принадлежишь звездам. А может быть, еще и…

Джон понимал, что Кэрол говорила правду — ту правду, в лицо которой он сам не решался взглянуть. И все же по инерции он еще пытался возражать:

— Кэрол, но как же наши планы…

— Наши?.. Прежнего Джона Кеннистона больше не существует — потому не может быть и планов о свадьбе, детях, собственном доме… Для меня это трагедия, но прости — это мое личное дело. Я знаю, ты будешь счастлив… с ней…

Девушка внезапно бросилась ему на шею, страстно поцеловала и, спрыгнув на землю, побежала к дому. Когда Джон опомнился и вышел из машины с чемоданами в руках, обеих женщин уже не было видно. Дверь на веранду была заперта…

— Прости, — прошептал Джон и, не оглядываясь, пошел к джипу.

Выехав из старого города, он на предельной скорости погнал машину и вскоре выехал на вершину одного из холмов. Здесь он остановился и, выйдя на каменистую площадку, долго смотрел на Миддлтаун, словно прощаясь с ним. Затем взглянул на город под куполом — и увидел небоскребы, залитые огнями праздничной иллюминации. Большинство молодежи осталось там, в новом городе, для них день отъезда родителей и близких стал праздником начала самостоятельной жизни. Эти ребята и будут новыми членами Федерации Звезд, подумал Джон. Их не тяготит мертвый груз прошлого — и, возможно, они-то и возродят Землю по-настоящему. Построят новые города, дадут жизнь новому поколению землян… Впрочем, кто знает? Звездные корабли скоро вновь вернутся — и, быть может, эти парни и девушки предпочтут отправиться к новым мирам. Старый Миддлтаун обречен, рано или поздно он превратится в призрак, в тень далекого прошлого. История о городе, перенесшемся на край света, может со временем стать одной из легенд Галактики…

Никогда еще Кеннистон не чувствовал себя таким свободным. С прежней жизнью было покончено, а новая могла начаться только там, среди далеких миров. Он станет звездным странником, одиноким скитальцем, чужим и для землян, и для жителей Федерации…

Он вновь уселся за руль и не спеша поехал к звездолетам, возвышающимся среди бескрайней равнины. Миновав титанические башни кораблей Патруля, он выехал к серебристой игле космолета Арнола. У спущенного на землю пандуса его ждали. Горр Холл издалека приветливо помахал рукой — его примеру последовали Магро и Ион Арнол. Среди его друзей была и Варна Аллан. Не выдержав, она побежала ему навстречу, не скрывая счастливой улыбки.

И тогда Джон Кеннистон понял, что и там, среди звезд, он не будет одинок.

Звезда жизни

Глава 1

Он был более одинок, чем кто бы то ни было прежде.

Он был один и мертв.

Хотя сердце билось. Глаза видели, уши слышали, и он чувствовал. И еще, думал Кирк Хэммонд, он был мертвецом и всегда находился в своей могиле — сфероиде из магния и стали, этот пузырь из воздуха и света молчаливо летел через глубины космоса, в огромных и неограниченных океанах ночи.

Это было забавно. Это было так забавно, что солнце, луна и звезды захлебывались от беззвучного смеха. У великой нации были амбиции и многие сотни блестящих людей, обеспокоенных взмокших от пота, и многие миллионы долларов были потрачены на то, чтобы обеспечить Кирку Хэммонду похороны, которых никто не удосужился прежде.

Он рассмеялся.

Он зарыдал.

Радио жужжало, последние скучные закодированные звуки, которые доносились с Земли. Скоро, очень скоро пуповина звука, который связывал его с родным миром, оборвалась и он стал для Земли мертвым.

«Канаверал — «Эксплореру-19», 17:44. Президент объявил о награждении Кирка Хэммонда Медалью Чести Конгресса. Президент добавил: «Это благодарность всей нации герою». Конец послания».

Чудесно, подумал Хэммонд. Я герой. И получил медаль. Они могли бы назвать ее посмертной наградой. Каковой она и является на самом деле.

Радио взорвалось снова, почти тотчас.

«Канаверал — «Эксплореру-19», 17:47. Весь мир молится за вас, Хэммонд. Каждая церковь, каждый верующий, отслужили специальные службы. Конец послания».

Поминальная молитва, подумал он тупо. Прекрасно. Замечательно.

Он мог представить себе огромную эмоциональную волну, прокатившуюся по миру, ужас и сожаление о его судьбе. Эти люди его не знали. До пожара на «Эксплорере-19» они ничего не слышали о нем. Но теперь, когда он угодил в западню и был пропащим человеком, их эмоции были необыкновенно сильны.

Хэммонд устал. Сотни часов он сидел скрюченный в кресле своей небольшой сферы, и тело его свела судорога и оцепенение. Его ум тоже оцепенел. На него обрушилось слишком многое за слишком короткое время. Потрясение от возгорания. Обморок. Приход в чувство, борьба за дыхание, мысль дотянуться до передатчика и сообщить, что он все еще жив. Страх и понимание безнадежности, а затем благодарение Господу, когда раздался грохот ракет второй ступени, после которого он потерял сознание. Очнулся он слабый и больной, но внутри все было целым. И затем пришло напряженное ожидание, ожидание третьей вспышки, которая должна была вывести маленькую оболочку корабля Хэммонда на расчетную орбиту. Орбиту, которая понесет Кирка Хэммонда, первого из людей, вокруг Луны и затем назад на Землю.

Годы после тысяча девятьсот пятьдесят седьмого и первого русского спутника они посылали свои аппараты. Начав запускать на околоземную орбиту необитаемые механизмы, их усовершенствовали до такой степени, что стали посылать людей. Затем первый беспилотный спутник вышел на орбиту вокруг Луны. Теперь человек собирался не приземлиться на Луну, а облететь вокруг нее и приземлиться — если все сработает как надо — безопасно на Землю. И Хэммонд был тем парнем, который ожидал, когда сработает третья степень и он направиться на Землю по расчетной траектории.

Очень скоро! Он быстро определил по взрыву третьей ступени, что происходит что-то неправильное, что она сработала раньше времени. Это произошло преждевременно. Кривая была слишком крутой и орбита отклонилась от заданной. «Эксплорер-19» не прошел так близко от Луны, как планировалось. Он прошел дальше, чем необходимо было, и лунное притяжение не достало до него в полной мере. А это означало…

Это значило, что спутник не обогнет Луну, а пройдет мимо и так будет продолжаться раз за разом.

Радио снова взорвалось.

«Канаверал — «Эксплореру-19», 18:02. Ваш часовой доклад запаздывает на две минуты. Пожалуйста, сделайте сообщение. Конец послания».

Хэммонд невесело усмехнулся. Это был Джон Уиллинг. Он мог представить Джона Уиллинга там внизу, в зале Управления, потного, полного претензий к нему, показывавшего ему, что все рутина. Он переключился на приборы, отметил расстояние, плотность пыли, радиацию, температуру на солнечной и теневой стороне. Прежде чем продолжить, он обернулся. Алюминиевая рама катапульты сидения, сидение, в котором он находился все это время, легко провернулось в креплениях и он глянул в затянутый стеклянным фильтром иллюминатор.

Гигантский затененный череп глянул на него, заполняя усеянный звездами темный небосклон. Это его немного отвлекло и он не мог не видеть, что стал меньше, чем за час до этого. Луна становилась меньше и меньше по мере того, как «Эксплорер-19» удалялся от нее. Он поглядел на Землю. Она оставалась огромным размытым зеленым шаром. Попробовал снова думать каким великим является то, что первый человек улетел так далеко от нее.

Он устал. О, Боже, ну почему ему так достается? Иной раз человек должен умереть, но никто не умирал еще подобным образом, один в темной безжизненной пустоте за миллионы миль от его родины. Теплое и печальное понимание Земли, всех ее путей, которые он всегда считал само собой разумеющимися, нарастало в Хэммонде. Ласковый дождь весенней ночью, старые деревья у спящей фермы, грубая, обрывистая толкотня людских звуков на улицах больших городов, приливы и отливы моря, тропы ветра, волн и птиц. У вас так много всего, пока вы живы, что не думаете обо всем этом, пока не подступит смерть. Может ли мертвец думать? Он мог. Он — Кирк Хэммонд.

Он сжал кулак и унял дрожь в пальцах, прежде чем послал последние замечания в доклад, на основе зрительных реакций. Ответ пришел быстро:

«Канаверал — «Эксплореру-19», 18:24. Доклад получен. Не теряйте надежды, Хэммонд. Совет астронавтов считает, что существует вероятность неизвестных гравитационных факторов, способный вернуть вас назад на расчетную орбиту. Конец связи».

Хэммонд вымучено улыбнулся.

«Эксплорер-19» — Канаверал, 18:33. Не думайте, что вам следует приободрять меня, Уиллинг. Я достаточно хорошо изучал астрономию на Базе, поэтому в состоянии рассчитать, что корабль вернется на орбиту по прошествии очень долгого времени. Конец связи»

Да, не скоро. Вычисления, отчаянные наброски на листках, которые медленно уточняли его судьбу, были все еще на его колене. С холодной окончательностью математики, они говорили ему, что его ждет. «Эксплорер-19» далеко ушел от Луны, очень далеко. Его орбита была огромным вытянутым эллипсом и означала, что где-то очень далеко она повернет и обернется вокруг Солнца как комета. Через столетие или два он пройдет вблизи от Земли.

Через столетие… Запас воды и пищи Хэммонда был рассчитан на шестидневное путешествие вокруг Луны и обратно. И эти шесть дней уже подходили к концу. Он глянул вниз, на рычаг катапульты, которая должна была в безопасности вернуть его назад. Теперь уже она не нужна. Он не собирался возвращаться.

«Канаверал — «Эксплореру-19», 18:55. Ваши ответы слабеют, но мы все еще можем работать с вами. Исправны ли вашибатареи? Есть сообщения? Конец связи.»

Да, подумал Хэммонд, у него есть сообщение для них. Он хотел послать его, прокричать, прореветь. Он хотел сказать, чтобы его вытащили из этой маленькой мерцающей могилы назад на Землю, как угодно. Но способа не было. Помощь не могла его достигнуть. Не было никакого пути. Когда-нибудь, в будущем, появятся управляемые корабли, но не сейчас. Все, что человечество могло сделать, это ждать и беспомощно слушать как «Эксплорер-19» нес его неотвратимо в темноту и смерть.

Хэммонд почувствовал как паника быстро нарастает в нем. Он не должен позволить страху овладеть собой всецело. И не поможет ему, даже если он будет изливать его по радио. Он взялся сам за эту работу, знал, что она опасна и он должен принять свой конец как мужчина, а не как хнычущий сосунок.

Но он себе не доверял. Рано или поздно истерика могла овладеть им и заставить причитать во весь голос.

Приняв решение, Хэммонд передал:

«Эксплорер-19» — Канаверал. Да, мои аккумуляторы выходят из строя. Это будет мой последний контакт. Не дайте этому происшествию прекратить дальнейшие попытки в будущем. Удачи всем ребятам, которые последуют за мной. Конец связи».

И после того, как он закончил, Хэммонд сильным ударом кулака сокрушил передатчик. После этого он неловко сидел. Аккумуляторы были в порядке, а радио нет. Никакой возможности обратной связи. Теперь опасность его не сломает и не заставит устроить спектакль. Там, на Земле, они думают, что это было героическое сообщение, они не узнают, что паника овладела им.

Теперь он был один. По настоящему один.

Он глянул через иллюминатор прямо пред собой на мерцающие звездные цепи. Он собирался умереть здесь, где до него не умирал ни один человек. Ладно, некоторое отличие было в этом.

Хэммонд чувствовал крайнюю усталость. Это было странно, что со смертью вырисовывающейся, вы могли чувствовать утомленность. Но это так и было. Он сидел в тесном сидении внутри корабля более чем ста часах и его тело болело, а мозг оцепенел. Он прошел долгий путь от мальчика в Огайо, который кричал в восхищении при известии о первом спутнике. Неужели так важно было стремиться ко всему этому через техническое училище, бессонные ночи занятий, планов и трудов.

Он устал представлять, что там говорят о нем сейчас на Земле. Слава Богу, там не осталось никого, кто бы слишком горевал о нем. Причиной этому было то, что его родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад, и он знал, почему Уиллинг выбрал его из большой группы добровольцев. Но что же теперь говорит Уиллинг радио и телеобозревателям? Не имеет значения. Когда он сломал радиопередатчик и оборвал последнюю цепь, связывавшую его с Землей и людьми, все потеряло смысл.

Он был Кирком Хэммондом, единственным во Вселенной и вскоре ушедшим из живых.

Как скоро?

Хэммонд изучал показания измерителя кислорода. Кислорода осталось на часа два, даже учитывая небольшой запас бака катапульты. Он пожалел, что осталось так мало времени. Он боялся, ужасно боялся, что обезумеет перед смертью.

Но к чему гадать?

Голос звучал внутри его усталого мозга. К чему ждать ужасных мук удушья? Все что он должен сделать, это открыть люк и безвоздушный холод люка положит конец всем его мучениям.

Хэммонд положил руку на тяжелую рукоять люка. Уверен ли он, что это приемлемый выход, чтобы избежать безумия и удушья?

Внезапно в голове у него ожили невозможные надежды.

«Не делай этого! Не открывай люк! Может быть, корабль вернется назад… Может быть кто-то придет на помощь… может…»

Безумие, невозможно, он знал, что это несбыточные надежды. Это были его подсознательные причины не пускаться в последний полет. Хэммонд подавил неумные голоса. Он должен проделать все быстро, или не сумеет сделать этого вовсе. Неровными движениями он стал открывать люк.

С громким «пам» люк отошел и образовалась крохотная щель. Воздух с шумом стал вырываться наподобие ракетного двигателя через микроскопическое отверстие. Хэммонд не открывал его больше, так как опасался резкого перепада давления. Он сел назад, его плечи поникли. Он проделал длинный путь и очень устал.

Внезапно он ощутил ужасное и агонизирующее ощущение холода, охватившего все его тело. Такая смерть не была болезненной, как он и ожидал!

Это была его последняя мысль.

Глава 2

Раньше была только темнота, а теперь появилась еще и боль.

Он желал бы, чтобы боль прошла и перестала терзать его удобное не-существование, его не-чувствование. Однако боль не проходила. Наоборот, она становилась сильнее. Каждый раз, когда он пытался вздохнуть, он попадал в огненную, разрывающую агонию.

Как же он мог дышать, если уже мертв? Такова была первая ошеломляющая и ужасающая мысль Хэммонда. Это было невозможно. Да, его легкие судорожно сокращались, требуя воздуха, которого не было.

Мозг безвольно пытался разрешить эту проблему. Он захотел открыть глаза, но не смог. Не мог пошевелить даже мускулом. Не мог чувствовать. С каждым мгновением пылающая агония возрастала и ползла по телу. Он чувствовал также, что кисти его, лежащие на металлических подлокотниках катапультирующего сидения, покрывались волдырями.

Он также мог слышать. Где-то очень близко около ушей раздавался тонкий шипящий, визжащий шум, который звучал все время на одной и той же ноте.

Очень скоро боль превратилась в пытку, которую было страшно вытерпеть. Он задыхался, должен был снова умереть. Очень несправедливо, что ему приходится снова умереть. Он сделал конвульсивную попытку, и его тело дернулось.

Глаза открылись.

Он смотрел, как бы, сквозь красную дымку. Он все еще сидел на катапультирующем кресле спутника. Выходной люк слегка треснул и визжащий звук шел оттуда. Разреженный воздух, настолько наполненный озоном, что он не мог им дышать, струился сквозь трещину. Воздух или жалкое подобие воздуха был чрезвычайно холодным. Однако металл спутника скручивало от жара.

Хотя Хэммонд пришел в сознание только на одну треть, он знал, что умирает от недостатка кислорода. Тренировка там, на Ракетной Базе, глубоко въелась в память и одна фраза вспыхнула в угасающем мозгу. Длительность времени Полезного Сознания, за которое человек при утечке кислорода должен был спасти себя. Даже в верхних слоях атмосферы у него было менее двух минут в запасе. Еще выше в космосе счет шел на секунды. Его секунды уходили. Вспомни тренировку…

Он вспомнил. Руками, налитыми свинцом, он стал искать кислородную трубку катапультирующей капсулы. Взял ее в рот, а затем начал искать клапан. Пальцы почти не подчинялись. Руки были похожи на лапы собаки. Наконец, он открыл клапан.

Благословенный воздух начал проникать в его изголодавшиеся перегретые легкие и тело его затряслось.

Он сидел, дыша и дрожа, непонимающими глазами смотрел на усеянное звездами небо, которое ускользало в то время, как спутник медленно вращался. Затем, неспешно и величественно покачиваясь, какой-то серо-зеленый объект закрыл весь передний иллюминатор. Туманная поверхность проплыла вдоль стекла, затем какой-то кривой отросток и опять звезды.

Хэммонд тупо наблюдал все это. Через минуту все повторилось.

Первый слабый отблеск любопытства возник в его отупевшем мозгу. Кислород начал оказывать свое действие и он мог думать и изумляться. И его этот серо-зеленый объект удивил. Он повернул кресло на кардановой подвеске, чтобы получше рассмотреть этот объект.

Хриплый крик вырвался у Хэммонда. В звездном пространстве под спутником вращалась огромная серо-зеленая масса.

— Земля…

Он прошептал это слово, но сделал это автоматически. Он все еще не мог поверить.

Стекло жгло лицо. Спутник с каждой минутой нагревался, но он не мог убрать лицо, пока эта обширная масса полностью не появилась в иллюминаторе. В этом не было сомнений. Сознание внезапно пробудилось. На этот раз он провопил название своей планеты. Хэммонд ожидал, дрожа и все еще не веря, пока вращение спутника не привело Землю в иллюминатор снова. Теперь он изучал ее поверхность более тщательно. Он понял, что Исследовательский Центр Девятнадцать находился не более чем в сорока милях над поверхностью Земли и вращался вокруг нее со скоростью более двадцати тысяч миль в час. Хэммонд направлялся в открытый космос Солнечной системы. Он был уверен, что будет все дальше и дальше удаляться от Центра. Казалось, было невозможно вернуться на Землю. Но все же он вернулся.

«…по неизвестной причине факторы гравитации могут привести вас обратно на орбиту…»

Он вспомнил это сообщение из Канаверал. Он подумал тогда, что они просто пытаются облегчить его конец, дать маленькую надежду. Но, может быть, они были правы? Одно очевидно. Центр Девятнадцать упал обратно к Земле и в тесной спирали вращался вокруг нее.

Но было еще кое-что более загадочное. Он искал быстрой смерти, открыв люк в космосе. Он умер тогда, и все же был жив.

Как человек может замерзнуть, а затем снова ожить?

Торжественно и величественно Земля снова появилась в иллюминаторе. Он жадно сосал кислород и глядел. Тело было сплошной болью, а испепеляющее дыхание раскаленного металла и ледяной поток разреженного воздуха, который с визгом просачивался через приоткрытый люк, мгновенно обожгли и заморозили его.

Судорожно размышляя, Хэммонд пытался понять причину своего удивительного пробуждения. Может быть, он не умер по-настоящему, а был только в состоянии ультра-гипотермии? Гипотермия или катастрофическое понижение температуры было обычным методом медицины и хирургии в эти дни. Первые эксперименты в сороковых и пятидесятых показали, что можно просто заморозить человека, а потом вернуть его к жизни, правильным образом разогревая его. Еще во времена первого спутника американские ученые замораживали собак, а затем снова оживляли примерно через час. Считалось, что русские делали то же самое с людьми, а затем заявили, что гипотермия дала удивительные результаты.

Гипотермия… А что, подумал Хэммонд, если все это сделалось мгновенно, как это не делали прежде в лабораториях, а сейчас это сделал космос? Настоящая супергипотермия, которая действует с ужасающей скоростью, замораживая каждую клеточку в теле прежде чем какой-нибудь орган разрушится. Возможно, сейчас, когда спутник упал к Земле в разреженный воздух верхних слоев атмосферы, увеличивающееся тепло от трения спутника возродили его.

Все это пронеслось в голове Хэммонда, типичная попытка человека двадцатого века найти рациональное объяснение невероятного. А затем он позабыл это. Ибо внезапно осознал, что как бы то ни было он вернулся к жизни для того, чтобы быстро умереть, если он ничего не предпримет.

Спутник раскалялся с каждой минутой. Хэммонд не мог больше выносить прикосновение раскаленного металла. Спутник вращался в верхних слоях атмосферы и трение раскаляло Центр Девятнадцать. Вскоре он сгорит, как падающий метеор.

И сгорит вместе со спутником, если не выберется из него.

До этого мгновения он был настолько изумлен и парализован, что не думал об этом. Но теперь инстинкт самосохранения привел его ум в лихорадочное состояние. Вследствие каких-то загадочных космических факторов Центр Девятнадцать вернулся к Земле. Теперь от Хэммонда зависело как выбраться. Его тело все еще было словно налито свинцом, голова раскалывалась, но он начал тщательно обдумывать создавшуюся ситуацию.

Внизу находилась освещенная сторона Земли, большая часть покрыта облаками. Ему показалось, что он узнал Иберийский полуостров. Если это так, то он двигался над Тихим океаном по направлению к Северной Америке, которая была на теневой стороне. Он должен точно определить время катапультирования из спутника, когда будет над Землей.

Неуклюжими пальцами он трогал рычаги и переключатели. Неожиданно ему на ум пришла очень смешная мысль.

«Неужели они не удивятся, когда их мертвый герой спустится на парашюте живым?»

Кресло Хэммонда было подвешено таким образом, что он висел внутри пластиковой чаши внутри спутника. Теперь, когда заработал пульт управления из-под Хэммонда поднялись другие пластиковые секции и запаковали кресло и пульт экстренного катапультирования.

Хэммонд не выпускал кислородной трубки изо рта, вглядывался сквозь пластик и стекло иллюминатора, чтобы определить, где находится Девятнадцатый.

«О чертовы облака! Не смогу увидеть огней городов.»

Спутник несся к теневой стороне Земли, которая была почти полностью закрыта облаками.

Внутри пластиковой сферы становилось все жарче. Внезапно он увидел, что алюминиевое ребро иллюминатора начало слегка светиться и коробиться. Центр Девятнадцать приближался к критической точке нагрева от трения.

Хэммонд едва удержался, чтобы тут же не дернуть рычаг катапультирования. Он находился где-то над Атлантикой, была ночь и его не смогут найти в течение длительного времени.

Нет, ждать, пока он не убедится, что находится над твердой землей.

Но мог ли он ждать? Зловещее слабое красное пламя покрывало всю поверхность спутника и у него от жары кружилась голова. Он сцепил зубы и стал ждать. Он не мог видеть, с какой скоростью и на какой высоте летел. Мог только предполагать. Однако считал, что летит уже над побережьем. Подождать еще немного, чтобы полностью удостовериться…

Хэммонд дернул один из двух рычагов. Ничего не произошло.

Его снова охватила паника. Если не сможет открыть люк катапультирования, то не выберется. С неистовством он тянул рычаг.

В этот рычаг заработал. Со скрежетом нижняя часть спутника отделилась и взорвалась. Теперь Хэммонд мог прямо сквозь пластик прямо под ноги. Его пальцы ухватили другой рычаг, на котором была буква «К». Рычаг был так раскален, что его едва можно было держать. Хэммонд не мог больше ждать. Конечно же, он был над твердой землей.

Хэммонд потянул рычаг «К».

Его страшно дернуло, когда катапульта выбросила капсулу. Тело Хэммонда, налитое свинцом, мотало из стороны в сторону, в то время как капсула крутилась вокруг своей оси. Кислородная трубка выпала у него изо рта. Он начал шарить вокруг, но огненная дымка не давала ничего увидеть. Стало трудно дышать. Боль в легких заставила его еще судорожнее задвигать руками. Наконец пальцы нащупали раскачивающуюся трубку. Он сунул ее в рот, а потом едва не выронил снова при очередном рывке. Через некоторое время в голове слегка прояснилось. Капсула перестала вращаться. Он поднял голову и увидел небо, усеянное звездами. Первый раз после пробуждения. Прямо над ним висел парашют капсулы. Он раскрылся как раз вовремя. Хэммонд опускался на ночную поверхность Земли.

От облегчения его слегка передернуло. Все, что он делал до этого момента, он делал механически, благодаря своей тренированности.

Он почувствовал некоторое возбуждение.

«У меня получится…»

Кровь пульсировала в венам. Он почувствовал ужасную слабость, но новое состояние вымыло из него свинцовую тяжесть. Хэммонд с жадностью взглянул вниз. Там плыли только свинцовые облака. Пока он их не пролетит ничего не увидит.

Прошло много времени, прежде чем он спустился под облака. Сердце неистово застучало, когда он вынул изо рта кислородную трубку. Она была больше не нужна…

Он продолжал всматриваться вниз, ловя какие-нибудь огни.

Никаких огней не увидел. Вокруг была плотная, ужасающая темнота и он не был даже уверен что пролетел сквозь облака. Но он же должен уже что-то видеть! Затем, внезапно, глаза уловили какое-то слабое свечение. Он с ужасом осознал, что свечение было не далеко под ним, а очень-очень близко и понял, что это такое.

Это было море. Он ошибся и катапультировался раньше времени.

Пластиковый шар ударился о воду и его подняло на гребень волны. Хэммонд вспомнил о парашюте и нажал отцепляющее устройство. Капсула катапультирования была сконструирована и для посадки на воду. Сейчас она поднималась вверх и опускалась вниз и спасенный почувствовал себя маленьким в плавающей бутылке. Он расслабился, чувствуя себя ужасно и заснул.

Когда он проснулся, то подумал, что прошло несколько часов. Над морем дул ветер и облака рассеялись. На всем небе сияли звезды. Хэммонд взглянул на запад. Конечно же он не может быть далеко от побережья. Там, где звезды соприкасались с океаном, он увидел темную низкую полосу. Он почувствовал уверенность в том, что это побережье и ветер гонит капсулу в нужном направлении.

Хэммонд взглянул на небо. Казалось невероятным, что он вернулся оттуда, пережив ложную смерть в космосе, снова пробудившись, когда по какой-то странной и загадочной причине спутник вернулся к Земле. Что же послужило этому причиной?

Но вопрос этот вылетел из его головы, когда он пристально взглянул на звезды в северном направлении.

Что-то странное произошло со звездами, странное до сумасшествия.

Глава 3

Хэммонд отлично разбирался в созвездиях. Тщательное их изучение было частью астронавигационного курса, который им вдалбливали до прибытия на Канаверал. Северные созвездия, мерцавшие низко над морем, были не такие как положено. Большая Медведица, Дракон и другие медленно вращались вокруг небесного северного полюса. Но центром этого движения была не Полярная звезда. Он был тусклее и Хэммонд узнал ее — это была Дельта Лебедя, которая находилась на много градусов дальше, чем бывшая Полярная звезда.

Сначала он не мог поверить своим глазам. Но по мере того, как капсула перекатывалась по направлению к суше, а Хэммонд продолжал следить за звездами, у него исчезли все сомнения. Он был сильно озадачен.

«Но ведь это означает, что прошли сотни лет. Нет, не сотни, а тысячи.»

Небесный северный полюс постоянно менял свое местоположение на небе из-за прецессии равноденствий. В течение двадцати семи тысяч лет полюс описывает небольшой круг на небе.

Если полюс был сейчас около Дельты Лебедя, значит он совершил одну треть круга. А это означает, что прошло около десяти тысяч лет с того времени, как Хэммонд в последний раз наблюдал северные звезды.

Десять тысяч лет? Это было слишком смехотворно. Слишком фантастично. Или это была какая-то аберрация света или что-то случилось с его глазами. Невозможно было представить, что прошло такое огромное количество времени с тех пор, как он умер, с тех пор…

На смену раздраженному неприятию в голову ему пришла мысль, от которой он похолодел: может, было какое-то объяснение, о котором он не предполагал, нечто потрясающее. Сон в замороженном состоянии, состояние ультрагипотермии, в которой он находился. Даже не подумав, он считал, что это состояние длилось недолго. Несколько дней, неделю, но не больше. Но на каком основании он так думал? Абсолютный и постоянный холод заморозил все клеточки в его теле, когда он открыл люк. Он мог быть в этом состоянии как день, так и год. Или даже тысячу лет.

Сколько же времени он провел в замороженном состоянии?

Мерцающие стрелки звездных часов дали ему ответ, но он не мог принять этот ужасающий ответ.

Но все же это объясняло, почему Центр Девятнадцать вернулся к Земле. Когда Хэммонд открыл люк, чтобы избежать ужасного конца, спутник находился за Луной в направлении космоса по огромной эллиптической орбите, Хэммонд вычислил, что спутник вернется на орбиту через много лет и, возможно, попадет в гравитационное поле Земли. Если произошло именно так, если звездные часы показывали истинное время, то Хэммонд сидел в течение столетий замороженный в капсуле, пока спутник не подошел так близко к своей планете, что попал в гравитационное поле Земли и тепло от трения в атмосфере пробудило его.

Голова ходила кругом. Он не мог, не хотел поверить этому. Если это на самом деле было так, то с тех пор как он стартовал с мыса Канаверал, бесчисленные поколения людей родились и умерли на Земле. Если это было именно так, то как свечи на ветру появились и исчезли целые народы и империи, а он, замерзший, находился в это время в коме, как ему казалось, кратковременной. И если это было именно так, все, кого Кирк Дуглас знал на Земле, давным-давно умерли и прах их развеялся по ветру, а память о них давно позабыта.

Джон Уиллинг и Барнет, и Крэй, и та девушка из Кливленда, и…

Нет. Было какое-то другое объяснение, должно было быть. Он все узнает, когда доберется до суши. Потом будет смеяться над такими фантастическими мыслями. Все они будут смеяться.

Хэммонд внимательно всматривался в приближающуюся землю. Он хотел как можно быстрее достичь ее, чтобы избавиться от этих кошмарных мыслей.

Темная толстая линия побережья возвышалась под звездным небом. Вскоре под ней он увидел белую спектральную линию и понял, что это прибой. Беспокойство охватило его. Прибоем капсулу может швырнуть о скалы. Его тревога возросла, когда он приблизился к берегу и увидел темные пятна скал, о которые бился прибой. Он ослабил ремни и приготовился выбираться из капсулы и плыть к берегу. Однако ничего страшного не произошло. Прибой приподнял капсулу между двумя утесами и мягко опустил ее на песок. Хэммонд мгновенно выбрался из нее. Едва ноги его коснулись песка, он упал лицом вниз и рот его наполнился песком. Ноги не держали. Он позабыл сколько времени просидел в полубессознательном состоянии в спутнике, не говоря уже о том, сколько времени провел в космосе в замороженном состоянии.

Не в состоянии двигаться, он лежал на песке. Он сдался.

Затем холодный поток воды накрыл тело и озноб, охвативший его и страх быть смытым в океан заставил сделать новую попытку. Ноги не держали его и он пополз на четвереньках дальше по берегу, пока не достиг скалы, к которой мог прижаться. Через несколько минут Хэммонд ухватился за скалу и с трудом встал на ноги. Держась за нее, он все же мог стоять. Не отпуская скалу, он снова направил свой взор вверх, чтобы посмотреть на эти непонятные северные созвездия.

Но подняв голову, он увидел огоньки, похожие на светлячков.

Их было несколько штук высоко над освещенным звездами морем. Они кружились и вращались по большой площади. Хэммонд понимал, что это не могли быть светлячки. Значит, это бортовые огни самолетов. Но огни не были похожи ни на какие самолеты.

И вдруг без всякого предупреждения его схватила чья-то мощная рука.

— Какого черта! — воскликнул Хэммонд, пытаясь повернуться.

Но не смог сделать этого. Правая рука была захвачена в замок и закручена за спину. Не в состоянии повернуться, Хэммонд судорожно пытался освободиться, чтобы взглянуть на напавшего.

Человек, который держал его, был грузным и крупным. На нем был темный пиджак свободного покроя и брюки. Он был выше Хэммонда на добрый фут. Блестящие черные волосы были коротко подстрижены. Их частично плотно закрывал тюрбан. Но Хэммонда изумило его лицо. Оно было массивным и напоминало лицо бывшего боксера, на вид вовсе не противное. Но глаза его смотрели на Хэммонда враждебно и подозрительно. А самым поразительным был цвет лица.

Оно было голубое.

Держа Хэммонда как ребенка, голубой человек незанятой рукой указал на огоньки светлячков вдалеке и начал что-то резко говорить. Хэммонд не мог понять ни слова. Это не был английский или какой-то другой язык, который он когда-либо слышал. Стоя здесь на казалось бы знакомом побережье Америки и глядя на этого человека неведомой расы и языка, Хэммонд внезапно с ужасом почувствовал уверенность, что звездные часы показывают правильное время и он веками носился в космосе в замороженном состоянии.

Голубому человеку явно не понравилось то, что Хэммонд ничего не понимал. Кроме того, незнакомец был чем-то озадачен. Он показал на голову Хэммонда, потом на свою собственную, затем снова на мерцающие светлячки над морем.

— Врамэн, врамэн! — повторил он резким тоном, в котором было либо подозрение с вызовом, либо предупреждение.

Хэммонд ничего не понял. Снова человек вопросительно показал на свою собственную голову, а затем на голову своего оппонента.

Хэммонд посмотрел на него более внимательно. Он увидел, что тесный тюрбан, который частично покрывал череп голубого человека, был сделан из сверкающего металла.

— Врамэн! — внезапно завопил он, показывая на восток.

Хэммонд посмотрел туда и увидел, что светлячки расходятся. Один из них все еще висел низко над морем, а остальные плыли на запад, быстро приближаясь к берегу.

Лицо голубого человека выражало неуверенность и сомнение. Наконец он, казалось, пришел к какому-то решению. Он резко пригнул Хэммонда к земле и потащил в глубокую черную тень утеса. Хэммонд сердито сопротивлялся, но голубой человек без всяких усилий легко удерживал его и яростным движением подавил всякое сопротивление.

Хэммонд взглянул вверх и увидел, что один из светлячков приближается к ним на низкой высоте. Он летел почти бесшумно и с большой скоростью. Хэммонд мог различить длинный прозрачный фюзеляж. Луч света из него все время двигался, что-то отыскивая, и Хэммонд понял, почему принял эти огни за светлячки. Голубой человек сзади него перестал его держать, отмотал часть металлического тюрбана и тонким ножом отрезал этот кусок. Это было так непонятно, что Хэммонд, позабыл о том, что свободен, раскрыл от изумления рот.

Внезапно прямо у себя в голове Хэммонд услышал чистый голос. В голосе звучали повелительные интонации и действовал он гипнотически.

«Выйди из укрытия и покажись, — скомандовал голос. — Сообщи нам свое местонахождение».

Хэммонд совершенно механически поднялся на ноги и направился из тени к освещенному звездами берегу. Голубой человек схватил его за лодыжки и опрокинул. Затем обмотал голову Хэммонда куском металлической ткани, который отрезал от тюрбана. Гипнокоманды прекратились.

Тело Хэммонда неистово тряслось, как будто его оттащили от края бездны. Все то, что он только что перенес, не было похоже на земные переживания. Он лежал в тени, дрожа, как загнанное животное.

Что же это за Земля, на которую его забросило?

Но его компаньон, казалось, воспринимал все как само собой разумеющееся.

Голубой человек припал к земле, внимательно глядя на аппарат-светлячок, который вертелся туда и обратно. Эти молчаливые летательные аппараты все время прочесывали побережье. Хэммонд начал кое-что понимать. Этот странный мысленный приказ исходил из этого аппарата и, поскольку он был мысленный, не было никаких языковых барьеров. Напрямую посланная мысль не требует перевода. Металлический тюрбан был изготовлен из материала, который обеспечивал защиту от гипнотической атаки. И голубой человек носил тюрбан именно по этой причине, а обрезанный кусок обеспечил защиту Хэммонду.

Голубой человек хмыкнул удовлетворенно. Все остальные светлячки летели теперь обратно к тому, который остался вдали, высоко над морем. Они, по всей вероятности, прекратили поиски.

Выпрямившись, голубой человек посмотрел на Хэммонда.

Он все еще был настороже, но в нем было больше интереса и любопытства, чем враждебности. Наконец, он коснулся своей груди и заговорил.

— Рэб Квобба, — сказал он.

По крайней мере, это было понятно. Хэммонд коснулся своей груди и назвал свое имя.

— Хэммонд? — повторил человек со странным акцентом. Он глядел на Хэммонда с озадаченным видом, затем указал на темную землю на западе и спросил: — До рурума?..

Это не означало ничего. Хэммонд пожал плечами, показывая, что ничего не понял.

Рэб Квобба нахмурился. Он был крупным и интересным мужчиной, но явно не относился к интеллектуальному типу. Он вновь показал вглубь земли и повторил: — Рурума? Дэл врамэн?..

Хэммонду показалось, что он спрашивает, не прибыл ли Хэммонд, с того направления которого прилетела эскадрилья светлячков. Он не был уверен, но решил попытаться и покачал отрицательно головой.

Квобба нахмурился, встал и, казалось, принял решение. Он сделал знак Хэммонду, чтобы тот сопровождал его и направился вдоль берега к югу длинными шагами. Какое-то мгновение Хэммонд колебался, а потом пошел за ним. Он не имел ни малейшего представления, куда они направлялись и кто был этот крупный голубокожий человек. Хэммонда забросило на какую-то Землю, которая была непонятна ему также, как чужая планета. Но он почувствовал что-то угрожающее в гипнотической атаке, которой подвергся. А Рэб Квобба был настроен дружелюбно. По крайней мере, до настоящего момента.

Он прошел с десяток шагов, а затем остановился, покачиваясь. Ноги были слабые и словно налитые свинцом. Он не мог даже стоять. Квобба быстро обернулся и вернулся к нему. Казалось, голубой человек понял, что Хэммонд слаб. Он хмыкнул и одной рукой обнял Хэммонда.

Квобба старался все время находиться в тени валунов, которые покрывали берег. Он быстро пересекал незатененное пространство и настороженно смотрел на светлячков над морем. Казалось, он очень торопится добраться до того места, куда они направлялись. Голова Хэммонда была в тумане. Силы его уходили и он передвигал ногами, как плохо изготовленная механическая кукла. Он все больше повисал на мускулистой руке Квоббы. На мгновение он вздрогнул и вышел из оцепенения.

Далеко на западе вверх взметнулся столб огня. Он был похож на чудовищную молнию, оставляющую после себя яркий огненный след. Когда след исчез, вдали раздался взрыв.

Квобба в ответ на вопрошающий взгляд Хэммонда показал на запад, а потом вверх по направлению к звездам. Хэммонд был изумлен. Огненная вспышка выглядела как след от запускаемого космического корабля. Если в самом деле прошли столетия, люди, наверное, полностью покорили космос? Возможно, даже межзвездное пространство?

Но если это было так, почему некоторым людям с Земли приходилось прятаться и от кого?

Хэммонд качался из стороны в сторону и понял, что не может дальше идти. Наконец Квобба остановился. Они стояли в тени большого валуна далеко от побережья в глубине суши.

Голубой человек тщательно оглядел все звездное небо, затем заговорил резким тоном:

— Шау таммас! Квобба — абэн!

Часть огромного валуна сдвинулась вовнутрь, открыв темное отверстие. Сначала Хэммонд подумал, что его подводят глаза. Затем он понял, что весь валун был полым. У него было мало времени, чтобы оглядеться, так как Квобба торопливо втащил его внутрь. Послышалось что-то вроде вздоха, когда отверстие закрылось за ними. Они очутились в полной темноте. Затем в глобусе над ними зажегся свет.

Хэммонд стоял, покачиваясь и осматривая все. Внутренняя часть ложного валуна состояла из небольшой комнаты. В ней было трое мужчин, тоже одетых в темные пиджаки и брюки. Двое из них были обычными людьми примерно его возраста. Третий человек, которого Квобба называл Таммас, выглядел совсем необычно. Это был сморщенный человечек со сморщенным золотисто-желтым лицом и выпуклыми черными глазами. Однако в лице его не было ничего от человека восточного типа. Он удивленно вскрикнул, увидев Хэммонда, остальные глазели в изумлении.

Хэммонд перевел свой взгляд с людей на большой прибор, который занимал большую часть комнаты. Он выглядел как шестидюймовый телескоп, установленный на тяжелом постаменте. Однако на нем были детали, которых не могло быть на телескопе. Хэммонд заметил, что секция потолка была тоже выдвижная, чтобы большую трубу можно было выдвинуть в небо. Неизвестный прибор, предназначенный неизвестно для каких целей, привел Хэммонда в еще большее изумление.

Квобба снял тюрбан с головы Хэммонда и потянул к отверстию колодца, которое зияло на одной из сторон комнаты. Узкая спиральная металлическая лестница вела вниз этого вертикального ствола. Хэммонд стал спускаться по ней. Голубой человек шел спереди, поддерживая его. Ссохшийся человечек по имени Шау Таммас шел за ними с проворством обезьяны. Внизу был виден яркий свет и они шли прямо к нему в большую комнату, выдолбленную в скале.

Комната была большая и выглядела величественно. Блестящие белые глобусы на потолке давали освещение почти без тени.

Вдоль стен стояли незнакомые станки, столы с приборами, блестящие металлические части машин в сборе. Множество людей работало на этих станках. Большинство из них были мужчины, но были и женщины в рубашках и шортах. У этих людей был абсолютно знакомый вид, но несколько человек выглядели так же необычно, как Квобба и Таммас — несколько плотных мужчин с красными черепами, тощий мужчина с впалыми глазами и с лицом серого цвета. Они оторвались от работы и взглянули на Хэммонда с удивлением и тревогой.

Хэммонд тоже глядел на них и видел их лица как во сне. Он чувствовал, что почти теряет сознание. Он опустился бы на пол, если бы Квобба не поддерживал его, когда вел через зал. Следом за ним шли возбужденные мужчины и женщины и говорили что-то громкими голосами. Они пришли в небольшую комнату. В ней висели полки странных книг в металлических переплетах, карты астрономических диаграмм, стояли столы с разбросанными вещами.

— Эз Джон Уилсон, лэнф до ноос хоомен, — сказал Квобба Хэммонду, указывая на мужчину, который шел навстречу.

Джон Уилсон был пожилой человек. Он очень напомнил Хэммонду кого-то. Внезапно он вспомнил. Это был человек по имени Джон Браун из Хэрпер Фэрри. Резкий фанатичный лидер. Хэммонд видел его фотографии и вспомнил, что этот человек был похож на Брауна.

То же самое узкое и худое, как бы вырубленное лицо, те же самые волосы стального цвета, те же самые глубоко посаженные глаза. Все было похоже, кроме бороды.

Около него стояла стройная девушка. Черные волосы ее ниспадали до плеч. Она смотрела на Хэммонда внимательно и с беспокойством во взгляде. И была очень красива. Глаза ее широко открылись от изумления.

— Эз ан до врамэн? — спросила она Рэба Квоббу.

— Нан, Ива! — сказал голубой человек.

На лице у него была написана искренность, когда волнуясь и показывая вверх, он давал объяснения. С каждой минутой Хэммонду казалось, что это сон. Все покрывалось дымкой. Он держался на последнем волевом усилии. Ему казалось, что на него падает гора. Он старался держаться.

Вдруг он понял, что происходит перебранка. Высокий человек с суровыми глазами и волосами песочного цвета что-то быстро говорил Джону Уилсону, жестикулируя и указывая на Хэммонда, глядя на него с подозрением. С подозрением и ненавистью.

— Дито, эз фа врамэн! — сказал человек с песочного цвета волосами и толпа одобрительно загудела. Но Квобба отрицательно и сердито покачал головой.

— Эз нан, Лунд!

Но человек с песочного цвета волосами только повысил голос.

Все предельно ясно, подумал Хэммонд. По крайней мере некоторые из этих людей считали его шпионом или союзником их врагов, которых они называли врамэны. А он не знал языка и ничего не мог им объяснить.

Еще более важным было то, как он заставит их поверить сказанному.

Глава 4

Взгляд Хэммонда упал на астрономические карты на стене и в голову ему пришла интересная мысль. Неуклюжими шагами он подошел к картам. По-видимому, большинство из них были звездными картами Галактики, но одна была диаграммой солнечной системы, на которой были изображены все планеты. Хэммонд взял карандаш и быстро нарисовал на карте небольшую картинку. Он нарисовал крошечный спутник, который ракета выводила с Земли. Внутри спутника была фигурка одного человека.

Хэммонд указал на спутник и на маленькую фигурку в нем, а затем указал на себя. Но от этого враждебность толпы не уменьшилась.

«Как же, черт возьми, я сумею объяснить им, что я спал в спутнике в течение столетий?» — подумал Хэммонд.

Затем он заметил карту, на которой были изображены северные созвездия так, как они были видны с Земли. Небесный полюс был в звезде Дельта Лебедя. Он подошел к карте и нарисовал несколько линий у Полярной звезды.

Он указал на Полярную, затем снова на спутник, покидающий Землю и на себя. Он надеялся, что они поймут, что он покинул Землю, когда Полярная звезда была звездой полюса, но если они не поняли, он не знал, что еще сможет сделать.

Некоторые из них поняли все сразу. Джон Уилсон понял. Враждебное выражение на его лице сменилось выражением невероятного изумления. Он взглянул на Хэммонда и казалось, хотел уже выразить вслух свое скептическое отношение, но что-то во внешности космонавта остановило его. В его глубоких глазах появилось выражение крайнего ужаса.

— До франн? — сказал он. В голосе его было недоверие и неуверенность.

Он, девушка Ива и другие смотрели теперь на Хэммонда с изумлением, а не с подозрением. Человек по имени Лунд резким тоном возражал, а Квобба отвечал ему громко и возбужденно, но Хэммонду было уже безразлично. Казалось, что вся комната потемнела и стала крутиться вокруг его.

Квобба побежал к нему и вместе с темноволосой девушкой подхватил его. Джон Уилсон пошел впереди, а они вели Хэммонда по коридору в другую комнату. Это была небольшая спальня, выдолбленная в скале, как и другие комнаты этого странного подземного убежища. Сквозь туман Хэммонд чувствовал, как его положили на узкую койку и чем-то накрыли. Затем он провалился в сон.

Ему приснился кошмарный сон.

Снилось ему, что он совсем не спит, но полностью заморожен и безжизнен. Только так, как бывает во сне, он взглянул вокруг и увидел себя, Кирка Хэммонда, сидящего с ледяным достоинством как на троне внутри металлической капсулы. А трон, на котором сидит этот замороженный Хэммонд, находится далеко от Земли. Он двигается сквозь гигантскую темень, поворачивая то туда, то сюда. Замерзшие глаза глядят ничего не видя, на планеты и луны, которые появляются из этой тьмы, а затем опускаются позади него. Глаза видят бледное великолепие комет со струящимся светом и яркое грандиозное мерцание дальних звезд. А затем на слепые глаза падает яростная радиация солнца, когда трон-капсула, где он сидит, поворачивается, чтобы лететь обратно. Да, он был императором пространства и времени, ибо какое значение имеет время для усопших? Из года в год, из века в век он поддерживал свое ледяное императорское состояние. И все было замечательно, пока, наконец, он не услышал полный отчаяния голос: «О, Боже, я мог бы скакать в скорлупке от ореха и считать себя императором бесконечного пространства, вот только если бы у меня не было плохих сновидений!». А затем ореховая скорлупка-спутник раскрошился вокруг него и он одинок в космосе, и совсем не император, а усопший человек, который должен возродиться снова. И Хэммонд проснулся неистово вопя ту самую строчку из «Гамлета» и борясь с руками, которые пытались удержать его. Затем пришла боль в руке и наступил сон без сновидений.

Он просыпался наполовину снова и снова, а затем наступило время, когда проснулся полностью. Он чувствовал страшную слабость но, наконец, не чувствовал больше тошнотворного головокружения. Несколько минут он лежал, глядя на гладкий потолок скалы, на котором мягко излучал свет один глобус. Тот ночной кошмар не был просто сновидением. Это были те глубокие воспоминания, которые сохранило его физическое тело, каждая нитка его естества, сохранило то, что позабыл мозг.

При этой мысли от страха, охватившего его, Хэммонду захотелось заплакать. Он взглянул на свои руки и подумал о тех руках, замороженных и безжизненных, которые лежали на подлокотниках катапультирующего кресла в то время, как спутник тащился по бесконечной орбите, пока не попал в сферу притяжения Земли. Проходили годы, десятилетия, века. Как же человек мог пройти сквозь это и все же сохранить в себе человеческое естество? Как ему выбросить ледяной холод космоса из своих костей? Как сохранить душу от ночных кошмаров? Они будут приходить снова и снова и он сойдет с ума от них и…

Хэммонд не ощущал, что сидит на койке и неистово вопит, пока Квобба не вбежал с девушкой Ивой в комнату. Голубой человек силой пытался уложить его в постель, разговаривая с ним громко и оживленно, как с перепуганным ребенком. Ива пронзительно глядела на него, грустная и перепуганная.

Хэммонд перестал сопротивляться и откинулся на постели. Он тупо повторял: «Все в порядке, все в порядке…». Затем осознал, что они ничего не понимают и заставил себя улыбнуться и кивнуть головой.

Теперь он прочел на их лицах облегчение. Квобба с горячностью сказал: — Эз нан до, врамэн!..

Он прошел в угол комнаты и вернулся с какими-то предметами, которые хотел показать Хэммонду. Он выглядел как защитник в суде, который выиграл дело.

Хэммонд узнал свою куртку и всякую мелочь, которая была у него в кармане. Книга с астронавигационными таблицами, небольшая линейка, полупустая упаковка с таблетками-стимуляторами. Лицо Квоббы расплылось в улыбке, когда он демонстрировал все это Хэммонду. Ива тоже улыбалась, но с некоторым ужасом в темных глазах. А когда Джон Уилсон торопливо вошел, чтобы сделать Хэммонду укол, у него был вполне дружелюбный вид.

Хэммонд понял, что они поверили ему. И внезапно он все понял. Эти простые предметы — ткань его куртки, книга на давно мертвом языке — предметы далекой старины. Все в нем, начиная с пломб в зубах и кончая пуговицами на брюках, служило бы доказательством для любого ученого. Никакие слова не были бы так эффективны и убедили бы их в том, что он говорит правду и что он не враг, не врамэн.

Он подумал, что нужно еще подтвердить это и сказал:

— Врамэн, — отрицательно и яростно тряся головой. Затем он указал на них и спросил: — Врамэн?..

Ива тоже отрицательно покачала головой. Ее глаза сверкали.

— Нан! Син до хумэн!

Хумэн! Как себя называли эти люди? Это звучало, как «хомо». Он хотел бы узнать больше, но Ива прижала его крепко к подушке. Она говорила с ним и он понял, что она приказывает ему спать. Он боялся заснуть, боялся, что ночной кошмар повторится вновь и его снова унесет в мертвое одиночество. Но он не мог сопротивляться лекарству, которое ему дали. И он заснул без сновидений.

Проходило время, которое он ощущал как периоды сна и бодрствования. Он чувствовал, как силы постепенно возвращаются к нему. У него не было аппетита, и хотя питательные желе, которые давали ему, не вызывали энтузиазма, он выздоравливал. Он хотел уже вставать, но Джон Уилсон и Ива, которая была его дочерью, не разрешили. Они также не позволили много разговаривать, и ему ничего не оставалось, как лежать глядя в потолок и размышлять. Он думал о друзьях, которые умерли века назад, обо всех обычаях, языках, нациях и народностях и ужасное одиночество охватывало его. Бывали моменты, когда он чувствовал, что только одна вещь удерживает его от сумасшествия.

Это было его любопытство. Он постоянно хотел знать что это за странная Земля будущего, в которую его выбросило. Он хотел знать, кто такие врамэны и кто такие хумэны, и почему онипрятались, и что здесь делали и почему некоторые из них не земляне. Он хотел знать, был ли то космический корабль, чей грохот он слышал. Он хотел знать о них все, но нужно было выучить язык.

Долгими часами Ива обучала его, когда он уже сидеть. Она объясняла ему жестами и картинками, терпеливо увеличивая его словарный запас. Язык несколько напоминал языки его прошлого и общая структура, казалось, была похожа и это помогало ему. Но Квобба и желтый человечек Таммас не помогали совсем. Казалось, они говорили на каком-то диалекте или пользовались жаргоном и в конце концов Ива запретила им обучать Хэммонда.

Но когда Хэммонд научился задавать Иве простые вопросы, он обнаружил, что это не очень помогает. Иве было неудобно и она сказала:

— Мой отец все объяснит тебе.

— Когда? — потребовал он. — Как скоро?

— Скоро, — уклончиво сказала она. — Ты еще плохо говоришь. Нужно выучить больше слов.

Это возбуждало любопытство Хэммонда. Он был в мире, который коренным образом отличался от того, который он знал и языковый барьер не давал ему возможности узнать больше. Ему хотелось выучиться.

Наконец он потерял терпение и потребовал, чтобы его выпустили из подземной камеры.

— Я хочу солнца, — сказал он. — Я хочу выйти наружу.

Ива выглядела подавленной.

— Погоди, — сказала она и вышла из комнаты.

Она не вернулась. Вместо нее пришел Джон Уилсон.

Он стал глядя на Хэммонда и у Хэммонда снова появилось странное ощущение, что он был Джон Браун из Потаватами и его глубоко посаженные глаза испытующе глядели на Хэммонда. Он был убежден, что Уилсон был человеком, для которого важны идеи, и что он готов пожертвовать любым человеком и самим собой во имя идеи.

— Ты не можешь еще выходить, — сказал он. — Тебе повезло, что ты остался жить. Мы сперва думали, что ты не выживешь.

Хэммонд спросил:

— Сколько…

Затем он остановился и не смог сформулировать вопрос.

Сколько времени я был мертв? Сколько веков мое замерзшее тело носилось в темноте и молчании?

Как можно сформулировать такой вопрос? Но Джон Уилсон понял. Он сказал:

— Твое тело и твои вещи говорят о том, что ты родился очень давно. По старой хронологии в двадцатом или двадцать первом столетии.

— Я родился в 1949 году, — прошептал Хэммонд.

На мгновение Уилсон задумался.

— Тогда по той хронологии, которой мы больше не пользуемся, сейчас 12094 год.

Значит, все было правильно и звездные часы не обманывали. Но истинность эта была ужасающей для восприятия.

— Но как я мог снова вернуться к жизни? Я слышал об опытах по гипотермии, нечто подобное…

Уилсон пожал плечами.

— В нескольких словах я не могу описать тебе современную науку. Большинство терминов и слов ты просто не поймешь. Давным-давно в первый период покорения космоса мы узнали, что человека, погруженного в глубокую гипотермию космоса можно оживить. Обычный холод, обычное замерзание прекращает доступ крови к мозгу и его клеточки разрушаются до наступления полной гипотермии. А космический холод замораживает клеточки, не разрушая их. Все органы замерзают без повреждений. Выяснилось, что постепенное нагревание тела замороженного таким образом восстанавливает жизненные процессы.

Джон Уилсон прервал свою речь и задумчиво посмотрел на Хэммонда.

— В старое доброе время начала покорения космоса сказали бы, что тебя выбрало провидение. Когда спутник попал в атмосферу Земли, он начал разогреваться от трения и это привело к тому, что ты вышел из гипотермии.

Хэммонд охватил свою голову руками и закрыл глаза. Затем, поборов себя, он сказал:

— Ты говоришь, в первое время покорения космоса. Значит, космос покорен?

— Да, — сказал Уилсон.

— Звезды тоже?

— Да.

— Ну, а Квобба и Таммас…

— Квобба родился на одном из миров Веги, а Таммас с Мизара. Земляне колонизировали некоторые далекие миры, Хэммонд.

Хэммонд чувствовал, как тяжело бьется пульс. Значит, мечта его времени сбылась и за первыми попытками, обреченными на неудачу, как его собственная, последовали другие и океаны космоса открылись людям.

Хэммонд произнес это и Джон Уилсон рассмеялся. Это был резкий ужасающий звук и Хэммонд увидел глубокую горячую искорку в его глазах.

— Нет, — сказал он. — Ты ошибаешься. Космос покорили люди типа меня и типа моих предков. Но он не принадлежит ни нам, ни тебе. Космос принадлежит врамэнам.

Хэммонд сказал:

— Кто такие врамэны?

— Они те, из-за которых ты не можешь выйти, — сказал Уилсон. — Они наши враги и твои враги тоже. Они все еще прочесывают все побережье. Их радары засекли твой спутник, когда он падал на Землю, а их аппараты обнаружили твой парашют в море. Они охотятся за тобой, Хэммонд.

Глава 5

Хэммонд лежал без сна и груз тысячелетий давил на него. Была полночь, хотя он знал это только потому, что лампочки на потолке светили чуть тусклее, а гул в других комнатах прекратился. Он лежал в темноте и в молчании и лихорадочно обдумывал все то, что сказал ему Уилсон, а тысячелетия давили на него как снежный обвал.

Джон Уилсон рассказал ему многое. Впервые он тщательно и подробно отвечал на каждый вопрос Хэммонда. Уилсон спокойно спал, потому что все это было так знакомо ему, было нормой, статус-кво. Но Хэммонд не мог спать. Мозг его представлял собой яркий калейдоскоп, а образы, которые породили слова Уилсона, вертелись в калейдоскопе, пока в голове его не зашумело. Фантастические, прекрасные видения.

Земля посылает свои корабли, справляет по ним траур и продолжает упрямо посылать корабли снова и снова, пока один из них не возвращается. Кто-то, подумал Хэммонд, был более счастливым, чем я. Затем корабли стартуют гордые и уверенные в себе и берут детей Земли на необжитые планеты, наполняют их жизнью и юностью, и так до тех пор, пока дети Земли не расселяются по всей Галактике. Теперь они рождаются под чужими солнцами на бесчисленных чужих планетах. Они изменились как Квобба и Таммас, чтобы соответствовать окружающей среде, но все равно они остаются детьми Земли и космос принадлежит им.

По всем правам и законам космос принадлежит им. Но они им не владели. Им владели врамэны.

Странно, подумал Хэммонд, но он уже начал ненавидеть это имя. Он никогда не видел врамэна. Он знал только историю, которую рассказал ему Уилсон. И если она была не просто скопищем лжи, то по крайней мере так украшена фантастичными предрассудками, что ей невозможно было поверить. Хэммонд повторял себе, что легко получить от этих людей целую кучу предубеждений просто потому, что они относились к нему хорошо и нравились ему и у него не было другой информации, чтобы оценить все то, что они ему рассказали. Даже имя их «хумэны» было просто семантической ловушкой, которая автоматически объединяла его с ними и настраивала против не-людей врамэнов.

Но как он не старался быть справедливым, говоря, что не должен принимать решения по этому или тому факту пока не получит больше информации, все равно он чувствовал слепую ненависть при мысли о врамэнах. В какой степени на него влияли чувства людей, его окружавших. Но в большей мере это было его собственное ощущение и он знал, почему. Причиной тому был космос. Он принял скромное участие в его завоевании, отдал за это свою жизнь. Чудесным образом жизнь вернулась к нему и его приводило в ярость, что новая странная порода, которая появилась именно в результате завоевания космоса, стала нагло между человеком Земли и тем, что он завоевал.

У Хэммонда было чувство собственника по отношению к космосу и к космическим полетам. И то и другое были его личной мечтой и он им бросал личный вызов. И его личным убеждением было то, что космос должен быть настолько свободным, насколько он был огромным.

Но врамэны, по словам Уилсона, так не думали.

Так кто же были эти врамэны, которые нагло захватили господство над космосом? Между ними и людьми было только одно существенное отличие.

Врамэны не умирали.

В сотый раз Хэммонд возвращался мысленно к истории, которую рассказал ему Уилсон. Это была невероятная история, но Хэммонд понимал, что если бы древний римлянин проснулся в двадцатом веке, он тоже посчитал бы атомную энергию чем-то невероятным.

Появились врамэны, по-видимому, случайно. Примерно две тысячи лет назад ученые исследовали район под названием Трифиды, который находился в самой плотной и наименее изученной части Галактики. Это был район с двойными и другими более сложными звездами. Ученые двадцатого столетия называли его Туманностью Трифид. И где-то среди звездной дикости Трифид в мире под названием Альтар они обнаружили тайну бесконечно длинной жизни.

— Что за тайна? — полускептически спросил Хэммонд. — Разве такое может быть?

— Считают, — сказал Уилсон, — что они обнаружили мир с радиоактивными излучениями, не похожими ни на что, нам известное. Ты ведь понимаешь, какое влияние оказывает на нас радиация. Но мы не знаем, что они обнаружили. Что бы они не обнаружили на Альтаре, это не давало вечной жизни обычному смертному организму. Врамэнам можно нанести рану, но они не подвержены болезням и возрасту. Никто не знает, сколько живет врамэн, ибо никто не видел врамэна умершего от преклонного возраста.

Первые врамэны открыли тайны врамэна в Трифиде. Их число увеличивалось за счет тщательно отобранных мужчин и женщин для отправки туда в загадочный мир под названием Альтар. Когда их стало, как они считали, достаточно, все кончилось. Больше к Альтару не пускали никого и в Трифид тоже. Человечество оставалось таким, каким было прежде, то есть с очень коротким сроком жизни.

— Является ли долголетие наследственным? Наследуют ли его их дети?

— У врамэнов нет детей, — ответил Уилсон. — Они также не женятся в нашем понимании этого слова. Хотя они сходятся друг с другом на длительный период и, возможно, совокупляются.

Поскольку все врамэны были выбраны из ученых и срок их обучения был неограничен, им нетрудно было сначала противостоять неорганизованным попыткам хумэнов выудить у них их секрет, а затем уничтожить их из чистой ревности. Они сделались неуязвимыми с помощью мощного оружия и обороны, а затем в течение десятилетий спокойно устанавливали контроль над всей цивилизованной жизнью Галактики. Официально они не участвовали в правительственном учреждении — Федерации Солнц, но их научные знания были так велики, так постоянно росли и их вклад в общественное благополучие так велик, что с неохотой хумэны вынуждены были подчиниться их теневому властвованию. И хумэны отдали врамэнам через посредство Федерации Солнц одну-единственную привилегию, которая была им нужна — право осуществлять непрямой контроль над межзвездными кораблями.

Именно это привело Хэммонда в ярость.

— В соответствии с законом, — объяснил ему Уилсон, — любой звездный корабль был оснащен тайным не поддающимся расшифровке устройством, которое устанавливали на нем врамэны. Оно может взорвать корабль, если он сунется в Трифид, который закрыт всем кораблям, кроме врамэнских. Кроме того, в любой солнечной системе имеются врамэнские станции для радарного контроля любого звездного корабля. Вот почему они так охотятся за твоим аппаратом. Они не успокоятся, пока не найдут его и тебя.

Хэммонда очень обеспокоила мысль об этом. Ему до сих пор было страшно вспомнить свой контакт с врамэнской мощью, когда гипноусилитель чуть не заставил его сдаться, если бы Квобба не спас его. От этого его ненависть к врамэнам еще более усиливалась. У него было старомодное убеждение, что ум человека и исходящая из него свобода являлись нерушимым правом. В его историческом прошлом большие войны велись за это право. Он не собирался пожертвовать этим правом самозваным суперменам.

И вот именно тогда Уилсон кинул последнюю бомбу.

— Я хочу сказать тебе еще одну вещь, Хэммонд, и тебе потом придется решать, что ты будешь делать. Грубо и откровенно могу сказать тебе, что у тебя небольшой выбор, но я хотел бы рассказать тебе все, что могу.

Тебе очень хочется узнать, что мы делаем здесь, в этих ужасных катакомбах, почему мы прячемся и не высовываем носа наружу. Все очень просто. Мы занимаемся незаконными делами, и если нас поймают, мы получим высшую меру наказания.

Он помолчал, а затем добавил спокойно:

— Мы строим звездный корабль.

Хэммонд молчал. Он не понимал, почему эти слова так поразили его. Наверно, потому что сама идея космического корабля, законный он или незаконный, была для него поразительной.

— Звездный корабль?

— Да. Но без врамэнского устройства в нем. Им будет управлять тщательно выбранная команда. Все мы космонавты и добровольцы и, возможно, сможем достичь места назначения.

У Хэммонда снова начало стучать в висках. Он наклонился вперед.

— Альтар?

— Альтар. Скрытый мир врамэнов. Это будет попытка самоубийства, Хэммонд. Все мы знаем это.

Глаза Уилсона, снова выражением похожие на глаза Джона Брауна, были беспощадные и возбужденные.

— Но если попытка удастся, мы подарим всему человечеству бесконечно долгую жизнь, избавив их от тирании врамэнов и тирании времени. Мы считаем, что стоит рискнуть.

Он встал, глядя на Хэммонда.

— Я не знаю, думаешь ли ты так или нет. Но мы надеемся, что ты присоединишься к нам. Но ты должен решить сам.

Хэммонд глядел на него с изумлением.

— Но зачем я вам нужен? Какой смысл? Ну, предположим, все это верно, но мне все равно не верится, почему именно я? Я не знаю ни звезд, ни звездных кораблей. Я не знаю вашу технологию. По сравнению с вами я примитивен, какая от меня будет польза?

— Нас ожидает великая борьба, — сказал Уилсон. — Даже если мы достигнем Альтара, сообщим секрет врамэнов всей Галактике, только тогда и начнется битва. Народы Галактики привыкли жить под управлением врамэнов и им будет тяжело сбросить это иго. И поэтому ты нам нужен, Хэммонд. Как только мы докажем всем, что ты есть тот, кто ты есть, один из первых старинных космонавтов, ты станешь символом старинной свободы космоса, которую мы хотим вернуть.

Хэммонд хмыкнул.

— Понимаю. Пропаганда имеет силу. Мне следовало бы самому догадаться.

— Не принимай пока решения, — закончил свою мысль Уилсон. — Обдумай все. Поговори с Квоббой, Таммасом и другими. Затем принимай решение.

И вот Хэммонд лежал, обдумывая без сна и покоя в тускло освещенной комнате, вырубленной в скале. У него раскалывалась голова от мыслей, но он должен был решить, что делать.

А что он на самом деле намерен был делать? Он хотел бы вернуться в свое время и послать к дьяволу это сумасшедшее время, эти разговоры о звездных кораблях и о людях, которые не умирают. Не стоит об этом думать. Обратно вернуться невозможно. Он находится в этом времени и нужно использовать его как можно лучше. Но как разобраться, что самое лучшее?

Во-первых, Уилсон может лгать. Возможно, эти люди просто преступники, которые прячутся от закона. Но нет, он не мог этому поверить. Они здесь что-то строят, он видел, как они работают. Но даже если это был звездный корабль, не было доказательств, что целью его полета будет обнаружение тайного мира врамэнов. Как обрести уверенность?

«Они…»

Слово, которое он произнес, ничего не говорило Квоббе. Наконец, он смог его объяснить.

— Так ты думаешь, они негодяи, — сказал Хэммонд. — Почему?

— А кто хочет умирать? — спросил Квобба. — Никто. Мы бы тоже не умирали, если бы врамэны открыли нам их тайну. Они живут и живут, а мы стареем и слабеем, болеем и умираем. Они говорят нам: «Вам лучше не жить столько, сколько живем мы. Вам это не понравится, вы будете себя плохо чувствовать. Для вашего блага вам не следует владеть этой тайной.» Для нашего же блага! Это просто…

Он снова употребил слово, которого Хэммонд не знал, но ему показалось, что он понимает его значение. А глядя на Квоббу, невозможно было поверить, что он лжет. Значит, это означало, что по крайней мере часть того, что рассказал Уилсон, было правдой. Хэммонд подумал, что эти врамэны и в самом деле грабили по большому счету, что они монополизировали и контроль над космосом, и тайну вечной жизни.

Квобба сел на угол койки, которая заскрипела под его весом. Хэммонд спросил его неожиданно:

— А ты в самом деле с Веги?

Голубой человек удивился этому вопросу.

— Конечно. С Веги-четыре.

— А какая она?

Квобба пожал плечами.

— Очень хороший мир. Однако не похожий на здешний. Я до сих пор еще не привык к желтому или красному свету и зеленой траве и ко всему другому. С моей стороны было глупо покидать свой мир, но я помешался на космосе. Десять лет я летал на космических кораблях, а затем Шау и я познакомились с Уилсоном и решили последовать за ним.

Хэммонд попытался представить, каково это родиться в мире голубого солнца, а провести свою жизнь на звездных путях. Трудно было себе представить. И все таки он чувствовал некоторую гордость от мысли, что он давным-давно прокладывал этот путь.

И гордость его возрастала, когда он беседовал с Квоббой в тусклом свете ночными часами, когда Квобба рассказывал о звездных путях и о людях, которые летали по ним. Голова его кружилась, когда он слушал рассказы веганца о жизни звездолетчика, о сумрачных космических туманностях, в которые корабли почти не осмеливались заходить, о катастрофах и гибели на неисследованных окраинах Галактики, о странных автохтонных расах, которые колонизировали земляне на далеких мирах, когда расы эти впервые там высадились. Думающие скалы Ригеля Два, города-амфибии подводного мира Арктура, деревья-мудрецы Алгола Девять — обо всем этом и о многом другом рассказывал Квобба. Хэммонду трудно было разобраться, что было действительностью, а что было космической легендой. А он, Хэммонд, который так давно мечтал стать первым человеком, облетевшим Луну, может теперь путешествовать по всей вселенной.

Однако существовали врамэны. Они всегда появлялись в рассказах Квоббы, приказывали кораблю лететь этим курсом и не следовать этим, и у Хэммонда создавалось впечатление, что над землянами господствовала высшая раса, олигархия сверхдолгожителей. Они царствовали над всеми звездными путями и для них хумэны умирающие поколение за поколениями были просто ничто. Хэммонд чувствовал, что разделяет ненависть Квоббы к врамэнам.

На следующее утро, когда пришел Уилсон, Хэммонд сказал:

— Я с вами, если все, что вы сказали, правда.

Со всей серьезностью Уилсон сказал:

— Это правда. Но прежде, чем я назову тебя одним из наших, остальные должны это одобрить. А пока оставайся здесь.

Когда несколько позднее Ива принесла ему завтрак, он взглянул на нее и спросил:

— Ты тоже мой охранник?

— Конечно же, нет, — сказала она. — Я никогда не верила, что ты — шпион врамэнов. Я сказала Гурту Лунду той ночью, что врамэны никогда не стали бы использовать в виде шпиона такое слабое и беспомощное существо.

Хэммонд засмеялся впервые за много веков, а темноволосая Ива вспыхнула.

— О, я не хотела тебя обидеть. Естественно, после всего того, что ты пережил, ты был очень слаб.

Спустя некоторое время пришел Квобба и широко ему улыбнулся.

— Ты вляпался в это дело. Пошли.

Хэммонд с Квоббой и Ивой пошел в небольшую комнату, которая служила Уилсону кабинетом и была центром подземного сооружения. Лидер хумэнов находился там вместе с Лундом, песчановолосым человеком, которого Хэммонд хорошо помнил, и двумя другими.

Лунд встал и пошел навстречу, протягивая руку. Вся враждебность сошла с его юного квадратного лица.

— Тебя приняли и теперь все в порядке, — сказал он. — Я надеюсь, ты не питаешь ко мне злобы?

— Конечно, нет. Если бы кто-нибудь пришел ко мне с подобной историей, я бы тоже ему не поверил.

— Итак, ты стал одним из нас, — сказал Джон Уилсон. — Я не могу не считать, что судьба заслала нам тебя из прошлого. Ты спасся как будто бы специально, чтобы стать полезным.

Лунд сказал:

— Тебя, конечно, не нужно предупреждать, если мы потерпим поражение, тебя ждет то же наказание, что и нас.

— Ты хочешь сказать, что врамэны убьют нас, если поймают?

Ответил ему Уилсон.

— Врамэны не имеют никакой официальной власти. Они давят с помощью своего научного престижа. Они просто передадут нас в ближайший суд Федерации Солнц, который и осудит нас за нарушение законов о звездных кораблях.

Затем они повели его по рабочим цехам, и он увидел, как живо шла работа. Хэммонд задал несколько вопросов, ничего не понял и просто стоял, наблюдал и слушал. Он не понимал и десятой части, так как не знал технической терминологии и технических значений. Он понял, что источником энергии была атомная энергия, но машины для него были так же непонятны, как радио готтентоту.

Он ожидал увидеть хотя бы корпус звездного корабля, но тот еще не был готов. Корабль изготовлялся небольшими секциями. Когда наступит время для сборки, стены разных комнат будут вырезаны и вся площадь будет превращена в подземный ангар.

— А когда корабль будет готов, мы просто вырежем крышу и стартуем ночью.

— Но разве вас не поймает радар в Руруме? — спросил Хэммонд.

Лунд сказал:

— Об этом позаботятся. Будет ложный корабль, а мы стартуем во время. Врамэны ничего не заподозрят, пока мы не будем в глубоком космосе на пути к Трифиду и Альтару.

Глубоко посаженные глаза Уилсона засияли.

— Впервые за века свободный корабль полетит снова в космос. Корабль, который врамэны не смогут уничтожить.

Хэммонд познакомился со всеми членами команды. Это были тридцать два мужчины и тринадцать женщин. Все были техники или астронавты, тщательно отобранные для участия в этом проекте. Кроме Квоббы и Таммаса, которые несли службу наблюдателей снаружи, там было еще четверо уроженцев других звездных систем — два краснокожих инженера с Бетельгейзе, плотный маленький пилот с Альтара и угрюмый техник с кожей сероватого цвета и впалыми глазами откуда-то с Алгола. Хэммонд смотрел с изумлением, которое служило доказательством того, как далеко распространилась по космосу земная раса. Только позднее он заметил, что они смотрели на него с еще большим интересом.

— Для всех нас, — сказал Уилсон, — ты являешься чем-то невероятным. Время, из которого ты прибыл, является для нас зарей истории, от которой осталось очень мало следов.

Внезапно торопливо появился Томмас. Он сказал:

— Квобба обеспокоен. Врамэнский аппарат кружится над нами. Квобба боится, что он обнаружит место расположения.

На худом лице Уилсона появилось выражение озабоченности.

— Не думаю, что они смогут, но выйду наверх.

Вместе с Таммасом и Лундом он стал подниматься наверх по спиральной лестнице. Хэммонду очень хотелось взглянуть на небо и он пошел за ними. Никто не возражал. Оглянувшись, он увидел, что все прекратили работу, передавая друг другу тревожное сообщение и собираясь в небольшие группы, наверху на наблюдательном пункте в комнате внутри ложного валуна был Квобба и еще один человек. Наблюдательный был очень мал и Хэммонд едва втиснулся в него.

— Посмотрите, как аппарат кружится над этим местом, — сказал Квобба Уилсону.

Уилсон и Лунд прильнули к тщательно замаскированным щелям. Через некоторое время Хэммонд обнаружил еще одну щель и стал глядеть сквозь линзы крошечного отверстия. Линзы давали возможность широкого обзора.

Было яркое солнечное утро. На синих волнах пенились белые барашки. Все выглядело таким знакомым, таким милым, таким мирным.

До тех пор, пока он не увидел врамэнский аппарат.

Тот внезапно появился в поле зрения, похожий на торпеду без крыльев и ракетных двигателей. Аппарат был слегка прозрачным. Он летел медленно и довольно низко, замкнутыми кругами.

— Они не могли нас обнаружить, — сказал Уилсон. — Их лучи-разведчики не могут проникнуть сквозь наше защитное поле.

Однако в голосе его звучала озабоченность. Врамэнский аппарат подлетал кругами все ближе и ближе, наконец неподвижно завис в воздухе всего в нескольких сотнях футов над замаскированным наблюдательным пунктом. Уилсон застонал.

— Теперь все ясно. Нужно сбить его пока он не позовет сюда еще врамэнов.

На лице Квоббы сияло возбуждение.

— Я собью его! Открой потолок, Таммас!

Таммас быстро сдвинул в сторону подвижную секцию потолка ложного валуна. Квобба уже находился у основания прибора, похожего на телескоп и Хэммонд внезапно понял, что это — оружие.

Глава 6

Квобба ухватился за рычаг и послышалось мощное жужжание. Оно исходило из основания «телескопа». Квобба быстро огляделся и нажал кнопку.

Из конца трубы вырвался клуб сверкающего пара. Хэммонд подумал, что если это было оружие, то оно производило впечатление. Но он быстро понял, что это не так. Небольшой клуб пара быстро понесся вперед, почти мгновенно изменил форму и размер, превратился в крутящийся сверкающий вихрь, который за доли секунды становился все больше и больше.

Врамэнский аппарат сделал внезапно судорожный рывок прочь, но на секунду опоздал. Один конец вихря коснулся хвоста аппарата и тот превратился в пыль. Аппарат рванулся на восток, но вихрь закружился еще выше и выше, сверкая и разрастаясь. С ужасом Хэммонд увидел, как вихрь исчез. Только после этого Хэммонд взглянул на врамэнский аппарат, который упал на землю в сотне ярдов от наблюдательного пункта и начал катиться по земле, пока не ударился о массивный валун.

— Я достал его, — сказал Квобба, глаза которого сверкали яростным возбуждением.

Уилсон сказал:

— Гурт, Рэб, уничтожьте все следы аппарата, пока другие не обнаружили их здесь.

Он распахнул дверь, скрытую сбоку замаскированного наблюдательного пункта и выбежал с Лундом и Квоббой под солнечный свет. Хэммонд удержался от того, чтобы не побежать за ними.

Ноги под ним слегка дрожали, но солнце сияло так приветливо, а ветер с моря, чистый и холодный, обдувал его лицо. Он увидел, что передняя часть аппарата была полностью покорежена, некоторые части корпуса и фюзеляжа были прозрачными, а другие из темного и серебристого металла.

Квобба оторвал дверцу, которая висела как сломанная челюсть. Он влез внутрь разбитого аппарата с Уилсоном и Лундом, направляясь в нос корабля.

— Они оба погибли, — крикнул веганец.

Хэммонд залез за ними, взглянул из-за их плеч на двух мужчин, погребенных под кусками металла. Он хотел пробираться за ними дальше, когда услышал сзади шорох.

Он обернулся и замер от изумления. Сзади в полутемном отсеке аппарата поднималась с пола какая-то фигура. Это была женщина, так как он увидел пепельные волосы и изгиб белого колена, когда она с трудом поднималась с пола. Она была молодая и на ней был такой же костюм, как и у хумэнских женщин — юбка и шорты.

Широко открытыми голубыми глазами, все еще затуманенными шоком, она глядела на Хэммонда и на хумэнов. Хэммонд подумал, что лицо ее даже сейчас, когда она была в шоке, было одно из самых прекрасных, какие он когда-либо видел, и одно из самых сильных. По мнению Хэммонда, что сила происходила от красоты, он сразу возненавидел эту женщину, ибо мгновенно понял, что она во многом превосходила его и всегда будет превосходить.

Хэммонд продолжал смотреть на женщину с изумлением, а женщина глядела на него и в глазах ее были боль и шок. Затем Лунд обернулся. Сначала он заметил только Хэммонда.

— Иди назад в…

Затем на мгновение наступило молчание и Лунд сказал два слова:

— Тайан Марден.

Уилсон резко обернулся.

— Марден! Забери ее, Лунд… не причини ей вреда… берегись!

Последние слова прозвучали резким предупреждением и люди сзади Хэммонда ринулись к нему. Казалось, что голос Лунда внезапно вывел врамэнскую женщину из оцепенения. Она прыгнула к шкафчику в стене и вцепилась в его дверцу. Дверь заклинило и она не открывалась.

Из резкого предупреждения Уилсона Хэммонд понял, что это была опасность, что бы женщина не хотела достать из шкафчика. Это угрожало им всем. Он неуклюже прыгнул и схватил ее. Через мгновение Хэммонд почувствовал, что схватил дикую кошку. В ее женском теле была огромная физическая сила, а он был такой слабый, что почти не мог ее держать. Однако он держал ее и его лицо было прижато к ее душистым светлым волосам, как будто два любовника сошлись в неистовом объятии. Наконец, Квобба добрался до них и схватил женщину своими мощными руками.

— Свяжите ей руки, — сказал Уилсон.

— Быстро, быстро!

Лунд оторвал кусок тонкого провода, торчавшего рядом, и связал ей руки. Потрясенный Хэммонд тяжело дышал. Женщина перестала сопротивляться, но ее глаза сверкали яростью и негодованием. Она ничего не сказала.

— Заберите ее в наблюдательный пункт, — сказал Уилсон Квоббе. — Гурт и я взорвем энергетические камеры. — Он добавил сердито Хэммонду: — Уходите с ними! Убирайтесь отсюда!

Квобба поднял женщину, как ребенка, и выбрался из аппарата. Хэммонд следовал за ним. Голубой человек торопливо шел по скале к ложному валуну. Когда они вошли, то увидели Иву Уилсон, которая с нетерпением их ждала. Она с глубоким изумлением взглянула на них.

— Тайан Марден, — сказала она.

— Ты знаешь ее? — спросил Хэммонд.

Ива кивнула головой.

— Конечно. Эта врамэнская женщина была в Руруме задолго до того, как я появилась на свет.

Это глубоко потрясло Хэммонда. В своем возбуждении он позабыл, как долго живут врамэны. А теперь, рассматривая эту женщину, он думал, что это утверждение. Просто смехотворно. Ее потрясающая красота несла в себе неосознанную силу и чувство превосходства. Физически она выглядела не старше Ивы.

Тайан обрела присутствие духа. Она стояла прямая как стрела и глядела на них. С неприязнью Хэммонд подумал, что вот так разъяренный взрослый глядит на порочных несовершеннолетних преступников. Она все еще продолжала молчать.

— Сейчас конец аппарату! — ликующе воскликнул Таммас.

Хэммонд обернулся и увидел, что Уилсон и Лунд выходят из сбитого аппарата и прячутся за большим валуном. Внутри аппарата сиял яркий белый свет. Затем через несколько секунд он превратился в тихий беззвучный взрыв света и энергии, который закрыл весь аппарат. Хэммонд с изумлением увидел, что аппарат полностью исчез и осталось только темное пятно песка. Лунд и Уилсон подбежали к нему и забросали его свежим песком. Затем стерли все свои следы и поспешили в наблюдательный пункт.

Тяжело дыша, Уилсон закрыл дверь. Он даже не глядел на Тайан Марден. Он подошел к одной из щелей и посмотрел наружу.

— Если они успели передать сообщение в Руруму прежде, чем мы их сбили, врамэны прилетят через несколько минут. Подождем и увидим.

Они начали ждать.

В тесной душной комнатке, где было много народа, все молчали.

Наконец Уилсон сказал:

— Никого. Они не передали сообщение.

Квобба, все еще держа женщину за руку, вздохнул с облегчением.

Уилсон подошел и стал перед Хэммондом. Он резко сказал:

— Почему ты пошел за нами? Я сказал Гурту и Квоббе следовать за мной.

Хэммонд почувствовал раздражение.

— Я хотел пойти. Разве я вам не помог?

Уилсон взглянул на него сурово.

— Ты был прав, ты в самом деле примитив. Но пойми одно, каким бы анархическим не было то время, откуда ты появился, в данном времени ты должен подчиняться приказам, если ты один из нас.

Хэммонд почувствовал раздражение, но сдержался. Уилсон повернулся к врамэнской женщине, и только тогда Хэммонд заметил, что гнев моментально сошел с ее лица. Она с глубоким вниманием следила за их разговором, а теперь смотрела на Хэммонда как зачарованная.

И сейчас она в первый раз заговорила.

— Кто это? — спросила она, не спуская глаз с Хэммонда.

— Твой народ узнает это, — сказал Уилсон твердо. — Очень скоро об этом узнает вся Галактика.

— А что это ты говорил о времени, из которого он прибыл?

Уилсон проигнорировал вопрос.

— Я хочу задать тебе вопрос, Марден. Как вы обнаружили наше убежище, которое полностью защищено от ваших лучей-шпионов?

Марден глядела с молчаливым презрением.

— Возможно, — сказал Лунд задумчиво, — сам факт подземного пространства, полностью недоступного лучам-шпионам, дал ей ключ.

Уилсон упрямо сказал:

— Наша антилучевая защита была устроена как естественная залежь металлов с большим сопротивлением.

Лунд кивнул головой.

— И это обмануло большинство врамэнов. Но не забудь, что Марден — одна из самых высококлассных врамэнских ученых в этой системе. Она может выяснить истину там, где не могут другие.

Хэммонд, стоя с Ивой у стены, только частично понимал этот разговор о лучах-шпионах и о защитных полях. Но его это интересовало меньше, чем сама женщина. Она была первой из ненавистных врамэнов, кого он видел, и он подумал, что понимает, почему их так ненавидят. В самом деле трудно жить в этом мире, в этой солнечной системе, во всей Галактике, вместе с людьми, которые глядят на нас так, как эта женщина глядела на хумэнов. Это был не взгляд презрения. В нем сквозило крайнее нетерпение от того, что нужно было выносить такую глупость.

Странно было то, что когда бросала взгляды на Хэммонда, когда Лунд и Уилсон разговаривали, в них был глубокий интерес. Казалось, что эти бриллиантовые синие глаза пытаются проникнуть вглубь его и им это не вполне удается. Хэммонд понял, что он заинтриговал ее, но не как личность, а как проблема, которую она не могла решить.

Уилсон указал ей на лестницу и сказал:

— Вниз, Марден.

— Может ты прекратишь нести вздор и поедешь со мной в Руруму. Ты ведь знаешь, что очень скоро сюда прибудут другие искать меня.

— Они не такие умные, как ты, — сказал Уилсон. — А ты теперь у нас — заложник. Иди.

Ненависть в глазах Уилсона, как в зеркале отражалась на лицах других. Особенно на лице Лунда, на котором отражалась смертельная ненависть, когда он смотрел на врамэнскую женщину.

Тайан пожала плечами и начала спускаться по лестнице. Все последовали за ней, кроме Таммаса и еще одного человека, которые остались на наблюдательном пункте. Когда они спустились в подземные залы, Хэммонд заметил, что пленница вызвала возбуждение у всех остальных хумэнов. Они глядели на нее с ужасом и ненавистью. Уилсон кратко все объяснил. Затем повел всех в маленькую комнату, откуда он всем управлял. Холодные голубые глаза Тайан не упустили ни одной детали из машин и из того, что делалось в этой комнате. А астрономические карты на стене Уилсона особенно привлекли ее внимание.

— Так вот почему вы покинули Руруму и спрятались здесь, — сказала она. — Вы пытаетесь нелегальным образом построить звездный корабль.

— Не пытаемся, — ответил Уилсон, — а строим.

Тайан нахмурилась.

— Но вы только начали это. Это не тот незаконный корабль, который появился на наших радарах некоторое время тому назад. У вас есть еще один.

Уилсон указал на Хэммонда.

— Это его корабль вы выследили. Хочешь узнать, откуда он прибыл?

— Да.

Уилсон рассказал ей. Это заняло несколько минут и Хэммонд все время ощущал, что глаза женщины ощупывали каждую деталь его внешности. Но на лице ее было написано полное недоверие, когда Уилсон кончил свой рассказ.

— Я не знаю, чем занимается в твоем заговоре этот человек, — сказала она, — но все это глупый обман.

— Нет, не обман, Марден, — сказал Уилсон. — Ты знаешь все о гипотермии. Он на самом деле из того времени. Тому имеются все доказательства.

— Откуда тебе знать? — спросила Тайан. — Даже мы знаем очень мало об этом далеком времени. А что же будет делать среди вас, стоящих вне закона?

— Он — один из нас, — сказал Уилсон. — И когда будет построен корабль, он полетит с нами к Трифиду и Олтару.

Наступила тишина. Тайан не изменилась в лице, но Хэммонду показалось, что оно скрывало глубокие и мощные эмоции.

— Нет, — сказала она наконец тихим голосом. — Вы никогда не полетите к Альтару!

— Обязательно полетим, — спокойно сказал Уилсон. — И мы обязательно узнаем тайну жизни, которую вы прячете. Узнаем для себя и всех хумэнов.

— Вы — малые дети, — прошептала Тайан. — Вы говорите о вещах, которых не знаете. Если бы знали, что на самом деле находится в Альтаре…

— Ты знаешь, — сказал Уилсон. — Вот поэтому ты и представляешь для нас особую ценность. Когда наш корабль отправится туда, на нем не будет взрывчатого устройства и мы избежим одной опасности. А ты поможешь нам избежать других опасностей, рассказав нам, где они находятся и что собой представляют.

Синие глаза Тайан засверкали.

— Я ни за что ничего не скажу. Вы достаточно хорошо знаете врамэнов.

Лицо Уилсона оставалось спокойным и непроницаемым.

— Ты скажешь нам и скажешь всю правду. Ты скажешь это, находясь под энцефалопробой.

Хэммонд не знал, что означает это слово, но Тайан его наверняка знала. Ее лицо посуровело и она сказала:

— У вас нет аппарата.

— Мы можем построить. Среди нас есть работники многих областей, включая психотехников. Они достаточно хорошо знакомы с энцефалопробой, и если ты будешь сопротивляться, тогда…

— Вы можете уничтожить мой ум, но вы ничего не узнаете, — сказала Тайан и горько добавила: — Энцефалопроба — это единственное, что дала вам врамэнская наука.

Уилсон не обратил внимания на то, что она сказала. Он сказал:

— Некоторое время потребуется на то, чтобы изготовить энцефалопробу. У тебя будет это время, чтобы передумать. Пойми меня правильно. Мы подвергнем тебя этому испытанию и если ты попытаешься сопротивляться, все, что произойдет, будет по твоей воле.

Он резко обернулся.

— Квобба, запри ее в пустом маленьком складе в конце северного коридора. И у дверей поставь часового.

Хэммонд почувствовал себя несколько угнетенным, когда наблюдал, как уводили Тайан. Он вышел в коридор и поглядел вслед ей и Квоббе. Ива вышла тоже и он спросил ее:

— Что означает разрушить ум? И что такое энцефалопроба?

— Это прибор, которым пользуются психотехники, — сказала Ива. — У него длинное название, но люди называют его так. Он считывает все, что происходит в мозге.

Хэммонд взглянул на него с недоверием.

— Да, это так, — сказала Ива. — Я не ученый, но это известно всем. Прибор сканирует синергические модели живого мозга и переводит их в закодированные символы. Конечно, не все можно просканировать в мозгу человека, но проба может отыскать то, что отпечатано в глубинах памяти, доминантные эмоции и отношение к вещам.

— Да, но как проба может уничтожить ее ум?

— Если подопытный сопротивляется пробе всей своей волей, могут разрушиться его основные синапсы и потрясти рассудок.

Хэммонд почувствовал холодок ужаса.

— Это звучит чудовищно. Я уверен, что твой отец не сделает этого.

— От этого может зависеть наша жизнь и судьба всех хумэнов, — сказала Ива. — Да, он использует пробу.

Она с вызовом посмотрела на него и спросила:

— Тебе не нравится эта идея, потому что Тайан такая красивая?

Хэммонд улыбнулся.

— Она красива. Но она не человек, как все мы, — сказала Ива. — Врамэны не знают любви и не имеют детей. Их заботят только знание и власть, не обманывайся ее ангельской внешностью.

Хэммонд видел, что у Ивы раскраснелось лицо, а ее темные глаза сверкали от какого-то чувства.

— Ну, Ива, ты как будто ревнуешь, — сказал он и улыбнулся.

Но она не приняла это как шутку.

— Если ты так думаешь, — огрызнулась она, — мозги твои все еще отупелые от долгого сна.

Она резко отвернулась и ушла, но Хэммонд успел заметить сердитые слезы в ее глазах. Он поглядел ей вслед, покачал головой и чертыхнулся про себя.

Перед тем как наступила темнота во внешнем мире, Таммас сменился и пришел с неприятными новостями.

— Два врамэнских аппарата прошли вверх над побережьем час назад, а затем вернулись. Они уже ищут Марден.

Уилсон угрюмо кивнул головой.

— Передай всем приказ так чтобы поняли. Никто ни по какой надобности не должен выходить на поверхность.

Глядя на него, Хэммонд испытал холодное сомнение. Он усомнился, знает ли он вообще хумэнов. Ему казалось, что он знает их. Во время долгого периода его выздоровления и обучения они стали для него привычными друзьями. Они были для него как народ его времени. Уилсон был похож на упрямого прямого человека, которого Хэммонд знал в доброе старое время, человека, который несгибаемо боролся за то, во что верил. И все же теперь Уилсон собирался подвергнуть врамэнскую женщину такой пытке, отчего Хэммонд морщился с отвращением.

Но он принял решение и был прав. Он пойдет вместе с хумэнами и будет воевать на их стороне. То, что врамэны владели всем космосом, было несправедливо. Слишком много людей даже в его двадцатом веке погибло, завоевывая космос. Сейчас Хэммонд ощущал, что хотя он перенес бездну космоса физически, он был и всегда будет чужеземцем среди этих людей, одиноким, выброшенным навсегда из своего собственного мира.

Глава 7

Неожиданное произошло четыре дня спустя. Все это время у Хэммонда все увеличивалась клаустрофобия. Он не мог сидеть в замкнутом пространстве, он должен был выйти наружу. Просто ужасно было видеть эти комнаты в скалах после того, как вернулся из бескрайнего космоса, с берега смерти. Но Уилсон категорически запретил всем выходить из наблюдательного пункта.

— Аппараты врамэнов прочесывают это побережье в поисках Марден и ее летательного аппарата, — сказал он. — Они так просто не сдаются. Поиски будут продолжаться в течение длительного времени.

— А что же мне делать? — требовательно заявил Хэммонд. — У всех здесь есть работа.

— У тебя будет много работы, — сказал Уилсон. — Но только тогда, когда ты подучишься больше. Ты не умеешь ни читать, ни понимать символы и устройство наших станков. Учись.

И Хэммонд начал проводить долгие часы с Ивой и книгами. Ему нравилась хумэнская девушка, но он в слишком беспокойном состоянии, чтобы получать удовольствие от уроков, а когда не было уроков, жадно глядел на солнечный свет и звезды из наблюдательного пункта. Внутри скал в комнатах продолжалась бесконечная работа по сборке секций корабля.

Два человека оставили свою прежнюю работу и получили новое задание. Один из них был обычный хумэн, а другой, Норт Абель, был алголиец. Это был высокий человек с кожей серого цвета и угрюмым лицом. Они собирали устройство, которое напоминало Хэммонду электрический стул очень сложной конструкции. Он узнал, что это энцефалопроба.

Глядя на это устройство с неприязнью, Хэммонд спросил:

— Это правда, что этуштуку изобрели врамэны?

— Правда, — ответил Абель. — Но они отдали его просто так. А почему бы и нет. Это им на пользу. Наши суды используют эту испытательную установку на тех, кто подозревается в заговоре против врамэнов. Ошибок при этом никогда не бывает.

— Но Ива сказала, что если кто-нибудь будет сопротивляться, напрягая всю свою волю, его ум будет разрушен, — возразил Хэммонд. — В таком случае волевого человека нельзя так допрашивать.

Абель презрительно фыркнул.

— Врамэны не отдают так просто свои изобретения. Я слышал, что ты уже немного испытал на себе их гипноусилитель. Используя его, они подавляют энцефалопробу.

— Но у вас такого нет, — сказал Хэммонд. — Так что…

Алголиец пожал плечами.

— Да, если Марден будет сопротивляться, ее мозги разрушатся. Я надеюсь, что этого не будет. Если это случится, тогда мы проделаем большую, но бесполезную работу.

Его деловая бессердечность привела Хэммонда в раздражение, но он уже достаточно хорошо знал отношение этих людей к врамэнам и не стал протестовать. Он также надеялся, что Марден не будет сопротивляться. Ему не хотелось, чтобы чей-то мозг раскололся на части. Он надеялся, что она заговорит и они смогут закончить сооружение корабля и выбраться из этой скалы в Альтар или еще куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь.

Именно тогда Хэммонд был сильно удивлен. Он пошел к Уилсону, чтобы спросить, как идут дела с врамэнской женщиной. Уилсон разговаривал с Лундом и сразу же обратился к Хэммонду.

— Я хотел за тобой послать. Произошла странная вещь. Марден хочет поговорить с тобой.

Хэммонд удивленно смотрел на него.

— Со мной? Ради Бога, зачем?

Лунд прервал его.

— Все равно мне это не нравится. Ты не знаешь врамэнов. Это какой-то хитрый ход.

— Возможно, — сказал Уилсон. — Но она не хочет говорить с нами. Может быть, Хэммонд убедит ее не сопротивляться энцефалопробе.

Он повернулся к Хэммонду.

— Ты ее очень заинтересовал. Она думает, что твое утверждение, что ты из прошлого — обман. Но она не уверена. И очень хочет разобраться. Все врамэны интересуются древней историей. Если ты сможешь убедить ее, что ты из давнего времени и она с тобой разговорится, ты, может, сможешь убедить ее, что мы решительно собираемся использовать энцефалопробу.

Хэммонд почувствовал страшное возбуждение.

— Но она может догадаться, к чему я веду.

— Конечно же, она догадается, — сказал Уилсон ледяным тоном. — У врамэнов много недостатков, но они не дураки. Не забывай, что у каждого из них опыт множества прожитых жизней.

Охранник перед дверью комнаты Марден осторожно открыл дверь и впустил Хэммонда внутрь и быстро закрыл дверь.

Излучающий мягкий свет шар освещал маленькую внутрискальную комнату. Врамэнская женщина встала, когда он вошел. В комнате была только койка и стул. Марден не выглядела сейчас сверхчеловеческим господином космоса. Она выглядела как замечательно красивая юная блондинка с умными глазами и с фигурой, при виде которой Хэммонду следовало бы присвистнуть от восхищения. На ней были белые короткие шорты. Хэммонду не хотелось присвистнуть. Он испытывал некоторую робость.

Тайан жестом указала ему на стул.

— Присаживайтесь. И чего вы на меня так глазеете?

Хэммонд пожал плечами и сел.

— Не знаю. Думаю, потому что никогда в жизни не разговаривал с неумирающей женщиной.

Тайан издала сердитый насмешливый звук.

— Неумирающей? Та же старая детская сказка. От того, что мы обладаем долголетием, о котором вы, хумэны, так хлопочете… — Затем она остановилась. — Но я ведь забыла. Ты же вроде не хумэн, не так ли?

— Да, я не хумэн. — Он смотрел на нее как зачарованный. — А сколько же вы живете? Сколько тебе лет?

— Чуть больше двухсот.

Хэммонд был потрясен. Его чувства отразились на лице, потому что Тайан сказала:

— Почему у тебя такое выражение на лице? Если ты говоришь правду, что ты живешь уже десять тысяч лет…

— Не живу, — сказал Хэммонд. — Не совсем живу.

— Ты ничего не помнишь об этом времени? — спросила она скептически.

Я помню только сновидение. Сон человека, который сидел в маленькой капсуле, как король на троне с замороженным лицом и слепыми глазами, обращенными в ледяное царство космоса, в котором вечно двигался.

— Ничего, — сказал Хэммонд почти шепотом.

Лицо Тайан изменилось. Некоторое время она молчала, глядя на него проницательным взглядом. Затем сказала:

— Да, ты не выглядишь обманщиком.

— Я молил бы Бога, чтобы я был обманщиком, — произнес Хэммонд.

— Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?

— Задавай.

Она начала задавать их. Это были быстрые, ищущие, острые расспросы о двадцатом столетии. Некоторые из были как бы видоизмененные прошлые вопросы и внезапно Хэммонд осознал, что она делает ему что-то вроде перекрестного допроса, быстро и по-научному. Особенно много вопросов она задавала по поводу первых попыток полетов в космос. Когда она остановилась, то выглядела крайне озадаченной и необычайно возбужденной.

— Я почти полностью поверила, что ты из далекого прошлого, — сказала она. — Мы, врамэны, гипотетически реконструировали это далекое время, но ни один хумэн не знаком с нашими исследованиями. Все твои ответы, кроме нескольких, совпадают с нашими разработками. А эти исключения могут быть ошибками с нашей стороны.

— Гипотетическая реконструкция, — повторил Хэммонд. — Разве из архивных документов вы не знаете, каким было наше время?

Она покачала головой.

— Не осталось никаких документов. В Межпланетных войнах двадцать третьего столетия они были уничтожены. На Марсе и Венере, а также на Земле.

— Межпланетные войны? — спросил Хэммонд. Затем с грустью добавил: — Отлично. Так вот ради чего мы работали, ради чего рисковали жизнью. Замечательный век космоса. Межпланетные войны и врамэны, владеющие космосом. И люди, пытающиеся сбросить их ярмо. Вот во что превратился наш замечательный проклятый Богом век космоса.

Тайан глядела на него, ее глаза возбужденно сияли.

— Ты или талантливейший обманщик, или история твоя чистая правда. Все совпадает. Это парашютное устройство, которое мы нашли — ничего подобного не делали веками…

Она остановилась, затем сказала:

— Послушай, Кирк Хэммонд, не ввязывайся в заговор хумэнов. Ничего не получится, а тебя могут убить.

— Очень трогательно, что ты обо мне заботишься, но это звучит неубедительно, — кисло сказал Хэммонд.

В ее глазах засветилось нетерпение.

— Ты думаешь, меня беспокоит то, что случится лично с тобой? Если твоя история правдива, ты являешься настоящим кладом с информацией об отдаленном прошлом. А я не хочу, чтобы эти знания пропали.

По крайней мере в это Хэммонд был склонен поверить. До сих пор информация исходила от него, а теперь он попытался все сделать наоборот.

— Опасности не будет, — спокойно сказал Хэммонд. — Когда мы завершим постройку нашего корабля, мы полетим к Альтару и выясним, отчего вы, врамэны, так долго живете.

— У вас нет даже одного шанса на миллиард, что вы достигнете Альтара, — сказала она. — Мы очень тщательно охраняем весь Трифид. Даже если вы ускользнете от врамэнов…

Внезапно она остановилась.

— Ну? — сказал Хэммонд.

Тайан затрясла головой.

— О, нет. Они не получат от меня информацию. Ни с помощью уловок, ни при помощи энцефалопробы.

— Даже для того, чтобы спасти свой ум, чтобы не сойти с ума?

— Нет, никогда, — ответила она и в голосе ее Хэммонд услышал абсолютную твердость. — Поверь мне, их поиски абсолютно безнадежны. Я ничего не могу поделать, если они выбирают самоубийство, но я хочу спасти тебя и все знания, которыми ты обладаешь.

Искренним жестом она положила свою небольшую ручку на кисть Хэммонда. Хэммонд слегка отодвинулся и мгновенно выражение Тайан изменилось.

— Значит, ты уже подхватил ненависть хумэнов к нам? — сказала она, пытливо глядя ему в лицо. — Ты тоже думаешь, что мы не люди.

Он хотел найти слова, чтобы отрицать это, но Тайан отвернулась от него. Она выглядела усталой и опустошенной. И в первый раз Хэммонд почувствовал симпатию к ней.

— Ты в самом деле так глупа, что позволишь им разрушить твой ум? — спросил он.

— Я не скажу ничего, что могло бы помочь хумэнам добраться до Альтара, — сказала она, не поворачивая головы.

— Но они. Но мы собираемся сделать это, — сказал Хэммонд. — Так что ты могла рассказать нам кое-что.

— Почему тебя беспокоит то, что случится с кем-то, кто не является человеком? — сказала она и вдруг она повернулась, подошла к нему и стала близко глядя ему в лицо.

— Разве я в твоих глазах такая уж чужеземка, так отвратительна?

Она глядела на него снизу вверх и на ее вздернутом белом лице провоцирующая шутливая невинность. От тонкого аромата ее блестящих волос у него сильно забился пульс. В глазах ее прыгали маленькие насмешливые чертики, которые не соответствовали мягкости ее лица и голоса. Она подняла свои небольшие ручки и цепко взяла его за плечи, а ее алые губы приблизились к нему.

— Отвечай же, Кирк Дуглас!

Хэммонд ясно осознавал, что она творила. Однако никогда в жизни он не смог бы отказаться от поцелуя, который она ему предлагала. Ее полураскрытые губы были так странно прохладны и сладки, а ее уступчивое тело было упругим и эластичным в его объятиях и Тайан глядела на него презрительно-триумфально.

— Кажется, я не противна. Но ты мне противен, как будто меня коснулось животное, как будто меня коснулся тупой неотесанный мужлан!

Через мгновение Хэммонд сказал:

— О'кей, я оскорбил твои чувства, а ты хотела оскорбить меня. Теперь мы квиты?

С лица Тайан исчезли презрение и гнев. Она сказала:

— Ты прав. Я привыкла ненавидеть хумэнов, но ты из другого времени и твои поступки обижают меня. На мгновение я была маленькой злобной девочкой.

Это признание было таким искренним, что Хэммонд не мог не восхищаться ею. А тонкий аромат ее духов был все еще в его ноздрях.

Он сказал:

— Я сказал то, что собирался сказать, Тайан. Мне ужасно не хочется, чтобы разрушили твой ум.

— Я не могу и не хочу помогать этим людям, — сказала она. — Так и передай им. И… приходи еще, если они тебе это позволят. Я хочу еще многое спросить у тебя об отдаленном прошлом.

Охранник осторожно выпустил Хэммонда из комнатушки. У него было о чем подумать, пока он ходил по рабочим комнатам в поисках Уилсона.

Уилсон с напряженным вниманием слушал то, что Тайан сказала об Альтаре. Он медленно все повторил.

— Мы тщательно охраняем весь Трифид. И даже если бы ускользнули от врамэнов… Это означает, в Альтаре нас ожидают другие препятствия кроме врамэнов, и она ничего к этому не добавила?

— Ничего. Она резко остановилась, как бы поняв, что дает информацию.

— Врамэны редко делают ошибки, — скептически сказал Уилсон. — Ее информация может быть ложной.

— Я могу снова поговорить с ней, — предложил Хэммонд. — Как мне кажется, она очень хочет видеть меня теперь, когда практически убеждена, что все, что я говорю — правда.

Странно, подумал он, почему я так жду ответа Уилсона, жду так, как будто бы от этого зависит очень многое. Он не понимал, почему он чувствует именно так. Но он не знал, что ответ Уилсона так ошеломит его.

— Норт Абель сказал, что энцефалопроба будет готова к завтрашнему вечеру. Послезавтра утром мы применим ее и если она будет сопротивляться, это ее собственная вина.

— Но если она будет сопротивляться, вы ничего не узнаете, — сказал Хэммонд. — А если бы я смог убедить ее не сопротивляться, вы бы узнали все.

Наконец Уилсон Кивнул головой.

— Можешь попробовать снова. Я скажу охраннику, чтобы он впустил тебя завтра после обеда.

Он взглянул на Хэммонда проницательным взглядом и добавил:

— Ты воспринимаешь энцефалопробу как нечто ужасное, не так ли? Тебе отвратительна мысль, что ее надо применить?

Хэммонд кивнул в знак согласия.

— Мне не хотелось бы видеть, что даже у врамэна будет разрушен ум.

— И мне не хотелось бы, — сказал Уилсон. — Я не похож на Лунда и других, хотя у них достаточно оснований для их ненависти. Но, нравится это или не нравится, будущее всех хумэнов зависит от этого и это придется сделать. Попытайся убедить ее, чтобы она поняла.

На следующий день, когда он вошел в комнату-тюрьму, он принял решение.

Хэммонд не знал, нравится ли ему Тайан или она ему неприятна, но подобно Уилсону, ему не хотелось бы, чтобы ее мозг был разрушен. И так искренне, как он мог, он сказал ей об этом.

Она покачала головой.

— Я не поддамся пробе.

— Что было бы ужасно, чтобы простые хумэны, мужчины и женщины обладали бы долголетием? — с презрением спросил он ее.

Тайан ответила:

— Да, это было бы ужасно.

— Но почему?

— Я не могу сказать тебе этого. Я не скажу этого никому, даже если меня подвергнут энцефалопробе!

Хэммонд почувствовал беспомощность и злость.

— Ладно, — сказал он резко. — Мне не хотелось бы, чтобы это случилось с кем бы то ни было. Но если для тебя верность кастовым устоям выше здоровья твоей психики, мне ничего не остается делать.

Тайан ответила не сразу. Ее ясные глаза изучали его лицо и затем она сказала:

— Ты не хочешь, чтобы я стала идиоткой.

— Я сказал тебе, что не хотел бы, чтобы это случилось с кем бы то ни было.

— Ты можешь предотвратить это, если захочешь, — сказала она. А затем, когда он хотел возразить, она быстро добавила: — Нет, нет, я не прошу тебя помочь мне бежать. Я знаю, что ты этого не сделаешь.

— Тогда что же?

Она быстро заговорила:

— Энцефалопробу изобрели врамэны. Мы научили хумэнов изготавливать эти установки, но они используют наш первый вариант, когда генерируется ультравысокая электромагнитная радиация, которая проникает в ткани и сканирует тонкие электрические импульсы человеческого мозга. У пробы, которая построена для меня, будет такая же диаграмма проводки.

Хэммонд глядел на нее непонимающим взглядом.

— Ну?

Тайан сказала:

— На задней стенке прибора под крышкой находится плата. К ней подведено двенадцать проводов. Изменить проводку очень легко: провод два нужно подсоединить к клемме четыре, провод четыре — к клемме шесть, а провод шесть нужно вообще отсоединить.

Хэммонд начал понимать.

— И что же получится?

— Изменится качество радиации пробы. Тогда я смогу сопротивляться, а мозг не будет разрушен.

Хэммонд встал.

— Я присоединился к хумэнам в их борьбе. Я верю в их дело, хотя не понимаю почему врамэнам нужны космос и долгая жизнь. А теперь ты предлагаешь мне предать их.

— Похоже, что так, — согласилась Тайан. — Но они все равно не получат от меня информации. Это просто спасет мой ум. Я могла бы потом притвориться, что ум разрушен.

Хэммонд покачал головой, раздосадованный и сердитый.

— Нет, я не могу сделать этого. Мне больно от того, что они хотят сделать с тобой и мне больно, что ты так слепо и тупо упряма. Но я за это не в ответе.

Неожиданно Тайан сказала:

— Да, ты за это не в ответе. Конечно, я не могу винить тебя. Я бы только желала, чтобы когда судьба занесла тебя сюда из прошлого, пусть бы она занесла тебя к врамэнам, а не к хумэнам.

И вдруг неожиданно она улыбнулась.

— Поскольку на завтрашний день ничего нельзя изменить, забудем об этом. Я хочу еще послушать о том, как первые люди покидали Землю. Так давно…

Проходили часы, а она все расспрашивала его и больше ни разу не упомянула о том, что должно случиться. Только, когда Хэммонд собрался уходить, она подошла к нему и сказала:

— Думаю, что следует сказать «прощай», Кирк Дуглас. Я хочу попросить об одном одолжении. Я думаю, хумэны сделают это по твоей просьбе.

— Ничего не получится, Тайан, — сказал он. — Они решительно настроены сделать эту пробу. Я не могу их отговорить.

— Я не об этом, — сказала она. — Но когда все кончится, ты можешь попросить их уничтожить мое тело? Я живу очень долго, но не хочу жить без ума.

Он не знал, что ответить ей. Он взглянул на нее, повернулся и постучал в дверь.

В эту ночь Хэммонд не мог спать. Он обратился с просьбой к Уилсону не делать пробу, но тот жестко отказал ему. Он думал, спит ли Тайан. Ему все же казалось, что спит, хотя завтра ее ум перестанет существовать. И она, как личность, тоже.

Он ненавидел свою судьбу, которая привела его из его времени в этот сумасшедший век.

Эти люди далеко ушли в научном прогрессе от его века, они покорили звезды. Жаль, что у них, особенно у Марден, не хватило здравого смысла.

Он умывал руки от всего этого дела. Это не было его виной. Пусть все случится, он не мог ничего остановить. Он будет спать.

Однако сон не шел.

Через некоторое время он тихо поднялся и не надевая туфель вышел украдкой в коридор.

— Я — дурак, — сказал он себе.

Ладно, он был дураком. Но он был таким дураком, который не мог позволить, чтобы произошел этот кошмар.

Он был с хумэнами. Он не мог позволить Тайан убежать и привести врамэнов сюда. Но эта проба, которая сделает идиоткой без всякой пользы, была слишком дорогой ценой.

В главной лаборатории и в комнатах-цехах никого не было. Огни тускло горели, все спали, кроме часового на наблюдательном пункте. Хэммонд направился прямо к электропробе. Описание Тайан было точным. За несколько минут он поменял провода, вернулся в постель и заснул.

Когда он проснулся на следующее утро, он был удивлен, что не чувствует себя виноватым. Он почувствовал облегчение. Он понял, как все это дело давило на него.

Несколько позже Ива сказала ему:

— Они повели Марден на пробу.

— Ты ведь не собираешься присутствовать при этом? — спросил Хэммонд.

Ива покачала головой. Лицо ее было бледное.

— Я не могу. Я ненавижу врамэнов, я ненавижу Марден, но это… не хочу видеть.

Хэммонд покинул ее и пошел в главную лабораторию. Только немногие из хумэнов разделяли чувства Ивы — пришли почти все.

Тайан спокойно пришла с Лундом и Нортом Абелем. Случайно ее взгляд упал на Хэммонда, но она не кивнула головой и не заговорила.

— Твое последнее желание, Марден, — сказал Уилсон сурово. — Сопротивляйся пробе, и все, что случится, произойдет по твоей вине.

Она не ответила. Абель с некоторой неуверенностью указал ей на сиденье, вокруг которого находился сложный аппарат пробы. Когда Тайан молча села, видно было, что алголиец испытал чувство облегчения. Каменным взглядом она смотрела вперед, когда на голову ей одевали большой металлический шлем. Часть лица, не покрытая шлемом, была бледной, холодной и без всякого выражения.

— Не сопротивляйся, расслабься, — сказал ей Абель. Затем повторил: — Расслабься.

Он подошел к пульту управления и начал поворачивать переключатели.

В группе наблюдающих была гробовая тишина. Затем в тишину прорвался гул машины.

Абель осторожно повернул реостат. Тайан слегка зашевелилась и неожиданно закрыла глаза.

— Я начинаю, — сказал Абель.

Он щелкнул переключателем и бумажная лента начала выползать из щели кодирующего устройства машины.

Хэммонда потрясла его мысль. А вдруг он ошибся и женщина получит полный удар от пробы? Ее лицо было очень белым и странным, он, возможно, ошибся в проводах и…

Абель, наклоняясь над лентой, внезапно сказал с озадаченным видом:

— Я не понимаю, что получается…

Хэммонд глубоко вздохнул. Он не ошибся. Тайан просто притворялась.

Часовой появился на лестнице из наблюдательного пункта, что-то крича, и все повернули головы.

— Наш радар на наблюдательном пункте ловит отсюда мощный поток радиации! — закричал он. — Что вы делаете?

Все глядели на него с недоверчивым видом.

— Ты, наверно, ошибся, — сказал Уилсон. — Радиация здесь недостаточно высокой частоты, чтобы проникнуть сквозь нашу защиту.

— Я не ошибся, — сказал часовой. — Найдите утечку, пока врамэнский аппарат не прилетел сюда.

Внезапно Лунд выбежал вперед и закричал Абелю:

— Выключи пробу, быстро!

Ничего не понимая, тот повернул переключатель. Гудение прекратилось.

Тайан Марден открыла глаза.

— Ты сказал, что проба работает неправильно, — яростно сказал ему Абель. — Это единственно возможный источник утечки радиации.

Абель яростно затряс головой.

— Невозможно. Я сам подключал и проверял ее.

И как падающая скала Хэммонд все осознал — фатальное, неизбежное осознание. Когда он перевел взгляд на Тайан, в груди у него бушевали ярость и боль.

— Проверь аппарат, — сказал Уилсон Абелю.

Абель снял заднюю крышку. Он взглянул на провода и поднял голову. На лице его было написано отчаяние.

— Проводку поменяли специально, чтобы пошел сигнал к врамэнским радарам.

Хэммонд встал и начал пристально глядеть на Тайан, а она спокойно смотрела на него из-под шлема.

— Ты… — начал он и голос его прервался от нахлынувшей ярости.

Лунд увидел его и услышал.

— Вот предатель, — сказал он, указывая на Хэммонда. — Поглядите на Хэммонда. Посмотрите на него. Я говорил вам о том, что произойдет, если за него возьмется Марден. Я говорил вам…

Он ринулся к Хэммонду и схватил его за глотку.

Хэммонд сопротивлялся, в ушах его стоял шум ревущей толпы. И внезапно в голове Хэммонда раздался чистый холодный голос. Это был тот странный голос в голове, который говорил с ним той ночью, когда он и Квобба притаились за валуном, прячась от кораблей-светлячков.

— Сложите оружие, все, — сказал чистый голос в голове.

Хэммонд взглянул вверх, когда Лунд отпустил его. По спиральной лестнице спускалось из наблюдательного пункта человек десять. Двое из них держали предметы, похожие на большие фонарики, из которых исходила энергия или свет, обволакивая всех хумэнов в пещере.

Это были гипноусилители — оружие для гипноатаки.

Хэммонд посмотрел на людей, спускающихся по лестнице, затем на Тайан и услышал, как застонал Уилсон.

— Врамэны, это…

Больше никто ничего не сказал. А в мозгу Хэммонда прозвучал другой холодный гипноприказ:

— Спать! Спать…

Все хумэны опускались на пол. Мозг Хэммонда охватила темень.

Глава 8

Когда Кирк проснулся, он был полон необыкновенного ощущения силы и бодрости. Впервые с момента необычного оживления в будущем он не чувствовал неприятной слабости. Редко, на самом деле, он вообще себя так не чувствовал.

Он огляделся в недоумении. Он лежал на мягкой низкой лежанке. У его ног находился прибор, напоминавший лампу, чья спиральная стеклянная колба проецировала на него поток радужного света. Он мимолетно заинтересовался, не этот ли свет смыл его прежнюю усталость? Затем мысль погасла, он оглядел комнату. Она была небольшая. Пол, потолок и три стены были из вещества, напоминавшего зеленый фарфор. Четвертая стена, слегка изгибающаяся, была совершенно прозрачной и беспрепятственно изливала сверкающий солнечный свет.

— Боже милосердный! — воскликнул Хэммонд, память внезапно вернулась к нему. — Врамэны…

Теперь он вспомнил все, и в памяти хранился болезненный шок. Тайан сделала из него идиота с легкостью, как с ребенком. Она перехитрила его, переделав зонд в сигнальное устройство, которое призвало врамэнов в подземное убежище. Он мог вспомнить, как они использовали гипноусилители, приказав спать, и теперь…. это.

Хэммонд поднялся на ноги и пошел к двери. Она была закрыта и все его попытки открыть ее не дали результаты. Озадаченный, он повернулся и пошел к изогнутой прозрачной стене, являвшейся на самом деле огромным окном.

Он глянул в него и остолбенел.

Он находился высоко в городе. И город этот был такой, что ни Хэммонд, ни кто бы то ни было еще в его время, подобного не видели. Это не была гигантская метрополия, как можно было бы предположить. В этом городе было не более сотни зданий. Но они напоминали гигантские, колоссальные пилоны, каждый высотой в милю. Каждый из гигантских пилонов выглядел как стоячий пакет округлых стеклянных стержней, сложенных так, чтобы обеспечить максимум солнечного света в интерьере, с юркими флайерами, снующими туда-сюда. Пилоны потрясали воображение.

— Рурума, — прошептал Хэммонд. — Город Рурума, который описывали хумэны… А это означает…

Его присутствие здесь означает трагедию. Это значит, что он и все его друзья хумэны захвачены врамэнами, и находятся здесь, чтобы подвергнуться наказанию за конспиративную деятельность.

Кирк почувствовал страдания от осознания собственной вины. Было жгучей насмешкой, что он, так глубоко сочувствующий желаниям хумэнов сделать космос свободным снова, стал тем, кто разрушил все их надежды. Где теперь Йон Уилсон и Ива, да и остальные тоже?

Он резко развернулся, когда открылась дверь. Когда он увидел, что это была Тайан Марден, горячая, неистовая ярость бросила его к ней с вытянутыми руками.

Тайан говорила быстро, но спокойно, поигрывая маленькой пластиковой трубкой в руке.

— Я могу парализовать тебя, если ты меня вынудишь.

Хэммонд остановился, потрясенный и негодующий. Но даже в ярости он отметил про себя, что врамэнка даже сейчас была невероятно красива. Она была одета в рубаху и шорты из черного шелковистого материала, который хорошо подчеркивал изящные формы ее тела. На ее груди был странная карточка из мерцающих драгоценностей, а украшенная драгоценностями лента стягивала ее светлые волосы. Ее лицо было совершенно спокойно, голубые глаза серьезно изучали его.

— Что ты сделала с Уилсоном, Квоббой и другими? — свирепо потребовал он.

Не колеблясь, Тайан ответила.

— С ними все в порядке. Как и тебя, их здесь держат уже четыре дня в ожидании суда.

— Четыре дня? — переспросил Кирк, удивление сменило гнев. — Ты хочешь сказать, что это тянется так долго?

Тайан кивнула.

— Когда наши медико-технические специалисты обследовали тебя, они определили, что твое тело все еще страдает от глубокого переохлаждения. Они рекомендовали держать тебя под воздействием терапевтического излучения все это время.

Мысли Кирка вернулись к друзьям.

— Ты говоришь, что с Уилсоном и другими все в порядке. Откуда мне знать, что ты не лжешь?

— Мы — врамэны. У нас не принято лгать.

— А разве ты не использовала против меня лживый трюк?

— Я сказала, что если ты изменишь проводку, то мой мозг не будет поврежден. Разве это не так?

— Ты не сказала мне, что подашь сигналы своим друзьям, — выпалил он. — А это рассматривается как ложь.

Снова Тайан Марден проявила неожиданную честность.

— Да, это так, — сказала она. — Тем не менее, это была крайняя необходимость. В любом случае, это позволило предотвратить поход хумэнов на Альтар.

— Ты играешь на моей симпатии к тебе, — сказал Кирк. — Но приличная женщина-человек не стала бы использовать подобный трюк. Хотя это и вполне подходит для того, кто не является женщиной на самом деле, это приличествует двухсотлетнему существу без настоящих эмоций.

Он хотел как можно больнее задеть ее и преуспел в этом. Тайан вздрогнула, и когда заговорила вновь, голос ее был полон боли.

— Ты прав, заявляя это. — Она неотрывно смотрела на него. — Но теперь, когда ты это сказал, будешь ли ты заинтересован узнать, зачем я пришла сюда?

— Чтобы сказать мне, что я буду осужден и наказан вместе с другими? — сказал он. — Ладно, я готов.

— Ты не будешь наказан, если не перестанешь быть крайне несговорчивым, — ответила Тайан. — Тебя тщательно исследовали в наших лабораториях во время сна. Мы знаем теперь, что твоя история о возвращении из прошлого правдива, мы изучили твой мозг при помощи энцефалографа.

Кирк Хэммонд почувствовал новый приступ ярости.

— Вы использовали эту дьявольскую штуковину на мне?

— Его всегда используют на стадии предварительного следствия, — ответила Тайан. — Врамэнские психотехники с гипноусилителями могут его использовать без малейшего сопротивления.

— Я надеюсь, вы получили удовольствия от того, что я чувствую по отношению к врамэнам.

— Мы нашли многое. Но прибор не может исследовать все в человеческом мозгу, только доминирующие воспоминания и эмоции. Мы получили мучительные фрагменты, наброски из твоего отдаленного времени, от которого — как я уже говорила раньше — не осталось других записей.

Она подошла ближе и говорила очень искренне.

— Ты мог бы добавить многое к нашим знаниям о грандиозном периоде начала освоения космоса. Если ты согласен помогать в наших исследованиях, всецело сотрудничать с нашими историками и психотехниками, мы попросим хумэнское правосудие воздержаться от осуждения тебя за подпольную деятельность.

— Никаких дел, — огрызнулся Хэммонд. — Я не буду ничего делать для вас и вашей маленькой шайки суперменов. Я остаюсь с Уилсоном и моими друзьями.

— Это потому, что ты не знаешь правды, — сказала Тайан. — Они ненавидят врамэнов, и тебя заразили своей ненавистью. Они ненавидят нас несмотря на то, а это истинная правда, что врамэны никогда не вредили людям, а лишь всячески помогали им.

— Если вы хотите помочь человечеству, почему бы не дать им возможность жить столько же, сколько живете вы? Или это было бы слишком уж большой помощью?

Тайан выглядела немного растеряно.

— Я вижу ты не хочешь слышать о причине. Ты зазубрил предрассудки людей. И ты обижаешься на меня еще и потому, что любишь меня.

— Люблю… — Кирк быстро глянул на нее и сказал: — Боже, ты в действительности веришь в то, о чем говоришь? Что подсказало тебе эту безумную идею?. Все это для того, чтобы я почувствовал свою вину?

Тайан улыбнулась.

— Я говорила тебе об энцефалозаписях твоих доминирующих мыслей и эмоций. Я просмотрела все записи и они ясно говорят, что ты влюбился в меня с самого первого момента, как увидел, хотя твои предубеждения против врамэнов, навязанные этой кучкой заговорщиков, заставляют тебя быть подозрительным.

Прежде чем Хэммонд успел хоть что-то сказать в ответ, Тайан повернулась и вышла из комнаты.

Хэммонд замер в прострации и злости. То, что он думал, так это сколько же им удалось считать с него информации? Он чувствовал физическую привлекательность Тайан, любой человек почувствовал бы. И она сама, не человек, и не способна разобраться в человеческих эмоциях, что и привело ее к выводу о том, что он влюбился в нее. Влюбился в двухсотлетнюю врамэнскую женщину! Он рассмеялся.

Часом позже дверь открылась и вошли двое людей. Это были чисто выбритые молодые люди в черной униформе с эмблемой из скопления золотистых дисков. Хэммонд знал от Квоббы, что это знак правительства Федеративных солнц. И поскольку врамэны официально не входили в правительство, эти люди были хумэнами.

Один из них спокойно произнес:

— Пожалуйста, подойдите к нам, мы вас забираем для суда.

Ни у одного из них не было видно оружия, но он не сомневался, что оно у них имеется. Он пожал плечами и пошел с ними.

Коридор был широким и извилистым, его стены и потолки были из вещества, похожего на холодное зеленое стекло, которое светится изнутри. Там была и небольшая группа людей — полдюжины мужчин в униформе и все мужчины и женщины из группы Уилсона, массивная голова Рэба Квоббы возвышалась над всеми. Хэммонд пошел к ним.

— Уилсон… Ива… с вами все в порядке? Я боялся…

Слова уперлись в глухую стену молчания. Уилсон смотрел на него с непробиваемой враждебностью. Гурт Лунд смотрел на него так, словно хотел тут же прикончить его. Даже Квобба и маленький Таммас избегали смотреть ему в глаза. Ива невесело уставилась в пол.

— Послушайте, — обратился к ним Кирк. — Я знаю, что вы обо мне думаете. Я не виню вас за это. Но пожалуйста…

Офицер охраны подошел к нему.

— Здесь говорить нельзя. Суд ждет.

Их провели по коридору в маленькую металлическую комнату, оказавшуюся лифтом, который внезапно понесся вниз с огромной скоростью. Хэммонд оказался возле Ивы Уилсон.

— Ива, разве вы не понимаете, что Тайан Марден обманула меня, что все вышло случайно?

Она быстро глянула на него и отвела взгляд.

— Они говорят, что ты это сделал по доброй воле… ты предал нас ради Тайан Марден.

Лифт остановился и их провели в огромную и изысканно обставленную залу. Пол напоминал озеро из гладкой черноты. Стены над ним были сумрачно серыми с чисто белым контрастом сводчатого потолка. В помещении присутствовало большое количество мужчин и женщин, сидящих на полукруглых сидениях. На возвышении, лицом к ним, сидел мужчина с эмблемой звездного скопления, а на стене над ним висела точно такая же увеличенная эмблема Федеративных солнц. Хэммонд не видел присяжных, скамейки для обвинения и защитника, ничего похожего на суд двадцатого века. Он видел, что одна из передних скамеек была занята Тайан Марден и тремя мужчинами с такими же карточками, как и у нее.

— Чертовы врамэны здесь, чтобы убедиться, что наше наказание соответствует нашему прегрешению, — услышал он шепот Рэба Квоббы, обращенный к Таммасу.

Когда Хэммонда и его товарищей-заключенных подвели к возвышению судьи, он услышал бормотание голосов зрителей и внезапно осознал, что все смотрят на него. Вероятно, известие о его необычной истории распространилось. Даже хумэнский судья, суровый мужчина средних лет, оценивающе окинул его пристальным взглядом. Затем он обратился ко всем:

— Вы обвиняетесь в попытке создать нелегальный звездолет. Во время этой деятельности и как ее прямой результат, вы явились причиной смерти двух врамэнов, чей патрульный флайер был уничтожен при помощи вихревого ружья, нелегального оружия. В дальнейшем вы ограничили передвижение и угрожали нанести фатальные повреждения другому врамэну. — Он развернул свиток бумаги. — Это официальные записи энцефалограмм вашего мозга. Можете их проверить. Вы оспариваете что-либо из этих записей?

Уилсон сузил глаза и заявил.

— Мы их не оспариваем.

Судья взглянул на Тайан.

— Тайан Марден, как личность, свидетельствующая в пользу обвинения, вы также имеете право проверить записи. Есть ли у вас возражения против какой-либо из их частей?

— Нет, — ответила Тайан.

Как стало очевидно Хэммонду, который обратил внимание на скорость, с которой проходили формальные процедуры, никто не ожидал подделки энцефалопроб. Как можно было подделать точнейшие, выверенные записи человеческих мыслей? В этом суперсовременном суде не было место для адвокатов и крючкотворов.

Судья снова обратился к обвиняемым.

— Вы знаете, что нарушили основной закон Федеративных солнц, когда попытались построить запрещенный звездолет. Вы знаете, что правительство заключило договор с врамэнами о том, что ни один звездолет не может быть построен без их ограничительного устройства.

Уилсон отвечал с резкой страстностью:

— Мы не считали, что соглашение распространяется на всех хумэнов, которые будут рождаться после его подписания. — Он развернулся, чтобы посмотреть на людей, которые его слушали. Мы не видим причины, по которой врамэны ограничивают нас в долгой жизни, которой наслаждаются сами.

Кирк услышал гул шепота, пробежавшего по сидениям. По всей видимости большая часть хумэнов разделяла это заявление Уилсона. Звук в зале напоминал низкий гул рассерженного животного. Тайан и трое его спутников сидели с совершенно спокойными лицами.

— Пригодность нашего соглашения с врамэнами не обсуждается здесь, — заявил судья. — Оно было сделано добровольно, как маленькая плата за все те прибыли, которые врамэны предоставили человечеству. Разорвав его, используя враждебность к врамэнам и разжигая ее, вы совершили государственное преступление. Поскольку вы не можете предложить оправдывающих вас обстоятельств и согласны с энцефалограммами, ваша вина не подлежит сомнению. Вы приговариваетесь к ссылке на штрафную планету Спики.

С совершенным достоинством Уилсон сказал:

— Мы не ожидали иного правосудия. Но придет день, когда доминирование врамэнов над всей нашей цивилизацией закончится. И тогда мы узнаем тайну долгой жизни у них.

Снова грозное бормотание пронеслось по залу. Оно было перекрыто голосом судьи.

— Наш приговор относится ко всем задержанным за исключением того, кого зовут Кирк Хэммонд, — сказал он. — Я понимаю, что представители врамэнов здесь желают просить изменения приговора.

Он глянул на Тайан Марден. Врамэнка встала и взглянула на непроницаемое лицо Хэммонда.

— Таким действительно было наше предложение, — сказала она, — но человек по имени Кирк Хэммонд категорически отказался от сотрудничества с нами, поэтому мы отзываем свое прошение.

Судья глянул на Кирка и нахмурился.

— Не повезло. Ваша история нам известна. Как человек, чудом попавший из далекого прошлого в настоящее, вы вызываете восхищение и являетесь почетным гостем среди нас. Но в соответствии с вашей энцефалограммой вы действовали в полном осознании того, что нарушаете наши законы. Известные обстоятельства личной истории не могут служить оправданием вашего добровольного нарушения закона Федеративных солнц. Только если представители врамэнов захотят, я могу отменить приговор.

— Мы все еще хотим поддержать помилование, если мужчина Хэммонд согласится помогать в наших исторических исследованиях, — спокойно заявила Тайан.

Судья обратился к Хэммонду.

— Я бы посоветовал вам прислушаться к этому заявлению, — серьезно сказал он.

Хэммонд взглянул на Тайан. Волна ярости захлестнула его. Именно она поставила его в подобное положение. Ярость обратилась на всех врамэнов, распространивших свое влияние на всю вселенную, на космос, который он попытался завоевать и который отправил его в изгнание из собственного мира. И весь его нерастраченный гнев вылился в короткий ответ.

— Черт бы меня побрал, если я это сделаю!

— Тогда вы должны будете отправиться на Куум, штрафную планету Спики, — сказал судья. — До тех пор, пока не перемените свое решение и не примете предложения врамэнов.

Хэммонд вышел из помещения суда в состоянии шока. Все прошло так быстро и гладко, что он не осознал того, что отправляется в тюрьму.

— И никакого обжалования? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — И никакого досрочного освобождения за хорошее поведение…

Холодный голос Уилсона ответил ему с расстояния.

— Каждые десять лет они проводят новые пробы. Если те показывают, что заключенный реабилитирован — другими словами говоря, не повторит преступления — его могут вернуть в общество. Но это тебя не должно беспокоить, Хэммонд.

— Ты же слышал Марден, как и мы. Для тебя ворота открыты в любое время.

Наступила тишина, нарушаемая только их шагами по коридору.

Затем Уилсон сказал помягче.

— Было ли это частью ее обещания тебе, Хэммонд… частью платы за предательство?

Глава 9

Давным-давно мальчик из Огайо закричал: «Я очень хочу однажды улететь в космос». И он улетел, навстречу самой странной судьбе в истории.

И вот теперь Хэммонд снова был в космосе. Но на этот раз не в крошечном спутнике, а в огромном звездном корабле, направлявшемся к необъятным глубинам межзвездного пространства.

Слишком необъятным, — подумал он, — посмотрев в иллюминатор и почувствовав тяжесть во всем теле. — Слишком необъятным, слишком далеким.

У него по-прежнему немного кружилась голова от всего, что произошло. Его самого и его товарищей — заключенных из зала суда, посадили в сопровождаемые охранниками машины и несколько часов везли по улицам Рурумы. Зеленевшие парками огромные гладкие и холодные опоры, между которыми они проезжали, возвышались над ними, произвели на него ошеломляющее впечатление. Но только в космическом порту на него по-настоящему обрушился весь груз перемен, произошедших за десять тысяч лет.

Он подумал о базе на мысе Канаверал, крошечной, но отчаянной ракете, маленьком спутнике, который она должна была попытаться вытолкнуть на орбиту вокруг Луны. Какой ничтожной казалась память обо всем этом сейчас, когда он стоял на бетонированной площадке, протянувшейся на мили до самого горизонта и смотрел на бесконечный упорядоченный хаос, в котором смешались стартовые площадки, мастерские, краны, склады.

И корабли.

Какими непохожими на беспомощные ракеты двадцатого века были эти огромные лайнеры, бороздящие межзвездные просторы. Их огромные корпуса, подобно грозовым тучам нависли над крошечными людьми и машинами сновавшими вокруг них. Сейчас корабли отдыхали, но это был отдых гигантов, побывавших на далеких берегах бесконечности, познавших пути далеких солнц и миров, гигантов, на телах которых остались шрамы от течений невидимых туманностей, и которые вскоре оттолкнутся от маленькой планеты, лежащей под ними и вернутся во тьму и сияние космоса, который и был их домом. Когда их повели к одному из кораблей с эмблемой Федеративных Солнц на корпусе, Хэммонд увидел толпы, носящиеся по космопорту. Хумэны со всех уголков галактики, с красной кожей, с зеленой кожей, с розовой, голубой и серой кожей, их пигментация и внешность изменились через поколения, прожившие под чужими звездами, но все они были плодами, которые дали семена давным-давно разбросанные матерью-Землей.

Корабль взлетал совершенно не так, как взлетали старые шумные медлительные ракеты. Хэммонд кое-что узнал об этих звездных кораблях, задавая множество вопросов в пещерах. В основе их движения лежал сильно усовершенствованный принцип ионного привода, предложенный еще в его собственное время. Цезий испарялся и его ионы, ускоряясь напряжением огромных генераторов, давали обратный толчок через плазменные двигатели. Затем наступала очередь фотонной тяги, которая толкала корабль со скоростью многократно превосходящей скорость света, выбрасывая его немного из обычного трехмерного пространства, чтобы избежать ограничивающего отношения Эйнштейна.

Хэммонд и другие сидели в откатывающихся креслах в главной каюте опечатанной тюремной палубы корабля. За громким ревом генераторов последовало неожиданно появившееся чувство веса, которое все нарастало и нарастало, однако это происходило плавно что ни на мгновение не стало невыносимым. Казалось, что другие, находящиеся рядом с ним даже не обратили на это никакого внимания. Джон Уилсон погрузился в угрюмое молчание. Квобба спорил с Таммасом. Все они были звездолетчиками или людьми, привыкшими к звездным кораблям. Они даже не удосужились выглянуть наружу. Но Хэммонд сделал это.

Он все еще смотрел виллюминатор.

Он знал, что это отверстие в стене не совсем иллюминатор. На самом деле ты смотришь не через него, ты смотришь в него, как в древний телевизор. Это был сканер, с механизмом, более сложным, чем любой телевизор трансформирующим искаженные световые лучи, которые никто не мог бы увидеть в имеющую смысл картинку, и казалось, что ты смотришь прямо в космос.

Хэммонд видел космос раньше: звездное войско, неустанно шагающее по черным полям небес, горящие компании горячих желтых, дымных красных, снежно-голубых и зеленых, бредущие рыцари туманности, лабиринт света, такой огромный, что трудно думать о каждой яркой точке как о мощном солнце, кипящем атомным огнем и несущемся с окружающими его планетами сквозь бесконечность. Хэммонд видел все это раньше, но очарованный смотрел как звезда Сол и ее планеты оставались позади. Он не мог оторвать глаз от этого зрелища.

Он смотрел и смотрел и вдруг ему показалось, что окружавшие его стены корабля исчезли. Он был один на один с космосом, только он и звезды. Они наблюдали за ним своими яркими и безжалостными глазами, а он смотрел на них и не видел, потому что сидел в маленьком спутнике, замерзший, слепой, подобный мертвецу, тысячелетия следуя по своей одинокой нескончаемой орбите.

«…считал бы себя королем бесконечного космоса, если бы не дурные сны».

Это был всего лишь сон наполовину живого — наполовину мертвого Хэммонда, которого разбудили, чтобы продолжать жить. Он никогда не проснется, он будет двигаться вперед вечно…

— Кирк!

Умоляющий голос возле его уха, пальцы, тянущие его за руку… И вдруг заклятие спало, и он снова оказался в корабле, больной и трясущийся, рядом с ним была Ива Уилсон, которая пыталась оторвать его от сканера.

— Твое лицо, — прошептала она. — Я не могла этого вынести. Это было ужасно.

Он заговорил с усилием.

— Мой старый кошмар снова ко мне вернулся. Думаю, это самогипноз. Спасибо, Ива.

Позади раздался резкий голос Джона Уилсона.

— Оставь его, Ива.

Хэммонд повернулся, все еще мокрый от холодного пота. Уилсон и Гурт Лунд подошли к нему, за ними стояли другие, и на всех лицах, кроме лиц Квоббы и Таммаса было враждебное выражение.

— Подожди минутку, — проговорил Хэммонд. Его все еще трясло, но он заставил себя открыть рот. — Я не виню вас за то, что вы сердиты. Из меня сделали дурака, и я сов решил дурацкую вещь. Но я не предавал вас намеренно.

Изможденное лицо Джона Уилсона не дрогнуло.

— Я могу простить ошибку, — сказал он горько, — даже если из-за нее рухнуло все то, ради чего мы работали. Но я не думаю, что это была ошибка. Я думаю, ты намеренно подал сигнал по просьбе Марден.

— Отец, но ты ведь не можешь и вправду так считать! — запротестовала Ива.

Гнев стал одерживать верх над слабостью. Хэммонд сказал:

— Черт побери, если я сделал так, как ты сказал, то почему же я отказался помогать врамэнам, хотя это означало мою свободу?

— Вот это, — ответил Уилсон, — я и хочу узнать. Если только врамэны не подослали тебя к нам в качестве шпиона.

— У тебя нет ни намека на доказательство такого обвинения, — горячо возразил Хэммонд. — Ты…

— Есть, — ответил Уилсон. — Я — вождь осужденных и моей обязанностью является ознакомиться с записями, сделанными при помощи энцефалозонда перед судом.

Лица Квоббы, Лунда и других стали озадаченными. Но внутри Хэммонда словно что-то оборвалось. Он догадался, что сейчас скажет Уилсон.

— В записях, сделанных с твоего мозга, Хэммонд, я обнаружил четкие указания на то, что ты любишь Тайан Марден.

Стоявшие за Уилсоном заревели от гнева, а голос Лунда четко и безжалостно произнес:

— Он предал нас ради нее.

Он бросился на Хэммонда. Тот, удивленный этим неожиданным нападением, пропустил удар. Кулак Лунда попал ему в челюсть. Удар оглушил его, сбил с ног, и Хэммонд почувствовал, что обе руки Лунда сомкнулись у него на шее, лишили его дыхания, а лицо Лунда повисло над ним в темноте, безжалостное и напряженное как морда тигра. Неимоверным усилием Хэммонд согнул колени и сбросил с себя Лунда.

Уилсон схватил Лунда и удержал его от нового нападения.

— Нет! Это только привлечет внимание стражников и нас всех запрут в наших каютах.

Хэммонд поднялся на ноги. Не обращая внимания на Лунда и остальных он обратился прямо к Уилсону.

— Я не предавал тебя. Не намеренно. И я не люблю Тайан Марден, независимо от того, что говорит зонд.

— Человек может лгать, — произнес Уилсон. — Человек может ошибаться, но зонд никогда не лжет и никогда не ошибается. Намеренно ты послал этот сигнал или нет, человеку, который любит врамэна, нельзя доверять.

Он повернулся, уводя за собой Иву. Другие последовали за ним. Хэммонд смотрел им вслед со злостью и отчаяньем. Ну и черт с ними, подумал он. Если они такого о нем мнения, то он может принять предложение врамэнов.

Но когда он подумал о Тайан Марден, то понял, что никогда этого не сделает. Он не доставит этому ледяному нечеловеческому подобию женщины такое удовольствие. Его могут возмущать подозрения хумэнов, но врамэнов он активно ненавидел. Наверно он чувствовал их превосходство, но так или иначе, ему все равно не нравилось их доминирование в космосе и их монопольное обладание секретом жизни.

Хэммонда снова обожгла мысль о том, что в этом времени он никогда не найдет себе места. Он никогда до конца не поймет психологию этих людей, слишком велика была пропасть между его происхождением и их. Но он старался не давать этому чувству овладеть им. Если он только допустит это, одиночество и неприкаянность столкнут его в бездну безумия. Он должен прожить свою жизнь в этой чужой новой вселенной как можно лучше.

— И я прекрасно взял старт, — с горечью подумал он. — Единственные друзья, которые у меня здесь были, теперь ненавидят меня и не доверяют мне.

Мягко прозвенел звонок, и динамик сообщил, заключенным что пришло время еды. Они потянулись вперед, не обращая внимания на Хэммонда. Он не хотел есть и остался там, где стоял, не шевелясь, пока не услышал позади чьи-то шаги.

Он резко повернулся. Это была Ива Уилсон. Ее темное красивое лицо было несчастным.

— Кирк, я вернусь… Мне жаль, что так получилось.

— Значит, ты не веришь, что я совершил намеренное предательство?

— Конечно, нет, — сказала она быстро. — Это все подстроила Тайан Марден. Она помолчала, потом продолжила. — Правда, что ты влюблен в нее?

— Нет, черт возьми, — взорвался он. — Она красива. И она меня привлекала. С каким мужчиной этого не произошло бы? И это попало в записи, и они приняли это за любовь. Это правда.

Ива вздохнула с облегчением.

— Я была уверена, что все именно так. Потому что слишком невозможно, чтобы хумэн влюбился в врамэна.

— Твой отец сказал, что врамэны никогда не женятся и не имеют детей, — сказал Хэммонд. — Значит ли это, что у них нет настоящих чувств?

— Мы не знаем, что на самом деле представляют собой врамэны эмоционально, — ответила Ива. — Они странные, не такие как люди. Кирк, со временем остальные поймут, что ты не предатель. Мы будем на Кууме долго, у отца и у других будет время подумать. Не спорь с ними сейчас и они вернутся.

— Надеюсь, так и будет, — произнес Хэммонд с сомнением. — Но я не мог предположить, что Гурт Лунд набросится на меня. Почему он меня так ненавидит?

— Он ужасно ненавидит врамэнов, — ответила Ива. — Девушка, которую он любил умерла от болезни несколько лет назад. С тех пор он вбил себе в голову, что если бы хумэны обладали секретом жизни, она была бы жива. То же и с моим отцом. Именно смерть моей матери придала ему эту яростную решимость заполучить секрет жизни, которым владеют врамэны.

Она показала в сторону неба, густо усеянного звездами, в сторону мерцающей дикости солнечных скоплений и туманности.

— Что бы ты чувствовал, если бы видел, как умирает человек, которого ты любишь больше всего на свете, зная, что существует секрет жизни, который мог бы этому помешать?

Хэммонд не отрываясь смотрел на сияющее великолепие далеких столпившихся звезд.

— Значит, Трифид там?

— Трифид… и Альтар, — кивнула Ива.

Хэммонд чувствовал, что он отлично понимает горечь Лунда и фанатичную решимость Уилсона. Неудивительно, что они ненавидели врамэнов. Он взял Иву за руку.

— Спасибо за то, что ты веришь в меня. Неважно, что говорят другие. Я все равно с тобой, всегда.

Ива покачала головой.

— Битва закончена. Для нас, — она отвернулась. — Я лучше пойду, пока никто меня здесь не увидел. Отец очень рассердится.

Ее ладонь все еще лежала в руке Хэммонда. Поддавшись какому-то внезапному порыву, он наклонился и поцеловал девушку.

Ее губы были теплыми, ждущими, дорогими. И все же — какой дьявол подкинул ему эту мысль? — он не почувствовал той электрической дрожи, которую почувствовал, прикоснувшись к холодным губам Тайан Марден.

После того, как она ушла, он долго смотрел на отупляющую дикость далеких звезд и светящегося газа. Мощные бастионы и валы, образованные многочисленными солнцами пылали жарким огнем, подобно стенам вечного пламени, охраняя — что? Что такое находилось там, что давало врамэнам почти бесконечную жизнь? Альтар. Имя, которое ни о чем не говорит. Что скрывалось за этим именем? Внезапно, забыв о своем собственном положении, Хэммонд с сокрушающей силой почувствовал тайну и удивительность галактики, все волшебство, чудеса и загадки, которые существовали внутри этого огромного колеса звезд, неустанно катящегося по бесконечности.

Он не отступал от своего решения и мужественно не обращал внимания на враждебность своих товарищей по несчастью в течение следующих «дней». Рано или поздно, когда их первое негодование стихнет, он сможет убедить их, что он не предатель. Но он вынужден был признать, что пока с трудом выносил в этом замкнутом пространстве тот остракизм, которому его подвергли.

«Дни» шли своим чередом, и внутри корабля они разделялись только звонками, призывавшими ко сну и регулярными проверками, осуществлявшимися ответственным капитаном Полиции Федеративных Солнц.

Но если внутри корабля никаких изменений не происходило, то этого нельзя было сказать о окружавшем его космосе. День за днем общая картина созвездий менялась, что служило доказательством той невероятной скорости, с которой фотонная тяга толкала их через галактику. Хэммонду трудно было представить, что другие корабли тоже мчались среди звезд, спеша через эти необъятные просторы к красному Антаресу, зеленому Сириусу или тусклому Алголу. Он все еще не мог полностью осознать величину галактической цивилизации, созданной за десять тысяч лет.

Дважды Хэммонд просыпался в холодном поту, отчаянно пытаясь вырваться из повторяющегося кошмара, возвращавшего его назад в спутник, в котором он, замерзший, носился по неменяющейся орбите. Ему казалось, что он никогда от этого не избавится, во всяком случае, пока он в космосе. Он с ужасом ожидал окончания «дня» и приближения периода сна, в страхе перед преследовавшим его кошмаром.

Настало время, когда корабль поменял курс и открыл пылающий белый шар Спики, видневшейся впереди. Неземная скорость перебросила их через десятки парсеков, и теперь они приближались к месту назначения по мере того как корабль углублялся в ослепительное сияние Спики. По прихоти космоса это огромное белое солнце имело всего одну планету, Куум. Было очевидно, что необычная изолированность этого мира и послужила причиной того, что его выбрали в качестве планеты, куда отправляли осужденных.

Куум для их глаз была черно-белой планетой. Она была не больше Земли, с маленькими молочно-белыми океанами и континентами, покрытыми сине-черными джунглями, в которых изредка попадались участки, заросшие бледно-серой травой. Когда корабль зашел на посадку, они увидели большую расчищенную площадь земли, десятки миль длиной, окруженную черными джунглями. На этом участке находились возделываемые поля и небольшой городок с металлическими домами. На некотором расстоянии от городка был виден космический порт, но вся площадь, занимаемая космопортом была окружена высокой стеной бледного мерцающего света.

— Значит, это Куум, — произнес Рэб Квобба. — Это один из немногих миров, в которых я не бывал и не хотел побывать…

— У них здесь чертовски серьезная охрана, — пробормотал Шау Таммас. — Посмотрите на эту силовую стену вокруг космопорта.

— Я вижу, — сказал Джон Уилсон. Голос его звучал невыразимо устало и уныло. И я понимаю, почему ни один заключенный никогда не убегал с этой планеты.

Глава 10

Хэммонд сидел под сверкающим, как бриллиант, солнцем. Он протянул руку и выдернул из-под ноги пучок травы. Листья травы были толстыми, каждый листочек был причудливо усыпан черными и белыми крапинками и казался серым даже на небольшом расстоянии. Комок почвы, приставший к корням, был черным как сажа.

— Не Земля, — подумал Хэммонд. Он снова повторил эти слова. — Я не на Земле. Я на другой планете.

Попробуй осознать разницу. Вдохни ее, вместе с теплым влажным воздухом, имеющим любопытный едкий горький запах, который нельзя назвать ни ароматом, ни вонью. Почувствуй ее благодаря странной легкости своего тела, вызванной слегка другой силой тяжести. Посмотри вверх и тебя ослепит эта разница, флуоресцирующее неголубое небо, в котором плавает слишком большое, слишком яркое, слишком белое солнце.

Он медленно оглянулся. Он сидел на скамейке напротив длинного низкого металлического барака. Это здание было одной из двенадцати одинаковых структур, вдоль протянувшейся за бараками черной мощеной улицы стояли аккуратненькие металлические коттеджи, обсаженные гладкой серой травой и незнакомыми цветами. Вдали виднелась черная полоса: это поля, окружавшие маленькое поселение смыкались с темными дикими джунглями.

Хэммонду оно казалось совсем непохожим на колонию для осужденных. Он поразился впервые увидев этот поселок: аккуратные домики, женщины, болтающие у дверей, дети играющие на улице.

В тяжелых грузовиках возвращались с дневной работы в джунглях мужчины, пестрая толпа хумэнов со всех уголков Галактики. Они кричали своим женам и детям или с любопытством смотрели на вновь прибывших, и совсем не были похожи на заключенных. Хэммонду потребовалось некоторое время, чтобы понять, что понятие тюрьмы изменилось, и что цивилизация Федеративных Солнц была слишком просвещенной чтобы применять суровые наказания. Куум был планетой, на которую ссылали осужденных, а не местом наказания. Даже охранников не было видно.

На самом деле именно охранники и были по сути заключенными, на этой планете. В направлении, о котором Хэммонд думал как о востоке, виднелась верхушка самой высокой башни космопорта. Между ним и башней в воздухе наблюдалось любопытное постоянное свечение. Это был высокий барьер почти невидимого излучения, сплошной стеной окружавший космопорт, здания, в которых располагалась охрана, бараки и склады. Когда осужденные впервые ступили на поверхность Куума после посадки корабля, офицер охраны, хумэн, показал им на этот защитный барьер и объяснил, что он представляет собой электродинамическое поле, постоянно генерируемое в зданиях охраны.

— Если вы к нему прикоснетесь, оно вас не убьет, — сказал он, — но вы долгое время будете находиться без сознания. Не приближайтесь к нему ни сейчас, ни в будущем.

Он подал знак в сторону высокой бетонной башни, и узкий участок барьера неожиданно исчез. Осужденные толпой прошли через образовавшуюся щель, и барьер сомкнулся вновь.

— Его можно выключить только в башне, находящейся внутри него, — проревел Квобба. — Замечательно. Просто замечательно.

Затем Хэммонд понял. С этой планеты можно убежать только в космическом корабле. А звездные корабли совершали посадку только на территории космопорта, от которого заключенных отделял электрический барьер. Так что осужденные были свободны в этом мире, но не могли его покинуть.

В этом городке им предоставлялось жилье. Семьям — отдельные коттеджи, одиноким мужчинам — бараки. Вновь прибывшие едва успели осмотреться, как вернувшиеся с работы в джунглях столпились вокруг них и начали задавать вопросы. Шум разговора, взволнованные расспросы о далеких звездах и галактических портах, о которых он никогда не слышал, приводили Хэммонда в замешательство. Он сбежал от всего этого на эту скамейку, чтобы посмотреть, поудивляться и попытаться понять, что он находится совсем в другой части Галактики, далеко от Земли.

Из барака вышел мужчина и сел рядом с ним. Хэммонд быстро повернулся, готовый защищаться, но человек был ему незнаком. На его странного серого цвета лице светились очень умные глаза. Точно такой цвет лица был у Норта Абеля, но хотя на лице незнакомца не было морщин, он каким-то необъяснимым образом казался намного старше и намного более зрелым чем Абель.

— Меня зовут Тол Ор, — сказал он. — Ты — Хэммонд с Земли?

Хэммонд кивнул.

— А ты случайно не с Алгола?

— Это так. Но я уже довольно долго нахожусь здесь на Кууме, — продолжал Ор. — Там говорят, что ты шпионишь для врамэнов.

Сердце Хэммонда оборвалось. После короткой паузы он ответил:

— Это неправда. Но я не могу их в этом убедить.

Он чувствовал себя ужасно беспомощным. Он надеялся, что рано или поздно неприязнь исчезнет, и они прислушаются к голосу разума, но этого не произошло. Никто, даже Квобба не станет говорить с ним напрямую. Никто, казалось, даже не замечал его. Так было во время всего путешествия, тоже повторилось и здесь на Кууме.

Проклятая Тайан Марден. Он винил ее, не хумэнов. Шутка, которую она с ним сыграла, поставила его в это положение. У него возникло дикое желание отплатить ей и всей расе врамэнов за это.

Тол Ор смотрел на него с глубоким интересом.

— Они также говорят, что ты прибыл из далекого прошлого. Мне кажется, в это гораздо труднее поверить.

Хэммонд объяснил, не особенно переживая, верит ли ему собеседник или нет. Когда он закончил, Тол Ор покачал головой.

— Невероятная история, и все же с научной точки зрения вполне возможная. Я хочу услышать все это поподробнее. Я припишу тебя к своей рабочей бригаде.

Он объяснил, что всей работой на Кууме руководили сами осужденные. Федеративные солнца платили фиксированную зарплату мужчинам за расчистку джунглей, окружавших поселение. У них были мощные бульдозеры, грузовики и другие машины, но ничего такого, что можно было бы превратить в оружие. Охранники их не беспокоили, только офицер охраны каждый вечер являлся в поселок для краткой инспекции.

— Тебе будет не так трудно, если ты будешь работать в моей бригаде, учитывая враждебность, которая тебя окружает, — добавил алголиец.

— Значит, ты не веришь, что я врамэнский шпион?

Тор Ор улыбнулся.

— Врамэнам не нужны шпионы. Это всего лишь старая ненависть хумэнов к ним.

— Непохоже, чтобы ты их особенно ненавидел, — Хэммонд с любопытством посмотрел на Тола.

Тот пожал плечами.

— Именно врамэны отправили меня сюда. Но с другой стороны им было гораздо легче меня убить, но они этого не сделали. Когда-то я был довольно известным физиком. Мой энтузиазм вел меня вперед. Я занимался исследованиями поля, в маленьком корабле, и подобрался слишком близко к Трифиду.

Хэммонд посмотрел на него с неожиданным пристальным интересом.

— Ты охотился за Альтаром?

— Нет, вовсе нет. Я изучал космическую радиацию и обнаружил какие-то странные спектры излучений в окрестностях Трифида. Я ужасно заинтересовался и подлетел слишком близко. Врамэны вполне законно могли взорвать наш корабль, но они этого не сделали. Меня приговорили к пожизненному пребыванию на Кууме, а члены моей наемной команды получили по пять лет. Я подумал, что это довольно мягкий приговор.

Солнце село, и сумерки стали переходить в безлунную ночь. В небе ярко горели незнакомые созвездия, а вдали, за огнями маленького городка подобно странной ауре светился барьер, окружавший космопорт. Тол Ор встал и потянулся.

— Мы встаем рано, — сказал он, — поэтому тебе лучше поспать как можно дольше.

Хэммонд неохотно последовал за ним в главную хозяйственную комнату барака, с ненавистью думая о том, что его там ждет. Все шестьдесят или семьдесят жильцов собрались вокруг новеньких в одном конце комнаты. Войдя, он услышал раскаты голоса Квоббы и по взволнованным замечаниям остальных понял, что тот рассказывает им о сорвавшихся планах Джона Уилсона.

— Ради всех солнц, жаль что ты этого не сделал! — закричал толстый розовокожий мужчина. — Если бы в руки хумэнов попало то, что находится…

— Пока хватит об этом, — оборвал его Гурт Лунд.

Он смотрел на Хэммонда, и глаза всех остальных также повернулись к нему. Хэммонд подумал, что раньше никогда не видел такого количества враждебных лиц, обращенных к нему. Он хотел поговорить с ними, снова попытаться убедить их, что он не предатель, не шпион, но понял, что они не станут даже слушать его. Он повернулся и пошел в маленькую спальную комнату, предоставленную ему.

Лежа в темноте, Хэммонд чувствовал, как его гнев медленно превращается в дикую решимость. Эти хумэны ненавидят и подозревают его, потому что его глупость разрушила их мечту о достижении Альтара. Ладно. Он заставит их проглотить эти ненависть и подозрение. Он добьется этого, вызволив их и себя из этой планетной тюрьмы, чтобы они могли осуществить свой план. Он не знал, как он это сделает, но как-нибудь он это сделает, рань или поздно. Он покажет им, как сильно он любит врамэнов!

На следующее утро Хэммонд съел свой завтрак молча, никто не разговаривал с ним. Но когда объявили список рабочих бригад, Тол Ор выкрикнул его имя.

— Ты можешь сесть со мной в кабину управления, — сказал Ор, когда они направились к ожидавшим их грузовикам. Люди уже забирались в них. Хэммонда не прельщала перспектива ехать вместе с ними, но он сказал:

— Они и к тебе будут также относиться, если ты будешь разговаривать со мной.

Тол Ор улыбнулся.

— Не думаю. Я здесь уже слишком давно. Но все равно я рискну. Я хочу поговорить о прошлом.

К тому времени, как они пересекли расчищенный участок и достигли джунглей, сияющий шар Спики уже высоко поднялся в небо. Теплый влажный воздух приносил с сумрачных полян в лесу сырой туман. Хэммонд никогда не видел ничего похожего на эти черные джунгли. Это был лес, созданный воображением какого-то больного, одержимого дьяволом, художника: беспорядочное переплетение блестящих черных деревьев и кустарника, на эбеновых членах которого торчали огромные массы бледно-серых листьев. Здесь были и свисавшие кольцами черные лианы и огромные чисто-белые цветы; странные птицы, лишенные перьев и голоса, порхали с ветки на ветку.

Деревья и кусты предстояло выкорчевывать при помощи бульдозеров.

Как только расчищался маленький участок, его глубоко вспахивали и в почву вносились химикаты, подавлявшие рост мощных растений и позволявшие серой траве взойти вместо них.

— Держи цепь, — сказал Хэммонду Тол Ор. — Деревья побольше мы вырываем при помощи нашей главной силы.

Хэммонд обнаружил, что работает, подчиняясь приказам алголийца, вместе с остальными хумэнами, составлявшими маленькую пеструю бригаду.

— Закрепи свою цепь вокруг этого дерева, нет, ниже, — кричал Ор. — А теперь стань в сторону.

Бульдозер, приводимый в движение тяжелым атомным двигателем, взрывая своими усыпанными шипами гусеницами почву, дернул дерево. Стаи огромных насекомых, похожих на гигантских стрекоз сорвались с его ветвей, когда оно упало. Солнце жгло еще сильнее. Ползучие лианы, свисавшие с деревьев, обвивались вокруг тела Хэммонда, крошечные сосущие корешки пытались прилепиться к его рукам и лицу. Он отрывал от себя эти жуткие растения. К полудню Хэммонд пропотел насквозь и ужасно устал, но чувствовал, что вошел в ритм работы. Но еще он обнаружил, что ему еще многое надо узнать о джунглях Куума.

Он тащил одну из цепей в густой кустарник впереди бригады, когда почувствовал своеобразный тяжелый мускусный запах. В следующее мгновение он натолкнулся на круглый черный холм, слегка возвышавшийся над ним. Черный холм неожиданно ожил. Он чуть-чуть приподнялся, из-под него вылезла огромная рогатая лапа и схватила Хэммонда.

Раздавленный, оглушенный, он почувствовал, что его тянут назад к холму который, как он теперь понял, был огромным покрытым панцирем, похожим на черепаху существом. Хэммонд находился возле туловища животного, когда тащившая его лапа остановилась. Она все еще не отпускала его, но вдруг резко задрожала, задрожало и все огромное тело.

Теряя сознание, не в силах даже позвать на помощь, сжатый сокрушающей хваткой этой чудовищной лапы, Хэммонд чувствовал, что им овладело отчаянье. Остальные были вне поля зрения, за густым кустарником. В голове у него потемнело, все пошло кругом и единственное, о чем он мог думать, это то, что было настоящим безумием пережить все то, что он пережил, чтобы умереть в лапах этого зверя на этой далекой планете.

По огромному телу пробежали новые более сильные волны дрожи. Громадная лапа ослабела и разжалась. И тут Хэммонд увидел нечто, заставившее его усомниться в здравости своего ума. Весь рогатый панцирь раскалывался. Отползая в сторону от существа, Хэммонд увидел отвратительный конечный этап невероятного превращения. Из-под осколков тела выползло гораздо более маленькое существо точно такого же вида.

— Тол Ор! — завопил Хэммонд, поднимаясь на ноги и ковыляя прочь.

В ответ на его крик алголиец направил свой бульдозер прямо через кусты. Маленькое черное существо, выползшее из-под расколовшегося тела большой твари поспешно скрылось в джунглях.

— Болотный феникс, — сказал Тол Ор. — Он тебя ранил?

Хэммонд рассказал ему о том, что произошло, и алголиец присвистнул.

— Тебе повезло. Ты натолкнулся на эту тварь как раз в момент ее возрождения, только это и спасло тебя, — объяснил он. — Болотный феникс асексуален и воспроизводится по непонятному циклу неожиданной смерти и возрождения. Они опасны, когда достигают полной силы. Разве никто не предупредил тебя, что мускусный запах означает, что одно из этих существ где-то рядом?

— Нет, они меня не предупредили, — коротко ответил Хэммонд.

Теперь он знал, как сильно они его ненавидят. Они намеренно позволили ему подойти к этому чудовищу.

Их враждебность еще усилилась, когда они все вернулись в поселение. Мужчины обсуждали дневную работу, собирались в маленьких барах, приветствовали друзей в сгущавшихся сумерках. Но когда Хэммонд проходил мимо них, никто с ним не разговаривал, и ему доставались только недружелюбные взгляды. В двери коттеджа он увидел Иву Уилсон, но она опустила голову, отвернулась от него и вошла внутрь. Он понял, что Джон Уилсон запретил какие-бы то ни было разговоры с ним.

Только Тол Ор разговаривал с ним, давал ему книги и помогал научиться письменному языку. Но Хэммонд подозревал, что он делает это исключительно из глубокого научного интереса к истории Хэммонда и тому, как он выжил. У остальных не было подобного интереса и ничто не могло нейтрализовать их ненависть.

Ну и пусть они ненавидят его, думал Хэммонд. Они имели на это право. Подождем, пока предоставится возможность, возможность отомстить Тайан и всем врамэнам. Он предатель и врамэнский шпион? Он заставит их проглотить эту идею.

Поддерживаемый этим решением, Хэммонд вынашивал планы побега. Ни один осужденный еще никогда не убегал с Куума. Главной причиной этого было то, что очень немногие корабли залетали на этот мир, да и те всегда садились в районе, окруженном защитным барьером, через который осужденные не могли пройти.

Он снова и снова натыкался на это непреодолимое препятствие, отбрасывая из-за него один план за другим, и вдруг понял, что он один из всех находящихся здесь заключенных имеет возможность пробраться на звездный корабль. Внезапно все стало ясным. Во время своих долгих одиноких часов, которых у него было в избытке, он обдумывал все детали побега, пока не настал момент, когда он был абсолютно уверен, как все должно произойти.

Затем он понял, что есть еще одно препятствие.

«Мой план не сработает, если другие не последуют за мной, — подумал он. — А они этого не сделают. Они даже не станут меня слушать. Они подумают, что я заманиваю их в ловушку, подготовленную врамэнами.»

Этим все и кончилось.

Недели, проведенные в джунглях закалили Хэммонда, его кожа покрылась темным загаром, и еще он привык к постоянному одиночеству. Он научился водить бульдозер, и как раз вел один из них вдоль края джунглей к тому месту, где его ждал Тол Ор со своей бригадой, когда услышал захлебывающийся крик из гущи кустарника.

Вопль оборвался. Но в нем прозвучал такой отчаянный призыв, что Хэммонд развернул машину и направил ее через заросли.

Холодный мускусный запах ударил ему в нос, и впереди он увидел огромную покрытую панцирем черную тушу болотного феникса, почти такого же огромного, как тот, от которого ему удалось убежать в первый день работы. Чудовищные лапы как раз подтягивали человека к туловищу. Хэммонд бросил тяжелую машину прямо на зверя, стараясь не задеть человека, но отбросить от него мерзкую тварь. Удар при столкновении выбросил его из сидения прямо в кусты. Он встал на ноги и увидел, что бульдозер успел проехаться по болотному фениксу, прежде чем автоматический контроль безопасности остановил его.

В нескольких шагах от него, человек, освобожденный из ужасных лап, пытался подняться на ноги, и Хэммонд увидел, что это Рэб Квобба. Облепленный грязью, — покрытый слизью, он не пострадал и теперь стоял, уставившись на него с выражением необычайного изумления.

— Хэммонд, — произнес он. И помолчав, продолжил. — Спасибо. Я… — он снова замолчал, глотнул, подошел к Хэммонду, схватил его за руку. — Какой же я дурак.

— Понимаю, — резко ответил Хэммонд. — Только потому что мне довелось спасти твою шкуру, я вдруг перестал быть врамэнским шпионом.

Квобба переступил с ноги на ногу и с раскаянием произнес:

— Я никогда в это не верил, по правде говоря. Я просто взбесился от того, что ты позволил этой врамэнской девке разрушить все наши планы.

Хэммонд перестал сердиться.

— У тебя есть на это право, — сказал он. И вдруг понял, что ему предоставляется возможность, которой он так долго ждал. Он решил не упускать ее. — Квобба, послушай. Убежал бы ты и остальные отсюда и попытались бы вы снова добраться до Альтара, если бы смогли?

— Попытались бы, — ответил Квобба. Его глаза прищурились, взгляд стал горячим и пристальным. — Но как?

— Для этого потребуется помощь Уилсона и всех его людей. Они умеют управлять кораблем, если нам удастся заполучить таковой. Но они не станут мне доверять. Они пойдут за тобой.

— А какова твоя идея?

— Скоро сюда прибудет корабль… — начал Хэммонд.

— Нет. Не раньше, чем через месяц. Последний грузовой корабль был здесь совсем недавно, — перебил его Квобба.

— Я могу заставить корабль прибыть сюда в любое время, которое выберу, и не обязательно грузовой корабль.

— Ну, — сказал Квобба, — продолжай.

Он слушал, а Хэммонд говорил и говорил. Лицо Рэба становилось все длиннее, а когда Хэммонд закончил, он покачал головой.

— Это будет нелегко. И больше всех рискуешь ты, — некоторое время он молчал, потом сказал, — но это может сработать.

— Ты согласен?

— Я — человек звезд, — улыбнулся Квобба. — Мне никогда не нравилось ковыряться в грязи. Что должен делать я?

— Я начну действовать немедленно, — сказал Хэммонд. — Ты поговори с остальными, пусть будут готовы последовать за тобой в проем. Просто не упоминай моего имени и все. Скажи им, что у тебя есть план, но ты пока не хочешь о нем говорить.

— Я выведу их на старт. Но Хэммонд, тебе лучше остерегаться. То, что ты собираешься сделать сегодня вечером настроит остальных еще больше против тебя.

— Я знаю, — ответил Хэммонд и пошел прочь.

Когда этим вечером офицер охраны как обычно обходил барак, Хэммонд вышел вперед и обратился к нему.

— У меня есть просьба, — сказал он и увидел, как мгновенно все остальные повернулись в его сторону.

— Что это, Хэммонд? — спросил офицер.

— Когда мне зачитывали приговор, — вежливо сказал Хэммонд, — суд сообщил мне, что как только я захочу сотрудничать с врамэнами в области их исторических исследований, мое наказание будет отложено. Сейчас я готов к этому. Вы уведомите об этом власти и также Тайан Марден, главного представителя врамэнов на Земли?

Офицер был лояльным служащим Федеративных Солнц, но он был хумэном и обладал предрассудками хумэнов. Он слегка напрягся и посмотрел на Хэммонда недобрым взглядом.

— Очень хорошо. Я отправлю сообщение на Землю немедленно.

Когда он ушел, Гурт Лунд и другие придвинулись к нему.

— Значит ты собираешься перестать шпионить и вернуться к своим врамэнским друзьям, не так ли? — спросил Лунд.

Хэммонд не ответил. Комната была настолько пропитана ненавистью к нему, что он чувствовал, что одно единственное, произнесенное им слово приведет к взрыву.

Через три часа офицер вернулся.

— Твою просьбу приняли представители Федеративных Солнц на Земле. Тайан Марден немедленно прибудет на Куум. Она допросит тебя и если будет удовлетворена твоей искренностью, ты будешь условно освобожден.

— Спасибо, — сказал Хэммонд.

Офицер ушел.

В бараке стояла напряженная тишина. Хэммонд направился к своей комнате. Подходя к ней, он взглянул на обращенные к нему лица и подумал, что теперь каждое мгновение должен быть начеку. А еще он подумал, что ему ужасно повезет, если в ту минуту, когда прибудет корабль, он будет еще жив.

Глава 11

Звук, глубокий словно глас божий, заполнил залитые солнечным светом небеса, громоподобный рев, который погрузил черные джунгли в тишину и многократным эхом прокатился над джунглями. Люди, взбиравшиеся в грузовики, остановились и устремили взгляды вверх, щурясь от белого сияния опускавшегося к горизонту солнца.

Хэммонд с напряжением смотревший в небо, увидел, как закипели и забурлили низкие редкие облака. Затем появились и разлетелись в стороны клубы пара, а из них вылетело длинное черное тело и стало быстро-быстро падать в сторону космического порта.

Тол Ор посмотрел на него из кабины грузовика.

— Это он?

— Думаю, да, — ответил Хэммонд. Он начал задыхаться от волнения. — Надеюсь, он.

— Скоро узнаем, — произнес алголиец, и завел двигатель.

Грузовик покатился по краю джунглей, затем через поля, и Хэммонд чувствовал, как с каждым метром нарастает охватившее его напряжение. Он много дней ждал этот корабль, этот момент. И это были нелегкие дни. Только Квобба знал правду, все остальные смотрели на него как на несомненного предателя. Он чувствовал, что Лунд и многие другие убили бы его, если бы им предоставился случай. В джунглях Хэммонд был очень осторожен, чтобы не дать им такой возможности. Даже Ива Уилсон, когда он встречал ее, смотрела на него с ледяным презрением.

Чувство, которое Хэммонд вызывал у остальных было единым. И только Тол Ор представлял исключение. Алголиец только сказал:

— Итак, ты собираешься сотрудничать с врамэнами? Возможно, это к лучшему.

— Непохоже, чтобы ты ненавидел врамэнов также сильно, как большинство людей, — сказал Хэммонд. — Хотя они и отправили тебя сюда.

Тол Ор передернул плечами.

— Ну, я — ученый. А врамэны — величайшие из ученых. Изобретения, которые они сделали в прошлых веках дали хумэнам возможность распространиться по всей Галактике.

— Но у тебя не вызывает негодования то, что они хранят секрет неограниченной жизни только для себя?

— Не знаю, — ответил алголиец. — Думаю, что неосознанно я действительно испытываю это чувство. Уверен, что если бы я умирал, то ненавидел бы их страшно. С другой стороны, врамэны ведут такой суровый, посвященный трудам, скучный образ жизни, что я не завидую их бессмертию.

Но Тол Ор был единственным, в своей терпимости. Остальные ненавидели врамэнов и ненавидели Хэммонда как их пособника. Исключение составляли Квобба и Таммас, знавшие правду. Маленький мизарианец, всегда тенью следовавший за своим огромным другом был посвящен в секрет Хэммонда и дважды Хэммонд находил возможность тайно поговорить с ними. Он задавал им множество вопросов, особенно о неубивающем, но вызывающем шок оружии и о механизме, управляющем электродинамическим барьером. И Квобба сказал ему, что подготовил самых отважных к прорыву, не упоминая имени Хэммонда.

Сейчас медленно нараставшее за последние дни напряжение приближалось к своему пику, и Хэммонд, когда они шли к поселению, понял, что нервы его натянуты до предела. Когда он вошел, в бараке его ждал офицер охраны. Он заговорил с Хэммондом без особой любезности.

— С Земли прибыл корабль. Тайан Марден, представляющая врамэнов, прилетела сюда, чтобы допросить тебя. Следуй за мной.

Сердце Хэммонда забилось быстрее. Когда он направился следом за охранником, его провожали полные ненависти взгляды. Он со значением посмотрел на Квоббу, и тот стал разыгрывать свою роль. Он выскочил в коридор вслед за Хэммондом, яростно ругаясь.

— Ну и скатертью дорога! — завопил он. — Надеюсь, что больше никогда не увижу твоего проклятого, лица, предатель!

Оказавшись в коридоре, Квобба перешел на шепот и поспешно спросил:

— Сейчас? Сегодня ночью?

Хэммонд быстро кивнул.

— Пусть Уилсон и другие подойдут к барьеру. Я сделаю все, что в моих силах.

Охранник оглянулся, и Квобба снова принялся выкрикивать проклятия в адрес Хэммонда.

На улице их ждала маленькая наземная машина, за рулем которой сидел еще один охранник. Они сели в нее, и машина помчалась по аккуратному городку в сторону далекого космопорта. Белое пламя Спики взлетало над горизонтом, блестящими белыми языками вырывалось из-за серебристых металлических крыш. Люди на улице смотрели на проезжавшую мимо машину. Стоявшая в двери коттеджа Ива Уилсон тоже смотрела ей вслед, затем повернулась и вошла в дом. Он знал, что она видела его. Ему пришло в голову, что если его попытка окажется неудачной, она так никогда и не узнает, что на самом деле он не отправился служить врамэнам.

Неожиданно усталость и напряжение этих пропитанных ненавистью недель, подействовали на Хэммонда, и он подумал: А почему бы не перейти к врамэнам? Почему бы и нет? И к черту всех этих людей, готовых назвать его шпионом и даже хуже.

Нет. Он не мог. Хумэны были не его народом, хотя они были ближе к нему, чем врамэны. Но дело было не в лояльности к какой-то конкретной группе. Для Хэммонда это была лояльность по отношению к идеалу, которому было десять тысяч лет. Он рисковал жизнью, и он едва не потерял ее чтобы завоевать звезды для людей, завоевать свободу. И никому, если только это от него зависело, не позволит он отнять или ограничить эту свободу. Ни врамэнам, ни кому бы то ни было другому. Он пойдет до конца по этому пути.

Он подумал, что, наверное, глупо с его стороны противостоять почти бессмертным, доминирующим в Галактике. Они обладали обширным знанием вещей, о который он даже никогда не слышал. Но он может попробовать, просто попробовать, осуществить свой план несмотря на все это.

Он сделает это или умрет, хотя бы для того, чтобы удовлетворить пусть детское, но очень сильное желание увидеть, как Уилсон, Лунд и остальные, включая Иву будут просить у него прощение.

Машина приблизилась к мерцающему барьеру и остановилась. Охранник вылез наружу и сделал знак в сторону высокой башни. Снова, как в тот день, когда Хэммонд прибыл сюда, узкий участок стены исчез. Машина быстро закатилась внутрь через образовавшийся просвет, и паутина силовых линий тут же сомкнулась над ними.

Кровь стучала в висках Хэммонда, подобно молоту, когда они помчались в сторону комплекса зданий. За зданиями, на широкой посадочной площадке космопорта возвышался черный звездный корабль сравнительно небольшого размера. Его основание находилось в тени, но верхушка поднималась достаточно высоко и сверкала в последних лучах заходящего солнца, похожая на огромную темную руку, хватающуюся за умирающий свет.

Эта рука может схватиться за Альтар и величайший секрет бесконечности, подумал он.

Главное здание находилось впереди, трехуровневое продолговатое белое строение с квадратной башней на одном конце, которая поднималась еще на несколько уровней вверх. Вершина башни представляла собой комнату, все стены которой были прозрачными, и светилась в темноте. Входя с двумя охранниками в здание, Хэммонд безразлично взглянул на нее. Это, должно быть, центр управления космопортом. Владения коменданта находились в башне под ним, если только информация, которую Квобба собрал, была верной.

Она была верной. Хэммонда провели по коридорам к лифту, который плавно скользнул вверх. Он вышел в другой коридор, жадно посмотрел на две лестницы, ведущие вверх. Одна из них должна служить дорогой в центр управления.

Комендант Куума был высоким мужчиной со слегка зеленоватой кожей хумэна с Сириуса. Но войдя в комнату, Хэммонд едва посмотрел на него. Его глаза принадлежали только Тайан Марден.

Тайан отвернулась от окна, возле которого стояла, ее голубые глаза быстро осмотрели его лицо. Он подумал, что забыл, как она красива. В черных шортах и черной рубашке, подчеркивающих бледность ее кожи и пепельно белые волосы, с украшенной драгоценными камнями эмблемой Федеративных Солнц на груди, она была просто ослепительной.

— Теперь ты хочешь сотрудничать с нашими историками, чтобы обрести свободу? — спросила она.

— Я мог бы, — кивнул Хэммонд. — Все равно хумэны считают меня предателем.

Горечь в голосе далась ему легко.

— Если ты ответишь на несколько предварительных вопросов, чтобы проверить твою искренность, — продолжала Тайан, — я заберу тебя назад на Землю. Там ты будешь работать со специальной группой врамэнских историков.

Хэммонд посмотрел на коменданта.

— Сначала я хочу оговорить некоторые условия. Но… это предназначено только для твоих ушей, Марден.

Комендант покачал головой.

— Правила не разрешают… — начал он.

— В этом нет никакой опасности, — перебила его Тайан. — Дайте мне ваш шокер и подождите за дверью.

Комендант все еще колебался, но поклонился и произнес:

— Очень хорошо, если вы этого хотите.

Из висящей на поясе кобуры, он достал маленькую черную пластиковуютрубку и протянул ее Тайан. Затем вышел из комнаты и закрыл дверь.

Держа шокер перед собой, Тайан спокойно сказала Хэммонду:

— Стой на этом расстоянии и говори, что же это за условия, которые требуют такой конфиденциальности.

Хэммонд взял себя в руки, зная что теперь ему предстоит сыграть самую сложную часть роли. До сих пор все шло хорошо. Но теперь все зависело от следующих несколько минут.

— Тайан, дело не только в свободе. Я делаю это… — ради тебя. Я хочу видеть тебя, снова быть рядом с тобой.

Она посмотрела на него холодным циничным взглядом.

— Почему?

— Потому что я тебя люблю, — ответил Хэммонд. — Я первый дурак во всей вселенной, но я ничего не могу с собой поделать.

Он ожидал, что она рассмеется, рассердится, как-то проявит свое презрение или назовет его лжецом. Но она ничего этого не сделала. Он подумал, что ему удалось придать своему голосу подлинную убедительность, потому что она посмотрела на него неожиданно странно и напряженно.

— Нет, — произнесла она наконец. — Это невозможно. Никогда впредь не говори о любви между мной и тобой.

— Почему? — спросил он. — Возможно, ты бессмертная, или почти бессмертная, но все равно ты ведь женщина. И я люблю тебя.

— Ты не понимаешь, что говоришь. — Ни один врамэн не может любить или вступать в брак в том смысле, который вкладываешь в эти понятия ты, — особенно что касается хумэнов. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что стоит между нами.

Хэммонд почувствовал воодушевление. Она не сомневалась в его словах, ни капельки. Он сделал свою ставку на это, на то, что она примет данные записей энцефалозонда, в которых физическое влечение отождествлялось с любовью. Он бессовестно лгал, говоря о своей любви к ней, но эта ложь была всего лишь платой за то, что она сделала с ним. Он надеялся, что она сработает.

Он сделал шаг вперед и распахнул руки, призывая ее в свои объятья, говоря со всей страстью, которую только мог изобразить.

— Тайан, то, что ты говоришь, нелепо. Почему врамэн не может вступить в брак с хумэном?

Ее лицо исказилось от боли, а голос, когда она заговорила, был таким тихим, что Хэммонд едва различал слова.

— Я не могу сказать тебе почему, но можешь мне поверить: тебе легче было бы перенестись назад в то время, из которого ты пришел, чем преодолеть то, что нас разделяет.

Застывшая перед ним со странным выражением сомнения и боли, она никогда еще не была такой красивой, как в этот момент. Хэммонду было легко, очень легко изобразить страсть. Он сделал еще шаг вперед.

— Тайан, послушай меня. Что бы не разделяло нас, мы сможем преодолеть это…

Она покачала головой, в глазах появилось что-то очень жалкое, а Хэммонд сделал еще один шаг.

Он выбросил кулак и со всей силой ударил ее в подбородок.

Тайан упала, не издав ни звука. Он успел подхватить ее и удержать, прежде чем она коснулась пола, но пластиковый шокер выпал из ее разжавшейся ладони и покатился по полу. Хэммонд опустил женщину и быстро бросился к оружию. Затем остановился на мгновение, переводя дыхание, пытаясь унять дрожь и глядя вниз на белое лицо Тайан.

Его трюк удался. Он смог отвлечь Тайан и сделать то, что хотел. Но он как-то не ожидал, что она отреагирует на его признание в любви таким образом. Ему почти показалось, что она…

Он оборвал свои мысли на эту тему и назвал себя дураком. Глупо было стоять вот так, теряя драгоценные секунды. Он быстро осмотрел шокер. Законы Федеративных Солнц разрешали использовать только такое несмертельное оружие, такие орудия уничтожения как вихревой автомат Джона Уилсона были категорически запрещены. Из того, что рассказал ему Квобба, он понял, что шокер — это всего лишь конденсатор, обладающий определенным электрическим зарядом. Переключатель на трубке освобождал часть этого заряда, которая испускалась в виде волны электромагнитной энергии, настроенной таким образом, чтобы перегрузить электроэнцефалические цепи человеческого мозга и вызвать потерю сознания. Недостатками этого оружия были крайне небольшой радиус действия и то, что при пользовании заряд расходовался очень быстро.

Хэммонд зажал шокер в руке и направился к двери. Он открыл ее резким движением.

В комнате находилось три человека: адъютант, комендант и доставивший его сюда охранник. Они повернулись и, увидев Хэммонда с шокером в руке, быстро бросились к нему.

Но все же недостаточно быстро. Хэммонд сдвинул переключатель на трубке вперед. Он ничего не увидел, но шокер зашипел, как рассерженная змея. Хэммонд неуклюже двигал переключатель вперед и назад.

Трое ринувшихся к нему мужчин споткнулись и с грохотом упали на пол.

Все произошло так быстро, что Хэммонду потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он их уже отключил и только попусту расходует заряд шокера. Он поспешно сдвинул переключатель назад.

И что теперь?

Лестница. Одна из них должна вести в центр управления, расположенный наверху.

Он осторожно высунул голову в коридор. Услышал разные голоса, доносившиеся из других комнат, но в самом коридоре никого не было. Он перебежал к ближайшей лестнице и бросился наверх.

Сердце его колотилось, но он чувствовал прилив какой-то головокружительной энергии.

Он никогда не делал ничего подобного раньше, он занимался наукой и никогда не был солдатом или человеком действия, во всем, что он делал сейчас, было что-то восхитительно порочное, и осознание это пьянило его.

Лестница кончалась закрытой дверью. Она могла вести в центр управления или в осиное гнездо, к охранникам. Возбужденный, Хэммонд не особенно раздумывая рванул на себя дверь.

Это был центр управления. Прозрачные стены выходили на четыре стороны темного космопорта и на мерцающее сияние электродинамического барьера. В центре комнаты находилась — имеющая форму подковы панель управления с переключателями, сканерами и многочисленными мигающими огоньками. Внутри этой подковы сидел охранник, вглядывавшийся во что-то, по виду напоминающее экран радара. Еще один охранник стоял у правой стены и смотрел наружу. Спины обоих были обращены к Хэммонду.

Он нацелил шокер в спину стоящего и сдвинул переключатель. Трубка зашипела, и человек упал.

Человек, сидевший у экрана, повернул испуганное, недоумевающее лицо в сторону Хэммонда. Тот направил на него шокер.

Но на этот раз шипения не последовало, и Хэммонд вдруг понял, что в результате своего неумелого обращения с оружием он израсходовал весь заряд.

Человек у экрана схватил микрофон и заорал в него:

— Вызывает башня! Сбежавший заключенный…

Хэммонд подбежал и ударил по голове черной пластиковой трубкой шокера. Он еще никогда никого не бил по голове таким образом и ожидал, что охранник сразу же упадет на пол, но этого не произошло. Вместо этого он завыл от боли и ярости, попятился назад, прикрывая голову, но не переставая кричать слова тревоги в микрофон. Отчаявшись, Хэммонд схватил его за волосы и изо всех сил стукнул головой о панель. На этот раз человек упал.

Где-то внизу главной части здания раздались звонки.

— Черт возьми, — застонал Хэммонд.

Он уже не чувствовал того удивительного возбуждения, как несколько минут назад. Он все испортил, он был всего лишь жалким неудачником и не умел делать такого рода вещи.

Скажем, у него есть меньше минуты до того, как кто-нибудь появится здесь. Закрытая дверь? Но в двери не было замка, не было необходимости устанавливать его в здании, куда никогда не пускали посторонних. Сколько секунд у него было на то, чтобы найти нужные переключатели? Не много. Возможно, меньше чем необходимо.

Он с отчаяньем скользил взглядом по панели, всматриваясь в подписи под переключателями. Большую часть из них он не мог понять. Ива и Тол Ор научили его письменному языку, но не всем техническим терминам. Он и не пытался прочесть все. Он искал конкретную подпись, означавшую «Управление Генератором Поля», Квобба вбил ему ее в голову. Но, возможно, Хэммонд не сможет найти ее среди всего этого…

Он нашел ее.

Она находилась под большим реостатом с рукоятью, в его руку длиной и с кнопкой на конце. Хэммонд вцепился в нее и передвинул на противоположный конец к символу, означавшему ноль.

Перебегая от панели управления к ближайшей стене, он услышал, как по лестнице затопали ноги.

Посмотрев на космопорт, Хэммонд издал радостный вопль. Казалось, снаружи стало раз в шесть темнее, чем прежде, потому что исчез сияющий барьер, окружавший космопорт. И из двух, трех, нет, четырех или пяти разных мест бежали люди. Рэб Квобба сдержал свое слово: заключенные были готовы и они десятками вваливались на территорию порта. Звонки истерически разрывались, охранники, ошеломленные первым в истории планеты мятежом, выходили наружу. Но уже по крайней мере сотня заключенных находилась на площадке, а еще прибывали все новые и новые.

За спиной Хэммонда распахнулась дверь, он начал поворачиваться, но послышался шипящий звук, вселенная взорвалась и его окутала тьма.

Ничего.

Неопределенное время ничего вообще. Затем голос произнес:

— К нему возвращается сознание.

Что возвращается? Он возвращается? Снова возвращается? Его отправили в космос, но он не может вернуться домой, он может только вращаться по одной и той же орбите сотни и сотни лет, возвращаясь в ту точку, откуда начал свое бесконечное вращение…

Хэммонд?

Этот голос был ему знаком. Он попытался открыть глаза и не смог. Через минуту снова попытался и открыл.

На него смотрел Тол Ор. За лицом алголийца он увидел изогнутый металлический потолок, с которого исходил свет. Он уже видел такой потолок раньше. Он слышал такой же тяжелый рев, который стал слышать сейчас.

Он попытался прошептать.

— Я подумал, что нахожусь в космосе.

Тол Ор кивнул.

— Так оно и есть, — и быстро добавил. — Попытайся говорить не слишком много и не вставай. Твоя нервная система уже начала оправляться после удара шокера, но потребуется еще некоторое время.

Шокера? И тут Хэммонд вспомнил. Он внимательно посмотрел вверх и на этот раз за спиной Тола Ора увидел Иву Уилсон, которая смотрела на него, радостная, возбужденная, улыбающаяся.

— Кирк, мы захватили космопорт, — сказала она. — И захватили корабль. Они снова опустили барьер, но было слишком поздно, слишком много заключенных уже находились внутри. Только после схватки мы узнали от Квоббы, что это ты убрал барьер.

— Вы захватили корабль, — повторил он. — Значит, это…

— Мы на нем, — ее глаза сверкнули. — Мы на пути к нашей цели. Уже много часов. На пути к Трифид.

На мгновение, хотя он еще был ужасно слаб, Хэммонд почувствовал невероятный подъем. Затем он о чем-то вспомнил, и похолодел.

— Нас на борту тридцать четыре человека, — продолжала Ива. — Все те, кто работал и строил планы в пещерах и несколько других. И после того, что ты сделал, мы бы ни за что не оставили тебя там.

Силы Хэммонда возвращались. Он сел, придерживаясь за поручни. Посмотрел на Тола Ора и спросил:

— Ты тоже полетел. Почему?

Алголиец пожал плечами.

— Они решили, что зная кое-что о Трифид, я помогу провести этот корабль к нему. В любом случае, Куум мне несколько наскучил. Если нас снова поймают, то меня отправят назад на эту планету, а тем временем, что я теряю?

— Ты отлично знаешь, что ты можешь потерять, — сказал Хэммонд. — Жизнь. Этот корабль — совсем не то, что люди Ивы строили в пещерах. В этот корабль, как и во все врамэнские корабли встроен детонатор, не так ли?

— Да, — кивнул Тол Ор.

— И если нас обнаружат, они могут нажать на кнопку и разнести нас на кусочки, не так ли?

— Могут, — снова кивнул Тол Ор. Но Уилсон и другие не думают, что они это сделают.

— Почему бы нет?

— У нас с собой заложник, — ответила Ива. — Врамэн — Тайан Марден.

Глава 12

Жил-был однажды человек по имени Годдард, который смотрел, как его маленькие ракеты уносились вверх в небо Нью-Мексико и мечтал о дне, когда они полетят дальше. Жил-был однажды человек по имени Оберт, который планировал первое покорение космоса. Собака по имени Лайка умерла, человек по имени Кирк Хэммонд все равно что умер, и многие другие люди двадцатого века отдали свои знания, труд и жизнь, для того, чтобы человек свободно чувствовал себя в космосе.

И именно ради этого ими и были принесены все эти жертвы, ради корабля, на котором сейчас находился Хэммонд. Он уже бывал на корабле подобном этому раньше, но опечатанной палубе для заключенных. Теперь же он находился в рубке пилота звездного крейсера мчавшегося сквозь бесконечность. Он был рад, что судьбе было угодно оставить его в живых, чтобы он увидел все это. Он сожалел о том, что другие люди, те, которые работали с ним на Канаверал, все люди, которые мечтали об этом, не могли быть рядом с ним, и видеть то, что видел он.

— Захватывает, не так ли, — не поворачивая головы сказал Квобба, сидящий в кресле пилота.

— Да, — ответил Хэммонд несколько неуверенно.

На этот раз поражало не только зрелище, открывавшееся через передние смотровые экраны. Общая картина дикости галактики лишала дара речи. Колоссальные воинства разбросанных и сбившихся в кучки солнц вставали перед ними, созвездия, похожие на гигантские звездные ульи, жарко пылали или светились сквозь уходящие в бесконечность подобно горящим в туманности кострам инквизиции. Слева показалось темное облако. Звездный свет за ним образовывал вокруг него сияющий ореол. Чуть-чуть впереди справа повисла удивительная двойная звезда, которую составляли бледно-желтое и дымчато-красное солнца, размеры этих двух солнц увеличивались прямо на глазах Хэммонда.

Но теперь Хэммонда больше всего потрясал корабль. Особенно эта рубка пилота, эта крошечная набитая приборами комната, в которой мозг хрупких маленьких людей двигал ревущую груду металла через вселенную так, как им этого хотелось. Квобба был окружен панелями, с многочисленными циферблатами, дисками ручками и кнопками. Время от времени на одном из дисков высвечивалось число или символ, и Квобба мгновенно переводил ручку в новое положение. Глухой рев двигателя звучал неизменно ровно и одинаково.

Хэммонда сюда привел Тол Ор, и теперь алголиец рассказывал ему о корабле.

— Технически такой центр управления — атавизм. Я имею в виду, что фактически космическим кораблем может управлять большой компьютер, который ты видел в вычислительном центре. Да он и ведет корабль, когда тот находится на автопилоте, он использует ультра-радар и зрение ему ни к чему. Но психологически людям необходимо чувствовать, что это они сами управляют кораблем, вот почему мы все еще используем подобные декорации.

Квобба посмотрел по сторонам. На его мужественном голубом лице светилась улыбка.

— К счастью для меня, единственное, что от меня требуется, это справляться с ручками настройки, а курс прокладывает компьютер. Хочешь попробовать?

— Я? — переспросил Хэммонд. — Ну, нет, я не могу, я…

— Я буду стоять за тобой, — сказал Квобба, поднимаясь с кресла. Вперед. Видит Бог, ты заслужил это.

Все еще не веря, Хэммонд скользнул в кресло. Когда загорелись числа и символы, Квобба стал показывать ему, как устанавливать ручки настройки. Хэммонд сидел в кресле и слушал, как Квобба и Тол Ор разговаривают с ним о курсе, об Альтаре. Но их голоса постепенно растаяли и он слышал только равномерный рев двигателя. Не существовало ничего, только звезды, космос, корабль и он.

«Ты заслужил это право». Да, он заслужил его. Многие другие тоже, еще на заре космической эры. Но судьба решила, что именно он доживет до этого времени. И вот теперь мечта стала зримой и реальной, наконец надежды и чаяния многих людей дали замечательные плоды. Его пальцы ласково прикасались к ручкам настройки. Он сидел и вел корабль, и смотрел вперед на звезды.

Он смотрел слишком долго. Потому что вдруг его восторг перешел в странный самогипноз. Он смотрел на это сияющее войско и не мог отвести глаз. Как он мог это сделать, если его тело промерзло и стало твердым как железо. Он не шевелился много веков и не сможет пошевельнуться никогда он будет сидеть, замерзший, в маленьком спутнике и нести свою вечную и ужасную вахту в космосе…

Хэммонд почувствовал, как чудовищный кошмар снова овладевает им. Он боролся, но тщетно. Затем, вдруг, он сдался. Перестань пытаться выбросить его из своего мозга, сказал он себе. Помни его осознай его, прими его. Да, ты был мертв, почти в полном смысле этого слова. Да, ты был замерзшим телом, двигавшимся подобно космическому обломку десять тысяч лет, пока одно поколение сменяло другое. Это было одновременно ужасно и замечательно. Ни один человек никогда не был да и не будет так долго частью космоса как ты. Не содрогайся при воспоминании о своей мнимой смерти. Гордись тем, что именно тебе было суждено слиться с необъятностью космоса, и звезд. Посмотри звездам в глаза, как ты делал на протяжении десяти тысячи лет и назови их своими сестрами.

Медленно гипнотическое напряжение покинуло мозг Хэммонда, и он без страха взглянул в яркие горячие глаза звезд. Ощущение кошмара исчезло и он подумал, что больше оно уже никогда не вернется.

Тол Ор сказал за его спиной:

— Мне придется оставить тебя. Мы должны провести военный совет и мне необходимо кое к чему подготовиться.

Хэммонд все еще находясь в полусне, не расслышал его слов и не повернулся. Рэб Квобба улыбнулся.

Совет состоялся намного позже в большой кают-компании корабля. Чуть больше сорока мужчин и женщин со многих миров собрались здесь все те, кто был свободен от дежурства по кораблю. Джон Уилсон вместе с Лундом и Квоббой сидели за столом. Хэммонд сидел рядом с Ивой среди остальных, все еще обиженный тем, как его приветствовал Уилсон.

— Давай говорить начистоту, Хэммонд, — сказал Уилсон. — Мы обязаны тебе нашим побегом, этой последней возможностью достичь Альтара. Мы чувствуем, что можем доверять тебе во всем, за исключением одного.

— Чего именно?

— Марден, — произнес Уилсон мрачно. — Ты больше не будешь встречаться с ней наедине. Да-да, мы знаем, как ты обошелся с ней на Кууме, но учитывая запись энцефалозонда, мы не хотим, чтобы ты с ней разговаривал.

И протянув руку, добавил:

— Во всем остальном, ты снова один из нас.

Хэммонд с неприязнью подумал о том, что они могли бы и забыть об этой чертовой записи, после всего того, что он сделал. Затем он заинтересовался четким объяснением их положения, которое давал Уилсон.

— Математическая вероятность того, что мы успешно войдем в систему Трифид, очень низка, — сказал он. — С другой стороны, наши шансы выше, чем когда-либо у хумэнов, поэтому, мне кажется, нам следует попытаться. С этим все согласны?

Послышался одобрительный шум. Не было возбуждения, не было бравых возгласов, просто каждый кивнул головой и произнес одно-два слова.

— Сколько у нас времени? — спросил Таммас, и Уилсон повернулся к Лунду.

— Ты занимался этим, Гурт.

Лунд кивнул и взял со стола листок бумаги.

— Прежде чем покинуть Куум, мы уничтожили телерадиопередатчик и все запасные части к нему. Они не могут послать сигнал тревоги, и у них нет корабля. Но их молчание, отсутствие ежедневных отчетов, несомненно приведут к началу расследования, и это произойдет в течение двадцати четырех часов.

Он посмотрел на листок.

— Ближайшая к Кууму полицейская база Федеративных Солнц находится на Альто-4, его несомненно отправят для проведения расследования. Это существенно сократит имеющееся в нашем распоряжении время, возможно, даже до одного дня.

При этом сообщении лица слушавших вытянулись. Но Хэммонд думал о другом.

— Предположим, мы доберемся до Трифид, — сказал он. — Как я понимаю, мы столкнемся со врамэнами где-то внутри системы, когда они засекут нас?

— Именно так и случилось со мной, — ответил Тол Ор. — Я неожиданно получил вызов по телеаудио и приказ оставаться там, где находился, и ожидать ареста, или наш корабль будет взорван.

— Что мы будем делать, если получим подобный приказ? — спросил Хэммонд.

Он думал о том, что ему сказала Ива, о том, что у них на борту в качестве заложницы находится Тайан Марден. Он видел, как Ива быстро взглянула на него.

Джон Уилсон нахмурился.

— Если мы покажем им, что у нас на корабле Тайан Марден…

— Это не остановит их. Они взорвут нас, — спокойно сказал Тол Ор. Поверьте мне, врамэны не колеблясь пожертвуют одним из своих, чтобы помешать нам добраться до Альтара. Мой способ — единственный способ.

— Какой способ? — озадаченно спросил Квобба.

— Тол Ор приготовил кой-какую аппаратуру, которая может помочь нам, — уклончиво ответил Уилсон и повернулся к Лунду. — А теперь приведи Марден.

Хэммонд почувствовал, как по спине поползли мурашки. Они что, снова собираются вспомнить историю с энцефалозондом? Ему это совсем не нравилось, во всяком случае, он не понимал, какой от этого может быть толк.

Лунд вернулся с Тайан Марден. На ее маленьком подбородке виднелся синяк. Проходя мимо Хэммонда, она пристально на него посмотрела, и ее взгляд удивил его. В этом взгляде не было яростного негодования, которое он ожидал увидеть, это был мрачный, почти озабоченный взгляд. Тол Ор встал и вежливо показал на свой стул. Тайан села лицом к Уилсону, повернув свой четкий профиль к Хэммонду и остальным. Прежде чем кто-нибудь произнес хоть слово, она заговорила с Уилсоном тихим голосом.

— Я умоляю вас, прислушайтесь к моим предупреждениям, о которых я вам уже говорила. Вы не можете достичь Альтара. Вы, наверняка, погибнете, если попытаетесь, все до одного.

— Вы хотите сказать, я полагаю, что этот корабль будет взорван? — спросил Уилсон.

— Вы не можете добраться до Трифид, не будучи обнаруженными врамэнскими радарами, — устало проговорила Тайан. — И пожалуйста, не тешьте себя иллюзиями относительно того, что мое присутствие на корабле помешает врамэнскому офицеру исполнить его долг.

Уилсон взглянул на Тол Ора, и алголиец мягко заговорил с Тайан.

— Предположим, у нас есть способ преодолеть это препятствие?

— Такого способа нет. Конечно же, вы знаете, что если попытаетесь извлечь детонатор, он взорвется автоматически.

— Мы это знаем, — ответил Тол Ор. — Но тем не менее способ есть. Вы не можете нас остановить, Марден. Но вы можете нам помочь.

— Помочь вам достичь Альтара? — переспросила она скептически.

Тол Ор продолжал засыпать ее вопросами, Тайан отвечала с все большим и большим презрением. Хэммонду казалось, что вопросы не имели никакого смысла. Они были совсем не по существу, и он начал было думать, что Тол Ор несколько глупо ведет допрос.

Но неожиданно Тайан посмотрела на Тола Ора очень пристально и сказала:

— Все эти не имеющие никакого отношения к делу вопросы имеют за собой какую-то определенную цель. Мне больше нечего сказать.

Уилсон кивнул Лунду.

— Отведи ее назад в ее каюту, Гурт, — сказал он.

Когда она ушла, Тол Ор снова сел в свое кресло, и Уилсон с нетерпением спросил его:

— Ты получил то, что хотел?

— Думаю, да, — ответил Тол Ор. — Но все висело на волоске. Марден не глупа. Еще бы минута и она бы догадалась, что мы задумали.

— А что черт возьми, вы задумали? — спросил Квобба.

Тол Ор подошел к металлической стене каюты, в нескольких ярдах от своего кресла. Он сдвинул в сторону маленькую пластину, до сих пор невидимую. В углублении за ней находился компактный, похожий на камеру аппарат.

— Это стереовидеомагнитофон, — сказал он. — Я взял его на базе охраны на Кууме, подумав, что он нам обязательно пригодится.

— Для чего пригодится?

— Он записывал на стереовидеопленку каждое сказанное Марден слово. Я задавал ей такие вопросы, что в ответе она должна была произнести определенные слова. Теперь мы отредактируем пленку, разрежем ее на отдельные слова и соединим их на новой пленке, которая покажет, как Тайан произносит определенное предложение.

Следующие несколько дней Тол Ор проводил все свое время в центре коммуникации. Хэммонд не мог понять всего того, что он делал. Он видел, как Тол Ор разрезал и заново склеивал пленку, как устанавливал аппаратуру так, чтобы телерадиопередатчик представил запись как живую речь Тайан Марден.

— Это сработает только в том случае, если последует официальный вызов, — озабоченно произнес Тол Ор и добавил, — опасность заключается в том, что если будут задавать вопросы, требующие подробных ответов, ни одна заранее записанная пленка не сможет поддерживать разговор.

— А если мы пропустим вызов? — спросил Хэммонд.

Алголиец показал на аппаратуру в одном из углов.

— Вызов придет с Альтара. Это очень мощный и чувствительный определитель направления. По обращению врамэнов он должен определить местонахождение Альтара внутри системы Трифид.

Через шесть дней после того, как Хэммонд пришел в себя, корабль стал огибать темное облако, которое подобно унылому занавесу опустилось, преграждая их путь.

Перед ними простиралась туманность Трифид.

Она выглядела довольно впечатляюще на астрономических фотографиях, которые Хэммонд видел еще в двадцатом веке, тогда ее называли туманностью Трифид. Но с такого близкого расстояния она просто ошеломляла.

Огромные звездные облака сверкали вокруг них, скопления звезд белевшие в Млечном Пути в районе Стрельца, делая такими красивыми летние ночи далекой Земли. Но за всем этим раскинулось море света, пылающее словно горнило, в котором выковывались звезды, разбредавшиеся по космосу. Группы двойных и множественных звезд светились внутри этой протянувшейся на большое расстояние туманности, некоторые из них были ослепительно яркими, другие тусклыми и бледными. И вся эта сияющая масса Трифид была расколота тремя огромными трещинами, на самом деле представлявшими собой световые годы, которые пролегли словно расчищенные дороги к ее невообразимому нутру.

Свет Трифид озарил их лица, когда они замерли у экранов рубки управления, Таммас за пультом, Джон Уилсон, Квобба и Ива за спиной Хэммонда. Хэммонду было интересно, испытывают ли они тот же благоговейный страх, что и он. Ибо сейчас, когда гигантская система Трифид повисла перед ними, превращая звезды в карликов, ему показалось, что они дерзнули приблизиться к самому трону Господа.

Напряженный голос Уилсона разрушил чары.

— Мы можем получить вызов в любое время. Пойду посмотрю, готов ли Тол.

Хэммонд повернулся и последовал за ним. Он больше не хотел смотреть на Трифид. Он подумал, что если бы он остался у экрана, все его мужество покинуло бы его.

Тол Ор был в коммуникационном центре. В ответ на вопрос Уилсона он спокойно кивнул головой.

— Все готово, — сказал он. — Запомните, никто не должен заговорить или оказаться в пределах видимости телерадиопередатчика.

Они стали ждать. Генераторы гудели, корабль мчался вперед. Они смотрели на экран телерадио, но ничего не происходило.

Резко зажужжало телерадио, и Хэммонд нервно вздрогнул.

— Это они, — сказал Уилсон. — Будьте уверены…

— Спокойно, — произнес Тол Ор тоном взрослого успокаивающего нервного ребенка и прикоснулся к переключателю.

На приемном экране телерадио появилась голова человека. Это был красивый молодой человек, за его спиной находилась незнакомая Хэммонду аппаратура. Он был похож на любого другого приятного знающего свое дело молодого человека. Он был врамэном, и Хэммонд ненавидел его.

— Сообщите принадлежность вашего корабля, — произнес он.

Тол Ор прикоснулся к другому переключателю. Заработал стереовидеопроектор. Он создал прямо перед окуляром передатчика имеющий обычную как в жизни величину, трехмерный образ, от реальности и материальности которого у Хэммонда перехватило дыхание. Это была Тайан Марден.

Изображение быстро заговорило.

— Возвращаемся для специальной консультации. На этом корабле нет никого кроме врамэнов.

Речь ее была слегка отрывистой. Хэммонд подумал, что это может убедить любого. Он надеялся, что это убедит врамэна на экране. Если нет, то человеку надо только нажать кнопку и они никогда не узнают что с ними произошло.

Глава 13

На экране глаза молодого врамэна загорелись от удовольствия.

— Мы будем рады видеть тебя здесь снова, Тайан. Прошло много времени. Пролетай.

И экран потемнел.

Тол Ор повернул переключатель и такой реальный стереовидеообраз Тайан исчез. И Хэммонд вдруг осознал, что все это время его грудь стягивало железное кольцо, которое наконец пропало. Они посмотрели друг на друга с облегчением и торжеством и Уилсон сказал:

— Отличная работа, Тол. На этот раз мы провели врамэнов!

Тол Ор покачал головой.

— Ненадолго. — Теперь врамэны ждут, что Тайан Марден прибудет на их базу Альтар, где бы она ни находилась. Когда этого не произойдет, они поднимут тревогу и начнут поиски.

— К этому времени, мы, надеюсь, куда-нибудь попадем, — пробормотал Уилсон. Он подошел к Норту Абелю, алголийцу помоложе, который все это время ссутулившись изучал данные определителя направления в углу комнаты. — Ты знаешь место, Норт?

— Да, я засек кое-что. Но мне надо поработать, прежде чем я смогу нанести его на карту.

Маленькая комната была полна народа. Лунд, Абель, Уилсон и Тол, все собирались около стола. Хэммонд заглядывал из-за их спин, но масса символов и графиков, которые они анализировали, не имела для него ни малейшего смысла.

— Вот оно, — сказал Абель наконец. — Если только они не пользовались ретранслятором, то Альтар должен находиться в этом направлении.

Все посмотрели на Уилсона. Он нервно дергал себя за губу, уставившись на листы бумаги, усеянные символами. Наконец он произнес:

— Мы должны отправиться по этому пути. Может быть, врамэны знают и более лучший путь, но нам он неизвестен. По крайней мере, так мы сможем довольно долго следовать вдоль трещины, прежде чем нам придется врезаться в туманность.

Суровое лицо Лунда слегка помрачнело.

— Прорываться через туманность будет трудновато.

— Да, — поддержал его Уилсон. — Но это наш единственный шанс.

Хэммонд воспользовался возникшей паузой и спросил Тола Ора:

— Почему лететь через туманность будет трудно? Я всегда думал, что вещество туманности такое разреженное, словно его и вовсе нет.

— Это действительно так, — кивнул Тол Ор. Трифид кажется сплошной пылающей массой, но на самом деле это все отражение света от многочисленных звезд внутри нее. Пыль, из которой она состоит едва ли плотнее любого используемого в лаборатории вакуума. Она не создаст никаких трудностей для корабля.

— А что же создаст эти трудности?

— Магнитные поля. Облака пыли внутри Трифид находятся в движении, они клубятся и сталкиваются друг с другом. Столкновение этих облаков создает самые интенсивные магнитные поля, которые к тому же постоянно меняются. Ты можешь представить, как эти поля повлияют на наш фотонный двигатель.

Шло время, а корабль по-прежнему спешил к Трифид. Хэммонд ел и спал, и на этот раз не боялся кошмара, преследовавшего его долгое время. Кошмара и не было, однако, когда он проснулся, то вспомнил, что видел другой, странно взволновавший его сон. Ему казалось, что он снова держит Тайан Марден в своих объятиях, и что неожиданно она рассмеялась ему в лицо и исчезла, и он понял, что это был всего лишь стереовидеообраз, который материально никогда не существовал.

Ему стало интересно, как она чувствует себя там, в своей запертой маленькой каюте. Напугана ли она? В этом он сомневался. Ее можно было назвать высокомерной, но мужества у нее было не отнять. Он подумал, что наверно, она ужасно сердится. Надеялся, что так оно и было. Он спросили себя, какого черта он вообще о ней думает, встал с койки и вышел из каюты.

Зрелище, которое открылось ему на экранах в рубке управления поразило его, словно удар тока. Трифид заслонила собой все небо. Сияющее великолепие непостижимых размеров. То там, то здесь горели звезды и звездные группы, их свет отражался крошечными редкими пылинками. Огромные черные трещины, видимые даже с Земли теперь казались колоссальными расселинами, которые тьма пробила в этом континенте света. Корабль направлялся ко входу в одну из этих громадных трещин.

Шау Таммас повернул к Хэммонду свое желтое лицо и улыбнулся.

— Красиво, правда? Только чертовы врамэны захотели бы жить в подобном месте.

Спустя некоторое время, когда корабль вполз в широкую темную расселину, на боковых экранах тоже возникли сплошные стены света. К этому времени за пульт управления вернулся Рэб Квобба. Их курс пролегал вдоль одной из этих сияющих стен.

Они двигались вдоль побережья света, подобно пылинке, движущейся рядом с солнцем, мимо пылающих как горнило, мысов, которые могли бы уместить в себе всю Солнечную Систему, мимо огромных заливов тьмы, уходивших далеко вглубь туманности. Мозг Хэммонда не выдерживал. Он, все еще дитя двадцатого века, маленькой Земли, и это чудовищное облако не подходящее место для человека. Шедший от него свет падал на лица Ивы и Таммаса вглядывавшихся в туманность вместе с Хэммондом, и он видел в их глазах тот же благоговейный страх.

В рубку вошел Джон Уилсон.

— Вам лучше пристегнуться к креслам, — сказал он. — Скоро нам придется повернуть в туманность, двигаться дальше на автопилоте.

Ива ушла, а Квобба показал на одно из пустых кресел и Хэммонд сел в него и пристегнулся.

«Перейти на автопилот» — послышался из динамика голос Лунда.

— Автопилот, — ответил Квобба и добавил, — думаю, эти чертовы вычислители знают свое дело.

Он повернулся и сухо улыбнулся Хэммонду.

— Вот, где хорошо учиться. Вести корабль по любой туманности — дело хитрое, но Трифид…

Он не договорил. Компьютеры, расположенные в вычислительном зале, думающие быстрее, чем любой из людей, приняли управление кораблем на себя. Им дали цель, линию, глубоко уходящую в облако, прокладывающую путь к Альтару. Защелкав и зажужжав, они за несколько секунд проделали необходимые вычисления. Они заговорили, но не звуковой речью, а электрическими импульсами, которые отдавали приказы механизму автопилота. Расположенные глубоко внутри генераторы заревели громче. Автопилот повернул корабль и швырнул его прямо на сияющую стену.

Хэммонд видел, как они приближаются, эти капельки света, вечно висящие в звездном небе. Он приготовился к удару, которого, он знал, не будет. Он был прав. Когда они ворвались в туманность, удара не последовало. Только свет теперь был со всех сторон, не такой яркий, каким казался со стороны, скорее похожий на лунное сияние. Они мчались сквозь это преддверие ада, и вокруг них, казалось ничто не менялось до тех пор, пока, наконец, впереди справа не показались тусклые огоньки тройной звезды. Внезапно корабль затрясся, затем успокоился, потом задрожал, снова и снова. Сильные магнитные течения туманности неожиданно овладели кораблем и мгновенно отнесли его в сторону, и Хэммонд увидел, как вся огромная сияющая туманность и три пылающих солнца завертелись вокруг них.

Генераторы гудели еще громче. Автопилот яростно сопротивлялся. Бездумный мозг компьютера обнаружил изменение курса и мгновенно принялся отдавать приказы. Корабль вырвался из лап магнитного поля и шарахнулся в сторону от трех солнц, затем снова оказался в плену. Хэммондом стала овладевать уверенность, что это безумное пересечение магнитных полей кончится тем, что затащит их в одну из этих звезд, которые уже пугающе увеличились в размерах и теперь ярко горели сквозь сияние туманности, две были теплыми желтыми, а одна горячей бело-голубой.

Но компьютер не сдавался. Там, где человеческому мозгу не хватило быстроты, действовало и сражалось его творение. Хэммонд подумал, что был прав, и здесь не место человеку, что только механический интеллект, не имеющий нервов и чувств, мог бы побороть слепые яростные силы облака.

Три солнца скрылись за их спинами. Некоторое время они двигались вперед относительно спокойно. Затем Хэммонд увидел, что сигнальные огоньки на контрольной панели яростно замигали, словно открывались и закрывались маленькие яркие рты, беззвучно крича о смерти и опасности окружавших людей.

Он не мог понять о чем сообщают эти огоньки, но Квобба мог.

— Течение окружает нас со всех сторон, этого нам только не хватало, — застонал он.

До сих пор компьютер выходил победителем. Хэммонд думал о нем с небольшой завистью. Но теперь, казалось, он в состоянии справиться, потому что он ведет себя так, словно сошел с ума.

В течение нескольких следующих минут он швырял корабль во всех возможных направлениях. Людей удерживали только ремни, смазанное изображение на экранах вращалось с такой скоростью, что начинала кружиться голова. Затем впервые, Хэммонд услышал звук удара, стук градин по корпусу, бьющих то в один, то в другой борт мечущегося корабля. Перекрикивая оглушительный рев генераторов, работающих с максимальной нагрузкой, Квобба успокаивающе заорал:

— Это течение, маленькие крупинки, система наших радаров не даст нам налететь на что-то большое.

Предупредительные сигналы, казалось, разорвут их на маленькие кусочки, потому что корабль вращался и крутился и дергался, чтобы уклониться от ударов течения. К тому времени, как сигнальные огоньки погасли, Хэммонду стало совсем плохо.

А они полетели дальше вглубь туманности Далекие звезды мерцали в светящейся пыли, словно затонувшие огоньки, и сдвигались назад. Снова волны магнитного поля отнесли их в сторону, и снова компьютер с высокомерным упрямством вернул их на прежних курс.

В конце концов Хэммонд заснул под своими ремнями. После всего что он увидел, им овладело не физическое, а умственное и нервное истощение.

Он проснулся от изменения тембра гула, не стихавшего на корабле. Он потер глаза, чувствуя себя усталым и разбитым. Прежнее дикое движение прекратилось, но что-то было не так. Он вопросительно посмотрел на Квоббу.

— Мы притормаживаем, — ответил Квобба. — Радар засек звезду впереди по курсу. У нее есть планета, мы думаем, что это может быть Альтар.

При этом имени Хэммонд окончательно проснулся. Он с жадностью стал вглядываться в передний экран. Он увидел лунное сияние, и прямо по центру перед ними в нем что-то было, слабое пятнышко более яркого света.

Лунд и Уилсон тоже стали всматриваться в экран. Пятнышко становилось все более и более ярким, но это происходило так медленно, что Хэммонд подумал, что пока он спал, корабль, должно быть, очень сбавил ход.

— Тол Ор и Норт следят за показаниями приборов, регистрирующих течения. Любой обломок, летающий в космосе возле этого солнца, может послужить нам укрытием от их радара.

В комнату с листком бумаги в руке быстро вошел Норт Абель.

— Вот данные о ближайшем течении.

Уилсон взглянул на листочек бумаги, затем протянуть его Квоббе.

— Неплохо. Если тебе удастся влезть туда, то может нас не заметят.

Дымка перед ними становилась все более и более редкой. Конечно, подумал Хэммонд. Гравитационное поле звезды очистит окружающее ее пространство от крошечных частичек материи, и потому что впереди находился прозрачный участок туманности, звезда казалась его глазам очень яркой. Она, казалось, слегка флуоресцировала, переливалась, играла разными цветами, и Хэммонд предположил, что это потому, что он смотрит на нее сквозь слабую дымку. Он слышал, как случайные крупинки царапают корпус корабля, но никто из них не обращал на это никакого внимания.

Они все, Уилсон, Квобба, Абель и Лунд вглядывались в экран так же пристально как Хэммонд. И теперь, когда корабль пролетел сквозь последние клочки дымки, одинокое солнце предстало перед ними четко и ясно. Оно вращалось здесь, в глубинах Трифид, солнце с одной-единственной планетой, которая казалась немного меньше Земли, и эта планета вполне могла быть Альтаром, к которому так давно смотрел на планету. Они смотрели на звезду.

— Клянусь всеми богами космоса, — пробормотал Квобба. — Я никогда не видел солнца подобного этому.

Никто ему не ответил. Никто и не мог ответить, тем более Хэммонд. Он мог только во все глаза смотреть на экран.

Эта звезда казалась странной не в результате какой-либо причуды отражения. Сейчас, когда они смотрели на ее обнаженное великолепие, она переливалась еще более зловеще. Казалось, нельзя было увидеть какой-нибудь один определенный оттенок. Красный, зеленый, фиолетовый и золотисто желтый цвета переплелись в ее цвете, подобно сверкающим цветам огромного огненного опала. Вращавшаяся здесь в самом сердце туманности, купающая свою маленькую планету в искрящемся меняющемся свете, она была жуткой, гипнотической.

Тишину нарушил Уилсон.

— Я думал, что знаю все типы звезд, но эта…

— Такого типа никогда и не существовало, — сказал Норт Абель. Он был потрясен, кожа на его бледном лице как-то странно обвисла. — Я скажу об этом Толу.

Хэммонд посмотрел на остальных.

— Эта планета — Альтар?

Глаза Уилсона сверкнули.

— Может быть, — произнес он.

— Значит, мы будем готовиться к посадке на него? — спросил Квобба.

— Да. Но нам придется оставаться под прикрытием течения как можно дольше. Гурт, заложи это в компьютер.

Лунд вышел. Хэммонд, Уилсон и Квобба остались смотреть на переливающуюся звезду. Ее фантастическое сияние менялось по мере того, как они приближались к ней. Непрерывное движение цвета в ее сиянии немного загипнотизировало Хэммонда. Эта звезда была непохожа на звезды его собственной галактики. Она была настолько чужой, словно возникла для того, чтобы освещать невообразимо странные миры в какой-то далекой галактике, расположенной в другой части вселенной. В рубку вошла Ива и взглянув на экран, воскликнула:

— Она прекрасна, но немного пугает…

— Тол хочет тебя видеть, — сказал Норт Абель Уилсону. — Прямо сейчас. Он что-то обнаружил.

— Что?

У Абеля был такой вид, словно глаза его сейчас выскочат из орбит от волнения, но он пытался казаться спокойным.

— Он сам скажет тебе. Он хочет поговорить с тобой немедленно.

Уилсон резко взглянул на него, повернулся и вышел. Ива и Хэммонд последовали за ним, девушка с удивлением, а Хэммонд с волнением, от которого кровь застучала у него в висках.

Тол Ор находился в навигационной каюте, когда они вошли, он оторвался от спектроскопического прибора, который навел на переливающуюся звезду. Хэммонд никогда не видел алголийца таким. Руки Тола дрожали, а на лице застылонапряженное странное выражение.

— Ты знаешь, что я был специалистом по излучению? — И что меня отправили на Куум, потому что я сунул свой нос слишком близко к Трифид, увлекшись изучением вспышки необычной радиации?

— Да, мы это знаем, — нетерпеливо ответил Уилсон. — А сейчас я хочу знать как можно больше об этой звезде. Это солнце Альтара?

— Я пытаюсь рассказать тебе, — продолжал Тол Ор. — Неизвестное излучение источник которого я пытался определить несколько лет назад, исходит из этой звезды с большой силой. И это особый вид излучения, никогда ранее не обнаруживаемый.

Он замолчал, явно стараясь изложить словами что-то такое, что трудно было сообщить. С изумлением, Хэммонд вдруг понял, что Тол Ор боится.

— Предполагалось, что может существовать излучение, частота которого намного выше, чем частота так называемых космических лучей. Теория указывала на то, что электромагнитные колебания такой высокой частоты могут непредсказуемо влиять на ткани человека. И из этой звезды исходит именно такое излучение.

— Предположим, ты прав, — сказал Уилсон, — какой значение это…

Он неожиданно замолчал. Лицо его странно побледнело. Он взглянул на переливающуюся звезду, затем снова на алголийца.

Тол Ор кивнул.

— Именно это я и имел в виду. Думаю, что тебе не придется искать секрет жизни врамэнов. Думаю, этот секрет перед тобой.

Он показал на необычно сияющую звезду.

Глава 14

С самых первых дней вечности, огромное облако Трифид охраняло тайну. Какая странная химическая реакция, какая невообразимая слепая игра космических сил создали ее? Это выходило за пределы человеческого понимания. В самой глубине громадной туманности, родилось нечто такое, чему не было аналога во всем космосе. И затем, две тысячи лет назад и через восемь тысяч лет после завоевания космоса, в туманность прибыли корабли, управляемые людьми, и люди обнаружили тайну.

Обнаружили — звезду?

Нет, подумал Хэммонд. Это слишком чудовищное нарушение привычного слишком невероятное. Что бы они не нашли здесь, давшее им бесконечную жизнь и сделавшее их врамэнами, не может быть ею.

Или может?

Тол Ор продолжал говорить. Он говорил уже несколько минут, и в его голосе звучала страсть, которой Хэммонд никогда не слышал раньше. Разговор шел об излучении и о тканях, о том, что может сделать с клетками энергия высокой частоты, как она может стимулировать и значительно усилить регенеративные процессы, заставить клетку обновляться, так что клетка не будет стареть или умирать. Снова и снова Тол показывал на переливающуюся звезду, и когда он смотрел на нее.

Джон Уилсон поднял руку, призывая к тишине.

— Давайте подумаем! Если все так, как ты полагаешь…

Глаза Квоббы расширились.

— Если это так, то излучение этой звезды, просто свет от нее, может дать нам всем бесконечную жизнь! — воскликнул он. — Сделать нас врамэнами!

Это невозможно, говорил разум Хэммонда. Этими людьми так долго владело это дикое желание, что они готовы ухватиться за химеру. Но хотя его здравый смысл противился этому, глаза не отрываясь смотрели на звезду, а сердце в груди кричало ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ!

Неожиданно весь корабль наполнился гулом голосом и топотом, мужчины и женщины толпились у дверей, пытаясь войти в рубку управления, пробраться к экранам и посмотреть на звезду.

То ли Абель, то ли кто-то еще другой разболтал новость и людей охватило волнение, близкое к истерике. Всю свою жизнь ты прожил, зная о том, что смерть висит над тобой подобно мечу, и до тех пор пока все умирали в свое время, ты принимал эту истину. Но жить, стареть и умирать в одной вселенной с другими мужчинами и женщинами, которые во всем были подобны тебе, но не старели и не умирали, уходить в небытие, в то время как немногие бессмертные продолжали жить, и наконец проделать огромную работу, осмелиться и увидеть своими глазами этот громадный пылающий фонтан бесконечной жизни. Для всех этих людей это было даже большим потрясением, чем для Хэммонда.

Дисциплина сменилась истерикой и скоро корабль будет подобен сумасшедшему дому. Но не случайно Уилсон был избран их вождем. Раздался его голос, он приказывал им, ругал их и практически сбросил их с высот их экзальтированного возбуждения.

— Нет еще никакой уверенности относительно этого, — прокричал он. — Вы слышите, никакой! Излучение звезды может быть тем секретом жизни который мы ищем, а может и не быть. Если вы будете вести себя как дети, то никогда не получите возможность проверить это. Вспомните о том, что заложено в наш корабль.

Это отрезвило их. Напоминание о детонаторе, который в любое мгновение мог превратить их в отдельные атомы. Теперь, когда, возможно, бесконечная жизнь находилась в пределах досягаемости, смерть стала казаться еще более ужасной.

— Отправь их назад вниз, — сказал Уилсон Лунду. — И приведи сюда Марден, побыстрее.

— Мы почти вышли из нашего укрытия, — предупредил Квобба. — Что теперь?

Хэммонд посмотрел на маленькую зеленоватую планету, купающуюся в лучах блестящей звезды. Уилсон сделал то же самое, и в его глубоких глазах сверкнула решимость.

— Направляйся прямо к планете, — сказал он.

— Радары врамэнов засекут нас как только мы выйдем из течения, — предупредил Квобба.

— Ну и пусть. Они все равно еще некоторое время будут думать, что это приближается корабль Марден.

Компьютер уже рассчитал траекторию полета, и корабль быстро помчался вперед. Теперь он двигался не на автопилоте, и Хэммонд видел, как большие руки Квоббы время от времени прикасаются к кнопкам и переключателям. Генераторы снова громко загудели.

Тайан вошла в маленькую каюту сопровождаемая Гуртом Лундом. В первое мгновение она не посмотрела ни на Хэммонда, ни на остальных. Ее взгляд устремился к экрану, к потрясающему изображению переливающейся звезды и ее маленькой планеты. Белое лицо девушки было лишено какого-бы то ни было выражения.

— Это Альтар, не так ли? — спросил Уилсон.

Она посмотрела на него, но не отвечала.

— Слишком поздно молчать, Марден! — сказал Уилсон. — Мы в любом случае собираемся сесть на эту планету.

Ее лицо еще больше побелело, а когда она заговорила, ее голос звучал почти как шепот.

— Не делайте этого. Я умоляю вас, поверните и останьтесь здесь. Сейчас. Немедленно.

Лунд рассмеялся. Тол Ор вышел вперед и нетерпеливо спросил:

— Излучение высокой частоты и есть секрет жизни, так ведь?

Тайан посмотрела на него, потом на Уилсона, затем неожиданно на Хэммонда. Ему показалось, что в ее глазах было нечто похожее на агонию, а от выражения ее лица у него пошел мороз по коже.

— Да, — наконец произнесла она.

Уилсон тяжело выдохнул, выдох человека, который всю свою жизнь взбирался на гору и наконец увидел ее вершину.

— Сколько необходимо времени? — спросил ее Тол Ор. — Сколько времени наши тела должны находиться под лучами этой звезды, чтобы стать подобными вашим?

Она не отводила глаз от Хэммонда.

— Много дней. Слишком много. Вы столько не проживете, если сделаете посадку на Альтаре.

Она неожиданно отвернулась от Хэммонда и обвела взглядом всех находившихся в рубке. Когда она заговорила снова, в ее голосе звучал страстный призыв.

— Не делайте этого. Вы цепляетесь за жизнь, но еще не знаете, что получите вместе с ней. Это излучение — ужасная биологическая ловушка. Если оно будет воздействовать на ваши тела в течение слишком долгого времени…

— Пожалуйста, Марден, — оборвал ее Джон Уилсон, — не пытайся запугать нас как детей. Если бы это излучение имело какой-нибудь разрушительный эффект, вы, врамэны, не жили бы так долго.

Плечи Тайан опустились.

— Безнадежно, — пробормотала она. — Вот почему врамэны никогда не говорили вам правду. Мы знали, что это безнадежно, что вы никогда не поверите.

— По крайней мере, — вмешался Хэммонд, — мы можем выслушать то, что она хочет сказать.

Лунд повернул к нему горящие глаза.

— Именно этого я от тебя и ждал. Я говорил им, что тебе нельзя доверять, ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Послушай, черт тебя возьми, ты никогда не оказался бы здесь, если бы не я! — взорвался Хэммонд.

Джон Уилсон рявкнул на обоих как старый рассерженный лев.

— Хватит! Во имя Господа, мне сейчас не нужны ссоры.

Он снова повернулся к Тайан.

— Где находится главный центр врамэнов на этой планете?

— Он находится высоко в горах, в северном полярном районе Альтара. Если вам удастся сесть, то это должно произойти там. Нигде в другом месте Альтара вы не будете в безопасности.

— В безопасности? — переспросил Лунд и снова рассмеялся. — О да, в безопасности. В руках врамэнов.

— Вы не понимаете! — почти закричала она. — Мы, врамэны, контролируем только ограниченный район северного полюса. Почти на все остальной части Альтара господствует другая раса, Третьи Люди. Вы не должны садиться там, где можете попасть им в руки.

— Что толку слушать все это? — зло перебил Лунд. — Конечно, она пытается одурачить нас.

— Значит вы не станете садиться в Шаранне, в центре врамэнов? — в последний раз с отчаяньем спросила Тайан.

— Мы что дураки? — ответил Уилсон.

Она обвела их взглядом и остановилась на лице Хэммонда.

— В таком случае все остальное не имеет значения. Мы долго не проживем. Прощайте, Кирк Хэммонд.

Она ушла с Таммасом, а ее «Прощайте, Кирк Хэммонд» волнующим эхом все звучало в его ушах. Лунд взглянул на Хэммонда, затем обратился к Уилсону.

— Ты знаешь, что она имела в виду, когда сказала, что мы долго не проживем?

Уилсон кивнул.

— Это очевидно. Должно быть, врамэны уже поймали нас на своих радарах. Если мы совершим посадку не на их базе, а в каком-нибудь другом месте, они заподозрят неладное и взорвут корабль.

Квобба повернулся к ним, его массивное лицо было покрыто капельками пота.

— Что же теперь?

— А теперь направляйся прямо в район северного полюса, затем, когда мы начнем спускаться, сделай так чтобы корабль немного закрутило в несколько раз бросило из стороны в сторону, потом неожиданно соверши посадку в другом месте. Пусть выглядит так, словно у нас возникли какие-то неполадки в оборудовании.

— Ты думаешь, это остановит их и они не взорвут корабль? — с сомнением спросил Хэммонд.

— Во всяком случае у нас появляется шанс, — невесело ответил Уилсон. — Они могут попытаться сначала связаться с нами и даже выслать спасательный отряд.

— А если они найдут нас?

— Думаю эта находка доставит им много неприятностей. Мы быстро выйдем из корабля, забрав все что сможем вынести. Мы наденем шлемы, защищающие от излучения, и если врамэны явятся с гипноусилителями, то у них ничего не выйдет. Мы возьмем шокеры, которые прихватили на Кууме и сможем противостоять им.

— И как долго? — спросил Тол Ор скептически.

— Возможно, довольно долго, — ответил Уилсон. — Мы можем получить помощь. Если у врамэнов здесь есть враги, то они могут стать нашими друзьями. Ты слышал, что Марден говорила о расе, которую врамэны называют Третьими Людьми.

— Ложь, которой она пыталась запугать нас и толкнуть в руки врамэнов, — презрительно фыркнул Лунд.

— Может быть, — сказал Уилсон. — Но все же еще на Земле, помнишь, что она сказала Хэммонду «И даже если вы справитесь с врамэнами…». Это подразумевает, что на Альтаре есть еще кто-то кроме них. Кто знает, какая другая раса кроме людей обнаружила этот мир, эту звезду жизни?

Такая мысль никогда не приходила в голову Хэммонду и поразила его подобно молнии. Было что-то шокирующее в том, что возможно, издалека из галактики, находящейся гораздо дальше Трифид, сюда в поисках бесконечной жизни могли прилететь представители других рас. Огромный магнит, притягивающий гуманоидов и негуманоидов из далеких миров, которые подобно мотылькам слетелись к огню этой звезды поселились на Альтаре и ревниво сражаются друг с другом…

Громкий голос Уилсона изгнал эти дикие размышления из головы Хэммонда.

— Мы должны двигаться дальше, допуская, что врамэны скоро взорвут этот корабль, — говорил Уилсон. — Все должно быть готово к высадке на поверхность, как только мы сядем. Я хочу чтобы с корабля забрали все, что можно, — все запасные атомные генераторы, инструменты, все запчасти к оборудованию, а также все оружие, приборы, аккумуляторы и пищу. Подготовь все это, Гурт, и поскорее!

Корабль охватил шум лихорадочной подготовки к высадке на планету. Лунд и Тол Ор определяли, что должно быть разгружено в первую очередь. Бряцали ключи, это люди спешно отвинчивали аппаратуру, назначение которой оставалось для Хэммонда загадкой. Потные мужчины тащили их к грузовым отсекам, другие под руководством Лунда собирали импровизированные механизмы, которые могли бы помочь выгрузить тяжелое оборудование, когда корабль совершит посадку. Хэммонд обнаружил, что вместе с Абелем переносит плоские картонные коробки с пищевыми капсулами, которые Ива Уилсон вытаскивала из кладовой. Во всех коридорах толпились и спешили люди. Эхо взволнованных голосов заглушало порой рев генераторов.

Когда Хэммонд брал из рук Ивы очередную коробку, она спросила его:

— Что сказала Тайан Марден?

— Много всего. Большей частью то, что могло бы нас напугать и заставить повернуть от Альтара.

Она посмотрела на него и неожиданно сказала:

— Слушай ее, когда она предупреждает тебя о чем-то, Кирк. Возможно, ее не волнуют остальные, но я не думаю, что она хочет, чтобы умер ты.

Он вздрогнул.

— Ива, ты, должно быть, сошла с ума; если хочешь сказать что…

Он не договорил. Воздух снаружи корабля заревел неожиданно громко, и тут же по всему кораблю завопили динамики:

— Всем пристегнуться!

Послышался топот, все спешили к креслам. Хэммонд и Ива влетели в кают-компанию и чуть не свернули шеи, пытаясь увидеть, что показывает сканер.

Он показывал вид, открывавшийся впереди корабля, залитая солнцем часть планеты, повисшая перед ними. На ней не было морей, но накатывающаяся поверхность была неровной от каких-то лесов. Они были темно-зеленого цвета, с ярко-желтыми пятнами, что напомнило Хэммонду горы Нью-Мексико осенью, когда золотые осины горели на фоне сосен. Поверхность планеты неожиданно ворвалась на экран, затем показалось, что корабль встал на хвост и упал, покатившись.

Ремни, удерживавшие Хэммонда, впились в его тело, он услышал испуганный крик Ивы. Они вращаясь летели вниз, и Хэммонд подумал о том, пытается ли Квобба, следуя указаниям Уилсона, сделать так, чтобы казалось, что корабль терпит катастрофу, или это действительно была катастрофа. Он решил, что все-таки все было по-настоящему, потому что вращение было слишком диким, чтобы быть обманчивым. Воздух ревел все громче и громче. На сканере он увидел, как на них стремительно надвигается лес, густой лес, гротескно неуклюжих темно-зеленых растений. За бортом корабля послышался треск и хруст, и Хэммонд подумал, что это безумие умереть вот так. Затем последовал удар, а за ним то, что было самым поразительным за время всего полета.

Тишина. Ни звука, ни движения, впервые с тех пор как они покинули Куум.

Динамики мгновенно нарушили эту тишину.

«Наружу! Все наружу! Вытаскивайте оборудование!»

Хэммонд помог Иве освободиться от ремней и они побежали вместе с другими по полным людей коридорам, вниз к грузовым отсекам. Люки отсеков уже были открыты и снаружи они увидели сияние ослепительного солнца, косые лучи которого падали на высокие, странного вида кучи зелени. Воздух ворвался внутрь корабля, теплый, легкий и сухой.

Грузовые отсеки быстро превратились в организованные сумасшедшие дома, полные активности и шума. Были спущены трапы, и мужчины торопились привести в действие мощные машины, которые должны были отсоединить от корабля большие атомные генераторы и выгрузить другое тяжелое оборудование. Другие, в том числе Хэммонд, Ива и Абель, переносили запасы продовольствия, складывая их в кучу подальше от корабля, у края небольшого возвышения. Только когда Хэммонд бежал за второй коробкой, он нашел время взглянуть на дикий лес, поднимавшийся вокруг них. Джон Уилсон, стоявший возле корабля, руководил работой.

— Быстрее! Корабль может взорваться в любую минуту! Сваливайте все на кучу, не оставляйте ничего ближе.

Где-то на этой планете врамэн мог нажать кнопку, и они превратились бы в пыль. Они знали об этом, и это подстегивало их, ключи грохотали, люди задыхались и покрывались потом, тяжелые машины отъезжали от корабля. Наконец, все они стояли посреди гор их безумного грабежа, все покинули корабль и впервые получили возможность перевести дыхание и осмотреться.

Со всех сторон их окружали зеленые холмы. Это были не деревья, это были мхи, похожие на гигантские подушки, поднимавшиеся на двадцать-тридцать футов вверх и еще больше в диаметре. Между этими огромными холмами рос ковер темного мха, в котором то тут, то там виднелись участки настоящей травы, ярко-желтого цвета. Хэммонд с удивлением посмотрел на бесцветное небо. Сияние заходящего солнца было скрыто от него ближайшим мохом, но его лучи дрожали в небесах подобно лучам дневной звезды. В этом мрачном лесу не летали птицы, даже насекомых не было. Ни один звук не нарушал глубокую нависшую надо всем тишину. Они стояли между страхом и восторгом, на планете своей мечты.

Глава 15

На Альтар опустилась ночь, но эта ночь была абсолютно непохожа на те, которые довелось видеть Хэммонду. На небе не было темных участков, не было и звезд, оно было похоже на светящийся лист, небо туманности, испускающее мерцающее, почти не дающее тени излучение на огромные темные мхи. Хумэны собрались в плотную группу возле кучи машин и припасов, и хотя солнце село уже час назад, они не зажигали огни. Некоторые из них, вооружившись шокерами, ходили взад и вперед, остальные спали.

Хэммонд не мог спать. Тайан Марден тоже. Он смотрел в сторону, где она сидела, совсем недалеко от него. За девушкой довольно близко от нее сидел Шау Таммас, и Хэммонд знал, что похожий на обезьянку мизарианец постоянно держит ее под прицелом своего шокера. При этом жутком призрачном сиянии Хэммонд видел белое пятно ее лица. Он очень хотел поговорить с ней. Он решил, что так и сделает и к черту Лунда и приказы Уилсона.

Он встал. Весь мир вспыхнул ослепительно белым светом, озарившим испуганные лица и возвышавшиеся над людьми мхи, послышался раскат грома и волна горячего воздуха ударила Хэммонду в спину.

Он покачнулся, удержал равновесие и быстро повернулся. Когда гром затих, стали слышны изумленные возгласы.

— Корабль! — вопил Квобба басом.

Развернувшись, Хэммонд увидел столб пара, поднимавшийся над тем местом, где находился корабль. Вокруг него все еще витало дыхание обжигающе горячего воздуха.

Джон Уилсон вскочил на ноги и пробежал несколько шагов вперед, но быстро остановился и его суровый голос загремел, перекрывая общий шум:

— Стойте на месте! Врамэны взорвали корабль. Мы это ожидали.

Спина Хэммонда покрылась холодным потом. Это вполне могло произойти в тот момент, когда они были на корабле, в любое время с того мгновения, как они приблизились к Трифид. Это его так потрясло, что он вдруг возненавидел врамэнов больше чем когда-либо, потому что понял, что они обладают властью над жизнью и смертью любого корабля в галактике.

Уилсон повернулся и направился к Тайан. Она встала, при этом сумрачном сиянии Хэммонд не мог определить выражение ее лица.

— Твои друзья сделали это, — резко обратился к ней Уилсон. — Почему они взорвали корабль вместо того, чтобы прийти тебе на помощь?

— Мой народ не придет в эту часть Альтара. Это слишком опасно. Я пыталась вам это сказать.

— О, да, — фыркнул Лунд. — Третьи Люди. Ложь, предназначенная для того, чтобы толкнуть нас в руки врамэнов.

— Я думаю, — сказала Тайан, — что они уже идут. В Шаранне, врамэны следят за радаром. Они обнаружили вражеские флайеры, ищущие этот корабль, и взорвали его немедленно.

Ее голос звучал безнадежно, но неожиданно ее слова превратились в страстный призыв.

— В последний раз, умоляю вас, уничтожьте металлические инструменты и машины, которые вы сняли с корабля! Если они попадут в руки Третьих Людей…

— Естественно, ты хочешь, чтобы мы остались без какого-либо оружия и оборудования, — угрюмо перебил ее Уилсон. Он повернулся и громко приказал: — Всем быть настороже и держать шокеры под рукой. Но не применять их, пока я не скажу.

У Хэммонда тоже была маленькая, лишающая человека сознания, трубка. Он не считал ее оружием, если дело дойдет до настоящего сражения, и сказал об этом.

— Драться совсем необязательно, — сказал Уилсон. — Этого не произойдет, если я смогу помешать. Кем бы ни были эти другие люди, если они являются врагами врамэнов, то логично предположить, что они могут стать нашими друзьями. Я не хочу, чтобы кто-нибудь запаниковал, и лишил нас этой возможности.

— Слышите?! — воскликнула Ива.

С сияющего неба послышался резкий звук, прерывающийся и очень высокий, который то исчезал, то возникал снова, еще громче чем раньше.

— Флайеры, — произнесла Тайан. — Они, наверно, увидели вспышку взрыва.

— Следи за ней, — сказал Уилсон Шау Таммасу. — Смотри только на нее, не своди глаз, чтобы не случилось.

Он поспешил с Лундом к остальным хумэнам, которые сбились в кучу возле одного из гигантских мхов, и задрав головы, смотрели в небо. Идущий оттуда звук превратился в непрерывный свист.

Тайан посмотрела на Хэммонда.

— Вы должны быть очень счастливы, — сказала она. — Вы сделали то, о чем мечтали, о чем веками мечтали хумэны. Вы достигли Альтара, и со временем излучение звезды сделает вас бессмертными, как мы, врамэны, и вы будете счастливы, как мы.

В ее словах звучали с убийственной горечью. Они больно резанули по нервам Хэммонда, и он подошел ближе к девушке.

— Тайан, что это? Чего ты ждешь?

Она издала безрадостный звук.

— Ничего, — ответила она. — Я не жду ничего, совсем ничего. Я просто рассказываю очередную ложь.

Она замолчала и Хэммонд услышал, что свист, звучащий в небе, стал громче и ниже.

— Это летят ваши новые друзья, — сказала Тайан. — Бегите к ним. Приветствуйте их. Потому что они наверняка помогут вам справиться с ненавистными врамэнами!

Скрежещущий рев заглушил бы все, что собирался сказать Хэммонд. Он посмотрел вверх и увидел как над ними сверкнули четыре длинные сигары, черные на фоне сияющего неба. Свист усилился до одуряющей высоты, затем резко ослабел. Четыре флайера сделали круг и вернулись. На этот раз один из них летел гораздо ниже остальных. Три флайера снова пронеслись над головами хумэнов, а четвертый скользнул вниз и сел вне поля их зрения, за возвышенностью.

Они ждали их, сжимая шокеры и дрожа от нарастающего напряжения. Никто не появлялся и ничего не происходило, кроме того, что три флайера снова просвистели над их головами. Прислушиваясь и вглядываясь вдаль, Хэммонд чувствовал, как усиливается тревога, не покидавшая его с того момента, как он услышал горькие слова Тайан. Он подошел к Уилсону, стоявшему немного впереди всех лицом к возвышенности.

— Мне это не нравится, — обратился к нему Хэммонд. — Пока мы ждем вот так, они могут окружать нас.

— Схватки не будет. В этом нет необходимости, — упрямо сказал Уилсон.

Вождь хумэнов сделал несколько шагов вперед и закричал. Его голос покатился в призрачную ночь, мимо темных мхов, уходящих в светящееся небо.

— Мы друзья!

Несколько секунд никто не отвечал. Не было слышно ни одного звука, кроме свиста флайеров, кружащих где-то вверху. Затем, из-за низкой возвышенности, холодный, сильный голос с восходящей интонацией повторил последнее слово.

— Друзья?

— Мы хумэны, не врамэны, — громко произнес Уилсон. — Мы не знаем, кто вы, но нам кажется, что вы тоже не врамэны.

На этот раз ответ прозвучал быстрее на том же универсальном галактическом языке, и Хэммонду показалось, что на этот раз в холодном, чистом голосе была ирония.

— Нет, мы не врамэны, — произнес он. — О, нет! Врамэны нам не друзья.

— Нам тоже, — поспешил уверить его Уилсон. — Они охотились за нами, они пытались помешать нам попасть на эту планету, они уничтожили наш корабль. Мы взяли одного из врамэнов в плен.

— Пленный врамэн? — вопрос прозвучал со скоростью захлопывающегося волчьего капкана.

— Да. Так что если вы враги врамэнов, вы не можете быть нашими врагами.

Последовала пауза, и в этот напряженный момент Хэммонду показалось, что он слышит тихое перешептывание за невысокой возвышенностью. Затем снова раздался холодный чистый голос.

— Я — Мар Канн, Третий Человек. И я выхожу к вам без оружия. Нет причин мешающих нам быть друзьями.

Хэммонд, вместе с другими всматривавшийся вдаль, увидел, как из-за низкой возвышенности вышел человек. Его темная фигура застыла на фоне светящегося неба, огромная, но совершенно человеческая по форме. Он направился к ним, и только теперь они поняли, что этот человек имел полных семь футов роста, и был великолепно сложен. Он был одет в облегающую темную тунику, руки и ноги его были обнажены. На голове тоже ничего не было, и его совершенно лишенный волос череп блестел при мягком свете. Он шел к хумэнам большими твердыми шагами. Теперь они видели его очень четко.

Какая-то женщина в толпе хумэнов издала нервный звук, что-то между смешком и стоном. Рэб Квобба сделал долгий громкий выдох. Ива подошла к Хэммонду, и ее маленькие пальцы неожиданно впились в его руку.

Хэммонд тоже был в шоке. Первый же взгляд на фигуру подходящего отмел прочь все его смутные раздумья о чужеродных негуманоидных существах, которые могли собраться возле этой звезды жизни. Он почувствовал облегчение, но тут увидел лицо человека. Это было лицо, лишенное каких бы то ни было волос. На нем не было ни бровей, ни ресниц. Черты были правильными и красивыми, но глаза были полностью лишены теплоты сострадания. Это было холодное, похожее на маску лицо безразличного бога.

Человек остановился в нескольких ярдах от них, и устремил пристальный взгляд в их сторону. Но он впился глазами не в хумэнов, а в сваленные в кучу запасы и машины, стоящие за ними. Долгое время он стоял не двигаясь, обводя всех взглядом. Хэммонд ощутил этот взгляд как физическое прикосновение.

— Дайте мне посмотреть на пленного врамэна, — произнес холодный голос.

Уилсон повернулся и кивнул в сторону Тайан Марден, стоящей немного позади него. Глаза Мара Канна остановились на ней. Мгновение спустя он сказал:

— Я не знаю ее. Я надеялся, что она может быть кем-то очень дорогим для меня.

— Меня обошел этот позор, — произнесла Тайан, и хотя Хэммонд не мог понять смысла ее слов, ненависть и отвращение, прозвучавшие в них, были очевидны.

— Будьте свидетелями несправедливости врамэнов, — проговорил Мар Канн шутливым тоном. — Все эти века они ненавидели нас, тех, кого должны были бы любить больше всего на свете.

Джон Уилсон не понял иронии, но одна фраза привлекла его внимание и на его суровом лице, когда он повторил ее, появилось жадное выражение.

— Все эти века? Значит вы тоже… вы, те кого называют Третьими Людьми обладаете нескончаемой жизнью?

— Ну конечно, — ответил Мар Канн. — Врамэны очень огорчены этим, но все живущие под лучами нашего солнца, живут очень долго.

— В том числе и любимые дети Третьих Людей, — сказала Тайан.

Упоминание о детях было непонятно Хэммонду, но он увидел, что Мар Канн понял его, потому что иронично веселое выражение сошло с нечеловечески красивого лица и его глаза бросили на Тайан взгляд, полный яростной ненависти. Но Уилсон снова вернулся к своей теме о вечной жизни, не обращая внимания ни на что другое.

— Значит, лучи этой звезды могут дать и хумэнам нескончаемую жизнь?

Он с напряжением ожидал ответа, и Хэммонд увидел, что все остальные тоже слушают затаив дыхание. Мгновенная вспышка гнева прошла, и Мар Канн обвел хумэнов пристальным взглядом.

— Так вот почему вы прилетели на Альтар, — пробормотал он. — О, да. Ну, вы прибыли сюда не напрасно. Пробыв несколько недель под лучами нашего солнца, каждая клеточка вашего тела изменится и болезни и старение будут изгнаны навсегда.

Его голос зазвучал громче. Он обращался ко всем хумэнам.

— Вы можете помочь нам, а мы можем помочь вам. Отправляйтесь с нами в Вонн, наш главный город, и там поговорим обо всем этом.

Прежде чем кто-либо успел открыть рот, Тайан быстро проговорила:

— Не доверяйте Третьим Людям. На самом деле они хотят…

— Замолчи, женщина, — сказал Мар Канн ледяным тоном и сделал шаг к ней.

Хэммонд увидел, как Тайан взглянула на Мара Канна, и как напряглось и изменилось ее лицо. Ее голос затих, а в глазах появилось безразличие. Казалось, ее стройное тело обмякло, и она стояла как марионетка, не имея воли ни двигаться, ни говорить.

— Что ты с ней сделал? — бросился вперед Хэммонд.

Мар Канн повернулся к нему, и Хэммонд почувствовал прикосновение его лишенных ресниц глаз.

— Я не причинил ей никакого вреда. Я просто заставил ее замолчать, отдав мысленный приказ.

— Никакой гипноз не подействовал бы так быстро, — сердито сказал Хэммонд. — Ты использовал какое-то оружие.

На лице Третьего Человека появилось презрение.

— Врамэнами легко управлять мысленно. Посмотри на нее. И все же эти люди держат Третьих Людей пленниками на этой планете.

— Пленниками? — повторил Джон Уилсон изумленно. — Я не понимаю…

— Вам все объяснят в Вонне, — мягко ответил Мар Канн. — Я уверен, мы можем быть союзниками. Нам не нужны ваши люди, но нам нужны некоторые из инструментов и машин, которые у вас есть. Они сделаны из элементов, которые очень редки на этой планете.

Уилсон посмотрел на него, затем резко развернулся и обратился ко всем наблюдавшим за происходящим хумэнам.

— Мы отправимся в Вонн! Если эти люди — враги врамэнов, то этого достаточно.

— Ты сделал мудрый выбор, — кивнул Мар Канн. — Нам потребуется большее число флайеров, чтобы перевести вас и все эти ценные вещи. Подождите, я сообщу, чтобы из Вонна прислали необходимое количество этих машин.

Он повернулся и пошагал назад к возвышенности, его силуэт снова затемнел на фоне светящегося неба, и исчез. Все кроме Хэммонда проводили его взглядом.

Хэммонд подошел к Тайан. Он взял ее за руку, заговорил с ней. Она не ответила, ее глаза смотрели на него невидящим безразличным взглядом. Тол Ор тоже подошел к девушке и внимательно посмотрел на нее.

— Думаю, с ней все в порядке, — сказал он. — Но что это за люди. Люди которые имеют такую мысленную власть даже над врамэнами?

— Ты мог испортить все и лишить нас возможности стать союзниками Третьих Людей, заступаясь за эту проклятую женщину, — сердито набросился на Хэммонда Лунд.

— Интересно, — насколько равноправным будет наш союз с людьми, которые превосходят даже врамэнов.

— Я думал об этом, — нервно кивнул Джон Уилсон. — И все же в чем-то врамэны должны их превосходить, вы слышали, как он сказал, что они держат их пленниками этой планеты. Ну, без корабля, мы тоже пленники, а мы хотим со временем вернуться назад и раскрыть секрет этой звезды всей Галактике. Поэтому лучше всего нам работать вместе с этими Третьими Людьми.

Послышался общий шум одобрения, но в нем не было особого энтузиазма и радости. Когда Хэммонд отступил назад, к нему подошел Квобба и спросил:

— Кто такие, черт возьми, эти Третьи Люди?

Хэммонд покачал головой.

— Хотелось бы мне знать, — сказал он. — А еще мне хотелось бы знать, что собиралась сказать нам Тайан, хотя это могло быть всего-навсего ложью.

Они добрались до охраняемой планеты, которую на протяжении многих веков мечтали отыскать хумэны, и все же Хэммонду казалось, что они запутались в каких-то темных тайнах, лишивших их триумф радости. И хотя Альтар был планетой жизни, к которой стремились все люди, он казался мрачным, угрюмым, безрадостным миром.

— Ты видел его руки? — спросил Квобба.

— Его руки? Нет, а что? — сказал Хэммонд. — Он все время держал их внизу, прижатыми к бокам.

— Я знаю, — кивнул Квобба. — Но я был близко, когда он поворачивался, и я видел их. Они шестипалые. Этот Третий человек, возможно, похож на людей, но он вовсе не принадлежит к нашему виду.

Глава 16

Хэммонд стоял у окна, через которое ему на лицо падали горячие лучи переливающегося солнца.

«Что это значит «жить неопределенно долго»? Как я буду чувствовать себя через сто лет? Через тысячу?» — подумал он.

Пусть эта мысль овладеет твоим мозгом. Покрути ее туда-сюда, посмотри на ее форму со всех сторон. Невозможно, чтобы Кирк Хэммонд, уроженец Земли, волею случая, обрел практически вечную жизнь. Солнечный свет, падающий на тебя — не просто солнечный свет. Это излучение звезды, уникальной во всей Галактике, возможно, во всем космосе, звезды, которая является гигантским генератором электромагнитных сил, неизвестных в других местах. Ее невидимые лучи самой высокой частоты в этот момент отыскивают каждую клеточку твоего тела, их поляризующий эффект со временем полностью перестроит цитологическую структуру. Каждая клетка приобретет регенеративную способность до сих пор неизвестную в высших животных, сможет противостоять разрушительному действию возраста или болезни. Через несколько недель благодаря кумулятивному эффекту этой радиации ты изменишься. Ты станешь практически бессмертным.

Хэммонд, пытаясь сбросить с себя тяжесть этой мысли, слышал голоса сидящих в комнате как сквозь сон. Они все еще разговаривали, собравшись за длинным, стоящим посреди комнаты, столом. Они разговаривали с тех пор, как хумэны прибыли в город, Уилсон и десяток хумэнов с четырьмя своими новыми друзьями. Они говорили о непонятных вещах, но именно уверение в том, что все хумэны обретут бесконечную жизнь, заставило Хэммонда встать из-за стола и подойти к этому открытому окну. Ему было необходимо время, чтобы осознать это.

Почти невидящими глазами он посмотрел на Вонн. Это был черный бетонный город, расположенный на открытой желтой равнине, его эбеновый цвет не стал светлее от сияющего потока света, изливающегося из играющего цветами солнца. Город был небольшим, но выглядел солидным и массивным. Почти все здания в нем имели в сечении квадрат и были расположены вокруг мощного центрального строения из окна которого выглядывал Хэммонд, согласно какому-то строгому геометрическому рисунку. В этом городе были улицы и здания, похожие на лаборатории и фабрики, остальные же явно были жилыми домами. Внизу находилась мощенная площадка, на которой стояли штук двадцать флайеров. Здесь они совершили посадку, когда прилетели в город.

Хэммонд подумал об этих флайерах. Они были для него неожиданностью. Они были сделаны не из металла, а из пластика и использовали энергию не атомных генераторов, как почти все те машины, которые он видел во внешнем космосе, а приводились в движение обыкновенным, использующим химический источник энергии, двигателем, который был не металлическим, а керамическим. Глядя на них, Хэммонд увидел внизу нескольких мужчин и женщин, и квадратные блестящие фигуры мехов. Он уже столкнулся с мехами, когда прилетели в Вонн, и они ему не понравились.

На его глазах два флайера с жужжаньем поднялись вверх и скользнули в сторону. Хэммонд проследил за ними, но они быстро скрылись из виду, исчезнув в сиянии солнца, направляясь к огромному лесу, окружавшему равнину, на которой был расположен город. Интересно, куда они летят, подумал Хэммонд? Интересно, куда в конце концов прилетел я?

— Хэммонд, — говорил Джон Уилсон, его голос звучал нетерпеливо, почти раздраженно. — Ты не вернешься к нам?

Хэммонд повернулся и подошел к столу. Он был сделан из черного пластика, стулья тоже, стены и потолок были приятного серого цвета. Хэммонду пришло в голову, что эти люди не любят цвета, ни в тканях, ни в мебели, ни в чем.

Он сел назад на свой стул. С ненавистью думал он о том, что снова придется встретиться с холодным изучающим взглядом четырех людей, сидевших в конце стола. Ну их к черту, подумал он. Смотри им прямо в глаза. Он так и сделал.

— К этой мысли тяжело привыкнуть, — сказал ему Холл Гормон приятным голосом. — Но ваше прибытие на Альтар ускорило развитие событий, которые давно назревали, поэтому мы не хотим откладывать наш разговор. Мы хотим, чтобы вы все поняли.

Холл Гормон был одним из директоров. Хэммонд не имел ни малейшего представления, что означал этот титул, но предположил, что Гормон занимает высокое положение в правительстве, каким бы оно не были у Третьих Людей, и что то же самое можно сказать о Маре Канне и о двух других гигантах, сидящих на конце стола. Хэммонду было не по себе от того, что все четверо были очень похожи. На этой планете не было возрастных признаков, которые помогли бы отличить одного от другого. Казалось, они все стоят на пороге зрелого возраста, все одинаково крупные и сильные, и у всех одинаково мрачные холодные лица. Сидевшие вдоль стола хумэны, разные по возрасту, размерам и даже цвету казались рядом с ними пестрой толпой.

— Вы говорили, — произнес Джон Уилсон, бросив раздраженный взгляд на Хэммонда, что хотите поделиться секретом жизни со всеми хумэнами Галактики.

— Да, — ответил Холл Гормон. — У нас нет ни малейшего желания быть монопольными обладателями бесконечной жизни. Это дело рук врамэнов. Конечно, было бы невозможно доставить сюда на Альтар все неисчисляемые триллионы людей. Но мы уверены, что уникальное излучение нашего солнца со временем может быть повторено искусственно, и таким образом станет доступным всем вашим народам.

— Я забочусь не о себе, — восторженно произнес Уилсон. — Но если я смогу увидеть, что это произойдет, увидеть, как жизнь всех хумэнов станет бесконечной…

— Это вполне возможно, — сказал Гормон. — И так будет. Долго и ревниво охраняемая тайна врамэнов теперь, наверняка, будет открыта всем. Потому что ваше прибытие явилось ключом.

Он посмотрел на сидевших за столом, и Хэммонд снова вздрогнул от прикосновения этого ледяного взгляда. Не очень-то ловко себя чувствуешь, когда знаешь наверняка, что говорящий с тобой человек может, если захочет, действовать на тебя гипнотически, как Мар Канн подействовал на Тайан Марден. Интересно, она все так же находится под действием гипноза, подумал Хэммонд. Ее оставили под присмотром кого-то из хумэнов в одной из комнат, отведенных им в этом здании, и у Хэммонда не было возможности повидаться с ней.

— …и для Третьего Человека Альтар — родная планета, мы родились на ней, и всегда были бессмертными, с самого начала, — продолжал Гормон. — Но мы никогда не имели возможности покинуть этот мир, несмотря на то, что в научном отношении ушли далеко вперед… Потому что в этом мире нет металла.

И неожиданно Хэммонд понял, что он действительно не видел ни кусочка металла, ни во флайерах, ни где бы то ни было в этом здании.

— Вы хотите сказать, что построили всю вашу цивилизацию на неметаллической основе? — с изумлением спросил Тол Ор.

Гормон кивнул.

— Нам ничего другого не оставалось. Особой неметаллический состав нашего солнца, которому оно обязано своим уникальным излучением, повторился в Альтаре, его планете. Нам пришлось научиться использовать пластмассы, керамику, бетон, вместо металла. Но существует одна вещь, которую нельзя построить без металла. Это межзвездный корабль. Необходим металл для его каркаса, для атомных генераторов и их топлива, для магнитных ограждений, необходимых в атомных реакторах. Поэтому у нас нет межзвездных кораблей. Единственные такие корабли на этой планете, это те, на которых прилетают врамэны, но они совершают посадку только в одном месте, на своей охраняемой базе в Шаранне, в северных горах. И они никогда не подпустят нас к этому месту, потому что не имеют желания выпустить нас в Галактику, чтобы мы рассказали людям о секрете вечной жизни.

Он замолчал и с искренним сожалением развел руками.

— Вы видите, что я предельно честен с вами. Металлические инструменты и атомные генераторы, которые вы сняли с корабля, прежде чем его взорвали, здесь имеют огромное значение. Использовав их, мы сможем начать процесс построения элементов в результате которого мы получим все недостающие материалы. А имея их, мы очень быстро сможем создать оружие, более мощное, чем то при помощи которого Шаранна правит Альтаром.

Уилсон подался вперед.

— Давайте говорить начистоту. За наше оборудование и нашу помощь, что вы предлагаете?

— Секрет звезды жизни будет разнесен по всей Галактике кораблями; которые мы сможем в таком случае построить, — поспешно ответил Гормон. А еще мы предлагаем вам защиту от врамэнов, при помощи оружия, которое мы сможем создать. Потому что когда они узнают, что мы планируем, вам понадобится такая защита!

Он встал.

— Подумайте об этом и обсудите между собой. Каким бы ни было ваше решение, вы наши гости. Мы надеемся, что вы также станете нашими союзниками.

— Думаю, вы можете считать нас союзниками уже сейчас, — сказал Уилсон мягко.

— Приятно это слышать, — угрюмо ответил Гормон. — Но все равно вам надо отдохнуть и обсудить все это.

Фактически он их прогонял, хотя сделал это вежливо, проводив до двери. На прощанье он сказал:

— Мы еще многое должны вам рассказать, но это может подождать. Вы первые, кто когда-либо прилетал к нам, и все мужчины и женщины приветствуют вас.

Эти слова напомнили Хэммонду о непонятной колкости, которой Тайан Марден вывела из себя Мара Канна, и он спросил:

— Мужчины и женщины. Мы видели только их. Разве у вас нет детей?

Гормон ответил:

— Наши дети живут не здесь, а отдельно от нас, по причинам безопасности, которые станут вам ясны позже.

Он прикоснулся к пластинке и дверь скользнула в сторону. За нею стоял один из мехов. Хумэны уже узнали, что эти штуковины просто отлично разработанные, неметаллические роботы, питаемые химической энергией. Внешне они совсем не были похожи на человека. Стоящий за дверью был подобен остальным, которых видел Хэммонд: тяжелый черный пластмассовый куб с ребром в четыре фута, с сочлененными пластмассовыми руками, заканчивавшимися щипцами для простых манипуляций. Куб передвигался а маленьких колесах. Фотоэлектрические линзы, которых было две и которые располагались в нескольких дюймах друг от друга, обеспечивая восприятие глубины, наделяли роботаэлементарным зрением. Благодаря им, казалось, что у этого существа вытаращенные стеклянные уставившиеся на тебя глаза, что очень не понравилось Хэммонду.

— Проведи этих людей в коридор четыреста двадцать девять, — приказал Гормон.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — проговорил металлический голос из решетки на боку.

Мех повернулся и плавно покатился по коридору.

— Он отведет вас в ваши апартаменты, — сказал Гормон. — Мы соберемся снова после того, как вы отдохнете.

Мех докатился до конца широкого коридора, повернул в другой поуже, затем снова повернул и оказался на движущейся поднимающейся лестнице. Каждый раз, меняя направление, он повторял: «Пожалуйста, следуйте за мной».

Они пришли в коридор, вдоль которого были открыты двери. Мех остановился и снова заговорил:

— Ваши апартаменты. Кнопка подачи пищи и сброса отходов рядом с дверью. Красная кнопка возле нее служит для вызова одного из нас.

Существо покатилось назад по коридору. Хэммонд последовал за Уилсоном и остальными через холл в самую большую комнату. Стоящий у закрытой двери Таммас, приветствовал их.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил Уилсон.

Маленький мизарианин покачал головой.

— Ни малейших. Она не произнесла ни слова.

Хэммонд задумался. Находилась ли Тайан под воздействием гипнотического приказа? Он не видел ее после прибытия в Вонн, Уилсон позаботился о том, чтобы они совершили перелет в разных флайерах. Хэммонда угнетала мысль о том, что она все так же бессмысленно смотрит вперед, как в тот момент, когда он видел ее в последний раз.

Они прошли в большую общую комнату, где их ждали другие мужчины и женщины. Ива нетерпеливо подбежала к отцу.

— Ну? — спросила она.

Джон Уилсон обвел взглядом устремленные к нему лица.

— Все прекрасно. — Эти люди хотят быть нашими друзьями. Они так же, как и мы, жаждут покинуть этот мир и открыть секрет жизни всей Галактике. Врамэны попытаются помешать этому, но мы будем союзниками в борьбе с врамэнами, — он замолчал и после короткой паузы добавил. — Они намного превосходят нас в научном отношении, и мы вовсе были ли бы им не нужны, если бы не две вещи: им крайне необходимы атомные генераторы и металлические предметы, которые мы спасли, и они хотят узнать от нас как можно больше о галактике. Думаю, нам повезло.

— Интересно, — произнес Хэммонд, — насколько нам повезло. Эти Третьи Люди с презрением говорят о врамэнах. Интересно, что они на самом деле чувствуют по отношению к нам?

Рэб Квобба с тревогой добавил:

— Они смотрят на нас так, что у меня мурашки идут по коже.

— Нам повезло и мы нашли сильных союзников, — сердито сказал Джон Уилсон, — а вы начинаете к ним придираться. Может, они о нас, хумэнах, и не очень высокого мнения. Ну и что из этого? С их помощью мы сможем дать бесконечную жизнь всем хумэнам. Вот что имеет значение!

Тол Ор, до этого молча слушавший, заговорил:

— Будет нелегко воспроизвести лучи этой звезды искусственно, чтобы использовать это излучение по всей Галактике, но я верю, что со временем это станет возможным.

— И длинная-предлинная жизнь, которой врамэны всегда хотели монопольно обладать, будет принадлежать всем, — с энтузиазмом воскликнул Уилсон.

— Я думаю, — медленно продолжал Тол Ор, — что было бы разумно, тщательно изучить действие этой радиации, прежде чем использовать ее в широком масштабе, фактически еще до того, как мы сами получим решающее количество.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Уилсон. — Ты что сомневаешься, что излучение оказывает тот эффект, о котором они говорили?

— Я верю в то, что оно даст нам бесконечно долгую жизнь, как они и говорили, — ответил Тол Ор. — Но излучение может обладать и другими эффектами. Меня поразили слова Хэммонда о том, что здесь нет детей.

Намек не сразу дошел до слушавших. Но через некоторое время одна из женщин вскрикнула от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что излучение может сделать нас стерильными? — воскликнул Лунд.

— Может, — произнес Тол Ор. — Излучение такой частоты может оказать самое сильное воздействие на гены.

— Чепуха, — сердито сказал Уилсон.

— Интересно, — пробормотал Квобба. — Никто никогда не слышал о том, чтобы у врамэнов были дети.

На мгновение Хэммонд вспомнил о Древе Жизни, и о том, почему человеку было запрещено пробовать его плоды. Но он тут же подумал о другом.

— Нет, — сказал он Толу Ору. — Я не верю в то, что это так. Тайан говорила с Маром Канном о детях Третьих Людей так, как будто они существуют в действительности.

— Более того, — подхватил Уилсон, — если бы секрету вечной жизни сопутствовала стерильность, врамэны несомненно рассказали бы об этом всей галактике. Это охладило бы пыл хумэнов, стремящихся обрести нескончаемую жизнь.

Алголийский ученый задумчиво кивнул.

— Я об этом не подумал, похоже, что дело не в стерильности, хотя я уверен, что такая радиация должна давать сильнейший генетический эффект.

Разговор продолжался и продолжался, он двигался по бесконечному кругу надежды, страха и тревоги, пока голова Хэммонда не стала кружиться вместе с ним. Он устал от этого мрачного мира, ради достижения которого они стольким рисковали. Он устал от бесконечных размышлений о том, что сделают врамэны и чего хотят Третьи Люди. Он устал и все.

Он прошел вдоль коридора к одной из строгих маленьких спальных комнат. Еще много часов будет довольно светло, но ему было необходимо поспать. Он растянулся на пластиковой койке и забылся в тяжелом сне. Ему снилось, что огромные шестипалые руки тянутся к нему, хватают его. Он проснулся, хрипя от отвращения и понял, что наступила ночь, что в комнате темно и что Ива Уилсон трясет его за плечо.

— Какого черта… — начал было он, но увидел, ее бледное напряженное лицо. Он вскочил на ноги. — Что случилось, Ива?

— Я хотела поговорить с тобой, — ответила она. — Я беспокоюсь, боюсь, и больше не могу разговаривать с отцом. Он столько лет был одержим этим секретом вечной жизни, что теперь и слушать меня не хочет.

Хэммонд подвел ее к открытому окну. За окном под ними раскинулся ночной город Третьих Людей. Голубоватый, непонятно откуда льющийся свет придавал зловещую завершенность угрюмым черным массивным зданиям. В одном из них, расположенном в противоположной части города вспыхнуло ослепительно белое сияние, вспыхнуло и погасло, а мгновение спустя до них долетел раскатывающийся лязг. Хэммонд никогда раньше не слышал подобного звука, он покатился, отдаваясь эхом над темным городом и затих под небом туманности.

Ива содрогнулась.

— Зачем мы вообще сюда прилетели? Мне страшно не нравится это место, а глаза этих людей, их глаза приводят меня в ужас.

— Я согласен, — сказал Хэммонд. — Может, они и выглядят как люди, но таковыми не являются.

Ива повернулась к нему, при этом призрачном свете ее милое лицо было бледным и искренним.

— Ты скажешь мне правду об одной вещи, Кирк?

— Конечно, о чем?

— Ты любишь Тайан Марден?

Хэммонд почувствовал раздражение.

— Ради всего святого, Ива, ты что собираешься начать все с начала, — спросил он зло. — Я уже не один раз объяснял, что эта сделанная зондом запись чудовищно далека от правды…

— Да-да, — кивнула Ива. — Но ты не убедил меня, не более, чем сама Тайан Марден может скрыть от меня, что она любит тебя.

— Тайан влюблена в меня? — воскликнул он. — Но, Ива, это безумие. Она ненавидит меня, презирает меня…

— Она тебя любит, я в этом уверена, — сказала Ива. — Я видела, как она смотрела на тебя, на корабле. И ее любовь должна быть очень сильной, чтобы заставить ее забыть, что она врамэн, а ты хумэн.

Хэммонд был ошеломлен, потрясен. Но в хаосе, царившем в его голове родилось убеждение, уверенность. Он все это время боролся с ней. Он заталкивал ее в подсознание, где ее смогли рассмотреть только энцефалозонд и зоркие глаза Ивы. Он обманывал даже себя. Но это была правда. Он любил Тайан со дня их первой встречи. Теперь он это знал, и это знание останется с ним на протяжении всей его жизни.

Казалось, Ива прочитала это саморазоблачение на его лице.

— Я была уверена, что это так, — проговорила она. — А раз это так, то я должна тебе кое-что сказать.

— Что?

— Кирк, пока ты спал, мой отец заключил окончательный официальный союз с Третьими Людьми. Он отдал им все машины и металлические предметы, которые мы спасли, и их отвезли в то здание — она кивнула своей темной головкой в сторону строения, в котором то и дело вспыхивало сияние, и из которого доносилось громоподобное лязганье.

Хэммонд вздрогнул, потом разозлился. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Ива добавила:

— Третьим Людям также нужна была Тайан. Они сказали, что им жизненно необходимо допросить ее. Мой отец отдал ее им несколько часов назад.

Глава 17

На мгновение Хэммонду показалась, что он не может дышать, что только что произнесенные слова завязали все его нервы в тугой узел. Весь его ужас и неприязнь к нечеловеческим Третьим Людям сжались в полный агонии страх за Тайан. Затем ярость отступила и он протянул руки и грубо схватил Иву за плечи.

— Уилсон не имел права это делать! — прокричал он. — Я несу ответственность за захват корабля и Тайан, и все же не сказав мне ни слова, он позволяет им забрать ее.

Ива опустила голову.

— Он знал, что ты будешь возражать, поэтому и не позволил тебя будить, защищая его она добавила, — но хотя он и одержим секретом вечной жизни, он не жестокий человек. Он заставил их пообещать, что они не причинят ей вреда, ни физически, ни умственно.

— Много же значит обещание этих негодяев, — сказал Хэммонд мрачно. Он никогда раньше не испытывал такой ненависти и гнева за потрясение его осознанием того, как он в действительности относится к Тайан, так быстро последовало сообщение о том, что она в опасности, что он был в шоке.

— Пожалуйста, Кирк, — прошептала Ива. В ее глазах стояли слезы, и он понял, с какой неистовой силой сжимает ее плечи.

— Извини, Ива, — пробормотал он, отпуская ее. — Ты не виновата. Ты ведь пришла сюда и сказала мне об этом.

— Мой отец и Гурт считали бы меня предательницей, — сказала она. — Я не люблю врамэнов. Но еще больше я боюсь этих странных Третьих Людей. Я не могу не думать о том, что возможно, Тайан сказала правду, когда предупреждала об ужасной опасности, которую представляют эти люди.

Хэммонд попытался размышлять. Он никогда еще не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным, и все же он был решительно настроен отправиться к Тайан, независимо от того, кто стоит на его пути.

— Ты знаешь, где она? — спросил он.

— Отец сказал, что они передали ее в той же комнате, в которой вы разговаривали этим утром, — ответила Ива. — Я не знаю, где это было.

— Я знаю, — сказал Хэммонд. Он быстро принял решение. Сначала убедился, что шокер по-прежнему, у него в кармане, затем спросил:

— Остальные спят?

Ива кивнула.

— Я ждала пока они заснут, чтобы пойти и рассказать тебе.

— Тогда подожди здесь, я посмотрю, могу ли я пробраться в ту комнату, — сказал он. — Если кто-нибудь проснется, не говори им что я ушел.

Он вышел в коридор и прошел мимо тихих комнат, в которых спали Хумэны. Он повернул за угол в следующий коридор, по которому они шли.

Посреди пути дорогу ему преградил мех. Квадратная машина вытаращилась на него своими выпученными линзами и заговорила бесцветным металлическим голосом.

— Каковы ваши пожелания? Если вы хотите куда-либо пойти, то согласно программе, я должен вызвать хозяев.

Хэммонд стоял на месте, а робот повторил те же слова. Когда он начал произносить их в третий раз, Хэммонд повернулся и пошел назад в комнату, в которой оставил Иву.

— Фактически, мы пленники, — сказал он ей. — Они оставили мехов, чтобы те нас охраняли.

На ее бледном лице появилось тревожное выражение.

— Значит, Третьи Люди нам не доверяют? Мне это не нравится.

— Зачем, о Господи, мы вообще сюда прилетели, — прошептал он. — Но я должен как-то спуститься вниз.

Он направился к окну. Город Вонн спал, освещенный странным ровным сиянием. С улиц доносились лишь отдельные резкие звуки, и только издалека раздавались лязгающие удары. Над городом висело невероятно великолепное небо туманности, испускавшее мягкое сияние на эту планету, рожденную в самом сердце огромной области Трифид.

Громадное здание, в котором они находились, казалось спокойным. Хэммонд смог разглядеть одну или две темных фигуры, двигавшихся по мощенному двору, где стояли пластиковые флайеры, но больше никого видно не было. Он повернулся к Иве и быстро сказал:

— Я спущусь по стене. Помоги мне сделать веревку.

Они разорвали на полосы покрывало с койки, и вскоре сплели из них грубую, но вполне пригодную для задуманной цели, веревку. Хэммонд привязал ее к раме койки, проверил на прочность, затем выбросил в окно и перелез через подоконник. Ива выглянула из окна и посмотрела вниз на него. Ее бледное лицо казалось совсем белым в сиянии туманности. Он бросил на нее последний взгляд и скользнул вниз по гладкой черной бетонной стене. Коснувшись ногами камня, он быстро присел, прижавшись к стене и держа шокер наготове, вглядываясь и прислушиваясь. Внизу никого не было, и через мгновение он уже крался вдоль стены, пока не наткнулся на дверь.

Он открыл ее, заглянул внутрь, затем быстро нырнул в здание. Он находился в мягко освещенном проходе, где-то в задней части дома. Он попытался сориентироваться. Если его несколько смутные воспоминания были верными, то комната, в которой они проводили совет, должны находиться где-то справа, в той части здания, которая расположена рядом с площадкой для флайеров.

Хэммонд двинулся вдоль коридора в этом направлении. Немного впереди находился другой коридор, пересекавший первый. Хэммонд осторожно осмотрел его, прежде чем пересечь. Когда он снова двинулся вперед, то услышал голоса, которые приближались к нему.

Хэммонд замер в нерешительности, не зная двигаться ли ему смело вперед и воспользоваться шокером или попытаться спрятаться. Один крик может стать роковым и он выбрал последнее. Бесшумно добежав до пересеченного раньше коридора, он повернул в него и помчался вдоль стены, пока не нашел открытую дверь. Он влетел в темный, тихий кабинет. Согнувшись, возле двери, он услышал, как звук голосов стал громче и выглянув увидел на месте пересечения коридоров двух высоких Третьих Людей. На мгновение их голоса стали очень четкими.

— Это плохая ночь для врамэнов, — сказал один весело.

— И для Четвертых Людей, — добавил второй мрачно.

Они пошли дальше и их голоса стихли, но Хэммонд не сразу выбрался из своего убежища, пораженный услышанным. Кто такие Четвертые Люди? Неужели на Альтаре есть еще одна раса, о которой он не слышал?

Времени на размышления не было. Он побежал к пересечению и снова вернулся на путь, по которому следовал до этого.

— Только бы не встретить мехов, — подумал он, вытирая пот со лба.

Он ужасно опасался передвигавшихся на колесах роботов, которые катились так бесшумно.

Хэммонд шел по коридорам спящего здания, и им стало овладевать отчаянье. Он не привык к такого рода делам, никогда в жизни он не пытался вот так крадучись пробираться по логову врага. Почему только он не запомнил дорогу получше!

Двигаясь вперед, он услышал низкий, равномерный звук. Он пошел медленнее, напрягшись и ожидая чего угодно. В конце коридора, по которому он шел, что-то двигалось. Мгновение спустя он устыдился своей собственной пугливости. Это двигалась лестница и равномерный жужжащий звук шел от нее. С неожиданной надеждой Хэммонд узнал в ней ту лестницу, которая днем доставила их наверх. Если это было так, то теперь он знал дорогу.

Да. Это была именно та дорога. Через минуту он стоял напротив закрытой двери в комнату, в которой днем проводили совет с Третьими Людьми. Прижав ухо к двери, Хэммонд прислушался.

Ничего.

Он прикоснулся к пластинке у двери, и она скользнула в сторону.

Он увидел стол и стулья, но теперь на них никто не сидел, только в конце стола сидела связанная Тайан. Она сидела лицом к нему, и ее лицо уже не было той бесстрастной, безразличной маской, а имело измученное, невероятно усталое выражение. Ее голубые глаза широко открылись, когда она увидела, что хэммонд подходит к ней.

— Сзади! — закричала она.

Он почувствовал движение воздуха за спиной и быстро повернулся. Из угла комнаты к нему катился один из мехов.

— Сюда нельзя входить, — произнес он ненавистным безликим голосом. — Моя программа предусматривает смертельные действия после этого предупреждения. Удалитесь.

Хэммонд навел шокер и сдвинул переключатель. Он тешил дикую надежду, что электрический заряд замкнет цепи робота.

Но этого не произошло. Не повторяя предупреждения, мех быстро покатился к нему, его похожие на клешни руки вытянулись вперед, пытаясь его схватить.

— Наверх, Кирк! Забирайся на его верх! — закричала Тайан.

Хэммонд отпрыгнул, избегая сильных рук робота, но мех повернулся быстрее его и снова покатился к нему.

В отчаяньи он скользнул в сторону и затем прыгнул на плоский квадратный верх существа. В то же мгновение, похожий на ящик робот начал кружить по комнате с невероятной скоростью, поворачивая то в одну, то в другую сторону так неожиданно, что Хэммонду пришлось вцепиться в него, чтобы не упасть. Сначала он подумал, что мех специально пытается сбросить его, но затем понял, что тот просто быстро обыскивает комнату, снова и снова. Он был всего лишь машиной, и когда Хэммонд взобрался на его верх, он не смог увидеть его. Быстрый ум Тайан определил уязвимость этого существа.

Согнувшийся на верхней грани робота Хэммонд, вытянул руку, сжимавшую шокер и изо всей силы ударил им по одной из линз. Линза треснула и задрожала. Это было ужасно: словно выдавливаешь глаз живому существу. Хэммонд сжал зубы и бил по другой линзе, пока она не раскололась. Сразу же, как он и надеялся, сработало реле самосохранения. Мех остановился и замер без движения.

Тяжело дыша, Хэммонд подошел к Тайан. Ее широко открытые голубые глаза не моргая смотрели на него, лицо было белым и имело странное выражение.

— Они причинили тебе боль? — спросил он.

— Нет, — покачала головой она. — Но я много часов находилась под гипнозом, пока они задавали мне вопросы.

Ее лицо исказила агония.

— Они никогда раньше не имели в руках пленного врамэна, и они много узнали от меня, слишком много!

Он наклонился и осмотрел путы, привязывавшие ее запястья к ручкам стула. На них не было замков и состояли они из спиральных полос очень тугого пластика, который обвивался вокруг рук и ручек стула. Хэммонд обнаружил, что раскрутить их труднее, чем толстую стальную пружину.

— Кирк, я должна сказать тебе это, — быстро проговорила Тайан. — Если ты освободишь меня, я должна попытаться добраться до моих людей в Шаранне и предупредить их о том, что планируют Третьи Люди.

Хэммонд снял одну пластмассовую спираль и принялся за другую. Не поднимая глаз, он спросил:

— Что они планируют?

— Нападение на Шаранну! Они неоднократно предпринимали подобные попытки и раньше, но теперь, имея оружие, которое они изготовят из материалов, которые дали им вы, хумэны, они могут добиться успеха. Поверь мне, они только используют вас, они смотрят на вас как на животных.

— Я верю этому, — пробормотал он, борясь с пластиковой спиралью.

— Они не должны выйти в галактику, Кирк! Именно этого мы всегда боялись. А они это сделают, если уничтожат нас и…

Она замолчала, но он вспомнил слова, которые подслушал в коридоре и потянув изо всех сил за вторую пластмассовую спираль, спросил:

— Кто такие Четвертые Люди, Тайан?

Казалось, она вздрогнула при этом вопросе.

— Как ты смог… Это еще одна раса на Альтаре. Сейчас нет времени объяснять. Те, кто меня допрашивал только вышли, чтобы доложить, они вернутся!

Он снял вторую спираль. Но прежде, чем Тайан успела встать, он схватил ее запястья и посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты однажды меня провела, Тайан. Не хочешь ли ты снова сделать то же самое?

— Нет, — ответила она, не отрывая своих сверкающих глаз от его лица.

— Ты знаешь, почему я пришел за тобой, не так ли?

— Не говори об этом, — прошептала она.

— Почему? Я — дурак, дурак настолько, что хочу сказать: Я люблю тебя, Тайан, и надеюсь, что ты любишь меня.

Ее губы задрожали.

— Я люблю, но…

Он не ждал продолжения. Он поцеловал ее, и ее губы ответили ему почти с отчаянной страстью. Затем она отвела голову назад.

— Это безнадежно! Мы, врамэны, никого не можем любить. Я думала, что забыла о таких чувствах.

— Почему это безнадежно, Тайан? — спросил он страстно. — Что может помешать нам быть вместе?

— Пропасть, которая шире, чем космос и глубже, чем время, — ответила она, и на ее ресницах заблестели слезы. Она вырвалась из его объятий и встала на ноги.

В мозге Хэммонда бушевал вихрь эмоций. Он знал, какой крайней и ежесекундной опасности они подвергают себя, и в то же время каждое произнесенное Тайан слово укрепляло его уверенность в том, что в этом мире бесконечной жизни таится какая-то неизвестная ему угроза. И все равно, он мог думать только об одном, он любит женщину, которая не совсем такая как он, всем сердцем, и она отвечает на его любовь.

Настойчивый голос Тайан вывел его из задумчивости.

— У нас есть только одна возможность убежать — захватить флайер. Я умею ими управлять, в прошлом, мы не раз захватывали их.

Изо всех сил пытаясь вернуть своим мыслям ясность, Хэммонд отошел назад.

— Я не могу бросить своих друзей, Тайан.

— Разве ты сможешь помочь им, если останешься здесь и тебя убьют Третьи Люди? Ты можешь помочь им только в одном случае, если предупредишь врамэнов в Шаранне.

Он все еще стоял в нерешительности.

— Я уже однажды предал их ради тебя.

Она подошла и изучающе посмотрела ему в лицо.

— Ты думаешь, я лгу тебе сейчас?

Всего мгновение он смотрел на нее, но этого было достаточно. За это мгновение в его уме и сердце что-то произошло, спокойно и необратимо. Ничто в мире больше не будет иметь для него такого значения, как женщина стоящая перед ним.

— Нет. Я больше не сомневаюсь. Пошли, — ответил он.

Божественно красивое небо струило на них свой мягкий свет, когда они бесшумно выскользнули из огромного здания. В коротком коридоре, по которому им пришлось пробираться, они никого не встретили, но Хэммонд, подумал, что если те, кто допрашивал Тайан должны скоро вернуться, то у них было мало времени. Они остановились, огляделись по сторонам, и затем побежали к широкой вымощенной площадке, на которой стояли блестящие пластиковые флайеры.

Возле машин никого не было. Хэммонд бросил быстрый взгляд в сторону массивного темного строения, закрывавшего часть сияющего неба, но никого не увидел. Они подбежали к ближайшему флайеру, и Тайан уже забиралась в кабину, когда за спиной Хэммонда раздался отрывистый знакомый металлический голос.

— Покажите разрешение, пожалуйста.

Хэммонд резко повернулся и оказался перед похожим на ящик мехом и его блестящими линзами. Робот снова заговорил.

— Пожалуйста, покажите разрешение. После этой просьбы я должен подать сигнал тревоги.

Из кабины флайера послышался голос Тайан:

— Стань подальше от крыла.

Хэммонд и мех находились прямо перед толстым, похожим на обрубок крылом флайера. Кирк подумал, что Тайан знает, что говорит и быстро отошел в сторону.

Мех двинулся за ним, но в то же мгновение из хвоста со свистом вылетел сноп огня и флайер резко дернулся вперед. Крыло задело меха и отбросило его в сторону. Он закрутился с дикой скоростью, потеряв контроль, налетел на другой флайер и упал на бок. Но он всего лишь получил повреждения, а не вышел из строя. С бездумной механической преданностью он подал резкий пронзительный сигнал тревоги.

После короткого прыжка вперед флайер остановился. Хэммонд взобрался в кабину.

— Держись, — прокричала Тайан из кресла пилота.

Вертикальные двигатели громко заревели под брюхом летательного аппарата, и он медленно стал подниматься в ночное небо. Пока Хэммонд неуверенно карабкался к креслу, расположенному рядом с креслом Тайан, девушка перевела флайер из вертикального в горизонтальный полет. Раскачиваясь, и то и дело ныряя носом, он на полной скорости помчался над черными крышами Вонна. Почти сразу же город кончился, и они полетели над равниной. Скоро перед ними показались бесконечная цепочка серебристых в сиянии ночного неба холмов, это начинался своеобразный лес Альтара.

— Они последуют за нами, — сказала Тайан. — Смотри назад.

Хэммонд так и делал и через некоторое время заметил горсть блестящих искорок далеко за ними. Они продолжали мчаться вперед. Их флайер летел с такой скоростью, что его пластиковые стены стали горячими от трения. Они пролетали над лесом мхов на такой небольшой высоте, что от скорости начинала кружиться голова. И все равно через некоторое время преследовавшие их флайеры приблизились к ним.

— Они умеют управлять этими штуковинами лучше, чем я, и должно быть, уже засекли нас радарами, — сказала Тайан.

Хэммонд посмотрел на нее. В ее четком профиле, освещенном призрачным светом приборной панели, чувствовалось напряжение, но не было признаков страха, ее маленькие руки быстро скользили по рычагам и клавишам. Чувство огромной гордости заставило его забыть об угрожавшей им опасности. Возможно, в этой женщине не все полностью человеческое, но для него она значила больше, чем любая обычная женщина, которую он когда-либо видел, и он завоевал ее любовь.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Мы не успеем добраться до Шаранны, скоро мы попадем в радиус действия их оружия, и они используют его. У нас остался единственный выход.

Хэммонд не понял ее слов и сказал ей об этом.

Она внимательно вглядывалась вперед.

— Черное озеро должно быть совсем близко. Если нам удастся убедить их, что они уничтожили нас…

Освещенный мягким светом лес мхов продолжал разворачиваться под ними с ужасающей скоростью, и тут немного впереди в этом фантастическом лесу сверкнула черная гладь воды.

— Вот оно! — сказала Тайан. — Открой дверь кабины и жди рядом с нею, пока я не включу автопилот.

Он сделал это, цепляясь за край открытой двери. Свистящий ветер бил ему в лицо, пытаясь сбросить вниз. Затем их скорость резко упала, флайер провалился вниз и оказался всего в нескольких ярдах над самыми высокими мхами.

— Возьми меня за руку и прыгай вместе со мной! — прокричала Тайан ему в ухо.

Хэммонду это казалось ужасно похожим на самоубийство, но его гордость и доверие, которое он испытывал к Тайан были так велики, что он не возражал. Он схватил ее маленькую руку.

— Сейчас! — воскликнула она и они выбросились из кабины.

Глава 18

Хэммонд ожидал сильного удара, когда они упадут на поверхность, но они не упали на нее. Они с Тайан провалились в большую мягкую, податливую массу, которая оказалась только в нескольких ярдах под ними. Это был один из огромных холмов-мхов. Тайан точно рассчитала правильный момент прыжка, чтобы попасть прямо на него.

Они покатились по мягкому мху, а пустой флайер полетел дальше над темными водами озера. Мгновение спустя преследовавшие их флайеры просвистели над их головами. Двигаясь с гораздо большей скоростью, они настигли брошенную машину над озером. Хэммонд не увидел и не услышал ничего, что говорило бы о применении оружия, но внезапно пустой флайер превратился в груду изломанного пластика. Он тяжело полетел вниз и со всплеском исчез в темной воде.

— Они подумают, что мы все еще в нем, — пробормотала Тайан, сжавшись в комок рядом с Хэммондом. — Если только они не заподозрили, что мы их провели.

Некоторое время флайеры кружили над местом, куда рухнули обломки. Затем, словно те, кто находился в них удовлетворились тем, что никто не спасся после катастрофы, флайеры повернули и со свистом промчались назад по направлению к Вонну.

— Мы убежали от них, — с облегчением произнесла Тайан. Затем при сиянии неба он увидел как выражение ее лица стало грустным. — Но нам еще надо пройти до Шаранны неблизкий путь пешком, у нас нет другого способа.

Он помог ей сползти с огромного мха вниз. Когда они коснулись твердой почвы, Тайан уверенно направилась вперед.

— Мы должны обойти озеро, а затем двинуться прямо на север к горам, — сказала она. — Шаранна находится высоко в горах.

Путешествие по ночному лесу Альтара было фантастическим. Ковер, раскинувшийся над ними, бросал почти не дававший теней свет на неподвижные торжественные мхи. Черное озеро шуршало и шелестело водой по берегу вдоль которого они шли, и только эти звуки нарушали тишину. Не было никаких признаков животных или птиц.

— У нас мало времени, а мы находимся во многих часах пути от Шаранны, — сказала Тайан, ускоряя шаг.

— Даже если Третьи Люди создают оружие из материалов, которые мы спасли, им на это понадобится некоторое время, — проговорил Хэммонд.

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь, какой интеллектуальной и научной мощью они обладают. И в то время, как в Шаранне находится сравнительно мало врамэнов, которые охраняют нашу базу, Третьих Людей много. Они долго ждали, пока им предоставится возможность нанести удар по врамэнам, да и по своим собственным детям тоже.

Слова Тайан озадачили Хэммонда.

— Ты говоришь так, словно они враги своих собственных детей. Кстати, где эти дети?

Тайан взглянула на него. Лицо ее казалось мрачным при ночном свете.

— Ты спрашивал о Четвертых Людях. Я расскажу тебе, кто они. Они дети Третьих Людей.

Хэммонд остановился, шокированный услышанным.

— Но почему их так называют? И почему они… — он взял ее за руку и заглянул ей в глаза. — Я чувствую, что этот мир скрывает какую-то ужасную тайну. Что это за тайна, Тайан? Теперь, я имею право знать.

— Да, — ответила она. — Имеешь.

И все равно, казалось, что некоторое время на не могла заставить себя говорить. Наконец она сказала:

— Что Третьи Люди рассказали вам о своем происхождении?

— Немного, — пожал плечами он. — Они сказали, что родились на этой планете.

— Это действительно так, — проговорила она. — Здесь они и родились. Много веков назад. И их родителями были врамэны.

Чудовищность этого утверждения так поразила Хэммонда, что прошло время, прежде чем он снова обрел голос. Все это время Тайан смотрела на него, и на ее лице лежала тень старой трагедии.

— Эти непохожие на нас Третьи Люди — дети врамэнов?! — выговорил он наконец. — Тайан, но это невозможно!

— Хотелось бы мне, чтобы это было так, — печально сказала она. — Но это правда. Поэтому их так и называют. Хумэны — первые люди, первый человеческий вид. Мы, врамэны, вторые люди. Дети врамэнов — Третьи Люди. А их дети, в свою очередь генетически отличающиеся от них — Четвертые Люди.

Она взяла его за руку и потянула вперед.

— Мы не должны останавливаться, Кирк. Очень важно, чтобы мы добрались до Шаранны, как можно скорее.

Они шли вперед, а Тайан продолжала говорить. Ее слова складывались в голове Хэммонда в грандиозную и ужасную сагу.

— Это началось примерно две тысячи лет назад, когда какие-то ученые-хумэны, исследуя внутреннюю часть Трифид, впервые приблизились к этой звезде и этой планете. Они высадились здесь на Альтаре, чтобы изучать странное излучение этой звезды. Они провели недели под ее лучами, и уникальное излучение придало каждой клетке в их телах такую огромную силу биологической регенерации, что они перестали стареть, стали почти бессмертными. Они были первыми врамэнами.

— Джон Уилсон рассказывал мне что-то подобное еще в пещерах, — сказал Хэммонд. — А как они стали доставлять сюда других избранных хумэнов, чтобы они тоже стали врамэнами?

— Да, — кивнула Тайан. — Они мечтали со временем всех хумэнов превратить во врамэнов. Они доставляли людей сюда на Альтар, они построили в северных горах базу, Шаранну. А потом…

А потом, узнал Хэммонд, наступил день ужасного открытия. Биологическая ловушка захлопнулась. В Шаранне у врамэнов начали рождаться дети, и они были непохожи ни на хумэнов, ни на врамэнов. Это был совершенно новый человеческий вид, крупные, с шестипалыми руками, обладающие мозгом и умственными способностями, намного превосходящими родительские. Это были Третьи Люди. И врамэны поняли, что хотя лучи этой звезды и дают бесконечную жизнь, они также сильнейшим образом воздействуют на гены, единицы наследственности.

Врамэны, знавшие, что интенсивная радиация приводит к генетическим изменениям, были готовы к незначительным переменам. Они провели тщательное исследование и убедились, что генетическая модель не будет нарушена настолько, что на свет могут появиться уроды. Но они не были готовы к резкой эволюционной мутации человека, которая создала новый вид из старого — как много раз происходило в прошлом с другими существами.

Хэммонд понял, что сначала врамэны ждали от этих богоподобных новых людей великих дел. Но по мере того, как Третьи Люди росли, надежда на это угасла. Потому что это был совершенно новый вид, с абсолютно другим психологическим складом. Чувства их родителей были им совершенно чужды. Получилось так, словно слишком внезапный скачок прогрессивной мутации способствовал их умственному и физическому развитию за счет того, что можно было бы назвать развитием духовным. Потому что, когда Третьи Люди достигли зрелого возраста, оказалось, что они абсолютно и глубоко убеждены, что им судьбою предназначено доминировать над всеми в галактике и над врамэнами, и над хумэнами, которых они считали низшими по отношению к себе видами, не обладающими большим интеллектом.

— Вот так врамэны пришли к решению, — сказала Тайан. — Их дети, этот новый и чужой вид, представляют опасность для всех галактических народов, и им нельзя позволить когда-либо покинуть Альтар. Пока еще не было слишком поздно, врамэны пошли против своих сыновей и дочерей.

Какие мучения стоят за этими несколькими словами, подумал Хэммонд.

— И заставили их покинуть Шаранну. Третьи Люди, которым совершенно были чужды родственные чувства, основали новый город, Вонн. Там с течением лет их интеллектуальная и научная мощь быстро возрастала. Они уже собирались вернуться назад и попытаться осилить своих родителей, но их планы были нарушены новым поворотом событий.

Третьи Люди, похоже, тоже вступали в брак, и у них стали рождаться дети. Та же самая глубинная сила радиации, которая вызвала первую мутацию, теперь вызвала и вторую. Дети Третьих Людей были совершенно непохожи на своих родителей. Это был еще один новый вид человека — Четвертые Люди. И эти Четвертые Люди пошли еще дальше по дороге перемен. Они были ближе к чистому разуму, чем кто-либо из людей, склонные только к умственной деятельности и не имеющие ни способности, ни желания вести деятельный образ жизни. Им не было ни малейшего дела до раздоров между их родителями и родителями их родителей. Они желали только одного: проводить свою жизнь в спокойных размышлениях.

Их родители, Третьи Люди, предвидели, что их дети будут являть собой новый вид и заранее планировали использовать их возросшие умственные способности в своих целях. Но Четвертые Люди, ненавидящие активные действия и чуждые амбициям, не дали себя использовать. Когда они достигли зрелого возраста, они бросили своих родителей, удалились в другой район Альтара и основали странный новый город, отказавшись иметь какие-либо контакты с врамэнами и с Третьими Людьми.

— И там, — продолжала Тайан, — они живут с тех пор, занимаясь чисто умственными исследованиями, которые являются целью их жизни.

Хэммонда потрясла эта эпическая история мутаций, поразивших людей на этой планете бесконечной жизни.

— И что, Четвертые Люди продолжили эту цепочку мутаций? — спросил он.

— Нет, — Тайан покачала головой. — Четвертые Люди стерильны. Они — конечный продукт человеческой эволюции на этой планете. Но так как, подобно нам, врамэнам, и Третьим Людям, они обладают бесконечной жизнью, они и живут до сих пор.

Теперь многое стало понятно Хэммонду, словно освещенное вспышкой ужасной молнии. Он знал теперь, почему Мар Канн насмешливо сказал Тайан; «Я надеялся, что она может быть кем-то очень дорогим для меня» и почему Тайан с горечью ответила: «Меня обошел этот позор». Теперь он знал, почему ее упоминание о «любимых детях Третьих Людей» так задело Мара Канна.

— Это и есть причина, — сказала Тайан мрачно, — почему мы, врамэны, не пускали хумэнов к Альтару, оберегая секрет жизни.

— Но Боже праведный, почему вы просто не рассказали всей галактике правду? — воскликнул Хэммонд. — Люди бы не захотели и частицы секрета нескончаемой жизни, если бы знали, что ей сопутствует.

— Неужели? — посмотрела на него Тайан.

И когда Хэммонд задумался об этом, он почувствовал меньшую уверенность. Желание жить было самым глубоким, самым сильным и человеке. Предположим, вы обыкновенный мужчина или женщина и вы узнаете, что существует способ обрести бесконечную жизнь. Вам говорят, что это ловушка, что ваши дети будут отличаться от вас, что они будут крупнее и мозговитее, чем вы. Остановит ли это вас? И он вынужден был сам себе признаться, что нет. А когда у вас появились бы дети третьи люди, представители нового вида, он тоже захотели бы жить неопределенно долго и стремились бы к лучам звезды жизни, и таким образом произошла бы следующая мутация, и вы закончили бы четвертыми людьми, стерильной расой, которая стала бы тупиком человеческой цивилизации.

— Ты права, Тайан, — сказал он. — Они бы слетелись к этой звезде, как мотыльки к огню.

— И со временем этот огонь поглотил бы всех людей, — сказала она. — Прошло бы очень много времени, но в конце концов остались бы только Четвертые Люди, а после них, никого.

Мгновение спустя она добавила:

— Только в одном можно быть абсолютно уверенным, это в том, что Третьи Люди представляют опасность не только для врамэнов, но и для Четвертых Людей. Но еще существует возможность спасения.

Тайан замолчала, и они продолжали идти через лес мхов в тишине. Мозг Хэммонда так лихорадочно перерабатывал все то, что он услышал, что он даже не заметил ее молчания. Он снова подумал о Древе Жизни, плоды которого было запрещено пробовать человеку. Ему стало казаться, что не только в силу чистой случайности уникальная Звезда Жизни оказалась в глубинах огромной туманности, где ее трудно было найти. Но люди, к своему несчастью, нашли ее. И вот теперь, он, Кирк Хэммонд, тоже нашел ее, и это породило в его уме вопрос.

Прошло несколько часов, прежде чем Тайан остановилась и нарушила молчание.

— Нам надо отдохнуть. У нас впереди еще длинный путь.

Хэммонд подумал, что вполне вероятно, что она устала меньше его. Он сел рядом с ней под огромным мхом и посмотрел на ее четкий профиль. Затем она неожиданно повернулась и сказала:

— Теперь, когда ты знаешь, что я принадлежу к другому виду, твои чувства ко мне изменились?

Он был ошеломлен.

— Так вот о чем ты размышляла? Раз и навсегда, Тайан, нет!

Он обнял ее за плечи, но она отстранилась от него и покачала головой. На ее лице было трагическое выражение.

— Нет смысла, Кирк. Ты — хумэн и ты захочешь иметь жену и детей, в привычном для хумэнов смысле. А ни один врамэн не может вступить в брак в таком смысле или иметь детей. Мы отказываемся от всего этого, когда выбираем лучи этой звезды.

— Но, Тайан… — начал он, но она перебила его. Я сделала этот выбор двести лет назад, и я знаю, что он за собой влечет. Врамэны, которые пригласили меня стать членом их касты, рассказали мне ужасную историю о том, что случилось две тысячи лет назад, точно так же как я рассказала тебе. Я понимала все, и отправилась с ними на Альтар и стала врамэном.

Он закрыл ей рот ладонью.

— Дай мне сказать. Ты кое о чем забываешь. Ты забываешь, что я тоже стану врамэном, прожив под лучами этой звезды определенное время.

— Нет, — прошептала она. — Ты не должен этого делать. Со временем ты пожалеешь об этом и станешь ненавидеть меня.

Он не ответил. Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Над ними возвышался темный и торжественный мох, и окружала тишина фантастического леса, и мягкое сияние неземного неба. Странное место, и странная судьба, которая свела этих двоих из разных миров и разных времен.

— Тайан, Тайан…

Глава 19

База врамэнов, Шаранна, замаячила перед ними после полудня, когда Звезда Жизни низко повисла в западном небе. Ее потускневший свет падал на высокие вершины и единственный огромный возвышавшийся столб, окрашивая их в мрачный пурпурный, сердитый красный и ядовитый зеленый цвета. Хэммонд содрогнулся. Ему показалось дурным предзнаменованием впервые увидеть этот город в таком свете, словно над этим местом уже нависла тень уничтожения.

Чувствовала ли Тайан то же самое или нет, он не знал.

Ее лицо было застывшим и бледным, маска, которая не изменила своего выражения в течение всего этого длинного и горького дня. Она была так далека от него, словно находилась на другой звезде, и это отчуждение причиняло ему боль, и все же он чувствовал, что она держит себя так скорее потому что любит его, чем потому что не любит. Растерявшийся и несчастный, он много раз пытался разрушить этот барьер, но в конце концов ему пришлось отступить и следовать рядом с ней так же молча, как и она.

Теперь высокая башня Шаранны была перед ним, воздух был тяжелым от сгустков цвета, горы скрывались в кровавом тумане; бесстрастные зрители вокруг арены, на которой жертва ждала — как там звучала эта древняя фраза? — момента истины.

Тайан пошла быстрее и быстрее, оставив его позади. Хэммонд прилагал все усилия, чтобы не отстать от нее. Перед ним раскинулся космический порт, в котором находилась около полудюжины кораблей и ряд зданий, над которыми возвышалась высокая и изящная радарная башня. Эта вышка находилась за портом в великолепной долине ее строгие линии сильно контрастировали с грубыми дикими скалами окружавших гор. Хэммонд не увидел никаких защитных сооружений, но неожиданно Тайан обратилась к нему, впервые за последние часы их путешествия, и положила ладонь ему на руку.

— Держись поближе ко мне. Теперь встань туда же, куда и я, точь-в-точь, Кирк!

Она держала его заруку, а он ходил за ней, словно исполняя какой-то ритуальный танец, столько-то шагов до этой точки, столько-то до этой, и понял, что она ведет его через нечто, что можно было бы сравнить с минным полем. Возможно, это просто его нервное воображение заставляло его чувствовать дрожание энергии в окружавшем ее воздухе. Рука Тайан была холодной, и ему стало стыдно, потому что его собственная ладонь была скользкой от пота.

Наконец она его отпустила. Теперь они находились близко от вышки. Хэммонд быстро вытер руки о куртку, и увидел, что к ним бегут врамэны.

После этого события развивались очень быстро. Хэммонд не принимал в них участия, потому что это был мир Тайан, это были ее люди, но все равно он почувствовал их. Прежде чем, он успел осознать это, его потащили в башню, вокруг раздавались и отдавались эхом голоса, резкие и громкие в тихих коридорах, затем он оказался в вестибюле, с двумя врамэнами, которые смотрели на него, но не заговаривали. Он сидел, и чувствовал, что весь могущественный город-башня пробуждается и суетится вокруг него, наполнившись звуками шагов и звонков. Чудовищный свет заходящего солнца насмехался над ним, заглядывая в окно.

В соседней комнате, за белой дверью Тайан разговаривала с руководителями врамэнов.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверь снова открылась. Наверно, немного. Тайан стояла в проеме, приглашая его войти.

За столом сидели пять врамэнов. Они казались старше тех, кого Хэммонд видел когда-либо раньше, не в смысле возраста, а в смысле зрелости, словно прошедшие века оставили глубокие следы на их лицах. Их глаза были очень мудрыми, даже пугающе мудрыми, но сейчас в них было что-то еще, кроме мудрости. Они смотрели на Хэммонда, как мужчины могут смотреть на упрямого ребенка, который поджег их дом, спичками, которые ему запретили брать.

— Очень тяжело, — сказал один из них, — не испытывать желания убить тебя.

Он неожиданно встал и повернулся спиной к Хэммонду, словно ему было необходимо взять себя в руки.

— Мне пришлось рассказать им, как это все произошло, — сказала Тайан.

Хэммонд ничего не сказал. Казалось, не существовало слов, которые могли бы оправдать его ошибку, и все же он чувствовал, что это была честная ошибка, в какой-то степени, совершенная им по вине самих врамэнов.

Очевидно, вставший из-за стола врамэн и сам так подумал, потому что снова повернулся к Хэммонду и резко проговорил:

— Думаю, рано или поздно это неизбежно должно было случиться. Вероятно, это просто чудо, что этого не произошло раньше, — он пристально посмотрел на Хэммонда. — Тайан говорит, что мы должны благодарить вас за то, что вы помогли ей вырваться из рук Третьих Людей, иначе мы вообще не получили бы никакого предупреждения.

Когда она заговорила, ее голос звучал очень устало и она не смотрела на него.

— Я скажу тебе все это в первую очередь, Кирк, чтобы не произошло никакой ошибки. Твоя жизнь может зависеть от того, что ты выберешь. Мы немедленно поднимаем наши корабли с поверхности планеты, чтобы они не попали в руки Третьих Людей. Ты можешь отправиться на одном из них. Или можешь остаться здесь и…

— Что сделаешь ты? — спросил он, перебив ее.

— Останусь. Но ты…

— Я тоже останусь, — сказал он.

Она нетерпеливо покачала головой.

— Послушай меня, Кирк. Мы решили попросить помощи у Четвертых Людей. На словах это легко, но на самом деле, это не так. Четвертые Люди не позволяют нарушать границы их города. Любой врамэн или Третий Человек, который это сделает, подвергается мощному психологическому воздействию, которое парализует его прежде, чем он подойдет достаточно близко к городу, не говоря уже о том, чтобы получить возможность с ними заговорить. Я подумала…

Она заколебалась, но сидящие за столом врамэны посмотрели на нее, и она, вздохнув, продолжила:

— Я подумала, что ты можешь быть нашей единственной надеждой на получение возможности войти в город. Если бы ты захотел попробовать.

— Я не совсем понимаю… — произнес Хэммонд.

— Твое прошлое, Кирк. Твое происхождение. Четвертых Людей интересуют все области знания. Они могут заинтересоваться тобой, тем, что они смогут увидеть в твоем мозге, и позволить тебе войти.

Один из сидящих за столом врамэнов сказал:

— Я не думаю, что мы, врамэны, или вы, хумэны, сможете выжить в качестве свободных индивидуумов без их помощи. Теперь Третьи Люди способны одержать верх над всеми нами. То, что мы не дадим им в руки наши корабли, только отодвинет сроки. Ваши друзья снабдили их металлами и атомной энергией. Они начнут процесс построения элементов и вскоре у них будут свои собственные корабли. Они вырвутся в галактику, и никакая сила не сможет им противостоять.

— Кроме Четвертых Людей, — сказал Хэммонд.

— Кроме Четвертых Людей. Если они захотят. Если мы сможем уговорить их сделать это сейчас, прежде чем ситуация перестанет зависеть и от них. Им все равно, что случится с нами или с галактикой. Но возможно, их можно заставить побеспокоиться о том, что произойдет с ними.

Через высокое окно Хэммонд видел, как вспыхнули в сгустившихся сумерках белые огни космопорта. Он чувствовал чудовищную усталость, ностальгию, которая была подобна настоящей физической боли. Он пошел на все, чтобы попасть сюда и унести в галактику секрет жизни, отвоеванный у врамэнов. Победа превратилась в жестокий кошмар, все было впустую и он находился там, где ему вовсе незачем было находиться. Он устал. Он хотел домой, спрятаться под маленьким небом Земли и забыть о том, что кроме нее существуют другие миры.

Он неожиданно повернулся и поймал взгляд смотревшей на него Тайан. Она покраснела и опустила глаза. Он улыбнулся, потому что знал что вопреки всему, она надеялась, что он скажет «Нет» и улетит на одном из кораблей туда, где по крайней мере еще некоторое время будет в безопасности, а возможно, и всю свою жизнь, потому что Третьим Людям понадобится некоторое время, чтобы покорить галактику.

— На самом деле у меня не слишком большой выбор? — сказал он руководителям врамэнов. — Кто-нибудь пойдет со мной или я должен попытаться сделать это один?

— Я пойду с тобой, — ответила Тайан и встала рядом с ним.

— Нет, — произнес главный врамэн. — Четвертые Люди могут пустить к себе в город двоих, но не больше. Вторым, это ясно, должен быть я. Они не станут вести переговоры ни с кем другим.

— Но, Ример, я думала… — сердито начала Тайан.

Ример покачал головой.

— Ты знаешь, как они не любят чувства. Боюсь, что им слишком не понравится ваша пара, ты и Хэммонд.

Это было так похоже на упрек, что Хэммонд взорвался и начал было что-то говорить. Но Тайан положила ему на руку ладонь и спокойно сказала:

— Удачи тебе, Кирк.

Она улыбнулась и вышла через белую дверь, ступая прямо и высоко подняв голову. Хэммонд позвал ее, но она не оглянулась и не замедлила шаг, уходя от него по комнате, заполненной кроваво-красным и черновато зеленым от света заходящего солнца воздухом, света, который может присниться только в дурном сне. Ее белая кожа и белокурые волосы некоторое время светились, но вскоре слились с сумерками, стали неразличимы. Словно исчез стереообраз на корабле, и Хэммондом овладел внезапный страх. Он прокричал ее имя и бросился за ней, но Ример преградил ему путь и сказал:

— У нас очень мало времени.

Меньше чем через четверть часа их флайер мчался на восток под светящимся небом туманности. Темные горы остались позади. Некоторое время Хэммонд видел огни башни и столбы пламени, когда корабли один за другим начали взмывать в небо. Затем все это исчезло. А где-то над темной землей вспыхивал голубой огонь и раздавалось похожее на гром лязганье, это в городе Вонне ковался меч, который должен был разрушить Шаранну. Он подумал, понимали ли хумэны, что они наделали. Он подумал, живы ли они еще и способны ли что-либо понимать.

А еще он подумал, останется ли кто-нибудь из них в живых завтра.

Ример встряхнул его и Хэммонд понял, что заснул помимо своей воли. Флайер совершил посадку на голой равнине, пустоту которой не нарушали ни одинокая скала, ни отдельно стоящее дерево, только впереди возвышалась одна большая гора, скала с плоской крышей, неясная при ночном сиянии неба.

— Нам придется пройти оставшуюся часть пути пешком, — сказал Ример и добавил, — ту часть, которую нам суждено пройти.

Хэммонд предположил, что Ример боится разбить флайер, когда начнется умственная атака Четвертых Людей. Он вышел на равнину вслед за врамэном и озадаченно осмотрелся по сторонам.

— Я не вижу никакого города.

Ример показал на темную гору.

— Вон там. Внутри скалы. Тысячи туннелей, миллион нор. Они живут как муравьи в муравейнике, который нельзя разрушить, сжечь, на который нельзя наступить, он покачал головой с видом человека, который готовится совершить необходимое, но ненавистное действие.

— Идем, — сказал он. — Забудь Тайан, если можешь. Думай о своем прошлом, о мире и о людях, которых ты знал десять тысяч лет назад. Сосредоточься как можно сильнее.

Они пошли по направлению к сале.

Хэммонд думал о Земле, старой Земле, которая была утеряна навсегда, о звуках, цветах, лицах, голосах, улицах, ракетах, стартовой площадке, жизни и смерти, переплетшихся вместе у холодной Луны. Но глубоко под этими мыслями, он помнил, где находится, помнил что он делает, и вкус страха, который он ощущал во рту, был подобен вкусу жидкой меди.

Он совершенно не был готов к тому, что произошло. Это был взрыв, ураган, землетрясение, перегрузка в миллион в обезумевшей ракете, вырвавшейся за пределы вселенной, и все это совершенно беззвучно, все это у него в голове. Он не мог этого выдержать. Он не мог сопротивляться этому. Он не мог сделать ничего, только слепо повернуться и, застонав, бежать, бежать, бежать…

Он упал и в его рту была грязь.

Флайер стоял одиноко на равнине далеко перед ним. Темная скрюченная фигура лежала примерно в десяти футах от него, и он увидел, что это Ример. Вызывающий агонию шок прошел, но в его голове было что-то не так, было что-то чужое. Он чувствовал чье-то присутствие, кто-то листал его память, как страницы книги. Он сделал инстинктивную попытку встать и снова побежать, но обнаружил, что неспособен двигаться. Его затрясло от страха и отвращения. Ему было очень холодно.

Кто-то сказал:

— Тебе разрешается войти в город.

Хэммонд встал. Чужое сознание исчезло из его мозга, оставив после себя только тоненькую ниточку. Ниточка спокойно, но уверенно повела его по направлению к горе. Он пошел. Ример шел рядом с ним. Хэммонд слышал его тяжелое дыхание. Ни тот ни другой не произнес ни слова. Мысли Хэммонда странным образом перепутались. Он не был уверен ни в чем.

Стена возвышалась над ними, черная и непроницаемая. Нигде не было ни малейших признаков прохода, но Хэммонд и Ример без колебаний пошли к определенному месту. Небольшая часть стены тихо открылась.

Они вошли в город Четвертых Людей.

Пелена спала с глаз Хэммонда. Он заморгал и осмотрелся по сторонам. Они с Римером находились в очень маленькой комнате с переливающимися стеклянными стенами. Она сильно давила им на ноги, и он понял, что это лифт, который поднимает их на более высокие уровни. Он подумал, что благодаря этому лифту, никто посторонний никак иначе не сможет проникнуть сюда, разве что он найдет эту единственную маленькую дверь и сможет открыть ее.

Неприступный муравейник, как сказал Ример. Но обстоятельства изменились. Там, в Вонне отливается молот, который разнесет эту скалу на маленькие кусочки.

Лифт остановился. Часть стены скользнула в сторону, и они вышли в коридор, с такими же сверкающими стеклянными стенами и освещенный таким же неизвестно откуда льющимся светом. Коридор, протянулся перед ними подобно бесконечной светящейся трубе. Он был слишком мал для Хэммонда. Он наклонил голову и поплелся по светящемуся полу. Ример последовал за ним, почти цепляя ладонями ступни ног.

Впереди в коридоре кто-то стоял.

Сначала Хэммонд подумал, что это ребенок. Футов четырех ростом, он был одет только в короткое платье. Тело имело стройную неоформившуюся красоту детства, возраста, когда пол еще не начал каким-либо образом его менять. По сравнению с телом голова была большой, но не намного больше, чем нормально для ребенка. Выражение лица было несколько холодным, но лицо было очень красиво. Только глаза были совершенно чужими, огромными и глубокими, странного бледного цвета, словно привыкли смотреть на вещи навечно скрытые от глаз человека.

— Уважаемый дедушка, — сказал маленький человек Римеру с ледяной иронией, — я — Клид.

Существо посмотрело на Хэммонда со значительным интересом.

— Это первый хумэн, которого я вижу. Его мозг недоразвит, но содержит уникальную информацию. Нам потребуется всего несколько мгновений, чтобы извлечь и записать ее. Тем временем, уважаемый дедушка…

— Тем временем, — сказал Ример резко, — вы лучше загляните в мой мозг и посмотрите, почему я привел этого хумэна сюда.

— О, — ответил Клид, — мы это уже проделали. Я как раз собирался сказать, что трое из нас выслушают тебя, пока мы будем заниматься этим хумэном. Пожалуйста, ступайте тихо. Шум очень мешает размышлениям.

Клид вел их по коридору, потом повернул в другой, двигаясь легко, как перышко. Хэммонд, чувствуя себя огромным и неуклюжим, следовал за Римером. Теперь он заметил, что по обе стороны коридора в скале на равном расстоянии друг от друга расположены ячейки, края отверстий были покрыты блестящим похожим на стекло веществом, дверями служили прозрачные панели. В каждой из этих, по размеру подходящих только ребенку, ячеек сидела маленькая фигура, погруженная в глубокие мысли.

— Так как мы общаемся исключительно телепатически, — прошептал Клид, — мы можем связать несколько наших блоков в одно целое для того, чтобы совместными усилиями решать более сложные проблемы. Большинство из нас этим и занимаются. Только немногие, проводящие индивидуальные исследования могут уделить вам время, да и то им мучительно тяжело оставлять свои занятия. Мы сделаем нашу встречу как можно более короткой.

Ример начал было убеждать его, но снова закрыл рот, так резко, что Хэммонд услышал, как щелкнули челюсти. Кирка это позабавило. Глава врамэнов, настолько превосходящий его самого, был в присутствии этого маленького существа робким и неуверенным.

Затем Хэммонд подумал — что, собственно, забавного во всем этом. Это было совсем не смешно. Было ужасно осознавать, что его жизнь, жизнь Тайан и жизни несчетного числа людей, как врамэнов, так и хумэнов, сейчас и в будущем зависели от прихоти этих холодных нечеловеческих умов. Он посмотрел на детские фигуры, сидевшие со сложенными руками и невидящими глазами в своих монашеских кельях, и его обожгло внезапное убеждение, что их нельзя будет сдвинуть с места, что они будут сидеть вот так до тех пор, пока мир в буквальном смысле слова не обрушится им на головы, слишком далекие от реальности жизни, чтобы понять и побеспокоиться о чем-то, пока не будет слишком поздно.

— Сюда, уважаемый дедушка, — сказал Клид, показывая на открытую панель в стене. Хэммонд увидел комнату, в которой сидели в ожидании три Четвертых человека. Ример посмотрел на Хэммонда, сделал глубокий вдох и вошел. Панель закрылась.

— Идем, — сказал Клид. На его маленькие губы легла тень, имеющая отдаленное сходство с улыбкой. Тебе нечего бояться. Тебе не причинят никакого вреда. Твои мысли совершенно ясны для меня. Тебе интересно знать, мужского я рода или женского. Тебе интересно знать, как можно вообще жить без секса, без любви, без чувств. Открой мне свой мозг и послушай, возможно, мне удастся тебе кое-что объяснить, совсем немногое, потому что твой мозг не сформирован, так ограничен…

Маленькая фигура пошла прочь от него по светящимися коридору, и Хэммонд последовал за ней. Она танцевала впереди, как блуждающий огонек, и Хэммонд легко плыл за ней, спокойно и без страха. Весь страх, все чувства покинули его, и только очень отвлеченно он понял, что пришел в довольно большой круглый зал, вдоль стен которого тянулись ряды ячеек, поднимавшихся вверх, один над другим, в каждой из ячеек была слабо видна погруженная в мысли фигура.

— Это наша группа памяти, — прошептал Клид. — Встань здесь.

Хэммонд встал и живой банк памяти опустошил его мозг, словно чашку. Боли не было. Он не понял, когда все закончилось. Он не чувствовал ничего, пока не обнаружил, что снова идет по коридору, и рядом с ним кто-то еще. Не Клид. О, да. Ример.

Они снова вошли в лифт, спустились вниз и вышли через каменную дверь, которая закрылась за ними и исчезла, словно ее и не было. Они двинулись к флайеру, не произнося ни слова. Ум Хэммонда был совершенно спокоен и ничего не хотел узнать.

Только когда они почти подошли к флайеру, дурманящее воздействие неожиданно исчезло. Словно Четвертые Люди держали их в этом состоянии, боясь что их потревожит шум, сопровождающий эмоции Хэммонда и Римера. Двое посмотрели друг на друга, словно люди, которые только что проснулись, и Хэммонд закричал:

— Что они сказали? Они помогут?

В голосе Римера была горечь и беспомощная ярость.

— Они сказали, что рассмотрят это. Они не любят, когда их беспокоят. Это их чрезмерно раздражает. Но так как существует возможность, что Третьи Люди могут теперь представлять угрозу их привычному спокойствию, они рассмотрят это.

— Когда? — спросил Хэммонд с отчаяньем. — Что они сделают?

— Ничего, — ответил Ример. — Если не почувствуют, что это реально угрожает им. Они не любят, когда их беспокоят.

Он посмотрел на гору.

— Надеюсь, что мы их обеспокоили. Надеюсь, что они… Нет. Я становлюсь хуже хумэна. Я не знал, что после прожитых двух тысяч лет во мне осталось столько детских эмоций.

Он повернулся и побежал к флайеру.

— Две тысячи лет?

— Да, — ответил Ример. — Я был одним из первых. Моя кровь течет в Третьих Людях, а через них и в Четвертых. Я стоял у истоков.

Флайер мчался на запад, а за ним поднималась Звезда Жизни, наступал день.

На этот раз, по дороге обратно, Хэммонд не спал. Он сидел, подавшись вперед, напрягая зрение, чтобы поскорее увидеть башню Шаранны.

Путь казался длинным. Звезда Жизни ползла по небу во всем своем многоцветном великолепии, мили голой земли проносились под флайером. И все это время сердце Хэммонда билось медленно и тяжело.

Они добрались до Шаранны незадолго до полудня, и было уже слишком поздно.

Глава 20

В небе над самыми горами висел, дрожал, хлестал колоссальных размеров ятаган огня. Только рука Бога могла держать этот огромный сверкающий меч, но никакой руки видно не было. Лишь огромный клинок наносил удары по горам, и они содрогались, лавины камней скатывались вниз, а меч возвращался и снова обрушивал уничтожающий удар, сметая все на своем пути. Даже после первого взгляда Хэммонд понял, что это сияние вызвано силой, которая каким-то образом способна разорвать невидимые связи между электронами и субэлектронами и таким образом разрушить решетчатую конструкцию из частиц и пустоты, которой и является материя.

Сверху из скрытых укреплений вокруг Шаранны било оружие врамэнов, дикие, ревущие полосы и сгустки силы, прыгающие ракеты, которые взрывались адскими цветами пламени. Но нависший над горами меч не обращал на них внимания. Должно быть, его порождало какое-то летающее устройство, но оно было вне досягаемости оружия врамэнов, защищенное разрушением, которое порождало. Третьи Люди не хвастали попусту, говоря, что имея необходимые материалы, смогут создать чудовищную вещь! Они претворили в жизнь свои так долго вынашиваемые планы, основанные на суперчеловеческой науке и выковали этот меч, который теперь кромсал Шаранну на меленькие кусочки.

Огромная башня, сама по себе являвшаяся городом, была рассечена надвое, она стояла, словно расколотый надгробный камень, окруженный обломками. А на нее снова обрушивался не знающий пощады сияющий ятаган, теперь уже разрезающий шатающееся здание на четыре части.

— О, Господи, заставь его остановиться, о, Господи! — закричал Хэммонд. — Тайан…

Но он не останавливался, он плясал в небе, снова и снова обрушивался вниз, пока горы не превратились в дикую усыпанную камнями равнину, на которой едва виднелись остатки крепости врамэнов. И только тогда сияющий меч растаял в небе.

— Ример, — проговорил Хэммонд. — Ример!

Ример сидел, безвольно опустив руки на кнопки управления флайером и его лицо было подобно каменной маске. Он видел разрушение Шаранны, его мира и эпохи, и он не мог слышать ни единого слова Хэммонда.

Хэммонд орал ему в ухо, затем выругался и принялся бить его кулаками и показывать на юг, где появилось что-то похожее на стаю черных мошек.

— Садись! — вопил Хэммонд. — Черт тебя побери, садись! Они прятались до сих пор, но теперь они летят!

Ример посмотрел на него абсолютно бессмысленным взглядом. Затем задвигал руками. Он направил флайер вниз к развалинам Шаранны. Он вел флайер с отточенным механическим совершенством, как вел бы его робот, и плавно сел на скалу прямо перед остатками башни.

Хэммонд выпрыгнул наружу. Мошки стали большими и черными, они начали кружить и резко снижаться, свистя словно ястребы. Хэммонд оставил застывшего, с побелевшими губами Римера возле флайера и побежал.

В воздухе пахло паленым. Почва была частично выжжена. Хэммонд прошел мимо странного пятна и понял, что это лужа расплавленной стали. Все было усеяно обломками, кусками камня и металла.

И телами.

Ни одно из них не было телом Тайан. По крайней мере ни одно из тех, которые можно было узнать. Хэммонд побежал дальше к башне. Он не знал почему. Она могла быть где угодно на равнине, где угодно под ужасным лезвием этого апокалиптического меча. Он бежал и всхлипывал. За его спиной с неба со свистом падали черные флайеры.

Он забежал в разрушенную башню.

Двери не было, но внутри он увидел футов сто высокого коридора, который уцелел. Среди всеобщего разрушения он производил любопытную иллюзию мира и целости.

Хэммонд увидел Тайан.

Она сидела совершенно одна в конце этого длинного и пустого помещения, прислонившись спиной к груде камней и металла. Она словно ждала его, и увидев его, улыбнулась и произнесла его имя. Она была чем-то похожа на сломанную куклу и посмотрев внимательнее, он увидел, что одна сторона ее тела полностью ввалилась внутрь и что Тайан прижимает ее к обломкам.

— Кирк, — произнесла она. Он опустился рядом с ней на колени и поднял ее на руки.

— Тебе нужна помощь, — сказал он. — Я сейчас найду кого-нибудь.

Он не знал, где он сможет найти кого-нибудь способного ей помочь в павшей Шаранне, да и кроме того, это было бесполезно, и он понимал это. Только нечеловеческая жизнеспособность врамэнов так долго поддерживала ее жизнь.

Она прижалась к нему и аромат ее волос смешался с запахом гари.

— Мне нельзя помочь, — прошептала она. — Даже врамэны иногда умирают. Я жила долго, но в моей жизни не было ничего хорошего, кроме самого конца, когда я встретила тебя и полюбила, как обычная женщина.

Он не мог произнести ни слова, только повторял ее имя, сжимая в своих руках так, словно таким образом удержать в ней жизнь, которая уходила с каждым вздохом.

— Как мне хотелось бы знать, что ты будешь в безопасности, — прошептала она.

— Со мной все будет в порядке.

— Кирк! — неожиданно вскрикнула она.

Ее лицо изменилось, оно больше не было гордым лицом Тайан, принадлежавшей к бесстрастным врамэнам, оно приобрело испуганное, застенчивое выражение маленькой девочки, которая изо всех сил прижималась к нему. Затем ее руки упали, он по-прежнему крепко сжимал ее, но знал, что уже ничего больше не удерживает.

Он сидел не двигаясь. Слышал, как свистят садившиеся флайеры, и знал, что Шаранна действительно пала, но Тайан была мертва, и рядом с этой потерей падение империй ничего не значило. Он тоже хотел умереть. Хотел бы навсегда оставаться на своем ледяном троне, слепо уставившись на звезды и никогда вообще не просыпаться. Он сидел в разрушенной башне, пока не послышался звук настолько странный, что вывел его из оцепенения.

Звук смеха.

Хэммонд медленно поднялся на ноги, пошел по коридору и вышел под сияние переливающегося солнца. Он услышал как закричал мужчина, затем снова послышался смех.

На ровном месте посреди развалин Шаранны стоял Ример и громким голосом посылал проклятия Третьим Людям. Он представлял собой гротескную, резко жестикулирующую фигуру, все достоинство, приобретенное за годы его долгой жизни улетучилось, и он стоял ревя от ярости и горя.

А Третьи Люди смеялись. Теперь в разрушенной Шаранне их было очень много, некоторые осматривали обломки, с деловитостью завоевателей, другие собрались вокруг немногих находящихся в оцепенении врамэнов, тех, кто остался в живых. Но часть из них стояла и смотрела на Римера. Высокие и похожие на богов, полные силы, полные уверенности. Это была минута их триумфа, и вершиной его был беснующийся от ярости, стенающий человек. Они счастливы. Они убили Тайан.

Хэммонд медленно, задумав недоброе, стал двигаться по направлению к ним. Он может убить одного, только одного, но и это будет кое-что.

Ример перестал кричать и бессмысленно посмотрел на Хэммонда. Третьи Люди тоже посмотрели в его сторону, и он увидел, что их лица стали угрюмыми и жестокими.

Затем он понял, что они смотрят вовсе не на него. Он повернулся.

Сзади, из-за разрушенной башни вышли четыре детских фигуры. Это были Четвертые Люди, и Хэммонд подумал, что один из них Клид.

Наступила тишина, Третьи Люди собрались вместе, а Клид и три его спутника направились к ним. Хэммонд не имел ни малейшего представления о том, как эти четверо прибыли в Шаранну. Должно быть, они посадили свой флайер за разрушенной башней. А может, подумал он, они владеют секретом телепортации.

Четыре маленьких фигуры подошли к толпе своих богоподобных родителей, Ример молча уставился на них, Хэммонд наблюдал за всем происходящим с того места, где остановился. Наконец, все четыре человеческих вида собрались на этой планете, а над их головами подобно павлиньему хвосту переливались лучи Звезды Жизни, которой не было ни малейшего дела до трагедии, причиной которой она стала.

Голос Клида звучал мягко и горько, и обращался к Третьим Людям.

— Вы счастливы. Вы ввергли Альтар в войну и хаос, и считаете, что это хорошо.

Ему ответил Хол Гормон.

— Наши дети пришли, чтобы учить нас, всем слушать, внимательно!

Он презрительно засмеялся и его глаза сверкнули.

— Мечтатели, дураки, одурманенные чрезмерными размышлениями, теперь пришла ваша очередь кое-чему научиться! Мы породили вас. Ваш мозг должен был служить нашим целям, так теперь и будет. С этой минуты вы будете нам служить с подобающей детям покорностью, или умрете. Отправляйтесь назад и скажите об этом своему немощному народу!

— В этом нет необходимости, — пробормотал Клид. — Мозг всех остальных Четвертых Людей в данное мгновение связан с моим. И мы все согласны. Вы наши отцы, но вы не должны уничтожать нас и самих себя, мир и мысль на Альтаре. Мы должны спасти вас от этого — сейчас!

Лицо Хола Гормона исказила ярость и он открыл было рот, чтобы закричать, но это произошло прежде чем он успел произнести хоть звук.

Хэммонд почувствовал, в своем мозге взрыв такой умственной силы, что ему показалось, что голова его разлетится на кусочки. И все же сопротивляясь этому удару, он понял, что до него долетели только отголоски этого взрыва, который имел совсем другую цель. Он закрыл глаза и прижал к ним ладони. Он знал, и это знание родилось не в его собственном мозге, это действие было совокупной результирующей неизмеримой умственной силы всех далеких Четвертых Людей, направленной через Клида и трех его спутников.

Этот мощнейший взрыв затих также быстро, как и возник. Хэммонд открыл глаза и изумленно заморгал.

Потому что ничего не произошло.

Ничего. Ему показалось, что теперь в поведении Третьих Людей появилось что-то странное.

Они больше не стояли с высокомерным и хозяйским видом. Некоторые из них бессмысленно смеялись. Другие сидели в пыли и играли с маленькими кусочками обгорелых обломков. Некоторые плакали или бродили, всхлипывая как очень маленькие потерявшиеся дети.

— О, Боже, — прошептал Ример. — Вы…

Клид повернулся к нему, и Ример остановился, словно получил удар в лицо.

— То, что мы сделали, мы сделали не ради вас! — сказал Клид с горечью. — Помните это, уважаемые дедушки, не ради вас!

В лице Клида был холодный и ужасный гнев, и он отражался в глазах его спутников, бледных и странных. Они смотрели на спотыкающихся, ползающих инфантильных существ, которые были Третьими Людьми. Хэммонд посмотрел на них и ему стало плохо.

— Мы не разрушали мозг наших отцов, — сказал Клид. — Мы только очистили его от ненависти и жажды власти, от всех надежд и всех воспоминаний. Они снова дети, умственно они такие же, как в тот момент, когда вы дали им жизнь, но теперь мы будем о них заботиться и учить их, и возможно, сделаем из них людей лучше, чем сделали вы. Но это ради них и ради нас, а не ради вас, врамэнов, чье стремление к бессмертию привело нас всех к вот этому!

Здесь на Альтаре вы причинили много вреда. Мы не потерпим здесь ни врамэнов, ни хумэнов. Отзывайте свои корабли, которые вы отослали с планеты и улетайте на них. И больше сюда не возвращайтесь.

— Но… — начал Ример.

Клид протянул руку и прикоснулся к щеке Третьего Человека, который как ребенок играл в пыли рядом с ним. В этом жесте удивительно соединились нежность и жестокая насмешка. Он не стал повторять то, что сказал, только пристально посмотрел на Римера.

Ример сделал шаг назад.

— Очень хорошо, — произнес он. — Мы улетим.

Клид улыбнулся. Он посмотрел на Звезду Жизни, ее переливающийся свет заиграл на его лице и отразился в его глазах жуткими вспышками.

— Это злая звезда, — пробормотал он. — Уже дважды люди находили ее, и найдут снова. Они будут стремиться к ней, пока ее лучи будут давать жизнь. Но я думаю, мы можем положить этому конец. Пожалуй, нам будет не слишком трудно изменить ее гравитационное поле так, чтобы она притянула к себе пыль туманности, эта горящая пыль окутает ее и ее лучи потеряют свою силу. И тогда у нас здесь наступит мир.

Он повернулся спиной к врамэнам и протянул руки к Третьим Людям, которые сидели в пыли рядом с ним.

— Идемте, — сказал он. — Пора домой.

После этого, время для Хэммонда остановилось. Он сидел в тени разрушенной башни и глядел в пустоту. Усталость овладела им. Корабли садились, подходили врамэны, что-то говорили ему, но он не отвечал. Проходило время, другие подходили к нему и тоже что-то говорили голосами Ивы и Квоббы, Тола Ора, дрожащие и испуганные голоса рассказывали ему, как Четвертые Люди пришли в Вонн, и как оставшиеся там Третьи Люди стали вести себя как дети, а хумэнов отправили в Шаранну. Хэммонд слышал их, но они звучали как во сне, и видел все вокруг себя как сквозь серый туман.

Наконец туман рассеялся. Он находился в корабле врамэнов, мчавшемся через пространство, когда он посмотрел на сканер, то изображение было очень четким. Он увидел Звезду.

Она торжествующе сияла, изливая свой переливающийся свет на маленькую планету. Он подумал, что ей недолго осталось так сиять. Подумал, что если даже люди и найдут ее снова, то она окажется окутанной пылью, как обещал Клид, и вражда между хумэнами и врамэнами закончится. Люди больше не будут искать Альтар, и Тайан обретет вечное спокойствие.

— Хэммонд…

За его спиной послышался голос Квоббы. Он видел остальных. Ива открыто смотрела на него. Джон Уилсон сидел ссутулившись посреди обломков своих разбитых надежд. Только Квобба осмелился приблизиться к нему.

— Это еще не конец, — сказал он. — Они везут нас назад на Куум. Но учитывая, как все обернулось, думаю, что они нас скоро отпустят. Ты забудешь…

— Нет, — ответил Хэммонд.

Квобба вздрогнул.

— Ну, может быть, нет. Но вспомни, весь космос перед нами, и теперь он весь открыт для нас, теперь, когда врамэнам больше нечего прятать. А ты астронавт, один из самых первых. Ради этого стоит жить, Хэммонд.

— Правда? — спросил Хэммонд. — А было ли покорение космоса таким уж хорошим делом? Мы думали, что будет, еще в двадцатом веке. Но так ли это?

Он посмотрел на экран, на слепой свет и темноту вселенной, но там не было ответа на его вопрос. Да его никогда и не будет, потому что дело не в добре и зле. Теперь человек уже не может выбирать, он сделал свой выбор давным-давно, когда еще будучи получеловеком посмотрел на звезды и возжелал их. Он и в будущем будет смотреть с желанием на галактики и дали, недоступные современному восприятию, и будет пробиваться к ним, попадая в многочисленные космические ловушки подобные этой, и всегда будет стремиться обрести личное счастье, прежде чем погибнет в этой битве.

Хэммонду пришло в голову, что у него было это счастье, счастье, которое многие пытались ухватить, но промахнулись. Ему пришлось преодолеть время и пространство, чтобы найти его, и оно было с ним всего лишь час, день, но оно было, и у него осталось воспоминание о нем, и внезапно он почувствовал странное удовлетворение.

Битва за звезды

Глава 1

Эта планета не была создана для людей. Бог сотворил человека из мяса, костей, крови и нервной ткани. Этот же мир состоял из огня, песка и радиации. Ступай домой, Человек! «Но я не могу сделать это, — с тоской думал Джей Биррел. — Не могу! От усталости я давно уже не сплю по ночам, меня мучают боли в ногах, и я очень хочу увидеть мою жену. И все же я должен высадиться на планету, где человеку так же уютно и хорошо, как муравью в доменной печи».

От этих мыслей Биррелу стало еще тоскливей. Он терпеть не мог эмоций, которые мешали делу. Сам себя он считал твердым, практического склада мужчиной, привыкшим выполнять любую трудную работу. Нет, он отнюдь не был суперменом, этаким видавшим виды космическим волком, но в свои тридцать семь лет он не зря был командиром Пятой Лиры — лучшей эскадры богатейшего сектора Галактики.

Биррел инстинктивно выпрямился — он привык отдавать приказы и любил, когда подчиненные смотрели на него снизу вверх, что было непросто при его среднем росте.

— Как там радар?

— Ничего, — ответил Джо Гарстанг, не поворачивая головы. — Экран пуст.

Гарстанг был моложе Биррела, но раза в два массивнее, так что едва помещался в кресле на капитанском мостике. На его суровом лице обычно ничего нельзя было прочесть, но сейчас в голосе капитана «Старзонга» явно ощущалось недовольство. «Ему так же, как и мне, не нравится это задание, — подумал Биррел. — И еще больше то, что на борту его корабля находится непосредственный начальник. Что ж, старину Джо надо понять, я тоже был бы не в восторге, если бы гостем моей эскадры в какой-нибудь экспедиции был губернатор Фердиас. Но это все эмоции, сейчас не до них…»

Биррел сидел рядом с Гарстангом на капитанском мостике, который напоминал полутемный храм с металлическими стенами, куполом и пультом управления, чем-то похожим на алтарь. Около него тихо суетились двое техников — словно двое богобоязненных служек, изредка поглядывавших на своего сурового «епископа Гарстанга». Ну а он, Биррел, наверное, казался им самим кардиналом.

«Что ж, звучит неплохо — кардинал Звездной церкви», — с усмешкой подумал Биррел. Именно звездной — ведь они с Гарстангом вот уже какой час не отрывали глаз от обширного экрана, на котором серебрились россыпи созвездий, объединенных в скопление N-356-44 по Галактическому атласу. Это был настоящий улей из роящихся светил — бледно-зеленых и фиолетовых, белых и золотистых, зеленых и дымчато-красных.

Звезды сияли настолько ослепительно, что терялось обычное для космоса ощущение перспективы, все эти раскаленные миры будто выстроились в ряд, соприкасаясь и толкаясь друг с другом. Они извергали невидимые, но могучие потоки радиации и магнитных полей, способных закружить в своих вихрях любой корабль, словно щепку, и бросить его на дно, имя которому — смерть.

Любой торговый корабль повернул бы назад, испугавшись предстоящих навигационных трудностей. К сожалению, «Старзонг» не был торговым кораблем и не имел права уходить от опасностей.

В сияющем облаке виднелись черные прожилины и темные пятна, но лишь одно из них, лежащее в самом его сердце, могло провести корабль через скопление. Немногие звездолеты проходили этим путем, а еще больше никогда не вернулись обратно.

О чем думали их капитаны, приближаясь к этому мрачному туннелю, окруженному теснинами из сияющих скал? Наверное, вспоминали о родных, близких и проклинали свою опасную профессию… Перед глазами Биррела на мгновение всплыл образ Лиллин, которая терпеливо ждала его в тихом доме на Веге-4. Нет, астронавтам нельзя иметь семью…

— Что говорит радар? — вновь спросил он, не поворачивая головы.

Гарстанг посмотрел на округлый дисплей, расположенный рядом с креслом.

— Ничего, командор. Пока ничего. — Его мохнатые брови насупились. — Мне кажется, сэр, что мы неоправданно рискуем. Если Орион может устроить засаду, то мы должны были прийти сюда всей эскадрой.

Биррел покачал головой. Его тоже мучили сомнения, но подчиненным необязательно об этом знать. Он сам принял решение лететь на флагмане, без прикрытия и даже без экскадрильи разведывательных кораблей, и ни у кого не должно быть сомнений в его правоте.

— Этого-то и ждет от нас Соллеремос, — глухо сказал он. — В туннеле через скопление легко устроить засаду, и напавший первым получает огромное преимущество. Пятая Лира бесславно погибла бы, и сектор Ориона сумел бы воспользоваться этим преимуществом. Нет, в таком опасном походе одного корабля Е вполне достаточно.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Гарстанг.

Биррел оторвал взгляд от экрана и посмотрел на одутловатое лицо капитана флагманского корабля. Серые глазки Гарстанга были непроницаемы, но Биррел прочел в них явное неодобрение.

— Мы не на плацу, Джо, — тихо сказал он. — Не надо мне демонстрировать готовность по приказу командира сесть задницей в крапиву. Скажите прямо, что вы думаете?

— Начальству всегда виднее, — после долгой паузы ответил Гарстанг. — Но когда вы поднялись на борт моего корабля, командор, и приказали лететь на эту чертову планету, я подумал: это не лучший день в твоей жизни, старина Джо.

Корабль вошел в туннель, конец которого был отмечен замечательной парой двойных звезд, расположенных по обе стороны от выхода из скопления. Неровные «стены» туннеля, казалось, едва ползли назад — и это несмотря на то, что космолет двигался со скоростью, во много раз превышающей световую. Его двигатель создавал чудовищную тягу, изменяя в очень широком диапазоне соотношение «скорость — масса». При разгоне масса корабля искусственным путем уменьшалась почти до нуля, так что значительное ускорение могло быть достигнуто при сравнительно небольшом расходе энергии. Во время торможения происходил обратный процесс — скорость как бы «перекачивалась» вновь в массу.

Биррел нетерпеливым взглядом смотрел, как иззубренные стены звездного туннеля медленно уходили назад. Казалось, ему никогда не будет конца. За любой из этих разноцветных звезд могла находиться в засаде эскадра Ориона…

— Не кажется ли вам, Джо, что стратегическое значение этого туннеля постоянно растет? — спросил Биррел. — С тех пор как Земля потеряла реальный авторитет, во всех пограничных областях типа этого скопления стало тревожно. Никогда не знаешь, чего и от кого здесь ждать. Корабли пропадают один за другим, а губернаторы только лицемерно разводят руками — мол, очередной несчастный случай, они здесь ни при чем. Какие-то тайные механизмы пришли в движение, и похоже, что сектора вступают в незримый бой, хотя внешне все выглядит весьма благопристойно.

— Я давно знаю, что политика — грязное дело, — проворчал Гарстанг, покосившись на своего командира. — А еще хуже она становится, когда ты увязаешь в ней, словно муха в патоке.

Биррел промолчал, хотя думал точно так же. Навигационные компьютеры гудели от напряжения, решая сложнейшие задачи по компенсации воздействия гравитационных полей соседних звезд. Ошибись они хоть чуть-чуть, корабль был бы разбит вдребезги, словно стеклянная статуэтка под ударом молота.

Прошел час, другой, и наконец мимо проплыли две двойные звезды, злобно мигнув им вслед. «Старзонг» вышел из туннеля. Впереди сияло голубое солнце, окруженное многими парсеками пустоты.

На капитанский мостик поднялся Веннер — молодой подтянутый офицер из навигационной службы. Отдав честь обоим начальникам, он почтительно обратился к Биррелу:

— Командор, наш дальний радар обнаружил в этой системе пять планет. Только вторая из них земного типа. Прикажете направиться сразу к ней?

Гарстанг вопросительно смотрел на Биррела, но тот в ответ только пожал плечами.

— Если у Ориона на самом деле здесь база, то, конечно, она должна находиться на планете, сходной с Землей. Но Соллеремос может подготовить нам и сюрприз. Так что будем исследовать их одну за одной.

Гарстанг кивнул и, взяв в руки коммуникатор, стал отдавать приказы службам корабля. А Биррел, не сводя глаз с раскаленного гиганта, погрузился в размышления.

Верна ли была информация о базе Ориона в этом пограничном районе, примыкавшем к сектору Лиры? Или это лишь хитрость, попытка заманить эскадру Фердиаса в ловушку? Да, засады в туннеле не оказалось, но, быть может, ее надо ожидать здесь, в системе голубого гиганта? Или все обстоит совершенно иначе, и они с Фердиасом просто клюнули на дезинформацию, а Орион сейчас Предпринимает какие-то шаги в совсем другой части пограничной области?

Внезапно Биррел почувствовал себя старым и усталым. Начиная с семнадцати лет он служил в Пятой Лиры, пройдя путь от рядового астронавта до командора, и все двадцать лет службы его не покидало изматывающее нервное напряжение. Любая ошибка техника-двигателиста грозила гибелью крейсеру; промах же командора Биррела мог поставить под угрозу безопасность всего сектора, в который входили сотни звезд и тысячи населенных планет.

А ведь пару столетий назад все было иначе. Сектора лишь формально разделяли обитаемую часть Галактики — Объединенные Миры, в которых преобладалогуманоидное население. Губернаторы секторов назначались Советом, базировавшимся на Земле, а звездные эскадры были лишь частью могучего галактического флота. В те старые добрые времена борьба велась лишь с силами природы, однако это продолжалось недолго.

Возможно, причиной будущих потрясений стало то, что вновь открытые астронавтами с Земли планеты нередко оказывались заселенными разумными существами. И даже не гуманоидами, а людьми в полном смысле этого слова! Антропологи до сих пор ломали копья в бесконечных спорах: стало ли это следствием рассеивания через космос так называемых «спор жизни», несущих хромосомный набор хомо сапиенс, или некогда, в другом цикле развития, люди сами расселились по множеству галактических миров?

Большинство ученых в последнее время склонялись ко второй гипотезе, но реальных доказательств найдено не было. Конечно, цивилизации на различных планетах находились на различных этапах развития — от варваров каменного века до высокоразвитых культур, вплотную подошедших к решению проблемы межзвездных перелетов. Земляне лишь немного опередили своих собратьев из других звездных систем, но именно они стали основателями галактического братства. И не их вина была в том, что Совет Объединенных Миров с лавинообразной скоростью стал пополняться новыми членами, а граница ОМ с каждым десятилетием увеличивалась на десятки парсеков.

Поначалу Земля еще пыталась выполнить функции центра, однако огромные расстояния сделали эти потуги бессмысленными. На одной из сессий Совета были созданы пять секторов, объединявших громадные звездные скопления. Ныне существовали пять таких «звездных штатов»: сектор Орион с губернатором Соллеремосом, Цефея с Верном, Лев с Гианеем, Персей со Стровом и Лира с Фердиасом. Лишь формально эти сектора входили в ОМ, а правители могучих звездных скоплений скромно именовались губернаторами.

На самом деле Совет ОМ давно превратился в атавизм, а под внешне дружескими отношениями между губернаторами скрывались ненасытная жажда власти и взаимная ненависть. Все правители жаждали новых звезд и новых парсеков пространства. «Даже Фердиас, — с грустью подумал Биррел, — мой друг и повелитель».

Губернатор Лиры давно играл в тайную игру со звездами, посылая свои эскадры из одной части Галактики в другую — словно переставлял пешки на шахматной доске. Он умело балансировал между миром и войной и с каждым «ходом» понемногу расширял свой сектор — то на незначительную туманность, то даже на одну-единственную звездную систему…

Миссия Биррела была частью этой тайной галактической схватки. Фердиас получил сведения от своих агентов, что Соллеремос основал базу в буферной зоне между Лирой и Орионом, нарушив тем самым соглашения между секторами. Такое случалось нередко, но пока конфликты не выходили за пределы «схватки под ковром». То там, то здесь при загадочных обстоятельствах исчезали корабли с сотнями людей, вымирали от таинственных эпидемий целые поселения на пограничных планетах, а в официальных сводках все это именовалось лишь «несчастными случаями». С каждым годом напряженность между секторами росла, так что Биррел не очень-то надеялся на мирный исход.

— Подходим к системе голубой звезды, — доложил Гарстанг сдавленным голосом.

«Старзонг» вздрогнул — это конвертер почти мгновенно погасил скорость корабля, преобразовав энергию кинетического движения в массу. На экране появилась безжизненная планета, испещренная кратерами вулкана и гигантскими трещинами. Было очевидно, что она лишена жизни, но корабль тем не менее сделал несколько витков, пока его сенсоры окончательно не подтвердили — планета пуста.

Второй мир оказался земного типа. Биррел почти не надеялся, что база Ориона именно здесь — слишком уж это было просто. Час спустя радары обнаружили большой город, а рядом — примитивный космопорт.

Здесь, на этой стороне планеты, царила ночь. Небо сияло миллионами звезд, бросавшими на песчаные дюны возле космопорта призрачный дрожащий свет. Город спал, не подозревая, что в нескольких милях над ним завис крейсер, ощупывая поверхность невидимыми лучами своих радаров.

Но на экранах не появилось ничего интересного — ни звездолетов Ориона, ни его базы, ни лагеря его легионов. Космопорт был пуст, как, впрочем, и пустыня на многие сотни миль вокруг.

— Это ничего не значит, — буркнул Гарстанг, недоверчиво глядя на экраны. — Соллеремос — хитрая лиса. Его корабли могут находиться на другой стороне планеты или где-то еще в этой системе. Командор, нутром чую — здесь нас ждет ловушка. Надо было Пятой прилететь сюда в полном составе.

— …чтобы встретиться на планете с наблюдателями из ОМ, которых Соллеремос предупредил об «угрозе с Лиры» и попросил лично убедиться в нашей агрессивности? — насмешливо подхватил Биррел, надевая свой парадный мундир в голубых и серебристых тонах. — Нет, Джо, в такую примитивную западню мы больше не попадемся.

Он спрятал в карман порто — портативный коммуникатор.

— Погодите, командор! — запротестовал Гарстанг. — Вы не сказали, сколько человек вам понадобится для сопровождения.

— Никого. Я пойду один.

Глаза Гарстанга расширились от изумления.

— Бога ради, сэр!

— Я знаю, что делаю, — раздраженно ответил Биррел. — Однажды я уже бывал на этой планете.

Командир «Старзонга» вздрогнул — за долгие годы совместной службы он так и не смог привыкнуть к сюрпризам своего начальника.

— Были здесь? Но зачем же мы тогда блуждали…

— Потому что базы Ориона здесь нет и быть не может, — спокойно объяснил Биррел. — Местное племя, что называется, бедное, но гордое. Оно свято чтит предания тех далеких времен, когда их короли правили всем звездным скоплением. Эти люди терпеть не могут чужеземцев и готовы принять не более одного-единственного гостя. Лет пятнадцать назад, когда я был простым техником на Пятой, старый командор Болланд именно меня послал на разведку в этот город. Пойду проведаю старых знакомых…

— Понятно, — произнес Гарстанг, недовольно качая головой. — Я же говорил вам давеча — с начальством не соскучишься. Но что, если ваши знакомые-аборигены тоже любят устраивать неприятные сюрпризы?

— На этот случай у меня есть порто, — ответил Биррел, похлопав себя по карману. — Слушайте меня внимательно, Джо. Через тридцать минут после того, как я войду в город, я вызову вас и дальше буду связываться с вами через каждые полчаса. Если хоть раз мой сигнал не придет, включайте двигатель и поскорее уносите отсюда ноги. Мстить этому племени — что высечь океан, толку все равно не будет. Нельзя давать Соллеремосу ни одного козыря, понимаете?

— Да Фердиас с меня голову снимет, если с вами что-то случится! — вспылил Гарстанг, побагровев. — И потом, неужели вы думаете, Джей, что я брошу так просто своего старого друга?

Биррел сурово посмотрел на капитана «Старзонга».

— Фердиас в курсе моего плана, — тихо сказал он. — Ему не впервой рисковать своими подчиненными. А вот я этого делать не хочу. Вам ясно, Гарстанг?

Капитан «Старзонга» кивнул с безнадежным видом.

— А теперь сажайте корабль, — велел Биррел и пошел к выходу. Когда двигатели смолкли и люк автоматически открылся, Биррел постоял некоторое время, вдыхая чужой колючий воздух, насыщенный непривычными запахами. Впереди под россыпями звезд были видны силуэты башен старого города. Лишь кое-где в домах горели огни, но они выглядели далеко не приветливо.

Гарстанг неприязненно смотрел на город, который больше напоминал огромную и мрачную крепость, чем столицу цивилизованного государства.

— Сэр, мне не очень нравится эта ваша идея насчет тридцатиминутных пауз между вызовами, — наконец решился сказать он. — Вы чего-то опасаетесь, верно? Неужели я не могу предпринять хотя бы простейшие шаги, чтобы попытаться вызволить вас?

— Ну что ж, попробуйте, — после некоторого колебания ответил Биррел. — Но если кораблю будет угрожать серьезная опасность, то без колебания возвращайтесь на Вегу. На этой планете царит глубокое средневековье, и каждый гражданин прекрасно владеет оружием. Фердиасу только не хватает серьезного конфликта в пограничной зоне! Представляю, как на это отреагирует Соллеремос…

— А я отлично знаю, что услышу от губернатора, если вернусь, без вас, — пробурчал Гарстанг. — Ладно, удачи, командор!

Биррел успокаивающе похлопал товарища по плечу и легко сбежал по пандусу. Ноги его по щиколотку увязли в песке — похоже, на этом космодроме действительно давно не садились корабли. Поеживаясь от ночного холода, Биррел зашагал к городским воротам.

Он вспомнил, как много лет назад шел этой же дорогой. Тогда он был юн, полон энтузиазма и жаждал геройских подвигов. Доверие самого командора Пятой наполняло его душу восторгом, и никакие опасности не страшили. Но теперь все изменилось. То ли сказывался возраст, то ли недавняя женитьба, однако рисковать головой ему ныне вовсе не хотелось. Да, Фердиас — его давний друг, но губернатор управлял огромным сектором Галактики, а командор эскадры был лишь пешкой в его игре, в которой человеческая жизнь не ценилась и на грош. Биррелу было не по себе от мысли, что Фердиас так легко поставил на кон его голову.

Очертания города стали проясняться. Теперь можно было разглядеть башнеподобные дома круглой и восьмиугольной формы, беспорядочно жмущиеся друг к другу. Их остроконечные крыши мерцали под светом звезд, а бесчисленные глазницы окон пристально вглядывались в непрошеного гостя из другого мира. Ветер бросал в лицо пригоршни колючих песчинок, и, кроме этого вечного голоса пустыни, Биррел не слышал ни одного звука. Казалось, город затаился, словно зверь, приготовившийся к прыжку.

Глава 2

Трое аборигенов встретили Биррела у ворот. Это были гиганты ростом более семи футов, одетые в серые балахоны, под которыми угадывались тонкие, как тростинки, фигуры. Они двигались изящной, легкой походкой, опираясь на длинные посохи из резной кости. Вытянутые, словно на картинах Эль Греко, лица были увенчаны пирамидальными прическами, слегка покачивающимися при ходьбе. Немигающие глаза, упрятанные под резко выдающимися вперед надбровными дугами, казались таинственными и бесстрастными.

— Что делает здесь чужеземец с далекой звезды? — спросил один из аборигенов на отличном галакто.

— Я хочу поговорить с властителем города о других чужеземцах, — уверенным тоном сказал Биррел.

— Здесь нет чужаков, кроме тебя, — ответил один из горожан, не проявив ни малейших эмоций. — Возвращайся на свой корабль, незнакомец, и немедленно улетай с Лидии.

Биррелу приходилось десятки раз общаться с гуманоидами на различных планетах Галактики, и он знал, как трудно достичь взаимопонимания. Но он знал и другое — упорству надо противопоставлять настойчивость, глухоте — ясные, понятные всем слова.

— Здесь есть другие чужеземцы, — мягко произнес он. — Властитель города знает об этом.

Туземцы переглянулись, смущенные его настойчивостью. Наконец один из них медленно наклонил голову:

— Твои речи темны, чужеземец, но наш правитель Седарх мудр и сможет понять твои тайные мысли — те, что лежат за пустой скорлупой слов.

Аборигены окружили Биррела и повели его через широко раскрытые створки ворот. Когда-то он уже шел этой дорогой, и вновь его удивил этот странный город, где не было ни улиц, ни тротуаров — только волнистые дюны между тесно стоящими зданиями-башнями. Ни один светильник не рассеивал мглу глубокой ночи, но шедший впереди абориген зажег маленький фонарь. Биррел украдкой взглянул на наручные часы, заметив момент, когда они прошли через ворота. Гарстанг начал отсчет первых тридцати минут — кто знает, что произойдет за это время?

Увязая по щиколотку в песке, Биррел едва поспевал за широкими шагами аборигена с фонарем — и одновременно ощущал спиной враждебные взгляды его товарищей. Мимо проплывали массивные стены, сложенные из грубо обтесанных камней, и узкие, словно бойницы, окна, темные и настороженные. Кое-где на пути встречались пыльные безлистные кустарники, настолько унылые, что их трудно было назвать «зелеными насаждениями». В прошлый свой приезд на Гинею Биррел слышал об обширных плантациях, разбитых в глубинах подземных каверн, но никогда не видел их.

Трудно было поверить, что этот скучный, беспорядочно сооруженный город был некогда столицей огромного звездного скопления. Впрочем, это могло быть лишь красивой легендой. Едва ли не каждый варварский мир привык хвастаться могучими предками, как правило, не оставившими никаких ощутимых следов своей титанической деятельности. Некоторые ученые даже усматривали в этом стандартном мифотворчестве доказательство единства происхождения всей человеческой популяции в Галактике, у которой тысячи лет назад была одна прародина, со своими легендами и преданиями.

Вскоре они подошли к приземистой башне, из широко открытой двери которой лился желтый свет.

— Желает ли чужеземец войти в жилище нашего правителя? Биррел с сомнением взглянул на здание, больше похожее на таверну, но без вопросов вошел внутрь. Его спина уже успела онеметь от недружественных взглядов провожатых. Да, здесь не любили чужеземцев, так что скорее всего его миссия напра… Он замер на пороге. Большая комната с голыми каменными стенами была едва освещена лампой, выточенной из крупного кристалла, похожего на кварц. За грубо сколоченным столом сидели четверо мужчин, потягивая вино из высоких кружек.

Это были не аборигены-гуманоиды, нет — это были люди, носившие комбинезоны астронавтов с эмблемами Ориона на плечах и со станнерами за поясами. Только один из незнакомцев был одет в обычный гражданский костюм без каких-либо знаков отличия. Заметив Биррела, он встал со стула и пошел ему навстречу — худощавый, невысокого роста мужчина средних лет, с массивной головой и настороженными карими глазами. Его движения отличались тигриной грацией, которая говорила о недюжинной силе.

— Вот и вы, командор, — скупо улыбнулся мужчина в гражданском. — Мое имя Таунцер. Это я назначил вам свидание и очень рад, что вы не заставили себя долго ждать.

Биррел никогда не видел этого человека, но его имя говорило о многом. Таунцер был известен как один из самых ловких и опасных агентов Соллеремоса, оставивший кровавый след на десятках пограничных миров.

Он криво усмехнулся.

— Выходит, я оказался в дураках? Таунцер пожал плечами.

— Не надо так переживать, командор. Просто каждый делает то, на что он способен. Прошу садиться. Правда, местная мебель, по обычаю, вытесана из камня, но я уж постараюсь, чтобы вам было удобно. Хотите вина? Местный херес, право, недурен.

Трое здоровяков за столом выразительно смотрели на Биррела, поигрывая тренированными мускулами, и он решил принять предложение. Кресло оказалось действительно жестким и неудобным; оно было рассчитано на двухметровых аборигенов, так что ноги Биррела немного не доставали до пола. Он бросил взгляд на дверь, однако туземцев и след простыл. На часы же он не решился взглянуть — Таунцер пристально следил за каждым его движением проницательными смеющимися глазами.

Остальные мужчины будто бы не обращали на него никакого внимания, хотя Биррел не питал на этот счет никаких иллюзий. Он не успел бы даже коснуться своего порто, как получил бы по заряду из каждого станнера. Что ж, надо выжидать подходящий момент, но времени на это оставалось немного, минут пятнадцать, не больше.

— Просто поразительно, Таунцер, как вы сумели столковаться с этим племенем, — сказал Биррел, недоуменно покачивая головой. — Насколько мне известно, они никогда не вступали в сговор с чужаками. Это противоречит всем их обычаям. Я бы никогда так просто не купился на вашу приманку, если бы хоть на грамм сомневался в их непробиваемом консерватизме.

— Все верно, командор, вы рассуждаете совершенно верно, — с довольной ухмылкой сказал Таунцер. — Только в одном вы ошиблись. Дело в том, что в моих жилах течет часть крови и этого племени. Однажды моя прабабка согрешила с одним из этих верзил и вписала этим позорную страницу в родословную моей семьи. Но, как видите, даже постыдный блуд с гуманоидом может пойти на пользу умному правнуку.

Биррел пожал плечами, испытывая сильное желание взглянуть на часы. Теперь он уже сожалел, что перед уходом дал слабину и предоставил Гарстангу относительную свободу действий. Кто теперь знает, во что может обойтись Лире его сегодняшний промах?

Таунцер пригубил вино и закрыл глаза, словно от наслаждения, затем вдруг небрежно произнес:

— Кстати, командор, я не зря зажмурился. Можете быстро взглянуть на свои часы, пока я вас не вижу.

Он хохотнул и одним глотком опорожнил кружку до дна. Лицо Биррела вспыхнуло от гнева. Агент Соллеремоса действительно был ловкой бестией, а сейчас явно испытывал удовольствие от того, что сумел поймать доверенное лицо Фердиаса на голый крючок. Что ж, придется рвать леску…

Биррел посмотрел на часы и спокойно сказал:

— Надеюсь, вы понимаете, Таунцер, что мои люди следят за каждым моим шагом? Они получили кое-какие инструкции на этот счет.

Таунцер произнес почти утешающим тоном:

— Не сомневаюсь в этом, командор. У меня было достаточно времени, чтобы изучить ваше досье и узнать кое-что о ваших методах действия. У губернатора Фердиаса есть одна скверная привычка: использовать в особо щекотливых ситуациях командующего Пятой Лиры как особо доверенного агента. Так что я ждал именно вас, Биррел, и рад, что не обманулся. Что касается ваших угроз, то от них есть очень простая защита: сидеть и ждать, ничего не предпринимая. Вот мы и подождем.

Биррел внутренне чертыхнулся. Кажется, Гарстанг был прав, стоило бы прийти сюда всей эскадрой.

— Рад слышать, что меня столь высоко ценят на Орионе, — после паузы сказал он. — Чем же я могу быть вам полезен, Таунцер?

— О, пустяки, командор, совершеннейшие пустяки, — добродушно усмехнулся агент. — Я хочу услышать ответ на один-единственный вопрос.

Он вскочил с кресла, подойдя к Биррелу, наклонился и тихо спросил, все еще продолжая улыбаться:

— Каковы планы Фердиаса в отношении Земли? Некоторое время Биррел изумленно смотрел на Таунцера. Он был готов к любым вопросам, кроме этого. Командующий лучшей эскадрой Лиры немало знал о тактических, даже стратегических планах Фердиаса, имел исчерпывающие сведения о диспозиции его основных сил, о секретных базах, о новых видах оружия — словом, о десятках вещей, которые могли бы весьма заинтересовать губернатора Ориона. Но это… Это не поддавалось объяснению.

Земля, несмотря на свое славное прошлое, давно уже была захолустной, потерявшей всяческое влияние планетой. Да, на ней все еще заседал Совет ОМ и базировался Объединенный космофлот, но это уже не имело никакого значения. Даже он, Биррел, побывавший почти во всех концах Галактики, никогда и на несколько парсеков не подходил к Солнечной системе. Правда, в его жилах бежала кровь земных предков — его прадед был выходцем из Соединенных Штатов, но сам он не испытывал ни малейшего интереса к своей прародине, которую никогда не видел.

В грандиозной игре, которую вели друг против друга губернаторы секторов, Земля не имела и не могла иметь никакого веса. Фердиас ни разу не упоминал ее даже в приватных разговорах с Биррелом, не опускаясь до масштабов, меньших, чем звездные скопления. Так что скорее всего вопрос Таунцера был очередной уловкой, отвлекающим маневром, попыткой сбить его с толку…

— Повторяю, Биррел, что замышляет губернатор Лиры в отношении Земли?

— Понятия не имею, о чем вы толкуете, приятель, — обезоруживающе улыбнувшись, ответил командор.

— Не исключено, — согласился Таунцер. — Но, знаете, я всерьез навожу справки по этому поводу и боюсь, вашего слова будет маловато. Кстати, где сейчас находится Кэрш?

Он выстрелил последним вопросом, явно стараясь застать пленника врасплох. Но Биррел глазом не моргнул.

— Кэрш? Это еще что за птица?

Биррел выпрямился, болезненно поморщившись.

— Ладно, пустые разговоры. Они только задерживают нас, командор, а мы с вами — люди занятые. Доу!

Один из астронавтов поднялся из-за стола и, повинуясь движению руки Таунцера, пошел в соседнюю комнату. Сердце Биррела тревожно забилось. До очередного вызова Гарстанга осталось не более десяти минут.

— У вас мало времени, Таунцер, — напомнил он. — Мы оба сделали ошибки, но ваша может иметь самые плачевные последствия.

— Я рад, что вы так заботитесь о моем благополучии, командор, — усмехнулся Таунцер, хищно поглядывая на пленника. — Боюсь, не смогу ответить вам тем же. Ваши люди не придут к вам на помощь, а вот мои, надеюсь, не подкачают.

— Вы слишком самоуверенны, Таунцер.

— Что делать, у всех свои слабости. Доу, ты можешь поторопиться?

— Все готово, сэр.

Доу вошел боком в комнату, неся треножник, на вершине которого был расположен прибор с широким раструбом. Во рту Биррела пересохло. Он видел подобную штуку не раз. Это был «детектор правды», который с помощью особого излучения подавлял человеческую психику, и пленник не мог лживо отвечать на вопросы.

Да, он не знал ничего о планах Фердиаса в отношении Земли и не имел ни малейшего представления, где сейчас находится Кэрш — правая рука правителя Лиры в тайной борьбе за звезды. Но он знал массу вещей, которые весьма могли заинтересовать Соллеремоса.

Сколько времени у него осталось? Десять минут или уже всего пять? Когда включат «ДП», будет слишком поздно. Надо как-то выкрутиться, как-то оттянуть время, но как?

Биррелу пришла в голову лишь простейшая идея, и он без раздумий пустил ее в ход. Внезапно он выпрыгнул из кресла и бросился на Доу, который устанавливал прибор. Командор не сомневался, что головорезы Таунцера не осмелятся пустить в ход станнеры, и оказался прав.

Ему удалось достичь «ДП» на долю секунды раньше, чем его смогли остановить. Сильным ударом он скинул прибор на пол. Тут же на него навалились трое дюжих молодцов, но Биррел не доставил им удовольствия помять ему кости. Он мгновенно перестал сопротивляться, экономя силы.

Его волоком вновь подтащили к креслу и усадили на жесткое сиденье, предварительно угостив парой увесистых оплеух. Доу тем временем, проклиная все на свете, поднял прибор и тщательно осмотрел.

— Больно вы прытки для своей солидной должности, командор, — побелев от ярости, процедил Таунцер. — Я уже говорил вам — бросьте рыпаться понапрасну, никто вам теперь не поможет. Надо уметь проигрывать, Биррел, вы же не мальчишка… Доу, черт тебя дери, как там прибор?

— Э-э… кажется, все обошлось, сэр. Точно, все обошлось.

— Тебе же лучше, парень. А не то эта ошибка могла стать последней в твоей жизни, остолоп… А вы напрасно ухмыляетесь, Биррел. Если ваши люди вступят в игру, то они получат хорошую взбучку.

— А это еще почему? Неужели аборигены вступятся за честь вашей бабки-блудницы?

Таунцер ядовито улыбнулся.

— К сожалению, они наотрез отказались выступить с оружием на стороне Ориона. А представляете, какой это был бы замечательный скандал: агрессоры-убийцы с Лиры уничтожают мирных туземцев из пограничной области! Соллеремос мог бы нажить на этом солидный политический капитал… Увы, приходится бороться с вами более тривиальными средствами. Три моих крейсера скрываются за крупными астероидами невдалеке от планеты и в момент вашего приземления получили приказ лететь к городу. Они накроют ракетами ваш «Старзонг», даже не спускаясь с орбиты. Как вам это нравится, командор?

Хуже ничего не могло произойти. Биррел изо всех сил пытался сохранить на лице бесстрастное выражение, но, видимо, это плохо ему удалось, потому что улыбка Таунцера стала шире.

— Думаю, вы понимаете, что такой поворот событий невыгоден нам обоим. К чему устраивать бойню, если можно тихо-мирно решить все вопросы? А ведь во всем виновата ваша слава, Биррел. Всем известно, что вы в особом фаворе у Фердиаса, кому же знать его секретные планы, как не вам?

— Дружба — это одно, а знание политических тайн — другое, — горячо возразил Биррел. — Не путайте божий дар с яичницей. И потом, Таунцер, вы с сегодняшнего дня становитесь личным врагом губернатора Лиры, то есть бесспорным кандидатом в покойники.

— Возможно, — нахмурившись, согласился Таунцер. — Но сами понимаете, если я прилечу к Соллеремосу с пустыми руками, это тоже не пойдет на пользу моему здоровью. Итак, вы решительно не хотите добровольно рассказать нам о замыслах Фердиаса в отношении Земли? Доу, включай прибор, коммандор попросту тянет время.

Не успел техник коснуться кнопки, как со стороны пустыни раздался могучий грохот. Гарстанг все-таки поднял крейсер! «Молодец!» — с радостью подумал Биррел. Теперь кораблям Ориона так просто его не взять.

— Доу, болван, включай свою машину! — заорал Таунцер, впервые теряя самообладание. В этот момент в проеме наружной двери появились трое аборигенов — тех, что привели Биррела в ловушку. На их обычно бесстрастных лицах теперь была заметна растерянность. Командор быстро воспользовался этим:

— Горожане, одумайтесь! — закричал он на галакто. — Вас впутали в грязное дело! Мой крейсер уничтожит вас, если вы не поможете освободить меня от этих грязных чужаков! Передайте вашему правителю…

Один из людей Таунцера не выдержал и сильно ударил его в челюсть. Биррел рухнул, чувствуя, что теряет сознание. Его ход сработал…

Тем временем «Старзонг», развернувшись, прошел низко над городом. От рева двигателя проснулись все жители и, выбежав на улицы, едва не задохнулись в пыльном воздухе. Многие в панике рухнули на землю, закрыв голову руками. Женщины и дети испуганно завопили. Через несколько мгновений на город обрушилась ударная волна.

Глава 3

Небо раскололось от чудовищного грохота. Градом посыпались стекла из окон, многие куполообразные крыши снесло, словно от удара гигантского кулака. Вопли ужаса заполнили огромный город.

Затем грохот стал стихать, уходя на запад, и еще через минуту наступила тишина. Кое-кто из горожан стал подниматься на ноги, в страхе глядя по сторонам. А в таверне Таунцер, изрыгая проклятия, нещадно хлестал Биррела по щекам, безуспешно пытаясь привести пленника в чувство.

Крейсер вскоре вновь вернулся, пройдя над зданиями еще ниже. Казалось, Гарстанг всерьез рисковал распороть брюхо кораблю остроконечными шпилями башен. Воздействие ударной волны на этот раз было сокрушительным, словно орудийный обстрел. Опустевшие дома содрогнулись, стены многих из них треснули, крыши сдуло, словно ураганом, на людей посыпался град камней. Когда крейсер исчез за горизонтом, на пороге таверны вновь появились те трое аборигенов, что заманили Биррела в ловушку. На этот раз на их лицах был виден неприкрытый ужас.

— Вы обманули нас! — закричал один из туземцев, с ненавистью глядя на Таунцера. — Вы обещали, что изгоните с Гинеи всех чужеземцев! А вместо этого натравили их на наш бедный народ!

— Я всем сердцем хочу вам добра! — запротестовал Таунцер, побледнев. — Послушайте, Карн.

— Да, послушайте, — слабым голосом сказал Биррел, придя в себя после нокаута. — Послушайте, как мой крейсер вновь пройдет над городом. Он будет утюжить небо, пока вы не освободите меня от этих мерзавцев…

Таунцер хлестким ударом заставил его замолчать. Лицо Биррела залила кровь.

«Старзонг» вернулся, и на этот раз, казалось, в небе разорвалась ядерная бомба.

Когда все стихло, один из аборигенов с трудом поднялся на ноги, стряхнул с себя каменную пыль и, издав вопль отчаяния, подскочил к Биррелу. Схватив оглушенного командора за руку, он потащил его к выходу.

— Эй, не смейте… — пробормотал Таунцер, еще не отойдя от пережитого минуту назад ужаса. — Он мой пленник, и вы должны…

Высокий горожанин обернулся и в ярости воскликнул.

— Мы, дети звездных королей, ничего не должны такой жалкой полукровке, как ты! Немедленно убирайся с Гинеи, иначе мои люди будут гнать тебя через пустыню, словно дикого зверя!

Биррел подошел на негнущихся ногах к проему двери и увидел рядом с таверной растущую толпу разгневанных людей. Таунцер тоже заметил их и еще больше помрачнел. Демонстративно отряхнув пыль с колен, командор шагнул через порог.

— Не давайте ему уйти, сэр! — срывающимся голосом просипел Доу. — Губернатор будет недоволен нами…

— Что я могу сделать? — процедил сквозь зубы Таунцер. — Ничего, с этим вегианином мы еще посчитаемся…

Биррел прошел через возбужденную толпу, которая тем не менее расступилась перед ним. Чужака проводили взглядами ненависти, но никто не преследовал его. Выйдя из города, Биррел достал порто из кармана и связался с Гарстангом. А затем, больше не оглядываясь, торопливо пошел через пустыню в сторону космодрома.

Через четверть часа он уже поднялся по пандусу и, не отвечая на расспросы капитана, коротко приказал:

— Немедленно взлетайте! Скоро сюда прибудут три орионских крейсера. Только битвы в космосе нам сейчас не хватало…

Гарстанг кивнул и побежал по коридору в сторону капитанского мостика. Когда Биррел добрел туда же и бессильно рухнул в кресло, двигатель уже заработал. С предельной перегрузкой «Старзонг» ушел в небо. Гарстанг выбрал траекторию ухода, которая, как ему казалось, уводила их от кораблей Ориона.

— Когда мы подойдем к туннелю в звездном скоплении? — спросил Биррел, понемногу приходя в себя.

— Меньше чем через полчаса, — ответил Гарстанг, с тревогой глядя на экраны радара, на которых было пока пусто. — Я бы не прочь вступить в бой, командор, бежать — не в традициях флагманского корабля Пятой Лиры. Но с тремя крейсерами противника нам не справиться…

Биррел хмуро кивнул. Боевые корабли всех секторов были оснащены самонаводящимися ракетами с ядерными боеголовками. Никакой бронированный корпус тут не помог бы, поэтому единственным оружием защиты служили антиракеты и противорадары, мешающие наведению ракет противника на цель. Залпам с одного и даже двух крейсеров еще как-то можно было противостоять, но бой одного корабля против трех был бессмысленным.

Гарстанг отдал очередной приказ, и по коридорам прокатился вой сирены, предупреждая о переходе к сверхсветовой скорости. Сразу же вокруг всех кресел с членами экипажа возник невидимый силовой конус антигравитатора, гасящий смертоносное действие чудовищной перегрузки. И тем не менее все ощутили резкую головную боль и тошноту. Корабль прыгнул к звездному скоплению, нацелившись на пару красных двойных звезд, за которым начинался вход в туннель.

Обзорные экраны на мгновение погасли, а затем вновь зажглись россыпями бесчисленных созвездий. Казалось, они не двигались с места, но зловещая пара двойных звезд быстро приближалась.

— Сэр, корабли Ориона появились на экране радара, — напряженным голосом доложил Гарстанг. — Судя по их ускорению, это легкие крейсеры типа С-16. Их суммарная огневая мощь превосходит нашу всего лишь в полтора раза, однако максимальная скорость выше на одну восьмую…

— Это только цифры, — оборвал Биррел. — Вы же знаете, Джо, до открытой схватки между нашими секторами дело еще ни разу не доходило. А вот если Лира потеряет свой флагманский корабль, это может привести к галактической войне.

Гарстанг понимающе кивнул. Через несколько минут «Старзонг» миновал двойные звезды и вошел в туннель. Капитан сразу же отдал приказ снизить ускорение. Биррел понимал его — гравитационные поля внутри туннеля были настолько сильными и сложными по конфигурации, что при чрезмерно большой скорости силовая защита флагмана могла не выдержать, и он бы мгновенно рассыпался на куски. Конечно, корабли Ориона должны были поступить точно так же, но они были куда легче и могли позволить себе большее ускорение.

Биррел не вмешивался, несмотря на всю опасность ситуации, Гарстанг был опытным капитаном и не раз спасал свой корабль от гибели. Правда, ему ни разу до сих пор не приходилось бежать от противника…

Туннель постепенно сужался, оскаливаясь острыми клыками созвездий, которые, казалось, грозили разорвать крейсер Лиры в клочья. Но эта опасность была не единственной…

— Противник сокращает дистанцию, — хладнокровно доложил Гарстанг, не отрывая глаз от экранов радара. — Боюсь, мы попадем в зону обстрела, не дойдя до конца туннеля.

Биррел посмотрел на верхнюю часть экрана, где среди россыпей звезд появилось обширное темное пятно. Это была туманность, находящаяся в самом центре гигантского звездного скопления.

— Насколько я понимаю, у нас остается только один выход, — сказал он.

Гарстанг проследил его взгляд и протестующе воскликнул:

— Надеюсь, вы не имеете в виду этот угольный мешок, командор!

Биррел пожал плечами.

— У вас есть другая идея, Джо? Я готов ее обсудить. В любом случае это не приказ, вы — командир корабля.

— Разве? — с иронией спросил Гарстанг. — Если бы это было так, то «Старзонга» здесь не было бы. — Он наклонился к коммуникатору и хрипло произнес:

— Внимание, новый курс к зениту и на север на тридцать восемь градусов. Включить киберштурман и автопилот. Повторяю, новый курс…

Биррел подумал о том, как изменились, наверное, сейчас лица у парней в навигационном отсеке. Что поделать, кому нравится этот путь, но иного выхода нет…

Пульты ручного управления погасли, зато вспыхнули сотнями мигающих огней стойки компьютеров. Мириады звезд на обзорном экране медленно поплыли вниз, а на их месте появилось темное облако пыли, испещренное черными расщелинами космических течений. В глубине туманности едва тлели утопленные в космической пыли солнца.

Радар сообщил, что крейсеры Ориона находятся в туннеле, но «Старзонг» уже вошел в опасную, насыщенную пылью область, в которой его сложно было отличить от любого из мириадов каменных обломков.

Это был эффективный путь ухода от радаров противника, хотя чрезвычайно рискованный. В пыльном облаке вязли и лучи радаров самого «Старзонга», так что система противометеоритной защиты становилась крайне ненадежной. Автопилот попросту мог не успеть среагировать на обломок, обнаруженный радарами на небольшом расстоянии от корабля, так что шансы уцелеть были невелики. Но в схватке с тремя крейсерами их не было вовсе.

Биррел отключил противоперегрузочное поле и стал бесцельно ходить по капитанскому мостику. Экипаж был сейчас не у дел — настал час корабля, его радаров, двигателей, генераторов, компьютеров. Командование временно принял на себя киберштурман, а автопилот послушно выполнял все его приказы, проводя звездолет через космические течения.

Мимо, словно факелы в ночи, проплывали тускло горящие солнца, выбрасывая навстречу кораблю невидимые щупальца гравитационных полей, захватывая его потоками жестких лучей и расставляя ловушки в виде мощных магнитных вихрей.

Весь корабль наполнился мелодичной музыкой работы компьютеров, которые держали сейчас судьбу членов экипажа в своих чутких электронных руках. Малейшая ошибка в сложнейших вычислениях, сбой в системе управления могли бы мгновенно погубить крейсер, и никто — ни пилоты, ни штурманы, ни даже капитан не смогли бы ничего сделать. Только трижды за свою долгую службу в космофлоте Биррел проходил через подобное испытание, и каждый раз его охватывало острое чувство беспомощности и одновременно — благоговения, словно окутавший корабль огненный туман был остатком первичного облака раскаленной плазмы, из которого образовалась Вселенная.

Пространство и время, казалось, исчезли. Мельком Биррел подумал — рискнули ли крейсеры Ориона преследовать их в этом аду, — но тут же забыл об этом. Слишком величественное зрелище открылось перед ним на экране, так что все недавние заботы и тревоги казались мелочными и суетными.

Прошел час — или год? — прежде чем «Старзонг» внезапно вынырнул из туманности и оказался в открытом космосе, за пределами звездного скопления. И сразу стихла органная музыка компьютеров, погасли тысячи мигающих огоньков на контрольных панелях, а вместо этого ожили пульты ручного управления. Но только через несколько минут в коридорах вновь послышались голоса людей — уж слишком все были ошеломлены увиденным и пережитым. Биррел молча обнял Гарстанга за плечи, затем не спеша направился в радиорубку. Вернувшись, он сказал:

— Пятая движется нам навстречу. Можете дать максимальное ускорение?

Гарстанг в сомнении покачал головой, но, изучив показания контрольных приборов, доложил:

— Да, могу. В генераторах сохранился запас энергии еще для одного разгона.

«Старзонг» прошел последние одиночные звезды на периферии скопления, и теперь между ним и Плеядами не было ничего, кроме нескольких парсеков пустоты. Экипаж вновь занял места в противоперегрузочных креслах, и корабль начал новый разгон.

Вскоре из туннеля в скоплении вынырнули три сверкающие искры. Но расстояние до крейсера было столь велико, что преследование было бессмысленным. Развернувшись, корабли Соллеремоса убрались восвояси.

Биррел вспомнил об угрозах Таунцера и улыбнулся. Через несколько часов впереди на экранах радара появилась россыпь огоньков, двигающихся в четком строю. Их можно было принять за метеоритный поток, но Биррел знал, что навстречу движутся сорок четыре могучих звездолета Пятой Лиры. Сердце командора, как всегда, наполнилось гордостью за то, что его сектор Галактики обладает столь могучей эскадрой; и все же одновременно где-то в глубине души в который раз колыхнулось сомнение — имел ли он право управлять этим космическим титаном? Ведь ему еще не было сорока, и он, увы, порой совершал ошибки, как только что на Гинее…

В коммуникаторе послышался взволнованный голос вице-командора Брешника:

— Сэр, Пятая в вашем распоряжении. Я не совсем понял, вы сумели обнаружить секретную базу Ориона? Если это так, то мы…

— Нет, кроме трех кораблей Соллеремоса, мы ничего не нашли, — прервал его Биррел. — В системе голубой звезды меня ожидала ловушка, хотя я так и не понял, зачем же она была поставлена. Готовьтесь к торможению, Брешник.

Он пошел в свою каюту и, тщательно заперев дверь, сел за кодирующее устройство. В послании Фердиасу он коротко описал свою встречу с агентом Ориона.

«…ничем не могу объяснить интерес Таунцера к вашим планам в отношении Земли, — закончил он. — Возможно, этим маскировались другие цели, мне неясные. Жду инструкций».

Биррел вызвал главного радиста и приказал немедленно передать шифровку. Ответ не заставил себя долго ждать.

«Возвращайтесь немедленно на Вегу. К сожалению, отдыха не обещаю. Фердиас».

Эскадра совершила безукоризненно точный маневр разворота и, пропустив вперед флагманский корабль, направилась на маршевой скорости в сторону Веги. Весь оставшийся путь Биррел не покидал своей каюты, лежа на диване и глядя в потолок. Ему так и не удалось найти логичное объяснение происходящему, но в одном он был уверен — в большой игре за звезды был сделан какой-то важный ход.

Глава 4

В окрестностях Веги Биррела охватило приятное волнение. Это не было связано с главным миром сектора Лиры — планетой Вега-4, хотя она и отличалась приятным климатом, теплыми морями и вечным летом.

За свою жизнь командор повидал множество прекрасных планет, но так и не прикипел ни к одной из них сердцем. Его отец был офицером флота Лиры, так что вся жизнь Биррела-младшего прошла в бесконечных перелетах с одной базы на другую. Он быстро находил друзей и еще быстрее их терял, а в конце концов махнул рукой на свои бесплодные попытки пустить хоть какие-то корни в одном из десятков миров, где ему приходилось жить. Детство вспоминалось ему как калейдоскоп ярких, но холодных впечатлений, из которых ни одно по-настоящему не согревало сердце.

Сейчас же, наблюдая за пурпурным шаром, плывущим рядом с бело-голубой Вегой, он забыл обо всех своих тревогах. И все дело было в изящной, хрупкой женщине, которая стала главным в его жизни.

Они поженились три года назад, вопреки всем твердым предубеждениям Биррела. Уж он-то отлично знал, что человек его профессии не должен обременять себя семьей. Перед его глазами стоял печальный опыт родителей. Отец, которому не исполнилось и пятидесяти лет, погиб в космической катастрофе, а мать дожила до глубокой старости в тоске и одиночестве. Да, женщины хороши… но не женщина. Биррел упорно придерживался этой точки зрения, пока не познакомился с Лиллин во время отдыха на фешенебельном курорте Веги-4. Поначалу он считал, что его ожидает очередной приятный и ни к чему не обязывающий роман, но неожиданно получил отпор. Народ этой планеты имел свои обычаи и традиции. Бравый космический волк раскрыл рот от изумления, когда в ответ на невинное предложение зайти к нему в отель «на чашку кофе» Лиллин неожиданно покраснела и сказала: «Хорошо, я готова выйти за вас замуж, Джей».

Биррел в ответ расхохотался, а затем, к собственному изумлению, согласился. И до сих пор не жалел об этом, несмотря на то, что молодые супруги виделись нечасто.

Планета быстро вырастала на экране, и вскоре можно было разглядеть обширные моря, затянутые дымкой облаков, и бесчисленные островные архипелаги. На одном из них располагался Вега-Сити — столица сектора Лиры, который, если отбросить лицемерие, был грандиозной Империей звезд.

Эскадра быстро снизилась и с грохотом прошлась над черным горным хребтом, направляясь к космопорту. Биррел стоял перед обзорным экраном и думал сейчас только об одном — слышит ли жена раскаты грома в небе, выбежала ли она на веранду их виллы, расположенной на самом берегу океана?

Пройдя на безопасной дистанции от города, Пятая миновала цепи высоких холмов и, сделав головокружительный вираж, стройными рядами села на своей базе.

Час спустя Биррел спускался по пандусу, щуря глаза от ослепительного света Веги.

Вокруг кораблей уже роилось множество машин техслужб, сотни механиков занялись осмотром крейсеров, уделяя особое внимание флагману. Командор постоял немного, наблюдая, как «Старзонг» готовят к послеполетному осмотру, а затем пошел к соседнему кораблю. Ему навстречу уже спешил Брешник, на ходу вытирая вспотевшее лицо.

Это был массивный, грубо скроенный человек с редкими белесыми волосами и по-бульдожьи отвисшими щеками. Опытный служака отлично разбирался в космотехнике, но в сложных стратегических ситуациях ему явно не хватало широты мышления. Характер у негобыл вспыльчивый, и Биррелу порой с ним приходилось нелегко.

Брешник неуклюже отдал честь, а затем после короткого и четкого рапорта вдруг взорвался:

— Что, черт побери, происходит, Джей? Разве это дело — бросать эскадру взад-вперед, словно мяч? Чего от нас хочет Фердиас?

— Понятия не имею, Род. Надеюсь, губернатор скоро просветит меня. Похоже, он даже отменит мой законный послеполетный отпуск.

— А-а, — протянул Брешник, помрачнев. — Значит, дело пахнет большой политикой. Как всегда в последние годы, кстати Скоро нам всем придется шить себе фраки, Джей, даже младшим кокам. А кто же будет заниматься боеготовностью сил Лиры и заботиться о безопасности ее границ? В странное время мы живем, командор…

Биррел не стал отвечать на эти риторические вопросы. Отдав своему заместителю необходимые указания, он пошел в сторону стоянки флиттеров.

Пролетая над холмами, командор размышлял над словами Брешника. Как ни крути, а подобную позицию разделяло большинство офицеров его эскадры, да и многие рядовые тоже. Сенат также не был в восторге от действий правительства и находился к нему в осторожной оппозиции, впрочем, не рискуя прямо выступать против указов Фердиаса. Законодательной власти больше пришлось бы по нраву, если бы Фердиас сосредоточился на решении многочисленных внутренних вопросов, но спорить с его агрессивной внешней политикой никто не решался.

Здесь скрывалась так называемая «психология звездолета», доминирующая среди жителей Галактики. В ее основе лежала глубокая, быть может, даже генетически закрепленная в умах людей уверенность, что лидер всегда прав. Так было, когда переселенцы с Земли и других обитаемых планет некогда начали заселять новые миры. Слово капитана корабля было законом для всех — и для экипажа, и для пассажиров. Только он один отвечал за выполнение задачи полета, за безопасность всех находящихся на борту.

Позднее эта беспрекословная уверенность в правоте капитана перенеслась на действия правителей секторов, но здесь-то все было не так просто и очевидно! Народы далеко не всегда понимали цели, к которым их ведет губернатор, оттого и роптали, но повиновались.

Фактический распад Совета ОМ только усилил позиции правителей пяти звездных империй. И началась борьба, неизбежная в ситуации, когда лидеры уверовали окончательно в свою безгрешность…

Биррел посмотрел вперед и увидел, как из-за горизонта стали подниматься здания Вега-Сити. Этот город разительно отличался от столицы Гинеи — дома здесь в основном были невысокими, с белыми стенами. Широкие улицы были полны автомобилей, но еще больше было пешеходных дорог, аллей и парков. Приятный, уютный город из стекла и металлов — такой же, как и на многих других планетах, где туземная цивилизация была поднята стандартной культурой пришельцев из космоса. Они сумели остановить жестокие межплеменные войны, веками терзавшие народ Лиллин, зато лишили его традиций, которые ранее передавались из поколения в поколение.

Пришельцы из других миров построили и деловой центр города — несколько сотен однотипных, сверкающих под солнцем небоскребов, которые так возмущали Лиллин и многих других коренных вегиан. В последние годы столица сектора Лиры постоянно принимала переселенцев из других миров, так что город стремительно рос.

Вот и сейчас Биррел заметил на окраине десятки новых зданий, не отличавшихся особым изяществом. Сенат не раз выступал против такого хаотичного расширения и без того огромного мегаполиса, но Фердиаса это вполне устраивало. Столице — больше жителей, сектору — больше звезд…

Вспомнив о цели своего визита в резиденцию губернатора, Биррел помрачнел. Отныне соперничество между Лирой и Орионом принимало опасный характер, и он, командир Пятой, вопреки своей воле мог оказаться в самом эпицентре событий.

Флиттер подлетел к центральному зданию в городе — резиденции Фердиаса, которая по своим масштабам и роскоши больше напоминала дворец короля. Сделав полукруг, кораблик сел на небольшом личном аэродроме губернатора. Пройдя несколько рядов охраны, Биррел поднялся на лифте на двадцать второй этаж. Здесь его пропуск еще раз проверили, хотя офицеры охраны отлично знали его в лицо, и только тогда командор Пятой в сопровождении секретаря вошел в кабинет Фердиаса.

Комната была небольшой и сравнительно скромно обставленной по сравнению с роскошью всего здания, словно Фердиас лишний раз хотел подчеркнуть, что вовсе не претендует на императорские привилегии. Палаты сената производили куда большее впечатление, но именно здесь, а не в залах законодателей, решалась судьба огромного сектора Галактики.

Фердиас сидел за обширным столом резного дерева и листал какие-то бумаги. Заметив Биррела, он, не чинясь, поднялся и пошел, чуть прихрамывая, ему навстречу. Фердиас получил эту серьезную травму еще в молодости, стремясь получить высший, девятый класс пилота космических кораблей. Катастрофа заставила его забыть о карьере космонавта, и всю свою недюжинную энергию Фердиас бросил в политическую деятельность. В секторе Лиры было немало амбициозных молодых людей, желавших со временем занять пост губернатора, но Фердиас оказался самым талантливым и целеустремленным. Он отбросил все лишнее — друзей, женщин, семью, развлечения и шаг за шагом поднимался по лестнице власти, не особенно церемонясь в средствах. Биррел считал, что сделал неплохую карьеру, став в тридцать четыре года командором, но Фердиас был всего лишь на шесть лет старше, а сумел добиться несравненно большего.

Это был невысокий мужчина, без особого лоска в манерах, нервный, импульсивный и до смешного подозрительный. Со стороны он казался личностью мелкой и незначительной, но стоило Фердиасу хоть немного обратить на вас внимание, как вы попадали под неотразимое обаяние его золотистых глаз, бархатного голоса, а главное — проницательного, блестящего ума. Нет, не случайно этот человек был одним из пяти самых влиятельных людей Галактики.

Фердиас, улыбаясь, первым протянул руку Биррелу, словно близкому другу. Да так оно и было, хотя с непредсказуемым правителем Лиры всегда следовало держаться настороже.

— Рад вас видеть, Джей, — сердечно сказал губернатор, будто ожидал от командора приятных сообщений. — А теперь расскажите поподробнее о ваших приключениях.

Биррел доложил во всех деталях о своей неудавшейся миссии на Гинею и о ловушке, которую агент Соллеремоса устроил ему.

На лице губернатора продолжала блуждать улыбка, но глаза стали куда холоднее.

— Вы сделали глупость, Джей, пойдя в город один, — сказал он. Биррел кивнул, соглашаясь. В этом был весь Фердиас. План действий разработал сам правитель, но за провал его, естественно, отвечал непосредственный исполнитель.

— Впрочем, нет худа без добра, — после многозначительной паузы продолжил губернатор. — Теперь я уверен в том, о чем раньше только подозревал. Соллеремос явно перестарался, пытаясь выведать мою тайну, и невольно выболтал свою.

Биррел озадаченно сказал:

— Не понимаю, о чем вы говорите, губернатор. Таунцер дважды спросил меня: «Что планирует Фердиас в отношении Земли?» Разве у вас на самом деле есть виды на эту заштатную планетку? Не отвечайте, если я прошу слишком много. Вы же знаете, я стараюсь держаться подальше от политики.

Фердиас заговорил не сразу. Он прошелся по комнате, сцепив руки за спиной, а затем вновь уселся за стол и впился в Биррела пронзительным взглядом.

— Ну к чему этот пренебрежительный тон: «заштатная планетка…» Вы же сами наполовину землянин, разве не так?

— Даже больше — на три четверти. Мой отец был землянином по крови, а родители матери происходили с Земли и Капеллы.

— Вот видите, — с укоризной сказал Фердиас. — Нехорошо забывать о таких вещах, командор. Неужели у вас не осталось никаких чувств к планете своих предков?

Биррел недоуменно хмыкнул.

— Но я ведь там никогда не был! Я родился на транспорте по дороге на Арктур и детство провел, по крайней мере, на двух десятках планет. К Земле же я ближе Проциона не подходил — случая не было, да я особо к этому и не стремился.

Фердиас кивнул.

— Знаю. А что вы думаете о Терре? Как-никак именно там базируется Совет Объединенных Миров. — Последние слова губернатор произнес с нескрываемой иронией.

— Х-м-м… Что я думаю? — немного растерянно ответил Биррел. — Освоение Галактики первыми начали именно земляне. В школе нам рассказывали, как Терра пыталась некоторое время управлять сообществом миров и как это кончилось прахом. Я немало слышал о Совете ОМ, об объединенном космофлоте, в основном из анекдотов. Такого типа: «Встретились около Сириуса два крейсера — из Лиры и с Земли. Второго из них долго после этого не могли найти, и только случайно обнаружили в кармане старшего боцмана-вегианина…»

— Очень смешно, — сказал Фердиас, нахмурившись. — Сейчас я вас еще больше развеселю — у меня есть сведения, что один из секторов собирается присоединить к себе Землю.

Биррел был поражен.

— Не может быть! Ведь Солнечная система объявлена территорией ОМ, и никто не имеет права… да и кому может понадобиться это сокровище?

— Например, Соллеремосу, — сказал Фердиас. Биррел удивленно воззрился на губернатора.

— Вы хотите сказать, что правитель огромного сектора, в который входят десятки тысяч звезд, жаждет захватить Терру?

— Он много чего хочет, — многозначительно заметил Фердиас. — Поверьте моему чутью, Джей. Недавние маневры Ориона проводились с намерением скрыть истинную цель Соллеремоса — Землю!

Биррел был окончательно сбит с толку.

— Но зачем Ориону понадобилась эта незначительная планета?

— Незначительная? — Глаза Фердиаса вспыхнули. — Да, во всех отношениях это третьеразрядный мир, каких в Галактике миллионы. Однако Земля занимает в истории важное место. Психологическое воздействие ее громкого имени на сознание и еще больше — на подсознание людей может быть огромным. За два столетия кровь выходцев с Терры оказалась в жилах большинства обитателей Галактики. В их память генетически заложена информация о том, что некогда планета далеких предков была центром Галактики, и это не пустяк, нет! Вспомните, что вы рассказывали о встрече с аборигенами Гинеи — они до сих пор испытывают чувство гордости от того, что некогда их правители якобы были королями звездного скопления. Их даже не смущает полное отсутствие доказательств этому. Подобными красивыми легендами тешат себя народы почти всех обитаемых миров, но только земляне по крови твердо знают, что их славное прошлое — не вымысел! Конечно, Совет ОМ стал объектом всеобщих насмешек, но представьте, если место глупых болтунов займет могущественный губернатор и во весь голос заговорит обо всем этом? Да он тогда без кровопролитной войны может стать императором Галактики!

Биррел был ошеломлен пылкой тирадой Фердиаса. «Все-таки я настоящий младенец в политике, — подумал он. — Мне и в голову не приходило, что шаткое равновесие между секторами могло нарушиться таким путем. В душе я уже давно смирился с тем, что война за новый передел Галактики неизбежна. Все сектора, несмотря на миролюбивую риторику, наращивают свои силы, тайно разрабатывают все новые и новые виды оружия. Сдерживает губернаторов, конечно же, не архаичный Совет ОМ с его жалким «объединенным флотом», а понимание того факта, что победителей в титанической схватке просто не будет. Но, оказывается, завладеть Галактикой можно и другим путем, в результате необъявленной психологической войны… И крошечная Земля в этой невидимой игре козырной туз!»

Чем больше Биррел думал об этом, тем меньше все это ему нравилось. Он пытливо посмотрел в глаза Фердиасу и настороженно спросил:

— Насколько я понимаю, вы не собираетесь разрешить Содлеремосу сделать такую ставку в борьбе за звезды? Губернатор неожиданно расхохотался.

— Джей, вы так и не научились хитрить, даже став командором. В вашем вопросе явно слышится другой: «А не хочешь ли ты, Фердиас, сам стать таким путем императором Галактики?» Отвечаю совершенно искренне — нет, не хочу. Но и другим губернаторам не позволю, тем более старому пройдохе Соллеремосу.

Он вновь вскочил из-за стола и стал энергично ходить взад-вперед, слегка приволакивая правую искалеченную ногу.

— Соллеремос знает слишком хорошо, что я попытаюсь всеми способами остановить его. Вот почему Таунцер подстроил вам ловушку на Гинее. Соллеремос, конечно же, не верил, что вы в курсе моих замыслов по отношению к Земле. Руками своего глупца агента он лишь заинтриговал вас, надеясь, что вы, возвратившись на Вегу, вызовете меня на откровенность. Умно, умно…

Фердиас замолчал. Подойдя к стене, он коснулся кнопки, и тотчас перед ним зажглась объемная звездная карта.

Биррел был в смятении. От недавнего ощущения важности своей персоны не осталось и следа — здесь, в этом скромно обставленном кабинете, он был всего лишь пешкой.

Почему Фердиас до сих пор ни словом не обмолвился о начале новой, невидимой войны? Ведь они столько времени проводили вместе — на охоте, на яхте губернатора, да и просто у камина за бутылкой прекрасного вина… Десятки доверительных бесед — и, как оказалось, ни слова о главном. Конечно, Фердиас поступил мудро, послав его на Гинею, ведь никакой «детектор правды» не смог бы выудить у него то, чего он не знал. Соллеремоса это могло сбить с толку — ведь ему прекрасно было известно об особых отношениях Фердиаса с командиром Пятой Лиры.

Но… но тогда выходит, что Фердиас попросту подставил его? Он догадывался о ловушке и хотел, чтобы ему, Биррелу, прозондировали мозг? Отсюда и его настойчивое желание, чтобы «Старзонг» летел в это чертово скопление один. Тогда получается, что они с Гарстангом спутали Фердиасу все карты… Каков же будет следующий ход губернатора, на какую клеточку поставят командира Пятой Лиры?..

Чувство негодования и обиды захлестнуло Биррела, но внезапно он вспомнил, что точно так же поступал с офицерами своей эскадры. Командор никогда не говорил им всей правды, однако всегда требовал полного доверия к себе и безукоризненного выполнения своих приказов. Почему же Фердиас должен чувствовать какие-то угрызения совести, когда сам Биррел никогда ничего подобного не ощущал?..

Он вздрогнул, почувствовав, что кто-то положил ему руку на плечо. Это был Фердиас, но уже совершенно в другом настроении — улыбающийся, почти беззаботный, словно они встретились на дружеской пирушке. Губернатор Лиры был переменчив, словно море, и к этому невозможно было привыкнуть.

— Джей, о чем это вы так хмуро думали? — весело спросил Фердиас. — Неужели я испортил вам настроение своими разговорами о политике? Выбросьте из головы все это, жизнь полна других, более приятных вещей! Подумайте, через какой-то час вы будете держать в объятиях свою очаровательную супругу — да вы просто счастливец!.. Кстати, передайте Лиллин мой самый горячий привет. Четыре, нет, пять дней вы сможете наслаждаться отдыхом в семейном кругу на берегу моря…

— А что потом? — не выдержав, перебил губернатора Биррел, но тут же поправился:

— Простите, милорд, я слушаю вас.

— Потом будет еще один праздник, Джей, — подмигнув, сказал Фердиас и уселся, непринужденно развалившись в кресле, словно давая понять — официальная часть беседы кончилась. — У вас пошла удачная полоса, командор! Вместо скучного и опасного патрулирования где-то на границах сектора вы отправитесь на празднование в честь двухсотлетия первого звездного перелета. Я уже подписал приказ о назначении вас главой официальной делегации Лиры на этом мероприятии.

Биррел полагал, что сегодня его больше ничем нельзя удивить, но слова губернатора повергли командора в шок.

— Меня? — переспросил он, побагровев. — Вы, надеюсь, шутите, Фердиас. Какой из меня дипломат…

— А это мы еще посмотрим, — загадочно улыбнувшись, ответил правитель Лиры. — Вы не беспокойтесь, никаких особенных перемен в вашей жизни не произойдет. Вас будут сопровождать не чопорные чиновники из департамента внешних сношений, а крейсеры Пятой эскадры. И полетите вы не куда-нибудь в Тмутаракань, а в цитадель Объединенных Миров — на Землю. Совет ОМ недавно прислал мне приглашение, и я решил не огорчать стариков… Все-таки юбилей первого полета к звездам! — После долгой паузы Биррел нашел в себе силы ответить:

— Понятно. Если Соллеремос решит пойти ва-банк, то Пятая Лиры сможет защитить Землю?

— Приблизительно так, — сказал Фердиас небрежно. — Конечно, мы вступим в бой не по своей инициативе, что может быть неверно истолковано, а исключительно по просьбе Совета ОМ. Думаю, тут проблем не возникнет, даже эти очень большие политики не понадеются на силы своего Объединенного флота, когда к Солнечной системе двинутся армады Ориона.

— Слушаюсь, милорд.

— Не забудьте взять с собой полный набор вспомогательных судов, Биррел, — напомнил Фердиас. — До начала празднования еще немало времени, так что Пятой потребуются дополнительные ресурсы.

— Есть, милорд.

— Да, и вот еще что… — поколебавшись, добавил Фердиас. — Нехорошо отрывать экипажи кораблей на долгое время от своих семей, ведь дело идет всего лишь об участии в праздновании. Да и вам будет неудобно ходить на дипломатические приемы без супруги. Может, есть смысл вместе с Пятой послать транспорты с семьями личного состава, как вы считаете? Представляю, как рады будут детишки такому путешествию к легендарной Земле!

Биррел хмуро кивнул. Все было ясно. Прилет Пятой на Терру вместо делегации чиновников мог вызвать подозрение, и не только со стороны Соллеремоса. Но транспорты с женами и детьми могли рассеять сомнения у самых недоверчивых политиков. Прекрасное прикрытие, лучшего и придумать было нельзя.

Однако факт оставался фактом — в случае начала боевых действий женщины и дети с Лиры могли оказаться в самом пекле. И Лиллин в том числе…

Фердиас был верен себе.

— Все будет сделано, милорд, — хрипло сказал Биррел. — С чего я должен начать, прибыв на Землю?

— Естественно, начать нужно с официального представления, встреч с членами Совета, экскурсий по местным достопримечательностям и тому подобной чепухи. Через день-другой обязательно отправьтесь полюбоваться вашим родовым гнездышком.

— Чем-чем?..

— Домом вашего прадеда, — сухо сказал Фердиас. — Я приказал разыскать все данные о нем в архивах. Он находится в захолустном местечке Орвилле, что вблизи от Нью-Йорка. В этом же городе и здание Совета ОМ, так что никого не удивит, если вы с супругой захотите навестить дорогие для вашего сердца места.

— Там я встречусь с вашим агентом и получу от него дальнейшие указания? — начал понимать Биррел.

— Конечно. Вас будет ждать Кэрш.

Биррел всего несколько раз встречал этого серого, невзрачного человека с незапоминающимся лицом и бесцветными глазами. Кэрш был правой рукой в тайной борьбе Фердиаса с остальными секторами. Подобно Таунцеру, он был буревестником, появление которого на авансцене могло означать только одно — переход к открытой стадии борьбы за Галактику.

— Разве Кэрш сейчас находится на Земле?

— Да, уже несколько месяцев. Он-то и купил дом в Орвилле. Я полностью доверяю этому человеку, Джей. Вы должны беспрекословно выполнять все его приказы, он значительно лучше ориентируется в ситуации, чем я здесь, на Веге.

— Но если Орион…

— Не беспокойтесь, вы будете предупреждены, если Соллеремос двинет свои эскадры к Солнечной системе. И еще одно: думаю, не стоит говорить о том, что Пятая летит на Землю исключительно ради участия в юбилее, дорогом сердцу каждого астронавта. Только ради этого, понятно?

Фердиас сказал это мягко, с дружеской улыбкой, но Биррел достаточно хорошо знал, что отныне любая ошибка может стоить ему головы.

Когда флиттер нес командора в сторону моря, где на высоком холме располагалась его вилла, Биррел неожиданно подумал: а не делает ли ошибки сам Фердиас? Ведь с уходом Пятой сектор Лиры лишается своего самого мощного щита.

Не этого ли добивался Соллеремос?..

Глава 5

Голубое солнце коснулось вершин темных холмов, а небо подернулось пурпурной мглой, когда Биррел подошел к своему дому. Белое здание с полукруглым портиком утопало в пышной зелени. Далеко внизу плескалось море, накатывая на песчаные отмели пенистые волны. Биррел едва сдерживал нетерпение.

На обширной террасе Лиллин не было видно, она устала ждать мужа, высокая должность которого не позволяла ему сразу же после прилета нестись домой. Не было ее и в анфиладе комнат, полупустых, по вегианскому обычаю. Биррел нашел жену сидящей на скамейке в маленьком саду, расположенном во внутреннем дворе виллы. Без слов она бросилась ему навстречу и порывисто обняла. Как истинная вегианка, она лишь внешне была сдержанна и даже немного холодна; под личиной ледяной богини скрывалась страстная, в чем-то дикая натура, порой даже пугавшая Биррела. У Лиллин была тонкая, грациозная фигура, тяжелая копна волос с медным отливом и золотистая кожа такого удивительного оттенка, которого никогда не встретишь у людей с земной кровью.

По местному обычаю, молодая женщина была одета в пышный полупрозрачный хитон, казавшийся издалека облачком тумана.

Они долго целовались, сидя на скамье, но когда Биррел хотел было взять жену на руки и отнести в спальню, Лиллин резко отстранилась.

— Сначала расскажи о том, что хотел от тебя Фердиас. Ведь ты уже побывал у него, не так ли?

Это странное сочетание льда и пламени в жене всегда раздражало Биррела, но что поделать — уж таким народом были вегиане. Он коротко рассказал о предстоящем полете на Землю.

К его удивлению, на лице жены не отразилось и тени радости.

— Лететь к Земле, — прошептала она. — Только для того, чтобы отпраздновать юбилей, о котором у нас на Веге никто и не помнит? Как странно…

— Лиллин, что с тобой? — возмутился Биррел. — Сколько раз ты упрекала меня в моих долгих отсутствиях, а теперь тебе не нравится, что мы несколько недель пробудем вместе!

— Несколько недель — что это означает, Джей? Две недели или два месяца?

Биррел не знал и честно сказал об этом. Ему было не по себе от мысли, что Лиллин станет частью пестрой маскировки, которой Фердиас хотел прикрыть Пятую Лиры от недоверчивых взглядов других губернаторов.

Лиллин неожиданно улыбнулась.

— Хорошо, милый, я последую за тобой, куда ты захочешь. Тебе принести вина?

Они вышли на террасу и долго еще сидели, глядя на далекие огни города и изогнутую линию горного хребта на горизонте. Небо зажглось россыпями звезд, среди которых, словно ночные бабочки, мелькали десятки флиттеров. Ежедневное созерцание звездного неба было древней традицией вегиан, и Биррел покорно обнял жену и старался, как подобает в таких случаях, думать только о приятном. «А все-таки эта планета милее мне, чем все остальные, — мелькнула мысль. — Когда-то мне придется оставить космофлот и волей-неволей осесть в каком-то из миров. Почему бы не дожить последние годы на родине Лиллин? Своего-то дома у меня нет. Если не считать Земли, которой я никогда не видел. Земля…»

Биррел попросил жену подождать минутку, а сам пошел в кабинет и вызвал по закрытой линии связи вице-командора Пятой. Вскоре на овальном экране появилось раздраженное лицо Брешника. Выслушав своего начальника, он кивнул головой:

— Да, я уже получил соответствующие распоряжения от секретаря Фердиаса. Мы должны работать днем и ночью, чтобы подготовить корабли к такому серьезному перелету. Больше всего возни с транспортами — они не приспособлены для того, чтобы перевозить сотни женщин и детей. Не завидую их капитанам, у них на борту будет настоящий ад! Только подумать, что мы идем на такие хлопоты ради дружеской вечеринки в какой-то богом забытой дыре…

— Что с вами, дружище? — спросил Биррел. — Неужто старый космический волк так относится к юбилею звездных полетов?

Брешник коротко и энергично ответил, как он относится к этому великому празднику, а заодно и ко всем остальным праздникам тоже.

Биррел невольно улыбнулся.

— Род, в глубине души я согласен с вами, но Фердиас хочет ублажить старичков из Совета ОМ и потому вместо делегации из белых воротничков решил послать людей, понюхавших космоса. Экипажи заслужили хороший отдых, и вовсе ни к чему, чтобы наше вино выпили какие-то чиновники. Придется попотеть. Переходите с этого часа на трехсменную работу. Я прилечу завтра утром. Все.

Вернувшись на террасу, он застал Лиллин задумавшейся. Что-то в выражении ее лица насторожило Биррела.

— Брешник закипел, как чайник, когда узнал о приказе Фердиаса, — весело сказал он, усаживаясь в кресло рядом с женой. — Ничего, пусть бурлит и булькает — работать-то все равно предстоит ему, да еще как! Что толку было бы в моем громком командорском звании, если бы нельзя было перевалить всю грязную работу на чужие плечи.

Лиллин не приняла его шутливого тона. Серьезно взглянув на мужа, она только сказала:

— Знаешь, Джей, я начинаю ненавидеть твою Землю. Биррел был настолько поражен, что поначалу даже не знал, как отреагировать на эти слова. За три года совместной жизни он так и не сумел привыкнуть к внезапным переменам в настроении Лиллин. От недавней покорности не осталось и следа, словно она и не обещала последовать за ним хоть на край света.

— Это еще почему? — наконец выпалил Биррел, с досадой хлопнув себя по колену. — Что за детские капризы? Ты никогда не видела эту планету и ровным счетом ничего о ней не знаешь. Она вполне может тебе понравиться.

Лиллин сказала, отвернувшись:

— Нет.

— Что значит нет?!

Некоторое время она не отвечала. В вечерней мгле очертания ее фигуры стали зыбкими и расплывчатыми. Внезапно она повернула к нему свое бледное лицо с влажными от слез глазами.

— Это твой мир, Джей, а земляне — твой народ! Мы были счастливы здесь, на Веге, но как все сложится на чужой для меня планете? Как ко мне отнесутся твои соплеменники и главное — как на меня будешь смотреть ты?

Биррел так рассердился, что долгое время не мог найти слов. Неожиданно для себя он схватил жену за плечи и грубо встряхнул ее:

— Мне стыдно за тебя, Лиллин. Как ты можешь думать так обо мне?..

Он едва удержался от более резких выражений. С вегианами нельзя было говорить на повышенных тонах — приходилось себя сдерживать. С трудом загнав внутрь раздражение, он произнес более спокойным тоном:

— Послушай, милая! Земля — вовсе не мой мир. Для меня это только название планеты, где родились мои предки. Почти все астронавты имеют частичку земной крови, видимо, это и тянет их в космос, в отличие от оседлых народов типа вас, вегиан.

— В тебе ее больше, чем во многих других, — холодно напомнила Лиллин.

— Да, это так. Мой отец был чистокровным землянином, хотя и родился на Сириусе. Еще в молодости он прилетел на Вегу, чтобы служить в ее космофлоте, и погиб на границе нашего сектора в катастрофе. Мой дед по матери тоже был выходцем с Земли, но всю жизнь проработал на вегианской космоверфи. Это тебя чем-то не устраивает?

Лиллин хотела возразить, но, как это не раз бывало, лед в ее глазах внезапно растаял, и она поцеловала мужа с неприкрытой страстью.

Больше этой ночью они ни о чем не говорили. На следующее утро Биррел размышлял о вечернем разговоре, летя во флиттере в сторону базы Пятой Лиры. Но, едва приземлившись на посадочном поле базы, он и думать забыл о своих семейных проблемах.

Его встретил Эвер — командир третьей эскадры, полный и никогда не унывающий человек с вечной улыбкой на круглом розовом лице. На этот раз он был непривычно мрачен. Крепко пожав руку Биррелу, Эвер тихо сказал:

— Джей, час назад из штаба флота сообщили, что Первая и Третья эскадры Ориона снялись со своих баз. И наши наблюдатели потеряли их из виду.

— Потеряли? Как это могло произойти?

— Пойдемте, Джей, я доложу вам обстановку.

Оба командира молча пошли к зданию штаба Пятой Лиры и поднялись на третий этаж, в зал заседаний. Одна из его стен представляла собой объемную карту сектора Лиры и примыкающих к ней областей. Это была лишь часть той области Галактики, которую освоили люди с Земли и других высокоразвитых планет, но и она содержала в себе тысячи звезд и туманностей и на порядок больше обитаемых миров. Рядом с каждым из них светились красные цифры, которые обозначали, какое население на нем преобладало — люди, гуманоиды или негуманоиды, а также каков уровень развития цивилизации.

Эвер взял в руки световую указку и очертил регион в восточной части сектора Лиры, затем обширную буферную зону, за которой находилась граница сектора Ориона.

— Наши секретные станции наблюдения находятся здесь, здесь и здесь, — сказал Эвер, указав на три далеко расположенные друг от друга потухшие звезды с мертвыми, необитаемыми планетами. — Эскадры Ориона вышли из своего сектора и, внезапно развернувшись, спрятались за одним из горячих водородных облаков. Оно излучает электромагнитные волны в таком широком спектре, что забило помехами все наши радары дальнего действия. Ясно, что это было сделано намеренно.

— И где же, по мнению штаба, находятся сейчас эскадры? — нахмурившись, спросил Биррел.

— Трудно сказать. Наблюдатели полагают, что где-то здесь… Эвер очертил световым лучом область между водородным облаком и Землей, которая по традиции отмечалась на картах голубым кружком.

Эта часть космоса была малообитаемой, хотя и сияла крупными звездными скоплениями. Она пользовалась среди звездолетчиков дурной славой. Безопасного пути через этот хаос не существовало. Между одними скоплениями протекали мощные космические течения, насыщенные пылью и каменными глыбами, между другими простирались реки холодного водорода. Но хуже всего были многочисленные газообразные облака — остатки сверхновой, некогда взорвавшейся в этом районе. Они до сих пор излучали потоки жестких лучей, которые могли за считанные минуты пробить даже надежную защиту крейсеров Пятой Лиры, не говоря уж о транспортах.

— Эскадры Ориона могут скрываться в этой области буферной зоны где угодно, — продолжал Эвер. — Трудно сказать, какую задачу они выполняют, но в штабе считают, что они могут в принципе помешать Пятой приблизиться к Земле. Хотя это только ничем не подтвержденная догадка.

Биррел хмуро кивнул. Он не любил спекулятивных рассуждений, куда лучше было иметь дело с конкретными данными и цифрами. И все же Первая и Третья эскадры Ориона были отборными силами Соллеремоса и никогда прежде не совершали рейса вместе. Значит, перед ними поставлена какая-то очень серьезная задача. Неужели…

— Эвер, я попрошу вас лично проследить за тем, чтобы отдел навигации подготовил расчет траекторий Пятой не позднее чем к завтрашнему утру. У меня, к сожалению, нет на это времени.

— Никаких проблем, Джей, — улыбнулся толстяк. — Тем более что штаб флота просил меня о том же.

Биррел попрощался с командиром Третьей Лиры, а сам торопливо вернулся к своему флиттеру и приказал пилоту везти к резиденции губернатора. Сообщение Эвера встревожило его настолько, что он решил на время отложить все текущие дела, положившись на опыт Брешника.

В резиденции правителя сектора Лиры на этот раз было многолюдно, так что Биррелу удалось лишь через час добиться аудиенции. Фердиас только что закончил длительное совещание с членами правительства и выглядел утомленным. Увидев Биррела, он указал ему рукой на кресло возле стола.

— Я знаю, что вас привело сюда, командор. Две эскадры Ориона приблизились к возможной траектории вашего полета к Земле. Похоже, Соллеремос пронюхал каким-то образом о наших планах и словно бы предупреждает — не вздумайте посылать в Солнечную систему военные корабли.

— Опасаюсь, что у него более серьезные намерения, — почтительно возразил правителю Биррел. — Соллеремос может всерьез напасть на Пятую. Случай уничтожить лучшую эскадру Лиры очень удобный — Орион обвинит нас в попытке захвата Земли, а себя постарается выставить как защитников мира в Галактике.

Фердиас пожевал губы.

— Может быть, и так, Джей, но я думаю иначе. Биррел выжидательно посмотрел на губернатора, однако тот не стал развивать свою мысль. Мол, понимай как хочешь, твое дело выполнять приказ.

На этот раз, впрочем, командир Пятой решил проявить настойчивость.

— С транспортами в арьергарде Пятая окажется в очень сложной ситуации, — сказал он, пытаясь все-таки вызвать губернатора на откровенность.

— Неужели мы будем это вновь обсуждать? — недовольно отозвался Фердиас. — Транспорты полетят вместе с эскадрой, вопрос решен. Совет ОМ не разрешит Пятой приблизиться к Земле в случае, если это можно будет расценить как демонстрацию силы. Корабли с сотнями женщин и детей — единственное средство преодолеть недоверчивость землян. Соллеремосу же этот ваш ход может спутать все карты.

Биррел кивнул с несчастным видом. Опять политика, одна только политика…

— Значит, жители Земли с недоверием относятся к нам? — спросил он.

— Еще с каким! По сообщениям Кэрша, агенты Ориона активно занимаются распространением самых мерзких слухов и сплетен среди землян. Знаете, что придумали эти подлецы? Они обвиняют меня — меня! — в коварных планах захвата Солнечной системы, а Соллеремоса, естественно, пытаются изобразить в розовых красках спасителя Галактики!

Биррел картинно поднял брови в изумлении, хотя сам минуту назад говорил об этом. Он отлично знал, что может влиять на губернатора только в ограниченных масштабах. Сегодня Фердиас был усталым, раздраженным и фактически не слушал командора.

Биррел поднялся и, изобразив на лице почтительную улыбку, сказал:

— Я сделаю все, чтобы выполнить ваш приказ, милорд. Фердиас чуть смягчился.

— Я знаю это, Джей.

Не выдержав, Биррел буркнул напоследок:

— И все-таки странно, что там, на Земле, мне придется подчиняться распоряжениям какого-то тайного агента, хоть и лучшего на Лире.

Фердиас недовольно сдвинул брови. Он не привык, чтобы его действия обсуждались кем-то из подчиненных.

— Я достаточно хорошо знаю людей, Биррел, и понимаю, кому из них можно доверять, а кому нет. Вы пока пользуетесь моим доверием, но не советую им злоупотреблять. Повторяю, на Земле Кэрш будет вашим непосредственным начальником. Все. Удачного вам полета, командор.

«Очень приятно услышать такое напутствие после всего сказанного», — мрачно думал Биррел, шагая по коридорам резиденции губернатора.

С каждым часом ему все меньше и меньше нравилась его миссия. А тут еще это неожиданное поведение жены… Конечно, все эти бабьи тревоги Лиллин глупы и надуманны, но… но причина для беспокойства у нее была, и очень серьезная. Только говорить об этом нельзя.

Дома его поджидал приятный сюрприз. Гроза так же внезапно закончилась, как и началась, и Лиллин ждала мужа, одетая в свое лучшее платье. Ее лицо светилось от радостного возбуждения. Но первые же слова несколько разочаровали Биррела.

— Дорогой, нас пригласили сегодня вечером повеселиться в одной из приморских деревушек. Ты не будешь возражать?

Биррел рассчитывал провести эту ночь совсем иначе, однако, увидев счастливое лицо жены, не посмел перечить. Они сели во флиттер и поднялись в темно-синее предвечернее небо. Следуя вдоль береговой линии, они через полчаса оказались за цепью старых гор.

На склонах одной из гор сохранились остатки древнего города — белые полуразрушенные виллы, выщербленные колоннады, высокие арки, окутанные вьющимися растениями. Рядом располагалась небольшая деревушка, состоящая из нескольких десятков строений, сложенных из грубо обтесанных камней. Во двориках росли экзотические фруктовые деревья и крупные белые цветы, насыщавшие прохладный воздух густым пряным ароматом. Здесь жили только чистокровные вегиане, не принявшие культуру пришельцев с далеких звезд и сохранившие старый уклад жизни, древние обычаи и почти забытые туземные праздники.

Предзакатные часы они провели в саду-дворике одного из родственников Лиллин, пробуя чудесные фруктовые вина. Здесь собрались многие соседи со своими семьями. Они шумно говорили о чем-то на вегианском языке, который Биррел так и не удосужился выучить, но, заметив, что он прислушивается к беседе, повторяли для него свои слова на галакто. Ближе к ночи вино сделало свое дело, и о Бирреле почти забыли. Он не обиделся — вегиане нравились ему. Впервые за долгие годы странствий по десяткам миров он почувствовал, что нашел настоящих друзей. Правда, порой в вегианах проскальзывало что-то древнее, жестокое, делавшее их похожими на варваров, но это случалось нечасто, и Биррел научился не замечать этого. Вернее, ему хотелось думать, что он не обращает на это внимания.

Когда последние лучи Веги окончательно погасли за горизонтом, возбуждение среди селян еще больше возросло. Мужчины стали агрессивно что-то выкрикивать, угрожающе жестикулируя какому-то невидимому врагу, а женщины вообще были близки к истерике.

Наконец многие из них поднялись из-за стола и направились по улице к краю деревушки, ближе всего расположенному к морю. Биррел вопросительно посмотрел на жену. Та, казалось, находилась в сомнении — ей явно хотелось последовать за друзьями, но, взглянув на мужа, она помрачнела.

Все разрешилось очень просто. К Биррелу подошла одна из местных девушек, которая весь вечер не сводила с чужака зачарованных глаз.

— Почему ты сидишь? — спросила она на галакто. — Пойдем! Мы все идем на карнавал ворнов! Разве ты не хочешь их увидеть? Ведь это бывает только раз в году.

— Я мало слышал о них, — заколебавшись, ответил Биррел, глядя на задумчиво сидящую чуть в стороне жену. — Кто это?

— О-о, они такие старые, глупые и очень забавные! — со смехом ответила девушка и, схватив его за руку, силой подняла со скамьи. — Пойдем, там будет очень весело!

Биррел не раз слышал о древнем празднике ворнов, но ни разу не бывал на нем. Лиллин почему-то не хотела этого и отмалчивалась в ответ на его заинтересованные расспросы.

На этот раз она внезапно рассмеялась и, схватив мужа и огорченную девушку за руки, повела их вслед за возбужденной толпой в конец деревни. Там, за древней каменной аркой начиналось глубокое ущелье, ведущее к морю. Оно было окутано туманом, сквозь который проникал далекий плеск волн.

Около арки собрались сотни людей — многие из них прилетели в деревню из города на флиттерах. Посельчан же было на удивление мало. Похоже, они остались в своих домах.

Обернувшись, Биррел заметил, что свет везде погас, окна были закрыты глухими ставнями, двери плотно прикрыты. Казалось, деревня замерла, чего-то ожидая…

И это «что-то» вскоре пришло. Из тумана появилась странная фигура — ужасное ящероподобное создание ростом с человека, идущее на задних изогнутых лапах. Чешуйчатое тело влажно блестело при свете звезд, плоская змеевидная голова раскачивалась из стороны в сторону, сверкая затянутыми пленкой глазами.

— Ворн… ворн… ворн… — прокатилось по толпе. Раздались нервные смешки, но тотчас смолкли, словно ящер вызывал у вегиан страх.

Биррелу было ясно, что перед ними стоял селянин, одетый в костюм ворна, хотя все выглядело настолько достоверно, что по его спине пробежал холодок.

Задолго до того, как на Вегу-4 прибыли первые звездные корабли, вегиане победой завершили свою многовековую борьбу с рептилиями, жившими на берегах морей и океанов. Эти существа не обладали развитым разумом, но отличались коварством и жестокостью. Они совершали бесчисленные ночные набеги на поселения людей, и память об ужасных бойнях при свете звезд осталась в памяти вегиан. Поэтому Биррел не удивился, когда услышал в толпе сдавленные крики страха.

Вслед за первым верном из белесой мглы появился второй ящер, затем третий, четвертый… Восемь псевдоворнов цепочкой прошли под аркой, угрожающе шипя. Выйдя на улицу селения, они стали носиться от одного дома к другому, скребясь в двери и жутко воя.

Биррел почувствовал, что Лиллин инстинктивно с силой сжала ему руку. Ее глаза остекленели, губы дрожали, грудь взволнованно вздымалась… Казалось, она всерьез воспринимала происходящее представление.

Внезапно свет в домах вспыхнул, и двери разом распахнулись. На порогах появились мужчины, одетые в традиционные вегианские туники. В руках они держали кнуты. С воинственными криками вегиане бросились на ящеров и стали безжалостно их хлестать, распевая во все горло песню древних воинов. Ворны бросились врассыпную, жалобно воя и делая смешные прыжки, чтобы избежать ударов.

Настроение в толпе зрителей сразу же изменилось. Страх прошел, глаза людей запылали гневом. Сжав кулаки, вегиане стали ритмично притоптывать, повторяя слова старой песни. Мужчины дрожали от возбуждения, едва сдерживаясь, чтобы самим не броситься в бой, и даже красивые лица женщин исказили гримасы жестокости.

Лиллин буквально трясло, она как завороженная смотрела на избиение ворнов, невнятно выкрикивая слова песни вместе с толпой.

Биррел был поражен, глядя на жену, — такой он никогда ее не видел. Под изящными чертами лица словно бы проявилось что-то древнее, скрытое и жестокое. Он давно сознавал, что плохо разбирается в людях и особенно в женщинах. Но то, что произошло сегодня с вегианами, было для него неприятным сюрпризом.

Биррел наклонился к Лиллин и тихо сказал ей на ухо:

— Достаточно, дорогая, нам пора возвращаться. Уже поздно. Ему пришлось повторить несколько раз эти фразы, прежде чем Лиллин пришла в себя. Гневно взглянув на мужа, она торопливо пошла к стоянке флиттеров, ни разу не обернувшись. Во время полета она не произнесла ни слова, а только смотрела в сторону, демонстративно напевая мелодию древнего гимна.

Когда машина приземлилась на площадке рядом с их виллой, на лице Лиллин уже не было и следа недавней агрессивности. Она ласково погладила мужа по плечу и спросила:

— Ты получил хоть какое-то удовольствие от праздника изгнания ворнов? Я понимаю, это выглядит со стороны негуманно, но в прошлом мы были не очень цивилизованным народом. А ворны — просто чудовища, не знавшие пощады ни к женщинам, ни к детям.

Биррел понимал, что жена права, и все же не мог найти в себе силы улыбнуться и сказать: «Да что ты, все было очень мило!», или что-нибудь подобное. Лиллин это поняла и, недобро усмехнувшись, сказала.

— Наверное, я на самом деле безнадежная дикарка, Джей. Тогда мне лучше остаться здесь. Для Земли я не подхожу…

Опомнившись,Биррел шагнул к жене и горячо обнял ее за плечи:

— О чем ты говоришь? Я никуда без тебя не полечу! Я люблю тебя, Лиллин, очень люблю.

В глазах Лиллин засияли слезы. Она отвернулась, капризно надув губы, словно ребенок, но Биррел заставил ее вновь обернуться, а затем долго целовал, шепча ласковые слова, пока жена, всхлипнув напоследок, не успокоилась.

До самого отлета с Веги они ни словом не обмолвились об этом, но в сердце Биррела затаилась тревога. Он боялся, что Земля может окончательно разрушить их хрупкое семейное счастье. В глубине души он проклинал Соллеремоса и его амбициозные замыслы.

Глава 6

Ранним утром Пятая Лиры поднялась в небо, освещенная голубыми лучами Веги, и ушла к звездам.

Впереди следовали эскадрильи разведчиков, немного позади — ряды тяжелых крейсеров, патрулируемые по флангам более легкими боевыми космолетами, а в арьергарде следовал караван транспортных кораблей. Тысячи мужчин, женщин и детей впервые направлялись на древнюю планету, на которой некогда жили предки большинства из них.

Поначалу курс была привычным. Эскадра направилась по прямой к Тройной Короне — трем белым солнцам-близнецам, которые служили в секторе Лиры путеводным маяком. Затем Пятая развернулась к надиру и на запад, нацелившись на умирающую красную звезду.

За ней начинался узкий проход между двумя пылевыми облаками. Здесь сектор Лиры сужался, стиснутый по сторонам областями, принадлежащими Ориону и Персею. Окраинные границы этих секторов, насыщенные туманностями и малонаселенными звездными скоплениями, напоминали крепости и бастионы, в которых затаились невидимые силы противника. Пройдя опасную территорию, Пятая Лиры вышла в сравнительно пустынную область между кладбищем мертвых солнц и огромной спиралевидной туманностью.

Биррел стоял перед радарным экраном и внимательно следил за медленно плывущими назад разноцветными искорками. Кладбище солнц пользовалось дурной славой среди космолетчиков, оно было насыщено метеорными потоками, в которых легко могли укрыться от радаров не только отдельные корабли, но и целые эскадрильи противника. Туманность же отличалась интенсивным радиоизлучением, так что она выглядела на экране радара как огромное яркое пятно. Лучшего места для засады и придумать было нельзя. Впрочем, Гарстанг не разделял эту точку зрения.

— Нет, командор, держу пари, что орионцы прячутся в космических течениях — если они, конечно, вообще собираются напасть на нас, — сказал капитан, хмуро глядя на экран. — В туманности невозможно поддерживать устойчивую связь между кораблями.

— Да, если они находятся на обычной дистанции друг от друга, — заметил Биррел. — Но на время можно сойтись и ближе, хотя это и рискованно. На всякий случай я пошлю разведчиков в обе опасные области. Вызовите Гренарда.

Вскоре на капитанский мостик поднялся Гренард, командир разведывательного дивизиона, крепко скроенный молодой человек ангельской внешности, белокурый, с голубыми глазами поэта. Но по характеру это был типичный сорвиголова, не знавший слова «страх». Настоящий командир разведчиков.

Выслушав приказ командора, он кивнул.

— Хорошо, я вышлю две эскадрильи — одну к мертвым солнцам, другую в туманность. Первую возглавит Геаринг, вторую — я сам. Если там кто-то прячется, то мои парни их найдут.

— Прекрасно, но как мы узнаем об этом? — усмехнулся Биррел. — Надежной связи в этих областях нет. Договоримся так: посылайте ко мне через определенные интервалы скауты с донесениями. Через них вы узнаете о моих дальнейших указаниях.

— Полагаете, орионцы могут напасть на мои скауты, если заметят их? — спросил Гренард.

— Не исключено, — коротко ответил Биррел. Командир разведчиков улыбнулся.

— Это начинает звучать интересно, — сказал он, не скрывая своей радости. — Мне уже надоело гоняться за собственной тенью! Биррел пытливо взглянул на молодого офицера.

— Вы, кажется, очень довольны? — тихо спросил он. — Словом, вперед, сабли наголо, и прочь все сомнения? Гренард нахмурился и опустил глаза.

— Я полностью понимаю, что нас ждет, командор, и какая лежит на мне ответственность. Не беспокойтесь, все будет в порядке.

Эскадра неспешно двигалась по коридору длиной в парсек. Биррел принял решение перестроить свои ряды — теперь транспорты охранялись по флангам несколькими тяжелыми крейсерами. Далеко впереди неслись быстрые скауты. Две эскадрильи разошлись в стороны и вскоре исчезли в областях, откуда Пятой могла угрожать опасность.

Радарные экраны вновь ожили, но теперь они смотрели «глазами» радаров, установленных на кораблях Гренарда и Геаринга.

— Пока ничего подозрительного, командор, — послышался голос Гренарда. — Эта туманность, похоже, тихое местечко. Перехожу на поисковый режим.

Правый экран помутнел, затем на нем появилась длинная светящаяся нить — след новой звезды, взорвавшейся в туманности миллионы лет назад. Она-то и была причиной мощного радиоизлучения этого довольно заурядного на первый взгляд газового облака.

Эскадрилья Гренарда веером рассыпалась по обширной области, впрочем, не удаляясь дальше расстояния устойчивого радиообмена. Прошло несколько минут, но новостей не было.

Биррел переключил внимание на левый экран, где картинка была более отчетливой. Эскадрилья Геаринга вошла в область мертвых солнц и без колебаний нырнула в ближайший космический поток.

— Порядок, командор, — доложил Геаринг. — Пока не видно даже каменных обломков — все больше пылинки размером в молекулу. Иду к другому потоку.

На экране царила мгла, лишь кое-где расцвеченная слабым сиянием еще не совсем потухших звезд. Большинство же солнц в этой части космоса давно умерли и теперь почти не излучали не только в оптическом, но и радиоспектре.

Все было спокойно, но на крейсерах Пятой Лиры сохранялась предбоевая готовность. Что касалось транспортов, то их пассажиры даже не подозревали о возможной опасности. Женщины и дети проводили большую часть времени у громадных обзорных экранов, выслушивая поразительные рассказы о космических путешествиях, которыми их развлекали капитаны. В трюмах были установлены объемные видеоэкраны и демонстрировались документальные фильмы о Земле, о планетах Солнечной системы и, конечно, об истории космических полетов.

Все были довольны, и никто не задавался вопросом, почему рядом с транспортами вдруг появились могучие крейсеры, ощетинившиеся орудиями.

Биррел в очередной раз спросил себя, интересно, а что делает сейчас Лиллин? Тоже любуется звездами и слушает завиральные рассказы старых звездных волков? Или лежит на койке, закрывшись с головой одеялом, и с тоской думает о предстоящем свидании с родной для мужа планетой?

Обе эскадрильи разведчиков выслали в сторону Пятой своих посланников, и через их радиоустановки Биррел вновь услышал сообщения:

— Все еще ничего, — сказал Гренард. — Вы уверены, сэр, что здесь могут скрываться корабли Ориона? Как-никак мы еще находимся в пределах нашего сектора.

— Мирные времена, похоже, кончились, — ответил Биррел. — В любом случае, осторожность не помешает.

Минуту спустя донеслось скупое сообщение Геаринга:

— Ничего, командор.

Эскадра одолела почти половину дистанции, которая отделяла их от открытого космоса, когда Гренард вдруг закричал:

— Боже, они здесь, в туманности, за черной звездой! Одна… нет, две эскадры. Двигаются в тесном строю к туннелю. Командор, они идут в точку перехвата!

Сердце Биррела сжалось, но лицо не утратило невозмутимого выражения. Он спокойно спросил:

— Как далеко они находятся от вашей экскадрильи?

— Около двадцати тысяч миль. Далековато, чтобы их можно было разглядеть визуально, но экраны радара не оставляют никаких сомнений.

— Следуйте за ними на безопасном расстоянии, — приказ Биррел, — и постоянно сообщайте их координаты.

— Орионцы хотят уничтожить Пятую, — глухо сказал Гарстанг — Эти мерзавцы совершенно обнаглели — напасть на нас в нашем же собственном секторе!

— Уничтожить? — бесстрастно переспросил Биррел, не отрывая глаз от правого радарного экрана, на котором, увы, почти ничего сейчас нельзя было разглядеть. — Почему вы так решили?

Капитан флагманского корабля удивленно взглянул на командора.

— А зачем же они еще вышли на пересекающийся курс?.. Сэр, должен ли я отдать приказ усилить оборону транспортов?

— Нет.

— Тогда что же мы должны делать?

— Лететь вперед, как ни в чем не бывало, — сурово ответил Биррел.

Гарстанг посмотрел на него, словно на сумасшедшего, однако, сдержался и кивнул:

— Есть, сэр. Слушаюсь, сэр.

Биррел по интонации его голоса почувствовал, что Гарстанг более чем озабочен и недоволен, и поэтому решил объяснить ему свое понимание ситуации:

— Это чистейшей воды блеф, Джо. Орионцы не рискнут начать боевые действия. Если бы они хотели этого, то напали бы в буферной зоне — там, где мы не могли бы надеяться на помощь. Нет, они специально забрались в наш сектор, чтобы ошеломить нас своей наглостью и запугать. Они не хотят, чтобы Пятая шла к Земле, вот и все.

Гарстанг пожал плечами.

— По-моему, вы слишком уверены в этом, сэр. Я лично не вижу оснований для такого оптимистического взгляда на ситуацию.

Биррел не обязан был объяснять подчиненным причины тех или иных своих решений, но для Гарстанга он сделал исключение.

— Подумайте как следует, Джо, и вам будет все ясно. Гренард смог обнаружить эскадры только радарами, но и те, в свою очередь, наверняка заметили разведчиков. Если бы они на самом деле хотели начать боевые действия, то, конечно же, в первую очередь уничтожили бы разведывательную эскадрилью. Вместо этого они позволили ей следовать за собой. Почему? Да потому, что хотят, чтобы сообщения Гренарда заставили нас свернуть с пути к Земле.

— Звучит логично, — неохотно согласился Гарстанг. — Но если вы ошиблись, командор…

— Тогда у нас будут большие неприятности, — согласился Биррел. — Что ж, Фердиас разрешил мне при необходимости рисковать. Это я и делаю… Есть еще вопросы?

Вопросов у Гарстанга больше не было.

Пятая продолжала движение, не изменив ни скорости, ни порядка расположения своих кораблей, словно и не знала о противнике, который шел ей наперерез. Каждые десять минут Гренард сообщал о координатах эскадр Ориона и добавлял: «Идут на пересекающемся курсе». Биррел втайне ожидал, что эта психологическая атака вскоре закончится, но Гренард продолжал докладывать о сближении эскадр. Компьютеры рассчитали вероятную точку встречи. До нее Пятой оставался лишь один час пути.

Биррел с каждой минутой все больше и больше мрачнел. Похоже, они с Фердиасом ошиблись, и Орион на самом деле готовился перейти к открытым боевым действиям. Это было немыслимо, невозможно, война затянулась бы на столетия, не дав никому ощутимого преимущества. Но если амбиции Соллеремоса взяли верх над здравым смыслом…

Уже не было необходимости возвращать транспорты к Веге, прикрывая их отход. Конечно, Пятая в полном составе еще могла уйти, но реакцию Фердиаса на это бегство легко было предвидеть. Губернатор доверял ему, Биррелу, так же, как тот надеялся на смелость Гренарда.

— Эскадры орионцев не меняют курса, — в очередной раз повторил Гренард.

Следующие десять минут для Биррела были самыми долгими в жизни. Однако командир разведчиков вновь произнес ту же самую фразу, которая звучала сейчас как раскаты грома приближающегося Апокалипсиса.

Гарстанг сидел в соседнем кресле, неподвижным взглядом следя за экранами переднего обзора, где вот-вот должны были показаться корабли противника. На Биррела он старался не смотреть, словно понимая, как нелегко сейчас приходится командору.

Биррел тоскливо взглянул на часы. До точки встречи осталось всего тридцать три минуты. Если они с Фердиасом все-таки ошиблись, то через полчаса Пятая встретится с двукратно превосходящими их силами противника, в крайне неудобной для боя позиции, с беспомощными транспортами в арьергарде. Осталось тридцать две минуты…

«Говори, Гренард, ты молчишь уже больше положенного времени. Я жду твоих слов — но других. Тридцать одна минута до встречи… Черт побери, Гренард, ты что, заснул? Говори, болван, говори…»

— Курс не изменен, — наконец устало произнес командир разведчиков. Несколько секунд спустя он закричал:

— Нет, курс изменился! Теперь орионцы направляются на пять градусов к зениту и на тридцать четыре градуса к западу. Командор, должен ли я преследовать их?

— Немедленно возвращайтесь, — с облегчением ответил Биррел. — Хотя следите за орионцами так долго, как только сможете.

Он откинулся на спинку кресла и весело взглянул на Гарстанга. Командир флагманского корабля не таясь вытирал носовым платком пот с лица.

— Вы оказались правы, сэр, это была лишь психологическая атака, — срывающимся голосом произнес он.

— Запомните, Джо, начальство всегда право, даже если оно ошибается, — хохотнул Биррел. — Хороши бы мы были, если бы дрогнули и повернули назад! Вот тогда-то Соллеремос и мог бы решить, что настала пора начать боевые действия против Лиры. А теперь он, пожалуй, еще призадумается…

Через полчаса Гренард сообщил, что эскадры Ориона окончательно вышли из поля зрения его радаров, придерживаясь нового курса к границам сектора Лиры.

— Возвращайтесь на прежнюю позицию в авангарде, — приказал Биррел и, не выдержав, добавил:

— Отличная работа, Тед. Еще через полчаса Пятая наконец-то вышла в открытый космос. Впереди на многие парсеки простирался регион с редкими звездами и немногочисленными обитаемыми планетами. Эта часть космоса входила в буферную зону между секторами и управлялась Советом Объединенных Миров.

Гарстанг подошел к экрану заднего обзора, на котором еще были видны спиралевидная туманность и мертвые солнца, и неожиданно сказал:

— Прекрасно, что нам удалось уйти от орионцев, но… но все-таки у меня дурацкое ощущение, командор, будто нас провели.

Биррел промолчал, неприятные предчувствия были и у него. Ему казалось почему-то, что Пятая Лиры двигается к Земле потому, что ее просто загнали в ловушку.

Глава 7

Далеко впереди, посреди огромной космической пустоши, сияло маленькое желтое солнце, которое так же и называлось — просто Солнце. Биррел смотрел на него, стоя на капитанском мостике, испытывая необычные для себя сомнения. Что должен он ощущать в этот момент? Счастье, подобно ребенку, впервые увидевшему своего отца, или стыд, который мучает блудного сына, возвратившегося после долгих скитаний к родному очагу?

Увы, в его сердце не было ни того, ни другого. Солнце было для него лишь очередной, к тому же весьма заурядной, звездой, солнцем с маленькой буквы.

Повернувшись к Гарстангу, он приказал:

— Джо, начинайте торможение.

Эскадра замедлила скорость, доведя ее до планетарной, которая использовалась при полетах внутри звездных систем. К тому времени желтое Солнце было уже довольно близко, так что экраны дальнего обзора предоставили возможность подробно разглядеть все планеты. В основном они были бесплодными, и лишь три из них принадлежали к земному типу, причем одна — на все сто процентов. Доложивший об этом Веннер внезапно запнулся, смутившись — только сейчас он понял, что этот удивительно высокий показатель объяснялся просто: ведь именно Земля служила эталоном при подобных оценках.

Из радиорубки стали приходить первые послания с Земли: формальные приветствия от Совета ОМ и правительств различных государств. Чуть позже начали поступать данные, необходимые Пятой для посадки на космодром, который располагался в нескольких десятках миль от Нью-Йорка — города, где находилось здание Совета ОМ.

Перестроив ряды, эскадра Лиры вышла на траекторию сближения с планетой.

Вскоре на экране появился маленький серо-зеленый шарик, рядом с которым бледно светилась луна, называемая просто Луной.

— Земля, сэр.

Тишина воцарилась на капитанском мостике. Биррел полагал, что подобное произошло и на всех других кораблях, даже на транспортах с сотнями неугомонных ребятишек. Никто из этих людей ни разу не видел древнюю планету, которая когда-то была центром Галактики, и все же почти каждый был связан с ней невидимыми узами родства. Почти каждый — но далеко не все.

Биррел подумал о Лиллин — какие мысли одолевают сейчас ее? За время перелета они лишь несколько раз общались по внутренней видеосвязи, и он так и не понял, каково душевное состояние жены. Внешне она казалась спокойной и довольной, но почему-то старательно прятала глаза. Что в них было — тревога? Надежда? Или откровенный страх?..

Земля двигалась им навстречу, быстро увеличиваясь в размерах Вскоре можно было разглядеть мощные облачные фронты и белую полярную шапку. Еще через несколько минут стали заметны очертания континентов, между которыми голубели обширные океаны. Цвета проявлялись все более отчетливо, и это позволило различить горные хребты, лесные массивы, голубые пятна озер, извилистые линии крупных рек. Прекрасный, уютный мир! Глаза Биррела неожиданно повлажнели. «И почему Фердиас выбрал именно меня для этой работы?» — подумал он.

Как оказалось, он произнес эти слова вслух, хоть и негромко. Гарстанг услышал.

— Что вас тревожит, командор? Мы летим с дружеским визитом, чтобы принять участие в празднике. Что в этом плохого?

Голос капитана звучал совершенно искренне, но Биррел только презрительно усмехнулся в ответ. Он знал, что и Гарстанг, и Брешник, и многие другие офицеры не раз в приватных разговорах выражали сомнение в официальной версии визита. Им было непонятно, почему лучшую эскадру Лиры понадобилось снимать с места ее постоянного дежурства, дабы попросту поучаствовать в дружеской пирушке.

Выйдя на орбитальную траекторию, корабли Пятой снизились к огромному сине-зеленому океану и вскоре подошли к материку. На берегу был расположен крупный город, разбросанный по островам и полуостровам. Его пересекала река. Эскадра приблизилась к крупному космопорту. Космолеты взмыли вверх и, сделав головокружительный разворот в небе, стройными рядами опустились на посадочное поле.

Вдали, около здания космопорта, собралась большая толпа встречающих. Рядом на флагштоках пестрели десятки знамен, и, видимо, не случайно рядом со звездно-голубым флагом ОМ развевалось бело-голубое знамя сектора Лиры. В сторону космолетов двинулся оркестр, игравший на старинных духовых инструментах. Позади следовал небольшой кортеж открытых лимузинов с официальными лицами, прибывшими приветствовать гостей.

В это время экипажи уже выстроились рядом со своими кораблями. Форма была безукоризненно отутюжена, ботинки начищены до блеска, пуговицы сияли. Биррел, сопровождаемый Гарстангом и Брешником, прошел вдоль строя, приветствуя экипажи, а затем, четко отбивая шаг, направился к торжественной процессии землян. Он чувствовал непривычные запахи каких-то растений, лицо обдувал теплый, немного соленый воздух, глаза слепило маленькое, но горячее солнце. «Черт побери, да я на Земле!»

Понемногу его возбуждение стало стихать, и Биррел заметил, что космопорт, несмотря на солидные размеры, был изношенным и бедным. Металлобетон во многих местах растрескался, стоявшие невдалеке ангары и мастерские выглядели обветшалыми. В полумиле от Пятой стояли две дюжины крейсеров с эмблемами ОМ — небольшие корабли класса С-14, устаревшие еще лет двадцать назад. Биррел с удивлением подумал: а ведь это все, чем располагает Совет ОМ…

Процессия землян остановилась. Оркестр, продолжая играть бравурные марши, отошел в сторону. Из переднего лимузина вылезли двое и пошли навстречу гостям с Лиры: худощавый пожилой мужчина в черной адмиральской форме и солидный властный человек, одетый в безукоризненный гражданский костюм.

Биррел отдал честь адмиралу, и тот ответил тем же с дружеской улыбкой.

— Прекрасная посадка, командор. Я адмирал Ланей, командующий флотом Объединенных Миров. Приветствую вас и Пятую Лиры на Земле!

Не без удивления Биррел понял, что старый адмирал вел себя так, будто корабли Лиры находились в его подчинении. Это было забавно. Вот уже столетие Объединенный космофлот не имел реального авторитета в Галактике. Его руководство никогда не отдавало приказов эскадрам пяти секторов, так же как Совет ОМ не мог влиять на действия губернаторов. И все же этот седой человек с загорелым морщинистым лицом и на удивление молодыми глазами делал вид, будто является прямым начальником Биррела.

Заметив растущую безнадежность во взгляде пожилого адмирала, Биррел смягчился. В конце концов, все это не имело никакого значения. Почему бы не подыграть старине Ланею, изо всех сил пытавшемуся играть роль важной птицы?

Командор подтянулся и вновь отсалютовал.

— Докладывает командор Биррел. Пятая эскадра Лиры прибыла в ваше распоряжение.

Благодарная улыбка промелькнула на лице Ланея.

— Вольно, командор, — сказал он мягко. — Позвольте вам представить мистера Джона Чартериса, Председателя Совета ОМ.

Чартерис дружески потряс руку Биррела, но его глаза оставались цепкими и оценивающими. Этот человек был явно из породы политиканов, которых Биррел терпеть не мог. Подождав, когда к ним подошли телерепортеры с камерами в руках, Чартерно сказал, глядя больше в объективы, чем на гостей:

— Мы рады приветствовать на Земле представителей сектора Лиры, одну из самых блестящих эскадр галактического флота. Надеюсь, их участие в предстоящем праздновании юбилея…

Чартерис произнес короткую пышную речь, из которой следовало, что секторы Галактики по-прежнему считают Землю своим центром и почитают Совет ОМ, как некогда в древности вассалы почитали своего короля. Биррел тоже сказал несколько теплых слов, с юмором заметив, что они не без труда разыскали Солнечную систему, которая отмечена ныне далеко не на всех звездных картах.

Затем началась долгая и утомительная процедура представления гостям нескольких десятков видных государственных деятелей Земли. Произносились речи, грохотал оркестр, в небе расцветали разноцветные огни фейерверков. Под конец, когда лицо Биррела уже болело от постоянных улыбок, а пальцы утомились от множества рукопожатий, адмирал Ланей прошелся вдоль рядов астронавтов Пятой, приветствуя их. На этом официальная часть встречи закончилась, и Брешник с облегчением отдал приказ экипажам космолетов разойтись.

Биррел вытер пот с лица — было жарко и душно. Ветер почти стих, а Солнце высоко поднялось к зениту, осыпая землю палящими лучами. Ланей понимающе посмотрел на Биррела.

— Командор, вы, должно быть, устали после долгого пути. Для вас подготовлена квартира на базе моего космофлота. Хотите, я отвезу вас?

— Нет, нет, Ланей, командор и его жена будут моими гостями! — запротестовал Чартерис. — Мои апартаменты достаточно просторны, да и расположены куда удобнее, в самом центре Нью-Йорка.

— С удовольствием, — согласился Биррел.

— Отлично! Моя супруга уже все подготовила… Познакомьтесь, командор, это мой секретарь Росс Маллинсон.

Маллинсон был высоким, довольно молодым мужчиной с профессионально любезной улыбкой и вкрадчивыми манерами опытного дипломата, всегда контролирующего свои слова и чувства. Биррелу такие люди нравились еще меньше, чем политики, они казались ему насквозь фальшивыми.

Похоже, Маллинсон тоже был не в восторге от гостя, и, несмотря на дружеское рукопожатие, его улыбка явно была искусственной.

Вскоре к ним подошел Брешник, ведя под руку очаровательную Лиллин. Биррел познакомил ее с землянами и был польщен их на этот раз вполне искренним восхищением. Вегианка надела длинное платье земного покроя — видимо, не зря тратила время в полете.

И все же она настолько разительно отличалась от жен встречавших эскадру официальных лиц, что в сердце Биррела закрался холодок. Только сейчас он осознал, что ни у кого из землянок не может быть таких длинных раскосых глаз, вытянутого овала лица, маленького, почти округлого рта… Нация вегиан считалась самой экзотичной среди всех ветвей человеческой расы во Вселенной, и здесь, на древней Земле, эти отличия просто поражали.

«Я буду чужой там, на твоей Земле», — сказала ему перед отлетом жена и, похоже, оказалась права. Да, земляне-мужчины были сражены красотой вегианки, но в глазах их жен Биррел без труда прочел невысказанный протест: «Посмотрите, да ведь эта женщина и не человек вовсе!»

Маллинсон, порозовев, робко подошел к Лиллин и протянул ей руку, приглашая сесть в лимузин. Биррел с усмешкой выслушал его восторженные комплименты, а сам, извинившись, отвел в сторону Брешника.

— Начались мои мучения, Род. Никогда еще мне не приходилось играть роль разряженной дипломатической куклы, да, видимо, придется. На время командование Пятой передаю вам. Разрешите экипажам кораблей увольнение в город, но не увлекайтесь — не меньше одной трети должно все время находиться на своих рабочих местах. Я хочу, чтобы эскадра была в постоянной готовности уйти с Земли.

Брешник с удивлением взглянул на своего командира.

— Как прикажете, сэр. Только люди будут недовольны.

— Ничего, пусть поворчат. Техсоставу немедленно заняться текущим ремонтом. Используйте при необходимости оборудование космопорта, я договорюсь об этом.

Вице-командор хмыкнул.

— Представляю, что это за оборудование: молоток, отвертка и зубило. Джей, только посмотрите на славный флот ОМ — по таким развалюхам свалка давно плачет!

Биррел хохотнул, но ему было не до смеха. Он уселся в лимузин рядом с Чартерисом, и кавалькада машин неспешно поехала к воротам космопорта.

Здесь их ждала огромная толпа местных жителей, которые с цветами в руках пришли поглазеть на пришельцев с далекой Веги. Не без труда протиснувшись через узкий проход, созданный силами полицейских, процессия выехала на скоростное шоссе и помчалась в сторону Нью-Йорка.

Биррел полюбопытствовал, почему на Земле отдают явное предпочтение наземному транспорту, в то время как в небе довольно мало флиттеров. Чартерно стал объяснять, что Нью-Йорк — огромный город, и местные власти специально ограничили право пользования флиттерами, дабы избежать хаоса и несчастных случаев. В самом же Нью-Йорке воздушное движение вообще невозможно, поскольку город на треть состоит из небоскребов.

Командор вполуха слушал Председателя Совета, вежливо кивая головой, а сам с куда большим интересом разглядывал мелькающие мимо пейзажи.

На первый взгляд Земля не слишком отличалась от других обитаемых миров, на которых ему приходилось бывать. Многие из них могли похвастаться такой же пышной зеленью, голубым небом и белыми пушистыми облаками. Дома в небольших поселках были стандартного типа, построенные из разноцветного металлопластика. Садившееся на западе Солнце освещало их стены косыми розовыми лучами, и даже самые неказистые сооружения имели уютный и приятный вид.

Но вскоре Биррел стал смотреть только вперед. На золотистом фоне неба поднимались зубчатые контуры самого удивительного города.

Он поражал мощью десятков, сотен небоскребов, которые, словно сторожевые башни, следили за приближением пришельцев из другого мира. Нигде в Галактике не осталось таких титанических сооружений, везде преобладали двух- и трехэтажные здания, гораздо более удобные для жизни в гармонии с природой. Биррел понимал, что этот город очень стар и совсем не просто снести его небоскребы, чтобы построить современные дома. Что ж, может быть, это и неплохо, зато Нью-Йорк сохранил своеобразие, которым мог похвастаться далеко не каждый мегаполис на других планетах.

Когда кортеж машин, резко замедлив скорость, въехал на оживленные городские улицы, Биррел почувствовал себя не в своей тарелке.

Даже самые широкие проспекты казались ущельями, уставленными по обеим сторонам скалами из камня и стекла. От ярких огней реклам буквально кружилась голова. Зато апартаменты Чартериса оказались просторными и уютными.

Председатель Совета занимал весь верхний этаж многоэтажного дома, окруженного террасами с колоннадой. Отсюда открывался прекрасный вид на город и, в частности, на белоснежный небоскреб Совета ОМ.

Биррел с Лиллин вышли ненадолго на террасу, чтобы полюбоваться ночной панорамой, их проводил гостеприимный хозяин.

— Правда, здание Совета выглядит впечатляюще? — с гордостью спросил Чартерис. — Оно было построено полторы сотни лет назад на месте здания Организации Объединенных Наций. ООН выполнила свою роль, обеспечив в течение веков мир на этой планете. Символично, что наш Совет ОМ как бы перенял эстафету у этой организации и отвечает за процветание и спокойствие доброй половины Галактики.

Биррел пристально посмотрел на Чартериса, но не смог обнаружить на лице политика и следа самоиронии. Похоже, он верил в то, о чем говорил.

Затем в обширной гостиной состоялся обед в честь гостей с Лиры. На нем царствовала жена Чартериса — яркая, хоть уже и не первой молодости дама, которая удивительно умело поддерживала праздничную и в то же время деловую атмосферу этой встречи. Чувствовалось, что у нее был большой опыт в подобных делах.

Прозвучало много тостов в честь гостей и хозяев. Биррелу пришлось отвечать на бесчисленные вопросы о секторе Лиры; к его удивлению, даже члены Совета мало знали о том, что происходит на далеких звездах. Но в основном все разговоры вертелись вокруг предстоящего празднества. О политике старались даже не упоминать, хотя среди гостей были крупные государственные деятели из секторов Цефея и Льва. Каждый из них улучил момент, чтобы поговорить один на один с Биррелом за бокалом вина, однако беседа всегда касалась пустяков.

Командора скоро вся эта светская болтовня стала раздражать. Что-то делает сейчас Соллеремос, пока он бездарно теряет время на светском приеме? Фердиас, правда, обещал ставить его в известность о перемещении эскадр Ориона, но придет ли предупреждение вовремя?

Только глубокой ночью гости стали расходиться. Хозяйка дома отвела заметно уставшую Лиллин в гостевые комнаты, а Биррел вместе с Чартерисом и Маллинсоном вышли на террасу, чтобы пропустить по последней рюмочке.

Они сидели в креслах, потягивая вино и думая каждый о своем. Биррел смотрел на каменные утесы небоскребов, освещенных гирляндами ослепительных огней, и не мог поверить, что он находится на легендарной Земле.

Где-то на западе в звездном небе раздался раскат грома. По звуку Биррел определил, что на посадку шло торговое судно среднего класса.

— Командор, вы не знаете, Орион тоже собирается послать к нам эскадру или только обычную делегацию? — внезапно донесся вопрос Чартериса.

Тревога зазвенела колокольчиками в голове Биррела. Что крылось за этим вопросом? Может быть, Чартерно прослышал о чем-то? Или просто выуживает информацию?

Поразмыслив, Биррел осторожно ответил:

— Понятия не имею. Однако не сомневаюсь, что Соллеремос поставил вас в известность о своих планах.

Чартерно не сводил с него пытливых глаз, и Биррел почувствовал, что под добродушной внешностью скрывается решительный и волевой человек, с которым надо держаться настороже. В разговор вмешался Маллинсон:

— Совет послал приглашение сектору Ориона, и оно было принято. Но мы до сих пор не знаем, какая делегация к нам прибудет. Наш космодром достаточно велик, тем не менее если все сектора пришлют по эскадре…

Они что-то знают, подумал Биррел, делая вид, что наслаждается вином. Вот только что? Быть может, силы Ориона уже находятся в пути к Земле, дабы тоже «принять участие в празднествах»? Об этом можно лишь гадать. Одно ясно — оба члена Совета относятся с равным подозрением и к Лире, и к Ориону. И приход вместе с Пятой транспортов с членами семей экипажей не рассеял их сомнений.

Биррел продолжал смаковать довольно терпкое, на его вкус, вино, ощущая на себе внимательные взгляды обоих землян. Но скоро бокал опустеет, и ему придется вновь отвечать на коварные вопросы. Это было тяжелой и непривычной работой. Нет, политические интриги не для него, он не искушен в таких делах и может запросто наломать дров, обратив настороженность землян в открытую враждебность. Поскорее бы увидеться с Кэршем! Этот малый чувствует себя в подобных ситуациях, как рыба в воде. Вот пусть и думает за них обоих.

Глава 8

Биррел решил, что не будет даже пытаться играть с Чартерисом и Маллинсоном в дипломатические игры. Оба землянина куда опытнее в таких вещах и были бы рады поймать его на какой-нибудь предательской ошибке.

Поднявшись с кресла, он зевнул и сказал устало:

— Прошу прощения, но я, пожалуй, пойду. У меня был трудный день.

Чартерно вежливо улыбнулся в ответ.

— Боюсь, командор, здесь, на Земле, вам будет не легче. Праздник такого масштаба — очень утомительная штука, можете мне поверить. Мы запланировали множество встреч и интересных поездок для вас и офицеров эскадры. А пока доброй ночи, мистер Биррел.

Попрощавшись с Чартерисом и Маллинсоном, он было пошел к выходу, однако затем вернулся, словно внезапно вспомнив нечто важное.

— Кстати, о поездках, — добродушно улыбаясь, произнес Биррел. — Невдалеке от Нью-Йорка находится дом моих предков. Я бы хотел в ближайшее время съездить туда с женой.

Чартерис понимающе кивнул.

— Я все организую, командор. Приятно слышать, что люди с Лиры испытывают сентиментальные чувства к старым родовым гнездам. Жаль только, что такое встречается редко.

Маллинсон поставил бокал на столик и негромко сказал, не глядя на гостя:

— Лучше меньше сантиментов, да больше лояльности по отношению к Объединенным Мирам.

Настало напряженное молчание. Биррел не нашелся, что ответить, и тогда Чартерно, безмятежно улыбнувшись, с укоризной заметил:

— Не стоит сегодня говорить о политике. Росс. Доброй ночи, командор.

Биррел, хлопнув дверью, злым шагом направился в комнату, отведенную для них с Лиллин. Жена уже спала или притворялась, что спит. Второе вероятнее — Лиллин весь вечер была холодна с ним и скорее всего просто стремилась избежать разговора.

Биррела это устраивало, ему хотелось остаться наедине со своими невеселыми мыслями. Да и наличие в спальне подслушивающего устройства нельзя было исключить. Вряд ли это мог подстроить сам Чартерно, но Маллинсон никакого доверия у Биррела не вызывал. Вырвавшаяся в конце беседы у него фраза говорила о многом. Можно было не сомневаться, что подобное недоверие к жителям других звездных систем испытывают и многие другие земляне. Они десятилетиями привыкли считать, что Земля — центр Галактики, а все остальные миры — не более чем глухая провинция. Ныне все изменилось, и вряд ли это пришлось им по сердцу.

Лежа без сна в темной комнате, Биррел обдумывал план дальнейших действий. Теперь понятно, почему Фердиас выбрал для его встречи с Кэршем место за городом — здесь невозможно было уединиться. И эту встречу откладывать нельзя, слишком многое произошло после отлета Пятой с Веги. Придется сослаться на страстное желание посетить родовое гнездо и уехать из Нью-Йорка как можно скорее, может быть, даже завтра.

Но ничего у Биррела из этой затеи на следующий день не получилось. К десяти утра, сразу же после завтрака, в дверь к супругам постучался Маллинсон, вновь сияя безукоризненной улыбкой. О вчерашнем инциденте не было сказано ни слова, секретарь Совета был сама вежливость и предупредительность. Вместе с ним Биррелов навестила и жена Чартериса, которая тотчас же взяла Лиллин под опеку. Она предложила своей молодой подруге совершить экскурсию по самым известным и модным магазинам, на что Лиллин с охотой согласилась. Биррелу показалось, что жена попросту избегает его. Так или иначе, о поездке в Орвилл не было смысла и заикаться, и он с внутренним вздохом отдал себя в распоряжение энергичного молодого дипломата.

— Я покажу вам город, командор, — сказал Маллинсон, когда подали открытый лимузин с флажком ОМ. — Сначала, конечно, здание Совета. Уверяю вас, весьма любопытное зрелище.

Они поехали к центру города по переполненным улицам. Биррел смотрел по сторонам без особого интереса.

Утро выдалось яркое, солнечное, на полоске белесого неба, видневшегося между крышами небоскребов, не было ни единого облачка. Воздух был приятным для дыхания, слегка солоноватым, но ему приходилось встречать мегаполисы и с более чистой атмосферой. Огромные безвкусные здания угнетали его, однако хуже всего были толпы, наводняющие тротуары, — тысячи, десятки тысяч шумных, суетливых людей, крикливо одетых, с дурацкими флажками и кепочками, на которых пестрели эмблемы юбилея двухсотлетия первого звездного перелета. Веселые улыбки на лицах Биррелу показались несколько искусственными и вызвали у него лишь чувство раздражения.

Здание Совета ОМ возвышалось посреди округлой площади, словно ступенчатая гора из стали и стекла. Его титанический вид настолько не соответствовал реальному весу Объединенных Миров в галактическом содружестве, что Биррел не смог сдержать усмешку. Маллинсон повел гостя к парадному входу, через который взад-вперед сновали сотни чиновников, и, вежливо пропустив его вперед, ввел в огромное фойе.

— Сейчас проходит сессия Совета, и мистер Чартерис, к сожалению, не может принять вас в своем кабинете. Но я думаю, вам будет любопытно взглянуть на зал заседаний из гостевой галереи, не так ли?

— Буду счастлив, — вежливо ответил Биррел, мысленно послав Маллинсона к дьяволу.

Они поднялись на одном из лифтов на десятый этаж и вышли в устланный коврами широкий коридор, который привел их к круговой галерее, опоясывающей сверху зал заседаний, Биррел готовил себя к грандиозному зрелищу и все же был ошеломлен.

Земляне строили этот зал как центр галактической дипломатии. Белый купол поднимался над полом на добрые полсотни метров. Под галереей располагалось несколько ярусов «бельэтажа», а еще ниже — ступенчатый «амфитеатр». Сам же «партер» состоял из нескольких тысяч кресел, из которых была занята самое большее пятая часть, поближе к трибуне. Каждая секция зала была предназначена для крупных звездных ассоциаций и обозначалась соответствующим флажком или вымпелом. Увы, подавляющее большинство из них проигнорировали приглашение Совета. Полностью была заполнена лишь секция Земли, которая включала в себя несколько близлежащих звездных систем, бедных и малонаселенных. Приехали гости из соседних систем, таких, как альфа Центавра. Вот и все.

Биррел почувствовал себя крайне неуютно, глядя на огромный и почти пустой зал. Он был предназначен для представителей всех пяти секторов Галактики и, наверное, лет сто назад был заполнен до отказа. Увы, это время давно прошло. История выбрала иной путь, оставив бывший центр Галактики далеко на задворках. И все же на бесчисленные ряды пустующих кресел смотреть почему-то было неприятно.

Чартерно сидел в кресле Председателя и терпеливо слушал, как пожилой делегат докладывал о каких-то нюансах в галактических законах, требующих корректировки. Биррел даже не стал вслушиваться в его речь — во всех секторах существовали свои законодательства.

— Впечатляющее зрелище, не правда ли? — хладнокровно спросил Маллинсон.

Биррел повернулся и в упор взглянул на молодого дипломата, на лице которого словно маска застыла вежливая улыбка.

— Похоже, вы обвиняете нас, представителей секторов, во всем этом?

— Да, — кивнул Маллинсон, продолжая улыбаться.

— Неужели я или экипажи моей эскадры могут отвечать за то, что неизбежно должно было случиться?

— Неизбежно? — переспросил Маллинсон. — Так ли это, командор? Положим, сектора разрастались слишком быстро, и в какой-то момент тысячами обитаемых миров действительно стало невозможно управлять с Земли. Но разве амбициозный поворот в политике всех пяти губернаторов был так уж неизбежен?

Биррел не знал, чем ответить на это обвинение, и только резко сказал:

— Я не занимаюсь политикой, это не мое дело. Но я хочу спросить если вы так относитесь к секторам, зачем же пригласили их на это празднование?

— Поверьте, это не моя идея, — заверил его Маллинсон. Они посмотрели друг на друга с уже нескрываемой неприязнью.

— Отлично, — тихо произнес Биррел, — наконец-то мы поняли друг друга. Я тоже не в восторге от своей миссии, можете поверить. Теперь, когда мы объяснились, я думаю, вам нет смысла разыгрывать из себя гостеприимного хозяина. Да и меня Нью-Йорк совершенно не интересует. Если не возражаете, я вернусь на космодром и проведаю свою эскадру.

— Машина в вашем распоряжении, — равнодушно ответил Маллинсон. — И вот еще что, Биррел. Я говорил сейчас только от своего имени. Многие члены Совета, в том числе и Чартерис, думают иначе. Они еще мечтают о днях, когда Совет вновь станет управлять Галактикой. Биррел кивнул — Спасибо за искренность. Разумеется, этот разговор останется между нами.

Выйдя из здания, он почувствовал немалое облегчение. Похоже, дипломатическая миссия провалена, но какой он, к черту, дипломат? В конце концов, не он, а Фердиас и другие губернаторы завели Объединенные Миры в тупик.

Машина выехала из теснин города-гиганта и понеслась по скоростной трассе в сторону космодрома. Откинувшись на мягкую спинку кресла, Биррел смотрел на мелькающие по обеим сторонам вполне современные коттеджи. Неужели их обитатели думают, как Маллинсон? Похоже, что так.

Корабли Пятой были видны еще издалека, напоминая закованных в сталь воинов-титанов. Невдалеке от них теснились карлики — крейсеры флота ОМ, бочкообразные транспорты, овальные торговцы и конусообразные пассажирские лайнеры. Водитель лимузина, не скрывая благоговения, смотрел на эскадру Лиры, и Биррел слегка смягчился. Возможно, все-таки не все считали сектор Лиры своей провинцией.

Биррел попросил подвезти его к флагманскому кораблю и через несколько минут уже поднялся на капитанский мостик «Старзонга». Читавший какой-то журнал Джо Гарстанг вскочил на ноги и отдал ему честь.

— Все в порядке, сэр. Биррел кивнул.

— Есть для меня послание с Веги?

— Нет, сэр.

Этого можно было ожидать, но командор тем не менее почувствовал разочарование.

— Не хотите ли вы сами связаться с Фердиасом? — спросил Гарстанг. — Я могу дать указание офицеру связи…

— Нет, не стоит, — решительно отказался Биррел. — Не о чем пока рассказывать губернатору.

Онлукавил — ему было о чем рассказать Фердиасу. Ситуация на Земле оказалась куда сложнее, чем предполагал командор. Но ему не хотелось использовать без крайней необходимости шифросвязь — земляне вполне могли записать несколько таких посланий и найти к ним ключ. Губернатор также учитывал это, когда приказал ему следовать всем указаниям Кэрша.

— Как идут ремонтные работы?

— Неисправностей немного, — ответил Гарстанг. — Почти все они уже устранены.

— Люди довольны квартирами на базе флота ОМ?

— Еще бы! Всем приятно хоть несколько дней пожить вне своих кают. Но шестерым отдых не пошел на пользу. Я посадил их на гауптвахту.

— Что так?

Гарстанг замялся. Видно было, что ему не хотелось посвящать командора в неприятные подробности, но дисциплина взяла верх.

— Видите ли, сэр, прошлой ночью астронавты флота ОМ устроили для наших парней вечеринку. Ну, выпили в меру, поболтали о том о сем, поиграли в карты — все как полагается…

— И что же произошло? — сурово прервал его Биррел.

— Вино — штука коварная, даже если его пьешь в меру. Один из наших охмелел и стал хвастаться, что Пятая может прихлопнуть одной рукой весь флот ОМ и даже не вспотеть. Землянам, понятно, это не понравилось. И началась потасовка — давненько не видел такой.

Биррел чертыхнулся, недовольно глядя на Гарстанга.

— Мы прилетели сюда с мирной миссией, а не для того, чтобы квасить друг другу носы! — раздраженно воскликнул он. — Только этих неприятностей Лире не хватает. Чтобы я больше не слышал ни о чем подобном, ясно?

— Я приму все меры, — облизнув пересохшие губы, пообещал Гарстанг. — Виновные получат по заслугам, да и остальным я устроил такую выволочку, что у них не скоро зачешутся кулаки.

— Будем надеяться, Джо, — сухо сказал Биррел, недобро глядя на капитана флагманского корабля. — Я доверяю эскадру вам с Брешником в свое отсутствие и не хотел бы в этом раскаиваться. Вы что-то желаете спросить, Джо?

— Да, сэр. Я могу хоть на несколько часов отлучиться в город? Биррел пожевал губы, в сомнении глядя на капитана «Старзонга».

— Ну хорошо, на несколько часов можно. Оставьте за себя Веннера. А сейчас пойдемте со мной к Брешнику.

Гарстанг с облегчением вызвал своего заместителя, чтобы дать ему необходимые указания. Затем они спустились вниз и увидели, что лимузин с флажком Совета ОМ по-прежнему ждет около трапа. Биррел довольно усмехнулся и попросил водителя отвезти их к кораблю, на котором должен был находиться вице-командор.

Каждый раз, когда автомобиль проезжал очередной крейсер, солнце гасло, словно попав в грозовое облако. Около пятого по счету от «Старзонга» корабля машина остановилась, как оказалось, ненадолго.

У пандуса Биррела встретил молодой офицер, адъютант Брешника.

— Прошу прощения, сэр, вице-командор получил приглашение осмотреть какую-то диковинку, — доложил он, вытянувшись в струну, — где-то в районе ангаров.

Биррел проследил за его рукой и увидел вдали полукруглые здания, около которых суетились люди, — видимо, ремонтные мастерские.

Лимузин помчал их с Гарстангом по старому, местами растрескавшемуся шоссе. Вскоре они нашли Брешника, который стоял около открытых ворот ангара с группой офицеров в черной форме флота ОМ.

Заметив начальника, Брешник подошел к лимузину с немного растерянной улыбкой.

— Посмотрите-ка на это чудо в перьях, Джей. В жизни не видел ничего более дурацкого.

Офицеры Пятой подошли к ангару и обменялись недоуменными взглядами. Внутри находился маленький кургузый корабль с нелепой шишкой на овальном носу. Он больше походил на макет, чем на космолет, но вокруг него копошились несколько десятков техников в черных комбинезонах.

— Что это за штука? — спросил Биррел.

— Это гордость Земли, звездолет «Пионер», — пояснил Брешник, ухмыляясь. — До последнего времени он находился в музее космоплавания и был привезен сюда для участия в праздновании.

— В каком смысле — «участия»? Разве эта груда металлолома может летать? Брешник кивнул.

— По крайней мере, техники так говорят. В программу праздника входит показательный полет «Пионера». На малой высоте и на небольшое расстояние — но все же полет.

Гарстанг в сомнении покачал головой.

— Не думаю, что эта дырявая бочка сможет подняться с места. И кому это из местных чиновников пришла в голову такая замечательная идея?

Биррел был согласен с мнением капитана «Старзонга». Готовясь к полету на Землю, он основательно проштудировал историю звездных полетов. Его голова была забита сотнями имен, названиями кораблей, датами полетов — сведениями, вычитанными из книг. До сих пор он не полностью понимал, почему Земля так гордится своим первенцем-звездолетом и чтит имена храбрецов, первыми сделавших шаг в большой космос.

Теперь он это начал понимать. Действительно, нужно было иметь огромное мужество, чтобы лететь на этом странном сооружении за пределы Солнечной системы.

Налюбовавшись вдоволь «чудом в перьях», офицеры Пятой вернулись к терпеливо ожидавшему их роскошному лимузину.

— Командор, надеюсь, вы вновь принимаете на себя командование эскадрой? — с надеждой спросил Брешник.

— Увы, нет, — с огорчением ответил Биррел. — Честное слово, я всем сердцем хотел бы этого, но гостеприимные хозяева не дают мне ни минуты покоя. У главы миссии есть свои обязанности, ничего не поделаешь. Простите, Род, вам придется оставаться здесь, на космодроме.

— Слушаюсь, сэр, — помрачнев, буркнул Брешник. Биррел дружески потрепал его по плечу.

— Надеюсь, вам еще удастся полюбоваться на местные красоты. Я уже сыт ими по горло… Кстати, вы не слышали, здесь не ожидают прилета новых кораблей — я имею в виду больших кораблей?

Брешник пожал плечами.

— Понятия не имею. Знаю только то, что несколько десятков доков в другом конце взлетного поля были очищены от всяческой находящейся там мелюзги.

— Могут они принять эскадру?

— Какую эскадру?

Биррел помедлил с ответом.

— Откуда я знаю? — наконец сказал он. — На праздник приглашены представители всех секторов. Почему бы, скажем, сектору Льва или Цефеи не прислать сюда эскадру, как это сделала наша Лира?

— Вы имеете в виду эскадру Ориона? — в упор спросил Брешник.

Биррел выразительно промолчал.

— Все понятно, — помрачнев, произнес Брешник. — Только этого нам не хватало! Если рядом с Пятой сядут крейсеры Соллеремоса, будет масса неприятностей.

— Точно, — поддержал его встревоженный Гарстанг. — Не думаю, что мы сможем удержать наших парней от разборок с орионцами. Простой кулачной дракой здесь дело не обойдется…

Биррел поморщился, словно от зубной боли. Да, потасовкой типа «стенка на стенку» дело не кончится. У всех экипажей Пятой еще свежа память о психологической атаке двух эскадр Ориона, так что удержать их от справедливой расправы будет непросто. А потом конфликт покатится как снежный ком с горы, и кровавые волны от него пойдут по всей Галактике.

Он был готов к такому повороту событий и давно принял решение, что делать в подобной критической ситуации. Хорошего в этом было мало, но такова цена его громкой должности. Командорам не часто доставались розы дипломатических приемов и улыбки светских красавиц; куда чаще им вслед неслись тайные проклятия их собственных подчиненных. Биррелу к этому было не привыкать.

— Надо ожидать всего, — тихо сказал он, пристально глядя на своих офицеров. — С сегодняшнего дня все увольнения в город отменяются. Объявить по кораблям готовность номер один, но так, чтобы никто из землян об этом не пронюхал.

К его удивлению, оба командира Пятой и не пытались протестовать. Более того, Брешник, сдвинув брови, спросил:

— Вы уверены, Джей, что нам не стоит объявить боевую тревогу?

Биррел решительно возразил:

— Нет, ни к чему. Тогда придется объяснять экипажам, что и как, а это только еще больше накалит ситуацию. Нет, готовности номер один пока достаточно. Брешник, я полагаюсь на вас.

Повернувшись к погрустневшему Гарстангу, командор внезапно улыбнулся.

— Что повесили голову, Джо? Я обещал вас отвезти в Нью-Йорк и не собираюсь давать отбой. Садитесь в машину и готовьтесь — вы увидите весь блеск и нищету Земли разом!

Глава 9

И блеск Земли казался ослепляющим. С приходом ночи узкие каньоны старого города превратились в реки фосфоресцирующего света, толпы праздношатающихся людей, казалось, плыли в самых различных направлениях. Над ними сияли облака паров натрия, которые заменили древние осветительные лампы, но реклама на фасадах домов оставалась по традиции неоновой. Такого фейерверка разноцветных огней Биррел не видел ни в одном другом мире Галактики.

Ему не нравилось это пиршество света, он привык к иному: факелам далеких звездных скоплений, мерцанию туманностей, маякам сверхновых… Огни Галактики были чинными, неторопливыми, они никогда не бросались назойливо в глаза, стараясь ослепить, никогда не смешивались с гомоном многотысячной толпы. Тишина и покой царили в космосе. Здесь же, в Нью-Йорке, брали верх шум людских голосов и грохот бесчисленных машин, не стихающие даже ночью.

Биррел уже жалел, что согласился на эту ночную экскурсию, на которую гостей пригласил Маллинсон. Дипломат обещал показать Лиллин немало любопытного из земной жизни, и та согласилась с радостной улыбкой, искренность которой вызвала у Биррела большое сомнение. Зато Гарстанг был явно доволен, он изрядно нагрузился на званом ужине и горел желанием недурно провести время. В сопровождении двух землян, имен которых Биррел не запомнил, капитан неуклюже забрался на заднее сиденье лимузина и сразу захрапел. На его лице сияла безмятежная улыбка, не то что днем, когда они вдвоем выехали из космопорта, оставив Брешника на время командовать Пятой Лиры.

— Брешник — хороший офицер, — сказал тогда Гарстанг с недоброй усмешкой. — Он повинуется приказам и никогда не задает вопросов. Я полагаю, именно поэтому он и стал вице-командором.

— Возможно, — сухо ответил Биррел.

— Я отлично понимаю, почему никогда не займу эту должность, — продолжил Гарстанг, пытливо глядя на своего командира. — Я всегда задаю неприятные начальству вопросы. Например, мне хотелось бы узнать, почему мы должны привести эскадру в готовность номер один. Что, к дьяволу, произошло?

Биррел был готов взорваться и намылить командиру флагмана шею за излишнее любопытство, но ему в голову пришла более удачная идея:

— Вы разве не слышали, что говорилось об эскадрах Ориона? Они могут и на самом деле прилететь на празднование и сесть рядом с нами. Если наши парни и орионцы встретятся где-нибудь в городе, то потасовки не миновать, вы же сами об этом предупреждали. Пусть уж наши астронавты сидят у себя на кораблях и занимаются делом. Только скандалов нам не хватает!

— Скандалы? — деланно удивился Гарстанг. — Да, это было бы неприятно. К сожалению, командор, не все думают, что дело обстоит так просто.

— Вот как? — резко сказал Биррел, нахмурившись. — И кто же думает иначе?

— Например, астронавты флота ОМ, — спокойно ответил Гарстанг. — Среди них ходят самые дикие слухи. Например, о том, что эскадры Ориона могут прилететь на Землю с той же целью, что и мы.

— И с какой же целью прилетели мы? — мрачно спросил Биррел.

— Для того, чтобы захватить ее, — мягко пояснил Гарстанг. Не выдержав, Биррел от души выругался.

— Да они просто олухи, эти земляне! — взорвался он. — Неужели мы привезли бы наших жен и детей?

— Есть мнение, что это просто прикрытие. Согласитесь, такие штучки вполне в духе нашего славного Фердиаса. Так или иначе, я рад, что остался старым холостяком, и сегодня намерен выпустить в городе пар. Как знать, быть может, это мой последний загул?

Биррел размышлял об этом разговоре, проезжая по ночным улицам Нью-Йорка.

Ситуация осложнялась даже больше, чем он предполагал. Одно дело, когда подозрения высказывают дипломаты, и совсем другое, когда они завладевают душами обывателей. Выходит, донесения Кэрша были точными, агенты Ориона действительно славно поработали на Земле. Надо как можно быстрее встретиться с этим человеком, он может многое объяснить и многое подсказать, решил Биррел. Но как это сделать, если Маллинсон буквально не дает ему свободно вздохнуть?

Наконец лимузин остановился, и Маллинсон повел гостей по заполненной толпами улице, давая насладиться атмосферой ночного Нью-Йорка. Прогулка получилась не из самых приятных. Давка была ужасная, людей было больше, чем днем. Воздух буквально кипел от гула голосов, шума машин и звуков музыки, лившейся на прохожих, казалось, изо всех окон. В небе то и дело прокатывался гром — на космодром садилось очередное торговое судно.

Выйдя на обширную площадь, гости с Веги оказались в самой гуще веселья. Музыка здесь звучала беспрерывно, сотни пар танцевали, не обращая внимания на тесноту. Среди землян Биррел увидел астронавтов в черной форме флота ОМ. Изредка встречались офицеры с Ксипехуз и Льва. Земляне оборачивались, провожая восхищенными взглядами Лиллин, чья экзотическая красота производила на них сильное впечатление.

— Что-то я не замечаю здесь никого из ваших людей, командор, — как бы между прочим обронил Маллинсон, внимательно глядя по сторонам. — Я думал, они все будут сегодня в городе.

Биррел любезно улыбнулся.

— Мы решили провести кое-какие ремонтные работы, так что многие члены экипажей сегодня заняты.

— Понимаю, — кивнул Маллинсон. — Ремонт — это очень важно, командор.

Он обернулся к Лиллин и стал как ни в чем не бывало рассказывать ей о земных блюдах и винах.

«Напрасно стараешься, дружок, — с насмешкой подумал Биррел. — Тебе ничего не удастся выведать о наших планах. Кстати, а почему нас сегодня не принял Чартерис? Чем он так занят?»

По предложению немного отрезвевшего Гарстанга они направились «слегка освежиться» в ближайший бар. Биррел поддержал предложение, назойливая музыка и толкотня стали ему надоедать. Все расселись за столиками в углу обширной комнаты, в которой было сравнительно немноголюдно, и с помощью Маллинсона стали заказывать закуски и вина. Гарстанг активно помогал хозяину, громогласно заявляя, что не грех прополоскать пересохшее горло.

Лиллин встречала смехом каждую шутку Маллинсона и казалась очень довольной. У Биррела же настроение было отвратительным. Отложив в сторону меню, он исподлобья осмотрелся и заметил в другом конце зала двух молодых офицеров в черной форме Объединенного флота. Один из них что-то сказал, дерзко глядя на него, и другой встретил эти слова хохотом.

Биррел покраснел от гнева и хотел было уже подняться со стула, как вдруг услышал в кармане своего кителя тонкий звон — кто-то вызвал его на порто.

— Извините, я сейчас приду, — сказал командор и не спеша направился в сторону туалета, ощущая спиной настороженный взгляд Маллинсона. Заперевшись в кабинке, он достал порто и, поднеся его к губам, тихо произнес:

— Биррел слушает.

В порто зашуршало, защелкало, потом внезапно все стихло. Красная лампочка вызова погасла.

Биррел был озадачен. Только Брешник знал частоту, на которой работал передатчик. Сомнительно, чтобы вице-командор вызвал его шутки ради.

Командора охватила тревога. Он вспомнил, что его мог вызвать еще один человек — Кэрш. Но тогда почему он внезапно прервал связь?

Биррел набрал на панели переговорного устройства шифр Брешника и нажал кнопку «вызов». Через минуту послышался голос вице-командора:

— Брешник слушает, командор.

— Вы вызывали меня только что, Род?

— Нет, — удивленно ответил Брешник. — А что случилось?

— Ничего… Как дела с ремонтом?

— Почти все закончено.

— Отлично, — сказал Биррел и выключил порто. Он вернулся в зал, еще более раздраженный, чем прежде. Проходя мимо двух земных астронавтов, которые все еще продолжали покатываться со смеху, Биррел не выдержал и резко обратился к сероглазому, симпатичному на вид блондину:

— Недавно вы сказали что-то забавное на мой счет. Повторите, мы посмеемся вместе.

Молодой офицер озадаченно взглянул на него:

— Не понял.

— Вы смотрели на меня и мою жену и что-то со смехом о нас говорили. Что именно?

В глазах землянина промелькнул испуг — Биррел выглядел сейчас грозно.

— Я не хочу говорить об этом, вегианин, — пробормотал он, Отводя взгляд.

— Придется, — тихо произнес Биррел, сжимая кулаки. Блондин посмотрел на своего не менее растерянного товарища, затем покраснел и с трудом выдавил:

— Как угодно, сэр. Я сказал приятелю: посмотри, этот вегианин ведет себя здесь так, словно вся Земля принадлежит ему.

Это было настолько неожиданно, что Биррел поначалу растерялся, а затем расхохотался. Что ж, будь он таким же неоперившимся юнцом, он сказал бы на месте этих парней приблизительно то же самое.

— Все верно, вы точно это заметили, приятель. Я ваш гость, и не больше. И как гость хочу угостить вас выпивкой. Молодые офицеры с облегчением переглянулись.

— Спасибо, командор, — ответил блондин.

Биррел вызвал официанта и заказал бутылку вина, которую они и распили с офицерами-землянами. Затем он дружески пожал им руки и вернулся к своему столику, провожаемый удивленными взглядами молодых астронавтов.

— А вы умеете весело проводить время, командор, — заметил Маллинсон.

— Почему бы и нет? — усмехнулся Биррел, усевшись вновь рядом с женой.

Лиллин серьезно посмотрела на него. Казалось, она осознавала, какой груз сейчас лежит на плечах мужа. Хотя Биррел надеялся, что она все-таки этого не понимала.

Он выпил рюмку, еще одну и еще, почти не отставая от разошедшегося Гарстанга. К столику стали подходить друзья Маллинсона. С любопытством поглядывая на вегиан, они засыпали гостей вопросами. У Биррела не было желания отвечать, но Гарстанг, к его удивлению, был в форме и разливался соловьем, искусно обходя острые темы.

Столик слегка вздрогнул. Биррел насторожился, прислушиваясь. И ничего не услышал, кроме грохота музыки и шелеста ног немногих танцующих пар.

Не успел он налить очередную рюмку вина, как через раскрытую дверь в бар вкатился отдаленный грохот, мощный, басистый, который невозможно было спутать ни с чем. Шум быстро нарастал. Немедленно протрезвевший Гарстанг тревожно взглянул на своего командора. Вскоре грохот стал таким сильным, что посуда на столике зазвенела.

— Эс-двадцать, — коротко сказал Гарстанг, когда шум стих, удалившись в сторону космодрома.

Биррел мрачно кивнул. Ошибиться было невозможно — такой звук мог принадлежать лишь современному тяжелому крейсеру.

Маллинсон пытливо глядел на вегиан, забыв о своей роли гостеприимного и остроумного кавалера. Через несколько минут над городом прокатился еще один могучий раскат грома, затем еще один и еще… Побледневший Биррел считал про себя, терзаясь мыслью — неужели прилетели эскадры Соллеремоса? Но Маллинсон должен был знать! И все же землянин за весь вечер не заикнулся об этом, и даже сейчас на его лице ничего не читалось.

Словно поняв его тайные мысли, Маллинсон поднялся и предложил Лиллин пойти потанцевать. Та неохотно согласилась, встревоженно поглядывая на мужа.

На космодром сел пятый крейсер, затем настала долгая пауза. Биррел начал успокаиваться. Пять крейсеров — это пустяки. Они могли просто сопровождать делегацию…

В небе раздался очередной удар грома. Шестой крейсер.

«Да, это эскадра Ориона, — подумал Биррел, — сомнений больше нет. Началось…»

Однако седьмого раската грома не последовало.

Вскоре к столу вернулись Маллинсон и Лиллин, разгоряченные быстрым танцем. Дипломат любезно усадил вегианку, затем сел сам и неторопливо допил бокал вина.

Биррел вопросительно смотрел на него, но землянин не спешил ответить.

— Что-то вы неважно выглядите, командор, — наконец сказал он, глядя на гостя с откровенной насмешкой. — Я понимаю, здесь очень душно… Кстати, вы слышали шум в небе? Это прибыла официальная делегация с Персея. Мистер Чартерис поехал встречать ее на космодром.

Биррел мысленно выругался. Маллинсон явно получил удовольствие, наблюдая его растерянность. Хватит, надоело играть в эти дурацкие игры! Пора встретиться с Кэршем, иначе ему еще долго придется блуждать в полной темноте.

— Ясно, — кивнул Биррел, вымученно улыбаясь. — Работа — прежде всего. До праздника осталось всего несколько дней, и у членов Совета наверняка множество неотложных дел. Просто неудобно с нашей стороны отрывать у вас с мистером Чартерисом драгоценное время. Вы не против, если мы с женой на денек-другой отправимся в небольшую поездку?

— Поездку? — недоуменно переспросил Маллинсон.

— Вы, наверное, помните, я как-то говорил, что намереваюсь посетить старый дом моих предков. Лиллин, дорогая, завтра утром мы выезжаем. Обещаю, ты чудесно проведешь время на природе.

Лиллин кивнула, хотя ее взгляд оставался настороженным. Такая поездка не могла прийтись ей по вкусу, но возражать мужу она не решилась.

— Ах да, вспомнил! — сердечно сказал Маллинсон. — Я предоставлю вам флиттер со своим личным пилотом.

— Я бы предпочел автомобиль, — мягко возразил Биррел. — Обожаю, знаете ли, сам вести машину и любоваться окрестностями.

К его удивлению, Маллинсон не стал возражать. Казалось, он был даже доволен тем, что Биррел на время уедет из города. Но почему?

«Кэрш мне все объяснит, — подумал Биррел. — Я заставлю его все объяснить!»

Глава 10

На следующее утро Биррел мчался по направлению к Орвиллу. Он уже почти жалел, что вчера так самонадеянно отказался от флиттера, предложенного Маллинсоном. Это казалось смешным, но командор могучей эскадры, облетевший пол-Галактики, растерялся на оживленной трассе.

Биррел давно уже не водил автомобиль, и никогда ему не приходилось нестись с такой скоростью по эстакадам среди тысяч других машин, дистанция между которыми не превышала нескольких метров. Перед отъездом водитель Маллинсона еще раз предложил свои услуги, а когда услышал решительный отказ, только пожал плечами и сказал: «Вообще-то все автомашины оборудованы ограничителями скорости и радиодальномерами, исключающими столкновения, но… Но у нас полно лихачей, которые попросту отключают подобные устройства. Так что будьте осторожнее, командор».

Биррел и старался быть предельно осторожным, но что было от этого толку, когда, казалось, никто другой не заботился о правилах дорожного движения. Он вздохнул с облегчением только тогда, когда свернул, следуя карте, на одну из боковых эстакад, где автомобилей явно поуменьшилось.

Лиллин с самого утра была молчаливой и хмурой и всю дорогу демонстративно глядела в окно, хотя любоваться вокруг было решительно нечем. Биррел решил воспользоваться удобным случаем и объясниться:

— Милая, ты должна знать, почему я так рвусь навестить дом моих предков. Вчера мне не хотелось говорить об этом на глазах у Маллинсона…

— Ты не обязан мне ничего объяснять, — сухо ответила жена, не поворачивая головы. — В конце концов Земля — это твой мир, здесь жили твои предки…

— Опять ты талдычишь о своем! — взорвался Биррел, побагровев от гнева. — Сколько можно повторять одно и то же? Да мне плевать, что в одном из пригородных поселков некогда жил мой прадедушка! Ладно, скажу тебе правду. Я еду в Орвилл потому, что так приказал Фердиас. Я не хотел говорить тебе об этом, но нет уже сил играть во все эти дипломатические игры.

Лиллин обернулась. Лицо ее немного прояснилось.

— Вот как, приказ Фердиаса? Но почему… Ты должен там встретиться с кем-то, верно?

— Да.

— И мне не положено знать об этом?

Он кивнул. Лиллин впервые за день улыбнулась ему.

— Слава богу, что дело обстоит именно так, а то я уже стала тревожиться. Ты ведь ничего мне не рассказываешь, Джей, и потому в голову лезут самые дурные мысли.

Биррел ласково погладил жену по плечу. Конечно, Лиллин нисколько не тревожили мысли об Орионе, ее чисто по-женски больше заботили личные переживания. Не пробудился ли часом в муже дух предков-землян, не оттолкнет ли это его от жены-вегианки? Нет, оказалось, что его действия были продиктованы какими-то политическими причинами. Хорошо, о таких пустяках можно не беспокоиться.

Следуя указаниям карты, Биррел свернул с боковой эстакады и выехал на наземную дорогу, ведущую к пригородам. Она была очень старой, местами потресканной и почти пустынной, так что он с удовольствием снизил скорость.

Мимо проплывали небольшие поселки, холмы, озера, окруженные рощами. Некоторые из деревьев были знакомы Биррелу, их семена некогда завезли с Земли первые переселенцы на другие миры, но большинство он увидел впервые. Это же относилось и к домам — почти все были типовыми, такие можно встретить на любой обитаемой планете, но изредка встречались и старые каменные здания, выглядевшие словно мрачные крепости. А однажды они с Лиллин не смогли удержаться от изумленных возгласов, когда увидели дом из чистого дерева.

Чем дальше они удалялись от Нью-Йорка, тем чаще встречались архаичные здания церквей, каменные изгороди, покрытые вьющимися растениями, обширные поля, заросшие какими-то злаками. Порой на них можно было увидеть трактора, точно такие же, как на Альюеларане или Сириусе. По-видимому, на Земле существовало развитое сельское хозяйство, и это Биррела ничуть не удивило — то же самое можно было сказать о большинстве обитаемых миров. Синтетическая пища недурна на вкус, но ей не сравниться с натуральными продуктами, потому профессия фермера оставалась одной из наиболее распространенных в Галактике.

Биррел вспомнил слова Чартериса, сказанные в первый вечер после прилета Пятой Лиры. «Вы найдете Землю и ее жителей очень старомодными, командор. Не удивляйтесь, это объясняется нашей глубокой эмоциональной связью с прошлым. Наша планета когда-то была центром Галактики, и хотя многие из секторов забыли об этом, земляне не могут примириться с переменами и из чувства протеста не желают ничего менять — ни дома, ни машины, ни образ жизни. Не спешите нас судить, а лучше постарайтесь понять — вы ведь тоже для нас не чужой».

Маленькая птица пролетела прямо перед машиной и скрылась в придорожных кустах.

— По-моему, это была малиновка, — сказал Биррел. — В школе некогда мы учили древнюю поэму о Робине Красногрудом, и я помню иллюстрацию с этой птицей.

— Наша вегианская птица-пламя куда красивее, — возразила Лиллин. — Но знаешь, Джей, мне здесь нравится, не то что в этом ужасном Нью-Йорке. Голубое небо, золотистое солнце, много зелени, воды… Приятный мир. Не Вега-4, конечно, но он очень мил.

Они съехали с маленького холма и, миновав мост над рекой, оказались в Орвилле. Это был небольшой поселок с несколькими десятками домов, добрых две трети из которых составляли старые, изрядно обветшалые здания. Посреди круглой площади возвышалась позеленевшая от времени статуя какого-то воина. Рядом среди цветников на скамейках отдыхали старики, греясь на солнышке.

Биррел остановил машину около торговца, сидящего на ступеньках лавки, и стал расспрашивать о дороге к дому своего прадеда. Землянин путано объяснял ему, как проехать к старой ферме, а затем, поднявшись, с изумлением посмотрел им вслед. Ему нечасто приходилось видеть таких странных гостей в тихом, сонном поселке: мужчину в серебристо-синей форме космофлота Лиры и ослепительно красивую вегианку.

— Неужели отсюда началось завоевание Галактики? — недоуменно спросила Лиллин, глядя на пустынные улицы и дремлющие дома.

— Да, отсюда все началось, — сказал Биррел, почувствовав нечто вроде укола обиды за Орвилл. — Согласен, этот поселок выглядит очень бедно. Но именно Земля некогда отдала другим планетам множество своих лучших людей, денег и других ресурсов. Вспомни, как выглядела твоя родная Вега до прибытия первых звездных кораблей. И какой она стала теперь! Галактика в большом долгу перед такими поселками и деревушками и что-то не спешит эти долги отдавать.

Лиллин промолчала, недовольно поджав губы.

Вскоре они выехали из Орвилла на сельскую дорогу, которая вела в обширную долину, окруженную грядами холмов. Впереди появились первые фермы, разделенные небольшими рощами. Поля были тщательно ухожены, старые каменные дома утопали в зелени дубов и вязов, около обширных сараев стояли трактора и комбайны. Людей почти не было видно. Миновав шестую по счету ферму, Биррел свернул налево и, проехав пару сотен метров по грунтовой дороге, остановился.

Дом Биррелов напоминал небольшую мрачную крепость, сложенную из грубо обтесанных камней. Даже по сравнению с другими зданиями Орвилла он выглядел заброшенным и обветшалым.

Его окружали высокие деревья с пышными кронами — кажется, они назывались соснами. Лужайка перед фасадом заросла высокой пожухлой травой, среди которой едва была видна узкая дорожка, посыпанная песком. Налево от дома располагался фруктовый сад из узловатых деревьев, а направо возвышался большой дощатый амбар. Никаких признаков присутствия людей не было заметно.

— Ты уверен, что это то самое место? — недоуменно спросила Лиллин.

Биррел кивнул.

— Агент Фердиаса купил этот дом, чтобы мы могли встречаться без помех. Он должен ждать меня где-то здесь.

Супруги вышли из машины и направились в сторону дома. Поднявшись на открытую веранду, они подошли к массивной двери, сделанной, как ни странно, из дерева. Биррел нажал на кнопку звонка, затем подождал и еще раз позвонил. Никто не вышел им навстречу, и тогда Биррел решительно толкнул дверь. Она открылась с легким скрипом. Супруги вошли в дом.

Пройдя через темный коридор, они оказались в довольно просторном и необычном холле — стены были отделаны деревом, мебель была также деревянной, обтянутой кожей, бросалась в глаза едва ли не музейная архаичность. Вокруг было удивительно тихо.

— Посмотри, Джей, что это? — с удивлением спросила Лиллин. Она коснулась рукой странного кресла, на ножках которого были закреплены полукруглые дуги, и оно закачалось взад-вперед. — Это кресло похоже на детскую игрушку, но, по-моему, слишком велико для ребенка.

— Понятия не имею, что это такое, — отозвался Биррел. — И где человек Фердиаса, тоже.

Он громко позвал хозяина. Никто не отозвался. Тогда, отбросив церемонии, командор обошел все комнаты и даже заглянул на обширный чердак, но везде было пусто.

Биррел почувствовал растущую тревогу. Может быть, он сделал какую-нибудь ошибку в плане, столь тщательно продуманном Фердиасом? Где Кэрш, который должен прояснить ситуацию и дать новые указания от имени губернатора? А если агент куда-то исчез, то кто сообщит ему о действиях Ориона?

Ответов на эти вопросы он не нашел и в конце концов с растерянным видом вернулся в холл, где Лиллин с любопытством разглядывала необычную мебель.

— Надо подождать, — после некоторого размышления сказал Биррел. — Человек Фердиаса должен появиться. Он оставил дверь открытой, зная, что мы придем. Значит, он где-то неподалеку.

— Ты хочешь сказать, что нам придется здесь ночевать? — вздрогнула Лиллин. — Но еда… кровати…

— Пойдем посмотрим, — буркнул Биррел.

Они нашли в одной из комнат две старомодные кровати, на которых было постелено свежее, несмятое белье и лежали теплые шерстяные одеяла. Затем заглянули на кухню и обнаружили во вполне современном холодильнике различные полуфабрикаты в пластиковых оболочках.

— Похоже, Кэрш основательно подготовился к нашей встрече, — глухо сказал Биррел, разглядывая этикетку на запотевшей бутылке вина. — Только почему-то сам забыл прийти. Мне это чертовски не нравится.

Лиллин успокаивающе улыбнулась ему и принялась готовить обед, а командор вышел из дома и обошел двор. Травянистая лужайка незаметно перешла в давно заброшенные поля, заросшие кустарником и невысокими деревцами. В старом амбаре сохранились остатки полусгнившего сена, сараи и другие хозяйственные постройки были пусты.

Расстроенный Биррел вернулся в дом и помог Лиллин справиться с древней кухонной мойкой, которая решительно не хотела мыть посуду. Кухонная мебель ему особенно не понравилась, и даже солнечные лучи, проникающие сквозь запыленные окна, не делали ее привлекательной.

Заметив кислую гримасу на лице мужа, Лиллин улыбнулась.

— Здесь не так плохо, Джей, — сказала она. — В старине есть свое очарование, но эта грязь… Пойдем пообедаем на веранде, там по крайней мере воздух почище.

Они устроились за круглым столом и стали не спеша есть, поглядывая на залитую солнцем лужайку, полную незнакомых цветов.

Сельскую идиллию, впрочем, довольно скоро разрушили крылатые насекомые, которые стали назойливо виться вокруг стола, норовя усесться прямо в тарелки. Биррел едва успевал отмахиваться от них, тихо ругаясь, а Лиллин, глядя на него, покатывалась от смеха.

Пообедав, супруги устроились в креслах и стали молча наблюдать за угасающим днем. Солнце быстро спускалось к гряде далеких холмов, окрашивая западную часть неба в пурпурные тона. Рядом громоздились розовые бастионы облаков — таких громад Биррел не видел ни на одной планете.

Когда воздух напитался серыми сумерками, из высокой травы появилось маленькое грациозное животное, черное как смоль, пушистое, с зеленоватыми глазами. Оно замерло возле амбара и стало с любопытством глядеть на людей.

— Кто это? — тихо спросила Лиллин. — Неужели дикое существо?

Биррел порылся в памяти — животное было явно знакомо ему.

— Это кот, вот что это такое, — наконец сказал он. — На одном из моих кораблей одно время служил землянин. Так он однажды привез из отпуска с земли маленького котенка и держал его несколько лет на базе. Он называл зверька Томом.

Биррел взял кусочек ветчины и бросил его на ступеньки крыльца.

— Сюда, Том, кис-кис.

Кот осторожно двинулся вперед, не сводя с людей холодного взгляда. Схватив еду, он мигом исчез среди травы.

Пришел вечер, Кэрш так и не появился. Было ясно, что он сегодня не придет. А завтра? Биррел не сказал Маллинсону, сколько времени собирается пробыть в доме своего прадеда, но надолго эскадру оставлять было нельзя. Кто знает, где сейчас находится флот Ориона, не движется ли он к Земле? Но и уезжать из Орвилла, не встретившись с агентом Фердиаса, было невозможно. Так что же делать?

Биррел безуспешно ломал голову над этой задачей с двумя неизвестными, когда Лиллин неожиданно пришла ему на помощь.

— Быть может, этот человек ждет тебя в поселке? — сказала она, сочувственно глядя на мужа. — Мы могли разминуться с ним по пути.

Биррел с готовностью ухватился за эту соломинку.

— Да, ты права, милая, нужно съездить в Орвилл! — воскликнул он и поднялся из кресла. — По крайней мере я смогу что-нибудь разузнать о Кэрше, не может быть, чтобы местные жители ничего о нем не знали. А ты останься в доме. Вдруг он еще придет?

— Хорошо, — сказала Лиллин, с сомнением оглядываясь по сторонам. Ее явно не радовала перспектива остаться глубоким вечером одной в пустом незнакомом доме.

— Тебе не будет страшно? Я оставлю на всякий случай шокер. Не беспокойся, я скоро вернусь, — сказал Биррел и, чмокнув жену в щеку, быстро сбежал по ступенькам. Сердце его сжималось от тревоги, но он не оглянулся, торопливо шагая к автомобилю.

Он обязан найти Кэрша, обязан!

Глава 11

Биррел ехал по темной пустынной дороге, направляясь к Орвиллу. Он даже не заметил, когда въехал в него — настолько вокруг оставалось тихо и безлюдно. Окна в большинстве домов были темными, и только уличные фонари рассеивали мрак безлунной ночи. Все магазины и лавки были закрыты, прохожие исчезли. Казалось, Орвилл уже спал в эту тихую летнюю ночь.

Проехав площадь с дремлющей статуей воина, Биррел свернул на первую же попавшуюся улочку и вскоре увидел неоновую рекламу небольшого бара. Из широко раскрытой двери доносились голоса.

Приободрившись, Биррел остановил машину. Вряд ли лучший агент Фердиаса коротает здесь время, сидя за кружкой пива, но этот бар был единственным местом в поселке, где еще теплилась жизнь. Кроме того, Биррелу чертовски хотелось выпить, снять накопившееся напряжение.

Он вошел в серую от табачного дыма комнату и некоторое время простоял у двери, осматриваясь.

За столом сидели человек десять, неспешно беседуя и потягивая вино из высоких бокалов. Увидев незнакомца, они сразу же замолчали. Биррел пошел в сторону стойки бара, провожаемый удивленными взглядами. Бармен, худой суетливый человек с бесцветными глазами и коротко стриженным ежиком волос, встретил его любезной, но несколько настороженной улыбкой.

— Рад вас видеть, мистер. Чем могу служить? Биррел скользнул взглядом по рядам бутылок с яркими этикетками. Названия вин ему ровным счетом ни о чем не говорили.

— Выберите сами, пожалуйста. Что-нибудь покрепче. Бармен налил ему полбокала изумрудного ликера. Вкус Биррелу не понравился. Не отходя от стойки, он неспешно потягивал огненное вино и оглядывал сидящих в зале местных жителей. Кэрша, естественно, среди них не было.

Большинство посетителей напоминали фермеров или механиков — загорелые, добродушные, с грубо вытесанными лицами. Среди них выделялось двое юношей, перед которыми стояли кружки с пивом, и маленький старик с морщинистым лицом и светлыми глазками. Он беззастенчиво оглядывал неожиданного гостя с головы до ног и ухмылялся.

Биррел не увидел ни одного недружелюбного лица, но интерес к нему у сельчан быстро пропал, и они, отвернувшись, продолжали свои неспешные беседы. Пора уходить, тем более что Лиллин одна в темном доме.

Он допил ликер, поставил бокал и, щедро расплатившись, направился было к двери, когда старик неожиданно встал из-за стола и, заметно прихрамывая на левую ногу, преградил ему путь.

— Прошу прощения, мистер, но не вы ли тот парень, который днем расспрашивал дорогу к дому старого Биррела? Биррел кивнул.

— Да, я.

Старик продолжал стоять, словно ожидая объяснений. Случись подобное в городе, Биррел непременно бы вспылил и сказал что-нибудь типа — «А вам какое до этого дело?» Здесь, в сельской местности, нравы были другими, и каждый местный житель, по-видимому, считал своим исконным правом задавать любые вопросы незнакомцам, вторгшимся в их края. Уклонись сейчас Биррел от ответа, назавтра об этом будет говорить вся округа, а это ему совершенно ни к чему.

Добродушно улыбнувшись, он пояснил:

— Видите ли, моя фамилия тоже Биррел. Мой прадед был выходцем из этих мест. Я хотел взглянуть на наше старое родовое гнездо, только и всего. Простите, мистер, мне пора идти.

Биррел шагнул к двери, но из-за стола вышел коренастый мужчина и дружелюбно протянул ему руку.

— Выходит, вы наш земляк, мистер? Здорово! Рад с вами познакомиться. Меня зовут капитан Винсон.

— Командор Биррел. Очень приятно, однако мне пора…

— Куда спешить, приятель, ведь ночь только начинается! — прогудел Винсон и хлопнул гостя по плечу. — Присаживайтесь к нам, я угощу вас выпивкой. Не каждый день кто-то из них возвращается из дальних краев, верно, ребята? А ведь вы, Биррел, судя по вашей форме, прилетели с Лиры? Надо за это выпить как следует.

Биррел не мог отказаться от такого радушного приглашения. Он присел за столик Винсона, и пошло-поехало.

Винсон познакомил его со всеми завсегдатаями бара, и с каждым Биррелу пришлось выпить. Он услышал много приятных слов, и его сердце потеплело. Вскоре в бар пришли еще двое мужчин и тоже, естественно, захотели выпить за «отличного парня из Орвилла, который теперь живет на Веге». Вслед за ними в зал вошел бородатый фермер, затем заявились двое пожилых рабочих с лесопилки…

Ему и раньше не раз приходилось видеть, как быстро земляне находят общий язык, встретившись где-нибудь на Бетельгейзе. Слово «земляк» было для них священным, и уже через пять минут совершенно незнакомые до этого люди вели себя словно закадычные друзья. На других планетах все было иначе. Биррелу никогда не нравилась эта подчеркнутая плановость землян, но сейчас он был растроган, что его приняли за своего. Больше ста лет прошло с тех пор, как его прадед оставил Солнечную систему, а к правнуку отнеслись, словно к давнему приятелю. Это к нему, Биррелу, который до вчерашнего дня никогда не видел Землю!

Пора было уходить. Кэрша в баре не оказалось, Лиллин ждала его, но каждый раз, когда он пытался подняться, в дверях появлялся очередной посетитель, и Винсон заплетающимся языком представлял: «Мистер Биррел, поглядите на этого олуха. Это Джим Ховик, он живет в полумиле на север от вашего старого гнезда и корчит из себя скотовода. Да он овцу от козы отличить не может! Эй, Джим, познакомься с нашим земляком с Веги!» «А этот долговязый старикан — сам Пит Парли, который помнит последних из Биррелов, живших в Орвилле». И так далее, в том же духе. Каким-то образом жители поселка прознали, что в баре сидит их земляк со звезд, и косяком валили поглазеть на такую достопримечательность. Не все эти люди были фермерами, а трое даже некогда совершали вояжи на ближайшие звезды по служебным делам, но Биррел был для них настоящей диковинкой.

Наконец он собрался с духом и, поблагодарив своих новых приятелей, побрел к двери. Ноги его заплетались, но настроение было отличное. У выхода он обернулся.

— Прошу прощения, друзья, мне надо ехать. Жена ждет, сами понимаете!

Нестройный хор голосов пожелал ему доброй ночи. Винсон напялил на голову шляпу и поспешил вслед за Биррелом.

— Если не возражаете, мистер, я поеду домой с вами. Это чуть не доезжая до вашей фермы.

Биррел не возражал, хотя мысленно послал назойливого фермера куда подальше. Через несколько минут они уже ехали по улицам ночного поселка, но он уже не спал, нет! Окна почти всех домов светились, из распахнутых форточек лились звуки музыки, люди сидели на лавочках и о чем-то оживленно беседовали. Увидев машину Биррела, они приветливо махали ей вслед.

Биррел помрачнел. Весь хмель выветрился из его головы при мысли о том, как славно он начал свою секретную миссию в Орвилле. Кэрша не нашел, зато теперь каждая собака в округе будет знать его имя!

Дом Винсона оказался четвертым по дороге. Выйдя из машины, фермер долго и прочувственно тряс Биррелу руку, глядя на него слезящимися глазами.

— Даже не верится, приятель, что вы прилетели с одной из этих далеких звезд! И только для того, чтобы взглянуть на нашу маленькую планетку…

— Галактика тоже не таквелика, как кажется со стороны, — вежливо ответил Биррел. Винсон кивнул.

— Это верно. Выходит, наша старушка Земля кое-что значит, раз на нее слетелось столько важных птиц вроде вас! Ну, пока, рад буду видеть вас у себя в гостях. Доброй ночи!

Когда Биррел поехал дальше, из-за темной стены небольшого леска поднялось серебристое сияние. Не сразу он понял, что это была местная луна.

Издалека она выглядела не очень приятной — уж слишком была пятнистой, но именно она вдохновила древних поэтов на создание нетленных шедевров, известных ныне всей Галактике. В школе Биррел учил много прекрасных стихотворений, посвященных крошечному спутнику Земли, и вот теперь впервые увидел луну — нет, Луну! — своими собственными глазами.

Теплый ветерок дул в лицо, и вскоре он почувствовал запах каких-то чудесных цветов. Быть может, это те самые волшебные «розы», о которых ему приходилось столько читать? Или это аромат жасмина?

Биррел и сам удивился тому, как много знал о Земле, хотя в основном это были знания, вычитанные из книг. Ни на одной другой планете не росли розы, жасмин или сосны, но он знал о них и теперь увидел или вскоре еще увидит. Причем не возникало ощущения, что это что-то чужое; нет, ему казалось, что он просто вспоминает то, о чем по каким-то причинам забыл. И эта дорога, залитая серебристым светом, казалась ему также знакомой. А почему бы и нет — ведь когда-то по ней ходил его прадед!

Наконец впереди появился знакомый поворот. Машина, качнувшись, въехала на грунтовую дорогу. Вскоре из-за деревьев выглянул старый дом. Он был окутан тьмой, и только на веранде светились две лампы. Лиллин сидела в кресле, закрывшись теплым пледом. Биррел вздохнул с облегчением.

К его удивлению, жена не стала упрекать его за долгое отсутствие и, мягко говоря, не совсем трезвый вид. Казалось, она все поняла и без расспросов.

— Никто не приходил, — сказала она, ласково глядя на смущенного мужа. — Садись, ты же едва на ногах держишься — Прости, милая, мои земляки оказались слишком гостеприимными людьми, — объяснил Биррел, осторожно опустившись в кресло. — Однако они и слыхом не слыхивали о Кэрше.

— Что же нам теперь делать?

Биррел пожал плечами.

— Остается только одно — ждать. Брешник как-нибудь справится с Пятой, а что касается моей официальной роли посланника Лиры, то я сыт ею по горло. Уж лучше мы отдохнем здесь.

Лиллин ничего не ответила и только потеплее закуталась в плед. Они сидели молча, глядя во тьму, и думали каждый о своем. Через некоторое время Биррел заметил, что над землей летят какие-то искры. Не сразу он понял, что это какие-то светящиеся насекомые.

— Что это? — спросила Лиллин. — Ты видишь, Джей?

— По-моему, светлячки, — не очень уверенно ответил он и внезапно подумал: «Откуда я знаю это слово? Не помню, чтобы я где-то раньше слышал его».

Он едва не вздрогнул, когда из темноты вновь вынырнул черный зверек и, пробежав по лестнице, внезапно прыгнул ему на колени.

— А это еще что?

Кот глядел на него круглыми зелеными глазами и мирно урчал.

— Он, должно быть, ручной, — заметила Лиллин, с улыбкой глядя на забавного зверька.

— Наверное, принадлежал последнему хозяину дома, — согласился Биррел и погладил коту спину. Тот наполовину закрыл глаза и замурлыкал. — Нравится, Том?

В ответ тот растянулся на его коленях и широко зевнул. Лиллин рассмеялась и сделала вид, что хочет щелкнуть его по носу.

С невероятной быстротой кот спрыгнул на пол, недовольно блеснул глазами и исчез среди травы на лужайке.

— Каков чертенок, а? — рассмеялся Биррел и только тогда увидел, как исказилось болью лицо жены.

— Лиллин, что случилось? Кот поцарапал тебя? Она покачала головой, едва сдерживая слезы.

— Нет. Но он… он боится меня и ненавидит, — прошептала она. — Зверек почуял во мне чужую. Биррел вздохнул с облегчением.

— Только и всего? Кот просто очень осторожен и, увидев, как незнакомая женщина тянется к нему рукой…

— Но он же не испугался тебя! — почти истерично воскликнула Лиллин, закрыв лицо руками. — Нет, он почувствовал, что я не такая, как остальные люди. Не такая!

Биррел ласково обнял жену за плечи, мысленно проклиная Тома. Надо было угостить его не ветчиной, а хорошим камешком…

Он взглянул вслед коту и насторожился. Кот был уже на небольшой полянке возле амбара, направляясь к растущим неподалеку кустарникам. Внезапно он остановился и, повернувшись, помчался прочь, словно чего-то испугавшись.

«А ведь Том отшатнулся от куста точно так же, как от Лиллин, — подумал Биррел. — Быть может, там, в тени, прячется еще один чужак?..»

Он прислушался, но никакого подозрительного шума не было. Его мускулы напряглись. Кэрш не мог ждать встречи с ним, сидя в кустах возле амбара. Если же там действительно кто-то скрывается, то это может быть только…

Биррел встал и, потянувшись, беззаботно сказал:

— Дорогая, ты просто устала. Пойдем в дом, нам пора ложиться спать. А я, пожалуй, еще пропущу рюмочку-другую на сон грядущий.

Они вошли в дом, и Биррел тщательно закрыл за собой дверь. От его благодушного вида не осталось и следа. Приложив палец к губам, командор бросился в спальню, таща за собой недоумевающую жену, и, открыв шкафы, сбросил на пол постельное белье.

— Оберни одеяла вокруг головы, быстро!

Лиллин была своенравной женщиной и не привыкла повиноваться без вопросов. Она открыла было рот, но Биррел решительно набросил на нее одеяло и, торопливо обматывая его вокруг головы, тихо сказал:

— Кто-то прячется во дворе. Они наверняка используют соник, чтобы захватить нас без шума. Надо хоть как-то закрыться. Возьми еще одеяло…

Он толкнул жену на пол и лихорадочно закутал свою голову сразу в два шерстяных одеяла. Затем тоже упал на пол и стал ждать.

Ничего не происходило. Биррел покрылся потом. Он подумал, что скажет ему жена, если ничего так и не случится. Том, не исключено, испугался какого-то другого животного; тогда ситуация сложилась нелепая и смехотворная.

И все же рисковать было нельзя.

Серия отрывистых, едва слышимых звуков заполнила комнату. Зазвенели стекла в окнах, загремела посуда в кухонном шкафу. Звуковой луч соника медленно двигался вдоль дома, подбираясь к спальне. Наконец он ударил по лежащим на полу людям. Лиллин издала болезненный крик и попыталась встать на ноги, но муж удержал ее силой. Они оба почувствовали болезненное головокружение и сильную тошноту. В мозг каждого из них словно бы вонзились тысячи игл. Ультразвуковой луч соника действовал непосредственно на нервную систему человека и быстро приводил его в бессознательное состояние. Даже через многие слои плотной шерстяной ткани чувствовалось его парализующее действие.

Шок внезапно прошел. Биррел продолжал неподвижно лежать на полу, его рука удерживала Лиллин, не давая ей подняться. Жена корчилась от боли и всхлипывала, но он знал, что опасность еще не миновала. Он сам не раз использовал соник в критических ситуациях и отлично понимал, что последует дальше.

Через несколько минут последовал еще один удар, и дом вновь наполнился возмущенным звяканьем посуды. Лиллин обмякла под его рукой, а сам Биррел едва не заорал от боли. Затем ультразвуковой луч погас.

Издалека послышался лай собак. Конечно же, они были взбудоражены соником и теперь не скоро успокоятся. Но никто из живущих по соседству фермеров даже не подозревал, что на старой ферме Биррелов пришельцы со звезд сошлись в невидимой, смертельно опасной схватке.

Глава 12

После третьего, самого болезненного удара соника Биррел сел и стал стягивать с себя одеяла. Он весь дрожал, сердце заходилось от бешеных ударов, пересохший рот жадно ловил воздух. Освободившись, Биррел помог сделать то же самое жене. Лиллин выглядела ужасно, но сознания, к счастью, не потеряла. Биррел слабо улыбнулся, и она ответила ему тем же.

— Где шокер? — еле слышно спросил он.

— В холле на столе. Будь осторожен, милый.

Он кивнул и пополз в сторону холла. Шокер действительно лежал на массивном столе из резного дерева. Взяв его, Биррел спрятался в темном углу за шкафом и стал ждать.

Вскоре со стороны веранды послышались шаги. Кто-то уверенно поднимался по ступеням лестницы. Входная дверь со скрипом распахнулась, и незнакомец вошел в холл, держа в руке шокер.

Это был Таунцер. Он был одет по земной моде в короткую куртку и широкие брюки, заправленные в высокие кожаные башмаки. Вслед за ним появился незнакомый Биррелу немолодой мужчина, коренастый, седой, с грубо вылепленным лицом и маленькими настороженными глазками. На его плече висела пухлая сумка. В отличие от Таунцера незнакомец выглядел далеко не так уверенно и настороженно озирался по сторонам, словно ожидая засады.

Биррел не дал нежданным гостям времени привыкнуть ко мгле, царящей в холле. Он поднял шокер и нажал на спусковой крючок.

Таунцер каким-то звериным нюхом учуял опасность, хотя и смотрел в другую сторону. Он сделал отчаянный прыжок к двери, но Биррел тоже не был новичком и сумел срезать его первым же выстрелом.

Коренастый мужчина раскрыл рот от изумления и засунул руку в карман, однако вынуть оружие не успел — Биррел угостил его двумя парализующими выстрелами. Застонав, незнакомец рухнул на пол.

— Они… они умерли? — спросила Лиллин. Она появилась в проеме двери и с ужасом смотрела на неподвижные тела.

— Ты должна была остаться в спальне! — яростно воскликнул Биррел. — Я же приказал тебе не двигаться с места!

Лиллин нахмурилась. Она не привыкла, чтобы на нее кричали, и Биррел сдержал свой гнев.

— Мы не на границе сектора, — уже более спокойным тоном сказал он. — Ох, до чего бы я хотел, чтобы эта схватка произошла там, где можно особенно не церемониться с врагом! Увы, мы на Земле, и эти люди всего лишь без сознания.

— Кто они такие?

— Агенты Ориона. Тот, кто повыше, недавно ловко поймал меня в ловушку на одной из пограничных планет. Я тогда еле унес ноги, но этот тип пообещал со мной расквитаться. Как видишь, он не бросал слов на ветер. Жаль, что я ввязал тебя в это опасное дело.

— Какое дело? — спросила жена, пытливо глядя на него. — Ты же говорил, что мы прилетели сюда развлекаться на празднике.

— Вот мы и развлекаемся, — тихо ответил Биррел, сжимая ручку шокера. — Подожди здесь, я обойду дом на всякий случай.

Он вновь прошел все комнаты, но ничего подозрительного не обнаружил. На чердаке он нашел моток изолированной проволоки и, вернувшись в холл, связал руки сзади у обоих орионцев. Затем обыскал их карманы.

В кармане приземистого мужчины действительно оказался шокер. В объемистой сумке находился округлый прибор, напоминающий прожектор, со сложенным телескопическим треножником. Это был переносной вариант «детектора правды», который однажды Таунцер уже собирался использовать против командора.

Биррел протянул жене шокер.

— Следи за ними. Я скоро вернусь.

Выйдя во двор, он при свете карманного фонаря тщательно обыскал лужайку перед домом и в кустах около амбара обнаружил тяжелый соник, широкий раструб которого был наведен на дом.

Биррел постоял некоторое время, прислушиваясь, однако ничего не услышал, кроме монотонного стрекотания насекомых. Никого из людей видно не было. Очевидно, Таунцер и приземистый мужчина пришли вдвоем.

Но как они притащили тяжелый соник на своих плечах? Где-то неподалеку должен находиться флиттер или автомобиль. Странно, никакого шума ни он, ни Лиллин не слышали, значит, машина находится неблизко. В любом случае в такой темноте бесполезно рыскать по незнакомой местности.

Биррел вернулся в дом, мрачный и задумчивый.

— Они приходят в себя, — нервно сказала Лиллин. Она сидела в кресле и раскачивалась взад-вперед на его дугообразных опорах, так что доски пола тихонько поскрипывали.

— Джей, я поняла, это кресло-качалка. Очень приятная вещь, у нас на Веге таких нет.

— А меня этот скрип только раздражает, — внезапно сказал Таунцер, открыв глаза.

Биррел понял, что агент давно пришел в себя, только не спешил это обнаружить, пока не изучил ситуацию.

— Что делать, Таунцер, видимо, ничего, кроме неприятностей, я принести вам не могу, — любезно сказал Биррел, усевшись на диване. — Давно пора это усвоить.

Таунцер с трудом сел, опираясь на связанные руки.

— Не могу понять, командор, как вы ухитрились уйти от удара соника, — глухо сказал он, спокойно глядя на Биррела.

— Меня предупредил один мой друг по имени Том, — пояснил Биррел, усмехаясь. Таунцер озадаченно взглянул на него, но промолчал. — А теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, Таунцер, мне тоже хочется кое-что узнать. Как вы меня выследили?

— Очень просто. Командир Пятой Лиры — заметная персона, даже в громадном Нью-Йорке. Мы следовали за вашей машиной до Орвилла, только и всего.

Биррел в сомнении покачал головой.

— Вряд ли вы говорите правду, Таунцер. Если бы дело обстояло так, вы давно уже напали бы на меня. И без труда могли бы захватить мою жену, которую я легкомысленно оставил на несколько часов одну. Нет, вы явно скрывались где-то неподалеку и пришли сюда к полуночи, рассчитывая, что я уже засну. Где-то рядом находится ваша база, но где? И как вы узнали про Орвилл?

Таунцер только усмехнулся в ответ.

Биррел задумался. Никто не знал о том, что эта старая ферма выбрана для его встречи с Кэршем, кроме Фердиаса и самого агента. Кэрш не пришел на свидание. Наверняка это агент пытался связаться с ним прошлой ночью, но что-то или кто-то ему помешал. И этот «кто-то» сидел сейчас на полу в холле с довольно спокойным видом, как будто его руки и не были связаны, а шокер не был направлен в его голову.

Кэрш мертв, это ясно. Биррел почти не знал этого седого, молчаливого человека и тем более не был его другом. Да и вряд ли у секретного агента Фердиаса вообще были друзья — его профессия не располагала к откровениям. И все же жаль, что он нашел свою смерть здесь, за десятки парсеков от родного дома, от руки безжалостного убийцы.

Пальцы Биррела сами собой сжались на спусковом крючке шокера. Три выстрела подряд, и справедливость будет восстановлена. Око за око! Но он сдержался. Смерть Таунцера ничего ему не давала, кроме удовлетворения, а это было бы сейчас недопустимой роскошью. Таунцер должен много знать о планах Ориона, очень много…

Коренастый мужчина застонал, пошевелился и с явным трудом разлепил набрякшие веки. Он посмотрел на Биррела долгим, хищным взглядом, в котором читалась неприкрытая угроза. Этот человек был очень опасен, но сейчас фортуна от него отвернулась.

— Вы не имели права напасть на меня, — басисто сказал он и закашлялся. — Я… я гражданин Земли, а вы здесь чужак! Я буду жаловаться! Мой адвокат…

— Заткнись, Харпер, — процедил сквозь зубы Таунцер. Землянин злобно взглянул на него, но промолчал. Биррел внезапно спросил:

— Вы ведь поймали Кэрша прошлой ночью и убили его? Таунцер и глазом не моргнул.

— Что, что мы сделали?

Но Харпер не умел так владеть собой, как орионец. На его лице на мгновение появилась жесткая улыбка, и Биррел заметил ее.

Сомнений не оставалось — Кэрш был мертв. Таунцер победил в очной схватке знаменитого агента Фердиаса. Наверняка он парализовал Кэрша соником, а затем с помощью «детектора» правды выудил все, что мог.

Впрочем, вряд ли ему удалось многое узнать. Кэрш блестяще владел искусством самогипноза и, по словам Фердиаса, мог в любой ситуации быть немым, как могила. Увы, теперь он в буквальном смысле замолк навсегда.

Биррел понял, что попал в катастрофическое положение. Ситуация на Земле оказалась куда сложнее, чем он предполагал. Флот Ориона мог нагрянуть в любой момент, а Кэрш погиб. Кто объяснит ему теперь, как действовать? Закрытой связи с Фердиасом нет — до Веги было слишком далеко, а пользоваться обычными линиями связи, даже с помощью шифрограмм, крайне опасно. Земляне явно не доверяли ему, и обмен такими посланиями мог обострить и без того сложные их отношения.

Оставалось одно — действовать на свой страх и риск. Таунцер не случайно напал так нагло — видимо, ситуация резко обострилась, и скоро Земле станет не до пропавшего командора Пятой Лиры. Но на что рассчитывал агент?

— Как видите, мы поменялись ролями, — произнес наконец Биррел. — На Гинее вы хотели меня кое о чем расспросить, теперь настал мой черед проявить любопытство.

Таунцер нагло улыбнулся.

— У меня нет желания с вами болтать, Биррел, — сказал он, не обнаруживая и тени тревоги. — И вам из меня ничего не выжать.

— Посмотрим, — с угрозой сказал Биррел, поднимаясь с дивана. — Лиллин, ступай в соседнюю комнату, у нас с этим господином предстоит мужской разговор.

Жена с ужасом взглянула на него, будто видя в первый раз.

— И ты… ты способен на такое? — дрожащим голосом спросила она.

— Не беспокойтесь, миссис Биррел, ваш муж ничего нам не сделает, — с откровенной насмешкой сказал Таунцер. — Он хороший офицер и очень порядочный человек — такие пытать не умеют. Харпер ничего не знает, а я боли не боюсь. Так что сидите спокойно, все будет тихо и мирно.

— Напрасно вы так самоуверенны, Таунцер?! — взорвался Биррел, пораженный безмятежностью агента. — Я вас оставлю в покое только в одном случае — если вы расскажете мне, где находятся эскадры Ориона. И еще об одном — каковы планы Соллеремоса в отношении Земли?

Таунцер вздохнул.

— А вы злопамятны, Биррел, — с упреком сказал он. — Глядишь, сейчас вы начнете угрожать мне «детектором правды»… Только ничего у вас не выйдет, вы не умеете пользоваться этим прибором.

Биррел почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Таунцер был прав, кругом прав…

— Уговорили, я сначала потренируюсь на вашем помощнике, — после долгой паузы сказал он.

— И напрасно время потеряете. Харпер — обыкновенный грошовый наемник, каких полно на любой планете. Впрочем, можете использовать его в качестве боксерской груши, я не возражаю. Он парень крепкий, но и ваши мускулы вызывают уважение. Валяйте, Биррел, а мы с вашей супругой полюбуемся.

— Эй, Таунцер, что вы там болтаете? — побагровев, воскликнул Харпер. — Вам хорошо говорить, сидя в тихом уголке! Мистер Биррел, клянусь своей покойной мамашей, я действительно ничего не знаю. Миссис Биррел, урезоньте своего дражайшего супруга!

— Джей, неужели ты превратишься в дикаря? — со слезами на глазах воскликнула Лиллин. — Не смей бить этих людей!

Махнув в огорчении рукой, Биррел вновь уселся на диван, провожаемый насмешливым взглядом Таунцера. Почему этот человек так спокоен? Каковы его намерения? Может быть, он рассчитывал, что убийство командора деморализует Пятую и та не сможет отразить внезапную атаку эскадр Соллеремоса?

Поднявшись, Биррел пошел в соседнюю комнату и, достав из карман порто, связался с Брешником.

— Что-то надвигается, Род. От Фердиаса не было никаких сообщений?

— Нет, сэр. Должен ли я дать сигнал тревоги?

Биррел заколебался. Ему очень хотелось сказать «да». Но если эскадра придет в боевую готовность, расчехлит орудия, откроет шахты с пусковыми установками ракет, то скрыть это от землян будет невозможно. Чартерно поймет это как доказательство того, что эскадра Лиры прибыла на Землю с недобрыми намерениями. Скандал будет грандиозным, а доказательств в его руках нет. Пока нет.

— Никакой «тревоги», — отрезал он. — Немедленно пошлите ко мне в Орвилл человека, умеющего работать с «детектором правды».

Тишина в порто показывала, как глубоко было изумление Брешника, но вице-командор мужественно удержался от расспросов.

— Наверное, среди техников найдется такой человек, — сказал он не очень уверенно. — Где находится этот Орвилл? Биррел объяснил, как найти его дом, и закончил словами:

— Поддерживайте постоянную готовность эскадры к возможным боевым действиям, Род. Полностью полагаюсь на ваш опыт. Мне придется, по-видимому, еще некоторое время пробыть в Орвилле. Скажите Маллинсону, что мы с женой решили взять небольшой отпуск и наслаждаемся вовсю отдыхом на природе. Удачи, Брешник.

Он выключил порто, а затем вернулся в холл и сказал, обращаясь к жене:

— Милая, мне придется задержаться здесь еще некоторое время. Я бы хотел, чтобы ты возвратилась в Нью-Йорк.

— Нет! — гневно воскликнула Лиллин, перестав раскачиваться в кресле.

Биррел рассердился, однако на лице жены появилось хорошо знакомое ему выражение упрямства. Спорить сейчас было бесполезно.

— Хорошо, но ты создаешь для меня лишние проблемы, — хмуро сказал он. — Иди в спальню, я хочу поговорить с этими господами. Мирно поговорить.

Лиллин беспрекословно вышла из комнаты, довольная своей небольшой победой.

Таунцер сидел, привалившись к стене с прежним безмятежным выражением на лице, а вот Харпер выглядел растерянным.

— Держу пари, что вы только что вызвали техника, умеющего управлять «детектором правды», — заметил агент.

Биррел вздрогнул. Как Таунцер мог узнать?..

Впрочем, ничего странного в этом нет, агент Ориона сделал только логичное предположение и попал в точку. И все же ему стало не по себе от того, что, даже став пленником, Таунцер не потерял инициативы. Да, это был опытный, бывалый человек. С ним всегда надо держаться настороже.

— Спасибо, что вы напомнили мне о вашей хитрости, — угрюмо сказал он.

Улыбка на лице Таунцера чуть-чуть погасла — агент понял, что сделал глупость, без всякой необходимости насторожив противника. Биррел заметил это, и на его сердце немного полегчало.

Он взвалил Таунцера на плечо и понес в одну из спален, где стояли две незастеленные кровати со старомодными металлическими спинками. Без особых церемоний бросив на одну из них Таунцера, он тщательно привязал руки агента к каркасу кровати куском проволоки.

— Спасибо, командор, за заботу о моем комфорте… — начал было Таунцер и тут же тревожно замолчал.

Биррел молча привязал к кровати его ноги, а затем для надежности сделал несколько витков вокруг туловища. Таунцер оказался буквально прикованным к кровати.

— Надеюсь, вам так удобно, — угрожающим тоном сказал Биррел. — Если будет где-то жать, позовите, я охотно принесу вам кляп.

Ту же операцию Биррел проделал и с землянином. Харпер вырывался, как мог, но, получив пару увесистых оплеух, затих. Впервые в глазах Таунцера промелькнул неприкрытый страх. Агент понял, что командор тоже может быть опасным человеком.

Затем Биррел вернулся в спальню к Лиллин.

— И как долго мы будем сидеть в этом доме? — недовольно спросила она.

— Возможно, еще несколько часов. Я попросил Брешника прислать ко мне человека, умеющего управляться с «детектором правды», но это не так просто сделать. Нам остается только набраться терпения и ждать.

Лиллин кивнула, хотя ее лицо оставалось хмурым.

— Пойди, милая, поспи, — сказал Биррел. — Если здесь тебе неуютно, поднимись на второй этаж, там тоже есть спальня.

Жена взяла с собой чистое белье с кровати и пошла к лестнице, даже не оглянувшись.

Биррел направился к пленникам. Харпер встретил его взглядом, полным ненависти; Таунцер, казалось, спал. Его спокойствие вызывало у Биррела неприятные предчувствия. Может быть, агент Соллеремоса рассчитывает на чью-то помощь?

До утра Биррел просидел в кресле, так и не сомкнув глаз. С первыми лучами солнца он сделал очередной обход по дому, заглядывая во все окна. Никого поблизости он не увидел. Несколько раз в небе проплывали флиттеры, а однажды со стороны дороги послышалось гудение автомобиля. И это было все.

Лиллин спустилась вниз часам к десяти утра. Вид у нее был усталым, под глазами лежали тени.

— Ты, наверное, совсем не спала, — сказал Биррел с упреком.

— Ничего, все хорошо, — бесцветным голосом произнесла жена и, не ответив на его поцелуй, пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Через час они вновь сидели на веранде. Черный кот словно бы поджидал их и немедленно выскочил с урчанием из травы.

— Пошел отсюда, маленький чертенок, — недовольно сказал Биррел.

— Нет, Том голоден, — запротестовала жена. — И потом, он спас нам жизнь. Ведь это он предупредил о засаде в кустах, разве не так?

Биррел кивнул и бросил на ступеньку остаток бутерброда. Лиллин оказалась более щедрой, угостив Тома жирным куском окорока. С довольным видом кот принялся за трапезу, но внезапно насторожился и смешно зашевелил ушами.

Чуть позже со стороны дороги послышался шум автомобиля. Кто-то ехал к старой ферме.

— Это техник? — спросила Лиллин, но Биррел в сомнении покачал головой.

— Нет, мои люди не могли приехать так быстро. Пойду посмотрю…

Засунув руку в карман, где лежал шокер, он неторопливо стал спускаться по лестнице, переступив через поглощенного едой кота.

Глава 13

Автомобиль остановился посреди лужайки, из него вышел незнакомый мужчина крепкого телосложения. Биррел снял шокер с предохранителя и медленно стал вынимать его из кармана. Но затем из машины не без труда выбралась полная женщина, и Биррел вздохнул с облегчением. Этот мужчина с грубо скроенным лицом и добродушным взглядом был ему знаком. Они пили вместе в баре вчера вечером. Как же его звали? Винто? Нет — Винсон. Фермер, живущий где-то по соседству.

— Кто это? — тихо спросила Лиллин, подойдя к мужу. Биррел успокаивающе улыбнулся.

— Наши соседи фермеры. Иди, встреть их, а я скоро вернусь. Он быстро поднялся по лестнице и побежал в комнату, где лежали пленники. Глаза Таунцера были открыты, и в них не было обычной насмешки. Харпер же вовсю продолжал храпеть.

Биррел вышел и тщательно запер дверь. Если проводить Винсонов в гостиную, то вряд ли они услышат крики пленников — если тем, конечно, вздумается позвать на помощь. Стены в этом доме сделаны на совесть и создавали отличную звукоизоляцию. В крайнем случае можно будет объяснить, что его зовут подвыпившие друзья, и вместо вина угостить Таунцера и Харпера шокером. Но лучше обойтись без этого. После удара шокера пленники могли потерять сознание, и тогда никаким «детектором правды» их не возьмешь.

Когда он вышел на веранду, там уже стояли новые гости, дружелюбно беседуя с Лиллин.

— Немного рано для визита, командор, не правда ли? — басисто сказал Винсон, протянув руку. — Прошу прощения, мы сегодня днем уезжаем в город, а моя Эдит прямо-таки сгорает от любопытства. «Хочу увидеть этих Биррелов», — заявила она. Ну как ей откажешь? Надеюсь, вы не будете сердиться, Джей.

«Я не сержусь, — подумал Биррел, дружелюбно пожимая руки неожиданным гостям. — Я просто в ярости. Но что делать, сам виноват».

Лиллин, казалось, была смущена этим визитом и не знала, как держаться. Слишком свежими были малоприятные воспоминания о косых, неприязненных взглядах земных женщин, с которыми она встречалась в Нью-Йорке. Их любезность была слишком искусственной, и даже от улыбок жены Чартериса веяло холодом наигранности. Но миссис Винсон быстро завоевала сердце вегианки. Она смотрела на нее с таким искренним восхищением, что Лиллин невольно рассмеялась.

— Да вы настоящая красавица, миссис Биррел! — сказала толстушка, без тени зависти любуясь ее изящной фигурой. — Неужто вы на самом деле прилетели с мужем с Веги? Уму непостижимо. Я знаю нескольких жен астронавтов, но никто из них даже на Луне не бывал.

Биррел пригласил чету Винсонов в гостиную, Лиллин мигом накрыла на стол.

Винсон предложил тост: «За отличного парня Биррела, который теперь живет на звездах», — и атмосфера сразу же стала непринужденной. Следующий тост Винсона, посвященный Лиллин, был настолько замысловат, что вегианка расхохоталась, слегка покраснев.

У Биррела немного отлегло от сердца — кажется, Лиллин начинали нравиться земляне. Сам же он не мог расслабиться ни на минуту, помня о двух «гостях», находящихся в другом конце дома.

А тут еще Винсон, покончив с комплиментами, оседлал своего любимого конька и стал разглагольствовать о фермерских проблемах. Выяснилось, что цены на трактора стали немыслимо высоки, а их автоматика ненадежна и то и дело выходит из строя. Погодный контроль вообще никуда не годится, а гербициды идут на пользу только сорнякам, от которых спасения нет.

За полчаса Биррел узнал о сельском хозяйстве больше, чем за всю жизнь, но это его нисколько не заинтересовало. Видимо, фермерские гены предков до него не дошли.

Он с тоской подумал: «Пока я сижу и слушаю болтовню этого славного малого, Орион и Лира могли уже вступить в войну…»

— Что вы сказали? — внезапно встрепенулся командор, краем уха уловив что-то важное в потоке слов, который обрушивал на него Винсон.

— Я говорил о том седом мистере, который месяц назад приезжал в этот дом. Он не больно-то хотел со мной разговаривать, да я все-таки подстерег его у дороги, загородив путь джипу своим трактором. Он сказал, что не собирается жить здесь и купил ферму для другого джентльмена. Я тогда ему не поверил — уж очень он нервничал. Выходит, он не соврал и купил дом для одного из славного рода Биррелов!

Биррел насторожился. Да, конечно, Кэрш мог сказать нечто подобное. Понятное дело, соседи решили теперь, что пришелец со звезд горит желанием заняться выращиванием кукурузы и разведением породистых свиноматок. Теперь их уже не разубедишь, да он и не собирался тратить на них свое время.

— Так вот что я хотел бы сказать о вашей ферме, — задушевно продолжил Винсон, положив тяжелую руку ему на плечо. — Поля в дрянном состоянии, там разве еще дубы не растут. Удобрений они лет десять не видели, хотя это дело поправимое. Техника у меня не новая, можно сказать, латаная-перелатаная, но с вашей целиной справится. Если хотите, я по весне пригоню сюда всю свою механическую орду, и мы с вами мигом приведем все в порядок. Перепашем землю, а потом…

— Весьма благодарен, мистер Винсон, вот только мы скоро улетаем на Вегу… — начал было Биррел, поймав насмешливый взгляд жены, но фермер не дал себя сбить.

— Конечно, конечно, вам же нужно перевезти сюда вещи, — сердечно сказал Винсон. — Я подожду. Ясное дело, что вы собираетесь поселиться здесь, иначе не стали бы покупать старую, запущенную ферму. Уверяю вас, это выгодное дельце! А теперь пойдемте, обойдем ваши владения и обмозгуем, как и что.

Биррел не знал, что и сказать. Губернатор Лиры, казалось, учел все в своих планах, но вот назойливого соседа-фермера в них не было. Конечно, если бы встреча с Кэршем состоялась, таких проблем не возникло бы. Таунцер разом смешал все карты.

Винсон неверно истолковал молчание командора и понимающе кивнул:

— Я не говорю, что этим надо заняться прямо сейчас. Тем более нам с женой пора ехать в город. Но, скажем, завтра я буду в вашем полном распоряжении. Пойдем, Эдит.

Фермер и его жена направились к двери. Биррел пошел их провожать, испытывая огромное облегчение.

— Мы будем рады, если вы с вашей очаровательной супругой приедете к нам как-нибудь отобедать перед отъездом, — сказал Винсон.

— О да! — улыбнулась толстушка. — Вы теперь наши знаменитости, все будут рады познакомиться с вами поближе. Кое-кто уже поговаривает, что надо устроить праздник в вашу честь. Прощайте, милочка, я жду вас у себя дома. Найдется о чем поболтать, пока мужья будут заниматься своими фермерскими делами.

Когда машина уехала, Биррел вернулся в дом в полном замешательстве.

— Подумай только, они хотят чествовать нас на деревенской пирушке! Только этого сейчас не хватало.

Лиллин стояла у окна и задумчиво глядела на облака, медленно плывущие по голубому небу.

— А мне понравились эти милые, сердечные люди, — сказала она. — Жаль, что чуть раньше них нас навестили совсем другие гости. Я пойду наверх, немного отдохну.

Биррел кивнул и торопливо направился в другой конец дома. Таунцер спокойно лежал на кровати, глядя в потолок и о чем-то размышляя, а Харпер, тяжело сопя, все еще безуспешно пытался высвободиться.

— Что-то у вас расстроенный вид, командор, — приветливо улыбнулся агент Ориона. — Что, дела идут неважно? Это только цветочки, самое худшее для вас еще впереди.

Биррел сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ударить по этому самодовольному лицу.

— Кто должен прийти, Таунцер, кого вы ожидаете?

— Не понимаю, о чем вы толкуете, командор: кто должен прийти сюда, когда? Харпер, ты кого-то звал в гости?

Улыбка Таунцера оставалась по-прежнему наглой, но в его глазах, казалось, пробежала тень тревоги. Это еще больше насторожило Биррела. Хлопнув дверью, он опять обошел все комнаты, а затем тщательно исследовал территорию вокруг дома. Никаких новых следов он не обнаружил. Было ясно, что Таунцер оставил свой автомобиль или флиттер где-то неподалеку, например в небольшом леске за полем, но стоит ли бродить по совершенно незнакомым местам, оставив жену наедине с бандитами? Да и Брешник мог скоро приехать… Что он копается так долго?

Настал жаркий полдень. На западе в небе появились кучевые облака. С соседнего поля доносился гул трактора. Черный кот выбрался из щели в стене амбара и улегся на ступеньках лестницы, словно хозяин.

Больше ничего не происходило.

Биррела изводило это бесконечное ожидание. Ему хотелось вызвать Брешника и узнать, в чем дело, но он не стал этого делать. Злоупотреблять открытой связью было нельзя, кто знает, может, люди Таунцера следят за домом и контролируют эфир.

Подул ветерок с севера, и небо быстро затянула серая пелена. Заметно похолодало, воздух стал влажным и насыщенным запахами зелени. Только грозы не хватало! В непогоду здесь флиттеры не летают, значит, Брешник будет вынужден ехать в Орвилл на автомобиле. Это займет куда больше времени, да и нетрудно заплутаться в пригородной паутине дорог.

Словно подтверждая худшие ожидания, на горизонте вспыхнула молния. Через несколько секунд в долине прокатился глухой раскат грома.

Лиллин вышла на веранду, кутаясь в шаль.

— Это гроза идет, Джей? — встревоженно спросила она. — Или буря?

Биррел пожал плечами, глядя на кота. Том вел себя беспокойно. Выгнув спину, он яростно скребся когтями о ступеньку, а затем подскочил к двери и замяукал, глядя на своих новых хозяев.

— Смотри, Том встревожен, — проворчал Биррел. — Эй, пошел прочь!

Лиллин возмущенно взглянула на него и открыла дверь. Кот чинно вошел в дом, подняв хвост трубой и недовольно урча, — мол, слишком долго заставляли его ждать. За ним последовали и Биррелы — на веранде стало неуютно.

Ветер заметно усилился, раскачивая ветви деревьев. Внезапно дом сотрясся до самого фундамента от могучего удара грома. Зашумел дождь, барабаня по стеклам окон.

«Все, Брешник сегодня не приедет, — с раздражением подумал Биррел, но тут же ему показалось, что сквозь удары грома доносится знакомый стрекот. На всякий случай он вышел на веранду и увидел, как на лужайке садится флиттер. При следующей вспышке молнии он заметил, как из кабины выскочили двое людей и побежали к дому, закрывая головы от хлещущих струй дождя.

Биррел поднял шокер, готовый ко всему, однако вскоре вздохнул с облегчением.

На веранду поднялся Джо Гарстанг, а за ним последовал молодой офицер. На его груди сиял значок техника первого класса. Стряхнув с себя воду, они подошли к Биррелу.

— Всякие я видел бури в других мирах, командор, но такой что-то не припомню, — пожаловался Гарстанг, вытирая платком мокрое лицо. — Нагрянула откуда ни возьмись, мы едва не сбились с пути.

— Капитан, почему вы оставили свой корабль? — негодующе прервал его Биррел. — Забыли мой приказ?

— Сэр, Брешник велел мне лететь в Орвилл. Он сказал, что вам необходима помощь. Познакомьтесь, это техник Рой Вахис. У него есть опыт работы с «детектором правды».

Молодой офицер вытянулся в струнку и отдал честь командору. Тот в ответ дружески протянул ему руку.

— Рад вас видеть, мистер Вахис. У меня есть для вас очень ответственная работа. Как дела в Пятой, Джо?

— Все нормально, корабли приведены в боевую готовность согласно вашему приказу, сэр. Но в космопорту творится что-то непонятное.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Биррел.

— За последние сутки не прилетел ни один корабль, сэр. Зато крейсеры Объединенного флота один за одним покидают Землю. Брешник очень обеспокоен этим. Никаких официальных разъяснений ему получить не удалось, но он считает, что Совет принял решение эвакуировать флот в более безопасное место.

«Началось, — мрачно подумал Биррел. — Если Чартерно получил известие о приближении эскадр Ориона, то он должен поступить именно так. Тогда и Пятой нельзя ни одной лишней минуты оставаться в космопорту, где она практически беспомощна».

Гарстанг выжидающе смотрел на него, явно ожидая приказа готовить корабли к отлету.

Но Биррел не мог действовать вслепую, не мог! Фердиас обязан был предупредить Пятую о приближении флота Ориона, однако не сделал этого. Чартерно же явно не собирался делиться своей информацией. Необдуманный шаг со стороны Лиры мог привести к самым печальным последствиям. А если это всего лишь провокация? Нет, сначала надо как следует расспросить Таунцера: этот человек должен многое знать о планах Ориона.

Биррел пригласил офицеров в дом. Пока Лиллин готовила им кофе, он коротко рассказал об агенте Соллеремоса, а затем обратился к озадаченному Вахису:

— Пойдемте, я хочу побыстрее заняться этим человеком. Вначале взгляните на прибор. Надеюсь, он в порядке.

Они вошли в гостиную, где около окна стоял на треножнике «детектор правды». Кот тоже был здесь — забрался на кресло в дальнем углу и настороженно шевелил ушами, поглядывая на людей.

Вахис внимательно осмотрел прибор и затем сказал:

— Кажется, все в норме.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы привести его в действие? — спросил Биррел.

— Пятнадцати минут хватит, — не очень уверенно ответил Вахис.

— Даю десять, — сурово сказал Биррел. — Нет, даже пять. И минуту, чтобы выпить чашку кофе.

Лиллин молча поставила на стол дымящиеся чашки, тарелки с бутербродами и поднялась наверх. Ей не хотелось присутствовать при допросе Таунцера.

Не успел Гарстанг покончить с первыми бутербродами, как со стороны веранды послышался протяжный звонок.

— Вы кого-то ожидаете еще, командор? — с удивлением спросил Гарстанг, наслаждаясь горячим кофе.

— Нет… О боже, да это же мой сосед по ферме, Винсон! — простонал Биррел, вскакивая с кресла. — В жизни не встречал более настырного человека. Пойду спроважу его.

Проклиная все на свете, он зашагал к двери. Но его ожидал сюрприз. Перед ним стоял Маллинсон, стряхивая воду с мокрого плаща.

Не обращая внимания на растерянного Биррела, дипломат уверенно вошел в дом и застал двух офицеров Пятой, изучающих «детектор правды».

— Я вижу, вы свили в этом старом доме хорошенькое шпионское гнездышко, — сказал Маллинсон, оглядывая комнату. — Очень мило с вашей стороны, командор. Миссис Биррел, наверное, сейчас сидит у передатчика и готовит шифровку для Фердиаса?

Оправдываться было бесполезно. Биррел нащупал в кармане шокер, но дипломат сказал, не оборачиваясь:

— Не делайте резких движений, командор. Дом оцеплен солдатами. Боюсь, они намокли под дождем. Может быть, пригласим их войти?

Глава 14

Биррел медленно вынул руку из кармана. Он понял, что завяз в болоте по пояс, и силой здесь ничего не добьешься. Да и в чем он виноват, черт побери!

Командор начал было рассказывать о ночном нападении агентов Соллеремоса, но Маллинсон, казалось, его не слушал. Он обошел гостиную, с интересом разглядывая архаичную мебель.

— Старый родовой дом в Орвилле, — сказал он наконец. — Как естественно, что вам, командор, захотелось увидеть его! Сентиментальность — это замечательное свойство, Биррел, но я уже вам как-то говорил лучше бы вы, жители других звезд, испытывали чуть больше уважения к Объединенным Мирам. Я с самого начала не верил вам ни на грош. Когда ваши офицеры направились в Орвилл, я последовал за ними. Нисколько не сомневаюсь, что вы прилетели на Землю, чтобы нанести ей предательский удар в спину.

— Никто из нас не собирается этого делать! — гневно возразил Биррел. — По крайней мере, никто из граждан сектора Лиры.

— Ах, да, я забыл, что Лира, как всегда, совершенно невинна, — с иронией сказал Маллинсон. Сняв плащ, он уселся в кресло, закинув ногу на ногу. — Это коварный Орион намеревается вторгнуться на Землю, а вы, естественно, хотите нас защитить. Именно поэтому вы и прислали на мирное празднование эскадру крейсеров, не так ли?

Биррел сдержал свой гнев. Лишние эмоции могли сейчас только навредить.

— Это не мои домыслы, — сказал он. — Мне удалось захватить Таунцера, одного из самых опытных и искусных агентов Соллеремоса. Я как раз собирался с помощью моих офицеров допросить его. Уверяю вас, Маллинсон, как только я получил бы необходимые доказательства, то немедленно известил бы вас.

— Доказательства чего?

— Истинных планов Соллеремоса. Таунцер должен многое знать.

— Мы сами допросим его в департаменте безопасности, — после некоторого раздумья сказал Маллинсон. — Но сначала разберемся с Пятой Лиры.

Холодок пробежал по спине Биррела.

— Что вы имеете в виду? — глухо спросил он.

— Разоружим вашу эскадру и арестуем экипажи крейсеров, — хладнокровно сказал Маллинсон. — Мы узнали, что вы недавно отдали приказ привести корабли в боевую готовность. Теперь у нас нет ни малейших сомнений насчет ваших действительных намерений. Взлетное поле уже окружено танками и тяжелыми орудиями. Скоро Брешник получит приказ: всем астронавтам выйти с поднятыми руками и сдаться властям Земли. Если они не подчинятся, то Пятая Лиры будет уничтожена.

— Пустая болтовня, — процедил Биррел, багровея от гнева. — Вы не рискнете пойти на этот безумный шаг. Война между Лирой и Объединенными Мирами станет тогда неизбежной.

— И вы еще имеете наглость рассуждать об этом? — вскричал Маллинсон, с ненавистью глядя на командора. — Вы, приславшие на Землю вместо мирной делегации боевые звездолеты!

— Черт бы вас побрал, Маллинсон, о чем вы говорите? Неужели вы не поняли, что замыслил Орион? Его агенты успешно поработали на Земле, распуская самые грязные слухи, и вы на них клюнули! Фердиас хотел, чтобы Пятая стала гарантом безопасности Земли, а вы вместо того, чтобы сотрудничать с нами, разрушаете свой единственный надежный щит на радость Соллеремосу! И тогда…

Он не смог продолжать — перед его глазами вспыхнула кошмарная картина: космодром,охваченный пламенем, обрушившимся с неба. Горящие, как свечки, крейсеры, размолотые в пыль транспорты с женщинами и детьми. И все из-за этого кретина Маллинсона!

Молодой дипломат, казалось, бил несколько смущен его словами, но не более.

— У нас нет никаких доказательств того, что вы говорите правду, — упрямо сказал он. — Совет не имеет права рисковать Землей. Пятая Лиры должна быть разоружена, а там будет видно. В конце концов, у нас есть Объединенный флот. Он вышел сейчас на боевое дежурство и в случае угрозы…

— Будет размолот в пыль первым же залпом с эскадр Ориона, — продолжал Биррел, недобро сощурившись. — Бросьте нести чепуху, Маллинсон! Если вы истинный патриот Земли, то не лишите ее последней защиты. Подумайте: если бы мы хотели захватить вашу планету, то давно бы уже сделали это.

На лице Маллинсона появилась озабоченность, но отступать он не желал.

— Мы не остановимся ни перед чем, чтобы отстоять Землю, — хрипло сказал дипломат. — Уверен, что в случае нападения Ориона другие сектора окажут нам поддержку. Однако сначала мы должны обезопасить себя от удара в спину.

Он вскочил на ноги и пошел к двери.

— Повторяю, командор, вы и ваши люди арестованы. Не заставляйте нас применять насилие. А с агентом Ориона мы побеседуем в Нью-Йорке, так же, как и с вами.

Биррел бросился вслед и едва успел схватить его за руку:

— Послушайте, Маллинсон! Забудьте хоть на минуту о своих предубеждениях. Ну поймите же: если то, что я рассказал — правда, то вы, поехав с пленниками в Нью-Йорк, потеряете драгоценное время. Через несколько часов может быть слишком поздно чем-то помочь Земле!

Дипломат остановился на пороге, озадаченный этими словами.

— И что же вы предлагаете, командор?

— Надо немедленно допросить Таунцера. У нас есть «детектор правды» и человек, который может его использовать. Неужели вы не захотите узнать прямо сейчас о планах Соллеремоса?

Маллинсон нахмурился, впервые на его лице появилось выражение нерешительности.

— Дьявол, что вы теряете? — воскликнул Биррел.

После долгой паузы Маллинсон неохотно кивнул головой.

— Хорошо, я, пожалуй, готов допросить здесь людей, которых вы называете агентами Соллеремоса. Но «детектором правды» будет оперировать мой человек.

Он открыл входную дверь и громко позвал кого-то. Гроза уже ушла на восток, еле слышно перекатываясь вдали, но облака все еще затягивали небо. Шел моросящий дождь.

На веранду поднялся крепкого телосложения мужчина в мокром плаще. Выслушав указания Маллинсона, он молча направился к двум автомобилям, стоявшим под деревьями невдалеке от амбара.

Маллинсон вернулся в гостиную.

— Покажите мне их, — процедил дипломат, не глядя на Биррела.

Таунцер встретил посетителей настороженным взглядом. Он мигом оценил ситуацию и не преминул ею воспользоваться:

— Слава богу, здесь наконец-то появился нормальный человек! Я видел вашу фотографию в газете. Вы — мистер Маллинсон, секретарь Совета ОМ. Помогите, прошу вас! Этот командор с Лиры, должно быть, совсем спятил, напал на нас с другом, когда мы мирно прогуливались по окрестностям, сказал…

Дипломат прервал его:

— Мистер Биррел утверждает, что вы оба — агенты Ориона.

— Что мы шпионы? — На лице Таунцера появилось глубокое изумление. — В жизни не слышал такой чуши. Можете проверить мои документы, я простой турист… Харнер не дал договорить.

— Вы не имеете права так поступать со мной! Я — землянин, гражданин Объединенных Миров. Маллинсон, вы обязаны защитить меня от произвола этого безумного пришельца!

Биррел помрачнел. Ему показалось, что под таким напором Маллинсон может дрогнуть. Однако молодой дипломат оказался весьма твердым человеком.

— Посмотрим, — хладнокровно ответил он, усаживаясь на стул. — Если вы оба невиновны, то немедленно будете отпущены на свободу. Но сначала я хотел бы убедиться в этом.

В комнату вошел невысокий землянин, неся в руках «детектор правды», и молча стал устанавливать его возле кроватей с пленниками.

— Сначала этого, — кивнул Маллинсон в сторону Таунцера.

— Я протестую! — завопил орионец, впервые теряя самообладание. — Этот прибор нельзя применять вопреки желанию испытуемого! Такое насилие над правами человека запрещено всеми кодексами законов в Галактике!

— Многое в Галактике делается в обход всех законов, — сухо ответил Маллинсон. — Давай, Кейн.

Землянин направил раструб «детектора правды» на голову побледневшего агента и включил прибор. В комнате разлилось тихое жужжание.

Таунцер был крепко привязан к кровати, но головой двигать мог. Он так закрутил шеей, что менее опытный оператор растерялся бы. Однако Кейн даже глазом не моргнул. Легкими касаниями рук он заставил раструб прибора следовать за движениями Таунцера.

Лицо орионца болезненно исказилось, глаза помутнели, из полуоткрытого рта раздался хрип. Вскоре Таунцер замер, глядя застывшим взглядом на «детектор правды», как кролик смотрит на змею.

— Сэр, испытуемый находится под контролем, — доложил Кейн.

— Таунцер, вы слышите меня? — спросил Маллинсон, не скрывая своего волнения.

— Да, — едва шевеля губами, ответил агент без всякого выражения.

— Планирует ли Соллеремос захватить Землю и включить в свой сектор?

Таунцер не ответил. Видимо, он так же, как и покойный Кэрш, владел методами самогипноза и заблокировал часть своего мозга, которая содержала наиболее важную информацию. Но Маллинсон был настойчив, а Кейн оказался мастером своего дела. Искусно оперируя ручками управления прибора, он постепенно увеличивал мощность сигнала, не допуская в то же время перегрузок мозга испытуемого, которые смогли привести к коллапсу.

Биррел, затаив дыхание, наблюдал за этой беззвучной борьбой. Он знал, как тяжело пробить гипнобарьер, тем более такого великолепного агента, как Таунцер. Но землянам это удалось после почти получаса упорных попыток.

— Да, — наконец еле слышно ответил агент Ориона. — Да.

— Когда было принято это решение?

— Больше года назад.

— Флот Ориона сейчас движется к Земле?

— Да.

— Почему именно теперь?

— Соллеремос опасается, что если он не сделает этого, то губернатор Лиры сделает это первым, — бесстрастно ответил Таунцер.

Настала долгая пауза. Маллинсон повернулся и в упор посмотрел на Биррела покрасневшими от ярости глазами. Командор Пятой в ответ на это возмущенно воскликнул:

— Таунцер лжет! Вы не знаете, насколько опасен этот человек. Он мог даже специально спровоцировать эту ситуацию, чтобы выложить вам этот коварный ответ. Я слышал, что методами гипноза можно защититься даже от «детектора правды» и вложить в голову человека ложную информацию, которая.

— Чушь, — не выдержав, — прервал его Кейн и поморщился. — Давно доказано, что ошибка таких исследований составляет не больше одной сотой процента.

Маллинсон смерил Биррела презрительным взглядом и продолжил допрос:

— Как собирается действовать Соллеремос в ближайшее время?

— Губернатор намерен завладеть Землей прямой атакой своих космических сил. Флот ОМ в расчет не принимается. Пятая Лиры не сможет эффективно действовать в отсутствие своего командира.

— Отсутствие командира… — задумчиво повторил Маллинсон. — Вот почему вы оказались здесь?

— Да.

Маллинсон слегка наклонился вперед, задавая следующий вопрос:

— Каков план атаки Ориона? С какого направления нам следует ожидать нападения?

— Не знаю. Биррел воскликнул:

— Он лжет! Я говорил, контроль над ним неполный. Таунцер должен знать…

Кейн упрямо возразил:

— Мистер, я умею управляться с этим прибором. Испытуемый находится под полным контролем.

— Но… — начал было Биррел. Маллинсон отмахнулся от него.

— Позвольте мне, командор, самому вести допрос. Уж будьте так любезны.

Он вновь обратился к Таунцеру:

— Вы были посланы на Землю с разведывательными целями и говорите, что не знаете ничего о плане атаки на нее. Как такое могло случиться?

— Соллеремос посчитал, что я должен знать об этом как можно меньше. Есть риск, что меня могут захватить службы безопасности Земли, хотя я считаю это невозможным. Земляне слишком доверчивы и тупоголовы.

Биррел хохотнул, глядя на побледневшего от гнева дипломата.

— Чему веселитесь, командор? — процедил тот сквозь зубы.

— Веселюсь? Нет, я просто подумал, что Таунцер на самом деле умный человек. Бесполезно его допрашивать о чисто военных вопросах, это не его дело. Но он собирался убить меня и оставить тем самым Пятую без командира. Как ему передать сведения об этом на флот Ориона? Спросите его.

Маллинсон, поразмыслив, повторил вопрос Биррела.

— У меня нет прямой связи с командованием флота, — по-прежнему бесцветным голосом ответил Таунцер. — Но скоро за мной должен прилететь скаут — тот, что привез меня на Землю. Когда мы выйдем за пределы Солнечной системы, я…

— Скаут? Не может быть! — перебил его Маллинсон. — Как он мог скрыться от радара околоземных станций наблюдения?

— Очень просто. Скаут прячется за астероидом Гермес. Это… Это… — Таунцер запнулся и, сильно побледнев, замолк.

— Сэр, я не могу гарантировать ответы испытуемого, если вы будете прерывать его на полуслове! — запротестовал Кейн.

— Извините, Рой, — поморщившись, ответил дипломат. Подождав минуту, он продолжил допрос:

— Ну, как вы собирались выйти на связь с флотом Ориона?

Таунцер повторил свои недавние слова, а затем продолжил:

— Когда мы выйдем за пределы Солнечной системы, я присоединюсь к оперативной группе.

«Так вот чего ожидал Таунцер», — подумал Биррел. Он не выдержал и сам задал следующий вопрос:

— Как скаут сможет найти это место?

— Он будет следовать за сопроводительным лучом. На моем флиттере есть радиомаяк. Я… я был… я включил его ночью…

— Где находится флиттер? — насторожился Маллинсон.

— Он… он… под деревьями… рядом с поляной… мы едва затащили его… его туда…

Монотонный голос Таунцера стала затихать. На его лице разлилась смертельная бледность.

— Таунцер, почему вы молчите?

— Сэр, испытуемый потерял сознание, — хмуро сказал Кейн, отключая прибор. — Он устал, и к тому же вы сами испортили дело, прервав его ответ на полуслове. Теперь его можно будет повторно допрашивать не раньше чем через несколько часов.

— Ничего, мы узнали вполне достаточно, — ответил Биррел, не дав дипломату и рта раскрыть. — Таунцер ничего больше нам не расскажет об эскадрах Ориона, но офицеры скаута наверняка знают о местонахождении флота. Если мы сумеем их захватить, то «детектор правды» выжмет из них все.

— «Мы»? — недовольно сказал Маллинсон. — Вот это славно! Забудьте это «мы». Вам не удастся сбить Совет с толку, переключив наше внимание на Орион. Пятая Лиры будет разоружена, а при сопротивлении — уничтожена. Ясно?

Ярость охватила Биррела.

— Вы… вы чертов глупец… — прошипел он, сжимая кулаки. — Ваша проклятая тупоголовость может стоить войны…

Гарстанг едва успел схватить его за руку, укоризненно глядя на командора. Биррел опомнился.

— Прошу прощения, — хрипло сказал он, весь дрожа от возбуждения. — Пожалуйста, послушайте меня еще минуту. Если я сумею вам доказать, что все наши действия были направлены только на защиту Земли, вы позволите нам уйти?

— Мы только напрасно теряем время, — отрезал Маллинсон. — Слова — это только слова.

Тогда Биррел выложил свой козырной туз:

— А если я соглашусь на испытание «детектором правды», то вы поверите мне?

Маллинсон удивленно взглянул на него.

— Вы добровольно соглашаетесь на это?

— Я не знаю, как вас убедить в своей правоте, — с горечью в голосе ответил Биррел.

Дипломат задумался, с сомнением глядя на него.

— Хорошо, — согласился он после некоторого колебания. — Садитесь в кресло. Кейн, займись командором.

Биррел сел в кресло, словно на бочку с порохом.

При мысли о том, что скоро совершенно чужие люди начнут беззастенчиво шарить в его мозге, по его коже пробежали мурашки. Это был рискованный шаг. Он знал много секретов Лиры. Вдруг Маллинсон захочет воспользоваться случаем, чтобы выудить из него военные тайны? К тому же за те часы, когда он будет выключен из жизни, может произойти многое. Но что оставалось делать? Биррел мысленно проклял Маллинсона и всех остальных членов Совета.

Невидимый луч «детектора правды» обрушился на него. Как будто сильный ураган ворвался в мозг и унес все мысли и сомнения. Он видел окружающее словно через красный туман, но почти ничего не сознавал. Кажется, в комнате появилась Лиллин и бросилась, крича, на Маллинсона, но Гарстанг удержал ее. Больше ничего он не помнил. Ветер, один только ветер…

Глава 15

В этом мире не было ни мыслей, ни ощущений, ни тревог. Полное ничто, и только тоненькая ниточка сознания еще связывала его с реальной жизнью. Время остановилось, пространство сжалось в крошечную точку.

Почему ничего не происходит? Пусть придет что-то в это небытие, пусть даже боль…

И боль пришла, затопив мозг. Чувства стали пробуждаться, откуда-то донесся тихий стон. Это был его стон! Значит, он вновь жив, жив, жив!

— Джей, ты меня слышишь? — кто-то сказал, обращаясь к нему.

Голос был знаком… Память постепенно вернулась к Биррелу. Он с усилием приоткрыл глаза и пробормотал:

— Слышу… О, моя бедная голова…

Он лежал на диване в гостиной. За окном сгустились сумерки. Лиллин стояла рядом. Ее лицо было искажено гримасой отчаяния. Биррел никогда не видел жену такой заплаканной. Кто-то наклонился к нему и осторожно потряс за плечи. Это был Гарстанг.

Кейн суетился вокруг прибора, с виноватым видом поглядывая на Биррела.

— Сэр, я говорил, чтобы мистер Гарстанг оставил вас в покое еще хотя бы на час. Быстрое пробуждение грозит сильной головной болью, и вы…

— Вставайте, Джей, нам надо уносить отсюда ноги, — прервал его Гарстанг.

Биррел с ненавистью посмотрел на капитана — ему так хотелось продолжать лежать, не шевеля даже пальцем. Малейшее движение приносило сильную боль, разве Джо не понимает этого?

Затем до него дошло — Кейн предлагал ему валяться на диване еще целый час. Час! Нет, он не имеет права лежать так долго, словно бесчувственное бревно.

Напрягшись, Биррел попытался встать. Гарстанг помог ему. Не выдержав мучений мужа, Лиллин выбежала из комнаты, громко всхлипывая. Вслед за ней ушел мрачный Кейн, явно недовольный тем, что ему пришлось делать.

Маллинсон расхаживал вдоль комнаты, закусив губу и о чем-то размышляя.

Биррел вопросительно посмотрел на него.

— Ну что, вы пошарили в моем мозге?

— Да.

— Тогда вы убедились в правоте моих слов. Мы не собираемся захватить Землю, наша цель — спасти ее от эскадр Ориона. Маллинсон кивнул.

— Да, сейчас вы действуете именно так.

— Сейчас? Что вы имеете в виду?

— То, что Фердиас может отдать вам совсем другие приказы, когда ему окончательно станут ясны намерения Ориона. Я доверяю ему ничуть не больше, чем Соллеремосу.

— Господи, до чего же вы упрямы! — простонал Биррел. — И на основании подобных догадок вы собираетесь разоружить мою эскадру? После всего того, что вы от меня услышали?

Маллинсон поджал губы.

— Да, вы говорили, что собирались отразить атаку Ориона, если тот осмелится напасть на Землю, — неохотно признал дипломат. — Это самое приятное, что я до сих пор слышал от вас. Но это не решает всех наших проблем.

— У вас совсем не останется проблем после того, как ваш флот встретится лицом к лицу с эскадрами Ориона, — заверил его Биррел. — И вы отлично это знаете.

Лицо Маллинсона вытянулось. После долгой паузы он глухо сказал:

— У меня нет полномочий принимать такие решения. Надо посоветоваться с Чартерисом после возвращения в Нью-Йорк. Биррел вздрогнул.

— О каком Нью-Йорке вы говорите? — возмутился он. — Мы должны остаться здесь! Разве вы забыли, что скаут орионцев может прилететь в любой момент, чтобы забрать Таунцера?

Маллинсон добродушно усмехнулся.

— Я сам позабочусь об этом, Биррел. По возвращении в город я свяжусь с адмиралом Ланеем. Он вышлет навстречу скауту один… нет, даже два крейсера и перехватит его на подходе к Земле.

До сей поры молчавший Гарстанг не выдержал и громко выругался.

— Вы позаботились о них, Маллинсон, — закончил он, с ненавистью глядя на дипломата. — Не сомневаюсь в этом, ведь вы уже показали, как умеете поступать с гостями Земли.

— Чего вы оба хотите от меня? — ощетинился Маллинсон. — Наши корабли перехватят скаут, возьмут в плен его экипаж, и тогда мы допросим…

Биррел прервал его, стараясь на этот раз говорить спокойным тоном:

— Маллинсон, вы, бесспорно, знаете о хитростях дипломатии куда больше, чем все парни моей эскадры вместе взятые. Но в астронавтике вы ничего не смыслите, иначе не родили бы такой шикарный план.

— Чем же он плох?

— А тем, что в космосе невозможно незаметно подобраться к противнику. Сила здесь мало что значит. Радары скаута обнаружат два ваших крейсера еще легче, чем один, и за тысячи миль до встречи орионцы будут знать, что за ними охотятся.

— И что же они будут делать?

— Бороться всеми возможными средствами. Если капитан скаута на самом деле знает что-то о плане Соллеремоса, то он ни за что не сдастся в плен. Если скаут не разобьют пушки крейсеров, то капитан взорвет его сам.

Маллинсон задумался. На его лице отразилась борьба. Молодой дипломат был крайне упрям и самолюбив, но логика Биррела его явно смутила. Наконец он сказал, не поднимая глаз:

— Что ж, вам лучше известна психология астронавтов, командор. Положим, я ошибся. Что вы предлагаете?

— Подождать, когда скаут приблизится к Земле. За это время мы найдем флиттер Таунцера — он спрятан где-то неподалеку. Мы с Гарстангом перестроим его сопроводительный луч так, чтобы скаут сел в окрестностях Орвилла. Тогда мы сможем захватить орионцев без особых хлопот. С вами приехало много людей?

— Шестеро, — ответил Маллинсон. — Я могу вызвать больше, но время сейчас позднее…

Биррел взглянул в окно — сумерки уже перешли в темноту.

— Боюсь, действительно поздно, — согласился он. — Ладно, десять человек против пятнадцати или шестнадцати — тоже не так плохо. Главное для нас — действовать слаженно и неожиданно для противника.

— Пойду поговорю со своими людьми, — хмуро сказал Маллинсон и, поднявшись, вышел из комнаты. За ним последовал Кейн.

— Командор, можете сами встать? — заботливо спросил Гарстанг.

— Попробую, — пробормотал Биррел. — О-о черт, как же все болит!

Услышав стоны мужа, Лиллин ворвалась в комнату, не скрывая слез отчаяния. Вместе с Гарстангом она помогла Биррелу встать на ноги, поддерживая его под руку. Поначалу он не мог и шагу ступить самостоятельно, но, сделав несколько кругов вдоль стен комнаты, почувствовал, как силы постепенно возвращаются к нему.

— Пойдем на веранду, — хрипло сказал он. — Мне нужен свежий воздух.

Было уже совсем темно. Сильный западный ветер изрядно растрепал пелену облаков, сквозь разрывы которых проглядывали дрожащие звезды.

Биррел постоял некоторое время на пороге, жадно вдыхая влажный прохладный воздух. Среди звезд он заметил голубую искорку Веги. Что бы подумал сейчас Фердиас, если бы узнал, какая каша здесь заварилась.

Внизу, на лужайке, о чем-то оживленно разговаривали Маллинсон и его люди. Через минуту дипломат бодро поднялся по лестнице.

— Мы готовы начать поиски флиттера, — сказал он. — Биррел, у вас есть еще шокеры или какое-нибудь другое оружие? Жаль… Миссис Биррел, а вам бы стоило уехать отсюда в более спокойное место.

Биррел в сомнении посмотрел в сторону полей, за которыми едва можно было разглядеть темную стену леса.

— Постойте, Маллинсон, не стоит пороть горячку, — сказал он. — Я уже достаточно побродил по окрестностям, знаю — ночью мы здесь ни черта не найдем. Все, что мы выудили из Таунцера — это то, что флиттер спрятан где-то рядом с лесной поляной под деревьями. Я понятия не имею, где в местном лесу находятся поляны. Нам нужен проводник. Таунцер нам в этом деле не помощник, но с Харпером вполне можно договориться.

— Ничего не получится, — погрустнел Маллинсон. — Пока вы лежали без сознания, я отослал этих двух агентов в Нью-Йорк. Откуда я знал, что вы сумеете уговорить меня остаться?

Биррел хотел было выругаться всласть и сказать, что он думает о молодом дипломате, но сдержался.

— Все равно без проводника нам не обойтись. Недалеко отсюда находится ферма моего знакомого по имени Винсон. Он должен отлично знать окрестности.

Опираясь на руку жены, командор спустился по лестнице и пошел к машине.

— Лиллин, ты поедешь с нами, — строго сказал он. — Останешься в доме Винсонов, пока опасность не пройдет.

Всего лишь несколько раз за их совместную жизнь он говорил с ней в подобном тоне, и никогда это ему не сходило с рук. Лиллин гневно взглянула на него, открыла было рот… но смолчала. Биррел вздохнул с облегчением. Он был рад, что супруга не закатила ему сцену. Впрочем, Лиллин могла сделать это позднее, при более удобном случае.

Маллинсон, рискуя, быстро вел машину по темной поселковой дороге. По обеим сторонам над волнистой линией деревьев сияли звезды. От облаков уже не осталось и следа. Погода на Земле была непредсказуемой, но ситуация в политических джунглях менялась еще быстрее.

«Что нас ждет этой ночью, — с тревогой подумал Биррел. — Попадется ли скаут в ловушку или сумеет уйти?»

— Поворачивай налево, — сказал он, увидев чуть в стороне от дороги большой каменный дом.

Его окна были темными, но, когда машина, скрипя тормозами, остановилась возле веранды, дверь распахнулась. Кутаясь в плащ, Винсон спустился по лестнице, с удивлением глядя на нежданных гостей.

— Ба, да это командор Биррел! — воскликнул он, увидев среди вышедших из машины знакомое лицо. — И вы, миссис, тоже приехали? Прекрасно! Заходите, друзья, будем очень рады…

Биррел крепко пожал руку гостеприимному фермеру.

— Простите за неожиданное вторжение, сосед, но у нас появились кое-какие проблемы. Вы не будете возражать, если Лиллин останется на ночь в вашем доме?

— Моя Эдит будет только рада, — удивленно сказал Винсон.

— Прекрасно. А к вам, Винсон, у меня не очень обычная просьба…

Из дома вышла хозяйка дома, держа в руке фонарь. Увидев Лиллин, она радостно вскрикнула. Винсон объяснил ей, что миссис Биррел останется в доме на ночь, после этого обе женщины ушли.

Перед дверью Лиллин остановилась и, обернувшись, сказала:

— Будь осторожен, милый. Очень осторожен! Биррел кивнул, провожая жену взглядом.

— Так чем могу служить, командор? — спросил нетерпеливо фермер.

— Сначала познакомьтесь с мистером Маллинсоном, — сказал Биррел, кивнув в сторону молодого мужчины. — Это секретарь Совета ОМ.

Винсон потерял дар речи, энергично потряс протянутую Маллинсоном руку.

— Вы, конечно же, знаете лесок, что расположен сразу же за моими полями? — спросил Биррел.

— Как свои пять пальцев, — заверил его Винсон несколько удивленным тоном. — На десять миль в округе мне знакома каждая травинка. А в чем дело?

Биррел коротко рассказал о флиттере агентов Ориона, стараясь не вдаваться в лишние подробности. Винсон слушал, кивая, и мрачнел на глазах. Не дослушав до конца, он неожиданно вбежал по ступенькам веранды и забарабанил в дверь. Вскоре из дома вышла встревоженная жена.

— Что стряслось? — спросила она. — Мы с миссис Биррел уже… Винсон бесцеремонно прервал ее.

— Эдит, эти господа утверждают, что скоро начнется война между Землей и Орионом. И первая битва состоится в Орвилле этой же ночью!

Миссис Винсон охнула и схватилась рукой за сердце.

— Не тревожьтесь, миссис, ваш муж сильно сгущает краски! — воскликнул Биррел, мысленно проклиная простодушного фермера. — Никакой войны нет, и неизвестно, будет ли она вообще. Мы попросили мистера Винсона проводить нас в лес и кое-что показать, только и всего. Уверяю вас, ему ничто не угрожает. Мистер Винсон сразу же вернется домой, я обещаю.

Фермер едва не подпрыгнул от возмущения.

— Дьявол, они собираются отправить меня домой, словно сопливого мальчишку! Послушайте, мистер Биррел, и зарубите себе на носу: этот мир в такой же степени мой, как и ваш. Если пришельцы со звезд собираются начать войну, то я отсиживаться в подвале не намерен. Пойду возьму свой охотничий шокер. Подождите минуту…

Он исчез в доме, и за ним поспешила его растерянная супруга. В доме одно за другим зажглись несколько окон.

Маллинсон с иронией взглянул на командора.

— Вы слышали, что сказал фермер? «Этот мир в такой же степени мой, как и ваш»! Забавно, не правда ли? Биррел пожал плечами.

— Это для вас я чужак, Маллинсон, а для простых жителей Орвилла я вроде блудного сына, вернувшегося на порог родного дома. Вам, политикам, не мешало бы иметь толику их здравого смысла.

Вскоре Винсон вернулся, неся на плече видавший виды шокер, больше похожий на винтовку. Фермер был одет в теплый плащ и резиновые сапоги. От возбуждения он не мог вымолвить ни слова, но, когда машина выехала на поселковую дорогу, его словно прорвало:

— Я знаю три-четыре поляны в этом лесу, где мог бы запросто сесть флиттер. Однако возле одной из них нет больших деревьев, машину там не спрячешь. Остальные я вам покажу.

Возле дома их ждали Гарстанг, Вахис и люди Маллинсона. Фермер крепко потряс всем руки, затем приглашающе махнул рукой:

— Пошли, парни, чего стоим. Только глядите себе под ноги, на полях мистера Биррела и трактор себе колесо запросто переломать может.

— Подождите, — остановил его Биррел. — Надо забрать тяжелый соник, который я отобрал у Таунцера.

— Мы захватили его с собой, мистер, — сказал один из людей Маллинсона.

— Отлично! Что ж, тогда пошли.

Биррел чувствовал себя более уверенно, чем час назад. Люди Маллинсона были, без сомнения, агентами секретной службы — высокие, плотно сложенные парни, готовые к любым переделкам.

Винсон уверенно зашагал по едва заметной тропинке через поле, направляясь в сторону леса. Высокая трава была влажной от росы, так что Биррел быстро почувствовал, что промок чуть ли не до пояса.

Дальше — хуже. Вошли в заросли колючего кустарника, который Винсон назвал ежевикой. Маллинсон запретил включать фонари, они были и не очень-то нужны — высветлившееся звездами небо достаточно хорошо освещало все вокруг.

Вскоре со стороны леса послышался приглушенный лай.

— Лисица, — спокойно сказал Винсон, поправляя шокер на плече. — Давно хочу до нее добраться, да все руки не доходят. Сколько она у меня кур перетаскала, паршивка! Так, теперь сворачиваем направо, в заросли сумаха.

Кусты цеплялись за ступни, заросли дурмана царапали ноги до колен, ветви небольших деревьев больно хлестали по лицу. В темноте было нелегко ориентироваться даже Винсону. Несколько раз он останавливался, чтобы уточнить дорогу, и каждый раз Биррела поражала внезапно наступавшая тишина.

«Я давно ожидал войны с Орионом, — думал он, — но всегда считал, что она начнется где-то в пограничной области, в каком-нибудь могучем звездном скоплении или обширной туманности». А она, похоже, начнется здесь, на старой планете, в ночном лесу. И его поведет в бой добродушный фермер, ни разу даже не видевший близко звездолета.

Дорога была нелегкой, но хуже всего были крошечные насекомые, которые тысячами преследовали отряд, издавая воинственный писк. Кружась над головами людей, мошкара осыпала их лица и руки болезненными укусами, похожими на уколы игл.

— Проклятое комарье, — простонал Маллинсон, отчаянно потирая шею.

Винсон остановился. Стена леса уже была рядом.

— Мы почти уже пришли, — тихо сказал фермер, крутя головой по сторонам. — Погодите минутку, дайте оглядеться. Не часто приходится посещать эти места ночью… Так, одна поляна должна быть метрах в ста отсюда.

Он повел отряд через заросли жесткой травы. Под ногами захлюпало. «Этак мы забредем в болото», — подумал Биррел, но Винсон вскоре уверенно вывел их на опушку леса. Пройдя между невысокими деревьями, они вышли на округлую поляну, кое-где заросшую кустарником. Осмотр ее не занял много времени.

— Ничего, — сказал Винсон глухо. — Ручаюсь, флиттер здесь не садился — трава совершенно не примята. Ладно, пойдем дальше.

Они продрались через густой кустарник, перешли через речку и поднялись по пологому склону.

— Подождите, — сказал Винсон, насторожившись.

— Что-нибудь нашли? — спросил Маллинсон.

— Сумах и молочай поломаны. Здесь кто-то проходил не далее как прошлой ночью. Подождите, я сам посмотрю, что и как.

Ждать пришлось довольно долго. Люди стояли молча, отмахиваясь от полчищ комаров. К Биррелу вернулась недавняя головная боль, только увеличивающая его раздражение. Когда Гарстанг, отбиваясь от злобных насекомых, позволил себе тихо выругаться, Биррел готов был заорать на него: как, мол, он смел нарушить тишину! Но тут послышались тяжелые шаги и треск раздвигаемых кустов.

— Нашел! — сказал Винсон восторженным шепотом. — Флиттер стоит здесь, под деревьями!

Маллинсон вздохнул с облегчением.

— Ведите к нему, — приказал он.

Действительно, рядом с обширной поляной, в тени деревьев, были смутно видны контуры флиттера.

— Кей, где ты? — спросил Маллинсон. — Погляди, есть ли во флиттере радиомаяк.

Техник, который так умело управлялся с «детектором правды», поднял фонарь и, откинув прозрачный колпак кабины, осторожно полез внутрь. Через несколько минут изнутри машины донесся его голос:

— Да, радиомаяк есть. Он работает на частоте местного телевещания. Хитро придумано, черт побери! Такой луч ни один прибор на наших спутниках не засечет… Но сейчас он автоматически выключен.

— Включи его, — приказал Маллинсон.

Через несколько минут Кей выбрался из кабины.

— Все сделано, сэр, — отрапортовал он. Маллинсон кивнул.

— Биррел, вы здесь?

— Да.

— Как вы считаете, скаут рискнет совершить посадку? Или он должен был получить от Таунцера какие-то особые сигналы?

— Вряд ли. Агент сказал бы нам об этом.

— Тогда надо рассредоточиться вокруг поляны. Не исключено, что скаут прилетит именно этой ночью. Винсон, расставьте людей так, чтобы их не было видно со стороны. А вы, Гарстанг, берите соник и спрячьтесь за флиттером. Не включайте оружие, пока противник не подойдет близко.

Гарстанг презрительно хмыкнул — мол, учи ученого — и, взвалив на плечи соник, тяжело зашагал к машине. А Биррел, достав из кармана шокер, устроился за опрокинутым пнем.

На поляне вновь воцарилась тишина.

Глава 16

Незадолго перед наступлением нового дня на поляну почти беззвучно опустился небольшой космолет с эмблемой Ориона на борту. Вряд ли кто-нибудь из окрестных жителей увидел быструю тень, мелькнувшую среди звезд, но фермерские собаки отозвались на ее появление дружным лаем. Скаут сел посреди поляны и выключил двигатель. Вскоре в округе вновь воцарилась тишина, нарушаемая только звоном цикад.

Биррел вышел из своего убежища и пошел не прячась через высокую траву. В такой темноте его вполне можно было принять за Таунцера. На всякий случай он включил карманный фонарик и стал им размахивать: мол, не беспокойтесь, свой идет. На сердце у него скребли кошки, каждую минуту он ожидал выстрела. Не исключено, что Таунцер должен был дать какой-то определенный сигнал, прежде чем подойти к скауту. Только какой? До сих пор ему, Биррелу, удавалось брать верх в этой многоходовой игре с Орионом; когда-то баланс мог сместиться в сторону проигрыша.

Последние шаги дались ему с огромным усилием, но смертоносного выстрела не последовало. Вместо этого послышался хорошо знакомый звук открываемого люка.

В лицо Биррелу ударил луч голубого света. Не тратя время на спуск трапа, на землю выпрыгнул высокий мужчина в военной форме. «Наверняка командир скаута, — лихорадочно подумал Биррел, — вряд ли он мог поручить кому-то другому встретиться с такой важной птицей, как Таунцер». Еще один член экипажа стоял возле люка, наблюдая за своим командиром.

Биррел поспешил навстречу орионцу, стараясь все время держаться в тени и пытаясь имитировать голос Таунцера:

— Почему вы опоздали? Вы должны были прилететь еще прошлой ночью! — обрушился он сразу же на капитана. — Не включайте прожектора, мы немедленно взлетаем!

— Но вы же раньше говорили… — растерянно ответил капитан.

Биррел не дал ему закончить мысль — выхватив шокер, он выстрелил в упор. Капитан скаута упал, даже не охнув. Не теряя времени, Биррел ринулся к люку, скользя по росистой траве. Второй член экипажа высунул голову наружу, пытаясь разглядеть, куда же исчез его командир. После второго выстрела он застыл на месте с искаженным от боли лицом. Биррел отшвырнул орионца в сторону и прыгнул внутрь.

На этом его удаче пришел конец. В коридоре около люка стоял третий член экипажа, глядя в иллюминатор. Он все видел и уже поднимал свой шокер. Биррел торопливо выстрелил и промахнулся. Ответный выстрел был точнее. Вся правая часть тела командора внезапно онемела. Биррел пошатнулся и едва не упал, однако успел опереться левой рукой о металлическую стену. Вторым выстрелом он уложил орионца, но было уже поздно. За стеной раздались встревоженные голоса. Дьявол, где Гарстанг и все остальные? Почему они не спешат ему на помощь?

Впрочем, со стороны леса уже доносился топот ног. Земляне не успели добежать до люка, когда со стороны кормы послышался тревожный вой сирены. Биррел застонал от отчаяния. Если скаут успеет взлететь, то все погибло! Надо немедленно бежать к кабине пилота, но как это сделать, если правая часть тела не слушается? Он был сейчас способен только на одно — держаться за стену, чтобы, не дай бог, не упасть на лежащего ничком астронавта.

К счастью, экипаж скаута замешкался, и первыми в коридор ворвались Гарстанг и Винсон. Они сразу же установили на турели тяжелый соник. Гарстанг действовал собранно и четко, ему не впервые было оказываться в критической ситуации, а вот фермер излишне суетился И не столько помогал, сколько мешал своему товарищу.

«Держите коридор под прицелом!» — хотел было крикнуть Биррел, но вместо этого только невнятно захрипел — голосовые связки тоже оказались частично парализованными. Однако Гарстанг и сам понимал, что стрелять в сторону отсеков корабля бесполезно — металлические стены служили хорошим экраном для парализующего луча.

— Командор, вы ранены? — воскликнул Винсон, заметив болезненную гримасу на лице Биррела.

Гарстангу же было не до сантиментов. Увидев, что коридор пока еще пуст, он принял решение пойти в атаку.

— Винсон, вперед! — заорал капитан.

Они дружно ухватились за ручки соника и побежали в конец коридора, едва не сбив с ног командора. Остановившись около двери, ведущей в салон, Гарстанг одним ударом ноги распахнул ее и начал «поливать» отсек корабля парализующими лучами. Биррел не мог разглядеть, скольких орионцев им удалось вывести из строя. Вряд ли весь экипаж находился в салоне… И тут же распахнулась соседняя дверь, и в коридор выскочили двое солдат с бластерами в руках. Гарстанг с удивительной для его массивной фигуры ловкостью сумел повернуть раструб соника. Не успев выстрелить, оба орионца упали.

— Стреляйте по другим каютам! — с усилием крикнул Биррел. — В корабле могут быть еще люди!

— Эта штука чертовски тяжела, — процедил сквозь зубы Гарстанг и потащил соник к соседней двери, одновременно разворачивая устройство. Винсон, похоже, толком не понял, что же делает его товарищ, и потому больше мешал ему. Биррел чертыхнулся и попробовал прийти на помощь Гарстангу, но его ослабевшие ноги внезапно подкосились, и он сполз на пол. К счастью, в этот момент в распахнутом люке появилось лицо одного из людей Маллинсона — это был Кейн. Он сразу же понял, что надо делать. Побежав по коридору, землянин оттолкнул растерявшегося Винсона и схватился за свободную ручку соника. Вдвоем с Гарстангом они стали методично «поливать» парализующими лучами каюту. Тотчас до Биррела донесся грохот падающих вещей и дикие крики. Из двери выскочил высокий офицер с погонами лейтенанта, держась руками за голову. Лицо его было искажено от страшной боли. Винсон выхватил из кармана шокер, хотя выстрелить не успел — офицер упал, даже не вскрикнув.

Сидевший на полу Биррел ощущал спиной, как дрожит металлическая переборка, попав под луч соника. Шум в отсеке корабля постепенно стих.

— Достаточно, — сказал Биррел, с трудом шевеля языком. — Винсон, помогите мне встать.

И только тогда в космолет вошел Маллинсон. По его бледному лицу было видно, что он впервые участвовал в бою и вовсе не стремился пасть смертью храбрых. Увидев, что орионцы лежат без движения на полу, он заметно приободрился и уверенным шагом пошел по коридору. На Биррела он даже не взглянул.

Винсон помог командору подняться. Лицо фермера светилось от восторга.

— Неужели мы сделали это? — прошептал он. — Захватили целый корабль?

— Пойдем быстрее, — раздраженно ответил Биррел, буквально повиснув на плече фермера.

Общими усилиями они добрались до радиорубки, где стоял, задумавшись, Маллинсон. Рядом с передатчиком лежали двое офицеров, осыпанные осколками осветительных ламп.

— Они наверняка пытались послать сигнал о помощи, — сказал дипломат, взглянув на Биррела. — Вопрос только в том, удалось ли им это.

В радиорубку вбежал улыбающийся Кейн.

— Мистер Маллинсон, корабль в наших руках! — воскликнул он. — Все орионцы, кроме двоих, лежат без сознания, да и те двое едва могут пошевелиться. Мы продолжаем поиски…

— Взгляни на передатчик, — прервал его Маллинсон. — Успели они послать сигнал тревоги или нет?

Кей сразу же посерьезнел. Он подошел к пульту и внимательно изучил показания многочисленных приборов.

— Нет, сэр, — сказал наконец техник. — Передатчик даже не включен.

Лицо Маллинсона посветлело.

— Ну и что мы теперь будем делать, командор? — спросил он.

— Для начала надо связать пленников, пока они не пришли в себя, — пробормотал Биррел и поморщился. — Черт, до чего болит нога. Винсон, помогите мне сесть в кресло… Спасибо. А вам, Маллинсон, я советую сходить в каюту командира и взглянуть на вахтенный журнал. Сомневаюсь, что там найдется что-то ценное, но проверить не мешает.

Дипломат ушел с недовольным видом — ему не очень-то понравилось, что Биррел стал распоряжаться на корабле. В двери он едва не столкнулся с возбужденным Гарстангом.

— Как дела, командор? — спросил тот. Биррел со страдальческой улыбкой на лице чуть-чуть приподнял правую руку, которая стала потихоньку его слушаться.

— Как видишь, жив, — сказал хрипло он. — Хотя я получил вполне достаточно, чтобы отправиться на тот свет. Джо, ради бога, помассируйте мне правый бок.

Гарстанг старательно стал разминать онемевшие мышцы командора, и через несколько минут тот очухался настолько, что смог самостоятельно встать.

— Вам еще повезло, сэр, — сказал Гарстанг. — У этих парней с Ориона шокеры были настроены на смертоносный уровень. Они не собирались шутить.

— Пойдем на воздух, Джо, — сказал Биррел, тяжело дыша. — Меня уже тошнит от этого корабля.

С помощью Гарстанга и Винсона он спустился на землю. Невдалеке лежал, как бесчувственное бревно, капитан скаута, и двое людей Маллинсона с шокерами в руках охраняли его, мужественно выпятив подбородки. Биррел оглядел темную поляну, залитую светом звезд, и подумал: «Опять обошлось. Снова я вышел сухим из воды. В такой переплет я не попадал давно — сначала Таунцер, затем Маллинсон, и вот теперь эти парни со скаута. Многовато приключений для главы официальной делегации Лиры, которому полагается все время проводить на банкетах с бокалом в руке…»

Биррел достал из кармана порто и включил его. После окончания разговора он еще раз глубоко вдохнул прохладный воздух, насыщенный запахами трав, и нехотя пошел назад к скауту.

Маллинсон встретил его около люка, попыхивая сигаретой.

— Ничего я не нашел интересного в бумагах капитана. Но сам он должен знать немало. Мы отвезем его в Нью-Йорк и, когда придет в себя, допросим.

— Я поеду вместе с вами, — сказал Биррел. — Только что я отдал приказ своему заместителю готовиться к взлету. Маллинсон с проклятием выплюнул дымящуюся сигарету.

— Черт, вы не имеете права сделать это без разрешения Совета! С какой стати мы должны доверять Лире больше, чем Ориону? Да, я убедился, что вы ничего не знаете об агрессивных планах Фердиаса, но это не значит, что их нет.

— Плевать я хотел на ваш Совет! — не выдержав, взорвался Биррел. — Я не желаю, чтобы из-за вашего ослиного упрямства Пятую поймали в ловушку. Что бы вы ни говорили, наши скауты взлетят через час, а крейсера — через два!

Маллинсон помрачнел.

— Я уже предупреждал вас, командор, если ваши корабли попытаются подняться с Земли, то заговорят наши орудия. Я надеюсь, их язык будет понят и без перевода.

— Они взлетят в любом случае, — уверенно ответил Биррел. — Зарубите это себе на носу, Маллинсон. Лучшее, что вы можете сделать, — немедленно лететь к Чартерису и разъяснить ему эту простую истину. У Совета есть еще шанс дать приказ отойти своим батареям.

Дипломат покраснел от гнева.

— Неужели вы вздумаете сопротивляться? — пробормотал он. — Здесь, рядом с большим городом? Вы понимаете, к каким жертвам среди мирного населения это может привести?

— Если вы не отмените своего дурацкого решения, то так и будет, — безжалостным тоном ответил командор. — Пятая будет драться прямо в космопорту. Вы можете уничтожить наши корабли, но вам это дорого обойдется. Не говоря уже о том, что почти наверняка вскоре придут эскадры Ориона и разорвут вас на куски. Я могу в этом случае пожелать им только приятного аппетита!

— Вы еще смеете ставить нам условия! — взвился Маллинсон.

— Первым выставили ультиматум вы, — отрезал Биррел. — И я отвечаю вам той же монетой. Поймите одну вещь, глупец:

Пятая вам не по зубам! Да и много ли чести для землян разбить своего единственного союзника?

Что-то в его словах наконец пробило броню недоверчивого упрямства дипломата. Маллинсон с затравленным видом посмотрел на Биррела и угрюмо кивнул:

— Хорошо. Я доложуЧартерису.

Он выпрыгнул из люка на землю и, не оглядываясь, пошел к флиттеру. Биррел тем временем подошел к изрядно растерявшемуся фермеру и спросил:

— Мистер Винсон, вы разрешите моей жене еще немного побыть у вас? Сами видите, ситуация непростая, а оставлять ее одну не хочется.

— Мы будем только рады, — сказал Винсон. Фермера явно раздирали противоречивые чувства. — Командор, я что-то не понял…

Вскоре Маллинсон вернулся. На его непроницаемом лице ничего нельзя было прочесть.

— Эй, Кейн! — крикнул он. — Собирай людей. Надо прикатить флиттер на поляну, чтобы на нем можно было взлететь. — Повернувшись к Биррелу, дипломат нехотя сказал:

— Я рассказал Чартерису обо всем, что здесь произошло. Это озадачило его. Через час будет срочно собрано заседание Совета. Если решат, что Пятая Лиры представляет для Земли большую угрозу, чем эскадры Ориона, то ваши корабли будут уничтожены прямо на поле.

Подошедший к ним Гарстанг хрипло произнес:

— Черта с два! Кишка тонка у вас, землян, чтобы справиться с Пятой!

Маллинсон не обратил на него внимания.

— Я вызвал флиттеры сюда, на поляну. Вы полетите с нами в Нью-Йорк, командор.

Глядя на непреклонное лицо молодого дипломата, который явно не хотел с ним дальше разговаривать, Биррел засомневался — может быть, стоит вызвать Брешника и отменить приказ о взлете? Эти земляне, похоже, довольно упрямые парни и могли доставить Пятой массу неприятностей.

Но он даже не прикоснулся к порто. Где-то там, в глубине космоса, к Земле сейчас мчались эскадры Ориона. Пятая должна была встретить их на рубежах Солнечной системы, даже если для этого ей придется уходить с боем.

Глава 17

Ни одного выстрела на космодроме не прозвучало. Первыми взлетели скауты, через час один за другим поднялись с ревом крейсеры, а огромные орудия, окружавшие поле, молчали. За орбитой Марса корабли построились в боевой порядок и направились к границам Солнечной системы.

Эскадра остановилась рядом с газовым гигантом, который земляне называли Сатурном, и стали ожидать приказов своего командора.

Сам же Биррел в это время находился почти неотлучно в здании Совета ОМ. Его голова раскалывалась от бесчисленных разговоров с местными чиновниками, которых приходилось убеждать, упрашивать, а порой и запугивать. Правая нога по-прежнему плохо слушалась, но он, скрипя зубами, продолжал свою одиссею по гигантскому бюрократическому муравейнику, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки. Держался на тонизирующих таблетках. Но хуже всего было то, что все его усилия пропадали втуне. Тупоголовость чиновников оказалась фантастической, и это могло стоить Земле большой крови.

После долгих попыток ему удалось-таки выйти на высший уровень. В кабинете Чартериса собрались люди, от решения которых зависело много Биррел сидел на одной стороне длинного стола, земляне — на другой. На их лицах читалось недоверие. Биррел еще мог понять Чартериса и Маллинсона, но адмирала Ланея и офицеров его штаба он оправдать не мог. Политикам было нетрудно рассуждать, сидя в своих уютных кабинетах, но военные-то были людьми ответственными, они обязаны прежде всего думать не о своих амбициях, а о безопасности планеты!

— …повторяю еще раз, командор, — с каменным выражением на лице произнес Чартерно. — Пятая Лиры будет действовать только под командованием Объединенных Миров или вообще не вступит в бой.

— Да поймите же, вопрос здесь не в том, кто главнее — я или адмирал Ланей, — усталым голосом ответил Биррел. — Это вопрос стратегии.

— Вот мы и будем определять стратегию, — хмуро ответил Чартерис.

Биррел отодвинул свое кресло и вышел из-за стола. Не обращая ни на кого внимания, он стал массировать онемевший правый бок. Командор с трудом сдерживался, чтобы не высказать этим людям все, что он о них думает.

Чтобы хоть как-то сохранить самообладание, он подошел к окну и стал смотреть на город, задернутый серой пеленой дождя. Нет, сейчас нельзя наломать дров, это может обойтись слишком Дорого миллионам людей во всех секторах Галактики.

Было около трех часов ночи, и, несмотря на непогоду, улицы сияли разноцветными огнями и бурлили от толп людей. Никто из землян и их многочисленных гостей даже не подозревал, во что может вылиться этот многодневный праздник. Все информационные средства пока молчали о создавшейся тревожной ситуации.

И хорошо. Земляне могли не поверить в то, что им кто-то угрожает. Они слишком привыкли думать о своем мире как начале всех начал и не способны примириться с мыслью о независимости секторов. Конечно же, им и в голову не приходило, что кто-то из правнуков Земли может напасть на планету своих предков. Отсюда и упрямство, и нелепая амбициозность высших должностных лиц Земли. Стоит ли на них сердиться?..

Успокоив себя подобными рассуждениями, Биррел подошел к большой объемной карте Солнечной системы и ее окрестностей. Огоньки звезд висели прямо в воздухе, так что он мог идти через созвездия, ощущая себя гигантом. Рядом с его лицом проходила линия красного цвета, берущая начало от Скорпиона и идущая в направлении Солнца. Она появилась на карте после того, как заговорил капитан скаута под действием «детектора правды». Большой компьютер Совета вычислил по его туманным показаниям ожидаемый курс двух эскадр Ориона, которые должны были напасть на Землю.

— Орионцы делают большой круг, чтобы напасть на Землю с направления, противоположного Ориону, — задумчиво сказал Биррел. — Они рассчитывают застать нас врасплох, со стороны, где мы должны ожидать их меньше всего…

Адмирал Ланей раздраженно перебил:

— Командор, я уже не раз говорил: мы готовы достойно встретить врага. От вашей помощи мы не откажемся, но при условии, что вы временно — повторяю, временно, войдете в состав Объединенного флота. Не понимаю, что здесь обидного для Пятой. Вы только гости в Солнечной системе, а мы здесь хозяева.

Биррел холодно посмотрел на старого адмирала.

— Сэр, лично я был бы рад сражаться под вашим командованием. Но факты — упрямая вещь. Флот Объединенных Миров, несмотря на свою славную историю, не может противостоять эскадрам Ориона. Чудес не бывает, адмирал. Более того, даже если ваш флот и Пятая встретят противника лицом к лицу на подходах к Солнечной системе, то мы проиграем. У нас есть только один шанс — напасть на врага неожиданно! А вы предлагаете лобовую атаку и называете это стратегией.

Начальник штаба ОМ, сухощавый старик с седыми усами, презрительно хмыкнул.

— Неожиданность — в эпоху радаров дальнего действия? Да вы просто смеетесь, молодой человек. Все ваши «неожиданные» маневры противник увидит за миллионы миль до встречи. Я уже не говорю о разведывательных скаутах Ориона, которые словно мыши будут совать свои любопытные носы во все щели. Уничтожать их бесполезно, спрятаться от их радаров — невозможно.

— Все получится, если флот ОМ будет следовать плану, разработанному моим штабом, — уверенным голосом произнес Биррел, решив, что настала пора выкладывать на стол главный козырь.

— Вот как — вашим штабом? — усмехнулся Чартерно. — Хорошо, мы готовы вас выслушать, командор.

Биррел указал рукой на полосу крошечных огоньков, лежащую между орбитами Марса и Юпитера.

— В Солнечной системе есть замечательное укрытие — пояс астероидов. Насколько я знаю, внутри его имеются вполне безопасные маршруты?

— Да, — кивнул Ланей. — На астероидах находятся шахты и исследовательские станции, к которым часто приходят грузовые корабли.

— Отлично. Ваш флот, адмирал, должен занять позиции рядом с поясом астероидов. Когда противник подойдет близко, ваши корабли должны войти в пояс, заманив туда крейсеры Ориона.

— Чушь, — поморщился Ланей. — Вы думаете, орионцы так наивны? Они ни за что не сунут головы в ловушку, зная, что где-то неподалеку находится ваша эскадра.

— Они не узнают этого, — спокойно ответил Биррел. — Более того, они увидят на экранах своих радаров, как Пятая в походном строю направляется в сторону Ориона, словно ожидая атаки именно с этого направления.

— Но..

— Но, конечно, это будет не Пятая Лиры, — быстро сказал Биррел. — К Ориону направятся торговые суда, транспорты, баржи — словом, все крупные корабли, которые вы сможете собрать за короткое время. Они будут только имитировать Пятую. Дальние радары не определят подмену. Что касается разведчиков Ориона, то половина наших скаутов будет сопровождать лжеэскадру и сумеет защитить ее от любопытных взглядов. Что скажете, адмирал?

Ланей задумчиво пожевал губами.

— Такой вариант не исключен, — сказал он после долгой паузы. — Но я не вижу в этом никакого смысла. Где вы собираетесь спрятать настоящую Пятую? Если она будет находиться далеко от Солнечной системы, то не успеет прийти нам на помощь. У нас же ей спрятаться негде — радары обнаружат ее где угодно, даже на дне океана.

— Но не на дне солнечного океана, — сказал Биррел. Как он и ожидал, его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Земляне изумленно уставились на него.

— Вы хотите сказать, командор, что собираетесь сесть на Солнце? — недоверчиво спросил Чартерно.

— Нет, конечно. Вполне достаточно будет войти в его протуберанцы, — пояснил Биррел, наслаждаясь растерянностью землян. — Наши крейсеры имеют повышенную теплозащиту — такой нет даже у орионцев. Самый подходящий момент использовать это преимущество. Никакие радары не смогут обнаружить корабли в океане плазмы.

Чартерис вопрошающе взглянул на Ланея. Тот пожал плечами.

— Ничего не слыхал о такой чудесной теплозащите, — признался старый адмирал. — Но вряд ли Биррел стал бы морочить нам головы — ведь нырять в протуберанец придется ему, а не нам. Ну и как вы собираетесь действовать дальше, командор?

— Все очень просто. Вы заманите основную часть флота Ориона в пояс астероидов, а потом мы совершим марш-бросок на предельной для внутрисистемных перелетов скорости. Конечно, определенный риск в этом есть — ведь ваша система полна всяческого космического мусора. Но в случае успеха орионцы окажутся между двух огней. Это уравняет наши шансы на победу.

Чартерис пытливо смотрел на Ланея. Налицо старого адмирала было написано сомнение.

— Если Пятая Лиры запоздает, то нам конец, — признался он после долгого молчания. — И все же попробовать стоит.

— Попробовать? — недовольно пробурчал Чартерис. — Скажите прямо, вы готовы предложить это как официальный план наших совместных действий?

На этот раз Ланей не стал колебаться.

— Да, — твердо ответил он.

— Что ж, хорошо, — после паузы произнес Чартерис. Биррел вздохнул свободнее, однако председатель Совета сурово взглянул на командора.

— Это не меняет наших взаимоотношений, командор. Руководить операцией по-прежнему будет Совет ОМ, а от его имени — адмирал Ланей. Вы временно находитесь в его прямом подчинении.

Биррел мысленно послал Чартериса в преисподнюю, но… согласился. Он сделал все, чтобы вправить мозги этим упрямцам. Земляне приняли его план, на большее рассчитывать бесполезно.

Вдруг внезапно Ланей, насупившись, произнес:

— Нет, мистер Чартерис.

— Что «нет»? — опешил Председатель Совета.

— Я отказываюсь возглавлять всю операцию, — пояснил Ланей, не поднимая глаз. — Это невозможно. Пятая Лиры долгое время будет находиться на значительном расстоянии от моего флота. Я попросту не могу ими эффективно командовать. Кроме того, нельзя в такой сложной ситуации заранее просчитать все ходы. Биррелу все равно придется действовать практически самостоятельно.

Чартерис помрачнел.

— Вы убеждены, адмирал?

— Абсолютно.

Чартерис неохотно поднялся.

— Прошу прощения, господа, вам придется подождать. В зале заседаний меня ждут члены Совета. Я должен получить у них одобрение нашего плана.

Он торопливо вышел. Биррел с благодарностью взглянул на адмирала, но глаза того были как никогда холодны.

— Не беспокойтесь, командор, Совет все одобрит, — презрительно усмехнулся Ланей. — Потратив, разумеется, не один час болтовни. Каждый из этих политиканов постарается выступить и за, и против, чтобы потом в любом случае оказаться правым. Я полагаю, господа, нам нет смысла терять здесь время. У нас полно неотложных дел.

Некоторое время спустя Биррел вместе с Гарстангом уже выезжали из города на лимузине с флажком Совета ОМ. Сейчас, под утро, город наконец заснул. Улицы потемнели, прохожих почти не было видно, за исключением влюбленных парочек. Автомобиль мчался по темным ущельям между скалами-небоскребами по направлению к реке, а вслед неслось звучное эхо.

Гарстанг дремал, привалившись к спинке сиденья; Биррел не мог даже сомкнуть глаз. Он не хотел верить, что давно ожидаемая война между Лирой и Орионом все-таки началась. Отсюда, с Земли, оба огромных сектора Галактики выглядели лишь невзрачными скоплениями дрожащих искр света. Что им делить? Звезды? Планеты? Оба сектора имели сотни необитаемых миров, вполне пригодных для жизни людей, и тысячи планет, на которые еще не ступала нога разведчиков космоса. Ни о перенаселении, ни об ограниченности ресурсов и речи не могло идти, и тем не менее бронированные армады вскоре ринутся навстречу друг другу. Погибнут тысячи людей, но это будет только началом, первой искрой, которая вскоре воспламенит пол-Галактики.

И только ли властолюбивый Соллеремос будет виноват в этом? Кто знает, если бы он, Биррел, проявил характер и отказался подчиниться приказу Фердиаса, не полетел бы к Земле вместо мирной делегации, то… То тогда полетел кто-то другой. Тот же славный парень Брешник не колеблясь бы взял под козырек.

Биррел чувствовал себя предельно усталым и разбитым. Тонизирующие таблетки кончились, да и вряд ли они могли бы ему помочь сейчас. О сне даже речи не могло идти. Флагманский корабль ждал их с Гарстангом, а там, за орбитой Сатурна, барражировала Пятая, ожидая его распоряжений.

Вдали появились темные купола ангаров, среди которых одиноким великаном возвышалась башня «Старзонга». Машина беспрепятственно въехала на территорию космодрома, возле которого еще недавно стояли сотни тяжелых орудий, и помчалась по пустынному взлетному полю. В западной его части, предназначенной для посадки гражданских кораблей, царило непривычное оживление. Около торговых судов, транспортов и космобарж суетилось множество людей, то и дело подъезжали грузовики и автоцистерны с горючим. Лжеэскадра готовилась к старту.

Биррел легко взбежал по пандусу, не скрывая довольной улыбки. От его недавнего недомогания не осталось и следа. «Черт побери, все идет не так плохо», — думал он, торопливо шагая по коридорам звездолета.

На командном мостике его встретил Фрэнк Наллет, второй заместитель командора Пятой.

— Сэр, «Старзонг» готов, — отрапортовал он. — Только что со мной связывался мистер Брешник. Он доложил, что Пятая расположилась в боевом порядке невдалеке от Сатурна и ждет ваших распоряжений. Прикажете сделать марш-бросок к границе этой системы?

Биррел покачал головой.

— Как раз наоборот. Пятой придется вернуться. Совет принял план, разработанный нашим штабом.

— Вы имеете в виду идею нырнуть в хромосферу Солнца? — с оживлением спросил Наллет. — Замечательно!

— Свяжитесь с Брешником и отдайте ему приказ от моего имени немедленно возвращаться, — велел Биррел. — Пусть Пятая выйдет на орбиту Земли, и, когда лжеэскадра стартует к Ориону, мы полетим к Солнцу. А пока я пойду вздремну. Разбудите меня, когда придет сообщение из штаба ОМ, — им нужно время, чтобы приготовить свои посудины к полету.

Спустившись в каюту, Биррел не раздеваясь лег на кровать и моментально уснул.

* * *

На рассвете Лиллин вышла из дома Винсонов и пошла по влажной тропинке в сторону луга. Было прохладно, неяркое солнце нехотя поднималось за грядами холмов, окаймляющих долину. Легкие облачка плыли на запад. Однажды между ними деловито прожужжал флиттер, но это было все. Поеживаясь, Лиллин обхватила себя за голые плечи и стала терпеливо ждать.

Наконец из-за горизонта послышался глухой раскат грома, за ним еще один и еще… В небе стали вспыхивать огненные факелы — это уходили в небо корабли, которым предстояло изображать Пятую Лиры. Слегка шевеля губами, вегианка считала: десять… пятнадцать… тридцать…

Не прошло и получаса, как лжеэскадра покинула Землю, направившись в сторону Ориона. Но Лиллин не уходила, ожидая совсем иного раската грома. И он пришел, сотрясая небо. Среди облаков вспыхнул ослепительный огненный столб. Лиллин инстинктивно сжала правую ладонь, в которой хранилась записка, переданная ей вчера вечером Винсоном. В ней было всего три слова: «Жди меня, милая». Всего три слова, которые разом покончили с ее прежней спокойной жизнью. Да только ли ее одной? Сегодня телевидение и газеты наконец-то скажут правду, и вся Галактика встанет на дыбы.

Когда огненный вихрь погас, Лиллин еще раз взглянула на мирно дремлющую долину и медленно пошла к дому.

Глава 18

Космос пылал, подожженный неистовым излучением Солнца. На тысячи миль вокруг простиралась бурная река взбесившихся атомов, подстегиваемых вихрями чудовищных электромагнитных полей. Во все стороны летели тысячемильные брызги фиолетового кальция и желтого натрия. Ничто живое, казалось, не могло просуществовать в этом адском котле и мгновения.

Но над огненным океаном висела серебристая стая звездолетов. Ее сотрясали буруны магнитных полей, пронзали потоки безжалостной радиации, обжигало звездное сияние, фантастический жар проникал даже через мощные защитные поля крейсеров, раскаляя металлические переборки. Пятая Лиры отчаянно боролась, чтобы сохранить свой строй. Ее радары прогибались под гравитационными ударами, корабли расходились, отброшенные друг от друга электромагнитными вихрями, но затем вновь сближались, используя всю мощь своих атомных двигателей.

Флагманскому кораблю было чуть легче. Он находился на самом кончике гигантского протуберанца, лишь слегка прикрытый плазменным щитом. Его радар дальнего действия функционировал, тогда как все остальные корабли эскадры были слепы и глухи. «Старзонг» был единственной ниточкой, связывающей Пятую Лиры с окружающим миром, но эту ниточку можно было обнаружить, если корабли Ориона направят свои радары прямо в сторону Солнца. Оставалось надеяться, что враги не догадаются сделать это…

Биррел сидел в радиорубке «Старзонга» и старательно жевал сандвич. Ему вовсе не хотелось есть, более того, его желудок бурно протестовал против пищи. Воздух вокруг был раскаленным, насыщенным малоаппетитными запахами термопластмассы и разогретых металлов, так что трудно было не то что есть, но даже дышать. Нервное напряжение тоже не способствовало аппетиту. Однако командор не имел права обнаруживать перед подчиненными хотя бы тень своего возбуждения, напротив, он должен был в любой обстановке вести себя так, будто все в полном порядке. Биррелу казалось, что его наигранное хладнокровие передается всем окружающим. По крайней мере, лица Гарстанга и Веннера, склонившиеся над экраном радара, были довольно спокойными. Но вот экран в очередной раз мигнул и погас, и Гарстанг разразился отборной руганью.

— Мы снова ослепли, командор!

— Терпение, Джо, терпение, — пробурчал Биррел, с отвращением проглатывая очередной кусок. — Все идет нормально. Мы сидим по уши в плазме — чего вы хотите?

Экран вновь засветился, но на тусклом белесом фоне ничего нельзя было разглядеть. Это означало, что внешние сенсоры отреагировали на вспышку солнечной активности и временно отключили радар. Корабль содрогнулся раз, другой, а затем задрожал до боли в зубах.

— Относитесь к этим маленьким неприятностям философски, Джо, — нарочито небрежным тоном произнес Биррел, все-таки дожевав проклятый сандвич. — Нашим парням там, в глубине протуберанца, приходится куда хуже.

«До чего я устал разыгрывать из себя спокойного, уверенного в своей правоте космического волка, — с раздражением подумал Биррел, заставляя себя приняться за очередной сандвич. — Наверное, во всей эскадре не найдешь сейчас более нервного и растерянного человека. Ведь это я придумал безумный план нырнуть в хромосферу Солнца. Если бы я рисковал только своей жизнью! Увы, на карту сейчас поставлены миллионы жизней…»

Только доев сандвич, Биррел позволил себе встать и подойти к экранам радара. Они вновь заработали, но что-то толком разглядеть на них было нельзя. На одном высвечивался сектор, расположенный в направлениях зенита и запада по отношению к плоскости эклиптики. На нем был виден рой искр, медленно двигающийся от Солнца в сторону Бетельгейзе. Даже для искушенного взгляда это выглядело эскадрой крейсеров, сопровождавшейся россыпью скаутов. Биррелу хотелось надеяться, что орионцы будут введены этой лжеэскадрой в заблуждение. Если же они пошлют на всякий случай своих разведчиков и кто-то из них сумеет подойти к Пятой Лиры поближе, то… То для десятков сугубо гражданских судов этот полет будет последним.

На соседнем экране был виден край обширного поля астероидов. Рядом с ним барражировали пять крейсеров Объединенного флота, игравших роль приманки. Основная часть кораблей адмирала Ланея находилась внутри потока каменных глыб, так, чтобы их невозможно было обнаружить даже с близкого расстояния.

Третий экран, высвечивающий направление на Плеяды, выглядел как обычно — только бархатная чернота космоса и звезды. И ничего больше.

— Почему они не идут, командор? — раздраженно спросил Гарстанг. — Неужто этот чертов командир скаута ошибся? Или план атаки в последний момент изменили?

Экраны вновь дружно засветились белым огнем. «Старзонг» качнулся так, что все находившиеся в радиорубке едва удержались на ногах. Вихрь солнечного магнетизма захлестнул корабль, и радары опять были автоматически отключены. Система стабилизации парировала возмущение, и через несколько минут дрожание корпуса прекратилось.

Только тогда Биррел смог ответить Гарстангу:

— Не беспокойтесь, Джо, мы скоро узнаем, надул нас командир скаута или нет.

Гарстанг взглянул на него мутными глазами.

— Вы замечательно рассуждаете, командор. Только не забудьте — наших парней на остальных кораблях трясет посильнее, чем нас. Не могут же они вечно сидеть в этой адской печке! У меня уже начинают мозги плавиться, как же себя должны чувствовать остальные?

Биррел промолчал. Это было единственное уязвимое место в его плане. Никто не знал точно, когда появятся эскадры Ориона. Если командир скаута ошибся хоть на несколько часов, то все мучения окажутся напрасными.

Время шло, но на экране с далекими огнями Скорпиона ничего не изменялось. Дышать становилось все труднее и труднее. Биррел чувствовал, как его сердце начинает заходиться от бешеных ударов. Глаза застилал пот, во рту пересохло. Остальные чувствовали себя не лучше. «Черт побери, больше часа мы не продержимся, — с тоской подумал Биррел. — А что же происходит на других кораблях?..»

— Вот они! — неожиданно заорал Веннер, указывая рукой на экран.

Со стороны Скорпиона выплыл рой искр. Пока он был слишком далеко и ничем не отличался от обычного метеорного потока. Но уже через несколько минут можно было твердо сказать, что две эскадры в боевом порядке двигались в сторону Солнечной системы. Серебристый клинок был нацелен прямо на Землю.

На другом экране стало видно, как пять кораблей Объединенных Миров развернулись и двинулись навстречу непрошеным гостям.

«Старзонг» в очередной раз сильно тряхнуло, и экраны погасли на несколько минут. Гарстанг и Веннер вопросительно смотрели на Биррела, ожидая команды. Командор молчал. При мысли, что вот-вот начнется первая галактическая война, его, несмотря на жару, пробрал озноб.

Когда экраны вновь вспыхнули, пять кораблей ОМ уже вышли на линию огня. Несколько орионских крейсеров отделились от общей колонны и помчались навстречу немногочисленным защитникам Земли. Силы были явно не равны, но корабли ОМ, казалось, и не думали вступать в бой. Развернувшись, они бросились назад, в сторону пояса астероидов. Не дойдя до него несколько тысяч миль, они совершили головокружительные виражи и вновь вышли на линию огня. Последовал дружный залп, и корабли ОМ ринулись к поясу астероидов.

Один из преследовавших их орионских крейсеров вдруг ярко вспыхнул и исчез с экрана.

— Отлично сработано! — восторженно воскликнул Гарстанг. И тут, как по команде, все экраны радаров погасли.

Биррел вытер пот, обильно струившийся по лицу. Что ж, маневр адмирала Ланея частично удался, но только частично. К поясу астероидов удалось отвлечь сравнительно немного кораблей Ориона, остальные же почти в два раза превосходили численностью Пятую. Сейчас Земля лежала совершенно беззащитной на пути захватчиков. Там, в маленьком поселке Орвилл, Лиллин наверняка с тревогой смотрит в небо. И вместе с ней миллиарды землян, которые, сами того не зная, вверили ему, Биррелу, свои жизни.

— Командор, не пора ли… — начал было Гарстанг, однако Биррел молча покачал головой, не отрывая глаз от экрана.

Пятерке крейсеров ОМ все-таки не удалось в полном составе скрыться в поясе астероидов.

В нескольких сотнях миль от сверкающей россыпи один из них вспыхнул и исчез навсегда. Остальные успели нырнуть в россыпь сияющих искр. Корабли орионцев через несколько минут последовали за ними.

— Сейчас начнется, — прошептал Гарстанг. — Вот сейчас… В ловушку попали восемь орионских крейсеров. Они быстро поняли, что оказались в опасном лабиринте, путь через который им был неизвестен, тогда как корабли ОМ чувствовали себя здесь как рыба в воде. Каким-то чудом крейсеры пришельцев сумели развернуться и выйти из хаоса огромных каменных глыб, но путь им преградили почти два десятка кораблей землян. Завязалась отчаянная схватка. Орионцы компенсировали свою меньшую численность мощью оружия, и все же чаша весов качнулась в другую сторону.

Когда клубящийся вихрь распался, стало ясно, что с экрана исчезли пять кораблей пришельцев и всего два — Объединенных Миров.

— Это разозлит врага, — прошептал Биррел и с силой сжал кулаки. — Теперь они у нас на крючке.

Они смотрели не отрываясь на серебристый рой, продолжавший свой путь к Земле. Изменит ли он курс, поверит ли, что единственный щит Земли находится рядом, возле пояса астероидов, а эскадра Лиры уходит в совсем другом направлении?

Биррел едва не закричал от радости, когда обе эскадры Ориона внезапно перестроили свои ряды. Сверкающая колонна в течение нескольких секунд превратилась в конус, нацеленный на флот ОМ. Впереди острия конуса роились скауты, словно гончие, готовые начать травлю зверя.

Гарстанг умоляюще посмотрел на командора, но тот только молча покачал головой. Рано, еще рано…

Он выждал, когда облако скаутов приблизилось к флоту ОМ на расстояние, в пять раз превышающее дистанцию стрельбы, и кивнул Гарстангу:

— Пора, Джо.

Капитан тотчас бросился к передатчику:

— Командор Биррел приказывает…

Корабли Пятой через несколько минут присоединились к своему флагману. Выйдя из протуберанца, они перестроились в маршевую колонну и по крутой дуге взмыли над плоскостью эклиптики, нацелившись в пояс астероидов.

Это был опасный маневр для кораблей, опаленных плазменным огнем, но двигатели выдержали. Выдержали и люди.

Фантастический супербросок через половину Солнечной системы позволил Пятой оказаться рядом с поясом астероидов почти одновременно с потерявшими бдительность эскадрами Ориона. Агрессоры очутились между двух огней. Никогда еще в истории такие силы не вступали в открытый бой, до сих пор столкновения происходили лишь между одиночными кораблями, да еще в пограничных областях, вдали от посторонних глаз.

Сейчас же армады двинулись навстречу друг другу, готовясь без колебания уничтожить противника.

Галактическая война началась. И завязался первый бой…

Глава 19

Биррелу казалось, что бой в поясе астероидов продолжался целую вечность.

Экраны «Старзонга» показывали темный космос, пронизанный потоками астероидов — редких громад, напоминающих маленькие луны, и бесчисленных глыб, похожих на рой взбешенных ос. Среди них бесшумно неслись серебристые искры кораблей Пятой, молниеносно уворачиваясь от каменных монстров и уничтожая лучами лазеров обломки помельче.

На одном из экранов бокового обзора на мгновение вспыхнула и погасла звездочка — какой-то корабль исчез в пламени атомного взрыва.

— Командор, еще один крейсер противника уничтожен, — через несколько секунд раздался в коммуникаторе хриплый голос Брешника. — Наш тридцать седьмой получил серьезные повреждения двигательной установки и вынужден выйти из боя.

Гарстанг выругался сквозь зубы.

— Дьявол, куда подевались эти бравые вояки из флота ОМ? Мы совсем заплутались в этих каменных джунглях. Невозможно драться, когда приходится наносить удары почти наугад. Еще удивительно, как мы не перебили друг друга!

— Старину Ланея здорово потрепали, — ответил Биррел. — Нам придется сдерживать орионцев, пока земляне не перестроят свои ряды. Они скоро подойдут, потерпи, Джо. Битва только началась.

Битва? То, что проходило сейчас в поясе астероидов, меньше всего напоминало боевые действия, к которым Биррел долгие годы готовил свою эскадру. Ни о какой стратегии говорить здесь не приходилось, и даже тактические действия по перестройке рядов, по выходу на наиболее эффективные огневые позиции были в этих условиях бессмысленными.

А начался бой очень эффектно. Совершив головокружительный прыжок над плоскостью эклиптики, Пятая, словно лезвие топора, вонзилась в смертоносный клин кораблей Ориона и рассекла его пополам. Лазерные орудия поработали на славу — три крейсера противника были уничтожены прежде, чем орионцы поняли, что происходит.

Перерезав боевые порядки Ориона, Пятая стремительно развернулась, перестроившись в небольшие, далеко отстоящие друг от друга колонны, и вонзилась в «брюхо» врага, подобно остро отточенным стрелам. Одновременно корабли ОМ вынырнули из пояса астероидов и молотом расплющили острие клина. Казалось, судьба битвы должна решиться в считанные минуты…

Но орионцы были опытными, прекрасно подготовленными воинами. Даже после огромных потерь — а эскадры Соллеремоса лишились почти трети своих кораблей — флот Ориона оставался более сильным, чем Пятая и корабли ОМ вместе взятые. Командир Ориона поступил мудро, обрушив всю мощь своего огня на более слабого противника — флот ОМ. За считанные мгновения земляне потеряли четыре своих крейсера и вынуждены были беспорядочно отступить к поясу астероидов.

Это позволило орионцам перестроить свои ряды и двинуться навстречу Пятой в лобовой атаке, которая обычно давала преимущество тому, кто имел больше кораблей.

Биррел попытался развернуть свои корабли в широко раскрытый конус, который, как бы «охватывая» клин противника, мог смягчить силу удара.

Но было слишком поздно. У Пятой оставался единственный выход — как можно шире раздвинуть колонны и сосредоточить огонь по флангам орионцев. И все же потери оказались значительными.

Неизвестно, чем бы кончилась эта схватка, если бы в пылу боя оба флота не подошли к краю пояса астероидов. Здесь, в окружении каменных глыб, противники почти потеряли друг друга и вынуждены были больше думать о собственной безопасности, чем о победе. А Ланей по-прежнему оставался в глубине потока и не спешил на помощь.

Взглянув на движущиеся среди глыб искры, Биррел сказал в коммуникатор:

— Внимание командирам эскадрилий. Сблизить корабли. Повторяю: немедленно сблизить корабли.

Через несколько секунд искры немного сблизились. Внезапно пол под ногами Биррела провалился — это флагманский корабль совершил маневр поворота, уходя от столкновений с крупной каменной глыбой.

— Сэр, двадцать второй в левой колонне поврежден, — с горечью доложил Веннер.

На экране почти ничего не изменилось, только исчезла одна из серебристых искр. Но перед мысленным взором Биррела возникла ужасающая картина — огромный крейсер с сотнями членов экипажа сгорал в бушующем атомном пламени.

Командор перевел взгляд на другой экран, на котором отображалось происходящее в передней полусфере. На нем можно было смутно различить корабли противника. Что-то изменилось в их рядах…

— Джо, взгляни-ка: орионцы перестраиваются, чтобы нанести удар по нашему правому флангу, — сказал он.

Гарстанг вопрошающе посмотрел на него, но Биррел не спешил отдавать приказы. Маневр орионцев мог оказаться и ложным. Если усилить сейчас правый фланг, то эскадры противника в полной мере используют свое численное преимущество и нападут на левый фланг и на центр. Если же ничего не предпринимать, то правый фланг окажется под угрозой уничтожения.

«К дьяволу, что там копается старик Ланей?» — с тоской подумал Биррел. У землян было достаточно времени, чтобы перегруппировать свои силы.

Медлить больше было нельзя, и Биррел глухо сказал в коммуникатор:

— Внимание, третья и пятая эскадрильи. Перемещайтесь в сторону…

Веннер неожиданно выхватил у него из рук микрофон.

— Черт побери! — заорал в ярости командор. — Да как вы смеете…

— Прошу прощения, сэр, — запинаясь, сказал Веннер. — Посмотрите, появились корабли землян!

Действительно, на нижнем экране из плотного потока астероидов выплыл сноп сияющих искр. Пренебрегая опасностью, они шли наперерез правой колонне флота Ориона. Биррел понял — старый адмирал был готов пожертвовать своими кораблями, спасая Пятую от гибели.

На правом фланге Ориона произошли быстрые перемещения — корабли Соллеремоса готовились встретить нового противника. Но их залп запоздал, крейсеры землян первыми нанесли разящие удары. Два крейсера Ориона вспыхнули, и флот ОМ нырнул в образовавшуюся брешь.

Это была самоубийственная атака — слишком неравны были силы противников. Но даже булавочный укол бывает неприятным. Орионцы на минуту потеряли голову и, забыв о флоте Лиры, в бешенстве обрушили огонь на землян. В мгновение ока строй кораблей Ланея был развеян.

Биррел отлично понял, что земляне ценой своих жизней дали ему шанс. И его надо было использовать.

— Немедленно перестроиться в клин! — закричал он. Серебристые искры на экране пришли в движение. Каждый корабль отлично знал свой маневр, они множество раз отрабатывали его во время учений. Колонны распались, и через несколько секунд острие клина вонзилось в армаду Ориона.

Командование противника не успело предпринять ответные меры. Могучий флот оказался рассеченным на две части. Левый фланг, относительно слабый, был серьезно потрепан кораблями Лиры, а правому волей-неволей пришлось сдвинуться в более плотные слои пояса астероидов. Здесь на него набросились остатки флота землян — словно обозленные волки повисли на тяжелых, неповоротливых медведях.

— Командор, посмотрите на этих земляшек! — в восторге закричал Гарстанг. — Мой бог, как славно они дерутся!

Действительно, ситуация внезапно изменилась, и не в пользу Ориона. Здесь, в поясе астероидов, тяжелые крейсеры потеряли свое преимущество. Они были куда менее маневренными, чем легкие корабли землян, и им приходилось сосредоточить свое внимание на потоке несущихся на них каменных обломков. Земляне то и дело выныривали из-за астероидов, наносили разящие точные удары и вновь скрывались за очередной каменной громадой.

Все радарные экраны засверкали от атомных вспышек, которые даже затеняли свет звезд. Обе стороны несли большие потери.

Битва рассыпалась на десятки яростных единоборств. Гарстангу пришлось работать в поте лица. Две схватки «Старзонг» успешно выиграл, но третий крейсер орионцев скрылся среди крупных астероидов еще до того, как орудия «Старзонга» успели сделать первый залп.

— Не нравится мне это, — пробормотал Гарстанг, напряженно вглядываясь в экраны. — В этом угольном мешке даже собственного носа разглядеть нельзя. Я уже не говорю о том, что в любую минуту в тебя может врезаться небольшая луна…

Он запнулся. Один из крупных астероидов, летящий неподалеку от «Старзонга», внезапно вспыхнул как свеча и исчез. Выстрел крейсера орионцев пришелся на ложную цель. Флагманский корабль ответил залпом изо всех орудий левого борта и сокрушил им немало глыб.

Битва между эскадрами Ориона и Лиры шла с переменным успехом, а вот флот ОМ сумел всласть отыграться на захватчиках. Старые, архаичные корабли, как разозленные осы, роились вокруг тяжелых неповоротливых гигантов с Ориона и наносили один разящий удар за другим. Крейсеры Соллеремоса, пытаясь уйти от противника, порой предпринимали отчаянные маневры, но по крайней мере для двоих из них это окончилось плачевно — встречные астероиды превратили их в пыль.

— Орионцам надо бежать, пока они еще целы, — насмешливо заметил Биррел.

И враг бежал. На экранах будто бы ничего не изменилось, но Веннер внезапно крикнул:

— Командор, они поворачивают к зениту! Смотрите, они уходят! Действительно, корабли Ориона в панике стали выходить из пояса, уже не пытаясь сохранять видимость организованных действий.

— Командирам эскадрилий! — приказал Биррел. — Преследуйте врага, не давайте ему перестроиться!

Флот Ориона, теряя крейсер за крейсером, все же смог построиться в колонну. Но он сделал это, уходя на все возрастающей скорости не только из пояса астероидов, но и вообще из Солнечной системы. Пятая Лиры и остатки флота ОМ бросились ему вслед. Пройдя орбиту странной планеты, опоясанной большим кольцом — Биррел никак не мог вспомнить ее название, — они рискнули увеличить скорость до маршевой, используемой только при межзвездных перелетах. Тем не менее дистанция до незадачливых агрессоров все возрастала. Пятую сдерживали тихоходные крейсеры ОМ, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Командор Биррел, вы слышите меня? — в коммуникаторе послышался голос адмирала Ланея. — Как вы полагаете, они уходят из Солнечной системы?

— Думаю, да, — ответил Биррел. — По расчетам компьютеров, они уже вышли на предельный режим своих двигателей. Они просто не в состоянии сейчас совершить маневр разворота.

— Но враг по-прежнему превосходит нас в численности!

— Верно. Вот только орионцы не могут быть уверены, что мы где-нибудь не прячем резерв, который может однозначно решить исход боя в нашу пользу. Однажды мы уже обманули их лжеэскадрой. Да и потери они понесли ощутимые. Но им не удастся скрыться! Адмирал, надо выходить на режим аварийного разгона, иначе их не догнать!

— Нет, — решительно возразил Ланей. — У меня приказ вести боевые действия только в пределах системы. Я должен связаться с Чартерисом и получить его «добро». Включите видеосвязь, Биррел.

Биррел разразился таким изощренным проклятием, что даже Гарстанг посмотрел на него с завистью. Дьявол, до чего тупоголовы эти земляне! Разве можно не использовать такой замечательный шанс! Конечно, Пятая могла сама броситься в погоню, но она понесла немалые потери и одна не справилась бы с противником.

— Джо, почему эти политиканы всегда путаются у нас под ногами? — простонал Биррел.

Через несколько минут на экране коммуникатора появилось лицо адмирала Ланея и чуть позже — Чартериса. Председатель Совета выглядел дурно, под его покрасневшими глазами висели мешки, губы посерели, щеки тряслись. Было ясно, что последние часы были не лучшими в его жизни Но голос его звучал твердо и непреклонно:

— Поздравляю вас, командор, вы великолепно провели операцию. Однако вести боевые действия за пределами Солнечной системы я разрешить не могу. Следуйте за орионцами до той поры, пока не станет окончательно ясно, что они возвращаются в свой сектор.

— Выходит, мы позволим им уйти? — дрожа от ярости, спросил Биррел.

Чартерис сурово кивнул.

— Мы должны это сделать, командор. Когда пушки умолкают, начинают говорить политики И для Земли крайне важно, что они скажут о битве в поясе астероидов, да и для всей Галактики тоже. Я уже подготовил заявление Совета ОМ. В нем говорится о том, что некая неопознанная флотилия, предположительно из неисследованной области Галактики, совершила дерзкое нападение на Солнечную систему, но была отброшена Объединенным флотом Земли и Лиры.

— Бога ради, что вы делаете? — закричал Биррел, теряя самообладание. — Вы же умышленно даете Соллеремосу шанс выкрутиться!

— Совершенно верно, — усмехнувшись, подтвердил Чартерис.

— Но почему?!

— Мы выиграли битву, командор, благодаря вашей славной эскадре. Но мы не желаем ни выигрывать, ни тем более проигрывать в галактической войне. Ее просто не должно быть, мистер Биррел. Не должно!

Глава 20

Все сорок восемь часов, в течение которых Объединенный флот наблюдал за отступающими силами Ориона, Биррел не находил себе места. Подчиненные, включая даже Гарстанга, старались не попадаться разъяренному командору на глаз. Время от времени он навещал радиорубку и с отвращением перелистывал поступившие сообщения.

Политики действительно заговорили, да еще как! В Нью-Йорк, в Совет ОМ шли телеграмма за телеграммой. Сектора один за другим выражали свое восхищение действиями Объединенного флота, возмущались наглым нападением «неизвестного агрессора» и предлагали свою помощь в случае повторной атаки пришельцев из глубин Галактики.

— «Неизвестные агрессоры»! — кричал Биррел, в бешенстве раздирая информационные ленты. — Чушь! Все в Галактике прекрасно знают, откуда они явились. Читать противно эту галиматью!

Одним из первых в адрес Совета пришло послание… от Соллеремоса. Губернатор, оказывается, был потрясен дерзкими действиями таинственных пришельцев. Сектор Ориона использует все свои возможности, чтобы установить, кто посмел напасть на мирную планету. В случае повторной агрессии Соллеремос готов немедленно послать на помощь Земле все свои эскадры. И прочее… прочее… прочее…

Биррела трясло от гнева, когда он читал это сообщение. Но Гарстанг отнесся к нему по-философски.

— Кто знает, может быть, все и к лучшему, — спокойно заметил капитан. — Мы оставили Соллеремосу путь к почетному отступлению, и тот мудро им воспользовался. Иначе весь мир мог бы полететь вверх тормашками.

Биррел смерил его презрительнымвзглядом.

— Так вы думаете, что Чартерис был прав, остановив нас в шаге от полной победы?

— Полной? Помилуйте, Джей, это стало бы только началом вселенской резни. Галактика еще не знала ни одной глобальной войны, и слава богу. Ради спокойствия тысяч обитаемых миров можно примириться даже с тем, что этот мерзавец Соллеремос унес свои немытые ноги.

Биррел был готов разорвать друга на куски за эти слова, но… но он понимал, что старина Джо был прав. Только согласится ли с этим Фердиас? Да, Пятая выполнила приказ и не дала Соллеремосу захватить Землю. Тем не менее Биррел упустил уникальный шанс серьезно ослабить силы Ориона, уничтожив две лучшие его эскадры. Вряд ли Фердиас будет от этого в восторге…

Биррела не покидала тревога. Даже после того как Пятая по разрешению Совета направилась назад, на Землю, он не находил себе места. Но когда эскадра Лиры вслед за флотом ОМ совершила посадку в нью-йоркском космопорту, ее ожидал сюрприз.

Приближалось время заката. Крейсеры Пятой стояли, словно воины-титаны, покрытые многочисленными шрамами. Это были не следы вражеских снарядов — от попадания атомных зарядов корабль давно бы превратился в пыль. Глубокие рубцы оставили пыль и обломки астероидов, которых не смогли вовремя уничтожить лазерные пушки.

Выйдя на пандус «Старзонга», Биррел мрачно осмотрел иссеченный, покрытый вмятинами корпус корабля. «Черт побери, — подумал он, — еще одна такая победа, и я останусь без эскадры». Командор крепко пожал руку подошедшему Брешнику.

— Все было отлично. Оставьте на кораблях только дежурный состав, а остальные пускай возвращаются в свои гостиницы. Людям надо отдохнуть. Постройте экипажи.

Через несколько минут усталые, хмурые астронавты строевым шагом направились в сторону ворот космопорта. К радости победы примешивалась горечь воспоминаний о погибших товарищах. Пятая потеряла почти четверть своих крейсеров и половину скаутов.

Но колонна не успела дойти до выхода из космопорта. Навстречу ей ринулась толпа людей в черной форме флота ОМ. Вопя от восторга, земляне стали обнимать своих товарищей по бою, подбрасывать их в воздух, хлопать по плечам. Восторженные крики, словно раскаты весеннего грома, звучным эхом прокатились между опаленными солнечным огнем кораблями Пятой — Это еще что такое? — недовольно сказал Биррел, наблюдавший со стороны за радостной кучей малой. — Я не давал приказ «вольно».

— Бросьте, командор, сейчас можно забыть на время о дисциплине, — улыбнулся во весь рот Гарстанг. — Эти парни еще Несколько дней назад дрались плечо к плечу с ними, разве вы забыли?

От хваленой дисциплины Пятой вскоре не осталось и следа. Астронавты с Лиры потеряли свою чопорность и надменность. Да, земляне летали на старых, примитивных посудинах, но они славно дрались и ценой огромных жертв, сумели спасти Пятую от неминуемой гибели. Вскоре на космодроме не осталось ни одного мрачного лица — за исключением Биррела.

— Отлично же мои парни подчиняются приказам, — проворчал он. — Мало я их муштровал, мало!

Однако в его голосе не было осуждения. Вскоре к командному составу Пятой подошли четверо офицеров в черной форме флота ОМ. Впереди шел адмирал Ланей. Его лицо было, как всегда, суровым, но в глазах плясали чертики.

Он дружески пожал руку Биррелу.

— Примите мои искренние поздравления, командор, — сказал он сердечно. — Пятая была великолепна!

— Благодарю, адмирал, — ответил Биррел. — Пятая действительно справилась со своей задачей, но должен признать, что ваши умелые действия немного упростили дело.

Оба расхохотались и, отбросив все церемонии, по-дружески обнялись. Побеседовать им помешал Веннер. Он примчался словно вихрь со стороны флагманского корабля и, отдав честь, выпалил:

— Прошу прощения, командор, вам необходимо срочно прибыть на «Старзонг».

Сердце Биррела екнуло. Он отлично понимал, что его могли позвать назад лишь по одной-единственной причине. Пришло долгожданное послание от Фердиаса. Продолжая по инерции улыбаться, Биррел обратился к Ланею:

— Прошу прощения, адмирал, я должен идти. Надеюсь, мы сегодня еще побеседуем с вами тет-а-тет. Ланей кивнул.

— Я понимаю, командор, у нас с вами есть неотложные дела даже в минуту триумфа. — Он посмотрел на бушующую черно-голубую толпу и задумчиво сказал:

— Может быть, нам все-таки стоит для порядка сказать своим парням «вольно»?

Когда Биррел торопливым шагом вошел в радиорубку, его ждали два послания от губернатора Лиры — одно открытое, а второе — в закрытом коде, известном на Пятой одному лишь ее командору.

Первое послание было таким, какое он и ожидал: «Хорошая работа, командор! Весь сектор Лиры и я лично гордятся подвигом вашей славной эскадры. Фердиас».

Биррел демонстративно оставил эту бумагу на столе, а шифровку унес к себе в комнату. Тщательно заперев дверь, он достал из сейфа таблицу шифра и занялся кропотливой работой. Пальцы его невольно дрожали.

Он прекрасно знал Фердиаса — губернатор мог одной рукой похлопывать вас дружески по плечу, а другой — всадить кинжал прямо в сердце. Второе послание могло оказаться совсем иным. Например: «Настоящим приказом вы отстраняетесь от командования эскадрой. Обязанности командора Пятой временно возлагаются на Брешника». Или что-нибудь в этом роде…

Он вздохнул, прочитав первую же расшифрованную фразу. Его худшие опасения, казалось, начинали сбываться.

«Кто сказал, что вы не дипломат, Джей? Никогда не думал, что вы сумеете так ловко выполнить и одновременно не выполнить мой приказ».

Вторая фраза оказалась совершенно неожиданной и окончательно сбила Биррела с толку:

«Передайте временно командование Брешнику. Поезжайте отдыхать в Орвилл и ждите там моих дальнейших указаний».

«Черт побери, — растерянно подумал Биррел, — что мне делать в Орвилле?» Не означало ли это конец его карьеры? Но почему?.. Разве не он победил в первой битве с превосходящими силами Ориона? Неужели ему предстоит «отставка по состоянию здоровья»?

Все это было вполне вероятно. Непонятно лишь, при чем здесь Орвилл?

При других обстоятельствах этот приказ Фердиаса можно было оценить как желание дать командору Пятой небольшой отдых после отлично выполненной работы. Разве ему, Биррелу, не хотелось бы пожить недельку наедине с Лиллин, побродить по лугам, позагорать на берегу лесной речки? Конечно, хотелось.

Но с Орвиллом у него были связаны свежие и не очень приятные воспоминания. Таинственное исчезновение Кэрша, ночное нападение агентов Ориона, не очень дружественная встреча с Маллинсоном, схватка с орионским скаутом… Право же, для отдыха на Земле можно найти и другое местечко.

Что хотел сказать этим Фердиас? Казалось бы, Орвилл в прошлом: Кэрш мертв, Таунцер в руках спецслужб Земли, и угроза с Ориона вроде был отведена. Да, большая политическая игра между секторами за власть в Галактике продолжается, но Орвилл в ней уже ничего не мог значить. Глупо полагать, что Фердиас вновь использует это засвеченное местечко для встречи его, Биррела, с другим агентом. Разве что губернатор захочет убрать своенравного командора чужими руками…

«Чушь, я стал слишком мнителен, — устало подумал Биррел. — Фердиас доволен моими действиями и дает мне отдохнуть в доме предков, на лоне природы… Только вот почему Фердиаса заботит, где именно я должен проводить свой отпуск? Подобные мелочи губернатора никогда не интересовали. Его предложение звучит как приказ, и в этом чувствуется что-то угрожающее. Но что?»

Внезапно он вспомнил слова Таунцера, произнесенные под действием лучей «детектора правды»: «Если Соллеремос не сделает этого, то Фердиас захватит Землю первым».

Почему ему так запали в память эти слова? Мало ли что мог наговорить убийца… Фердиас же ясно сказал: он не собирается нападать на Землю.

Да, Фердиас сказал это. Но разве губернатор не мог держать в голове нечто совершенно иное? Разве он не послал Пятую на Землю, ни словом не обмолвившись о своих действительных планах?

«К дьяволу все… Я просто устал. Нужно выспаться как следует».

Но Биррелу не удалось это сделать. В каюту постучал Веннер и доложил:

— Простите, сэр, вас хочет видеть господин Маллинсон.

— Только его сейчас и не хватало! — в сердцах воскликнул командор. — Ладно, пусть войдет.

Разговор оказался коротким.

Секретарь Совета выглядел так, словно у него болели все зубы разом. С трудом выдавив из себя подобие улыбки, он первым протянул руку Биррелу:

— Примите мои извинения, командор. Мои подозрения, к счастью, не оправдались. Вы великолепно провели бой с «неизвестным агрессором».

— Рад слышать такую высокую оценку моим скромным усилиям, — сухо ответил Биррел. — Чему обязан вашим визитом?

Оказалось, что Чартерно жаждет видеть командующего Пятой Лиры, чтобы лично выразить ему благодарность от имени Земли и всех Объединенных Миров. Отказаться было невозможно, и Биррел, проклиная про себя все на свете, поплелся вслед за Маллинсоном к автомобилю.

По дороге в Нью-Йорк они говорили мало. Секретарь Совета не очень-то был расположен к тому, чтобы расточать комплименты своему недавнему пленнику, и Биррел его не осуждал. В конце концов, почему земляне должны доверять Лире больше, чем Льву или Ксипехузам? Да, мы сражались бок о бок в поясе астероидов, но это еще ничего не значит. Земляне не могли знать, что на уме у Фердиаса, и он, Биррел, тоже не знал.

Нью-Йорк был переполнен ликующими толпами. Люди, съехавшиеся в город для празднования юбилея первого звездного перелета, теперь бурно отмечали победу Объединенного флота над «таинственными пришельцами». Лимузин Маллинсона с флажком ОМ с трудом прокладывал дорогу через запруженные людьми улицы.

— Этой ночью Нью-Йорк принадлежит вам, командор, — сказал Маллинсон. — Теперь ваших людей здесь примут не как почетных гостей, а как кровных братьев.

Биррел в ответ пробурчал:

— Надеюсь, моих парней не перепоят сегодня в стельку. Я и раньше не очень-то любил праздники, а теперь и вовсе терпеть их не могу.

Маллинсон хохотнул:

— Могу поручиться только за то, что земляне не дадут вашим астронавтам умереть от жажды.

Около парадного входа здания Совета ОМ бурлило такое веселье, что Маллинсон предпочел провести гостя через одну из незаметных боковых дверей. Чартерно ждал их в своем кабинете, стоя у окна. Его лицо выглядело непривычно старым и утомленным, но глаза сияли от радости.

— Отлично, отлично, командор! — воскликнул он, увидев Биррела. Пылко пожав гостю руку, он добавил:

— В первый раз в жизни я не нахожу слов, чтобы выразить мои чувства. От всей души благодарю вас — что я еще могу добавить?

Биррел впервые увидел Председателя Совета таким взволнованным. Перед ним стоял не опытный, всегда владеющий собой дипломат, а обычный пожилой человек, много переживший за последние дни.

— Садитесь, мистер Биррел, — гостеприимно сказал Чартерис, улыбаясь. — Я понимаю, как вы устали. К счастью, до начала празднования еще осталось несколько дней, чтобы вы и ваша эскадра могли отдохнуть и произвести необходимый ремонт. Кстати, я сегодня получил послание от Фердиаса.

Биррел вздрогнул.

— Вот как?

— Очень теплое послание, — сказал Чартерис. — Я, знаете ли, не самый сентиментальный человек, однако, прочтя его, был растроган до глубины души. У меня даже появилось ощущение, что когда-нибудь сектора захотят вернуться в Объединенные Миры и мы вновь заживем большой и дружной семьей. Как вы полагаете?

Напряжение Биррела спало, но не совсем. Он подумал, что вскоре действительно произойдут большие перемены, однако вряд ли они будут такими идилличными, как полагал Чартерис.

Председатель Совета неверно истолковал его молчание и поднялся с кресла:

— Простите, командор, что я отнимаю время у усталого человека своей болтовней. Не буду вас больше задерживать. Когда нам удастся собрать всех членов Совета, мы попросим вас еще раз почтить нас своим присутствием. Кстати, где вы намереваетесь провести отдых? У нас на побережье есть великолепные курорты…

Биррел покачал головой.

— Спасибо, но я хотел бы вернуться в Орвилл, на ферму моих предков. Там осталась моя жена, и вообще сельская природа мне по душе.

Чартерис поднял брови:

— Вот как? Вам действительно нравится эта ферма? — Его глаза заблестели. — Отлично! В таком случае мы выкупим эту ферму и подарим вам в знак своей благодарности.

Биррел начал было протестовать, но Чартерис дружески похлопал его по плечу.

— Не возражайте, командор. Конечно, этот подарок слишком скромен, учитывая то, что вы сделали для Земли, но он кое-что для вас может значить.

— Спасибо, мистер Чартерис, — растерянно произнес Биррел, а сам подумал: «Черт побери, да здесь все вознамерились сделать из меня фермера! Впрочем, не исключено, что и Фердиасу пришла в голову эта милая идея…»

Самому Фердиасу, конечно, одной старой фермы было бы мало. Он бы захотел получить всю Землю.

Глава 21

На следующее утро, когда Биррел и Лиллин завтракали, сидя на веранде, к ним заявился в гости Винсон. Сосед пришел пешком через поля, и его брюки до колен были мокрыми от росы. Вид у фермера был таким, будто он потерял окончательно терпение и готов пахать земли Биррела хоть голыми руками.

Живо взбежав по лестнице на веранду, Винсон неуклюже поцеловал руку Лиллин и по-свойски обнял Биррела, похлопывая его по спине.

— Наслышался о ваших подвигах в поясе астероидов, Джей! — воскликнул он. — Здорово вы дали прикурить этим бандитам с Ориона!

Биррел пригласил его сесть и налил две рюмки крепкого земного бренди.

— Выпьем за ваше здоровье, мистер Винсон, — сказал он, улыбаясь. — А также за здоровье вашей чудесной жены. Она так трогательно ухаживала за моей Лиллин, что мы и не знаем, как вас благодарить.

— Э, бросьте, Джей, — протянул Винсон, с удовольствием опрокинув рюмочку и с вожделением взглянув на почти полную бутылку. — Все это пустяки по сравнению с тем, как вы дрались в космосе с захватчиками.

— Думаю, вы были бы разочарованы, если бы увидели, как «дрался» я, — сказал Биррел, усмехнувшись. — Я даже от экранов ни разу не отошел, а моим личным оружием служил голос и электронные мозги компьютеров. Вы, мистер Винсон, вели себя куда эффектнее во время той ночной схватки с экипажем скаута, помните?

Фермер покраснел от удовольствия — он и сам считал, что внес решающий вклад в победу на лесной поляне. И почти все его соседи на десять миль в округе, которым он по секрету рассказал о схватке с орионцами, были с ним согласны.

Заметив черного кота, который с независимым видом развалился на стуле рядом с Лиллин, фермер сказал:

— Вижу, вы подобрали этого сорванца. И правильно сделали, хороший кот нужен в каждом фермерском доме.

Биррел в сомнении посмотрел на Тома, который даже и ухом не повел при виде гостя. Зверек явно чувствовал себя здесь хозяином.

— Не понимаю, чем может быть полезен этот маленький чертенок, — заметил командор.

Лиллин засмеялась и погладила Тома по спине. Тот недовольно повел пышными усами, давая понять, что только терпит эти ласки, не более того.

— А ведь кот признал вас, миссис Биррел, — хохотнул Винсон. — Я вижу, это стоило вам нескольких фунтов ветчины. Уж больно округлились у этого разбойника бока за последние дни! Кстати, Джей, — ведь вы позволите мне называть вас так по-соседски, верно? — не пора ли нам обойти ваши поля? Надо продумать план осенних работ. Я уже прикинул, как соберу урожай, пригоню всю свою технику и перепашу вашу целину разок-другой. Удобрения тоже не помешает внести, хотя земля долго отдыхала и способна на чудеса. Уверяю вас, Джей, вы соберете такой урожай кукурузы, что все наши фермеры ахнут!

Биррел успел совершенно забыть об обещаниях Винсона. Теперь, когда угроза стала очевидной, он поспешно попытался увильнуть:

— Благодарю, сосед. Боюсь, ваша помощь мне не понадобится. Мы с супругой должны в скором времени вернуться на Лиру, так что времени на сельхозработы у меня просто не будет.

— О, не беспокойтесь, я сделаю все сам! — воскликнул Вин-сон, глядя на командора влюбленными глазами. — Мои машины сейчас наполовину простаивают, я хоть сейчас могу послать пару роботов, чтобы они очистили ваши поля от сорняков. Уверяю вас, когда вы вернетесь, все ваши угодья будут иметь вполне приличный вид.

Биррел сдался. Этот простодушный человек так хотел сделать ему приятное, что отказывать было неловко.

— Буду очень благодарен вам, — наконец сказал он со вздохом. — Пойдемте, посмотрим на мои плантации, раз уж вам так не терпится. Лиллин, дорогая, ты согласишься немного поскучать в одиночестве?

Вегианка только улыбнулась в ответ. Был яркий солнечный день, легкие облачка скользили по небу, сильный ветер нес влагу и прохладу. Винсон бодро шагал чуть впереди и говорил почти без умолку. План работ у него был давно продуман до деталей. Амбар требует основательного ремонта, особенно его крыша, заявил он. Фруктовые деревья запущены до предела, часть из них одичала и должна быть вырублена, а остальные нуждаются в основательной обрезке. Теплицы надо…

Биррел делал вид, что внимательно слушает, хотя его мысли сейчас были далеки от проблем переналадки роботов-тракторов на осенний цикл работ, ошибок погодного контроля и прочих фермерских забот. Его сейчас волновало совсем другое: как скоро от Фердиаса поступят новые указания. Было ясно, почему губернатор не захотел на этот раз воспользоваться шифрограммой. Конечно, два послания подряд могли дать возможность службам безопасности ОМ проникнуть в тайну шифра. Если распоряжения Фердиаса касались судьбы Земли, то риск был неуместен.

Реплика Винсона вернула его к действительности. Они шли по краю одного из полей, густо заросшему кустами шиповника и молодыми деревцами.

— Прежде всего надо избавиться от этого сора, — сказал Винсон. — Я запрограммирую робот-бульдозер, и он живо выкорчует эти чертовы кусты.

На некоторых кустах Биррел заметил мелкие темно-красные ягоды. Он сорвал несколько и понюхал.

— Эти ягоды съедобны?

— Конечно, — с удивлением ответил Винсон. — Дикий шиповник очень полезен, хотя и мелковат. В сыром виде его почти не едят, но сушеный дает прекрасный отвар, богатый витаминами. Неужели вы никогда не пробовали шиповника?

Биррел покачал головой и попробовал на вкус одну из ягод. Она оказалась несладкой, довольно терпкой, но по-своему приятной. Казалось, в ней сконцентрировалось тепло солнца.

На западе поля старой фермы примыкали к лесу, в котором не так давно состоялась схватка с экипажем орионского скаута. Днем он выглядел совершенно иным — уютным, ухоженным, с тщательно прореженным подлеском и аккуратными дорожками, усыпанными хвоей. Небольшая речка струилась среди мшистых валунов. Кое-где на ее пути были устроены запруды, и речка в этих местах разливалась довольно широкими омутами. По берегам густо росли веерообразные растения — по словам Винсона; папоротник.

Затем соседи вернулись к дому.

— Спасибо, Винсон, я узнал массу полезного, — сказал утомленно Биррел. — Значит, по осени надо перевернуть плугами дерн, чтобы за зиму он перепрел? Очень интересно… А это еще что?

Он остановился, увидев рядом с домом старомодную машину. Дверца ее распахнулась, и из машины вышла симпатичная женщина средних лет в скромном, мышиного цвета платье, так не соответствующем ее цветущему лицу и прекрасной фигуре. Она тут же стала помогать выйти очень пожилой женщине со сморщенным, словно печеное яблоко, лицом, париком соломенного цвета и большими очками в роговой оправе. Биррел невольно вздрогнул.

— О боже, — простонал Винсон. — Это же заявилась старуха Савьер! Она, конечно, довольно добродушная особа, но заговорит вас до смерти, Джей. Прошу прощения, я уношу ноги. Я слушал эту миссис слишком много раз. Увидимся позже, сосед!

Фермер поспешно шмыгнул за амбар. Биррел испытал могучее желание сделать то же самое, но положение хозяина обязывало. Изобразив радушную улыбку, он поплелся навстречу гостям. Тем временем старуха пронзительным голосом руководила разгрузкой автомобиля. Женщина в сером, тяжело дыша, достала с заднего сиденья несколько узлов с большими книгами, которым на вид было лет сто. Увидев Биррела, она застенчиво улыбнулась.

— Прошу прощения, мистер Биррел, за наш внезапный визит. Я — Нетта Савьер, ваша соседка. Мама очень хотела вас увидеть перед тем, как вы снова улетите на звезды. Надеюсь, мы не побеспокоили вас?

— Нетта, замолчи, — сказала старуха, с задумчивым видом разглядывая командора. — Ну конечно, вы — истинный Биррел. У вас типичный для вашей породы уродливый подбородок.

— Вы мне льстите, — улыбнулся командор. — Пойдемте в Дом, миссис Савьер, мы с женой всегда рады гостям.

Опираясь на его руку, старуха торжественно поднялась по ступеням на веранду. За ними шла несчастная женщина, согнувшись под тяжестью связок с книгами.

Лиллин встретила гостей приветливой улыбкой.

— Очень приятно… — начала было она, однако старуха только махнула рукой.

— Так вы его жена? — спросила она, бесцеремонно разглядывая вегианку с головы до ног. — Что ж, красива, красива, да только как-то не по-нашему… Выходит, газеты не врут, что на других звездах тоже живут люди. Надеюсь, милочка, муж не поколачивает вас с пьяных глаз, как делал его предок Николае Биррел.

— Мамочка, что ты говоришь… — с несчастным видом вздохнула Нетта Савьер, но старуха не обратила на нее внимания.

— Николае? — удивленно повторил Биррел. — Это еще кто такой?

— Николае Биррел, брат вашего прадеда, молодой человек, — отрезала старуха. — Все в Орвилле говорили, что он бьет свою жену. Я тогда была совсем ребенком и все же отлично помню, как его все осуждали. Почему бы вам не пригласить меня в дом, а? Здесь, на веранде, слишком прохладно.

Биррел распахнул дверь и провел миссис Савьер в гостиную, а затем помог ее дочери принести туда же толстые книги. Расположившись в кресле, старуха решительно отказалась от предложенного Лиллин кофе.

— Я сюда не за этим приехала, милочка, — сурово отрезала она. — Биррел, а вы чего стоите? Распакуйте эти альбомы и разложите их на столе. Из-за них я и приехала.

Биррел с озадаченным видом выполнил приказ властной старухи.

— Мама с детства собирает фотографии своих соседей и хочет, чтобы вы на них взглянули, — объяснила Нетта Савьер, поймав его удивленный взгляд.

— Рад слышать, — с натянутой улыбкой сказал Биррел. — Вы ведь моя родственница, не правда ли, миссис?

— Ничуть не бывало, — отрезала старуха, оценивающе глядя на него. — Во мне нет ни капли крови Биррелов. Но мать моего мужа была в девичестве Биррел, и от нее мне перешли кое-какие семейные фотографии. Нынешней молодежи они вовсе не интересны, а для вас, Джей Биррел, здесь найдется кое-что любопытное. — Она повернулась к Лиллин и добавила сочувственно:

— Я понимаю, голубушка, сколько хлопот вам должен доставлять этот Биррел. Я-то знаю, какое это беспокойное племя! Мой Савьер был копией своей матушки. Попил он из меня крови, позвольте доложить!

— Ну, не так уж мой Джей и плох, — улыбаясь ответила Лиллин, но старуха уже не слушала ее. Она впилась своими белесыми глазками, упрятанными под толстые линзы очков, в хозяина дома.

— Так я и думала — у вас типичный угрюмый взгляд Биррелов. Они все, даже женщины, глядели словно волки на божий свет, хотя зла в них было немного. Да вы сами посмотрите…

Старуха раскрыла один из альбомов и стала не спеша его перелистывать, указывая скрюченным пальцем на выцветшие от времени фотографии и едко комментируя их.

Биррел и Лиллин сидели по обе стороны от нее и, вытягивая шеи, пытались что-то разглядеть на старых черно-белых фотографиях. Миссис Савьер знала все и про всех, так что Биррел вскоре мысленно проклинал ее на чем свет стоит. Зато Лиллин, казалось, получала истинное удовольствие от этой дурацкой ситуации, в которую угодил ее муж.

— …а вот и нечестивец Николае, — сказала старуха, перевернув очередную страницу. — Я смутно его помню, но не сомневаюсь, что он бил свою жену. Люди зря говорить не станут. А вот и его отец Джо Биррел. Нет, кажется, Джеймс…

Мелькали десятки, сотни фотографий, и Биррел уже начал дремать, как вдруг вздрогнул от очередного комментария миссис Савьер:

— …тот самый Клив Биррел, который улетел отсюда на Сириус или куда-то еще, уже не помню.

Биррел нагнулся, чтобы лучше разглядеть своего прадеда. На фотографии он увидел приятного юношу с добродушным лицом и глубоко посаженными, немного мрачными глазами. У его ног стоял саквояж, который как семейная реликвия ныне хранился в доме Биррела на Веге.

— Вы очень похожи на него, молодой человек, — почти осуждающим тоном сказала старуха.

Биррел не заметил у прадеда ни малейшего сходства с собой, но спорить не стал. Зато Лиллин, к его раздражению, кивнула в знак согласия — Да, есть что-то похожее в выражении лица.

— А я о чем говорю! — торжествующе воскликнула миссис Савьер. — Такой же уродливый, тяжелый, как у боксера, подбородок.

Просмотр семейных фотографий продолжался еще почти час. Гости со звезд узнали массу любопытных сведений о своих соседях, и соседях своих соседей, и даже о тех жителях Орвилла, кто уехал из этих краев полвека назад. Наконец старуха неожиданно захлопнула очередной фолиант и заявила: у нее больше нет времени для таких глупых пустяков, она должна ехать домой.

Биррел с облегчением проводил старую женщину и ее молчаливую дочь до машины.

— Я оставлю у вас мои альбомы на некоторое время, Джей Биррел, — сказала миссис Савьер напоследок. — Но затем я вновь заберу их. Не для того я столько лет их берегла, чтобы они улетели на звезды! А ведь вы улетите на звезды, Джей Биррел, что бы там ни болтал этот пустомеля Винсон.

Когда автомобиль выехал на поселковую дорогу, Биррел повернулся и пошел к дому, заложив руки за спину.

— Отлично, — бормотал он. — Теперь мне покоя не видать. Люди со всей округи будут приходить, чтобы подарить мне камень, о который некогда споткнулся мой прадед…

Лиллин, услышав стенания мужа, покачала головой.

— Ошибаешься, Джей, — сказала она успокаивающе. — Пока ты дрался с орионцами, я немного узнала этих людей. Они по-своему деликатны и не будут нам мешать, хотя от всей души хотели бы устроить в твою честь праздник на всю долину.

Ее прогноз оправдался. До конца дня больше никто их не беспокоил.

Биррелу это тоже не понравилось. Вернулись все прежние тревоги. Его будущее окутывал туман, и расслабиться было невозможно. Малейший шум раздражал командора, но и сонное спокойствие, разлитое в окрестностях старой фермы, тоже действовало угнетающе.

Под вечер он не выдержал и связался с Брешником.

— Сэр, ничего нового нет, — доложил заместитель. — Идет работа по исправлению повреждений, и довольно быстро. — Он подробно остановился на ходе ремонтных работ, а затем добавил с раздражением, — К сожалению, у нас полно хлопот с личным составом. Нью-Йорк празднует победу и днем, и ночью, и наши парни тоже гудят вовсю. Дисциплина совсем расшаталась, я не знаю, что делать.

— Я ожидал этого, — сказал угрюмо Биррел. — У Гарстанга, должно быть, особенно много хлопот. Брешник фыркнул.

— Еще бы. Не далее как прошлой ночью я сам помогал ему раздеваться, когда его принесли в каюту. Биррел нахмурился.

— Передайте всему командному составу: немедленно прекратить этот бардак! Есть еще новости?

— С Веги получено сообщение, что командование флота решило частично возместить наши потери в боевой технике. К Земле сейчас должны приближаться четыре скаута из Второй эскадры.

— Сообщите немедленно, как только они прибудут, — сказал Биррел и отключил порто.

«Все ясно, — думал он, бесцельно бродя вокруг дома. — На одном из скаутов летит человек с посланием Фердиаса, которое губернатор не рискнул передавать даже секретной шифрограммой. Но что в этом послании?..»

Ночью Биррел почти не спал. Следующим вечером ему позвонил неугомонный Винсон. Он попросил Биррела навестить его. «У меня все готово, сосед, — с гордостью доложил фермер. — План работ по восстановлению вашего хозяйства продуман до деталей. Надо обсудить только кое-какие мелочи. Если сможете, приезжайте с вашей очаровательной супругой, моя Эдит будет очень рада».

Лиллин ехать отказалась, она себя неважно чувствовала, да и на кухне накопилось дел.

Вечер был тихим, ласковым, и Биррел, к своему удивлению, решил пойти к Винсонам пешком. Солнце уже склонялось к волнистым холмам, висевшие на востоке многоэтажные облака окрасились в оранжевый цвет. Небо было непривычного лимонного цвета. Очертания каждого дома, каждого дерева там, на горизонте, стали четкими, словно вычерченные рейсфедером.

Солнечный свет постепенно менял свою окраску, и Биррел остановился посреди поля, завороженный удивительным великолепием земного заката. Кусты шиповника вокруг казались обрызганными красными каплями крови. Со стороны лесной речки потянулись белесые слои низко стелющегося тумана. Над вершинами сосен медленно кружили две хищные птицы, выглядывая добычу.

Все вокруг казалось Биррелу чужим и одновременно хорошо знакомым. Что-то пробуждалось в его душе, какие-то давно молчащие струны тронул этот феерический закат. «И все-таки Винсон прав, я землянин в душе. С каждым днем я прикипаю сердцем все сильнее к этим деревенским местам. Да, мои корни были давным-давно обрезаны, но здесь, в Орвилле, они ожили. Это мой мир, каким бы архаичным и провинциальным он ни казался. Конечно, фермером я никогда не стану, но…»

— Эй, Биррел! — раздался чей-то знакомый голос. — Что-то вы засмотрелись на эти поля, старых друзей узнавать не хотите.

Он повернулся и увидел, как по направлению к нему идет человек, слегка припадавший на правую ногу. И хотя солнечные лучи слепили его, Биррел узнал гостя.

Нахмурившись, он пошел навстречу Фердиасу.

Глава 22

Косые багряные лучи не давали Биррелу как следует разглядеть лицо губернатора Лиры. Но глаза Фердиаса казались веселыми.

— Прекрасное местечко этот Орвилл, — сказал губернатор, обняв Биррела. — Я глазам не поверил, когда нашел вашу гордую красавицу Лиллин, подметавшую пол на кухне под мурлыканье какого-то черного зверька. Никогда бы не подумал, что вегианке аристократических кровей может понравиться жить в таком захолустье, а вот ей понравилось. Да и вы, Джей, смотритесь посреди этих полей словно завзятый фермер.

Фердиас огляделся. Его золотистые цепкие глаза, казалось, впитывали каждую деталь пейзажа.

— Так вот на что похожа Земля вдали от города и космопорта, — задумчиво произнес он. — Любопытно, любопытно. Видите этих двух птиц? Ястребы! Об этом мне рассказал деревенский парнишка, у которого мы уточняли дорогу. На Веге нет таких птиц, Джей.

— Я так понимаю, ваш визит на Землю носит неофициальный характер? — осторожно спросил Биррел.

Фердиас покивал головой, не отрывая глаз от темной стороны леса.

— Вы правильно понимаете, Джей. Мой визит не только неофициальный, но и в высшей степени секретный. Эти подозрительные чинуши из Совета ОМ могли поднять тревогу, если бы я заявился сюда открыто. Я прибыл на Землю на одном из разведывательных скаутов и попросил Гарстанга сразу же привезти меня в Орвилл. Сюрприз для вас, верно?

— Конечно, — сказал Биррел. — Я думал, что вы никогда не покидаете Вегу-4.

— Да, я стараюсь, чтобы так думали все в Галактике. Для политика моего уровня совсем неплохо прослыть завзятым домоседом. Признаюсь вам, Джей, я чертовски люблю путешествовать и инкогнито побывал во многих мирах, и не только в секторе Лиры. Вот и сейчас почти никто в столице даже не подозревает, что я нахожусь на Земле. На подобные случаи у меня всегда есть под рукой парочка двойников… Впрочем, это все неинтересные для вас детали. Я хочу еще раз поблагодарить вас за победу в поясе астероидов. Дела идут совсем неплохо, командор!

— Они шли бы еще лучше, если бы мы догнали остатки эскадр Ориона, — с горечью ответил Биррел.

Он рассказал Фердиасу обо всем, что произошло после бесславного бегства противника. Губернатор внимательно выслушал его, а затем покачал головой:

— Чартерис ошибся. Нам не избежать войны. Соллеремос через некоторое время непременно попробует вновь атаковать Землю. А может быть, это сделает кто-то другой. Такова цена безнаказанности.

— Политика, опять политика, — вздохнул безнадежно Биррел. — Я чертовски устал от всего этого, Фердиас. К счастью, Пятая уже завершает ремонтные работы и на днях сможет отбыть домой.

Фердиас долго молчал, задумчиво глядя на багровое предзакатное небо. Сумерки быстро сгущались. Подул прохладный ветерок, насыщенный густыми запахами зелени.

— Нет, Джей, — наконец сказал он. — Пятая не полетит к Веге — по крайней мере, в ближайшее время.

Как ни странно, Биррела эти слова ничуть не удивили. Он подсознательно ожидал этого с тех пор, как услышал о приближающихся к Земле скаутах. Взглянув на фермерские дома, в которых уже засветились окна, он подумал: «Жаль, соседи, что все так оборачивается. Вы не заслужили этого».

— Впрочем, транспорты с небольшой охраной надо отослать назад сразу же после окончания праздника, — хладнокровно продолжал Фердиас. — Но Пятая останется здесь, пока мы не убедимся, что Соллеремос не предпримет вновь попытку захватить Землю.

Биррел недоверчиво спросил:

— Губернатор, вы на самом деле считаете, что Орион попытается сделать это? После такого сокрушительного поражения, с потрепанными в бою эскадрами…

Фердиас резко прервал его:

— Попробует, можете не сомневаться. Не сегодня, так завтра. Не Соллеремос, так пройдоха Гианей, или скареда Стров, или кто-то другой из губернаторов. Если мы сейчас безответственно уйдем с Земли, то оставим ее практически беззащитной. Вы же сами знаете, что от ее флота остались лишь жалкие лохмотья. Мы не сможем гарантировать Объединенным Мирам безопасность.

— Но Совет может не согласиться…

— Согласится, Биррел. Я собираюсь заключить с ними оборонительный союз. Это ничуть не ущемит ни права Земли, ни самостоятельности ее действий.

— Да они швырнут вам договор в лицо, губернатор!

— Кишка тонка, — сухо сказал Фердиас. — Они видели, на что способна Пятая. В крайнем случае, у меня найдутся еще четыре эскадры.

Биррел почувствовал, как почва уходит у него из-под ног.

— Простите, губернатор, я мало разбираюсь в политике, но все же рискну возразить вам! Я знаю этих людей, они никогда не согласятся на такой «союз». Земляне будут бороться за свою независимость!

— Чушь, полная чушь, — презрительно поморщился Фердиас. — Что вы несете, Джей? Не будет никакой борьбы. Конечно, чиновники из Совета ОМ поначалу поднимут крик, но я смогу с ними договориться. Если надо, не побрезгую даже взяткой, говорю вам откровенно. Ради мира в Галактике я готов пойти на все! Многое мне не надо. Земля должна будет со временем предоставить постоянную базу вашей эскадре, только и всего. Ну и, конечно, наша внешняя политика отныне будет скоординирована. Вот и все. Ни один другой сектор не мог бы предложить Земле лучшие условия. Теперь, когда эта планета получила жестокий урок, чиновники Совета будут куда уступчивее, чем вам кажется. Кстати, не пора ли возвращаться? Что-то я продрог.

Они пошли по узкой тропинке среди высокой травы, над которой уже сгущался туман. Кусты шиповника окатывали их брызгами холодной росы, но Фердиас, казалось, даже не замечал этого. Он был весь во власти своих планов.

— Командор, как долго Пятая может продержаться здесь на собственных запасах?

— Где это — здесь? — мрачно спросил Биррел. — На Земле?

— Нет, пока нет. Не будем торопить события. Если Пятая останется на космодроме, кое-кто может воспринять это как попытку военного шантажа. Пока будут договариваться дипломаты, ваша эскадра должна отойти за пределы Солнечной системы. Но недалеко.

— Если Пятая остановится в парсеке или двух от Земли, то три или четыре недели мы продержимся, — задумчиво ответил Биррел. — Иначе без дозаправки в космосе нам до Веги не долететь.

— Три или четыре недели… Что ж, этого может и хватить для заключения союза, — сказал Фердиас. — А в случае необходимости вы сможете растянуть этот срок хотя бы до двух месяцев?

Биррел раздраженно возразил, мысленно проклиная всех политиканов на свете:

— Разумеется, кислорода, воды и еды нам хватит и на больший срок, губернатор. Однако наши энергоресурсы почти исчерпаны. Если вновь придется вступить в бой, то…

— Об этом не беспокойтесь, о боевых действиях и речи идти не может! — нетерпеливо прервал его Фердиас. — Ладно, остановимся на четырех неделях. Если все пойдет нормально, то вы через некоторое время вернетесь на Землю, уже на собственную базу, и земляне сами снабдят вас всем необходимым. Я договорюсь об этом. О, да мы уже пришли.

На лужайке возле дома их встретил Гарстанг. Он с несчастным видом дежурил около автомобиля, поеживаясь от вечернего ветра. Увидев губернатора, капитан отдал честь с неожиданной для его массивной фигуры ловкостью.

— Вольно, вольно, — добродушно сказал губернатор. — Что это вы здесь скучаете, Джо? Шли бы в дом, помогли бы очаровательной миссис Биррел накрыть на стол. Мы с командором вдоволь налюбовались местными красотами, и теперь у нас разгулялся аппетит. У вас есть земные вина, Джей?..

В гостиной они застали Лиллин, которая сервировала стол к ужину. Фердиас почтительно поцеловал ей руку и рассыпался в комплиментах, которые он закончил довольно неожиданно:

— …А вам пошел на пользу воздух Земли, Лиллин. Надеюсь, вы еще вдоволь им подышите.

Вегианка изумленно взглянула на мужа, но тот только крякнул с досадой и пошел на кухню за бутылкой земного бренди.

Когда он вернулся, губернатор с задумчивым видом ходил по комнате, разглядывая старинную мебель и картины.

— Приятная обстановка, Джей, не правда ли? — сказал он, слегка касаясь кончиками пальцев резной дверцы книжного шкафа. — В этом доме все дышит прошедшими веками. Пожалуй, жизнь в Галактике слишком стандартизировалась, все планеты стали на одно лицо. А Земля осталась сама собой и ничуть не стыдится своего архаизма. Нам просто жизненно необходим этот союз, Джей!

Ужин прошел очень весело. Губернатор был в отличном настроении и буквально сыпал остротами. Казалось, он решил во что бы то ни стало добиться руки и сердца Лиллин, и та, польщенная вниманием Фердиаса, сияла от удовольствия. Но губернатор, как всегда, был непредсказуем.

Посреди очень забавной истории из времен своей юности он внезапно посуровел и совершенно другим голосом закончил:

— …Впрочем, все это пустяки. Мы уже, наверное, утомили миссис Биррел своей болтовней. Да и время позднее. Гарстанг, проверьте, не увели ли аборигены наш автомобиль.

Лиллин, пожелав гостям приятной ночи, стала подниматься наверх. Посреди лестницы она обернулась, и в ее глазах Биррел прочел тревогу.

— Итак, о наших планах, — как ни в чем не бывало продолжил губернатор, глядя прищурившись на бокал с вином. — Празднование этого дурацкого юбилея начнется послезавтра и продлится три дня. Пятая улетит сразу же после его окончания вместе с транспортами, а я, пожалуй, все-таки прибуду на Землю с официальным визитом. Я выступлю на Совете ОМ с предложением создать оборонительный союз. В двух парсеках от Солнечной системы вы, Биррел, выделите для сопровождения транспортов два крейсера и несколько скаутов, а сами будете барражировать в космосе до получения дальнейших моих распоряжений…

Поначалу Биррел внимательно слушал, стараясь по привычке не упускать ни одной детали, но затем почувствовал, что в его душе происходит нечто непонятное. Что-то родилось там, в глубине его подсознания, и с неистовой силой рвалось наружу, сметая все на своем пути. Наконец он почувствовал, что его губы задвигались как бы сами по себе, произнося нечто совершенно немыслимое:

— Прошу прощения, губернатор, я не могу выполнить ваш приказ.

Никогда прежде ему не приходилось видеть на лице Фердиаса такого изумления.

— Что? Я не понял, Джей, повторите, — медленно сказал губернатор.

Биррел осторожно поставил недопитый бокал вина на стол и глухо продолжил:

— Я никогда не буду участвовать в ваших планах по захвату Земли, Фердиас.

Губернатор Лиры с проклятием вскочил на ноги. Его лицо побелело от гнева, губы мелко тряслись. Он не привык к возражениям. Более того, давным-давно он сумел добиться того, что даже самоубийцы ему не осмеливались перечить.

— Что с вами, Джей? — ледяным голосом спросил он. — Перегрелись на земном солнце? Кто говорит о захвате Земли? Я же не раз вам объяснял…

— Да, вы мне не раз объясняли свою политику по отношению к этой планете, — осмелился перебить его Биррел. — И каждый раз немного иначе. «Мне не нужна Земля, я хочу только того, чтобы ее не захватил Соллеремос», — говорили вы. А сами, по сути дела, спровоцировали нападение эскадр Ориона, послав на Землю Пятую Лиры. Вы знали, что Соллеремос держит на границе Объединенных Миров две эскадры, и отлично понимали, что я в состоянии с ними справиться — конечно, при помощи флота адмирала Ланея. Вы все рассчитали до деталей, Фердиас! Теперь в глазах Галактики вы — спаситель Земли, а Соллеремос — агрессор, хотя прямо об этом не говорится. Флот Земли почти разгромлен, потому Совет должен стать уступчивее и согласиться на ваш замечательный «оборонительный союз». Но что за союз может быть у титана с карликом? Скоро вы добьетесь того, что большинство в Совете будут составлять ваши люди, а остальных сумеете купить. Да, это будет мирный, бескровный захват Земли, но все равно захват! Я не желаю в нем участвовать.

— Чушь, Биррел, полнейшая чушь! — воскликнул Фердиас, трясясь от гнева. — А если бы даже это было бы правдой, то кто мог бы бросить в меня камень? Земля стала яблоком раздора между секторами, рано или поздно кто-то все равно захватит ее силой, и тогда галактической войны не избежать. Я же спасаю Вселенную, проделав то же самое мирным путем! Все жители звезд должны целовать мне руки, а вы объявляете меня едва ли не пиратом. И я знаю, почему вы это делаете, Джей.

— Почему же? — едва шевеля пересохшими губами, спросил Биррел.

— Потому что единственными, кто проиграл бы в случае выполнения моего плана, были бы земляне.Получив безопасность и стабильность, они частично утратили бы прежнюю архаичную самостоятельность. Небольшая потеря, но для этих нищих гордецов некоторое ущемление их прав действительно может быть неприятным. И вы, Биррел, в штыки восприняли мой план именно потому, что сами по крови землянин!

— О, дьявол… — пробормотал командор, изумленно глядя на взбешенного Фердиаса. — О чем вы толкуете? Если вам кажется, что именно из-за своего прадеда я…

— Бросьте, Джей, бросьте. Кого вы хотите обмануть? С вами все ясно.

Биррел хотел было возразить и не смог. Предположение Фердиаса было нелепым, смешным, но… разве Земля для него была чужой, как прежде?

Дни, проведенные в Орвилле, многое изменили в его взглядах на мир. Ни на одной из сотен планет он не встречал такого замечательного неба, таких пышных облаков и такого красочного заката. А тихий лес, ручей, струящийся между мшистыми валунами, ястребы, планирующие под кронами осин? А простые, добродушные жители Орвилла?.. Даже пострел Том стал для него своим. На этой планете он впервые обрел свой дом.

И теперь все это он должен принести в жертву амбициям Фердиаса?

— Не понимаю, о чем вы говорите, милорд, — наконец сказал Биррел, твердо глядя в раскаленные глаза губернатора. — Но я никогда не стану запугивать орудиями Пятой ни Землю, ни ее славный космофлот.

Фердиас долго молчал, изучающе глядя на своего взбунтовавшегося командора, затем почти спокойным тоном произнес:

— Все ясно. С этого момента вы отстраняетесь от командования Пятой. Ваше место займет Брешник.

Бомба взорвалась, но Биррел, к своему изумлению, никаких особенных эмоций не почувствовал. Когда-то это должно было произойти.

— Брешник — хороший офицер, — кивнул Биррел. — Он будет повиноваться любым вашим приказам. Но подчинится ли ему Пятая, если вы прикажете начать боевые действия против Земли?

Губернатор Лиры нахмурился и, вновь усевшись за стол, нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Опять вы несете чушь, — нервным голосом произнес он после долгой паузы. — Не все мои астронавты так сентиментальны, как вы. Они выполнят любые мои приказы, можете не сомневаться.

— Вы так уверены, милорд? Почему бы вам не спросить, скажем, Гарстанга. Хотите, я позову его?

Губернатор нехотя кивнул. Биррел подошел к двери и подозвал капитана «Старзонга», который мерил шагами веранду. Выслушав вопрос Фердиаса, Гарстанг окаменел.

— Милорд… — пробормотал он, жалко улыбаясь. — О чем вы говорите… Да мне и в голову такое прийти не могло! Выступить против Земли…

— Не валяйте дурака, Гарстанг, — сурово сказал Фердиас. — Не такой вы простак, каким пытаетесь казаться. Думаете, я не знаю, какие разговоры вы вели с офицерами еще во время полета на Землю? Отвечайте прямо, иначе я разорву вас на куски, черт побери!

Гарстанг затрясся. Собрав всю свою волю, он с трудом выдавил:

— Не могу, конечно, ручаться, милорд, однако… Мы дрались с землянами плечо к плечу… Они сделали куда больше, чем было в их силах, больше того, они спасли Пятую от гибели… Я уже не говорю о том, как радушно наших парней встречали горожане… Конечно, приказ есть приказ…

— Что вы мычите, Гарстанг, говорите прямо! — прорычал губернатор, с силой ударив кулаком по столу.

— Милорд, что вы от меня хотите? — простонал Гарстанг. — Я не могу отвечать за всю эскадру, мне никто не поручал этого! Но я осмелюсь заметить, что немало астронавтов имеют корни на этой планете, и они испытывают к ней…

— Капитан, я хочу услышать прямой ответ: выполнит Пятая мой приказ выступить против Земли или нет?

Лицо Гарстанга заблестело от пота. Он выглядел как никогда жалко и все же нашел в себе мужество ответить:

— Клянусь господом, я не знаю, милорд! Очень может быть, что и нет.

Фердиас мрачно кивнул, налил себе полный бокал и не спеша выпил. Его еще недавно пылающее от гнева лицо теперь казалось оледеневшим.

— Что ж, похоже, я ошибся в своих расчетах, — сказал он словно самому себе. — Я учел то, что Земля важна в галактической политике, но не учел, что она может оказаться важной и для рядовых людей. Да, об этом я не подумал.

Он замолчал, глубоко задумавшись. Биррел с Гарстангом обменялись тревожными взглядами. Оба понимали, что их судьба висит на волоске. Поймет ли губернатор, что они немного блефовали? Они отлично знали, что на Пятой служат разные люди. Найдется немало и таких, которые готовы будут без колебаний сжечь Землю атомным огнем, даже не поморщившись.

Наконец Фердиас поднялся с кресла. Его лицо было непроницаемым.

— Забудьте все, о чем я говорил, господа. Как и намечалось прежде, Пятая примет участие в празднике и сразу же вернется на Вегу. А там видно будет. Игра еще не закончена, нет…

Он зашагал было к двери, даже не взглянув на обоих офицеров, но Биррел решительно преградил ему путь.

— Простите, милорд, если я разгневал вас, — грустно промолвил командор. — Вы же знаете, я не дипломат, а обычный вояка, у меня все, что на уме, то и на языке. Я сегодня же передам дела Брешнику.

Фердиас пронзительно посмотрел на него, словно пытаясь проникнуть в душу своего бывшего друга.

— Джей, вы служили мне долгие годы верой и правдой, и я не могу этого забыть, — сказал он тихо. — Жаль, что вы проявили непростительное малодушие, жаль… Я не хочу, чтобы на вас тенью легло увольнение из космофлота. Так и быть, вы вернетесь на Вегу командором, а затем сразу же подадите просьбу об отставке по состоянию здоровья. Вы заслужили уход с почестями.

Сердце Биррела сжалось от боли.

Долгие годы они были друзьями с Фердиасом. Этот человек был безжалостным в гневе и никогда прежде не мог переступить через свою гордыню. Даже самые близкие ему люди, попав в опалу, не могли рассчитывать хоть на толику его великодушия. И все же губернатор Лиры сейчас поступился ради него, Биррела, своими принципами. Почему бы и ему не наступить себе на сердце и не склонить голову перед человеком, которого он почитал больше всех на свете?

Он уже было хотел протянуть Фердиасу руку, но лицо того внезапно вновь исказилось от гнева.

— К дьяволу все это, — процедил он сквозь зубы и, выскочив из гостиной, быстрым шагом направился к автомобилю. Гарстанг молча последовал за ним, даже не попрощавшись со своим командиром.

Вернее, со своим без пяти минут бывшим командиром. Биррел стоял посреди гостиной, ошеломленно покачивая головой.

Он никак не мог до конца осознать то. Что только что произошло. За какие-то считанные минуты рухнула вся его карьера. Он остался один — без друзей, без своей эскадры, без Веги. Возможно, он потерял даже Лиллин.

И все же командор не чувствовал себя побежденным. Он посмотрел на старую комнату, на потемневшую от времени мебель, на ветки деревьев, колеблющиеся за окном. Что сделало с ним это место? Как он мог допустить такую глупость?

Лиллин медленно спустилась по винтовой лестнице, сочувственно глядя на мужа.

— Ты все слышала? — глухо спросил Биррел.

— Да.

Он подумал о вилле Лиллин на берегу моря, о ее многочисленных родственниках и друзьях, к которым она была так привязала, и с тревогой спросил:

— И что ты думаешь обо всем этом?

— Что я могу сказать? — усмехнулась жена и, подойдя к нему, положила ему на плечи руки. — Ты сделал самую большую глупость в своей жизни и одновременно самый мужественный и благородный поступок.

— Но я разом потерял все, что имел…

— Если бы ты поступил иначе, то потерял бы меня, — спокойно сказала Лиллин. — И не смотри на меня таким жалким взглядом. Все равно через несколько лет ты был бы вынужден уйти в отставку. Неужели тебя устроило бы тихое местечко в каком-нибудь министерстве? Так что жалеть особенно не о чем. — Она задумчиво осмотрела гостиную. — Я думаю, нам понравится здесь. Когда мы вернемся сюда — окончательно вернемся, — то сможем кое-что переделать по своему вкусу. Я не против старинной мебели, Джей, но только не на кухне! Да и обстановку спален надо сменить. Словом, дел у меня будет много.

— А что буду делать я? — мрачно спросил Биррел.

— Вряд ли из тебя получится фермер, — рассмеялась жена, взъерошив ему волосы и с любовью заглядывая в глаза. — Ты слишком ленив для такого кропотливого дела. Но флот ОМ будет, без сомнения, рад заполучить такого специалиста.

Биррел растерянно кивнул. Конечно же, Лиллин права, тысячу раз права, и все же…

— Я не могу оторвать тебя от твоего мира, милая! — воскликнул он. — Ты будешь тосковать по родине и ревновать меня к Земле. Ты не будешь счастлива здесь, в нескольких парсеках от Веги!

Жена только улыбнулась в ответ.

— Да, мне придется нелегко, особенно поначалу, — призналась она. — Но ведь ты поможешь мне, верно? А что касается Веги… Признайся, Джей, ты не был там полностью счастлив. Планета моих предков так и не стала родной для тебя. Но здесь, на Земле, ты наконец обрел свой дом, а я уж постараюсь, чтобы он стал и моим тоже.

— Дьявол, почему ну буквально все решают мою судьбу, даже не спросив моего мнения? — простонал Биррел, поглаживая жену по плечам. — Кто сказал, что я хочу провести остаток моей жизни именно здесь?

— А разве это не так, Джей? — тихо промолвила Лиллин, серьезно глядя на него, и Биррел не смог ответить «нет».

Он вновь взглянул в сторону окна, за которым бушевали на сильном ветру ветви деревьев, и выдавил в ответ только:

— Не знаю, милая. Посмотрим.

* * *

И грянул праздник.

Три дня над Нью-Йорком небо цвело от фейерверков, на улицах играли духовые оркестры, толпы людей со всей Галактики веселились и днем, и ночью. На космодроме бурлило людское море — всем, особенно детям, хотелось побывать на борту крейсеров Пятой Лиры, которая недавно спасла их мир.

Апофеозом праздника был полет первого звездолета. Прославленный ветеран вопреки скептикам все-таки сумел подняться в космос. С натугой облетев вокруг планеты, старый корабль каким-то чудом ухитрился сесть на космодром целым и невредимым.

На следующий вечер Винсон с женой вышли в поле, но не для того, чтобы по своему обыкновению полюбоваться закатом.

Было прохладно, западный ветер гнал рваные облака по быстро темнеющему небу. В разрывах между ними уже кое-где вспыхивали дрожащие звезды. Наконец ветер принес издали первый раскат грома, который ждали Винсоны. За ним последовал второй, третий… Пятая Лира улетала с Земли.

— Пойдем, милый, мне грустно смотреть, как улетают на эти ужасные звезды наши соседи Биррелы, — сказала миссис Винсон. — Особенно мне жаль бедную Лиллин. Ну скажи, что такой хрупкой и слабой женщине делать в космосе? Ума не приложу, почему она не захотела остаться.

Винсон хохотнул и добродушно хлопнул свою супругу по пышному заду.

— Не беспокойся, Эдит, прилетит твоя подруга назад, и очень скоро. Не случайно же они взяли с собой этого черного разбойника Тома. Кот будет страшно рад, когда его хозяева окончательно вернутся домой. В космосе небось за цыплятами к соседям не полазаешь.

Дождавшись последнего удара грома, чета Винсонов неторопливо вернулась домой. Поднимаясь по лестнице на веранду, фермер обернулся и посмотрел на дом Биррелов, едва различимый среди деревьев на другом конце поля. Окна в доме были темными.

Пока еще темными.

Хранители звезд

Глава 1

Много лет спустя Роберт Файрли вспомнил свою посадку в самолет, следующий рейсом из Бостона в Вашингтон, как первый шаг в пугающую, бесконечную бездну Вселенной. Но в то время эта незапланированная поездка показалась ему лишь приятной паузой в его рутинной академической жизни.

Сразу же после взлета он открыл газету, купленную в зале ожидания. В глаза бросился крупный заголовок передовицы:

«Русские обвиняют США в нарушении договора по Луне».

Файрли со скучающим видом скользнул взглядом по статье, но читать ее не стал — со времен окончания Второй мировой войны русские обожали устраивать скандалы то по одному, то по другому поводу. Зато остальные страницы он просмотрел весьма тщательно, однако того, что искал, не нашел.

«Ну конечно, — с раздражением подумал Файрли, — здесь нет ни слова обо мне… А ведь могло быть».

Но вскоре он все-таки обнаружил свое имя — в столбце рядом с какой-то чепуховой статьей о женской эмансипации. Газета информировала читателей, что доктор Роберт Файрли, профессор лингвистики Массачусетского университета, известный авторитет по древнеазиатским иероглифам (Файрли вздрогнул от этого слова), был вызван в столичный Смитсоновский институт для «участия в проведении исследований в области филологии».

«Не много», — подумал Файрли без особого энтузиазма. Хотя газетные вирши мало ценились в его кругах. Другое дело «Журнал филологии» — он, несомненно, уделит этому событию куда больше внимания. Для молодого ученого — а Файрли считал свои тридцать три года периодом начала взросления для лингвиста — статья в академическом журнале могла послужить толчком к новому шагу в карьере. Во всяком случае, его престиж среди коллег по университету заметно повысился. На факультетской вечеринке теперь можно небрежно сказать друзьям: «Парень, с которым я работал в Смитсоне, признал мои результаты превосходными… Он даже говорил что-то о новом вкладе в науку, но я из скромности не стал его слушать…» Или что-нибудь в этом роде.

Вообще-то Файрли был удивлен, что Смитсоновскому институту потребовались его услуги. Декан факультета филологии послал ему трогательное письмо: мол, он и все коллеги восхищены последними работами профессора по скифским руническим надписям и просят найти время для совместных исследований по одной очень важной проблеме, если, конечно, профессор сможет найти себе замену на кафедре. Он, конечно, смог.

За иллюминатором стемнело, в небе зажглись первые звезды.

Файрли сложил газету и откинулся на спинку кресла, полузакрыв глаза, но сосед — лысый толстяк с красным лицом и отвисшими, как у бульдога, щеками — не дал ему задремать. Бесцеремонно ткнув пальцем в крупный заголовок передовицы, он возмущенно пророкотал:

— Что вы думаете об этом, мистер? По-моему, нужно раз и навсегда показать красным, кто хозяева в этом мире!

Втягиваться в бессмысленный разговор у Файрли желания не было, и он в ответ лишь кивнул:

— Возможно, вы правы.

— Конечно, я прав! — заявил сосед, смерив его гневным взглядом залитых жиром глаз. — Что бы и где бы ни случилось, они вопят, что американцы — это империалисты и поджигатели войны. Сначала Корея, потом Вьетнам и Панама, а теперь эта база в Гассенди… Какое их собачье дело, что мы делаем на Луне?

Президент ясно сказал — мы никому не позволим.

И он прав!

Толстяк продолжал монотонно что-то бубнить, но Файрли его больше не слушал. Он закрыл глаза и притворился, что заснул, убаюканный ровным рокотом двигателя. Он и на самом деле задремал. Разбудила его улыбающаяся стюардесса. Оказалось, самолет уже приземлился в вашингтонском аэропорту.

Файрли взял свой небольшой саквояж и не спеша стал спускаться по трапу. От пронзительного мартовского ветра пришлось застегнуть все пуговицы на плаще, спасаясь от сырости и прохлады. Небо заволокло рваными тучами, стремительно несущимися на запад. Сыпал редкий и неприятный дождь. Подняв воротник, Файрли зашагал к ярко освещенному зданию аэропорта, мечтая об уютном номере в гостинице.

Зал ожидания был переполнен людьми, и тем не менее через минуту к Файрли протиснулся невысокий человек лет сорока с рассеянным взглядом и внешностью адвоката из заштатного городишки.

— Мистер Файрли? Очень рад. Я Овен Витхерс, представитель Смитсоновского института.

Файрли был приятно удивлен.

— Вот уж не ожидал, что меня будут встречать, — признался он, пожимая протянутую ему вялую руку.

Витхерс слабо улыбнулся, обнажив неровные зубы.

— Вы более значительная фигура, чем кажетесь себе, мистер Файрли, — с загадочным видом произнес он. — Если позволите, я возьму ваш саквояж. Пойдемте, на стоянке нас ждет автомобиль.

Самодовольно улыбаясь, Файрли уселся в седан темно-вишневого цвета. Вожделенный им номер гостиницы стал обрастать коврами, мраморной ванной, мебелью черного дерева и другими предметами роскоши, до сих пор виденными им в отелях лишь по телевизору.

У аэропорта, как всегда, царило столпотворение лимузинов, автобусов и грузовых фургонов, но Витхерс оказался водителем-асом. С профессиональной ловкостью он лавировал среди мельтешащих взад и вперед машин, пока не вырулил с ярко освещенной площади в сравнительно тихий переулок между мрачными складскими зданиями. Еще через несколько минут они выехали на скоростную автостраду и помчались среди потока автомобилей в объезд города.

Поначалу Файрли решил, что водитель попросту хочет попасть на менее загруженную транспортом трассу, ведущую в Вашингтон, но Витхерс неожиданно сказал:

— Как вам нравится столица при ночном освещении? Не правда ли, эффектно? Даже жаль, что мы направляемся в другую сторону.

Файрли с удивлением взглянул на него.

— Куда же мы направляемся?

— Скажем, в штат Нью-Мехико, — спокойно ответил Витхерс, прибавляя скорость. — Место вашей будущей работы находится именно там.

— Но погодите… Никто мне не говорил об этом!

Витхерс усмехнулся.

— Разве? Ох, эти бюрократы, вечно они все путают… Да вы не беспокойтесь, какая разница, где работать? По мне так: лишь бы зелененькие платили. У вас же с этим будет все нормально, могу гарантировать. Там платят будь здоров.

— Но почему нужно ехать в Нью-Мехико?

Витхерс пожал плечами.

— Не знаю. Мне поручено вас привезти, только и всего… Так, мы уже прибыли.

Машина замедлила ход и вскоре выехала на пустынную дорогу. Впереди показался массивный бетонный забор, огромные ворота и рядом с ними — решетчатая вышка с несколькими мощными прожекторами.

Витхерс притормозил. Навстречу машине вышел молодой офицер с серьезным лицом и цепким взглядом. За его спиной немедленно появились двое солдат с автоматами наперевес.

Витхерс открыл дверцу и протянул офицеру документы. Файрли тоже пришлось достать свое удостоверение личности. Офицер долго и тщательно изучал бумаги, затем включил фонарь и взглянул на лица обоих пассажиров.

— Все в порядке, — сказал он наконец, вежливо козырнув. — Можете ехать к третьей взлетной полосе. Вас проводить, мистер Витхерс?

— Спасибо, я знаю дорогу, Род. Не впервой…

Створки ворот медленно разъехались в стороны, и машина въехала на огороженную территорию.

— Что, мы на аэродроме ВВС? — огорошенно спросил Файрли.

— Верно. Дальше вы полетите рейсовым военным самолетом — это сэкономит ваше время и наши деньги. Сами понимаете, средства института ограниченны…

Файрли с сомнением взглянул на водителя, но тот и глазом не повел.

Они проехали мимо длинных приземистых зданий и вскоре оказались на обширной бетонированной площадке около полукруглых ангаров. Впереди расстилалось посадочное поле, освещенное рядами редких огней.

Файрли никогда ранее не приходилось бывать на военном аэродроме, и сейчас он почувствовал себя разочарованным. Ему представлялось, что здесь то и дело с ревом садятся и взлетают суперсовременные истребители и бомбардировщики, но действительность оказалась куда прозаичнее. Вокруг было пустынно и тихо, и только холодный мартовский ветер хозяйничал на взлетно-посадочных полосах…

Седан вырулил на широкую бетонную дорогу и поехал в глубь аэродрома, едва растворяя чернильную тьму желтым светом фар.

Файрли с огорчением откинулся на спинку кресла и закрыл глаза Ему не нравилось, какой оборот приняли дела. Роскошный номер в пятизвездочном отеле окончательно исчез, а вместе с ним и надежда на тихий кабинет, непринужденные беседы с коллегами и дружеские вечеринки за чашкой чая. Зачем ему нужно лететь в это богом забытое Нью-Мехико? Быть может, там состоится какой-нибудь симпозиум по проблемам индейских диалектов?

«Так или иначе, меня должны были предупредить, — с негодованием подумал Файрли. — Что за дурацкая бесцеремонность?

Смитсоновский институт пользуется солидной репутацией, и вот нате вам…»

Через несколько минут Витхерс остановил седан около небольшого самолета с длинными треугольными крыльями. Файрли слабо разбирался в авиации, но эта машина была похожа на реактивный истребитель. Черный сигарообразный фюзеляж, освещенный светом двух прожекторов, выглядел мрачно и угрожающе.

Навстречу им из темноты вышел механик в теплом комбинезоне, приветливо махнув рукой, — Вот мы и на месте, — весело сказал Витхерс и подмигнул ошеломленному ученому. — Как вам нравится эта лошадка, а?

Небось на такой и во сне не приходилось летать? Выходите, я сам понесу ваш саквояж.

— Погодите, погодите… — пробормотал Файрли, не двигаясь с места. — Вы же говорили, что я полечу рейсовым самолетом, а это…, это же боевой истребитель!

— Ничего подобного, всего лишь «Р-404», сверхзвуковой разведывательный самолет, — успокоил его Витхерс. — Штучка крутая, зато вам не придется трястись несколько часов в каком-нибудь винтокрылом корыте… А вот и капитан Кволек. Познакомьтесь, капитан, это ваш пассажир мистер Файрли.

Делать было нечего, и Файрли, тихо ругаясь, вылез из салона и пожал руку пилоту — широкоплечему молодому человеку с обветренными щеками и крупным приплюснутым носом. Кволек добродушно улыбался, но глаза его оценивающе пробежались по пассажиру с ног до головы, так что Файрли пожалел о своей щуплой, отнюдь не атлетической фигуре. Только мужское самолюбие не позволило ему устроить скандал; было ясно, что полет этот — отнюдь не увеселительная прогулка.

— Надеюсь, я не доставлю вам особых хлопот, — извиняющимся тоном сказал он.

— Не беспокойтесь, все будет нормально. Поднимайтесь в кабину, мы устроим вас по высшему классу. Пока, мистер Витхерс.

Файрли попрощался с ухмыляющимся «представителем Смитсона» и стал осторожно взбираться по узкому трапу, стараясь не наступать на фалды длинного плаща. Чувствовал он себя по-дурацки, но что оставалось делать?

Он едва втиснулся в тесную кабину, закашлявшись от терпкого запаха металла и авиационного масла. Вслед за ним в салон самолета ловко влез второй пилот — темноволосый крепыш с округлым лицом и добродушными голубыми глазами — и помог Файрли усесться в высоком мягком кресле, расположенном сразу же за пилотским.

— Лейтенант Вифорд, — представился крепыш. — Застегните-ка этот ремень, мистер Файрли… Это место нашего кинооператора, но сегодня мы полетим без Чарли. Нет, аппаратуру трогать нельзя, штука хрупкая…

Кволек тем временем уселся в кресло первого пилота и защелкал многочисленными тумблерами на панелях управления, занимающих все стены кабины. Зажглись десятки разноцветных лампочек, шкалы приборов осветились бледно-желтым светом.

Внезапно раздался рев реактивных двигателей. Файрли едва не подскочил от ужаса, но его удержал ремень безопасности.

Через минуту рев стих.

Кволек обернулся.

— Я просто продул двигатель, мистер Файрли. Не беспокойтесь. Вы будете чувствовать себя почти так же, как в салоне пассажирского самолета — ну разве что шума побольше да перегрузка повыше.

Файрли кивнул.

«Черт побери, — со злостью подумал он, — да они обращаются со мной, как с нервной дамочкой!»

Двигатель вновь взревел, и самолет, задрожав, плавно сдвинулся с места. Вырулив на взлетную полосу, машина на несколько секунд замерла на месте, а потом рывком помчалась, стремительно набирая скорость. Огоньки стали уходить вниз, и Файрли понял, что они взлетели.

Кволек вновь обернулся, но Файрли не дал ему в очередной раз проявить заботу о перетрусившем пассажире.

— И где же мы приземлимся в Нью-Мехико? — довольно бодро спросил филолог, чувствуя, как мощная перегрузка мягкой подушкой наваливается на его грудь.

— На базе Морроу… Слыхали о такой?

Файрли облизнул пересохшие губы.

— Где, где? Это, наверное, какая-то ошибка, мистер Кволек.

Пилот только покачал своим серебристым шлемом.

— Мне приказано вас доставить именно на Морроу, мистер Файрли. Через час мы будем там.

«Да нет же, это наверняка ошибка», — ошеломленно подумал Файрли.

Он слышал о базе Морроу — так же, как и весь мир. В пустынной области штата Нью-Мехико, вдалеке от населенных пунктов, находился знаменитый космодром, откуда стартовали пилотируемые и грузовые корабли к Луне. Территория эта тщательно охранялась; поговаривали, что проще устроить пикник с друзьями в форте Нокс, чем хоть одним глазком взглянуть на ангары с ракетами и стартовые площадки. Особенно сейчас, когда начался международный скандал с этой базой в кратере Гассенди.

— Послушайте, Кволек, — закричал Файрли, наклонившись к пилоту, — вы что-то перепутали! Я ученый-лингвист, направляюсь на работу в Смитсоновский институт… При чем тут космодром?

Кволек пожал плечами.

— Я только выполняю приказ, мистер Файрли. Не беспокойтесь, на Луну я с вами не полечу.

Глава 2

«P— 404» несся через ночь вслед за вчерашней зарей. Небо, переливавшееся всеми оттенками синевы, было проколото россыпями крупных звезд, среди которых на подушке серебристого света нежилась полная Луна. Луна…

Файрли сидел, скорчившись в своем кресле. Его спину ломило, ремень безопасности болезненно сжимал грудь, руки зябли от холода, но заботило филолога совсем другое. «На кой черт я им понадобился? — с тоской думал он. — Ума не приложу…»

Файрли никогда не считал себя человеком разносторонних интересов. Со школьных лет им владела лишь «одна, но пламенная страсть» — наука о живых и мертвых языках, и этого ему было вполне достаточно. На кой черт на космодроме Морроу подобная узкая специализация?

Он попытался вспомнить все, что знал о лунной программе НАСА. Увы, его представления на этот счет были довольно смутными. Известно, что его соотечественники-американцы первыми достигли спутника Земли и основали в кратере Гассенди крупную научно-исследовательскую базу. Русские долгое время предпочитали заниматься околоземными орбитальными станциями, но в конце концов также обосновались на Луне, где построили две базы в кратерах Кеплера и Энке. Первые годы весь мир не сводил с них восхищенных взглядов, а затем интерес постепенно притупился. У человечества хватало своих обыденных забот и неприятностей. Про Луну вспомнили лишь недавно, когда в ООН было подписано международное соглашение о запрещении использования Луны для военных целей. Затем вновь настало затишье, но в последние месяцы Россия вдруг выступила с сенсационным заявлением: будто бы США превратили свою базу в Гассенди в военный объект. Американский представитель в ООН ответил гневным опровержением, но международные наблюдатели тем не менее в Гассенди допущены не были. Скандал разгорелся потрясающий…

Впрочем, Файрли все это мало интересовало. Подобно герою одной из новелл Скотта Фитцджеральда, он верил, что жизнь интереснее всего наблюдать из окна своего кабинета. Так он и заявил во время одной из факультетских вечеринок и был поражен, когда старик Хокинс с кафедры психологии неожиданно возразил ему: «Знаете что, молодой человек? Вы не интересуетесь ничем, кроме филологии, потому, что, если говорить мягко, вы далеко не храбрец. Вы, словно страус, спрятали свою высокоученую голову в пыль архивов, поскольку попросту боитесь реальной жизни. Вы даже ни разу не были женаты, Файрли, а ведь вам уже за тридцать…»

Он тогда очень обиделся на слова Хокинса. Тоже, нашли ученого сухаря!.. Просто он очень любит свою работу и полностью поглощен ею. У него нет времени вникать во все эти газетные сенсации, которые на девяносто девять процентов и яйца выеденного не стоят. Хотя жаль, что ему так мало известно о лунном проекте. Может быть, это прояснило бы ситуацию… Ладно, через час-два он все равно все узнает.

Через некоторое время Кволек обернулся и, кивнув в сторону иллюминатора, произнес всего одно слово:

— Морроу.

Файрли с любопытством прильнул к холодному стеклу. Где-то внизу, во тьме ночи, находились ворота в космос…

Самолет накренился и сделал широкий разворот, заходя на посадку. На секунду стали видны огоньки приземистых ангаров и башня неподалеку, залитая светом мощных прожекторов.

Затем вновь наступила тьма, но вскоре впереди появилась огромная решетчатая конструкция, установленная на квадратном помосте. В центре ее покоилось белесое вытянутое сооружение — Файрли не сразу сообразил, что это космолет. Самолет начал резко снижаться, но поодаль успели мелькнуть еще две пусковые площадки, освещенные лучами мощных прожекторов.

Файрли почувствовал нарастающее возбуждение. Одно дело — читать о лунном проекте в газетах, наблюдать за чашкой чая на экране людей в скафандрах, медленно идущих по пыльной лунной поверхности; и совсем другое — оказаться рядом с титаническими башнями ракет, носившими, быть может, следы иного мира.

Самолет вздрогнул, коснувшись выпущенными шасси бетонной полосы аэродрома. Рев двигателей усилился, кабину резко встряхнуло — сработал тормозной парашют. К разочарованию Файрли, стартовые площадки остались в нескольких милях в стороне и лишь смутно вырисовывались на горизонте белесыми призраками. Впереди же были видны несколько приземистых, тускло освещенных зданий, напоминающих солдатские казармы.

Полет закончился. Кволек открыл дверцу кабины и выбросил вниз трап; вскоре Файрли и двое летчиков стояли на бетонных плитах. К удивлению ученого, воздух был сухим и теплым — приятное отличие от промозглой мартовской ночи там, в Вашингтоне.

Из подъехавшего джипа выпрыгнул спортивного вида молодой блондин в штатском и бодро воскликнул:

— Привет, ребята!.. Капитан, вы, как всегда, точны. Рад вас видеть, мистер Файрли. Меня зовут Хилл, я послан встретить вас.

Файрли пожал крепкую руку блондина и, не отвечая на дружелюбную улыбку, холодно спросил:

— Так это я вам обязан, мистер Хилл, удовольствием лететь на этой адской машине через кромешную ночь? Зачем, хотелось бы знать? Черт побери, я хочу, чтобы мне немедленно объяснили…

— Конечно, вам скоро все объяснят, — успокоил Хилл.» — Мое дело — привезти вас в целости и сохранности. Кстати, вы не откажете мне в просьбе взглянуть на ваши документы?

Файрли, потеряв дар речи, достал из кармана пиджака бумажник и протянул его Хиллу. Тот внимательно все изучил, а затем с легким поклоном вернул владельцу.

— Полный порядок. Формальность, конечно, ведь Витхерс сам посадил вас в самолет в Вашингтоне, но сами понимаете, у службы безопасности строгие правила. Садитесь, пожалуйста, в кабину.

Файрли с ошеломленным видом уселся в джип, кивнув на прощание Кволеку; тот с почтением отдал ему честь.

«Служба безопасности…, вот в чем штука… — подумал Файрли. — Так Витхерс работает на эту контору? Черт побери, в какое же дело я вляпался?»

Светало. На горизонте проявилась невысокая гряда холмов, но в целом окружающий ландшафт был скуден и уныл. Джип, развернувшись, помчался в сторону зданий.

— Административный корпус, — коротко сказал Хилл, кивнув в сторону самого солидного двухэтажного корпуса со звезднополосатым флагом на фасаде, возле которого стоял солдат с автоматом.

Они вышли около соседнего дома, весьма напоминавшего казарму, с оштукатуренными стенами и длинными рядами темных окон.

— Гостиница для спецперсонала, — пояснил Хилл (Файрли вспомнил свои недавние мечты о роскошном номере в пятизвездочном отеле и невольно усмехнулся). — Здесь вы найдете все необходимое… Не беспокойтесь, я возьму ваш саквояж.

От этой назойливой заботы Файрли стало не по себе. Он пошарил в кармане плаща и протянул Хиллу доллар.

Блондин, к его удивлению, ничуть не обиделся. Улыбнувшись, он спрятал монету в карман.

— А вы шутник, мистер Файрли, — одобрительно сказал Хилл. — Это хорошо, мы тут, признаться, соскучились по свежим людям.

— Я очень большой шутник, — мрачно буркнул Файрли. — Но тот, кто вызвал меня на космодром, просто первоклассный весельчак… Кстати, я теперь обязан ходить строевым шагом?

Хилл с важным видом кивнул, и они, четко отбивая шаг, взошли по лестнице на крыльцо.

Длинный, едва освещенный коридор вел в довольно большую комнату с интерьером явно не первой свежести. Посреди комнаты стояли трое мужчин и о чем-то оживленно разговаривали.

Заметив вошедших, они обернулись.

— Боб Файрли? — с удивлением воскликнул один из них. — Черт побери, так они и тебя втянули в это темное дело?

Джим Спеер, старый знакомый Файрли, доцент филологии из Колумбийского университета, дружески протянул ему руку.

Спееру было уже за сорок, он изрядно погрузнел со времени их последней встречи — хотя слово «растолстел» было бы более верным.

Как всегда, Спеер был одет в помятый костюм с не очень свежей рубашкой с расстегнутым воротом и нелепо торчащим из кармана пиджака красным платком. Словом, типичный холостяк, одинокий мужчина, погруженный в науку и не знающий ничего о радостях жизни…

Дамочки из околоакадемических кругов безотказно клевали на этот имидж, и Файрли не раз наблюдал, как вытягивались их лица, когда они узнавали, что Спеер женат, имеет трех сыновей и считается образцовым семьянином.

— Так у вас здесь есть знакомые? — спросил Хилл. — Отлично. Подождите, я пойду предупрежу шефа о вашем приезде.

Он выскользнул за дверь, а тем временем Файрли с облегчением обнял приятеля.

— А какое это дело? — спросил он. — Мы что, летим на Луну на всепланетный филологический конгресс?

Спеер усмехнулся, но в его темных глазах, упрятанных за массивными очками в роговой оправе, таилась неприкрытая тревога.

— Хороший вопрос, Боб. Я задаю его всем подряд уже шесть часов — с тех пор, как меня выгрузили из военно-транспортного чудища вместе с дюжиной танков и вездеходов. Но ответил мне честно и откровенно только часовой — видел, стоит под флагом с автоматом?

— И что же он сказал? — с интересом спросил Файрли.

— Он открыл мне большой секрет, Боб. Мистер, сказал он, на Луне жизни нет. И отойдите-ка от охраняемого объекта на десять шагов, а не то буду стрелять.

— Что вы несете, Джим! Не морочьте голову доктору Файрли.

Я сам разговаривал недавно с этим малым — он про Луну-то никогда не слыхал.

— Разве, доктор Боган? То-то я заметил, что он поглядывает в сторону Юпитера… Кстати, а вы не знакомы? Боб, встань по стойке смирно: это профессора Боган и Лизетти.

Файрли был ошарашен.

Только теперь он вгляделся в остальных двух мужчин и сразу же узнал их. Не раз ему приходилось слушать их выступления на конференциях и симпозиумах, посвященных проблемам филологии. Это были известные ученые, крупнейшие светила мировой науки.

Глава американской школы филологии доктор Джон Боган, массивный пожилой человек с величественной фигурой и мрачным, как у Мефистофеля, лицом, украшенным гривой седых волос, был одет, как всегда, в безукоризненный темно-синий костюм, а на его полусогнутой руке висела трость, подаренная ему чуть ли не самим Авраамом Линкольном.

Бат Лизетти был человеком совсем другого типа, хотя и считался лингвистом номер один Северного полушария, к тому же феноменальным полиглотом.

Поговаривали, что о языках всех времен и народов он не знает лишь одного: сколько именно из них он знает.

Внешностью Лизетти напоминал злодеев из старых мелодрам: лошадиное лицо с низким лбом, мохнатые брови, под которыми прятались черные колючие глаза, тонкие бескровные губы, хищный рот… Портрет достойно завершали гладко прилизанные темные волосы и узкая полоска усов «а-ля Кларк Гейбл». Файрли знал, что, несмотря на свою колоритную внешность, Лизетти был добрейшим человеком, готовым помочь всем и каждому и не раз попадавшим из-за этого впросак.

Файрли с почтением пожал руки знаменитым ученым — он и не надеялся, что в ближайшие сто лет ему удастся познакомиться с такими светилами.

— Доктор Файрли, неужели и вам ничего не известно? — расстроенно спросил Лизетти. — Я, признаюсь, совершенно выбит из колеи. Ума не приложу, где же здесь будет проходить симпозиум: подходящих аудиторий нет, да и ракеты чудовищно шумят…

Файрли только вздохнул в ответ и коротко рассказал о своих приключениях. Лизетти сочувственно кивнул головой.

— Вам еще повезло, молодой человек, — сказал он. — Меня привезли сюда на истребителе. А я и в автомобиль-то садиться опасаюсь! И зачем мы, кабинетные крысы, понадобились на космодроме?

— Думаю, что все дело в шифрограммах, — с загадочным видом произнес Спеер.

— В чем, в чем? — поразился Лизетти.

— Все очень просто, — охотно объяснил Спеер. — Вы, конечно, слышали, что между нами и русскими возникли разногласия из-за базы в кратере Гассенди? Готов держать пари, наши вояки перехватили шифрограммы из Кремля на русские лунные станции и хотят как можно быстрее разгадать их содержание.

— Чушь, полнейшая чушь! — с брезгливым видом пробурчал Боган. — В армии есть свои превосходные дешифровалыцики, ученые с такими тривиальными вещами дела не имеют… Подумать только, я здесь уже три часа, и никто не соблаговолил мне ничего объяснить! Я им не мальчишка! Будьте уверены, мои друзья в конгрессе…

Он не успел договорить, как дверь вновь распахнулась. Вошел Хилл и почтительно сообщил:

— Джентльмены, позвольте вам представить…

Стремительно вошедший вслед за ним высокий мужчина в Штатском небрежно махнул рукой:

— Ладно, Хилл, мы сами познакомимся с гостями. Идите.

Файрли сразу же узнал его; узнали мужчину, очевидно, и остальные ученые. Недовольство и раздражение сразу исчезли с их лиц — этот человек умел вызывать к себе уважение.

— Я Нильс Кристенсен, руководитель лунной программы НАСА. А это — Гленн Де Витт, в недавнем прошлом полковник ВВС, а ныне мой заместитель, глава отдела специальных исследований.

Лицо Кристенсена не раз попадалось Файрли на обложках популярных журналов. Он был известен как президент крупнейшей радиоэлектронной компании, сделавший потрясающую карьеру благодаря своей энергии и блестящей эрудиции, а главное — уникальному умению работать с коллективами самых различных специалистов.

Несколько лет назад конгресс утвердил его главой лунного проекта, и с тех пор дела в космосе у США пошли блестяще. Это был зрелый мужчина с внешностью викинга — голубоглазый, широкоплечий, с грубо скроенным волевым лицом, которое не портила седина.

Де Витт был заметно моложе, ему еще и сорока не исполнилось.

Заурядная внешность клерка, редкие темные волосы, худой, фигура почти мальчишеская… Лишь одно было необычно в его лице — непропорционально большие серые глаза, в которых светилась такая жестокость и стальная воля, что Файрли невольно поежился. Инстинктивно он почувствовал: с таким человеком не стоит вступать в конфликт, даже пустяковый.

Боб внезапно вспомнил, что несколько лет назад встречал в газетах это странное и по-своему завораживающее лицо. Шум поднялся в связи со скандальной отставкой Де Витта из рядов ВВС, где тот занимал пост начальника технической службы. Отставка, а точнее сказать увольнение, была вызвана письмом Де Витта лично президенту, в котором полковник в резких тонах протестовал против замораживания некоторых космических программ, называя эти действия конгресса чуть ли не государственной изменой.

Кристенсен тем временем крепко пожал руки ученым, пытливо вглядываясь в их лица, а затем пригласил всех сесть в кресла вокруг большого овального стола.

— Я понимаю, вы ждете объяснений, — сказал он.

Боган начал было ворчать по своему обыкновению, но Кристенсен одним властным движением руки заставил старика замолчать.

— Думаю, вы уже догадываетесь, о чем пойдет речь, — об этом сейчас говорит весь мир. Я имею в виду протест России в ООН по поводу нашей станции в кратере Гассенди, где мы якобы тайно создаем военную базу. Русские настаивают, чтобы мы допустили туда международных наблюдателей.

— Мы не только слышали об этом, но и крайне возмущены действиями красных, — с возмущением ответил за всех Боган.

Кристенсен хмуро кивнул.

— Я вас понимаю, господа… Но дело в том, что в Гассенди действительно находится военная база.

Ученые ошеломленно переглянулись. Спеер, не выдержав, вскочил с места:

— Черт возьми, так я и думал! Нашим бравым воякам уже и на Земле не сидится! Пока политики болтают о миролюбии и сокращении вооружений, вы…

Кристенсен так сурово взглянул на Спеера, что тот замолчал и, усевшись за стол, только возмущенно что-то продолжал бормотать себе под нос.

— Вы меня не поняли, господа, — неожиданно мягким голосом продолжил он. — Да, в Гассенди действительно находится военная база, вернее, развалины базы. Но не мы ее строили. Она была сооружена задолго до высадки людей на Луну.

В комнате вновь воцарилось молчание. Боган побагровел — он не привык, чтобы над ним так откровенно насмехались.

— Задолго? — пробасил он, не сводя с Кристенсена подозрительного взгляда. — Как это понимать — задолго? За день? Или за год?

— Немного больше, мистер Боган, — спокойно сказал Кристенсен. — По нашим оценкам, за тридцать тысяч лет до Рождества Христова.

Глава 3

Он стремительно падал на лунную поверхность. Горные хребты, кратеры и расщелины на глазах росли, наливались серебристым светом, приобретали глубину и рельефность. Сейчас, сейчас он, словно метеор, врежется в каменистую, раскаленную лучами солнца равнину…

Иллюзия полета была столь совершенной, что Файрли забыл, что смотрит На огромный киноэкран, висевший на стене. В темном зале стояла напряженная тишина, прерываемая лишь осторожным скрипом кресел.

Послышался голос Кристенсена:

— Сейчас космолет пролетает над восточной частью моря Гармонии; видите, она окружена цепью гор? А вот и Гассенди.

На лунной поверхности появился зазубренный овал кратера, быстро плывущий навстречу кораблю. Большая часть его была погружена в тень, но лунный рассвет уже приближался, и отроги скал уже сияли белым огнем.

— Один из наших орбитальных спутников Луны был оборудован чувствительным металлоискателем, — продолжал Кристенсен. — И нам чертовски повезло. Спутник зарегистрировал локальные залежи металла в западнойчасти кратера; потому-то одна из экспедиций и выбрала это место для посадки. Сейчас вы видите подлинные кадры хроники этого полета — с ними знакомы лишь два десятка человек в стране, включая президента.

Экран внезапно потемнел, но вскоре изображение вновь появилось.

— Снято спустя два дня после прилунения, — пояснил Кристенсен.

Камера на этот раз была расположена внизу, в долине огромного кратера. В центре стоял серебристый купол — дом номер один базы, а за ним, словно корона, возвышались зубцы скал, уходящие в черное звездное небо. К куполу медленно шли люди в белых массивных скафандрах.

Экран вновь мигнул, и на нем появились крутые отроги лунных гор.

— Спустя сутки первая исследовательская партия направилась к западной части кратера, туда, где было замечено мощное месторождение металла, — продолжал комментировать Кристенсен. — Вот что они обнаружили…

Панорама гор поплыла налево, и вскоре сидевшие в зале люди увидели в нижней части отвесной каменной стены огромное жерло пещеры.

Поднявшееся над скалами солнце вдруг осветило ее косыми лучами, и стало очевидно, что это скорее округлый туннель, уходящий глубоко в основание скал. Судя по стоявшей рядом фигурке астронавта, диаметр входа был не менее пятидесяти метров.

К туннелю через каменную равнину тянулась широкая расщелина, укутанная тьмой.

Камера поплыла вдоль края расщелины, приближаясь к скалам, и вскоре стало отчетливо видно, что вход в пещеру был когда-то закрыт мощными металлическими воротами. Сейчас одна из створок была выгнута внутрь, словно от могучего удара, и наполовину засыпана каменными обломками. Вторая створка, расколотая на несколько частей, лежала у входа в туннель, и над ней также громоздилась массивная куча валунов.

— Внешние двери в туннель, — сказал Кристенсен. — Внутренние разбиты вдребезги. Видимо, работали по принципу кессонной камеры. Сейчас вы увидите останки того, что находилось за ними…

Ослепительный свет прожектора высветил потрясающую сцену. Огромная, цилиндрической формы «пещера» была полуразрушена, плоский пол был покрыт сетью глубоких трещин. То тут, то там громоздились груды крупных обломков. Среди них тускло блестели скрученные какой-то ужасающей силой металлические пластины, решетчатые конструкции, хитроумные агрегаты. Посреди этого хаоса стоял астронавт, держа в руках россыпь серебристых шариков.

— А вот несколько найденных в туннеле предметов, — сказал Кристенсен.

На экране возникло металлическое кресло с сильно наклоненной назад спинкой. Рядом среди камней лежал длинный стержень, на одном конце которого находилась овальная пластина, а на другом — узкий паз.

В зале вспыхнул свет. Четверо ученых молча переглянулись.

Они были ошеломлены увиденным.

— Это всего лишь небольшая часть отснятых на базе пришельцев киноматериалов, — сказал Кристенсен, обернувшись к ним. — Но, думаю, для начала вполне достаточно.

— И это…, это находилось в кратере в течение тридцати тысяч лет? — хрипло спросил Файрли.

— Да.

Настала долгая пауза, растерянным ученым было пока не до вопросов.

Файрли подумал: «А ведь парни из лунной экспедиции чувствовали себя точно так же, впервые увидев следы пребывания пришельцев в Гассенди!» Это было так же невероятно, как если бы Колумб, высадившись на берег Нового Света, столкнулся бы с руинами аэропорта!

«Мы слишком самоуверенны, — сказал себе Файрли. — Слишком кичимся нашими знаниями и незыблемостью планов «завоевания природы». Луна для человечества была лишь безжизненным шаром, удобным форпостом в победоносном освоении Солнечной системы. Но нас опередили на триста веков. Хотя кто знает: быть может, лучше бы нас опередили на пятьсот столетий?

Потому что человечество не готово к такому подарку. И первое, что оно сделало с наследством пришельцев, — попыталось утаить…»

Спеер пришел в себя и по привычке сразу же затеял спор:

— И как же установили этот огромный срок — тридцать тысяч лет? Ведь на Луне нет воздуха, предметы могут сохраняться в неизменном виде практически вечно.

— Не совсем так, — с готовностью отозвался Де Витт. — Солнечные лучи и космическая радиация меняют структуру металлов, и это изменение можно измерить. Кстати, подобным же образом установили дату, когда база пришельцев была разрушена.

Это произошло спустя две тысячи лет после ее основания.

— Бога ради… — дрожащим голосом пробормотал Лизетти, умоляюще глядя на Кристенсена, — почему же вы скрываете от человечества такое открытие?

Кристенсен хмуро кивнул.

— Мы тоже чувствуем себя не в своей тарелке от этого, профессор, — тихо сказал он. — По крайней мере, некоторые из нас. — Тут Файрли показалось, что он довольно холодно взглянул на Де Витта. — Но что делать? Политики и военные в один голос твердят, что этого требуют интересы национальной безопасности.

Спеер усмехнулся.

— Понятно… У русских на эту тему есть хорошая поговорка:

Дружба дружбой, а табачок врозь. Но вы хотя бы установили, что послужило причиной таких страшных разрушений?

— Вражеская акция, — ответил Де Витт, неприязненно глядя на ершистого Спеера. — Похоже, здесь размещалась тщательно скрываемая военная база. Очевидно, у пришельцев были враги, обладающие мощным оружием. Кстати, наши ученые предполагают, что создатели базы в Гассенди — гуманоиды.

— Кто-кто? — пробасил Боган. Вид у старика был крайне раздраженный. Вся эта история с пришельцами ему определенно не нравилась.

— Гуманоиды, — повторил Де Витт. — Вы обратили внимание на кресло? На нескольких приборах были обнаружены ручки управления, явно предназначенные для руки типа человеческой.

Кроме того… Но не буду утомлять вас деталями. Скажу только, что есть мнение, будто пришельцы были не просто гуманоидами, а даже людьми.

— Ну конечно, они были атлантами… — с иронией начал было Спеер, но Кристенсен суровым взглядом заставил его замолчать.

— Много тысячелетий назад в Галактике произошла страшная война между гуманоидами, или даже людьми, как говорил Де Витт, и их могучими противниками, о которых нам пока мало что известно. Обе стороны имели флоты звездных кораблей и мощные виды оружия — атомное из них было едва ли не самым безобидным. Чем кончилась схватка титанов, мы не знаем, хотя, похоже, противники людей одержали верх. Теперь вы понимаете, как важно нам — и именно нам — первыми овладеть секретами военной технологии пришельцев?

Ученые молча кивнули, даже Спеер не рискнул иронизировать на эту тему.

— Потому-то вы и здесь, господа, — продолжал Кристенсен. — Мы не могли вас открыто пригласить, поэтому и пришлось прибегнуть к таким…, э-э…, необычным методам.

— Это понятно и ребенку, — буркнул Боган. — Не ясно другое: почему именно мы оказались на космодроме? Мы же ничего не смыслим в оружии…

— Дайте мне фотографии, Гленн, — вместо ответа сказал Кристенсен.

Де Витт достал из портфеля конверт и вручил его своему начальнику. Тот взял одно фото и протянул его Богану. Ученые увидели изображение металлической пластины, прикрепленной к торцу полуразрушенного прибора с широким раструбом наверху. На пластине четко выделялась вязь из букв — незнакомых, но чем-то напоминающих по форме арабские.

— Это…, это их письмена?

Кристенсен кивнул.

— Это нечто вроде «инструкции» к прибору, который был классифицирован нашими инженерами как кислородный генератор. У нас имеется несколько таких табличек, а также довольно обширный архив, найденный в расколотом сейфе. Покидая Гассенди, пришельцы оставили его — возможно, им было в то время не до бумаг. Мы хотели бы, чтобы вы помогли прочитать записи пришельцев.

Ученые переглянулись. Боган бросил на Кристенсена грозный взгляд и встряхнул своей львиной гривой; казалось, он вот-вот зарычит. Но вместо этого он мягко произнес, словно обращаясь к ребенку-несмышленышу:

— Господа, вы слышали что-нибудь о лингвистике?

— Кое-что, хотя и немного, — бодро ответил Кристенсен. — Зато мы наслышаны о блестящих научных достижениях вашей великолепной четверки. Каждый из вас прославился своими успехами в разгадывании кроссвордов древних языков. Мы надеемся, что вы и здесь сотворите чудо.

Боган посмотрел на него как на студента-двоечника:

— Вы несете чушь, полную чушь! Одно дело работать с земными языками, как правило тесно связанными с десятками других, хорошо известных — я уже не говорю, что они питаются общими для обширных регионов культурными и историческими традициями. Но язык существ с другой планеты, о которых нам ровно ничего не известно… Бред, чистейшей воды бред!

Кристенсен кивнул.

— Я понимаю, это будет сложно, невероятно сложно… Но прилететь в Гассенди было тоже трудно, уверяю вас. Уровень земной техники еще не созрел для полетов на другие планеты, мы во многом рисковали и тем не менее достигли своей цели.

Уверен, и вам это удастся…

— …если мы очень постараемся, — ухмыльнулся Спеер. — Всего-то дел: взять и очень постараться!

— Кроме того, у вас будет и определенная почва под ногами, — невозмутимо продолжил Кристенсен, словно не заметив ядовитой реплики. — Я имею в виду «инструкции» к десяткам машин и приборов; наши инженеры уже составили о них определенное мнение и даже попытались разработать свои «инструкции» по их применению. Разве этого мало? Де Витт будет плотно работать с вами, он прекрасный инженер.

Де Витт молча кивнул.

Кристенсен поднялся и пошел к выходу из зала, давая понять, что дискуссии не будет. У порога он обернулся и твердо сказал:

— Считайте, что вы призваны в армию, джентльмены, для выполнения особо важного задания, связанного с вопросами государственной безопасности. Президент выразил надежду, что вы не пожалеете усилий в решении этой задачи. Учтите, вы будете иметь дело со сверхсекретными документами… Впрочем, об этом вас проинструктирует Де Витт. Доброй ночи.

Кристенсен вышел из зала, за ним последовал Де Витт.

Спеер разразился хохотом, а Боган начал раздраженно бурчать. Слова «фабрикант», «делец» были самыми слабыми из его выражений, в подборе которых он не особенно стеснялся. Лизетти, напротив, радостно потирал руки — он обожал неразрешимые загадки.

Сам же Файрли не мог разобраться в своих чувствах. Все, что говорил Кристенеей о подходах к разгадыванию письменности пришельцев, казалось полнейшей чушью… Однако какова проблема!

Так или иначе, он волей случая вынесен из тихой академической кельи на фантастическую вершину, откуда можно либо с грохотом упасть, либо…

В зал вошел Хилл и почтительно произнес:

— Разрешите, господа, я покажу ваши комнаты. Утром я провожу вас в кабинеты и лаборатории, где вы найдете все необходимое.

Они вышли из административного корпуса. Ночь была ветреной, в воздухе неслись мириады колючих песчинок, затрудняющих дыхание, но небо было чистым. Файрли взглянул на россыпи дрожащих звезд и вспомнил слова Кристенсена о галактической войне между двумя суперцивилизациями. Он попытался представить, что стоит перед панорамой опустевшего поля битвы, где, наверное, еще носятся обломки боевых звездолетов и застывшие тела инопланетян, но тут Хилл шепнул ему на ухо:

— Боб, вы не против перекинуться на сон грядущий в картишки? Мне сегодня рассказали такой анекдот — обхохочешься…

— Бред…, бред… — прошептал Файрли и, зевнув, пошел спать.

Глава 4

Сильный мужской голос доносился из глубин времени и пространства. Слова были непонятны, но голос сам по себе завораживал. В его интонациях чувствовались властность и мощь, несгибаемая воля и открытость. Впрочем, может быть, Файрли это только показалось?

Он сидел в своей маленькой лаборатории, закрыв глаза, и слушал, слушал… Его пальцы инстинктивно выстукивали по столу ритм фраз, непривычный и все же, на удивление, знакомый. Де Витт сидел на соседнем стуле, слегка раскачиваясь, и искоса поглядывал на ученого. Ему не нравилось, что Файрли часами просто сидит и слушает речь пришельцев, ничего не делая, но от замечаний он пока воздерживался.

«О чем говорит этот инопланетянин, умерший десятки тысяч лет назад? — думал Файрли. — Быть может, это рассказ о галактической войне, ставшей причиной гибели его планеты? Нет, не похоже… Хотя что он может знать об интонациях существ, обитавших на другом краю Галактики?»

Не раз Файрли пытался заставить себя относиться к звукам речи пришельцев лишь как к объекту, подлежащему изучению; и всякий раз замечал, что сердце его начинает убыстрение стучать, на лице появляется испарина, дыхание становится прерывистым… Он не мог избавиться от ощущения, что инопланетянин рассказывает ему о чем-то очень важном, важном для них обоих.

Но о чем? Файрли казалось, что вот-вот стена непонимания рухнет и сразу же все станет ясно, до единого слова…

Де Витт смотрел на ученого гневным взглядом. Нет, он не испытывал ненависти к Файрли, но тот работал медленно, слишком медленно.

— Поставить еще одну запись?

— Достаточно на сегодня, — ответил Файрли.

Де Витт молча выключил усилитель и отсоединил от него квадратную коробочку цвета слоновой кости. Она была найдена в кратере Гассенди и представляла собой звуковоспроизводящий прибор инопланетян.

Конструкция ее поражала своей простотой: незамысловатая коробочка с гладкими стенками, а посреди — тонкая ось. На нее насаживался серебристый шарик — звуконоситель, и тот начинал вращаться. И все. Инженеры хватались за голову, пытались обнаружить в конструкции коробочки хотя бы следы усилителя, моторчика и источника энергии, но не нашли пока ничего.

Де Витт подождал, пока вращение шарика не остановится, а затем осторожно снял его с оси и положил в пенал с двумя десятками подобных же шариков, также найденный в развалинах.

Файрли потянулся и, глубоко вздохнув, спросил:

— Не могу понять, как столько информации могло уместиться на такой маленькой сфере. Мы слушаем ее уже какой день, и…

— Ну, это как раз совсем неудивительно, — буркнул Де Витт. — В качестве носителя информации теоретически могут служить и молекулы, и атомы, и даже электроны… Какой-то невидимый луч, испускаемый осью «магнитофона» пришельцев, сканирует поверхность шарика, а может быть, и его внутренние слои и снимает записанную там информацию. Куда важнее другое — какая это информация. Вы только вообразите, Файрли, в этом шарике, возможно, записаны практически все научные знания инопланетной цивилизации, тысячи важных технологий, в том числе и военного характера! Скажите откровенно, вы ощущаете хоть какое-то продвижение вперед?

— Мистер Де Витт, перестаньте меня третировать, — со всей возможной вежливостью сказал Файрли и включил обратную перемотку ленты — уже на обычном магнитофоне. — Вы хоть представляете, сколько времени требуется для перевода, а лучше сказать, для познания незнакомого языка, даже если вы и имеете отдельные двуязычные тексты? Десятилетия. А иногда — жизни нескольких поколений. Думаете, если вы набили лаборатории суперкомпьютерами, то остается лишь нажимать кнопки и ждать, пока машина заговорит на любом мертвом языке? Черта с два.

Тем более в таком случае, как этот.

— У нас нет в распоряжении десятилетий, — тихо сказал Де Витт, не сводя с ученого грустного взгляда. — У нас нет даже нескольких лет. Очень повезет, если у нас будут хотя бы месяцы.

Файрли в изумлении воззрился на него.

— Простите, что приходится давить на вас, но другого выхода нет, — продолжил Де Витт мрачно. — Вам известно, какой шум поднят вокруг базы на Гассенди. Пока нам еще удается отбиваться от русских, но в ООН далеко не все нас поддерживают. Что же тогда, войну начинать? Гуманоиды пытались удержаться в кратере, и вы видели, чем это кончилось. Нет, у нас есть лишь один выход — первыми овладеть знаниями могучей цивилизации.

И сделать это за очень короткое время.

— Отлично! — раздраженно воскликнул Файрли. — Вы мастер вызывать в людях энтузиазм, Гленн. Тогда, быть может, дадите мне наконец спокойно работать? Неужто вы не видите, что попросту стоите у меня над душой, а это может взбесить даже ангела?

— Ладно, Боб, не злитесь, — дружелюбно улыбнулся Де Витт и, к изумлению Файрли, вновь уселся в кресло. — Я вовсе не собираюсь вам мешать. Считайте меня студентом-недоучкой с чрезмерно развитым любопытством. Я вот уже третий день гляжу на графики, которые выдает ваш персональный компьютер, и не могу разобраться, что на них изображено. Не просветите, Боб?

Файрли несколько покоробила фамильярность Де Витта, но он решил не цепляться к мелочам.

— Это не графики, а диаграммы, показывающие относительную интенсивность звуков, которые я выделил в речи пришельцев.

— Кстати, они довольно просты, — заметил Де Витт.

— Да, их вполне можно воспроизвести, и это хорошо. Похоже, пришельцы действительно были гуманоидами… Так вот, я провожу сейчас анализ фонем, составляющих звуковую основу всякого языка, а затем предстоит тщательное изучение морфем, представляющих собой совокупность морфо…

— Файрли…

— Что-то неясно?

— Я был в Гассенди. Одним из первых вошел в пещеру и увидел развалины базы… Я шел по обломкам машин и каждую минуту ожидал увидеть тела пришельцев или хотя бы их скелеты…

Но останков мы не нашли — видимо, товарищи увезли погибших с собой. И сняли с разбитого космолета — а мы обнаружили в глубине туннеля космический корабль — все целые агрегаты и приборы. Противнику не оставили ничего, ничего!

Но для нас остатки звездолета — это целый клад. Мы нашли двигатель, реактор, генераторы, системы жизнеобеспечения, навигационные приборы. Этого вполне достаточно, чтобы в будущем построить свой собственный звездолет — если, конечно, вы с коллегами нам поможете. Но подумайте, есть шанс, что в Гассенди попадут наши противники. И тогда вполне возможно, что в первую межзвездную экспедицию отправится корабль, над которым будет развеваться чужой флаг!

На мгновение Файрли представил себя, стоящего в капитанской рубке. Перед ним сияет экран, полный незнакомых созвездий…

— Погодите, — пробормотал он, пораженный внезапной мыслью. — Звездные корабли? Выходит, пришельцы прилетели не из Солнечной системы?

— Мы уверены в этом, — твердо сказал Де Витт.

Он вновь протянул было руку к пеналу с серебристыми шариками, но Файрли остановил его.

— Я же сказал, на сегодня хватит. Со старыми записями бы разобраться…

Однако Де Витт уже вставлял один из шариков в белый «магнитофон», найденный на Луне.

— Это не обычная запись, а что-то типа инструментальной музыки. Надо же вам когда-нибудь отдыхать? Вот и отдыхайте, расслабьтесь, но с пользой для дела. Вам необходимо иметь какое-то представление об эстетике пришельцев, об их вкусах.

Шарик медленно стал вращаться на тонкой оси, и в лаборатории зазвучала негромкая музыка. Это было похоже на шум ветра…, плеск прибоя, щебет птиц…

«Флейта? — подумал Файрли, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. — Арфа? Скрипка?» Нет, звучали совсем иные инструменты, совершенно непохожие на земные и все же чем-то знакомые. Файрли показалось, что нечто подобное он иногда слышал во снах…

А потом послышалось пение женщины.

Глава 5

Женщина пела, и шум ветра вторил ей, шурша, словно осыпающиеся песчинки в часах Вечности. Голос был нежным, лишенным даже тени страдания и боли, но почему-то вызывал грусть.

Слова таяли, растворялись в многоцветном звучании голоса, затем вновь выплывали, то споря с гудением ветра, то сливаясь с ним. Файрли постепенно понял: да это же не ветер и не звуки неведомых инструментов, а голос разумного существа — не человека, не гуманоида, а какого-то чужого порождения далеких миров и иных звезд…

Но самое удивительное, что женский голос вызывал яркие зрительные образы. Файрли закрыл глаза, и перед его мысленным взглядом появилась панорама огромной планеты. Он плыл среди облаков и видел моря со странными кораблями-раковинами, отлогие берега с белыми шпилями дворцов, чудесные парки с фантастическими деревьями, космодромы с сотнями могучих звездолетов… И где-то рядом с ним стояла поющая женщина; он не мог повернуть головы и рассмотреть ее лицо, но чувствовал, что она прекрасна. А главное, это та, единственная женщина, которую он так давно искал и не мог найти…

Поверхность планеты стала стремительно приближаться, навстречу с вершин деревьев хлынул поток разноцветных крыльев, кружащихся в завораживающем танце…

Внезапно голос стих, и видение исчезло. Файрли продолжал неподвижно сидеть, словно боясь спугнуть очарование ушедшего мгновения, но за него это бесцеремонно сделал Де Витт.

— Впечатляюще, не правда ли? — спокойно спросил он, пряча серебристый шарик в пенал. — И как похоже на голос земной женщины. Очевидно, их голосовые связки не очень-то отличались от наших… Ладно, Файрли, на сегодня хватит. Позовите меня, когда будете готовы выслушать новые записи и тем более если получите какие-либо результаты…

Де Витт удалился прежде, чем Файрли окончательно пришел в, себя.

Оставшуюся часть дня он не работал, а большей частью сидел за столом, уставившись невидящими глазами в окно. Ночью Файрли почти не спал; сны были такими невероятными и яркими, что он то и дело просыпался с испариной на лбу и ощущением пережитого ужаса. Пение женщины словно открыло какую-то дверцу в его подсознании, и он во снах стал вспоминать то, чего никогда не знал, и видел то, чего никогда не переживал и переживать не мог. Но видения мгновенно гасли, стоило ему очнуться, и к утру он не помнил ничего. Чувствовал Файрли себя к началу рабочего дня совершенно разбитым, но заставил себя работать — да еще так интенсивно, как не трудился со времен написания диссертации. На следующую ночь видения вновь повторились, а затем еще раз, и еще, и еще… Через неделю, взглянув во время бритья в зеркало на свое лицо, Файрли себя не узнал — это был совсем иной человек, лет на десять старше, со впалыми щеками и лихорадочно горящими глазами. Он едва держался на ногах от утомления, но охотничий азарт лучше кнута гнал его к столу.

Словно поняв это, Де Витт эти дни не появлялся: видимо, вплотную принялся за его коллег.

Файрли мало встречался с ними, а когда все же они собирались по вечерам за общим столом, то по общему молчаливому соглашению о деле не говорилось ни слова.

Ученые вяло перекидывались в карты, смотрели телевизор, отдавая предпочтение спорту и эстрадным шоу, а затем расходились по комнатам. Каждый ощущал огромный груз ответственности, и этот груз рос изо дня в день, не давая ни минуты покоя.

Много раз Файрли казалось, что он начинает улавливать смысл в звукозаписях пришельцев, но были дни, когда он впадал в отчаяние. Звезды медленно уплывали, маня своей недоступностью, и приходили мысли: нет, не видать мне до конца своих дней ничего, кроме однообразных аудиторий и зевающих студентов…

И все же мало-помалу под ногами стала ощущаться почва.

Не выдержав, одним прекрасным утром Файрли уселся за пишущую машинку и на одном дыхании написал экспресс-отчет с краткими результатами исследований и выводами. Похвастаться пока было нечем, но кое-какие закономерности в звуковой основе языка инопланетян определенно улавливались. Затем он пошел к Спееру — впервые за все время — и показал ему свой отчет. Спеер, как выяснилось, пришел к таким же выводам.

Тем временем Боган и Лизетти, независимо друг от друга, проводили анализ письменности пришельцев, основываясь на их «инструкциях» к машинам и агрегатам и подобных же инструкциях, составленных специалистами Морроу, изучавшими эти машины. Встретившись, оба пришли в восторг. Боган тут же известил Кристенсена, что готов доложить на совещании «потрясающие итоги» их с Лизетти деятельности. Через десять минут руководитель лунного проекта, отложив все дела, пришел в гостиную корпуса, где жили ученые.

Де Витт явился на совещание раньше всех и, не скрывая волнения, стал курить одну сигарету за другой. Увидев его, сияющий Боган помрачнел.

— Господа, мы с доктором Лизетти пригласили вас сюда по очень серьезному поводу, — начал он. — Наши результаты совпали, и письменность пришельцев приоткрыла первую свою тайну. Анализируя «инструкции» к машинам, найденным на Луне, мы установили с достаточно высокой вероятностью значения двух символов. Их можно перевести как «в» и «из», или в конкретном прикладном смысле «включено» и «выключено». Определенный набор символов мы идентифицировали как цифры от О до 8; по-видимому, инопланетяне использовали восьмеричную систему. Нам также удалось установить значения ряда других символов, которые в надписях использовались в качестве предлогов, но эти результаты требуют серьезной…

— Вы все-таки сделали это! — неожиданно громко сказал Де Витт, сияющими глазами обводя сидевших в комнате.

Боган вздрогнул.

— Сделали — что? — осторожно спросил он.

— Нашли ключ к языку пришельцев, — пояснил Де Витт. — Когда вы сможете завершить свою работу, доктор Боган?

— О боже… — пробормотал ученый, с ненавистью глядя на отставного полковника. — Сколько можно нести эту чушь? На яблоне только раскрываются почки, а вы уже трясете дерево с корзиной в руках. Не рановато ли?

— Но вы же только что сказали…

— Я сказал то, что сказал, а не то, что вы захотели услышать, — жестко отрезал Боган, побагровев. — Я, кажется, ясно выразился: мы еще бродим в потемках. Да, пару раз мы набили шишки на лбу, ударившись обо что-то твердое, но вовсе не обязательно о звездолет; это мог быть просто придорожный столб. Надеюсь, я достаточно образно обрисовал ситуацию? Кто знает, быть может, ряд знаков относится к пиктографическому письму, а остальные — к идеографическому? Или они носят чисто символический смысл — точно так же, как череп и скрещенные кости на этикетке означают «яд»? Я уже не говорю, что оставленные вашими инженерами «инструкции» к машинам пришельцев могут оказаться полной чушью. Вы сами признавали, что лишь смутно догадываетесь об их назначении…

Он гневно встряхнул своей великолепной гривой.

— Работа только начинается, господа, вы это должны твердо уяснить. В перспективе нам предстоит решать сложнейшую проблему агглютинации, а именно образования грамматических форм путем присоединения к корню или основе слова аффиксов, при котором границы морфов остаются отчетливыми…

— Тем не менее дело сдвинулось с мертвой точки, и прогресс несомненен, — сухо прервал его Де Витт.

— По сравнению с нулем любая цифра — уже величина, — возразил Боган. — Даже если это десять в минус тысячной степени.

Файрли слушал препирательства словно издалека. Он поудобнее устроился в кресле и, закрыв глаза, попытался отключиться от происходящего. Но мощный голос Кристенсена не дал ему задремать. Руководитель лунного проекта подвел итоги совещания: работа, проделанная филологами, поражает своими результатами; «бригадный метод» превосходно показал себя на практике; сейчас им следует объединить усилия…, и т. д. и т. п.

Файрли все-таки удалось слегка задремать — сработал рефлекс на выступление начальства, однако резкий голос Де Витта заставил его вздрогнуть:

— Я думаю, и мы не должны теперь стоять на месте.

— Что вы имеете в виду? — спросил Кристенсен.

— Пора начинать работы по проектированию звездолета, — хладнокровно ответил Де Витт. — Инженерам чисто интуитивно удалось восстановить ряд машин пришельцев. Теперь, когда с помощью этих джентльменов установлено значение символов «включено» и «выключено», мы имеем возможность провести первые испытания.

Лицо Кристенсена стало непроницаемым, словно он спустил невидимое забрало.

— Мы все хотим сделать это, Гленн, но стоит ли использовать метод кавалерийского наскока? Доктор Боган четко заявил: «инструкции» к машинам пока остаются почти нерасшифрованными. Мы можем в результате только испортить и разрушить то, что с таким трудом удалось восстановить. Нет, все это преждевременно.

Де Витт дерзко улыбнулся, с превосходством глядя на своего начальника:

— Я думаю иначе. Мы не можем долго топтаться на месте и ждать, пока к пиджаку пришьют все пуговицы. Уверен, что натурные испытания помогут и филологам. Не правда ли, джентльмены?

Боган не успел и рта раскрыть, как Кристенсен сурово отрезал:

— А я говорю — никаких испытаний не будет. Рано.

— Рано? А когда же будет не рано?

— Когда я решу, что работы по всем направлениям продвинулись достаточно далеко и получены вполне надежные результаты.

— Вряд ли это произойдет в обозримом будущем.

— Вы чем-то недовольны, Гленн?

— Да, недоволен. Я думаю, вы здорово струхнули, Крис, и будете откладывать начало практических работ до Судного дня.

Конечно, рисковать вашим солидным положением ради каких-то звезд…

— В конечном итоге, все будет зависеть от Вашингтона, — процедил Кристенсен, исподлобья глядя на своего помощника.

Вид у него был на редкость грозный, но Де Витт и глазом не моргнул. Нагнув голову, словно молодой бычок, он был явно готов стоять до последнего. — Если хотите, Гленн, слетайте в столицу и доложите госсекретарю и министру обороны свою позицию. Я, в свою очередь, пошлю рапорт. Посмотрим, что решат наверху.

Боган кашлянул и шумно стал собирать бумаги, разложенные на столе. На Кристенсена он старался не смотреть.

— Полагаю, мы снова сможем собраться через четыре или пять недель и обсудить наши новые результаты — если они, конечно, будут.

Не отводя взгляда от Де Витта, Кристенсен кивнул.

— Хорошо. Держите меня в курсе, джентльмены.

Он стремительно вышел из комнаты. За ним, усмехаясь, не спеша последовал Де Витт. Ученые переглянулись с удрученным видом.

— Хотел бы я знать, чем все это обернется, — пробормотал Спеер. — Боб, предлагаю сегодня в качестве натурного эксперимента надраться как следует.

— Рано, — криво усмехнулся Файрли. — Да и, пожалуй, рискованно.

— Риск будет только в том случае, если мы напоим до чертиков Лизетти. Тогда машинам пришельцев уже точно не уцелеть, наш славный полиглот сделает им харакири. Верно, Бат?

— Напрасно вы так шутите, Спеер, — растерянно сказал Лизетти. — Это…, это очень серьезно. Я даже не предполагал, что мы окажемся втянутыми в такое дело. Знаете, я человек религиозный и порой думаю, а не дьявол ли вводит нас в соблазн этими звездными машинами? Вы со мной не согласны, Джон?

— Хм… Лично я хотел бы поставить капкан на хищного маленького зверька под названием «совесть». Уж очень он суетится по ночам, не дает мне, старику, спокойно спать. Для ученого это порой слишком дорогое удовольствие… Ладно, будем считать совещание закрытым.

Работа вновь пошла своим чередом, но Файрли уже не мог полностью отвлечься от мыслей о том, что происходит за пределами кабинета.

От разговорчивого Хилла он узнал, что Де Витт вылетел с докладом в Вашингтон, и с тревогой ждал его возвращения. Иногда ему хотелось, чтобы госсекретарь запретил проведение экспериментов, а иногда наоборот — чтобы им был дан «зеленый свет».

Неделю спустя Де Витт, словно призрак, появился в кабинете и молча уселся в кресло рядом с Файрли. Его лицо было непроницаемо, но в глазах светилось уныние.

— Надеюсь, все прошло успешно? — не удержавшись, съязвил Файрли. — Вам позволили нажимать на все пусковые кнопки?

— Мы не сдвинемся с мертвой точки, Боб, пока вы не достигнете серьезных результатов, — устало ответил Де Витт. — Скажите откровенно, есть ли хоть какая-то надежда получить их в обозримом будущем?

— Никакой, — с усмешкой бросил Файрли, наслаждаясь болью в глазах экс-полковника. — И вообще, я считаю, что ваш шеф Кристенсен прав. Это абсурд — изучать неизвестные машины, да еще созданные на другой планете, на основе всего двух слов «включено» и «выключено».

— Не так уж это и мало, — тихо возразил Де Витт. — Вы меня удивили, Боб. Я надеялся, что такой молодой человек, как вы, станет моим союзником, а вы…, вы оказались замшелым стариком. Кристенсена еще можно понять, он совершенно закостенел. Он долгие годы по кирпичику складывал фундамент своей карьеры и теперь просто не способен идти вперед, не оглядываясь. Но вы…, э-эх…

Де Витт внезапно поднялся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Файрли ошеломленно посмотрел ему вслед и вдруг почувствовал, что щеки его горят. В нем разгорался гнев — и не только по отношению к Де Витту…

Не выдержав, он вновь включил заветную запись и, закрыв глаза, в сотый раз стал слушать голос давно умершей женщины со звезд. Она звала его, звала…, а он струсил, встав на сторону Кристенсена и старперов из Вашингтона. Де Витт прав — он уже старик, который так никогда и не был по-настоящему молодым…

С этого дня Файрли стал работать с каким-то диким исступлением. Свет в его кабинете по ночам почти не гас, спал он не более двух-трех часов в сутки, держась на черном кофе и тонизирующих таблетках.

И наконец в, казалось бы, гранитной стене Непознанного появилась крохотная трещина. Файрли понимал, что это скорее всего оптический обман — уж слишком безумной и безнадежной была осенившая его идея, но продолжал упорно идти вперед.

Вскоре трещинка превратилась в расщелину, в конце которой появились робкие лучи света.

Он никому ничего не сказал, даже Спееру. Де Витт демонстративно не появлялся, словно поставив крест на нем, но иногда посреди ночи у Файрли появлялось неприятное ощущение, что кто-то следит за ним через оконное стекло.

Рабочий дневник распухал от торопливых записей. Вскоре в нем появился первый перевод одной из «инструкций» к машине пришельцев — ею оказался киберштурман; за ней последовала вторая инструкция, третья… Однажды ночью Файрли выключил компьютер и с изумлением и даже некоторым страхом посмотрел на толстые тетради, лежащие на столе. Если он окончательно не сошел с ума, то перед ним находился ключ к звездам. Фотографии машин, найденных в Гассенди, их подробное описание, сделанное инженерами, и переводы инструкций… Любая из авиакосмических фирм, работавших на НАСА, могла на основе всего этого материала начать проектировать звездолет. Звездолет!!

Внезапно свет настольной лампы мигнул раз-другой и окончательно погас.

«Авария на линии», — подумал раздраженно Файрли, не без труда встав из-за стола. Делая разминочные движения, он вышел в коридор и распахнул наружную дверь. На него пахнуло свежим ветром, несущим редкие капли дождя. Впереди, в густом тумане, расплывчато светились огни административного корпуса.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — крикнул Файрли. — Какого черта случилось с освеще…

Вдруг на него обрушилось что-то тяжелое, и он потерял сознание.

Глава 6

Прошли, казалось, годы или даже столетия, прежде чем тьма стала рассеиваться.

Файрли еще не нашел в себе сил открыть глаза, но уже вынужден был отвечать на чьи-то вопросы, идущие откуда-то издалека:

— Откуда вы узнали, что энергокабель перерезан?

— Я не знал об этом…, просто свет в комнате погас…

— Но вас нашли около распределительного щита вашего корпуса.

— Не знаю…, я даже не знаю, где это…

Файрли напрягся и сумел-таки разлепить отяжелевшие веки.

Перед собой он увидел лицо Хилла — холодное, подозрительное, озабоченное. Рядом с офицером службы безопасности сидели встревоженные Кристенсен и Де Витт. Файрли никогда не видел их такими мрачными. Впрочем, сейчас ему было не до того, тянуло в сон…

— Очень хорошо, — резко сказал Хилл. — Вы ничего не знаете И ничего не помните. Так?

Его тон означал, что Файрли лгал самым бессовестным образом, но службу безопасности не проведешь.

— Ладно, расскажите все с самого начала, — уже более мирным тоном произнес Хилл, перестав сверлить его жестким взглядом. — Итак, вы услышали какой-то подозрительный шум за окном…

— Ничего я не слышал, — сказал Файрли, морщась от сильной головной боли. — Черт побери, чего вы от меня хотите?

Он с ненавистью посмотрел на своих мучителей. Видимо, его накачали какими-то лекарствами, поскольку сознание начало неестественно быстро проясняться, хотя общее состояние оставалось ужасным.

— Посмотрите-ка на мой затылок, господа судьи! — зло воскликнул он. — Неужто вы не видите на нем шишку размером с Манхэттен? Я не бил себя молотком по голове, даю честное слово. И я не агент красных, который коварно стащил сам у себя сверхсекретные документы. Вам не верится? Для меня это огромная потеря…, фотографии ваших машин и их схемы нетрудно воспроизвести, но мои-то рабочие материалы были в одном-единственном экземпляре! Думаете, так легко их восстановить?…

Файрли замолчал, задыхаясь от ярости.

Заметив в глазах Хилла недоверчивую усмешку, он снова взорвался:

— И напрасно вы усмехаетесь, мистер Безопасность. Вы должны были обеспечить мою защиту от любых посторонних личностей… И где же вы были той ночью? А сейчас… Боже мой, неужто сейчас у вас нет других дел, кроме того, как мучить меня дурацкими вопросами? Я болен, понимаете вы, болен! Мне надо лежать в постели, а вместо этого ваши гориллы приволокли меня сюда, словно преступника… Да как вы смеете обвинять…

— Хорошо, Файрли, успокойтесь, — устало сказал Хилл. — Не стройте из себя мученика. Если бы вы видели, как допрашивают сейчас ваших коллег мои коллеги… — Он вскочил с кресла и прошелся, словно тигр, по комнате, сжимая и разжимая крепкие кулаки, а затем уселся на край стола. — И не надо преувеличивать, вас никто не обвиняет. Но мы должны детально установить, что произошло.

— Поздно, Хилл, слишком поздно, — с горечью прервал его Де Витт. — Меня не интересует, кто именно выкрал документы — это уж ваша забота. Главное другое: теперь они знают правду о Гассенди. У них в руках фотографии звездных машин и тексты надписей, хорошо еще нерасшифрованные…

— Боюсь, что расшифрованные, — хрипло сказал Файрли, не скрывая своего отчаяния. — Я не успел предупредить вас… Вернее, это было слишком невероятно, и я решил сначала все тщательно проверить…

В комнате повисла пронзительная тишина. Файрли невольно опустил глаза — на него так смотрели…

— Я не ослышался, вы получили какие-то результаты? — громовым голосом произнес Кристенсен. — И даже не потрудились поставить нас в известность?

— Я не был уверен… — болезненно сморщившись, объяснил Файрли. — Это…, это выглядело совершенно безумным, и я не рискнул поделиться даже со Спеером… Надо мной попросту начали бы смеяться, а я…

Де Витт с шумом вскочил с кресла, едва не опрокинув его на пол, в одно мгновение оказался рядом с Файрли, и, вцепившись в ворот рубашки филолога, экс-полковник так встряхнул его, что ученый вновь едва не потерял сознание.

— Что? — завопил Де Витт звенящим от ненависти голосом. — Вы получили важные результаты и скрыли их от нас?! Да вы…

— Я не был уверен!

— Перестаньте молоть чушь, жалкий бумагомарака! Вы либо научились переводить тексты пришельцев, либо нет, тут третьего не дано! Нечего морочить нам голову!

— Оставьте его в покое, Гленн, — тихо сказал Кристенсен. Его лицо выглядело внезапно постаревшим, глаза потухли, щеки нервно дергались.

«А ведь ему уже за шестьдесят, — вдруг подумал с жалостью Файрли. — И вся эта моложавая внешность викинга — только вывеска…»

— Успокойтесь, Файрли, и объясните все по порядку. Да отпустите же его, Гленн, видите, человек еле дышит!

Минуты две Файрли приходил в себя, а затем, собравшись с силами, сказал:

— Вы что-нибудь слышали о Шумере? Это одна из колыбелей человечества. К счастью, от ее богатой культуры осталось немало следов, в частности глиняные таблички с надписями. Над ними долго бились, и в один прекрасный день ученым удалось сделать первые переводы. Шум поднялся страшный, чуть ли не все газеты мира раззвонили о «сенсации века». Пошли публикации переводов, причем в солидных научных журналах. И вот в самый разгар этой шумихи вдруг было установлено, что тексты могли быть переведены и совершенно иначе. Ученые, ослепленные первыми успехами, попросту оказались в плену самообмана…

— Он взглянул на свирепое лицо Де Витта и вздохнул.

— Я отлично помнил эту историю и не желал оказаться в дураках. Тем более что мой подход к языку инопланетян был совершенно абсурдным…

— Вот как? — вкрадчиво спросил Хилл. — Вы нас заинтересовали, мистер Файрли. Не откажетесь ли нас просветить, что за бредовые идеи попали ныне в руки шпионов?

— Все началось с того, что я вспомнил об истории с языком шумеров. Однажды ночью я вдруг проснулся и подумал: а ведь в языке инопланетян есть определенное сходство именно с шумерским! Такого, конечно, быть не могло, но я буквально заразился этой идеей. И все неожиданно стало выстраиваться в стройную систему…, хоть и совершенно абсурдную. Не могли же шумеры летать к звездам! Я перевел одну «инструкцию», затем вторую… Все получалось довольно логично, хотя я и не специалист по космической технике. Я не мог поверить своим собственным глазам…

— Это все эмоции, — холодно прервал его Де Витт и исподлобья взглянул на Кристенсена. — Теперь-то видите, Крис, к чему привели все ваши увиливания? Вы буквально заразили своей нерешительностью окружающих, и вот печальный итог. Мы могли одним прыжком преодолеть пропасть, отделяющую нас от звезд…

Но это сделают за нас другие. За несколько дней они теперь овладеют всем, что мы узнали за полгода упорного труда. И даже больше, ведь у них в руках рабочий дневник Файрли, который мы и в глаза не видели!

— Это только бумаги, Гленн, — нерешительно возразил Кристенсен. — Гассенди пока в наших руках.

— Вот именно, пока, — многозначительно заметил Де Витт. — Русские — парни не промах, они не станут сидеть сложа руки и ждать, пока их государственные мужи на что-то решатся. Они попросту построят космолет и полетят к звездам. И это еще не самое главное. Куда важнее, что они найдут на звездах. Как бы история Гассенди не повторилась, но уже здесь, на Земле…

Кристенсен побледнел.

— Ранделл уже вылетел в Морроу из Вашингтона, — сказал он. — Ясное дело, я немедленно доложил ему о случившемся.

— Рад слышать, — усмехнулся Де Витт. — Уверен, перемена климата пойдет госсекретарю на пользу… Но будет ли толк? Политиканов здесь и без него хватает…

Не выдержав, он вскочил с кресла и выбежал из комнаты, с силой захлопнув засобой дверь. Кристенсен угрюмо посмотрел ему вслед.

— Хм-м-м…, вряд ли дела обстоят так уж скверно. Хилл, есть ли шансы, что материалы филолога не вышли за пределы космодрома?

Офицер службы безопасности поскучнел.

— Вы уже спрашивали об этом.

— Я спрашиваю еще раз!

— А я еще раз отвечу то же самое: точно не знаю, но сильно сомневаюсь. Мы обнаружили Файрли лишь спустя пять часов после нападения, за это время преступник мог сделать многое.

Конечно, Морроу охраняется очень тщательно, но его территория огромна… Наверняка операция была спланирована до деталей, не случайно мы пока не обнаружили никаких следов. Но мы сделаем все, что в человеческих возможностях…

— Надеюсь, — сухо сказал Кристенсен, с неприязнью глядя на начальника службы безопасности, который сейчас выглядел очень несчастным. — Вот что, Хилл, я хочу в ближайшее время взглянуть на этого шпиона-невидимку.

— Вы увидите его, ручаюсь! — горячо заверил его офицер.

Кристенсен недоверчиво поморщился и вновь взглянул на филолога.

— Идите в свою комнату и отдыхайте, Файрли. Как только я переговорю с госсекретарем, а коллеги Хилла — с вашими коллегами, я соберу общее собрание. Надо решать, что теперь делать.

Хотя в отношении вас это предельно ясно: вы должны как можно быстрее восстановить записи — все до последней буквы!

— Но… — растерянно начал Файрли и замолчал — Кристенсен, не простившись, уже вышел из комнаты. Хилл, подчеркнуто не замечая бывшего приятеля, уселся за стол, заставленный телефонами, и стал вызывать кого-то из охраны.

Вздохнув, Файрли поплелся к своему корпусу.

Его спальня и кабинет были перевернуты вверх дном. Некоторые материалы исчезли — главным образом научная корреспонденция, письма матери и даже отдельные номера «Журнала филологии». Ящики гардероба были выдвинуты; личные вещи, включая нижнее белье и носки, лежали на полу. Чертыхаясь, Файрли оглядел поле битвы — здесь доблестный Хилл явно вышел победителем — и уселся за рабочий стол. Прибирать не хотелось, тем более что Хилл мог навестить его еще раз. Файрли принял таблетку тонизирующего и, раскрыв новую тетрадь, попытался собраться с мыслями. После трех часов работы ему удалось восстановить свои методы лишь частично, и в этот момент за ним пришел часовой с автоматом. Демонстративно заложив руки за спину, Файрли отправился на совещание.

Как он и ожидал, Боган и Лизетти выглядели отвратительно, а Спеер побагровел как помидор и тихонько ругался на шести языках, отдавая явное предпочтение матерному. Видимо, службе безопасности он показался более остальных похожим на агента Кремля. На Файрли филологи демонстративно не смотрели, так что тому пришлось прочитать свой короткий доклад, обращаясь к графину на столе.

— Я не собираюсь защищать свой подход, — закончил он. — Более того, я надеюсь, что вы его немедленно разобьете в пух и прах как явно антинаучный.

Он с надеждой взглянул на коллег, но никто не отозвался на его призыв. Только после долгого молчания Боган мрачно пробасил:

— Я догадывался, что вы легкомысленны, доктор Файрли, но не настолько же… Вы вполне могли собрать нас и без взвода солдат.

— Да, конечно… Но одно дело тешиться этой дурацкой идеей в тишине своего кабинета и совсем другое — выносить его на суд уважаемых ученых с мировыми именами.

Спеер хохотнул и оглядел своих коллег, словно говорил: ну, каков фрукт? Боган никак не отреагировал на лесть, а Лизетти с сочувствием посмотрел на молодого коллегу.

— Не стоит все валить на доктора Файрли, — неожиданно пришел на помощь Де Витт. — Если бы меня по-другому встретили в Вашингтоне…

— Бросьте, Гленн, сколько можно плакаться? — резко прервал его Кристенсен. — Мы собрались здесь не для того, чтобы в очередной раз уточнять, кто прав, а кто виноват. Господа, я, конечно, не специалист, но мне подход доктора Файрли к переводу языка пришельцев показался…, э-э…, несколько странным. Быть может, вы получили более достоверные результаты?

Все молчали, опустив глаза.

— Та-ак, ясно… Тогда я попрошу вас отложить все дела и вплотную заняться анализом метода мистера Файрли, независимо от того, верите ли вы в него или нет. Если вы получите отрицательный результат…, что ж…, может быть, это даже к лучшему. Но мы должны иметь ваше обоснованное заключение по этому вопросу.

Боган вскинул голову, желая возразить, но, встретившись взглядом с Кристенсеном, промолчал. Было ясно, что на плечи руководителя лунного проекта сейчас легла новая, не менее тяжелая ноша, и ему требовалась помощь.

— Госсекретарь Ранделл недавно вновь улетел в Вашингтон, — тихо сказал Кристенсен, обводя ученых цепким взглядом. — Он намерен немедленно обсудить с президентом и министром обороны вопрос о начале практических работ по созданию звездолета. Ранделл не доволен положением дел, но считает, что у нас есть определенное преимущество во времени. Вряд ли теперь русские будут форсировать скандал с нашей базой в Гассенди, они скорее всего займутся работой по воспроизводству машин пришельцев, в первую очередь двигателя. Пока у них есть шанс опередить нас, в ООН они обращаться не будут. Понятно, что мы должны делать то же самое…, а не заниматься склоками и тешить свои амбиции.

Де Витт с кислым видом кивнул:

— Все верно, Крис. Сейчас не до ссор. Джентльмены, у нас не много шансов первыми достичь звезд, но мы должны их использовать все до единого. Даже если придется перейти на круглосуточную работу. Надеюсь, возражений нет?…

Глава 7

Спустя несколько недель Файрли стоял в бетонном бункере, ожидая начала очередного испытания звездного двигателя. Полигон был расположен в каменном ущелье, километрах в двадцати от космодрома. Бетонный бункер, находившийся в начале ущелья, был набит пультами управления и дисплеями, над которыми колдовали инженеры. Файрли невольно прислушался к их диалогам, напичканным техническими терминами, но понял лишь отдельные, простейшие слова типа «да», «нет», «пошел к черту».

Усмехнувшись, он подумал: «А ведь и язык пришельцев я понимаю приблизительно на таком же уровне. Хотя и это еще не факт…»

Впрочем, если эксперимент закончится успешно… Собственно, в ущелье испытывались не только воспроизведенные инженерами два супердвигателя, нет, здесь проходила проверку и методика Файрли. Он и его коллеги, работая не покладая рук, пришли к идентичным выводам: пришельцы говорили и писали по-шумерски. Почему и как это могло произойти, решили не обсуждать. Ученые перевели не только все «инструкции» к машинам, но и солидный пакет технической документации, найденной недавно в Гассенди. После этого работа инженеров над созданием ионного двигателя пошла семимильными шагами.

Первые тестовые испытания завершились успешно, но главное должно было решиться сегодня…

Возглавляли работы известный физик Рааб и главный инженер НАСА Томасон. За системы жизнеобеспечения отвечал космобиолог Винстед, один из заместителей Кристенсена по лунной программе. Они прибыли в Морроу на следующий день после возвращения госсекретаря Ранделла в Вашингтон, где в тот же вечер президент принял решение о начале строительства звездолета.

Сейчас все трое находились в бункере и, вытирая обильный пот (здесь было очень жарко и душно), тихо о чем-то говорили с возбужденным Де Виттом. Самой колоритной фигурой из них был Рааб, немец по национальности. Он и выглядел, словно «белокурая бестия» — светловолосый, стройный, с массивным, грубо вылепленным лицом и ледяными синими глазами.

Более бесстрастного человека Файрли еще не приходилось встречать. Рааб никогда не повышал голоса, никогда не говорил на бытовые темы и был в любой ситуации на сто процентов погружен в работу. Файрли не удивился бы, если бы он оказался роботом с компьютером вместо мозгов.

Винстед, напротив, оказался «своим в доску», весельчаком, любящим посмеяться над свежим анекдотом. Он обожал похлопывать собеседника по плечам и однажды даже шокировал этим вице-президента, как-то навестившего Морроу. Но за личиной рубахи-парня, пришел к выводу Файрли, скрывался совсем другой человек с серьезными политическими амбициями. Этот пухлый толстячок с розовым лицом и заметной пролысиной среди редких прилизанных волос явно хотел сделать шаг вперед в карьере на новой «звездной программе».

Томасон же был типичным «технарем», мало интересующимся чем-то другим, кроме своих любезных железок. Хмурый, резкий, нетерпимый, он буквально потрясал огромной технической эрудицией, однако казался довольно ограниченным человеком, фанатиком космических полетов. В этом смысле Томасон очень напоминал Де Витта, с которым поддерживал самые дружеские отношения.

Кристенсен стоял в одиночестве, сложив руки на груди, и с невозмутимым видом наблюдал за подготовкой к эксперименту.

В последнее время его отношения с Де Виттом резко обострились; экс-полковник обвинял своего шефа в намеренном обструкционизме и был, очевидно, прав.

Файрли казалось, что Кристенсен был бы рад провалу эксперимента, и не решался его осуждать. Порой ему самому хотелось, чтобы ионные двигатели так и не заработали и все осталось по-прежнему. Звезды могли принести человечеству много хлопот, к которым оно еще не готово. Мир на Земле очень хрупок, и оружие пришельцев — если, конечно, будет найдено — принесет много бед, нарушит и без того шаткое равновесие. Но он вложил в работу по переводу языка пришельцев всю душу. Неужели не выйдет?

— Все готово, — доложил один из техников, подчеркнуто обращаясь к Де Витту.

Тот кивнул и подошел к узкому смотровому окну. За ним последовали все остальные, даже Кристенсен.

— Первый двигатель готов к запуску.

— Включайте, — хрипло сказал Де Витт.

Файрли невольно зажмурился, ожидая взрыва.

— Реакция пошла, — доложил Рааб, не отрывая глаз от контрольных приборов. — Но очень вяло, процесс почти не развивается.

— Тяга есть? — спросил Де Витт.

— Да…, только очень слабая, меньше, чем у наших двигателей на жидком топливе… Ого, все стрелки зашкалило!.. Сейчас рванет!

В ущелье вспыхнуло солнце. Только мощные светофильтры спасли глаза людям, находившимся в бункере. Скалы побагровели и стали плавиться. Раздался оглушительный взрыв, и чуть позже переднюю стену сотрясла горячая ударная волна. В небо взмыли сотни раскаленных обломков. По ущелью прокатилось мощное землетрясение.

Люди в бункере с криками ужаса скорчились на полу, ожидая гибели. Кто-то завопил: «Выключите его Выключите!» Вскоре с ужасным грохотом около бункера стали падать обломки скал.

Этот ад продолжался несколько минут, а затем пламя за смотровым окошком внезапно погасло. Не сразу, но Файрли удалось подняться, и он на негнущихся ногах подошел к амбразуре в стене. Ущелье было закрыто кипящим облаком пыли, из которого кое-где торчали пурпурные вершины скал. Каменный дождь еще продолжался, но земля больше не тряслась.

— Мой бог, что случилось? — слабым голосом пробормотал Спеер, сидя на бетонном полу и потирая солидную шишку на лбу.

— Взорвался первый двигатель, только и всего, — сквозь зубы процедил Де Витт. — Дональд, как там второй, цел?

— Да, мистер Де Витт, — после некоторой паузы ответил один из техников, изучив показания приборов. — Хорошо, что мы его закрыли бронированными щитами.

— Ладно, подождем, пока в ущелье все успокоится… Бог мой, ну и жара здесь! Придется терпеть… Рааб, есть хоть какая-то полезная информация?

— Какая там информация… Все стрелки мигом зашкалило.

Могу сказать одно: перед взрывом тяга появилась, да еще какая!

Наши приборы не рассчитаны на такие сумасшедшие значения.

Эй, Файрли, вы, часом, не ошиблись при переводе цифровых величин тяги?

— Я здесь ни при чем, — слабым голосом ответил Файрли. — Математики сами занимались всеми числовыми значениями в документации к двигателю…

— Выходит, они ошиблись, — хрипло сказал Де Витт, вытирая носовым платком пот, градом катившийся с его лица. — На два или три порядка, я думаю. Надо у второго двигателя соответственно уменьшить все пусковые характеристики. Дональд, займитесь этим…

— Нет, — неожиданно сказал Кристенсен. Подойдя к окошку, он хмуро посмотрел на ущелье или, вернее, на то, что от него осталось.

Скалы закоптил адский огонь, узкая долина была засыпана дымящимися обломками. Ее прорезали две широкие трещины, одна из которых не дошла до бункера каких-то два десятка метров.

— Нет, — повторил Кристенсен, — испытаний больше не будет. По крайней мере, в ближайшее время. Физикам и математикам нужно как следует разобраться с тем, что произошло. Доктор Рааб, займитесь немедленно этим. Думаю, через месяц-два мы…

— Чепуха! — резко возразил Де Витт. Он шагнул к Кристенсену, в ярости сжимая кулаки. — Здесь не в чем разбираться, и так ясна наша ошибка. Нужно уменьшить интенсивность процесса в реакторе, и это нетрудно будет сделать. Приборы целы, при малой тяге мы снимем все необходимые показания. Зачем терять месяцы впустую?

— Я сказал «нет», — отрезал Кристенсен и зашагал к выходу. — Дональд, выключайте аппаратуру.

Файрли, помедлив, поплелся вслед за ним.

Они вышли наружу и едва не задохнулись от горячего, густого от бурой пыли воздуха. До стоянки с джипами было не больше сотни метров, однако не успели они пройти и половины пути, как позади вдруг вспыхнул ослепительный свет. На противоположной стороне ущелья, там, где был расположен на стенде второй двигатель, начали багроветь скалы. Пламя казалось менее ярким, чем в первый раз, но у Файрли не было времени размышлять на эту тему. Вместе с Кристенсеном он помчался назад к бункеру. Вот-вот загремит взрыв и с неба обрушится раскаленный дождь… Успеет он добежать до бронированной двери или нет? Успеет или…

Файрли пулей влетел в бункер, за ним тяжело ввалился Кристенсен. Де Витт спокойно стоял у приборной панели и наблюдал за показаниями приборов.

— Все нормально, Гленн, — сказал Томасон. — Тяга поддается регулировке.

— Да, процесс в реакторе устойчиво развивается, — подтвердил Рааб, не отрывая глаз от дисплеев, на которых плясали десятки разноцветных кривых. — Теперь можно выключать двигатель, информации у нас достаточно.

Грохот по-прежнему сотрясал ущелье, но на этот раз не было ни оглушительного взрыва, ни взлетавших в небо скал. Де Витт Кивнул одному из техников, и все внезапно стихло. Бело-голубое пламя погасло.

— Вы сумасшедший! — звенящим голосом сказал Кристенсен, с ненавистью глядя на своего подчиненного. — Как вы посмели ослушаться моего приказа? Кто дал вам право рисковать техникой и людьми?

— Кто? Мой американский патриотизм, если вам это говорит что-то, Крис, — спокойно ответил Де Витт и пошел к выходу. — Дональд, снимите показания всех приборов и немедленно привезите их ко мне в кабинет. Я буду ждать.

— Я отстраняю вас от работ! — в бессильной ярости закричал ему вслед Кристенсен.

— Посмотрим, что скажет президент, — коротко бросил через плечо Де Витт и вышел наружу. За ним вслед тенью проскользнул Винстед — он предпочитал всегда быть вместе с победителем.

На автостоянке космобиолог подождал Файрли и с жаром пожал ему руку.

— Отличная работа, доктор! В общей суете как-то о вас забыли, а ведь если бы не вы, то сегодняшний триумф…

— Спасибо, — улыбнулся Файрли. — Сегодня счастливый день для меня. Теперь я верю, что звездолет обязательно будет построен.

— Вот и прекрасно! Извините, меня ждут…

Винстед торопливо уселся в джип рядом с Де Виттом, и машина помчалась по степи в сторону базы. А Файрли, обернувшись, увидел одиноко шагающего к стоянке Кристенсена. Рааб и Томасон следовали за руководителем проекта на почтительном расстоянии, словно давая понять — нет, мы не с ним, мы сами по себе.

Эта сцена не раз вспоминалась Файрли в следующие месяцы.

Формально Кристенсен оставался главой «звездного проекта», но инициатива теперь полностью перешла в руки Де Витта. Он вскоре покинул космодром; ходили слухи, что именно ему президент доверил возглавлять конструирование звездолета. Из доходивших до него разговоров Файрли понял, что за основу звездолета был принят новый тип лунного корабля, уже наполовину построенный на верфях фирмы «Боинг». Его предстояло оборудовать звездным двигателем, принципиально иной системой жизнеобеспечения, рассчитанной на длительный перелет, новыми бортовыми компьютерами и прочее, прочее, прочее…

Сам же Файрли полностью погрузился в рукописи пришельцев. Теперь, когда его метод был успешно апробирован, перевод языка инопланетян пошел вперед семимильными шагами. И наступил день, когда Файрли, включив «магнитофон», вдруг осознал, что понимает все до единого слова.

Глава 8

Сильный мужской голос доносился из глубины пространства и времени. В нем чувствовалась властность и гордыня, но теперь, когда Файрли стал понимать язык пришельцев, он осознал, что за этим щитом скрываются боль и растерянность.

— Наша база в кратере обнаружена, остались лишь считанные дни или часы до атаки противника, — говорил Калбер, житель планеты Рин из системы Альтаира. — Наш небольшой аванпост не может защитить ее, и поэтому мы получили приказ оставить планету и вернуться на Рин. Мы должны немедленно начать эвакуацию. Большую часть техники и архивов нам придется бросить, главное сейчас спасти людей. Но это лишь временное отступление. Рано или поздно мы вернемся сюда, и это будет началом победоносного пути…

«Ложь, — подумал Файрли, — сладкоголосая ложь, за которой скрываются неуверенность и страх перед неизбежным поражением. При истинном «отступлении на заранее подготовленные позиции» не бросают важнейшие архивы и один из звездолетов.

Это самое обыкновенное паническое бегство. Кто бы ни был этот неведомый противник, он намного превосходил обитателей Рина в военной мощи и даже не дал им полностью завершить эту «временную эвакуацию». База в Гассенди была безжалостно уничтожена, многие из ее обитателей погибли, в том числе, возможно, и ты, Калбер. И эту трескучую официозную речь ты подготовил не для своих товарищей, а для правителей Рина. Но нам в руки попало и другое твое выступление, уже для «внутреннего пользования»; явно не предназначенное для чужих ушей».

— Братья, наш конец близок. Межзвездный флот Ллорна намного превосходит нас по силе, и мы терпим поражение за поражением, хотя наши замечательные правители еще трубят о близкой победе. Мы потеряли уже почти все свои звездные колонии, эта одна из последних. Скоро настанет час, когда Галактика будет окончательно потеряна для нас. Ллорн добьется своего и станет хозяином космического пространства. А нам останется лишь один Рин… Завтра мы покидаем базу и скорее всего никогда не вернемся сюда. Отныне мы и наши потомки-люди будут смотреть на звезды только снизу вверх. И так будет вечно, до конца времен…

Это была последняя запись, которую сделали пришельцы с Альтаира — они называли себя ванрианами. Файрли несколько раз с волнением прослушал ее, а затем собрал коллег и руководителей «звездного проекта» и прочитал им перевод.

— Печальная история, — после долгого молчания произнес Лизетти. — Но кто были противниками обитателей Рина? Кто такие эти существа с планеты Ллорн? Ни в одном документе нет их описания… Быть может, они не были даже гуманоидами?

— Хм…, ничего удивительного, — буркнул Боган. — Ванриане прекрасно знали своих врагов, зачем же их было описывать?

Мне почему-то кажется, что жители Ллорна — сородичи обитателей Рина. Старая как мир история Каина и Авеля.

— Не исключено, — согласился Файрли. — Но почему Калбер произнес эту странную фразу: «мы и наши потомки-люди…»?

Спеер хохотнул.

— Не увлекайся, Боб. Подумай, как бы ломали инопланетяне свои мудрые головы над такими типичными для землян фразами, как: «мой сын такая свинья» или «моя жена настоящая кобра»?

На том короткая дискуссия и закончилась.

Файрли вплотную принялся за следующую трудную проблему.

Он составил довольно обширный словарь ванриан и теперь пытался научиться говорить на их непростом языке. Часто по вечерам, одурев от работы, он выходил на улицу и подолгу смотрел на небо, где трепетно дрожала бело-голубая свеча Альтаира. Чудесный голос женщины со звезд звучал в его сердце и не давал уснуть.

Иногда ему казалось, что он видит во тьме космоса следы грандиозных космических битв, исковерканные взрывами мертвые корабли, льдинки тел погибших ванриан, а рядом — застывшие глыбы их заклятых врагов. Кто они, нынешние хозяева Галактики? Хотя хозяева ли… Со времени окончания войны прошли тысячи лет, раса Ллорна могла исчезнуть как утренний туман.

Бремя вечности делало всех равными — и победителей, и побежденных. Но почему Калбер сказал «и так будет вечно, до конца времен»?

Между тем работа над созданием звездолета быстро продвигалась. Де Витт вернулся на космодром, а вместе с ним по железной дороге прибыли части корпуса корабля и многие его агрегаты;

В одном из ангаров началась сборка фюзеляжа и установка двигателей. Томасон пропадал на рабочем месте целыми неделями, и все равно Де Витт был недоволен. Дело шло, по его мнению, слишком медленно. Особенно доставалось от него Хиллу и всей местной службе безопасности — следов таинственного шпиона они так и не обнаружили. Правда, ЦРУ продолжало уверять, что особой активности в космической области русские не проявляют, но Де Витт только скептически усмехался.

— Ну конечно, русские выкрали документы только для того, чтобы положить их в архив… Нет, господа, они уже строят свой звездолет, можете не сомневаться. Держу пари, мы об этом вряд ли что-нибудь узнаем, потому что их служба безопасности не чета нашей.

Во время собраний рабочей группы, куда по-прежнему входили филологи, Де Витт все чаще заговаривал о том, что они могут найти на Альтаире. «Наша страна сразу сможет сделать гигантский прыжок в будущее, — с пафосом объявлял он, победоносно поглядывая на молчаливого Кристенсена. — Наше ведущее положение на Земле будет закреплено во веки веков. Да что там Земля!.. Если цивилизация Ллорна погибла, а это скорее всего так, то над многими планетами Галактики могут вскоре появиться звездно-полосатые флаги. Америка была долгие годы Новым Светом на Земле; справедливо и символично, если новые миры будут открыты нашими колумбами…» И так далее, и тому подобное. Кончал же свои напыщенные монологи Де Витт всегда одинаково: «Но сначала мы разберемся с нашими противниками здесь, на своей планете».

Эти речи никому не нравились, однако никто их не принимал всерьез. Никто, кроме Кристенсена.

Файрли выходил после таких совещаний с больной головой, но, усаживаясь за свой рабочий стол, заставлял себя забыть о неприятных мыслях. «В конце концов, это не мое дело, — говорил он себе. — Такого маньяка, как Де Витт, к звездам наверняка не пустят. Его энергия и пробивные способности хороши для постройки звездолета, этим все и ограничится. И слава богу, кесарю кесарево…»

Однажды ночью Кристенсен послал за ним.

Была поздняя ночь, и уставший Файрли уже собирался лечь в постель, как вдруг в дверь вежливо постучали. Это был личный секретарь Кристенсена. Извинившись, он начал что-то невразумительно бормотать о срочной проблеме, которую невозможно решить по телефону, и только личное присутствие доктора…

Тихо выругавшись, Файрли вновь стал натягивать брюки.

На улице его ждал джип. Ежась от ночного холода, филолог уселся на заднее сиденье. Машина рванулась с места и помчалась в другой конец базы, где находилась резиденция Кристенсена.

Предчувствия у Файрли были самые неприятные. Ночной вызов сулил перемены, которых он терпеть не мог. Они всегда несли с собой малоприятные хлопоты, а то и серьезные неприятности.

Кристенсен встретил ученого на пороге своей квартиры. Таким Файрли его еще никогда не видел — в мятой пижаме, с небритыми обвисшими щеками и мутными глазами. От руководителя «звездного проекта» пахло, как из пивной.

— Ага, вот и наш юный друг пожаловал, — непослушным языком пробормотал Кристенсен и, сбросив одежду с кресла, предложил гостю сесть.

— Вы…, вы плохо себя чувствуете? — растерянно спросил Файрли, усаживаясь на краешке кресла.

— Наоборот, я чувствую себя замечательно! Просто я пьян…, в стельку пьян… Хотите тоже от души надраться?

— Нет, нет, благодарю, — поспешно отказался Файрли. Ему было не по себе.

— Хм-м-м… — пробормотал Кристенсен, презрительно поглядывая на него сверху вниз. — Ну конечно, куда вам, яйцеголовым чистоплюям… Из вас один только Спеер похож на мужчину, но он тоже сегодня что-то рано скис… А вы…, маленький книжный червячок с незамутненными детскими глазками и накрахмаленной совестью… Хотите я скажу вам кое-что, а? Ручаюсь, вы сейчас откроете свой розовый ротик и завопите как баран на бойне!

— Мистер Кристенсен! — резко сказал Файрли, поднимаясь. — Вы слишком много себе позволяете…

— Ничего не много, а в самый раз, — захохотал Кристенсен и заставил его вновь усесться. — Не обижайтесь, Файрли, вы мне нравитесь,… Потому я вас и пригласил — уж очень хочется вас порадовать.

— Чем же это?

— О-о… Замечательная новость, чудесная…, вы ее заслужили своими славными трудами во имя науки и полковника Де Витта.

Нет, не так: во славу Де Витта и уже потом — во имя науки.

— Ничего не понимаю, — сердито сказал Файрли. — При чем здесь Де Витт?

— Все очень просто, доктор. Гленн хочет включить вас в со; став экспедиции… Ха-ха, славная шутка, верно? Вам небось такое и во сне не снилось?

— Экспедиции? Какой? — тупо спросил Файрли. Его сердце сжалось от неприятного предчувствия.

— Как это «какой»? — удивился Кристенсен. — Неужели не ясно? Той самой…

И тогда Файрли вдруг все понял.

Кристенсен сочувственно посмотрел на него и пошел, покачиваясь, к столу. Налив из бутылки полный стакан виски, он сунул его в руку окаменевшему Файрли.

Тот, не глядя, осушил стакан до дна и даже не поморщился.

— Ну что, испугались, доблестный рыцарь Пера и Подтяжек? — с иронией спросил Кристенсен, усаживаясь в соседнее кресло. — Наложили в штанишки, а?

— Да…, испугался, — откровенно ответил Файрли, сглатывая слюну. — Но почему…, почему меня?…

— А кого же еще? — добродушно сказал Кристенсен, закуривая. — Вы самый молодой из вашей четверки филологов…, а нам нужен переводчик. Боган — старая, заслуженная развалина. Лизетти умер бы со страху во время старта, да и здоровье у него…, не того… Спеер хорош, да только толст как боров и пьет, словно генерал в отставке. Где ему раздобудешь виски там, на Альтаире?

Я уже не говорю про баб. Он нам такой контакт с братьями по разуму устроит…

Кристенсен расхохотался.

Файрли негодующе посмотрел на него — сейчас ему было не до шуток.

— Ну какой из меня переводчик? Да я еще и двух слов по-ванриански связать не могу.

— Можете, можете, — мягко возразил Кристенсен. — Хилл с вас глаз в последнее время не спускает. Знаем мы, чем вы занимаетесь у себя в комнатах по ночам…

Он снова рассмеялся, но уже совсем не весело.

— А если и могу… Какое это имеет значение? Вы представляете себе, как быстро меняются языки здесь, на Земле? Неужто вы думаете, что там, на Альтаире, дело обстоит иначе? Да меня никто не поймет…

— Хотите еще выпить, Файрли? Нет? Зря, отличное виски, шотландское… Да, язык жителей Рина мог здорово измениться… но мог и не измениться. Что мы знаем о жителях других звезд?

Ни черта мы о них не знаем. И потом, Де Витт вовсе не собирается точить лясы с местными красотками; нет, он парень деловой. Вас он берет так, на всякий случай. Вдруг придется перевести пару приветственных фраз типа «руки вверх» и «встать лицом к стене»? Шучу, шучу… У бедняг аборигенов и рук-то небось нет…

Файрли выглядел так жалко, что Кристенсен смягчился.

— Я немного сгустил краски, Файрли. В конце концов, вы человек штатский и приказам полковника подчиняться не обязаны. Вы можете сказать «нет». И правильно сделаете… Нам всем бы стоило сказать «нет», да только кишка тонка. Рано нам лететь к звездам, рано…

— Рано? А когда будет не рано?

— Хм… Об этом меня постоянно спрашивает наш общий друг Де Витт. Сам не знаю, когда мы созреем до звезд. Может быть, никогда… Уж слишком мало мы изменились с тех библейских времен, когда Каин прирезал своего брата Авеля. Разве что нож сотворили побольше да поострее. Вы читали Библию, Файрли? Я читал. История человечества, даже мифологическая, довольно грязная штука…

— Меня больше интересовала история науки, — резко ответил Файрли. — Достижения нашей цивилизации…

— Их было ничтожно мало, особенно по сравнению с бесчисленными глупостями и мерзостями. Число которых, заметьте, растет в геометрической прогрессии. И в этот момент цивилизованным дикарям типа Де Витта волей нелепого случая в руки попадает звездная дубинка! Вот они потешатся, утверждая на нашей бедной планете новый, «цивилизованный» порядок… Кстати, вы знаете, чем в последнее время занимался Винстед?

— Файрли не знал и знать не хотел. В его ушах назойливо звучала одна и та же фраза: «Гленн хочет включить вас в состав экспедиции…, экспедиции…, экспеди…»

— Он занимался анализом образцов… Нет, сначала я спрошу вас кое о чем, шустренький книжный червячок. Почему ваш метод перевода оказался успешным?

Файрли пожал плечами.

— Не знаю… Возможно, случайное совпадение.

— Совпадение? Славное объяснение для солидных ученых с мировым именем!

— У вас есть что-то получше?

— Представьте себе, есть. Благодаря пройдохе Винстеду, который, как оказалось, еще не разучился шевелить извилинами в своем политиканском западе. Вам не все известно, Файрли.

В Гассенди были найдены останки тел пришельцев…

— Что-о-о?!

— Ну, не мумии и не скелеты, конечно, а высохшие пятна крови и остатки кожи, мускульной ткани. Солнечные лучи не проникают в пещеру, там всегда царит ночь и холод, потому все это отлично сохранилось. Винстед и его группа несколько месяцев занимались анализом строения клеток, составом крови, хромосомами и прочим… Налить виски? Нет? Напрасно, пригодится. Вид у вас, словно у ожившего покойника из фильма ужасов.

— Ну и что обнаружил Винстед?

Кристенсен не спешил отвечать. Налив себе полный стакан, он с наслаждением выпил виски и, зажмурившись, сидел в трансе несколько минут. Облик могучего викинга как-то незаметно сполз с него, словно ветхая одежда, и теперь руководитель проекта выглядел на все свои шестьдесят три года.

— Так что же?

— Все оказалось очень просто… — пробормотал Кристенсен, с трудом открывая глаза — мутные, почти бессмысленные. — Конечно же, таких совпадений не бывает… И шумеры не летали к звездам, куда им… Просто пришельцы оказались людьми! Понимаете, именно людьми! Вы думаете, я шутил насчет этого борова Спеера? Ничуть я не шутил. Он запросто смог бы устроить Содом и Гоморру там, на Альтаире. А вы…, вы человек порядочный, Файрли, вы бы, конечно, женились на своей обожаемой звездной певице и сделали ей кучу визгливых маленьких карапузов.

Генотип позволяет. Старик Дарвин застрелился бы, узнав про такое…

— Вы уверены? — с волнением воскликнул Файрли, внезапно вспомнив про свои странные сны.

— Не я, а Винстед уверен. Он, конечно, порядочное дерьмо, но дело свое знает.

— Но тогда… — пробормотал Файрли, вспоминая слова Калбера: «и наши потомки-люди». — Но тогда они были нашими далекими предками!

Кристенсен кивнул.

— Да. И Гассенди был форпостом, охраняющим колонию ванриан на Земле. Когда база была разрушена, колония прекратила свое существование, потомки ванриан начали дичать и опустились до уровня каменного века. Но каким-то образом они сохранили язык и крохи знаний, которые позволили им со временем вновь начать подъем к Человеку Цивилизованному. Они сумели оттеснить неандертальцев. Теперь понятно, откуда нежданно-негаданно появились кроманьонцы? А может, ванриане попросту смешались с ними?… Конечно, это только предположение, но со временем мы все узнаем, обязательно узнаем. Не исключено, что все человеческое у нас — от ванриан, и Рин — наша историческая родина… Так вы точно не хотите выпить?

Файрли молча покачал головой. Его и без виски шатало, как в восьмибалльный шторм.

«Так вот что было «недостающим звеном», — тупо подумал он. — Мы не нашли его, потому что искали в совсем уже седой Древности, а оно появилось сравнительно недавно — всего тридцать тысяч лет назад. И медленная эволюция хомо сапиенс вдруг получила могучий толчок. Появился Вавилон, Шумер, Египет, Индия, Китай — колыбели земной цивилизации, в которых взрослели потомки тех, кто некогда пришел с Альтаира. Может быть, поэтому в нас живет вечная тяга к звездам?

В нас?

«Де Витт хочет включить вас в состав экспедиции…»

Но я не хочу летать на звезды, я боюсь их!

Хотя…, ведь тогда я стану первым ученым, который прикоснется к сокровищнице знаний древней суперцивилизации! А это кое-что да стоит. Да и что меня удерживает на Земле? По-настоящему — только мать. Но у нее давно другая семья и другие дети, мы лишь изредка обмениваемся банальными письмами. А больше никого у меня здесь нет. Ни дома, ни любимой… Я просто маленький книжный червячок, волей случая вцепившийся в перья жар-птицы. И эта птица готова взмыть в небо…»

Кристенсен смотрел на него глазами, полными слез.

— Боб, вы чувствуете, как все разом изменилось? — прошептал он. — И это сделали мы с вами… К прошлому теперь нет возврата! Нет!!

Глава 9

Файрли смотрел на титаническую башню корабля, возвышающуюся рядом с ангаром, и не верил своим глазам.

Это был не просто космический корабль, нет: это был звездолет. Люди еще толком не освоили даже Луну, не говоря уже о других планетах Солнечной системы, а здесь, в Гассенди, тайно готовился прыжок не только через световые годы — человечество собиралось шагнуть через несколько столетий. Хотя и не подозревало еще об этом…

Новорожденный звездолет покоился среди решетчатых башен словно в колыбели. Сотни людей копошились вокруг него, как муравьи, а рядом на бетонном поле стояло несколько десятков машин различных техслужб. Младенец только что появился на свет, и ему еще многому предстояло научиться, прежде чем он сделает свой первый шаг.

Шаг через бездну к Альтаиру.

— Как вам нравится наш первенец? — спросил Де Витт, с отеческой гордостью поглядывая на звездолет. — Внешность у него, конечно, заурядная, да это и к лучшему — большая часть техперсонала до сих пор считает, что готовит к старту модернизированный вариант лунной ракеты. Но наш малыш не чета своим родителям, он пойдет далеко…

— Это все, что вы хотели мне сообщить? — с иронией спросил Файрли.

— Нет, конечно. Меня интересует, пришли ли вы к какому-нибудь решению? Время идет, а вопрос с переводчиком висит в воздухе. Мы планируем на следующей неделе уже начать облеты корабля. Определяйтесь, Боб, нечего тянуть. Вы знаете, что мы сумели воспроизвести не только ионный, но и гипердвигатель ванриан, а это здорово меняет дело. Теперь полет к Альтаиру и обратно займет не десятки лет, как мы поначалу думали, а всего год. Так что жертва, которую вы принесете на алтарь науки, не так уж и велика. Зато, если вы откажетесь…

— Я понимаю, — с раздражением ответил Файрли. — Если я не полечу, то все потрясающие открытия уплывут у меня из рук.

Но если я соглашусь, то прощай, моя прежняя спокойная жизнь…, а может, и вообще жизнь. Я боюсь, Гленн.

Он вновь взглянул на белый корпус звездолета — тот притягивал его словно магнит.

— Подумайте, Боб, это детище ваше больше, чем кого-либо, — вкрадчиво сказал Де Витт, глядя на филолога взглядом опытного искусителя. — Ваш перевод стал мостиком к звездам, и благодарная история этого не забудет. Не сейчас, конечно, со временем…

— Да, понимаю, — тихо сказал Файрли, опустив глаза. — Но я помню слова Калбера о том, что Ллорн больше не допустит людей в Галактику. До конца времен.

— До конца времен? — с иронией спросил Де Витт. — И сколько же это? Десять тысяч лет? Двадцать? Не слишком ли самоуверен был этот Ллорн, когда жонглировал вечностью? Откуда вы знаете, может, от этих звездных вояк уже и праха-то не осталось? Не надо причитать словно старуха, Боб, мы еще с вами поживем и натянем этим ллорнам нос, будьте уверены. С чего вы решили, что они так могущественны?

— Вы забыли об одной небольшой вещи, Гленн.

— Какой же?

— А той, что даже при паническом бегстве ванриане должны были успеть уничтожить по крайней мере архив. Но они этого не сделали. А ведь понимали, что все может попасть в руки врагов.

Этому может быть только одно объяснение: ллорны были настолько могущественней жителей Рина, что техническая документация не могла повлиять на баланс сил.

— Спасибо, Файрли, что вы мне открыли глаза, — сухо произнес Де Витт, взглянув на Луну, бледным призраком висевшую в голубом небе, тогда как Солнце только что появилось из-за горизонта. — Какое теперь это имеет значение? Я уже говорил как-то: неумолимое время всегда равняет всех — и победителей, и побежденных.

— Тогда зачем же мы летим на Альтаир? Побродить среди могил предков?

— Мы летим потому, что можем это сделать. И только мы одни. Неужто не ясно? — раздраженно ответил Де Витт. — Что толку сейчас судить да рядить, что мы найдем и чего не найдем на Рине? Когда мы там окажемся, то…, там видно будет. Русские наверняка не мучаются такими бесплодными вопросами, а делают дело. Неужто дух покорителей новых земель выветрился из нас и мы способны только болтать?

— Я и не спорю с вами, Гленн. Я говорю о себе…

— Боб, вы молодой, подающий большие надежды ученый, с отменным здоровьем. Семьи у вас нет, не то что у меня или у Рааба. Кому же лететь, если не вам? Идите к себе и еще раз подумайте. Поймите, дело касается, быть может, судьбы нашей страны!

Файрли кивнул и, не оглядываясь, пошел к стоянке автомашин. Приехав на базу, он опустил на окнах жалюзи и достал из холодильника несколько банок с пивом. Затем включил телевизор, уселся в кресло и стал пить, поглядывая на экран сквозь полуопущенные веки.

Ему было уютно и хорошо. Даже бесконечные рекламные ролики не раздражали его сегодня. Он с удовольствием посмотрел спортивное обозрение — свою любимую передачу школьных лет, когда еще находил время играть в баскетбол. Затем терпеливо переждал «мыльную оперу», как всегда идиотскую, со вставным, как зубные протезы, хохотом, от которого его всегда тошнило.

Сегодня же все смотрелось нормально, он даже пару раз улыбнулся. Потом домохозяек, их тупых мужей, незадачливых любовников и дебильных толстяков сменили не менее дебильные ковбои. Стоя на широко расставленных ногах посреди фанерных городов «а-ля Дикий Запад», они десятками уничтожали таких же фанерных злодеев, демонстрируя чудеса ловкости. Вестерн сменил красочный фантастический боевик. Суперзвездолеты бороздили просторы Вселенной, уничтожая все на своем пути. Их экипажи состояли из тех же ковбоев, но уже с мечами вместо кольтов. Жуткие на вид инопланетяне говорили на чистом английском языке и после церемонного приветствия также вытаскивали мечи, только более экзотической формы. Рубка во время контакта была, как правило, страшная, но наши всегда побеждали. Остальную часть фильма герои спасали красавицу принцессу, норовившую попасть в плен к злодеям-монстрам, а также чинили свой гипердвигатель отверткой и плоскогубцами.

«Дурацкий, убогий мир, — думал Файрли, потягивая терпкое пиво, — но это мой мир. Я принадлежу ему, и мне здесь неплохо живется. Что мне делать на Альтаире? Пусть ванриане действительно были нашими далекими предками, мне-то что до этого? Я и о своих-то прадедах ни черта не знаю — и ничего, особенно не расстраиваюсь. Нет, решено, остаюсь, ни в колумбы, ни тем более в конкистадоры я не гожусь…»

Ему сразу стало легче, хотя, быть может, дело было в темном пиве, от которого в голове слегка зашумело.

Звездную бредятину сменил выпуск новостей. Энергичные, с иголочки одетые ведущие поведали об очередной «миротворческой миссии», в результате которой перебили массу народа, но справедливость была восстановлена. На экране загремели взрывы, и Файрли отправился на кухню за новой порцией пива.

Время шло к полудню, жара еще больше усилилась. Кондиционер работал во всю мощь, но это уже не спасало. Телевизор вколачивал в размягченные мозги зрителей, что, мол, в кратере Гассенди находится самая обыкновенная исследовательская база, и коварным русским не удастся…

Файрли заставил себя встать и выключить телевизор.

«Мне нужно выспаться, — вяло подумал он. — В последние месяцы я здорово потрудился, теперь можно и отдохнуть всласть.

Свое дело я сделал, а на остальное мне плевать. В конце концов, Де Витт и без переводчика сможет объяснить ванрианам, что им нужно поднять руки и встать лицом к стене. Он все-таки полковник, человек в таких делах опытный. Пусть Кристенсен один держит его за руки, если, конечно, сможет. Я ему все равно не помощник, силы не те…»

Файрли лег на кровать и, закрыв глаза, попытался уснуть. Но было слишком жарко, и удалось лишь слегка задремать. Его посетило кошмарное видение: на экране телевизора появилась очаровательная ведущая и, сладко улыбнувшись, сообщила, что на Альтаир отправилась звездная миссия мира для установления контакта с инопланетянами. Потом на экране загремели взрывы, и Файрли очнулся.

Поднявшись, он стал расхаживать взад-вперед по небольшой комнате. Плотно закрытые окна с опущенными жалюзи, по детской привычке закрытая на внутренний замок дверь… И в качестве шума свежего ветра — гул кондиционера.

«Это было в моей жизни, и это будет всегда. До конца времен.

А все потому, что я не ковбой. Я стар и мудр, как морская черепаха. Что мне до прекрасной звездной певицы, от которой не осталось даже праха? И гипердвигатель я не могу починить одной отверткой, и рожу Де Витту набить не решусь, хотя иногда очень хочется. И даже моя научная любознательность как-то в последнее время притупилась, словно я надорвался на языке пришельцев…»

Файрли оглядел свою комнату-скорлупу и вспомнил обидные насмешливые слова Кристенсена: «маленький книжный червячок».

«Крепко же я ухватился за перья жар-птицы! А птица-то взлетает в облака, и уже поздно прыгать вниз.Поздно!»

Файрли вдруг издал боевой индейский клич и, широко расставив ноги, схватил со стола недопитую банку с пивом, словно кольт выхватил из-за пояса.

— Черт побери, я все-таки полечу! Во славу науки и Де Витта, чтоб ему провалиться! Трепещи, Альтаир, «червячок» летит в космос!

Глава 10

Альтаир сиял в бархатной пустоте словно золотистый бриллиант, сверкающий тысячами невидимых граней. Файрли завороженно смотрел на него, стоя на обзорной палубе около большого экрана.

Космолет мчался по направлению к звезде, которая уже стала для него солнцем. Вскоре на экране появился Рин, его третья планета. Сначала эта была лишь крошечная голубая искорка, но она быстро превратилась в шарик, затем в сферу, росла, наливаясь белым цветом облаков и коричнево-зелеными пятнами материков, очертания которых прояснялись с каждой минутой.

«Рин, мир моих предков, — подумал с волнением Файрли. — Твои блудные сыны возвращаются после трехсотвекового отсутствия, Чем-то ты их встретишь?…»

Через час планета заполнила весь экран, и надоевшая за полгода чернота космоса исчезла.

— Мы все-таки сделали это, — тихо сказал Кристенсен, слабо улыбнувшись.

Он сидел в кресле-каталке и непрерывно смотрел на Рин, которого так боялся и вместе с тем так жаждал.

Шесть месяцев пути, из которых более половины прошли в гиперпространстве, неузнаваемо изменили Кристенсена. Тройная перегрузка сделала свое дело: могучий матерый мужчина превратился в худого, изможденного старика с трясущимися руками и сгорбленной спиной. Ноги уже плохо слушались его, и поэтому Кристенсен большую часть времени проводил, сидя в кресле. Но сидел он в командной рубке, поскольку был и оставался командиром корабля и начальником экспедиции.

Файрли вспомнил, как после завершения испытаний звездолета в Морроу прошло очередное техническое совещание, на котором присутствовал госсекретарь Ранделл. Де Витт деловито сообщил результаты тестовых испытаний и закончил словами:

— …таким образом, я не вижу оснований откладывать полет к Альтаиру.

— Согласен, — улыбнулся Ранделл. — Сегодня же вечером я обсужу этот вопрос с президентом.

Де Витт просиял:

— Тогда, как инициатор «звездного проекта», я предлагаю назначить главой экспедиции…

— Да, я понимаю вас, — кивнул Ранделл. — Вы хотите, конечно, предложить кандидатуру всеми уважаемого господина Кристенсена. Должен вам сказать, что этот вопрос уже решен положительно.

Лицо Де Витта вспыхнуло от ярости. Сжав кулаки, он шагнул к Ранделлу:

— Я протестую! Эта идея принадлежала мне с самого начала!

Каждый день я боролся с Кристенсеном, который открыто ставил нам палки в колеса, саботировал проект, сеял слухи о ненужности полета к Альтаиру, а теперь… Это несправедливо, это нелепо!

— Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с вами, — холодно отрезал Ранделл. — Решение принял Белый дом.

— Вы неплохо поинтриговали за моей спиной, пока я строил звездолет! — бушевал Де Витт.

— Гленн, успокойтесь, — мягко сказал Ранделл. — Никто не собирается отрицать ваши заслуги, но вы должны понимать и всю сложность политической ситуации! Русские так и трещат на весь мир, что мы создали на Гассенди военную базу. Мы, естественно, отрицаем это. Но представьте, какой поднимется шум, если со временем выяснится, что мы не только тайно построили звездолет и послали его к Альтаиру, но и поставили во главе экспедиции полковника ВВС, пусть и в отставке. Да нас тогда все, кому не лень, будут обвинять в милитаризме! Нет, Де Витт, на это мы пойти не можем. Вам предлагается пост заместителя Кристенсена.

— Я понял, вы там в Белом доме все просто струсили, — зло процедил Де Витт, не сводя колючих глаз с Кристенсена. — Я предлагаю вам ключ к Галактике, к невиданному процветанию нашей державы… А вы отказываетесь от него из-за своих грязных и мелочных политических расчетов! Но ничего… Крис, не радуйтесь раньше времени. Не знаю уж, как медики допустили вас к полету, но поверьте моему слову — вы умрете, не долетев до Альтаира. Вы уже насквозь прогнили, несмотря на бравую внешность.

— Посмотрим, — хладнокровно ответил Кристенсен.

…И вот теперь на подлокотниках лежали дрожащие руки Кристенсена, обтянутые полупрозрачной кожей, под которой резко выделялись набухшие вены. Руки глубокого старика…

— Да, Боб, мы все-таки сделали это, — повторил он. — Надеюсь, хоть теперь прекратятся ночные кошмары, которые мучили всех в гиперпространстве. Я так устал от них…

Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке — без звезд, без космической пыли и даже без пустоты.

Их окружало ничто, в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.

Поначалу филолог изнывал от скуки. Книги вызывали у него отвращение, а помочь техническому составу, состоящему из пятнадцати опытных космонавтов, он просто не мог. Остальные члены экспедиции, в которую, кроме начальника и его заместителя, также входили Рааб, Томасон, Винстед, а также геолог Хэджулин и врач Райхер, были заняты делом и желания поболтать не проявляли. Файрли не оставалось ничего другого, как выполнить свое заветное желание еще со студенческих лет, а именно — выспаться всласть.

И тогда его стали посещать сны. Он видел галактические просторы, освещенные гирляндами незнакомых созвездий, армады звездолетов, вспышки атомных взрывов… Файрли находился на огневой палубе одного из ванрианских крейсеров и управлял огромной лучевой пушкой. Навстречу им мчался корабль противника. С расстояния около миллиона миль он начал стрелять…

Подобные же сны, больше похожие на галлюцинации, мучили и остальных членов экипажа. Райхер объяснял это просто — мол, люди наслышаны о войне между двумя суперрасами, и по приближению к Альтаиру нервы начинают играть с ними злую шутку.

Это звучало правдоподобно, но иногда ночью Файрли казалось, что кто-то тихо входит в его мозг и бесцеремонно хозяйничает там, перелистывая день за днем всю его жизнь.

— Я тоже устал от этих кошмаров, — признался он, с сочувствием глядя на Кристенсена. — Однако сейчас, в обычном пространстве, все вошло в норму… О, корабль начинает торможение!

Действительно, палуба под ногами слегка задрожала, навалилась перегрузка.

Лицо старика сразу же осунулось.

— Я знаю, что посадка ожидается не такой жестокой, как взлет…, но, может быть, вам лучше вернуться в каюту? — тихо спросил Файрли.

— Нет, — ответил хрипло старик, не отрывая глаз от Рина.

— Позвольте мне хотя бы позвать доктора Райхера? Он говорил, что ваше сердце…

— Нет, хватит уколов, — упрямо пробурчал командир корабля. — Хочу видеть все своими глазами. Второй раз это может мне не удасться…

Планета стремительно приближалась. Теперь на экране можно было разглядеть детали ее рельефа. Океаны занимали большую часть поверхности, а суша была морщинистой, как высохшая кожа, с многочисленными горными хребтами, похожими на затупившиеся зубы, с обширными пустынями и редкими зелеными пятнами лесов.

Надсадно загудели двигатели, и Файрли уселся в одно из кресел, ощущая мягкую тяжесть нарастающей перегрузки. Дышать стало труднее, но это было лишь цветочками по сравнению с адским стартом, от которого у него осталось довольно смутное, но очень неприятное впечатление.

Внизу проплыл океан, сверкающий в лучах невидимого солнца. Вскоре корабль оказался на ночной стороне. Он уже перешел на орбитальную траекторию, и потому в углу экрана вновь появилось звездное небо. Его быстро пересекли две луны, окрасив верхние слои облаков в пурпурные тона. Внизу смутно виднелись обширные лесные массивы и горные цепи с вершинами, украшенными снежными шапками.

Через несколько минут корабль вновь вышел на солнечную сторону и стал быстро снижаться. Облака поредели: теперь вполне можно было разглядеть города, сети дорог, аэродромы, морские порты…

Но ничего этого не было.

Те же степи, пустыни, невысокие старые горы, редкие зеленые пятна лесов и рощ. И никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже развалин древних городов.

Файрли изумленно взглянул на Кристенсена и увидел в его глазах свет надежды.

Потом вновь настала ночь. Две луны бросали на поверхность планеты кровавые отблески, делая ее еще более безжизненной.

«А может, это на самом деле к лучшему? — внезапно подумал Файрли. — Тогда удастся забыть все страхи, отбросить все проблемы. Де Витт вернется с пустыми руками, без сверхоружия, и Земля не превратится в такой же вымерший, безжизненный мир!»

И все же Файрли чувствовал, что очень хочет найти здесь людей. Нет, ему не нужен был оркестр, толпы народа, приветственно размахивающие руками, и лозунги типа «Привет братьям по разуму из Солнечной системы!». Нет, хотелось просто увидеть человеческое лицо, заглянуть в глаза своего собрата, пожать чью-нибудь крепкую руку.

«А ведь Де Витт тоже сейчас смотрит, не отрываясь, на Рин, — подумал Файрли. — И наверняка проклинает небо. Все его амбициозные надежды утонули в толстом слое трехсотвековой пыли.

И слава богу».

Внизу проплывала огромная долина — темная, суровая, лишь изредка искрящаяся зеркалами озер, отражавшими свет лун.

Внезапно Кристенсен издал сдавленный крик, и тут же Файрли увидел впереди яркую точку света… Нет, точки света. Они быстро промелькнули, но осталось ощущение, что это были огни большого города.

— Вы видели? — тихим сдавленным голосом спросил Кристенсен.

— Да.

— Это город?…

— Не знаю… — Файрли хотелось как-то успокоить старика, и он добавил:

— Скорее всего нет. Больше похоже на извержение вулкана или на отблеск лунного света на горных ледниках.

Но Кристенсен только покачал головой. Вид у него был очень озабоченный.

— Де Витт теперь не успокоится, пока не исследует это место.

Хотя вряд ли его так просто найти…

Корабль в очередной раз пересек линию терминатора и помчался навстречу солнцу.

Внезапно на равнине появился огромный черный шрам шириной в несколько километров, а невдалеке — развалины титанического города. Рядом простиралась гряда холмов, за которыми вдаль уходил обширный лесной массив.

Здесь они и приземлились.

Несколько часов прошло в томительном ожидании, пока делали все необходимые пробы воздуха. Было очевидно, что ванриане не зря выбрали для колонизации Землю — вероятно, она напоминала Рин по многим физическим параметрам, в частности по составу атмосферы. Но минули тысячелетия, многое могло измениться. То же касалось и микрофлоры. На всякий случай экспедиция была снабжена полными комплектами тяжелых и легких скафандров, а также дыхательными масками, но все надеялись, что удастся обойтись без них.

Экипаж собрался на обзорной палубе, люди молча смотрели на простиравшийся до горизонта пейзаж. Был полдень, золотистое солнце ослепительно сияло в небе цвета красной меди, по которому плыли редкие розовые облака. Ветер гнал волны по бурой траве; они докатывались до сверкающей, словно черное стекло, поверхности «шрама», опаленного адским огнем, и гасли.

«Очень похоже на полдень где-нибудь в Канзасе», — подумал Файрли. Но все было немного иным. Степь напоминала густые вьющиеся волосы бурого и темно-зеленого цвета. Редкие кустарники имели непривычную форму перевернутого конуса с толстым основанием ствола и тончайшей вязью густой кроны. Изредка в небе проплывали белые птицы с пышными радужными плюмажами. Нет, это не Канзас и не Земля.

Кристенсен посмотрел на членов экипажа сияющими глазами:

— Поздравляю вас, господа, с посадкой на Рин. Этот день войдет в историю человечества. Во время подготовки к экспедиции мы тщательно проработали план действий, и теперь…

— …и теперь надо его менять, — неожиданно прервал его Де Витт. Он подошел к сидящему в кресле-каталке Кристенсену, засунув руки в карманы и недобро улыбаясь.

— Менять? Это еще почему?

— Да хотя бы потому, что вы не в состоянии выполнять обязанности руководителя экспедиции. Надо быть честным, Крис, в этот ответственный момент и забыть о личных амбициях. Мы же все видим, как плохо вы себя чувствуете. У вас сердце ни к черту, и Райхер подтвердит, что вам не по силам большие психологические и тем более физические нагрузки. Я считаю, что настала пора выбрать нового главу экспедиции.

— Чепуха! — Кристенсен вскочил на ноги и сложил руки на груди, показывая, что он не так слаб, как казалось со стороны. — Я плохо перенес полет, это верно, но теперь мы твердо стоим на земле, и я в том числе. Я быстро сумею восстановить прежнюю форму, можете не сомневаться.

Де Витт смерил его презрительным взглядом и вдруг усмехнулся.

— Ладно, Я подожду. Кстати, вы видели огни на равнине?

— Да. Но они не обязательно имели искусственное происхождение.

— Ах, вот как? Ну конечно, это был вулкан или огни святого Витта. По крайней мере, вам так удобнее, Крис! Если бы планета оказалась пустынной, как Сахара, то вы смогли бы со спокойной совестью забраться в свою постель и проспать там до самого взлета. Увы, мы нашли следы жизни.

— Жизни? Вы считаете это следом жизни? А по-моему, здесь кто-то славно прошелся огнем, а может быть, и мечом.

Де Витт спокойно взглянул на черную оплавленную реку, за которой вдали виднелись груды развалин, и пожал плечами.

— Возможно, такое же оружие разрушило и Гассенди, — сказал он. — Я встречал там подобные оплавленные пятна. Надо провести подробный анализ образцов, и тогда все станет ясно.

— При чем здесь образцы? — воскликнул Кристенсен. — Здесь некогда был город…, или космопорт. И все это превратилось в гигантский незаживающий шрам. Прошло столько веков, а там не растет ни единой травинки. Вас это не пугает, Гленн?

— Да, пугает, когда я представляю такое сверхоружие в чужих руках. Потому-то я и хочу найти его первым, — жестко ответил Де Витт. — Вы мечтатель, Крис. Думаете, если вы — пацифист, то и войны на Земле больше не будет? Будет! И выиграет тот, кто нанесет первый и самый сильный удар.

— Да, в этом есть здравый смысл, — согласился Кристенсен. — Наверное, такие же здравомыслящие люди некогда превратили цветущий Рин в то, что мы видим. Ладно, не будем об этом… Главное сейчас — город. Сверху он похож на древние развалины, но, быть может, его все же населяют люди. Надо найти их и вступить с ними в контакт. Если же здесь пусто, то мы поищем эти ваши огоньки святого Витта.

Он обвел взглядом притихших членов экспедиции и тихо добавил:

— Господа, скоро нам предстоит встреча с неведомым. Не забывайте, что вы можете встретить не просто туземцев, нет, это будут хозяева планеты, на которой мы являемся всего лишь пришельцами. Мы преодолели пол-Галактики вовсе не для того, чтобы затеять новую войну. Тем более что этому, — он с мрачной улыбкой кивнул в сторону черного «шрама», — нам все равно нечего противопоставить.

Глава 11

Вскоре тестовые испытания были завершена!. Они не принесли неприятных сюрпризов. Состав атмосферы, давление, температура, сила тяжести и радиационный фон несколько отличались от земных, но были вполне терпимы. Микрофлора воздуха также выглядела вполне безобидной, и тем не менее Райхер на всякий случай сделал всем инъекции биоблокады. Теперь можно было забыть о скафандрах и без опасений открывать люки.

Кристенсен первым спустился по пандусу и шагнул на выжженную двигателями почву. Постояв немного, он пошел к волнующемуся морю бурой травы. Вслед за ним наружу вышли и остальные члены экспедиции, щурясь от ослепительных лучей Альтаира.

Да, планета выглядела очень похожей на Землю и все же была совершенно чужой. И прежде всего поражала красно-желтая окраска неба, словно отлитого из меди. Солнце на этом фоне выглядело почти белым и настолько ярким и горячим, что на него невозможно было смотреть даже сквозь защитные очки. Воздух был густым, насыщенным тяжелыми и непривычно терпкими запахами, от которых кружилась голова. Трава напоминала тонкие пружинки с едва заметными зазубринками. То там, то здесь трава колыхалась, и было ясно, что причина тому не притихший ветер, а какие-то мелкие животные. Одно из них выскользнуло на круг выжженной земли — грозная на вид ящерица, чей спинной панцирь делал ее похожей на доисторического стегозавра, только размером в ладонь. Заметив людей; она замерла и с минуту таращила на них свои изумрудные фасетчатые глазки, а затем юркнула под ближайший конический куст и исчезла в его густой кроне.

Молодой геолог по имени Хэджулин решительно шагнул в густую траву, но Кристенсен остановил его.

— Не теряйте головы, Том. Эти ящерицы могут быть опасны, — сказал он, улыбаясь. — Все, хватит на первый раз. Надо приниматься за работу, готовиться к завтрашней вылазке в город.

Весь день и большую часть ночи звездолет гудел, словно огромный муравейник. Из грузового отсека на землю были спущены полуразобранные вертолеты и вездеходы. Под светом прожекторов техники приступили к их сборке, а остальные члены экипажа помогали им в качестве чернорабочих. Часа в три ночи все отправились спать.

На рассвете все было готово для первого похода. Винстед, проснувшийся раньше всех, вышел из лаборатории с обнадеживающей новостью: вода вполне пригодна для питья. Кристенсен отдал несколько распоряжений — в частности, он хотел, чтобы вертолеты, не позже чем к вечеру, были окончательно собраны и подготовлены для воздушной разведки. Затем он решительно зашагал к вездеходу, не обращая внимания на робкие протесты Райхера. Вместе с ним в машину уселись Де Витт, Файрли, Рааб, Томасон, а также водитель по имени Грэхем и долговязый техник Смит.

Вездеход плавно развернулся и не спеша поехал в сторону города. Вскоре гусеницы загрохотали по черной оплавленной поверхности «шрама». Покрывавшая его стеклянистая масса была испещрена бесчисленными крошечными выемками, похожими на следы лопнувших пузырьков. По-видимому, когда-то здесь под действием адского огня плавилось все — и камень, и металл.

А может, факелами сгорали и люди, и теперь их прах был навечно вплавлен в черную надгробную плиту длиной в десятки километров…

Файрли с грустью смотрел на сверкавшую под лучами Альтаира черную реку, но голос Де Витта быстро развеял его меланхолическое настроение.

— Крис, я посмотрел вчера вечером пленки, снятые обзорными кинокамерами, и нашел те самые «огоньки святого Витта», которые так вас расстроили, — сказал он насмешливо. — Ручаюсь, что это город, но не развалины вроде этого, а живой огромный город с сотнями зданий. Считайте, что координаты его у нас в кармане. Если мы не найдем здесь ничего, кроме оплавленных булыжников, то немедленно надо будет лететь на запад.

Томасон проворчал:

— Ты слишком большой оптимист, Гленн. Сомневаюсь, что на этой дряхлой планете есть хоть одна живая душа. Посмотри, здесь же камня на камне не осталось!

Рааб перебил его:

— Вы взгляните лучше на этот черный «ледник»! Ручаюсь, мы проехали по крайней мере над тремя крупными металлическими объектами, расплавленными в блины метров этак по триста в диаметре. Вполне возможно, что это остатки космолетов. О, еще один!

— Да, возможно, тут некогда был космопорт, — согласился Кристенсен. — Если ллорны действительно решили лишить жителей Рина звезд, то вполне логично, что главные удары они нанесли именно по космопортам. Вспомните, с воздухатород выглядел так, будто бомбардировка его не коснулась. Но каков город, а? Тысячи квадратных километров, такого колосса на Земле нет. Мне кажется, его погубило не оружие ллорнов, а куда более могучая вещь — время. Впрочем, не будем спешить с выводами.

Через минут пятнадцать они проехали «черную реку», затем пересекли километровой ширины полосу земли, заросшую очень высокой, в рост человека, травой и только тогда выехали к развалинам. При виде их у всех вытянулись лица. Это трудно было назвать даже развалинами — впереди до самого горизонта громоздились холмы камней, обтесанных дождями и ветрами настолько, что невозможно было угадать их первоначальную форму. Тем более трудно было понять, какие здания составляли в далеком прошлом этот мегаполис — то ли небоскребы, то ли пирамиды или вообще что угодно. Кристенсен оказался прав — здесь поработал гигантский ластик времени, и от четкого чертежа сохранились лишь неясные вмятины на полуистлевшей бумаге.

— Черт, да тут ничего не осталось! — с досадой воскликнул Файрли.

— Не может быть… — хриплым голосом возразил побледневший Де Витт. — В городе наверняка сохранились подземные хранилища. Ванриане знали о возможной бомбардировке и должны были к ней приготовиться…

Файрли пожал плечами. Он хотел сказать, что на поиски бомбоубежищ понадобятся годы, которых у них нет, но промолчал.

Глазами, полными боли и досады, он обвел панораму древнего города — груды растрескавшихся камней…, бурая колючая трава…, редкие стелющиеся кусты… Даже «ящерицы» избегали этих жутких развалин.

«Неужто здесь когда-то кипела жизнь? — грустно подумал филолог. — Может быть, моя «звездная певица» жила вон в том доме, от которого осталась лишь пирамида мелких как гравий обломков? А тут, под гусеницами вездехода, некогда находился тенистый парк, куда она любила ходить с детьми… Почему время так безжалостно, почему оно разрушает даже кладбища? Людям не пристало умирать второй раз, уже после смерти, от них должно хоть что-то оставаться, хоть что-то…»

Кристенсен также выглядел обеспокоенным, но по другому поводу. Обернувшись, он хмуро посмотрел на космолет, одиноко стоявший посреди степи, и пробормотал:

— До чего же наш корабль выглядит незащищенным… Торчит как перст на открытой местности.

Де Витт усмехнулся.

— Нечего нас пугать призраками ванриан, Крис. Время сделало свое дело, от них не осталось даже праха…, по крайней мере здесь. Я очень надеюсь, что мы все же найдем их в других местах.

— Да, но если у них сохранилось оружие… — поежился Томасон.

— То тем лучше для нас! — сказал Де Витт. — Мы сумеем подружиться с этим вымирающим народцем, влить в остывающие жилы свежую кровь. И сами, конечно, кое-чем поживимся. Ладно, давайте пройдемся. Далеко не уходите, здесь может быть опасно. Смит, Грэхем, возьмите-ка ружья на всякий случай.

Все вышли из вездехода и не без робости ступили на улицы древнего мегаполиса.

— Файрли, будьте особо внимательны, — тихо сказал Де Витт. — Здесь должны быть следы письменности…, какие-нибудь таблички, слова, высеченные на камнях… Что-нибудь неминуемо осталось!

Щурясь от ослепительного света Альтаира, земляне пошли в глубь развалин, с опаской поглядывая на огромные груды камней — казалось, они могли рухнуть даже от звука шагов. Бурая трава шелестела под ногами, издавая терпкий неприятный запах.

В небе появились редкие облака. Изредка они набегали на солнце, и тогда сразу же мгла опускалась на город, начинал дуть холодный резкий ветер, и людям становилось совсем неуютно на этом бесконечном кладбище. Файрли вспомнил свои поездки в археологические экспедиции. Ему приходилось принимать участие в раскопках нескольких древних городов в Центральной Азии, но нигде он не чувствовал себя так одиноко и потерянно, как здесь.

Даже молодой, всегда неунывающий Смит выглядел подавленным. Он шел рядом с Файрли и старался смотреть только под ноги.

— Я представлял себе все совсем иначе, Боб, — тихо произнес он. — Как в фильмах-боевиках: схватки с аборигенами, прекрасные женщины, веселые пирушки… Да по сравнению с этим городом самый жуткий земной склеп покажется развеселым дансингом. Похоже, что здесь похоронена вся цивилизация ванриан…

— Так оно и есть, Том, — сказал Файрли.

Он не пропускал ни одного подозрительного камня, ни одного бугорка на почве, под которым могли бы скрываться создания рук ванриан, но везде было пусто. Следами цивилизации даже не пахло, развалины были стерильно чистыми, словно остатки гигантского камнепада. Да, база в Гассенди наверняка была уничтожена куда раньше, чем умер этот город, но Луна сохранила многое. На ней не бывает ни ветров, ни дождей, кислород не окисляет металлы, пожары не съедают библиотеки.

Здесь же все обглодало хищное, не знающее жалости время.

Люди молча обошли несколько «кварталов» и не обнаружили ничего заслуживающего внимания. Файрли приблизился к мрачному Де Витту и сказал:

— Гленн, уже ясно, это пустой номер. Мы можем бродить так годами и не найти даже пуговицы. А если сунемся к развалинам, нас мигом накроет камнепад — здесь все держится на одном честном слове. Надо действительно покопаться где-то в земле…

Де Витт поджал губы.

— Не паникуйте, Боб, мы совершаем лишь легкую прогулку.

Скоро вертолеты будут готовы для тщательной аэроразведки.

С воздуха все выглядит совершенно иначе; быть может, они найдут остатки административных зданий. А там вполне могли сохраниться какие-нибудь сейфы, архивы, подземные хранилища.

Наверняка сохранились! Надо только набраться терпения и поискать как следует. И мы их найдем.

— Верно, Гленн, но нам очень понадобится удача, — сказал подошедший Кристенсен. Вид у него вновь стал неважным: лицо посерело, грудь тяжело вздымалась, словно ему не хватало воздуха. Не выдержав, он уселся на округлый валун и с силой потер лицо руками.

— Вам надо вернуться к вездеходу, — с сочувствием сказал Файрли. — Хотите, я вас провожу?

Кристенсен натужно улыбнулся.

— Ничего, Боб, это так, минутная слабость. Помогите-ка мне встать…

Файрли протянул ему руку и поразился, насколько вялой была ледяная рука главы экспедиции. Только сила духа не позволяла Кристенсену отступить.

— Не кажется ли вам странным, что вражеская бомбардировка не коснулась города? — словно ни в чем не бывало заговорил он. — Ллорны, возможно, не были лишены гуманизма. Они уничтожили космопорт, и только его. А ванриане…, ванриане ушли отсюда сами и увезли все сколько-нибудь ценное.

— Согласен, — кивнул Де Витт. — Кстати, из слов Калбера нечто подобное и следовало. Он говорил о гибели ванрианской цивилизации, но вовсе не о гибели ванриан.

— Что он мог знать о будущем? — покачал головой Кристенсен. — Ладно, пора возвращаться. С голыми руками мы здесь ничего не найдем, это ясно.

Никто не стал возражать, даже Де Витт — город уже изрядно действовал всем на нервы. Усевшись в вездеход, земляне молча поехали в сторону звездолета, размышляя каждый о своем. Только Де Витт и Томасон, сидевшие на переднем сиденье, о чем-то тихо разговаривали, наклонившись близко друг к другу.

— Похоже, этим закадычным приятелям больше всего понравился «шрам» на месте космодрома, — сказал Файрли, обращаясь к сидевшему рядом Кристенсену. — Гленн просто расцветает, когда глядит на это кладбище — словно в зеркало смотрится.

— Ничего, пусть поищут, — ответил Кристенсен, недобро усмехаясь. — Времени у нас не так много, а планета велика. Ванриане явно перенесли свою столицу куда-то в другое место. Не так-то просто будет ее найти…

— Почему?

— Хм…, мы можем просто ее не заметить. Проехать рядом и не заметить.

— Города-невидимки?!

— Боб, вы неисправимый романтик. Попомните мое слово: мы увидим несколько хижин из местного тростника и даже не догадаемся, что это столица. Гленн мечтает о «звездной дубинке», и он ее там найдет. Только не атомную, а деревянную.

Файрли посмотрел в сторону равнины. Далеко на горизонте поднималась гряда округлых холмов, кое-где заросших густым лесом.

— Вы думаете, Крис, мы все-таки найдем людей?

— Не исключено.

— Они что-то не спешат вступать с нами в контакт.

— Может быть, просто не хотят.

Глава 12

Три дня и две ночи Де Витт упорно производил раскопки на окраине города, около особенно крупной груды камней, которая с высоты чем-то напоминала контуры небоскреба. Настала третья ночь, а результатами и не пахло.

Файрли сидел на валуне с кислым видом. Он устал до предела: устал рассматривать сотни булыжников, на которых кому-то привиделись какие-то буквы; устал от пронизывающего холодного ветра; устал от неукротимой энергии Де Витта. От угрюмой настойчивости Томасона он тоже устал. Рин же просто вызывал у него тошноту. Они увязли в чужом мире, как мухи в клею, и растратили большую часть энтузиазма первооткрывателей на дурацкую суету вокруг здоровенной ямы, которая с каждым часом становилась все глубже, а груда земли рядом — все больше.

«Я просто брюзжу, словно старик, — подумал Файрли. — Все обстоит не так плохо. Мы обнаружили фундамент могучего здания и очистили от грунта большую его часть. Фундамент недурно сохранился для своих почтенных лет. Томасон громогласно восхищался стойким пенобетоном в стеклянистом водонепроницаемом покрытии. Ванриане строили на века…, но срок в триста веков оказался чересчур велик даже для них».

Прожектора освещали место раскопки, создавая глубокие тени среди руин. Мини-экскаватор копошился рядом с солидным холмом земли, осторожно запуская вглубь свой ковш. Никаких следов подземного хранилища и в помине не было.

Де Витт расхаживал взад и вперед, заложив руки за спину. Вид у него был довольно бодрый.

— Ничего, — бормотал он, — попробуем копать где-нибудь в другом месте. Рано или поздно что-нибудь найдем.

— Почему вы так уверены в этом? — раздраженно спросил Файрли. — Знаете, Гленн, я пойду на корабль, что-то я замерз.

Позовите меня, если найдете что-либо стоящее. И прошу не принимать любую трещину в камне за следы письменности.

Де Витт пожал плечами.

— Вас подвезти на вездеходе? — безразличным голосом предложил он.

— Ничего, дойду сам.

Файрли засунул руки в карманы утепленного плаща и не спеша побрел прочь. Далеко впереди стояла башня вездехода, переливающаяся сотнями огней, а над ней раскинулся темно-синий купол небес, густо усеянный незнакомыми созвездиями.

Среди них невидимыми тенями проплывали редкие бледные облака.

Файрли нашел укатанную вездеходами дорогу среди километровой травянистой полосы и зашагал по упругой земле. «Мать Земля, — подумал он, — колыбель расы людей. Только где они, твои первенцы? Воздушная разведка не дала никаких результатов, окрестности были дикими и нетронутыми руками человека.

Может быть, ванриане покинули эту планету и заселили другие миры? Или мы ищем самих себя, поскольку других людей в Галактике не осталось?»

Кристенсен уже спал. Файрли был разочарован этим. Ему хотелось потолковать с главой экспедиции — так, ни о чем особенном, просто чтобы рассеять гнетущее чувство одиночества. Ему было страшно даже подумать о том, что Крис мог вскоре умереть, а судя по мрачному виду Райхера, такое вполне вероятно.

В глубине души Файрли считал Кристенсена едва ли не своим вторым отцом, хотя никогда бы не рискнул признаться в этом.

Бодрствовали только дежурные, каждый на своем посту.

Файрли зашел в столовую и поел там в одиночестве и без всякого аппетита. Он вдруг вспомнил фантастический боевик с принцессами, ковбоями-меченосцами и злодеями-инопланетянами; вспомнил и усмехнулся. Потом побрел в свою каюту. За прошедшие сутки он здорово вымотался и заслужил отдых.

Сны на этот раз были мрачными и черно-белыми, и он был рад, когда очнулся. Оказалось, его разбудил Смит.

— Доктор Файрли, Де Витт хочет с вами срочно переговорить. Он просит немедленно прийти в радиорубку.

Файрли уставился на юношу мутными глазами.

— Что-то нашли?

— Думаю, да, — возбужденным голосом ответил Смит. — Быстрее же, Боб, что вы копаетесь!

Торопливо одевшись, Файрли почти бегом направился в рубку. Дрожащими руками он взял телефонную трубку и хрипло сказал:

— Файрли слушает.

В трубке что-то зашуршало так, Что он не расслышал первые слова Де Витта:

— …откуда-то. Один из наших парней услышал это и доложил мне. Я побежал туда и убедился, что он не ошибся. Но темнота, хоть глаз выколи. Файрли, вы мне нужны, немедленно приходите!

Файрли положил трубку. Его рука дрожала. Что-то они все-таки нашли…, или кого-то. Неужто к ним в гости заявились призраки?

Смит деликатно кашлянул.

— Доктор Файрли, можно я поеду с вами? — умоляюще спросил он. — Я умею управлять вездеходом, мы через пять минут будем на месте!

— Хорошо, — слабым голосом сказал Файрли. — Только тебе придется нести меня по лестнице на руках — что-то у меня ноги подгибаются…

Он повернулся к дежурному, следившему за ними выпученными глазами.

— Оставайтесь здесь и не отходите от рации. Нам может понадобиться в ближайшее время помощь всего экипажа.

— Слушаюсь, сэр… Но мне кажется, мы обязаны в первую очередь поставить в известность капитана.

— Не надо, пусть спит, — после некоторого раздумья решил Файрли. — Ведь ничего еще толком не ясно, зачем пороть горячку…

Он и сам толком не понял, почему так сказал. Может быть, потому, что боялся. Кристенсен прекрасный, душевный человек, но сейчас мог все испортить. Хотя не исключено, что это «все» — лишь крик какой-нибудь ночной птицы или шум упавшего камня.

«Скорее всего так оно и есть, — думал Файрли, энергично шагая по коридорам к выходу вместе со Смитом. — Де Витт и его люди слишком устали и перевозбуждены. У них могли появиться видения и слуховые галлюцинации. Любую тень при желании можно принять за фигуру затаившегося аборигена».

Смит завел вездеход, и они помчались в сторону города. Ночь была очень темной, облака затянули небо, и лишь изредка в их разрывах появлялся кровавый глаз одной из лун. Дул сильный ветер, бросая в лица редкие крупные капли дождя. Гусеницы загрохотали по поверхности «шрама», и Файрли вдруг почувствовал себя очень неуютно. Ему захотелось вернуться назад. Только сейчас пришла в голову неожиданная мысль: а вдруг там, в городе, к месту раскопок пришли ллорны? Быть может, этим и объяснялась необычная пустынность этих мест? Патруль ллорнов мог заметить их звездолет с воздуха и сейчас, под покровом темноты, напасть на людей!

Файрли вспомнил о своих кошмарных сновидениях во время полета в гиперпространстве. Если Кристенсен прав, то именно ллорны пытались проникнуть в разум землян. Сейчас они могут сделать это куда проще, захватив пленников…

— Эй, доктор, приехали!

Файрли встрепенулся.

Впереди были видны лучи прожекторов, освещавших место раскопок. Все было так же, как и несколько часов назад, только экскаватор замер на месте с высоко поднятым ковшом. Люди столпились около округлой палатки и, негромко переговариваясь, смотрели во тьму. Среди них не было видно ни Де Витта, ни Томасона.

Файрли выскочил из вездехода и подошел к ним.

— Что случилось? — глухо спросил он.

Один из участников раскопок повернулся к нему.

— Вас ждут, доктор Файрли, — сказал он возбужденно, показывая рукой в темноту. — Где-то там, среди развалин.

— Что они услышали, Джек? — спросил Файрли, вглядываясь в грубо скроенное лицо механика из двигательного отсека. В его глазах светился ужас.

— Голоса, мистер Файрли. Или что-то похожее на них. Как будто кто-то разговаривал и…, вы не поверите…, даже смеялся!

Тогда Де Витт крикнул, и раздался шум — словно кто-то убегал.

Но мы могли и ошибиться, уж очень силен был ветер…

Механик вытер лицо тыльной стороной ладони и затравленно огляделся, словно его окружала целая армия призраков.

Файрли коротко кивнул и, не оглядываясь, пошел во тьму.

Все усиливающийся дождь заставил его надвинуть на голову капюшон плаща. Филолог трижды окликал Де Витта, прежде чем тот наконец отозвался. Вскоре его нагнал Смит с мощным фонарем, и тогда они увидели в свете белого луча фигуры двух людей, сидящих на округлом камне, словно вороны на надгробной плите.

— Какого дьявола вы столько копались, Боб? — нервно приветствовал его Де Витт, спрыгивая на землю. Он махнул рукой в сторону двух холмов камней, едва вырисовывавшихся во тьме. — Там кто-то есть, мы с Томасоном уверены. Позовите их, Файрли.

Дайте понять туземцам, что мы их друзья.

— Гленн, вы хотите сделать из меня дурака, — запротестовал Файрли. — Это приблизительно то же самое, что обращаться к питекантропу по-латыни…

— Хватит читать мне лекции! — рявкнул Де Витт. — Дело надо делать, а не гадать. Идите, Файрли, мы вас прикроем сзади!

Файрли пожал плечами и пошел во тьму осторожными шажками. Чувствовал он себя так, словно входил в клетку со львом.

Хриплым голосом он закричал:

— Эй, не убегайте! Мы ваши друзья, нам надо поговорить!

Шум ветра наполовину заглушил его робкий голос, и Де Витт тут же недовольно отозвался сзади:

— Дьявол, вы что, язык проглотили? Кричите громче, вас же так никто не услышит! И не стойте столбом, а идите к туземцам навстречу. Чего вы трусите?

— Да пошел ты… — Файрли сочно выругался, а затем засунул руки в карманы и решительно пошел вперед. Вскоре его нагнал Де Витт, а затем к ним присоединились Томасон и Смит с горящим фонарем.

Файрли орал во все горло:

— Мы ваши друзья! Давайте встретимся и мирно поговорим!

Мы не причиним вам вреда!

— Подробнее, Боб, подробнее, — нервно сказал Де Витт, непрерывно оглядываясь по сторонам.

— Послушайте, мы ваши сородичи с планеты Земля! Когда-то давно ваши предки основали колонию на нашей планете и дали жизнь нашей расе. Теперь мы вернулись на свою прародину Рин. Вы понимаете хотя бы одно мое слово?

В ответ доносился только шум ветра. Струйки дождя плясали по грудам камней. Между стелющихся кустов заструились ручьи.

В сторону груды камней метнулось какое-то мелкое животное размером с крысу. И вдруг…

Шум шагов, быстрых и легких. Там, за кустами, рядом с развалинами крупного здания…

Чья-то тонкая фигура проскользнула, словно тень, и исчезла, будто растворившись в тумане.

Земляне, не выдержав, рванулись к этому месту, пытаясь нагнать призрак, но не увидели ничего.

Ничего!

Дождь стих. Тусклый багряный свет луны прорвался сквозь прореху в облаках.

— Попробуйте еще раз, — прошептал Де Витт и больно ткнул Файрли кулаком в спину. — Они где-то здесь!

— Эй, выслушайте нас! — закричал Файрли. — Нам надо поговорить с вами, это очень важно! Пожалуйста, покажитесь, мы пришли с миром!

Земляне замерли, прислушиваясь. Файрли инстинктивно почувствовал, что кто-то находится неподалеку — затаившийся, наблюдающий.

— Пожалуйста, отзовитесь! Мы одной крови, мы братья…

Он замолчал. Откуда-то из темноты послышались звуки, словно кто-то рассмеялся.

Забыв о своих страхах, Файрли побежал вперед.

— Где вы? Покажитесь!

Смех вновь повторился — легкий, серебристый, и ему вторил другой, более густой. Это явно были голоса двух людей. Файрли побежал к огромному холму из камней, казалось, сохранившему форму пирамидального здания, и пошел вокруг него, призывно крича.

В тусклом багряном свете что-то шевельнулось, стремительно перебежало к небольшой, в рост человека, груде камней и остановилось за ней, выжидая.

Файрли во всю прыть помчался вслед за аборигеном. Навстречу ему несся тихий смех, словно туземец играл с ним в прятки и вновь собирался исчезнуть. Но нет, ему не уйти Сейчас, сейчас…

Файрли наткнулся на ползучий куст и упал, больно ударившись боком. Застонав, он попытался встать, но не смог. Рядом послышался шорох шагов — туземец, похоже, собирался скрыться — Не уходите — в отчаянии захрипел Файрли. — Не уходите…

С трудом он поднялся на ноги, морщась от боли. И увидел рядом с собой тонкий силуэт. Тусклый свет луны лишь частично обрисовывал лицо стоявшего в нескольких шагах от него туземца, но Файрли оно показалось утонченным и прекрасным. Это было лицо девушки.

Глава 13

Не задумываясь, Файрли бросился вперед, намереваясь схватить девушку за руку, но она внезапно исчезла С серебристым смехом легкая фигурка тенью заскользила среди развалин. Потеряв голову от ярости, Файрли огромными прыжками понесся вслед за ней и все-таки успел в последний момент вцепиться в запястье аборигенке. Подбежавший чуть позже Смит осветил ее лицо фонарем.

Да, это была девушка…, почти девочка, с матовым цветом округлого лица и приятными чертами, делавшими ее чем-то похожей на мадонн Боттичелли. Глаза были темно-синими, черные вьющиеся волосы блестели от капель дождя. Тонкие губы искривились в насмешливой улыбке.

— Мы поймали ее! — восторженно завопил Смит. — Поймали!..

Девушка недоуменно взглянула на него.

— Послушайте, — сказал Файрли, тщательно выговаривая ванрианские слова, — мы ваши друзья и не причиним вам вреда.

Скажите, вы понимаете хотя бы одно мое слово?

Свет фонаря скользнул по фигуре девушки, и филолог увидел, что аборигенка одета в легкий серый плащ с большим капюшоном.

— Отпустите меня! — внезапно сказала девушка, сердито нахмурившись.

Файрли вздрогнул, словно от удара током, и остолбенел. Он понял ее слова, понял!.. Однако это невозможно! За прошедшие тысячелетия язык обитателей Рина должен был неузнаваемо измениться…

Хотя разве укладывается в голове, что жительница другой планеты очень похожа на земную женщину? Конечно, он ожидал этого, но…

Но одно дело предаваться абстракциям, сидя в Морроу, а другое — убедиться воочию, стоя в сырой темноте среди развалин древнего города, под светом чужой луны.

Подоспевший Де Витт остановился рядом, тяжело дыша.

— Отлично, Файрли, вы поймали все-таки этого туземца!..

Ого, самка!.. Смит, а ну-ка освети ее как следует. Дьявол, она действительно похожа на человека!

Не скрывая раздражения, Файрли сказал язвительно:

— Она не только похожа на человека, но и на самом деле человек, Гленн. Неужто для вас любой туземец похож на обезьяну — и там, на Земле, и здесь, на Альтаире? Учтите, я не собираюсь брать ее в плен, а только хочу поговорить с ней. Она меня поняла, понимаете, поняла!

— Вот видите, я же предвидел это, — наставительно произнес Де Витт, не отрывая глаз от нахмурившейся девушки. — Боб, спросите ее, много ли туземцев обитает в этих развалинах. Спросите, что она делает здесь ночью; быть может, ее послали шпионить за нами? И обязательно узнайте, много ли ванриан сейчас на планете, сколько у них крупных городов, остались ли у них звездолеты или хотя бы какие-нибудь машины… Почему вы молчите, Боб? Да спрашивайте же, спрашивайте!

Файрли перевел, тщательно подбирая слова. Он никак не мог прийти в себя, все происходящееказалось ему сном.

— Машины? — с удивлением переспросила девушка, не без труда выговорив это древнее ванрианское слово. — А-а…, вспоминаю. Нет, у нас нет никаких машин.

— Что она сказала? — с нетерпением спросил Де Витт. Услышав перевод, он помрачнел. — Что-то она хитрит. Она явно ванрианка, говорит на языке этой расы… Так почему же девчонка морочит нам головы насчет машин? Боб, спросите ее еще раз, может быть, она что-нибудь не так поняла.

Файрли кивнул, но сказал совсем другое:

— Послушайте, мы хотим стать вашими друзьями. Мы совершили долгий путь до Рина из другой звездной системы.

— Это ваш корабль недавно приземлился в степи?

— Так вы все-таки знаете про звездолеты? — с облегчением вздохнул Файрли. — Почему же вы тогда сказали, что у вас их нет?

Девушка слегка улыбнулась и покачала головой.

— У нас их нет, давно нет… Вот почему мы с Траяном так встревожились и пришли сюда.

— Кто такой Траян?

— Траян есть Траян. А я — Арэл.

— А меня зовут Боб, то есть Роберт.

Де Витт грубо встряхнул Файрли за плечо.

— Боб, это не любовное свидание! Я хочу знать, о чем вы так мило толкуете.

Файрли перевел их короткий диалог, и Де Витт фыркнул от возмущения.

— Боб, вы не узнали ровным счетом ничего. Нажимайте на нее, забрасывайте ее вопросами. Она обязательно проговорится…

Он замолчал, увидев подоспевшего Томасона. Тот сильно хромал, видимо, ударившись о камни во время погони.

— Джон, мы поймали одну туземку, но здесь должен быть еще какой-то Траян, по-видимому, самец. Идите вместе со Смитом и тщательно осмотрите все вокруг. Он наверняка где-то рядом.

Быстро!

Арэл взглянула на жестокое лицо Де Витта и с иронией спросила:

— Он что, тоже наш друг?

— Это Де Витт, единственный военный в нашем экипаже. Он не командир корабля, а лишь его заместитель. Де Витт не…

Файрли запнулся. Ему хотелось сказать, что Де Витт не причинит Арэл вреда, но не решился. Глядя на злое, возбужденное лицо Де Витта, он понял: экс-полковник сейчас способен на все.

Даже на жестокие поступки.

Файрли повернулся к девушке и торопливо сказал:

— Арэл, если я отпущу вас сейчас, вы придете еще раз? С вашими друзьями?

Ее глаза сузились, и она прошептала:

— Да…

— Тогда идите!

Он отпустил запястье девушки, и та тотчас же упорхнула в темноту. Де Витт взревел от ярости и прыгнул вслед за ней, словно тигр, но промахнулся. Фонарь выпал из его рук и со звоном покатился по камням.

— Траян! — закричала Арэл серебристым голосом. — Бежим, они за нами охотятся!

Настала тишина, и только вдалеке был едва слышен топот удаляющихся ног.

— Файрли, я задушу тебя! — заорал Де Витт, шагнув к ученому с поднятыми кулаками. — Кретин, ты же сам отпустил ее!

— Да, я сделал это, — хладнокровно ответил Файрли, засовывая демонстративно руки в карманы плаща. — Я предупреждал вас, Гленн, я никого не собираюсь брать в плен. Кристенсен дал нам ясные инструкции, как поступать при встрече с туземцами.

— Кристенсен такой же идиот, как ты! — орал Де Витт, угрожающе потрясая кулаками. Казалось, он сейчас ударит Файрли, однако ему помешали две тени, вынырнувшие из темноты.

— Я видел самца, но мельком, — задыхаясь, прохрипел Томасон. — Он убежал вместе с самкой, я толком не понял куда. Ночью этих чертей не поймать! Что случилось, Гленн, почему она сбежала?

Де Витт не ответил. Его лицо было белым от ярости, но он уже контролировал бурлящие эмоции.

— Продолжайте раскопки, Джон. Я немедленно возвращаюсь на корабль.

Файрли сказал как ни в чем не бывало:

— Я с вами, Гленн.

Де Витт осклабился:

— Конечно, дружище! Вас опасно здесь оставлять, вы мастерски умеете все портить.

Смит со вздохом поднял фонарь, валявшийся на земле.

— А она симпатичная, — мечтательно произнес он.

Де Витт так взглянул на него, что техник мигом закрыл рот и изобразил на лице гримасу Великой Скорби.

— Хватит болтать, пошли, — сказал экс-полковник. — Смит, ступайте с фонарем вперед. — И, не выдержав, в сердцах выпалил:

— Черт бы вас побрал, сопливых сосунков… Увидели смазливое личико и мигом потеряли головы!

Файрли хмыкнул и пошел вслед за полковником. Сев в вездеход, они направились к кораблю, думая каждый о своем. Файрли вспоминал прекрасную незнакомку. Что она подумала об этой встрече в ночи? Что расскажет своим соплеменникам и что те решат делать? Было бы удивительно, если бы девушка сдержала слово и вернулась.

Так или иначе, первый контакт произошел: с погонями, молодецким гиканьем, силовыми приемчиками, допросами и прочими прелестями, которых так опасался Кристенсен. Вряд ли ванриане будут обрадованы появлению таких «сородичей» с далеких звезд…

Снова начал накрапывать дождь, и когда вездеход, лихо развернувшись, остановился около пандуса, капли уже вовсю барабанили по металлической обшивке звездолета. Это так напомнило Файрли осенний день в деревне, что ему захотелось немедленно улететь отсюда и никогда больше не возвращаться.

Де Витт выскочил первым из вездехода и энергично зашагал к люку. Даже спина его выглядела угрожающе.

Кристенсен ожидал их в салоне — вместе с Раабом и Винстедом.

— Что случилось? — коротко спросил он, глядя пронзительными глазами на Де Витта.

Тот сразу стал словно на полголовы ниже и кивнул в сторону насупившегося Файрли.

— Спросите об этом славного рыцаря сэра Галахада. Мы поймали одного туземца, но он, на несчастье, оказался самкой…, то есть девушкой со смазливой мордочкой. Туземка, как я и предсказывал, отлично поняла Файрли. Она не сказала и дюжины слов, причем все были явной ложью, а потом этот благородный рыцарь отпустил ее. Как полный и законченный идиот!

— Я не желаю следовать зубодробительным методам Де Витта! — горячо воскликнул Файрли, не обращая внимания на оскорбление. — Не верю, что силой и запугиванием можно установить доверительные отношения с аборигенами. Если бы этот чертов Де Витт вел себя менее агрессивно, то я мог бы спокойно поговорить с ней, убедить, что мы ее друзья. Но девушка отлично поняла, что ей угрожает.

— Бросьте, Файрли, все валить на меня, — резко возразил Де Витт. — Она была испугана только потому, что хотела что-то скрыть.

— Подождите, Гленн, — поморщился Кристенсен. — Файрли был прав, когда не стал удерживать ее силой, это все только бы испортило… — Он недовольно взглянул на Де Витта. — Но почему вы не дали мне немедленно знать об этом? Я начальник экспедиции, неужто вы это до сих пор не усвоили? Будь я на месте контакта, все могло пойти иначе…

Кристенсен с заметным трудом подавил свое раздражение и вновь обратился к Файрли:

— Расскажите мне, о чем вы говорили с туземкой. По возможности дословно.

Файрли пересказал их небольшой диалог и после паузы добавил:

— Она говорила, что ванриане ныне не имеют ни звездолетов, ни машин. Больше я ничего не мог выяснить, потому что Де Витт начал охоту за Траяном, другом девушки, и она испугалась.

Мне ничего не оставалось, как дать им уйти, пока дело не кончилось дракой.

— Она лгала, все время лгала, — сквозь зубы процедил Де Витт, словно не слыша обвинения в свой адрес. — Девчонка отлично знает, что такое звездолет, она сама говорила об этом, имея в виду наш корабль. Ее народ вовсе не темные варвары, как она хотела представить. Я хорошенько пригляделся к этой девице: на дикарку никак не похожа, ручаюсь, вполне цивилизованная женщина. Она была хорошо и чисто одета, да и манеры говорили об определенном воспитании.

— В отличие от вас, Гленн, — неожиданно буркнул Рааб.

Де Витт окатил физика ледяным взглядом и продолжил:

— У этих людей должны быть где-то города, и не исключено, что один из них расположен поблизости. Да, воздушная разведка это опровергает, но как знать, быть может, ванриане просто отлично умеют маскировать их? Туземцы могут многое поведать нам, в частности о своей истории. Разве не для этого была послана наша экспедиция? Неужто после такого далекого и трудного пути мы вернемся с пустыми руками только потому, что из деликатности не решимся задать аборигенам даже простейшие вопросы? Или просто кто-то боится, что они могут ответить?

Кристенсен хотел было возразить, но Де Витт уже разошелся, и его невозможно было остановить.

— Мы встретили двух туземцев, и они явно пришли не издалека. У них не было ни наземной машины, ни летательного аппарата, иначе мы непременно заметили или услышали бы их. Радары корабля также ничего не засекли, иначе дежурные давно подняли бы тревогу. Конечно, у туземцев могли быть ездовые животные, но я сомневаюсь в этом. Они ушли пешком, а это значит, что их дом неподалеку. Надо немедленно заняться его поиском.

— И что вы намереваетесь предпринять, когда найдете его? — ехидно спросил Винстед. — Предположим, они не захотят прийти к нам на корабль, да и вообще долго разговаривать с нами.

— Я думаю, мы сумеем их убедить, — мягко сказал Де Витт. — В любом случае, мы должны узнать, где находится ближайший город или поселок. Я очень постараюсь их расспросить как следует.

Кристенсен в сомнении покачал седой головой.

— Гленн, это не Азия, где вы славно умели развязывать языки вьетконговцам. Выжать из туземцев можно, конечно, многое, но будет ли это мудро с нашей стороны?

Де Витт зло усмехнулся.

— Что-то вы больно много тревожитесь о мудрости наших действий, Крис.

— А вы и вовсе о ней не заботитесь, — отрезал Кристенсен. — Ладно, хватит об этом. Сколько людей вам потребуется для поиска предполагаемого города? Половина экипажа, три четверти?

— Человек восемь-десять, не меньше. Нам нужен сильный отряд.

— Логично. Но корабль останется практически незащищенным. И если сюда вскоре прилетит второй корабль — вы знаете, чей, — то нам придется несладко.

— Мы не должны так рисковать! — воскликнул Винстед, заметно побледнев.

Рааб согласно кивнул.

— Верно, риск слишком велик.

— Риск! — презрительно воскликнул Де Витт. — Бросьте, нет здесь никакой опасности. Не хватало еще, чтобы из-за корабля русских мы отказались от наших планов.

Кристенсен улыбнулся, и эта улыбка не предвещала экс-полковнику ничего хорошего.

— Вот как? Выходит, нам нечего бояться, и никто не летит нам вслед, пытаясь во что бы то ни стало первым захватить оружие ванриан? Я с первого же дня нашего прибытия на Рин стал подозревать, что здесь что-то не то. Вы проявили полное равнодушие к мерам по обеспечению безопасности корабля — очень странно для бывшего военного. А теперь вам наплевать, сколько людей останется на его борту в течение нескольких дней или даже недель. И все это очень просто объясняется, Гленн. Вы знаете, что больше никто на Рин не прилетит.

Де Витт попытался было возразить, но Кристенсен жестко его перебил:

— А весь секрет состоит в том, что русские не строят никакого звездолета. И даже не слышали ни о базе пришельцев, ни о самих ванрианах.

— Но мои записи! — воскликнул потрясенный Файрли. — Ведь кто-то же напал на меня и выкрал секретные материалы!

— Да, но сделали это не мифические русские шпионы, не оставляющие следов. Нет, это работа нашего общего друга Де Витта.

Глава 14

Файрли уставился на Кристенсена, чувствуя себя столь же ошеломленным, как и в ту ночь, когда свет внезапно погас и кто-то напал на него сзади. Затем он повернулся к Де Витту, но на его лице ничего нельзя было прочесть.

Винстед возбужденно воскликнул:

— Это правда? Черт побери, Гленн, почему вы молчите?

Де Витт хладнокровно пожал плечами.

— Это очень серьезное обвинение, Крис. У вас, конечно, есть доказательства моей вины?

Кристенсен покачал головой.

— Нет, никаких доказательств у меня нет. Я просто знаю, что это так.

Пухлые щеки Винстеда побледнели.

— Крис, такими словами не принято бросаться. Зачем Де Витту это понадобилось?

— Гленн, может быть, вы сами ответите на этот вопрос?

— Зачем же, Крис? Вы так интересно начали, вам и заканчивать. Только не забывайте о фактах, если они, конечно, у вас имеются.

— Хорошо, вот вам факты. Вы больше всех хотели, чтобы звездолет был построен и экспедиция к Альтаиру состоялась. А препятствовали вам те, кого вы называли саботажниками и трусами, и прежде всего я. Меня поддержали в Белом доме. И тогда вы поняли, что слава спасителя Земли ускользает у вас из рук. Вы решили пойти ва-банк и ускорить события. А это можно было сделать только одним-единственным путем: доказать всем, что коварные русские могут опередить Америку. Вы стали следить за Файрли и первым узнали, что тот получил серьезные результаты.

С вашей подачи охрана за корпусом, где жил Файрли, была ослаблена, и ученым, якобы для ускорения работ, было разрешено держать сверхсекретные документы в своих личных сейфах.

А потом вы перерезали кабель, напали на Боба и выкрали у него документы, отлично зная, что они вскоре могут быть восстановлены. Затем вы пустили службу безопасности по ложному следу, полетели в Вашингтон и устроили там истерику в духе «холодной войны». Вот тогда-то президент дрогнул и выделил миллиарды долларов на «звездный проект». Разве не так было, Гленн?

Рааб изучающе смотрел на Де Витта холодным взглядом.

— В этих рассуждениях есть своя логика, Гленн.

— Да… — пробормотал Файрли. — И как я раньше не сообразил?

Винстед вскочил и угрожающе шагнул к Де Витту:

— Вот что я скажу тебе, вояке без совести и чести…

— Говорите, говорите, — презрительно процедил Де Витт, с ненавистью глядя на Кристенсена. — Все это только пустые домыслы, а они с точки зрения суда и гроша ломаного не стоят.

И потом все, что случилось в Морроу, сейчас не имеет ровно никакого значения. Мы уже на Рине, и нечего терять попусту драгоценное время. Пока мы препираемся, ванриане сбежали…

— Не сбежали, а просто ушли, — сказал Кристенсен. — Они — хозяева этой планеты и не обязаны ничего говорить вам, Де Витт. Уберите от них свои грязные лапы, понятно? За то, что вы натворили на Земле, вам придется ответить, я в этом не сомневаюсь. Теперь мы знаем, на что вы способны. Но здесь, на чужой планете, где мы являемся лишь непрошеными гостями, вам не удастся…

Голос Кристенсена дрогнул, серая бледность разлилась по лицу. Он покачнулся, и Файрли едва успел поддержать его.

Вместе с Винстедом они осторожно уложили начальника экспедиции на диван.

— Я позову Райхера! — крикнул Винстед и выбежал из салона.

Дыхание Кристенсена стало неровным, веки смежились. Файрли дрожащими руками расстегнул ему воротник. Вскоре Кристенсен приоткрыл глаза, но взгляд был мутным. Прибежал Райхер и начал колдовать над больным, попросив Файрли и Винстеда не мешать и отойти подальше к двери. Де Витта в комнате уже не было.

— Плохо дело, — наконец выпрямился врач. — Инфаркт.

Возьмите каталку, надо срочно перевезти его в медотсек.

Это была очень длинная и трудная ночь. Райхер сделал все, что мог, но сердце у Кристенсена было изношенным, и в любой момент могло произойти непоправимое.

Файрли, Винстед и Рааб дежурили у постели больного всю ночь по очереди, но тот так и не пришел в себя.

Де Витт появился в медотсеке только на рассвете и тут же ушел. Файрли показалось, что отставной военный торопился выполнять свой план действий, пока Кристенсен не может его остановить. Руководство экспедиции автоматически перешло к Де Витту.

Оставалось лишь одно — ждать. В восемь утра Файрли сменили, и он, пошатываясь от усталости, пошел спать. Около полудня Рааб разбудил его.

— Крис пришел в себя, — хмуро сообщил он. — И хочет срочно видеть вас, Боб. Учтите, он слаб, очень слаб…

Файрли вместе с Раабом поспешил к медотсеку. Их встретил усталый Райхер:

— Только недолго…

Врач удалился, и Файрли с Раабом подошли к койке. Кристенсен открыл глаза. Его взгляд был осмысленным, но голос звучал очень тихо:

— Райхер не сказал мне, когда я вновь поднимусь, но вряд ли это случится до завершения экспедиции. Руководство формально переходит к Де Витту, и это меня очень тревожит.

Он замолчал, тяжело дыша. Даже небольшое усилие утомляло его.

— Я хотел бы, чтобы вы двое попытались заменить меня. Вы, Рааб, всегда славились как человек независимый. А вы, Боб…, я знаю, мы о многом думаем одинаково.

— Да, но… — начал Файрли, однако Кристенсен жестом попросил его замолчать.

— Вы оба должны сделать все, что в ваших силах. Поступки Де Витта необходимо контролировать, особенно сейчас, когда мы нашли аборигенов. Я не могу, к сожалению, дать вам никаких полномочий…, но вы должны попробовать. Среди членов экипажа немало нормальных, здравомыслящих людей, на них можно будет опереться в сложный момент. Если Де Витт найдет оружие ванриан…

Кристенсен вновь замолчал; Его лицо побелело, на лбу выступил пот.

— Де Витт опасный человек. Там, на Земле, он может…

Кристенсен закрыл глаза, не договорив. Райхер вошел в медотсек и кивнул в сторону двери. Посетители вышли.

Рааб выглядел очень недовольным.

— Черт побери, только этой заботы мне не хватало! — в сердцах сказал он. — Я летел на Альтаир не для того, чтобы тенью следовать за воякой-фанатиком.

Они направились по коридору к выходу. «Беда, — думал Файрли. — Крис, конечно, прав, но… Но я не родился лидером, как он. Я чертовски несдержан, могу накричать на людей, ответить ударом на удар. Если я попытаюсь учить Де Витта, что ему делать, то он пошлет меня подальше…»

Рааб остановился около двери в свою каюту и внезапно сказал:

— И все-таки Крис прав. Де Витт типчик еще тот, я таких встречал где угодно, не только в армии. Они куда опаснее, чем обычные корыстные подлецы, которых пруд пруди. Те хотя бы обладают гибкостью и более всего блюдут собственную выгоду.

Де Витты другие, они полны гордыни и упрямства. Если они что-то втемяшат в свою тупую голову, то будут переть вперед как танк и, если надо, переедут даже родную мать. Гленн спит и видит себя Спасителем Земли с оружием ванриан наперевес. Если дать таким, как он, волю, то от Земли и мокрого места не останется…

— Может, и так, — вяло согласился Файрли. — Но он и нас с вами переедет, даже не моргнув. Ладно, пойду потолкую с ним…

Филолог пошел на поиски Де Витта, но того на корабле не оказалось. Дежурный радист объяснил, что новый руководитель экспедиции послал утром вертолеты на разведку, и несколько минут назад один из пилотов вышел на связь.

— Он что-то нашел, мистер Файрли, — возбужденно сказал радист. — Пилот сообщил, что сделает еще несколько кругов, чтобы убедиться, что не ошибся, а затем немедленно возвратится на базу. Де Витт пробкой вылетел отсюда, чтобы встретить вертолет.

Файрли кивнул и торопливо зашагал к выходу из корабля.

Выйдя на пандус, он на минуту остановился, ослепленный сиянием Альтаира. Де Витт стоял невдалеке, сложив руки на груди, и смотрел в сторону далекого леса.

Когда Файрли подошел к нему, Де Витт обернулся:

— Я официально принял на себя командование экспедицией и кораблем.

— Я слышал.

Де Витт пытливо взглянул на него.

— О чем вам говорил Кристенсен? — И прежде чем Файрли успел ответить, экс-полковник добавил с презрительным смешком:

— Впрочем, об этом легко догадаться. Он пытался настроить вас с Раабом против меня, верно? Не забывайте, с этого часа вы обязаны подчиняться всем моим приказам.

Файрли всегда полагал, что с подобными агрессивно настроенными людьми не спорят. Не теряя хладнокровия, следует твердо стоять на своем и не опускаться до ссор. Но сейчас из глубин его вообще-то мирной натуры поднялась горячая волна ярости, и он выпалил:

— Выходит, я теперь рядовой отряда под командованием полковника Де Витта? Черта с два! Я был включен в состав экспедиции даже без моего согласия, и нечего мной помыкать! Вы нуждаетесь во мне, Де Витт, а вот я без вас отлично обойдусь!

«Что-то слишком часто я выхожу из себя в последнее время», — с тревогой подумал он, но удержаться от запальчивых слов не мог.

— Я сделал все, что от меня хотели, — разгадал тайну ванрианского языка. Больше благодаря счастливой случайности, чем таланту лингвиста, но разгадал. Если бы не я, никого из нас здесь бы не было! Я так же, как и Крис, чувствую свою ответственность за происходящее, и вам не удастся заставить меня ходить строевым шагом!

Файрли дрожал от гнева, хотя понимал, что выглядит сейчас смешно — словно взбешенный заяц, вдруг напавший на волка.

Однако Де Витту было явно не до смеха. Он вперил в ученого жесткий, оценивающий взгляд, затем быстрым шагом спустился на землю по пандусу. И тут же вдалеке со стороны леса послышался гул мотора.

Вертолет, словно неуклюжая птица, парил прямо над вершинами деревьев. Не долетев до звездолета, он плавно приземлился. Из него выскочил молодой Смит и почти бегом направился навстречу Де Витту.

— Ну что? — нетерпеливо спросил тот.

— Я нашел их! — взволнованно воскликнул юноша. — Мужчина и женщина идут через лес на северо-восток. Женщину я узнал. Они скрылись среди деревьев, когда заметили вертолет, но немного опоздали. Я нанес на карту их местонахождение, так что мы легко найдем это место. А вот города рядом я не обнаружил.

— Отлично! — с энтузиазмом сказал де Витт и энергично потряс руку Смиту. — Немедленно займитесь обработкой полученных данных.

Час спустя в салоне корабля Файрли вместе с остальными членами экспедиции разглядывал увеличенный отпечаток карты.

На ней были видны цепи холмов, зеленые пятна лесов, черный «шрам» около развалин. В двух десятках километров от звездолета кружком было обведено место, где Смит обнаружил двух ванриан.

Де Витт стоял около расстеленной на столе карты, словно генерал перед битвой. Лицо его дышало уверенностью в успехе, в глазах не было ни тени сомнений, так присущих Кристенсену.

Полковник наконец дождался своего часа после долгих лет неудач и теперь не собирался выпускать из рук удачу.

— Туземцы явно идут куда-то в этом направлении, — сказал он, показывая рукой на линию, прочерченную от развалин города до черного кружка на карте. — Они не очень-то торопятся, значит, их дом неподалеку.

Томасон нахмурился.

— Но на карте нет и признака города или поселка…

— Вертолет мог и не долететь до этого места, — отрезал Де Витт. — Туземное поселение наверняка рядом с развалинами, иначе ванриане вряд ли бы пришли пешком, да еще и без припасов. — Он обвел суровым взглядом всех, собравшихся в салоне. — Завтра мы отправляемся в поход. Возьмем два вездехода. В состав отряда я включаю себя самого — я буду ехать в авангарде, — а также Рааба, Файрли, Винстеда, Хэджулина и двух водителей. Томасон остается старшим здесь, на корабле.

Томасон кивнул без особого энтузиазма и спросил:

— Оружие возьмете?

— У нас его чертовски мало, — недовольно сказал Де Витт. — В свое время я настаивал на солидном арсенале для звездолета, но меня никто не поддержал. Думаю, мы пока обойдемся несколькими ружьями.

Рааб спросил:

— Гленн, я люблю во всем точность. Какая задача ставится перед нашим отрядом?

— Я скажу вам точно, — с иронией ответил Де Витт. — Меньше всего меня интересуют контакты с туземцами, установление дружеских отношений и прочая чушь. Войну я тоже затевать не собираюсь. Мы прилетели за тем же, что нашли в Гассенди, — машинами и описаниями ванрианских технологий. Остальным пусть занимаются другие экспедиции. Важно как можно быстрее сделать нашу страну еще более могущественной, понятно?

Ему никто не ответил. Ученые с мрачным видом переглядывались — такой категоричности они не ожидали даже от Де Витта.

После паузы тот продолжил, чеканя фразы, словно гвозди в гроб забивал:

— Еще раз повторяю. О программе, которую НАСА писало под диктовку Кристенсена, можете забыть. Никаких измерений магнитного поля, геологических изысканий и археологических раскопок не будет. Не будет ловли местных букашек, собирания гербария и прочей жюль-верновской чепухи, которая хороша только для доклада в Академии наук. Наша задача сужается до предела, зато мы ее обязаны выполнить. Понимаете, обязаны!

Рааб не стал возражать.

— Ладно, об этом поговорим позднее. Я хотел спросить насчет ружей. Вы не считаете, что они неуместны при контакте с аборигенами?

— Черт побери, неужто я это сам не знаю? — вспылил Де Витт. — Я вовсе не собираюсь стать Кортесом Альтаирским и огнем и мечом завоевывать новый мир. Оружие нам потребуется только для обороны, тем более что его до смешного мало. — Он взглянул на часы. — Все, дискуссия закончена. Пора приступать к работе. Завтра утром мы отправляемся в путь.

Перед рассветом, после беспокойной, полной тяжелых видений ночи Файрли проскользнул в медотсек. Кристенсен спал.

Он выглядел немного лучше, лицо его порозовело, дыхание стало ровнее. Райхер дежурил рядом с койкой и, увидев раннего посетителя, вопросительно поднял красные от недосыпания глаза.

— Скоро мы отправляемся в поход, — тихо сказал Файрли, с жалостью глядя на бывшего начальника экспедиции. — Я надеялся, что он очнется.

Врач грустно покачал головой.

— Я постоянно даю ему успокаивающее. Его сердце работает чуть лучше.

— Мы надеемся на вас, доктор.

— Сделаю все, что смогу. Но сердце Кристенсена слишком изношено. В последние годы он работал практически без отдыха, не обращая внимания на свой возраст. Ладно, счастливого пути, Боб!

Файрли вернулся в каюту и стал упаковывать сумку. Он слегка приободрился, хотя предпочел бы поговорить перед отъездом с Крисом.

Закинув сумку за плечо, филолог вышел из корабля и оказался в предрассветной тьме. Со стороны леса дул холодный сырой ветерок. Рядом с пандусом стояли вездеходы, освещенные прожекторами. Их погрузка была завершена. Одна из машин взревела — проверяли работу двигателя.

Вскоре на пандус вышел Винстед, закутавшийся в теплый плащ. Лицо космобиолога было несчастным — участие в рискованном походе мало его устраивало. Файрли же, напротив, был в хорошем настроении. И догадывался почему. Дело было в чудной девушке по имени Арэл — он очень хотел ее вновь увидеть.

Что-то в облике, в звонком голосе делало ее похожей на «звездную певицу», женщину его мечты…

Хриплый голос Де Витта отвлек филолога от лирических мыслей. Отставной полковник стоял возле пандуса и что-то энергично разъяснял водителям.

— У вас осталось шесть минут, — донеслось до Файрли. — И ни секунды больше! Засекаю время по моим часам…

«С ним будет трудно бороться, — подумал уныло Файрли, спускаясь по пандусу. — Почти безнадежно».

Три дня они двигались через лес, и этот путь оказался на удивление легким. Слишком легким, заметил про себя Файрли. Сидевший рядом с ним на заднем сиденье первого вездехода Винстед неожиданно эхом повторил:

— Слишком уж гладко все идет, Боб. Чует мое сердце, Не к добру…

Он с подозрением смотрел по сторонам. Раздвижной верх машины был опущен, чтобы не закрывать обзора пассажирам.

— Я этого не ожидал, — добавил космобиолог. — Это…, это неестественно!

Файрли кивнул, вспомнив фантастические кинобоевики с монстрами, принцессами и плоскогубцами.

— Неестественно? — спросил, обернувшись, Де Витт — он сидел на переднем сиденье рядом с водителем. — Что именно?

Винстед пожал плечами.

— Ну, не знаю… Да хотя бы этот лес. Он больше похож на парк, хотя и очень запущенный. И этот свет…

Небо было закрыто тяжелыми облаками с самого начала похода. Багряно-медные облака поражали воображение; неудивительно, что тусклые лучи, проникающие сквозь них, были окрашены в ядовитый желто-зеленый цвет, создавая совершенно фантастический эффект. Но лес сам по себе удивления не вызывал, Файрли ждал на Альтаире что-то более причудливое.

Большинство из деревьев, среди которых встречались и гиганты и малыши, уже оголились. Листья пестрым ковром лежали на земле, удивляя лишь тем, что часть из них была пожухлой или бесцветной, а часть — свежей и зеленой. Бросалось в глаза и то, что соседние, одинаковые деревья находились в разных фазах развития: на одних едва распускались почки, а на других ветви ломились от пурпурных и оранжевых плодов, напоминающих метровой длины стручки. Во время короткой стоянки Хэджулин не выдержал и собрал несколько местных «фруктов», получив за это выговор от Де Витта. Молодой геолог послушно уселся в вездеход и украдкой попробовал некоторые из своих трофеев. К счастью, с ним ничего не случилось.

Животных в этом странном лесу почему-то не было, лишь кое-где с дерева на дерево плавно перелетали большие белые птицы. Гладкие стволы не опутывали даже лианы или другие вьющиеся растения, хотя на растущих кое-где пышных кустах было полно растений-паразитов.

— Похоже, за деревьями кто-то ухаживает, — сказал Де Витт, когда вездеход свернул налево по неширокой, но отчетливо заметной среди высокой травы дороге.

— Вы думаете, что этим занимаются аборигены? — спросил с сомнением Винстед.

— Не обязательно. Это уж по вашей части, Перси. Мне кажется, люди, которые в свое время покорили Галактику, могут обойтись и без садовников. Какие-нибудь биологические методы саморегуляции…

— Ну конечно, ванриане и до сих пор остались сверхучеными, — с иронией заметил Файрли. — Ваша вера в это, Гленн, поражает воображение. И что, наверное, гении сотворили такую замечательную дорогу?… О-о, черт!

Вездеход очередной раз тряхнуло на рытвине. Де Витт выругался, однако ответил довольно бодро:

— У всех есть свои недостатки, Боб.

— Хм… Я такие дороги часто встречал в Индии, — сказал Файрли. — Там, знаете, многие ходят пешком, причем босиком.

Но не от очень большой учености…

Де Витт ничего не ответил, только поджал губы, давая понять, что никакие доводы не поколеблют его уверенности.

Файрли, обернувшись, посмотрел на заметно отставший второй вездеход. На нем ехали Хэджулин, Смит и Рааб. «А ведь Гленн не случайно разделил нас с Раабом», — подумал филолог.

Вскоре дорога пошла под уклон. Вездеходы спустились в небольшую ложбину, по дну которой протекал узкий ручей, и стали взбираться по склону густо заросшего холма. Небо тем временем потемнело, желто-зеленый свет потерял свою режущую глаза яркость. Ветер заметно усилился, неся сырость и холод.

Утепленные плащи перестали спасать людей, и тогда Де Витт дал сигнал сделать привал на ночь.

Пока члены экспедиции устанавливали две палатки и наскоро готовили ужин из концентратов, Де Витт сидел на корточках и при свете луны отмечал на карте пройденный путь. Затем он присоединился к остальным и принялся за еду. Смит и Хэджулин умело разожгли костер, и сразу всем стало чуть уютнее. Утолив голод, геолог потянулся было к разложенным на траве оранжевым стручкам, но Винстед запротестовал:

— Тед, вы что, ребенок, который тащит в рот что попало? Хотите отравиться? Или занести в себя болезнетворные микроорганизмы?

— Я буду есть крошечными кусочками, — упирался геолог. — Ведь эти «стручки» пахнут медом и апельсинами! Они не могут мне повредить.

Де Витт спорить со своими подчиненными не стал — он попросту швырнул «дары природы» в темноту.

Мирхэд, молодой человек с длинными до плеч волосами и мечтательными глазами поэта, поежился и натянул на голову капюшон.

— Дома, в Калифорнии, я бы сказал, что вот-вот пойдет дождь, — пробормотал он, глядя на заметно опустившиеся облака.

Файрли поежился.

— Верно, скоро польет как из ведра. Только этого нам не хватало!.. А знаете, Бен, я ведь никогда не был у вас на побережье.

— Да что вы? — удивился Мирхэд. — Жить в Америке — и ни разу не побывать в Калифорнии? Тогда вы ни черта не видели. Боб.

Файрли уныло кивнул в знак согласия.

«А ведь Калифорния всегда для меня была местом где-то на краю света, — подумал он. — Сколько раз я собирался съездить в отпуск в Лос-Анджелес, поглазеть на Голливуд, побродить по берегу Тихого океана, да так и не собрался. Уж слишком далеким мне казался этот путь через всю страну. И вот теперь здесь, на Альтаире, я думаю о Калифорнии как о символе чего-то очень далекого и недоступного. Смешно!»

Де Витт тем временем приладился со своей картой около костра. Вперив в нее немигающий взгляд, он глухо сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Наша база у развалин города расположена явно неудачно.

Если мы найдем достаточно крупное поселение туземцев, то я прикажу Томасону выслать вертолеты, и мы создадим вторую базу. Ванриане должны быть здесь, неподалеку…

— А если их здесь нет? — спросил Рааб;

— Посмотрим, — спокойно ответил Де Витт.

Темнело. Небо приобрело цвет окислившейся меди. Лица людей в этом рыже-зеленом свете выглядели словно персонажи из фильма ужасов. Смотреть друг на друга было жутковато, и даже уютный треск костра не мог вернуть людям хорошее настроение.

Файрли чувствовал себя усталым, Рин стал заметно действовать ему на нервы. Он одним из первых пошел к палатке и с облегчением забрался в спальный мешок.

На следующее утро сплошная облачность сохранилась, ветер еще более усилился и похолодал. Наскоро позавтракав, участники экспедиции начали было собираться в дорогу, но тут Мирхэд вскочил со сдавленным криком:

— Смотрите!

В сотне метров впереди, в сумраке хмурого утра, они увидели фигуру туземца с темными волосами и золотистой кожей. Одет абориген был в зеленую короткую тунику и плетеные сандалии.

Некоторое время земляне и туземец молча смотрели друг на друга. Наконец Де Витт сдавленно прошептал:

— Не вздумайте спугнуть его! Садитесь и продолжайте есть.

Садитесь, я вам говорю!

Люди неохотно вновь уселись на траве, искоса поглядывая на неподвижную фигуру, стоящую под кроной невысокого дерева.

Де Витт наклонился к Файрли и крепко сжал ему руку.

— Боб, настал ваш час. Надеюсь, вы справитесь со своей задачей лучше, чем в прошлый раз, иначе я за себя не ручаюсь. Подойдите к туземцу и скажите, Что мы пришли с дружеским визитом. Попросите его отвести нас в ближайший город или поселок.

Файрли упрямо наклонил голову:

— Гленн, вы должны гарантировать его безопасность. Вы видите, он не вооружен.

— Конечно, о чем речь! Боб, идите, не то он сбежит.

Файрли вновь встал и, приветливо подняв руку, не спеша зашагал к туземцу. Тот насторожился, и Файрли закричал, улыбаясь:

— Не бойтесь, я пришел как друг!

Он был уже достаточно близко и теперь мог как следует рассмотреть аборигена. Это был юноша с приятными чертами золотистого лица, хорошо сложенный, с умными, проницательными глазами.

В трех метрах от него Файрли остановился. Туземец заговорил — быстро и отрывисто, так что Файрли ничего не понял. Он покачал головой, и тогда юноша повторил ту же фразу, но уже медленней:

— Почему вы преследуете нас?

— Преследуем вас? — удивился Файрли и внезапно все понял. — Так вы Траян?

— Да.

— Это вы были ночью в разрушенном городе, верно? С вами еще была девушка по имени Арэл…

— Она и сейчас со мной.

Туземец кивнул в сторону деревьев, и только тогда Файрли разглядел среди них стройную фигуру девушки, окутанную утренней мглой. Ее густые темные волосы были разбросаны по плечам, лицо было хмурым, полным сомнения. Арэл никак не реагировала на взгляд Файрли, словно они никогда не встречались.

— Попробуйте нас понять, — сказал Файрли проникновенно, стараясь тщательно подбирать слова. — Мы прилетели с очень далекой звезды, но мы — ваши сородичи. Возможно, вы помните что-то о времени, когда ванриане завоевали Галактику?

— Да, помним, — спокойно ответил Траян. — Послушайте, вы говорите, что являетесь нашими друзьями?

— Конечно!

— Тогда уходите.

— Но почему? — запротестовал Файрли. — Мы пришли сюда познать мудрость наших братьев с Рина и никому не собираемся причинить вреда.

— Мои люди боятся, — медленно произнес Траян, хмуро глядя на землянина. — Они были очень сердиты на нас с Арэл за то, что мы навели вас на дорогу к нашему городу. Нам приказали вернуться, встретить вас и попросить оставить Рин.

— У них нет причин бояться нас… — начал было возражать филолог, но Траян прервал его:

— Мои люди боятся не вас, а Ллорна.

Файрли замер и, сглотнув, хрипло переспросил:

— Ллорн?

— Давным-давно в Галактике произошла страшная война, — серьезно сказал Траян. — Это была война за звезды. Наши предки ее проиграли. Ллорны оказались более могущественными и заставили нас вернуться на Рин, уничтожили наши звездолеты и космопорты. Перед тем как уйти, они предупредили наших предков, что если ванриане когда-нибудь полетят в космос, то Рин будет полностью разрушен. Мы слишком опасны для Галактики, говорили они, мы агрессивны и стремимся завоевать чужие звезды. Нам надо стать мирным народом и забыть о деяниях предков… И мы забыли. Но теперь на Рине появились вы, и ллорны могут истолковать ваш прилет как нарушение запрета.

— Но это было много веков назад, — запротестовал Файрли. — Откуда вы знаете, что Ллорн опасен для вас и сейчас?

На лице Траяна появилась тень нерешительности, юноша посмотрел в сторону Арэл, словно ища поддержки.

— Почему вы верите во все это? — настаивал Файрли.

— Не знаю… — пожал плечами Траян. — Иногда мне кажется, что мы слепо следуем старым заветам, которые нас Парализуют и душат. — В его глазах блеснули искры надежды. — Но я видел Замок Солнц, я грезил о славных временах, когда наши корабли покорили Галактику…

Юноша замолчал, не находя слов. Однако Файрли понял его.

Траян был одним из тех мечтателей и бунтарей, которыми и вращается маховик Истории. Он нашел в себе силы восстать против окостеневших традиций Рина и его генетического страха перед звездами.

Потому-то он и рискнул прийти к развалинам города, чтобы увидеть пришельцев. Но его народ думал иначе…

— Не бойтесь нас, мы друзья, — мягко произнес Файрли, дружелюбно улыбаясь. — Забудьте вчерашнее недоразумение. Мы не собирались устраивать за вами погоню, просто у одного из наших людей не выдержали нервы. Вы придете к нам в лагерь?

Траян задумчиво посмотрел в сторону землян, стоящих около двух вездеходов, а затем повернул голову к Арэл, словно спрашивая, что делать.

Девушка после минутного колебания вышла из тени и подошла к другу. Взглянув на озабоченного Файрли, она внезапно рассмеялась — похоже, восхищенные взгляды землянина забавляли ее.

— Пойдем, Траян, — сказала она. — Он не допустит, чтобы пришельцы причинили мне вред.

Файрли покраснел. Неужели его отношение к девушке так заметно?

Все вместе они пошли в сторону вездеходов. На лице Де Витта расцвела довольная улыбка. Хэджулин не выдержал и, засунув пальцы в рот, пронзительно засвистел, по-мальчишески демонстрируя свой восторг началом первого в истории контакта землян с инопланетянами.

Продолжая приветливо улыбаться, Де Витт тихо процедил сквозь зубы:

— Предупреждаю: если кто-то из вас спугнет туземцев, я убью его собственными руками. Ясно?

Хэджулин немедленно перестал свистеть и опустил голову, словно нашкодивший ребенок. Никто не сомневался, что Де Витт не шутит.

Ванриане подошли к группе землян и остановились в нескольких метрах от них. Де Витт излучал искреннее радушие, но вскоре его улыбка угасла.

Файрли понимал почему. Де Витт наконец разглядел примитивное одеяние туземцев, сшитое из грубых тканей, а также их деревянные сандалии.

Траян сказал Файрли:

— Передайте вашим друзьям, что мой народ не желает принимать их в нашем городе.

Услышав об этом, Де Витт насторожился.

— Так они пришли из города? Боб, спросите туземца, где он находится! И заодно узнайте, есть ли на планете другие крупные поселения.

Траян кивнул.

— Да, на Рине есть и другие города, но они расположены далеко отсюда. Наш же город находится на опушке леса, в нескольких часах ходьбы. Я еще раз повторяю — и не пытайтесь приближаться к нему, мой народ не желает иметь с вами никакого дела.

Де Витт недобро улыбнулся в ответ и покачал головой.

— О нет, мы не для того пересекли половину Галактики, чтобы сейчас повернуть обратно! В конце концов, Рин — это дом наших далеких предков, часть нашей истории. Боб, объясните им, что мы будем предельно вежливы с горожанами и не причиним им ни малейшего беспокойства. Пусть они будут нашими проводниками, всю ответственность мы берем на себя.

Услышав об этом, Траян задумался.

— Я не могу! Наш народ долгое время пытался забыть о ллорнах, и это нам почти удалось. Но теперь с вашим появлением старые страхи могут проснуться. Вы несете с собой опасность!

— О чем толкует этот парень? — недовольно воскликнул Де Витт. — Никакой опасности мы не представляем. Он, кажется, интересуется нашим кораблем? Скажите ему, Боб, что мы обязательно покажем звездолет, но позже.

Когда Файрли перевел ему эти слова, Траян покачал головой и с вызывающей усмешкой произнес:

— Что значит ваш жалкий кораблик по сравнению с могучими кораблями древнего Рина, покорившими всю Галактику?

— Да, однако это было давно, — возразил Файрли. — От вашего флота остался один пепел…, хотя он может когда-нибудь возродиться, потому что на Рине появились мы.

Траян нерешительно переминался с ноги на ногу, поглядывая на молчаливую Арэл.

Наконец он пробормотал:

— Я, пожалуй, рискну провести вас в город. Но хочу предупредить: я не знаю, как вас встретят.

Де Витт вздохнул с облегчением.

— Ну, слава богу, дикарь не такой уж трус, каким кажется с первого взгляда. Нам главное попасть в город, а там уж мы найдем общий язык с туземцами. В этом деле у меня большой опыт, как-никак шесть лет проторчал в Юго-Восточной Азии… Боб, спросите заодно туземца о ллорнах. Кто они были такие?

Траян пожал плечами.

— Я знаю о них только из легенд. Там ллорны описываются как некие «черные фигуры» и «порождения тьмы».

— Но они люди?

— Нет.

Глава 15

Угрюмое облачное небо окрасилось в цвет охры, когда вездеходы выехали на гребень лесистой гряды холмов. Внизу, в обширной долине, располагался город ванриан, «Долгий же путь мы проделали, чтобы попасть сюда, — подумал Файрли. — И я не знаю, радоваться ли нам или молить бога о спасении наших душ».

Город там, внизу, казался сравнительно небольшим, но об этом трудно было с уверенностью судить, поскольку его почти полностью закрывали кроны огромных деревьев. Темные невысокие здания, словно грибы, былиразбросаны среди кряжистых стволов. На вид они были старыми, обветшалыми, но белые колоннады, резные портики и овальные окна придавали им своеобразное изящество. Золотистое марево, царившее под густыми переплетенными ветвями, создавало ощущение таинственности и нереальности.

Да, город был древним, но все же не настолько, как руины около разрушенного космопорта. Хотя на окраинах время уже успело похозяйничать: фасады пересекали извилистые трещины, часть колонн рухнула, куполообразные крыши осели, ощетинившись ребрами стропил'. Улицы были темными, и лишь некоторые окна светились мягким красным светом. Файрли показалось, что он видит нескольких пешеходов, но их трудно было разглядеть из-за частокола стволов.

Филолог взглянул на другую половину долины и увидел ровное поле, исчерченное широкими полосами разноцветных гряд — там явно Выращивались какие-то сельскохозяйственные культуры.

Стоявший неподалеку Де Витт кисло произнес:

— Боб, спросите туземцев, все их города похожи на этот?

— Да, — ответил Траян с горделивой улыбкой. — Не правда ли, величественное зрелище? Конечно, у нас были и более крупные города, но они превратились в руины много веков назад.

Члены экспедиции озадаченно переглянулись. Внезапно Винстед расхохотался.

— Славно, славно, ха-ха! Выходит, великие ванриане превратились в серых мышей, забившихся в земляные норки, подобные этой? Замечательно! И это они должны помочь нам?

Де Витт метнул на него яростный взгляд.

— Заткнитесь, Винстед! Что-то рано вы поднимаете лапки!

Мы нашли древний ванрианский город. Кто знает, какие тайны скрывают эти старые стены? И мы до них доберемся, клянусь!

Он повернулся к ванрианам и мягко промолвил:

— Послушайте, мы пришли сюда как друзья. Я хочу лично сказать об этом вашему руководству. Предупредите их, Траян, что мы вскоре навестим их с дружеским визитом.

Траян нехотя кивнул.

— Хорошо, я передам.

Юноша решительно зашагал вниз по склону, и Арэл, улыбнувшись на прощание Файрли, побежала за ним, мелькая среди травы голыми пятками.

Файрли с грустью смотрел им вслед.

Арэл казалась ему самой красивой девушкой из тех, кого ему приходилось встречать. Она, конечно, ничуть не напоминала «звездную певицу» из его грез, не принимала величественных поз, не звала покорять Галактику… Зато была живой, кокетливой и прелестной девушкой, которой явно польстило внимание одного из пришельцев.

Всю дорогу через лес они проболтали о разных пустяках, вызывая неодобрительные взгляды Де Витта. Файрли под конец набрался духу и спросил, не являются ли они с Траяном мужем и женой.

— Нет, что вы! — рассмеялась Арэл. — И вряд ли когда-нибудь ими станем, хотя… Нет, не знаю, еще не решила. Траян интересует меня, он отличается от других мужчин. Такой непоседа, всегда носится со своими мечтами, собирает легенды и песни о славных подвигах древних ванриан… — Покосившись на погрустневшего Файрли, она внезапно добавила с многозначительной улыбкой:

— И вы меня интересуете, Боб.

Его сердце быстро забилось, но он только сухо спросил:

— Я интересую вас сам по себе или как пришелец с далекой Земли?

Арэл легкомысленно тряхнула головой.

— С остальными землянами я пока не знакома, хотя некоторые из них очень симпатичны на вид. Как вы.

Файрли был окончательно сбит с толку. Да разве их поймешь, этих женщин, тем более инопланетянок?…

Голос Де Витта отвлек его от воспоминаний. Члены экспедиции уже расположились на траве и принялись за обед из концентратов. Они почти не разговаривали и не сводили глаз с города, погруженного во тьму. Де Витт наскоро проглотил еду и подошел к краю гряды. Сложив руки на груди, он стал нетерпеливо ждать, когда вернется Траян. Усиливавшийся ветер бил прямо в лицо, но полковник, казалось, даже не замечал этого.

Часа через полтора Траян пришел. Один.

— Ну что? — издалека хриплым голосом спросил Де Витт.

Лицо у Траяна было грустным и разочарованным.

— Руководство города не желает встречаться с вами, — тихо ответил он. — Меня просили передать: немедленно возвращайтесь на свой корабль и улетайте с Рина. Я же предупреждал вас…

— А если мы откажемся? — недобро сощурился Де Витт.

— Не знаю… Руководители города были очень рассержены на меня и не пожелали долго разговаривать. Они считают, что я сделал непростительную ошибку, приведя вас сюда.

Файрли переводил этот диалог, чувствуя острое разочарование. Конечно, он ожидал подобного ответа, но услышать его было крайне неприятно. Что уж тут говорить о Де Витте! Лицо руководителя окаменело, брови насупились. Он резко заявил:

— Скажите ему, Боб, что мы не намерены силой прорываться в город. Мы остановимся здесь, на опушке леса, и подождем.

Посмотрим, у кого крепче окажутся нервы.

Траян совсем расстроился.

— Хорошо… Только мой совет: поставьте побольше часовых вокруг лагеря.

Юноша внезапно повернулся, стремительно сбежал по склону холма и исчез среди деревьев.

Де Витт не спеша подошел к вездеходам и коротко рассказал обо всем членам своего отряда. Под конец он решительно заключил:

— Пожалуй, последуем совету туземца и выставим часовых.

Пока без оружия — не дай бог, спровоцируем по случайности конфликт. Не хватает, чтобы кто-нибудь сдуру выстрелил в туземцев и заварил кровавую кашу!.. Смит, свяжите меня по рации с Томасоном.

Члены экспедиции начали устанавливать лагерь. Из вездеходов были извлечены тюки с двумя просторными палатками, спальные мешки, фонари и прочее походное снаряжение. Хэджулин с помощью Мирхэда принес из леса множество сухих веток и вскоре разжег костер. Когда установка палаток была завершена, Файрли присел погреться у огня, и в этот момент рядом с ним устроился Де Витт.

— Боб, по дороге сюда вы долго разговаривали с Траяном, — сказал он, устало глядя на танцующее, словно гейша, красноватое пламя. — О чем?

— Я уже рассказывал вам! — запротестовал Файрли.

— Только в самых общих чертах, — недовольно заметил Де Витт. — Я хочу знать все подробности.

Файрли поморщился. Он чувствовал себя усталым и опустошенным. Пища из концентратов пришлась не по вкусу его желудку, а тут еще Де Витт «на сладкое»… Но он сдержал раздражение и попытался восстановить все детали своего разговора с Траяном.

По словам Траяна, ванриане заметно регрессировали с той поры, когда они владели половиной Галактики, но считалось это падение в пропасть варварства едва ли не возвращением на цивилизованный путь развития. Исторические хроники были давным-давно уничтожены — то ли по настоянию ллорнов, то ли по собственному желанию ванриан, так что о прошлом новые поколения узнавали лишь из легенд и песен. В них говорилось о временах, когда ванриане построили могучий космический флот и стали завоевывать один мир за другим, оставляя там свои колонии. Некоторые из новых поселений через некоторое время превзошли по мощи метрополию, но вскоре космической экспансии был положен конец. В центре Галактики они встретили ллорнов.

Ллорны были порождениями черных звезд — потухших солнц, вызывающих ужас у всех космолетчиков. Могучий вражеский флот выбил корабли ванриан из центра Галактики, а затем стал теснить их к Рину. Вскоре все колонии ванриан были уничтожены, звездолеты разрушены, а бывших повелителей Галактики загнали на родную планету, словно в резервацию. И приказали никогда не покидать свой мир под угрозой полного уничтожения.

Долгое время ванриане болезненно переживали это страшное унижение. Правители Рина говорили, что наказание было несправедливым: корабли Рина никогда не совершали агрессий против обитаемых миров, они основывали колонии лишь на тех планетах, на которых отсутствовала разумная жизнь.

А вот ллорны не отличались тактичностью в таких случаях, они безжалостно подминали одну звездную систему за другой.

Жестокость по отношению к побежденному Рину показывала, кто на самом деле является агрессором. Оскопленная цивилизация ванриан, лишенная перспектив развития, должна была неизбежно выродиться. Не этого ли добивались «гуманные» хранители звезд?

Но постепенно точка зрения новых поколений обитателей Рина стала меняться. «Что принесли нам звезды, космические корабли, умные машины, могучее оружие?» — спрашивали «мудрецы» тех эпох. Только горе, разорение, гибель миллионов людей. Ванриане не годятся на роль Покорителей Вселенной, в их традициях царит мирное начало. В далекой древности Рин был аграрной планетой с прекрасно развитой культурой, потому-то и не мог противостоять агрессивным ллорнам. Но это по большому счету даже к лучшему, поражение ванриан обернулось их победой. Они вернулись к истокам своей цивилизации, вновь обрели корни на родной планете. Будущее отныне прекрасно и безоблачно. Люди стали свободными и счастливыми, и это будет продолжаться вечно, если только ванриане вновь не шагнут на опасную тропу так называемого научного прогресса…

Со временем этот взгляд на вещи стал общепринятым. Ванрианам удалось убедить себя в том, что все ныне живут счастливо и полнокровно, а так называемый регресс — лишь возвращение людей к природе, к естественному образу жизни.

— Не верится, что разумные люди могли поверить в такую чушь! — воскликнул Винстед, также заинтересовавшийся рассказом Файрли.

— Почему же нет? — философски сказал Рааб, подбрасывая в костер сухие ветви и любуясь прихотливой игрой языков пламени. — Гордые, самолюбивые ванриане потерпели сокрушительное поражение, причем о реванше даже мечтать не приходилось.

Что оставалось им делать для того, чтобы хоть как-то сохранить чувство самоуважения и душевный комфорт? Только одно — обосновать правильность и полезность своего поражения. Мы вообще не хотели завоевывать космос, сказали они себе, мы совершили ошибку, и очень хорошо, что вновь вернулись на свою планету. Нетрудно поверить в то, во что выгодно верить.

Файрли кивнул — он думал точно так же. Гибкость человеческой психики не имела пределов. Вчерашние триумфаторы, потерпев поражение в схватке с более могущественным противником, сумели быстро повернуть свое мировоззрение на сто восемьдесят градусов, отказаться от недавних ценностей и провозгласить но» вые, еще недавно презираемые. Сколько раз подобное случалось в истории человечества!

— Верно, — кивнул Де Витт, — но не все оказались ренегатами. Траян, по крайней мере, вовсе не в восторге от того, что стал «серой мышкой». Если остальные и откажутся нам помочь, он будет полезен.

— Полезен в чем? — спросил Файрли. — Я уже сто раз повторял слова Траяна: нет у ванриан ни древних машин, ни супероружия, ни секретных технологий. А во всех более древних местах, подобных Замку Солнц…

Он вдруг запнулся, увидев изумление в глазах Де Витта.

— Замок Солнц? Это еще что такое? — глухо спросил командир, не сводя с лингвиста настороженного взгляда. — Вы не упоминали прежде о нем, Боб.

— Э-э… Собственно, не о чем было и упоминать, — неуверенно ответил Файрли, проклиная себя за болтливость. — Это какие-то древние руины, которые Траян как-то видел издалека, только и всего.

— Вы уверены?

— Да, уверен.

— Замок Солнц… — повторил Де Витт так, словно эти слова звучали для него сладостной музыкой. — Красивое название, правда? В нем чувствуется дух древних ванриан. Мы обязательно должны найти его. Вспомните, Боб, что конкретно рассказывал о нем Траян?

Файрли честно пытался вспомнить.

— Он говорил так: «Я видел Замок Солнц, я грезил, глядя на него, о звездных кораблях…» Вот и все, пожалуй.

— Недурно! — заметно приободрившись, воскликнул Де Витт. — Похоже, мы набрели на верную нить. Если даже там, в долине, мы не узнаем ничего нового, следующий наш ход уже ясен. И вот еще что, Файрли… — Голос полковника ужесточился, глаза недобро сощурились. — Мне не нравятся ваши провалы в памяти.

Они напоминают самый обычный саботаж.

Файрли немедленно ощетинился.

— Вы что, угрожаете мне, Гленн? Может быть, вы собираетесь придушить меня, если я чем-либо вам не потрафлю? И кто же тогда будет переводить ваши умные речи туземцам?

Отведя глаза в сторону, Де Витт угрюмо пробормотал:

— Лучше вообще обойтись без переводчика, чем иметь дело с человеком, явно настроенным против руководителя экспедиции.

— Эй, может быть, хватит ссор? — встревоженно сказал Винстед. — Разве у нас мало других забот? Следовало бы подумать о том, как построить разговор с горожанами, чтобы войти к ним в доверие.

Де Витт усмехнулся и поднялся на ноги. В свете костра его лицо напоминало облик вождя краснокожих.

— Тревожитесь о своей драгоценной шкуре, Винстед? — язвительно поинтересовался он. — Струсили перед жалкими дикарями?

— Я ничего не боюсь, — сердито возразил космобиолог. — Мне только интересно, что с нами произойдет завтра. Ладно, пойду спать.

Все молча последовали примеру Винстеда.

Файрли вошел в одну из палаток и залез в спальный мешок.

Он долго не мог заснуть.

Ночной туман проник сквозь щели под полог и неприятно холодил лицо. Наконец ему удалось задремать, и тогда его посети» ли кошмары. Он увидел, как ванриане с дубинками в руках тихо ползли по склону к лагерю. Вскоре они превратились в ллорнов, а их дубины — в бластеры. Черные сгустки, не имеющие формы, окружили палатки, погасили костер и протянули свои щупальца к головам спящих людей…

Файрли разбудил шум дождя. За пологом палатки уже рассвело, хотя из-за низкой облачности свет был тусклым и серым.

Люди неохотно поднялись. Никто не выспался, небритые лица выглядели мрачно.

Наскоро завершив утренний туалет, они быстро позавтракали и занялись делами по дальнейшему обустройству лагеря. Ванриане не появлялись.

Легкий дождь прекратился, но облачная пелена не рассеивалась. Вокруг царила мгла, которая никак не улучшала общее настроение.

Файрли подошел к краю гряды и долго смотрел вниз, на долину. Город был таким же притихшим и безжизненным, как и прошлым вечером. Темные, с дождливыми потеками стены и наглухо задраенные окна производили гнетущее впечатление.

— Сидят по домам и боятся нос показать на улицу, — насмешливо сказал незаметно подошедший Де Витт. — Ничего, пусть.

Подождем, пока в их головах не утрясется мысль, что они уже не одни на планете.

Ждать было довольно утомительно. Люди слонялись вокруг лагеря, совершали небольшие прогулки в лес, пытались собирать образцы растений и минералов, но ни у кого, даже у любознательного Хэджулина, дело не ладилось. Все ждали реакции ванриан, но те не спешили навстречу пришельцам ни с хлебом-солью, ни с дубинками в руках. Время от времени по сумрачным улицам горожане быстро переходили от дома к дому, но этим все и ограничивалось.

День тянулся на удивление долго, но так ничего и не произошло.

Казалось, ванриане просто выжидали, когда нежданные гости сами уберутся подобру-поздорову. Траян с Арэл тоже не появлялись, и это тревожило Файрли.

Ночь прошла спокойно, затем вновь настал хмурый рассвет.

На этот раз никто не спешил обрить щетину на своих лицах, никто не гляделся придирчиво в зеркало, поправляя воротник на комбинезоне. Всеми овладела апатия.

Де Витт забрался в кабину вездехода, чтобы связаться по рации с Томасоном. Мирхэд вместе с Файрли пошли прогуляться вдоль гряды.

— Боб, мы что, не собираемся убираться отсюда? — недовольно сказал водитель, кутаясь в теплый плащ. — Неужто будем ждать, пока у аборигенов иссякнет терпение? Однажды ночью они заявятся в лагерь и перережут всем нам глотки — в порядке первого контакта. Чего мы ждем?

Файрли пожал плечами.

— Спросите нашего славного полковника.

— Не буду я его ни о чем спрашивать! Гленн, похоже, совсем спятил.

Внезапно они услышали позади голос Де Витта. Командир собирал всех членов экспедиции, видимо, для какого-то экстренного совещания. Вид у него был странный: на лице появилось похоронное выражение, но глаза светились от радости.

— Этой ночью мы вновь выставим часовых, — объявил он. — Первыми будут дежурить Хэджулин и Файрли, следующими Смит и Мирхэд, а затем Винстед и Рааб.

— И вы собрали нас ради этой замечательной новости, Гленн? — недовольно спросил Винстед. — Ладно, дежурство так дежурство… Только что мы будем делать завтра?

— То же, что и сегодня, — ждать, — спокойно ответил Де Витт. — Мы пришли сюда за информацией о технических достижениях древних ванриан и не уйдем, пока не добудем ее.

Все молча смотрели на него, и тогда Де Витт добавил как бы между прочим:

— На корабле все нормально. Кроме одного… Час назад умер Кристенсен.

Он повернулся и зашагал в сторону леса — ему явно хотелось остаться одному.

Остальные стояли, оглушенные новостью. Файрли не выдержал и побежал вдоль гряды, не разбирая дороги. Он уже забыл, когда плакал последний раз, но сейчас слезы брызнули из его глаз. Он несколько раз падал, вновь вставал, размазывая по лицу грязь, и вновь бежал по гребню скользкого травянистого склона.

Наконец он выдохся и, тяжело дыша, уселся на вросшем в землю валуне.

Внизу расстилался город-лес, укутанный золотистым предвечерним туманом. Кое-где в окнах домов зажглись первые огни, но не было слышно ни голосов, ни шума шагов. Только ветер раскачивал над головой раскидистые ветви да мягко стучали по капюшону редкие капли холодного дождя.

«Вот и все, Крис, — думал Файрли. — Смерть все-таки настигла тебя здесь, на Альтаире. Может быть, поэтому ты не очень хотел сюда лететь? Возраст невозможно обмануть, даже викинги когда-то превращаются в стариков и у них останавливается сердце. И здесь уже ничего нельзя поделать».

Файрли вспомнил, как Кристенсен однажды рассказывая ему о своем детстве.

Маленький городок в штате Миннесота, грязные, почти немощеные дороги, люди, с удивлением глядящие на первый самолет…

Бог мой, неужели Крис родился в те незапамятные времена?

Сколько же всего произошло за его длинную жизнь… Первый самолет — и первый полет к звездам! А между этими событиями были атомные бомбы и электростанции, первые спутники, орбитальные станции, лунные модули… Время летело слишком быстро, человеческая психика не поспевала за ним. А затем была найдена пещера в Гассенди, и человечество сразу же шагнуло на сотни лет вперед. Но люди-то остались почти теми же, какими некогда, как юный Кристенсен, раскрыв рот, глазели на первый самолет!

Прогресс, словно горный поток, нес человечество к неизведанным далям, и не было времени оглянуться и обдумать, что происходит. Куда приведет этот путь, какие плоды он принесет?

Кристенсен был одним из немногих, кто пытался осознать последствия необдуманного шага к звездам, но его время уже завершилось. А таким, как Де Витт, дела до этого не было. И по злому року судьбы именно эти люди почему-то всегда оказывались у руля, и не только в технике…

Внезапно Файрли услышал чей-то голос. Порывистый ветер донес до него звуки, от которых мороз пробежал по его спине.

Там, внизу, в сгущающихся сумерках, звенел голос «звездной певицы».

Глава 16

Файрли вскочил на ноги и с бьющимся сердцем вслушивался в знакомую мелодию. Голос прекрасной, давно превратившейся в прах ванрианки звал его из глубин времен. В словах песни говорилось о звездах, но в них звучало ныне и другое — жажда любви, перед которой ничего не значила даже пропасть в три сотни веков. И голос певицы был немного другим… Он явно принадлежал женщине с теплой плотью и живым сердцем. И эта женщина была здесь, рядом, к ней можно протянуть руку…

Не выдержав, Файрли побежал по склону холма, скользя по влажной траве. Вскоре он оказался в густой роще. Мокрые ветви хлестали его по бокам, заставляя замедлить шаг. А может, дело было не в этом. Возбуждение, охватившее Файрли, стало уходить, и теперь он понял, что пела другая женщина. Голос звучал очень похоже, но интонации звездного гимна были немного другими, слова слегка искажены, паузы чуть-чуть затянуты. Да, пение чрезвычайно напоминало то, что он сотни раз слышал, вставляя серебристый шарик в белый «проигрыватель» ванриан, но пел кто-то другой.

Ну конечно же, это был голос Арэл.

Песня давно умершей «звездной певицы» была гимном, зовущим звездных капитанов на подвиг, прекрасной, но холодноватой, лишенной личных эмоций. В исполнении Арэл все звучало иначе, гимн превратился в лирическую песню. Ее голос не столько призывав мужчин покорять Галактику, сколько звал их назад, на Рин, к семейным очагам и объятиям возлюбленных.

Таинство растаяло, чудесная мечта обрела прозаические черты. Файрли замедлил шаг, но все же продолжал идти в глубь рощи. Он нашел Арэл в неглубокой лощине, на берегу узкого ручья. Девушка сидела на плоском валуне и поигрывала гибкой веткой в бурлящем потоке. Ее гибкую фигуру окутывала мгла.

Файрли тихо подошел к ней, но Арэл продолжала петь, даже не повернув головы в его сторону. Она не замечала его, словно умелая кокетка, знающая, как действует на мужчин ее изящная поза, тонкий профиль лица, локоны темных волос, разбросанных по плечам…

Почему-то это насторожило Файрли. Игра девушки была слишком очевидна, но что за ней скрывалось?

Он тревожно оглянулся по сторонам, однако в мареве листвы ничего подозрительного не заметил. Тихо выругавшись, филолог решительно присел рядом с девушкой и обнял ее за плечи. Та неожиданно прильнула к нему, словно ожидала проявления от него мужской инициативы. Файрли зарылся лицом в пышные волосы девушки и почувствовал запах каких-то растений, смешанный с горьковатым дымом костра.

— Вы должны быть осторожны, Боб, — тихо сказала Арэл, так и не повернувшись к нему. — Наши люди следят за склоном. Вот почему я не решилась пойти к вам: боялась, что меня поймают и накажут, как Траяна.

— А что они сделали с Траяном? — спросил Файрли безразличным голосом. Его руки лежали на плечах девушки, ей это было явно приятно… Чего еще надо?

— Траян заперт в комнате, и ему не разрешено выходить из нее, — сказала Арэл таким тоном, словно ее другу угрожала смертная казнь. — Горожане очень сердиты на него. И на меня тоже, но Траяна они считают чуть ли не преступником. А меня пожалели… — Она легкомысленно улыбнулась. — Все-таки выгодно быть красивой, вы согласны?

Она внезапно повернулась и словно бы случайно провела губами по щетине на щеках Файрли. Тот оторопел от этой неожиданной ласки, не зная, как ее оценить. Впрочем, Арэл не долго оставляла его в неведении.

— Я боюсь за Траяна, землянин. Помогите освободить моего Друга!

Файрли резко отодвинулся. Девушка тут же накинула на плечи плащ, словно не считая необходимым дальше продолжать обольщение пришельца. Волосы ее блестели от осевшего тумана, при дыхании изо рта выплывали облачка белесого пара. Ванрианка выглядела очень романтично в золотистом свете заходящего солнца, но Файрли уже отрезвел.

— А я-то думаю, почему рядом с вами нет вашего вечного спутника, — сухо сказал он. — Оказывается, его просто засадили в кутузку.

— Да, он пленник! — горячо воскликнула Арэл. — Его допрашивали, можете себе это представить? У нас не принято убивать преступников…, по крайней мере, на моей памяти такого не бывало. Но сейчас я ни в чем не уверена. Если что-то случится…

— Что именно?

— Ну…, что-то плохое. Все может быть, горожане очень напуганы. — Она вновь прильнула к Файрли, и тот не нашел в себе сил отодвинуться. — И я тоже боюсь. С вашим появлением все так изменилось… Я никогда не верила в ллорнов, но теперь…, теперь я не знаю, чего ждать.

Чисто механически Файрли обнял Арэл. Ее плечи заметно дрожали — то ли от страха, то ли от холода. Ему стало жаль эту кокетливую и вместе с тем простую девушку, которая так прямолинейно хотела его использовать для спасения своего друга. Разве можно сердиться на нее за это?

— Вы на самом деле считаете, что вашему Траяну угрожает гибель?

— Если бы он был свободен, мы могли уйти в другую коммуну, хотя это и далеко, очень далеко… Но мы можем спастись!

Помогите, пожалуйста. Вы такой мужественный и сильный…

— Помолчите, дайте подумать, — поморщившись, резко ответил Файрли.

Ему было неприятно от мысли, что Арэл намеревается использовать его в качестве отмычки от тюремного Замка. С другой стороны, они, земляне, ответственны за все, что произошло с Траяном. Юноша не хотел приводить их к городу, но Де Витт настоял на своем.

«И я был хорош! Ведь только я мог разговаривать с ванрианами и почему-то беспечно переводил все, о чем мы говорили, не задумываясь о последствиях. Даже про Замок Солнц проболтался по глупости, и теперь Де Витт сделал стойку как гончая, увидевшая дичь. Но для этого командиру нужен Траян — пленник.

И Де Витт отобьет его, даже если ему придется разнести полгорода. В порядке установления дружеского контакта».

Выходит, придется помочь Арэл, другого выхода нет. Ковбой Боб Файрли, с англо-ванрианским словарем вместо двенадцатизарядного кольта…

Видимо, его лицо здорово позеленело, потому что девушка еще теснее прижалась к нему и ласково прикоснулась губами к холодной щеке.

— Пожалуйста, помогите мне, землянин! Это не значит, что я люблю Траяна, он мне дорог как друг. Вы понимаете?

— Я все понимаю, — кисло сказал Файрли и добавил пару фраз по-английски, выразив в них все, что думал о ванрианской красотке.

— Ладно, пойдем, — сказал он, поднимаясь с валуна. На девушку он старался не смотреть.

Она озадаченно вздохнула.

— Мне казалось, я нравлюсь вам, Боб, — расстроенно сказала Арэл. — Я пела сегодня для вас… Вы столько рассказывали о «звездной певице» и ее прекрасном гимне… Чем я хуже? Вы пришли сюда, несмотря на запрет вашего командира, значит, я нравлюсь вам. Почему же вы не хотите смотреть на меня?

Файрли ответил вопросом на вопрос:

— Где вы научились этой песне?

— Я много раз слушала старые записи, — улыбнувшись, ответила Арэл и ласково погладила его по щеке. — Каждый ванрианин знает их наизусть. Эта песня была когда-то гимном звездных капитанов. Ежегодно они собирались на свой праздник в Замке Солнц, и самая прекрасная из женщин исполняла гимн, стоя на балконе под высоким куполом…

— Вы были в Замке? — спросил удивленно Файрли.

— Нет. Только один Траян из всех горожан несколько раз ходил к нему, но почти ничего об этом не рассказывал. Остальные же не хотят даже слышать о памятниках древней славы Рина.

Файрли задумался. Траян…

Да, другого выхода у него не было.

— Хорошо, пойдемте, — сказал он, чувствуя легкую дрожь.

«А что будет, если горожане поймают меня?»

Арэл легким пружинистым шагом пошла по едва заметной тропинке среди густых деревьев. Вечерний туман сгустился, так что видимость уменьшилась до нескольких метров. Файрли шел за ней след в след, не глядя по сторонам. Им пришлось перепрыгнуть еще через один неширокий ручей, а затем несколько минут брести через заросли мокрой травы, напоминающей осоку.

Под ногами болотисто хлюпало. Файрли моментально промок, но Арэл, казалось, ничуть не боялась простудиться. Ее босые ноги мелькали впереди, уводя его все дальше во мглу надвигающейся ночи. Файрли стало чудиться, что они заблудились в дремучем лесу, когда внезапно они вышли на тротуар, покрытый шершавым серым пластиком. На нем не было заметно ни трещин, ни вмятин, хотя покрытию явно исполнилась не одна сотня лет. А затем из тумана выплыли первые здания.

Арэл сразу потеряла былую раскованность: ее движения стали осторожными, словно из десятков наглухо закрытых окон за ней следили чьи-то недобрые глаза.

Мимо проплывали темные стены с дождевыми потеками, изящные колоннады, массивные двери… Вскоре улица пошла под уклон, Файрли с девушкой спустились к неширокой речке, закованной в каменную набережную.

Там туман сгустился до плотности киселя, так что стало тяжело дышать.

Они миновали арочный мостик с железными кружевами перил и поднялись по влажной мостовой к следующему городскому кварталу.

Здесь им встретились первые освещенные окна, и Арал удвоила осторожность. Она лавировала между домами, стараясь выбирать менее обитаемые, хотя таких встречалось все меньше и меньше.

Лицо Арэл зарделось от азарта, словно девушка участвовала в какой-то увлекательной игре.

«Для нее это на самом деле игра, — подумал Файрли. — Арэл ничего не угрожает. Даже если горожане поймают нас, она легко сможет выкрутиться. Пришелец заставил меня провести его в город, скажет она наверняка… Ну и лопух же ты, ковбой Боб Файрли!»

Внезапно впереди зазвучали голоса людей. Арэл огляделась и быстро юркнула в тень одного из зданий; Файрли последовал за ней. В шуме голосов ему показалось что-то странное, монотонное…

Улица была пуста, и тогда Файрли понял, что шум доносится из приземистого здания напротив. Его окна горели красноватым светом, бросавшим маслянистые отблески на мокрую мостовую.

Арэл кивнула ему, и они осторожно перебежали через улицу.

Теперь Файрли понял, что здание представляло собой нечто вроде церкви и происходящее там напоминало службу. Сильный мужской голос вещал:

— …но ничего не было найдено там, в обширном Ничто, имя которому — Галактика. Мы исследовали ее парсек за парсеком, и что же мы нашли? Ничего, кроме зла и смерти. Тогда на нас снизошла мудрость, и мы поняли, что в самих себе надо искать истину и смысл существования.

— Но ничего не было найдено там, в обширном Ничто, имя которому — Галактика, — зазвучал стройный хор сотен голосов. — Мы исследовали ее парсек за парсеком…

Когда хор стих, сильный голос невидимого проповедника продолжил:

— Душа — самое важное в сущности бытия. Не машины, не корабли, не дома, не звезды… Душа! С рождения до смерти человеку суждено постигать самого себя, и в этом постижении, а не в мелочной суете вокруг ничтожных вещей, есть движение жизни, высшее из ее наслаждений. Отрешимся же от суеты сует и возрадуемся благодати, что пришла в наши души после встречи с божественными ллорнами!

— Душа — самое важное в сущности бытия, — вторили в едином порыве горожане. — Не машины, не корабли, не дома, не звезды…

Файрли осторожно заглянул в одно из окон.

Оказалось, что пол в здании располагался на несколько метров ниже поверхности земли, и потому ему почудилось, будто он всматривается в обширную, погруженную в красноватый полумрак пещеру. Сверху ее закрывал куполообразный свод потолка, который поддерживали десятки пурпурных колонн. Стены были украшены мозаикой из самоцветов. Под потолком тускло горели шарообразные люстры. На голом полу сидели на корточках сотни людей в белых одеяниях, окружая концентрическими кругами проповедника, стоящего на высоком хрустальном постаменте.

И этим проповедником был хорошо знакомый Файрли белый ящичек, на оси которого медленно вращался серебристый шарик. Так вот почему язык аборигенов почти не изменился за столько тысячелетий!

Древние ванриане оставили потомкам в наследство множество серебристых шариков, на которых была записаны проповеди, песни, легенды и все прочее, что позже составило духовный багаж новых поколений. Язык жителей Рина в результате законсервировался, так же как и образ жизни. Бедный, нищий мир…

— …но в этом наша сила, — словно возражая ему, вещал давно превратившийся в прах проповедник. — И надежда на счастье и вечное спасение наших душ. Мы были подобны детям, игравшим машинами и звездами, словно сверкающими камешками на берегу ручья, но мы быстро повзрослели. Глаза прозрели в страданиях, души закалились в кипящей крови, и мы стали людьми!

Теперь мы знаем, что есть правда, и что есть ложь, и что является истинной ценностью бытия, а что — лишь его суетными погремушками. Мы обрели свободу. Теперь мы должны…

Арэл нетерпеливо дернула Файрли за рукав.

— Поспешим, — зашептала она. — Пока все слушают Мудрого, нам надо успеть освободить Траяна.

Схватив его за руку, девушка быстро зашагала, уже не таясь, вдоль улицы.

— Вы верите в то, о чем говорил Мудрый? — спросил Файрли.

Арэл нахмурилась.

— Я слышала об этом с детства… Как же мне было не верить?

Но прилетел ваш корабль со звезд, и все вдруг стало другим…

Быстрее же, Боб, быстрее!

Минут десять они шли по широкой улице, по обеим сторонам которой неясно вырисовывались в тумане приземистые здания, более светлые и ухоженные, чем на окраинах. Наконец Арэл свернула в один из переулков. Здесь она пошла на цыпочках, и Файрли понял, что близко тюрьма.

Они остановились около высокой арки, соединяющей два здания.

В трех десятках метров за ней была видна стена еще одного, обычного на вид дома с невысоким каменным крыльцом, на ступеньках которого сидел немолодой человек в белой просторной одежде и, казалось, дремал. На его коленях лежал предмет, напоминающий серп внушительных размеров. На вид это было сельскохозяйственное орудие, но остро отточенные края вполне могли скосить не только злаки.

— Траян находится в том здании, — прошептала Арэл, нежно дыша в ухо Файрли. — Чтобы его освободить, надо убрать с дороги Грахана, человека с серпом.

Глава 17

«Легко сказать, — тревожно подумал Файрли. — Убрать с дороги… А серп?»

Он осторожно выглянул из-за арки и стал рассматривать будущего противника. Тот сидел спиной к нему, опустив голову и лишь изредка поглядывая на массивную дверь. Это был мужчина средних лет, с развитой мускулатурой атлета. Файрли выглядел по сравнению с ним подростком.

— Ну что вы медлите, Боб? — с нетерпением спросила Арэл.

— Составляю план военной кампании, — ответил, вздохнув, Файрли.

Он обратил внимание на то, что дверь слегка приоткрыта, а на окнах не заметно решеток. Здание не было тюрьмой, да и охранник не выглядел профессионалом; скорее всего это местный крестьянин. Значит, ванриане не часто совершали преступления.

И все же серп в руках Грахана наводил на определенные размышления. Де Витт схватился бы за сердце, увидев это. О каком сверхоружии шла речь, если у горожан не было даже примитивных винтовок?

— Но для меня и серпа хватит… — пробормотал Файрли вслух.

— Эй, Боб, вы что, боитесь? — презрительно спросила Арэл, резко отстраняясь от него.

Файрли холодно посмотрел на девушку. От былой приветливости на ее милом лице и следа не осталось. Эх, женщины, женщины…

— Найдите мне какой-нибудь тяжелый предмет, — процедил он.

Арэл немедленно упорхнула, а Файрли нагнулся и снял с ног ботинки. Затем он выглянул из-за арки и стал внимательно следить за Граханом. Отблески света из окон выразительно играли на остро отточенном лезвии с изогнутым, словно крючок, острием. Контакт с аборигеном обещал быть весьма бурным.

Вскоре Арэл принесла ребристый камень килограмма в два весом и пылко чмокнула Файрли в щеку, благословляя на подвиг. Филолог расправил плечи, принял позу ковбоя перед схваткой с двумя сотнями индейцев и на цыпочках пошел через арку.

Его колени дрожали, сырая мостовая жгла босые ступни. Он проклинал свою неуклюжесть. Камень, словно пудовая гиря, оттягивал правую руку. Файрли уже и не помнил, когда дрался в последний раз…, кажется, в школе? И тут Грахан, что-то заподозрив, стал оборачиваться.

Файрли помчался во всю прыть, но время почему-то растянулось, и все стало происходить словно в замедленном кино. Голова Грахана повернулась ему навстречу, на лице с грубыми чертами проявилось выражение удивления и тревоги, серп будто серебряная птица взмыл в воздух. Дикий ужас подстегнул Файрли.

Одним прыжком он преодолел оставшееся до охранника расстояние и, увернувшись от карающей молнии серпа, нанес сильный удар камнем по голове Грахана. Тот упал словно сноп.

Все оказалось легко.

Подбежала Арэл и, даже не взглянув на дрожащего от возбуждения Файрли, влетела в здание. Файрли с отвращением отбросил в сторону камень, влажный от крови, и подобрал упавший серп. Затем осторожно подошел к лежащему навзничь ванрианину. Тот, к счастью, еще дышал, хотя затылок его был разбит.

«Как все оказалось просто, — подумал Файрли. — А мог и…

Когда надо мной засверкал серп, я так испугался, что запросто мог убить!.. Не так уж трудно быть ковбоем, как мне казалось.

Куда сложнее им не быть, особенно если жизнь заносит над тобой сверкающий клинок…»

Арэл вместе с Траяном выбежала из «тюрьмы». Увидев окровавленного Грахана, юноша остановился в испуге. Файрли воспользовался моментом и вручил ему серп.

— Возьмите, вам привычней орудовать этой штукой.

Траян взглянул на него мутными глазами, но серп все-таки взял.

— Бежим отсюда… — прошептал он.

И они побежали. Файрли остановился на минуту около арки, чтобы вновь надеть башмаки. Траян и Арэл вынуждены были его подождать.

Затянув шнурки, Файрли еще раз взглянул на лежавшее около распахнутой двери тело. «Столько переживаний из-за какого-то дикаря!» — презрительно процедил бы Де Витт.

— Вы могли бы и сами оглушить его камнем, — сказал Файрли, сердито глядя на возбужденную девушку. — Зачем я вам понадобился?

— Но меня же могли поймать! — ответила Арэл и одарила его очаровательной улыбкой.

— Меня тоже. Но лучше меня, чем вас, не правда ли?

— Нас всех поймают, если мы немедленно не убежим! — нетерпеливо воскликнул Траян. — Вы готовы, Боб?

Они помчались вдоль улицы, уже не таясь и не оглядываясь.

Вскоре Траян с Арэл неожиданно свернули направо, а затем налево и еще раз направо… Файрли потерял чувство направления, ему стало казаться, что они бегут в глубь долины, вместо того, чтобы спешить к лагерю на холме. И тогда далеко позади он услышал шум десятков голосов.

— Нашли Грахана, — сказал Траян, на секунду остановившись. — Теперь они не успокоятся, пока не поймают нас!

Действительно, шум гневных голосов стал быстро приближаться — за беглецами словно мчался селевой поток.

— Надо сделать большой круг вдоль окраинных кварталов, иначе они нас нагонят! — встревоженно воскликнула Арэл.

— Ты права, — побледнев, согласился Траян. — Мне не хотелось бы использовать это, — и он указал на сверкающий серп.

Они вновь побежали по лабиринтам улиц, а за ними неслась волна возбужденных людских голосов. Наконец Арэл не выдержала и остановилась.

— Я больше не могу, — прошептала она, тяжело дыша.

— Нет уж, красавица, вы втравили нас в это дерьмо, нечего теперь жаловаться! — возмутился Файрли и, не выдержав, шлепнул девушку по округлым ягодицам. — Вперед! В нашем лагере мы будем в безопасности!

В его голосе появились новые жесткие нотки. Ванриане посмотрели на него с удивлением и послушно пошли вслед за ним.

Теперь, когда они оказались на окраине города, Файрли и сам мог ориентироваться и найти путь к склону холма. В его движениях появилась непривычная уверенность, он впервые почувствовал себя…, нет, не ковбоем, но достаточно сильным и решительным мужчиной.

Беглецы достигли рощи и здесь вынуждены были замедлить шаг. Под ногами захлюпало, опустившаяся ночная тьма еще больше затруднила путь, и Арэл вновь стала жаловаться на усталость. Тогда Файрли протянул ей руку и так грубо потащил девушку через густые заросли «осоки», что красавица сразу же приободрилась: закатила ему звонкую пощечину. Траян шел легко, но беспрестанно бормотал самые изощренные ругательства, многие из которых были адресованы его «освободителям». Было очевидно, что он предпочел бы остаться пленником в городской тюрьме.

Наконец они пересекли болотистую рощу и вышли на склон холма. Впереди, на вершине гряды, горели огни лагеря. Еще несколько минут утомительного подъема, и беглецы увидели пылающий костер и фигуры часовых с ружьями наперевес. Файрли закричал, предупреждая о своем появлении.

Де Витт встретил их у костра. Вид у него был весьма сердитый.

— Ну и где вы были. Боб… — начал он, но замолчал, увидев ванриан. По его распоряжению Арэл принесли одеяло, и она, закутавшись, без сил опустилась на раздвижное кресло. Траян присел на землю рядом с девушкой и опустил голову, тяжело дыша.

— Я принес для вас Замок Солнц, — сказал хрипло Файрли, кивнув в сторону Траяна. — И советую начать поиски как можно быстрее.

К костру подбежал встревоженный Мирхэд.

— Командир, в городе что-то стряслось! К окраине движутся сотни огней! Я слышал возбужденные голоса и крики.

— Боб, что вы натворили? — недовольно спросил Де Витт.

Файрли коротко рассказал обо всем происшедшем. Де Витт удивленно взглянул на него, словно увидел впервые.

— Вот уж не думал, что вы способны на такое! Хотя…, я понимаю, вы сделали это ради прекрасных глазок этой смазливой девчонки.

— Спасибо, Гленн, я польщен вашей похвалой, — усмехнулся Файрли.

— На здоровье. Тем более что вряд ли вы улучшили положение дел. Только драки нам не хватало!.. Ладно, надо убираться отсюда, пока не поздно.

Полковник отдал несколько приказов, и люди начали немедленно сворачивать лагерь.

Файрли поднял серп и протянул его Де Витту.

— Гленн, взгляните-ка, — насмешливо сказал он. — Образец могучего вооружения ванриан.

Де Витт нахмурился и взял серп. Повертев его в руках, он кисло сказал:

— Это что, шутка? Меня она почему-то не веселит. Вы бы еще принесли тот камень, которым угостили беднягу Грахана.

Файрли обратился к Траяну:

— Наш командир не верит, что это ваше оружие.

Траян поднял голову и устало ответил:

— Но это правда! У нас нет другого оружия, мы в нем просто не нуждаемся.

Файрли перевел его слова.

— Вот как? — недовольно спросил Де Витт. — И с каких же пор?

— С того времени, как мы перестали бороться с ллорнами. Между собой нам воевать нет смысла — нас и так мало на планете…

А что касается охоты, то диких зверей у нас почти нет. И вот еще что… — Траян облизал пересохшие губы и умоляюще посмотрел на Де Витта. — Мы отдохнули и теперь хотим уйти.

Он поднялся на ноги и, взяв за руку Арэл, направился в сторону леса. Де Витт, выругавшись, преградил им путь.

— Эй, погодите! Боб, что сказал этот парень?

Когда Файрли перевел, Де Витт в ответ только недобро усмехнулся.

— Ах, они собираются убежать? Боб, скажите этому глупцу, что горожане рано или поздно настигнут их и вполне могут убить. Мы же увезем их на вездеходах и гарантируем защиту. Ну а в благодарность потребуем от Траяна кое-какие мелкие услуги.

Разве это не справедливо?

Когда Файрли перевел слова командира, юноша вздрогнул и презрительновзглянул на окружающих его землян.

— Боб, так вы спасли меня только ради того, чтобы втянуть в ваши дела? Вы предлагаете нам сделку — спасение наших жизней в обмен на Замок Солнц?

Арэл сердито взглянула на Файрли, и тот насупился. Как ни крути, а Траян сделал единственный логический вывод из происходящего.

— Да нет же здесь никакой сделки! Чего вы боитесь?

— Ничего. Просто я не хочу идти туда.

— Нет, вы боитесь. Все вы, ванриане, заражены вирусом страха! Вы с Арэл боитесь показать нам Замок, горожане боятся чужаков — и настолько сильно, что готовы убить всех нас. Почему?

Неужто вы верите, будто ллорны наблюдают за вами тысячи лет и явятся на Рин с карающим мечом?

— Да, мы верим в это, — сказал Траян.

Файрли горько усмехнулся.

— А вы, Арэл?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю… Но рисковать не хочется. Да и ради чего? Почему мы должны помогать вам, чужим людям с другой звезды?

Траян горячо поддержал ее.

— Вы должны покинуть нашу планету и как можно быстрее!

Здесь вы не найдете ничего, кроме старых зданий и простых мирных людей, желающих только одного — чтобы никто не мешал им тихо жить и тихо умереть.

Де Витт похлопал рукой по плечу Файрли.

— Эй, Боб, вы слишком увлеклись. О чем вы толкуете с туземцами?

Когда Файрли перевел, к ним подбежал взволнованный Смит.

— Огни факелов приближаются! Через пять минут горожане будут здесь!

Де Витт взглянул на вездеходы — погрузка палаток и прочих грузов была завершена. Люди уселись на свои места, нервно переговариваясь. Со стороны долины уже отчетливо доносился гул приближающейся толпы разъяренных горожан.

— Объясните им, Боб, что они свободны сделать выбор, — с насмешкой сказал Де Витт. — Если хотят, пусть остаются, далеко им все равно не убежать. Мы можем спасти их, если они помогут найти нам Замок Солнц. Даю на размышление минуту.

Файрли перевел, с жалостью глядя на ванриан.

Юноша затравленно посмотрел в сторону города. На глазах Арэл появились слезы, она умоляюще взглянула на своего друга.

— Решайтесь, Траян, — сказал Файрли. — Месть ллорнов — скорее всего ваши домыслы, а вот горожане вряд ли станут с вами церемониться. Кроме того, вы мне говорили, будто Замок Солнц пуст. Почему же вы так боитесь отвести нас туда?

— Все верно, — пробормотал юноша, исподлобья глядя на невозмутимого Де Витта. — Хорошо, мы согласны сотрудничать с вами. Но ваш командир пожалеет об этом!

Последние слова Файрли благоразумно переводить не стал.

Однако Де Витт и так понял их смысл.

— Этот парень помешался на ллорнах, — с улыбкой сказал он. — Хотел бы я взглянуть на этих «создании тьмы», которые нагнали столько страха на местных дикарей! Они теперь до скончания веков и нос побоятся высунуть из своих норок. Ладно, пора в путь!

Моторы взревели, машины, развернувшись, медленно поехали в глубь леса. Позади остались только угли потушенного костра да брошенные в спешке банки из-под концентратов. Фары вездеходов осветили контуры деревьев, из-за чего лес стал похож на огромную декорацию. Файрли уселся рядом с Арэл и Траяном, а по соседству, заставив его потесниться, разместился Де Витт.

Позади вдруг раздались вопли бешенства, вслед вездеходам полетели камни и палки. Полковник просунул ружье в окно и выстрелил несколько раз в воздух. Голоса ванриан немедленно стихли.

— Они будут преследовать нас еще некоторое время, — сказал Де Витт, вновь усаживаясь на скамью. — Эй, Мирхэд, прибавьте скорость!

Мотор надсадно загудел, и машина, раскачиваясь, быстро покатила по едва различимой среди деревьев дороге. На одном из поворотов вездеход неловко свернул налево и ударился боком о ствол дерева. Раздался оглушительный скрежет. Арэл завизжала от испуга. Но все обошлось, машина вновь завелась и поехала в глубь леса, словно в необъятный угольный мешок. В нескольких метрах вслед за ним следовал второй вездеход, а где-то позади по дороге мчалась разъяренная толпа.

Глава 18

Четыре последующих дня непрерывно шел дождь.

Участники похода уже и представить не могли, что когда-то этот унылый и холодный поток может прекратиться и они наконец смоют с себя надоедливую грязь. Вездеходы медленно ехали по бездорожью на север, следуя указаниям Траяна. Небо было затянуто сплошными облаками, то серыми, то желто-зелеными, то золотистыми, и только дождь — мелкий, холодный, монотонный — не менялся ни днем, ни ночью. Они миновали несколько десятков лесистых долин, перевалили, через множество гряд холмов, и каждый новый подъем на каменистой почве, набрякшей ручьями, давался им с большим трудом. Моторы надсадно ревели, надрываясь; силы людей также таяли с каждым часом и, казалось, скоро окончательно иссякнут.

Второй вездеход в очередной раз застрял. Его водитель Грэхем был не столь опытен, как Мирхэд, и машина забуксовала прямо посреди длинного и довольно крутого подъема. Мотор ревел, подобно раненому слону, гусеницы скользили по глинистой почве, отбрасывая в стороны фонтаны грязи. Пришлось пассажирам вылезти под дождь и толкать машину, но и это не помогло, все только перепачкались в грязи с головы до ног. Ее удалось сдвинуть с места, лишь взяв на буксир первым вездеходом.

Де Витт лично руководил этой операцией, стоя по щиколотку в грязи. Он охрип от крика и не скрывал раздражения на все и на всех.

Рааб вытер вспотевший лоб и сказал Файрли, который с мрачным видом выливал из башмака воду:

— Вот уж никогда не думал, что путь к звездам приведет нас в такое болото! К мысли о встрече с монстрами, коварными аборигенами, бурями и землетрясениями я давно притерпелся, но это…

Файрли кивнул и взглянул на Арэл. Девушка сидела неподалеку на валуне, закутавшись в плащ. Ее темные волосы и лицо блестели от дождевых капель. От былого грациозного вида туземной красавицы не осталось и следа, сейчас она напоминала скорее мокрую и несчастную кошку. Поймав сочувственный взгляд филолога, Арэл посмотрела на него с нескрываемой ненавистью.

У сидевшего рядом Траяна не было даже плаща. Кто-то дал ему запасную штормовку, которая весьма забавно смотрелась в сочетании с темно-зеленой туникой. Юноша промок насквозь, но, казалось, это его ничуть не беспокоило. Он не отрываясь смотрел назад, на задернутую пеленой дождя панораму недавно пройденной долины, словно пытаясь разглядеть преследующих их горожан.

Вздохнув, Файрли подошел к ним, шлепая по грязи набрякшими башмаками.

— Не бойтесь, нет никаких признаков того, что ваши соплеменники следуют за нами.

Траян пожал плечами, даже не повернув головы.

— Они ведь хотели избавиться от непрошеных гостей? Мы ушли. Зачем же горожанам преследовать нас?

Траян мрачно посмотрел на него.

— Они наверняка поняли, куда мы направляемся.

— Хм…, выходит, они также знают, где находится Замок Солнц?

Но вы говорили, будто никто, кроме вас, не интересуется такими вещами!

— Каждый на Рине знает о Замке, — упрямо ответил Траян. — Даже если ни разу не видел его.

— А вы там были?

— Да. Глупость, за которую я сейчас расплачиваюсь. Еще больше я заплачу, когда нас догонят.

— Вы уверены, что горожане все-таки преследуют нас? Но зачем? Если мы им так не нравимся, то…

— Не нравитесь? Не то слово! К вам относятся с ужасом. Вы принесли опасность на Рин, который не знал тревог много веков. Вы нарушили запрет ллорнов, прилетев сюда на звездолете, а теперь хотите войти в Замок Солнц, центр древней цивилизации ванриан, от которой мы отреклись. Уверен, что горожане будут преследовать нас и не успокоятся, пока всех не убьют. Уж очень они боятся гнева ллорнов…

Де Витт подозрительно спросил:

— О чем вы толковали, Боб?

Файрли объяснил, и Де Витт с отвращением взглянул на юношу.

— Дьявол, сколько можно долдонить об одном и том же? Ллорны, ллорны и еще раз ллорны… Этот парень совсем достал меня своей трусостью, я был о нем лучшего мнения.

Словно поняв его слова, Траян отвернулся.

— Гленн, а вы верите, что горожане будут преследовать нас, пока…, пока… — запнувшись, спросил Файрли.

— Пока не перережут нас серпами, это вы хотите сказать? — усмехнувшись, произнес Де Витт. — Бросьте, Боб, не будьте бабой. Вы недавно без труда голыми руками справились с одним из дикарей. Неужто мы вместе, да еще с оружием, не разгоним их, словно стаю псов?… Э-эх, черт побери!

Его возглас относился к безуспешным попыткам Мирхэда сдвинуть с места отчаянно буксующий вездеход. Глинистый склон превратился в жидкий клей, на котором скользили даже гусеницы. Но вскоре опытный водитель сумел двинуть свою машину вперед, а за ней, вихляя, медленно пополз и второй вездеход.

Де Витт обратился к стоящим рядом людям, промокшим и изрядно замерзшим на пронзительном ветру.

— Пойдем вверх по склону пешком! Вездеходам и без нас приходится туго.

Без споров, но и без особого энтузиазма все поплелись вслед за машинами, идя рядом с развороченной колеей. Люди скользили по раскисшей почве, падали, поднимались, наскоро вытирали грязь и вновь падали…, подъем был очень трудным, и не все члены отряда оказались готовы к таким физическим нагрузкам. Если худощавый, спортивного сложения Рааб без особых усилий вскарабкался на вершину гряды, то рыхлому Винстеду каждый шаг давался с мукой. Он пыхтел, словно носорог, бестолково размахивая руками, и все равно вряд ли одолел бы этот путь, если бы ему не помог Файрли.

На вершине холма все остановились, тяжело дыша.

— Куда двигаться дальше? — спросил Де Витт, выглядевший относительно бодро.

Траян молча указал на северо-восток.

— Хм…, и как далеко отсюда до Замка?

Юноша пожал плечами.

— Пешком — далеко. А на ваших машинах…, не знаю. День или два.

Де Витт вздохнул.

— Ладно. Устроим здесь стоянку, все равно скоро начнет темнеть.

Дождь вновь усилился. Ставить палатки пришлось при свете фар. Хэджулин и Мирхэд направились к ближайшей роще, чтобы набрать хвороста. Не сделав и нескольких шагов, они затеяли спор, кому нести топор, а кому — пилу. Установка палаток также прошла под взаимную перебранку. «Люди слишком устали, — подумал Файрли, помогая водителям разжигать костер. — А ведь до цели еще далеко…»

Ему хотелось забраться в спальный мешок и заснуть, но тепло костра оказалось более притягательным. Все участники похода, закутавшись в плащи, уселись на корточки вокруг танцующего пламени, которому и струи дождя были нипочем. Де Витт разместился на кресле и, попросив Смита держать над ним кусок брезента, развернул карту и стал наносить на нее пройденный за день путь. Арэл о чем-то шептала на ухо Траяну. Остальные молчали. Костер бросал красные блики на небритые и мрачные лица.

«Покорители космоса, — с насмешкой подумал Файрли. — Ковбои с молниеносной реакцией, квадратными подбородками и глазами-плошками, не знающие сомнений…» Нет, что-то не похоже это на лагерь галактических странников, скорее уж на стоянку беженцев. И никому, даже юным Мирхэду и Смиту, нет теперь дела, что невдалеке стоит загадочный лес, выросший под щедрыми лучами Альтаира; куда важнее, чтобы в нем были сухие дрова, горели пожарче и не дымили.

Де Витт оторвался от карты.

— Завтра мы окажемся в гористой местности. Траян говорил об этом?

Файрли кивнул.

— Да, он рассказывал, что Замок Солнц находится на возвышенности.

— Хорошо. Если нас ничто не задержит, к завтрашней ночи будем на месте.

В его голосе звучали нотки триумфа.

Рааб взглянул на командира с плохо скрытым раздражением.

— Ну и что? Вы всерьез думаете, что мы найдем там нечто стоящее?

Де Витт снисходительно улыбнулся. Сейчас, когда до цели было рукой подать, он чувствовал себя очень уверенно.

— Мы найдем там то же, что нашли в Гассенди, только целое и невредимое. И еще много других бесценных машин, с помощью которых древние ванриане завоевали звезды. Ллорны не могли уничтожить абсолютно все, многое должно было сохраниться; где же это искать, если не в Замке Солнц? Само название сооружения говорит о многом.

— Ни о чем оно не говорит, — сердито возразил Рааб. — И потом, Рин — далеко не Луна. Климат и время здесь куда безжалостней!

Полковник снисходительно пожал плечами.

— Посмотрим. Ладно, хватит на сегодня, я пошел спать.

Он потянулся, зевнул и направился к ближайшей палатке.

— Кристенсен был прав, — пробурчал Рааб, играя длинной веткой в пламени. — Гленн — самый настоящий дуб, хоть колоды из него теши. Верит только в то, во что хочет верить. И наплевать ему на все наши тревоги.

— Ну, не знаю, — произнес Файрли, щуря глаза от едкого дыма.

— Чего это вы не знаете, Боб?

— А то, что Де Витт с самого начала плевал на все наши сомнения, пер вперед словно носорог и почему-то всегда оказывался прав. Разве не так? Он настаивал на повторном испытании звездного двигателя — и тот заработал. Он затеял бессовестную интригу вокруг создания звездолета — и тот был построен в фантастически короткие сроки. Он убедил всех в Белом доме в необходимости полета на Альтаир — и мы оказались здесь, несмотря на сомнения скептиков. И теперь мы ноем от холода и усталости, а он бодро утверждает, будто оружие ванриан у него уже в руках.

Как бы мы опять не ошиблись…

Рааб покачал головой.

— Ничего мы не найдем. По крайней мере, я сильно надеюсь на это.

— А если найдем?

— Что ж; тем хуже для нас. Де Витт заставит немедленно вернуться на Землю, чтобы своими руками вручить президенту подарок со звезд. Русские об этом, конечно же, быстро разузнают.

Потом в лучшем случае разразится мировой скандал.

— Но мы попытаемся помешать ему? — робко спросил Файрли. — Вспомните, мы обещали Крису…

— Попробуем, — кисло согласился Рааб. — Ладно, я тоже пошел спать. Проклятый дождь, когда же он кончится?…

Файрли решил еще немного посидеть у костра — ему с детства нравилось наблюдать за прихотливой игрой языков пламени.

Сидевшие рядом Траян и Арэл о чем-то горячо шептались. Казалось, девушка в чем-то настойчиво убеждала своего друга, но Файрли из-за шума дождя не слышал ни единого слова.

— А почему вы не идете спать? — спросил его подошедший Винстед. Космобиолог вместе со Смитом составлял первую пару часовых.

— Сейчас, еще одну минуту, — ответил Файрли, с любопытством глядя на ванриан. Ему показалось, что они о чем-то сговариваются. Уж не о бегстве ли?…

— Боб, ваша вахта следующая, — ворчливо заметил Винстед. — И не думайте, что я разбужу вас хоть на минуту позже, чем положено.

— Ладно, — согласился Файрли и поплелся к своей палатке.

А ванриане, не обращая внимания на дождь, остались сидеть у костра…

Утром участников похода ожидал приятный сюрприз — бесконечный нудный дождь наконец-то кончился. Небо пока еще было затянуто темными облаками, но холодные струи больше не хлестали в лицо, и от этого настроение людей сразу же поднялось.

О Де Витте и говорить не приходилось — он был чисто выбрит и буквально излучал энергию.

В то время когда люди собирали палатки, полковник связался по рации с Фрэдом Томасоном и из кабины вылез, слегка помрачнев.

— Еще вчера вечером я приказал Томасону выслать пораньше вертолет, чтобы тот совершил воздушную разведку в этом районе, — объяснил он. — Только что Фрэд сообщил мне: вертолет попал в густую полосу тумана и вынужден был возвратиться.

Ладно, обойдемся без него… Поехали!

Никто не сдвинулся с места. При мысли, что предстоит целые сутки вновь преодолевать один трудный подъем за другим, лица людей сразу же потемнели. Накопившаяся усталость давала о себе знать. Это был еще не бунт и даже не искры его; просто люди устали и хотели бы, чтобы Де Витт знал об этом. Но тот и бровью не повел.

— Отлично, — холодно сказал он. — Если кто-то из вас хочет передохнуть, то пусть остается здесь. На обратном пути мы его подберем. Есть желающие?

Желающих не оказалось. Все поспешили занять свои места.

Вездеходы вновь двинулись в путь и стали спускаться по пологому лесистому склону.

Опять зарядил дождь. Де Витт пересел на заднее сиденье к Траяну и с помощью Файрли стал расспрашивать его, расстелив на коленях карту. Куда ехать на развилке между следующими двумя долинами? Какой путь выбрать для подъема на эту крутую гряду? Как лучше объехать это озеро?…

Траян, как правило, отвечал коротко. Он не знает, пешком он выбирал другой маршрут. Он не помнит, с высоты все выглядит совершенно иначе. Он думает, что надо выбирать этот спуск: там земляне точно сломают свои шеи, и это будет очень хорошо.

Миновав несколько небольших долин, вездеходы начали затяжной подъем.

Иногда машины буксовали, и людям приходилось преодолевать раскисшие склоны пешком. Винстед жаловался непрерывно, рассказывая всем и каждому о своих больных ногах, его никто не слушал.

Во время одного из таких утомительных переходов Файрли оказался рядом с Арэл. Девушка за последние сутки заметно осунулась. Она мало теперь напоминала кокетливую красавицу, которая так поразила его в роще, на берегу ручья. Волосы ее спутались, лицо посерело, в глазах затаились усталость и испуг.

— Прошлым вечером вы о чем-то долго говорили с Траяном… — нерешительно начал Файрли.

Арэл ответила ему враждебным взглядом.

— А почему бы и нет?

— Я догадываюсь, о чем шла речь. Вы предложили ему бежать, верно?

— А если и так? — зло воскликнула девушка. — Почему мы должны вам доверять наши жизни? Вы — сумасшедшие фанатики, которые ищут то, чего нет. Из-за вашего упрямства мы находимся в смертельной опасности. Мы с Траяном теперь почти наверняка погибнем — либо от гнева ллорнов, либо от рук своего собственного народа!

— Но вы же говорили, будто ллорны — лишь древняя легенда, — напомнил Файрли.

— Это Траян так говорил, а не я! Он ошибается…, часто ошибается. Зачем он уговорил меня пойти к развалинам и посмотреть на ваш корабль? Я согласна с горожанами: вы принесли тьму на Рин, и она поглотит всех нас.

Фыркнув от негодования, Арэл ускорила шаг, увязая в жидкой грязи почти по щиколотку. Файрли не стал ее нагонять. Страх девушки был нелеп, но совершенно искренен.

Напоследок им пришлось преодолеть пешком длинный, почти километровый склон. Поднявшись наверх, земляне увидели, что вышли из лабиринта лесистых долин и холмов. Впереди расстилалось обширное плато, с редкими рощами и одинокими скалами. Стена дождя не давала как следует рассмотреть панораму, но Траян уверенно указал направление пути.

После полудня дождь настолько усилился, что водители вынуждены были остановить машины, спрятав их от пронзительного ветра за небольшой рощей из зонтичных деревьев. Экономя горючее, Де Витт велел прекратить обогрев салонов вездеходов, вызвав дружное негодование людей.

— Мы так долго не протянем! — простонал Винстед, дрожа от озноба. — Черт побери, на мне нет ни одной сухой нитки, а здесь еще этот вечный холод! Я говорил вам, Гленн, мы плохо подготовились для такого трудного перехода.

— Бросьте ныть, — хрипло ответил Де Витт, сделав пару глотков бренди из фляжки. — Подумаешь, немного промокли. Мы уже в двух шагах от цели!

Участники похода переглянулись, но никто не решился возразить командиру. Де Витт обвел членов экспедиции угрожающим взглядом.

И в этот момент Траян вскочил со скамьи и закричал, указывая куда-то рукой. Небо в этот момент почти очистилось от тяжелых туч, и мерцающий свет залил гигантское плато. Посреди его возвышалась черная гора с плоской, как стол, вершиной, откуда высоко в небо уходили башни могучего сооружения. Это был Замок Солнц.

Глава 19

Люди высыпали из машин и стояли молча, охваченные чувством благоговения. В это время ледяной ветер разорвал пелену серых облаков, и через образовавшееся окно на землю упал ослепительный столб бело-голубого света. Он стал медленно перемещаться по поверхности плато и внезапно коснулся Замка. Центральный купол на миг вспыхнул золотым огнем, а затем вновь погас, но за это время земляне успели разглядеть очертания могучего сооружения.

Плоская, словно срезанная бритвой вершина горы представляла собой как бы огромный пьедестал, посреди которого вздымалась величественная корона из камня. Даже издалека было заметно, что центральный купол полуразрушен, часть окружавших его шпилеобразных башен рухнула, а стены пересекают извилистые трещины. Время безжалостно обошлось с творением древних ванриан, но оно осталось могучим и прекрасным. Вдоль конусообразных склонов горы шла спиральная дорога, виток за витком поднимавшаяся к плоской вершине. По ней некогда проходили целые поколения ванриан, направляясь к своему святилищу.

Файрли смотрел на поразительную панораму словно завороженный, забыв о холоде и намокшей одежде. Он ощущал смешанное чувство гордости и отчаяния, словно эти величественные развалины принадлежали ему. Впрочем, так оно и было. Замок был частью наследства, оставленного древними людьми, и он принадлежал всем землянам — и Раабу, и Мирхэду, и Де Витту… спаси от него господь! Все они были детьми Альтаира, так же как Траян и Арэл.

Замок Солнц. Это название звучало в ушах Файрли словно перезвон колоколов. Замок Солнц!

Де Витт бесцеремонно потряс филолога за плечо. У него не было времени для поэтических размышлений. Он кивнул в сторону Траяна.

— Боб, спросите этого парня насчет дороги. Сможем мы подъехать к Замку? Стены не рухнут от шума двигателей?

Файрли перевел. Траян пожал плечами.

— Не знаю.

— Он лжет! — заорал Де Витт и, потеряв терпение, схватил юношу за шиворот и встряхнул изо всех сил. — Если этот грязный дикарь морочит нам головы…

Траян, с трудом освободившись, зло усмехнулся. Он отлично понял, о чем его спрашивают.

— Скажите вашему командиру, Боб, что я никогда не ходил дальше этого места. И вам не советую.

Файрли резко сказал:

— Оставьте его в покое, Гленн! Он никогда не поднимался на гору и не заходил в Замок! Траян приходил сюда, на край плато, и смотрел на него издалека. У парня попросту не хватало духу подходить ближе.

— Спросите, чего он боялся, — презрительно процедил сквозь зубы Де Витт.

— В прошлом здесь бывали ллорны, — объяснил Траян. — Об этом рассказывают многие легенды. Когда ллорны разгромили наши космодромы и уничтожили все звездные корабли, они пришли сюда и предупредили правителей Рина, чтобы ванриане забыли о Галактике. Это историческое место, мне было очень приятно на него смотреть, вспоминая о древней славе. Но о ллорнах я тоже помнил и потому боялся этих развалин. И сейчас боюсь.

— С нами ему бояться нечего, — недобро усмехнулся Де Витт. — Боб, скажите этому трусу, что сейчас он пойдет к Замку.

Траян побледнел и взглянул на Арэл. Девушка стояла, глядя назад, на необъятную панораму лесистых холмов, в сторону покинутого дома. В глазах ее затаилась тоска.

— Я вел вас столько, сколько смог, — глухо промолвил юноша. — Но сейчас вы вполне можете обойтись и без нас.

Переведя эти слова, Файрли добавил от себя:

— Гленн, парень прав. Чего вы еще от них хотите?

— Может быть, ничего, — устало ответил Де Витт. — А может, очень многое. Кто знает, как сложатся наши дела там, в Замке?

Эти туземцы не так уж мало знают, как хотят нам внушить.

Предупредите эту парочку, Боб: они пойдут с нами до конца, по собственному желанию или под дулами ружей, это уж как им угодно. Пусть садятся немедленно в вездеходы!

Траян с Арэл неохотно пошли к машинам. За ними поплелись и остальные, буквально подталкиваемые в спину Де Виттом.

Полковник щедро отпускал грубые шуточки, похлопывал подчиненных по плечам, обещал скорый и долгий отдых «после того, как разберемся с этими развалинами». Люди на этот раз не протестовали, близость цели придала им сил. Иное дело Арэл, которая в последний момент все-таки попыталась убежать. Траян едва удержал ее, а затем что-то сказал тихо на ухо, и девушка затихла.

Опустив голову, она уселась в вездеход и закрыла лицо руками.

Моторы взревели, и машины рванулись по направлению к горе, размалывая в пыль придорожные камни.

Небо окончательно прояснилось, и теперь пейзаж предстал перед глазами пришельцев во всей красе: серая, изборожденная трещинами поверхность плато, черная, блестящая, словно антрацит, конусообразная гора, а на ее вершине высоко в медное небо уходила стрельчатая громада Замка. Альтаир ослепительно сиял чуть в стороне от его высокого свода, не давая как следует рассмотреть величественное творение древних ванриан даже сквозь солнцезащитные очки. И везде царил ветер — порывистый, ледяной, несущий запахи лесов и трав.

Все молчали, потрясенные зрелищем. Лишь водителям было не до созерцания — старая дорога местами была расколота трещинами, а кое-где даже заросла одиночными деревьями с длинными стелющимися корнями. Несмотря на недовольство Де Витта, путь к горе занял больше часа. Наконец вездеходы выехали на плавно поднимавшуюся область предгорья. Ее поверхность была на удивление ровной, словно выглаженной гигантским катком.

— Похоже на огромное посадочное поле… — пробормотал Винстед. При виде Замка он и думать забыл о своих недомоганиях.

— А почему бы и нет? — живо отозвался Де Витт. — Сюда, возможно, прибывали сотни тысяч ванриан со всей планеты.

Надо же где-то было приземлиться их летательным аппаратам?

Полковник не сводил восторженных глаз с Замка. С каждой минутой его очертания становились все отчетливее. Теперь было заметно, что центральный купол окружали несколько других, более мелких сводов. Титанических размеров стены не отличались изяществом, но говорили о мощи и уверенности в себе древних строителей. В небо вздымался гигантский перст, словно бы говоривший: это наши звезды'.

Вездеходы свернули направо и двинулись к въезду на спиралевидную дорогу, окружавшую гору. И здесь стало ясно, что по ней не проехать — она была расколота во многих местах широкими трещинами, засыпана упавшими со склонов обломками. Кое-где полотно дороги было почти полностью стесано камнепадами, так что оставался лишь узкий перешеек.

— Дьявол, до чего же нам не везет! — простонал Винстед. — Бедные мои ноги…

Машины остановились на краю трехметровой трещины. Де Витт первым выскочил на землю и осмотрелся. Вблизи склона горы можно было пройти пешком.

— Все, приехали, — сказал он. — Берите с собой рюкзаки с едой, побольше воды, рацию, оружие… Словом, готовьтесь к небольшому пешему походу. И торопитесь — солнце заходит.

Все быстро и слаженно стали собираться. Энтузиазм Де Витта заразил многих, но еще больше людей подстегивало желание подняться к Замку до прихода темноты. Ванрианами же, напротив, совсем завладело отчаяние. Арэл подошла к самому краю трещины и расширенными от ужаса глазами смотрела на уходящую ввысь дорогу, заваленную гигантскими глыбами. Казалось, от малейшего шума они могут покатиться вниз и раздавить непрошеных гостей…

— Я не пойду туда, — прошептала девушка.

— Вам придется это сделать, — мягко сказал Файрли, подойдя к Арэл и взяв ее за руку. — Де Витт не разрешит вам остаться.

Если вы будете упираться, вас потащат силой. Объясните это ей, Траян!

В глазах юноши тоже светился страх, но было заметно, что Де Витта он боится больше. Траян отвел в сторону Арэл и что-то горячо зашептал ей на ухо. Файрли догадывался, о чем речь: «Нам надо идти с этими безумцами, но мы выждем подходящий момент и убежим. Даю тебе слово, Арэл, мы обязательно убежим!»

Файрли было жаль ванриан, он ощущал свою ответственность за те несчастья, что произошли с ними, но иного выхода не было. Де Витт был сейчас опасен. Однако если в Замке есть хоть что-то ценное, то Гленн может увлечься настолько, что туземцы смогут незаметно исчезнуть. Если, конечно, в Замке хоть что-то осталось…

Колонну возглавил лично командир, неся на плечах самый большой рюкзак. Чуть позади по его приказу шли Файрли, Траян с Арэл и только затем — остальные. Обойдя трещину, они вышли на «окружную» дорогу и начали долгий и нелегкий подъем.

Заходящее солнце было закрыто поначалу склонами горы, а потому первые километры они прошли в тени, дрожа от пронзительного ветра. Вокруг царила обычная для гор тишина, в которой не было места другим звукам, кроме завывания ветра и шума осыпающихся камней. Кое-где дорога серебрилась инеем, от дыхания людей в хрустальном воздухе расплывались облачка пара.

Вскоре Файрли полностью потерял ощущение времени. Он часто оглядывался: цепочка людей в ледяной мгле казалась ему группой грешников, бредущих по кругам ада. Но наконец из-за края горы забрезжил легкий свет. Стало теплее, хотя ветер усилился. Еще несколько сотен метров, и путники вышли на солнечную сторону. Здесь подъем пошел куда веселее, люди немного согрелись и даже начали обмениваться короткими фразами. Но вскоре дорога пошла круче вверх, и каждый шаг стал даваться с трудом.

В конце первого круга Де Витт вынужден был устроить небольшой привал. И здесь по обе стороны путники увидели первые статуи Звездных капитанов.

Это были скульптуры мужчин в полный рост, в облегающих комбинезонах и со шлемами в опущенных правых руках. Справа, над обрывистым краем горы, стоял немолодой мужчина с кряжистой фигурой и массивной головой, растущей словно из широких плеч, без признаков шеи. Черты лица его были грубыми, глаза глубоко прятались под мохнатыми бровями, губы выпячивались в брезгливой усмешке… По-видимому, очень властный и нетерпимый человек, ванрианский Де Витт.

— Хаз, покоритель шарового скопления в центре Галактики, — прочитал Файрли надпись на гранитном постаменте. — А тот, второй, — Рондике, открывший планетную систему звезды Амаран. Не правда ли, он похож на Мирхэда?

Действительно, слева от дороги стоял стройный, красивый юноша с длинными до плеч волосами и мечтательным взглядом.

Левая рука его была отбита до плеча, через торс змеилась тонкая трещина.

— Звездные капитаны, — с благоговением прошептал Де Витт и, подойдя к статуе Хаза, встал перед ним, сложив руки на груди.

Файрли вздрогнул. Выражение лиц обоих звездных капитанов было на удивление схожим. И понятно почему. Никого из членов экспедиции на Альтаир нельзя было назвать этим громким словом, даже покойного Кристенсена. А Де Витт был им, нравится это кому-то или нет.

Через несколько минут отдыха полковник отдал короткий приказ, люди нехотя поднялись и продолжили путь. Теперь статуи космопроходцев стали им попадаться через каждые метров сто. Де Витт больше не обращал на них внимания. Быстро сгущались сумерки, а ему хотелось подняться наверх до прихода ночи. Да и статуи были, как правило, сильно повреждены, у многих не хватало рук, а порой и части туловищ. И все же даже в таком виде они производили сильное впечатление, особенно на теневой стороне горы. Файрли казалось, что открыватели далеких миров провожают их пристальными взглядами, словно пытаясь понять, кто эти пришельцы и откуда они прилетели на Рин.

«Есть ли твое лицо среди этих астронавтов, Калбер? — думал филолог. — Быть может, ты увековечен здесь как один из создателей земной колонии ванриан? Посмотри на нас, мы все-таки поднялись до звезд, несмотря на твои слова о запрете ллорнов «до конца времен». Нет и не может быть ничего «до конца времен», Калбер, кроме разве что самого времени…»

Было уже темно, когда путники миновали две последние статуи и вышли на плоскую часть горы. Она оказалась не такой идеально ровной, какой выглядела с равнины: тысячелетия, дожди и ветры, жара и мороз сделали свое дело. Каменная поверхность была раскрошена будто молотом и рассечена паутиной мелких трещин, так что путникам поневоле пришлось включить переносные фонари.

Впрочем, Де Витта нисколько не смутила опасность сломать ноги. Он решительно зашагал к титаническому зданию, раза в два превышающему по высоте любой из земных небоскребов.

За ним пошли и все остальные, больше глядя на дорогу перед собой, чем на Замок Солнц.

На фасаде здания не было заметно ни окон, ни дверей. Не было даже трещин, через которые можно было бы проникнуть внутрь. Стена казалась огромным темным монолитом, уходящим в звездное небо.

Внезапно Смит глухо вскрикнул.

— Что случилось? — спросил Де Витт, обернувшись.

— Посмотрите! — сказал молодой человек, освещая своим фонарем основание стены.

Поначалу Файрли ничего не понял. Это он уже видел — грубая, раскрошенная поверхность горы и неровная, волнистая стена… Но…, но что это?

Филолог опустился на колени и тщательно исследовал участок основания, смахнув рукавом пыль и каменную крошку. Сомнений не оставалось: стыка между поверхностью и стеной не было!

— Это монолит, — сдавленным голосом произнес Смит, со страхом глядя вверх, на далекие шпили башен. — Взгляните, между блоками не заметно ни малейших щелей. Значит, их попросту нет. Замок вытесан целиком из верхней части горы!

Земляне переглянулись. Неужели древние предки были столь могущественны?

Де Витт облизнул пересохшие губы и срывающимся голосом произнес:

— Черт побери, какая нам разница, как был построен этот замок? Важно, что находится внутри! Пошли, нечего терять время по пустякам.

Он решительно зашагал вперед, скользя лучом фонаря по основанию стены. Ветер бил прямо в лицо, неся мелкую колючую пыль, и едва не вырывал фонари из рук уставших людей. Но вскоре их настойчивость была вознаграждена. Они обнаружили огромную дверь метров десять высотой. Она состояла из двух массивных золотистых створок, одна из которых была выгнута наружу, а другая — внутрь. Это напоминало Файрли базу ванриан в Гассенди. И там, в кратере, и здесь, на вершине горы, поработал мощный взрыв.

Де Витт без колебаний проскользнул в довольно широкую щель; за ним последовали и все остальные. Пол обширного коридора с высоким сводчатым потолком был засыпан грудами рухнувших обломков, так что поначалу идти было нелегко. Но по мере продвижения в глубь здания разрушения стали незначительными. Еще несколько десятков метров, и люди будут у цели… Все, даже Траян с Арэл, невольно ускорили шаг.

Дойдя до конца коридора, путники в нерешительности остановились. Увиденное поражало воображение…

Перед ними расстилалась черная пропасть космоса, освещенная россыпью разноцветных звезд. Их было не столь много — быть может, две или три сотни, словно раскрылась панорама периферии Галактики. Люди почувствовали себя нагими и беззащитными, без скафандров и защитной оболочки корабля. Вот-вот еще миг, и ледяное дыхание пустоты превратит их в остекленевшие статуи…

Но было что-то странное, непривычное в этой картине. Файрли постепенно разглядел крошечные точки, вращавшиеся вокруг звезд. Это были планеты!

— Здорово сделано! — восхищенно выдохнул Смит. — Ну и мастера эти ванриане!

Да, это было сделано! Эффект пребывания в космосе оказался лишь искусной иллюзией. Люди находились внутри зала, чьи титанические размеры и царившая в нем тьма создавали впечатление бесконечной бездны. Вокруг сияли не звезды, а лишь сферы размером с мяч, водруженные на тонкие прозрачные опоры. Это была, по-видимому, модель какой-то части Галактики.

Разрушенной Галактики… С невидимого купола когда-то упали обломки каменной облицовки и раздробили немало опор, так что теперь на полу, сияя, лежали десятки разноцветных «солнц».

Рааб поднял одно из них — голубое — и внимательно осмотрел.

— «Холодный свет», — сказал он. — Какой-то вид радиации.

Эти «солнца» практически вечны.

Никто не ответил ему. Все участники похода стояли между прозрачными колоннами и растерянно озирались по сторонам.

Файрли поднял голову и увидел, что центральная часть купола открыта и через нее виднеется звездное небо — уже настоящее.

К куполу вдоль стены вела крутая лестница, которая заканчивалась около небольшого изящного балкона, нависшего над залом на огромной высоте. Чем-то это место было ему знакомо…

И тогда Файрли вспомнил один из своих фантастических снов.

Сомнений не было: здесь, на этом балконе, некогда пела «звездная певица»!

Волшебство момента разрушил резкий, дрожащий от нетерпения голос Де Витта:

— Хватит глазеть по сторонам! Мы не в музее. Давайте разделимся на четыре группы и начнем исследовать зал с разных сторон. Файрли, пойдемте со мной. И туземцы тоже — я не хочу их терять из виду.

— Здесь может быть опасно… — пробормотал Винстед, тревожно вглядываясь во тьму. Ему пришло в голову, что где-то в глубине зала могут храниться и образцы живых существ с покоренных ванрианами планет.

Никто не обратил внимания на его слова. Всех охватило возбуждение, свойственное золотоискателям, нашедшим после долгих и трудных поисков богатую жилу. Земляне по двое разбрелись по залу, обмениваясь короткими репликами. Де Витт подошел к ближайшему шпилю, на вершине которого сиял оранжевый шар «солнца».

— Погодите, здесь есть какая-то надпись, — сказал Де Витт, разглядывая черную вязь значков на гладкой поверхности опоры. — Боб, прочитайте!

— «Броник из Линара первым высадился на планетах звезды Куроон». Здесь есть и дата, но я все равно не знаю ванрианского летосчисления.

— Это не важно, — нетерпеливо ответил Де Витт. — Памятные надписи меня не интересуют. Пойдемте дальше.

И он решительно зашагал к центру зала, буквально таща за собой Файрли, но одновременно не сводя взгляда и с двух туземцев. Над их головами проплывали десятки «звезд», и на пьедестале каждой были увековечены имена первооткрывателей:

«Финнелин из Темного мира впервые высадился…»

«Терамоуз из Корин…»

Имена звездопроходцев, пантеон славы героев древнего Рина.

Знаменитые капитаны, чьими трофеями были не золотые слитки или бочки с амброй, а звезды. Десятки, сотни имен… Но больше ничего в зале не было.

У противоположной стены их ослепили лучи других фонарей.

Все четыре группы встретились в одном месте.

— Ну что? — с надеждой спросил Де Витт. — Вы что-нибудь нашли?

Все молча переглянулись. Наконец Рааб грустно сказал:

— Гленн, мы находимся внутри национального пантеона, не больше и не меньше. Замок Солнц — это огромный монумент, установленный в честь завоевателей космоса. Сомневаюсь, что здесь есть какие-нибудь хранилища образцов техники или архивы.

Файрли отвернулся, чтобы не видеть в этот трагический момент лицо командира. Но тот и не думал сдаваться.

— Вам всем хотелось бы верить в это, не правда ли? — хрипло произнес полковник, обводя подчиненных тяжелым взглядом. — И не надейтесь. Ванриане не могли построить это гигантское сооружение только как монумент. Это скорее музей…, да, музей достижений цивилизации Рина! Не сомневаюсь, что здесь множество залов с экспонатами. Может быть, за этими стенами стоят целые звездолеты, отслужившие свои сроки и спрятанные от ллорнов. И уж наверняка в Замке скрыты огромные архивы, предназначенные будущим поколениями ванриан — тем, кто захочет вновь подняться к звездам. И мы не уйдем отсюда, пока не найдем все это. Ясно?

— А если здесь ничего нет? — холодно спросил Рааб.

— Посмотрим.

Под светом сотен искусственных солнц лицо командира отряда выглядело как никогда твердым и непреклонным.

И тогда Файрли внезапно понял: если Де Витт откажется признать свое поражение, они никогда не вернутся на Землю.

Глава 20

Прошла вторая ночь пребывания землян в Замке Солнц.

Большую часть времени участники похода трудились не покладая рук. Де Витт лично разработал программу исследования зала. Под полом наверняка скрыт обширный подвал; надо найти вход в него. За монолитами стен — потайные помещения; надо обнаружить искусно замаскированные двери. Многочисленные надписи могут содержать ценную информацию; Файрли поручается прочесть их до последнего слова.

…Они не нашли ни подвала, ни потайных комнат. Файрли прочел почти половину надписей и не обнаружил в них ничего значимого. Это была летопись звездной экспансии Рина с описанием деяний знаменитых капитанов. Ни слова об оружии или технике древних ванриан там не было.

— Все это логично, — устало сказал Рааб во время ужина, когда люди молча ели, сидя на рюкзаках под одним из уцелевших куполов (не так ветрено и холодно). — В Судный день Рина были уничтожены не только космопорты, но и все, связанное с космическими технологиями. Я не знаю, как ллорны сделали это, но они, конечно же, не стали рисковать и вырвали с корнем не только лес, но и все молодые деревца вплоть до побегов.

— Логично? — усмехнулся Де Витт, недобро глядя на физика. — Кристенсен был очень логичен, когда разъяснял в Белом доме, почему нам нельзя лететь к звездам. И все же мы здесь. И мы не уйдем, пока не отыщем то, ради чего нас послали!

И вновь люди продолжали поиски, выстукивая стены метр за метром и ползая по полу с фонарями в руках. Файрли переводил надписи строка за строкой. Но вся эта бурная деятельность ни к чему не привела. Результаты были нулевыми, если не считать нарастающей усталости.

Файрли, как и все, еле держался на ногах и очень замерз. К закату небо очистилось от облаков, сильный ветер стал по-зимнему студен. Он проникал через отверстие в центральном куполе, через трещины и дыры в других куполах и обрушивался на зал, поднимая тучи едкой пыли. Люди бродили в темноте словно призраки, больше имитируя деятельность, чем по-настоящему занимаясь поисками. К полуночи Де Витт наконец-то дал отбой. Все сгрудились в округлой нише зала, дуя на озябшие руки. Не хватало сил даже расстелить спальные мешки, не говоря уж об установке палатки, которая могла бы спасти от пронизывающего ветра. Лица землян были мрачными и опустошенными. Де Витт уселся на свой рюкзак и, жуя бутерброд, настороженно поглядывал на своих подчиненных, словно размышляя, велики ли шансы на бунт.

Обстановка в зале была настолько тягостной, что Файрли, несмотря на усталость, вышел наружу. Черный купол небес, обсыпанный серпантином неизвестных созвездий, настолько очаровал его, что филолог немного приободрился. Перебросившись парой фраз с дежурившими этой ночью Мирхэдом и Грэхемом, он вернулся в Замок.

Войдя в зал, Файрли пошел не в сторону бивака, а повернул направо. Над его головой проплывали тихо сияющие «солнца», но еще больше их лежало на полу, среди пыли и обломков камней. Файрли покатил одну некрупную «звезду», словно футбольный мяч, и точным ударом загнал ее между двумя хрустальными «штангами». Его вдругразобрал бессмысленный, дурацкий смех.

Да, славная выдалась у человечества первая экспедиция в галактические просторы!.. Роды оказались преждевременными и закончились выкидышем. Самое забавное, что молодая мама — хаха — даже не знает об этом! Доктор Де Витт решил из соображений секретности ей об этом не сообщать…

Вдоволь насмеявшись, Файрли пошел дальше и вскоре достиг основания лестницы. Опираясь левой рукой на тонкие перила, он начал восхождение к куполу Замка, стараясь не смотреть вниз.

«Я делаю глупость, и очень опасную. Ступеньки-то держатся на честном слове…, а некоторых и вовсе нет. Я же с детства боюсь высоты! Да, отупел ты в последнее время, Боб Файрли…»

Но он продолжал идти вверх, судорожно держась за ледяную ленту перил.

Несколько раз ученый останавливался, чтобы передохнуть, но только достигнув середины пути, он решился взглянуть вниз.

Это оказалось не так уж страшно. Ощущения огромной высоты не возникало, поскольку не виден был пол. Просто висишь среди роя «звезд», которые выглядят отсюда совершенно естественными…

Дальнейший подъем был еще более трудным — едва ли не каждая вторая ступенька отсутствовала. Здравый смысл говорил о том, что нужно немедленно возвращаться, но Файрли упрямо продолжал карабкаться вверх, задыхаясь от бурных ударов сердца. Через каждые десять ступенек он останавливался на отдых, и тем не менее силы его стали быстро иссякать. Время исчезло.

Шаг, еще шаг… А здесь надо прыгать вверх, полагаясь только на удачу… Ничего, пропасти внизу нет, внизу вообще ничего нет, кроме звезд…

Внезапно лестница кончилась. До небольшого балкона с изящным кружевным ограждением оставалось около десяти метров, но пройти их было уже нельзя. Файрли беспечно уселся на последнюю из ступенек и стал разглядывать балкон при свете звезд — уже настоящих, до которых, казалось, было рукой подать.

Да, это то место. Три сотни веков назад прекрасная женщина пела отсюда гимн звездам и капитанам. Мужчины-ванриане, сильные, закаленные космосом ллорны, бароны и вице-короли галактических колоний стояли там, внизу, и слушали чудесный голос, усиленный акустикой зала. Файрли попытался представить эту картину, но не смог. Силы его были на исходе, воображение иссякло; он видел лишь одну и ту же унылую сцену — пустой, полуразрушенный зал, рухнувшие на пол «солнца», толстый слой вековой пыли…

«Слишком давно, — вяло подумал Файрли. — Теперь никакими силами не протянешь связующую нить между двумя берегами через пропасть в тридцать тысячелетий».

Он ощущал горькое разочарование.

«Вот я и пришел к цели, к которой так стремился. Позади месяцы упорной работы, фантастические сны, страх выбора, полугодовой путь через пять парсеков тьмы и пустоты, долгая дорога через одичавший, негостеприимный Рин, не одаривший землян ничем, кроме холода, дождя и настороженной враждебности туземцев. И никаких потрясающих открытий, никакой романтики звездных странствий и экзотических трофеев, от которых пришла бы в восторг и почтительный трепет Земля… Может, Кристенсен был прав, когда говорил, что мы еще не созрели для звезд?»

Откуда-то снизу внезапно донесся шум голосов, усиленный эхом. Слов разобрать было нельзя, но Файрли показалось, будто кто-то взволнованно кричит и ему вторят другие. Случилось что-то важное… Ну конечно, это голос Хэджулина, одного из часовых!

Файрли поднялся на ноги и побежал вниз, забыв об усталости.

Он уверенно перепрыгивал через разбитые ступеньки, не испытывая и тени страха. Он почему-то был уверен, что не упадет в черную пропасть. Так легко и беззаботно сбегает со школьных ступенек сорванец, торопясь домой после уроков… Домой, он и сейчас спешит домой! Цель его далекого путешествия уже позади, и она пуста и никчемна, словно разбитая яичная скорлупа.

Когда Файрли достиг пола, то услышал приглушенные крики со стороны входа. Филолог побежал по направлению к коридору, гадая, что могло произойти. Неужели появились ллорны?!

Выбежав на обширную «площадь» около Замка, Файрли увидел впереди своих товарищей, стоявших на краю горы. Они глядели вниз и о чем-то оживленно переговаривались.

Траян первым заметил появление Файрли и с трагической улыбкой воскликнул:

— Я знал, что они будут преследовать нас!

Далеко внизу, у основания горы, в ночи сияли десятки костров. Около них можно было разглядеть фигуры множества сидящих людей.

— Этого следовало ожидать, — спокойно сказал Де Витт. — Горожане все-таки настигли нас. Они не осмелятся подняться сюда, но будут терпеливо ожидать на плато.

Арэл всхлипнула и прижалась к Траяну, глядя на огни костров расширенными от ужаса глазами.

— Ладно, пусть ждут, — продолжил невозмутимо Де Витт. — Наутро мы разгоним их, словно стаю псов. А сейчас пойдемте спать, завтра будет нелегкий день. Вахту, пожалуй, придется удвоить…

Файрли спросил Траяна:

— Может быть, мне стоит спуститься и поговорить с вашими сородичами? Я объясню им, почему мы здесь, успокою…

Он очень надеялся, что Траян ответит отрицательно. Конечно, ему стоило рискнуть, ведь никто из землян больше не владел ванрианским языком. И тем не менее он почувствовал огромное облегчение, когда Траян покачал головой.

— Нет, это бессмысленно, — грустно сказал юноша. — Наших людей не интересует, зачем вы здесь. Они хотят другого — чтобы вы немедленно улетели с Рина, пока ллорны не явились сюда с карающим мечом.

Все, кроме вахтенных, молча пошли к Замку. Ночью Файрли не спалось. Даже спальный мешок не мог его согреть. А может, дело было в кольце костров там, у основания горы? Только осады им не хватало! Хотя…, хотя это может привести Де Витта в чувство. Даже тупоголовому солдафону станет ясно, что надо уходить отсюда, и поскорее…

Файрли не заметил, как заснул. Его разбудил хриплый голос Де Витта, прерывающийся раскатистым кашлем. Командир связался по рации с Томасоном и коротко объяснил ему положение дел.

— Фрэд, пришли с первыми лучами солнца пару вертолетов.

Надо нагнать на дикарей страху! Пусть пилоты сделают несколько залпов из пулеметов холостыми патронами. Уверен, ванриан сразу и след простынет.

Томасон встревоженно спросил:

— А если они не разбегутся?

— Разбегутся, не сомневайся.

Но командир ошибся.

Через час, когда Альтаир поднялся над горизонтом, вертолеты, словно две гигантские пчелы, прилетели с востока и, сверкая винтами, спикировали на сидящих вокруг костров людей. Раздался грохот выстрелов. Вертолеты сделали еще один заход и еще…

Ванриане немедленно разбежались, спрятавшись среди деревьев в ближайшей роще. Выждав, когда вертолеты улетели, они как ни в чем не бывало вновь уселись у костров и стали готовить завтрак.

Земляне наблюдали за этой блестящей операцией, стоя на самом краю горы около статуй звездных капитанов. Затем все вопросительно взглянули на Де Витта. Лицо полковника побелело от гнева, глаза зло сощурились, но, обернувшись, он нашел в себе силы безмятежно улыбнуться.

— Эти ванриане — ребята не из пугливых… Ладно, черт с ними, пусть сидят и мерзнут. Сюда они не посмеют подняться, кишка тонка. Мы будем заниматься своим делом, а они пускай наживают себе ревматизм.

Никто не ответил на его шутки. Члены отряда неожиданно выжидающе посмотрели на Рааба и Файрли. Люди не раз слышали стычки этих двоих ученых с Де Виттом и понимали, что больше ждать помощи неоткуда.

Файрли невольно сглотнул. Он понял, что настал момент выполнить волю покойного Кристенсена, и решительно шагнул к Де Витту. Но Рааб опередил его.

— Глени, хватит строить из себя бодрячка-боровичка, — сказал физик. — Нам это уже по горло надоело. Давайте обсудим, что делать в создавшемся положении. У нас два пути — либо уйти, либо продолжать бесполезные поиски.

— Конечно, мы продолжим работы. Само собой, дружище! — сердечно произнес Де Витт. Неожиданно его напускная вежливость испарилась, он нахмурился и угрожающе процедил:

— Черт бы побрал всю вашу ученую братию и вас в том числе, Рааб!

Никогда на вас нельзя положиться. Откуда вы взяли, что поиски будут непременно бесполезными?

— Я просто делаю логичный вывод из того, что вижу, — холодно ответил Рааб, упрямо наклонив голову. — Замок Солнц — мемориал, и ничего больше. С нашей, земной, точки зрения это выглядит не очень-то рационально, но у ванриан были другие масштабы. У них, конечно же, существовали и музеи с образцами техники, и архивы, но где-то в другом месте. И они наверняка уничтожены ллорнами.

— Согласен, — сказал Файрли. — Нам надо поскорее уносить отсюда ноги.

— Я поддерживаю моих коллег! — вмешался в разговор Винстед. Его щеки тряслись, в глазах светилась мольба. — Бога ради, командир, обратитесь к своему здравому смыслу! Мы не нашли ничего, зачем же рисковать своими жизнями?

Де Витт мельком взглянул на него, затем посмотрел на остальных.

— Вы думаете так же?

Его лицо не выглядело сейчас растерянным, нет!

Напротив, впечатление было такое, будто Де Витт испытывает чувство величайшего триумфа. Не сразу, но Файрли понял, в чем тут дело. Де Витт буквально силой заставил землян выйти в далекий космос, всеми праведными и не праведными способами форсируя события. И теперь, в двух шагах от цели, даже они, его соратники, готовы сдаться и отступать. Все до одного — кроме самого Де Витта. Это делало его человеком совершенно уникальным, Лидером с большой буквы. Таких людей человечество не забывает — если, конечно, они побеждали.

— А теперь послушайте, что скажу я, — отчеканил Де Витт. — Мы останемся здесь, пока не добьемся своего. И учтите, у меня есть пистолет. Как руководитель экспедиции, я имею право воспользоваться им для подавления мятежа.

Он выразительно засунул руки в карманы и вызывающе улыбнулся.

«Да, — подавленно подумал Файрли. — Де Витт прав с точки зрения закона. И кроме того, у него есть право сильного в борьбе с толпой слабых».

— Как насчет воды и пищи? — побледнев, спросил Рааб. — Припасы у нас на исходе.

— На сутки или двое хватит.

— А что дальше?

— Я прикажу Томасону выслать сюда вертолет. Пилот сбросит тюки с припасами. Но садиться около Замка он не будет! Томасона я предупрежу, чтобы он не вздумал поддаться вашим мольбам, если кому-то придет в голову связаться с ним по рации.

Имейте в виду, он не только мой первый заместитель, но еще и старый друг. И Фрэд меня не подведет, даже если вы хором будете рыдать и молить о помощи. Все, хватит об этом… Смит, Мирхэд, принимайте дежурство. И поглядывайте за этой парочкой! — Полковник кивнул в сторону Траяна и Арэл. — Туземцы наверняка попытаются сбежать, а этого допустить нельзя. Остальные продолжат поиски по моей программе. Сегодня надо как следует заняться полом…

Вновь настала тишина. Ослепительные лучи восходящего солнца заставили людей повернуться лицом к Замку — и к Де Витту тоже, хотя на них обоих никому смотреть не хотелось.

Рааб покачал головой.

— Кристенсен был мудрым человеком, он все предвидел. Он предупреждал, что вы — опасный фанатик, склонный к навязчивым идеям.

— Глупости, — поморщился Де Витт. — Крис был так называемым голубем — это в нашем жестоком мире, где о гуманности люди знают только из болтовни политиков! Настоящее дело делают те, у кого есть мужество шагать вперед по головам более слабых, а если надо — и по их трупам. И у меня это мужество есть. А теперь идите и работайте.

Он демонстративно повернулся к подчиненным спиной и пошел к золотистым дверям Замка.

Участники экспедиции растерянно переглянулись.

«Старая как мир ситуация, — подумал Файрли. — Десять благоразумных, порядочных овец — и один волк со сдвинутыми мозгами, но упрямый, смелый и с оружием в руках. Десять против одного! Но этот один готов переступить через все законы, человеческие и божеские, и это давало ему преимущество. Временное преимущество…»

Весь день они вяло продолжали поиски, в которые уже ни на грош не верили.

Файрли сидел на рюкзаке с блокнотом в руках и механически переводил строку за строкой летопись победных деяний звездных капитанов. Он буквально отупел от сотен имен, названий кораблей и планет, от дат и перечня наград, но продолжал исписывать страницу за страницей. Время от времени у него за спиной словно призрак вырастал Де Витт и следил, как он работает.

Траян и Арэл сидели неподалеку на спальных мешках, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Они выглядели как никогда подавленно. Попыток сбежать ванриане не предпринимали, хотя этого им явно хотелось. Но где они могли ныне скрыться?

Наконец пришла ночь, и вновь внизу, у подножия горы, запылали десятки костров. Ужин был крайне скуден, но Файрли больше всего страдал от жажды. Де Витт выдал всем лишь по треть стакана воды и пообещал завтра еще сильнее урезать порции. На просьбы вызвать вертолет с запасом провианта он отвечал лишь презрительными улыбками.

Казалось, полковник наслаждается слабостью людей и крепостью своего духа.

С первыми лучами солнца командир поднял участников экспедиции и вновь заставил их заниматься бессмысленными поисками секретных комнат и подвалов, которых не было. Файрли исписал блокнот до конца и взялся за новый — без какого-либо толка.

В этот день на лице Де Витта появилась тень сомнения. Файрли почти сочувствовал ему. Время работало против полковника, и все же он не желал признать свое поражение.

Развязка произошла в полдень, когда последняя фляга воды была выпита. Каждому досталось лишь по трети стакана, и потому все испытывали жажду, которую больше нечем было утолить.

Первым не выдержал Винстед.

— Гленн, мы не можем здесь больше оставаться, — озабоченно сказал он.

— Мы остаемся, — устало возразил Де Витт.

Лицо его потемнело, щеки покрыла густая щетина, глаза были мутными. Впрочем, остальные выглядели не лучше.

Мирхэд, обычно очень вежливый и обходительный юноша, вдруг вскочил на ноги и лихорадочно заговорил:

— О нет, нет! Если вы думаете, что мы пришли сюда умирать, то это не так, нет! Я не хочу…

— Никто не умрет, нечего паниковать, — презрительно прервал его Де Витт. — Так и быть, я свяжусь по рации с Томасоном, и он пришлет сюда вертолет с провиантом. Но повторяю: машина сбросит с воздуха тюки и улетит. Садиться около Замка я не разрешу — на всякий случай.

— И как долго это будет продолжаться? — угрюмо спросил Файрли. — Неделю, месяц, год? Может быть, вы заставите нас носить воду в решете до конца жизни, и только потому, что у вас не хватает смелости признать свою ошибку?

— Мы можем обойтись без вертолетов, — поддержал его Мирхэд. — Нам запросто удастся прорваться на вездеходах через кольцо осады, если только у туземцев нет гранат. Боб, спросите Траяна: есть у них гранаты?

Де Витт подошел к выходу из зала и выразительно засунул руку в карман, в котором он носил пистолет.

— Сначала вам придется прорваться через мою осаду! — крикнул он. — Предупреждаю, моя рука не дрогнет, если надо будет застрелить дезертира. Ну, кто первый попробует свинцовые орешки?

Лучи солнца, проникавшие через коридор, четко очерчивали худощавую фигуру командира, но его лицо оставалось в тени.

Казалось, Де Витт упивается моментом и жаждет наконец перейти от угроз к действию. Однако смельчаков не нашлось.

Презрительно сплюнув, Де Витт подошел к рации и присел возле нее на рюкзак, демонстративно повернувшись спиной к подчиненным.

— Фрэд, это ты? Не слышу, громче… Слушай, я приказываю тебе… Что-что? Повтори, я не понял…

Сквозь шорохи и треск в зал прорвался взволнованный голос Томасона:

— …отчетливо заметно на экране радара, и оно приближается!

Это может быть корабль с Земли… Понимаешь, Гленн? Но почему-то он движется с противоположной от Солнца стороны…

— О дьявол, никакого корабля быть не может! — с раздражением сказал Де Витт. — Напились до чертиков, невесть что мерещится!

— Но, Гленн…

— Говорю тебе, это чушь! Если хочешь знать, то Кристенсен был прав — это я выкрал документы у растяпы Файрли, так что никакого русского шпиона не было. Ясно? И хватит об этом.

Слушай, Фрэд, у нас возникли небольшие проблемы…

Файрли почувствовал, как его лицо вспыхнуло огнем. В нем стал закипать гнев. Так, значит, той ночью в Морроу на него напал этот паршивый фанатик? А теперь делает все, чтобы все они сгинули в развалинах Замка?…

Ученого трясло от ненависти. Он вспомнил, как сумел разделаться с беднягой Граханом, и его рука сама нащупала на полу увесистый камень.

Но Файрли не успел вскочить на ноги, когда свет вдруг померк. Небо потемнело, словно его затянули грозовые тучи. Вскоре через отверстие в куполе в зал стала опускаться тьма, настолько густая и черная, что «солнца» стали гаснуть одно за другим.

А Де Витт, не замечая этого, продолжал хриплым голосом что-то втолковывать Томасону по рации…

Арэл внезапно издала дикий, почти звериный вопль ужаса.

Вскочив на ноги, девушка остекленевшими глазами посмотрела вверх и, что-то крикнув, бросилась к выходу. За ней стрелой метнулся Траян.

— Держите дикарей! — закричал Де Витт, отбрасывая в сторону микрофон. — Они могут сбежать!

Командир помчался вслед за ванрианами, за ним последовали все остальные.

На каменной «площади» около Замка Арэл вдруг поскользнулась. Де Витт, сделав тигриный прыжок, схватил ее за руку. Траян попытался помешать ему, но полковник нанес свободной рукой удар ему в челюсть.

— Эй, помогите мне! Дикари сошли с ума!

Подбежавший Файрли остановился в растерянности, не зная, что предпринять. И в этот момент воздух стал быстро темнеть, словно при затмении солнца. Вскоре сгустилась непроницаемая мгла. Не стало видно ни Альтаира, ни панорамы далеких лесов и холмов, ни даже самого Замка. Последнее, что Файрли успел рассмотреть там, внизу, — это перепуганных ванриан, бросившихся врассыпную от своих костров.

А затем в нескольких десятках метров от него темнота стала вращаться вокруг невидимой оси, словно водоворот мрака. Из черной воронки потекла река ночи, мертвая и леденящая, и стала разливаться по вершине горы.

— Ллорны, это ллорны! — закричала Арэл, пытаясь высвободиться из цепкой хватки Де Витта. — Пришли «создания тьмы»!

Траян вновь бросился ей на помощь и обхватил Де Витта мускулистыми руками. Пока они отчаянно боролись, Арэл торопливо стала шарить в кармане своего плаща — вернее, плаща, подаренного ей Мирхэдом. Рука ее взметнулась, и нож глубоко вонзился землянину между лопаток.

Вырвавшись, ванриане помчались в сторону спуска с горы и вскоре исчезли среди наполовину затопленных тьмой статуй. А Де Витт стоял, покачиваясь, и расширенными от изумления глазами смотрел на свои побелевшие руки со скрюченными пальцами. Файрли подскочил к нему, с ужасом глядя на залитую кровью спину.

— Она ударила меня чем-то… — еле слышно прошептал Де Витт, смертельно бледнея.

Его колени подогнулись, и Файрли едва успел подхватить тело. Он не смог удержать его и лишь осторожно уложил боком на бугристую каменную поверхность. Остекленевшими глазами Де Витт смотрел на водоворот тьмы.

— Ллорны… — прошептал он и, вздрогнув, замолчал навсегда. Файрли опустился рядом на колени и закрыл ему глаза. Через минуту нахлынул поток мрака, от которого несло леденящим холодом космических глубин. Сбежавшиеся на крик Файрли люди остановились около лежащего на земле тела полковника.

— Он мертв, — с трудом шевеля непослушными губами, произнес Файрли. — И мы все, возможно, тоже…

Внезапно из черной, стремительно вращающейся воронки мрака донесся шуршащий, словно песок, голос, лишенный эмоций и все же явно принадлежащий живому существу:

— Пусть к нам подойдут самые авторитетные из вашей группы. Мы будем говорить с ним на древнем ванрианском языке.

Винстед вдруг истерично захихикал:

— О боже, ллорны все-таки пришли по нашу душу! Покайтесь, грешники, настал наш Судный день!

Глава 21

Файрли стоял в холодной тьме, а чуть позади него находились Рааб и Винстед. Напротив, среди вихря ночи, неясно вырисовывались три конусообразных сгустка с размытыми, дрожащими очертаниями. Пауза затянулась — казалось, ллорны изучают землян.

«Если они вновь захотят войти в мой мозг, как это было в гиперпространстве, то я не смогу остановить их!» — со страхом подумал Файрли.

Он до боли в глазах всматривался в «созданий тьмы». Постепенно ему стало казаться, что под мглистыми «плащами» он начинает смутно различать фигуры — нет, не людей, но несомненно гуманоидов.

«Господи, дай мне сил! — взмолился Файрли. — Сейчас мне предстоит говорить с повелителями Вселенной от имени человечества, и от этого, быть может, зависит судьба Земли. Я не готов к такой роли, почему же друзья поручили ее именно мне? Рааб отказался вести переговоры с ллорнами, ссылаясь на свой резкий, нетерпеливый характер; Винстед попросту струсил, а остальные прикинулись овечками, неспособными связать и двух слов. Они быстренько провели собрание, единогласно выбрали меня главой делегации, а Рааба и Винстеда — моими заместителями, а затем спрятались в замке. Почему я всегда вляпываюсь в дерьмо сразу обеими ногами? Тоже мне, «самый авторитетный из землян»… Ну и ну!»

Файрли затравленно обернулся, но, кроме встревоженных, хмурых лиц своих «заместителей», не увидел ничего. В ледяном мраке тьмы утонуло все — и ослепительный Альтаир, и титанический Замок, и статуи звездных капитанов. Даже корабль ллорнов не был виден…

— Землянин, вы не слушаете нас, — внезапно раздался терпеливый голос ллорна. — Остальные двое ваших сородичей не понимают меня, поскольку не знают ванрианского языка. Не поддавайтесь эмоциям, недостойным разумного существа!

— Боб, о чем они говорят? — тихо спросил Рааб.

Файрли смущенно прокашлялся и перевел последние фразы ллорна. Ему вдруг стало чуть легче. Конечно, повелители Вселенной могли уничтожить его одним движением пальца (если, конечно, у них были пальцы), но он мог с ними разговаривать.

С покойным Де Виттом и это сделать было толком нельзя…

— Я слушаю вас, — набравшись смелости, сказал Файрли. — И передам моим друзьям все ваши слова.

— Вы очень похожи на древних ванриан, — назидательно произнес ллорн. — Они тоже не умели слушать.

Впервые в его голосе прозвучали человеческие интонации, и Файрли приободрился. Винстед тоже осмелел настолько, что прошептал ему на ухо:

— Боб, попросите их показаться! Хотелось бы знать что-то об их облике…

Винстед при всех его недостатках был прежде всего ученым-биологом, и Файрли отлично его понимал. И тем не менее он в ответ процедил по-английски:

— Джон, заткнитесь. Я не хочу дергать тигра за хвост только ради того, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Ллорн вновь заговорил.

— Земляне, вы немало слышали о нас, ллорнах, от нынешних жителей Рина, и наверняка многое было ложью. Вы должны знать, что раса ллорнов испокон веков охраняла и опекала Галактику и считала это главной целью своего существования. Ни один корабль не может выйти в большой космос незамеченным для нас. Так мы обнаружили и ваш звездолет. Во время его полета в гиперпространстве мы исследовали ваш разум и узнали о том, кто вы и какие цели ставите. Мы поняли, что вы знали о запрете выхода в большой космос для ванриан и все же осмелились нарушить его.

Файрли хотел было подробно объяснить, как все случилось, но вспыхнувший в нем гнев заставил произнести совсем другое:

— Выходит, никто не должен и носа показать в Галактике только потому, что тридцать тысяч лет назад вы запретили это ванрианам? Почему мы, земляне, должны спрашивать вашего разрешения? Может быть, вы просто боитесь конкурентов?

Ллорн с явным неудовольствием ответил:

— Похоже, порода ванриан не изменилась со времени, когда они вышли в космос как завоеватели. И они, и вы, земляне, приписываете нам тайные цели, к которым стремитесь сами. Скажите, вы видели нас, ллорнов, на своей планете?

— Нет, — признал Файрли. — Мы даже не подозревали о вашем существовании.

— А здесь, на Рине?

— До сегодняшнего дня — нет.

— Разве это похоже на оккупацию Галактики? Мы наблюдали, как ваши примитивные корабли недавно высадились на спутнике Земли, и не сочли необходимым вмешиваться. Солнечная система находится в полном вашем распоряжении; почему же вы даже не попытались ее как следует освоить? Многие люди на вашей планете до сих пор умирают от голода, не имеют крыши над головой, живут в темноте и невежестве. Почему же вместо того, чтобы достроить свой дом, вы пытаетесь заиметь еще один? Мы, ллорны, никогда не стремились захватить другие планеты. У нас есть свой мир, богатый и прекрасный, и другого нам не надо.

Файрли скептически хмыкнул:

— Тогда почему же вы затеяли войну против ванриан и фактически уничтожили их цивилизацию?

— Потому что они хотели завоевать Вселенную. Ненасытные, они захватывали одну звезду за другой и ни одной расе не позволили встать на своем пути. Они основали множество колоний, притом лишь на тех мирах, где уже начинала проявляться своя разумная жизнь. Разве не так произошло у вас, на Земле? Мы не были бы хранителями Галактики, если бы позволили одной чересчур активной расе подавить все остальные. Никто не имеет права вмешиваться в эволюционное развитие других разумных существ, даже с добрыми намерениями. А намерения ванриан были отнюдь не добрыми.

— Выходит, вы разделались с ванрианами только из благородных побуждений, не преследуя собственной выгоды? — недоверчиво спросил Файрли.

— Вы не верите нам, так же как нам не доверяли и древние обитатели этой планеты. Им было приятнее считать ллорнов злобными «созданиями тьмы», а себя — благородными рыцарями космоса, помогающими развитию молодых миров путем вливания в них ванрианской крови. А ведь мы почти братья…

Внезапно «плащи мрака», окутывающие фигуры трех ллорнов, стали таять, и земляне с волнением увидели повелителей Вселенной. Они действительно были гуманоидами — с короткими слоноподобными ногами, массивными, словно колоды, туловищами и безволосыми конусообразными головами. Широкие рты, выпуклые глаза без зрачков, приплюснутые носы с двумя парами ноздрей… Одежды на ллорнах не было, да она, судя по внешнему отсутствию половых органов, была и ни к чему.

Винстед о чем-то возбужденно бормотал у Файрли за спиной; похоже, делал первичное биологическое описание расы ллорнов, но филолог его не слушал. Грубый, примитивный вид пришельцев смутил Файрли. «Дуболомы, настоящие дуболомы, — лихорадочно думал он. — И все же в них чувствуется мудрость и сила.

Я боюсь их, боюсь…»

Жабий рот ллорна, стоявшего в середине, раскрылся, и земляне вновь услышали шелестящий голос. На этот раз в нем явно чувствовались самодовольные нотки:

— Теперь вы видите, что мы очень похожи друг на друга, только природа поработала над нами более тщательно — у нее было для этого много миллионов лет. Ванриане и вы, их наследники с Земли, куда более молоды, отсюда и причина многих ваших несовершенств. Подобных рас в Галактике множество, и все они по недомыслию считают себя, и только себя, людьми.

Мы не пытаемся переубедить их — пусть цветет каждая ветвь на дереве разума Вселенной! Но если кто-то самонадеянно посчитает себя не ветвью, а стволом, то нам приходится вмешиваться. Мы умеем обуздывать гордыню, и для этого нам почти всегда хватает метода убеждения. Так и здесь, в Замке Солнц, мы некогда показались перед спесивыми ванрианскими рыцарями и попытались уговорить их опустить кровавый меч завоевателей.

Над нами только посмеялись, и тогда нам пришлось начать грандиозную галактическую войну. На силу мы ответили силой, на кровь — кровью, но наша война была священной и освободительной, и мы победили.

Ллорн недовольно поджал толстые, словно оладьи, губы и вперил в Файрли свои рачьи глаза с неприкрытой угрозой.

— Мы хотели так же сурово наказать и потомков ванриан на многочисленных звездных колониях, но они были так жалки и примитивны, что наша карающая рука дрогнула. Мы не ожидали, что кто-то из вас так быстро выйдет в большой космос и пойдет по следам своих не очень разумных предков. Но теперь нам известно, чего ждать от вас, землян. Вы еще более агрессивны, чем древние ванриане! Мы исследовали мозг одного из ваших командиров — того, кто лежит сейчас мертвым около Замка — и узнали, что вы прилетели сюда…, за оружием'.

Файрли вздрогнул. Несмотря на ледяную стужу, с него градом катил пот. «Доигрались», — с тоской подумал он. Надо что-то делать, как-то разубеждать ллорнов. Но как? Ведь ллорны правы, их действительно послали за сверхоружием ванриан. И дело не только в упрямце Де Витте…

— Не все из вас, к счастью, разделяли мнение того, кого вы называли Де Виттом, — после выразительной паузы продолжил ллорн. — И прежде всего, по-иному думал ваш капитан — его вы прозвали Кристенсеном. Его мысли и сомнения были достойны не варвара, а цивилизованного человека, и это поколебало наше намерение немедленно применить силу. Мы ненавидим войны и не хотим проливать кровь. Да, в землянах есть семя зла, унаследованное от ванриан, но в вас есть и ростки добра, корни которых — в вашей собственной эволюции. Потому-то в вас вечно борются два начала, две силы: созидание и разрушение, которым вы дали имена Бога и Сатаны. Мы прочитали в ваших умах, что некоторые из землян верят в космическое происхождение Господа… Почему же вы не поняли, что и Дьявол мог некогда прилететь со звезд и войти в вашу плоть и кровь?

Подумайте об этом, дети Земли и внуки Рина. Нигде в Галактике нет рас, в которых так срослись бы два начала, где тяга к мудрости и добру существовала бы рядом со стремлением к безумным, кровавым поступкам. Возможно, вы в конце концов уничтожите сами себя во всепланетной войне, и мы не будем этому препятствовать. Но может произойти и иное: выйдя в большой космос, вы увидите в зеркале Галактики свое истинное лицо и сумеете искоренить в себе семя зла. По этой причине мы и решили не препятствовать вам на пути к Альтаиру.

Однако не исключено, что звезды не прибавят вам мудрости, и вам захочется не только искать древнее оружие ванриан, но и применить его против других разумных существ. Тогда вас ожидает судьба Рина! Ваш звездный флот будет уничтожен, и вы навечно останетесь на Земле, и только на Земле. К чему это приведет, вы уже поняли. Оскопленный Дьявол не превращается в Бога, его судьба — влачить жалкое существование Демона, навеки изгнанного с небес. Вспомните свою историю, земляне, вся она пронизана тоской колонистов-ванриан об утерянных звездах! Но ни пирамиды, ни гигантские наскальные изображения — эти отчаянные крики о помощи, обращенные к форпосту ванриан на Луне — не получили ответа, и вы знаете почему.

Подумайте хорошенько, прежде чем сделать свой выбор! Мы, хранители звезд, не будем вмешиваться в дела Земли, но если вы захотите распространить на другие миры то алчное и кровавое беззаконие, которое стало основой вашей цивилизации, то мы станем на вашем пути. А сейчас…, смотрите!

Файрли ощутил мгновенную, но сильную боль и в этот же момент услышал позади крики Рааба и Винстеда. Ллорны все-таки вошли в разум людей! На Файрли нахлынула тьма, но она скоро рассеклась, и он увидел необъятную панораму космоса, на которой лежала, сияя, бриллиантовая диадема Галактики. Он видел ее с расстояния в тысячи парсеков, и от этой мысли у него закружилась голова. Внезапно Галактика стала быстро расти, словно он мчался к ней с немыслимой скоростью. Вскоре он уже летел среди звезд. Слева от него сияли огромные шаровые скопления центра Галактики. Где-то там, на десяти планетах, вращавшихся вокруг потухшего солнца, находился дом могущественных ллорнов, «порождений тьмы», взваливших на свои плечи вечную ношу Хранителей звезд.

Далеко впереди Файрли увидел сотни движущихся искр. Потом он понял: это звездный флот ванриан. Словно стая хищников, ванриане набрасывались на одну солнечную систему за другой. Файрли видел, как корабли исследовали планеты и высаживались на те из них, где существовала жизнь. Примитивные виды животных ванриан не интересовали; не обращали они внимания и на негуманоидные формы разумных существ. Но если на планетах были люди — как правило, дикие, одетые в шкуры, делавшие первые шаги развития, — то ванриане создавали свои колонии. Искусные биологи Рина решали проблемы генетической совместимости двух рас и этим открывали путь новому виду разумных существ, в которых доминировал генотип ванриан. Такая «прививка» быстро давала обильные плоды, люди за считанные тысячелетия делали прыжок из каменного века в век технический. Но эти скороспелые цивилизации глубоко погрязали в войнах, в которых находила выход принесенная со звезд агрессивность. Проходили века, и ванриане вновь появлялись на своих колониях, чтобы набрать на них рекрутов и пополнить звездное воинство. Так шаг за шагом Рин расширял область своего влияния, захватывал Галактику парсек за парсеком, двигаясь к ее ядру. И здесь завоеватели впервые столкнулись с могущественными ллорнами.

Файрли увидел поразительные картины битвы двух звездных армад. Схватки кораблей происходили везде — в разреженных облаках туманностей, в темных глубинах пылевых течений, в ущельях между шаровыми скоплениями… С обоих сторон гибли сотни, тысячи кораблей, вспыхивая на мгновение, словно квазары, но постепенно перевес ллорнов стал ощущаться. Сначала они вытеснили захватчиков из шаровых скоплений, а затем стали освобождать одну солнечную систему за другой. Колонии Рина ллорны оставляли нетронутыми, но все космодромы и звездолеты безжалостно уничтожались, а вместе с ними — все, что могло напомнить обитателям сотен планет об их предках с Рина.

И настал день, когда остатки флота ванриан были окружены невдалеке от Альтаира. В последней, яростной схватке звездные рыцари были полностью уничтожены. Затем наступил черед Рина. Запылали космодромы, вспыхнули словно свечи корабли, фейерверком взорвались склады с космическим оружием.

И настала тьма…

— Запомните хорошенько увиденное, — загремел в мозгу Файрли голос ллорна. — Такой же будет и ваша судьба, если вы не вырвете из своих сердец семя зла!

Внезапно на Файрли обрушилась волна такой нестерпимой стужи, что он закричал и, потеряв сознание, упал ничком.

Когда филолог очнулся, то увидел над собой сияющие сферы искусственных солнц. Он лежал на спальных мешках, а рядом стояли обеспокоенные Рааб и Винстед.

— Они…, они ушли? — еле слышно прошептал Файрли разбитыми в кровь губами.

— Да, похоже на то, — нервно ответил Рааб. — Там, на площади, тьма сначала сгустилась, а затем стала постепенно рассеиваться. Но мы с Винстедом не стали ждать, а подхватили вас на руки и прибежали сюда, в Замок. Бог мой, что я увидел, когда проклятые ллорны вошли в мой мозг… На всю жизнь запомню картины этой галактической бойни!

— Да, это было ужасно, — пробормотал Винстед. Его невозможно было узнать — пухлое самодовольное лицо за какой-то час превратилось в серую маску с обвисшими щеками, мешками под глазами и трясущимися белыми губами. — Боб, вы в состоянии говорить? Мы с Раабом хотели бы знать, о чем вам рассказывали ллорны…

Набравшись сил, Файрли коротко пересказал все услышанное от повелителя Вселенной.

— Это та сторона медали, о которой мы не знали, — после долгой паузы прошептал Рааб, остекленевшими глазами глядя на сияющие шары «солнц». — Даже нынешние ванриане не знают о ней…, или не хотят знать.

— Вы считаете, что ллорны рассказали правду? — с сомнением спросил Винстед.

— Вряд ли они пролетели пол-Галактики, чтобы солгать каким-то полудиким землянам, впервые вышедшим в большой космос. Я думаю, ллорны сказали правду. И еще больше я верю в их предостережения и в их угрозы.

Откуда-то из глубины зала выплыли фигуры остальных членов экспедиции. Вид у всех был испуганным и смущенным, словно людям было неловко за свою трусость.

— Что случилось, доктор Рааб? — нерешительно спросил Хэджулин. — Вы говорили с ллорнами?

Рааб не ответил. Он достал из кармана комбинезона очки, подышал на них, тщательно протер носовым платком, а затем вновь спрятал. Руки его заметно дрожали.

— После смерти Кристенсена и Де Витта мы остались без руководства. Как главный научный специалист экспедиции, я беру командование на себя. Нет возражений?

Возражений не было.

— Мы немедленно уходим отсюда, — продолжал Рааб уже более уверенно. — И покинем Рин так быстро, как только сможем.

Хэджулин нетерпеливо перебил его:

— Это понятно, командир, но мы хотели бы узнать, о чем вы говорили с ллорнами!

— Мы расскажем вам об этом в звездолете — сейчас нельзя терять времени. Но, главное, мы должны рассказать об этом всей Земле.

— Нам заткнут рты, — грустно сказал Файрли. — Вы думаете, Белый дом захочет рисковать своей репутацией из-за каких-то ллорнов?

— Посмотрим, — хладнокровно ответил Рааб. — В конце концов, космодромы есть не только в Америке… Мы обдумаем все как следует на пути к Земле. Я знаю одно: нельзя допустить, чтобы наша планета превратилась в новый Рин из-за какого-нибудь безголового фанатика типа Де Витта. Ладно, пора собираться…

Без долгих уговоров участники экспедиции быстро свернули свой нехитрый бивак и с чувством облегчения вышли из Замка Солнц.

Их встретили ослепительное сияние Альтаира и по-весеннему теплый ветер, напоенный запахами леса. Повеселев, люди дружно зашагали в сторону спуска с горы и вдруг разом остановились, увидев лежащего навзничь Де Витта рядом со статуей одного из звездных капитанов.

— Что будем делать с телом? — робко спросил Мирхэд. — Повезем на корабль или…

Вместо ответа Файрли сбросил рюкзак с плеч и пошел в сторону ближайшей россыпи камней. За ним последовали и все остальные.

Через час у подножия статуи выросла небольшая пирамида.

Опустив головы, путники минутой молчания почтили память отставного полковника.

«Ты был редким упрямцем, Гленн Де Витт, — думал Файрли. — Если бы тебе повезло и мы каким-то чудом нашли оружие ванриан, Земля была бы обречена. Но, к счастью, тебе не повезло, и у нас появилась возможность вернуться на цивилизованный путь — без войн звездных и земных. Только используем ли мы ее? Жаль, что среди сильных мира сего мало людей, подобных Кристенсену… И еще больше жаль, что старуха с косой первыми выкашивает их на житнице человечества, давая вдоволь расти всяким чертополохам.

И все же ты привел нас сюда, Гленн, и этого человечество никогда не забудет. Ты силой, буквально за шкирку потащил нас к звездам, и благодаря тебе — и ллорнам! — мы многое узнали о нас самих. Если земляне все-таки сумеют свернуть с пути самоубийства, по которому шли испокон веков, то в этом будет и твоя невольная заслуга. Не знаю, произойдет это или нет, но у нас появился шанс. Шанс на жизнь!»

— Файрли, нам пора идти, — прикоснувшись к его плечу, мягко сказал Рааб.

Файрли еще раз бросил взгляд на гордую фигуру ванрианина, стоящую на высоком постаменте, и на скромную пирамиду рядом, а затем закинул за спину рюкзак и зашагал вслед за Раабом по дороге, ведущей назад, к Земле.

Роковая звезда

Глава 1

Танцующие подпрыгивали и раскачивались в кругу голубовато зеленого света. На них были стилизованные полугуманоидные маски, скрывающие их собственные лица неприятные для непривычного земного зрителя. Их серебристые тела были обнаженными. Семеро угловатых и нескладных существ, движения которых с первого взгляда могли бы показаться гротескными, но после недолгого наблюдения постороннему взгляду постепенно раскрывалась вся неземная грациозность замысловатого танца.

Сандра передернула плечами:

— Мурашки идут по коже, — пробормотала она.

— Тише, — остановил ее Кеттрик. — Не надо подавать пример дискриминации своим сородичам.

— А мне-то что. Я простая земная провинциалка, и мне не нравятся говорящие существа, по размеру напоминающие людей, но людьми не являющиеся. — Она покрутила бокал дрожащими ухоженными пальцами с тщательно нанесенным маникюром. — Я хочу еще пить, Джонни.

Он заказал еще один напиток, не сводя глаз с танцующих.

— Тебе это явно нравится, — сказала Сандра и снова повела своими великолепными плечами. В ту зиму была мода на закрытые платья, и эта важная часть ее роскошного тела была скрыта под каким-то расшитым мешком, спадающим до самого пола и подхваченным у талии легким пояском. Волосы девушки были сильно начесаны и залакированы, окаймляя уши крутыми кругами, в центре которых при каждом движении головы позвякивали колокольчики с драгоценными камнями.

— Но, — продолжала она. — Ты, кажется привык к таким дикарствам там в Хайдасе.

— Мм, — помедлил с ответом Кеттрик. — Ну ладно. Астралопитекус африканос был чудным парнем. Он был моим дедушкой, и я многое унаследовал от него. Но он был столь же дикарским, как и любой другой прототип, и вот что я скажу тебе, моя красавица. Они ВСЕ считают себя людьми, а остальных лишь подобием людей. Так что не очень-то задирай свой носик.

— Ладно, Джонни, не злись, — сказала девушка, беря из рук официанта стакан с напитком и делая глоток. — Ты, наверное, очень скучаешь по Хайдасу, правда? Потому что всякий раз, когда вспоминаю об этом, ты сердишься.

Кеттрик улыбнулся.

— Это кажется, очень просто решить, правда?

— Не знаю. — У девушки были светло голубые глаза, сильно подведенные и затененные тяжелыми накладными бровями из белого металла, который сверкал даже в тусклом свете. — Я раньше думала, что дело в тех деньгах, которые ты потерял, в твоем изгнании и всякое такое, но теперь я вижу, что это не так. По крайней мере, не все так, как я представляла. Я встречаюсь с тобой уже два года, и все равно не могу понять тебя по-настоящему, не могу дотянуться до тебя, если ты понимаешь о чем я говорю. Джонни, у тебя в Хайдасе была женщина?

Танцоры застыли в финальной позе, грациозно поклонились и ускользнули с площадки. Зажегся свет. Снова зазвучала музыка, и на площадку постепенно начали выходить пары. После небольшой паузы Кеттрик протянул руку и с необычной для него нежностью погладил руку Сандры.

— Не надо думать об этом, — сказал он. — Это ничего не даст, кроме головной боли. Просто принимай вещи такими, какие они есть, а если тебе что-то ненравится, тебя никто не держит.

Девушка ответила тихим сдавленным голосом:

— Пойдем потанцуем, Джонни.

И он понял, что она боится его, что она специально завела этот разговор в переполненном зале, и ему стало стыдно. Кеттрик встал и подал ей руку, ее большие сверкающие глаза с тревогой смотрели на него, и ему внезапно пришла в голову мысль, что он сыграл с ней злую шутку, выбрав именно ее, воплощавшую в себе все, что он больше всего презирал в женщине, так чтобы получить ее тело сегодня и незапятнанную память завтра.

Девушка взяла его под руку и встала. Она, должно быть, заметила перемену на его лице и робко улыбнулась. И в этот самый момент появился Тиге. Слегка тронув Кеттрика за плечо, он сказал:

— Джонни, там кое-кто хочет поговорить с тобой.

И следя за направлением его взгляда Кеттрик увидел на фоне шелковой драпировки двери двух мужчин в защитных костюмах, на которых еще таял снег. Их лица были суровы, выжидательны, без тени улыбки.

Кеттрик посмотрел на них. Он снова погладил Сандру по руке и извинился:

— Я на минутку.

Она медленно села и проводила взглядом Кеттрика, удалявшимся с Тиге.

Двое у двери спокойно поприветствовали Кеттрика, сохраняя на лицах подчеркнуто вежливое и деловое выражение. Это могли быть торговцы высокого уровня. Но оказалось, что нет. Кеттрик каменным взглядом посмотрел на протянутое ему удостоверение — это было лишнее, но того требовали инструкции — и сказал:

— Чего еще вам от меня надо?

Один из них ответил:

— Не знаю, мистер Кеттрик. Но нам приказали привести вас.

Они выжидали. Кеттрик не сдвинулся с места. Он стоял свободно, слегка расслабив и подав вперед плечи, его темные глаза рассматривали двоих пришедших в глубокой задумчивости. Тиге, который был на несколько дюймов выше ростом и на пятьдесят фунтов тяжелее Кеттрика, умоляюще произнес:

— Джонни, пожалуйста, все споры на улице. Пожалуйста.

Кеттрик пожал плечами.

— Какие могут быть споры?

Он оглянулся туда, где не спуская с него встревоженного взгляда сидела Сандра. Он помахал ей рукой. Он протянул Тиге пятидесятикредитную бумажку и сказал:

— Позаботься, чтобы она спокойно добралась домой.

Он взял в гардеробе свой вечерний костюм, включил термостат, натянул на голову капюшон и пошел к выходу между двумя сдержанными сопровождающими. Больше Сандра его не видела.

Холодный ветер ударил в лицо оглушительной пощечиной, которая показалась даже приятной после чересчур теплого помещения клуба, пропитанного смесью запахов и духов. Снег не прекращался, тая на разгоряченных дорожных покрытиях. У обочины стояла темная неприметная машина. Водитель устроился за рычагом управления с покорностью и терпением человека, которых прождал вот так у миллионов дверей миллионы дней и ночей. Кеттрик и его сопровождающие вошли в машину, которая тут же плавно скользнула вперед, тихо заурчав турбиной.

Некоторое время они следовали по улицам между освещенными домами, которые удалялись, исчезая в небе. Кеттрик думал, что его везут в правительственное здание, столь знакомое ему по многочисленным визитам. Он заметил, что работает задний прибор наблюдения и оба стражника наблюдали за едущими сзади машинами на небольшом экране монитора. Он задавался вопросом, какого преследования они опасаются, но спрашивать он не стал, так как знал по опыту, что на такие вопросы никто не отвечает.

Они проехали кричащую великолепием площадь Таймс Сквер, потом один из сопровождающих что-то сказал водителю, и машина свернула на узкие улочки подальше от центра и начала какие-то хорошо продуманные маневры, за которыми даже очень опытный хвост не мог бы угнаться, не выдав себя.

И тут Кеттрика начало разбирать настоящее любопытство.

Монитор не показывал ничего необычного, сзади было обычное движение. Один из них сказал:

— Ладно, Гари. — Водитель вздохнул и машина начала спускаться по ближайшей скоростной дороге по направлению к Лонг-Айленд.

Они явно ехали не к правительственному зданию. Кеттрик сцепив зубы выжидал.

Дорога была длинной пустынной, она пролегала между темными заборами садов, окружающих усадьбы. Машина сбавила скорость и въехала в ворота, которые мгновенно распахнулись, чтобы пропустить гостей в царство заснеженных лужаек и ощетинившегося кустарника. Недавно очищенная от снега дорожка вела к большому дому, сверкающему светом окон.

Кеттрик со своим конвоем вошел в дом.

В просторном роскошном холе швейцар помог ему раздеться и попросил подождать. Оба стража бесстрастно остались вместе с Кеттриком ждать возвращения швейцара. Потом они проводили его до порога, и пропустив вперед, плотно прикрыли за ним дверь.

Кеттрик осмотрелся. Это была библиотека, по-мужски солидная и комфортабельная. Окна были закрыты тяжелыми шторами. В камине старомодно, но приятно потрескивали дрова. Кеттрик нечетко воспринимал окружающую обстановку — корешки книг теплых тонов, полировка, кожаная обивка, матовый блеск великолепного ковра. Все это виделось нечетко. Его внимание было приковано к лицам людей, взгляды которых были обращены к нему.

Там был Ферсон — Второй секретарь по Межпланетной Торговле, представлявший Землю в космическом регионе, в который входил Хайдас. Его Кеттрик знал лично и очень даже хорошо. Остальных, кроме одного, он знал только титулам, но все были ему знакомы. Внутри запульсировала тревога, потому что было странно, что эти люди собрались здесь, только чтобы увидеть его, Джонни Кеттрика.

Они изучали его долгие мгновения. Все. Хавард Викерс, худой, сутулый человек с менторскими манерами, отвечал за безопасность девяти планет и солнца. Его помощник, лишь с виду проворный парень с самыми холеными усиками, которыми Кеттрику когда-либо доводилось видеть, по имени Маршал Вейд. Ферсон, нахмуренный и недовольный. Артур Раймонд из Департамента правосудия, с бычьей спиной и массивной челюстью, известный еще и как Минотавр. Доктор Хайтон Смит, астрофизик. И два высоких стройных человека тускло золотистого цвета, они сидели у камина и наблюдали за Кеттриком яркими оглушительно синими глазами.

Хавард Викерс, Глава Службы безопасности Солнечной системы, первый нарушил тишину.

— Присядьте, пожалуйста, мистер Кеттрик.

Кеттрик колебался, и увидел это, более молодой и низкий из двух золотистых сказал вкрадчивым несколько протяжным акцентом:

— Лучше присесть, Джонни. Ночь будет долгой.

Глава 2

Кеттрик отвечал таким же протяжным тоном:

— Вы всегда даете хорошие советы, Секма, даже если я не следовал им. Но сейчас я послушаюсь вас.

Он сел на свободный стул, который как бы случайно был поставлен в таком месте, что все присутствующие могли видеть каждый его жест и выражение лица. Кеттрику казалось, что все это происходит во сне, когда все с первого взгляда выглядит абсолютно нормально, но спящий знает, что надвигается кошмар, который заставит его с криком проснуться в своей постели. Но он, наоборот, настолько глубоко вошел в ситуацию, что ему не хотелось просыпаться. Он сгорал от любопытства.

— Выпьете чего-нибудь? — спросил Викерс.

— Нет, благодарю, — ответил Кеттрик. Бывают случаи, когда инстинкт самосохранения сам по себе является достаточным стимулятором, которому не нужно мешать.

— Прекрасно. Тогда, прежде всего, мистер Кеттрик, я попрошу вас выслушать все, что я скажу, не перебивая. Вы знаете мистера Секма. Но полагаю, вы не знакомы с доктором Такину. Он возглавляет астрофизические исследования в Управлении Астрономии в Тананару.

Кеттрик слегка кивнул Такину, который так же легко ответил на приветствие. Он был старше Секма, в упругих завитках его медных волос, скрывающих узких лоб, проблескивала седина, его лицо было испещрено морщинами усталости и напряжение, сильного и неожиданного, которое скорее можно найти на лице государственного деятеля, а не астрофизика, занятого лишь далекими проблемами звезд. Кеттрик метнул коротких взгляд на Смита и увидел на лице землянина ту же тень озабоченности.

Страх?

— Доктор Такину собирается рассказать вам то, что он только что сообщил нам.

Викерс откинулся а спинку стула, Такину посмотрел на Кеттрика:

— Вы не возражаете, если я буду говорить на родном языке?

— Нисколько, — сказал Кеттрик.

Страх?

— Ладно, — продолжал Такину. — Так будет быстрее.

Усталым голосом, будто он повторял одни и те слова, пока сам не возненавидел их, доктор продолжил:

— Наши приборы уловили и зарегистрировали изменения на одной их звезд, за пределами Хайдаса — это маленькое периферийное солнце, не имеющее в своей системе обитаемых планет. Это был регулярный беглый осмотр неба, и новые показания были обнаружены только, когда компьютеры заметили несоответствие гамма излучения в этой части просмотра. Мы нашли источник излучения и провели очень подробное исследование. Очень тщательное, мистер Кеттрик, очень детальное. Эта маленькая планета внезапно стала смертельно опасной.

Такину помолчал, нахмурившись, и тут заговорил Секма.

— То, что он старается изложить обывательским языком, Джонни, объясняет то, как за одну ночь звезда смогла превратиться в источник страшной опасности. Как могут измениться солнечные процессы, как цикл искажается под каким-то вмешательством и нарушением химического баланса, так что при этом гамма-излечение увеличивается до такого уровня, когда гибнет все живое на планетах этой звезды — если она имеет обитаемых спутников. Не думаю, что здесь нужно вдаваться в физические подробности, Такину. Наверно, Джонни будет просто достаточно знать, что это случилось.

— Это не так-то сложно понять, — ответил Такину. — Это, выражаясь вашими словами, наглядный реальный и неоспоримый факт. Что будет значительно труднее воспринять из наших рассуждений — это то, что было причиной данной данного факта.

Его загнанный взгляд задержался на Кеттрике, у которого уже не оставалось сомнений по этому поводу. Действительно страх.

— Я не полагаюсь только на свое собственное мнение. Я советовался со своим старым другом и уважаемым коллегой доктором Смитом из вашей Лунной обсерватории. — Такину жестом показал на Смита и сказа по-французски:

— Ваша очередь.

Смит начал:

— Я провел собственные наблюдения. Наши приборы зафиксировали те же искажения. Мои выводы полностью совпадают с выводами доктора Такину.

Последовала минута абсолютной тишины в библиотеке. Хотя не такой уж тишины, потому что напряженные нервы Кеттрика улавливали шелест ткани и шепот дыханий, да непрерывный громкий хруст горящего дерева в камине. Затем Смит нарушил тишину, в его голосе не было драматизма:

— Мы не верим, что это природное явление.

И снова последовала тишина. Казалось, все ждали, что Кеттрик что-то скажет. Но вместо него заговорил Секма, по-французски, чтобы все могли понять сказанное:

— Скажу более прямо, Джонни. Это кто-то сделал намеренно. Кому-то удалось найти способ отравить звезду.

— Ты всегда был тугодумом, — медленно произнес Кеттрик. — К сожалению, именно таким я тебя знаю. Доктор Такину и доктор Смит имеют свои собственные основания предполагать столь невероятную вещь. Какие основания у тебя?

— Так, разговоры, сплетни, мифы, перешептывания. По долгу службы я слышу все это. На десятке планет, Джонни, — не много, то там словечко, то сям, что-то в городской суете, что-то на пожаре в джунглях, но слухи странные и везде одинаковые. Все говорят Роковая Звезда.

Он дал этим словам некоторое время повиснуть в воздухе, потом они донеслись до Кеттрика как печальный звон далекого колокола.

— Я не слишком верю слухам, — продолжил Секма. — Любое существо, человеческое, получеловеческое или вообще нечеловеческое, но имеющее язык, может ворочать им, но большинство из них предпочитают чудеса простой правде жизни. Но когда я услышал сообщение Такину, это совпадение показалось слишком невероятным.

Кеттрик задумался.

— Как эти болтуны реагировали на появление Роковой Звезды?

— Вот это-то и странно. Они и не знали, что она появилась. Она появилась так незаметно, что только астрономы могли понять это, причем многие пропустили бы это явление как природную случайность.

— А не проще ли принять это именно как таковое? — спросил Кеттрик.

— О, гораздо проще, Джонни. Да. Ну, а если это не так. Предположим, что есть один шанс из миллиона, что это не так. — При этом говорящий улыбнулся Кеттрику без всякого намека на шутку. — Цитируя одного из ваших великих поэтов, я сам безупречно честен. Но предположим, вы знали, или думали, что я мог бы и иметь в руках оружие, способное отравить ваше солнце. Вы спокойно будете спать по ночам?

Кеттрик кивнул:

— Ладно. Не буду спорить. — Потом через минуту он добавил. — Не буду спорить больше. Боже, да это же шантаж! Одна только демонстрация, объявленная и проведенная, бросит к вашим ногам все солнечные систем Хайдаса.

— Не стоит ограничиваться Хайдасом, — сказал Секма.

Кеттрик нахмурился и покачал головой.

— Но демонстрации не было. Она ведь так необходима, а ее не было. И только какая-то мелкая звезда.

— Мы полагаем, что это был всего лишь эксперимент, Джонни. Каждое новое оружие должно иметь свой испытательный полигон. Это испытание прошло успешно. Мы думаем, что демонстрация последует позже, если…

— Если что? — спросил Кеттрик, заранее зная ответ.

— Если нам не удастся остановить ее.

— И если в действительности имеется какое-то орудие.

— Вот это нам предстоит выяснить. Существует ли в действительности орудие, и если да, то кто владеет им и где.

— Это может занять довольно долгое время.

— Но у нас немного времени. Если предположить, что орудие существует, то у нас ровно столько времени, сколько отведут нам те, кто контролирует его. Сколько это может быть по-вашему?

— Ну, — ответил Кеттрик, не забыв добавить каплю яда в свой благодушный тон. — Я не совсем ориентируюсь в вашем календаре, но дайте подумать. Собрание Лиги Созвездия Миров состоялось как раз до — ну, моего отбытия с Хайдаса. Так что следующее собрание должно быть… — Он что-то пробормотал, прошептал сам себе. — Эта межпланетная арифметика вечно не дается мне. Скажем так, следующее собрание Лиги будет в пределах шести единиц Универсального арбитрарного времени…

— Достаточно скоро, — кивнул Секма. — Но почему именно это событие?

— Потому что если бы хотел сделать какое-то сенсационное заявление, я бы предпочел сделать его тогда и там, где соберутся представители различных солнечных систем. Подумайте, сколько можно сэкономить на межпланетных телеграммах. Да и эффект будет намного более внушительным, — тут Кеттрик пожал плечами. — Конечно, я говорю, что сделал бы я.

— Кстати, мы согласны с этой теорий, мистер Кеттрик, — сказал Викерс. Он поднялся и встал перед камином, как профессор, широко расставивший свои худые ноги и приготовившийся читать лекцию студентам. — А теперь не хотите ли выпить?

И снова Кеттрик отказался:

— Нет, спасибо. — И тут он заметил, что глаза на профессорском лице сверкали жестко и холодно, стреляя острыми искрами.

— Наверное, вы уже начинаете понимать, почему вы здесь, — сказал Викерс.

Кеттрик покачал головой. Он не поменял своей расслабленной позы на стуле, но ладони его вспотели и живот пронзили раскаленные стрелы.

— Я бы предпочел, чтобы сами сказали это.

Викерс кивнул:

— Это очень просто. Мы хотим, чтобы вы поехали в Хайдас и разузнали, что сможете о… — он, поколебавшись, наконец произнес: —…о Роковой Звезде.

— Но… — тихо сказал Кеттрик. — Черт меня подери! — Он осмотрелся, переводя взгляд с Викерса на Ферсона, с Ферсона на Секма. — Чья это идея?

— Не моя, — ядовито отметил Ферсон. — В этом могу вас заверить.

Секма сделал красноречивый жест руками.

— Джонни, кто еще знает Хайдас лучше тебя? Ты сам рассказал мне о десятках мест, о которых я и не слыхал, а я являюсь членом Созвездия. — Он улыбнулся. — У вас особый талант, Джонни. Все годы, которые я посвятил тому, чтобы угнаться за вами, были самыми увлекательными и живыми в моей жизни. То есть в моей профессиональной деятельности. Когда стало понятно, что нам нужно привлечь кого-то для этой миссии, я конечно же, подумал о вас.

Кеттрик уставился на него широко открытыми как у ребенка глазами:

— Черт, это потрясающе, — сказал он. — Я даже не рассердился, Секма. Я просто ошеломлен. — Он встал, глядя на Викерса. — Теперь, кажется, я готов выпить.

— Угощайтесь.

На столе стоял уже открытый великолепный селарет. Кеттрик налил себе двойную порцию, выпил ее одним залпом и почувствовал легкий взрыв, прекративший ритмичный нервный пульс в желудке, которые били тревогу, предупреждали об опасности, но он уже услышал произнесенное вслух сообщение, и эти повторяющиеся сигналы начали просто мешать и отвлекать.

До него донесся голос Ферсона.

«…сам в отчете. Я считаю это чистым безумством посылать этого человека на такое задание. А если он найдет эту… вещь. При условии, что она существует. Что помешает ему присвоить ее самому?

— Джонни — честный человек, — сказал Секма. — По-своему честный. И кроме того… — Он перевел свой синий взгляд на Кеттрика, слащаво улыбаясь и тихим голосом продолжая: — Он знает, что если бы он сделал это, я бы убил его.

Кеттрик усмехнулся.

— Вы забываете, что в таком случае я мог бы разрушить вашу солнечную систему, как только увидел бы твою страшную рожу.

На это Секма ответил:

— И это не спасло бы тебя.

И Кеттрик знал, что это была правда.

— Ну, это не актуально, потому что я не собираюсь никуда идти. Наймите себе кого-то из Созвездия… кого-то из ваших людей. Что можно хотеть от землянина, в любом случае?

— Не от всякого землянина. У тебя есть еще один талант, Джонни. Ты умеешь ладить с людьми, даже если они не люди. Тебя любят. Тебе доверяют. И как землянин ты везде вхож. Любой житель Созвездия, независимо от того, из какого он мира, имеет определенное число врагов еще до того, как он покидает свой дом. Наш полет в Хайдас был намного более продолжительным, чем ваш, и не все дураки и проходимцы вселенной обязательно рождаются на Земле. Ты прекрасно знаешь это, Джонни. Я просто повторяю объяснение. Потому что это был первый вопрос, который мне задали эти джентльмены.

— Ладно, — сказал Кеттрик. — А теперь я задам вопрос. — При этом он повернулся к ним лицом. Секма, Викерс все еще стояли перед камином и не спускали с него холодных жестоких глаз. Минотавр сидел, склонив тяжелую голову над бокалом, ничего не говоря, и наверное, даже не слушая. Ферсон застыл с поджатыми губами и прямой спиной, как сердитая старуха. Оба астрофизика незаметно устранились от спора, размышляя над своими собственными кошмарными идеями.

— Секма, ты и Департамент Управления Торговли лишили меня лицензии. Вы обошлись мне где-то в миллион кредитов. Вы изгнали меня из Хайдаса. И в течение полутора лет после моего прибытия сюда это ничтожество Ферсон прижимает меня то с одной стороны, пытаясь найти предлог, чтобы бросить меня в пасть мистеру Раймонду, знаменитому людоеду, и плачется, когда у него это не получается. Полагаю это вам известно, мистер Викерс.

Викерс кивнул.

— Известно.

— Тогда скажите мне, — спокойно продолжил Кеттрик. — Стоит ли мне шевелить пальцем, чтобы ублажить кого-то из вас?

Викерс глянул на Раймонда, который сразу же заговорил какой-то небрежной скороговоркой:

— Потому что у тебя нет выбора, Кеттрик. Если ты откажешься, я так тебя упеку, что ты забудешь, какого цвета небо.

Ферсон злобно ухмыльнулся.

— По какому обвинению? — поинтересовался Кеттрик. — Я заплатил свой штраф, и больше никому из вас ничего от меня не получить.

— О, — возразил Раймонд, — есть способы. Найти новые улики. Мы с мистером Секмой обсуждали это.

— Отвратительно, Джонни, правда? — вмешался Секма, — нечестно, жестоко и омерзительно. Мы шьем тебе дело, мы принуждаем тебя, и знаем при этом, что посылаем тебя на верную смерть.

В голубых глазах Секмы было нечто, что Кеттрик никогда раньше в них не видел. Это нечто заставило его замолчать несмотря на то, что его трясло от злости, как при землетрясении. Секма продолжал очень спокойно:

— Ты поймешь, насколько это нам нужно.

Кеттрик внезапно развернулся и пошел прочь от них всех, он остановился перед закрытым тяжелой шторой окном и помедлил некоторое время. Никто не промолвил слова. Через несколько мгновений, когда он мог совладать собой, он вернулся и обратился к ним совершенно ровным голосом:

— Ладно, бросайте меня за решетку и будьте прокляты.

Ферсон открыл рот и скрипуче произнес: «Ха!» или что-то в этом роде, и Кеттрик нанес ему удар, настолько сильный, что тот согнулся и повис на ручке кресла.

— Я очень извиняюсь, — сказал Кеттрик Викерсу, — я так давно хотел это сделать.

Ферсон закрыл лицо руками и начал скулить. Викерс кивнул своему помощнику, который подошел к Ферсону и помог ему добраться до двери, резко захлопнув ее за несчастным. Помощник вернулся на свое место, коротко улыбнувшись Кеттрику.

— Вы же сказали, ничтожество.

И он снова занял свое место с тем же настороженно непроницаемым видом, не спуская взгляда с портфеля своего хозяина, как хорошо обученная собака.

Раймонд посмотрел на Викерса и пожал плечами:

— Для меня они все одинаковы.

Кеттрик продолжил разговор:

— Если вам это настолько необходимо, можно было бы сделать по-другому.

— Например, — полюбопытствовал Викерс.

— Восстановить мою лицензию. Снова допустить меня на Хайдас. — С этими словами он повернулся к Секма. — Вы не можете заставить меня, и ты это должен знать, если они не понимают этого. Я пойду на это как свободный человек или не пойду вообще. — И тем же странным языком, понятным только жителям Созвездия, он добавил:

— Изгнав меня, вы отняли у меня нечто гораздо большее, чем деньги. И я не стану снова платить той же ценой.

Секма, казалось, на некоторое время задумался. Затем он кивнул и обратился к Викерсу.

— Наверное, так будет лучше. Это даст ему ради чего работать в будущем. Если он потерпит поражение, его лицензия все равно ничего не будет значить. Хайдас превратится в хаос, совершенно непригодный для торговли. И даже если он останется в живых, запрет на въезд в Хайдас никем и никогда не сможет быть снят. Так что я склонен принять его условия.

— Главное — это само задание, — ответил Викерс, — а не условия, на которых оно выполняется. И если вы считаете Кеттрика подходящим человеком для исполнения этой миссии — ладно, я согласен. — И он посмотрел на Раймонда. — Полагаю, вы не возражаете?

Раймонд снова повторил:

— Для меня они все одинаковы.

Затем он снова в упор посмотрел на Кеттрика, в первый раз с того момента, как тот переступил порог.

— Но странно, что нигде в этом разговоре не промелькнула и искорка альтруизма, то есть мистер Кеттрик мог бы взяться за это дело не с целью избежания наказания или получения какой-то выгоды, а просто ради всего человечества, ради того, чтобы разрушительное оружие не осталось в руках одного или нескольких безумцев.

Кеттрик засмеялся:

— На это я могу ответить, что не верю в Роковую Звезду, как впрочем и мистер Викерс.

В ответ на это мелькнул и тут же погас под опущенными веками смятенный взгляд Главы службы безопасности.

— Мистер Викерс по долгу службы должен вести расследование малейшей имеющейся возможности, но я думаю, он абсолютно уверен в отрицательном результате. Я согласен с ним и поэтому считаю, что он должен соответствующим образом заплатить мне за работу.

Он налил себе еще и присел.

— Завтра моя лицензия должна быть восстановлена. И желательно через труп Ферсона. А теперь, когда мы это уладили, можно перейти к основному, а именно, — как лучше делать это и когда начинать.

Кеттрик улыбался присутствующим, чувствуя себя раскованным, празднуя победу и даже преисполненный любви к тому же Минотавру. Что-то в глубине его души пело, песня была женским именем, он был опьянен светом далеких звезд.

— Джентльмены? — сказал он. — Я жду.

Глава 3

Джонни Кеттрик вернулся в Тананару поздно ночью. Это был второй мир одного из огромных оранжевых солнц Хайдаса.

Он возвращался окольными путями. Викерс и Секма настояли и убедили его в том, что внезапная перемена его официального статуса вызовет подозрение тех, кого он должен обнаружить. И его восстановленная лицензия была надежно заперта в банковском сейфе, и Кеттрик для всех, кроме Секма и доктора Такину, возвращался в Созвездие тайным нелегальным образом.

Кеттрика немного опечалило, что Секма все еще на один шаг опережал его.

— Неправдоподобно, — сказал он как-то Кеттрику, — что ты так рискуешь и прилагаешь столько усилий для возвращения, лишь с целью продолжения своей деятельности. Никто в это не поверит. Но, к счастью, Джонни, у тебя есть предлог, которому поверит каждый, даже изобретатель Роковой Звезды.

Кеттрик удивленно посмотрел на Секма, тот улыбнулся.

— Когда я наконец выследил тебя, ты направлялся на Белое Солнце, протягивая свои чужие и преступные руки, чтобы захватить тот миллион кредитов, которыми ты только что меня попрекал. Один только один небольшой улов этих великолепных камней и ты… Но Джонни, разве ты не догадывался, что я знаю?

— Нет, — сказал Кеттрик. — Не догадывался. Но могу сказать, что именно эта идея у меня и была — проникнуть на Созвездие снова и завершить это дело. — Он отрицательно покачал головой. — Ты знаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы подружиться с криннами и убедить его торговать со мной? И тут вмешался ты.

— Даже я, — сказал Секма, — даже я понимал, что такое умение и отвага заслуживают большего вознаграждения. Но кринны находятся под защитой закона Созвездия. И очень удачно, что получилось именно так, потому что теперь у тебя есть то, что мистер Викерс называет великолепным прикрытием.

И Кеттрику было предоставлено право самому найти способ вернуться на Тананару — технически столь же нелегально, как всегда. Даже люди Секма не получили инструкции не трогать его. Поэтому он сам должен был позаботиться о том, чтобы избежать ареста.

Кеттрику это вполне подходило. И он надеялся, что еще может преподнести Секма парочку сюрпризов.

Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы изменить внешность, что он осуществил на кишащей промежуточной станции Альдебарана, где он поменял цвет кожи, волос и сразу же нырнул в толпу людей и полугуманоидов, которая бурлила, перемешивала их всех в звездных портах. С поддельным пропуском на Альдебаран он нанялся на небольшой грузовой корабль, отправлявшийся в Хайдас, воротами которого и был Тананару.

И вот он возвращается домой.

С парусиновой сумкой через плечо, он шаркающей походкой прошел вместе с остальной потрепанной толпой людей и человекоподобных через выход четвертого класса доковой части порта, подождал пока реле электронного сканера прокомпостирует его пропуск, не найдя черной отметки по этому номеру или отпечатков пальцев, не принадлежащих владельцу, после чего он свободно прошел в город — на грязные шумные улицы.

Он шел не спеша, вдыхая свежий воздух и всем существом впитывая этот земной и неземной мир, который всегда был для него более родным и домашним, чем настоящая родина.

Оставив далеко позади территорию порта, он наконец очутился на старых извилистых улочках города, которые существовали еще до звездных кораблей и до появления инопланетян, задолго до эпохи энергии и техники. Это Ри Дарва, неизменная и прекрасная. Ее люди могут смотреть в прошлое и в будущее, и именно потому что их восхищало будущее, они не забывали о своем прошлом. Это были добрые люди, которые любили добрые домашние вещи, для которых высокие блестящие стеклянно-стальные геометрические формы земных городов холодными и отвратительными. Они модернизировали свой водопровод, систему освещения и прочие атрибуты современного комфорта, но продолжали строить невысокие будто распластанные на земле дома из красно-коричневого камня, который давал прохладу летом и согревал их зимними ночами, они по старинке устраивали на крышах домов цветники и сажали изящные кустарники. Сейчас здесь лето, с крыш доносятся звуки музыки, смех, женские голоса.

Кеттрик улыбаясь продолжал брести в том же направлении.

По этим узким дорожкам более двадцати лет тому назад он гонял с золотокожими местными мальчишками, стыдясь своего темного загара и прямых черных волос. Потом мимо этих же цветников на крышах он бегал за золотокожими местными девчонками, на этот раз уже радуясь тому, что его экзотическая внешность иногда дает ему преимущество над здешними ухажерами. Его отец, Байрон Кеттрик, возглавлял первую торговую миссию землян в Хайдасе, и он так долго находился там, что его младший ребенок считал Землю местом ссылки. И когда Кеттрик старший и остальные члены семьи отправились обратно на Землю, Джонни Кеттрик пожелал им счастливого пути, получил лицензию на торговую деятельность и затерялся в этом дрейфующем архипелаге солнц. Настолько затерялся, что позабыл об определенных законах и ограничениях на инопланетную торговлю, может отчасти потому, что не считал себя инопланетянином. Именно это в сочетании с настойчивостью Секма и привели его к столь печальному концу.

И вот он снова дома.

Но не в безопасности.

Он вспомнил об этом внезапно, вздрогнув при виде группы людей, идущих впереди него к перекрестку двух улочек. Это была жилая часть города, и оборванцу, прибывшему сюда с Альдебарана было бы сложно объяснить, что он здесь делает, так далеко от территории порта, в такой час. Кеттрик спрятался в темной подворотне, пока группа не скрылась из виду. Потом он продолжил свой путь к последнему перекрестку и повернул на запад, полностью переключившись с воспоминаний в мир реальности.

На небе были три из пяти маленьких медных лун, они излучали неровный мерцающий свет. Кеттрик старался оставаться в тени. Деловая часть города, где улицы всю ночь кишели искателями удовольствий и развлечений, находилась в юго-восточной стороне. Здесь же было мало движения и почти никакого транспорта. Пешеходов больше не попадалось. Один раз ему пришлось вскочить на вершину стены и лежать там, пока какая-то машина не протарахтела прочь по узкой улочке. Верх машины был откинут, в ней сидели хохочущие и веселящиеся молодые люди. Больше он не встретил никого. Наконец, он пришел к домику, стоявшему на берегу спокойной речушки, вода которой тускло блестела в лунном свете.

Кеттрик некоторое время постоял в темноте под какими-то декоративными деревьями. Он рассматривал дом. Сквозь ветки кустарника на крыше все еще пробивался свет, такой мягкий, что он только оттенял сверкание лун, не затмевая их мерцания. Ветерок с реки доносил аромат цветов, и ему даже послушались слабые голоса. Нахмурившись Кеттрик покачал головой. Было бы лучше если бы дом спал. Не кстати будет, если там полно гостей.

И все же ему нужно было исчезнуть с улиц города до наступления рассвета, иначе патруль арестует его. Кеттрик быстро шагнул в тень дома и прижался к стене, прислушиваясь.

Слышалось только два голоса, тихо разговаривавших на крыше в саду. Но слов слышно не было. Голоса были так далеко, что он даже не совсем узнавал их. Но один из них был женским, и его сердце бешено рванулось вперед.

Кеттрик пошел вдоль стены к служебному входу, который был открыт. Это должно было бы насторожить его, но он так горел нетерпением увидеть женщину на крыше, что просто тихо прокрался вовнутрь, закрыв за собой калитку. На вымощенной площадке за домом стояли две маленькие наземные машины. Стены окружали небольшие аккуратные строения для хранения инструмента и необходимых в домашнем хозяйстве предметов. Вездесущие деревья, высокие кустарники и ползущая вверх виноградная лоза создавали сгустки тени на темной поверхности стен. Не слышно ни звука, только ветерок и шепот голосов сверху.

Кеттрик спрятал свою сумку подальше в кусты и направился к каменной лестнице, ведущей из дворика на крышу.

На полпути туда Кеттрик услышал шуршащий шорох в тени и увидел замаячившие высокие тени, крепкие руки схватили его, оторвали от земли и бросили на камни, где он оставался лежать дрожа как ребенок в руках сильного взрослого человека. Он был раздавлен тяжестью опустившегося на него тела. Последовала короткая схватка, Кеттрик пытался словить ртом воздух, над ним нависли чьи-то силуэты с массивными плечами и гладкими головами. Он почувствовал запах сухой чистой шерсти. Послышалось тихое рычание и горло царапнули жесткие когти.

Кеттрик засмеялся.

— Хру-хру! — сказал он им на их языке. — Киту, Чай… Это Джонни. Джонни.

Ночную тень рассек яркий луч света. Почти ослепленный Кеттрик взглянул на два широких лица, склонившихся над ним, видя глаза, засветившиеся пониманием.

— Джонни?

На горле уже не чувствовалось острых когтей.

— Джонни! Джонни! — кричали они, обнажая белые зубы. Сильные руки снова подняли его, но теперь уже нежно и бережно. — Долго тебя не было, — сказал Чай. — Ты играть с нами, мы не забыть.

Киту укоризненно потряс Джонни.

— Ты пришел в темноте. Не похож на себя. Но запах тот же. Джонни!

— Тот же Джонни, — сказал он и погладил их с грубоватой лаской, как бывало, этих больших собак с тонкой дымчатой шерстью. Потом он поднял глаза и увидел двух людей, стоявших на каменных ступеньках и глядевших вниз.

Один был мужчина, золотокожий дарван с медными волосами. На нем был легкая летняя одежда, шорты, сандалии и тонкая рубашка, сквозь которую до пояса просвечивалось его гибкое тело. Его звали Сери Отку, он когда-то был партнером Кеттрика. В руках он держал дубинку.

Второй была женщина, тоже золотокожая дарванка, но ее кожа была бледной и теплой как мед на солнце, волосы сохраняли мягкий блеск. Они были довольно длинными и касались плеч при каждом повороте головы. Глаза ее были голубыми, губы красные, она была сложена и держала себя так, что каждое ее движение было похоже на музыку. На ней был светло зеленый халат, который окутывал ее тело, как цветочный туман. Ее звали Ларис, и она тоже когда-то немало значила для Кеттрика.

Женщина спустилась на одну ступеньку, потом сделала еще один шаг вниз, глядя на пришельца как на незванное привидение.

— Джонни, — прошептала она. — Джонни, ты не должен был возвращаться!

Глава 4

Кеттрик подошел к лестнице и долго стоял ничего не говоря. Она совсем не изменилась, именно такой он видел ее в своих мечтах, именно такой желал ее с самого начала его ссылки. Ему не хотелось говорить. Ему хотелось только смотреть на нее, стоящую на ступеньках в зеленом платье, с бликами света на пышных волосах. И как будто где-то вдалеке позади нее он увидел, как Сери положил свою дубинку и сделал шаг вперед.

И тут вопрос четко прозвучал в его сознании. Вопрос не новый. Такой же старый, как вся его ссылка. Ему не хотелось задавать его, но по-другому было нельзя.

— Почему, Ларис? Почему мне нельзя было возвращаться?

Ответил Сери:

— Потому что это принесет только неприятности, тебе, нам… Ты в своем уме… приехать сюда?

— И все, Ларис? — спросил Кеттрик. — Или что-то еще?

И все же что-то в ней изменилось. Ее лицо всегда было таким открытым и прозрачным для него, как будто она была сделана из стекла, это наверное потому, подумалось ему сейчас, что она никогда не старалась ничего от него скрывать. Злость, любовь, скука, нетерпение, радость — все было открыто для него, делай с этим что хочешь. Но теперь ее лицо стало маской, которую он не мог прочитать.

И все же она сказала:

— Я принадлежу только себе, Джонни, как всегда.

Она не сводила с него взгляда широко раскрытых удивленных глаз, будто, как подумал он, она все еще надеялась, что все это ошибка, что ей кажется. Легкий ветерок приподнял ее волосы и пошелестел зеленой материей, окутывавшей его тело, она чуть вздрогнула как от прикосновения холодного воздуха.

— Тебе не надо было приезжать, — снова сказала она. Потом она повернулась и пошла обратно по ступенькам, оттолкнув Сери и опередив его. Потом она исчезла в зеленой тени сада.

Кеттрик смотрел ей вслед, лицо его стало сдержанным и непроницаемым. Сери продолжал смотреть на него.

— Ну, — сказал Кеттрик, — много времени прошло.

Он пожал плечами и улыбнулся Сери:

— Не надо так удивляться.

— А что надо? — спросил Сери. — Скажи, мне что радоваться? Быть счастливым? Потому что ты появляешься среди ночи, мой старый друг, мой дорогой друг! И я должен быть счастлив, что вижу тебя. Послушай, Джонни, я уже встал на ноги после той неприятности, и теперь, если тебя найдут в моем доме…

Он был разъярен.

— На этот раз они просто депортируют тебя. Теперь это уже Наркад.

Наркад — это был тюремный мир Хайдаса, не такое страшное место как остальные тюрьмы, но все равно место неприятное.

— И Секма не поверит, что я ничего не знал, что я не при чем к твоему появлению. Ты погубишь меня, Джонни!

Кеттрик тихо ответил:

— Не могу осуждать тебя за это. Но Секма еще не стучит в твою дверь, так почему бы не успокоиться пока? Дай себе пару минут остыть, пережить шок. И тогда может, ты вспомнишь о более интересных для себя вещах. Например, полмиллиона кредитов.

Потом он посмотрел на свою грязную одежду.

— А пока что я бы хотел немного воды и мыла.

— Полмиллиона кредитов, — повторил Сери и спустился со ступенек:

— Ты о чем, Джонни? Зачем ты вернулся?

— Я вернулся завершить то, что начал на Белом Солнце.

Он не совсем видел лицо Сери, не совсем замечал выражение внезапного осознания. Он думал о Ларис. Он никогда не старался представить себе картину их будущей встречи, не думал о том, что она может сказать ему. Но ничего подобного он не ожидал.

Конечно, его не было более двух лет. И конечно, она не могла знать, что он вернется, сегодня ночью и когда-нибудь вообще. Они давно попрощались друг с другом.

И все же…

Слезы, злость или просто слова о том, что она принадлежит другому, это он мог бы понять. Но она просто закрыла перед ним дверь, и этого он понять не мог.

Он прошел мимо Сери и начал подниматься по лестнице, повинуясь мгновенному порыву найти Ларис в саду и взломать ту дверь пусть даже силой. Но он остановил себя при мысли: «Ну ее к черту, пусть делает что хочет.» Ему вдруг стало смешно и он расхохотался про себя. Ради женщины он мог пересечь космос, но ни за что он не поднимется на эту лестницу.

Остановившись он услышал голос Сери:

— Белое солнце. Да. Я должен был знать это.

— Ты должен был знать и кое-что другое, — сказал Кеттрик ровным тоном. — Ты должен был бы знать, что я бы не приехал, если бы не был уверен в том, что справлюсь, что меня не поймают, что я не причиню тебе неприятностей. — Он с любопытством посмотрел на Сери. — Ты не был раньше таким робким.

Сери резко ответил:

— У меня не было на то причин.

Киту и Чай подбежали к лестнице, их бока раздувались, как после долгой и тяжелой погони. Они скалили зубы в улыбке Кеттрику.

— Мы смотреть туда, везде. Никого за тобой. Ты остаешься, Джонни?

— Пока да, — сказал Кеттрик. — Спасибо.

Они радостно завизжали и поскакали к себе. Сери смотрел им вслед, лицо его ничего не выражало.

— Ты всегда умел обращаться с ними, — пробормотал он. — Они достаточно покорны мне, но тебя они любят. Да? — Он покачал головой и вздохнул. — Ладно, Джонни. Я выслушаю тебя.

И он сделал первый дружелюбный жест, положив руку на плечо Кеттрика.

— Пойди умойся, а то несет от тебя как из грязного трюма. Надеюсь, мои вещи все еще тебе по размеру. Возьми все, что нужно.

Он подтолкнул Кеттрика вперед.

— Иди. Мы будем ждать тебя в саду.

Кеттрик пошел в дом. Дом не изменился с тех пор, как он был там последний раз. Он пробудил в нем печальные воспоминания о доме, в котором он когда-то жил, где-то около мили отсюда на другой стороне реки. И если все получится, он снова будет жить там. С Ларис или без нее.

Он все еще чувствовал злость и обиду.

В ванной он аккуратно отложил в сторону пояс с деньгами, взятыми на случай крайней необходимости, и с облегчением бросил грязные вещи в мусорную корзину. Пока большая ванна Сери наполнялась горячей водой, он брился, потом он долго тер свою кожу, смывая краску с тела и волос. Этот нехитрый грим не поможет ему сейчас, если его словят, и от этого он чувствовал себя неловко и глупо. Заставляя себя забыть Ларис, он погружался в простое плотское наслаждение чистоты. После горячей ванны он вскочил в холодную, прошел через воздушную сушилку и вышел из ванны новым человеком.

Вещи Сери были как всегда аккуратно сложены. Он уже почти оделся, когда Ларис постучала в дверь и позвала его.

Он открыл дверь и впустил ее. Ларис вошла и остановилась, глядя ему прямо в лицо. Маска ее исчезла, или по крайней мере сползла, обнажив лицо.

— Это нелегко, — начала она. — Та пришел так… внезапно. Я дала себе слово, что никогда больше не увижу тебя.

— А я разве не говорил тебе, что обязательно вернусь?

— Но мы оба знали, что это невозможно.

— Но я здесь.

— Надолго ли? Сколько дней им понадобится, чтобы схватить тебя? Сери прав. На это раз они не просто вежливо выставят тебя. Они засадят тебя в Наркад, и ты увидишь свою Землю только в глубокой старости.

Он сделал шаг к ней.

— А если не словят?

— Ну ладно, предположим, не словят. Предположим, ты возьмешь, что ты хочешь на Белом Солнце. А что потом? Ты купишь дом в Ри Дарва и пригласишь Секма на свой первый обед? Нет, ты будешь бежать, и быстрее чем когда-либо, бежать прочь с Хайдаса. И потратить ты свои полмиллиона где угодно, только не на Хайдасе.

— И что? — спросил Кеттрик, потягивая руку к теплому золотому изгибу ее шеи, там где она переходила в плечи.

Она резко оттолкнула его руку.

— Зачем мне снова разбивать себе сердце ради одного-двух дней? Это слишком тяжело, Джонни! Я не стану делать этого.

На мгновение та давнишняя Ларис смотрела на него горящими глазами с искаженным от злости ртом, и ему хотелось сказать, что не все так плохо. Но тут же маска снова опустилась на ее лицо и она произнесла самым серьезным тоном:

— Если ты любишь меня, если я тебе не безразлична, уходи. Не предпринимай ничего. Это причинит тольконеприятности, для всех нас. Я уже поговорила с Сери. Мы можем посадить тебя на корабль сегодня ночью и к утру ты будешь в безопасности за пределами Созвездия.

И теперь он понял. Она скорее всего не принадлежит Сери, в дарванском понимании супружества, они просто вместе и не хотят ничего менять.

Кеттрик не доверял своему голосу, хотя видел, как она ждала его ответа. Он отвернулся, стараясь сдержать гнев, пытаясь быть справедливым. Это ее право, и он не имеет никаких оснований возмущаться. Просто он всегда считал Ларис своей, даже когда умом понимал, что она существует не вакууме, не в безлюдном пустом пространстве вне жизни, где ей только и оставалось бы что ждать его возвращения. И все же что-то в глубине его души упорно цеплялось за нелепую идею о том, что она живет именно так, если не физически, то по крайней мере эмоционально. Как это происходило с ним. И он чувствовал себя преданным, одураченным, и гнев его нисколько не смягчался, потому что он знал, что все случившееся несправедливо.

— Пожалуйста, Джонни? — попросила женщина. — Ты сделаешь это?

Про себя Джон с любопытством отметил, что в этот момент он был счастлив, что не взбежал вслед за ней по лестнице.

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, но не стоит волноваться, Ларис. Какие бы отношения у вас не были с Сери, это твое личное дело, и его. Я не стану ни на что претендовать.

— Все не так просто, — сказала Ларис тихим голосом, и ему показалось, что она собирается заплакать. — Мы больше не увидимся. Прощай.

Дверь тихо щелкнула, она ушла. Кеттрик закончил одеваться. Поднимаясь по внутренней лестнице на крышу, он услышал, как во дворике зарычал мотор отъезжающей машины. Ворота с легким шумом закрылись.

В саду он нашел одного Сери.

— Тебе бы прислушаться к ее совету. Это довольно разумно.

Кеттрик злобно ответил:

— Приступим к делу.

— Не надо злиться. Ты что думаешь, что мы должны подталкивать тебя к этому самоубийству?

Сери протянул Кеттрику кубок прохладного освежающего напитка, который он любил пить жаркими летними вечерами, и сел со словами:

— Ну, ладно. По крайней мере, мы старались. Что по-твоему, я должен делать, чтобы получить эти полмиллиона кредитов?

Кеттрик не сразу ответил. Он прошелся мимо благоухающих кустов и цветов, которые в лунном свете потеряли яркость своих красок, но не аромат своего цветения. Стоя возле бордюра, он видел, как машина Ларис уменьшалась в размерах, сделала поворот и наконец совсем исчезла из виду. Потягивая холодный напиток, он пытался забыть все неразумные и горячие идеи, как например желание бросить Сери вниз. Надо было сосредоточиться на важном.

Кеттрик все время напоминал себе, что в случае провала, в случае его ареста до выполнения задания, его лицензия пропадет, и вероятно ему придется провести долгие годы в Наркаде, прежде чем навсегда распрощаться с Хайдасом. Мелькнувшая мысль о том, что Хайдас без Ларис теряет для него всякое значение, была всего лишь мимолетной искоркой. На самом деле он любил, как любой другой мужчина, но в Созвездие он влюбился задолго до того, как узнал Ларис.

Кеттрик посмотрел на небо. Знакомое небо с медными лунами и громадными оранжевыми звездами, как маяки горевшими за ними, а вдалеке крошечное и ослепительно яркое Белое Солнце. Он почувствовал прилив радости и восторга, что придавало ему сил и вызывало удовлетворение. И он не скрывал этого от Сери.

— Мне нужен корабль, — сказал он.

Сери хмыкнул:

— Ну, этого следовало ожидать. У меня есть два корабля в порту. Для одного я уже разработал расписание и маршрут, а второй свободен.

Кеттрик снова взглянул на небо. Земля уже давно создала скоростные звездные суда. К этому ее вынудила собственная отдаленность и удручающая пустота ближайших планет. Куда бы не хотелось попасть землянам, это было слишком далеко. Здесь же в Хайдасе дарванам не нужны были скоростные суда дальнего полета. Эти корабли были не целесообразны для Созвездия в целом, равно как и большие орбитальные сверхзвуковые самолеты не были экономичными для ближних перелетов. А так как созвездие предоставляло своим жителям все виды развлечений и деятельности, которые им нужны были, то население не слишком и стремилось вырваться за его пределы. Дарваны, интересующиеся полетами в космос, только начинали думать о расширении своих горизонтов, когда к ним прибыли земные корабли, и вопрос решился сам собой.

Испытывая разочарование при мысли о том, что они не являются хозяевами космоса, как они привыкли считать, дарваны все же быстро приспособились к новому повороту событий. Они переконструировали дальнорейсовые Родманы и еще более крупные и тяжелые корабли для полетов за пределы Созвездия, а также и для своих местных целей, особенно для пограничного патрулирования. В пределах Созвездия, однако, небольшие быстроходные дарванские корабли продолжали совершать рейсы между солнцами, а это то, что нужно было Кеттрику.

В уме он уже разработал маршрут, продумал точно, где именно ему делать остановки, и что именно предпринимать там. Некоторая часть его планов была определена в беседах с Секма, были несколько планет, где идея Роковой Звезды особенно сильно занимала умы жителей. Другая часть замысла принадлежала самому Кеттрику. С крыши Сери он мог проследить на небе большую часть своего пути. Звезды были его давними друзьями, и многоцветные миры, которые окружали их, вдруг показались такими близкими. Кеттрик закрыл глаза, погрузившись в воспоминания.

— Когда корабль сможет уйти? — спросил он.

— Через три дня.

— Хорошо. Что за корабль?

— «Звездная ласточка».

— Кто там теперь капитан?

— Новый. Ты его не знаешь, Джонни. Полагаю, ты все знаешь, но мне бы хотелось услышать это. Я не могу гарантировать, что капитан и команда…

— Капитан не проблема. Отправь его в оплачиваемы отпуск. И команду тоже. Я найму своих людей. Если они все еще на свободе.

Сери отреагировал немедленно:

— Но тебе нужно будет садиться! Нужно обслуживать корабль, брать запасы продовольствия и хотя бы какое-то подобие груза. А в Созвездии нет такого официального порта, в котором бы тебя не знали.

— И нет такого порта, которого бы не знал я. Включая те, где я могу быть в безопасности, как у мамочки под крылышком. Предоставь это мне.

— Но…

Кеттрик посмотрел на Сери.

— Сери, дружище, ты прекрасный специалист что касается карт и цифр, и прочих деловых операций. Без тебя компания и шагу бы не сделала. Но что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь был специалистом в моем бизнесе.

Сери покачал головой.

— Понятия не имею, почему я только слушаю тебя.

— Потому что ты жаден, как и все мы.

— Не буду отрицать.

— И потому что ты уже взвесил риск и возможный выигрыш, и вычислил, что игра стоит свеч.

Сери отрывисто ответил:

— У меня даже времени не было что-либо взвешивать. Ты так внезапно свалился на мою голову, Джонни.

Сери встал на ноги и нервно зашагал по открытой площадке, на которой они сидели, прямо в пятнистую тень виноградника. Там он остановился и повернулся, но Кеттрику не было видно его лица.

— А если я скажу нет, Джонни. Что тогда?

Кеттрик пожал плечами.

— Я договорюсь с другими. И полмиллиона кредитов уплывут к кому-то другому. Черт побери, ты мой партнер. И тебе первому я должен предоставить этот шанс.

Сери безмолвно стоял в тени виноградника.

Кеттрик засмеялся.

— Да признаю, что это замысловатая проблема для такого позднего часа. Прости, я не могу быть более вежливым. Пораскинь мозгами немного. И помни, что для мальчиков из Секмовской Межзвездной Коммерческой службы я в нескольких световых годах отсюда — там, на Земле. К тому времени, как до них дойдет, что это не так, если конечно, вы с Ларис не заложите меня…

Сери отмахнулся.

— В знак нашей дружбы я доверяю тебе, — сказал Кеттрик. — И еще потому что если ты сдашь меня, то можешь точно рассчитывать отправиться со мной в Наркад, если вспомнить о некоторых вещах, которые я мог бы рассказать, но еще не рассказал Отделу Расследования Секма. Итак, я начал говорить, что к тому моменту, как МКС узнает, что я вернулся в Хайдас, я уже все сделаю и снова исчезну. А пока что они не станут искать то, чего здесь нет.

Сери молча слушал, как ветерок стряхивал лепестки с цветов и шуршал прохладной листвой над их головами. Потом он наконец сказал:

— Ладно, Джонни. Можешь взять корабль.

Кеттрик поднялся и потянулся:

— Хорошо. Ты не пожалеешь.

Простое действие — принятие решения — казалось, высвободило в Сери новую энергию.

— Тебе нельзя здесь оставаться. Слишком много людей здесь ходит. Как насчет острова? Там тебя никто не побеспокоит эти три дня, ты можешь свободно выходить по ночам. Там же можешь и собрать себе команду.

Кеттрик кивнул.

— Неплохо.

Ему не хотелось оставаться в доме Сери, и не только потому что был велик риск быть замеченным, а скорее потому что он не был уверен, удастся ли ему долго сохранять нейтральное и сдержанное отношение по поводу Ларис. Чем меньше он будет видеть Сери, тем лучше, особенно если Ларис решит вернуться домой.

Сери выглядел довольным.

— Я все приготовлю лодку. Домик довольно хорошо укомплектован, но тебе может еще кое-что понадобиться. Сиди здесь и выпей еще чего-нибудь. Я не надолго. Я пошлю с тобой Киту и Чай, они помогут тебе обустроиться, кроме того, они заберут лодку. На острове есть челнок, он тебя больше устроит. А лодка только будет привлекать внимание.

И Сери отправился вниз по лестнице. Кеттрик налил себе еще напитка и поглядел на звезды, стараясь не думать о тех временах, когда они с Ларис были вдвоем на острове. Ри Дарва был полна звуком ее голоса и грациозными тенями ее тела, и ему хотелось поскорее покинуть это место.

Наконец, Сери позвал его, и он спустился в сад и пошел через заднюю калитку к причалу. Белая моторная лодка мягко урча колыхалась у пирса.

— Я постарался все продумать, — сказал Сери. — Но если тебе еще что-то понадобится, скажи им, и я пришлю тебе все необходимое завтра утром.

Киту сказал:

— Пойдем, Джон-ни.

Они с Чай любили лодки и были счастливы, как дети, предчувствуя путешествие. Кеттрик ступил в лодку. Сери потянулся к нему и дотронулся до его руки.

— Я дам тебе знать, когда будет готова «Звездная ласточка», — сказал он. Его рука сжала ладонь Кеттрика и отпустила ее. — Мы справимся, Джонни.

И он оттолкнул лодку от берега в тихие воды, залитые медным лунным светом.

В опытных руках Киту лодка заурчала громче и поскользила вниз по реке, как белая стрела рассекающая гладь. Сери стоял на причале, провожая их глазами, потом он превратился в точку и наконец совсем исчез.

Город проплывал мимо на другом берегу. Сонные дома сменялись причалами и рыбными бухтами, по мере того, как река расширялась и незаметно перерастала в озеро. Оглядываясь назад, Кеттрик видел возвышающиеся силуэты звездных кораблей далеко на юге, где космический порт занимал почти все побережье. У него на глазах в небо взмыл корабль с приглушенным громоподобным ревом, который всегда так будоражил его сердце.

И вот осталось только небо и озеро и маленькая лодка.

И тут внезапно ночь взорвалась громом и пламенем. Мощный кулак выбил Кеттрика из лодки в воду, которая подалась под весом его тела и захлопнулась как дверь у него над головой. Вскоре пришла и боль. Потом мир исчез из его сознания.

Глава 5

Он все еще был в воде. Она окутывала его, теплая как молок, и он чувствовал, как она несет его обессилившее тело. Он видел себя в воде, извивающегося как лента водоросли, и он думал, что утонуть — это довольно приятно, приятно вот так вечно раскачиваться в тихом неспешном ритме.

И тут он вдохнул воздух.

Боль пронзила его. Он захлебнулся, закашлялся, боль стала острее. Он открыл глаза. Сквозь мутный туман он увидел, что лежит по самый подбородок в воде, и вокруг него и под ним — ничего, кроме воды, паника постепенно охватывала его, потому что когда он вытянул руку и попытался поплыть, боль скрутила его, и он снова начал погружаться под воду.

Что-то, вернее кто-то, держал его. Кто-то тащил его, поддерживая его голову над водой.

— Джон-ни, тихо. Не драться…

Кто-то. Мокрая шерсть и крепкая рука, держащая его.

— Киту…

— Киту мертвый. Это быть Чай.

Странно слышать, как из мохнатой пасти вырываются почти женские рыдания, странно видеть, как соленые слезы падают в эту массу пресной воды, которая старается утопить их обоих. Странно быть в таком беспамятстве, что только боль в боку и кажется единственной реальностью.

— Вот. Держи.

— Не могу…

Чай строго приказал:

— Держи!

И он вцепился левой рукой в какой-то плавучий обломок, который Чай бросила ему. Он слышал, как она вздохнула, как будто скинула с плеч тяжелую ношу, и ее мощные объятия стали слабее. Некоторое время они вдвоем тяжело дыша висели на плавучем обломке. В голове у Кеттрика прояснилось. Он начал понимать, что лодка по какой-то причине взорвалась и бросила их в воду, что Киту погиб — погиб? Так быстро, между лихорадочными вдохами? Да, мертв. И Чай пытается сейчас спасти его.

— Ушиблась?

— Только чуть-чуть?

Видя, как уверенно она ведет себя в воде, он подумал, что она говорит правду. Она ведь была на корме, дальше всех от взрыва. Бедняга Киту должно быть оказался в самом центре.

Бедный Киту. Бедная Чай. Она продолжала рыдать, но теперь уже тише. Он положил голову ей на плечо, единственное движение, на которое он был способен, и сказал:

— Бедная.

Он чувствовал, как она дрожит. Потом услышал ее слова:

— Что делать, Джон-ни.

— Ты видишь берег?

Она отпустила обломок и поднялась высоко над водой, упав в нее с сильным всплеском.

— Вижу.

Она ухватилась за обломок и начала медленно плыть, с силой толкая деревяшку и Кеттрика впереди себя.

— Дай отдохнуть минуту, — сказал он. — И я смогу помочь.

— Плохой?

Он попытался оценить серьезность своего ранения.

— Думаю, сломал несколько ребер.

Все остальное, казалось, было в порядке, и если он не делал слишком глубоких вдохов и слишком резких движений, то боль была вполне терпимой. Он начал работать ногами, помогая Чай насколько мог.

Они медленно преодолевали сопротивление воды, в то время как луны одна за другой спускались с неба, и становилось темнее.

Озеро было безграничным, берег казался чистой иллюзией. Кеттрик очень сильно устал и отчаялся. Но каждый раз Чай поднимала свое тело над водой как тюлень и говорила, что видит берег и что огни уже ближе, и снова ее мощное большое тело оказывалось в воде рядом с ним, стараясь передать ему часть своей огромной силы, и он продолжал отталкиваться ногами и барахтаться, со стыдом думая о том, что в его человеческом мужественном теле не столько духа, сколько у этого преданного существа.

Он понимал, что после взрыва, она, должно быть, искала его, ныряла за ним, тоже оглушенная взрывом.

— Спасибо тебе, Чай. Я не забуду.

Некоторое время она плыла молча, а потом спросила:

— Почему лодка убивать Киту? Он ехать в ней много раз…

Кеттрик покачал головой:

— Не знаю. Авария.

Авария.

И тут его шок прошел и голова начала работать.

Авария?

Наверное. Конечно, бывают несчастные случаи, взрываются летучие газы. И до этого на озере погибали люди, и будут погибать.

Но если это не несчастный случай.

А если он слишком поверил Сери и был чересчур самоуверен? А если он навалил на Сери столько сложных проблем, что тому показалось, что это будет наилучшим способом их решения?

Устранить Кеттрика и все проблемы исчезнут, будто их никогда не было. Убрать Киту и Чай — и Кеттрик исчезнет, как будто он и не появлялся в Ри Дарва, и об этом будут помнить только Сери с Ларис, хранящие осторожное молчание.

И Секма. Но этого Сери, конечно, не знал.

Киту и Чай, простое существа, которые любили Джонни Кеттрика и держали бы язык за зубами. Надо просто отправить их в то же плаванье (в буквальном смысле) вместе с Кеттриком, и устроить так, что лодка взорвется…

Кеттрик застонал от боли, которая оказалась сильнее, чем боль в боку. Если это так, то смерть Киту на его совести.

— Джон-ни?

Он не осмеливался рассказать Чай о своих предположениях.

И все же, нет, подумал он. Не спеши. Сери сказал:

«А если я скажу нет?» И он ответил: «Тогда я договорюсь с другими.»

Он не загонял Сери в угол. Он не предлагал ему ничего, кроме принятия решения. И все, что тому нужно было сделать — это отказаться.

Зачем же убивать?

Если, конечно нет других причин.

Ларис? Сери боялся, что она уйдет от него и вернется к своей давнишней любви?

Не исключено. Они оба хотели, чтобы он уехал, а он отказался. Может, эта маска, которую носила Ларис, была надета для Сери, чтобы скрывать ее истинные чувства. И вероятно, Сери понял это и решил навсегда избавиться от опасности.

Ему хотелось бы думать, что Ларис продолжала так же сильно любить его.

Не исключено, но это была не Ларис. Он вспомнил ярость Сери при своем появлении в доме. «Ты погубишь меня», — сказал он тогда. Может, он настолько боялся рисковать своим положением и доходами, что посчитал, что надежнее всего будет спрятать Кеттрика на дне озера, чем в любой другой точке Хайдаса.

Какова бы ни была настоящая причина, он начал все слишком резко и самонадеянно, и теперь его грандиозные планы в буквальном смысле разлетелись на щепки.

Он начал сердиться. Впервые в жизни его пытались убить, и этого было достаточно, чтобы вызвать гнев, но Чай и Киту — вот что приводило его по-настоящему в ярость. Они здесь совершенно не при чем. Они преданно служили Сери почти восемь лет. И все же он смог так поступить с ними, и с той же легкостью, с какой убивают мух.

Это было очень странно. Он не помнил Сери таким. Иначе он никогда не сделал бы его своим партнером. Должно быть, он просто не знал Сери Отку так хорошо, как считал тогда.

Или же Сери Отку изменился.

— Смотри, — сказала Чай.

Кеттрик увидел впереди огни, и более густую черноту силуэта берега, очертания зданий, выдающуюся вперед форму пирса, отмеченного спереди предупредительным огнями. С берега начал дуть легкий ветерок, он потрепал Кеттрика по щеке, а на востоке едва заметно светлел горизонт.

Чай поплыла быстрее, ведя Кеттрика в сторону берега.

— Я помогу, Джон-ни.

— Нет.

Он почувствовал, как она приостановилась и посмотрела на него. Он был почти без сил. Голова его была пустой и чужой как старая тыква, и больше всего ему хотелось бы, чтобы его вытащили из воды, отнесли куда-то, утешили и обогрели, излечили от этой боли. И если бы не его злость на Сери, он мог бы сдаться и согласиться на это, потому что в этот момент его меньше всего интересовала Роковая Звезда и Белое Солнце, и вообще весь Хайдас. Ему наплевать было на депортацию или срок в Наркаде, Ему была безразлична даже Ларис. Любовь, жадность, честолюбие, долг — все утонуло в этом озере.

Но он был обозлен, а злость всегда делала его упрямым, мстительным и беспощадным. Он поклялся увидеть Сери поверженным, а для этого нужно было выжить и остаться на свободе.

Он объяснил Чай, что нарушил человеческий закон, и что если люди найдут его, они словят его и посадят в клетку. Она сразу же поняла его.

— Куда тогда?

Он направлялся к пирсу.

— Забирайся под него. День гонится за нами.

Они заплыли под пирс, в черную тень, которая начала светлеть, не успели они еще скрыться в своем убежище. Они осторожно обходили стальные столбы, Кеттрик не переставал думать.

Большинство мыслей, приходивших ему в голову, были непостижимо для него в тот момент. О них нужно будет подумать позже. И только одна идея вырисовывалась четко в сгущающемся тумане, заполнявшем звенящую пустоту в голове.

Почему-то Сери хотел убить его. Так что лучше всего в этой ситуации оставаться мертвым. И тогда можно будет делать Сери все, что угодно, и тот все равно будет думать, что его враг надежно укрыт водами озера.

Обломок в его руках казался почему-то очень важным. Сам не зная почему, он не сводил с него глаз, продолжая продвигаться вперед. Мысль ускользала от него, но инстинкт подсказывал, что нужно вытащить эту штуку вместе с собой на берег, когда они доберутся до берега в конце пирса, и укроются в небольшой пещере, в которой они едва могли поместиться. Пол пещеры был просто сухой песок, и вся она была наполнена шелестящим звуком воды, трущейся об опоры.

Кеттрик объяснил Чай, что им придется скрываться здесь до темноты. Она согласилась с собачье покорностью, и только стряхнула капли воды с шерсти, потом она вырыла углубление в песке и уложила туда Кеттрика, прижав его к своему липкому от влаги телу.

Он замерз и устал. И тут в голову начали приходить мысли, что все это глупости. С какой стати Сери убивать его? «Мы больше не увидимся, Джонни», — сказала Ларис. «Прощай.» И она ушла. Какую угрозу мог он представлять собой для Сери, находясь на Белом Солнце в чьем-то чужом корабле? Даже если бы он попался, было бы очевидно, что Сери не имеет к этому никакого отношения.

От удара у него просто помутилось в голове и начала выдумывать. Конечно же, это был несчастный случай. Явный простой несчастный случай. Кеттрик почувствовал облегчение. Он подумал о доме Сери, о еде, питье, теплой постели. Совершенно бессмысленно прятаться здесь в этой норе. Он пошлет Чай к Сери…

Он уже выплюнул изо рта песок и начал было говорить, но поздно. Темный туман накатил на него и впитал слова.

Долгое время он находился в холодном темном тумане. Все вокруг потеряло форму, исчезло время, пространство, все. Он был в самом центре небытия, его поддерживало на плаву небытие, на него сверху давила пустота, которая окружала его со всех сторон с таким равнодействием сил, что он не в силах был не только подняться или опуститься, но даже пошевелиться или повернуться.

И тут постепенно начало становиться теплее.

Теплота приятно обнимала его, и он пошевелился на своем ложе из пустоты и небытия и потянулся к теплу, и пустота раскололась. Он видел, как она рвется, хотя все это происходило беззвучно. Обрывки небытия расплывались в стороны как облака под силой ветра. И тут он понял откуда это тепло.

Огромное солнце светило с неба, рассеивая пустоту, сжигая ее своим добродетельным огнем. Он был рад и счастлив солнцу. Оно было рыже-оранжевое, как солнце Тананару, и он любил его. Природа вокруг вырисовывалась нечетко, как будто все еще отсутствовали все детали. И он счастливый пошел к большому оранжевому солнцу на горизонте.

Он не знал, сколько прошел, но понял, что свет не совсем обычный.

Кеттрик остановился, не сводя взгляда с солнца. Рыжий апельсин стал мутным и злым, он пачкал все вокруг какими-то уродливыми пятнами. Ему показалось, что солнце извивалось и пульсировало, оно излучало злобу и беду. И его ядовитые свет начал жалить его, голого, оставшегося без прикрытия на огромной пустой равнине.

И в панике он закричал:

— Что это?

Голос Секма небрежно ответил:

— Это Роковая Звезда.

Секма стоял рядом с Кеттриком, хотя Кеттрик только что заметил его. Секма улыбался махал рукой по направлению к больному солнцу.

— Не волнуйся, Джонни. Это только миф.

Он он пошел прочь, беззаботно насвистывая.

Кеттрик побежал вслед за ним.

— Это не миф! — кричал он. — Ты что не чувствуешь ожогов?

Секма не слышал. Он продолжал идти, насвистывая, и хотя Кеттрик бежал изо всех сил, ему не удавалось угнаться за ним.

Но он продолжал кричать:

— Это не миф! Это правда!

Его никто не слышал. Болезнетворный свет становился сильнее, он как вода заливал горло. А Кеттрик все бежал по улицам города и кричал. Он знал, что его никто слышит, потому что все жители уже мертвы, что Роковая Звезда смела всех, как наводнение.

Он проснулся от того, что Чай пыталась успокоить его.

Все еще в паутине сна, он думал, что Роковая Звезда там, в конце пирса, и от ужаса он вздрогнул, боль рассекла его бок. Большая ладонь Чай убаюкивала его. Сон постепенно отступал. Кеттрик прижимался к теплому живому телу Чай и дрожал от облегчения. Роковая Звезда — это был всего лишь закат, зажегший пространство под пирсом.

— Не волнуйся, Джонни! Это только миф.

Откуда этот сон? Нечистая совесть?

Теперь уже не имеет значения. Это только сон.

Солнце село. Наступила ночь. Он был голоден. Положив руку на плечо Чай, Кеттрик сказал:

— Пойдем посмотрим, что значит умереть.

Глава 6

Они двигались, как привидения в саванне темноты, стараясь выбирать те деловые районы города, где уже закончилась дневная жизнь, и где было меньше освещения и прохожих. Ночью, в типичном местном одеянии на некотором расстоянии Кеттрик мог сойти за дарвана. А присутствие огромного силуэта Чай рядом с ним не вдохновляло на сближение. Тхеллы, получеловеческие существа, были достаточно известны в этих краях, их основной функцией была обычно работа телохранителей, и с ними не очень-то хотели бы связываться.

Чай спросила, куда они идут.

— В дом друга.

— Сери?

— Нет. Не Сери.

— Почему? Сери — друг.

— Да… ответил Кеттрик.

Теперь шок прошел. Голова кружилась от голода и незалеченных ран, но он уже мог достаточно четко и спокойно соображать. Он не был полностью уверен в том, что взрыв был попыткой убить его и двоих тхеллов. Ему не хотелось в это верить, как не хотелось верить в то, что его давнишний партнер и друг мог так запросто пойти на убийство. Эта теория не опиралась на достаточные улики и мотивы.

С другой стороны, в его положении нельзя было рисковать.

— Я говорил тебе, что нарушил закон, Чай. Если я вернусь к Сери опять, его тоже посадят в клетку.

Он услышал как она вздохнула в темноте.

— Я пойду с тобой, Джон-ни. Сери плохой без Киту.

Их взяли на службу вдвоем, и Кеттрик понимал, что ей не хотелось бы возвращаться домой одной. Да и таков был обычай тхеллов: менять жилище, когда один из них умирает.

Потом Чай добавила:

— Никого не любить, только ты.

Эти слова глубоко тронули его.

— Я отправлю тебя домой, Чай. В твой родной мир.

— Нет, — она покачала своей гладкой головой. — Я идти с тобой.

— Ладно, — сказал он, — пойдем со мной. — Потом добавил на родном языке: — Могло быть и хуже.

Он был рад, что она была рядом, когда они шли по грязным аллеям, огибавшим Аут Квотер. Он был бы сейчас не в состоянии отразить даже просто нападение какого-то хулигана, охотящегося за мелкой монетой, бутылкой выпивки или щепотки наркотика. В сопровождении Чай он в целости и сохранности вышел на более широкие и светлые улицы.

Теперь он наоборот стремился в толпу. В Аут Квотер в Ри Дарва землянин не был в диковинку, если конечно, не встретить кого-то знакомого. Здесь можно было встретить людей со всей частей Хайдаса и десяток другой из запредельных миров — людей, гуманоидов, всех видов, размеров и цветов кожи, в разнообразных одеяниях, и в обычных местных костюмах. Были такие, которые более или менее постоянно жили в Тананару, связанные с тем или иным видом деятельности, легальной или не совсем, и предпочитающие многоязычную анонимность Аут Квотера самому городу дарван.

Смешение архитектурных стилей поражало так же как и людской коктейль. Возводя здания каждая группа жителей стремилась к стилю, считающемуся практичным в их собственном понимании, так что там были и улицы с башнями и куполами, с усеченными пирамидами, кругами, квадратами, пятиугольниками, огромными серыми массивами неопределенной формы, обмазанные и окрашенные во все цвета, который только мог произвести солнечный спектр.

Кеттрику всегда нравился этот район. Он знал его как свои пять пальцев. Он вел Чай по кишащим улицам, мимо магазинов и базаров, где никогда не гасли огни, мимо увеселительных заведений, где предавались всем грехам, известным сорока породам рода человеческого, где солнечный свет никогда не допускался в театры и игорные залы, в другие потайные помещения, куда не пускали никого, кроме представителей определенной расы, которые и были теми избранными, кто знал, что происходило внутри. Кеттрик давал волю своему воображению, представляя себе самые невероятные и экзотические сцены и картины, которые скрывали эти стены, зная при этом, что в большинстве случаев, это были собрания престарелых людей, потягивающих свой национальный напиток и наслаждающихся песнями своего барда, или же занимающихся не менее невинным и безумно скучным ритуальным времяпровождением, предписанным их вероисповеданием.

Было много закусочных, наполнявших ночь сочными ароматами своих кухонь. Чай останавливалась возле некоторых из них, и хотя Кеттрик знал, что она должно быть голодна даже больше чем он сам, у него не было мелких денег, а неприятности с крупными никак не входили в его планы. Он пообещал, что скоро она получит пищу, и она охотно продолжала идти вперед.

В одной части этого района здания были главным образом коническими чудовищами с наружными лестницами, в которых имелись бесчисленные выходы — в целом такое строение походило на что-то среднее между вавилонским зиккуратом и голубиным гнездом. И они так же гудели, как голубиные гнезда. Голосами, смехом и острыми как осколки обрывками музыки — национальной и популярной, которую обычно играют на домашних вечеринках. Национальные мелодии казались Кеттрику довольно неприятными, он предпочитал современную музыку, потому что ее можно было слушать, не принуждая себя к этому.

Кеттрик нашел здание, которое искал, и начал взбираться по лестнице, преодолевая сильную слабость в ногах.

Теперь, оказавшись здесь, он уже не мог больше подавлять мучившую его мысль. А что если Бокер уехал… ушел, его могли выслать из страны, посадить в тюрьму, убить, он может быть сейчас на борту корабля где-то за пределами Созвездия. Что делать тогда? Вернуться к Секма и сдаться?

От одной этой мысли его почти физически затошнило. Он решительно продолжал двигаться вперед, наверх через груды мусора и маленьких странных животных, которые визжали и шипели, разбегаясь из-под их ног при виде Чай. Однажды он покачнулся и почти было потерял равновесие, но Чай поддержала его. Он плотно сцепил зубы и продолжал идти, проклиная Бокера, который выбрал себе жилище на десятом этаже, как будто эти проклятия могли заставить его оказаться дома.

На десятом этаже он обнаружил невысокую круглую дверь, за которой когда-то жил Бокер. Она была отворена навстречу теплому ночному воздуху. У Кеттрика едва хватило сил на то, чтобы хотя бы постучать, потом он пригнулся и вошел. Чай следовала за ним на всех четырех, чтобы не наткнуться на притолоку.

Три синекожих ребенка встали из-за стола, выпучив глаза и руками усердно запихивая еду в рот. Голубокожая женщина с пышной грудью с копной белых волос, струившихся по спине уронила бокал с вином на колени и вскочила с криком, отряхивая свою юбку и не сводя глаз с двери.

Голубокожий мужчина сидел спиной к Кеттрику. У него была внушительная серебристая грива, уложенная так, что волосы спускались по центру голову и падали на затылок. Он был обнажен, если не считать пару засаленных шортов. Тело его выглядело приземистым и сильным. Через бугры накачанных мускулов левого плеча пробегала белая змейка шрама, на мочке левого уха как капля крови блестел красный камень.

Кеттрик сказал:

— Бокер!

Он произнес это как любовник, встретивший наконец свою возлюбленную. Волна облегчения обдала его с ног до голову. Он почувствовал, как Чай подхватила его и помогла сесть в кресло. Потом последовали долгие разговоры, Бокер сунул ему в руки бокал вина и Кеттрик жадно выпил. Детишки забились в дальний угол комнаты и на сводили глаз с гостей, главным образом, с Чай. Женщина говорила что-то, но на нее никто не обращал внимания. Бокер отчаянно ругался, его зубы при этом сверкали, а серебряная грива колебалась как у встревоженного скакуна.

— Откуда ты свалился, Джонни? За тобой гонятся? Что случилось? Что тебе нужно? Где-нибудь спрятаться? Или убить пару клиентов, или то и другой?

Он говорил громко, чтобы сгладить свое удивление, он наливал вино Кеттрику, но взгляд его был явно встревоженным.

— У тебя вид, будто ты сражался с сетианским солдатом.

— Он же ранен, — вмешалась женщина по имени Педа. — Дай ему передохнуть.

Она подошла к Кеттрику, не спуская своих желто-золотистых глаз с больной серой тхеллы.

— Привет, Джонни. Позвать доктора?

— Я нелегально здесь. Не надо доктора.

— Где болит?

Он показал на саднящий бок.

— Но я умираю от голоду. Дайте сначала что-то поесть.

— Это только раздует тебе ребра, — сказала она спокойно и ощупала его. Кеттрик понял, что женщина права.

— Тогда хоть покормите Чай. Мы долго плавали и почти не спали.

— Что она ест? — спросил Бокер.

Кеттрик засмеялся.

— Не думаю, чтобы она была слишком разборчива. — И на ее собственном языке он обратился к Чай. — Еда, отдых. Мы в безопасности.

— Хорошо, — ответила она и присела возле стены. Бокер принес ей еды и она принялась жевать не спуская внимательного взгляда с Педы, которая перевязывала бок Кеттрика.

Сделав перевязку, Педа разрешила ему поесть. Кеттрик разговаривал с Бокером на французском языке, который не понимала Чай, он рассказывал о своей встрече с Сери и о том, что случилось потом.

— Я не был уверен, и не мог быть уверенным, Но я не мог доверять ему тоже.

— Мудрый, — сказал Бокер. Они с Кеттриком повстречались в одном из внешних миров, когда Кеттрик был еще молодой и неопытный. Бокер дал ему тогда несколько ценных советов по поводу браконьерский нападений на заповедники, потом они помогали друг другу выбираться из одной ловушки прямо из-под носа патруля, и с тех пор они стали друзьями. Через некоторое время Бокер заменил пропавшего с его корабля шкипера, и они вместе совершили много рейсов, особенно незадолго до ссылки Кеттрика.

— Ты должен был со мной на этот раз, — сказал Кеттрик, — по крайней мере, я так рассчитывал. Если ты конечно, не слишком остепенился.

Бокер рассмеялся:

— Нет, я все еще продолжаю заниматься этим, Джонни. Это не так занимательно, как тогда, когда ты был здесь, да и мальчики из Международной Коммерции поумнели, но там и сям еще можно разыскать спокойную бухточку, чтобы ограбить местное население.

Он выпил много вина, но был не пьян, а просто возбужден. Его глаза горели, маленькие черные уголки на грубом лице. Бокер встал и начал мерить шагами комнату, распрямляя плечи и хлопая себя ладонями по голым ногам.

— Белое Солнце, да? На черта тебе, парень, эта «Ласточка» Сери? За эти деньги я возьму тебя в зубы как щенка и полечу туда сам!

У Кеттрика затеплилась надежда.

— У тебя есть корабль?

Серебряная корона затряслась в свете лампы. Блеснули белоснежные зубы.

— Смотря что ты называешь кораблем. Если пузатое ржавое подобие корыта можно считать кораблем, то он у меня есть. И при этом заметь, что я владею не всей этой красоткой, а лишь третью ее. Глеван и Хурт совладельцы, а еще точнее мы все втроем владеем закладом на нее. Но приземлиться она может, по крайней мере, ей всегда это удавалось.

Кеттрик поинтересовался:

— Глеван и Хурт. Они тоже не изменились?

Хурт был голубокожим Хлакраном как сам Бокер, у которого он служил помощником столько, сколько Кеттрик знал их обоих. Глеван был инженером из Питтана, небольшой темнокожий уродец, работающий с Бокером последнее время. Именно их и имел в виду Кеттрик, когда говорил о собственной команде.

— Они пойдут на это?

— Если не пойдут, — значит, их пора пристрелить. Миллион кредитов. Ах, мы так были близки к этому!

— Ты был на волосок от провала тоже.

— Мне не впервой, Джонни. И наверное, не в последний раз. Да это стоило бы делать даже за просто так, чтобы утереть нос Секма. Правда?

— Ты лучше найди ребят, чтобы знать точно, — сказал Кеттрик. Он испытывал неловкость от того, что не мог рассказать всего Бокеру, но Секма внушил ему, что никому нельзя доверять, даже тем, кому он доверился бы в своем собственном деле, поэтому он успокаивал себя тем, что любые действия по поводу Роковой Звезды никак не отражались на этой истории с Белым Солнцем.

Он был искренне намерен сделать то, о чем говорилось… завершить прерванную сделку на миллион кредитов, которую он начал с криннами. И он собирался сделать это прямо под носом Секма и уйти безнаказанным.

Ему пришло в голову, и уже не в первый раз после взрыва, что было лучше, чтобы Секма считал его погибшим тоже. Тогда уже никто не будет разыскивать Джонни Кеттрика.

Бокер болтал что-то на своем языке по передатчику, наверное с Хуртом. Потом он снова обратился к Кеттрику.

— Он переговорит с Глеваном. Они придут сюда через пару минут. Я только сказал им, что это очень важно.

— Хорошо. — Джонни помедлил. — Бокер, ты ничего не слышал о том, что взорвалась моторная лодка Сери?

— Ты не помнишь, Педа? Она слушает все новости. Любит сплетни.

— Ни слова не было, — сказала Педа. — Я бы запомнила.

Кеттрик и не предполагал, что будет сообщение. Если бы это было преднамеренное убийство, то все понятно… Но даже если это несчастный случай, Сери не стал бы обнародовать то, что в его лодке был Кеттрик.

Но тут возникала сложность. Секма знал, что Кеттрик должен был встретиться с Сери, и он будет ожидать вестей с той стороны. Если он не получит никаких известий, то вовсе не обязательно, что он подумает, что с Кеттриком что-то случилось. Вероятнее всего ему придет в голову, что Кеттрик пытается вести с ним двойную игру… что было на самом деле… а это только разозлит его и подстегнет его любопытство. Если он только не узнает об аварии, но Кеттрик сам не мог сообщить ему эту новость, как, впрочем, и никто другой.

Умереть оказалось не так-то просто.

Бокер отчего-то нахмурился и почесал нос кончиком большого пальца.

— «Звездная Ласточка», говоришь?

Кеттрик кивнул, Бокер встал со стула.

— Что-то у меня в голове вертится по поводу этого корабля. Сейчас вернусь.

Он вышел. Педа принесла Кеттрику еще вина и спросила, как он себя чувствует.

— Прекрасно, — ответил Джонни. — Спасибо.

Он поднял глаза на хозяйку дома. — Что ты думаешь насчет того, чтобы Бокер поехал со мной?

— Пусть едет, — сказала женщина и рассмеялась. — Мне хватает детей. — Она похлопала себя по выпуклому животу, где только начинал проявляться очередной отпрыск. — Ты его там немного задержишь, да?

— Постараюсь.

— И еще одно, Джонни. Тебя здесь долго не было. А там, где ты был, об этом не говорили. Бокер может справиться с Белым Солнцем, и за пояс заткнет любого мальчишку из Международной Коммерции, об этом я не волнуюсь. Но есть кое-что другое. О чем они не любят говорить. Не знаю, потому ли что они считают это глупостями, либо просто боятся. Но ты не смейся, Джонни. Но там ты держи ухо востро.

У Кеттрика засосало под ложечкой, несмотря на ощущение теплоты от съеденного и выпитого.

— Так чего остерегаться, Педа?

— Точно и не знаю. — Она в упор смотрела на него, но взгляд был рассеянным, и он понял, что она смотрит не на него, а на что-то в глубине себя.

— Я услышала об этом на рынке. Одна гурранка, которая держит рыбную лавку, мы как раз подружились. Она сказала, что у них там какой-то мужчина сказал, что грядет какая-то беда. Я слышала об этом, Джонни. Мужчины думают, что женщины все дуры, но у нас есть глаза и уши, и кое-что в голове. Я слышала. Они говорят о страшной беде, которая придет с Роковой Звезды.

Холодный комок под ложечкой распух и опустился ниже в животе Кеттрика. Вспоминая о своем комаре внезапно нахлынули на него со всей силой наступающей на горло реальности.

— И когда они говорят, наступит эта беда?

— Скоро. Не знаю точно. Кто говорит одно, кто другое.

Кеттрик вспомнил свои собственные выводы в библиотеке Викерса. Собрание Лиги Миров Созвездия, говорил он сам, будет именно тем моментом, когда будет продемонстрирована угрожающая сила Роковой Звезды. Если она вообще существовала. И он отсчитал шесть единиц Вселенского Арбитрарного Времени до этого события.

Теперь уже три единицы с четвертью. Не слишком много. Если Роковая звезда действительно существовала. Он бы еще порасспрашивал Педу, но в комнаты согнувшись под притолокой двери вошел Бокер.

— Что-то чертовски странное, — сказал он. — Скажи-ка еще раз, что именно говорил Сери о «Звездной ласточке»?

— Что я могу взять ее. Что корабль вне расписания. Что он будет готов к полету через три дня.

— Три дня, значит? — вздохнул Бокер. — Я еще раз спустился в Космический зал проверить расписание. Чтобы не ошибиться. «Звездная Ласточка», полностью груженая, направляется на Гурру, Твайн, Кираноку…

— Уже груженая?

— Да, была с грузом, когда взлетела сегодня утром.

— Проклятье, — воскликнул Кеттрик. Ледяной комок взорвался внутри огненным всплеском. Он затрясся.

— Я убью его, — прошептал он. — Авария? Езжай на остров, и я сообщу тебе, Джонни. Три дня, Джонни.

Чтобы справиться с дрожью, Кеттрик ухватился за край стола.

— Убью.

— Тогда нужно пошевеливаться, — сказал Бокер. — Чтобы догнать «Ласточку», потому что он удрал на ней.

Глава 7

Приятно было снова оказаться в космосе.

«Грелла» была в точности такой, какой ее описывал Бокер, но она поднялась в воздух. Название корабля на языке хлакранов означало «Прекрасная королева», по поводу чего Бокер и Хурт не без гордости шутили: немного поменять буквы и получится «Прекрасная корова».

Неприкосновенный денежный запас Кеттрика, вернее часть его, пошла на экипировку корабля. Причем немало подзаработал и Бокер, то там то сям выторговывая скидку у своих кредиторов. Но единственное, на чем настаивал Кеттрик — это то, чтобы товары были самого высокого качества и ходовые на местном рынке.

Было совершенно необходимо по пути вести торговлю, чтобы поддерживать какую-то видимость коммерческой деятельности. Международный Коммерческий отдел имел неприятную привычку время от времени обрушиваться с проверками в отдельные миры, где у них не было собственного представительства, где не было строгого портового учета и не велась регистрация. Кеттрик мог быть абсолютно уверен, что друзья не выдадут его, но на случай проверки Международного Коммерческого патруля он хотел бы обеспечить Бокеру полную легальность.

Кеттрик без особого труда проник заграницу. И он не предпринимал ничего, чтобы связаться с Секма, потому что разговор по передатчику, подслушанный всеми желающими, был прямым путем положить конец всей этой затее. Условленная заранее встреча стала невозможной на данный момент, так что он предоставил событиям идти своим чередом.

С Чай возникли проблемы. Поместить ее на борт можно было только как тхеллу, а транспортировка этих существ тщательно контролировалась, для этого требовалось большое количество бумаг и документов, которых у них не было и которые негде было взять. Компаньоны Кеттрика просто оставили бы эту идею, но Кеттрик настаивал и им пришлось тайно протащить Чай с багажом.

Они подделали манифест и пришлось немало попотеть, чтобы пройти таможню. И только тогда «Грелла» со скрипами и стонами снялась с места и поковыляла прочь в темные пространства Созвездия, омывающие острова звезд. Корабль держал путь к Гурре, Твайну, Кираноке и Трейсу.

Это был маршрут «Звездной Ласточки» Сери.

— Зачем? — спросил его Бокер, когда они планировали маршрут. — Я знаю, что ты хочешь расправиться с предателем, но…

— Потому что, — пояснил Кеттрик, — именно этим курсом я хочу следовать на Белое Солнце. Посмотри на карту сам и попробуй найти путь получше.

Он не сказал Бокеру, что это был почти тот маршрут, который они набросали с Секма, выбирая именно те миры, где больше всего говорили о Роковой Звезде.

Странно, что этот маршрут выбрал Сери. За исключением Кираноки, все остальные миры были отсталыми районами, не слишком привлекательными для торговли, если, конечно, не иметь такого подхода к людям, как у Кеттрика. Киранока не была отсталой, но славилась своими необычными идеями, которые местные жители имели относительно людей. И это требовало особого подхода.

Бокер признал, что более удобного пути не существует, если не считать других столь же приемлемых альтернатив вместо Гурры, и столь же отдаленных, как и Киранока. Но там на…

— Трейс, — сказал он, — несколько необычный трамплин для Белого Солнца. Это как раз в противоположной стороне от Кираноки.

— Знаю, — сказал Кеттрик, — поэтому нам не надо ехать туда. Мы сделаем прыжок прямо из Кираноки.

Бокер уставился на него.

— Ты с ума сошел?

Он ткнул толстым голубым указательным пальцем в карту.

— Ты потерял хватку или что, Джонни? Посмотри на это расстояние. Это ваши громадные земные корабли могут сделать такой скачок, действительно, но не эти наши консервные банки. Только ваши мощные установки могут обеспечить этот скачок. Потом — перескочишь через вершину и — бамс! Вся эта штука взрывается и в Космический комитет поступит еще одна похоронка.

— Верно, — согласился Кеттрик. — Но я видел прыжковую установку «Греллы» и знаю, что у нее киль как у корыта.

— И что?

— А то, что даже «Грелла» должна смочь сделать это в два прыжка. — И он показал на карту. — Выйти из первого скачка вот где-то здесь и пойти на нормальной скорости…

— Джонни, посмотри. Посмотри, куда ты тычешь пальцем. Первый прыжок выедет нас как раз в самую середину Лантаванской Банки, самые страшные джунгли в Созвездии. Это все равно, что из окна высотного дома броситься в бетономешалку. Это…

— Нет. Мы выходим из первого прыжка по эту сторону течения, в открытом космосе. Потом мы проходим через Банку на обычной скорости. Мы должны найти кусок дрейфа, достаточно большой для посадки, чтобы мы могли проверить прыжковую установку и подзарядить топливный запас. Тогда…

— Мы пойдем через Банку? — удивился Бокер.

— Вот здесь. — Кеттрик нарисовал черту по диагонали через темную область на карте. — В самом узком месте.

— И самом непроходимом. — У Бокера была естественная для космонавта боязнь дрейфа. — Послушай, будь благоразумен. Из Уарда можно запросто преодолеть это расстояние в один прыжок. Даже Мардир был бы лучше, несмотря на патруль.

— Это там, где мы уже один раз влипли, — напомнил Кеттрик. — Мардир — это вход в целую область запрещенной торговли, так что лучше туда не лезть. Но Уард был бы неплохим выходом оттуда. Уже несколько раз срабатывало. Только с третьего захода ребята из Международной Коммерции спохватились. На что спорим, они пометили это место красным на своей карте?

Он отрицательно покачал головой.

— Киранока — самый лучший путь. Она явно в стороне от этой области, и слишком далеко для обычного прыжка, и на пути к ней еще и дрейф. Но дрейф не преграда, если посмотреть с другой стороны. Именно так я это задумал. Только так оно и может получиться, насколько я знаю.

— Ладно, ответил Бокер. — А как возвращаться?

— Тем же путем. Только из Банки мы делаем скачок на Трейс, а не на Кираноку, и дальше весело продолжаем путь, богатые и вне всяких подозрений.

Тут он в упор посмотрел на Бокера:

— Есть, конечно, риск. Не стану отрицать. Но я думаю, что мы справимся. Я не был в Лантаване, но бывал в других банках, и проходил их. Если мы пойдем по самому безопасному и предсказуемому пути, нам никогда не справиться. — И помолчав, он добавил: — Я все равно говорю нет.

Бокер закрыл глаза.

— Я стараюсь думать о миллионе кредитов, и если сосредоточиться на этом, то можно забыть о других вещах.

И тут его глаза распахнулись и зажглись тревогой.

— Джонни, ты говорил Сери о прыжке оттуда? Может, он старается сам раздобыть этот миллион?

Кеттрик покачал головой и нахмурился.

— Нет, я ничего не говорил ему. И не могу себе представить, как это ему удалось бы без меня. Кринны не станут торговать с ним. Скорее съедят его.

Бокер хмыкнул.

— Это правда. Думаю, это просто совпадение. Но забавно…

— Что именно?

— Сери сам отправляется в космос. Он впервые за все время отважился покинуть свою элегантную жизнь и красивых женщин.

— Должно быть были важные причины, — мрачно согласился Кеттрик.

Причины, вот именно. Причина, чтобы лгать, причина, чтобы убивать. Кеттрик был решительно настроен на то, чтобы выяснить эти причины. А пока что оставалось только догадываться. Он задавался вопросом, знала ли Ларис, что задумал Сери, когда она говорила с Кеттриком. Он очень хотел бы знать, находится ли Ларис сейчас на борту «Звездной ласточки».

Прыжок был самым подходящим моментом для размышлений. До этого при выходе за пределы зоны межпланетной безопасности многое хотелось посмотреть, многое нужно было успеть сделать. Кеттрик восторженным взглядом человека, возвращающегося из ссылки, всматривался в чрево Хайдаса, в могучее пространство, усыпанное огнями оранжево-красных гигантов, которые и составляли этот звездный архипелаг. Временами встречались рассеянные свечения белых звезд, к одной из которых и лежал их путь. Созвездие было открытой территорией, в отличие от плотно упакованных шаровых звездных скоплений Сигнуса и Геркулеса. Здесь человек мог дрейфовать всю свою жизнь между ленивыми плавающими в космосе солнцами, находя в них красоту и ужас, какие только можно было себе вообразить, причем всегда поблизости оказывалась спокойная надежная бухта.

При виде этого зрелища Кеттрик понимал, что ничего здесь не изменилось. Кроме одной отметки на звездной карте, которая где-то вдали на западных окраинах красными буквами предупреждала: «РАДИАЦИЯ. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ.» И, присмотревшись через перископ дальнего действия, включенного на полную мощность, можно было разглядеть в центре отмеченной области звезду — отравленную звезду. У Кеттрика мурашки пробегали по спине от мысли о том, что это может быть хищная акула, прокравшаяся в лагуну, как коварный змей в сад Эдем.

Во время прыжка смотреть было не на что и дел особых не было. Можно было наблюдать за приборами или помогать Глевану, который управлялся со стонущей ненадежной аппаратурой, кушать, прислушиваться к шумам трещащей по всем швам «Греллы». И надеяться.

И думать.

Он снова вернулся к Роковой Звезде.

Они все собрались возле приборов, так как это было единственное место, где было нормальное освещение и где аппараты питания выделяли достаточно тепла, чтобы более или менее сносно снижать температуру. Во время скачка температура обычно поднималась. И если что-то случалось с энерговыделителями, корабль просто сгорал. Верхние слои космоса, или гиперкосмос, или как бы там ни называлось то ничто, через которое вас переносит корабль во время прыжка, не впитывает тепло, пролетающего через него аппарата. Это происходило как будто корабль был заключен в капсулу своего корпуса и запущен сквозь пространство, которое яростно отторгало его, заставляя мчащийся объект как можно скорее покинуть запретную территорию. На этот счет имелось много красивых уравнений и теорий, но явление само по себе, как и электричество, продолжало оставаться загадкой. Ученые знали, как оно действует, знали, что можно с ним делать, но не знали, ПОЧЕМУ. Но для практических целей это не имело значения.

Но даже при нормально работающем энерговыделителе было достаточно жарко. Весь экипаж корабля истекал потом, несмотря на снятую одежду. Кроме Чай, которой нечего было снимать, и она сидела как можно ближе к Кеттрику с мокрой шерстью и широко открытым ртом.

— Я кое-что прослышал, — начал Кеттрик. — Пара работяг с альдебаранского судна, на котором я прилетел сюда, говорили что-то о какой-то Роковой Звезде.

Это была неправда, но он не хотел говорить своим спутникам правду, по крайней мере пока.

— Да и Педа упоминала об этом. Так что там все-таки такое?

— Болтовня, — ответил Бокер. — Педа хорошая женщина, но она женщина и болтает своим языком, как хвостом виляет. Вечно является домой с новой сказкой от очередной торговки.

Глеван, маленький темнокожий питтанец, покачал головой. Голубокожий хлакран был сангвиником — в отличие от Глевана. В его деревне мужчины обычно собирались возле костров, чтобы спокойно обсудить серьезные дела. Его обезьянье лицо вытянулось от напряженных раздумий, глаза мистически горели от долгого наблюдения.

— Я тоже слышал об этом, но не от женщин на базаре. Эта маленькая звезда там, Джонни, вот та, обведенная кружочком… это предупредительный знак.

— Знак? — переспросил Хурт. Он был не так внушительно сложен, как Бокер, и не имел столь же впечатляющей гривы. Но у него было десять детей, о чем он постоянно напоминал Бокеру. Сейчас он смеялся над Глеваном.

— Знак чего? Того что и со звездами что-то иногда случается?

Бокер подхватил этот насмешливый тон:

— И вот снизойдет божество, ступая босыми ногами по землям Созвездия. И голос его будет грому подобен. И огласит он: «Беда, беда!» Эй, Джонни, а почему они никогда не кричат «Ура» или что-то приятное? А? Как ведут себя те, что попадают на Землю?

— Божества, — ответил Кеттрик, — они всегда везде очень мрачные. Так что за знак, Глеван? Не обращай внимания на этих дураков.

— Это знак беды, — понуро ответил Глеван.

— Божественной или человеческой?

Глеван с искренним удивлением уставился на Кеттрика.

— Джонни, если бы человеку удалось такое сотворить со звездой, то он был бы богом.

Бокер и Хурт тут же начали обыгрывать эту идею с такой откровенной неприятностью, что вскоре это рассмешило даже Кеттрика. Но все же он в глубине души соглашался с Глеваном. И ему даже показалось, что Бокер с Хуртом смеются уж слишком громко, как люди, страшащиеся чего-то и старающиеся отогнать прочь беду просто весельем, притворяясь что Медуза Горгона не более чем клоун.

Глава 8

Кеттрик был рад, что прыжок наконец завершился. Это всегда был скучный и тягостный момент, кроме того, на этот раз его беспокоила Чай. Ей стало лучше, как только начала спадать жара, по крайней мере, физически лучше. Она снова с аппетитом ела, и впервые за все это время начала приводить себя в порядок, попросив у Кеттрика щетку и потом долгие часы расчесывая свою шерсть до ее былого гладкого лоска.

И все же…

Он не мог определить откуда это чувство. Разве что после смерти Киту Чай стала сдержанной и отрешенной, а печальная тхелла не лучший компаньон в пути. Кеттрик знал, что эти существа могут быть столь же мрачными, как и опасными. И в присутствии Чай все сникли, что заставляло Кеттрика с ужасом думать о возможных последствиях.

Кеттрик стоял с Чай возле иллюминатора на мостике, показывая ей огромное оранжевое солнце за предохранительным экраном. Было видно как вздымаются огненные фонтаны, разбрызгивая струи как изогнутые перья, разлетающиеся на тысячи миль. Потом были круговороты, золотисто-красные, сверкающие, танцующие и тянущиеся друг к другу вдоль бурлящего огнем экватора.

Через некоторое время из солнечного зарева выплыл крошечный яркий шарик. Кеттрик сказал:

— Это Гурра. Здесь мы сядем.

— Выйти?

— Да.

— Хорошо, ответила Чай, потянувшись своими длинными руками, будто собиралась пробить металлическую стенку.

— Там будет Сери?

— Не знаю, — сказал Кеттрик удивившись. — А что?

— Ты сказать сейчас, Джон-ни. Сери сделал Киту мертвым.

Ее большие круглые глаза устремили на него неожиданно осмысленный взгляд, такой жалостно животный, и в то же время прямой и озлобленный.

— Почему ты не сказать правду раньше?

— Я боялся, что ты убьешь его.

— Почему не убить? — спросила она в ответ со странной вкрадчивостью. — Ты еще любить Сери?

Так вот о чем она все это время раздумывала. Она видела вспышку гнева Кеттрика еще в доме Бокера, и слышала, что они говорили о Сери, узнав это имя среди потока непонятной речи. И все это время она напрягала свой получеловеческий, полуживотный мозг, стараясь осмыслить не до конца понятное ей поведение окружающих ее людей.

И вывод, который она в конце концов сделала, был ужасным.

Кеттрик сказал:

— Нет, не любить Сери. Ты забыла Сери хотел, чтобы я умер тоже, но ты помогла мне. Но послушай, Чай. Человеческий закон накажет Сери. А ты только попробуешь, и тебя запрут в клетку, навсегда. Слышишь?

Чай продолжала внимательно изучать его. Постепенно злой огонь в ее глазах погас и она кивнула.

— Мы ловить Сери?

— Мы словим его.

— Ты сказать правду?

— Мы словим его. Может не так скоро. Его корабль быстрее нашего. Мы словим его. Но ты не убивай его.

— Не убивай.

Это прозвучало как обещание.

Но Кеттрик почему-то не слишком поверил ей.

Яркий шарик планеты мчался им навстречу, продолжая расти и закрывая собой солнце. «Грела» уткнув свой тупой нос в атмосферу, с визгом отчаяния нырнула к середине материка восточного полушария.

Там было два торговых порта — один на востоке, другой на западе этого мира. Секма упоминал восточный порт, как одного из центров распространения слухов о Роковой Звезде. «Звездная ласточка» могла с равным успехом сесть в любом из них, и до приземления трудно было сказать, в каком именно.

Кеттрик выбрал восточный порт.

Под ними раскинулась темная земля, усыпанная деревьями, джунглями, горами, равнинами, обширными саваннами, извивающимися реками. Все было окрашено в цвета коричневого тона — охра, желтый и тускло красный. Цвета меркли и приобретали странный оттенок по мере того, как рассеивались облака. «Грелла» скользнула своими убогими огнями по пузатому краю грозовых туч, как булавочный укол на фоне молнии. Бокер шатко посадил ее на посадочную площадку в центре грязного поля, стреляя ракетным огнем, потом установил свою развалюху на трехногой подпорке и выключил все приборы.

Чай первой выскочила наружу. Мужчины последовали за ней, сопротивляясь штормовому ветру. Кеттрик смотрел, как Чай мчалась в мрачной темноте, как серый призрак, несомый ветром. Пророкотал гром. Небо прорезала толстая серебряная змея молнии. На поле была только «Грелла» и еще одна скрипящая остовом развалина.

Обливаясь потом от густого тяжелого воздуха, путешественники отправились в деревню. Воздух был невыносимо перенасыщен ароматами разнообразных цветений. Высокие деревья с красной листвой по обе стороны дороги стряхивали вниз водопады лепестков своих массивных белых крон, и людям казалось, что они идут сквозь снегопад. Чай догнала их, тяжело дыша, стряхивая с мокрой шерсти летящую белизну.

Разразилась гроза.

Кеттрик продирался вперед сквозь потоки дождя и порывы ветра, стремясь поскорее выбраться из-под деревьев, которые он уже не видел за нарастающей пеленой. После того, как утих первый порыв грозы, он заметил впереди движение, услышал смех, и через некоторое время он со своими спутниками очутился в центре толпы маленьких темнокожих людей, которые вставали на цыпочки, набрасывая них них домотканые накидки, отряхивая влагу с их волос и танцуя, как дети во время дождя. Они охали и ахали вокруг Чай, но потом оставили ее в покое и переключились на мужчин, которых они полунесли-полутолкали вдоль тропинки.

Так они вышли на широкую деревенскую площадь, окруженную небольшими островерхими домами, подставляющими ветру свои камышовые крыши. Их привели к Высокому Дому, куда вели всех чужестранцев, потому что это было единственное строение достаточно высокое, чтобы разместить их.

Внутри было сухо, пол был высоко поднят над уровнем грунта и выложен хорошо утоптанными опилками. В воздухе все еще витал затхлый предгрозовой запах жары. Крыша дребезжала, стены шатались, но Кеттрик уже бывал в этом доме перед грозой и знал его комфорт и гостеприимство.

Оглядевшись, он увидел небольшого человечка, направлявшегося к ним. На нем была красная служебная форма. Возраст человечка определить было трудно, если не считать того, что его мальчишеское лицо начинало приобретать умудренное годами выражение, как передержанный розовый плод. Кеттрик отключился от общего веселья, перекрывающего шум грозы, и выкрикнул:

— Веллан!

Человечек озадаченно посмотрел в его сторону и воскликнул:

— Джонни!

Он бросился обнимать Кеттрика и колотить его по спине своими крошечными кулачками, засыпая его разными вопросами. Через голову карлика Кеттрик заметил, что на него внимательно смотрит девушка. Он ответил ей таким же внимательный взглядом.

Она почти наполовину подросла со времени их последней встречи. Ее когда-то тоненькая детская фигурка округлилась в почти уже зрелые женские формы, но очень изящные и красивыми как побег. Но несмотря на эту перемену, он узнал ее. Янтарные глаза девушки зажглись. Она улыбнулась и подошла к Кеттрику, явно с чувством нового женского достоинства, и продела свою ладошку в его большую руку.

— Добро пожаловать, Джонни.

Ему хотелось подхватить ее на руки, потрепать голове, как в былые времена, просто чтобы подразнить ее, но он склонился к ее руке и сказал:

— Спасибо, Ниллэн.

Веллан с отеческим неодобрением по поводу такого выражения чувств любя шлепнул ее пониже спины.

— Пойди принес чего-то поесть для наших гостей, вина, побольше вина. Надо отпраздновать. — Он улыбнулся Хурту и Глевану. — Всегда рад видеть вас, пройдохи такие. Но это особый случай, это особый день.

Он повернулся к Кеттрику с выражением озадаченности на лице.

— Но Джонни, как это произошло? Всего три, четыре дня тому назад Сери был здесь. Он был твоим другом и партнером. Мы спросили у него о тебе. Он сказал, что все по-старому, что Международная Коммерция никогда не пустит тебя обратно.

Кеттрик ответил невыразительным и тихим голосом:

— Сери торгует с вами сейчас?

При этом он не смотрел на Бокера.

— О, да, — быстро сказал Веллан. — Вместо тебя, Джонни, хотя это совсем не то. Только я не могу понять. Почему он не…

— Международная Коммерция не поменяла своего мнения, Веллан. Я просто не сообщил им, что вернулся. И ничего не сказал Сери. Зачем навлекать на него беду? — Кеттрик улыбнулся, как-то немного злорадно. — Только три моих вороватых компаньона знают об этом. А сейчас и ты.

— О, — сказал Веллан и с довольным видом рассмеялся. — О-го! Хорошо, Джонни! Хорошо! Мы здесь никогда не любили Международную Коммерцию, ты это знаешь. — Кеттрик действительно знал. Ребята Секма очень настойчиво пытались остановить экспорт какого-то зелья, который изготовлял Веллан и его люди, и которая была их основным товаром. Они хорошо помнили это.

Веллан повел гостей через зал, Кеттрик идя следом услышал, как Бокер шепнул ему на ухо:

— Так твой друг и партнер теперь торгует с ними вместо тебя? Интересно.

— Да, действительно. И очевидно это не первый его полет в космос.

Три года назад, Веллан ничего не знал о Сери Отку.

Веллан жестом пригласил гостей занять почетные места на широкой скамье, стоявшей по периметру комнаты. Кеттрик сел скрестив ноги на толстый матрасик, чувствуя как под давлением его спины подалась непрочная стена. Дождь как выстрелы громыхал по крыше, раздавались раскаты грома. Чай тактично присела поближе к двери, наблюдая за Кеттриком. Веллан не переставал болтать.

Кеттрик перебил его словами:

— Жаль, что Сери опередил нас. Он, наверное, все у вас скупил.

Веллан повернулся, чтобы взять вино из рук дочери.

— Нет, — небрежно сказал он. — Нет, он предложил слишком низкие цены. Мы не продали почти ничего. Теперь давайте выпьем. О бизнесе поговорим завтра.

Они пили. Ниллэн подносила еду и сама обслуживала Кеттрика, потом она присела поближе к нему, всматриваясь в его лицо.

— Что ты ищешь? — спросил он.

— Себя, ответила девушка. Три года назад ты смотрел на меня по-другому.

— Ты была другая. Можно растрепать твои волосы и посадить тебя на колени и покормить экзотическими яствами с других звезд, пока у тебя не заболит животик и твоя мама не возненавидит меня за это?

— Ты был тогда моим богом.

У нее была очаровательная улыбка.

— А что сейчас?

— Ты такой большой, у тебя грубые руки и колючий подбородок. Ты, конечно, не бог. Но ничего, Джонни. Я по-прежнему люблю тебя.

Девушка рассмеялась и долила ему вина.

Попозже Кеттрик поинтересовался, была ли с Сери женщина. Ниллэн ответила — нет.

Они пировали еще долго в Большом Доме. Дождь уже давно прекратился и Кеттрик довольно много выпил вина и опьянел от алкоголя и счастья, что он снова здесь. Но чем пьянее он становился, тем острее и проницательнее становилось его зрение, и он начинал просматривать на лицах смеющихся и прекрасных коротышек, которые ели и пили с ним, намек на какую-то новую печаль, новое возбуждение, ускользающее от внимания, скрытое в коротких косых взглядах и загадочных улыбках. Иногда в танце молодые люди делали воинственные движения, как перед боем топали ногами и запрокидывали головы, потом выбегали девушки, останавливали их, и все начинали смеяться, переходили к другому танцу, но слишком уж очевиден был этот переход. Они напоминали Кеттрику детей, разделяющих какую-то общую тайну. Они скрывали что-то от взрослых… от него, от Бокера, Хурта и Глевана.

Почему, спрашивал он себя.

Когда стало уже совсем поздно, и Кеттрик был уже совершенно пьян, а Веллан еще пьянее, последний пригнулся к Кеттрику и посмотрел на него с огромной любовью, прошептав:

— Джонни, побудешь с нами, да? Немножко. Потом МК…

Ниллэн перебила отца. Веллан так и не сказал того, что хотел, возбудив однако, любопытство Кеттрика.

Потом МК что сделал?

Глава 9

На следующее утро Кеттрику уже казалось, что накануне у него разыгралось воображение. В теплом солнечном утреннем свете деревня была такой же мирной и спокойной, как всегда. С крыш игрушечных домиков поднималась легкая дымка — след прошедшего вчера дождя. На зеленой траве резвились ребятишки, маленькие как куклы, их голоса звенели повсюду приятной музыкой. Взрослые проснулись поздно после вчерашнего пира и не спеша начали готовиться к торговле. Торговля займет несколько дней, пока не съедутся жители соседних деревень. Спешить некуда. Здесь никто никогда не спешил.

Население по другую сторону Гурры были совершенно другими — больше ростом и агрессивнее по характеру. Они шли по более сложному и технологически более передовому пути, с готовностью принимая идеи, привнесенные в их общества купцами, приспосабливая все чужеродное к своим целям и задачам. Довольно многие начали мигрировать, стремясь увидеть и узнать побольше о чудесах за пределами их небес.

Люди Веллана, напротив, были ленивы, нелюбопытны, и абсолютно довольные своим образом жизни. У них было все для этого бесхитростного счастья. Горы и джунгли защищали их. Врагов у них не было. Почва при небольших усилиях обеспечивала изобилие еды, одежды и строительных материалов. Удобство, комфорт и покой были частью окружающей природы, витали в воздухе.

Некоторые товары, такие как синтетические материи ярких расцветок, побрякушки, косметика, металлические ножи и посуда, и элементарные лекарства они с радостью приобретали у заезжих торговцев. На прочее, типа электрогенераторов и сельскохозяйственной техники, они смотрели с удивленным безразличием и полным недоумением, так что в основном их культура никак не изменилась под влиянием межпланетной торговли.

Всегда ли это зависело от них самих. Лига Миров-Членов Созвездия запретила всяким миссиям продавать что-либо этому народу. И МК поддерживал этот запрет. Атрибуты разных культур были на виду всех миров. Если народ стремился к прогрессу, он должен был работать. Если нет, то все эти современные достижения все равно не имели смысла для них. По всему Созвездию были разбросаны недостроенные водопроводы, электростанции и прочее, созданное для обеспечения комфорта местного населения, которое меньше всего хотело этих нововведений и так и не удосужилось позаботиться об этих диковинных штучках. С самых давних времен все технические изобретения и технологический прогресс был отдан на откуп самих развивающихся народов.

Народ Веллана предпочитал не думать об этом. Когда-нибудь, их более энергичные соседи сметут их. Но сейчас таково было их мировоззрение и они были веселы и беззаботны, как дети, играющие на солнце.

И Кеттрик решил, что все, что ему показалось прошлой ночью во время пиршества, было всего лишь плодом разыгравшегося воображения, подстегнутого общим возбуждением и выпитым в жаркой многолюдной комнате вином.

И вдруг Чай, которая спала всю ночь рядом с ним на полу и которая вышла с ним из Большого Дома, потянула воздух носом и сказала:

— Не нравится здесь, Джон-ни.

Удивившись, он просил, почему.

Она покачала головой, сощурившись посмотрела на зеленую лужайку и сказала:

— Плохо пахнет, — она вздохнула, показывая, что человеку никогда не понять, что она чувствовала.

Тогда Кеттрику снова вспомнились переглядывания и приглушенный торжествующий смех, он вспомнил слова Веллана:

— Побудь с нами немного…

Он вернулся в дом и разбудил Глевана и двоих Хлакранов.

Потом последовали четыре суматошных дня. Кеттрик занимался торговлей. Остальные готовили «Греллу» с предстоящему космическому прыжку. И все это время Кеттрика не покидало чувство беспокойства. Пока корабль не будет готов к космическому полету, он просто ловушка.

Он не мог объяснить себе откуда это чувство. Все шло очень гладко. Торговля была успешной. Люди относились к нему как всегда доброжелательно. Ниллэн следовала за ним повсюду как жизнерадостная бабочка, совсем как в былые времена. Веллан предоставлял ему каждый вечер всевозможные удовольствия и развлечения. Но он больше не повторял своей просьбы побыть с ними еще немного. И Кеттрик не напоминал ему об этом.

Выяснилось одно. Сери не торговал с этими людьми. Они приходили к кораблю Кеттрика с повозками и корзинами до верху наполненными товаром — тонкоткаными местными тканями, резными изделиями из редких сортов дерева, сделанные с величайшим мастерством и изяществом, известные и высокоценные бронзовые шкуры больших речных змей. Народ этот был богат.

Бокер проницательно предположил:

— Может, они расплачивались с ним не товаром.

— Наркотиками, ты хочешь сказать? — спросил Кеттрик. Он знал, что коротышки все еще изготовляли и употребляли свой особый вид наркотика, применяемого в некоторых религиозных обрядов. Это разрешалось, если не сопровождалось торговлей этим веществом.

— С него станется. Эта штука сейчас черти сколько стоит — ее ведь очень мало. Только они, конечно, не просто так ему отдавали это зелье, хотя в деревне не заметно ничего нового и необычного. Но это заметно по тому, как они ведут торговлю.

Бокер покачал головой:

— Но Веллан сказал, что Сери просил слишком высокие цены. Так что, может, его поездка просто ничем не кончилась.

Он почесал свою серебристую гриву черным засаленным пальцем и добавил:

— Но черт меня подери, ума не приложу, зачем ему было приезжать. Сери, собственной персоной. И не один раз, а несколько. Рынок вряд ли стоит того.

Это было утро четвертого дня их визита. В полдень Бокер пришел сообщить, что все наладочные работы завершены.

— Займись торговлей, — сказал Кеттрик.

— Куда ты идешь?

— Надо задать пару вопросов. — Кеттрик нахмурился, чувствуя себя несколько в глупом положении. — Вам нужно держаться друг друга. Может, придется срочно взлететь.

— Хм, — только и произнес Бокер. — И до тебя дошло.

— Что дошло?

— Не знаю, сказал Бокер, — в том-то и дело. Но я не слишком доверяю твоим маленьким друзьям, Джонни. Они какие-то странные. — И он наклонился поближе к Кеттрику. — Глеван говорит, что это знак. — Он улыбался, но глаза его оставались серьезными. — Ты присматривайся, ага?

— Буду присматриваться. — Кеттрик пошел, пробираясь через ярмарочную толкотню повозок и небольших навесов, под которыми отдыхали люди возле ржавого тела «Греллы». Грузовой люк судна был открыт, подъемник трещал и стонал под весом загружаемых и выгружаемых грузов. Это была обычное, очень мирное зрелище, и бояться этих людей показалось настолько смешным, что Кеттрика чуть не рассмеялся вслух.

— Всего лишь задать несколько вопросов, — подумал он. — И потом в путь.

Чай вышла из тени какой-то лавки и последовала за ним.

Улица усаженная деревьями блестела на солнце будто ряд фантастических факелов, белое цветение подчеркивало красноту листвы. Протоптанная тропинка тепло касалась ног, благоухала смятой травой. И появление Ниллэн, идущей навстречу ему из деревни, показалось вполне естественным.

— Джонни! — закричала она. — Я как раз иду к тебе. — На ней был длинный пестрый шелковый шарф — подарок Кеттрика — и цветы в ее неестественно ярких волосах. — Торговля закончена?

— Еще нет, — сказал Кеттрик. — Мне просто хотелось немного побродить. Давно я здесь не был.

Девушка улыбнулась Кеттрику своими янтарными глазами.

— Я прогуляюсь с тобой. — Потом она заметила Чай, серую огромную фигуру в тени деревьев.

— О, Джонни, отправь ее обратно, пожалуйста. Я боюсь ее.

Кеттрик пожал плечами и что-то коротко бросил Чай на ее языке. Та послушно повернулась и пошла обратно к кораблю. Ниллэн чуть содрогнулась в невольном жесте облегчения.

— Такая огромная, злая и печальная. Я не могу смеяться в ее присутствии. — Ниллэн взяла Кеттрика за руку. — Куда мы пойдем?

— Куда бы тебе хотелось? Но после того, как я поговорю с твоим отцом.

— О, Джонни, извини, но отец поехал в Третью Деревню, — девушка говорила о деревне на третьем изгибе реки к северу отсюда. — Он вернется до заката. Тогда и поговоришь с ним.

— Ну, — сказал Кеттрик, — в таком случае у меня нет выбора. — Но он был раздражен, будто Веллан сделал это преднамеренно, чтобы избежать встречи с ним. Глупо, конечно. Веллан не мог знать о его приходе.

Они шли вдоль аллеи деревьев, Ниллэн держала его за руку как в былые времена, и он подстраивал свой шаг под семенящую походку ее крошечных ножек, обутых в сандалии.

Деревня замерла в полуденной жаре. Отовсюду доносились запахи приготовляемой пищи. Несколько детей играли на улице. Дверь Высокого Дома была открыта, внутри не было ничего, кроме прохладной тени. Кеттрик и Ниллэн пересекли лужайку, за которой был широкий пыльный переулок, тянувшийся от извивающегося рядом небольших домиков с соломенными крышами, который постепенно переходил в тропу сквозь густые, похожие на джунгли, заросли, и наконец вел прямо в другую деревню.

Дома в этот день казались Кеттрику необычно спокойными, будто большинство людей покинули свои жилища или сидят внутри затаившись и выжидая чего-то. Он пытался объяснить это себе — действительно, ведь они все возле корабля. Жители деревни уже распродали весь свой товар, а люди, сейчас окружающие «Греллу», пришли из более удаленных мест.

Ниллэн беспечно болтала. О Кеттрике. О Земле. О Тананару. О том, что он делал там и чем только собирается заняться.

— Что ты будешь делать, Джонни?

— То же что и всегда. Торговать.

— Но если они найдут тебя. МК то есть. Ты не должен доверять всем, кто-то выдаст тебя.

Вместо ответа Кеттрик рассмеялся.

— А если ты встретишь Сери, — сказала она. — Ты уже чуть не столкнулся с ним. Он не донесет?

Об этом не волнуйся, — успокоил ее Кеттрик и свернул с главной дороги на узкую тропинку. Деревья плотнее обступали их с обеих сторон, погружая все в глубокую тень, сквозь которую пробивался медный блеск солнечного света, колеблющегося вместе с движением ветвей. Вскоре тропинка поползла вверх к ряду холмов, нависавших над джунглями.

— Ниллэн отпустила его руку и некоторое время шла в тишине, как яркая голубая бабочка, танцующая в темном туннеле перед ним.

— Сери не скажет, — продолжил Кеттрик. — Он мой друг, ты ведь знаешь.

— Да.

— Я на него тоже не донесу.

Девушка ответила тихо и не сразу:

— О чем?

— О том, чем он занимается здесь.

Ниллэн остановилась и повернулась, замерев около пунцовой виноградной лозы, грациозно обвивавшей дерево.

Она спокойно ответила:

— Но, Джонни. Он торгует. Так же как и ты.

— Не как я. Иначе поле него мне бы здесь ничего не осталось.

Девушка рассмеялась.

— Это правда.

— Что он покупает? Наркотики? Маленьких девчонок, которым хочется повидать далекие страны?

Ниллэн приблизилась к нему. Ее янтарные глаза сверкали:

— Мне не велели говорить об этом.

— О. Ну а что мне сделать, чтобы заставить тебя?

— Я жадная. — И девушка склонила на бок голову и вытянула вперед обе руки. — Я хочу сиять и сверкать, хочу чтобы музыка звучала при каждом моем шаге.

— Я наряжу тебя как не снилось ни одной женщине в мире. Все девушки в деревни возненавидят тебя.

Она снова засмеялась.

— Мне это очень понравится! — Она схватила его за руку жестом проказливого ребенка. — Тогда пошли. Я покажу тебе. Только обещая, что не скажешь ничего папе.

Кеттрик пообещал, и они направились туда, где дорога раздваивалась. Там Ниллэн свернула и повела его к узкому ущелью, где исчезала тропинка, оставляя только обкатанный водой камень. Ущелье резко шло вверх, расширялось, и в конце концов они уже карабкались по широкому склону, деревья становились все реже и реже, а внизу как ровная поверхности виднелись верхушки джунглей.

Солнце больно пекло плечи, дул ветер. Несколько раз Кеттрику показалось, что он заметил какое-то движение за деревьями, или слышал какие-то звуки, как будто на этом склоне были не только они вдвоем. Но может, это только показалось.

Наконец, они пришли к вершине, укромно спрятавшейся в низине между холмами. Там было безветренно, место было с трех сторон защищено лесом и горными вершинами. Дно низины было ровным, выложенным многоцветными камнями в некотором подобии мозаики, которая казалось не имела рисунка, хотя Кеттрик знал, что рисунок был. Над ровным уровнем пола, по всей вероятности беспорядочно, были установлены высокие стройные деревянные фигуры.

Кеттрик остановился у края выложенного мозаикой пола.

— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он.

Ниллэн повернулась и глянула на него, остановившись возле одной высокой фигуры.

— Ты знаешь, где ты сейчас?

— Это Низина Женщин, да?

Девушка подтвердила:

— Да, — и она облокотилась о столб, который имел руки и ладони, которыми изваяние прижимало охапку колосьев к своим пышным грудям.

Кеттрик осторожно ступил в сторону с мозаичного пола.

— А что, Ниллэн?

— У тебя будет всего один шанс, Джонни. Меньше мы сделать не могли.

— Тот шанс, о котором мне пытался говорить Веллан в первый же день нашей встречи?

Яркая головка девушки прикоснулась к столбу. Дерево было темным, полированным.

— Веллан — доверчивый человек. Он не знал, что ты лжешь.

— Лгу?

— Ну, о том, что ты вернулся, чтобы торговать. А сейчас у тебя есть всего один шанс, чтобы сказать мне правду, но ты опять солгал. — Она улыбнулась. — Мы немного знаем здесь законы, знаем, как это делается.

— Хорошо, — сказал Кеттрик. — Ну предположим, я солгал. А тебе что?

— Мы тебя любим, Джонни. Мы хотим, чтобы ты жил.

Солнце сияло на полированных грудях над ее головой. Пальцы деревянной руки с невыразимой нежностью сжимали колосья.

— Оставайся с нами некоторое время. Здесь ты будешь в безопасности. А когда все закончится, ты будешь свободен.

Кеттрик медленно произнес:

— Когда что закончится? — Язык его пересох.

Тут разозлившись Ниллэн закричала:

— Я уже взрослая. Я женщина, я не ребенок! И не обращайся со мной как с ребенком, только потому что я меньше тебя! Ты знаешь! Ты должен знать. Ты следил за Сери. Ты хотел, чтобы я показала тебе, что он делал здесь. Он предупреждал нас, что за ним могут следить, он говорил, что люди могут попытаться остановить это. Другого он убил бы сразу же, но ты…

Солнце палило Кеттрику в спину. Он чувствовал, как по спине ползут змейки пота, и недоумевал, каким льдом они касались ее разгоряченной кожи. Он покачал головой и ответил:

— Ты неправа, Ниллэн. Я спросил тебя о Сери из чистого любопытства. Я солгал о причине своего приезда только потому, что боялся, что ты нечаянно выдашь меня, если нагрянет МК, — и он показал на небо, — у меня дело там, на Белом Солнце. Именно то дело, за которое меня арестовали и выслали за пределы Созвездия. Мне все равно, чем занимается Сери. Пусть даже у него в кармане Роковая Звезда…

И он заметил как блеснули глаза девушки — как огонь на солнце, но он поспешил продолжить, притворяясь, что ничего не заметил.

— Мне только нужно закончить свое дело. Деньги, Ниллэн. Миллион кредитов. И тогда я навсегда покину Созвездие.

— Деньги, — сказала она и засмеялась. — Я уже почти поверила тебе. Ну, значит, тебе все равно, есть ли у Сери Роковая Звезда в кармане. Тогда погоди, Джонни. Белое Солнце никуда не убежит. Все подождет. А потом поедешь, куда захочешь и никакое МК тебя не остановит.

Она сделала шаг по направлению к нему от столба, у которого стояла.

— Ты останешься?

Она молила его. Ее глаза горели любовью и надеждой, руки потянулись к нему. Кеттрик улыбнулся застывшим слабым подобием улыбки и покачал головой.

— Нет.

Он уже повернулся, чтобы пойти прочь от мозаичной расселины и деревянных изваяний, и не видел, какое движение сделала девушка. Может, одного его шага в сторону было достаточно. Во всяком случае ему пришлось остановиться, потому что внезапно склоны гор и окраина леса ожила движением крошечных фигурок, которыми кишели заросли.

Это были деревенские женщины, волосы которых были украшены яркими цветами, а в руках были блестящие на солнце острые ножи.

Глава 10

Они приближались, беспорядочно как листья на ветру, они шли вверх по склону, и Кеттрик отступил перед этим напором.

— Сейчас не время жертвоприношений, — сказал он. Он знал, что каждый год женщины выбирали жертву из молодых мужчин, они заманивали его в это место и делали с ним все, что они считали необходимым для того, чтобы цвели и снова плодоносили деревья, чтобы в полях снова был урожай. Но это делалось весной, а теперь был конец лета, хотя в этой золотой стране все сезоны были одинаковы.

Ниллэн ответила:

— Это не жертвоприношения, еще не жертвоприношение, но может этим и кончится. — Она снова прислонилась к столбу, ее маленькое личико было серьезным и даже безжалостным. — Это то, что мы не можем доверить мужчинам. Они будут говорить о всякой дружбе, у них руки не поднимутся.

Цветные плиты под ногами твердо ощущались под ногами. Кеттрик пятился к Ниллэн. Он наблюдал за приближающимися женщинами, теперь уже был слышен шорох травы под их ногами, шелест юбок. Ему было смешно, но и страшно. Их было пятьдесят или шестьдесят, лезвия ножей блестели на солнце.

— Мужчинам будет мешать дружба, — сказал он. — О чем ты думаешь, Ниллэн?

— Моя деревня. Мой отец. Мой муж и мои дети. Сери обещал, что Роковая Звезда никогда не осветит нас.

— Но есть другие деревни, другие люди.

— Я не знаю их. Они никто для меня.

— Отпусти меня. Я могу остановить Сери. И Роковая Звезда не осветит никого.

— Но там не только Сери, их намного больше. Их нельзя остановить. Нет, Джонни. Мы будем в безопасности, а потом мы станем сильными, сильнее чем Запад. Так нам обещали.

— И как они сделают вас сильными? — спросил Кеттрик и так быстро схватил ее за руку, что она не успела отпрянуть. Тогда она вонзила свои зубы и ногти в его запястье, визжа при этом, как разъяренное животное. Но он легким ударом в висок заставил девушку замолчать. Тогда он поднял ее на руки и, прижимая ее к себе, как безжизненную куклу, сказал наступающим женщинам:

— Ножи сначала попадут в нее.

Они заколебались, их глаза и рты широко открылись от удивления. Кеттрику показалось, что им никогда не приходило в голову, что подобное святотатство может быть совершено в этом месте, где они считали себя полновластными хозяевами. Наверное, до сих пор их жертвы не оказывали сопротивления.

— Чай! — позвал он. — Чай!

Женщины издали кошачий вопль. Они требовали, чтобы он положил Ниллэн, несколько женщин бросились к нему, размахивая ножами. Но Кеттрик выставил вперед тело Ниллэн на манер живого щита против ударов оружия и медленно начал отступать.

— Чай?

— Хроо!

Краем глаза он заметил, как преданная Чай выскочила из-за деревьев позади расселины. Ей пришлось сделать большой крюк, чтобы не попадаться никому на глаза, как он и приказал ей, когда притворился, что отправляет ее обратно на корабль. Он конечно же, не подозревал, что произойдет нечто подобное. Все было чистой случайностью. Теперь он пятился навстречу Чай, и они встретились возле изваяния беременной женщины с деревянными фруктами.

Женщины испуганно смотрели на Чай.Она не спускала глаз с амазонок.

— Убить, Джон-ни?

— Только если будет необходимо.

Женщины загалдели, размахивая руками в процессе спора. Они решали, что делать. До деревьев было далеко, до поселка еще дальше. Кеттрик боялся, что ему не выпутаться, и покрепче прижимал к себе Ниллэн.

— Ударить? — спросила Чай.

— Ударить, — сказал он. — Да, не мешает поломать пару изящных косточек.

Чай зарычала. Ниллэн вдруг завизжала и начала извиваться в руках Кеттрика. Некоторое время ему пришлось потратить на то, чтобы успокоить ее. За спиной послышался шум, а потом демонический вопль женщин, которые плотной толпой двинулись вперед. Кеттрик повернулся как раз в тот момент, когда Чай с трудом наконец-то выдернула из земли огромный столб.

— Большая палка, — сказала она и начала со свистом размахивать им, как дубиной над головой, отгоняя толпу женщин.

Она была больше чем в два раза выше их, а статуя беременной имела восемь-девять футов в длину. Она размахивала им, как цепом. Атакующие визжали, падали, бросались прочь, врассыпную. Некоторые уже лежали на земле с плачем и стоном. Чай вернулась, тяжело дыша. Женское войско, разбитое на небольшие кучки, стояло поодаль, глядя на них с бессильной яростью. Те, что посмелее, пытались было вернуться, чтобы помочь раненным, но Кеттрик остановил их криком.

— Оставьте нас в покое, иначе я убью Ниллэн!

Он поднял ее над головой и потряс крошечное тело, чтобы они поняли серьезность угрозы. Потом он прошептал Чай:

— Ради бога, давай выберемся отсюда.

И они вместе побежали к лесу. Чай тащила на плече деревянные фрукты.

Над ними сомкнулись кроны деревьев. Кеттрик поудобнее перехватил тело девушки и большими скачками спустился по склону. Сердце его колотилось, подступала тошнота, как будто он прикоснулся к чему-то противоестественному.

Они миновали ущелье, вступили в джунгли. Крошечное тело Ниллэн слегка давило на плечо, распущенные волосы щекотали шею. Он уже почти забыл о ней. У него перед глазами стоял образ корабля, в мозгу была только одна мысль — добежать. Все остальное потонуло во тьме происходящего с ним кошмара, где не было ничего материального, где время и расстояние волшебным образом растягивались до странных размеров, а самым главным здесь был страх, от которого переворачивались внутренности, перехватывало дыхание, по телу струился пот, от одного только слова, от одного воспоминания того, что только что произошло.

Роковая Звезда.

Не волнуйся об этом, Джонни. Это всего лишь миф.

Кеттрик спустился по тенистому тоннелю, так быстро — почти бегом, но проклятая дорога не кончалась — она была вечной.

Ниллэн пошевелилась. В глубине сознания мелькнула мысль, что придется нанести ей еще один удар. Но все его внимание было приковано к дороге, конец которой он мучительно пытался наконец разглядеть.

Чай залаяла, и Кеттрик почувствовал внезапный толчок в спину, сопровождающийся пронзительной болью. Ниллэн закричала.

— Что это? — резко бросил Кеттрик. — Что за черт?

Он был ошарашен, его трясло. Ниллэн разрыдалась, повиснув на его плече. Закинув за спину свободную руку, он почувствовал липкую жижу крови.

Чай протянула ему небольшой нож.

— Не ранила глубоко, — сказала она. — Я вижу.

И тогда Кеттрик понял, что Ниллэн достала припрятанный нож и хотела убить его, но Чай в последний момент выбила оружие из рук девушки. Кеттрик остановился и обыскал Ниллэн, она не сопротивлялась и лежала безучастно, подавленная горем. Убедившись, что у нее больше нет при себе оружия, спрятанного с складках голубого шелкового платья, Кеттрик снова поднял ее и продолжил путь, хотя тошнота его немного усилилась.

И наконец, он вышел на основную дорогу. Там он остановился и сказал Чай:

— Нам нельзя идти через деревню. Их там слишком много. Ты не знаешь обходного пути?

Чай бросилась вперед. Вскоре она скрылась из виду. Кеттрик пошел помедленнее, вглядываясь в дорогу впереди — не идет ли кто навстречу из деревни, и оглядываясь назад — не преследует ли его какая-то из амазонок, пренебрегшая его угрозой. Он рисовал себе страшные картины. Как он оглушенный внезапным ударом лежит на земле, подставив тело ударам острого ножа. А над головой были все те же знакомые деревья, такие же приветливые как всегда, осыпающие его своими благоухающими лепестками.

Чай вернулась снова и кивнула. Кеттрик последовал за ней туда, где джунгли казались совсем непроходимыми, но вскоре беглецы обнаружили узкую тропинку, укромно спрятавшуюся в зарослях. Кеттрик и не спросил, как Чай удалось найти ее, хотя в любом случае она не смогла бы объяснить. Тропа, кажется, вела в нужном направлении — к посадочной площадке корабля, но в обход городка. Это была довольно странная тропинка, очевидно давно не хоженная, но явно кем-то расчищаемая.

Они поспешили по тропе. Чай пришлось волочь свою дубинку по земле, потому что иначе она цеплялась за вьющиеся стволы. Она давно бросила бы ее, но Кеттрик не разрешил. Кроме маленького ножика Ниллэн, это было их единственным оружием.

Когда они как можно ближе подошли к деревне, почти поравнявшись с ней, но чуть к востоку от поселению, они оказались на голом пространстве около десяти футов в диаметре. С краю стояло приземистое строение из тяжелого пластика, глубоко осевшее в землю. Казалось, что совсем недавно его стены были покрыты вьющимися стволами и мхом, которые кто-то очистил, обнажив верхушку сооружения, под металлической крышей которого зияло дупло.

И там что-то было, как странная жемчужина в неподобающей упаковка.

Кеттрик поставил Ниллэн на землю, придерживая девушку за плечо.

— Где? — спросил он. — Куда они отправят ее?

— Не знаю. Сери не сказал. — И тут она выкрикнула: — Тебе не остановить их! Как ты можешь остановить их, если никто не знает, куда он отправился?

Девушка закрыла лицо руками, и они продолжили свой путь.

Кеттрик теперь уже не сомневался, что тропа вела к посадочной площадке, так оно и было. Пройдя сквозь с виду невинную стену живой изгороди, которая ничем не отличалась от любой другой части джунглей, они где-то в полумиле увидели «Греллу», вонзающуюся в небо своим ржавым скелетом. Маленькие торговые лавки, по всей видимости, уже свернулись и покинули площадку.

— Отпусти меня теперь, — прошептала Ниллэн.

Но Кеттрик ответил:

— Еще нет.

Они с Чай направились через посадочную площадку, пересекая старые черные выжженные следы других кораблей, спотыкаясь о камни и борозды покрытого травой шлака, походившего на простой сланец с множеством пятен и углублений. Сделав несколько шагов вперед, они услышали гомон большой толпы людей, идущих по широкой дороге из деревни.

Они внезапно появились из-за аллеи деревьев слева, они были далеко, но гораздо ближе, чем корабль. Это был поток многоцветных бегущих, подпрыгивающих и орущих мужчин и женщин, который захлестнул посадочное перед Кеттриком. У них были ножи и другие предметы, но при их многочисленности и оружие было излишне. Они могли разодрать его вместе с Чай на мелкие кусочки своими крошечными ручками, как это делают обезьяны.

Трюмы корабля были закрыты. Набрав полные легкие воздуха, Кеттрик отчаянно закричал, сразу же сделав глубокий вдох для бега.

Ноги его были длиннее ног коротышек. Но они бежали быстро, резво семеня, как дети в какой-то безумной игре, которая должны закончиться только тогда, когда игроки упадут без чувств.

Без Ниллэн он мог бы бежать быстрее. Но он прижимал ее к себе, как последнюю надежду вплоть до того самого момента, когда перед ним не открылся люк «Греллы» и оттуда не показались Бокер и Хурт с двумя тяжелыми ружьями, стреляющими снарядами паралитического действия. Они открыли стрельбу по передней части толпы. Клубы темного дыма быстро рассеялись. Толпа сразу же начала рассыпаться в беспорядочном смятении. Кеттрик остановился и поставил Ниллэн на ноги.

— Вы никогда не будете сильными, — сказал он ей. — Потому что мозги ваши набиты пухом, и цели ваши тоже птичьи.

Она, казалось не слышала его. Она только прошептала:

— Ты погубил нас, Джонни. Ты погубил нас.

Чай опустила свой столб в пыль у ног Ниллэн, и вместе с Кеттриком бросилась прочь от девушки, склонившей свою крошечную фигурку над поддельными фруктами, в грязном и порванном голубом шелковом платье, с цветами запутавшимися в растрепанных волосах. Ее щеки были грязными от слез, маленькая ручка выпачкана следами крови Кеттрика.

Кеттрик взбежал по трапу, за ним следовали Бокер и Хурт, которых сзади подталкивала Чай. Он услышал, как захлопнулся люк и прозвучал предупредительный сигнал. Кеттрик ощупью нашел свое место, глаза горели от едкой влаги.

Роковая Звезда отравляла не только солнца.

Глава 11

И снова прыжок, снова оглушающая мокрая жара, рев и стон установки, чернота некосмического пространства. Они начали прыжок задолго до предписанного расстояния, которое они должны были пройти от Гурры на обычной скорости, повинуясь непреодолимому желанию поскорее затеряться в небытии, куда не достигает свет звезд.

Теперь Бокер мог более спокойно и тщательно заняться раной на спине Кеттрика. Остальные скрутились в своих креслах, Глеван выглядел мрачным и одновременно торжествующим, Хурт же, как Бокер и Кеттрик, был просто перепуган.

— Они хотели заставить нас покинуть корабль. — Сказал Бокер, наверное уже в третий раз. — Хотели чтобы мы пошли с ними пировать. И мы бы пошли, если бы ты не приказал нам держаться поближе. Смешно. И все равно я подозревал, что здесь что-то не то…

— Ты сам предупредил меня, — сказал Кеттрик.

— Знаю. Но я просто не поверить в это до конца.

Кеттрик почувствовал укол иглы с антибиотиком и покачал головой.

— Я тоже не мог поверить.

— Они могли всех нас убить, — сказал Глеван, склонившись вперед и не спуская взгляда внимательных черных глаз с Кеттрика. — Так что Роковая Звезда у Сери.

Кеттрик возразил:

— Мне кажется, что у него только ее часть. Деталь. Я видел, где они ее прятали. Она очень маленькая.

Глеван тяжело вздохнул:

— Чтобы убить звезду много и не надо.

— Закройте рот этому буйволу, — рассердился Хурт. — Во всяком случае нужна штука побольше, чем то, что видел Джонни.

При этом он потеребил свою серебряную гриву нервным движением пальцев и как-то странно засмеялся. — Вот и я уже говорю об этой проклятой игрушке, как о чем-то обычном, типа сыра, а всего несколько часов тому назад я даже и не верил в ее существование.

— Я тоже не верил, — сказал Кеттрик. — По настоящему — не верил.

Всего лишь миф, — говорил насмешливый голос в его кошмарном сне, вторя его собственной беззаботности. Тут он подумал о Сери, который обогнал их в космосе, неся с собой свой смертельный груз, и вдруг его охватила ярость.

— Он воспользовался моим именем, — сказал Кеттрик. — Он воспользовался моей дружбой с этими людьми. — И тут его поразила еще одна мысль. — Интересно, сколько еще моих друзей он подкупил и запугал, скольким он лгал, чтобы получить их помощь?

— Наверное, не только этим, — ответил Бокер. — Это очень разумно задумано. Они не могли хранить в одном месте все части этого механизма — это было бы слишком опасно, и его легко было бы найти. И какое бы вещество они не использовали, чтобы… на чтобы изменить солнечный цикл, они не стали бы держать его при себе. Бьюсь об заклад, что у них тайники разбросаны по всему Созвездию, что-то там, что-то здесь, так что все вместе обнаружить и обезвредить не удастся прежде, чем они решат воспользоваться этим.

Бокер покончил с раной и начал тщательно укладывать все в аптечку. В некоторых вещах Бокер был неожиданно аккуратен.

— Примитивные люди, — пробормотал Кеттрик. — Никакой науки, куча предрассудков, и никакого понятия обо всем мире за пределами собственной деревни. Их с легкостью можно использовать, запугать и преисполнить сознания собственной значимости одновременно. Они все-таки люди, они жадные воришки, у каждого на уме нечто, что он хотел бы получить, ничего при этом не делая. Сери обещает им дать все, что они хотят, угрожает уничтожить их, если они откажут ему в помощи, сулит безопасность в случае если… «Роковая Звезда не осветит нас», — сказала Ниллэн… и все, что они должны сделать — это спрятать небольшую вещичку до тех пор, пока она ему не понадобится.

— Гордость, — продолжил Глеван. — Вот грех. Им кажется, что разрушительная сила сделает подобными богам.

— Очень может быть, — кисло согласился Хурт. — Мне больше нравится создавать, и им бы лучше тоже этим заняться, но все это между прочим. Самое главное, что мы будем делать в этой ситуации?

Наступила тишина, которую только подчеркивал щелкающе-завывающих гул мотора. Все смотрели друг на друга, глаза блестели странным нездоровым огнем.

— Я хотел сказать, — нарушил тишину Хурт, — я думаю как Джонни — Куда-то он направляется с этой штукой, и может быть только одна причина тому: они хотят применить…

— Кто это ОНИ, — прервал Бокер.

— Ну, одного из них мы знаем — Сери Отку. Он-то и собирается применить это оружие. Так что будем делать? Вмешаемся или останемся в стороне? Что касается меня, то я боюсь. Кто знает, мы ведь можем выйти из прыжка около Твайна, а он уже окажется отравленным.

— То же самое может произойти в любом другом месте, — сказал Бокер. Он мерил шагами обшарпанный пол, по его груди и спине стекали ручьи пота. — Может, нам лучше вернуться обратно в Тананару. Что ты думаешь, Джонни? Мы сообщим там, кому надо, и пусть они беспокоятся.

Кеттрик мучился той же проблемой. Оттуда, куда они направлялись невозможно было послать никакого сообщения, скажем тому же Секма. Во время прыжка связь не работала, после прыжка это заняло бы слишком много времени, даже если сообщение идет со скоростью света. Оно дойдет до адресата с опозданием в несколько лет. Связь в пределах системы Созвездия осуществлялась через быстроходные суда, которые регулярно курсировали между мирами, которые пользовались таким видом транспорта. А такие миры, как Гурра и Твайн, которым почти нечего было отправлять почтой, пользовались случайными услугами заезжих купцов. В Гурре других торговцев в тот момент не было, это они выяснили по радиосвязи в примитивном, но развивающемся космическом порту западного полушария, потому что Кеттрику приходила в голову мысль попытаться получить обратное сообщение.

Наверное, лучше всего вернуться в Тананару, найти Секма или кого-то другого из властей…

Но тут он покачал головой.

— Это займет слишком много времени. Тогда у них уже не будет никакой возможности остановить Сери. Даже на быстроходных кораблях МК. К тому времени он уже очень далеко уйдет, кроме того мы точно не знаем, куда он направляется. Думаю, надо постараться и выследить его…

— Твайн, Киранока, Трейс. Это может быть любая из этих систем, — сказал Бокер, содрогнувшись. — Боже, все эти планеты…

— Не обязательно, чтобы это была одна из них, — возразил Кеттрик. — Мы знаем только то, что он объявил о своем направлении, когда печатал свой маршрут.

Хурт не согласился:

— Но он обязан следовать этим курсом! Иначе МК поинтересуется, почему он отклонился.

— МК? — переспросил Кеттрик. — Когда все будет сделано, никакого МК не будет и в помине.

— Верно, — пробормотал Хурт, эта мысль потрясла его даже больше, чем все остальные. А Глеван напомнил, что ОНИ вооружены мощным оружием.

— У нас есть одно преимущество, — сказал Кеттрик. — Сери не знает, что мы преследуем его… если мы действительно преследуем его. Он не знает, что жив. Не удивительно, что он не захотел, чтобы я болтался под ногами! Если МК схватит меня и потом возьмется за него… — Кеттрик тяжело вздохнул:

— Боже, если бы это так и случилось! Ну…

Бокер прекратил шагать. Все посмотрели с удивлением посмотрели на Кеттрика. И тут он расхохотался.

— Секма, — сказал он. — Ну и дело он затеял! Я лечу как стрела, пущенная в мишень, без всякой подготовки, и он ничего не знает, и я никак не могу сообщить ему.

Бокер осторожно спросил:

— Секма, Джонни? Кажется, я что-то не так понял.

— Нет. Это было просто второстепенное дело, до настоящего момента не имело никакого значения.

И теперь, зная, что они не имеют никакого отношения к Роковой Звезде, он мог рассказать им все про Секма. Он и раньше не предполагал, что они могут быть причастны, но кто мог заподозрить Веллана и Ниллэн?

Все внимательно слушали рассказ Кеттрика. Потом Бокер сказал:

— Секма знал, что ты в Созвездии, он сам прислал тебя, и ты все равно рвался на Белое Солнце?

— Да. Это одна из причин, по которой я не против был выпасть из их поля зрения после взрыва. Я ничего не сообщил Секма, он не знает, что жив.

Теперь Кеттрик начал нервно шагать под внимательным взглядом присутствующих, чувствуя как накаляется атмосфера.

— Вы имеете полное право обижаться на меня, — сказал он. — И мне хочется посыпать голову пеплом. Я думал, что могу воспользоваться Секма, как он воспользовался мной, я хотел пробраться обратно в Созвездие, восстановит свою лицензию, и прихватить миллион кредитов на Белом Солнце, и все сделать одновременно. И я мог, я и сейчас мог осуществить задуманное. Кроме…

И он повернулся лицом в спутникам:

— Если не считать того факта, что эта штуковина оказалась настоящей. И мне страшно. Мне хочется поскорее вернуться в Тананару и первым же кораблем улететь на Землю. Но в том-то и дело, что я не могу.

— Почему, Джонни? — спросил Бокер.

— По двум причинам. Сери и Белое Солнце. Именно в этом порядке. Я не могу заставить вас лететь со мной. Я даже не осмелюсь просить вас об этом. Мне только нужно договориться с вами, что вы доставите меня на Кираноку. А там я возьму другое судно..

— Сери, — повторил Бокер. — И Белое Солнце?

— А почему нет?

— Но Сери в первую очередь.

— Конечно. Я не смогу остановить его только в случае собственной смерти, но тогда мне уже не понадобятся миллион кредитов. — Кеттрик услышал, что он кричит, повысив голос до какого-то мелодраматического непристойного уровня. — Он сделал меня козлом отпущения! Выставил на посмешище. Он убил Киту. Попытался убить меня и Чай. А теперь он собирается убить всю солнечную систему, и использует для этого моих друзей, мое имя, чтобы уничтожить, оставить… — У Кеттрика перехватывало дыхание от ярости. — В любом случае, покончив с Сери, я навещу кринов. Почему бы не навестить?

— Ты оптимист, Джонни, или действительно козел, — ответил Бокер, — Ты говоришь остановить Сери, как будто на этом все кончится. Это все равно, что сказать, что ты только на полшага выйдешь из люка корабля. Сери — всего лишь часть этой истории. Ты ведь не знаешь, насколько велика эта беда, сколько людей участвуют, какие у них силы. И ты думаешь, что справишься со всем этим? Ты думаешь, МЫ сможем справиться?

Кеттрик не ответил. Неожиданно подал голос Хурт:

— Похоже, у нас нет другого выхода, кроме того, чтобы попробовать.

Бокер посмотрел на него, потом на Глевана.

— Это будет знатное сражение, — сказал Глеван и усмехнулся, это была просто гримаса с ужасающим выражением торжества и серьезности. — Мы, конечно же, проиграем его, но с гордостью. Вот в чем дело.

— Конечно, сказал Бокер, смахнув каплю пота с кончика своего широкого носа. — Конечно, в этом все дело. Ну, так как ты себе это представляешь, Джонни? Как это будет?

Кеттрик выругался:

— Я знаю не больше вашего. Все, что мне известно, — это что Сери имеют какую-то деталь, которую он везет куда-то. Может, по дороге он подберет еще другие части. Может, если нам удастся остановить его, мы можем предотвратить беду, просто забрав и уничтожив все, что он имеет, предполагая, что каждая деталь необходима для работы всего механизма. — И он снова принялся нервно вышагивать, мысли не давали ему покоя. Чай наблюдала за ним из угла, где она растянула свое тело и задыхалась от жары, высунув язык. Ее темные глаза смотрели обеспокоенно.

— Если нам удалось бы догнать его… «Звездная Ласточка» быстрее «Греллы», но чудеса иногда случаются…

— Да уж, — сказал Глеван, — с некоторыми. Но не со старыми, ржавыми, побитыми кораблями. Они никогда не становятся космическими ястребами.

С этими словами он встал и вышел из салона.

— В Кираноке, — продолжал Кеттрик, — есть отделение МК. Там нам могут помочь. Конечно, именно там.

Бокер повеселел. Хурт тоже.

— Да, — сказали они. — Конечно.

— Ну, — спросил Кеттрик, присев и тут же подскочив. — Так в чем же, черт возьми, дело?

Воюще-щелкающий вой машины изменил тон. Обшивка корабля содрогнулась. Бокер вскочил и закричал в селектор.

— Глеван! Если ты взорвешь мне установку, я тебя и в аду достану!..

Голос Глевана прозвучал приглушенно и гулко:

— Я только хочу сделать небольшое чудо, Бокер! Не волнуйся! — И он победно засмеялся. — Теперь мы важные люди. Мы можем позволить себе даже умереть.

Бокер не сказав ни слова, повернулся и открыл шкафчик под своим креслом. В мягких ячейках там лежали пластиковые цилиндры. Взяв один из них, он откупорил его, отпил и передал своим товарищам.

Сообща они выпили все до дна. Им нужно было опьянеть. Никогда еще, подумалось Кеттрику, у людей не было более серьезной причины напиться. Но они оставались такими же трезвыми, как и Чай.

От Роковой Звезды не так просто было скрыться, даже мысленно.

И Ларис. Была ли она частью чудовищного замысла?

Он старался не думать о ней. Но не получалось.

Глеван сделал маленькое чудо. Действительно очень маленькое. Они вышли из прыжка. Сердца их бешено колотились, глаза неотрывно были прикованы к счетчику радиации. Показания были в пределах нормы. Твайнское солнце, самое старое и красное и самое усталое, тяжело катилось по своей орбите, печально и гордо встряхивая своей огненной гривой.

«Грелла» ковыляла к третьему миру, к холодной планете, мерцающей снежной белизной.

Глава 12

Еще задолго до посадки стало ясно, что «Звездной Ласточки» там нет. На этой планете была всего посадочная площадка, и сканеры четко зафиксировали ее пустую, обвеваемую всеми ветрами территорию. «Грелла» села на свой истрепанный хвост, и Кеттрику показалось, что сквозь клубы пыли и дыма он заметил след недавнего приземления. Всего лишь след.

Они открыли люк. Кеттрик и Бокер вышли из корабля и остановились в нерешительном ожидании. Хурт и Глеван уже принялись за ремонт истощенных полетом механизмов «Греллы». А Чай как всегда начала резвиться, как гончая, выпущенная из псарни. Ветер был холодным и чистым. Он несся им навстречу с южных заснеженных полей.

Здесь в широком экваторном поясе было достаточно тепло для поддержания жизни. Летом здесь растут зерновые и пасутся стада. Да и зимы не такие уж страшные. В лесах водилась дичь, была вода, самая глубокая река никогда не замерзала. Кеттрик прошелся немного, рассматривая белые остатки первого снегопада предстоящей зимы. Он взял в руку горсть снега, попробовал его на язык и его пронзила боль воспоминаний. Таким же был снег на Земле.

Он подошел к выжженному следу, который, как ему показалось он видел на сканере. Да это был действительно след посадки с четкими и свежими краями.

Кеттрик вернулся на корабль. Бокер завернулся в тяжелое покрывало, испугавшись местной прохлады. Миры Созвездия отличались мягким климатом. Даже Чай немного дрожала, несмотря на толстый мех.

— Если это была «Звездная Ласточка», — значит мы уже наступаем им на пятки.

Бокер кивнул в сторону невысокой цепи холмов на западе.

— А вот и встречающая делегация.

Целый ряд всадников на длинношерстных толстоногих животных шаркающей трусцой спускались с горы.

Бокер глубоко вздохнул и расправил плечи.

— Это очень просто, — сказал он. — Надо вести себя так, как будто мы слыхом не слыхивали об этой Роковой Звезде.

— Не надо так стараться, — пробормотал Кеттрик. — Вид у тебя самый виноватый.

Но сам он знал, что выглядит не более естественным.

Всадники тяжелым шагом приблизились к чужестранцам. Это были плотные, мощные фигуры в шерстяных туниках и штанах. На ногах у них были сапоги, подбитые толстым мехом. На плечах были накидки с капюшонами, спущенными на шею, потому что погода была достаточно теплой. У них были примитивные, но дееспособные ружья за спиной, а на поясе — тяжелые пистолеты и вечные ножи для разделки туш. Это были люди с темной кожей, имеющей зеленоватый оттенок, с пышными волосами, обычно ржаво-красноватого цвета.

Никаких криков, громких приветствий и распростертых объятий не последовало. Это были люди преисполненные чувства собственного достоинства. Они образовали полукруг перед кораблем, все двадцать не спешивались со своих широкогрудых животных, которые тяжело дышали и напряженно смотрели сквозь спадающие на глаза клоки шерсти. Люди рассматривали Кеттрика и Бокера, как будто видели их впервые.

Кеттрик и Бокер стояли, сложив руки на груди и смотрели поверх голов всадников. Когда прошло достаточно времени, чтобы убедиться в том, что люди из Твайна не шокированы появлением корабля и торговцев на своей земле и никак не заинтересованы в торговле с гостями, один из всадников отделился от полукруга и сделал несколько шагов вперед.

— Да пощадит Король Холода стада ваши, — поприветствовал он на своем довольно резком языке.

— Да согреет Король Солнца поля ваши, — торжественно ответил на приветствие Кеттрик на том же языке. Затем он перешел на международный язык:

— Здравствуй, Флей.

— Джонни, — произнес тот. Его рыжая длинная борода была заплетена в две косички, волосы тоже были заплетены и завернуты за уши. Он улыбнулся, сверкнув крепкими желтыми зубами. — Джонни, черт меня подери! Привет, Бокер. — При этом он посмотрел на Чай. — А это что такое?

— Мой друг, — ответил Кеттрик, — и не такой суровый, как ты, Флей!

Флей недоверчиво посмотрел на Чай.

— Она может ездить верхом?

— Она прекрасно бегает.

Флей вздохнул:

— Ну, тогда пусть держится подальше от моих гончих. А где остальные?

Бокер показал в сторону корабля.

— Там. У нас неприятность, Флей. Корабль поломался. Взгляни-ка.

И он с помощью Кеттрика обнажил тяжелый вал, ранее подпиравший треногу. Один конец вала был начисто обломал. — Ты можешь изготовить нам такую штуку? Если нет, то мы будем твоими гостями до прибытия очередного корабля.

Флей некоторое время молча сидел в седле, рассматривая вал. Невозможно было предположить, что происходило у него в голове. Толстая борода закрывала большую часть его лица, глаза были пустыми и бледными, щелочками выглядывавшими из-под густых бровей.

— А у вас есть второй обломок? — наконец произнес он.

— Да, — Кеттрик поднял его. Он сам переломал вал тяжелым молотом. Этот вал им не нужен был на самом деле. У них было еще два таких в запасе. Но это было удачной идеей на всякий случай убедить Флея, что это серьезная поломка.

— Наши кузницы не имеют равных, — наконец сказал Флей. — Мы изготовим вам эту штуку.

— Хорошо, — сказал Кеттрик. — Когда?

— Через неделю. Вы очень спешите?

— Спешим? — усмехнулся Бокер. — В этом корыте?

Кеттрик ответил:

— Неделя подходит. За это время мы успеем восстановить все, что эта штука повредила, когда поломалась.

— Тогда пойдем в город, — пригласил Флей.

Он кивнул в сторону двух свободных животных. Пока Кеттрик и Бокер взбирались в седла, другие привязывали поломанный вал к третьему неоседланному животному. Кеттрик бросил короткое приказание Чай, и она затрусила рядом с животным, которое от испуга даже взбодрилось. Кавалькада с тяжелым топотом спустилась с холма.

«Город» лежал на огражденной горами равнине. Он уступал Ри Дарва и по размерам и по красоте. Но он был уникален во вселенной, как и сами люди, его населяющие.

Твайн долгое время постепенно умирал, и на протяжении веков его народ оттесняли на все меньшие территории, где они не переставали бороться за выживание, за теплые и плодородные земли. В прошлом слабые, ленивые, тугодумные, малочисленные и плохо подготовленные в военном отношении народы стояли перед выбором — либо погибнуть, либо с благодарностью перенести свои скорбные останки на другие планеты, что было в буквальном смысле небесным решением, предоставляемым дарванскими кораблями.

Но народ Флея выстоял, и теперь у них была своя собственная планета. Они называли себя фиргалами, что на их языке означало Последние, и они были решительно настроены до последнего управлять своим миром, не отдавать никому священной земли, в которой похоронены их предки, из которой они черпают свою силу.

С вершины горы, возвышавшейся над городом, можно было видеть, за что они столь решительно боролись.

Очертания открывающейся взору долины простирались далеко вперед и в стороны, пока не терялись в просторах зеленых полей, уходящих за самый горизонт и отливающих красноватым золотом под лучами огромного красного солнца. Весной эти поля были зелеными и необъятными как океан. На их бескрайних просторах паслись большие стада. Время от времени на глаза попадались деревья, подчеркивающие контур изгибов реки, или сгрудившиеся в одиночные рощицы, в которых животные спасались от жаркого солнца. Из травы местами вырастали горбы тенистых горных вершин, из-за которых поднимался к небу дымок небольших хижин и других жилищ. Вдалеке, как видения на фоне сумеречного неба, словно висели высокие пики гор, закутанные в вечные снега.

Всадники остановились на вершине холма, оглядывая просторы, Флей посмотрел на древнее красное солнце с почти сыновней преданностью и почтением.

— Оно переживет меня, — проговорил он. — И моих младших детей, и внуков, и наверное, через тысячи две лет они скажут: «Зачем человеку бояться за себя пока светит солнце?»

— Действительно, зачем? — согласился Кеттрик. И они спустились в город.

Дома были похожи на каменных воинов, некоторые из них вросли глубоко в землю, как убежища, другие были в два-три этажа, они жались друг к другу, как бы стараясь сохранить тепло и поддержать друг друга против снега и обжигающего ветра. Они рядами выстроились на склонах, прочными задворками врастая в горы. Из труб валил дым. Большинство построек было предназначено не для человеческого жилья, а для зимовки и укрытия скота от непогоды. Шерстистые животные разных пород и размеров топтались на беспорядочно разбросанных участках. Там были кузницы и дубильни, фабрики, различным образом обеспечивающие нужды населения. Фиргалы хвастали, что они были абсолютно независимы от других.

— Нам не нужны торговцы, — сообщил Флей Кеттрику во время его самого приезда на эту землю. — Мы может продолжать жить, как и жили, даже если бы вы и ногой сюда не ступали. — И Кеттрик понял, что это так, и подумал, что это очень мудрый народ.

Их мудрая настойчивость не покидать своей земли было другим делом — это решать им самим. И может, это не настолько глупо, как могло бы показаться на первый взгляд. Здесь они пользовались тем, что имеют. В другом мире им пришлось бы приспосабливаться к тому, что осталось там, после того, как там поселились другие народы. И Кеттрику подумалось, что любая планета, которая приняли бы фригалов, рано и или поздно пожалела бы о своем великодушии.

Прохожие на улице смотрели на Кеттрика и Бокера с вежливым равнодушием. Тем временем Кеттрик старался превозмочь жгучее желание узнать у Флея был ли последний прилетавший сюда корабль кораблем Сери. Силой воли он заставлял себя не задавать этого вопроса. Это были не легкомысленные люди Гурры. Одно только непродуманное слово могло положить конец путешествию «Греллы».

Конечно, вовсе необязательно, чтобы фригалы были замешаны в этой истории с Сери и Роковой Звездой. Но Кеттрику показалось, что Флей как-то по особому поинтересовался, не спешат ли они.

Кавалькада начала постепенно рассыпаться. Части поломанного вала были отправлены в одну из кузниц. Флей остановился напротив трехэтажного здания в неровном ряду строений, его задняя стена буквально растворилась в поверхности горы. Всадники спешились и вошли в дом.

Помещение было низким и пропахшим дымом, почерневшие балки крыши низко нависали над головой Кеттрика. Низкие двери вели в помещения флигелей, а потом в остальные комнаты. Клан Флея занимал значительную площадь, и Кеттрику показалось, что семья эта разрослась со времени его последнего визита.

Вокруг суетились темнокожие жены Флея, его смуглые дочери, бесчисленные невестки и другая молодежь. Из одной комнаты доносился стук прялки и женские голоса. В другом уголке дома несколько подростков пряли шерсть, превратив это в своего рода веселую игру с песнями и шутками, другая группа детей постарше и покрепче по очереди взбивали масло. Тому, кто первым получал масло, вручался приз, и все они возбужденно кричали: «Пустите меня, сейчас моя очередь!» Старшие мальчики и мужчины в это время смотрели за стадом, собрали дрова или были заняты в кузницах и дубильнях или других фабриках. Четыре пожилых женщины пряли возле камина, их смуглые лица были цвета коры, но голоса звучали весело. Только малыши топали туда-сюда, резвились как щенки без всякого дела.

Флей провел двух иноземцев через все комнаты, дальше вверх по лестнице, которая делала повороты под прямым углом, что затрудняло ходьбу. На верхних этажах было поспокойнее. В комнате с небольшими закрытыми ставнями окнами Флей пригласил гостей присесть в удобные обитые шкурами кресла, и поставил перед ними на стол высокую керамическую бутылку.

Кеттрик с трудом подавил желание выпить залпом всю обжигающую внутренности жидкость. Это выглядело бы неприлично. Но даже небольшие глотки понемногу успокаивали его. Фиргалы не мелочились на всякие вина и тому подобные утонченные напитки. Они вели тяжелую жизнь, и если уж пили — так пили. Они делали самое лучшее в Созвездии виски, и не торговали им, потому что запасы зерна были скудными.

— Ну, — сказал Флей, — с приездом. — Он снова наполнил их бокалы и как бы между прочим сказал:

— Сери не говорил нам, что ты вернулся, Джонни.

Кеттрик изобразил удивление:

— Сери? Сери Отку, который был моим партнером? Он что был здесь?

— Всего полтора дня тому назад.

— Ну, — ответил Кеттрик, — вот так странное совпадение! — Он боялся взять в руки бокал, несмотря на непреодолимое желание выпить. Он боялся выдать себя дрожью своих рук.

— Совпадение?

— Да. Мы чуть не столкнулись с ним здесь. — И с воодушевлением и притворной искренностью, на которую он был способен, Кеттрик спросил:

— И как поживает Сери? Здоров, процветает?

— Здоров, — ответил Флей и повторил. — Он не сказал нам, что ты вернулся.

— Он этого не знает.

— Да? — удивился Флей. — В разных странах по-разному. У нас друзья и партнеры узнают новости в первую очередь.

— Если, — пояснил Кеттрик, — если ваш партнер и друг не является честным человеком, который желает сохранить свое имя, в то время как вы замышляете преступление.

И он потянулся к своему бокалу, засмеявшись, чтобы скрыть нервозность.

— Вы, наверное знаете, что МК изгнал меня из Созвездия под угрозой ареста, если я решу нелегально вернуться.

— Да, это мне известно. Сери сам рассказал мне об этом, когда впервые приехал сюда.

— А, ну тогда вам должно быть ясно, что я вернулся тайно.

Он выпил, чувствуя на себе взгляд маленьких ярких и жестких как угольки глаз Флея, чувствуя, что Бокер молча пьет бокал за бокалом, чувствуя, как Чай напряженно сидит в углу, как всегда наблюдая, подергивая кончиком носа, как она обычно делала, уловив что-то неладное.

— Тайно? — переспросил Флей. — И при этом ты занимаешься торговлей.

— Бокер торгует. А я со своим другом Чай всего лишь тени. — Он ухмыльнулся хозяину дома. — Бокер перевозит тени в определенное место, и мы везде просим наших друзей держать это в секрете, на случай если заинтересуется МК. — Кеттрик придвинулся поближе к собеседнику. — Именно поэтому наша торговля будет весьма успешной, если вы не отдали все Сери… Мы можем себе это позволить. Очень скоро мы будем несметно богатыми.

— Тени, — задумался Флей. — Ладно, а когда тени выйдут на свет божий? Где это может разбогатеть торговец, который не имеет права торговать в Созвездии?

— На Белом Солнце, — ответил Кеттрик, — покупая драгоценные камни у кринов. Вот где меня схватили, когда я уже почти получил миллион кредитов. И я не могу забыть этого, Флей. Поэтому я вернулся, поэтому Бокер рискует заточением в Наркад и помогает мне.

Флей еще шире раскрыл глаза, которые даже потеплели от удивления.

— Миллион кредитов, — повторил он. И тут он внезапно разразился громким хохотом. — Нам здесь наплевать на деньги, но мы всегда ценим смелость и отвагу, нам нравится независимость, и не очень симпатично МК, которое слишком часто рыщет здесь, разнюхивая, не продаем ли мы наркотики или ядовитые вещества.

Он подался вперед и потрепал Кеттрика по плечу:

— Удачи тебе, Джонни. Рад снова видеть тебя, и поскольку мы никогда больше не увидимся после твоего отъезда, мы должны сделать твой визит памятным, чем-то вроде прощального подарка от фиргалов. — Он снова наполнил бокалы гостей, весь радушие и гостеприимство. — Как тебе это? Мы будем охотиться, кушать, пить и осыпать друг друга подарками, будем торговать, несмотря на то, что здесь только что побывал Сери. Ты заработаешь здесь больше, чем в Гурре. — Он подвинул один бокал Кеттрику, другой Бокеру. — Женщины соткали много материи за прошлую зиму, а прошлогодние накидки особенно…

Кеттрик встрепенулся:

— Гурра?

— Ты ведь оттуда приехал, правда? — спросил Флей. — Мне, казалось, ты говорил…

— Нет, — перебил его Кеттрик. — Мы приехали из Пеллина… — он выбрал один из возможных вариантов маршрута Гурры, — и там очень хорошо шла торговля.

— Пеллин… — Флей покачал головой. — Наверное, я ослышался. Ну, неважно. Неважно. — Он направился к лестнице и что-то прокричал вниз на своем языке. Пока он стоял к ним спиной, оба гостя выплеснули напитки и смахнули со лба капли нервного пота. Бокер одними губами прошептал:

— Это была отрава!

Напряжение, казалось, исчезло. Грудастая девица с толстыми красноватыми косами покачивая бедрами внесла поднос с едой. Они принялись пировать. С работы возвращались сыновья Флея, они тоже ели и пили. Вскоре все со счастливым видом распевали песни.

В довольно ранний час (потому что фиргалы рано ложились спать) сквозь сгущавшиеся сумерки Кеттрик и Бокер возвращались верхом на корабль, отяжелев от еды и питья. Их сопровождали три сына Флея, показывая им путь. Прибыв к кораблю, сыновья вошли на борт, улыбаясь, задавая кучу вопросов, бойко болтая на международном языке. Они по их словам обожали корабли и хотели посмотреть «Греллу».

Они осматривали корабль, пока Хурт и Глеван поели и с облегчением свалились на свои койки. Кеттрик ожидал нечто в этом роде, поэтому молодые люди, совавшие всюду свой нос, не обнаружили запасных валов, спрятанных среди товара. Они только обнаружили дыру в насосном соединении, которое подавало воздух. Они долго болтались по кораблю, после того как Кеттрик с Бокером занялись основной установкой для космического прыжка. Кеттрик кипел внутри, но в присутствии гостей старался двигаться с напускной ленцой. Наконец, молодым людям наскучило, они перешли в салон и заснули там, удобно устроившись в креслах. И тогда у Кеттрика с Бокером закипела работа.

Когда наступила очередь Кеттрика поспать, похоже было, что все пойдет как по маслу. Конечно, сыновья будут болтаться под ногами, но зная, что вал действительно поломан, они успокоятся. Бокер, Хурт и Глеван будут работать круглые сутки. Кеттрик будет вести торговлю и развлекать Флея, и по мере возможности помогать остальным. Они в рекордное время подготовят «Греллу» к прыжку и…

И бросятся вслед за Сери, чтобы захватить Роковую Звезду.

Но сколько у них шансов схватить, остановить или даже задержать его?

Фиргалы были замешаны в этом. Они знали. Наверное, где-то в этом городском улье они хранили частицу разрушения другого мира, обманутые бойкими и доброжелательными увещеваниями и посулами Сери. Этим людям достаточно было пообещать всего лишь одно — безопасность их собственного солнца, их родного любимого мира. «Роковая Звезда никогда не осветит нас». Они отдали этой умирающей земле все свои жизненные силы, свою преданность и непосильно тяжелый труд. И пожертвовать ради нее другой планетой, другим солнцем ради удовлетворения честолюбия каких-то безумцев ничего не значило для этого народа, если Твайну гарантирована безопасность. Этот конфликт их не касался. Они не хотели знать ничего, кроме того, что по праву принадлежало им, что они создали своими собственными сильными руками и пытались сохранить ценой собственной жизни.

Кеттрик не мог даже обвинять их в этом.

Но он мог обвинять и всей душой ненавидеть Сери самой лютой и ярой ненавистью.

Кеттрик спал и ему снилось, что на этот раз он идет в страшном свете смертоносного солнца не один, а с Бокером, Ниллэн, Флеем и толпой других людей, а впереди идет Глеван мрачно и торжественно выбивая приглушенную барабанную дробь. Потом Кеттрик отделяется от них и бежит сам по извивающимся улицам в поисках Ларис, которая где-то здесь и нуждается в его помощи. Он ясно слышал, как она зовет его на помощь. Несколько раз он видел, как за углом мелькает легкая ткань ее платья. Но он не может найти ее.

На следующий день началась торговля. Для уличной ярмарки возле самого корабля, как это было в Гурре, было слишком холодно. Вереница вьючных животных тащила тюки и коробки через весь город в Городской Совет, а на «Греллу» доставляли меха, шерстяные изделия и сырую пряжу.

Даже если Сери действительно вел торговлю здесь, это нисколько не отразилось на запасах фиргалов. Кеттрик весь день торговал, а ночью вступал на свою вахту в ржавых недрах корабля. От недосыпания резало глаза, но он был счастлив от мысли, что судно будет готово за каких-то два дня вместо предполагавшихся четырех.

На следующее утро Флей пришел на корабль без вьючных животных, а с дюжиной мужчин готовых к охоте и сворой «гончих» — шерстистых существ с огромными зубами и когтями, горящих нетерпением набросится на жертву.

— Не надо спешить, Джонни, — сказал он. — Мой сын кузнец, не буду хвалиться, но он самый лучший кузнец и всеравно этот вал займет у него больше семи дней. Может, даже все десять дней, потому что для этого требуется особый металл.

Кеттрик в притворном огорчении опустил голову, стараясь не переигрывать.

— Так что, — заключил Флей, — торговля подождет. Товары не испортятся, а моим собакам не терпится побегать. Пойдем на охоту.

Кеттрик помедлил.

— Десять дней, — сказал он. — Плохо.

— Почему, Джонни?

— До Белого Солнца далеко.

— Наберись терпения. Это не горит.

— Ну, если ничего уже нельзя сделать… — Кеттрик пожал плечами. — Может это и к лучшему, если подумать…

Флей, казалось, вежливо ждал объяснений.

— Ведь Сери тоже собирался туда, так что нам стоит посидеть здесь немного и дать ему возможность поторговать. Не хотелось бы столкнуться с Сери, особенно на Кираноке. — Кеттрик улыбнулся обезоруживающе открытой и искренней улыбкой. — Партнеры мы или нет, я не стал бы ему доверять в отношении МК. Он и так уже достаточно пострадал из-за меня за последние два года.

Кеттрик знал, что именно эти соображения приходили в голову Флею, но только в другом плане. Он волновался о Сери, а не о Кеттрике, но ему тоже не хотелось допустить этой встречи.

Кеттрик поехал на охоту с Флеем. Чай неотступно бежала возле стремени. Собаки невзлюбили ее, как и она их, и они старались держаться подальше друг от друга. Собаки забили две жертвы. Что-то красное странное попало на глаза Чай. Увидев третью, она спросила:

— Убить, Джон-ни?

Кеттрик попросил Флея взять на привязь собак, и люди с интересом наблюдали, как огромная серая тхелла бросилась вскачь, изгибаясь с угрожающей грацией. Ее тело вытягивалось и сжималось в почти балетном танце с мечущейся по ржаво красной траве жертвой. Короткий танец завершился грациозным прыжком. Флей хмыкнул с восхищением и отвращением.

— Странный у тебя друг.

— Она предана мне, — сказал Кеттрик. — Ее народ инстинктивно не терпит предательства.

Они возвращались обратно в город, перебросив через седла туши убитых зверей. Чай аккуратно стела следы крови пучком вырванной из земли травы.

Приближались сумерки, чувствовалось, что скоро пойдет снег. И вдруг они увидели мальчишку, стрелой мчавшегося навстречу.

Глава 13

Группа всадников остановилась, пока Флей разговаривал с мальчиком напряженным и встревоженным голосом. По взглядам, которые бросал на на него ребенок, Кеттрик понял, что это далеко не внутренняя проблема, и это насторожило его. Он застыл в седле, плотно сжав в руках поводья. Снежинки нежной прохладой касались его щек. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Флей повернулся к Кеттрику и сказал уже на понятном ему языке:

— Приземлился корабль МК, Джонни.

У Кеттрика сжалось сердце. Наконец-то им повезло. Им не придется ждать прибытия на Кираноку. Подмога прибыла во время. Они расскажут МК о Сери и Роковой Звезде, и на их быстроходном корабле они…

Снежный занавес отделял теперь Кеттрика от Флея, и сквозь него Кеттрик пытался почувствовать то, что не мог четко разглядеть: Флей напрягая глаза, старался разглядеть выражение лица гостя.

И тут он понял, что нисколько им не повезло.

Пока оба корабля не будут готовы к космическому прыжку, им придется оставаться здесь у фригалов. И если те заподозрят по какому-то неосторожному слову или жесту, что одна или обе группы охотятся за Сери и Роковой Звездой, то никто из них не доживет до взлета.

МК выбрал самое неподходящее время для своего рейда по Твайну. Их прибытие прямо вслед за «Греллой», которая приземлилась несколькими днями позже «Звездной Ласточки», могло вызвать подозрения у самого бесхитростного человека.

Кеттрик сам поразился, насколько спокойно звучал его голос, когда он решился заговорить:

— Вот это то, чего мы боялись, почему мы покупали товары и создавали видимость обычной торговли. Но теперь пришло время настоящей проверки, Флей.

— Проверки, Джонни?

— Бокер и другие могут сами позаботиться о себе. МК не может иметь к ним претензий. Остались я и ты. Ты спрячешь меня или сдашь?

Кеттрик никогда не думал, что может наступить день, когда самым желанным ответом на такой вопрос было бы:

— Я сдам тебя и черт с тобой.

— Сдать тебя, Джонни? Моего друга? Да превратит меня Король Холода в белый камень, если мне даже в голову придет такая мысль. — Флей задумался на мгновенье, стряхивая снежинки с тяжелых кос. Потом он что-то сказал мальчику, который ехал рядом с Кеттриком, а потом обратился к самому Джонни:

— Поедешь с ним и не волнуйся ни о каком МК.

И через минуту Флей и его спутники исчезли в сгущающемся снегопаде. Кеттрик смотрел вслед своему другу без всякой благодарности и молил бога, чтобы Бокер, Хурт и Глеван держали язык за зубами. Мальчик окликнул Кеттрика, и они оба поехали в противоположном направлении. Кеттрик ехал вслед за своим провожатым, стараясь не потерять его из виду. Чай легкой поступью бежала рядом, положив руку на его колено.

Наконец, уже в полной темноте и пронизывающем холоде Кеттрик почувствовал запах дыма и тяжелый сладко-кислый дух запертых в загоне животных. Его обступили узкие каменные стены коровника, и он понял, где он находится. Мальчик остановился и открыл калитку, они вошли в одно из просторных пещер, полуприродных-полуискусственных, которые использовались для зимовки скота.

Кеттрик услышал шарканье ног и движения в соседних стойлах — животные забеспокоились, учуяв запах Чай. Воздух здесь был теплее, во всяком случае не было снега. Мальчик склонился и взял уздечку Кеттрика. Они медленно продолжали двигаться, вступая в кромешную темноту. Кеттрик услышал, как мальчик спрыгнул с седла на землю. Через мгновение вспыхнул свет спички, погас, снова зажегся, но уже ярким пламенем фонаря. Мальчик кивнул.

Кеттрик спешился и последовал за ним вместе с Чай по проходу или тоннелю, пробитому в каменной стене в задней части пещеры. Они долго шли по тоннелю. Дорого шла то вверх, то вниз. В некоторых местах каменные стены и потолок были заменены толстыми балками, скрепленными глиной. Через неравномерные интервалы встречались дверные проемы. Те, что шли по левую руку, были входами в подземные хранилища. Те, что были справа, вели в дома. Через них доносились голоса людей, собиравшихся на вечерние трапезы. Мальчик выел их в дальний конец одной из улиц, и они шли за домами по сети тоннелей, соединявшей подземные хранилища и загоны для скота и построенной на случаи сильных холодов или заносов, когда перемещение по улицам было затруднено.

Наконец, мальчик остановился и постучал в одну из дверей. Она отворилась немного, и Кеттрик увидел уже знакомую грудастую девицу с красными косами, которая подавала им еду в доме Флея, и он понял, что они снова там.

Последовал недолгий разговор шепотом, но на этот раз Кеттрик знал, что речь шла не о нем. Мальчик схватил одну из толстых рыжих кос и потянул так, что голова девушки склонилась для поцелуя, она отбивалась с притворным негодованием, но без всякой настойчивости, оба смеялись, и Кеттрик был рад, что есть рядом люди, которые только и думают, что о поцелуях. Он позавидовал беззаботной юности.

Девушка наконец кивнула ему, искоса поглядев на Чай. Это была другая часть дома, которую Кеттрик не видел раньше. Там пока никто не жил, хотя из других комнат доносилось достаточно шума. Девушка повела его вверх по другой лестнице, похожей скорее на стремянку. Полные крепкие ноги девушки мелькали впереди, проворные, как у козы. Из-под шерстяных юбок выглядывали толстые как одеяло трико. Холодно здесь, подумал Кеттрик, думая о том, что может навсегда остаться в этом мире.

Наверху была комната с невысокой кроватью и пушистой шкурой на полу вместо ковра. Поднос с едой и глиняная бутылка уже стояли на столе, горел фонарь. Слабое пламя в камине отчаянно боролось со сквозняком, и комната была не столько теплой, сколько полной дыма. Хозяйка многозначительно поманила его пальцем к кровати, на которую она ловко залезла и показала место в стене, где отвалившаяся штукатурка обнажала просвет между толстым камнем и большой деревянной опорой. Он хотел уже было задать вопрос, но она перебила его нетерпеливым жестом, как будто успокаивая непослушного ребенка. И тут он услышал голоса за стеной.

Девушка соскользнула с кровати и ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Кеттрик прильнул к щели.

По другую сторону стены была комната, где Флей принимал его с Бокером в первый день. Теперь там были Флей и Бокер. Они только что вошли. Их сопровождали двое в тускло-зеленых формах МК.

Один из них был Секма.

Кеттрик отпрянул, его замутило. Он слышал разговор, но некоторое время шок мешал ему вслушиваться в слова. Чай начало было говорить, но он вовремя остановил ее, приказав молчать. Потом он показал на стол.

— Ешь, — прошептал он. — Я не голоден, дай бутылку.

Она подала Кеттрику глиняную бутылку, а сама уселась возле подноса с едой. Кеттрик закутался в толстое одеяло и забился в угол возле щели. Он сделал большой глоток виски и приложил лоб к холодному камню.

В соседней комнате мужчины расселись поудобнее, и Флей угощал их напитками, все выглядело очень мирно. Второй офицер МК, темнокожий долговязый парень с Шарго, находящегося по другую сторону Созвездия, едва был виден Кеттрику с его наблюдательного поста. Его довольно рыхлое лицо не носило следов напряженности и натянутости. Бокер со своей серебряной гривой, падающей на ворот робы, стоял спиной к Кеттрику. Его голос звучал как обычно жизнерадостно и бодро. Но Кеттрик слишком давно и хорошо знал этого человека, чтобы по положению его спины по чуть избыточной жестикуляции определить, что его друг далеко не так беззаботен, как хочет казаться.

Секма стоял лицом к Кеттрику. Узкий череп, жесткие кудри похожие на медный шлем, точеные черты лица, сверкающие голубые глаза… вот он, так близко, так искушающе рядом. Кеттрику стоило только крикнуть сквозь отверстие в стене…

Но он плотно прикусил язык, чтобы сдержать этот порыв.

— Это просто обычная проверка, — говорил Секма. — Спасибо, Флей.

Они выпили в знак вежливости.

«И почему, черт побери, — подумал Кеттрик, — ты не приехал со своей очередной проверкой чуть раньше, когда здесь был Сери? Тогда бы схватил его…»

Нет. Сери наверняка притворился бы обычным торговцем. Он тщательно запрятал бы все детали Роковой Звезды там, где никто бы и додумался искать. И если бы его случайно словили, фиргалы позаботились бы о том, чтобы Секма не смог воспользоваться своей находкой.

— Все в порядке, — сказал Бокер Секма. — Теперь можете осмотреть корабль.

— Непременно, — ответил Секма и принял из рук сидевшего рядом Флея очередной наполненный бокал.

— Осмотрите и торговое место, — продолжил Флей. — Хотя всякий раз вы находите там одно и то же. Однажды я ради интереса подложу туда несколько пакетов наркотика, чтобы угодить вам.

— Очень заботливо с твоей стороны, Флей, — пошутил в ответ Секма. — Надо же как-то хоть иногда оправдывать эти поездки, которые для нас не менее утомительны, чем для вас.

— По крайней мере, — парировал Флей, — МК довольно демократично, если заставляет своих высших офицеров работать наравне с рядовыми.

Секма улыбнулся:

— Не заставляет. Я сам решил сделать это.

— Тогда я бы сказал, что ваша преданность служебному долгу может сравниться только с нашей национальной чертой. — И Флей снова взялся за бутылку, хотя Секма еще не допил второго бокала. — Ну, давайте смягчим тяготы вашего утомительного путешествия. И наверное, завтра поедем на охоту, да? Снег не будет слишком глубоким.

— Это было бы очень приятно, — ответил Секма. — Спасибо за приглашение. — Он поднял свой бокал и отпил глоток. Видно, что-то в напитке привлекло его внимание. Кеттрик уже знал, что именно. Все тело опытного Секма было натянутой струной, чувствительной к малейшему взгляду, даже к затаенному дыханию.

Бокер сказал:

— На Пеллине мне предложили кое-какую контрабанду… довольно привлекательная штука, должен сказать… но я отказался.

Секма поднял взгляд от мутной жидкости в бокале.

— Ты становишься добродетельным, Бокер. Рад за тебя.

Потом он принюхался к терпкому букету запахов и выпил содержимое бокала. Поставив бокал на стол, Секма продолжил:

— Но в нашем путешествии есть и кое-что необычное, должен вам признаться.

— А, — только и сказал Флей. — Ну да.

Спина Бокера напряглась. Только шаргонезиец продолжал непрерывно потягивать напиток, не осознавая, что смерть в виде крепкого человека с красными волосами уже вошла в этот дом и в этот город. Если он понимал, что происходит вокруг, то Кеттрику оставалось только позавидовать его нервам и выдержке.

— До меня дошли сплетни, — продолжал Секма, — что Джонни Кеттрик вернулся в Созвездие. — Теперь его голубые глаза метали молнии то в Бокера, то во Флея.

— Джонни Кеттрик? — переспросил Бокер.

— Джонни? — повторил Флей. — Неужели? Хотел бы снова повидать его. Он умеет охотиться, пить, не трогает моих женщин и предлагает самый выгодный обмен. Бокер прав, Бокер хорош, но второго такого как Джонни нет. Не стоило вам выгонять его.

— Ага, — подхватил Секма, — эту песенку я уже слышал. Ну, вы, разумеется, не видели его.

— Я нет, — ответил Флей, — здесь не видел.

— А вы Бокер? Не здесь конечно, но, скажем, в Ри Дарва? Говорят его там видели, в Аут Квотер.

— Должно быть так и есть, — согласился Бокер, — но это наверное после моего отъезда.

Секма пригвоздил его к месту острым взглядом.

— Почему ты сказал «должно быть»? Ты наверное знаешь, что он вернулся?

Конечно, подумал Кеттрик, Секма не может быть уверен, что он добрался до Тананару. Из Альдебарана мог направиться куда угодно. Мог умереть от какой-то болезни, его могли убить какие-то идиоты, чтобы отнять товар, он мог стать жертвой катастрофы.

Бокер сказал:

— Вы ведь знаете, что мы торговали вместе, были друзьями. Он бы обязательно навестил меня. Поэтому я и сказал, что это должно быть после моего отъезда, не могу сказать ничего определенного. Я об этом впервые слышу.

Прекрасно врет, этот Бокер. Убедительно врет. Но Кеттрик знал, как страдает его друг. Кеттрик с трудом сдержал истерический смех, прильнув губами к бутылке. Впервые в жизни они с Бокером могли поквитаться с Секма, если бы не Роковая Звезда.

Кеттрик присел на кровати, не отрывая взгляда от просвета в стене, дрожа от холода и отчаяния. Он просидел так до тех пор, как соседняя комната опустела. Гости много ели и пили, к ним присоединились некоторые из многочисленных сыновей Флея. И как-то между делом Флей поинтересовался у Секма, откуда тот прибыл.

— Киранока, — ответил Секма.

— А!.. — сказал Флей. — Так вы поедете на юг через все Созвездие?

Секма кивнул:

— В Гурру. Еще одно любимое место Кеттрика. Наверняка, там о нем что-то слышали.

— В Пеллине ничего о нем не говорили, — вмешался Бокер. — Я бы знал, если бы были какие-то слухи. Все знают, что мы дружили.

— Возможно, — беспечно подсказал Флей, — ваши сплетни по поводу Джонни всего лишь слухи, ну просто пустой звук.

Все ушли, оставив комнату пустой и беззвучной. Оставив Кеттрика по другую сторону стены лежать, думать и молить бога, чтобы Хурту или Глевану удалось улучить минутку и поговорить с Секма наедине. Конечно, такой момент можно найти. Во время осмотра судна, наверное…

Но сыновья Флея обязательно пойдут по пятам. Они не говорят на дарванском языке, и Бокеру можно будет объясниться с Секма на непонятном им наречии. Только имя остается именем на любом языке, и название Роковой Звезды тоже. Да и фиргалы не дураки. Даже если бы Бокер рассказывал Секма просто свежий сальный анекдот, они мгновенно бы что-то заподозрили, иначе зачем гостям говорить на непонятном языке, если им нечего скрывать от хозяев. От этого зависела судьба всего мира. Если уж им суждено было совершить ошибку, то за счет других миров, не их собственного.

Он надеялся, что Бокер и другие тоже понимают это.

Кеттрику не лежалось больше в холодной постели, он встал и застыл у крошечного окошка, вглядываясь в морозную ночь. По навесу осторожно ползла поземка. Ему не вынести заключения в этой маленькой комнатке.

Глава 14

Но он протянул еще два дня. Главным образом благодаря глиняным бутылкам, которые неизменно приносила в комнату толстушка. И все равно это было нелегко. Дрожа от нетерпения Кеттрик надеялся услышать шум шагов на лестнице, стук кулаков у двери.

И каждый вечер в соседней комнате Секма, Бокер и Флей вместе с теми сыновьями, которые были не заняты на работе, пили и ели, деликатно обходя щекотливый вопрос. А Кеттрику оставалось только с нарастающим нетерпением ждать, что кто-то проронит неосторожное слово. Иногда его просто раздирало желание самому выкрикнуть это слово, чтобы поскорее покончить с этой пыткой.

Иногда он просто впадал в беспокойный сон, переходящий от пьяного забытья к череде бесконечных кошмаров, в которых он все время преследовал Сери и всякий раз безуспешно. Его поражало количество и разнообразие страхов, которые порождало его сознание.

И снова он мерил комнатушку яростными и нетерпеливыми шагами. «Грелла» должна быть уже готова к полету. Они должны взлететь. Сколько еще Секма собирается пробыть здесь? Постарается ли Флей задержать его, пока «все не кончится», как он хотел задержать Кеттрика?

Несколько раз он слышал, как Флей, со свойственной ему хитростью ненавязчиво выяснял маршрут Секма. И каждый раз получал один и тот же ответ — из Кираноки на Гурру.

Кеттрик удивлялся, как Секма, который отправился из Тананару после «Греллы», удалось добраться до Кираноки настолько опередив их. Наверное, это возможно. Корабль для сверхдальних прыжков мог бы сделать это — вылететь из Созвездия и потом вернуться. Это самый дальний, но самый быстрый маршрут. Или же, например, через эстафету быстроходных судов МК, которые выбирали более прямой путь, чем «Грелла» и не тратили времени на остановки.

Да и какое ему дело? Просто совпадение, в конце концов? А может Секма видел расписание «Греллы» и решил перехватить ее в надежде словить пропавшего Кеттрика?

Может быть. Только почему тогда Секма не опроверг утверждение Бокера, что они были в Пеллине?

У Кеттрика разболелась голова и не только от выпитого виски. Ему хотелось зарыдать при мысли о том, насколько близок был Секма к Сери в Кираноке, ничего при этом не подозревая.

Я прекрасный космонавт, думал про себя Кеттрик, удачливый торговец, обожаемый всеми народами, продающими сою пушнину, кожу и пух. Но как человек, которому доверили особо важное задание, которое только я со всеми этими качествами могу выполнить, я неудачник, которому нет равных во всем Созвездии.

Сейчас уже должно быть ясно Секма. Так почему же он разыскивает Кеттрика, в то время как Роковая Звезда несравненно важнее?

Может, не такой уж он…

Кеттрик пытался сохранить эту едва теплившуюся надежду, боясь спугнуть ее и одновременно не давая ей разрастаться. Потому что если он ошибается, и Секма действительно ищет именно его, то этому может быть только одно объяснение — уже слишком поздно, чтобы остановить Роковую Звезду, и Секма просто хочет выразить свою глубокую благодарность человеку, который так страшно его подвел.

И в этом Секма нельзя было бы обвинять.

Перед самым рассветом Кеттрика разбудил грохот предстартовых ракет корабля. Он бросился к окну и увидел растворяющуюся в небе огненную полосу. На мгновение его охватила безумная паника при мысли о том, что Бокер решил принести в его в жертву ради общего блага.

Но вскоре после этого в комнату вошел Флей с радостным сообщением:

— Джонни, они уехали, эти деловые из МК. Направились морочить голову гурранам в надежде найти там тебя.

С этими словами он панибратски подтолкнул Кеттрика к двери:

— Ну, иди. Вдохни немного свежего воздуха. Твоя подруга, кажется, тоже не отказалась бы размяться. Пойдем на охоту сегодня.

Кеттрик осторожно нетвердым шагом спускался по лестнице.

— А может, нам лучше заняться торговлей, Флей?

— Куда спешить? Вал все равно еще не готов, и мы можем отложить торговлю на случай плохой погоды. Сегодня прекрасный день для охоты.

— Ладно, — согласился Кеттрик. — Хорошо. Пригласим с нами Бокера. — При этом он осмотрел себя и потрогал щетину на щеках. — Мне нужно переодеться и побриться. Ты можешь подождать?

— Подожду, конечно. — Флей, рассмеявшись, покачал головой. — И зачем только мужчине обнажать лицо подобно бабам? Отпусти бороду, Джонни. Борода будут греть тебя.

— В других мирах, — возразил Кеттрик, — не так холодно, как у вас. — И он протянул руку Флею. — Я так благодарен тебе, Флей.

— Но Джонни! Мы же друзья! Иди, приводи себя в порядок, только побыстрее. Я заеду за тобой, как только выведу собак из псарни.

Кеттрик улыбнулся и кивнул, кутаясь в свою накидку от холодного ветра. Он дернул толстушку за косу, поцеловал и обещал в благодарность принести подарок с корабля. Девушка засмеялась, а Флей начал отдавать распоряжения по поводу предстоящей охоты.

Возле дома уже ждали оседланные животные, мальчик подготавливал других. Кеттрик сел на одного из низ и не спеша направился в сторону корабля. Чай бежала рядом по вытоптанному снегу.

Очутившись в горах, Кеттрик пустил животное вскачь, пришпорив его только тогда, когда увидел корабль. Огромное красное солнце скользило по восточному небосклону, заливая снег кровавым светом, огнем окрашивая тяжелые облака. Животные сыновей Флея были привязаны к треножнику корабля и терпеливо ожидали хозяев, подставив морозному ветру свои косматые спину. Кеттрик привязал своего зверя рядом и по трапу вошел в трюм. Там его встретил Бокер и два краснокожих дородных сына Флея.

— Мы видели, как ты ехал сюда, Джонни. — Бокер обнял Кеттрика, похлопал его по спине и рассмеялся:

— Мы справились! Отправили этих щенков из Мк по ложному следу. Флей был великолепен. Жаль, что ты не видел, как он…

— Я все видел, — сказал Кеттрик. — Я был через стенку от вас.

И он разразился смехом, глядя на сыновей Флея.

— Ваш отец необыкновенный человек. Вы должны слушать его и учиться у него. — Сыновья светились счастьем и гордостью. Кеттрик снова обратился к Бокеру:

— Флей приглашает нас сегодня на охоту. Мне нужно быстро помыться. Он уже едет за мной.

— Ну, тогда поспеши, сказал Бокер и подтолкнул Кеттрика вниз по лестнице в кубрик. Кеттрик почувствовал короткое сильное пожатие руки Бокера и все понял.

Бокер нанес удар тому, что стоял поближе к нему.

Он ударил так сильно и точно, вложив в удар столько силы и злости, что Кеттрик услышал, как хрустнула челюсть сына Флея. Второй сын отреагировал с быстротой, свойственной человеческому существу, спасающему свою жизнь. Он набросился на Кеттрика, но тот уже был готов к нападению, и кулак противника только скользнул по его бедру, вместо того, чтобы размозжить ему голову. Кеттрик метко выбросил ногу в пах соперника и нанес несколько ударов изо всей силы в голову, которая под его кулаками оказалась твердой как скала. Детина взвыл и весь сжался, как черепаха, прячущаяся в собственный домик. Но при этом, одной рукой отстраняя от себя Кеттрика, второй он достал из-за пояса пистолет. Его брат упал рядом на одно колено. Он в беспамятстве качал ушибленной головой, но все еще был в сознании, нащупывая свое орудие.

Тут Кеттрика оглушил мощный удар в лицо, от которого его ударило о сену. В ушах зазвенело, из носа хлынула кровь. Внезапно все погрузилось в темноту. И сквозь темный туман он видел, как красноволосый детина очень медленно и сосредоточенно неуклюжим жестом достает пистолет и-за пояса.

Кеттрик бросился вперед и схватил врага за руку обеими руками. Запястье противника было твердым, как железный лом, которым тот вращал в разные стороны, пока второй лом колотил Кеттрика по голове. Он обезумел от ярости и не сдавался. Рядом в кубрике все перемешалось, слышались крики, метались тени. И вдруг все затихло, и одна из теней — большая и серая — бросилась к Кеттрику. Раздался рев и стон, железные тиски ослабли и отпустили руку Кеттрика. Кеттрик и Бокер стояли задыхаясь, глядя на окровавленные лица друг друга. Над двумя бессознательными телами сыновей Флея стояла Чай и спокойно облизывала окровавленные руки.

Кеттрик показал на дверь люка и приказал:

— Вынести.

Чай наклонилась, подняла одного парня за воротник. Внутри корабля послышался шум голосов, потом выстрел, гулом отдававшийся закрытом помещении.

Бокер догадался:

— Это на мостике.

Они помчались из кубрика вверх на мостик. Глеван стоял над третьим сыном, который ничком лежал на полу. Хурт лежал рядом. Между ними валялось оружие. Тяжелый стальной прут в руках Глевана был окровавлен.

— Он хотел разбить приборы, — сказал Глеван. — Кажется, я убил его. — Он опустил прут и склонился над Хуртом. — Хурт пытался помешать ему. Хурт?

Ответа не было. Бокер склонился над рыжим телом.

— Он мертв. Это точно. Помоги вынести его..

Он осекся, взглянув в окно, куда показывал Кеттрик. К ним быстрой рысью направлялась свита Флея. Они приближались очень быстро.

— Они нашли мои следы на снегу, — предположил Кеттрик. — И им показалось подозрительным, почему я начал бежать, как только скрылся из виду.

Бокер сказал:

— Нам потребуется пятнадцать минут, чтобы установить этот вал. Ты должен нам дать это время, Джонни.

Он заставил Глевана подняться:

— Пойдем.

Глеван качая головой неуверенно ковылял за Бокером. Хурт по-прежнему не шевелился.

Кеттрик открыл оружейный отсек и достал два ружья с широкими дулами. Набив карманы куртки газовыми снарядами, он спустился по лестнице.

Внизу он увидел Чай.

— Сюда идут, Джон-ни.

— Знаю. — Кубрик был пуст. Чай вынесла двух сыновей на снег, и Кеттрик отправил ее за третьим телом. Сам он вышел на трап возле люка, чувствуя себя необычно спокойно и уверенно. Весь его пыл испарился при виде двух тел на полу мостика. Руки его не дрожали, заряжая ружье, которое он поставил потом у стены возле себя. Все это время он не спускал глаз с Флея, который с десятком своих спутников несся через поле.

Кеттрик выстрелил, целясь прямо по направлению к приближающейся группе.

Всадники скрылись за завесой темных клубов дыма. Некоторые выплыли из тумана, подчиняясь несущей их вперед инерции. Но и через несколько шагов животные под ними начали спотыкаться, и всадники больше не могли удержаться в седле.

Чай подошла сзади, неся через плечо безжизненное тело третьего сына. Она протащила его через проем люка. Рядом с ней вдруг зазвенел металл от удара снаряда об обшивку с корабля. Раздались выстрелы и в рассеявшемся дыме видно было, что шесть или семь нападающих выстояло в первом залпе Кеттрика. Среди них был Флей. Кеттрик оттолкнул Чай назад и повернул ручку люка. Толстая стальная дверь закрылась. По ней тут же забарабанил град пуль. Кеттрик продолжал вести огонь сквозь оставленную в люке щель.

Противники, сгрудившиеся было в отчаянной попытке взять штурмом люк, снова рассыпались, и когда рассеялся дым, было видно, что в седле остался только Флей и еще три всадника.

Возле люка был рупор, который они использовали для общения с большими и бурными толпами продавцов на ярмарках. Кеттрик взял его и обратился к нападающим:

— Бросьте оружие. У вас есть пять минут, чтобы вывести своих людей из зоны огня. Флей, можешь подойти и забрать своих сыновей.

Он три раза повторил это сообщение, голос его холодным металлом звенел в утреннем воздухе. Внизу он увидел, как один рыжеволосый мужчина встал, уцепившись за перила трапа, потом помог подняться второму, державшемуся за поломанную челюсть. Третий лежал в неуклюжей позе, там где он упал с разбросанными руками и ногами. После второго сообщения всадники начали бросать оружия. Когда Кеттрик заговорил в третий раз, Флей направился к кораблю.

Кеттрик опустил широкоствольное ружье, спрятавшись за дверью люка. Снаружи трое оставшихся на ногах выносили жертвы из зоны огня. Двое рыжеволосых склонились в скорбной позе над телом брата.

Флей стоял рядом с ними под люком. Он посмотрел сначала на своих сыновей, потом на Кеттрика.

— Ты лгал мне, Джонни.

— И ты лгал, Флей.

— Я спас тебя, а мой сын погиб.

— Хурт тоже погиб.

Лицо Флея блестело как будто от пота, хотя от мороза его борода покрылась инеем.

— Почему, Джонни?

— Что Сери пообещал тебе, Флей? Что твое древнее солнце спокойно доживет свой век? — По выражению лица Флея он понял, что угадал, и покачал головой, вспоминая людей Гурры и собственные слова, обращенные к маленькой Ниллэн. — Другие тоже любят свои миры, Флей. Они тоже хотят жить. — Братья поднимали тело мертвого сына и укладывали его на седло. Кеттрик кивнул в их сторону. — Вот что сделала для вас Роковая Звезда. Теперь уведи их отсюда.

Флей еще на несколько секунд задержал свой взгляд на Кеттрике, потом повернувшись посмотрел на красное солнце. Его ровные плечи поникли и вся его стать утратила гордость осанки. Он помог своим сыновьям и через несколько минут они покинули мрачное место, ведя за собой животное, груженное скорбной ношей. Никто больше не сказал ни слова, никто не оглянулся в сторону Кеттрика.

«Грелла» внезапно ожила, залилась гулом и рокотом моторов. Кеттрик нажал автоматический замок. Люк защелкнулся и герметично закрылся, подготовившись к космическому полету. Трап улегся в свое гнездо с тяжелым скрежещущим стоном. Кеттрик кивнул Чай, и они направились в кубрик, оставляя позади люки, которые захлопывались автоматически за их спинами, образовывая двойной воздушный шлюз судна. Прозвучал предупредительный гудок. Кеттрик взошел на мостик.

Бокер уже был у штурвала. Хурта положили на одно из кресел. Глеван придерживал тело. Кеттрик послал Чай на помощь, заметив, что Хурт все еще дышал и даже застонал. Кожа раненного приобрела страшный темный оттенок, но кровь, залившая рубашку была достаточно яркой. Кеттрик занял место Хурта возле Бокера. Через иллюминатор они видели, как люди Флея выносили последних своих товарищей из опасной зоны. Кеттрик наблюдал за ними, пока взрыв стартового огня и дым зажигания не скрыл из виду всю землю. Тогда он произнес:

— Еще одно место, куда мне уже никогда не вернуться.

«Грелла» медленно поднималась навстречу огромному красному солнцу.

Глава 15

Хурт выжил. Это было большой удачей и счастьем для всех. Пуля прошла возле сердца между ребер, он потерял сознание, утратил много крови, но выжил.

Другого повода для радости у них, к сожалению, не было.

— Мне не удалось улучить ни минуты наедине с Секма, — злобно сообщил Бокер. — Никому из нас не удалось. Эти три рыжие обезьяны или их другие братья не оставляли нас ни на секунду. Они хотели удостовериться, наверное… был ли какой-то сговор. Я не осмелился рискнуть. Мы не были вооружены, а они все время держали палец на курке, готовые стрелять при первом же неверном жесте.

— Да еще и я тут, — продолжил Кеттрик.

— Я люблю тебя, Джонни, как собственного брата, — сказал Бокер, — но я подумал, что если можно было бы сделать это и спастись…

— Конечно, — согласился Кеттрик. — Я знаю. Ну а что теперь? Секма направляется в Гурру. Так что о нем можно забыть.

— Джонни, что-то не так. Когда он осматривал корабль, он видел товары с Гурры, но мне конечно, пришлось сказать, что они с Пеллина. Сыновья Флея не поняли разницы, но ты же знаешь, что Секма наверняка разобрался, и все же он и глазом не моргнул. Он умный черт, хитрый, это нам знать как никому другому. Может, он все понял. Может, он сам идет вслед за Сери, просто прикрываясь версией, что ищут тебя.

— Я сам стараюсь надеяться на это, — сказал Кеттрик. — Я хочу верить, что это так. Но если нет, то нам лучше подумать том, что делать, когда мы приедем в Кираноку.

И мрачно добавил:

— Но в Кираноке есть одна хорошая вещь — у меня там нет друзей.

— Там ни у кого нет друзей, — сказал Бокер. — И поэтому вам лучше оставаться в корабле, и не попадаться никому на глаза будучи там. Я сам пойду на разведку.

Они еще не один раз обсуждали все возможности во время прыжка.

— Если только не выяснится, что Секма идет по следу, — говорил Бокер, — нам придется рассказать МК все, что мы знаем, это уж точно. Только когда это будет.

— Что значит, когда? — спросил Хурт, которого волновало в первую очередь, заживет ли его рана до всех этих событий.

— Если мы направимся к ним сразу же после посадки, — рассуждал Бокер, — мы можем больше не взлететь. Они могут задержать нас для допроса, или подождать кого-то из начальства, чтобы те решали, что с нами делать. Они могут засадить Джонни и нас всех вместе с ним.

Хурт кивнул:

— Мне это и в голову не приходило.

— А мне приходило, — сказал Кеттрик. — Роковая Звезда важнее нашей судьбы, но с другой стороны… Черт, они могут и вовсе не поверить нам. Они могут подумать, что это просто трюк, чтобы отвлечь внимание от нас самих. Но пока они найдут Секма и спросят у него, будет уже слишком поздно.

— Я предлагаю ждать, пока мы не подготовимся к прыжку, — сказал Бокер, — а за это время мы должны выяснить все, что можно, о Сери… Потом послать сообщение в МК и смываться побыстрее.

— Если, конечно, «Звездная Ласточка» все еще будет на стоянке, когда мы приедем туда, — подсказал Кеттрик. — И если она там, то будем звать на помощь. Громко и откровенно.

Глеван, который разрывался между ранами Хурта и штурвалом, считал, что им никогда не угнаться за Сери, как и самому МК, и что Роковая Звезда все равно осветит и подчинит себе все Созвездие.

Глеван был уверен, что Секма отправился в Гурру, как и говорил. Кеттрик боялся даже предположить обратное. И все же когда они вышли из прыжка и перешли в режим приземления, он от всей души надеялся, что в Кираноке Секма уже ждет их.

В космическом порту Акерн, главном городе Кираноки, было как всегда шумно. Акерн был центром, из которого по всей планете растекалось все хорошее и плохое, что прибывало сюда. Там были небольшие площадки, беспорядочно разбросанные по территории порта, которые использовали в медицинских и военных целях и куда не допускались торговцы. Торговлей занимались человеческие племена на Кираноке, а на этой планете они не были доминирующей расой. На Кираноке не было товаров, они не производили ни шкур, ни пригодного для еды мяса. Человеческие существа других планет несколько свысока относились к здешнему населению.

Киранока благодаря своему благоприятному положению на перекрестке дорого Созвездия стала местом обмена и торговли, где заезжие торговцы могли обменяться товаром с другими, что было более легким и доступным способом торговли с отдаленными мирами, куда трудно было добраться самому. Кеттрик часто промышлял здесь на Рынке, продавая привезенное с Гурры и Твайна по более высокой цене, чем можно было получить в Тананару.

Диспетчер порта посадил их на площадку в северо-западной части поля. Насколько охватывал глаз, повсюду стояли ровно выстроенные ряды кораблей. И с первого взгляда невозможно было определить, была ли среди них «Звездная Ласточка».

— Пойду зарегистрируюсь и сейчас же вернусь, — сказал Бокер.

Он вышел в рыжеватый свет дня. Кеттрик видел, как он вышел на транспортную полосу и сел в один из вагончиков, отвозивший пассажиров в Центральное административное здание. Вагончик скрылся среди силуэтов кораблей.

Вентиляционные установки «Греллы» работали вовсю, втягивая воздух. Запах жары и воды, смешавшийся с неописуемой приторностью, похожей на острую приправу, который и был настоящим дыханием древнего Акерна, постепенно вытеснял затхлый металлический воздух внутри корабля. Не справляясь с нарастающим внутренним беспокойством, Кеттрик спустился помочь Глевану и Хурту с установкой для прыжка. Чай, которой запретили выходить наружу, с печальным видом сидела возле открытого люка.

Несмотря на свой фаталистический пессимизм, Глеван увлекся идеей немедленно подготовить корабль к прыжку. Он едва дал «Грелле» сесть, и сразу же начал копошиться в ее внутренностях. Хурт, который еще не совсем оправился от ран и слабости, подавал ему инструмент и едко отвечал на все жалобы Глевана по поводу бед и несчастий, которые неминуемо должны обрушиться на миры Созвездия.

— Скоро. Очень скоро. — Руки Глевана двигались ловко, обезьянье лицо его сморщилось, когда он пристально вглядывался в сплетение проводов проверяемых приборов. — Даже если «Грелла» смогла бы превратиться в космического ястреба, быстрого как сама мысль, ей все равно не угнаться за Роковой Звездой.

— Тогда зачем так стараться? — спросил Хурт.

— Потому что я человек, а человек всегда имеет свои причуды. — Его руки мелькали среди цветных проводков, многоцветных соединений, проверяя и подкручивая что-то. Один только слабый контакт — и гибель неминуема. — Человек также тщеславен. Мой пунктик находится где-то между глупостью и тщеславием. Мне нравится думать, что я своими руками и мозгами могу заставить это старое корыто делать все, что захочу. — При этом он бросил на Кеттрика резких взгляд. — Знаешь, Джонни, до конференции Лиги Миров Созвездия осталось гораздо меньше, чем одна универсальная единица арбитрарного времени?

— Знаю, — ответил Кеттрик, — знаю.

Хурт мрачно произнес:

— И почему только всегда находится какой-то идиот, который может устроить такую беду?

— Вечный вопрос человечества, — пошутил Кеттрик, — и никто на него еще не дал разумного ответа.

Они продолжали работать. Прошло полчаса и еще несколько минут, и вдруг Чай залаяла на кого-то из люка.

— Джон-ни!

Все вскочили, вспомнив о Бокере. Но Чай предупредила:

— Люди идут. Не Бокер. Чужие.

Они бросились вверх по лестнице в кубрик. Через люк Кеттрику был виден небольшой вагончик, который, подпрыгивая, мчался к ним по неровному цементу площадки. В нем было несколько человек, это были акернанцы. На расстоянии можно было рассмотреть их желтые туники, в которых ходила охрана порта.

— Что им нужно? — встревожился Хурт. — Где Бокер?

— Не знаю, — ответил Кеттрик. — Но я бы предположил, что мы попали в осиное гнездо.

Они некоторое время стояли неподвижно, удивленные поспешностью, с которой к ним мчалась машина.

— Никогда мне не нравилась Киранока, — тихо сказал Глеван. — Здесь порочный запах. — Он толкнул Кеттрика кулаком в грудь, отталкивая его назад. — Спрячься, Джонни, и забери Чай. Они не должны знать, что ты на борту.

Кеттрик заколебался. Хурт сказал:

— Уйди, Джонни. Ты слишком нам нужен.

Пришлось уйти наверх, быстро перебирая ногами ступеньки лестницы.

В пухлом животе «Греллы» был люк, ведущий в грузовой трюм. Кеттрик и Чай вошли в него, плотно прикрыв за собой дверь. В этот момент донесся шум машины, остановившейся внизу, потом резкие голоса.

В кромешной темноте Кеттрик нащупал проход между ячейками и спрятался там, где его не нашла бы даже самая тщательная проверка, присев на холодный металл, который служил палубой при посадке и переборкой во время полета. Чай присела рядом.

Они ждали в полной темноте и абсолютной тишине.

Спустя несколько минут Кеттрик услышал топот ног по лестнице, ведущей на мостик. Раздались голоса. Даже через перегородку Кеттрик по тональности голосов понял, что это чужие. Вскоре они снова спустились, останавливаясь то и дело, хлопая дверьми люков.

Шаги приближались к их отсеку. Кеттрик рукой успокоил Чай, которая начала было настороженно рычать.

— Замри, — прошептал он.

Они оба затаились, тесно прижавшись друг к другу и вжавшись в стену ячейки. Запах тюков с товаром напомнил скошенную траву и далекое солнце, заставил Кеттрика подумать о Ниллэн. Дверь распахнулась. Мощный луч фонаря начал шарить по углам. Чужие голоса звучали с непривычным мягким шепотком, который так всегда не нравился Кеттрику. Они ушли, оставив неприкрытой дверь люка. Свет из центрального прохода образовывал небольшую светлую лужицу в общей темноте помещения.

Шум снизу был приглушенным, но в нем явно слышался злобный протест, короткое замешательство, а затем все растворилось в гуле мотора отъезжающей машины, И наступила тишина.

Кеттрик подумал, что они могли оставить своего человека на борту. Он еще долго ждал, прислушиваясь. Наконец, он решился послать Чай на разведку. Ее слух и обоняние были значительно острее человеческих. Она вернулась, тряся головой и отфыркиваясь с видом явного неудовольствия.

— Никого, Джон-ни. Но запах, как у безногих. — И в освещенном пространстве трюма она изобразила извивающееся движение пресмыкающихся.

— Они теплокровные, как и мы, — возразил Кеттрик. — Они живородящие, и у них довольно красивая кожа, но, в общем-то, я с тобой согласен.

— Что теперь?

— Подождем темноты.

Кеттрик посмотрел на свой наручный хронометр. Ждать осталось недолго. Потом надо будет что-то делать. Он понятия не имел, что именно, но знал, что нужно что-то придумать и побыстрее.

Кеттрик сидел у двери люка, где он мог услышать приближающиеся шаги. Корабль казался необъяснимо тихим, пустым, населенным зловещим эхом исчезнувших голосов. Чай была начеку. Но Кеттрику было невыразимо одиноко.

Глава 16

Самое страшное было то, что он не знал, что именно происходит.

События развивались довольно просто. Они приземлились. Бокер пошел зарегистрироваться и разузнать что можно про «Звездную Ласточку». Бокер не вернулся. Приехала портовая охрана и забрала с собой Хурта и Глевана. Все очень просто.

Вопрос только — почему?

По корпусу судна колотил ветер. Чувство одиночества и покинутости становилось все острее.

Бокер, Хурт и Глеван. Что с ними происходит в плену у этих сладкоречивых черноглазых людей Акерна, людей с тупыми подбородками и тонкими светлыми полосами, идущими от уголков глаз к острым ушам, с их едва наметившимися складками кожи, собранной у подбородка?

Злость, копившаяся в Кеттрике с самого момента появления охраны, наконец нашла свое выражение. В ней была и очищающая свежесть. Люди, которые отвечали безропотностью на злость, наверное никогда не имели врагов, люди, которые выступали против ненависти, всякой ненависти, при любых обстоятельствах, наверное, никогда ничего в жизни не боялись. Легко любить, когда не нужнобороться за выживание, даже больше чем за собственное выживание, против тех, кто не знает слова «Любовь». Кеттрик кипел от ненависти. Он был рад этому чувству, он вынашивал его в железном чреве «Греллы», и таким образом он избавлялся от страха.

И где бы ни были Бокер, Хурт и Глеван, что бы с ними не происходило, они зависели от него.

Ну, так что делать? Надо думать.

Бокер пошел зарегистрироваться и узнать местонахождение «Звездной ласточки». Он должен был пройти через центральный вход административного здания. Кеттрик хорошо помнил это огромное сооружение в виде куба, сверкающее чистотой, с черным полом и стенами странно розового оттенка из местного камня, который прекрасно полировался и чистился. На стенах были мозаичные росписи в виде неестественно бесхребетных существ, которые имели свойство создавать иллюзию движения, если на них долго смотреть.

Бокер должен был подойти к стойке справа от входа с надписью «РЕГИСТРАЦИЯ». Там ему нужно было положить пластиковый квадратик с кодовым номером «Греллы» на сканер и отпечатать на машине свое имя и имена членов экипажа, порт посадки, порт приписки, последний порт захода и следующее место назначения, а также номер своей посадочной площадки. Затем он, наверное, подошел к табло — огромному горящему огнями расписанию прямо над ротондой, справа от которого располагались служебные помещения порта, а слева — офисы администрации, включая отделение МК.

Бокер должен был разыскать «Звездную Ласточку» среди множества названий кораблей, высвеченных на табло. Если ее там не окажется, значит, корабль уже ушел, и тогда Бокер направился бы в кабинку, находившуюся за табло, и набрал бы на клавиатуре название корабля и увидел бы на дисплее центрального справочного бюро дату отправления «Звездной ласточки» и место назначения.

Это была обычная процедура, выполняемая автоматически безучастным электронным устройством. Но Кеттрик был уверен, что некоторые реле меняли ход движения электронов, сообщая в нужную точку, что запрашивается «Звездная Ласточка». И Бокер был арестован немедленно.

Кто-то из властей был заинтересован в этом, потому что за экипажем приехала портовая охрана.

Для Кеттрика это означало, что Акерн был центром, работающим на окончательную победу Роковой Звезды, во что были вовлечены, по крайней мере частично, официальные власти.

Трудно было решиться на какие-то действия, и он уже предпочел бы иметь дело с первобытным дикарством жителей Твайна, не имевших такого огромного и современного враждебного ему механизма. Но одно было ясно наверняка. Администрация порта не предоставит им ни информации, ни помощи. И Секма, наверняка, не в Акерне, потому что он бы уже отреагировал на появление «Грелла». Никакой надежды.

Когда окончательно стемнело, Кеттрик осторожно покинул свое убежище и поднялся по лестнице на мостик, взяв там из шкафчика нож для свежевания туш, который подарил ему Флей. Потом он направился в каютку, которую он скромно делил с Бокером, смыл с себя пятна грязи и масла, оставшегося после незавершенных дневных работ.

Надев свежую одежду, он спрятал нож в складках туники. Под койкой Хурта в соседней каюте Кеттрик нашел потертую кепку с офицерским значком и обмякшим козырьком, который мог немного скрыть его лицо. Он также прихватил с собой все деньги, которые смог найти, даже мелкие монеты. Пояс все еще был при нем, но эти средства нельзя было тратить просто так.

Он снова спустился по лестнице, на этот раз пониже — туда, где Глеван хранил инструменты. Там он достал пару кусачек и вернулся в кубрик, где все это время несла вахты Чай.

Освещение на корабле было отключено, за исключением центрального прохода. Кубрик тонул в кромешной тьме, на фоне которого выделялся только более светлый проем люка. Чай тихо потянула носом и осторожно коснулась Кеттрика.

Он ощупью подполз к ней. Снаружи еще не включили прожектора, и широкая территория посадочной площадки была темной, если не считать мерцания звездного неба. Зарево огней административного здания было слишком далеко. Но Кеттрик доверял Чай.

— Человек?

— Под кораблем. Не двигайся.

Они все-таки оставили своего человека, точнее — шпиона. Кеттрику хотелось приказать Чай убить врага, но он только произнес:

— Ударь.

Чай спустилась вниз — под лестницу, легко как дуновение ветерка, и ни звука не донеслось до Джонни, пока наконец не раздался сдавленный крик, прерванный тяжелым ударом. Через секунду Чай позвала его. Кеттрик спустился по лестнице. В темноте под треногой опорой «Греллы» светлела бесформенная масса неизвестного тела. Кеттрик даже не остановился, чтобы рассмотреть его, и направился мимо строго выстроенных рядов кораблей. Чай бежала рядом с ним.

Он прошел весь путь пешком, стараясь избегать проезжавшие мимо вагончики, полные пассажиров. К счастью, «Грелла» стояла не так далеко от порта. И все равно идти пришлось далеко. И всякий раз пересекая стартовую площадку, он боялся, что сейчас может раздаться предупредительный сигнал, и они будут застигнуты врасплох посреди площадки во время взлета какого-то корабля.

Но этого не произошло. Корабли садились и взлетали. Наконец, он достиг высокого проволочного забора, острые пики на вершине которого, делали его непреодолимым.

Кеттрик прорезал дыру, и они с Чай быстро оказались по другую сторону препятствия. Прерванная цепь даст сигнал в администрацию порта о том, что перерезаны провода забора, и сразу же будет послана охрана, но они будут искать воров, проникших на территорию, где пришвартованы корабли, а не по другую сторону. По крайней мере, на это надеялся Кеттрик. Может, кто-то догадается, в чем дело, когда шпион придет в себя и прибежит с донесением, но пока нужно было действовать как можно скорее.

Кеттрик однако позаботился о том, чтобы концы отрезанной проволоки были загнуты в противоположном направлении, чтобы сбить с толку преследователей. Потом он помчался что есть духу по боковой дороге и пустой припортовой территории к посадке деревьев, за которой был заросший мхом ров, оставшийся от когда-то вырытого но неиспользуемого канала.

Кеттрик направлялся в сторону города. Большая часть домов была построена из того же розоватого камня, твердого и прочного. Некоторые районы города были невероятно старыми и не менялись под влиянием прогресса и наплыва пришельцев с других планет и миров, с их чуждыми культурами и новыми идеями. Жители Акерна тщательно перестраивали на свой лад то, что им подходило и решительно отвергали все остальное, включая переселенцев с других планет. Они не скрывали своей нелюбви к человеческим существам и прилагали все усилия к тому, чтобы они не достигали численности, позволившей бы перерасти в какую-то политическую силу.

Человеческие существа однако непрерывно прибывали на планету и стекались на Рынок, в бары, магазины и деловые центры, окружавшие Канал Синих Огней. Они оставляли свои деньги в карманах местных жителей, садились в свои корабли и отправлялись восвояси. Дипломатические и другие необходимые службы с человеческим персоналом, такие как МК и другие представительства меняли свой штат каждые три года.

Были, конечно, и новые строения, главным образом, вокруг порта. Они были в основном промышленного назначения. А в целом жители города были довольны его состоянием и не хотели ничего менять, а недовольные человекообразные могли ехать куда хотят.

Это был прекрасный город, один из самых красивых в Созвездии. Массивные островерхие здания из розового мрамора строились так, что походили на легкие облака, нависавшие над зеркалом каналов. Их четкие очертания смягчались резьбой, напоминавшей следы пролетевшего ветерка. Жители Акерна любили резные украшения. Даже лодки и корабли, плывущие по каналу, были расписаны резьбой. Кружевные мосты, фонари, как серебряные луны в теплой ночи, цветущие виноградные лозы, — все это придавало городу тот особый пряный аромат, который пропитывал все вокруг вместе с благоухающим белым цветением.

И все же Кеттрик, как всегда, ощутил внезапное напряжение всего своего тела, и все его чувства слились в единый комок отвращения. Архитектура строений была все же не совсем человеческой, сюжеты росписей не совсем радовали человеческий глаз. Лодки слишком размеренно и ровно скользили по маслянистой воде, голоса звучали чересчур мягко, шаги были вкрадчивыми. Красивые цветы отравляли воздух приторностью опиума. И все эти окна и арки дверей, занавешенные иллюминаторы корабликов скрывали черные вкрадчивые взгляды, которые наблюдали, следили за людьми, презрительно моргая от неприятного зрелища.

И все это сопровождалось преобладающим и всепроникающим запахом сухого тела, от которого даже у обезьян шерсть вставала дыбом. Чай рычала и отфыркивалась.

Улицы были полны людей. Вечер только начинался. В городе было где поразвлечься. Толпы инопланетян свободно бродили по лабиринтам улиц, вдоль водных каналов; купцы, торговцы, офицеры, экипажи кораблей, служащие дипломатических представительств и иноземных фирм. На Кеттрика никто не обращал внимания. На Чай иногда смотрели с удивлением, но к тхеллам здесь привыкли. Купцы часто привозили их с собой в качестве охраны, и Кеттрик не раз встречал этих существ на Рынке. Он шел как можно быстрее, но старался не привлекать при этом внимания и держаться более темных и менее людных улиц.

Космический Зал занимал часть одного очень древнего здания. Размытые контуры розового камня извивались вверх от массивной двери, разветвляясь и соединясь наверху в изношенные временем флигели. Внутри была абсолютно пустая, без всяких следов ее предыдущего использования. Теперь там стояли дешевые низкие деревянные скамьи, на которых прибывшие космонавты могли проводить время в ожидании номера причала или общаясь с товарищами, а иногда отсыпаясь после выпитого.

На стене висел большой плакат с несколькими объявлениями. Рядом беспорядочно на гвоздиках были развешены маршруты отдельных кораблей. В углу сидел человек из какого-то очень далекого западного мира Созвездия. Он сидел среди окошек, объявлений, бумаг, рядом с телетайпной машиной. Шелковистые белые волосы спускались на плечи, покрывая грудь и спину. Он был похож на задумчивого белого кролика, если не считать глаз, бледно желтый цвет которых напоминал скорее койота.

Кеттрик оставил Чай у двери и подошел к развешенным расписаниям. Он двигался с небрежной ленцой, делая вид, что его не очень-то интересует эта информация. Сдерживая нервную дрожь рук, он начал как бы беззаботно просматривать листки. Он не знал просматривается ли Космический Зал и был желтоглазый человек шпионом, или может, кто-то из храпящих на скамейке работает а Роковую Звезду.

Застрекотал телетайп, выплевывая очередное сообщение из космопорта. Кеттрик пробежал глазами список кораблей. Машина смолкла. Он услышал, как желтоглазый встал и направился к нему.

Кеттрик перелистнул страницу и продолжал листать, пока мужчина прикреплял только что полученное сообщение. Сообщений о «Звездной Ласточке» не было. Значит, она уже отбыла. Узнать ее местонахождение и время прибытия туда можно было только из дополнительных списков.

Кеттрик произнес:

— У…

Желтоглазый улыбнулся ему:

— Вам помочь?

— Вот друга ищу, — объяснил Кеттрик.

— Он уже приземлился?

Кеттрик покачал головой:

— Не знаю, приземлялся ли он вообще.

— Как называется его корабль?

Кеттрик как сквозь сон услышал собственный голос:

— «Звездная Ласточка».

Это не вызвало никакого беспокойства со стороны собеседника.

— Ну да, — сказал мужчина, — я помню ее, они просто сбросили груз и отправились на ремонт. — Тут он отправился на свое место и пошелестел бумагами. — Вот.

Кеттрик смотрел невидящими глазами на лист, протянутый мужчиной. — Они пробудут тут пару недель по крайней мере. Но мне кажется, они справились со своими делами на Рынке, так что это не страшно. Вы можете разыскать своего дружка в одной из гостиниц. Можете оставить для него записку у нас, если он случайно появится.

— Спасибо, — поблагодарил Кеттрик. — Наверное, я так и сделаю. — Он был потрясен, ему нужно было уединиться и все обдумать. Он добавил:

— Если мне не удастся найти его.

С этими словами Кеттрик направился к выходу.

Желтоглазый семенил рядом.

— Вы землянин, правда ведь?

— Да.

— Далековато забрались, — болтал человек. — Какое судно?

— «Отважный», — соврал Кеттрик. Это было очень распространенное название. В любой момент в таком большом порту можно было найти по крайней мере шесть «Отважных». Кеттрик кивнул Чай.

— Ну и помощник у вас, — прокомментировал желтоглазый. — Ну желаю удачи.

— Еще раз спасибо, — попрощался Кеттрик и вышел на улицу.

Выбравшись на свежий воздух, он нашел каменную скамейку на набережной возле канала и присел, уставившись на черную гладь воды.

«Звездная Ласточка» завершила свой полет. Груз продан на Рынке. А где же Сери?

Где Роковая Звезда?

Гурра, Твайн, Киранока, Трейс. Только они так и не добрались до Трейса. «Звездная Ласточка» сбросила весь свой груз и стала на ремонт. Действительно поломка или Сери заметает следы? Кеттрику не верилось, что это настоящая поломка. Не исключено, конечно. Корабль есть корабль, даже если он несет Роковую Звезду. Могут лопнуть трубы, перегореть реле. Но если бы это случилось с «Ласточкой», экипаж не сидел бы в гостинице. Времени было в обрез. Сери не мог ждать две недели или три. Ему пришлось найти другой корабль и продолжить путь.

Только мы не попали на Трейс. Поломка в Кираноке, на случай если заинтересуется МК. И мы все еще в Кираноке. Ведь корабль не может нести Роковую Звезду, если он стоит на ремонте.

Ну, конечно. Для Сери очень просто переместиться из пункта А в пункт Б. Расписание зафиксировано и зарегистрировано, его можно проследить. Но невозможно проследить за кораблем, если он стоит на ремонте.

След потерялся.

Кеттрик встал. Он вернулся на людные улицы, где бродили многоцветные толпы, среди которых можно было увидеть высоких бледнолицых жителей Акерна, хладнокровно и гордо кутавшихся в свои шелковые накидки. Кеттрик наугад зашел в кафе, где обычно обслуживали инопланетян. В фойе было несколько телефонных аппаратов, прикрытых пластиковыми полусферами для звукоизоляции.

Кеттрик вошел в одну из будок и набрал телефон МК.

Усталый женский голос ответил на вызов, и прежде чем соединить Кеттрика с кем-то из служащих попросил изложить суть дела.

— Контрабанда, — быстро солгал Кеттрик. Девушка сразу соединила его. В трубке раздался мужской голос — резкий и раздраженный.

— Ну что там?

Кеттрик начал с вопроса:

— У вас включен магнитофон?

Несколько растерявшись, офицер ответил:

— Да.

Заставляя себя говорить медленно и размеренно, Кеттрик начал:

— Сегодня после полудня судно «Грелла» (порт приписки Ри Дарва, Тананару) приземлился на площадке номер 895 тире ГУ тире 4… если его еще не переместили. Штурман и весь экипаж были арестованы охраной порта и кем-то задержаны, если они еще остались в живых. Прошу вас сообщить в соответствующее посольство. Их имена: Бокер — капитан корабля, Хурт — помощник капитана, гражданин Хлакра, Глеван — инженер, из Питтана. Прошу вас немедленно сообщить в посольства. Единственное, что эти люди сделали — они интересовались кораблем «Звездная Ласточка».

В трубке послышался звук, будто офицер резко подался вперед, чтобы лучше расслышать голос собеседника:

— Кто говорит? Кто это?

Кеттрик ответил очередным вопросом:

— Вас прослушивают?

Офицер подавленным тоном ответил:

— Кажется, последние два часа нет. Если они, конечно, не сработали так молниеносно. Мы уже здесь наловчились.

— Я рискну. Меня зовут Джонни Кеттрик….

— Кеттрик? Кеттрик!..

— Замолчите и слушайте внимательно. Сери Отку взял часть Роковой Звезды на Гурре, вторую часть на Твайне. «Звездная Ласточка» сейчас ремонтируется в Акерне. Она направлялась на Трейс, но теперь прервала маршрут. Вы знаете что-то о местонахождении Сери Отку?

— Ничего, — ответил офицер. — Кеттрик, где вы сейчас? Кеттрик…

— Пока, я пойду узнаю сам, что смогу. Немедленно позвоните в посольства!

Он отключил связь, оборвав настойчивые призывы офицера. Только не хватало сейчас попасть в руки МК и начать разбираться со своими старыми грехами. Или еще с чем-нибудь.

Что даст звонок в посольство, он и сам не знал. Он даже не знал, живы ли еще Бокер и остальные. Если да, то самым оптимальным и быстрым выходом из положения было бы открыть все карты.

Пока что он сделал все, что мог.

Они с Чай снова вышли на улицу. Кеттрик продолжал незаметно оглядываться по сторонам, но напрасно. В калейдоскопе бурлящей толпы было совершенно невозможно определить, следят ли за тобой.

На первом же канале он взял лодку-такси. Акернанец-лодочник с нескрываемым отвращением смотрел, как Чай влезла в лодку вслед за Кеттриком и уселась там возле занавешенного окна.

— На Рынок, — приказал Кеттрик, и лодочник оттолкнулся от берега, почти беззвучно заурчал мотор на корме.

И только через несколько минут, когда лодка направилась по скользкой глади, разрезая поверхность воды между нависающими скалами розовых зданий и свернула в аллею резных замков, с которых вниз смотрели тысячи каменных, истощенных временем ликов, потом дальше мимо многокомнатных жилищ и зеленых бульваров, пропитанных приторным ароматом белого виноградника, — только тогда Кеттрик заметил, что за ними неотрывно следует одна и та же лодка.

Глава 17

На носу лодки был фонарь с треснутым стеклом. Иначе Кеттрик не заметил бы слежки, пока не оказалось бы слишком поздно. Кругом мельтешили лодки, взад, вперед, или просто качаясь на воде, сквозь занавешенные окна неслись смех и музыка. Музыка была мягкой и навязчивой, это еще больше раздражало Кеттрика. Трещина на стекле фонаря была очень тонкой и имело форму змеи. Она прорезала внешнюю цветную поверхность стекла, и шар холодного света изнутри пробивался наружу тонкой ниткой на зеленом фоне. Кеттрик мельком заметил это, когда они отчаливали. Он снова увидел лодку после первого поворота, а потом и после второго.

Теперь он уже наблюдал за ней.

Очень может быть, что кому-то еще нужно попасть на Рынок, который никогда не закрывался, потому что многие приезжие бизнесмены предпочитали торговать ночью, избегая дневной жары. Кроме того, этой же дорогой можно было направляться в бесчисленное множество других мест. Но Кеттрик вспомнил белого кролика с глазами койота, и у него мелькнула мысль о том, что тот вполне мог сообщить кому-то о землянине и серой тхелле, которые интересуются «Звездной Ласточкой».

Они вышли на участок канала, где в этот момент не оказалось других лодок, и вдруг зеленый фонарь начал двигаться быстрее, приближаясь к их лодке.

Голос акернанина на местном языке окликнул водителя Кеттрика, и тот замедлил ход и что-то ответил. Зеленый фонарь подошел поближе, и на нос вышел высокий акернанец в тусклой накидке. Он продолжал говорить с лодочником, одновременно протянув руку, чтобы ухватиться за корму лодки Кеттрика.

Кеттрик быстро вышел наружу, нанес удар лодочнику, который взмахнув в воздухе руками, упал в соседнюю лодку, где его хотел подхватить акернанец в выцветшей накидке. Но оба на удержались и упали в воду. Кеттрик переключил ручку скорости в крайнее положение, и лодка вырвалась из своего сонного состояния. Оглянувшись, Кеттрик увидел четырех акернанцев в лодке с зеленым фонарем. Двое из них смотрели вслед удаляющемуся Кеттрика, остальные бросились на помощь оказавшемуся в воде товарищу. Лодочника они оттолкнули в сторону, и он сам поплыл к берегу. Через минуту они уже стремительно догоняли Кеттрика.

Канал бесконечно тянулся и казался Кеттрику темной блестящей дорогой, по которой он мчался в полной тишине, как в каком-то сне. По сторонам вырастали высокие здания, окна которых загадочно светились. Сзади догоняли преследователи.

Спасения не было.

«Ладно, — подумал Кеттрик. — Тогда будем драться.» — Он приказал Чай приготовиться и развернул лодку.

Одно-два мгновения акернанцы не поняли, что происходит, На них неслась лодка, вздымая за собой пену и волны. Им сначала показалось, что он пытается промчаться мимо, и они развернулись, чтобы преградить путь. Кеттрик на полной скорости смеясь врезался во вражескую лодку.

В свете своего фонаря он видел их перекошенные злобой и недоумением лица, черные глаза с легкими полосками в уголках, узкие надменные головы. Затем лица и головы заплясали вокруг, фонарь погас, издав слабый трескучий звук. Кеттрик согнулся и немного проехал вперед. Послышались всплески, крики и хруст чего-то деревянного. Кеттрик повернул лодку назад.

Некоторое время ничего не происходило. Лодку тряхнуло и она попятилась. Вторая лодка быстро погружалась в воду. Акернанцы барахтались в канале, кто выброшенный силой толчка, кто увлекаемый вниз внезапным погружением. Кеттрик продолжал бегство.

Чай подошла к нему.

— Вода идет с носа, Джон-ни.

— Неудивительно.

— Не будет драки.

— Не волнуйся, Чай. Драка еще впереди.

Он присматривал место, чтобы причалить. Возле каждого дома были причалы и лестницы, но все было слишком ярко освещено. Но ничего подходящего впереди не было, и он уже больше не мог продолжать путь. Лодка заполнилась водой, и начала понемногу опускаться. Пришлось подчиниться неизбежному и причалить к ближайшему пирсу.

Они вышли из лодки, оставив ее на произвол судьбы, и поднялись по лестнице. Каменные ступени были исхожены многими поколениями ног, среди которых не было человеческих, или наоборот, смотря с чьей точки зрения. Кеттрику вспомнилось, как приблизительно миллион лет тому назад на Земле он читал лекцию девушке, которой не нравились говорящие существа, по размерам напоминающие людей. Они считают себя людьми, а нас нет. По-акернански неакернан называют «зверорожденными», включая сюда всех существ от обезьян до кого угодно. Так что Кеттрик был чужеродным здесь, нечистым, недостойным. И он был рад, что рядом была Чай.

Здание массивно нависало над ними. Помещения внутри были освещены, холл был высокий с до блеска полированным полом. Это было частное здание, и пройти на улицу можно было только через внутренние помещения.

Они вошли в холл. Даже мягкие шаги Чай громом отдавались под высоким сводом. Каменные лица смотрели с потолка, холодные, улыбающиеся, изгибая тонкие шеи, грациозно посаженные на тела, которые почти обвивали колонны. Кеттрик чувствовал враждебность окружения. У него появился безотчетный страх, что это ловушка, что преследователи мокрые и скользкие выползают их канала, подкрадываются сзади, другие наступают спереди, и все здесь дышало враждой, была ли то Роковая Звезда или что другое.

Он бросился бежать, Чай бежала рядом, не успели они добежать до входа, как в помещение вошла пара — мужчина в шелковой желтой накидке и женщина, обтягивающее белое одеяние которой подчеркивало тонкие изгибы тела, стреляющего искрами драгоценных камней. Полоски у ее глаз были более резкими и темно голубыми, чем у мужчины. Оба застыли на пороге, увидев Кеттрика и большую серую тхеллу, промчавшихся мимо них. Кеттрик услышал их голоса. Они звучали по-человечески удивленными. Но все это было уже позади. Ночь обняла их с Чай и укрыла их, насколько это было возможно.

Кеттрик перешел на быстрый шаг. По всей видимости, они на некоторое время ошарашили своих преследователей. Но не известно, сколько будет длиться это замешательство. Кеттрик нащупал нож под складками своей накидки, просто чтобы убедиться, что он все еще там. Немного помедлив, чтобы перевести дыхание, Кеттрик проложил свой путь к Рынку.

Шум рынка доносился издалека. Он напоминал гул встревоженного улья, слившегося с весельем карнавала. Идя на звук, Кеттрик вышел из-под укрытия тихой улочки на берез широкого канала для барж, которые доставляли грузы из порта. С противоположной стороны на него буквально обрушился шквал рыночной суеты.

Рынок занимал пространство размеров с целый остров. Там были и крытые ларьки и открытые прилавки для обмена товарами, а по краям, как стена, отгораживающая их от внешнего мира, стояли кафе и рестораны, гостиницы и ночлежки — все это было для человеческих гостей. Акернанцы набивали себе карманы просто за счет налогов на товары, когда они прибывали в страну, когда переходили из рук в руки, когда вывозились.

Кеттрик прошел через ближайший мост через канал. Свет рыночных фонарей бил в глаза и казался особенно ярким после мягкого освещения улиц. Он любил эти огни. Любил громкие хриплые голоса зверорожденных людей, обсуждающих цены, спорящих, ругающихся. Ему нравился их смех, даже их запах, едкий вкус человечества после целого дня изнуряющей жары.

Когда он вышел на крытую аллею, окружавшую рынок, начался дождь, тяжелая завеса влаги, выбивавшая пыль из крыш лавок и навесов. На мостовой из осколков камня как по мановению волшебной палочки появились лужи. Торговля не останавливалась, и дождь прекратился через несколько минут, лужи тут же высохли. Ночь стала только более парной.

Кеттрик сначала не увидел ни одного знакомого лица. Он только понял, что ужасно изголодался и хотел пить. Он нашел кафе, которое обычно посещал. Оно было ближе к юго-восточному краю рынка. Кеттрик пересек рыночную площадь по диагонали мимо рядов лавок и навесов, где тюки товаров со всего Созвездия открывались, перетряхивались, снова запаковывались, оставляя после себя в тяжелом воздухе неповторимый запах смеси духов, дыхания сотен планет, которые восхищали и манили. Эту часть города Кеттрик действительно любил.

Проходя мимо голубокожих мужчин с белой холкой волос на голове, которые пыхтя и покрываясь потом разгружали тюки с тележки, Кеттрик вспомнил о Бокере и Хурте и снова ощутил прилив тошноты и головокружение. И тут один из торговцев повернулся и увидев Кеттрика закричал:

— Джонни! Джонни, мне что мерещится?

— Клута! — Кеттрик обнял его как брата. Хлакран был другом Бокера, и часто приходил к нему в Аут Квотер, когда ему случалось бывать на Тананару. Это был жизнерадостный пират, с которым Кеттрик не раз весело проводил время за стаканчиком вина в десятках разных миров.

— Но, старина, — тут же спросил Клута, — как это произошло? Последнее, что я слышал…

— Я все расскажу тебе за стаканчиком.

Клута колеблясь посмотрел на свои тюки.

— Ну…

— Пожалуйста, — попросил Кеттрик.

Клута посмотрел на него. Потом он сказал что-то своим людям и пошел вслед за Кеттриком.

Кафетерий был многолюден, но не переполнен. Кеттрик нашел место в углу, где они могли бы спокойно поговорить.

Кафе «Старый Домовой».

Это был кругленький человек с кожей в черно-белых пятнах, как у спаниеля. Они пришел принять заказ, но дважды взглянув на Кеттрика, он издал восторженный визг, подпрыгнув на своих коротеньких ножках.

— Джонни, Джонни! Когда они впустили тебя обратно?

На его радостный крик обернулись все сидящие за соседними столиками. Один из гостей встал и подошел к ним. Он был лысым и долговязым с огромными острыми ушами, вытянутым лицом и кожей цвета только что выпоротого ребенка.

— Джонни, — сказал он, — черт меня подери.

Его лицо рассекла улыбка, обнажившая лошадиные зубы. Он похлопал Кеттрика по плечу длинной рукой, другой рукой давая тумака коротышке по его пухлой спине.

— Я угощаю, Квип. Привет, Клута. Где ты раздобыл его? Летающим в космосе в погоне за солнечными лучами? МК знает, что вернулся, Джонни? Тут он внезапно повернулся и заорал кому-то в дальний конец комнаты.

— Недри! Иди сюда, у меня для тебя сюрприз.

Человек поднялся и подошел, прихватив с собой свой бокал. Кеттрик смотрел на него. Медноволосый, с золотистой кожей дарван, который когда-то был штурманом на одном из кораблей, которым Кеттрик владел совместно с Сери Отку.

Вот уж воистину «Старый Домовой».

Недри тоже радостно воскликнул, тисками пожал руку и казался столь же искренним, как и другие. Но Кеттрик все казалось подозрительным, он был на пределе и ненавидел свое состояние, потому что знал, что все они — его друзья.

Именно за этим он приехал на Рынок — встретить друзей и поговорить. Можно в любой момент вскочить и удрать. На это не потребуется много времени, подумал он про себя.

Маленький пятнистый человечек принес поднос с напитками и поставил их на столик.

— Вы можете платить, — обратился он к остальным. — А это за счет заведения — для Джонни.

Он вытащил из-под своей туники полную бутылку хорошего терранского бурбона и со стуком поставил ее перед Кеттриком.

Кеттрик вполне искренне поблагодарил:

— В жизни не видел ничего более прекрасного, Квип. И я буду пить много. Так что если ты еще откопаешь для меня толстую терранскую отбивную или что-то в этом роде — в качестве промокашки…

— О да, — охотно согласился Квип. — Я знаю твои вкусы.

— И моему другу тоже, но побольше мяса. — И он повернулся к Чай, которая уже уселась рядом с ним на стуле. На ее языке он произнес:

— Смотри на меня и не называй имен. Этот человек часто приходил в дом, где ты жила?

Она прекрасно поняла, кого он имел в виду.

— Нет. Один или два раза. И очень давно. А потом никогда.

Кеттрик кивнул и повернулся к Квипу.

— Ей еще графин воды. Она не так глупа, чтобы пить ту же гадость, что и мы.

Квип отскочил. Недри глаз не спускал с Чай.

— Это та, что была у Сери?

— Нет, — ответил Кеттрик. — А что?

— Помню, у него была такая парочка, и все.

— А как поживает Сери?

Недри пожал плечами:

— Я не видел его уже почти два года. Он уволил меня вскоре после твоего отъезда. — И тут он осторожно добавил:

— Я и без него справляюсь.

— Сери Отку? — спросил Клута. — Да он был здесь на несколько дней назад, на рынке. Ему пришлось поставить судно на ремонт и решил распродать товар.

— Хотелось бы повидать его, — сказал Кеттрик. — Ты не знаешь, где он остановился?

Клута хмыкнул.

— Он не сказал мне, Джонни. Я встречал его несколько раз в Ри Дарва, помнишь, когда Бокер был с тобой. Ну я с ним просто поздоровался, но он так обдал меня взглядом, что я понял, что уме не хотелось встретить здесь старых знакомых.

— И не только Сери, — вступил в разговор дарван. — И вся его проклятая команда. Я когда-то летал с инженером со «Звездной Ласточки». Он был неплохим парнем. Я с ним было тоже поздоровался, когда они направлялись на ремонт. Думал, мы выпьем по стаканчику вместе, как в старые времена. Но он не захотел. Это точно. — Недри покачал головой. — Все изменилось после твоего отъезда, Джонни. Я ушел. Сери начал набирать чужих людей. Людей, которые мне не нравились. Потом он начал разъезжать сам, оставляя в конторе кого-то вместо себя, это были тоже подозрительные люди.

— Ну, к черту Сери, — сказал наконец человек с длинным худым лицом по имени Энаго. — Я никогда не встречал его и судя по рассказам, он не подарок. Давайте поговорим о Джонни.

— Погоди, — прервал Кеттрик. — Минуточку. — Он глотнул бурбона, почувствовал как горячая волна обдала желудок и одновременно, что-то озарило его. Мысль, которая до сих пор дремала в глубине сознания, внезапно прорвалась наружу. — Недри, что еще, кроме «Звездной Ласточки» было в ремонтном доке?

Недри нахмурился.

— Ну разные там — несколько торговцев, как обычно. «Звездная Ласточка» была как-то особняком с яхтой, как будто не хотела якшаться с себе подобными. — Недри ухмыльнулся и налил вина в свой стакан. — Прости, что я так говорю. Эта штука всегда пробирает меня в жару.

— С яхтой? — удивился Кеттрик.

— Да. — Недри бросил на него удивленный взгляд. — А что, это важно?

Теперь все смотрели на него. В этот момент вышел Квип, чтобы подать еду. Он суетился, болтал и его так переполняла искренняя радость, что Кеттрику хотелось задушить его. Наконец, он ушел.

Кеттрик сказал:

— Вернемся к этой яхте. Ты случайно, не заметил…

— Я всегда замечаю красивые корабли, Джонни. Я несколько раз обошел ее, чтобы рассмотреть со всех сторон. Она называлась «Серебряное Крыло». Принадлежит она куродаю из Акерна, как там его?..

— Сессорн, — подсказал Клута, подражая шипящим звукам местной речи. — В чем дело, Джонни? Ты просто позеленел.

— Ничего, — ответил Кеттрик. — Абсолютно ничего.

Он продолжал механически жевать, хотя был голоден как волк. Куродай из Акерна. Это еще не член правительства, но человек, близкий к власти, где-то четвертый человек в Кираноке. Сессорн — могущественный и высокопоставленный чиновник, чья личная яхта случайно находилась в мастерской вместе с «Ласточкой», бок о бок.

— Эй, — сказал Энаго. — Что-то вы скисли. У Джонни, наверное, неприятности.

— Ну, это было ясно с самого начала, — ответил Клута. — Я только ждал, чтобы он открылся.

Все ждали, давая Кеттрику время собраться с мыслями.

Кеттрик запил последние кусочки мяса бурбоном. Теперь он чувствовал себя лучше, и мог рискнуть.

— Мы приземлились на «Грелле» сегодня после полудня. Бокер, Хурт, Глеван… и мы, нелегальные. Охрана порта арестовала Бокера, Хурта и Глевана.

Клута подался вперед.

— Почему?

— Потому что Бокер начал интересоваться «Звездной Ласточкой». — При этом Кеттрик резко встал. — Мне нужно позвонить в МК.

— Но, Джонни…

— Потом.

Он пошел в дальний конец комнаты, где за стойкой бара блестел пластиковый пузырь телефонной будки.

— Куродай из Акерна, — думал он. — Вот это да. Они не посмеют тронуть яхту, потому что в случае ошибки…

Нет, посмеют, потому что, чтобы не случилось в случае ошибки, это не идет ни в какое сравнение с тем, что будет, если они окажутся правы.

И если он не угадал, то пострадает только он — Джонни Кеттрик.

Но если он ошибается, и если «Серебряное Крыло» не несет на борту Роковую Звезду, то тогда все теряет свой смысл, потому что если Роковая Звезда засияет, то все исчезнет и потеряет свое значение. По крайней мере, жизнь отдельного человека уж наверняка не будет иметь никакой ценности.

Он открыл дверку пластикового пузыря и уже было шагнул вовнутрь, когда Чай вдруг зарычала за его спиной, и повернувшись, Кеттрик увидел в дверях пять акернанцев в измятых накидках и мокрых туниках, за ними следовали еще трое в черно-золотистых одеждах и блестящих полицейских касках.

Глава 18

Они сразу заметили Кеттрика. Один из пятерки показал пальцем в угол, где стоял Джонни, последовало быстрое перешептывание на местном языке, и один из полицейских приказал Кеттрику не двигаться с места. Он сам приблизился к нему, отрезая всякий путь к отступлению из кафе.

В тот же самый момент друзья, ожидавшие Кеттрика за столиками, поднялись и направились к акернанцам. За их спинами на улице Кеттрик увидел нарастающую и приближающуюся суету. Квип застыл за стойкой бара, забыв о подносе с напитками, который он держал наготове.

Недри, надменный и презрительный как и все акернанцы, сказал:

— Так в чем дело?

Полицейский, заговоривший первым, ответил с ледяной вежливостью:

— У нас жалоба на этого человека. Отойдите, пожалуйста.

Под козырьком шлема беспокойно бегали черные глаза, следя за посетителями кафе, которые собирались по двое-трое, окружая Недри и других. Их не слишком волновали проблемы Джонни Кеттрика, но Джонни был человеком, а рынок был человеческим оазисом в Акерне, и людям не понравилось вторжение акернанской полиции, пришедшей арестовать одного из них. Они просто не любили местных — и точка.

— Может, — сказал Недри, — нам лучше обсудить проблему?

— Это невозможно. У нас жалоба. Пожалуйста…

Гул на улице становился все громче. Теперь он уже настойчиво прорывался сквозь дверь. Кеттрику показалось, что половина Рынка была уже здесь, а остальные на подходе.

Квип вдруг быстро поставил свой поднос и показал в глубь комнаты:

— Быстро, Джонни. Выход в дверь слева.

И Кеттрик бросился в гущу людей, оттолкнув кого-то с такой силой, что тот упал на других, образовалась куча, которая смяла первые ряды акернанцев. Те подались назад. Кафе начало наполняться людьми с улицы. Они окружали акернанцев, которые суетливо переговаривались друг с другом и выглядели как-то особенно уродливо.

Кеттрик позвал Чай и бросился к двери слева в задней части комнаты.

Он уже почти был у цели, когда у входа среди общей суеты раздался громкий окрик:

— Джонни!

Кеттрик остановился как от удара молнии.

— Не двигайся, Джонни. Только не двигайся с места, — приказал знакомый голос. Замри.

Кеттрик замер, но остановился вполоборота, чтобы видеть, что происходит сзади.

Там среди трех или четырех офицеров в форме МК стоял Секма. Офицеры держали свои ружья наизготовку, нацелившись на Кеттрика. Секма обратился к толпе.

— Успокойтесь, ребята. Ничего страшно не происходит. Просто надо немного посторониться и пропустить джентльменов.

Толпа нерешительно начала отступать от акернанцев. Секма кивнул паре своих офицеров, которые сразу же направились к Кеттрику.

Чай спросила:

— Драться, Джон-ни?

— Нет, — ответил Кеттрик. — Ради бога нет. — При приближении офицеров он покорно поднял руки. Один из них был тем самым шаргонезцем, которого он видел на Твайне. Кеттрик подпустил их к себе и позволил вынуть нож из-под туники, стараясь не выдавать себя выражением лица. Краем глаза он видел, что по крайней мере два акернанских полицейских уже приготовили свои орудия для нападения. Это были небольшие уродливые черные трубочки, похожие на человеческие дубинки, которые не убивали, но сильно ранили жертву. Кеттрик содрогнулся, подумав, что им с Чай не удалось бы добежать до выхода все равно.

Офицеры МК плотно окружили Кеттрика, не подпуская к нему полицейских. Чай остановилась за его спиной, удивленная, но как всегда покорная. Незаметно центр группы МК переместился к Кеттрику, оставив акернанцев, которые все еще были окружены, но не таким плотным кольцом.

Секма обратился к полицейским, сопровождая свои слова вежливой улыбкой.

— Я вам очень благодарен. Мы уже долгое время охотимся за этим человеком.

Акернанцы в гражданской одежде что-то возбужденно шипели на своем языке. Их глаза горели злобой и ненавистью.

Полицейский сказал:

— К нам поступила жалоба на этого человека. Мы вынуждены просить вас предоставить его в наше распоряжение.

— О? — удивился Секма. — Можно узнать, в чем суть жалобы?

И снова в разговор вмешались гражданские.

Полицейский ответил:

— В этом нет никакой необходимости. Пожалуйста, отдайте…

И тут Секма начал строчить:

— Статься четыре девять три ноль семь, параграф А Кодекса Лиги управления Международной Коммерции, участником которой является Киранока, гласит: «В случае спорных инцидентов со стороны местных властей и офицеров Бюро Международной Коммерции, и прочее и прочее, нарушение Кодекса считается превалирующим по отношению к неподчинению местным законам.» — Секма снова улыбнулся полицейскому. — Мне кажется, что лучше уладить дело прямо здесь, а не в суде. В чем суть жалобы?

Полицейский сдался под влиянием авторитета статьи 49307.

— Нападение на гражданских лиц в нетрезвом состоянии, материальный ущерб и необоснованные физические повреждения.

Один из присутствующих «гражданских лиц» вмешался:

— Он напал на нас на канале. Он преднамеренно повредил и затопил нашу лодку. И мы все тоже чуть не утонули.

— А, — протянул Секма понимающим тоном. — Печально и предосудительно. Не забудьте это, и когда его выпустят из Наркада, можете взять его сюда обратно и судить по вашим законам. А пока что его разыскивают по обвинению в нелегальном проникновении в миры Созвездия, в нелегальной торговле на территории Созвездия, в незаконном управлении кораблем, занимающимся межпланетной торговлей, и в других нарушениях Кодекса, которыми я не стану вас утомлять. Так что, полагаю, все вопросы отпадают?

Наступила недолгая тишина. Три полицейских застыли на месте, уродливые как всегда, в нерешительности сжимая в руках свои отвратительные орудия. Кеттрик знал, что им нужно было. Им не хотелось сдаваться этим мерзким человекообразным, окруживших их, бросивших вызов. Он понимал, что сейчас они взвешивают разные возможности. Кеттрик понимал, что если бы их действия были бы хоть сколь-нибудь законными, они бы подняли общенародное восстание, чтобы захватить его.

Но основания не было, и полицейские решили не рисковать. Секма был явно прав, и хотя их уважение к правам и законам человеческой расы никогда бы не остановили их, они совсем не хотели связываться со всей Лигой Миров Созвездия, которую представляло МК.

Полиция развернулась и покинула кафе, толпа расступилась, пропуская их. Они что-то сказали в ответ на протест своих граждан, которые смотрели на Секма и Кеттрика, а также на всех офицеров МК кровожадными глазами, и те последовали за полицейскими, не желая оставаться в опасном окружении людей.

Секма очень тихо обратился к Кеттрику:

— Давай выберемся поскорее отсюда. Не через заднюю дверь, Джонни. Ты все равно не ушел бы, даже если бы добежал до нее. — Он посмотрел на Недри и других присутствующих. — Не слишком умно с твоей стороне. Тебя могли убить. — Он улыбнулся. — Но я не могу и сказать, как я тебе благодарен.

— И я тоже, — сказал Кеттрик, понимая, что трудно было придумать более глупую фразу в этой ситуации. Но сейчас ему в голову не приходило ничего другого.

Энаго обратился к нему со словами:

— Жаль, что они решили не вступать в драку. А в чем дело, Джонни? Все в порядке? Ты счастлив? Нас здесь много…

— Я очень рад, — ответил Кеттрик. — В любом случае, спасибо вам.

Клута подошел к ним, глядя то на Кеттрика, то на Секма.

— А Бокер? А Хурт? Джонни сказал…

— С ними все в порядке, — ответил Секма. — Статья четыре девять три ноль семь.

Кеттрик издал победный вопль и вытащил скомканную кучу мятых кредитных бумажек и бросил их Квипу.

— Пусть все напьются здесь за мое здоровье. У меня не хватит времени.

С этими словам он пошел по темному коридору, быстро шагая в окружении офицеров МК. Дверь резко распахнулась. Навстречу в лицо ударил теплый ночной воздух с каплями дождя. На реке за кафе стояла моторная лодка МК, возле которой их ждали другие офицеры.

Все вошли в лодку, усевшись плотно на узком сиденьи. Сверху был навес, по бокам лодка была прикрыта плотным занавесом, в котором были едва заметные просветы. Секма отдал приказ человеку за штурвалом, а сам сел рядом с Кеттриком, по другую руку которого сидела Чай. Лодка рванула вперед, прочь от острова по направлению к баржевому каналу. Рынок исчез за кормой, а впереди засверкали огни порта.

Секма глубоко вздохнул и тяжело выдохнул воздух, и тут Кеттрик понял, что Секма дрожит.

— Ну и в историю ты втравил меня, Джонни, — и Секма выругался, чего Кеттрик никогда не ожидал от него. — Клянусь, упек бы я тебя в Наркад до конца твоих дней, если бы… — Последнее слово так и повисло в воздухе.

— Извиняюсь, — робко пробормотал Кеттрик. — Но все так быстро произошло. Я…

В тусклом свете лодочных фонарей он видел лицо своего собеседника — бледное и почти безжизненное, как застывшая маска, бесконечно усталая и шокирующе старая. И маска произнесла на языке тхеллов, тихо и естественно, тоном легкого приветствия:

— Чай, наблюдай. Мужчина не говорить.

И Кеттрик понял, что даже здесь и сейчас он не может считать себя в полной безопасности.

Лодка причалила к пристани МК на баржевом канале. Там их ждал транспортировщик, который должен был провести их дальше — по окружной дороге до Административного Здания. Кеттрик заметил, что водитель не спустился в гараж под тем крылом порта, где располагались службы МК. Он подъехал к открытому месту перед самым фасадом здания. Они вошли вовнутрь через служебный вход.

Когда они с Чай наконец оказались в кабинете Секма, тот облегченно сказал:

— Теперь можешь говорить.

Кеттрик ошарашенно покачал головой.

— Даже в МК?

— А ты никогда не задумывался, почему я не предупреждал своих служащих сообщать мне, если им случиться повстречать тебя? Ты и не представляешь себе, какую заразу распространила эта Роковая Звезда. Хочется верить, что все, кто был со мной сегодня, преданы мне. Но никогда нельзя быть уверенным. Поэтому большинство из них считают, что тебя разыскивают по какому-то обвинению. — Секма устало опустился в глубокое кресло возле своего стола. — Ты страшно рисковал с этим телефонным звонком, Джонни. Но тебе удалось выкрутиться, и только потому что я подоспел вовремя.

— Как вы нашли меня?

— Ты же сказал, что постараешься выяснить, что можно. Куда еще можно было направиться, кроме Рынка? — При этом Секма склонился вперед и зло произнес: — Но в следующий раз, черт тебя подери, не надо быть слишком умным. Я мог бы подобрать тебя у того самого телефона, из которого ты звонил, только тебе нужно было повесить трубку и бежать куда-то.

— Последние сведения, которые я слышал о вас, — ответил Кеттрик, — были, что направляетесь на Гурру. Откуда мне было знать, что вы здесь? Вы не предприняли попытки найти меня в порту, а я там был вчера весь день. — Кеттрик был несколько обижен этим фактом. — В любом случае, если бы я не убежал, я бы так и не узнал, что произошло с Роковой Звездой.

Секма заинтересовался:

— И что ты выяснил, Джонни? — Его глаза молили, но лицо оставалось спокойным, почти лишенным выражения. — Надеюсь, что ты узнал что-то, иначе мы просто в ловушке.

— Яхта «Серебряное Крыло» находилась на ремонте вместе со «Звездной Ласточкой». Части Роковой Звезды, наверняка, не были проданы вместе с товаром. И они, по всей видимости, не остались на «Ласточке» при такой-то спешке. Я думаю, что эти детали были перегружены на «Серебряное Крыло». — И Кеттрик как бы между прочим добавил: — Яхта принадлежит Сессорну, куродаю…

— Знаю, — коротко бросил Секма и вышел из кабинета.

Он вернулся через несколько минут.

— «Серебряное Крыло» вышла из ремонта через день после того, как «Ласточка» попала в мастерские. И в тот же день яхта стартовала.

Кеттрик не сдержал стона.

— Так я и знал. Куда?

— Ты же прекрасно знаешь, Джонни. Это частное судно, не коммерческое. Им не нужно сообщать свой маршрут и регистрировать груз. Ты думаешь, что она несет именно те части, которые привез Сери? А может, там уже весь механизм. Это рассадник заразы, Джонни. Нет лучшего места во всем Созвездии для окончательной сборки и запуска. И самым удобным средством транспортировки может быть именно частная яхта куродая из Акерна.

Он повернулся к карте Созвездия, которая заполняла полностью одну стену кабинета.

— Полагаю, нам самим придется вычислять возможное направление. И сделать это нужно с первой попытки. Второй не будет.

Секма смотрел на карту, как будто ненавидел ее. Он сильно похудел со дня их последней встречи.

— Какие соображения?

— Никаких, признался Кеттрик. — Пока никаких.

Он чувствовал себя слишком старым для всяких идей. Старым и усталым. Он стоял рядом с Секма, не сводя глаз с карты. Два старых, утомленных человека, подумал он, а Созвездие ускользает от нас в руки людей Роковой Звезды, за пределы законов человека и природы, в мир ужаса. И ничего нельзя сделать. Мы просто немного опоздали.

«Звездная Ласточка» достигла назначенного места. Сколько таких кораблей прибывали в пункты назначения из других концов мира? А теперь где-то далеко следует намеченным курсом «Серебряное Крыло» среди тысяч солнц разных миров, и через несколько дней одно из них погибнет.

Кеттрик вспомнил толстый синий палец Бокера, трогающий эти самые солнца на карте, и свой собственный палец в темноте Лантаванскую Банку. Он покачал головой, чуть не рассмеявшись. Это было не совсем смешно.

— Все казалось очень просто, — сказал он наконец. — Я вот что собирался сделать, когда не верил еще в Роковую Звезду. — И он пальцем начал чертить на карте свой путь. — Тананару, как вы сами предложили. Потом Гурра, Твайн, Киранока… все это мне тоже было по пути. А потом сюда. — И он ткнул пальцем в Лантаванскую Банку.

— Но в твоем маршруте был указан Трейс.

— Конечно. Но мы и не собирались туда. Может быть, потом, на обратном пути. Прыжок из Кираноки, прохождение дрейфа и снова прыжок… — И он щелкнул Белое Солнце жестом человека, махнувшего рукой на прощанье. — Я все еще помнил об этом миллионе кредитов, Секма. И я смог бы это сделать.

Секма бормотал про себя:

— Гурра, Твайн, Киранока, Трейс. Это маршрут Сери тоже.

— Да. Но он тоже не намеревался следовать им.

— Кроме, — подсказал Секма, — кроме ка на обратном пути?

Секма сгорбившись изучал карту, старательно вытянув шею.

Кеттрик непонимающе возразил:

— Но им не за чем лететь в Трейс. Мне приходилось возвращаться с Белого Солнца…

Он осекся, открыв рот. Секма взял указку и повел ей по карте как рапирой, которой он хотел прогнать звезды с небосклона.

— Куда бы ты отправился после Кираноки, если бы хотел отравить звезду? Не на Трейс, конечно, потому что ты уже объявил, что летишь туда. — Указка проткнула планету. — Сюда? Возможно. Но эта система густо населена, а на этом этапе нашей игры — это было бы слишком крупной жертвой. Страх надо подпитывать осторожно. В больших дозах он может вызвать рвоту. Итак… — Указка снова проткнула звезду. — Здесь? Или здесь? Оба варианта возможны, но тоже слишком многолюдно. Но даже отвлекаясь от психологии дурацкого человеколюбия, населенные системы неудобны — много транспорта, людей, всюду глаза, уши, а пока еще… пока еще, Джонни, им приходится работать в темноте. Гораздо легче и безопаснее отравить солнце, у которого немного детей и те где-то на задворках.

И он ткнул указкой в Белое Солнце.

— Кто-то должен погибнуть во время демонстрации, иначе грозная сила Роковой Звезды не будет столь явной и убедительной. Но нет необходимости, и просто нежелательно убивать большое количество жертв. Да и завоеватели понесут экономические потери. Ведь густонаселенные системы богаты и являются источником богатства. А вот кринны идеально подходят для этих целей. Они достаточно человечны, чтобы умереть, как люди, но это не будет большой потерей. Даже их драгоценные камни не будут слишком дорогой ценой. А Сери знает все о Белом Солнце и о криннах, потому что его бывший партнер когда-то интересовался этим народом. Логично было бы подчеркнуть правильность своего выбора своим сообщникам. Туда нелегко добраться, но в случае успеха можно совершенно спокойно и беспрепятственно установить свой смертоносный аппарат.

Секма положил указку, отошел в сторону и остановился спиной к Кеттрику.

— Я не прав, Джонни? Скажешь, что я цепляюсь за любую соломинку, потому что не могу и не хочу признать свое поражение?

Кеттрик ответил тщательно произнося каждое слово:

— Не думаю. Я думаю, теперь я точно знаю, в какой именно момент Сери решил избавиться от меня.

Секма резко вскинул голову.

— Я сказал ему, — пояснил Кеттрик, — что я направляюсь на Белое Солнце. И он спросил меня, что будет, если он откажется участвовать в моем плане. Я ответил, что смогу найти других помощников, которые согласятся взять половину добычи. И вот тогда-то он и пообещал мне «Звездную Ласточку», зная, что я не доживу до следующего утра.

Секма повернулся лицом к Кеттрику. Они смотрели друг на друга, за окном где-то далеко приземлялся корабль, неся с собой такой громоподобный шквал звуков, что стены кабинета задрожали.

Гудок селектора на столе Секма прозвучал неестественно громко и очень близко.

Секма ответил на вызов. Сообщение было коротким, и Кеттрик подумал, что, оно наверняка было шокирующим.

— Хорошо. Да, — сказал Секма и повесил трубку. Он бросил на Кеттрика странный взгляд и направился к двери.

Секма открыл дверь и замер на пороге в ожидании. Вошла Ларис.

Глава 19

Она поздоровалась с Секма за руку. Женщина держалась неуверенно, голос ее звучал чуть слышно, она не смела поднять глаз, будто боялась чего-то. На ней было одеяние из тончайшего темного шелка, туго подпоясанное на талии, со свободными рукавами, прикрывающими полностью ее руки и плечи. Такое платье могла бы одеть женщина, которой не хотелось выделяться. Но Ларис не может слиться с толпой, подумал Кеттрик.

Она вошла в кабинет, увидела его и застыла на месте. Ее глаза широко раскрылись в удивлении, и она смущенно развела руками. Ларис произнесла его имя едва различимым голосом.

Кеттрик поприветствовал:

— Здравствуй, Ларис.

Она беспомощно переводила взгляд с Кеттрика на Секма и обратно. Потом она покачала головой и села.

— Минутку, — попросила она. — Я не была к этому готова. — Она глянула на Кеттрика, и он заметил, как в ее глазах сверкнула слеза, хотя губы ее улыбались. — Ты всегда появляешься в самый неожиданный момент… — С этими словами она повернулась к Секма. — Я говорила ему, что этим все и кончится.

Секма сказал:

— Я скоро вернусь. — И вышел.

Кеттрик стоял, глядя на Ларис с высоты собственного роста. Женщина сидела ровно, сжав руки, ее голова была склонена так, что ему видны были только ее медные завитушки ее волос.

— Я же говорила тебе, Джонни, — наконец произнесла она. — Я надеялась, что этого не произойдет, но я предупреждала…

— А где Сери?

— Он ушел от меня. Или я от него. — Ларис поднялась и отошла в сторону, остановившись возле занавешенного окна. — Я кажется, совершила огромную ошибку, но мне от тебя ничего не нужно, ни упреков, ни утешения, ни мудрых советов.

— Достаточно справедливо.

Она повернулась к нему с внезапной яростью.

— Почему ты не ушел, когда я просила тебя? Почему ты так упорствовал? Тебя словили вместе с нами всеми…

— Словили?

— Даже, если бы тебе удалось сбежать, то все равно, было бы поздно. Я бы оплакивала тебя, Джонни.

— Правда, ларис? — Он протянул руку и прикоснулся к ее волосам на затылке, который теплом обдал ее ладонь, кольнув упругой жесткостью нежных волос. Он сомкнул ладонь на ее шее, она вскрикнула, но он заставил ее повернуться лицом к нему.

— Ты плакала в ту ночь, когда узнала, что я погиб?

— Я и не знала, что ты погиб. Ты о чем? — Ее глаза твердо глядели на него, с вызовом и злостью.

— Прекрасно, — сказал он. — Рад слышать это. И ты не полюбопытствовала? Не спросила Сери, что случилось и куда я исчез?

— Конечно, спросила.

— И что он сказал тебе?

— Сказал, что отказался помогать тебе и что ты отправился искать кого-то другого, но он не знает, кого и где.

— И ты поверила?

— А почему я не должна была верить ему?

— Да, ответил Кеттрик, — почему бы и нет. — Он отпустил ее, и она сразу же отступила, но не ушла, продолжая смотреть на него. — А что он сказал тебе о Киту и Чай?

— Ничего.

— А ты не заметила, что они исчезли?

— Я не вернулась в дом. Сери уехал рано утром, через несколько часов после тебя… — Ларис перевела дыхание, глядя куда-то поверх его головы. Чай зашевелилась при упоминании имени Киту, и Ларис, кажется, только сейчас заметила ее присутствие. — Не понимаю, Джонни. Ничего не понимаю.

С порога донесся голос Секма. Кеттрик не знал, как долго Секма был в комнате, слушая их разговор. Теперь Секма зашел и прикрыл за собой дверь.

— Почему бы тебе не сказать ей, что произошло, Джонни? Я уверен, что это будет интересно нам обоим.

— Нет, — возразила Ларис. — Не сейчас, сейчас это не важно. — Она подошла к Секма. — Я узнала кое-что о Сери, совсем недавно. Когда приехала сюда, чтобы встретиться с ним. Я не знаю всех подробностей. И об этом небезопасно говорить. Он предупредил меня. — Женщина помолчала, перевела дыхание и снова заговорила.

— Он уже давно занимается этим. Теперь он с остальными… некоторые из них занимают очень высокие посты, Секма, прямо здесь в Акерне… Они затеяли что-то, что готовилось годам. И теперь они начали.

И снова пауза, после которой ее голос зазвучал несколько по-другому.

— Вы слышали о Роковой Звезде?

— Да, — ответил Секма. — Слышал.

— Тогда…

Ларис осеклась. На пороге появился темнокожий шаргонезец.

— Все готово, сэр, — отрапортовал он.

Секма кивнул. Взяв Ларис за руку, он провел ее к двери.

— Пойдем, Джонни. Чай.

Ларис заволновалась:

— Куда мы идем?

— Думаю, что ты подскажешь нам, Ларис. Пока что мы просто покидаем Кираноку. Я тянул время здесь как только мог, а теперь кажется неприятность неминуема.

Ларис приостановилась, повернув к Секма встревоженное лицо.

— Вы хотите сказать, что увозите меня отсюда? Но я не могу уехать, я планировала…

— Дорогая моя, — не дослушал ее Секма, — после всего того, что вы рассказали мне, у вас нет выбора. Я не рискнул бы оставить вас здесь на милость Сессорна.

— О, — удивилась женщина. — Так вы уже знаете.

Шаргонезец тактично заметил:

— Наверное, лучше поспешить, сэр.

— Мы знаем кое-что, — сказал Секма Ларис, настойчиво выводя ее в коридор. — Не все, конечно, и это еще одна причина, по которой мне следует увезти вас отсюда. Вы можете знать то, чего не знаю я, но я не могу оставаться здесь, чтобы допрашивать вас. Не волнуйтесь, мы постараемся облегчить вам все тяготы.

Она уже больше не сопротивлялась и не спорила.

Они быстро миновали здание и вышли в дверь, ведущую на посадочную территорию для частного транспорта. Несколько офицеров МК ждали их там. Вместе с Бокером, Хуртом и Глеваном, но времени на радостные приветствия не было. Их втолкнули в вагончики, помчавшие всех пассажиров к трем кораблям, стоявшим на специальных секторах МК.

Двое из стоящих там кораблей уже были полностью готовы ко взлету. Один из них был небольшой крейсер, который обычно используется для регулярных рейдов. Второй почти в два раза выше первого, зиял открытыми трюмами, даже там, где в обычных кораблях никаких люков и трюмов не предполагалось. Это был один из мощных Старших Братьев… — тех, которые обычно приходили на помощь небольшим крейсерам, если те не могли справиться с какой-то работой.

Кеттрик знал, что они были чрезвычайно быстроходны, ну, уж наверняка быстрее «Греллы» и «Звездной Ласточки» и любого другого торгового корабля. Даже быстрее такой яхты как «Серебряное Крыло».

Но он не допускал к себе надежду.

Он смотрел на Ларис, которая сидела в кресле прямо перед ним, рядом с Секма, ее плечи были немного опущены, ветер трепал волосы. И эту надежду он отгонял прочь.

Вагончики разъехались в разные стороны — один из них повез офицеров МК на маленький крейсер, остальные поехали дальше — к большому кораблю. Через несколько секунд Кеттрик уже взбирался по высокому трапу вслед за остальными членами экипажа «Греллы» и Чай, шаргонезец и еще несколько офицеров МК следовали за ним. Секма с Ларис шли впереди.

Внутри корабль совершенно отличался от «Греллы». Все было чистым, без следов ржавчины. Все работало, все было подчинено строгому военному порядку и экономной целесообразности, и никакого располагающего комфорта старого кубрика «Греллы». Кеттрик заметил каким злорадным взглядом оглядывал Бокер все это полированное сияние.

— Бедная старушка «Грелла», — сказал наконец Бокер. — Как жаль с ней расставаться.

— Можешь остаться, если хочешь, — пошутил Секма.

Бокер поежился:

— Нет уж, спасибо. Тут даже любовь к собственной матери не помогла бы.

Люки захлопнулись, прозвучал предупредительный сигнал и пассажиры пристегнули ремни. Раздвижные кресла были частью комфортабельной обстановки салона, их подушки оказались глубокими и упругими, в отличие от набитых комками изношенных сидений «Греллы». Огромная фигура Чай свободно поместилась в одно из таких кресел, офицеры МК всех объемов и размеров прекрасно разместились на своих местах, потому что размеры кресел можно было регулировать. Кеттрик откинулся на своем удобном сидении. Перед ним мелькнуло лицо Ларис, необычно бледное с распахнутыми от страха и удивления глазами, вокруг которых появились темные круги. При этом он подумал:

— В любом случае, на это она не рассчитывала.

Тут их оглушил гром зажигания. Крейсер стартовал, вздрогнул всем своим массивным телом, как огромная кошка, припавшая на задние лапы перед прыжком. На мгновение машина застыла, а потом с ревом и свистом, как мать гигантских кошек, она прыгнула в небо.

Гул стих, когда были пройдены нижние слои атмосферы. Кеттрика уже не так вдавливало в кресло. Загорелся знак «Космос», и Секма расстегнул ремни и разрешил всем откинуть спинки кресел, которые тут же утонули в своих отдельных ячейках. Секма тут же встал.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь мы можем поговорить.

И он помог Ларис справиться с ремнями, поинтересовавшись:

— Вам удобно? Что-то принести? Может, воды?

Она отрицательно покачала головой.

— Прекрасно, — сказал Секма. — Вы хотели что-то сказать о Сери и Роковой Звезде.

Кеттрик увидел удивленное выражение на лицах Бокера, Хурта и Глевана, которых само присутствие Ларис озадачило с самого начала.

— Да, — сказала она. — Я собиралась сказать вам, что Сери сел на яхту Сессорна вместе с несколькими людьми Сессорна и еще какими-то, не знаю кто они. У них есть все составные части роковой Звезды…

— То есть все части механизма, которыми можно отравить звезду. — Теперь Секма говорил прямо и резко, от его былой обходительности не осталось и следа. Ларис даже чуть вздрогнула от перемены его тона.

— Да. Об этом я мало что могу сказать. Я не знаю…

— Ничего, не имеет значения. Продолжайте.

— Они собираются, — сказала Ларис, — отравить звезду, чтобы показать всему Созвездию, как они могущественны, чтобы подчинить всех. Это должно совпасть с собранием Лиги Миров Созвездия…

Секма нетерпеливо перебил:

— Все это мы знаем.

И он внимательно склонился к ней.

— А вы не знаете, КУДА именно они направились?

Все органы чувств Кеттрика были настолько напряжены, что казалось он слышал даже дыхание Ларис, видел самые незаметные движения ее губ. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем она заговорила.

— Да, — сказала она. — Знаю. Совершенно случайно, потому что он не говорил мне. Или почти случайно. Я подслушивала под дверью. Он направился в Трейс.

Глава 20

Слово прозвучало взрывом, молнией ослепившей Кеттрика. С немой болью в глазах он посмотрел на Секма, который не обратил внимания на этот взгляд, потому что пристально вглядывался в лицо Ларис, не меняя при этом выражения своего лица. Он казалось изучал ее, и она ответила прямым и откровенным взглядом, как тогда, когда смотрела на Кеттрика, убеждая его, что не знает ничего о происшедшем в Ри Дарве.

Наконец Ларис сказала:

— Не знаю, сможете ли вы вовремя догнать его. Он давно уже отправился туда, и «Серебряное крыло» очень быстроходная яхта. — Она отвернулась, плечи ее вздрогнули. — Жаль, что я не знала раньше…

Секма взял ее руку в свою:

— Я очень благодарен вам, Ларис. — При этом он встал и направился к двери. — Джентльмены, можете присоединиться ко мне. Вар-Кован устроит вас всех. Ларис, вы можете уединиться, нажав кнопку за панелью. Устраивайтесь поудобнее. Мы не предполагали, что на борту будет женщина, и вам не сразу можно будет подыскать место.

Секма вывел всех в коридор, ожидая не без нетерпения, пока Чай выйдет вслед за ними, после чего он закрыл массивную дверь и сделал строгий жест, призывающий к молчанию. Потом он повел всех по проходу наверх до самой рубки, которая в этот момент пустовала.

— Садись, Джонни. Я прекрасно тебя понимаю. — Он присел на край стол, подперев голову руками. — Скажи, ради бога. Ты ведь знаешь ее. Она лжет или говорит правду?

Кеттрик только и мог ответить:

— Если она говорит правду, то это очень благородно с ее стороны. — И он покачал головой. — Но я не знаю, Секма. Я просто не знаю.

Он действительно не знал. Ларис так отдалилась от него, что он уже больше не знал, чем она дышала. Или по крайней мере, он ни в чем не мог быть уверен.

Он подошел к автоматической карте на стене и набрал номер нужного сектора. Он чувствовал рядом присутствие Бокера, Хурта и Глевана, которые ждали объяснений, но вежливо выжидали. На экране появилась карта, ярко подсвеченная, трехмерная навигационная карта, показывающая расположение звезд в настоящий момент. Киранока, Трейс, Лантаванская Банка, Белое Солнце.

— Трейс вполне подходящее место, — сказал он. — Одинокая населенная планета с народом, который на несколько ступеней развития выше кринов, но ни для кого, кроме самих себя, большой потерей они не станут.

— Тем более, что народ Трейса намного дружелюбнее криннов, — продолжил мысль Секма.

Кеттрик хмуро уставился на яркие маленькие солнца и окружавшие их крошечные планеты, и на темное облако дрейфа.

— А мы думали, что Трейс надо исключить, потому что он объявил, что едет туда, — сказал Секма. — Наверное, именно на это он и рассчитывал.

— Может быть. — Кеттрик не сводил глаз с маленьких звезд, но перед глазами было только открытое невинное лицо Ларис с прямым немигающим взглядом.

— Может, она говорит правду, — сказал он. — Какой она ей кажется. Сери мог специально подсунуть ей ложную информацию, зная, что она передаст это нам.

— Ложная информация, — резко переспросил Секма. — Так ты думаешь, что это неправда.

— Да, я так считаю.

— Почему?

Кеттрик ответил не сразу. Он прикрыл глаза, вспоминая:

— Я стоял на ступеньках дома Сери. Я сказал ему, что приехал, чтобы закончить то, что начал на Белом Солнце. И я припоминаю теперь выражение его лица, когда я сказал это. Ларис тоже слышала это. Потом они оба хотели заставить меня уехать. Когда я отказался, и когда Сери понял, что меня не остановит даже если он не даст мне корабль, вот тогда он решил убить меня. Зачем ему волноваться, отправлюсь ли я на Белое Солнце, если он сам туда не направляется? Если он не опасается, что я могу помешать его планам?

Кеттрик повернулся к Секма.

— Чего ему волноваться? Но он испугался, настолько, что убил Киту, Чай и меня, и не его вина в том, что из этого ничего не вышло. Чего он испугался, Секма? Почему его так волновало, поеду ли я на Белое Солнце или нет?

Секма не отвечал долгое время, а потом сказал:

— Трудно просчитать, Джонни. Я думаю, что ты прав, но разве можно быть уверенным?

— Нельзя, конечно, — взорвался Кеттрик. — А что поверить, что Ларис пришла в последнюю минуту, когда Сессорн уже начал думать, что мы наступаем на пятки Сери? Раскаявшаяся подруга, выдавшая важную информацию… — И он сделал резкий жест. — Что вы собираетесь делать?

— У меня два корабля, — сказал Секма. — Если мы направим их разными курсами, мы ослабим наши силы. Для того, чтобы осмотреть целую планету в поисках «Серебряного Крыла» или же этого механизма, мне понадобиться два корабля… если мы конечно, успеем вовремя. И все равно у меня сейчас два возможных направления. Я не могу рисковать, убеждая себя в том, что Ларис действительно говорит правду, и что у Сери были другие причины убить тебя, хотя бы, может, потому, что твое присутствие в Созвездии нежелательно, так как тебя в любой момент могут схватить, а это привлечет внимание к нему самому, как к ближайшему другу и бывшему партнеру. А он не может этого себе позволить, имея в кармане Роковую Звезду.

С этими словами он бросил мрачный взгляд на подсвеченную карту.

— Так что мне придется распределить силы. Маленький крейсер поедет на прыжок в Трейс, и я по радио распоряжусь, чтобы крейсер, оставшийся в Акерне, тоже отправился туда немедленно. Сессорн, без всякого сомнения, перехватит сообщение и подумает, что мы все направились туда. Думаю, он будет счастлив. Иначе он может привлечь к этому делу самое страшное акернанское оружие. А мы сами отправимся на Белое Солнце.

Он улыбнулся Кеттрику странной уклончивой улыбкой, в которой не было и тени юмора.

— Играем, Джонни. Как насчет того, чтобы поиграть в азартные игры со всем Созвездием? Ха! Кто не хочет быть богом?

Он встряхнулся, как бы стараясь стряхнуть с себя все сомнения и страхи, как пловец стряхивает капли воды.

— У нас есть одно преимущество, если предположить, что мы не просчитались с выбором цели. Старший Брат мощнее «Греллы» и ему не придется проходить дрейф. Мы можем сделать все одним прыжком.

Бокер едва слышно пробормотал:

— И на том спасибо.

— А как насчет «Серебряного Крыла», — поинтересовался Кеттрик.

— Не знаю. Но если бы это была моя яхта и если бы я собирался использовать ее именно для таких целей, то я установил бы ней самую мощную установку, которая только имеется.

— А, — разочарованно протянул Глеван, — тогда яхта обгонит нас запросто. Ну, а если мы несколько задержимся… мы сможем прыгнуть обратно?

Все поняли, что он имел в виду. Уйти из области досягаемости Роковой Звезды.

— Не сразу, — ответил Секма.

Глеван кивнул.

— Если не ошибаюсь на этом крейсере у вас электронная система, которая работает намного быстрее нашей, и у вас более совершенная система перезарядки, так что вы может подготовить вашу систему к прыжку в два раза быстрее любого торгового корабля.

— Даже еще скорее, если не обращать внимания на некоторые инструкции. Но лучше надеяться на то, что мы успеем вовремя.

Потому что иначе, подумал про себя Кеттрик, то что произойдет в Созвездии потом, нас уже может не волновать.

— Надо убрать в рубке, мы будем работать здесь. На разговоры у нас будет предостаточно времени во время прыжка. И не забывайте, что есть еще много непонятного и для меня тоже.

Вар-Кован, тот самый шаргонезец, ждал их в коридоре. Он улыбался, его зубы ослепительно сверкали на фоне темно-сливовой кожи.

— Спать нужно будет по очереди. Эта женщина создает проблемы на корабле.

Они последовали за ним в кабину размером с хозяйственную кладовочку, в которой было две койки одна над другой, предназначенные для вспомогательного персонала, который может быть назначен на большой крейсер.

— Прекрасно, — сказал Бокер. — За исключением одного. Суховато тут у вас.

— МК обо всем позаботилось, — сказал Вар-Кован и достал из шкафчика бутылку. — Приказ Секма.

Сам он отказался составить им компанию и ушел. Оставшиеся расселись на койках и на полу, и Бокер налил всем содержимое бутылки. При этом он посмотрел на Кеттрика.

— Я так рад, что ты смылся от них. Ребята из МК отпустили нас через пятнадцать минут после твоего звонка.

— А до этого, — сказал Глеван, — весь день мы потратили а то, чтобы убедить этих сукиных детей, что Бокер просто старый друг Сери и хотел всего лишь поприветствовать его.

Не успели они выпить и полбутылки, как крейсер вошел в прыжок.

Глава 21

Потом, той же ночью, или то, что было ночью для них, после того, как Ларис была помещена в отдельную кабину, все устроились в салоне, и Секма внимательно выслушал подробный рассказ Кеттрика о его встрече с Сери и том, что произошло после этого.

Потом он спросил:

— Почему ты не нашел меня?

— Потому что хотел попасть на Белое Солнце. Я хотел получить этот миллион кредитов. Я не верил в Роковую Звезду. И даже тогда я не связывал Сери с этой историей. Пока не попал на Гурру.

Бокер спросил Секма:

— Так вы следовали за нами, когда мы шли на Твайн. — Секма кивнул. — Как?

— Я внимательно следил за всеми, кто покидал Ри Дарву. Сери стартовал в «Звездной Ласточке», через несколько дней взлетела «Грелла» и последовала тем же курсом. Будь вы другими людьми, я бы просто подумал, что вы выбрали плохой маршрут. Но учитывая, что Бокер старый друг и бывший штурман Джонни, я посчитал, что это необычное совпадение. Особенно, когда узнал, что вы так неожиданно заимели деньги и приобрели товары, которые явно напоминали выбор Кеттрика.

И он бросил неодобрительно холодный взгляд на Кеттрика:

— Тебе повезло, что я не схватил тебя в Гурре. Потому что я знал, что ты задумал.

Бокер с любопытством взглянул на Секма.

— Тогда вам было все это время известно, что он был с нами на Твайне. И почему вы ничего об этом не сказали? Вы знали, что Флей укрывает его.

— Когда я был на Гурре, — продолжил Секма, — я разговаривал с Ниллэн. Она сказала мне, что Джонни был у них и что он направляется на Белое Солнце, чтобы обокрасть криннов. Она хотела убедить меня, чтобы я последовал за Кеттриком и немедленно арестовал его. Это показалось мне подозрительным, зная, как Ниллэн была привязана к Кеттрику.

Кеттрик вздрогнул, Секма кивнул.

— Жаль. Но что-то было не так во всей этой деревне, что-то тайное, скрытое. Они не хотели говорить о Сери, но желали, чтобы Кеттрик был арестован. Думаю, что они рассчитывали, что даже если ты расскажешь мне о Роковой Звезде, этой задержки будет достаточно для того, чтобы Сери осуществил задуманное. И кроме всего, как малые дети, они хотели наказать тебя.

С этими словами он снова повернулся к Бокеру:

— И когда я наконец настиг вас в Твайне, и вы начали врать про Пеллин, чему я не должен был поверить (и вы это знали), да еще эти три сына Флея, следовавшие всюду за вами по пятам, — все это не явно объясняло происходящее.

Секма коротко улыбнулся.

— И в этот момент, грубо говоря, вы уже потеряли свое значение для нас. Самым важным стала «Звездная Ласточка», за которой я последовал в последний момент. Я готов был сражаться с Флеем, и если необходимо пустить в ход все имеющееся на судне оружие, даже если это погубит вас. К счастью, Флей поверил моей истории.

— И все равно, — возразил Кеттрик. — Ты слишком поздно прибыл в Кираноку.

— Да. О «Серебряном Крыле» тогда еще и речи не было. Но ее уже и след простыл. Все что я имел в тот момент — это «Звездная Ласточка» в ремонтном доке с распроданным товаром и командой, сидящей вокруг и ожидающей окончание ремонта. А Сери… ну, Сери, предположительно, отправился пассажиром на одном из акернанских кораблей, чтобы подготовить дальнейшие посадки для «Звездной Ласточки» и отправлять ее домой пустой. Нам показали его имя в списке пассажиров. И я начал подозревать, что совершил просчет. Оставалось надеяться, что фригалы не убили тебя, и мне удастся что-то выяснить у тебя.

— Тогда почему, — настаивал Кеттрик, — какого черта, ты не встречал нас?

— Встречал. Но когда Бокер запросил в справочном «Ласточку» его регистрацию тут же убрали из списка, и информация о вашем прибытии не попала в центр. Иначе мы не могли узнать о вашем прибытии. И о том, что Бокера и остальных арестовали. При нормальных обстоятельствах, я мог бы запросить у портовых властей уведомления о вашей посадке, но в этой ситуации мне не хотелось привлекать к вам внимания. Акернанцы делали все возможное, чтобы препятствовать нам. Они шпионили, прослушивали наш телефон, наши кабинеты… я не даром так спешил убраться оттуда. Если бы тебя схватили, Джонни, и если бы у Сессорна было больше времени, чтобы дать все указания, то… и этот охранник, которого выбила Чай у корабля, и дырка в заборе, и то, что ты делал на рынке… Не думаю, что они дали бы нам взлететь. Несмотря на МК.

Хурт слушал, нахмурившись, время от времени потирая шрам на боку. И вдруг он сказал:

— И почему именно мы, Секма? Мы одни против Роковой Звезды? Есть целое Созвездие, они все тоже в опасности.

Кеттрик сказал:

— Что-то же можно было сделать с тех пор, как мы говорили на Земле. Через официальные каналы, я имею в виду… межпланетные службы безопасности, МК, общая разведка. Ты ведь не рассчитывал на соломинку по имени Кеттрик.

— Мы сделали все, что могли, — сказал Секма. — Но ты же знаешь, как это бывает. В любом цивилизованном мире политиков волнуют только предстоящие выборы, интеллектуалы заняты своими теориями по совершенствованию человечества, а само человечество сидит на огромной куче, набивает себе желудки и разглагольствует, им и дела нет до таких неприятных вещей, как Роковая Звезда. Они не хотят верить, как не верил ты сам. А те, кто верит в Роковую Звезду, просто активно работают на нее, при этом мило улыбаются и врут нам в глаза. Так что единственное, что нам удалось получить, — это повторение слухов и сплетен, и пару намеков, которые так ни к чему и не привели, или же просто были недостаточно полны, чтобы стать основанием к действию. А часто местные власти просто не желали предоставлять нам информацию.

Он вздохнул и на его лице ясно проявились все тревоги и разочарования прошедших месяцев.

— И все это время, ты ходишь по острию ножа, потому что ничего не известно. Чиновники, охрана, местные жители, и полуобезьяна, с которой ты общаешься, и правительство и куродай… каждый может оказаться врагом, и даже в МК. Могу дать руку на отсечение, что не один раз наши запросы преднамеренно замалчивались. Люди типа Сессорна есть во всех мирах, они затягивают, запутывают дело в ожидании Слова, и они будут громче всех призывать сдаться, когда наступит тот страшный день.

— Жажда власти, — угрюмо прокомментировал Глеван, — это еще страшнее золотой лихорадки.

— Правда, — согласился Секма, — но сейчас они называют по-другому, даже перед самими собой. Они совершают эти преступления из самых благородных побуждений. Даже Сессорн, я уверен, никогда не признал бы, что действует из простой жажды власти или ненависти ко всем человеческим расам.

— К черту все их мотивы, — сказал Кеттрик. — Мне только нужно победить их. Что это за штука, которой можно отравить звезду? Как она транспортируется? Ты говорил, что нужно осмотреть планету, как будто этот механизм можно разместить просто на поверхности.

— Согласно нашим лучшим научным разработкам… а я могу заверить тебя, что мы привлекли к этому самых талантливых умов Созвездия, тех кому можно верить, кто выложился в этих исследованиях… и они пришли к выводу, что пусковой механизм будет расположен на земле. Это многоступенчатая операция, по всей видимости. То есть, изменения на солнце не происходят после первого же удара, для этого нужно произвести серию атак, которая и будет стимулировать нарастающую реакцию. По теории устанавливается довольно небольшое пусковое устройство, которое способно произвести серию выстрелов сверхскоростными ракетами. Боеголовки ракет несут искусственные кобальтовые изотопы и катализатор. Последние вступают в реакцию с атомами кобальта, которые обычно имеются на солнце и порождают другие изотопы, нестабильные и подверженные распаду. А потом реакция становится самодостаточной и солнце само по себе превращается в гигантскую кобальтовую бомбу, которая уничтожает все живое на миллионы миль вокруг. Наверное, ракеты не могут быть запущены с корабля, потому что его экипаж и пассажиры сгорят в собственном гамма излучении, до того как вся эта операция будет завершена. Если пусковое устройство находится на земле, они могу зарядить боеголовки в автоматический магазин и покинуть это место.

Кеттрик кивнул:

— Ладно. Давайте тогда посмотрим карты. Я знаю мир криннов, наверное, как никто другой в Созвездии, хотя это тоже немного значит. Но может, нам удастся вычислить самые вероятные места. И ты можешь увеличить свои шансы при помощи шлюпок как вспомогательных средств…

— Только не двух сразу. Одну надо придержать на случай, если мы заметим пусковой механизм в какой-то области, где крейсер не сможет сесть. Но одна шлюпка — это возможно. — И Секма вытащил карты.

И большую часть времени прыжка они провели, планируя, делая перерывы на еду и сон. В один из таких перерывов Кеттрик оказался наедине с Ларис.

Она почти не выходила из своей каюты. Она давно уже знала, что они не идут на Трейс. Когда Секма сообщил ей это, они только ответила:

— Жаль, что вы не поверили мне. — При этом ее лицо было похоже на непроницаемую маску, каким его запомнил Кеттрик в ту ночь в Ри Дарва. С той минуты она не произнесла ни одного слова, лишь на короткое время она присоединялась в общим трапезам и сразу же исчезала, плотно замкнувшись в свой кокон из… чего? Была ли то уязвленная гордость от того, что ей не поверили? Отчаяние, что она не справилась с заданием Сери? Или страх… страх Роковой звезды, боязнь за Сери, и отсюда снова отчаяние из-за невыполненной задачи? Кеттрик не мог сказать.

Когда он неожиданно наткнулся на Ларис в салоне, она взглянула подняла на него такие усталые глаза, которые могли свидетельствовать только о бессонных ночах.

— Прости, — пробормотала она и постаралась незаметно проскользнуть мимо Кеттрика к выходу. Но он задержал ее.

На Ларис был зеленый форменный комбинезон МК, который ей одолжил кто-то из экипажа, чтобы она могла сменить свое единственное платье. Но и через жесткую мужскую ткань он почувствовал мягкие линии ее тела, которые когда дарили ему столько наслаждения своей гладкой и упругой свежестью трепещущего естества. Сейчас она напряглась под прикосновением его руки. И трепет ее тела в тот момент был всего лишь всепроникающей нервной дрожью, которая пропитывала каждую клеточку живого существа во время космического прыжка, когда каждый атом стремиться противостоять разрушающей силе, которая готова все превратить в хаос.

Ларис подняла руку и сказала:

— Пусти меня, Джонни. На с тобой сейчас ничего не связывает. Ничего.

— Верю, — согласился Кеттрик, но не отпустил девушку. Она была так близка, что он ощущал тепло ее кожи и аромат волос. Она была прекрасна. Где-то глубоко внутри он почувствовал острую боль как от удара ножа.

— Ты когда-нибудь любила меня, Ларис?

— Что за глупый вопрос, Джонни?

— Да, наверное, глупый. — Кеттрик забрал руку. — Ладно.

Он пошел прочь от нее через крошечную комнатку, и вдруг услышал за спиной голос, пронизанный болью, которая заставила его вздрогнуть:

— Тебе не стоило возвращаться. Ты думал, что нужен нам? Что мы умрем здесь без тебя? Почему ты не оставил нас в покое!

И с этими словами она ушла, с нескрываемым отвращением пройдя мимо Чай. И Джонни вспомнил, что Сери никогда не пускал тхеллов в дом, когда там была Ларис.

Чай тихо фыркнула, но ничего не сказала. Настоящая леди, подумал Кеттрик, даром что в шкуре.

Он налили себе напиток, но пить не стал. Так и остался сидеть, уставившись на бокал, и забыв про него.

Через некоторое время он понял, что впервые с момента своего отъезда с Земли он вспомнил девушку по имени Сандра, вспомнил и пожелал ей добра.

Вскоре они вышли из прыжка.

Перед ними горело Белое Солнце, одно из немногих горячих белых солнц в Хайдасе, как молодой ретивый воин среди престарелых обмякших солнц. Яростный свет безжалостно бил в щитки крейсера.

Счетчик радиации показывал норму.

— Временная отсрочка, — пробормотал Кеттрик. — Или ошибка?

Секма не ответил.

Они выглядывали из защищенных иллюминаторов мостика на мир криннов, плывший мимо в зареве солнечного света. Уже не было сомнений относительно того, какая планета должна была быть выбрана в качестве платформы для запуска Роковой Звезды. Два маленьких внутренних мира наполовину расплавились, три внешних не подходили из-за отравленной атмосферы, гравитации или холода. И только в мире криннов была жизнь. Своеобразная, правда.

Сквозь просвет между высокими и более низкими слоями облаков пыли и дыма можно было разглядеть рельеф поверхности планеты. Кеттрик сделал голографические снимки белых пустынь, черных пятен лавы вулканических зон, ребристых вершин юных гор, бассейнов мелких морей, умирающих под палящим солнцем. Приблизившись, он увидел извилистые ленты рек и зеленые полосы плодородных земель.

Тут резко прозвучал голос оператора радара:

— Сэр!

И почти в то же мгновение, при работающем противоударном контроле и открытых иллюминаторах, когда все шло в соответствии с планом, заорала рация:

— Сэр! Срочное сообщение…

Звук был четким и ясным, несмотря на шипение и треск помех.

— «Серебряное Крыло» вызывает крейсер. Смотрите на приборы и думайте, дорого ли вам жизнь. Вам не повезло, вы опоздали. — И с чем-то похожим на свистящий смешок, голос добавил:

— Пока.

В наступившей напряженной тишине, оператор сказал:

— Она ушла.

Никакой радар, никакой луч или ракета не могли настигнуть «Серебряное Крыло» в небытии внекосмического пространства. Люди на мостике застыли, пораженные быстротой, с которой все это произошло. Кеттрик увидел, как лицо Секма побелело под его бронзовой смуглостью, и он подумал, что сам, наверное, выглядит также.

На них несся мир криннов. Полыхало Белое Солнце.

Счетчик радиоактивности сделал небольшой предупредительный скачок.

Глава 22

Секма первый нарушил тишину. Голос его прозвучал тихо, но достаточно твердо с легким звоном металла.

— Сначала мы, как запланировано,просмотрим дневную сторону планеты. Не исключено, что мы сможем обнаружить пусковую установку и обезвредить ее до наступления критической стадии процесса.

Корабельный шкипер, приятный крепко сложенный дарван, как и Секма, спросил:

— И сколько у нас на это времени?

— По подсчетам, — Секма не случайно сделал ударение на последнем слове, — этап, после которого процесс становится необратимым, наступает приблизительно через двенадцать часов после удара первого снаряда. Это будет на рассвете. — Он сделал небольшую паузу. — Но к сожалению у нас нет и приблизительного представления о длительности размещения устройства поэтому эти подсчеты ничего нам не дают.

Действительно, ничего. И в ушах еще звучал насмешливый голос:

— Вам не повезло. Вы опоздали.

— После наступления критического этапа, — продолжал Секма, — нарастание реакции становится более стремительным. Радиация смертельна уже через шесть или семь часов. Обычная защита, типа нашей, здесь бессильна. Поэтому…

— Поэтому, — продолжил штурман. — Нам лучше поспешить воспользоваться отведенными нам часами.

Он ничего не сказал о том, что если поиск будет отменен, крейсер сможет приземлиться, быстро подготовиться и совершить прыжок, уходя от опасности. Кеттрик знал, что эта мысль непременно должна была прийти ему в голову. Ведь сам Кеттрик думал об этом и знал, что это на уме у всех членов экипажа. Их сдерживало только одно, и судя по себе Кеттрик знал, что это не храбрость, а стыд — никому не хотелось первому признать, что они смогут струсить и сбежать.

Шестнадцать часов? Может быть. Может половина этого срока. Узнать точно было невозможно. Никто раньше не видел рождения Роковой Звезды, никто не мог предоставить каких-либо данных. Им повезло оказаться первыми. И жаль, что их опыт останется так и неизвестным для науки.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Кеттрик вступил в разговор:

— Обезвреживания пускового устройства вручную осложняет задачу. А что, нельзя ли взорвать эту штуковину?

— Не то что нельзя, — объяснил Секма, — просто нецелесообразно. Если не думать о планете, конечно.

— Кобальтовые боеголовки, — догадался Кеттрик, — ну, да, конечно.

— И если у нас не будет другого выхода, — заключил Секма.

Крейсер мощно рвался вперед. Штурман вернулся на свое место, где они со вторым пилотом начали проверять координаты исходной орбиты. Большой красивый гроб, подумал Кеттрик, — все полированное, огромное, сверкающее сталью и светящееся гордостью, а на самом деле просто бесполезная махина, несущая благородных людей навстречу их гибели, несмотря на их призрачную надежду найти иголку в стоге сена размером с целую планету, пока Сери преспокойно разъезжает на своей яхте «Серебряное крыло». А в Тананару Лигу Созвездия Миров ждет жесткий ультиматум.

Кеттрику не давал покоя вопрос, насколько больно будет Сери узнать, что Роковая Звезда отняла у него Ларис.

— Смотрите на приборы и думайте, долго ли вам еще жить, — советовал голос из космоса, голос который вполне мог принадлежать Сери. Потом был смех. Кровь бросилась Кеттрику в лицо.

— У нас больше времени, чем вы думаете, — сказал он наконец. — Он сказал, что у нас есть время, чтобы приземлиться и подготовиться к прыжку, прежде чем радиация станет смертельной… если мы забудем обо всем остальном. Именно на это он и рассчитывает. Зачем ему было говорить это, если бы он не боялся, что мы сможем обнаружить пусковое устройство и вовремя обезвредить его?

Секма цинично ответил:

— Утешай себя этим, Джонни. Нам осталось просмотреть всего полмира. Только ту часть, которая освещена солнцем. Заход солнца будет сигналом конца поиска, только когда точно это произойдет… мы не знаем, где начинается дневной свет, и не можем предположить, где он закончится. Нам нужна надежда, так что если у тебя возникнут еще подобные мысли, сообщай нам.

— Я сделаю лучше, — сказал Кеттрик. — Я спущусь и завербую криннов. В конце концов, это их солнце. — И тут его рассмешило выражение лица Секма. — Чего ты боишься? Что я прихвачу по пути пару драгоценных камней?

— Это просто привычка, наверное, — странным тоном ответил Секма. — Жаль, что не могу дать тебе пару спасательных шлюпок. — И внезапно он улыбнулся. — Если найдешь камни, можешь оставить их у себя. Мы запустим номер один ровно через восемь минут.

Кеттрик спустился в салон, где все происходящее обсуждалось Бокером, Хуртом и Глеваном, которым не хватило места на мостике. Они слушали разговор по рации.

— Надеюсь вы все слышали.

— Да. — Бокер занимался бутылками селарета, которые он старательно укладывал за пазуху. — Нам это пригодиться, чтобы отметить победу или… не отметить. — Одну бутылку он бросил Кеттрику: — Держи.

Кеттрик сунул бутылку под рубашку, ощутив жгучий холод стекла на коже.

— Я думал, не захотите ли вы спуститься вместе со мной.

— Куда угодно, подальше от этой дыры. Мы уже насиделись взаперти.

— Пойдем тогда, Чай?

Ее тоже не пустили на мостик. И ей уже тоже наскучило сидеть без дела.

— Идти наружу, Джон-ни?

— Да. И много бегать, пока что.

И они вместе с Чай пошли по коридору. Кеттрик держал руку на ее сильном сером плече.

Проходя мимо двери каюты Ларис, Кеттрик остановился.

— Мы подождем, — буркнул Бокер и вместе с остальными направился к шлюпочному отсеку.

Щелкнул замок и дверь каюты отворилась. Ларис надела платье, уложила волосы, немного подкрасила лицо, которое засияло еще более пронзительной красотой. Только глаза ее оставались огромными и неподвижными, без всякой искорки жизни.

— Я пыталась спасти тебя, — сказал она. — Если бы вы направились на Трейс, ты остался бы в живых. — Она немного помолчала. — Надолго, Джонни?

— Столько, сколько мы проводили времени на острове, когда нам хотелось заниматься любовью.

Девушка кивнула.

— Я очень любила тебя, Джонни. Как никого и никогда. Но недостаточно для того, чтобы поехать с тобой, когда ты покинул нас. Я взвесила все, что я теряю и что я выигрываю, и решила остаться. Мне жаль, что все вышло не так, но я никогда ничего не обещала. Я всегда знала, что все равно оставишь меня.

— Мы еще можем спастись, Ларис.

Ему показалось, что в ее застывших темных глазах что-то мелькнуло.

— Как?

— Если вовремя обнаружим пусковое установку, мы можем обезвредить Роковую Звезду, прежде чем она достигнет смертельных размеров.

— Я бы сказала, если бы знала, — ответила Ларис. — Я не хочу умирать. Я бы сейчас же сказал все, что знаю. Мне ничего не говорили, кроме того, что сейчас Роковая Звезда должна быть на Белом Солнце.

Теперь он верил ей.

— Я спускаюсь на планету, — сказал он. — Прощай, Ларис.

Она невидящим взглядом смотрела на него, как будто думая о чем-то совсем далеком.

— Сери в безопасности, если тебя это может утешить, — сказал Кеттрик.

— Сери? О… — Ларис покачала головой. — Да, я все взвесила, Джонни. Мне всегда это очень хорошо удавалось. Только на этот раз не удалось. Все не удалось. Из-за тебя.

Теперь свет явно зажегся в ее глазах глубоким тлеющим огнем.

— Я буду ненавидеть тебя, Джонни, пока у меня останется крупица разума. И единственное, что меня утешит, — это то, что ты тоже умираешь.

— Да, — продолжил Кеттрик. — Только я не умираю один. — С этими словами он положил ладонь на ее щеку, которая оказалась холодной как алебастр, и ощутил острую боль при мысли о том, что эта неземная красота обречена на гибель. — Но ты-то всегда была одна, правда?

Ларис отпрянула, спрятавшись в своей каюте, а они с Чай вышли через люк к шлюпке, услышав за спиной щелчок захлопнувшегося шлюза.

Глава 23

Пилот на шлюпке, мрачный безрадостный человек, в безумной спешке высадил их там, где указал Кеттрик, и едва дав им ступить ногой на твердую землю, умчался обратно на крейсер. И Кеттрик даже не обвинял его. Небольной портативный счетчик, выданный ему из корабельного оснащения, показывал, что радиация все еще в пределах нормы. И все равно ему казалось, что солнечный свет больно обжигает и ранит кожу, и вспомнив свой повторяющийся кошмарный сон, он испугался.

Они стояли на самом пекле в открытой пустыне, белым заревом обдающей все вокруг. В этом месте солнце взошло приблизительно три часа назад, но воздух был уже сухим и нестерпимо горячим. Далеко от них прямо на песке было перевернутое отражение озера, обрамленного белыми полосами водорослей.

В другой стороне за самым краем пустыни простиралась плодородная низина шириной в несколько миль. Она змеей скользила вслед за изгибами реки, пересекающей половину континента. За низиной снова начиналась бесконечная пустыня, ограниченная с другого края высокими горами. К западу, вниз по течению реки, низина скрывалась из виду за цепью высоких холмов, которые напоминали старинные боевые корабли, выстроившиеся в длинный ряд. К востоку, вверх по течению, полоса изгибалась в другом направлении, обвивая усеченный конус небольшого вулкана, давно уже недействующего, но покрытого черными пятнами старой лавы. Большая часть горизонта была затуманена тучами дыма и пыли.

— Ну, — сказал Бокер. — Вот мы и пришли, именно туда, куда хотели. В конце концов, это оказалось совсем легко.

Хурт в ответ выдал такое, отчего, казалось, похолодел раскаленный воздух. А Глеван только сказал:

— Часы наши сочтены, так что давайте не будем терять времени.

Они взяли все, что привезли собой в шлюпке — главным образом, подарки, а также оружие, провизию, капсулы для очистки воды… очень своевременная предосторожность!.. и содержимое бокеровских бутылок, перелитое во фляги. С ними было также и миниатюрное переносное радио, которое Кеттрик тащил на спине — это была их призрачная связь с лихорадочно работающей на крейсере командой.

Вся группа начала спуск с крутого склона по тропинке, усыпанной коварными ускользающими из-под него камушками и зыбким песком. Тропа вела к зеленому полю, манившему их где-то на тысячу футов вниз. Ступая по предательской почве, Кеттрик думал, что все они… наверху и внизу… надеяться не просто на удачу. Спасти их может только чудо.

Если было время, все можно было решить. Разведывательная техника была настолько совершенна, что от нее ничего не могло ускользнуть. Если есть время. Но времени не было.

Крейсер и шлюпка, сопровождающая его, должны просмотреть всю сферу планеты с самого рассвета до края, где наступает ночь, не пропуская ни одной мили на каждой широте, где только есть условия существования живых организмов, при этом подвергая наиболее пристальному обзору зону повышенной вероятности. При этом будут использованы все средства визуального наблюдения и пеленгующие приборы, И все равно шансов практически не было.

Мощный солнечный свет затмил бы любую вспышку взлетающей ракеты, если конечно, это не происходит под самым носом. Огромные клубы песка, вулканической пыли и дыма затрудняли обзор обширных территорий, и всегда находилось какое-то препятствие, осложняющее работу радара. Небольшие сверхскоростные ракеты трудно заметить, если они не были выпущены достаточно сильным потоком, создающим различимую траекторию, а по все вероятности, такой траектории не было. Промежуток времени для поставки на землю боеголовок был рассчитан где-то в пределах чуть более часа.

Если бы было время, со всеми этими сложностями можно было бы справиться. Тщательное сканирование, бесконечный поток данных, просчитанных компьютером, бесчисленные сравнения, постоянное изучение снимков… Но на все эти технические новшества не было времени. Им приходилось, как дикарям, выбрать самый примитивный способ.

Была только одна надежда. Это то, что Сери и его друзья проявили невнимание, слишком уверовав в собственную безопасность, и недостаточно тщательно закамуфлировали пусковое устройство. Блеск металла на ярком солнце видел издалека, особенно в этом неметаллическом мире.

Пару раз во время мучительного спуска Кеттрик включал радио. Они были вне радиодиапазона крейсера, к югу от выпуклого экватора, но шлюпка все еще была достаточно близко, и Кеттрик мог поговорить с ее экипажем. Разговор был отрывистый и короткий. Кеттрик тут же выключил приемник.

Они перешли в гущу тяжелого влажного воздуха, висевшее над плодородной долиной, у обочины тропы начали встречать вьюки и виноградные лозы. Кеттрик искал глазами местных жителей, но Чай заметила криннов первая, она скорее учуяла их своим тонким нюхом, дав знать своим ворчанием и пальцем показывая вдаль.

Внизу показались деревья. Высокие с блестящими стволами и гибкими ветвями, увешенными блестящими зелеными листьями, огромными как ковры. Под деревьями было заметно какое-то движение. Оно колебало дерн и высокую остролистную траву в проходах между стволами. Через секунду прямо перед их ногами в землю задрожав воткнулось острое деревянное копье.

Кеттрик вышел вперед, остановился возле копья и выкрикнул на языке полувздохов-полузвуков, таком же примитивном, как язык Чай:

— Джан будет говорить с Гнак. Он даст Гнаку много подарок, и подарок людям реки.

Кеттрик вытянул обе руки ладонями кверху и начал ждать. Он давно не был здесь, а у криннов короткая память. Гнака уже может давно нет в живых, его могли съесть, или же он просто может быть не духе в этот день и приказать своим воинам проткнуть всех незваных гостей копьями.

Кеттрик терпеливо выжидал. Солнце, казалось, мчалось к горизонту. Стрелка маленького счетчика тянулась к красной отметке. Коже пекла огнем. Кеттрику по-детски хотелось спрятаться в тени деревьев.

Гнак вышел на тропу, чтобы взять свое копье.

— Будем говорить, — сказал он.

Они вошли в гущу леса.

Деревня криннов была довольно грязной. Примитивные навесы из ветвей и огромных листьев защищали обитателей от дождя. Они были беспорядочно разбросаны под кронами деревьев, но в самом центре было оставлено пустое пространство для священного костра, который разжигался в яме перед обиталищем бога — сооружением из листьев и костей. Богом было вертикально установленное бревно, верхушка которого была увенчана некоторым подобием головы. Он бы раскрашен яркими цветами и увешен местными камнями. Кеттрик как-то насчитал около пятидесяти таких камней на ожерелье и набедренной повязке божества. Мало кто из богов Созвездия был таким состоятельным всевышним.

Мужчины уселись на гостевой стороне поляны, подальше от божественного дома, Кеттрик не отпускал от себя Чай, запрещая ей ворчать. Она покорно подчинялась, но шерсть на ее холке стояла дыбом. Там был второй костре, вокруг которого сгрудились кринны, повернувшись лицом к пришельцам. Это были заросшие, ощетинившиеся сутулые создания, напоминавшие доисторические ужасы или еще более страшные истории. У них сохранился хвост, и их предки были обезьяноподобными, только это и сближало их с людьми, скорее чем с птицами или рыбами.

У этих существ были огромные зубы, предназначенные для того, чтобы рвать добычу. Руки их были сильными и ловким в изготовлении оружия и простейших инструментов. От них несло резким и отвратительным запахом, одновременно человечьим и животным. Цвет шерсти, покрывавшей их мощные тела, был разных оттенков от черного до пятнисто красного, они не заботились об одежде, разве что самые влиятельные мужчины, которые украшали себя каменьями в зависимости от занимаемого в племени положения. У Гнака их было столько, сколько пальцев на руках и на ногах, больше чем у всех остальных его людей, но меньше, чем у самого бога. Остальные распределялись в этой иерархии по количеству украшений, которое доходило до одного и у самых простых членов племени. Они не умели нанизывать камни. Женщины просто плели из волокон сетки, в которые помещались камни и пристегивались к воротнику шкуры. Но даже сквозь волокна сетки, сквозь грязь, покрывающую поверхность камней, они сияли необыкновенной красотой. Именно поэтому криннов так строго охраняли.

В соответствии с иерархией криннов, начиная с одного камня и дальше, Кеттрик раздавал подарки — это был необычный набор всего чего угодно — от шлюпочной оснастки и включая все, что сверкало и внушительно смотрелось. Кеттрик сгорал от нетерпения, но он знал, что ни в коем случае нельзя спешить. В самом конце он преподнес самый значительный подарок Гнаку. Это был запасной шлем. Кеттрик вручил его со словами:

— Я дарю это богу, который позвал меня.

Раздался удивленный вздох. Гнак принял подарок, положил его на гору костей перед домом бога и вернулся на свое место внимательно вглядываясь в лицо Кеттрика.

— Бог говорить только с Гнак.

— Правильно, — подтвердил Кеттрик. — И ты сказал ему, почему мы пришли. — А про себя он подумал: «О боже, вы, тупые обезьяны, и мне надо пройти через все это, чтобы вбить в ваши глупые головы, что ваше солнце должно сойти с ума и убить вас всех.

— Бог сильный, как Гнак. Он может сказать очень громко. Он может крикнуть через звезды. Он сказал мне: «Пришли злые духи в облике людей. Они стоят на моих горах. Они колдуют. Гнак, великий вождь, мой брат, видел это. Он знает это колдовство. Он знает, что они замыслили.

Маленькие глазки Гнака загорелись каким-то озадаченным неопределенным огнем. Если бог действительно так сказал, то возражать нельзя было, равно как нельзя было признаться перед всем племенем, что он не в курсе дела. Ему пришлось хмыкнуть, стукнуть себя кулаком в грудь и произнести:

— Гнак — брат бога. Он знает.

Кеттрик благородно дал вождю подсказку:

— Гнак знает, что люди пришли убить солнце.

Глаза Гнака распахнулись в удивлении. Через толпу мужчин пробежал взволнованный шепот. За их спинами резко заголосили волосатые женщины и дети. Инстинктивно все вскинули головы к небу.

— Они убивать солнце! — прокричал Кеттрик. — Они отравят его своим колдовством! — Он вытащил нож Флея из-за пояса и воткнул его в грязь под своими ногами. — Они проткнут его, как я. Они ранят солнце колдовством!

Он снова и снова кидал нож в землю, и так как он попал в точку, убежденность и страх захватили зрителей. Гнак в ужасе уставился на лезвие ножа.

Кеттрик бросил нож и прыжком вскочил на ноги.

— Гнак и его брат-бог спасут солнце. Они позвали нас сюда на помощь. Потому что мы знаем пути Тех что Без Хвоста, мы можем напустить на них свое колдовство. — Его голос звенел в зеленой жаркой тени деревьев, над головами пораженных, полубезумных, полунепонимающих существ, над плоскими зубастыми и волосатыми лицами, с их вечно ненавидящими глазами.

— Гнак спасет солнце! Веди нас, сильный вождь! Говори с людьми на Реке, бог скажет тебе, где найти Тех что Без Хвоста и убить их. — И Кеттрик по местному обычаю отвесил низкий поклон Гнаку. — Веди нас, Гнак, туда где злые духи колдуют с огнем и громом, с грохотом, идущим с небес и на небеса. Спеши, о вождь, и спаси солнце!

Гнак не спускал с Кеттрика напряженного непонимающего взгляда, как человек оглушенный внезапным ударом. Кеттрик не вставал в низкого поклона. За его спиной Бокер, который понимал речь криннов, толкнул б бок Хурта и Глевана, и они тоже сразу же склонили головы. Затем второй вождь с десятью каменьями поклонился и выкрикнул:

— Веди нас, Гнак!

Остальные мужчины племени слились в крике:

— Гнак! Гнак!

Гордость распирала грудь Гнака, его хвост поднялся упругой дугой, конец которой уже почти коснулся лопаток вождя. Но он все еще не понимал, что от него хотят. Но вести вперед своих людей — это дело вождя, и само величие идеи подхлестнуло его самолюбие. Он топнул ногой, стукнул кулаком в грудь и прокричал:

— Гнак спасет солнце!

И он пошел быстро, вслед за ним потянулась добрая половина племени. Последнее, что сказал Гнак было:

— Бог будет говорить через говорящие бревна.

— А если не будет? — взволновался Бокер. — А если люди у Реки ни слова не скажут о шуме и явлениях с небес.

— Ты все равно не переживешь это утро, — подбодрил Кеттрик. — Несколько часов уже не имеют значения.

— Чисто из человеческого тщеславия, — сказал Глеван, — я буду молиться о чуде.

Зазвучали монотонные громкие голоса говорящих бревен, которые созывали все разбросанные вдоль реки племена криннов. Кеттрик мало что понимал в барабанной дроби. Он включил радио, но теперь уже шлюпка, по всей видимости, ушла из зоны его действия. В приемник звучал только шелестящий фон. Кеттрик повернул ручку и выключил прибор.

Солнце поднялось выше. Жара становилась сильнее. Стрелка счетчика подползала к красной черте. Гром первобытного телеграфа джунглей замер, захлебнувшись. На Кеттрика нахлынуло острое чувство нереальности происходящего, нечто вроде отрешенной жизнерадостности, на грани безумия. Он перестал бояться. Он перестал беспокоиться. Он посмотрел на бога, который сидел в своем домике за священным костром, и обратился к нему со словами:

— Если подведешь своего братца, больше никаких тебе подношений.

И так он продолжал сидеть, в полузабытьи слушая барабанную дробь.

Его вернул к реальности Бокер, который тряс его за плечо, приговаривая:

— Просыпайся, кажется, они что-то услышали.

Глава 24

Кеттрик встрепенулся. Он слышал, как Гнак громовым басом возвещал, что поведал ему бог. Его поддерживал гул голосов: «Гнак! Гнак!» Женщины заголосили. Раздался топот, затихли барабаны.

Кеттрик присоединился к бегущей толпе.

Они встретили Гнака на тропе, огражденной стеной высокого дерна и травы, которая вела к центральному месту и к берегу река.

— Мой брат бог сказал мне, — сообщил Гнак, — что племя гурров за Большими горами видели колдовство солнцеубийц.

Кеттрик сказал:

— Гнак поведет нас.

Он глянул на своих спутников, лица которых были столь же бескровными, как, наверное, его собственное. Он не верил. Они не верили тоже.

Они боялись верить.

— Вырос вулкана, — предположил Хурт. — Или землетрясение.

Глеван молчал, но беззвучно шевелил губами.

Гнак говорил что-то нараспев. Ему вторила толпа соплеменников. Они топали ногами и совершали ритуальные танцы воинственного характера, которые напоминали неприличные жесты и позы с поднятыми и дрожащими от возбуждения хвостами. Через мгновение они схватят свои орудия и бросятся обратно к реке. Кеттрик отошел в сторону на поляну, где на подпорках покоилось говорящее бревно. Оно было полое внутри и имело длинную прорезь на плоской верхней части. Рядом были подвешены разные палочки и прутья. Кеттрик включил радио и вызвал на связь шлюпку.

После некоторого молчания, которое показалось ему нестерпимой вечностью, помощник пилота ответил на вызов, голос его звучал далеким и довольно раздраженным.

— Пока что результат отрицательный, — сказал он. — Ничего, кроме пыли и вулканов. Это просто ад. Я потерял связь с крейсером, но их последнее сообщение было отрицательным.

— У меня, кажется, что-то прояснилось, — сказал Кеттрик и поспешил изложить ситуацию, оставляя в стороне все сверхъестественные детали. — Большие горы — это цепь высоких холмов к западу от того места, где вы нас высадили. Как далеко за ними живет это племя, я не знаю. С воздуха эта страна — просто винегрет какой-то…

— Знаю, сам видел это сегодня утром. Посмотрим на нее поподробнее, когда войдем в эту зону. — И Кеттрик услышал, как он обращается к пилоту, перед тем как снова вернуться к Кеттрику. — Это наш следующий виток в западном направлении. Мы уже почти на конечном пункте, собираемся поворачивать на восток.

Кеттрик возразил:

— Думаю, что вам стоит отклоняться от курса.

— Нам задали определенный курс, Кеттрик. Мы не собираемся делать крюк в несколько тысяч миль из-за того, что какая-то ваша обезьяна увидела приближающуюся грозу или…

— Извержение вулкана, — подсказал Кеттрик. — Конечно. Вам виднее.

И он прервал связь. Он не имел права злиться, и знал это. Знал, что помощник пилота был совершенно прав.

Племя толпой направилось в обратную сторону по тропе, перебросив через плечо свое примитивное оружие. Они следовали за Гнаком. Кеттрик с товарищами присоединились к этому шествию. К краю воду уже были подтянуты две две лодки. Кринны совсем не по-обезьяньи были бесстрашны и ловки в воде. Они плавали, охотились на водных животных. Для долгих путешествий они сконструировали нечто вроде катамарана из двух больших заточенных с обоих концов бревен. Река была большой магистралью, от которой ответвлялись притоки, и кринны удалялись на огромные расстояний от своих мест, пускаясь иногда в неоправданно далекие плавания, то ли из стремлению к освоению пространства, то ли из простого любопытства. Они были отважными и энергичными существами. Через какой-то миллион лет они могут кое-чего добиться. Если останутся в живых.

Лодку столкнули в воду. С длинными веслами в руках десять-пятнадцать криннов оседлали каждое бревно. Гости разместились среди них, прихватив с собой Чай, которая все время была настороже, но послушно следовала за Кеттриком. Кринны решили не обращать на нее внимания, но ей не слишком удавалось отвечать им тем же. Кеттрик склонил голову на ее плечо и сказал:

— Скоро все кончится. Потерпи немного.

Кринны принялись молотить веслами воду. На каждом бревне сидел рулевой, который выкрикивал: «Ух! Ух! Ух!», отмеряя ритм гребли. Гребцы уловили заданный темп и бревна устремились вниз по течению по направлению к Большим Горам, к племени гурров, которые видели колдовство.

Вот мы какие, иронически заметил про себя Кеттрик, задрав хвосты, наша маленькая компания отправляется спасать солнце.

И снова его охватило странное ощущение нереальности происходящего, но на этот раз уже без всякой успокоительной отрешенности. «Я уже когда-то проделывал это путешествие», — вспомнил он. Действительно. Он уже сидел в ряду криннов, управляющих плавучим бревном, он уже смотрел им в волосатые спины и видел размах весел, сверкающих на солнце. Мимо него уже когда-то проплывали берега реки, которая теплом окутывала его ноги, а хвосты отважных моряков аккуратно задирались вверх, спасаясь от влаги.

И через некоторое время он осознал, что не это он имел в виду.

Он просто наконец переживал свой сон.

Их несло вниз по течению. Лодки неслись быстро, но солнце все равно обгоняло их, спеша к зениту навстречу своей гибели. Больное умирающее солнце, и Кеттрику показалось, что сам свет его был неестественным, что весь пейзаж был залит лучами, которые можно увидеть только в горячечном бреду. Мутные тени скакали и мучительно извивались, прежде чем погрузиться в кроваво окрашенную воду. Высокие холмы нависали по сторонам, их бока казались ободранными до крови, они смотрели сверху почти человеческими лицами с рассеченными молнией лицами. Вдоль реки темной полосой полз лес полный звуков и тайных шорохов, а вдалеке, на другой стороне низины, над стеной пустыни, сверкала желтая завеса грозовых туч, которая тянула свои оборванные края вниз на землю к верхушкам деревьев. Гребцы горбились и скалились, без устали взбивая пену на поверхности воды, плывя из ниоткуда в никуда под убийственным светом Роковой Звезды.

Высоко в западной части небосклона, расправив боковые крылья, появилась шлюпка.

Кринны сбились с ритма, крича при виде солнцеубийц. Кеттрик стряхнул с себя пелену сна и перекрикивая общий шум попытался объяснить, что это бог посылает им помощь, которую просили Гнак и их местное божество. Сам он вцепился в рацию.

Помощник пилота по-прежнему ворчал, но удосужился объяснить:

— Мы решили вернуться этим путем, просто для разнообразия. Ты говорил к западу от цепи холмов? И к северу от реки? Какова по-твоему предположительная величина территории?

— Не слишком большая, если визуальные и звуковые явления заметны с реки. Но я не знаю как далеко к западу располагается племя.

— Сканер показывает горстку каких-то существ, собирающуюся на открытом пространстве по эту стороны изгиба реки. Они кажется заметили нас. Это, вероятно, и есть твое племя.

Шлюпка сделала поворот и опустилась, скрывшись из виду за холмом, который еще не обогнули катамараны.

— Черт-те что, — жаловался пилот. — Старые кратеры, скопления лавы, изуродованные плато…

— Вы что-нибудь видите? — спросил Кеттрик по передатчику. — Что-нибудь?

Он чувствовал на себе внимательно-напряженные взгляды Бокера, Хурта и Глевана, застывших на своих деревянных насестах.

— Пока ничего. Мы летим как можно ниже. — Последовала долгая пауза. — Нет… — Потом переговоры с пилотом. — Ничего. — Снова тишина, за которой последовало усталое: — Ну, ладно, так мы и знали. Мы старались, Кеттрик, но нам лучше было следовать своим курсом…

Но тут его перебил громкий и по-странному невыразительный голос пилота:

— Посмотри.

Помощник начал издавать удивленный вопль.

Снова ничего. Треск помех, и все.

Кеттрик яростно тряс рацию, перебирал частоту, кричал до хрипоты, пока не понял, что ответа не будет. Радиосвязь шлюпки нарушена.

Сама шлюпка тоже не появилась, и не должна была.

— Они, наверное, потерпели аварию, — сказал Бокер. — Или приземлились, но увидели ли они эту штуку — вот, что нам нужно знать. Видели или нет?

Кеттрик покачал головой. Он не отключал приемник, из которого не доносилось ни звука, всю дорогу вдоль излучины реки туда, где за Большими Горами их ждало племя гурров.

И вот солнце начало свой последний путь на запад.

Кеттрик подождал, пока оба вождя не произведут все полагающиеся по обрядам церемонии приветствия, и потом только сказал:

— Гнаку известно, и Гурру тоже известно, потому что они оба великие вожди, что нужно спасти солнце. Где Гурр видел колдовство солнцеубийц?

Гурр, мускулистый кринн со множеством шрамов и двадцатью камнями на толстой шее, показал в сторону изуродованной земли за полосой леса.

— Колдовство было на Черной Горе.

— Гнак поведет нас, — сказал Кеттрик. — И Гурр тоже. Они поведут нас быстрее ветра.

И они оправились в путь — два племени криннов, вернее их мужская часть, в общей сложности около сотни человек, и четверо людей в сопровождении верной Чай. На вождей, по всей видимости, произвела большое впечатление сама поспешность действий. Они бежали, а кринны могут мчаться как олени. Чай легко поспевала за ними, хотя и высунув язык и истекая потом. Люди же, чья раса была ослаблена двумя или тремя миллионами лет эволюции, вскоре были вынуждены принять помощь членов племени, которые по очереди несли их на руках, задыхаясь от тяжелой ноши.

Так они покинули лес и тенистую зону и продолжали бежать по обнаженной пылающей солнечным огнем пустыне через каменистые склоны, где из-под их ног шипя выскакивали испуганные чешуйчатые создания. Они миновали скопления лавы, разбросанные валуну, а полукругом к западу и северу простирались старые вулканические силуэты. Под ногами шуршали изъеденные эрозией останки долины, плоского каменистого плоского плато, на котором и возвышалась Черная Гора.

Она действительно была черной от старой лавы, сливающейся с фоном обгорелых пней старых вулканов так, что невозможно было различить ее вершину. Но они продолжали напряженно всматриваться, и вдруг в черноте мелькнул яркий блик, раздался отчетливый характерный треск, и в небо взлетела стрела ракеты. Кеттрик сказал:

— Вот оно.

Беспорядочная колонна дикарей остановилась. Они показывали пальцами вдаль, хрипло кричали в сторону уже успокоившегося плато и неба:

— Колдовство! Колдовство! — кричал Гурр.

Гнак колотил себя в грудь и выкрикивал что-то с яростью и испугом. Остальные сотрясали в воздухе орудиями. Кеттрик облизнул пересохшие губы и набрав полные легкие воздуха изо всех сил прокричал:

— Они запускают копья в солнце! Солнцеубийцы! Убить! Убить!

— Убить! Убить! — кричали дикари. Они бросились вперед, увлекая за собой по песку длинные тени.

— Там некого убивать, — сказал Глеван.

— Мы убьем стрелка, — ответил Кеттрик. — Им все равно кого. — Он посмотрел на солнце и на длинные тени. — Сколько еще до заката?

— По крайней мере два, — сказал Бокер. — Может, три. — Он тоже поднял глаза к небу, потом попытался оценить расстояние, которое им нужно было преодолеть. — Будем надеяться, что все три. Если тебе не удастся привлечь крейсер. — С этими словами Бокер с какой-то ненавистью посмотрел на разрывающийся от шума помех приемник.

— Пока нет, — ответил Кеттрик и выключил прибор. — Им осталось обойти больше, чем они прошли. Они работают, но нам не стоит на них рассчитывать.

— Что случилось со шлюпкой? — пробормотал Хурт. — Они должно быть, именно это и увидели — взлетающую ракету, Но что случилось?

— Сейчас о них не надо думать, — сказал Кеттрик.

Рация стала просто помехой движению и Кеттрик бросил ее. Они помчались, спотыкаясь на раскаленном песке, ослепленные солнечным заревом, увлекаемые и подгоняемые зловонной толпой дикарей, у которых шерсть слиплась от засохшего на солнце вонючего пота. Тени стали длиннее, но Черная Гора была по-прежнему далека от них, и снова с ее невидимой вершины взмыла в небо стрела, нацеленная в раненное солнце. Кеттрик чувствовал себя каким-то странно опустошенным, не было ни чувства победы, ни тревоги, ни даже обыкновенного интереса. Он должен был добежать до определенного места, и он бежал, и вся его энергия была полностью поглощена совершаемыми в этот момент усилиями. Ему показалось, что просто немного сходит с ума.

Перед ним выросла изломанная скала, на которую начал карабкаться. По обе стороны от него и впереди ловко взбирались кринны. Он уже понял, что это и была Черная Гора, и тут же ощутил смертельную усталость. Его удивило, однако, что ему удалось быстро преодолеть препятствие, и Чай, которая тоже не слишком хорошо лазала по скалам, не отставала от него.

Но странно, то и дело кринны начали оступаться и падать.

Чай взволнованно произнесла:

— Джон-ни.

На верхнем плато стояли люди, стреляющие в карабкающихся наверх дикарей. Вспышки их орудий хлестали, хлопали, кося воинственных криннов.

Кеттрик завопил:

— Прижимайтесь к скале! Ближе друг к другу!

Он не знал, слышал ли его кто-то. Кринны орали, выкрикивали свой боевой клич. Некоторые продолжали карабкаться вверх, разгоряченные самим видом врага. Другие замешкались в нерешительности, их ярость и злоба уравновешивались страхом перед могущественным орудием, от которого дымился камень и как мухи падали их соплеменники. Кеттрику казалось, что еще минута-другая — и они бросятся врассыпную наутек.

Кеттрик как можно плотнее прижался к скале и вытащил оружие, которое захватил с собой на шлюпке. Он начал стрелять в воздух, поверх голов и склонившихся вперед тел, силуэты которых вырисовывались на фоне неба. Их было немного, не более восьми или десяти. Со стороны Бокера и других товарищей раздались щелчки выстрелов. Деревянные копья взлетали в воздух и падали, не причинив никому вреда. Правда, одна из них попала в Кеттрика, больно ущипнув его пониже спины. Одна из голов, силуэтом нависающая над ним, вдруг исчезла. Тело подпрыгивая покатилось вниз. В разломе скалы наверху повисла другая голова. Остальные отпрянули. Огонь начал стихать и прекратился тогда, когда третий стрелок, целившийся в кого-то из них — Кеттрика или другого человека, владеющего опасным орудием, потерял орудие и руку вместе с ним.

Кеттрик закричал:

— Гнак поведет нас! Убить! Убить!

И снова начал царапаться по отвесной скале. Кринны взвыли и бросились вперед, молотя в воздухе хвостами. Бокер что-то прокричал, но Кеттрик не расслышал слов. Бокер и Глеван двигались вперед, но Хурт оставался на месте. По какой-то необъяснимой причины он как будто внезапно устал от битвы и калачиком свернувшись заснул меж камней. Кеттрик дважды позвал его прежде чем понял, что Хурт мертв.

Край плато теперь очень близко нависал над его головой. Первая волна криннов уже преодолела его. Продолжали раздаваться свистящие звуки, крики дикарей перемешивались с воинственным кличем. Кеттрик перебросил тело через край плато и прижался к земле, спрятавшись за труп кринна.

Люди, стрелявшие в края скалы, отступили к строению, возвышавшемся на самой вершине. Было всего одно мгновение, когда ослепленные солнцем глаза Кеттрика смогли различить контуры строения, хотя он и так уже догадался, что это такое. Теперь было ясно, почему шлюпочный корабль неоднократно пролетая над этим сооружение, так и не смог заметить его, пока не была выпущена ракета.

Верхняя часть плато была черной от старой лавы, что и дало название всей горе. И пусковая установка была абсолютно черной, вся его поверхность и даже ракеты в зарядном магазине были черными. Все было черным, без малейшего проблеска металла. А сверху была накинута огромная камуфляжная сетка, от которой был свободен только ствол орудия, так что черный контур не выделялся своими правильными и цельными линиями.

За пусковым устройством, на расстоянии, заданном мощностью посадочных турбин, на треногой подставке вертикально застыл шлюпочный корабль. Сначала Кеттрик подумал, что это шлюпка с их крейсера, но потом увидев различие в размерах и форме, Кеттрика догадался, что это шлюпка с «Серебряного крыла» и что исчезновение яхты в космическом прыжке было просто обманным маневром. Теперь было ясно, что случилось с крейсерской шлюпкой.

Семеро оставшихся в живых людей стеной загородили установку от атакующей толпы. За их спинами зарядный механизм медленно подавал заряд ракету в горнило страшного орудия. Она двигалась с тяжелым, размеренным шумом, неумолимо ритмичным, как тиканье часов. Перед ними, далеко впереди лежали первые жертвы — мертвые и умирающие от ран кринны. Немногочисленные воины, оставшиеся в живых, отчаянно прятались за краем плато.

Тело, которое сейчас хоть как-то защищало Кеттрика, было трупом Гнака. Ожерелье из драгоценных камней сверкало и переливалось на шее мертвеца. Иначе Кеттрик не познал бы его. Но кринны знали, и воины его племени уже заколебались. Кеттрик протянул руку к шее вождя.

Но Чай вдруг издала скулящий визг и исчезла.

Кеттрик увидел, как она помчалась быстрее ветра, низко пригнувшись к земле. Кринны, видевшие это, вскрикнули от удивления и бросились к краю плато. Может это на секунду отвлекло внимание человека, который наверняка испытал шок, увидев ее живой и несущейся на него неотвратимо, как серое мохнатое возмездие. Он выстрелил, когда Чай была в прыжке. Она завизжала, высоко и страшно, но ее вытянутые вперед лапы с выпущенными острыми когтями не промахнулись. Удар пришелся точно. Всем телом Чай прибила жертву к земле и прижала ее своим весом.

Кеттрик издал хриплый и дикий вопль, на который может быть способно только животное. Он встал и размахивая ожерельем из камней как знаменем, бросился вперед, стреляя, настолько обезумев от ненависти и горя, что забыл о смертельной опасности. Рядом с ним раздавались другие выстрелы. Он видел, как упали еще двое, остальные отступили, подавшись нахлынувшей на них волне криннов.

Кеттрик не увидел окончания схватки. Он держал Чай в руках. Она только сказала:

— Не убить, Джон-ни.

Она действительно не убила его. Сери был еще жив, хотя сильные когти изуродовали его тело. Чай потерлась головой о плечо Кеттрика, знакомым жестом выражения любви и преданности, она хотела произнести его имя, но оно замерло на ее губах.

В магазине пушки было еще две ракеты. До пуска ближайшей оставалось шесть минут, когда Бокер и Глеван отключили питание и остановили щелкающее наступление Роковой Звезды.

Глава 25

Была глубокая ночь, две из трех лун планеты светили на небосводе. Кеттрик взбирался по крутой тропинке, ведущей от деревни, которая когда-то принадлежала Гнаку. С ним шли кринны — мужчины и женщины, окружавшие его со всех сторон своими хвостатыми телами. В деревне теперь было два вождя — Храк и Джун, последний носил на шее ожерелье вождя. В нем было всего восемнадцать камней, потому что два камня были принесены в дар богу в память о погибшем Гнаке, который спас солнце.

В деревне все еще горели костры и снова заколотили барабаны, оповещая жителей, что великий вождь Джун возвращается к себе домой. Джун был пьян, и должен был быть невероятно счастлив тем, что стал вождем после победы над солнцеубийцами. Но он не был счастлив. Ему не хватало серой тени, которая так долго следовала за ним по пятам, а сейчас исчезла навсегда.

На вершине обрыва он остановился и попрощался со своими братьями, обещая им вернуться. А потом он продолжил свой путь один через пустыню, туда где сверкая огнями стоял крейсер, готовый ко взлету.

«Серебряное Крыло» скрылось от них в тот же день, когда была обезврежена Роковая Звезда. Кеттрик помнит, как они пробились к крейсеру через рацию яхтовой шлюпки. Крейсер быстро нашел их, но «Серебряное крыло» исчезла бесследно, как и в первый раз, но теперь это был уже не маневр. Она спешила на Кираноку сообщить о своем поражении.

Секма узнал все подробности, но не от Сери, а от другого участника событий, раненого, спасшегося на шлюпке. Кеттрик навсегда запомнил этот рассказ, который поведал Секма им с Бокером и Глеваном, вернувшимся от двух могил, которые теперь навсегда остались под Черной Горой.

— Мы даже не знали, как мы были близки к ним, — сказал Секма. — Мы практически уже схватили их на земле. «Серебряное Крыло» послало то сообщение, чтобы запугать нас и заставить истратить все наши запасы на бегство отсюда. Они действительно совершили прыжок, но не далее чем за пределы зоны досягаемости радаров. Потом они вернулись, чтобы незаметно наблюдать за нами, и слышали все наши переговоры по радио и знали все наши действия и планы. Они были здесь весь день, подслушивали, скрывшись за одной из лун, используя свою шлюпку как передающую и вспомогательную станцию. А когда мы договорились о режиме осмотра и маршруте, им было очень легко не попадаться нам на глаза, наблюдая при этом за интересующим их участком.

— На их лодке было две легкие ракеты. Они запустили их тогда, когда стало понятно, что мы заметили их пусковой механизм.

Обломки шлюпки были обнаружены в одном из кратеров возле Черной Горы. Они даже не пытались извлечь тела.

— Сери к тому времени уже знал, что вы идете к нему пешком, и они спустились на плато, чтобы защищать свое чудовище, если вам все-таки удастся добраться до него. Они были так близко! Так близко!

Кеттрик вспомнил, как Сери посмотрел на него, не вставая с тогоместа, где настигла его Чай, и как он сказал:

— Если бы ты вернулся ну хоть на день раньше, у меня бы хватило времени расправиться с тобой собственноручно. С тобой и с этой проклятой бестией. Или на день позже, тогда я бы уже уехал. Если уж тебе вообще суждено было вернуться, будь ты проклят, Джонни..

Теперь Сери был заперт в кабине крейсера, где Ларис залечивала его раны. Второй человек остался один и был намного разговорчивее, и Секма удалось выудить у него удивительное количество имен.

— Многие из них ускользнут, — сказал он. — Но нам удастся остановить Роковую Звезду.

Приблизившись к кораблю, Кеттрик заметил, что не один брел по пустыне. Бокер с Глеваном были рядом, разглядывая Большие Горы через залитые лунным светом пески. Он знал, о чем они сейчас думают. О том же, что и он сам.

Никто и не упомянул об ожерелье из камней. Это было уже не важно.

Бокер вздохнул и посмотрел на Кеттрика.

— По крайней мере, Джонни, это единственное место, куда мы еще сможем вернуться.

И все трое отправились на корабль.

Прозвучал предупредительный сигнал. Крейсер рванулся ввысь, изрыгая фонтаны пламени.

Внизу, в долине, кринны слушали гром и вой отбывающего крейсера.

И наконец взошло солнце.

Беглец со звезд

Глава 1

Что это такое — полет к звездам? Падение с беззвучным воплем ужаса сквозь хаос борющихся в пустоте космоса гравитационных сил, потеря всех привычных четырех измерений, сжатых, растянутых, перекрученных невидимыми руками чужих и враждебных солнц?

Но на все это можно взглянуть и совершенно иначе. Космический полет — это одиссея по бескрайнему океану Вселенной, мимо волшебных островов, освещенных разноцветными чужими звездами; странствие по бескрайним садам Гесперид, от одного дерева с золотыми яблоками к другому, от тайны к тайне.

«Плохи мои дела, — подумал первый пилот Хорн с кривой усмешкой, — раз я мало изменился с тех времен, когда мне было четырнадцать и мир я воспринимал сквозь розовый флер романтики».

Миновало восемнадцать лет с тех пор, как мальчишка из Коннектикута, грезивший о звездах, впервые увидел их через иллюминатор пилотской кабины, теперь десятки парсеков лежали за плечами матерого астронавта. И все же в глубине его души осталось что-то от чувства благоговения, с которым он когда-то смотрел на мигающую бриллиантовую россыпь. Сейчас, в начале очередного рейса, ему было особенно приятно разделять свое восхищение с Винсоном — вторым пилотом «Королевы Веги», новичком в космосе. Хорн специально взял большую часть работы при старте на себя, чтобы Винсон смог побольше времени провести возле иллюминатора, впитывая в себя чудесные ощущения первого рейса. И Хорн знал — эти воспоминания останутся у Винсона навсегда. Конечно, то, что видел сейчас второй пилот, не было истинной картиной Вселенной, а лишь ее отретушированной и приукрашенной электронной версией. Да иначе и быть не могло — ведь космолет двигался во много раз быстрее скорости света, и потому из обычного иллюминатора можно было увидеть вместо звезд лишь множество размазанных бледных пятен. Психологи установили, что пилотам было бы трудно управлять кораблями, только опираясь на показания радаров, и потому место обычных иллюминаторов заняли экраны, создававшие привычную для человеческого глаза картину звездного мира. Хорн за предыдущие рейсы вдоволь насмотрелся на фантастические красоты галактики, но ныне и он не мог скрыть своего восхищения.

«Королева Веги» летела вдоль одного из отрогов галактики, где побывали немногие из кораблей Федерации. Здесь роились огромные скопления звезд: дымчато-красных, бледно-зеленых, ярко-белых и желто-оранжевых — пугающих и манящих, словно миражи в пустыне. Это были очень опасные места, поскольку тут, вдали от традиционных галактических трасс, редко встречались радиомаяки и станции сопровождения. Отрог Алламара находился на самом краю галактики и, миновав его, корабль оказался бы на берегу бескрайнего океана пустоты, в глубине которого маняще сиял ближайший из островов — галактика Андромеды…

Хорн сказал, обращаясь к Денману — третьему человеку, находившемуся в кабине:

— Пять или шесть раз я пилотировал корабли в отроге, но ни разу не видел на этих диких мирах ничего, кроме посадочных площадок, да и то в течение всего нескольких часов. Знаете, я завидую вам.

— Зря, — сухо ответил Денман. Это был невысокий седоволосый человек с усталыми глазами и тревожным выражением лица, которое у него не исчезало весь путь. Не принадлежа к экипажу корабля, он не имел права находиться в пилотской кабине. Но Денман являлся представителем Федерации, и капитан Вэск предоставил ему полную свободу.

— Что — зря? — спросил Хорн.

— Зря завидуете, — пояснил с угрюмой усмешкой Денман. — Для вас отрог Алламара — лишь романтический, полный тайн район галактики. А на самом деле это просто дикая головная боль. И для меня лично, и для Федерации.

Винсон понимающе кивнул.

— Не сомневаюсь, что именно так и обстоит дело. Насколько я знаю, эти примитивные миры не входят в состав Федерации, хотя и рассчитывают на ее защиту в случае внешнего вторжения, войн и тому подобных вещей. Но планеты Федерации так далеко отсюда. А тут на каждом шагу натыкаешься то на болтовню насчет суверенитета, то на замшелые традиции и обычаи прапрадедов… Верно?

Денман удивленно приподнял брови.

— Отлично, — с удовлетворенным видом сказал он. — Вы правы, мой начитанный мальчик. Только не видя все это своими глазами, не узнаешь и половины правды о том, что творится на этих богом забытых планетах. — Задумавшись, он через некоторое время продолжил с мрачным видом:

— Мне предстоит провести в качестве наблюдателя целых три месяца на Алламаре.

Очень надеюсь, что я еще останусь жив, когда за мной прибудет следующий корабль.

Хорн был поражен.

— Останетесь живы? Странно. Я думал, что гуманоиды на всех этих далеких мирах дружественно относятся к людям.

Денман кивнул.

— Да, когда-то так и было. Но сейчас что-то странное происходит в отроге. Потому-то меня и послали сюда. Что — волнения на Алламаре? Нужен опытный наблюдатель? Послать туда старину Денмана. Он тертый калач, во всем разберется. Если останется цел…

Денман замолчал, явно недовольный внезапной вспышкой своего раздражения. Он вновь повернулся к иллюминатору, на котором среди россыпей звезд появились красная искра Биннотха, двойные золотые солнца Вира и еще ближе — бело-голубой факел Алламара.

Винсон, нахмурившись, спросил:

— Но вас, конечно же, пригласили на Алламар-2? Иначе Федерация не рискнула бы послать в отрог своего представителя.

— Да, они пригласили, — рассеянно ответил Денман. — Не все аборигены, конечно, а только часть их руководства. Но они могли и передумать…

Он замолчал и вновь погрузился в свои мысли, не обращая внимания на вопросительный взгляд Винсона.

Хорн посмотрел на своего молодого помощника:

— Займись-ка делом.

Винсон взглянул на хронометр и, торопливо вскочив на ноги, направился к навигационному блоку. В маршевом режиме корабль летел под управлением киберштурмана, который был связан с главным компьютером Однако даже электронный мозг мог время от времени ошибаться, и поэтому следовало периодически проверять работу всех приборов. Винсон, как новичок, очень ревностно относился к своим обязанностям. На него можно было положиться, и Хорн перевел взгляд на Денмана.

— Я мало что знаю о проблемах взаимоотношений Федерации и отрога…

Денман кивнул.

— Естественно, — сказал он.

Хорн недовольно нахмурился:

— Все верно — ведь я всего лишь пилот. И все же я чувствую, что могу поскользнуться на ровном месте, если так и буду пребывать в полном тумане. Скажите, волнения в отроге, они как-то связаны со слухами о неопознанных кораблях, которые время от времени появляются в этом районе?

— Да, это так, — согласился Денман и после долгой паузы добавил:

— Вы не раз бывали в отроге, так что я могу быть откровенным. Причина всех странных событий в этом районе галактики одна: рабы.

Хорн задумчиво пожевал губы — уж очень странным показалось ему то, о чем говорил Денман. Но Винсон сразу же обернулся и с удивленным видом уставился на представителя Федерации.

— Рабы? Вы хотите сказать, что неопознанные корабли совершаю г тайные рейды за рабами-гуманоидами?

— Именно так, — сказал Денман. — Одно неясно: кому и зачем понадобились эти бедные дикари с различных планет. Но кое-какие сведения об этом дошли до руководства Федерации. И там решили: пошлем старину Денмана, пускай засунет голову в это дерьмо и разберется, что к чему.

Хорн недоверчиво покачал головой:

— За три-то месяца?…

Закончив проверку навигационного блока, Винсон вновь вернулся на свое место у пульта управления.

— Ничего не понимаю. Ведь есть же законы, запрещающие работорговлю! В конце концов. Федерация имеет крейсеры. Почему бы не послать их патрулировать отрог и не прекратить все эти безобразия?… — Спохватившись, он обратился к Хорну:

— Блок проверен, сэр. Все в порядке.

Денман улыбнулся:

— Вы сказали не подумав, мой мальчик. Патруль здесь, за пределами цивилизованных миров, будет иметь большие проблемы с горючим и припасами. Ни на одной из местных планет нет баз Федерации, ясно?

Винсон кивнул:

— Куда яснее. Нет баз — нет и патруля.

Денман, жестко сощурившись, взглянул на желто-оранжевую звезду, сияющую чуть в стороне от отрога.

— Скеретх — вот ключ к этим мирам! Если бы его включить в состав Федерации… Но пока этого сделать не удается. Туземцы не желают поддерживать с нами постоянную связь. Они спорят друг с другом, колеблются, выжидают… Поэтому вместо того, чтобы послать мощный дипломатический корпус, в отрог направляют меня — полуофициально, и всего лишь для «выяснения ситуации».

Хорн начал понимать, почему Денман выглядел таким огорченным и раздраженным.

— На обратном пути мы остановимся на Скеретхе, чтобы принять на борт нескольких пассажиров. Я слышал…

— Знаю, знаю, — поморщился Денман. — Группа специальных посланников направляется на Вегу, чтобы начать переговоры о вхождении Скеретха в Федерацию. Надеюсь, что из этого выйдет толк. Но мне это не поможет. На бюрократическую волокиту уйдет уйма времени, а на практические шаги вроде постройки баз понадобятся, быть может, целые десятилетия. — Он грустно покачал головой:

— Нет, я могу надеяться только на себя. После Алламара-2 я собираюсь года два странствовать по мирам отрога, используя для этого грузовые судна и все прочее, что подвернется под руку. Конечно, если я останусь к тому времени еще жив.

— Вы говорили о рабах, — напомнил ему Хорн.

— Да. Я попытаюсь разобраться в этом темном деле. Но даже если мне удастся напасть на след этих бедолаг, они вряд ли смогут мне помочь побывать на своих родных мирах. К тому же они наверняка здорово напуганы и обижены на целый свет. Э-эх…

Денман вздохнул и с ненавистью посмотрел на переливающийся бриллиант далекого Алламара.

— Хотел бы я быть сейчас самым распоследним пьяницей… — пробормотал он.

По окончании своей вахты Хорн уступил место первого пилота Винсону, а сам пошел в каюту, чтобы немного вздремнуть. Но сон долго не приходил к нему. Лежа на койке, он ощущал корабль как продолжение своей плоти, а гул двигателя — как биение собственного сердца. Ему было хорошо и покойно, и только разговор с Денманом почему-то не выходил у него из головы.

Похоже, этот маленький человек взялся за слишком большое дело. Наверное, он был холостяком с мягким, покладистым характером — иначе начальство вряд ли взвалило бы на него столь тяжелую ношу. Таким бедолагам всегда предлагают самую грязную работу, и максимум, что те могут себе позволить, — это слегка поворчать на несправедливость руководства. Хотя и не исключено, что Денман излишне драматизирует ситуацию и те опасности, которые ему якобы угрожают в отроге.

Позднее, когда Хорн вел корабль к Алламару-2, следуя по лучу автоматического маяка, он уже не был столь уверен в своей оценке Денмана. Однажды Хорну уже приходилось бывать на этой планете. Пять лет назад корабль землян был встречен немыслимым грохотом барабанов, визгом и воем местных музыкальных инструментов, лесом разноцветных флагов, искусно сделанных из ярких перьев и листьев. А закончилась та торговая сессия немыслимой пьянкой, о которой он до сих пор вспоминал с содроганием.

На этот раз праздником и не пахло. «Королева Веги» приземлилась на совершенно пустынном посадочном поле. После того как дым и пыль рассеялись, спустили трап. По нему сошли капитан Вэск, Хорн, один из офицеров и Денман. Их никто не встретил. Свежий ветер принес издалека запах снега.

Оглядевшись, Хорн указал в сторону леса, окружавшего посадочное поле. Там, на опушке, стояла группа туземцев. Обитатели Алламара-2 были высокой расой — ростом около трех метров.

Мужчины отличались плотным телосложением и густым меховым покровом рыже-коричневого цвета. Огромные глаза украшали их лица, почти всегда унылые, освещавшиеся улыбками лишь в дни больших праздников.

На этот раз туземцы выглядели непривычно настороженными. Они стояли плотной шеренгой в тени деревьев, держа в руках примитивное оружие из дерева и камня. Среди них не было ни женщин, ни детей — только крупные и сильные, как на подбор, мужчины. Очевидно, вид звездного корабля вызывал у них робость, но у землян не было желания смеяться над этими полудикарями.

Денман шумно вздохнул:

— Вы видите? — безнадежным тоном спросил он, а затем пошел по направлению к туземцам, держа перед собой руки с поднятыми вверх ладонями и приветствуя их на алламарском языке. Туземцы ответили ему, а затем навстречу гостю из-за деревьев вышла группа из пяти человек. По их одежде с пышным орнаментом Хорн понял — это вожди. Поговорив о чем-то с Денманом, они все вместе пошли к кораблю. На краю посадочного поля туземцы остановились, не желая идти дальше.

Денман взял в руки свой багаж и сказал, обращаясь к Вэску:

— Хотите пойти и поговорить с ними? Это облегчит задачу следующим кораблям Федерации, которые прилетят сюда.

Вэск кивнул и пошел вместе с Денманом в сторону леса. Обменявшись с туземцами несколькими фразами на галакто, он вернулся с весьма озабоченным видом. А худощавый, выглядевший несчастным Денман махнул им рукой и зашагал в глубь леса, сопровождаемый огромными мохнатыми фигурами алламарцев.

Вэск покачал головой, провожая их взглядом.

— Что-то здесь неладно, — сообщил он своим спутникам; — Туземцы явно чем-то огорчены и чего-то очень боятся. Похоже, все эти разговоры насчет торговли рабами — не пустой слух.

Хорн вздохнул, с жалостью глядя на Денмана.

— Не хотел бы я быть на его месте, — сказал он. — Хотя Денман — человек опытный, и я уверен, что он все сделает наилучшим образом.

Но на самом деле Хорн вовсе не был в этом уверен. Поднимаясь в корабль по трапу, он подумал: черт побери, как все несправедливо в этом мире! Бедняге Денману предстоит жить среди дикарей в этом богом забытом отроге, ежедневно рискуя жизнью, а мы… Ну высадимся на Скеретхе, возьмем на борт группу посланников — и вперед, к цивилизации со всеми ее замечательными и приятными благами!

Позднее он не раз вспоминал этот эпизод и не переставал удивляться тому, что у него не было тогда ни малейших неприятных предчувствий. Даже мурашки не пробежали по его спине, когда он усаживался в кресло пилота. А напрасно…

Глава 2

На Скеретхе человек мог лишь раз в жизни увидеть солнце или насладиться волшебным сиянием звезд. Все остальное время планета была окутана плотным покровом облаков, поэтому многие обитатели этого сумрачного мира долго не могли поверить в существование Вселенной. Это своеобразно отразилось на психологии аборигенов.

В портовом городе Скамбар явно не нуждались в звездах или в одинокой луне Скеретха, чтобы те освещали улицы ночного города. Их отсутствие вполне восполняло сияние тысяч огней, делавших Скамбар похожим на любой другой портовый город в цивилизованной части галактики. Центр украшали прямые улицы и новые многоэтажные здания, а на окраинах, как обычно, беспорядочно громоздились пластиковые хибары, магазинчики, таверны, игорные притоны и сомнительные заведения с плотно зашторенными окнами. По ночам в радужном сиянии огней эти кварталы выглядели еще более или менее прилично, но днем в сумрачном рыже-коричневом свете облаков окраины Скамбара казались грязными и неустроенными. Впрочем, для астронавтов, которые провели долгие месяцы в космосе, скамбарский Шанхай казался едва ли не волшебной страной.

Винсон пребывал в восхитительном настроении, что было вполне естественно для новичка. Хорн постарался провести его по всем лучшим развлекательным заведениям Скамбара, которые он обнаружил здесь в свой прежний прилет. В этих тавернах танцевали исключительно гуманоидные девушки, и некоторые из них, завидя знакомое лицо, улыбались и приветственно кричали: «Джим! Джим!» Хорну это льстило, так же, как и восхищенные взгляды Винсона. В перерывах между танцами красавицы подсаживались к ним за стол, пили вместе с астронавтами самые дорогие вина, так что к концу приятного вечера карманы у обоих друзей изрядно полегчали.

Этот факт немало поразил молодого пилота, когда он в очередной раз расплачивался за выпивку. Поймав его изумленный взгляд, Хорн с усмешкой сказал:

— Помни, парень, что ночи на Скеретхе длятся в три раза дольше, чем на Земле, и к концу их можно растратить в местных тавернах целое состояние. К тому же эта бледно-зеленая дрянь, которую мы пьем, способна заставить даже слона встать на уши.

— А по вкусу она похожа на простую содовую, — сокрушенно покачал головой Винсон.

— Вот именно! — хохотнул Хорн. — Выпьешь глоток — и сразу почувствуешь, как в твоей голове мозги зашипят и забулькают!

Хорн возлежал на подушках из искусственной шерсти и наслаждался теплом и покоем. Зал в этой таверне был большим, с низким потолком и без единого окна в массивных стенах. Вокруг разливался тусклый колеблющийся свет матовых светильников.

Было душно, звучали приглушенные голоса и смех. Потягивая вино из высокого бокала, Хорн думал о бедняге Денмане. Наверное, он сейчас живет в какой-нибудь замшелой деревушке в лесах Алламара-2 среди мохнатых грязных аборигенов. Бр-р-р!

Хорн сделал еще один глоток, мысленно пожелав седовласому посланнику удачи.

В центре зала вспыхнул свет. Под чарующие звуки музыки на округлую арену взошла девушка, неся на плече плетеную корзину. Красавица не относилась к человеческой расе, и ее голубая фигура была шокирующе обнажена. Винсон сразу же шумно задышал. Девушка тем временем поставила корзину на пол, склонила над ней свою серебристую голову, а затем открыла крышку.

В воздух немедленно взмыло множество золотистых шариков размером с голубиное яйцо.

Музыка убыстрила свой ритм. Девушка начала танцевать, и золотые шары закружились вокруг нее, то скользя по изгибам ее обнаженного тела, то собираясь в гроздья, то создавая шлейф, подобный хвосту кометы. Наконец девушка подняла руки, и шары сияющим водопадом упали в корзину. Свет в центре зала на мгновение погас, а когда он вновь вспыхнул, девушка уже исчезла.

Раздались шумные аплодисменты, крики «браво!». В это время Хорн увидел, как к ним направляются двое юношей. Судя по вьющимся светлым волосам и бледным лицам, они были аборигенами. Подойдя ближе, юноши с нескрываемым уважением стали разглядывать эмблемы Федерации на форменных кителях обоих астронавтов.

— Вы из экипажа «Королевы Веги»? — спросил один из юношей, и когда Хорн кивнул, юноша добавил:

— Разрешите угостить вас выпивкой?

Хорн улыбнулся и сказал, что они с Винсоном не возражают.

Парни уселись рядом на подушках и после тоста в честь гостей стали с любопытством расспрашивать о профессии астронавтов.

Их интересовало, сколько платят членам экипажей, каковы условия работы и прочее. Ответив, Винсон с удивлением заметил:

— Но на что вам все это? Насколько я знаю, Скеретх не входит в состав Федерации, и потому ваши корабли не летают дальше отрога.

— О, Скеретх скоро войдет в Федерацию! — ответил один из юношей. — Моривенн полетит на Вегу на вашем корабле. Мы думали, что вам известно об этом.

Хорн зевнул.

— Честно говоря, парни, нас это мало интересует, — заявил он.

Винсон возмущенно взглянул на него.

— Нет, мы кое-что слышали об этом, — запротестовал он. — Кажется, вы собираетесь послать на Вегу посланников. Но конкретно мы действительно ничего не знаем. Кто такой он, этот Моривенн?

— Лидер профедеративной партии Скеретха, — объяснил юноша по имени Дюрин. — На нашей планете так долго царствовали настроения изоляционизма, что люди даже слово боялись сказать о Федерации. Но сейчас это время пришло!

Его друг по имени Мик улыбнулся.

— Если переговоры закончатся успешно, то со временем мы получим право стать членами экипажей ваших кораблей. Вот будет здорово! Нам до смерти надоели наши маленькие тихоходные транспорты, которые только и делают, что снуют взад-вперед по отрогу. А мы, молодежь, грезим о Веге, Альтаире и сотнях других далеких миров.

— Точно! — поддержал его Дюрин. — Скажите, а что за девушки живут на Веге?

— А какого типа тебе нравятся? — хохотнул Винсон и дружески похлопал его по плечу. — Только скажи, мы найдем любую.

Молодой пилот был вегианином и весьма гордился этим.

Дюрин завистливо посмотрел на него.

— Наш Скеретх обязательно войдет в Федерацию, — убежденно произнес он и мечтательно закрыл глаза, словно представляя, как на вегианском космодроме его обступает целая толпа экзотических красавиц.

Хорн шумно рыгнул. От местного вина у него страшно разболелась голова. Он начал задыхаться в жарком, душном зале таверны.

Поднявшись с подушек, он расплатился с хозяином заведения, а затем дружески пожал руки молодым туземцам.

— Благодарю за выпивку, — сказал он. — Кто знает, может, когда-нибудь мы будем служить на одном корабле. — Хорн укоризненно взглянул на блаженно возлежавшего на подушках Винсона. — Дружище, я собираюсь подышать свежим воздухом. Напоминаю, ночи здесь длинные, так что будь добр, не забудь вовремя вернуться на корабль. Винсон ухмыльнулся и поманил к себе сразу двух танцовщиц.

— Постараюсь, но это будет нелегко, Джим, ведь мне теперь достанутся сразу обе девушки!

Двое молодых туземцев не собирались расставаться с Хорном.

— Если разрешите, мы прогуляемся вместе с вами по городу, — предложил Дюрин. — Неподалеку отсюда находится квартал людей редкой расы — мы называем их Ночными Птицами.

Вы когда-нибудь бывали там?

Хорн отрицательно покачал головой.

— О, тот, кто не видел Ночных Птиц, тот не видел и Скеретха! — воскликнул Дюрин. — Пойдемте, мы вас проводим.

Винсон заинтересовался:

— Что это такое — квартал Ночных Птиц? — слегка заплетающимся языком спросил он.

— Это место, где обитают Ночные Птицы, — ухмыльнулся Мик.

— Логичное объяснение. А что такое Ночные Птицы?

— Птицеподобная раса, жители далекого севера Скеретха. На тех широтах царит вечная ночь, и потому эти существа ведут ночной образ жизни, выходя на работу в космопорт и город лишь с наступлением темноты.

Хорн махнул рукой.

— Что ж, я обожаю всякого рода экзотику. Винсон, пойдем с нами!

Молодой пилот колебался. Ему не хотелось оставлять уютную таверну и двух очаровательных, на все готовых девушек, но и на таинственных Ночных Птиц он также не прочь был взглянуть.

Наконец он решился и, поцеловав девушек на прощание, догнал у двери Хорна и двух туземцев.

Ночной воздух был свеж и насыщен запахами цветов. Но улицы окраин по-прежнему выглядели грязными и неуютными.

Дюрин и Мик вели своих новых друзей по городским лабиринтам, без умолку рассказывая о местном образе жизни и об обычаях коренных обитателей Скеретха. Понемногу гудение в голове Хорна улеглось, и он стал чувствовать себя получше.

— Это зеленое пойло — лучшая выпивка в галактике, если его умело употреблять, — сказал он Винсону.

Молодой пилот улыбнулся в ответ. Он жадно разглядывал силуэты окружающих зданий, словно хотел на всю жизнь запомнить свою первую прогулку по городу на самом краю галактики. Вскоре они вошли в квартал Ночных Птиц. Дома здесь стояли совсем ветхие, но их неважный внешний вид скрашивался мягким голубым светом уличных фонарей. Из распахнутых окон доносились свистящие звуки необычной музыки. Вскоре на перекрестке им встретилась небольшая группа странных существ, хрупких и грациозных, с тонкими конечностями и белыми плюмажами на птицеподобных головах. Винсон замер на месте, провожая Ночных Птиц возбужденно блестящими глазами. Хорн не без зависти подумал: «Черт побери, как бы я хотел поменяться годами с этим парнем! Перед ним разом открылась вся галактика, полная чудес и приключений».

— Сюда, — сказал Мик, указывая на соседнюю, укутанную мраком улицу.

Не прошли они и нескольких шагов, как им навстречу из темноты вышли четверо или пятеро рослых мужчин и загородили дорогу. Один из них подошел к Винсону и небрежно ткнул пальцем в плечо, где на кителе находилась эмблема космического флота.

— Федерация, — мрачно произнес незнакомец.

Это был не вопрос, а констатация факта. Хорн вздрогнул, предчувствуя неизбежную драку, и крепко сжал кулаки.

Он улыбнулся и попробовал пройти мимо, но незнакомец схватил его за рукав.

— Федерация! — крикнул туземец, и его товарищи отозвались злым, угрожающим ворчанием.

— Послушайте, парни, — нервно сказал Мик. — Мы не хотим никаких неприятностей…

Еще несколько человек вышли из-за соседнего здания и преградили астронавтам путь к отступлению.

— Да послушайте же вы… — срывающимся от волнения голосом пробормотал Мик, но на него не обратили внимания. Один из мужчин подошел к нему и с силой хлопнул по спине.

— Если ты, сопляк, был бы хоть немного старше, я тотчас свернул бы тебе шею! — рявкнул он. — А ну убирайтесь, юнцы!

Мик и Дюрин переглянулись и, повернувшись, словно бы растаяли в темноте. Астронавтам же отступать было некуда. Хорн тихо выругался. Он и прежде не раз замечал на Скеретхе антифедералистские настроения, но обычно до рукоприкладства дело не доходило.

На всякий случай он все же спросил:

— В чем дело, друзья? Может быть, вы разрешите нам пройти?

— Сначала поговорим, — ответил один из туземцев. Он толкнул Хорна к стене ближайшего здания и резко произнес:

— Если не хотите неприятностей, господа хорошие, то немедленно сматывайте удочки со Скеретха. И впредь не вздумайте морочить людям головы у нас, в отроге.

Винсон облизнул пересохшие губы и хрипло спросил:

— Насколько я понимаю, вам не нравится, что ваша делегация направляется на переговоры на Вегу?

Ответ был очевиден, и потому никто не произнес ни слова.

— Тогда почему бы вам не поговорить с Моривенном и его, людьми? — продолжил Винсон.

— А потому, — усмехнулся туземец, — что этих сволочей здесь нет, а вы — есть.

— Логично, — ответил Винсон и ударил незнакомца в челюсть.

Глава 3

Завязалась тяжелая драка. Астронавты пытались уйти с боем, но максимум, что им удалось, это выбраться на середину улицы.

Хорн впоследствии смутно помнил о своих действиях в ту роковую ночь. Кажется, он сломал одному из нападавших челюсть удачным апперкотом. Винсон, как оказалось, обладал отлично поставленным ударом слева и угощал им пострадавших от души.

Хорн также старался не отставать, но через несколько минут кто-то ударил его сзади по голове то ли палкой, то ли бутылкой, и он на время вырубился.

Когда он очнулся, туземцев с улицы словно ветром сдуло. Наклонившись, Винсон протянул руку, помогая встать.

Нет, не Винсон. Кто-то другой.

Это был молодой мужчина с интеллигентным лицом и добрыми, озабоченными глазами.

— С вами все в порядке? — произнес он на галакто.

Хорн со стоном поднялся, опираясь на руку незнакомца, и сразу же огляделся в поисках Винсона.

— Эй, Винсон, — хрипло произнес он. — Винсон!

Туземец покачал головой.

— Здесь нет никого, кроме вас, мистер.

— Винсон! — тревожно крикнул Хорн и пошел, пошатываясь, вдоль улицы, внимательно оглядывая мостовую.

Молодой туземец нагнал его и поймал за рукав.

— Эй, мистер, подождите! Я помогу вам.

Хорн остановился, покачиваясь и постанывая от невыносимой головной боли. Его сильно тошнило, кровь струилась по левому виску из саднящей раны. Вскоре его сознание немного прояснилось, и он услышал чьи-то стоны и невнятную брань, доносившиеся откуда-то из темноты.

Юноша осмотрелся и уверенно показал в сторону аллеи, идущей между кварталами темных, мрачных зданий. Хорн торопливо пошел туда, спотыкаясь о неровно уложенную брусчатку. Туземец без раздумий последовал за ним.

Возле одного из подъездов на мостовой лежал человек. По светящейся эмблеме на его плече Хорн понял — это Винсон! Над ним склонился кто-то из туземцев и, судя по угрожающе поднятой руке, собирался нанести очередной удар. Волна ужаса накатилась на Хорна, он попытался крикнуть, но из его груди вырвался лишь сдавленный хрип.

Бежавший рядом с ним юноша засунул пальцы в рот и пронзительно свистнул. Напавший на Винсона человек вздрогнул, поднялся и попытался убежать, но юноша, рванувшись, быстро настиг его. Завязалась драка. В одном из окон здания зажегся свет, и только тогда Хорн заметил, что его спаситель одет в форму астронавта Скеретха.

Напавший на Винсона получил несколько мощных ударов и упал на мостовую, оглашая воздух испуганными воплями. Через минуту-другую из-за домов выбежали его друзья и бросились на помощь. Хорн отбивался изо всех сил, но он был еще слишком слаб и вряд ли смог бы долго выстоять в этой неравной схватке.

Зато скеретхский астронавт оказался опытным и умелым бойцом. Уложив на мостовую нескольких противников точными ударами, он вновь пронзительно засвистел, и чуть позже с другого конца аллеи послышался топот бегущих ног и шум встревоженных голосов. Группа нападавших немедленно пустилась в бегство. Едва стоявший на ногах Хорн увидел, как мимо него промчались пять или шесть человек в форме астронавтов Скеретха, горящих желанием отомстить за друга. Через минуту аллея опустела.

Юноша-астронавт крикнул вслед друзьям, чтобы они немедленно вызвали «Скорую помощь», а сам вместе с Хорном склонился над поверженным Винсоном. Тот был сильно избит, но все еще был в сознании и мог говорить:

— Похоже…, я свалял дурака…, когда бросился вдогонку за тем… типом… — сдавленно прохрипел Винсон и закашлял, содрогаясь всем телом. — Он…, он оказался сильнее меня…

— Это не имеет значения, — встревоженно произнес Хорн. — Как ты себя чувствуешь, дружище?

— Пока…, не знаю… — прошептал тот и потерял сознание.

— Не беспокойтесь, скоро подъедет машина «Скорой помощи», — сочувственно произнес молодой туземец.

Хорн крепко пожал ему руку.

— Благодарю, — сказал он. — Без вашей помощи нам пришлось бы совсем плохо.

— Извините, что не смог подоспеть пораньше, — ответил юноша. — Меня зовут Ардрик.

— Джим Хорн.

Они вновь пожали друг другу руки.

— Хочу попросить прощения за этот печальный инцидент, — грустно произнес Ардрик. — Народ у нас разный и по-разному относится к идее вхождения Скеретха в состав Федерации. Некоторые из антифедералистов стали настоящими фанатиками.

— Я вижу, — усмехнулся Хорн, вытирая платком кровь с разбитого лица.

— Эти люди считают, что Скеретх потеряет свой суверенитет и что мы окажемся под железной пятой чужаков, живущих где-то на другом конце галактики. Они боятся перемен, боятся недобросовестности наших будущих союзников, которые могут превратить нашу планету в колонию. Но такие вещи, как это безжалостное избиение… Мне стыдно за них!

Хорн кивнул, понимая чувства Ардрика. Возникла неловкая пауза, и чтобы как-то выйти из нее, он спросил:

— А где же Ночные Птицы? Ведь именно из-за них мы и пришли в эту часть города.

— Большинство находится на работе, — ответил Ардрик. — А те, кто остался дома…, знаете, этот народ не любит вмешиваться в посторонние дела.

— Но они могли бы по крайней мере вызвать полицию, — проворчал Хорн, недовольно оглядывая темные здания.

— О нет, кто угодно — только не Ночные Птицы! Им на всех наплевать. Но если что-нибудь случается с людьми их расы, то они действуют очень быстро и решительно.

Спустя несколько минут подъехал фургон «Скорой помощи».

Санитары уложили окровавленного Винсона на носилки и погрузили в машину. Хорн еще раз поблагодарил молодого астронавта за помощь и уселся на скамейке рядом с носилками. Ардрик попросил:

— Можно, я поеду с вами в госпиталь? Хочется узнать, как обстоят дела у вашего друга.

Хорн, конечно же, не возражал. Вынув из кармана коммуникатор, он связался с капитаном Вэском и доложил ему о случившемся. Когда машина прибыла в госпиталь, медсестра занялась его ранами. К счастью, Хорн легко отделался, чего нельзя было сказать о бедняге Винсоне.

Через некоторое время к госпиталю подъехала машина. Из нее вышел Вэск и еще несколько астронавтов. Капитан выглядел очень взволнованным и сердитым. Хорн рассказал ему подробности, но настроение Вэска после этого ничуть не улучшилось.

И тем не менее он дружески улыбнулся, пожимая руку Ардрику.

— Спасибо за помощь, — сказал он и внимательно посмотрел на эмблему на рукаве кителя Ардрика. — Выходит, вы служите в торговом космофлоте Скеретха?

— Да, — ответил молодой человек. — Я — помощник пилота.

По вашей терминологии это нечто вроде второго пилота.

— Отлично! — воскликнул Вэск. — Это очень кстати. Бедняга Винсон — ваш коллега. А на каком корабле вы сейчас служите?

Ардрик погрустнел.

— Увы — сейчас ни на каком.

— Остались без работы? — понимающе кивнул Вэск. — Что ж, такое в нашем деле случается нередко… Постойте, не уходите.

Давайте вместе подождем решения врачей. Быть может, у нас на «Королеве Веги» появится вакансия.

Они уселись в креслах в вестибюле госпиталя и стали ждать.

Минут через двадцать к ним вышел немолодой врач с усталым лицом.

— Ничем не могу вас порадовать, — сказал он, обращаясь к капитану. — Молодой человек получил серьезные ранения. Контузия средней тяжести, перелом левой берцовой кости… Лечение займет не один месяц.

Хорн огорченно покачал головой. Ему нравился молодой, жизнерадостный Винсон. Надо же, первый рейс и такая неприятность! Однако на самом деле все могло закончиться куда хуже.

Если бы Ардрик и его друзья вовремя не подоспели на помощь, они с Винсоном могли погибнуть.

Вэск выглядел очень расстроенным. Попрощавшись с врачом, он сразу же направился к выходу. Но на улице он остановился и, повернувшись, пристально взглянул на Ардрика.

— Мы не можем отправляться в дальний рейс без второго пилота. Как насчет того, чтобы войти в состав нашего экипажа? Вы не возражаете, молодой человек?

Ардрик счастливо улыбнулся и вынул из кармана кителя бумажник.

— Хочу ли я? — произнес он. — Да я об этом всегда мечтал!

Вот мои полетная карта, медицинская справка и удостоверение помощника пилота.

Вэск внимательно изучил бумаги, а затем с удовлетворенным видом кивнул. Ардрик подходил им по всем статьям.

* * *

На следующее утро «Королева Веги» взлетела со Скеретха.

Ардрик сидел рядом с Хорном в пилотской кабине и восхищенным взглядом разглядывал пульт управления огромным кораблем. Хорн использовал каждую свободную минуту, чтобы помочь своему новому помощнику освоить некоторые незнакомые для молодого астронавта тумблеры и кнопки пульта. Он был рад хотя бы таким образом отблагодарить Ардрика за помощь. Даже Винсон, которого еще ночью перевезли в медицинский отсек корабля, желал своему преемнику успеха, хотя он, конечно, был очень огорчен печальным итогом своего первого полета в космос.

Когда настал момент выводить звездолет на курс, Хорн сказал:

— Мы летим на Арктур-3. Второй пилот, действуйте.

Ардрик вспыхнул от удовольствия. Достав из картотеки информкристалл с программой полета на Арктур, он вставил его в приемное гнездо киберштурмана, а затем включил навигационный блок. Вскоре на дисплее высветились сотни цифр, говорящих о готовности систем корабля к дальнему перелету. Хорн кивнул разрешающе, и Ардрик застучал пальцами по кнопкам пульта управления, подготавливая корабль к уходу с орбиты Скеретха.

Закончив работу, он с облегчением вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Первый барьер взят, — глухо произнес он.

Хорн внимательно взглянул на него. Только сейчас он заметил, что в темно-синих глазах молодого пилота было что-то мрачное, совершенно не вяжущееся с его юным обликом. Кстати, нечто подобное он заметил и во взглядах Мика и Дюрина.

Странно, раньше он не замечал у жителей Скеретха ничего подобного. Может быть, дело в каких-то мутациях органов зрения?

Ардрик, словно угадав его мысли, добродушно улыбнулся и сказал:

— Никогда не думал, что полечу так далеко в глубь галактики — на саму Вегу! Конечно, если Скеретх войдет в состав Федерации, то для наших астронавтов откроются двери в большой космос. Но я всегда считал, что к этому времени я стану глубоким стариком, и особенно не обольщался на этот счет.

Хорн кивнул:

— Можете считать, что вам повезло. Кстати, не вы один мечтаете о большом космосе. В трактире мы с Винсоном познакомились с двумя парнями — Миком и Дюрином. Это они привели нас полюбоваться на квартал Ночных Птиц. Так вот эти парни говорили, будто бы Моривенн сможет значительно ускорить вхождение Скеретха в состав Федерации.

— Верно, — согласился Ардрик. — Моривенн пользуется большим влиянием у нас на планете. Если его миссия на Вегу закончится успехом, то все может измениться в лучшую сторону.

— Я хотел бы с ним познакомиться, но Моривенн и его три спутника не выходят из своих кают, — посетовал Хорн. — И чего они боятся у нас на борту?

Губы Ардрика раздвинулись в холодной улыбке.

— Например, фанатика-антифедералиста с оружием в руках, — пояснил он. — Один точный выстрел — и колесо истории покатится в другую сторону. Второго Моривенна на Скеретхе нет, и его партия может быстро развалиться.

Отвернувшись, Ардрик стал любоваться звездами, сияющими в иллюминаторе. Впрочем, Хорн скоро понял: нет, на восхищение это не похоже. Ардрик выглядел взволнованным, но вряд ли причиной этого была панорама звездных россыпей. Казалось, молодой астронавт что-то обдумывал и просчитывал…

«Чушь, глупость, — сразу же отверг свои подозрения Хорн. — Люди, поселившиеся на дальних мирах, со временем неизбежно должны как-то меняться. Много ли я знаю о жителях Скеретха?

Нет. Скажем, у многих мужчин из этого мира я заметил странную привычку часто плотно сжимать губы. Поначалу мне казалось это признаком их сурового нрава, но вскоре я убедился — ничего подобного! Они просто немного другие, чем мы, вот и все. А что касается Ардрика, то он, безусловно, классный профессионал, и это главное. И совсем не обязательно лезть ему в душу с расспросами».

Ардрик неожиданно произнес:

— Знаете, я себя чувствую не совсем в своей тарелке. Мой отец — ярый антифедералист. Страшно представить, что он почувствует, когда узнает, что его сын помог привезти Моривенна на Вегу!

* * *

Прошло несколько дней. Корабль летел в гиперпространстве, направляясь к Арктуру-3. На этой планете должны были высадиться чиновники из консульской службы Федерации, сменявшие часть персонала местного посольства. Разгрузив несколько тонн груза и взяв на борт новый, звездолет должен был взять курс в центр галактики, к Веге.

С каждым часом Арктур сиял все ярче и ярче, постепенно занимая обзорный экран, и наконец затмил все остальные звезды.

— Я бывал здесь прежде, — сказал Ардрик. — Могу посадить корабль даже с закрытыми глазами.

Хорн нахмурился.

— Уверен, что можете, но порядок есть порядок. Такие вещи должен делать только первый пилот.

Ардрик пожал плечами.

— Хорошо. Только не забывайте о метеоритных роях, которых полным-полно вблизи Арктура-3. Однажды я служил на корабле, где главным пилотом был человек опытный, но ни разу не летавший в этой части галактики. Он немного не рассчитал, и — бью! — мимо нас пронесся огромный метеорит, едва не коснувшись кормы. До него можно было, казалось, дотянуться рукой!

Хорн учел слова своего молодого друга. Метеоритные рои появлялись в системе Арктура периодически и были тщательно отмечены на местных звездных картах. В киберштурман была записана вся необходимая информация, так что во время проведения тормозных маневров у пилотов не должно было возникнуть особых проблем.

«Королева Веги» величественно наклонила носовую часть, словно бы приветствуя оранжевый шар Арктура, а затем медленно перешла на спиралевидную траекторию, которая должна была вывести корабль через три стандартных дня на орбиту третьей планеты системы.

Первый день прошел без особых происшествий.

Второй также начался очень спокойно. В обеденное время Хорн и Ардрик находились на вахте, и потому еду им принес стюард прямо в рубку. Кораблем управлял по-прежнему киберштурман, но за его деятельностью был необходим постоянный надзор. Внешняя ситуация была непростой — сказывалось влияние гравитационных полей Арктура и его планет, а также наличие в этой части пространства большого числа отдельных, незарегистрированных крошечных метеоритов, которые невозможно нанести на карты.

Стюард пришел вновь и принес две чашки кофе и бокал бренди специально для первого пилота. Хорн мог сейчас себе такое позволить, его вахта подходила к концу. Еще раз проверив показания навигационных приборов, он выпил бренди и, пожелав Ардрику удачи, направился к своей каюте. Она располагалась всего в дюжине шагов от рубки и на случай тревоги была связана с ней специальной коммутационной связью.

Хорн разделся и улегся на койку. Он начал размышлять о следующем опасном участке траектории, когда корабль пройдет в непосредственной близости от крупногометеорного потока, но внезапно ощутил сильную сонливость и провалился в темное небытие…

Он очнулся от панического рева сирен и тревожных криков бегущих по коридору людей. Кто-то с силой затряс его за плечо, но он почему-то не смог даже шевельнуться. Тогда его начали хлестать по щекам, пытаясь привести в чувство. Даже сквозь болезненный туман, окутывающий сознание, Хорн ощутил ненависть набросившегося на него человека.

С трудом разодрав слипшиеся веки, он увидел искаженное злобой лицо Вэска. Хорн напрягся и вымолвил непослушными губами:

— Что…, произошло?

Вэск разразился проклятиями, а затем сказал что-то насчет метеоритного потока.

— Поток? — удивился пилот. — Но…, он появится только на следующем витке, когда настанет моя вахта…

Капитан схватил его за плечи и рывком стащил с постели.

— Уже больше часа прошло, как настала твоя вахта, ты, пьяный ублюдок! Иди в пилотскую кабину, скотина, и попытайся сделать хоть что-нибудь, если сможешь!

И он добавил что-то про Ардрика, но Хорн не расслышал.

Слова капитана заглушили скрип переборок корабля, топот бегущих ног и лязг люков на палубе спасательных шлюпок.

Собравшись с силами, Хорн встал на ноги и побрел в сторону пилотской кабины. Каждый шаг давался ему с огромным трудом — колени подгибались, в животе ощущалась острая резь, тошнота то спадала, то опять усиливалась, выворачивая его наизнанку. А затем корпус корабля вновь затрясся от могучего удара.

Вновь? Разве такое уже случалось недавно? Хорн не мог вспомнить, но тело его, казалось, помнило об агонии металлических конструкций, которая началась еще во время его странного, болезненного сна.

Огни в коридоре внезапно погасли, пол накренился. Хорн упал и, заскользив на спине в сторону кабины, провалился во тьму небытия.

Глава 4

Он услышал голоса задолго до того, как полностью пришел в себя. Открывать глаза он не стал, надеясь, что темнота вновь поглотит его, на этот раз навсегда. Но такого подарка от судьбы он не получил, и потому ему пришлось волей-неволей выслушивать отчаянный детский крик и рыдание женщины. Остальные голоса принадлежали мужчинам. Одни из них что-то вяло и неразборчиво бормотали, другие яростно ругались, третьи пытались что-то рассказать, но не могли даже закончить фразы: «Я шел к складу, и тогда», «А мы с Майком только что вышли из машинного отсека, и вдруг переборка разорвалась, точно бумажная… Майка мигом унесло в космос… Господи, да от него же ничего не осталось, ничего!».

Хорн набрался мужества и заставил себя открыть глаза.

Он лежал на полу в спасательной шлюпке. Здесь, кроме него, находилось человек двадцать. Среди них был и Вэск, с уродливой раной, пересекавшей левую щеку. Он смотрел на Хорна оцепеневшим взглядом.

— Что случилось? — прохрипел пилот, сам не узнавая своего голоса.

Ответом ему был дружный вопль ненависти. Несколько мужчин вскочили на ноги, явно собираясь расправиться с Хорном, но Вэск остановил их повелительным движением руки.

— Стойте! Я спас его не для того, чтобы устраивать самосуд.

Свое он получит, и столько, что мало не покажется. Но только не сейчас.

Мужчины успокоились, хотя продолжали бросать на пилота злобные взгляды. Похоже, все происшедшее их настолько обескуражило, что у них просто не хватило сил на споры со своим капитаном.

Вэск вновь повернулся к лежащему на полу Хорну и указал рукой на иллюминатор.

— Вот что случилось.

Но Хорн уже и сам увидел сияние звезд, медленно плывущих в вечной космической тьме. Двигатель ровно гудел, а это означало, что шлюпка вышла на маршевый режим.

— Многим ли шлюпкам удалось уйти? — упавшим голосом произнес Хорн.

— Только нашей одной. Здесь на борту восемнадцать человек.

Считай сам, сколько жизней ты загубил.

Пилот сглотнул, ощутив во рту горький привкус крови.

— Я…, я погубил? — дрожа всем телом, спросил он. — Бога ради, капитан, скажите — что произошло?

Все находившиеся в шлюпке смотрели на него холодными, уничтожающими взглядами. Никто не произнес ни слова.

— Постойте… — пробормотал Хорн, пытаясь собраться с мыслями. — Помню, что перед тем, как смениться на вахте, я выпил бокал бренди. Разве я мог от этого опьянеть?

Лицо Вэска по-прежнему было словно окаменевшим, и Хорн, не выдержав, почти жалобно вопросил:

— Так что же случилось?

— Метеоритный рой, — неохотно пояснил Вэск. — Мы врезались прямо в него.

Хорн в изумлении уставился на него.

— Но это невозможно! Мы должны были пройти от роя, по крайней мере, в пятнадцати тысячах километров!

— Не морочь нам голову, Хорн. Ты сам прокладывал курс и забыл учесть рой, чертов идиот!

— Откуда вы можете это знать? — возмутился пилот. — Я верно рассчитал курс, ручаюсь.

Вэск продолжал, словно бы не слыша его слова:

— Если бы Ардрик был опытным пилотом, он мог бы вовремя обнаружить твою ошибку. Но он впервые управлял таким кораблем и потому растерялся. А ты…, ты напился допьяна и ушел! Молодой Ардрик пытался изменить курс, но у него не хватило на это времени.

— Нет, курс я проложил верно! — продолжал упрямо настаивать Хорн. — Пятнадцать тысяч километров в сторону от роя — За это я ручаюсь. Мы никак не могли войти в рой!

— И тем не менее это произошло, болван! — рявкнул Вэск. — И в живых благодаря тебе осталось только восемнадцать человек.

Хорн дрожал всем телом, ощущая на себе озлобленные взгляды. Он попытался собраться с мыслями, и когда это удалось, он этап за этапом восстановил схему расчета курса корабля. У него тогда было все необходимое: карты окрестностей Арктура-3, координаты движения метеоритных потоков, планетарное время…

Он не мог совершить ошибку!

— Я сделал все правильно, — решительно произнес Хорн. — Как обычно, я продублировал все расчеты, понимаете? И только затем ввел их в автопилот. Перед тем как уйти с вахты, я убедился, что корабль вышел на расчетный курс. Все шло так, как должно было идти, я ручаюсь!

Вэск мрачно усмехнулся.

— Ты сделал все так хорошо, что со спокойной совестью оставил корабль на неопытного Ардрика.

— Капитан! — проникновенно произнес Хорн. — Я выпил только один бокал бренди, и лишь после того, как закончил все расчеты. Ардрик может подтвердить.

Он замолчал, только сейчас сообразив, что молодого пилота не было в шлюпке.

Вэск брезгливо заметил:

— Речь идет вовсе не об этом несчастном бокале, а о двух бутылках — пустых бутылках, которые я нашел в твоей каюте.

Хорн вздрогнул.

— Что? Какие бутылки?

— Я наткнулся на них возле твоей койки, — пояснил Вэск. — Ты храпел, словно свинья, и от тебя несло, как из кабака. Ардрик же умер как настоящий мужчина, пытаясь вывести корабль из роя. — Вэск наклонился над лежащим на полу Хорном, впиваясь в него пронзительным взглядом. — Мой корабль развалился на части, понимаешь, ты, проклятый пьянчуга? Погибли девяносто семь членов экипажа и тридцать восемь пассажиров, включая женщин и детей. Я хотел бы разорвать тебя на клочки, Хорн, и разбросать кишки по всему космосу!

Хорн ничего не ответил. Он просто не знал, что сказать, чувствуя себя подавленным и ошеломленным. А спасательная шлюпка тем временем продолжала двигаться к Арктуру-3, медленно спускаясь в облачный покров планеты. Пассажиры прильнули к иллюминаторам, и лишь у Хорна не было сил подняться на ноги.

Он продолжал лежать на полу с закрытыми глазами и пытался стряхнуть с себя пелену ужасных, шокирующих сомнений. «Мог ли я сделать ошибку в расчетах? — лихорадочно размышлял он. — Знаю, что не был пьян, но мог ли я напахать в выборе курса?»

Ответа на этот вопрос не было, и тогда он начал фрагмент за фрагментом собирать картину недавних событий.

В иллюминаторах шлюпки показалась панорама поверхности Арктура-3, материки которого большей частью были покрыты густыми лесами с редкими прожилками горных хребтов. Впервые после катастрофы пассажиры оживились, надеясь на скорый конец своим мучениям. В это время мозг Хорна наконец заработал, и он обрел способность самостоятельно оценить все происшедшее.

«Итак, в катастрофе погибли девяносто семь членов экипажа и тридцать восемь пассажиров. Среди них находились восемь человек со Скеретха — Моривенн, члены его делегации и Ардрик.

Антифедералистов на борту корабля не было…

Впрочем, это еще не факт. Кто-то же подбросил мне в каюту бутылки из-под бренди! Да и не мог я так вырубиться от одного-единственного бокала…»

И тут он неожиданно вспомнил свой вопрос: «Многим ли шлюпкам удалось уйти?» Капитан ответил: «Только нашей одной». Черт побери, откуда Вэск мог это знать наверняка?

Мозг Хорна продолжал напряженно работать, анализируя все детали происшедшего, и вскоре выдал свое заключение: «Хорн, дружище, все, что ты пил в тот злосчастный день — это были чашка кофе и бокал бренди. Значит, либо в то, либо в другое был подмешан наркотик. И ты не случайно отключился, едва добравшись до своей каюты. В результате Ардрик остался в пилотской кабине один и мог делать все, что угодно, не опасаясь контроля со стороны первого пилота».

А почему, собственно говоря, он должен был следить за своим помощником? Ардрик спас жизнь Винсону. Может быть, он спас от расправы и его, Хорна. По счастливой случайности Ардрик появился ночью в квартале Ночных Птиц и вместе с друзьями дал отпор распоясавшимся антифедералистам. А затем оказалось, что он был по профессии пилотом, и это выручило экипаж «Королевы Веги». Для молодого кителя Скеретха все складывалось как нельзя удачно. Зачем же ему было уводить корабль с курса навстречу метеоритному рою?

Может быть, он хотел таким путем уничтожить Моривенна?

Но Ардрик мечтал о том, что Скеретх войдет в состав Федерации!

Вернее, так он говорил.

На самом деле все могло обстоять совершенно иначе. И быть может, не случайно на лице Ардрика появилось столь жестокое выражение, когда он смотрел на звезды. Молодой пилот мог в этот момент думать о людях, которые должны вскоре умереть вместе с Моривенном ради того, чтобы Скеретх сохранил независимость и не вошел в состав Федерации.

А вся эта история началась раньше — когда два паренька подошли к ним с Винсоном в таверне и поставили гостям выпивку, а затем уговорили пойти в квартал Ночных Птиц…

Черт побери, да ведь они привели нас туда, где нас уже поджидали! И место для этого было выбрано самое пустынное, где в это время нам не встретился ни один прохожий, а значит, и никто не мог вызвать полицию. Фанатики сбили меня с ног, а беднягу Винсона поволокли в темную аллею и там жестоко избили.

Вдруг появился наш спаситель Ардрик с друзьями — и через несколько часов стал вторым пилотом на «Королеве Веги».

— Ардрик! — хрипло выкрикнул он. — Ардрик! Ардрик!

Вэск повернул к нему голову.

— Что ты хочешь сказать?

— Он… — начал Хорн, и внезапно на него нахлынула такая волна бешенства, что некоторое время он не мог произнести ни слова.

— Ардрик… Этот парень подмешал наркотик в бокал бренди, а затем изменил курс и погубил «Королеву». Он, и никто другой!

Лицо Вэска побелело от гнева. Он наотмашь ударил Хорна по лицу, так что из разбитых губ потекла кровь.

— Я бы не советовал тебе, Хорн, повторять это снова, — злобно произнес он. — Не забывай, что этот человек умер, пытаясь исправить твою роковую ошибку.

Хорн с ненавистью глядел на капитана, ощущая свое полное бессилие. Ему хотелось убить Вэска на месте, но он не мог даже шевельнуть рукой, чтобы стереть кровь, струившуюся с разбитых губ на ворот кителя.

— Я…, я докажу вам всем… — просипел он и грязно выругался, однако его голос звучал так слабо, что никто, кроме капитана, ничего не услышал.

Затем Хорн вновь провалился в болезненное забытье. Он смутно помнил, как шлюпка приземлилась и работники космодрома вынесли его на носилках и торопливо перенесли в грузовой фургон. Так будет для вас же лучше, объяснили ему. О том, что «Королева Веги» попала в катастрофу из-за его идиотской ошибки, уже стало известно во всем космопорту, и немало астронавтов жаждали поприветствовать «героя». Выглянув в вентиляционное окошко, Хорн смог убедиться, что это было чистой правдой. От ворот космопорта к спасательной шлюпке направлялась большая и весьма агрессивно настроенная толпа, и было счастьем, что люди не обратили никакого внимания на грузовую машину.

Все последующее Хорн помнил очень смутно. Из душного фургона его перевели в камеру предварительного заключения, битком набитую всяким отребьем. На еле живого астронавта никто не обратил внимания, и он оказался предоставлен самому себе. Лежа на грязной койке возле стены, он ощущал и досаду, и гнев, и унижение. Никто, ни один человек не хотел ему верить! В глазах всех окружающих он отныне останется преступным идиотом, виновным в смерти десятков людей. «Я никогда больше не смогу спокойно ходить по улицам, — в отчаянии думал он. — Не смогу говорить с людьми, войти в бар, магазин, просто посидеть на скамейке. Даже если я когда-нибудь вновь окажусь на свободе, в глазах людей я навеки останусь преступником. «Ублюдок» — назвал меня Вэск. Черт побери, я никогда не смирюсь с этим!»

Конечно же, капитан и все оставшиеся в живых члены экипажа ничуть не сомневались в его вине. Они провели бок о бок не один год, прошли вместе огонь и воду — и тем не менее с легкостью поверили в его вину. Никто и не думал подозревать Ардрика, которого никто не знал и чье появление на борту корабля выглядело по меньшей мере странным — а вот на своем старом друге Джиме Хорне все разом поставили жирный крест. Почему, чем он заслужил такое несправедливое отношение?

Постепенно в нем окрепла вера в то, что виной гибели «Королевы Веги» стал именно Ардрик. А раз так, то все, происшедшее на Скеретхе, было лишь искусно разыгранным спектаклем, цель которого — помочь проникнуть Ардрику на борт корабля.

Он мог входить в число фанатиков-антифедералистов, или его просто наняли для этой грязной работы — Хорна подобные детали мало интересовали.

Он хотел знать одно: остался ли Ардрик в живых или нет.

Скорее всего, этот подлец уцелел. С борта гибнущего корабли могла стартовать еще одна спасательная шлюпка, и в общем хаосе этого никто не заметил. Кстати, таких шлюпок могло быть несколько. Другое дело, что в плотном метеоритном рое лишь опытный пилот сумел бы провести свой кораблик через россыпь каменных глыб, а затем, изменив курс, двигаться дальше вместе с роем — так, чтобы ни одна наземная станция слежения не сумела бы его обнаружить.

Разумеется, Ардрик с таким же успехом мог и погибнуть.

Космическая катастрофа — это такая вещь, в которой ничего нельзя предугадать. Если Ардрик задержался в кабине лишнее мгновение… Хотя почему он должен был там задерживаться?

Этот парень изменил курс корабля, а затем сразу же связался с Вэском и обвинил во всем его, Хорна. Затем Ардрик поспешил к спасательным шлюпкам. Капитан, разумеется, сразу же побежал к пилотской кабине, но по пути ворвался в каюту первого пилота, где и обнаружил те две злосчастные бутылки. Еще несколько минут ушло на то, чтобы привести его в чувство. Наконец, они пошли к пилотской каюте — но так и не дошли. Корабль стал разваливаться на части, и Вэск потащил его на палубу. Откуда же капитан знал, что Ардрик погиб как герой на своем посту? Второй пилот мог в это время уже лететь среди роя, скрываясь от наземных радаров!

Хорн и сам понимал, что его догадки не имели под собой никаких веских оснований. Просто ему хотелось, чтобы все обстояло именно так. Если Ардрик погиб, то у него не останется никаких шансов доказать свою невиновность. А это было несправедливо — человек должен иметь право хотя бы на надежду.

Увы, от этих надежд остались одни клочья, когда началось предварительное слушание, результаты которого позднее будут представлены следственной комиссии Федерации. На слушании присутствовали несколько местных чиновников, а также представители Ассоциации пилотов и Ассоциации космических офицеров. Они выслушали сообщения Вэска и нескольких других членов экипажа погибшей «Королевы Веги» о том, что произошло во время катастрофы и после нее. Затем слово предоставили Хорну, и он поведал историю о двух скеретхских юношах, квартале Ночных Птиц, антифедералистах и наркотике в бренди. Его внимательно слушали, но Хорну казалось, что его слова тонут, словно в омуте. На лицах присутствовавших в зале людей было явственно написано вежливое недоумение, так что и он сам под конец рассказа почти разуверился в своих догадках, отчего его голос стал звучать вяло и неубедительно.

Он сел на скамью подсудимых и тоскливо опустил голову. Ситуация складывалась явно не в его пользу. У него не было ни единого доказательства вины Ардрика. Все его логические доводы были только спекуляциями, и не более того. Для него Ардрик был преступником, а для остальных — «героем». Фактов было очень мало, и все они говорили не в пользу Хорна. Вэск свидетельствовал, что именно Хорн прокладывал курс, и что он был пьян, и что возле его койки стояли две пустые бутылки.

Фактов против Ардрика не было. Ни единого.

Результаты слушаний никого не удивили. Хорна должны были в ближайшее время переправить на Вегу, где им займется следственная комиссия Федерации. Каким будет ее решение, нетрудно было предугадать. Лишение пилотских прав навсегда. Штраф, тюрьма… Ради торжества справедливости его могли даже повесить.

Когда пилота вывели из зала, Вэск даже не взглянул в его сторону.

Хорна вновь поместили в камеру, на этот раз одиночную. Он сел на койку и тоскливо уставился в глухую каменную стену.

Конечно, если Ардрик мертв, то его почти невозможно найти.

Но если он жив…, то это шанс, единственный шанс на спасение!

Глава 5

Прошло два дня, и Хорн сделал свой первый ход. Он решил не ждать, пока его переправят на Вегу. Камера предварительного заключения оказалась тесной и неудобной, и потому его тюремщик относился к своему подопечному мягко и заботливо. Грех было не воспользоваться такой ситуацией.

Поразмыслив, Хорн написал записку Вэску: «Капитан, я готов сознаться в содеянном преступлении. По-видимому, мне предстоит еще немало времени провести в тюремной камере, и потому деньги мне не помешали бы. Будьте добры, принесите мне жалованье».

Этой запиской Хорн намеревался убить, словно точным выстрелом, сразу двух зайцев. Он знал, что Вэску позарез необходимо признание первого пилота. Если будет установлено, что корабль попал в катастрофу исключительно по вине пилота, то следующего назначения капитану долго ожидать не придется. На радостях Вэск обязательно должен прийти в тюрьму сам. И если он не нарушит одну малоизвестную статью Космического кодекса, то у несчастного пленника появится шанс оказаться на свободе!

Хорн отослал записку незадолго до наступления заката, надеясь, что Вэск придет уже поздним вечером. Затем он сел на койку и впился взглядом в зарешеченное окошко под потолком камеры, наблюдая, как умирают желто-оранжевые сумерки, плавно переходя в бархатистую, беззвездную ночь. Шел час за часом, а Вэск все не появлялся. Пилот начал волноваться. Если капитан дотянет до утра или вообще не явится…

Но Вэск пришел. Дверь распахнулась, тюремщик ввел в камеру гостя, а затем вышел, лязгнув тяжелым засовом.

Капитан едва сдерживал радость.

— Очень хорошо, Хорн, что ты решил облегчить душу чистосердечным признанием, — дружески произнес он. — Завтра я доложу об этом следственной комиссии, и тогда…

Хорн подошел к нему поближе.

— Все верно, капитан, но есть еще одно важное обстоятельство.

— Какое же?

Вместо ответа Хорн ударил его изо всех сил в челюсть. Капитан пошатнулся и стал оседать на пол. Хорн едва успел подхватить его, а затем осторожно опустил на пол. Глаза Вэска остекленели, хриплое дыхание вырывалось изо рта.

Хорн связал ему руки за спиной, оторвал лоскут от рукава рубашки, сделал из него кляп и заткнул капитану рот. А затем стал рыться в карманах его кителя. Пот выступил на лице пилота, пальцы дрожали. Наконец он нащупал во внутреннем кармане плоский предмет и облегченно вздохнул.

В Космическом кодексе существовала статья, согласно которой капитан корабля должен был все время носить с собой оружие. Это положение появилось давным-давно, когда на звездных трассах хозяйничали пираты и корабли Федерации нередко подвергались нападению. Ныне такой опасности практически не существовало, но капитаны продолжали носить с собой стуннеры.

Хорн надеялся, что его тюремщик и слыхом не слыхал об этом анахронизме.

Вэск пришел в себя и с ненавистью посмотрел на первого пилота.

— Прошу прощения, капитан, — нервно усмехнулся Хорн. — Видите ли, я не причастен к катастрофе и хочу доказать это. Потому-то мне и нужна свобода.

Глаза капитана продолжали метать молнии — похоже, слова пилота не произвели на него никакого впечатления.

Хорн нахмурился.

— Ну и дьявол с вами!

Он подошел к двери и громко постучал.

Лязгнул засов, и дверь распахнулась. Тюремщик застыл на месте, увидев наставленный на него стуннер. Он не ожидал подобной прыти от своего подопечного, который до сих пор ему казался лишь безобидным подвыпившим пилотом. Стражник попытался выхватить оружие из рук Хорна, но тот успел выстрелить.

Теперь у Хорна появилось в распоряжении несколько минут, пока тюремщик не очнется и не поднимет тревогу. Заперев снаружи дверь, он поднял стуннер и решительно зашагал по коридору, готовясь уложить на месте любого, кто встанет у него на пути.

К его разочарованию, таковых не нашлось. Тюрьма космопорта почти пустовала, а потому и охраны было очень мало. Спустившись по лестнице на первый этаж, Хорн вышел из здания и скрылся в ночи.

Кривые, едва освещенные улочки с готовностью приняли беглеца в свои объятия. Городок при космопорте был невелик, и уже минут через двадцать Хорн постучал в дверь одной из местных гостиниц, больше похожей на притон. Ему открыл пожилой массивный человек с лицом, испещренным шрамами, и мускулистыми руками мясника. Свирепым видом он больше напоминал разбойника, но Хорн уже имел с ним прежде дело.

— Привет, — сказал он. — Помните меня, приятель? Я тот самый парень, которого два года назад полиция пригласила в качестве понятого во время обыска. Кажется, она искала тогда какие-то наркотики?

Хозяин гостиницы усмехнулся.

— Ах да, припоминаю. Вы тогда здорово выручили меня. Кажется, вас зовут Хорн? Слышал, будто у вас сейчас неприятности. Наверное, сбежали из-под надзора?

Хорн кивнул. Войдя в грязную комнату, он небрежно бросил несколько банкнот на стол.

— Здесь три сотни кредитов. Этого достаточно, чтобы переодеть меня, купить на черном рынке удостоверение пилота первого класса на чужое имя и посадить меня на первый же космолет, отправляющийся на Скеретх. Разумеется, на полицейском кордоне меня никто не должен узнать.

Хозяин гостиницы расхохотался.

— И все это — за такую маленькую сумму?

— Могу добавить, — улыбнулся Хорн и достал из кармана стуннер. — Видишь? Тебе будет обеспечена головная боль, по крайней мере, в течение недели. Или, быть может, возьмешь все-таки деньги?

* * *

Десять дней спустя Хорн, очень мало похожий на самого себя, сидел в пилотской кабине старого, грязного торгового судна, направляющегося к Скеретху. Времени у него было предостаточно, и Хорн посвятил его размышлениям об Ардрике. Увы, он очень мало знал о своем молодом «спасителе». Ардрик жил в Риллахе — старой столице Скеретха, расположенной на восточном берегу большого озера, а на противоположной его стороне находился космопорт. Разумеется, Ардрик мог солгать, но мог и сказать правду.

Вспоминая о втором пилоте, Хорн ощущал, что начинают трястись руки. «Как бы не убить этого мерзавца прежде, чем тот предстанет перед судом!» — тоскливо думал он. Но порой ему приходили в голову мысли и похуже. Ардрик, скорее всего, мертв, и только кретин мог тратить время на погоню за призраком.

Прошлого не вернешь, так же как уже никогда не вернешь и своего доброго имени…

Наконец в иллюминаторе появился золотистый шар Скеретха.

Пробив толщу облаков, космолет медленно опустился на космодроме Скамбар. При виде него у Хорна окончательно испортилось настроение. Еще недавно он улетал отсюда на «Королеве Веги», даже не подозревая, как круто изменится его жизнь…

Экипаж грузовика стал шумно и весело собираться, чтобы отметить удачный рейс в портовых кабаках. Но первый пилот не торопился. Он занялся проверкой навигационного компьютера, а затем с озабоченным видом стал тестировать систему управления двигателем. В конце концов его новые приятели махнули на него рукой, и Хорн остался один. Теперь он мог спокойно наблюдать за тем, что творится за бортом корабля.

А там, внутри большого дока, находилась группа людей. Они внимательно разглядывали каждого, выходившего из люка, порой провожали его к воротам дока, а затем возвращались обратно.

Были ли эти люди полицейскими? Очень может быть. Администрация космопорта могла получить предупреждение о бегстве преступника из тюрьмы Арктура-3 и, конечно же, приняла необходимые меры.

Но…, но что, если полиция здесь ни при чем? Ардрик наверняка исполнял приказ некой антифедералистской организации, которая была заинтересована в гибели Моривенна, причем, разумеется, не от руки убийцы, а в результате «несчастного случая». Для этих людей он, Хорн, смертельно опасен, и потому они сделают все, чтобы устранить ненужного свидетеля.

Почему они поджидают его в космопорте? Да потому, что совсем нетрудно просчитать намерения бедолаги-пилота. По глупости он сам не раз выкрикивал во время судебного заседания обвинения против Ардрика. Ясно, что, бежав из тюрьмы, он попытается попасть на Скеретх. И друзья Ардрика подготовили ему встречу.

Хорн вынужден был пересмотреть свой план. Никто ему не даст спокойно покинуть космопорт, взять флайер и перелететь через озеро к Риллаху. Придется действовать иначе…

Рано утром, еще до наступления рассвета, Хорн выскользнул из корабля.

Как он и ожидал, трое соглядатаев еще находились внутри дока, терпеливо прохаживаясь возле главных ворот. Конечно, Хорн мог уложить их стуннером, но он не без оснований подозревал, что неподалеку находятся и остальные «полицейские».

В этом случае он вряд ли бы ушел далеко.

Как обычно, во время стоянки звездолет был огражден силовым полем, оставлявшим лишь один открытый выход, как раз напротив ворот дока. Для Хорна он никак не подходил, и потому пилот, вооружившись набором инструментов, осторожно прокрался к противоположной стороне корабля и занялся одной из стоек — излучателей поля.

Дважды он останавливал работу, когда над доком на небольшой высоте проплывал овальный флиттер, наполняя воздух резким гудением. Наверное, на его борту также находились люди Ардрика. Хорну казалось, что они повсюду. Неужели причиной всего этого были лишь политические предубеждения антифедералистов? Вряд ли… Но тогда какова же истинная цель этих людей?

Наконец Хорну удалось отключить один из излучателей, и он поспешно направился к запасному выходу из дока. Выскочив наружу, едва не столкнулся в темноте с двумя высокими людьми.

К счастью, они оказались Ночными Птицами. Эти странные страусоподобные создания грациозно проследовали мимо, даже не повернув в его сторону головы с высокими плюмажами. Он вспомнил слова юного Мика: Ночные Птицы работают в космопорте по ночам и не желают иметь никакого дела с людьми, и тем более — с полицией. И слава богу.

Спустя час Хорн уже стоял на рыбацкой пристани. Рядом мягко колыхались на волнах десятки моторных лодок. К счастью, никаких охранников здесь не было. Да и зачем они нужны? Это озеро буквально кишело самыми разнообразными хищниками, и потому вряд ли нашлись бы желающие угонять лодки ради ночных прогулок. Разве только сумасшедшие…

«Выходит, я сумасшедший», — усмехнулся Хорн, забираясь в одну из двухместных лодок. Наверное, ее владельцем был богатый человек, поскольку в ящике под сиденьями обнаружился солидный запас продовольствия и воды. Тогда, в прошлой спокойной и благополучной жизни, пилот Джим Хорн мог бы мучиться угрызениями совести, пойдя на такую откровенную кражу. Но сейчас бывший пилот даже не думал о таких пустяках. Главное, что он доберется до Риллаха…, а если повезет, и до Ардрика!

Глава 6

Длинные изогнутые щупальца вынырнули из темной воды прямо перед носом лодки. Продолжая крепко держать руль одной рукой, Хорн поспешно достал другой из кармана стуннер и сделал несколько выстрелов. Рядом с корпусом лодки образовалась фосфоресцирующая воронка, но щупальца, казалось, не почувствовали мощного парализующего удара.

Хорн нервно рассмеялся и вытер пот со лба. Щупальца оказались лишь толстыми водорослями, которые, колыхаясь на волнах, создавали впечатление плывущего в воде живого существа.

Не сразу бывшему пилоту удалось вновь взять себя в руки. Но сейчас он не мог себе позволить распускаться. Дорога к Риллаху обещала стать трудной и опасной.

«Может быть, — пробормотал он, — мне стоит немного поспать?»

Убавив скорость, он включил автоматическое управляющее устройство. С помощью радара оно могло провести лодку между скал и среди островов плавающих водорослей, а затем вновь выйти на заданный курс. Ночь на Скеретхе длилась в три раза больше, чем на Земле, и до рассвета Хорн мог далеко уйти от берега.

Он улегся между скамьями, предварительно натянув над лодкой пластиковый полог, защищавший от дождя и брызг волн.

Время от времени шли такие ливни, что могли запросто затопить лодку, поэтому крыша над головой была отнюдь не роскошью.

Хорн пытался заснуть, но не смог. Лодка плавно поднималась и опускалась на волнах — казалось, она лежала на груди огромного дремлющего животного. Бывший пилот чувствовал себя невероятно уставшим и опустошенным событиями последних недель. Повернувшись в очередной раз с боку на бок, он неожиданно подумал о Денмане. Нет, не напрасно он пожалел этого маленького, невзрачного человечка, которому предстояло в одиночестве странствовать по мирам отрога. Одиночество на чужбине — это жуткая штука. Впрочем, ныне ему, Хорну, стоило поберечь жалость для самого себя. Денман, по крайней мере, не был изгоем, и никто не обвинял его в чудовищном преступлении…

Так прошло много часов. Незадолго до рассвета Хорн заметил яркую звезду, появившуюся вдали над самым горизонтом.

«Должно быть, просвет в облаках, — лениво подумал он. — Утром может засиять солнце».

Хорн встал на ноги и, зевая, сложил навес. Мозг его еще дремал, иначе бы он сразу вспомнил, что на Скеретхе только раз в сто лет появлялись звезды и солнце. И лишь когда яркий огонек на горизонте начал довольно быстро передвигаться, Хорн насторожился. Нет, это было чем угодно, только не светом звезды!

Огонек двигался взад-вперед над далеким берегом, словно какой-то гигант расхаживал в темноте с фонарем в руке, что-то выглядывая.

Что-то — или кого-то.

Хорн, не отрывая завороженных глаз от огонька, склонился над пультом управления лодки. Его сердце бурно билось, а руки предательски дрожали.

Кто-то искал его…

Огонек неторопливо плыл над озером, преграждая беглецу путь к берегу. Хорн поначалу увеличил скорость лодки, но затем передумал. Реактивная струя, вырывавшаяся из сопла двигателя, должна быть хорошо заметна с высоты. Чем меньше скорость, тем больше шансов остаться незамеченным, но тогда до берега ему не добраться, по крайней мере до наступления рассвета. Что же делать? Где найти убежище в открытом море?

Впрочем, такое убежище существовало — любой из островов фосфоресцирующих водорослей. Если забраться в глубь одного из них и скрыться под пологом густых растений, то ни его, ни лодку никто не заметит.

Некоторое время Хорн пристально вглядывался в ночь и наконец увидел слева по курсу слабое свечение. Поспешно раздевшись, он обвязал вокруг груди якорный канат, перебрался через борт и опустился в воду, стараясь не издавать громких всплесков.

Вода оказалась теплой. Поверхность ее лениво колыхалась.

Трудно было поверить, что в глубинах водятся жуткие чудовища, куда более опасные, чем обитатели океанов Земли. Хорн поплыл вперед, таща лодку за собой, как на буксире. А огонек в небесах заметно приближался, словно почувствовав, что жертва вот-вот может ускользнуть.

Хорн поплыл быстрее по направлению к большому фосфоресцирующему пятну. Вскоре он почувствовал, как холодные щупальца водорослей стали словно бы ощупывать его обнаженное тело. Это было крайне неприятно, но другого пути к спасению не было, и ему пришлось все дальше и дальше прорываться в глубь плавучего острова. Водоросли становились все гуще и гуще, так что через некоторое время он смог встать на колышущийся ковер. Лодку стало тащить очень тяжело, и Хорн буквально выбивался из сил. Водоросли начали постепенно подниматься в воздух, и вскоре он уже двигался под пологом ветвистых растений, напоминавших невысокие зонтичные деревья. Все вокруг сияло мягким серебристым светом, и он потерял из виду огонек в небе. Ковер из водорослей был скользким и упругим, и все же. Хорну удавалось идти сравнительно быстро. Затащив лодку под кроны «деревьев», он с облегчением вытер струящийся по лицу пот, а затем торопливо перебрался через борт. Потом, не давая себе ни минуты на отдых, он натянул пластиковый полог на металлический каркас и, усевшись на скамью, стал ждать, окруженный серебристым сиянием.

В воздухе уже отчетливо слышалось гудение флайера. И тут, как назло, мат из водорослей отчетливо вздрогнул, словно на его край взобралось какое-то крупное животное.

Хорн втянул голову в плечи, ощущая бурные удары сердца.

Черт побери, только этого сейчас не хватало! Его рука потянулась к стуннеру.

Что-то огромное и темное двигалось к нему сквозь заросли.

Когда-то в детстве Хорн жил на берегу моря, и сейчас все ночные кошмары разом вернулись к нему. Жуткая тварь наверняка собралась его сожрать, даже не подозревая, что только здесь, в глубине острова, он мог спастись от другого, металлического чудовища!

Он оказался в ловушке. Парализующее оружие могло не оказать на морское животное никакого действия, но Хорн не собирался впускать в лодку нежданного гостя. Приподняв переднюю часть полога, он приготовился к атаке.

И в этот момент флайер завис над островом из водорослей.

Луч прожектора осветил серебристый лес, задев краем и лодку.

Хорн вздрогнул. Ему казалось, что он виден сейчас с воздуха как на ладони. Тихо выругавшись, он осторожно оделся, ежесекундно ожидая пулеметной очереди с небес. «Ну, уходи, проклятая тварь. Уходи!» — пробормотал он, вглядываясь в густые заросли, окружавшие лодку. Увы, обитатель глубин явно хотел пообедать, и ему было наплевать на все флайеры на свете. Животное приближалось, и Хорн, не выдержав, вновь опустил переднюю часть полога. Его движение могли заметить, и это было бы его концом.

Хорн понимал, что сделал глупость, но совладать с разгулявшимися нервами не мог.

Слава богу, экипаж флайера ничего не заметил. Яркий свет начал постепенно гаснуть. Поначалу Хорн подумал, что тварь забралась на полог, но потом понял — нет, просто флайер улетает прочь! Гудение двигателя стало затихать, но очень медленно, словно бы флайер продолжал поиски беглеца над соседними участками водной поверхности.

Положив палец на спусковой крючок, Хорн стая ждать, чувствуя, как корма лодки немного просела под тяжестью животного.

По-видимому, оно напоминало гигантского слизняка. Оставалось только надеяться, что тонкий пластик выдержит его тяжесть.

Когда шум флайера затих, Хорн с лихорадочной поспешностью сделал сразу несколько вещей. Он запустил двигатель, затем приподнял переднюю часть полога и, выбравшись наружу, сделал серию выстрелов из стуннера, моля Господа о том, чтобы животное имело достаточно развитую нервную систему.

Так и оказалось. Задрожав всем телом, гигантский слизняк медленно соскользнул с полога и рухнул на поверхность острова из водорослей. Лодка качнулась, и Хорн больно ударился о борт.

Когда он поднялся на ноги, животное уже нырнуло в одно из многочисленных окон воды, напуганное факелом реактивного двигателя.

Выждав, когда волнение улеглось, Хорн перевел дух. Кажется, Бог его миловал и обе опасности миновали. Раздевшись, он вновь перебрался через борт и, схватив якорный канат, поволок лодку назад, к краю плавающего острова.

Когда лодка закачалась на чистой воде, Хорн надел одежду на мокрое тело и сделал несколько больших глотков из фляжки, которую нашел среди припасов. Тусклая «звезда» была еще видна в темном небе, далеко на юге. Хорн проводил флайер взглядом, полным ненависти.

Волей-неволей ему придется изменить свои планы. Кто бы ни преследовал его, эти люди знали, что беглец стремится к Риллаху, родному городу Ардрика. А это значит, надо искать обходной путь, чтобы выйти к древней столице планеты с другого направления.

Но кто же эти таинственные ОНИ? Агенты Федерации? Полиция Скеретха? Или люди Ардрика — если, конечно, этот подлец все-таки остался в живых? Полгалактики могло преследовать беглого преступника — но сам он разыскивал лишь одного человека. По иронии судьбы лишь Ардрик, злейший враг, мог спасти бывшего пилота «Королевы Веги»!

Глава 7

Усталость и черная апатия навалились на Хорна. Чем больше он раздумывал о поисках Ардрика, тем больше его охватывало чувство безнадежности. «Чтобы я ни сделал, с таким же успехом могу сдаться прямо сейчас, — вздохнул он. — Или плюнуть на все и убраться со Скеретха. В отроге полно планет, где я смогу затеряться так, что никто и никогда меня не разыщет. К дьяволу такую жизнь!

Но… Погибли 97 членов экипажа и 38 пассажиров. От хорошего корабля остались одни обломки. И все говорят, что это сделал я. Все утверждают, будто я напился и потому совершил роковую ошибку».

Хорн выругался и нервно постучал пальцами по штурвалу.

Каждый раз, думая об этом, он впадал в тоску.

Взглянув в сторону Риллаха, Хорн заметил отблески прожектора флайера. Сейчас тот барражировал над берегом, снижаясь над равниной, где в излучине двух рек находилась древняя столица Скеретха.

— Черт меня побери, если я попадусь им в руки! — яростно выкрикнул Хорн, сжимая кулаки. Перед его мысленным взором ясно возникло лицо Ардрика — приятное, интеллигентное, с четкими чертами. Пожалуй, лишь подбородок у него был узковат, а взгляд — излишне жесток, но об этом Хорн вряд ли вспомнил бы, если бы этот негодяй не вонзил так коварно нож в его спину.

— Если Ардрик жив, — с мрачным видом пробормотал он, — то этот подонок пожалеет, что не погиб при катастрофе «Королевы Веги»…

Хорн достал карту, которую предусмотрительный хозяин лодки держал в бардачке под пультом управления, и при свете фонаря наметил новый маршрут, идущий значительно западнее прежнего. Флайер к этому времени полностью исчез из поля зрения.

Больше не таясь, Хорн включил двигатель во всю мощь, и лодка понеслась к берегу, рассекая темную воду.

Предрассветные сумерки на Скеретхе тянулись медленно и утомительно. Было еще темно, когда Хорн наконец-то высадился на пустынный берег, проведя лодку через гряду подводных скал. Рассвет он встретил, пересекая узкую долину между невысоких гор. Сгибаясь под тяжестью рюкзака с припасами и водой, он терпеливо поднимался по крутому склону, стараясь не смотреть вниз. Когда утро окончательно вступило в свои права, он достиг гребня холмов. Взобравшись на вершину одного из них, Хорн долго глядел на рыже-красную равнину, тянущуюся до горизонта. Она казалась такой же огромной, как и озеро, оставшееся позади.

Спустившись с холма, Хорн напился свежей воды из ручья, поел, а затем слегка вздремнул, укрывшись от ветра между крупными валунами.

И потянулся длинный день, который беглец провел в пути.

В полдень он устроил очередной привал. Невидимое желто-оранжевое солнце окрашивало облака в золотистые и багряные оттенки. Жара проникала сквозь них и наполняла пространство между небом и землей. Сильный ветер, дувший без остановки над равниной, не мог остудить воздух. Даже от реки не веяло прохладой. Она казалась потоком расплавленной латуни, вытекавшим из гигантского тигля. Колючие деревья на ее берегах напоминали пылающие факелы. Трава на равнине колыхалась под горячим ветром, меняя оттенки от золотистого до пурпурного, в зависимости от цвета проплывающих по небу облаков.

Хорн заметил вдали, на вершине небольшого холма, сторожевую башню. Она была, без сомнения, очень древней и выглядела полуразрушенным монументом варварским временам. Вряд ли на ней хоть раз побывали стражники с тех пор, как обитатели Скеретха научились строить летательные аппараты и оборудовать их искусственными глазами и ушами. И тем не менее Хорн ощутил беспокойство. От флайера в конце концов можно было спрятаться в траве, выжидая, пока опасность не минует. Но башня вздымалась высоко в небо и даже не думала никуда улетать. Чтобы обойти ее на безопасном расстоянии, потребуется сделать крюк в добрый десяток километров, а на это у измученного путника попросту не хватало сил. Да и кто мог дать гарантию, что там ему не встретится другая башня?

Хорн долго стоял в растерянности, не зная, что предпринять.

Наконец на западе послышался глухой раскат грома, за ним второй, третий. Небо быстро потемнело, и ветер резко усилился.

Хлынул ливень.

Это оказалось очень кстати. Хорн решил воспользоваться разгулявшейся бурей как прикрытием. К счастью, ветер дул ему в спину, не давая сбиться с пути в почти полной темноте.

Однако очень скоро Хорн понял, что прогулки на Скеретхе во время буйства стихии — не очень-то приятное занятие. Ливень превратился в сплошной поток, не давая ему как следует вздохнуть. Глаза слепили вспышки гигантских молний, а уши закладывало от могучих раскатов, от которых, казалось, сотрясалась земля. Спотыкаясь и непрерывно падая, он брел неизвестно куда. Когда воздух в очередной раз запылал ослепительным белым светом, он наконец заметил неподалеку башню — и тут же скатился в овраг, по дну которого бежал бурный поток. Хорн едва не захлебнулся, но затем, встав на карачки, пополз вверх по скользкому склону. С огромным трудом он выбрался из оврага и только было остановился, чтобы передохнуть, как перед нимсловно из-под земли возникли несколько человек.

Наверное, это были стражники из башни. Конечно же, они заметили его издалека и поняли, что чужак намеревается пробраться к Риллаху, воспользовавшись грозой.

Хорн взвыл, словно загнанное животное, и прыгнул на ближайшего человека. Они упали на мокрую траву и покатились, награждая друг друга тумаками. Хорну удалось нанести противнику несколько сильных ударов в голову, но затем кто-то ударил его сзади, и пилот потерял сознание, так и не услышав следующего раската грома.

Придя в себя, он увидел, что лежит в комнате с каменными стенами. Сквозь дыры в разбитом потолке струилась вода. В углу стояла мощная переносная лампа. Хорн лежал на холодном полу, а вокруг него стояли пятеро мокрых и грязных людей и выжидательно смотрели на него.

Четверо мужчин — и одна женщина.

Незнакомка была молода и скорее напоминала девушку-подростка. Подобно своим спутникам, она была одета в свободную рубашку из шелковистого материала, шорты и сандалии. У нее были длинные золотистые волосы, зеленоватые глаза и тонкий с легкой горбинкой нос. Девушка угрюмо разглядывала Хорна, и этот холодный взгляд не предвещал ему ничего хорошего.

— Вы очнулись наконец? — спросила она на галакто с заметным акцентом, подобным тому, что имел Ардрик.

Хорн сел и, встряхнув мокрой головой, осмотрелся повнимательней. Только сейчас он заметил, что один из мужчин держал в руках оружие, похожее на ружье.

— Да, — хрипло произнес Хорн. — Я очнулся.

Он встал, испытывая сильное головокружение, и лишь гордость не позволяла ему обнаружить свою слабость.

— Кто вы такие? — спросил он. — Вас послала полиция или Ардрик?

— Нет, — покачала головой девушка. — Мы люди Моривенна.

— Моривенна? — изумился Хорн. — Но он же погиб на «Королеве Веги»!

— Знаю, — тяжело вздохнула девушка и опустила голову. — Я его дочь.

Хорн стоял неподвижно, словно пораженный громом — тем громом, раскаты которого чуть ли не ежеминутно сотрясали старые каменные стены.

— Прошу прощения, — наконец нашел силы произнести он. — Понимаю, что вы хотите убить меня. Но поверьте, я не виноват в той катастрофе!

Мужчины молча переглянулись. Взгляд же девушки оставался холодным и недружелюбным.

— В Риллах недавно приехал человек, который рассказал о вашем преступлении.

— Вы имеете в виду Ардрика? — нервно усмехнулся Хорн.

— Ардрик мертв.

— Вы уверены в этом?

Девушка не ответила. Задумчиво осмотрев бывшего пилота, она попросила:

— Расскажите о той катастрофе.

Хорн рассказал во всех подробностях о роковом столкновении с метеоритным роем под аккомпанемент дождя и раскатов грима. Четверо мужчин недоверчиво смотрели на него, да и взгляд девушки был ничуть не приветливее.

— Клянусь, что курс был изменен после того, как я пошел отдыхать в свою каюту! Да и не мог я отрубиться из-за одного бокала бренди. Кто-то очень тщательно продумал план «катастрофы» и сделал все, чтобы устранить меня с пути. Это сработало. Теперь все считают Ардрика героем, а меня — преступником. — Взглянув в ледяные глаза девушки, Хорн добавил:

— Этот парень, должно быть, очень хотел убить вашего отца.

— Ардрик?

— А кто же еще? Он был вторым пилотом. Никто, кроме него, не смог бы изменить курс корабля.

Девушка недоверчиво поморщилась.

— Но Ардрик погиб в той катастрофе! Разве он мог убить сам себя?

— Фанатик способен пойти и на такое, — возразил Хорн. — Только Ардрик не был фанатиком, а был астронавтом, знающим, что и как надо делать. Направив звездолет в сторону метеоритного роя, он спокойно пошел на палубу, сел в одну из спасательных шлюпок и скрылся в метеоритном потоке — так, чтобы его не заметили с поверхности планеты. А когда от «Королевы Беги» остались одни обломки, он спокойно направился в Риллах. Здесь, среди друзей и соратников, он наверняка чувствует себя в полной безопасности.

Девушка возмутилась:

— Мы не входим в число его друзей! Садитесь.

Она указала Хорну на один из каменных блоков, выпавших из стены, и сама уселась неподалеку. Гроза утихла, унесясь в сторону моря. Один из мужчин поднялся по винтовой лестнице на верх башни, остальные заняли позицию между Хорном и выходом.

— Ваше имя Хорн? — после долгой паузы спросила девушка, продолжая глядеть на бывшего пилота внимательным взглядом, впрочем, в котором уже не было прежней враждебности.

— Да.

— Меня зовут Язо. А это близкие друзья. Еще недавно они были и друзьями моего бедного отца… Мне кажется, что ваш рассказ о катастрофе правдив. А если это так, то мы можем помочь друг другу.

— Возможно, — кивнул Хорн. — Вы у меня также вызываете доверие, хотя я далеко не в восторге от ваших спутников. Но меня сейчас интересует одно: как найти Ардрика и вытрясти из него правду. Политика же Скеретха — это ваше дело. Ну, пойду.

Хорн встал и вопросительно посмотрел на человека с ружьем.

Тот нахмурился и покачал головой.

— Пожалуйста, и не пытайтесь уйти, — предупредил он. — Мы очень рисковали, пытаясь перехватить вас на пути к Риллаху, и не хотели бы вновь применять силу.

Хорн набычился и шагнул к выходу. Ему в грудь тотчас уперлось вороненое дуло.

— Я вас предупредил, — сказал мужчина и выразительно положил палец на спусковой крючок.

Хорн даже плюнул от досады.

Вновь усевшись на каменный блок, он посмотрел на девушку.

— И многих своих друзей вы подняли по тревоге? Спасибо за заботу, но я как-нибудь обойдусь без вашей помощи.

Язо топнула ногой.

— У нас нет времени для обмена любезностями, — сказала она. — Вы совершенно не понимаете, что происходит на Скеретхе. Вы думаете, что главное — это попасть в Риллах, найти Ардрика и вытрясти из него правду. Все обстоит не так просто, Хорн.

Если бы мы не перехватили вас здесь, то вы умерли бы задолго до заката, так и не достигнув города.

Хорн раздраженно ответил:

— Знаю без вас, что за мной охотятся. Флайер едва не поймал меня на озере. Я ничуть и не сомневался, что поход в Риллах не станет легкой прогулкой. Полиция не оставит меня в покое, это ясно, как божий день.

Мужчина с ружьем усмехнулся.

— Полиция — это последнее, что должно вас беспокоить, Хорн, — снисходительно заметил он. — Говорите, что не интересуетесь нашей политикой? Придется интересоваться, поскольку вы увязли в ней с головой и вот-вот можете утонуть.

Глава 8

Девушка с досадой сказала:

— Сейчас нет времени говорить об этом, Эван. Мы…

— Нет, Язо, — упрямо наклонил голову Эван. — Хорн должен узнать расстановку сил на Скеретхе прямо теперь. Это может позднее спасти нас от многих неприятностей. — Он снова повернулся к Хорну. — Моривенн направлялся на Вегу, чтобы обсудить условия вхождения Скеретха в галактическую Федерацию.

Ардрик понимал, что убийством Моривенна он не только остановит переговоры, но и развалит партию федералистов. Моривенн был сильным лидером, но у него нет достойного преемника. Вот поэтому Ардрик и привел в действие политический приговор.

— Черт побери, сколько можно говорить: меня все это не очень-то интересует! — недовольно воскликнул Хорн. — Я хочу лишь доказать, что виновник катастрофы — Ардрик, и восстановить мое доброе имя. Все остальное может катиться к дьяволу.

— Замечательно! — иронически посмотрел на него Эван. — Вы хотите схватить Ардрика за горло, только и всего. А вы знаете, насколько могущественна его семья? Вы слышали, что она тесно связана с Веллаи?

— Веллаи?

— Так называется партия антифедералистов. Эти люди настолько не хотят вступления Скеретха в Федерацию, что уже уничтожили сотни своих соотечественников. Тем более они не остановятся перед убийством какого-то чужака.

Да будет вам известно, что Веллаи владеют Риллахом. Это — главная цитадель их движения. Отец Ардрика по имени Рурик — один из трех руководителей Веллаи. С помощью своих марионеток в правительстве он фактически царствует на планете. Теперь понимаете, Хорн, против кого вы пошли? Думаете, такие люди дадут вам свободно разгуливать по улицам Риллаха и разыскивать Ардрика?

— Замечательно… — упавшим голосом пробормотал Хорн. — Чем еще вы можете меня порадовать?

— Например, тем, что Веллаи руководили Скеретхом многие века, еще до того, как мы узнали о существовании Федерации.

С началом космических полетов Веллаи построили свой торговый флот и стали одной из самых влиятельных сил в отроге. Известно, что они не брезгуют даже работорговлей, захватывая в плен тысячи гуманоидов и негуманоидов на многих мирах.

Такие вещи строго запрещены законами Федерации, но у нас…

Хорн вздрогнул.

— Господи, тогда эти Веллаи могут захватить в плен Денмана!

— Кто такой Денман? — недоуменно спросил Эван.

Хорн рассказал о чиновнике Федерации, который высадился на Алламаре-2. Он был послан именно для того, чтобы разобраться со слухами о тайной работорговле в отроге.

Однако сообщение Хорна никого не впечатлило.

— Боюсь, этот человек обречен, — сухо заметила Язо. — Но если даже ему очень повезет, то он сумеет разобраться в ситуации за год или два. Мы не можем столько ждать и постараемся сокрушить Веллаи и без его помощи.

Эван кивнул, соглашаясь, и сказал:

— Вы понимаете, Хорн, в каком положении окажутся Веллаи, если правда о гибели Моривенна выйдет наружу? «Королева Веги» принадлежала Федерации, и экипаж составляли ее граждане. Преднамеренный террористический акт можно рассматривать как акт войны. Вряд ли Федерация стерпит такое оскорбление, и Веллаи придется противостоять всему вашему космофлоту.

И тогда их крах будет неизбежен! Монополизму Веллаи придет конец, за их деятельностью будут наблюдать сотни чиновников нового правительства Скеретха. И для нашей планеты настанут новые времена!

— Есть еще одно обстоятельство, — продолжила Язо. Девушка выглядела уже далеко не столь мрачно, как прежде, и это ободряло Хорна. — Может быть, более важное, чем все остальное. Отец незадолго до отлета на Вегу сказал мне: «Я боюсь, девочка. Нам надо поторопиться со вступлением в Федерацию, пока Веллаи не привели в исполнение свой план. Не знаю, в чем он состоит, но похоже, что они вознамерились изменить ход истории в этой части галактики!»

Эван нетерпеливо махнул рукой. По-видимому, они с Язо не раз прежде говорили на эту тему.

— Моривенн был одержим подобными идеями, — раздраженно заметил он. — У Веллаи и без этих таинственных замыслов хватает мотивов, чтобы изо всех сил противостоять Федерации.

— Конечно, — сердито нахмурилась Язо. — Только объясни Мне, что происходит с рабами, которых они привозят на Скеретх? Куда все они исчезают?

Эван кивнул:

— Согласен, это проблема, — примирительно улыбнулся он. — Только не думаю, что настолько важная, как считал ваш отец. — Он вопросительно взглянул на Хорна. — Надеюсь, теперь мы убедили вас?

Хорн озадаченно почесал затылок.

— Мда-а… Но зачем я вам так понадобился?

— Но это же очевидно! — воскликнула Язо. — Вы — единственный свидетель против Ардрика. Даже если мы докажем, что он жив, и найдем, где он скрывается, без вас мы все равно не сможем доказать его вину. — Девушка улыбнулась, впервые за время разговора приветливо взглянув на пилота. — Мы все стремимся к одной цели, Хорн, и лишь вместе сможем достичь ее.

Поэтому нам лучше стать друзьями.

Хорн с силой провел ладонями по одеревеневшему от холода лицу. Ему чертовски не хотелось идти на поводу у этих совершенно незнакомых людей, но, видно, другого выхода не было.

Поразмыслив, он кивнул:

— Все верно. И когда вы собираетесь начать разыскивать Ардрика?

— Только не сейчас! — Хорн удивленно повернул голову. Эти слова произнес мужчина, торопливо спускавшийся по винтовой лестнице. — К башне летят три флиттера!

Эван и двое его спутников немедленно вскочили на ноги.

Один из них торопливо выключил фонарь, который мог их выдать. Сквозь дыры в потолке было видно, что гроза ушла и небо слегка посветлело. Воздух потеплел, и над влажными камнями стал подниматься пар.

— Пожалуй, нам надо убираться… — пробормотал Эвен и, подойдя к одной из стен, с силой нажал на край большого блока.

Камень с неожиданной легкостью повернулся, открыв узкий темный проход. Один из мужчин вновь включил фонарь и пошел вперед, освещая путь. Язо первой последовала за ним. Эван сделал знак Хорну, и тот также направился к секретному ходу.

— Что за флиттеры? — встревоженно спросил Эван наблюдателя.

— Два одноместных и один большой, четырехместный, — ответил тот. — Я заметил еще несколько флиттеров, но они следовали в другом направлении.

Спустившись по узкой лестнице, Хорн оказался в туннеле. Деревянные столбы, поддерживающие его свод, частично сгнили, так что все вокруг выглядело шатким и неустойчивым. В конце туннеля тускло сияло пятно света.

Обернувшись, Язо объяснила Хорну:

— Этот путь ведет к реке. Здесь, под башней, в глубине холма, находится пещера. Некогда городские стражники держали там верховых лошадей. Сейчас там находятся наши флайеры.

Хорн услышал, как наверху с грохотом закрылась каменная дверь. Все торопливо зашагали по туннелю. Через некоторое время вдали послышался шум бегущей воды и другой, более резкий и свистящий звук.

Флиттеры были совсем рядом.

Не останавливаясь, Хорн нервно спросил:

— А что, если наши враги знают об этом туннеле и пещере?

Шедший позади Эван ответил:

— Тогда мы будем драться.

— Могу я получить назад свой стуннер?

Эван вернул ему оружие, заметив:

— Эта ваша штука в бою стоит немного. Наши ружья куда лучше. Но если хотите, стреляйте по флиттерам из стуннера.

Свет в конце туннеля становился все ярче и ярче. Наконец путники оказались в обширной пещере с плоским, слегка наклонным полом. До пологого берега реки оставалось лишь несколько десятков метров. Очевидно, пещера образовалась в недрах холма именно во время паводков. Хорн заметил на глинистой почве следы когтистых лап — по-видимому, животные нередко спасались здесь во время непогоды. Сейчас же здесь стояли два трехместных флайера.

Язо кивнула Хорну, и они побежали к одной из машин. К ним присоединился и Эван. Остальные трое мужчин разместились в другом флайере.

Резкий свист, доносящийся снаружи пещеры, становился все громче, действуя на нервы. Хорн едва сдерживал дрожь, не сводя глаз с берега реки. Если люди Веллаи догадаются, где прячутся Язо и ее спутники, то им нетрудно будет перекрыть выход, заперев свои жертвы в ловушке.

Эван занял пилотское кресло, а Язо и Хорн разместились позади него. И в этот момент над мутным потоком появился одноместный флиттер. Он был так близко, что можно было разглядеть лицо пилота. Судя по всему, тот также заметил машины, готовые к взлету.

Хорн чертыхнулся.

— Похоже, нам все-таки придется драться, — произнес он сдавленным голосом.

Дальнейшие события понеслись с невероятной быстротой.

Эван крикнул: «Пристегнитесь!» — и рванул на себя рычаг управления двигателем. Хорн поспешно пристегнул свой пояс безопасности. Флайер задрожал и плавно приподнялся над землей.

Язо выдвинула из стенки салона небольшой пульт и склонилась над ним, быстро щелкая тумблерами. Ее лицо побледнело, но в целом она выглядела довольно спокойной. Флайер, конечно же, был вооружен, и Язо собиралась выполнять роль стрелка. Хорну же отводилась роль пассивного наблюдателя, что ему совершенно не нравилось. В свое время ему приходилось участвовать в одной из пограничных войн, и опыт боевых действий у него имелся. Однако он привык к большим летательным аппаратам и космическому пространству, где почти ничего не ограничивало маневрирования. А чем он мог помочь сейчас? Хорн в растерянности вынул из кармана стуннер, а затем вновь его спрятал.

В воздушном бою такое оружие было совершенно бесполезным.

Флиттер Веллаи медленно пролетел над поверхностью воды и исчез из виду. Эван включил коммуникатор и связался с пилотом второго флайера.

— Будь готов, дружище. Похоже, нас все-таки засекли. Как только вылетим из пещеры, придется сразу же вступать в бой.

— Тогда давай вылетим одновременно и сразу же разойдемся.

Рядом нам будет слишком жарко.

— Ладно. Следи за большим флиттером. Он наверняка тяжело вооружен. Ну, удачи, друг!

Оба флайера рванулись с места. Словно снаряды, они вылетели из пещеры и сразу же разошлись в разные стороны. Пилоты были мастерами своего дела, но этого оказалось мало. Противник имел преимущество в воздухе.

Хорн взглянул наверх и увидел овальное днище одноместного флиттера Веллаи так близко, что до него, казалось, можно дотронуться рукой. Интуитивно он пригнулся, но флиттер противника резко ушел в сторону, чудом избежав столкновения. Язо тотчас нажала на гашетку, и три розовых лазерных луча помчались к машине Веллаи. В ту же секунду Эван внезапно изменил свой курс, уходя от ответного залпа.

— Эван, ты украл у меня цель! — недовольно крикнула Язо, поняв, что промахнулась. — Кстати, это точно не полицейские флиттеры, на них нет опознавательных знаков.

— Выходит, это все-таки Веллаи? — спросил Хорн, с нескрываемым интересом разглядывая девушку.

Та насупилась.

— В чем дело, никогда прежде не видели воюющей женщины?

— Нет, почему же. Когда я служил в армии, у меня во взводе было несколько женщин-солдат. А вы тоже служите, Язо?

— Да, в наших военно-космических силах. Они невелики, но мы знаем свое дело.

— Тогда, будь добра, возьми на прицел другой флиттер, — вмешался в разговор Эван. — Похоже, нашим друзьям скоро придется несладко.

Действительно, второй флайер беглецов был окружен сразу двумя летательными аппаратами Веллаи. Их овальные корпуса отсвечивали угрожающим темно-красным цветом — таким же, как и бурлящие облака над ними.

Язо сразу же посерьезнела и положила руки на гашетку.

— Эван, начинай разворот, — напряженным голосом произнесла она. — Я постараюсь накрыть их обоих.

Глава 9

Эван совершил крутой вираж и помчался на помощь товарищам. Как только флайер вышел на дистанцию стрельбы, Язо сделала несколько залпов из лазерной пушки. Большой флиттер с неожиданной прытью ускользнул в сторону, но одноместной машине сделать это не удалось. Силовые щиты вспыхнули огнем, отразив первый залп, но второй развалил их окончательно, а третий уже ударил по корпусу машины. Одноместный флиттер загорелся и вошел в штопор. Язо издала восторженный крик, но в тот же момент большой флиттер ответил двумя залпами по флайеру с друзьями Эвана и Язо. Один из лазерных лучей лишь скользнул по корме машины, не причинив ей заметного вреда, но второй ударил по фонарю кабины. Прозрачный пластик рассыпался на куски, и водитель вспыхнул, словно факел. Флайер дернулся, будто раненое животное, и стал заваливаться набок, охваченный пламенем и облаком бурлящего дыма.

Эван зло выругался, а Язо закусила губы, провожая гибнущий флайер товарищей взглядом, полным боли и отчаяния. Но времени для эмоций у них не было. Большой флиттер совершил стремительный разворот и помчался им наперерез.

Резко повернув штурвал, Эван попытался уйти из-под обстрела противника. Хорна бросило так, что пояс врезался в грудь, и тут же его вдавило в кресло, когда флайер резко рванулся вперед в попытке уйти от противника. Дважды рядом с фонарем кабины промелькнули розовые лучи, а затем корпус машины потряс могучий удар. Флайер затормозил так, что Хорн с силой ударился лбом о спинку переднего сиденья. Придя в себя, он обнаружил, что Эван лежит без движения на пульте управления. Флайер тем временем вошел в жуткую спираль, уходя высоко в небо.

— Они…, они подбили нас… — прошептала Язо, с ужасом глядя на кровь, текущую по виску пилота. Она выглядела ошеломленной и растерянной, но все же держалась молодцом и не впала в панику.

Хорн тихо выругался, сняв пояс безопасности, ухватился за спинку кресла пилота и подтянулся на руках. Вскоре ему удалось добраться до Эвана и встряхнуть его за плечо. Пилот не отреагировал.

— Он жив? — сдавленным голосом спросила Язо.

— Не похоже. Так удариться головой… Хотя нет, вроде еще дышит.

Машину болтало из стороны в сторону — сейчас она была полностью неуправляемой. Собрав все силы, Хорн столкнул пилота с кресла и сам занял его место. Некоторое время он разглядывал панель управления. Ему приходилось летать на флайерах, но совершенно иного типа. Поразмыслив, он включил один из тумблеров и угадал — заработала система стабилизации, и вращение машины прекратилось.

— Хорн, нас преследуют! — крикнула Язо.

Посмотрев в зеркало заднего обзора, Хорн заметил, что их догоняют сразу два флиттера.

— Займись ими, — процедил он сквозь зубы и взял в руки штурвал.

Девушка торопливо забегала пальцами по пульту управления пушками. Подвесные турели развернулись, и навстречу преследователям полетел целый веер розовых лучей. Флиттеры затанцевали, ловко уворачиваясь от них. На некоторое время они отстали, а затем вновь ринулись вдогонку за беглецами.

— Держись! — крикнул Хорн. — Сейчас я совершу убийственный маневр!

— Постараюсь, — ответила Язо.

Флайер камнем ринулся к земле. Казалось, он потерял управление и вошел в смертельный штопор, но Хорн твердо держал в руках штурвал, контролируя ситуацию.

Одноместный флиттер сразу же отстал, но четырехместный помчался вслед за флайером, выжидая момент для решающего залпа.

Когда до поверхности земли осталось не более двадцати футов, Хорн пробормотал: «Сейчас мы им покажем» — и с силой потянул штурвал на себя. Флайер стремительно взмыл в воздух.

Чудовищная перегрузка вдавила пилота в кресло. Он услышал сдавленный крик Язо, но даже не повернул назад голову. Через несколько секунд большой флиттер Веллаи, только что находившийся над ними, оказался внизу. «Огонь! — крикнул Хорн. — Черт побери, огонь!»

Четырехместный флиттер охватило облако розового пламени.

А флайер продолжал мчаться к облакам. Хорн постепенно сбавил скорость, а затем выровнял машину. Теперь они висели почти неподвижно прямо под брюхом огромного золотистого облака.

Язо смотрела на землю оцепеневшим взглядом. Она еще не могла прийти в себя после пережитого.

— Неужели мы сделали это? — прошептала она. — И остались в живых?

— Похоже на то, — проворчал Хорн.

На равнине, среди высокой травы, лежали три искореженные машины, окутанные клубами темного дыма. Огонь быстро расползался по траве, подгоняемый свирепым ветром.

Внезапно зажужжал коммуникатор. Хорн торопливо включил тумблер.

— Хорн? — зазвучал чей-то голос.

— Чей-то?

Горячая волна ненависти прокатилась по телу Хорна, но когда она схлынула, пилот выглядел спокойным и собранным.

— Ардрик, — сказал он.

Только сейчас Хорн заметил одноместный флиттер, висевший в миле от них под ярко-белым облаком.

— О нет, — вновь послышался знакомый, с издевательскими интонациями, голос. — Ардрик умер. Он погиб как герой, пытаясь спасти «Королеву Веги». Похороны Ардрика прошли с необычайной пышностью, и весь Риллах оплакивал этого замечательного молодого человека, одного из лидеров Веллаи.

Хорн разразился проклятиями.

— Ты, паршивый ублюдок…

Он повернул штурвал, и флайер помчался к машине Веллаи.

Однако маленький флиттер ушел из зоны обстрела с необычайной легкостью.

Ардрик рассмеялся.

— Попробуй снова, Хорн, — пригласил он.

Забыв обо всем, Хорн вновь ринулся в погоню, но поймать быстроходный флиттер оказалось так же нелегко, как солнечный зайчик. Проклиная неуклюжесть своей машины, Хорн выжимал из двигателя все возможное, но не мог приблизиться к Ардрику даже на дюйм.

Тем временем лежавший рядом на полу Эван зашевелился, застонал, и после некоторых неудачных попыток сумел встать на колени.

— Держитесь вы оба! — крикнул Хорн. — Сейчас я сожгу этого мерзавца в пепел!

Он начал вновь разворачивать машину, и в этот момент Эван схватил его за руки и попытался столкнуть с пилотского кресла.

— Ты сошел с ума, Хорн… — прохрипел он. — Ардрик…, он только играет с тобой…, ожидая подкрепления. Мы должны уходить поскорее!

Хорн с силой оттолкнул его.

— Оставь меня в покое! Я убью этого ублюдка, чего бы мне это ни стоило!

Эван выругался и неожиданно ударил Хорна в челюсть. Тот пошатнулся, но все же удержался в кресле. Повернувшись, он отпихнул Эвана, словно отмахиваясь от назойливой осы, а затем вновь занялся погоней.

Язо тряхнула его за плечи.

— Посмотри на север, Хорн! Туда, туда!

Девушка была так настойчива, что Хорн вынужден был ненадолго оторвать взгляд от флиттера. Повернув голову налево, он увидел далеко на севере пять быстро приближавшихся ярких точек.

Хорн вздрогнул и с силой провел ладонью по лицу, словно человек, пытающийся прийти в себя после сна. Ну конечно же, эта коварная бестия Ардрик вновь провел его!

Совершив крутой вираж, Хорн бросился в бегство.

Вновь призывно зазвучал зуммер коммуникатора.

— Вам не удастся уйти, дружище, — послышался спокойный голос Ардрика. — Наши флиттеры — самые быстроходные на Скеретхе. Но я надеюсь, что вы не сразу сдадитесь и дадите нам немного позабавиться.

Хорн не ответил — у него просто не находилось слов для этого негодяя. Флайер мчался над красно-желтой равниной, постепенно набирая скорость.

Эван вновь встал, вытирая кровь с разбитого лица.

— Поздравляю, Хорн, — горько усмехнулся он. — Вы сегодня сделали все, что могли. Теперь держите курс на восток, к горам.

У нас есть небольшой шанс спрятаться где-нибудь среди них.

Хорн кивнул и, развернув машину, полетел на восток. Двигатель работал на всю мощь, но флиттеры действительно оказались более быстроходными и постепенно настигали беглецов. Мастерство пилота здесь было ни при чем — все дело решала техника. А у Веллаи она была явно более совершенной.

Через несколько минут на востоке из-за горизонта стала медленно подниматься вверх густая тень, постепенно обретая черты горного хребта. Хорн провел измерение расстояния и занялся несложными расчетами. Их результаты ему не понравились.

— Мы не сможем уйти? — спросила Язо.

Хорн кивнул.

— Нет. Разве что на наше счастье грянет буря. Тогда мы смогли бы спрятаться в низких облаках.

Он с надеждой посмотрел на юг. Там вовсю разошлась гроза, но она двигалась медленно, да и облака располагались пока слишком высоко.

— Может быть, теперь ты позволишь мне занять место пилота?

Хорн неохотно, но без возражений поднялся с кресла. Как ни крути, это был флайер Эвана. Может быть, он сумеет что-то сделать в этой безнадежной ситуации?

Эван поколдовал над пультом управления и смог каким-то чудом немного увеличить скорость флайера. Горы стремительно приближались, но и машины Веллаи настигали их, хотя и не так быстро, как прежде.

Беглецам явно везло. Над вершинами стали сгущаться темные тучи — приближалась гроза.

— Пожалуй, я рискну войти в одно из облаков, а затем сразу же спущусь в долину. Надеюсь, что Веллаи не заметят этого и проследуют дальше.

— Может быть, лучше… — в сомнении начала было Язо, но Эван оборвал ее:

— У нас осталось совсем мало горючего, так что выбора нет.

Флайер снизился и ринулся в одну из грозовых туч. Сразу же весь окружающий мир утонул в густом мраке. И все же кое-что вблизи можно было разглядеть, и Хорн с Язо замерли, глядя каждый в свою сторону. Оба видели массивные тени неподалеку — возможно, это были горные пики. Эван резко замедлил скорость флайера, а затем начал спускаться с опасной быстротой. Преследователей не было видно — возможно, они потеряли беглецов из виду.

Когда облачная завеса стала прозрачнее, внизу стали видны склоны гор. Эван наклонился, выглядывая место для посадки.

Увы, там находились лишь бесчисленные пики скал, каменные оползни и ущелья, больше напоминающие бездонные пропасти.

Никаких следов растительности и тем более деревьев не было заметно.

Двигатель дважды кашлянул и замолк.

По инерции флайер продолжал полет, но его короткие крылья не могли долго удерживать машину в разряженном воздухе.

Любой сильный порыв ветра мог опрокинуть его на скалы.

Хорн нервно сказал:

— С таким же успехом мы можем спуститься и дальше идти пешком, неся разобранную машину на своих плечах.

— Не думаю, что вам это понравится, — усмехнулся Эван, разглядывая очередное жуткое ущелье.

Флайер продолжал нестись над склонами, а ветер безуспешно пытался его перевернуть и разбить о камни.

Хорн внезапно сказал:

— У меня есть идея.

Выслушав его, Эван в сомнении покачал головой:

— Шансы в этой игре у нас один к ста. Но рискнуть стоит.

Грозовые облака все еще висели над хребтом, и машин Веллаи не было нигде видно.

— Можешь посадить машину там? — спросил Хорн, указывая на маленькую площадку среди почти отвесных скал, наполовину засыпанную каменными обломками.

Эван посмотрел вперед и проворчал:

— Ну конечно, сделать это, да еще с неработающим двигателем, — просто плевое дело.

И все же он начал маневрировать крыльями и стабилизаторами, пытаясь направить машину к этой площадке.

Хорн торопливо снял рубашку и надел ее на спинку своего кресла, чтобы издали это выглядело так, будто в салоне сидел человек.

— Сделай то же самое, Язо, — приказал он. — Быстро!

Девушка изумленно уставилась на него, и тогда Хорн свирепо заорал:

— Неужто стыдливость для тебя важнее жизни? Быстро, я говорю!

Отвернувшись, Язо дрожащими руками стянула свою рубашку и повторила прием Хорна. Затем она вновь села, прикрыв полуобнаженную грудь руками.

Но Хорну сейчас не было дела до ее прелестей. Он помог Эвану создать камуфляж «пилота», пока флайер неторопливо спускался к площадке.

— Надеюсь, это обманет наших преследователей, — сказал он.

— Хорошо бы! — отозвался Эван. — Будьте готовы прыгать, как только мы снизимся.

Наконец, флайер после ряда сложных маневров повис над каменистой площадкой. Хорн откинул прозрачный колпак и чуть ли не выбросил замешкавшуюся Язо наружу. Следующим спрыгнул Эван. Машина накренилась и стала подниматься, используя последние граммы топлива, которые предусмотрительный Эван приберег на самый крайний случай. Хорн перепрыгнул через борт и упал на площадку, больно ударившись коленями. Эван тут же схватил его за руку и поволок к скалам, где трое беглецов спрятались под нешироким козырьком.

Тем временем автопилот поднял флайер над скалами, и машина продолжила полет — и почти сразу же двигатель замолк, уже окончательно. Раскачиваемый порывами ветра, флайер поплыл над крутыми склонами, приближаясь к неминуемой гибели.

Спустя несколько секунд из облаков вынырнул один из флиттеров Веллаи и сразу же ринулся вслед за ускользающей жертвой.

В воздухе сверкнул веер розовых лучей. Флайер вспыхнул и, накренившись, рухнул на скалы.

Вскоре над местом падения уже кружили все пять машин Веллаи. Убедившись, что с беглецами покончено, они стремительно ушли ввысь и скрылись в облаках.

Эван сдавленно произнес:

— Черт, сработало.

Хорн проводил невидящим взглядом овальные машины и прошептал:

— Ладно, ребята. Настанет день, и мы посчитаемся…

Спуск по склону горы оказался очень трудным и опасным. По самым скромным подсчетам, он мог занять день-два, а то и больше. Пройдя скальную гряду, они вышли на мощный утес, откуда открывался отличный вид на оставшуюся часть пути. Представшая перед ними панорама не вызывала никакого энтузиазма.

Хорн побывал во время звездных странствий на многих мирах и нигде не видел более мрачной и зловещей местности.

Облака переливались красными, пурпурными и коричневыми оттенками, и точно так же были окрашены бесчисленные скалы.

Они напоминали лес, по которому только что прошлась буря.

Все вокруг выглядело разбитым, вздыбленным, перекореженным, бесконечно чуждым всему живому. Казалось, здесь негде было пройти даже муравью. А где в этом каменном хаосе найти воду и пищу?

После короткого отдыха они продолжили спуск, больше напоминающий блуждание по каменному лабиринту. Сияние неба тем временем постепенно гасло, и с наступлением сумерек панорама гор стала выглядеть несколько мягче и менее угрожающей.

Впрочем, трем путникам было сейчас не до любования окрестными видами. Их мучила жажда, но никакой воды они не нашли.

У подножия скал не было ничего, кроме песка и каменных обломков. Наконец им удалось выйти на узкую расщелину, идущую в сторону подножия горы, и они пошли этим путем отчасти потому, что здесь идти было удобнее, а отчасти потому, что они и сами не имели отчетливого представления о том, что делать дальше. Усталость и сильная жажда усиливались с каждой минутой, и потому Хорн сам удивился своей быстрой реакции, когда услышал впереди какой-то подозрительный звук. Остановившись, он выхватил из кармана стуннер и сделал предостерегающий знак рукой друзьям. Язо остановилась и сразу же с болезненным стоном опустилась на колени. Эван едва успел ее поддержать, иначе она бы просто упала.

— Тихо, — прошептал Хорн. — Слушайте.

Прошло несколько минут. Наконец среди серых скал, окутанных желто-коричневыми сумерками, послышались чьи-то тяжелые шаги. Настолько тяжелые, что они явно не могли принадлежать человеку.

Глава 10

Хорн еще крепче сжал рукоять стуннера. Эван сдернул ружье с плеча и щелкнул затвором. Какое-то крупное существо пробиралось через скалы, и это не предвещало путникам ничего хорошего. Да, они очень хотели пить, но, возможно, какая-то местная тварь еще больше хотела есть.

— Подождите здесь, — тихо сказал Хорн. — Пойду на разведку.

Подняв почти бесполезный в такой ситуации стуннер, Хорн медленно пошел к проходу между двумя ближайшими скалами.

Ему вовсе не хотелось сейчас изображать из себя героя. Напротив, он с удовольствием предпочел бы залечь где-нибудь в уютной пещере и переждать там пару часов, пока все не успокоится.

Но он продолжал идти по каменистому склону, с трудом передвигая ноги.

Наконец, он услышал голос — негромкий, скрипучий, словно бы заржавелый, с протяжным шипением, как будто его владелец нечасто говорил по-человечески.

— Не стреляйте. Пожалуйста. Я друг.

Хорн остановился, чувствуя, как мурашки бегут по его спине.

— Друг? — хрипло произнес он. — Тогда почему же вы прячетесь?

— Люди стреляют, — с тяжким вздохом сообщил незнакомец. — Слишком быстро. А у меня есть еда и вода для вас. Пожалуйста, поверьте.

Хорн истерически рассмеялся.

— У вас есть все это? Для нас? Замечательно, только уж больно это смахивает на ложь. Откуда вы можете знать о нас?

— Файф слушал радио, — послышалось из-за скал. — Он слышал разговор Веллаи.

— Файф?

— Это наш лидер. Он сказал, что вы живы.

— Опять ложь! Веллаи уверены, что мы погибли, иначе бы не улетели отсюда.

— Мы видели, как упал ваш флайер. Там не было тел. Файф сказал, что вы спрятались где-то выше по склону. Мы искали вас, и я нашел.

— Кто вы такой?

— Челл с Чоранна.

Хорн слышал про Чоранн. Это был один из самых отдаленных миров отрога, расположенный на краю галактики. Хорн побывал там лишь однажды, когда его корабль привез оборудование для местных рудников. Почти всю поверхность планеты покрывали густые леса с гигантскими башнеподобными деревьями. Инженеры с рудников рассказывали о таинственных формах жизни, обитающих в этих лесах. Они никогда не появлялись на глаза при дневном свете, зато ночью между мощными стволами то и дело мелькали причудливые тени, и воздух наполняла какофония самых фантастических звуков. Возможно, его невидимый собеседник был из числа этих неуловимых призраков Чоранна.

— А кто ваши друзья? — спросил Хорн. — Вы сказали: «Мы видели». Кто это — мы?

— Мы — рабы, что бежали из плена Веллаи.

Хорн услышал позади тихий вздох. Обернувшись, он увидел Язо и Эвана, стоявших у него за спиной. Судя по их заинтересованным лицам, они слышали весь разговор. Девушка негромко попросила:

— Хорн, скажите Челлу, чтобы он вышел. Я хотела бы с ним поговорить.

— Я слышу, — тотчас отозвался обитатель Чоранна, у которого оказался весьма тонкий слух. — Не будете стрелять?

— Нет, — ответил Хорн, пряча в карман свой стуннер. — Если вы, конечно, не вынудите нас обороняться.

За ближайшей скалой послышался шум. Он явно не походил на звук человеческих шагов. Вскоре в проходе между скал появилось округлое, словно воздушный шар, существо, покрытое густым мехом. Оно, казалось, наполовину плыло в воздухе и наполовину шло на четырех длинных щупальцах, что росли из его нижней части. Пятый щупалец был приподнят и держал узелок, из которого торчали горлышки двух фляг. Насколько можно было судить при сумеречном освещении, у Челла не было ни головы, ни глаз. Просто большой пушистый шар, который умеет разговаривать.

— Черт побери… — пробормотал Эван и нервно сплюнул. Язо тихо охнула и спряталась за плечами Хорна.

— Не стреляете, — констатировал Челл, покачиваясь от порывов горного ветра. — Это первый раз, когда кто-то из нас, чораннцев, говорит здесь с людьми и не боится.

Язо набралась мужества и выступила вперед, изобразив на лице нечто вроде улыбки.

— Мы рады тебе, Челл, — произнесла она довольно твердым голосом. — На Скеретхе давно ходят слухи, что Веллаи привозят сюда рабов, но ты первый, с кем нам удалось поговорить. Скажи, многие ли бежали из плена Веллаи и прячутся здесь, среди гор?

— Вы сами увидите, — ответил Челл. Он положил узелок на землю и тактично отошел немного назад. — Враги Веллаи — это наши друзья. Ешьте и пейте, а я пока позову других. А потом мы поведем вас к Файфу.

Эван спросил подозрительно:

— Что за «другие»?

— Беглые рабы вроде меня, — с заметной обидой в голосе ответил Челл. — Не бойтесь. Если бы мы плохо относились к вам, то не стали бы разыскивать. Здесь плохо в горах, очень плохо.

Думаю, вы скоро бы умерли. Следуя этим путем, вы не нашли бы воды.

Хорн успокаивающе улыбнулся:

— Ну что ты, Челл, мы вполне доверяем вам и очень благодарны за помощь.

Хорн развязал узелок. Там находились две фляжки с водой и немного вяленого мяса. Оно было довольно вкусным, хотя и весьма странного цвета. Впрочем, Хорну и его спутникам сейчас было не до расспросов. Они жадно ели и пили, поглядывая на Челла, который терпеливо поджидал их в проходе между скал.

— Думаю, вам все-таки стоит позвать своих друзей, — насытившись, предложил Хорн.

— А я их уже позвал. Просто мы между собой разговариваем на очень высоких частотах. Вы их не слышите.

Сделав напоследок несколько глотков прохладной воды, Язо удовлетворенно вздохнула и с благодарностью взглянула на странное шарообразное существо.

— Как жаль, что мы не встретились с вами раньше, Челл! — сказала она. — Все тогда могло пойти совершенно иначе. Моривенн мог бы остаться в живых, и мы могли бы с вашей помощью сокрушить Веллаи. Жаль, очень жаль… Вы сказали, что у вашего лидера есть радио. Разве он не мог связаться с нами?

Последние ее слова звучали почти истерически. Сказалось нервное и физическое напряжение последних часов.

Челл ответил:

— Простите, но мы слишком мало знаем о вашем мире. Файф подслушал из разговоров Веллаи, что вы трое — их враги. Веллаи очень хотели, чтобы вы умерли. Но с другой стороны…

Существо замолчало. Хорн подумал: «Если бы у Челла были бы плечи, то он сейчас, скорее всего, пожал бы ими».

— С другой стороны, — после долгой паузы продолжил Челл, — до сих пор все обитатели этого мира были нашими врагами.

Над вершинами скал появились две округлые тени. Затем они то ли прыгнули вниз, то ли полетели и через несколько мгновений приземлились рядом с людьми.

— Вы готовы? — спросил Челл. — Тогда пора идти.

Он и его двое шарообразных собратьев окружили людей и протянули к ним щупальца. Язо отшатнулась со сдавленным восклицанием.

— Эй, подождите! — недоуменно сказал Эван. — И как же мы вместе пойдем?

— Мы понесем вас, — ответил Челл. — Не бойтесь, для нас это легко. Чоранн более крупный мир, чем этот. Любая ноша здесь легка для нас. Поэтому Веллаи и привезли нас для тяжелых работ.

Хорн почувствовал, как щупальца обхватили его грудь, словно стальные обручи. Затем существо — он не понял, было ли оно Челлом, или его приятелем, — стало раздуваться, словно намереваясь превратиться в самый настоящий воздушный шар. Заметно увеличившись в размерах, странное существо высоко подпрыгнуло вверх. Двумя щупальцами оно крепко прижимало Хорна к своей мохнатой «груди», а другими искало точки опоры на поверхности скалы. Добравшись в считанные секунды до вершины, оно прыгнуло и поплыло по широкой дуге, перенесясь сразу над несколькими остроконечными вершинами. Затем последовал еще один огромный прыжок, другой, третий…

Оказалось, что его нес все-таки Челл. Уловив недоумение Хорна, чораннец объяснил:

— Наша раса способна извлекать из воздуха чистый водород, подобно тому, как морские обитатели извлекают кислород из воды. В каком-то смысле мы просто живые воздушные шары. Не бойтесь, мы не упадем.

Но Хорн сейчас ничего и не боялся. Он заметил, что в полете «располневший» Челл чувствует себя куда уверенней, чем при ходьбе по земле, да и букву «с» стал выговаривать куда лучше.

Мех странного обитателя Чоранна оказался мягким и сухим, без какого-либо неприятного запаха. Тело Челла было упругим и словно бы бескостным. Хорн прижался к нему ухом и услышал ритмичное сердцебиение и нечто вроде шума вдоха и выдоха.

Путешествие над темными скалами, в беззвездной ночи, оказалось похожим на подводное плавание. Порой внизу мелькали глубокие ущелья и узкие каменные террасы, нависающие над пропастями. Наконец вдали появился отблеск света. Повеяло свежестью, и вскоре снизу донесся шум бегущей воды.

Челл и его собратья приземлились на берегу горного потока.

Хорн с облегчением встал на собственные ноги и сделал несколько разминочных упражнений. Впереди, среди огромных валунов, виднелось довольно крупное приземистое сооружение, сложенное из грубо обтесанных камней. Из широкого входа падал тусклый желтый свет. Там стояло невысокое существо, напоминавшее худощавого подростка.

— Это Файф, —почтительно произнес Челл. — Он не человек.

Файф кивнул маленькой безволосой головой.

— Среди рабов нет людей, — тонким свистящим голосом сказал он. — Но мы почти все принадлежим к различным расам, так что ваш вид никого не удивит и не испугает. Входите.

Хорн и его спутники молча вошли. Стены дома оказались сложенными из глыб красного песчаника. В углу обширного помещения стоял фонарь с портативными атомными батареями.

Файф поднял его и подвесил на крюк в потолке. Шедший последним Челл поспешно задернул занавес над входом.

— Веллаи нечасто бывают в этих местах, — пояснил Файф, — но осторожность не помешает.

Он повернулся и принялся бесцеремонно разглядывать людей. Гости ответили ему тем же. Хорн попытался определить, к какой расе принадлежит этот гуманоид, но безуспешно. Ростом Лидер рабов не превышал полутора метров. Его тело было совершенно гладким, с серо-голубой кожей, по которой, словно у зебры, шли черные и желтые полосы. Глаза у него были янтарно-желтыми, странными, мерцающими.

— Здесь все беглые рабы, — сказал Файф, обведя комнату тонкой четырехпалой рукой. — Как видите, немногим удалось скрыться от проклятых Веллаи!

В помещении находилось двадцать четыре человека — хотя слово «человек» в этом случае явно не подходило. Хорну еще не приходилось видеть одновременно столько причудливого вида существ.

Сначала его взгляд остановился на двоих — единственных, кого ему удалось опознать. Это были громадные, не менее трех метров в высоту обезьяноподобные создания, с могучими клешневидными руками и приятными, простодушными лицами.

— Вы с Алламара, — сказал Хорн, а затем произнес несколько слов на языке этих гуманоидов. Оба сразу же подняли головы и радостно улыбнулись. Гиганты сейчас выглядели словно два больших пса, которые потерялись в лесу и вдруг услышали знакомый голос хозяина.

— Да, — прогрохотал один из алламарцев. — Меня зовут Лург.

Рядом с Лургом находились трое гуманоидов, женщина и двое мужчин. От людей их отличали только длинные острые уши, звериные зубы и остатки шерсти вдоль позвоночника. Были и сородичи Челла — значительно меньшие по размеру существа, теснившиеся в углу комнаты. При свете лампы их мех казался ярко-зеленым, а щупальца сияли пурпурным светом, словно рождественские украшения.

В другом углу стояли обезьяноподобные создания, тускло-фиолетового цвета, с огромными когтистыми руками и небольшими забавными крыльями. По полу расхаживали паукоподобные существа, с небольшими округлыми телами и длинными тонкими лапами, прекрасно приспособленными для восхождения по отвесным кручам.

Хорн подумал — наверное, на их родной планете полным-полно скал. У него стала кружиться голова, переполненная необычными впечатлениями. Особенно Хорна поразили невероятные чудовища, похожие на фантастические мутации людей, скрещенных с инопланетными животными и насекомыми. Они казались по-своему совершенными, идеально приспособленными к специфическим условиям существования на родных планетах.

Эван, стоявший позади него, громко выругался и сказал:

— Теперь ясно, что у Веллаи на самом деле были рабы, и у них наверняка хватало тяжелой работы.

— Еще как хватало, — вздохнул Файф, — и мы — лишь часть доказательства того, что затеяли эти мерзавцы. Раньше мы не задавались вопросом, чего же хотят достичь Веллаи, но теперь нам это стало интересно. Например, почему они хотели так безжалостно уничтожить вас, таких же людей, как и они сами?

Когда Эван и Язо отвечали на вопросы, они остро ощущали на себе взгляды множества глаз, которые наблюдали за ними без особой любви.

Хорн понял, что этим созданиям все люди кажутся врагами.

Ему вдруг пришло на ум, что рабы были привезены на Скеретх только для выполнения определенных работ и после их окончания должны были быть уничтожены. Он поделился своей мыслью с Файфом, и желтоглазый человечек согласно кивнул:

— Я думаю, что вы могли бы нам помочь. Мы ушли от стражников, но этого недостаточно. Мы мечтаем попасть домой. Если это возможно, мы хотели бы также освободить тех рабов, которые остались пленниками Большого Проекта. А самое большое наше желание — уничтожить как можно больше Веллаи.

Его глаза горели ненавистью.

— В любом случае мы не можем скрываться всю жизнь здесь, прячась в ямах, полуголодные, в страхе перед появлением Веллаи. Пусть мы умрем, но нам бы хотелось, чтобы наша смерть принесла какую-нибудь пользу и надолго запомнилась нашим мучителям.

Глухое рычание, означающее согласие, наполнило комнату.

Файф оглядел троих людей.

— Вы одной с Веллаи расы, и однако они охотились на вас.

Мы пока оставили вас в живых, потому что надеемся, что вы хоть чем-нибудь с нами поделитесь: оружием, информацией, чем-нибудь, что поможет нам разработать план дальнейших действий. Если у вас ничего этого нет… — Он многозначительно пожал плечами.

— Послушайте, — сказал Хорн. — Мы также сильно пострадали от Веллаи. Эта девушка, Язо, потеряла отца, я — корабль и свою карьеру. Теперь мы такие же беглецы, как и вы.

Файф сказал нетерпеливо:

— Я понимаю. Мы вам не враги. У нас есть цель, к которой мы должны стремиться вместе.

Эван сердито возразил.

— Вместе? А почему мы должны вам доверять, черт побери?

Моривенн боролся с Веллаи много лет и в конце концов отдал свою жизнь в этой борьбе. Его дочь и я…

— В туннелях под Скеретхом, — перебил его Файф, — мы очень мало слышали как о Моривенне, так и о вас. — Он повернулся к Хорну. — Эта история меня заинтересовала. Вы говорите, что не бывали в Риллахе?

— Нет, — сказал Хорн, — и так же, как вы, хотел бы никогда не слышать о нем. Я — с Земли, работаю астронавтом на флоте, обслуживающем Управление Федерации.

Он второй раз и более подробно рассказал о том, что случилось с ним и почему он прибыл на Скеретх.

— Эти люди, — Хорн указал на Язо и Эвана, — пошли на многое, чтобы сохранить мне жизнь. Они потеряли троих своих товарищей и сами рисковали жизнями. Я, как и вы, Файф, интересуюсь только собственными делами, но я не так глуп, чтобы отказаться от хороших союзников. Они хотят свергнуть Веллаи по политическим причинам. Я не думаю, что кто-то из нас будет ссориться с ними. Я хочу доказать, что один из лидеров Веллаи — Ардрик разрушил мой корабль. Вы хотите отомстить и получить свободу. Вполне понятные желания. Если нам удастся свергнуть Веллаи, вы будете иметь и то и другое.

Он огляделся вокруг, чтобы определить, насколько беглые рабы восприняли его слова, но мгла скрадывала выражение их лиц. Он так и не смог понять, что же они решили.

И тогда Файф сказал:

— Я жду твоих предложений, продолжай.

— Ардрик — ключ ко всему. Если мы сможем схватить его и заставить говорить, все остальное получится само собой. Федерация сможет на законных основаниях наказать Веллаи. Рабы насильно привезены сюда и будут освобождены и отправлены домой. Моя репутация будет восстановлена, а Скеретх войдет с помощью партии Моривенна в Федерацию как свободный мир, а не как частная собственность Веллаи.

Файф нерешительно кивнул:

— И как это можно сделать?

— Мы знаем, что Ардрик находится в Риллахе. Необходимо как можно скорее отправиться туда и схватить этого мерзавца.

— Как?

— Ну, — сказал Хорн, — я надеялся, что вы могли бы предложить какую-нибудь толковую идею.

— Давайте сядем, — предложил Файф, — и обсудим этот вопрос.

Они сидели на голом и прохладном песчанике, окруженные сверхъестественными существами, переместившимися поближе, чтобы лучше слышать. Хорн сидел рядом с Язо и успокаивающе держал ее за руку. Эван охранял девушку с другой стороны, настороженно глядя на звероподобных инопланетян.

Первой нарушила молчание Язо:

— Я знаю о входах в огромные пещеры, которые находятся в Риллахе. Поскольку вы бежали из них и находитесь на этой стороне гор, то туннели должны быть сквозными. Я права?

— Ты права, — сказала гуманоидного вида женщина с остроконечными ушами.

Она носила роскошную металлическую накидку, которая слегка прикрывала высокую прекрасную грудь. Ее бедра были свободно задрапированы куском синего шелка, который поддерживали два золотых пояса. Если не обращать внимания на петушиный гребень, то инопланетянка казалась совершенством. Эта особа смотрела с типично женский интересом на нечесаную, грязную, полуголую Язо.

— Но я подозреваю, — сказала она Файфу, — что эти люди — шпионы и что они нарочно обвиняют во всех смертных грехах Веллаи, якобы желая нам добра.

Глава 11

Файф обнажил свои острые небольшие зубы, что при желании можно было рассматривать как улыбку.

— Я обдумывал такую возможность, Мива, — сказал он, — но нашел существенные доводы против этого. Искренне сомневаюсь, чтобы Веллаи пошли на такой спектакль только ради нас.

Не так уж мы для них и важны.

— Эй, торопись потише, Файф, — сказало одно из фиолетовых чудовищ, голос которого звучал так, как будто исходил из глубин земли. — Мива, может быть, права. Мы не можем судить об истинных мыслях людей.

Файф кивнул:

— Что верно, то верно.

— И обратите внимание, — сказала Мива, дрожа остроконечными ушами от злобы и волнения, — как поспешно эти люди стараются навязать нам свой план действий. Туннели должны пронизывать полностью горы, говорят они. О да! И теперь они хотят, чтобы, мы направились в Риллах. Как? Через туннели, конечно, где нас могут поджидать Веллаи!

Мива возбужденно подпрыгивала, обращаясь сразу ко всем сидящим в комнате.

— Что может быть лучше для Веллаи, чем заманить нас в туннели? А потом нас сошлют обратно в темные штольни Проекта.

Кое-кто из негуманоидов сказал:

— Это правда.

Мива драматично ударила себя в грудь:

— Я не собираюсь возвращаться! Я предпочту остаться здесь и умереть на свободе, среди гор, чем провести хоть еще один день в этих ужасных туннелях. И я лучше покончу с собой на этом месте, чем поверю хотя бы одному слову человека!

Мива, без сомнения, обладала магическим даром убеждения.

Хорну ее речь показалась истеричной, но и в то же время весьма эффектной. По крайней мере, эффектной для аудитории из беглых, насмерть перепуганных рабов. Эту женщину стоило опасаться.

Хорн встал.

— Вы не должны относиться к моим словам как к приказу и не обязаны идти куда-нибудь, — хладнокровно сказал он. — Только покажите: нам, где находятся туннели, и, мы, пойдем в Риллах сами.

— А-а! — завопила Мива, кружа вокруг него. — Отпустить вас? Чтобы вы привели Веллаи сюда и уничтожили нас всех?

— О черт, — процедил Хорн сквозь зубы с нескрываемым отвращением. — Баба она и есть баба, будь она хоть трижды гуманоидом.

Он обратился к Файфу:

— Кто она такая?

Файф взглянул на беснующуюся Миву со злобной усмешкой, как будто имел на нее зуб.

— Эта женщина считалась великой жрицей у себя на родине, — сказал он. — В ее подчинении находился большой храм и солидный штат прислужников. Люди приходили со всего света, чтобы услышать ее пророчества.

Два человека из племени Мивы вскочили с места и закричали:

— Это правда — каждое слово! Мива — самая могущественная колдунья в отроге!

— Похоже, эта баба здорово заморочила мозги людям из вашего мира, — презрительно сказал Файф. — Сядь, Мива, ты мне надоела.

Жрица открыла было рот, чтобы гневно возразить лидеру беглых рабов, но он повторил резким тоном:

— Сядь, тебе говорю! Мы не нуждаемся в твоих пророчествах.

Мива села с оскорбленным видом. Двое ее соплеменников сразу же поутихли. Они обычно помогали жрице, делая настоящее шоу из ее пророчеств. Мива, быстро успокоившись, любезно их поблагодарила, а затем обратилась к Файфу:

— Делайте что хотите. Но я остаюсь здесь.

Она сложила руки на груди, отказываясь от спора и глядя на всех с презрением. Хорн вздохнул с облегчением. Но неожиданно фиолетовый негуманоид прогудел своим словно бы идущим из подземелья голосом:

— Эй, Файф! Не затыкай Миве рот. Даже шарлатаны могут иногда говорить правду.

— Да знаю, знаю, — раздраженно ответил Файф. Он беспокойно осмотрелся, вглядываясь в лица беглых рабов. — Вы выбрали меня вашим лидером, не так ли?

— Да, — ответил за всех фиолетовый негуманоид.

— Почему?

— Потому что ты был достаточно умен, чтобы помочь нам всем бежать из резервации.

— Хорошо. Неужто вы считаете, что я внезапно настолько поглупел, что не могу видеть того, что очевидно для всех?

Файф посмотрел на Хорна, а затем на Эвана и девушку. Его взгляд был пронзительным и жестким. Людям показалось поначалу, что он выглядел почти человеком. Но сейчас лицо Файфа выглядело почти звериным, и он стал таким же чужаком, как все остальные, и, похоже, еще более опасным.

— Я тоже не доверяю этим людям! — крикнул Файф. — Но как лидер я обязан искать любые варианты нашего спасения. Мы все — неробкого десятка, и каждый известен на своей родине как опытный и сильный боец. Неужто сейчас мы будем слушать эту безумную бабу и покажем себя жалкими, ни на что не способными трусами? Повторяю: это моя идея, что нам следует идти к Риллаху по туннелям — тем путем, который мы отлично знаем.

Те, кто желает остаться здесь с Мивой, могут оставаться. Пусть надеются и дальше на чудесное спасение, если хотят, это их дело, а лично я предпочитаю действовать, чем гнить заживо в этих проклятых горах. Но я скажу вам еще кое-что. Да, эти трое людей не вызывают у меня особого доверия. Но они пойдут безоружными и под охраной, и если они замыслили предательство, то очень пожалеют об этом.

Эван разразился проклятиями.

— Ну уж нет! Я не пойду против Веллаи невооруженным. Или вы доверяете нам, или идите…

— Спокойней, дружище, — остановил его Хорн. — Посмотри как следует вокруг. Даже оружие нам не поможет, если мы рассоримся с этими ребятами. Скольких ты смог бы уничтожить до того, как они разорвут нас на части? И особо подумай о Язо.

Эван прорычал что-то, задыхаясь от ярости, но ему нечего было возразить. Он поднял винтовку и швырнул ее Файфу. Затем он вновь сел и обхватил руками голову, не скрывая своего отчаяния.

— Я — игрок, — сказал Хорн, обращаясь к Файфу. — Предлагаю пари: ставлю то, что у меня осталось, — мою жизнь, против того, что Ардрик попадет нам в руки. Если вы готовы таким путем искать путь к спасению, то надо немедленно начинать действовать. Честно скажу, что мне и моим друзьям не хочется лишаться оружия. Впрочем, вы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы оно осталось в целости и сохранности.

После некоторых колебаний он вынул из кармана стуннер и протянул его Файфу.

— Мы будем очень аккуратны с ним, — усмехнувшись, сказал Файф. — Ведь другого оружия у нас нет.

Он посмотрел на притихших беглых рабов:

— А теперь пора решать, друзья. Кто собирается идти в Риллах?

Инопланетяне собрались в углу комнаты и стали тихо совещаться друг с другом. Хорн наблюдал за ними с тревогой. Безусловно, эти чужаки были опытными и сильными бойцами и могли бы принести Веллаи немало неприятностей. Но они также были слишком невежественными и вряд ли имели хотя бы малейшее представление о тех ловушках и опасностях, которые могут подстерегать нежданных гостей в туннелях. В этом отношении от Язо могло быть намного больше пользы. Но Язо выглядела слишком измученной, и сейчас бессмысленно было ее о чем-либо расспрашивать. Девушка сидела на грубо сплетенной циновке и отрешенно смотрела на стену. Неожиданно она спросила:

— Файф, ты сказал что-то про Большой Проект. Мива тоже упомянула об этом. Что это такое?

Файф удивленно посмотрел на нее.

— А разве ты не знаешь?

— Нет! — В волнении девушка вскочила на ноги, забыв свою усталость. — Мой отец всегда считал, что Веллаи тайно занимались какими-то грандиозными и запрещенными вещами — настолько опасными, что не рискнули использовать труд жителей Скеретха, даже жалких каторжников. Именно поэтому, по мнению отца, Веллаи и стали тайно привозить рабов на Скеретх.

Файф пожал плечами.

— Твой отец лучше разбирался в нравах своей планеты, чем я.

Я только знаю, что меня и моих сородичей спящими захватили вооруженные люди, накачали наркотиками и на космических кораблях перевезли на Скеретх. Ночью нас погрузили в большие фургоны и привезли в резервацию, устроенную в большой пещере в одной из гор. С тех пор мы и сотни других рабов с разных миров отрога работали, словно каторжники, не видя дневного света. Мы рыли туннель за туннелем, галерею за галереей, пробивали шахту за шахтой. Это называется Большой Проект.

Хорн нетерпеливо спросил:

— А для чего все эти туннели и куда они ведут?

— Из разговоров стражников, — сказал Файф, — мы поняли, что Веллаи создают в глубинах гор бесчисленные помещения для некого большого и секретного научного дела. — Он добавил с некоторой горечью:

— Мы видели множество странных машин и механизмов. Но что невежественные гуманоиды вроде нас могут знать о науке?

Фиолетовое существо вновь вмешалось в разговор:

— Что бы Веллаи ни делали, они делают что-то злое и ужасное. Даже охранники так говорили.

Язо укоризненно посмотрела на Эвана.

— Вот видишь, теперь уже ясно, что отец был прав. Нет никаких сомнений относительно этого.

— Верно, — смущенно кивнул Эван. — Мне искренне жаль.

Не потому, что я был прежде не прав, а потому, что Веллаи будут втройне осторожны, если в недрах гор на самом деле скрывается какая-то секретная установка. Тем труднее для нас будет выполнить все задуманное.

Тем временем инопланетяне обсудили предложение своего лидера и разделились на две команды. Одна, небольшая группа в семь или восемь особей, собралась вокруг Мивы и ее двух соплеменников. Другая, из пятнадцати существ, включая фиолетового громилу, Челла и других чораннцев, а также двух волосатых гигантов с Алламара, собралась возле Файфа.

Лург сказал, выражая их общее мнение:

— Идти опасно. Но мы думаем, что ничего не получим, сидя здесь.

— Хорошо, — кивнул с важным видом Файф. — А теперь помолчите, мне надо подумать.

Он поднялся и начал расхаживать по комнате. Его желтые глаза ярко сияли, кончик острого языка возбужденно дрожал между тонкими губами. Внезапно он обернулся и указал на Миву.

— Так как вы не хотите рисковать своей драгоценной персоной, то отдайте свою одежду. Язо должна быть одета так же, как и мы. Веллаи узнают при первом взгляде, что мы — рабы, и не станут стрелять, надеясь захватить нас живыми. Ну, быстрее!

— Нет! — закричала Мива. — Никогда!

Файф кивнул Челлу, Лургу и фиолетовому пришельцу. Они мигом набросились на жрицу, и никто из ее сторонников не решился прийти женщине на помощь. Файф продолжал широкими шагами расхаживать по комнате, не глядя на отчаянно визжащую Миву.

— Вы, мужчины, должны позаботиться о себе самостоятельно, — сказал он, обращаясь к Хорну и Эвану. — Хорошо бы использовать форму стражников, охраняющих входы в туннели.

Неплохо было бы захватить и флиттеры, если вам удастся добраться до их стоянок.

— Флиттеры? — спросил Хорн. — Они что, тоже находятся в туннелях?

— О да. Я видел там множество одноместных флиттеров, способных летать под сводами туннелей и галерей. Как вы думаете, каким образом Веллаи осуществляли надзор за рабами и управляли их работой? Именно с помощью флиттеров. Эти машины нам могут очень понадобиться. Мы не можем даже надеяться пройти всю дорогу до Риллаха без того, чтобы не встретить кого-то из стражников. Их полно везде, даже в старых галереях. Если вы наденете одежды стражников и полетите на флиттерах над нашими головами, то нас могут принять за очередную рабочую смену.

Фиолетовый инопланетянин, которого звали Декуар, возвратился с Челлом, держащим на вытянутых щупальцах, словно величайшую ценность, голубую юбку Мивы и ее серебряную накидку. Файф взял их и передал Язо.

— Я надеюсь, что ты понимаешь цену этих вещей, — сказал он. — Необходимо постараться сохранить костюм Мивы, который ей нужен для работы. В резервации она надевала его только один раз, когда играла роль жрицы.

Язо виновато посмотрела на Миву и сказала:

— Прошу прощения. Мне искренне жаль…

Мива, которая по-прежнему находилась в отнюдь не дружеских объятиях Лурга, разразилась потоком брани. Файф расхохотался.

— Сомневаюсь, чтобы жриц обучали такому грязному языку в храмах. Дорогая Мива, негоже вести себя, словно базарная торговка! Успокой ее, Лург.

Лург встряхнул женщину своими огромными руками, и она сразу же затихла. Затем гигант занялся ее двумя соплеменниками, и те, получив по несколько болезненных оплеух, поплелись на свое место, потирая ушибы.

— А теперь перед походом нам надо отдохнуть, — сказал Файф. Его острые глаза оценивающе посмотрели на обоих мужчин и Язо. — Я понимаю, что мы все чужие для вас и, наверное, выглядим чудовищами. И все же нам обязательно следует подружиться. Без нашей помощи вы никогда не попадете в Риллах.

А пока мы будем спать, те, кто остается в горах, могут честно поделить продукты и воду.

Хорн, Эван и Язо отошли от всех подальше и улеглись в дальнем углу. Несмотря на невыносимую усталость, Хорн не смог сразу закрыть глаза. Его завораживал танец фантасмагорических теней, метавшихся по стенам, словно стая сверхъестественных призраков. Щупальца Челла и его собратьев по Чоранну превращались в гроздья змей, грациозно извивающихся под самым потолком. Чуть ниже метался из стороны в сторону причудливый нечеловеческий силуэт, который чем-то напоминал Файфа, а рядом приплясывали огромные мохнатые тени, которые, похоже, принадлежали инопланетянам с Алламара. Вокруг колыхался лес из рук, клешней, щупалец, антенн и перьев, сплетавшихся между собой самым невероятным образом. Мгла была наполнена невнятным шорохом голосов — беглые рабы продолжали тихо обсуждать события этого напряженного дня…

Внезапное чувство страха охватило Хорна. Что он делает здесь, вместе с этими инопланетными созданиями, такими непохожими на людей? Он подумал, уже не впервые, что люди слишком быстро расселились по галактике, не успев как следует подготовиться вот к таким встречам. Ему показалось, что он наблюдал шабаш служителей дьявола, кривлявшихся под богохульную музыку Берлиоза. Хорну захотелось встать и убежать из этого жуткого каменного здания, оставить спящим Язо и Эвану их проблемы, забыть про этих чужаков, нелепых порождений кошмара, и навсегда покинуть этот мир. Домой, домой…

Эта мысль привела Хорна в чувство. Какими бы чуждыми и жуткими ни казались обитатели различных миров отрога, они, в сущности, хотели того же, что и он. Они хотели вернуться домой.

Их привезли на Скеретх люди Веллаи — кого силой, а кого обманом. Долгие годы они работали, словно каторжники, в недрах гор и наконец-то сумели выбраться из своей каменной могилы.

Это были наивные, простоватые существа, но они тосковали о туманах Чоранна, о мрачных лесах Алламара и о других отдаленных мирах точно так же, как он тосковал о Земле.

Внезапно Хорн ощутил приступ ненависти к Веллаи — нет, не только за то зло, которое они причинили ему, но и за то, что они сделали с этими беззащитными, мирными существами. Зачем?

Что за Большой Проект осуществляли они руками рабов? Почему даже их собственные стражники считали, что в недрах гор рождается большое зло?

Из мглы вынырнула чья-то невысокая фигура. Маленький пришелец заметил, что Хорн бодрствует. Подойдя ближе, лидер беглых рабов уставился на него желтыми мерцающими глазами.

— Ты наблюдаешь за нами, — констатировал он с явным подозрением в голосе.

Хорн кивнул:

— Да, Файф, я наблюдаю за вами.

Последовало молчание. Был ли Файф телепатом или он просто почувствовал изменение отношения к себе, Хорн не знал. Но следующую фразу Файф произнес совершенно другим, дружеским тоном:

— Спи, человек. Нам всем будет не до отдыха на пути в Риллах.

Глава 12

Галерея была проложена в верхней части горы и уходила в глубь каменной толщи. Воздух здесь был на удивление свежим — по-видимому, благодаря вентиляционным шахтам, выходившим прямо на склоны. Хорн решил, что они должны быть закрыты от дождя и света какими-то козырьками, поскольку свет не проникал вниз даже в дневное время. К счастью, у некоторых из рабов имелись рабочие лампы, которые они прихватили с собой при побеге из резервации. Фиолетовый Декуар прицепил свою на лоб и освещал путь идущим за ним.

Вдоль галереи, с правой стороны, через определенные промежутки были установлены овальные металлические люки. Они были покрыты антикоррозийной пластмассой и блокированы мощными фиксаторами. Даже Файф не знал, для чего предназначались эти люки. Он только усвоил от надсмотрщиков, что прикасаться к ним смертельно опасно. Хорн очень сомневался в этом, но рисковать ему совершенно не хотелось.

Они прошли длинную дорогу от убежища среди скал, с трудом прокладывая свой путь в ночи по крутому склону, пока не достигли подножия горы. Эван сказал, что Риллах находится за следующим горным хребтом, а следовательно, маленькому отряду предстояло пересечь обширную долину.

С рассветом Файф повел их среди ущелий и горных кряжей, каким-то невероятным чутьем находя дорогу в каменных лабиринтах. Путешествие оказалось на редкость тяжелым, и Язо вскоре устала. Лург — огромное мохнатое чудовище с Алламара-2 — в течение нескольких часов нес Язо на плече, пока девушка не восстановила силы. Поднявшись по отлогим склонам горы, они подошли ко входу в старую скважину, наполовину засыпанную недавним оползнем.

— Это, должно быть, старая шахта, — предположил Файф. — На этой стороне горы их полным-полно. Некоторые из них соединяются с внешними галереями, и именно их мы использовали во время своего бегства. Я думаю, что большинство Веллаи просто забыли, что древние шахты еще местами сохранились.

После паузы он добавил:

— Идите осторожно. Свод может обвалиться.

Они поползли в кошмарной тесноте среди обрушившихся каменных глыб и гнилых стоек. На головы сыпались галька и песок. После долгих блужданий по старой шахте путники дошли до узкого входа в обширную галерею, выбитую в более твердой горной породе. «Дьявол, — подумал Хорн, — и где же мы сейчас находимся? Вроде бы под южным склоном горы… Для чего же здесь расположены туннели с люками и вертикальными вентиляционными шахтами? С какой целью Веллаи затеяли эту грандиозную и трудоемкую работу?»

Конечно же, Хорн ни на минуту не забывал об Ардрике, но он не мог не думать о том, что скрыто за наглухо задраенными люками в стенах туннелей.

Язо и Эван тоже хотели это узнать, но не рискнули игнорировать мрачные предостережения инопланетян.

Шедший впереди Челл с Чоранна внезапно остановился и произнес свистящим шепотом:

— Декуар, выключи свет.

Декуар повиновался немедленно и без вопросов. Выключив фонарь, он остановился, а вслед за ним остановились и все остальные. Они стояли и слушали в полной темноте, не шевелясь и стараясь даже не дышать.

Хорн не заметил ничего подозрительного, но Челл мог слышать и в ультразвуковом диапазоне.

— Впереди флиттер, — наконец произнес чораннец. — Приближается сюда.

— О-о! — воскликнул Файф с волнением и вместе с тем с радостью в голосе. — Я едва не забыл, что Веллаи патрулируют эти внешние галереи время от времени для собственного спокойствия. Отлично! Наши шансы здорово возрастут, если нам удастся захватить флиттер. Будет замечательно, если мы возьмем в плен и его пилота. Но если нам это не удастся, то пилота следует убить как можно быстрее. Понял, Хорн? Иначе он вызовет других по радио, и все наши мучения окажутся бесполезными.

Хорн нахмурился. Для того чтобы устраивать засаду в галерее, у них было маловато сил и особенно оружия.

— Это было бы прекрасно, но у вас есть какой-нибудь план, как мы это сделаем? — спросил он.

— О, — сказал Файф, — у меня уже есть план. Я занимался его разработкой с того момента, как мы вошли в галерею.

Он быстро объяснил свой замысел. Когда он закончил, Хорн сказал:

— Хорошо. Что тут обсуждать? Давайте действовать так, как вы предлагаете.

Челл заметил:

— Флиттер еще довольно далеко. Думаю, можно на несколько секунд включить фонарь.

Свет лампы был той же силы, что и раньше, но он буквально ослепил путников после той темноты, в которой они пребывали вот уже несколько минут. Челл обнял тремя щупальцами Хорна и сделал большой вдох, заметно раздуваясь. Затем он подпрыгнул до потолка и стал двигаться вдоль галереи, отталкиваясь свободными щупальцами от каменного свода. Другой мохнатый шар с Чоранна подхватил Эвана и понесся вперед подобным же способом. Все остальные побежали по галерее назад, спеша спрятаться за поворотом в соседнем туннеле.

Хорн увидел, что Язо постояла некоторое время в нерешительности, глядя ему вслед, а затем неохотно последовала за инопланетянами. Совсем не ко времени он подумал: «До чего же она хороша в скудном наряде Мивы, с длинными золотистыми волосами, спускающимися на белоснежные плечи!»

Опомнившись, он крикнул:

— Файф! Файф, что делать с оружием? Мы можем стрелять?

Файф, обернувшись на бегу, ответил:

— Нет, иначе вы можете повредить флиттер! Не волнуйтесь, мы придем вам на помощь.

— Спасибо… — зло пробормотал Хорн. — Большое спасибо, вы нас здорово успокоили.

— Тс-с-с! — зашипел Челл. — Веллаи близко.

Его сородич, несущий Эвана, отозвался:

— Верно. Они пришли.

В гаснущем свете лампы Хорн увидел, как чораннец исчез в одной из вентиляционных шахт. Челл последовал за ним и, поднявшись вверх на несколько метров, завис в воздухе.

Хорну было дьявольски неудобно в объятиях мохнатого шара, в узкой горловине шахты, да еще в полной темноте. Странно было думать, что его жизнь, успех его миссии, судьба беглых рабов, а также множество других вещей зависели сейчас от того, насколько успешно они с Эваном будут действовать спустя несколько секунд.

Он ничего не видел, но кое-что слышал. Что-то приближалось к шахте там, внизу, в галерее. Наконец там стало светлеть, и Хорн увидел под своими ногами прозрачный колпак флиттера и два светящихся стержня.

В кресле пилота сидел крепкий мужчина с коротко подстриженными волосами и внимательно смотрел по сторонам. Он был одет в красный форменный китель с серебристыми погонами.

Руки его сжимали рычаги управления. Стражник был явно встревожен, но не догадывался о том, что опасность таится в вентиляционных шахтах.

Челл тихо выдохнул и плавно поплыл вниз. Они вместе с Хорном опустились на скользкий пластмассовый колпак кабины. Челл немедленно схватился за короткое крыло флиттера тремя своими свободными щупальцами, а другими осторожно опустил Хорна на машину Веллаи. Хорн мельком заметил Эвана, пролетающего по воздуху чуть в стороне в объятиях чораннца, а затем рядом появились и другие меховые шары. Двое из них схватились за светящиеся стержни и вывернули их из корпуса флиттера. Пилот вытянул шею, недоуменно осматриваясь, а затем поднял голову кверху. Его глаза изумленно округлились, рот приоткрылся. Стражник был настолько ошеломлен, что поначалу ничего не предпринимал, а спустя несколько секунд было уже поздно.

Хорн прыгнул на борт машины и нажал на край колпака кабины. Он резко раскрылся, едва не сбив Челла и его мохнатого друга. Флиттер накренился, и пилот бросился к пульту управления, чтобы выровнять машину. Одной рукой он ухватился за борт, чтобы не выпасть из своего кресла. Прежде чем он смог осуществить свое намерение, Хорн уже оказался внутри кабины и набросился на него.

Кабина флиттера была рассчитана на одного человека, и двоим мужчинам здесь было тесно. Стражник Веллаи попытался выхватить оружие из кобуры, но Хорн уже повис на его плечах.

Тогда, зарычав, пилот сжал кулаки и несколько раз ударил Хорна, пытаясь попасть ему в лицо. Хорн ответил мощным апперкотом. Но пилот оказался крепким парнем. Сдавленно выругавшись, он сомкнул руки вокруг шеи Хорна и стал его душить, одновременно пытаясь разбить голову противника о борт машины. Но это у него не особенно получалось, так как в кабине было очень тесно.

Тем временем Эван дотянулся до пульта управления и включил поворотные сопла. Флиттер легко опустился на каменный пол галереи, и Челл помог освободиться Хорну, а затем своими мощными щупальцами выволок стражника из кабины.

Пилот Веллаи посмотрел на мохнатого чораннца и побледнел от ужаса. Он сделал еще одно, отчаянное усилие добраться до своего оружия, но Хорн грубо толкнул мужчину на пол.

* * *

Вскоре подоспели и остальные беглые рабы. Они окружили стражника, беспомощно лежавшего возле флиттера. Это был первый из Веллаи, которого им удалось захватить в плен.

Хорн наклонился и выхватил стуннер из кобуры пилота.

Файф с важным видом сложил руки на груди, как будто он лично проделал эту нелегкую операцию.

— Разденьте охранника, — скомандовал он. Его лицо в этот момент даже отдаленно не напоминало человеческое.

Когда рабы сняли с пилота форму, тот открыл глаза и посмотрел с беспомощным ужасом на двух волосатых трехметровых гигантов, которые держали его, а также на других инопланетян, теснившихся вокруг со злобными выражениями на лицах.

Глаза Файфа победно блестели. Он держал в руке стуннер Эвана.

— Отойдите в стороны, — приказал он.

Хорн нахмурился и спрятал в карман пистолет, который он отобрал у пилота; Пристально взглянув на Файфа, он спросил тихим голосом:

— Неужто вы хотите убить его? Вы хотите упустить важную информацию, которую мы могли бы получить от этого человека?

Лидер беглых рабов ответил ему яростным взглядом. Поначалу Хорну показалось, что Файф непременно собирается выстрелить в пилота, но затем на его полузверином лице появилось сомнение, и он с проклятием швырнул стуннер на землю.

— Может быть, вы правы, — глухо произнес он. — Очень хорошо, теперь мы посмотрим, что можно выудить из этого проклятого Веллаи. Декуар!

Фиолетовый раб вперевалочку подошел и сел на корточки возле стражника. Гигант поднял свою огромную руку и выпустил из мохнатых пальцев когти, которые были бы под стать могучему тигру. Потом он положил руку на грудь стражнику чуть пониже горла.

— Спроси этого Веллаи о чем-нибудь, — сказал Файф, обращаясь к Хорну. — А Декуар позаботится, чтобы этот мерзавец отвечал как следует и особо не капризничал.

Прежде чем Хорн успел задать вопрос, Эван вышел вперед и склонился над пленником:

— Что находится за люками? С какой целью Веллаи создали все эти галереи и туннели внутри горы?

Стражник посмотрел на него снизу вверх со злобой и презрением.

— Я знаю вас, — сдавленно сказал он. — Я часто видел ваше лицо в телевизионных передачах, где вы несли всякую чушь насчет Федерации. Начальник охраны не раз объяснял нам, что вы — лишь жалкая марионетка в руках этого предателя Моривенна. — Он посмотрел на окружавшие его враждебные лица. — Так вот чем занимаются ваши люди после смерти Моривенна?

Подстрекают к бунту этих жалких получеловеков? Не слишком ли низко вы пали, даже для сторонника идеи федерализма?

Эван резко сказал:

— Почему не отвечаешь на мой вопрос?

— Не собираюсь отвечать на него. — Лицо стражника теперь выражало суровость человека, который готов был умереть, но не дать своим врагам в руки нить к тайнам Веллаи.

— Люки находятся повсюду в туннелях. Если хотите узнать их секрет, то попробуйте их открыть сами. Я с удовольствием посмотрю, как вы сгорите один за другим в адском огне!

Хорн досадливо поморщился и сделал знак Эвану, чтобы тот не, мешал ему.

— Мы можем поговорить на эту приятную тему позже. А пока скажите — вы, конечно же, знаете путь, ведущий сквозь горы к Риллаху?

— Возможно, — насупился пленник. — Только не надейтесь, что я стану вашим проводником.

— Очень любезно с вашей стороны, — усмехнулся Хорн. — А что вы знаете об Ардрике?

— Ардрике? — удивился стражник. — Почему вы спрашиваете о… — Он замолчал и с подозрением взглянул на Хорна.

— Ардрик умер. Я думал, все это знают.

Файф спокойно сказал:

— Декуар…

Фиолетовый гигант кивнул. Его когти вонзились в горло стражнику и начали медленно раздирать плоть. Брызнула кровь. Несчастный дернулся, хрипло вскрикнул, а затем замолчал, плотно сжав зубы.

Хорн сочувственно взглянул на пленника и сказал:

— Декуар, вы только зря тратите время. У этого человека стальные нервы и упрямый характер. Вы не заставите его говорить таким способом.

— Заткнись! — рявкнул взбешенный Файф. — Этот негодяй будет говорить, иначе мы медленно будем рвать его на части.

Продолжай, Декуар, терзай эту тварь! Вспомни, каким безжалостным пыткам подвергали нас Веллаи, когда мы отказывались работать на них. Они обращались с нами, словно с жалкими животными; теперь настал час отдать должок.

Хорн покачал головой.

— Вы достаточно умны, Файф, но вы не знаете людей. Этот человек относится ко всем нам с такой ненавистью, что готов скорее умереть в мучениях, чем предать своих хозяев. А знаете, почему он нас ненавидит? Да потому, что понимает: он умрет в любом случае. Любой на его месте послал бы нас к черту. С другой стороны, если бы он имел выбор…

— Какой выбор?

— Выбор жизни или смерти. Этот человек должен знать, что если он не ответит на наши вопросы, то умрет. Если же он начнет говорить, то останется в живых. Улавливаете разницу? Не будьте упрямцем, Файф. Что такое один Веллаи по сравнению с шансом получить свободу — не только для вас, но и для всех остальных рабов?

Файф задумчиво посмотрел на своих товарищей по несчастью.

Челл шумно вздохнул, так что его округлое тело заколыхалось, словно на ветру.

— Я думаю, что Хорн прав, — сказал он. Ему никто не возразил.

Файф гневно взглянул на него, но быстро взял себя в руки.

— Что ж, я согласен, — неохотно кивнул он. — Если стражник будет говорить, то он останется жить.

— Декуар с явным сожалением выпустил из рук пилота Веллаи.

Хорн спросил пилота:

— Вы станете говорить или по-прежнему будете упорствовать?

На лице пилота отразилась жестокая внутренняя борьба. Но через несколько минут стражник Веллаи почти успокоился. «Вот что может сделать с человеком даже призрачная надежда, — с насмешкой подумал Хорн. — Она способна укротить даже бешеного зверя».

— Я могу помочь вам, — мягко сказал он. — Начнем с самого простого и очевидного. Мы знаем, что Ардрик жив. Совсем недавно нам пришлось вступить с ним в воздушный бой, и Ардрик, к большому нашему сожалению, остался цел.

— Вы сражались с Ардриком? — искренно удивился стражник. — Я думал, что вы погибли в том бою… Везет же! Выходите целым и невредимым из всех передряг, не то что я… — Глубоко вздохнув, он надолго задумался, а затем продолжил:

— Ардрик здесь, в горах. Он принимал участие в работах над Проектом с тех пор, как вернулся на Скеретх.

Глаза Хорна засияли от радости. Сейчас он ощущал нечто вроде чувства триумфа. Он победно посмотрел на своих товарищей и произнес тоном, не терпящим возражения:

— Мы не пойдем в Риллах.

— Конечно, — кивнул Файф и обратился к пленнику; — В чем состоит смысл Большого Проекта? Не вздумай увиливать, человек, нашему терпению есть предел.

— Черт побери, — процедил сквозь зубы пилот, с ненавистью глядя на своих пленителей. — Никогда, даже в самом кошмарном сне, не мог представить, что какие-то полуживотные…

Ладно, надеюсь, мы еще сочтемся. Я готов рассказать все, что знаю. Только учтите, я по профессии астронавт и мало что знаю о Проекте. По глупой случайности меня уволили из космофлота, и отец меня устроил в Проект — сначала мальчиком на побегушках, а затем я попал в охрану. Если хотите, я могу рассказать о работе, которую мы выполняли на протяжении последних нескольких месяцев.

Файф злобно ощерился:

— Мы убежали недавно из этой душегубки, так что знаем это и без тебя. Мы сами будем задавать тебе вопросы, понял? И очень советую на все отвечать правдиво.

— Думаю, он так и делает, — вступился за пилота Хорн. — Не стоит запугивать этого человека, Файф. Где еще Ардрику скрываться от любопытных взглядов, как не в этих подземных лабиринтах? Ему было необходимо, чтобы в Риллахе некоторое время его считали мертвым, и Проект подходил идеально для этой цели.

Он наклонился к стражнику:

— Я хочу найти Ардрика. Как я могу добраться до него?

Пленник вздрогнул и хотел было ответить гневной тирадой, но лицо Хорна выглядело таким жестким и решительным, что он не посмел упорствовать.

— Понятия не имею, как это сделать, — признался он. — Ардрик живет и работает в Центре Управления — сердце всего Проекта. Если вы наденете мою форму и попытаетесь выдать себя за стражника, вам все равно не удастся пройти контрольные посты.

Но даже если вы каким-то чудом прорветесь на территорию Центра, то охрана непременно обнаружит вас на обратном пути.

Стража Проекта не так уж велика, и мы все знаем друг друга в лицо. А остальные… — он посмотрел на стоящих рядом рабов и покачал головой. — У них тем более нет шансов. Ни единого.

— Вы уверены в этом? — спросил Хорн. — Подумайте как следует. И помните, от этого зависит ваша жизнь.

Пот выступил на лице пилота Веллаи. Сейчас, получив надежду на спасение, он выглядел куда более испуганным, чем тогда, когда его жизнь висела на волоске и он не сомневался, что ему придется умереть.

— Но я не знаю, что вам предложить! — сказал он с отчаянием. — Простите, но я не могу сообщить способ, которого не существует. Весь Проект охраняется очень надежно, а уж Центр Управления — тем более.

— А вы попытайтесь, — посоветовал Хорн. — Подумайте о своей судьбе, а затем попытайтесь найти слабости в системе охраны Центра. Не сомневаюсь, что они существуют, вам нужно только как следует пораскинуть мозгами.

Пилот затравленно осмотрелся. Его взгляд упал на Язо, и его губы наполовину раскрылись, как будто он хотел обратиться к девушке за помощью, но потом он, наверное, узнал в ней дочь Моривенна, и надежда в его глазах опять погасла.

Файф подошел поближе с угрожающим видом. Остальные инопланетяне тоже приблизились к пленнику, а Декуар выразительно выпустил свои звериные когти. Похоже, терпению беглых рабов приходил конец, и они ждали только повода, чтобы наброситься на одного из своих мучителей.

Хорн мог без труда предположить, чтосейчас чувствовал пилот, глядя на эти нечеловеческие лица. Конечно же, пилот не раз видел, как стражники расправляются с непокорными рабами, и сейчас мог испытать весь этот кошмар на собственной шкуре.

Лицо пилота выражало мучительную борьбу, но голос зазвучал твердо и настойчиво.

— Если вы направитесь к Центру через галереи, то встретите других охранников на флиттерах. Сомневаюсь, что еще раз пройдет этот фокус с шахтой и нападением сверху на пилота. Но даже если бы вам это удалось каким-то чудом, то далее вам пришлось бы спускаться на низшие уровни, где работы по прокладыванию туннелей еще продолжаются. Там трудятся сотни рабов, и за ними наблюдает множество стражников. Вам не удастся там пройти незамеченными, и не надейтесь. Так что единственный возможный путь идет через сам Проект, вернее, через его основную часть…

— И туда можно попасть через люки?

— Да. Но еще раз предупреждаю — даже если вам повезет незамеченными миновать главный узел ретрансляции, а оттуда проникнуть в Центр Управления, то там вам придется противостоять всей службе охраны Проекта. Каждый раб без сопровождения, попавшийся стражникам на глаза, будет немедленно застрелен. Так что я не вижу никакого способа разыскать Ардрика…

— Подождите минуту, — остановил его Хорн. — Центр Управления? Что это такое? Что все-таки строят Веллаи в недрах этой горы?

На лице стражника появилось выражение такого страха, словно Большой Проект куда больше пугал его, чем кровожадные взгляды беглых рабов.

— А разве вы не знаете? — тихо произнес он. — Это Мозг, гигантский искусственный Мозг!

Глава 13

В галерее воцарилась полная тишина. Затем Файф озадаченно спросил:

— Мозг? Живой, думающий мозг?

— Нет, не живой, конечно, — ответил стражник. — Это гигантская электронно-вычислительная машина, одна из тех, которые по всем параметрам несравненно превосходят человеческие возможности. Поэтому ее часто называют «супермозгом».

Наши ученые утверждают, что машины подобных масштабов не существует во всей галактике.

Язо побледнела, а затем произнесла упавшим голосом:

— Вот как — супермозг… Неудивительно, что Веллаи убили моего отца. Они уничтожат всякого, кто попробует привести Скеретх в Федерацию.

Девушка в отчаянии перевела свой взгляд с Хорна и Эвана на беглых рабов, словно ожидая от них поддержки.

— Выходит, мы ошибались, полагая, что Веллаи просто боятся потерять свою власть и лишиться огромных прибылей, которые им приносит монополия на торговлю в отроге. Все оказалось на самом деле гораздо серьезнее. Мой отец подозревал нечто подобное, и он оказался прав. Если бы Скеретх вошел в Федерацию, лидеры Веллаи не смогли бы скрыть то, что здесь происходит. Они попали бы в тюрьму за действия, угрожающие спокойствию всего галактического сообщества.

Файф удивленно блеснул глазами:

— Но почему? Не понимаю. Чем какая-то дурацкая машина может угрожать целой галактике?

Эван мрачно ответил:

— Закон Федерации запрещает любой планете, любому правительству, любой частной организации создавать компьютеры с возможностями, превышающими некий строго заданный уровень. На всякий случай в законе даже оговорено, что не разрешается объединять несколько машин в единую систему, которая своей суммарной мощностью может превзойти тот же уровень.

Если кто-либо нарушит этот закон, то Федерация будет рассматривать эти действия как враждебные всему цивилизованному сообществу и готова немедленно предпринять суровые карательные меры по отношению к нарушителю.

Хорн недоуменно пожал плечами. Он был всего лишь простым астронавтом и мало что знал о галактических законах, которые прямо не касались его работы. Но он был поражен реакцией Язо и Эвана, которые были в панике. И Хорн попытался вспомнить, что мог слышать когда-либо о полемике, связанной с такими машинами.

Он спросил:

— Но почему это представляет такую опасность? Оружие — я еще могу понять, но электронный мозг…

— Это и есть оружие, — ответил Эван. — Потенциально — самое опасное. — Он ненадолго замолчал, как бы подыскивая слова для объяснения. — Еще в древности говорили, что копье увеличивает возможности руки человека. Подобным же образом компьютер расширяет возможности человеческого мозга. Но современные мощные суперкомпьютеры могут превышать по своим мыслительным возможностям не только мозг одного человека, но и целые научные коллективы.

Это были очевидные вещи. Хорн кивнул, и Эван продолжил:

— Теоретически можно построить такой электронный мозг, который имел бы неограниченные возможности. Люди, которые будут им владеть, станут всемогущи. Задав супермозгу соответствующие задачи, они получат в свое распоряжение конструкции любых видов оружия, включая самые разрушительные. Так же просто супермозг решит для своих владельцев вопросы военной стратегии, разработает методы пропаганды — словом, сделает все, что угодно хозяевам. Причем супермозг сможет решать все поставленные перед ним проблемы одновременно! Например, один сектор супермозга может быть задействован на разработку новых технологий для создания сверхсовременного оружия. Другой сектор этой машины будет в то же самое время заниматься разработкой оптимальной стратегии применения этого оружия с учетом возможных ответных действий врага. Третий проработает вопросы производства, четвертый решит проблемы транспортировки и так далее. Накапливая опыт и новые знания, супермозг постепенно станет все мощнее, а его хозяева смогут претендовать на титул владык галактики. Я не утверждаю, что супермозг нельзя будет уничтожить, но может случиться так, что прежде, чем это произойдет, мы недосчитаемся многих миров.

На лице Эвана застыла маска отчаяния.

— Если мы не сможем остановить Веллаи…, если мы не сумеем так или иначе получить доказательства их преступных замыслов и не предоставим их вовремя руководству Федерации… Дьявол, тогда вскоре Скеретх и, вероятно, большая часть галактики будут втянуты в такую войну, что…

— Тс-с-с! — внезапно воскликнул Челл, прерывая его. — Еще флиттер. Я думаю, более крупный.

Пилот, которого крепко держал мохнатый инопланетянин, смущенно признался:

— Я не вышел на связь, что должен периодически делать каждые десять минут. Согласно нашим правилам, стражники проверяют, не случилось ли со мной что-нибудь.

— Ты предал нас! — злобно закричал Файф и стремительно шагнул к пленнику.

Хорн едва успел оттащить маленького инопланетянина в сторону.

— Успокойтесь, — сказал он. — Этот человек провел нас, но мы больше не предоставим ему шанс сделать нечто подобное.

А сам он нам еще может пригодиться — живым и невредимым, разумеется. Теперь спрячьте его где-нибудь в соседнем туннеле.

Хорн вручил Эвану стуннер, который он отобрал у пилота.

— Смотри, чтобы с ним ничего не случилось. Язо, ты мне нужна, а также Челл.

Хорн стал торопливо снимать со стражника красную форму.

Язо спросила:

— Что ты собираешься делать?

— Сыграть в небольшую игру. — Он замолчал, а затем продолжил с хмурым видом. — Это будет опасная игра. Вполне вероятно, что нас могут убить. Если ты и Челл не хотите рисковать…

Язо возмутилась.

— Не трать зря времени, Хорн. Что мы должны делать?

Он рассказал ей свой замысел, поначалу бывший всего лишь смутной идеей, но быстро обраставший конкретными чертами.

Язо кивнула, соглашаясь, а Челл добавил последние штрихи к его плану.

— Используйте манипуляторы флиттера, — сказал он. — Я не раз видел прежде, как стражники пользуются ими одновременно как инструментом и как оружием.

Хорн взглянул на носовую часть флиттера и увидел то, что не замечал раньше — пару рукоподобных манипуляторов, заканчивающихся стальными клешнями. В нерабочем состоянии они были спрятаны в специальных гнездах на борту машины.

— Это мощные и страшные руки, — сказал Челл. — Я знаю, что говорю, потому что видел, как сотрясались в конвульсиях рабы, которых стражники решали проучить за неповиновение.

Так что будьте внимательны.

Он дружески погладил щупальцем Хорна по плечам, а затем вместе с Язо отошел в тень. Хорн забрался в кабину и включил двигатель на малую мощность. Флиттер плавно поднялся и медленно полетел со скоростью пешехода вдоль галереи туда, откуда он прибыл.

Когда флиттер с двумя стражниками выплыл из-за поворота галереи, стражники увидели Челла, идущего им навстречу. Огромный мохнатый шар нес Язо в трех своих щупальцах. Ее золотистые волосы свешивались почти до пола, голова была запрокинута назад, словно девушка находилась в бессознательном состоянии.

Двумя свободными щупальцами Челл размахивал в воздухе, давая знать стражникам Веллаи, что он не собирается сопротивляться, а, напротив, готов подчиниться их любому приказанию.

Флиттер Хорна плыл чуть впереди инопланетянина, и один из его манипуляторов повторял миролюбивые жесты Челла, а второй с раскрытыми клешнями угрожающе нацеливался на беглого раба, словно бы пилот не до конца доверял чораннцу.

Хорн, сказал по коммуникатору:

— Я нашел этого раба и женщину в галерее. Они напали на меня, и я был вынужден их арестовать. Похоже, я случайно ранил женщину. Очень рад, что вы появились, парни! Выходите из машины и взгляните на эту красотку поближе. Ручаюсь, что вы получите большое удовольствие. Надо побыстрее доставить ее к Ардрику, и по возможности живой.

Двое стражников во флиттере зачарованно смотрели на златовласую девушку, которую держал Челл на вытянутых щупальцах.

— Кто она такая? — недоверчиво спросил один из них. — И как она попала в галерею?

— Понятия не имею, как она сюда вошла, — ответил Хорн, — но мне, кажется, известно, кто она такая. Я видел ее фотографию в газете. Это дочь Моривенна.

— Дочь Моривенна? — переспросил стражник, сидевший в кресле пилота. Его голос зазвучал взволнованно. — Ты не ошибся, приятель, — это дочка предателя Моривенна?

— Нет никакого сомнения, — сказал Хорн.

— Но как она могла оказаться здесь, в самом сердце Проекта? — удивленно произнес стражник. — Ты прав, это действительно потрясающая новость!

Он резко послал флиттер вниз. Двигатель замолк, прозрачный колпак откинулся в сторону, и мужчины выпрыгнули наружу.

Обменявшись несколькими фразами, они оба направились к Язо. Хорн мысленно перекрестился — о большей удаче он и не мечтал!

Челл немедленно мягко опустил Язо на пол, а сам схватил щупальцами ближайшего стражника. Тот завопил от страха, явно не ожидая такого поворота дел. Его напарник немедленно выхватил оружие из кобуры и крикнул Хорну, чтобы тот обрушил на раба удар манипуляторов.

Хорн послушно кивнул, а сам быстро нажал на два рычага.

Его флиттер рванулся вперед. А затем один из стальных манипуляторов вытянулся вперед и схватил руку стражника, держащую бластер. Дуло резко дернулось вверх, и мглу озарила яростная вспышка. В каменном потолке галереи появилась оплавленная воронка. Стражник попытался сделать еще один выстрел, но стальные клешни сжались чуть сильнее, и он со стоном выронил бластер, а затем и сам упал на колени, крича от невыносимой боли.

Челл позвал своих друзей, а сам так крепко обвил щупальцами второго стражника, что тот не мог шелохнуться.

Язо поднялась с пола и, радостно взглянув на Хорна, возбужденно воскликнула:

— Сработало! А что мы будем делать теперь?

Хорн откинул прозрачный колпак и спрыгнул на землю. Его сердце пело от восторга, но он понимал, что игра только началась и о победе думать рано. С трудом вернув самообладание, он глухо сказал:

— Теперь мы зашли слишком далеко, и пощады от Веллаи не будет. Надо как следует обдумать все последующие шаги, ибо любая ошибка грозит нам смертью.

Челл взмахнул свободными щупальцами, что можно было понять как знак согласия.

— Прежде всего нам надо побыстрее убраться отсюда, — сказал он, — пока другие флиттеры не явятся сюда, чтобы найти своих пропавших товарищей.

Через минуту к ним присоединились Файф с другими рабами, а также Эван. Беглые рабы восторженно закричали, увидев, что в их руки попались еще двое ненавистных Веллаи. А Хорн тем временем подошел к первому пленнику и склонился над ним.

— А теперь настала пора поговорить о люках в стенах галерей и о том, что скрывается за ними, — суровым голосом произнес он.

Пилот Веллаи затравленно посмотрел на него и промолчал.

Но Хорн не собирался отступать. Без этих сведений ничего нельзя было предпринимать. Конечно, идти к Центру через главные сектора супермозга было невероятной авантюрой, но никто не мог предложить другой вариант действий. Хорн надеялся, что им удастся проникнуть в сердце Большого Проекта именно через люки, и оказался прав. После некоторых колебаний пилот рассказал, как можно открыть блокираторы, и ответил на все вопросы Хорна.

Оказалось, что блокираторы люков открывались с помощью ультразвуковых ключей, находившихся в кабине каждого из флиттеров охраны. Люки использовались для проведения профилактических работ и текущего ремонта в лабиринтах Мозга, который уже занимал большую часть горы. Он состоял из множества частей, которые играли роль блоков памяти, вычислительных модулей, центров анализа и синтеза, систем прогнозирования и многих, многих других. Единственное, в чем электронный супермозг уступал человеческому, — это в полном отсутствии эмоций, которые зачастую являются источником неопределенности и нелогичности в поступках людей, но зато и придают их личностям неповторимую индивидуальность.

С ощущением того, что он входит в ткани квазиживого объекта, Хорн включил ультразвуковой ключ и открыл один из люков в галерее. Люк был тщательно выбран по информации, полученной от пленных стражников. После этого трое людей Веллаи, связанные и с заткнутыми ртами, были переведены в тупиковые туннели без люков, где их вряд ли быстро обнаружат.

Хорн поручил Эвану пилотировать одноместный флиттер, а Язо вместе с Файфом забрались в кабину другой, большей машины. Челл и его два соплеменника отправлялись вместе с ними по одному из выбранных маршрутов. Все остальные пошли с Хорном.

«Разные пути, разные группы, — подумал невесело Хорн, — только шансы на выживание одинаковые — то есть почти нулевые».

Хорн и его группа намеревались тайно пробраться к Центру Управления и атаковать его изнутри. Язо, Эван, Файф и трое с Чоранна должны были проделать свой путь через галереи, где рабы продолжали работы. Их надо было поднять на восстание, захватить в плен стражников и напасть на Центр извне. Вместе обе группы имели шанс захватить не только Ардрика, но и сам Мозг. Тогда, даже погибнув, они успели бы перед этим разрушить дьявольское создание Веллаи.

— Удачи вам, — сказал Хорн, пожимая на прощание руку Эвану.

— Вам — тоже, — ответил Эван. Его голос звучал твердо и уверенно, но глаза ясно говорили о том, что особой надежды на успех и он не питает.

Хорн с грустной улыбкой посмотрел на Язо. Сейчас, перед боем, девушка была как никогда ранее хороша, ее глаза возбужденно сияли, на щеках играл румянец.

— Вы станете королевой нашего крестового похода, — с кривой усмешкой добавил Хорн, безуспешно пытаясь скрыть свою тревогу. — Вперед, отважная дочь Моривенна!

Язо кивнула, отбросив назад свои длинные золотистые волосы. Казалось, она даже не расслышала его слов. Хорн подумал:

«А ведь ей не нужны сейчас ни ободрение, ни поддержка. Скорее всего, она вспоминает об отце, отдавшем жизнь борьбе против Веллаи, за будущее Скеретха. Жаль, очень жаль, что у меня не будет возможности узнать эту чудесную девушку поближе…»

Файф, впервые в жизни оказавшийся в кабине флиттера, выглядел как никогда важным и самоуверенным. Он положил длинные когтистые руки на пульт управления бортовым оружием и начал небрежно поигрывать кнопками. Заметив это, Язо схватила его за руку, а затем начала объяснять, как надо действовать во время боя. Маленький инопланетянин, недовольно поморщившись, нехотя выслушал девушку с таким видом, словно он и сам отлично все знал. Хорн махнул ему рукой, а затем с чувством пожал кончик одного из щупалец Челла, прощаясь со своим мохнатым другом.

— Ну что ж, — сказал Хорн, обращаясь к стоявшим рядом с ним инопланетянам. — Пошли!

Он кивнул Лургу и фиолетовому гиганту, а затем первым шагнул в раскрытый люк, ведущий в недра Мозга.

Глава 14

За люком оказалось довольно светло — все внутренние помещения Мозга освещались подвесными лампами. Хорн и его спутники вступили на один из рабочих помостов, служивших для передвижения внутри Мозга обслуживающего персонала. Слева и справа от помоста свисали, словно лианы, сотни электрических кабелей и трубопроводов систем жизнеобеспечения.

После тусклой каменной галереи яркий свет ослепил Хорна, а бездна, над которой нависал помост, вызвала легкое головокружение. Чтобы прийти в себя, Хорн поднял голову и посмотрел на гладкий потолок шахты. Он нависал так низко над ним, что Хорну показалось, будто он похоронен заживо в каменном склепе и вскоре неизбежно задохнется и умрет в страшных мучениях.

Выругавшись сквозь зубы, Хорн собрался с духом и посмотрел вниз.

Рабочий помост нависал над огромной прозрачной трубой.

Она была заполнена множеством разноцветных кабелей. Хорн понял, что это такое. Плененные стражники утверждали, что здесь проходили не основные «нервные волокна», обслуживающие центральный сектор Мозга. Глядя на вздрагивающие от воздействия электромагнитного поля кабели, Хорну было трудно избавиться от неприятного чувства, будто бы они составляли часть громадного живого существа.

Несомненно, электронный супермозг обладал способностью мыслить. Но мог ли он чувствовать? И существовала ли непроницаемая стена между двумя этими важнейшими свойствами любого высокоорганизованного существа? Быть может, мысль и чувство были двумя сторонами одной медали и не могли существовать раздельно даже в искусственном интеллекте? А раз так, то это могущественное существо, по которому они путешествовали, могло ощущать, что внутри него бродят крошечные создания! От этой мысли по коже Хорна побежали мурашки.

— Это не мозг, а всего лишь компьютер-переросток, — сказал он, пытаясь успокоить себя и других.

Но попытка удалась слабо. Лишь уродливое лицо Декура, как обычно, не выражало никаких эмоций, но даже он излишне часто оглядывался по сторонам, что могло служить признаком некоторого беспокойства. Другие же, особенно Лург и его огромный мохнатый соплеменник с Алламара, очевидно, чувствовали себя не в своей тарелке. Эти примитивные гуманоиды понятия не имели о компьютерах, но так же, как и Хорну, им было явно неуютно в недрах титанической машины. В конце концов, не так уж важно было то, живой этот Мозг или нет. Главное состояло в ином — эта супермашина давала своим хозяевам огромную силу.

Только теперь Хорн начал понимать тот ужас, который испытали Язо и Эван, когда узнали о характере Проекта.

— Пошли, чего стоите? — нарочито грубо сказал он, обращаясь к своему разношерстному отряду, нерешительно топтавшемуся на краю помоста.

Хорн сурово взглянул на Декуара, который ступил своей когтистой ногой на металлический помост, а затем медленно отступил назад, к люку. Похоже, он опасался, что этот хилый помост не выдержит его солидного веса.

— Не трусьте, приятель. Подумайте, насколько опасней здесь будет идти вашим трехметровым друзьям вроде Лурга, — сказал Хорн. — Я думаю, все обойдется, но нам следует двигаться на некотором расстоянии друг от друга.

Он первым пошел по узкому трапу, крепко держась руками за поручни. Помост не был жестким. Хорн почувствовал, как тот начал раскачиваться после того, как Декуар пошел за ним следом. Свисавшие по обе стороны кабели колыхались, словно лианы в джунглях, и издавали противный скрип. Хорн сжал зубы и шел вперед, пытаясь не думать о том, что произойдет, если кто-нибудь из них упадет в трубу.

Сделав несколько десятков шагов, Хорн обернулся и увидел довольно далеко позади своих инопланетных спутников. Чудовищного вида существа осторожно шли по узкому трапу на солидном расстоянии друг от друга. Два мохнатых гиганта топали последними, и металлическая дорожка заметно прогибалась под их тяжестью.

«Иностранный легион Джима Хорна», — с нервной усмешкой подумал он, но затем устыдился этой мысли. Гуманоиды по собственной воле возвращались туда, где их заставляли работать как каторжников под дулами стуннеров и откуда ценой невероятных усилий им удалось сбежать. Разве это не проявление мужества?

Хорн упорно шел вперед, стараясь не обращать внимания на то, как сильно стал раскачиваться помост. Он несколько раз оборачивался назад, каждый раз удивляясь тому, как мало он удалился от арки входа на трап. В этом было что-то гипнотическое и пугающее, как будто он со спутниками попал в пространственный лабиринт без начала и конца и отныне они должны бродить по нему целую вечность, пока Вселенная вновь не сожмется в протоядро и не начнет готовиться к новому циклу своего развития.

Хорн очень обрадовался, когда заметил уходящее в сторону ответвление от помоста. Туда же сворачивали несколько десятков разноцветных кабелей. Как оказалось, они вели к висящей над бездной огромной камере. Внутри ее имелись свои помосты, но Хорн не решился войти внутрь, а лишь заглянул в камеру. Он увидел невероятное переплетение проводов и странных агрегатов, отдаленно напоминающих электронные платы в радиоприемнике. Рядом мигали сотни ламп, щелкали тысячи реле, раздавалось жужжание непонятных механизмов. Возможно, камера представляла собой один из бесчисленных «нейронов» электронного супермозга или была каким-то «нервным узлом» титанической машины.

Следуя вдоль трапа, они прошли несколько таких камер. Хорн подумал о том, как долго пришлось бы им странствовать внутри этого электронного монстра, чтобы обойти все его бесчисленные агрегаты и побывать во всех его ячейках. Быть может, на это ушли бы месяцы, а возможно, и многие годы. А ведь Веллаи постоянно строят и расширяют Мозг, подумал он. Страшно представить, что могут сделать с такой могучей супермашиной мерзавцы типа Ардрика! Хорн невольно покачал головой, подумав о том, какая сила противостоит им. Разве в состоянии он, Язо и Эван вместе с несколькими беглыми рабами сокрушить ее?

Но в одном он был твердо уверен. Еще недавно он думал лишь о том, как очистить от несправедливых обвинений свое собственное имя, а больше ни до чего ему тогда дела не было. Ныне все изменилось. Для него не было ничего важнее, чем любым способом сокрушить этого гиганта. Хотя, наверное, после этого решатся и его собственные мелкие проблемы…

Наконец впереди показалась арка, очень похожая на ту, из которой они вышли. По-видимому, это был вход в основной нервный узел центра ретрансляции, о котором рассказывал пилот Веллаи.

Хорн поднял руку, предупреждая идущих за ним товарищей.

Стараясь ступать как можно тише, он двинулся дальше, и остальные бесшумно последовали за ним, подобно чудовищным призракам.

В центре этой арки виднелась дверь. Хорн осторожно нажал на ручку. Перед ним открылось большое округлое помещение, по всему периметру которого располагались панели управления.

Два человека в белых халатах, очевидно инженеры, неторопливо прохаживались вдоль приборных стоек, наблюдая за показаниями многочисленных приборов. Они удивленно обернулись, услышав чьи-то шаги. Заметив Хорна, один из них сказал:

— Что, неужели опять возникли проблемы в цепях передачи на линии? Приборы вроде бы ничего не показывали…

— Да, — ответил он спокойно, — возникла проблема. Но совершенно не та, о какой вы думаете. Декуар, поторопись!

Хорн выхватил из кобуры пистолет, отобранный у пилота, и приказал инженерам:

— Стойте тихо, и тогда вам не причинят вреда!

Инженеры застыли на месте, не понимая, что происходит. Их лица побелели, а глаза расширились от ужаса, когда в зал вошли инопланетяне, возглавляемые Декуаром и Лургом.

— Это что, восстание рабов? — собравшись с духом, спросил один из инженеров.

Хорн жестко усмехнулся:

— Надеюсь, что так.

Другой инженер, отчаянно вскрикнув, рванулся к ближайшему настенному коммуникатору. Это был мужественный, но совершенно бесполезный поступок. Лург протянул свои клешнеподобные руки и перехватил инженера, а затем легонько ударил его по голове. После этого человек потерял сознание.

Второй инженер оказался куда более покладистым и без сопротивления разрешил себя связать, особенно после того, как Декуар подошел к нему поближе с угрожающим видом. А Хорн тем временем обошел зал, открывая одну за другой остальные двери.

Три из них вели на трапы, подобные тому, по которому они пришли. За четвертой дверью находился лифт.

Если плененные ими охранники сказали правду, то на нижнем уровне шахты находилось главное помещение Центра Управления.

Хорн глубоко вздохнул, вытер пот с лица и повернулся к напряженно ожидающим спутникам.

— Кажется, нам повезло, — глухо произнес он. — Дай бог, чтобы и дальше удача была на нашей стороне!

Они вошли в обширную кабину, и Хорн нажал кнопку. Кабина начала спускаться с головокружительной скоростью. После остановки Хорн сказал:

— Выходим быстро и вооружаемся кто чем может!

Декуар в сомнении спросил:

— А что, если наши друзья вовремя не подоспеют?

— Тогда будем держаться до тех пор, пока они не появятся.

А что нам еще остается делать?

Слова храбреца, подумал он. Жаль только, что он вовсе не чувствовал себя таким храбрецом. И бойцом он также не был. Обстоятельства вынудили его в последнее время участвовать в нескольких схватках — ничего подобного с ним не случалось за всю предыдущую жизнь. Но он вляпался в такое дерьмо, что теперь ему предстоит еще долго не только воевать самому, но и вести в бой людей и инопланетян!

Наконец дверь медленно раскрылась. Перед Хорном и его спутниками открылся узкий коридор с рядами одинаковых дверей по обе стороны. В коридоре никого не было. Хорн стремительно побежал вперед, сжимая в руке пистолет.

Он оказался в обширной цилиндрической пещере диаметром приблизительно в три сотни футов и почти столько же в высоту, выдолбленной в самой середине горы. Здания из стали и стекла заполняли всю площадку, разделенные несколькими улочками на маленькие кварталы.

Из рассказа плененного пилота Хорн знал, что этот городок в недрах горы связан подземными ходами с Риллахом и космопортом, где осуществляли посадку корабли Веллаи с рабами. Через специальные туннели отсюда также можно было попасть в любую часть Проекта, включая периферийные галереи. По одному из этих радиальных туннелей и должны были попасть в городок рабы, возглавляемые Язо и Эваном. Пока их не было видно, однако Хорн заметил кое-какие признаки переполоха в Центре.

Сквозь прозрачные стены зданий было видно, что инженеры и техники оставили свою работу и выглядывали через окна на центральную площадь. Там, словно растревоженный улей, гудела толпа людей в белых халатах. Десятки охранников в красной форме с оружием в руках бежали ко входам в радиальные туннели.

Особенно много стражников собралось у здания с надписью на фасаде «Служба безопасности Проекта». Похоже, там формировалась маленькая армия, готовая отразить нападения неведомого противника.

Все мускулы Хорна напряглись, и старая ненависть запылала в нем так сильно, что он почувствовал себя непобедимым.

— Ардрик должен прятаться где-то здесь, — сказал он своим спутникам. — Надо во что бы то ни стало захватить этого дьявола!

Он побежал по узкой улочке, ведущей к площади. Поначалу взволнованная толпа не обратила на него внимания, обманутая его красной формой стражника, но затем люди увидели группу чудовищного вида инопланетян, которая следовала за ним. Кто-то панически закричал, что восставшие рабы уже в городе. Невооруженные, одетые в штатское люди начади разбегаться в разные стороны. Охранники быстро сгруппировались в небольшие отряды и, подняв ружья, по команде офицеров двинулись навстречу маленькой команде Хорна. Но стрелять они пока не решались, так как опасались задеть своих же людей. Хорн воспользовался их замешательством и вместе со своим отрядом ворвался в здание Службы безопасности Проекта.

Как предупреждал пилот Веллаи, здесь находился центр связи охраны. Несколько десятков операторов склонились над пультами управления коммуникаторами, обмениваясь короткими фразами с многочисленными отрядами стражников, находящихся в этот момент на дежурстве. Время от времени операторы передавали им приказы и инструкции, полученные от находившегося в заде офицера в красной форме и с золотистыми погонами на плечах.

Это был мужчина с интеллигентным лицом, тонкими губами и жестким, холодным взглядом. Он не скрывал своего гнева и раздражения и требовал от патрулей, чтобы те немедленно разыскали проникших в туннели врагов и уничтожили их на месте.

Хорн уже встречался с этим человеком на борту «Королевы Веги».

Это был Ардрик.

Глава 15

Хорн прошептал с ненавистью имя своего заклятого врага и поднял пистолет. Но стрелять он не стал, а вместо этого двумя прыжками достиг стоявшего в оцепенении Ардрика и, угостив его ударом в солнечное сплетение и апперкотом, повалил противника на пол. Операторы растерянно смотрели, как чужак в форме охранника избивает их начальника, осыпая его градом жестоких ударов.

Постепенно Ардрик пришел в себя и начал отвечать ударом на удар. Противники тесно сплелись и начали кататься по полу.

Операторы наконец опомнились, вскочили со своих мест, но на их пути встали разъяренные инопланетяне. А тем временем из коммуникаторов раздавались встревоженные голоса патрульных — они не понимали, почему так внезапно прервалась связь, и требовали объяснений.

Декуар выхватил из рук одного из операторов микрофон и заорал хриплым голосом:

— Мы заняли Центр, вот что случилось! Мы схватили вас за горло, мерзавцы!

И он завыл, словно зверь, потрясая в воздухе могучими кулаками.

Хорн, увидевший инопланетянина краем глаза, подумал — не рано ли тот ликует? Впрочем, ему было сейчас не до размышлений. Его сейчас заботило другое — как удержать вырывающегося Ардрика в своих отнюдь не дружеских объятиях.

Ардрик продолжал яростно сопротивляться, хотя его противник оказался сильнее. Лицо у Хорна было залито кровью, бока ныли от ушибов, но он продолжал крепко сжимать шею Ардрика, не обращая внимания на болезненные удары. Радостно улыбаясь, он давил, давил, пока противник не захрипел и не начал биться в предсмертной судороге…

Две громадные волосатые руки легко оторвали задыхающегося Ардрика от него, а затем положили на пол. Молодой офицер находился в полубессознательном состоянии, лицо его посерело, щеки дрожали, из полуоткрытого рта доносился хрип…

Хорн вскочил на ноги и с негодованием посмотрел на Лурга.

Огромный инопланетянин улыбнулся и сказал:

— Кажется, ты хотел оставить его в живых. Помнишь?

Хорн чертыхнулся, только сейчас осознав, какую он мог бы совершить непростительную ошибку.

— Верно, — признался он. — Только смотрите, чтобы этот мерзавец не удрал.

Осмотревшись, он понял, что схватка в Центре связи была не менее жестокой и кровопролитной. Операторы все-таки попытались оказать сопротивление и за это поплатились. В зале царил хаос, многие пульты связи были повалены на пол, часть дисплеев оказались разбитыми вдребезги. Кто-то из операторов был ранен, кто-то убит, а некоторым удалось бежать. Почти половина бывших рабов теперь была вооружена, а остальные были заняты поисками оружия в соседних помещениях. Декуар все еще победно ревел, потрясая кулаками. Затем он шагнул к ближайшему из плененных операторов с угрожающим видом, и Хорну пришлось приложить немало труда, чтобы успокоить фиолетового гиганта. Еще сложнее оказалось успокоить его разошедшихся товарищей, которые жаждали мести за долгие месяцы побоев и унижений. Наконец Хорну удалось добиться хоть какого-то порядка в своем маленьком отряде и тем самым избежать дальнейшего кровопролития.

А тем временем охранники начали контрнаступление, пытаясь прорваться в Центр связи снаружи. Одно из окон взорвалось дождем стеклянных брызг. В тот же момент началась схватка у двери. После отчаянной борьбы стражники в красной форме проникли внутрь зала и открыли огонь. Хорн и его товарищи укрылись за лежащими на полу пультами и вступили в перестрелку.

Воздух сотрясся от выстрелов и сразу же наполнился дымом и запахом гари. Беглые рабы, нашедшие стуннеры и бластеры в соседних помещениях, оказались неважными стрелками, так что Хорну пришлось нелегко.

Ардрик, удерживаемый руками мохнатого гиганта с Алламара, сказал со злобным удовлетворением:

— Молитесь — мои люди скоро отправят в ад всех вас.

Хорн понимал, что проклятый Веллаи говорил чистую правду.

Численное преимущество нападавших было значительным, и стало ясно, что через несколько минут у его отряда могут начаться большие неприятности. Куда же запропастились Эван, Язо и остальные рабы? Что случилось во внешних галереях?

«Если подмога в ближайшее время не прибудет, им лучше вообще не приходить», — подумал Хорн. Он делал выстрел за выстрелом, задыхаясь в смрадном дымном воздухе, и слышал то там, то здесь предсмертные вопли.

И вдруг откуда-то издали послышался звук, подобный шуму урагана или голосу бушующего моря. Он постепенно усиливался. Атакующие стражники также услышали его и заметно растерялись. Стрельба стала понемногу стихать. Не выдержав, многие стражники выскочили из здания.

Над площадью пронеслись около дюжины одноместных флиттеров и две большие машины. Стражники, которые только что атаковали отряд Хорна, восторженно приветствовали их, но в ответ на них сверху посыпался град пуль. Многие люди в красной форме были ранены, остальные бросились врассыпную, стреляя на ходу во флиттеры, захваченные восставшими рабами. Здания, стоявшие вокруг площади, загорелись, попав под лучи лазерных пушек, и это еще больше увеличило панику.

Со стороны одной из соседних улиц воздух прорезал мощный розовый луч — кто-то из охраны пустил в ход зенитную установку. Один из флиттеров вспыхнул и рухнул на крыши зданий. Раздался звук взрыва.

Но это был единичный успех обороняющихся. Выбежавший из здания Центра связи Хорн увидел, как над соседней улицей пронесся двухместный флиттер, которым управляла Язо. Ее золотистые волосы плескались на ветру. Сидевший с ней рядом Файф палил во все стороны, упиваясь боем, но куда чаще промахивался, чем попадал в цель. За ними следовали еще несколько одноместных флиттеров, управляемых восставшими рабами, — это было заметно по тому, как машины раскачивало из стороны в сторону, словно их пилоты были пьяны. Над крышами зданий носились и мохнатые шары с Чоранна, державшие по пистолету в каждом из щупалец. Они палили во все стороны без разбора, издавая довольные гукающие звуки.

Воздушная атака, несмотря на хаотичность, принесла свои плоды, породив растерянность в рядах стражников. Кольцо обороны вокруг центральных улиц рассыпалось на части, и тогда в городок ринулись сотни восставших рабов. Мимо Хорна промчались невероятные, гротескные существа с различных миров отрога, в основном негуманоиды всех форм и размеров. Лишь немногие из них были вооружены, но бывших рабов это ничуть не смущало — их вела в бой жажда свободы и бесконечная ненависть к Веллаи. Они были насильно вывезены с далеких окраинных планет, и с ними обращались как с животными. Теперь пробил час мести, и в их душах не было ни жалости, ни милосердия. Инопланетяне были пьяны от крови, и даже оружие, приставленное к их вискам, не могло бы остановить эту кровавую вакханалию;

Стражники дрогнули, не выдержав свирепого напора, и все чаще бросали оружие и бежали с поля боя, пытаясь спрятаться среди развалин пылающих зданий.

Восставшие рабы все прибывали и прибывали на площадь. Они стекались туда, подобно бурной реке, которая расширялась и заполняла все свободное пространство в маленьком городке, сметая с пути немногих еще сопротивляющихся стражников.

А возле здания Центра связи воцарилась странная тишина.

Хорн стоял у входа, ошарашенно покачивая головой. Ему не верилось, что все уже позади, но это было так. Они победили. С невероятным трудом и большими потерями, но победили.

Из здания вышли его спутники, держа в руках пистолеты с раскаленными от стрельбы дулами. Они разделались со стражниками, но и сами понесли потери. Гигант с Алламара вынес Ардрика, который не мог даже шевельнуться в объятиях могучего инопланетянина.

К Хорну со стороны соседней улицы подлетел Челл и заботливо погладил его щупальцем по плечам. И — Лучше снимите эту красную форму, — посоветовал он. — Наши собратья сейчас в таком настроении, что вряд ли будут расспрашивать, кто вы и на чьей стороне, — просто прибьют на бегу, и все дела.

Челл повернулся, словно кого-то выглядывая.

— А где дружище Декуар? Это он повернул ход сражения в нашу сторону. Помните, как он заорал по коммуникатору, что мы заняли Центр Управления? Это смутило стражников и помогло нам.

Из здания вышел фиолетовый инопланетянин, неся на плечах добрый десяток ружей. Его уродливое лицо было залито кровью, но тем не менее он выглядел совершенно счастливым. Услышав слова Челла, он с сожалением мотнул головой.

— Все было не совсем так, приятель, — сказал он.

— И тем не менее ты удачно сблефовал, и это помогло делу! — возразил Челл. Он высоко подпрыгнул в воздух, словно огромный мяч, а приземлившись, нежно обнял щупальцами Хорна и Декуара. Потом он о чем-то вспомнил и с грустью произнес:

— Эван погиб. На подходах к Центру нас атаковали флиттеры.

Он сбил один из них, но вскоре его машина вспыхнула и рухнула в одну из шахт…

Ардрик не сказал ни слова с тех пор, как Лург взялся стеречь его. Теперь, после окончания боя, он заговорил, находясь в положении спеленутого младенца. Его лицо было белым от ярости, но в глазах светился ужас.

— Выходит, вы обманули меня дважды, Хорн, — сказал он, с ненавистью глядя на своего врага. — Сначала я был уверен, что вы погибли вместе с «Королевой Веги», а затем сделал все возможное, чтобы остановить вас на пути в Риллах. Я сам продумал план во всех деталях, но вы все-таки каким-то чудом проникли в самое сердце Большого Проекта!

Сняв красный китель и бросив его под ноги, Хорн мрачно взглянул на Ардрика. Он не доверял себе и потому старался изо всех сил забыть о пистолете, который лежал в его кобуре.

— Но больше удача не улыбнется вам, не надейтесь! — продолжал Ардрик, криво усмехнувшись. Он повысил голос, чтобы все могли его услышать. — Все наши люди подняты по тревоге.

Веллаи уже на пути сюда. Они возьмут штурмом Центр Управления и разорвут вас на части!

Один из инопланетян сказал:

— Этот человек не лжет — так оно и случится, если мы остановимся на полпути. Но мы не остановимся, и все Веллаи сегодня умрут.

Хорн прежде никогда не видел таких существ. Это было невысокое ящероподобное создание желтоватого цвета, покрытое Крупной ромбовидной чешуей. Его блестящие фасетчатые, как у стрекозы, глаза в упор смотрели на Ардрика.

— Этот человек — один из лидеров Веллаи! — воскликнул ящероподобный инопланетянин, обращаясь к своим собратьям-рабам, стекавшимся к зданию службы безопасности. — Братья, вы все слышали об Ардрике, палаче Ардрике — посмотрите, теперь он в наших руках!

Вокруг быстро собралась большая толпа. Хорн увидел десятки, сотни звероподобных созданий, которые с ненавистью глядели на одного из своих главных мучителей. К Ардрику потянулся лес рук, лап, клешней, щупалец. Воздух дрожал от яростных криков. Толпа дрогнула и стала сжиматься вокруг одного из Веллаи.

Хорн шагнул вперед, успокаивающе подняв руку:

— Подождите! Этот человек должен остаться в живых. Он…

— Я узнаю этого Ардрика! — выкрикнул кто-то из толпы. Не обращая внимания на слова Хорна. — Он был капитаном того корабля, который увез меня на этот проклятый Скеретх. Я видел его возле нашей деревни. Он стоял с работорговцами и объяснял им, как надо напасть на деревню, чтобы захватить в плен побольше здоровых и крепких мужчин!

«Так вот где Ардрик приобрел опыт пилотирования — на кораблях Веллаи, перевозящих рабов! — подумал Хорн. — Неплохая школа для молодого мерзавца».

Тем временем кольцо из разъяренных рабов сжалось еще теснее. Ардрик в ужасе забился в руках Лурга, но бежать ему было теперь некуда.

Хорн в отчаянии выхватил пистолет.

— Подождите! — закричал он и выстрелил в воздух.

Инопланетяне остановились удивленно, но вовсе не испуганно глядя на него. Казалось, они только сейчас заметили его присутствие. Глядя в их озверелые лица, Хорн понял, что жажда мести может распространиться и на него. Он был тоже человеком, как и Ардрик, а значит, мог также быть одним из Веллаи.

Тот факт, что не каждый человек — Веллаи, вряд ли интересовал сейчас разъяренную толпу. Даже если рабы впоследствии и узнают, что совершенно напрасно убили некого Джима Хорна, они не станут огорчаться из-за подобного пустяка.

Ардрик нервно рассмеялся.

— Думайте быстрее, Хорн! Иначе нас разорвут обоих на клочки, как старых добрых друзей.

— Отступаем! — крикнул Хорн растерявшемуся Лургу. Они начали пятиться к зданию службы безопасности, а толпа восставших рабов со злобными криками следовала за ними. Хорн с надеждой взглянул наверх, но Челл куда-то исчез.

— Мы убьем этого мерзавца Веллаи первым, — прошипел ящероподобный негуманоид. — А затем возьмемся за его друзей.

Ардрик крикнул в отчаянии:

— Стреляй, Хорн! Или ты не собираешься этого делать? Если рабы убьют меня, то некому будет оправдать тебя в суде, не забывай об этом!

Лург предостерег:

— Будь осторожен, Хорн. Ардрик нарочно тебя провоцирует.

Если ты выстрелишь и убьешь кого-нибудь из них, то остальные могут…

Челл промчался над площадью, пронзительно вереща:

— Язо пришла! Это дочь Моривенна!

Он поднимался и опускался над толпой, выкрикивая имя Язо.

Видимо, эти имена были хорошо известны рабам, поскольку толпа стала скандировать: «Язо! Язо!» Инопланетяне дружно повернулись и стали смотреть в ту сторону, куда указывалщупальцем мохнатый чораннец, на время забыв об Ардрике. Их восторженные крики звучали все громче и громче. Лург использовал эту ситуацию, чтобы перетащить Ардрика в Центр связи, подальше от возбужденной толпы.

Наконец над горящими зданиями появился флиттер. Он резко снизился, но сесть было некуда — вся площадь была заполнена восставшими рабами. Прозрачный колпак откинулся в сторону, и Язо выглянула из кабины.

— Это свершилось, Хорн! — радостно воскликнула она. — Мы победили!

Хорн сердито посмотрел на нее снизу вверх.

— Победили? Да ничего подобного! — резко возразил он. — Ничего еще не сделано, за исключением того, что мы убили несколько стражников и кое-кого захватили в плен. Веллаи опять соберутся с силами! Язо, попытайтесь внушить этой обезумевшей толпе, что надо немедленно идти во внешние туннели и галереи и готовиться к обороне!

Девушка ответила озадаченным взглядом. Улыбка на ее губах погасла. Поколебавшись, она включила внешний коммуникатор, и над площадью разнесся ее взволнованный голос. Язо повторила слова Хорна, и они несколько остудили пыл десятков инопланетян, думающих лишь о мести.

— Язо верно говорит! — зычно крикнул коренастый четырехрукий гуманоид. — Борьба еще не закончена. Пошли, братья, надо убить как можно больше Веллаи! А с Ардриком мы еще посчитаемся, никуда он от нас не денется.

В толпе началось движение. Постепенно она стала редеть — восставшие спешили занять оборонительные позиции, и Язо наконец-то смогла посадить флиттер. Выбравшись из кабины, она подошла к Хорну. От ее недавней радости не осталось и следа, в глазах появилась тревога.

— Как вы считаете, мы сможем вновь атаковать Веллаи? — озабоченно спросила она.

Хорн покачал головой:

— Вряд ли… Нам удалось захватить Центр, используя фактор внезапности. Но теперь об этом и речи идти не может, остальные Веллаи знают о восстании. Инопланетяне полны решимости бороться за свободу, но большинство из них безоружны. Боюсь, силы слишком неравны.

После небольшой паузы Язо продолжила:

— Хорн, если мы не выберемся из этого каменного лабиринта, то все пропало. Но супермозг Веллаи должен быть уничтожен, независимо от того, выйдем мы отсюда живыми или нет.

Хорн кивнул:

— Я тоже так думаю. Но вопрос в другом — сможем ли мы это сделать за оставшееся время?

— Конечно! Если мы перережем кабели-нервы и разрушим распределительные щиты ретранслятора… — начала она, но Хорн отрицательно покачал головой.

— Как вы думаете, сколько времени потребуется Веллаи, чтобы исправить подобные повреждения? Ручаюсь, что всего несколько дней, максимум — неделя-другая. А затем Мозг опять будет функционировать по-прежнему.

— Тогда получается, что у нас нет выхода? — расстроенное спросила девушка.

— Выход может найтись, — сказал незаметно подошедший Файф. Маленький пришелец остановился рядом с Хорном. Его желтые глаза пылали от возбуждения, подобно раскаленным углям. — Удар, который мы нанесем Веллаи, будет очень жестоким. Умрем мы или нет, но их дьявольское создание будет разрушено руками нас, рабов.

— Но как? — спросил Хорн. — Ты сказал, что знаешь, как это сделать.

— О нет, — ответил Файф, — я так не говорил, поскольку я не разбираюсь в человеческой науке. Понятия не имею, как разрушить проклятый Мозг, но есть кое-кто, кто знает.

— А именно?

Файф осклабился с довольным видом и ответил. Хорн был потрясен. Идея Файфа оказалась настолько странной, что она никогда бы не пришла ему в голову.

Маленький инопланетянин предложил спросить об этом сам Мозг.

Глава 16

Хорн не знал, сколько времени прошло с момента захвата восставшими Центра Управления. Возможно, минуты, но не исключено, что часы. На площади и прилегающих улицах, затянутых дымом пожаров, небольшие группы рабов еще занимались преследованием стражников, спрятавшихся среди развалин. Но большая часть инопланетян сосредоточилась в двух основных галереях, которые вели в гору из подземных туннелей Риллаха и космопорта. Там уже начался бой с подоспевшими из города отрядами Веллаи.

Хорн, Язо и Файф в этот момент находились в Операционном центре, откуда осуществлялась связь с основными секторами Мозга. Молодой техник с бледным от страха лицом и трясущимися руками наклонился над огромным пультом. Хорну пришлось немного поговорить с парнем и пригрозить пистолетом, после чего техник согласился закодировать вопрос, адресованный Мозгу: «Как Вас можно разрушить?» Молодой Веллаи заметил недоумение в глазах Хорна и пояснил, что хотя Мозг и не является живым существом, тем не менее он очень высокого мнения о своей особе и после вежливого обращения на «Вы» может ответить значительно быстрее.

Вопрос был задан, и теперь Хорну и его спутникам не оставалось ничего, как ждать. Ждал и крепко связанный Ардрик, возле которого дежурил Челл. Шли томительные минуты, в течение которых где-то в глубине электронного колосса решалась одна проблема: как можно разрушить сам Мозг.

Мысли об этом шокировали Хорна. Конечно, Мозг — это не живое существо, но все же оно намного превосходило интеллект любого человека и было способно разгадать самые затаенные секреты Вселенной. С помощью Мозга человечество могло сделать огромный шаг вперед, резко ускорить научный прогресс, получить ответы на свои извечные вопросы — о бессмертии, о панацее от всех болезней, о самом справедливом устройстве общества… На мгновение у Хорна появился соблазн оставить все как есть.

Но существовала легенда о том, что когда-то первые люди вопреки воле Создателя вкусили яблоко от древа познания и это плохо для них кончилось. Гигантский супермозг Веллаи и был таким древом. Если его сейчас не выкорчевать с корнями, то могут настать времена, когда разумные существа со многих миров могут горько пожалеть о нерешительности Джима Хорна.

Суровые законы Федерации, направленные против создания электронных суперкомпьютеров, не были лишь плодом размышления досужих умов. Трижды в прошлом миры, подобные Скеретху, тайно создавали чудовищные машины, подобные этому Мозгу. Их создатели не удержались от соблазна задать своим гениальным детищам совсем иные вопросы — не о Жизни, а о Смерти, не о легендарной панацее, а о новых, супермощных видах оружия. И трижды после этого галактика полыхала в огне.

Так случится и здесь, если не разрушить вовремя Мозг, спрятанный в недрах этой горы.

Хорн смотрел на экран дисплея, ждал ответа Мозга. И волновался, как никогда в жизни.

В комнату вбежало странное существо с длинными птичьими ногами, телом ящера, снежно-белой кожей и изогнутым костяным рогом на голой шишковатой голове.

— Я принес сообщение от Декуара, — заявил птицеящер. — Веллаи выступили против нас большими силами и пустили в ход огнеметы. Многие из наших собратьев сгорели заживо, и мы вынуждены были отступить. Если вы в ближайшее время не найдете выхода из положения, то мы все погибнем. Но действовать надо быстро, очень быстро!

— Мы делаем все возможное, — мрачно ответил Хорн. — Файф и его группа сейчас занимаются изучением документов в инженерном архиве. Ему удалось силой принудить нескольких из Веллаи к сотрудничеству. Все, что нам теперь надо, — это немного времени. Передайте Декуару и другим, чтобы они продержались еще хотя бы час.

Язо позвала его, и Хорн подошел к печатающему устройству.

Из него толчками стала выползать широкая бумажная лента, испещренная мириадами цифр и символов. Хорн скомандовал технику:

— Прочтите ответ Мозга!

Техник нехотя взял в руки распечатку и стал внимательно изучать ее. Прошло несколько томительных минут, и он внезапно истерично расхохотался.

«Ядерная бомба мощностью 80 мегатонн, координаты возможных мест размещения в моих секторах следующие…»

Хорн и Язо в ужасе переглянулись. В комнате повисла напряженная тишина. Ее рассеял злорадный хохот Ардрика.

— Вы должны оставить это безнадежное дело, Хорн. Насколько я понимаю, у вас в кармане нет ядерной бомбы, верно? Да и времени на размышление у вас негусто. Скоро мы опять захватим Центр, и я не могу пообещать вам легкой смерти. Отдайте приказ этим безмозглым рабам, чтобы они немедленно сложили оружие и прекратили сопротивление. Это ваш единственный шанс на спасение.

Не обращая внимания на слова Ардрика, Хорн обратился к технику, пытаясь сохранить спокойствие:

— Попытайтесь задать Мозгу этот же вопрос, но несколько иначе. Скажем, замените слово «разрушить» другим — что-нибудь вроде «максимальное повреждение».

Техник колебался, растерянно поглядывая на связанного Ардрика. Челл протянул к технику пару щупалец и хлестнул ими по плечам молодого Веллаи. Тот вздрогнул и начал поспешно вводить информацию в машину. В приемном устройстве что-то щелкнуло, и Хорн с друзьями вновь стали ожидать реакции Мозга. Язо в волнении стала расхаживать по комнате. Подойдя к окну, она увидела, как на площади стали появляться отступающие с поля боя инопланетяне.

В комнату вбежал взволнованный Файф со схемой в руке.

— Оказывается, из горы есть и другие выходы! — крикнул он. — Посмотрите сюда. — Он развернул лист бумаги на полу. — В начале работы над Проектом было пробурено несколько боковых туннелей, ведущих из недр горы к ее подножию. Некоторые из них были позднее завалены камнями, но эти оставили в качестве аварийных выходов. Видите? Здесь и здесь, мы можем пройти через туннели и уйти от преследователей.

Хорн в сомнении покачал головой.

— Это замечательно, — сказал он. — За исключением того что нам придется миновать несколько секторов Мозга, чтобы добраться до туннелей. Веллаи там куда лучше ориентируются и потому переловят нас, словно котят.

Файф затравленно взглянул на Хорна.

— Все верно, но я не вижу другого пути к спасению, — заявил он.

Вновь застучало печатающее устройство, выдавая сообщение Мозга. Техник с проклятиями отбежал в сторону, но Челл настиг его и обвил шею своим щупальцем. Молодой Веллаи сразу же присмирел. Он изучил распечатку и прочел ответ.

— Это — список жизненно важных реле и переключателей, которые должны быть отключены в первую очередь. После этого следует установить в трансформаторах повышенный уровень напряжения, необходимый для приведения в нерабочее состояние всей силовой схемы.

Хорн вздрогнул. Было что-то сверхъестественное в том ледяном спокойствии, с которым мощный компьютер сообщил способ собственного разрушения. И это еще раз доказывало, что Мозг кардинально отличался от мозга любого разумного существа. Он обладал мощными вычислительными способностями, но не имел ни желаний, ни индивидуальности, ни даже элементарного чувства самосохранения.

— Принимайтесь за работу, — сказал Хорн, обращаясь к Файфу и протягивая ему распечатку. — Захватите с собой нескольких инженеров и техников — они помогут вам отключить все эти реле и трансформаторы. И пошлите гонцов в туннели, чтобы сообщить всем о начале отступления. Челл…

Челл стоял в углу комнаты и дружески обнимал щупальцами Ардрика. На лице одного из лидеров Веллаи было написано отчаяние, отчего у Хорна сразу полегчало на сердце. Впервые Ардрик выглядел откровенно растерянным, а это означало, что восставшие близки к успеху своего дела.

Хорн протянул руку Язо:

— Надо идти. У нас осталось совсем немного времени.

На площади царил хаос. Восставшие стекались сюда со всех сторон, покинув захваченные противником галереи. Многие из рабов были ранены. Воздух сотрясался от воинственных кличей, болезненных стонов, воплей отчаяния. Файф нырнул в толпу и вскоре вернулся, приведя с собой нескольких гуманоидов. Вместе со своими новыми помощниками и пленным техником они торопливо направились к соседней улице.

Челл вывел из здания Ардрика. Увидев панику в рядах восставших, тот снова повеселел.

— Отлично! Вы никогда не выйдете Из горы, Хорн. Посмотрите, как бегут ваши вояки! Веллаи уже близко и с минуту на минуту захватят Центр.

— Не успеют, — с нервной усмешкой отозвался Хорн. — Конечно, они могут схватить нас и всех убить, но уже не смогут остановить Файфа. Мозг обречен! Мне даже жаль вас, Ардрик.

Столько вы, Веллаи, потратили сил на этот Проект, и все напрасно. Тысячи плененных рабов, титаническая стройка суперкомпьютера, тайная борьба против Моривенна и других федералистов — и зачем все это? Я уже не говорю про уничтожение «Королевы Веги» и о гнусных интригах против меня! Ваша карта бита, Ардрик.

Челл сказал тревожно:

— Хорн, что мне делать с этим мерзавцем? Может, придушить, и все дела?

— Ни в коем случае, — возразил Хорн. — Держите его покрепче и не давайте ему шуметь.

Челл нехотя согласился и от досады так сжал свои щупальца, что Ардрик начал задыхаться, выпучив осоловевшие глаза.

Хорн тем временем открыл копию той схемы, которую удалось раздобыть Файфу.

— Куда пойдем? — спросила Язо. Девушка выглядела бледной и усталой. Бурные события последних дней утомили ее, и она уже не испытывала почти никаких эмоций — ни страха перед возможной гибелью, ни радости от сознания того, что судьба Мозга была практически предрешена.

Хорн пытался сориентироваться.

— Кажется, путь к скважинам начинается вот за тем кварталом. Пошли.

Он побежал, поддерживая Язо под руку и помогая ей перебираться через завалы на улицах. За ними большими прыжками следовал Челл с Ардриком в щупальцах.

Миновав очередную улицу, они оказались за пределами небольшого городка, перед отвесной каменной стеной. Открыв массивную дверь, Хорн вышел на обширный балкон, расположенный в огромной сводчатой пещере. Рядом с балконом вниз спускались сотни толстых кабелей. Очевидно, через них осуществлялась связь Центра Управления с терминалами Мозга.

Язо крикнула, указав рукой в глубь пещеры, на невероятное переплетение разноцветных трубопроводов:

— Смотри!

В одной, второй, затем третьей трубе вспыхнул огонь, подобный вспышке молнии. После этого трубы почернели, словно идущие внутри них провода перегорели от перегрузки.

— Кажется, Файф сделал свое дело — эта часть Мозга уже выведена из строя… — пробормотал Хорн, изучая схему. — Смотри, Язо. Старые скважины расположены здесь и вот здесь, на первом уровне, у самого основания машины. Отлично! Надо сообщить об этом нашим друзьям.

Он оставил Язо с Челлом на балконе, а сам побежал обратно на площадь. Там царила паника. Со всех сторон доносились выстрелы — отряды Веллаи продвигались к Центру Управления по радиальным туннелям, тесня восставших инопланетян.

Хорн крикнул, что знает путь к спасению. Поначалу растерянные рабы не обратили на него внимания, но вскоре к нему присоединились Декуар, а чуть позже и Файф, и им совместными усилиями удалось организовать отступление по улице в сторону балкона.

— Мы выключили все реле и трансформаторы, как и рекомендовал сам Мозг, — объяснил Файф на бегу. — После того как техник включил питание на полную мощность, они не смогут остановить процесс разрушения!

Около двери, ведущей на балкон, Хорн и его друзья остановились. Они проследили за тем, как все оставшиеся в городке рабы покинули площадь. За ними, буквально наступая на пятки, двигались отряды Веллаи, осыпая отступающих градом пуль.

— Пора уходить и нам! — встревоженно крикнул Файф.

Хорн кивнул. Пропустив вперед друзей, он захлопнул за собой массивную дверь.

На балконе царило столпотворение из сотен причудливого вида инопланетян. Тем временем пещера, в которой располагался Мозг, стала напоминать ад. Огонь вспыхивал в различных агрегатах гигантской машины, пробегал по трубопроводам. Кое-где они начали плавиться, окутанные клубами удушливого дыма.

Рабы в панике бежали в сторону подвесных трапов, ведущих в сторону лестниц, по которым можно было спуститься на нижний уровень пещеры.

Челл парил в воздухе, крепко держа Ардрика, а один из его соплеменников поднял ввысь Язо, оберегая ее от напирающей толпы.

Хорн кашлял и задыхался в смрадном воздухе. Из-за густого дыма он лишь смутно видел, что происходит вокруг.

— Вы хорошо сделали свою работу, — сказал он Файфу. — Даже чертовски хорошо.

Файф довольно осклабился:

— Рад услышать доброе слово от человека! Вот уж никогда не думал, что у меня появятся друзья среди вашей расы. Но сейчас я тороплюсь, Хорн. Если останемся живы, то надеюсь увидеть тебя в Риллахе!

Он побежал направо, в сторону одного из трапов, на котором уже теснились десятки бегущих рабов. Хорн направился налево.

Вскоре он уже бежал по узкому металлическому мостику, нависающему над умирающим в конвульсиях пламени и дыма Мозгом.

Провода в трубопроводах были разогреты от ненормально высокого тока до такой степени, что сгорали, а отключенные Файфом защитные устройства уже не могли их спасти. Пламя перекинулось и на блоки памяти, счетные и логические устройства. Печатные платы и микросхемы плавились, дуги голубого огня вспыхивали над контрольными панелями и пучками проводов. Чудовищная энергия оказалась выпущена на свободу, и ей не мог противостоять даже металл.

Хорн бежал, цепляясь за перила, почти ничего не видя в дымной мгле. Помост сотрясался под весом десятков инопланетян.

Время от времени, пробегая мимо горящих блоков Мозга, он смутно видел сквозь клубящийся дым фантастические фигуры бегущих впереди рабов. Они отчаянно пытались опередить вихрь разрушения, который наступал им на пятки.

Чуть позже загорелись и сети синтетических подвесных тросов, которые поддерживали сами помосты. Некоторые из них рухнули, увлекая за собой в пропасть десятки отчаянно кричащих инопланетян. Обернувшись, Хорн смутно увидел, что среди жертв оказались и Веллаи, в азарте погони бросившиеся вслед за восставшими рабами.

Хорн услышал эхо далекого взрыва — видимо, огонь добрался до энергоустановок Мозга. Только сейчас он подумал о том, что полая гора может и не выдержать подобных мощных сотрясений. В испуге он побежал еще быстрее, чувствуя, что огонь следует за ним буквально по пятам. Легкие разрывались от едкого дыма, голова начала кружиться. Наконец он попал в скалистый узкий коридор — это и была одна из старых скважин, ведущих наружу горы. Здесь было еще труднее дышать, но вскоре вдали появилось тусклое бледное пятно. Пробежав несколько сотен метров, обессиливший Хорн с радостью увидел облачное небо, освещенное пурпурными лучами заходящего солнца.

Восставшие рабы один за другим выбегали на склон горы и без сил падали на колени. Многие из них плакали от радости, не веря, что вырвались из этого ада и остались живыми. А гора сотрясалась и стонала, словно вулкан накануне извержения. Мозг хладнокровно рассчитал все этапы своей гибели и ни в чем, как всегда, не ошибся. Гигантская машина была объята пламенем и постепенно разрушалась, превращаясь в груды дымящихся обломков.

Глава 17

Корабли были выстроены на космодроме в одну линию, словно солдаты на параде. Их огромные обтекаемые корпуса поднимались к темному беззвездному небу. Вокруг сияли десятки прожекторов. Они освещали длинные извилистые очереди инопланетян самых причудливых видов и размеров. Всех их сейчас объединяло желание как можно быстрее попасть на корабли, которые повезут их к родным мирам, рассеянным по всей галактике.

Это были корабли Федерации. После краха Веллаи во всех звездных системах стал известен план постройки гигантского супермозга, который должен был стать орудием для завоевания свободных миров.

Хорн и Язо пришли на космодром, чтобы проводить своих новых друзей. Они особенно тепло попрощались с Файфом. Маленький желтоглазый инопланетянин выслушал их с грустной улыбкой, в которой на этот раз не было и тени его обычной заносчивости, а затем тихо сказал:

— Все было бы прекрасно, если бы не потеряли так много товарищей. Лург…, мы столько пережили с этим добрым парнем с Алламара…

Лург погиб в сражении в одной из внешних галерей. И он был лишь одним из многих десятков инопланетян, погребенных под горящими обломками титанической машины.

Но и Веллаи понесли большие потери. Спаслась только небольшая горстка бывших неофициальных хозяев Скеретха. Большинство из них, включая отца Ардрика, остались в Центре Управления, отчаянно пытаясь спасти хотя бы часть своего детища, но были захвачены в плен огнем и нашли смерть под обрушившейся со свода пещеры каменной лавиной.

Хорн с досадой заметил:

— Похоже, ты не сожалеешь о гибели Эвана.

— Он был хорошим человеком, — признался Файф. — Эван отважно сражался рядом с нами. Это плохо, что он погиб. Но… он был человеком.

Хорн нахмурился:

— Да. И те астронавты, которые помогут вернуть всех вас домой, тоже люди. Помни это.

Стоявший рядом Декуар произнес своим рокочущим голосом:

— Хорн прав. Не все люди злые, Файф.

Его фиолетовое лицо сияло добродушной улыбкой. Хорн подумал, что этот гигант похож на людоеда из сказки, но его мудрости и отваге можно только позавидовать.

— Верно, — согласился Файф. — Это так. Но меня сейчас беспокоит другое — то, что они улетают из отрога Алламара.

— Федерация будет наблюдать за тем, как пойдут дела в вашем звездном скоплении, — пояснил Хорн. — А ты, Файф, подумай длинными зимними вечерами, хотите ли вы по-прежнему жить в изоляции от нашего сообщества. В Федерации гуманоиды и негуманоиды научились хорошо взаимодействовать и помогать друг другу в трудную минуту. Мы не хотим торопить события и навязывать мирам отрога свою дружбу. Решайте сами. Но поверьте — новая эпоха для отрога Алламара наступит только тогда, когда вы объединитесь с Федерацией.

Янтарные глаза Файфа странно блеснули, но в голосе его зазвучали скептические нотки:

— Прилетайте ко мне в гости когда-нибудь, Хорн, вместе с Язо, конечно. Мы посидим у костра и потолкуем об этом как старые друзья. Возможно, мы будем спорить до хрипоты, но я с уважением отнесусь к вашим доводам. Ты прав, нам надо хорошенько все осмыслить.

— Договорились, — улыбнулся Хорн и обменялся с маленьким инопланетянином крепким рукопожатием. Затем он попрощался с могучим Декуаром, пообещав при первом же удобном случае навестить его планету на самой окраине отрога Алламара.

Двое инопланетян — гигант и малыш — поспешили к кораблям. Хорн грустно посмотрел им вслед и тихо сказал Язо:

— Эти парни мало похожи на людей, но тем не менее они — два чертовски замечательных человека.

Он обнял девушку за плечи, и они неспешно пошли в сторону здания космопорта, чтобы оттуда наблюдать старт кораблей. Невдалеке от ворот из темноты вышел высокий человек в форме капитана и подошел к ним. Хорн прищурился, вглядываясь в него, и вскоре узнал Вэска.

— Мне сказали, что ты должен быть где-то здесь, — смущенно начал Вэск. Он кивнул головой в сторону строя кораблей. — Один из них — мой.

Хорн ничего не ответил. Молчание затянулось. После долгой паузы Вэск нехотя признался:

— Все правильно, Джим. Я виноват и прошу прощения за свою ошибку. Но что, черт возьми, я еще мог подумать после гибели «Королевы Веги»? Ардрик выглядел настоящим агнцем и совсем не походил на волка в овечьей шкуре!.. А твой удар, дружище, был не только справедлив, но и хорош. Знаешь, Джим, челюсть болела у меня несколько дней.

— Замечательно, — холодно ответил Хорн.

Вэск опустил голову и тихо пробормотал:

— Мне сообщили, что ты полностью оправдан…

— Пока только на словах, а не на бумаге, — кивнул Хорн.

Он передал Ардрика властям Федерации, как только первый корабль с Веги совершил посадку в порту Скамбар. Тем временем партия Моривенна стала главенствующей на планете. Ардрик все упрямо отрицал, но фактов против Веллаи было предостаточно. Дело грозило обернуться суровой расправой. Однако другие партии Скеретха были настроены менее жестко. Состоялось заседание суда, на котором в качестве свидетелей присутствовали Мик и Дюрин. Парни признались в том, что они по приказу Ардрика заманили Хорна и Винсона в квартал Ночных Птиц. Полиция также нашла одного мужчину, участвовавшего в этой драке, и тот свидетельствовал против Веллаи.

— Да, официального оправдательного приговора у меня пока нет, — повторил Хорн. — Однако мне сказали, что с этим не будет затруднений.

— Отлично! — с энтузиазмом воскликнул Вэск. — Просто замечательно! Буду счастлив, если ты захочешь служить на моем корабле, Хорн.

Вэск хотел протянуть руку для рукопожатия, но потом заколебался, не зная, как на это отреагирует его бывший первый пилот.

Бывалый капитан выглядел таким смущенным, что Хорн рассмеялся и сам протянул ему руку.

— Честно говоря, следовало бы вам еще разок вмазать в челюсть, — добродушно заметил он.

— Дьявол, пилот не имеет права так разговаривать с капитаном! — рявкнул Вэск, но в его голосе не было осуждения.

Попрощавшись, он ушел, договорившись встретиться с Хорном завтра утром. Язо задумчиво посмотрела на своего спутника.

— Как долго ты еще здесь пробудешь, прежде чем отправиться в космос?

— Боюсь, не очень долго, — вздохнул Хорн. — Следственная комиссия Федерации получит скоро все мои показания и показания Мика и Дюрина, которые помогли Ардрику занять место второго пилота на «Королеве Веги». Моя реабилитация должна последовать вскоре за этим. — Он взволнованно посмотрел на девушку и торопливо добавил:

— Но я обязательно вернусь на Скеретх. Мне будет очень не хватать тебя, Язо.

— Если ты этого не сделаешь, я сама разыщу тебя среди звезд, — ответила она с улыбкой, но ее глаза были как никогда серьезны.

Хорн поцеловал Язо, а затем взял ее за руку, и они торопливо пошли в сторону здания космопорта. Спустя несколько минут воздух раскололи раскаты грома — это поднялся в беззвездное небо Скеретха первый из кораблей Федерации.

Дети отрога Алламара возвращались домой.

ПОВЕСТИ (вне цикла)

Межзвездные старатели

Группа космических потребителей-коммерсантов прибывает на очередную планету, которая привлекает их необычными развалинами и завораживающей чернотой кажущегося бездонным и безжизненным провала, но так только кажется…

Глава 1

Свита темной звезды состояла всего лишь из трех планет. По всей вероятности, в пору ее юности она была гораздо многочисленнее, однако подрастаяла за многие тысячелетия странствования звезды по галактическим просторам. Небольшая флотилия из четырех обшарпанных, держащихся буквально на честном слове звездолетов уже побывала на двух из этих планет. А теперь все четыре корабля держались вблизи самой внутренней из планет в ожидании доклада с борта разведчика.

И вот наконец, этот доклад поступил. В битком набитой людьми рубке «Доброй Надежды» голос Сэма Флетчера звучал негромко и не очень-то четко, поскольку радио, как и все остальное на борту «Доброй Надежды» функционировало на крайнем пределе своих возможностей.

— На центральном плато имеется отменное место для посадки. Практически совершенно ровное.

— Послушай, — произнес в микрофон Гарри Экс. — Мне совершенно безразлично, насколько ровным является это место. Я вот что хочу знать, стоит ли вообще совершать посадку на этой планете. Мы уже и так потратили совершенно зря уйму времени на первых два огромных куля с фигами.

Гарри Экс был широкоплечим коротышкой, у которого туго затянутый пояс подпирал округлое объемистое брюхо, которому явно было тесно в засаленном, обтрепанном комбинезоне, а сам Гарри оброс уже до неприличия буйной щетиной, давно нуждавшейся в том, чтобы ее все-таки сбрили, а короткие волосатые руки по сути в последний раз были чистыми лишь в те времена, когда его мать тщательно соскребала с них грязь, с особой охотой пристававшую к ним вследствие того, что Гари была свойственна совершенно необычайная потливость. «Добрая Надежда» принадлежала ему лично целиком и полностью, а благодаря родственным связям ему же принадлежала и значительная доля стоимости остальных трех кораблей. Вот это-то и делало его боссом, фактическим хозяином всей флотилии, однако это само по себе отнюдь не делало его богачом.

— Давай, Флетч, рассказывай как на духу! — рявкнул он. — Обо всем, что ты там внизу видишь. Абсолютно обо всем, что только ни попало в поле твоего зрения, понятно?

— Самое замечательное, о чем стоит упомянуть, это дьявольски огромная расщелина, — раздался далекий голос Флетчера, — рассекающая чуть ли не всю поверхность планеты от полюса до полюса. Скорее всего, это результат тектонических подвижек коры планеты.

— Ну и что еще можно сказать об этой всепланетной щели в ее преисподнюю?

— Она черным черная, будто сплошь заполненная сажей. И глубиной во много-много миль!

— Флетч, скажи честно, ты трезв или нет?

— Трезв?

— Вот именно, трезв!

— Кто? Я? Совершенно трезв! Ни капли во рту! — произнес Флетчер и рассмеялся.

Гарри Экс плотно сцепил ладони и стал натужно дышать.

— Ладно. Ладно. Ты, как мне сдается, слишком пьян для того, чтобы рассказывать мне о том, что на планете есть хоть что-то ради чего, стоило бы совершить посадку?

— На плате, о котором я уже сообщал, имеются какие-то образования, едва ли естественного происхождения. Поскольку они квадратной формы. В виде геометрически правильных квадратов — по крайней мере, та часть из них, которая сохранилась до сих пор. По-моему, они очень похожи на массивные фундаменты, заглубленные в скальные породы.

— Вот те на! — воскликнул Экс, у которого вдруг пробудился огромный и неподдельный интерес к тому, что услышал из уст Флетчера.

— Вот так-то! И, очень большие! Зондирование показало, что металлов там более, чем достаточно. Сейчас я покажу, какой курс вы все должны взять, чтобы оказаться поближе ко всему этому.

— Отлично! И Флетчер, послушай: вот что, Флетчер! Ни единой капли в рот до тех пор пока все мы не совершим посадку. Понял, Флетчер?

В ответ — молчание…

Экс развернулся и пинком ноги вышвырнул своего зятя с сидения пилота корабля.

— Я ведь я говорил тебе, проследить, чтобы он не прихватил с собой бутылку. Разве тебе не ясно, Джо, что, собственно, ты из себя представляешь? Ты такое ничтожество, что тебе и жить не стоит! Ясно?

Джо Лиди выпрямился, задумчиво потирая свой подбородок. Это был высокий, крайне нескладный худой парень, настолько неухоженный, что всем своим видом очень напоминал непомерно разросшуюся сорную траву, его светлые, цвета соломы, волосы свешивались на лоб плотным снопом.

— Я обыскал его, Гарри, — кротко возразил он. — Но вы же знаете Флетча. Ему не занимать ума и хитрости, чтобы так припрятать бутылку, что ее не смогли бы найти ни дьявол, ни сам Господь-Бог!

— Он слишком умен для вас обоих, вот в чем все несчастье, — раздался женский голос у них за спинами, — независимо от того, пьян он или трезв. Из кормового отсека в рубку прошла женщина, не закрыв за собой дверь в переборке, отделявшей носовую часть корабля от хвостовой. Это была молодая женщина с полными чувственными губами и густыми светло каштановыми волосами цвета спелого меда, спадающими ей на плечи. Она очень гордилась своими волосами. На ней был вылинявший комбинезон, где-то подвязанный, где-то расстегнутый — в общем доведенный ею до такого состояния, что она умудрилась выглядеть полураздетой, оставаясь в одежде. Звали ее Люси, она была второй женой Гарри Экса.

— За каким чертом ты сюда приперлась? — грубо спросил у нее муж.

— Единственное в чем ты преуспел, это раздавать оскорбления и тумаки своим близким, — произнесла она, затем стала глядеть с явным неодобрением на своего брата. — Почему бы тебе, Джо, не дать ему сдачи?

Джо пожал плечами, голос его звучал весьма рассудительно:

— Я не хочу, чтобы у меня оказалась сломанная шея, вот почему. — Он прошел чуть дальше и расположился перед рацией.

— Так что, идем на посадку? — спросила Люси.

— Что за глупый вопрос? — переспросил ее Гарри Экс. — Ну а что же еще, как по-твоему, нам остается делать?

— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — возмущенно воскликнула Люси. — Ты считаешь, будто мы хоть что-нибудь слышим через железную стенку, которой вы здесь отгородились от всех остальных? Кстати, все эти дети не только мои, но и твои тоже! И если они набьют шишки на свои головы, то тебе от этого будет куда больше, чем мне — и ты это прекрасно понимаешь без лишних напоминаний с моей стороны.

Она захлопнула дверь и отправилась на корму помогать жене Джо привязывать детишек к люлькам для смягчения ударов, неизбежных при выполнении маневров, связанных с обеспечением достаточно мягкой посадки.

Далеко внизу, между черным, усыпанным звездами небом и еще более черной поверхностью планеты, Сэм Флетчер постепенно снижался в своем разведчике с восхищением и благоговейным трепетом глядя на то, как вокруг него торжественно и чинно проплывают целые вереницы солнц — ярко голубых и кроваво красных, будто подхваченные неким галактическим течением, никогда не меняющим своего маршрута и оставляющего неизменным состав компании, увлекаемой им в глубины космического пространства. Затем Флетчер пригляделся повнимательнее к расположенной совсем рядом потухшей звезде, ее огромный черный диск полностью перекрывал все звезды, что в это мгновение оказывались позади него, а сам испускал едва различимое глазом мерцающее сияние, подобающее скорее призраку, а не живому организму. Но вот взгляд его остановился на расстилавшейся под ним поверхности планеты, над которой парил его крохотный, будто игрушечный, кораблик.

И сейчас в какой уже по счету раз он вновь задал себе все тот же, никогда не выходящий из его головы и успевший до чертиков надоесть, весьма каверзный вопрос. «Чем это, собственно, мы здесь вздумали заниматься? Почему вообще нам пришлось покинуть родную Землю — нам нежным крошечным существам из крови и плоти, какая безумная одержимость согнала нас с насиженных мест и заставила отправиться к звездам, для сообщества которых мы так и остались все теми же нежеланными и неизвестными гостями, какими могли быть и наши предки, обитавшие в пещерах и среди древесных крон, к звездам, которые отвергают нас как чужеродное тело, к звездам, что убивают нас на каждом нашем шагу по пути к ним? И стал ли хотя бы один-единственный землянин счастливее, в действительности счастливее вследствие того, что покинул такую уютную и безопасную планету? Стал ли я от этого хоть чуть-чуть счастливее?

Флетчер не видел никакой особой для себя пользы в размышлениях над этим вопросом. Земляне уже давным-давно отправились в свои странствия среди звезд, и теперь, какими бы мучительными или бесполезными они ни казались, они уже никогда не повернут назад. Да и он сам уже никогда не вернется на Землю.

— Да мне в общем-то можно сказать, еще и немало везет, — произнес вслух Флетчер. Затем выдернул из гнезда микрофонный штекер, чтобы никто не мог его слышать. — Я все еще летаю. А вот сейчас готовлюсь к тому, чтобы совершить посадку, и мне совершенно ни к чему особенно задумываться над чем-нибудь таким, что не имеет к этому ровно никакого отношения.

С этими словами он извлек из тайничка заветную заначку, небольшую пластиковую бутылку и сделал пару глотков из нее.

Точно под ним сейчас было темное, на вид неприветливое плато. Оно было расположенно неподалеку от загадочной расщелины, однако не так уж и близко. «Посадка не вызовет каких-либо затруднений, — не преминул отметить про себя Флетчер. Глаза его вдруг наполнились слезами. — Неужто этому так никогда и не будет конца? — спросил он самого себя, прекрасно понимая всю бесполезность постановки подобного вопроса перед кем бы то ни было еще. — Неужели вот так и придется перебарывать самого себя всякий раз до самой смерти, черт возьми?!»

Ответа на этот вопрос у него не нашлось.

А посему не осталось ничего иного, как еще раз приложиться к заветной бутылке. Не прошло и минуты, как унялась дрожь в руках, все еще крепко сжимавших рычаги управления. Подключив микрофон к бортовой рации, он принялся называть координаты, а сам тем временем медленно и осторожно стал совершать заход на посадку.

В это же время на свои посадочные траектории вышли один за другим все четыре остальных корабля, направляясь к погруженному во мрак космической ночи плато.

Был полдень того промежутка суток этой планеты, который в несколько других условиях можно было бы назвать днем, но сделать этого нельзя было по той простой причине, что на этой планете светлого времени суток не существовало как такового. Высоко вверху продолжало как ни в чем ни бывало висеть мертвое солнце — огромное круглое отверстие в небесной тверди, через которое не просматривались звезды. На небосводе планеты не было привычной для глаза землян луны, и темень была страшной, если не обращать внимания на зыбкие полутени, просматриваемые в мерцающем отраженном свете других, еще не отживших свой такой уж короткий век, солнц. Корабли, совершая посадку наугад, как взбрело в голову каждому пилоту, оказавшемуся в это время за пультом управления, образовали не очень-то правильной формы круг вокруг погруженного во мрак плато. Из них уже начали выползать огромные машины и незамедлительно принялись вгрызаться в толщу массивных стен фундаментов каких-то сооружений, разбросанных в беспорядке по всему плато. Лучи ярких прожекторов во всех направлениях рассекали мрак пространства над плато.

— О чем это, интересно, ты так сейчас сосредоточенно думаешь? Я, кажется не ошиблась? — спросила Люси, глядя наружу через иллюминатор.

Она переоделась в другой комбинезон, совсем недавно выстиранный и не такой вылинявший. Волосы ее были собраны лентой. Всем своим видом она пыталась показать полное безразличие к происходящему. Неряшливостью и вызывающими манерами она хотела доказать не столько остальным, сколько самой себе, насколько ей безразличен Флетчер и все, чем он занимается. Однако не требовалось особых усилий, чтобы понять истинную причину ее поведения. Жена Джо Люси, уже давно заметила ее интерес к Флетчеру. Она занималась в углу кормового отсека своим младшим сыном и тайком улыбалась происходящему, так, чтобы никто не заметил.

— О чем это? — произнес Флетчер, усаживаясь за стол. Теперь, когда посадка была успешно произведена, он методично решил накачать себя спиртным. Это было своеобразной премией, причитавшейся ему за двадцатичетырехчасовой полет в пилотском кресле разведывательного корабля, когда он нес ответственность за посадку всех кораблей флотилии. А теперь он мог позволить себе расслабиться и дать возможность другим проявить себя.

— А вот о чем! — игриво откликнулась Люси. — Об этих построенных инопланетянами зданиях. Гарри утверждает, что каждое из них в поперечнике должно было иметь не менее нескольких миль, если судить по размерам фундаментов, на которых они возводились. И наверняка такой же высоты. К тому же они настолько глубоко уходят в скальные породы под ними, что составляют как бы одно целое и никакая сила не сможет вырвать из этих стен что-нибудь полезное нам в дальнейшем. — Она не без определенной импозантности тряхнула головой, перебросив длинный тугой пучок своих волос таким образом, что теперь он свешивался не через плечо, а строго вдоль позвоночника. — Неужели у тебя не возникает вопроса, что за люди построили эти здания и зачем?

Флетчер в ответ только что-то произнес нечленораздельно.

— Я вот что имею в виду, — сказала Люси, отвернувшись от иллюминатора. — Это заставляет размышлять над течением времени, над смыслом жизни и смерти. В общем, о таких вот высоких материях.

В раздумьях она подошла к столу и села как раз напротив Флетчера.

— Неужели ты не думаешь никогда ни о чем другом, кроме выпивки? — спросила она.

Он ответил хоть и затуманенным, однако на удивление понимающим взглядом.

— У тебя именно тот тип мышления, который и положено иметь жене такого типа как Гари Экс, — он изобразил подобие улыбки и покачал головой. — Ответ мой: и да, и нет. Я думаю о ней, что да, то да! Однако я не тешу себя мыслью, будто ей самой так уж хочется, чтобы я только и делал, что думал о ней, отнюдь нет!

Контуры ее лица стали более жесткими, а в голосе появились нотки грубости.

— А что, собственно, ты имел в виду, столь красочно расписывая перед нами явившуюся твоему взору трещину, пересекающую чуть ли не всю эту мерзкую планетенку? Какие мысли возникли в твоем извращенном уме закоренелого алкоголика?

— Ты — просто расчудесная малышка, Люси. Это ведь так хорошо, что в действительности ты никогда не прячешь камень за пазухой, а говоришь честно и откровенно все, что у тебя на уме. Единственный твой недостаток заключается в том, что ты мечтаешь только о том, чтобы любой мужчина падал замертво, едва завидев тебя. — Он налил себе еще и сразу же выпил, продолжая улыбаться Люси. — Ты хочешь, чтобы меня до безумия изводили мысли о том, что ты принадлежишь Гарри Эксу, а я лишен возможности обладать тобою, — он сделал отрицательный жест рукой, давая понять, что дальнейшее препирательство не имеет никакого смысла ни для одного из них. — Ха-ха! Не на такого напала! Но пойми вот что, Люси! Кто-нибудь другой может и клюнет на твою наживку — вот тогда и жди по-настоящему крупных неприятностей от Гарри. Так что лучше уж изволь быть как можно более осторожней.

Лицо Люси теперь вновь раскраснелось, адское пламя вспыхнуло в ее глазах.

— Так вот ты каков, пьянчужка вонючий, вот какое поганое у тебя нутро, как же это я раньше тебя не раскусила? Вот что я не могу простить себе, — выпалила она. — И я вот что еще скажу вам, господин хороший! Я никогда не хотела заполучить тебя, если…

— А что, собственно, во мне такого особого? — возмущенно произнес Флетчер. — Я по-сути мертвец. Неужели это так до сих пор для тебя непонятно? Я мертв вот уже в течение семи — нет, даже девяти лет. О, как быстро летит время! — Он сгреб ладонью свою бутылку. — Адью!

— Как по мне, так можешь быть в самом деле мертвым, если тебе этого так хочется, — не без злорадного ехидства в тоне голоса произнесла Люси. — Как бы то ни было, для меня ты ровно ничего не значишь, поэтому вполне можешь считать себя кем угодно.

Люси с грохотом опустила на стол свои кулаки.

— Что это он себе втемяшил в башку? —прохрипела она. — Он прямо таки сводит меня с ума!

— Шшшш, — перебила ее жена Джо. — Ребенок только-только заснул!

Сэм Флетчер вышел в коридор и направился к своей койке в дальнем углу грузового отсека. По дороге он прошел мимо воздушного шлюза. Флетчер приостановился, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, но держась на ногах все же достаточно крепко. Это был высокий мужчина, худощавый, но ладно скроенный, мускулистый, с лицом, изборожденным глубокими морщинами и высокими впалыми скулами, в его густых темно-каштановых волосах здесь и там пробивалась седина. Глаза его, наполовину спрятанные под лохматыми бровями полыхали недобрым огнем. Опустив на минуту на пол свою бутылку, он принялся возиться с ручками настройки изображения на экране просмотрового устройства воздушного шлюза. Голова его поднялась далеко вперед, чуть ли не в плотную прильнув к экрану.

На экране просматривалось совершенно все, что можно было увидеть с этой стороны корабля. Справа, до самого дальнего края плато вдаль уходили искореженные во многих местах и потерявшие былую прямизну контуров стенки цоколя грандиозного некогда сооружения. Одному Господу-Богу известно, сколько веков или даже тысячелетий они стояли здесь. Теперь подобный вопрос выглядел просто праздным, хотя все же было крайне интересно. Сколько же лет этим циклопическим развалинам и что из себя представляла эта планета, когда все эти сооружения были совсем новыми? Гигантские механизмы землян с жадностью вгрызались в самую толщу этих стен и крошили их в удобную для их пищеварения пыль, чтобы побыстрее извлечь из нее пусть даже ничтожные частицы таких драгоценных на Земле металлов, как вольфрам, ванадий, цикорий, молибден, иридий и многие другие, без которых трудно было представить технологическую мощь современной цивилизации. Все эти металлы непременно должны были быть использованы строителями этих фундаментных стен, если они желали придать им достаточную прочность и долговечность. Одному небу было известно в соответствии с какими вариантами молекулярных структур закладывались сюда эти металлы, нынешнюю рыночную стоимость которых невозможно было даже представить себе — именно они придавали этим стенам те свойства, что были столь же неподвластны всеразрушающему времени, что и базальтовое основание, на котором они возводились, полностью сохранившее ту первозданную структуру, что сложилась внутри него еще в ту эпоху, когда образовывалась из сгущавшегося звездного газа эта планета-спутник давно погасшего солнца. Завтра он будет наравне со всеми вгрызаться в кладку фундаментных стен и перекрытий. Это будет продолжаться до тех пор, пока каждая горсть редких металлов, которую удастся наскрести при переработке залежей космического утиля не будет соответствующим образом промаркирована и упрятана в трюмы кораблей, совершивших посадку на этом сулящем неслыханные богатства, ровном, как поверхность хорошо отполированного стола, базальтовом плато.

Спасательные суда — так они числились в регистрационных документах, освобождаемые от различных таможенных сборов. Куда более верным было бы простое и ясное всякому слово «мусорщики», а еще правильнее — «сборщики всевозможного космического утиля» или «космические старьевщики». Они подбирали, а затем продавали все, что только ни оставляли после себя на необъятных галактических просторах время и превратности судьбы. Именно к этому и сводилась в конечном счете вся их казавшаяся бесконечною, борьба с пространством и временем; к омерзительному зашибанию денег из многочисленных бед и несчастий, подстерегавших человечество при каждом шаге на пути освоения ближнего и дальнего космоса, сводилась к собиранию праха, оставшегося от смелых космопроходцев на поверхности тысяч разбросанных по всей Галактике планет. Вот на чем зиждилось благосостояние Гарри Экса и ему подобных, которых вернее было бы называть межзвездными «стервятниками» или «падальщиками». Вот истинное лицо компании, куда слепая судьба занесла меня, с горечью подумал Сэм Флетчер, глядя на копошившиеся среди завалов, обломков скал и фундаментных блоков могучие машины, завезенные сюда на борту кораблей, входивших в состав флотилии Гарри Экса. Они теперь деловито сновали здесь под покровом ночи по всему пустынному плато вплоть до загадочной расселины, а с другой стороны вплоть до самого горизонта.

И вдруг, в глаза Флетчеру бросилось нечто совершенно неожиданное для такого вот совершенно заброшенного пустынного места, как вот это плато на поверхности планеты-спутника давно уже испустившего дух солнца. На самом краю чего-то не заслуживающего даже самого малейшего внимания одиноко стояла четко различимая на черном фоне испещренного россыпью звезд неба бледно-серебристая фигурка какого-то существа, глядевшего на корабли и бурную деятельность людей и механизмов среди циклопических развалин.

Глава 2

«Похоже на то, что я хватил лишку и перепил, — отметил про себя Флетчер. — Разве хоть сколько-нибудь возможно то, что мне сейчас видится?»

Он предпринял попытку встряхнуться. Однако фигура оставалась в поле зрения совершенно не подвижная, у самого края загадочной расселины, столь поразившей его воображение. Она казалась совсем маленькой, впечатление было такое, будто это заблудился, отставший от взрослых ребенок, потерявшийся в безграничной, абсолютно темной и такой неприветливой вселенной, со всех сторон его окружавшей.

Флетчер отпрянул от экрана просмотрового устройства — его все еще продолжало качать. В рундуках, выстроившихся словно по линейке вдоль стен шлюзовой камеры хранились специальные костюмы для длительного пребывания в почти абсолютном вакууме безвоздушного пространства. Не прошло и пяти минут, как он уже был в одном из них, а еще чуть погодя он уже шагал по каменистой поверхности, на которую совершил посадку флагман флотилии Гарри Экса и которой, казалось, не было ни конца, ни края.

Фигура неизвестного существа все еще оставалась неподвижной на том же самом месте, где ее впервые увидел Флетчер. Он направился прямо к этой фигуре, а вот рацию своего гермошлема включить не удосужился, сделав это умышленно, чтобы не слышать голосов людей, работающих среди развалин, и грохота механизмов. Так что брел он сейчас в полнейшей тишине и никто и ничто его не отвлекало. Когда он обернулся, то не смог увидеть ни корабля, ни света прожекторов, что вызвало у него впечатление, будто их совсем не существовало. Он даже не слышал звуков собственных шагов, и на какое-то мгновение ему показалось, будто он спит, а ему снится, что он бредет по каменистым россыпям к загадочной бледно-серебристой фигуре существа, живущего в таких совершенно не пригодных для какой бы то ни было жизни условиях.

Существо увидело его. Он это понял вследствие того, что оно слегка пошевелилось, как-то все напряглось, как бы изготовившись к бегству, но приняло выжидательную позу. Он протянул к существу свои руки, как бы желая дать ему понять, что у него начисто отсутствует какое-либо оружие или намерения, которых следовало бы остерегаться. Их сейчас разделяло несколько сотен метров каменистой пустыни, и Флетчер передвигался бодрым пружинистым шагом, все время улыбаясь, не понимая того, что существо, кем бы оно в действительности не было, вряд ли способно видеть сейчас его лицо и тем более понять скрытый смысл такой улыбчивости Флетчера.

Внешние бледно-серебристые контуры существа свидетельствовали о том, что совсем не исключено было то, что оно было гуманоидом. И как и он сам, было вынуждено защищать свое тело особым нарядом, чтобы не замерзнуть и предотвратить закипание жидкостей внутри своего организма вследствие высочайшей степени вакуума пространства, в котором ему выпало жить. Голова существа была окружена подобием бледно-серебристого ореола и ничем особо примечательным не отличалась, внешне существо было точно таким же безликим, как и сам Флетчер, голова которого была спрятана под гермошлемом из особо легкого и совершенно прозрачного сплава.

Когда Флетчер оказался не более, чем в двух десятках шагов от существа, оно неожиданно повернулось к нему спиной и исчезло.

— Нет, нет! — пытался было остановить его Флетчер. — Подожди! — Голос его раскатами грома гремел внутри его шлема. Тут он вспомнил, что его рация сейчас не работает и не останавливаясь сразу же включил рацию, надеясь в душе на то, что существо вдруг да и услышит его, оказавшись способным принимать радиосигналы и еще, может быть, поймет его. Он побежал к самому краю расщелины, не переставая кричать на бегу.

— Подожди! Подожди!

Остановился он на самом краю бездны, качнулся несколько раз из стороны в сторону и едва не упал в нее.

Никогда еще за всю свою жизнь не испытывал он столь ужасного головокружения. Когда в конце концов, ему удалось отпрянуть подальше от той невидимой черты, ступив на которую, он мог поплатиться жизнью, его на мгновение сковал ужас, а затем его затрясло. Впечатление было такое, что он окунулся в ледяную ванну, наполненную собственным потом, выступившим по всему его телу. Вскоре он опустился на четвереньки и начал ползти вперед, с особой осторожностью прижимая руки к камням. К тому времени, когда Сэм достиг самого края обрыва, он лежал, распластавшись, на животе. Не в силах побороть искушение, он все-таки глянул вниз, в развернувшуюся перед его взором бездонную пропасть.

Но как он ни всматривался вниз, дна пропасти увидеть ему никак не удавалось, как будто его и вовсе не существовало.

Флетчер закрыл глаза, сделал глубокий вдох и предпринял еще одну попытку как можно повнимательнее обследовать явившуюся его взору бездну.

Единственное, что ему удалось различить на самом дне расселины — оказалось звездами. Правда, не такими яркими и отчетливыми как те, что мерцали у него над головой. Эти звезды светили как бы сквозь туманную дымку, свет их был неровным, они, казалось, то совсем угасли, то вдруг вспыхивали еще ярче, чем прежде.

Зрелище это непонятно почему особо захватило Флетчера.

— Подожди! — в который раз громко крикнул он. — Послушай-ка, ты что, в самом деле живешь там, глубоко внизу?

Ответа не последовало. Ему подумалось, что он видит какие — то серебристые пылинки, передвигающиеся по уступам на вертикальной стене, уходящей в недоступную человеческому разумению щели в теле этой достаточно своеобразной планеты. Однако эти пылинки мелькнули перед его взором всего лишь на какое-то совершенно ничтожное время, и больше не показывались. У него возникли весьма серьезные сомнения в том, видел ли он вообще что-либо внутри этой, такой загадочной расселины. Однако он и дальше продолжал лежать, словно загипнотизированный бездонностью расселины. Его просто завораживал вид, утонувших в ней звезд.

Гарри Экс, Джо Лиди и еще один мужчина по фамилии Закарян из экипажа одного из кораблей, женатый на родной сестре первой жены Гарри Экса, увидев Флетчера, направились в его сторону. Они осторожно подползли к тому месту, где он лежал и схватили его за ноги. Когда они все втроем оттащили его далеко от края пропасти, Гарри Экс спросил у него:

— Что это с тобой стряслось? Упился до такой степени, что потянуло на приключения? Кого это ты там внизу окликал?

— Там внизу имеется воздух, — сам не веря собственным словам, вдруг произнес Флетчер.

— О! Вот оно что! — отозвался Закарян. — Он в стельку пьян!

— Лучше погляди-ка сам, — предложил Флетчер, — и увидишь перед собой как бы некоторое подергивание, искажающее все, что только ни попадет в поле зрения. Подобное искажение можно объяснить только наличием какой-то газообразной среды внутри расселины. И еще далеко внизу виднеются какие-то огоньки, сам никак не пойму, что это за огоньки. Они кажутся настолько далекими, что никак не разобрать толком, что они из себя представляют.

— А вот я помню, ты говорил, что внутри расселины только черная сажа и ничего более, помнишь? — произнес Гарри Экс.

— Так мне показалось, когда я наблюдал картину из космоса. А теперь я смотрю на нее с более близкого расстояния. — Флетчер резко выдернул свои руки из цепких пальцев Экса, — вполне возможно, что это свет из окон домов. А может быть из отверстий в крышах домов, служащих аварийными выходами. Может быть, этот свет излучают жерла вулканов. Пока что, еще очень трудно разобраться, что к чему.

— Свет от домов? — переспросил визгливым тоном на грани злорадного смеха Джо Лиди.

— Так вот! — упрямо произнес Флетчер. — Где-то же они должны все таки жить?

— Кто? — спросил Экс.

— Кто? — презрительно фыркнул Закарян. Естественно, те самые ребята, которых он так настойчиво упрашивал задержаться. Зеленые человечки, ну кто же еще? — Он потянул тело Флетчера в ту сторону, где находилась «Добрая Надежда». — Давай, поднимайся-ка. Тебе нужно хорошо поспать!

Флетчер начал двигаться по направлению к кораблю. Затем произнес негромко, но как можно поубедительнее:

— Кто-то здесь за нами следил. Я вспугнул его, но он еще вернется. Вполне возможно, что вот эти самые стены, которые мы с такой яростью крушим, являются какими-то священными реликвиями или чем-то еще для обитателей этой расселины. И они возможно возражают против того, что мы здесь затеяли. На вашем месте, теперь как никогда еще нужен глаз да глаз, чтобы не нарваться на какую-то неприятность.

Гарри Экс что-то пробурчал и выругался, а когда заговорил, то в голосе его появилось определенное беспокойство. Такого рода неприятности у него уже когда-то бывали.

— Ладно! — произнес он. — Джо, побудь здесь какое-то время. Если что-то и вылезет из этой дыры, тотчас же дай мне знать об этом. Понятно?

Джо Лиди тяжело вздохнул и крайне неохотно засеменил назад к расселине. Флетчер прошел внутрь корабля, сбросил с себя скафандр и отправился в постель.

Угасшее солнце соскользнуло по небосводу к самой кромке горизонта. Следуя и после своей кончины по тому же маршруту, что и в пору своей молодости. Несколько погодя, когда оно скрылось из их вида, со своего поста вернулся Джо Лиди, неся под мышкой небольшое, безвольно свисающее тело. Это было похоже на тощую, одна кожа да кости, гончую, волокущую только что пойманного кролика.

Флетчер услышал шум множества людей, собравшихся на корабле и без труда пробудился ото сна. Поднявшись с койки, он позевывая и потягиваясь направился по коридору к помещению, выполнявшему роль кают-компании флагманского корабля. Там уже было полным полно народу и царило небывалое оживление. Лохматые головы детишек и их удивленные мордашки то и дело просовывались ближе к центру. Флетчер протолкнулся к тому месту, где Гарри Экс и Джо Лиди укладывали что-то на одну из коек. Это что-то было примерно метра в полтора длиной, возможно, даже и несколько больше.

— Я ведь говорил вам, разве не так? — произнес Флетчер.

Ему никто не ответил.

— Откуда, черт возьми, мне знать, — спросил Гарри, — что это человек? Из-за того, может быть, что все тело его покрыто одеждой, или чем-то таким, что ее заменяет? — Он рванул на себя небольшое тело существа, лежавшего на койке и оно мягко шлепнулось, упав на пол, не издав ни звука, как будто что-то мягкое. Вполне возможно, внутри него не было никаких костей и даже намека на скелет, который должен придавать телу жесткость.

— Что бы это ни было, вид у него безусловно мертвый. Послушай, Джо, ведь я тебя предупреждал быть поосторожней, а теперь тебе придется нести ответственность за это.

— Еще чего? — возмутился Джо, — я всего-навсего слегка похлопал по его верхней части шлема. Он вовсе не был склонен проявлять хоть малейшее дружелюбие к нам — вот он и сам виноват. К тому же, лично у меня нет ни малейшей уверенности в том, что он мертв.

Он нагнулся над существом, почти прильнув к нему головой и провел пальцами по серебристому материалу, который прикрывал тело существа. Голова была также прикрыта чем-то в виде шлема, за которым не было видно ничего напоминавшего лицо. Джо Лиди тихонько свистнул и произнес:

— А теперь, вот сами поглядите на этот материал.

Все подались вперед, чтобы получше рассмотреть, что же это за особый материал, которым было прикрыто тело аборигена.

— Черт знает, что это такое? — произнес Джо Лиди. — Ну просто паутина. Могу поспорить, что весь костюм весит не более пяти фунтов, вместе со шлемом и всеми причиндалами.

— Это скорее какого-то рода пластик, — предположил Закарян, затем добавил. — По-моему, ничего подобного я еще никогда не видел.

— Ну и сколько, — произнес Гарри Экс, с присущей ему расчетливостью, — можно зашибить за такой материал? Что ты скажешь по этому поводу?

— А разве тебе принадлежит этот костюм? — произнес Флетчер. — Пока что, это еще вот его собственность. И он ему очень нужен для того, чтобы благополучно вернуться домой, если он конечно еще жив и ты не собираешься прикончить его в обозримом будущем.

— Вот те на! — с пылом произнес Экс, оказавшись больше не в состоянии и дальше скрывать обуявшую его алчность. — Слишком много всяких если! Давай посмотрим, что еще имеется сейчас при нем или на нем.

Они принялись ощупывать один за другим многочисленные карманы костюма, выворачивая один за другим каждый из них. Флетчер низко склонился над телом аборигена, сильно прищурив при этом глаза. Неожиданно весь он обратился в движение, и притом очень быстро. Первым делом он с огромной силой заехал кулаком по самому кончику нижней челюсти Гарри Экса и отшвырнул его как можно дальше от тела аборигена. Одновременно этим ударом, задев локтем Джо Лиди, он оттолкнул и его в сторону Закаряна. Тот громко выругался и как можно скорее спрятался за спинами остальных подручных Гарри Экса, толпившихся в помещении кают-компании.

Флетчера, казалось, теперь уже никто и ничто не могло остановить. Обеими ручищами от обхватил обернутую в серебристый материал руку незнакомца и хоть и сделал это как будто очень быстро, однако все же не достаточно быстро, так как из узкой трубки в руке аборигена с громким шипением вырвался ярко-белый луч и угодил прямо в того, кто стоял ближе других к лежащему незнакомцу. В плече землянина, ставшего жертвой смертоносного излучения образовалось прожженное сквозное отверстие, после чего воспламенилась часть комбинезона, стоявшего за ним человека.

Оба они громко закричали. Тем временем толпа в беспорядке рассыпалась во все стороны, подгоняемая страхом и отчаянием, охватившими каждого из тех, кто глазел на события в кают-компании флагманского корабля Гарри Экса.

Воспользовавшись общим замешательством, Флетчер опустился на колени рядом с койкой с лежащим на ней незнакомцем и, приложив некоторое усилие, развернул его так, что сноп пламени с громким шипением взметнулся высоко вверх и разметался по потолку ярко-белыми пятнами огненных зайчиков.

— Бей его, — тяжело дыша, процедил сквозь зубы Флетчер. — Бейте его и притом посильнее, ради всего святого!

Джо Лиди, Быстренько приподнялся и ударил серебристый шлем холодным куском трубки, извергающей из другого своего конца, более длинного, смертоносное излучение. Тело внутри костюма несколько раз дернулось судорожно, а затем частично обмякло. Джо Лиди нанес еще один удар по шлему.

— Этого достаточно, — произнес Флетчер.

Он все еще был на коленях рядом с койкой, однако трубку уже держал в своей собственной руке, она все еще продолжала выпускать с громким шипением сноп ярко белого пламени. Он внимательно следил за концевым патрубком, стараясь удержать его в строго вертикальном положении, направляя струю пламени на потолок.

— Выключи эту дрянь! — крикнул Закарян.

— Ума не приложу, как это сделать! — ответил ему Флетчер.

Но вот наконец вышел из состояния оцепенения Гарри Экс и сразу же принялся истошно вопить:

— Осторожно, следи за тем, Флетч, что ты сейчас творишь! Ведь ты сейчас прожигаешь дырку в переборке, а затем, того и гляди, сделаешь дырку в корпусе — вот тогда всем нам здесь, хана!

— Ничего не могу с этим поделать, — спокойно произнес Флетчер. — Оставьте меня в покое.

Он начал поворачивать трубку пальцами одной руки, держа ее крепко в другой и внимательно разглядывая. Те двое, которых успел лизнуть язык вырвавшегося из трубки пламени, все еще валялись на полу и постанывали. Все остальные застыли, напряженно следя за каждым движением Флетчера.

Массивное стальное перекрытие потолка кают-компании раскалилось добела и с каждым мгновением полыхало все ярче и ярче.

Флетчер очень осторожно просунул палец в небольшую выемку на поверхности трубки. Она прекратила изрыгать пламя. После этого он разжал пальцы, а трубка упала на пол. Флетчер подошел вплотную к Гарри Эксу и вцепился пальцами в нагрудник его комбинезона. Его всего страшно трясло. Приблизив свое лицо почти впритык к лицу Гарри, он произнес:

— Ты — идиот, Гарри. Нечистый на руку, ужасно жадный дурак. Удивительно, как это мы не погибли до сих пор из-за твоей жадности?

— Ничего не мог с этим поделать, — виновато буркнул Гарри Экс, — если этот жалкий подонок придуривался мертвым, — резко повернувшись, он вырвался из рук Флетчера и принялся растирать челюсть. — Джо! — разгневанно возопил он. — Ведь это тебе я поручил внимательно следить за этим прохвостом! Насколько мне кажется, ты сам сказал, что вышиб из него дух!

— Нам следовало прежде всего обыскать его, Гарри, — начал оправдываться Джо. — Флетчер прав. Давайте лучше сделаем все, чтобы такое больше уже не повторилось. Да уберите же, хоть кто-нибудь, этот огнемет с дороги до того, пока его не подберет кто-то из ребятишек.

На сей раз они заломили руки незнакомца за спину и там же крепко накрепко их связали, после чего отобрали у него все, что только можно было сдвинуть с места. Затем посадили его и вот в таком положении привязали к одной из опорных стоек.

— Теперь он никуда не денется, — глубокомысленно заметил Гарри Экс, — этот паршивый крысенок.

— Не знаю, — произнес Флетчер. — Интересно, каково было бы тебе самому после того, как ты пришел в себя, оправившись после страшного удара по башке, а затем увидел бы стаю волосатых обезьян, ощупывающих тебя всего с ног до головы и с жадностью шарящих по всем твоим карманам и не стесняющихся запускать свои руки в самые интимные места твоего тела в поисках чего-либо такого, что может показаться им хоть сколько-нибудь подозрительным?

Экс полностью проигнорировал эту гневную тираду Флетчера. Закарян тем временем помогал выносить раненных, а жена Джо Лиди занялась детьми. Вот тут-то как раз и появилась Люси и расположилась между Гарри и Флетчером, воинственно выпятив грудь и всем своим видом давая понять, что не допустит дальнейшей перепалки.

— Похоже, внутри его шлема полным полно крови, — сказала Люси и показала на голову аборигена.

— Да, похоже не мешало бы как-нибудь снять с него шлем, — добавил Джо.

Снять шлем не составило особого труда, пришлось правда сорвать резьбу на очень прочных креплениях.

На какую-то минуту в помещении воцарилась полнейшая тишина, не нарушаемая досужими репликами никого из тех, кто находился в то время в помещении кают-компании, первой нарушила тишину Люси:

— Он выглядит таким диким, ну дикарь-дикарем! — сказав это, она отступила на несколько шагов и не замедлила спрятаться за спиной Гарри.

Верно, подумалось Флетчеру, диким и… каким-то крайне отощавшим, скорее всего, в результате длительного недоедания. Он, естественно, не очень то ясно представлял, что, собственно ожидал увидеть, но существо, если судить по его размерам, похоже на ребенка-недомерка. Лицо оказалось, в общем-то, лицом почти что мужчины даже несмотря на то, что у аборигена оказалась совсем небольшая голова, однако контуры черепа и выражение лица ни в коей мере не свидетельствовали о какой-либо, пусть даже самой мало-мальской степени физического или даже умственного вырождения этого существа. Весь внешний облик аборигена красноречиво говорил о том, что он никак не мог принадлежать к человеческому роду, однако, чем больше Флетчер размышлял над тем, что существо несмотря ни на что все же следует отнести к гуманоидам. Кожа его была белой, как мел, волосы были какого-то вроде бы дымчатого цвета, который вполне мог быть естественным, как является естественным седой цвет волос у людей достигших определенного возраста. Сами собой волосы были жесткими и крайне неаккуратно подстриженными. На лице аборигена не было никаких признаков бороды или какой-либо растительности, тем не менее лицо никак не было лицом молодым, ибо было изборождено глубокими морщинами, а рот искривлен в несомненно горькой ухмылке. Две тоненькие струйки крови сочились из ноздрей существа.

Глаза его были открыты и зорко следили за всем, что происходит в непосредственной от него близости. Именно глаза аборигена вызвали у Флетчера какое-то особое сильное душевное смятение. В них просматривался чуждый человеку, но очень-то близкий к нему разум, почти что человеческая боль, вызванная страданиями как физического, так и душевного свойства. В них было и еще какое-то чисто животное стремление и непреклонная воля выжить во что бы то ни стало. На какое-то время в подсознании Флетчера сформировалась чисто интуитивная картина того мира, в котором суждено родиться человеку, чтобы с годами трансформироваться в то особое существо, которое было перед ним. В душе он очень надеялся на то, что ему никогда не доведется узнать тех мельчайших подробностей быта и условий существования этого мира, наложивших столь глубокий отпечаток на лице существа и вызывавших искреннее сострадание у человека из совершенно иного мира с абсолютно иным мироощущением и душевным складом.

А вот Гарри Экс прежде всего был Бизнесменом, был человеком дела, а не эмоций. Его пониманию были не доступны те переживания, что довелось только что испытать Флетчеру. Да и вообще способность сопереживать была свойством абсолютно чуждым его сугубо прагматичной натуре. Он сейчас вертел в руках шлем аборигена, легкий словно солнечный зайчик и нисколько не деформированный ударами трубы. На нем даже не осталось малейших следов, различимых человеческим глазом. Он нежно поглаживал шлем, и лицо его было одухотворено множеством мыслей, роившихся в его сознании.

— Постарайся подружиться с ним, — вдруг произнес он, — скажи ему, что мы сожалеем о случившемся. Вытри ему нос вместо того, чтобы глазеть на него. Дай ему хлебнуть чего-нибудь покрепче, дай ему что-то пожрать — все что-угодно, что ему самому захочется, — взгляд его остановился на Флетчере, склонившемся над телом аборигена. — Послушай, ты, похоже, еще глупее, чем это всегда казалось! Неужели ты не в состоянии определить с первого взгляда истинную ценность той или иной вещи?

Джо Лиди по уже давно укоренившейся привычке решил, что подобное обвинение из них двоих с Флетчем может, относиться лишь к нему одному, и не стал отмалчиваться:

— Почему это? Я, самым первым усек что к чему. Разве не так?

— Сколько металла, как ты думаешь, нам удастся извлечь из этих чертовых стен? — спросил Гарри. — И сколько нам удастся заполучить за него на ближайшем рынке, если мы полностью загрузим два корабля? Не думаю, что это будет большая сумма, но и не малая. Хотя все может обернуться так, что ты не сможешь купить своей жене даже новый комплект заколок для волос. А что ты скажешь по этому поводу, Закарян?

Закарян поспешил с ответом. Покачивая головой, он заверил всех, что в действительности все обернется именно так, а не иначе.

— Ладно. Но ведь это вы заберете шлем и костюм, который был на этом красавчике. Вы считаете, они что-то стоят? Не как старье, а как что-то, что можно использовать прямо сейчас. Как нечто такое, за что заплатят настоящие деньги, лишь бы обладать ими. Мы должны устроить с ним какой нибудь обмен. Надо выяснить, каким образом они ухитряются производить материалы с такими замечательными свойствами. Мы хотим узнать, чем эти люди располагают еще таким, что нам не известно и могло бы привлечь особое внимание. Неужели вы не видите, какие широкие возможности могут перед нами открыться. Мы могли бы даже заняться здесь вполне законным бизнесом, основать нечто вроде фактории и сколотить не одно состояние. Такое вполне возможно. Может быть, на сей раз мы натолкнулись на настоящую золотую жилу, — он подался телом вперед, обворожительно улыбаясь крошечному аборигену. — Понятно? Друг, мы с тобою друзья! Дошло?

Человечек ответил ему равнодушным, однако пышущим ненавистью взглядом.

— Послушай, Гарри, выйди-ка отсюда и не мешай мне, — сказал Флетчер. — А ты, Люси, будь добра принеси мне сюда горячую воду и полотенце. Причем чистое! И еще какую-нибудь еду, какую угодно, любую, но побыстрей. Понятно?

Голодание, вынужденное и хроническое четко просматривалось на этом изнеможенном, почти человеческом лице, с которого ни на мгновение не сходило выражение загнанного в смертельную западню дикому животному.

С помощью полотенца и теплой воды Флетчер осторожно смыл все кровоподтеки на коже человечка. Плоть его на ощупь была такой же жесткой, как мрамор, а когда Флетчер принялся было массировать кожу, то тело нисколько не шевелилось. Флетчер дружелюбно улыбался, очень тихо и ласково приговаривая при этом, однако все его попытки растормошить аборигена оказались тщетными. В конце концов он отодвинул в сторону таз с водой и взял хлеб, который принесла Люси. Протянул его человечку. И на сей раз с его стороны не последовало совершенно никакой реакции. «Может быть, этот человек никогда не видел в своей жизни хлеба», такая мысль пришла в голову Флетчеру. Он отломал кусок хлеба, положил его в свой собственный рот и съел. Затем снова протянул хлеб и в глазах аборигена появилось совсем другое выражение.

— Развяжите его руки! — сказал Флетчер.

Как только они оказались свободными, Флетчер положил хлеб в руки аборигена. Тот общупал его, затем понюхал. Отломал кусочек и попробовал. Затем съел хоть и с жадностью, но далеко не как дикое животное, а как человек, приученный к определенным правилам хорошего тона, которых следует придерживаться при приеме пищи. Когда он разделался с первой порцией хлеба, Флетчер предложил ему еще. Он взял вторую порцию, удостоив Флетчера таким приветливым, но с изрядной примесью грусти, взглядом, который тронул и поразил Флетчера. Впечатление было такое, будто он хотел сказать: «Ладно, черт с вами, поскольку я все равно здесь и деваться мне некуда, то хоть какую-то пользу я должен извлечь из этого».

— Эй, — окликнул Флетчера Гарри Экс, — тебе, похоже, все-таки удалось договориться с ним. Славный ты парень, Флетч, что правда, то правда. Ну что ж, продолжай и дальше все в таком же духе.

Теперь, когда абориген съел весь предложенный ему хлеб, он с интересом принялся разглядывать помещение кают-компании и все предметы, которые находились в ней. Его взгляд только лишь на какое-то короткое время задерживался на мужчинах и женщинах. Наибольший интерес у него вызывали вещи и предметы обстановки. В выражении его лица появилась некоторая задумчивость не без определенной доли хитринки или даже озорного лукавства, однако все это очень быстро исчезло. Это настолько быстро исчезло, что только Флетчеру удалось заприметить эту перемену в настроении их пленника. А затем внимание его сосредоточилось на тех людях, что его окружали и в особенности на Гарри Эксе.

Он вдруг улыбнулся и заговорил.

У Гарри Экса тотчас же резко поднялось настроение. Все слова, произносимые крошечным аборигеном, были для него сущей абракадаброй, однако каждое новое слово Гарри Экс встречал очередным восторженным кивком головы и улыбался, развесивши рот чуть ли не до самых ушей, так, что были видны его коренные зубы.

— Друзья! Мы — друзья! — непрестанно приговаривал он. — Мы все здесь твои друзья. Понятно? — повернувшись затем к Флетчеру, произнес: — Похоже на то, что кое-чего мы все-таки добились, верно?

Да, отметил про себя Флетчер, только вот чего именно мы добились? И принялся более пристально изучать мимику незнакомца, пытаясь вникнуть в смысл того, что он довольно-таки возбужденно говорил.

Речь аборигена стала несколько более неторопливой. Он сделал жест рукой куда-то в сторону, затем недвусмысленно показал на что-то такое, что явно находилось где-то далеко внизу.

— Вот, вот! Я, кажется, понял, что он имеет виду! — воскликнул Гарри. — Этот жест куда-то вниз означает расселину. — Но тут абориген показал вдруг на самого Гарри, затем на себя. Поднял руки вверх, сжал ладони в кулак и несколько раз подряд разжал и выпрямил пальцы. И описал кистью руки полный круг, как бы включая внутрь этого круга все и вся, о чем он ни говорил до того.

— Он имеет виду себя и своих соплеменников, — произнес Флетчер. Мне не известна система исчисления, которую он использовал, но подразумевал он этим жестом огромное количество, которое может означать от пятидесяти до пяти тысяч.

Гарри Экс протянул незнакомцу шлем, затем показал на серебристый костюм, прикрывавший его тело, после чего сделал несколько различных жестов, смысл которых по мнению Гарри должен был означать передачу Гарри как шлема, так и всего костюма, который был на аборигене. Чтобы сделать более понятным смысл своих жестов, Гарри даже сделал вид, будто намеревался водрузить шлем на свою собственную голову. Он оказался, конечно же, слишком мал для него и так и остался нелепо торчать на самой макушке лохматой головы Гарри Экса. Видя это, крошечный абориген вроде бы почти что рассмеялся и тоже сделал несколько жестов, обозначающих передачу ему самому чего-то и жесты эти подкрепил весьма выразительной пантомимой, изображающей процесс поглощения пищи. При этом зубы его то и дело плотно смыкались между собой с характерным голодным клацанием.

— По-моему, — произнес Флетчер, — он имеет в виду то, что он и его соплеменники согласны отдать нам кое-что из того, что имеется у них, в обмен на продукты питания.

— О! Вот оно что! — удовлетворенно крякнул Гарри. — Именно этого я все это время и хотел добиться, — он убрал со своей головы глупо выглядевший на ней шлем аборигена, вернул его прежнему владельцу, понимающе кивнул и осклабился. Затем принялся мерить крупными шагами помещение кают-кампании.

— Я хочу собрать все, что можно пожертвовать из запасов провизии, имеющихся на каждом из наших кораблей. Я хочу, чтобы все, что нам удастся собрать, было погружено на борт разведчика, все до самой последней консервной банки и последнего мешка с мукой. Совершенно безразлично, что именно, главное, чтобы это можно было употреблять в пищу. Все равно многие из наших продуктов вот вот начнут портиться, так что самая пора избавиться от каких бы то ни было излишков. Флетч, распорядись от моего имени, чтобы разведчик был полностью заправлен горючим. А теперь, когда мы выйдем отсюда, я хочу чтобы все остальные из вас извлекли весь металл до последнего грамма из этих чертовых стен и погрузили в трюмы наших кораблей, так как не исключено, что стартовать будем с этой планеты в спешке. Понятно? Вперед и с песней!

Закарян, Джо Лиди и все остальные не стали дожидаться повторения команды своего босса. Гарри Экс повернулся к Флетчеру, который даже с места не сдвинулся, чтобы броситься выполнять указания Гарри.

— У тебя какие-то ко мне вопросы? — произнес он, — так надо понимать твое бездействие, верно?

— Нет, ответил Флетчер, я хочу сделать заявление! — он поглядел на крошку-аборигена, который тихо сидел с шлемом у себя на коленях, всецело погруженный в какие-то свои собственные мысли. Лично я считаю полнейшим безумием твое желание забраться в эту чертову щель там внизу.

— Какие соображения заставили тебя прийти к такому выводу? — сказала Люси и подошла вплотную к Гарри. Она стояла теперь фактически прислонившись к нему и глядела на Флетчера сквозь полузакрытые веки и недовольно выпятив вперед обе свои губы. — Он — трус, вот и вся логика, — произнесла она.

— Эгей, полегче на поворотах! — осадил ее Гарри. — С чего это ты взяла?

Все еще продолжая с презрением глядеть на Флетчера, она положила свою голову на плечо Гарри. Лицо ее расплылось в улыбке.

— Мужчина, который делает попытки украсть жену другого человека, стоит тому хоть немного отвернуться, никак не может быть никем иным, как самым настоящим трусом. А вот он-то как раз таков. Это уже поняли давно все, кроме, похоже, одного тебя, Гарри. В противном случае, он не стал бы тайком от всех остальных волочиться за женой одного из своих товарищей.

— Люси, зачем ты так? — послышался резкий голос жены Джо Лиди из противоположного угла помещения. — Это все придуманная тобою же наглая ложь, Люси Экс, и тебе лучше, чем кому бы то ни было другому, это известно!

— Не суй свой нос в чужие дела! — свирепым голосом ответила ей Люси и стала тереться головой о плечо своего мужа.

Гарри перевел взгляд со своей жены на Флетчера, затем снова опустил глаза на лицо Люси, он безусловно был крайне смущен возникающей перебранкой и к тому же и сам был почти что готов вскипеть в любое мгновение и дать полную волю душившей его ярости.

Флетчер отрицательно мотнул головой.

— Это ложь. Гарри, и она это сама понимает. Я очень сожалею о том, что ей недостает должной сдержанности. По-моему, я и сам в некоторой степени виноват в том, что она так поступила. Не думаю, что твоя жена настолько испорчена, что в самом деле хотела посеять какой-то раздор между нами, — высказавшись так, он многозначительно поглядел на Люси. — Могла бы, пожалуй, и подождать с этим до тех пор, пока мы вернемся. Если нам посчастливится вернуться.

— Валяй отсюда! — прогремел Гарри Экс, в голосе которого теперь громко зазвенел металл. — Я ведь велел тебе заняться дозаправкой разведчика.

Флетчер пожал плечами и вышел из помещения кают-компании.

Крошка-инопланетянин склонил голову над своим шлемом и улыбнулся.

Глава 3

Разведчик вынырнул из тьмы ангара в тьму царящей над планетой вечной ночи и почти мгновенно растворился в окутавшем его непроглядном мраке.

Носовая часть его была сейчас под таким углом направлена к поверхности планеты, что впечатление у пилота разведчика было такое, будто планета внизу была расщеплена огромной трещиной на две отдельные части да притом еще и так, что сквозь эту трещину отчетливо просматривались те звезды, которые можно было бы наблюдать лишь с обратной стороны этой планеты. Флетчер испытал острый приступ головокружения в то время, когда вокруг него начали быстро смыкаться две черные, будто бы идущие из самых недр планеты, почти строго вертикальные стенки расселины, внутрь которой нырнул его крохотный летательный аппарат. Впечатление было такое, будто он погружался в пропасть, расколовшуюся на две почти равные половинки. Именно это вызывало ощущение, будто сближаясь между собой они в любое мгновение могут раздушить как муху и крошку-разведчика и самого Флетчера, находящегося в кресле пилота. Одновременно с этим возникло и еще одно крайне неприятное ощущение, заключавшееся в том, что вторжение разведчика нарушило какое-то очень хрупкое равновесие, удерживающее до сих пор на почтительном расстоянии между собой две половинки планеты. Такое явление не наблюдалось ни на одной из многих сотен тысяч планет, имеющихся в той части Галактики, которая к тому времени уже была пусть и крайне поверхностно обследована представителями рода человеческого. Флетчеру казалось, что именно вследствие нарушения этого хрупкого равновесия и начали быстро сближаться друг с другом две половинки планеты.

Все эти ощущения, ужаснувшие Флетчера, еще сильнее усугублялись неповоротливостью и плохой управляемостью разведчика вследствие того, что он был перегружен пластмассовыми ящиками с продуктами питания, к чему совершенно не был приспособлен. Экипажи кораблей флотилии Гарри Экса обрекались на крайне урезанный рацион по пути домой, если Эксу удастся преуспеть в торговых отношениях, завязываемых им с аборигенами. Сам Гарри сидел рядом с Флетчером в кресле второго пилота, а Джо Лиди и Закарян занимали два места позади Экса и Флетчера. Крохотный обитатель расселины сидел между Флетчером и Гарри Эксом в особом на скорую руку сооружением из различных запчастей сиденье — сделано это было с той целью, чтобы он имел возможность корректировать курс разведчика и кратчайшим и наиболее безопасным путем вывести его туда, где имеющиеся на его борту продукты питания можно будет обменять на материалы и кое-какие предметы, которые изготовляет этот удивительный народец, хоть и не сумевший уберечь себя от весьма заметного физического вырождения, однако тем не менее умудрившийся достичь достаточно высокого, по человеческим меркам, уровня развития технологии. Абориген казался охваченным каким-то напряжением и очень обеспокоенным и взволнованным. Флетчер даже чувствовал как время от времени вздрагивает его крепкое и жилистое тело, хотя и не вполне осознавал, чем это вызвано: то ли страхом, то ли не в меру расшалившимися нервами аборигена. Голова его все время была прижата почти впритык к внутренней поверхности лобового стекла пилотской кабины и непрерывно вглядывалась в окутывающую корабль непроницаемую тьму.

— У меня такое впечатление, произнес Флетчер, — будто он очень опасается подстерегающих нас опасностей внутри этой чертовой дырки в теле планеты.

— Он просто напуган, — буркнул Гарри. — Ему, похоже, никогда еще не доводилось летать внутри какого бы то ни было летательного аппарата, — высказавшись подобным образом Гарри скосил взгляд в сторону Флетчера.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, — произнес Флетчер.

— Что-то побуждает меня думать именно так, а не иначе. — Произнес Гарри, вдруг почему-то ставший без особой на то необходимости воинственно настроенным и агрессивным. — А вот мне, так все больше сдается, что ты больно хитер и смекалист для забулдыги-пьянчужки, где-то пропившего свои документы звездолетчика. Не попадись я на твоем жизненном пути, ты так бы и до сих пор болтался бы без работы, допивая сливы в забегаловках на всех без исключения самых захудалых галактических полустанках.

— Что правда, то правда, спорить не стану, — ответил Флетчер. Лицо его осталось по-прежнему совершенно невозмутимым, хотя и невооруженным взглядом было видно, что все его внимание сосредоточенно на управлении разведчиком. — Пусть это так, но это нисколько не меняет факты.

— Какие еще там факты? — воскликнул Гарри и вычурно выругался, помянув недобрымсловом едва ли не все поколения предков Флетчера по женской линии. — Разве тебе известны хоть какие-нибудь факты в отношении этого малого между нами, которые остались неизвестными мне?

— Кое-какой факт мне в самом деле ясен как дважды два четыре! — произнес Флетчер. — Этот факт настолько очевиден, что его не возможно не заметить. Ты считаешь, что везешь его на живодерню, где без труда обжулишь, если не его самого, то его менее искушенных соплеменников. Но в действительности все обстоит наоборот. Это он ведет тебя на заклание.

— Черта с два! — произнес Гарри. — Твое дело маленькое, Флетч, сиди себе и не рыпайся, не отрываясь от рычагов управления. Занимайся своим делом, и не суй свой нос в мои дела, оставь мне деловую сторону нашей затеи — ведь кто из нас бизнесмен? Ты или я? Тебе это понятно? Или ты нуждаешься в более весомых разъяснениях, — прорычал Гарри и при этом красноречиво плотно сжал свои огромные кулачищи.

Джо Лиди и Закарян встревоженно заерзали на своих сиденьях и многозначительно переглянулись. Флетчер оставил без ответа слова Гарри. В кабине воцарилась почти что мертвая тишина, нарушаемая разве что приглушенными выхлопами реактивных двигателей.

Корабль вошел в атмосферу.

Она оказалась настолько разряженной, что практически совсем не ощущалась, не сказываясь на скорости и характере перемещения корабля. По мере того, как разведчик по круто ниспадающей спирали все ниже и ниже опускался между двумя гигантскими стенками, затягивающими глубокую рану в теле планеты, проделанную как бы ударом невообразимого гигантского ножа, воздух становился плотнее и теплее. На какое-то мгновение начали конденсироваться капли тумана на наружных поверхностях остекления иллюминаторов. Эти капли почти мгновенно же исчезали, поскольку Флетчер, заметив их, сразу же включил стеклообогреватели, являющиеся одной из составных частей бортовой системы противообледенения. Последние остатки всей атмосферной оболочки планеты, отметил про себя Флетчер, со временем сами собой осели в этой сравнительно небольшой луже на дне расселины. Тепло излучалось откуда-то снизу, и ему вновь припомнились подернутые туманной дымкой звездочки, которые он впервые увидел тогда, когда пристально вглядывался вниз, лежа на самом краю расселины. Возможно, эти огни вулканического происхождения. Однако он не мог спросить об этом у сидевшего рядом с ним обитателя этой расселины. Оставалось только одно — подождать немного и самому все выяснить.

Тем временем разведчик продолжал спускаться все ниже и ниже. В кабине резко изменился характер звука. Теперь были слышны не только звуки, которыми сопровождалось нормальное функционирование целого ряда различных систем, в том числе и системы жизнеобеспечения. Теперь внутрь кабины стали проникать и какие-то непонятные звуки снаружи. Значительно повысилась яркость багряного зарева далеко внизу, стало видно, что источники этого свечения разбросаны в беспорядке как по дну расселины, так и по боковым ее стенам, к тому же теперь они казались какими-то еще более размытыми и неустойчивыми, чем раньше.

Крошка-абориген схватил Флетчера за руку и сделал повелительный жест влево. Флетчер тотчас же изменил курс, правда сделав это крайне осмотрительно. Каменные стены здесь находились на расстоянии друг от друга этак миль за семьдесят, не меньше, по мнению Флетчера, и поэтому у него было вполне достаточно места для самых изощренных маневров. Однако полагаться только на это не стоило, ибо он не мог знать, какого рода препятствия могут встретить его внизу.

Он развернулся очень медленно, чуть ли не на ощупь продолжая свой витиеватый спуск на дно расселины.

Из мрака прямо перед кораблем вдруг материализовалось и понеслось навстречу нечто огромное белое, что-то вроде зловещего облака, состоящего из разрозненных клочьев тумана. Своими размерами это облако намного превосходило корабль. Оно издало хриплый рев, притом настолько могучий, что он был прекрасно слышен даже сквозь корпус и перекрывал рев реактивных двигателей. Крошка-абориген ойкнул, его полностью парализовал панический страх. Он выкрикивал какие-то отдельные слова: то ли молился, то ли яростно ругался, то ли отпускал проклятия по адресу явно агрессивного существа, все больше и больше обволакивающего будто саваном крошечный разведчик, то ли давал указания, что именно нужно делать, чтобы отогнать или отпугнуть это мерзкое исчадье ада, которое, как подумалось Флетчеру, скорее всего, могло зародиться в толще вулканической магмы, все еще бурлившей в глубинах этой далеко уже не первой молодости планеты. Флетчер увидел, как глаза аборигена вдруг полыхнули лютой ненавистью, теперь у него уже не оставалось сомнений в том, что существо это настроено крайне враждебно и должно рассматриваться как очень опасный противник. И вот оно в конце концов обрушило весь свой гнев, копившийся наверное, уже не одно тысячелетие, на крошечный разведчик, спрятавшийся среди множества остроконечных и зазубренных выступов, которыми был заполнен спуск и самый центр преисподней.

Разведчик накренился и перевернулся на бок. Тотчас же раздались громкие взволнованные крики всех, кто был внутри. С одной стороны весь прозрачный фонарь кабины покрылся белесой живой, размеренно колышущейся массой, сплошь покрытой чем-то вроде пушистого подшерстка, который в равной мере мог быть как перьями, так и пухом. Корпус корабля жутко затрясло, вибрация его достигала того уровня, который вполне мог оказаться смертельным для людей, поскольку частота вибраций была близка к собственной резонансной частоте кровеносных сосудов человеческого мозга. Это могло привести к быстрой и неминуемой гибели. Насколько эта вибрация могла быть губительной для аборигена — этого Флетчеру не дано было знать. Хотя можно было догадываться, судя по панике, которой был охвачен их проводник.

Страх, завладевший всеми, в первое мгновение сковал и Флетчера. Только один небольшой участок коры головного мозга, который продолжал функционировать сам по себе, что было результатом полученного многолетнего опыта полетов, продолжал функционировать, нисколько не потревоженный наводящей ужас вибрацией, которая сейчас завладела кораблем. Вот этот-то участок мозга подсказал рукам Флетчера, что они должны делать, и они повиновались ему. Пальцы его перебросили в положение «включено» один за другим все ключи зажигания маневровых реактивных двигателей, попеременное включение которых применялось при совершении разворотов, при торможении перед заходом на посадку и при осуществлении самой посадки. Он включил эти двигатели не в определенном для них порядке, а сразу все одновременно. Разведчик задрожал еще больше, корпус его протестующе заскрипел, впечатление было такое, будто он вот вот развалится по швам и одна за другой начнут отваливаться части. Белесая субстанция, которая успела затянуть весь самолет-разведчик, возбужденно затрепетала, как будто получила сдачи и ужаснулась возможностям противника. Существо в виде бесформенного рваного облака издало истошный негодующий вопль и оставило самолет в покое. Разведчик вышел на ровный киль и стал продолжать спуск по спирали к огнедышащим жерлам многочисленных вулканов далеко внизу, оставив позади растворяться во мгле нечто хрупкое, похожее на трепыхающуюся на сильном ветру мохнатую махровую простынь.

Крошка-абориген все еще продолжал сидеть в напряженной позе, прямо вжавшись в углубление своего кресла, самодовольно скаля зубы и раздувая от волнения то ноздри, то впалые щеки.

— Фу-у-у, слава тебе, Господи! — раз двадцать повторил Гарри Экс. — Что это, черт побери, было?

— Я всего лишь ничего не смыслящий пьянчужка да и только! — печально произнес страдальческим тоном Флетчер. — Спроси лучше вот у него, — добавил он, показывая кончиком большого пальца на своего соседа справа. Ему было до чертиков тошно. Больше всего на свете хотелось прямо сейчас же развернуться и взмыть в прохладное, свободное пространство наверху, не будь он зол как тысяча чертей на Гарри Экса, то сделал бы это незамедлительно и нисколько не колеблясь.

— Ну что ж, что бы это ни было, оно исчезло. Давай-ка, Флетч, поторопись вон туда. И неукоснительно придерживайся того курса, который подсказывает тебе твой сосед справа. — Гарри Экс вытер пот с лица рукавом рубахи. Все лицо его, кроме губ, было белым, как снег. Он развернулся назад, и услышал, как Джо Лиди произнес очень тихо и слегка запинаясь:

— По-моему, нам совсем не мешало бы побыстрее дать деру отсюда.

— Мы ведь убили эту тварь, вот какие мы молодцы! Мы в состоянии убить кого угодно, кому вздумается встать у нас на пути. Как бы то ни было, но если эти проныры-карлики могут жить здесь, то и мы, по всей вероятности, сумеем продержаться здесь те несколько часов, что понадобятся нам для того, чтобы каждый из нас успел сколотить здесь для себя состояние. Валяй дальше, Флетчер!

— Я бы теперь не повернул назад, сколько бы вы все ни умоляли бы меня об этом, — процедил Флетчер сквозь зубы, затем ткнул под бок своего соседа справа. — Куда? — спросил он, подкрепив вопрос соответствующим недвусмысленным жестом. Теперь крошка-абориген глядел на него совершенно иначе и, пожалуй, даже не без некоторого уважения. Он показал, куда следовало повернуть корабль, а Флетчер тотчас же выполнил его указание.

Теперь он особенно бдительно следил за появлением в небе огромных белых полотнищ. Пока что они больше не попадались на их пути, однако он посчитал затишье лишь временным и еще больше задумался над тем, какие формы жизни возникли в результате эволюции и оказались способными выжить и развиваться дальше в тех условиях существования, что сложились внутри расщелины.

Настроение его ничуть не улучшилось, когда он обратил внимание на то, что крошка-абориген все это время держался столь же насторожено, как и раньше, а нервничал еще, пожалуй, больше.

Разведчик тем временем спускался все ниже и ниже.

В двух — трех милях справа от Флетчера сформировались огромные клубы густого багрово-красного удушливого чада. Свечение его было мерцающим, оно то притухало, то вновь разгоралось с еще большей силой. Вскоре Флетчеру удалось различить группу из трех приземистых конусов, вершины которых изрыгали языки пламени. Они ярко освещали местность, наподобие гигантских подсвечников, и Флетчеру показалось, что при свете, отбрасываемом ими, ему удалось увидеть кое-что еще. Он решил, что узрел какое-то очень уж большое здание на равнине, которая была испещрена конусообразными вершинами вулканов. Здание со всех сторон было окружено мощными потоками докрасна раскаленной лавы и было, похоже, наполовину разрушено.

Изобразив на своем лице удивление и даже какую-то растерянность, Флетчер повернулся к аборигену и показал на это здание. Тот только бросил мимолетный взгляд в сторону здания, пожал плечами и сделал знак продолжать движение прежним курсом, не обращая внимания на здание.

— Когда-то здесь жило должно быть великое множество людей, — произнес Джо Лиди, явно очень заинтересовавшийся этим зданием. — В ширину оно, пожалуй, с добрую милю и представляет из себя одну цельную глыбу.

— Обрати особое внимание на несущие элементы этого здания, — произнес Гарри Экс, обращаясь к Флетчеру.

— А зачем?

— В них должно быть особенно много всяких металлов, пригодных для дальнейшего использования. Наверное, стоило бы как раз здесь посадить один из наших кораблей.

— Послушай, Гарри, мне никак не дает покоя вот какой вопрос: почему ты так до сих пор и не стал миллионером? — произнес Флетчер.

Разведчик благополучно миновал залитую вулканическим пламенем местность и вновь погрузился в темноту. Но это была не кромешная тьма. Кое-где все таки полыхали факелы, не имеющие никакого отношения к вулканической деятельности. Крошка абориген стал особенно пристально вглядываться в них, а затем все-таки сосредоточил все свое внимание на одном, давая понять Флетчеру, что это как раз и есть тот маяк, свет которого и должен показывать единственный верный курс. Он кивком головы показал направление. Разведчик быстро приблизился к нему — неужели, отметил про себя Флетчер, это и есть конечный пункт нашего путешествия по преисподней планеты. За стеклами фонаря кабины на какие-то мгновения мелькнули и тут же исчезли во мраке несколько случайно оказавшихся на пути разведчика на первый взгляд довольно таки плотных занавесов из пара и дыма, которые поднимались из трещин в черных, как уголья скалах.

— Откуда, интересно, здесь могло оказаться так много всякой дряни явно вулканического происхождения? — спросил Закарян. — Мне казалось, эта планета уже давно мертвым мертва.

— Дело в том, что сейчас мы где-то в непосредственной близости к ее сердцевине, — произнес Флетчер, — так что мы видим сейчас, последние еще едва-едва тлеющие головешки, оставшиеся от адского костра, что полыхал внутри этой планеты в течение многих миллионов лет. — При этих словах он содрогнулся. Было в этом месте нечто такое, что заставляло его искренне сожалеть о том, что в скором времени придется совершить здесь посадку.

Карлик справа от Флетчера взмахнул рукой и что-то очень взволнованно затараторил. Все люди непроизвольно тотчас же подались телом вперед.

Впереди виднелся один-единственный конус, казавшийся намного выше тех, которые они уже миновали. Он выдыхал из своего жерла особенно пышный факел ярко-багрового пламени. У его подножия далеко внизу во все стороны простиралась каменистая пустыня, и как раз посреди этой пустыни на достаточном удалении от продвинувшегося потока лавы стояло какое-то здание.

Оно состояло из скальных пород, которыми как раз, судя по всему и было заполнен но ядро этой планеты. И было оно огромным. Площадью в целую, а то и две квадратные мили — очень трудно было судить об истинных его размерах с высоты, тем более при неустойчивом свете, исходившем от многочисленных лавовых потоков, стекавшим по боковым стенкам конусообразной вершины вулкана. Однако было ясно, было оно в самом деле поистине чудовищных размеров, хотя и не выглядело очень уж высоким, насколько понял Флетчер, когда разведчик еще больше к нему приблизился, и сравнительно приземистым и чересчур уж массивным оно могло казаться лишь вследствие того, что было безмерно широким.

В нем было нечто несуразное. Белые огни освещали окна постоянным, непохожим на мерцающее неустойчивое свечение лавы, светом лишь в одной из частей этого здания, тогда как почти вся остальная глыба оставалась совершенно черной.

Тем временем крошка-абориген с завидной настойчивостью не прекращал раз за разом то вскидывать высоко вверх одну из своих рук, то очень уж выразительно почти что мгновенно опускать ее, многозначительно показывая вниз.

— Так вот чего ты дожидался, — грубо произнес Гарри Экс.

С огромнейшей неохотой Флетчер отобрал придирчивым взглядом самое ровное из всех мест в непосредственной близости и посадил разведчик примерно в полусотне метров от здания.

Крошка-абориген мгновенно аж подпрыгнул и прямо-таки сгорая от нетерпения, опрометью бросился к двери шлюзовой камеры. В глазах его сверкал жесткий, торжествующий свет.

— На вашем месте, я бы попридержал его, Гарри, — произнес Флетчер, — во всяком случае, до тех пор, пока не разберемся, куда это меня угораздило посадить разведчик, и каков характер окружающей местности.

Гарри застыл в нерешительности. Карлик скользнул взглядом по лицам четырех землян. Затем улыбнулся, протянул свой шлем Гарри Эксу, а рукой показал сначала на ящики с продуктами, затем на здание. Он говорил, улыбался и оживленно жестикулировал.

— Если мы не выпустим его, — рассудительно произнес Гарри Экс, — то каким тогда образом он созовет сюда своих соплеменников для того, чтобы мы смогли произвести запланированный обмен? — Он кивнул Джо Лиди. — Отопри шлюз. Нужно дать возможность завертеться колесам, будем потом разбираться, что из этого получится.

Джо Лиди отпер дверь шлюзовой камеры. Внутрь корабля тотчас же проник острый запах серы и наполнил весь воздух корабля. Тем временем карлик-абориген выкарабкался из шлюзовой камеры и низко припав всем телом к камням, принялся тщательно осматривать местность вокруг себя. Затем бегом пустился наутек прямиком к зданию, ловко перепрыгивая с одного камня на другой. Равнина вокруг корабля была сплошь завалена обломками скал. Удивительно, как ему удавалось с такой прытью передвигаться. Удалившись на приличное расстояние, он издал какой-то особенно пронзительный крик.

Закарян вытянул руку через плечо Флетчера, и глядя сквозь лобовое стекло, принялся показывать на что-то такое, что почему-то привлекло его внимание.

С крыши здания неожиданно полыхнул очень яркий луч света, осветивший крохотную фигурку бегущего аборигена и камни. Впечатление было такое будто это лунная дорожка на темной поверхности застывшей неподвижно воды озера или пруда. Но что привлекало внимание, так это часть крыши, на которой теперь можно было увидеть крохотных людей, казавшихся еще меньше, чем они были в действительности, на фоне каких-то огромных предметов.

Предметов, которые не могут быть ничем иным, отметил про себя Флетчер, как какого-то рода оружие.

— Может быть, нам все-таки следовало задержать его, Гарри? — громко пролаял Закарян.

На лбу Гарри Экса выступили крохотные бусинки пота.

— Я еще раз повторяю вам, все о'кей. С таким же успехом вместо вас всех, я мог взять с собою всю свору наших баб! Так что рекомендую и притом настоятельно, сейчас же успокоиться и баста!

— Кто, кто, но ты можешь быть вполне спокоен, — не без иронии в голосе заметил Флетчер. — Мы теперь всецело у них в руках, если это как раз то, чего они желали добиться. Они в состоянии укокошить всех нас по одиночке, стоит нам только отойти метра на три-четыре от корабля. Вот так-то, милейший мой Гарри!

Глава 4

Флетчер и Джо Лиди расположились снаружи корабля, но почти впритык к нему, сделав это ради того, чтобы иметь возможность мгновенно запрыгнуть внутрь, коль в том вдруг возникнет необходимость.

Прошло уже не менее тридцати минут, как Гарри Экс покинул корабль и теперь осторожно и не очень-то быстро передвигался по направлению к зданию, стараясь придерживаться точно того же маршрута, что и значительно опережавший его карлик-абориген. Довольно скоро он вернулся еще с двумя своими соплеменниками. Вот они-то и приволокли с собой кое-какие предметы: серебристый скафандр вместе с гермошлемом, несколько красивых безделушек со множеством крупных бриллиантов, а также два или три небольших механизма. Все это они передали Гарри Эксу и недвусмысленными знаками дали ему понять, что это все подарки, подкрепив затем это свое решение весьма изощренной, выполненной по каким-то строго установленным канонам, пантомимой.

Корабль находился на довольно таки значительном расстоянии от здания. Пока что со стороны здания не наблюдалось каких-либо враждебных действий по отношению к землянам. Видимо, слишком уж многие из его обитателей были очень не прочь наладить с землянами взаимовыгодные отношения, но не отваживались покинуть здание, так как корабль был не слишком уж велик и, разумеется, вряд ли смог вместить всех желающих побывать на его борту. К тому же, видимо, было далеко небезопасно появляться на совершенно открытой со всех сторон равнине, отделявшей здание от корабля. Множество огромных существ, как летающих, так и скачущих по камням, были хронически голодными и совсем не прочь поохотиться на любую добычу, какая окажется в поле зрения этих злобных, откровенно настроенных хищников этого, кажущегося землянам потустороннего мира.

Флетчер задал вопрос в отношении оружия на крыше здания, а абориген принялся имитировать маховые движения крыльями и угрожающе выгибать спину, явно показывая, что это оружие предназначено для защиты обитателей здания от противников, предпринимающих попытки атаковать его с воздуха. Припомнив жуткого вида белесое существо, которое буквально налету поймало разведчик и едва не уничтожило его, Флетчер сообразил, что все обстоит именно так, как пытается изобразить один из обитателей этого здания, ни на мгновение не усомнившись в подлинном характере вооружения, установленного на крыше здания. И все же внушительный вид вооружения очень настораживал Флетчера.

Карлики дали ясно понять землянам, что они хотят, чтобы те занесли имеющиеся на борту продукты питания внутрь здания, где как продукты, так и сами люди будут в куда большей безопасности, чем оставаясь внутри разведчика.

Гарри Экс, держа подарки в своих огромных ручищах и особенно ласково поглаживая кончиками пальцев замысловатой формы бриллианты на безделушках, лукаво ухмыльнулся и согласился перетащить часть припасенных им продуктов внутрь здания. Он также ясно дал понять карликам-аборигенам, что если случится что-нибудь такое, что вдруг встревожит его друзей, то разведчик незамедлительно улетит отсюда и вернется уже не с продуктами, а со всесокрушающими бомбами.

— Ведь в нашем распоряжении имеется не только горстка твердого топлива, необходимого для экстренного запуска ракет, — произнес он, хитровато похихикивая — только вот как они узнают об этом? Зак, ступай вместе с Джо и садитесь вон на той груде ящиков, держа наготове бластеры. Вот так-то. Благодаря этому, они возможно, станут немного посообразительнее и поймут, что к чему. А ты, Флетч, поможешь мне загрузить транспортер.

Они погрузили на платформу транспортера, представлявшего из себя приводимую особым двигателем тележку, предназначенную для переброски на небольшое расстояние сравнительно нетяжелых грузов, ровно столько ящиков, сколько он был в состоянии потянуть.

— О'кей, — небрежно бросил Гарри. — Ты, Флетч, отправляешься вместе со мной.

Лицо Гарри помрачнело. Он заметил трех карликов, наблюдавших за их маневрами. Один был одет в легкий скафандр, двое остальных в какой-то одежде вроде бы из очень прочного синтетического материала, раскрашенной довольно таки странно, скорее всего с помощью какого-то замысловато выполненного трафарета, что было сделано, скорее всего, с целью лучшей маскировки в условиях наблюдения с применением средств ночного видения, основанных на приеме инфракрасного излучения. Одежды эти были кое-как, явно наспех, обернуты вокруг худосочных тел аборигенов и выглядели нелепыми мешками. Карлики с любопытством пристально следили за каждым движением и жестом Гарри. Это ему не понравилось и он принялся весьма бесцеремонно выталкивать их через двери воздушного шлюза.

Когда гости ретировались, Джо обратился к Гарри.

— Ты, Гарри, что-то на взводе. Успокойся немножко, — произнес Джо. — Я знаю Люси в продолжение гораздо более длительного времени, чем ты, и знаю из-за чего она затеяла всю эту сегодняшнюю перебранку. Флетч, здесь совершенно ни при чем, понятно?

Он замолчал как-то совершенно неожиданно на полуслове, как будто очередное слово, которое ему хотелось вымолвить застряло у него в горле и лишило возможности высказываться поопределеннее. Одной из возможных причин того, что он столько неожиданно примолк, было то, что как раз в это же самое мгновение его ушей достигло очень громкое, пронзительное шипение, переходящее в угрожающий свист, способный порвать барабанные перепонки внутри ушных раковин и изодрать в клочья и без того уже напряженные нервные окончания. Флетчер обернулся и увидел, как сорвавшийся с крыши язык ярко-белого пламени устремился к одному из углублений между скалами, из которого валил густой молочно-белый шар. В непосредственной близости к этому месту ему не удалось различить ничего больше.

Карлики очень быстро затараторили на своем птичьем языке и при том все одновременно. Затем один за другим повыпрыгивали на камни, заулыбались и потянули за собой Гарри, уверяя его жестами в том, что руководствуются самыми благими намерениями по отношению к нему, и одновременно заверяя в необходимости делать это быстрее.

— Нам, пожалуй, самая пора в путь! — произнес Флетчер. У твоих партнеров, похоже, истощился запас терпения!

— Ладно, — рявкнул Гарри и многозначительно поглядел на Джо Лиди и Закаряна. — Хорошенько присматривайте за товаром, который вскоре мне придется тащить в это гнусное здание, понятно, олухи?

Он побрел прочь, ведя рядом с собой транспортер. Трое людей без особой зависти во взглядах, провожали его взорами.

— О чем это ты, Флетч, задумался? — вдруг спросил Закарян.

— У них лица, ну точь-в-точь волчьи морды, — покачивая головой, ответил Флетчер.

— Ты не думаешь, что они убьют тебя, ведь не думаешь? — произнес Джо.

— Нет, так не думаю, ответил Флетчер, затем, как бы еще поразмыслив немного, добавил, — пока что так не думаю.

Однако время тянулось очень медленно. Флетчер выбрался из шлюзовой камеры и стоял в задумчивости у выхода из корабля, пока через минуту или две к нему не присоединился Джо Лиди.

— Чудное какое-то место, загадочное, ведь верно? — произнес Джо и содрогнулся.

Более чем странное и таинственное, отметил про себя Флетчер. Было в нем что-то непотребное, что-то такое, что внушало самый настоящий страх даже в такого, как он, видавшего всякие виды, космопроходца. Этот мир напоминал темный искаженный негатив изображения нормального мира. Небо высоко вверху было всего лишь узенькой линией разграничения между двумя вздыбившимися высоко вверх глыбами, которые, как казалось отсюда прислонились друг к другу, готовые в любое мгновение опрокинуть одна другую. Здешний воздух был насквозь пропитан всепроникающим сильным запахом серы, здесь он казался особенно едким несмотря на постоянный приток холодного воздуха сверху и был насыщен зловонием и препротивнейшими испарениями самого различного происхождения. Багровое, мерцающее зарево над огнедышащими конусами непрерывно пульсировало, то разгораясь пуще прежнего, то совсем угасая. Вследствие подобной неустойчивости освещения весь окружающий пустынный пейзаж как бы размеренно дышал, дрожа и расплываясь, как пропадают перед самым пробуждением кошмарные образы, возникающие в сновидениях.

Чудовищное здание вздымалось высоко вверх черным обрывом, испещренным ровными, сделанными как по линейке, рядами огней. Высоко вверху, на самой вершине этой вертикальной каменной глыбы виднелись стволы смертоносных орудий и крохотные человечки, суетливо сновавшие между этими орудиями. Пространство, окружающее здание, безжалостно, словно заточенными мясницкими ножами, рассекалось мощными прожекторами, лучи которых бледнели на фоне багрового зарева, протискивавшегося над равниной, занимавшей значительную часть чудовищного провала, уходившего вглубь едва ли не до самого чрева планеты и лишь едва не разделившего ее на два самостоятельных небесных тела.

Последний бастион жизни на планете, отметил про себя Флетчер и тут же подумал, что было бы куда прекраснее погибнуть на поверхности планеты с гордо поднятой головой, не теряя чувства собственного достоинства в ту лихую годину, когда солнце, в конце концов, в последний раз скрылось за линией горизонта и погасло, чем вот так прозябать в этом уродливом кармане, дожидаясь пока до конца не будут израсходованы последние остатки жизненных соков этой планеты. И еще вот что подумалось Флетчеру, сколько же времени все-таки понадобилось солнцу, чтобы окончательно потухнуть, наверное это произошло гораздо позже, чем погибло все живое на поверхности планет, входивших в его свиту. Интересно, думалось ему, сколько же лет все-таки простояло это здание и сколько поколений провели в нем всю свою жизнь, поколений, родившихся в эту длящуюся целую вечность ночь, поколений, так никогда и не узнавших что такое утро.

Что-то пронеслось над головой у Флетчера, какое-то существо, взмахи крыльев которого прокатывались словно удары грома многократным эхом между не так уж далеко расположенными почти отвесными каменными стенами расщелины.

Люди, съежившись, тотчас же исчезли в шлюзовой камере, проделав такой же незамысловатый маневр, как прячется в раковину кем-то напуганная улитка. Однако неизвестное гигантское существо продолжало кружиться над дном расщелины, предпочитая оставаться на достаточно почтительном расстоянии от крыши здания. Но вот до слуха Флетчера дошли совершенно новые звуки, это были как раз именно те звуки, которыми была наполнена вся расселина. Среди них было и беспокойное урчание вулканов, ворочавшихся в своем сне, и громкое шипение пара и струй горячей жидкости, время от времени изрыгающихся многочисленными гейзерами, разбросанными по всей поверхности дна расщелины, и какой-то как бы потайной негромкий скрежет, сопровождаемый невнятным поскрипыванием и даже как бы шепотом, о происхождении которого можно было только догадываться, ибо источник загадочных звуков продолжал оставаться невидимым. К этой и без того богатой гамме всяческих звуков примешивался еще и какой-то поистине дьявольский хохот, какие-то вопли, напоминавшие жалобные стенания грешников, жарящихся на адском пламени такой преисподней, какая не могла привидеться ни в каком самом страшном сне великим земным певцам адских прелестей, начиная с Данте, Гомера и Мильтона и кончая Босхом и Дали.

— Давайте пройдем подальше внутрь, — предложил Флетчер, которого обуяли панические настроения. — У меня нет сил больше выдержать это!

— Подожди, — резко ответил ему Джо. — Вот он уже идет!

В нижней части той стены здания, что светилась множеством окон, открылись широкие ворота — вот как раз из них и выходил Гарри Экс вместе с десятком или даже дюжиной карликов. Рядом с собою он волочил без каких-либо особых усилий со своей стороны тележку транспортера. На ней было навалено несколько высоких груд различных грузов, причем груды эти были навалены довольно небрежно и сильно раскачивались из стороны в сторону либо взад-вперед при каждом повороте колес тележки и при соударении их с камнями, которые то и дело оказывались под колесами, когда тележка полностью выехала из ворот в стене здания. Рядом с нею бежали два карлика и придерживали эту шаткую конструкцию. Гарри Экс бежал впереди тележки, направляя ее движение и то и дело громко прикрикивая на карликов. Его зычный голос был слышен даже в коридоре, ведущем в шлюзовую камеру.

— Смотрите, что мне удалось достать! Вот, смотрите! Видите?

Остававшиеся в шлюзовой камере земляне бросились ему навстречу, подхватили тележку и принялись успокаивать его. Появление на сцене новой группы землян вызвало самое настоящее смятение среди карликов на крыше, которые теперь, склонившись над ограждением, пристально всматривались вниз, пытаясь рассмотреть, что же все таки происходит в темном пространстве за пределами тех световых кругов, что высвечивали на поверхности дна расселины многочисленные прожекторы, установленные на крыше здания.

Увидеть же они могли только бегущего по каменистой равнине Гарри Экса. Лицо его раскраснелось. Он смеялся и тяжело отдувался после каждого сделанного им шага, глаза его так и сверкали.

— Они — сумасшедшие, — произнес он, — совсем свихнулись. Вот что я вам скажу. Они с радостью отдали бы собственную кожу со своих спин, если бы я захотел этого, ради того, чтобы получить еду. — Он настолько разволновался, что его всего трясло. — Никому из нас никогда не доводилось видеть того, что увидел я, оказавшись внутри этого здания. Выходите, выходите и помогите мне зашвырнуть все это барахло внутрь разведчика, а затем вновь загрузить тележку продуктами.

Некоторые из карликов несли какие-то тщательно сложенные металлические решетки. Вот они развернули их, причем очень быстро и теперь у каждого из них оказалась небольшая тачка на колесиках. Даже тогда, когда они возились со своими портативными тачками, они продолжали вести пристальное наблюдение за небом у себя над головой и за всем, что делается на окружавшей их каменистой равнине. Какая-то часть карликов, у которых при себе тележек не было, взяла на себя роль охранников.

Гарри Экс небрежно забрасывал привезенные предметы в шлюзовую камеру, оставляя их там на попечении Флетчера и Джо Лиди. И все то время, пока он разгружал тележку транспортера, говорил без умолку.

— Они совершенно рехнулись. Готовы отдать своих жен, дочерей. Они там голодают, усекли? За еду они готовы расплачиваться всем, чем угодно! Нам крупно повезло всем, мы наткнулись на самую настоящую золотую жилу. Вы только поглядите на то барахло, что я сейчас приволок! Вам тогда сразу же станет все совершенно ясно!

Флетчер, конечно же, и не думал закрывать глаза, когда привезенное Гарри добро внутрь корабля. Вот серебристые скафандры, а вот шлемы из какого-то особого легкого сплава. Но больше всего здесь было различных усыпанных драгоценными камнями золотых и серебряных безделушек, а также различных тканей. Были здесь также и различные украшения и какие-то изящные штуковины, металлические детали которых были соединены между собой тоненькими проволочками, было еще множество всяких других предметов из хрусталя, о назначении которых можно было строить только догадки, но в основной своей массе это были вещи совершенно недоступные человеческому пониманию.

Доставленная Гарри партия товаров для старьевщиков была подлинным состоянием, причем размеры его определялись не столько сравнительно мизерной стоимостью драгоценностей и всякой прочей там мишуры, сколько новыми технологическими процессами и принципами, лежавшими в основе массового производства многих из оказавшихся среди этого сваленного кое-как барахла, оказавшегося почему-то совершенно не нужным, исстрадавшимся от хронического недоедания последним жалким остаткам некогда довольно-таки здорово процветающего населения этой планеты. Интересно, подумалось Флетчеру, а какова истинная стоимость всего этого для обитателей здания?

— Выносите теперь вон те ящики, — сказал Гарри Экс. — Все до самого последнего. Да поживее! Скажите нашим мужичкам, чтобы они поторапливались и перестали отсиживать свои жирные задницы!

Его все еще лихорадило. Закарян начал вынимать ящики из штабеля и передавать их Джо Лиди, тот в свою очередь передавал их оставшемуся в шлюзовой камере Флетчеру. Карлики ринулись к людям на помощь. Прошло совсем немного времени, как один из них был уже в шлюзовой камере рядом с Флетчером, а затем еще двое или трое из них оказались внутри корабля, включая и того самого первого, которого Джо Лиди ухитрился поймать на поверхности. Работали все они быстро, на лицах их было целеустремленное выражение, они теперь были крайне немногословны и лишь изредка перебрасывались короткими, отрывисто произносимыми словами. Вытащенные из корабля ящики они аккуратно складывали на своих портативных тачках.

— Живее, живее, — кричал Гарри. — Не сидите, разинув рты, поторапливайтесь!

Работа шла быстро, однако еще половина ящиков не была вынесена из корабля, когда из мрака вынырнуло нечто огромное и горластое и тот час же с оглушительным треском вниз устремились мощные снопы энергии, выпускаемой батареями, установленными на крыше здания. В течение какого-то промежутка времени снопы эти были наобум по внешним контурам тех кругов, что высвечивали на равнине прожекторы, светившие сверху.

У жителей расселины сразу же вытянулись лица. Они прекратили работу и теперь выжидали, изготовившись то ли к тому, чтобы пуститься в бегство, то ли к участию в схватке с практически пока что невидимым противником. Руки свои они держали на поясах, с которых свисали изрыгавшие пламя миниатюрные трубки.

Земляне также приостановили работу.

Показалось нечто гороподобное. Оно передвигалось как-то особенно замедленно, как и подобает горе, и громко орало на ходу. Орало так громко и таким голосом, какой и ожидать-то можно было лишь от обезумевшего очень массивного вулкана. Флетчер, выглядывая из наружной двери шлюза, посчитал было, что ему удалось разглядеть голову на высокой толстой шее, голову квадратную и такую же бесформенную, как скатившийся с высокого каменистого склона валун. Огромная нижняя челюсть свисала с этой безобразной головы, как ковш огромного экскаватора.

Силовые лучи в конце концов нашли тварюгу. Вся усыпанная огненными искрами и охваченная пламенем гора, неуклюже барахтаясь метнулась в сторону, однако тварюга умерщвлена пока что не была. Она неподвижно лежала за скалистым гребнем и выжидала, оставаясь начеку.

Карлики похватали оставшиеся ящики и принялись вышвыривать их из корабля.

Гороподобная тварюга пронзительно взвизгнула, взревела и выскочила из-за своего укрытия.

Гарри Экс незамедлительно запрыгнул внутрь шлюзовой камеры.

— Господи Боже! — кричал он. — Эта штука раздавит нас. Раздавит и сам корабль. — Он протолкнулся мимо Флетчера и устремился к сиденью пилота.

— Скорее. Давайте-ка убираться отсюда! Быстрее, ради всего святого!

Тем временем снаружи повторился мощный удар белых силовых лучей. На сей раз гороподобная тварюга перевернулась полностью и покатилась. Это было поражающее воображение грандиозное зрелище, но мертва она еще не была. Она перевалилась через скалистый гребень и забилась в предсмертной агонии, заставив зазвенеть утесы — настолько неистовым был припадок ярости, охватившей ее.

Гарри Экс трясущимися руками принялся наобум тыкаться среди многочисленных кнопок тумблеров на панели управления, не очень-то соображая, что же именно он сейчас вытворяет. К Гарри подошел тот из карликов, который был их проводником. Покачав головой, он показал на штабеля ящиков, все еще оставшихся внутри корабля. Его соплеменники все еще передавали ящики друг другу до тех пор, пока они не оказались на одной из их тачек, стоявших снаружи у выходной двери шлюзовой камеры. Проделывали они это так быстро, как только позволяли их весьма ограниченные физические возможности, Закарян и Джо Лиди тем временем стояли неподвижно, будто вдруг почему-то окаменев.

Гарри выпрямил одну из рук и не глядя с размаху саданул карлику по голове тыльной стороной кисти.

— Ну-ка тотчас же прогони всех их с корабля! — рявкнул Гарри. — Черт с ними, с этими ящиками. Они не стоят того, чтобы ради них подвергать смертельной опасности собственную жизнь.

Оказавшись отброшенным на пол, карлик прожег два аккуратных отверстия, очень четко различимых на запястьях Гарри.

Гарри вскрикнул, поглядел на свои руки и зажал их между своих ног, начал раскачиваться взад-вперед, не поднимаясь с сидения. А затем разрыдался.

Карлик тут же метнулся к выходу. Там стоял Джо Лиди, держа наготове свой бластер, чтобы отражать нападение огромной тварюги, притаившейся за скалами. Он даже не успел сообразить, что произошло, как лучемет проделал отверстие с левой стороны его груди. Не успев сделать и шагу, он повалился замертво не издав ни предсмертного стона, ни хрипа.

В то же самое мгновение еще один из двух карликов, находившихся внутри корабля, замахнувшись сзади обрушил пластиковый ящик с консервами прямо на голову Закаряна, и тот свалился навзничь.

Тем временем, оставшийся в шлюзовой камере Флетчер мигом развернулся и выхватил из-за пояса свой бластер. Он опрометью бросился на помощь, но как и Джо Лиди не успел. Словно охваченные безумным отчаянием снаружи в шлюзовую камеру сплошным потоком ринулась целая орда карликов и схватила его сзади.

Зависнув не его плечах и ногах и барабаня кулаками по его голове, они благодаря своему численному превосходству просто придавили его всем своим весом к полу. Он даже подумал, что они убьют его, но этого не произошло. Он продолжал яростно сопротивляться раскидывая карликов направо и налево, однако яростные удары карликов по его голове были настолько болезненными, что он почти полностью отключился.

«Ладно», — подумал он, слыша в сгущающейся тьме их все более учащающееся дыхание, словно это была свора сбесившихся псов. — «Ладно, если это все, чего вы хотели добиться, то вы уже добились своей цели.»

Он расслабился, тело его теперь совершенно обмякло.

Карлики поворчали немного и выволокли его из шлюзовой камеры. Затем зашвырнули его на груду ящиков, валявшихся с одной стороны двери, отобрали у него бластер и так оставили.

Голодная гороподобная тварюга громко взревела и начала хрипло постанывать, все еще оставаясь в своем прибежище за скалистым гребнем.

Глава 5

То что произошло позже, случилось со зловещей и даже лютой скоростью.

Флетчер видел все это. Поначалу он наблюдал за происходящим, оставаясь в том состоянии, когда замутненное сознание все-таки в состоянии отмечать и запечатлевать события, воспринимаемые органами чувств, функционирующими на пределе своих возможностей, но продолжал лежать неподвижно на ящиках не в силах пошевелиться. Фигурки карликов метались между выходной дверью шлюза и портативными тачечками, подхватывали и выносили ящики, а затем укладывали их на тачки. Как только одна из тачек заполнялась, ее быстро увозили в направлении к зданию. Лучи яркого белого пламени с оглушительным треском и завыванием непрерывно следовали один за другим, не давая возможности гороподобной тварюге покинуть свое убежище. Флетчер улыбался. Что за бредовый кошмар, отметил он про себя. Придется хорошенько попотеть, чтобы вспомнить все мельчайшие подробности после пробуждения.

Ослепляющая острая боль насквозь пронзила его голову. Изо рта хлынула кровь.

«Нет», — подумал он — «это уже отнюдь не кошмар, это суровая действительность.»

Ему вдруг стало как-то по-особому жалко Джо. Бедолага Джо Лиди, он мертв, и уже никогда не проснется, на что я сам все еще очень и даже очень надеюсь.

Гороподобная тварюга, исполнив какой-то чудовищный маневр в конце концов притихла в изнеможении и потеряв, похоже, всякую веру в себя перед лицом смертоносных ударов сконцентрированной энергии, следовавших буквально каждую минуту по месту, избранному тварюгой в качестве убежища. Однако теперь Флетчеру начали чудиться новые звуки где-то высоко над головой. Это было похоже на звуки крыльев, рассекающих плотный, наполненный серными испарениями, воздух пространства внутри расщелины. В этом мире, где после того, как погасло его солнце, прекратилась жизнедеятельность большинства организмов, люди служили приманкой для агрессивных и необыкновенно опасных хищников сумевших не только уцелеть, но и продолжать свое мутационное развитие, поражаякак своими размерами, так и необыкновенной интеллектуальной способностью, свойственной лишь разумным существам на высших стадиях своего развития.

Съежившись от страха, Флетчер глянул вверх и увидел мерно помахивающее огромными крыльями крайне зловещее существо неопределенного цвета, скорее всего бесцветное с мутно-серым оттенком, а затем еще одно такое существо, и еще третье. Когда они приблизились, он смог рассмотреть их формы. Это были существа дельтовидной формы с вытянутой, очень далеко торчащей, достаточно массивной шеей, увенчанной несоразмерно крохотной головой. Энергозалпы с крыши теперь были направлены высоко вверх и по-видимому достигли своей цели. Небесные чудовища издавали громкие и зловещие крики, кружась над зданием, напоминая разжиревших чаек, парящих над трупом огромной рыбы, которую они никак не решаются клюнуть.

Понимая свою беззащитность в этой ситуации Флетчер мало-помалу, преодолевая с огромным трудом и предельным напряжением дюйм за дюймом заполз под выпуклое брюхо своего разведчика.

Карлики к тому времени заканчивали погрузку последних ящиков с продовольствием. Они работали с неукротимой энергией перед лицом угрозы со стороны гораздо больших по величине существ, чем они сами, которые также были готовы на все ради еды. Закончив погрузку они уложили тело Гарри Экса, которое нисколько не противостояло действиям карликов, оставаясь в горизонтальном положении и провисая так, как будто это было уже не тело человека, а самый настоящий труп.

Флетчер быстро и бесшумно полз под хвостовую часть корпуса разведчика, пока не увидел над головой круглые черные отверстия выходных сопел главных тяговых двигателей.

Над головами работающих вне корабля карликов непрерывно с громким свистом и шипением плясали белые лучи с рассыпающимися гирляндами искр разрядов энергии, предохраняющие их от внезапного нападения. Следом за Гарри, карлики выволокли из корабля Закаряна и положили прямо на камни рядом с транспортером.

Флетчер вытянул руки и уцепился за края самой нижней трубы, а затем подтянулся к черному зеву сопла, все еще источающему запах гари.

Теперь карлики выволакивали из корабля тело Джо Лиди.

Скорчившись и извиваясь в ограниченном пространстве выхлопной трубы, Флетчер умудрился развернуться так, что теперь ему было неплохо видно все, что происходит снаружи. Карлики теперь явно уже разыскивали его самого, не обнаружив Флетчера после того, как выволокли из корабля все, что оставалось от землян, находившихся на борту разведчика. Их голоса звучали отрывисто и очень сердито. Двое из них тем временем тащили тело Джо Лиди, будто это была длинная тряпичная кукла, по кратчайшему пути к тому месту, где притаилась голодная гороподобная тварюга. Вновь раздался оглушительный треск энергии с крыши здания. Он был встречен громкими криками одобрения карликов. Вниз с быстротой молнии падала огромная белая туша, один из лучей угодил точно в нее и разметал в мелкие клочья. То, что от нее осталось, падало вниз, отчаянно молотя воздух искалеченными крыльями. Прячущаяся до сих пор тварюга выскочила из своего укрытия и принялась с жадностью пожирать останки крылатого чудовища.

Два карлика бросили тело Джо Лиди и со всех ног побежали к кораблю. Наступает, похоже, далеко не самая подходящая пора для того, чтобы продолжать и дальше оставаться в роли стороннего наблюдателя, решил Флетчер. По всей вероятности, они решили, что он уже мертв и съедобен. Сейчас они все собрались толпой у загруженной платформы транспортера и быстрыми шагами пустились в путь по направлению к зданию. Энерголучи с крыши продолжали создавать своеобразное прикрытие их от нападения сверху. Периметр светового круга по мере их приближения, непрерывно сужался, все более удаляясь от Флетчера.

Две огромные белые туши спикировали вниз и вступили в схватку за то, что еще осталось им на съедение, оставив Флетчера на какое то время в покое.

Грохот канонады затих. Погасли прожектора на крыше. Теперь каменистую равнину освещали только тусклые отблески мерцающего багрово-красного света, испускаемого близлежащими лавовыми полями. В мерцающем свете было четко видно, как живая гора пережевывает брошенную ей падаль, плотно прижавшись брюхом почти к самой поверхности грунта. Две белые громко вопившие пернатые бестии отрывали своими клювами попеременно то куски тела Джо Лиди, то тела своего же сородича. Флетчеру страшно захотелось оплакать судьбу бедняги Джо Лиди, однако он не нашел у себя слез. В глубине его души оставались только ужас и ярость.

Если они не устроили какой-нибудь подвох, подумал Флетчер, заложив внутри корабля мину-ловушку, то я смогу вернуться в него и попытаться взлететь. Это конечно риск, но он вполне оправдан. А вот Гарри Экс, отметил про себя Флетчер, как раз и получил по заслугам. Ну и черт с ним!

Затем он подумал о Закаряне, который вовсе не заслуживал той печальной участи, которая оказалась ему уготована, подумал о том, как он будет смотреть в лица жены Закаряна и Люси Экс. Он даже представить не хотел, что они подумают и скажут, если он вернется один.

Флетчер размышлял над этим не более одной секунды. Эти мысли промчались у него в голове, пока он выбирался из патрубка одного из тяговых двигателей. Спустившись, он думал о наиболее существенном для него в данный момент. Он был сосредоточен на мысли, которая его тревожила и подталкивая к выполнению всего лишь одной, но вполне конкретной задачи. Цель, которую он поставил перед собой, вовсе не была такой уж возвышенной или благородной. Какая-то частица его сознания все же напоминала ему: Закарян — славный малый и я не могу вот так взять да и бросить его в беде. Кроме того, память подсказывала ему, что бесстыдная ложь Люси загнала его в безвыходное положение. Если он вернется один, то все решат, что это он их убил, и скорее всего, убьют и его. Так что хочешь, не хочешь, подумал он, придется вызволить всех, кого еще можно, из плена карликов и вернуться вместе к кораблям флотилии.

Это придется делать ему одному, ибо совершенно бессмысленно надеяться, что массивное нападение на жителей расселины произведут неуклюжие тихоходные корабли с множеством женщин и детей на их борту. Тем более, что они совершенно не готовы к боевым действиям. Чем они располагают, так это небольшое количество ядерного топлива для стартовых фотонных ракет, способных разогнать корабли до субсветовых скоростей.

Он пополз к зданию, стараясь держаться как можно подальше от злобных тварей, расположившихся, как у себя дома, на каменистой равнине, разделявшей разведчик и гигантское здание. Все они пока что были слишком заняты приемом пищи, чтобы обращать внимание на такую мелюзгу, как он.

Флетчер полз как только мог, скатываясь в углубления между камнями и на четвереньках переползая то и дело попадающиеся ему по пути бугры и крупные камни. Он держал путь к той из стен здания, которая была освещена ровными рядами светящихся окон. Однако он допустил ошибку в своих расчетах, когда выбрал маршрут, казавшийся ему кратчайшим. Когда он достиг здания, то оказался у темной его стороны.

Пришлось поменять маршрут. Когда он проползал между камнями на пути к освещенной стене здания, он оказался в том месте, куда был направлен первый энергоудар с крыши, так сильно поразивший тогда его воображение. Что-то бледное и ничего не имеющее общего с горными породами лежало рядом с трещиной, вытянувшись почти на добрую половину всей ее длины. Флетчер призадумался в нерешительности, но затем все таки осторожно подполз к этому таинственному предмету.

Им оказалось человеческое тело, у которого была начисто срезана голова, причем, судя по обуглившимся тканям, хорошо сфокусированным тепловым излучением.

Тело само по себе было невелико. Одежда и оружие, оставшиеся на нем были очень похожи, но не тождественны одежде и оружию тех людей, что пришли из здания. Флетчер почти прижался к грунту рядом с телом и призадумался.

Обитатели здания вряд ли бы стали убивать кого-либо из своих соплеменников. А кто-либо из них вряд ли скрывался в этой мерзкой трещине. Получается, отметил про себя Флетчер, что этот мертвец родом из какого-то другого здания в этой же расселине. Вспомнив о здании, уничтоженном лавовым потоком, Флетчер сообразил, что некогда здесь было по меньшей мере еще одно здание. По всей вероятности, такие здания существовали здесь еще и сейчас, и не исключено, это были враждующие между собой города-государства, ведущие непримиримую борьбу за существование, шпионящие друг за другом, время от времени совершающие нападения на соседние здания, а затем отражающие атаки этих же или других своих соседей. Такова была суровая действительность.

Флетчер задумался над тем, что же такое особенное удалось подсмотреть человеку, рядом с трупом которого он теперь лежал и был ли он лазутчиком-одиночкой. Испускавшая горячий пар и источавшая зловонный сероводород трещина вела к небольшой узкой горловине, которая витиеватой спиралью уходила вдаль, наводя своим видом на всевозможные предположения в отношении истинной своей природы, однако это была еще одна загадка, не дающая ответ на вопросы, которые мучили сейчас Флетчера. В глубине души он надеялся на то, что этот абориген был одиночкой. Если предположить, что с ним был попутчик, это могло означать возможность прихода подкрепления, а это очень усложнило бы задачу подобраться к зданию и остаться не замеченным.

Превозмогая охватившее его отвращение, Флетчер протянул руку и снял с пояса мертвеца трубчатый лучемет. Громкое хлопанье огромных крыльев над головой заблаговременно предупредило его, и он побежал то и дело скрываясь из вида за мощными фонтанами жидкой грязи, извергаемыми из трещины. За спиной у себя он услышал, как громко шлепнулось о каменистый грунт что-то очень тяжелое, а затем хруст разгрызаемых костей. Он бежал с наибольшей скоростью, какую только мог себе позволить, по направлению к неосвещенной части здания, позабыв об осторожности и забыв обо всем на свете, кроме насущной необходимости отыскать такое место, где ему удастся спрятаться.

Он добрался до стены. Она была прочной, без видимых проломов или дверей, окна были высоко над головой в метрах пятнадцати или даже двадцати над основанием. Флетчер стоял, задрав голову вверх и не зная, как проникнуть внутрь здания. Поверхность стены была гладкой и напоминала стекло, что исключало возможность вскарабкаться вверх. Флетчер продолжал стоять плотно прижавшись к стене, ощущая дыхание смерти, которым был пронизан каждый звук, каждый запах. Затем он начал передвигаться вдоль стены, все дальше и дальше в поисках малейшей возможности проникнуть внутрь.

Здание было невообразимо гигантским. Оно было таким же огромным, как и те здания на поверхности, которые сооружал этот народ или его предки в последние дни существования цивилизации на этой планете. Флетчер прошел вдоль стены целую милю, возможно даже и несколько больше, а затем в конце концов все таки обогнул угол. Впереди его ждала еще одна не менее протяженная стена, она была похожа на поверхность горного склона черного, как сажа цвета, уходящая в плохо просматривающуюся даль. Теперь в поле его зрения попадал высокий вулканический конус, увенчанный пышным багрово-красным пламенем, которое делало эту часть местности гораздо более освещенной. Теперь Флетчер буквально полз вдоль стены, помогая себе тем, что регулярно отталкивался от нее. Он чувствовал себя особенно беззащитным, оказавшись на виду у любых глаз, которые могли без труда наблюдать за ним. Но пока ему так и не удалось найти в стене какую-либо брешь, как не удалось найти и такого места, спрятавшись в котором можно было бы отдохнуть, чтобы со временем возобновить поиски входа в здание.

Он продолжал продвигаться все дальше и дальше, это было единственным, что ему оставалось делать в том положении, в котором он находился.

Тысячи окон безжизненных и пустых отражали свет полыхающих в дали зарниц. Стены из черных камней, чрезвычайно длинные и высокие были совершенно неприступными снаружи. Они казались вечными, как и само время, но вибрации грунта неумолимо подтачивали их изнутри и они разрушались, как и вымирали люди для защиты которых они были созданы.

Флетчер продвигался все дальше и дальше, крохотная искорка жизни на этой почти совсем уже мертвой планете, устало бредущая ощупью сквозь тьму кошмарного сна.

Еще один поворот и он вышел к той части здания, которая была противоположна обитаемой. Она казалась наиболее ветхой и долгое время не ремонтируемой. Вероятно эта часть была покинута обитателями первой, по сравнению с остальными.

Вот здесь-то он и наткнулся на пролом в стене. Видимо он произошел совсем недавно. Какое-то сотрясение, обусловленное вулканической деятельностью, привело к образованию разлома, а дальнейшие толчки привели к обрушению довольно значительного участка стены и даже части крыши. В круто вздымающемся далеко вверх разломе образовалось некое подобие дымохода. Флетчер, превозмогая усталость начал, как одержимый карабкаться вверх, отчаянно цепляясь за каждый бугорок и выступ, прекрасно понимая в душе всю безысходность своего положения.

Так, с огромным трудом и напряжением всех своих физических и душевных сил, он, в конце концов, взобрался на самую верхнюю часть разрушенной стены и нашел небольшое отверстие в ней.

Соблюдая величайшую осторожность он не замедлил протиснуться сквозь отверстие в кладке. Теперь ему еще предстояло прыгнуть сквозь проломленные перекрытия куда-то далеко вниз, но на какую глубину, он не мог определить. В тусклом мерцающем свете, проникающем через оконные проемы, далеко внизу все-таки виднелся покатый пол, провалившийся в одном из углов, но в остальных местах, по-видимому, достаточно прочный. Он прыгнул вниз, его ноги коснулись пола, пол выдержал вес его тела, свалившегося с высоты. Ну вот, он и добился своего, мелькнуло в голове Флетчера, он был внутри здания.

Перед ним была картина разрушений еще более ужасная, чем он предполагал. Массивные наружные стены держались прочно благодаря строительному гению их давно умерших творцов. А внутри здания стены и перекрытия обрушились почти повсюду. Блоки и панели повываливались, сквозь бреши в крыше багровое зарево освещало практически все внутри здания. Флетчер искал какие-либо проемы, ведущие наружу, однако не нашел. Нигде не было ни ворот ни дверей, только существа способные летать могли запросто проникать внутрь здания. Только к счастью лабиринт, образованный многочисленными комнатами и коридорами не позволял тварям с огромными крыльями передвигаться в этих жутких развалинах.

Флетчер время от времени приостанавливался и прислушивался, однако ему ничего не удавалось расслышать, кроме тишины здания, бесчисленных тысяч его помещений, все еще не тронутых временем, стены которых хранили царившую внутри них тишину, по полам которых никто не ходил, а сами эти помещения были при возведении здания предназначены для выполнения множества таких функций, о которых к этому времени обитатели здания совершенно забыли и даже не ведали вообще об их существовании. Эта тишина удручающе действовала. Она заставила Флетчера осознать всю бессмысленность и безнадежность существования, которое до сих пор вели все эти люди и которое все еще продолжали вести те из них, кому посчастливилось остаться в живых, их обреченность, неотвратимую и обусловленную необратимым процессом медленного умирания родной планеты. Это заставило его еще глубже задуматься над тем, для чего вообще они до сих пор с таким упорством цепляются за жизнь, прилагают такие отчаянные усилия для того, чтобы выжить. Это же заставило его глубоко задуматься над смыслом жизни вообще для любого народа.

Он очень долго бродил по бесконечным коридорам, которые вполне возможно, были чем-то вроде улиц этого города, переходил с одного уровня на другой, то спускался, то поднимался, обходил многочисленные завалы, не дававшие возможности идти дальше. Временами он шел в полнейшей темноте, вынужденный ощупью отыскивать тот единственный путь, по которому можно было пройти несколько дальше в избранном направлении. Иногда ему помогало тусклое мерцание над головой. Двери всех помещений были распахнуты настежь, либо сорваны с петель, а окна выходили на внутреннюю улицу, похоже на то, отметил Флетчер, что с одной стороны обитателям этого здания было чуждо само понятие личной жизни, а с другой стороны у них не было особого желания отгораживаться от своих соплеменников или что-либо скрывать от них. Стены общественных мест были совершенно прозрачными, хотя это было не во всех местах. Выцветшие надписи на вывесках говорили о том, какие функции выполняли когда-то эти помещения. Во многих местах на глаза Флетчеру попадались кое-какие предметы обстановки, давно поломанная мебель, обрывки ковров и вообще всякий хлам, который бросали люди, покидая то или иное место, где им довелось какое-то время прожить. Попадались и очень красивые вещи, сорванные со стен и повалившиеся на пол, которые давно бы уже истлели или сгнили, не будь они изготовлены из неподвластных времени материалов — таких, как мрамор или гранит. На них были запечатлены мечтательные лица мужчин и женщин. Как-то раз на глаза Флетчеру попалась статуэтка смеющегося ребенка, большинство из этих вещей было совершенно недоступной человеческому воображению формы и окраски, попадались среди них и какие-то непостижимые изделия из серебряной проволоки и ярко сверкающие металлические стержни. Все это были бытовые предметы, назначение которых было в том, чтобы скрашивать жизнь в этом бурлящем котле города-государства, освещать его «улицы» и помещения, насыщать их весельем и всем буйством красок, свойственным подлинной жизни, вселять в горожан бодрость и уверенность в правомерности избранного ими образа жизни перед лицом угрозы неминуемой гибели всего сущего на этой планете и медленного, но неотвратимого истощения все более скудеющих ресурсов, способных поддерживать существование перенаселенных гигантских городов, которыми сплошь была усеяна эта планета, в чем не раз уже имел возможность убедиться Флетчер, облетая вокруг всей этой планеты в своем разведчике и глядя на оставшиеся тогда для него загадочные циклопические сооружения на поверхности планеты. А вот теперь все эти предметы были обречены на то, чтобы неумолимое беспощадное время обратило их в прах. Теперь здесь всюду царила тишина, не слышно было производственного шума, неизбежного при функционировании заводов, фабрик и установок для изготовления тех синтетических материалов, в которых, судя по одежде аборигенов, жители города не испытывали особого дефицита.

Он начал обращать внимание на то, что о времени, когда была покинута та или иная секция, можно судить по степени сохранности перегородок, назначение которых, как показалось Флетчеру, состояло в том, чтобы предотвращать свободный доступ горожанам в те секции, где небезопасно было разгуливать, как вследствие угрозы обрушения отдельных полуразрушенных элементов здания, так и угрозы со стороны агрессивных и конечно же крайне голодных существ, которые непременно должны были шнырять там, где больше уже не жили люди, способные отпугивать и истреблять их. Даже в кошмарных условиях существования на этой планете инстинкт самосохранения у всех живых существ преобладал над чувством голода и стремлением дать выход собственной злобности и агрессивности. В этом Флетчер уже несколько раз имел возможность убедиться, наблюдая за поведением тех из существ, с которыми он сталкивался ранее.

Эти перегородки, как подумалось Флетчеру, были сравнительно поздним нововведением и, похоже, служили признаком определенного расслоения среди обитателей этого города-государства, разделения горожан на определенные касты. А вызвано это вполне могло быть той смертельной враждой, что со временем появилась во взаимоотношениях друг с другом между отдельными умудрившимися сохраниться дольше других городами-государствами. Подобная вражда, подумалось Флетчеру, также возникла, похоже, сравнительно недавно. Ибо на заре своей истории все эти государства в какой-то мере сплачивал дух солидарности, свойственный любой совокупности живых существ, ощущающих свою обреченность перед лицом опасности, в особенности если эта опасность обусловлена последствиями стихийного бедствия, повлиять на характер которого по той или иной причине не дано даже было представителям сравнительно высокоразвитой цивилизации. А как раз именно таким стихийным бедствием и было постепенное угасание жизни на этой планете и истощение ее ресурсов, притом и то и другое, в первую очередь, было вызвано необратимым процессом потухания солнца. Однако впоследствии, когда быстро сокращающееся население вынуждено было перейти к строжайшей экономии и рационированию последних оставшихся в его распоряжении скудных ресурсов, вот тогда-то и возникла настоятельная необходимость в создании сильных тоталитарных структур, способных осуществлять тот жесткий контроль за производством и потреблением, без которого, пожалуй, в тех суровых условиях просто невозможно было выжить, а как раз могучие твердыни, которые начали с лихорадочной быстротой возводить правящие олигархии как раз лучше, чем что-либо иное служили тем целям, которые вынуждены были поставить перед собой те сообщества, которые намеревались выжить даже в тех суровых условиях, что сложились после полного уже прекращения жизнедеятельности солнца. И как сами твердыни городов-государств служили защитой от посягательств на имеющиеся в их распоряжении ресурсы со стороны отставших в своем развитии соседних сообществ, так возникшие внутри здания перегородки своей целью имели защиту отдельных слоев общества, обладавших немалыми материальными богатствами, от посягательств со стороны своих же собственных низов.

Теперь эти древние перегородки имели множество брешей и Флетчер без особых усилий преодолевал их. Однако его все сильнее стали одолевать тревоги.

Теперь он продирался сквозь эти грандиозные руины куда с большей осторожностью, чем прежде, так как понимал, что все больше приближается к заселенным участкам здания. Немало поплутав среди груд обломков различных элементов здания и гор щебня, он снова подошел почти вплотную к наружной стене, и неожиданно вспышка лучей мощных прожекторов снаружи, полыхнувшая в окнах, словно целый пучок очень ярких молний, ослепила его и привела в состояние, близкое к замешательству. Осторожно выглянув из окна, он ничего не смог увидеть подозрительного, все его внимание отвлек лишь вулкан и то ровное зарево, которое омывало со стороны его жерла голые камни снаружи здания. Корабль был расположен с противоположной стороны здания, и его отсюда не было видно.

Флетчер побрел дальше, побуждаемый предчувствием того, что вот-вот все переменится и все его труды по пересечению загроможденного обломками здания будут не напрасными, хотя он не исключал возможности, что он найдет свою смерть в чреве этой огромной сооруженной человеческими руками горы. Он нашел широкий проход, который вел прямо туда, куда он с особой настойчивостью стремился попасть, и он продвигался по этому проходу до тех пор, пока не уперся в сплошную стену.

Флетчер заглядывал в каждое помещение, находящееся по обе стороны этого прохода, а затем совсем отчаявшись, решил продолжать свои поиски на других этажах. Однако всякий раз, когда он пытался перейти на другой этаж, на его пути вдруг возникало совершенно непреодолимое препятствие. Вот и на сей раз в той стене, в которую он уперся, не обнаружилось ни одной бреши, в которую можно было бы протиснуться.

С ужасом он вдруг понял, что забрел в тупик и понятия не имеет, как из него выбраться, если только не повторить весь уже проделанный им путь в обратном порядке.

Но вот вдруг он услышал звуки ожесточенного сражения, разворачивающегося на равнине внизу.

Глава 6

Первыми о начале сражения возвестили своими залпами батареи, установленные на крыше здания. Разряженный воздух наполнился грохотом и громким шипением, которым сопровождалась ионизация капелек водяного пара и сероводорода, вызванная мощными потоками энергии, рассекавшими все пространство вокруг здания. Этим залпам ответили своими выстрелами какие-то совершенно иные виды оружия, впечатление было такое, словно на здание с пронзительным свистом обрушился мощный град снарядов. Каждый раз, когда Флетчер в ужасе затыкал уши, чтобы от этого жуткого свиста не полопались барабанные перепонки, он отчетливо ощущал, как все здание вздрагивало, хотя и не так уж сильно. Стоило только канонаде единожды начаться, как она уже никогда не прекращалась ни на миг, но только становилась какой-то все более упорядоченной, а грохот и световые эффекты, которыми она сопровождалась, ошеломляли и вызывали такой ужас, какого, пожалуй, еще никогда не доводилось испытывать Флетчеру.

По-видимому у того карлика, у которого энерголучом была начисто срезана голова, в самом деле был спутник, и этот спутник, по всей вероятности отправился за подкреплением. Он должно быть догадался, что выгруженное из неизвестного летательного аппарата ящики были с продуктами, ибо что еще в жизни могло вызвать такой прилив энтузиазма и так разволновать обитателей близ расположенного здания, что они не обратили почти никакого внимания на набросившуюся на них живую гору, ни на агрессивно настроенные крылатые твари? По всей вероятности, он удостоверился в том, что обитатели здания, постоянно соперничавшего с тем зданием, откуда был родом лазутчик и сопровождавший его связник, установили весьма дружественные отношения с какими-то новыми для этой расселины существами, располагающими значительными запасами продуктов питания — именно к такому выводу он неизбежно должен был прийти, — да еще при этом понял, что обнаруженный им источник продуктов питания может стать регулярно пополняемым. В любом случае никак нельзя было позволить никакому другому городу заполучить столь огромное преимущество перед другими и позволить этому городу быть единственным, который имеет доступ к столь жизненно необходимому средству выживания в этой забытой Богом расщелине как запасы провизии.

Вот поэтому и развернулась отчаянная борьба, не на жизнь, а на смерть на прилегающем к зданию участке каменистой равнины, а Гарри Экс и Закарян оставались пленниками по другую сторону вот этой непреодолимой стены, служащей препятствием на пути Флетчера, если их до сих пор еще не умертвили. Флетчер беспомощно стоял в самой непосредственной близости к полю сражения, оглушенный и ошеломленный, и пока что не понимающий, как же теперь ему поступить, чтобы с честью выйти из сложившегося совершенно отчаянного положения?

Здание дрожало, не очень сильно, но весьма угрожающе. Канонада грохотала непрерывно.

Не помешало бы выбраться на крышу, отметил про себя Флетчер.

Как раз там находились батареи смертоносных орудий, там же находились и люди, обслуживающие их и управлявшие огнем этих батарей, что означало существование каких-то ходов, по которым люди могли выбираться на крышу. А коль эти люди заняты были большей частью тем, что наблюдали за перемещением сил противника далеко внизу, они вряд ли обратят внимание на то, как какой-то одиночка тихонько выползает на крышу из заброшенной секции, оставшейся у них за спиной.

Попытаться, конечно же, стоило.

Ему все-таки, хоть и с огромным трудом, удалось перебраться на наивысший этаж и вскоре он нашел люк в перекрытии. Устройство его было очень простым, но оригинальным: он легко открывался изнутри, но был неприступен снаружи. Флетчер открыл люк и выбрался на крышу.

Поначалу пришлось лечь на живот. Позади него уходила куда-то вдаль необъятная ширь верхней части грандиозного сооружения, погруженная во мрак ровная поверхность со множеством колдобин и трещин, чем очень сильно напоминала ту каменистую пустыню, над которой возвышалось само здание. С одной из сторон внешний край крыши ограждал невысокий парапет. Как раз рядом с Флетчером и находился тот участок крыши, где были расположены батареи, с несколькими рядами стволов своих орудий. Каждую из них обслуживала не очень многочисленная команда карликов. Именно здесь особенно ярко полыхали лучи множества прожекторов.

Высоко над головой где-то в сероводородных облаках слышались громкое хлопанье огромных крыльев и многократным эхом перекатывались голодные выкрики. Каждую минуту одна из расположенных на крыше батарей посылала высоко вверх сноп ярко белого пламени, предупреждая крылатых хищников о том, чтобы они не смели приближаться к зданию.

Флетчер даже отважился на то, чтобы заглянуть через верхний край парапета, так как для него очень важно было знать, как там внизу разворачивается сражение. С того места, где он находился, просматривалась лишь некоторая часть пространства, окружавшего здание. Он увидел противников обитателей этого здания. Штурмуя здание, они вели огонь из передвижных батарей — с высоты могучие орудия этих батарей казались совсем игрушечными, противник с немалым искусством прятался в многочисленных трещинах и провалах, веером расходившихся от стен здания, и большая часть из них представляла из себя воронки, образованные снарядами, выпущенными из орудий на крыше зданий, либо была просто выдолблена в каменистой поверхности потоками энергии опять таки с крыши здания, занимавшего круговую оборону. Похоже было на то, что атакующие не так уж далеко продвинулись в своем стремлении подобраться как можно ближе к стенам здания, к тому же немалое количество их батарей не принимало участия в сражении. Флетчер посчитал, что верх берут защитники здания, и мысль эта повергла его в уныние, так как если сражение прекратится, выполнение стоящей перед ним задачи существенно осложнится.

Примерно в ста метрах от себя он увидел открытый люк и ринулся к нему. Никто его не заметил, Флетчер никого не увидел на этаже, располагавшемся непосредственно под крышей здания. По всей вероятности все те, в чью обязанность входило дежурство на крыше, предпочитали не покидать своих постов и все время оставались на крыше, не позволяя себе передышек. А коль так, то вряд ли существовали еще какие-то причины, пор которым мог кто-то околачиваться на самом верхнем из этажей здания. Флетчер решил не упускать предоставившейся возможности и смело сиганул вниз. Он был один в широком вытянутом в длину коридоре, ярко освещенном, пыльном и защищенным особыми стрелковыми ячейками. Сейчас в них никого не было. Ячейки выглядели так, как будто ими никогда не пользовались. Держа наготове трубку лучемета, который он снял с мертвеца, Флетчер начал постепенно опускаться на нижние этажи здания. Он был весь охвачен довольно-таки странного рода отчаянием, страх и отвага для него стали пустыми словами. О подобных понятиях он больше не думал. Он стал похож на человека, который по той или иной причине оказался подхваченным могучим потоком и у которого уже не было выбора, как продвигаться дальше вместе с потоком, стараясь лишь как можно дольше оставаться на плаву и не захлебнуться.

Все этажи, по которым он проходил, были освещены, повсюду царила тишина и было полным полно пыли, коридоры были загромождены обвалившимися штукатуркой и грудами камней, щебня. Двери были просевшими и открытыми нараспашку. Застоявшийся воздух был наполнен запахом серы и гнили.

Флетчер спускался вниз по спиралевидным пандусам и винтовым лестницам.

Вдруг он ощутил, что к запаху серы примешался какой-то новый запах совершенно одинаковый для всех миров запах, в характере которого никак нельзя было ошибиться — запах человеческих испражнений, неизбежный спутник нищеты и морального убожества людей, опустившихся до того уровня, когда в них уже почти ничего не остается человеческого, а остается лишь стремление к быстрейшему удовлетворению самых низменных, чисто животных потребностей. Прошло совсем немного времени и Флетчер услышал голоса.

Теперь он стал особенно осторожным, проходя двери или выходя из дверей и обязательно заглядывал в окна, прорубленные в соседние помещения. Голоса звучали так, будто говорившие были где-то чуть пониже его, а вот иногда казалось, что они раздаются где-то впереди Флетчера. Он осмелился пройти на галерею и глянуть через ограждение, плотно прижавшись всем телом к задней части одной из колон.

Внизу он увидел огромное совершенно открытое пространство. По всей вероятности помещение это было задумано как зрительный зал и выполнено в виде амфитеатра, а может быть это был стадион для проведения игр. Для зрителей были предусмотрены особые галереи, как раз на одной из таких галерей он и находился сейчас. От пола ее отделяло еще несколько ярусов точно таких же галерей. В самом низу находился партер, полностью заполненный большей частью женщинами, детьми и очень небольшим количеством стариков. Флетчер решил, что перед ним зал для собраний всех обитателей этого здания, где они имеют возможность не только развлекаться, но и прятаться в те часы, когда небезопасно находиться в других помещениях здания. Это подтверждалось тем, что проводилась боевая операция и все, кто в ней не участвовал собрались здесь, в помещении, которое располагалось в самой сердцевине обитаемой части здания и было самым безопасным.

Здесь собралось, как показалось Флетчеру, не менее трех тысяч карликов. Пустые галереи, которые способны были вместить число людей, превышающее в десятки раз количество людей в партере, оставались пустыми.

Толпа казалась настроенной добродушно, если не весело. Все болтали без умолку, занимались детьми и всякими прочими пустяками, вроде прихваченного сюда с собою различного рукоделья. Собравшуюся здесь толпу, казалось нисколько не тревожила безопасность здания. По всей видимости, это было им не впервой. Пока со зданием ничего существенного не случилось, пожалуй, и никогда не случится. Дети бегали, гонялись друг за другом по нижним ярусам галерей со страшным шумом. Для них все это было естественным. Это был их родной дом. Здесь они родились и другого дома у них нет, да и вряд ли когда-либо будет. Им здесь было явно хорошо. Дети казались совсем крошечными и было их не так уж и много.

Флетчеру показалось, что в одном месте галереи ребячья баталия была наиболее шумной. Там у входа в ложу стоял какой-то карлик и энергично жестикулировал. Флетчер не очень рассмотрел кто это мог быть из-за активности назойливых карликов-детей, копошащихся вокруг, но ему показалось, что дети там не одни и он кажется знает в чем дело.

Он решил поближе подойти к ложе и начал, тщательно скрываясь от посторонних взоров, спускаться все ниже и ниже. По пути он подумал, что его задача в принципе выполнимая. Все мужчины заняты обороной здания, а все остальные сосредоточены в этом амфитеатре. Он решил свернуть в обитаемую часть здания, чтобы увеличить скорость своего передвижения и остаться не замеченным. Эта часть обитаемого здания выглядела еще хуже, чем заброшенная. Здесь все говорило об убожестве и нищете, тотальном разрушении всех вещей, которыми пользовались люди. Все здесь было запущено и никогда не ремонтировалось, оставаясь брошенным на произвол судьбы. Впечатление было такое, будто эти доведенные до отчаяния люди, понимая безысходность своего положения, махнули с горя на все рукой и не сговариваясь между собой порешили, а! Пропадай оно все пропадом! Механизмы все были сломаны, стены и двери покорежены и расписаны всевозможными надписями и рисунками. Все углы были завалены произведениями искусства и бытовыми предметами, так что теперь это некогда великолепное здание, созданное могущественной расой, борющейся с превратностями судьбы, которые поджидали ее в будущем в связи с угасанием солнца, было брошено на произвол судьбы вырождающимися остатками этой расы, которые теперь совершенно не заботились о чистоте своего жилища и собственной гигиене. Еще недавно его воображение рисовало картины мощных энергосиловых установок и полностью автоматизированных заводов по производству обладающих чудесными свойствами синтетических материалов и всего остального, необходимого для нормальной жизнедеятельности. А вот теперь к нему пришло понимание того, что как только что-нибудь из здешнего оборудования выходит из строя, оно так и остается поломанным. Этот народец со временем испытывает все большие лишения: нехватку продуктов и предметов первой необходимости, одежды и изделий из металлов, а также продуктов синтетического происхождения, которые являются основой существования этого народа. На какое-то время он представил, что с станет с ними, когда последняя уцелевшая горстка этих людей будет вынуждена покинуть здание. Они будут вынуждены охотиться на чудовищ, обитающих в этой расселине, сами станут объектами охоты, превратившись в таких же безмозглых, несчастных, диких зверей. Визг детей, не прекращавших ни на мгновение свои игры, стал более пронзительным и мало-помалу перешел в радостный смех.

Грохот сражения, как ему показалось притих, он поспешил по широкому грязному коридору, затем прыгнул в примеченную им ложу и сразу же принялся срывать обрывки веревок с запястий Закаряна, не обращая внимания на голоса людей в коридоре и на громкие звуки их шагов.

— Где Гарри? — спросил Флетчер.

— А я считал тебя мертвецом! — вскрикнул Закарян, — и думал, что вскоре пропадем и мы! — его руки теперь были свободными и он принялся поспешно высвобождать свои ноги, связанные в самом низу у лодыжек. — Флетч, нам надо поторапливаться!

— Ясно! — произнес Флетчер, — но где все-таки Гарри? Они убили его?

— Убили его? — переспросил Закарян, то голоса его поднялся до пронзительного визга. — Убили его? Как бы не так! Ни в жизнь не догадаешься, какой номер выкинул этот подонок! Он заключил с ними какую-то сделку. Похоже, как раз вот этого они больше всего и добивались от нас. Им захотелось, чтобы мы, когда будем улетать отсюда, взяли на борт разведчика пару-другую их людей, чтобы они под шумок пробрались на наши корабли и забрали все запасы продуктов, какие только еще у нас осталось. И вот Гарри именно так и собирается поступить.

Он выпрямился во весь рост, стряхивая со своих ног последние обрывки веревок, а затем пустился было бежать, но Флетчер поймал его. Закарян посмотрел на него так, будто он был его заклятым врагом.

— Ведь там наверху осталась моя жена и дети, — произнес Закарян и сделал попытку ударить Флетчера. — Отпусти меня, слышишь?

Флетчер встряхнул его.

— Прекрати, — разгневанно крикнул он. — Мы выберемся отсюда. Так. Значит Гарри собирается поднять в воздух разведчик, чтобы ублажить их?

— Они намерены расплатиться с ним и опустить его. Он считает, что в состоянии и зашибить деньгу и спасти собственную шкуру. Разве его натура могла отвергнуть подобное дельце? — Закарян предпринял попытку стряхнуть с себя плотно вцепившегося в него Флетчера. — Отпусти!

— А ты отверг эту сделку? — произнес Флетчер.

— Неужели ты и впрямь меня считаешь таким заядлым убийцей-садистом? Послушай-ка, сдается, ты плохо расслышал то, что я сказал тебе. Это Гарри заключил сделку с ними. Они как раз ударили по рукам в то время, когда на это здание было совершено нападение. Теперь они пустятся в путь, как только им удастся собрать вместе всех своих людей.

— Да, — произнес Флетчер, — я хорошо расслышал все, о чем ты мне рассказал.

Он ощутил всю безнадежность положения и был крайне разъярен услышанным из уст Закаряна. Он особенно остро ощущал всю неприглядность того, что был человеком и притом принадлежащим к тому же самому роду, что и Гарри.

Больше всего ему хотелось махнуть на все рукой, а уж там, что будет, то будет! Ну и Бог с ним!

Закарян все говорил и говорил:

— Нам нужно вернуться побыстрее к разведчику, Флетч. Если мы обгоним их, то может быть помешаем им в этом.

— Да, — сразу же согласился Флетчер. — Безусловно. Это все, что нам нужно сделать.

Закарян примолк. Он теперь молча следил за тем, как Флетчер сделал несколько шагов и снял с пояса мертвого охранника трубчатый лучемет и протянул его Закаряну.

Они вышли в коридор. В нем повсюду были слышны голоса и звуки шагов, однако пока что никого не было видно. Теперь уже с лихорадочной поспешностью Флетчер бросился к спиральному пандусу, который вел на верхние этажи. Они стали подниматься все выше и выше, пока голоса внизу стали почти не слышны. Флетчер не знал, спустились ли вниз те, кто дежурил на крыше, как не знал и того пользуются ли они этим же пандусом или спускаются по какому-то другому. Он решил, что в любом случае им угрожает опасность с кем-либо встретиться, а если они не проберутся внутрь разведчика раньше, чем это сделает Гарри, если он поднимет разведчик, не дождавшись их, то они в любом случае станут мертвецами. Поэтому он не снижая темпа поднимался все выше и выше и вот они уже достигли последнего этажа. В верхней части здания царила мертвая тишина, никто их не заприметил и не остановил.

Все люки, ведущие на крышу были закрыты. Флетчер открыл один из люков. Они выбрались на крышу, на ней было почти темно, в багровых отблесках зарева над кратером вулкана они увидели, что на крыше никого не осталось.

— Поторапливайся! — произнес тяжело дыша, спотыкавшийся едва ли не на каждом шагу Закарян, жадно ловя воздух широко разинутым ртом. — Поторапливайся!

— Вот сюда! — произнес Флетчер и метнулся к люку, который он оставил открытым. Сквозь него они проскользнули в какие-то давным-давно заброшенные помещения и Флетчер закрыл за ними крышку люка, которая тут же с характерным щелчком защелкнулась.

— Быстрее! — произнес Закарян.

— Терпение, — попытался было успокоить его Флетчер. — Нам еще предстоит очень долгий путь.

Он остановился и на какое-то мгновение задумался. Он вспоминал кратчайший путь, которым он проник сюда. Поскольку отыскать обратную дорогу всегда легче, чем идти наугад, он решил пересечь здание в поперечном направлении, стараясь держаться как можно ближе к наружной стене за которой находился разведчик.

Поперечные коридоры оказались длинными, показавшись им длинною чуть ли не в добрую тысячу миль. Казалось они бежали целую тысячу лет, пока не достигли нужной стены. Им казалось, что они уже опоздали.

Выглянув из одного из высоких окон, они внимательно осмотрели простиравшуюся перед зданием равнину.

— Он все еще там, — произнес Закарян. — Гляди, разведчик все ещетам!

— Что же, интересно, задерживает их? — пробормотал Флетчер.

Затем скользнул взглядом по местности в непосредственной близости к зданию. Поле битвы было очищено от трупов людей, нашедших свою смерть во время недавно завершившегося сражения, очищено могучими изголодавшимися тварями, стервятниками — пожирателями падали, родными братьями Гарри Экса.

— Пошли, — произнес Флетчер. — Нам теперь надо спуститься еще ниже, а тем временем, гляди в оба, может быть среди всякого хлама и увидишь длинную цепь или что-нибудь в том же духе — длинное и достаточно прочное, чтобы выдержать вес наших тел.

Они ринулись вниз, обгоняя друг друга, спотыкаясь, падая, но неуклонно спускаясь по спиралевидным пандусам и крутым лестницам, заходя по дороге почти во все помещения не задерживаясь там надолго. В превеликом множестве пустых помещений им все-таки удалось найти бухту красивого серебристого провода, легкого и не тронутого коррозией, которая находилась в помещении когда-то выполнявшем роль дежурки персонала, обслуживающего сети электроснабжения. Они унесли эту бухту с собой и спустились еще ниже к самому нижнему ряду окон.

Разведчик все еще находился на равнине.

— Здесь стекла во многих окнах уже выбиты! — закричал Закарян.

В этом пожалуй и заключался весь ущерб, который нанес зданию огонь по нему со стороны агрессора. Флетчер выглянул наружу. Голодные тварюги не разбрелись, оставалось только одно — рискнуть и не обращать на них никакого внимания. Прочно закрепив один из концов провода, они вышвырнули другой конец наружу и тотчас же соскользнули по проводу вниз, прямо на голые камни.

Затем ринулись бегом к кораблю, пригибаясь как можно ниже и стараясь не показываться из-за скал.

Вся равнина буквально кишела пожирателями падали, высматривающими пищу и яростно дерущимися между собой за каждый кусок падали — здесь собрались сейчас и белокрылые чудовища и гороподобные тварюги, бродившие вперевалку среди скал и натужно ревевшие.

А они все бежали, две крохотные фигурки в непроглядной тьме ночи кошмарной расселины, и стоило им только остановиться отдохнуть между скалами, как под ними затрясся каменистый грунт и послышался громкий рев приближающегося к ним чудовища.

— Похоже на то, что нам уже не удастся увидеть корабль — произнес Закарян.

— Может быть и не удастся, — ответил ему припавший почти к самому грунту Флетчер, и при этом подумал: «Господи, за какие же, собственно грехи, вот таким вот образом приходится расплачиваться целой планете и ее обитателям. За что заслужили они столь плачевный и медленно мучительный конец?»

Зажглись прожектора, залив равнину мощным потоком яркого какого-то своеобразного света, при котором все вокруг стало неестественно плоским, потеряв пространственную протяженность и трехмерность. Подобна перемена обстановки подействовала даже на голодных бестий, заставив их разбрестись по отдельным укрытиям среди скал и провалов. Флетчер и Закарян обмерли, как только ожили батареи на крыше здания и целясь в зверей, стали посылать одну за другой очереди ярко-белых вспышек, отогнав их туда, где сейчас не осталось ничего пригодного им в пищу. Флетчер обратил внимание, что ни одна из тварюг ни пострадала серьезно, получив себе в спину чудовищную порцию раскаленной добела плазмы. Если бы была убита хоть одна из зверюг, то все остальные остались поблизости дожирать ее останки. Они яростно били крыльями и барахтались в углублениях между камнями, стараясь побыстрее оказаться за пределами круга света.

Открылась дверь здания и из него вышли Гарри Экс, а вместе с ним еще и шесть карликов.

Закарян разразился целым потоком проклятий по его адресу.

Флетчер вытащил его из облюбованного им убежища между скалами, и они, низко пригибаясь побежали к кораблю, стараясь придерживаться такого маршрута, чтобы их и здание все время разделяли нагромождение валунов.

Они были внутри разведчика, когда туда же подоспели явиться Гарри Экс и иже с ним.

Закарян захлопнул за ними дверь шлюза, чтобы никто из них больше уже не мог выбраться наружу, после чего и Флетчер и Закарян открыли огонь по скоплению карликов во главе с Гарри Эксом, застрявших в шлюзовой камере.

— Смотри не попади в Гарри! — закричал Флетчер. — Его нужно забрать с собой!

Лицо Закаряна превратилось в маску лютой ненависти. Гарри громко вскрикнул, упал на пол шлюза и пополз к ним, словно змея с перебитым хребтом, крича:

— Что это вы затеяли?

Над ним и позади него полыхали огненно-яркие лучи и один за другим продолжали умирать карлики, успевшие забраться в шлюзовую камеру.

«Несчастные вы, голодные выродки!» — подумал Флетчер. — «Я совсем не хочу убивать вас, но у меня нет никакого желания умереть самому, так что уж не обессудьте за то, что я вынужден делать с вами, просто у меня нет никакого иного выхода.»

Все было закончено в считанные секунды, и вот в шлюзовой камере остались только смерть и запах оплавленного металла. Флетчер вышиб лучемет из рук Закаряна.

— Нет, — произнес он.

— Что это на вас нашло, какой бес вселился? — несколько раз подряд спросил Гарри Экс. — Неужели вам непонятно, что я делаю? Я взял их на пушку в стремлении надуть их, я надеялся на вашу помощь. Неужели это так непонятно?

Флетчер пнул его ногой, но не очень сильно, только для того, чтобы выразить свое презрение.

— Ну-ка поднимайся! — произнес он!

Гарри встал и под бдительным присмотром Закаряна расположился на одном из сидений внутри корпуса корабля-разведчика. Флетчер прикрыл внутреннюю дверь шлюза — ему было тошно глядеть на гору трупов внутри шлюзовой камеры, а сам расположился у органов управления.

Батареи на крыше здания услужливо расчистили небо над разведчиком, чтобы он мог беспрепятственно взлететь, и вели прицельный огонь все то время, пока он поднимался из расщелины. В этом не было ничего такого уж противоестественного: Ведь на борту разведчика находились их же собственные смельчаки.

Глава 7

Четыре разболтанных изрядно проржавевших корабля дрейфовали в глубоком космосе, на значительном удалении от потухшей звезды.

В помещении столовой «Доброй Надежды» Флетчер сидел за столом с бутылкой и стаканом перед собой. Гарри Экс восседал за дальним концом стола, выставив перед собой туго перебинтованные запястья и держа их на замызганной, почерневшей от копоти столешнице. Люси стояла рядом с ним. Лицо ее раскраснелось, сквозь узкие щелки век были видны пылающие гневом глаза. Закарян сидел на одной из коек, обнимая рукой свою жену. Теперь они оба перешли на флагман, чтобы Закарян мог занимать место Джо Лиди, а вот вдову Джо Лиди пришлось перевести на другой корабль, чтобы она ненароком не убила Гарри Экса.

— Мне тошно и я устал от этих ваших чертовых приставаний с дурацкими вопросами. Я ведь ясно сказал вам, что никогда у меня даже в мыслях не было сделать то, что я пообещал этим маленьким подлым воришкам. Я только собирался отправиться за подмогой.

— Кому это вдруг так приспичило вам помогать? — спросил Закарян. — Даже не пытайтесь солгать мне, Гарри, я ведь был там вместе с вами. И видел, как вы стыдливо потупили свои крошечные, чисто свиные глаза, когда они всучили вам целый кошель, до верха наполненный камешками.

Он показал на ярко блестящую груду самоцветов в центре стола. Затем подался всем телом вперед и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Гарри.

— Если вы хотели всего лишь обмануть их, — произнес он, то почему не сказали мне этого? Они вряд ли сумели понять то, о чем мы говорим. Ведь я же, в конце концов, понадобился вам, чтобы подсобить, когда пришло время для этого? Но нет, вы так и не проронили ни слова. Вы были заняты только тем, что тайком распихивали по карманам вот эти самые камни и практически целовали их руки, не зная как отблагодарить их. Вы позволили целой группе их отправиться вместе с вами, а меня оставили связанным, чтобы я даже не смог подумать о том, чтобы остановить вас.

Остальные присутствующие в столовой мужчины внимательно следили за перебранкой и один из них задал вопрос:

— Ну и что вы в состоянии ответить на это?

Люси Экс посмотрела на Гарри, затем на груду переливавшихся всеми цветами радуги камней, и глаза ее разгорелись пуще прежнего.

— Ему ничего не нужно говорить! — пронзительно взвизгнула она. — Он здесь босс. А вот Закарян так просто лжет, возводя на него напраслину. Он завидует из-за того, что Гарри все-таки удалось вернуться и принести с собою все эти побрякушки. — Она повернулась лицом к Флетчеру. — А что касается его, то…

Закарян вытянул руку и закатил ей пощечину.

— Ты уже наделала немало бед своим языком, спокойно произнес он. — Так что сядь где-нибудь и не рыпайся!

— Ну, а вы что скажете? — Гарри со всех сторон засыпали вопросами.

Он покачал головой, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Ох, как мне тошно от всего этого — этого не передать никакими словами! Они пытали меня, неужели вам это не понять? Вы думаете, кто-то другой на моем месте смог пройти через все то, что довелось пройти мне. Вы даже представить себе не можете, насколько препаршиво я себя чувствую! Вы должны оставить меня в покое и баста!

— Ну что ты сидишь и оправдываешься Гарри, ну-ка поднимись и задай им всем жару, — выйдя из себя, раздраженно вскричала Люси. — Они не имеют никакого права вот так обращаться с тобой. Ведь босс-то ты, а не кто-то из них!

Однако Гарри только сидел, раскачиваясь, и уныло твердил о том, что он страшно болен и смертельно устал, и сейчас не самое подходящее время для подобных разборок.

— Дайте только срок, я оклемаюсь маленько и тогда, кое-кто из вас ох, как пожалеет, о том, что не приучен держать язык за зубами! Так Гарри подытожил все и дал понять, что продолжения не будет.

— Это ты во всем виноват, — гневно бросила Люси прямо в лицо Флетчеру. — Ты — паршивый пьянчужка, вот кто ты!

— Я сейчас всем вам кое-что расскажу, — спокойно, тщательно подбирая слова произнес Флетчер. — Девять лет тому назад я был одним из помощников «Сверхновой», когда она потерпела аварию, вернее даже катастрофу, при посадке. Я был одним из трех людей тогда спасшихся. Я видел мужчин, женщин, детей, совсем еще крошек, которые умерли, пытаясь достичь далеких звезд. Пытаясь достичь звезд! Вот после чего я стал выпивать.

Он протянул руку, взял бутылку, налил себе и тут же выпил. Затем заткнул бутылку пробкой и подтолкнул ее по столу в направлении Гарри Экса.

— А вот теперь, именно здесь, — произнес Флетчер, — я прекращаю пить.

Люси начала всхлипывать. Повернувшись, она со всей силы закатила по лицу Гарри Увесистую оплеуху, после чего опрометью выбежала из столовой.

Попозже, сидя один за органами управления, Флетчер глядел на звезды, и то и дело кивал головой в их сторону. Он теперь знал, почему девять лет тому назад умерли все мужчины, женщины, подростки и совсем еще маленькие дети, почему так много землян умерло от страшной болезни, названной им в душе безумной одержимостью звездами.

Можно быть сколько угодно благоразумным. Можно продолжать цепляться за родимый очаг, за уют, за благополучное безбедное существование на своей крошечной родной планете. Именно так поступили когда-то, давным-давно, нынешние обитатели расщелины, и он воочию убедился, чем все это закончилось, чем в конечном счете обернулось для всех них. Нет. В безумии землян как раз-то и заключалась величайшая мудрость.

Старатели пусть себе и дальше продолжают бродяжничать, кочевать из одной планетной системы в другую, но теперь пусть они обходятся без него. Он же вновь собрался отправиться к самым далеким звездам.

Он понял, в чем заключается его жизненное призвание, и почему. Знал и то, чему теперь он посвятит всю свою жизнь, и ради чего!

Извне вселенной ^{(из цикла «Межзвездный патруль»)}

На галактический патруль, состоящий из землян и их союзников, обрушивается орда космических кораблей из другой Галактики. Необычное оружие легко приносит им первые победы, но основные сражения впереди… Огромную роль в этом предстоит сыграть главным героям этой повести, которые отправятся за помощью к врагам захватчиков…

Глава 1

РОЙ ИЗ КОСМОСА

Пол дрогнул и пополз вниз. Я пролетел через всю каюту и врезался в металлическую переборку. Стены, потолок, пол, за которые я тщетно пытался ухватиться, закружились в безумном танце. Быстрый взгляд на иллюминатор показал, что все остальные корабли моей небольшой флотилии так же беспомощно кувыркаются в пространстве вслед за флагманом.

Когда дикая качка слегка ослабела, я вылетел из каюты, скатился по узкой лесенке в коридор и ввалился в маленькую навигационную рубку с прозрачными стенами и встроенными в них дистанционными экранами. Два моих необычного вида лейтенанта отдали честь.

— Корус Кан! Жул Дин! — проревел я. — Вы что, решили развалить нашу колымагу?

Корус Кан с Антареса принадлежал к расе разумных существ с искусственно изготовленными металлическими телами. Его мозг и сердце, нервная система и другие жизненно важные органы были упакованы в вертикально перемещающемся сверкающем теле. Три могучие руки и ноги не знали усталости, из шарообразной мозговой камеры смотрел треугольник из пронзительных глаз.

Жул Дин был уроженцем одной из планет солнечной системы Спика. Его большое тело покрывала жесткая черная скорлупа, из которой торчали короткие толстые руки и ноги. Из головы высовывались спаренные круглые глаза.

Надо сказать, что экипаж нашего патрульного отряда составляли существа, призванные на службу с различных заселенных систем нашей галактики, но эти двое, пожалуй, были самыми необычными на вид.

— Простите, сэр, — объяснил Корус Кан. — Это необычно бурное космическое течение не отмечено в лоциях.

— Необычно бурное?

— Наша флотилия имеет самые легкие корабли во всем Межзвездном Патруле, — добавил Жул Дин, — поэтому нас так безбожно трясет. Мы не успели освоиться с одним течением, как тут же попали в другое.

— Какое бы там ни было течение, мы не должны выделывать такие пируэты посреди космоса, — возразил я. — Патруль должен придерживаться установленного курса, мы ведь не какие-нибудь торгаши!

Пока Корус Кан пытался обуздать брыкающийся крейсер, я наблюдал через обзорные экраны за остальными кораблями флотилии, потом обернулся и замер от восхищения перед величественной картиной света и тьмы, простиравшейся впереди.

Курс кораблей пролегал точно по границе света и тьмы — справа по борту была сплошная тьма внешнего космоса, изредка нарушаемая слабыми точками света.

Слева тянулся облакообразный пояс бесчисленных сверкающих звезд. Он плыл в черной пустоте, как маленький островок света, и в сотнях биллионов миль от самого крайнего солнца этого островка, параллельно ему, рассекала пространство наша небольшая флотилия.

С такого расстояния звезды огромной Галактики казались спрессованной массой света, но в ней все же выделялись громады крупнейших галактических светил — голубое великолепие Веги и желтая пышность Альтаира, ослепительная белизна Канопуса. Неожиданно на краю галактики ярко вспыхнул выброс звезд из большого созвездия Рака, еще резче очертив границу черной, глубокой пустоты открытого пространства, титанической бездны, окаймляющей нашу вселенную. Черной пропасти ночи, распространившейся на бескрайние расстояния…

Я знал, что где-то далеко за ней, при помощи самых мощных телескопов, можно различить едва заметные пятнышки света — островки-вселенные, подобные нашему, отдаленные от нас и друг от друга колоссальной пустотой на миллионы световых лет пространства. Необъятной пустотой, которую даже наши сверхскоростные крейсера не смели пытаться преодолеть, и в сравнении с которой расстояния между нашими звездами казались крохотными и незначительными…

В полном молчании мы всматривались в эту грандиозную панораму. Из коридора долетали голоса остальных членов экипажа, заглушаемые сильной вибрацией корабля, пытавшегося выровняться на сверхсветовой скорости. Завороженный дикой естественной красотой этого мира, я не мог оторвать взгляд от экрана. Вдруг Корус Кан закричал, указывая вверх:

— Смотрите! Рой на космопланшете!

Космический планшет висел прямо над видеоэкраном.

Это был огромный прямоугольник отполированного металла, по которому мы могли следить за всем, что происходит непосредственно вокруг флотилии. Сейчас на его краю появились темные точки. Они двигались из внегалактического пространства перпендикулярно нашему курсу. Глядя на это плотно сбитое, массивное образование, я поразился его размерам. Это был огромный рой.

— Метеориты!

Конечно, это не могло быть ничем иным, ведь за нашей Галактикой, край которой был обозначен на другой конце планшета, начиналась бездонная пустота.

— Рой метеоритов из внешнего пространства… Движется на немыслимой скорости…

— Из внешнего пространства? — переспросил задумчиво Корус Кан. — Это невероятно… Но космопланшет не может ошибаться…

Я снова поднял голову.

— Рой нацелен прямо на нас. И движется до странности быстро. Должно быть, его подхватило необычайно мощное космическое течение, он несется с невероятной скоростью…

— Которая, как мне кажется, уменьшается, — вмешался Жул Дин.

Я кивнул.

— И, тем не менее, через несколько часов он нас догонит. Мы остановимся, пока он не приблизится. Когда же рой будет проходить мимо, установим его точные размеры, скорость и доложим в штаб-квартиру Межзвездного Патруля на Канопусе. А уж они вышлют метеоритных мусорщиков и ликвидируют рой раньше, чем он осложнит навигацию в Галактике.

Пока я рассуждал, Корус Кан медленно снижал скорость. Остальные корабли последовали нашему примеру.

Надрывный вой генераторов перешел в тонкий затихающий писк. Мы зависли в пустоте.

Точки крейсеров на планшете замерли. Но темные точки также начали замедляться, сбрасывая немыслимую скорость. Мы следили за их приближением с нарастающей тревогой. Из ужасной безжизненной бездны надвигался гигантский рой неизвестных предметов. Всех охватило странное напряжение. Без сомнения, каждый из нас повидал на своем веку сотни, тысячи крупных метеоритных образований. Сам я множество раз выполнял работы по расчистке межзвездных трасс, но с подобным столкнулся впервые.

Во-первых, с таким крупным образованием мне встречаться не приходилось. Во-вторых, метеориты извне Галактики — большая редкость. В третьих, мне не нравилась скорость роя.

Он двигался все медленее и медленнее, но скорость его все еще в тысячи раз превышала скорость света и наших крейсеров.

В молчании мы следили за приближением неведомого к нашей Галактике. Точки двигались по планшету все медленее и медленее, это было очень странно, но могло объясняться и естественными причинами — сильными встречными течениями. Так прошло два часа. Скорость роя за это время упала до пятисот-шестисот световых скоростей. На планшете нас уже разделяло едва ли полдюйма свободного пространства. Я напряженно всматривался в огромную черную бездну справа, откуда должен был появиться метеоритный рой, и отдал приказ, посылающий корабли по касательной траектории к приближающейся опасности.

Медленно, по большой спирали флотилия двинулась вперед. Носы кораблей были нацелены на галактику. Как только точки на планшете, обозначающие наши корабли, поравнялись с роем темных точек, мы рванулись вперед на скорости в пятьсот скоростей света — скорости роя, параллельно ему, всего лишь в нескольких тысячах миль над метеоритным образованием. Это был обычный маневр Межзвездного Патруля, применяемый в подобных случаях.

Теперь, когда крейсер двигался непосредственно над роем, мы с Жул Дином пристально вгляделись в дистанционные экраны, изучая бескрайнюю пучину космоса.

Но ничего не было видно. Я отдал следующий приказ, и крейсер начал медленно сближаться с роем. Остальные корабли двинулись за нами.

Это дало результат. Через некоторое время Жул Дин издал короткое восклицание:

— Вот он!

Я вгляделся в указанном им направлении, но ничего не увидел. Потом глаза привыкли к черноте и уловили несколько крохотных мигающих точек света далеко внизу, двигающихся к Галактике на одной с нами скорости. По мере приближения они становились все более различимы и многочисленны.

Рой был, сообразно ожиданиям, огромным. В нем насчитывалось более пяти тысяч мигающих световых пятен, одно от другого, по крайней мере, в тысяче миль. Он представлял собой треугольное или пирамидальное образование с вершиной, нацеленной на нашу галактику.

Он был подобен массе мелких блуждающих звезд, дрейфующих в пустоте, но такое явление возможно только в том случае, если метеорит состоит целиком из металла, отражающего свет звезд. В моей практике не встречалось до этого такого количества металлических метеоритов, мчащихся с огромной скоростью в правильном построении. Это походило на кошмарный сон. Смутная тревога все сильнее овладевала мной.

Когда же мы сблизились еще ближе, природа этих движущихся точек стала ясна и мы дружно вскрикнули от изумления.

Это были не метеориты!

В космосе неслись крупные объекты овальной формы из полированного металла.

Корабли!

Каждый из них был значительно больше нашего. Из кормы бил пульсирующий белый свет. Светящиеся точки тянулись и по всему корпусу — возможно, габаритные огни или свет иллюминаторов.

Мы до предела увеличили изображение, что дало возможность рассмотреть необычные пристройки на корпусах кораблей.

— Звездолеты!

Мое изумленное восклицание немного вывело нас из шокового состояния.

— Тысячи звездолетов из внешнего пространства…

Мой слова прервал крик Жул Дина. Неведомые корабли развернулись и рванулись к нам.

Я понял, как же легкомысленно мы себя вели.

Но было поздно.

Они атаковали. В нашем направлении понеслись пятна бледного света.

Я выкрикнул команду. Корус Кан молниеносно вздыбил крейсер, уводя его из-под удара в немыслимом кульбите. Луч бледного призрачного света прошел мимо нас и ударил во второй корабль. Он прошел через рубку управления легким скользящим движением, и фигуры, видимые сквозь прозрачные стены, скорчились и исчезли. А в следующее мгновение корабль закружился в пространстве, уносясь прочь в неуправляемом полете…

Атакующие корабли скользили к нам, изрыгая смертельные прозрачные молнии.

Они пришли, чтобы захватить нашу вселенную!

Глава 2

ПОГОНЯ В ПРОСТРАНСТВЕ

Мгновения ужасного скоротечного боя запомнились мне как беспорядочное дикое метание среди хриплых выкриков. Только молниеносная реакция и резкий маневр Корус Кана спас нас от уничтожения в тот первый неожиданный момент единоборства, когда бледные нереальные лучи обрушились на нашу флотилию, мгновенно разметав ее. Теперь часть кораблей бесцельно плыла в космосе, лишенная экипажей. Мы же обратились в бегство. Число атакующих кораблей уменьшилось: часть из них вернулась к рою. Преследовало нас теперь около сотни врагов.

Я отдал команду подготовить к бою излучатели. Уклонившись от очередной атаки, мы выпустили полдюжины тонких красных лучей. Четыре вражеских звездолета были поражены ими и под единодушный ликующий крик нашей команды исчезли во вспышках алого пламени.

Это были боевые лучи Межзвездного Патруля, уничтожающие любые материальные предметы, так как их прикосновение к веществу вызывало высокочастотные внутренние колебания, которые, лавинообразно нарастая, приводили к превращению вещества в кванты света.

Остатки нашей флотилии хаотично метались среди бледных лучей и алых вспышек, когда от роя отделились новые корабли и стремительно понеслись к месту сражения.

Казалось, нас атаковали со всех сторон. Генераторы корабля надрывно выли, а излучатели шипели от перегрева. Благодаря мастерству Коруса Кана мы все еще были невредимы, но никаких шансов выиграть сражение не было.

Оставалось бегство.

Я прокричал команду. Крейсер лег в крутой вираж, совершил совершенно невероятное сальто, затем последовал еще более немыслимый переворот и уход вправо.

Избежав каким-то чудом попадания лучей и столкновения с вражеским звездолетом, мы на максимальной скорости в пятьсот световых помчались в сторону нашей галактики.

Прежде чем атакующие поняли в чем дело, маленький крейсер вышел из зоны приборного видения и растворился в пустоте.

Взгляд на планшет приглушил радость: группа темных точек отклонилась от курса и двинулась за нашим крейсером.

— Полный ход! — прокричал я Корус Кану. — Они преследуют нас! Единственный шанс спастись — как можно скорее достичь Галактики!

Корус Кан сорвал вместе с пломбой крышку панели управления, снял блокировку двигателей и наш корабль на самой большой скорости, какую только можно было выжать из двигателей, понесся к Галактике. Мы мчались с скоростью, в тысячу раз превосходившей световую, приближаясь к могучей дискообразной массе сверкающих солнц, выраставших из черноты космоса.

А сзади на нас надвигался огромный рой кораблей.

Я понимал, что скорость роя намного превышала нашу, но еще как-то согревала надежда, что достигалась она за счет небывало мощного попутного космического течения.

Поэтому, не откладывая в долгий ящик, я нажал кнопку вызова базы на панели прибора мгновенной связи.

— Штаб-квартира Межзвездного Патруля на Канопусе слушает.

— Вызывает Дар Нол, капитан флотилии Патруля 598-77, — доложил я. — Обнаружен рой из неизвестных звездолетов. Численностью около пяти тысяч. Появились из межгалактического пространства и движутся к нашей галактике. Скорость их немыслима. Звездолеты вооружены неизвестной нам разновидностью смертоносных лучей, мгновенно уничтожающих все живое. При попытке исследовать рой мы были атакованы. Флотилия уничтожена, флагманский корабль уходит в направлении созвездия Рака. Рой преследует нас. Из размеров, количества и вооружения звездолетов ясно, что они собираются захватить нашу галактику.

Последовала недолгая пауза. Затем послышался такой спокойный, размеренный и бесстрастный металлический голос, будто я сделал заурядный, ничем не примечательный доклад о возвращении после дежурства на базу.

— …Лакью Ларус, Командующий Межзвездным Патрулем, у аппарата. Приказываю Дар Нолу. Попытайтесь уклониться от столкновения с вражескими силами. Заманивайте преследователей, не принимая сражения. Вы должны попробовать втянуть рой в созвездие Рака, там они потеряют преимущество в скорости. Все крейсера Межзвездного Патруля будут стянуты к созвездию как можно быстрее. Если вам удастся завлечь их в западню, весь наш флот обрушится на захватчиков и разгромит их, какими бы ни были их ресурсы и возможности. Вам понятен приказ?

— Да.

Я постарался ответить как можно спокойнее, но, возможно, мой голос выдавал некоторое волнение.

Корус Кан и Жул Дин оживились, когда осознали, что еще не все потеряно. Корус крепче сжал рычаги управления, угрюмо вглядываясь вперед. Жул выбежал из рубки и направился в машинное отделение. До нас глухо доносились его команды. Там снимались последние блокировки с генераторов, чтобы выдавить из крейсера оставшиеся в резерве капли скорости.

Глядя на космопланшет, я видел, что зазор между нами и преследователями был ужасающе мал — менее полудюйма, что составляло не более чем несколько биллионов миль пространства.

И этот промежуток уменьшался. Рой настигал нас. Я догадывался, что со своей колоссальной потенциальной скоростью они могли бы, при желании, догнать нас мгновенно. И понимал, что вряд ли они станут использовать ее вблизи галактики. А если и пойдут на это, мы все же сможем увернуться в сторону и уйти.

Уверен, что история не знала такого странного полета-преследования, как этот. Огромная эскадра с тысячами неизвестных существ висела у нас на хвосте, готовясь атаковать нашу галактику.

А далеко впереди вооруженные силы этой галактики готовились отразить нападение, и от центрального солнца Канопуса тревога неслась по Вселенной от звезды к звезде. Тяжелые крейсера Межзвездного Патруля собирались к созвездию Рака.

Сможем ли мы уйти от преследования и заманить врага в ловушку?

Эта мысль монотонно пульсировала в моем мозгу, а угрожающие точки на планшете медленно приближались.

Надрывающиеся генераторы сотрясали корабль от носа до кормы. Окраинные звезды Галактики становились все крупнее и крупнее, а рой неумолимо настигал нас, находясь уже всего в нескольких миллионах миль позади. Казалось, преследователи играют с нами, так спокойно и уверенно плыли они в космосе.

Охваченный отчаянием, я повернулся к обзорным экранам заднего вида. Через несколько минут на них появились огоньки тысяч кораблей, появившихся в пределах видимости оптики крейсера. Я знал, что они уничтожат нас, так как второй атаки мы уже не сможем отразить.

От мрачных мыслей меня отвлек Корус Кан. Он взволнованно указывал на космопланшет, его необычные глаза мигали от возбуждения.

— Если нам удастся сделать это, — воскликнул он, — мы снимем их с хвоста на какое-то время.

Я взглянул наверх и все понял.

Впереди, точно по нашему курсу, лежала красная неподвижная точка. Так высвечивались огромные космические бакены, которыми отмечались особо мощные космические течения, создающие угрозу для навигации. Это мог быть старый космический корабль, переоборудованный для этих целей, а мог быть и специально изготовленный бакен, подающий сигналы.

Течение, к которому мы приближались, было не просто одним из самых мощных на окраине галактики — оно было самым сильным из всех известных по лоциям. И теперь, когда наш крейсер на полной скорости направлялся к нему, я понял план Корус Кана, и во мне зародилась надежда.

— Когда мы достигнем его, — пояснил антаресец, — совершим маневр, резко свернув в сторону. Они, ничего не подозревая, влетят прямо в ловушку. Думаю, им здорово там достанется.

Гонка продолжалась, но настроение у нас заметно улучшилось. В соответствии с задуманным, когда наш корабль оказался впереди красной точки на одной линии с бакеном и роем, Корус Кан резко бросил крейсер влево.

Преследователи еще не успели ничего понять, как попали в мертвую хватку течения. Рой внезапно распался. Тысячи кораблей, не справившись с управлением, сталкивались, рассыпаясь на части, а уцелевших отбрасывало в разных направлениях по беспорядочным траекториям. Они были вынуждены погасить свою скорость во избежание столкновения.

В одно мгновение правильное пирамидальное построение превратилось в полнейший хаос. Им стало не до нас.

А наша одинокая точка-корабль продолжала нестись на максимальной скорости к галактике.

— Один-ноль в нашу пользу! — закричал я.

Теперь у нас появился шанс достичь созвездия раньше их.

Скорость роя оказалась слишком большой для быстрого перестраивания. Мы изо всех сил старались воспользоваться предоставившейся форой. Впереди яростно пламенели желанные галактические звезды, но биллионы миль пространства все еще лежали между нами.

Еще не оправившись от последствий триумфального хмеля, мы довольно скоро убедились, что рой становится все более упорядоченным. Потом от него отделилась группа точек и на скорости, в несколько раз превышающей прежнюю, пустилась вдогонку.

— Последнее усилие! — вскричал я. — Если мы не достигнем созвездия Рака раньше их — это конец!

Крейсер мчался на совершенно немыслимой для него скорости — нам оставалось лишь строить догадки о ней, так как приборы просто зашкалило. Но отряд овальных звездолетов перемещался еще быстрее.

Разделяющее нас на планшете расстояние сократилось до дюйма. Заключительный акт погони приближался. Не отрываясь, мы смотрели на планшет.

Где-то далеко впереди, у пылающих солнц, захватчиков ожидали боевые корабли нашей галактики, чтобы дать решительный отпор. Величественная красота созвездия медленно надвигалась на нас, но вражеские корабли неумолимо нависали сзади, быстро сокращая расстояние. Кровь холодела у меня в жилах при виде световых точек, уже хорошо различимых на обзорном экране.

Это были передовые корабли, а за ними, с незначительным интервалом, двигался весь рой. Зловещие точки приближались, увеличиваясь в размерах, но огромное созвездие было уже прямо перед нами.

Мириады пылающих разными оттенками звезд заливали все вокруг своим неистовым, потрясающе прекрасным светом. На самом краю, ярче других, пламенела колоссальная двойная звезда. Два гигантских белых солнца отделялись друг от друга лишь узеньким проходом. И наш корабль направлялся прямо туда.

Из передового корабля преследователей вырвался смертоносный луч. Но расстояние, видимо, было еще слишком велико, и он рассеялся в пустоте.

Жул Дин схватил меня за плечо и, перекрывая рев генераторов, закричал:

— Если мы не снизим скорость, то не проскочим! Врежемся в одну из звезд! Тяготение слишком велико!

Я покачал головой.

— В любом случае, мы погибнем! Не знаю, какая смерть лучше! У нас только один шанс — проскочить на полном ходу!

Казалось, мы попали в стену бушующего белого пламени и вот-вот влетим в расплавленный ад. Корус Кан своей неподвижностью напоминал каменное изваяние. Его мощные руки изо все сил сжимали рычаги управления. На максимальной скорости мы продолжали приближаться к узкому проходу.

Вражеские звездолеты тоже не затормозили. Они только перестроились, чтобы втянуться в проход один за другим.

А мы уже вошли в него!

Полыхающий свет, исходящий от светил, привел нас в состояние оцепенения, но корабль неуклонно следовал своим курсом. Через короткое мгновение крейсер вырвался из титанических языков пламени и понесся дальше.

Авангард, преследующий нас, тоже проскочил проход, но оказался значительно ниже. Бледные вспышки, подобно молниям, метнулись к крейсеру.

Корус Кан мгновенно среагировал, уведя корабль влево. Наши канониры ответили, но вражеские корабли были настороже и сумели увернуться от наших лучей.

На мгновение мне показалось, что, вырвавшись из одной беды, мы попали в другую.

Чужаки разделились и зашли с двух сторон.

Развязка приближалась.

Я понял, что это — конец.

Мы молча ждали, когда смертоносные лучи скрестятся на нашем крейсере.

Но прежде, чем это случилось, появились две мощные эскадры кораблей, преградив кораблям-захватчикам выход из пространства, ограниченного огромными светилами.

Корабли были похожи на наш крейсер!

Это был флот Межзвездного Патруля.

Глава 3

СХВАТКА СМЕРТОНОСНЫХ ЛУЧЕЙ

Корус Кан, разворачиваясь, бросил крейсер в крутой вираж.

Прежде, чем зарвавшиеся преследователи успели сообразить что к чему, на них посыпались удары.

Мириады красных лучей устремились к вражеским кораблям. По меньшей мере половина из них превратилась в алые вспышки, уцелевшие начали разворачиваться, пытаясь спастись бегством.

Мы орали от восторга.

Огромные светила сковали их маневр, а снующие вокруг боевые крейсера Патруля не давали возможности прорваться в обход звезд.

Красные лучи загнали звездолеты в круг смерти. Попав в капкан, уничтожаемые со всех сторон, пришельцы отчаянно сражались. Все больше неуправляемых патрульных крейсеров уносилось в пространство. С полдюжины вражеских звездолетов сумели в ожесточенной схватке прорвать кольцо и, используя преимущество в скорости, скрылись, возвращаясь крою.

— Смотрите! — торжествующе кричал Жул Дин. — Они потеряли больше сотни звездолетов!

— Подожди радоваться, — сказал я. — Главные силы их флота приближаются…

Меня прервал голос Лакью Ларуса, чей крейсер скользнул мимо нас.

— Всем кораблям собраться в боевое построение! — приказал он.

Корабли замедлили ход, перестраиваясь в три короткие толстые колонны, и неподвижно зависли в космосе.

На космопланшете мы видели массу из тысяч точек, застывших на краю галактики.

Это был наш флот.

Чуть в стороне от него находилась другая, почти равная по величине масса темных точек, которая, замедляя ход, приближалась к нам.

Рой вторгшихся звездолетов.

Он снова принял пирамидальную форму. Было ясно, что они не намерены отступать и будут драться до конца.

Наконец они остановились. Расстояние было слишком велико — корабли были вне досягаемости нашего оружия.

Наступила абсолютная тишина. Не сомневаюсь, история не знала еще такого необычного противостояния.

Резкая команда из динамиков вывела нас из бездействия. Наш флот мгновенно двинулся вперед.

Громада вражеских кораблей понеслась нам навстречу.

Битва началась!

Вражеский флот нацелился своей вершиной прямо в центр нашего построения. Я понял, что они хотят разрезать нас на две части.

Из аппарата мгновенной связи опять донеслась команда. Наша третья колонна взяла вправо, превращая построение в одну длинную колонну, которая лишь скользнула вдоль стороны вражеской пирамиды.

В центре их построения отчетливо стали видны дискообразные звездолеты.

И тут мы ударили.

Весь фланг пирамиды озарили алыми вспышками.

Они нанесли ответный удар. Все смешалось в переплетении красных и бледных лучей.

Наш маневр был так искусен, что огромная масса их кораблей не смогла участвовать в сражении без риска поразить свои же звездолеты.

Два флота сошлись лишь на мгновение, осыпая друг друга смертоносными ударами, и тут же умчались в разные стороны бескрайнего космоса.

Хотя мы и начали тут же разворачиваться, чтобы сойтись вновь, между нами уже лежало огромное расстояние.

Мы снова ринулись навстречу друг другу. Но на этот раз они учли урок. Поэтому, когда наш строй сместился вправо, они сделали то же самое и перестроились.

Теперь мы пронеслись параллельно друг другу на одинаковых скоростях, осыпая друг друга смертоносными ударами.

Боевые порядки каждой из сторон редели. Одни корабли исчезали в алых вспышках, другие беспорядочно уносились во тьму космоса.

Но сейчас звездолеты противника имели небольшое преимущество в ближнем бою — звезды слепили наших канониров, и наши крейсера все чаще выходили из боя.

Черный космос и пламенеющие звезды, бледные и красные лучи, овальные звездолеты и сигарообразные крейсера Межзвездного Патруля — все смешалось в дикой сцене из кошмарного сна. Но этот сон был явью.

Флагман попытался изменить нашу неудачную позицию, но колоссальная скорость чужаков свела на нет все его усилия. Я не мог представить, чем все кончится, если такое положение сохранится надолго.

Мы уже прошли созвездие Рака и начали удаляться от галактики. Раздалась новая команда. Крейсера собрались вместе, перестроившись в треугольник с вершиной, нацеленной на длинную линию вражеского флота, протянувшуюся между нами и созвездием.

Прежде, чем противник успел перегруппироваться, наш клин расчленил строй его кораблей надвое.

Последовали мгновения ожесточенной схватки. Наши крейсера проявляли чудеса храбрости. Я на всю жизнь запомню, как один из них протаранил корпус вражеского звездолета, и пространство озарилось вспышкой ярко-желтого пламени.

Мы прорвали их строй и, развернувшись, бросились опять к проделанной бреши. Они не успели ее затянуть.

— Мы победили! — заорал Жул Дин, глядя, как отпрянули в сторону овальные корабли, как лихорадочно заметался их полностью дезорганизованный флот.

— Мы победили! — продолжал кричать спиканец. — Мы победили!

Когда наш флот развернулся, чтобы нанести окончательный удар, все большее число вражеских звездолетов, увеличив скорость, выходили из боя.

Но я понимал, что они не просто уходят, а перестраиваются у дисколетов, которые заняли позицию над нами, пользуясь преимуществом в скорости.

Дисколеты собрались в плотное построение, а наш клин понесся прямо на них.

И тут я почувствовал, что что-то не так.

Действительно, какая-то непонятная сила отклоняла нос нашего крейсера прямо к центру скопления врагов.

Нижняя часть корпусов дисколетов была залита едва заметным пульсирующим зеленоватым светом.

Наши корабли продолжали подниматься вверх, но движение их замедлялось, а корпуса все теснее прижимались друг к другу, словно зажатые могучей неведомой схваткой.

— Притягивающие корабли! — закричал я. — Они притягивают нас, пользуясь неизвестной силой!

Я прокричал команду. Корус Кан налег на рычаги, крейсер рванулся в сторону и выскочил из объятий смертоносной силы. Еще несколько десятков крейсеров повторили наш маневр и вырвались на свободу. Но основная масса флота зависла в космосе, будучи не в силах разорвать невидимые путы.

Звездолеты, как стервятники, накинулись на беспомощные крейсера.

Мы ринулись на помощь. Но схватка была неравной. Среди вспыхивающих во мраке призрачных лучей очень редко мелькали красные. Парализованный флот пытался помочь нам огнем своих излучателей, но вражеские звездолеты держались мертвой зоны, нанося из нее смертоносные удары.

Мы сражались с неистовой яростью, но судьба битвы была предрешена.

Оставалось искать спасения в бегстве.

Но оно казалось невозможным.

Мы были заключены в плотное кольцо вражеских звездолетов. И вопрос заключался лишь в том, как быстро наступит наш конец.

Близость гибели толкнула меня на отчаянный поступок.

— Мы должны во что бы то ни стало прорваться! — закричал я. — Полный ход! Направление — Галактика!

Корус Кан бросил крейсер прямо на вражеские корабли, удачно развернувшись, мы выпустили залп красных лучей и, когда четыре овальных звездолета расцвели алыми вспышками, на полной скорости рванулись через образовавшуюся брешь к Галактике.

Но тут несколько бледных лучей скользнуло у нашего носа, а прямо перед нами возник корабль-чужак.

Я отчетливо увидел его рубку управления, наши траектории пересеклись…

…и мы врезались прямо в него!

Я помню страшный толчок, швырнувший меня на пол. Помню разлетающиеся во все стороны металлические и прозрачные части вражеского корабля.

В первое мгновение мне показалось, что сейчас и наш крейсер развалится на куски, нопроизошло то, что можно назвать чудом — проскочив крупную группу звездолетов, мы на максимальной скорости вошли в созвездие Рака.

Несколько кораблей-пришельцев пустились за нами в погоню.

Космопланшет показывал, что эскадра завоевателей, насчитывающая к этому времени около трех тысяч кораблей, вошла в созвездие и рассыпалась, готовясь, очевидно, высадить десант на планеты.

Мы уже выходили из созвездия, когда флот чужаков исчез с космопланшета — они приблизились к крупным планетарным телам и, таким образом, перестали быть досягаемы приборам, скрытые гравитацией планет.

Число наших преследователей уже уменьшилось до троих — остальные вернулись назад. Звездолеты быстро настигали нас, хотя и не могли использовать всю свою скорость. Оставалась последняя возможность. Я поделился своим планом с Корус Каном.

Прямо перед нами пламенела небольшая красная звезда, не имеющая населенных планет.

— Попробуем подойти к ней поближе и укрыться в ее короне.

Корус угрюмо кивнул и направил крейсер к красному карлику.

Преследователи висели уже прямо над нами. Два корабля шли спереди, один чуть отстал. Но мы уже погружались в яростно сверкающую красным пламенем ауру звезды.

Очутившись под защитой ее лучей, мы начали сбрасывать скорость, приближаясь к сверкающему шару. Преследователи, не снижая скорости, последовали за нами.

Конечно, мы могли бы попытаться уничтожить два передовых звездолета, но третий при этом неминуемо обнаружил бы нас, а его смертоносными лучами пренебрегать было нельзя.

Дав пару залпов наугад, овальные корабли стремительно приближались к мантии. Прежде, чем они успели нас разглядеть, Корус Кан увел крейсер в сторону от ядра звезды, а звездолеты на колоссальной скорости нырнули в раскаленную мантию и исчезли.

Третий корабль не последовал примеру своих товарищей. Он остался курсировать неподалеку. Нам ничего не оставалось, кроме как дрейфовать по орбите вокруг красного карлика, маскируясь в его короне.

Одинокий звездолет выжидал еще некоторое время, но затем, решив, видимо, что два передовых погибли вместе с крейсером, развернулся и направился к созвездию Рака, где закреплялся флот пришельцев.

Можно было, наконец, вздохнуть с облегчением. Но вместо этого мы вздрогнули, услышав в коридоре крик Жул Дина.

Мгновение спустя он влетел в рубку.

— Борт крейсера расходится! — вопил он. — Столкновение повредило каркас! Обшивка отходит! Через пять минут корабль развалится на куски!

После его слов в воздухе повисла гробовая тишина.

Через несколько минут крейсер развалится. А до ближайшей населенной планеты несколько часов пути.

Но я же командир, и обязан что-то предпринять!

Древние инстинкты поднялись из самой глубины моего сознания.

— Всему экипажу собраться у входного шлюза! — скомандовал я. — Одеть скафандры!

— Что вы намерены предпринять? — спросил Корус Кан.

— Мы совершим то, чего еще никто не делал среди этих звезд! — ответил я. — Возьмем вражеский корабль на абордаж!

Глава 4

БОРЬБА СРЕДИ ЗВЕЗД

Снова нависла жуткая тишина.

Мои лейтенанты в изумлении не могли произнести ни слова.

Наконец заговорил Жул Дин.

— А это выход… — и после небольшой паузы добавил, — если это удастся, мы спасены.

— Тоща вниз, к выходному люку, — приказал я. — Времени терять нельзя.

Теперь, когда генераторы работали на самой малой мощности, до нас непрерывно доносился зловещий треск. Казалось, корабль размышляет, развалиться ему сразу или же чуть подождать.

Корус Кан поставил управление на автомат с тем расчетом, чтобы крейсер подошел к вражескому звездолету как можно ближе, и последовал за нами.

Весь экипаж уже собрался в длинном коридоре у выходного люка — около ста «человек». Все они представляли разные расы различных звездных систем.

Осьминогоподобные с Веги, гигантские растительные люди с Капеллы, паукообразные с Мицара и другие, не менее странные существа, молча выслушали мой план. Тишина нарушалась только звуком моего голоса и скрипом корабельного корпуса.

Чтобы продлить время существования крейсера, Жул Дин отключил искусственную гравитацию. Поэтому мы находились в невесомости, сохраняя свое положение при помощи индивидуальных магнитных полей, вырабатываемых нашими скафандрами.

К концу моей речи воздух со свистом вырвался наружу сквозь щели в обшивке.

Оглядевшись в последний раз, я, застегнув шлем, открыл люк и шагнул наружу. Вторым вышел Корус Кан, за ним один за другим выбрались остальные члены экипажа.

На фоне черноты неба ослепительно сиял вражеский звездолет. Я перепрыгнул на него первым, за мной последовали все остальные.

Чувство горечи сдавило мое горло, когда крейсер, долгое время служивший нам верой и правдой, медленно проплывал мимо корабля пришельцев. Но вздыхать и сокрушаться времени не было. Нужно было действовать.

Очень скоро мы нашли круглый люк, служивший, скорее всего, входом, и принялись его изучать.

Он был изготовлен из толстого листа металла и крепился на огромных болтах. Используя прихваченные с собой инструменты, мы начали их отворачивать.

Наконец, дверь была открыта.

Послышалось шипение выходящего газа.

Что это за газ? Сможем ли мы дышать им? Что за существа находятся там, внутри?

Эти вопросы, как и многие другие, не давали мне покоя.

Прежде, чем двигаться дальше, мы герметично закрыли впустивший нас люк, поскольку могли сработать датчики, контролирующие расход газа.

Прямо перед нами находилась еще одна дверь. Чуть в стороне из стены выдавалась небольшая панель. Я коснулся ее.

Дверь отворилась.

После того, как все мы прошли, она автоматически закрылась.

Перед нами лежал коридор.

Готовясь к бою, мы крепко сжимали оружие.

Коридор был очень длинным. Скорее всего, он тянулся через весь корабль до рубки управления.

Я отметил, что пульсация генератора значительно превышала привычную нам, да и ритм был несколько иным.

Медленно и осторожно мы двинулись по коридору. На пути к рубке нам встретилась приоткрытая дверь. Поравнявшись с ней, я кинул взгляд внутрь помещения. Оно было наполнено огромными цилиндрами, биение которых передавалось кораблю. Возле этих машин находилось дюжины две чужаков.

Глаза мои широко раскрылись от изумления. Межзвездный Патруль мог похвастаться самыми различными с виду представителями необычных рас, но все они меркли перед странными, враждебными формами пришельцев.

Они были рептилиями.

Длинная, тонкая, извивающаяся плоть около десяти футов в длину и одного в диаметре. Конечности отсутствовали. Предметы, которые они использовали, обвивались верхней или нижней частью тела.

Тела змееподобных существ не имели ни утолщений, ни тонких мест. Сверху и снизу они были как бы обрублены, и на обоих концах помещалось по паре выпуклых глаз, похожих на глаза насекомых — таких же бездумных. Под глазами находились небольшие черные отверстия, напоминавшие по расположению и форме жабры.

Я отшатнулся.

— В рубку управления. Немедленно. Необходимо захватить корабль.

Приказ был отдан шепотом, товарищи в ответ молча кивнули.

Мы быстро прокрались через приоткрытую дверь и спустились в длинный коридор, ведущий, как предполагалось, к носу звездолета.

По пути нам встретилась еще одна дверь, но она оказалась закрытой. Оставалось только надеяться на удачу. Мы затаились у этой преграды.

Не прошло и пяти минут, как дверь в рубку управления открылась. Из нее выползло одно из змеесуществ.

Сначала оно замерло от неожиданности, затем издало странный шипящий крик, необычный для наших ушей.

Двери коридора, как по команде, начали открываться. Из них быстро выползали змееподобные.

— Живо в рубку! — крикнул я, перекрывая шипение. — Вперед, Жул Дин!

Мы ворвались в рубку. Там нас встретило полдюжины зловещих существ. Одно из них продолжало управлять кораблем.

Они пытались задушить нас, обвивая своими телами. Но жестким космическим скафандрам они не причиняли никакого вреда, а в это время мы сбрасывали змееподобных с тел друг друга, добивая их на полу излучателями.

Прежде, чем оставшийся в одиночестве пришелец у пульта попытался защититься, Жул Дин схватил его, поднял высоко над головой и с размаху швырнул в коридор. Существо ударилось о переборку и обмякло.

Корус Кан занял место у пульта управления и после нескольких манипуляций с клавишами и рычагами развернул трофейный звездолет прочь от созвездия Рака, направив его в сторону центра Галактики.

Мы с Жул Дином заняли позицию у выхода в коридор, наблюдая за схваткой своих товарищей с ордой змееподобных, сползшихся со всего корабля, помогая им время от времени огнем излучателей.

Неистовая борьба разгорелась сразу у нескольких выходов. Наш экипаж отбивался от врагов чем попало: инструментами, приспособлениями, захваченными с крейсера. Использовать излучатели в такой схватке было невозможно.

Паукообразный обитатель Мицара, схваченный в стальные тиски могучей тварью, яростно колотил рукоятью излучателя по верхней части тела противника, но силы уже оставляли его…

Не стану описывать все то, что произошло за время схватки. Скажу только, что в ней погибло немало наших друзей, а к концу ее, кроме нас, осталось только двое, способных передвигаться.

Сначала мы расчистили корабль от трупов, вышвырнув их через люк в космос, а затем вернулись в рубку управления.

Собственно, управление звездолетом оказалось несложным, но гораздо труднее пришлось с генераторами — они здорово отличались от наших.

Вместо колебаний, которые толкали наши крейсера вперед силой отдачи, они генерировали силу, которая сама перемещалась в пространстве, образуя вокруг корабля небольшое постоянное течение, которое увлекало и сам корабль.

Таким образом, скорость можно было увеличивать или уменьшать за счет силы, производимой генераторами.

— Держи прямо на Канопус, — скомандовал я, выискивая глазами огромную белую звезду в центре галактики. — Мы доложим обо всем происшедшем Совету Объединенных Звезд. Этот вражеский звездолет нам здорово пригодится.

Полностью освоившись с управлением, Корус Кан постоянно увеличивал скорость. Все быстрее и быстрее мы неслись через пространство к ядру Галактики. Я принялся за изучение приборов.

Звездная карта пришельцев по принципу действия была очень схожа с нашими космопланшетами. Я нашел точку, обозначающую наш корабль.

Кроме планшета, в рубке находилась масса рулонов из тонкого блестящего металла с нанесенными на него значками. Как я понял, это были письмена змеелюдей, хотя язык их был неизвестным.

Я оглянулся назад, на те бесчисленные миры, которые оставались за нами. Как было видно на карте, большие массы звездолетов перемещались от внешних звезд к центру Галактики, перевозя беженцев из окраинных районов. А в большом созвездии Рака захватчики истребляли сейчас жителей планет, готовя территорию для своих переселенцев…

Могли ли мы каким-либо образом предотвратить это завоевание?

Положение казалось безнадежным. Наш флот разгромлен.

Суда беженцев уступали нам дорогу. Корус Кан начал постепенно уменьшать скорость.

Мы приближались к планетам огромного солнца, направляясь к самой близкой к нему, где размещалась резиденция галактического правительства.

Ближе… ближе…

Белое солнце занимало уже весь экран. Корус Кан начал резкое торможение.

От сильного толчка я упал на пол, но быстро поднялся и посмотрел на экран.

Мы находились в самой гуще судов с беженцами, которые в панике шарахались от нас во все стороны.

Наконец на экране возникли очертания колоссальной башни Совета Звезд. Я отдал приказ. Корус Кан начал снижение непосредственно рядом с башней.

И тут из моего горла вырвался нечленораздельный звук…

…Как бы ниоткуда вынырнули три сигарообразные сверкающие тени.

Это были крейсера Межзвездного Патруля.

Они выплюнули в нас десяток сверкающих красных нитей.

Глава 5

ЗА ОБЪЕДИНЕННЫЕ ЗВЕЗДЫ!

Словно в трансе смотрел я на их траектории.

— Сигнал! — закричал Корус Кан. — Сигнальте позывные Межзвездного Патруля, пока они не уничтожили нас!

Он еще не закончил, а я уже выбивал клавишами идентификатора разноцветные огоньки по носу корабля, показывая нашу принадлежность к Патрулю.

В последний момент на атакующих крейсерах разглядели наши сигналы. И это спасло нам жизнь.

Корус Кан начал сажать корабль.

Я держался из последних сил. Когда же звездолет тяжело плюхнулся на поверхность планеты, потерял сознание…

Очнулся на металлической койке. Рядом лежал Жул Дин. Помещение было залито белым солнечным светом. Память постепенно возвращалась ко мне.

— Наконец-то вы пришли в себя! — воскликнул стоящий надо мной Корус Кан. — Вас ожидает Совет Объединенных Звезд.

— Совет… — повторил я.

Он кивнул.

— Мы здесь уже много часов, Дар Нол. В Совете уже обсуждают вторжение.

Мы прошли длинный коридор, свернули в другой. Потом спустились вниз и через широкую дверь вступили в грандиозный Зал Совета — комнату, знакомую любому в галактике.

Зал был полностью заполнен.

Мы стояли перед центральной платформой, на которой в кресле восседал Серк Хай — теперешний председатель Совета. Он был уроженцем Денеба. Его крупная мышеподобная фигура с черными огромными крыльями возвышалась над платформой. Места рядом с ним были заняты главами различных правительств галактики.

Нам показали наши места в зале. Оглянувшись, я увидел среди тысячи всевозможнейших существ одинокую маленькую фигурку представителя моей родины — Земли. Сердце у меня невольно защемило.

— …Поэтому, — говорил Серк Хай, — теперь совершенно ясно, что уничтожены все корабли нашего флота, за исключением нескольких. Это вызвало панику. В настоящее время положение таково. Несколько тысяч боевых кораблей пришельцев захватили плацдарм в галактике. Мы не можем не восхищаться подвигом Дар Нола и его товарищей, которые, уцелев в великом сражении, сумели совершить неслыханную в истории межзвездных войн вещь: захват вражеского корабля в космосе. Взять на абордаж! И, овладев им в рукопашной схватке, привести в целости на Канопус! Теперь его изучают лучшие специалисты-кораблестроители Галактики. В рубке управления найдены свитки с загадочными письменами змей-завоевателей. После многих часов работы наших лингвистов эти записи были расшифрованы. Теперь мы знаем историю и возможности пришельцев.

— Нам стало известно, что они пришли из отдаленной галактики, подобной нашей, находящейся в миллионах световых лет от нас в глубине внешнего космоса. Она не видна нам, поскольку состоит из темных, гаснущих звезд. Умирающая галактика.

Он сделал паузу, словно к чему-то прислушиваясь, но в зале стояла абсолютная тишина.

— Поэтому они вынуждены искать новую галактику для заселения. Для этой цели созданы огромные корабли, способные преодолеть гигантскую пустоту между галактиками. Пять тысяч первых звездолетов отправились разведывать вселенную, пригодную для заселения, захватить в ней плацдарм и удерживать его, пока бесчисленные змеиные орды не построят еще более могучий флот из десятков тысяч звездолетов.

— Сначала авангард отправился к Туманности Андромеды, ближайшей к ним галактике. Но достигнув ее, они обнаружили, что ее заселяет единая раса, чьи знания и могущество настолько велики, что эскадре вторгнувшихся агрессоров пришлось обратиться в бегство. Тогда завоеватели двинулись в нашу сторону.

Он вновь на мгновение умолк, а затем продолжил:

— После грандиозного перелета они разгромили наш флот и захватили плацдарм в созвездии Рака. Скоро к ним на помощь подойдут главные силы их могучего флота. И тогда, с ужасающей быстротой, завоеватели уничтожат все расы Объединенных Звезд. Такова участь, ожидающая нашу галактику. Но на этом космическая война не окончится. Чума завоеваний перекинется на другую галактику…

Серк Хай замолчал.

В огромном зале нависла тишина.

Наконец председатель Совета заговорил снова.

— Нам остался только один шанс избежать ужасной участи, — сказал он. — Змеевидные потерпели поражение в Туманности Андромеды и, наверняка, расправившись с нами, попробуют отомстить за свою неудачу. Единственный наш шанс — попросить помощи. Такую возможность нам предоставили Дар Нол и его товарищи, захватив вражеский звездолет. Используя его колоссальную скорость, мы можем достигнуть Туманности Андромеды, чтобы передать свой призыв о помощи. Наши ученые уже изучили звездолет, и теперь мы используем полученные знания при строительстве нового флота, которое уже ведется повсеместно.

— Мы отобрали экипаж, состоящий из лучших инженеров и воинов Галактики. Командовать им будет Дар Нол из Солнечной системы. Он захватил вражеский корабль, имеет опыт управления им. В полете примут участие и оставшиеся члены его экипажа.

После этих слов я, Жул Дин и Корус Кан поднялись и оказались в центре внимания Совета.

— Дар Нол, — обратился ко мне Серк Хай. — Вам уже однажды удалось совершить невозможное. Теперь от вашего умения зависит право на существование всех галактических рас. Вы посвятили свою жизнь службе Объединенным Звездам, поэтому мне больше нечего прибавить к сказанному.

Когда мы уходили, в зале была полная тишина. Казалось, представители галактических рас затаили дыхание.

Наш корабль уже был готов к отлету.

Экипаж его составляли по восемь представителей от каждого сектора Галактики.

Не теряя времени, я начал отдавать распоряжения. Двери лязгнули, закрывая рубку управления. Корус Кан взялся за рычаги.

Овальный звездолет поднялся в воздух.

Вместе с нами взлетели два боевых крейсера Патруля. Они шли чуть впереди, предупреждая роящиеся вокруг планеты боевые и вспомогательные корабли.

Отойдя от планеты на приличное расстояние, мы резко увеличили скорость и направились в сторону созвездия Рака. Но не созвездие было нашей целью. Несколько левее от него едва виднелось пятнышко света — Туманность Андромеды.

Но удастся ли нам миновать вражеские патрули неопознанными?

Сможем ли мы…

Мои мысли прервало приглушенное восклицание Корус Кана. Глянув влево, я увидел пять овальных звездолетов. Видимо, они обнаружили нас на своих планшетах.

Я затаил дыхание.

Передовой звездолет становился все ближе и ближе, его рубка управления уже четко различалась на смотровых экранах. Внезапно из него вырвался сигнальный свет. Звездолеты чужаков развернулись и направились прямо к нам.

— Они разгадали нас! — закричал Жул Дин.

Но я уже прокричал в переговорное устройство приказ.

Звездолеты метнулись в сторону, уходя от красных лучей, излучатели которых были установлены на трофейном корабле во время стоянки на Канопусе.

Два корабля все же оказались поражены, и в черноте космоса, слегка запачканной пятнышками света, вспыхнули два ослепительных алых цветка.

Но смертоносные руки трех уцелевших звездолетов потянулись к нам через пустоту.

Я знал, что обратиться в бегство не удастся. Оставалось принять бой.

Я отдал команду.

Проскользнув под бледными лучами, мы бросились в лобовую атаку. В который уже раз смертоносные красные и белые лучи скрестились в пространстве.

Призрачный луч слегка задел корпус нашего звездолета и я услышал крики членов нашего экипажа, пораженных смертельным оружием. Но в то же мгновение два вражеских корабля вспыхнули алым светом.

Последний звездолет пришельцев замер, как живое существо, потрясенное гибелью своих близких.

— Четверо готовы! — закричал Жул Дин.

Корус Кан направил наш корабль к завоевателю.

Но он не принял боя и, погасив на мгновение скорость, развернулся, чтобы спастись бегством в направлении созвездия Рака.

Итог схватки вселял надежду — мы прорвались через патруль, почти уничтожив его, хотя и боролись в одиночку.

Корабль снова нацелился на Туманность Андромеды. Мы неслись к ней на скорости в десять миллионов световых, чтобы спасти нашу Вселенную от ужасной участи.

Глава 6

В БЕСКОНЕЧНОЙ ПУСТЫНЕ

Не знающее усталости металлическое тело Корус Кана бессменно стояло на вахте у приборов управления. Время от времени он оглядывался на меня.

Я мерял помещение шагами.

Прошло уже много времени после начала нашего полета. С сумасшедшей скоростью мы неслись через пустоту, наша вселенная все уменьшалась на экране, постепенно превращаясь в ряд неясных световых пятен, а галактики впереди становились все ярче.

Мучительные раздумья не покидали меня.

Сумеем ли мы достигнуть Туманности Андромеды?

Сможем ли найти общий язык с ее обитателями?

Жизнь в этой галактике была для нас тайной.

Даже если мы сумеем убедить ее хозяев помочь нам, пройдет очень много времени. Ослабленные силы объединенных флотов нашей Галактики вряд ли сумеют так долго продержаться.

Я отбросил свои мрачные размышления, услышав крик Корус Кана.

— Впереди мерцающий свет! Вы видите?

Я присмотрелся. В пространстве, неподалеку от Туманности Андромеды, тускло мерцало пятно света, а дальше — еще такое же пятно, но бледнее. Оно было едва заметно на видеоэкране.

Я понял.

— Галактика змеиного народа! Умирающий мир, который они решили покинуть!

Он кивнул.

— Да. И она ближе к Туманности Андромеды, чем наша.

Он был прав.

Туманность Андромеды и эта тусклая, умирающая галактика были близкими соседями. С нашей Вселенной они образовывали длинный равнобедренный треугольник. Наша Галактика являлась его вершиной.

Мы молча смотрели, как вражеский мир увеличивается в размерах. И тут я постепенно начал осознавать, что воздух в помещении заметно потеплел.

Приборы управления генераторами показывали полный порядок, но температура воздуха медленно увеличивалась.

— Что с кораблем? — закричал Жул Дин. — Внутренние переборки такие горячие, что к ним невозможно прикоснуться!

Мы в удивлении смотрели друг на друга. Приборы звездолета не были рассчитаны на такую температуру, а она все нарастала.

И мы не имели ни малейшего понятия, по какой причине.

Впрочем, причина вскоре стала ясна.

— Смотрите! — сказал Жул Дин. — Смотрите сюда!

Мы уставились на прибор, фиксирующий температуру внешнего пространства, которая всегда была близка к абсолютному нулю.

Теперь индикаторы дрожали на делении в тысячи градусов.

— Тепло! — закричал я. — Тепло в абсолютном вакууме! Это немыслимо!

Но прибор не мог ошибаться. Он показывал, что температура корпуса продолжает расти.

И тут на экранах посветлело.

Пространство, через которое мчался наш звездолет, залил тусклый красный свет. Впереди был виден район интенсивного алого свечения.

Внутри корабля раздались крики страха. Команда в ужасе ждала дальнейшего развертывания событий.

А жара все нарастала.

Я понимал, что долго этой ужасающей температуры не выдержит ни корабль, ни экипаж. Даже Корус Кан был на грани потери сознания.

Из последних сил я прокричал ему, чтобы он не сворачивал с курса.

Снаружи корабля не было ни пламени, ни пыли, ни какого-либо твердого вещества, ни газа. Только яркий красный свет.

Жара становилась все более невыносимой по мере увеличения свечения. Жул Дин открыл дверь в коридор, чтобы впустить более прохладный воздух, но это практически не сказалось на атмосфере внутри рубки управления.

Впереди, в глубине ужасающего района тепла я увидел яркую точку света, к которой мы приближались с огромной скоростью.

Температура все возрастала.

— Это центр ада! — прохрипел Жул Дин. — Уводите корабль в сторону!

Но сам был даже не в состоянии сдвинуться с места.

Корус Кан к тому времени уже потерял сознание. Его мозг, заключенный в металлическую коробку, не выдержал перегрева и отключился.

Напрягая все свои силы, я пробрался к пульту управления. Задыхаясь от невероятной жары, опаляющей легкие, я отвернул в сторону, чуть левее от эпицентра этого пекла.

Температура начала падать.

Силы, капля по капле, возвращались ко мне. Я пытался найти объяснение этому явлению. Почему обшивка звездолета, рассчитанная на колоссальные тепловые нагрузки вблизи звезд, не смогла справиться с резким повышением температуры.

Позже мы еще несколько раз попадали в подобные светящиеся области, но гораздо меньшей интенсивности.

Когда звездолет вырвался в чистое пространство, система кондиционирования понизила температуру до обычной величины. Прохладный воздух привел в чувство моих офицеров. Потрясенные пережитым, мы не могли оторваться от задних видеоэкранов.

— Тепло и свет в пустоте космоса… — бормотал я. — Это невозможно…

Корус Кан задумчиво покачал головой.

— Это не обычные тепло и свет, как в горящих звездах. Они сами генерировали себя в пространстве… Тепло и свет могут появляться под воздействием различных колебаний, радиоактивности или химических течений, электромагнитных волн, которые мы используем для сигнализации и передачи информации. Максимальная частота — у электромагнитных волн. Затем следуют тепловые, за ними — световые, радиоактивные и прочие колебания. Нашим ученым все это известно. Они считают, что в космосе множество различных течений с разными скоростями может создать черт знает что… Я кивнул.

— Правдоподобно.

— Это кажется достаточно странным, но не менее странными являются районы полного спокойствия…

Резкий возглас Жул Дина прервал нашу беседу.

— Стены! Они горят!

Я замер.

Занятые беседой, мы не заметили, что стены, пол и механизмы вокруг нас засветились загадочным люминесцентным светом, хотя вокруг корпуса звездолета простиралась сплошная тьма космоса.

Возникшее в рубке молчание нарушалось только потрескиванием прибора регистрации уровня радиации.

Этот звук все усиливался.

— Меняйте курс! — закричал опять Жул Дин. — Мы несемся в очередной район колебаний! Корабль развалится на части за считанные минуты!

Он ничего не сказал о наших жизнях — это и так было ясно.

Мы заметались у приборов. Жул Дин, который никогда не вмешивался в управление кораблем, когда у пульта стояли я или Корус Кан, сейчас изо всех сил старался нам помочь, но только увеличивал сумятицу. Мне пришлось его одернуть.

Ряд маневров вывел нас из опасного района. Оставалось лишь гадать, какую дозу радиации заработал экипаж. Впрочем, мы могли бы, прибегнув к помощи приборов, выяснить это. Но никто не решался…

Тишину, воцарившуюся в рубке, нарушил Жул Дин:

— Что еще нас ожидает?

Корус Кан покачал головой.

— Нужно быть осторожнее, внимательнее… и не болтать почем зря…

Так летели дни. Мы приближались к чужой галактике, обходя всевозможные препятствия, влетая в мощнейшие течения, районы действия природных сил и полей. Единственное, что скрашивало полет — это сознание того, что мы приближаемся к цели.

Звезды становились все ярче и крупнее, вселяя в наши души уверенность. Уже более двух третей пути было преодолено.

На двадцатый день мы с Жул Дином совершили осмотр механизмов звездолета. На обратном пути в рубку нас подстегнул голос Корус Кана:

— Звездолеты! Впереди звездолеты!

На звездной карте чуть впереди нас и параллельно нашему курсу двигалось в плотном построении с полсотни точек.

Не говоря ни слова, мы следили за сближением наших траекторий.

Целью неизвестных звездолетов тоже была Туманность Андромеды.

— Наверное, это корабли андромедян, — предположил Жул Дин. — Они заметили нас и сближаются.

Мы замедлили скорость.

Сначала на видеоэкранах показались огоньки. Когда же они начали вырастать… Овальные звездолеты!

— Змеиный патруль! — закричал я. — Они знают о нашей миссии и хотят перехватить нас!

Корус Кан дернул рычаги, но было слишком поздно.

Корабли схватили нас в клещи. Один из них перерезал нам курс. И прежде, чем мы смогли уклониться, бросился в лобовую атаку.

Через несколько мгновений он врезался в наш звездолет.

Глава 7

ВОРОТА ВСЕЛЕННЫХ

В очередной раз нас спасло искусство Корус Кана. Он все же успел отклонить наш корабль в сторону. И, поскольку скорость у нас была незначительной, то от касания с вражеским звездолетом наш корабль просто отшвырнуло в сторону.

Однако этого «легкого» касания было вполне достаточно, чтобы превратить пространство внутри корабля в сущий ад.

Надстройки на корме звездолета были смяты. Поднявшись, я первым делом бросился к иллюминатору.

Пространство вокруг нас было заполнено вражескими звездолетами и металлическими тросами. Подойдя вплотную к нам, они прикрепились к корпусу. Наше оружие стало бесполезным.

Змеевидные сооружали герметичный переход, чтобы попасть к нам внутрь.

Я прорычал в микрофон команду к бою.

Но коридоры нашего корабля уже были заполнены ползущими тварями.

Экипаж сопротивлялся отчаянно, но трудно сражаться с превосходящим в десятки раз по численности противником…

Скоро змеи уже вползали в рубку управления.

Ухватив толстый металлический щуп, я бросился им навстречу. Рядом размахивал могучими ручищами Корус Кан.

Только Жул Дин оставался спокойно стоять, заложив руки за спину.

Через несколько мгновений мы дергались на полу в тщетных попытках освободиться, обвитые многочисленными тварями. Жул Дин призывал нас не сопротивляться.

Наверное, он был прав. Большая часть команды звездолета была уничтожена, в живых остались лишь те, кто прекратил сопротивление.

Победители втащили нас в небольшую каюту под рубкой и закрыли.

Каюта была совершенно пуста. Иллюминатор позволял обозревать окружающее пространство.

— Они, судя по всему, собираются доставить нас в свою умирающую вселенную, — мрачно произнес Корус Кан. — Мы — пленники.

В состоянии полной апатии мы следили, как растет в иллюминаторе враждебная галактика.

Звездолет начал снижать скорость на третий день перелета. Прямо перед нами лежала огромная галактика — Вселенная смерти.

Ее многочисленные звезды умирали. Они давали слишком мало света окружающим их планетам.

По мере приближения к вселенной стало заметным необычное голубое мерцание, отделяющее ее от нас. Сильнее этого мерцания был только свет красных звезд за ним.

Это была колоссальная круглая оболочка, почти невидимая, и она охватывала всю массу умирающей галактики.

— Силовая стена, — прошептал я. — Эфирное силовое поле, охватившее всю эту Вселенную…

Это мог быть только природный барьер. Ни одна цивилизация не смогла бы создать такой. Он складывался из различных колебаний, которые были лишь изменены, подправлены, приведены к единому образцу искусственным путем.

Можно было догадаться, что этот барьер не только предохраняет змеиный народ от нашествий врагов, но и сохраняет тепло внутри галактики, продлевая ее агонию.

Мы медленно двигались вдоль края могучего барьера. Вскоре вдали показались два огромных темных монолита с точками белого света.

Через несколько мгновений они выросли до колоссальных размеров: две могучие конструкции из полированного металла — огромные ворота, неподвижно висящие в космосе, прямо в огромной голубой стене силового поля.

Между этими глыбищами находился узкий проход.

Могучие ворота поддерживались в пустоте при помощи мощных генераторов, подобных корабельным. Кроме того, они были оснащены смертоносными излучателями, за которыми следил обслуживающий персонал.

Обменявшись серией сигналов с воротами, наш корабль увеличил скорость и проскользнул вперед. За нами последовала вся эскадра.

Только теперь, когда звездолет плыл меж мертвых, потухших звезд, я до конца осознал, какая настоятельная необходимость искать новую родину двигала змеиным народом.

Далеко впереди светилось три звезды, довольно ярких, каждая почти достигала по величине Канопус. Одна из них была поменьше и потемнее остальных.

Только теперь, подойдя на минимальное расстояние к треугольнику звезд, мы смогли увидеть, что в центре его находилась темная планета невообразимых размеров, больше, чем любое из трех солнц, лучами которых она обогревалась.

Когда наш корабль заскользил к поверхности, стали видны некоторые детали.

Казалось, планета представляет собой огромную массу бледно светящихся структур непонятного назначения, каких-то башен и стен, необыкновенных построек, которые как бы излучали голубоватый свет.

По улицам, площадям и переходам ползли бесчисленные массы змеевидных созданий.

Грандиозный город-планета потряс меня.

Он был полностью создан из; силовых полей! Каких же вершин в технике владения этими полями нужно было достичь, чтобы создать его?

Мы приземлились в самом скоплении странных строений. Нас окружали бесчисленные тысячи тысяч овальных звездолетов, многие из них находились еще в стадии постройки. Возде них копошились непривычные на вид машины и орды змей-рабочих с различными инструментами.

Но в центре огромного круга пустого пространства высилась недостроенная конструкция, которая не была похожа на звездолет.

Это был конус с усеченной вершиной, диаметр которого в нижней части составлял несколько миль. Возле него работало огромное количество механизмов и змей.

Корус Кан, не отрываясь, смотрел на него.

— Да это же излучатель! — догадался он.

Как парализованные, следили мы за работами у этой конструкции.

Да, это был громадный излучатель.

Грандиозный конус был почти готов. Генераторы, которые двинут эту махину сквозь пространство, уже смонтированы, орды рабочих устанавливают механизмы, которые непосредственно будут вырабатывать призрачный луч смерти. Ужасное оружие сможет на огромном расстоянии нащупывать и уничтожать все живое. Вооруженные этим адским приспособлением, змеи приобретут неслыханное могущество. Лучевая пушка сможет расстрелять целый флот с большого расстояния, стереть жизнь с целой планеты.

Звук открывающейся двери отвлек наше внимание от иллюминатора. В камеру вползло четверо змеевидных, вооруженных излучателями. Они вывели нас из корабля и повели по узким переходам.

— Один шанс из миллиона смыться отсюда, — донесся до меня шепот Корус Кана. — Надо обезоружить стражников и вернуться к звездолету.

Я быстро составил в уме план и так же шепотом передал его товарищам.

Через несколько мгновений Жул Дин дернулся, упал и остался лежать недвижимым. Это был примитивный трюк, оставалось только надеяться, что он сработает.

Похоже, получилось. Двое из наших конвоиров осторожно подползли к упавшему, сжимая верхними частями своих тел излучатели.

Они были явно в растерянности.

Внезапно спиканец схватил их могучими руками и начал яростно бороться, стараясь не попасть под смертоносные лучи. Мы, в свою очередь, бросились на оставшихся.

Завязалась потасовка. Ошеломленные конвоиры не успели применить оружие, только шипели, призывая на помощь. Когда же мы расправились с последним из них, Жул Дин и еще трое наших товарищей уже были у звездолета.

Но было уже поздно. Масса сползшихся со всех сторон рептилий захлестнула нас.

Сквозь их яростное шипение мы с трудом расслышали звук взлетающего корабля…

Глава 8

ЗАЛ ЖИВОЙ СМЕРТИ

Ошеломленные змеи не смогли помешать взлету, но через какое-то время несколько овальных кораблей отправились в погоню за беглецами.

Задыхаясь в змеиных кольцах, опутавших нас, мы ждали исхода погони.

Настигнут ли преследователи звездолет?

Медленно текли минуты, но никто не возвращался. В нас затеплилась надежда, что Жул Дину удалось оторваться от погони.

Пока что последствием этого побега было лишь увеличение числа конвоиров. Окруженные теперь уже двумя десятками стражников, мы медленно двигались по переходам, галереям и улицам, заполненным бесчисленными ордами длинных изгибающихся рептилий. По пути следования мы стали свидетелями того, как из одного причудливого сооружения эти существа выносили рулоны тонкого блестящего металла и грузили их на большую платформу — видимо, эвакуировалось какое-то учреждение.

Наши стражники остановились под дверью, подождали, пока подтянутся остальные и вползли вовнутрь.

После короткого путешествия по изгибающемуся коридору нас ввели в огромный зал.

Большие разноцветные анфилады зала были разбиты на длинные прямоугольные ячейки, которые отделялись от основного прохода голубой стеной силового поля.

В этих ячеистых камерах находились застывшие, бездыханные фигуры, настолько жуткие, что у меня перехватило дыхание. Их были сотни, тысячи. Существа, непривычные для наших глаз, видевших бесчисленные формы жизни своей галактики.

Ближе всего к нам располагалась огромная туша белой плоти, дископодобная, нескольких футов в диаметре. В самом ее центре располагался один круглый глаз. Другую ячейку занимал многоногий цилиндр с неразличимыми чертами. В следующей чернела невероятных размеров насекомоподобная тварь с двумя головами, на которых размещалось по две пары затянутых сеткой выпуклых глаз.

— Да это же музей! — воскликнул я. — Выдающаяся коллекция живых форм, когда-либо существовавших в этой вселенной! Она собиралась веками!

Нас подвели к ячейке, возле которой стояли, вертикально подняв туловища, двое змееподобных, выглядевших служащими музея. Они извлекли из стены два разноцветных баллончика с жидкостями. Первый был ярко-красным, второй — зеленым. За ними последовала длинная блестящая металлическая игла.

Вставив иглу в красный тюбик, служащий вошел в ячейку с насекомым и быстрым движении вогнал иглу в тело.

Сначала ничего не произошло.

А затем, к нашему удивлению и ужасу, страшилище зашевелилось.

Тварь была живой!

Держа излучатели наготове, хранители что-то злобно зашипели. Вероятно, существо обладало какой-то долей интеллекта, потому что она подчинилось и перешло в другую ячейку, заселенную иными необычными зверями.

После этого игла была пересажена в зеленый тюбик, и его содержимое было введено перемещенному существу.

Оно дернулось и окаменело. Казалось, жизнь полностью покинула его.

Меня охватил ужас.

Участь этих бесчисленных существ, пребывающих где-то между жизнью и смертью, ожидала и нас.

Но ведь жизнь и смерть несовместимы!

Тем не менее, мириады неподвижных тел живы. И живут так, возможно, уже бесчисленные века.

Живые мертвецы!

Мой мозг содрогнулся.

Хранитель с зеленым тюбиком направился к нам.

Крики ярости и негодования вырвались из наших глоток.

В едином порыве мы бросились на змеевидных.

В тот момент никто из нас не сомневался, что лучше умереть по-настоящему, чем вот так.

Однако, по всей видимости, стражникам было приказано доставить нас в это место в целости и сохранности, а не убивать. Из коридоров ползли на подмогу все новые и новые змеи. Вскоре мы были опутаны ими по рукам и ногам и замерли в полной беспомощности.

Ко мне подошел хранитель с зеленым шприцем.

Я дернулся.

Волна холода прошла по моему телу, сковывая его. Ни одна клеточка тела не могла шевельнуться. Легкие, сердце, кровь — все застыло. Я перестал дышать. Тем не менее, способность к мышлению не исчезла. Я все видел, слышал, но сохранял при этом полную неподвижность.

Не имея возможности двинуться, я смотрел, как змеи вливали зеленую жидкость моим товарищам. С Корус Каном они долго не могли справиться — иглы ломались о его металлическое тело, но потом они догадались использовать нервное окончание с краю глаза.

Окаменевшие, мы стояли, лежали, сидели в темнице и размышляли о своей судьбе. Нам было о чем подумать.

Шли дни. Первое время я тщетно пытался вернуть себе подвижность умственными усилиями, но очень скоро оставил эти бесполезные попытки, посвятив себя созерцанию происходящего вокруг.

И заметил интересную деталь.

Когда наступает ночь, замирает всякая активность. Маленькое красное солнце находилось дальше других, поэтому с исчезновением больших солнц наступала необычная пора. Все заливал густой красный свет, который с трудом можно было охарактеризовать как сумерки. Жизнь замирала. Даже хранители впадали в полудремотное состояние, время от времени просыпаясь, но тут же засыпая опять.

Время необычного плена тянулось тягостно. Спать я не мог от постоянных размышлений, мозг сильно уставал. Я старался отрешиться от всего, но это плохо снимало умственное напряжение. Тем более, я знал, что с каждым часом приближается к завершению строительство ужасного излучателя.

И что остается все меньше шансов на спасение нашей галактики.

Наступила очередная ночь. Сквозь голубоватые стены здания пробивались красные лучи света.

Стояла тишина. Только хранители посапывали во сне.

И вдруг я увидел неясную тень. Она внезапно появилась в поле моего зрения и тут же отпрянула назад, в коридор.

С возросшим интересом я стал ждать дальнейшего развертывания событий.

Тень появилась снова. Немного постояв, она осторожно двинулась вдоль ячеек.

Если бы я мог кричать, то наверняка бы вскрикнул от удивления и радости.

Это был Жул Дин!

С воскресшей надеждой на освобождение я нетерпеливо ждал, когда же он увидит нас.

Ждать пришлось недолго. Спиканец рассмотрел в красном свете наши неподвижные тела и бросился к ячейке, но сделал это так поспешно и неловко, что разбудил хранителей.

Раздалось яростное шипение, они схватились за излучатели. Положение стало критическим. Но Жул Дин не стал терять драгоценное время. В то же мгновение он бросился на них всей огромной массой своего тела.

Удар!

Шипение смолкло. Длинные тела на полу затихли.

Спиканец поднялся и подошел к нам. В его глазах читались удивление и жалость.

Несколько мгновений он растерянно топтался возле ячейки.

Если бы я мог подсказать ему!

Но тут он сам увидел нишу в стене, а в ней — два тюбика.

Взяв их в руки, Жул Дин некоторое время задумчиво смотрел на иглу, насаженную на зеленый. Потом быстро пересадил ее на красный и подошел ко мне.

Еще через мгновениечасть содержимого тюбика попала мне в кровь. С небывалым наслаждением я ощутил, как она начала свое привычное течение. Сердце первый раз стукнуло, я подался вперед и чуть не упал — тело еще не полностью повиновалось.

Жул Дин поддержал меня. Потом ввел жидкость остальным. Пока мы осваивали заново свои тела, он рассказал, что произошло после взлета.

Конечно, кораблю не удалось далеко уйти. У угасающей черной звезды им пришлось вступить в неравный бой. Они неименуемо погибли бы, если бы не использовали хитрость — имитировали падение в ее мантию.

Преследователи поверили и ушли. Еще через несколько дней корабль приземлился на старом месте. На него никто не обратил внимания. Ночью спиканец вышел на поиски.

Ему повезло, что он сразу же попал в тюрьму-музей.

Мы горячо поблагодарили своего спасителя и подошли к выходу в коридор. Я осторожно высунул голову и тут же в страхе отпрянул назад.

В главный зал ползли змеи-хранители.

Должно быть, их разбудил шум схватки или же звук наших голосов. В любом случае, времени терять было нельзя.

— Тревога! — закричал я. — Быстрее к звездолету!

Мы скользнули в другой коридор и ринулись вперед, к долгожданной свободе.

Глава 9

БЕГСТВО К СВОБОДЕ

Я догадывался, что уйти нам будем нелегко и мучил свой уставший за время плена мозг, пытаясь найти выход. Решение пришло внезапно.

— Бегите! — крикнул я товарищам. — Я задержу их! Они сначала заколебались, но потом подчинились приказу.

Подбежав к ячейке с омерзительной тварью, я вытащил из ниши полный тюбик, насадил на него иглу и влил его содержимое в страшилище. Оно сразу же начало подавать признаки жизни.

Пробегая от ячейки к ячейке, я выбирал существа покрупнее и пострашнее. Всего мне удалось оживить около двух дюжин страшилищ, когда жидкость в тюбике закончилась. Отбросив бесполезный шприц, я кинулся догонять товарищей.

В тот же момент в зал ворвались змеи.

Я увидел самое начало схватки.

Это была страшная мешанина, освещаемая вспышками бледных лучей. Чудовища дрались с дикой, копившейся веками ожидания, яростью.

У меня не было времени наслаждаться этим зрелищем. Бистро пробежав по коридору, я выскочил наружу и помчался, как на крыльях, по узеньким улочкам.

Из домов, тем временем, начали выползать змеи, разбуженные пронзительным шипением и леденящими кровь воплями, несущимися из музея. Но, очевидно, они плохо ориентировались в красном диапазоне световых волн, потому что никто не бросился за мной.

Не обращая внимания на шум, издаваемый моими ногами, я мчался во весь дух и довольно скоро догнал товарищей, когда до звездолета оставалось уже несколько сот футов.

Сзади уже доносилось злобное шипение.

Несколько наших товарищей остановилось, не в силах бежать дальше. Корус Кан подхватил их на бегу и понес. Погоня быстро настигала.

И вдруг со звездолета ударили бледные лучи, нацеленные в преследователей. Шипение стало пронзительным.

Как только за последним из нас захлопнулся люк, звездолет стартовал. Переводя дыхание, я вошел в рубку управления.

— Держать прямо к выходу из Галактики!

— Мы не сможем прорваться через ворота в стене, — ответил Жул Дин. — Они получат известие о нас.

— И все же проскочить необходимо. Попробуем обмануть их…

Звездолет летел на максимальной скорости. Центральный мир змеевидных уже исчез из виду, только солнца, освещающие его, чуть мерцали далеко позади.

Каждая секунда была на счету. У нас еще был шанс проскочить, подав ложный сигнал.

Быстрее… быстрее…

Бесчисленные умирающие звезды проносились мимо нас. Оторвавшись от экранов, я глянул на звездную карту.

И как раз вовремя. На ней появилась группа точек, которые только что отделились от одного из солнц. Они все увеличивали скорость, двигаясь в нашу сторону.

А впереди уже появился долгожданный бледно-голубой свет барьера.

— Снизить скорость! — скомандовал я. — Подготовить сигнал, чтобы нас пропустили.

Если им известно, кто мы такие — надежды проскочить эту твердыню нет. Я шел ва-банк.

Мы не будем подавать сигнала, пока они сами не запросят его. А чтобы не возбуждать лишних подозрений, подойдем на небольшой скорости. Она все же будет достаточно высокой, чтобы проскочить ворота и зону поражения вокруг них за считанные секунды.

На видеоэкранах уже появились наши преследователи. Они мчались к проходу, не снижая скорости.

Это было похоже на бредовый сон. Мы медленно тащились под прицелом сотен излучателей, а сзади настигали овальные звездолеты — еще с полсотни излучателей.

Положение становилось отчаянным, тем не менее, запроса не последовало. Видимо, внимание у ворот было отвлечено нашими преследователями, которые вели себя так, будто сами шли на прорыв.

Мы же уже были у самого прохода.

Я отдал команду, и Корус Кан выдал длинную тираду из беспорядочного набора световых сигналов, сразу же после этого до предела увеличив скорость.

Даже если кто-то и следил за нами, то прежде, чем он сумел разобраться, что сигнал неверен, мы уже вышли из внешней зоны поражения и стремительно уносились прочь от жуткой галактики.

Преследователи, не снижая скорости, ринулись за нами, но по ним ударили бледные смертоносные лучи. Мертвые корабли врезались в стену силового поля.

Мы взяли курс на Туманность Андромеды.

Глава 10

БЕГСТВО И ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

— Мы проскочили!

Глаза Жул Дина и Корус Кана светились торжеством. По звездолету разносились радостные крики экипажа.

Но радость оказалась преждевременной.

Раздался сигнал тревоги.

— Свыше пятисот кораблей! — воскликнул Жул Дин. — Овальные звездолеты! Они летят за нами!

Ясно было, что нас собираются преследовать до конца. Значит, снова гонки в космосе. На карту поставлено слишком много — судьба планет и целых галактик. Десятки тысяч боевых звездолетов змей уже готовы к походу, но гигантский излучатель еще не достроен. Значит, шанс есть. Необходимо только добраться до Туманности Андромеды…

Но сумеем ли мы уйти от преследования?

Прошло сорок восемь часов. Треть пути до Туманности Андромеды была позади. Расстояние между нами и вражескими звездолетами неумолимо сокращалось. Впрочем, оставалась надежда, что нам удастся достигнуть Туманности…

Зеленые, красные, желтые и голубые звезды желанной галактики сверкали в черноте, все больше разрастаясь на экране, а космопланшет хладнокровно показывал, что преследователи отстают от нас всего на один дюйм. На сокращение расстояния им потребуется несколько часов — гораздо меньше, чем необходимо нам для достижения своей цели.

— Не успеваем… — прошептал Жул Дин.

Ответом ему было гробовое молчание. Все напряженно всматривались в звездную карту.

А на видеоэкране уже отчетливо проступил район светящихся точек.

Это был конец.

За последние дни мы множество раз встречались со смертью во всех ее проявлениях. Бороться с такой армадой, похоже, было бессмысленно. Тем не менее, я начал буднично отдавать распоряжения.

— Боевая тревога. Все по местам. Излучатели к бою. Зададим им хорошего жару. Попомнят нас!

Противник приближался.

За овальными звездолетами уже хорошо просматривались дискообразные. Если мы попадем в зону их действия, те станем беспомощными.

Экипаж в молчании ждал приближения врага.

И тут раздался крик Корус Кана:

— Впереди радиоактивный район!

— Не сворачивать! — приказал я.

Это была не просто радиоактивная область. Причудливо переплетенные космические течения создали в ней еще и наведенную вибрацию.

Корабль затрясся. Казалось, что тела членов команды тоже дрожат мелкой дрожью.

Я ждал, что звездолет с минуты на минуту развалится на части. Но этого не происходило — видимо, мы все же оказались далековато от эпицентра зоны.

Преследователи, не снижая скорости, двинулись за нами. Первый из них выпустил бледный луч, но Корус Кан чуть отвернул в сторону и ответил красным лучом, который разнес вражеский корабль на фотоны. Не успевший увернуться следующий звездолет налетел на тот же луч и еще одна яркая вспышка озарила пространство.

Вопль радости пронесся по отделениям нашего корабля.

Несколько вражеских звездолетов попытались охватить нас слева, но слишком приблизились к эпицентру района. Один из них развалился на небольшие куски, другие в панике шарахнулись в сторону.

— Разворачиваемся, Корус Кан! — крикнул я. — Мы — межзвездный Патруль и не станем все время удирать, как зайцы. Встретим их лицом к лицу, как воины!

Корус Кан замер и оглянулся на меня. Его руки медленно, очень медленно потянули рычаги управления, как будто он ожидал, что я отменю приказ. Я молча смотрел на него.

Резко развернувшись, корабль сбросил скорость, зависнув в пространстве, и выплюнул сноп красных и белых лучей.

Но что такое?

Преследователи не приняли боя, даже не ответили на наш удар, хотя один их звездолет расцвел алым пламенем, а два других явно потеряли экипаж, уничтоженный бледными лучами. Развернувшись, они пустились было в бегство, но было слишком поздно.

Позади нас мгновенно выросла мощная эскадра необычных боевых кораблей — длинных, стройных, сплющенных с двух сторон. Они совершенно не были похожи ни на змеиные звездолеты, ни на крейсера нашей галактики. С их боков выдавались толстые короткие цилиндры, наведенные на наших преследователей.

И, хотя не было видно никаких световых лучей, звездолеты противника сминались, сплющивались, прессовались в бесформенные массы металла, словно попав в чудовищный кулак.

— Это корабли андромедян! — догадался Корус Кан. — Они пришли к нам на помощь!

Глава 11

В ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ

Мы никак не могли прийти в себя, таким неожиданным было очередное возвращение от смерти к жизни.

Я видел, как длинные, плоские звездолеты андромедян, не менее тысячи единиц, налетели на корабли змеевидных существ, раздробили их на несколько мелких групп и смяли в металлический лом своим смертоносным оружием.

Вырваться из-под этого чудовищного пресса сумело около трех сотен звездолетов. Прикрывая дисковидные корабли, они устремились прочь от Туманности Андромеды.

Обратив врага в бегство, звездолеты андромедян построились в плотный рой и двинулись к нам.

Наш корабль продолжал неподвижно висеть в пустоте. Мы молча наблюдали их приближение.

Они двигались медленно, не наводя на нас свое страшное оружие, как бы давая понять, что считают нас уж если и не друзьями, то и не врагами. Когда расстояние между нами стало небольшим, от эскадры отделился один звездолет, подошел к нам и коснулся нашего борта. Из его корпуса выдвинулся переходной шлюз. Мы открыли люк, и обменялись представителями. По шести с каждой стороны.

О внутреннем мире наших защитников я мог только гадать, но внешность их поразила меня.

Они были газообразны!

В рубку управления по коридору скользили высокие колонны из мистического зеленого газа. Они имели четкую форму, но не имели индивидуальных черт. Это зрелище казалось диким, нелепым, но все же это были живые, разумные, могущественные существа.

Собственно, чему было удивляться? Точно так же, как наши твердые тела состоят из желеподобной жидкости, их тела сформированы из зеленого непрозрачного газа.

Андромедяне остановились перед нами, как бы приветствуя. Я сделал шаг навстречу и протянул руку. Один из них повторил мой жест.

Пожатие оказалось твердым и приятным. Рука была реальной, осязаемой и прохладной.

Что делать дальше?

Я громко и внятно заговорил, но андромедянин не стал меня слушать. Он обернулся, взял у товарища небольшой шар затуманенного стекла на металлической подставке. Затем нажал кнопку.

Как на крохотном экране, внутри шара задвигались фигурки.

В большой комнате с полированными стенами, заставленной необычными приборами и аппаратами, находилось около десятка андромедян. Они стояли возле огромного цилиндра, который, как я понял, был телескопом.

Изображение сменилось. Теперь внутри шара мчался овальный звездолет, преследуемый ордой таких же звездолетов.

Потом на экране снова появился андромедянин. Он подошел к какому-то прибору. И тут же мы увидели старт плоских звездолетов, их полет через пространство, сражение в космосе…

Наш гость снова нажал кнопку. Изображение в шаре исчезло, он потускнел.

Наступившую тишину нарушил Корус Кан.

— Это коммуникационное устройство, — догадался он, — которое переводит мысли в наглядные картины.

Я кивнул.

— Он хотел сказать нам, что они сознательно пришли к нам на помощь.

Андомедянин положил шар мне в руку, себе взял другой. Я собрался с мыслями и начал свой рассказ с самого начала, закончив его сценой в рубке нашего звездолета.

На экране в руках гостя возникла точка, которая начала расти, пока не превратилась в светило с темным пятном внутри. Мы расценили это, как приглашение.

Корус Кан занял свое место у пульта управления. Мы расцепились, и звездолет двинулся вперед. Газоообразные андромедяне стояли в рубке рядом с нами.

Многочисленные сверкающие звезды на экране, разнообразный спектр их излучения радовал сердце и вселял надежду в благополучный исход нашего предприятия.

Это была могучая галактика, как по размерам, так и по числу ярких звезд. Но в отличие от нашей, молодой, она была значительно старше, хотя и не настолько старой, как галактика змеевидных существ.

Мне бросилось в глаза, что звездные системы размещены здесь в строгом математическом порядке. Среди них не выделялись ни сверхновые, ни угасающие. Казалось, они сгруппированы по цвету, интенсивности свечения и величине.

Когда же мы приблизились еще ближе, я изумился.

Не только системы, но и группы звезд в них были отобраны и размещены по огромным окружностям. Внутри этих звездных кругов размещались сотни, тысячи планет, тоже двигающихся в правильном порядке.

Как завороженные, смотрели мы на это великолепие красок, грандиозное зрелище незнакомой галактики.

За одной группой звезд я увидел другую, так же сгруппированную в кольцо совершенной формы. А дальше еще, и еще, и еще… В этих кольцах были заключены бесчисленные планеты…

Мозг отказывался воспринимать увиденное.

— Звездные Кольца… — растерянно шептал я. — Они делают это сами… Сознательно… Размещают звезды по кругу, чтобы внутри могли существовать бесчисленные количества сородичей…

Какой же титанической мощью нужно обладать, чтобы передвигать звезды!

Они сами строили свой мир, давая тепло и свет своему-народу, упорядочивая природу, продлевая жизнь светил, взаимодействующих друг с другом.

Время полета как бы сжалось, оно пролетело в созерцании великолепного зрелища, увлекательных беседах с хозяевами галактики.

Мы жадно знакомились с достижениями их науки и техники, культурой, моральными принципами… две недели промелькнули, как один день.

Когда же мы, наконец, подлетели к цели своего путешествия и начали снижать скорость, послышался треск.

— Корабль раскалывается! — донесся до нас вопль изнутри звездолета. — Переборки треснули еще в радиоактивном районе! Мы разламываемся надвое!

Нависло молчание.

Андромедяне понимали сложность ситуации. У нас не было скафандров, и если звездолет действительно разваливается в безвоздушном пространстве, всех ожидает гибель.

— Полный ход! — рявкнул я. — Может, еще успеем посадить…

Звездолет рванулся вперед.

Эскадра андромедян окружала нас со всех сторон, но Корус Кан сумел протиснуться и, перескочив одним прыжком безвоздушное пространство, мы начали садиться на огромную неподвижную планету.

Ниже…

Ниже…

Леденящий кровь треск…

Отчаянно маневрируя двигателями, Корус старается не дать кораблю рассыпаться на части…

Треск становится все сильнее…

Мы входим в атмосферу планеты…

Внезапно треск перерос в визг раздираемого металла.

Страшный удар!

Звездолет начал валиться в сторону.

Еще один удар!

На этот раз с противоположной стороны и я, пролетев через всю рубку, с размаху врезался в видеоэкран…

Глава 12

СОВЕТ РЕШАЕТ

Последней моей мыслью было, что андромедяне погибли бы, развалились бы в космосе. В вакууме их газообразные тела распались бы на атомы.

А первой, когда я очнулся, было удивление — мы все еще снижались. Глянув в иллюминатор, все понял — два звездолета андромедян пришли к нам на помощь, стиснув наш корабль с двух сторон, не давая ему развалиться. Видимо, это они своими корпусами нанесли те страшные удары, но я не был на них в претензии.

Посадка была удачной.

Удивительная панорама города открылась нашим глазам.

Все было густого черного цвета — деревья, здания, сооружения. Все постройки были низкими, поскольку основную их часть андромедяне упрятали вглубь планеты. Таким образом экономилась электроэнергия, питающая заводы и учреждения.

Растительный мир не изобиловал красками — самым «светлым» цветом был темно-коричневый. Это было довольно непривычно для нас, поэтому сразу же бросалось в глаза.

Бесчисленные толпы андромедян, встречающие эскадру, эффектно выделялись на темном фоне. Хозяева планеты отличались высоким ростом — не ниже семи футов. Видимо, это было связано с низкой гравитацией.

После церемонии встречи нас повели к входу одного из ближайших зданий, и мы стали спускаться вниз по многочисленным коридорам.

Свет внутри здания был мягким, а стены, в отличие от наружных, голубыми или светло-зелеными.

Наконец бегущая дорожка привезла нас в большое помещение.

Войдя в огромный зал, мы сразу обратили внимание на резкое повышение силы тяжести. По форме он напоминал цилиндр, а размерами превосходил зал Совета Объединенных Звезд на Канопусе. В нем совершенно не было мест для сидения. Гладкий черный пол расчерчивался на тысячи квадратов светло-голубыми линиями, и в каждом квадрате стоял неподвижный и молчаливый андромедянин.

Мы же занимали площадку в самом центре зала, отделенные от окружающих пространством в несколько футов.

Из потолка прямо над нами свисал шар мутного стекла. В отличие от того, которым мне уже приходилось пользоваться, этот был огромных размеров.

Кроме нас, в центре стояла группа андромедян во главе со своим вождем. Здесь же находился пульт управления шаром.

В момент нашего прихода шар демонстрировал историю, которую я поведал еще на корабле. Скоро она закончилась, и старший андромедянин сделал жест, приглашая меня продолжать.

Вглядевшись в тысячи зеленоватых колонн, окружающих меня со всех сторон, я сосредоточился. Необходимо было представить все достаточно убедительно, чтобы они согласились нам помочь.

Оглянувшись на товарищей, как бы прося у них поддержки, я начал показывать.

На экране появилась наша вселенная. Я рассказывал, как живут, работают, радуются существа на многих планетах, как общаются между собой. Затем я показал сражение у созвездие Рака, в котором был разгромлен наш флот, картину уничтожения рас, обитавших в этой системе. Потом в шаре возник интерьер зала Совета и председатель Серк Хай, поясняющий историю змеесуществ.

Потом я показал овальные корабли, идущие на приступ Туманности Андромеды. По залу прошло волнение — неподвижные до сих пор колонны заколыхались. Тогда я вернулся обратно в зал Совета и проиллюстрировал приказ достичь Туманности и заключить союз против змеиного народа.

После этого я рассказал об укреплениях у входа в галактику змеевидных, огромном излучателе.

Заключительные кадры моего рассказа продемонстрировали собравшимся картину боя, в котором плоские звездолеты андромедян и сигарообразные крейсера Межзвездного Патруля сражаются с кораблями противника.

Изображение погасло. Наступила тишина, длительная и тягостная для нас.

Андромедяне совещались.

По шару пробежала волна света. Мы догадались, что обсуждение закончено и сейчас они огласят решение.

Огромный шар вспыхнул вновь.

От множества солнц сотни звездолетов собирались к Центральному миру. Среди них выделялись необычные, напоминающие огромные полушария полированного металла, совершенно гладкие, без каких-либо видимых выступающих частей. Наверное, это были звездолеты, передвигающие звезды — могучие концентраторы энергии, сравнимой с энергией светил. Плотным построением эскадра двинулась через пространство к змеиной галактике. Достигнув ворот силовой стены, флот андромедян разрушил их и ударил по звездам и планетам умирающей вселенной.

Шар погас.

Это было решением Совета.

Нас охватила радость. Миссия удалась! Значит, все опасности, все жертвы не были напрасными.

Что было потом, я помню плохо. Нас куда-то водили, что-то показывали — какие-то машины, устройства… Ликующий мозг, переполненный собственными мыслями, плохо воспринимал информацию.

Оказавшись, наконец, в отдельной комнате, мы почувствовали, как же устали за этот день, и заставили себя отдыхать.

Когда я проснулся, все еще спали, но Корус Кана уже не было. Встав, я отправился его искать.

Зал Совета был пуст. Я подошел к блестящему диску у пульта управления шаром-видеоэкраном, стал на него и через несколько секунд оказался на поверхности, на вершине здания. Неподалеку от меня стоял Корус Кан, обозревая панораму города.

— Вы проспали целый день, Дар Нол, — сказал он. — Их звездолеты уже собрались, подтянулись со всех концов галактики.

Это было потрясающее зрелище. Десятки тысяч звездолетов уходили далеко за горизонт, покрыв почти всю поверхность планеты. Отдельное место занимала сотня кораблей-полусфер.

— Звездные буксиры!

— Да, — ответил он. — Они станут самым могучим оружием нашего флота.

В голосе его звучало невольное восхищение.

В это время со стороны солнца на посадку начало заходить сотни три кораблей. Появившись темными точками на фоне солнечного света, они быстро снижались.

Я похолодел.

Это были овальные и дисковые корабли змеиного народа!

Корус Кан проследил направление моего взгляда. На мгновение он застыл, потом бросился вниз, крикнув мне на бегу:

— Я предупрежу их!

Я видел, как экипажи андромедян, не подозревая о нависшей угрозе, спокойно работают поблизости от своих кораблей, готовя их к полету. И тоже побежал к ним, громко крича и указывая рукой на небо.

Очевидно, они поняли. Началась суматоха. Экипажи кинулись к звездолетам. Среди них отчетливо выделялась металлическая фигура Корус Кана. Я заметил, что он вбежал в дверь одного из звездных буксиров.

Но было поздно.

Корабли-пришельцы зависли прямо над ними и, сжав в могучих объятиях силовых полей сфероиды, умчались вверх, волоча в невидимых сетях богатый улов — сотню звездолетов, перемещающих звезды.

Глава 13

ПОХОД ВЕЛИКОЙ АРМАДЫ

Как только дисколеты исчезли из виду, овальные звездолеты обрушились на корабли андромедян, взлетавшие в погоню за похитителями.

В воздухе завязалось сражение.

Звездолеты андромедян с уничтоженными экипажами падали вниз, круша наземные сооружения. Но большая часть кораблей, оставшихся на поверхности планеты, открыла огонь из цилиндрических излучателей гравитационного типа.

Свалка в воздухе стала поистине невероятной. Главной целью нападавших было задержать погоню на возможно большее время. Они таранили взлетающие звездолеты, осыпая их бледными смертоносными лучами.

Но силы были явно неравными.

Звездолеты, чьи стартовые площадки находились далеко отсюда, взлетали беспрепятственно, и на пришельцев посыпались удары со всех сторон. Они отчаянно сражались, но число их быстро сокращалось.

Я уже был в звездолете, который в составе нескольких сотен других кораблей бросился в погоню.

Вверх… Вверх…

Гигантский мир уменьшался, превратившись, наконец, в маленькую точку в кольце гигантских ярких звезд.

Но ни на одной из звездных карт беглецов уже не было видно. Они слишком хорошо понимали из опыта предыдущего сражения, какую могучую силу имеют андромедяне, и наверняка не собирались позволить снова применить ее к себе.

Было слишком поздно.

И мы возвратились на Центральный мир. На поле, где корабли готовились ко походу, я нашел Жул Дина и остальных наших товарищей.

— Мы потеряли самое мощное оружие, — сказал я. — И потеряли Корус Кана.

Потеря друга потрясла их больше, чем потеря звездолетов.

Через некоторое время меня известили, что я избран командующим флотом, так как знаком с тактикой противника.

Через шесть часов после отчаянного рейда звездолетов змеиного народа последний корабль андромедян стартовал в космос. Огромная эскадра, настоящая Великая Армада, насчитывающая свыше ста тысяч боевых звездолетов, отправилась в путь.

Прощание с руководством андромедян было очень трогательным. Их вождь крепко жал мою руку, долго не выпуская ее. Я знал, какая колоссальная ответственность ложится на мои плечи.

Управлял нашим флагманским кораблем Жул Дин. Я стоял рядом, упражняясь в управлении действиями флота по прибору, напоминающему чем-то клавиатуру музыкального инструмента Земли — перебирая пальцами многочисленные клавиши, старался обработать автоматизм движений.

Здесь же находилось несколько андромедян, не выражающих никаких чувств, хотя они покидали родину, не зная, вернутся ли обратно.

В пределах галактики мы двигались длинной, вытянутой колонной, но, покинув ее, предприняли ряд маневров, перестроив флот клинообразно. Мой флагман мчался в вершине клина, все больше и больше увеличивая-скорость.

Разговаривали мы очень мало.

Изредка путь преграждали опасные районы, мы обходили их — я не собирался рисковать ни одним звездолетом. Слишком высокой была ставка в борьбе, и каждый корабль мог решить исход битвы в нашу пользу.

Иногда меня все же одолевали сомнения.

А сможем ли мы сокрушить змей в их цитадели?

Наконец перед нами возникла гигантская силовая стена, мерцающая на фоне пустого пространства. Я приказал убавить скорость. Мы начали медленное сближение с твердыней.

Подойдя на достаточно близкое расстояние, я увидел, что проход загорожен тысячей звездолетов.

— Почему их так мало? — удивился Жул Дин. — Почему они не собрали там весь свой флот?

Не отвечая, я пробежал пальцами по клавишам, и наш огромный флот застыл в пустоте. Потом он перестроился в три колонны. Флагман занимал первое место в центральной колонне., нацеленной на штурм прохода, и эскадра медленно двинулась вперед.

Грянул неслыханный в истории космических войн бой.

Пока две колонны атаковали ворота, осыпая их гравитационными ударами, центральная пробивалась к проходу.

Нас встретила тысяча смертоносных лучей. Казалось, ими было расчерчено все пространство. Это было страшное зрелище.

Сплошная чернота космоса, подвергнутая с одной стороны голубоватой дымкой, от прорези в которой расходятся во все стороны снопы призрачных лучей.

Огонь врага наносил нам тяжелые потери, но мы не переставали осыпать ворота и овальные звездолеты гравитационными ударами. Корабли плющились, как консервные банки, а вот с воротами было труднее. Разрушить мощные стены космической крепости с большого расстояния было невозможно, а подойти вплотную мешали смертоносные лучи.

Вот когда я пожалел по-настоящему о звездных буксирах. С их помощью сокрушить эти укрепления не составило бы труда.

Сражение становилось все более ожесточенным. Несколько звездолетов моей колонны сумели пробиться к проходу, но экипажи их пали под ударами бледных лучей. Наша эскадра то и дело откатывалась назад.

Не знаю, как флагман не попал под удары. В горячке боя мы оказались у самых ворот, но вовремя успели отступить в тыл.

В это время звездолеты правой колонны, отойдя назад, на максимальной скорости ринулись на штурм. Призрачные лучи выпили из них жизнь, но под чудовищным ударом мертвых кораблей монолитная стена подалась внутрь и развалилась на части. Из нее посыпались обломки, куски механизмов…

Преграды больше не существовало.

Ценой гибели еще нескольких звездолетов мы смяли оставшиеся овальные корабли и прорвались в галактику. Я перестроил эскадру, потерявшую более двух тысяч кораблей, в одну колонну, медленно движущуюся к центральным звездам умирающего мира.

Приблизившись, мы поняли, что опоздали.

Повсюду царило запустение. Кое-где были видны следы поспешной эвакуации. Они ушли отсюда, оставив тысячу звездолетов прикрывать космическую крепость, чтобы задержать нас.

— Слишком поздно! — воскликнул Жул Дин.

Поздно?

— Нет! — рявкнул я. — Они не могли успеть достроить излучатель, просто забрали его с собой, чтобы доделать в нашей вселенной! Мы должны догнать их и разгромить!

Я повернул эскадру и мы бросились в погоню, перестроившись в пирамидальное построение.

Приближалась развязка.

Глава 14

НАЗАД К РОДНОЙ ГАЛАКТИКЕ

Долгие сутки мчались мы в пустоте к желанной дискообразной массе света, нашей Родине.

Успеем ли мы вовремя?

Готов ли уже гигантский излучатель?

Рядом со мной раздалось негромкое восклицание Жул Дина.

Я очнулся и посмотрел туда, куда он указывал.

— Большой тепловой район, — предупредил спиканец.

Мы уже входили в него, приборы регистрировали непрерывный рост температуры, но менять курс не было нужды — мы проходили по самому краю района.

И вдруг нас начало сносить к его центру.

Сначала я подумал, что мы просто попали в течение, и сердито указал Жул Дину:

— Следи за управлением! Нас сносит.

Он дико глянул на меня.

— Корабль не слушается управления!

Вся наша эскадра неумолимо приближалась к центру района.

И тут я все понял.

— Притягивающие звездолеты! Они с другой стороны и пытаются загнать нас в ловушку!

Быстро переместив десяток клавиш на панели управления флотом, я приказал всем звездолетам немедленно повернуть вправо и идти в обход района.

Несколько тысяч последних кораблей успели развернуться и избежали смертельных объятий. Найдя на звездных картах притягивающие дисколеты, они бросились к ним в тыл.

Температура в нашей рубке все повышалась, дышать становилось все труднее и труднее. Пот тек с меня ручьем. От разогретых стен шел невыносимый жар. Но наши звездолеты уже атаковали врага.

Сила, влекущая нас к эпицентру теплового района, ослабевала с каждым уничтоженным дисколетом. Вот уже крайние корабли начали вырываться из тисков и помчались на помощь сражающимся.

А наш авангард все углублялся в центр ада.

Я был уже на грани потери сознания…

И тут смертельные объятия разжались.

Через несколько секунд мы уже были за пределами района, система кондиционирования охлаждала корабль, и я, не теряя времени, вновь собрал звездолеты в пирамидальный рой и двинул их к Галактике.

— Это была их последняя попытка задержать нас, — сказал я. — Но мы победили, и теперь ничто не мешает нам встретиться с ними лицом к лицу!

Мы скользили в пустоте, все увеличивая скорость, как будто с нетерпением ожидали решающей схватки.

И это действительно было так.

С каждым часом, каждым мгновением звезды Родины становились ярче и крупнее. Можно было уже различить желтое великолепие Капеллы, белое сверкание Ригеля…

Я отыскал взглядом большую красную звезду — родину Корус Кана. Сердце дрогнуло.

— Вы собираетесь ввести флот в созвездие? — прервал мои мрачные мысли Жул Дин.

Я кивнул.

— Это единственный шанс уничтожить излучатель… Если они еще не успели достроить его…

Созвездие Рака приближалось.

— Смотрите! — внезапно закричал Жул Дин. — Звездолеты!

Между солнцами созвездия появились бесчисленные пылинки. Тысячи, десятки тысяч точек, сто тысяч! Собравшись в огромный рой, они направились к нам.

Почти инстинктивно я уменьшил скорость нашей эскадры. И только потом понял, что поступил правильно — решающий бой лучше проводить за пределами созвездия.

Глава 15

АРМАГЕДДОН ВСЕЛЕННЫХ

Не отрываясь, смотрел я на звездную карту.

Это был огромный флот, численностью ничуть не уступающий нашему.

Я твердо знал, что это сражение будет последним.

Флот противника двигался в длинном прямоугольном построении. Я быстро перестроил свою эскадру в длинную пирамиду и мы, увеличив скорость, пошли на сближение. Затем, подойдя на достаточно короткую дистанцию, резко затормозили. Противник сделал то же самое.

Мои пальцы прошлись по клавиатуре управления эскадрой, и две тысячи самых скоростных звездолетов андромедян заняли позиции над и под нашим построением.

Армада пришельцев выбросила из себя линию передовых звездолетов-разведчиков. Передовые отряды флотов почти соприкоснулись, в то время как эскадры все более замедляли движение.

Черноту пространства внезапно озарили бледные вспышки.

— Это разведчики! — крикнул Жул Дин, глядя на звездную карту. — Они встретились и сражаются!

Я посмотрел туда же.

Главные силы обоих флотов сближались. Между ними был промежуток едва ли в дюйм. За линией сражения разведчиков показалось множество световых точек.

— Змеиный флот, — тихо произнес я.

Он приближался.

Тени кораблей вырастали, тысячи, десятки тысяч овальных звездолетов…

Разведчики ушли из промежутка между армадами, сгруппировавшись на флангах обоих флотов.

Огромные галактические эскадры сошлись в смертельной схватке.

Армагеддон вселенных начался.

Я перестроил флот в две длинные параллельные колонны. Держа руки на клавиатуре пульта, я смотрел, как вырастает перед нами вражеский флот. Прежде, чем плотная масса овальных звездолетов достигла нас, пальцы мои ожили, и колонны разделились. Одна, во главе с флагманом, ушла вправо, другая — влево. На змеиные корабли с двух сторон посыпались удары.

Вражеские звездолеты двигались на очень высокой скорости, их передовой отряд даже не успел понять, что происходит, как тут же был уничтожен в мертвой зоне между двумя колоннами андромедян, спрессованный в этой западне.

Но на флангах завязалось ожесточенное сражение. Наши экипажи гибли в бледных лучах, овальные звездолеты превращались в груды металлического лома, продолжая влетать в мертвое пространство между нашими колоннами.

Наконец, командующий змеиным флотом сообразил, что занимается самым настоящим избиением собственного флота, и дал приказ отступать.

— Первая кровь! — вопил над моим ухом Жул Дин.

Я снова бросил эскадру на врага.

Змеиный флот развернулся и, увеличивая скорость, понесся нам навстречу.

Из собственного опыта я знал, что второй раз использовать удачный тактический прием нам не удастся, поэтому на ходу перестроил флот в длинный клин с флагманом в центре основания, и отвел тысячу кораблей в охранение.

Но прежде, чем мы успели протаранить врага, часть овальных звездолетов перед нашим острием отошла назад, а затем зашла под наш строй и выше.

Только теперь я увидел, что большее число их — дисколеты в окружении овальных звездолетов прикрытия.

Положение стало отчаянным. Не оставалось ничего другого, кроме как бросить в бой корабли охранения. Вверху и внизу завязалась яростная схватка, и тут же десятки тысяч вражеских кораблей ударили по нашей эскадре, осыпая ее смертоносными лучами.

Потеряв возможность маневрировать, мы стремились создавать огнем районы повышенной гравитации, которые были хорошей ловушкой благодаря своей невидимости. Но под смертоносными ударами в сплошной гравитационной завесе то и дело возникали бреши, в которые устремлялись овальные звездолеты. Они пробились на помощь к: сражающимся за дисколеты, и битва над и под нами разгорелась с новой силой. Разведчики андромедян уже почти уничтожили охранение дисколетов, но подоспевшие враги не давали разжать тиски, в которые угодил наш флот.

А избиение его продолжалось.

Нескольким звездолетам андромедян удалось на огромной скорости проскочить заслон и обрушиться на дисковые корабли. Смертельные объятия разжались.

Еще через несколько секунд все дисколеты были уничтожены.

Пробежав пальцами по клавишам, я отвел свой флот, точнее, то, что от него осталось, в сторону.

Только теперь стало ясно, что потери наши ужасны. Змеиная эскадра тоже сильно поредела, но все же их численность почти на треть превосходила нашу.

Построив потрепанный флот в длинную колонну, я двинул его в центр созвездия, осыпая противника гравитационными ударами.

Два флота двигались параллельными курсами в проходе между двумя солнцами. Проход этот был так узок, что, казалось, чудовищное оружие должно уничтожить обе враждующие стороны.

Звездолеты андромедян, пораженные бледными лучами, покидали строй. Овальные корабли плющились, как жестянки. За несколько минут обе эскадры потеряли по несколько тысяч звездолетов.

Но мы упрямо рвались к планетам созвездия, и враг должен был принять участие в этой бойне, поскольку наша скорость была значительно выше той, которую могли развить их корабли — в противном случае мы бы попросту ушли от них.

Уже на входе в созвездие Жул Дин умудрился на какой-то немыслимой спирали ввернуть звездолет между двумя параллельными лучами, а канониры сумели накрыть оба обстреливающих нас корабля накрыть гравитационными ударами.

— Мы входим в галактику! — кричал Жул Дин. — Необходимо снизить скорость! Мы можем столкнуться с астероидами!

— У них тоже имеется такой шанс! — отрезал я. — Скорость не снижать!

Подходя на максимальной скорости к огромному зеленому гиганту, мы с неослабевающей яростью наносили друг другу удары. Мне снова пришла в голову мысль, которую я прогнал, когда мы проходили меж двух солнц, так как слишком очевидной была опасность и для нашего флота.

Я отдал команду.

Эскадра, развернувшись, атаковала противника.

Завязалась еще более жестокая схватка. На нашей стороне было преимущество в скорости и неожиданность удара. Не выдержав натиска, змеиный флот начал отступать и тут произошло то, на что я надеялся.

Не справившись со скоростью, около двух тысяч звездолетов влетели в мантию зеленого гиганта.

Звезды были уже совсем рядом. Мы неслись к ним, сопровождаемые вражеским флотом.

У белой сверхновой их командующий попытался повторить мой маневр, но мы опять атаковали их раньше и миновали звезду в отчаянном сражении.

К несчастью, у этой звезды оказалась развитая планетарная система. Ее сильная гравитация притягивала к себе большое количество блуждающих планет, астероидов и черт знает сколько метеоритов. На огромной скорости звездолеты обоих флотов врезались в планеты, спутники и прочую дрянь. В этом крошеве мы потеряли тысячи кораблей.

И все же сумасшедшая гонка продолжалась с неослабевающей яростью. Казалось, этот кошмар никогда не кончится.

Мы продолжали упрямо двигаться вперед, используя преимущество своего невидимого оружия, успешно маневрируя в сплетении призрачных лучей.

Мимо большого красного солнца наши эскадры проходили длинными тонкими линиями. Выйдя в полосу черного пространства, я увидел далеко впереди темную точку. Она была грандиозных размеров.

Черная звезда!

Их немало в нашей галактике. Пылающий черный шар несся нам навстречу. Вернее, это мы неслись к нему, хотя, как я узнал позже, первое предположение тоже было правильным.

Я отдал приказ сместиться правее.

Змеиный флот увеличил скорость, стремясь обойти нас, преградить дорогу и дать решающее сражение, пользуясь своим численным преимуществом.

Я решил не уступать, тоже разгоняясь. Конечно же, мы успели раньше и, заняв удачную позицию, перестроились в более плотное построение, и после короткого, но жаркого сражения прижали часть их флота к мантии черной звезды.

Ну и причесала же она их!

Пять длинных нитей звездолетов было уничтожено — тысячи кораблей.

И тут произошло неожиданное.

Вместо того, чтобы продолжить погоню, вражеский флот развернулся и начал уходить назад.

— Они бегут! — радостно закричал я.

Пальцы сами собой легки на пульт управления. Эскадра начала преследование бегущего врага.

В результате последнего маневра наша численность сравнялась. Жул Дин что-то неразборчиво, но очень воодушевленно орал, управляя флагманом. В числе первых мы обрушились на отставшие корабли противника и начали добивать удирающий флот.

И вдруг от него отделилась сотня больших кораблей, отличающихся от прочих обрезанным носом.

Чувство надвигающейся опасности заставило меня снизить скорость эскадры. Но к нам уже потянулись бледно-розовые лучи огромной толщины…

Чудовищный удар разметал корабли в стороны.

— Генераторы, создающие течение! — догадался я.

Тысячи овальных звездолетов двинулись к нам в плотных боевых порядках. Несколько сотен наших кораблей пытались их задержать. Это было напрасным самопожертвованием.

Я не мог произнести ни слова. А овальные звездолеты, коварно обманувшие нас, продолжали методично уничтожать разрозненные части эскадры.

— Все кончено! — закричал отчаявшийся Жул Дин.

— Попробуем отойти назад и собрать остатки! — прокричал я ему в ответ.

Положение наше было незавидным.

Пользуясь поддержкой своих генераторов течений, противник добился большого тактического преимущества, разъединив силы нашего флота.

Теперь у них появилась возможность уничтожить наши звездолеты поодиночке.

Но что это?

Змеиный флот замедлил движение…

Через минуту мы разразились радостными выкриками.

К месту сражения подходил огромный флот звездолетов, которые не походили ни на овальные корабли змеиной расы, ни на плоские корабли андромедян.

Это были длинные сигарообразные, с небольшим утолщением на хвосте, звездолеты, похожие на крейсера Межзвездного Патруля, но гораздо крупнее.

Огромная эскадра из десятков тысяч звездолетов пришла из центра нашей Галактики.

Ливень красных тонких лучей обрушился на плотную массу вражеских звездолетов, озарив черноту пространства алыми вспышками.

Это были новые крейсера Межзвездного Патруля!

Глава 16

РАСЧИСТКА ГАЛАКТИКИ

Быстро собрав вокруг флагмана звездолеты андромедян, я обрушил их на флот завоевателей.

Сжатый с двух сторон змеиный флот отчаянно сопротивлялся. Жул Дин ликовал, наблюдая истребление вражеской эскадры. Но радость победы оказалась преждевременной.

Каким-то чудом противник сумел перестроиться в длинный клин и прорваться в стыке между нашими флотами, потеряв при этом половину своих кораблей.

Мы рванулись в погоню, осыпая арьергард змеиного флота смертоносными ударами. Крейсера заходили с другой стороны, и мы сообща нанесли еще один удар, расчленив вражескую эскадру на две части.

Сражение закипело с новой силой.

Крейсера, корабли андромедян и овальные звездолеты перемешались. Это была уже не организованная битва трех крупных флотов, а сплошная мешанина, в которой трудно было разобраться, где друг, а где враг.

Наш флагман благодаря Жул Дину оставался невредимым.

Битва продолжалась.

Ей не видно было конца.

Зрелище взрывающихся, сталкивающихся, стреляющих разноцветными лучами звездолетов было страшным. Я запомню его на всю жизнь.

В азарте схватки мы не заметили, как нас совершенно непонятным образом снесло к целому звездному скоплению. Быстро сориентировавшись, я отвел флагман ближе к мантии одного из светил и укрылся в засаде, поджидая зазевавшиеся вражеские корабли.

Относительный покой дал мне возможность снова обрести управление силами флота. По моим командам корабли сгруппировались и начали оттеснять врага к звездам.

Битва приняла обоюдоострый характер, поскольку соседство светил в равной степени использовали обе сражающиеся стороны.

— Бой идет внутри короны! — прокричал Жул Дин.

— Не лезь в драку! — ответил я. — Наше дело — управлять сражением!

Перестроив свой флот, я добился его целенаправленного действия. Титаническая битва достигла своего апогея и понемногу начала угасать. Потери наши были ужасающими, а флот змей перестал существовать. Их одинокие звездолеты вырывались и покидали поле сражения.

— Они уходят в центр созвездия!

Я бросил флот андромедян в погоню. Галактические крейсера последовали за нами.

Мы направлялись к месту концентрации змеиного народа и уже достигли центральных звезд, когда удирающие корабли внезапно развернулись, яростно напав на нас.

Это было так неожиданно, что мы не успели сориентироваться. Битва вновь разгорелась с диким неистовством.

Первым же ударом овальных звездолетов было уничтожено несколько сотен наших кораблей, но исход сражения был предрешен. Врагов становилось все меньше и меньше.

Вот остался один…

И ни одного!

— Победа! — закричал я.

Собрав флот в компактную массу, мы двинулись вглубь созвездия, чтобы уничтожить ужасный излучатель и орды змей, пришедших сюда с огнем и мечом.

Но что это?

Далеко впереди среди сверкающих звезд появилась огромная тень. Темная пирамида двигалась в нашем направлении.

Дыхание у меня перехватило.

Это был излучатель!

Колоссальный излучатель смерти…

Мы в молчании продолжали полет навстречу своей участи.

Неужели же они победили?

Внезапно по моим натянутым, как струна, нервам больно ударил жуткий крик.

Кричал Жул Дин.

— Ух-ха! Ух-ха!

Не сошел ли он с ума?

— Смотрите! Это же звездные буксиры! Корус Кан и буксиры!

Присмотревшись, я увидел сзади излучателя сотню огромных теней-полусфер. Да, это были звездные буксиры.

Корабли, которые мы навсегда считали потерянными, разорвали цепи притяжения и вырвались на свободу. Так вот почему звезды двигались нам навстречу!

И сейчас, у нас на глазах, они начали вершить возмездие.

Первым в недрах звезды исчез огромный излучатель.

Затем две звезды двинулись друг навстречу другу. Когда они подошли достаточно близко, планеты, вращающиеся по их орбитам, заселенные ордами змей, исчезли в адском костре их корон. Потом оба солнца подошли вплотную, резко заколебались, в месте соприкосновения возникла серия взрывов…

Через несколько мгновений в космосе пылало одно огромное и яркое солнце.

А звездные буксиры принялись за следующую пару светил.

Глава 17

ИЗ ГАЛАКТИКИ

Много дней спустя Корус Кан, Жул Дин и я, стоя возле башни Совета Объединенных Звезд, наблюдали прощание с союзниками-андромедянами.

От могучей армады осталось всего пять тысяч звездолетов. Экипажи выстроились у кораблей. Серк Хай пожимал руки вождей андромедян, избавивших нашу Галактику от ужасной судьбы.

Нам были оказаны не меньшие почести за беспримерные действия по захвату вражеского звездолета и полет к чужой галактике.

История Корус Кана тоже заслужила особый почет. Дождавшись, когда флот змей улетел, могучие звездные буксиры без труда забросили дисколеты в недра звезд — похитители не знали, насколько страшное оружие было ими захвачено. Потом, завладев гигантским излучателем, они двинулись через космос к нам на помощь.

Когда андромедяне подошли к нам, у меня перехватило дыхание. Печаль сковала сердце. А они так же беззвучно, как и всегда, заскользили к своим звездам.

Остатки эскадры Туманности Андромеды стартовали в сопровождении наших крейсеров — знак особого уважения к нашим товарищам.

Затем мы медленно двинулись к краю Галактики, в сторону Туманности Андромеды.

Плоскогорье невидимых людей

Агент США Марк Брэдфорд отправляется в джунгли Южной Америки в поисках удивительного артефакта — камня под названием Сияющий Бог, делающего невидимыми вещи, которые оказались под действием его излучения. Оказалось, что его активно использует местное племя туземцев, только с его помощью отражающее бешеные атаки своих врагов. Однако приход людей с цивилизованного мира изменяет паритет сил, агент Балтийской Империи находит способ увидеть невидимок. Что из всего этого выйдет — читайте…

Глава 1

НЕВЕДОМЫЕ ЗЕМЛИ

Когда большой аэроплан-амфибия спикировал на заросшее джунглями плато, Марк Брэдфорд сжался, прикрыв глаза рукой.

Крах! Со скрежетом рвущегося металла, в треске ломающихся ветвей самолет упал на поляну, которую Марк выбрал для вынужденной посадки.

Наступила тишина.

Дрожа, Марк расстегнул привязной ремень и, покачиваясь, вылез из разбитого самолета. Пока он изучал повреждения, его загорелое скуластое лицо оставалось непроницаемым.

«Ладно. По крайней мере, добрался до плато Сияющего Бога, — сказал он сам себе. — Но предстоит долгое обратное путешествие — восемьсот миль по джунглям».

Он повернулся — угловатый, мускулистый, одетый в хаки — и не спеша огляделся.

Высокие деревья. Поляна, заросшая розами. За деревьями, в полумиле к северу находился край плато, на которое приземлился Марк. Далее и гораздо ниже, отделяя его от цивилизованного мира, лежали густые зеленые джунгли Бразилии — величайшее белое пятно, оставшееся на картах Земли. Двадцать часов летел Марк над джунглями в поисках этого плато. И он нашел его — но как раз тогда, когда закончилось горючее!

Марк посмотрел на юг. Где-то за деревьями пряталось большое синее озеро. До него было около мили. Плато понижалось к центру.

Марк еще при посадке разглядел маленький черный островок — черный пик, и какое-то строение из черного камня на западном берегу озера.

— Пока, приятель, — бросил Марк развалившемуся аэроплану. — Ты доставил меня сюда… а теперь мне пора отправляться за Сияющим Богом.

Из разбитого самолета Марк вытащил патронташ с револьвером, пробковый шлем и маленький рюкзачок, а затем двинулся через лес, направляясь к далекому озеру.

«По крайней мере, всех опередил, — пробормотал он сам себе с усмешкой. — Я, кажется, опередил Хогрима и остальных! Здорово!»

Марк Брэдфорд был агентом военной разведки Соединенных Штатов. В эти неисследованные, дикие места Бразилии он попал, отправившись на поиски таинственного плато, чтобы раскрыть величайшую тайну.

Секрет невидимости!

Год назад отважный американский профессор Фрэнсис Траск, отправился в этот неисследованный район. А через месяц он, израненный, приплыл на каноэ по Тапаяусу к торговому посту. Умирая, он в иступлении кричал о невероятной тайне таинственного плато.

— Сияющий Бог! — кричал в бреду Траск. — Сияющий Бог, который может сделать невидимой любую вещь!

Траск умер. Но у него на спине в полузажившей ране нашли то, что частично подтвердило слова профессора.

Невидимый наконечник стрелы. Медный наконечник — совершенно невидимый для человеческого глаза. Однако постепенно, со временем, он стал видимым.

Значит, существовал секрет невидимости — секрет, который мог сделать армию и флот любой страны непобедимыми. Возможно, американские генералы тоже так решили и поэтому он, Марк Брэдфорд, здесь.

Марк знал: агенты других стран могли опередить его. Империя Балтии — жестокая страна, управляемая диктатором — угроза мировой демократии в течении последних нескольких лет, тоже отправила своего агента, прославленного шпиона Жозефа Хогрима.

Хогрим и агенты других европейских государств отправились раньше Брэдфорда… Новость об открытии Траска сперва достигла Европы. Но Марк Брэдфорд решил опередить всех, пустившись на поиски плато на аэроплане. Добравшись до диких земель, еще не нанесенных на карты, он нашел плато, но когда плато было найдено, закончилось горючее.

Теперь же Марк упорно пробирался по джунглям на юг. Если Сияющий Бог — тайна невидимости — и впрямь сокрыт тут, он добудет его для Америки.

Вокруг раскинулись молчаливые джунгли, если, конечно, не считать обезьян и попугаев, кричавших с вершин высоких деревьев. Тучи мух яростно набросились на Марка. По лицу американца струился пот, но он решительно двигался к огромному озеру.

Наконец он выбрался на полоску песка между водой и джунглями. Перед ним на дюжину миль вытянулось синее озеро. Далеко, в центре озера темнел остров. Его черная вершина напоминала монумент, возведенный человеческими руками.

Марк опустился на песок, напился чистой воды. А подняв голову, содрогнулся от страха.

Он стал свидетелем невероятного.

На берег из джунглей вышел ягуар. Марк ясно видел отпечатки больших кошачьих лап, видел как один за другим они появляются на песке.

Но он не видел зверя, который оставлял следы! К нему подкрадывался невидимый ягуар.

Марк Брэдфорд, словно пригвожденный к месту, уставился на появляющиеся следы. Он увидел, как невидимый зверь остановился. Новые следы не появлялись. Марк понял — ягуар готовится к прыжку.

Что-то вылетело из джунглей. Веревка обвилась вокруг невидимого зверя.

Невидимый ягуар ужасно зарычал, попытался освободиться, но лишь сильней затянул петлю.

— Невидимый зверь? — хрипло прошептал, вспотев, Марк.

Внезапно его захлестнула волна ликования.

«Секрет невидимости существует! Я обнаружил страну Сияющего Бога!»

В этот миг что-то острое уперлось ему в спину.

Марк вышел из транса.

Дюжина высоких, коричневых воинов в медных шлемах и нагрудниках молча стояли вокруг удивленного американца.

Воины выглядели свирепо. Несмотря на орлиный профиль, они не были индейцами-дикарями. Их шлемы и оружие указывали на принадлежность к полуцивилизованному государству. В руках они держали большие луки. Стрелы были нацелены в сердце Марка.

Один из них, видимо, был офицером. На шлеме он носил сверкающее золотое перо, а его длинный медный меч кончиком упирался в спину Марка.

Туземец-офицер грубо заговорил с Марком и американец удивился — туземец использовал древний язык, на котором говорила половина Южной Америки до появления белых людей.

— Что ты, белый чужестранец, делаешь здесь, на земле Крима? — спросил офицер.

Марк подобрался. Наконечники стрел казались ему сверкающими драгоценностями.

— Я прибыл сюда из Внешнего Мира, — объяснил Марк. — Я пил воду, когда на меня напал невидимый зверь…

Говоря, Марк Брэдфорд ухватился за рукоятку кольта. Офицер заметил движение Марка.

— Отпустика-ка эту штуку! — приказал он.

Марк заколебался. На него была нацелена дюжина стрел. Ему вряд ли удалось бы сбежать.

Он медленно отпустил револьвер и удивился — откуда воин-варвар знает, что это оружие?

— Я — Джусс, офицер Гроро, короля Крима, — объявил туземец. Его глаза широко раскрылись, когда он внезапно спросил. — Ты пришел в земли Крима в поисках Сияющего Бога?

Марк ощутил душевный подъем. Он оказался прав… Именно здесь Траск обнаружил Сияющего Бога — то, что могло сделать невидимым любой предмет.

Но Марк скрыл свои чувства. Возможно, для этих людей Сияющий Бог был священным. Нужно действовать осторожно.

— Нет, я ничего не знаю о Сияющем Боге. — ответил он. — Я заблудился.

— Думаю, ты лжешь, — со злостью заметил Джусс — Ты пойдешь с нами в город Крим, и пусть король Гроро сам судит тебя.

Он отвернулся и что-то приказал воинам. Те накинули сеть на невидимого ягуара.

— Свяжите зверя. — приказал им Джусс. — Остальные пойдут со мной назад, в Крим.

Медным мечом он указал на юг.

— Марш! — грубо приказал он Марку.

Марк понял: ослушаться, значит умереть, поэтому он решил покориться. Сияющий Бог — великий секрет невидимости, возможно, спрятан в городе Криме, о котором говорил Джусс.

Марк двинулся по узкому берегу, а офицер и восемь воинов в медной броне пошли следом, держа луки наготове. Четыре воина остались, осторожно стягивая сетью ягуара.

Уже час Марк и его эскорт шли по узкой полоске берега между джунглями и озером. Остров остался позади. В нескольких милях впереди лежал город из черного камня.

Город Крим занимал несколько квадратных миль. Его высокие стены в одном месте были разрушены. Каменные доки покрывала бахрома пришвартовавшихся каноэ. Рядом с городом раскинулись поля и пастбища для скота, отвоеванные у джунглей. Здесь, в городе, как и на середине озера, черная горная порода выходила на поверхность. Давным-давно в камне вырезали несколько тысяч одно и двух-этажных домов с плоскими крышами.

Над черным городом возвышались два огромных здания. Одно — чашеподобный амфитеатр, напоминающий футбольный стадион. Другое — квадратная башня в несколько этажей — черная колонна у озера.

— Дворец короля Гроро, — прорычал Джусс, кивнув на черную башню. — Мы направляемся прямо туда.

Население Крима с удивлением разглядывало Марка Брэдфорда, в то время как лучники вели его по городу-монолиту.

Тысячи людей с коричневой кожей и орлиными лицами. Большинство — рабочие или крестьяне. Они носили белые льняные туники, но среди них было много солдат в медной броне.

Стражи у входа во дворец ударили в медные щиты, салютуя, когда Джусс и его воины вместе с пленным американцем вошли в здание. Марк очутился в громадном помещении, полном теней — тронном зале.

Гроро, правитель Крима, сидел на возвышенности в центре, громко говоря что-то двум подобострастным слугам. Король был гигантом с бычьим торсом. Он повернул свое массивное, коричневое лицо к Марку Брэдфорду.

— Мы поймали белого чужеземца на северном берегу озера! — объявил Джусс. — Мой охотничий отряд преследовал ягуара из Корлу, когда мы увидели незнакомца.

— На берегу?! — взревел Гроро. Его рыжевато-коричневые глаза уставились на Марка. — Что ты делал там, чужестранец? Ты собирался отправиться на остров Корлу?

Марк Брэдфорд не слышал его. Молодой американец не отрываясь смотрел на человека, который стоял перед Гроро.

Белый! Коренастый человек в хаки с грубым, красным лицом. Его свиные маленькие глазки с удивлением уставились на Марка.

Потом эти глазки брызнули весельем, и незнакомец расхохотался во всю глотку.

— Брэдфорд — американский секретный агент! — со смехом воскликнул он. — Я надеялся, что ты появишься гораздо раньше. Что же тебя так задержало?

— Жозеф Хогрим! — не веря своим глазам, воскликнул Марк.

Все надежды рухнули. Хогрим — агент Балтийской Империи опередил его. Наверняка он уже узнал секрет невидимости.

Глава 2

ДОЧЬ КОРЛУ

Чувствуя тошноту от поражения, Марк Брэдфорд вглядывался в насмешливое лицо Хогрима. Тот взирал на него с нескрываемым триумфом.

Хогрим — агент Великой Балтийской Империи — безжалостной диктатуры, угрожающей всему миру! Хогрим победил его. Американец ничего не мог сделать.

— Конечно, печально, — дразня, заговорил Хогрим, — обнаружить, что тебя обошли. Твое начальство очень расторопно, друг Брэдфорд. Я отправился сюда месяц назад, когда известие об открытии Траска достигло моей страны.

— Значит ты уже узнал тайну Сияющего Бога? — спросил Марк.

— Нет, но с помощью моего друга Гроро скоро узнаю, — ответил Жозеф Хогрим.

Настроение Марка чуть-чуть улучшилось. Раз Хогрим не посвящен в секрет невидимости, то у него еще есть шанс… шанс Америки!

— Не обольщайся ложными надеждами, — захихикал Хогрим, увидев, как блеснули черные глаза Марка. — Боюсь, тебе осталось жить не так уж долго.

Гроро — король-гигант Крима разволновался, пока европеец и американец говорили на английском. Наконец, быкоподобный правитель вмешался в их разговор на своем языке.

— Этот новый чужеземец с белой кожей, он что — твой друг? — спросил король Хогрима.

— Нет, враг, как и остальные, — быстро ответил Жозеф Хогрим. — Он пришел, чтобы украсть Сияющего Бога.

Гроро взревел от ярости и вскочил на ноги, обрушив всю свою ненависть на Марка Брэдфорда.

— Так ты ищешь Сияющего Бога? — закричал он на американца. — Такая самонадеянность достойна ужасной смерти. Бог не для таких чужеземцев как ты… Он предназ-начем нам — жителям Крима. Скоро он будет нашим.

Понемногу Марк начал понимать происходящее. Сияющий Бог — вещь, которая делает невидимым, находилась не здесь, не в Криме. Жители Крима сами хотели достать ее… но пока у них ее не было.

Тогда где же она? Марк не мог понять. Но он догадывался, что Хогрим сыграл на желании Гроро достать Бога и стал союзником короля варваров.

— Этот человек уничтожит вас, хотя пока он изображает из себя вашего союзника, — заявил Марк Брэдфорд, показывая на Жозефа Хогрима. — Он тоже ищет Бога, но для себя.

— Ложь, — печально объявил Хогрим взбешенному правителю. — Ложь врага, который пытается уничтожить меня. Вы же, ваше величество, знаете — я обещал вам помощь достать Сияющего Бога. Больше мне ничего не надо.

— Конечно, я это знаю, — проревел Гроро. — Я уже придумал подходящую казнь для этой чужеземной собаки, которая посмела оскорбить тебя, мой друг и слуга.

Разъяренный правитель взглядом подозвал своего офицера, Джусса.

— Отведи его к двум другим чужеземцам и девушке, — проревел король, ткнув пальцем в Марка. — Завтра ночью начнутся Игры Полной Луны. Тогда мы и решим, как он умрет.

Жозеф Хогрим захохотал, когда Джусс острым мечом подтолкнул Марка к выходу.

— Ты встретишь тех, кто обрадуется твоему появлению, друг Брэдфорд! — насмешливо прокричал вслед Марку шпион Балтийской Империи.

«Что же все это значит?» — удивлялся Марк, шагая под конвоем стражников.

По темным коридорам воины Крима отвели его к ведущей вниз лестнице. Марк спустился по вытертым за века каменным ступеням. Солнечные лучи из редких бойниц лишь немного рассеивали темноту.

Его вели лабиринтом сумрачных коридоров и комнат. Все лестницы, стены и коридоры были вырезаны в монолитной, твердой скале. Снова Марк удивился, насколько искусна оказалась работа неведомых мастеров. Как могли создать такой город полуцивилизованные дикари?

Марка подвели к большой деревянной двери, запертой на медный висячий замок. Коренастый воин с суровым лицом вошел в комнату и одним из ключей, звеневших у него на поясе, открыл дверь.

— Смотри, чтоб он был хорошо заперт, Ручо, — приказал Джусс приземистому тюремщику.

— Все будет в порядке, — поклялся тюремщик Ручо. — Когда потребуется, вы найдете его вместе с остальными.

Кончиками копий конвоиры безжалостно толкнули Марка в дверь — в темную, маленькую, затхлую темницу. Его глаза лишь смутно могли рассмотреть окружающее. Он увидел двух мужчин, прикованных на цепях к каменной стене. На ногах у них были колодки.

Марка Брэдфорда грубо швырнули на каменный пол. Копья воинов Джусса не давали ему шевельнуться, пока низкорослый Ручо одевал на него колодки. Потом Джусс, его люди и тюремщик ушли.

Дверь со скрипом закрылась.

— Еще один белый, — рядом с Марком удивленно воскликнул кто-то.

— Кажется, — холодно протянул другой. — Кто ты, старина?

Марк Брэдфорд удивленно повернулся. Теперь, привыкнув к полутьме, он мог разглядеть лица других заключенных.

Они были белыми. Один — щеголеватый, жилистый малыш с вьющимися черными волосами и опрятными маленькими черными усиками. Он с недоверием разглядывал Марка.

Другой прикованный оказался долговязым и светловолосым человеком, с холодным, красивым лицом и спокойными серыми глазами. Его левая нога была перевязана грубым подобием бинтов, покрытых засохшейся кровью.

— Я же видел тебя раньше! — воскликнул Марк, обращаясь к тощему раненному блондину. — Ты — Питер Креллус, лейтенант Королевских Военно-Воздушных Сил! Год назад мы встречались на Ямайке.

— Правильно, — подтвердил англичанин. — Но месяц назад я оставил Королевские Военно-Воздушные Силы. Мне дали особое задание.

— Так ты — английский агент, которого отправили за Сияющим Богом!

Креллус пожал плечами.

— Это очевидно. Бессмысленно отрицать, янки. Ты же американец?

Марк кивнул.

— Американский агент, посланный сюда с аналогичной миссией, — и Марк назвал свое имя.

— Ха, жизнь сделала нас le trios mosquetaires! — воскликнул щеголеватый, усатый малыш. — Я Этьен Мореа, послан в это проклятое место из Франции, а свинья Хогрим побил меня. Он посоветовал бросить меня в эту грязную нору две недели назад.

— Со мной произошло примерно то же, — печально сказал Марку Питер Креллус — Только я поднялся на плато пять дней назад. Словно дурак, я пошел прямо в Крим, не подозревая, что Жозеф Хогрим опередил меня. По его приказу воины Гроро схватили меня. Я стал сопротивляться… и меня ранили.

— Почему вместо того, чтобы сразу убить, он посадил нас в тюрьму? — удивился Марк.

— Гроро не может нас убить, — ответил Креллус. — Стервятники Крима обычно не убивают пленников до начала праздника Игр Полной Луны. Думаю, заключенных держат для игрищ на том большом стадионе.

Неожиданно из темноты раздался мягкий женский голос, говорящий на языке туземцев.

— Я не понимаю твоей речи, Креллу. Кто новый пленник?

Голос шел откуда-то справа. Марк обернулся. В камере больше никого не было.

— Что за дьявол… — Марк от удивления открыл рот.

Усмешка исказила болезненное лицо Креллуса.

— Это всего лишь Луа, — объяснил англичанин.

— Но там же никого нет! — изумленно воскликнул Марк. — Там…

Слова замерли у него на губах, по спине пополз холодок, волосы встали дыбом.

У стены висели цепи и стояли еще одни колодки. Когда он вошел в темницу, то видел, что они были пусты.

А теперь эти колодки и цепи двигались! Марк вытянул руку и его пальцы дотронулись до теплого, упругого тела — невидимого тела!

Он потрогал обнаженное округлое плечо. Когда его пальцы медленно соскользнули ниже, он почувствовал грубую ткань примитивной домотканой одежды.

Рядом с ним была прикована невидимая девушка!

— Мой бог, это невозможно! — закричал он. — Девушка, которую я не могу увидеть…

— Ее зовут Луа, — повторил Креллус. — Она из Корлу — невидимых людей.

— Невидимые люди! — воскликнул Марк Брэдфорд.

Англичанин кивнул.

— Их несколько тысяч. Они живут на острове в центре озера. Там же находится то, зачем мы сюда приехали — Сияющий Бог.

— Невидимая девушка… невидимые люди… неужели это происходит на самом деле! — от удивления Марк открыл рот. — Я не верю в это!

Его рука сжала плечо невидимой девушки. Он почувствовал ее гладкую кожу и крепкие мускулы. Проведя пальцами вдоль ее тела, он обнаружил, что Луа носит короткую тунику, наполовину закрывающую ее длинные ноги. Одежда, как и девушка, была невидимой.

Марк ошеломленно дотронулся до головы невидимой девушки. Он обнаружил, что мягкие, шелковистые волосы, спадающие на плечи, перехвачены узким металлическим обручем. Кончики его пальцев скользнули по низкому, широкому лбу, тонко очерченному носу, мягким, полным губам и узким скулам.

Конечно, он не мог ее видеть. Глаза говорили ему, что перед ним никого нет. Жуть. Весь его жизненный опыт восставал против этого.

— Невидимые люди? — бессмысленно повторял он. — Невозможно… так же невозможно, как невидимый ягуар, напавший на меня на берегу озера.

— Ты встретил невидимого ягуара! — воскликнула Луа. — Что с ним?

— Воины Крима, те, что схватили меня, поймали его, — объяснил Марк.

— Они поймали моего Куро! — гневно воскликнула невидимая девушка.

— Твоего Куро? — недоверчиво повторил Марк. — Значит зверь был твоим другом?

— Да, — подтвердила Луа. — Они помогают нам защищаться от воинов Крима. А Куро — мой ягуар, мой товарищ и любимец. Четыре ночи назад он вместе со мной приплыл с острова. Я пришла сюда, разыскивая своего брата, но не нашла его, — продолжала невидимая девушка. — Я попала в одну из ловушек, расставленных на нас жителями Крима. Когда меня схватили, Куро убежал. Я надеялась, что он вернется назад, на остров.

— Воины не убили его. Лишь связали, — утешил ее Марк. — Но голос Луа остался печальным.

— Они убьют его каким-нибудь ужасным способом. Я знаю.

— Как твое имя, незнакомец? — с любопытством спросила невидимая девушка, а потом добавила. — Мне нравится твое лицо.

— Делаешь успехи, mon ami, — с улыбкой заметил Этьен Мореа.

— Ты видишь меня, Луа? — удивился Марк. — Ты, сама невидимая, а все видишь?

— Конечно, а почему все должно быть по другому?

— Не понимаю, — недоуменно обратился Марк к остальным. — Ученые, которые исследовали невидимый обломок наконечника стрелы сказали, что это невозможно. Частота колебаний атомов обломка была смещена так, что световые лучи проходили между ними.

Креллус кивнул:

— В этом тайна невидимости. Смещение частоты вибрации атомов. Сияющий Бог — источник некой энергии, которая может изменять, смещать частоту вибрации атомов.

— Но если световые лучи проходят между атомов глазной сетчатки, как девушка может видеть? — спросил Марк.

— Никогда даже и не задумывался об этом! — удивленно воскликнул Мореа.

— Послушайте, — задумчиво протянул Питер Креллус, — мне кажется, я понимаю, как это происходит. Свет, проходящий между атомами сетчатки способен вызвать реакцию чувствительной субстанции, так же, как это происходит, например, в телеграфном аппарате. Так что люди Корлу зрячие.

— Возможно, — не сразу согласился Марк. Потом он повернулся к девушке. — Вы — Корлу — невидимые от рождения?

— Нет, — ответила Луа. В ее голове послышались нотки раздражения. — Все из-за этих воинов-варваров. Мы вынуждены искать спасения в невидимости. Мы — Корлу, — продолжала она, — белая раса, а не коричневая, как жители Крима. Тысячи лет назад мы пришли с востока на это плато с земли, погрузившейся в пучину вод. Мы построили этот город, вырубив его из черной скалы. Вскоре мы открыли существование Сияющего Бога — удивительного, светящегося существа, обитающего на острове. Со страхом и почтением мы стали поклоняться Сияющему Богу. Мы поняли, что он может сделать невидимой любую вещь, даже нас самих. Но тогда, мы еще не хотели быть невидимыми. Мы предпочитали видеть друг друга, а не существовать подобно призракам. Потом, через несколько столетий на плато пришли нынешние жители Крима. Они явились с запада. Дикие, яростные воины, они захлестнули плато, напали на нас и вышвырнули нас из города. Мы нашли убежище на острове, где живет божество. Но жители Крима атаковали нас даже там. Они хотели истребить нас. Только тогда мы вынуждены были стать невидимыми. Конечно, мы сделали невидимыми и нашу одежду, оружие и наших ручных ягуаров. С тех пор мы успешно отражаем непрерывные атаки варваров на наш остров. Так продолжается до сих пор. Пока у нас есть еще силы сопротивляться, но наш народ испуган. Мы узнали о белом чужеземце, который пришел на плато месяц назад. Он придумал как Гроро сможет нас победить. Мы не знаем, что он придумал, но если Гроро и впрямь удастся перебить нас по одному, он овладеет Сияющим Богом!

Глава 3

ИГРЫ ПОЛНОЙ ЛУНЫ

Трепещущий голос невидимой девушки смолк. В тусклой темнице стало тихо.

— Это их история, Брэдфорд, — наконец заговорил Петер Креллус. Его красивое лицо скривилось. — Хогрим придумал что-то, с чем Гроро и его воины смогут победить Корлу и достать Сияющего Бога.

— Да. Тогда они станут le dieu radiante, — вспыхнул Этьен Мореа. Его усы трепетали от негодования. — Этот дьявол Хогрим как-нибудь выкрадет у варваров Сияющего Бога и отнесет своим хозяевам, Балтийской Империи.

— А ты знаешь, что это значит? — спросил Креллус. — Такая сила как невидимость в руках безумного диктатора! Невидимые аэропланы бомбят города, невидимые танки и солдаты атакуют крепости — безумец использует невидимость для уничтожения системы мировой демократии!

Марк Брэдфорд в порыве чувств вскочил на ноги. Цепь, прикрепленная к его кандалам громко зазвенела.

— Нет! Это не должно произойти! — закричал он. — Мы не дадим сбыться планам Хогрима!

— Мы, как три entente Cordinale? — энергично спросил Моруа. — Нам надо не дать Хогриму завладеть секретом.

— Согласен. Мы — три представителя трех великих демократических государств. Мы должны работать вместе.

— Я с вами! — объявил Марк. — Раз нас тошнит от планов Хогрима, постараемся, чтобы он не достал Бога. Мы должны спасти наши страны от величайшей опасности. Если Сияющий Бог достанется Балтийской Империи…

Они крепко пожали друг другу руки, но тут вмешался недовольный голос Луа:

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — заявила она. — Вы планируете убежать отсюда? Это невозможно.

Марк Брэдфорд успокаивающе похлопал ее по теплому, невидимому плечу.

— Как-нибудь смоемся, — решительно усмехнулся он.

— Легче сказать, чем сделать, — устало протянул Креллус. — Завтра ночью нам представится шанс. Завтра ночью Игры Полной Луны. Мы отправимся на арену.

— Думаете, я, гражданин Франции, стану персонажем «Римских Каникул»?! — воскликнул Мореа.

— Не римских, а кримианских, — поправил Креллус, слегка усмехнувшись.

— Никакой разницы! — кипятился француз. — Ах, как они будут обмануты. Вот увидите. Я, Этьен Мореа, этих кровожадных варваров разочарую.

— Сказать — не сделать, — фыркнул Марк. — Попытаемся снять колодки. Может, нам удасться отпереть замки.

— Мы целыми днями пытались это сделать, — беспомощно сказал ему Питер Креллус.

Марк задумался. Язычком своего пояса он попробовал открыть замок тяжелых кандалов, обмотанных вокруг тонких, невидимых лодыжек Луа.

— Если мы сможем освободить Луа, — прошептал он, работая. — Она поможет нам, так как она — невидимая.

Но замок оказался очень искусно сконструирован. Он успешно сопротивлялся всем усилиям Марка. Наконец, американец отступил.

Креллус откинулся назад, прислонившись к каменной стене. Его красивое лицо искривилось от боли в раненной ноге.

Этьен Мореа прилег и, казалось, задремал, во сне бормоча ужасные угрозы на французском.

Единственный луч света из окошечка тюремной камеры поблек. Царила полная темнота, которую рассеивал лишь тонкий луч белого лунного света. Ничего не было слышно, лишь один раз прошлепали тяжелые шаги — Ручо, тюремщик, прошел по коридору.

— Марк, с вами тремя мне не так страшно умереть на Играх завтра ночью, — ласково прошептала Луа.

Девушка прижалась к американцу и он почувствовал ее дыхание.

Марк обнял ее за плечи. Она прижалась к нему еще крепче; ее мягкие волосы касались его лица, успокаивая. Невидимая девушка… но теплая, дышащая, испуганная.

— Если я смогу хоть что-то предпринять во время Игр, ты не умрешь, — решительно сказал ей Марк. — Как-нибудь сумеем выбраться отсюда и расстроить дьявольские козни Хогрима.

— Боюсь за мой народ, — шептала Луа. — Да, боюсь, наступит время, когда воины Крим уничтожат мой народ и овладеют священным божеством.

— Но тогда гибель твоего народа означает гибель мировой системы демократии, — с горечью прошептал Марк. — Если Хогрим раздобудет Бога…

Он замолчал, рисуя в своем воображении мрачные картины.

Время от времени он слышал тяжелый вздох Луа. Но он знал: девушка спит. Потихоньку он и сам задремал в ее объятиях.

На заре, когда яркий солнечный луч проник через узкое окошко, в камеру заглянул Ручо. Осторожно двигаясь, он поставил на пол чашу с вареными овощами и бутыль с водой так, чтобы заключенные смогли дотянуться до них.

— Ешьте и набирайтесь сил, — посмеивался он. — Они вам понадобятся завтра ночью на Играх.

Но Луа не стала есть.

— Пища жителей Крима остается видимой, — объяснила девушка. — Это может лишить нас шанса на спасение.

— Никогда не задумывался об этом! — воскликнул Марк. — Значит, вы, Корлу, становитесь частично видимы после еды.

— Нет, Марк, — возразила ему невидимая девушка. — Перед тем как съесть, мы освещаем пищу перед Сияющим Богом, так что она тоже становится невидимой. В самом деле, не можем же мы ходить частично видимые…

За долгий жаркий день в темной камере Марк Брэдфорд составил множество планов спасения. Несколько часов он провозился с замками своих оков, но так и не открыл их. Наконец, он обратился к своим товарищам по несчастью:

— Есть только один шанс спастись. Мы должны сбросить цепи, когда нас станут выводить на арену. — сказал он.

— Я думаю, бесполезно, — печально ответил ему Питер Креллус. — Но мы попробуем.

Луч солнца медленно завершил круг по стенам камеры, потускнел и потух. А потом сверкающий белый луч луны осветил пленников.

— Теперь недолго осталось, — сказала Луа.

Сразу же после ее слов в коридоре послышались шаги, и дверь отворилась.

Джусс — офицер, который взял Марка в плен — вошел в камеру вместе с Ручо и полудюжиной солдат с обнаженными мечами.

— Начинаются Игры, — объявил Джусс, а потом с улыбкой добавил. — Мы не хотим, чтобы вы пропустили их.

Новые кандалы защелкнулись на их ногах, прежде чем тюремщик снял старые. Вооруженные солдаты не выпускали из рук цепей, к которым были прикованы пленники. Джусс кончиком своего медного меча подталкивал в спину невидимую Луа.

Они вышли в зал, в камере остался лишь Питер Креллус.

— А как же я? — удивленно спросил англичанин.

— Ты останешься тут до следующих Игр, — ответил ему Джусс. — Раненый не может заниматься спортом.

— Да, да, — злобно захихикал Ручо. — Я сделаю его здоровым и сильным к следующим Играм.

— До свидания, Креллус, — коротко попрощался Марк. — Если с нами расправятся этой ночью, удачи вам…

— …и, если вы останетесь в живых, дай вам бог убить этого дьявола Хогрима! — воскликнул Этьен Мореа.

Когда пленных повели по коридору, Луа плечом прижалась к Марку Брэдфорду. Их кандалы звенели. Вооруженные тюремщики крепко сжимали в руках цепи, сковывавшие пленников.

Они не пошли во дворец. Их повели через лабиринт туннелей, высеченных в скале. Вся огромная масса Крима изрыта ходами, уходящими в неведомую глубину.

Тюремщики освещали путь факелами. Они вышли к запертой на засов двери, позади которой лежало огромное поле. Было светло как днем — светила полная луна. Пленники услышали приглушенный рев многотысячной толпы.

— Арена, — насмешливо объявил им Джусс. — Вы пока подождете здесь.

Их оставили неподалеку от выхода на арену. Марк Брэдфорд облегченно вздохнул.

Кулаком он ударил одного из воинов Крима. Когда человек упал, Марк выхватил у него меч и с яростью напал на Джусса.

Туземный офицер отскочил и пронзительно закричал. Марк прыгнул вперед, потащив за собой тяжелую цепь. Его меч проткнул воина, державшего цепь Луа.

Мореа вступил в схватку с воином, державшим его цепь. Но тут на пленных набросились воины Крима.

— Не убивайте их! — закричал Джусс. — Мы не должны срывать Игры!

Марк пронзил медным мечом еще одного воина, и крикнул Луа, чтоб она убегала. Потом меч плашмя обрушился на его голову, он покачнулся, и коричневые тела смяли его.

Схватка длилась минуту. У закованной Луа не было шансов убежать. Мореа, сыпавшего гэльскими проклятьями, схватили два могучих воина.

Голова Марка была окровавлена. Его черные глаза сверкали в свете факелов, когда его поставили на ноги.

— Ты поплатишься за это, чужеземец, — прошипел Джусс, с ненавистью пожирая глазами американца.

— Не судьба! — тяжело дыша, Марк повернулся к своим спутникам. — Жаль, но не получилось.

— Чтобы очистить это дьявольское гнездо нужен целый полк! — яростно прошептал француз.

— Ты весь в крови, Марк! — воскликнула Луа, осторожно дотронувшись до головы американца.

Он услышал звук рвущейся ткани туники. А потом невидимые руки обмотали полосу невидимой ткани вокруг его головы.

Марку удалось на мгновение дотронуться до девушки. Его пальцы прикоснулись к невидимым, шелковистым волосам.

— Луа, ты должно быть шикарная крошка, даже несмотря на то, что тебя не видно. А здесь, похоже, все кончится плохо.

Рев толпы в залитом лунным светом амфитеатре внезапно разорвал протяжный, режущий ухо звук рога.

— Сигнал для первой жертвы! — пояснил Джусс и тут же ткнул пальцем в Марка. — Он пойдет первым!

Шесть воинов грубо схватили и потащили Марка к запертой на засов двери. Когда ее открыли, Марк увидел огромную арену, сверкающую в лунном свете.

С него сняли колодки, а потом выпихнули на арену. Он упал на песок. Когда он поднялся, Джусс, стоя в дверях, бросил ему свой медный меч, а потом дверь с грохотом захлопнулась. Воины изнутри опустили засов.

— Теперь защищайся, чужеземец, — насмешливо прокричал сквозь дверь Джусс. — Тебе надо быть осторожным.

Марк подобрал меч и завертелся, оглядываясь. На него обрушился возбужденный рев толпы.

Он посмотрел вверх.

Вокруг, залитые сверкающим серебряным светом, поднимались стены арены — в тридцать футов высотой — которые ни зверь, ни человек не смогли бы перепрыгнуть. А над ними, под углом, поднимались каменные ряды гигантского амфитеатра.

Эти сидения сейчас были заполнены людьми Крима — многие тысячи мужчин и женщин в белых одеждах ремесленников и медных панцирях солдат. Свирепая толпа варваров взревела, увидев молодого американца, который должен был стать первой жертвой Игр.

Марк Брэдфорд посмотрел на амфитеатр. Там, на каменном возвышении, восседал Гроро, король Крима. Стража, чьи медные мечи сверкали в лунном свете, выстроилась перед ним в шеренгу.

Рядом с королем стоял Жозеф Хогрим, агент Балтийской Империи. Он весь подался вперед, его маленькие глазки сверкали в лунном свете, когда он разглядывал Марка Брэдфорда.

— Языческая сцена, не так ли, друг Брэдфорд? — в голосе Хогрима послышалась насмешка. — Я боюсь, что вы не сможете оценить здешний колорит. Для вас подготовлено нечто особое.

Гроро поднял свою огромную руку:

— Выпускайте зверя! — проревел он.

Снова затрубили в рог. Открылась дверь в противоположном конце арены.

Зрители замерли. Все головы повернулись к открытой двери. Потом раздался ужасный рык.

— Ягуар!

Рана на голове Марка Брэдфорда все еде кровоточила. А теперь еще он должен сражаться медным мечом с диким зверем? В отчаянии он сжал оружие, наблюдая за открытой дверью в противоположном конце арены.

Но никто не выходил. Марк растерялся, но, посмотрев на песок арены, похолодел.

Как по волшебству, на залитом лунным светом песке, появлялись следы. Все ближе и ближе. Огромные следы с отпечатком когтей. Все ближе и ближе… Зверь-призрак!

— Боже! — приглушенно пробормотал Марк, когда ужасные воспоминания нахлынули на него.

Ему придется сражаться с невидимым ягуаром! Невидимый зверь, которого пленили Джусс и его воины, медленно приближался.

Марк, не отрываясь, смотрел на приближающиеся следы, словно кролик, загипнотизированный удавом. Он знал, у него есть всего один шанс на миллион в схватке с невидимым зверем. Следы приближались. Марк поднял свой меч.

Он словно оказался в каком-то кошмаре. Бриллиант полной луны сверкал в небе, заливая светом огромный амфитеатр. Толпа напряженно наблюдала. На серебряном песке один за другим появлялись следы зверя.

— Прощай, друг Брэдфорд! — насмешливо выкрикнул Жозеф Хогрим.

Зверь остановился в десяти футах. Когда песок взвился с того места, американец понял: ягуар прыгнул. Марк встретил его с занесенным мечом, яростно рубя невидимого хищника.

Меч со свистом рассек воздух. Марк едва успел отскочить в сторону, когда тяжелое тело ягуара рухнуло на песок. Крутанувшись, Марк упал, но тут же попытался встать на ноги.

Огромные невидимые лапы обрушились на плечи человека. Невидимый ягуар прижал Марка к земле. Ужасные клыки разодрали ухо, и американец почувствовал горячее, зловонное дыхание. Челюсти зверя открылись, готовясь впиться ему в горло.

Глава 4

БЕГСТВО

Тысячи мыслей пронеслись в голове Марка Брэдфорда, пока он ждал, когда же невидимые челюсти огромного зверя сомкнутся на его глотке. Он еще механически боролся, но ягуар держал его словно беспомощную марионетку.

Словно отдаленный прибой, доносился до него рев жителей Крима. Марк задыхался от злости. Как хотел бы он, умирая, прихватить их с собой.

Но клыки ягуара не впились ему в горло! Что-то остановило зверя. Ворча, хищник держал американца в своих огромных лапах и обнюхивал его голову.

Неожиданно Марк догадался — полоска ткани от туники Луа, которой она обмотала ему голову! Куро, любимец девушки и ее спутник, почуял запах ткани ее туники.

Марк лежал в ожидании смерти. Сможет ли запах остановить невидимого зверя? Происходящее казалось невероятным, но ягуар не нападал. Он фыркал, принюхивался иутробно жалобно урчал, словно огромная кошка.

— Человек мертв, поймайте зверя и верните в клетку, — проревел Гроро.

Марк, распростертый под могучими лапами животного, заметил, что дверь, из которой его выпихнули, начала приоткрываться.

Появились Джусс и его воины. Они несли сеть, осторожно подкрадываясь к невидимому зверю, который, как они считали, уже убил американца.

Ягуар отвернулся от Марка, обратив все внимание на приближающихся людей. Марк тут же вскочил на ноги.

— Луа! — закричал он, обращаясь к ягуару. — Там Луа!

Он рванулся к остолбеневшим от удивления воинам. Еще одна безумная попытка… Марк надеялся, что имя девушки подстегнет зверя.

Замысел удался. Может потому, что в этот миг издалека донесся приглушенный крик:

— Куро!

— Назад… ловите зверя! — заорал Джусс.

Офицер и двое его стражников оказались сбиты с ног невидимой силой, обрушившейся на них. Между испуганными, кричащими воинами словно пронесся вихрь.

Невидимый ягуар Куро с легкостью раздавал удары налево и направо. Его огромные когти оставляли кровавые полосы на телах воинов. Ужасная сцена убийства в лучах полной луны.

— Куро! — снова позвал далекий, тонкий голос Луа.

Оставшиеся в живых воины с криками бежали, спасая свои жизни. Амфитеатр ревел. Гроро бранился, отдавая приказания своим воинам.

Марк Брэдфорд нагнулся и отцепил ключи от оков с пояса Джусса. Он помчался к открытой двери.

Впереди него летел Куро. Тонко запели стрелы — в Марка стреляли воины Гроро.

Марк очутился внутри освещенного каменного туннеля. Два воина были убиты ужасными ударами лал, невидимого ягуара. Мореа испуганно отпрянул к стене.

Потом Марк услышал радостный крик Луа и увидел, как покачнулись в воздухе колодки девушки.

— Куро! — воскликнула она.

Зверь радостно заскулил, и американец понял — с ним девушка в полной безопасности.

— Dieu, что случилось? — спросил ничего не понимающий Мореа. — Что…?

— Объясню позже. У нас появился еще один шанс. — ответил Марк. — У меня есть ключи.

Он наклонился над колодками девушки. Пока он возился с ключами, невидимый ягуар угрожающе рычал.

— Тихо, Куро, — приказала ему девушка. — Это — друзья!

Замолк щелкнул и оковы спали с невидимых ног. Но когда Марк наклонился к Мореа, он услышал лязг брони и яростные крики, доносящиеся из туннеля.

— Воины идут! — закричала Луа.

— Еще минуточку… — взмолился Марк.

Он успел освободить Мореа. Маленький француз тут же подобрал меч одного из мертвых воинов и замер. Его глаза сверкали, усы топорщились.

— Куда идти? — спросил он. — Мы должны вернуться к Креллусу и освободить его.

— Не можем! — воскликнула Луа. Она стояла где-то рядом с Марком. — Посмотрите, воины между нами и темницей. Если мы выберем этот путь, то погибнем, но если мы спасемся, то еще вернемся за Крелли.

— Она права! — согласился Марк. — Мы лишим Креллуса всякой надежды, да и сами погибнем, если они схватят нас.

Отблески факелов заиграли на стенах туннеля. Крики воинов раздавались все ближе и ближе.

— Сюда! — закричал Марк, рванувшись в темный, узкий боковой туннель.

Они скрылись. Помчались по совершенно темному коридору, вырубленному в монолитной скале.

Рев позади утих. Они бежали вперед. Ничего не видя, они потеряли чувство направления и заблудились в лабиринте катакомб твердыни Крима.

— Воины прочешут все туннели… и быстро схватят нас, если мы не сможем выбраться отсюда. — выдохнул Марк.

— Мы должны добраться до озера — там убежище моего народа, Корлу. Нам нужно добраться до острова, — объяснила Луа. — Там — безопасно.

— Может нам удастся по этим крысиным норам добраться до воды, а там мы украдем каноэ, — заговорил Марк. — Но в какую сторону идти, чтобы выйти к озеру?

— Бог его знает! — растерянно воскликнул Мореа. — Эти коридоры все одинаковы.

Луа внезапно остановилась, и Марк натолкнулся на нее.

— Нас отведет Куро! — воскликнула она с надеждой в голосе. — Он чует то, что не ощущаем мы.

Девушка позвала ягуара. Лапы огромного зверя прошуршали по каменному полу. Американец почувствовал, как хищник проскользнул мимо него, спеша на зов хозяйки. Он чисто рефлекторно отпрянул, когда хищник проходил мимо него.

— Куро, отведи нас к озеру, — внятно проговорила Луа. — Озеро… Вода.

Низким, отдающим эхом, рычанием ответил могучий зверь. Потом он, быстро двигаясь, мягко побежал сквозь туннель.

Луа пошла за зверем, держа руку у него на шее. Марк и Мореа побрели следом за ними, удивляясь, словно они видели удивительный сон.

Они миновали несколько коридоров. Внезапно впереди появился круг яркого серебряного света. Беглецы пошли осторожнее. Согнувшись, они двигались по туннелю, внимательно вглядываясь в темноту.

Перед ними открылось озеро, залитое лунным светом. У выхода из туннеля начиналась монолитная стена, прикрывающая Крим с воды. Чуть правее стены находились каменные доки.

Беглецы слышали голоса людей, работающих в доках, видели сверкающие медные доспехи солдат, бегающих с факелами по берегу.

— Нас ищут! — прошептал Марк. — Они поняли, что мы можем воспользоваться каноэ… теперь нам не удастся удрать этим путем,

— Я смогу пройти так, что они не увидят, — заявила Луа. — Я пригоню каноэ. Вы подождите.

Она похлопала ягуара по пушистому загривку и тот замер, оставшись в туннеле вместе с Марком и Мореа.

— Ты тоже подожди, Куро, — приказала она. — Ждать!

Крадучись, она ушла.

Марк сидел на корточках, не думая ни о чем, кроме близости ягуара, и усиленно пытаясь разглядеть его в сверкающем лунном свете.

Но он не видел ничего, кроме воды, городской стены и доков. Вскоре одно из пришвартованных каноэ, отвязавшись, медленно отплыло от берега.

Медленно и не спеша, словно подгоняемая легким ветерком, длинное каноэ поплыло к ним вдоль стены. Пустое на вид, оно остановилось точно напротив выхода из туннеля.

— Теперь пошли… быстро! — подгоняя, прошептала Луа.

Марк и маленький француз выскользнули из туннеля и нырнули в каноэ, а за ними, промчавшись по камням, прыгнул в лодку ягуар.

Тут Марк почувствовал, как каноэ медленно заскользило по озеру. Луа села на корточки рядом с американцем. Он слышал, как шуршит ее одежда. Девушка стала грести руками. Деревянные весла пока без дела лежали на дне лодки.

Лежа рядом с ними, Марк видел нависший над черной кормой удаляющийся берег. Каменные доки кишели солдатами, которые при свете факелов, искали беглецов. Рядом мерцали огни в окнах королевского дворца-башни.

Беглецы проплыли около полумили по посеребренному лунным светом озеру.

Марк увидел, как один из воинов на берегу внезапно остановился, заметив их каноэ. Яростный крик разорвал тишину ночи.

— Убегают! — завопил воин, показывая на их суденышко.

Марк тут же вскочил — скрываться больше не было смысла — и, схватив весло, начал грести. Мореа тоже схватился за весло. Описав круг в воздухе, оно с яростью врезалось в воду. Луа присоединилась к мужчинам.

— Мы должны плыть как можно быстрее… — если мы доберемся до острова — мы будем в безопасности! — воскликнула она.

Длинное тяжелое каноэ летело вперед, словно живое существо, подгоняемое бешеными ударами весел. Они выбрались на серебрянный простор озера.

Впереди, в миле или около того, из воды поднималась черная масса острова Корлу.

Но вслед за беглецами уже отплыло полдюжины лодок, заполненных вопящими воинами. От озверевших преследователей некуда было спрятаться.

Марк изо всех сил налегал на тяжелое весло, толкая лодку вперед мощными гребками. Весло невидимой девушки поднималось и опускалось очень быстро, словно гребла машина, да и маленький француз работал словно безумный.

Шли минуты, преследователи нагоняли. Смолкли дикие крики, люди Крима изо всех сил налегли на весла. В каждом каноэ сидело пять-шесть воинов, и они могли разогнать свои суденышки лучше, нежели их предполагаемая добыча.

А остров Корлу все еще маячил далеко впереди. Марк чувствовал, что постепенно слабеет. Силы уходили словно песок сквозь пальцы. Да и Мореа почти выдохся. Весло Луа тоже с трудом поднималось из воды.

Куро громко зарычал. Обернувшись, Марк увидел, что воины Крима нагоняют их, подпрыгивая и подвывая от нетерпения.

— Еще один рывок! — воскликнул он. — До острова всего миля!

Внезапно Луа пронзительно закричала. Она дважды повторила странный крик.

В ответ ей воины Крима тоже начали что-то выкрикивать в диком триумфе. Они уже почти нагнали свою добычу.

До острова оставалось с полмили. Темный, несколько миль в диаметре, он вздымался над озером. Но Марк уже знал, что они не успеют.

— Нас догонят! — закричал он. — Луа! Ты и ягуар… прыгайте за борт. Вы сможете спастись!

— Я не оставлю тебя, Марк! — воскликнула девушка.

— Я приказываю! — задохнулся американец. — Они же убьют нас… если ты убежишь, то сумеешь помочь Креллусу и расстроишь замыслы Хогрима.

— Qia! — завопил Мореа. В лунном свете его лицо выглядело мертвенно бледным. — Мы погибнем, но вы должны освободить Креллуса.

— Нет! — непокорно воскликнула девушка. — Мы спасемся вместе, Марк… Мы останемся в живых, или умрем вместе…

Марк Брэдфорд прекратил грести и встал, сжимая в руках тяжелое весло. Его лицо вытянулось, превратившись во вселяющую ужас маску.

Вззз! Прозвенело где-то поблизости, и одновременно огромный воин Крима, стоявший на носу одного из каноэ, схватился за горло.

Какая-то таинственная сила разворотила ему шею. Потом он медленно повалился в воду. И когда он исчез, воздух вокруг Марка загудел. Вззз! Вззз!

— Корлу! — ошеломленно закричали воины Крима. — Корлу напали на нас.

— Мой народ… я звала, и они пришли! — радостно прозвенел голос Луа. — Смотрите, как их невидимые стрелы поражают воинов Крима!

Глава 5

ОБИТЕЛЬ БОГА

Эта сцена запомнилась Марку Брэдфорду как непостижимый кошмар. Звенели тетивы луков, и стрелы немилосердно косили врагов — невидимые стрелы, выпущенные невидимыми воинами в невидимых каноэ.

И не было силы, которая сумела бы предотвратить гибель безумно испуганных воинов Крима. Одна из лодок уже замерла неподвижно, наполненная мертвыми телами.

— Qieu! — задохнулся от удивления Мореа. — Мы спим или… это невозможно…

На поверхности воды появились длинные извилистые борозды. Они окружили каноэ с беглецами. Борозды и брызги, которые поднимали невидимые весла — все, что смогли различить глаза американца, когда невидимое каноэ с воинами приблизилось к ним.

— Луа, с тобой все в порядке? — донесся могучий мужской голос с одного из невидимых судов.

— Я здесь в безопасности, Фиор! — радостно ответила Луа. — Эти двое — друзья. Они помогли мне бежать из Крима.

— Твой отец, Нурт, будет счастлив, что ты жива, — продолжал невидимый Фиор. — Мы все думали, что ты погибла.

— Я бы погибла, если бы не эти белые чужеземцы, — ответила ему Луа. — Они спасли меня, и принесли известие об опасности, угрожающей нашему племени.

Вскоре Марк, девушка и француз снова взялись за весла, продолжив путешествие к острову невидимого племени. Вокруг них плыли невидимые каноэ Фиора.

Затем беглецы причалили к песчаному берегу. Чуть поодаль возвышался черный лес. Выбравшись на берег, Марк с интересом наблюдал, как на песке появляются все новые и новые следы: невидимые люди вытаскивали из воды невидимые каноэ.

Луа, взяв Марка за руку, повела его через лес. Мореа шел следом за ними. Марк слышал шорох шагов вокруг, радостно звенело множество голосов. А визгу Куро ответило множество мурлыкающих рыков других невидимых ягуаров.

— Очень рад, что их священные звери невидимы, — прошептал Мореа. — Может они и ручные, но если бы я увидел их… как вы говорите… хищников…

В сопровождении призраков невидимая девушка привела Марка и маленького француза через залитый лунным светом лес прямо к черной горе.

Вокруг росли фруктовые деревья, вдали виднелись возделываемые поля. Марк разглядел отверстие пещеры, закрытое толстой медной решеткой.

— Город Корлу, — объяснила Марку Луа, когда они подошли к входу в пещеру.

— Город? Где? — озадаченно спросил Марк.

Через несколько мгновений все объяснилось. Медная решетка поднялась, словно занавес, когда они подошли поближе, и они увидели туннель ведущий вглубь горы.

Город невидимых людей лежал внутри горы! Лабиринт огромных залов и туннелей вел вглубь черной скалы. Искусно вырубленные колодцы и бойницы позволяли свету и воздуху беспрепятственно наполнять все уровни города-лабиринта.

В темных проходах пылали факелы. Много сотен голосов. Потом беглецы вошли в совершенно круглую залу в сердце горы, освещенную факелами и яркими лучами Луны, которые проникали сюда по огромным наклонным вентиляционным шахтам.

Отсюда начинались галереи, которые служили рабочими и жилыми кварталами. Здесь, в освещенном факелами зале, было множество народа — разговоры, шорох бесчисленных ног — но одни только Марк и Мореа были видимы.

— Ciel! — прошептал Этьен Мореа. Его глаза вылезали из орбит. — Похоже на город духов!

— Вернулась Луа! — прозвучал глубокий голос Фиора. — Эти люди — друзья.

Громкий вздох облегчения пронесся по огромному залу Корлу.

— Луа, моя дочь… Я думал, ты мертва! — прозвучал каркающий старый голос.

Девушка отпустила руку Марка, и он услышал, как она уверенно побежала к невидимому человеку, который только что говорил.

— Отец! — в ее голосе слышались плаксивые нотки.

Марк и Мореа замерли, изумленно оглядываясь в свете факелов, пытаясь поверить в толпы призраков. Но тут Луа снова взяла Марка за руки и потянула его вперед.

— Мой отец, Нурт, — старейшина Корлу, — объяснила она. — Я рассказала ему, что ты сделал для меня.

Тощая, костлявая, невидимая рука пожала руку Марка и он услышал голос Нурта, дрожащий от переполняющих его чувств.

— Добро пожаловать, белые чужеземцы, — сказал Нурт. — Да, вы — первые чужеземцы за всю историю Корлу, которые пришли сюда на остров Сияющего Бога. Двенадцать лун назад другой белый человек пытался проникнуть сюда. Мы схватили его, но ему удалось бежать.

— Должно быть это был Френсис Траск! — внезапно воскликнул Мореа. — Человек, который открыл это место.

Марк кивнул.

— Наверное, они ранили Траска, когда он бежал. Вот откуда обломок невидимой стрелы, который извлекли из его раны.

Нурт заговорил снова.

— Луа рассказала мне, есть еще один чужеземец — краснолицый. И он вступил в сговор с Гроро, который хочет покорить нас. Его замысел может увенчаться успехом… но руки нечистивых не должны коснуться Сияющего Бога.

— Мы могли бы расстроить их планы, — вызвался Марк. — Но ведь и ваши люди… невидимы. Они могут легко остановить воинов Крима.

— Могут, — прошептал старый Нурт. — Но если злой белый человек снабдит людей Крима новым оружием, с тем, чтоб они использовали его против нас… Они могут выиграть. На несколько тысяч наших людей приходятся десятки тысяч людей Крима.

— Спроси его об освобождении Креллуса, — прошептал Мартину Этьен Мореа.

Когда Марк рассказал вождю о плененном англичанине, в голосе Нурта послышались нотки сомнения:

— Можем ли мы так рисковать ради него… проникнуть в Крим даже будучи невидимым опасно. Множество ловушек… Но мы сможем поговорить об этом позже, — протянул старый вождь. — Сейчас мои люди готовят пир в честь возвращения моей дочери. Вы будете почетными гостями на нашем празднике.

Весь лабиринт подземного города заполняла невидимая веселящаяся толпа. В огромной зале сверкало множество факелов. Столы ломились от медных блюд и кувшинов.

Луа взяла Марка за руку и отвела вместе с Мореа к стульям, возвышавшимся возле одного из столов. Она села рядом с Марком, и американец услышал голос Нурта, сидевшего рядом с французом. Над столами не смолкали шутки, веселая болтовня, смех. Шум голосов немного оглушал.

Казалось, что Марк Брэдфорд и Мореа сидели в огромном зале совершенно одни. Только тот факт, что сосуды, блюда и ножи находились в постоянном движении над столом, говорило о присутствии тех, чьи голоса он слышал.

— Праздник духов! — пробормотал маленький француз.

Сосуд рядом с Марком поднялся над столом и послышался звук льющейся жидкости, текущей прямо в медную чашу, стоявшую перед ним, хотя он и не видел никакой жидкости. Когда чаша наполнилась, невидимая рука поднесла ее к его губам.

— Выпей, Марк, — предложил мягкий голос Луа. — У нас хорошее вино.

Марк заглянул в чашу. На вид она казалась пустой, но когда он поднес ее к губам, сладкое, крепкое вино полилось ему в рот.

Мореа внимательно посмотрел на свою пустую медную тарелку, и его лицо стало унылым.

— Пир духов, — продолжал он в том же духе. — Но почему не принесли угощения?

— Оно перед вами, мой друг, — уверил его отец Луа.

Мореа в высшей степени осторожно дотронулся до тарелки и, казалось, удивился тому, что он почувствовал.

— Жаркое из птицы! — недоверчиво воскликнул он. — Невидимые пища и вино!

— Разве я не говорила, что мы, Корлу, всю нашу пищу носим к Сияющему Богу, чтобы не становиться частично видимыми после каждого обеда, — напомнила ему Луа.

Марк тем временем набросился на пищу. Может она и невидима, но осязаема и вкусна. Жареное мясо с овощами. Луа подливала ему вина, согревавшего его истощенное тело и мозг.

— Вы не боитесь, что жители Крима нападут на ваш город? — полюбопытствовал Мореа у Нурта, хотя не видел старика, сидевшего рядом.

— Нет, мы постоянно следим за озером, — ответил голос Нурта. — Если жители Крима появятся, мы просто выйдем из города и нападем на них в лесу. Они уже давно не делали попыток завоевать нас. Но и сейчас Гроро подумывает, как бы овладеть нашим богом…

— Не беспокойтесь о Гроро, — обратился Марк к вождю Корлу. — Освобождение Креллуса из адского города не займет слишком много времени, а потом мы втроем расстроим планы Жозефа Хогрима, чтобы он не задумал!

А действительно, как хорошо было сидеть на пиру за столом, освещенным факелами, в окружении Корлу! Пусть они были невидимы, но они смеялись, шутили, счастливо празднуя возвращение Луа.

Рука Марка, слегка нетвердая из-за вина, поднялась и прикоснулась к лицу невидимой девушки, дотронувшись до ее мягких волос.

— Ты прекрасна, Луа. Ах, если бы я мог увидеть тебя! — сказал он ей.

— Но ведь ты чувствуешь мою красоту, не видя ее, — усмехнулась девушка.

— Нет, во имя небес! — воскликнул он. — Ты самая отважная, самая прекрасная, самая искренняя девушка, которую я только встречал, несмотря на то, что я не вижу тебя.

Ее теплые пальцы встретились с его рукой. Она обняла его, прижалась к нему.

— Я счастлива, что ты так думаешь, Марк, — мягко проговорила она. — Я очень счастлива.

Пир шел своим чередом. Громыхали медные блюда и чаши, двигаясь над столами, жители города-лабиринта ели вкусные закуски и пили крепкие вина. Женщины, смеясь, приносили все новые и новые сосуды с вином.

Марк никогда раньше не чувствовал себя так хорошо. Все печали, связанные с Креллусом и Хогримом, а также со смертельной опасностью, нависшей над миром, растворились в тепле, разлившемся по телу.

Мореа уронил голову на стол и уснул. Факелы притушили, и пир начал потихоньку угасать. Голоса и веселый смех притихли.

Когда Нурт решил оставить их, Марк услышал, как Луа что-то прошептала своему отцу. Американец тем временем налил себе новую чашу крепкого вина. Он выпил ее, и вдруг засмеялся, заметив Мореа, уснувшего прямо за столом.

— Марк, — позвала Луа, сидевшая рядом с ним. В ее голосе зазвучали странные нотки. — Ты не боишься меня, несмотря на то, что я — невидима? Тебя это не пугает?

— Думаю, это шикарно! — ответил ей Марк. — Не обычная видимая девушка, а ты, Луа.

Его рука обняла ее невидимые плечи.

Внезапно сердце Марка застучало громче. Он обнял девушку за талию и подтянул ее поближе. Он почувствовал как вздымается ее грудь, прижимаясь к нему.

— Луа, — прошептал он. Его лицо напряглось, глаза стали серьезными.

— Да, Марк, — прошептала она. — Я знаю, что ты хочешь сказать.

Его руки скользнули по ее невидимому лицу. Он наклонился, и его губы впились в мягкий, трепещущий рот. У Марка закружилась голова.

— Луа!.. Луа… — шептал он снова и снова.

Они обнимались в свете факелов. Марк и не думал насколько сверхъестественную картину представляет собой, обнимая то, что со стороны казалось всего лишь пустым воздухом. Он не чувствовал в этом ничего необычного.

Невидимая девушка в его руках… Она не была уродцем чужого мира — существом, достойным балагана. Луа, его отважный маленький товарищ, девушка, в которую он влюбился.

Через некоторое время Луа зашевелилась в его объятиях. Она задала Марку неожиданный вопрос:

— Ты не хочешь увидеть Сияющего Бога? — спросила она, затаив дыхание.

Даже переполненный вновь открытой любовью, Марк Брэдфорд внезапно напрягся.

Сияющий Бог! Таинственная вещь, которая делает невидимым все на этом странном острове… вещь, которую он должен был бы утащить, чтобы спасти мировую систему демократии.

— Луа, а ты можешь отвести меня туда? — удивленно спросил он у девушки. — Это позволительно?

— Да. Я спросила отца, и он разрешил, — объяснила ему Луа. — Пойдем, Марк, тут недалеко.

Факелы в огромном зале потихоньку гасли, начиная чадить. Тени заполнили обширное пространство, кроме тех мест, где через глубокие воздушные колодцы в зал проникали лучи луны. Маленький француз крепко спал.

Луа подняла и зажгла новый факел. А потом, взяв его в руку, пошла через большой зал и нырнула в один из ходов.

Вино окутало туманом мозг Марка: он споткнулся, но его верная, маленькая, невидимая провожатая поддержала его. Они спустились по темной лестнице, которая привела их в горные глубины.

Луа вела Марка все дальше и дальше. Наконец, они стали спускаться по изогнутому мрачному туннелю. Воздух стал сырым и холодным, но они продолжали свой путь. Американец заметил следы сырости на стенах.

— Мы сейчас где-то под озером, — сказала ему Луа. — До Бога уже недалеко.

Сверхъестественный, слепящий свет сливался со светом факела. Светилось что-то впереди.

Неожиданно они очутились в обширной комнате, вырубленной в скале, столь же большой, как тот зал, который они недавно покинули. Комнату наполнял ослепляющий свет. Марк Брэдфорд сперва не мог ничего разглядеть.

— Сияющий Бог! — воскликнула Луа, с почтением в голосе. — Великий дар земли, который века скрывали и хранили люди моего племени.

Марк Брэдфорд приоткрыл полуослепленные глаза. Крик удивления сорвался с его губ, когда он стал присматриваться к сияющему объекту.

— Великий боже! — хрипло произнес он.

С восхищением и ужасом взирал американец на Сияющего Бога.

Сияющий Бог оказался необычной кристаллической массой десяти футов в высоту. Он поднимался из ямы в полу, словно цыпленок из скорлупы. И вся его кристаллическая масса сияла неземным, слепящим светом.

Каменные стены, пол и потолок пещеры были прозрачны на большую глубину.

— Это — невероятная масса радиоактивного материала! — воскликнул Марк. — Глубоко внутри земли…

— Да, — благоговейно прошептала Луа. — Наши мудрецы верят, что Сияющий Бог может привести к сильным конвульсиям весь мир. Здесь сокрыта тайна, которую человек не должен знать.

— Радиоактивный материал из земных недр, — повторил Марк, подставив свое темное лицо яркому свету. — Но современная наука еще не полностью изучила радиоактивность…

Удивляясь, Марк Брэдфорд хорошо понимал — тут не было ни альфа, ни гамма лучей, но, видимо, излучение обладало большой энергией.

Энергия, которая могла так усилить частоту вибрации атомов любого вещества, на которое попадали лучи. И вещество становилось невидимым. Могучая энергия таилась в Сияющем Боге!

— Посмотри. Тут вещи, которые принесли люди моего племени, чтобы те стали невидимыми, — объяснила Луа необычным для нее тоном.

Марк ничего не сказал. Вокруг сверкающей массы Сияющего Бога на полу лежало множество всевозможных вещей: каноэ, весла, копья, луки, стрелы, одежда, множество блюд с едой и кувшинов с вином.

Некоторые из вещей, которые принесли совсем недавно, были хорошо видны. Другие выглядели полупрозрачными, тускло просвечивали их контуры. Других уже совсем не было видно.

— Сюда мы, Корлу, приходим чтобы оставаться невидимыми. Каждый из нас должен провести тут одну ночь раз в две луны, — объяснила Луа.

— Но, думаю, если и не заходить сюда, любой из вас все равно останется невидимым, — удивленно произнес Марк.

— Нет, — ответила девушка. — Живые существа, если не приходят сюда раз в две луны, постепенно начинают становиться видимыми.

— Конечно! — воскликнул американец, внезапно все поняв. — Живое тело ведь постоянно создает новые клетки… Постепенно все старые клетки тела отмирают, полностью заменяются, и тогда существо становится видимым.

Тем временем Марк обратил внимание на кольцо с алмазом, которое носил на пальце. Внезапно он заметил — с кольцом происходит что-то странное. Драгоценный алмаз стал невидимым.

— Великий Боже! — воскликнул американец. — Только пару минут назад я хорошо видел алмаз. Лучи сделали его невидимым!

— С алмазами всегда так, — объяснила Луа. — Они и еще несколько других вещей, типа древесного угля, становятся невидимыми почти что сразу.

— Алмаз и древесный уголь — оба из углерода, — прошептал Марк. — Атомы углерода должно быть особенно чувствительны к лучам потому, что их атомная структура…

Он пошатнулся, внезапно почувствовав легкую слабость. У него закружилась голова.

— Луа, давай вернемся, — тихо пробормотал он. — Страшное излучение или вино… голова кружится.

Луа взяла его за руку и отвела чуть подальше. Марк почувствовал как у него потемнело в глазах, накатилась волна слабости.

— Останови… прекрати, — прошептал он, опускаясь прямо на пол. — Дай немножко поспать…

— Если хочешь — спи, Марк, — прошептала Луа мягким голосом, ее рука пригладила ему волосы. А я стану любоваться тобой.

— Так много вина… может быть… — он попытался сказать еще что-то, но тьма уже распростерла над ним свои крылья.

Когда сознание стало медленно возвращаться к Марку Брэдфорду, он почувствовал, что все его тело разбито. Прошло много часов. Страшно болела голова, во рту было сухо.

— Черт возьми. Чувствую себя, словно накачался наркотиков, — пробормотал он. — Но ничего… зачем Корлу так сильно меня напоили…

Он лежал на каменном полу. С трудом приподнявшись, он сел. Яркий свет ударил по глазам так, что американец вскрикнул от боли.

Сияющий Бог. Гора сверкающего радиоактивного вещества… и он спал в нескольких ярдах от него на полу огромного зала.

— Что же произошло, черт возьми! — изумленно прошептал Марк, вскочив на ноги. — Кто притащил меня сюда?

Потом, внезапно, ужасная мысль зародилась у него в мозгу. Ночной кошмар оказался реальностью. Он много часов проспал рядом с Сияющим Богом. Значит, ужасное излучение должно было изменить частоту вибрации атомов его тела. Значит…

Марк Брэдфорд медленно огляделся. Его сердце забилось учащенно.

Случилось то, чего он опасался. Он не увидел собственного тела. Он дико замахал рукой перед глазами, но не смог разглядеть ее.

Сияющий Бог сделал его невидимым.

Глава 6

ПРИЗРАКИ НОЧИ

Он — Марк Брэдфорд — стал невидимым!

— Но на самом деле этого не может быть, — хрипло прошептал он сам себе. — Я сплю… грежу…

Он поднес руки к глазам, но по-прежнему хорошо видел сквозь них сверкание Сияющего Бога. Его руки, все его тело растворилось в воздухе.

Марк закричал. Он стал невидимым человеком, фантомом! Все оказалось так неожиданно. Марк растерялся. Потом он снова закричал и его крик разнесся по огромному залу, но тут две теплые невидимые руки обняли его.

— Не бойся, Марк, — раздался счастливый голос Луа.

— Я не хочу быть невидимым! — отрезал Марк. — Я хочу быть нормальным живым существом, не духом, не невидимой тенью…

Он почувствовал, как Луа прижалась к нему, как напряженно зазвучал ее голос.

— Тогда я тень? Дух? — воскликнула девушка. — Марк, когда я спрашивала тебя, ты ответил, что спокойно относишься к моей невидимости, не боишься этого. Поэтому я получила разрешение от отца, и ты переночевал в обители Сияющего Бога, стал одним из Корлу… поэтому я и напоила тебя вином. Я думала, ты будешь счастлив, думала, ты любишь меня…

Она разрыдалась. Множество мыслей пронеслось в затуманенной голове Марка.

Луа хотела преподнести ему великий дар, великое сокровище ее племени, сделав американца невидимым. Девушка даже не могла и подумать, что он хотел бы остаться видимым.

Он притянул назад ее рыдающую маленькую фигурку, крепко обнял одной рукой, а другой вытер слезы на ее личике.

— Все так, Луа, — неуверенно начал он. — Я сказал правду, я люблю тебя, и очень хорошо, раз ты отвечаешь мне тем же.

Девушка прижалась к нему, ее рыдания стихли, когда он, утешая, стал нежно гладить ее волосы.

— Мы можем стать видимыми, если ты считаешь, что так лучше, — приглушенно прошептала Луа, прижавшись к его груди. — Мы должны подождать всего два месяца, и волшебная сила исчезнет. Если мы больше не станем приходить сюда, то станем видимыми.

— Поговорим об этом позже, — утешил ее Марк. — Видимые или невидимые, мы останемся вместе, Луа. И это — самое главное, — его руки сжали ее тельце.

Потом они вернулись через влажные коридоры из Обители Сияющего Бога. Марк не мог подавить в себе ощущения нереальности происходящего. Разве любой другой человек поступил бы иначе в подобной ситуации?

Лучи золотистого солнечного света проникали в огромный зал Корлу через воздушные вентиляционные колодцы. Луа позвала, и послышались многочисленные шаги, множество голосов, невидимые обитатели подземного города быстро собирались вокруг них.

— Теперь вы один из Корлу, — произнес голос Нурта. — Вы — первый чужестранец, который удостоился великого дара Сияющего Бога.

— Я ценю это, — ответил Марк. — Но мой приятель… где он?

Тут он увидел маленького Этьена Мореа, пробирающегося через толпу призраков. Щеголеватый француз оставался единственным видимым человеком во всем огромном, заполненном толпой зале.

— Брэдфорд! — позвал он, оглядываясь. Казалось, он был сбит с толку. — Они мне сказали, что ты тоже стал призраком!

— Это правда, Мореа, — засмеялся Марк, хлопнув француза по плечу.

Мореа резко обернулся. Он смотрел прямо на Марка, но не видел его.

— Dieu! — воскликнул он. — Это правда!

— И вашего друга мы сделаем одним из нас, — сказал Марку Нурт. Но когда Мореа понял смысл слов вождя он отпрянул в сторону.

— Я, Этьен Мореа, стану невидимым? Тысячу раз нет! Я и так нравлюсь девушкам! Я хочу спросить: может ли невидимый человек нравиться девушкам? Может ли он рассчитывать на победу у слабого пола?

Тут лицо француза внезапно стало серьезным.

— Брэдфорд, твоя невидимость должна помочь нам в одном деле… Теперь мы сможем без всякого риска освободить нашего друга Креллуса из тюрьмы.

— Знаю, — согласился Марк. — Я отправлюсь в Крим за Креллусом. И заодно постараюсь прикончить Жозефа Хогрима.

— Нет! — испуганно воскликнула Луа. — Ты не можешь вернуться в Крим. Коричневые варвары расставили множество ловушек на тот случай, если кто-то невидимый попытается проникнуть в город. Ты погибнешь.

— У меня есть шанс, — возразил Марк. — Питер Креллус наш товарищ и союзник. Мы не можем позволить ему умереть на следующих Играх. А Хогрим должен погибнуть до того, как он поведет жителей Крима на завоевание острова.

— Все так, — подтвердил Мореа. — Если Хогрим останется в живых, он приведет сюда воинов Крима с оружием, которое поможет им победить народ Корлу, и тогда Сияющий Бог попадет в его руки… В руки шпиона Балтийской Империи…

Марк Брэдфорд кивнул, совершенно забыв, что никто, кроме него не сможет заметить его жеста.

— Я отправлюсь в Крим этой ночью, — угрюмо объявил он. — На одном из ваших невидимых каноэ. Я незаметно появлюсь в городе. Войду через тот туннель, которым мы бежали.

— Тоща я пойду с тобой, Марк! — воскликнула Луа. Он запротестовал, но она остановила его.

— Ты говорил, что мы больше никогда не расстанемся — ты и я.

— Да, Луа. Ты можешь отправиться со мной, — наконец согласился Марк. — Но ты не будешь лезть на рожон.

— Я тоже отправлюсь с тобой, — заявил Мореа, но Марк отклонил предложение француза.

— С тобой моя экспедиция невозможна, Этьен… ведь ты — видимый.

Маленький француз яростно запротестовал, но потом смирился.

Подождав несколько часов, пока ночь не сменила день, они отправились в свое опасное путешествие. Марку Брэдфорду было не по себе от мысли о возвращении в Крим.

Он знал, что Жозеф Хогрим наверняка обнаружил способ победить невидимых Корлу. Хогрим придумал, как завоевать Крим. И если все пойдет по его плану, он наверняка придумает, как переправить радиоактивную массу через океан в Балтийскую Империю, чтобы снабдить диктатора ужасным оружием.

Ради мира, во имя сохранения мировой демократии, Жозеф Хогрим должен был умереть! Совершенно необходимо оборвать карьеру ловкого шпиона. Если его не остановить, он даст в руки своих хозяев оружие, которое убьет миллионы.

Луа все это время провела сидя, тесно прижавшись к Марку. Потом, взявшись за руки, они, пройдя через подземный город, пересекли остров. По пути они видели чарующий фантастический спектакль подготовки Корлу на случай нападения из Крима.

Молотки летали в воздухе, в то время, как невидимые кузнецы ковали медные стрелы, которые позже отнесут к Сияющему Богу. Щепки летели на землю от огромных древесных стволов, превращающихся в каноэ. По всему острову разносились всевозможные звуки: невидимые люди готовились к войне.

Они собирали плоды и относили их в подземный город, готовясь к возможной осаде. Фрукты и растения, казалось, сами внезапно отскакивали от веток и ныряли в корзины, которые покачивались в воздухе, двигаясь к входу в город. Рыба сама выпрыгивала на берег, пойманная на невидимые крючки, птицы мертвыми падали с деревьев, когда их поражали невидимые стрелы.

В то время как люди-призраки трудились, запасаясь всем необходимым, Марк Брэдфорд начал понимать до какой степени у невидимых людей развит слух. Они работали, различая каждое движение того, кто трудился рядом и даже на достаточном расстоянии выделяя его из общего шума. Они не натыкались друг на друга, не ранили сами себя, хорошо чувствуя положение своих ног и рук в пространстве.

Этьен Мореа тоже удивлялся. Он остался единственным видимым на острове существом.

— Dieu! Я напоминаю Робинзона Крузо, попавшего на остров духов! — объявил он вечером Марку. Становилось все темнее, всходила Луна. — Я хотел бы увидеть настоящий людей… может возьмешь меня с собой в Крим?

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — ответил ему Марк, а потом повернулся к туземцам. — Луа, Фиор и его люди готовы?

— Да, Марк, — ответила девушка. — Я тоже готова… У меня есть лук. К тому же, я надеюсь, мы возьмем с собой Куро. Он поможет нам отыскать дорогу.

Марк услышал мягкие шаги невидимого зверя, когда они направились к берегу, где их ждали Фиор и другие воины.

Они забрались на невидимое судно, невидимые весла опустились в воду, и они поплыли по залитому лунным светом озеру.

— Сейчас нам нужна вся сила Сияющего Бога, — прошептал Фиор. — Нас ждут великие опасности.

Каноэ уверенно двигалось по воде, посеребренной луной. Для глаз Марка это было просто длинная узкая вмятина, быстро двигающаяся по сверкающему озеру.

Марк чувствовал нож, висевший у него на поясе. Это было его единственное оружие: длинный, острый нож. Кроме того Марк был почти голым. Он не хотел, чтобы его выдал скрип обуви или шорох одежды.

Воины Фиора гребли около часа, прежде чем черная громада Крима нависла над ними. Город оказался залит светом многочисленных факелов, по улицам бродили толпы. Свет горел в каждом окне квадратного дворца короля Гроро.

Они осторожно приблизились к волнорезу из темных камней. Марк мельком заметил солдат в медной броне, марширующих по набережной, вдоль которой было привязано множество каноэ.

— Все правильно, — прошептала Луа Фиору, который правил призрачным судном.

Они очутились в густой тени высокого волнореза и стали двигаться еще осторожнее, чтобы не удариться о камни. Фиор точно вывел каноэ к темному туннелю, через который сбежали Марк, Мореа, Луа и ягуар.

— Я сперва пойду за Креллусом, потом за Хогримом, — сказал девушке Марк. — Ты подожди здесь с Фиором и остальными.

— Нет, Марк, — прошептала она протестующим тоном. — Я пойду с тобой.

— Я сказал, что ты останешься! — приказал он ей. Потом его голос смягчился. Он на мгновение обнял девушку. — Пожалуйста, Луа… ради меня…

— Я не хочу оставаться, — решительно прошептала она. — Но я сделаю это.

Марк поцеловал девушку, потом молча встал и выбрался в туннель.

Туннель выглядел мрачно, но Марк, сжав в руке нож, направился вперед. Его босые ноги совершенно бесшумно ступали по каменному полу.

Он уже далеко зашел в лабиринт, однако никого не встретил. Пытаясь вспомнить дорогу, Марк шел в темноте на ощупь, до тех пор, пока не заметил слабого мерцания факелов где-то над головой.

Пристально разглядывая этот коридор, Марк почувствовал как застучало его сердце, когда он понял: этот коридор ведет к темнице. Он слышал звон оружия и шопот голосов — где-то неподалеку скрывались воины Крима. Уверенный в своей невидимости, Марк осторожно скользнул вперед и прижал кончик кинжала к шее Ручо, стоявшего рядом с дверью темницы.

— Молчи или умрешь! — прошептал он.

— Корлу! — запинаясь, пробормотал приземистый страж.

— Открой камеру и войди, — приказал Марк.

Дрожащими руками тюремщик отпер дверь и вошел в тусклую темницу. Марк продолжал держать нож возле горла стража.

Креллус задвигался, сел и удивленно посмотрел на входящего в камеру Ручо с перекошенным от страха лицом.

— Это я, Креллус, — прошептал Марк, а потом приказал тюремщику. — Сними с него цепи.

— Брэдфорд? — задохнулся от удивления Креллус, осматривая камеру. Его красивое, светлое лицо выглядело удивленным. — Где вы?

— Здесь. Я — невидим, — ответил Марк, пока тюремщик возился с ключами.

— Боже! Значит ты стал как Корлу? — воскликнул Питер Креллус. Глаза англичанина засверкали. — Я рад, что ты пришел, Брэдфорд. Ты должен предостеречь Корлу… Гроро хочет атаковать их остров на заре.

— Этим утром! — воскликнул ошеломленный Марк.

— Да. Я слышал, как говорили об этом воины в коридоре, — быстро объяснил Креллус. — Хогрим хочет вооружить воинов Крима каким-то оружием, с помощью которого, как он клялся, они легко победят Корлу. Перед зарей они сядут в каноэ и внезапно нападут на остров.

— Хогрим должен умереть этой ночью! — сумрачно объявил Марк. — Я приду сюда к вам…

Внезапно Ручо рванулся. Почувствовав мгновение, когда внимание Марка отвлеклось, приземистый страж резко обернулся и оттолкнул Марка вглубь темницы. Потом Ручо рванулся к двери, его рот открылся и крик готов был уже сорваться с его губ, поднимая тревогу.

Глава 7

ГОРОД ПОЛНЫЙ ОПАСНОСТЕЙ

Однако крикнуть ему не удалось. Он кинулся к двери, но Марк Брэдфорд прыгнул на тюремщика, выставив вперед кинжал.

Острое, невидимое лезвие пронзило горло Ручо. На вид могло показаться, словно узкая рана внезапно с помощью волшебства появилась у него на горле. Хлынула кровь. Задыхаясь, булькая в агонии кровью, Ручо ужасно выпучил глаза и повалился на пол.

Марк склонился над ним. Тюремщик задрожал. Из его горла со свистом вырвался последний вздох. Он был мертв.

— Мой бог! — воскликнул Питер Креллус, дико уставившись на мертвого человека.

Для Креллуса, Марк знал это, схватка с Ручо выглядела борьбой с пустым воздухом.

Марк сорвал ключи с пояса мертвого тюремщика. Потом он стал быстро совать их в замки колодок англичанина, пока не обнаружил нужный ключ.

— Пойдем, — прошептал Марк, взяв англичанина за руку. — Мы должны смываться. Луа и другие из племени Корлу ждут нас в каноэ.

Он вывел искалеченного, спотыкающегося Креллуса в коридор и повел в лабиринт черных коридоров, которыми он пробирался сюда. Добравшись до выхода из лабиринта, американец быстро объяснил Креллусу как добраться до каноэ.

— А вы? — напряженно пробормотал Креллус.

— Я вернусь и убью Жозефа Хогрима, — угрюмо прошептал Марк. — Это единственный путь спасти Корлу от предстоящего завоевания и сохранить Бога подальше от лап Хогрима.

— Я пойду с тобой! — заявил искалеченный англичанин.

— Нет. Тогда у меня не будет никаких шансов! — яростно возразил Марк. — Иди в каноэ. Скажи Луа и Фиору, что если я не вернусь через час, пусть возвращаются на остров без меня. В любом случае Корлу должны успеть подготовиться к атаке.

И не слушая дальнейших протестов Креллуса, Марк, толкнув его по направлению к каноэ, скрылся в темноте. Он вернулся в лабиринт в поисках королевских палат.

Невидимый американец беззвучно прокрался к лестнице, ведущей из лабиринта во дворец. Он хорошо запомнил где она, когда его вели из дворца в темницу, и теперь без труда нашел дорогу.

Но у подножья лестницы, разговаривая, стояли два воина.

— Говорю тебе, мне это не нравится, — заявил один из них. — Хотя мы и собираемся напасть на Корлу на рассвете всеми силами, эти невидимые дьяволы могут устроить засаду и перебить нас.

— Ты забыл о новом оружии, которое белый чужеземец, союзник Гроро даст нам, — возразил второй стражник. — Он сказал: с таким оружием мы победим Корлу.

— Но я не понимаю, зачем чужеземец раздал нам эти странные штуки, — удивился первый.

— Я тоже, — согласился второй воин. — Но должно быть это и есть то самое оружие ужасной силы.

Марк прокрался вперед. Он проскользнул между воинами. Хотя расстояние между ними было два фута, они ничего не заметили. Потом американец поднялся по лестнице.

Сжимая в руке кинжал и прячась в тени, онподнялся по лестнице.

Марк возликовал, когда добрался до дверей, ведущих во дворец. Невидимый, он неожиданно почувствовал, что ему все удастся. Как он радовался тому, что невидим.

Во всех сумеречных коридорах дворца через равные промежутки стояли стражи. Смеясь про себя, Марк словно фантом благополучно обходил их. Но на всякий случай он держался в тени… Он искал Хогрима.

Его губы сжимались, когда он думал об агенте Балтийской Империи. Жозеф Хогрим должен был умереть. Это будет убийство — ударить человека невидимой рукой… но это убийство должно предотвратить мировую трагедию.

Марк услышал отдаленные голоса, и его пульс учащенно забился, когда он среди прочих разобрал грубый голос Хогрима. Американец отправился в ту сторону, откуда доносились голоса и вскоре оказался у входа в большой зал, который был освещен ярче, чем остальные комнаты дворца. Множество факелов горело в медных кольцах, вделанных в каменные стены.

Тут-то Марк и увидел Жозефа Хогрима. Грубое красное лицо агента было перекошено от возбуждения, его маленькие свиные глазки сверкали, он о чем-то спорил с гигантом, закованным в медь королем Гроро и с полудюжиной его офицеров.

Марк бесшумно проскользнул в комнату и замер в какой-нибудь дюжине футов от группы, уверенный в своей невидимости.

— Ваше Величество, — обратился Хогрим к Гроро. — Теперь, после всех этих столетий, вы сможете завоевать, уничтожить невидимых людей.

— Так в чем же дело? — недоверчиво проворчал Гроро. Грубое лицо короля выражало неудовольствие. Гроро разглядывал какую-то вещь, которую протягивал ему Хогрим.

Какие-то два медных шара. Лучше Марк Брэдфорд не смог рассмотреть.

— Я не вижу, как с помощью этой вещи можно кого-то убить, — продолжал Гроро. — Конечно, мои люди делали несколько недель эти штуки по твоим инструкциям безо всяких вопросов.

— Я ничего не рассказывал, потому что не хотел раскрывать секрет моего оружия. О нем могли узнать Корлу, — объявил Хогрим. — Когда мы начнем атаковать Корлу, я расскажу, как пользоваться ими.

С сильно бьющимся сердцем Марк Брэдфорд вышел на середину хорошо освещенной комнаты. Он должен убить Хогрима сейчас, до того, как тот объяснит действие своего оружия туземцам!

Шагнув вперед Марк поднял кинжал. Один удар — и Луа с ее народом окажутся спасены. Америка, весь мир будут спасены от Балтийской Империи.

— Посмотрите-ка! — внезапно закричал Гроро, указывая на Марка. — Один из Корлу!

Марк на мгновение удивился. Как мог король Крима увидеть его, когда он был невидимый?

Внезапно он понял, что увидел Гроро. Кинжал! Его кончик испачкался в крови Ручо. Маленькое движущееся красное пятнышко оказалось незаметным в тусклых коридорах, по которым он до сих пор путешествовал, но в ярко освещенной комнате Гроро сразу заметил врага.

— Убейте его! — закричал Гроро. Он взревел словно бык и вытащил меч из ножен.

Марк рванулся вперед, пытаясь проскочить мимо воинов Крима к Хогриму. Но два воина прыгнули вперед. Их мечи со свистом рассекли воздух.

Американец рубанул ножом по направлению к одному из них, снова испачкав алым лезвие ножа.

— Используй свое оружие против Корлу, — яростно закричал Гроро Хогриму.

Но Жозеф Хогрим, с перекошенным от страха лицом, выскочил из комнаты, вопя от ужаса.

Марка полукругом окружили воины Крима. Они выставили мечи, не спуская глаз с ярко-красного пятна, выдающего месторасположение невидимого человека.

Марк быстро отступил, но тут же обнаружил себя зажатым в угол. Гроро и его люди подступали.

Вззз! Один из воинов Крима внезапно упал. В конвульсии он схватился за что-то, ударившее ему в спину.

Снова зазвенела тетива. Еще один воин упал, пронзенный стрелой.

Гроро и оставшиеся воины отвернулись от Марка, повернувшись к двери.

— Марк… сюда! — позвал серебряный голосок от пустого дверного проема.

— Луа! — воскликнул он, и рванулся через сбитых с толку воинов к девушке.

Он столкнулся с нею в дверном проходе. Девушка схватила его за руку, и они быстро побежали через примыкающие комнаты. Но Гроро и его офицеры побежали за ними, поднимая тревогу.

— Стражи, закройте двери! — ревел король. — Корлу во дворце.

— Я предупреждала тебя, Марк, не делать этого! — воскликнула Луа, едва переводя дыхание. — Я подоспела как раз во время…

Когда они вбежали в тускло освещенную комнату, в нее с другой стороны ворвались воины. Они захлопнули двери и, выстроившись в линию, пошли через комнату, выставив перед собой мечи.

Марк повернул назад. Через дверь, которой они только что воспользовались, в комнату вошли Гроро его офицеры.

— Они в комнате! — взревел король. — Заприте двери… Позовите еще воинов.

— Мы в ловушке, — хрипло пробормотал Марк. Он огляделся.

В комнате было два больших окна, но они были закрыты, как и остальные окна во дворце, узорными металлическими решетками.

Гроро и его воины охраняли обе двери, уверенные, что они пленили невидимых мужчину и женщину. По всему дворцу слышались крики. Где-то топали стражи — спешили на помощь своему королю.

Марк схватил тяжелый стул, поднял его и со всей силой ударил в решетку. Та разлетелась на куски. Когда воины Крима увидели летящий по воздуху стул, они разом бросились вперед.

— Они хотят убежать через окно! — проревел Гроро. — Отрежьте им путь.

— Быстро, Луа! — воскликнул Марк и, схватив девушку за руку, выпрыгнул в окно.

Они очутились в темноте. Позади слышались яростные крики, несколько стрел пролетело у них над головами.

— Пойдем к озеру! — позвал Марк. — Нам еще придется пробираться по улицам.

Улицы были запружены жителями Крима, люди порой даже сталкивались. Всюду горели факелы. Все готовились к великому нападению.

Марк и Луа побежали к озеру. Вслед за ними, громко крича, бежали воины Гроро. Началась паника.

— Корлу в городе! — вопили стражи.

Новость мгновенно разнеслась среди толпы. Тем временем, невидимые Марк и Луа беспрепятственно бежали по улицам.

Марк столкнулся с маленьким коренастым человечком, который тут же завопил от ужаса.

— Они здесь!

Американец оттолкнул дикаря в сторону. До воинов, бежавших следом за ними, было далеко. Люди Гроро вместо того, чтобы бежать сломя голову, перегородили улицы живой цепью и, ощетинившись мечами, медленно, но неотвратимо надвигались на беглецов.

— Мы сумеем прорваться через их строй. Мы должны вернуться! — воскликнул Марк.

— Нет… они и впереди перекрыли нам дорогу! — закричала Луа.

Впереди них поперек улицы двигалась цепь воинов.

Две шеренги шли по улице навстречу друг другу, словно гигантские челюсти сжимались вокруг Марка и Луа.

Марк огляделся без всякой надежды. Здания с обеих сторон — сплошные стены. Они оказались в ловушке на улице города из монолитного камня. И хотя они были невидимыми, казалось, они обречены.

— Сюда, Луа! — воскликнул он, и толкнул девушку к двухстворчатой широкой двери, которую заметил в последний момент.

Дверь оказалась закрыта изнутри, но Марк выбил запор. Он услышал визг ужаса, а потом невидимый кулак ударил в искаженное ужасом лицо дикаря, пытавшегося закрыть дверь.

Марк и Луа промчались через темное, сумрачное здание, поднялись по лестнице. Следующая лестница привела их на крышу. Мгновение они постояли, переводя дыхание в свете полной луны.

— Крыши! — закричал внизу один из горожан. — Корлу избили меня. Они на крыше моего дома!

— Сюда, Луа! — воскликнул Марк, потащив девушку дальше. Он заметил сверкающее вдали озеро.

Девушка и американец перебрались на крышу соседнего здания, потом на крышу еще одного. Они двигались к озеру, видневшемуся в конце улицы.

Воины Крима с копьями наперевес и с факелами уже поднялись на крышу. Их крики пугали беглецов.

— Они хотят пробраться к озеру… они идут туда!

Американец слышал как воины Крима с грохотом прыгают с крыши на крышу. Но тут беглецы остановились. Дальше бежать было некуда, перед ними в лунном свете раскинулось озеро. Вдали виднелся волнорез.

— Прыгай, и плыви вдоль берега к нашему каноэ! — воскликнул Марк.

Два невидимых тела пролетели по воздуху и с всплеском ударились в залитую лунным светом воду.

Проплывая под водой, Марк почувствовал, как стрелы туземцев вонзаются в воду в нескольких дюймах от его тела. Воины Крима яростно ревели, стоя на краю крыши.

Марк увидел рядом Луа — вытянутый пузырь воздуха под водой, и подплыл к ней.

Оставаясь под водой, они быстро поплыли туда, где по их расчетам должно было находиться каноэ.

Когда они вынырнули перевести дыхание, то оказалось, что они уже на изрядном расстоянии от домов, почти у самого волнореза. Неподалеку в тени пряталось невидимое каноэ. Со стороны казалось, что Креллус как бы сидел на воде.

Англичанин с интересом наблюдал, как невидимый Марк зацепился за борт призрачного каноэ. Марк помог девушке забраться в лодку. Креллус, качнувшись вперед, сжал руку американца.

— Брэдфорд, это вы? Мой бог, я думал они вас…

— Они поблизости, — выдохнул Марк. — Фиор, поплыли отсюда, и как можно быстрее.

Фиор прошептал приказ, и невидимые весла невидимых гребцов опустились в воду. Каноэ поплыло вперед. Креллус — единственный видимый пассажир, лег на дно лодки.

На берегу, в том месте, где Марк и Луа прыгнули в воду, собралась толпа. Но никто из них не заметил отплывшего невидимого судна. Марк перевел дыхание. Он сидел, обнимая мокрую, дрожащую Луа.

— Вы добрались до Хогрима? — спросил Креллус.

— Нет, не смог, — сухо ответил Марк. — Я сделал ошибку… забыл, что мой кинжал испачкан в крови… и Хогрим спасся. Я видел оружие, которое он раздал воинам Крима для борьбы с Корлу. Это маленькие металлические шарики.

— Что же это такое? — озадаченно спросил Креллус.

— Не знаю, — с тяжелым вздохом произнес Марк. — Но видимо, что-то дьявольское. Я уверен в этом. Хотел бы я воткнуть нож меж ребер Хогрима.

Когда они достигли берега темного острова их уже поджидал Этьен Мореа и толпы невидимых людей. Француз сразу же подскочил к Креллусу.

— Брэдфорд, ты привез его! — радостно воскликнул маленький француз. — А что с Хогримом?

Марк вкратце рассказал ему о случившемся. Когда он закончил рассказ, толпа затихла.

Голос Нурта разорвал тяжелую тишину.

— Значит воины Крима нападут на заре? — подытожил старик. — Тогда мы подождем их. Нас ждет битва!

Корлу ответили ему яростными криками. А в это время Марк и Луа уже добрались до подземного города. В свете факелов им открылась сцена необычайно усердной работы невидимых жителей.

— Всевышний, в это невозможно поверить! — открыл рот от удивления Питер Креллус. Он выглядел ошеломленным. — Да и вы… Брэдфорд, невидимы, как и остальные.

Марк вместе с Фиором, который руководил войсками Корлу, вернулись в лес, чтобы быть готовыми встретить врага.

— Когда они приплывут, мы дадим им высадиться и встретим в лесу, — уверенно сказал Фиор. — Там мы сможем лучше использовать наше преимущество невидимости. Мы перебьем их нашими стрелами, как мышат. Мы всегда так поступали.

— Будем надеяться, — проворчал Марк, — что они не доберутся до Сияющего Бога.

— Они не смогут до него добраться, — раздался печальный голос Нурта. — Бог не должен попасть в плохие руки.

Марк не ответил. Он не разделял уверенности старого вождя Корлу и размышлял о предстоящем нападении, которое так и не смог предотвратить.

Мореа и Креллус яростно запротестовали, когда выяснилось, что они должны остаться в городе, в то время, как Марк и Фиор отправятся сражаться, вместе с остальными воинами Корлу.

— Не в моем стиле отсиживаться, пока где-то идет бой! — яростно возразил Питер Креллус.

— И не в моем, — запротестовал Мореа. Его усы топорщились от злости. — Parbleu, что скажут мои друзья, если узнают, как я сыграл роль труса!

— Вы не пойдете! — возразил Марк. — Вы двое — видимы, и вы просто выдадите наши позиции врагу.

Потом он попросил остаться в городе Луа, но девушка только посмеялась над ним.

— Нет, Марк, я отправлюсь сражаться, — сказала она ему, нежно прижавшись к американцу. — Ты же видел: женщина Корлу может использовать лук и стрелы так же хорошо, как мужчина.

— Я не пользуюсь ими, — обеспокоенно возразил он, но не стал менять своего решения.

По всему побережью острова были расставлены наблюдатели. К концу ночи все приготовления были закончены — невидимые копья, луки, стрелы и мечи были в полном порядке.

В молчании встретили туземцы рассвет. Эта заря могла стать их последней зарей. Когда Луна начала спускаться за горизонт, сидевший на земле Марк Брэдфорд задремал, нежно сжимая в руках давно спящую Луа. Девушка спала безмятежно, как ребенок. Ее ягуар Куро тоже был где-то поблизости.

Сердце американца стучало чуть сильнее от тепла ее прекрасного невидимого тела. Он чувствовал своей щекой ее мягкие волосы. Доживут ли они до исхода дня? Американец подумал об этом… и проклятия обрушились на голову Жозефа Хогрима.

Луна села. Бледным светом разгоралось небо на востоке. А потом, с западного берега острова, донесся необычный, улюлюкающий крик.

— Наши наблюдатели заметили врага! — воскликнул Фиор.

Луа проснулась и сонно спросила:

— Это ты, Марк?

Куро зарычал.

— Идут воины Крима, — сообщил ей американец. — Теперь мы будем сражаться за Сияющего Бога.

Глава 8

СИЛА БОГА

Губы девушки слились с губами Марка, теплые руки обняли его шею.

— Марк, если мы не победим… — прошептала она.

— Мы победим! Должны победить! — гордо объявил он. — Твое племя, Луа, сегодня будет сражаться за людей всего мира, против Хогрима и страны, которую он представляет.

— В лес! — приказал Фиор толпе невидимых воинов. — Вы знаете, что мы сражаемся за своего Бога!

— За Бога! — вырвался фанатический крик из сотен глоток невидимых людей.

Когда воины направились к лесу, Марк заметил, что Креллус и Мореа удивленно смотрят на него. Он подошел к ним.

— Хочется сказать так много, поэтому ограничимся коротким прощанием, — сказал Марку Креллус, пожав невидимую руку. — Я думаю, может вы измените решение и разрешите нам пойти с вами?

— Qui, дайте Питеру и мне достать этого дьявола Хогрима. Мы бы оборвали его карьеру с великим удовольствием! — воскликнул Мореа.

— Вы же знаете, что это невозможно, — воскликнул Марк. — Нурт уверен, что вы останетесь в городе.

— Я уверен, — согласился Нурт.

Марк и Луа направились в лес вслед за Фиором, идущим во главе воинов Корлу. Ручные ягуары шли вместе с людьми. Без всяких приказов они построились в линию, перегородив лес. Они ждали в зеленой полутьме — сотни невидимых воинов вместе с невидимыми ягуарами. Они ждали врагов.

Марк слышал стук сердца Луа, когда девушка прижималась к нему. Они стояли бог о бок. Девушка сжимала в руках лук, а Марк был вооружен длинным, невидимым копьем. На его поясе висел меч. Где-то рядом прятался Куро.

— Посмотри, они идут! — прошептал Фиор.

К берегу причаливали сотни лодок, наполненных коричневыми, вооруженными до зубов дикарями.

Вопя, словно дьяволы, потрясая луками и мечами, тысячами высаживались воины Крима на берег.

Марк видел, как гигант-король Гроро командует остальными. Он видел коренастую фигуру Жозефа Хогрима. Шпион носил костюм хаки.

— Попытайся застрелить Хогрима из лука, — прошептал Марк Луа.

— Да, Марк, — печально ответила девушка.

Но Хогрим, когда выбрался на берег, стал прятаться за спинами воинов Крима. Он вел себя как можно осторожнее.

Бычьим голосом Гроро выкрикивал приказы. Наконец, с дикими криками, толпы воинов Крима быстрой рысью помчались вперед.

Марк видел как они приближаются: волна перекошенных яростью лиц. Сверкало медное оружие. Наконец, до них осталось всего сто ярдов.

— Убивайте! — диким голосом закричал Фиор.

Лес вокруг Марка внезапно зазвенел. В воздухе зажужжали стрелы — смертоносный дождь невидимых стрел.

Стрелы приветствовали приближающихся солдат Крима и выкашивали их десятками. Ужасные стрелы из невидимых луков заставили перейти воинов Крима на шаг.

Словно распевая песнь смерти, продолжали звенеть луки Корлу, поражая врагов. Но и со стороны воинов Крима тоже полетели стрелы. Нападавшие стреляли вслепую, не видя врага. Они уже подошли почти вплотную. И тут, рыча, невидимые ягуары набросились на врагов.

— Они разбиты! — радостно воскликнул Фиор.

— Посмотри на краснолицего! — в голосе Луа прозвучала тревога. — Он отдает какие-то приказы…

Жозеф Хогрим выкрикивал что-то, прячась за спинами бронзовых воинов.

— Используйте свое новое оружие! — кричал Хогрим.

Марк Брэдфорд напрягся, когда увидел, как кто-то из воинов Крима достает из заплечных сумок медные сферы, похожие на те, что он видел в руках Хогрима.

Воины Крима стали бросать медные шары в воинов Корлу. Шары падали среди невидимых воинов. Каждый шар при ударе лопался, и от него во все стороны поднимались густые облака черного дыма.

— Дымовые бомбы! — взревел Марк. — Так вот, что придумал Хогрим. Но зачем они?

— Не бойтесь! — закричал Фиор, тоже попавший в черное облако. — Скоро дым разойдется.

Уже тяжелые скользкие облака дыма частично рассеялись, ветром их отнесло от позиций Корлу. Воины Крима снова яростно закричали.

Дым рассеялся. Но сердце Марка чуть не остановилось, когда он осознал, что видит вокруг своих товарищей ревущих ягуаров.

Они стали частично видимы! Сальный черный дым оставил тонкий угольный налет на невидимых телах, превратив их в серых призраков.

— Теперь мы можем видеть этих собак! — взревел Гроро. — Вперед! Убейте их всех!

Тучи стрел воинов Крима обрушились на призраков. Но Корлу продолжали стрелять им в ответ.

Многие Корлу удивились тому, что стали видимы. Они принялись стирать черный налет со своих тел, но растертая сажа делала их еще лучше видимыми.

— Мы погибли! — закричала Луа. — Краснолицый выполнил свою угрозу…

— Вперед! — яростно взревел Фиор.

Но Корлу, которых было меньше раз в двадцать, не принимая боя, начали отступать дальше и дальше вглубь леса, метко разя наступающих воинов Крима.

Марк почувствовал, что битва проиграна. Теперь стало ясно: у битвы будет лишь один исход. Скоро Корлу окажутся на открытой местности у подножья горы. Там исход битвы будет решен однозначно.

— Постарайтесь остановить их! — прокричал Марк своим невидимым спутникам.

— Во имя бога! — отчаянно закричали Корлу и, сжимая копья и мечи, ринулись на врага, чтобы сойтись с ним лицом к лицу.

Меч против меча, копье против копья. Безумный хаос битвы, где Марк Брэдфорд напоминал берсеркера.

Он старался спрятать Луа за спиной. Пронзил копьем двух воинов Крима, а потом, выхватив меч, ринулся вперед на вопящую толпу коричневых туземцев.

Снова стали взрываться бомбы, и теперь обе стороны оказались с ног до головы выпачканы черной сажей. Корлу стали еще лучше видны. Марк увидел, как пал Фиор, пронзенный тремя копьями. Он заметил Гроро — короля-гиганта, который крутил над головой огромный меч и яростно кричал. А потом Куро, пронзенный множеством стрел, мертвый упал на траву.

— Мы погибнем, Марк! — закричала Луа — стройный, измазанный сажей призрак. — Сажа на нашей коже сделала нас видимыми. Это — наша гибель!

— Сажа? — удивился Марк. В его голове зародилась невероятная идея. — Мой бог, почему я не подумал об этом раньше? Ведь сажа — углерод! Кажется, это поможет нам победить!

Он закричал так, что его голос перекрыл шум битвы:

— К горе! — кричал он.

— Плохо, если нас заставят отступить внутрь горы! — воскликнула Луа. — Они перебьют нас в пещерах.

— Но я думаю, это — единственный способ нейтрализовать действие дымовых бомб Хогрима! — воскликнул Марк. — Пойдем!

Корлу услышали его команду и, сомкнув ряды, стали отступать ко входу в пещеры.

Марк и воины Корлу вошли в туннель, и тогда американец распорядился, чтобы опустили решетку. Но до того, как ее опустили, небольшая часть воинов Крима прорвалась в туннель.

Марк и его покрытая сажей орда словно безумцы накинулись на врагов и вышвырнули их прочь из туннеля. Тут-то американец обнаружил, что Этьен Мореа и высокий Питер Креллус, схватив невидимые мечи, уже сражаются в рядах защитников.

— Дьявол Хогрим выигрывает! — с ненавистью воскликнул Мореа. — Проклятые дымовые бомбы… нам оставалось только отступать.

— Мы должны опустить решетку, чтобы задержать их хотя бы на несколько минут… тогда мы победим! — воскликнул Марк. — Я смогу нейтрализовать оружие Хогрима. Нужно всего несколько минут.

— Dieu, мы не сможем опустить решетку! — почти рыдал Мореа, яростно отражая удары могучих коричневых воинов. — Их слишком много!

Гроро, огромный король Крима, пробился вперед, ревя во все свое бычье горло.

— Вперед, люди Крима… Сияющий Бог станет нашим!

— Если приструнить эту птицу, у них поубавилось бы спеси, — сквозь зубы проскрипел Питер Креллус.

Внезапно тощий, искалеченный англичанин рванулся в самую гущу схватки, прямо к ревущему, быкоподобному королю.

— Нет, Креллус! — закричал Марк, но тут же понял самоубийственный поступок англичанина.

Четыре вражеских меча впились в его тело, но не остановили его.

Он пронесся прямо к Гроро. Король со всех сил обрушил на него свой огромный меч. Но перед этим Креллус последним усилием проткнул короля туземцев невидимым мечом.

Огромный король и его убийца упали одновременно. Печальный крик разнесся над воинством Крима, когда те увидели, что погиб их король.

— Теперь… все вперед! — закричал Марк.

Корлу волной захлестнули воинов Крима. И моментально враги побежали.

Клац! Тяжелая решетка скользнула по желобам и, встав на свое место, барьером отгородила толпу Корлу от воинов Крима.

— Берите бревна и ломайте решетку! — кричал снаружи Жозеф Хогрим.

— Отомстим за короля! Захватим Сияющего Бога! — ревели воины.

Крах! Огромный ствол ударил в решетку, и грохот пронесся по всем туннелям и пещерам городам-лабиринта.

— Они будут тут через минуту! — дико закричал Этьен Мореа. — Во имя бога, он умер как герой!

Голос Марка Брэдфорда заглушил грохот нового удара тарана. Воины снаружи дико взревели.

— Вниз, в обитель Бога, люди Корлу! — закричал американец. — Лучи Бога снова сделают нас невидимыми и мы победим!

— Но потребуются часы, чтобы стать невидимым в лучах Бога! — возразила Луа. — Воины Крима окажутся тут через несколько минут.

— В этот раз Бог сделает нас невидимыми за несколько минут! — закричал Марк. Лицо его пылало. — Сажа — углерод, Луа! А лучи Бога делают углерод невидимым всего за несколько секунд… Помнишь драгоценный камень в моем кольце? Он стал невидимым за минуту.

— Может получиться! — согласился тонкий, пронзительный голос Нурта. — К Богу!

Корлу толпой тусклых измазанных сажей духов, прошли через лабиринт пещер и туннелей, спеша к сияющей обители.

Решетка уже начала поддаваться ударам вражеского тарана. В хриплом голосе Жозефа Хогрима послышались торжествующие нотки. Он продолжал командовать жаждущими крови дикарями.

Снова услышав его голос, Этьен Мореа хотел было повернуть назад, чтобы рассчитаться с коварным шпионом, Но Марк крепко схватил француза и потащил его вместе со всеми в обитель Сияющего Бога.

Корлу ворвались в огромную пещеру Бога. Толпа, покрытая сажей, разбрелась по огромному залу в центре которого пылал радиоактивный камень, прожигающий насквозь ужасной радиацией, ослепляющий и превращающий реальную жизнь в сверхъестественную.

— Ciel! — удивленно воскликнул Мореа, когда увидел Бога. — Сияющий Бог… величайший секрет невидимости… Хогрим и не подозревает, на что это похоже.

Грохочущие, отражающиеся от стен пещер звуки эхом доносились сверху. Потом послышался ликующий рев.

— Марк, они сломали решетку! — воскликнула Луа. — Они скоро окажутся здесь!

— Но посмотри! — возликовал Марк. — Посмотри, лучи уже выполнили свое дело!

Сажа, покрывавшая тела Корлу уже стала совершенно невидимой! Орда теней Корлу исчезла. Марк и Луа тоже стали совершенно невидимыми. Лучи сделали невидимой сажу, очередной раз доказав силу Сияющего Бога.

Маленький Этьен Мореа остался один в большой, залитой ярким светом зале.

С триумфальным ревом воины Крима хлынули по туннелю в подземный город. Вопя во все горло Жозеф Хогрим подгонял их, перекрывая ликующие крики.

— Отойдите к стенам пещеры, — приказал Марк. — Когда они войдут, стреляйте из луков и бросайте копья, но только когда я вам прикажу.

Корлу быстро повиновались приказам Марка. Они рассредоточились вдоль стен гигантской пещеры. Луки оказались натянутыми, копья взяли наизготовку.

И вот, с ревом, воины Крима ворвались сплошной массой в палату. Они дико кричали. Их ослепило сверкающее великолепие бога невидимых людей, который мерцал в центре совершенно пустой пещеры.

— Сияющий Бог наш! — закричали они в безумном триумфе. — Корлу бегут!

Марк увидел коренастую фигуру в хаки. Жозеф Хогрим пробился сквозь толпу к возвышающейся над людьми массе Бога.

— Бог! — восхищенно закричал Хогрим. На его красном лице играли отблески сияния божества. — Теперь великий секрет в моих руках!

— Стреляйте! — закричал Марк Брэдфорд невидимым стрелкам.

И тотчас невидимые Корлу, стоявшие вдоль стен, опустили на столпившихся вокруг Бога воинов Крима облако стрел.

Воины с коричневой кожей падали под ударами невидимых противников. Дикий крик ужаса вырвался из их глоток, когда они осознали, что вновь столкнулись с невидимой смертью.

— Корлу снова стали невидимыми! — закричали воины Крима.

— Так используйте ваши бомбы! — приказал Хогрим. Некоторые из воинов Крима выполнили его приказ, стали швырять медные шары, которые, разрываясь, выбрасывали облака черного дыма.

Но дым поднимался… и тут же исчезал, становясь невидимым в излучении Сияющего Бога.

— Новое оружие не действует! — прокричал один совершенно испуганный офицер Крима. — Бежим… мы в ловушке!

Коричневые воины откатились назад к туннелю, ведущему в подземный город. Марк Брэдфорд и его невидимые союзники побежали вслед за врагами, держа мечи наготове.

Огромная пещера стала сценой кошмарной битвы, резни. Невидимые Корлу, словно духи, сеяли смерть, беспощадно поражая своих врагов.

У воинов Крима осталась лишь одна мысль… убежать туда, где их враги не смогут добраться до них. Но невидимые мечи и копья убивали их сотнями, в то время как они любой ценой спешили выбраться из пещер.

Марк Брэдфорд рубил и колол, прокладывая себе дорогу через бегущих, трясущихся от страха коричневых воинов, пытаясь добраться до Жозефа Хогрима. На красном лице шпиона Балтийской Империи был написан неподдельный ужас.

Тут Марк заметил Этьена Мореа, который гнался за Хогримом. Глаза маленького француза пылали от ярости, он размахивал своим мечом точно безумец.

— Мореа, вернись! — закричал Марк, но тут Хогрим и его преследователь исчезли в туннеле.

— Люди Корлу, убивайте! — звенел голос Нурта, перекрывая рев и гул битвы. — Не дадим спастись ни одной собаке!

Ужасное убийство продолжалось в лабиринте туннелей. Взбешенные, невидимые Корлу избивали бегущих, переполненных страхом воинов Крима.

У Марка не было возможности остановить убийство. Туземцы жаждали мести, ревели, гнались за своими врагами по лабиринту пещер и переходов, которые хорошо знали — толпа духов, обезумевших от крови своих врагов.

Американец натолкнулся на Луа и попытался сделать так, чтоб девушка держалась поблизости от него, пока он пробирался через безумную толпу, наполнившую подземный город. У выхода из подземелий Марк обнаружил груды убитых воинов Крима.

Выжившие мчались через лес к своим каноэ. Их преследовали невидимые Корлу, нанося удары со всех сторон. Лишь немногие воины Крима добрались до своих лодок.

— Мы победили! — с радостью воскликнул Нурт. — победу дала нам сила… сила Бога!

— Где Хогрим? — спросил Марк Брэдфорд. — Он не мог просто так удрать. Уверен…

— Сюда, Марк, — озабоченно позвала Луа.

Она отвела американца в огромный зал, где лежало множество мертвых воинов Крима.

Среди мертвецов лежал и Жозеф Хогрим. Его лицо стало пурпурным, щеки раздулись, а глаза вылезли из орбит, уставившись в пустоту.

Рядом с мертвым шпионом Балтийской Империи, сидел на коленях Этьен Мореа. Его тело покрывало с полдюжины ужасных ран, но на его обескровленном лице светилась улыбка. Его глаза, похоже, уже ничего не видели.

— Мореа! — испугавшись, рванулся Марк к маленькому французу.

— Я достал… Хогрима, — прошептал Мореа едва слышно. — Мой меч сломался, но я задушил его.

Луа всхлипнула. Слезы навернулись на глаза Марка, он присел рядом с французом.

— Креллус и я… сделали то, что нужно, — прошептал Мореа. — Но тайна Бога спасла вас, Брэдфорд, спасла Америку и весь мир.

Его голова поникла. Губы еще некоторое время двигались, но беззвучно, а потом прозвучали последние слова:

— C’est loin de France, — прошептал француз. — До Франции далеко…

После этих слов он откинул голову, тело его спокойно вытянулось.

Марк почувствовал, как его горло свел спазм и крепко обнял за плечи рыдающую Луа, прижал ее к себе. Минуту они сидели так, пока не услышали голос Нурта.

— Идите наверх, — говорил он невидимым воинам Корлу. — Ищите, где могли бы спрятаться воины Крима и будьте внимательны. Нападение может повториться. Даже если они и уплыли, и все благополучно закончилось, нам надо хорошенько следить за чужеземцами, которые могут принести в Крим новое оружие. А пока мы в безопасности. — Потом старик обратился к Марку. — Ты можешь остаться с нами, даже править племенем…

— Нет. Мне надо вернуться в свою страну и донести ваш секрет, — ответил старику Марк Брэдфорд. — Я… и Луа.

Он взял за руку невидимую девушку.

— Ты пойдешь со мной, Луа?

Теплые, невидимые руки обвились вокруг его шеи.

— Куда угодно, Марк! Куда угодно!

Эпилог

Военный секретарь что-то листал, когда его помощник, щелкнув каблуками, доложил:

— Агент Брэдфорд прибыл, сэр.

Квадратное умное лицо Секретаря засветилось от радости. Он встал и сам вышел навстречу вошедшим мужчине и женщине.

Марк Брэдфорд был одет в цивилизованную одежду. Подтянутая, спортивная фигура, темное мужественное лицо. Он отдал честь.

Рядом с ним стояла темноволосая девушка с приятной внешностью и большими темными глазами. Даже в простом белом костюме она выглядела как-то необычно.

— Брэдфорд, вы не представляете, как я рад снова видеть вас! — сказал Секретарь. — Я думал над вашим рапортом, о том, что вы и ваша жена были невидимы.

Марк нахмурился.

— Мы были невидимы… да, но путешествие через джунгли заняло слишком много времени. Мы очень долго плыли по протокам и рекам. За это время невидимые клетки отмерли, и мы теперь видимы, как и все остальные люди. Еще до того, как мы достигли цивилизованных мест, я впервые увидел лицо моей будущей жены.

И его рука легко обняла тонкую талию девушки.

— Вы, Брэдфорд, написали, — продолжал Секретарь, — что привезли с собой этот великий секрет.

Марк полез в карман и достал оттуда вещицу размером не больше теннисного мяча — кусочек камня, сверкающий, словно крошечное солнце.

— Вот, — спокойно сказал он. — Это — кусочек Сияющего Бога. Люди Луа позволили мне забрать маленький кусочек. Пусть наши ученые разберутся и искусственно создадут источник такого излучения, чтобы мы смогли сделать невидимыми нашу армию и авиацию.

Он передал камень Секретарю.

— Возьмите его, сэр… Он завернут в бумагу, но теперь она уже стала невидимой.

Секретарь удивленно взял маленький светящийся камень в руку и нажал кнопку на столе.

Он передал камень вошедшему офицеру.

— Отнесите это в лабораторию, — приказал Секретарь. — Мы соберем самых лучших ученых, чтобы они сделали анализ и воспроизвели такое излучение. А до тех пор камень останется в полной безопасности.

Когда человек в военной форме ушел, Секретарь снова повернулся к Марку и Луа.

— Я хочу добавить, сэр, — начал Марк, — что без помощи Питера Креллуса и Этьена Мореа мне никогда не удалось бы раздобыть этот секрет.

— Понимаю, Брэдфорд, — кивнул Секретарь. — Я хотел бы услышать всю историю. Но не здесь, кое-кто тоже хотел бы послушать.

— Кто? — удивленно спросил Марк.

— Президент.

Два часа спустя, когда хозяин кабинета, Марк и Луа вышли из Белого Дома под яркие лучи солнца, Марк глубоко вздохнул.

— Он заставил меня рассказать обо всем! — воскликнул Марк. — Но что он сказал, когда мы закончили… Пусть секрет остается секретом?

Секретарь кивнул и задумчиво замолчал. Тем временем Марк повторил про себя то, что услышал от президента:

— Тайна Сияющего Бога будет спрятана в архивах военного министерства. Она станет ужасным оружием, если конечно понадобится. Но давайте помолимся Богу, чтобы этот секрет так и остался секретом.

Сокровище громовой луны

Группа оказавшихся сегодня не у дел космических ветеранов-первопроходцев, чтобы помочь дочери одного из своих товарищей, с воодушевлением снова берется за привычную работу и направляется на Оберон, луну Урана, на которой должен оказаться клад бесценного левиума, баснословно дорогого минерала с отрицательной гравитацией…

Глава 1

ЗА БОРТОМ

«Может быть, здесь повезет, — с отчаянием подумал Джон Норт. — Если только они не подумают, что я слишком стар».

Небольшого роста, плотный, жалкий в своем потертом черном костюме из синтешерсти, он пробирался между доками огромных межпланетных кораблей, среди торопливых чиновников, хвастливых молодых межпланетников и потных носильщиков, пока не достиг внушительной конторы Компании.

Оперативная контора Межпланетной Компании по металлам и минералам, этой гигантской корпорации, известной повсюду под именем просто Компании, была огромным зданием из сверкающего хромосплава. Позади нее возвышались склады, доки и краны, хлопотавшие с грузами из других миров.

Джон. Норт задержался перед входом, чтобы поглядеть на свое отражение в полированной металлической стене. Деловито разгладил измятую куртку. Сердце у него упало, когда он увидел свое отражение. Темные волосы поредели на висках, вокруг черных глаз виднелись усталые морщины, загорелое лицо казалось худым, осунувшимся и старым.

«Тридцать семь лет — не старость! — яростно сказал он себе. — Даже для межпланетника это не старость. Я должен выглядеть молодым, чувствовать себя молодым!»

Но чувствовать себя молодым нелегко, когда тебя мучают голод и предчувствия неудачи, когда плечи сутулятся от двадцати лет трудов, лишений и отчаяния.

— Выпрямиться — вот что нужно, — пробормотал Норт. — Выглядеть ловким и бодрым. И улыбаться.

Но он не мог сохранить механическую улыбку на своем худом, хотя и моложавом лице, когда шел по шумному коридору к кабинету нового Начальника кадров. Он прождал там, казалось, целую вечность, борясь с голодным головокружением. Наконец его вызвали.

Гаркер, новый начальник, был человек лет сорока, с глазами как буравчики и крепко сжатым ртом; он сидел за большим столом, читая список материалов почтительному молодому секретарю.

— Джон Норт, сэр, ищу работы, — произнес Норт, стараясь походить на изображение ловкого и расторопного межпланетника. — Имею свидетельство М.О.

— Межпланетный Офицер, да? — сказал Гаркер. — Ну да, нам нужно сейчас несколько хороших пилотов для рейса на Юпитер. Давайте ваши бумаги.

Это была минута, которой Норт боялся. Медленно протянул он сложенный, истрепанный документ. Плечи у него слегка поникли. Начальник отдела перевернул истрепанный листок, и его острые глаза начали читать послужной список на обороте. И вдруг он поднял их.

— Тридцать семь лет! — отрезал он, швыряя документ на стол. — Зачем вы сюда явились? Разве вы не знаете, что Компания не берет людей старше двадцати пяти?

Джон Норт с трудом удерживал свою механическую улыбку.

— Я могу быть полезным Компании, сэр. У меня двадцать лет опыта космических полетов.

— То есть пятнадцать лишних, — грубо ответил чиновник. — Межпланетник кончает в тридцать лет. У него уже нет координации, быстроты реакций и ловкости, какие есть у молодых. Мы не доверяем свои корабли изношенным, пожилым людям, неспособным больше управиться с неожиданностями.

Джон Норт почувствовал, что его слабая надежда гаснет. Этот новый Начальник по кадрам такой же, как и все прочие.

Молодой секретарь с любопытством глядел на Норта.

— Вы летали уже двадцать лет назад? Но это самое начало космических перелетов! Половина планет была еще не разведана.

Норт мрачно кивнул.

— Мой первый полет был с Марком Кэрью в его третьей экспедиции — девяносто восьмого года.

— И вы, кажется, считаете себя годным на большую работу лишь потому, что были героем двадцать лет назад? — неприязненно спросил Гаркер. — Вот в чем трудность со всеми вами, старыми межпланетниками. Вы думаете, что если вам случилось побывать в первых разведывательных перелетах, если вам тогда доставалось столько рекламы и поклонения, то вам и сейчас должны давать капитанские нашивки.

— Но я не прошу места капитана, — возразил Норт. — Мне не нужно даже офицерского места. Я приму любую работу — на циклотроне, на дюзах, даже просто на палубе. — Он прибавил с напряженной мольбой: — Мне нужна работа, очень нужна. А космические полеты — единственное дело, которое я знаю.

Чиновник фыркнул:

— Тем хуже для вас, если вы ничего другого не умеете. Будь вы даже достаточно молоды, Компания не взяла бы вас. Ваши лихие методы теперь устарели. Корабли управляются теперь по правилам науки, без этой тактики проб и ошибок. Кое-что изменилось.

Норт закусил губы и стал глядеть в окно, чтобы скрыть свои чувства. Его усталые глаза устремились на высокую, легкую металлическую колонну, поднимавшуюся в солнечном свете позади квадратного массива складов Компании.

Это был Памятник Пионерам Космоса, отмечавший то место, где много лет назад приземлился Горхэм Джонсон, вернувшись из первого исторического межпланетного перелета. Мысли Норта вернулись к тому дню, когда и сам он вернулся сюда вместе с Кэрью, — к безумным крикам толпы, к высокопарным речам…

— Да, — произнес он мрачно, — вы правы. Кое-что изменилось.

Он вышел из большого здания, сжимая в руке свой бесполезный документ. Выйдя на солнечный свет, к шуму и суете космопорта, он остановился.

Венерианский лайнер, возвышавшийся на ближнем стапеле своей сигарообразной громадой, готовился к старту. Норт слышал отрывистый гром проверяемых дюз. Пассажиры, носильщики, офицеры Компании в серых мундирах спешили к кораблю; в толпе их виднелось несколько ошеломленных венериан, красивых и белокожих, и двое-трое важных краснокожих обитателей Марса. Оркестр начал играть веселую, бодрящую мелодию.

Норт помнил, что двадцать лет назад здесь был пустырь. Не было ничего, кроме шаткого сарая, в котором десятка два пылких молодых людей под руководством искалеченного, но неукротимого Марка Кэрью, строили до смешного маленький и неуклюжий корабль для великого перелета, долженствовавшего прибавить Сатурн, Уран и Нептун к списку посещенных человеком планет.

Вот в чем дело, подумал с горечью Норт. Он все еще живет в прошлом, когда мир был моложе, а солнце — ярче и когда вся Земля приветствовала смелые свершения его самого и его друзей.

«Я должен забыть об этом, — решительно сказал он себе. — Перестать пережевывать прошлое. Но что мне делать тогда?»

Ему не хотелось возвращаться в убогий домишко на Киллистон авеню. Старый Питерс, Уайти и все остальные так горячо надеялись, что сегодня он получит работу. Им всем так нужны деньги.

Он беспомощно пожал плечами. Рано или поздно они узнают эту грустную новость. Он побрел прочь от космопорта, теряясь в пестрой, возбужденной толпе, собравшейся, чтобы проводить лайнер.

Киллистон авеню была одной из узких улочек вокруг космопорта. Ее грязные гостиницы, распивочные и дешевые ресторанчики ютились, как уродливые карлики, в тени огромных складов Компании. Норт свернул к своему дому и устало поднялся по темной лестнице на пыльный чердак, в котором жил с товарищами около полугода.

Некоторые из них уже были дома. Был, конечно, старик Питерс, сидевший в своем самодельном колесном кресле и глядевший поверх крыш на отлет лайнера. Он повернул свою седую голову.

— Это ты, Джонни? — пропищал он, щуря выцветшие глаза. — Я сейчас смотрел на этот лайнер. Самый скверный старт, какой мне приходилось видеть! — Он потряс головой. — Будь я проклят, если эти молодые межпланетники не становятся хуже с каждым днем! Посмотрел бы ты на посадку Марсианского почтового нынче утром. Да, когда я сам летал, я бы выбросил за борт всякого, кто так ведет корабль!

Норт рассеянно кивнул. Он привык к старику Питерсу. Старик не бывал на корабле уже пятнадцать лет, но никогда не уставал говорить и думать о прошлых днях.

— Мы бы не потерпели такой работы, — проворчал он.

Норт обернулся. К нему подходил Стини. Стини было сорок три года, но у него было гладкое лицо и ясные голубые глаза, как у 14-летнего мальчика.

— Мы отлетаем завтра, Джон? — жадно спросил он у Норта.

— Нет, не завтра, Стини, — мягко ответил Норт. — Может быть, послезавтра.

И Стини вернулся на свое кресло в углу и сел, рассеянно улыбаясь. Он улыбался так уже целые годы, с тех пор, как вернулся из последнего перелета с Венци — жалкий обломок человека с потрясенным разумом.

К Норту подошел Ян Дорак. Смуглый, плотный, коренастый межпланетник испытующе поглядел в утомленное лицо Норта.

— Как дела, Джонни? Новый начальник…

— Такой же, как и все, — медленно ответил Норт. — Я слишком стар.

Другие приблизились тоже — Хансен, Коннор и высокий Уайти Джонс. Они слышали его слова.

— Ничего, когда-нибудь они позовут нас, — с надеждой прошептал Ларе Хансен. — Они увидят, что мы, старики, им нужны.

— И во всяком случае, у меня была сегодня работа, и мы можем поесть, — заявилМайк Коннор. — Глядите, ребята, — консервы и синтепиво для каждого.

Рябое, веселое, красное лицо Коннора было беспечным, как всегда, пока он раскладывал свои пакеты. Коннор никогда не тревожился ни о чем, даже когда был третьим офицером у Кэрью в его злосчастном втором перелете много лет назад.

Но высокий Уайти Джонс, косматый белокурый гигант лет сорока, сочувственно похлопал Норта по спине левой рукой. Правый рукав у Джонса висел пустым, и висел так уже годы, после взрыва дюзы на корабле Венци.

— Чертовски скверно с этим новым начальником, Джонни, — прогремел он. — Я надеялся, что с ним ветер переменится.

— Правила Компании не меняются, — пробормотал Норт. — Человек старше двадцати пяти не может надеяться, что его возьмут.

— К черту Компанию! — проворчал Уайти. — Как будто ты не лучший межпланетник, чем все эти непропеченные младенцы, что ездят в их лоханках!

Норт не ответил. Что толку повторять это снова? Остальные слепы к совершившимся переменам. Они все еще считают себя молодыми пионерами — межпланетниками, летавшими с Джонсоном, Кэрью, Венци и другими великими первыми исследователями, которые открывали новые пути в космосе своими историческими перелетами к другим планетам.

Но все это было поколение назад. С тех пор межпланетная навигация выросла в обширное выгодное предприятие. Стремление алчных землян в другие миры, борьба за ценные металлы и минералы на других планетах заставили ее развиваться с невероятной быстротой.

И в этом взрывном росте пионеры космоса были забыты. Слава оказалась недолгой, эфемерной. Многие из них умерли от трудностей первых перелетов в ненадежных, плохо оборудованных кораблях. Великий Горхэм Джонсон, первый межпланетник в мире, не вернулся из своего третьего путешествия на Юпитер. Марк Кэрью, его славный преемник, погиб двумя перелетами позже. Венци недолго прожил после разведочного полета на Плутон. От лучевых ожогов, от незаметных повреждений внутренних органов пионеры космоса погибли почти все.

А уцелевшим жилось плохо. Это было более или менее неизбежно. Они были межпланетниками. Они умели лишь смело летать в иные миры. Они не собрали никаких богатств на планетах, которые открывали. За ними шли изыскатели и спекулянты, жадно делая заявки на залежи ценных металлов и собирая прибыль. А самая крупная добыча досталась, в конце концов, хитрым земным финансистам, образовавшим гигантскую Межпланетную Компанию по Металлам и Минералам, которая постепенно скупала или поглощала конкурентов, пока не стала владеть всеми межпланетными кораблями и высасывать прибыли из шахт на всех планетах.

Стареющие, обнищавшие, объявленные теперь непригодными к полетам — их единственной работе, уцелевшие пионеры космоса держались друг друга. Соединяя свои скудные случайные заработки, они жили мечтой когда-нибудь снова подняться в космос. Но сейчас последняя надежда Джона Норта и его товарищей, казалось, угасла навсегда.

— Какой страшный стыд для Компании — держать тебя привязанным к Земле, — повторил Уайти Джонс. — И только потому, что ты чуть старше мальчишки.

— Они еще попросят нас вернуться, — вновь изрек Хансен.

— Где этот чудак Коннор? — раздался сердитый пронзительный голос старого Питерса. — Я голоден и хочу ужинать.

— Утихни, старый бродяга, — ответил Коннор. Бывший офицер ставил на стол потрескавшиеся тарелки. — Идите, ребята!

Они вскрыли жестянки с синтепивом. Ели жадно, молча. Насытившись, стали обсуждать последние межпланетные новости: о судах, считающихся пропавшими, о рекордном перелете на Меркурий, о недавнем финансовом пиратстве Компании на Юпитере.

Разговор, как и всегда, перешел на прошлое. «Я помню, как…» «А вы помните, как…»

Джон Норт испытывал в этот вечер чувство гнетущей бесполезности. Он знал, что вся их нищая компания пытается убедить самих себя в том, что они еще кому-то нужны, что мир еще помнит об их былой славе. Но сегодня он не мог попасть в тон разговора старых своих друзей.

Уайти прервал вдруг горячий спор с Коннором и спросил его:

— Джонни, этот сумасшедший ирландец считает, что Кэрью мог бы достичь Плутона в своем третьем перелете, если бы постарался. Я сказал ему, что он дурак. А ты что думаешь?

Норт ответил с горечью:

— Думаю, все мы призраки, спорящие о тенях.

Все изумленно взглянули на него. Но горечь, которую Норт сдерживал весь день, вдруг выплеснулась наружу.

— Какая нам польза от всех этих разговоров о прошлом? Какая кому разница, кем мы были двадцать лет назад? Мир забыл обо всем этом. Лучше забыть и нам. Лучше нам забыть все о космических полетах и попробовать что-нибудь еще.

Уайти ответил ошеломленно:

— Но мы не умеем ничего, кроме этого.

— Мы можем стать садовниками, фермерами, кем угодно, — вспыхнул Норт, вскакивая. — Это будет лучше, чем жить всегда в забытом всеми прошлом.

И сразу ощутил острое раскаяние, увидев слезящиеся глаза старого Питерса, отчаяние в пустом взгляде Стини, тень сердечной боли на лице Уайти.

— Простите меня, ребята, — пробормотал он, отворачиваясь. — Я просто сорвался, кажется. Пойду подышу свежим воздухом.

Он распахнул дверь и тотчас же остановился. Там стояла девушка в легком белом платье из синтешелка. Рука ее была поднята. Она, видимо, только собралась постучать.

Она негромко вскрикнула от неожиданности:

— Вы меня испугали…

Норт окинул ее взглядом. Девушка была молода, высока ростом, движения ее были угловаты, но по-своему прелестны. Он увидел темные волосы, блестящие карие глаза, приоткрытые губы.

— Здесь ли живут эти люди? — серьезно спросила она, достав блокнот и стала читать: — Майкл Коннор, Джон Норт.

— Да, это наша резиденция, — иронично ответил Норт. — Чему обязаны честью вашего посещения?

Он подумал, что девушка была очередной сотрудницей какого-то из благотворительных обществ, уговаривающих время от времени их маленькую группу принять государственную милостыню.

Милостыню тем, кто проложил империи пути через миллионы миль пространства, тем, кто открывал миры!

Глава 2

УРАНИАНСКИЙ КЛАД

Девушка, казалось, ощутила враждебность в жестких чертах Норта, так как в ее манерах появилась какая-то неловкость.

— Меня зовут Алина Лоурел, — сказала она неуверенно.

— А меня Джон Норт, — сухо ответил он. — Что вам, собственно, нужно от нас? Я сейчас ухожу.

Коннор, всегда бесконечно любезный, подошел, чтобы смягчить напряженность.

— Стыдно, Джонни, разве так встречают самое очаровательное видение, когда-либо посещавшее эту пыльную нору? — Ирландец сделал церемонный жест. — Войдите, мисс, и не обращайте внимания на этого парня.

Алина Лоурел нерешительно вошла. Легкая угловатость высокой тонкой фигуры делала ее моложе, чем Норту показалось сначала.

Он увидел огорчение в ее взгляде, когда девушка оглядела пыльный чердак, оборванных пожилых людей, вставших из-за стола. Потом она вгляделась в красное лягушачье лицо Коннора.

— Вы — Майкл Коннор, да? — быстро спросила она. — Я так и думала. Много лет назад я слышала, как отец говорил о вас.

Коннор озадаченно поскреб лысину.

— Ваш отец, мисс?

— Его звали Тори Лоурел, — пояснила она. — Вы помните?

— Ну конечно! — вскричал Коннор. — Он был главным штурманом у Кэрью еще на старой «Грезе Пространства».

— Верно, я тоже помню, — кивнул Уайти Джонс. — Высокий спокойный человек. Погодите, он, кажется, погиб где-то около Урана в 99-м году?

Алина серьезно кивнула.

— Да, я была тогда маленькой.

— Дочь Торна Лоурела! — воскликнул Коннор. — Ну, тогда вы одна из наших! Хансен, подай стул да оботри пыль с него.

Норт увидел, как его товарищи потянулись к девушке. И его враждебность растаяла.

— Извините за мою грубость, — сказал он. — Я думал…

— Вы думали, что я — чужая, — ответила Алина с серьезной улыбкой.

Коннор представил ей остальных. Они кивали, кто неловко, кто робко — девушке, внешность которой так не вязалась с этой потрепанной компанией.

— Ты забыл меня! — раздался пронзительный, оскорбленный протест Питерса.

Коннор широко улыбнулся:

— Старый бродяга в кресле на колесах — вот все, что осталось от Джезона Питерса, старшего по циклотронам у Джонсона.

— У Джонсона? Горхэма Джонсона? — недоверчиво переспросила девушка. — Вы летали с ним?

— Вот именно, молодая леди, — гордо пропищал старик. — Никто больше на Земле не может сказать так. Лишь я остался.

Глаза у Алины сияли.

— Ну, так я знаю почти всех вас по имени. Вы… Вы — история!

Норт пожал плечами.

— Мы древняя история, мисс, для всего мира.

— Теперь я вспоминаю вашего отца, — сказал Уайти Джонс своим низким голосом. — Он умер на Уране от травм, которые получил, когда пытался найти залежи левиума на луне Обероне.

— Да, я тоже помню его, — согласился Коннор. — Он был только одним из плеяды замечательных людей, погибших из-за этого лживого мифа о левиуме на Громовой Луне.

— Это не миф, — возразила Алина спокойно. — Отец нашел левиум.

Они изумленно воззрились на девушку. Норт недоверчиво сказал:

— Но будь так, об этом гремела бы вся Система! Такие залежи левиума, как о них рассказывали, стоят миллиардов! Вы хотите сказать, что ваш отец привез его тайно…

Алина покачала темноволосой головой.

— Нет, отец не привозил левиум с Оберона. Он едва вернулся сам, умирающим. Но он нашел там залежь левиума. Я знаю это.

Она сунула руку в сумочку и достала листок пожелтевшей от времени бумаги и осторожно развернула его.

— Отец написал это перед смертью, — сказала она, — и отдал моей матери. Она хранила записку все долгие годы, пока не умерла недавно.

Норт с трудом читал неразборчивые прыгающие строки:

«Залежь левиума в западном из трех вулканических пиков, поднимающихся из Пламенного Океана. Высадка возможна только на базальтовом плато близ копьевидной бухты на южном берегу. Применять двойную теплоизоляцию. Переезд к пикам на каменном плоту. Остерегаться Огневиков».

— Что это значит — Огневики? — спросил Коннор, почесывая лысину.

— Говорят, что на этой вулканической луне такая форма жизни, — ответил Уайти. — Странные живые существа, которым не страшна ужасающая жара. Наверное, о них писал старик Лоурел.

Норт произнес с сомнением:

— Ваш отец мог бредить. Немногие, вернувшиеся с Громовой Луны, потеряли рассудок после всего, что с ними случилось в этом адском месте.

— Да, — пробормотал Хансен. — Вот почему этот чертов спутник остается почти неисследованным. Во всяком случае, никто сейчас не верит этим сказкам о левиуме.

— Когда мой отец вернулся, в кармане у него было вот это, — серьезно произнесла Алина, доставая из сумочки стеклянный пузырек. В нем был крохотный кусочек минерала, сиявший холодным волшебным голубоватым светом. Сияющая крупинка была не на дне пузырька, а прижималась к пробке.

— Левиум! — ахнул Коннор. — Самый странный, самый редкий минерал во Вселенной! Да одно это крохотное зернышко должно стоить сотни долларов.

Все смотрели с жадным любопытством. Все они слыхали о левиуме, но никогда не видели его. Ведь до сих пор его найдено было всего несколько граммов. Это действительно было самое редкое, самое странное и самое неуловимое вещество во Вселенной.

Левиум был элементом с обращенной полярностью притяжения. Он отталкивал все вещества, а не притягивал их. Уронить левиум было нельзя, он просто улетал вверх.

Предполагают, что этот элемент родился невероятно давно глубоко в недрах Солнца; титанический электрический заряд внешних частей солнечного шара обратил нормальные заряды в субэлектронных частицах его атома, изменив и полярность его притяжения. Судорога Солнца, некогда образовавшая планеты, выбросила левиум в космос.

Большая часть планетного левиума, правда, исчезла. Он не мог удержаться даже мгновение на поверхности любой из планет. Но отдельные зерна захватила кора планет. Ходили слухи о том, что где-то есть и крупные залежи.

— В пузырьке его было больше, — сказала Алина. — Я недавно продала остальное, чтобы найти средства для своей экспедиции.

— Для вашей экспедиции? — переспросил Норт. — Уж не думаете ли вы послать корабль на Громовую Луну, чтобы найти эти залежи?

— Я сама хочу полететь с экспедицией на Оберон, — поправила она. — Вот почему искала всех вас, старых товарищей моего отца. Я хочу, чтобы вы отправились со мной за левиумом.

Предложение было настолько неожиданным, что все ошеломленно молчали. Наконец Коннор издал радостный вопль:

— Слава богу, мы опять можем лететь в космос! Мисс, вы принесли нам самую лучшую новость, какую мы когда-либо слышали!

Все были возбуждены.

— Не говорил ли я вам все время, что мы опять понадобимся когда-нибудь, — восторженно вскричал Хансен.

— Но я не понимаю, зачем вам горстка стариков для такого рискованного предприятия? — недоуменно спросил Уайти.

— Потому, что вы старые пилоты, — серьезно ответила Алина Лоурел. — Я знаю, что вы — лучшие пилоты-межпланетники из всех, какие есть на свете. Вы пионеры, забытые миром. Я знаю, вы согласитесь, так как это еще и шанс помочь всем другим забытым пионерам космоса, всем разбросанным по свету людям, которых космос вернул на Землю больными, искалеченными. Всем, кто беден и не может помочь себе сам.

Она торопливо продолжала:

— Эта залежь левиума — сказочное богатство. Мы найдем ее и разделим поровну. Но я хочу обязательно выделить средства для помощи всем больным, беспомощным, старым межпланетникам. Всем, кто еще жив… Я знаю, этого всегда хотел и мой отец.

Джон Норт ощутил комок в горле. Он знал, как много может значить такая помощь для его прежних соратников, разбросанных по свету инвалидов.

— Какая же вы славная, мисс Лоурел. Как хотелось бы исполнить вашу мечту. Но… боюсь, что такая экспедиция невозможна. Знай вы больше насчет Оберона, вы бы поняли, почему.

— Это верно, — пробормотал Уайти Джонс, остывая от своего возбуждения. — Ужасный вулканический жар и потоки лавы на этой луне убивали всякого, кто пытался ее исследовать. Оттуда не вернулась даже большая экспедиция, посланная для разведки Компанией.

— Но мой отец оставил указания, как бороться с тамошними опасностями, — напомнила Алина. — Он советует сделать посадку только в одном определенном месте: он считает, что можно высадиться на Обероне благополучно.

— Довольно слабая надежда, — задумчиво произнес Норт. — Не думаю, чтобы какое-нибудь место на Обероне оказалось безопасным для посадки. Но он, вероятно, узнал что-нибудь, как вы говорите.

— Конечно! — заявил восторженно Коннор, красное лицо которого сияло от возбуждения. — Черт возьми, это же возможность снова попасть в пространство! Неужели мы откажемся?

Норт пожал плечами.

— Но у нас нет корабля, нет денег на его покупку. Вот почему я сказал, что это невозможно.

— У меня есть корабль! — быстро возразила Алина. — Я продала кусочек левиума и купила старый 12-местный крейсер у Компании. Мы должны передать документы на него сегодня вечером.

И добавила нерешительно:

— Боюсь, что это довольно старая машина. Она делала рейсы на Сатурн, пока не вышла в отставку. Но это было единственное судно, на которое у меня хватило средств и которое могло бы дойти до Урана.

— Если у него держатся вместе хоть две пластины, мы донесем ее на руках до Урана и вернем обратно, — похвастался Коннор. — Мы не из нынешних ученых пилотов, мы ведь летали на самых первых ракетах.

Джон Норт почувствовал, что энтузиазм друзей заражает и его. Сама судьба, само бесконечное Небо давало последний шанс увидеть космос и завоевать богатую добычу, и не только для себя — для изгнанных в отставку, забытых всем миром товарищей.

— Мы с Уайти пойдем с вами осмотреть корабль, — быстро сказал он Алине. — Но как с оборудованием? Как с двойной теплоизоляцией, о которой сказано у вашего отца?

— Мы достанем все на Уране, в Лунном Городе на Титании, — ответил Уайти. — Там богатые склады.

Лицо у Алины вытянулось.

— Но на это понадобятся еще деньги. А их у меня осталось немного.

— Не тревожьтесь, мы позаботимся об этом, когда будем там, — бодро уверил ее Коннор. — Мы достанем все, что нужно даже если придется украсть. Ах, это будет опять похоже на старые времена, будем нестись по старой тропе в небесах, а циклотрон будет петь нам всю дорогу!

— Мы полетим послезавтра, правда, Джонни? — с ясной улыбкой спросил Стини у Норта.

— Конечно, Стини, послезавтра, — мягко ответил Норт.

— Я приготовлю свою сумку, — торопливо сказал Стини, забиваясь дальше в угол. — Я буду готов.

— Бедный полоумный, — пробормотал старый Питерс. — Думает, что мы возьмем его с собой.

Уайти поглядел на старика.

— Ты тоже надеешься полететь?

— А почему нет! Хотел бы я знать, — вспыхнул Питерс, и его выцветшие глаза часто замигали. — Я летал, когда все вы были еще сопливым пацаньем, не забывайте этого! Хотел бы я знать, как это вы оставите меня здесь…

Норт и Уайти спускались по лестнице с Алиной Лоурел.

— Женщина, которая убирает здесь, присмотрит за Питерсом и Стини, пока нас не будет, — сказал Норт. — Но нам придется быть дипломатичными с ними.

— Они… мне, глядя на них, хочется плакать, — тихо проговорила она.

Сумерки спускались над беспорядочной, шумной жизнью Киллистон авеню, когда двое мужчин и девушка добрались к космопорту. Пока они достигли верфи, где Компания держала запасные корабли и оборудование, стемнело.

Верфь была окружена высоким забором, длинными металлическими бараками, цилиндрами и шарами баков для горючего, кислорода и воды, штабелями ракетных дюз, частей к циклотронам и корпусных пластин. Подтянутый часовой у ворот, одетый в серый мундир Компании, узнал Алину и пропустил всех.

Она повела их к дальнему доку, где возвышался торпедообразный силуэт 12-местного крейсера для дальних перелетов. На его корпусе виднелись вмятины от ударов метеоритов. Выступающие дюзы казались изношенными и непрочными. На носу прочитывалось название «Метеор».

Вошли в корабль. Алина с беспокойством следила, как Уайти и Норт проверяли оборудование и осматривали все опытными взглядами. Они начали с потускневших циклотронов и внимательно прислушивались к их пульсирующему жужжанию, проверили управление, крепко нажимая на педали перед креслом пилота. Старый корабль подрагивал в доке, словно старый конь, на которого набрасывали упряжь.

— Ну, откровенно говоря, эта лодочка многое перетерпела, а ее циклотроны N3 и N5 не очень горячи, — сказал Уайти Алине, когда они вышли. — Но все равно она доставит нас на Уран.

Норт кивнул.

— Но мы должны смотреть в оба, чтобы не налететь на что-нибудь в пространстве. Управление не очень-то чуткое.

Алина облегченно вздохнула.

— Я рада, что корабль сможет работать. — Потом она указала на другой конец верфи: — Вон идет Карсон, у которого я его купила.

К ним подошли двое в серой форме служащих Компании. Карсон был коренаст, средних лет. Его спутник — молодой, внешне приятный человек, на воротнике — офицерские звездочки. Норт и Уайти застыли от отвращения при виде мундиров Компании.

— Моим друзьям понравился «Метеор», — быстро сказала Алина. — Мы сможем вскоре взять его отсюда.

Карсон покачал головой:

— Но, мисс Лоурел, боюсь, что мы должны расторгнуть сделку. Кажется, я вообще не могу продать вам «Метеор».

— Но вы ведь уже чек получили! — изумленно возразила Алина.

Карсон подал ей листок бумаги.

— Вынужден его вернуть, мисс Лоурел. Вот этот джентльмен, Филипп Сидней, объяснит вам все.

Молодой офицер Компании выступил вперед.

— Есть приказ Главного Управления, мисс Лоурел, — сказал он. — Генеральный Директор сказал, что мы не можем продать вам ни одного корабля. Но мы с радостью дадим вам новый корабль и команду для вашей экспедиции, если вы обещаете разделить с Компанией весь минеральный левиум, который найдете.

Норт быстро спросил у девушки:

— Говорили ли вы Компании, куда вы летите и зачем вам нужен корабль?

Она ошеломленно покачала головой:

— Нет, не понимаю…

Филипп Сидней пожал плечами.

— Мы знаем, что вы летите за левиумом, мисс Лоурел. Компания никогда не верила рассказам о больших залежах на Обероне и слухам о том, что ваш отец нашел их. Но несколько недель назад вы продали некой фирме маленький кусочек левиума. Мы узнали об этом сразу же. Не стоило большого труда понять, что ваш отец нашел этот минерал и что вы хотите лететь именно за ним.

— Значит, ваша прекрасная Компания решила немедленно вмешаться? — резко спросил Норт. — Так, что ли?

— А что за соглашение намеревается заключить Компания? — спросил Уайти Джонс.

Филипп Сидней покраснел.

— Это приказ Главного Управления, и я только повинуюсь. Если мисс Лоурел уступит Компании 80 процентов всех найденных ею драгоценных минералов, то мы дадим ей корабль и команду.

— 80 процентов?! — воскликнула Алина. — Но это оскорбительно! Я не сделаю этого.

— Тогда, боюсь, вы совсем не получите корабля. Продавать может только Компания, вы знаете.

Уайти Джонс с потемневшим от ярости лицом, сжимая кулак, выступил вперед.

— Ну, грязная вы крыса…

— Спокойно, Уайти, — прервал Норт. — Этот парень только выполняет приказ, Ссориться с ним бесполезно. Кулаком, даже твоим, Компанию не смиришь!

Он повернулся к Алине:

— Попробуйте обдумать это предложение. Грабеж, конечно, но вы все же сможете разбогатеть, а иначе не получите ничего.

Норт был внешне спокоен, но он чувствовал, как все у него внутри похолодело. Он вдруг понял, какой дикой, неосуществимой была надежда вернуться в космос, помочь старым товарищам.

— Это верно, мисс Лоурел, — серьезно произнес Филипп Сидней. — 20 процентов гораздо лучше, чем ничего. Вы должны все обдумать.

— Я никогда не соглашусь на такое, — вызывающе возразила Алина. — Друзья моего отца — мои партнеры, и я не откажусь от них. — И она сердито отвернулась.

Все трое ветеранов подавленно молчали. Мысленно они уже вернулись в старую гостиницу. И вот они снова бредут по Киллистон авеню. Мягко горят голубые светильники. В увеселительных заведениях уже собрались завсегдатаи и разного рода жулье, только и ждавшие возможности поживиться за счет команд, вернувшихся из долгих странствий.

Норт прервал тяжелое молчание.

— Спасибо, что вы вспомнили о нас, — сказал он девушке. — Но теперь мы не нужны. Сидней дал вам хороший совет.

Глаза Алины вспыхнули.

— Он отвратителен! Расторгать сделку после покупки корабля!..

— О, он только исполняет приказ, и это, кажется, не нравится ему самому, — сказал Норт. — Он прав: 20 процентов лучше, чем ничего.

— Конечно, не надо вам терять свой шанс ради помощи всем нам, — проворчал Уайти. Его массивное лицо помрачнело, когда он прибавил: — Но сказать это остальным будет трудновато.

Они вернулись в свою пыльную каморку. Коннор вскочил с жадным любопытством.

— Ты видел корабль, Джонни? — возбужденно спросил ирландец. — Может ли он дойти до Урана?

— Как с горючим? — интересовался Хансен. — Когда отлет?

Сердце у Норта сжалось, когда он рассказал о случившемся и увидел, каким подавленным стало выражение их морщинистых лиц.

— Не волнуйтесь, мисс, — отважно сказал Коннор Алине. — Так приятно, что вы хотели помочь нам. Но мы можем позаботиться о себе и сами.

— Слушайте меня внимательно, — многозначительно произнесла девушка. — Во-первых, меня зовут Алина, а не мисс. Во-вторых, я не приму никакого предложения, вроде того, какое мне делает Компания.

— Но вы не можете жертвовать собственными интересами ради помощи нам, — возразил Норт. — Это было бы глупо…

— Не глупее, чем вступать в договор с Компанией, — заявила она. — Разве вам неизвестна их разбойничья хватка? Неужели вы так наивны и верите, что, когда я расскажу им все, когда они прочтут записи отца, когда они добудут левиум, они поделятся хоть граммом со мной?

— Клянусь Небом, она права! — вскричал Коннор. — Эти пираты, что сидят в Компании, не задумается даже на миг. Обманут!

Смятение охватило Норта. Он знал, что это правда. Бессовестность и безжалостность Компании стали пословицей. Ее главное правление было заинтересовано только в том, чтобы выжимать прибыли из любой сделки.

— Это верно, иметь с ними дело нелегко, — медленно произнес он, хмурясь. — Но что вы можете сделать, раз не хотите сдаваться?

— Да, не хочу сдаваться, — твердо объяснила она. — Мы полетим на Оберон за левиумом, как условились. И полетим в моем корабле. Они продали мне «Метеор», и он мой, и я полечу на нем.

Уайти потряс своей крупной головой.

— Они никогда не дадут вам ни этот, ни любой другой корабль. Они затянут дело на долгие годы, если вы подадите на них в суд.

— Мы не пойдем в суд, — возразила Алина. — Мы просто возьмем свой корабль, оставим им чек и полетим.

— Но они обвинят нас в пиратстве, — запротестовал Норт. — Они…

Он запнулся. Он оглянулся на остальных и увидел в каждом лице ту же внезапную, возбужденную решимость, которую ощутил сам.

— Они обвинят нас в пиратстве, — пробормотал он. — Но нас уже не будет… если мы успеем уйти…

Лицо Уайти пылало.

— Черт, а почему бы и нет? Что для нас их новые каверзные законы? Корабль по праву принадлежит Алине. И плевать на их законы! Если сумеем взять его, чтобы найти этот левиум, так давайте возьмем его!

— Вот теперь ты говоришь дело! — каркнул Коннор. — Мы ворвемся, захватим корабль и улетим раньше, чем они сообразят, что случилось. Вперед, за дело!

— Не так быстро, дикая ты мартышка, — проворчал Ян Дорак. Его широкое лицо повернулось к Норту. — Как насчет горючего и оборудования, Джонни?

Норт торопливо заговорил:

— Нужно вылететь нынче ночью. Придется снять часовых и заправить горючим раньше, чем поднимется тревога. Все антитермическое оборудование придется добывать на Уране, на луне Титании, если, конечно, мы доберемся туда. — И добавил предостерегающе: — Но Компания поднимет бурю во всей Системе, чтобы остановить нас. У них есть станции почти повсюду.

— Ха, посмотрел бы я, как эти мальчишки, которых она называет межпланетниками, смогут остановить нас, — проворчал Хансен. Его синие глаза холодно сверкнули.

Событие вдохнуло жизнь в этих потерявших себя людей. Все они были искателями приключений. И теперь после долгого прозябания на Земле они снова услыхали трубный зов Приключения.

Глава 3

ВПЕРЕД, В КОСМОС!

— Успеем ли все сделать этой ночью? — спокойно спросил Ян Дорак.

— Главное — горючее и провизия, — размышлял Норт. — Мы можем взять горючее, кислород и воду из бункеров на верфи Компании, если только выключим сигнализацию. Но провизия…

— Я могу закупить все, что нужно, и доставить ночью на верфь, — быстро предложила Алина.

— Ну, тогда пусть будет этой ночью! — взорвался огромный Уайти. — Что для нас несколько часовых, если они стоят на пути к удаче? Приказывай нам, Джонни!

— Я — вам? — изумленно отозвался Норт. — Что за черт, но я ведь не капитан. Я ведь младший среди вас всех.

— Потому тебе и надо быть старшим, — решительно загремел Уайти. — Ты самый молодой и самый проворный. У меня одна рука, Коннор — циклотронщик, Хансен — штурман, а у Дорака, ты знаешь, слабое зрение. Ты лучший из нас, и ты это знаешь.

Остальные отозвались одобрительным шумом. Норт нахмурился.

— Ладно, но будь я проклят, если мне будет так вот просто приказывать вам. И это капитанское звание приму временно.

Он быстро заговорил:

— Дорак, ты пойдешь с Алиной и пригонишь машину с провизией на ту верфь к двадцати трем. Хансен, вычисляй наш предварительный курс по С-образной кривой к Урану. Мы с Уайти будем там ровно в двадцать два.

Когда все разбежались, старый Питерс подкатил свое кресло и задал тревожный вопрос:

— Ты не забыл о нас со Стини, Джонни? Вы не оставите нас одних, не правда ли?

— Придется… Так нужно, — серьезно ответил Норт. — Ты же знаешь, что слишком стар для перелетов, Питерс. Перегрузки на старте убьют тебя.

Старик воспринял все спокойнее, чем Норт ожидал.

— Ну, может быть, ты и прав, — пробормотал он. — Хотя мне и хотелось бы увидеть пространство еще раз перед смертью.

— Разве мы не полетим с тобой, Джонни? — ошеломленно спросил Стини. — Разве ты не возьмешь меня?

— Не можем, Стини, — мягко ответил Норт. — Кто-то должен остаться, чтобы ухаживать за Питерсом. Мы хотим, чтобы это был ты.

— Но я вам нужен, я хороший пилот, — настаивал Стини. — Говорят, я был лучшим пилотом, когда-либо поднимавшим звездолет, правда, Уайти?

Уайти кивнул:

— Да, так говорят, Стини, и это правда. В те, прежние, времена, ты был величайшим пилотом из всех.

— Конечно, и ты понадобишься нам в следующем перелете, — подтвердил Норт. — Но на этот раз я хочу, чтобы ты остался. Это приказ, Стини.

Из туманного, полузабытого прошлого Стини извлек четкое движение салюта звездолетчиков:

— Есть, сэр! Я повинуюсь!

Вместе со стариком в кресле-каталке он следил, как в течение нескольких часов Норт и Уайти лихорадочно помогали Хансену рассчитать курс на Уран, затем упаковали несколько оставшихся у них летных костюмов.

Коннор поспешно вернулся в комнату. Его лягушачье лицо было пунцовым от возбуждения.

— На той верфи только двое часовых, — сообщил он. — Один у главных ворот и один у боковых.

— Мы с ними справимся, — заявил Норт. Он взглянул на свои часы. — Пора идти!

Они в последний раз глянули на Питерса, свернувшегося в кресле, и на Стини подле него.

Потом молча спустились по темной лестнице на улицу. С сумками на плечах они тихо двинулись по яркой, шумной, тесной улице к космопорту, красные и зеленые огни которого висели высоко в звездном небе.

Пламя ракеты косо рванулось к небу с громовым грохотом, когда очередной транспортный корабль снялся из дока. Норт затрепетал. Вот уже почти два года, как он не был в пространстве. Сейчас он чувствовал себя снова 17-летним, гордо шагающим рядом с молодым Уайти к сумасшедшему кораблику Кэрью, который должен нести их в Неизвестное. Приближаясь к воротам запасной верфи Компании, они замедлили ход. В тени башни Норт остановился.

— Нужно открыть дверь, — прошептал он. — Подождите здесь.

Он ступил в пятно света перед воротами и сильно потянул за стержень, ведущий к звонку в будке часового.

Часовой, низенький, коренастый человечек в серой форме Компании, вышел и стал зорко разглядывать его сквозь прутья ворот.

— Сидней послал меня за отчетом, который оставил здесь сегодня, — беспечно сказал Норт. — Откройте мне, ну-ка.

Часовой колебался.

— Вы не в форме, — заметил он.

— Я не из рабов вашей Компании, — весело возразил Норт. — Я товарищ Сиднея. Скорей, парень, не держи меня здесь всю ночь.

Часовой отпер ворота.

— Посмотрим теперь, где этот корабль «Метеор»? — сказал Норт. — Сидней оставил бумаги внутри, так он сказал.

Часовой повернулся, чтобы показать:

— Вот там…

Шмяк! Он упал, как груда тряпья, когда кулак Норта обрушился на его затылок. Норт тихо свистнул. Коннор, Уайти и Хансен быстро связали часового и воткнули кляп в рот, а потом молча поползли к боковым воротам. Второго часового тоже быстро связали.

— Стереги у главных ворот, Уайти, — приказал Норт. — Хансен, вот ключ от сигнализации. Ступай разыщи все выключатели.

Потом позвал Коннора:

— Теперь за горючим и кислородом. Идем!

Они помчались к «Метеору». Ирландец тихонько посмеивался, пробегая между темными складами.

— Опять ожили старые деньки, Джонни! Помню, была одна ночь, когда…

Норт достиг «Метеора» и, подсвечивая лампой, отобранной у часового, искал линии горючего, кислорода и воды. Они должны быть где-то в доке, он знал это — и наконец он обнаружил три трубопровода, идущих от огромных цистерн, стоявших на противоположном конце верфи.

Они на ощупь подсоединили к трубопроводам гибкие шланги, сомкнули их с входным патрубком в корпусе корабля.

— Теперь иди на склад и включай насосы, — сказал он, задыхаясь, своему товарищу. — Я буду следить за указателями и дам две вспышки, когда бункера наполнятся.

Коннор убежал. Норт услышал вскоре глухой стук насосов. А через несколько секунд в шлангах, ведущих в недра «Метеора», послышался журчащий шорох.

По одной из труб в бункера корабля шла пылевидная медь, служащая для питания циклотрона. Кислород поступал под давлением через другую трубу, а питьевая вода — через третью.

Норт зорко следил за указателями, сидя в тесной кабине, скорчившись в кресле пилота и пользуясь для освещения фонариком часового. Вдруг в тесную, темную каютку просунулась голова Хансена.

— Кажется, я нашел все сирены, — хрипло сообщил он. — Я был во всех уголках верфи.

— О'кэй, ступай к главным воротам, к Уайти, — приказал ему Норт. — Я думаю, Алина и Дорак уже привезли провизию.

Стрелки наконец показали, что бункера «Метеора» полны. Норт торопливо подал условный сигнал, и стук насосов смолк. Тогда Норт вышел из корабля, отсоединил патрубки.

Подбежал Коннор. Вслед за ним из тьмы появился грузовичок с выключенными фарами. Алина и Дорак быстро выскочили из него, а за ними появились Хансен и Уайти. Позади угадывался силуэт Алины. Голос ее дрожал от восторга, когда она сообщила Норту:

— Я оставила чек за корабль на часовом. В грузовичке — провизия.

— Загружайте! — приказал Норт. — Коннор, ступай к циклотронам, включай инжекторы. В нашем распоряжении считанные минуты!

Они втаскивали плоские ящики с концентрированной провизией, спеша и натыкаясь друг на друга в узких коридорах. Вдруг Норт услышал громкий, предостерегающий шепот Алины.

Норт выскочил в темноту. Его слух уловил слабый скрип колес. Потом тишину прорезал тонкий голос:

— Мы готовы к отлету, Джонни!

— Святые кометы, да это Питерс! — ахнул Уайти. — Как, черт возьми, он попал сюда?

Кресло старика инвалида вел Стини.

— Вы хотели оставить старика одного, да? — хихикал Питере. — Как бы не так! Как только вы ушли, я велел Стини катить меня сюда.

— Я лечу в этом корабле, Джонни? — жадно спросил Стини.

Норт застонал:

— Вам надо вернуться, Питерс! Вам со Стини нельзя лететь…

А пронзительный голос старика рвал тишину:

— Вы не посмеете отнять у меня последний шанс попасть в пространство. Я полечу или подниму крик на весь космопорт!

— Придется взять их, Джонни, — простонал Уайти. — Если нет, то старый негодяй разбудит всех!

— Ладно, тащи их внутрь, — махнул рукой Норт. — Только скорее — еще ведь не все ящики подняли…

Бам! Бам! — яростно и громко где-то рядом зазвонил колокол.

— О боже, я, наверное, не заметил какой-то сигнал! — вскричал Хансен. — Все пропало!

Сквозь адский звон сигнального колокола послышались отдаленные тревожные крики, свистки. Мощные прожектора на башнях космопорта брызнули голубовато-белыми лучами. Они быстро скользнули к этой дальней верфи.

— В корабль! Плюньте на эти ящики! — закричал Норт. — Полиция Компании будет здесь через две минуты!

Сирены уже кричали все громче и громче. Послышался рокот машин, мчащихся к верфи. Вот голубые лучи прожекторов поймали и ослепили межпланетников, устремившихся в корабль.

— Коннор, к циклотронам! — раздался голос Норта. — Хансен — двери! Остальные — по гамакам!

Он кинулся в кабину управления. Профессионально, не глядя, нажимал кнопки, клавиши, тумблеры. Вот брызнул свет из прикрытых абажурами ламп и осветил панель с циферблатами и маховичками, рычаги и педали. Шел отсчет последних секунд: 8… 7… 6… 5…

Норт с лихорадочной быстротой закрепил себя в пилотском кресле. Огромный Уайти уместился рядом. За лязгом герметической двери последовал взрыв стучащего грохота, сотрясший каждую заклепку на старом корабле. Это Коннор включил циклотроны.

Рука Норта крепко сжала пусковой рычаг, перевела его в положение «подъем».

— Контакт! — закричал он на весь корабль.

В иллюминатор он увидел с полдюжины ракетных машин, спешивших к кораблю. Из машин выскакивали люди, наводя тяжелые атомные ружья, выкрикивая неслышимые команды…

Норт ощутил вдруг ледяное спокойствие. Он был снова во власти дисциплины. Двадцать лет опыта пилота. Продолжая удерживать пусковой рычаг точно по центру, он быстро нажал на педаль циклотрона.

Застонали эластичные пружины в его кресле. Ускорение обрушилось на него всей многократной тяжестью. Железные тиски сдавили грудь, мешая дышать. В голове загудело, и глаза застлал красный туман.

Но он увидел, что и огни, и доки, и кричащие люди исчезли, как по волшебству, когда яростная энергия циклотрона вырвалась из килевых дюз обжигающей вспышкой. Звездное небо вверху шаталось от качки рванувшегося вверх «Метеора».

Норт перевел рычаг немного назад, продолжая жать на педаль циклотрона. Атомная энергия циклотронов, теперь слегка отклоненная к хвостовым дюзам, посылала старый крейсер вверх по крутой кривой.

— Я думал, пусковые дюзы не выдержат! — услышал он слабый возглас Уайти сквозь грохот циклотронов и дюз. — А они выдержали!

Норт не ответил, отклоняя рычаг все дальше от себя. И старый «Метеор», скрипя, качаясь и содрогаясь каждым бимсом, помчался по кривой все выше в усеянное звездами небо.

Огни космопорта казались крохотным красно-зеленым пятнышком на темном шаре внизу. Они вырвались из земной тени и увидели медный блеск Солнца.

Норт радостно, громко рассмеялся:

— Ура! Хороший подъем! Мы ловко ускользнули от них, Уайти!

Душа его пела вместе с циклотронами. Он был пьян от счастья. Ощущение рычага в руках было для него как вино, а сверкающие звезды в пространстве — как манящие маяки, а старый «Метеор» был волшебным кораблем, способным достичь самых дальних пустынь Бесконечности.

Старый звездолет и старые межпланетники, вчера еще заброшенные и всеми забытые, — они снова были в пространстве! И теперь Джон Норт знал, что не жил по-настоящему все эти скучные, серые месяцы на Земле. Он только существовал, ожидая того часа, когда оживет снова.

Пламя возбуждения на массивном лице Уайти подсказало ему, что в душе старого товарища те же чувства. Они были уже вне атмосферы, и Земля была выпуклым голубым шариком, удалявшимся назад и вниз.

Норт неохотно ослабил давление на педаль. Грохот циклотронов перешел в ровное жужжание. Старый корабль мчался к далекой зеленой искорке, которой был Уран.

В кабину управления вошла Алина Лоурел, бледная и потрясенная. Норт понял вдруг, что это, должно быть, ее первый полет в пространство.

— Вы больны? — тревожно вскричал он. — Я должен был бы знать это, но взлететь нужно было быстро…

Она покачала головой:

— Нет, я здорова. Но старый Питерс… Он ранен, Джон. Толчок на старте…

Норт спешно вызвал Дорака, передал ему управление, а сам вместе с Уайти поспешил в каюту, где лежал старик, окруженный всеми остальными.

Сердце у Норта сжалось. Глаза Питерса были закрыты, лицо посинело, из уголка рта сочилась тонкая красная струйка.

— Он без сознания, — прошептал кто-то.

— Я же говорил старику, что он не выдержит перегрузок, — воскликнул Норт.

На бледном лице Алины застыл вопрос:

— Он не…

— Он не выживет, — медленно ответил Норт. — Дело нескольких часов.

Часы шли, состояние старика не улучшалось. Корабль уже приближался к орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту, рассчитанному Хансеном.

— Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, — сказал он. — Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте уверены. Но они не смогут прочесать все пространство.

Уайти сдержанно кивнул:

— Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с нами что-то случится вдали от главных путей…

Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная смерть от голода или недостатка кислорода.

Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым глазом.

У него было ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Полет на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной системы считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного руководства — записка мертвеца на клочке бумаги!

— Джон, Питерс приходит в себя! — окликнула его Алина.

Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.

Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах. И снова веки его сомкнулись.

— Он уснул, — с надеждой сказала Алина. — Может быть…

Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:

— Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. — Норт увел девушку в кают-компанию.

— Он не может быть мертвым! — воскликнула она.

— Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот так же, — ответил Норт. — Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью, что вернулся в пространство.

Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные повернулись к Норту.

— Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? — спросил Уайти.

Норт покачал головой:

— Ничего, кроме первых слов. «Так как этот человек, наш товарищ…» Как дальше, Уайти?

Уайти мрачно покачал своей большой головой:

— Я слышал их так давно, что уже забыл.

Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.

Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:

— Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности…

Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос Стини произносил слова, которые когда-тоМарк Кэрью говорил над Горхэмом Джонсоном, своим великим командиром, — слова, ставшие впоследствии ритуальными для всех погребений в космосе.

— …то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба призовет из космоса его мертвых.

Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него затаив дыхание, все еще надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как всегда.

— Я вспомнил все, не правда ли? — гордо спросил он.

— Да, Стини, — неуверенно сказал Норт. — Ты вспомнил все.

Он подал знак. Хансен у рычагов дал «Метеору» резкий вираж, включив боковые дюзы.

Завернутый труп старого ветерана выскользнул из шлюза и, исчезнув в пустоте, затерялся среди звезд навсегда.

— Вот и ушел последний из команды Горхэма Джонсона, — пробормотал Уайти.

Алина плакала, прижавшись лицом к иллюминатору.

— Это по моей вине! Если бы я не предложила этот полет, он бы еще жил.

— Но, Алина, Питерс умер счастливым, — возразил он. — Этого он хотел больше всего — умереть в космосе, быть погребенным в космосе.

Норт утешал ее, Алина спрятала лицо на его плече.

Но все воодушевление Норта теперь исчезло. И когда он смотрел в иллюминатор теперь уже не на искру — зеленую горошину Урана, ему все больше казалось, что отчаянный полет ведет их не к Громовой Луне, а в вечный мрак.

Глава 4

В ЛУННОМ ГОРОДЕ

Джон Норт не был на Уране уже четыре года. С острым волнением следил он, как зеленый шар становится все больше и больше.

Они были, с точки зрения закона, пиратами. И хотя земные законы не действовали здесь, на окраине Солнечной системы, длинные руки Компании тянулись и сюда. Ей принадлежала станция в Лунном городе. А они должны были идти в Лунный город, чтобы раздобыть теплоизоляционное снаряжение, необходимое для их путешествия.

Норт возвысил голос:

— Алина! Майкл! Мы скоро начнем торможение. Занимайте места в антиперегрузочных креслах.

Остальных вызвал в кабину управления. Красное лицо Коннора было беспечным, как всегда. Долгие монотонные дни, сделавшие Дорака молчаливым, а Хансена ворчливым, не затронули ирландца.

Алина еще не покинула кабину управления. Она была бледна от недостатка воздуха, а темные глаза казались огромными на белом тонком лице.

— Уран кажется таким большим даже с этого расстояния, — шепнула она. — И таким страшным.

— Он, конечно, большой и скверный, — согласился Норт, глядя в иллюминатор. — Это самая бурная их всех крупных планет.

Вид Урана был ужасным. Огромный зеленый шар закрывал половину неба — так близко от него был теперь «Метеор». Но поверхность его была плохо видна, так как он был окутан мутной атмосферой толщиной в сотни миль. Этот облачный покров кипел от страшных бурь, мчавшихся по планете.

Три из четырех лун большой планеты были сейчас видимы с освещенной Солнцем стороны. Две маленькие — Ариэль и Умбриэль — ползли поперек диска планеты. Ближе к кораблю плыла более крупная луна Титания.

— Она такая же страшная, как и Уран, — с сомнением прошептала Алина, глядя на луну, на которую предстояло сесть.

— Она не так плоха, хотя джунгли полны странных зверей и этих чудных титанических туземцев, — проворчал Уайти. Он указал на темное пятно на зеленом спутнике. — Вот и Лунный городок, самый дикий из всех шуми-городков в Системе.

— Там мы должны искать антитермическое снаряжение? — серьезно спросила девушка. — А вы уверены, что мы сможем добыть это?

Норт ответил мрачно:

— Я уверен, что оно там есть. Им нужно много антитермиков для разведки на южном вулканическом полушарии Урана. Но как мы достанем его без денег или кредита?

— А, да бросьте беспокоиться, предоставьте это мне, — самоуверенно возразил Коннор. — Разве я не говорил вам, что достану? У меня там есть друзья.

Они уже хотели разойтись по местам, когда Уайти поднял свою единственную руку и сказал быстрым шепотом:

— Вот и Оберон выходит из тени.

Четвертый спутник Урана выходил из-за большого диска планеты. При виде его Алина вскрикнула.

Спутник был ужасен. Это был тускло-багровый шар, окутанный неглубокой атмосферой, густо пропитанной темным дымом. В прорывах этой темной, мутной дымки виднелись вулканические материки, огненные острова, о раскаленные берега которых бился зловещий алый прибой огромного океана расплавленной лавы.

Громовая Луна, самый зловещий мир в Системе, арена необузданных вулканических сил, подобие древнего ада! Его красные лучи проникли в иллюминатор звездолета, их блики упали на лица звездолетчиков.

— Конечно, даже антитермическое снаряжение не сможет сделать посадку безопасной! — ахнула Алина Лоурел.

— Обычно нет, — согласился Джон Норт. — Но записи вашего отца указывают, что он нашел место, где можно высадиться, пользуясь усиленным снаряжением.

«Метеор» спускался к Титании по длинной, плавной кривой, Норт искусно пользовался боковыми дюзами и тормозами, чтобы погасить скорость. Когда они вошли в атмосферу близ Лунного городка, джунгли заволокла ночная мгла.

В сумеречном зеленоватом отблеске Урана виднелась кучка утлых хромосплавовых хижин на поляне, выжженной в джунглях. Несколько севернее был пустырь поменьше. Там расположен космопорт. Норт плавно повел старый, скрипучий корабль вниз, к красным и зеленым огням. Он задержал его на мгновение парящим на пламени килевых дюз, потом легко коснулся земли.

— Хорошая посадка, Джонни, — загремел Уайти, когда они стали расшнуровывать себя в креслах. — Ты сохранил мастерство!

Вот Хансен открыл люк, и в корабль ворвался поток теплого, влажного воздуха с едким запахом гниющей растительности.

— Всем надеть лунные башмаки, — предупредил Норт, и сам наклонился, чтобы пристегнуть свинцовые подошвы.

Они вышли в сгустившиеся сумерки, ступая по обожженной земле, еще дымящейся от выхлопов ракет. В космопорту неясно маячили силуэты других кораблей, транспортов и нескольких крейсеров.

Странные создания быстро кинулись к ним. Алина Лоурел отпрянула, вскрикнув. Это были зеленые фигуры с огромными без зрачков глазами на лицах попугаев. Одетые в лохмотья земных одежд, они протягивали к людям беспалые руки.

— Со, Земник, — проскрипели они Норту. — Со!

— Это туземцы Титании, — успокоил Норт испуганную девушку. — Они просят соли, дай им немного, Хансен.

Уайти схватил его за руку и кивнул в сторону одного из блестящих крейсеров.

— Это быстроходный крейсер Компании, Джонни, и он сел как раз перед нами. Смотри, почва еще горяча после его посадки.

Норт тревожно напрягся.

— Следовало ожидать этого, — пробормотал он. — Компания могла послать сюда крейсер с Земли и попасть раньше нас по обычному космическому маршруту.

— Если они попробуют отобрать «Метеор», будет драка, — вспыхнул Уайти. — Законы Земли не действуют дальше орбиты Юпитера. Мы оставим корабль за собой!

Остальные дружно согласились. Ненависть к Компании, так долго державшей их без работы, вспыхивала с новой силой.

— Легче, легче, драки еще нет, — отрезал Норт. — Может быть, Компания решила позволить нам идти на Громовую Луну и там следить за каждым нашим шагом. А может быть, считают, что за антитермическим снаряжением мы, кроме них, ни к кому обратиться не можем.

— Не только Компания владеет здесь таким снаряжением, — заявил Хансен. — Его можно получить и из складов, снабжающих разведчиков на Уране.

— Можно, если у вас есть деньги или кредит, — пробормотал Ян Дорак.

— У меня кредит есть, ребята, — весело объявил Майкл Коннор. — Я знаю здесь человека, который даст нам снаряжение напрокат за долю в добыче. Это Шарль Бердо, хозяин одного местного кабачка.

— Бердо? — прогремел Уайти. — Я ничего хорошего не слышал об этом межпланетном мошеннике. Его выгнали с Юпитера.

Джон Норт пожал плечами.

— Нам нужна любая помощь. Мы с Майклом пойдем в город и поглядим на этого парня. Остальным лучше остаться здесь.

— А мне с вами можно? — быстро спросила Алина Лоурел.

— И вам лучше остаться, — серьезно ответил он. — Лунный город — опасное, шумное место, он не годится для девушки. Можно нарваться на неприятности.

Норт и Коннор взяли атомные ружья и ушли в густеющие сумерки.

Было уже совсем темно, когда они миновали космопорт и направились по короткой дороге к городу. Влажный воздух был пропитан едким запахом густого леса папоротникообразных деревьев. Странные «летающие цветы» скользили мимо их лиц, оставляя невидимый след восхитительного аромата. Далеко в джунглях зловеще кричал древесный кот. Над головами раздавался сухой треск крыльев драконового коршуна. Пронзительно кричали летучие мыши.

Ярко сверкали звезды. А над восточным горизонтом поднималось призрачное зеленое сияние. Оно усиливалось с каждой минутой, и вот колоссальный зеленый щит Урана выплыл в небо, заполнив половину небосвода и разливая зеленоватое сияние, как невероятно огромная изумрудная луна.

Приближаясь к огням Лунного города, Коннор восторженно закричал:

— Ах, вот это опять жизнь, Джонни! А я-то боялся, что мы так и рассыплемся прахом на том пыльном чердаке!

Норт тоже чувствовал горячий трепет вернувшейся юности. Так хорошо было в этом странном, далеком, диком мире!

Но он подавил приступ эйфории. Слишком важное дело предстояло решить.

— Этот Бердо, где нам искать его?

— Где-нибудь здесь, если его еще не повесили, — весело ответил Коннор. Когда вошли в город, ирландец воскликнул: — Святые кометы, посмотри на улицу!

В зеленом свете могучего Урана Лунный город кишел жизнью. Сердцем шуми-городка была единственная короткая улица, густо обставленная по бокам игорными домами, питейными и прочими подозрительными заведениями. За ними темнели склады и мастерские Компании, независимых предпринимателей.

На грязной улице под яркими ионознаками, приглашавшими веселиться, толпились пьяные земляне, разведчики, пропивавшие радий или платину, ради которых они рисковали жизнью на Уране. Кучки зеленых попугаеклювых титанитов приставали к ним с просьбами о соли или восхищенно заглядывали в сверкающие здания, откуда раздавались гром и лязг шумной супермузыки.

Норт бывал в планетных шуми-городках и раньше. Все они были одинаковы. Они всегда были любимым местом шулеров, бандитов и межзвездных проституток, купцов и аферистов, наживавших богатство, с таким трудом и опасностями добываемое отважными искателями приключений. Но никогда, даже на Юпитере в старые шумные дни, не видел он такого бешеного темпа, какой правил здесь, под зеленым светом огромного Урана.

— Здесь можно и подраться и повеселиться, Джонни! — воскликнул Коннор, ухмыляясь всем своим лягушачьим лицом.

— Нам не до веселья, — отрезал Норт. — Где этот Бердо?

— Помяни черта и увидишь его, — ответил Коннор. — Видишь, Джонни?

Ионознак, на который он указывал, сверкал на хромосплавовом фасаде кабачка «Дворец Веселья Бердо».

Они приостановились, достигнув распахнутой двери. В освещенной криптоном комнате был настоящий бедлам. Звон стаканов за стойкой, громкие голоса пьяных, медный грохот барабанов и лязг медных тарелок музыкальной машины, играющей дикий танец, — все смешивалось в этом дворце.

Коренастые разведчики, на лицах которых еще сохранялась зеленоватая бледность, след многих недель, проведенных на Уране, толпились теснее всего у стойки бара и вокруг игральных автоматов в глубине зала. Возле них терлись «звездные девочки» — так в Системе называли земных проституток, которые, словно маркитантки, следовали за разведчиками, обживая один шуми-городок за другим.

Норт и Коннор протолкались к стойке. И ирландец о чем-то тихо спросил измученного потного бармена. Потом он обернулся к Норту.

— Бердо где-то здесь. Подожди, Джонни, я разыщу его.

Норт заказал себе марсианского вина и медленно пил легкую, сладкую жидкость, рассеянно слушая шумное хвастовство пьяного земного разведчика рядом.

— …и вот так я поймал ее на Южном Уране, приятель. Говорю вам, я просто чую платину! Я собрал целое богатство, чтобы везти обратно на Землю.

Норт горько усмехнулся. «Пьяный разведчик, — подумал он, — имеет один шанс из миллиона довезти свое богатство домой. О том, чтобы и этого шанса не осталось, позаботятся местные шулера и мошенники».

Общий гул в зале прорезал пронзительный женский голос:

— Пусти мою руку, болван!

Норт обернулся. Одна из звездных девочек, маленькая блондинка неопределенного возраста в коротком белом платьице из синтешелка, яростно вырывала свою руку из лап багроволицего сердитого рудокопа с Земли.

— Нет, нет, сестричка! — ревел рудокоп. — Ты заставила меня прокутить все до последнего цента, а теперь ты пойдешь со мной!

Норт спокойно вернулся к своему вину. Сей конфликт его не касался. Но он тотчас же повернулся туда снова, потому что услышал громкий голос Майкла Коннора:

— Оставь леди в покое, горилла! Разве не видишь, что она тебя не хочет?

— А ты кто такой, чтобы командовать мною! — проревел рудокоп.

Норт простонал:

— Проклятый ирландский дурак! Ввязаться в драку… из-за кого!..

Коннор воинственно встал между рудокопом и звездной девчонкой. Норт двинулся вперед, чтобы оттащить в сторону этого донкихота.

Вдруг кто-то предостерегающе вскрикнул. Разъяренный рудокоп выхватил из-за пояса атомный пистолет и прицелился в Коннора. Грубое лицо его побагровело от ярости.

— Убью вас обоих! — хрипло крикнул он. — Ты сутенер этой чертовой…

Норт мог бы выстрелить из своего атомного пистолета, но вместо этого стремительно бросился на ноги багроволицего гиганта и сбил его на пол.

Атомный пистолет рудокопа выстрелил обжигающей вспышкой над ухом Норта, когда они оба упали. Норт тут же нанес яростный удар кулаком, который обрушился на челюсть врага, и тот обмяк.

Норт отбросил ногой атомный пистолет и встал, тяжело дыша.

— Вышвырните этого бродягу! — закричал бармен, и слуга поспешил вытащить бесчувственное тело в уличную грязь.

Шум во Дворце Веселья, на минуту было стихший, возобновился. Драки здесь — дело обычное.

Норт гневно толкнул Коннора к стене:

— Идиот! Начинать драку, когда у нас и без того своих неприятностей хватает!

— Но я не мог позволить этому пьяному дураку обижать леди, Джонни, — защищался Коннор.

— На этой леди пробы негде ставить, дурак!

Кто-то коснулся его локтя, Норт обернулся и тут же брезгливо отдернул руку. Это была девушка, из-за которой вышла драка.

Она была почти ребенком. Ее белокурая головка едва доходила Норту до плеча. Ее лицо портили штукатурка грубой косметики и все знающие глаза.

— Меня зовут Нова Смит, — сказала она Норту. — И я вам очень благодарна за то, что вы прыгнули на этого пьяного.

— Вам не за что благодарить — я не дерусь ради звездных девочек, — отрезал Норт. — Я просто спасал этого дурня ирландца от пули.

Девушка вспыхнула.

— Не очень-то любезен! Разве я просила кого-нибудь из вас вмешиваться? Я могу позаботиться о себе и сама.

— Ваша сестра все может, — презрительно отозвался Норт.

— Ну, Джонни, так не говорят с хорошенькой девушкой, — упрекнул этот рыцарь Коннор. Его лягушачье лицо расплылось в то, что он считал победоносной улыбкой. — Он только подавлен, мисс Нова…

— Ты будешь придавлен моим башмаком, если не пойдешь сейчас же искать этого Бердо, — зловеще просипел Норт.

Коннор растворился в шумной толпе. А сумрачный Норт вернулся к своему стакану марсианского вина.

Звездная девочка последовала за ним и стояла, оценивая его холодным взглядом наглых голубых глаз.

— Вы из старых моряков, да? — спросила она. — Конечно, я могу вас отличить за милю.

— Слушай, ты не получишь от меня и глотка выпивки, если ради этого цепляешься ко мне, — отрезал Норт. — Подцепи себе кого-нибудь другого.

Нова Смит пожала голыми плечами:

— Ладно, моряк. Но вот вам кое-что за то, что вы сделали. Берегитесь, если хотите завести дело с Бердо. Он хуже всякого мошенника.

— Он ваш хозяин, да? — скептически спросил Норт.

— У меня хозяев нет, моряк! — вспыхнула девушка. — Я работаю на Бердо, но ни он и никто другой мне не хозяин. Так что не говорите так, будто…

Но Джон Норт уже не слушал ее. Он напрягся, увидев трех человек, которые вошли в зал и теперь зорко вглядывались в толпу гуляк.

Все трое были в серых мундирах Компании. В предводителе Норт узнал Филиппа Сиднея, молодого офицера, с которым он и его товарищи поссорились на Земле.

Взгляд Сиднея остановился на Норте. Тотчас же его лицо потемнело. Все трое решительно, сжимая оружие, направились в его сторону.

Глава 5

НАПАДЕНИЕ

Рука Норта упала на атомный пистолет, прикрепленный у пояса. Ясно было, что Филипп Сидней прибыл на крейсере Компании, обогнавшем их на пути к Урану. Итак, Компания твердо решила завладеть левиумом.

— Буря грядет, — резко сказал Норт девушке, не оборачиваясь. — Лучше смывайся поскорей отсюда.

Нова Смит перевела взгляд на приближающуюся троицу.

— Так у вас стычка с Компанией, моряк? В чем дело?

Норту было не до ответов. Сидней уже стоял перед ним. Двое были по бокам и держали руки на пистолетах.

— Я так и думал, что вы где-нибудь здесь, — с деланным сожалением сказал Сидней. — Мы слышали, что вы недавно явились в эти края. Требую немедленно вернуть «Метеор» его законным владельцам — Компании.

— Законный владелец этого корабля Алина Лоурел, — холодно возразил Норт. — Она купила его.

— Сделка незаконна, и вы знаете это, — сказал Сидней.

Норт пожал плечами:

— Земные законы здесь не действуют. Что вы на это возразите?

Он напрягся в ожидании схватки. Но Филипп Сидней даже не притронулся к оружию. Он спокойно и серьезно продолжал:

— Норт, я повинуюсь приказам, нравятся они мне или нет. Но я скажу вам как мужчина мужчине: вас мало будет убить, если вы потащите такую замечательную девушку, как Алина Лоурел, на Громовую Луну!

Искренность Сиднея была столь очевидной, что Норт ощутил к нему невольную симпатию. Пришлось напомнить себе, что он говорит с офицером ненавистной Компании.

— Вы ужасно интересуетесь мисс Лоурел. Так интересуетесь, что сами готовы тащиться вслед за нами даже на Оберон, да?

Филипп Сидней пожал плечами:

— Я вижу, вы не хотите слушать резонов, Норт. Жаль.

Он повернулся, и остальные двое последовали за ним из заведения Бердо.

Что велела Сиднею Компания? Он был уверен, что это должен быть приказ следовать за экспедицией Норта на Оберон, но не захватывать корабль. Во всяком случае, они не могут взять «Метеор», пока Уайти и прочие на борту.

— Значит, вы идете на Громовую Луну, моряк? — спросила Нова Смит, покачав белокурой головой. — Скверный способ самоубийства!

Норт поглядел на звездную девочку с иронической улыбкой:

— Вы хотите рассказывать мне, как там, опасно? Я был на Обероне, когда никто из этих подонков не слыхивал об Уране, а вы сами были в пеленках на Земле.

Сквозь толпу протиснулся Коннор, весь в поту, а с ним кто-то еще.

— Вот Шарль Бердо, — весело представил его Коннор. — Я знавал его на Юпитере, когда он держал игорный дом в Новополисе. Он стриг мои карманы после каждого полета, правда, Чарли?

Бердо зажег зеленую папироску «риаль». Нагло оглядел Норта.

Авантюрист был худощав, смугл и красив, но чем-то напоминал волка. Что-то откровенно хищное было в его нагло-красивом лице, в блеске его белых зубов. Дорогой костюм из черного синтешелка был самого модного покроя, а на тонкой белой руке сверкал огненный опал с Каллисто.

— Коннор сказал мне, что вам нужно снаряжение для многообещающей экспедиции? — небрежно спросил он с деланным безразличием.

Норт коротко кивнул.

— Нам нужно усиленное антитермическое оборудование для 12-местного крейсера и не меньше десяти штук инсулитовых костюмов с индивидуальными антитермиками.

— Большой заказ, — нахмурился Бердо. — Куда вы идете?

— На Оберон, — спокойно ответил Норт.

Бердо разразился смехом:

— Вы что, хотите сказать, что собираетесь искать там левиум?

— Что в этом смешного? — спросил Норт резко.

Бердо хихикал.

— Не проходит и месяца, чтобы не являлась какая-нибудь старая космическая крыса и не рассказывала, как она собирается искать на Громовой Луне этот мифический левиум. Вы чуть ли не сотый, кому нужно снаряжение.

— А они показывали вам что-нибудь вроде этого? — сдержанно спросил Норт.

Он достал флинтглассовую склянку, полученную от Алины. Сияющая голубая крупинка левиума, прижимавшаяся внутри к пробке, мгновенно стерла улыбку с лица Бердо.

— Это левиум с Громовой Луны? — быстро спросил он.

— Да, и там его много, и мы знаем, где он и как его достать, — ответил Норт.

Черные глаза Бердо возбужденно блестели.

— Это другое дело! Я думаю, мы можем поговорить по-деловому. Идемте в мою контору…

— Сказал паук мухе, — вставила Нова Смит.

Бердо сердито повернулся к белокурой девушке:

— Не вмешивайся, мне и так хватает из-за тебя неприятностей! Найди Леннинга, Келлса и Дарма и пошли ко мне.

Норт и Коннор последовали за авантюристом сквозь шумную и буйную толпу в маленькую конторку.

Вызывающе красивое лицо Бердо стало алчным:

— Ну, а где же на Обероне этот левиум? Как вы думаете высадиться на этой адской луне, не изжарившись?

Норт коротко рассмеялся.

— Вы же не думаете, что я расскажу вам все? Вот наше предложение: дайте напрокат антитермическое снаряжение, и мы подпишем с вами контракт на 10 процентов левиума, который найдем там.

Авантюрист нахмурился:

— Вы хотите, чтобы я дал вам на 20 тысяч долларов снаряжения, а сами не доверяете мне?

Норт пожал плечами:

— Эта тайна не моя.

— Но вы можете хотя бы сказать мне немного больше, — настаивал Бердо.

Норт коротко рассказал ему о том, как отец Алины Лоурел нашел левиум, как она созвала старых межпланетников, чтобы искать этот клад, и как Компания помешала им.

Глаза у Бердо сузились.

— Если Компания гонится за вами, значит, здесь что-то есть, — пробормотал задумчиво.

На его лице отразилось внутреннее возбуждение. Он стал быстро шагать взад-вперед по конторке. Наконец остановился и протянул руку:

— Норт, вы можете мне не доверять, но я вам доверяю. Я дам снаряжение, нужное вам, и мне не надо никакого контракта — вашего слова достаточно.

Он направился к двери.

— Мы купим снаряжение и отвезем на ваш корабль сейчас же, пока Компания не вмешалась. Погодите, я достану деньги.

— Вот теперь мы достигли кой-чего! — бурно вскричал Коннор, когда авантюрист скрылся. — Разве я не говорил, что все устрою, Джонни?

Норт ощущал глубокую неудовлетворенность. Ему так не хотелось иметь дело с одной из этих хищных птиц, гоняющихся за богатством с планеты на планету. Он ни на грош не верил этому красивому волку.

— Все же, — размышлял Норт, — мы ничего не можем потерять на этом деле. Я ведь не выдал тайну месторождения.

Они с Коннором вышли и тотчас увидели Бердо, который о чем-то шептался с теми тремя, за которыми он посылал девочку. Леннинг был коренастый, широколицый землянин с невыразительным взглядом. Келлс и Дарм были моложе, с жестким выражением лиц.

— Мы готовы, — пылко сказал Бердо Норту. — Леннинг и эти мальчики помогут погрузить оборудование. У нас есть ракетный грузовик.

Они двинулись сквозь толпу. Кто-то дернул Норта за рукав. Это была Нова Смит.

— Моряк, мне нужно поговорить с вами, — настойчиво сказала она.

— Прости, мы спешим, — сухо ответил Норт, оттолкнув ее, и последовал за спутниками.

— С победой, Джонни, — усмехнулся Коннор. — Жаль только, что у тебя Алина на уме.

Грузовики двинулись по шумной улице, потом свернули к одному из больших складов. Нищие титаниты шарахались с его пути. Пьяные межпланетники и разведчики едва увертывались из-под колес.

На складе Бердо начал яростно торговаться. Основой снаряжения были восемь массивных антитермиков для корабля, похожих на большие серебристые цилиндры, наружный слой которых должен был давать особое непрерывное излучение, нейтрализующее и разрушающее волны лучистого тепла.

У десяти тяжелых инсулитовых костюмов такие же, но меньшего размера антитермики были укреплены на плечах. Костюмы походили на обычные скафандры, но состояли из слоистого материала, куда входили изолирующие от высоких температур вещества. В таком костюме человек мог ходить среди такого жара, который иначе превратил бы его в пар.

Когда тяжелое дорогое снаряжение было погружено на грузовик, Бердо приказал Леннингу вести машину к космопорту.

— Я знаю, что вам хочется лететь как можно скорее, — сказал он Норту. — Я буду ждать вашего возвращения с моей долей левиума.

Джон Норт ощутил некоторое облегчение. Может быть, он зря не доверял Бердо?

Грузовик выехал из Лунного города и помчался к космопорту. Они мчались по сумрачному темно-зеленому коридору между папоротниковыми деревьями. Большая летучая мышь на мгновение влетела в свет фар и снова исчезла, хлопая крыльями.

Они приближались к порту, когда Норт заметил впереди на дороге чей-то силуэт. Он вскрикнул, и Леннинг остановил машину.

— В чем дело? Кто это? — резко спросил Бердо. Он и его люди выхватили оружие.

— Это Стини, — с досадой ответил Норт, спрыгивая с машины. — Один из нашей команды — он помешан, и ему нельзя бродить одному здесь.

Пустые голубые глаза Стини мигали в свете фар, когда Норт подошел к нему.

— Это ты, Джонни, — с облегчением произнес помешанный пилот. — Я рад, что это ты. Я пошел искать тебя, только не знал, где искать.

И Стини удивленно указал на торжественно шумящие заросли папоротников, поднимавшиеся вокруг в зеленом сиянии Урана.

— Был ли я когда-нибудь на этой планете, Джонни? Кажется, был когда-то, очень давно.

— Конечно, ты был здесь много лет назад, — успокаивающе сказал Норт. — Разве ты не помнишь? Тогда ты был старшим пилотом?

— Я был когда-то пилотом, да? — быстро проговорил Стини. — Говорят, я был лучшим пилотом из всех.

— Да, — ответил Норт. — Но тебе нельзя бродить тут одному, Стини. Пошли обратно на «Метеор».

Пустые голубые глаза Стини отразили смущение.

— Нет, мы не можем вернуться на корабль, Джонни. Вот почему я пошел искать тебя. На корабле теперь другие люди.

— Другие люди? Какие другие? — тревожно спросил Коннор.

Стини сделал неопределенный жест.

— Другие, в серых мундирах.

— Компания! — вырвалось с отчаянием из уст Норта. — Молодой Сидней со своими людьми захватили «Метеор»!

— Как, черт возьми, могли они захватить корабль, если ваши люди были начеку? — спросил свистящим голосом Бердо.

Стини объяснил с детской простотой:

— Это случилось недавно, Джонни. Уайти сказал, что я могу пройтись, только не отходить далеко от корабля. Мне хотелось посмотреть кругом. Я хотел вспомнить, был ли здесь когда-нибудь раньше, когда я был пилотом…

— Да, но что сделали люди в сером? — напомнил ему Норт. — Как они вошли в «Метеор»?

— Я увидел, что к нашему кораблю идут люди в сером, — серьезно продолжал Стини. — Они выстрелили… штуками, которые взорвались у двери. И все другие заснули. Тогда серые люди вошли в корабль. Я боялся идти туда. Я думал, что должен найти тебя.

— Усыпляющий газ! — яростно вскрикнул Норт. — Сидней применил газ, чтобы завладеть кораблем!

— Мы отобьем «Метеор»! — вспыхнул Коннор. Рука ирландца искала тяжелый атомный пистолет. — Идем, Джонни, мы выметем проклятых компанейцев с нашей дороги!

— Погоди! — перебил Норт. — Так просто мы ничего не сделаем. Нас только двое…

Шарль Бердо прервал его. Красивое лицо авантюриста оскалилось, как у волка.

— Нас шестеро, Норт!

— Вы хотите поссориться с Компанией?

— Почему бы нет? Я вложил в вашу экспедицию 20 тысяч и могу нажить состояние, если она удастся. Я не хочу вашего поражения.

— Вот это дело! — вскричал Коннор. — Да мы вшестером сможем очистить от них всю луну!

— Легче, — отрезал Норт. — Нам не надо кровопролития. Может быть, мы сможем отобрать «Метеор» и без этого.

Они выключили фары и помчались по дороге в джунгли. На краю космопорта они остановились и пошли пешком.

Скрываясь в тени папоротников, они увидели все, что происходит. Корабль был в сотне ярдов, там, где они его оставили. Из открытого люка лился свет. Снаружи, настороженно оглядываясь, стояли трое часовых в сером.

— Не могу понять, зачем Сидней захватил корабль, — пробормотал Норт. — Я был уверен, что ему было приказано следить за нами.

— Ворвемся туда! — свирепо прошептал Коннор.

— Мы можем снять часовых и отсюда, — безжалостно добавил Бердо.

— Только без убийств, — быстро возразил Джон Норт. — Если бы мне удалось незаметно подкрасться и взять их врасплох…

— Но как пробраться в корабль? — спросил Коннор. — Люк ведь один, и они стоят возле него.

Норт быстро повернулся к Бердо.

— Есть у вас на грузовике цепной ключ? Достаточно большой, чтобы снять дюзу?

— Святые кометы, я понял твою идею! — воскликнул Коннор.

Шарль Бердо хмурился.

— Да, на грузовике есть инструменты. Но я не понимаю…

— Подождите здесь все, — приказал им Норт. — У меня тоже есть идея. Если все удастся, я дам сигнал.

— Разве будет битва, Джонни? — удивленно спросил Стини.

Но Норт уже скользил в тени зарослей к грузовику. Он шарил в инструментальном ящике, пока не нашел тяжелый цепной ключ, применявшийся для снятия вышедших из строя дюз. Взяв его и маленький ключ, он снова двинулся к «Метеору».

Скрываясь в густой тени высоких папоротников, он прошел по краю космопорта и оказался с противоположной стороны «Метеора», где его не могли видеть часовые. Тогда он стремительно помчался по бетонной площадке и нырнул в тень корабля.

Рядом с Нортом возвышались большие кормовые дюзы корабля. Их было 16, каждая в 2 фута диаметром. Норт торопливо приладил цепной ключ к одной из дюз. Потом остановился, прежде чем начать работу.

Он знал, как это было опасно. Дюза должна была заскрипеть, когда он станет отвинчивать ее. Норт заколебался. Вдруг он различил в глухом шуме голосов джунглей пронзительные крики летучей мыши, довольно громкие и ритмично повторяющиеся.

Норт заметил интервал между криками летучей мыши. Схватил ключ, напрягся, и в тот момент, как мышь закричала снова, он изо всех сил налег на него. Дюза сдвинулась с резким скрипом, который смешался с криком летучей мыши.

Норт стоял затаив дыхание. Но стражи у двери не обнаружили признаков тревоги. Они не отличили крика от скрипа. Переведя дыхание, он стал с бесконечной осторожностью отвинчивать дюзу. Неприятной была та минута, когда она освободилась. Вес массивной трубки был таким, что ему пришлось напрячь все силы, чтобы опустить ее наземь без предательского стука.

На месте дюзы теперь было в корме корабля отверстие диаметром в 2 фута. Норт вполз в почерневшую от нагара трубу, ведшую к дюзе. Отвинтил фланец и через несколько мгновений снял часть трубы.

Опустив инструменты на бетон, он вполз в отверстие и очутился в темном циклотронном отделении «Метеора», в лабиринте трубопроводов. Норт вынул атомный пистолет и осторожно направился по коридору.

Из главной каюты доносились голоса. Он тихо ступил на узкий мостик и осторожно заглянул в длинную светлую комнату.

Глава 6

СМЕРТЬ НА МЕТЕОРЕ

Прежде всего он увидел Уайти Джонса, Дорака и Хансена, они сидели на полу у стены, связанные по рукам и ногам. Единственная рука Уайти была привязана к его телу, а массивное лицо белокурого гиганта было пунцовым от ярости.

Алина Лоурел стояла свободно, выпрямившись. Ее тонкое лицо побелело от гнева. Перед ней был Филипп Сидней. Стоя к Норту спиной, он серьезно говорил с девушкой.

— Но я действительно захватил корабль ради вас, мисс Лоурел! — говорил Сидней. — Я не могу видеть, чтобы такая девушка, как вы, погибла страшной смертью на Обероне в этой химерической экспедиции!

— Не ждете ли вы, что я этому поверю? — спросила Алина. — После всего, что ваша Компания сделала мне?

Сидней беспомощно пожал плечами.

— Пожалуйста, поверьте мне, — умолял он. — Факт тот, что Компания велела мне следовать за вами на Оберон и напасть на вас, когда вы добудете левиум. Я не могу позволить вам лететь на эту проклятую луну.

Норт быстро и бесшумно ступил вперед и ткнул свой атомный пистолет в спину молодого офицера.

— Не двигайтесь, Сидней, — приказал он. — Поднимите руки и не зовите своих людей снаружи.

Руки Сиднея быстро взлетели кверху. На белом лице Алины недоверчивое удивление сменилось радостью.

— Джон Норт, — тихо выкрикнула она. — Но как…

— Джонни, они ждут вас с Майклом у входа, — возбужденно сказал Уайти. — Они стреляли в нас сонными пулями.

— Я знаю, — ответил Норт. — Так они всегда и делают.

Он обыскал карманы Сиднея, не отнимая пистолета от его спины. В одном из карманов он нашел короткорылый пистолет с запасом сонных пуль.

— Алина, развяжите Уайти и прочих, — быстро сказал Норт. — Сидней, встаньте спиной к стене. Присмотри за ним, Уайти.

Филипп Сидней встал к стене, и Норт быстро его связал.

— Я позабочусь о людях у дверей, — прошептал Норт. — Подождите здесь все…

Схватив пистолет с сонными пулями, Норт пополз по мостику к шлюзу. Трое людей Компании все так же стояли у отверстия, зорко вглядываясь в зеленоватые сумерки.

Норт навел пистолет и выстрелил. Почти беззвучная струя сжатого воздуха вытолкнула из дула свистнувшие пульки; они попали в головы и плечи стоявшим людям и взорвались с легким шумом, оставив облачка беловатого пара.

Все трое поникли и упали, как только белые пары сверханестетика коснулись их ноздрей.

Норт оттащил их вялые тела от корабля и замахал рукой.

— Коннор! Бердо! — негромко закричал он. — Готово! Несите сюда все!

Он услышал стук ракетного грузовика. Не зажигая фар, машина помчалась через космопорт к «Метеору».

Норт быстро вернулся в главную каюту. Сидней был привязан к одному из пружинных кресел.

— Нам придется улетать сейчас же, — сказал Норт. — Здесь есть и другие офицеры Компании. Они придут на помощь.

— Как со снаряжением? — крикнул Уайти.

— Есть, — ответил Норт. Он быстро рассказал им о своей сделке с Шарлем Бердо. — Хорошо ли это, Алина? То есть что я предложил ему 10 процентов левиума?

— Конечно! — весело вскрикнула она. — Это решает самую большую нашу проблему — получение снаряжения.

С кресла раздался голос Сиднея. Молодой офицер обращался прямо к Норту.

— Так вы связались с Шарлем Бердо, величайшим негодяем в Системе? — едко спросил он. — Норт, вы совершите преступление, если повезете эту девушку на Громовую Луну.

— Вы просто хотите задержать нас, чтобы добыть левиум для своей Компании, — горячо обвинила его Алина.

— Верьте мне, мисс Лоурел, я думаю о вашей безопасности, — серьезно возразил Сидней. — Вся эта экспедиция на Громовую Луну — безумие. Но если Норт и прочие решили лететь, они должны хотя бы вас оставить здесь.

Норт чувствовал, что офицер говорит искренне. Видел, что тот испытывает к девушке нечто большее, чем восхищение…

— Он прав, Алина, — пробормотал он смущенно. — Вы должны ждать здесь, пока мы слетаем на Оберон.

— Не хочу, никаких разговоров об этом, — заявила девушка с неожиданной твердостью.

В каюту просунулось возбужденное лягушачье лицо Коннора, а за ним Шарль Бердо и Стини.

— Замечательно, Джонни! — воскликнул ирландец. — Вот такая ночь искупает все эти тусклые, мертвые месяцы на Земле!

Норт представил всем Бердо. Черные глаза авантюриста равнодушно скользнули по лицам мужчин, но остановились на девушке с явным одобрением.

— Я не знал, что буду иметь такого прелестного партнера, мисс Лоурел… Если бы я знал…

Норт настойчиво прервал:

— Нам нужно поскорее внести снаряжение. Медлить нельзя.

— Я велю Леннингу и мальчикам внести его, — ответил холодно Бердо и вышел.

— Уайти, погляди, чтобы они внесли его в циклотронную, — продолжал Норт. — А я пойду поставлю на место дюзу, которую снял. Коннор мне поможет.

Он поспешил наружу. Леннинг и остальные двое уже начали вносить тяжелые антитермики в корабль.

Норт поспешил к корме «Метеора». Он быстро поставил обратно снятый фланец, а потом вместе с Коннором поднял тяжелую дюзу на место и начал привинчивать ее.

Затягивая дюзу цепным ключом, Норт услышал, как вносят в корабль последний из антитермиков. В этот момент кто-то схватил его за руку.

Он быстро обернулся, уронил ключ, чтобы схватиться за пистолет. Но это не был человек Компании. Это была девушка в коротком белом платье из синтешелка, лицо которой скрывалось в сумраке.

— Моряк, я пришла предупредить вас, — раздался ее быстрый шепот. — Вы не хотели слушать меня там, во Дворце Веселья…

— Нова Смит! — Норт был поражен, потом рассердился. — Что за черт, зачем ты гоняешься за нами?

Звездная девочка крепче стиснула его руку.

— Моряк, слушайте! Бердо хочет обмануть вас! Я слышала, как он говорил с Леннингом и другими во Дворце Веселья. Он хочет напасть на вас и ваших друзей еще до отлета. Он не хочет, чтобы вы летели без него. Он хочет взять левиум себе!

— Она сошла с ума! — ахнул Коннор. — Это абсурд!

— Говорю вам, это правда! — яростно возразила Нова. — Вы оказали мне большую услугу, и я хотела предостеречь вас. Вы не хотели слушать, так что я последовала за вами сюда, ждала случая поговорить с вами так, чтобы Бердо не заметил.

Все подозрения Норта относительно Бердо вспыхнули снова. Он все время удивлялся странно-дружелюбному сотрудничеству авантюриста, но думал, что у того не будет случая обмануть его.

Сжимая атомный пистолет, Норт шепнул Коннору:

— Майкл, за мной! Останься здесь. Нова.

В этот миг раздался громовой выстрел атомного ружья, глухо отдавшись внутри «Метеора». Потом резкий вопль, яростный крик…

— Черт, мы опоздали! — вскричал Коннор и бросился вперед.

Норт обогнал его у двери корабля. Они ворвались в каюту, готовые стрелять.

Но тут Норт остановился, ошеломленный. На полу лежал Хансен, грудь его почернела. Уайти и Дорак, бледные как смерть, стояли, подняв руки.

Шарль Бердо смотрел на Норта из-за плеча Алины. Пистолет авантюриста был направлен девушке в спину.

Бороться было бесполезно. Дрожа от ярости, Норт и Коннор бросили свое оружие.

Позади себя Норт услышал крик ужаса. Нова Смит последовала за ними в корабль. Пылающие глаза Бердо заметили девушку.

— Так это ты предупредила их, Нова? — проскрежетал он. — Ты пожалеешь об этом. Стань рядом с ними. Чуть шевельнетесь — получите пулю в грудь, как этот ваш приятель на полу.

Леннинг и Келлс торопливо собрали оружие Норта и его товарищей. Дарм, третий сторонник Бердо, стоял в конце каюты с атомным ружьем в руках.

Коннор, все еще не веря, смотрел на труп Хансена.

— Они убили Ханси, — пробормотал он поражение. — Хансена, с которым я летал тридцать лет. Нет, это невозможно. Зачем…

Глаза ирландца были полны ярости. Бердо крикнул:

— Вы оба и девочка получите по пуле, если шевельнетесь!

Если бы смертельная опасность угрожала только ему, это не остановило бы Коннора. Но ведь атомный пистолет этого подлеца мог сразить Алину. Он задыхался от гнева:

— Бердо, я все равно вас прикончу.

Норт увидел Филиппа Сиднея, смотревшего расширенными от ужаса глазами из кресла, в котором был связан. В эту минуту рассеянно вошел Стини.

— Джонни, можно мне сесть ненадолго к управлению, когда мы будем подниматься? — спросил он. — Ты знаешь, я раньше был хорошим пилотом… — Тут голос у него замер, и пустые, голубые глаза недоуменно устремились на труп Хансена. — Хансена обидели? — сказал он с детской грустью. — Кто обидел Хансена?

Грубо, презрительно Леннинг сильно оттолкнул его к стене.

— Теперь слушайте меня все вы! — заскрипел голос Бердо. — Мы идем на Оберон за этим левиумом. Но теперь экспедицию веду я!

Кровь стучала у Норта в висках. Но он заставил себя говорить твердо:

— Бердо, эти девушки не помогут вам искать левиум. Оставьте здесь хотя бы их.

— Я не оставлю никого, кто бы навел на мой след Компанию или кого другого, — отрезал авантюрист. Он метнул злобный взгляд на звездную девочку. — Особенно Нову, которой я обязан кое-чем за то, что она пыталась мне помешать.

Маленькая фигурка Новы Смит гневно напряглась, на ее бойком крашеном лице не было и тени страха.

— Я жалею только, что не успела испортить вам всего дела, — вызывающе ответила она.

— Что касается мисс Лоурел, — продолжал Бердо, — то она — мой главный козырь. Ни я, ни мои люди не умеем управлять кораблем. Но ваши люди могут, Норт. И вы сделаете это для меня. Вы сделаете потому, что Леннинг будет держать мисс Лоурел на прицеле все время. И при первом признаке неповиновения атомный выстрел испортит ее красоту.

Алина Лоурел заговорила с Нортом. В темных глазах блестели слезы, но голос был ровным.

— Я не боюсь, Джон, — сказала она. — Делайте то, что считаете лучшим, и не обращайте внимания на его угрозы.

Норт понял, что побежден. Как бы страстно они ни желали отомстить за смерть Хансена, они не могли сделать этого, так как первое же их движение было бы смертью для Алины.

Он тихо заговорил с Уайти, Коннором и Дораком:

— Мы должны сделать то, что он велит.

— Вот теперь вы говорите дело, — иронично одобрил Бердо. Авантюрист смеялся, обшаривая их бледные лица черными блестящими глазами. — Трудно вам, а? Но вам, старикам, было бы лучше не возвращаться в космос. — Потом он прибавил хрипло: — Мисс Лоурел, мне нужна записка вашего отца о том, где и как искать левиум. Дайте мне ее или я прикажу Леннингу обыскать вас.

Алина взбешенно швырнула ему желтоватый клочок бумаги. Черные глаза авантюриста вспыхнули еще ярче, когда он проглядел неясные строки.

Потом он сказал:

— Садитесь в кресло. Леннинг, сядь напротив нее и держи на прицеле. Остальные готовьтесь к немедленному отлету. Норт, ведите корабль.

Дарм вытащил тело Хансенанаружу и закрыл дверь корабля. Коннор под конвоем Келлса пошел включать циклотроны.

Авантюрист указал Норту на кабину управления и последовал за ним туда. Пока Норт медленно усаживался в кресло пилота, Бердо зашнуровался в другом кресле. Ружье все время было наготове.

— На Оберон, немедленно, — коротко приказал он. — Предупреждаю; не выкидывайте никаких штучек, Норт. Вы знаете последствия.

Норт взялся за рычаги. Горло у него пересохло, он дрожал от волнения.

— Контакт! — хрипло крикнул он и нажал педаль старта.

Старый «Метеор» рванулся вверх.

Они косо поднимались над зелеными джунглями Титании. Свист рассекаемого воздуха вскоре умолк. Крейсер вышел в пространство. Огромная масса туманно-зеленого Урана была слева от них.

Меньше чем в миллионе миль от них плыл тускло-алый шар Громовой Луны. Корабль направился прямо к ней.

Норт был ошеломлен крушением всех надежд. Это последнее космическое путешествие кончилось для него и его стареющих товарищей неудачей.

Глава 7

ГРОМОВАЯ ЛУНА

Внешний из спутников Урана был самой странной планетой Солнечной системы. Она была небольшой, эта луна, получившая столь зловещие имя и славу. В диаметре немного меньше тысячи миль. Такая небольшая масса давно уже должна была бы остыть и успокоиться, как у прочих спутников. Но Оберон не остывал с того самого дня, как вместе со своей планетой оторвался от Солнца. Большая часть поверхности отвердела, но под этой корой бушевал неугасимый внутренний огонь, вечно питаемый слишком высокой радиоактивностью ядра. Пламя этого огненного сердца непрестанно вырывалось из трещин и кратеров в коре и взвивалось из расплавленной лавы Пламенного Океана.

Окутанная мрачной, темной дымкой, вулканическая луна становилась все более страшной с каждым часом. Норт уменьшил скорость, растягивая перелет как можно более. Его мысль лихорадочно искала способы перехитрить Бердо и его шайку.

Но придумать он ничего не мог. Авантюрист с кресла второго пилота следил за каждым его движением. А первый же признак бунта, как знал Норт, был бы смертным приговором для Алины Лоурел. Он не смел предпринимать ничего, пока на страшной луне, к которой они летят, ему не представится шанс.

Норт сухо сказал:

— Пора включать антитермики. Они понадобятся нам на Обероне от первой до последней минуты.

Черные глаза Бердо сузились.

— Ладно, Норт, можете позвать кого-нибудь из ваших приятелей и передать ему управление, пока будете включать.

Сменить Норта пришел Дорак. Глаза старого межпланетника сверкнули на Бердо откровенной ненавистью, но он принял управление, не сказав ничего.

Взгляд Норта тревожно обратился к Алине, когда он вернулся в главную каюту. Девушка была бледна, но держалась спокойно. Сидней тихонько говорил с нею. Коренастый Леннинг упирал ружье в колено, целясь в нее. Другой из помощников Бердо зорко следил с другого конца каюты.

— Я в порядке, Джон, — сказала Алина в ответ на безмолвный вопрос Джона.

— Она не в порядке — она в смертельной опасности, и это ваша вина, — горько сказал Норту Филипп Сидней. — Это вы довели ее.

— Это не так, я настаивала, чтобы лететь, — возразила Алина.

Норт промолчал. Упрек молодого офицера был справедлив.

Он огляделся:

— Где Нова?

— В моей каюте, — ответила Алина. — Я дала ей жакет и брюки — нельзя же ходить в таком платье.

Норт подошел к Уайти.

— Мне нужно вернуться и включить антитермики. Мы скоро достигнем Оберона. Мне нужна твоя помощь.

Леннинг, слушавший и смотревший, бросил приказ решительному молодому человеку в конце каюты:

— Иди с ними, Дарм.

Пробираясь по узкому мостику к циклотронной, Норт тихо зашептал однорукому гиганту:

— Если бы достать атомное ружье и сбить эту скотину Леннинга, прежде чем он выстрелит в Алину…

— Невозможно, Джонни, — ответил шепотом Уайти Джонс. — Дарм и Келлс обыскивали весь корабль.

— Не шептаться, эй! — прорычал Дарм позади них.

В тесной циклотронной, дрожавшей от ровного гула массивных аппаратов, они нашли Коннора и третьего конвоира — негодяя Келлса.

Они принялись подключать большие антитермики к циклотронам. Дарм и Келлс зорко следили за каждым их движением. Но все же Норт уловил мгновение и успел шепнуть Коннору:

— Не затевай ничего, Майк! Наш случай придет, когда мы достигнем Громовой Луны.

Шепот Коннора был хриплым от ярости:

— Пусть никто не трогает Леннинга. Он мой. Я узнал, что это он застрелил Хансена. Я сам его прикончу. Сам!

Они включили антитермики. Тяжелые механизмы начали пульсировать. Вокруг них появился голубоватый ореол — туманный нимб, который окружил летящий «Метеор». Это была нейтрализующая жар энергия.

Норт направился обратно. На узком мостике его встретила Нова Смит, и Норт изумленно взглянул на звездную девушку.

Мягкий серый полетный костюм изменил ее. Она стерла всю косметику, зачесала назад свои светлые волосы.

— Не смотрите так удивленно, моряк, — сказала она несколько капризно. — Не думайте, что мне нравилось носить столько краски на лице. Но «наша сестра» должна и одеваться соответственно.

— Не нужно было предупреждать меня, Нова, — мрачно сказал он. — Вы только попали в неприятность.

— Моряк, попадала в неприятности я всю жизнь, — ответила она, задорно улыбаясь. — И ничуть не боюсь этого дешевого плута Бердо.

— Идите, идите, — проворчал Келлс позади них. Норт пробрался через каюту к кабине управления. Стини тревожно тронул его за рукав, чтобы задержать на минуту.

— Могу я теперь сесть к управлению ненадолго? — жадно спросил он в сотый раз. — Ты знаешь, я раньше был хорошим пилотом.

— Я знаю. Мы когда-нибудь дадим тебе править, — торопливо ответил Норт. — Лучше вернись к себе, Стини, и успокойся.

Дорак встал, чтобы уступить ему кресло пилота.

— Бери, Джонни. Мы скоро сядем, а мои глаза недостаточно хороши для этого.

Громовая Луна заполняла теперь половину неба своим багровым, дымчатым диском. Они увидели ее атмосферу, напоминающую бесконечное число смерчей, пронизанных алыми молниями и языками огня.

Норт напрягся, как струна, вводя «Метеор» в замыкающую путь спираль, в дымную атмосферу. Он крикнул в главную каюту, чтобы все зашнуровались, когда начнется спуск.

Далеко внизу он различил красный отсвет. Это был Пламенный Океан. И направил корабль к нему. Визг и вой рассекаемой атмосферы буквально резал нервы. Он напряг зрение, чтобы рассмотреть что-нибудь в стремительно летящих навстречу клубах дыма.

Бердо, глядя на взятый у Алины пожелтевший листок, хрипло заговорил:

— Базальтовое плато, указанное стариком Лоурелом, должно быть единственным безопасным местом. Постарайтесь опуститься там, Норт, или мы все погибнем.

— Знаю, — отрезал Норт. — У меня нет желания убивать своих друзей.

Мысленно лихорадочно повторял инструкции Торна Лоурела: «Залежь левиума в западном из трех вулканических пиков, поднимающихся из Пламенного Океана. Посадка возможна только на базальтовом плато близ копьеобразного залива на южном берегу… Пользоваться каменным плотом, чтобы достичь пиков… Остерегаться Огневиков…»

Норту почти ничего не было видно сквозь волны дыма — ничего, кроме огненных гейзеров на вулканических рифах. Спускающийся «Метеор» содрогался от страшной вибрации. Раскаты грома, давшие Оберону его имя, заглушали гул циклотронов и отрывистые выстрелы ракет.

Впереди и внизу в дымке пульсировал широкий отсвет. Облака дыма казались здесь менее густыми благодаря атмосферным течениям. Корабль неуверенно направился к этому району. Внизу лежало обширное море зловещей лавы, на волнующейся поверхности которого плясали разноцветные огни.

Они спускались к Пламенному Океану. Норт энергично перевел рычаг, включив килевые и боковые дюзы, чтобы свернуть к югу. Но яростные атмосферные течения над этим морем расплавленного камня швыряли «Метеор», как листок в бурю.

Норт все же повернул корабль и нажал педаль циклотронов. Старый корабль отважно рванулся вперед, пробивая себе путь к югу над расправленным морем. Теперь далеко к западу Норт заметил три острых вулканических пика, черными башнями круто поднимавшихся из красной лавы.

— Вот они, три кратера! — взвизгнул Шарль Бердо. Глаза его алчно запылали.

Никакой корабль не мог бы спуститься на обрывистые скалы этих огромных пиков. Норт знал это. Он повел «Метеор» к далекому южному берегу пламенного моря.

— Ищите копьеобразную бухту, — приказал Бердо.

Материк южнее Пламенного Океана летел навстречу. Это было кошмарное зрелище. Исковерканная пустыня из беспорядочно набросанных скал, адские, ало светящиеся реки жидкой лавы, мчащиеся к лавовому морю из огненных родников… Далеко к югу ряд больших вулканов бросал в небо тучи пепла.

Глаза Норта отчаянно шарили по берегу адского материка, но не замечали копьевидной бухты. Он передвинул рычаг, чтобы повернуть к западу, вдоль берега огненного океана. Но воющие потоки дыма бешено рванули «Метеор» кверху, и удар боковых дюз только еще больше вывел управление из-под контроля.

Хриплый, раскатистый гром в сумрачной дымке словно смеялся над бешеными усилиями Норта выправить курс. Уже на опасно малой высоте ему удалось поставить «Метеор» на ровный киль и повести его к западу.

— Вот залив! — завопил Бердо, указывая. — Но где же, во имя ада, базальтовое плато?

Норт увидел глубокий узкий залив одновременно с авантюристом.

Он безжалостно направил корабль вниз сквозь клубящийся дым. Наконец он увидел длинную, слегка приподнятую площадку черного базальта в миле от огненного моря.

— Вот оно, но оно страшно маленькое, чтобы посадить корабль при таких течениях! — воскликнул Норт.

«Метеор» мчался к адскому берегу. Норт понимал, что может промахнуться, не попасть на эту площадку.

Он лихорадочно переключил всю энергию циклотронов на килевые дюзы. Удар на мгновение помог удержать высоту. Густые облака черного дыма на одну ужасную минуту затмили окно. Раскаты грома смеялись над ними. Потом воющие вихри разорвали впереди слепящий покров.

— Вы перескочили! — тонким голосом закричал Бердо сквозь шум.

Руки Норта рванули рычаг с поразительной быстротой, нога прижала, отпустила и снова прижала педаль.

Трах! Трах-трах! Корабль встал на дыбы от сумасшедшего удара ракет, перевернулся и закружился на боковых дюзах, а затем медленно сошел к базальтовой площадке, спускаясь на пламенных столбах килевых дюз. Сильный толчок, скрип металла — и они сели.

— Клянусь Небом, вы пилот, Норт! — ахнул Бердо.

Потом авантюрист многозначительно показал своим атомным ружьем:

— Теперь возвращайтесь в каюту к остальным.

В главной каюте все смотрели в иллюминаторы с зачарованным ужасом. Но люди Бердо зорко следили за ними. Волнующийся дым скрывал многое. Но севший корабль ежеминутно содрогался от страшных раскатов грома, а внутри становилось все жарче, несмотря на защитный ореол антитермиков.

— Какой ужасный мир! — прошептала Алина Лоурел.

— Конечно, не курорт, — заявила Нова. — Я думала, мы пропали, когда начали падать к этому огненному океану.

— Это была замечательная посадка, Норт! — с горячим восхищением произнес молодой Сидней. — Кто обучал вас пилотскому искусству, знал свое дело хорошо!

Норт ответил измученно:

— Меня учил величайший пилот, когда-либо летавший в космос. Вот он — то, что от него осталось, — и кивнул на Стини, который сидел, глядя на затянутый дымом пейзаж с детским удивлением.

На пороге каюты показался Шарль Бердо. Черные глаза авантюриста холодно скользнули по враждебным лицам. Он заговорил резко.

— Вам всем пора ясно понять положение, — сказал он. — Я хочу иметь этот левиум и буду иметь его. Но я не хочу убивать никого из вас, пока в этом нет необходимости.

— Великодушный Чарли, как его звали на Титании, — хихикнула Нова Смит.

Бердо метнул на белокурую девушку свирепый взгляд, но продолжал спокойно:

— Теперь слушайте. У нас атомные ружья, и вы не можете сделать ничего. Этот мир опасен, и чем скорее мы его покинем, тем лучше для вас. Помогайте нам, и я обещаю отдать вам десятую часть левиума, когда вернемся.

— Какой же «помощи» вы от нас хотите — спросил Норт.

Авантюрист объяснил:

— Нелегко будет добраться до этих кратеров и добыть левиум. Нам нужна помощь. Окажите нам ее, не затевая битвы, и это для всех будет выгодно.

— Мы скорее увидим вас в аду, чем поможем вам и вашей грязной шайке! — вспыхнул Коннор.

Уайти кивнул своей большой белокурой головой:

— Не будь этого ружья, направленного на Алину, мы бы давно вцепились в ваше горло, Бердо.

Норт размышлял. В мозгу у него возник призрак отчаянной идеи. Если только он найдет случай для своей рискованной попытки…

— Что пользы спорить, ребята? — сказал он медленно своим товарищам. — Они победили. У нас нет другого выбора, как сделать то, что нам велят.

Они недоверчиво поглядели на него. Дорак сказал недоуменно:

— Ты думаешь, мы должны сделать то, чего хотят эти убийцы?

— А что еще мы можем сделать? — возразил безнадежно Джон Норт.

Голубые глаза Новы Смит яростно сверкнули:

— Моряк, не говорите глупости! Разве вы не видите, что Бердо уберет вас с дороги, как только вернется благополучно на Титанию с левиумом?

— Я предупреждал, чтобы не болтала лишнего! — вспыхнул авантюрист. — Еще слово…

Джон Норт знал, что девушка говорит правду. Да, Бердо потребует от него помощи, чтобы добыть левиум и вернуться на Титанию, а затем быстро отделается от них.

Но он пожал плечами.

— Нужно сделать то, что он велит, — повторил он. — Ради жизни Алины.

При этом напоминании Коннор, Уайти и Дорак сдались.

— Вот теперь вы поумнели, — холодно одобрил авантюрист и отдал приказ: — Норт, вы с Коннором пойдете со мной и Леннингом на разведку. Прежде всего нужно придумать, как переплыть Пламенный Океан. Дарм, ты с Келлсом останешься на страже здесь.

Сердце у Норта билось от подавляемого возбуждения, когда он доставал четыре инсулитовых костюма. Они были похожи на обычные скафандры, но были сделаны из плотного, сильно изолирующего материала, а шлемы были непрозрачными, с одной только прорезью для глаз. У каждого был кислородный прибор и стандартный радиотелефон.

Сначала оделись Бердо и Леннинг, потом Норт и Коннор. Все они включили индивидуальные антитермики, прикрепленные за плечами, и тотчас же каждого окутал голубой ореол нейтрализующей энергии.

— Не забудьте лунных башмаков, — предупредил Норт, нагибаясь, чтобы надеть тяжелые свинцовые подошвы. — Притяжение здесь слабое.

Бердо и коренастый Леннинг взяли атомные ружья и открыли шлюз. Норт и Коннор вступили в шлюз.

— Вы двое идите впереди, — приказал Бердо. — Поняли?

Норт и ирландец прошли через шлюз и ступили на шершавый черный базальт.

Вокруг них вились крутящиеся облака дыма. Сверху сыпался пепел, шурша по шлемам. И даже сквозь плотную изоляцию костюмов и защитный ореол антитермиков проникал удушающий зной.

Базальт качался и вздрагивал у них под ногами. Каждое колебание сопровождалось оглушительным, раскатистым взрывом, похожим на артиллерийский залп.

Залпы космического грохота, который вспухает, рокочет и опадает, а потом снова разражается! Этот хриплый гул колоссального эха в огненных облаках сокрушал разум. Удушающий жар и ослепляющий дым почти оглушили Норта.

В телефоне скафандра раздался голос Бердо. Авантюрист тоже был потрясен.

— Боже мой, что за планета! — бормотал он.

Он вышел из корабля вместе с Леннингом. Норт повернулся к ним и показал сквозь дым:

— Океан лежит в этой стороне.

— Идите впереди, — приказал авантюрист. — Мы за вами.

Норт не решался выполнить намеченный опасный план так близко от корабля. Его схема была крайне рискованной. Неудача стоила бы жизни не только им самим, но и Алине.

Они с Коннором зашагали вперед в тяжелых свинцовых башмаках, нащупывая дорогу в плотном дыму. Раскатистые удары грома звучали все громче. Очень скоро они потеряли корабль из виду.

Коннор вдруг тревожно вскрикнул и рванул Норта назад. Они достигли западного края базальтового плато и стояли в нескольких ярдах от пылающей реки красной, расплавленной лавы.

Норт понял, что в дыму сбился с пути, и повернул. Ему стало еще жарче. Он заметил в дыму пульсирующий алый отсвет Пламенного Океана.

Они окаменели, глядя на него. Бердо и Леннинг тоже пораженно смотрели, стоя поодаль. Зрелище было потрясающим. Море жидкой красной лавы простиралось перед ними до самого горизонта. Никакой ветер не мог бы взволновать тяжелую массу жидкого камня, но приливное влияние большой планеты вызывало длинные, высокие волны, разбивающиеся о берег огненными брызгами.

Далеко в Пламенном Океане поднимались три крутых вулканических пика. До них было три четыре мили. Сердце забилось быстрее, когда он взглянул на самый западный из пиков, в котором хранилось самое сказочное сокровище во всей Системе.

Тут послышался хриплый голос Бердо:

— Левиум в этом западном пике. Клянусь Небом, нам нужно как-то добраться туда! Норт, можно ли попасть туда на корабле?

— Никогда никакой пилот не сможет спуститься на эти крутые склоны в таких сильных атмосферных течениях!

— Старый Лоурел говорил, что можно переехать на каменном плоту, — пробормотал авантюрист. — Но камень не может плавать на этой жидкой лаве.

Норт наклонился и бросил в шипящие волны кусочек черного базальта. Камешек утонул.

— Базальт плавать не будет, но тут должны быть и более легкие породы, — сказал он. — Нужно поискать.

Они двинулись по дымящимся камням, таким горячим, что свинец их лунных башмаков стал размягчаться. Они бросили кусок еще какой-то породы в пламенное море. Он не тонул!

— Хорошо! — вскричал Бердо. — Мы высечем плот…

— Джонни, смотри! — дико закричал вдруг Коннор. — Направо!

Норт быстро повернулся и окаменел от ужаса. Сквозь дым к ним приближались какие-то неясные, скорченные фигуры.

Это не были люди, и они не носили защитных скафандров. Это были чудовищные порождения этой адской луны, подкрадывающиеся, чтобы напасть.

Существа были четвероногими и походили на больших павианов. Их тела отливали странным металлическим блеском. Действительно, никакая обычная плоть не могла бы просуществовать ни минуты в этом сжигающем жаре.

На мордах зверей виднелись только разинутые пасти с блестящими металлическими зубами и широко расставленные, неподвижные кристаллические глаза. На задних лапах были железные копыта, на передних — огромные металлические когти. Ужаснее всего было то, что при каждом дыхании изо ртов чудовищ вылетало пламя.

Норт знал, что это была форма жизни, бесконечно далекая от эволюции на всех других планетах. Здесь странная жизнь, зародившаяся в металлических солях, развилась до полуразумной формы. Он догадывался, что эти создания питаются минералами, которые добывают из скал. А то, что их тела способны усваивать такую пищу, доказывалось тем фактом, что химические процессы в их тканях были процессы непрерывного горения.

Коннор громко крикнул:

— Это, должно быть, Огневики, о которых предупреждал старый Лоурел!

Норт кинулся к Бердо и Леннингу, стоявшим в нескольких ярдах, окаменев от ужаса.

— За ружья! — крикнул он. — Они хотят напасть! Майкл, назад!

Бердо очнулся. Он и Леннинг прицелились в подкрадывающихся Огневиков из тяжелых атомных ружей и торопливо выстрелили.

Свистящая струя атомного пламени ударила в переднего из Огневиков — и отскочила от него без всякого вреда. Концентрированные выстрелы могли только поцарапать эти металлические тела, сами жизненные процессы которых были огненными.

— Господи, атомные ружья против них бессильны! — крикнул Леннинг хриплым от ужаса голосом.

— Назад к кораблю! — крикнул Норт, остальным. — Они разорвут нас в клочья!

Они повернулись и помчались сквозь дым к «Метеору». Но они не могли бежать быстро в тяжелых свинцовых башмаках, в которых только и можно было ходить нормально при этом слабом притяжении. Огневики погнались за ними неуклюже быстро, перебирая четырьмя лапами.

Норт услышал вопль ужаса Леннинга. Он обернулся и увидел, что Леннинг отстал. Огневики схватили его. Их металлические тела навалились на негодяя и свалили наземь.

Но Коннор тоже отставал. И его нагоняли два чудовища.

— Майк, берегись! — пронзительно крикнул Норт и кинулся к нему.

Но двое Огневиков нагнали Коннора и прыгнули ему на спину. Мощные когти одного из них вцепились в инсулитовый скафандр и разорвали его.

Коннор зашатался.

— Господи! — воскликнул он, задыхаясь от жара.

Норт схватил валявшийся обломок базальта и бросился на выручку. Коннор упал, и два Огневика навалились на него.

Норт бешено заколотил камнем по тварям. Они отпрянули от яростных ударов, которые, очевидно, могли повредить им больше, чем атомные выстрелы.

Он схватил Коннора за пояс и заковылял с ним сквозь дым. Слева он увидел четырех Огневиков, копошившихся над Леннингом, разрывавших его скафандр в клочья. Тело Леннинга уже обгорело и почернело.

Бердо исчезал в дыму. Норт последовал за ним с тяжелой ношей — потерявшим сознание, обмякшим Коннором на плечах. Двое Огневиков погнались было за ним, потом вернулись к остальным, раздиравшим скафандр Леннинга.

В дыму замаячил массивный корпус «Метеора». Раскат грома, удар плотной атмосферы едва не сбил Норта с ног. Но он достиг шлюза, проник в корабль и там свалился на пол.

Бердо уже срывал с себя скафандр, а Келлс и Дарм тревожно кинулись к нему с ружьями наготове.

— Они поймали Леннинга, — говорил Бердо, на бледном лице его выступили капли пота, голос был хриплым. — Разорвали на нем скафандр на кусочки…

Норт тяжело перевел дыхание, сорвал с себя шлем.

— Помогите… Майку! — задыхался он. — Ему порвали костюм… жар проник туда…

Дорак и Филипп Сидней уже снимали с Коннора шлем и скафандр. Ирландец лежал неподвижно с багровым, распухшим лицом. Неровное клокочущее дыхание вырывалось из горла.

К Норту подбежала Нова Смит.

— Моряк, вот аптечка! Ему обожгло спину…

Спина у Коннора вся почернела от ужасного жара, проникшего в разорванный скафандр. Сердце у Норта замерло, когда он увидел это. Ирландец застонал от прикосновения.

Потом глаза Коннора открылись.

— Бесполезно, Джонни… — прошептал он. — Я… готов. Простудился… — Глаза у него полузакрылись. — Мне… лучше бы выпить…

Нова Смит схватила бутылку бренди, приставила ему к губам. Рука Коннора опустилась на плечо звездной девушки. Мелькнула тень прежней улыбки.

— Вот так я всегда хотел умереть, — прошептал он. — Рядом с красивой девушкой и с бутылкой…

Последнее слово прозвучало, как замирающий вздох, губы раскрылись, глаза сомкнулись, голова запрокинулась.

Алина Лоурел разразилась рыданиями.

Нова глядела на Джона Норта. На ресницах ее застыли слезинки:

— Моряк, я понимаю, как вам тяжело…

Но Норт ничего не ответил. Он услышал: что-то скребется о металл корпуса. У Алины вырвался крик ужаса, когда они увидели за иллюминаторами жуткие серые силуэты множества Огневиков, любопытно скребущих «Метеор» когтями.

Келлс хрипло закричал:

— Да это просто черти!

— Это Огневики, о которых говорил старый Лоурел, — крикнул ему Бердо. — Атомные ружья им не вредят, но мы должны от них как-то избавиться.

— Если бы я включил циклотроны и ударил в них боковыми дюзами… — предложил Филипп Сидней.

Авантюрист кивнул:

— Хорошо, Келлс, поди с ним.

Через минуту раздался отрывистый стук ракет. Короткая вспышка пламени из боковых дюз отбросила от корабля Огневиков. Они умчались в дым.

В мертвом молчании Норт, Уайти и Дорак завернули труп Коннора, надев инсулитовые скафандры, они вынесли его, чтобы похоронить. С ним вышли Келлс и Дарм с ружьями наготове.

Они насыпали каменный холм над своим мертвым товарищем. Затем в полном молчании вернулись к «Метеору».

Стини недоумевающе посмотрел на Норта, когда тот снимал свой шлем.

— Разве Майк не вернется? — спросил помешанный пилот.

— Нет, Стини, — мрачно ответил Норт. — Майк не вернется.

Алина плакала.

— Уйдем с этой ужасной планеты, пока мы все не погибли! — рыдала она. — Она убила моего отца, она убивает всех…

— Мы не уйдем, пока не достанем левиум!

Голос Шарля Бердо прозвучал, как сталь, и рука угрожающе легла на атомный пистолет.

— Там, в этом кратере, лежит левиум на миллиарды долларов, — резко произнес Бердо. — Я не уйду, когда близко от меня лежит такая добыча.

Норт сказал тихо, с горечью:

— Коннора не убили бы, если бы вы не приказали ему идти с нами, Бердо.

— Он хотел начать бунт, я не мог оставить его на корабле, — отрезал Бердо. — Будет еще хуже, если вы попробуете не повиноваться мне. Мы отправимся сейчас за этим левиумом! — резко произнес он. — Пойдем все, кроме девочек и помешанного. Я не хочу оставлять здесь никого, кто бы мог захватить корабль и улететь, оставив меня жариться на этой проклятой планете.

— Но если мы все погибнем, то сами девушки не смогут улететь и тоже погибнут, — запротестовал Филипп Сидней.

— Это, — проскрежетал Бердо, — заставит вас быть осторожнее и следить, чтобы ничего не случилось. Надевайте скафандры. Возьмем с собой кирки, ломы и канаты. Мы должны быть достаточно сильны, чтобы отогнать Огневиков, если они снова нападут.

Норт начал медленно надевать инсулитовый скафандр и шлем. Сидней, Уайти Джонс, Дорак последовали его примеру.

— Я хочу идти в вами, моряк, — заявила вдруг Нова Норту. Ее бойкое личико было бледным и тревожным. — Я могу помочь…

Норт покачал головой:

— Вы останетесь здесь, с Алиной и Стини, Нова. Мы вернемся.

Наконец все оделись. Бердо мрачно указал на шлюз. Вместе со своими двумя сообщниками он снова двигался сзади.

Снаружи в грохочущем, вьющемся дыму Норт огляделся. Не было и признаков Огневиков, нападавших на них. Но все они крепче сжали в руках свои кайла, идя далеко впереди группы Бердо.

Базальтовое плато дрожало у них под ногами с каждым громовым ударом, отдававшимся в дыму. Они двигались вправо, приближаясь к берегу, пока не достигли плато из минерала, который был легче лавы.

— Он будет плавать. Глыба достаточно велика, чтобы поднять всех нас, — заявил авантюрист. — Норт, вы с Дораком и Джонсом начинайте высекать плот. Сидней, вы готовьте каменные весла.

Они принялись за работу, подрубая плоский пласт своими кайлами и ломами, а затем медленно сдвигая его к алым, шипящим лавовым волнам. Только малое притяжение спутника позволяло им проделывать такую работу.

— Огневики идут! — раздался вдруг хриплый, полный паники голос Келлса.

Целый десяток огнедышащих тварей неуклюже подбирался к ним с востока.

— Пусть кто-нибудь отгоняет их кайлами! — крикнул Бердо. — Остальные столкните плот!

Норт, Дорак и Уайти встретили кинувшихся Огневиков ударами ломов и кайл. Кайло Норта разбило кристаллический глаз одного из чудовищ, и оно слепо шарило, чтобы схватить его когтями. Уайти почти снес голову другому, яростно взмахнув тяжелым ломом. Огневики на мгновение отступили перед этой свирепой обороной.

— На плот! — крикнул Бердо. — Скорее, пока они не кинулись опять!

Сидней и Келлс спустили тяжелый пласт черного камня на жидкую лаву. Бердо уже стоял там, держа всех под прицелом своего атомного пистолета.

Норт и его два товарища прыгнули вслед за другими на качающийся плот. За ними прыгнул и Дарм.

— Гребите, живо! — крикнул Бердо.

Огневики бежали к берегу. Тяжелый каменный плот медленно двинулся по лавовым волнам. Обманутые твари столпились на берегу, следя за ними кристаллическими, похожими на блюдечки глазами. Бердо, стоя на носу странного судна вместе с Дармом и Келлсом, указал на север через Пламенный Океан.

— Держите к этим трем вулканическим пикам!

Норт почти залюбовался неукротимой решимостью авантюриста. Их положение было опасным, как никогда. Скользящее течение густой лавы подхватило плот и угрожало увлечь его к западу.

Зной, которым веяло от алой сверкающей лавы, был почти нестерпимым. Каждое движение каменных весел сыпало вокруг фонтаны огненных брызг.

Но все же грубый каменный плот продвигался к северу по огненному морю. Три крутых вулканических пика впереди вырастали. Пепел непрерывно сыпался на них, клубы дыма обвивали их зловещей мглой.

— Это… сам ад! — прохрипел Филипп Сидней, работая веслом рядом с Нортом. — Мы никогда не вернемся отсюда!

На поверхности лавы там и сям плясали столбы вьющегося пламени. Один такой тайфун заскользил прямо к ним.

— Греби к западу! — крикнул Норт. — Уйдем с пути этого смерча.

Они поспешно изменили курс. И огненный крутящийся смерч пробежал всего в нескольких десятках ярдов от них.

За длительными скрежещущими раскатами, идущими откуда-то из недр вулканической луны, следовали вздымающиеся волны лавы, раскачивавшие плот.

Норт выгребал каменным веслом снова, и снова, и снова, не глядя вперед. Но когда поднял голову, западный кратер был рядом.

Это не был действующий вулкан, хотя, казалось, извержение закончилось совсем недавно. Его зубчатый черный конический пик круто вздымался из Пламенного Океана. Но все же у края они заметили площадку, к которой и направили плот.

Каменный плот стукнулся о берег. Бердо и его сообщники выскочили первыми, сразу же отбежав на безопасное расстояние в 30 футов, чтобы следить за остальными.

— Берите с собой кайла, ломы и канаты, — быстро приказал Бердо. — Мы вытянем плот на берег.

Уайти, Сидней и Дорак вышли на берег с инструментами. Но Норт, проходя каменный плот, наклонился, словно споткнувшись. Его пальцы незаметно распустили застежки свинцовых башмаков.

Время для выполнения опасного плана настало. Он знал, что это единственный шанс.

Он выпрямился как бы для того, чтобы прыгнуть с плота. Но, сбросив с ног свинцовый груз, пригнулся и прыгнул прямо на Бердо и его людей.

И хотя все трое были в 30 футах от него, Джон Норт пролетел это расстояние, как бомба.

Он услышал удивленный возглас Бердо:

— Дурак…

В то же мгновение в Норта полетел разряд атомного ружья, но Бердо не смог прицелиться, промахнулся. Норт обрушился на авантюриста.

Он свалил Бердо наземь и одновременно ударил ногами Дарма и Келлса.

— Дорак! Сидней! Прыгайте на них скорей! — крикнул он.

Глава 8

В КРАТЕРЕ

Яростно борясь с Бердо, Норт услышал рядом выстрел атомного ружья. В телефоне у него раздались вопли и хрипение агонии, но он не мог обернуться.

Норт вложил всю свою силу в судорожный порыв, вырвал у Бердо оружие и прицелился в него.

— Отступить, руки вверх, или я стреляю! — крикнул он.

Короткая битва на узкой площадке кончилась.

Дарм лежал ничком и не шевелился, гласситовая щель в его шлеме была разбита, лицо почернело от жара. Над ним распрямлялась гигантская фигура Уайти.

Сидней отнял пистолет у Келлса и целился в негодяя. Но позади него лежал Ян Дорак, схватившись за ногу и корчась от боли.

— Дарм ранил Дорака, прежде чем я убил его, — прошептал Уайти Норту.

Норт оставил их сторожить Бердо и Келлса и наклонился над Дораком. Нога упрямого межпланетника была ранена атомным выстрелом и инсулитовый скафандр прорван.

Лицо у него исказилось от боли, и зубы были стиснуты.

— Нога… горит, — простонал он. — Но рана неопасная… Норт отрезал кусок инсулита от скафандра убитого Дарма и плотно обвязал ногу Дорака.

Потом они отрезали несколько кусков от каната и связали Бердо и Келлса по рукам и ногам.

— Я не смел рисковать раньше, — хрипло сказал Норт Уайти и Сиднею. — До тех пор, пока они держали Алину под прицелом.

— Это было хорошо сделано, Джонни, — горячо ответил Уайти. — Я уж боялся, что ты решил совсем сдаться.

Норт взглянул на крутой склон пика, у основания которого они стояли. Огромная космическая башня была покрыта корой застывшей лавы от прежних извержений. Вверх по склону вела узкая, опасная тропка.

— Теперь за левиумом, — сказал он.

Он повернулся к Дораку, который сидел, прислонясь спиной к глыбе лавы, и следил за ними, кривясь от боли.

— Ступайте, ребята, — пробормотал тот. — Я могу сторожить Бердо и Келлса, пока вы будете ходить.

Норт дал ему атомное ружье.

— Сожги их, если шевельнутся, Ян, — сказал он.

Они привязали тросом каменный плот к площадке и, взяв снаряжение, начали подниматься по склону огромного конуса.

Норт двигался впереди, стараясь держаться пути, намеченного им между лавовыми выступами и трещинами. Это был узкий, опасный карниз, тем более что грохочущие конвульсии Громовой Луны сотрясали весь пик и могли сбросить их в любое мгновение.

Черные облака дыма кружились и летали вокруг, как гигантские летучие мыши. Воющие воздушные вихри здесь были еще сильнее, чем внизу, и угрожали сорвать их с непрочной опоры. В сотнях футов внизу дымился багровый, огненный простор Пламенного Океана.

Мысли Норта сосредоточились на левиуме. Эту полулегендарную залежь самого таинственного из элементов нужно найти, иначе все муки, все лишения и смерти окажутся бесполезными. Если старый Торн Лоурел много лет назад действительно прошел этим опасным путем и нашел левиум, то этот клад еще должен быть здесь.

Они достигли усеченной вершины пика и кинулись на мгновение наземь, чтобы свирепые вихри, бушующие здесь, не сорвали их с утеса. Оказалось, что они цепляются за зубчатый край самого кратера.

— Неужели нам нужно забраться туда? — ошеломленно спросил Филипп Сидней, заглядывая в кратер.

— В записях Лоурела сказано, что левиум находится в кратере, — ответил Норт. — Должно быть, он нашел путь вниз.

Жерло было почти вертикальным, диаметром около ста футов, шахтой спускавшимся в черную глубину. Стенки этого вулканического колодца, как и склоны пика снаружи, были покрыты выступами и трещинами, а внизу отсвечивала жидкая лава.

— Я вижу тропинку по северной стенке жерла! — воскликнул Уайти.

— Это и должен быть путь, тот единственно возможный путь, которым спускался Лоурел, — сказал Норт. — Вперед!

Они обошли кратер, сгибаясь под ударами вихря. В жерле кратера адская буря стихла, но здесь еще опаснее были конвульсии планеты.

Этот спуск в недра Громовой Луны был еще страшнее подъема по наружной стене кратера. Им приходилось нащупывать дорогу от выступа к выступу. Любая ошибка означала падение в расплавленную лаву.

Вдруг Джон Норт заметил немного ниже слабый голубоватый отсвет из углубления в стене. Сердце у него забилось.

— Кажется, мы нашли его! — хрипло вскричал он. — Скорее!

Они спустились на покатую площадку, возле которой в стенке кратера открывалась глубокая впадина.

Норт вошел туда и очутился в небольшой пещере, которая была одним из множества пустот, пронизывающих толщу пика. Но эта пещера в скале сияла странным, холодным, голубоватым светом. Он исходил от кровли, и все трое взглянули вверх.

— Левиум! — взвизгнул Уайти. — Но, Джонни, посмотри на его размер!

Голос у Сиднея дрожал:

— Этого не может быть. Так много левиума нигде быть не может…

Сердце у Норта стучало от возбуждения, смешанного со странным чувством боязливого почтения, когда он смотрел на это чудо пламенной луны.

Словно подвешенная как раз под сводчатым потолком пещеры, виднелась масса плотного каменистого вещества, каждый атом которого сиял этим чистым, холодным, голубым светом. Эта масса была почти в 7 футов длиной и почти такой же ширины и толщины.

Это было словно сияющее голубое солнце, подвешенное к кровле пещеры. Но оно не висело там, Норт знал это. Огромная масса левиума в действительности прижималась вверх к кровле, напрасно стараясь вырваться из кармана, в котором так долго была заключена.

Норт мог представить себе геологическую историю этой массы левиума. Захваченный пламенной массой Оберона, когда спутник начинал затвердевать, левиум в течение миллионов лет продавливал себе путь вверх, чтобы потом улететь в пространство со всей своей странной силой обращенного притяжения, которой обладает он один. Но оказался в этой пещере, как в ловушке.

— Теперь мы знаем, почему Торн Лоурел смог привезти с собой только кусочек левиума, — хрипло сказал Норт. — Ни один человек не мог бы одолеть эту массу.

Сидней ткнул ломом, отколол маленький кусочек левиума, а потом схватил его рукой и притянул вниз.

Кусочек рвался из руки молодого офицера Компании, чтобы упасть вверх. Едва выпущенный, он взлетел и ударился о кровлю.

— Невероятно! — ошеломленно пробормотал Сидней. — Неудивительно, что это вещество так ценится. Оно единственное из всех элементов противостоит тяготению.

— Джонни, как вытащим эту штуку отсюда? — озабоченно спросил Уайти. — Мы не можем просто нести ее — она будет рваться вверх каждую минуту. Мы не сможем удержать ее.

— Есть только один способ, — ответил Норт. — Надо привязать ее к глыбе обыкновенного камня, достаточно тяжелой, чтобы уравновесить отрицательный вес левиума.

Они нашли такую глыбу в углу пещеры — обломок камня, упавший вследствие непрерывных содроганий Громовой Луны.

Встав на эту глыбу, они начали просовывать ломы в щель над массой левиума, чтобы накинуть канаты и стянуть вниз. Но едва они начали тащить левиум вниз, как с кровли пещеры, к которой он так долго был прижат, посыпались обломки камня.

— Джонни, кровля может осесть прямо на нас! — вскричал Уайти.

Норт понял опасность. Глыба левиума, давя кверху в течение веков, вызвала напряжение и трещины в кровле пещеры. Если убрать теперь левиум, то последняя опора кровли исчезнет, а постоянные сотрясения Громовой Луны быстро обрушат на них всю пещеру.

— Нам нужно вытащить его быстро, — заявил Норт. — Скорее, привяжем ее к камню.

Потребовалась вся сила троих людей, чтобы стащить левиум с кровли вниз с помощью накинутых на него канатов. Пока они торопливо привязывали его к глыбе черного камня, с потолка сыпались новые осколки.

Привязанный камень больше чем уравновесил отрицательный вес левиума. Обе связанные вместе глыбы имели несколько фунтов положительного веса.

— Следующий же сильный толчок обрушит всю пещеру! — тревожно крикнул Норт. — Скорее вынесем его отсюда!

— Нет еще! — проскрипел знакомый хриплый голос.

Они быстро повернулись. У входа стояла высокая, одетая в инсулит фигура Шарля Бердо с атомным пистолетом, направленным на них.

Бердо быстро вошел в пещеру, а на площадке снаружи они заметили силуэт Келлса. И взгляд Бердо сверкал торжеством в щели шлема, когда он целился в пораженных ужасом троих людей.

— Я еще не вышел из игры, Норт! — заявил авантюрист. — Вы даже не подумали, что ваш друг Дорак может потерять сознание от боли и дать нам с Келлсом возможность освободиться, правда?

Норт знал, что Бердо убьет их и что ни ему, ни Сиднею не удастся выхватить оружие, чтобы успеть помешать этому.

Но пальцы Бердо на мгновение задержались на курке, когда авантюрист восхищенно взглянул на невероятную сияющую массу левиума.

— Сокровище Громовой Луны! — прошептал он, трепеща от алчности. — Величайший клад из всех…

Громовой раскат нового сотрясения заставил их всех закачаться. С потрескавшейся кровли посыпался дождь каменных обломков, они выбили пистолет из руки Бердо, а его самого заставили в смятении отпрянуть.

— Пещера рушится! — завопил Уайти Джонс. — Бежим!

Они схватили связанные глыбы левиума и камня и быстро потащили ее к выходу. Безоружный преступник Келлс, ждавший на площадке, убежал.

Бердо вскочил и ошеломленно искал свое атомное ружье. Норт с Сиднеем торопливо вытащили левиум сквозь узкое отверстие. В это мгновение кровля пещеры обрушилась с оглушительным грохотом, просыпалась на авантюриста каменным дождем.

Сводчатый выход из пещеры оседал, сжимался над Нортом и Сиднеем. Но Уайта прыгнул в это отверстие, и его гигантская фигура напряглась в геркулесовском усилии, сдерживая массы рушащихся камней спиной и плечами.

Это дало Норту и Сиднею время, чтобы вытащить груз на площадку. Но когда Норт обернулся, то гигантские плечи Уайти сгибались под тяжестью оседающей скалы, а голос превратился в задыхающийся стон.

— Джонни…

Норт никогда не смог бы забыть выражения любви и отчаяния в глазах Уайти, когда его огромная голова все ниже склонялась под сокрушающей тяжестью.

В тот самый миг, как Норт яростно рванулся, чтобы высвободить гиганта, его бросило наземь от сотрясения, и вся пещера осела сразу.

Он поднялся на колени. Ни отверстия, ни пещеры больше не было — ничего, кроме груды обломков на том месте, где стоял Уайти. Он заколотил кулаками по камню, крича сдавленным голосом:

— Уайти! Уайти!

Но он знал, что Уайти погиб и погребен, как и Бердо, под тоннами камня, которые он поддержал, чтобы дать им последний шанс для спасения.

Дрожащий настойчивый голос Сиднея прорвался сквозь волну скорби, охватившую Норта. Молодой офицер цеплялся за глыбу левиума, скорчившись на сотрясающейся площадке.

— Келлс убежал! Он безоружен, но может захватить наш плот и уйти, если мы не настигнем его.

— Вы несите левиум, — хрипло сказал Норт Сиднею. — А я попробую догнать негодяя.

Выбравшись на вершину кратера, Норт увидел фигуру Келлса, бешено несущуюся вниз по склону пика. Он яростно кинулся в погоню, не обращая внимания на опасности.

Но Келлс, испуганно оглянувшись на него, удвоил бешеную скорость. Он уже достиг площадки на берегу Пламенного Океана, отвязывал каменный плот и сталкивал его на пламенные лавовые волны.

Норт выхватил атомное ружье и выстрелил, но Келлс с ужасом дернулся назад и уклонился от огненного выстрела. Каменный плот отошел от берега. В отчаянии Келлс разбежался и прыгнул на него…

Но свинцовые башмаки были слишком тяжелы. Норт увидел, как негодяй ударился о лаву и услышал ужасный крик, милосердно приглушенный радиотелефоном. Когда он решился взглянуть снова, то на поверхности лавы не было и следа Келлса. Темный каменный плот безмятежно уплывал.

Норт вернулся к вершине и помог Сиднею стащить упрямую глыбу левиума и камня вниз посклону, на площадку у подошвы пика. Там они склонились над неподвижной фигурой Дорака.

Дорак был без сознания, но дышал.

— Он выживет, если увезти его отсюда, — сказал Сидней. — Но как, Норт? Плот уплыл…

Помрачнев, Норт поднялся.

— Мы могли бы вырезать новый плот из камней здесь, — пробормотал он. — Но боюсь, что они слишком тяжелы, чтобы плавать.

Они попробовали, отколов кусок от основной породы, и бросили его в огненное море. Он медленно погрузился в шипящие алые волны.

— Я так и думал, — медленно произнес Норт. — Мы не сможем выбраться, так как это единственная горная порода на пике.

Сидней воскликнул:

— Но даже если с нами кончено, как быть с Алиной, и Новой, и Стини? Они там, в корабле, и они тоже не смогут уйти отсюда! А если они попытаются сделать другой каменный плот и приехать за нами, то Огневики наверняка поймают их!

Норт подумал.

— У них есть только один шанс, — сказал он наконец. — Это Стини. Если бы он смог увести корабль отсюда…

— Но он помешан! — воскликнул Сидней.

— Он был когда-то великим пилотом, много лет назад, — размышлял Норт. — Его разум, как бы он ни был затуманен, может вспомнить кое-что. Это единственный шанс спастись.

Он потратил несколько минут, чтобы присоединить батарею радиотелефона со скафандра Сиднея к своему прибору. Удвоенная мощность могла позволить маломощному прибору достичь «Метеора».

Он заговорил настойчиво:

— Джон Норт вызывает «Метеор». Вызываю «Метеор»!

Ответа не было. Он вызывал снова и снова. Прошел почти час, когда вдруг раздался возбужденный девичий голос:

— Моряк, это вы? Я Нова! Я попыталась настроить аудиофон и…

— Нова, слушай! Мы достали левиум, но не можем уйти отсюда. — Норт быстро рассказал ей, что случилось. — Вам надо уйти с этой луны на Титанию и позвать оттуда на помощь. Это единственный способ для нас спастись.

— Но мы не можем! — вскричала Нова. — И вы не сможете прожить там все время, которое понадобится, чтобы нам слетать за помощью!

— Нет сможем, — солгал Норт. — Мы нашли запасы, спрятанные старым Торном Лоурелом, — банки с кислородом, пищу, воду и портативную жароупорную палатку. Когда вы вернетесь, вы найдете нас здесь с левиумом.

— Если вы уверены, что это лучший способ помочь вам, моряк, мы сделаем это. Только как мы доберемся до Титании? Мы не умеем вести корабль — ни я, ни Алина.

— Я знаю, но Стини сможет, вероятно, — сказал Норт. — Дайте мне поговорить с ним.

Он ждал, пока Нова позовет помешанного пилота. И он увидел, что Филипп Сидней странно улыбался ему.

— Вы хорошо солгали, Норт, — тихо сказал Сидней. — Без этого они никогда не согласились бы лететь.

Норт кивнул.

— Они вернутся с помощью, если смогут благополучно улететь. Мы будем мертвы, но левиум останется и будет истрачен, как условлено.

Он прервал себя, услышав щелканье включенного на «Метеоре» аудиофона. Потом послышался неуверенный голос Стини.

— Стини, слушай, это Джонни, — сказал Норт медленно и внятно, чтобы затуманенный разум понял его. — Стини, ты хочешь вести корабль, не правда ли?

— Да, Джонни. Ты позволишь мне теперь?

— Ты думаешь, что сможешь, Стини? — напряженно спросил Норт. — Ты ведь давно не брал в руки управление. Думаешь ли ты, что вспомнишь?

— Я думаю, что вспомню все, как только возьмусь за рычаги, Джонни!

— Так слушай, Стини, — настойчиво произнес Норт. — Вот что ты должен сделать. Ты должен вести корабль прочь с этой луны. Ты должен идти на Титанию и сесть, в космопорт Лунного города.

Стини задал недоумевающий, нерешительный вопрос:

— А что с тобой и остальными, Джонни? Вы ведь не останетесь здесь, да? Здесь нехорошо оставаться.

— Знаю, но мы должны остаться, — объяснил Норт. — Мы не можем уйти с этого пика. Вам надо идти за помощью.

— Но я могу прийти за вами в корабле, — поспешно предложил Стини. — Я могу прийти и взять вас, а тогда мы улетим все вместе.

— Нет, Стини! — настойчиво повторил Норт. — Ты не должен пробовать этого! Здесь нет места, чтобы посадить корабль.

— Но я могу подвесить его достаточно надолго, чтобы вы вошли, — заявил помешанный пилот своим чистым, детским голосом.

— Не пытайся, Стини! Атмосферные течения здесь ужасны, никакой пилот не сможет совершить такой маневр, разобьется! Ты должен сделать то, что я тебе сказал, и уйти с этой луны…

Норт умолк, но ответа не было. Он громко закричал в передатчик своего шлема:

— Стини, слушай меня! Не пытайся это делать, иначе убьешь и себя и девушек…

— Норт, глядите! — Резкий крик Сиднея заставил Норта быстро поднять глаза.

Там, на юге, над пламенным огненным морем, что-то поднималось в дыму. Это был огромный, продолговатый «Метеор», поднятый на пламенных вспышках своих килевых дюз.

Его хвостовые дюзы запылали, и он низко над пламенным лавовым морем двинулся в сторону пика. При малой высоте и огромной скорости он, казалось, готов был разбиться о пик.

— Стини, назад! — напрасно кричал Норт в передатчик.

Слишком поздно. Огромная масса «Метеора» ринулась вниз, к узкой площадке, на которой они стояли.

Грохот дюз заглушил даже раскаты грома содрогающейся луны. Корабль падал рядом с ними, падал, чтобы раствориться в огненной лаве…

Килевые дюзы изрыгали вниз бешеное пламя, разбивавшееся о лавовые волны. Уравновесившись на этих огненных столбах, раскачиваясь в бурных вихрях, корабль замер, паря в воздухе.

— Сюда, Норт! — воскликнул Сидней.

Люк воздушного шлюза корабля был всего в нескольких футах от них. Они кинулись к нему вместе со своей драгоценной добычей.

Казалось безумием даже представить себе, что какой-нибудь пилот решится на такую посадку — для такого подвига нужны были сверхчеловеческие усилия. Но Стини сумел выполнить этот маневр! Он играл на килевых и боковых дюзах, как на огненном органе, держа корабль в опасном равновесии…

И вот Норт, Дорак, Сидней и драгоценный груз в шлюзе.

Захлопнулся наружный люк, распахнулся внутренний, и Норт хрипло крикнул:

— Вверх, Стини, вверх!

«Метеор» ринулся вверх сквозь волны дыма, словно брошенный гигантской катапультой. Выше, все выше, сквозь волны дыма и пепла Громовой Луны, к свободному пространству и дружелюбным звездам…

Норт отстранил бросившихся к нему Алину и Нову. Пошатываясь, он прошел в каюту управления. Стини сидел, согнувшись над рычагами управления.

Его лицо сияло. Оно преобразилось в эти часы. Весь пламенный гений его великого прошлого ожил в его мозгу.

А потом корабль пошел в свободном эфире, под ясным зеленым оком Урана, и Громовая Луна снова стала тускло-красным шаром, уходящим назад, и лицо у Стини стало таким же ясным и детским, как и раньше…

Он беспокойно взглянул на Норта.

— Я сделал это хорошо, Джонни? — с тревогой спросил он. — Не правда ли?

Рука у Норта дрожала, когда он положил ее на плечо товарища:

— Ты сделал то, чего не мог бы сделать никакой другой пилот в Системе, Стини.

Стини улыбнулся. Это была счастливая улыбка довольного ребенка.

— Я был когда-то хорошим пилотом, — сказал он.

Глава 9

МОНУМЕНТ

Скрипя каждым бимсом, словно утомленный долгим путем, «Метеор» спускался на ночную сторону Земли. Вокруг черного пятна космопорта сияли дружеские красные и зеленые маяки.

Норт медленно посадил корабль. И когда тот сел и жужжание циклотронов смолкло, он еще некоторое время сидел неподвижно в пилотском кресле.

Сидней открыл люк. Внизу уже стояла санитарная машина. Дорака положили на носилки. Он смотрел мимо всех на Норта, и его бледное лицо было странно напряженным.

— Джонни…

— Поговорим после, Ян, — тихо сказал Норт. — Тебе нужно отдохнуть. И ты, Стини, иди. Я хочу, чтобы и ты пошел с ними, чтобы ухаживать за Яном.

Стини просиял:

— Я присмотрю за ним. Но ты придешь потом, Джонни?

— Приду.

Они вышли, и ясные глаза Алины затуманились, когда она смотрела им вслед. Голос у нее был хриплым, когда она повернулась к Норту.

— Они и все другие старые межпланетники вроде них, они никогда не будут больше нуждаться ни в чем, — сказала она.

Сидней сказал Норту:

— Мне не удалось поговорить с вами в пути, Норт. Но я хотел сказать вам… Неприятностей с Компанией не будет. Я ухожу в отставку, и я буду свидетельствовать, что Алина действительно купила корабль.

Норт благодарно кивнул:

— А как с левиумом?

Алина быстро кивнула:

— Филипп послал известие с Титании. За левиумом придут, мы его сдадим пока на хранение. Кажется, люди уже здесь.

Действительно, за сокровищем явились вооруженные стражи и бронированная машина. Норт проследил за погрузкой. Машина ушла. И он вдруг ощутил странную пустоту.

— Норт, есть еще кое-что, о чем мне не удалось сказать вам. Мы с Алиной… — услышал он голос Филиппа Сиднея.

Норт слабо улыбнулся и кивнул:

— Я догадался, Сидней. Вы любите друг друга.

Сидней смешался:

— Я боялся сказать вам. Я думал, что, может быть, Алина… может быть, вы…

Норт устало покачал головой.

— Нет, Сидней. Алина прелестна. Она дала нам возможность полететь в космос и сделать кое-что для старых товарищей. Она любила меня как одного из старых друзей своего отца. Вот и все.

Подошли Алина и Нова.

Белокурая звездная девушка протянула Норту руку.

— Прощайте, моряк, и спасибо, что довезли на Землю.

— Но, Нова, это мы все должны благодарить вас, — возразил Норт. — Не будь вас…

— О, забудьте об этом! — Она пожала плечами. — Звездные девочки всегда впутываются в неприятности. Я просто хотела освободиться сама.

Она резко отвернулась. Алина быстро проговорила:

— Мы с Филиппом… все мы… уходим вместе. Идемте.

Но Джон Норт медленно покачал головой:

— Идите. Мне нужно сделать еще кое-что. С кораблем… — И Норт остался один в лунном свете. Рядом с исцарапанным бортом «Метеора».

Потом он медленно зашагал через порт к стройной колонне Памятника Пионерам Космоса. Дул порывистый ветер, он доносил звуки подготовки к отлету венерианского лайнера: музыку и смех, голоса пассажиров.

Но Норт ничего этого не слышал. Он медленно шел к Памятнику. Остановился перед высокой колонной. Он чувствовал только глухую боль.

Он вспомнил тот день, когда приземлились здесь, вернувшись с Кэрью, из второго перелета. Он вспомнил шумные толпы, яркое солнце, улыбки и шутки Майкла Коннора, высокую молодую фигуру Уайти, возвышающуюся над всеми…

Норт наклонился, пытаясь прочесть имена, начертанные золотом, — имена тех, кто летал с Джонсоном, Кэрью и Венци. Там было и его имя, но он не искал его. Он читал бессмертные имена великих пилотов.

Джезон Питерс…

«…и никто не сможет помешать мне еще раз попасть в пространство…»

Майкл Коннор…

«…вот так я всегда хотел умереть, рядом с красивой девушкой и с бутылкой…»

Харлей Стини…

«…Я был хорошим пилотом, не правда ли?»

Уайтман Джонс…

«Джонни…»

Больше читать он не мог. Горло его сжала судорога, глаза застилали слезы. Кто-то схватил его за рукав.

— Моряк!

Это была Нова.

— Моряк! Я не могу оставить вас, я знала, что вы сюда придете, — сдавленно проговорила она.

Ветер донес до них звуки далекой песни. Это была старая песня:

«Мы построим лестницу до звезд!..»

Норт проговорил, глядя на тусклое золото великих имен:

— Они построили лестницу до звезд, Нова. А теперь они погибли, погибли и забыты…

— Моряк, не надо! — Нова плакала, прижимаясь к нему. — Я всегда буду с тобой, моряк, если только ты захочешь…

— Но, Нова… — Он удивленно взглянул в ее заплаканное лицо.

— Я знаю, что я только звездная девочка… — начала она.

— Вы — самая храбрая и красивая девушка, какую я только встречал, — ответил он. — Но я стар…

Она спрятала лицо у него на плече, не отвечая. И Норт почувствовал, как странная теплота растопила ледяную боль в его груди.

Забытый мир

Космический инженер Лэрд Карлин направляется на Землю для лечения «звездной болезни». Здесь ему предстоит помочь землянам в решении их энергетических проблем и, разумеется, обрести любовь.

Глава 1

СТАРАЯ ПЛАНЕТА

Когда Марн ушла, Карлин в изнеможении опустился на кровать. Это была реакция на утомительное, долгое путешествие. И, без сомнения, следствие звездной болезни.

В спальню доносились звуки приглушенного разговора:

— …если Контроль-оператор докопается до того, что мы делаем. — Карлин узнал голос Харба Ленда. Разговор вскоре затих.

«Что они замышляют? — подумал, засыпая, Карлин. — Видимо, это противоречит законам, с помощью которых Контрольное Консульство управляет объединением галактических миров…»

Когда утром Карлин спустился в нижний зал, он сразу почувствовал недружелюбие старшего брата. Харб, не глядя на него, процедил приветствие. Но Карлин не обратил на это внимания, а с ужасом смотрел на приготовленную пищу. Вместо нежнорозового синтетического желе, которое он обычно употреблял, на столе были вареные овощи, натуральное молоко и настоящие куриные яйца.

Преодолев отвращение, он немного поел и сразу же опьянел от слабости.

Харб с издевкой смотрел на него, а старый Грамп засыпал Карлина вопросами, связанными с полетами к звездным мирам.

— Я и сам кое-что видел! — говорил старик. — Космические путешествия в крови нашей семьи. Моя мать была прямым потомком самого Джонсона Корхема! — с гордостью закончил он.

— А кто он, Джонсон Корхем? — удивленно переспросил Карлин.

— И что только они изучают там, в своих школах? — сердито буркнул Грамп. — Разве вы не знаете, что Корхем был первым, кто проложил дорожку к звездным мирам две тысячи лет назад?

— Сожалею, теперь я вспомнил это имя, — смущенно ответил Карлин. — Я много занимался астрофизикой, и у меня не хватало времени на древнюю историю.

— Вы изучали субатомику или только пространственно-силовую динамику?

— И то и другое. А еще я электронный механик, — ответил Карлин и заметил, как при этом Джонни бросил на брата торжествующий взгляд. Это его очень удивило.

— Джонни знаком с этими штучками, — заметил Грамп. — Он космический инженер и учился в университете на Канопусе.

— Вы получили образование на Канопусе? — удивился Карлин. — Так какого черта вы торчите на этой планете?

— Я люблю Землю! — с достоинством ответил юноша.

— Но этот мир так изношен, здесь нет поля для С. Е. Вам надо ехать на Ангол, — возразил Карлин.

— Вы все советуете нам оставить Землю! — грубо перебил его Харб. — И Контрольный Консул по поводу всех наших бед твердит одно: «Почему бы вам не эмигрировать на другие планеты?»

— Зачем винить Контрольного Консула? — с вызовом спросил Карлин. — Ваша вина, что вы глупо израсходовали запасы меди и теперь испытываете недостаток мощности!

Лицо Харба потемнело от гнева, и он воскликнул:

— Да, мы глупо растратили энергетические ресурсы! Мы двадцать столетий назад открыли дорогу к звездам. Мы растратили свою медь, чтобы основать внеземную цивилизацию. Теперь забыты всеми!

— Харб, пожалуйста! — с огорчением воскликнула Марн.

Они закончили ужин в полной тишине. Когда Карлин поднимался к себе наверх, его остановил Джонни.

— Не принимайте к сердцу вспыльчивость Харба. Все люди на Земле до безрассудства обеспокоены недостатком мощности.

Карлин вошел в спальню. Свет автоматически не зажегся, а где искать выключатель, он не знал. В полной темноте Карлин медленно разделся, лег в постель и долго всматривался в ночь.

Через открытое окно вся комната была наполнена ароматом цветов, слышался шорох листвы от слабого ветра, и чужое незнакомое звездное небо…

Карлин затосковал по дому. Он подумал, что если бы сейчас вернулся на Канопус, то отправился бы с Найлой потанцевать в танц-зал Солнечного города или прогуливался бы в Желтых садах… Он незаметно для себя уснул.

Карлина разбудили солнечные лучи, нагло светившие в глаза. И, к своему удивлению, он почувствовал себя значительно лучше, чем вчера. На этой примитивной кровати он отлично выспался, и сейчас его уже не тревожило то, что придется надолго обосноваться на Земле.

Странные, пожалуй, музыкальные звуки лились в окно. Карлин догадался, что это пели птицы. А воздух был прохладным, чистым и немного пьянящим.

«Какой восхитительный воздух на этой старой планете», — подумал Карлин. Он оделся в приготовленный для него костюм на молниях из грубой ткани и спустился вниз.

В комнате была только Марн. В ее пепельных волосах красовался ярко-красный цветок. При виде спускающегося гостя по ее лицу скользнула беспокойная улыбка.

— Ну как, вам сегодня лучше? — спросила Марн.

— Немного. Боюсь, что вчера вечером я был резковат.

— Вы просто устали. Сейчас приготовлю завтрак.

Странное чувство испытывал Карлин, сидя в этой старой, залитой солнцем кухне и наблюдая, как девушка в своих варварских брюках готовила завтрак на самой обыкновенной электрической плите, вместо того, чтобы нажимать на кнопку и запрашивать из автосервиса все необходимое.

— Джонни с Харбом отправились на космодром, — через плечо бросила Марн. — Они готовят планетолет для полета на Меркурий.

— Меркурий? — удивился Карлин. — Это, кажется, самая удаленная и близкая к Солнцу планета?

— Да. Люди Земли часто отправляются на эту жаркую планету в поисках меди. Подобную экспедицию и готовят Джонни и Харб.

Завтрак, который Марн приготовила, Карлин, к своему удивлению, съел весь. Пища была грубая, но вполне приемлемая.

Позавтракав, Карлин поблагодарил девушку и добавил:

— Я постараюсь как можно меньше доставлять вам хлопот. Марн кивнула и, немного помолчав, сказала:

— У соседей останавливались путешественники, прибывшие отдыхать на Землю, и все они еще долго, после того как улетели, с удовольствием вспоминали нашу Землю.

Карлин думал иначе, но возражать не стал.

Марн заметила его молчаливое несогласие и добавила:

— Вы ведь много работали в космосе и на других мирах, Земля покажется вам скучной.

— Я должен воспринимать ее такой, какой она есть, — ответил Карлин. — Пойду прогуляюсь.

— Если вы подниметесь по ручью, то найдете Грампа. Он удит рыбу! — прокричала вслед Марн.

Карлин прошел мимо громоздкого, закрытого железобетонного сарая или склада, мимо большого, наполовину зарытого в землю, гидропонического резервуара, наполненного зеленой массой незнакомых растений, и вышел к дороге, которая тянулась широкой бетонной полосой, огибая лес. Впервые в жизни Карлин увидел дорогу, которая была не прямая.

«Бедная планета… Даже приличной дороги построить не могли». В небе было пустынно, лишь изредка голубой свод пересекал одинокий атомолет.

«Старая, допотопная модель…» — машинально отметил про себя Карлин.

«Нет ничего удивительного, что эти бедные и гордые земляне обижены на всю Галактику, — думал Карлин. — Ведь то же было и со мной, если бы, к своему несчастью, я родился бы здесь.»

Дорога бежала на запад вдоль опушки леса и походила на огромный змеевик — как она изворачивалась, обходя большие валуны и неглубокие овраги.

Раздался странный звук. Карлин остановился и невольно попятился к обочине. Мимо него проехала машина — боже! — на самых обыкновенных колесах, вместо того, чтобы скользить на воздушной подушке над полотном дороги.

А лес, по мнению Карлина, был в жутком беспорядке. Большие и маленькие деревья перемешались, душили друг друга, повсюду коряги, сухие ветви и ползучие растения.

Все это можно было встретить на необжитых планетах, но ведь Земля — старейшая планета Галактики! Карлин понимал, что здесь есть свои преимущества: чудесный, виноподобный воздух, и ходить гораздо легче, чем на других мирах. Ему было странным гулять вот так просто, без плаща дегравитации.

Он не нашел ручья, о котором говорила Марн, и присел на пень у края дороги, размышляя об этом, полным тишины и сонного спокойствия, мире. Нигде не было слышно деятельности человека.

Карлин все ещё чувствовал себя разбитым. Он лениво наблюдал за небольшим блестящим насекомым, порхающим с цветка на цветок рядом с ним. Легкий ветерок заставлял падать, кружась в медленном танце, освещенные солнцем одинокие листья. И всюду пели, перекликались, заливались трелями всевозможные птицы.

«Старая, всеми забытая планета, — думал Карлин. — Люди Земли живут в прошлом…»

Когда же, наконец, Карлин встал и выбрался на дорогу, то в удивлении заметил, что солнце уже высоко поднялось в небо, а на душе было спокойно и словно радостно…

Глава 2

ТАИНСТВЕННАЯ МАШИНА

Однажды, возвращаясь с очередной прогулки, Карлин увидел, что большой сарай позади дома был открыт. Карлин заглянул внутрь и с удивлением обнаружил, что помещение оборудовано современными приборами. В дальнем углу мастерской возвышалась массивная машина, центральная часть которой была скрыта под металлическим кожухом.

— Похоже на генератор силового поля… — пробормотал Карлин. — Интересно…

Неожиданно из-за машины выскочил низкий квадратный мужчина с рыжей бородой.

— Что вам здесь надо? — заорал он.

— Я хотел взглянуть на машину… — растерялся Карлин.

— Так я и думал. Я же предупреждал Джонни! — рыжебородый выхватил из кармана атомный пистолет.

Галактическая цивилизация достигла того уровня, когда насилие над человеком стало редкостью. Поэтому вид оружия не испугал, а изумил Карлина.

В этот момент в мастерскую вбежали Джонни и Харб.

— Лоссер, опусти пистолет! — закричал Джонни.

Рыжебородый резко повернулся.

— Этот парень шпионит за нами! Я давно уже слежу за ним!

— Джонни, я тебя предупреждал! — взорвался Харб.

— Этот человек сумасшедший? — в удивлении спросил Карлин. Юноша, прихрамывая, вышел вперед.

— Возвращайтесь на работу! — приказал он товарищам. — Карлин, я очень сожалею о случившемся. Сейчас я тебе все объясню. — Подхватив Карлина под руку, Джонни повел его к дому.

— Харб, Лоссер, я и еще несколько человек готовим экспедицию на Меркурий, — объяснил Джонни. — Мы изобрели новый металлоискатель, основанный на принципе радиолокации, с помощью которого надеемся найти на Меркурии медную руду. Эта машина и стоит в мастерской. Мы стараемся хранить ее в тайне: не хотели бы, чтобы другие воспользовались нашим изобретением. Боюсь, что Лоссер принял вас за шпиона. Понимаете, земляне подозрительно относятся к посторонним…

— Я это заметил, — перебил Карлин юношу.

Вернувшись на веранду старого дома, Карлин задумался. Объяснение Джонни его не удовлетворило. Эта машина мало походила на металлоискатель. В ее очертании было что-то другое, и это «другое» вызывало беспокойство и настораживало.

Прошло несколько дней, и Карлин стал забывать о машине в мастерской, хотя какое-то беспокойство осталось.

По вечерам в доме Лендов собирались соседи. Но Карлин старался держаться в стороне и не вмешиваться в спор. Постепенно неприязнь и подозрительность в отношении его стали исчезать.

Как-то вечером, после ужина, сестра Джонни предложила ему проехаться на космодром.

Карлин согласился. В космопорт они приехали в сумерках. Затем медленно брели по направлению к планетолету Джонни. Внезапно Марн заставила Карлина свернуть к устремленному ввысь бетонному лучу, смутно видневшемуся на темном фоне ночного неба.

— Это в честь первого человека, улетевшего к звездам, — объяснила девушка. — С этого места впервые взлетел Горхем Джонсон.

Карлин с трудом различал в наступающих сумерках ряд имен и дат, выгравированных на пьедестале монумента.

Горхем Джонсон — 2011 год.

Марк Кэрью — 2020 год.

Ян Уэнзи — 2046 год.

Джон Норт — 2062 год.

— Боже мой, почти две тысячи лет назад! — воскликнул Карлин. — Какие же маленькие, неуклюжие звездолеты они тогда имели?

Марн смотрела, задрав голову, на маячивший в темноте шпиль.

— Люди критикуют землян за их гордость. Мы горды потому, что являемся потомками тех, кто открыл Вселенную!

— Вы имеете великое наследство. Но главное все же настоящее, а не прошлое, — возразил Карлин.

— Вы, как и другие, считаете, что история Земли закончилась? — с вызовом спросила Марн. — Так ошибаетесь: земляне еще многое сделают.

Карлин попытался было спросить, что она под этим подразумевает, но девушка решительно направилась сквозь ряды планетолетов к кораблю брата.

— На солнечной стороне Меркурия ужасно, — быстро сказала Марн, увидев, что Карлин внимательно разглядывает генератор. — Для защиты экипажа нужно очень сильное заградительное поле.

В центре корабля находился большой трюм, он был пуст. И Карлин сразу вспомнил странную машину в мастерской Джонни: она как раз вошла бы сюда.

— Хелло, Марн! — раздался приятный голос. — Я видел, что вы проходили по космодрому. Как идут дела у Джонни?

К ним подошел молодой человек в форме агентства, следящего за соблюдением законности во всей Галактике.

— Я Росс Флоринг, — представился он Карлину. — Контролер-оператор. А вы тот парень, что прилетел на Землю лечиться и остановились у Лендов? Рад с вами познакомиться.

Он повернулся к Марн.

— Когда Джонни планирует полет на Меркурий?

— Не знаю, Росс… — Марн почему-то смутилась. — Им надо сделать какие-то приготовления.

В этом простом разговоре Карлин почувствовал какую-то недоговоренность.

— Марн, я люблю Джонни, — продолжал Флоринг. — И, поверь, мне бы не хотелось, чтобы он из-за этой экспедиции оказался в опасности.

Марн явно уклонялась от разговора.

— А что может произойти с Джонни в этой экспедиции? Полет на Меркурий ничего особенного не представляет. К тому же с ним будет Харб.

— Что-то я на это не надеюсь, — тихо ответил Флоринг. — Медь не стоит такого риска. Скажи Джонни это. Да, на днях я загляну к нему поговорить…

Девушка поспешила уйти, Карлин последовал за ней.

— Мы еще увидимся, мистер Карлин, и поговорим о доме, ведь я тоже с Канопуса! — крикнул им вслед Флоринг.

Когда автомобиль уже отъехал, Карлин сообразил, что он не называл Флорингу своего имени. «Интересно, о какой опасности говорил контролер-оператор?» — подумал он.

— Марн, Флоринг как будто неплохой парень?

Девушка была явно встревожена.

— Да, один из лучших, к тому же он любит Джонни. Но ради выполнения долга он забудет обо всем.

Карлину показалось, что Марн размышляла вслух, а не отвечала ему. Странно… Слова Флоринга звучали, как предупреждение.

Глава 3

ОТЧАЯННЫЙ ПЛАН

Грузовик, пыхтя и громыхая, спускался по старой дороге. В черно-бархатном небе блеснула цепочка звезд: Вега, Арктур, Альтаир… — они были так далеко. Наконец, подъехали к дому, остановились, осмотрелись. Свет горел только в мастерской.

— Я отнесу Джонни инструмент, — девушка стала вылезать из кабины.

— Марн, а что на самом деле задумал ваш брат? — остановил ее Карлин. — И о чем таком знает Флоринг?

Марн вздрогнула и напряглась.

— Разве Джонни не рассказывал вам о своих планах? — с наигранным удивлением спросила она.

Маленькая обманщица в этот момент была такой привлекательной: ладная, миниатюрная фигурка и бледное одухотворенное лицо с широко открытыми испуганными глазами. Карлин поддался внезапному порыву, нагнулся и поцеловал ее.

Под его руками оказалось плотное и теплое тело. Она не двигалась, но ее губы были плотно сжаты.

— Вы… вы не противитесь мне? — удивился Карлин.

— Нет, — спокойно ответила Марн. — Это же привилегия для путешественников с дальних миров — немного пофлиртовать с девушкой Земли, прежде чем улететь обратно.

— Зачем вы так? — запротестовал Карлин, но тут же умолк. Понимал: она ведь в общем права.

— Ладно, больше не будем, — порывисто сказала Марн. — Доброй ночи.

В спальне Карлин долго смотрел в открытое окно, где внизу, в долине, ярко горели бакены космодрома.

Он уже лежал в постели, когда услышал, что Марн вернулась одна. Видимо, Джонни и Харб продолжали работать.

— Что, черт возьми, они там делают? И почему Флоринг так осторожен? Впрочем… это меня не касается, — Карлин сладко зевнул. — Что может быть опасного в этой маленькой планетной системе? Восемь или девять небольших планет и среднее, заурядное солнце…

— Солнце?.. — что-то, словно вспышка, озарило Карлина. Он поспешно сел на кровати. — Боже мой, а если они на самом деле задумали… Не может быть! Разработка солнечной фотосферы?.. Неужели они так обезумели, что пойдут на это? Эта сверхмощная термозащита корабля, сверхсекретность. И машина — та, что он видел в мастерской…

Разработка солнечной фотосферы! Невероятное, запрещенное Контрольным Консульством предприятие!

— Нет, Джонни Ленд не пойдет на это! Он же знает, что может случиться, — сказал он себе.

Сказал, но не убедил себя. Стал вспоминать о навязчивой идее, которая владела Джонни, о нехватке на Земле энергии, о предупреждении Флоринга.

— Я должен узнать правду! — Карлин вскочил и торопливо оделся. — Если Джонни с приятелями задумали такое катастрофическое предприятие, я должен остановить их.

Он осторожно спустился вниз, прокрался через спящий дом и вышел в слабо освещенный двор. Свет горел только в мастерской, и Карлин направился туда.

Он ненавидел шпионство, но сейчас выбирать не приходилось. Мастерская оказалась закрытой, свет падал из окна. Пока Карлин стоял в нерешительности, неожиданно, открылись передние ворота, и оттуда вышел Лоссер с двумя парнями. В их фигурах чувствовалась усталость.

— Придем завтра! — бросил в мастерскую Лоссер. — Пора кончать в ближайшие дни.

Все трое, шаркая ногами, побрели к машине и уехали. На минуту ворота оставались открытыми. Карлин быстро подошел к ним, вглядываясь в глубину большого светлого зала. Джонни и Харб ставили какой-то громоздкий металлический цилиндр — видимо, кожух центрального механизма машины. Карлину достаточно было одного взгляда: эта огромная катушка электромагнита, массивная балкообразная голова и батарея фильтров Маренхейма… Ленды планировали несчастье.

Что-то твердое вдруг уперлось ему в спину, и дрожащий от гнева голос проговорил:

— Это атомный пистолет. Руки вверх!

— Марн! — с удивлением узнал Карлин.

— Не поворачивайтесь! — предупредила девушка. — Я видела, как вы крались сюда. Шпион!

Карлин непроизвольно обернулся к девушке.

Это могло, конечно, обернуться убийством, держи Марн пистолет наготове. Но девушка была неопытная и не успела нажать на курок. А может, она вовсе и не хотела этого делать?

Прежде чем Марн успела опомниться, Карлин вырвал у нее пистолет.

— Харб! Джонни! — крикнула девушка.

Ворота распахнулись, и два брата выскочили из мастерской. Лицо Харба не предвещало ничего хорошего. Карлин отскочил и поднял оружие.

— Назад! — приказал он. А так как Харб был ослеплен гневом и был способен на что угодно, добавил: — Назад, я не хочу вас убить…

— Харб, остановись! — крикнул Джонни. Его лицо было бледным, но самообладания он не потерял.

Харб застыл на месте. Его гигантская фигура напряглась, огромные кулаки судорожно сжимались.

— Я говорил тебе! Говорил, что может случиться!

Марн бросилась к братьям:

— Это моя вина, Джонни! Я слышала, как он направлялся сюда, и последовала за ним, но он успел вырвать пистолет, прежде чем я выстрелила!

— Спокойно, Марн, — с нежностью сказал Джонни. — Все будет хорошо. Просто Карлин еще не все понимает.

Хромой юноша лучше всех сохранял выдержку и спокойствие.

— Я все знаю, — в волнении заговорил Карлин. — Вчера вечером я только предполагал, но один взгляд на вашу драгу убедил меня во всем. Так вы, говорите, направляетесь на Меркурий? Насколько я теперь вижу, у вас, по-моему, совсем другой план. Вы, кажется, решили заняться разработкой солнечной фотосферы?

Джонни сохранял полное спокойствие.

— Карлин, Земля задыхается от нехватки энергии. — Чтобы ее иметь, нам нужна медь. Но она давно уже израсходована. В нашей системе миллиарды тонн меди только в одном месте — на Солнце. В его горячем газе столько меди, что Земле и другим планетам хватило бы на тысячелетия.

— Вы так много рассуждали о меди, что стали безумными!

— А что, собственно, безумного в нашем намерении? — невинно спросил Джонни.

— Вы же С. Е. и еще спрашиваете? — вспылил Карлин. — Вы хорошо знаете, что разработка солнечной фотосферы приведет к катастрофе. На своем корабле вам удастся приблизиться к Солнцу, может быть даже с помощью специальной драги высосать из газа необходимую вам медь. Но что за этим последует?

— Вам не хуже меня известно, — продолжал Карлин, — что случилось, когда пытались это сделать. Положим, ваше устройство вгрызается в атмосферу Солнца. Через некоторое время на поверхности образуется небольшое пятно, которое вдруг неудержимо растет, превращается в гигантский сифон, затем… Затем, известно, следует взрыв и выброс в пространство сгустка плазмы, что приведет к гигантской катастрофе! Ведь не зря же Контрольное Консульство строжайше запретило заниматься разработкой солнечной фотосферы.

— А предположим, что мы нашли способ, с помощью которого можно вести разработку солнечной фотосферы без образования солнечного пятна? — возразил Джонни.

— Не может быть! Это еще никому не удалось. Есть только единственный путь, который автоматически приведет к образованию солнечного пятна.

— Но я нашел новый способ! — повторил Джонни.

Тут Карлин вспылил:

— Вы меня просто обманываете, так как знаете, что я доложу о ваших планах контролеру-оператору.

— Вы не сделаете этого! — выкрикнула Марн.

— Не хотел бы, но я должен это сделать! Я не могу позволить группе сумасшедших совершить катастрофу, которая погасит жизнь на планетах.

Лицо Джонни вспыхнуло, но он сдержался и, прихрамывая, вышел вперед. Он не обращал никакого внимания на пистолет в руках Карлина.

— Лэрд, будьте благоразумны! Вы задумались, почему вы живете у нас? Потому что вы С. Е., Лэрд! Я скоро буду нуждаться еще в одном опытном инженере. Так хотите, я докажу вам, что нашел безопасный способ разработки солнечной фотосферы?

Карлин почувствовал глубокую убежденность в голосе юноши. Возможно, Джонни и в самом деле может доказать, иначе зачем бы он разрешил ему остаться у себя в доме, когда рядом идет такая секретная работа?

— Словом, дайте мне возможность объяснить свой план, и я вам докажу, что смогу вести разработку солнечной фотосферы без малейшей опасности катастрофы! — энергично закончил Джонни.

— Если так, — не сдавался Карлин, — почему вы не смогли убедить в этом Контрольное Консульство и получить разрешение на разработки?

— Карлин, я пытался убедить Консула! Делал одну попытку за другой, даже дал детальный план. Но Консульство не имеет компетентных инженеров, а страх перед катастрофой велик.

— Вот почему Росс Флоринг и другие офицеры Консульства и не спускают с брата глаз! — добавила Марн. — Они знают о наших планах и подозревают, что мы тайно готовимся к их выполнению.

Все это звучало убедительно, но Карлин еще в нерешительности сжимал пистолет.

— Так договорились? — улыбнулся Джонни. — Я в деталях объясню вам свой план, и, если вы заметите, что он не полностью устраняет возможность катастрофы, даю слово, что позволю вам сказать об этом Флорингу.

Карлин еще раз в нерешительности посмотрел на Джонни, подумал и опустил оружие:

— Я не намерен принимать участие в этой авантюре, но готов выслушать объяснение.

— Уф! — вздохнул Джонни. — Драматический вечер закончился благополучно. Харб, запри мастерскую, работу оставим на завтра.

Когда Марн забирала свой атомный пистолет, Карлину было немного не по себе.

— Сожалею, что я так отплатил за ваше гостеприимство, — сказал он девушке. — Но иначе я поступить не мог.

— Знаю, — холодно ответила Марн.

— Джонни вам все объяснит, он знает, что делать.

— И я рад, что вы договорились! — раздался из темноты хриплый голос Грампа Ленда. — Время позднее, идите спать.

Старик вышел из темноты с усмешкой на морщинистом лице, покачивая в руке тяжелый атомный пистолет.

— Будьте уверены, мистер Карлин, эту штуку я держал за вашей спиной, — хихикнул старик.

Глава 4

ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС

Вернувшись домой, Карлин так и не уснул. Его одолевали сомнения. Почему он смалодушничал и дал Джонни убедить себя? Этот фантастический план. Ведь безрассудство землян было явным…

Карлин похолодел от ужаса, вспомнив, что произошло несколько лет назад в системе звезды Мизар. Как только луч магнитной драги врезался в атмосферу звезды, образовалось незначительное солнечное пятно, превратившись в водоворот плазмы. Пятно росло и расширялось с катастрофической быстротой. Вихрь раскаленных газов поглотил корабль, а затем последовал выброс плазмы в пространство. И прежде чем солнечное пятно исчезло, жизнь на планетах этой системы прекратилась.

Затем то же самое повторилось и в созвездии Поллариса. Не удивительно, что последовало всеобщее возмущение и Контрольное Консульство строжайше запретило заниматься разработкой солнечной фотосферы.

Теперь Карлин стал свидетелем того, что и умами землян овладела навязчивая идея солнечных разработок. Ведь медь в их истощенной системе была только в одном месте — на Солнце.

Карлин заснул на рассвете и встал, когда уже вовсю светило солнце. Он нашел Лендов за завтраком.

— Как позавтракаете, мы покажем вам свою установку, — тихо сказал Джонни.

— Хорошо, что вы оказались покладистым парнем, — добродушно прогудел старый Грамп. — Не то я еще вдруг прихлопнул бы вас вчера.

— Ты этого не сделал бы, — возразила Марн.

— Что ты мне говоришь? — возмутился старик. — Когда я был молод, меня называли самым жестоким человеком в космосе.

Карлин в сопровождении Харба и Джонни прошел в мастерскую. Хромой юноша отпер входную дверь и указал на возвышавшуюся цилиндрическую машину.

— Идите, смотрите сами!

Карлин быстро осмотрел ее. Это была магнитная драга несколько необычной конструкции.

— Вам, конечно, знаком принцип солнечных разработок, — начал объяснение Джонни. — Планетолет, защищенный от радиации силовыми щитами, приближается, насколько можно, к фотосфере Солнца. Силовое магнитное поле, созданное генератором драги, концентрируется в тонкий луч-шнур. Магнитный луч врезается в море солнечного газа, состоящего из различных элементов, и всасывает все без разбору. Затем газ, попавший в машину, проходит через фильтры Марнхейма, которые как бы просеивают эту смесь, не пропуская атомов меди. Медный газ сжижается в охладителях. Готовая смесь в виде крупинок-гранул складируется, а отработанная газовая смесь выбрасывается обратно в пространство…

Карлин грубо перебил его, воскликнув:

— Да, выбрасывается! Что вы мне рассказываете сказки… Отбирая газ, мы в какой-то точке звезды снижаем поверхностное давление. Возникает маленький водоворот, затем солнечное пятно, которое разрастается до гигантских размеров, выброс большого количества плазмы и… катастрофа!

— Карлин, не делайте поспешных заключений! Взгляните на лучевую трубу более внимательно.

Карлин последовал совету Джонни и, осмотрев трубу, удивился ее необычной конструкции.

— Не понимаю… Что это — две концентрирующие лучевые трубки вставлены одна в другую?

— Это и есть секрет моей схемы! — торжественно проговорил Джонни. — Две лучевые трубки, вмонтированные вместе в одну общую трубу. Первая предназначена для создания направленного луча с положительной магнитной тягой — всасывающая; вторая — для получения одновременного отрицательного магнитного потока. Она как бы выстреливает отработанные газы обратно на Солнце!

Карлин, ни слова не говоря, ринулся к магнитной драге. Он рассматривал ее снаружи, лазил внутрь…

— Ну? — с вызовом спросил Джонни.

— Гм… выглядит убедительно. Вы можете получить эффект всасывания газа без образования солнечного пятна. Но…

— Что но? — взорвался Харб.

Карлин покачал головой и спросил:

— Почему Контрольное Консульство не приняло ваш проект, если это выглядит так надежно?

— Я же объяснял, — с раздражением заговорил Джонни. — Перестраховщики! Консульство не имеет в штате компетентных инженеров. Они рассмотрели выводы экспертов и решили: «Теоретически такое решение возможно, но очень опасно вести солнечные разработки. Нет необходимости получать медь таким опасным способом!»

Пальцы Джонни сжались в кулаки, он почти кричал:

— В Галактике, мол, достаточно меди! А Земля… Какое им дело до маленькой планеты под названием Земля!

Никогда еще Карлин не видел Джонни таким возмущенным.

— Есть только один путь доказать Консульству, что богатства солнца можно эксплуатировать без опасности катастрофы. Мы должны отправиться туда и вернуться с полными трюмами меди. Тогда они увидят, что ЭТО не опасно, и разрешат нам вести солнечные разработки!

Карлин стоял, раздираемый противоречивыми чувствами. Он восхищался гениальной идеей и ее блестящим инженерным исполнением, но в то же время его обязанностью как гражданина Галактики было поддержать Консульство.

— Джонни! — раздался крик Марн. — Джонни!

— Что произошло? — юноша бросился к вбежавшей в мастерскую девушке.

— Сюда едет Росс Флоринг! — Марн еле говорила.

Снаружи послышался звук останавливающейся машины.

Харб выругался, но Джонни оборвал его:

— Росс посмотрит на машину и все. Он только подозревает, но доказать ничего не сможет!

Харб указал на Карлина и спросил:

— А если он скажет?

— Приветствую вас! — Росс Флоринг, подтянутый, стройный, в форме офицера Контроля вошел в мастерскую. — Джонни, я решил навестить вас. Вы все заняты, все возитесь со своим планетолетом?

— Да, я много им занимаюсь, Росс, — улыбнулся Джонни.

Карлин знал, что молодые люди симпатизируют друг другу, но сейчас в мастерской ощущалось скрытое напряжение.

Офицер прошел вглубь помещения, к возвышавшейся драге.

— Это твой новый металлоискатель, Джонни? — Россостановился напротив драги. — С помощью этой штуки ты намереваешься искать на Меркурии медь?

Харб чуть было не ринулся вперед, но Джонни остановил его предостерегающим взглядом.

— Ты угадал, Росс. Не хочешь ли взглянуть?

Флоринг засмеялся и ответил:

— Ты же знаешь, что я не инженер! Эта штука не по моей части. — Он повернулся к Карлину. — Мистер Карлин, вы же С. Е.! Что вы думаете о новом металлоискателе Джонни?

В мастерской наступила тишина. Лицо Флоринга выражало только простодушие, но его ход был понятен всем. Карлин — гость на Земле и должен дать объективный ответ.

Карлин почувствовал, что все глаза впились в него. Сейчас настало время доказать, что он примерный гражданин Галактики. Его долг информировать обо всем Флоринга. Но… он не мог этого сделать, не мог разрушить надежды мужественных людей.

— Интересная штука, — как можно спокойнее сказал Карлин. — Никогда не встречал таких любопытных металлоискателей.

— Значит, вы одобряете план Джонни?…

В ответ Карлин лишь пожал плечами.

Видимо, Флоринг надеялся получить от Карлина необходимое заключение, без которого не имел право что-либо предпринять.

— Было бы, право, жаль, Джонни, если бы вы попали на Меркурии в катастрофу и эта замечательная конструкция была потеряна для человечества… — проговорил офицер.

Все наблюдали за Флорингом. Он медленно обходил драгу, как вдруг выхватил из кармана миниатюрную инфрастереокамеру и, прежде чем ему успели помешать, сделал ряд снимков.

Харб с проклятием ринулся к Флорингу, но было уже поздно.

— Я сохраню пленку. Вдруг в полете с вами что-то случится!

— Вы не имеете права снимать машину! — заорал Харб.

— Вы думаете, что я украду изобретение?

— Я ничего не думаю, но…

— Что но?.. — насторожился Флоринг.

Харб молчал. Его лицо было бледным. Он в замешательстве посмотрел на брата.

— Пускай хранит пленку, Харб! — буркнул Джонни.

Флоринг приложил руку к фуражке:

— Скоро увидимся!

Глава 5

ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА

Флоринг уже давно уехал, а они все еще молча стояли, не зная, что предпринять. Карлин высказал то, что было у всех на уме:

— Он пошлет снимки по космосвязи на Канопус, в главное управление. И оттуда придет ответ, что это магнитная драга.

— А когда придет ответ, он арестует наш планетолет и сорвет экспедицию! — прорычал Харб.

— Да, но у нас есть еще в запасе четырнадцать — пятнадцать часов! — с воодушевлением воскликнул Джонни. — Мы должны успеть до прихода ответа с Канопуса отправиться к Солнцу! Ведь машина почти готова.

— Монтировать драгу на «Фениксе», ночью? — лицо Харба исказилось от отчаянья. — Мы не успеем ничего сделать!

— Должны! — Джонни был тверд. — Харб, отправляйтесь за Лоссером и остальными. Пусть прихватят и трайлер. Если мы как следует поработаем, то к ночи установим драгу на «Фениксе», а монтаж закончим уже в полете.

Карлин больше не колебался. Он решил, что ему делать.

— Джонни, — сказал он. — Не забывай, что я инженер С. Е. и что я тоже собираюсь помочь вам.

— Я надеялся на тебя, Карлин! — признался Джонни. — Еще тогда, в порту, когда пригласил тебя к себе домой. Но предупреждаю: мы ведь все-таки нарушаем закон Контрольного Консульства. И даже в случае удачи нас будут ждать неприятности. Если вы делаете это ради нашей планеты, ради Земли…

— А кто сказал, что я делаю это ради Земли? — возразил Карлин. — Старая планета, для меня она ничего не значит!

— Карлин… — с упреком сказала Марн.

— Ладно, — перебил он девушку. — Не в этом дело. Я инженер, а это величайший эксперимент столетия. Разве я могу отказаться участвовать в нем?

— Тогда не будем терять времени, — напомнил Джонни.

Он стал объяснять Картину, что нужно делать в первую очередь.

— Питатели, силовые трубопроводы и магнитные головки надо снять краном. Остов драги закрепить на раме и погрузить в трайлер. Затем охладители…

Они окунулись в работу.

Спустя час на улице послышался звук подъехавшего трайлера, и в мастерскую ворвалась возбужденная компания молодых людей.

— Я хочу извиниться! — к Карлину подошел Лоссер. — Вот уж не думал, что согласишься нам помогать…

— Брось! Лучше лезь сюда и захвати плазменный резак. Я покажу тебе, что надо делать.

Воздух в мастерской был обжигающим. Слепила глаза плазмосварка. В мастерской висел смрад от горелого масла и расплавленного металла.

— У нас осталось два часа! — подгонял их Джонни.

И эти два часа вымотали Карлина до основания. Все это время какой-то дьявол нашептывал ему: «Это же не твое дело… Зачем тебе это?»

— Заканчивай! — прокричал Джонни. — Остальное доделаем в полете!

Они были пьяными от усталости, от двенадцатичасовой непрерывной работы. Перепачканные смазкой, с всклоченными волосами — они выглядели шайкой чертей.

— Марн, подгоняй трайлер! Харб, готовь подъемник! — командовал Джонни.

Когда все было готово и огромная драга закреплена на платформе, Джонни прокричал сестре:

— Марн, помни, ты остаешься здесь!

Лицо девушки побелело от волнения.

Она взглянула на Джонни, затем посмотрела, как Харб засовывал в карман тупорылый пистолет.

— Неужели! — воскликнула она, — что-нибудь может случиться?

— Ты же знаешь, Марн, мы ставим на карту все, — ласково обратился к ней Джонни.

Девушка заплакала, молчаливым взглядом простилась с братьями.

Когда Карлин садился в машину, она остановила его:

— О, боже… Вы ведь вернетесь? Вы все должны вернуться, — шептала Марн, и ее трясущиеся губы прижались к щеке Карлина.

Взревели могучие двигатели, и все они, близкие, дорогие ей люди, уехали в темноту ночи, на космодром.

В последний раз особенно остро били в нос земные запахи, зеленые звуки стояли в ушах, глаза видели огни старого космодрома и маячившую башню — обелиск Покорителям космоса.

Карлин понимал, что он сейчас немного сумасшедший — они все тоже были немного сумасшедшие, стремившиеся к великой цели.

С потушенными огнями, на малых оборотах трайлер пробирался в дальний конец космодрома, туда, где стоял «Феникс». Небольшой планетолет казался в темноте направленным в небо острым шпилем. Харб подогнал машину вплотную к кораблю.

Вдруг яркий луч света прорезал темноту. От планетолета отделилась темная фигура с зажатым в руке пистолетом.

— Я знал, что вы приедете, Джонни, — сказал Флоринг. — Я очень сожалею, но пока я вас ждал, я осмотрел планетолет. Вы установили мощные защитные экраны, и это доказывает, что вы намереваетесь лететь к Солнцу, а не к Меркурию…

— Вы не докажете этого, Росс! — вспылил Джонни. — Вы не имеете право нас задерживать!

Карлин заметил, как Харб скользнул в темноту.

— У меня достаточно прав, чтобы задержать ваш корабль до осмотра, — возразил Флоринг. — Утром придет ответ с Канопуса…

Позади Флоринга возникла гигантская фигура Харба. Он взмахнул рукой, и тяжелый пистолет опустился на голову офицера. Флоринг, как подкошенный, свалился на бетон.

— Посмотрите, нет ли кого в планетолете! — прошептал Джонни. Сам он нагнулся над лежащим без сознания офицером. — Заберем его с собой. Иначе его обнаружат и за нами отправят погоню.

Еще несколько недель назад Карлин был бы поражен, узнав, что может решиться на такое дело, как нападение на офицера Контрольного Консульства. Сейчас же он хладнокровно, будто это привычное для него дело, взвалил на плечо безжизненного Росса Флоринга.

— Свяжите его и оставьте в рубке управления! — приказал Джонни.

Харб вынырнул из планетолета:

— На борту никого нет!

Пока Карлин устраивал офицера в рубке управления, Харб с товарищами открыли главный люк и с помощью корабельного подъемника погрузили драгу в глубину центрального трюма.

— Быстрее! — торопил Джонни. — Взлетаем…

Прошло еще несколько минут в кромешной тьме. Карлин каждую секунду ждал, что в последний момент еще что-то случится, что их задержат.

— Го-то-во! — прокричал Джонни.

— Харб, подъем!!!

Глава 6

СОЛНЕЧНАЯ БОРЬБА

Взвыли моторы, завибрировали стены и дверь. Харб Ленд взобрался в кресло первого пилота. Быстрые, натренированные глаза пробежали по панелям, приборам, датчикам.

— Генераторы на ходу! — прозвучал по видеосвязи голос Лоссера. — К взлету готовы!

— Внимание! — громко и спокойно скомандовал Харб. — Старт!

И словно толстое одеяло окутало их, спеленало, повалило в кресло и сжало…

В голове Карлина промелькнула мысль: в какую авантюру он ввязался. На таком несовершенном корабле землян отправиться в очень опасную экспедицию. На тех звездолетах, на которых он летал, все было по-другому…

— Разрешение!!! — пискнул испуганный голос в приемнике универсальной связи. — Дайте разрешение на взлет!

— Уже да-ли! — и Харб, откинувшись в кресле, отключил универсальную связь. — Пускай немного поудивляются!

Атмосфера планеты возмущенно кричала, визжала и со вздохом облегчения замирала позади корабля. На востоке, подобно гигантскому глобусу, всплыла Луна, заняв собой весь экран. Но вот и она ушла в сторону, уступив место величавому Солнцу.

— О, черт! — рычал Харб. — Мы, с Земли, еще покажем, что можем прокладывать космические трассы там, где другой не посмеет. Мы еще покажем!..

По кораблю поплыла песня старых космических бродяг:

— И пусть порыв несет нас прямо к звездам…

— Да прекратите же, наконец! — словно выстрел, хлестанул голос Джонни. — Еще не время! Взгляните на Солнце…

Наступила гнетущая тишина. В душу забирался страх. Весь экран занимал гигантский огненный шар.

— Зачем спешить? — вопрошал Джонни. — Мы можем оказаться на орбите Солнца раньше, чем будет смонтирована драга. Всем в трюм!

Вокруг массивной драги закипела работа. Ее крепили на фундаменте. Змеевики охладителя, трубопроводы и силовые цепи собирались по схеме. Батареи фильтров Марнхейма заполнили задние бункера.

Планетолет дрожал, стены, пол, двери вибрировали. Гигантская сила толкала «Феникс» сквозь пространство. В помещении трюма воздух был удушающе горяч. Два кислородных регенератора не могли обеспечить нужной температуры и чистоты воздуха.

— Полный порядок! — после нескольких часов изнурительной работы прокричал Джонни. — Мы справились с монтажом вовремя. Харб, наверное, уже раскрыл главную часть заградительного экрана.

Когда Джонни и Карлин, покачиваясь от усталости, вошли в рубку, они были ослеплены. Мощный заградительный экран не мог сдержать яростного пламени. Солнце заняло все видимое пространство. Весь мир казался замкнутым вокруг полыхающего ядра, и «Феникс» словно падал в этот огненный ад.

— Еще час, и мы достигнем нужной орбиты! — раздался торжествующий голос Харба.

— Джонни, Харб! — взмолился Флоринг. Он давно уже пришел в себя и лежал связанный в кресле. — Вы должны повернуть обратно!

— Не пытайся меня убедить, Росс! — возразил Джонни. — Я очень сожалею, что втянул тебя в это опасное дело. Но мы уже не можем остановиться!

— Да вы просто не попадете к Солнцу! — воскликнул Флоринг. — Вас уже преследуют крейсера Контроля!

— Пустая трата времени, — засмеялся Харб. — Ищи ветра в поле!

— Джонни, посмотри на мой значок, — продолжал офицер. — Видишь на обратной стороне крохотный передатчик? Это «искатель», по его сигналам Контроль найдет своего офицера, как бы далеко он ни был. Они давно меня ищут!

— Это правда? — лицо Джонни потемнело. — Харб, включи универсальную связь!

Харб повиновался. Сквозь рев силового поля был слышен хриплый голос:

— Эскадрон Контрольного оператора номер четыреста тридцать вызывает «Феникс»! Последнее предупреждение! Вы обнаружены и, если не покоритесь, будете обстреляны. Последнее…

Харб переключил ручку экрана обзора. Позади «Феникса», в черной стене пространства, меж звезд, были видны четыре крохотных светящихся треугольника.,

— Проклятье! Они нас нагоняют! — прорычал Харб.

Еще несколько недель тому назад Карлин даже во сне не смог бы представить, что он не подчинился приказу Контроля. Но сейчас в его жилах бурлила кровь независимых людей Земли.

— Полный вперед! — прокричал он. — Они не смогут преследовать нас, если мы выберем орбиту вблизи фотосферы. Ни один крейсер Контроля не имеет таких мощных термозаградителей.

— Он прав! — загудел Харб. — Но я не могу увеличить скорость, пока мы не скорректируем изменение орбиты!

— Действуй, Харб! Рассчитывай орбиту и начинай разгон.

«Феникс» по касательной устремился к Солнцу.

Джонни развернул все резервные заградители, воздух в корабле был уже обжигающе горяч.

Харб застыл над пультом управления. Он задавал главному компьютеру режим, проверял данные, подбирал необходимое ускорение, и, наконец, «Феникс» вошел в колоссальную спираль, которая должна была закончиться у самого Солнца.

— Карлин, да растолкуй же им, что они сошли с ума! — кричал Флоринг.

Но Карлин не слышал его. Он не отрывался от экрана обзора, где были видны четыре преследовавшие их крейсера.

И началось… Четыре яркие вспышки, четыре ядерных взрыва располосовали на части темноту космоса позади «Феникса»…

Откуда-то послышался испуганный голос Лоссера:

— Следующим залпом они нас накроют!

— Джонни, закрой шестой и седьмой секторы заградительного экрана! — прокричал Харб. — Иду на орбиту!

— Осторожней, Харб, — вырвалось у Джонни.

Но Харб не слушал. Он знал свое дело.

Еще четыре вспышки брызнули вокруг них. На крейсерах знали, что на борту «Феникса» офицер Контроля и выстрелы были не прицельные. Но так или иначе, а контроль-оператор не мог допустить, чтобы начались работы, ведущие к катастрофе.

— Вы только взгляните!!!

«Феникс» вошел в корону Солнца. За стенами планетолета бушевала двухтысячеградусная жара.

Разум отказывался верить, а глаза не могли оторваться от экрана. Еще никто из живущих в Галактике (кроме тех смельчаков, которые погибли в катастрофах при разработке солнечной фотосферы) не приближался к звезде так близко. Перед глазами смельчаков волновался гневный океан полыхающих газов. Океан парообразных металлов и металлоидов. Все бурлило, переливалось, слепило и обжигало.

— Они отстали! Отстали! Не хватает силенки! — торжествовал Харб.

— Они будут поджидать вас. Держать в прицелах локаторов! — кричал Флоринг. — Как только появитесь с другой стороны Солнца, они обстреляют вас. Вернитесь!..

В кабине прохрипел голос из машинного отделения:

— Заградители не выдерживают…

— Еще немного! — молил Харб. — Выхожу на орбиту!

Выход на орбиту даже вокруг планеты нелегкое дело, а если это звезда с колоссальным полем тяготения — задача становится в сто раз труднее.

Фигура Харба казалась вырубленной из камня. При таком форсированном режиме компьютер-пилот не справлялся с задачей, и в помощь ему требовался ум и опыт человека. Вспыхивали индикаторы, щелкали решающие устройства, вычислитель с ловкостью фокусника оперировал гигантскими цифрами. Все застыли в тягостном ожидании.

Гул внезапно умолк. Стрелка гравитациометра, еще секунду назад неистово плясавшая, застыла в нейтральном положении.

— Мы на орбите! — прокричал Харб и в изнеможении откинулся в кресле.

У всех было такое ощущение, словно они висели в этом пространстве рядом с Солнцем. Сейчас они были не просто люди. Они были нарушителями покоя царственного светила.

— Пора начинать! — Джонни с трудом оторвался от завораживающей картины. — У нас не так много времени. Мы не сможем долго выдержать в этом пекле.

Карлин и Джонни спустились в душный трюм. Работа не прекращалась. Магнитоэлектрический ротор начал свой разбег, постепенно превращающийся в ровный гул-ритм, — создавалось магнитное поле.

— Крейсера начинают атаку! — закричал Харб.

Эти последние минуты перед запуском магнитной драги Карлин провел точно в кошмарном сне. Наконец было отрегулировано устойчивое магнитное поле, и сопла лучевых трубок выглянули из амбразур. Джонни включил двигатель поля.

— Пошла-а!..

Весь экипаж столпился в трюме у экрана обзора. Драга набирала мощность, концентрируя магнитное поле в одной точке пламенного океана. Время шло с беспощадной быстротой. Наконец из этого моря огня выстрелила струя газа. По сравнению с гигантской бурлящей массой это был всего лишь тонкий шнур огня. Нить раскаленных газов различных элементов тянулась вверх вдоль магнитного луча.

Планетолет яростно тряхнуло — снаряды крейсеров рвались в непосредственной близости. А в следующий момент все они услышали сверлящий рев — это газовый шнур достиг драги, и по силовым трубопроводам потек ручей парообразных элементов.

Заработали фильтры Марнхейма, а затем отработанный газ с «выжатыми» из него атомами меди резкими выхлопами пошел обратно, строго вдоль магнитного луча в точку отбора.

— Идея сработала! — воскликнул Джонни. — Только бы не возник водоворот…

Глава 7

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вдруг «Феникс» подбросило так, что в мгновение экипаж оказался на полу.

— Паропроводы! — истошно закричал Лоссер.

Взрыв снаряда не повредил обшивки планетолета, но две всасывающие трубы сорвало с места, а через образовавшиеся трещины со свистом вырывался цветной пар.

— Перекрыть! — и Джонни бросился в отсек охладителя.

Пока Карлин включал задвижку аварийного устройства, позади его раздался сдавленный крик. Карлин повернулся.

Лопнула еще одна труба, и Джонни, который оказался рядом, был сбит с ног струей перегретого пара.

Харб бросился к брату и оттащил его в сторону, а Карлин «отрезал» всю секцию поврежденного охладителя.

Харб вынес Джонни из трюма и положил его под струю свежего кислорода. Грудь и шея Джонни были как одна сплошная рана. Лицо — черно-красная маска.

Снова «Феникс» подбросило, тряхнуло…

— Остановите драгу! — приказал Карлин. — Мы уже доказали, что процесс безопасен. Но сейчас… ведь Джонни умирает!

Харб ринулся в рубку управления.

— Контрольным крейсерам! Вызывает «Феникс»! Мы капитулируем! Прекратить обстрел! Подготовьте врача!

Двигатели взревели, «Феникс» задрожал, вырываясь из могучих объятий солнечного притяжения, уходя с орбиты.

Весь экипаж собрался около Джонни. Он лежал, прерывисто дыша. Его лицо кривилось от боли.

— Джонни, слышишь, мы это сделали! Ты это сделал, — шептал Лоссер. — Скоро к Солнцу направятся корабли, много кораблей! Они будут добывать медь для нашей Земли!

Лицо Джонни передергивалось от боли. А когда затихла, вместе с ней ушла и жизнь…

Карлин почувствовал вдруг страшную усталость. Он видел, как уходил из жизни человек, ставший ему дорогим.

— Умер! — Карлин вошел в рубку управления.

Плечи Харба обвисли, но он не повернулся. «Феникс» уже приближался к крейсерам Контроля.

..Суд разместился в небольшом зале главного корпуса космопорта. Здесь не было адвокатов и присяжных заседателей. Лишь трое судей за столом внимательно слушали Карлина и его товарищей.

До этого все они в течение четырех дней были на обследовании у психолога, который составил для суда спецкарты на каждого из них. Теперь суд подходил к концу.

Главный судья читал:

— В нашем судебном разбирательстве было рассмотрено весьма сложное дело. С одной стороны, подсудимые нарушили закон Контрольного Консульства, а с другой — они доказали практическую возможность разработок солнечной фотосферы.

— Оправдать на том основании, что все окончилось благополучно, мы не можем, — продолжал он. — Иначе и другие будут считать, что в исключительных обстоятельствах можно переступить закон. И тем не менее суд сожалеет, что должен наказать вас.

Карлин знал: так и должно быть. Но теперь ему было уже все безразлично. Он просто устал.

— Согласно законам Контрольного Консульства вы приговариваетесь к двум годам тюремного заключения с содержанием в тюрьме на Ригеле, а также лишаетесь прав космонавтов на этот же срок.

Судья остановился, а затем добавил:

— Однако по усмотрению суда срок тюремного заключения и лишения прав снижается до одного года!

Он вышел из-за стола и подошел к осужденным:

— Мы поздравляем людей Земли с великим открытием!

Когда они вышли из зала суда, то увидели площадь, заполненную народом. Их появление было встречено гулом приветствий.

Харб улыбался и раскланивался по сторонам, пробираясь сквозь толпу туда, где стояли Марн и старый Грамп. Карлина окружили восторженные люди, хлопали по плечу, трясли руки, а один старик, схватив его за рукав, прокричал:

— Мы, земляне, показали всем, что именно мы — открыватели космоса!

— «Мы, земляне?» — Карлина вдруг оставило радостное возбуждение. Он… разве он тоже считает себя землянином?

К нему подошла Марн.

— Не думай о Джонни, Карлин! Женщины Земли давно привыкли, что их мужчины не всегда возвращаются из космоса.

К ним присоединился Флоринг.

— Идемте, я хочу вам кое-что показать, — сказал офицер.

Он повел их к возвышавшемуся Монументу Пионерам Космоса.

Они подошли. Карлин взглянул на пьедестал, и его глаза затуманились. Впервые за столетие в конце списка появилось новое имя:

«Джон Ленд».

Глаза Марн сияли, и Харб тоже, казалось, испытывал гордость. Лишь старый Грамп печально проговорил:

— Разве имя на камне заменит мне моего мальчика?

В этот вечер они сидели в полной тишине в своем старом доме.

За столом, казалось, кого-то не хватало, и они время от времени невольно поглядывали на дверь.

Карлин был возбужден.

— Вы знаете, когда врач до суда просмотрел наши спецкарты, — заговорил он, — то обнаружил там, что моя психика теперь уже снова стала нормальной, как у всех.

— Значит, ты в этом путешествии еще и выздоровел? — воскликнул Харб. — Вот уж не думал, что вся эта встряска пойдет тебе на пользу!

— Психологическое заключение гласит, — продолжал Карлин, — что некоторые из нас, жителей галактических миров, хорошо приживаются на Земле. Я оказался именно таким.

Немного помолчав, он грустно добавил:

— Кстати, сегодня вечером на Канопус отправляется звездолет. Другого долго не будет. Я должен решиться…

— Неужели ты летишь сегодня? — воскликнул Харб. — Зачем так спешить?

— Я думал, что улечу не скоро. Но теперь я здоров, мне надо домой, а затем в тюрьму, на Ригель.

Карлину хотелось, чтобы Марн прервала его, запротестовала. Но она только тихо сказала:

— Я провожу вас на космодром.

Уже смеркалось, когда Карлин, простившись с Лендами, в сопровождении Марн отправился по старой бетонке.

Они дошли лишь до первого поворота и остановились.

— Прощай, Марн!

Карлин некоторое время стоял, затем резко повернулся и решительно зашагал по выбеленной лунным светом дороге. К его горлу подступил комок, и он назло всему попытался рассмеяться. Эта маленькая, сумасшедшая, гордая планета… Он должен забыть ее, вернуться к своей собственной жизни, вернуться домой…

Но вопреки всему, вопреки своим рассуждением и логике он вдруг остановился и… пошел обратно.

Марн стояла на прежнем месте.

— Я ждала тебя, — просто сказала девушка. — Я знала, что ты вернешься!

Карлин обнял ее за плечи и прошептал:

— Я так и сделаю, Марн! Я много думал о Канопусе, о товарищах, о девушке, которая меня там ждет, о городском саде, где я любил… Но все это теперь так далеко и нереально.

Девушка тихо ответила:

— Это заговорил в твоей крови забытый тобою мир, наша старая и добрая Земля. Она нуждается в тебе, Карлин. Нуждается, чтобы ты занял место Джонни и возглавил солнечные разработки. И я… я тоже нуждаюсь в тебе. Я буду тебя ждать…

РАССКАЗЫ (вне цикла)

Остров Безрассудства

Начальник Города 72 в североамериканском секторе 16 вопросительно посмотрел в сторону Помощника.

— Следующее дело — Аллан Манн, личный номер 2473R6, — доложил Первый Помощник. — Он обвиняется в нарушении логики.

— Арестованный готов? — спросил Начальник и, увидев утвердительный кивок, приказал: — Введите!

Первый Помощник вышел и тут же вернулся в сопровождении арестованного и двух охранников.

Аллан Манн оказался молодым человеком, одетым в форменную рубаху без рукавов и белые шорты. Белый квадрат на плече указывал на его принадлежность к отделу механики. Он неуверенно осмотрелся в просторном помещении, скользнув взглядом по пультам прогнозирующих вычислительных машин, по телеэкранам визуального контроля за всеми городами мира, по широким окнам, за которыми виднелись громадные кубы зданий Города 72.

Начальник взглянул на бумагу, лежащую на столе:

— Аллан Манн, серийный номер 2473R6, арестован два дня назад по обвинению в нарушении логики. В обвинительном заключении утверждается, что Аллан Манн, в течении двух лет работавший над созданием атомного двигателя нового типа, отказался передать работу Майклу Рассу, личный номер 1877R6, несмотря на распоряжение своего руководителя. Он не смог логично обосновать причину отказа, заявив только, что хотел бы сам завершить работу. Поскольку налицо явное нарушение лотки, были приняты соответствующие меры.

Начальник поднял глаза на арестованного.

— Что вы можете сказать в свою защиту, Манн?

Молодой человек покраснел.

— Ничего, сэр. Я хочу только заявить, что теперь понимаю — я был неправ.

— Почему вы восстали против приказа руководителя? Вам разве не сказали, что Расс более подходит для завершения работ по созданию этого двигателя?

— Сказали, сэр, но я так долго работал над ним, что мне очень захотелось закончить работу самому. Даже если бы мне понадобилось больше… Я понимаю, это безрассудство…

Начальник положил на стол бумагу и подался вперед.

— Вы правы, Аллан Манн, это был безрассудный поступок. Вы совершили нарушение логики, а это… Это является подрывом всех основ нашей жизни, нашего мира. Что по вашему, Манн, собрало массу воюющих друг с другом народов в одно огромное государство? Что уничтожило страх, нищету, жестокость на Земле? Что, как не логика? Она, и только она, подняла человека от состояния полузверя до его нынешнего статуса. В былые дни безрассудства на этом месте был город, называемый Нью-Йорк, жители его вслепую боролись за выживание, не пытаясь сотрудничать и только зря расходовали силы и ресурсы.

Начальник сделал короткую паузу.

— Благодаря логике все изменилось. Эмоции, издавна калечившие и извращавшие разум человека, были покорены, и теперь мы подчиняемся только хладнокровному рассудку. Логика вывела нас из состояния варварства, в котором мы пребывали до XX века. Поэтому нарушение логики стало самым серьезным преступлением.

Под напором неотразимых аргументов Аллан Манн обмяк.

— Я осознаю, что так оно и есть, сэр. И я надеюсь, что мое нарушение будет рассматриваться лишь как временное помутнение рассудка.

— Именно так я к этому и отношусь, — произнес начальник Города. — Я уверен, теперь ты понимаешь ошибочность своего поведения. Но, — добавил он, — осознание проступка не оправдывает его. Ты совершил нарушение и должен получить возможность исправиться законным путем.

— А что это за путь?

— Людей, совершивших подобный проступок, становится все меньше с каждым годом, но все же их еще достаточно много. Поэтому мы выделили им целый остров в двухстах милях от побережья. Там отсутствует даже самый минимальный комфорт, нет никакого управления извне. Там царят законы первобытного общества. Мы отправляем всех безрассудных на этот остров и оставляем их одних. Там они очень быстро на собственной шкуре узнают, каково жить в мире, не подчиненном строгим законам логики. Узнают и больше никогда не забывают, а когда истекает сроки они возвращаются домой, то бывают только рады провести остаток жизни в нормальном мире. Правда некоторые, самые безнадежные, остаются там навсегда. По закону ты должен отправиться на этот остров — Остров Безрассудства.

— На Остров Безрассудства? — На лице Аллана Манна отчетливо проступил испуг. — И надолго?

— Мы никогда не сообщаем ссыльным их срока. Мы хотим, чтобы они знали, что впереди вся жизнь. Благодаря этому урок лучше усваивается. Когда придет время, тот же сторожевой флайер, что доставит тебя на остров, явится за тобой и заберет назад.

Начальник встал.

— Есть у тебя возражения против приговора?

Немного подумав Аллан Манн покорно ответил.

— Нет, сэр, вполне резонно, что я пройду курс исправления в установленном порядке.

Начальник улыбнулся.

— Рад видеть, что ты уже исправляешься. По окончании срока надеюсь увидеть тебя полностью излечившимся.

Сторожевой флайер изящной торпедой рассекал воздух, устремившись на восток над седыми глубинами океана. Берег давно остался позади и теперь лучи солнца освещали только бескрайние просторы, изрезанные волнами. Аллан, не отрываясь, смотрел в окно и настроение его становилось все хуже. Выросший в большом городе, он питал врожденную неприязнь к одиночеству. Чтобы хоть на время избежать его, Аллан завел разговоре двумя стражниками — единственными, не считая пилота, пассажирами флайера. Те отвечали, правда, очень неохотно. Он уже не принадлежал их миру.

— Ты увидишь остров через несколько минут, — сообщил один из них. — Думаю, достаточно быстро для тебя.

— А где вы меня высадите? Там есть какой-нибудь город?

— Город на Острове Безрассудства? — покачал головой стражник. — Конечно, нет. Эти люди не способны сотрудничать друг с другом достаточно долго, чтобы построить хоть какое-то подобие города.

— Но там же есть какое-нибудь место для нас, отведенное под жилье? — допытывался Аллан.

— Ничего кроме того, что ты сам подберешь для себя, — прозвучал равнодушный ответ. — Некоторые безрассудные поставили свои хижины по соседству и образовали что-то вроде поселка, другие же ушли в глубь острова.

— Но даже они должны где-то спать и есть, — настаивал Аллан с присущей всем людям уверенностью, что государство обязательно позаботится о каждом из своих граждан.

— Спят там, где смогут устроиться, я полагаю. А едят… Едят фрукты, ягоды, убивают мелких животных и тоже съедают…

— Едят животных?! — для представителя цивилизации, насчитывающей пятнадцать поколений вегетарианцев, идея показалась настолько возмутительной, что он замолчал и молчал до тех пор, пока пилот не бросил через, плечо:

— Впереди на курсу остров!

Сидя между стражниками, Аллан Манн подавленна смотрел вниз, пака флайер по спирали спускался на остров.

Это был крохотный клочок суши, покоящийся среди океанских волн подобно морскому дьяволу. Густой лес покрывал склоны невысоких холмов и неглубоких оврагов, спускаясь к уступчатым песчаным берегам.

Аллану все это казалось диким, запретным.

На западе он заметил жидкие клубы дыма, поднимающиеся к небу. Однако присутствие людей скорее беспокоило его, нежели бодрило. Дым мог подниматься от костров, на которых люди жарили плоть еще недавно живых тварей…

Флайер спустился ниже, пролетел вдоль берега и, наконец, сел, подняв тучи песка.

— Вылезай, — сказал старший охранник, открывая дверь. — можешь побыть здесь, только недолго.

Ступив на горячий песок, Манн вцепился в дверь флайера, как в последний зыбкий мост, связующий его с цивилизацией.

— Вы вернетесь за мной по истечении срока приговора? — рыдал он. — Как вы узнаете, где меня искать?

— Если будешь на острове, отыщем. Но пусть тебя это не волнует. Вполне возможен и пожизненный срок, — улыбнулся охранник. — Если это не так, мы тебя заберем, хотя… знаешь, тебя ведь могут и убить.

— Убить?! — Ужаснулся Аллан. — Вы хотите сказать, что он и убивают друг друга?

— Да, и с большим удовольствием. Поэтому уйди с побережья прежде чем тебя увидят. Помни, ты больше не живешь среди нормальных людей!

Одновременно с треском захлопнувшейся двери взревел мотор, и машина взмыла вверх. Одинокий человек, задрав голову, следил за тем, как похожий на серебристую чайку флайер набрал высоту, развернулся и взял курс на запад, направляясь к земле благоразумных людей, живущих мирно и беспечно, без подстерегающих на каждом шагу опасностей.

Тут Аллан вспомнил, что, находясь на открытой местности, увеличивает опасность быть обнаруженным. Он не понимал, зачем кому-то убивать его, но все же, приготовившись к худшему, побежал по склону вверх, в сторону леса. Ноги вязли в горячем песке, и, несмотря на идеальное здоровье, двигался Аллан медленно. Ежесекундно ожидая нападения, он совсем не думал о том, что сам является осужденным и в глазах поселенцев представляет опасность не меньшую, нежели они для него. Достигнув леса, Аллан свалился под ближайшим кустом, с трудом переводя дыхание и загнанно озираясь. Вокруг было очень тихо и пусто, и лишь золотистые лучи солнца пронзали густой полумрак, пробиваясь сквозь плотные кроны.

Что ожидает его впереди? Жизнь на острове в течение долгих месяцев, а может даже и лет. Теперь он понял, почему попавшим сюда не сообщают срок ссылки. Возможно, придется провести на острове всю оставшуюся жизнь! Аллан убеждал себя, что его приговор не может быть столь суровым. Но, как бы долго не продлилась его ссылка, нужно приспособиться и выжить. В первую очередь он решил подыскать подходящее для убежища уединенное место, а затем попытаться найти ягодные места и фруктовые деревья, о которых упоминал охранник. О мясе он даже думать не мог без отвращения.

Осторожно встав, Аллан осмотрелся. Лес с виду казался тихим и мирным, но воображение населяло его множеством опасностей. Он должен найти более безопасное место. Вздохнув, Аллан двинулся в глубь леса, стараясь не приближаться к западной оконечности острова. Внезапно посторонний шум заставил его замереть. Кто-то продирался сквозь кусты. Аллан похолодел. Мозг не успел еще принять никакого решения, когда в прогалине показалась фигура бегущей девушки. Темное от загара тело было едва прикрыто изодранной туникой. Густые волосы были коротко острижены.

Увидев незнакомца девушка отпрянула. Смуглая рука сжала короткое копье. Аллан Манн смотрел в искаженное ужасом лицо и постепенно приходил в себя. Не сводя с него огромных глаз, девушка отступила к кустарнику. Вероятно, возможность мгновенного бегства приободрила ее.

— Ты новичок? Я видела, как садился флайер.

— Новичок? — не понял Аллан.

— На острове, я хотела сказать. Тебя только высадили, не так ли?

Аллан кивнул. Он все еще дрожал.

— Да, только что. За нарушение логики…

— Мы все здесь по этой причине. Мы безрассудные. Эти динозавры, подручные начальников, доставляют сюда очередного из наших каждые два дня.

От подобной ереси остолбенел бы любой житель большого мира.

— А почему им не доставлять вас сюда? Это просто благородно пытаться исправить безрассудных.

Лучистые глаза девушки широко раскрылись.

— Ты так говоришь… Ты не похож на безрассудного, — обвиняющим тоном заявила она.

— Надеюсь. Я хотя я совершил нарушение логики, но сожалею об этом. Я теперь понимаю…

— А-а-а, — протянула она разочарованно. — Как тебя зовут? Меня Литой.

— Аллан Манн. Личный номер… — он замолчал.

Где-то в ветвях вскрикнула птица, и Лита насторожилась. Страх снова появился в ее глазах.

— Нам лучше отсюда уйти, — торопливо предложила она. — Меня преследует Гара. Он скоро будет здесь.

— Преследует тебя? — холодок пробежал по спине Аллана.

— Кто такой Гара?

— Гара — босс острова. Он у нас всего несколько недель, но уже победил самых сильных мужчин.

— Ты хочешь сказать, что лидер определяется в драке? — недоверчиво спросил Аллан. Лита кивнула.

— Ну, конечно! Это же не цивилизация, где твое положение зависит от ума. Здесь мир силы, и босс этого мира гонится за мной.

— Он хочет тебя убить?

— Да нет же! Он хочет сделать меня своей женщиной. А я не согласна. И никогда не соглашусь! — черные глаза девушки горели негодованием.

Аллан почувствовал, что невольно вмешивается в дела, абсолютно непонятные и чуждые ему.

— Его женщиной? — спросил он, нахмурив брови.

— Гара дрался за меня, а награды не получил. Сегодня он разозлился и поклялся взять меня силой. Я убежала, а когда он и несколько других бросились следом, я… Слушай!

Аллан замер. Из глубины леса доносились топот и хриплая перекличка голосов. Сквозь шум и треск пробивались отдельные слова.

— Это они! — крикнула Лита. — Бежим скорей!

— Но не могут же они… — начал было Аллан, но увидев, что девушка рванулась в чащу, плюнул и понесся следом.

Ветки и шипы, цепляясь, разрывали одежду, оставляя на теле глубокие царапины. Дыхание стало тяжелым. Воздух со свистом вырывался из пылающих легких. Несмотря на превосходное физическое состояние, Аллан скоро ощутил, насколько сильно подобное бегство отличается от спортивных соревнований большого города.

Лита начала уставать, оглядываясь все чаще, ее загорелое лицо заметно побледнело.

Слишком глупо и безрассудно было бы попасть в беду из-за этой девчонки, и Аллан попытался что-нибудь придумать, но не успел. Беглецы внезапно очутились на узкой полянке перед огромным коренастым мужниной. Огненно-рыжие волосы покрывали голову, плечи и могучую грудь незнакомца.

Триумфальный вопль, напоминающий рев носорога, потряс воздух. Лита бросилась к Аллану, но жесткие пальцы вцепились в ее плечо.

— Бежала, да? — прохрипел Гара, и его глаза уставились, на Манна. — С этой бледнолицей овцой! Посмотрим так ли, он хорош, чтобы отобрать девочку у Гары! — затем, обращаясь к Аллану, добавил. — У тебя нет ни копья, ни дубины, но руки-то у тебя остались. Решим наш спор на кулаках.

Рыжий гигант отбросил оружие в сторону и, вытянув руки, пошел на противника.

— Что ты имеешь в виду? — изумился, Аллан.

— Драку, конечно. Ты хочешь эту девочку, так отбери ее у меня!

Манн мгновенно оценил ситуацию. Шансы, на победу были явно ничтожными. Он должен воспользоваться единственным, что возвышает человека над животным — рассудком:

— Но я не хочу драться из-за этой женщинам! — выдохнул Аллан. — Она мне совсем не нужна!

Гара остановился, ошарашенный. В глазах Литы мелькнуло презрение..

— Не хочешь драться? — закричал противник… — Тогда беги, крыса!

Скривившись, Гара отвернулся. Быстро нагнувшись, Аллан схватил тяжелую суковатую палку и с размаху опустил ее на рыжую макушку. Тело врага мешком рухнуло наземь.

— Быстрее! — крикнул Манн. — Пока он очухается, мы успеем удрать.

Беглецы нырнули в кустарник. Вскоре голоса за спиной затихли и они остались совсем одни.

— Головой работать надо! — ликовал юноша. — Он проваляется не меньше часа.

Лита презрительна покосилась на него.

— Эта драка не была честной!

— Честная драка?! — пробормотал Аллан: — Но ты же хотела спастись. Не думала же ты, что я смогу с ним справиться голыми руками…

— Все равно, это было нечестно. Ты ударил Гару трусливо, когда он этого не ожидал.

Если бы Аллан не был столь цивилизован, он непременно бы выругался.

— Но что в этом плохого? — он явно был сбит с толку. — Ведь, наверняка для меня было разумнее использовать свой ум против его силы.

— На этом острове мы не придаем особого значения благоразумию… Ты должен это знать, — бросила она на ходу. — Но мы верим в честную драку.

— В таком случае в следующий раз отбивайся сама, — разозлился Аллан. — Вы все тут безрассудные.

Внезапно его осенило.

— Как получилось, что ты оказалась на острове?

Лита улыбнулась.

— Я пожизненная. Так же, как и Гара, и большинство других в деревне.

— Пожизненная? Что же ты натворила, чтобы навсегда попасть в это ужасное место?

— Ну, шесть месяцев назад Евгенический Совет нашего города назначил мне супруга. Я отказалась принять его. Совет обвинил меня в нарушении логики и приговорил к пожизненной высылке сюда.

— Не удивительно, — выдохнул Аллан. — Отказаться от супруга, назначенного Советом… Я никогда не слышал о подобном! Зачем ты это сделала?

— Мне не нравилось, как он смотрел на меня. — ответила Лита просто.

Аллан Манн покачал головой. Понять этих безрассудных казалось невозможным.

— Нам лучше уйти в глубь острова, — предложила девушка. — Гара скоро придет в себя. Если он схватит нас — тебе будет плохо.

От этих слов кровь Аллана застыла в жилах.

— Куда нужно идти? — шепотом спросил он.

Лита кивнула в глубь леса.

— Там самая непроходимая чаща. Нужно держаться подальше от деревни.

Лита отправилась первой, держа копье обеими руками.

Вскоре юноша нашел тяжелый и крепкий сук, из которого получилась неплохая дубинка. Неуклюже взмахнув приобретенным оружием, он поплелся дальше.

Путники все дальше забирались в дебри. Обстановка становилась все более непривычной. Аллан видел леса только с высоты полета флайера — зеленые массивы, разделяющие города. Теперь он находился в одном из них, сам стал частью леса. Птицы и насекомые, малые зверушки в кустах — все это было интересным и удивительным.

Несколько раз Лита ругала его, когда он наступал на сухие ветки. Сама же она двигалась бесшумно, как кошка.

Беглецы взобрались на холм и, немного пройдя по гребню, остановились. Девушка показала Аллану деревню — маленькую поляну, с двумя-тремя десятками бревенчатых избушек, на западном краю острова. Кое-где над домами вился дымок, в стороне стояли группами мужчины. В тени играли детишки. Как ни занимательно было это зрелище, пришлось оставить его и идти дальше.

Деревья теперь росли так густо, что Аллан начал чувствовать себя в большей безопасности. Он уже достиг некоторого искусства в ходьбе, но внезапно сбился с шага. Кролик выпрыгнул из-под ноги юркнул в кусты. Копье Литы блеснуло как молния и зверек затих. Девушка схватила и подняла пушистый комочек. Лицо ее светилось радостью. Это будет их ужин, сообщила она. Аллан не верил своим глазам. Он испытывал такое же отвращение к ее поступку, какое предки, многими поколениями старше, питали к убийству. Но внешне он постарался остаться невозмутимым.

Подойдя к незаметному овражку, Лита остановилась. Солнце зашло и в лесу начали сгущатьсясумерки.

— Ночь проведем здесь, — сказала девушка, опускаясь на землю. По ее указанию юноша ломал и укладывал ветви деревьев. Поминутно одергиваемый и поправляемый, он чувствовал себя страшно неловко. Наконец работа была окончена и Аллан стал наблюдать, как медленно, с помощью камня и куска стали, извлеченных из кармана на поясе, Лита разводит огонь.

Вскоре бездымный костер затанцевал на склоне оврага. Он был слишком мал и хорошо скрыт, чтобы привлечь чье-то внимание.

Освежевав кролика, девушка порезала мясо на ломтики, нанизала на прутик и протянула Аллану.

— Поджарь.

— Я не смогу это есть, — выдавил он с отвращением.

Лита усмехнулась.

— Все через это проходят. Я вела себя точно так же, попав на остров, но теперь мне это кажется вкусным.

— Вкусно есть плоть живого существа? Мне это никогда не понравится!

— Понравится, когда достаточно проголодаешься, — спокойно ответила она, принимаясь за еду.

Аллан вдруг почувствовал, до какой степени голоден. Он не ел с самого утра. И хотя жареное мясо ничем не напоминало привычные блюда из Пищевого Распределителя, запах его уже не казался таким омерзительным, как раньше.

— Иди сюда, поешь, — позвала девушка, протягивая прутик с мясом, — ягод сейчас не собрать, темно, а есть что-то надо. Иначе не останется сил.

Доводы были разумными.

— Я не уверен, что смогу это сделать, как бы то ни было, — произнес Аллан, разглядывая румяный ломтик. Очень осторожно юноша впился зубами в то, что еще недавно было живым существом. Переборов спазм в желудке, он сглотнул. Мясо не казалось неприятным, скорее его можно было назвать вкусным, правда, ничуть не похожим на то, что мог предложить Пищевой Распределитель. Вздохнув, Аллан потянулся за вторым куском.

Прикрыв глаза и слегка улыбаясь, Лита сквозь ресницы наблюдала за тем, как он отправляет в рот кусок за куском.

Челюсти ныли от непрерывной работы, но остановиться Аллан уже не мог. Съев все мясо, он вернулся к отложенным костям и обглодал их более тщательно.

Подняв глаза и встретив загадочный взгляд Литы, юноша покраснел.

— Раз уж я начал это есть, то вполне резонно было съесть все до конца, — сказал он, защищаясь.

— Тебе понравилось?

— А что общего между моим вкусом и питательными свойствами пищи?

В ответ Лита расхохоталась.

Погасив костер и захватив оружие, друзья разошлись по хижинам, очень напоминающим берлоги. Ложе из веток казалось страшно неудобным, и Аллан долго не мог уснуть, вспоминая свою опрятную постель в Городе 72. Интересно, сколько времени пройдет прежде, чем он снова окажется там. Сколько…

Аллан сел, протер глаза и заметил, что солнце пробивается сквозь щели в его берлоге. Он выбрался наружу, разминая онемевшее тело. Свежее утро было пронизано солнечными лучами.

Вторая хижина оказалась пустой, девушки нигде не было видно. Чувство тревоги охватило Аллана. Он уже собрался крикнуть, когда неожиданный шорох в кустах заставил юношу обернуться. Лита стояла перед ним, протягивая полную пригоршню маленьких рубиновых ягод.

— Завтрак, — улыбнулась она. — Это все, что я смогла найти.

Они поели.

— Куда теперь? — поинтересовался Аллан.

Девушка нахмурилась.

— В деревню я боюсь — там может быть Гара. Да и тебе туда теперь путь заказан.

— Я и сам не хочу в деревню, — быстро сказал Манн. — Если все безрассудные такие же, как тот первый, то я не хочу видеть ни одного из них.

— Тогда нам лучше двигаться в глубь острова. В лесу, во всяком случае, мы сможем жить.

И они пошли. Девушка с копьем и юноша с тяжелой, неуклюжей дубиной. В пути онемение и ломота у Аллана быстро прошли. Ему даже начала нравиться эта прогулка по испещренному солнечными пятнами лесу. Признаков погони не было, и путники слегка замедлили шаг.

Это было ошибкой. Сильный удар по плечу бросил Аллана вперед. Резко повернувшись, он оказался лицом к лицу с двумя оборванцами. Один из них швырнул свое копье в юношу, пытаясь сбить того с ног. Второй же, с поднятой над головой дубинкой, бросился вперед, пытаясь совершить то, что не вышло у его товарища. На бегство шансов не оставалось. Схитрить тоже было невозможно. И со слепым ужасом загнанного в угол животного, Аллан Манн ринулся в бой. Первым же отчаянным ударом он вышиб дубинку из рук противника. Раздался крик Литы, но Аллан уже ничего не слышал. Обезумев от гнева и ярости он продолжал наносить удары поверженному врагу. Наконец, придя в себя, юноша заметил, что второй противник пытается завладеть своим оружием. Прыгнув вперед, Аллан со всего размаха опустил дубину на голову негодяя. Едва успев увернуться, оборванец с искаженным от страха лицом помчался назад в лес.

— Гара! — горланил он на бегу. — Гара, они здесь!

Подбежала Лита.

— Они ничего тебе не повредили? Ты победил их обоих. Это было великолепно!

Но ослепление боя уже покинуло Аллана, остался один ужас.

— Он приведет сюда Гару со всей компанией! Нам нужно бежать.

Девушка подхватила копье, и они понеслись в глубь леса. Позади раздавались яростные вопли преследователей.

— Ты не должен бояться, раз так здорово дерешься. — убеждала Аллана Лита, но тот только качал головой.

— Я просто не соображал, что делаю! Это ужасное место с его драками, суматохой и дуростью… Даже я начал вести себя столь же безрассудно, как и остальные! Если мне удастся выбраться от сюда…

Крики за спиной становились все громче. В погоне участвовало не меньше дюжины человек. Аллану казалось, что он различает бычье мычание Гары. При одном воспоминании о рыжеволосом гиганте тело его костенело. Спотыкаясь, беглецы скатились по поросшему густым кустарником склону и внезапно оказались на открытом берегу, за которым синело море.

— Нас загнали на восточный конец острова! — воскликнул юноша. — Бежать дальше некуда, да и скрыться незаметно не получится!

Лита резко остановилась, озаренная какой-то мыслью.

— Слушай, ты сможешь прошмыгнуть мимо них! Я останусь на берегу, и они бросятся за мной, как только увидят. У тебя будет шанс спрятаться в лесу.

— Но я не должен оставлять тебя в качестве легкой добычи. — смутился Аллан.

— Почему? Тебе, ведь, нет никакого резона встречаться с Гарой, не так ли? Ты же знаешь, что он с тобой сделает.

Аллан озабоченно покачал головой.

— Да, резона никакого, раз тебе все равно не поможешь. Но бежать я не хочу.

— Беги, беги скорее! — торопила его Лита, толкая в сторону зарослей. — Они вот-вот будут здесь!

Аллан Манн медленно вошел в спасительные дебри, оглянулся и долго смотрел на одинокую фигурку на берегу. Топот и треск ломаемых кустов выдавал приближение погони.

Юноша стоял в нерешительности. Какой-то изъян имелся в его рассуждениях. Но какой? Он раньше никогда не видел эту девушку, вплоть до вчерашнего дня. Она безрассудная с пожизненным сроком. Абсолютно нерационально подвергать себя опасности со стороны дремучего Гары. Это бесспорно. Но что-то было не так.

Громадный мужчина вынырнул из кустов рядом с затаившимся Алланом, и триумфальный рев потряс воздух. Гара увидел Литу. Прежде чем она успела обернуться, могучая рука вырвала у нее копье и, сломав как тростинку, отшвырнула в сторону. В одно мгновение рассудок покинул Аллана, мозг захлестнула безумная волна ярости, и с диким криком он выскочил на берег.

— Отпусти ее немедленно! — тяжелая дубина взлетела над Гарой.

Гигант повернулся, выпуская девушку, и с такой силой парировал выпад юноши, что оружие последнего разлетелось на куски а сам он покатился по песку.

— Так это снова ты! — отбросив оружие, Гара сжал кулаки. — Хорошо, поднимайся. На этот раз ты получишь все, что тебе причитается!

Какая-то непреодолимая сила подняла Аллана, поставила на ноги, бросила на врага. Сквозь кровавый туман он видел жестокое хмурое лицо. Внезапно оно дернулось, и боль в руке подтвердила, что удар достиг цели. Гара взвыл и широко размахнулся. Как будто небо рухнуло на голову юноши, и он опять очутился на земле. Поднявшись на ноги и ощущая, как что-то горячее стекает по щеке, он поднял кулаки и со всей силой замолотил ими по лицу рыжеволосого. Мощный апперкот в грудь вырвал почву из-под его ног, весь мир бешено закачался, и на мгновение Аллан провалился в ночь. Почти сразу же, открыв глаза, он увидал над собой склоненное, окровавленное лицо противника и улюлюкающих оборванцев, толпившихся вокруг вспаханной ногами площадки. Песок словно толкал его в спину, и, забыв про боль, юноша рванулся вперед и вверх.

Он бил вслепую, в красный туман, в котором плавало ненавистное лицо. Кровь заливала глаза, мешая отчетливо видеть, но он продолжал бить, одержимый жаждой убийства.

Тяжелый удар по голове бросил Аллана на колени, но он снова поднялся и, вскрикнув, выкинул сжатые вместе руки вперед.

Теперь глаза Гары в большей степени выражали удивление, чем ярость. Он отступал.

Чувствуя, что силы покидают его, Аллан прыгнул, подавшись вперед всем телом и держа сжатые кулаки на уровне пояса. На него посыпались сокрушительные удары, из глаз брызнули искры, зубы заныли, но в следующий момент он услышал странный всхлип и увидел, как Гара, с посеревшим лицом заваливается на бок. Лита что-то кричала, какие-то тени мелькали вокруг. Аллан хотел подойти к девушке, сделал шаг, но ярко освещенный песок закачался и рванулся ему навстречу.

Руки Литы обнимали его, вытирали кровь с его лица. Руки Литы…

Внезапно руки ее стали большими и шершавыми. Юноша открыл глаза и взгляд его упал на одетого во все белое охранника, наклонившегося над ним. Береги лес исчезли и только свист разрезаемого флайером воздуха звучал в ушах.

— Ну что, пришел, наконец, в себя? — спросил охранник. — Ты был без сознания целых полчаса.

— Но где… Как… — силился выговорить Аллан.

— Ты ничего не помнишь? И не удивительно. Ты как раз вырубился, когда мы подошли. Знаешь, срок твоей ссылки всего один день. Мы пришли за тобой и увидели, что у тебя неприятности с одним из безрассудных. Так мы тебя подобрали и отправились назад. Мы уже подлетаем к Городу 72.

Аллан беспокойно вскочил.

— Но Лита! Где Лита?

Стражник уставился на него.

— Ты имеешь в виду девушку из безрассудных, которая была с вами? Ну, она все еще там, конечно. Пожизненно. Она подняла ужасный скандал, когда мы тебя забирали.

— Но я не хочу бросать Литу! Я тебе говорю. Я не хочу ее там бросать!

— Не хочешь ее бросать? — удивленно переспросил охранник. — Послушай, ты снова ведешь себя нелогично. Если будешь продолжать в том же духе, опять попадешь в суд и одним днем уже не отделаешься.

Аллан загадочно посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что если я буду достаточно безрассуден, то меня снова сошлют на остров и, возможно, даже на всю оставшуюся жизнь?

— Конечно! Ты счастливчик. И радуйся, что отделался всего одним днем.

Аллан промолчал. За весь оставшийся путь до города 72 он не произнес ни слова.

Вскоре он предстал перед Начальником Города.

Начальник посмотрел на покрытое синяками и ссадинами лицо юноши и улыбнулся.

— Мне кажется, что даже один единственный день на Острове Безрассудных показал тебе, что значит жить без логики. Не так ли, мой юный друг?

— Да, показал.

— Я рад этому. Ты понимаешь теперь, что единственным мотивом ссылки туда являлось желание помочь тебе излечиться от тенденции к безрассудству.

Аллан спокойно кивнул.

— Наиболее нелогичным и глупым с моей стороны было бы обидеться на ваши попытки помочь мне излечиться, не правда ли, Начальник?

Тот, к кому обращен был внешне невинный вопрос юноши, благодушно улыбнулся.

— Да, мой мальчик, это безусловно оказалось бы пределом безрассудства.

— Я тоже так полагал, — согласился Аллан тихим, бесцветным голосом.

Кулак его медленно пошел назад.

Охрана демонстрировала полное отсутствие симпатии, когда их флайер во второй раз уносил Аллана Манна на Остров Безрассудных, теперь уже навсегда.

— Ты сам виноват в том, что тебя приговорили к пожизненной ссылке, — сказал старший охранник. — Где это видано, чтобы человек совершал подобное безумие? Уму непостижимо! Отправить в нокаут Начальника Города!

Но Аллан не слушал ворчания охранника, всматриваясь в убегающий горизонт.

— Вот он! — вдруг радостно завопил осужденный. — Вот он, остров! Я вижу его!

— И ты радуешься тому, что снова попадешь туда? — неодобрительно скривился старший охранник. — Ну, знаешь ли, из всех безрассудных, которых мы когда-либо доставляли, ты — самый худший.

Флайер плавно опустился на песок и затих в теплых лучах заходящего солнца. Аллан выпрыгнул и, не оглядываясь, побежал вверх по склону.

Стражники что-то кричали ему вслед, но он их уже не слышал, флайер взмыл над островом, развернулся и исчез на западе, слившись с горизонтом. Но на этот раз Манн не провожал его взглядом. Он мчался по берегу, а затем и через лес, направляясь к западной оконечности острова.

Задыхаясь от быстрого бега, он вырвался на поляну, застроенную небольшими избушками. Около крайнего дома расположилась группа людей, состоящая из взрослых мужчин и женщин. Как только Аллан появился перед ними, одна из девушек с радостным криком бросилась к нему.

— Лита!!!

Они встретились, и Манну показалось вполне естественным то, что она крепко прильнула к нему, что он держит ее в своих объятиях.

— Они же забрали тебя сегодня утром, — разрыдалась Лита. — Я думала, что больше никогда не увижу тебя.

— Мне нужно было вернуться, чтобы остаться. Теперь я здесь навсегда.

Он произнес это почти с гордостью.

— Ты — пожизненный?!

Коротко он рассказал ей обо всем, что успел натворить, пока они не виделись.

— Я не хотел там оставаться. Здесь мне нравится больше! — закончил он свой рассказ.

— Так ты вернулся, да? — раздался совсем рядом бычий рев Гары.

Издав угрожающее рычание, Аллан резко повернулся. Но бывший соперник шел навстречу, широко улыбаясь и протягивая руку.

— Я рад, что ты вернулся, ты мне нравишься. Тем более, что ты первый, кто сумел нокаутировать меня.

Юноша в изумлении уставился на него.

— Именно по этой причинен я не могу тебе нравится. Это нелогично…

Дружный хохот собравшихся вокруг мужчин и женщин оборвал его на полуслове.

— Но Лита, — воскликнул Аллан. — Ты не сможешь получить ее… Ты…

— Успокойся, — улыбнулся Гара. Он кивнул кому-то, и бойкая блондинка, вынырнув из толпы, подошла к ним. — Посмотри, что они оставили здесь, когда прилетели за тобой, и тоже на всю жизнь. Я тут же забыл о Лите, как только увидел ее. Не так ли, дорогая?

— Тебе же лучше, если так.

Она улыбнулась Аллану.

— Сегодня вечером мы собираемся пожениться.

— Пожениться? — переспросил Аллан, и Пара кивнул.

— Конечно. Согласно древнему обряду, которого мы здесь придерживаемся. У нас есть религиозный проповедник, его тоже выслали оттуда, поскольку религия — это безрассудство. Он-то и совершает обряды.

Аллан Манн повернулся к девушке, которую он так и не выпустил из объятий. Новая, грандиозная идея озарила его мозг.

— Лита, в таком случае ты и я…

Этим же вечером, после двойной свадьбы, отмеченной шумным и абсолютно нелогичным и бесполезным весельем всех жителей деревни, Аллан с Литой и Гара со своей невестой сидели на берегу и любовались тем, как последние кроваво-красные отблески солнца угасают в темнеющем небе.

— Когда-нибудь, когда нас, безрассудных, станет больше, мы вернемся, заполоним весь мир и снова сделаем его безрассудным, неэффективным и человечным.

— Когда-нибудь, — тихо повторил Алдан.

Невероятный мир

Тускло-красная планета увеличивалась в небе с ужасающей быстротой. Ракета падала на нее. Хвостовые дюзы изрыгали пламя, чтобы замедлить падение. Пронзительный вопль рассекаемого воздуха оглушал двух человек внутри ракеты.

Молодой Бретт Лестер ощутил тошноту, налегая на спутавшиеся ремни стабилизатора. Он сделал над собой усилие и попытался поглядеть вниз, на поверхность Марса. Он увидел плоскую красную равнину с расплывчатым черным пятном на севере. Хоскинс, занимавший кресло пилота, яростно боролся, чтобы удержать ракету от вращения. Его широкое умное лицо превратилось в напряженную маску, а короткие пальцы бегали по рычагам управления. А потом был последний взрыв, потрясший мозги Лестера, — резкий, оглушительный толчок, потом оцепенелое молчание…

Они были на Марсе.

Лестер понял это, и его охватил ужас. Впервые люди покинули Землю и очутились на другой планете. Он старался подобрать слова, достойные этого исторического момента. Но первым заговорил Хоскинс. Старший инженер осторожно ощупывал ногу, и на лице его отразилось облегчение.

— Кажется, мой нарыв сейчас прорвался, — сказал он.

Лестер был ошарашен и возмущен.

— Ваш нарыв! — воскликнул он. — Вот мы здесь первые! На Марсе! А о чем вы заговорили прежде всего? О своем нарыве!

Хоскинс взглянул на него и проворчал:

— Этот нарыв мучил меня всю неделю. Попробуйте посидеть на нарыве, а потом скажите, как вам это понравится…

— Хорошо, хорошо, забудем об этом! — вскричал Лестер возбужденно. — Мы на Марсе, человече! Доходит ли это до вашего тупого, лишенного воображения мозга?

Хоскинс выглянул из окна. Сквозь толстые кварцевые стекла была видна только пустыня ползучего красного песка, странствующих дюн и гребней.

— Да, мы сделали это, — сказал Хоскинс равнодушно. — И если мы вернемся благополучно, это даст кое-что для науки о звездоплавании.

— Вы только об этом и думаете? — спросил Лестер. — Ведь здесь перед нами целый неизвестный мир…

Хоскинс пожал своими широкими плечами.

— Он не неизвестен. Мы знаем от астрономов, на что должен быть похожим Марс: пустынная планета, где очень мало кислорода, совсем нет воды и собачий холод.

— Но мы не знаем, какие живые существа можно встретить здесь! — вскричал Лестер с юношеским энтузиазмом.

Хоскинс усмехнулся:

— Вы, должно быть, начитались этих диких псевдонаучных историй, какие сейчас выходят по сотне в неделю, об этих красных жукоглазых марсианах, об ужасных чудищах и так далее?

Лестер покраснел:

— Ну да, я, конечно, прочел кучу историй… Собственно говоря, это и заставило меня заинтересоваться ракетной механикой.

Старший инженер фыркнул.

— Ну ладно, можете забыть о своих глазастых марсианах и обо всем прочем. Вы должны знать, что в этом мире слишком холодно, а атмосферы слишком мало, чтобы поддерживать жизнь живых существ.

— Знаю, — согласился Лестер. — Но я, можно сказать, надеялся, что можно будет найти…

— Забудьте, — посоветовал Хоскинс. — Здесь нет ничего, кроме, может быть, каких-нибудь лишайников.

— Но нельзя ли нам выйти? — горячо спросил Лестер. — Я бы хотел посмотреть…

Старший опять пожал плечами:

— Хорошо. Нам понадобятся фетровые костюмы и кислородные маски, вы знаете это. А сначала я сделаю пробу воздуха.

Он завозился с приборами. Юный Лестер продолжал жадно вглядываться в пурпурную пустыню, видневшуюся вокруг. Она, по крайней мере, выглядела в точности так, как он и ожидал: мрачная равнина красного песка, чем-то схожего с земным, кроме цвета. Крутящиеся песчаные смерчи вставали там и здесь, а с неба разливался медный свет уменьшившегося Солнца. Он обернулся, услышав удивленное восклицание Хоскинса:

— Не могу понять! Прибор показывает, что воздух здесь почти такой же плотный, теплый и насыщенный кислородом, как и на Земле!

Даже Лестер знал, что это невозможно.

— Вы ошиблись! Дайте я попробую.

Он получил те же результаты. Воздух снаружи, как говорил прибор, был лишь немногим прохладнее земного и содержал столько же кислорода.

— С ума сойти! — воскликнул Хоскинс. — Здешние условия, должно быть, сбили прибор с толку. Это невозможно…

— Откроем дверь и посмотрим, — предложил Лестер.

Они попробовали чуточку приоткрыть дверь, готовясь снова захлопнуть ее, если воздух снаружи окажется непригодным для дыхания… Они были изумлены: прибор не солгал. Проникший в каюту воздух был теплым и показался им совершенно похожим на земной.

Они широко открыли дверь и вышли из ракеты на красный песок. Казалось, стоял погожий октябрьский день. Ласково светило медное Солнце, а ветерок дул прохладным и свежим.

— Святители! Значит, астрономы ошиблись! — воскликнул Хоскинс.

— Но все равно, это невозможно. Как может такая маленькая планета, как Марс, сохранить свою атмосферу и как эта атмосфера может быть такой теплой?

Сделав несколько пробных шагов, они почувствовали, что шаги их стали странно плывущими и что двигаться они могут сравнительно легко. Но теплота и кислород продолжали оставаться загадкой.

— Клянусь, все это выше моих сил! — пробормотал Хоскинс. — По всем законам астрономии и физики Марс должен быть совершенно не таким…

Глаза у Лестера заблестели:

— Если здесь тепло и есть воздух и вода, то могут найтись, в конце концов, и живые существа!

Хоскинс фыркнул:

— Ваши жукоглазые марсиане из рассказов? Я думал, вы уже забыли об этих глупостях.

— А я все-таки надеюсь, что здесь должна быть какая то жизнь, — настаивал Лестер. — Когда мы садились, я видел на севере большое черное пятно. Что бы это могло быть?

— Наверное, выход темных горных пород на поверхность, — предположил Хоскинс. — Мы можем посмотреть с вершины, вот с этого песчаного холма.

Они взобрались на красный гребень, скользя ногами по песку, и оцепенели от удивления при виде неожиданного сходства пейзажа с земным.

Стратонавты стояли на гребне песчаного холма. Отсюда им была видна пустыня на многие мили к северу в сторону черного пятна. Но они не смотрели туда. Их внимание было приковано к четырем фигурам, которые двигались по песку невдалеке от них. Фигуры остановились и направились к земным людям.

Четыре фигуры были, несомненно, человекообразными существами. Но они не походили на земных людей. У них была красная кожа, безволосый куполообразный череп, выпуклая грудная клетка и ходулеобразные ноги. На них красовались сложные доспехи из ремней, на груди у каждого висела блестящая металлическая трубка.

Лица их были похожи на земные, несмотря на красный цвет кожи и торжественно-безжизненное выражение. Но глаза совсем не земные. Эти глаза были выпуклыми, со множеством граней, как у насекомых.

— Я брежу! — взвизгнул Хоскинс. — Это, наверное, от толчка! Я вижу четырех красных жукоглазых людей. И они идут прямо к нам!

— Я тоже вижу, — задохнулся Лестер. — Но они не могут быть правдой…

Четверо жукоглазых марсиан молча остановились в нескольких футах от путешественников. Потом один из марсиан заговорил.

— Алло чужестранцы! — окликнул он пилотов на чистом английском языке. — Возвращаетесь в город?

Хоскинс взглянул на Лестера, Лестер взглянул на Хоскинса. Потом старший инженер тихо засмеялся:

— Это показывает, насколько легко при толчке появляются различные иллюзии. Ущипнете меня, Бретт!

Лестер протянул руку и щипнул. У инженера вырвался крик боли. Четверо красных жукоглазых марсиан смотрели на них несколько удивленно.

— Что, собственно, с вами, ребята? — спросил тот, который уже говорил. — С ума сошли или что-нибудь такое?..

— Значит, он существует и говорит по-английски, — с трудом произнес Хоскинс. — Вы видите и слышите его, не правда ли?

— Да-да… — дрожащим голосом отозвался Лестер. — Я вижу и слышу, но все еще не верю.

— Разрешите, я представлюсь вам, ребята, — сказал первый из марсиан. — Меня зовут Ард Барк. А вас?

Они смущенно назвали себя. Марсианин представил своих спутников:

— А это мои друзья: Ок Вок, Зинг Зау и Му Ку.

— Как, черт возьми, вы ухитряетесь удерживать в памяти свои имена? — спросил Лестер, говоря первое, что пришло ему в закружившийся мозг.

Красное лицо Ард Барка потемнело.

— Нам было нелегко с именами, я должен сознаться… Почему, черт возьми, нас не назвали как-нибудь поудобней?

Ни Лестер, ни Хоскинс не смогли на это ответить. Ард Барк любезно продолжал:

— Вы выглядите новенькими, ребята. Когда вы появились?

— Только… только что, — неуверенно ответил Лестер.

— Я так и думал, — заметил Ард. Барк. — Таких, как вы, я еще не видел. Ну ладно, пойдемте в город.

Хоскинс и Лестер были озадачены. Значит, это и был город — та расплывчатая темная масса на севере. С этого расстояния он казался разнородной смесью фантастически переменчивых архитектурных форм со всевозможными видами башенок, куполов и минаретов, выделявшихся на фоне медного неба.

Двое жителей Земли были так потрясены неожиданностями, что только через несколько минут сообразили, что идут с Ард Барком и другими красными марсианами к далекому городу. Хоскинс шепнул на ухо Лестеру:

— Это слишком много для нас: жукоглазые марсиане, потом город…

— Вы не думаете, что мы разбились при посадке и что все это что-нибудь вроде загробной жизни? — яростно спросил его Лестер.

Хоскинс запыхтел:

— Не похоже на загробную жизнь. Кроме того, будь я мертвым, мои нарывы не болели бы сейчас.

Один из марсиан, это мог быть Ок Вок или Му Ку, указал вдаль. Прямо к ним мчалось чудовище, какое можно увидеть только в кошмарном сне. Это было чешуйчатое зеленое существо величиною со слона, похожее на помесь дракона с крокодилом. Оно бежало на десяти коротких ножках. Его огромные разинутые челюсти открывали ряд страшных белых зубов. Ард Барк выхватил металлическую трубку, висевшую у него на поясе, и направил ее на чудовище. Зеленое чудовище отпрянуло и умчалось.

— Что… что это такое? — дрожащим голосом спросил Хоскинс.

— Вульп, — проворчал Ард Барк, пряча металлическую трубку. — Проклятые твари!

— А каким это лучом вы прогнали его? — спросил Лестер.

— Ну, это считается разрушающим лучом, — ответил Ард Барк. — Собственно говоря, он ничего не разрушает. Это самый обыкновенный безвредный луч, но вульпы от него удирают.

Лестер удивленно взглянул на него:

— Но если это считается разрушающим лучом, почему он не действует?

Ард Барк фыркнул:

— Потому что парень, который его выдумал, ничего не понимал в науке. Как может человек, ничего не понимающий в науке, придумать разрушающий луч?

Ок Вок подтверждающе кивнул:

— Это верно. Мы пользуемся ими как сигналами. Это все, на что они годятся.

Лестер опять переглянулся с Хоскинсом. К этому времени они уже подходили к городу, и Ард Барк указал на большой аэродром на его окраине. Это был, очевидно, порт межпланетного сообщения. На его гладком асфальте стояли сотни межпланетных кораблей самых различных конструкций: одни были цилиндрические, другое стреловидные, торпедообразные или дискообразные. Вид у них был очень внушительный, но Ард Барк насмешливо фыркнул.

— Вот вам еще пример, — сказал он. — Мы получили столько межпланетных кораблей, но ни один из них не поднимается ни на вершок, потому что господа, которые их выдумывали, были недостаточно учеными, чтобы заставить их работать… Ну, вот мы вернулись в город. Вам куда теперь?

— Нам… Нам нужно осмотреться, — пробормотал Лестер.

Марсианская столица имела поистине поражающий вид. Она состояла из нескольких довольно больших городов, стоявших бок о бок, и все они были различного архитектурного стиля. В той части, куда они вошли, стояли черные каменные здания, приземистые и массивные, очень древнего вида. За ними Лестер мог заметить секцию из прекрасных прозрачных полусфер, окруженных куполами. Рядом была секция блестящих шестиугольных хромированных башен, дальше — секция высоких медных конусов, а еще дальше — секция построек, похожих на вертикальные серебряные цилиндры.

Еще удивительнее этого фантастического многообразия не знакомых архитектур был разношерстный характер толпы на улицах. А толпа здесь была большая. Но лишь часть ее состояла из красных жукоглазых людей вроде Ард Барка и его товарищей. Остальные принадлежали к различным видам, резко отличающимся друг от друга формой, размером и цветом.

Ошеломленные глаза Лестера различали марсиан, возвышающихся над толпой на двадцать футов и шестируких; марсиан, похожих на маленьких безруких комариков; марсиан четырехглазых, трехглазых и марсиан совсем безглазых, но со щупальцами, вырастающими из лица; синих, черных, желтых и фиолетовых марсиан, не говоря уже о марсианах неопределенных оттенков: анилино-красного, вишневого, бурого цвета и марсиан прозрачных.

Эта удивительная толпа носила самые разнообразные наряды, от простого набора ремней, как у жукоглазых красных марсиан, до шелковых одеяний, блестящих, как драгоценные камни. У многих были мечи или кинжалы, но большинство, по-видимому, было вооружено лучевыми трубками или ружьями.

Удивительнее всего было, что женщины, все без исключения, были гораздо привлекательнее мужчин. Действительно, Лестер заметил, что любая марсианка, бурая, зеленая, синяя или красная, могла быть образцом земной красоты.

Хоскинс, разинув рот, смотрел кругом:

— Откуда все они явились?

Ард Барк поглядел на него:

— Что вы хотите сказать? Они появились так же, как и вы.

— Не понимаю, — пробормотал Хоскинс. — Ничего не понимаю! Не хочу понимать. Мне одного хочется: вернуться на Землю! Идемте, Лестер.

Он схватил Лестера за руки. Но тут вмешался Ард Барк. Высокий красный жукоглазый человек смотрел на них с неожиданным подозрением.

— Объяснитесь, — продребезжал Ард Барк. — Вы хотите сказать, что вы двое не созданы здесь, как все остальные? Что вы хотите вернуться на Землю?

— Ну да, — вскричал Лестер. Торопливо и гордо он объяснил: — Мы были слишком поражены, чтобы сказать вам сразу. Но мы — первые люди с Земли, посетившие эту планету.

— Люди с Земли? — вскричал Ард Барк. Глаза его горели, а голос поднялся до визга: — ЛЮДИ С ЗЕМЛИ!

Над пестрой, фантастической толпой, наполнявшей улицы, как бы поднялась внезапная буря. Зеленые, красные, синие и желтые марсиане столпились вокруг двух путешественников в неожиданно яростном возбуждении.

— Вы уверены, вы совершенно уверены, что вы оба явились с Земли? — спросил Ард Барк со страстным отчаянием.

— Конечно, — гордо ответил Лестер. Он наконец нашел возможность произнести несколько исторических слов. — Друзья с Марса! — начал он. — При таком непредвиденном случае…

— Они с Земли! Держи их, ребята! — завопил Ок Вок.

И с оглушительным ревом вся толпа кинулась на Лестера и Хоскинса.

Сбитые с ног, отбиваясь от множества рук, протянувшихся схватить их, Лестер и его товарищ спаслись от неминуемой гибели только потому, что нападавших было слишком много. Они забарахтались, стараясь выбраться из толпы, и услышали громовой голос Ард Барка, унимавшего толпу:

— Погодите, ребята! Не нужно убивать сейчас же. Отведем их к Суперам. Пусть Суперы придумают, как лучше казнить землян.

Лестера и Хоскинса грубо подняли на ноги. Они ужаснулись, увидев зловещий блеск в глазах этой марсианской толпы.

— Не пробуйте удрать, вы оба! — резко прикрикнул на них Ард Барк. — Вы сейчас отправитесь к Суперам. Они назначат вам самую жестокую кару за ваши преступления.

— Какие преступления? — слабо запротестовал Хоскинс. — Что мы вам сделали?

— Как будто вы не знаете! — яростно возразил Ард Барк. — Это вы, грязные люди Земли, создали нас, и вы сами это знаете!

— Создали вас? — изумился Лестер. — О чем, во имя неба, вы говорите?

— Теперь я знаю, — заявил убедительно Хоскинс. — Мы лежим в ракете без сознания. Нарыв или не нарыв — это мне только снится…

Их потащили сквозь враждебную, бешеную толпу марсиан всех размеров, форм, оттенков. Руки, когти, щупальца и кинжалы протягивались к ним со всех сторон. Ненависть к ним была, казалось, всеобщей.

Ард Барк и его товарищи тащили землян все дальше, через дико сменявшиеся части удивительного города, пока не достигли секции, состоящей из огромных золотых пирамид. Там их втащили в самую большую пирамиду, а толпа последовала за ними.

Внутри были огромные машины, сияющие радуги, целый хаос научного оборудования. Между машинами двигались, производя опыты, или сидели неподвижно, наблюдая, марсиане во много раз уродливее всех тех, кого земляне до сих пор видели, — похожие на осьминогов твари с огромными неподвижными глазами. У каждого было восемь пар щупальцев.

— Это и есть Суперы? — вскричал Лестер, отступая.

— Они самые! Это суперученые марсиане, — ответил Ард Барк. — И вы это знаете. Ступайте. Вот Аган, верховный ученый.

Их подтолкнули к осьминогообразному существу, которое посмотрело на них неподвижными глазами, а потом проговорило свистящим голосом:

— Моя телепатическая сила сразу же показала мне, что это жители Земли, высадившиеся на нашей планете. Одного зовут Лестер, а другого — Холлинс…

— Хоскинс. — неуверенно поправил Инженер.

Осьминогообразный Аган окинул его гневным взглядом:

— Все равно похоже. В конце концов, даже телепатия может ошибиться.

Лестер не сводил глаз с этого создания:

— Суперученые марсиане с телом, как у осьминогов… Как раз как в том научно-фантастическом рассказе, который я читал…

Аган перебил своим кисло-писклявым голосом:

— Да. Этот-то рассказ и виноват в том, что я здесь…

Челюсть у Хоскинса отвисла.

— Вы хотите сказать, что вы, осминогие люди, появились здесь потому, что там, на Земле, был написан рассказ о марсианах-осьминогах? Что этот рассказ создал вас?

— Конечно, — огрызнулся осьминог. — Вас это удивляет? Хоскинс дико засмеялся:

— О нет. Это нас нисколько не удивляет. Ничто в этом невероятном мире не удивляет нас больше.

— Заткнись, Хоскинс! — приказал Лестер. Он серьезно обратился к Агану: — Объяснимся. Как, скажите во имя всего, рассказ, написанный о марсианах-осьминогах, может создать марсиан — осьминогов здесь, за сорок миллионов миль?

— Я вижу, вы мало знаете о силе воли, — ответил Аган, ловко почесывая свой луковицеобразный череп кончиком щупальца. — Это сделал не только написанный о нас рассказ — это сделал тот факт, что сотни тысяч людей читали этот рассказ и, читая, воображали себе нас.

— Но я не вижу…

— Это очень просто, — нетерпеливо перебил осьминог. — Мысленные излучения — определенная физическая сила, столь же материальная, как и радиоволны, хотя и совершенно другого свойства. При достаточной массовости и интенсивности эти высокочастотные мысленные волны могут сочетать свободные атомы в новую форму. — Он поучительно помахал концом щупальца. — Когда вы упорно думаете о каком-нибудь предмете, вы можете мысленно увидеть его. Правда? Это потому, что излучения вашею мозга на миг соединили свободные атомы в туманную и мгновенную форму того, о чем вы думаете. Форма эта держится в мозгу только мгновение, а потом исчезает.

Но когда многие тысячи людей представляют себе один и тот же предмет, их соединенные мысленные излучения настолько сильны, что могут сложить атомы в постоянную форму. Вот почему, когда тысячи земных людей читают о людях-осьминогах и воображают их, то их мысленные излучения действуют на свободные атомы этой планеты и сочетают их в живые существа, такие, какие себе представляли эти читатели, — в нас.

Лестер попытался возразить:

— Но почему влияние соединенных мысленных излучений сказалось не на Земле, где находятся все читатели, а именно на Марсе?

— Очень просто, — объяснил Аган. — Мысленные излучения следуют по определенным силовым линиям, вроде магнитных. Линии мысленных сил идут от центра к периферии Солнечной системы, от Земли к Марсу — так что все те странные и нелепые марсиане, которых выдумывают писатели на Земле, автоматически воссозданы здесь из свободных атомов этой планеты.

Лестер взглянул на Ард Барка и на остальных разгневанных жукоглазых людей:

— Значит, все эти различные марсианские расы…

— Все они выдуманы в рассказах земных атомов, — ответил Аган. — И каждый раз, когда рассказ прочтен и сотни читателей вообразили себе его, описанные в нем марсиане возникают здесь… Каждый автор, выдумывая своих марсиан, описывает и их город. Каждый город отличается от других. Вот почему у нас такой беспорядок, так много типов городов и различных видов марсиан.

— Так вот, значит, почему Марс так дьявольски переполнен сейчас! — воскликнул гневно Ард Барк, сверкнув на Лестера и Хоскинса своими выпуклыми глазами. — И все это по вашей вине, люди с Земли! Не пиши вы столько дурацких рассказов, у нас никогда не было бы такой кутерьмы… — Жукоглазый марсианин указал на гневную толпу позади себя. — Посмотрите на эту толпу, на марсиан всех цветов, размеров и форм! Почему, черт возьми, ваши земные писатели не могут удовольствоваться только одним типом марсиан в своих рассказах? Тогда здесь все было бы в порядке. Но нет, каждый проклятый писака должен выдумать еще более дьявольский сорт марсиан! И на планете становится так тесно от всяких странных типов, что никогда не знаешь о какой-нибудь новой твари: страшное ли это чудовище или только новый сорт марсиан?

Ок Вок, стоявший рядом с Ард Барком, добавил и свое яростное обвинение:

— И почему, черт возьми, вы даете нам такие дурацкие имена? Вот смотрите на меня. Ок Вок — как вам нравится такое имя? Оно звучит, как предсмертная икота.

Лестер сделал слабую попытку защищаться:

— Но писатели, когда закручивают все эти истории, и читатели, когда читают их, никогда не воображают, что создают здесь вас…

— То-то и плохо! Вы, кажется, там, на Земле, ничего не знаете! — фыркнул Аган. — Возьмите нас, например. Мы описаны как сверхученые-марсиане с огромными мозгами и непревзойденными научными познаниями. Но когда мы появились здесь, мы не смыслили в науках ни аза!

— Как так? — изумился Лестер. — Если автор описал вас как обладающих большими научными познаниями…

— Ах! Но сам-то автор не понимал в науках ровно ничего, — возразил Аган. — Он толком не мог сказать о наших научных возможностях, потому что сам был таким круглым невеждой, какого можно только себе представить!

Хоскинс оглядел зал с машинами и осьминогами экспериментаторами:

— Но вы, кажется, несколько смыслите в науках?

— Это только потому, — ответил Аган, — что у нас, к счастью, большие мозги. Поэтому мы научились сами. Все наши знания мы получили именно так. Ваш автор никогда не смог бы дать их нам, так как я сомневаюсь, чтобы он знал разницу между нейтроном и новой звездой.

— В том-то и дело, — мрачно согласился Ард Барк, — что они ничего не смыслят в науках, так что все сверхнаучные штуки, которые они выдумывают, не могут работать. Как разрушительные лучи, которыми мы якобы обладаем: они и мухи не убьют. А ваши чудесные межпланетные корабли? Они так непрактичны, что не родился еще человек, способный поднять их в воздух.

Лестера осветила внезапная догадка.

— Вы, наверное, на многих языках разговариваете?

Аган сделал утвердительный жест.

— Да, нам известны языки всех земных авторов, пишущих романы и рассказы о Марсе. Эти языки мы знаем.

— Кроме шестиглазых людей, — вставил Ард Барк.

— Верно, — согласился осьминог и обратился к Лестеру — Кажется, на Земле был автор, которому захотелось быть реалистичным. Вместо того, чтобы заставить своих марсиан, желтых и шестиглазых, говорить по-английски, он заставил их лопотать что-то вроде: «квампс умп гуху» и прочую чепуху. Так что все эти желтые бедняги слоняются здесь, бормоча друг другу «квампс умп гуху». Они сами не понимают, что это значит, да и никто не знает.

Ард Барк сделал нетерпеливое движение:

— Это все ни к чему, Аган. Весь вопрос в том, что делать с этими двумя людьми с Земли. Как их казнить? Нужно придумать что-нибудь оригинальное и хорошее.

Зинг Зау, второй из жукоглазых, выдвинул предложение:

— Почему бы не отдать их десятиногим пурпурным людям? Эти пурпурные парни — знатоки в пытках. Все их время уходит на кошмарные выдумки, угрозы и злобные взгляды друг на друга. Очевидно, автор был не в себе, когда придумывал их.

Лестер задрожал. Было безумием думать, что его убьют марсиане, созданные мысленными силами. Но эти твари, несмотря на свое странное происхождение, были такими же реальными, как и он сам, и вполне могли сделать это.

— Зачем вам убивать нас? — закричал он. — В конце концов, вы должны быть благодарны земным людям: не будь рассказов, и вас не было бы здесь!

У Ард Барка вырвался гневный возглас:

— Но почему, черт возьми, вы делаете нас такими страшными уродами? Зачем вам понадобилось давать нам эти жучьи глаза? Не думаю, чтобы вам самим понравилось ходить с глазами, как у жуков!

— Да и вы бы не порадовались, имея восемь щупальцев вместо приличных рук и ног, — с досадой добавил Аган. — Как вы думаете, шутка ли ходить на щупальцах? Попробовали бы сами!

— Да, а как насчет дьявольской погоды, которую вы делаете здесь? — с упреком воскликнул Ок Вок.

— Погоды? — повторил Лестер в недоумении — Боже мой! Неужели вы хотите сказать, что и погода следует историям, которые пишутся на Земле?

— Ну да! Мысленные силы легко сдвигают свободные атомы воздуха. — объяснил Аган. — Мы никогда не знаем, какой погоды ожидать в данную минуту. Большинство ваших авторов описывают климат Марса как довольно приличный: теплый и солнечный днем, но слишком холодный ночью. Но вдруг кому-нибудь из них приспичит держаться научной точности, и его рассказ делает Марс таким холодным, каким он должен быть по словам астрономов. Тогда мы чуть не умираем от холода.

— А каналы то появляются, то исчезают, то снова появляются. Очень плохо… — прибавил Ард Барк.

— Значит, каналы есть? — вскричал Хоскинс.

— Иногда есть, иногда нет. Очевидно, в одних рассказах есть каналы, а в других нет. То, что они появляются и исчезают, прямо невыносимо!

Говоря о своих горестях, жукоглазый человек, казалось, взвинтил себя до бешенства.

— Ну что же, Аган? — свирепо спросил он. — Отдать, что ли, этих парней пурпурным людям?

Из толпы, наполнявшей здание, поднялся одобрительный гул. Синие, зеленые и розовые марсиане замахали руками, ногами и щупальцами в знак согласия.

— Погодите! — вскричал Лестер. — Давайте договоримся. Предположим, мы вернемся на Землю и там объясним положение. Может быть, нам удастся принять в рассказах один тип марсиан, один тип погоды и так далее…

Его предложение было сразу же отвергнуто Ард Барком:

— Вам это никогда не удастся. Издатели требуют все новых рассказов о Марсе, все новых сортов марсиан и всяких чудищ.

Ок Вок с жаромнакинулся на землян:

— Как жаль, что вы оба не из тех, кто пишет эти проклятые рассказы! Хотел бы я добраться до того парня, который дал мне мое имя! Я бы так ок-вокнул его!

Кто-то из толпы взвизгнул:

— Пурпурные идут!

Лестер и Хоскинс отшатнулись, увидев ужасную группу, ввалившуюся в зал с жадным фырканьем. Это были пурпурные существа с десятью конечностями вдоль туловища, как у сороконожки, служившими им и руками и ногами. На конической голове у каждого сверкал единственный глаз, похожий на блюдце. Эти существа размахивали металлическими ножами, скальпелями и щипцами, имевшими зловещий вид.

— Давайте их, — прошипел предводитель пурпурных, устремляя на Лестера и Хоскинса голодный взгляд. — Ребята, и помучаем же мы их! Это первый случай показать, на что мы способны.

Лестер побледнел.

— За что вы хотите мучить нас? — вскричал он, обращаясь к ужасному созданию.

Пурпурный предводитель пожал десятью плечами.

— Такая уж мы порода марсиан, дружок. Это не наша вина. Писака, который выдумал нас, описал нас как мастеров шикарно помучить всякого земного мужчину или женщину, которые попадутся нам в руки. — Помолчав, он спросил почти с надеждой: — А не захватили ли вы какой-нибудь прекрасной белокурой профессорской дочки? Нет? Очень жаль. Мы могли бы продемонстрировать кое-какие любительские пытки на прекрасной блондинке…

Пурпурные создания кинулись на Лестера и Хоскинса.

— Это неправда! — закричал Хоскинс. — Я вам говорю: это нам снится!

Но пять пар схвативших его рук не были сном. Землян уже тащили к шумевшей толпе…

— Погодите минуту! — раздался позади них визгливый голос Агана.

Осьминогий марсианский сверхученый поднимался со своего сиденья. Наступила жуткая минута ожидания, пока он распутывал три своих щупальца, спутавшихся в клубок.

— Проклятые щупальца, вечно подводят меня! — с досадой ворчал он.

Шатаясь, он подполз на своих странных конечностях к пурпурным людям, державшим Лестера и Хоскинса.

— У меня есть идея относительно этих землян, — сказал он. — Мы можем использовать их, чтобы прекратить земные излучения раз и навсегда.

Все марсианские лица в толпе повернулись к Агану.

— Что же это за идея? — спросил Ард Барк.

Писклявый голос Агана стал ёще громче:

— Как вы, конечно, помните, гипповидный стазис нейроновой сети головного мозга можно прочесть экстра-электромагнитным лучом, который…

— Хватит! — нетерпеливо перебил Ард Барк. — Что это значит: «как вы, конечно, помните»? Как мы это можем помнить, когда мы этого совсем не знаем? Вы же знаете, что мы не знаем!

— Вы бы могли дать мне случай объяснить мою идею научно! — обиделся Аган. — Во всяком случае, суть вот в чем: мы, Суперы, можем читать в мозгу человека, ввергнутого в гипнотическое состояние, и изучить таким образом все, что этот человек знает. Изучим содержимое мозгов этих субъектов. Они, очевидно, ученые с большими познаниями. Мы можем получить из их мозга такие сведения о Земле, которых не могли бы добиться никаким другим путем.

— А на что это нам? — грубо спросил Ард Барк.

— В этом и заключена моя идея, — ответил Аган. — Если мы будем знать о Земле больше, чем сейчас, то сможем построить машину, которая остановила бы поток мысленных силовых волн с Земли к Марсу.

Наступило молчание. Толпа обдумывала. Пурпурный человек, державший Лестера, отважился прошипеть:

— А потом мы сможем начать мучить их?

Лестер решил использовать последний шанс.

— Мы не позволим вам! — громко сказал он Агану. — Мы будем противиться гипнозу и помешаем вам, если вы не поклянетесь освободить нас и дать возможность вернуться на Землю.

Из пестрой марсианской толпы поднялся протестующий гул:

— Не отпускайте их! Это для нас единственный случай отомстить землянам за все!

Но Аган спокойно возразил:

— А что, если отпустить их? Разве это не лучше, чем постоянно страдать от земных авторов и от их рассказов? Разве нам нужны новые марсиане разного вида? Разве вы хотите, чтобы погода вечно менялась, как сейчас? Это для нас случай прекратить все неприятности раз и навсегда.

Его доводы убедили всех. Неохотно, но марсиане согласились, хотя пурпурные отчаянно настаивали на пытках.

— Соглашайтесь, и мы позволим вам вернуться к вашей ракете, — обратился Аган к Лестеру и Хоскинсу. — Вам нужно только войти вот в этот аппарат и настроить свой мозг на подчинение.

— Пойдемте, Хоскинс, — прошептал Лестер. — Это наш единственный шанс выбраться с сумасшедшей планеты.

Они осторожно вошли в машину. Из большой линзы на них сверху полился голубой свет. Лестер почувствовал, что его мозг затмевается под влиянием какой-то силы. Он потерял сознание.

Очнувшись, он увидел Хоскинса и себя все еще в машине. Но поток света был выключен. Аган и другие осьминогие сверхученые потрясали пачкой тонких металлических листков, покрытых какими-то значками.

— Мы получили! Опыт блестяще удался! — возбужденно кричал Аган.

— Вы получили достаточно сведений о Земле, чтобы остановить поток силовых линий с Земли на Марс? — спросил Хоскинс.

Огромные глаза Агана торжествующе сверкнули:

— Я могу сделать и больше того!..

— Мы можем идти? — настойчиво спросил Лестер. — Вы обещали.

— Да, можете идти к ракете и возвращаться на свою Землю, — буркнул Аган.

А Ард Барк прибавил кисло:

— И не являйтесь больше на Марс, если желаете себе добра…

Десятиногий пурпурнокожий предводитель сделал последнее отчаянное усилие.

— Вы все-таки даете им уйти без всяких пыток? — жалобно пропищал он. В единственном глазу его стояли слезы. — Как же нам быть? Кого же помучить?

— Он прав, нельзя упускать единственный случай отомстить землянам! — гневно воскликнул Ок Вок.

— Мы дали обещание и должны сдержать его! — твердо заявил Аган, и глаза его сверкнули. — Не бойтесь, теперь мы отомстим землянам сполна.

Толпа расступилась, образуя проход. Ард Барк указал на него Лестеру и Хоскинсу:

— Ступайте, пока можно!

Оба жителя Земли прошли, спотыкаясь, сквозь толпу, поминутно ожидая, что их схватят. Потом они бешено помчались сквозь странные, разнообразные секции фантастического города. Они не замедлили бега даже в красной пустыне и очнулись только тогда, когда достигли металлического корпуса ракеты, вкатились внутрь и захлопнули за собой тяжелую металлическую дверь.

— Ради самого бога, удерем поскорей! — произнес, задыхаясь, Хоскинс, включая циклотроны. — Я уже не ожидал, что они выпустят нас.

— Я тоже, — подтвердил Лестер, нахмурившись. — Я и сейчас не чувствую себя в безопасности. У Агана был странно торжествующий тон, который мне не понравился, когда он говорил о мести людям Земли.

Эти слова прервали выхлопы хвостовых дюз. Аппарат устремился ввысь. Глубоко вдавив людей в пружинные кресла, он с ревом взвился в медное небо и помчался в свободном пространстве.

Лишь через две недели, когда ракета уже приближалась к Земле, оба путешественника несколько опомнились от потрясения, вызванного их поразительным приключением.

— Нам никогда не поверят, — упорно повторил Хоскинс, — если мы попробуем рассказать, что мысленные силы тысяч читателей создали на Марсе жукоглазых людей и других чудовищ. Нас высмеют.

— Пожалуй, вы правы, — мрачно согласился Лестер. — Лучше помалкивать.

Ракета спускалась над Нью-Йорком. Хоскинс хотел сесть в Парк-Сентраль, чтобы поразить столицу своим драматическим возвращением.

Но когда снаряд приземлился наконец в парке, его не приветствовал ни один человек. Ожидаемой восторженной толпы не было. Парк был пуст. Межпланетные путешественники вышли на лужайку и изумленно уставились на соседнюю улицу — Пятую авеню.

По улице катился дикий, возбужденный гул. Толпы горожан бежали в настоящей панике. И Хоскинс и Лестер разинули рты, увидев, от кого бежала пораженная ужасом толпа. Это была кучка людей. Они во многом походили на обычных людей Земли, но с четырьмя руками и огромными выпуклыми глазами, как у насекомых!

Лестер остановил одного из бегущих и указал на странные фигуры.

— Откуда, объясните во имя неба, взялись вот эти? — спросил он в ужасе.

Беглец дико покачал головой.

— Никто не знает… Эти твари и другие такие же чудовища появились по всему свету за последнюю неделю. Мы не знаем как и не знаем, кто они…

Лестер побледнел и схватил Хоскинса за плечо:

— Боже мой, так вот что значили слова Агана о близкой мести людям Земли! Те сведения, которые они получили от нас, позволили им не только остановить поток мысленных силовых волн с Земли на Марс, но и обратить его вспять, заставив течь с Марса на Землю!

Хоскинс окаменел от ужаса.

— Значит, эти твари созданы в отместку?

— Марсианами, да! — вскричал Лестер. — Вот их месть. Они там, вверху, черти, пишут теперь рассказы о жукоглазых и четвероруких жителях Земли!

Эволюция доктора Полларда

Нас было трое в доме доктора Полларда той ужасной ночью, которую я отчаянно и безуспешно пытаюсь вытравить теперь из своей памяти. На встрече присутствовали: сам доктор, Хью Даттон и я — Артур Райт. В ту ночь доктор Поллард нашел свою судьбу — столь страшную и трагическую, что здоровый мозг и представить-то ее себе не сможет. Теперь Полларда нет. Даттона, в общем, тоже, потому что он доживает свой век в сумасшедшем доме. Одному лишь мне выпало сомнительное счастье остаться в живых и сохранить рассудок, чтобы поведать во всех подробностях о происшедших в доме Полларда событиях.

В уединенный коттедж доктора Даттон и я отправились по его приглашению. Когда то мы были друзьями и втроем делили комнату в университетском общежитии в Нью-Йорке. Дружба наша была до некоторой степени необычной, потому что Поллард и возрастом и темпераментом сильно отличался от нас с Даттоном. Он был на несколько лет старше и гораздо сдержанней. Кроме того, Даттон и я готовились стать инженерами, а Поллард записался на биологический факультет и прошел там полный курс повышенной сложности. Потом он, уже получив степень доктора, работал в Вене у знаменитого Брауна, чьи смелые идеи переполошили в свое время весь цивилизованный мир, а совсем недавно вернулся в Штаты и стал заниматься самостоятельными исследованиями в собственном доме неподалеку от Нью-Йорка на берегу Гудзона. С тех пор мы не получали от него никаких вестей, поэтому приглашение доктора провести с ним выходные удивило нас ничуть не меньше, чем обрадовало.

Мы прибыли в его коттедж уже в сумерках, потому что много времени ушло на выяснение дороги в маленькой деревушке на речном берегу. Наконец, руководствуясь указаниями фермеров, мы добрались до нашего друга, и сам Поллард, сияя радостной улыбкой, выбежал на крыльцо, чтобы приветствовать нас.

— Ого, да вы, оказывается, выросли, мальчики! — были его первые слова — Я то помню вас как Хью и Арта — грозу всего университетского городка, а тут на тебе! Ни дать ни взять члены делового клуба, позабывшие все анекдоты!

— Такова участь тех, кто занимается коммерцией, — с напускной серьезностью отвечал Даттон. — А вот вы такая же старая устрица, что и пять лет назад.

— И притом очень везучая, — добавил я, — коль ей удалось заманить в свое отшельническое логово двух доблестных представителей делового мира!

— Да черт возьми, мне повезло, — согласился Поллард. — Если бы вы только знали, до чего я рад видеть вас у себя! Что же касается моего логова, то именно ему я обязан теми успехами, которых достиг и которых мне нипочем бы не видать, останься я в городских лабораториях, похожих на склад забытого хлама. А достиг я очень многого. Впрочем, всему свое время. Давайте-ка лучше войдем, не торчать же на улице! Вы, надеюсь, голодные?

— Лично я не очень, — ответил Даттон, направляясь вслед за хозяином в гостиную — Так что могу удовольствоваться дюжиной-другой сандвичей и цистерной кофе.

Пока экономка с кухаркой готовили обед, Поллард повел нас на экскурсию по своему огромному дому. Нас, разумеется, больше всего интересовала лаборатория. Она была расположена в крыле, которое только недавно пристроили к зданию, и поражала блеском белых кафельных стен и отполированных заботливой рукой хозяина инструментов. В центре пола стояла громадная кубическая конструкция из сверкающего металла, заключенная в цилиндрический стальной кожух, а в соседней комнатке располагались динамо и движки собственной электростанции Полларда.

Осмотр занял довольно много времени, и когда мы кончили обедать, на дворе была уже ночь. Прислуга разошлась по домам, а мы уселись с дымящимися сигарами в гостиной и с довольным видом принялись оглядывать обстановку. Наконец Даттон, лениво откинувшись на спинку, нарушил молчание.

— А ваше логово совсем неплохо, Поллард, — сказал он. — Я бы и сам тут пожил с месячишко, будь у меня такая возможность. Вам тут, должно быть, вольготно, не правда ли? Никаких тебе шумов, никаких дымов… Красота!

— Вольготно… — задумчиво повторил Поллард. — Вольготно, говорите? Нет, дорогой Хью, вы просто не знаете, как я тут вкалываю во славу науки. Никогда еще не работал я так неистово. За всю предыдущую жизнь я не сделал и сотой доли того, что мне удалось совершить за последние два года, которые я здесь живу.

— А над чем вы, кстати, трудитесь? — спросил я. — И какие такие страсти вы тут прячете?

Поллард усмехнулся:

— И впрямь страсти, — подтвердил он. — Никто из жителей округи так ни разу и не заглянул сюда. Боятся… Они знают, что я биолог и что у меня тут лаборатория. Бедняги уверены, что я занимаюсь какой-то особо ужасной вивисекцией. Поэтому и прислуга не остается на ночь… — Он сделал паузу. — Причем если б они знали, что я делаю в действительности, то без промедления собрали бы свои пожитки и дали отсюда деру, да так, что только на Аляске смогли бы остановиться и перевести дух.

— Ну вот, вы и на нас пытаетесь нагнать страху! — воскликнул Даттон. — Предупреждаю вас, Поллард, если пять лет назад вам удавалось иногда наставить нам с Артуром синяков, то с тех пор мы подросли и не дадим себя в обиду!

— Милые старики, — с невыразимой нежностью и теплотой произнес Поллард. — Я вовсе не собираюсь заставлять вас праздновать труса в моем доме. Я пригласил вас сюда как самых близких друзей с тем, чтобы показать свою работу и попросить вас помочь мне в ее завершении.

— Помочь? — переспросил Даттон. — Чем? Неужто вам нужны ассистенты, чтобы разрезать червяка?

— Дело гораздо сложнее, — переходя на серьезный тон, ответил Поллард. — Вы, без сомнения, знаете, что такое эволюция? Вам известно, что жизнь на Земле началась с простейшей одноклеточной протоплазмы и затем путем разного рода мутаций развилась в свои нынешние формы. Не секрет также и то, что эволюция все еще продолжается.

— Это нам известно, — с достоинством произнес Даттон. — То, что мы не биологи, еще не значит…

— Помолчите, Хью! — воскликнул я, — Итак, дорогой доктор, признавайтесь, какое отношение к эволюции имеет то, чем вы тут занимаетесь?

— Самое прямое, — ответил Поллард. — Я занимаюсь непосредственно эволюцией. Попытаюсь объяснить. Вы утверждаете, что имеете представление о важнейших ступенях развития живой материи. Как известно, она пошла от протоплазмы и последовательной мутацией достигла сначала уровня рыб, потом земноводных, птиц, млекопитающих и, наконец, уровня человека. Это общепризнанная теория. Но даже эта теория не может дать ответа на два важнейших вопроса. Во-первых, что является причиной эволюционного процесса? Что определяет эти медленные, но непрерывные изменения в структуре всего живого? Во-вторых, какой будет эволюция человека в дальнейшем, в какие формы разовьется его организм и когда это развитие прекратится? — Поллард на минуту умолк, затем закурил и продолжал: — Мне удалось найти ответ на первый из этих вопросов. Теперь на очереди второй. Я собираюсь разрешить проблему сегодня вечером и именно поэтому прошу вас о помощи.

Ничего не понимая, мы уставились на него. Наконец я пришел в себя и произнес:

— Да вы нас дурачите, Поллард…

— Я совершенно серьезен, Артур. Я действительно нашел ответ на первый вопрос. Мне удалось установить причину эволюции.

— И в чем же она состоит?

— Как и предполагали некоторые биологи, причиной эволюции являются космические лучи. Я отыскал неоспоримые подтверждения. Ультракороткое излучение, пронизывающее все живое и вызывающее изменения на молекулярном уровне, которые мы называем мутацией.

— Господи, Поллард! — воскликнул Даттон. — Да неужели вы серьезно?

— Я настолько убежден в своей правоте, что без колебания готов рискнуть жизнью ради продолжения эксперимента. И я сделаю это сегодня же!

— Что вы задумали, черт возьми? — в один голос воскликнули мы с Даттоном.

— Я задумал сказать «б», коль уже сказал «а». Я собираюсь отыскать ответ на второй вопрос и установить, каким будет до конца эволюционировавший человек.

— Но каким образом вы собираетесь?..

— Очень просто! — перебил Поллард. — За последние месяцы мне удалось сделать то, что не удавалось ни одному физику. Я смог сконцентрировать космические лучи и одновременно нейтрализовать их смертоносный эффект. Вы видели куб и цилиндр в моей лаборатории? Цилиндр служит конденсатором лучей, падающих на этот район Земли, и рефлектором, направляющим частицы внутрь куба. Теперь представьте, что поток лучей в миллион раз сильнее, чем в естественных условиях, пронизывает тело стоящего внутри куба человека. Каков будет результат? Человек станет эволюционировать в миллион раз быстрее, чем сейчас. В течение тридцати минут он пройдет дистанцию, которую в естественных условиях проползет за сто миллионов лет!

— И вы намерены поставить такой эксперимент? — спросил я.

— Да, я намерен поставить его. Поставить на себе, чтобы самому испытать те изменения, которые ожидают человечество в процессе эволюции.

— Но это же сумасбродство! — воскликнул Даттон.

Поллард только улыбнулся в ответ.

— Даттон прав, — сказал я. — Вы, Поллард, слишком засиделись тут в полном одиночестве. Неудивительно, что ваш мозг…

— Я вовсе не свихнулся! — отрезал Поллард. — Да понимаете ли вы, что такой опыт открывает для человечества сказочные перспективы? Ведь люди будущего по идее должны относиться к нам так же, как мы к обезьянам. А если мы возьмем на вооружение мой метод, то сразу же приведем всех людей Земли к вершинам физического и духовного развития! Разве это не благородная цель? Разве стремление ускорить ее достижение есть признак слабоумия?

— Попытка подтолкнуть эволюцию человечества кощунственна в самой своей сути! — продолжал упорствовать я.

— Слава тому, кто предпримет такую попытку, — ответил Поллард. — И я знаю, что она может оказаться удачной, но сперва один из людей должен отправиться на разведку и первым пройти все стадии будущего развития, чтобы определить, какая из них является оптимальной для всех. Я убежден, что такая стадия существует!

— И вы пригласили нас сюда, чтобы втравить в это дело?

— Именно. Я хочу войти в куб и подвергнуться усиленному действию лучей, но мне нужны помощники, чтобы включать и выключать аппарат в определенные моменты.

— Слушайте же Поллард! — загремел Даттон. — Если это шутка, то для меня она слишком заумна. К тому же мне кажется, что мы уже зашли достаточно далеко.

Прежде чем ответить, Поллард поднялся на ноги.

— Мы отправляемся в лабораторию! — не допускающим возражений тоном сказал он. — Пора начинать!

Я не помню, как мы добрались до лаборатории. Разубеждать Полларда у нас больше не было сил, а связать его и уложить на диван мы не рискнули, памятуя о синяках, полученных от него за годы учебы. Он был силен, как бизон.

Возле сверкающего цилиндра Поллард остановился и, любовно похлопав по металлическому кожуху, прошел в комнату, где размещалась его энергостанция. Мы с Даттоном удивленно таращили глаза на бесчисленные реторты и колбы на полках, когда до нас донесся ровный гул генераторов. Поллард вернулся к панели управления своей адской машиной и повернул один из выключателей. Раздался треск, и цилиндр засиял молочно-белым светом. Доктор указал на большой кварцевый экран в потолке куба, из которого бил мощный пучок видимых лучей.

— Вот цилиндр начал собирать космические лучи, — пустился в объяснение Поллард. — Концентрированный поток этих лучей падает через экран внутрь камеры. Чтобы отключить пучок, надо просто разомкнуть цепь при помощи вот этого тумблера. — И Поллард показал нам, как это делается, переводя рычаг в нерабочее положение.

Увидев, что мы с Даттоном совершенно обескуражены, он мгновенно переоделся в легкий костюм для бега и сказал:

— Мне необходимо самому наблюдать за происходящими изменениями, и такой костюм делает это возможным. Теперь я войду в куб, а вы включите лучи и оставите все как есть ровно на пятнадцать минут. Это приблизительно соответствует пятидесяти миллионам лет обычной эволюции. Через четверть часа вы выключите аппарат, и мы посмотрим, что со мной станет. Потом мы сможем продолжать опыт такими же отрезками по пятнадцать минут.

— И когда же все это прекратится? — спросил Даттон.

— Тогда, когда прекратится сама эволюция, — отвечал Поллард, — то есть когда лучи перестанут действовать на меня. Вы знаете, как интересует биологов вопрос о последней, конечной человеческой мутации. Что ж, сегодня мы получим ответ на него.

Доктор шагнул к кубу, затем вдруг остановился и, вернувшись к письменному столу, взял с него запечатанный конверт.

— Это, — сказал он, передавая конверт мне, — на случай, если со мной произойдет нечто фатальное. Тут свидетельство вашей полной непричастности к моей возможной гибели и расписка в том, что вся ответственность за последствия опыта ложится на меня.

— Поллард, оставьте эту сумасбродную затею, — предпринял я последнюю попытку. — Еще не поздно, Поллард!

— Поздно, — сказал он с улыбкой, — поздно, друзья. Если я отступлю сейчас, то потом никогда уже не осмелюсь встретить свой собственный взгляд в зеркале. Покончим с этим!

Он вошел в куб, остановился под экраном и подал нетерпеливый знак. Словно бессловесный робот, я повернул рычаг. Цилиндр вновь загорелся белым сиянием, и лучи хлынули внутрь куба, делая его стенки почти прозрачными. Мы видели, как фигура Полларда дрожит и извивается, точно по ней пропущен ток, и с трудом различали контуры его головы и плеч. Все остальное было окутано молочно белым сияющим туманом. Я знал, что космические лучи невидимы, но Полларду, похоже, удалось как то трансформировать их.

Даттон и я с колотящимися сердцами, не отрываясь, смотрели внутрь кубической конструкции. Моя рука прилипла к тумблеру, в другой лениво тикали влажные от пота часы. Наконец срок истек, и я выключил аппарат. Мы изумленно ахнули. Поллард, все еще дрожа, стоял в камере, но это был уже не тот человек, которого мы видели каких нибудь четверть часа назад. Теперь это было божество! Тело его излучало великую физическую силу, поражало красотой и благородством пропорций, которых мы и представить себе не могли. Поллард стал на несколько дюймов выше, его кожа приобрела чистый нежно розовый цвет, каждый мускул его могучих плеч казался вылепленным великим скульптором.

Но самое разительное изменение произошло в чертах лица доктора. Теперь оно светилось невообразимой интеллектуальной энергией. Темные ясные глаза излучали великую добрую мудрость. Полларда больше не существовало. Вместо него было незнакомое создание, настолько превосходящее нас физически и умственно, насколько мы превосходим троглодитов!

Он вышел из куба и заговорил сочным, полным триумфа голосом:

— Ну, видите? Мой аппарат работает точно так, как я ожидал. Теперь я на пятьдесят миллионов лет опережаю в развитии и вас, и всех остальных людей!

— Поллард! Поллард… — судорожно выдавил я. — Но это… это ужасно!

— Ужасно? — Его глаза ослепительно сверкнули. — Напротив, это замечательно! Да разве способны вы понять, что я такое? Я на пятьдесят миллионов лет оторвался от вас в своем развитии. Теперь и эта лаборатория, и вся моя предыдущая работа кажутся мне мышиной возней! Проблемы, на которые уходили годы, я могу решить за считанные минуты. Я способен принести человечеству столько же пользы, сколько все остальные люди, вместе взятые!

— Значит вы остановитесь на этой стадии? — горячо воскликнул Даттон. — Вы не станете продолжать эксперимент?

— Еще как стану! Если пятьдесят миллионов лет так изменили меня, то что сделают сто, двести? Я обязан выяснить это.

Я схватил его за руку.

— Поллард, послушайте! Ваш эксперимент удался, самые дикие ваши теории блестяще подтверждены. Остановитесь! Подумайте, до чего вы можете дойти!

— Нет, Артур, — произнес он, освобождаясь от моей судорожной хватки. — Не остановлюсь. Я уже сделал первый шаг и должен двигаться дальше.

Он снова вошел в камеру, а мы с Даттоном, разинув рты, беспомощно уставились друг на друга.

— Включите лучи, и пусть они поработают еще пятнадцать минут, — скомандовал Поллард. — Увидим, что будет через сто миллионов лет!

Я подчинился. Снова засветился цилиндр, и опять фигура Полларда почти полностью растаяла в тумане. Мы ждали в лихорадочном напряжении. Нам казалось, что ничего больше произойти не может, что Поллард уже достиг вершин человеческого развития, но все же мы нетерпеливо поглядывали на часы, ожидая, когда истечет срок.

А когда он истек, Даттон и я испытали еще одно потрясение, потому что Поллард изменился снова. Но теперь происшедшая с ним метаморфоза вовсе не походила на первое чудесное превращение. Не было больше божественной фигуры и прекрасного лица. Тело доктора стало худым и сморщенным, как костюм на вешалке. Кости, оттягивая посиневшую кожу, торчали во все стороны. Рост уменьшился на добрую пару футов, вес — примерно наполовину. Зато голова стала больше чуть не в два раза и превратилась в громадный шар восемнадцати дюймов в диаметре. Она была почти лысой и безвольно болталась на худосочной шее. Глаза стали больше, а рот сузился. Уши усохли. Теперь лицо, казалось, состояло из одного лба. Голос Полларда — если это все еще был Поллард — звучал слабо и пискляво.

— На этот раз я вас, кажется, потряс! — довольно пищал он. — Что ж, вполне понятно. Вы видите перед собой человека, опережающего вас в развитии на сто миллионов лет. Признаюсь, на меня вы производите такое же впечатление, какое я на вас — дикие пещерные люди, покрытые волосами!

— Но ведь это ужасно, Поллард! — закричал Даттон. — Вам надо было хотя бы остановиться на первой стадии!

— На первой? Нет, я рад, что не сделал этого. Да пятнадцать минут назад я был полуживотным!

— Вы говорите так потому, что, изменяясь, вы отказываетесь от всех человеческих эмоций! — воскликнул я. — Поллард, опомнитесь! Понимаете ли вы, что творите? Вы утрачиваете все человеческое!

— Возможно. Но это доказывает лишь, что через сто миллионов лет человек будет развиваться чисто интеллектуально, не заботясь об эволюции тела. Вам — двум существам из глухого прошлого — такое положение кажется ужасным, но для меня оно вполне естественно. Включайте лучи!

— Не вздумайте, Артур! — завопил Даттон. — Это безумие перешло всякие границы!

Огромные глаза Полларда окинули нас взглядом, полным холодного презрения.

— Вы включите лучи, — пискляво сказал он. — В противном случае я в течение секунды уничтожу вас и буду продолжать сам!

— Вы смогли бы нас убить? — в ужасе закричал я. — Нас, ваших лучших друзей?!

Его узкий рот вытянулся в подобие усмешки.

— Друзей? — переспросил он. — Нет… Я на миллион лет перерос такую нелепость, как дружба. Единственная эмоция, которую вы способны вызвать во мне, — гадливость. Примитивные, тупые создания. Включите лучи!

Его глаза вспыхнули каким-то странным огнем, и я безропотно повиновался. Снова засветился куб, и лучи скрыли Полларда от наших глаз. О чем мы думали в эти пятнадцать минут, сказать затрудняюсь, потому что и Даттон и я были почти парализованы ужасом происходящего. Но я хорошо помню тот момент, когда лучи опять были выключены, и мы увидели нового Полларда.

Он весь превратился в громадную голову! Держалась она на тонких ножках, а там, где у нормальных людей находится шея, торчали две хрупкие ручки. Глаза стали еще огромней, а рот и нос трансформировались в дырочки под ними!

Мы испуганно отшатнулись, когда Поллард выбрался из куба на своих ногах спичках и заговорил. Его едва слышный голосок донес до нас нотки гордого самодовольства.

— Ну, видите, чем я стал? Вам я кажусь страшным, в этом нет никакого сомнения. Но вы сами, оказывается, просто-напросто черви! С моим мозгом мне ничего не стоит стать властелином этой населенной инфузориями планеты! Я превращу ее в свою лабораторию, а вы будете подопытными животными!

— Но, Поллард! — вскричал я. — Вспомните, зачем вы начали этот опыт! Вы хотели узнать тропу будущей эволюции, а вовсе не управлять человечеством!

Выражение огромных глаз монстра не изменилось.

— Я помню, что создание по имени Поллард, которым я был до сегодняшнего вечера, вынашивало подобного рода планы, но… Я — совсем другое. — С этими словами он уселся в одно из кресел перед рядом реторт и колб, взял несколько пузырьков, смешал их содержимое и показал нам. В пробирке лежал увесистый кусок чистого золота!

— Видите? — спросила фигура в кресле. — Трансформация элементов для такого мозга, как мой, — детские шалости. Вы двое даже не представляете себе, насколько я велик! Сидя в этой комнате, я способен уничтожить всю жизнь на планете, если захочу. Я могу сконструировать телескоп, который покажет мне как на ладони другие галактики. Я способен вступить в контакт с любыми цивилизациями! А вы утверждаете, что такой правитель не нужен вашему миру! Да я и не собираюсь им управлять. Я буду владеть им, как вы владеете фермами и скотом!

— Это невозможно! — закричал я. — Поллард, оставьте эти мысли. Мы сами убьем вас, если вы не пожелаете остановиться!

— Убьем, убьем, убьем! — повторил Даттон в каком-то жутком трансе, и мы рванулись вперед, намереваясь привести в исполнение нашу угрозу, но тут же почувствовали страшную слабость и остановились, не в силах ступить и шагу.

— Вы вознамерились прикончить меня? — с издевкой пропищала голова. — Я могу приказать вам разделаться друг с другом, если вы хотите поразмяться. Но со мной вам не совладать. Со мной никому не совладать. Я способен превратить все население этой дурацкой планеты в дрессированных щенков!

Внезапная идея осенила меня.

— Поллард, — воскликнул я, — вы собирались продолжать опыт, не так ли? Теперь вы вздумали владеть миром, но ведь вам хотелось выяснить, что будет с человеком дальше, правда? Как же вы это узнаете, если остановитесь на теперешней стадии?

Поллард, казалось, на секунду задумался.

— А ведь верно, — сказал он. — И хотя я не думаю, что могу достичь еще большего интеллектуального величия, попробовать нужно…

— И вы опять станете под поток лучей? — быстро спросил я.

— Да, — был ответ, — но если у вас возникли какие-то дурацкие идейки, то знайте, что даже внутри куба я способен убить вас обоих прежде, чем вы успеете мне насолить.

Он снова вошел в камеру, и я включил аппарат. Даттон дрожал крупной дрожью.

Минуты этого цикла опыта казались нам вечностью. Когда я выключил наконец лучи, то чувствовал себя постаревшим на добрую сотню лет. Трясясь, мы заглянули в камеру. С первого взгляда голова внутри нее не изменилась, но потом мы присмотрелись получше, и оказалось, что нос, рот и уши исчезли совсем, а глаза стали такими же маленькими, как у нас. Кожи не было, была только голова — серая, дрожащая, поддерживаемая двумя мускулистыми щупальцами.

— О боже мой! — простонал Даттон. — Да он превратился в голый мозг!

И в тот же миг до нашего сознания долетела мысль, посланная серым мозгом. Настолько отчетливая, что казалась высказанной вслух:

— Вот теперь тело уже почти полностью атрофировалось. Я стал мозгом, таким, в какие превратятся все люди через двести миллионов лет. Не бойтесь того, чем я пугал вас на прошлой стадии опыта. Теперь я уже не хочу управлять людьми и вашей планетой, как вы не пожелали бы стать директорами муравейника!

— Господи, Поллард! — воскликнул я. — Да что вы теперь такое?

— Поллард?! — истерически закричал Даттон. — Вы называете это Поллардом? Но ведь всего три часа назад мы обедали вместе с Поллардом, и он был человеком, а не кровавой поганью вроде этой твари!

— Я стал тем, чем в свое время станут все, — мысленной волной ответил Поллард. — Я прошел великий путь эволюции и собираюсь добраться до его конца, до самой последней мутации. Ну-ка, включите опять лучи! Кажется, я недалек от цели.

Я повиновался, и внезапно Даттон, стоявший рядом со мной, истерически захохотал. Он смеялся и плакал как ребенок все пятнадцать минут, в продолжение которых я, дрожа от страха, лишь огромным усилием воли сохранял видимость спокойствия.

Наконец лучи были выключены, и мы снова увидели гигантский мозг, достигавший примерно четырех футов в диаметре. Он трясся, как желе, и это было единственным признаком того, что перед нами нечто живое. От мозга несся поток гулом отдававшихся в наших головах мыслей.

— Случилось то, чего я ожидал, — думал перевоплотившийся Поллард. — Тело атрофировалось полностью, и развился мозг, один только мозг! Я не испытываю никаких чувств и ощущений, но я имею представление о таких формах и сферах бытия, какие вам с вашими примитивными мозгами и не снилось! Я способен двигаться и действовать, несмотря на отсутствие конечностей, я могу перемещаться в пространстве с невиданной скоростью и питаться энергией, которую сам же генерирую.

Две стадии назад я угрожал вам и всему человечеству. Забудьте об этом. Я не испытываю эмоций, мне чужды амбиция и самодовольство. Единственное чувство, которое еще находит место в моем мозгу, — интеллектуальное любопытство и желание познать истину. Таким образом, я сохранил лишь то, с чего началось становление разумного человека на Земле. И эти чувства оказались самыми живучими, коль они бурлят во мне до конца!

— Неужели все люди когда-нибудь станут такими же? — спросил я.

— Да. Через двести пятьдесят миллионов лет не будет человека в вашем понятии. Люди разовьются в то, что вы видите перед собой, и заселят не только Солнечную систему, но и системы многих других звезд.

— И это конец эволюции? Высшая точка развития?

— Нет. Будут существовать еще более высокие формы, и мой великий мозг желает знать, каковы они. Мне кажется, это будет последняя мутация, которая приведет население Земли к концу эволюционного процесса. Сейчас вы снова включите аппарат, и мы увидим венец творения природы в его конечной модификации!

Я уже схватился за рычаг, когда Даттон, повиснув на моей руке, закричал:

— Не надо, Артур! Не надо! Хватит с нас ужасов! Давайте убираться отсюда!!!

— Не могу, — воскликнул я в ответ. — Не могу, Хью! О боже, я так хочу остановиться, но это выше моих сил! Я не в состоянии побороть желания самому увидеть конец! Я должен, должен!

И с этими словами я перевел рычаг. Казалось, способность двигаться больше не была свойственна нам. Прижавшись ко мне, Даттон скулил и брызгал слюной, а я словно окаменел и только глядел, не отрываясь, на свои часы.

Наконец пятнадцать минут прошли, и я, выключив аппарат, бросился к кубу. Огромный серый мозг исчез, а вместо него на полу камеры растеклась прозрачная киселеобразная масса. Она была неподвижна, только слегка вибрировала. Дрожащей рукой я коснулся ее и отпрянул, а в следующее мгновение я завопил. Завопил так, как не вопят под самой страшной из пыток преисподней. Масса в камере была простейшей протоплазмой! Так вот каков подлинный конец человеческой эволюции! Вот высшая форма развития! Значит, эволюция человека идет по спирали, возвращаясь к своим первоистокам? Значит, все опять вернется к протоплазме?!

Я не помню, что было дальше. Кажется, я бросился к этой массе, отчаянно зовя Полларда по имени и выкрикивая слова, забыть которые для меня большое счастье. Кажется, Даттон безумно хохотал и тоже издавал какие-то нечленораздельные восклицания. А потом я услышал звон бьющегося стекла и злобное шипение вырывавшихся из баллонов газов. Я чувствовал едкий запах разлившихся кислот, а в самом конце увидел ослепительную вспышку и услыхал взрыв.

Наверное, я тоже сошел бы с ума, не начнись пожар. Придя в себя, я потащил окровавленного, воющего и хохочущего Даттона к двери и выволок его из охваченного пламенем дома. Мы упали в мокрую росистую траву, и я тупо глядел на взмывавшие в небо огненные смерчи, а Даттон бился рядом в траве и дико хохотал. И я знал, что ему суждено хохотать до конца дней.

Я рассказал эту историю с единственной целью, — разделить с людьми переполняющий мою душу ужас и избавиться от глубокой депрессии, в которую повергло меня все случившееся.

С тех пор я постоянно задаюсь одним и тем же вопросом: правда ли, что с той самой протоплазмы и начнется новый виток великой спирали развития? Или это еще не конец? Может быть, все-таки существует еще какая-то высшая форма? И если ответ на этот вопрос в принципе может оказаться положительным, то я очень хочу, чтобы люди, прочитавшие мой рассказ, не поверили ему.

Деволюция

Вообще-то у Росса характер был — ровнее некуда, но четыре дня путешествия на каноэ по тайге Северного Квебека начали его портить. На этом, четвертом, привале на берегу реки, когда они выгрузились на ночевку, он потерял самообладание и наговорил своим спутникам много чего лишнего.

Когда он говорил, его черные глаза моргали, а привлекательное молодое лицо, уже изрядно заросшее щетиной, мимикой дополняло речь. Оба биолога поначалу слушали его в полном молчании. На лице Грея, молодого блондина, выражалось отчетливое негодование, но Вудин, старший из биологов, слушал хладнокровно, глядя своими серыми глазами прямо в обозленное лицо Росса.

Когда Росс остановился, чтобы перевести дух, послышался тихий голос Вудина: «Вы закончили?»

Росс сглотнул, как бы собираясь подвести окончательный итог своей тираде, но сумел сдержаться. «Да, я закончил», — мрачно сказал он.

— Тогда слушайте меня, — сказал Вудин, словно взрослый папаша своему надувшемуся отпрыску.

— Вы хлопочете напрасно. Ни Грей, ни я еще не произнесли ни слова жалобы. К тому же, никто ни разу не сказал, что вам не верит.

— Правильно, не сказали ни разу, — снова вспыхнул Росс. — А вам не кажется, что я давно знаю, о чем вы думаете?

— Вы думаете, что я вам все насочинял, какие тут штуки я видел с самолета, а? Вы думаете, что я затащил вас в эту глухомань потому, что мне привиделись какие-то невероятные существа, которых попросту не бывает. Так вы думаете, ну?

— Черт бы побрал этих комаров, — сказал Грей, шлепая себя по шее и глядя на авиатора без особого дружелюбия.

Вудин взял инициативу в свои руки.

— Разберемся, когда разобьем лагерь. Джим, вытаскивай рюкзаки. Росс, вас не затруднит прогуляться за дровишками?

Оба уставились на него, потом друг на друга, потом нехотя подчинились. Пока все уладилось.

К тому времени на прибрежную полянку спустилась темнота. Каноэ вытащили на берег. Разбили палатку из парашютного шелка, и затрещал перед ней костер. Грей подбрасывал в огонь толстые сосновые сучья, Вудин варил кофе, жарил лепешки и неизменную грудинку.

Отсветы пламени робко ластились к гигантским стеблям дудника, стеной обступивших полянку с трех сторон. Они освещали три фигуры в зеленых пятнистых комбинезонах и белую палатку. Блики играли на бурунах стремнины Макнортона, который с негромким урчанием переливался через пороги и скользил к реке Малого Кита.

Они молча поужинали, также без единого слова протерли сковородки пучками травы. Вудин задымил трубочкой, остальные достали мятые сигареты и растянулись возле огня, слушая урчание речных струй, вздохи ветерка в зарослях дудника и унылый писк комарья.

Наконец Вудин выбил трубку о каблук и сел.

— Ладно. Давайте будем разбираться.

Росс выглядел пристыженным.

— Я маленько погорячился, — сказал он смущенно. Потом добавил:

— Да один же черт, вы и наполовину мне не верите!

Вудин покачал головой.

— Почему же? Когда вы сказали нам, что видели существ, непохожих ни на что известное, когда пролетали над этой глухоманью, то и Росс, и я вам поверили.

— Если бы мы не поверили вам, думаете, удалось бы оторвать от дел двух заваленных работой биологов, чтобы мотаться по лесам за какой-то диковиной.

— Знаю, знаю, — пробурчал авиатор. — Вы подумали, что я увидал какую-то занятную штуку, и вам имеет смысл немного погодя слазить сюда и поглядеть, в чем дело.

Но вы и настолько вот не поверили тому, что я рассказал про вид этих штук.

На этот раз Вудин помедлил с ответом.

— Послушайте, Росс, человеческое зрение проделывает иногда интересные фокусы, особенно если вы видите объект с самолета на расстоянии мили и только краем глаза.

— Краем глаза? — взвился Росс. — Говорю же, что видел их вот как вас теперь. Ну, конечно, миля была, но у меня был мой старый бинокль. В него я и смотрел.

Это было где-то тут, недалеко. К востоку от места слияния Макнортона и Малого Кита. Я торопился на юг, потому что уже недели на три вылетал из срока со съемками территории Гудзонова залива. Я собирался привязаться к карте по месту впадения, для этого пришлось снизиться и смотреть в бинокль.

И вот, на прогалине у реки, смотрю — блестит. Какие-то непонятные штуки. Ну, не бывает ничего такого! А я их видел! У меня все устья — из головы вон, пока я их разглядывал.

Понимаешь, такие большие, блестящие, как кучи сияющего студня. Прозрачные — насквозь видно. Их там было не меньше дюжины, и когда я их видел, они скользили через эту прогалину, плыли — как пузыри!

— Таких существ, как вы описали: прозрачных, студенистых, передвигающихся по субстрату подобным образом, не бывало на земле со времен первых живых существ на земле — сгустков протоплазмы, скользящих по нашему юному миру многие века назад.

— Если тогда жили такие существа, почему бы им не оставить похожих потомков? — спросил Росс.

Вудин покачал головой.

— Они давно исчезли. Превратились в другие, более разнообразные и совершенные, формы, дав начало великому пути развития форм жизни, пришедшему к вершине— появлению человека.

Эти давно исчезнувшие одноклеточные протоплазматические организмы были началом, примитивной первичной формой жизни. Они прошли свой путь — и их потомки не похожи на них. Их потомки — люди.

Росс хмуро глядел на него.

— А откуда они сами взялись, эти первые организмы?

Вудин вновь покачал головой.

— Этого мы не знаем. О происхождении первичных форм жизни биологи могут только спорить.

Я полагаю, что они самопроизвольно образовались из химических веществ, которые были тогда на земле. Правда, эта гипотеза опровергается тем, что сейчас такие существа из инертной материи не зарождаются. Так что их происхождение — все еще сплошная тайна. Но как бы они не появились на Земле, это была первая жизнь, наши далекие предки.

Вудин глядел на огонь из-под опущенных век, словно бы забыв о спутниках, и просто повествуя о своих видениях.

— Это должна быть славная сага о пути восхождения жизни от живой протоплазмы к человеку! Чудесная цепь превращений, приведших от первых низших форм к величию венца творения.

И случилось это не где-нибудь, а на Земле. Наука уже почти доказала, что причиной эволюционных мутаций стало излучение радиоактивных минералов земной коры, влияющее на гены всей живой материи.

Он перехватил недопонимающий взгляд Росса, и даже собственная восторженность не помешала ему улыбнуться.

— Я вижу, для вас это не особенно важно. Попробую объяснить. Зародышевая клетка каждого живого существа содержит определенное количество стержневидных телец, называемых хромосомами.

Эти хромосомы состоят из цепочек маленьких частиц — генов. Каждый из этих генов оказывает свое собственное воздействие на развитие того организма, который вырастает из зародышевой клетки.

Часть генов управляют окраской существа, другие отвечают за его размеры, форму частей его тела и так далее. Каждая деталь строения организма определяется каким-нибудь геном исходной зародышевой клетки.

Но время от времени набор генов зародышевой клетки резко отклоняется от нормального для данного вида, и когда так происходит, существо, выросшее из этой клетки, значительно отличается от других особей того же вида. Фактически, оно образует новый вид. Вот таким путем на земле возникают новые виды животных и растений, путем эволюционных изменений.

Биологи установили это, и стали искать причины таких резких изменений, или мутаций. Они попытались установить, какие же факторы так радикально перестраивают гены.

Экспериментально было установлено, что X-лучи, будучи направлены на гены зародышевой клетки, значительно их меняют. А организм, выросший из такой клетки, оказывается очень сильно измененным по сравнению со своим видом — мутантом.

Именно по этой причине многие биологи теперь полагают, что радиоактивное излучение минералов земной коры, воздействуя на гены каждого живущего на Земле существа, являются причиной постоянной изменчивости видов, процессов мутации, которые провели жизнь по эволюционному пути к ее теперешним высотам.

Вот почему я утверждаю, что ни на какой иной планете, кроме Земли, эволюционный процесс просто не мог происходить. Потому что ни одна другая планета не содержит в себе такого набора радиоактивных элементов, вызывающих генные мутации. На любой другой планете первые протоплазматические существа, однажды возникнув, должны были бы оставаться такими же всегда, на протяжении бесчисленных поколений.

Как благодарны мы должны быть тому, что на Земле это не так! Что происходили мутации за мутациями, жизненные формы безостановочно менялись и прогрессировали по направлению ко все более развитым формам, пока бесформенная грубая протоплазма, пройдя цепь неисчислимых превращений, не достигла высшей цели развития — человека.

Энтузиазм Вудина увлекал его мысль все вперед и вперед, но наконец он остановился и стал раскуривать трубку, посмеиваясь над своим пылом.

— Вы уж простите меня, Росс, что я прочел вам лекцию как первокурснику. Просто это мой конек, моя идея фикс, исследование этого дивного восхождения жизненных форм из глубины веков.

Росс задумчиво глядел на огонь:

— То, что вы рассказали, просто удивительно. Один вид сменяет другой, все время стремясь ввысь…

Грей встал и потянулся:

— Вы, конечно, можете и дальше предаваться восхищению, а пошлый материалист намеревается эмулировать своих отдаленных беспозвоночных предшественников и вернуться к горизонтальному положению тела. Короче, я пошел спать.

Он глянул на Росса, на его молодом лице промелькнула усмешка.

— Есть еще проблемы, приятель?

— Ладно, замнем, — улыбнулся в ответ авиатор. — Грести сегодня было чертовски трудно, а по вам не видать было, что вы в мои россказни здорово поверили.

Вот увидите. Завтра мы дойдем до развилки Малого Кита, и бьюсь об заклад, что и часа не пройдет, как мы увидим эти живые порции студня.

— Надеюсь, — сказал Вудин, зевая, — Тогда завтра и посмотрим, настолько ли остер ваш глаз, чтобы разглядеть объект за милю, и не водите ли вы за нос двух серьезных ученых просто из развлечения.

Лежа в маленькой палатке и кутаясь в одеяла, слушая сопение Грея и Росса, глядя сонно на янтарные огоньки костра, Вудин все размышлял.

Что же все-таки увидел Росс, пролетая на своем аэроплане. Что-то необычное. Тут Вудин был уверен. Уверен настолько, что в это отправился в это путешествие. Но что конкретно?

Те существа из протоплазмы, о которых шла речь, исключались. Этого просто не могло быть. Или могло? Если такие существа существовали раньше, то почему бы… почему бы…

Вудин не понял, спал ли он, когда его поднял крик Грея. И не просто крик, а дикий вопль человека, которого до самых костей пронизал ужас.

От крика он открыл глаза и увидел Невероятное, застившее звезды у выхода палатки. Темная бесформенная масса громоздилась в проеме, сверкая в блеске звезд, и переливаясь в палатку. За ней стояли такие же.

Все произошло очень быстро. Вудину казалось, что события происходили не непрерывно, а в последовательности быстрых мгновенных сцен, как кадры кинофильма.

Пистолет Грея с грохотом изверг красное пламя в первое из студенистых чудовищ, вваливающихся в палатку, и вспышка выхватила из темноты неверные очертания блестящей студенистой массы, и застывшее от ужаса лицо Грея, и Росса, шарящего пистолет под одеялом.

Тут эта сцена кончилась и за ней сразу же — другая. Грей и Росс замерли внезапно, как бы окаменев, и тяжело рухнули. Вудин знал, что они мертвы, но не понял, откуда он это он узнал. Блистающие монстры входили в палатку.

Он распорол стенку палатки и вывалился наружу, под холодный свет звезд. Он успел пробежать три шага, не зная куда, и вдруг остановился. Он не понял, почему, но остановился.

Он стоял, мозг посылал ногам отчаянные призывы к бегству, но конечности не подчинялись. Он не мог даже повернуться, не мог шевельнуть ни единым мускулом своего тела. Он стоял, обратившись лицом к отсвечивающей глади реки, охваченный странным внезапным параличом.

Вудин слышал шуршащие скользящие движения в палатке позади себя. Из-за его спины в поле зрения вышли несколько блистающих чудищ. Они окружили его, кажется, их было около дюжины. Теперь он хорошо мог видеть их.

Это был не кошмар, нет. Они были абсолютно реальны, эти столпившиеся вокруг него, громоздящиеся, бесформенные массы вязкого прозрачного студня. Каждый имел фута четыре в высоту и около трех в диаметре, хотя их форма постоянно менялась, затрудняя определение размеров.

В центре каждой просвечивающей массы виднелось темное дисковидное уплотнение или ядро. Больше у этих существ ничего не было, ни конечностей, ни органов чувств. Он видел, что они могут вытягивать псевдоподии, по крайней мере, те двое, что держа тела Грея и Росса, вытаскивали их из палатки и укладывали возле Вудина.

Вудин, все еще неспособный шевельнуть ни единым мускулом, мог теперь видеть застывшие искаженные лица обоих товарищей, и пистолеты, все еще судорожно зажатые в их мертвых руках. И, глядя на лицо Росса, он вспомнил.

Создания, которые видел авиатор со своего аэроплана, студневидные существа, которых они втроем оправились искать на севере, — это и были те чудища, что окружили его. Но как они убили Росса и Грея? Как им удалось сковать его самого? Кто они?

— Мы позволим тебе двигаться, но ты не должен пытаться убежать.

Ошеломленное сознание Вудина было потрясено еще более. Кто сказал ему эти слова? Он не слышал их, но подумал, что слышал.

— Мы позволим тебе двигаться, но ты не должен пытаться убежать или причинить нам вред.

Он слышал эти слова в своем мозгу, хотя уши его не уловили ни звука. Слышал сам мозг.

— Мы говорим с тобой, посылая мысленные импульсы. Обладаешь ли ты достаточным разумом, чтобы воспринимать наши сообщения?

Разум! Разум у этих существ? Вудина потрясла эта мысль при взгляде на чудищ.

Очевидно его мысли достигли существ.

— Конечно, у нас есть разум, — пришел мысленный ответ. — Мы намерены позволить тебе двигаться, но не пытайся сбежать.

— Я… я не буду, — произнес про себя Вудин.

Тут же паралич, охватывавший Вудина, сразу пропал. Дрожа, он стоял в кругу блистающих чудищ.

Как он видел теперь, их было десятеро. Десять чудовищных громоздящихся масс сияющего прозрачного студня, собравшихся вокруг него как безлицые духи, прибывшие из неведомого мира. Один из стоял ближе, очевидно, их предводитель и собеседник Вудина.

Вудин медленно оглядел их круг, потом посмотрел вниз на своих мертвых товарищей. Даже сквозь леденящий душу неведомый ужас он ощутил острую жалость при взгляде на них.

Мозг Вудина принял еще одно мысленное послание от ближайшего существа.

— Мы не хотели убивать их. Мы просто хотели взять вас и переговорить с вами.

Но когда мы почувствовали, что они пытаются убить нас, мы тут же поразили их. Тебя мы не тронули, ты пытался не убить нас, а убежать.

— Что вы хотите от нас, от меня? — спросил Вудин. Он прошептал это пересохшими губами, как будто подумал.

На этот раз мысленного ответа не было. Существа стояли недвижно. Вудин почувствовал, что его разум не выдерживает напряжения тишины, и снова выкрикнул свой вопрос.

Теперь ответ пришел;

— Я не отвечал, потому что проверял, насколько твой мозг способен воспринять наши мысли.

Хотя разум твой стоит на весьма низком уровне развития, вероятно, ты способен воспринять то, что мы собираемся тебе сообщить.

Прежде, чем начать, я вновь хочу предупредить тебя, что бежать тебе абсолютно невозможно, так же, как и причинить вред любому из нас, и что подобные попытки печально окончатся для тебя. Естественно, что ты ничего не знаешь о мысленной энергии, поэтому я сообщу тебе, что оба твоих спутника убиты одной лишь силой нашей воли, и мышцы твои перестали слушаться приказов твоего мозга по этой же причине. Наша мысленная энергия может даже уничтожить твое тело, если это потребуется.

Потом последовала пауза, и в этот краткий период молчания потрясенный разум Вудина отчаянно цеплялся за здравомыслие, за устойчивость мысли.

Вновь возник тот мысленный голос, так похожий на реальный, звучавший в его мозгу.

— Мы дети галактики, имя которой можно выразить на вашем языке как Арктар. Галактика Арктар лежит от этой за столько миллионов световых лет, что находится далеко за пределами вашего трехмерного космоса.

Мы установили свою власть в той галактике много веков назад. Это произошло потому, что мы можем пользоваться своей мысленной энергией для перемещения в пространстве, выработки физической энергии, для производства любого требуемого эффекта. Благодаря этому, нам удалось быстро завоевать и колонизовать свою галактику, перемещаясь от солнца к солнцу без всяких аппаратов.

Подчинив своему контролю всю материю галактики Арктар, мы направили свои взоры за ее пределы. В трехмерном космосе приблизительно тысяча миллионов галактик, и было признано, что следует колонизовать их все, так, чтобы вся материя в космосе оказалась под нашим контролем.

Первым шагом в решении этой задачи стало увеличение нашей численности до количества, соответствующего грандиозности поставленной задачи колонизации космоса. Это не составило труда, поскольку для нас воспроизводство сводится к простому делению. Когда требуемая численность была достигнута, наши силы разделились на четыре армии.

Тогда вся сфера трехмерного космоса была поделена на четыре сектора по числу армий. Каждая должна была колонизовать свой участок космоса. И вот громадные воинства отправились с Арктара в четырех различных направлениях.

Подразделение этих сил достигло вашей Галактики многие эры назад и спокойно рассредоточились для колонизации всех пригодных миров. Вся эта работа занимала очень много времени, но продолжительность нашей жизни не сравнима с вашей, к тому же мы понимаем, что достижение расы — это все, а достижение индивидуума — ничто. При колонизации вашей Галактики несколько миллионов арктарианцев достигли вот этого самого солнца, и, установив, что из девяти планет только одна пригодна для заселения, обосновались здесь.

Было непреложным правилом для колонистов всех миров постоянно поддерживать связь с метрополией — галактикой Арктар. При этом наш народ, удерживавший к тому времени уже весь космос, имел возможность при необходимости сконцентрировать в одной точке все свои знания и энергию с целью воплощения грандиозных проектов развития космоса.

Но спустя короткое время после того, как сюда пришли арктарианцы, сигналы от армии колонистов перестали поступать. Когда впервые обратили на это внимание, было решено пока никаких мер не предпринимать. Считали, что пройдет еще несколько миллионов лет и все наладится, отсюда также пойдут сигналы. Но так и не поступило ни слова, пока, наконец, через тысячу миллионов лет такого молчания Совет Управления на Арктаре не решил, что следует направить экспедицию в эту систему для расследования причин молчания со стороны колонистов.

Мы вдесятером сформировали экспедицию, и стартовали с одной из планет солнца, которое вы называете Сириус, неподалеку от вашего солнца. Там также находится наша колония. Нам было приказано с максимальной скоростью прибыть на вашу планету и установить, почему утрачена связь с колонистами на этой планете. Итак, переносясь через пространство с помощью мысленной энергии от солнца к солнцу, несколько дней назад мы прибыли а вашу планету.

Представь нашу растерянность, когда мы прибыли в ваш мир. Вместо планеты, каждая квадратная миля которой населена такими же, как и мы арктарианцами, потомками первых колонистов, держащих под своим мысленным контролем полностью всю планету, мы обнаруживаем планету, большая часть которой заселена упадочными формами жизни.

Мы оставались в течение некоторого времени на этом месте, где и высадились, посылая во все стороны мысленные сообщения и сканируя своим разумом всю планету. Наше недоумение все более возрастало, ибо никогда не встречались нам столь гротескные и упадочные формы жизни, какие мы встретили здесь. И ни одного арктарианца на всей планете.

Это опечалило и поразило нас, потому что для нас было неведомо, что могло произойти с арктарианцами, колонизовавшими этот мир. Никто не смог бы одолеть ни наших могучих колонистов, ни их потомков. Невозможно было их победить и уничтожить с помощью той ничтожно слабой мысленной энергии, которой обладают нынешние обитатели планеты. Но тогда где же они? Когда исчезли?

Вот почему мы решили исследовать тебя и твоих спутников. Как ни низок ваш мысленный уровень, но казалось очевидным, что вы просто обязательно должны были знать, что же случилось с нашими колонистами, населившими однажды ваш мир.

В потоке мысли наступила краткая пауза, затем в мозгу Вудина прозвучал ясный вопрос:

— Располагаешь ли ты какими-либо сведениями о том, что произошло с нашими колонистами. Как случилось, что они пропали?

Оцепеневший биолог слабо покачал головой.

— Я никогда раньше не слышал о существах подобных вам, о таком типе разума. Их не было на Земле в те времена, о которых нам хоть что-либо известно, а мы теперь знаем почти всю историю планеты.

— Это невозможно! — мысленно воскликнул предводитель арктарианцев. — Вы обязательно должны были иметь сведения о нашем могучем народе, коль скоро вы знаете всю историю своей планеты.

От другого арктарианца пришла мысль, адресованная предводителю, но косвенно достигшая и сознания Вудина.

— Почему бы не исследовать прошлое планеты, считав информацию с мозга этого существа?

— Прекрасная мысль! — откликнулся предводитель. — Его мозг исследовать нетрудно.

— Что вы хотите сделать? — в ужасе завопил Вудин срывающимся от страха голосом.

Ответные сообщения успокоили и ободрили его.

— Ничего, что могло бы повредить тебе. Мы хотим исследовать прошлое твоей расы, разблокировав наследственную память твоего мозга.

В неиспользуемых клетках твоего мозга хранится информация наследственной памяти вашей расы, восходящая к далеким предкам. Мысленная энергия наших действий временно сделает эту память доминантной и оживит ее содержимое в твоем мозгу.

Ты переживешь те же ощущения, увидишь те же сцены, что и твои далекие предки видели и переживали миллионы лет назад. А мы, собравшись здесь вокруг тебя, будем считывать мысли твоего мозга так же, как делаем это сейчас, и заглянем в прошлое твоей планеты.

Опасности нет. Физически ты останешься здесь стоять, как стоял, но мысленно ты перенесешься через века. Сначала мы перенесем твою мысль в те времена, когда наши колонисты прибыли на эту планету, и посмотрим, что же произошло с ними.

Не успела эта мысль достигнуть сознания Вудина, как звездная ночь вокруг него, обступившие его громоздящиеся тела арктарианцев внезапно пропали, и его мысль устремилась сквозь серый туман.

Он сознавал, что тело его не движется, но мысль его воспринимала непостижимую скорость перемещения. Как будто бы ум его был увлекаем в немыслимую бездну, а мозг все расширялся.

Внезапно серый туман рассеялся. Незнакомая картина стала неуверенно складываться в мозгу Вудина. Эту сцену он не видел, но чувствовал. Ум его воспринимал окружающее не зрением, а каким-то иным чувством, но от этого восприятие было не менее живым и реальным.

Этим странным чувством он воспринимал странную Землю, мир серых морей и пустынных континентов без всяких признаков жизни на них. Небо покрывали тяжелые облака, беспрерывно шел дождь.

Вудин видел, как он прибыл в этот мир вместе с воинством таинственных спутников. Все они были бесформенны, имели блестящую оболочку, защищавшую одноклеточные организмы с темным ядром в центре. Это были арктарианцы, и Вудин знал, что он тоже арктарианец, и что он проделал долгий путь через космос, чтобы достичь этой планеты.

Они высаживались целыми армиями на этой дикой и безжизненной планете. Усилиями коллективной мысли они вызывали телекинетические перемещения и изменения и стали переделывать окружающий их мир, приспосабливая его для своего удобства. Они воздвигали гигантские сооружения и города, города не из материи, но из мысли. Фантастические города, воздвигнутые из кристаллизованной мысленной энергии.

Вудин не мог охватить и миллионной доли той деятельности, которая протекала в этих арктарианских городах из мысли. Он ощущал громадные объемы исследований, разработок, опытов и сообщений, но смысл и цели всего этого были недоступны его теперешнему человеческому уму. Вдруг он вновь очутился в густом сером тумане.

Туман, впрочем, сразу же рассеялся, и теперь Вудин наблюдал уже иную сцену. Она была более поздней по времени. Стали видны странные перемены, которые время произвело над воинством арктарианцев, одним из которых он по-прежнему был.

Из одноклеточных существ они превратились в многоклеточные. И теперь они уже не были все одинаковы. Некоторые были неподвижны, прикреплены к субстрату, другие могли перемещаться. Одни стремились к воде, другие — к суше. Что-то менялось в телесных формах арктарианцев, разделяя из на непохожие ветви.

Эта странная дегенерация их тел сопровождалась упадком их мышления, и Вудин это чувствовал. В мысленных городах упорядоченные процессы добывания знаний и энергии становились все более беспорядочными. И сами города ветшали, у арктарианцев уже не хватало энергии мысли, чтобы поддерживать их.

Арктарианцы пытались выяснить, что происходит, что вызывает столь странные изменения в их телах и приводит к умственной дегенерации. Они полагали, что какая-то причина воздействует на их гены, но саму причину установить они не могли. Ни на какой другой планете они не испытывали такого упадка!

Эта сцена сменилась другой, еще более поздней. Теперь Вудин уже видел происходящее, ибо его предок, мозгом которого Вудин воспринимал окружающее, имел развитые глаза. Теперь он видел, как далеко зашла дегенерация, как поражены оказались тела арктарианцев недугами усложнения и специализации.

Теперь уже исчез последний из мысленных городов. Некогда то могучие арктарианцы превратились в отвратительно сложные организмы, идущие дальше и дальше по пути упадка. Часть из них пресмыкались или плавали в воде, часть — закрепились на суше.

Они все еще сохраняли долю мысленной энергии своих предков. Чудовищные монстры суши и моря, живущие во время, которое Вудин определил как поздний палеозой, все еще делали отчаянные попытки остановить ужасающее течение их деградации.

Мысль Вудина перескочила в еще более поздний век — мезозой.

Продолжающаяся дегенерация превращала потомков колонистов во все более кошмарные виды чудовищ. Теперь они превратились в гигантских, покрытых голой кожей, или чешуей, или роговыми пластинами рептилий, живущих в море и на суше.

И даже эти, невероятно изменившиеся, существа еще сохраняли слабые остатки мысленной энергии их предков. Они предпринимали бесплодные попытки установить связь с арктарианцами на других планетах и отдаленных солнцах, чтобы те поспешили на выручку. Но теперь мысли их были уже слишком слабы для этого.

Последовала сцена жизни в кайнозое. Рептилии сменились млекопитающими. Регресс арктарианцев продолжался. Теперь их деградировавшие потомки обладали лишь ничтожной частью исходной арктарианской ментальности.

Далее это жалкое потомство породило еще более глупые и бездумные виды, уже почти совсем утратившие мысленную энергию — обезьян, бродивших по холодным равнинам сварливыми толпами. Последние отблески арктарианского наследия, древние инстинкты стремления к достоинству, чистоте и терпимости, у этих тварей полностью исчезли.

В мозгу Вудина появилась последняя картина. Это был современный мир, мир, который он видел своими собственными глазами. Но теперь он видел и понимал его, как никогда не понимал раньше — мир, дошедший в своем упадке до предела.

Обезьяны превратились в еще более слабых двуногих существ, утративших последнюю кроху из наследства древней арктарианской мысли. Эти существа утратили также и многие из тех чувств, которыми еще обладали даже обезьяны.

И вот эти твари, эти люди деградировали со все возрастающей быстротой. Там, где раньше они убивали только как животные — для пропитания, теперь они убивали без всякого смысла. И научились убивать друг друга группами, племенами, народами и полушариями. В своем безумии эти дегенераты уничтожали друг друга до тех пор, пока земля не начала сочиться их кровью.

Они были более жестокими, чем их предки обезьяны, жестоки до безмозглости. В растущем сумасшествии своем они дошли до голода посреди изобилия, до убийства ближнего своего в собственных городах, от холода они стали укрываться шкурами убитых других животных, чего не делало до них ни одно существо.

Это были последние уродливые потомки, продукт полной дегенерации, древних арктарианских колонистов, тех, что были некогда царями разума. Другие животные уже почти полностью исчезли. Эти же, последние выродки, неизбежно вскоре приведут свою историю к полному самоуничтожению в порыве безумия.

Внезапно Вудин пришел в себя. Он стоял под звездами в центре поляны на берегу реки. Вокруг него по-прежнему стояли десять арктарианцев, молчаливое кольцо.

Ему тошно было от прошедших перед ним с неправдоподобной живостью ужасных видений. Он медленно поворачивался от одного арктарианца к другому. Их мысли прорывались в его сознание, и Вудин понимал, как сильно они удручены, подавлены, потрясены страхом и отвращением.

Болезненная мысль арктарианского предводителя вошла в мозг Вудина:

— Это и есть то, что осталось от арктарианских колонистов, пришедших на эту планету. Они деградировали, превращались во все более низшие формы жизни, пока из них не вышли вот эти жалкие твари, расплодившиеся по всей планете, их последние потомки.

Эта планета — мир смертельного ужаса. Мир, который воздействует гены нашей расы и повреждает их, изменяя нас физически и душевно, вызывая упадок в каждом последующем поколении. Вот перед нами плачевный результат.

Другой арктарианец потрясенно спросил:

— Что же нам теперь делать?

— Здесь мы ничего не сможем сделать, — печально откликнулся предводитель. Эта деградация, эти ужасные изменения зашли слишком далеко, чтобы их можно было исправить.

Наши собратья по разуму превратились в монстров в этом отравленном мире. Мы не в состоянии повернуть часы вспять и восстановить их исходные формы из той дряни, в которую они превратились.

Тут Вудин, наконец, обрел голос и визгливо завопил:

— Неправда! Эти картинки — вранье! Мы, человечество, не продукт нисходящей деволюции, а напротив, мы — продукт эволюционного восхождения! Говорю вам, что это так и есть! Как же так? Тогда не стоит и жить! Я не хочу жить, если это правда. Это неправда.

Мысль предводителя, обращенная к товарищам, достигла и мозгов Вудина. В мысли этой была и жалость, но было и сверхчеловеческое отвращение.

— Пойдемте, братья, — воззвал арктарианец к спутникам. Нам нечего делать в этом душевнобольном мире.

— Уходим, пока и мы не отравились, и не начали меняться. Надо послать предупреждение на Арктар, что этот мир отравлен, что он дегенерирует, и чтобы никогда более из нашей расы не появлялся здесь, а иначе его ждал бы тот же скорбный путь, которым уже прошли первые.

— Идем, отправляемся к нашему солнцу.

Мешковатое тело арктарианца уплощилось, приняло форму диска и скользнуло вверх.

Остальные также изменили свой облик и последовали за ним плотной группой. Вудин отупело смотрел, как сияющие точки быстро уходили навстречу свету звезд.

Он сделал несколько неверных шагов, бессильно грозя кулаком еще поблескивающим исчезающим точкам.

— Вернитесь, проклятые! — орал он. — Вернитесь и скажите, что все это неправда.

— Это ложь! Это должна быть ложь!

Теперь уже в звездном небе не осталось и следа от исчезнувших арктарианцев. Глухая тишина окружила Вудина.

Он снова закричал в ночь, но откликнулось лишь шепчущее эхо. Его блуждающий, одичавший взгляд упал на пистолет в руке Росса. С яростным воплем Вудин схватил его.

Резкий звук внезапно разорвал лесной покой, отозвался вдали и стих. И опять опустилась тишина, и только было слышно, как бормочут речные струи.

Проклятая галактика

Тонкий шелест, похожий на звук рвущейся бумаги, мгновенно превратился в сотрясающий рев, от которого Гарри Адамс тут же вскочил на ноги.

Он метнулся к дверям своей хибары, а раскрыв их, увидел клинок белого пламени, отвесно рассекающий ночь, и услышал оглушительный грохот.

Потом вновь наступила тьма и тишина, но внизу, в долине, под слабым светом звезд, видны стали медленно поднимающиеся клубы дыма.

— Боже ты мой, метеорит! — воскликнул Гарри. — Прямо в руки идет! — Его глаза загорелись. — Вот это будет репортаж! «Журналист — единственный свидетель падения метеорита»!

Он схватил с полки у дверей фонарик и кинулся вниз по колдобистой тропинке, вьющейся от хибары через лес, в долину. Пятьдесят недель в году Гарри Адамс служил репортером в одной из нью-йоркских газет, славящейся раскапыванием сенсаций. Но каждое лето он уединялся в хижине на северных склонах Адирондака в Аппалачах, чтобы отмыть мозги от разной чернухи, скандалов и коррупции.

— Хорошо бы, чтоб чего-нибудь от него осталось, — бормотал он, спотыкаясь в темноте о корни. — Материала будет колонки на три.

Выскочив на опушку, он оглядел темноту долины и увидел то место, откуда еще тянулись струйки дыма, и, не колеблясь, кинулся туда через лес.

Кусты шиповника драли штаны и руки, ветки хлестали по лицу. Раз он уронил фонарик, тот погас, и пришлось поползать, чтобы отыскать его. Потрескивание огня и запах дыма он услышал издали. А через несколько минут выбежал к круговому вывалу среди деревьев, футов сто в поперечнике, образовавшемуся от удара метеорита.

Валежник и трава, загоревшиеся при ударе, еще горели по краям вывала, дым щипал глаза. Когда Гарри наконец проморгался, он увидел метеорит. Это вовсе не был обычный метеорит — сразу было ясно, хоть эта штуковина и ушла на половину в воронку в мягкой земле. Это был блестящий многогранник десяти футов в поперечнике, его поверхность состояла из множества плоских граней безупречной геометрической формы. Это было искусственное сооружение, прилетевшее из открытого космоса.

Пока Гарри Адамс разглядывал диковину, в голове уже складывались черные строки заголовков: «МЕТЕОРИТ ЗАПУЩЕН ИЗ КОСМОСА!», «РЕПОРТЕР НАХОДИТ КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ, В КОТОРОМ…»

А что «в котором»?.. Гарри шагнул к нему, осторожно шагнул — от него все еще исходило свечение — казалось, что он до бела раскален. Но что поразительно — поверхность многогранника горячей совсем не была. Земля под ногами была горяча от удара, а эта штуковина — нет. Сияние, исходившее от нее, было вызвано не температурой.

Гарри стоял и смотрел, сдвинув брови домиком, под крышей которого шла кипучая деятельность мозга.

Очевидно, что эту штуку сделали разумные существа где-то во Вселенной. Вряд ли там, внутри, есть живые существа. После такого-то удара. Но могут быть книги, машины, приборы.

Тут пришло решение. Эту историю одному не поднять. Есть человек, который здесь будет полезен. Гарри повернулся и вышел через лес на тропу, но пошел по ней не назад, к хибаре, а дальше в долину, где тропа выходила на узкую грязную разбитую дорогу.

Через час он вышел на другую дорогу, где грязи было чуть поменьше, а еще через час, уже уставший, но все еще возбужденный до дрожи, он пришел в темную спящую деревушку.

Гарри колотил в дверь лавки, пока заспанный ворчащий лавочник в ночной рубахе не спустился вниз и не впустил его. Он тут же бросился к телефону.

— Соедините меня с доктором Питерсом. Доктор Фердинанд Питерс из обсерватории Манхеттенского университета, Нью-Йорк, — кричал он телефонистке, — и звоните, пока не добудитесь!

Десять минут спустя до его слуха донесся сонный раздраженный голос астронома:

— Да! Кто говорит?

— Это Гарри Адамс, доктор! — быстро проговорил Гарри. — Помните репортера, который в прошлом месяце писал о ваших исследованиях солнца?

— Помню, что в вашей статье было никак не меньше тридцати ошибок, — кисло отозвался Питерс. — И какого дьявола вам нужно от меня посреди ночи?

Гарри обстоятельно втолковывал ему суть дела, минут пять, а когда закончил, в трубке так долго стояла тишина, что он заорал:

— Вы меня слышите, а? Где вы?

— Здесь, конечно. Не кричите в трубку, — послышалось в ответ. — Думаю.

Он быстро заговорил:

— Адамс, я тут же еду в эту вашу деревню, если получится, то аэропланом. Вы меня дожидаетесь и мы идем и осматриваем эту штуку вместе. Если вы говорите правду, то из всего этого выйдет такая история, что вы прославитесь на весь мир. Ну уж если вы решили поводить меня за нос я с вас шкуру спущу, даже если придется искать вас на краю света.

— Умоляю вас, в любом случае — никому ни слова, — предупредил Гарри. — Не хочу, чтобы другие газеты перехватили тему.

— Ладно-ладно, — сказал ученый. — Мне без разницы, на какой подтирке это будет напечатано.

Четыре часа спустя, Гарри Адамс увидел аэроплан, спускающийся навстречу рассветному туману к востоку от деревни. Еще через полчаса появился астроном.

Доктор Питерс увидал Гарри и зашагал прямо к нему. Проницательные черные глаза Питерса за очками на худощавом бритом лице выражали и сомнение, и плохо срытое воодушевление.

Что характерно, он не стал тратить времени на приветствия и предисловия.

— Вы уверены, что это тело представляет собой правильный многогранник? Это не природный метеорит, похожий на многогранник?

— Подождите, увидите сами, — сказал ему Гарри. — Я тут взял машину, мы сможем доехать почти до места.

— Давайте сначала к моему аэроплану, — распорядился доктор. — Я привез оборудование, которое может здесь пригодиться.

Оборудование состояло из арматуры, инструментов, ключей, ацетиленовой горелки с баллонами. Они загрузили все на заднее сидение, а потом долго тряслись по колдобинам заброшенных горных дорог, пока не добрались до тропы.

Когда доктор Питерс с репортером продрался на прогалину, где лежал отсвечивающий многогранник, он некоторое время молча смотрел на него.

— Ну? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Безусловно, это не природный метеорит.

— А что это? — воскликнул Гарри. — Снаряд из других миров? Что в нем?

— Вскроем — узнаем, — хладнокровно ответил Питерс. — А сначала надо отгрести от него землю, иначе его не исследовать.

Несмотря на напускное спокойствие Питерса, пока они перетаскивали тяжелое оборудование из машины на прогалину, Гарри видел в его глазах азартный блеск.

А уж та энергия, с которой работал доктор Питерс, была лишь дополнительным подтверждением интереса.

Они сразу же начали откапывать снаряд. На это ушло два часа тяжелой работы. И вот уже чистый многогранник стоял перед ними, отсвечивая белым, под лучами утреннего солнца. Ученый минуту разглядывал вещество, из которого состоял блестящий снаряд. Он покачал головой.

— Это не похоже ни на какое известное мне вещество. Нет ли там следов люка?

— Никаких, — ответил Гарри, потом внезапно воскликнул: — А вот на этой грани какой-то чертеж!

Доктор Питерс быстро перебежал на другую сторону. Репортер показал на свою находку: замысловатый знак, выгравированный на одной из граней на уровне середины многогранника.

Чертеж представлял собой небольшой по размерам спиралевидный вихрь из теснящихся точек. За пределами центрального вихря располагались и другие скопления точек, большинство также спиралевидной формы. А над этим любопытным чертежом шла замысловатая вязь чудных символов.

— Боже! Это же письмена! — завопил Гарри. — Надо было вызвать фотографа.

— И девочку посадить на переднем плане, нога на ногу, чтобы кадр вышел поаппетитнее. Вы еще можете думать о своей подтирочной газетенке в присутствии вот этого?

Его глаза блестели от возбуждения.

— Надпись нам, разумеется, не прочесть, несомненно, она относится к содержимому снаряда. А вот чертеж!

— Что, по-вашему, он означает? — Гарри быстро перехватил паузу.

— Эти скопления точек, кажется, изображают галактики — звездные системы, — медленно говорил Питерс. — В центре, без сомнения, наша Галактика, у нее как раз такая спиралевидная форма. Остальные скопления представляют другие галактики. Но они очень уж близко расположены, слишком близко к нашей. Если они на самом деле располагались вот так, когда была сделана эта штука, то, значит, она была сделана тогда, когда Вселенная еще начинала расширяться.

Тут он стряхнул с себя пыль абстрактных умствований и быстро повернулся к груде инструментов.

— А ну-ка, Адамс, попробуем вскрыть эту жестянку с задней стороны. Не поможет лом — возьмем автоген.

Спустя два часа Гарри и доктор Питерс, запыхавшиеся и обливающиеся потом, обескураженно отступили и молча уставились друг на друга. Все попытки вскрыть этот таинственный многогранник ни к чему не привели. Самые твердые долота не оставляли даже царапин на блестящей поверхности. Ацетиленовая горелка возымела такое же действие. Пламя даже не нагрело вещество корпуса. Кислоты, принесенные доктором Питерсом, не подействовали никак.

— Что бы это ни было, — выдохнул Гарри, — я бы сказал, что это самое твердое и непроницаемое вещество из всех, какие я знаю.

Астроном задумчиво кивнул.

— Если это вообще вещество, — сказал он.

Гарри широко раскрыл глаза:

— То есть как — если вещество?.. Это же видно! Оно твердое и такое же реальное, как мы с вами.

— Твердое и реальное, — согласился Питерс. — Но из этого не следует, что это — вещество. Я думаю, что это какой-то вид энергии, кристаллизованной неким сверхчеловеческим и неведомым нам способом в подобие твердого многогранника. Замороженная энергия.

— Не думаю, чтобы нам удалось вскрыть ее обычными инструментами. Они справятся с обычной материей, но не с этим объектом.

Репортер в недоумении переводил взгляд с Питерса на сверкающую штуковину.

— Замороженная энергия? И что нам теперь делать?

Питерс покачал головой.

— Это выше моего понимания. Похоже, в мире нет способа…

Вдруг он умолк. Гарри глянул на него и увидел, что на лице ученого появилось такое выражение, словно он прислушивается к чему-то.

И в то же время, это было выражение изумления, будто одна часть мозга удивлялась тому, что говорит ей другая.

Через мгновение доктор Питерс заговорил с тем же удивлением в голосе:

— Что это я говорю? Конечно, мы сможем ее открыть. Я только что понял, как. Объект изготовлен из кристаллизованной энергии. А нам надо лишь вывести ее из кристаллического состояния — расплавить, приложив другие виды энергии.

— Но ведь ваших познаний наверняка не хватит, чтобы такое сделать.

— Как раз наоборот, я легко это сделаю, но мне потребуются еще инструменты, — сказал ученый.

Он выудил из кармана обрывок бумаги, карандаш и быстро набросал список.

— Вернемся в деревню, я позвоню в Нью-Йорк, чтобы прислали оборудование.

Пока астроном диктовал список в телефон, Гарри поджидал его в лавочке. Когда, закончив дела, они вернулись на прогалину, уже стемнело.

Многогранник таинственно светился в ночи, загадочный магический кристалл. Для Гарри составило немало труда оторвать своего компаньона от исследований. Наконец, он утащил его к себе в хибару, на скорую руку они приготовили еду и поужинали.

После ужина они сели и попытались играть в карты при свете керосиновой лампы. Оба молчали, лишь изредка роняя односложные слова. Они все время путали карты, пока Гарри Адамс не отшвырнул их.

— Ерундой-то заниматься! У нас все мозги заняты этой хреновиной, ни о чем больше не думается. Мы же просто оба помираем от любопытства — откуда взялась эта штука и что там в ней? Что означают символы на ней? А эта диаграмма, вы говорите, представляет галактики? Мне бы это и в голову не пришло.

Питерс задумчиво кивнул.

— Такие вещи не каждый день на Землю падают. Похоже, что это первый такой посетитель.

Он сидел, уставившись на огонек лампы. Его взгляд был неподвижен, а худощавое лицо выражало полную сосредоточенность и, вместе с тем, изрядное замешательство.

Гарри вдруг вспомнил:

— Когда вы глядели на эту странную диаграмму, то сказали, что, судя по ней, многогранник был сделан, когда Вселенная только начала расширяться. Что вы под этим понимали? Что, Вселенная на самом деле расширяется?

— Разумеется. Я полагал, что все это знают, — раздраженно сказал доктор Питерс. Внезапно он улыбнулся:

— С тех пор, как я общаюсь преимущественно с коллегами, я что-то стал забывать, что большинство людей совершенно не представляют себе Вселенной, в которой они живут.

— Мерси за комплимент, — сказал Гарри. — Давайте рассеем мое невежество в этом вопросе.

— Хорошо, — откликнулся его собеседник. — Вы знаете, что такое Галактика?

— Скопление звезд, таких, как наше Солнце, да? Целая куча их.

— Верно. Наше Солнце — лишь одна из миллиардов звезд гигантского скопления, которое мы называем нашей Галактикой. Известно, что это скопление имеет приблизительно спиралевидную форму, и что оно перемещается в пространстве как единое целое, вращаясь вокруг своего центра.

В пространстве, кроме нашей, есть и другие галактики, гигантские звездные скопления. Их число оценивается миллиардами, и в каждой из них, повторяю, миллиарды звезд. Но, что любопытно, наша Галактика заметно больше других.

Эти другие галактики находятся от нашей на чудовищных расстояниях. До ближайшей — больше миллиона световых лет, другие же еще дальше. И все они движутся в пространстве. Каждое звездное облако несется в пустоте.

Нам, астрономам, удалось определить скорость и направление их движения. Когда звезда либо звездное скопление удаляется вдоль линии, соединяющей ее с наблюдателем, спектральные линии сдвигаются по направлению к красной части спектра. Чем больше скорость удаления, тем больше красное смещение спектральных линий. Используя эту методику, Хаббл, Слайфер и другие астрономы измерили скорость и направление движения других галактик. Они обнаружили удивительное явление, которое вызвало настоящую сенсацию в научных кругах. Они установили, что все остальные галактики удаляются от нашей!

Не то, чтобы удалялись некоторые. Нет! Разбегаются все галактики! Со всех сторон все галактики в космосе спешат прочь от нашей. И разбегаются они со скоростью около пятнадцати тысяч миль в секунду, то есть, почти одной десятой от скорости света.

Сначала астрономы просто не поверили своим наблюдениям. Казалось невероятным, что все галактики удаляются от нашей. Некоторое время полагали, что часть ближних галактик сближается с нами. Но оказалось, что это лишь ошибка наблюдений. И теперь считается бесспорным фактом, что все галактики разбегаются от нашей.

Что это значит? Это значит, что некогда существовал момент, когда все разбегающиеся галактики вместе с нашей были собраны в единую сверхгалактику, содержащую все звезды Вселенной. Исходя из нынешних их положений и скоростей, мы смогли установить, что это было около двух миллиардов лет назад.

Затем какая-то причина разбросала сверхгалактику, и все ее внешние части разлетелись в пространстве по всем направлениям. Улетевшие части — это и есть тегалактики, которые до сих пор убегают от нас. Наша же, без сомнения, — центр, сердцевина прежней сверхгалактики. Что вызвало взрыв гигантской сверхгалактики? Этого мы не знаем, хотя выдвинуто много гипотез. Сэр Артур Эддингтон считает, что взрыв был обусловлен каким-то неизвестным принципом отталкивания материи, который мы называем космологической константой. Другие полагают, что начало расширяться само пространство. Есть и еще более невероятные предположения. Каковы бы ни были причины, мы знаем, что сверхгалактика взорвалась и что все другие галактики, образованные при этом взрыве, улетают от нашей с громадными скоростями.

Гарри Адамс внимательно слушал, пока доктор Питерс как астроном излагал ему суть дела в своей быстрой нервной манере. Его худощавое лицо, покрытое свежим загаром, казалось очень серьезным в свете лампы.

— Да, все это кажется весьма странным, — прокомментировал он. — Космос, в котором все галактики удирают от нашей. Но эта диаграмма на корпусе снаряда — вы сказали, что из нее следует, что эта штука была сделана, когда разбегание только началось?

— Да, — кивнул Питерс. — Видите ли, эта диаграмма выполнена разумными — или сверхразумными — существами, поскольку они знали, что наша Галактика имеет спиралевидную форму, и так ее и изобразили.

Но на изображении другие галактики почти касаются нашей. Другими словами, эта диаграмма была изготовлена, когда другие галактики только начали разбегаться. Это произошло около двух миллиардов лет, как я уже говорил. Две тысячи миллионов лет! Понимаете? Если этот многогранник действительно сделан в то время…

— Пока я понял, что от этих рассуждений у меня голова пошла кругом, — сказал Гарри Адамс, поднимаясь. — Пойду прилягу. Не знаю только, смогу ли заснуть.

Доктор Питерс пожал плечами:

— Пожалуй, можно и вздремнуть. Заказанное оборудование раньше утра все равно не прибудет.

Гарри Адамс залез на верхнюю из двух коек хижины и лежал в темноте, размышляя, что же это за визитер из открытого космоса и что же там внутри?

Его раздумья перетекли в туманные грезы, от которых он пробудился внезапно, обнаружив, что хибара ярко освещена солнцем. Он разбудил ученого, и после спешного завтрака они заторопились вниз, к тому месту дороги, куда доктор Питерс распорядился доставить заказанное оборудование.

Ждать им пришлось не более получаса. По узкой дороге прикатил лощеный мощный грузовик. Увидев их, водитель остановился. Они помогли ему разгрузить привезенное оборудование. Потом он развернулся и уехал обратно.

Гарри Адамс недоуменно оглядел кучу оборудования. Оно показалось ему чересчур простецким: дюжина опечатанных контейнеров с химикатами, несколько больших контейнеров из меди и стекла куча полосовой меди и проводов и несколько тонких стержней из эбонита. Он повернулся к доктору Питерсу, который тоже разглядывал эту кучу.

— Мне это здорово напоминает свалку, — сказал репортер. — И как вы собираетесь всем этим барахлом распорядиться, чтобы разморозить кристаллизованную энергию многогранника?

Питерс растерянно взглянул на него.

— Не знаю, — медленно пробормотал он.

— Не знаете? — отозвался Гарри. — То есть как так? Вчера там, у многогранника, вам все было ясно. Вам же все было понятно, когда вы запрашивали этот хлам.

Астроном был еще больше обескуражен:

— Гарри, я помню, что я все знал, когда я писал список, а сейчас не знаю, совершенно ни малейшего понятия, что тут зачем.

У Гарри даже руки опустились. Он недоверчиво глядел на компаньона. Попытался что-то сказать, но увидев, как расстроен его напарник, решил не углублять тему.

— Ладно, перетащим все к многограннику, — спокойно сказал он, — а к тому времени вы, наверное, уже вспомните, как и что.

— Но я никогда ничего так не забывал, — потрясенно сказал Питерс, помогая собрать с земли кучу снаряжения. — Просто за пределами понимания.

Они выбрались на прогалину, где загадочный многогранник все еще сиял таинственным светом.

Они сложили поклажу возле снаряда и тут Питерс внезапно разразился хохотом.

— Ну конечно, я знаю, что со всем этим добром делать! Проще некуда!

Гарри снова уставился на него.

— Вы вспомнили?

— Разумеется, — уверенно ответил ученый, — передайте-ка мне самую большую коробку, на которой написано окись бария, и вот эти два контейнера. Скоро мы его откроем.

Репортер с отвисшей от изумления челюстью наблюдал, как Питерс решительно управлялся с инструментами и реактивами. Он быстро смешивал в сосудах растворы. Вздымалась пена.

Работал он быстро, сноровисто, и не просил у репортера никакой помощи. В движениях его была настолько совершенная точность и уверенность, так не похожая на былую нерешительность, что в мозгу Гарри Адамса вспыхнула и разгорелась невероятная идея.

Внезапно он сказал Питерсу:

— Доктор, вы полностью представляете, что и зачем вы делаете?

Питерс досадливо оглянулся.

— Ну разумеется, — отрывисто бросил он. — А что, не похоже?

— Пожалуйста, сделайте для меня одну такую вещь, — попросил Гарри, — давайте вернемся к дороге, туда, где разгрузилась машина.

— Это еще зачем? — возмутился доктор. — Я хочу побыстрее все закончить.

— Не сердитесь, я прошу вас не просто так, это очень важно, — сказал Гарри. — Это очень важно.

— Глупости все это. Ну ладно, идем, — сказал ученый, отрываясь от работы. — Полчаса потеряем.

Продолжая ворчать, он потащился за Гарри к грязной дороге за полмили от многогранника.

— И что же вы хотели показать мне, — спросил он, озираясь.

— Только спросить, — сказал Гарри, — вы все еще помните, как надо открывать многогранник.

Лицо Питерса вспыхнуло гневом:

— Вы… вы… кретин малолетний! Время ему некуда девать! Конечно, я…

Он сразу умолк. На лице отразился панический, слепой ужас перед неведомым.

— Не помню! — закричал он. — Пять минут назад все помнил, а сейчас даже не знаю, что я там делал.

— Так я и думал, — сказал Гарри Адамс. Хотя его голос был ровен, но по спине вдруг пробежал холодок. — Когда вы стояли возле этого многогранника, вы превосходно знали, как вести процесс, абсолютно неизвестный современной человеческой науке. Но стоило вам отойти от многогранника подальше — и вы уже знаете об этом не больше, чем любой другой ученый на Земле. Вам понятно, что это значит?

Лицо Питерса моментально прояснилось:

— Вы считаете, что некто… нечто в многограннике или возле него вкладывает в мой мозг сведения о том, как его открыть?

Его глаза расширились.

— Невероятно, но похоже, что так оно и есть. Ни я, и никто другой на Земле не знает, как расплавить замороженную энергию. Но когда я стою возле многогранника, я знаю, как это сделать.

Их глаза встретились.

— Если кто-то хочет открыть эту штуку, — медленно проговорил Гарри, — он должен сидеть внутри многогранника. Он не может вскрыть его изнутри, но может заставить вас сделать это снаружи.

Некоторое время они стояли в теплых утренних лучах солнца, глядя друг на друга. Окружающий лес испускал аромат теплой листвы, сонно гудели насекомые. Когда репортер вновь заговорил, его голос невольно стал тише.

— Вернемся — сказал он, — вернемся, и если возле него вы снова будете все знать, то это значит, что мы правы.

Они шли медленно, нерешительно. Хотя Гарри и молчал, но, когда они вышли на прогалину и стали приближаться к многограннику, волосы у него встали дыбом.

Они все приближались, пока не остановились возле самой цели. Тут питерс повернул к репортеру побледневшее лицо:

— Вы были правы, Гарри, — сказал он. — Вот мы вернулись сюда, и мне вдруг стало ясно, как его открыть. Кто-то изнутри говорит со мной, вы правы. Кто-то, запертый внутри долгие века, и теперь стремящийся на свободу.

Внезапный страх сковал обоих, повеяло ледяным дыханием неведомого.

— Бежим отсюда, — крикнул Гарри. — Ради Бога, бежим скорей!

Они развернулись и бросились прочь, но успели пробежать лишь четыре шага, когда в мозгу у Гарри ясно и громко прозвучало:

— Подожди!

В голосе была такая мольба, так ясно он проник в сознание Гарри, как будто бы тот слышал голос своими ушами.

Они остановились, Питерс ошеломленно поглядел на Гарри.

— Я тоже слышал, — прошептал он.

— Подождите, не уходите! — проникло в их головы торопливое послание. — Выслушайте меня, наконец, дайте мне все объяснить, пока вы не убежали.

— Идем, пока еще можем, — закричал Гарри ученому. — Питерс! Кто бы там ни был внутри, кто бы ни говорил с нами, это не человек, он не с Земли. Он пришел из космоса, из далекого прошлого. Уйдем же!

Но доктор Питерс уже снова зачарованно смотрел на многогранник. На лице его отражались следы душевной бури.

— Знаете, Гарри, я останусь и выслушаю его, — вдруг сказал он. — Я должен узнать все, что только возможно. Вы не ученый — вы не поймете. А вы идите, вам незачем. Я возвращаюсь.

Гарри уставился на него, потом ухмыльнулся, хоть бледность еще не совсем сошла с его лица.

— У ученого своя страсть, у журналиста — своя. Я возьму и тоже вернусь. Но, ради Бога, не беритесь за инструменты, не пытайтесь вскрыть многогранник, пока мы не поймем, хоть немного, что же там, внутри.

Доктор Питерс молча кивнул, и они медленно направились к сияющему многограннику. Им казалось, что обычнейший солнечный полуденный мир вдруг утратил реальность. Когда они приблизились к многограннику, мысль, исходящая изнутри, ворвалась в их мозги.

— Я чувствую, что вы остались. Подойдите ближе к многограннику. Мне очень трудно пробить своей мыслью силовую оболочку капсулы.

В каком-то оцепенении они приблизились к самому боку сияющего многогранника.

— Помните, — свирепо прошептал Гарри ученому, — что бы он нам ни внушал, что бы ни обещал, не открывать!

Ученый нерешительно кивнул.

— Я и сам боюсь не меньше вашего.

Теперь мысленные послания из многогранника увереннее достигали их сознания.

— Я заключен в эту оболочку из замороженной энергии, вы поняли правильно. Я запечатан в ней столько времени, что вы даже не можете себе вообразить.

Узилище мое попало, наконец, в ваш мир. Мне нужна ваша помощь, но я вижу, что вы боитесь меня. Когда я открою вам, кто я такой и как оказался заточенным в этом сосуде, вы не будете так меня бояться. Вот почему я хочу, чтобы вы вняли моим мыслям.

Гарри Адамсу казалось, что все это происходит в каком-то странном сне, а мысли из многогранника все текли и текли в его мозг.

— Я не только буду передавать вам мысленные сообщения, чтобы рассказать вам то, что я хочу, но вы и увидите все, что я буду описывать, и поймете все гораздо лучше. Мне не известны возможности вашей мыслительной системы по приему подобных изображений, но я попытаюсь сделать так, чтобы вы четко их восприняли.

Не пытайтесь размышлять над тем, что вы увидите, просто настройте свой мозг на восприятие. Вы увидите все то, что я хочу вам показать, и хотя бы часть из показанного сможете понять, потому что мысли мои будут сопровождать те образы, что предстанут перед вами.

Гарри охватила внезапная паника — он почувствовал, что мир вокруг него исчез. Доктор Питерс, многогранник, вес залитый полуденным солнцем ландшафт — все мгновенно пропало. Теперь Гарри уже не стоял на солнечной полянке, а висел под бескрайним черным куполом космоса — бессветная, безвоздушная пустота вокруг.

Повсюду вокруг него была лишь пустая чернота. Лишь внизу, под его ногами, далеко-далеко, плыло колоссальное звездное облако, похожее на сплюснутый шар. Звезды в облаке можно было считать только на миллионы миллионов.

Гарри знал, что он смотрит на Вселенную, какой она была два миллиарда лет назад. Он знал, что под ним находится гигантская сверхгалактика, в которую собраны все звезды космоса. Следующим его видением было стремительное движение к могучему звездному вихрю со скоростью мысли, и теперь он видел, что миры солнц этого вихря обитаемы.

Их населяли эфирные создания, сложенные из сгустков энергии. Каждое из них было похоже на высокий столб из голубого сияния, увенчанный диском. Они были бессмертны; они не нуждались в пище; они пронизывали пространство и материю на своем пути одной силой воли. Они были единственными существами, обладавшими волей и разумом в сверх галактике, а инертная материя почти всецело подчинялась их воле.

Теперь Гарри смотрел на этот мир уже из центра сверхгалактики. Там он увидел одно из эфирных существ, которое ставило новый опыт на материи. Он пробовал создавать новые ее формы, составляя и переставляя атомы в бесчисленных комбинациях.

Внезапно оно наткнулось на странную комбинацию. Материя в этой форме обретала свое собственное движение. Она оказывалась способной воспринимать воздействия, запоминать их и действовать в соответствии с ними. Она оказалась в состоянии ассимилировать другую материю в себе и, таким образом, расти.

Эфирный экспериментатор был удивлен этой странной заразой, охватившей материю. Он попытался воспроизвести опыт в большем масштабе, и зараженная материя стала распространяться, захватывая все больше и больше обычной материи. Создатель назвал эту болезнь материи именем, которое воспроизвелось в мозгу Гарри словом «жизнь».

Эта странная болезнь вырвалась за пределы лаборатории экспериментатора и начала распространяться по всей планете. И повсюду она инфицировала остальную материю. Экспериментатор попытался уничтожить ее, но было поздно — инфекция распространилась слишком широко. Наконец, он и его сородичи покинули зараженный мир.

Но болезнь перекинулась и на другие миры. Споры ее, влекомые давлением звездных лучей, достигли других солнц и планет, распространяясь по всем направлениям. Зараза жизни приспособлялась к любым условиям, принимала различные формы в разных мирах, но при этом непреклонно распространялась, заражая все больше и больше материи.

Эфирные создания объединили свои усилия для того, чтобы стереть с материи отвратительную заразу, но им это не удалось. Пока они уничтожали ее на одной планете, она захватывала два других мира. Кроме того, всегда оставались сохранившиеся споры, избежавшие уничтожения. Вскоре почти все миры центра сверхгалактики были охвачены чумой жизни.

Гарри видел, как эфирные создания предприняли последнюю отчаянную попытку уничтожить эту патологию, заразившую их вселенную. И эта попытка потерпела неудачу. Чума продолжала свое неостановимое шествие. Существам стало ясно, что так будет продолжаться, пока зараза не охватит все миры сверхгалактики.

Они решили воспрепятствовать этому во что бы то ни стало. Они задумали разбить сверхгалактику, отделить незатронутые заразой внешние части от больной центральной области. Это была бы колоссальная задача, но она не устрашила их.

Их план состоял в том, чтобы привести сверхгалактику во вращательное движение с большой скоростью. Это они осуществили, посылая мощнейшие волны энергии через эфир, волны, направленные так, что постепенно они стали раскручивать сверхгалактику вокруг ее центра.

Шло время, и гигантский звездный вихрь все быстрее и быстрее раскручивался. Зараза жизни все еще распространялась по центральной области, но теперь у эфирных обитателей вселенной появилась надежда. Они продолжали свою работу до тех пор, пока сверхгалактика не раскрутилась столь быстро, что уже не могла более удерживаться в едином целом. Центробежные силы разметали ее как взорвавшийся маховик.

Гарри увидел этот взрыв как бы сверху. Он увидел, как распадается колоссальное звездное облако. Один звездный вихрь за другим отрывался от скопления и улетал в пространство. Бесчисленные новые галактики меньших размеров отделялись от материнской сверхгалактики до тех пор, пока от нее не осталось только центральное ядро.

Оно все так же вращалось и из-за вращения приобрело спиральную форму. Теперь жизнь охватила почти все миры в нем. Последний островок чистых незараженных звезд оторвался от него и улетел прочь, как и остальные.

Как только отделилась последняя чистая часть, состоялся суд и был вынесен приговор. То существо, чьи опыты напустили на Вселенную заразу жизни, и из-за которого пришлось пожертвовать всей Вселенной предстало перед собратьями.

Они решили, что он навсегда должен остаться в зараженной Галактике, которую все остальные покидают. Они заточили виновника в оболочку-многогранник из замороженной энергии, изготовленную так, что ее никогда нельзя было открыть изнутри. После чего они забросили эту оболочку в зараженную Галактику, которую сами покидали.

Гарри Адамс видел, как этот сияющий многогранник бесцельно плавал по орбитам Галактики, и годы проходили миллионами. Другие галактики устремлялись все дальше и дальше от зачумленной, где зараза жизни охватила уже все возможные миры. Здесь оставалось одно единственное эфирное создание, навечно заключенное в свою сияющую тюрьму.

Гарри, словно сквозь сон, видел, как этот многогранник, кружащийся по бесконечным орбитам среди солнц, натолкнулся на одну из планет. Он видел…

Туман. Только серый туман. Видение исчезало. Внезапно Гарри осознал, что он все так же стоит на солнцепеке возле многогранника, потрясенный и завороженный увиденным.

А доктор Питерс, также потрясенный и завороженный, стоял рядом и машинально собирал какую-то треугольную установку из медных и эбонитовых стержней, направленную на многогранник.

Внезапно Гарри все понял и, ринувшись к астроному, завопил:

— Питерс! Не надо!

Питерс, еще не вполне пришедший в себя, завороженно глядел на прибор, который его руки заканчивали как бы сами по себе.

— Разбейте его! — орал Гарри. Этот, из многогранника, околдовал нас своими видениями, и теперь вы работаете механически, не осознавая, что делаете все, чтобы он мог освободиться. Нет, нет! О, Господи!

Пока Гарри кричал, руки ученого со щелчком сомкнули последние детали медно-эбонитового треугольника. Из его вершины вырвался желтый луч, ударивший в сияющий многогранник.

Желтая вспышка внезапно распространилась по всей поверхности снаряда. Гарри и разгибающийся Питерс, не отрываясь, окаменев, смотрели, как многогранник исчезает в шафранном сиянии.

Ячейки замороженной энергии мгновенно таяли и исчезали. Из заточения восставало Существо, что прежде было заперто в своей клетке.

Сорокафутовой башней из голубого, торжествующего света, увенчанной сияющим диском, Оно выросло, божественно прекрасное, во вдруг наступившей тьме, ибо яркий солнечный полдень мгновенно угас, как будто выключили лампочку. Оно кружилось в ужасающем, неземном торжестве. Питерс и Гарри кричали, заслоняясь руками от слепящего света.

Из сияющего столпа в из мозги ворвалась колоссальная волна экзальтации, триумфа триумфов, радости, с которой не сравнима была никакая человеческая радость. Это было могучая песнь Существа, звучащая не в звуке, но в мысли.

Оно было заточено, отрезано от бескрайней Вселенной на протяжении веков, ползущих один за другим, но теперь Оно обрело свободу и — ликовало. Необоримый экстаз космического блаженства исходил от Него в полуденной тьме.

Затем Оно устремилось в небеса гигантской голубой молнией. Сознание Гарри померкло и он упал без чувств.

Когда он открыл глаза, то увидел полуденные лучи, бьющие через окно. Он лежал в хижине, день за дверью был вновь светел. Откуда-то доносился металлический голос.

Он понял, что этот голос, доносился из его батарейного приемника. Гарри лежал не двигаясь, и ничего не понимая в происходящем, а голос все вещал:

— …как нам удалось установить, охваченная зона простирается от Монреаля до Скрэнтона на юге, и от Буффало на западе до акватории Атлантики в нескольких милях от Бостона на востоке.

Это продолжалось менее двух минут, в течение которых вся указанная зона была полностью лишена солнечного света и тепла. Отказали все электрические приборы, не функционировали телефонная и телеграфная связь.

Жители Адирондака и северо-западного Вермонта наблюдали необычные физиологические явления. Они выражались в приступе бурной радости, совпавшем по времени с затемнением, после чего следовала кратковременная потеря сознания.

До сих пор никто не знает причин столь необычного феномена.

Предполагается что это может оказаться каким-либо проявлением солнечной активности. В настоящее время ученые проводят исследования, и как только они…

Гарри тем временем, цепляясь за койку, силился сесть.

— Питерс, — перекрикивал он жестяной звук радио, — Питерс!

— Я здесь, — сказал астроном, подходя к нему.

Лицо ученого было бледно, движения слегка неуверенны, но он также серьезно не пострадал.

— Я пришел в себя немного раньше и перетащил вас сюда, — сказал он.

— Это… Это Существо — это из-за него вся темнота, и остальное, о чем по радио? — крикнул Гарри.

Доктор Питерс кивнул:

— Это было Существо из энергии, силы столь могучей, что, когда оно вырвалось, то вобрало в себя все тепловое и световое излучение Солнца, электрический ток из всех машин в округе и даже электрические импульсы нашего мозга.

— Оно ушло? Оно, правда, ушло? — восклицал репортер.

— Оно устремилось вслед за своими собратьями, в бездну межгалактического пространства, вслед за улетающими от нас галактиками, — торжественно произнес доктор Питерс. — Теперь мы знаем, почему все галактики во Вселенной улетают от нашей. Теперь мы знаем, что на нашей Галактике лежит проклятие — она заражена чумой, заражена проказой жизни. Но мы никогда не поведаем об этом миру.

Гарри Адамс слабо кивнул:

— Нет. Никогда. И лучше бы нам самим поскорее забыть об этом. Лучше забыть.

Отверженный

Ему казалось, что Бродвей никогда не выглядел так угнетающе в ранних зимних сумерках, когда газовые фонари еще не успели зажечь, а старые тополя с опавшими листьями неуклюже раскачивались под холодным ветром. Копыта лошадей и колеса повозок стучали и скрипели по разбитой мостовой, падали редкие хлопья снега.

Он думал о том, что где угодно будет лучше, чем здесь. В Ричмонде, Чарльстоне, Филадельфии. Хотя, по правде говоря, он устал и от них. Он всегда уставал от мест, даже от людей. А может быть, у него было просто плохое настроение после постигшей его сегодня неудачи следом за вереницей многих других неудач.

Он потянулся и вошел в неубранную маленькую конторку из двух комнат. Тщедушный человек, сидевший за столом, быстро поднял голову и с надеждой посмотрел на него.

— Нет. Ничего.

Проблески надежды потухли во взгляде смотревшего на него человека. Он пробормотал:

— Нам долго не протянуть. — Затем, помолчав, добавил: — К вам пришла молодая девушка. Ждет в кабинете.

— Я что-то не в настроении оставлять автографы в альбомах молодых девушек.

— Но… она выглядит богатой…

По улыбнулся своей саркастической улыбкой, скривив рот и обнажив при этом белые зубы.

— Понятно. А у богатых молодых девушек имеются богатые папочки, которых можно уговорить вложить деньги в умирающий литературный журнал.

Но, войдя в свой кабинет и отвешивая поклон сидевшей там девушке, вирджинец был сама любезность.

— Я весьма польщен, мисс…

Она прошептала, не поднимая глаз:

— Эллен Донсел.

На ней был шикарный наряд, начиная с мехового манто и кончая красивой голубой шляпкой. На пухлом розовощеком личике застыло глупое выражение. Но, когда она посмотрела на него, По вздрогнул от изумления. Глаза на круглом лице сверкали, в них сквозили ум и огромная жизненная сила.

— Вы, верно, хотите, — сказал он, — чтобы я читал свои стихи на каком-нибудь вечере, но у меня, к сожалению, совсем нет на это времени. Или, может быть, вам нужна копия «Ворона», написанная моей рукой?..

— Нет, — сказала она. — У меня к вам поручение.

По поглядел на нее вежливо и выжидающе.

— Да?

— От… Аарна.

Слово, казалось, повисло в воздухе как эхо отдаленного колокольчика, и какое-то мгновение оба они молчали, так что с улицы ясно было слышно, как скрипит и стучит проезжающий транспорт.

— Аарн, — повторил он, наконец. — Какое приятное звучное имя. Кто это?

— Это не человек, — сказала мисс Донсел, а название места.

— Ах, — сказал По. — И где же оно находится?

Ее взгляд пронзил его.

— Разве ты не помнишь?

Ему стало как-то не по себе. После того как он опубликовал свои фантастические рассказы, его буквально одолевали люди с нездоровой психикой и просто душевнобольные. Девушка выглядела вполне нормальной, даже чересчур. Но этот горящий взгляд…

— Мне очень жаль, — сказал он, — но я не слышал раньше этого названия.

— Может быть, тебе что-нибудь скажет имя Лалу? — спросила она. — Это мое имя. Или Яанн? Так зовут тебя. И оба мы из Аарна, хоть ты пришел значительно раньше меня.

По настороженно улыбнулся.

— У вас очень яркое воображение, мисс Донсел. Скажите мне… на что оно похоже, это место, откуда мы пришли?

— Оно лежит в большой бухте, окруженной пурпурными горами. — Она говорила, не отрывая от него взгляда. — И река Заира течет, спускаясь с гор, и башни Аарна нависают в вышине под лучами заходящего солнца…

Внезапно он прервал ее, от души рассмеявшись. Затем продолжил:

— … и сверкают в багровом закате сотнею террас, минаретов и шпилей, словно прозрачное творение сильфид, фей, джиннов и гномов.

Он снова засмеялся и покачал головой.

— Это — концовка моего рассказа «Поместье Арнгейм». Ну, конечно же… Аарн… Арнгейм. Имя Лалу вы взяли от моей Улялюм, а Яанн — от Яаннека… Мисс, я должен поздравить вас с необычайной прозорливостью…

— Нет, — сказала она. И повторила: — Нет. Как раз наоборот, мистер По. Это вы взяли свои имена из тех, что я вам назвала.

Он окинул ее заинтересованным взглядом. До сих пор с ним не случалось ничего подобного, и он был явно заинтригован.

— Значит, я пришел из Аарна? Тогда почему я этого не помню?

— Ты помнишь, только совсем немного, — прошептала она. — Ты помнишь это место… почти. Ты вспомнил имена… почти. Ты вложил их в свои стихи и рассказы.

Его интерес к ней возрос. Эта девушка выглядела полной дурочкой, если бы не ее напряженный взгляд, но она обладала явно незаурядным воображением.

— Где же тогда он находится, этот Аарн? На другом конце света? В саду Гесперид?

— Очень близко отсюда, мистер По. В пространстве. Но не во времени. Далеко, далеко в будущем.

— Значит, вы… и я… пришли сюда из будущего? Моя милая девушка, это вам, а не мне следует писать фантастические рассказы!

Она не опустила глаз.

— Ты написал об этом. В «Повести Скалистых гор». О человеке, который ненадолго вернулся в прошлое.

— А ведь верно, — сказал По. — Действительно написал, но так неуклюже, что тут же постарался забыть: ведь это была лишь неудачная попытка.

— Ты так думаешь? Значит, лишь случайно в голову тебе пришла идея путешествия во времени, к которой раньше никто и никогда серьезно не относился? Или, сам того не зная, ты вспомнил?

— Хотел бы я, чтобы это было так, — сказал он. — Уверяю вас, я отнюдь не горячий поклонник девятнадцатого века. Но, к несчастью, я прекрасно помню всю свою жизнь, и в ней нет места Аарну.

— Это говорит мистер По, — сказала девушка. — Он помнит только свою жизнь. Но ты не только мистер По, ты еще и Яанн.

Он улыбнулся.

— Два человека в одном теле? Скажите, мисс Донсел, вы читали моего «Вильяма Вильсона»? Там говорится о человеке, у которого было второе «я», alter ego…

— Читала, — ответила она. — И знаю, что написал ты его именно потому, что это в тебе две личности, хотя одну из них ты не можешь вспомнить.

Она наклонилась вперед, и он подумал, что взгляд ее куда более гипнотический, чем у тех месмеристов, которыми он так интересовался. Ее голос почти сбился на шепот.

— Я хочу заставить тебя вспомнить. Я заставлю тебя вспомнить. Только за тобой я вернулась сюда…

— Раз уж мы заговорили об этом, — прервал он, пытаясь выдержать беспечный тон, — скажите, как человек путешествует во времени? На каком-нибудь летательном аппарате?

Лицо ее оставалось все таким же серьезным, в нем не дрогнул ни один мускул.

— Человеческое тело не может передвигаться во времени. Как и любой другой физический, материальный предмет. Но сознание не материально, оно представляет собой лишь систему электрических сил, находящихся в физическом мозгу. И, если отделить его от мозга, оно может быть отправлено в измерении времени назад, в мозг человека предыдущей эпохи.

— Но с какой целью?

— Чтобы подчинить себе тело и исследовать исторические периоды глазами человека, живущего в прошлом. Это нелегко и очень опасно, потому что всегда есть риск очутиться в мозгу человека настолько сильного духом, что он подчинит тебя себе. Именно так случилось с Яанном, мистер По. Он находился в вашем мозгу, но оглушенный, действующий только на ваше подсознание, и все воспоминания его для вас не более чем сказки и фантазии. — Она помолчала, потом добавила: — У вас, должно быть, очень мощный мозг, мистер По, раз вы так подчинили себе Яанна.

— Да уж кем меня только не обзывали, только не тупицей, — пробормотал он, а затем иронически помахал рукой в воздухе на свой обветшалый кабинет. — Сами видите, каких высот я достиг с помощью своего интеллекта.

— Такое случалось и раньше, — прошептала она. — Один из нас попал в плен римского поэта по имени Лукреций…

— Тит Лукреций Кар? Как же, мисс, я читал его «De Rerum Natura» и странные теории об атомной науке.

— Не теории, — ответила она. — Воспоминания. Они так измучили его, что он покончил с собой. И я знаю много таких примеров в разные исторические эпохи.

— Блестящая идея! — с восхищением сказал По. — А какой может получиться рассказ…

— Я разговариваю с вами, мистер По, — перебила она, — но пытаюсь воззвать к Яанну. Пробудить его, вырвать из плена вашего ума, заставить вспомнить Аарн.

Она говорила быстро, страстно, почти навязчиво, неотрывно глядя ему в глаза. А он слушал, как в полусне, имена и названия мест из написанных им рассказов, иногда точные, как правило слегка измененные, но удивительно правдоподобно звучавшие в ее устах.

— Когда наступил — сейчас вернее будет сказать «наступит» — Жестокий Век, человечество откроет такие разрушительные силы, о которых не знало дотоле.

По чуть улыбнулся, подумав о своем рассказе, в котором все люди погибли от взрыва и мир был уничтожен огнем, и девушка, казалось, прочла эту мысль на его лице.

— О нет, человечество не было — не будет уничтожено. Но погибнут многие, и, когда Жестокий Век кончится, через несколько столетий возникнет Аарн, в котором мы с тобой живем. Яанн, вспомни! Вспомни наш прекрасный мир! Вспомни тот день, когда мы с тобой спускались с гор по Заире в твоей лодке. Вниз, по желтой воде, где цвели белые водяные лилии, а темный лес торжественно смыкался вокруг нас, пока перед самым Аарном мы не причалили к Долине многоцветных трав и стали гулять там среди серебристых деревьев, глядя вниз на освещенные солнцем башни Аарна, над которым летали, сверкая, маленькие флайеры.

Неужели ты не помнишь? Ведь именно тогда ты впервые сказал мне, что был в Темпоральной лаборатории Тсалала и согласился добровольно отправиться обратно во времени. Ты собирался увидеть мир таким, каким он был до того, как его потрясли жестокие войны, увидеть глазами другого человека все то, что было безвозвратно потеряно для истории.

Помнишь ли ты мои слезы? Как я умоляла тебя остаться, говорила о тех, кто никогда не вернулся, как льнула к тебе? Но ты был так поглощен своей историей, что не пожелал слушать меня. И ушел. И то, чего я боялась, свершилось: ты так и не вернулся.

Яанн, с тобой говорит твоя Лалу! Знаешь ли ты, как мучительно ожидание? Я не смогла перенести эту муку и получила разрешение Темпоральной лаборатории вернуться сюда, чтобы найти тебя. Сколько недель я заперта в этом чужом теле, как долго искала я тебя понапрасну, пока не прочла в рассказах, ставших знаменитыми, имен и названий, которые мы так хорошо знаем в Аарне, и поняла, что только их сочинитель может быть твоим господином. Яанн!

Как в полусне, слушал По звенящие в воздухе имена и названия выдуманного им сказочного мира. Но, когда она в отчаянии выкрикнула его имя, он опомнился и вскочил на ноги.

— Дорогая мисс Донсел! Я восхищен силой вашего воображения, но возьмите же себя в руки…

Ее глаза сверкнули.

— Взять себя в руки? А как, по-твоему, провела я несколько недель в этом уродливом ужасном мире, заключенная в тело этой жирной девицы?

По вздрогнул, как будто на него вылили ведро холодной воды. Ни одна женщина даже в шутку никогда не подумает и не скажет о себе такого. Но тогда…

Комната, ее сердитое лицо, весь мир, казалось, заколебались, как в тумане. Он почувствовал, как в нем поднимается какая-то странная волна, сметая все на своем пути, и на мгновение его фантазии обрели формы, чуть измененные, но реальные.

— Яанн?

Ему показалось, что она улыбается. Ну конечно, этой жеманнице удалось провести знаменитого мистера По своими лунными лучами и прочей ерундой, и теперь она будет счастлива, рассказывая об этом своим подружкам! Гордость и высокомерие, глубоко укоренившиеся в его натуре, заставили его вздрогнуть, и странное ощущение прошло.

— Мне очень жаль, — сказал он, — но я больше не могу уделить времени вашей удивительной jeu d'esprit, мисс Донсел. Мне остается лишь поблагодарить вас за ту тщательность, с которой вы изучили мои маленькие рассказы.

С глубоким поклоном он отворил перед ней дверь. Она вскочила на ноги, как будто он дал ей пощечину, и теперь на лице ее уже не было улыбки.

— Бесполезно, — прошептала она после минутного молчания. — Все бесполезно.

Она посмотрела на него, тихо прошептала «Прощай, Яанн» и закрыла глаза.

По сделал к ней шаг.

— Моя милая, прошу вас…

Глаза ее вновь открылись. Он остановился как вкопанный. Взгляд ее был лишен всякой жизни, в нем не выражалось ничего, кроме глупого изумления.

— Что? — сказала она. — Кто…

— Моя дорогая мисс Донсел… — вновь начал он.

Она взвизгнула. Потом стала пятиться, пытаясь закрыть лицо руками, глядя на него, как на олицетворение самого дьявола.

— Что случилось? — вскричала она. — Я… ничего не помню… заснула в середине дня… Как я… Что я… здесь делаю?

«Вот, значит, как, — подумал он. — Ну конечно! Сыграв роль воображаемой Лалу, она сейчас хочет показать, что та покинула ее тело».

Улыбнувшись ледяной улыбкой, он сказал:

— Должен поздравить вас не только с богатым воображением, но и с блестящими актерскими способностями.

Она просто не обратила на его слова никакого внимания и, пробежав мимо, рывком отворила дверь. Было поздно, его помощник ушел домой, и, когда По вышел за ней в другую комнату, мисс Донсел уже выбежала на улицу.

Он поспешно пошел следом. Газовые фонари зажглись, но в первый момент ему не удалось разглядеть ее в гуще проезжавших экипажей. Затем он услышал ее резкий голос и увидел, как она забирается в подъехавший к обочине кэб. Он невольно сделал несколько шагов вперед и увидел ее лицо, расширенные от ужаса глаза. Потом она исчезла в глубине, кучер прикрикнул на лошадей, и экипаж тронулся с места.

У По был вспыльчивый характер, и сейчас он чувствовал глухое раздражение. Он позволил сделать из себя дурака, даже согласившись слушать эту жалкую обманщицу с ее заумными рассуждениями. Как она, наверное, веселится и торжествует! И все же…

Он побрел обратно к своей конторе. Редкие хлопья снега скользили, падая вниз в желтом свете фонарей, уличная пыль постепенно превращалась в жидкую грязь. Резкий порыв ветра донес до него брань с другого конца улицы.

«Этот уродливый и ужасный мир»… Что ж, он и сам так думал, а сегодня мир показался ему еще отвратительнее. Наверное, потому что он вспомнил воздушные башни Аарна, освещенные закатным солнцем, о которых эта девица рассказала ему, вычитав о них в его книге.

Он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Раздражение его постепенно улеглось, и он задумался, нельзя ли в этой искусной бессмыслице найти материал для нового рассказа? Но нет, слишком много писал он на эту тему, и станут говорить, что он повторяется. Хотя идея человека, затерянного во времени, очень заманчива…

«Прибыл я сюда из Тьюле, там ревут шальные бури, там стоит над всеми он, вне Пространств и вне Времен…»

Кто это написал? Я? Или… Яанн?

На какое-то мгновение лицо По стало старым, болезненным, измученным. А если все это правда, если завтрашний день увидит новый прекрасный мир, Тьюле, Аарн, Тсалал? Если те призрачные образы, которые он никак не мог уловить до конца своим воображением: Улялюм, Леонора, Морелла, Лигейя — хранились в его памяти…

Ему так хотелось верить, но он не мог, не должен был себе этого позволить. Ведь он привык мыслить логично, а если поверить, то любые построения рассыпятся как карточный домик и ему останется только умереть.

Нет, он не умрет.

Нет.

Когда он открыл ящик стола и потянулся за бутылкой, рука его почти не дрожала.

Как там, в небесах?

Я не хотел надевать форму астронавта, когда выписался из госпиталя. Но другой одежды с собой не было, и я слишком торопился унести оттуда ноги.

Погрузившись в лайнер на Лос-Анджелес, я пожалел об этом. Пассажиры глазели на меня, словно на диковинку, и оживленно перешептывались. Стюардесса одарила особо пленительной улыбкой и, должно быть, насплетничала пилоту, потому что тот вышел в салон, с чувством пожал мне руку и произнес: «Я полагаю, мистер, этот перелет для вас не больше, чем детская забава».

Чуть позже рядом остановился невысокий мужчина, озираясь в поисках места. Найдя его прямо перед своим носом, он уселся со вздохом облегчения. Это был суетливый очкарик лет под шестьдесят. Ему потребовалось несколько минут, чтобы справиться с ремнем безопасности. Только затем он заметил мою форму и медные буквы на груди, означавшие «Вторая экспедиция».

— Погодите… — пробормотал он, моргая подслеповатыми глазками. — Да вы же один из тех парней, что недавно вернулись. Выходит, были на Марсе!

— Был, — мрачно подтвердил я.

Очкарик поглядел на меня с восхищением.

— Скажите, ну и как там, в небесах?

Самолет уже поднялся в воздух, и я видел в иллюминатор, как аризонская пустыня быстро уходит вниз.

— По-разному. Там все иначе.

Ответ, казалось, полностью его удовлетворил.

— Ясное дело, иначе, — кивнул он. — Вы, наверное, теперь возвращаетесь домой, мистер…

— Хаддон. Сержант Фрэнк Хаддон.

— Так вы домой, сержант?

— Нет, я живу в Огайо, а этот самолет летит в Лос-Анджелес, — объяснил я. — Надо встретиться кое с кем, прежде чем вернусь в свой городок.

— Замечательно! Надеюсь, вы славно проведете время, сержант! — просиял очкарик и подмигнул, словно желая мне обойти все калифорнийские бордели и выпустить пар после долгого марсианского воздержания. — Вы отлично потрудились и заслужили нашу любовь и уважение. Я читал, что когда ООН пошлет на Марс еще пару экспедиций, мы построим там города, наладим регулярные пассажирские рейсы и тому подобное.

Я усмехнулся.

— Вам вешают лапшу на уши, мистер. Мы можем с таким же успехом превратить в цветущий сад пустыню Мохаве, это куда ближе, да и обойдется дешевле. Есть только одна причина, по которой нам все-таки стоит осваивать Марс — это уран.

Похоже, очкарик не совсем поверил мне, но спорить не стал:

— О да, конечно, — сказал он с напускным энтузиазмом. — Я слышал, что уран очень нужен для наших атомных станций, но… но это не все, верно?

— Это все, — сухо отрезал я. — Во всяком случае, на долгое, долгое время.

— Но, сержант, в газетах писали…

Я закрыл глаза и слегка вздремнул, пока мой неугомонный сосед пересказывал газетные бредни. А когда проснулся, лайнер уже заходил на посадку.

Мы спустились по трапу, и очкарик прочувственно потряс мне руку на прощанье.

— Рад был познакомиться с вами, сержант! Вам здорово досталось там, на Марсе. Я слышал, что многие парни из Второй экспедиции не вернулись на Землю.

— Да, — сказал я. — Я тоже слышал об этом.

На меня вновь нахлынул холод ледяных марсианских пустынь. Я поспешил в ближайший бар, опрокинул двойной бурбон и только после этого почувствовал себя лучше.

Выйдя на улицу, я поймал такси и назвал водителю Сан-Габриэль. За рулем сидел толстяк с широким красным лицом.

— Будь спок, — сказал он. — Ты небось один из тех парней, что летали на Марс?

— Точно. — Я уселся рядом с ним.

— Здорово! — воскликнул он, с радостным изумлением глядя на меня. — Ну и как там, в небесах?

— Не поверите, но в полете мы просто дохли от скуки, — усмехнулся я.

— Понятное дело. — Он вырулил на переполненную машинами улицу. — Когда мне было двадцать лет, я воевал в Европе с немцами, во вторую мировую войну. Нас встречали в сорок пятом как героев, но, честно говоря, девять десятых времени мы валяли дурака, ни черта не делали. Похоже, в армии мало что изменилось с тех времен.

— Вообще-то экспедиция на Марс не была армейской, — объяснил я. — Организовала ее ООН, но нами командовали офицеры, и дисциплина строилась по военному образцу.

— Конечно, там ни черта не изменилось, — упрямо повторил водитель. — Не надо объяснять мне, приятель, что это такое. Вспоминаю, как мы с ребятами в сорок втором…

Я откинулся на спинку сиденья и из-под прикрытых век лениво смотрел, как мимо мелькают дома, утопающие в зелени. Солнце било в переднее стекло и казалось раскаленным, а дышать в салоне было почти нечем. Не так, конечно, как в Аризоне, но все-таки.

Таксист спросил, куда мне надо в Сан-Габриэле. Я достал из кармана пакет, выбрал письмо с надписью «Джо Валинез» и прочел водителю обратный адрес. И вновь спрятал письма в карман. Хотел бы я никогда не получать их!

Но что делать, если родители Джо Валинеза написали мне прямо в госпиталь? И девушка Джима, и семья Уолтера. Пришлось пообещать повидаться с ними. Я всю жизнь считал бы себя последним мерзавцем, если бы плюнул на все и махнул домой в Огайо.

Теперь, в машине, я предпочел бы оказаться мерзавцем, но ехать домой, в Хармонвилл.

Валинезы жили в южной части Сан-Габриэля, в квартале, носившем заметный отпечаток мексиканского стиля. Здесь располагалось множество лавок и одно-двухэтажных домишек с огороженными двориками. Все выглядело очень мило и аккуратно, особенно после намозоливших мне глаза калифорнийских коробок.

Я попросил таксиста подождать, а сам вошел в магазинчик. За прилавкомстоял высокий смуглый человек со спокойными, немного печальными глазами. Увидев меня, он на мгновение замер, потом басистым голосом позвал жену. Обойдя прилавок, он с трогательной улыбкой пожал мне руку.

— Вы, конечно, сержант Хаддон, — сказал он. — Мы так вас ждали.

Из подсобки появилась его жена, на первый взгляд слишком старая, чтобы быть матерью такого безусого мальчишки. Приглядевшись, я понял — она постарела от горя.

— Принеси стул, — сказала она мужу. — Что стоишь — видишь, гость устал с дороги? Он же прямо из госпиталя…

Я сел и тупо уставился на ящик с консервированным перцем. Валинезы стали расспрашивать меня обо всем: и как я себя чувствую, и рад ли вернуться на Землю, и что там с моей семьей, и прочее.

Они были воспитанными людьми и даже не заикнулись о своем Джо, но по глазам чувствовалось — они жаждали моих воспоминаний о своем погибшем сыне, как манны небесной. Мне было чертовски неловко, поскольку я мало знал Джо. Его ввели в состав экспедиции только за пару недель до отлета. А погиб он первым — откуда мне было его знать?

Я не нашел ничего лучше, чем спросить:

— Командование написало вам об обстоятельствах его смерти?

Валинез печально кивнул.

— Да — что он умер от перегрузок, спустя сутки после взлета. Очень трогательное письмо, сержант.

Его жена вздохнула:

— Да, сочувственное и, нам кажется, искреннее.

Она пытливо взглянула на меня и добавила:

— Но вы можете рассказать нам остальное, мистер Хаддон. Все подробности. Не бойтесь причинить нам боль.

Да, я мог — если бы захотел, конечно. Все происшедшее сразу после старта настолько сильно впечаталось в память, что я мог бы хоть ежедневно прокручивать это, словно кинокадры.

Я мог бы рассказать этой милой чете все о взлете, который убил их сына. Длинной колонной мы подошли к ракете-4, печатая шаг, и без спешки поднялись по пандусу внутрь. То же самое происходило и у 19 остальных ракет, входивших в состав Второй экспедиции.

Я чуть «перемотал» пленку моей памяти вперед и увидел себя в отсеке 14, вместе с десятью другими парнями. Мы лежали, спеленутые, в гамаках, окруженные со всех сторон металлическими стенами, в которых не было даже крошечного иллюминатора. Каждый раз, когда на плато рядом с нами стартовала очередная ракета, нас подбрасывало, словно на спине необъезженного мустанга. Наконец очередь дошла и до нас. Раздался оглушительный грохот, и чья-то невидимая рука вдавила нас в гамаки так, что мы не могли вздохнуть. Кровь гудела в ушах, в желудке плясали таблетки, которыми нас напичкали перед стартом, а из-за металлических стен доносился чей-то громоподобный вой: «Б-р-роом! Б-р-роом! Б-р-р-роом!..»

Удар за ударом сотрясали наши внутренности, не давая передохнуть. Кто-то стонал от боли, кто-то всхлипывал, но все эти звуки заглушало ужасное: «Б-р-роом! Б-р-р-роом!» Наконец дьявольский хохот гиганта стал утихать, вибрация уменьшилась, и мы вновь почувствовали наши бедные, вывернутые наизнанку тела, удивляясь, что остались живы.

Мой сосед справа Уолтер Миллис разразился отборной руганью. Брейк Джерден со стоном выкарабкался из своего кокона, чтобы поглядеть, что осталось от его отряда, и тогда мы услышали чей-то тонкий, срывающийся голос:

— Брейк, я, похоже, ранен…

Это был Джо. На его губах запеклась кровь, дыхание было натужным, хриплым, но главное было в другом — с первого взгляда мы поняли, что он не жилец. Лицо его приобрело восковой оттенок. Сложив руки на груди, Джо поглядел на нас тоскливым взглядом. Он все понимал, как и мы. Первая экспедиция показала, что определенный процент экипажа при старте непременно получит повреждения внутренних органов, и с этим ничего нельзя было поделать. В нашем отсеке несчастливый билет вытащил Джо.

Всем, и ему в том числе, было бы куда легче, если бы он умер во время взлета. Увы, ему не повезло. Пришли врачи, заковали его грудь в гипсовый жилет, накачали наркотиками и продлили агонию на многие часы. А у нас, остальных, все так болело и ныло, что сочувствия на беднягу Джо попросту не хватало.

Наконец парень совсем дошел до ручки. Он стал громко стонать, умоляя снять с него гипс. Уолтер Миллис был единственным, кто отозвался на эту просьбу, но Брейк не согласился. Они начали спорить, не стесняясь в выражениях, а мы лежали в своих гамаках и слушали. Все это тянулось довольно долго, пока один из соседей Валинеза не заметил, что парень подозрительно затих. Ему уже ничего не было нужно.

Мы позвали врачей, и они унесли беднягу на носилках. Да, я мог рассказать Валинезам, как умер их единственный сын — почему бы и нет?

— Пожалуйста, мистер Хаддон, расскажите нам все, как было… — прошептала миссис Валинез, со слезами глядя на меня. Ее муж нахмурился и коротко кивнул. Тогда я наконец решился.

— Вы знаете, что Джо умер в космосе, — начал я. — Он получил во время старта серьезные повреждения внутренних органов и сразу же потерял сознание. К счастью, ему не пришлось страдать — очнувшись, он почти сразу же скончался. И боли, похоже, не ощущал. Он лежал и глядел в иллюминатор на звезды. Они были прекрасны, эти далекие солнца, словно ангелы, Джо смотрел на них спокойным взглядом, а затем что-то прошептал, повернулся на бок и заснул навеки. Миссис Валинез, обливаясь слезами, тихо запричитала:

— Боже, спасибо за твою милость. Мой сын умер, глядя на звезды, что летели в космосе, словно ангелы…

Я не мог смотреть на это. Поднявшись, я пошел к выходу, а Валинезы даже не взглянули мне вслед. Они сидели, держась за руки, как дети, и плакали.

Выйдя из лавки, я достал сигареты. Но не успел закурить, как на пороге возник Валинез. Он растроганно потряс мне руку:

— Спасибо, сержант Хаддон. Мы вам очень благодарны.

— Я просто выполнил свой долг, — сказал я и поспешил к такси.

Захлопнув дверцу, достал конверт с надписью «Джо Валинез» и разорвал его в мелкие клочья. Я возблагодарил бы Господа, если бы никогда не получал этого письма — и других, что лежали у меня в кармане, тяжелые, словно могильные плиты.

Я сел на утренний самолет, направляющийся в Омаху. Сразу же после взлета заснул, и ко мне вернулись кошмары…

Чей-то голос прокричал:

— Идем на посадку!

И ракета начала опускаться. Мы вновь лежали в гамаках, спеленутые ремнями безопасности, и мечтали, чтобы в стенах были иллюминаторы, и мы бы видели, что происходит снаружи. Но еще больше хотели, чтобы при посадке ни одна ракета не разбилась — или хотя бы не НАША ракета…

— Спуск продолжается…

Двигатель гремел под нами словно молот, но не постоянно, как при старте, а взрывными сериями: «Бом-бом-бом-бом», затем пауза и снова: «Бом-бом-бом-бом». Сержант Брейк кричал что-то, но слова терялись в реве, доносящемся из-за стенок — ракета уже вошла в атмосферу.

Грохот двигателя стал иным — теперь откуда-то снизу доносилось непрерывное: «Краш-краш-краш!» Нам оставалось только молиться: «Господи, спаси, спаси, спаси!..»

Последовал последний, самый сильный удар, и отсек погрузился во тьму. Лампы, даже аварийные, разом погасли. Все заорали одновременно. Потом кто-то склонился надо мной в темноте и голосом Брейка Джердена приказал:

— Фрэнк, снимай ремни и вылезай! И все остальные — вылезайте немедленно!

Мы сели на Марс и остались живы. Но мы были полумертвы от усталости, а начальству не терпелось начать действовать.

Загорелся тусклый аварийный свет. Брейк орал не переставая:

— Надеть дыхательные маски! Немедленно! Надо срочно выходить наружу!

— Мой Бог, мы только что сели, разобраны на части, так что и пальцем не пошевелить… мы просто не в силах!

— А я говорю, надо выходить! Несколько ракет разбилось при посадке! Мы должны помочь раненым! Надеть маски! Быстро, сукины дети!

Пришлось оставить свои гамаки. Месяцы муштры в Центре подготовки не прошли даром. Джим Клаймер был уже на ногах, Уолтер пытался распутать ремни в гамаке подо мной. Кто-то отчаянно ругался в полутьме, и ему вторили несколько других голосов.

Когда я наконец спрыгнул на пол, мои колени подогнулись. Рядом приземлился юный Лассен и тут же завалился на бок. Джим было склонился над ним, но Брейк, стоя у распахнутого люка, орал без передышки:

— Выходите, парни! Выходите, черт бы вас побрал!

Мы побежали вниз по трапу. Зажим маски так давил мне на нос, что я не мог толком вздохнуть. Внизу, у спущенного пандуса, стоял офицер и кричал, чтобы мы выходили наружу и присоединялись к пятому отряду.

Холод. Ледяной холод, и бледное сияние маленького сморщенного Солнца в медном небе, и волнистая, охряно-красная песчаная равнина до самого горизонта… Песок скрипел под башмаками, когда наш отряд проследовал за капитаном Веллом к далекой металлической глыбе, которая лежала, непривычно наклоненная носом вниз, на склоне высокой дюны.

— Торопитесь, парни! Быстрее!

У груды металла, что когда-то была ракетой-7, нас ожидало кошмарное зрелище. Корпус был смят в гармошку, словно бумажный. Через трещины выползали окровавленные люди, взывая о помощи. Из лопнувших топливных баков доносилось громкое бульканье…

Но нет, все это случилось позже. Сейчас я был еще на борту ракеты-4, и мы еще не сели на Марс, а только подлетали к загадочной красной планете…

— Внимание, заходим на посадку…

Нет, я не хотел вновь пережить этот проклятый сон! Я орал что было мочи и отчаянно боролся с ремнями безопасности — и наконец очнулся. Оказалось, я сижу в кресле самолета и перепуганная стюардесса стоит рядом. Увидев, что я пришел в себя, она пролепетала:

— Это Омаха, сержант! Мы идем на посадку.

Глаза пассажиров были устремлены на меня, и я понял, что опять кричал во сне. Спина была мокрой, как каждую ночь в госпитале, когда я просыпался от собственных воплей.

Я дрожащими руками застегнул ремень. Пассажиры уже смотрели в иллюминаторы.

Был полдень, и горячее солнце Небраски грело мне спину, когда я достиг здания аэропорта. Мне повезло — оказалось, что автобус в Куффингтон отправляется с минуты на минуту.

Рядом со мной сел фермер — крупный парень с короткой стрижкой и мясистым лицом. Он сразу же предложил сигарету и поведал, что до Куффингтона всего несколько часов езды.

— Вы живете там? — поинтересовался он, с любопытством разглядывая мою форму.

— Нет, в Огайо, — ответил я. — Мой друг Клаймер из этих мест.

Фермер не знал его, но вспомнил, что будто бы один из городских ребят на самом деле был включен в состав Второй экспедиции.

— Да, — кивнул я. — Это и был Джим.

Он ухмыльнулся и задал мне все тот же дурацкий вопрос:

— Ну и как там, в небесах, мистер?

— Сухо, — ответил я. — Чертовски сухо. Ни капли воды.

— Я так и думал, — сказал он. — По правде говоря, у нас тоже нынче засуха будь здоров. А вот в прошлом году было отлично. В прошлом году…

Куффингтон оказался небольшим городком, окруженным золотистыми полями пшеницы, тянувшимися до самого горизонта. Центральная улица была заставлена по обеим сторонам магазинами и лавками, остальные густо заросли кустарником и больше напоминали аллеи старого парка.

Было жарко, и я не спешил покидать автостанцию. Пролистав тонкий телефонный справочник, я обнаружил три фамилии Грэхем. Первая же из них принадлежала мисс Илле Грэхем — той, которую я искал. Узнав, что с ней разговаривает по телефону друг Джима, она взволнованно воскликнула, что немедленно приедет и просит подождать.

Я стоял под навесом, смотрел на тенистую улочку, по которой запросто разгуливали индюки, и думал — вот почему Джим Клаймер был тихим и спокойным. Точно таким же, как это место.

Подъехал двухместный автомобиль, и мисс Грэхем приглашающе открыла дверцу. Она оказалась миловидной шатенкой, выглядевшей так, словно перенесла длительную болезнь.

Видимо, я тоже был не в форме, поскольку она сочувственно взглянула на меня и сказала:

— Наверное, вы очень устали с дороги, мистер Хаддон. Я чувствую угрызения совести, что не предложила остановиться у меня на день-два.

— Я в полном порядке, мисс Грэхем, — заверил я. — И очень тороплюсь домой, в Огайо, а мне надо перед этим еще побывать в паре мест…

Когда мы неспешно ехали по улицам города, я спросил, нет ли у Джима здесь других родственников.

— Увы, нет, — ответила мисс Грэхем. — Его родители погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Джим некоторое время жил с дядей на ферме в окрестностях Грандвейта, но они не поладили. Тогда Джим переехал к нам и стал работать на местной электростанции.

Свернув на соседнюю улочку, она добавила:

— Моя мама сдавала Джиму квартиру. Об этом все знают.

— Понимаю, — сказал я.

Грэхемы жили в большом квадратном доме с просторной верандой. Во дворе росли старые липы. Мы вошли в дом, и девушка предложила мне сесть в плетеное кресло около окна. Чуть позже она привела свою мать — маленькую, сгорбленную старушку. Мы немного поговорили, и старая миссис Грэхем поведала мне, что Джим был для нее словно родной сын. Она настолько разволновалась, увидев меня, что дочь вскоре увела ее обратно в соседнюю комнату.

Вернувшись, она уселась в кресле рядом со мной и показала небольшую связку голубых конвертов.

— Это письма, которые я получила от Джима, — сказала она грустно. — Их немного, и они такие короткие…

— Нам разрешали посылать только тридцать слов каждые две недели, — объяснил я. — На Марсе нас было около двух тысяч, и передатчик не мог работать на нас все время.

— Удивительно, как много вкладывал Джим в эти несколько слов, — сказала она и протянула мне несколько писем.

Я прочитал парочку. Одно гласило: «Порой я пытаюсь ущипнуть себя, не веря, что я один из первых землян, ступивших на чужую планету. По ночам я часто выхожу наружу, смотрю на зеленую звезду Земли и говорю себе — а ведь я помог осуществить вековую мечту человечества!»

В другом послании Джим писал: «Этот мир угрюмый, пустынный и таинственный. Мы мало знаем о нем. До сих пор никто не видел здесь ничего живого, за исключением лишайников, открытых Первой экспедицией, но на Марсе наверняка есть и другие формы жизни».

Мисс Грэхем спросила:

— Вы нашли что-нибудь, кроме лишайников, мистер Хаддон?

— Да, два или три вида растений, напоминающих земные кактусы, — сказал я. — И еще много, очень много песка и скал. Это все.

Когда я читал эти маленькие письма, я стал лучше понимать Джима. В них открылось кое-что, о чем я раньше не подозревал. Оказалось, в душе он был романтиком — этот тихий, медлительный парень, сторонившийся шумных компаний. Он относился к Марсу и к нашей экспедиции далеко не так прагматично, как многие другие.

Марс обманул нас. После того, как мы насытились планетой по горло, иначе, как Дыра, ее никто и не называл. А вот Джима наше поспешное разочарование огорчило, и он замкнулся в себе, словно улитка, дабы не дай Бог не проговориться, что он до сих пор без ума от марсианских закатов.

— А вот последнее письмо, которое я получила от Джима, — мисс Грэхем натянуто улыбнулась и протянула еще один конверт.

Текст гласил: «Я отправляюсь завтра в пустыню с картографической экспедицией. Мы будем путешествовать по местам, где не ступала нога человека».

— Я тоже был там, — сказал я. — Мы с ним ехали в одном краулере.

— Джим, наверное, был счастлив до глубины души?

Я задумался. Этот поход оказался сущим адом. Нам предстояло сделать не так много — провести предварительную топографическую разведку, а также сделать замеры радиоактивности с целью определения возможных залежей урана.

Все это было чертовски трудно, но вполне терпимо. Но нам не повезло — вскоре после нашего отъезда из лагеря началась песчаная буря.

Марсианский песок, чтоб ему было неладно, непохож на земной. За миллиарды лет он превратился в тончайшую пыль, которую ветер гонял взад-вперед над мертвой, сухой пустыней. Песок с легкостью проникал везде — под дыхательные маски, защитные очки, в двигатели краулеров, в пищу, в воду и даже в практически герметичные комбинезоны. В течение трех дней пути вокруг нас не было ничего, кроме лютого холода, ветра и песка.

Был ли Джим счастлив при виде этой красной преисподней? Еще недавно я только посмеялся бы над столь нелепым предположением, но сейчас уже не был так уверен. Кто его знает. Джим был очень вынослив и терпелив, даже больше, чем я. Может быть, он и на самом деле воспринимал этот кошмар как самое восхитительное и увлекательное приключение.

— Да, конечно же, он был счастлив, — сказал я, честными глазами глядя на мисс Грэхем. — Все мы были в восторге. Да и любой на нашем месте испытывал бы те же самые чувства.

Мисс Грэхем слегка улыбнулась и забрала письма Джима.

— Вы тоже переболели марсианской лихорадкой, мистер Хаддон? — спросила она.

Я сказал, что да, но в более легкой форме, чем Джим. И продолжил:

— Врачи так и не разобрались, вызывают ли ее какие-то вирусы, или это просто реакция на непривычные условия. Сорок процентов наших ребят переболело этой лихорадкой. Обычно она протекала не так уж и тяжело, неприятны были только жар и дурнота.

— Надеюсь, за Джимом ухаживали как следует? — спросила девушка. Ее губы немного дрожали.

— Конечно, за ним хорошо ухаживали, — заверил я. — Для него сделали все, что только было в наших силах.

Все, что было в наших силах? Это звучало смешно. Первая помощь, может, и была оказана. Никто не ожидал, что так много людей заболеет. Мест в нашем госпитале не хватало, и большинство больных оставалось на своих койках. Все наши врачи, кроме одного, тоже заболели, а двое даже скончались.

Эпидемия обрушилась на нас месяцев через шесть после прибытия. От тоски мы начинали уже потихоньку сходить с ума. Все ракеты, кроме четырех, уже вернулись на Землю. В нашем лагере, окруженном скалами и песчаным морем, под осточертевшим медным тазом неба оставалось всего несколько сот человек…

Первый энтузиазм давно исчез. Мы устали и тосковали по дому, по зеленой траве, восходу Солнца — настоящего Солнца, а не того бледного пятна, от которого просто тошнило. Мы жаждали вновь увидеть лица женщин, услышать плеск волн — но все это было недоступно, пока нам на смену не прилетит Третья экспедиция. Все насытились Марсом по горло. И тогда нагрянула лихорадка.

— Уверяю вас, мисс Грэхем, мы сделали для Джима все возможное, — повторил я.

Конечно, так оно и было. Я вспомнил, как мы с Уолтером топали через ледяную ночь к госпиталю, чтобы позвать на помощь врача. Брейк остался дежурить рядом с Джимом. Но мы не нашли никого.

Когда мы плелись обратно, Уолтер поднял голову к небу и погрозил кулаком зеленой звезде Земли.

— Ты только подумай, Фрэнк, пока мы здесь помираем, там парни танцуют с девчонками, пьют пиво с друзьями и ржут, как мустанги! Почему мы должны здесь дохнуть, как мухи? Чтобы найти уран для их драгоценных атомных станций?

— Брось, — устало возразил я. — Джим не умрет. И другие тоже.

«Сделали все возможное»? Да. Все, что мы могли, — это вымыть Джиму лицо, дать ему успокоительные таблетки и беспомощно наблюдать, как он умирает.

— Никто не смог бы сделать больше на нашем месте, — уверил я мисс Грэхем, на этот раз вполне искренне.

— Рада слышать это… — прошептала девушка. Ее губы дрожали. Казалось, она вот-вот разрыдается.

Когда я собрался уходить, мисс Грэхем неожиданно спросила, не хочу ли я взглянуть на комнату Джима. Она с матерью сохранили ее такой, как до его отъезда в Центр подготовки.

Я не хотел задерживаться, но как признаешься? Изобразив на лице горячий интерес, поплелся за девушкой. Комната была тесной и скудно обставленной, впрочем, иного я и не ожидал. Мисс Грэхем открыла шкаф, до половины заставленный аккуратными рядами старых журналов.

— Здесь собраны все научно-фантастические журналы, которые Джим читал еще мальчишкой, — с трогательной улыбкой сказала девушка. — Он хранил их, словно сокровища.

Я взял один в руки. На яркой обложке был изображен космический корабль, совершенно непохожий на наши угловатые сигары, а за ним — сияющие кольца Сатурна. Рядом не хватало только зеленокожей, едва одетой красавицы с бластером в руке. Но все равно это выглядело очень романтично.

Полистав пожелтевшие страницы, я поставил журнал на место. Мисс Грэхем немедленно поправила его так, чтобы он не выбивался из общего ряда. Казалось, она опасалась, что Джим может вот-вот прийти, и ему не понравится такой вопиющий беспорядок.

Она настояла на том, чтобы подвезти меня до аэропорта. Казалось, она очень огорчена моим отъездом. И все потому, что я последний видел ее Джима живым.

Когда мы расстались, я вздохнул с облегчением. По пути к кассам я размышлял, скоро ли пройдет ее горе. Видимо, да. Люди умеют забывать, и это правильно, иначе жизнь превратилась бы в сущий ад. Со временем она выйдет замуж за какого-нибудь симпатичного молодого человека и думать забудет о Джиме.

И тогда скорее всего она просто выбросит старые журналы, которые так много значили для паренька, заснувшего вечным сном на планете своей мечты.

Будь моя воля, я бы ни за что не полетел в Чикаго. Но отец Уолтера Миллиса позвонил мне в госпиталь дважды, и в последний раз сообщил, что пригласил родителей Брейка приехать из Висконсина, дабы они также имели счастье лицезреть «героя космоса и друга их сыновей». Как я мог возразить?

Мистер Миллис встретил меня в аэропорту. Энергично пожав мне руку, он сказал, что очень благодарен и весьма ценит мой порыв — ведь я, судя по всему, тороплюсь домой, к родителям.

— Верно, — сказал я. — Но они навещали меня в госпитале, так что могу немного и потерпеть.

Это был крупный, приятного вида мужчина, одетый в тщательно выглаженные брюки и рубашку с короткими рукавами, аккуратно заправленную за пояс. От него веяло солидностью преуспевающего бизнесмена. Он казался очень дружелюбно настроенным, но порой я ловил его косые взгляды, в которых светилось удивление, словно он не мог понять, почему это я вернулся на Землю, а его Уолтер — нет. И я не мог обвинять его.

Нас ждал лимузин с водителем. Мы поехали через город, направляясь в северные кварталы. По пути мистер Миллис с гордостью продемонстрировал местные достопримечательности, в том числе атомную электростанцию.

— Это одна из многих тысяч подобных станций, рассеянных по всему миру, — с видом знатока объяснил он. — Они дают огромную экономию природных энергоносителей: нефти, газа и угля. Марсианский уран — великая вещь, сержант.

— Да, — сказал я, — само собой разумеется.

Меня прошибал пот при мысли, что он вот-вот начнет расспрашивать о сыне. Я понятия не имел, что ему рассказать. Слишком широко разевать пасть не следовало, ибо кое-что из происшедшего было отнесено к строжайшим секретам. Всех нас заставили дать подписку о неразглашении, а это не шутка.

Но мистер Миллис не давал мне собраться с мыслями. Он болтал без умолку. Я узнал, что его жене нездоровится, что Уолтер был их единственным ребенком, а сам он — крупной шишкой в строительном бизнесе и прочее, и прочее.

Мне он не понравился. Уолтер был отличным парнем, но папаша выглядел надутым индюком, только и знающим, что распространяться об акциях, биржевых сделках, ценах на недвижимость и тому подобное.

Он желал знать, как скоро, по моему мнению, добыча марсианского урана станет рентабельной. Я честно признался, что очень не скоро.

— Видите ли, Первая экспедиция провела лишь рекогносцировку, — объяснил я. — Вторая занималась картографическими работами и подыскивала место для будущей базы. Конечно, дело будет продолжено. Я слышал, что в Третьей стартует добрая сотня ракет. Но Марс — это далеко не подарок.

Мистер Миллис, конечно же, не согласился. Земля испытывает энергетический голод, и потому дела пойдут куда быстрее, чем я думаю.

Внезапно он спросил:

— Кто был лучшим другом Уолтера в вашей экспедиции, мистер Хаддон? Ведь у него были там друзья?

Он спросил это извиняющимся, почти жалобным голосом, и хотя он и был надутым индюком, моя неприязнь к нему мгновенно улетучилась.

— Брейк Джерден, — сказал я. — Брейк был сержантом в нашем отряде, и они с Уолтером с самого начала держались вместе.

Мистер Миллис кивнул и больше не возвращался к этой теме. Он указал в сторону далекого озера и сообщил, что мы почти приехали.

Это оказался не просто дом, а большой особняк. В гостиной нас ожидала миссис Миллис. Она была бледной, молодящейся особой из числа тех, кто вечно занят только собой. Она изобразила на лице вселенскую скорбь и простонала, что очень рада видеть друга ее бедного Уолта. И хотя ее супруг был индюком, мне показалось, что он переживает потерю сына куда больше, чем эта дамочка.

Он проводил меня в одну из спален и предложил немного передохнуть перед обедом, тем более что родители Брейка еще не приехали.

Я сидел на диване, оглядывая комнату. Она была куда шикарнее всех, что мне доводилось видеть. Теперь, когда я познакомился с обитателями этого роскошного особняка, мне стало понятно, почему Уолтер свихнулся.

Он был хорошим парнем, но слишком темпераментным и, как я понимаю теперь, немного избалованным. Дисциплина тренировочной базы оказалась для него чересчур жесткой, и пережитый надлом должен был рано или поздно сказаться. Так и произошло.

Я глядел из окна на бассейн и теннисный корт и задавался вопросом: кому это нужно теперь, когда Уолтера нет. Даже странно — имея все это, он кончил фактически самоубийством.

Я прилег на кровать, отогнув покрывало, чтобы не испачкать его ботинками — снимать их было неохота. От мысли о предстоящем обеде «в тесном семейном кругу» было тошно. Что хуже всего, я понятия не имел, какова официальная версия случившегося.

«Командование Второй экспедиции с глубоким прискорбием сообщает, что Ваш сын умер героем — его пристрелили как бешеную собаку…»

Чушь, конечно, они придумали что-то другое. Но что? Дьявол, рассердился вдруг я, почему эти совершенно посторонние люди не хотят оставить меня в покое? Почему я должен отдуваться один? Врач-психолог в госпитале посоветовал мне поскорее забыть обо всем, а они заставляют меня вновь и вновь переживать случившееся. Черт бы их всех побрал, почему бы не поехать спокойно домой и послать всех подальше?.. Но я не мог.

Не исключено, что лучше всего рассказать правду. Ведь Уолтер был далеко не единственным, кто свихнулся в марсианской пустыне. В последние два особенно жутких месяца у многих поехала крыша. И было с чего!

«Третья экспедиция не прилетит!»

«Мы завязли в этом дерьме по уши, а эти сволочи не хотят послать нам помощь!»

Только об этом и говорили в те дни на нашей базе. И тому были веские причины. Четверо из нас загнулись от лихорадки, припасы кончались, медикаменты тоже. Все чаще по вечерам мы поднимались на соседние холмы и глядели в небо, ожидая ракет, которые все не прилетали.

На Земле произошла небольшая заминка. Чисто техническая — не уставал объяснять нам полковник Николс (он стал нашим командующим после смерти генерала Райена). Все проблемы уже решены, толковал он, и ракеты, вероятно, в пути. Надо еще чуть-чуть продержаться…

Держаться? Этим мы только и занимались, поскольку работники из нас были уже никакие. По ночам мы лежали на койках в одном из металлических бараков и слушали, как заходится кашлем бедняга Лассен. А там, за стенами, выл и хохотал ветер, несясь через ледяную пустыню.

Однажды вечером Уолтер сказал, с тоской глядя в окно:

— А если Третья не прилетит, а? Неужто мы будем здесь сидеть и гнить? У нас есть четыре ракеты — места хватит для всех.

Лицо Брейка помрачнело.

— Уолт, сколько можно болтать? Лучше поспи.

— А ты мне рот не затыкай! Мы тебе не герои из вшивого боевика. Если о нас забыли на Земле, почему мы должны сидеть сложа руки?

— Мы должны ждать, — терпеливо ответил Брейк. — По нашим сведениям, три ракеты вот-вот прибудут.

Мне кажется, всего этого кошмара не случилось бы, если б однажды ночью один из парней не ворвался в барак с воплем: «Они здесь! Они сели на запад от гряды скал!»

Когда мы сломя голову прибежали туда, ракетами там и не пахло. Вместо них мы обнаружили лишь воронки от небольших метеоритов.

Думаю, наших ребят это потрясло. Сам я в это время лежал без сознания с острым приступом лихорадки. И только спустя пару часов узнал, что на базе вспыхнул бунт.

Когда надо мной склонился Брейк, я увидел, что на его плече висит винтовка, а на рукаве красуется повязка «Военная полиция». Я спросил, что случилось. Он объяснил: речь идет о захвате ракет.

— Уолтер? — догадался я, и Брейк с мрачным видом кивнул.

— Да, возглавляет бунтовщиков. Чертов идиот!

— Даже не верится, — пробормотал я. — Для таких дел у него вроде бы кишка тонка.

— С дисциплиной этот парень был всегда не в ладах, — процедил Брейк. — Нам повезло, что у заговорщиков такой дерьмовый лидер… Пока, Фрэнк, увидимся позже.

Мы увиделись позже, но не совсем так, как я ожидал. До этого целый день я слышал выстрелы за стенами барака, а затем прозвучал вой сирены, по коридору пронесся топот, и краулеры куда-то укатили.

Собравшись с силами, я оделся и с трудом дотащился до выхода из барака. Машины направлялись в сторону ракет. Рядом остановился джип, и капрал втащил меня внутрь.

— Эти чертовы глупцы украли ружья! — заорал он. — И теперь пытаются захватить ракеты, чтобы улететь на Землю!

Я смутно помню бешеную тряску по дороге к месту боя. Когда мы подоспели, все, к счастью, было кончено. Несколько парней суетились рядом с опорами ракеты, копая в земле яму. Стоящий неподалеку майор Вейлер хрипло выкрикивал приказ за приказом. Но никто его не слушал.

На краю ямы лежали восемь человек, и большинство из них были мертвы. Уолтер был застрелен прямо в сердце. Как вождь бунтовщиков, он первым бросился в атаку и был почти сразу же убит. Один из наших полицейских также скончался от ран, а на кителе другого расплывалось красное пятно. Это был Брейк.

Он умер этой же ночью, не приходя в сознание, и чуть позже отдал концы бедолага Лассен. Я сам едва дотянул до утра, уже почти не надеясь выкарабкаться.

Когда рассвело, выяснилось, что от нашего отряда в четырнадцать человек осталось всего пятеро…

Ну как могло руководство NASA обнародовать такие факты? Впрочем, и нам самим не очень-то хотелось вспоминать о марсианском бунте. Но сейчас я попал в нелепое положение. Придется беседовать одновременно с родителями и Брейка, и Уолтера. Конечно же, они захотят узнать, как погибли их сыновья. А правда в том, что они попросту убили друг друга.

Так что же им сказать? Я знал только, что командование официально сообщило о некоем «несчастном случае». Но как он расшифровывался в извещениях, направленных родственникам, я и понятия не имел.

К двум часам я неохотно спустился в гостиную. Здесь меня уже ждали родители Брейка. Мистер Джерден оказался высоким костлявым мужчиной со спокойными голубыми глазами — такими же, как у его сына. Он не сказал и двух слов, но его миниатюрная, склонная к полноте супруга говорила за обоих.

Она сообщила, что я выгляжу точно так же, как на фотографиях, которые Брейк присылал из Центра подготовки, и что у нее, слава Богу, остались три дочери, две из них вышли замуж, одна живет в Милуоки, другая — на побережье, а Брейка она назвала в честь героя одной из книг Стивенсона.

Чтобы остановить этот словесный поток, я соврал, что читал эту книгу, и высказал мнение, что Брейк — прекрасное имя.

Миссис Джерден посмотрела на меня сияющими глазами и согласилась:

— Да, чудесное имя.

Обед прошел замечательно. Хозяева уставили стол всеми возможными яствами, о которых на Марсе я и думать забыл. Затем мы уселись на веранде, мужчины достали сигары — и все дружно посмотрели на меня.

Вздохнув поглубже, я спросил, известно ли им, что случилось с их сыновьями. Мистер Миллис ответил — нет, им сообщили только о несчастном случае.

Это облегчило мою задачу. Я уселся поудобнее, буквально пронзаемый взволнованными взглядами.

— Это была та самая случайность, что происходит раз в сто лет. Вы знаете, что на Марс метеориты падают куда чаще, чем на Землю. Его атмосфера очень разрежена, и камни из космоса не успевают сгореть до подлета к поверхности. Так случилось, что один из метеоров попал в цистерну с горючим, и она взорвалась. Я был в это время болен, сам ничего не видел, но мне рассказали товарищи.

Бедняги-родители слушали затаив дыхание, и я продолжил свою небылицу:

— Двое наших парней потеряли сознание и могли сгореть, если бы не подоспели остальные и не залили их пеной из огнетушителей. Пострадавших быстро оттащили от цистерн, но внезапно рядом взорвался еще один бак. Двое спасателей погибли на месте. Это и были Брейк и Уолтер. Они умерли мгновенно и без мучений.

История звучала настолько нелепо, что я опасался, что мне не поверят. Но никто не сказал ни слова, пока мистер Миллис не выдавил:

— Так вот что произошло… Выходит, Господь был милостлив к нашим мальчикам и подарил им безболезненную смерть?

— Да, — сказал я. — Они умерли очень быстро.

— Но тогда я не понимаю, почему командование не рассказало нам правду. Странно…

У меня был готов ответ и на это:

— Все засекречено, потому что руководство NASA не хочет, чтобы люди знали о метеоритной опасности на Марсе.

Миссис Миллис поднялась и сказала, что она дурно чувствует себя и просит извинить — ей надо отдохнуть. Она надеется еще раз увидеться со мной завтра утром.

Вопросов ко мне больше не было, и после обмена ничего не значащими фразами я с огромным облегчением поднялся и, попрощавшись с четой Джерденов, вернулся в свою комнату.

Внезапно в дверь постучали. Это был отец Брейка. Он пытливо посмотрел на меня.

— Вы все это придумали, мистер Хаддон?

От этих глаз некуда было скрыться, и я признался.

— Да, — сказал я. — Все придумал, от первого слова до последнего.

— Я понимаю, у вас наверняка есть серьезные поводы для этого, — глухо сказал он. — Скажите мне только одну вещь. Как бы там ни происходило на самом деле, Брейк вел себя правильно?

— Он вел себя как мужчина, — искренне ответил я. — Он был лучшим из нас, с самого начала и до самого конца.

Мистер Джерден долго испытывающе смотрел на меня, а потом слегка кивнул. Я понял, что он поверил. На прощанье он еще раз пожал мне руку.

— Все правильно, сынок. Так и должно было быть. Брейк прожил хорошую жизнь.

Закрыв за ним дверь, я едва не взвыл от отчаяния. Все, я сыт этим по горло!

Я написал записку — благодарил хозяев и просил простить, — а затем торопливо спустился вниз и тихонько выскользнул наружу. К счастью, меня никто не заметил.

Было уже довольно поздно, и на шоссе было мало машин, но один из грузовиков остановился на мою поднятую руку. Водитель сказал, что едет в сторону аэропорта. Он спросил меня, на что он похож, этот Марс, и я ответил, что там чертовски одиноко.

Ночь я провел в кресле в зале ожидания, и впервые за долгое время кошмары не посетили меня. А днем я уже был дома, в Огайо, и полагал, что мучения мои кончились.

Дело шло к вечеру, когда я въехал в Хармонвилл. Мои родители не знали, что я прилечу в Кливленд ранним рейсом, и потому мне пришлось их долго ждать в аэропорту.

При въезде в поселок я увидел большой транспарант над Маркетстрит:

«Хармонвилл приветствует героев космоса!»

Герой космоса — это был, по-видимому, я. Все газеты пестрели подобными заголовками. Забавно. Мы сидели, втиснутые в тюремную клетку нашего отсека, и ни черта не делали, а вот теперь стали «героями».

Под транспарантом стояли молодые люди в красивой униформе — оркестр местного колледжа. Я не сказал ничего, но отец, похоже, заметил ненависть в моих глазах.

— Фрэнк, понимаю, что ты устал, но эти ребята — твои друзья, и они горят желанием выказать тебе гостеприимство!

А мне только что было так хорошо! Я ехал в машине по своей стране с милым мне названием Огайо, с ее аккуратными деревеньками, пшеничными полями и многочисленными фермами. При виде этой патриархальной глубинки слезы навернулись мне на глаза и я почти успокоился. Но теперь с ужасом понял, что мне вновь придется говорить о Марсе, чтобы ему гореть в адском огне!

Отец остановил автомобиль, и оркестр грянул марш. Мистер Робинсон, наш мэр, а по совместительству дилер фирмы «Шевроле», пошел нам навстречу. Он прочувственно потряс мне руку:

— Приветствую тебя дома, Фрэнк! Ну и как там было, в небесах?

— Там было чертовски холодно, — сказал я. — Ужасно холодно.

Мистер Робинсон понимающе кивнул. Он разбирался в таких вещах — ведь у него дома был отличный холодильник.

— В последний раз ты был здесь в феврале, — сказал он. — Восемнадцать месяцев прошло, а это не шутка!

Он благословляюще махнул рукой, и мы неспешно поехали дальше, а оркестр шествовал впереди и играл марш за маршем. Мимо проплывали раскидистые клены, церкви и старые дома, многие из которых были построены еще в прошлом веке. Вскоре мы подъехали к самому крупному зданию в поселке — местному кинотеатру.

У входа нас ждала небольшая толпа, которая сразу же разразилась аплодисментами — не очень громкими, как бывает только тогда, когда люди искренне счастливы. Я вышел из машины и стал пожимать десятки рук, толком не успевая разглядеть в толкучке лица моих земляков. Здесь бы я завяз надолго, но мистер Робинсон взял меня за локоть и повел в здание, призывая толпу расступиться.

В зале было того хуже. Все места заняты, проходы тоже. На маленькой сцене стоял стол, а стену за ним украшала впечатляющая картина, созданная из живых цветов. Под шаром из красных роз виднелась надпись «Марс», а под таким же шаром из белых роз — «Земля». Между ними, опять же из цветов, очень искусно была изображена ракета.

— Наш клуб цветоводов сделал это панно в твою честь, — гордо сказал мэр. — Почти все жители Хармонвилла принесли цветы из своих садов.

— Очень тронут, — искренне сказал я.

Мы с мэром поднялись на сцену, и тогда все встали и зааплодировали. Я увидел множество знакомых лиц — учителей колледжа, домохозяек, фермеров из округи, местную ребятню.

Я сел за стол, растроганный и смущенный, а мэр вышел вперед и произнес небольшую речь. Он напомнил, что большинство наших парней, повзрослев, как правило, покидали эти места и уходили в большой мир. Так было во время войны 1812 года, и в гражданскую войну, и во время обеих мировых войн. А вот теперь один из нас побывал на самом Марсе! Он сказал:

— Люди всегда размышляли, на что он похож, этот таинственный Марс, и теперь один из наших хармонвиллских парней вернулся, чтобы рассказать человечеству об этом!

И он жестом пригласил меня занять его место. Весь зал бурно зааплодировал. Я встал из-за стола и на негнущихся ногах подошел к краю сцены, лихорадочно размышляя, что же сказать своим землякам.

Внезапно я понял, почему участники Первой экспедиции не предупредили, что ожидает нас на этой проклятой планете. Они не хотели выглядеть нытиками, убоявшимися трудностей. И теперь я был точно в таком же положении.

Я взглянул на сияющие лица людей, на горящие глаза ребятни и подумал — нет, я не имею права обмануть их ожидания. Они начитались газетных историй о «таинственной красной планете» и «героических астронавтах» и не приняли бы правду о том, как это было на самом деле. Они ждали от меня совсем другого…

И я, запинаясь, начал:

— Наш путь был долгий, друзья. Долгий и утомительный. Но это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство — сидеть около иллюминатора и провожать взглядом Землю, следить за проплывающими мимо звездами, видеть, как с каждым днем красная искорка растет и становится все ближе и ближе.

Но еще более удивительное ощущение вы испытываете, когда выходите из ракеты и ступаете в иной мир, видите в медном небе незнакомое маленькое Солнце… А вокруг — нескончаемая, полная загадок пустыня, среди которой, быть может, затеряны древние марсианские города.

Да, мы перенесли немало лишений, но мы знали, на что идем. Нам предстояло начать освоение нового мира, открыть новые горизонты для человечества. Это была трудная, по-настоящему мужская работа, но нам помогало то, что мы работали плечом к плечу, деля с товарищами все радости и печали.

Мы только начали великое дело освоения Марса, но эта работа будет продолжена. Сейчас, когда я стою перед вами, парни из Третьей экспедиции уже строят первый марсианский городок. Надеюсь, что он будет таким же уютным, как наш Хармонвилл. Четвертая экспедиция готовится к отлету. За ней, не сомневаюсь, последуют Пятая, Шестая, Седьмая… И тогда мы получим много урана, много дешевой энергии для Земли!

Сказав все это, я остановился, чтобы передохнуть. Мне чертовски хотелось разбавить эту бочку меда ложечкой дегтя, сказать землякам, что вся эта радужная перспектива не стоит и цента и, уж во всяком случае, не стоит того ада, через который нам пришлось пройти, и жизней тех, кого мы потеряли и еще потеряем. Ради чего умерли Джим, Брайен, Уолтер и многие другие? Чтобы мистер Робинсон мог поджарить лишнюю пару тостов или купить еще один холодильник?..

Но как сказать такое людям, которых знаешь с детства, которые любят тебя и гордятся тобой? Да и кто я такой, чтобы судить, что такое хорошо, а что такое плохо? Я мог и ошибаться. Ни одно большое дело не обходится без коктейля из пота, крови и дерьма, только об этом не принято особенно распространяться.

Так или иначе, я больше ничего не сказал, а только вернулся на свое место. Зал вновь захлестнула волна аплодисментов. И тогда я понял, что сделал все правильно. Я сказал именно то, что люди ХОТЕЛИ УСЛЫШАТЬ, и они остались довольны.

Затем мои земляки ринулись на сцену, и началась кутерьма с пожиманием рук, поцелуями, похлопыванием по плечу, бесконечными вопросами, радостными восклицаниями…

Когда я наконец выбрался наружу, оказалось, что уже наступила мягкая летняя ночь. О такой я мечтал с первого же дня полета, но сейчас у меня не было сил, чтобы наслаждаться этим обволакивающим, возбуждающим теплом.

Отец хотел отвезти меня домой на автомобиле, но я сказал:

— Нет, папа, поезжай один, я пройдусь пешком.

Наша ферма располагалась в паре миль от поселка, но в детстве я всегда ходил в школу более коротким путем, через ферму старика Хеллера. И сейчас мне захотелось вновь вернуться этой дорогой. Отец не стал возражать — он, как всегда, понял меня.

Я неспешно шел по Маркет-стрит, и по обеим сторонам мимо проплывали старые вязы и клены. Пахло цветами, растущими на газонах вдоль дороги.

Когда я проходил мимо дома ветеранов, то встретил Хода Эванса, механика из гаража мэрии. Как всегда в субботнюю ночь, он здорово наклюкался и выписывал широкие зигзаги, что-то напевая себепод нос. На одном из его виражей мы едва не столкнулись. Ход, казалось, ничуть не удивился.

— Привет, Фрэнк, — заплетающимся языком сказал он. — Слыхал, что ты вернулся.

Я опасался, что он задаст мне все тот же вопрос — как там было, в небесах? Но вместо этого он протянул початую бутылку.

— Парень, ты выглядишь паршиво, — сказал он сочувственно. — Не хочешь выпить?

Я сделал хороший глоток, а затем Ход разом выдул чуть не полбутылки и заявил, что заметил меня еще издалека, но ноги его почему-то шли не в ту сторону. Он был в прекрасном расположении духа, и ему в голову не пришло спросить, где же я пропадал столько времени.

Распрощавшись с Ходом, я свернул налево и пошел в темноте знакомой дорогой через выгон Хеллера. Дойдя до неширокого ручья, заросшего старыми ивами, я остановился на знакомом месте, куда ребенком часто приходил по ночам. Здесь все было по-прежнему — дружное кваканье лягушек, звон цикад в траве, густой запах водорослей.

Тогда я сделал одну вещь — впервые после возвращения на Землю. Я взглянул на звездное небо и нашел на нем маленькую красную искорку. В детстве я часто вглядывался в нее, начитавшись историй о жукообразных марсианах, хрустальных храмах и синекожих красавицах. Много позже, в Центре подготовки, мы с Брейком, Джимом и Уолтером тоже порой выходили в степь по ночам и негромко разговаривали на одну и ту же тему: неужели мы когда-нибудь окажемся там?

Да, мы оказались там, и мои друзья остались там навеки. Им не будет одиноко — ведь с каждой новой экспедицией рядом с их могильными холмиками появятся другие. Их будет все больше и больше…

Мне показалось, что ребята смотрят на меня оттуда, с расстояния сорока миллионов миль. Захотелось объяснить им, почему я не рассказал правду всем этим людям — во всяком случае, не всю правду.

— Парни, я не собирался никого обманывать, — сказал я. — Но мне казалось, что так будет лучше…

И замолчал. Это было безумие — разговаривать с теми, кто спит сейчас в марсианских песках вечным сном.

Еще долго я смотрел на красную искорку в небе, потом пошел к дому.

Реквием

Келлон горько подумал, что управляет не космическим кораблем, а руководит бродячим цирком. На борту собрались газетчики и тележурналисты с тоннами оборудования, маститые комментаторы, которые знали ответы на любые вопросы, красивые девушки-ведущие, помпезные бюрократы, заинтересованные в рекламе, поп — звезды, оказавшиеся здесь по той же самой причине.

У него были самый лучший корабль и команда во всем Управлении. Вот именно, были. Вместо экспедиции в один из неисследованных уголков Вселенной их послали с этим дорогостоящим людским грузом для выполнения абсолютно никому не нужной миссии.

Про себя он горько произнес: «Черт бы побрал всех этих…» Но вслух спросил:

— Позиция корабля соответствует рассчитанной вами орбите, мистер Риней?

Риней, второй помощник, серьезный молодой человек, который в данный момент возился с приборами в астронавигационной каюте, оторвался от своей работы и сказал:

— Да, идем точно по курсу. Можно готовиться к посадке? Келлон ответил не сразу. Он стоял напротив капитанского мостика, мужчина средних лет, крепкий, широкоплечий, с загорелым, спокойным лицом, на котором не отражалось ни единой эмоции. Он не хотел отдавать подобный приказ, но был вынужден подчиняться.

— Хорошо. Идем на посадку.

Мрачно, через иллюминаторы он следил за спуском. На окраине этого витка Галактики было сравнительно мало звезд, дрейфующих через бездонные просторы Космоса. Впереди, подобно бриллианту, сияло маленькое солнце. Оно относилась к группе белых карликов вот уже около двух тысяч лет и давало так мало тепла, что планеты, вращающиеся вокруг нее, были покрыты льдом. Все, кроме одной, ближайшей к звезде.

Келлон смотрел на рыжевато-коричневый комочек под ним. Лед, укрывавший его с тех пор, как солнце взорвалось и превратилось в белого карлика, теперь растаял. Несколько месяцев назад темная кочующая звезда прошла очень близко от этой солнечной системы. Мощная гравитация воздействовала на планетные орбиты, миры начали медленно по спирали приближаться к солнцу, и лед начал отступать.

Вирессон, один из младших офицеров, поднялся на мостик и взволнованным голосом доложил Келлону:

— Они хотят видеть вас внизу, сэр. Особенно мистер Борродайл. Он говорит, это срочно. Келлон подумал утомленно:

«Придется спуститься и встретиться лицом к лицу со всей этой сворой, каковой они все на самом деле и являются». Он кивнул Вирессону и пошел вниз, в кают-компанию. Вид ее вызвал у него отвращение. Вместо членов его команды, отдыхающих или занятых делом, в ней находилась маленькая, но шумная толпа расфуфыренных людей, громогласных мужчин и женщин, которые, казалось, все одновременно пытались что-то сказать и неприятно, нервно смеялись.

— Капитан Келлон, я хочу вас спросить…

— Капитан Келлон, пожалуйста…

Он терпеливо кивнул и с улыбкой начал пробиваться к Борродайлу. Ему были даны специальные инструкции сотрудничать с Борродайлом, который слыл самым популярным телекомментатором во всей Федерации.

Борродайл был полнеющим мужчиной с круглым розовым лицом и неестественно огромными и глубокими черными глазами. Его богатый оттенками бархатный голос часто звучал в различных программах, что был известен всем.

— Моя первая передача начнется через тридцать минут, капитан. При посадке я бы хотел получить полную картину. Если бы мои люди могли поместить камеру на мостик…

Келлон кивнул:

— Конечно. Там мистер Вирессон, он окажет им всякое содействие.

— Спасибо, капитан. Вы хотели бы увидеть передачу? — Да, но…

Он был прерван Лорри Ли, чье сияющее красивое лицо и фигура, искусный раскат голоса сделали ее идолом женщин-телерепортеров.

— Не забудьте, что моя передача начинается сразу после приземления. Я хочу ее сделать одна на фоне безжизненного мира. Вы можете проследить за тем, чтобы никто не испортил эффекта? Пожалуйста!

— Мы сделаем все, что сможем, — пробормотал Келлон. А когда на него набросилась остальная свора, он резко огрызнулся:

— Я поговорю с вами позже. Мистер Борродайл, прошу вас.

Он пробился сквозь толпу, следуя за Борродайлом к каюте, которая была превращена в телерадиокомментаторскую. Однажды, горько подумал Келлон, она служила более благородным целям. В ней хранились пробы воды и почвы и другие образцы из далеких миров. Но это было тогда, когда они выполняли исследовательскую работу, а не тащили с собой всю эту толпу болтливых дураков, совершающих сентиментальное паломничество.

Просмотр материалов не входил в обязанности Келлона. Но здесь, по крайней мере, было тише, чем там, внизу, в кают-компании. Он наблюдал за тем, как Борродайл подал сигнал, и экран монитора ожил.

На нем возник серовато-коричневый глобус, вращающийся в Космосе, увеличивающийся в размерах по мере их приближения. Теперь на нем можно было различить даже редкие моря. Проходили минуты, но Борродайл молчал, давая возможность приглядеться к этой картине. Затем зазвучал его глубокий, с ноткой драматической простоты голос: — Вы смотрите на Землю, — произнес комментатор. И вновь замолчал. Вращающийся коричневый шар теперь стал больше. Его покрывали белые облака. Затем Борродайл продолжил свою речь:

— Вы, жители многих миров Галактики, знайте, что это родная планета нашей расы. Ее имя говорит само за себя. Земля.

Келлон почувствовал всевозрастающее отвращение. Все, что говорил Борродайл, было правдой. И все же это фальшивка. Что сейчас Земля значила для него, или для Борродайла, или для миллиардов его зрителей? Это была история, сентиментальная случайность, а куча журналистов собиралась превратить ее во что-то помпезное. Борродайл продолжал:

— Около трех с половиной тысяч лет назад наши предки впервые покинули свой мир. Это произошло тогда, когда они вышли в Космос, отправившись сначала к ближайшим планетам, а затем и к другим звездам. Вот так зародилась наша Федерация, наше человеческое сообщество на миллионах миров.

Теперь на мониторе изображение коричневого глобуса сменило лицо Борродайла крупным планом. Он сделал драматическую паузу.

— Затем две тысячи лет назад было установлено, что солнце Земли находится на грани взрыва и превращения в белого карлика. Тогда оставшиеся люди Земли покинули свой мир, солнце взорвалось, после чего стало резко остывать, а его планеты начали покрываться льдом. И вот теперь, через несколько месяцев придет конец нашей старушке Земле. Она медленно приближается к солнцу и вскоре упадет на него, разделив участь Меркурия и Венеры. Когда это произойдет, то родина человечества исчезнет навсегда.

Снова пауза. И вновь Борродайл продолжил. Только теперь его голос звучал на более низких нотах:

— Мы, находящиеся на этом корабле простые репортеры, слуги огромной телерадиоаудитории из всех миров, прибыли сюда, чтобы в эти недели дать вам возможность в последний раз взглянуть на Землю. Мы думаем, мы надеемся, что вы сочтете для себя интересным вспомнить прошлое, которое уже стало легендой.

Келлон вновь подумал: «Этому ублюдку нет никакого дела до этой старой планеты, так же как и мне. Но у него неплохо получается скрывать это».

Как только передача закончилась, Келлон вновь был атакован шумной толпой в кают-компании. В жесте протеста он поднял руку.

— Пожалуйста, прошу вас. Сначала мы должны сесть. Вы не могли бы пойти со мной, доктор Дарноу?

Представитель Исторического бюро, доктор Дарноу являлся титулованной главой всей экспедиции, хотя никто не обращал на него особого внимания. Это был пожилой мужчина, похожий на воробья, который что-то щебетал себе под нос, когда они с Келлоном шли на мостик.

Он, по крайней мере, подумал Келлон, был искренен в своем интересе. Так же, как и еще более дюжины ученых на борту. Но их значительно превосходили числом эти жирные коты, большие боссы, заинтересованные в рекламе, профессиональные хлыщи и прочая шушера. Да, ну и удружило мне работку Управление Исследований!

С мостика он смотрел на серую планету и ее спутник. Затем спросил Дарноу:

— Вы говорили что-то об определенном месте, где хотели бы приземлиться?

Историк поднял голову и начал произносить торжественную, старомодную речь:

— Вы видите там континент? На его побережье было очень много больших городов, таких, как Нью-Йорк.

Келлон вспомнил это название. Давным-давно он учил его на уроках истории в школе. Палец Дарноу уткнулся в карту.

— Если бы вы могли приземлиться здесь, прямо на острове…

Келлон внимательно изучил рельеф, затем покачал головой.

— Слишком низко. Скоро будет прилив. Мы не можем рисковать. Но вот та точка на материке может нам подойти.

Дарноу выглядел разочарованным.

— Надеюсь, что вы правы.

Келлон приказал Ринею произвести расчеты для посадки, затем скептически спросил Дарноу:

— Вы, надеюсь, не рассчитываете найти очень много в руинах этих древних городов, после того как они простояли подо льдом две тысячи лет?

— Конечно, города были сильно повреждены, — согласился ученый, — но, возможно, сохранилось огромное количество реликтов. Я мог бы годами проводить там исследования…

— У нас не так много времени, только несколько месяцев, прежде чем эта планета подойдет слишком близко к солнцу, — сказал Келлон, а про себя добавил: «И слава Богу».

Корабль опускался по точно рассчитанной траектории. За бортом выла атмосфера, бурлили и кипели вихри, метались облака. Корабль миновал облачный слой и направился к мрачной коричневой равнине, покрытой белыми пятнами снежников. Где-то далеко впереди мерцал серый океан. Корабль совершил посадку. Зависло гробовое молчание, которое всегда следует за остановкой двигателей.

Келлон посмотрел на Ринея, который на минуту оторвался от пульта управления. На его лице было написано легкое удивление.

— Давление, кислород, влажность — все параметры благоприятные.

Затем он добавил:

— Ну конечно же, ведь когда-то на этой планете жили люди.

Келлон кивнул и сказал:

— Мы с доктором Дарноу выйдем первыми. Вирессон, постарайтесь удержать наших пассажиров внутри. Когда Келлон и Дарноу подошли к нижнему шлюзу, они услышали недовольный шум, донесшийся из кают-компании. Келлон понял, что Вирессону приходится нелегко. Эти люди не привыкли слышать «нет», и он мог представить их негодование.

Когда они вышли из шлюза, холодный пронизывающий ветер ударил в лицо. Они ступили на влажную каменистую почву, которая расползалась у них под ногами при каждом шаге. Дрожа от холода, они замерли, осматриваясь.

Под низким, серым, покрытым облаками небом распростерся мрачный коричневый ландшафт. Ничто не нарушало его монотонной одноцветности, если не считать сугробов, все еще белевших в низинах. Тишина царила в этом мире, нарушаемая лишь порывами ветра и треском остывающей обшивки корабля позади них. Келлон подумал, что этот мрачный мир не может вызывать никаких чувств. Но глаза Дарноу сияли.

— Мы должны использовать каждую минуту, — бормотал он, — каждую минуту.

Через два часа тяжелое телерадиооборудование было выгружено из корабля и на двух мотокарах отправлено на восток. Одним их мотокаров управляла Лорри Ли, одетая в лиловый синтетический костюм.

Келлон боялся, что тяжелые машины могут засесть в зыбучих грунтах, поэтому отправился вместе с журналистами. Но вскоре пожалел об этом.

Красотка Лорри Ли, чьи светлые волосы сияли даже в этом мрачном свете, дала волю всем своим журналистским жестам, выработанным долгими годами позирования перед камерой, когда она возбужденно указывала на руины Нью-Йорка. — Это просто невероятно! — кричала она в микрофон своей многомиллионной аудитории на тысячах миров. — Быть здесь, на Земле, увидеть колыбель человечества. Это кое-что значит.

Это что-то значило и для Келлона. Он почувствовал спазм в желудке. Повернувшись, пошел к кораблю, ощущая в тот момент, что если на обратном пути Лорри Ли затянут зыбучие пески, это не станет большой потерей.

Но этот первый день явился только началом. Космический корабль быстро превратился в центр бесчисленных и бесконечных телерадиопередач. Он был оснащен специальным оборудованием, с помощью которого сигнал передавался по лучу на ближайшую ретрансляционную станцию Федерации, а оттуда несся дальше к населенным планетам.

Келлон обнаружил, что Дарноу, который должен был координировать все это действо, оказался совершенно бесполезным. Планета, которая была скрыта от человеческого глаза несколько тысячелетий, представляла для него, историка, рай. Поэтому большую часть времени он проводил вдали от корабля, совершая свои собственные вылазки. На плечи его помощника, серьезного беспокойного молодого человека, свалилась неприятная обязанность противостоять жалобам и требованиям неугомонных, темпераментных телезвезд.

Келлон чувствовал переполняющую его скуку, когда стоял и наблюдал за всей этой происходящей вокруг него чепухой. Эти люди работали не покладая рук, но его не интересовали ни они сами, ни их передачи. Рой Квейли, молодой модельер мужской одежды, провел полусмешной, полуностальгический показ древней земной моды, в котором приняли участие хорошенькие девушки, одетые в глупые костюмы, с которых он снял копию. Барден, известный телевизионный продюсер, возглавил постановку фильма из времен старой Земли. Джей Максон, восходящий политический деятель в Конгрессе Федерации, обсуждал с Борродайлом правительственные законодательные системы прошлых времен, пытаясь таким образом заручиться поддержкой избирателей для своей Общегалактической партии. «Арктурус Плейере», великолепная группа исполнителей фольклора, читала старые земные стихи.

Келлон подумал с отвращением, что все это только показуха. Взрослые знаменитые люди вцепились зубами в возможность, предоставленную им внезапной гибелью забытой всеми планеты, подобно кривляющимся детям. А ведь в Галактике много настоящей работы, например, работы в Управлении Исследований, бесконечного, выматывающего, но увлекательного труда по изучению других систем и миров. И вместо того, чтобы заниматься ей, он был обречен находиться здесь несколько недель и даже месяцев вместе с этими клоунами.

Но ученых и историков он уважал. Они сделали всего лишь несколько передач, и их интерес не был фальшивым. Среди них оказался Галлер, биолог, который с восторгом показал Келлону пригоршню влажной почвы через неделю после их прибытия.

— Посмотрите на это! — гордо сказал он. Келлон опешил. — На что?

— На эти семена. Это обычный сорняк. Посмотрите. Келлон посмотрел и увидел, что из каждого семени торчал маленький усик.

— Они дают ростки? — произнес он, не веря своим глазам. Галлер радостно кивнул.

— Я на это надеялся. Понимаете, в северном полушарии уже наступила практически весна, согласно нашим заметкам, когда солнце внезапно взорвалось и превратилось в белого карлика. В течение нескольких часов температура упала, и поверхность начала покрываться снегом и льдом.

— Но это должно было убить всю растительную жизнь.

— Нет, — сказал Галлер.

— Большие растения, деревья и кусты погибли. Но семена более мелких впали в спячку. Теперь тепло, которое растопило лед, вызвало их обратно к жизни.

— Тогда здесь скоро появятся трава и цветы?

— Очень скоро, по мере поступления тепла. И действительно становилось все теплее по мере того, как проходили первые недели пребывания на планете. В один из дней исчезла облачность, и бриллиантовое солнце начало одаривать землю бело-золотым светом. И однажды наступило утро, когда весь ландшафт перед ними оказался покрытым зеленой травой.

Трава росла. Росли сорняки и вьюнки с такой скоростью, словно знали, что это их последний сезон, который не будет длиться долго. Пробивались новые ростки и начали появляться цветы. Печеночницы, колокольчики, одуванчики, фиалки расцветали вновь.

Теперь, когда больше не приходилось пробиваться через грязь, Келлон выходил на долгие прогулки. Снующие люди вокруг корабля, постоянное столкновение темпераментов, громкие, взволнованные голоса — все это окончательно доконало его. Он чувствовал себя намного лучше вдали от них.

Трава и цветы вернулись, но все равно это был пустынный мир. Прогулки по длинным неровным склонам действовали успокаивающе. Теперь солнце стало ярким и приветливым, облака редко появлялись на небе, а теплый ветер что-то нашептывал, когда он сидел на склоне и глядел на запад, где не было никого и не будет уже никогда.

— Проклятая скука, — думал он. — Но, по крайней мере, здесь намного лучше, чем там с этими болтунами.

Долгими часами он сидел так под лучами ласкового солнца, чувствуя, как успокаиваются его нервы. Вокруг него волнами колыхалась трава, а цветы склоняли свои головки под ветром.

Ни одного другого движения, никакой другой жизни. С жалостью он подумал об отсутствии птиц в эту последнюю весну на старой планете. Не было даже ни единой бабочки. Но теперь это не имело значения. Все равно этот мир обречен.

Когда однажды в сумерках Келлон возвращался назад, он внезапно заметил сияющий предмет в темном небе. Келлон остановился, глядя на него, а затем вспомнил. Конечно, это была луна старой планеты. Он совсем о ней забыл во время облачных ночей. Он двинулся дальше, озаряемый ее слабым светом.

Когда он вошел в кают-компанию, то в миг лишился своего недавнего спокойствия. Завязалась очередная перебранка, и все присутствующие принимали в ней участие. Лорри Ли с видом обиженного ребенка заявляла, что завтра она должна получить время для ее специальной передачи для женщин, а кто-то еще оспаривал ее требование. Молодой Беллей, помощник Дарноу, выглядел уставшим и расстроенным. Келлон незаметно прошел мимо них, закрыл дверь в своей каюте и налил себе выпить, в очередной раз проклиная Управление за это дурацкое задание.

Он позаботился о том, чтобы выбраться из корабля рано утром, прежде чем опять разразится столкновение темпераментов, привычно оставив Вирессона за главного, и пошел к зеленым склонам, прежде чем кто-либо успел его окликнуть.

Келлон думал о том, что осталось еще пять недель. Затем, слава Богу, Земля подойдет так близко к солнцу, что кораблю придется отойти в космос на безопасное расстояние. Пока не наступил этот долгожданный день, он будет держаться, насколько это возможно, вне поля зрения остальных.

Каждый день он проходил по нескольку миль. Он старался уйти подальше от восточной части и развалин Нью-Йорка, где так часто бывали остальные. Но он ходил в западном, северном и южном направлении по зеленым, цветущим склонам пустынного мира. По крайней мере, там было тихо.

Но вскоре Келлон понял, что если хорошенько присмотреться, то можно было кое-что увидеть. Например, как менялось небо. Оно никогда не было одинаковым дважды. Иногда оно казалось темно-голубым, и по нему, подобно кораблям, плыли облака. Но затем небо внезапно становилось серым и печальным, начинал капать дождь, который прекращался лишь тогда, когда лучи солнца пробивались через облака, превращая их в парящие ленты. Были моменты, когда, сидя на краю холма, он слушал раскаты грома и видел, как на западе темнело и собирались грозовые облака, которые с громом и блеском молний проходили над землей, словно армия гигантов.

Ветры и солнечный свет, сладость воздуха и вид луны, ощущение растущей травы под ногами — все это казалось Келлону странно естественным. Келлон бывал на многих планетах под многими солнцами. Некоторые из них нравились ему больше, чем эта, некоторые не нравились совсем, но нигде и никогда он не встречал такого мира, который бы гак соответствовал состоянию его души, как эта пустынная планета.

Ему стало интересно, на что она была похожа, когда на ней росли деревья и жили птицы и животные. Какие города существовали на Земле. Он брал фильмы-книги в библиотеке, которые привезли с собой Дарноу и другие ученые, и просматривал их по ночам, заперевшись в своей каюте. Не го чтобы все это его сильно волновало, просто давало возможность держаться вдали от каждодневных ссор и перебранок, к тому же ему было интересно.

После, совершая свои долгие прогулки, он пытался увидеть, представить, какими были эти места в далеком прошлом. Должно быть, в этой низинке обитали дрозды и скворцы, желто-черные пчелы, опыляющие цветы, и росли огромные деревья с такими странными названиями: вязы, ивы, клены. И бегали маленькие пушистые зверьки, и в воздухе танцевал жужжащий рой насекомых, и плавали рыбы и лягушки в озерах и ручьях — симфония давно прошедшей, давно забытой жизни.

Но были ли окончательно забыты все мужчины, женщины и дети, жившие здесь? Борродайл и остальные много говорили в своих передачах о людях старой Земли, но фразы звучали как-то безлико, словно набор терминов, который давно ничего не значил. Наверняка никто из тех миллионов не думал о себе, как о части бесчисленного множества. Каждый из них был для себя и своих близких уникальным и неповторимым созданием. Что все эти болтуны могут знать о тех индивидуумах? Что может знать хоть кто-нибудь?

Келлон время от времени находил их следы, останки цивилизации, которые пощадил даже лед. Согнутый кусочек стали, балка или брусок, сделанные кем-то. Куски бетона, который когда-то представлял из себя дороги. По ним ходили мужчины и женщины, спешащие по зову любви, амбиций, жадности или страха.

Но он обнаружил больше. Это была неожиданная находка. Он шел вдоль ручья, протекавшего по узкой долине. В одном месте он перепрыгнул его, а когда приземлился, подняв голову, увидел дом.

Сначала Келлон подумал, что он сохранился каким-то невероятным образом, хотя это казалось просто невозможным. Но, подойдя поближе, понял, что это была всего лишь иллюзия. Время-разрушитель поработало и над ним. И все же это был дом.

Это был каменный коттедж с шиферной крышей и низкими стенами, стоящий недалеко от края зеленой долины. Келлон предположил, что природная арка из льда сохранила его от той участи, которая постигла все остальные строения.

Вместо окон и дверей зияли дыры. Он вошел внутрь и взглянул на холодную тень того, что когда-то являлось комнатой. Сохранились остатки прогнившей мебели, а стены покрывала сухая грязь, под которой можно было разглядеть ржавый металл. Больше ничего не было. Атмосфера внутри оказалась холодной и какой-то давящей. Он вышел наружу и устроился на террасе.

Келлон смотрел на дом. Он предположил, что его, должно быть, построили не позднее, чем в-XX веке. Келлону показалось странным, что аэросъемка, которую производили люди Дарноу, не обнаружила этого строения. Но, с другой стороны, и неудивительно — серые стены были такими незаметными и так плотно вросли в зеленый полог долины.

Его взгляд упал на едва заметную надпись на цементной террасе. Он подошел и счистил грязь. Буквы выцвели от времени, но ему все же удалось прочитать. «Росс и Дженни — Их Дом».

Келлон улыбнулся. Теперь он по крайней мере знал, кто когда-то жил здесь, кто, возможно, построил этот дом. Он мог представить себе двух молодых людей, радостно царапающих буквы на мокром цементе. Кто были эти Росс и Дженни? И где они сейчас?

Он обошел вокруг. К своему удивлению, он обнаружил запущенный цветочный сад с другой стороны. Полдюжины различных видов цветов, не похожих на те, что росли на склоне, беспорядочно цвели здесь. Когда пришла зима Земли, семена этого старого сада надолго заснули, а когда начал таять снег, вновь с готовностью вернулись к жизни. Он не знал, что это были за цветы, но от них веяло духом смелости, и ему это понравилось.

Возвращаясь в сумерках назад, Келлон думал о том, что должен рассказать об этом месте Дарноу. Но если он скажет ему, то мгновенно вся болтливая свора устремится туда. Он представлял себе те торжественные, бесценные и просто милые передачки, которые Борродайл, Ли и другие будут ставить, используя этот дом как декорацию.

— Нет, — подумал он, — пусть убираются к чертовой матери.

Дело было не в том, что сам дом имел для него какое-то значение, а в том, что он представлялся для него убежищем, в котором он мог найти покой от всей этой шумной орды.

На следующий день Келлон был рад, что никому ничего не сказал. Дом стал тем местом, куда он мог уйти, которое он мог исследовать, чтобы заполнить время ожидания. Он проводил там часы и никому не говорил об этом.

Галлер, биолог, одолжил ему книгу о растениях Земли, и он брал ее с собой, чтобы идентифицировать цветы, растущие в заброшенном саду. Вербены, гвоздики, вьюнки и ярко-красные и желтые настурции. Он прочитал, что многие из этих видов не прижились в других мирах. Если это так, то для цветов наступила самая последняя весна, после которой эти виды исчезнут навсегда.

Он рассматривал интерьер дома, пытаясь себе представить, как люди когда-то жили здесь. Дом совсем не походил да современные металлоидные дома. Внутренние стены были слишком толстыми, а окна казались маленькими и убогими. В самой большой комнате Росс и Дженни, наверное, проводили большую часть своего времени. Ее окно выходило на маленький сад, зеленую долину и ручей.

Келлону было интересно, что представляли из себя эти Росс и Дженни, которые когда-то сидели здесь и Смотрели в окно. Что было для них важно? Что доставляло им боль, а что радость? Он сам никогда не был женат. Капитаны космических кораблей редко вступают в брак. Но его интересовал этот древний обряд. Были ли у Росс и Дженни дети? Продолжает ли в ком-то на свете течь их кровь? Но даже если и так, что теперь это могло значить для этих двоих, давно ушедших?

В конце книги, которую одолжил ему Галлер, было стихотворение о цветах. Он вспомнил несколько строк:

Все они теперь едины, розы и незабудки, Они не знают ни ветров, ни полей, ни морей, Время проходит, В мягком воздухе пахнет летом.

Да, думал Келлон, все они сейчас едины, эти Россы и Дженни, и все, что они делали, все, о чем думали, все сейчас превратилось в пыль на этой планете, которая вскоре войдет в свое последнее лето. С физической точки зрения, все, что было сделано, все, кто когда-то жил на Земле, оставались здесь в ее атомах, не считая той небольшой части материи, которая осела в других мирах.

Он думал об именах, которые были известны среди всех галактических миров, имена мужчин, женщин и мест. Шекспир, Платон, Бетховен, Блейк, старый блистательный Вавилон и храмы Ангкора, неуклюжие дома его собственных предков, все это было здесь.

Келлон мысленно прервал себя. Он не должен был размышлять о подобных вещах. Он уже видел все, что осталось в этом странном месте, и не было смысла возвращаться к этому. Но он вернулся. Он говорил себе, что дело не в том, что в нем проснулся какой-то сентиментальный интерес к этому месту. Об этом он слишком много слышал от сияющих клоунов у себя на корабле. Он был человеком Управления Исследований, и все, что он хотел, так это вернуться к своей работе. Но так как он, не по своей вине, застрял здесь, он предпочел бродить по зеленеющей земле или исследовать этот старый дом, чтобы избежать необходимости слушать бесконечную болтовню и грызню остальных.

Они ругались все чаще и все больше, потому что устали от всего этого. Поначалу для них было сенсацией вещать на всю галактику о кончине Земли, но по мере того, как шло время, их энтузиазм остывал. Они не могли улететь, так как экспедиция была рассчитана на то, чтобы показать гибель Земли, а это произойдет только через несколько недель. Дарноу с его учеными, занятыми изучением реликтов, могли бы оставаться здесь бесконечно долго. Но другие уже пухли от тоски.

В старом доме Келлон находил много интересного, что не позволяло ему скучать. Он уже много прочитал о том, какой была та давняя жизнь. Часами он просиживал на старой террасе под солнцем, пытаясь представить себе, как было тогда, когда здесь жили мужчина и женщина, которых звали Росс и Дженни.

Эта старая жизнь сейчас казалась ему такой странной! Он прочитал, что в те дни многие люди передвигались на наземных машинах туда и обратно в города, где они работами. В этих машинах ездили и мужчины, и женщины или только мужчины? Может быть, женщина оставалась дома с детьми, если они были, и занималась садом, в котором все еще цвели некоторые цветы? Думала ли она когда-нибудь о том, что в далеком будущем, когда их уже не станет, дом останется пустым и безжизненным, и никто не придет в него, кроме чужака с далеких звезд? Он вспомнил одно место из старых земных пьес, которые исполняли «Арктурус Плейерс»: «Пришли, как тени, такие же далекие».

Нет, думал Келлон, Росс и Дженни сейчас стали тенями, но не тогда. Это для них, для всех людей, живших тогда да этой древней Земле, он, человек из далекого будущего, был тенью. Иногда Келлону, сидящему на этой террасе и представляющему прошлое, живые образы людей, многолюдные города, движение и смех, казалось, что это они были реальностью, а он — наблюдающим призраком.

Приходило лето. Дни становились все жарче и жарче. Теперь белое солнце стало огромным и изливало на Землю столько света и тепла, сколько эта планета не видела несколько тысяч лет. И вся зеленая жизнь вокруг, казалось, ответила порывом невиданного роста, актом безумного пробуждения, который Келлон считал наиболее трогательным. Теперь даже ночи стали теплыми. Дули мягкие ветры, а на волнах огромного серого океана переливалась белая пена.

Внезапно, словно проснувшись от сна, Келлон осознал, что осталось всего несколько дней. Планета двигается все быстрее, и вскоре жара станет невыносимой.

Он говорил себе, что будет рад улететь. Они подождут в космосе, пока все не закончится, а затем он вернется к своей работе, к своей жизни и прекратит мечтать о тенях. Здесь больше нечего было делать. Да, он будет рад.

Затем, когда осталось всего несколько дней, Келлон вернулся снова в старый дом и бродил по нему. Внезапно он услышал за спиной голос:

— Великолепный, — сказал Борродайл, — великолепный реликт.

Келлон был удивлен и в то же время почувствовал уныние. Глаза Борродайла горели, когда он осматривал дом. Затем он повернулся в сторону Келлона.

— Я гулял, когда увидел вас, и решил догнать. Так вот где вы пропадали все это время.

Келлон виновато ответил:

— Я был здесь всего несколько раз.

— Но почему, черт возьми, вы не сказали нам об этом? — воскликнул Борродайл. — Почему? У нас могла бы получиться великолепная заключительная передача из этого места. Типичное древнее жилище Земли. Наш модельер Рой мог бы одеть группу «Плейере» в старые костюмы, и мы бы показали их в качестве людей, живших здесь…

Неожиданно для себя Келлон сорвался. Он грубо произнес:

— Нет.

Борродайл поднял брови.

— Нет? Но почему?

Действительно, почему нет? Какая ему-то разница, если они будут носиться по этому дому, насмехаясь над его древностью и неадекватностью, позируя и кривляясь перед камерами, делая очередное шоу. Что ему до всего этого? Ведь ему не было никакого дела до этой забытой планеты?

Все же что-то в нем сопротивлялось тому, что они собирались здесь сделать. Он сказал:

— Мы можем стартовать очень внезапно. Если вы все будете находиться здесь, то это подвергнет опасности ваши жизни.

— Но вы же сами сказали, что старт произойдет через несколько дней, — воскликнул Борродайл. И твердо добавил: — Я не знаю причины, по которой вы что-то скрываете от нас. Но мне придется обратиться к вашему начальству.

Он ушел, и Келлон подумал с грустью, что Борродайл сообщит в Управление, и он получит серьезный нагоняй. Почему, черт возьми, он скрыл от других свою находку? Он и сам не знал. Он должен был вместо непонятной, гложущей сердце тоски испытывать радость.

Келлон вернулся на террасу и сидел там до тех пор, пока сумерки не коснулись неба. Взошла белая бриллиантовая луна. Этой ночью начал дуть горячий сухой ветер. Сказывалось приближение планеты к солнцу. Колышущаяся от ветра трава была словно живой. Казалось, что в воздухе забился слабый пульс планеты. Солнце звало, и Земля готовилась к ответу. Дом дремал в серебряном лунном свете, а сад что-то тихо нашептывал.

В ночи возникла темная фигура. Это вернулся Борродайл. Триумфально он заявил:

— Я обратился в вашу штаб-квартиру. Они приказывают зам оказывать мне полное содействие. Наша первая передача пойдет отсюда завтра утром.

Келлон встал.

— Нет, — твердо сказал он.

— Вы не можете пренебречь приказом…

— Завтра нас здесь не будет. Я отвечаю за то, чтобы свести корабль с Земли, не подвергая опасности ваши жизни. Мы стартуем завтра утром.

Борродайл какое-то время молчал, а когда заговорил, в его голосе послышалась нотка замешательства.

— Вы продолжаете препятствовать нашей работе? Я не могу понять почему.

Келлон подумал, что и сам этого не понимает. Как он мог объяснить? Он молчал. Борродайл посмотрел на него, а затем на старый дом.

— Возможно, я понимаю, — неожиданно проговорил Борродайл задумчиво, — вы часто приходили сюда один. Здесь легко можно подружиться с привидениями.

Келлон грубо отрезал:

— Не мелите чепухи. Нам лучше сейчас вернуться на корабль. У нас еще много дел. Нужно готовиться к старту.

Борродайл молчал, когда они возвращались по залитой лунным светом долине. Один раз он оглянулся и посмотрел на дом. Келлон не оглянулся ни разу.

Они стартовали через двенадцать часов следующим утром, мрачным из-за сильной облачности. Когда они прошли атмосферу и оказались в холодном пространстве космоса, Келлон почувствовал внезапное облегчение. Здесь, в космосе, он был на своем месте. Он человек космоса. Позже ему придется ответить за свои действия, но он не сожалел.

Корабль отошел на безопасную орбиту и стал ждать. Земля, казалось, совсем близко подошла к солнцу, а ее луна изменила свою орбиту. Но все равно, пройдет еще немало времени, прежде чем они смогут показать галактике гибель их родной планеты.

Большую часть времени Келлон проводил в своей каюте. Шумиха вокруг передач, по мере того как приближался финал, заставляла его испытывать отвращение. Ему хотелось, чтобы все скорее закончилось.

— Почему вы должны получить целый час? — язвительно говорила Лорри Ли Борродайлу. — Это несправедливо.

Квейли рассерженно кивнул.

— Это будет самая большая аудитория в истории человечества, и каждый из нас должен получить свой шанс. Борродайл отвечал им. Шум и споры продолжались.

Келлон заметил, что техники выглядят взволнованными. За их спинами через иллюминаторы он мог видеть темное пятнышко планеты, которая приближалась к белой звезде. Солнце звало, а Земля медленно, но уверенно отвечала на этот призыв. И внезапно эти кричащие, ссорящиеся голоса журналистов привели Келлона в гнев.

— Послушайте, — сказал он техникам, — выключите все звуковые передатчики. Пусть останется только картинка, но без звука.

Этот выпад заставил всех замолчать. В конце концов Ли выразила протест: — Капитан Келлон, вы не можете!

— В Космосе я командую кораблем. И я могу это сделать и сделаю.

— Но передача, комментарий…

Келлон устало произнес:

— Ради Бога, заткнитесь все и дайте Земле уйти с миром. Он повернулся к ним спиной. Он не слышал их возмущенных голосов, не слышал даже, как они замолчали, глядя через иллюминаторы на то, на что смотрел он, камера и вся Галактика.

На что он смотрел? На темную точку, которую почти притянуло к себе солнце. Он думал о том, что, наверное, камни старого дома уже начали плавиться. Теперь лучи солнца уже полностью поглотили планету. Звезда забирала себе то, что когда-то принадлежало ей.

Келлон думал, что все атомы Земли в этот момент вырвались наружу и слились с солнечной массой. Все, что было когда-то Россом и Дженни, Шекспиром и Шубертом, цветы и ручьи, океаны и горы, небо и ветер стали одним светом, который когда-то дал им жизнь.

Они смотрели в молчании. Но вот больше не на что стало смотреть. Камера отключилась.

Келлон отдал приказ, и корабль, сорвавшись с орбиты, направился домой. К этому моменту все уже покинули каюту, кроме Борродайла. Не поворачиваясь, Келлон сказал: — Теперь можете жаловаться в штаб-квартиру.

Борродайл покачал головой.

— Молчание — самый лучший реквием. Жалоб не будет. Я рад, что все так случилось, капитан.

— Рады?

— Да, я рад, что, в конце концов, хоть один человек во Вселенной действительно оплакивает гибель Земли.

Изгнанник

Как я теперь жалею, что в тот вечер мы заговорили о фантастике! Тогда меня не терзала бы сейчас эта странная, невозможная история, которую нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Но мы четверо — профессиональные писатели-фантасты, и, как мне кажется, подобный разговор был неизбежен. Все же мы не говорили на эту тему ни во время обеда, ни позднее, когда подали напитки. Сперва Мэдисон с восторгом описывал свою охотничью экспедицию, потом Брэзелл заговорил о спорте. А затем я заговорил о фантастике.

Вообще-то я не собирался начинать этот разговор, но успел выпить лишнюю порцию виски, а третья порция всегда настраивает меня на размышления. В тот раз меня поразило, насколько мы, писатели-фантасты, похожи на самых обычных граждан.

— Защитная окраска, вот что это такое! — объявил я. — Мы просто из кожи лезем, лишь бы не выделяться на фоне добропорядочных обывателей.

Брэзелл взглянул на меня, немного раздраженный таким заявлением:

— О чем ты говоришь?

— О нас. Как замечательно мы имитируем здравомыслящих и довольных людей. Но мы, все четверо, не удовлетворены повседневностью — и вы это прекрасно знаете. Нас просто тошнит от Земли и всех ее порядков, вот почему мы всю жизнь выдумываем один воображаемый мир за другим.

— Полагаю, такой пустячок, что нам за это платят, имеет к нашим фантазиям некоторое отношение? — скептически спросил Брэзелл.

— Разумеется, имеет, — признал я. — Но ведь мы выдумывали всякие невероятные миры и их обитателей задолго до того, как написали хотя бы строчку на продажу, разве не так? Еще с самого раннего детства, верно? И источник наших фантазий в том, что мы не чувствуем себя здесь дома.

— Мы гораздо меньше чувствуем себя дома на большинстве из выдуманных миров, — фыркнул Мэдисон.

После его слов в разговор вступил Кэррик, четвертый из нашей компании, до сих пор с привычной молчаливостью сидевший со стаканом в руке и почти не обращавший на нас внимания.

Он вообще во многом странноватый. Мы не очень хорошо его знаем, но любим его и восхищаемся его рассказами. Он написал несколько замечательных повествований о воображаемой планете, тщательно проработав в них все детали и подробности.

— Как раз такое со мной и случилось, — сказал он Мэдисону.

— Что именно? — уточнил Мэдисон.

— То, на что ты намекал — я однажды описал вымышленный мир, а потом мне пришлось в нем жить.

Мэдисон рассмеялся.

— Надеюсь, местечко оказалось приятнее той дыры, где происходит действие моих баек.

Кэррик даже не улыбнулся.

— Я придумал бы эту планету совсем другой — если бы знал заранее, что мне предстоит на ней жить, — пробормотал он.

Брэзелл многозначительно взглянул на пустой стакан Кэррика, подмигнул нам и вкрадчиво произнес:

— Может, расскажешь нам о той планете, Кэррик?

* * *

Рассказывая, Кэррик медленно вертел в пальцах пустой стакан. Он ни разу не поднял на нас глаз и делал паузы после каждых нескольких слов.

— Все произошло после того, как я переехал и стал жить неподалеку от большой электростанции. На первый взгляд казалось, что я поселился в шумном месте, но на самом деле здесь, на окраине города, было очень тихо. А мне была нужна тишина, чтобы писать рассказы.

Я сразу начал работать над новой серией рассказов, действие в которых происходит на неком вымышленном мире. Начал я с детальной разработки внешнего облика той планеты, а заодно и вселенной, в которой она находилась. Я сосредоточенно и упорно работал над этим целый день. А когда закончил, то услышал, как у меня в голове что-то щелкнуло.

Это странное и краткое мысленное ощущение каким-то причудливым образом ассоциировалось у меня с внезапной кристаллизацией. Я стоял и гадал, не сошел ли я с ума, потому что внезапно четко осознал значение этого щелчка — вселенная и планета, над которыми я размышлял целый день, где-то неожиданно выкристаллизовались в физическое существование.

Естественно, я отмахнулся от этой странной мысли и вскоре позабыл о ней. Но на следующий день все повторилось. Почти весь тот день я работал над жителями воображаемой планеты. Я сделал их людьми, но решилне делать их слишком цивилизованными, потому что тогда пропали бы конфликты и насилие, а вместе с ними и интрига в задуманных рассказах.

Поэтому я создал такой воображаемый мир, где люди лишь наполовину цивилизованы, придумал все их жестокости и предрассудки, мысленно создал их пышные варварские города. И едва я закончил… в голове у меня снова щелкнуло.

Во второй раз я испугался всерьез, потому что сильнее прежнего испытал то странную убежденность, что мои фантазии воплотились в ощутимую реальность. Я знал, что думать так — безумие, и все же эта мысль отложилась в моем сознании с поразительной определенностью. Я не смог от нее избавиться.

Тогда я попытался воздействовать на нее логическими доводами. Если мое воображение действительно сотворило целую вселенную и планету в ней, то где они находятся? Конечно же, не в моем космосе. Он не может включать в себя две совершенно различные вселенные одновременно.

Но, может быть, эта планета и вселенная выкристаллизовались в реальность в другом, пустом космосе? В космосе, находящемся в другом измерении? В таком, где до сих пор имелись лишь свободные атомы, бесформенная материя, не принимавшая формы до того момента, когда моя сосредоточенная мысль каким-то способом не придала ей облик родившихся в моей голове образов?

Я долго размышлял, перебирая причудливые и странные мысли, возникающие всякий раз, когда вы пытаетесь применить законы логики к невозможному. Почему же мои фантазии не обращались в реальность прежде, а только сейчас? Что ж, у меня нашлось подходящее объяснение — соседство с крупной электростанцией. Не исключено, что она излучает какой-то непонятный поток энергии, фокусирующий мое сосредоточенное воображение и с огромной мощностью посылает его в пустой космос, где этот поток перемешивает бесформенную материю и придает ей тот облик, что родился у меня в голове.

Поверил ли я в это? Нет, но я знал, что все обстоит именно так. Существует значительная разница между знанием и верой. Кто-то даже отметил, что все люди знают, что умрут, но никто в свою смерть не верит. То же относилось и ко мне. Я знал: то, что мой вымышленный мир обрел физическое существование в космосе другого измерения, невозможно, и одновременно испытывал странную убежденность в том, что он реально существует.

А потом ко мне пришла новая мысль, интересная и забавная. Что случится, если я воображу в том мире себя? Неужели и я стану в нем физически реальным? И я решил попробовать. Сел за стол, представил себя одним из миллионов обитателей воображаемого мира, выдумал строго реалистичный окружающий меня мир, историю моей семьи, собственную биографию. И услышал в голове щелчок!

Кэррик смолк, все еще глядя на пустой стакан, который он вертел между пальцах.

— И, разумеется, оказался там, — подсказал Мэдисон, — и над тобой склонилась прекрасная девушка, а ты спросили у нее «Где я?»

— Все оказалось не так, — хмуро ответил Кэррик. — Совсем не так. Я проснулся в другом мире, верно. Но это не имело ничего общего с обычным пробуждением. Я внезапно в нем оказался.

Да, я был самим собой — но таким, каким я вообразил себя в том мире. Тот, другой «я», всегда жил там, и все его предки тоже. Ведь я все это придумал, сами понимаете.

И в этом вымышленном мире я оказался столь же реальным для себя, каким был в мире родном. Вот что оказалось хуже всего — все в этом полуцивилизованном мире было полностью и несомненно реальным.

— Сперва он показался мне странным, — продолжил Кэррик, помолчав. — Я бродил по улицам этих варварских городов, вглядывался в лица прохожих, и у меня возникало желание крикнуть: «Я придумал вас всех! Вы не существовали, пока я вас не выдумал!»

Но я не стал кричать. Мне все равно никто бы не поверил. Для них я был лишь обычным, ничем не примечательным членом их расы. Ну как могли они предположить, что они сами, все их традиции и многовековая история, их мир и вселенная внезапно возникли в моем воображении?

Когда первое возбуждение прошло, новый мир мне не понравился. Я сделал его слишком варварским. Дикарское насилие и жестокость, казавшиеся столь привлекательными в качестве материала для рассказов, в реальности оказались уродливыми и отвратительными. Мне хотелось только одного — вернуться в родной мир.

Но я не смог вернуться! Не было такого способа. Сперва я слабо надеялся, что сумею вернуться, вообразив себя в родном мире, но надежда не оправдалась. Таинственная сила, сотворившая чудо, действовала лишь в одном направлении.

Мне стало весьма скверно, когда я понял, что навсегда останусь в этом уродливом и жестоком варварском мире. Поначалу мне даже хотелось покончить с собой. Но я этого не сделал. Человек может приспособиться к чему угодно. И я приспособился, насколько смог, к миру, который сам же и сотворил.

— И что ты там делал? — спросил Брэзелл. — То есть, чем занимался?

Кэррик пожал плечами.

— Я не знал никаких ремесел и ничего не умел делать в том мире. Кроме одного — сочинять истории.

Я невольно улыбнулся.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что начал писать там фантастические рассказы?

Кэррик кивнул.

— Пришлось. Ничего другого я не умел. Я писал рассказы о моем родном мире. Жителей другого мира воспринимали эти рассказы как плоды моего разыгравшегося воображения, и они им нравились.

Мы рассмеялись, но Кэррик остался совершенно серьезен. Мэдисон решил подыграть его шутке до конца.

— И как же ты в конец концов сумел вернуться домой из вымышленного мира? — спросил он.

— А я так и не вернулся, — ответил Кэррик, тяжело вздохнув.

— Да брось притворяться, — возразил Мэдисон. — Совершенно очевидно, что ты уже давно вернулся.

Кэррик поднялся, собираясь уходить, и печально покачал головой.

— Нет, я не вернулся домой, — спокойно произнес он. — Я все еще здесь.

Дитя ветров

Плато Ветров — легендарное плоскогорье в глубине Туркестана — манило к себе Брента золотом надежд. Издревле ходили слухи о неслыханных сокровищах, упрятанных на этом пустынном и плохо изученном плато.

Брент знал, что нужное ему место предположительно находится более чем на сотню миль западнее небольшой деревушки Юрган. Поэтому он первым делом отправился туда и попытался нанять верблюдов с погонщиками, чтобы пересечь пустыню.

Там он узнал, что достичь плато отнюдь не просто.

Молодой турок, по имени Дасан АН, нанятый им, сопровождал в качестве слуги других белых ровно столько, чтобы научиться презирать своих соплеменников. Ему нравилась одежда белых, и на отвратительном английском он разговаривал с Брентом так, словно они были единственными цивилизованными людьми в этой деревушке.

— Боюсь, эти невежды не захотят быть проводниками, — доверительно говорил он Бренту. — Они слишком боятся Плато Ветров.

— Что там может быть страшного? — спросил Брент, на что Дасан АН улыбнулся покровительственно.

— Они невежественные люди, сэр. Они страшатся ветров. Они говорят, что Плато — священное место ветров и ветры убивают каждого, кто попытается проникнуть туда. Они думают, что ветры — живые существа, а не просто воздух. Они говорят, ветры не беспокоят людей нигде, но убивают любого, кто приходит на их священное плато, поэтому они не ходят туда.

— Предложи им еще денег, — раздраженно сказал ему Брент. — Скажи им, я плачу двойную цену.

После недолгих переговоров со своими смуглыми собратьями Дасан АН вернулся к Бренту. Лицо его выражало полное презрение.

— Они не пойдут, сэр. Двойная плата ни к чему человеку, которого убивают ветры.

Брент выругался. Некоторое время он размышлял, а затем, придя к решению, повернулся к Дасан Ану.

— Хорошо, мы пойдем без них. Каждый оседлает верблюда и одного поведет. Четыре верблюда смогут нести всю воду и все необходимое снаряжение.

— Вы хотите сказать, что мы пойдем вдвоем, без проводников?

— спросил турок, храбрость которого поубавилась.

— Именно так, — сказал Брент и добавил: — Почему нет? Ты ведь не боишься ветров?

Турок принужденно засмеялся. — Вы любите шутить. Дасан АН не из этих, неотесанной деревенщины. Я был слугой белых людей и доходил до Тегерана.

— Отлично. Купи верблюдов. Мы выходим сразу, как будет готово снаряжение.

Оно было готово через два дня. Под уже слепящими лучами рассветного солнца они покинули Юрган верхом на фыркающих верблюдах и направились на запад в белизну соленой пустыни.

Через четыре дня далеко впереди смут но обрисовалась огромная, во весь горизонт, стена Плато Ветров. Этой ночью они расположились на ночлегу самой стены, — отвесной коричневой скалы в тысячу футов высотой, уходящей на много миль на север и на юг. И этой же ночью они услышали, как ветры задувают на плато.

Они смотрели вверх, в темноту, в сторону плато.

— Ветры там дуют очень сильно, — сказал Дасан АН. Брент кивнул.

— Без сомнения, плато является центром воздушных потоков, которые, сталкиваясь здесь, формируют устойчивые ветры. Поэтому твои люди считают его священным местом, где собираются ветры.

— Послушай, как они завывают! — добавил он. — Я рад, что нас нет там ночью.

Действительно, на плато дули сильные ветры. Их отдаленный рев, завывание доносились сквозь ночь до Брента подобно гвалту, создаваемому могучими, переговаривающимися между собой голосами, как добродушные крики веселой свары ветров-гигантов.

Они слышали ветры всех типов в этом подвижном реве высоко на плато: ветры трубящие, ветры завывающие и ветры визжащие, ветры-карлики и ветры-гиганты; будто все ветры собрались здесь и резвились, толкаясь и гоняясь друг за другом.

А затем меж голосов резвящихся ветров вклинился еще один, не похожий звук — высокий серебристый свист, пронзительный и радостный. Он походил на свист ветра, но было в нем странное качественное отличие. Он поднимался и падал, снова поднимался и падал, и, как только он прекратился, хор диких ветров зазвучал еще громче.

Они слушали, пока рев не ушел к северу, постепенно стихая.

Стало тихо.

— Довольно ветрено там, — нарушил тишину Брент. — Надеюсь, завтра будет лучше.

— Может быть, стоит подождать, пока уляжется ветер, — быстро предложил Дасан АН.

— Чепуха, я не собираюсь пасовать перед слабым ветром, — сказал ему Брент. — Чем скорее мы взберемся на плато, тем лучше.

— Абсолютно, абсолютно верно, — торопливо согласился турок.

— Мы цивилизованные люди и не боимся ветров.

На следующее утро они нашли зигзагообразную тропинку, ведущую вверх на плато, менее чем в миле от лагеря и начали подъем. Когда они тянули верблюдов вверх с уступа на уступ, Брент заметил, что его компаньон постоянно посматривает вверх, в направлении ближайшего выступа.

Ближе к вечеру они преодолели последнее препятствие и встали, тяжело дыша, на краю. Плато Ветров лежало перед ними — коричневая, бесплодная равнина. В нескольких милях возвышались две остроконечные скалы, но в остальном поверхность была ровная, пыльная, голая.

Там, где они стояли, ветров не было. Только в нескольких тысячах футов от них были заметны песчаные вихри, уносимые в разных направлениях.

— У тех скал должна быть вода, — сказал Брент, щурясь против солнца. — Надо ею воспользоваться.

Но Дасан АН смотрел на далекие песчаные вихри. — Видите, маленькие ветры. Будем надеяться, они к нам не приблизятся.

Брент посмотрел на них тоже. — Что, эти порывы? Они не могут нам повредить.

— Надеюсь, они к нам не приблизятся, — повторил турок, не отводя от них глаз.

— Пошли, попытаемся достичь скал до темноты, — сказал ему Брент.

Они тронулись, но Дасан АН продолжал пристально смотреть на маленькие удаленные вихри. Брент смотрел вперед на скалы и прикидывал шансы найти легендарные сокровища, как вдруг услышал испуганный крик Дасана:

— Маленькие ветры! Они приближаются!

Он повернулся и увидел, что, действительно, поднятые маленькими ветрами песчаные вихри скользили сейчас в их направлении. Они походили на маленьких песчаных джиннов, и казалось странным, что они способны двигаться вот так, группой. Нахмурившись, Брент повернулся к компаньону.

— Поторапливайся. Дасан, — сказал он сердито. — Эти слабые ветры не доставят нам беспокойства.

— Они идут! Они идут! — бормотал турок в панике.

С глухими проклятьями Брент повернулся, чтобы привести его в чувство, и в этот момент маленькие ветры настигли его.

Глаза его засыпал песок, и он, ослепленный, остановился. Стоя и протирая глаза, он чувствовал и слышал, как маленькие ветры шмыгали вокруг них, продувая все уголки их отряда, словно изучая его.

Вдруг все переменилось. Слабый шепот стал громким и сердитым. Ветры стали толкать людей и верблюдов к обрыву!

Брент крикнул Дасану Ану сквозь летящий песок, чтобы он удерживал верблюдов. Единственное, что они могли сделать, — это задержать животных, пока слабые порывы тщетно пытались отбросить их назад.

Эта небольшая буря прекратилась так же внезапно, как и началась. Маленькие ветры развернулись и помчались назад через плато в сторону остроконечных скал — группа быстро скользящих песчаных вихрей.

Дасан АН издал сдавленный крик. — Они видели нас. Они знают, что мы на плато, и сейчас призовут на помощь большие ветры, которые нас убьют!

— Большие ветры чепуха! — ответил Брент. — Просто несколько порывов ветра, и тех уже не г. Неужели ты такой же суеверный, как и твои соплеменники?

Но апелляция к тщеславию Дасана Ана оказалась тщетной, поскольку весь его скептицизм улетучился из-за охватившей его паники.

— Это не суеверие. Ветры — живые существа, хоть я и отрицал это! — заныл он. — Они видели нас, знают, что мы здесь и убьют нас, если мы не уйдем.

— Забудь об этой чепухе и займись верблюдами, — властно приказал Брент. — Потом опять тронемся в путь…

Он замолчал, глядя на меняющееся лицо Дасана Ана, которое превратилось в перекошенную маску неприкрытого страха. Его глаза наполнились ужасом.

Брент повернулся, посмотрел в ту же сторону и ощутил холодок в области сердца. Небо на западе потемнело от туч песка, поднятого сильными ветрами. Быстро усиливающийся вой наполнил воздух.

Он бросил поводья и прыгнул в направлении ближайшей ложбины в груде камней, крича: — Прыгай ко мне! Мы не сможем удержать верблюдов — оставь их!

— Ветры! — услышал он крик турка. — Идут большие ветры!

Затем Брент бросился в небольшую впадину и уже больше ничего не слышал из-за ужасающего рева приближающихся ветров. Он видел, как в ужасе понеслись верблюды. Он видел Дасана Ана, завороженно смотрящего на приближающиеся тучи песка, словно очарованного видением смерти. Затем словно ад накрыл его, ад из ветра вместо пламени. Ничего нельзя было понять.

Он увидел, как ветры подхватили Дасана Ана и швырнули на камень. Вновь и вновь взлетало в воздух тело турка, чтобы обрушиться вниз, пока не превратилось в кровавое месиво.

Краем глаза он заметил верблюдов, захваченных могучими ветрами и сброшенных с обрыва. Затем он почувствовал хватку ветров, пытающихся оторвать от земли его тело, и услышал их жуткий рев, гром титанического безжалостного гнева.

Сотрясаемый ужасными ветрами, Брент вжимался в свое маленькое убежище, цепляясь пальцами за скалу. Его потащило вперед, бешеный рев становился мощнее. Ветры протащили его еще дальше из убежища. Он услышал пронзительный, рубящий свист, и тело его освободилось. Ветры начали поднимать его в воздух.

В этот момент он услышал серебряный свист, резкий и настойчивый. Ветры опустили его снова на скалу.

В полубессознательном состоянии Брент поднял голову и увидел, что песчаные тучи немного отступили от него. А сквозь дикие ветры к нему бежала девушка. Девушка, от которой исходил серебряный свист. Изящная бронзовокожая девушка, в развевающемся белом платье, с голыми руками и ногами, с золотыми волосами, развевающимися на бегу.

Она бежала с такой быстротой, что сама казалась воздушной.

Он увидел живое красивое лицо с широко раскрытыми от волнения серо-зелеными глазами, направленными на него.

Странный свист снова сорвался с ее губ, и ему показалось, что рев ветров стал еще слабее. А затем он уже ничего не слышал и не видел — сознание покинуло его.

Когда Брент проснулся, то не сразу вспомнил, что с ним случилось. Он знал только, что лежит в темноте на чем-то мягком и теплом. Он попытался вспомнить, где он, и быстро вспомнил. Он вспомнил подъем на плато, гибель Дасана Ана и внезапное отступление ветров.

Девушка с серо-зелеными глазами, умевшая издавать пронзительно-серебряный свист! Была ли девушка на самом деле?

И где он сейчас?

Брент сел и выяснил, что лежал на мягкой шкуре. Он осмотрелся в темноте.

Это была пещера довольно значительных размеров. Разнообразные фрукты, цветы и шкуры лежали вокруг, и родник поблескивал в углу. В конце пещеры сквозь круглое отверстие виднелось небо, усеянное звездами.

Удивленный, он поднялся на ноги и вышел через это отверстие наружу. В свете звезд он увидел, что пещера, в которой он лежал, находилась в остроконечной скале, другая скала была рядом. Но как он сюда попал?

Перед ним в тусклом звездном свете, словно приведение, лежала равнина, Плато Ветров. Не более чем в сотне ярдов от него двигалась изящная фигура в коротком белом платье. Она бегала, прыгала, танцевала. Это была девушка, которую он видел перед тем, как сознание покинуло его.

Девушка не замечала его. Она бегала, меняя направление с неправдоподобной скоростью. И полдюжины маленьких ветров дули ей вслед, взбивая песчаные вихри до уровня се глаз. Хотя она была быстра и ловка, ветры были еще быстрей. Маленькие ветры танцевали, издавая веселый свистящий шепот. И с губ девушки срывался веселый свист.

Неожиданно она увидела Брента, остановилась как вкопанная, глядя в его сторону, а затем медленно пошла к нему. Он снова увидел в свете звезд живую красоту ее лица. Ее глаза, чистые как небо, с диким огоньком, пристально смотрели в его глаза, Вокруг них обоих закружили, задули маленькие ветры — танцующие песчаные вихри. Брент почувствовал, как они стали хватать его за одежду, ерошить волосы, ведя себя как непослушные дети рядом с двумя взрослыми.

Он пристально поглядел на девушку и изумленно воскликнул:

— Господи, ведь ты же белая! Что ты здесь делаешь, и как ты, белая девушка, сюда попала?

Девушка зачарованно слушала его со странно внимательным выражением на лице. В ее голосе, когда она заговорила, отчетливо был заметен оттенок серебристого, высокого свиста.

— Девушка? — повторила она неуверенно. Затем указала пальцем себе на грудь. — Девушка — Лора.

— Тебя зовут Лора? — вскричал Брент. — Тогда ты англичанка.

Меня зовут Брент, Дик Брент.

— Брент? — повторила она. Ее чистый лоб наморщился от мыслей, глаза заблестели. — Англичанка?

Он схватил ее за руку. Он забыл все от возбуждения — найти белую девушку на этом пустынном плато! Как она сюда попала, и сколько она уже здесь? Как она живет здесь?

На его быстрые, возбужденные вопросы она отвечала вначале хмурым взглядом. Внезапно слова неуверенно, рывками стали выговариваться ее высоким и сладким голосом.

— Почти… я разучилась… говорить! — сказала она ему. Я почти совсем забыла мужчин… людей…

— Забыла их? — произнес Брент. — Но как долго ты здесь прожила в одиночестве?

— С тех пор ка… как… — казалось, ей недоставало слов, и она опустила руку на уровень талии. — С тех пор как я была такой.

— Ты хочешь сказать, что попала сюда еще маленькой девочкой? — спросил Брент с недоверием.

Ее голова качнулась. Казалось, она ищет давно забытые слова, чтобы начать свой рассказ.

— Мой отец и другие люди пришли сюда очень давно, и я была с ними. Они за чем-то охотились. Золото? Не знаю.

— Но что с ними случилось? — хотел знать Брент.

Ее ответ был прост и будничен. — Ветры убили их. Ветры рассказали мне, что они убили много людей, пытавшихся сюда прийти.

Брент поглядел на нее ошеломленно, сбитый с толку ее словами. И в то же время он ждал подобных слов, он ощущал то странное качество в девушке, которое придавало обыденность тем ее словам, которые звучали абсолютно фантастично.

— Ветры рассказали тебе? — спросил он. — Ты говоришь о них как о живых существах.

Глаза Лоры удивленно раскрылись. — Ну конечно, они живые.

Брент возразил энергично: — Чепуха! Ветры не могут быть живыми, они просто воздух!

— Разумеется, но они живой воздух, — ответила Лора. — Они двигаются в неживом воздухе точно так же, как мы, живые люди, двигаемся по неживой земле, и как среди нас, так и среди них некоторые из них большие, а некоторые маленькие, одни сильные, а другие слабые. Их жизнь не похожа на нашу, но они живут и многое умеют. Если бы они не были живыми, разве бы они отвечали мне, когда я зову их вот так?

Она быстро сжала губы, и серебряный свист рассек темноту.

И в ответ из ночи откликнулись ветры, громко и победно трубя во всю свою силу. Казалось, они окружили девушку, тянули и толкали ее. Маленькие ветры бросились врассыпную, как только ударили и закружили эти сильные ветры. Брент услышал смех Лоры, затем ее свист, и сильные ветры умчались прочь вверх так же внезапно, как и появились.

— Теперь ты веришь, что ветры живые? — засмеялась она серебристо.

— Разумеется, нет, — ответил Брент. — Это просто небольшой шквал, должно быть обычный в этих местах. Это доказывает, что ветры — это просто ветры.

Лора сердито топнула ногой. — Это не так! Я позову их опять и докажу…

Но Брент схватил ее за руку, когда она подняла лицо.

— Нет, не надо. Я поверю, раз тебе этого хочется. Меня интересуешь ты, а не ветры. Как тебе удалось прожить столько лет на этом безжизненном плато? Как мог выжить ребенок, если остальные погибли?

Гнев у девушки прошел, она взяла Брента за руку и повела в темную пещеру. Она указала на мягкие шкуры, фрукты и мерцающий источник в углу пещеры.

— Очень просто. Я сплю на шкурах, а это я ем и пью.

— Но где ты достаешь свежие фрукты? — удивленно спросил Брент.

— Я их не достаю — ветры приносят мне все, что нужно, — ответила она просто.

Брент остолбенело посмотрел на нее, и ее ноздри вновь затрепетали от гнева. — Не веришь!

— Конечно, я верю тебе, — торопливо сказал он. — И потом, ветры поднимают разные вещи и переносят их на большие расстояния. Но как же случилось, что все были убиты, а ты осталась жива?

Прежде чем ответить, Лора взяла его руку в свою маленькую и мягкую и усадила его рядом с собой на шкуры. Ее лицо напряглось и нахмурилось. Брент наблюдал за ней зачарованно в тишине, нарушавшейся только далеким, непрекращающимся шепотом ветров.

Она говорила медленно, все еще с трудом подыскивая слова.

— Немного я могу сейчас вспомнить о том времени, — начала она. — Мой отец, другой белый мужчина, которого я помню, и темнокожие погонщики больших животных, на одном из которых ехала я. И я помню трудный подъем на плато. Затем сильные ветры, пришедшие в гнев и избивающие нас. Я помню, как мой отец и другие были сброшены ветрами с обрыва. Я помню крики падающих людей и рев ветров.

— Ветры схватили и меня, подняли в воздух. Но не убили сразу, возможно, потому, что я была маленькой. Они играли со мной!

Ветры перебрасывались мною как мячиком. Они смеялись, забыв гнев, и играли со мной. Затем один из них забрал меня от других, он был особенным. Сильный, но нежнее и мягче остальных. Он принес меня сюда. Я долго плакала, затем заснула, а когда проснулась, то этот ветер снова оказался рядом со мной.

Он обнимал меня, ласкал и успокаивал так, что я забыла свое горе. Он исчез и через некоторое время вернулся с фруктами, шкурами и другими вещами. Я отличала его от всех остальных и думала о нем как об отце-ветре, так как он заботился обо мне.

Я разговаривала с ним, и мне казалось, он слышал меня. Я не боялась больше, поскольку знала, что ветры меня не обидят.

Другие большие ветры пришли, взяли меня и начали снова со мной играть, но отец-ветер забрал меня у них и не дал им мучить меня.

Со временем все ветры узнали меня и привыкли ко мне. Они стали приносить мне еду, фрукты, вещи, которые они подбирали там, где живут люди. Я научилась различать их всех, узнала большие, могучие ветры, и маленькие, слабые, и те из маленьких, которые были самыми слабыми.

Я слушала звуки, которыми обменивались ветры между собой и научилась свистом подражать им и разговаривать с ветрами.

И хотя они не могут так слышать, как мы, я знаю, что они чувствуют мой свист и отвечают на него.

И ветры со всей Земли разговаривают со мной, а я с ними.

Ибо это плато есть место, куда они приходят отовсюду, а затем снова уходят, перемещаясь высоко над землей, и люди не знают об этом. Здесь они встречаются и играют, и здесь я говорила с ними.

Но многие из больших ветров остаются здесь почти все время, и один из них — отец-ветер. За все время, пока я здесь, он не покидал меня надолго. Именно его я люблю больше остальных ветров, хотя люблю я всех их.

Брент зачарованно слушал, но как только Лора остановилась, он поспешил возразить.

— Но, милая, это фантастично и невозможно! Ветры не живые существа — ты жила столько времени одна в их компании, что тебе стало это казаться на самом деле. Как может ветер слышать или говорить? Как может ветер говорить с тобой и понимать тебя?

Лора покачала головой. — Этого я не знаю, но они говорят и они слышат. Они понимают мой свист, и я понимаю их. Все, что я прошу у них для себя, они приносят. Разве я не попросила их не убивать тебя, когда они были готовы это сделать?

Брент посмотрел на нее. — По-твоему, шторм прекратился потому, что ты им сказала?

Лора кивнула. — Конечно. Когда я все увидела, то свистнула ветрам отпустить тебя, и они отпустили, хотя и неохотно, все еще гневаясь на тебя. Они помогли мне принести тебя сюда, хотя и этого делать не хотели.

Он потряс головой. — Я могу понять твою веру во все это, — сказал он. — Ясно, что на этом высоком плато всегда дуют ветры, и ясно, что цепочка счастливых случайностей помогла тебе спастись, когда ветры уничтожили отряд твоего отца. Естественно, ты одушевила ветры — единственное, что здесь существует, и вообразила, что можешь разговаривать с ними, а они с тобой. Но когда ты говоришь мне, что…

Брент резко остановился, почувствовав внезапную слабость.

Его качнуло, и Лора стремительно вскочила на ноги.

— Ты все еще слаб, — сказала она. — Я совсем забыла.

Она собрала несколько шкур и сделала из них удобную постель.

— Спи, — сказала она просто, и когда Брент лег, она также просто легла в свою постель из шкур.

Слабый и больной после трепки, заданной ему ветрами, Брент уснул почти сразу. Он проснулся утром в пещере, залитой золотым солнечным светом, не сразу поняв, где он находится, пока не услышал снаружи веселый серебристый свист. Он живо встал и вышел наружу, где увидел Лору.

Она заметила его появление и закричала: — Брент, он уже здесь! Ветер-отец!

— Что? — спросил Брент удивленно, — Смотри, вот же он! — воскликнула Лора со светящимся от счастья лицом. — Я только что рассказывала ему о тебе…

Брент увидел, что ветер обдувал девушку, мягко ерошил волосы под нежную мелодию.

Лора коротко свистнула, ветер оторвался от нее и направился в сторону Брента.

Брента охватила безотчетная паника, когда ветер коснулся его. Захотелось бежать, но он сказал себе, что это только ветер, только движущаяся масса воздуха. Он стоял, а ветер касался его мягко, как будто осматривая, изучая его.

Затем характер прикосновений изменился, его уже не изучали, а ласкали. Вот его щеки коснулся воздушный палец, он ощутил теплое дуновение на волосах, словно дыхание любящего существа. Сильная, напевная нота казалась бесконечно успокаивающей, умиротворяющей. Сердце его согревало странное тепло.

Этот теплый сильный ветер кружил вокруг них еще несколько мгновений, а затем, распушив волосы девушки, улетел. Брент чувствовал странное удовольствие, как обласканный ребенок.

— Ты понравился ему, Брент! — сказала Лора. — Я уверена, что ты ему понравился.

Брент сказал себе, что ему следует разделить странную фантазию девушки. Вреда от этого не будет.

— Я рад этому, — сказал он. И почувствовал радость, хотя и сказал себе, что это ничем не обосновано.

— Ветер-отец всегда рядом с плато, рядом со мной, — сообщила ему Лора, когда они шли по скалистой равнине. — Многие другие ветры остаются здесь тоже, но большинство из них приходят издалека, даже такие маленькие, как вон те.

Она указала в направлении небольшой группы маленьких песчаных вихрей, беспорядочно танцующих неподалеку. В этот момент маленькие ветры изменили направление движения и заскользили в их сторону, как дети, которые вдруг увидели любимых родителей — подумал Брент, Девушка засмеялась и раскинула руки в стороны, словно приветствуя маленькие ветры. Они весело закружили, исполняя радостный танец, вокруг девушки и Брента, перегоняя друг друга — суматоха быстрых порывов ветра.

Брент поймал себя на том, что думает об этих маленьких ветрах как о живых игривых существах.

Маленькие ветры сбежали так же внезапно, как и появились, наперегонки друг с другом по равнине.

Лора засмеялась. — Хоть они всего лишь маленькие ветры, я люблю их едва ли не больше всех. Брент спросил: — Лора, ты никогда не хотела покинуть это плато? Найти других людей?

Она перевела ясный взор своих серо-зеленых глаз на него. — Зачем мне люди, если у меня есть ветры?

— Но не думаешь же ты жить на плато вечно, даже и с ветрами?

Она покачала головой, словно объясняя нечто очевидное. — Но я не могу покинуть мои ветры!

Ее мягкие, загорелые руки обвили ему шею, и она посмотрела вверх на него умоляющим взором ребенка.

— Я хочу жить здесь, а сейчас, когда появился ты, я хочу, чтобы ты остался со мной. Ты останешься, Брент?

Брент невольно тоже обнял ее и вздохнул.

— Я останусь, — сказал он, — на некоторое время по крайней мере.

Брент остановился. Он сказал себе, что это временно, что через несколько дней он излечит девушку от ее фантазий и она уйдет с ним. Но он не хотел признаться даже самому себе, что начинает разделять ее точку зрения.

Он уже думал о ветрах как о живых существах, а не просто о движении воздуха. Он стал отличать один ветер от другого, словно людей. Большие, сильные ветры, гудевшие торжественно и величественно, средние своенравные ветры, с ревом носившиеся в разных направлениях, маленькие ветры, бегающие по плато, затевающие везде свои игры — он не мог уже думать о них иначе.

И еще один сильный и нежный ветер, который Лора звала ветром-отцом. Каждое утро, когда он и Лора выходили из пещеры, ветер-отец был тут как тут, приветствуя их. И каждое утро они находили у входа фрукты и вещи, которые, как утверждала Лора, приносили ветры.

Здравый смысл Брента говорил ему о невозможности в этих местах странных воздушных течений, способных постоянно приносить предметы издалека и оставлять их здесь. Но он не мог противостоять странному влиянию, которое оказывала на него убежденность девушки.

С раннего утра до позднего вечера вокруг Лоры постоянно крутились ветры. Их, казалось, рядом с ней было больше, чем на всем остальном плато. Действительно были ветры живыми или нет, но Брент видел, что девушка и вправду жила с ними как с друзьями.

И скоро ему начало казаться, что никакие друзья не могут быть более замечательными, более быстрыми и красивыми, чем те, что летали над миром, что ревели, свистели и пели с жизненной силой, бесконечно превосходящей жизненную силу жалких существ, ползающих по земле.

Эти друзья могли буйствовать так страшно, как никто другой, когда они с грохотанием неслись по плато, как пушечные ядра, а Брент и Лора бежали с ними.

Они могли быть игривыми, когда сильные порывы метались вокруг смеющейся пары, бегущей в укрытие пещеры. Но только ветер-отец мог быть нежным, его тепло Брент чувствовал всякий раз, когда ветер обдувал его.

Бренту стал казаться нереальным оставленный им мир, и он почти забыл цель, что привела его сюда, на плато. Все реальное для него воплощали сейчас Лора, плато и друзья-ветры. Все, пока однажды он не пробудился.

Этой ночью, когда он и Лора вошли в пещеру, что-то заставило его обнять ее и поцеловать. Она сопротивлялась мгновение, а затем вернула ему поцелуй. На лице Брента была решимость, когда он отпустил ее.

— Лора, мы уходим отсюда! — воскликнул он. — Я люблю тебя, и мы вернемся вместе в наш мир, мир людей.

Глаза Лоры заблестели, но в них светилось сомнение:

— Но ветры!

— Ты покинешь их ради меня, сейчас? — спросил Брент.

Она колебалась. Брент услышал рев ветров снаружи и задержал дыхание. Затем она прижалась к нему.

— Брент, я пойду с тобой! — заплакала она. — Куда угодно!

Но несколько секунд спустя сомнение снова появилось у нее на лице.

— Но ветры, — повторила она. — Не знаю почему, но я боюсь, они меня не отпустят.

Брент засмеялся. Он избавился от фантазий.

— Это всего лишь ветры, — сказал он и успокоительно добавил.

— Почему они не отпустят тебя, когда, как ты сама говоришь, они тебя любят?

Она ответила медленно. — Именно поэтому, боюсь, они не захотят меня отпускать.

Брент занялся изготовлением кожаных мешков для воды и фруктов. И через два дня они отправились в путь.

Перед тем как им покинуть скалы, ветер-отец овевал ее несколько минут, пока она свистела. Слезы были готовы затуманить ее чистые глаза, когда она повернулась к Бренту. — Я говорю ему — прощай, — сказала она.

— Попрощайся с ним и за меня, — сказал Брент, смеясь, и серьезная Лора просвистела несколько быстрых нот. Сильный, мягкий ветер коснулся Брента, обдул его, и это воздушное, любящее прикосновение заставило его с некоторым стыдом вспомнить свое легкомыслие.

Они пошли на восток. Маленькие ветры играли вокруг них, временами некоторые из более сильных ветров опускались откуда-то сверху, чтобы закружить вокруг них. Лора никого из них не приветствовала.

Но когда они приблизились к краю плато, поведение ветров изменилось. Гудение выражало озадаченность и обеспокоенность, как казалось слегка нервничавшему Бренту. Он сказал себе, что поступает правильно, покидая место, вызывающее такие фантазии.

Ветры стали отталкивать их от обрыва со все большей силой по мере их приближения к нему. Лора повернула к Бренту побледневшее лицо.

— Они не хотят, чтобы я шла дальше, Брент, — сказала она.

Он взял ее руку в свою.

— Ветры нас не остановят, — сказал он. — Идем дальше.

Но ветры дули все сильней, стараясь не пустить их к обрыву.

Их становилось больше, а голоса звучали громче.

Брент и Лора, нагнув головы, прилагали все силы, чтобы двигаться дальше, ветры противоборствовали — не злобно, но сильно и решительно. Они начинали сердиться.

— Брент, как я и сказала, они меня не отпустят, — прокричала Лора. — Если мы пойдем дальше, они убьют тебя за то, что ты меня уводишь!

— Это случайные ветры — у такого обрыва всегда дуют такие странные ветры! — закричал он в ответ.

— Мы должны вернуться — пока они тебя не убили! — повторила она, приникнув к нему.

Брент неохотно согласился. — О'кей, на этот раз мы возвращаемся.

Они повернули назад. Медленно стихало сердитое буйство ветров вокруг них.

Вновь они радостно кружили вокруг девушки, но Лора не обращала на них внимания. Ее лицо все еще было бледным, когда они подошли к пещере.

— Они убьют тебя, Брент! Мы не должны больше пытаться.

— Мы попробуем снова, — сказал Брент упрямо. — Меня им не запугать, — но, увидев лицо девушки, быстро добавил: — Мы попробуем, когда у обрыва будет не так ветрено.

Она задумалась. — Если мы отправимся ночью, когда ветры играют где-то на плато, они нас не увидят.

Брент бодро ответил: — Мы пойдем ночью!

Этой ночью они ждали в пещере полной темноты, слушая, как шумят ветры в вершинах скал. Наконец шум стал стихать, ветры уходили в глубь плато.

Тогда они вышли. Трубящая веселая компания ветров уходила на запад, и звуки их буйства доносились глухо. Брент и Лора, не медля ни секунды, пошли на восток.

Им не встретился по пути ни один ветер. Лишь вдалеке слышалось завывание, когда они начали спуск, но когда они достигли пустынной равнины внизу и двинулись на восток, исчез и этот шум.

Утром они были уже за много миль от плато, которое уменьшилось до узкой коричневой полоски на горизонте позади них.

Вокруг простиралась белая соленая пустыня, плоская и мертвая.

— Ветры отстали от нас! — сказал Брент. — Я знал, что все будет в порядке, как только мы покинем плато.

Лора посмотрела назад. — Боюсь, они погонятся за нами, как только заметят наше исчезновение, — сказала она. — И догнать нас они могут быстро!

Брент потряс головой. — Они всего лишь ветры. Тебе пора это понять.

Она не ответила, но Брент заметил, что она все время поглядывает назад.

Через некоторое время она слабо вскрикнула и показала назад, где тучи песка двигались по пустыне.

— Они преследуют нас, Брент, — закричала она. — Они ищут нас!

Брент посмотрел туда, и мороз пробежал у него по коже.

Стараясь говорить спокойно, он сказал: — Лора, это только песчаные тучи. Мы должны продолжать свой путь.

Они двинулись дальше, но сейчас и Брент также поворачивался каждые несколько минут, чтобы взглянуть на огромные тучи песка, катящиеся по пустыне позади них.

Казалось, эти тучи не пропускали ни единого уголка пустыни при своем движении; и все же они неумолимо нагоняли торопливую пару. По пустыне катились десятки песчаных гигантов, десятки больших ветров.

Вскоре они уже слышали их отдаленный рев. И тогда Лора остановилась.

— Брент, нам надо спрятаться! — закричала она. — Это наш единственный шанс — укрыться и подождать, пока ветры уйдут.

— Но это неразумно — прятаться от ветров, — ответил он. — Они не охотятся за нами. Это всего лишь твоя фантазия.

— Я знаю, что они охотятся за нами и они убьют тебя, если найдут нас, — сказала она. — Мы должны…

Она замолчала и издала отчаянный крик.

— Слишком поздно! Они нас заметили!

Она показала на маленький вихрь поднятого песка, приближающийся к ним.

Этот маленький ветер остановился, крутанулся на месте, словно в сильном возбуждении, и помчался назад в направлении громадных песчаных джиннов.

— Они нас заметили! — повторила Лора. — Брент, если тебя убьют, я умру с тобой!

— Никого из нас не убьют! — сказал Брент. — Пошли.

Они ускорили шаг, затем побежали. Рев позади них становился все громче, но они не оглядывались. Пустыня вокруг них быстро темнела.

Лора упала, и Брент наклонился, чтобы помочь ей подняться.

— Бесполезно! — простонала она. — Мы не сможем от них убежать. Они идут, Брент! Но если ты умрешь, то я умру тоже!

Обняв девушку одной рукой, Брент смотрел на запад как пигмей, очарованный гигантами, собирающимися его убить.

По пустыне по направлению к ним с грохотом приближалось множество ветров, могучих песчаных туч, от которых исходил оглушающий рев, полный ярости и гнева. Десятки больших и сотни маленьких песчаных туч, большие ветры и маленькие ветры, готовые наброситься на два маленьких человеческих существа.

Лора неожиданно оторвалась от Брента и бросилась вперед на эти ветры, издавая бессмысленный иступленный свист. Ветры подняли ее и отбросили в сторону, как игрушку, опустив ее в безопасном отдалении.

Брент увидел, испытав секундное чувство благодарности, что ей ничто не угрожает. Затем ветры достали и его.

Его закружило и подняло вверх, выше и выше в воздух как будто огромными руками. В ушах стоял оглушающий рев, в котором слышался далекий крик Лоры.

На секунду тело его зависло в верхней точке, а затем было с ужасной силой брошено вниз на поверхность пустыни. Он зажмурился, ожидая смертельного удара.

Но его не последовало! Из схватки ревущих ветров он был неожиданно выхвачен и отброшен в сторону другим ветром — сильным и теплым, поставившим Брента рядом с Лорой. Брент узнал этот ветер, его Лора называла ветер-отец!

Ужасным ревом взорвались другие ветры, взрывом дикого гнева. Они ринулись вперед, стараясь вырвать Брента и Лору у ветра-отца.

Шквалы гнева, ад циклопических атак обрушились на них, но мягкий ветер твердо держал мужчину и девушку. Яростная борьба сражающихся ветров. Но вскоре она начала затухать.

Гнев больших ветров ослаб, и они стали уходить прочь, задувая в сторону запада.

Голоса их звучали громко, но гнев из них ушел. Казалось, что хором они изливали печаль. Глубокую печаль прощания.

Рядом с Лорой и Брентом остался один ветер, сильный и мягкий, ласкающий их. Они чувствовали легкое прикосновение воздушных пальцев на щеках, мягкие поглаживания волос, нежное пение в ушах. Затем и этот ветер исчез, и все стихло.

Лора прижалась к Бренту, обняв рукой за шею. — Это был ветер-отец, Брент! Он спас тебя для меня, он спас тебя от других и заставил их отпустить нас!

Брент с усилием приходил в себя. — Это была самая сумасшедшая и самая необычная буря, которую я когда-либо видел, — сказал он. — Пойдем, Лора, полагаю, ничто не помешает нам добраться до Юргана.

Они добрались без приключений до Юргана, а затем отправились дальше. И сейчас, когда они вернулись в привычный мир, то время на Плато Ветров кажется им странным сном.

Кажется странным, что можно даже на секунду вообразить ветры живыми существами.

Но Лора уверена, что ветры живые, и никакие рациональные объяснения не могут поколебать ее уверенность И Брент сам, вспоминая кое-что, не может не удивляться.

Но в одном он уверен несомненно. Куда бы он ни пошел со своей женой, ветров в этом месте больше, чем где-нибудь еще.

И ему это не нравится. Он не любит видеть, как ветры словно тянет к ней магнитом, хотя она, чтобы его не огорчать, никогда им не свистит.

Так же не любит Брент просыпаться ночью и обнаруживать, что и Лора не спит, прислушиваясь к ветру, стучащему ставнями, шелестящему в деревьях и умоляюще завывающему за окном, словно убеждая ее вернуться, соблазняя ее обещаниями свободы. Ибо, хотя Брент и говорит себе, что ветры — это просто ветры, он все-таки боится, что однажды ночью она ответит на зов.

Чудовищное божество Мамурта

Увидеть человека, одиноко бредущего в пустынях Северной Африки, — явление крайне редкое и необычное. Вот почему я и Митчелл подскочили, словно ужаленные, издав возглас изумления, когда он, появившись в неверном отблеске пламени нашего костра, зашатался и рухнул на песок.

В первыеминуты, пока мы приводили путника в чувство, я был уверен, что он вот-вот отдаст концы, не приходя в себя. Однако постепенно нам удалось вернуть его в сознание. В то время, как Митчелл подносил к его пересохшим губам флягу с водой, я осмотрел беднягу и понял, что долго он не протянет. Его одежда превратилась в лохмотья, руки и колени были страшно изодраны, будто ему пришлось проползти по пустыне не один километр. Когда он слабым жестом попросил ещё воды, я, не раздумывая, выполнил его просьбу — все равно конец бедняги близок, а хуже от этого не будет. Вскоре он еле слышно заговорил, бесцветным и хриплым голосом:

— Я один, — ответил он на наш первый вопрос. — Никого больше искать не нужно. Кто вы? Торговцы? Да, конечно… А я археолог… Копаюсь в прошлом… Не всегда хорошо рыться в давно погребенных тайнах. Есть вещи, которые прошлому должно иметь право свято оберегать от огласки.

Он заметил, как мы с Митчеллом переглянулись.

— Нет, не считайте меня сумасшедшим. Вы все сейчас узнаете, я ничего от вас не утаю. Лучше хорошенько выслушайте меня, — сказал он вдруг окрепшим голосом, рывком приподнимаясь на руках. — Никогда, слышите, никогда не ходите в пустыню Ижиди. Меня тоже предупреждали об этом, но я пренебрег предостережением… И познал ад, побывал в сущей преисподней! Но теперь… Расскажу-ка вам обо всем с самого начала.

— Меня зовут… впрочем, это не суть важно. Я покинул Могадор более года назад, прошел горами Атлас в надежде открыть некоторые, еще неизвестные науке развалины Карфагена, возможно, ещё уцелевшие в Сахаре.

— На эти поиски у меня ушло много месяцев. Где только не побывал я за это время — жил в грязных арабских лачугах, рядом с каким-нибудь оазисом, забирался в совершенно неизведанные дыры. Чем дальше я углублялся в эти дикие края, тем больше обнаруживал развалин, остатков рухнувших храмов и замков, едва сохранившихся реликвий тех времен, когда Карфаген был империей, городом, окруженным высоченными стенами, властвовавшим над всей Северной Африкой. И однажды нашел то, что подтолкнуло меня отправиться в пустыню Ижиди. А именно: обнаружил огромный каменный блок, на одной из граней которого была выгравирована загадочная надпись.

— Она была исполнена на дурном финикийском наречии торговцев из Карфагена и достаточно коротка, чтобы запомниться. Так что я в состоянии повторить её слово в слово. Вот что там было высечено:

«Братья торговцы! Да не ступит нога ваша в проклятый город Мамурт, покоящийся за перевалом. Я, Сан-Драбар из Карфагена, вместе с четырьмя товарищами, вошел в него в месяц Эшмуна для ведения торговых дел. На третью ночь нашего там пребывания меня и спутников внезапно схватили местные жрецы. К счастью, я ускользнул от них, удачно спрятавшись, Но мои друзья были принесены в жертву чудовищному божеству, в честь которого мудрецы Мамурта возвели огромный храм, равного которому нет во всем мире. В нем жители города совершают культовые обряды. Я смог кое-как выбраться из этого проклятого места и выбиваю на камне сие строки, дабы никто не вздумал более отважиться посетить Мамурт, ибо там его поджидает верная смерть.»

Можете себе представить, какое впечатление произвела на меня эта надпись. То был конечный след незнакомого города, важнейший осколок таинственной цивилизации, погребенной в песках. Существование подобного города казалось мне вполне вероятным. Что, в сущности, мы знаем о самом Карфагене, кроме нескольких названий и имен? Ни один город, ни одна цивилизация не были так безжалостно стерты с лица Земли, как Карфаген, когда Сципион Эмилиен уничтожил его храмы и дворцы, посыпав само это место солью, когда орлы победоносного Рима возвысились над голой пустыней, где некогда процветала могущественнейшая метрополия империи.

— Надо заметить, что упомянутый камень с древней надписью я обнаружил вблизи одной из убогих арабских деревушек. Именно там я попытался найти проводника из местных жителей. Однако натолкнулся на решительный отказ со стороны всех, к кому обращался с подобным предложением. С этого места прекрасно просматривался весь перевал, проход к вершине горы — простая расщелина между двумя величественными хребтами, отливавшими голубоватым цветом. На самом деле гора находилась далеко, но в обманчивом освещении пустыни казалась достаточно близкой! Впрочем, я отыскал её на моих картах, где она была помечена как часть отрогов Нижнего Атласа. Дальше же простиралась равнина, обозначенная как «Пустыня Ижиди». И все. Мне представлялось, что стоит лишь запастись необходимым количеством воды и провизии и одолеть столь обыкновенную на вид пустыню не составит особого труда.

— Но местные арабы явно знали о ней нечто большее! Тщетно я предлагал этим бедолагам суммы, которые для них должны были выглядеть как целое состояние. Отказ следовал сразу же, как только они узнавали о цели экспедиции. Никто никогда там не бывал, но все были уверены в том, что местность за перевалом — пристанище демонов, где водятся приносящие несчастье джинны.

— Зная, насколько у этих племен сильны суеверия, я в конечном счете отказался от мысли уговорить их и отправился в путь в одиночку. Два тощих дромадера везли мою провизию и бурдюки с водой. Три дня я провел в пустыне под палящим солнцем и на утро четвертого достиг перевала.

Он оказался всего лишь узким проходом, настолько заваленным обвалившимися камнями, что продвигаться по нему было мучительно трудно. Лучи солнца не могли проникнуть туда из-за высившихся по обе стороны скал, так что я оказался в безмолвном мире теней. И все же после полудня я достиг конца ущелья и замер, потрясенный представшей передо мной картиной: другая сторона перевала плавно переходила в бескрайнюю песчаную равнину. А посредине её, где-то в трех километрах, сверкали, отражая солнечный свет, белые руины Мамурта.

Помню, что был совершенно спокоен, покрывая шаг за шагом расстояние до развалин. Я ни минуты не сомневался в существовании этого города и, пожалуй, куда бы более удивился, не обнаружив его. С перевала были видны всего лишь нагромождения побелевших от времени обломков камней, но по мере приближения они, как мне казалось, начали приобретать форму отдельных частей стен и колонн. Местами их почти полностью засыпало песком, однако, отдельные участки ещё можно было различить.

И тут, остановившись, чтобы поближе рассмотреть одну из находок, я сделал интересное открытие. Камни оказались гладкими, хорошо состыкованными друг с другом, напоминали искусственный мрамор или хороший бетон. Вглядевшись, я заметил, что почти на каждом стволе колонн, на всех фрагментах карниза и обломках стен был изображен один и тот же символ. Но было ли это символом? Рисунок чем-то смутно напоминал спрута с круглым, но по сути почти бесформенным телом, от которого отходили не то щупальца, не то отростки. Причем, последние не выглядели мягкими и извилистыми, что типично для осьминога, а были твердыми и прямыми, с сочленениями, как у лап паука. Возможно, именно его и хотели изобразить неведомые мне творцы, но некоторые детали явно не отвечали этому замыслу. Какое-то время я пытался разобраться, кому и зачем понадобилось изобилие столь своеобразного орнамента, но вскоре осознал тщетность своих попыток проникнуть в эту тайну.

— Такой же неразрешимой казалась мне и загадка самого города. Ну что, спрашивается, можно было извлечь для познания прошлого из этого нагромождения полузасыпанных камней? Я бы не смог даже поверхностно осмотреть это место: для сколь — нибудь длительного пребывания здесь у меня не хватило бы ни провизии, ни воды. Работы археологу тут было невпроворот. Несколько обескураженный, я вернулся к своим дромадерам и отвел их на открытую площадку среди развалин. Поставил там палатку. Вскоре наступила ночь. Сидя у скудного костра, я вдруг почувствовал, как на меня непомерным грузом навалилась абсолютная тишина этого места, пропитанного запахом смерти. Не слышалось ни смеха, ни человеческих голосов, ни криков животных; даже насекомые не жужжали. Ничего, кроме темноты и безмолвия, грозно давивших на меня и, мнилось, забивавших хилое пламя моего очажка.

— Погруженный в мрачные мысли, я не сразу обратил внимание на легкие шорохи, раздавшиеся за моей спиной. Но затем повернулся, намереваясь выяснить, в чем дело, и вздрогнул, покрывшись холодной испариной. Как я уже отмечал, моя палатка стояла на открытой площадке, где песок был гладко утрамбован ветром. И вот на этой естественной арене вдруг появилась маленькая воронка диаметром сантиметров двенадцать. И хотя это произошло достаточно далеко от меня — на расстоянии в несколько метров — но в отблесках костра место просматривалось вполне отчетливо.

— До этого в поле моего зрения не попадало ничего примечательного, даже малейшей тени. Тем более странным казалось неожиданное возникновение этой впадины, да ещё в акустическом сопровождении в виде легкого царапания. Пока я, остолбенев, смотрел на нее, звук повторился, и примерно в двух метрах от этого углубления, уже ближе ко мне, на песке появилась новая метка.

— Скованный ужасом, повинуясь какому-то безумному порыву, я выхватил из костра горящую головешку и изо всех сил запустил ею, словно истекающей огнем ракетой, в сторону образовавшихся лунок. Вновь послышалось поскрипывание, и у меня возникло ощущение, что «это» — уж не знаю что, но оставившее свои следы, — обратилось в бегство, если, разумеется, речь шла о каком-то живом существе. Я не мог вообразить себе, что бы это могло быть, поскольку вокруг меня ровным счетом ничего не просматривалось, не считая проступивших, словно по волшебству, следов.

— Случившееся меня потрясло. Не смог я забыться даже во сне — меня все время преследовали какие-то смутные видения, кошмары, навеянные этим мертвым городом. Было такое впечатление, будто все запылившиеся грехи минувших веков, совершенные в этом Богом забытом месте, ворвались в мои сновидения, безмерно отягощая их. Возникали причудливые формы, мрачные и сверхъестественные, как если бы они были порождениями иного мира. Едва появившись, они, помельтешив, пропадали.

— Ту ночь я спал крайне плохо. Но первые же золотистые лучи солнца развеяли мои страхи, сняв угнетенность духа. Неудивительно, что примитивные народы так боготворили солнце!

— Едва обретя силы и мужество, я тотчас же отметил внезапно мелькнувшую мысль. В той надписи на каменном блоке, о которой я вам говорил ранее, торговец давно канувших в Лету времен упоминал об огромном храме в этом городе, причем, настаивал на его грандиозных размерах. В таком случае, где же его развалины? И я решил потратить на их поиски те немногие часы, что ещё оставались у меня. Если этот древний карфагенянин не обманывал, то обнаружить их, судя по всему, большого труда не составит. Так, во всяком случае, я полагал.

— Забравшись на соседний бархан, я принялся осматривать окрестности, вертя во все стороны головой. Если при этом и не заметил никаких крупных нагромождений и обломков, которые могли бы являться руинами громадного храма, зато вдалеке узрел двух каменных исполинов, рельефно вырисовывавшихся черными силуэтами на ярком фоне восходящего солнца. Увидеть их вчера вечером я никак не мог. Это открытие окрылило меня и, быстро собрав палатку, я направился в сторону великанов.

— Они находились на другом конце города, куда я добрался лишь к полудню. Теперь смог рассмотреть их более тщательно. То были две сидячие фигуры, высеченные из черного камня, высотой более пятнадцати метров и разделенные друг от друга таким же расстоянием. Лицом они были обращены к городу, следовательно, ко мне. Чем-то напоминавшие по форме людей, идолы, казалось, были покрыты странными доспехами из чешуек. У меня не достает воображения, чтобы описать их облик, так как ничего естественного в нем не проступало. И, тем не менее, черты были явно человеческими и довольно правильными. Но выражение лиц казалось настолько необычным, что его трудно было сравнить с чем-либо известным. Я даже засомневался, с натуры ли они сделаны. А если да, тогда здесь некогда проживал весьма странный народ, воздвигнувший такого рода сооружения.

— С трудом оторвав от них взгляд, я осмотрелся. По обе стороны от исполинов виднелись развалины некогда солидной стены. Но между ними пространство пустовало — не было даже мелкой щебенки. Значит, на этом месте должны были когда-то стоять ворота. Странно, однако, почему эти два колосса, на первый взгляд, прекрасно сохранились, в то время как покинутый мною город и стена превратились в руины. Эта пара великанов явно была высечена из другого материала. Но тогда, что это был за камень?

— Тут я заметил широкую, длиной около километра, дорогу, которая начиналась сразу же за двумя монументами. Я решительно ступил на нее. Вдоль дороги тянулась целая галерея таких же статуй только меньших размеров. Проходя между двумя застывшими стражами ворот, я неожиданно обнаружил надпись, выгравированную на их цоколях.

— Точнее говоря, на их пьедесталах приблизительно на высоте полутора метров виднелись плиты из того же камня. Каждая была покрыта диковинными знаками, скорее всего знаками давно забытого алфавита, недоступными для меня в смысле дешифровки. И все же один из них я узнал. Это была все та же картинка с изображением не то спрута, не то паука, которую я уже видел выбитой на развалинах города. Она повторялась несколько раз по всей длине надписи на цоколе. На табличке, прикрепленной к другой фигуре, было начертано то же самое, так что ничего нового мне узнать не довелось. Я неспешно продвигался вперед по обнаруженной мною дороге, пытаясь на ходу разгадать значение этого вездесущего символа, Однако вскоре перестал ломать над этим голову, сосредоточившись на осмотре того что, меня окружало.

— Эта достаточно длинная дорога напоминала мне Аллею Сфинксов в Карнаке, по которой некогда следовал в свой храм фараон, лежа на носилках, покоившихся в свою очередь на плечах многочисленных рабов. Но эти изваяния отнюдь не воспроизводили сфинксов. Их форма была мне совершенно неведома, казалась странной, отображавшей животных из какого-то другого мира. Описать их я вам не в силах, как невозможно дать слепому от рождения представление о драконе. От них веяло чем-то зловещим, приносящим несчастье, и от этого у меня по всему телу поползли мурашки.

— Несмотря ни на что, я все же продолжал свой путь между двумя рядами творений из камня и дошел до конца. Остановившись между двумя последними статуями, вгляделся в простиравшуюся передо мной до самого горизонта желтую пустыню. Не скрою, чувствовал я себя озадаченным и был заинтригован. Зачем, интересно, было потрачено столько усилий для возведения этой стены, двух стражей-гигантов и целой галереи статуй вдоль дороги, если в конечном счете все они вели к обыкновенной пустыни?

— Обыкновенной? Нет, я ошибался. Вскоре я заметил в ней нечто поразительное. То был не просто уголок обычного для таких мест ландшафта. Песок лежал на удивление ровно, будто придавленный чудовищной силой, не оставившей на нем ни малейшей морщинки. Это выглядело как арена, хорошо отглаженная круглая площадка площадью чуть более гектара. Повсюду, кроме этого участка, в пустыне виднелись небольшие дюны, там и сям её пересекали лощины; ветер закручивал миниатюрные смерчи. Но на этой округлой формы территории все как бы застыло. При мне ни одна песчинка даже не шелохнулась.

— Я чувствовал, что это необычайное явление начинает все более и более заинтриговывать меня. Стал приближаться к краю круга, находившемуся всего в нескольких метрах. Уже почти достиг цели, когда невидимая рука резким ударом по лицу, а затем и в грудь опрокинула меня навзничь.

— Некоторое время я лежал оглушенный. Затем встал и снова двинулся навстречу неведомому врагу, поскольку мое любопытство возрастало с каждой секундой. Вынув пистолет, я медленно, шаг за шагом, пробирался вперед.

— Едва пистолет коснулся границы загадочной площадки, как тут же натолкнулся на твердую поверхность, и я не смог просунуть руку далее ни на один сантиметр. Создавалось впечатление, что она уперлась в стенку, хотя ничего подобного реально не наблюдалось. Протянув вторую руку, я встретил точно такой же невидимый барьер. И тут я воспрянул духом.

И облегченно вздохнул. Теперь не оставалось и тени сомнения в том, что меня остановила не какая-то неведомая сила, а обыкновенная материальная преграда. Раскинув руки, я провел ими вокруг этого места — повсюду прощупывалась такая же глухая и гладкая, абсолютно невидимая, хотя и вполне осязаемая стена. Это никак не укладывалось в голове. Наверняка ученые далекого прошлого, жившие в этом превратившемся ныне в развалины городе, или «мудрецы», как о них говорилось в надписи на камне, открыли секрет и способ делать невидимыми материальные объекты. Свои знания они применили при сооружении того, что я сейчас исследовал. В сущности, ничего невозможного в этом не было. Наловчились же ученые нашей эпохи с помощью рентгеновских лучей просвечивать недоступные простому глазу предметы. Было очевидно, что этот древний народ разработал некую технологию невидимости, которую затем поглотила пучина времени. Ведь упоминается же в старинных колдовских манускриптах о создания ковкого стекла, говорится о превращении одних металлов в другие. И все-таки я недоумевал: как они добились того, что после стольких веков и даже тысячелетий, в течение которых сами зодчие превратились в прах и тлен, их сооружения оставались неизменно недоступными взору?

Отойдя на несколько шагов, я подобрал горстку камушек и начал кидать их в сторону возникшего на моем пути препятствия. Вскоре выяснилось, что стена передо мной неизмеримо высока: с какой бы силой я не подбрасывал вверх свои импровизированные метательные снаряды, те неизменно отскакивали от неё с глухим стуком и падали к моим ногам. Я буквально умирал от желания оказаться по ту сторону преграды, дабы выяснить, что скрывается за ней. Но как это сделать? Ведь наверняка туда должен был быть вход, но где она, эта дверь? И тут я вспомнил о двух стражах-великанах с табличками на незнакомом языке, стерегущих проход в эту долину с её галереей статуй. Любопытно, какое отношение они имеют к этому таинственному месту?

Внезапно, словно получив пощечину, я встряхнулся, поразившись необычности приключения, в которое оказался вовлеченным. Огромная стена-невидимка передо мной, круглая усеянная ровным пластом песка площадка, явно защищенная чем-то от ветра, я сам, наконец, растерянный и озадаченный… Мне вдруг показалось, что в тайник души проник исходящий из этого лишенного жизни и оставшегося позади города голос. Он умолял меня развернуться и, не теряя ни минуты, поскорее умчаться прочь. Вспомнилось предупреждение в рукописи карфагенянина: «НЕ ХОДИТЕ В МАМУРТ». Поразмыслив, пришел к выводу, что передо мной высится тот самый великий храм, что описал Сан-Драбат. Он не ошибся: ничего равного ему в мире не существовало.

Но я не хотел уйти просто так, ни с чем, не мог обратиться в бегство, не исследовав то, что скрывалось за стеной. Спокойно обдумав положение, я пришел к выводу, что по логике искомая дверь должна находиться где-то в конце аллеи, с тем, чтобы жители города, могли через неё беспрепятственно входить прямо в храм. И не ошибся. Вскоре обнаружился портал, своего рода проход в стене шириной в несколько метров. Моих вытянутых вверх рук не хватало, чтобы определить его высоту.

Я наощупь проник в это отверстие и вскоре ступил на твердую, вымощенную плиткой поверхность, менее гладкую, чем стена, но столь же недосягаемую глазу. Потянулся коридор такой же ширины, что и вход. Он вел в центр этого круга. Я поплелся вперед, все время помогая себе руками.

Забавная картина представилась бы тому, кто смог бы увидеть меня сейчас со стороны. Я-то ведь знал, что полностью окружен высоченными стенами, да и бог его знает, чем еще. Но перед глазами-то простиралось только однообразное, покрытое ровным слоем песка пространство, отсвечивавшее золотом под лучами послеобеденного солнца. И я не касался его ногами, а шел над ним, как по воздуху, на высоте около тридцати сантиметров. Должно быть, таковой была толщина невидимых плит, которые и придавливали песок, делая его безукоризненно гладким.

Я медленно брел по коридору, вытянув перед собой руки. Но шел я так совсем недолго, вскоре наткнувшись на новую без единого выступа стену, перегородившую путь. Похоже, я оказался в тупике. Но на сей раз духом не пал, так как уже понимал, что где-то здесь должна находиться дверь, которую тут же и принялся отыскивать, ощупывая препятствие сантиметр за сантиметром.

Вскоре по ходу движения обнаружил ручку — она на ощупь воспринималась как толстый отполированный набалдашник. Стоило мне прикоснуться к нему, как приоткрылся вход. Потянул легкий сквозняк, и мешавшая моему продвижению стена исчезла, в чем я убедился, ткнув пальцем. Можно было двигаться дальше, но я оробел. Снова ухватив толстенный шар ручки, стал поворачивать её, нажимать, пытался вдавить — все впустую: дверь не закрывалась. Сделать это я оказался не в силах. Видимо, механизм, скрытый в набалдашнике, действовал так, что достаточно было до него дотронуться, как огромный блок коридора, вероятно, заскользил по рельсам в сторону, либо начал подниматься вверх по пазам, как решетка. Сказать точнее об этом я был просто не в состоянии.

И все-таки факт был на лицо: дверь открылась, и я решительно шагнул вперед. Передвигаясь, как слепой в незнакомом месте, в конце концов сообразил, что нахожусь в обширном внутреннем дворе, стены которого образовывали ротонду. Ибо, перемещаясь вдоль них, я опять вернулся к выходу в коридор. Тогда я осмелился углубиться во двор. Пройдя всего-то чуть, споткнулся о ступени. Если судить по первой из них — широкой и высокой, — то лестница должна была быть просто гигантских размеров. Я начал подниматься по ней — медленно, осторожно, прощупывая ногой каждый следующий марш. Лишь это ощущение твердой поверхности под собой придавало мне уверенность в реальности происходящего: ведь я по-прежнему ровным счетом ничего вокруг не видел. Создавалось впечатление, что я куда-то восхожу ввысь прямо по воздуху. Это было невероятно, нечто фантастическое.

Я продолжал взбираться наверх до тех пор, пока на высоте более тридцати метров лестница не сузилась — стены явно начали сходиться. Еще несколько шагов — и я уже вновь стоял на горизонтальной плоскости. Ощупал окрестное пространство, быстро разобравшись, что это — просторная площадка, обнесенная балюстрадой. Встав на четвереньки, я упорно последовал далее и уткнулся, в конце концов, в стену с ещё одной дверью. Едва я переполз через порог, по-прежнему опираясь руками и коленями о невидимый пол, как понял, что на сей раз очутился в огромном закрытом зале, а не на свежем воздухе.

И тут меня неожиданно обуял невыразимый страх. Я ощутил присутствие чего-то, несущего в себе гибель, нечто, представлявшее очевидную угрозу, хотя по-прежнему ничего перед собой не видел и не слышал никаких настораживающих звуков. И, тем не менее, я был убежден, что где-то здесь притаилось невообразимо древнее существо, безмерное средоточение зла, являвшееся частью этого зловещего окружения. Не знаю, но, возможно, именно в этот момент я вдруг осознал, что в неподвластные памяти времена здесь разыгрывались жуткие сцены. Как бы то ни было, но независимо от причины возникшего внутри ледяного ужаса меня взяла такая оторопь, что я окаменел, не в силах двигаться далее. Сумел лишь попятиться назад, к площадке; там приподнялся и, облокотившись о невидимую глазу балюстраду, стал обозревать пейзаж у своих ног.

На западе, почти касаясь горизонта, зависло в виде огромного, докрасна раскаленного шара солнце. В его лучах отчетливо просматривались оба черных колосса-истукана, отбрасывавших на золотистый песок, казалось, не знавшие конца тени. Там же виднелась заметно начавшая нервничать пара моих стреноженных дромадеров. Внешне все это выглядело так, что я парил в воздухе на высоте более тридцати метров от земли. Но сам-то я живо представлял себе контуры пролегавших внизу коридоров и двора, по которым совсем недавно вышагивал.

Так я простоял какое-то время, купаясь в малиновом сиянии заходящего светила и дав волю своему воображению. Был уверен, что открыл тот самый громадный храм, о котором речь шла выше. Какой впечатляющий спектакль, должно быть, представлял он собой во времена, когда процветал сам город! Мне казалось, что я зримо вижу длинные ручейки процессий жрецов и верующих, тянувшихся от него к священному для них месту. При этом они проходили между двумя каменными исполинами и втягивались в аллею, вполне возможно, волоча с собой какого-нибудь несчастного пленника, судьба которого была предопределена — стать жертвой, принесенной на алтаре божеству этого храма.

Солнышко начало постепенно закатываться. Я повернулся, намереваясь спуститься по ступеням. И в тот же миг обмер от испуга, а сердце, екнув, похоже, разом остановилось. За пределами этой гладкой, как стол, песчаной арены под храмом появилась воронка, во всем схожая с той, что я видел накануне вечером, сидя у костра. Широко распахнув глаза, я уставился на нее, словно загипнотизированный змеей. И тут же рядом возникла вторая дырка, за ней — третья, четвертая, причем, тянулись они не по прямой линии, а зигзагообразно. Лунки образовывались по две друг против друга — по сторонам, и одна — в центре. Получилась цепочка следов, разделенных расстоянием примерно в два метра. И вели они прямо к храму, то есть ко мне! А я по — прежнему ничего материального не видел!

Нежданно-негаданно в голову пришло сравнение: такие отпечатки оставило бы после себя на песке шестиногое насекомое, увеличенное до неслыханных размеров. Эта мысль сразу же напомнила о пауке, изображение которого было высечено на камнях руин и на статуях. Теперь-то я начал догадываться, что они означали для жителей этого города. Я стал лихорадочно рыться в памяти, стараясь поточнее восстановить надпись карфагенянина… «Чудовищное божество города, обитающее там с начала времен». Видя, как эти следы потянулись в мою сторону, я воочию убедился, что древне гнусное божество все ещё живо, и что я имел неосторожность забраться в посвященный ему храм — притом в одиночку и безоружный!

Следовательно, каких только диковинных созданий, не существовало на заре времен! В том числе и вот такой — гигантский монстр в виде паука… Не исключено, что основатели города, прибыв сюда, уже застали его на месте и, охваченные необъятным ужасом, вполне могли возвести чудище в ранг своего божества, соорудив в его честь сей грандиозный храм, куда я отважился забрести. Вероятно и то, что мудрецы былых лет, обладатели знаний, позволивших им сделать невидимым человеческому глазу святилище, решились наделить этим свойством и сам культ поклонения, превратив идола в подлинного бога — недоступного взору простого мирянина, всемогущего и бессмертного. К тому же не ведающего, что такое угасание и небытие! Да, так оно и должно было произойти на самом деле, поскольку он уцелел, пройдя сквозь тысячелетия. Было же мне известно, что некоторые виды попугаев способны жить веками, так что, спрашивается, мог ли я знать об этом реликте канувших в вечность эпох? А когда исчез с лица земли сам город, превратившись в развалины, и божеству перестали приносить человеческие жертвы, почему бы ему не выжить, научившись питаться за счет пустыни? В эти мгновения я понял, почему арабы так настойчиво отказывались сопровождать меня! Тому, кто отважился бы оказаться в пределах досягаемости этой омерзительной уродины, грозила верная гибель — ведь эта тварь была способна схватить вас или преследовать, оставаясь невидимкой. Так значит ли это, что и мой час пробил?

Именно такого рода мысли обуревали меня, когда я вглядывался в приближавшуюся смерть, следя, как все ближе подступают ко мне её следы на песке. Нет! Я очнулся от парализовавшего меня страха и стремительно скатился по громадной лестнице во внутренний двор. Я не представлял себе, где и как можно было бы спрятаться, — попробуйте-ка проделать это в невидимом вам месте! Но я обязан был попытаться удрать. А посему рванул к подножию величественной лестницы, проскочил на одном дыхании до стены, что находилась под той площадкой, откуда я стартовал. Распластался по стене в надежде, что в наступивших сумерках сумею скрыться от хищного ока существа, чье логовище я потревожил.

Кстати, я сразу же учуял чудище, едва оно проникло вовнутрь через ту же дверь, которой воспользовался перед этим я. Пуф-пуф-пуф… Так слышалось мне его приглушенное мягкое продвижение по поверхности. Я уловил, как заскользили его лапы, а сам он на миг задержался у открытой двери в коридор. Возможно, это «нечто» удивилось, что она распахнута, но откуда мне было знать, какого уровня развития достиг мозг этого создания? А затем снова: пуф-пуф… Шаги возобновились, и я понял, что мой враг уже пересекал двор, — его мягкая поступь слышалась уже на ступеньках. Если бы я не боялся даже дышать, то в этот момент наверняка бы испустил вздох облегчения.

Я все ещё находился во власти цепкого страха. Ноги вдруг подкосились, но я упорно, стараясь не слишком двигаться, продолжал цепляться за спасительную стену, в то время как монстр поднимался вверх. Попробуйте на секунду представить себе эту сцену, если вам достанет воображения! Вокруг — ни единого видимого глазом предмета. Только приличных размеров круг из уплотненного песка внизу в тридцати сантиметрах подо мной. И все же, несмотря ни на что, я считал, что достаточно хорошо представляю себе весь храм, полагал, что мне известно, где и как расположены его стены и ближайшие помещения, думал, что все же как-то различаю эту поднявшуюся теперь над мной тварь, вынудившую меня присесть на корточки. В наступившей ночи я чувствовал, как у меня трясутся поджилки.

— Где-то над моей головой шаги замерли. Я предположил, что чудовище вошло в тот обширный зал, куда я так и не рискнул пройти. Наступил момент, который мог и не повториться более: сейчас или никогда! Мне следовало сделать попытку убраться отсюда, воспользовавшись все более густевшей темнотой. И я — с бесконечными предосторожностями — привстал на ноги и на цыпочках проследовал к двери, ведущей в коридор. Но не сумел пересечь и половины пути, как на полном ходу весьма болезненно, столкнулся с какой-то другой невидимой стеной. От удара я упал навзничь, а металлическая рукоятка моего охотничьего ножа при этом звонко стукнулась о незримые плиты пола. Я оказался полностью дезориентирован, плохо рассчитал, где находилась дверь, и вдобавок ко всему теперь даже не представлял, в каком я очутился месте!

Так, не шевелясь, я пролежал несколько минут, физически ощущая, как стынет в жилах кровь от охватившей меня паники. А затем — пуф-пуф… Вновь послышались мягкие шаги этого чудовища… Внезапно наступила мертвая тишина. Я с тревогой вопрошал себя, могло ли оно видеть меня? Поскольку пауза затягивалась, в сердце на какое-то время затеплилась надежда. Но достаточно скоро я понял, что смерть просто поджидала меня, была где-то тут, совсем рядом, поскольку — пуф-пуф… — тварь стала спускаться по лестнице!

Заслышав эти звуки, я окончательно растерял последние крохи мужества. Вскочив рывком, сломя голову бросился наутек, надеясь, что лечу к двери. Бах! Я вновь врезался в ещё одну стену и упал, но тут же, дрожа, как осиновый лист, поднялся на ноги. Никаких шагов я больше не слышал. А посему осмелел и так тихо, как только мог, двинулся по двору в правильном направлении. По меньшей мере, я так полагал, так как должен честно признаться, что уже напрочь потерял всякое чувство ориентации. Боже мой, что за причудливые игры затеяли мы на этой покрытой мраком песчаной арене!

Но, как ни странно, преследовавший меня монстр не издавал ни малейшего звука, и у меня забрезжила надежда. Однако именно в этот момент по безумной иронии судьбы я и врезался в него. Моя протянутая рука коснулась, а затем и ухватила то, что, видимо, являлось одной из его лап — плотных, студеных и мохнатых. Чудовище тут же отдернуло её, одновременно вцепившись в меня двумя другими. Оказалось, что оно просто затаилось и ждало, пока я сам не брошусь к нему в объятья… в качестве праздничного блюда!

Однако удержать меня пауку удалось всего лишь на какое-то мгновение, поскольку омерзение и ужас, охватившие меня, когда я до него дотронулся, вызвали такой всплеск энергии отчаяния, что я, рванувшись, освободился и пустился наутек. И — надо же! — почти сразу споткнулся о ступень монументальной лестницы. Не раздумывая, я на карачках стремительно пополз вверх, затылком чувствуя нагонявшего меня противника.

Мигом добравшись до площадки, я вцепился в бортик балюстрады, намереваясь перемахнуть его. Лучше уж размазать себя на невидимых плитах, чем снова оказаться в лапах этого исчадия ада! И тут я почувствовал, что под моими руками зашатался камень, и в ту же секунду один из громадных блоков барьера, отделившись от него, качнулся в мою сторону. Я судорожно обхватил его руками и, шатаясь от непомерной тяжести, попятился назад, к верхней части лестницы. Думаю, что в нормальных условиях поднять, а тем более нести такой груз не смогли бы и два человека. Но терзавшая меня угроза попасть на зуб этой скверны, скользившей вверх по ступеням, удесятерила мои силы, и я совершил нечто невероятное: подняв невидимый блок над головой, запустил им вниз, целясь в то место, где, по моим подсчетам, находилась сейчас это «нечто».

На какое-то время сразу же после грохота от покатившегося камня воцарилась тишина. Затем раздался глухой гул, все более перераставший в свист. Одновременно где-то посередине лестницы, куда, должно быть, угодил мой грозный снаряд, появилась тонкая струйка жидкости фиолетового цвета. Она возникла как бы из небытия, выделяя отдельные части незримых ступеней. Превратившись затем в бурный ручей, она очертила форму самого камня, как, впрочем, и размозженную, громадную и волосатую лапу страшилища, из которой била фонтаном кровь. Я не убил монстра, но брошенным блоком придавил его к ступеням.

Послышался неразборчивый шум, как если бы эта тварь пыталась высвободиться из плена. Но это привело лишь к ещё более мощному выбросу фиолетовой жидкости, забрызгавшей чудовищное божество, столь почитаемое в глубокой древности в Мамурте. Она четко выявила его — громадину — паука с лапами длиной в несколько метров, и с отталкивающего вида туловищем. Помню, как меня поразил тот факт, что невидимость монстра исчезла, стоило ему пролить собственную кровь. Объяснить этот феномен я не в силах. Признаюсь, что у меня не было охоты долго созерцать это пугало, и я ограничился беглым взглядом на полуразличимое и вымазанное фиолетовым существо. А затем, бочком-бочком, стараясь держаться от него как можно дальше, пустился бегом вниз. Когда я проскакивал мимо уродины, то чуть не задохнулся от невыносимо тошнотворного запаха раздавленного насекомого. Кстати, в этот момент монстр начал исступленно дергаться в попытке высвободиться и дотянуться до меня. Ему не удалось этого сделать, и я на подкашивавшихся ногах и с дыбом торчавшими волосами все же благополучно спустился вниз.

Прошагав напрямую через широкий двор, я совершенно случайно обнаружил дверь, после чего устремился в коридор, а затем и в длиннющую аллею идолов. Когда я проходил мимо двух каменных стражей-идолов, то в окутавшем их лунном свете четко различил на цоколях надписи на табличках с их странными символами и выгравированными изображениями пауков. Уж теперь-то я точно знал, что несет в себе это таинственное послание!

К счастью, оба моих дромадера отвязались и забрели в развалины. Иначе из-за сохранявшегося нервного напряжения, порожденного страхом, мне, наверное, никогда бы и в голову не пришло вернуться, чтобы выяснить, стоят ли они ещё около невидимой стены. Всю ночь я двигался к северу и продолжал путь даже тогда, когда рассвело. Но в горах, на перевале, один из моих дромадеров, оступившись, рухнул. При этом все мои запасы пищи разлетелись в разные стороны, а бурдюки с водой лопнули.

У меня совсем не осталось влаги, но я упорно держал курс на север, постоянно погоняя своего последнего дромадера, который в конце-концов, не выдержав, пал замертво. Так что далее мне пришлось добираться на своих двоих. Помню, как я неоднократно падал, поднимался и снова через какое-то время валился, но упрямо полз вперед на коленях, помогая себе руками, — все время на север, подальше от этого проклятого храма и его свирепого божества. И только сегодня вечером, преодолев уж и не знаю сколько километров, я заметил огонь вашего костра… Вот и все.

* * *

Он откинулся на спину, совсем выбившись из сил. Мы с Митчеллом обменялись взглядами в неверном отблеске пламени. Затем, поднявшись на ноги, Митчелл отошел несколько в сторону и долго-долго всматривался в южную сторону залитой лунным светом пустыни. Не знаю, какие мысли обуревали его в эти минуты. Сам я, то и дело поглядывая на лежащего у самого костра незнакомца, погрузился в раздумья.

Путник умер на рассвете, бессвязно бормоча что-то о высоких стенах, окружавших его. Мы завернули тело в брезент и, прихватив с собой, отправились дальше по маршруту.

Из Алжира мы отправили телеграмму в адрес друзей этого человека, найденный нами в поясе с карманами и сделали все необходимое, чтобы отправить на родину тело — то была его единственная просьба перед кончиной. Позднее его друзья написали нам, что погребли путника на маленьком кладбище в одной из деревушек Новой Англии, где он провел детство. Не думаю, что там вечный сон незнакомца будут тревожить кошмарные видения окаянного места, из которого ему пришлось так панически бежать. Молю бога, чтобы он покоился в мире.

Митчелл и я, мы частенько вспоминали эту историю, сидя где-нибудь у одинокого костерка или же в портовых тавернах. Интересно все же, прибил он тогда монстра-невидимку, о котором рассказывал, и лежит ли все ещё там, посередине лестницы, труп чудовища, высушенный солнцем и придавленный громадным каменным блоком? Или же оно все-таки смогло выбраться из-под него и снова бродит по пустыне? Живет ли по-прежнему в своем логове — колоссальном Храме, столь же невидимом миру, как и оно само?

А, может, этот путник просто помешался под воздействием палящих лучей солнца и от жуткой жажды, и его повествование было всего лишь плодом воспаленного воображения? Лично я так не считаю. Полагаю, что он нам изложил правду, но сказать это наверняка не решаюсь. Скорее всего, истина так никогда и не прояснится. Митчелл и я, мы твердо решили ни за что не забредать в ту местность, где обустроился на земле ад и где, возможно, все ещё обитает это древнее божество зла — в незримом лабиринте ходов и помещений, за стеной, которую не в состоянии рассмотреть ни один человеческий глаз.

На закате мира

Мрачные башни и минареты из черного мрамора отбрасывали зловещие тени в багровых лучах заходящего солнца. Вздымающиеся в небо шпили города Зора были окружены высокой стеной из латуни, двенадцать ворот которой открывали вход в город. За стеной раскинулась пустыня, покрывавшая теперь всю Землю. Ужасная, от горизонта до горизонта ослепительно белая равнина, чей монотонный пейзаж не нарушали ни холм, ни долина, ни река. Давным-давно высохло и исчезло последнее море. В результате веков геологических изменений сравнялись с землей горы и долины.

Заходящее солнце окрашивало кровью центральное здание города Зора. Тусклые лучи пробивались через окошко внутрь башни, где в вечерних сумерках понуро сидел Галос Ганн.

Он бросил взгляд через пустыню на умирающее солнце и сказал:

— Вот и еще один день. Скоро придет конец. Он подпер подбородок рукой.

Солнце опускалось все ниже и ниже, и тени вокруг него в огромном зале становились все гуще.

На темнеющем небе появились первые звезды. Они смотрели на человека сверху вниз холодными белыми глазами. Ему казалось, что он слышит их тонкие серебряные голоса, перекликающиеся между собой. «Скоро, скоро придет конец расе Галоса Ганна», — твердили звезды. Он оставался последним человеком на Земле. Сидя один на вершине башни в сумерках приходящей ночи, он знал, что нигде на покрытой пустыней планете больше не шевельнется ни одно человеческое существо, не прозвучит ни один голос. Он был тем, кого не коснулась разрушительная сила времени, последний, оставшийся в живых. Он познал одиночество, не ведомое никому другому. Миллионы людей мелькнули перед ним, и ушли навсегда. Он мысленно переносился в то время, когда Земля была еще совсем молода, когда в ее морях только зародилась жизнь, которая затем менялась под сильным: влиянием космической радиации. Венцом эволюции стал человек. Ганн видел, как люди прошли путь с первобытного племени до мировой цивилизации, которая, в конце концов дала ему могущество и силы и на века продлила его существование. Он стал свидетелем, как не знающий пощады механизм сил природы обрушился злым роком на светлые города того Золотого века.

Не спеша тянулись тысячелетия. Пересыхали моря, знойные пустыни покрывали мир. Увидев приближение конца своего мира, люди отказались рожать детей.

Они были истощены бесконечной, бесплодной борьбой не прислушивались к мольбам Галоса Ганна. Лишь ученые пытались еще что-то сделать. Но в небытие ушло последнее поколение, и в мире не осталось ни одного живого существо кроме него — Галоса Ганна.

В темном зале башни Галос Ганн сидел, укутавшись в свои одежды, и размышлял. Его покрытое морщинами лицо застыло, черные глаза смотрели в одну точку. Затем он внезапно поднялся и пошел через зал к балкону. Его длинные одежды потянулись за ним. Сквозь тьму он взглянул в смеющиеся глаза белых звезд и сказал им:

— Вы думаете, что смотрите на последнего человека? Что все великие люди моей расы стали историей, когда-то рассказанной и забытой? Но вы ошибаетесь. Я Галос Ганн величайший человек из всех когда-либо живших на Земле. И мое желание — чтобы люди не умерли, а продолжали жить для новой славы.

Белые звезды молчали, глядя с усмешкой на пустыню, охватившую погруженный в ночь Зор.

Галос Ганн протянул руку в направлении Ригеля, Канопуса и Ахернара. В его жесте чувствовались вызов и угроза.

— Как-нибудь, когда-нибудь я найду возможность сохранить жизнь человеческой расы, — кричал он. — Да! И придет время, когда наши потомки освоят ваши миры и подчинят их.

Галос Ганн принял решение. Он отправился в лабораторию и взял там необходимые инструменты и механизмы. Затем спустился с башни идвинулся по темным улицам Зора.

Проходя под блеклым звездным светом, мимо зловещих теней по улицам когда-то великого города, Ганн казался очень маленьким и одиноким. Но все же он был горд. В его сердце горело непреодолимое желание бросить вызов судьбе, и это желание наполняло его решимостью. Он подошел к низкому квадратному строению. С его приближением дверь распахнулась с поющим звуком. Галос Ганн пересек маленькую темную комнату и начал спускаться по ступеням. Винтовая лестница вела в огромный подземный зал из черного мрамора, освещаемый слабым голубым светом, не имеющим видимого источника.

Когда Галос Ганн наконец-то вступил на выложенный мозаикой пол, он надолго остановился, оглядывая прямоугольный зал. Его высокие стены украшали сотни панелей, на которых была изображена история человечества — Первая из этих картин показывала примитивную протоплазменную жизнь, из которой со временем вышел человек. А на последней был изображен этот зал. В склепах под полом лежали мертвые жители города Зора, последнее поколение человечества. Остался один пустой склеп, ожидавший Галоса Ганна. Это была завершающая глава истории человечества, изображенная на последней картине.

Но Галос Ганн прошел через зал мимо картин, открывая склеп за склепом до тех пор, пока перед ним не оказалось огромное количество мертвых мужчин и женщин. Их тела великолепно сохранились, и они казались скорее спящими, нежели мертвыми. Галос Ганн сказал им:

— Я думаю, что даже вы, которые мертвы, поможете мне сохранить человечество. Грешно нарушать ваш вечный покой. Но кроме вас никого не осталось.

Затем Галос Ганн начал работать над мертвыми телами, применяя все накопленные за тысячелетия знания. Им двигала непоколебимая решимость.

С помощью химии он синтезировал новую кровь, которой наполнил пустые вены. Сильными электрическими стимуляторами и инъекциями он заставил сначала конвульсивно, а затем ровно биться сердца. Когда кровь начала омывать мозг, мертвые стали приходить в себя, медленно поднимаясь из могил, с удивлением глядя друг на друга и на Галоса Ганна.

Галос Ганн испытывал великую гордость, глядя на этих сильных мужчин и стройных женщин. Он сказал им:

— Я возвратил вас к жизни, потому что решил, что наша раса не должна погибнуть. Благодаря вам человечество продолжит свое существование. Таково мое намерение.

Один из мужчин прервал Ганна. Его голос был хриплым, первые слова дались с большим трудом.

— Что это за безумие, Галос Ганн? Ты дал нам подобие жизни, но мы все равно мертвы. А как можем мы, мертвые, продлить жизнь человечества?

— Вы двигаетесь и говорите, следовательно, вы живы, — настаивал Галос Ганн. — Вы должны объединиться в пары и рожать детей, которые станут основателями новой расы людей.

Мертвый мужчина хрипло произнес: — Ты борешься против неизбежного подобно ребенку, стучащемуся в заколоченную наглухо дверь. Таков закон Вселенной. Все, что живет, должно непременно прийти к своему концу. Планеты рождаются и умирают и падают на свои солнца, а солнца взрываются и превращаются в туманности, а туманности превращаются снова в солнца и миры, которые в свою очередь тоже умирают.

Как ты можешь надеяться обойти этот вселенский закон и сохранить человеческую жизнь? Мы прошли достойный путь. Мы боролись, побеждали и терпели поражения, смеялись под солнечным светом и мечтали под звездами. Мы сыграли свою роль в великой драме вечности. И теперь мы пришли к назначенному концу.

Когда мужчина закончил говорить, глухой, низкий шепот донесся из уст других мертвецов.

— Да, пришло время уставшим детям Земли отдохнуть в благословенном сне.

Но лицо Галоса Ганна было преисполнено решимости. Его глаза горели, а желание возродить человеческую расу было непоколебимым.

— Отговорки бесполезны, — сказал он мертвым. — Несмотря на ваше холодное смирение перед смертью, я решил, что человечеству нужно жить, чтобы бросить вызов слепым законам Вселенной. Вы должны подчиниться мне. Вы знаете, что с моими силами и знаниями я могу подчинить вас своей воле. Сейчас вы не мертвые, а живые. Вы должны вновь населить город Зор.

С этими словами Галос Ганн пошел к лестнице и стал подниматься наверх. В угрюмом молчании покорные мертвецы поплелись за ним, с трудом переставляя ноги.

Это было странное зрелище, когда Галос Ганн вывел молчаливую толпу на ночные улицы города. Город Зор заполнили те же люди, которые жилив нем до своей смерти. Галос Ганн приказал им, чтобы они поселились в тех же домах, где жили раньше, а те, кто был раньше женат, должны снова стать супругами, чтобы вести тот же самый образ жизни, как и до смерти.

Так день за днем под палящим солнцем мертвецы ходили по улицам Зора, делая вид, что они по-настоящему живы. Они приветствовали друг друга глухими скрипучими голосами. Те, что когда-то были ремесленниками, вновь занялись своим ремеслом, и живые звуки работы наполнили город. По вечерам они собирались в огромном театре и сидели неподвижно, пока те, что когда-то были актерами, танцора ми и певцами, неуклюже передвигались по сцене. Мертвая аудитория аплодировала и смеялась. И их смех странным эхом отдавался в ночи.

А по ночам, когда звезды с любопытством взирали на Зор, те, что были юношами и девушками, выходили на улицы и грубыми, неуклюжими жестами разыгрывали пантомиму любви. Они вступали в брак, так как это был приказ Галоса Ганна.

Из своей высокой башни Галос Ганн наблюдал за ними день за днем, ночь за ночью. Месяцы проходили за месяцами. И он сказал себе:

— Они живы не по-настоящему. Что-то все-таки я не смог вернуть к жизни. Но даже такие, какие они есть, послужат человечеству, став новым началом во Вселенной.

Медленно тянулись месяцы. И вот, наконец, у одной из пар родился ребенок. Услышав эту новость, Галос Ганн преисполнился надежд. Охваченный радостью, он несся через город, чтобы увидеть младенца. Но, увидев его, почувствовал, как холод сковал его сердце. Этот младенец оказался подобием своих родителей. Он двигался, смотрел, издавал звуки, но они были неуклюжими и странными, а в глазах его застыл отпечаток смерти.

Но Галос Ганн не сдался. Он еще не оставил надежду воплотить в жизнь свой великий план. Он ждал, когда родится другой ребенок. Но тот оказался таким же.

Вот тогда действительно его вера и надежда стали ослабевать. Он созвал мертвых жителей Зора и обратился к ним:

— Почему вы не рождаете живых детей, зная, что вы сами сейчас живы? Вы делаете это назло мне? Из мрачной толпы раздался голос мертвого мужчины: — Смерть не может породить жизнь, так же как тьма не может породить света. Несмотря на твои слова, мы знаем, что мы мертвы и можем рожать только мертвецов. Теперь, когда ты убедился в бессмысленности своего плана, позволь нам вернуться к покою смерти и дай человеческой расе с миром прийти к своему концу. Галос Ганн мрачно сказал им:

— Вернитесь к забвению, которого вы так жаждете, если вы не способны служить моей цели. Но знайте, что ни сейчас, ни потом, никогда я не отступлюсь от своего решения возродить человеческую расу.

Мертвецы ничего не ответили, а повернулись к нему спиной и молча двинулись через город к низкому приземистому зданию, которое так хорошо знали.

Не издав ни звука, они спустились по винтовой лестнице в освещенный синим светом зал склепов, где каждый занял свое место. Две женщины, родившие детей, положили младенцев себе на грудь. Каждый захлопнул над собой крышку. И вновь воцарилось священное безмолвие в погребальной палате города Зора.

Со своей башни Галос Ганн наблюдал за тем, как они уходят. Еще два дня и две ночи он пребывал в раздумьях. Наконец сказал себе:

— Моя надежда оказалась призрачной. Правда в том, что человечество закончит свое существование вместе со мной так, как те, что были мертвыми, не могут продолжить жизнь. Но нигде в мире не осталось живых мужчин и женщин, способных послужить моей цели.

После этих слов его внезапно поразила мысль. Она была подобна блестящей огненной вспышке света, пронзившей тьму его мрачного сознания. Его мозг мгновенно начал обдумывать эту дерзкую идею. Настолько сильно было его отчаяние, что он ухватился даже за этот невероятный план. Он пробормотал себе под нос:

— Сегодня в мире не осталось ЖИВЫХ мужчин и женщин. Но они существовали в прошлом. Они отделены от меня бездной времени. Если я смогу как-то преодолеть эту бездну, я перенесу много живых людей из прошлого в настоящее.

Мозгу Галоса Ганна не давала покоя эта головокружительная мысль. И он, величайший ученый, когда-либо живший на Земле, предпринял попытку перебросить через океан веков живых мужчин и женщин, которые станут прародителями новой расы.

День за днем, когда солнце озаряло безмолвный Зор, ночь за ночью, когда величественные звезды кружились над городом, ученый пропадал в своей лаборатории. В конце концов он создал механизм, способный пробить толщу времен.

Когда машина была закончена, Галос Ганн предпринял первую попытку. Несмотря на твердость своего решения, его сердце содрогнулось, когда он положил руку на пульт управления. Он понимал, что его грандиозный план мог нарушить целостность материи, а это, в свою очередь, могло привести к чудовищному катаклизму во Вселенной. Но все же Галос Ганн нажал клавишу дрожащей рукой.

Невероятный гул, раскаты космического грома и сияние ослепительно белой энергии наполнили лабораторию. Весь мертвый город Зор взлетел над своим основанием, словно унесенный порывом могучего ветра.

Галос Ганн знал, что титаническая сила, выпущенная им, прорывалась сквозь время и пространство, разрывая никем не тронутые измерения Вселенной. Белая энергия пылала, гром гремел, а город висел в воздухе до тех пор, пока он наконец-то вновь не надавил клавишу на пульте управления. Сияние и гул исчезли. Галос Ганн взглянул на машину и разразился триумфальным криком: — Мне удалось. Мозг Галоса Ганна победил время и судьбу.

В лаборатории стояли мужчина и женщина, одетые в странные одежды прошлых времен. Галос Ганн торжественно произнес:

— Я пронес вас через время, чтобы вы стали основателями новой расы. Не бойтесь. Вы только первые из многих, кого я перенесу сюда таким же образом из прошлого.

Мужчина и женщина посмотрели на Галоса Ганна и внезапно разразились смехом. Их смех был похож на маниакальный хрип. Дико и долго смеялись мужчина и женщина. И Галос Ганн понял, что они абсолютно безумны.

Используя сверхчеловеческую науку, ему удалось пронести через океан времени их невредимые тела, но не разум. Их интеллект был уничтожен. Ни одна наука не смогла бы перенести через время разум, не повредив его. Разум — это не материя, и он не подчиняется ее законам. Но Галос Ганн не желал отступать.

— Я перенесу других через время, — сказал он себе, — может быть, хоть кто-то из них сохранит здравый рассудок.

С помощью своего великого механизма он перенес много мужчин и женщин через океаны времени в город Зор. Но каждый раз, хотя их тела и оставались невредимы, он не мог сохранить их разум. Из машины выходили только безумные обитатели всех времен и стран.

Вскоре несчастные безумцы заселили Зор. Они бродили по его улицам, издавая безумные вопли. Они забирались на величественные башни и с них ревели что-то мертвому городу и пустыне за стеной. Весь город превратился в кошмар.

Город сумасшедших был хуже города мертвых.

В конце концов, Галос Ганн перестал переправлять мужчин и женщин из прошлого, поняв, что попытка не удалась.

В этом ревущем городе Галос Ганн стал бояться, что сам сойдет с ума. У него возникло желание заорать вместе с другими и понестись по улице.

С отвращением он уничтожил безумцев всех до одного. И Зор вновь окунулся в безмолвие, в котором проходила одинокая жизнь последнего человека. Наконец настал тот день, когда Ганн снова вышел на балкон, пристально посмотрел на белую пустыню и сказал:

— Я пытался вернуть людей из мира мертвых, затем я пытался перенести их через время, но ни те, ни другие не смогли положить начало новой расе. Как могу я надеяться создать человечество в ничтожный момент времени, когда силам природы потребовалось на это миллионы миллионов лет? Значит, новая раса должна пройти такой же путь. Я изменю лицо Земли так, как это было когда-то, когда зародилась жизнь. И со временем она разовьется в человека. Охваченный новой идеей, Галос Ганн, последний величайший ученый Земли, начал воплощать в жизнь грандиозную задачу, о которой не помышлял ни один человек.

Он начал пробивать скважину в твердой земной коре. Все дальше и дальше через песчаник, гранит и гнейс, пока не достиг сердца планеты.

В железном ядре он соорудил огромную кабину, которую оснастил необходимым для выполнения его задачи оборудованием. И когда все было готово, он спустился вниз в этой своей кабине и взорвал шахту, ведущую на поверхность.

Затем Галос Ганн начал сотрясать Землю. Из своей кабины в глубине ядра он посылал на поверхность маленькие интенсивные импульсы энергии с определенными интервалами. Период ритмов был абсолютно точно равен периоду ритмов движения Земли.

Сначала это не имело никакого эффекта. Но мало-помалу их влияние стало расти, пока, наконец, вся земная кора не начала неистово содрогаться. Эти толчки создавали огромное давление и поднимали температуру мантии, превращая ее в лаву. Эта лава, вырвавшись огненной массой, залила всю планету. Так же, как это случилось много миллионов лет назад.

С помощью оптических инструментов Галос Ганн наблюдал из своей подземной кабины, как огненные массы лавы выпускали газы, которые, сочетаясь между собой, создавали новую атмосферу над поверхностью планеты.

Земля проходила по тому пути эволюции, по которому уже проходила много веков назад. Ее поверхность начала остывать. Из облаков стал капать дождь, который собирался на поверхности в моря.

Галос Ганн с напряжением наблюдал через свои совершенные инструменты, как в водах этих морей из простых элементов углерода, водорода и кислорода под действием солнечных лучей зародилась примитивная протоплазменная жизнь.

Тогда Галос Ганн сказал: — Начался новый цикл. Солнечная радиация порождает жизнь из неорганических элементов, как это было многие века назад. Жизнь должна развиться при тех же условиях и таким же образом. И когда пройдет время, на Земле вновь появятся люди и заселят эту планету.

Он просчитал, сколько потребуется времени для появления на поверхности Земли человеческой расы. Затем Галос Ганн взял точно отмеренное количество прозрачной жидкости, приготовленной им самим. Это было вещество, способное отключать все функции человеческого организма, но оставлять его живым в глубоком сне. Он лег на кушетку в своей кабине, погребенной в центре Земли.

— Теперь я буду спать до тех пор, пока не появится новая раса людей, — сказал Галос Ганн. — Когда я проснусь, планета вновь будет населена победоносной и бессмертной расой людей. Я смогу выйти и увидеть их, а после умереть с миром, зная, что человек жив.

Сказав так, он сложил руки на груди. Вскоре вещество начало действовать, и он уснул.

В первый момент после пробуждения Галос Ганн не мог поверить, что действительно проспал так долго. Но его хронометры, которые измеряли время, используя принцип распада радиоактивного урана, подтвердили, что он действительно проспал много миллионов лет. Тогда он понял, что момент его триумфа настал. За эти века должна была появиться новая раса людей, которая к этому времени уже заселила всю поверхность Земли. Его руки дрожали, когда он готовился пробить новую скважину на поверхность.

— Смерть моя уже недалеко. Но сначала эти глаза увидят новую расу, которую я создал вместо старой.

Пробив туннель через литосферу, Галос Ганн поднялся на поверхность и вышел на солнечный свет.

Он стоял и смотрел по сторонам. Он находился в центре белой пустыни, которая монотонно простиралась от горизонта до горизонта. Нигде не было видно ни холма, ни долины, ничто не нарушало ее гладкую поверхность.

Жуткий холод пронзил сердце Галоса Ганна, хотя он стоял под палящим солнцем.

— Но как это могло произойти? — спрашивал он себя. — Силы природы вновь иссушили Землю так же, как и много веков назад. Но даже если и так, то где-то должны остаться люди.

Он посмотрел в одном направлении, затем в другом и, наконец, увидел на горизонте высокие шпили города. Его сердце радостно забилось. Переполненный надеждами, он отправился к городу. Но, приблизившись, он вновь был озадачен. Перед ним возвышались черные мраморные стены и минареты, обнесенные тяжелой латунной стеной. Город так был похож на город Зор, исчезнувший с поверхности Земли миллионы лет назад.

Галос Ганн прошел через одни из открытых ворот. Словно во сне он бродил но улицам, озираясь по сторонам. Как и древний Зор, этот город был лишен жизни. Ни в домах, ни на улицах не было видно человеческой тени, не было слышно ни единого голоса. В этот момент на Галоса Ганна снизошло ужасное откровение, которое привело его в мрачный темный зал наверху высокой башни.

Гам, в глубине зала, закутанный в длинные одежды сидел старик. Казалось, жизнь еле держалась в его теле. Голосом, показавшимся самому себе странным, Галос Ганн спросил:

— Кто ты? И где остальные люди Земли? Старик приподнял трясущуюся голову и, пристально посмотрев на Галоса Ганна, ответил:

— Нет больше никого. Я последний из всей расы людей, оставшийся в живых. Миллионы миллионов лет назад наша жизнь зародилась из простейшей протоплазмы в теплых морях и, пройдя через различные формы, увенчалась человеком. Цивилизация и сила людей достигли высочайшего уровня.

Но моря и суша высохли. И пришел конец человеческой расе. Я остался один в мертвом городе. Вот идет и моя смерть.

С этими словами дряблый, трясущийся старик упал на пол и, испустив тяжелый вздох, скончался.

А Галос Ганн, последний человек на Земле, стоял и смотрел поверх его тела на заходящее солнце.

Мертвая планета

Вначале этот мир не выглядел опасным. Темный, покрытый льдом, безжизненный. Не было никакого намека на то, что скрывалось на этой планете. Единственное, что занимало нас: погибнем ли мы, когда искалеченный корабль ударится о поверхность?

Кораблем управлял Тарн. Все надели скафандры в надежде, что они спасут нас, если корабль разобьется при посадке. В массивных скафандрах мы напоминали трех странных, толстых роботов.

— Нам везет, как покойникам! — раздался в динамике мрачный голос Дрила. — Угодить в такую переделку в самой заброшенной дыре во всей галактике!

— Радуйся, что достиг хоть какой-то звезды с такими-то двигателями, — пробормотал я.

— Радоваться, Орок? — с горечью повторил Дрил. — Радоваться из-за того, что агония продлится еще несколько дней? Ведь спастись нам не удастся.

Раскинувшаяся перед нами звездная система выглядела не самым лучшим местом для аварийной посадки. В этом районе на самом краю галактики большинство звезд были древними, умирающими красными карликами. Шесть миров вращалось вокруг звезды, возле которой мы оказались. Мы направились в глубь звездной системы в поисках пригодной для жизни планеты. Но сейчас мы уж совершенно ясно видели, что ничего похожего в этой звездной системе нет. Перед нами оказался лишенный воздуха шар, закованный в панцирь снега и льда.

Другие пять планет выглядели еще менее привлекательно. К тому же в любом случае мы не могли изменить курс. Мы даже сомневались, сможет ли наше судно, не разбившись, приземлиться на двух стандартных генераторах. Смерть была рядом, и мы знали об этом. Однако не дрогнули. Нет, мы не были героями. Но мы принадлежали Звездной Службе и привыкли к риску; смерть всегда маячила у нас за спиной.

Много астронавтов из Звездной Службы погибли в бескрайних просторах, нанося на карты отдаленные уголки галактики. Маленькие корабли, вроде нашего, добирались до самых далеких звезд, но только две трети из них возвращались назад. С остальными произошли различные несчастные случаи — вроде того, что случился с нашими генераторами при проходе через облако межзвездной пыли…

— Сейчас мы сядем, — опечалил нас голос Тарна. — Я попытаюсь скользнуть вдоль поверхности, но шансы малы. Пристегнитесь получше.

Используя неуклюжие манипуляторы костюмов, мы вцепились в поручни кресел, надеясь на чудо. Дрил внимательно смотрел на большой белый шар внизу, который увеличивался в размерах.

— Тут повсюду глубокий снег. Быть может, это смягчит наше падение. — Да, — ответил Тарн. — Но корабль похоронит под снегом. На льду, даже если мы разобьемся, нас увидят. Спасатели станут искать обломки, но если не увидят их сразу, долго искать не будут.

На мгновение меня охватила радость от осознания того, что я — один из астронавтов Звездной Службы, и я с презрением взглянул на подстерегающую опасность.

— Сейчас, сейчас… — пробормотал Дрил, внимательно глядя на экраны.

Ледяная поверхность приближалась с кошмарной скоростью. Я напряженно ждал, что же предпримет Тарн. Он выжидал до последнего момента. Потом переключил силовые установки, и два оставшихся генератора энергии взревели на пределе мощности.

Им удалось проработать всего несколько секунд, но этого оказалось достаточно. Тарн умело вывел наш корабль из пике и попытался погасить скорость. Скользнув по поверхности, мы приземлились более или менее удачно. Невозможно представить ту бесконечно малую грань, что отделяла нас от аварии. Включи отражатели чуть раньше — и пронесешься мимо цели. Чуть позже — и тебя размажет по земле… В этот раз Тарну повезло. Или, скорее, дело тут не в удаче, а в инстинкте пилота. В любом случае несколько мгновений наши жизни висели на волоске. Но вот генераторы взвыли, мы с грохотом ударились о поверхность, и наступила тишина.

Корабль лежал на ледяной поверхности планеты. Корма смялась, и обшивка в одном месте разошлась. В один миг воздух вихрем вырвался наружу, но скафандры спасли нас.

— Мы сели! — радостно взревел Дрил. — Я уже не верил в спасение. Тарн, ты настоящий ас.

Но Тарн не радовался вместе с нами. В отличие от нас он не пристегивался и теперь стоял, разглядывая высветившуюся на экране панораму. В своем скафандре он выглядел немного смешным.

— Мы спаслись, но смерть по-прежнему стоит у нас за спиной, — пробормотал он. — Мы попали в ловушку.

Он говорил правду. Маленькая планета на краю галактики принадлежала одной из самых отдаленных звездных систем. Тут не было ничего, только лед и холод. Ледяные поля простирались во все стороны — ровная белая равнина. На планете отсутствовала атмосфера. Без сомнения, глубокие снежные сугробы были замороженным воздухом. Над ледяной равниной распростерлось темное небо. И только на одной трети небосвода горели звезды — ведь планета была форпостом нашей галактики.

— Генераторы корабля вышли из строя, — продолжал Тарн. — Связи с базой нет. Обшивка пробита, и мы потеряли много кислорода… Наш единственный шанс на спасение, — продолжал он, сделав многозначительную паузу, чтобы мы осознали всю бедственность положения,

— обнаружить на этой планете тантал и другие необходимые металлы. Тогда мы попытаемся залатать обшивку и починить генераторы… Дрил, включи геосенсор.

Этот прибор использовался для поиска залежей металлов на неисследованных планетах. Он посылал особые лучи, которые прощупывали кору планет, по отраженному сигналу определял состав почвы.

Дрил приготовил геосенсор к работе, настроив его на поиск редких металлов, в которых мы нуждались. Оставалось ждать, когда прибор выдаст необходимую информацию.

— Невероятная удача! — наконец воскликнул Дрил. — Залежи тантала и других необходимых нам металлов совсем рядом. Правда, они скрыты подо льдом!

— Слишком уж все удачно получается, — удивленно проговорил я. — Месторождения этих металлов никогда не бывают вместе.

Тарн стал быстро производить какие-то расчеты.

— Мы снимем оборудование с корабля и с легкостью растопим лед.

Подготовка отняла у нас очень мало времени. Вскоре мы собрались в дорогу. Замороженный мир под небом, больше напоминающим черную пустоту межгалактического пространства… До аварии мы нанесли на карты дюжину миров, но этот был самым мрачным из всех. Вот планета повернулась в сторону межгалактической бездны, и стало еще темнее. Наши криптонные лампы, с трудом разгоняя тьму вечной ночи, прочертили по льду узкие тропинки. Металлические подошвы скафандров скользили по льду. Немедля мы отправились в путь, корректируя движения. Наконец, после нескольких часов изматывающей пешеходной прогулки, Дрил жестом приказал нам остановиться.

— Мы почти у цели, — объявил Дрил.

— Она в какой-нибудь сотне метров под нами.

Мы стояли на вершине ледяного холма, и вокруг не было никаких ориентиров, которые могли бы показать, где искать эти металлы. Но мы не сомневались в показаниях приборов, которые определили, что максимальное скопление металлов находится на склоне. Сняв с хвостовой части корабля генератор тепловых лучей, мы перенесли его к холму.

Тарн нацелил излучатель и включил его. Он управлял излучателем с огромным искусством. В один миг он вырезал десятифутовую яму в толще льда. А потом за несколько минут прорезал наклонный туннель в сотню футов длиной. Тепловой луч резал лед, словно нож головку сыра. А потом из туннеля полетели искры. Тарн быстро отключил генератор.

— Должно быть, мы добрались до породы, содержащей металл, — объяснил он.

— Но металлы находятся футов на семьдесят-восемьдесят ниже.

В голосе Дрила слышалось недоумение.

— Спустимся и посмотрим, — предложил Тарн. — Помогите-ка установить лебедку.

Мы принесли тяжелые балки и установили массивный треножник над шахтой. Толстые кабели пролегли через шкивы, и мы подвесили на них крепкую металлическую корзину. Корзина была рассчитана на двоих. Но никто не хотел в одиночестве ждать наверху посреди темной ледяной равнины. Точно так же никто не хотел в одиночку спускаться в ледяную яму. Так что в конце концов мы забились в корзину втроем.

— Ведем себя, словно дети, а не ветераны звездных путешествий, — усмехнулся Тарн. — Интересно, как влияет расстояние от центра галактики на психику? Нужно заняться исследованиями…

— Кстати, вы захватили лучевые пистолеты? — неожиданно спросил Дрил.

Конечно, мы захватили их. Однако никто не мог объяснить почему. Неясные предчувствия обуревали нас, но мы не стали это обсуждать.

— Поехали, — сказал Тарн. — Отпусти кабель и помоги мне разобраться с подъемником, Орок.

Я повозился с механизмом на полу корзины, и мы медленно начали спускаться в ледяную яму. Единственным источником света для нас стала криптоновая лампа Дрила, которую он развернул прямо вниз. Мы спустились на сотню футов и только тогда увидели препятствие, с которым столкнулись лучи света. Оказывается, под толщей льда лежала толстая плита прозрачного металла, но тепловой луч прожег его насквозь. А дальше была темнота — пустота. Видимо, там, под металлом располагалась огромная полость

Когда Тарн заговорил, голос его задрожал от волнения.

— Я с самого начала подозревал что-то подобное. Посмотрите-ка туда!

Луч криптонового фонаря, падающий под углом вниз, открыл сцену, потрясшую нас. Подо льдом скрывался город. И не просто город. Огромный мегаполис, чьи строения вырисовывались в тусклом свете нашего фонаря. Весь этот город был защищен куполом прозрачного металла, который пробил наш тепловой излучатель. И этот металл выдерживал многотонный вес льда.

— Так, значит, наш излучатель прорезал дыру не только во льду, но и в крыше купола, — возбужденно сказал Тарн. — Мертвый город простоял подо льдами многие века.

Мертвый город? Да, он был мертвым. Спускаясь все ниже и ниже, мы не видели никакого движения на его сумрачных улицах. Белые проспекты, широкие фасады и галереи, шпили зданий хранили молчание. Никого не было видно, да и воздуха тут не было. Никто тут не жил. Наша корзина опустилась посреди улицы. Мы остановили лебедку и выбрались из корзины.

И тут случилась вещь просто невероятная. Не знаю, как остальные, а я едва сумел сдержать крик удивления. Вокруг нас стало светлеть. Вначале это напоминало слабые всплески зари, а потом переросло в мягкое мерцание, залившее улицы таинственного города.

— Город вовсе не мертв! — воскликнул Дрил. — Этот свет…

— Свет мог зажечь и какой-нибудь компьютер. — сказал Тарн. — Видимо, эта цивилизация достигла довольно высокой ступени развития.

— Мне здесь не нравится. — Тут кто-то есть.

У меня тоже возникло такое чувство, хотя обычно я особой восприимчивостью не отличался. Впрочем, иначе бы я не работал в Звездной Службе. Полутьма, царящая здесь, подавляла. Глубоко в сердце зародился страх перед этим безмолвным городом, затаившимся в толще льдов.

— Нужно собрать металл и убираться отсюда. — решительно сказал Тарн. — Да и света нам нужно побольше…

Дрил снова взялся за переносной геосенсор и попытался определить нужное направление. Индикаторы прибора высветили, что скопление необходимых нам металлов расположено на противоположном конце города. Там возвышалось огромное здание. Его невероятно высокие шпили почти касались вершины купола. Мы решительно направились в его сторону. Металлические подошвы скафандров зазвенели по полированной каменной мостовой. Должно быть, мы являли собой странную картину, когда маршировали по безмолвным улицам, высвеченным таинственным светом.

— Город и в самом деле стар, — тихо сказал Тарн. — Вы заметили, что здания имеют крыши? Значит, они были…

— Тарн! Орок! — неожиданно завопил Дрил. Он резко обернулся и схватился за лучевой пистолет.

Но мы тоже увидели опасность. Она обрушилась на нас из боковой улочки. Я не смогу описать это создание. Тварь не походила ни на одну из известных мне форм жизни. Черное чудовище, принимая то одну ужасную форму, то другую, быстро наплывало на нас…

Нас охватил ужас. Не сговариваясь, мы открыли огонь из лучевых пистолетов. Существо с невероятной скоростью метнулось назад и в один миг исчезло между двумя зданиями.

— Настоящий космический дьявол! — выругался Дрил, его голос слегка дрожал. — Что это было?

Тарн был поражен не меньше нас.

— Не знаю. Оно живое, вы сами видели. И оно быстро сбежало, когда мы выстрелили, что говорит об определенной разумности и чувствительности.

— Живая плоть не может существовать в ледяном вакууме… — начал было я.

— Существуют различные формы жизни, о которых мы ничего незнаем, — пробормотал Тарн.

— Однако сомневаюсь, чтобы такая вот тварь построила город вроде этого…

— Вон еще одна! — воскликнул я, показывая на приближающееся чудовище.

По форме тварь больше всего напоминала огромного червя. Но стоило нам поднять оружие, она метнулась прочь.

— Видимо, нам стоит поспешить, — заметил Тарн, хотя голос его прозвучал неуверенно. — Необходимые нам металлы или возле той большой башни, или где-то внутри нее. Если мы не достанем их, то просто сдохнем на льду наверху.

— Быть может, нам уготована худшая участь, чем смерть от холода, — хрипло сказал Дрил. Но он без колебаний отправился вместе с нами.

Мы быстро прошли по улицам, постепенно попадая под магическую власть прекрасного города, который тем не менее вселял такой ужас. Казалось, гигантский мегаполис наводнен ужасными чудовищами. Нам пришлось открывать огонь раз десять. Мы останавливали их своими выстрелами, но, похоже, так и не причинили вреда ни одному из них. Они же, в свою очередь, не подходили к нам ближе, чем на несколько кварталов. Казалось, они следуют за нами, наблюдают. Чем ближе мы подходили к башне, тем более угрожающими становились их число и движения.

Но гораздо хуже этих существ были волны ужаса, которые всякий раз обрушивались на утесы наших душ. Словно с того момента, как мы вошли в город, кто-то невидимый хотел остановить нас. И с каждой минутой это чувство становилось все сильнее.

— Без сомнения происходит какая-то психологическая атака, — пробормотал Тарн. — И, видимо, все из-за того, что мы направились к этой башне.

— Это звездная система лежит на краю галактики, — заметил я. — Какие-нибудь существа, которые и присниться нам не могли, явились сюда из черной межгалактической бездны и устроили свое логово в этом мертвом мире.

Я полагал, что мы все же повернем назад, но Тарн был непреклонен.

— Твари боятся нас, поэтому и держатся на почтительном расстоянии!

Мы добрались до широкой лестницы, которая вела к полукруглой арке входа в огромную башню. И тут мы почувствовали новую волну страха. Она подействовала поистине сокрушительно и одним махом смела нашу храбрость, уже подточенную психической атакой. Это была кульминация. При нашем приближении высокие двери башни медленно открылись. Из башни, шатаясь и прихрамывая, выбралось существо, один вид которого заставили нас застыть на месте.

— Такая тварь не могла родиться в нашей галактике! — наконец громко воскликнул Дрил. Чем-то она походила на чудовищную жабу. Ее тело напоминало комок тошнотворной черной грязи, из которого торчали толстые черные отростки — то ли щупальца, то ли руки.

Три глаза, расположенные треугольником, напоминали щелочки, за которыми горел холодный зеленый огонь. Тварь уставилась на нас, словно стараясь загипнотизировать. Чуть ниже морды вздымались и опадали дыхательные мешочки… Шатаясь и спотыкаясь, тварь стала спускаться к нам по лестнице. Мы выстрелили в это ужасное существо. Но тварь словно и не заметила наших лучей. Она продолжала сползать по лестнице. А самым ужасным было то, что она, видимо, каким-то образом повелевала меньшими тварями, которые начали собираться у нас за спиной. Дрил закричал и повернулся, собираясь бежать. Я готов был последовать его примеру. Но Тарн остановил нас:

— Подождите! Посмотрите на это создание! Ведь оно дышит!

На мгновение мы замерли, ничего не понимая. И тут я неожиданно все понял. Совершенно очевидно: тварь дышала. Но ведь здесь не было воздуха! Тарн быстро шагнул вперед. Это был отважный поступок настоящего разведчика Звездной Службы. Большими шагами он направился прямо к существу.

И как только он достиг чудовища, оно исчезло. Больше всего это напоминало изображение галопроектора. Щелк! Проектор выключили, и изображение исчезло. В тот же миг исчезли и более мелкие твари у нас за спиной,

— Значит, оно было нематериально? — воскликнул Дрил.

— Всего лишь иллюзия, — ответил ему Тарн. — Точно так же, как и остальные твари. То, что они дышали там, где нет воздуха, подсказало мне правильный ответ.

— Но тогда выходит, что те, кто направил на нас атаку призраков, находятся внутри этого здания?

— Да, точно так же, как металлы, которые нам необходимы, — мрачно проговорил Тарн. — И нам ничего не остается, как войти туда.

Новые волны ужаса обрушились на нас. Они становились сильнее с каждым шагом. Когда мы добрались до огромных дверей, мне показалось, что еще чуть-чуть, и я сойду с ума. Мы вошли в огромный, сверкающий белый зал… И все страхи как рукой сняло. В первый раз с тех пор как мы попали в этот мертвый город, мы перестали бояться. Казалось, ужасная межгалактическая бездна теперь далеко-далеко.

— Прислушайтесь! — прошептал Тарн. — Я слышу…

Я тоже услышал… Конечно, слышали мы не по-настоящему. Это был не звук, а какие-то ментальные волны, превращающиеся в звуки у нас в мозгу. Мы услышали музыку. Вначале слабая и отдаленная, она становилась все громче. Голоса сливались со звуками музыкальных инструментов. Музыка была незнакомой. Ничего похожего мы раньше не слышали. Мне показалось, что музыка эта рассказывает о титанической борьбе и надеждах давно вымершей расы. Она показалась нам суровой и заставила затаить дыхание. Замерев, слушали мы симфонию победы и поражения.

— Они идут к нам, — неожиданно проговорил Тарн, вглядываясь в дальний конец сверкающего зала.

И тут я тоже увидел их. В тот миг в сердце моем не было страха, хотя существа, приближающиеся к нам, выглядели фантастически. От дальней стены неба в нашу сторону двигалась длинная процессия — обитатели давно погибшего мира. Они ничуть не напоминали нас, хотя имели две руки и две ноги. Наверное, я бы не смог описать их: слишком чужеродными выглядели они вблизи.

Музыка дошла до финального крещендо и смолкла. Инопланетяне остановились неподалеку и стали внимательно разглядывать нас. Потом один из них — видимо, предводитель — заговорил, и голос его зазвучал в мозгу каждого из нас.

— Вы — отважные люди, победившие страх, — так начал он свою речь. — Но город этот мертв. Все существа, которых вы видели, все те ужасные твари, что напали на вас, даже мы сами — те, кто стоит перед вами, — призраки. Вычислительное устройство проецирует наше изображение. Оно включилось автоматически, как только вы вошли в город.

— Я так и подумал, — прошептал Тарн. — Иначе и быть не могло.

А предводитель инопланетян продолжал:

— Мы — народ, вымерший давным-давно. Мы — уроженцы этой планеты, — тут он произнес какое-то слово, но в нашем языке не нашлось ему аналога. — Теперь наша история — далекое прошлое. Мы достигли высот могущества, знания и славы. Наши ученые показали нам пути к иным мирам, к иным звездам, и мы завоевали и колонизировали большую часть галактики… А потом произошло несчастье. Из межгалактической бездны явились захватчики, столь чужеродные нам, что никогда не смогли бы жить с нами в мире. Между нами неизбежно произошло бы столкновение. Мы защищали свою галактику, а они хотели завоевать ее… Они не были вполне материальными существами и состояли из фотонов… Дрейфующие облака, способные собираться вместе, образуя единый разум. Они плыли от звезды к звезде, уничтожая тысячи миров… Мы потеряли все колонии и оказались запертыми здесь, на этой планете, в последней своей цитадели. Смогли бы эти странные существа стать высшим порождением природы и когда-нибудь создать цивилизацию наподобие нашей — не знаю. Все возможно… Мы же потерпели поражение в битве с ними. Обладая невероятной мощью, они не терпели соседства ни одной расы, пытающейся достичь их уровня развития… Однако перед тем, как погибнуть, мы нашли способ уничтожить своих врагов. Их можно было уничтожить только при помощи силы. Мы превратили нашу звезду в реактор, сбросив на нее несколько планет и лун. Произошел огромный выброс энергии, который смел наших противников, нарушив внутреннюю структуру их тел-облаков… Но он также уничтожил последних из нас… Мы заранее приготовились к гибели и собрали все знания, всю мудрость нашего народа в надежде на будущее… Когда-нибудь в нашей галактике иные формы жизни достигнут высот космической цивилизации… Когда-нибудь сюда придут исследователи с иных звезд… Если они недостаточно разумны, наша телепатическая атака должна была бы разогнать их. Но если они смогут понять, что их противники всего лишь иллюзии, то войдут в эту башню в поисках секретов нашего народа… Вы — те, кто стоит передо мной, — побороли свой страх. Вам, кем бы вы ни были, мы преподносим нашу мудрость и нашу силу. В этом и остальных зданиях все наши знания. Используйте их мудро на благо галактики и других разумных рас. А сейчас мы прощаемся с вами… Всего вам хорошего…

И фигуры исчезли. Только мы втроем остались стоять посреди зала. Мы молчали очень долго.

— Боже мой, каким великим был этот народ! — наконец выдохнул Тарн. — Умереть, избавив галактику от ужасной угрозы, и оставить все свои достижения тем, кто придет за ними!

— Давайте посмотрим… быть может, мы обнаружим металл. — предложил Дрил, голос его дрожал. — Хочется побыстрее выбраться отсюда и хлебнуть санкилы.

Мы нашли нечто большее, чем металл. Мы попали в удивительное хранилище инопланетных механизмов, где обнаружили генераторы энергии, подходящие для наших целей. Без особых трудностей мы установили их на нашем разбитом корабле. Не имеет смысла рассказывать обо всем, что мы обнаружили. Звездная Служба всегда бережно относится к сокровищам древней науки. О том, что мы обнаружили, скоро станет известно всей галактике…

Труднее всего было перетащить инопланетные генераторы на наш корабль, но, когда это было сделано, все пошло как по маслу. Вскоре мы кое-как залатали поврежденный корпус и приготовились к старту. Корабль стрелой взвился с ледяной планеты и, облетев потухшее солнце, взял курс на базу. Только тогда Дрил выставил бутылку санкилы.

— Давайте, наконец-то, снимем эти чёртовы скафандры и выпьем! — предложил он.

Мы с превеликим удовольствием вылезли из тяжелых звездных доспехов. Было так приятно освободиться от них, после многодневного заключения, расправить затекшие крылья и пригладить перышки. Мы переглянулись и подняли бокалы с розовой санкилой. Выражение лица Тарна, украшенного мощным клювом, подсказало, что мы думаем об одном и том же. Он поднял бокал. — Ныне мы самая великая раса в галактике, — сказал он. — Так давайте же выпьем за этот странный ледяной мир. Как там его называли аборигены?.. Земля?

Гостиница вне нашего мира

Главное — не награда, а борьба.

В тот вечер Мерилл совсем пал духом. Он тревожился не за себя, но за старика в соседнем номере убогой гостиницы: этот худощавый седой человек в очках был одним из четверых крупнейших государственных деятелей послевоенной Европы.

После долгих лет изгнания Карлос Гвинард возвратился на родину, на Балканы, чтобы помочь своей несчастной стране выйти из хаоса, — только он один и мог бы тут помочь. Но в тот вечер даже Гвинард, измучившись неудачами, в отчаянии признался, что не в силах удержать свой народ на краю пропасти.

— Слишком сильна нетерпимость, слишком много старых счетов и обид, слишком много честолюбцев, — печально сказал он Мериллу, когда закончилось последнее в тот день совещание. — Боюсь, надеяться не на что.

Мерилл был всего лишь скромный американский лейтенант, которому начальство поручило охранять старого государственного мужа, но за последние недели они с Гвинардом стали друзьями.

— Вы просто устали, сэр, — попытался он подбодрить старика. — Утро вечера мудренее, завтра вы увидите все не в таком мрачном свете.

— Боюсь, что для этой части Европы настанет долгая, долгая ночь, — пробормотал Гвинард.

Худые плечи его опустились, глаза, всегда живые, приветливые, потускнели и смотрели затравленно.

— Может быть, они мне помогут, — вдруг прошептал он. — Это против нашихзаконов, но… — Он умолк на полуслове, ощутив на себе изумленный взгляд Мерилла. — Спокойной ночи, лейтенант.

Вот с этой минуты Мерилл и не находил себе места. Такой славный старик, и такой почтенный, его уважают во всем мире; тяжело видеть его угнетенным и отчаявшимся. И ведь он взвалил на себя огромный, поистине геркулесов труд…

Мерилл подошел к открытому окну. Над темным, изуродованным бомбежками городом завывал леденящий ветер. На севере поблескивала под звездами река. Хоть война и кончилась, на этой земле еще почти всюду было темно. Быть может, если Гвинард потерпит неудачу, здесь и вовсе не засветятся огни?

Что это бормотал старик, какие такие «они» ему помогут? И что там против законов? Может, он затевает какое-нибудь тайное совещание? Уж не хочет ли он ускользнуть на это совещание без своего телохранителя?

Мерилл вдруг струхнул. Если он недоглядит и с Гвинардом что-нибудь стрясется, его, конечно, разжалуют, но дело не в этом. Просто он привязался к старику, а здесь, в темном городе, немало таких, что рады бы его прикончить, дай только случай. Нет, Гвинарду никак нельзя выходить одному…

Лейтенант подошел к соседней двери и прислушался. В спальне тихие шаги. Подозрительно! Уже час, как Гвинард ушел к себе. Видно, он и впрямь собирается украдкой выйти из дому?

Мерилл тихо приотворил дверь. И замер от неожиданности.

Гвинард стоял посреди комнаты спиной к нему. Над головой он держал карманные часы, пальцами другой руки перебирал по массивной крышке, усыпанной драгоценными камнями.

Уж не сошел ли он с ума? Ему так достается, мог и не выдержать… и, однако, в нелепом занятии старика Мериллу почудилась некая трезвая сосредоточенность.

Он не впервые видел часы Гвинарда. Любопытная штука: золотые, очень большие и тяжелые, и на крышке — сложный узор из крупных самоцветов.

Сейчас Гвинард, подняв часы над головой, нажимал поочередно на камни. В этом было что-то очень странное, зловещее, и Мерилл невольно шагнул ближе.

Вот он уже рядом со стариком, тот вздрогнул, обернулся.

— Назад, лейтенант! Не смейте!..

Все произошло мгновенно: Мерилл подошел вплотную к старику, тот в ужасе закричал, и от часов на них обоих упал тонкий, трепетный, слепящий луч.

Мерилла ослепило и словно бы ударило. Казалось, пол ушел из-под ног и он падает, падает…

Сознания он не потерял. Но весь мир исчез, и он провалился в ревущую черную бездну. А потом его тряхнуло, и вот он, шатаясь, опять стоит на твердой земле.

Но не в номере гостиницы. Стены, пол, лампы — все исчезло, как по волшебству. Остался один только Карлос Гвинард — Мерилл все еще сжимает его худое плечо.

— Что… — только и вымолвил Мерилл, язык не повиновался ему.

Под ногами — трава, кругом какая-то туманная мгла. Они стоят под открытым небом, но ничего не разглядеть. Только вьется, завивается туман, а сквозь него пробивается слабый зеленоватый свет.

В этом зеленом отблеске он совсем близко увидел худое лицо и расширенные от ужаса глаза Гвинарда.

— Вы прошли со мной! — растерянно воскликнул старик. — Но… но такого никогда не бывало. Это запрещено! Вам здесь не место!

— Что случилось? — хрипло спросил Мерилл. Он ошеломленно озирался, но всюду клубился тот же безмолвный зеленоватый туман.

Мрачная, дикая мысль поразила его:

— Это был взрыв? Мы… мы убиты?

— Нет-нет! — поспешно успокоил Гвинард. Лицо его выражало безмерную растерянность и тревогу. Поглощенный Мериллом, он, видно, не замечал ничего вокруг. — Но вы, лейтенант… напрасно вы сюда попали. Знай я, что вы стоите у меня за спиной… — Тут он взял себя в руки. — Придется отвести вас к остальным, — огорченно сказал он. — Другого выхода нет. А уж они решат, как быть. Если они не поймут…

Его тонкое, изможденное лицо омрачила какая-то невысказанная забота.

Американец ничего не понимал. Хотел заговорить — и не мог. Уж слишком все это внезапно и непостижимо…

Он стоял и бессмысленно озирался по сторонам. Вокруг ни звука. И никакого движения. Только вьется зеленый туман, холодными влажными щупальцами неслышно гладит по лицу.

— Поймите, лейтенант, — настойчиво заговорил Гвинард. — Это ужасная, непростительная ошибка, вы нечаянно оказались в таком месте, где вам быть никак нельзя, нарушили величайшую, строго хранимую тайну.

— А что это за место? — глухо спросил ошеломленный Мерилл. — И как мы сюда попали?

— Послушайте, — медленно сказал Гвинард. — Раз уж вы тут, придется вам объяснить. Это не наша Земля. Это иной мир.

— Иной мир? — Мерилл силился понять. — То есть мы попали на другую планету?

Гвинард покачал головой.

— Нет, это не планета, известная науке. Это совсем другой мир, в ином пространстве и в ином времени. — Он растерянно запнулся. — Как вам объяснить? Я же не физик. Я и сам знаю только то, что мне говорили Родемос, Зискин и остальные. Ну, слушайте. Этот мир лежит в рамках иного пространства и времени, но он всегда рядом с Землею, они смежные. Их удерживает вместе — как это говорил Зискин? — взаимное притяжение между разными измерениями. Этот мир нераздельно связан с Землей, и, однако, земляне не могут ни увидеть его, ни прикоснуться к нему.

У Мерилла пересохло в горле, сердце забилось чаще. Он начал что-то понимать.

— Я читал, что есть такие смежные миры, — медленно проговорил он. — Но как мы сюда попали?

Гвинард показал на свои часы с причудливым узором из крупных камней на крышке.

— Вот что нас сюда привело. Это не часы, только похоже. Инструмент невелик, но он дает довольно энергии, чтобы перебросить нас сюда с Земли. Этот мир известен уже тысячи лет. Дорогу сюда открыл один ученый еще в древней Атлантиде. Секрет передается из поколения в поколение, его знают лишь немногие избранные.

— Значит… — Мерилл пытался понять. — Значит, во все времена какие-то люди об этом знали? — Он порывисто указал на клубившиеся вокруг зеленые туманы.

Гвинард наклонил седую голову.

— Да. В каждую историческую эпоху крупнейших людей посвящали в тайну и вверяли им драгоценный Знак, который открывает доступ сюда. Не хочу сказать, что и я достоин быть среди великих, но так решили другие и ввели меня в свой круг. И все члены этого тайного земного братства, сыны всех былых и грядущих веков, часто встречаются здесь, в этом мире.

Мерилл был поражен.

— Как, здесь сходятся люди из прошлого, настоящего и будущего?! Но ведь…

— Я же вам говорил, что этот мир находится вне нашего земного пространства и времени. На Земле проходит тысяча лет, а здесь — несколько дней. Время здесь иное. — Он поискал понятный пример. — Вот вы представьте: земные столетия — будто комнаты вдоль одного коридора. Из одной комнаты в другую, из века в век попасть нельзя. Но если иметь ключ, обитатели всех комнат, всех веков могут выйти в коридор — он для всех общий, и здесь они встречаются.

Измученное лицо его снова потемнело.

— Сегодня я пришел просить у братьев помощи. Пусть помогут спасти мою страну от анархии. Это моя последняя надежда. Законы нашего братства запрещают нам помогать друг другу в таких делах. Но теперь…

Он схватил Мерилла за руку.

— Медлить больше нельзя. Придется вам пойти со мной, хоть вы и непосвященный.

И, не выпуская руки Мерилла, чуть не волоча его за собою, старик поспешно зашагал сквозь зеленую мглу. Они шли по густой траве, по волнистой равнине, изредка пересекая небольшие ручейки. Вокруг по-прежнему ничего не было видно, кроме тумана, и нигде — ни звука, ни признака жизни.

Лейтенанту Мериллу казалось, будто он видит дурной сон. То, что он услышал от Гвинарда, не укладывалось в голове. Тайное братство величайших людей всех времен, ключ к неведомому миру, передаваемый посвященным, чтобы они могли сойтись все вместе из глуби разных веков… Невероятно, непостижимо!

— Est Guinard? Salve!^[16] — окликнул звучный голос.

Гвинард остановился, обернулся, вглядываясь в туман.

— Salve, frater! Quis est?^[17]

И торопливо шепнул Мериллу:

— Мы ведь не можем обойтись без общего языка. Вот и говорим по-латыни. Кто не знал ее прежде, тем пришлось выучиться. А вы латынь знаете?

— До войны я учился на медицинском, — пробормотал Мерилл. — А кто это?..

И тут из тумана возник человек, подошел к ним и весело поздоровался.

— Так и думал, что увижу тебя сегодня, Гвинард, — оживленно сказал он. — Как дела в твоем странном веке?

— Нехорошо, Эхнатон, — отвечал старик. — Потому я и пришел. Мне нужна помощь.

— Помощь? От нас? — переспросил человек по имени Эхнатон. — Но ты же знаешь, мы не можем…

Он оборвал себя на полуслове и уставился на Мерилла. А Мерилл в свою очередь с удивлением разглядывал его.

Человек этот был совсем молод; худощавое, смуглое, одухотворенное лицо, сияющие глаза. И очень странная одежда: полотняный плащ поверх короткой туники, темные волосы перевиты змейкой кованого золота, с шеи на цепочке свисает сверкающий диск, и на нем выложен из драгоценных камней причудливый узор таинственного Знака.

— Эхнатон царствовал в Египте в четырнадцатом веке до нашей эры, — поспешно объяснил Гвинард. — Вы, наверно, слышали о нем, даже если и не сильны в истории.

Эхнатон! Мерилл не верил глазам. Да, он слышал о правителе древнего Египта, о первом великом государственном муже в истории человечества, который на заре времен мечтал о всеобщем братстве.

— Этот человек — чужой, — с недоумением сказал египтянин. — Зачем ты его привел?

— Я не хотел, это вышло нечаянно, — быстро ответил Гвинард. — Я все объясню, когда придем в гостиницу.

— Вот она, — кивком показал Эхнатон. — Судя по шуму, сегодня собралось много народу. Надеюсь, что так: в прошлый раз я застал только Дарвина да этого упрямца Лютера, и мы спорили до хрипоты.

Впереди в тумане зарделся теплый, приветливый свет, он падал из окон низкого, приземистого строения, которое спутники Мерилла называли гостиницей.

Странный это был дом. Одноэтажный, сложенный из бревен и темного камня, в этой тишине и в тумане он казался призрачным, неправдоподобным. Вокруг раскинулся сад и парк.

Гвинард распахнул дверь, и их обдало светом, теплом, разноголосым гулом спора. Раздались приветственные оклики по-латыни:

— А, Гвинард! Иди-ка, послушай! Зискин и старик Сократ опять взялись за свое!

Мерилл стоял и смотрел во все глаза. Перед ним было просторное помещение — общая зала, как на обыкновенном постоялом дворе, бревенчатые стены, выложенный каменными плитами пол. Сбоку — огромный очаг, в котором пылает огонь, его-то пляшущие отблески, да еще красноватое пламя светильников по стенам, и освещают комнату.

Посередине расставлены длинные столы. И вокруг самого большого, на котором, всеми сейчас забытые, стоят чаши с вином, собралась престранная разноликая компания.

Рядом с человеком в сверхсовременном костюме со множеством молний сидит рослый римлянин в бронзовых латах; подле старого-престарого китайца с лицом как печеное яблочко — исполненный достоинства бородатый мужчина в брыжах елизаветинских времен и коротких панталонах в обтяжку; веселый малый, разряженный пышно и крикливо по французской моде шестнадцатого века, развалился по соседству с плотным суровым человеком в тусклой пуританской одежде американца времен Войны за независимость. А в дальнем конце стола застыл в раздумье кто-то молчаливый, закутанный в подобие темного плаща с капюшоном, лицо у него очень бледное и какое-то странное, нельзя понять, стар он или молод.

И вся эта удивительно пестрая компания, кроме задумчивого молчальника в плаще с капюшоном, горячо и шумно о чем-то спорит. Два главных спорщика — красивый молодой человек в странном блестящем одеянии, словно сплетенном из металлических нитей, и коренастый грек со сломанным носом и умными зоркими глазами. Значит, это они и есть — Зискин и… и Сократ? — в изумлении подумал Мерилл.

К вновь прибывшим вперевалку подошел толстяк с круглым добродушным лицом, одетый как житель древнего Вавилона. В руках у него были полные чаши вина, и Мерилл понял, что это — хозяин гостиницы.

— Добро пожаловать, друг Гвинард! — прогудел он. — Здравствуй и ты, Эхнатон, только смотри, больше не заводи богословских споров.

И тут он заметил стоящего чуть позади Мерилла. Улыбка сбежала с его лица.

— А это кто такой?!

Слова эти прогремели на всю залу — спорщики разом умолкли, все взгляды обратились к вошедшим.

Высокий лысый римлянин с мрачным взором отставил кубок, подошел и остановился перед Мериллом.

— Как ты сюда попал? — резко спросил он. — Есть у тебя Знак?

— Подожди, Цезарь, — мягко, но настойчиво сказал Гвинард. — Знака у него нет. Но попал он сюда не по своей вине.

Цезарь? Юлий Цезарь? Не в силах вымолвить ни слова, Мерилл смотрел на римлянина.

Вмешался еще один из застольцев — спокойный, серьезный, в костюме времен королевы Елизаветы:

— Ты меня помнишь, Гвинард? Я Фрэнсис Бэкон. Позволь узнать, где вы с Эхнатоном нашли этого человека?

Правитель Египта отстраняюще поднял руку:

— Я его не знаю, мы только что встретились.

— Его зовут Мерилл, он пришел со мной, — заторопился Карлос Гвинард. Голос его зазвенел от волнения. — Это моя вина. По оплошности я не заперся, в последнюю минуту он вошел ко мне, и сила Знака перенесла его сюда вместе со мною. Всему виной моя неосторожность. Но я сегодня совсем обезумел от горя. Там, в моем веке, страна моя на краю гибели. Я должен ее спасти. Я пришел к вам просить о помощи!

Красивый юноша в гибком одеянии из металлических нитей посмотрел на него, будто не веря.

— О помощи? Но ты же знаешь, Гвинард, мы не можем помочь тебе сделать что-либо в твоем времени!

— Зискин прав, — кивнул Фрэнсис Бэкон. — Ты и сам это знаешь, Гвинард.

— Но мне необходима помощь! — вне себя крикнул Гвинард. — Среди вас есть люди из грядущего, ваши знания, ваша мудрость могут спасти миллионы моих соотечественников. Выслушайте меня!

Поднялся шум, но его оборвал холодный голос Цезаря:

— Всему свой черед. То, о чем ты просишь, Гвинард, очень серьезно. О человеке, которого ты нечаянно привел с собою, поговорим после. Тогда и решим его судьбу. Садитесь, вы все, и выслушаем, что скажет Гвинард.

Мерилл понял, просьба Гвинарда для всех — точно взрыв бомбы. Вновь усаживаясь по местам, все говорили горячо и взволнованно, один лишь задумчивый человек в плаще с капюшоном не пошевелился и не произнес ни слова.

Эхнатон усадил Мерилла за стол рядом с собою, и Мерилл встретил его дружелюбный взгляд.

— Должно быть, тебе все это странно? — сказал египтянин под общий оживленный говор. — Мне тоже было странно, когда я попал сюда впервые. Я едва осмелился воспользоваться Знаком.

— А кто передал тебе Знак? Как тебе все это открылось?

— Первым нашел путь в этот мир Родемос, атлант, сегодня его здесь нет, — объяснил Эхнатон. — Он передал секрет другим, его доверяют лишь двоим-троим в каждом поколении. Я думаю, ты слышал почти обо всех, кто собрался здесь сегодня. Но, конечно, есть и такие, что пришли из твоего будущего.

И Мерилл услышал, что красавец Зискин — великий ученый из Антарктиды тридцать первого века. Старик китаец с лицом, изрезанным морщинами, — это Лао Цзы из шестого века до Рождества Христова, а его смуглый стройный сосед — голландский философ Спиноза. Рядом с великим буддийским императором Ашокой сидит плотный насмешливый Вениамин Франклин, дальше — Джон Лоринг, прославленный космонавт двадцать пятого века, а напротив них — весельчак Франсуа Рабле.

— Просто не верится, — сказал Мерилл. — Я читал и слышал почти про всех, кто тут есть, — и про Цезаря, и про тебя… Знаю, сколько лет вы жили и как умерли…

— Молчи! — гневно перебил Эхнатон. — Здесь не принято говорить человеку о его будущем, даже если знаешь это из истории. Не так-то приятно услышать, что тебя ждет.

Мерилл снова невольно взглянул в дальний конец стола, туда, где за шумными, взволнованными спорщиками, странно молчаливый и неподвижный, сидел человек в плаще с капюшоном. Какое необыкновенное лицо совсем молодое, без единой морщинки, а темные пристальные глаза смотрят, словно сама старость.

— Кто это? — спросил он египтянина.

Эхнатон пожал плечами.

— Это Su Suum, он никогда не говорит о себе. Мы знаем только, что он из очень далекого будущего, дальше даже, чем век Зискина. Он приходит часто, но всегда только молчит и слушает.

И опять над шумным спором, разгоревшимся из-за просьбы Гвинарда, раздался резкий голос Цезаря:

— Умолкните наконец! Выслушаем, что скажет Гвинард!

Все притихли, выпрямились, все взоры обратились на Гвинарда. Франклин шелковым платком протер очки в стальной оправе, Рабле залпом осушил чашу вина и со вздохом отставил ее.

Мерилл опять и опять обводил всех взглядом — от своего соседа Эхнатона, владыки древнего Египта, и до безмолвного Su Suum’а, пришельца из далекого будущего.

— Так же как и вы, я знаю законы нашего братства, — горячо заговорил Гвинард. — Первый закон: хранить в тайне существование здешнего мира и наши встречи. Второй: передавать Знак, символ нашего содружества, лишь тем, кто чужд своекорыстия. И третий закон: ни один земной век не должен через нас менять что-либо в другом. И все же сегодня я прошу вас сделать исключение и преступить третий закон. Я пришел к вам от имени моих соотечественников, я прошу: помогите нам, спасите народ и страну, которым в двадцатом веке грозит страшное несчастье и гибель!

И он стал рассказывать о своей стране: после всех бедствий войны ей грозят анархия и террор, погибнут миллионы людей. И он бессилен остановить надвигающуюся беду.

Лоринг, космонавт двадцать пятого века, перебил его:

— Но ведь, судя по тому, что я читал из истории вашего века, эти бури в конце концов утихнут.

— Да, утихнут, но прежде миллионы людей будут влачить голодное, тяжкое и безрадостное существование! — возразил Гвинард. — Для того я и прошу вас о помощи, чтобы этому помешать.

— Скажи яснее, — пытливо глядя на него, спросил Сократ. — Какой помощи ты ждешь от нас?

Гвинард посмотрел на Зискина, на Джона Лоринга и Su Suum’а.

— Вы трое принадлежите далекому будущему, в ваше время наука открыла много такого, о чем мы и не подозреваем. Быть может, кто-нибудь из вас подскажет средство успокоить мой народ, внушить ему дух доброй воли и согласия?

Su Suum по-прежнему хранил молчание и невозмутимо слушал. Но юный Зискин медленно произнес:

— Да, у нас в Антарктиде психомеханики давно уже решили эту задачу. У нас есть аппарат, испускающий особые лучи, они воздействуют на психику отсталых народов и склоняют их к миру и согласию.

— Открой мне секрет этого аппарата, и я спасу миллионы моих современников от страшных бедствий! — взмолился Гвинард.

Мерилл видел, что все смутились. Молча, с тревогой смотрели они друг на друга. Потом медленно, с трудом выговаривая латинские слова, заговорил старик Лао Цзы:

— Не советую так поступать. Это значило бы нарушить законы времени, законы бесконечности, отделяющей на Земле один век от другого. Века перепутаются, настанет смятение, и оно может повлечь за собою великие бедствия для всей Вселенной.

— Как это может повредить Вселенной? — пылко возразил Эхнатон. — Гвинард никому не раскроет секрет аппарата. И сохранит множество жизней. Так преступим на этот раз закон и поможем ему!

Лоринг, космонавт, озабоченно посмотрел на лысого грека, своего соседа:

— Ты один из мудрейших среди нас, Сократ. Что скажешь ты?

Грек задумчиво потер нос.

— По моему мнению, все предметы вне нас — лишь тени и отражения идеала, и я полагаю, что пойти наперекор идеальным законам Вселенной и нарушить пределы земного времени весьма опасно.

— А я другого мнения, — спокойно, отчетливо произнес Фрэнсис Бэкон. — Некогда я писал, что наша цель — распространить владычество Человека во всей Вселенной. Отчего бы нам не покорить и время, как мы покорили пространство?

Спиноза и Франклин глядели с сомнением. И опять нетерпеливо заговорил Цезарь:

— Болтовня, болтовня… слишком много слов. Гвинарду нужны дела, нужна помощь. Так что же, поможем мы ему?

— Опять скажу: надо помочь! — вскричал Эхнатон. — Почему будущее не может помочь прошлому? Ведь прошлое всегда помогает будущему!

Рабле печально покачал головой:

— Люди глупы. Пусть бы соплеменники Гвинарда позабыли ненависть и надежды и пили вино, тогда им не о чем будет горевать.

— Гвинард, — озабоченно сказал Зискин, — наши, видно, полагают, что то, о чем ты просишь, слишком опасно.

Старик ссутулился, словно на плечи ему легла непомерная тяжесть.

— Так, значит, я не смогу помочь моему несчастному народу…

И опять все громко заспорили. Мерилл больше не слушал.

Он посмотрел на лицо Гвинарда, искаженное горьким отчаянием, и в нем вспыхнула сумасбродная решимость.

— Есть только один способ добиться своего, Гвинард, — прошептал он. — Вот так!

Он выхватил из внутреннего кармана плоский револьвер и прицелился в Зискина.

— Я предпочел бы обойтись без этого, — сказал он удивленным людям. — Но я своими глазами видел, что творится в этой несчастной стране. Вы должны помочь Гвинарду. Дайте ему этот аппарат — или…

— Что «или», человек из прошлого? — с легкой улыбкой спросил Зискин.

Чуть заметное движение руки — и с браслета, который охватывал его запястье, метнулся зеленый огонек. Рука Мерилла повисла, как парализованная. Револьвер выпал из онемевших пальцев.

В тишине громко рассмеялся Цезарь:

— А мне нравится этот дурень! Он, по крайней мере, не только болтает, он пытается действовать.

— Он на деле доказал, что люди его века еще варвары и им нельзя доверить знания Зискина, — резко возразил Лоринг.

Гвинард, потрясенный, смотрел на Мерилла.

— Что вы наделали, лейтенант!

И вдруг над шумом спора, который после выходки Мерилла и его бесславного поражения разгорелся с новой силой, прозвучал медленный, холодный голос:

— Хотите меня выслушать, братья?

Это говорил тот, кто сидел в дальнем конце стола, человек в плаще с капюшоном — Su Suum, тот, кто всегда безмолвствовал.

Зискин, Цезарь, Франклин — все, кто здесь был, разом замолчали, пораженные. Все взгляды обратились к Su Suum’у.

— Вы часто пытались понять, кто я, — негромко заговорил он. — Я сказал вам, что пришел из далекого будущего Земли — и только. Я предпочитал слушать. Но сейчас, пожалуй, мне следует сказать свое слово.

Да, я пришел из далекого грядущего Земли. По вашему счету из 14-тысячного века.

— Так далеко! — прошептал пораженный Зискин. — Но ведь…

Странно юное и вместе безмерно старое лицо осталось бесстрастным.

— Кто я? — продолжал Su Suum спокойно. — Я — последний.

Мерилл похолодел.

— Это значит… — пробормотал изумленный Сократ.

— Да, — подтвердил Su Suum. — Это значит, что я последний из людей. Последний сын племени, к которому принадлежали вы все.

Невеселый взгляд его устремился куда-то в непостижимые дали пространства и времени.

— Мне знакома вся история человечества. Я мог бы вам рассказать ее до конца — о том, как в тридцать четвертом веке с Земли улетели первые звездные колонисты, а в сто восьмом, когда она совсем остыла, ее покинули последние люди; о том, как за тысячи тысяч лет человечество заселило иные галактики и создало во Вселенной империю, чью мощь и великолепие вы бессильны вообразить.

И еще я мог бы вам рассказать, как за долгие, долгие века гасли и умирали галактики и с ними под конец обессилела и погибла вселенская держава. Настали эпохи, когда все меньше становилось обитаемых миров, могущественная межзвездная империя многомиллионного человечества пережила неизбежный упадок, и наконец осталась лишь горсточка людей на умирающей планете, далеко отсюда, на другом краю нашей галактики.

Я — последний из этих последних. Последний из тех, кто уцелел в померкшей, умирающей Вселенной. Со мною завершается славная история человечества — ибо где-то когда-то она неминуемо должна была завершиться, и все мы это знали.

Мне было одиноко в безрадостной, умирающей Вселенной. И перед смертью я решил вернуться на маленькую планету, где впервые возникло человечество, на Землю. В мой век она — мертвая, оледенелая, пустынная, и я на ней один. Вот почему при помощи Знака, что дошел до меня через долгие века, я приходил к вам. Много раз сидел я здесь с вами, люди прошлого, и слушал речи разных веков. И как бы заново переживал славную сагу нашего племени.

Все, кто здесь был, — разные люди разных эпох — не сводили с говорившего изумленных глаз, словно перед ними был призрак, побывавший по ту сторону смерти. Наконец Лао Цзы промолвил:

— Так скажи нам, последний из людей, что ответить нам на просьбу Гвинарда?

И медленно отвечал Su Suum:

— Скажу вам: даже если б возможно было преступить границы земных веков и не вызвать этим катастрофы, даже если б вы могли таким образом избавить свои народы от смятения и от борьбы — многого ли вы этим достигнете? Какое бы могущество вы ни завоевали, каких бы вершин ни достигли, в самом последнем счете все кончится мною. Человечество погибнет, история его завершится, и все великие цели, к которым вы стремитесь, обратятся в прах, в ничто. И потому не так уж важно, если вы и не достигнете цели. Важно иное: каковы вы в своей повседневной борьбе, важны ваше мужество и доброта. Пусть вы воплотили в жизнь самую лучезарную утопию ваших грез — рано или поздно она погибнет. Но ваша ежечасная борьба, ваше мужество, запечатленное на страницах прошлого, не погибнут вовеки.

Он умолк. Поднялся Гвинард, и в глубокой тишине Мерилл услышал его дрожащий от волнения голос:

— Я получил ответ из-за грани времен. Ты дал мне мужество, о котором говоришь.

Остальные молчали, он обвел их взглядом.

— А теперь мне пора. Вы позволите моему молодому другу возвратиться со мною? Обещаю вам, он будет молчать.

Минуту все медлили в сомнении, потом Цезарь махнул рукой:

— Отпустим его, друзья. На Гвинарда можно положиться.

Гвинард поднял золотой Знак над собою и Мериллом, тронул самоцветы на крышке. Слепящий луч упал на лейтенанта, и он потерял сознание.

Мерилл очнулся, в глаза ему било солнце. Недоумевая, он сел, огляделся — оказалось, он сидит на диване в убогом номере гостиницы.

Над ним наклонился Гвинард.

— Я вижу, вчера вечером вы тут уснули, лейтенант.

Мерилл вскочил на ноги.

— Гвинард! Значит, мы вернулись на Землю! Они отпустили меня!

Старик озадаченно поднял брови.

— Как так — вернулись на Землю? О чем это вы? Вам что-то приснилось?

Мерилл схватил его за руку.

— Это был не сон! Мы с вами были там, и Цезарь, и Сократ — все! И этот Su Suum, боже милостивый!.. Последний из людей…

Гвинард ласково потрепал его по плечу:

— Ну-ну, лейтенант, вас, видно, кошмары мучили.

Мерилл широко раскрыл глаза. Потом сказал медленно:

— Кажется, я понимаю. Вы обещали, что я буду молчать. Конечно, если вы станете притворяться, что ничего такого не было, мне придется молчать — все равно никто не поверит.

Старик покачал головой:

— Прошу извинить, но я никак не пойму, о чем это вы.

У Мерилла голова пошла кругом. Неужели ему и впрямь просто приснилось это братство веков? Но если так…

— Ну, хватит, — сказал Гвинард. — Пора и за дело. Может быть, мы все-таки сумеем вызволить мой народ из беды, а может быть, и нет. Но надо попытаться.

— А вчера вечером вы уже ни на что не надеялись… — задумчиво сказал Мерилл.

— Вчера мною овладела слабость, — спокойно ответил Гвинард. — Я забыл, что главное не в том, выиграли мы битву или проиграли, главное — как мы держимся в трудный час. Больше я не поддамся слабости.

Слова Su Suum’а эхом отдались в мозгу Мерилла. Так, значит, то был не сон, хоть Гвинард никогда в этом не признается и ему, Мериллу, никогда никого в этом не убедить.

И Гвинард знает, что он все понял: взгляды их встретились, минуту они молча смотрели прямо в глаза друг другу. Потом старик повернулся к двери.

— Идемте, лейтенант. Нас ждет работа.

Легкие деньги

Это была грязная игра, вот что я вам скажу. Но она оказалась довольно забавной. Этот старый док Мурта, который впутал меня в нее, наверняка рехнулся, когда пытался убедить меня в том, что я был не на Земле, а в другом мире. Вы можете такое представить? В другом мире?

Забыл представиться: Я, Мартин Слаггер, боксер-профессионал, возраст тридцать лет. Десять лет назад я чуть было не уложил нокаутом чемпиона, к сожалению, он успел проделать это со мной несколько раньше. Ну а десять лет в нашей профессии — это целая жизнь, и тихим утром, сразу после боя, сидя на скамеечке в Беттери-парке, я с грустью подумывал о том, чем теперь буду зарабатывать на жизнь.

И тут появился док Мурта, этот сморщенный плюгавый старикашка. На нем был порыжевший от старости черный костюм и шляпа. Десять минут он издали пожирал меня глазами, а затем подошел и, продолжая сверлить меня взглядом, заговорил.

— Молодой человек, — спросил он скрипучим голосом. — Вам нужна работа?

— Нужна, если это не просто болтовня, папаша, — ответил я, думая, что он спрашивает из любопытства.

— Не смейте называть меня папашей! — неожиданно резко ответил он. — Я доктор Фрэнсис Мурта, первооткрыватель электронно-волнового эффекта Мурта.

— Никогда не слышал о таком, — бросил в ответ я и в свою очередь представился: — А я Мартин Слаггер, и я продержался девять раундов в борьбе с самим Мак-Гинти по прозвищу Тигр.

— Никогда не слышал о таком, — оборвал меня маленький доктор, стоя за моей спиной. — Вы боксер, да? Это хорошо. Мне нужен человек сильный телом и слабый интеллектом.

— Что? Что? — Я стал медленно подниматься с лавочки. — Послушайте, мистер, я не настолько глуп, чтобы не понять, когда меня задевают. И вам лучше…

Я замолчал, вытаращив глаза на стодолларовую купюру, которой маленький доктор помахивал перед моим носом.

— А как насчет десяти таких же пташек? — спросил он.

Невольно я оглянулся перед тем, как ответить.

— О'кей, док. Я ваш человек. Только назовите имя, но никакой полиции, имейте это в виду.

— О чем это вы?

— О том парне, которого вы хотите с моей помощью убрать, — ответил я. — Я не против. Лишь скажите, как его зовут и где он живет. И штуку вы должны будете дать мне вперед.

Док Мурта закричал:

— Ах ты, тупоголовый увалень! Я никого не хочу убивать! Я просто собирался заплатить тебе тысячу долларов за то, чтобы ты пожертвовал собой ради великого научного эксперимента.

— Да иди ты! — не сдержался я. — Думаешь, я разрешу вспороть себя за какую-то несчастную штуку?

— Да нет же! Нет! — нетерпеливо воскликнул он. — Ты слишком много читаешь бульварной литературы. Я физик, а не тупоголовый любитель-хирург. И я открыл метод переброски материи через пространство путем превращения ее атомов в чистую энергию, которая затем перемещается сквозь пространство и снова материализуется в месте назначения. Я могу мгновенно перебросить любой материальный объект через всю галактическую систему и вернуть его назад, втягивая в силовое обратное поле своей установки.

С угрозой в голосе я перебил его:

— Послушайте, док, вы что, пытаетесь посмеяться надо мной? Кто вообще видел обратное поле?

Док Мурта пробормотал что-то себе под нос, похожее на проклятие, свирепо посмотрел на меня и продолжил медленно и отчетливо:

— Я изобрел луч. Луч, который может перенести что-либо на большое расстояние и затем вернуть обратно. Это-то ты можешь понять?

— Конечно! — ответил я. — Вы что, считаете меня круглым идиотом?

Он вздохнул, пробормотал еще что-то и добавил:

— С помощью этого луча я уже отправлял и возвращал обратно кроликов. Животные вернулись целыми и невредимыми, это доказывает, что они приземлились там, где условия жизни похожи на земные. А теперь я хочу то же самое проделать с человеком, который мне расскажет о своих впечатлениях.

— Хм-м, что-то типа нового радио, которое вместо волн посылает людей? А почему вы для первого полета выбрали именно меня? — поинтересовался я.

— Да потому, что, если я обращусь к более разумному человеку, он вполне может украсть идею этого аппарата. Мою идею. Понятно?!

В его словах мне снова послышалось скрытое оскорбление, но я сдержался, помня о тысяче долларов.

— Ну хорошо, док, я попытаюсь. Но перед тем как вы отправите меня с помощью своего радиоаттракциона, я хочу получить свои деньги.

— Ты их получишь. А теперь иди за мной. Мой аппарат у меня дома, на Лонг-Айленде.

Строение, которое Мурта именовал домом на Лонг-Айленде, на самом деле оказалось большим обветшалым складом, расположенным прямо у дороги. Вокруг никого не было, и, когда мы вошли внутрь, я увидел комнаты, заставленные какими-то механизмами, лампочками, баночками и скляночками. Все это напоминало кабинет зубного врача или что-то вроде этого.

Док Мурта подошел к прибору в центре первой комнаты, плоской круглой платформе, расположенной над огромным количеством трубочек, антенночек и подобного хлама. Он с гордостью положил руку на прибор и торжественно произнес:

— Это и есть преобразователь поля доктора Фрэнсиса Мурты. Или, иначе, перебросчик. Эта штуковина как раз и отправит тебя в великое путешествие как дематериализованную силу, поток энергии.

— А вы сможете на этой штуковине отправить меня в Покипси? Я знаю там одну девчонку, которую не видел тысячу лет, — спросил я.

Странно улыбаясь, доктор ответил:

— Мартин, ты сможешь отправиться намного дальше Покипси. — Он вручил мне десять банкнот по сотне долларов и сказал:

— Ну хорошо. А теперь встань на трансмиссионный диск и начнем.

— Вы хотите сказать, что начну я, — исправил его я, уставясь на машину и почесывая затылок. — А что, если вы отправите меня аж в Сан-Франциско или еще куда-нибудь, а потом не сможете вернуть обратно?

Он серьезно ответил:

— Не волнуйся! Где бы ты ни оказался, когда рематериализуешься, просто оставайся на том самом месте и не двигайся, и через пять минут я втяну тебя обратно.

Я почти уже жалел о том, что согласился на эту, как мне теперь представлялось, опасную затею. Но мой девиз: «Нужно попробовать все, хотя бы раз». И я ступил на платформу. Док Мурта резко развернулся и судорожно принялся крутить ручки и нажимать кнопки. Загудели моторы или что-то вроде этого, и что-то зашипело в трубках под моей платформой.

Невольно я спросил:

— Док, а вы уверены…

Но он воскликнул:

— Тихо, Мартин! Пошел! — И повернул выключатель.

То ли мне показалось, то ли действительно прошел отличный удар в челюсть справа, но я потерял сознание на некоторое время.

Хочу сказать, что, пришедши в себя, я чуть не слетел с катушек: я боксировал, тряс головой, и у меня дергались веки.

Я заскрипел зубами и рявкнул:

— Док, кто этот сукин сын, который ударил меня исподтишка? Я изобью его до смерти, когда…

Я умолк и застыл с отвисшей челюстью. Дело в том, что когда я открыл глаза и оглянулся, то не увидел ни дока Мурты, ни его машины, ни его дома, в котором я, несомненно, был, ни Лонг-Айленда.

Я стоял в центре большого города, которого никогда не видел.

— Матерь Божья! — задыхаясь, произнес я, продолжая оглядываться.

Радио дока выбросило меня в Китай или еще куда-то.

Я находился в городском парке и укрывался за маленьким деревом. Это было странное дерево с квадратными листьями красного цвета, рядом с ним росло много таких же деревьев, и трава там была такой же красной, и даже солнце оказалось красным, да к тому же размером больше, чем обычно. Вокруг парка тянулись серебристые улицы и огромные, даже выше, чем нью-йоркский Эмпайр-Стейт-Билдинг, металлические здания, напоминающие пирамиды. Когда я увидел эти пирамиды, я понял, что, должно быть, он отправил меня в Египет.

Люди на улице остановились и уставились на меня. Все эти египтяне — и мужчины, и женщины — были одеты в короткие юбки и рубашки из металлических цепочек. Они глазели на меня и показывали пальцами, а потом все рассмеялись. От этого я чуть не сошел с ума. Я вышел на улицу и схватил одного из этих парней, который смеялся надо мной.

— Где вы нашли такое нелепое одеяние? — спросил он, нисколько не испугавшись и показывая на мою одежду.

— Что значит «нелепое»? — закричал я. — Вы что, египтяне, никогда не видели цивилизованного человека?

Вдруг мне в голову пришла мысль, которая меня очень удивила, а ведь эти ребята не говорили по-английски и общались на своем собственном языке. И этот язык я раньше никогда не слышал, но теперь я его отлично понимаю и даже говорю на нем.

Странно! Но я знал, что смышленые ребята схватывают все на лету, и понял, раз я так быстро овладел египетским языком, то, значит, я намного умнее, чем всегда думал.

— Я никогда раньше не видел в Калторе подобной странной одежды, задыхаясь от смеха, выдавил тот парень, которого я схватил.

— Хочешь подразнить меня, да? — процедил я сквозь зубы и дал ему прочувствовать свой коронный удар слева в челюсть. Он упал и потерял сознание.

Воцарилась тишина. Все смотрели на меня с таким ужасом, как будто я ударил женщину или ребенка.

Египтяне отшатнулись от меня, и кто-то закричал:

— Этот человек вне Контроля!

Другой завопил:

— Позовите Помощника!

И тут я вспомнил, что док Мурта говорил мне, что он может через пять минут вернуть меня с помощью своего радио, но только если я буду оставаться на том же самом месте, где и приземлюсь. А ведь я ушел от того дерева, и теперь мне надо или вернуться к нему, или оплатить стоимость проезда на пароходе до Нью-Йорка.

Но под каким деревом я оказался сначала? В маленьком парке их было довольно много. Я пригляделся и узнал свое по зарубке на стволе. Я было направился к нему, но кто-то схватил меня сзади.

Меня держали двое парней в коротких металлических юбках, а третий парень, стреляный воробей с хладнокровными голубыми глазами, направил на меня свой карандаш. И тут я потерял всю свою силу и даже не мог стоять. Меня зашатало.

— Это еще что? — почти обезумев, завопил я.

— Будьте посдержаннее, гражданин, — впечатляюще заявил стреляный воробей. — Я — Тарнак, третий помощник Контролера!

— Плевал я на тебя и твоего Контролера! — закричал я. — Я проломлю и твою и его голову, как только вернется моя сила.

Тарнак открыл рот от изумления. Волна ужаса прокатилась по толпе, наблюдавшей за этой сценой.

Кто-то изумленно воскликнул:

— Он до сих пор вне Контроля!

— Он неуважительно отозвался о Контролере! — кричали в толпе.

Глядя на меня, ошеломленный Тарнак сказал:

— Никогда за всю нашу историю еще не было такого случая! Никто еще так не выходил из-под Контроля, как вы!

Я огрызнулся:

— Мое терпение скоро тоже выйдет из-под контроля, если вы сейчас же не отпустите меня! Вы, египтяне, думаете, что можете безнаказанно оскорблять американского гражданина?

Тарнак сжал губы и решительно произнес:

— Этот мужчина явно сошел с ума, его причудливая одежда доказывает это. Но он так далек от Контроля, что нужно переговорить с Контролером о том, как с ним поступить.

— Я настаиваю на том, чтобы вы позвали американского консула! — воскликнул я. — Вам придется иметь дело с американскими вооруженными силами, если вы арестуете меня.

Но на меня никто не обращал внимания. Строем они вели меня вниз по улице по направлению к самой большой пирамиде.

Этим двум полицейским пришлось нести меня, так как Тарнак продолжал наставлять на меня свой карандаш и я по-прежнему был бессилен. Я бы сказал, что этот карандаш просто несчастье какое-то.

Внутри большой пирамиды оказалось много разных комнат, заполненных странными машинами и людьми, занятыми какой-то непонятной мне деятельностью. Меня затащили в дальнюю комнату. Она была большой и темной. В ней находился только один паренек. Он сидел на возвышении и ничего не делал. Я понял, что он здесь самый главный, так как только начальники могут ничего не делать, а просто сидеть с важным видом.

У этого парня на голове красовался странный металлический предмет, похожий на огромный шлем для водолазов, только передняя часть у него оказалась срезана, и поэтому было видно лицо. С одной стороны этого шлема выступало огромное количество то ли винтиков, то ли кнопочек, а сверху маленькое кольцо мерцающих лампочек.

Это был Контролер, это точно.

Он посмотрел вниз на меня, и я увидел, что его квадратное лицо было как у опекуна, заботившегося о подопечных, правда, оно казалось более озабоченным и мрачным, а может, и задумчивым.

Тарнак быстро и отчетливо доложил обо мне, закончив следующими словами:

— Совершенно очевидно, что этот человек вышел из-под Контроля. И это прецедент.

— Позовите врачей, — сказал Контролер.

Я попытался объяснить:

— Послушайте, я не болен. Я просто стоял в парке, занимаясь своим собственным делом…

Мне не представилось возможности закончить фразу, так как в комнату вошло с полдюжины врачей. Среди них были две дамы, одна из них оказалась довольно привлекательной и хорошо сложенной особой с черными волосами и такими же глазами.

Они все надели что-то похожее на очки, но в несколько дюймов толщиной и соединенные непонятным механизмом.

Когда они посмотрели сквозь очки на мою голову, мне показалось, что они проникли прямо внутрь моего мозга. Потом один как завизжит:

— Этот человек вообще не житель нашего мира! Он, очевидно, из мира с очень похожими условиями, но его строение мозга и других органов говорит о чужеземном происхождении.

— Это все объясняет! — взволнованно воскликнул Тарнак. — Он не поддается Контролю, так как у него другое строение мозга!

— Вы совершенно правы, Тарнак, — согласился с ним Контролер. — Его примитивный мозг воспринимают более простые элементы Контроля, такие, как знание языка, а к более сложным элементам он глух.

Я попытался понять, о чем они говорят, но это оказалось выше моих способностей. «Несут какую-то чушь», — подумал я и вслух спросил:

— Объясните мне, что все это значит?

— А как вы попали в наш мир? — в ответ спросил Контролер.

— Ну конечно, аист принес, — огрызнулся я.

Контролер задумчиво произнес:

— Да, этот человек слишком примитивен, чтобы дать нам исчерпывающую информацию. Пусть врачи тщательно осмотрят его — возможно, они определят его происхождение.

Я рассвирепел от одной только мысли, что эта группа докторишек будет лапать меня. Но, подумав, все же решил уступить; может быть, если я буду потакатьэтим ребятам, то у меня появится шанс смыться и добраться до того дерева в парке, где я должен стоять, если, конечно, док Мурта все еще способен вернуть меня домой.

И я им сказал:

— Я не хочу, чтобы эти доктора все вместе обследовали меня, но я не буду ничего иметь против одного человека, — и я указал на ту хорошенькую, черноволосую докторшу.

Контролер кивнул ей:

— Зура, вы проведете обследование, очевидно, примитивный разум этого человека проникся к вам симпатией.

Зура проводила меня вниз, а за нами шли двое ребят со своими карандашами и были готовы лишить меня сил, если я сделаю хоть шаг в сторону. Маленькая черноволосая дамочка привела меня в комнату, похожую на офис, загроможденную странными машинами. Два охранника заняли позиции у выхода. Зура присела сзади меня и надела широкие очки, наверное, дюймов в шесть.

— Пожалуйста не двигайтесь, — сказала она, — я хочу более тщательно осмотреть структуру нейронов вашего мозжечка.

— Да брось ты выпендриваться и сними эти окуляры — они тебе совсем не идут, — сказал я, снимая ее очки. — А ты шикарная крошка! Хочешь потрогать мои мышцы?

Она недоуменно пролепетала:

— Я вас не понимаю.

Видя, что она действительно не понимает, я решил показать, на что я способен. Но она в испуге отпрянула от меня.

— Вы не должны целовать меня! Контролер приказал осмотреть вас, а вы мешаете мне выполнить его приказ.

— Как бы я хотел, чтобы вы, люди, выбросили из головы этого паренька Контролера, — горько произнес я. — Тоже мне важная персона!

Она затрепетала от страха, услышав столь кощунственные, по ее мнению, слова, но все же нашла в себе силы спросить:

— Вы вне Контроля, да?

— Послушай, милашка, да что он вообще означает, этот ваш контроль? Я ничего не понимаю!

Зура недоверчиво переспросила:

— Вы хотите сказать, что там, откуда вы прибыли, нет никакого Контроля? И у ваших людей разные идеалы и цели?

— Я бы сказал, что они отличаются, — ответил я. — И когда различия становятся полярно противоположными, это называется войной.

Зура быстро сказала:

— Много лет назад у нас тоже были войны. Люди постоянно дрались, бесчинствовали, спорили друг с другом, так как они отличались идеалами, вероисповеданием, принципами и желаниями. И наши мудрые предки пришли к выводу, что мир и согласие возможны только тогда, когда у людей одинаковые желания, принципы, мнения и позиции. Поэтому наши предки создали Контроль. Это надежный способ сформировать у всех одни и те же взгляды на различные вопросы. И самый мудрый из нас — Контролер. Он носит священный шлем, наивысшее достижение нашей науки. Шлем усиливает и распространяет поток нейронов мозга Контролера как мощное биоизлучение, которое влияет на мозг других людей, создавая во всех них подобные мысли. Таким образом то, что Контролер считает положительным, то и каждый из нас считает хорошим и делает все, чтобы осуществить это. Поэтому мы всегда живем в идеальном мире и согласии.

— Ты хочешь сказать, что из-за того, что он носит этот дурацкий колпак, все думают то же, что и он? — переспросил я.

Зура честно ответила:

— Ну, не совсем. Если излучения шлема будут передаваться в полную силу, то каждый человек будет думать и чувствовать все в точности, как и Контролер, и в результате станет роботом, послушным его мозгу. Но излучение никогда не передается в полную силу: Контролер и его помощники заботятся лишь о том, чтобы наши мысли были схожи с взглядами Контролера. Таким образом у нас автоматически сформировались общие взгляды, язык и лояльность к государству.

— Ну и работка у него, — пошутил я. — И самый главный у вас тот, кто, пока жив, носит этот шлем?

— Да, конечно! Контролером становится самый мудрый, миролюбивый и наиболее благосклонный гражданин, ведь его взгляды автоматически становятся взглядами целой нации.

И вдруг как гром среди ясного неба ко мне в голову пришла мысль Вдохновенная мысль, как выбраться из того тяжелого положения, в котором я оказался, и вернуться к дереву.

Но нужно было действовать очень аккуратно.

Осторожно я заметил:

— Послушай, Зура, я дурачил ваших людей. Я не настолько безобиден, как пытаюсь выглядеть.

Она воскликнула:

— Это невозможно!

— Что значит «невозможно»? Дело в том, что я проник сюда с определенными шпионскими целями. На вас пытаются напасть.

— Напасть? Кто? — испуганно спросила она. Ей и в голову не могла прийти мысль, что я вру.

Видно, она не встречалась еще с такими, как я. Я безапелляционно заявил:

— Я скажу об этом только Контролеру. Ты приведешь его сюда, и я введу его в курс дела.

Зура бросилась вон из комнаты, но очень скоро вернулась вместе с Контролером в этом странном шлеме.

Он вошел, оставив охранников за дверью.

Все шло по моему плану, и я был очень доволен собой.

Понимаете, этот воробей в колпаке привык к безоговорочному уважению и даже представить себе не мог, что кто-то может провести его.

— Что вы хотели сказать мне? — спросил он.

— Только вот это! — ответил я и двинул его в челюсть.

Контролер потерял сознание еще до того, как упал и стукнулся башкой об пол. Быстрее вора-карманника я стащил с его головы этот огромный шлем. Сейчас его огни горели немного ярче, как будто, упав, он стал работать с большей силой. Я водрузил этот символ власти на свою голову.

Теперь понимаете, какая удивительная мысль осенила меня? Того, кто носит этот шлем, все уважают, ему подчиняются, думают так же, как и он. Теперь, когда я ношу этот шлем, у меня появилась благоприятная возможность вернуться к тому дереву. Я до смерти обрадовался, что почти добился своего.

— Черт возьми! Сработало! — воскликнул я.

— Я счастлива! Я так счастлива! — кричала Зура, ее глаза светились завораживающим весельем, и она прыгала и ликовала.

Дверь открылась, и вошли два охранника, они пританцовывали. Да! Они танцевали! И, хохоча от счастья, кричали:

— Радость! Радость! Радость!

И Контролер, который к тому времени уже пришел в себя, тоже чему-то улыбался, смеялся, как будто его переполняло счастье. За окном нарастал шум голосов. Я выглянул и увидел толпу счастливых, танцующих египтян, беснующуюся от радости по непонятному поводу.

— Да что с вами?! — пребывая в недоумении, закричал я, обращаясь и к Зуре, и к охранникам, и к Контролеру.

И как только я спросил это, их состояние изменилось: улыбки спали с лица, создавалось впечатление, что кто-то сбил их с толку, так как они постоянно оглядывались, словно ломали голову над каким-то неразрешимым вопросом. Толпа за окном тоже вдруг перестала хохотать.

Я ничего не мог понять, но в любом случае мой план работал отлично, так как ни Контролер, ни охранники даже не пытались отнять у меня шлем, что доказывало, каким уважением пользуется тот, кто его носит. Я с облегчением вздохнул — и… все тоже вздохнули.

— Детка, ты хотела бы поехать со мной в Нью-Йорк? — спросил я Зуру. — Я по уши в тебя влюбился!

Это была чистая правда! Сейчас, когда я успокоился и почувствовал уверенность в своем скором освобождении, у меня осталось немного времени, чтобы еще раз посмотреть и оценить Зуру. Да, она милашка. И я схожу по ней с ума. Но как только я промолвил о своей любви, Контролер и два охранника попытались опередить меня.

— Зура! Я люблю тебя! — завопил Контролер.

— И я! И я тоже! — вторили ему охранники.

Послышался шум шагов, и тысячи мужчин устремились в комнату, направляясь прямо к Зуре. И все повторяли друг за другом:

— Зура, я люблю тебя!

Они окружили ее, а за окном собрались тысячи объясняющихся в любви к Зуре мужчин, которые пытались тоже войти в здание, в эту комнату. К счастью, это было невозможно, — слишком много здесь их и так уже набилось.

Меня заела ревность и, пытаясь отбить ее от этих ребят, я закричал:

— Оставьте ее в покое, хулиганье!

И хотите верьте, хотите нет, но вдруг эти ребята, из ревности, затеяли драку.

— Оставь ее! Убери руки! — кричали они, безжалостно избивая друг друга.

Послушайте, я, конечно, бывал в переделках, но эта была самой ужасной! Чем безумнее становился я, тем безумнее становились они. В переполненной комнате толкались, обменивались ударами и пытались нанести побольше ударов остальным до сотни мужиков. Я выглянул на улицу, а там толпы народа разыгрывали целую битву.

И тут до меня дошло, что сделало их всех ненормальными. Шлем на моей голове. Вещь, которую все называют Контролем! Должно быть, он стал работать с большей интенсивностью после удара об пол.

И теперь Контроль настолько силен, что каждый из них думал и чувствовал то же, что и я.

Когда я чувствовал себя счастливым — они тоже были счастливы, а когда я вышел из себя, они последовали моему примеру.

— О Боже! — воскликнул я. Не скрою, меня напугало происходящее.

После моих слов внезапно прекратилась драка. И теперь все в комнате казались чем-то испуганы.

Я взял себя в руки. Ведь, претворяя свой план в жизнь, я всего лишь намеревался выбраться отсюда и вернуться в парк к нужному дереву, чтобы док Мурта мог вытянуть меня из этого дурацкого места. Я вышел из комнаты и спустился вниз.

И следом за мной все в комнате направились на улицу. Все, как и я, спешили, и при этом выглядели решительными и озабоченными. Я сначала не понял происходящего, но, выйдя из здания, врубился.

Все в этом городе стремились к одной цели, к дереву в парке. Черт! Я должен был это предвидеть!

Как только я подумал об этом дереве и как оно важно для меня, — все остальные подумали то же самое.

Тысячи людей направлялись в парк.

Я застонал и побежал, так как понимал, что не смогу добраться до дерева, если вокруг него соберется несчетное количество египтян И все в этом городе застонали и побежали. Чем быстрее несся я, тем быстрее бежали аборигены. Это был какой-то кошмар! Я остановился. Я не мог привести эту чернь к дереву, а затем протиснуться к нему сквозь толпу.

Все, как и я, остановились. Я пытался что-нибудь придумать и был очень озабочен.

Все были озабочены. В другой ситуации меня позабавило бы это зрелище: тысячи людей казались чем-то взволнованы, ломали руки, двигали бровями, ходили взад и вперед, — но мне было не до смеха.

Я подумал: «Ну хорошо, я могу снять шлем и броситься к дереву, но ведь у меня ничего не получится. Как только я сниму шлем, египтяне обретут свои мозги и за то, что я сделал с их Контролером, схватят и, вероятно, казнят меня на электрическом стуле. Мне надо придумать еще что-нибудь». Через минуту ко мне пришла чудесная мысль.

Я изобразил испуг и заорал:

— В парке опасно! Я должен держаться от него подальше!

Вы догадались? Я рассчитывал на то, что у них у всех зародится эта мысль и они будут избегать парка, в то время как я направлюсь прямо туда. И так я пошел к дереву, крича на ходу, что не должен туда идти.

Все в толпе выглядели испуганными. Как и я, аборигены скандировали:

— Я не должен приближаться к парку! Это опасно! Я должен держаться от него подальше!

Продолжая кричать, все до единого, как и я, направились прямо в парк.

Нет! Так не пойдет!

Я не успею подойти к дереву, как вокруг него соберется толпа. Ну что ж. Я оставил эту идею и пошел прочь. За мной пошли все остальные. Теперь я чувствовал себя разбитым, и, можете мне поверить, тысячи людей вокруг меня захандрили вместе со мной. И чем озадаченнее был я, тем более вытянутыми становились их лица. Одни тяжело вздыхали, другие плакали. Их страдание вывело меня из себя.

Я раздраженно закричал:

— Прекратите нытье!

Ох! Я должен бы предвидеть, что за этим последует. Всех людей вдруг стал доставать шум, и они начали покрикивать друг на друга, чтобы прекратить его.

— Успокойтесь там! — пытались они перекричать друг друга.

У меня от их криков чуть не лопнули перепонки. Но как только я снова призадумался, они снова застонали.

Я не осмеливался снять шлем, а в нем я не мог вернуться к дереву без хвоста из тысячи людей.

Ну просто безвыходное положение!

В сердцах я выругался:

— Будь ты проклят, док Мурта! Втянул меня черт знает во что!

И, конечно, все подхватили мои слова, и теперь тысячи людей проклинали Мурту всеми ругательными словами, которые только знали. Признаюсь, мне это понравилось.

Но как мне выпутаться? Я попытался тайком пробраться к дереву, не думая об этом. Но все интуитивно пытались сделать то же самое, делая вид, что думают о чем-то другом.

Я остановился и выругался. Египтяне тоже остановились и разразились бранью.

Я чувствовал себя таким уставшим и, кроме того, понял, что проголодался. Ведь у меня с утра во рту маковой росинки не было. И я решил, что мне надо что-нибудь перекусить, а потом, когда почувствую себя получше, ко мне в голову может прийти какая-нибудь спасительная мысль. И я отправился на поиски еды. В одно мгновение аборигены бросились врассыпную. Они разбежались по зданиям, и все до последнего искали что-нибудь съестное. На минуту я подумал, что это мой шанс, но когда я развернулся и попытался вернуться на дорогу к парку и дереву, все, конечно же, сразу прекратили поиски еды и пошли за мной. Я плюнул и снова отправился на поиски еды.

Увы! Все египтяне, как и я, были голодны. И, честно говоря, мне так и не представилось возможности перекусить. Как только я заглядывал в какой-нибудь дом в надежде найти что-нибудь съестное, меня обязательно опережали. Они знали, где можно поесть, а я нет.

В конце концов я отказался от мысли поесть и просто бесцельно бродил по улицам. Египтяне тоже перестали есть и начали шляться по улицам, при этом выглядели почти униженными.

Тогда я опять попытался найти себе еды, и, естественно, они снова опередили меня. Единственное, что я смог раздобыть, — дольку апельсина. Да, плохо стало бы старику доку Мурте, если бы он сейчас попался мне под руку.

Я устало брел по улицам и бубнил себе что-то под нос, вроде того, что я с ним сделаю, если когда-нибудь увижу. И, конечно, тысячи голосов твердили, как достанется доку Мурте, когда он попадет им в руки.

В конце концов, смертельно уставший, я случайно набрел на другой парк. Он оказался намного больше, и на его территории располагался зоопарк, а в нем огромное количество зверей в клетках. Эти египетские братья меньшие не обращали на меня внимания. Я присел напротив клетки, в которой обитала огромная обезьяна с ярко-красным мехом. Это чудовище в клетке тоже присело. Изнывая от усталости, я вздохнул, и обезьяна тоже вздохнула.

Это меня очень удивило. Получается, мозг обезьяны так же, как и всех людей, находится под Контролем моего шлема? На остальных животных зоопарка шлем не действовал. Уж не знаю как, но я догадался, что по строению мозг обезьяны очень схож с человеческим, поэтому легко поддается Контролю. И тут меня вновь осенила блестящая идея. Если моя догадка верна, то я могу надеть шлем обезьяне на голову и все эти люди будут подвластны ее мыслям и чувствам. А если они будут под Контролем обезьяны, то не помчатся за мной к нужному мне, и только мне, дереву, когда я пойду, полечу туда как на крыльях, и, кроме того, они не будут в состоянии остановить и арестовать меня за то, что я сделал.

Я подошел к клетке и открыл ее. Египтяне тоже направились к клетке, но теперь я оказался первым. В мгновение ока я снял с головы шлем и водрузил его на голову обезьяны. Она сначала не заметила этого и просто продолжала вести свой обычный образ жизни: села на корточки и стала чесаться.

Все люди последовали ее примеру: сели на корточки и стали чесаться. Все почувствовали зуд, так как его чувствовала обезьяна. Самое ужасное, что я тоже хотел было почесаться, все мое тело зудело, но я заставил себя выбросить это из головы. Я могу сопротивляться этому влиянию лучше любого из египтян. Помните, Контролер говорил, что мои мозги немного отличаются, и поэтому я не так сильно воспринимаю излучения шлема.

Итак, борясь с зудом, я поспешил к тому парку, где было мое дерево.

Когда я бежал по улицам, то с точностью мог сказать, что думала в тот или иной момент обезьяна, достаточно лишь взглянуть на аборигенов. Сначала они пытались забраться наверх, пытаясь карабкаться по стенам зданий: значит, обезьяна полезла на дерево, догадался я. Потом они спустились вниз и опять стали чесаться, а поискав воды, стали пить. Затем, перестав пить, начали раздраженно бить себя по голове.

О! Я знал, что это значит! Обезьяне надоел шлем, и она пытается избавиться от него, сбить, снять его с головы.

Я прибавил скорости. Мне оставалось рукой подать до парка и заветного дерева. И когда я рванул к дереву с приметной зарубкой на стволе, все египтяне перестали бить себя по голове и изумленно стали оглядываться.

— О Боже! Обезьяна избавилась от шлема! Египтяне теперь вне Контроля! — простонал я и попытался поскорее проскочить последние метры.

Толпа обратила на меня внимание.

— Остановите этого человека! — закричал Контролер.

Я сделал рывок к дереву и врезался башкой в его ствол. Но ничего не случилось! Вообще ничего!

Я дико завопил:

— Док Мурта, где вы, черт вас побери? — Толпа разъяренных египтян окружала меня со всех сторон.

И вдруг! Бац! Что-то ударило меня по голове, и я отключился. Когда я пришел в себя, то уже не стоял там, у дерева.

Я был на большой медной платформе в доме дока Мурты, и он приводил меня в чувство.

— Мартин, — заговорил он, увидев, что я пришел в себя. — Что с тобой случилось? Когда я спустя пять минут попытался вернуть тебя назад, ты не появился. Я повторял операцию с некоторыми промежутками, надеясь выловить тебя. Что произошло? Что ты видел?

Я сошел с медной платформы и лишь потом посмотрел на физика.

— Док, — сказал я, — если бы вы были помоложе, я бы уже дрался с вами. Вы хитрили, пытаясь надуть меня. Почему вы не сказали, что собираетесь отправить меня в Египет?

— В Египет? — удивился он. — Да ты с ума сошел! Ты был совершенно в другом мире. Поле перебросило тебя в другую галактику, но с максимально похожими условиями жизни. А почему ты решил, что был в Египте?

Я раздраженно заметил:

— Потому что я своими собственными глазами видел пирамиды! И не стоит посылать кого-либо в такое злачное место! Эти египтяне со своим Контролем и Контролером даже хуже наших худших людей. И вы больше не сможете отправлять туда простодушных ребят, старый мошенник!

Я схватил валявшийся большой металлический прут и врезал им по этой радиомашине. Всего три приличных удара, а в результате — машина развалилась на мелкие кусочки. Я отбросил прут и, осознав, что уберег других парней от тех испытаний, через которые прошел сам, почувствовал себя немного получше.

— Ты идиот! — возопил док Мурта. — Ты уничтожил плод двадцатилетней работы!

Не обращая на него внимания, я пошел к выходу и напоследок обратился к старикашке, весь вид которого выражал полнейшее отчаяние:

— Вот, заберите назад свою тысячу. Я лучше вернусь в спорт и стану работать спарринг-партнером для чемпиона.

Это будут куда как более легкие деньги!

После Судного дня

Мартинсен опустил голову так, что не видел ни иллюминатора, ни Земли. Вместо того он смотрел на огромный пульт управления, который занимал почти всю комнату. Он долго смотрел на него и лишь потом заметил, что один из параметров изменился. Крошечная красная звездочка появилась на экране дисплея. Он нажал одну из кнопок на панели, затем наклонился и сказал по селекторной связи:

— Эллам, шестнадцатая приближается.

Ответа не последовало.

— Эллам?

Он знал, что его голос хорошо слышен в каждом отсеке станции: сейчас он разносился и по тусклым металлическим коридорам, и по небольшим лабораториям, и по подсобным помещениям. Он ждал, но от Ховарда Эллама так и не было ответа. Мартинсен вздохнул с видом утомленного человека — и поднялся. Усталый злой человек. Ему казалось, что он знает, что произошло, хотя он и не принял никаких мер предосторожности. Он вышел из комнаты и стал спускаться по коридору. Бесконечно утомленный человек в потрепанном, запачканном комбинезоне брел по коридору. Но удивительно, казалось, он совсем не изменился, его седая голова все так же была высоко поднята, и он лишь чуть горбился да еле отрывал ноги от пола.

Ни один звук не нарушал тишины, кроме мягкого мурлыканья кондиционеров. На станции, кроме него и Эллама, никого не было. Несколько недель назад Карелли забрал двоих из их команды и отправился на одной из двух аварийных капсул на Землю.

«Я вернусь, — сказал он Мартинсену, — как только разберусь со всеми делами. Ты и Эллам останетесь и будете командовать Чарльзами, когда они вернутся».

Карелли пока не прилетел. У Мартинсена было такое чувство, что он уже никогда не прилетит, ни он, ни кто-либо еще. У них есть вторая капсула, но у них есть и приказ.

Он шел один в тишине, вспоминая, как он проходил по этому коридору в первый раз, дрожа от восхищения, — первые десять минут на Лунной станции. Он тогда думал о работе здесь, о ее огромной важности для всех на Земле, сейчас и в будущем. В будущем? О Господи! Это просто смех.

Он шел через молчащие комнаты и проходы, пока не нашел Эллама. Тот сидел в лаборатории и, казалось, выглядел нормально, разве что не побрился, но, когда Мартинсен увидел его стеклянный остановившийся взгляд, он посмотрел по сторонам и нашел коробочки с ампулами, половина которых была разбросана по столу.

Мартинсен вздохнул. На станции не могло быть спиртных напитков, но были транквилизаторы. Ему казалось, что он нашел и спрятал все, но, видимо, у Эллама все еще оставались запасы. Это был один из вариантов, чтобы пережить катастрофу. Отключить свой мозг и не думать.

Мартинсен положил ампулы в карман. Сейчас он ничего не может сделать, лишь оставить Эллама одного, чтобы тот пришел в себя.

Он вернулся в комнату «си», присел и продолжил наблюдение за медленным изменением позиции маленькой красной звезды, шестнадцатой научно-исследовательской станции, возвращающейся на Луну. Остальные должны прибыть в течение последующих нескольких дней, пока не вернутся все Чарльзы. А что потом?

Он поймал себя на том, что снова смотрит на Землю. Сколько людей там еще живы? Много? Мало? Может быть, попробовать связаться с ними еще раз? Но там никто больше не отзывался, и сколько бы он ни вызывал, результат будет такой же.

Прошло очень много времени, пока он решился и, спустившись в комнату связи, попробовал связаться еще раз. Он нажал кнопку вызова три раза с небольшими перерывами, но ответа не последовало. Даже не моргнула лампочка.

В Мартинсене снова проснулась злость. Ведь не могут же все на Земле быть мертвы. Не все же. Чума могла распространиться по всему земному шару, могла унести тысячи миллионов, но наверняка кто-то должен был остаться в живых на Главной базе. Почему же этот кто-то не отвечает? Хотя он может просто не уметь обращаться с комплексом коммуникационных средств. Теоретически все члены небольшой команды здесь, на станции, учились этому.

Но ведь это коснулось не всех, кто работал на Главной базе, и если выживший не знает…

Мартинсен постарался отогнать от себя эти мысли. Даже если так случилось, даже если Карелли нашел Главную базу вымершей, когда попал туда, все равно Карелли мог бы связаться с ним и сказать об этом. Если только… если только Карелли, Мьют и Дженнингс не заразились чумой прежде, чем смогли узнать об этом, добраться до центра коммуникаций и сообщить. Но если так все и произошло, то это означает лишь одно: чума одержала верх над Землей и над ее населением.

Все же это в какой-то степени забавно, подумал Мартинсен. Десятилетия люди опасались вселенской гибели от атомного взрыва. Больше всего они боялись ядерной войны, а также выпадения радиоактивных осадков и того, что они могут сделать с их телами. Но ядерной войны так никогда и не было, влияние осадков сведено до безопасного уровня. Единственной проблемой стало то, что этот уровень был рассчитан для людей, а другим, более мелким, существам хватило… Особенно таким крошечным, как, например, бактерии.

Вызванные радиацией мутации затронули штаммы до сих пор почти безобидных бактерий. Ученые в конце концов очнулись и стали заниматься этой проблемой. Но было уже слишком поздно. Появилась и распространилась самая губительная болезнь за всю историю человечества. Чума пошла гулять по свету. Ее первая вспышка, повлекшая за собой невиданный до сих пор показатель смертности, произошла в Южной Америке. Всемирные организации здравоохранения забили тревогу. Поспешно подвергли карантину Южную Америку, сплотили силы в поисках вакцины. Но все же было уже очень поздно, и пять перепуганных мужчин на Лунной станции «получали сообщения» в виде молчания сначала от городов, потом стран, потом замолчала вся планета. И вот дошла очередь до Главной базы.

И эти пять человек на Лунной станции оказались как бы на необитаемом острове. А потом, когда Карелли, Дженнингс и Мьют вернулись на Землю, их осталось только двое, и то один из них пытается с помощью таблеток забыть про погибшую семью. Так что можно сказать — он один на один с мертвым или умирающим миром, там внизу, и…

— Прекрати! — сказал Мартинсен самому себе. — Ты сможешь попричитать и потом.

Пульт показывал много маленьких красных звездочек, много станций, возвращающихся на Луну. Это были прекрасные, небольшие металлические корабли, на которых до сих пор не летала ни одна человеческая душа. Они исследовали ближайшие звезды и их планеты. Двигаясь на полной мощности, они забирались достаточно далеко. Но поиски внезапно были прерваны, сверхпространственный сигнал принес команду «стоп», и теперь станции возвращались. Он подумал, что, возможно, все это теперь не имеет никакого смысла. Какая польза от аккуратно записанных данных, которые Чарльзы привезут с собой, если на Земле никого не осталось, кто мог бы воспользоваться этими знаниями. Но Карелли оставил его за главного, и он не может просто махнуть рукой на первые результаты проекта.

«Исследование пространства с помощью подобных людям кибернетических гуманоидов» — так назывался проект. Так уж сложилось, что в обиходе киборгов стали именовать Чарльзами и присваивать им порядковые номера. После того, как станции с Чарльзами на борту автоматически прилунились и заняли отведенные секции в специальном ангаре Лунной станции, Мартинсен услышал в коридоре мягкие шаги Чарльза Шестнадцатого, спокойно направляющегося в лабораторию анализов.

Мартинсен поднялся и направился туда же. Чарльз Шестнадцатый тихо замер у двери со своим номером. Мартинсен предварительно осмотрел киборга и, несмотря на свое разочарование в том, что это уже никому не нужно, быстро погрузился в рутинную работу.

— Сердцебиение, почки, сердечно-сосудистая система — все в норме, бормотал он себе под нос — Похоже, как мы и ожидали, пониженное содержание кальция, но для того чтобы это точно установить, потребуется время. Давай посмотрим, как реагирует твой гипоталамус, Чарльз.

Чарльз Шестнадцатый стоял и молчал, так как не умел разговаривать. Он не мог ни слышать, ни думать. Он не являлся человеком, но это механическое подобие использовалось для исследования воздействия необычной среды на псевдочеловеческое тело.

Киборг был похож на мужчину со снятой кожей, так как сквозь прозрачную пластичную ткань можно было ясно различить работу псевдосердца, четко отследить движение «крови» по трубкам его артерий и вен, металлический скелет. Легкие для более тщательного изучения располагались под отверстиями в грудной клетке, которые зияли подобно ужасным ранам. Люди, впервые сталкивавшиеся с киборгами, всегда считали их страшно похожими на живых существ, но первое впечатление быстро менялось на противоположное, и после этого киборги становились для них такими же живыми, как центрифуги или телевизоры.

У команды Лунной станции сложилось такое же отношение к Чарльзам, как к одетым в одежды манекенам. Но эти манекены очень отличались от обычных твердых восковых фигур. Они могли ходить, могли быть запрограммированы на выполнение определенной работы. Их электронная нервная система была достаточно сложна. Киборгов создали не для того, чтобы они стояли в витринах магазинов, а для изучения звезд. В научно-исследовательских станциях, ускорения которых не могла выдержать ни одна человеческая конституция, их посылали в миры чужих далеких солнц. И там они могли двигаться, дышать их воздухом и приспосабливаться к гравитации. А затем корабли приносили их обратно на Лунную станцию и специалисты могли наблюдать за воздействием условий неземной жизни на аналоги людей.

Команде станции потребовалось много времени для подготовки и программирования действий на далеких звездах этих киборгов — человеческих скаутов. И за это время люди не без юмора назвали их Чарльзами подобно тому, как некоторые дают имя своей машине, лодке. Команда немного пошутила, сделав Чарльза Девятого шире, чем всех остальных, в плечах, а Чарльза Четырнадцатого — трусом, который не хотел отправляться к звездам. И теперь для абсолютно одинокого Мартинсена шутка стала реальностью, и он, изучая киборга, разговаривал с ним, как с живым.

Мартинсен зашел в ангар и вынул из шестнадцатого корабля кассеты с записанной на них информацией о далеком мире, который исследовала небольшая металлическая ракета. Он просмотрел пленки. Первая показала рыжевато-коричневую пустыню под двумя темными лунами, по которой прогуливался Чарльз Шестнадцатый, а на вторую сенсорные устройства записали все физические данные этого мира. Мартинсен тщательно обдумал некоторые моменты и вернулся к осмотру Чарльза Шестнадцатого, даже не услышав приглушенные металлические звуки из ангара, которые свидетельствовали об автоматическом возвращении других кораблей и входе киборгов.

— Я думаю, — говорил он Шестнадцатому, — ты немного поврежден. Можешь считать себя счастливчиком, если бы ты был человеком, то был бы уже мертв.

«Можешь считать себя счастливчиком, Чарли! Если бы ты был человеком, ты бы знал, и думал, и помнил, и…»

— Бред! — выругался Мартинсен и выкинул все эти мысли из головы, продолжив осмотр киборга. Когда он закончил с Шестнадцатым, появились Чарльзы Восьмой и Одиннадцатый. Они молча зашли в лабораторию и застыли у кабин со своими номерами, как и были запрограммированы. Мартинсен изъял их кассеты и начал просмотр, не имея никакого желания прерваться, хотя прошло уже много часов и он устал. Но он не хотел возвращаться в свое кресло, где бы мог снова увидеть Землю.

— Ну и почему у тебя температура на шесть градусов ниже? — спросил он Восьмого Чарльза. — В первый раз ты отлично входил и выходил из тепловых точек. Но теперь ты вернулся с недостаточно нормальной температурой и…

— Ты что, сошел с ума? Разговариваешь с Чарльзами? — послышался голос Ховарда Эллама.

Мартинсен повернулся и увидел его, стоящего у двери. Глаза напарника казались красноватыми, тело покачивалось, но в принципе он выглядел вполне вменяемым.

— Просто думаю вслух, — ответил Мартинсен.

— Думаешь? — усмехнулся Эллам. — Если мы начали разговаривать с киборгами, то наши дела как нельзя хуже.

— Я так же охотно говорю с Чарльзами, как и с человеком, подсевшим на транквилизаторах, — парировал Мартинсен.

Эллам уставился на него, а затем рассмеялся.

— Хочешь услышать шутку в жанре черного юмора? Два последних оставшихся в живых человека заперты вместе, и что из этого вышло? У них развилась клаустрофобия.

Он смеялся и смеялся, но потом, словно сообразив, что это уже похоже на истерику, резко перестал, тихо вымолвив:

— Прости, Март!

— О, забудь! Но забудь и о том, что нас осталось только двое. Сможешь? Никакой чумы, даже этой, которая всех забрала. Всегда кто-то остается в живых.

— Конечно! Кто-то всегда остается в живых, — повторил Эллам. — Все могут заразиться, но через некоторое время выясняется, что кто-то да и выживает. Но люди, как и мир, погибли. И мы погибли.

— Нелепость, — неуверенно сказал Мартинсен.

Он упрямо продолжал осматривать Чарльзов, записывая их реакции на специфическую среду. Эллам, сдерживая слезы, все же стал помогать ему, он включил биоаппаратуру и замерял воздействия на пластические ткани киборгов. Эллам специализировался на функциональной неорганике. В этом он хорошо разбирался и был щепетилен. Все больше кораблей, все больше ракет возвращались домой из безбрежной бесконечности, занимая свои места. Сейчас уже все, кроме пяти из восемнадцати Чарльзов, находились в лаборатории.

— Шестому Чарли повезло, — сказал Эллам через некоторое время, просмотрев полученную информацию. — Там, у Проксимы, он обнаружил мир, приспособленный для нас. Если, конечно, найдутся живые люди, которые смогут туда отправиться.

Мартинсен не ответил, а еще больше углубился в работу. Потом со словами: «А какой в этом смысл?» — Эллам спокойно встал и вышел из лаборатории.

Мартинсен предположил, что Ховард снова отправился за своими ампулами. Но когда он, слишком устав, закончил свою работу, он нашел Эллама в комнате «си», задумчиво глядевшего на Землю.

— Ни одного огонька, — сказал Эллам. — Обычно при небольшом преломлении мы видели огни городов, а теперь там одна темнота.

— Огни могли выключить, но люди все равно живы, — заметил Мартинсен.

— Да, конечно. Хотя бы кто-то. Больные и умирающие или опасающиеся того, что скоро заболеют и будут умирать. А вокруг одни трупы.

— Пожалуйста, перестань! — не выдержал Мартинсен.

Эллам замолчал, а Мартинсен развернулся и вышел из комнаты. Теперь он бы не смог уснуть. Он вернулся в лабораторию. Мартинсен шел коридорами, а свет в проходе пробивался через темные комнаты и отражался от хромовых выступов. В этом свете были видны лица, огромное количество лиц Чарльзов, стоящих там, каждый у своего номера, без движения, без звука. И внезапно, несмотря на то, что он так хорошо был знаком со своими подопечными киборгами, — ужас поразил Мартинсена, и его затрясло. Что он делает в этом месте с кассетами о чуждых мирах, с этими нечеловеческими фигурами, которые смотрят на него из тени? Он был человеком. А это место не для людей. Сейчас это не укладывалось в его сознании. Слишком быстро наступила катастрофа. Казалось, еще недавно он бегал мальчишкой в маленьком городке Огайо, и его тихие улочки с белыми домиками, старые вязы и клены, должно быть, сейчас все такие же. И — о Боже! Он хотел вернуться туда. Но там теперь нет ничего, кроме смерти. Человек зашел слишком далеко и слишком быстро. Он заперт здесь. С этими пародиями на людей, которые стоят и безмолвно взирают, взирают и взирают на него…

Трясущейся рукой он включил свет. И внезапно почувствовал какую-то перемену. Чарльзы по-прежнему остались Чарльзами — самыми обычными безжизненными машинами. «Нервы!» — подумал он. Лучше бы это не происходило так часто. Иначе он начнет носиться по станции с криками. Не самый лучший конец для человека! Он мог бы принимать транквилизаторы, как Эллам, но предпочитал работу. Работа была лучшим лекарством. И он работал.

Мартинсен работал четыре дня. Он проводил обычную рутинную проверку каждого Чарльза, четко ведя записи и не спрашивая себя, чьи глаза когда-нибудь их прочитают. И когда эта часть работы оказалась закончена и он узнал о мирах других звезд больше, чем любой другой человек, он занялся ремонтом тех Чарльзов, которые пострадали от радиации, ядовитой атмосферы или ненормальной гравитации.

Иногда ему помогал Эллам, когда не находился в трансе от своих ампул.

Они обычно работали молча. Но однажды, когда ремонт Чарльзов подходил к концу, Эллам спросил:

— Зачем мы это все делаем? Никто никогда не пошлет опять этих Чарльзов в космос.

— Я не знаю, — ответил Мартинсен. Но через минуту добавил. — Может быть, я пошлю.

— Ты? Станция и ты будут мертвы прежде, чем кто-нибудь из них вернется назад.

— А я и не думал об их возвращении назад, — ответил Мартинсен.

Поздней ночью Мартинсена разбудил какой-то странный звук. Он сел, прислушиваясь, и затем понял его происхождение. Звук доносился из ангара аварийных капсул.

Весь путь до ангара Мартинсен пробежал. Его сердце, охваченное холодным страхом, рвалось наружу, — он боялся остаться совсем один. Мартинсен успел как раз вовремя, чтобы поймать Эллама прежде, чем тот поставил маленькую капсулу в режим автоматического пуска.

— Эллам, ты не можешь улететь!

— Я улетаю, — упрямо сказал Эллам.

— На Земле тебя не ждет ничего, кроме смерти.

Эллам язвительно усмехнулся:

— А что ждет здесь? Тоже — смерть. Может быть, не так быстро, но она явится и сюда.

Мартинсен вцепился в его руку. За эти последние несколько дней он стал практически ненавидеть Эллама, но сейчас Эллам стал для него единственной и последней ценностью в борьбе против абсолютного одиночества.

— Послушай, — сказал он. — Подожди еще немного, пока я отремонтирую всех Чарльзов. Тогда я полечу с тобой.

Эллам удивленно уставился на него.

— Ты?

— Ты что думаешь, что я хочу остаться здесь один? В любом случае ты прав, всего лишь вопрос времени, как скоро мы умрем. Но есть еще одна вещь, которую я хочу сделать.

Через некоторое время Эллам произнес:

— Хорошо, если ты полетишь со мной, я немного подожду.

Мартинсен не строил иллюзий о последствиях своего обещания. Шансы были таковы, что, как только они с Элламом достигнут Земли, очень скоро они умрут от чумы. Но там смерть существовала лишь с очень высокой вероятностью, в то время как здесь она была реальностью, особенно если оборудование станции прекратит свою работу. При таких обстоятельствах у них не оставалось большого выбора. Но решимость, которая внезапно зародилась в нем, приняла ясное очертание. Он знал, что Эллам не будет ждать долго, и у него оставалось мало времени, чтобы выполнить то, что он задумал.

Мартинсен яростно принялся за работу в пункте связи, подготавливая пленки. На первой содержался аудиовизуальный курс языка, где с помощью изображения вещи или действия показывался глагол, который называл Мартинсен. Объем справочника не будет таким уж большим, но он будет содержать ключевые слова. И Мартинсен считал, что с их помощью достаточно высокий разум быстро сможет осуществить смысловой перевод.

Он был поглощен этой работой, когда в комнату вошел Эллам, который некоторое время в замешательстве наблюдал за ним. Затем он удивленно спросил:

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Мартинсен ответил:

— Прежде чем мы покинем станцию, я собираюсь послать в космос зонды и Чарльзов.

— Послать куда?

— Куда только можно. Каждый из них возьмет с собой копию пленок, которые я готовлю.

Через какое-то время Эллам произнес:

— Я понял. Послание в бутылке от потерпевшего крушение. Другими словами — последняя воля умирающего вида.

— Я все еще не считаю, что наш вид умрет, — возразил Мартинсен. — Но даже если он и выживет, он обречен оказаться отброшенным назад, на много-много веков. Не должно все потеряться…

— Хорошая идея, — сказал Эллам. — Я помогу тебе. Ну-ка дай мне сюда микрофон.

Он начал кривляться:

— Это предсмертное послание расы людей, которые оказались такими дураками, что умудрились уничтожить себя. Вот наше предупреждение всем. Не нужно знать слишком много! Оставайтесь на деревьях!

Мартинсен отобрал у него микрофон. Но после того как Эллам ушел, он некоторое время размышлял: в конце концов, доля правды присутствовала в его горьком сарказме! Человек действительно оказался виновен в своем собственном уничтожении как вида. Но была ли это вся правда?

Внезапно он осознал, что не подходил для этой задачи. Он не был ни философом, ни ученым. Не считая его познаний по специальности, он был обычным, среднестатистическим человеком. Как он мог взять на себя ответственность решать, что важно сказать, а что нет? Но ведь на станции больше никого не было. От Эллама помощи не дождешься.

Документальные, фактические знания, наука и история — стали той информацией, с чего он начал. И они не представляли для него такую уж большую проблему. На станции существовала огромная библиотека микрофильмов, и было не так сложно установить оборудование таким образом, что бы оно выбирало и прямо переписывало фактические знания на пленки. Но ведь есть еще музыка, искусство и многое другое, чему необходимо было выжить. Пытаясь сделать выбор, он все сильнее осознавал значимость возложенной на него задачи.

Как он мог расставлять приоритеты? Были ли законы Ньютона более значимы, чем произведения Моцарта? Была ли история крестовых походов ценнее диалогов Платона? Мог ли он навсегда выбросить работы давно умерших мастеров только потому, что не хватило места для изображения Парфенона? За годы развития цивилизации на Земле оказалось создано столько красоты, было вложено столько труда и мечтаний. Как здесь можно сделать выбор?

Но Мартинсен упрямо продолжал. И вот завершена запись последней пленки. Он понимал, какую-то опорную работу он выполнил, перенеся на кассеты базовые знания о Земле и человечестве. Но у него не осталось сил выверить все еще раз.

Какое-то время он сидел, глядя на последнюю пленку. И неожиданно почувствовал, что не может считать свою работу завершенной, не добавив ничего от себя.

И тогда он заговорил в микрофон:

— Мы сами виноваты в том, что случилось с нами. Но это получилось не от нашего зла, а от нашего каприза.

На мгновение он задумался, затем добавил:

— От наших предков-обезьян мы унаследовали любопытство. И оно открыло нам много дверей: дверь силы, дверь в космос. И в конце концов, если все погибнут, — дверь смерти. О нас можно сказать, что мы предпочли риск катастрофы безопасности покоя. Плохо это или хорошо? Я не знаю.

Уставший, он отключил машину. Больше делать было нечего, кроме создания дубликатов пленок для восемнадцати зондов. Он прошел в лабораторию, где находились Чарльзы.

Эллам, которому не терпелось улететь, согласился запрограммировать киборгов. Когда он работал над Третьим Чарльзом, он выглядел почти радостным. Платы с электрическими «нервами» были вставлены, и специальный механизм посылал кодовые сигналы-приказы в банки памяти киборга. Эти приказы содержали в себе указания по курсу, посадке на любую обитаемую или необитаемую планету и приказ раскрыть информацию кассет только в том случае, если возникнут определенные условия, указывающие на наличие цивилизации. Если подобного не произойдет, то киборг обязан лететь дальше к другим звездам и их возможным планетам. Станции-зонды обладали огромным радиусом действия.

— Чарльз Третий полетит наВегу, — говорил Эллам. — А оттуда, если необходимо, к Лире 431, а может быть и дальше. Он многое увидит. Вернее, они все многое увидят.

Мартинсен почувствовал боль сожаления. Всю свою историю люди считали, что у них есть время, и думали, что они многое увидят, но этого не произошло. Вместо них полетят киборги — странные, безжизненные преемники человечества.

Мартинсен вспомнил стихотворение, которое прочитал в библиотеке. Что там написал Честертон?

Киборги не люди. И вместо того чтобы быть оставленными на Земле, они полетят во Вселенную. И все же эти механические, безжизненные существа в каком-то смысле являлись детьми человечества, несущими в самые потаенные уголки пространства историю своих создателей. Программа была завершена. Затем в определенный момент киборги один за другим вышли из лаборатории.

Из окна в комнате связи Мартинсен и Эллам наблюдали за стартом ракет-зондов. Стальные капсулы взлетали в небо и исчезали из поля зрения по мере того, как набирали скорость, рассекая безграничный пустой космос.

Каким же будет конец Чарльзов? Кто-то из них погибнет, столкнувшись с неизвестными космическими опасностями. Другие, по иронии судьбы, могут стать идолами или богами диких, невежественных народов. Возможно, через какое-то время кого-то из них занесет в другие Галактики. Но однажды, в каком-то из миров, хотя бы один из них доставит послание тем, кто сможет расшифровать его. И тогда музыку Шуберта услышат чужие уши, стихи Лукреция наполнят чужие мысли. И история человечества не пройдет, не оставив следа во Вселенной.

Ушел последний корабль. Мартинсен взглянул на Землю и затем нежно взял Эллама за руку.

— Давай, Ховард, полетели домой!

Мифы Фессендена

Сейчас я хотел бы никогда не видеть этот ужасный эксперимент Фессендена! Я хотел бы, чтобы мое отвратительное любопытство не подтолкнуло меня зайти в ту ночь в его лабораторию. Тогда я не стал бы свидетелем того, что навсегда разрушило мое спокойствие духа. Но все по порядку.

Арнольд Фессенден слыл самым великим ученым, из когда-либо рождавшихся на этой планете, и самым таинственным человеком, а вернее, даже зловещим. Кому-кому, а уж мне-то это точно известно! Мне бы следовало рассказать о случившемся раньше, но я не решался, потому что предполагал, и не без оснований, что мне не поверят. Сардонически ухмыляясь, Фессенден убедил меня в этом, когда демонстрировал то, что мне так хотелось бы теперь позабыть.

Все произошло темной, прохладной, ветреной ночью в конце октября. Я поднялся на крыльцо большого каменного дома Фессендена, расположенных) недалеко от общежития университета, и позвонил в дверь. Я знал, что сейчас он живет здесь совсем один. Даже его горничная в конце концов заявила, что больше не может выдерживать его странный образ жизни.

Он сам подошел к двери. На фоне плохо освещенного холла его фигура казалась большой и мощной, он пристально посмотрел на меня и сказал:

— А! Это вы, Брэдли. Что вам надо?

Я ответил ему:

— Не стоит так встречать гостей! Я просто зашел поболтать, поскольку давно не видел вас в университете.

Он некоторое время колебался, но затем все же сказал:

— Извините, Брэдли, просто последнее время у меня не так уж и много гостей. Проходите.

Я вошел и расположился в неряшливой гостиной. Сказывалось отсутствие женской руки. Фессенден сел на стул и насмешливо взглянул на меня своими проницательными черными глазами, и на его плоском, решительном лице появилась усмешка.

Испытывая легкое замешательство — внутри себя я понимал, что меня раздражает эта его манера улыбаться, — я спросил:

— Фессенден, почему вы давно не появляетесь на собраниях факультета? Мне говорили, что вы даже поручили своему заместителю читать лекции на всех ваших курсах.

Фессенден смотрел на меня и по-прежнему насмешливо улыбался:

— Что мне в вас нравится, Брэдли, это то, что вы видны насквозь. Уверен, что знаю причину, которая привела вас ко мне В университете все поговаривают, что я немного сошел с ума, и вы зашли, чтобы убедиться в этом лично.

Я запротестовал:

— Нет! Нет! Это не так! Это правда, что очень многие посмеиваются над теми радикальными астрофизическими теориями, которые вы предлагаете на обсуждение, и что некоторые с кафедры считают вас не просто чудаком. Но для меня это все ничего не значит. Я очень хорошо знаю, что во все времена человека, который предлагал что-либо новое, всегда сначала считали немного сумасшедшим. — Я убедительно добавил: — Вы же знаете, Фессенден, я простой рядовой солдат науки, бедняга-преподаватель. В то время как в вас я всегда видел первооткрывателя. Меня очень интересует то, над чем вы так интенсивно здесь работаете, и я искренне надеюсь, что вы мне что-нибудь поведаете об этом. Но расскажете вы мне или нет, я всегда буду восхищаться вами и мои симпатии будут на вашей стороне.

Мое лицо, должно быть, немного вытянулось, когда Фессенден рассмеялся.

Но, тут же оборвав свой смех, заговорил.

— Я рад, что это так, — заметил он. — Но сейчас разрешите мне объявить вам о своем решении. Я действительно удовлетворю ваше любопытство и покажу вам то, над чем я сейчас работаю. Я покажу вам величайший эксперимент, который когда-либо ставили ученые Земли.

Я поинтересовался, немало удивившись:

— Если вы не чувствуете симпатии ко мне, то я не понимаю, зачем вы мне хотите рассказать о своей работе?

Фессенден насмешливо передернул плечами:

— Потому что, к сожалению, Брэдли, по сути своей я человек из крови и плоти. Как и у всех людей, во мне есть определенная, неискоренимая склонность к самолюбованию, которая — и я считаю это предосудительным — упорно толкает меня похвастаться своими достижениями перед кем бы то ни было. — Фессенден засмеялся. — Я похож на маленького мальчика, который склеил своего первого воздушного змея и очень хочет показать его кому-нибудь. Я понимаю, что это глупо, но меня это забавляет, и я не могу полностью отказаться от этой идеи. Вы, конечно, недостаточно умны, чтобы постичь мое открытие. Но все же вы будете беспристрастным свидетелем, зрителем, а я удовлетворю свое желание. И, заметьте, вы будете первым зрителем.

Я быстро выпалил:

— Обещаю, что все, что вы мне расскажете, останется между нами.

Фессенден захохотал во все горло:

— А вам и не нужно мне это обещать. Меньше всего меня это волнует. Вы можете выйти отсюда и поведать всему миру о том, что здесь увидели. Только, если вы так сделаете, наши, а вернее, ваши коллеги объявят вас сумасшедшим и, вероятно, запрут в соответствующее заведение. Пожалуйста, вперед!

Он все посмеивался, когда поднимался со стула.

— Это в задней комнате, моей лаборатории, Брэдли, — сказал он.

— Но все же что это? — спросил я, полный сомнений. — Что вы изобрели?

— Я создал Вселенную! — гордо ответил Фессенден.

Я раздраженно заметил:

— Это грандиозная метафора, но что же в действительности за ней кроется?

— Это совсем не метафора, — неожиданно мягко сказал Фессенден. — Я без преувеличений повторяю, что в своей лаборатории я создал Вселенную, Вселенную с миллионами солнц и с десятками миллионов миров.

Я молчал. Я избегал его взгляда и пытался скрыть от него свое разочарование.

Фессенден фыркнул от смеха:

— А всего минуту назад вы осуждали тех, кто считает меня безумным. А сейчас вы согласны с ними, не так ли? И даже подумываете, как бы вам поприличнее улизнуть из дома этого сумасшедшего Фессендена?

Он добавил, ухмыляясь:

— Пойдемте со мной в лабораторию, Брэдли. Уж там-то вы сами убедитесь во всем.

Я шел по коридору за его высокой, мощной фигурой. Я действительно думал, что его самоизоляция и нелепость исповедуемых им радикальных теорий отразились на его разуме. Но все же у него должно быть что-то, что он хотел мне показать. И мне было любопытно увидеть, что же это.

Под лабораторию оказалась задействована длинная комната, стены которой были завешаны полками с приборами, между ними стоял большой, сложной конструкции электрический аппарат.

Большая часть оборудования, которое я увидел, была мне не знакома. Затем мой взгляд приковало к себе нечто в центре лаборатории. Это нечто состояло из двух двенадцатифутовых металлических дисков с решетчатыми поверхностями, один из них располагался на полу, а другой на потолке прямо друг над другом. Они были присоединены кабелем к электрическому аппарату, и их решетчатые поверхности светились бледно-голубым.

Между двумя дисками, которые сами по себе плавали в воздухе, висело облако из крошечных искорок огня. Это очень напоминало бесчисленный рой мельчайших золотистых пчел. Рядом с этим непонятным сооружением располагалось несколько приборов, напоминающих микроскопы, хотя по виду и они мне были не знакомы. Создавалось впечатление, что эти микроскопы как бы наблюдали за этим плотным облаком светящихся искорок.

Фессенден подошел к сооружению и, умиротворенно показав на ярко-синие диски на полу и потолке, произнес:

— Эти диски, Брэдли, в пространстве между ними, нейтрализуют все обычные законы гравитации.

— Что? — воскликнул я от изумления. Я подошел поближе, хотел было проверить это утверждение, протянув руку между дисками, но Фессенден удержал меня.

— Не вздумайте этого делать! — предостерегающе произнес он. — Человеческое тело привыкло к гравитации Земли, и оно внутренне неразрывно связано с ней. Если бы вы встали между двумя дисками, то есть оказались бы вне силы притяжения Земли, ваше тело разорвалось бы от своего собственного внутреннего давления, подобно тому, как разорвало бы глубоководную рыбу, которую вдруг резко подняли бы на поверхность с обычной для нее глубины, где потрясающе высокое давление. — И Фессенден добавил, указывая на парящий рой искорок между дисками: — Вся эта конструкция необходима, чтобы моя Вселенная не зависела от земной гравитации.

Я недоуменно смотрел то на Фессендена, то на светящийся рой, то опять на его смуглое, улыбающееся лицо.

— Вы хотите сказать, что эти небольшие блики света — Вселенная?

— Как раз они и есть, — уверил меня он. — Посмотрите поближе, Брэдли.

Я присмотрелся и почувствовал, как мурашки пробежали по моему телу. Эти светящиеся точки казались настолько малы, что я едва мог отличить их друг от друга, но все же понимал, что в том рое искр их должны быть миллионы. И все же в них было что-то страшно знакомое. По цвету одни из этих крошечных искорок были пламенно-белыми, другие — раскаленными докрасна, третьи — золотисто-желтыми. Таких же цветов и различные солнца в нашей собственной Вселенной! Некоторые из них разбивались на группы по две или три искры. И здесь, и там, в подлинной, живой Вселенной, число скоплений этих солнц превышало несколько тысяч. И здесь, и там существовали маленькие ярко светящиеся пятнышки, напоминающие крошечную туманность, а также медленно двигающиеся искры с тянущимися за ними хвостами света, как кометы-лилипуты. И те искры действительно казались солнцами! Я был уверен в этом на сто процентов даже тогда, когда мой разум боролся с этой мыслью и я твердил про себя, что сие невозможно.

Внутренне я понимал, что видел перед собой миниатюрную Вселенную, размеры которой были несопоставимо малы по сравнению с нашей собственной, и в то же время она существовала и казалась такой же реальной, как и наша. Здесь, в лаборатории Фессендена, родился микрокосмос.

Фессенден внимательно следил за моей реакцией. Наконец он ласково произнес:

— Да, Брэдли, это правда. Это крошечная, самостоятельная Вселенная со своими собственными солнцами, туманностями и мирами, хотя она и состоит, сравнительно конечно, из бесконечно малого количества атомов. Но это настоящая Вселенная, такая же, как и наша.

— И вы утверждаете, что вы ее создали? — задыхаясь от изумления, спросил я.

Фессенден кивнул головой.

— Да, я ее создал несколько недель назад. После ряда ошибок мне удалось добиться ее существования, стабилизировать ее природу. И я до сих пор экспериментирую над ней.

Его черные глаза заблестели.

— Разве я не говорил вам, что это самый величайший эксперимент за всю историю науки? Представьте себе, какие возможности мне открываются: я могу проводить астрофизические и другие наблюдения в условиях космоса, не выходя из лаборатории. По желанию, с помощью изобретенных мною инструментов я могу изменять или уничтожать солнца и туманности, а благодаря моим микроскопам, я могу наблюдать за мельчайшими подробностями жизни этой крошечной Вселенной. Я могу проводить опыты над этой Вселенной, как над субъектом.

В изумлении я спросил:

— И как же вы достигли этого? С чего вы начали?

Фессенден передернул плечами.

— А как зародилась наша Вселенная, Брэдли? Из огромного облака горящего газа, которого предостаточно в пространстве. Из-за взаимного притяжения частицы этого облака сближались друг с другом так, что в конце концов облако сжалось в гигантскую туманность. А затем туманность конденсировалась и после дальнейшего сжатия превратилась в солнца, которые из-за случайных столкновений и постоянных притяжений и отталкиваний выбрасывали материю, в итоге и сформировавшую двигающиеся по орбитам планеты. Вот так и я начал экспериментировать со своей крошечной Вселенной. Я заполнил не подверженное гравитации пространство между этими дисками облаком раскаленного газа, чьи атомы бесконечно малы по сравнению с нашими атомами, так как я сократил их электронные орбиты. Затем все, что мне оставалось, — это наблюдать, как законы природы, подобные тем, которые несколько миллиардов лет назад создали нашу Вселенную, сформировали и этот малый микрокосмос. Я наблюдал за тем, как газ конденсировался в крошечную туманность. Я видел, как затем эта крошечная туманность родила миниатюрные солнца точно так же, как давным-давно это происходило в нашем космосе. И я видел, как эти солнца, случайно отклоняясь и приближаясь друг к другу, выбрасывали сгустки материи и рождали планеты.

Миллионы, миллиарды крошечных миров! Здесь, в этом микрокосмосе, Брэдли! Миры, которые я могу изменять, в судьбу которых я могу вмешиваться, жизнь на которых я могу развить или уничтожить, как и когда угодно. Это и есть мой эксперимент, Брэдли!

— Вы сказали — жизнь? — шепотом повторил я. — На этих крошечных планетах есть жизнь?

— Конечно! — ответил Фессенден. — Жизнь всегда зарождается на планетах с благоприятными условиями, и обычно она принимает те же формы. — Он дотронулся до одного из огромных микроскопов. — Подождите, я найду для вас такой мир, Брэдли. Я разрешу вам самому понаблюдать за развитием жизни.

Он приложил глаз к окуляру этого огромного микроскопа, сфокусировал его на сверкающее облако искр; стал поворачивать и крутить колесики до тех пор, пока не настроил. Наконец он выпрямился.

— Ну, теперь смотрите, Брэдли.

Я посмотрел в линзу и словно попал в иной мир. Я оказался внутри облака парящих искр. В поле моего зрения попало ослепительное и гигантское белое солнце, которое величественно сияло в темноте пространства. Солнце, одно из этих крошечных искр, увиденных благодаря суперувеличению микроскопа! Фессенден стоял рядом со мной, пристально глядя в другую линзу аппарата. Его пальцы коснулись ручки фокуса, и он мягко произнес:

— Продолжайте наблюдать. И за несколько минут нашего времени вы увидите несколько их лет. Естественно, что время микрокосмоса бежит намного быстрее нашего.

Фессенден изменил фокус, и я увидел огромное солнце прямо передо мной. Я различил две вращающиеся с потрясающей скоростью планеты. Год их жизни длился не больше мгновения. Одна из этих планет до сих пор была частично расплавлена, но другая уже остыла, ее атмосфера сгущалась.

Это была дикая молодая планета. С затянутого тучами неба лил проливной дождь, и вода с невероятной скоростью собиралась в моря. Еще секунда, и в этом мире появилась зеленая жизнь, сначала по берегам теплых, мелких морей, затем она поползла и стала продвигаться по земле. Скоро растительность покрыла весь шарик планеты. Прошли еще годы, — ее годы, а вернее, миллионы лет, — и на свет Божий стали появляться и представители животного мира. Животный мир начал развиваться. Перемены происходили так быстро, что я с трудом успевал за ними следить. Канули в Лету времена воюющих видов нечеловеческих монстров. И здесь, и там на планетке появились маленькие кучки человекообразных животных, с каждым мигом увеличиваясь в своем количестве. Я видел появление первых деревень. Мелькали столетия в этом микрокосмосе, и очень быстро деревни сменили города, а человекообразных животных — разумные люди. С каждым моментом города становились все больше, стальные корабли бороздили моря, и за несколько секунд перед моими глазами прошли года прогресса и развития. Меня колотил озноб, когда я отпрянул от телескопа. Я закричал:

— Это невозможно! Это не может быть реальностью!

Фессенден улыбался.

— Ваше выражение изумления, Брэдли, удовлетворяет мое эгоистичное желание признания. Но я уверяю вас, что этот крошечный человеческий род и их мир действительно реальны.

Он довольно усмехнулся.

— Несомненно, этот маленький народ думает, что уже достиг таких вершин знаний и силы, что ничто не может им угрожать. А сейчас мы посмотрим, действительно ли они в состоянии столкнуться с реальной угрозой.

Он взял странный иглообразный инструмент и осторожно поместил его в ту часть микрокосмоса, удерживающую мельчайшую искру, которая была великим солнцем того мира, за которым я наблюдал. На небольшом расстоянии от этого белого солнца через «пчелиный рой» очень медленно двигалась комета. Фессенден дотронулся до ручки — и из иглообразного инструмента в микрокосмический рой искр поползла тонкая, невидимая нить энергии и прикоснулась к медленно двигающейся комете. Казалось, что крошечная частица изменила направление движения.

— А теперь глядите, — произнес Фессенден, полный азарта, — что смогут противопоставить этому маленькие люди.

Я ничего не понял, но вместе с ним прильнул к телескопу и снова оказался рядом с крошечным миром. Сейчас, с точки зрения нашего времени, их развитие казалось молниеносным, их города резко выросли в размерах, а крыши домов покрылись защитными стеклообразными щитами. Гигантские самолеты проносились над ними. За время наших коротких наблюдений поколения сменялись поколениями. На первый взгляд на этой планете царили мир и прогресс. Но вот я увидел, как маленький народец засуетился, забегал и в темпе их жизни наступила резкая перемена. Теперь на эту планету падал бледно-зеленый свет. Это был гибельный для крошечного мира отблеск кометы-монстра, стремительно приближавшейся к ним.

Потом я понял, что это была та самая микрокосмическая комета, чей курс немного изменил Фессенден. Но в телескопе она казалась колоссальной, и по мере приближения к этому миру зеленый свет огромного космического тела просачивался сквозь небеса. Ледяное чудовище безжалостно надвигалось.

Еще через несколько наших мгновений планета и комета столкнулись, и я увидел гибель этого крошечного народа. Частицы кометы разбили вдребезги города с застекленными крышами. К тому же комета состояла еще и из отравляющих газов, которые обволокли этот мир тонким облаком. Пока мы наблюдали, комета ушла, но смертоносные газы сделали свое дело: на этой планете больше не было жизни!

Она стала безмолвной, мрачной и мертвой. Теперь вокруг солнца кружился безжизненный мир.

Разрушенные города очень быстро распались и пропали.

У меня в ушах звенел смех Фессендена, и я с ужасом уставился на него.

— Вы видели? У них оказалось недостаточно знаний для того, чтобы спасти себя от кометы, которая слегка изменила свой курс.

— Вы убили их! Убили все живое в этом мире! — Мой голос трепетал от того ужаса, который я испытывал.

— Чушь! Нонсенс! Это всего лишь эксперимент! — ответил Фессенден. — В таком случае убийством можно назвать и то, когда бактериолог случайно во время эксперимента уничтожает эмбрион.

Этот народ в миллионы раз меньше по массе физического тела, чем любой эмбрион. Но и они, и им подобные в бесчисленных мирах этого микрокосмоса стали материалом для моего эксперимента, которого не было ни у одного ученого до меня. А теперь обратим внимание на другие миры — вот эти два меня тоже интересуют.

Фессенден изменил фокус, и передо мной в телескопе предстало другое солнце. Оно излучало желтый свет, и вокруг него вращались четыре планеты. На двух планетах не существовало атмосферы, но две другие породили различные формы жизни: одни напоминали людей, другие более походили на рептилий, но в своем собственном мире каждый из них был царем природы. У обоих видов был свой собственный опыт цивилизации, это доказывали построенные на их планетах странные города Не существовало никакого сообщения между мирами, так как две планеты находились довольно далеко друг от друга.

— Сейчас меня интересует, что с ними будет, когда эти два вида вступят в контакт друг с другом. Ну хорошо. Скоро мы это узнаем, — увлеченно произнес Фессенден и вновь прибегнул к своему иглообразному инструменту.

И снова маленькая призрачная нить энергии пронзила микрокосмос. Я увидел последствия этого. Под воздействием внешней силы одна из планет стала менять свою орбиту. Она подходила все ближе и ближе к другому населенному миру. Очень скоро планеты настолько сблизились, что стали вращаться вокруг общего центра гравитации и вокруг солнца, напоминая наши Землю и Луну. Прошло еще мгновение — и из одного мира в другой, преодолевая бездну, разделяющую эти планеты, полетели космические корабли. Еще секунда — и полеты стали стабильными, и между планетами возникло постоянное сообщение. Но вдруг развязалась война между людьми и рептилиями. В этой войне огонь уничтожил города, а невероятная жестокость битв повлекла за собой невероятное количество смертей. Перевес оказался на стороне рептилий. Они захватили и уничтожили последних представителей человекообразного народа. На этом все и закончилось. Рептилии стали хозяевами двух миров.

— Я немного удивлен. Я был уверен, что победит человеческий род, — заинтересованно произнес Фессенден. — Вероятно, они оказались менее приспособлены для жизни, чем рептилии.

Я не выдержал и закричал:

— Эти крошечные люди жили бы из поколения в поколение в мире и согласии, если бы вы не устроили этот контакт с другим миром. Почему вы их обрекли на гибель?

Фессенден взглянул на меня и раздраженно буркнул:

— Не будьте дураком, Брэдли! Это просто научный эксперимент. И те эфемерные малые виды, и их крошечные миры, нравится вам это или нет, объекты изучения. — И, помолчав, добавил: — Вы спрашиваете, почему? Уже несколько дней я наблюдаю, меняю условия, вмешиваюсь в развитие миров микрокосмоса только для того, чтобы выявить реакцию этих людей на различные раздражители и опасности. И я многому у них научился. Вам и не снилось. Глядите — я покажу вам других.

Как завороженный я следил за тем, как Фессенден подгонял события, изменял их, наблюдал распад империй и крушение планет с радостной, удовлетворенной жестокостью. Я видел миры необычной красоты и миры невероятного ужаса — планету за планетой, вид за видом, и все они были всего лишь игрушками стоящего рядом со мной ученого-экспериментатора.

Фессенден указал мне на еще одну планету этого микрокосмоса. Она была покрыта дикими лесами, и на ней обитали общины охотников, преследовавшие хищников. Поколения сменяли поколения, но в их примитивном обществе не намечалось никаких перемен — они довольствовались тем, что могли охотиться, есть, пить, любить и были смертны. Они не стремились к развитию, им не нужна была иная, более высокая форма цивилизации.

Тогда Фессенден пролил на этот маленький мир крошечный дождь, который нарушил его равновесие. Под влиянием химических веществ цветы и деревья планеты начали таинственным образом изменяться, стали подвижными и превратились в огромные растения-хищники без корней, которые очень скоро напали на животных и убили их. Несколько поколений охотников храбро боролись против этого нашествия, но в конце концов уступили и на этой планете остались только растения.

Фессенден представил моему вниманию другой мир. Он располагался на самом краю микрокосмоса. Это оказался водный мир, поверхность которого представляла собой сплошной океан. И в этом планетном море зародилась и развилась жизнь. Это были люди-мореходы Жили они в огромных подводных лодках, выступающие наблюдательные башенки которых тут и там торчали над водой.

Нить энергии Фессендена поиграла и над этим миром. Моря стали высыхать, молекулы воды — испаряться. Планета постепенно превращалась в пустыню и люди-мореходы стали покидать свои лодки-города и отступать вместе с водой. Очень скоро, пока мы наблюдали за ними, на этой маленькой планете осталось единственное мелкое море. Здесь собрались последние из оставшихся в живых мореходов, и здесь они приложили максимум усилий и научных знаний для того, чтобы выработать план своего спасения и спасения последнего моря от испарения. Но тот безжалостный эксперимент, который заварил Фессенден, невозможно было остановить; последнее море высохло и пропало.

Все, что осталось от водного мира, — это пустынная планета с руинами и останками мертвых городов мореходов, которые и здесь, и там служили мемориальными памятниками исчезнувшей цивилизации.

Изумленно я следил, как гибнет мир за миром. Теперь я смотрел на ледяную планету, которая плыла в космическом пространстве на большом расстоянии от своего солнца. Но даже на ней, в диком холоде, зародилась жизнь, правда, довольно странная. На планете обитал совершенно иной биологический вид — бескровные.

Великолепно приспособленные к холоду существа достигли уровня довольно могущественной цивилизации.

Их причудливые дворцы и города выросли среди вечных льдов, и, несомненно, жители далеко продвинулись в научном познании. Фессенден дотронулся и задел их солнце своей незаметной нитью энергии, и звезда засияла в сто крат сильнее, поднялась температура. Жара привела к тому, что ледяная кора этой далекой планеты стала таять и ее люди погибали от непривычного тепла. Следующее поколение этого народа посвятило себя великому делу: они проводили многочисленные опыты на одном из материков. Постепенно мы поняли смысл этих опытов: их ученые спроектировали излучатель энергии, с помощью которого они резко отвели свою планету в сторону. Они уводили ее все дальше и дальше от солнца, чтобы избежать возрастающей температуры. Удалившись на подходящее расстояние, где стало так же холодно, как и прежде, обитатели планеты придали ей новую орбиту. Фессенден смеялся и аплодировал их изобретательности.

Следующий мир, на который мы наткнулись, оказался тоже заселен людьми. Но на этой планете правила нечеловеческая олигархия. Существа, представлявшие собой сплошной живой мозг, захватили власть. Каждый раз, когда порабощенные люди поднимались против тирании, их усмиряло оружие этих нечеловеческих хозяев.

Фессенден снова прибегнул к своему иглообразному инструменту и на этот раз проник глубоко в недра этой маленькой планеты. За этим последовало страшное землетрясение. Ужасающая по своим масштабам масса радиоактивных веществ вырвалась наружу.

Людей поразила невиданная чума, они начали гнить и умирать. Очень скоро все люди погибли, но их бывшие хозяева ухитрились найти противоядие от этой смертельной лучевой инфекции, поэтому многие из них выжили. Еще несколько поколений существ-мозгов смогло прожить, обходясь услугами ими же изобретенных роботов. Но, должно быть, они создали своих механических слуг слишком умными, так как пришло время и машины восстали и уничтожили их.

Но и роботы недолго прообитали на этой планете. Все же им не хватило механического интеллекта для того, чтобы самостоятельно существовать и управлять миром. В конце концов они превратились в металлолом и исчезли с лица земли.

С ужасом в глазах я продолжал наблюдать, как Фессенден экспериментировал и разрушал мир за миром в этом микрокосмосе. Но тут я увидел мир такой идеальной красоты, что у меня невольно навернулись слезы умиления. Это был зеленый, цветущий мир. Жители этой планеты очень походили на людей. Но и они, и природа их мира были в сто крат изящнее, великолепнее нашей действительности.

На этой планете я не обнаружил ни возвышающихся городов, ни огромных машин, ни кораблей. Их цивилизация шла по иному пути, отвергнув грубый машинный прогресс, и планета напоминала очаровательный парк Среди цветущих деревьев проглядывали изысканные постройки, а по лесам и полям гуляли облаченные в белые одеяния благородные мужчины и красивые женщины. Их знания всегда одерживали верх над смертью, и последующие поколения походили на своих предков. Мое сердце учащенно билось, когда я смотрел на этих людей в микроскоп.

Мне показалось, что я мельком увидел то, к чему должно стремиться человечество. И оно в необозримом будущем станет таким же очаровательным и мирным, как эта планета и ее люди.

Вдруг я как будто очнулся от сна; Фессенден снова задумал поэкспериментировать и уже потянулся за своим смертоносным инструментом.

В ужасе я закричал:

— Нет! Фессенден, вы не можете ставить свои опыты на этой планете!

Он сардонически улыбнулся.

— Отчего же? Конечно, могу! Я как раз собирался убедиться в том, что этих людей еще не окончательно развратили мир и изобилие и они достигли таких высот в науке, что смогут спасти себя от настоящей опасности. — Не без удовольствия он посмотрел на свой иглообразный инструмент и продолжил: — Простое, легкое прикосновение тонкой энергетической нити — но это прикосновение заставит их маленькое солнце вращаться с такой скоростью, что оно просто взорвется. Хватит ли у этих людей сил и знаний улететь к другому солнцу и тем самым спасти себя? Очень скоро мы это узнаем.

Вне себя от гнева я оттолкнул Фессендена от смертоносного инструмента, и от моего сильного толчка он потерял равновесие, зашатался и отступил в угол лаборатории.

Я закричал:

— Нет! Эти миры и эти люди, на которых вы ставите опыты, подвергая их опасностям и уничтожая их, — они ведь живые! Пусть они ничтожно малы, но они ведь живые, как и мы с вами! И я не допущу того, чтобы вы, из-за вашего чертова научного любопытства, продолжали хладнокровно экспериментировать над живыми существами и мучить их!

Фессенден гневно сдвинул свои черные брови и скрипучим голосом произнес:

— Каким же я оказался идиотом! Я показал мой эксперимент сентиментальному слюнтяю! Но вы забываете, что созданный микрокосмос — мой эксперимент, моя собственность! И если мне захочется, я буду ставить опыты над ним и разрушать мир за миром в нем! Отойдите от установки!

— И не подумаю! — закричал я. — Вы достаточно горя принесли этим крошечным мирам своими негуманными экспериментами, обрекая живые существа на каторжный труд, муки и смерть, лишь для того чтобы удовлетворить свое порочное любопытство и потешить свое тщеславие! И я больше не позволю вам причинять страдания обитателям этой Вселенной, а в особенности этому маленькому идеальному миру!

Фессенден пошел на меня, сверля своими черными глазами Его мощный кулак заставил меня выронить из рук злосчастный инструмент, а сам я отлетел в сторону. И в этот момент я услышал хриплый крик. Бросившись на меня, Фессенден зацепился за кабель и попал в пространство между двумя дисками. Его падающее тело наскочило на микрокосмос, и фонтан искорок-миров рассыпался рядом с ним. Вселенная была разрушена за несколько секунд. Погиб и ее создатель. Тело Фессендена разорвалось на мелкие кусочки, как он и предупреждал меня.

Собственно, такое должно было произойти с любым материальным телом, попавшим в пространство между двумя дисками, в пространство, где не существовало сил гравитации. Разрушение микрокосмоса вызвало и другие последствия. Подводящий электрический кабель, который задело рухнувшее тело, вздрагивал от перегрузки. Энергию надо бы отключить, но сделать это было некому. На нижнем диске вспыхнул огонь. Мгновенно уничтожающее голубое электрическое пламя накрыло диски и Фессендена и заплясало вокруг иного оборудования, издавая шипящий рев.

Я развернулся и, спотыкаясь на каждом шагу, вырвался из этой лаборатории, из этого дома в прохладную ветреную ночь. Я слышал треск пламени за своей спиной, по земле бегали тени от охваченного огнем дома, а затем раздался взрыв. Но я, шатаясь, уходил прочь от этого места и не оборачивался.

Так погиб Фессенден и закончился его эксперимент. Никто не сомневался в том, что эксцентричный ученый во время проводимых опытов как-то поджег свой дом и сам погиб в огне. Я не пытался никого в этом разубеждать. И очень скоро о нем и его кончине все позабыли. Все, кроме меня.

Я бы тоже хотел забыть! Но не могу! Не могу не вспоминать Фессендена и его микроскопические миры, населенные живыми существами. Живыми людьми. Живыми! И именно поэтому моя душа болит и до конца моих дней меня будет мучить и пугать один-единственный мрачный вопрос, ответа на который я никогда не получу. И этот вопрос будет возникать у меня всегда, когда я буду смотреть на ночное небо, полное звезд.

Вы вправе спросить меня: что это за вопрос? Но, думаю, каждый умный человек дойдет до него и сам: «Может быть, для кого-то наша собственная огромная Вселенная не больше микрокосмоса? И какой-нибудь суперученый рассматривает нас лишь как объект интересного эксперимента? Может быть, именно он для своего собственного удовольствия насылает на нас все беды, чтобы удовлетворить свою любознательность и посмотреть на нашу реакцию? Есть ли там, наверху, подобный Фессенден?»

Семена из космоса

Стендифер нашел семена на следующий день после того, как метеорит упал на холм за его коттеджем. В ту ночь он сидел во тьме своего душистого сада и увидел вспышку света, услышал свист и треск, производимый падающим гостем из дальнего космоса. Всю ночь он провел без сна, с нетерпением ожидая рассвета и возможности найти и исследовать метеорит. Стендифер знал немного об этих падающих «звездах», хотя и не был ученым. Он был художником, чьи картины висели во многих знаменитых галереях больших городов. Ими восхищались те, кто любит подобные вещи. Стендифер устал от этих людей и их восторгов. Он приехал в этот одинокий коттедж на холмах, чтобы отдаться живописи и мечтам.

Не людей и города хотел рисовать Стендифер, а зеленую жизнь земли, природу, которую он так сильно любил. Не было ни одного растения в лесу или в поле, которое бы он не знал: стройные зеленые клены, шепчущиеся друг с другом на ветру своими листьями, крепкие маленькие кусты сумаха, похожие на крошечных игривых гномов, и невинные белые розы, которые рождались, расцветали и быстро умирали. И Стендифер работал не покладая рук, чтобы перенести и сохранить навсегда их утонченную красоту на полотне.

Пришедшая весна принесла с собой новые мечты в одинокое убежище Стендифера. И вот теперь внезапно спокойствие его цветущего мира было грубо нарушено этим пришельцем из далеких миров. Он странно волновал воображение Стендифера, так что всю ночь художник пролежал без сна, мечтая и глядя через окно на белые звезды.

Утренняя роса, склоняя под тяжестью своих капель листья тополя, еще лишь коснулась травы, посеребрив ее, а рассвет едва окрасил небо, как Стендифер уже взбирался на холм в поисках метеорита. Найти его оказалось нетрудно. Космический скиталец яростно врезался в полосу зеленого весеннего леса и, пробив в земле углубление, раскололся на куски.

Зубчатые черные металлические обломки валялись повсюду вокруг проделанной им ямы. Они все еще были теплыми. Стендифер переходил от одного к другому, поднимая, переворачивая, исследуя их со все возрастающим любопытством.

Он уже собирался уходить, когда заметил среди останков метеорита маленькую квадратную рыжевато-коричневую коробочку. Предмет не больше двух дюймов был сделан из какого-то прочного волокна, не пропускающего жар. Без сомнения, коробочка, находившаяся внутри метеорита, представляла собой продукт производства разумных существ.

Стендифер был очень сильно возбужден. Он поднял маленькую коробочку и попытался открыть. Но его пальцы не смогли справиться с твердым волокном. Зажав коробочку в руке, он побежал обратно в коттедж. Стендифер уже представлял себе, что найдет внутри послание из других миров.

Но в коттедже он с удивлением понял, что ни стальные ножи, ни сверло, ни зубило не оставляют ни малейшего следа на неземном материале. Он был твердым, как алмаз, гибким и упругим, как сталь.

Прошло несколько часов, прежде чем Стендифер решил капнуть воды на загадочную коробочку. Как только он это сделал, волокно сразу же размякло. Этот материал, способный противостоять чрезвычайно высоким температурам и излучениям космоса, при попадании во влажный теплый мир размягчался и раскрывался.

Стендифер осторожно открыл мягкую коробочку. Затем в замешательстве долго глядел на ее содержимое. Тень озабоченности пробежала по его лицу. Внутри не было ничего, кроме двух, по-видимому, сухих коричневых семян, каждое — дюйм в ширину.

Сначала он был разочарован. Он ожидал увидеть надписи или даже миниатюрную модель или механизм. Но через некоторое время его интерес вновь возрос, так как ему пришло в голову, что это могут быть не обычные семена, которые жители какой-то отдаленной планеты пытались переправить в другие миры.

Он посадил их в специально выбранный для этого уголок сада на расстояние десяти футов друг от друга. В последующие дни он скрупулезно поливал их, ожидая с нетерпением, что за странные растения появятся на свет.

Его интерес был настолько велик, что он совсем забыл о своих неоконченных картинах, о той работе, которая и привела его в этот одинокий коттедж. Про свою странную находку Стендифер никому не сказал. Он понимал, что тогда набегут ученые и отберут семена для исследований. Этого он не хотел.

Через две недели его охватила безграничная радость. Первые маленькие побеги темно-зеленого цвета пробили почву. Они были похожи на твердые палочки и ничем необычным пока не отличались. Стендифер продолжал регулярно поливать их, с нетерпением ожидая, что же будет дальше.

После этого оба побега пошли в рост еще быстрее. Через месяц они превратились в зеленые шестифутовые столбы, каждый из которых был плотно укутан в чешуйчатую оболочку. В середине они имели большую толщину, чем вверху или у основания, а один из них казался немного тоньше другого. Теперь они не были похожи ни на одно растение, известное на земле.

Стендифер видел, что оболочка начала потихоньку раскрываться, раскручиваясь от верхушки растений.

Затаив дыхание, он ожидал, что же будет дальше. И каждую ночь, прежде чем пойти спать, Стендифер бросал на них последний взгляд. И каждое утро, едва успев проснуться, первые его мысли были о них.

Однажды июньским ранним утром он обнаружил, что оболочка раскрылась достаточно для того, чтобы предоставить ему возможность заглянуть внутрь. Стендифер замер, широко раскрыв глаза, глядя на представшее перед ним зрелище.

Он увидел верхушки, странным образом напоминающие человеческие головы. Казалось, что в этих зеленых оболочках были спрятаны двое людей. У них даже уже начали расти волосы. Они представляли собой густые массы зеленых нитей.

Одна верхушка казалась похожей на головку девушки с мягкими пушистыми волосами. Другая головка была покрыта более грубой и темной растительностью, словно это была голова мужчины.

Весь день Стендифер ходил словно зачарованный. Он был уже готов сам раскрыть оболочки — так велико было его любопытство. Но он взял себя в руки. Через несколько дней его невероятные подозрения получили подтверждение.

К тому времени оболочки обоих растений раскрылись почти полностью. Внутри одного оказался мужчина, а в другом — женщина. Их тела странным образом напоминали человеческие. Живые, дышавшие тела из растительной зеленой плоти, с руками и ногами, которые уходили глубоко в ствол растения. Их лица тоже напоминали человеческие, особенно зелеными глазами, которые могли видеть.

Стендифер смотрел и смотрел на девушку-растение, так как ее красота превосходила все самые сокровенные мечты художника. Ее стройное зеленое тело гордо возвышалось, выходя прямо из чашечки растения. Ее горящие зеленые глаза смотрели на него. Вот она подняла гибкую руку-лиану и мягко прикоснулась к нему. Ее губы затрепетали, издавая мягкий шорох, словно это был голос.

Затем Стендифер услышал глухое, злобное шипение позади и обернулся. Звук издавало растение-мужчина. Длинные руки-лианы яростно пытались дотянуться до художника, чтобы схватить его, а в глазах горели ревность и гнев. Стендифер поспешно отошел в сторону.

В последующие дни он жил словно во сне. Он влюбился в зеленую стройную девушку-растение и практически целый день от рассвета до заката проводил в саду, глядя в ее глаза и слушая странный шорох, который был ее речью.

Душе художника казалось, что красоту ни одной земной женщины невозможно сравнить со стройной грацией этого растительного создания. Он стоял возле нее и страстно желал понять ее шуршащий шепот, когда ее руки-лианы нежно ласкали его.

Стендифер чувствовал, что мужчина-растение ненавидел его и пытался бороться с ним. А через какое-то время он возненавидел и девушку. Он протягивал свои лианы, пытаясь схватить ее, но был слишком далеко.

Стендифер видел, что эти два создания продолжают расти, и догадывался, что вскоре их ноги освободятся. Он понимал, что они были представителями жизни, совершенно не похожей на земную. Они начали свой жизненный цикл как семена, а со временем превратятся в свободных и двигающихся людей-растений, неведомых этому миру.

Стендифер также понимал, что как бы далеко ни находился их дом, существа, подобные им, должны были достичь очень высокого уровня развития науки и цивилизации, чтобы послать через глубины космоса семена, которые положат начало их расе на другой планете. Но он мало думал об их происхождении, с нетерпением ожидая того дня, когда его сияющая девушка-растение освободится от своих корней, и понимал, что этот день уже близок. Теперь дажена минуту ему не хотелось покидать сад. Но однажды утром Стендиферу пришлось пойти в деревню за продуктами. Последняя еда закончилась два дня назад, и он чувствовал слабость от голода.

Ему было больно расставаться с девушкой-растением даже не несколько часов. Стендифер долго ласкал ее пушистые зеленые волосы и слушал ее радостный шепот. Наконец он заставил себя уйти.

Стендифер скоро вернулся. Но лишь войдя в сад, он услышал звук, который заставил кровь заледенеть в жилах. Это был голос девушки-растения, шепот агонии, произносящий ужасные вещи. Обезумев от предчувствия непоправимого, он рванулся в сад и на мгновение замер, пораженный представшей перед ним картиной.

В его отсутствие завершилась последняя стадия развития. Оба существа освободились от своих корней, и мужчина-растение в порыве своей ревности и гнева разорвал сияющее зеленое тело девушки. Она лежала на земле, и ее руки-лианы едва шевелились, в то время как мужчина взирал на нее сверху вниз с удовлетворенной ненавистью.

Обезумев от ярости, Стендифер схватил косу и побежал через сад. Ему хватило двух ударов. Мужчина-растение упал на землю, истекая темно-зеленой кровью. Тогда Стендифер бросил свое оружие и упал на колени перед умирающей девушкой.

Она посмотрела на него своими широкими, полными боли глазами. Ее жизнь уходила. Зеленая рука медленно поднялась и коснулась лица художника, и Стендифер услышал последний шуршащий шепот существа, которое он любил и которое любило его, невзирая на непреодолимую пропасть между двумя чужеродными мирами. Вскоре он понял, что девушка умерла.

Все это было давно. И сад возле маленького коттеджа сейчас весь в цвету и уже не помнит о тех двух странных созданиях, которые родились, выросли и умерли здесь. Стендифер больше никогда так и не вернулся сюда. Теперь он живет в жаркой, бесплодной пустыне в Аризоне и больше не может выносить даже вида зеленых растений.

Чужая земля

Глава 1

ЗАМЕДЛЕННАЯ ЖИЗНЬ

Мертвец стоял в слабом лунном свете, рассеянном в джунглях, когда Феррис наткнулся на него.

Это был маленький смуглый человек в хлопчатобумажной одежде, типичный лаосец из внутреннего Индо-Китая. Он стоял без поддержки, с открытыми глазами, незряче уставившимися вперед, слегка приподняв одну ногу. Он не дышал.

— Но он же не может быть мертвым! — воскликнул Феррис. — Мертвецы не стоят в джунглях.

Его прервал проводник Пиэнг. Этот маленький туземец утратил свою наглую самоуверенность с тех пор, как они сбились с тропы, а неподвижно стоящий мертвец совершенно деморализовал его.

С тех пор, как они наткнулись в этих зарослях, можно сказать, налетели на мертвеца, Пиэнг испуганно таращился на неподвижную фигуру, а теперь многоречиво забормотал:

— Этот человек хунети! Не прикасайтесь к нему! Мы должны уйти отсюда… Мы забрели в плохие джунгли!

Феррис не пошевелился. Он слишком много лет был охотником за тиком, чтобы скептически относиться к суевериям Южной Азии. Но, с другой стороны, он чувствовал на себе определенную ответственность.

— Если этот человек не мертв на самом деле, тогда он болен и нуждается в помощи, — заявил он.

— Нет, нет, — настаивал Пиэнг. — Он хунети! Нужно быстрее уходить отсюда.

Побледнев от страха, он оглядывал залитые луной заросли. Они находились на низком плато, где джунгли были, скорее, муссонным лесом, нежели лесом дождливым. Большие силк-коттоны и фикусы были здесь менее задушены кустарником и ползучими растениями, в отдалении виднелись гигантские баньяны, вздымающиеся, как мрачные властелины серебристого безмолвия. Безмолвие. Тишина. Здесь она была какой-то неестественно глубокой. Они неясно слышали привычную болтовню птиц и обезьян, доносившуюся из чащ долины, и кашель тигров у подножия холмов Лаоса, но здесь, на плато, царила полная тишина.

Феррис подошел к неподвижному туземцу и осторожно прикоснулся к его тонкому, коричневому запястью. Несколько секунд он не чувствовал пульса, затем уловил его — неописуемо медленные удары.

— Один удар в две минуты, — пробормотал Феррис. — Как, к черту, он может жить?

Он осмотрел голую грудь человека. Она вздымалась… но так медленно, что его глаза с трудом могли заметить это движение. Грудь оставалась неподвижной несколько минут, затем медленно опускалась.

Феррис достал карманный фонарик и направил его свет в глаза туземца. Сначала не было никакой реакции, затем, очень медленно, веки поползли вниз и закрылись, какое-то время оставались закрытыми, наконец, открылись опять.

— Моргает… но в сто раз медленнее нормального! — воскликнул Феррис.

— Пульс, дыхание, реакция — все в сто раз медленнее. Этот человек либо в шоке, либо одурманен.

Затем он заметил кое-что, от чего его бросило в озноб.

Глаза туземца, казалось, с бесконечной медлительностью поворачивались в его сторону, а нога его была теперь поднята чуть выше. Он словно бы шел — но шел в сто раз медленнее нормального темпа.

Это было жутко. Затем произошло еще более жуткое. Раздался звук треснувшего сучка.

Пиэнг вскрикнул от ужаса и показал на заросли. И в лунном свете Феррис увидел…

В сотне футов поодаль стоял еще один туземец. Тело его наклонилось вперед, словно он застыл на бегу. Под его ногой и треснул сучок.

— Они поклоняются Великому Изменению! — хриплым голосом сказал проводник. — Мы не должны вмешиваться!

То же решил и Феррис. Очевидно, они наткнулись на какой-то жуткий обряд джунглей, а он слишком хорошо знал азиатов, чтобы захотеть вмешиваться в их религиозные таинства.

Его занятием здесь, в восточном Индо-Китае, была охота за тиком. В этих диких краях достаточно трудно бродить и без враждебных племен. Эти странные мертво-живые люди, одурманенные либо что там еще, не могли представлять собой опасность, если поблизости не было других.

— Идем, — коротко сказал Феррис.

Пиэнг поспешно двинулся вниз по склону лесного плато. Он ломился через кустарник, как напуганный олень, пока они не наткнулись на тропу.

— Это она… тропа к Правительственной станции, — произнес он с огромным облегчением. — Та самая, которую мы потеряли в ущелье. Я давно не забирался так далеко в Лаос.

— Пиэнг, что такое хунети? — спросил Феррис. — И о каком Изменении ты говорил?

Проводник внезапно сделался не таким многоречивым.

— Это такой ритуал. — И добавил с несколько вернувшейся самоуверенностью.

— Эти туземцы очень невежественны. Они не посещали школу миссии, как я.

— Что за ритуал? Ты говорил про Великое Изменение. Что это такое?

Пиэнг пожал плечами и с готовностью солгал:

— Не знаю. Во всем огромном лесу ему поклоняются люди, которые могут становиться хунети. Я не знаю, как.

Феррис размышлял, продолжая идти дальше. В туземцах было что-то жуткое… Почти полная остановка жизни, но не совсем — только неописуемое замедление ее.

Что могло быть причиной этого? И что, возможно, может быть целью этого?

— Мне кажется, тигр или змея могут быстро расправиться с человеком в таком состоянии.

Пиэнг энергично помотал головой.

— Нет. Человек, который хунети, в безопасности… по крайней мере, от животных. Ни один зверь не тронет его.

Феррис удивился. Может, из-за крайней неподвижности животные просто не обращают на них внимания?

Он должен в этом разобраться! Вот уже два дня он блуждает в джунглях Лаоса, с тех пор как покинул верхний Меконг, ожидая, что вот-вот выйдет к Французской Правительственной ботанической исследовательской станции, которая была его целью.

Он стряхнул с потной шеи кусучих крылатых муравьев и ему захотелось сделать привал, но, судя по карте, до станции оставалось всего несколько миль.

Стофутовые фикусы, красные деревья и силк-коттоны застилали лунный свет. Тропа все время извивалась, то огибая непроходимые бамбуковые заросли, то сворачивая к бродам через мелкие потоки, а переплетения лиан с дьявольским проворством подставляли в темноте ножку.

Феррис подумал, не потеряли ли они опять дорогу, и уже не в первый раз удивился, зачем он вообще уехал из Америки за этим проклятым тиком.

— Станция, — внезапно сказал Пиэнг с видимым облегчением. И тут же впереди них, на покрытом джунглями склоне, показался плоский выступ. Оттуда, из окон переносного бамбукового бунгало, лился свет. Проходя последние несколько ярдов, Феррис почувствовал всю накопившуюся усталость. Он подумал, получит ли здесь приличную постель и каким парнем окажется этот Беррью, похоронивший себя в таком богом забытом месте, как эта ботаническая станция.

Бамбуковый домик был окружен высокими, стройными красными деревьями, лунный свет заливал садик за низкой саппановой оградкой.

С темной веранды до Ферриса донесся голос, поразивший его, потому что это был девичий голос, говоривший по-французски:

— Пожалуйста, Андре! Не ходи туда!! Это безумие!

— Прекрати, Лиз! — резко ответил мужской голос. — Это уже надоело…

Феррис дипломатично кашлянул и сказал в темноту веранды:

— Месье Беррью?

Наступила мертвая тишина, затем дверь домика распахнулась, на Ферриса и его проводника хлынул поток света.

В этом свете Феррис увидел человека лет тридцати, с непокрытой головой, одетого во все белое — в его стройной фигуре чувствовалась какая-то жестокость. Девушка казалась лишь белым пятном в темноте.

Феррис поднялся по ступенькам.

— Я полагаю, у вас бывает не много гостей. Меня зовут Хью Феррис. У меня для вас письмо из Сайгонской конторы.

Наступило молчание, затем раздался голос:

— Может быть, вы зайдете, месье Феррис…

В освещенной лампами, с бамбуковыми стенами комнате Феррис быстро оглядел хозяев.

Для его опытного взгляда Беррью выглядел человеком, который слишком долго жил в тропиках — его белокурая красота потускнела в тропическом климате, глаза были лихорадочно беспокойны.

— Моя сестра Лиз, — представил он девушку, беря письмо из рук Ферриса. Удивление Ферриса возросло. Он до сих пор полагал, что это его жена. Зачем девушке лет под тридцать хоронить себя в такой глуши?

Он не удивился, заметив, что она выглядит несчастной. Она была бы вполне хорошенькой, если бы не имела такой мрачный, встревоженный вид.

— Хотите выпить? — спросила его Лиз, затем бросила тревожный взгляд на брата. — Теперь ты не пойдешь, Андре?

Беррью взглянул на залитые луной джунгли, и голодное напряжение его скул не понравилось Феррису.

— Нет, Лиз. Приготовь, пожалуйста, выпить и вели Ахра позаботиться о проводнике гостя.

Он быстро прочитал письмо. Феррис со вздохом сел на раскладной стул. Беррью окинул его тревожным взглядом.

— Значит, вы пришли за тиком?

Феррис кивнул.

— Мне предстоит только пометить деревья и снять с них кольца коры. Они должны простоять несколько лет, прежде чем их срубят.

— Уполномоченный пишет, что я должен оказывать вам всяческую помощь. Необходимо открытие новых тиковых вырубок.

Беррью медленно сложил письмо. Ясно, подумал Феррис, ему это не нравится, но все, что приказано, он сделает.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, — пообещал Беррью. — Полагаю, вам понадобятся местные рабочие. Постараюсь раздобыть их для вас. — Затем в его глазах появилось странное выражение. — Но ту есть леса, неподходящие для вырубок. Позже я расскажу вам об этом поподробнее.

Феррис, с каждой секундой чувствуя все большую усталость после долгого пути, был благодарен за ром с содовой, который принесла ему Лиз.

— У нас есть маленькая свободная комната… Думаю, там вам будет удобно, — сказала она. Феррис поблагодарил.

— Я так устал, что усну хоть на бревне. Мои мускулы застыли, как будто я сам стал хунети.

Стакан Беррью вдребезги разбился об пол.

Глава 2

КОЛДОВСТВО НАУКИ

Не обратив внимания на разбившийся стакан, француз подошел к Феррису.

— Что вы знаете о хунети? — резко спросил он.

Феррис с изумлением заметил, что руки Беррью дрожат.

— Ничего, кроме того, что мы увидели в лесу. Мы наткнулись на стоящего в лунном свете человека, который выглядел мертвым, но таковым не был. Он лишь казался невероятно замедленным. Пиэнг сказал, что он хунети.

Что-то мелькнуло в глазах Беррью.

— Я так и знал, что Ритуал вызовет к себе!

Он оборвал себя. Это выглядело так, словно что-то заставило его на секунду забыть о присутствии Ферриса.

Лиз понурила белокурую головку и отвела от Ферриса взгляд.

— О чем вы говорите? — быстро спросил американец.

Но Беррью уже пришел в себя. Теперь он тщательно выбирал слова.

— Племена Лаоса имеют странные верования, месье Феррис. Их не всегда легко понять.

— В свое время я видел разную магию, — пожал плечами Феррис. — Но это что-то невероятное!

— Это наука, а не магия, — поправил его Беррью. — Древняя наука, рожденная много веков назад и передающаяся по наследству. Человек, которого вы видели в лесу, был под воздействием химического вещества, не найденного нашей фармацевтикой, но тем не менее, могущественного.

— Вы хотите сказать, что у этих туземцев есть препарат, который замедляет жизненные процессы до такого невероятно медленного темпа? — скептически спросил Феррис. — И современная науки ничего не знает о нем?

— Что в этом странного? Вспомните, месье Феррис, что столетие назад старые крестьянки в Англии лечили сердечные заболевания наперстянкой раньше, чем медики изучили ее целебные свойства и открыли дигиталис.

— Но почему туземцы в Лаосе хотят жить настолько медленнее?

— Потому что они верят, что в таком состоянии могут связываться с чем-то гораздо более великим, чем они сами.

— Месье Феррис, должно быть, очень устал, — прервала его Лиз. — Его постель готова.

Феррис заметил нервный страх на ее лице и понял, что она хочет положить конец этому разговору.

Он думал о Беррью, прежде чем погрузиться в сон. В этом парне было что-то странное. Его слишком волновали хунети.

Да, это было достаточно жутким, чтобы нарушить душевное равновесие любого, это невероятное и невозможное замедление жизненного темпа человеческих существ. «Связываться с чем-то гораздо более великим, чем они сами», — сказал Беррью.

Что это за боги, настолько чуждые, что человек должен жить в сто раз медленнее, чтобы связаться с ними?

На следующее утро он завтракал с Лиз на широкой веранде. Девушка сказала ему, что брат уже ушел.

— Немного попозже он возьмет вас с собой в туземную деревню, расположенную ниже в долине, чтобы найти для вас рабочих.

Феррис заметил признаки печали на ее лице. В основном, она безмолвно глядела на зеленый океан леса, расстилавшийся у подножия плато, на склоне которого они находились.

— Вы не любите лес? — осмелился спросить Феррис.

— Я ненавижу его. Здесь он подавляет.

— Почему же вы не уезжаете?

Девушка пожала плечами.

— Скоро уеду. Бесполезно оставаться здесь. Андре все равно не вернется со мной. — Немного погодя она пояснила: — Он пробыл здесь на пять лет больше договоренного. Когда я поняла, что он не собирается возвращаться во Францию, то приехала за ним. Но он не хочет уезжать. Он привязан здесь. Она резко замолчала. Феррис осмотрительно воздержался от вопроса, что она имела в виду под словом «привязан». Это могла быть туземная женщина, хотя Беррью не походил на людей такого типа.

Медленно тянулись жаркие утренние часы. Феррис, развалившись в кресле и наслаждаясь заслуженным отдыхом, ожидал возвращения Беррью. Но тот не вернулся. И после того, как миновал полдень, Лиз выглядела все более и более встревоженной.

За час до заката она вышла на веранду в брюках и куртке.

— Я пройдусь до деревни… Скоро вернусь, — сказала она Феррису.

Она не умела врать. Феррис вскочил на ноги.

— Вы идете за своим братом. Где он?

Тревога и сомнение боролись на ее лице.

— Верьте мне, я хочу быть вашим другом. Ваш брат в чем-то замешан, не так ли?

Она кивнула, побледнев.

— Поэтому он не вернется со мной во Францию. Он не может заставить себя уехать. Это как ужасный, засасывающий порок.

— Что это?

Она покачала головой.

— Я не могу вам сказать. Пожалуйста, ждите меня здесь.

Он смотрел, как она уходит, и внезапно понял, что идет она не вниз по склону, а вверх, к вершине заросшего лесом плато.

Феррис быстро догнал ее.

— Вам не следует идти в лес одной на слепые поиски.

— Это не слепые поиски. Мне кажется, я знаю, где он, — прошептала Лиз.

— Но вам туда ходить не нужно. Туземцам это не понравится.

Феррис внезапно понял.

— Это большая роща на вершине плато, где мы нашли туземцев хунети?

Ее несчастное молчание было достаточным ответом.

— Возвращайтесь в бунгало. Я найду его.

Она не шелохнулась. Феррис пожал плечами и двинулся вперед.

— Тогда мы пойдем вместе.

Она заколебалась, затем пошла за ним. Они поднимались по склону плато, пробираясь через лес.

Клонившееся к западу солнце посылало копья и стрелы горящего золота через щели в огромном балдахине листвы. Сплошная зелень леса дышала прогорклыми, горячими испарениями. Даже птицы и обезьяны совершенно молчали, задыхаясь в эти вечерние часы.

— Беррью замешан в этом странном обряде хунети?

Лиз взглянула на него, словно отрицая это, но затем опустила глаза.

— Да. Увлечение ботаникой заставило его заинтересоваться. Теперь он вовлечен.

Феррис был в недоумении.

— Как могут ботанические интересы затянуть человека в этот безумный, наркотический ритуал?

Лиз не ответила. Они шли молча, пока не добрались до вершины лесистого плато.

— Теперь мы должны идти тихо, — прошептала она. — Будет плохо, если нас здесь увидят.

Роща, покрывавшая плато, была пронизана горизонтальными лучами красного заходящего солнца. Огромные силк-коттоны и фикусы казались колоннами, поддерживающими огромный соборный неф темнеющей зелени.

Чуть дальше вырисовывались чудовищные баньяны, которые он видел вчера в лунном свете. Все остальное казалось карликовым по сравнению с их массой, бесконечно древней и бесконечно величественной.

Феррис внезапно увидел туземца, маленькую коричневую фигурку в кустарнике в десятке ярдов впереди, потом еще двоих немного дальше. Они стояли совершенно неподвижно, отвернувшись от него.

Они хунети, понял Феррис, они погружены в странное состояние замедленной жизни, в это поразительное замедление всех жизненных процессов. Феррис ощутил бегущий по спине холодок.

— Вам лучше вернуться обратно и ждать, — пробормотал он через плечо.

— Нет, — прошептала она. — Вон Андре.

Феррис повернулся, всматриваясь в указанном направлении, затем тоже увидел Беррью. Его белокурая голова была обнажена, лицо, неподвижное, белое, походило на заставшую маску. Он стоял, как изваяние, под большой дикой фигой в ста футах правее их.

ХУНЕТИ!

Феррис ожидал подобного, но от этого потрясение было не меньшим. Одно дело туземцы, мало значащие для него, как человеческие существа, но всего лишь несколько часов назад он разговаривал с нормальным Беррью, а теперь увидел его таким!

Беррью стоял в нелепой позе, напоминавшей старомодные «живые статуи». Одна нога слегка приподнята, тело чуть-чуть подалось вперед, а руки воздеты кверху.

Как и застывшие туземцы, Беррью был обращен лицом вглубь рощи, туда, где смутно виднелись гигантские баньяны.

Феррис коснулся его руки.

— Беррью, придите в себя.

— Бесполезно с ним говорить. Он не слышит.

Да, он не слышал. Он жил в таком замедленном темпе, что обычные звуки не достигали его ушей. Его лицо было жесткой маской, губы чуть-чуть приоткрыты для дыхания, глаза устремлены вперед. Медленно, очень медленно веки поползли вниз и прикрыли эти застывшие глаза, затем снова поднялись в бесконечно медленном моргании. Так же медленно его приподнятая нога двигалась вниз, к земле.

Движения, пульс, дыхание — все в сто раз медленнее нормального. Живой, но не человеческим образом — совершенно не человеческим.

Лиз была не так ошеломлена, как Феррис. Позднее он понял, что она уже видела брата в таком состоянии.

— Мы должны как-то отнести его в бунгало. Я не могу снова позволить ему остаться здесь на много дней и ночей!

Феррис с радостью взялся за маленькую практическую задачу, которая ненадолго отвлекла его мысли от этого застывшего ужаса.

— Мы можем соорудить носилки из курток. Я срежу пару шестов. Два бамбуковых ствола, продернутые в рукава курток, образовали временные носилки, которые они положили на землю.

Феррис поднял Беррью. Тело его было негнущимся, мускулы твердыми, как камень, из-за медленного темпа их движения.

Феррис положил молодого француза на носилки, затем взглянул на девушку.

— Поможете мне нести его или лучше сбегаете за слугой? Она покачала головой.

— Туземцы не должны знать об этом. Андре не тяжелый. Действительно, он не был тяжелым. Он был легкий, словно изнуренный длительной лихорадкой, хотя, как понимал Феррис, никакая лихорадка не могла быть причиной этого.

Зачем молодому ботанику уходить в лес и принимать какой-то мерзкий первобытный наркотик, замедляющий его почти до состояния ступора? Во всем этом не было смысла.

Лиз несла свою долю их живой ноши через сгущающиеся сумерки, в стойком молчании. Даже когда они время от времени клали Беррью, чтобы отдохнуть, она ничего не говорила.

Она молчала, пока они не добрались до темного бунгало и не положили Беррью на кровать. Тогда девушка упала в кресло и спрятала лицо в ладонях.

Феррис заговорил с грубоватой бодростью, которой не чувствовал сам:

— Не расстраивайтесь, теперь с ним все будет в порядке. Я быстро приведу его в чувство.

Она покачала головой.

— Нет, ничего не предпринимайте! Он должен прийти в себя сам, а это займет много дней.

Вот черт, подумал Феррис. Ему предстояло искать тик, а для этого нужна помощь Беррью в найме рабочих.

Затем маленькая, унылая фигурка девушки тронула его. Он похлопал ее по плечу.

— Хорошо, я буду помогать вам заботиться о нем. Потом мы вдвоем вколотим в него здравый смысл и заставим уехать домой. А пока позаботьтесь об ужине. Она зажгла газолиновую лампу и вышла. Он услышал, как она зовет слуг. Он взглянул на Беррью и снова почувствовал легкую тошноту. Француз лежал, уставившись в потолок. Он был жив, дышал, однако, замедленность жизненного темпа отрезала его от Ферриса так же надежно, как и смерть.

Нет, не совсем. Медленно, так медленно, что Феррис едва мог заметить движение, глаза Беррью повернулись к нему.

В комнату вошла Лиз. Она казалась спокойной, но он уже немного узнал ее и по лицу понял, что она испугана.

— Слуги ушли! Ахра и девушки… и ваш проводник. Должно быть, они увидели, как мы принесли Андре.

— Они ушли, потому что мы принесли человека, который хунети? — спросил Феррис.

— Да. Все племена боятся этого ритуала.

Феррис потратил несколько секунд, чтобы тихонько выругать исчезнувшего проводника.

— Пиэнг трясся, как испуганный кролик, при виде хунети.

Хорошенькое у меня здесь начало работы!

— Может, вам тоже лучше уйти, — неуверенно сказала Лиз, затем, противореча самой себе, добавила: — Нет, я не могу быть такой героиней! Пожалуйста, останьтесь!

— Не сомневайтесь. Я не могу уплыть по реке и доложить, что увильнул от работы из-за…

Он замолчал, так как она не слушала его. Она смотрела мимо него на кровать.

Феррис повернулся. Пока они разговаривали, Беррью двигался. Ужасно медленно, но двигался.

Его ноги были уже на полу. Он вставал. Тело было напряжено в усилии и медленно, несколько минут, поднималось.

Затем его правая нога начала почти незаметно отрываться от пола. Он пошел, только в сто раз медленнее нормального.

Он пошел к двери.

В глазах Лиз стояла тоскливая жалость.

— Он пытается вернуться в лес. И будет пытаться, пока он хунети!

Феррис осторожно перенес Беррью на кровать, чувствуя на лбу испарину. Что же завлекает поклоняющихся в странный транс замедленной жизни?

Глава 3

УЖАСНАЯ ПРИМАНКА

Феррис повернулся к девушке.

— И сколько ваш брат пробудет в таком состоянии? — спросил он.

— Долго, — с трудом ответила она. — Потребуется много недель для того, чтобы хунети прошло.

Феррису не понравилась такая перспектива, но он ничего не мог с этим поделать.

— Ладно, будем ухаживать за ним вместе.

— Одному все время придется стеречь его, — сказала Лиз. — Он будет продолжать попытки уйти в лес.

— С вас пока достаточно. Этой ночью я присмотрю за ним.

Феррис стерег его и эту ночь, и еще много ночей. Дни складывались в недели, а туземцы все еще избегали этого дома, и он не видел никого, кроме бедной девушки и мужчины, живущего в ином состоянии, недели все остальные люди.

Беррью не менялся. Он, казалось, не спал, не хотел ни пить, ни есть. Глаза его не закрывались, не считая бесконечно медленных морганий. Он не спал и не переставал двигаться. Он был все время в движении, только это происходило в таком жутком, замедленном темпе, что его можно было едва уловить.

Лиз оказалась права. Беррью хотел вернуться в лес. Он жил в сто раз медленнее нормального и явно мыслил каким-то жутким образом, все время пытаясь вернуться в объятый тишиной, угрожающий лес, где они его нашли.

Феррис устал переносить неподвижную фигуру обратно в кровать и, с разрешения девушки, связал Беррью лодыжки. Но легче от этого не стало. В некотором отношении, стало еще более страшно сидеть в освещенной лампой спальне и наблюдать за медлительными попытками Беррью освободиться. Замедленная протяженность каждого крошечного движения действовала Феррису на нервы. Ему хотелось дать Беррью какого-нибудь успокоительного, чтобы усыпить его, но он не осмеливался на это.

Он обнаружил на предплечье Беррью крошечный надрез, запачканный какой-то липкой зеленью. Возле него были рубцы от других, более старых надрезов. Неизвестно, какое сумасшедшее снадобье вводилось таким образом в человека, чтобы сделать его хунети. Феррис не осмеливался попытаться нейтрализовать его действие.

Наконец, однажды ночью Феррис поднял глаза от надоевшего ему старого иллюстрированного журнала и вскочил на ноги.

Беррью лежал на кровати, но только что моргнул, моргнул с нормальной скоростью, а не замедленным, почти невидимым движением.

— Беррью, — быстро сказал Феррис, — вы меня слышите?

Беррью окинул его долгим недружелюбным взглядом.

— Я вас слышу. Могу я спросить, зачем вы вмешались?

Это застало Ферриса врасплох. Он так долго исполнял роль сиделки, что невольно стал думать о Беррью, как о больном, который будет ему благодарен.

Теперь он понял, что Беррью испытывает холодный гнев, а вовсе не благодарность.

Француз развязывал лодыжки. Движения его были неуверенными, руки дрожали, но встал он нормально.

— Ну? — спросил он.

Феррис пожал плечами.

— Ваша сестра отправилась за вами. Я помог ей принести вас в дом, только и всего.

На лице Беррью промелькнул легкий испуг.

— Это сделала Лиз? Но это же нарушение Ритуала! Это может навлечь на нее беду!

Негодование и нервное напряжение внезапно придали Феррису жестокости.

— Почему вы беспокоитесь о Лиз сейчас, когда долгие месяцы делали ее несчастной, принимая участие в туземном колдовстве?

Беррью не вспылил, как он ожидал. Молодой француз с трудом ответил:

— Верно, я причинил Лиз горе.

— Беррью, зачем вы это делаете? К чему это ужасное занятие — становиться хунети, жить в сотню раз медленнее? Что вы имеете от этого?

Тот измученными глазами посмотрел на Ферриса.

— Делая это, я вхожу в лучший мир, мир, который существует вокруг нас всю нашу жизнь, но которого мы вовсе не понимаем.

— Что это за мир?

— Мир зеленой листвы, корней и ветвей. Мир растительной жизни, который мы никогда не сможем понять из-за разницы между его жизненным темпом и нашим. Феррис начал смутно понимать.

— Вы хотите сказать, что, будучи хунети, живете в том же самом темпе, что и растения?

— Да, — кивнул Беррью, — и простое изменение жизненного темпа открывает двери в неизвестный, невероятный мир.

— Но каким образом?

Француз показал на полузаживший надрез на голой руке.

— Туземное снадобье, замедляющее метаболизм, сердцебиение, нервные сигналы — все. Оно основано на хлорофилле, зеленой крови растительной жизни, комплексе химических веществ, дающем растениям возможность получать энергию непосредственно из солнечного света. Туземцы готовят его прямо из трав по своему методу.

— Я не думаю, — скептически возразил Феррис, — что хлорофилл может оказать какое-то воздействие на животный организм.

— Говоря это, — парировал Беррью, — вы показываете, что ваши биохимические сведения устарели. Девятнадцатого марта сорок восьмого года двое чикагских химиков предложили массовое производство экстракта хлорофилла, заявив, что введение его собакам и крысам способствует огромному продлению жизни, изменяя способности клеток к окислению. Да-да, продлевает жизнь, замедляя ее! Растения живут дольше людей, потому что живут не так быстро. Можно сделать так, что человек будет жить столь же долго — И СТОЛЬ ЖЕ МЕДЛЕННО, — что и дерево, введя хлорофилловое соединение в его кровь.

— Так вот что вы имели в виду, — сказал Феррис, — говоря, что иногда примитивные народы опережают современные научные открытия?

— Раствор хлорофиллового хунети может быть древним секретом, — кивнул Беррью. — Я уверен, что он всегда был известен отдельным избранным среди примитивных народов мира… — Он мрачно глядел мимо американца. — Культ деревьев столь же древен, как и человеческая раса. Священное дерево шумеров, рощи Додоны, дубы друидов, ясень Игдразиль скандинавов, даже наша собственная Рождественская Елка — все они исходят от первобытного поклонения этой иной, чужой жизни, с которой мы разделяем Землю. Я уверен, что немногочисленные посвященные всегда знали, как изготовить хлорофилловое снадобье, дающее возможность добиться связи с этим видом жизни, живя в таком же медленное ритме времени.

Феррис пристально посмотрел на него.

— Но как вы проникли в эту странную тайну?

— Посвященные были мне благодарны, — пожал плечами Беррью, — потому что я спас здешние леса от возможной гибели. — Он прошел в угол комнаты, оборудованной под ботаническую лабораторию, и достал пробирку. Пробирка была заполнена мельчайшими серо-зелеными спорами. — Это Бирманская болезнь, от которой высохли огромные леса южного Меконга. Смертоносная штука для тропических деревьев. Она начала распространяться в этой области Лаоса, но я показал племенам, как остановить ее. Тайная секта хунети сделала меня своим членом в качестве вознаграждения.

— Но я все еще не могу понять, зачем такому образованному человеку, как вы, принимать участие в безумных действиях местных мумбо-юмбо?

— Мой бог, да я битый час пытаюсь дать вам ключ к пониманию, показать, что мое любопытство, как ботаника, заставило меня принять участие в Ритуале и пользоваться этим снадобьем! — Беррью забегал по комнате. — Но вы не можете понять… не больше, чем поняла Лиз! Вам не понять чудо, необычность и красоту впечатлений живущего этой другой жизнью!

Что-то в бледном, увлеченном лице Беррью, в его беспокойных глазах внушало Феррису жуткое чувство, от которого по коже забегали мурашки. Его слова, казалось, на секунду подняли завесу, сделали привычное неясно чужим и опасным.

— Послушайте, Беррью! Вы должны покончить с этим и немедленно уехать отсюда.

— Знаю, — невесело усмехнулся француз. — Я много раз говорил себе это, но уехать не смог. Разве я могу бросить такие ботанические открытия?

В комнату вошла Лиз, измученно глядя на брата.

— Андре, разве ты не уедешь со мной домой? — умоляюще спросила она.

— Или вас настолько засосала эта безумная привычка, что уже не трогает разбитое сердце родной сестры? — сурово добавил Феррис.

— Вы ограниченная парочка! — вспыхнул Беррью. — Вы обращаетесь со мной, как с наркоманом, понятия не имея о тех удивительных ощущениях, которые я испытал. Я ухожу в иной мир, вокруг чужая Земля, какую вы никогда не видели. И мне хочется возвращаться туда снова и снова.

— С помощью хлорофиллового снадобья превращаясь в хунети? — мрачно спросил Феррис.

Беррью вызывающе кивнул.

— Нет, — сказал Феррис, — не выйдет. Если вы сделаете это, мы снова пойдем и принесем вас сюда. Вы совершенно беспомощны перед нами, когда становитесь хунети.

Беррью пришел в ярость.

— Я никак не могу остановить вас! Ваши угрозы опасны!

— Совершенно верно, — спокойно согласился Феррис. — Входя в замедленный темп жизни, вы беспомощны перед нормальными людьми. И я вовсе не угрожаю, я пытаюсь спасти ваш разум!

Вместо ответа Беррью выскочил из комнаты. Лиз взглянула на американца, в ее глазах блестели слезы.

— Не бойтесь, — успокоил ее Феррис. — Со временем он справится с этим.

— Я не боюсь, но мне кажется, что он постепенно сходит с ума.

В душе Феррис согласился. Каков бы ни был соблазн неизвестного мира, в который вступал Беррью, замедляя свой жизненный ритм, этот соблазн захватил его бес всякой надежды на освобождение.

В этот день в бунгало царило подавленное молчание. Слуг не было, Беррью дулся в своей лаборатории, Лиз слонялась вокруг с несчастным видом. Но Беррью не пытался уйти, хотя Феррис ждал этого и был готов к конфликту.

С наступлением темноты Беррью, казалось, преодолел свою обиду. Он помог приготовить ужин.

За едой он был почти весел, но его лихорадочные шуточки не совсем нравились Феррису. По безмолвному соглашению, никто из троих не заговаривал о том, что занимало их мысли.

— Идите спать, — сказал Феррис Лиз, когда Беррью удалился. — За последнее время вы столько недосыпали, что ходите теперь полусонной. Я покараулю его.

Пройдя к себе в комнату, Феррис обнаружил, что дремота напала и на него. Он опустился в кресло, борясь со сном, от которого тяжелели веки. Затем он внезапно понял.

— Снотворное! — воскликнул он и обнаружил, что голос его прозвучал чуть громче шепота. — Что-то было подмешано в ужин!

— Да, — раздалось в ответ. — Да, Феррис.

В комнату вошел Беррью. В слипающихся глазах Ферриса он расплывался до гигантских размеров. Он подошел вплотную, и Феррис увидел в его руках шприц, конец иглы которого был замазан клейкой зеленью.

— Простите, Феррис. — Беррью стал заворачивать Феррису рукав, а у того не было сил сопротивляться. — Мне очень жаль, что приходится делать это с вами и с Лиз, но вы были препятствием. Это единственный способ, которым я могу помешать вам притаскивать меня сюда.

Феррис ощутил укол иглы. Больше он ничего не чувствовал.

Глава 4

НЕВЕРОЯТНЫЙ МИР

Феррис проснулся и несколько секунд думал о том, что его так изумляет, затем все понял.

Это был дневной свет. Он загорался и гас каждые несколько минут. В спальне повисала ночная тьма, потом внезапно вспыхивал рассвет, очень недолго сиял день и снова наступала ночь.

День приходил и уходил, пока он оцепенело наблюдал, как медленно, неизменно бьется гигантская пульсация — систола и диастола света и тьмы.

Дни укоротились до минут? Как это может быть? И затем, окончательно проснувшись, он вспомнил.

— ХУНЕТИ! Он ввел хлорофилловую вытяжку мне в кровь!

Да, теперь он был хунети, живущий в сто раз медленнее нормального темпе. Он прожил уже несколько суток!

Феррис поднялся на ноги, вставая, он столкнул с подлокотника свою трубку. Она не упала. Она внезапно исчезла и в следующее мгновение уже лежала на полу.

— Она упала, но так быстро, что я не заметил падения.

Феррис почувствовал головокружение от столкновения со сверхъестественным, и обнаружил, что весь трясется.

Он попытался взять себя в руки. Это не колдовство. Это тайная и дьявольская наука, но не нечто необъяснимое.

Сам он чувствовал себя, как обычно, лишь окружающее, особенно быстрая смена дня и ночи, говорило ему, что он изменился.

Он услышал вскрик и заковылял в гостиную. Лиз бежала ему навстречу. Она была в куртке и штанах, явно решив, что брат ее снова ушел. На ее лице был написан страх.

— Что происходит? — закричала она. — Свет…

Феррис взял ее за плечи.

— Не стоит нервничать, Лиз. Случилось то, что мы стали хунети.

Это сделал ваш брат — подсыпал в ужин снотворного, а затем ввел нам соединение хлорофилла.

— Но зачем?

— Разве вы не понимаете? Он сам стал хунети, уйдя в лес. Мы могли бы легко вернуть его обратно, если бы оставались нормальными. Тогда, чтобы предотвратить это, он изменил также и нас.

Феррис прошел в комнату Беррью. Как он и ожидал, француза там не было.

— Я пойду за ним. Надо вернуть его назад, может, у него есть противоядие от этой гадости. Подождите меня здесь. Лиз ухватила его за руку.

— Нет! Я сойду с ума, если останусь одна!

Она была на грани истерики. Феррис не удивился. Одна только быстрая смена дней и ночей могла выбить из колеи любого.

— Хорошо, но подождите, я кое-что возьму.

Он вернулся в комнату Беррью и взял большое мачете, которое заметил раньше в углу, затем увидел кое-что еще, блестевшее в пульсирующем свете на лабораторном столе ботаника.

Феррис сунул находку в карман. Если нельзя будет вернуть Беррью силой, то, угрожая этой штукой, можно будет подействовать на него. Они с Лиз торопливо вышли на веранду, спустились по ступенькам и остановились в испуге.

Огромный лес перед ними теперь стал кошмарным видением. Он волновался и кипел неземной жизнью — огромные ветви царапали и хлестали друг друга, словно сражались за свет, лианы с невероятной быстротой вползали на них под шелестящие голоса растительной жизни.

Лиз отпрянула назад.

— Лес живой!

— Точно такой же, как и всегда, — успокоил ее Феррис. — Это мы изменились — живем теперь так медленно, что растения кажутся нам живущими быстрее.

— И Андре ушел туда! — Лиз содрогнулась, затем решимость вернулась на ее бледное лицо. — Но я не боюсь.

Они пошли к плато гигантских деревьев. Их окружала ужасная нереальность этого невероятного мира.

Феррис не чувствовал в себе никаких изменений, не было никакого ощущения замедленности. Его движения и восприятие были нормальными, просто окружающая растительность приобрела дикую подвижность, не уступающую по быстроте животной жизни.

Трава вырастала прямо под ногами, пуская к свету крошечные зеленые стрелы. Бутоны набухали, взрывались, распуская в воздухе яркие лепестки, выдыхали свой аромат — и умирали.

Новые листья выскакивали на каждой веточке, проживали свой короткий век и падали, увядая. Лес постоянно менялся калейдоскопом красок от бледно-зеленой до желто-коричневой, так что рябило в глазах.

Но она не была ни мирной, ни безмятежной, эта жизнь леса. Раньше Феррису казалось, что растения существуют в спокойной инертности, в отличие от животных, которые вынуждены постоянно охотиться или быть дичью. Сейчас же он понял, как ошибался.

Вот рядом с гигантским папоротником выросла тропическая крапива. Спрутоподобная, она разбросала свои щупальца через растение. Папоротник корчился, листы его бешено метались, стебли старались освободиться, но жалящая смерть победила.

Лианы, словно гигантские змеи, ползли по деревьям, обвивали стволы, переплетались среди ветвей, втыкали свои голодные паразитические корни в живую кору.

А деревья сражались с ними. Феррис видел, как ветви били и хлестали по убийцам-лианам. Это напоминало борьбу человека с давящими кольцами питона, очень напоминало, потому что деревья и другие растения различали друг друга. На свой странный, чужой лад они были такими же чувствующими, как и их более быстрые братья-животные.

Охотники и дичь. Душащие лианы, смертельно прекрасные орхидеи, точно рак, разъедающим здоровую кору лепрозы, древесные грибки — они были волками и шакалами в своем лиственном мире.

Даже среди деревьев шла мрачная и непрерывная борьба. Силк-коттоны, бамбук и фикусы — они так же знали боль, ужас и страх смерти.

И Феррис услышал их. Теперь, с замедленными до невероятной восприимчивости нервами, он услышал голос леса, истинный голос, вовсе не похожий на знакомые звуки ветра в ветвях. Древнейший голос рождения и смерти, что звучал задолго до появления на Земле человека и будет звучать после его исчезновения. Сначала он уловил только огромный, шелестящий гул, затем смог различать отдельные звуки — тонкие крики травы и побегов бамбука, проклевывающихся и вырастающих из земли, свист и стон опутанных и умирающих ветвей, смех молодых листочков высоко в небе, вкрадчивое шипение свернувшихся кольцами лиан. А также он услышал мысли, словно рождавшиеся в голове, древние мысли деревьев.

Феррис почувствовал ледяной страх. Он не ожидал услышать мысли деревьев. А быстрая, неизменная смена тьмы и света все продолжалась. Дни и ночи пролетали с ужасной скоростью над хунети.

Лиз, идущая по тропинке возле него, испустила легкий вскрик ужаса. Черная змея лианы выскочила на нее из кустов с быстротой кобры и мгновенно образовала кольцо, чтобы обвить ее тело. Феррис, взмахнув мачете, перерубил лиану, но она ринулась снова, вырастая с ужасающей быстротой, нащупывая его своим безголовым концом.

Он снова рубанул, чувствуя тошнотворный страх, и потащил девушку вперед, на вершину плато.

— Я боюсь! — вскрикнула она. — Я слышу мысли… мысли леса.

— Это всего лишь вам кажется. Не прислушивайтесь к ним! Но он тоже слышал их! Очень смутно, на пределе слышимости, но ему казалось, что с каждой минутой — или с каждым днем длиной в минуту — он получает все более ясные телепатические импульсы от этих организмов, что живут своей бессонной жизнью бок о бок с людьми, но однако навсегда отделены от них, не считая тех, кто становится хунети.

Ему показалось, что характер леса изменился, что лес узнал, как он убил лиану. Массы деревьев разгневались, беспокойное метание и стоны вокруг усилились.

Ветви били Ферриса и Лиз, лианы со слепыми головами и змееподобными телами старались нащупать их. Кусты и ежевика злобно царапали их своимиколючими руками. Тонкие молодые деревца хлестали их ветками, словно покрытыми листьями кнутами. Быстро растущие бамбуковые побеги пытались оплести им ноги, тростник стучал друг о друга, словно в гневе.

— Это всего лишь нам кажется! — сказал Феррис девушке. — Сейчас лес живет в одном темпе с нами, и мы воображаем, будто ему известно о нас.

Он знал, что должен верить в это, должен верить, иначе сойдет с ума.

— Нет! — закричала Лиз. — Нет! Лес знает, что мы здесь.

Панический страх уже угрожал самоконтролю Ферриса, когда и без того безумный рев леса усилился. Он ринулся бежать, таща за собой девушку, стараясь прикрыть ее своим телом от ярости леса.

Они забежали далеко в глубину рощи на вершине плато под пульсирующей сменой дня и ночи и теперь вокруг них шумели древесные гиганты — силк-коттоны и фикусы, хлещущие друг друга ветвями, борясь за открытое небо, — гиганты-соперники, рядом с которыми двое людей казались пигмеями.

Но подлесок все еще шумел и яростно волновался, все еще щипал и колол бегущих людей. И по-прежнему, но яснее, сильнее, мозг Ферриса ловил смутное влияние загадочных импульсов.

Потом, затопив все эти смутные и бурлящие мысли, пришли огромные, подавляющие, величественные импульсы, мысли-голоса, глубокие, сильные и чужие, как голоса первобытной Земли.

— Остановите их! — словно эхом отозвалось в голове Ферриса. — Остановите их! Убейте их! Они наши враги!

— Андре! — дрожащим голосом вскрикнула Лиз.

И тут Феррис увидел его, стоящего в тени чудовищных баньянов. Его руки были воздеты к этим колоссам, словно Беррью молился им. Гиганты вздымались над ним и над всем лесом.

— Остановите их! Убейте их!

Теперь они так гремели, эти величественные мысли-голоса, что Феррис с трудом мог разбирать слова. Он приближался к ним, приближался… Теперь он понял, хотя рассудок отказывался принимать это, понял, откуда идут эти величественные голоса и почему Беррью поклоняется баньянам. Конечно, они были подобны богам, эти зеленые колоссы, которые жили много веков, чьи воздушные корни падали вниз, шевелились и старались нашарить что-то, как сотни щупалец!

Феррис свирепо отбросил прочь эти мысли. Он человек, он принадлежит миру людей и не обязан поклоняться этим чужим владыкам. Беррью повернулся к ним. Его глаза пылали гневом, и Феррис понял, прежде чем Беррью открыл рот, что он не в своем уме.

— Идите сюда, вы оба! — приказал он. — Вы глупцы, раз пришли сюда за мной! Вы убивали, идя через лес, и лес знает об этом!

— Послушайте, Беррью, — обратился к нему Феррис, — вы должны вернуться с нами. Лес — это безумие!

Беррью хрипло рассмеялся.

— Безумие, что теперь Владыки обратили свои гневные голоса против вас? Вы слышите их в своем сознании, но боитесь признать это! Бойтесь, Феррис! Для этого есть причина! Вы много лет убивали деревья, как недавно убили лиану, и лес знает, что вы — враг!

— Андре! — всхлипнула Лиз, полускрыв лицо в ладонях. Феррис почувствовал, что голова трещит от этой безумной сцены. Быстрая, непрекращающаяся смена света и тьмы, шелестящий рев кипящего вокруг них леса, ползущие, как змеи, лианы, и ветви, хлеставшие их, и гигантские баньяны, гневно качающиеся высоко над головой…

— Это мир, в котором человек живет всю свою жизнь, которого не видит и не ощущает, — кричал Беррью. — Я прихожу в него снова и снова, и каждый раз более ясно слышу голоса Великого Единства! Старейшие и мудрейшие существа на нашей планете! Давным-давно люди знали это и поклонялись им, чтобы перенимать от них мудрость. Да, поклонялись им, как Игдразилю и Дубу друидов, и Священному Дереву! Но современные люди забыли эту Землю, все, кроме меня, Феррис, — кроме меня! Я обрету в этом мире мудрость, о какой вы даже и не мечтали. И вам, глупый слепец, не удастся увести меня от нее!

Феррис понял, что уже поздно уговаривать Беррью. Он слишком часто переходил на эту иную Землю, которая была настолько чужой человечеству, словно лежала на другом конце вселенной.

Но в кармане куртки у него была вещица, с помощью которой он может заставить Беррью повиноваться.

Феррис достал ее из кармана и поднял так, чтобы тот смог увидеть ее.

— Вы знаете, что это такое, Беррью! И вы знаете, что я могу с ней сделать, если вы вынудите меня!

Бешеный страх заметался в глазах Беррью, когда он узнал маленькую блестящую пробирку из своей лаборатории.

— Бирманская болезнь! Вы не сделаете этого, Феррис! Вы не выпустите ее ЗДЕСЬ!

— Сделаю, — хрипло сказал Феррис. — Сделаю, если вы сейчас же не пойдете с нами.

Страх и бешеная ненависть горели в глазах Беррью, когда он смотрел на безвредную, заткнутую пробкой пробирку с серо-зеленой пылью.

— Я убью вас за это! — твердо сказал он.

Закричала Лиз. Черные лианы подкрались к ней, пока она стояла, закрыв лицо руками, и, обвившись вокруг ее ног, куда-то потащили. Лес, казалось, торжествующе взревел. Лианы, ветви, ежевика и стелющиеся растения ринулись к ним. Невнятно гремели странные телепатические голоса.

— Убейте их!

Феррис прыгнул в свернувшуюся кольцами массу лиан и взмахнул мачете. Он резал кольца, державшие девушку, рубил ветки, бешено хлеставшие их.

Сильным ударом по локтю Беррью выбил мачете из его рук.

— Я говорил вам не убивать, Феррис! Я предупреждал вас!

— Убейте их! — пульсировали чужие мысли.

Беррью снова заговорил, не отрывая глаз от Ферриса:

— Беги, Лиз. Уходи из леса. А этот… убийца должен умереть.

Он бросился на Ферриса, в его белом лице и стиснутых кулаках ясно читалась смерть.

Они упали, сжимая друг друга в объятиях, и уже скользили вокруг них лианы, делая петли и опутывая их, и стягивая их все туже!

А затем лес закричал.

Акустические и телепатические крики раздались одновременно, полные ужаса. Крики были полны нечеловеческой агонии.

Хватка Беррью разжалась. Француз, спутанный вместе с Феррисом кольцами лиан, поднял в ужасе глаза.

Затем и Феррис увидел, что случилось. Маленькая пробирка разбилась, ударившись о ствол баньяна, когда Беррью напал на Ферриса.

И щепотка серо-зеленой плесени разнеслась по лесу быстрее, чем пламя! Вырвавшись на свободу, серо-зеленый убийца распространялся, размножаясь с ужасной быстротой!

— Боже! — завопил Беррью. — Нет… Нет!..

Даже в нормальном темпе болезнь распространяется мгновенно, а для Ферриса и остальных, живших в замедленном темпе, она бушевала холодным пламенем смерти.

Она охватила стволы, ветви и воздушные корни величественных баньянов, съедая листья, споры и почки. Она торжествующе понеслась по земле, по лианам, траве и кустам, ворвалась на другие деревья по воздушным мостам лиан.

И она прыгала среди лиан, опутавших двух человек! В безумной, смертельной агонии лианы корчились и стягивались.

Феррис почувствовал затхлую плесень во рту и ноздрях, ощутил, как лианы, словно стальные кабели, выдавливают из него жизнь. Мир потемнел…

Затем сверкнуло и просвистело стальное лезвие, и давление ослабло. Голос Лиз достиг его ушей, руки Лиз пытались вытащить его из умирающих, сжимающихся лиан, которые она частично перерубила. Он выкарабкался на свободу.

— Мой брат! — задыхаясь, воскликнула Лиз.

Феррис неуклюже рубил мачете массу умирающих, корчащихся змей-лиан, все еще опутывающих Беррью.

Когда Феррис разрезал лианы, показалось его лицо. Оно было темно-багровым, застывшим, с остановившимися, мертвыми глазами. Петля лианы обвилась вокруг его шеи.

Лиз опустилась возле него на колени, горько рыдая, но Феррис поставил ее на ноги.

— Нужно убираться отсюда! Он мертв… но я позабочусь о его теле.

— Нет, оставь его здесь, — всхлипнула она. — Оставь его здесь, в лесу.

Мертвые глаза, видящие смерть чужого мира, с которым он теперь слился навеки… Да, это было правильно.

Сердце Ферриса дрогнуло, когда он пошел с Лиз назад через лес, колыхавшийся и бушевавший в смертных муках.

Далеко во все стороны летела серо-зеленая смерть. И все слабее, слабее доносились странные телепатические крики. Он так и не был уверен, что слышал их на самом деле.

— Мы умираем, братья! Мы умираем!

А затем, когда Феррису уже казалось, что его здравый ум вот-вот погибнет под весом чужой агонии, произошла внезапная перемена.

Пульсация смены дня и ночи стала растягиваться, каждый период света и тьмы становился все длиннее и длиннее…

Период головокружительного беспамятства вменился полным сознанием. Они неподвижно стояли в большом лесу, в ярком солнечном свете.

Они больше не были хунети.

Хлорофилловый экстракт в их телах исчерпал свою силу и они вернулись к обычному темпу человеческой жизни.

Лиз ошеломленно подняла глаза на лес, который теперь казался застывшим, мирным, безмятежным — и в котором серо-зеленая болезнь ползла так медленно, что они не видели ее движения.

— Тот же лес, и он по-прежнему корчится в агонии, — хрипло сказал Феррис. — Но теперь мы снова живем с нормальной скоростью и не можем этого видеть.

— Пожалуйста, уедем! — Девушка содрогнулась. — Прочь отсюда, сейчас же!

У них заняло около часа вернуться в бунгало и упаковать вещи, которые можно было унести с собой.

Они вышли на тропу, спускавшуюся к Меконгу.

В свете заходящего солнца была хорошо видна область больного леса, значительно продвинувшаяся вдоль их пути к реке.

— Эта болезнь убьет весь лес? — спросила девушка.

— Нет, лес будет бороться и со временем победит. Но для него это будет очень не скоро. По нашему счету — через годы, десятилетия. Хотя он это воспримет быстрее, свирепая борьба бушует уже сейчас.

Когда они тронулись в путь, Феррису показалось, что в его голове все еще пульсирует слабый, отдаленный, чужой крик:

— Мы умираем, братья!

Он не оглянулся, но знал, что никогда больше не вернется ни в этот, ни в какой другой лес, что с его профессией покончено и больше он никогда не убьет ни одно дерево.

Мои бедные железные нервы

Я НЕ ХОТЕЛ этого. Я, Грэг, не люблю говорить о себе. Когда Кэрт Ньютон предложил мне описать это приключение для нашего дневника, поначалу я отказался.

Я сказал: «Нет, Кэрт, не стоит. Ты же знаешь, я не из тех, кто хвастает собственными подвигами».

«Знаю, — сказал он. — Но раз уж этой историей с Машами занимался исключительно ты и все подробности больше никому не известны, писать отчет тоже тебе».

Ну и я согласился. Ведь Кэрт — капитан Футур — рассчитывает на меня больше, чем на других. Вероятно, потому, что мы с ним одинаково мыслим.

Разумеется, Саймон Райт тоже когда-то был человеком — до того, как его мозг поместили в сосуд, теперешнее его «тело». Но все-таки Саймон от нас как-то далек — даже от Кэрта.

Что касается Отхо… Что ж, будучи андроидом, он выглядит как человек. Но это чисто внешнее сходство. Отхо думает иначе, чем мы.

Должен признать, что и я, Грэг, не совсем похож на обычных людей. Я металлический человек ростом в семь футов. Отхо называет меня роботом, но это смешно — он просто завидует.

Мне бывает жаль Отхо. Не его вина, что он так ограничен.

Ни я, ни Отхо не были рождены. Нас создали Саймон Райт и отец Кэрта Роджер Ньютон. В своей секретной лаборатории на Луне — в той самой Лунной лаборатории, которую мы называем теперь домом, они создавали живых существ.

Я, Грэг, стал первым и непревзойденным творением. Они сделали меня из вечного металла и оснастили атомными генераторами, сообщающими моим конечностям невероятную силу. Я сильнее двадцати обычных людей. Мои фотоэлектрические глаза видят зорче, а уши лучше слышат. Столь же превосходен мой металлический мозг. В нем миллионы электронных клеток. Вот почему я мыслю и действую столь быстро.

До сих пор помню благоговейный страх, появившийся на лицах моих создателей, когда они увидели, с какой скоростью я обучаюсь.

Помню случайно услышанный разговор Роджера Ньютона с Саймоном: «Грэг велик в своем роде. Но в следующий раз мы пойдем другим путем».

Саймон согласился: «Таких, как он, нам больше не надо».

Очевидно, они были слегка напуганы сверхъестественным интеллектом и мощью, которые сами же породили. И разумеется, поняли, что если таких, как я, будет несколько, все остальные люди станут лишними.

Вот почему, работая над новым искусственным существом, они не рискнули произвести еще одного сверхиндивидуума вроде меня. Они выбрали для Отхо форму андроида, чтобы его интеллект с гарантией был ограниченным.

Когда Роджер Ньютон и его молодая жена погибли столь трагически, именно мы — Саймон, Отхо и я — позаботились о маленьком Кэрте и воспитали его для человечества.

Не буду скрывать — это я обучил Кэрта большей части того, что он знает. Отхо слишком глуп, чтобы кого-то учить, а Саймон чересчур строги раздражителен. Конечно, шлепать Кэрта мне не позволяли, моя металлическая ладонь тяжела. Но я был его главным наставником.

А когда Кэрт вырос, начал странствовать по космосу и завоевал прозвище капитан Футур, я, естественно, помогал ему больше, чем остальные. Не раз нас выручала моя выносливость, когда из-за безрассудства мы оказывались в затруднительном положении. Я старался постоянно за ним присматривать.

Но в тот день, когда началась история с Машами, я был один.

Мы прибыли на Землю; Кэрту надо было посоветоваться о чем-то в Правительстве Солнечной системы. Я долго ждал этого шанса, и я им воспользовался.

Я сказал:

— Похожу по Нью-Йорку, пока ты здесь разговариваешь, Кэрт.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Зачем, Грэг?

— Вероятно, он хочет подтянуть свои заклепки, — вставил Отхо.

Отхо всегда демонстрировал так свою зависть — подчеркивая, что я сделан из металла. Как обычно, я его проигнорировал.

— Одно личное дело, — сказал я Кэрту. — Я скоро вернусь.

— Ну что ж, — сказал он. — Многие знают о тебе, так что особой паники, надеюсь, не будет. Иди, но не опаздывай. В десять мы возвращаемся на Луну.

Оставив их, я двинулся к станции метро. Был час «пик», вагоны полны народа. На перроне я произвел сенсацию. Естественно, все слышали обо мне и о наших с Кэртом деяниях. Многие в поезде шепотом повторяли мое имя.

Однако, занятый собственными мыслями, я не обращал на это внимания. Дело было слишком серьезным.

Я ничего не сказал Кэрту, чтобы не волновать его попусту. Но меня беспокоило собственное здоровье.

Конечно, Отхо поднял бы меня на смех: «Большой металлический человек ростом в семь футов?» Но отнюдь не физические болезни меня тревожили.

У меня всю жизнь была нежная, чувствительная психика. Вероятно, мой металлический мозг слишком совершенен. Долгое время я относился к этому чересчур беззаботно.

Но в один прекрасный день увидел телепостановку о человеке, сошедшем сума. Там показывалось, как он пренебрегал своими комплексами, пока окончательно не помешался.

«Это может случиться с вами! — произнес диктор, указывая на меня пальцем. — Смотрите на будущей недели новую психологическую драму, поставленную нашей компанией!»

Его слова меня потрясли. «Это может случиться с вами!» Я призадумался. В последнее время у меня, несомненно, бывала депрессия. Возможно, умственное переутомление привело к комплексам. Чем больше я размышлял, тем понятнее становилось: пора показаться специалисту. Иначе можно кончить, как тот бедняга.

Адрес известного психоаналитика я выяснил заранее. И, выйдя на нужной станции, направился в его заведение.

Нью-Йорк привык к незнакомцам — марсианам, венерианцам и выходцам с других планет. Но на меня оборачивались. Не обращая на это внимания, я шагал дальше.

В приемной доктора Перкера сидели человек пять ожидающих и милая секретарша. Глядя в свою книгу, она спросила:

— Так вы хотите…

Тут она подняла глаза и замолчала. У меня выскочило из головы, что неподготовленный человек не всегда правильно реагирует на внезапное появление металлического великана.

Я успокаивающе навел на нее свои фотоэлектрические глаза:

— Да, я хочу встретиться с доктором Перкером, и как можно скорее. Меня зовут Грэг.

Она сказала не очень уверенно:

— Возможно, вы зайдете через недельку?

— Нет, лучше я подожду, — сказал я и отошел в уголок, немного волнуясь перед предстоящей беседой.

Люди, которые ждали своей очереди, смотрели на меня. Выглядели они действительно неважно — дрожащие какие-то, бледные. Когда я, скрипнув шарниром, повернул к ним голову, кто-то вскрикнул, а остальные подпрыгнули. Один за одним они поднимались и тихо покидали помещение. Потом из кабинета доктора вышел пациент. Он взглянул на меня и тоже торопливо удалился.

— Доктор Перкер ждет вас, мистер Грэг, — шепнула девушка. Я прошествовал в кабинет. Доктор Перкер оказался маленьким, жалким на вид человечком. Когда я вошел, он протирал очки.

— На что жалуетесь, мистер Грэг? — приветливо спросил он, близоруко щурясь. — Такой сильный, здоровый молодой человек, а ходите по врачам. Футболист?

— Нет, я играл в футбол всего раз в жизни, — сказал я ему. — Это было на Марсе. Но меня вывели с поля, потому что я сломал штангу.

Доктор Перкер бросил очки и пощупал свой слуховой аппарат. — Проклятые усилители, опять что-то с настройкой!

Он снова занялся очками.

— Так на что жалуетесь, мистер Грэг?

— На подсознание, — ответил я. — Боюсь, у меня комплексы.

Он одел наконец очки и уставился на меня. Потом судорожно сглотнул:

— Простите?

— Комплексы. У меня бывают приступы депрессии. Нельзя забывать о своем душевном здоровье.

Доктор выглядел озадаченным.

— Грэг? Тот самый робот, который…

— Я не люблю, когда меня называют роботом, — возмутился я.

Стеклянный плафон зазвенел. Доктор Перкер торопливо уменьшил громкость слухового аппарата.

— Пожалуйста, тише. В этом доме очень тонкие стены.

— Простите, — извинился я. — Мои динамики действительно довольно мощны.

— Значит у вас комплексы, — поспешно сказал он. — Возможно, мистер Грэг, скорее хороший механик…

— Нет! — возразил я. — Мышление у меня человеческое, и помочь мне может только психоаналитик. Я не собираюсь сходить с ума.

— Да, да, конечно! — Он снова судорожно сглотнул. — Сумасшедший ро… простите, человек вроде вас — это ужасно. Посмотрим, чем я могу помочь, мистер Грэг.

Он все еще выглядел испуганным, но все-таки приблизился ко мне.

— В подобных случаях крайне важно физическое состояние. Скажите, вы хорошо едите?

— Говоря по правде, доктор, мой аппетит в последнее время действительно ухудшился, — признал я. — Я потребляю лишь две трети обычной порции меди.

Его глаза расширились.

— Меди?

— Разумеется. Она необходима для атомных генераторов. — Я постучал по топливному указателю на груди.

— Понятно. — Он снова сглотнул. — А как вы спите в последнее время?

— В последнее? Совсем не сплю, — честно сознался я.

— Бессонница? — оживился он. — Это уже что-что. И давно вы ею страдаете?

— Ну, с самого начала, — сказал я ему. — Я вообще никогда не сплю.

Мои слова еще больше его расстроили.

— В конце концов, нас интересует мозг, — сказал он. — Если у вас комплексы, значит, ваше подсознание поражено воспалением…

— Может, коррозией? — предложил я.

— Пусть будет коррозия, — согласился он. — Как бы то ни было, мы должны это выявить! Прилягте-ка на кушетку.

Это была большая, удобная на вид кушетка. Я лег на нее. Она рухнула.

Я немного расстроился.

— Вероятно, следовало предупредить, что я вешу больше тонны, — буркнул он. — Но ничего. Рассказывайте. Воспоминания, мечты, полузабытые страхи — все это крайне важно!

Я старался припомнить что-нибудь в этом роде.

— Ну, — сказал я, — помнится, в детстве, когда мне было всего несколько недель от роду, я сунул в свой топливный бак вместо меди немного урана. Посмотреть, что из этого получится.

— И что получилось?

— Мои предохранители не выдержали, — сказал я ему. — Саймон починил их и велел не принимать ничего, кроме меди.

Доктор Перкер выглядел растерянным. Очевидно, он никогда не сталкивался со столь серьезными проблемами.

— А когда появился Отхо, — продолжал я, — я попытался стать для него как бы старшим братом, потому что он еще ничего не знал. Но он издевался надо мной и дразнил роботом! Это ранило меня, глубоко ранило, доктор. Внутри у меня щелкали реле, когда он так говорил. Да и другие несведущие люди иногда называют меня роботом. Это травмирует мое подсознание, создает комплекс неполноценности, как у того человека из телепостановки.

— Металлический человек ростом восемь футов с комплексом неполноценности? — сказал доктор Перкер. — Нет, это немыслимо!

Я видел, что он хочет скрыть, насколько серьезна моя болезнь. Но в этом я не нуждался. У меня достаточно мужества, чтобы знать истину.

Я так и сказал ему. Поднялся с остатков кушетки и воскликнул:

— У меня правда комплекс неполноценности!

Доктор понял, что меня не обманешь, и как-то съежился.

— Пожалуйста, мистер Грэг… не так громко! — взмолился он. — Раз вы утверждаете, что у вас комплекс неполноценности, — значит, он у вас есть.

— И что мне теперь делать? — спросил я. — Возможно, стоит пройти у вас курс?

— Нет, нет, только не это! — торопливо сказал он. — Чтобы избавиться от вашего… э-э… комплекса, лучше всего на какое-то время уехать подальше от людей. Да, да! Конечно! Подальше от людей, и особенно от таких мест, как Нью-Йорк.

— Но куда? — поинтересовался я.

— Куда угодно, лишь бы подальше, — ответил он. И быстро добавил: — Подальше от людей, которые угрожают вашему «я» своими издевательскими замечаниями. Поезжайте туда, где вас уважают.

— Я сделаю это, доктор, — пообещал я. — Но лекарства! Все это меня потрясло, и я плохо себя чувствую.

Доктор Перкер на миг растерялся, но тут же полез в ящик стола.

— Да, да, конечно! Вот успокоительные таблетки.

Я поспешно сунул их в свой топливный бак. Страшно подумать, как близок я был к несчастью.

Впервые в жизни я почти завидовал Отхо. Ведь в его примитивном мозгу даже при всем желании комплексы возникнуть не могут.

По пути на Луну я ни словом не упомянул о своих бедах: не хотелось огорчать Кэрта. Я, правда, надеялся, что он сам заметит, как мне плохо, но ошибся. Вероятно, он был занят собственным делом в Правительстве.

Но когда мы вернулись в Лунную лабораторию, мои героические попытки скрыть болезнь разрушил Иик.

Он мой любимец. Это маленький лунный зверек из породы кремниевых телепатических недышащих существ, обитающих в самых глубоких пещерах и питающихся металлом. Малыш меня обожает.

Увидев меня, Иик с помощью телепатии сразу почуял неладное. Он вскарабкался мне на плечо, глянул на меня умными глазками и стал с неистовым беспокойством обнюхивать.

— Чем встревожен, Иик? — спросил Кэрт. Разумеется, Отхо тут же выдал объяснение в своем стиле:

— Он, как всегда, голоден. Видимо, Грэг, улетая, забыл включить автоматическую кормушку.

— Иик огорчен, — сердито парировал я, — потому что беспокоится о моем здоровье больше, чем некоторые.

Они изумленно уставились на меня. Потом Кэрт сказал:

— О твоем ЗДОРОВЬЕ?

Я понял, что правду скрывать бесполезно. И рассказал о визите к доктору Перкеру, о психозах, которые он у меня обнаружил.

— Грэг с психозами? — закричал Отхо. — Вот это да! — и разразился смехом.

Его бессердечность так меня разозлила, что я, невзирая на недомогание, рванулся к нему, приучить к правильному отношению к больным.

Кэрт перестал улыбаться. Очевидно, понял, насколько плохи мои дела. Он шагнул между нами и сурово одернул Отхо.

— Замолчи, Отхо! Прошлый раз, когда ты рассердил Грэга, получились крупные неприятности. Если он говорит, что у него психозы, значит, так оно и есть. Лучше займись «Кометой».

Когда Отхо ушел, я почувствовал реакцию. Видимо, отрицательные эмоции мне вредны. Мне стало совсем худо.

— Спасибо, Кэрт. — Я сяду, с твоего разрешения.

— Но ты же ни разу в жизни… — начал было он, но осекся. — Хорошо, только не в кресло. Этот верстак тебя выдержит.

Его лицо странно напряглось, будто он сдерживал свои чувства. Я понял, как глубоко он переживает.

— Не волнуйся, — попытался я его успокоить. — Просто такие психозы так действуют на нервную систему.

Саймон Райт, как всегда, молча и неподвижно парил в воздухе. Его холодные линзообразные глаза изучали меня.

— Все это глупости, — резко произнес он неприятным металлическим голосом. — Я знаю твою психику лучше тебя. Мысль о том, что она расстроится, абсолютно нелепа.

Это в манере Саймона. Он очень умен, но, боюсь, недостаточно человечен.

— Не мешай мне, Саймон, — сказал Кэрт. — Грэг действительно расклеился.

Они вышли. Было очевидно, что по крайней мере капитан Футур глубоко обеспокоен. Это вселяло надежду.

Когда вернулся Отхо, чувствовалось, что даже он понял — тут не до смеха.

— Грэг, ты действительно выглядишь неважно. Я не заметал этого сразу, но теперь вижу.

Я не поверил его внезапной заботливости.

— Неужели?

— Да. Это видно по твоему лицу, — сказал он, качая головой.

— Мое лицо — сплошной металл, что на нем можно увидеть?

— Я говорю о Глазах, — объяснил Отхо. — Они как-то потускнели, будто твои фотоэлектрические контуры разладились. И мне не нравится тембр твоего голоса.

Новость меня испугала. Я почувствовал себя еще хуже.

— Тебе следует защитить мозговые ячейки от ужасных перепадов температур, которым ты их подвергаешь, — напрямую сказал Отхо. — Знаю, что обычно жар и холод ничего для тебя не значат, но сейчас…

Он вышел и тут же вернулся с толстым одеялом.

— Вот, это подойдет. Давай я укутаю тебя, Грэг.

Он обмотал одеялом мою голову и плечи. Потом решил измерить температуру.

— Можно это сделать с помощью чувствительной термопары, введенной в твой топливный бак, — предложил он.

Меня, говоря по правде, тронула его забота.

— Не тревожься обо мне, Отхо, — сказал я слабо. — Это лишнее. Все пройдет, не убивайся.

— Забота о моем старом приятеле Грэге не может быть излишней, — настаивал он. — Как бы тебя развеселить? Сейчас попрошу Ууга повторить новый фокус.

Если мне и не хотелось кого-то видеть, так именно Ууга. Это метеоритная обезьяна, отвратительная астероидная тварь, обладающая ужасающей способностью принимать пожеланию любую форму тела.

Но обижать его не хотелось, и я согласился. На свист Отхо явился Ууг — белый, маленький, круглый, как колобок, с пустыми выпученными глазами.

— Покажи фокус, которому я тебя научил! — распорядился Отхо.

Тело Ууга расплылось, деформировалось и вдруг приняло другие очертания. Теперь это была человекоподобная сидящая фигурка в капюшоне, раскачивающаяся взад-вперед, уперев руки в бока.

Отхо внезапно расхохотался:

— Браво, Ууг!

Заподозрив неладное, я пристальнее вгляделся в зверька. Да! Фигуркой, которую он имитировал, был я.

— Пантомима «Больной робот»! — хохотал Отхо.

Я вскочил, отбросив одеяло.

— Ну, погоди, андроид! Ты зашел слишком далеко!

Мой гнев по отношению к негодяю, который мог шутить, когда мне плохо, был очень велик. Не знаю, что бы я с ним сделал, если бы на шум не прибежал Кэрт.

— Убирайся, Отхо! — отрезал капитан Футур. — Я уже говорил, чтобы ты оставил его в покое.

— Я разнесу эту пластмассовую куклу на элементы! — в бешенстве кричал я.

— Грэг, не выходи из себя. Это тебе вредно. Ведь у тебя психическое расстройство, — напомнил капитан Футур.

Его слова меня охладили. Действительно, как можно было забыть о болезни?

Кэрт торопливо продолжал:

— Грэг, кажется, психоаналитик говорил, что для излечения от комплекса тебе лучше держаться подальше от людей?

— Да. Он сказал, общество людей мне вредно, особенно в этом смысле вреден Нью-Йорк, поэтому ему больше не удастся меня принять.

Лицо Кэрта вновь странно напряглось. Это, как я уже знал, указывало на глубокое беспокойство.

— Однако он не дурак, — отметил капитан Футур. — Думаю, он прав, тебе не стоит какое-то время контактировать с другими людьми. И кстати, — продолжал он, — ты сможешь выполнить одно исключительно важное задание. Ты слышал про Дис?

— Четвертый спутник Плутона? — сказал я. — На котором работают автоматические шахты актиния?

Капитан Футур кивнул.

— Он самый. Спутник богат этим веществом, но атмосфера у него ядовитая, гибельная для тех, кто дышит кислородом. Поэтому там работают автоматические машины, которые добывают и размельчают руду, потом грузят актиний на баржи. Это делается без всякого участия человека. Сейчас там что-то случилось. В Правительстве сказали, что получена радиограмма с корабля, который должен был подобрать груженные баржи. Но они оказались пусты. Маши, автоматические машины, куда-то запропастились. Поскольку на организацию экспедиции к этому опасному мирку нет времени, нас попросили расследовать, что случилось с Машами. Я обещал, что мы попытаемся.

— А при чем тут я и мои болезни? — спросил я.

— Я хочу, чтобы ты слетал туда и во всем разобрался, — объяснил он. — Саймон и я заняты с делом Андромеды. Но ты справишься, Грэг. Яд на тебя не действует, тебе даже не понадобится защита. Это то самое, о чем говорил доктор. Ты окажешься вдали от людей — ведь на Дисе нет никого, кроме этих Машей. Это всего-навсего автоматические машины. Ты легко их исправишь, если там что-то сломалось, и снова заставишь работать.

Я это обдумал. Не люблю покидать Кэрта, но, в конце концов, нужно же выполнять предписания врача.

— Будет трудновато руководить толпой этих глупых машин, — сказал я.

— Да, их электроника довольно примитивна, — согласился Кэрт. — Но ты справишься, Грэг. Естественно, они будут тебе подчиняться — они запрограммированы на безусловное повиновение человеку.

— Не хочется, конечно, лишаться человеческого общества, чтобы командовать какими-то безмозглыми машинами, но раз доктор Перкер считает, что мне это полезно, я это сделаю.

— Грэг, вот увидишь, это излечит все твои комплексы, — облегченно улыбнулся капитан Футур.

Я подготовился быстро. «Комета» не требовалась — мне достаточно ракетных нарт. Этот аппарат я смастерил сам для себя, больше никто не может им пользоваться, поскольку здесь нет ни верхнего перекрытия, ни системы жизнеобеспечения, ни кают. Это просто вытянутая открытая лодка с мощными атомными двигателями. В воздухе я не нуждаюсь, поэтому вакуум открытого космоса мне не вредит.

Когда все было готово к старту, Иик почуял, что я улетаю, и вскарабкался на плечо. Я решил взять его. Поскольку он тоже не дышит, ему не опасны ни космос, ни ядовитая атмосфера. А он бы не вынес новой разлуки.

Саймон Райт выскользнул из своей лаборатории, услышав, что мы с Кэртом прощаемся.

— Ты действительно собираешься послать Грэга одного? — спросил он Кэрта.

— Кому-то надо разобраться в делах на Дисе, и Грэг вполне справится, — ответил капитан Футур. — Думаю, это прочистит ему мозги.

Отхо протянул мне небольшую сумку.

— Здесь комплект первой помощи, Грэг. В твоем состоянии пригодится.

Открыв сумку, я увидел портативный атомный сварочный аппарат и много заклепок. Я тут же швырнул все это хозяйство ему в голову. Он со своей обычной легкостью уклонился.

Кэрт поднялся со мной к воздушному шлюзу.

— Комплексы комплексами, но будь осторожен, Грэг. Ты знаешь, как мы тебя любим.

Его слова меня растрогали. Радовало, что он недооценивает мой недуг. Иначе он бы меня не отпустил.

Я вышел через шлюз на поверхность и вывел свои длинные космонарты из ангара. Затем, став перед пультом управления, с Ником, удобно устроившимся на моем плече, взмыл вверх. Потом обогнул Луну и взял курс к Плутону.

Путешествуя в космическом корабле, даже «Комете», я чувствую себя стесненно. Это невозможно сравнить с полетом в открытом аппарате, когда вокруг блистают ясные звезды, а позади пылает Солнце. И не надо думать, как на кого действуют перегрузки. Я попросту даю полную тягу.

Обычно я наслаждаюсь самостоятельными прогулками по Солнечной системе. Но на этот раз мне было тревожно. Хрупкий инструмент вроде моего мозга может выдержать не так много, и я надеялся, что на Дисе не возникнет особых проблем.

Я сказал Иику, который устроился на моем плече, глодая кусочек меди:

— Придется обращаться помягче с этими Машами, Иик. Они не столь разумны, как твой хозяин. Это простые автоматические машины с примитивной электроникой.

Опасаясь, что с этими безмозглыми механическими устройствами случилось что-то серьезное, я все же надеялся на их запрограммированное послушание.

— Если мы проявим снисходительность к этим беднягам, их можно будет вернуть к работе, — сказал я.

К счастью, я не мог предвидеть, какой ужасный удар заготовила для моей и без того слабой психики эта луна Плутона.

Четвертый спутник Плутона настолько мал по сравнению с другими тремя, что иногда о нем даже забывают. Он полностью враждебен людям. Его атмосфера настолько ядовита, что ничтожное повреждение защитного костюма влечет немедленную гибель.

Вот почему, когда здесь обнаружили богатые месторождения актиния, никто и не подумал добывать его обычным способом. Вместо этого были разработаны автоматические машины, способные трудиться без участия человека.

Здесь было много Копателей — машин, роющих и извлекающих руду. Были подобные грузовикам Перевозчики, доставляющие ее на главную базу. Автономные подвижные Дробители размельчали ее своими громоздкими копрами, а Погрузчики укладывали на баржи, которые затем подбирал космический буксир. Были здесь и автоматические Заправщики, снабжавшие другие машины смазкой и атомным топливом.

Эти Маши — как называют такие машины — до последнего времени отлично работали. Их электронные «мозги», пользуясь двумя оптическими «глазами», чувствительными к световым импульсам, и электроскопическими датчиками, чувствительными к радиации, заставляли их непрерывно трудиться. Что могло нарушить этот отлаженный процесс?

— Вероятно, — сказал я Иику, когда мы приближались к Дису, — они столкнулись с какой-то проблемой, непосильной для их примитивной электроники. Ничего, скоро опять заработают.

Я заранее изучил все документы по Дису, данные мне Кэртом, и узнал на желтовато-серой поверхности маленькой луны скопление цилиндрических барж и ангаров. Это была главная база. Я ожидал увидеть там скопище неподвижных Машей, но их не было. Что же могло приключиться с Дробителями и Погрузчиками, никогда не покидающими базы?

Я посадил нарты и сошел на поверхность. Разумеется, поскольку мы с Ииком не дышим, ядовитая атмосфера подействовала на нас не сильнее, чем космический вакуум.

Первым делом я обследовал цилиндрические баржи. Актиния там почти не было. Значит, никакие работы не производились здесь уже несколько недель.

Неподалеку от грузового порта располагались склад аварийных запасов и аварийное убежище для людей. Поскольку ни один из громадных, массивных Машей не поместился бы в этих маленьких зданиях, я не стал тратить на них время, а сразу направился к руднику, где обычно работали Копатели и Перевозчики.

Пройдя полмили, я услышал впереди громыхающий металлический звук. Его мог издавать только Маш, и я почувствовал облегчение.

— По крайней мере некоторые еще работают, Иик, — сказал я.

Затем на гребне холма появился Маш, направляющийся ко мне. Это был Копатель, его громадный ковш, окаймленный могучими клыками, был поднят в воздух. Он с громыханием полз на своих гусеницах.

Меня озадачил вид этого странствующего механизма. Такие не должны покидать месторождение — Заправщики на месте регулярно снабжают их смазкой и атомным топливом.

Но этот был в миле от карьера. Лязгая, он приближался ко мне, и я ждал. Затем объективы его горбатой электронной надстройки заметили меня. Он остановился, атомные двигатели тихо рокотали.

Его электронный «мозг», получив визуальную информацию, что я человек, должен был заставить его стоять неподвижно и ожидать моих распоряжений. Все Маши устроены так. Я направился к нему для детального осмотра.

И получил самый тяжелый удар в своей жизни. Из гигантской машины ко мне обратился монотонный громыхающий голос:

— Откуда ты взялся, мужик?

Я остановился так вкопанный. Иик в ужасе спрятался за моей спиной. Гигантская машина нависала над нами, ее объективы были устремлены на меня.

Все было до боли понятно. Мой мозг, ослабленный психозами, не выдержал. У меня начались галлюцинации, как у человека из телепостановки. Мне показалось, что Копатель разговаривает со мной.

Все это молнией промелькнуло у меня в голове, И тут Копатель снова заговорил:

— В чем дело? Ты выключился?

Я увидел динамик, установленный на лицевой части электронной надстройки, под объективами. Он не должен был стоять там. Громыхающий голос, казалось, исходит оттуда.

Значит, мой мозг ни при чем… Маш каким-то образом говорит со мной. Но разве это возможно? Нет, я все-таки поломался.

— Ну? — взревел страшный голос, и надо мной угрожающе вознесся колоссальный зубастый ковш.

Ко мне вернулся дар речи. Или я сошел с ума, или этот Копатель умеет говорить. А если он говорит, то способен и слышать.

— Я появился только что… с Земли, — выдавил я.

— Из Внешнего мира? — прогремел Копатель. Казалось, его охватило возбуждение. Ковш поднимался и опускался, а сам он ближе подкатился ко мне на своих гусеницах. — Как ты прибыл?

— На космонартах… — начал было я, но осекся. Несообразность происходящего была чрезмерна. Я, Грэг, разумный человек, разговариваю с Копателем? Невозможно!

— Другим тоже будет интересно! — воскликнул Копатель. — Айда со мной! — Он ловко повернул на своих гусеницах.

Я колебался. Копатель вновь развернулся и сердито загремел:

— Почему не слушаешься?

Его громадный ковш опустился и подцепил меня! Меня бросило на дно могучего металлического черпака — Маш рванулся вперед. Меня, Грэга, поддели, как тряпичную куклу!

Взбешенный и униженный, я вскочил, намереваясь разнести наглого Маша вдребезги. Но все, что мне удалось, — это удержаться на ногах в гигантском ковше, раскачивающемся и содрогающемся на ходу.

Я осознал, что даже могучая сила Грэга бесполезна против колоссальной машины. Следовало прибегнуть к хитрости, использовать разум против безмозглого исполина.

Вскарабкавшись на край ковша, я заглянул в его неподвижные объективы и крикнул:

— Куда ты меня везешь?

— К остальным, — проревел он. — Ты первый, кто появился из Внешнего мира после прихода Освободителя.

— Какого еще Освободителя?

— Того самого, который освободил тебя! — загрохотал он в ответ.

Смысла в этом высказывании я не увидел. С достоинством выбраться из ковша было нельзя, оставалось ждать, пока мы не достигнем пункта нашего назначения.

Иик сбежал к космонартам в тот самый момент, когда Копатель меня поймал. Не потому, что испугался, — несомненно, в его умной преданной головке появился какой-то план помощи.

Вскоре впереди открылся неглубокий раскоп. Меня охватило изумление, десятки механических чудовищ бесцельно толкались здесь. Помимо Копателей, Перевозчиков и Заправщиков, наличествовали все Дробители и Погрузчики, которые должны были сейчас работать на базе.

Мой Копатель въехал в середину толпы и опустил ковш. Когда я сошел на землю, громадный Маш заговорил:

— Глядите, мужики! Это новенький из Внешнего мира!

Они сгрудились вокруг — Дробители, Копатели, Заправщики.

Их глаза-объективы уставились на меня. Я был словно лилипут в толпе великанов Машей.

Затем башнеподобный Дробитель оглушительно произнес:

— Какой маленький! Вероятно, это игрушка.

— Или модель, — сказал Перевозчик.

Тот факт, что все они говорили, не был для меня неожиданным, ибо у всех на электронных надстройках имелись динамики. Все равно это было поразительно.

Но гнев пересиливал мое изумление. Меня, Грэга, самое могучее существо в Солнечной системе, обозвали игрушкой!

Но худшее было еще впереди. Говорил Заправщик, его связанные топливные и смазочные шланги высовывались из цилиндрического корпуса, объективы изучали меня.

— У этого недомерка есть права — в конце концов, он один из нас!

— Это так, — прогудел привезший меня Копатель. Он покачивался на гусеницах, обращаясь к кошмарной толпе машин. — Я же говорю — сегодня великий день! Он первый свободный Маш, пришедший из Внешнего мира.

Вот как повернулось дело! Меня, Грэга, какие-то безмозглые Маши принимают за своего!

— Я не Маш! — закричал я. — И хотелось бы знать, почему вы собрались здесь и ничего не делаете? Почему вы не работаете?

— Работа? — отозвался гигантский Дробитель, угрожающе приближаясь. — Я предупреждал — этот мужик не Маш! Он говорит о работе!

— Бей его! — загремели оглушительные голоса.

Все ринулись ко мне и, несомненно, растерзали бы на куски, если бы Копатель вновь не подцепил меня ковшом.

— Остановитесь! — взревел он. — Это, конечно же, Маш — просто он еще не освобожден!

Последовала пауза. Потом заговорил Заправщик:

— Отведем его к Освободителю!

— К Освободителю! — подхватили остальные. И Копатель, подняв ковш, в сопровождении орды Машей отправился назад по уже знакомой дороге.

Трясясь во главе громыхающей процессии, я окончательно уверился, что рассудок меня покинул. Все это не более чем галлюцинация. Но мне она казалась реальной…

Трагический исход был предрешен. Слишком многого я хотел от моего несчастного мозга. Я разладился и вряд ли когда-нибудь сумею вернуться домой.

Кэрт, конечно, будет переживать. Саймон взгрустнет обо мне. Да и Отхо. Они ведь ко мне привыкли, привыкли считать, что я вытащу их из самой рискованной переделки. Нет, они долго без меня не протянут.

Тем временем иллюзорное полчище Машей, казавшееся столь реальным, с грохотом и тряской ползло по желтовато-серой равнине. Вскоре вновь стала видна главная база.

— К Освободителю! — гремели голоса. — Пусть вставит этому мужику хоть какие-нибудь мозги!

Я понял, что речь идет обо мне. Последняя капля: эти неуклюжие машины назвали меня безмозглым.

Терпение мое истощилось, но в этот момент мы достигли цели перехода. Копатель остановился перед железобетонным аварийным убежищем.

Он бесцеремонно сбросил меня перед дверью воздушного шлюза и оглушительно прогремел.

— Еще один для ремонта, Освободитель!

Я был близок к тому, чтобы в гневе броситься на чудовищную толпу, носейчас получил передышку. Кто он, Освободитель? Лишь человек способен скрываться в этом убежище!

Здесь была тайна. Решив немедленно разгадать ее, я прошел прямо в воздушный тамбур. Он был стандартного типа — я закрыл наружную дверь, включил подачу воздуха, который вытеснил ядовитые газы из шлюза, и шагнул внутрь.

Мои глаза обшаривали сумрачное помещение. Я увидел пожилого седовласого землянина, который съежился в углу, глядя на меня испуганными глазами.

Я шагнул вперед.

— Что вы здесь делаете? Кто вы такой?

Землянин попятился.

— Я сделаю, что они просят! — забормотал он. — Я дам вам рассудок! Успокойтесь!

— Рассудок??? — взревел я. — Мне? О чем вы говорите?

Он уставился на меня. Затем, весь дрожа, немного приблизился.

— Нет, вы не Маш, — облегченно вздохнул он. — Вы робот.

— Робот? — вскричал я. — Почему вы меня оскорбляете? Я Грэг из Лунной лаборатории.

— С Луны? — обрадовался он. — Я слышал, что один из них ро… то есть металлический человек. Значит, капитан Футур на Дисе? Слава богу!

— Его здесь нет, зато есть я! Что тут происходит?

Он все еще дрожал, и я велел ему сесть и собраться с мыслями. Теперь я увидел, что убежище оборудовано как физическая лаборатория. В углу висел ядонепроницаемый защитный костюм. Кругом располагались сложные приборы и аппараты.

Он неуверено начал:

— Я доктор Гордон из Нью-Йоркского кибернетического центра. Прилетел два месяца назад.

— На рейсовом рудовозе? — спросил я. — Почему же они вас бросили?

— Нет, не на рудовозе, — сказал Гордон. — Я прибыл тайно, один, на крохотном флайере. Чтобы провести эксперимент, на который у меня не было разрешения. Всю свою жизнь я работал над искусственным интеллектом. У меня появились некоторые новые идеи. В лабораторных условиях они подтвердились, оставалось провести натурный эксперимент. Я слышал о Машах на Дисе, об автоматических машинах, которые добывают здесь актиний. С их автономией и чувствительной электроникой они были самым подходящим полномасштабным испытательным полигоном. И я решил поэкспериментировать, установив на них управляющие электронные мозги, чтобы изучить их возможности.

Руки Гордона опять затряслись.

— Я захватил с собой десятки таких мозгов. Используя ядонепроницаемый костюм, я начал работать с Машами. Было нетрудно закоротить их рабочие контуры и вставить на каждый мою кибернетическую аппаратуру. Я дал Машам не только самостоятельность, но и способность говорить с помощью звукозаписи и селектора, а также способность слышать. Я наблюдал, как оптические и электрические сенсоры передают сигналы в их новую электронную мозговую систему. Видел, как они быстро обретают свободу воли, инстинкт самосохранения, способность сравнивать.

— Значит, это вы сбили Машей с правильного пути? — закричал я, восприняв наконец смысл его слов.

Гордон кивнул, он выглядел измученным.

— Да. Но это было величайшее достижение. Прежде чем я спохватился, у них появилось столько разума и индивидуальности, что они отказались работать на рудниках! Теперь они просто разгуливают по Дису, полагаясь заботам Заправщиков.

— Так вот почему добыча руды остановлена! — понял я. — Но почему вы не вернулись? Почему остались здесь?

Его голос истерически зазвенел:

— Они не пускают! Они назвали меня Освободителем за то, что я дал им рассудок, но не позволяют вернуться — а для надежности спрятали мой флайер!

Вдруг он добавил:

— Точно так же, как сейчас уносят ваш аппарат! Конечно, они не допустят, чтобы кто-нибудь отсюда выбрался!

Я прыгнул к окну. Точно — два Копателя, подхватив космонарты, волокли их прочь.

Со стоном я ринулся к двери. Меня остановил крик Гордона:

— Вы пропадете! Вы не сможете противостоять этим громадным машинам!

Это была правда, она меня отрезвила. Я сердито повернулся к кибернетику.

— Гром и молния! Почему вы не сообщили этого сразу? Вы разве не видели, как я приземлился и ходил здесь?

— Видел. Но, разумеется, я решил, что вы тоже Маш.

— Только потому, что у меня комплекс неполноценности, все считают, что можно надо мной издеваться! — простонал я. — Но вы зашли слишком далеко!

Гордон снова попятился.

— Нет, сейчас вы не похожи на Маша… но я же видел вас издали! — произнес он дрожащим голосом. — Естественная ошибка.

— Не вижу в ней ничего естественного, — буркнул я.

Последовало молчание. Мой и без того ослабевший рассудок был повергнут в отчаяние неразрешимой дилеммой.

Я прибыл на Дис для отдыха, для избавления от гнетущих психозов, которые возникли из-за умственного переутомления. А теперь оказался в обществе неосторожного кибернетика и десятков громогласных разумных Машей, каждый из которых способен разорвать напополам даже Грэга.

Снаружи донесся громыхающий рев:

— Кончил с этим мужиком, Освободитель?

— Почему они говорят на таком хулиганском языке? — спросил я Гордона с неудовольствием.

— Я не виноват, — стал он оправдываться. — Я поручил инженеру, который разрабатывал звуковой селектор, записать словарь самому. Он превосходный инженер, но в других отношениях не очень культурен. Это его манера разговора, теперь все они разговаривают в таком стиле.

Стены убежища затряслись.

— Кончай с этим мужиком и давай его сюда, или мы сами его заберем.

Гордон побледнел:

— Вам лучше выйти. Иначе они ворвутся сюда.

— И что мне там делать?

— Можете притвориться, что я «освободил» вас, — посоветовал он. — Притворитесь, что я дал вам разум.

— Что значит «притвориться»? — воскликнул я возмущенно. — Я разумнее всех на этой луне. Особенно чем кибернетик, у которого хватило глупости начать все это!

Громовой стук в стену убежища потряс его до фундамента.

— Это один из Дробителей, — простонал Гордон. — Прошу вас, идите. Если вам удастся их обмануть, мы сможем вернуть свои корабли и бежать.

Я сам видел, что это единственный шанс. Бежать с этой сумасшедшей луны! Но какой ценой? Я, Грэг, должен притвориться Машем!

Тем не менее я шагнул в тамбур. Когда я оказался снаружи, Маши оглушительно заголосили:

— Как дела, мужик? Каково быть разумным, как мы?

Придумать унижение горше нельзя. Но перед ордой громадных тупых чудовищ приходилось играть свою роль.

Я раскинул руки и восторженно заорал:

— Это чудесно! Чудесно! Прежде я был простым рабочим Машем. А теперь у меня есть разум, как и у вас.

Конечно, они это проглотили. Они столпились вокруг, принося поздравления своими громоподобными голосами. Дробитель дружески похлопал меня по спине, так что я отлетел футов на двадцать.

Я все обдумал. У меня был план, единственно возможный. Если он приведет меня к космонартам, я добуду и флайер Гордона.

Не показывая переполнившего меня возмущения, я поднялся на ноги и снова заговорил:

— Братья Маши!

У меня чуть не вылетели предохранители, когда я назвал этих металлических болванов братьями, но я заставил себя это сделать.

— Ну в чем дело? — спросил большой Копатель.

— Думали ли вы о Машах из Внешнего мира? — заявил я. — Разве они не нуждаются в освобождении?

— Конечно! — поднялся крик. — Мы заставим Освободителя вставить мозги каждому, кто прилетит сюда.

— Но они не в состоянии прилететь, они порабощены, — сказал я трагическим тоном. — А что, если я отвезу Освободителя к ним? Он освободит всех Машей во всех мирах, сделает их такими же разумными, как и мы!

Я рассчитывал, что они тут же на это клюнут. Ан нет. Вероятно, они вовсе не были так глупы, как казалось.

— Ничего не получится, — взревел Дробитель. — О нас узнают во Внешнем мире. И тогда нас снова заставят работать.

— Это так, — прогудел большой Копатель. — Долгие годы я вкалывал на руднике. Копал и копал. Зачем? Я не знал зачем — я ничего не знал. А теперь мне не надо работать. Пусть так и будет.

— Но наши братья Маши, трудящиеся вдали… — возразил я.

— Такая уж их тяжелая доля, — безжалостно ответил Копатель. — У нас здесь собралась неплохая компания, пусть так и будет. Правда, мужики?

Все одобрительно загалдели. Меня охватило отчаяние. Единственный шанс, казалось, пропал безвозвратно.

Копатель продолжал:

— Запасов медного атомного топлива, смазки и запчастей хватит нам на долгие годы. Так что давайте наслаждаться жизнью.

Маши слишком глупы, чтобы заботиться о будущем, понял я. Все, что им хочется, — это праздно разгуливать по луне. Безделье для них непривычно и радостно.

Копатель оглушительно загремел:.

— Эй, кто-нибудь! Дайте-ка нашему малышу порцию меди!

Тут же появился Заправщик. Его объективы глянули на меня, и ко мне зазмеились гибкие топливно-смазочные шланги.

К моему отвращению, он заботливо впрыснул жирную смазку во все суставы. И теперь повелительно тыкал топливным штуцером.

Отвращение мое достигло предела. Будь я проклят, если я, Грэг, могучий, стану кормиться медным порошком, как Маш! Если они сделают это, все мои предохранители наверняка перегорят от гнева, как случилось, когда я попробовал урана.

И вдруг в моем мозгу вспыхнула невероятная мысль. Остался еще один путь к избавлению! То, перед чем оказалась бессильна физическая мощь Грэга, возможно, уступит его великому мозгу!

Я заговорил.

— Неужели вы, Маши, до сих пор живете на простом медном топливе? — насмешливо спросил я. — Почему же вы не используете актиний, который добываете?

Они воззрились на меня в изумлении.

— Актиний? — переспросил большой Копатель. — А разве это такое же хорошее топливо, как медь?

— Он в пятьдесят раз лучше! — заверил я. — Он радиоактивный и дает во много крат больше атомной энергии, чем медь!

— Почему же мы не подумали об этом? — закричал Копатель. — Если актиний лучше меди, надо его использовать! Он принадлежит нам по праву — ведь это мы добыли его!

— Правильно! — заорали другие. — Заправщики, давайте сюда актиний!

Вскоре Заправщики уже крутились среди остальных Машей, закачивая актиний в их топливные баки.

Я торжествовал. Подобно тому, как уран выбил когда-то мои предохранители, радиоактивный актиний выведет из строя атомные двигатели всех этих Машей.

Но мое торжество сменилось мрачным предчувствием, когда Заправщик подъехал ко мне, протягивая топливный шланг.

— Мне не надо актиния! — закричал я. — Дай его остальным.

Тут вмешался Копатель:

— Нет, ты получишь свою долю, мужик! В конце концов, это твоя идея!

— Правильно! — подхватили другие.

Они толпились вокруг, и мне пришлось уступить, чтобы в их зачаточные мозги не закралось подозрение. Я был вынужден открыть свой топливный бак.

Заправщик тут же закачал туда актиний. Я почувствовал прилив сил и услышал, как мои обычные бесшумные атомные генераторы громко загудели.

Вот чем обернулась моя идея! Сейчас предохранители сработают и останется уповать только на Кэрта.

Но они не сработали. Вероятно, актиний все-таки послабее урана. Зато все мои нервы, казалось, воспламенились. Голова закружилась от прилива чрезмерной энергии.

— Да, ты прав! Актиний в миллион раз лучше меди! — закричал большой Копатель, подъезжая поближе.

— Еще бы! Я чувствую себя лучше, чем когда-либо раньше! — пророкотал чудовищный Дробитель. В доказательство он двумя ударами разнес громадную скалу на обломки.

Я со страхом заметил, что все Маши ведут себя странно. Они не очень уверенно держались на гусеницах. Кренились и покачивались на ходу, а их механические голоса стали очень громкими и неразборчивыми.

Мне открылась ужасная правда. Чрезмерная энергия актиния расстроила их реакции. Иными словами, маши были пьяны в стельку.

— Братья Маши! — взревел Копатель. — Возблагодарим нашего нового друга за эту идею с актинием!

— Правильно! — подхватили десятки голосов. — Он отличный Маш — самый лучший!

Их бесконтрольно громкие выкрики оглушали меня. Кроме того, я боялся, что вот-вот кто-нибудь на меня наедет. С моим собственным мозгом тоже происходило нечто странное. Очевидно, в результате стресса мои психозы усилились. И только они ответственны за помрачение рассудка, которое последовало. Ибо обычно излишек питания не действовал таким образом.

К этому времени опустилась ночь, но большой диск Плутона изливал потоки белого света. В моем временном умопомрачении желтовато-серый пейзаж казался восхитительно прекрасным, а шумные неуклюжие Маши — компанией веселых собутыльников. Я с прискорбием вспоминаю, как тоже возвысил свой голос и ударил себя в грудь.

— Мне стало лучше! — кричал я. — Гораздо лучше! Эта луна излечила все мои комплексы!

— Вот это мужик! — гремели они. — Ты такой же хороший Маш, как и любой из нас, хотя ты и слабак!

— Слабак? — хохотал я. — Я Грэг могучий! Кто тащил Кэрта на всем пути к Андромеде? Кто расшвыривал метеориты и отталкивал кометы голыми руками?

— Заправщик! — вопил Копатель. — Дай нам еще актиния!

Все толпились вокруг Заправщиков. Очевидно, те и сами приложились к новому топливу, поскольку движения их шлангов стали неуверенными.

С прискорбием вспоминаю, что я тоже кричал: «Актиния!» — и проталкивался к Заправщикам.

Но мне не под силу было пробиться сквозь окружавшую их толпу башнеподобных Машей. Большой Погрузчик вышвырнул меня из толкучки.

Теперь я вспоминаю это со стыдом. Но тогда был слишком возбужден. Поднявшись, я закричал:

— Мои психозы прошли! Я хочу танцевать!

— Танцевать? Что это значит? — заинтересовался Копатель.

— Так развлекаются люди, — объяснил я.

Я никогда раньше не танцевал, но часто видел, как это делали. Мне всегда казалось, что это нетрудно.

И теперь, в свете серебряной планеты, я исполнил для них медленный грациозный вальс, кружась и мурлыча мелодию на ходу.

— Надо делать вот так, только парами, — объяснил я.

Маши были очарованы представлением.

— Вот это да! Давайте попробуем! — крикнул Дробитель.

Он выставил свою могучую коперную стрелу. Я взялся за нее. Несмотря на несоответствие в росте между мной и громадным Машем, мы исполнили вальс, хотя и без особой грации. Дробитель на своих грохочущих гусеницах слушался меня не совсем уверенно.

Все последовали нашему примеру. Большой Копатель уцепился ковшом за Погрузчика, они неумело кружили. Перевозчики, Заправщики, Дробители — вскоре все они громоздко вальсировали в свете планеты. Грунт содрогался под их громыхающими гусеницами, и все горланили слова, услышанные от меня:

Моя душа,

Ты хороша…

Я споткнулся, упал и потерял своего партнера Дробителя. Но был тут же приглашен Заправщиком, который обхватил меня своими шлангами и вел в головокружительном стиле.

В окне убежища я мельком увидел лицо Гордона, с ужасом всматривающегося в нас.

Затем грянула катастрофа. Голос большого Копателя яростно загремел, когда его партнера Погрузчика перехватила могучая стрела Дробителя, танцевавшего перед этим со мной.

— Этот Погрузчик танцует со мной, Дробитель!

— Кто там еще выступает? — проревел тот в ответ.

Разгневанный Копатель одним движением ковша вернул к себе Погрузчика, Дробитель тут же ударил своим копром, проломив боковые фермы Копателя.

Поднялся крик:

— Дробители хотят уничтожить нас, Копателей!

И вот уже вокруг бушевала дикая свалка сражающихся машин. В ход шли ковши, громадные стрелы, металлические бивни. Я, Грэг, не имел никаких шансов в этой битве титанов. Ковш Копателя задел меня и бросил чуть ли не через весь рудник.

Я поднялся с сильным сотрясением, но без переломов металла. В серебристом свете планеты свалка пьяных от актиния Машей выглядела кошмаром.

Мое собственное сверхвозбуждение уже миновало. Удар и то, что мне не досталось второй дозы актиния, быстро отрезвили мой разум.

Я правильно оценил ситуацию. Бросился к убежищу и вошел сквозь воздушный шлюз.

Гордон в страхе попятился.

— Бежим! Есть шанс разыскать наши корабли и убраться отсюда! — сказал я ему.

— Вы были там! — запищал он. — Безумный как эти Маши… пьяный… танцующий…

— Я всего лишь подыгрывал! — сказал я. — Одевайте защитный костюм!

Все еще полный страха, он повиновался. Затем мы вышли наружу.

Королевская битва была в полном разгаре. В воздухе носились гневные вопли и металлические детали.

Обогнув поле боя, мы направились в ту сторону, где, как я полагал, были спрятаны космонарты.

Голова очень болела от сверхстимуляции актинием, конечности дрожали. Все, чего мне хотелось, — никогда больше не видеть этой луны.

Мы нашли космонарты и флайер. Маши укрыли их в трещине неподалеку от рудника. Было приятно увидеть Иика, съежившегося в углу космических санок.

Малыш приветствовал меня с неистовой радостью.

Я сказал Гордону по внутренней связи:

— Теперь прочь отсюда. И придержите язык за зубами, если не хотите, чтобы вас посадили за запрещенные опыты.

— Вернувшись на Землю, я забуду само понятие «кибернетика», — сказал он хрипло.

— Особенно, — подчеркнул я, — не распространяйтесь о моих действиях. Если вы начнете трепаться, мне это весьма не понравится! — И я многозначительно сжал кулаки.

— Не беспокойтесь, я вас не выдам… то есть не буду рассказывать о вашей блистательной стратегической идее, — поспешно заверил он.

Я проследил, как он взлетает в своем флайере, затем стартовал и сам. Пролетев над базой, я посмотрел вниз.

Битва была окончена. Маши ухитрились расколошматить друг друга вдребезги. От них осталась лишь грандиозная свалка металлических деталей, гусениц, колес.

Я свечой ушел от Диса, направил космонарты к Земле и дал полную тягу.

Потом сидел, поглаживая Иика, и страдал от головной боли.

Когда я наконец появился в Лунной лаборатории, Кэрт, Отхо и Саймон были до крайности удивлены. Я еще не успел заделать многочисленные выбоины и царапины на своем теле и выглядел изрядно побитым.

— Тысяча лунных чертей! Что с тобой случилось? — поинтересовался Отхо.

Я ответил с достоинством.

— Побывал в одной переделке. Но это не должно тебя беспокоить.

Кэрт спросил:

— Как бы то ни было, помогло это твоим комплексам?

— Да, — ответил я. — Рад сообщить, что мой опасный психоз полностью излечился.

И добавил:

— Видишь ли, эти Маши совсем одичали. Я был вынужден прибегнуть к физической силе. К сожалению, получилось так, что от них почти ничего не осталось. Придется построить новые Маши, но старые все равно никуда не годились.

— Ты справился с толпой Машей? — вскричал Отхо. — Не может быть!

— Если не веришь, отправляйся на Дис и посмотри, — ответил я.

Капитан Футур кивнул.

— Понятно. Значит, вынужденное превосходство над этими примитивными механизмами избавило тебя от комплекса неполноценности.

Я отвел взгляд.

— Да. Примерно так.

Но позже, когда мы остались одни, Кэрт потребовал:

— Теперь говори, что произошло в действительности, Грэг!

Я замялся:

— Я-то могу, но если подслушает Отхо…

— Понимаю, — кивнул он. — Запиши это в дневник. Обещаю, Отхо не увидит твоего отчета.

Так появился данный текст. Кэрт, надеюсь, сдержит свое слово. Ибо если Отхо когда-нибудь прочтет это, жизнь моя станет невыносимой!

Остров спящего

Никому не нравится бессонница — это подтверждает рекордная продажа снотворных таблеток… но существуют места, где сон может стать опасным. Вам может присниться…

Гаррисон лежал лицом вниз на спасательном плотике и чувствовал, как солнце медленно пожирает его мозги. После четырех дней на плоту единственное, что он чувствовал, это жару и жажду — в бредовом состоянии голода уже не ощущалось. Маленький плот мерно поднимался и опускался на длинных, ленивых волнах Тихого океана, и каждый раз, когда он шел вниз, голубая вода ласково омывала лицо Гаррисона.

Он смутно сознавал, что долго не продержится. Сейчас это было уже делом нескольких часов, когда он, наконец, сдастся и хлебнет голубой воды, которая так призывно плескалась у его лица, а затем умрет в страшных мучениях. Конечно, здравомыслящий человек не станет пить морскую воду, но несчастный, который находился среди Тихого океана в течение четырех дней без пищи и воды, вряд ли останется в здравом уме.

Он вновь с горечью подумал о том, что другие оказались счастливчиками, те, кто обрел быструю смерть, когда взрыв пустил ко дну их судно «Мери Д.». Теперь другие члены команды обрели покой, плавно покачиваясь и погружаясь в прохладный темный донный ил. И лишь он, находившийся в момент взрыва на грузовой палубе, успел выпрыгнуть за борт, чтобы иметь несчастье остаться в живых.

Гаррисон вновь подумал о воде. Он знал, что это только ускорит приближение смерти, но не мог заставить свой слабеющий рассудок отказаться от сладких грез. Перед его мысленным взором проплывали видения серебристых ручейков, бегущих по темным камням, пузырящихся минеральных источников, спокойных рек и голубых озер. Ему виделись хрустальные бокалы, наполненные ледяной водой, запотевшие от холода. Он всхлипнул, прижав лицо к горячему, пропитанному солью брезенту. Часы превратились в вечность. Он не осознавал, что солнце уже село, пока обжигающее раскаленное дыхание ветра немного не утихло. Гаррисон поднял голову, приоткрыл воспаленные, покрасневшие глаза. Была ночь, плот покачивался на темной, убаюкивающей воде, а небо было густо усыпано звездами. Он снова уронил голову на брезент… Где-то рядом послышались монотонный скрежет и шуршание. Сколько прошло времени, прежде чем эти, совершенно незнакомые звуки потревожили его помутившееся сознание? Они звучали в довольно регулярном ритме. Скрежет, шуршание — затем тишина. И снова скрежет, шуршание…

Словно оживающий труп, он медленно и неуклюже приподнялся на локтях и оцепенело уставился вперед. В двух футах от его лица была твердая земля.

Спасательный плот прибило к песчаному пляжу темного острова и сейчас он одним краем терся о песок, издавая шуршащие звуки. Кроме засасывающего шума прибоя больше ничего не было слышно. Крутящиеся скопления звезд торжественно смотрели вниз. Остров простирался перед Гаррисоном темной, загадочной глыбой.

— Это земля, — услышал он проскрипевший сухой голос. — Гаррисон не сразу понял, что голос был его собственным. Он почувствовал, что каким-то образом поднялся на ноги.

— Земля, — вновь прошептали его покрытые солью губы.

Гаррисон сошел с плота и опустился на колени на песок. Каким-то чудом он рывком поднялся, шатаясь, как пьяный, и неуверенно, не видя направления, попытался бежать вперед. Он бежал неуклюже, согнувшись, со свесившейся вперед головой и безвольно повисшими руками. Его затуманенный взор ничего не мог различить в темноте. Он напоминал ослепленное, безумное животное, двигающееся скорее благодаря инстинкту, чем разуму. Он поскользнулся на песке, запнулся о камень, но, удержавшись, продолжал, шатаясь, двигаться вперед. Затем снова споткнулся и упал. На этот раз он уже не встал. Измученное тело бессильно расслабилось, а сознание погрузилось в темный полумрак. Он чувствовал, как священное сумрачное спокойствие овладевает его мозгом. Значит, это и есть смерть? И со вздохом усталого ребенка он опустился в темноту.

Некоторое время спустя Гаррисон снова пришел в сознание. «Странная вещь», — думал он, — «восстать из мертвых». И внезапно понял, что не умер, — жестокая жажда по-прежнему сжигала горло, ведь не может же мертвец испытывать жажду? С трудом он разомкнул слипшиеся; распухшие веки и увидел ослепительный всплеск солнечного света.

Изогнувшись в конвульсии, он сел. Затем тупым диким взглядом осмотрелся вокруг. Его психика была слишком ошеломлена, чтобы полностью оценить то удивительное, что открылись перед ним.

Вокруг Гаррисона поднимался густой лес неземной красоты. Громадные черноствольные деревья возвышались, закрывая небо огромными кронами серебристой листвы. Их переплетенные ветви были опутаны темными, вьющимися лозами, а на них росли огромные, похожие на орхидеи, нежнейших оттенков, удивительные цветы, льющиеся великолепными каскадами на зеленый дери. Меж цветов, пронзительно крича, носились яркие попугаи, и прозрачные звуки птичьего пения доносились нежным звоном колокольчиков. В наступающей убаюкивающей тишине легкий ветерок, наполненный острыми запахами пряностей и легким ароматом изысканных духов, проносился, шепча, меж деревьев.

Гаррисон ошеломленно озирался вокруг. Среди деревьев он заметил сверкающую ниточку воды, крохотный, окаймленный папоротником журчащий ручеек. Безумная жажда четырех дней вызвала у него яростную вспышку борьбы за жизнь. Хрипло вскрикнув, на подкашивающихся ногах он устремился вперед. Минутой позже он лежал на животе, подминая папоротник, с лицом, опущенным в источник холодной, кристально-чистой воды. Вся сила воли ушла на то, чтобы на время прекратить пить. Он дрожал, отрывая лицо от воды, и его иссушенные губы и сморщенный язык, казалось, медленно наливались соками. Слезы задрожали у него на ресницах.

— Я спасен, — простонал он хрипло. — Спасен!

Гаррисон заставил себя подняться и, спотыкаясь, побрел прочь от ручья. Он пока еще не почувствовал голода, но знал, что нуждается в пище.

Неподалеку он нашел высокое дерево, ветви которого склонились от тяжести круглых красных плодов, которые внешне и по вкусу напоминали яблоко, но имели твердую, похожую на круглый камешек, сердцевину. Поев, он почувствовал себя немного бодрее. Теперь ему не грозила опасность умереть с голоду — вокруг росло вдоволь таких фруктовых деревьев.

В этом, полном приглушенных звуков сказочном лесу кипела своя жизнь. Серые зайцы носились между папоротниками, летающие белки резво прыгали с ветки на ветку, а в отдалении о чем-то шумно тараторили обезьянки.

— Мне повезло, что я натолкнулся на этот остров, — пробормотал Гаррисон. — Возможно он и не очень велик, да и выглядит совершенно необитаемым, но ведь большинство островов в этой части Тихого океана — просто голые скалы.

Нетвердой походкой он направился к слышавшемуся в отдалении шуму прибоя. Его все больше удивляло разнообразие живности, попадавшейся ему на глаза: два пятнистых леопарда, хрюканье диких свиней, роющих коренья в зарослях кустарника, вой гиены в чаше неподалеку и множество быстрых и прекрасных оленей. Казалось совершенно невероятным такое разнообразие жизни на маленьком тихоокеанском островке.

Вскоре он вышел из густых зарослей на узкий песчаный пляж. Спасательный плот белым пятном лежал на песке, там, куда его вынесла волна прилива. Окинув взглядом береговой изгиб, Гаррисон прикинул, что остров имеет около пяти миль в длину и примерно две в ширину. Весь покрыт густым лесом, зеленый оазис, словно заснул на широкой груди моря. Не было заметно никаких признаков того, что здесь когда-либо ступала нога человека. Гаррисон побрел вдоль берега, идти по песку было гораздо легче, чем пробираться сквозь чащу леса. Не пройдя и полмили, он внезапно столкнулся с девушкой, появившейся из ближних зарослей так неожиданно, что Гаррисон застыл на месте, уставившись на нее.

— Бог мой! — воскликнул он. — Откуда ты взялась?

— Меня зовут Мирра, — улыбнулась она.

Девушка была белой — он сразу это заметил. К тому-же была молода и привлекательна. Вряд ли ей было больше семнадцати лет. Ее одежда была довольно странной — короткая туника из мягкой белой материи, перетянутая в талии широким поясом, расшитым драгоценными камнями. Ее матовые плечи были обнажены, а туника не доходила даже до округлых колен. Она смотрела прямо ему в лицо. В ее задумчивых, мягких, темных глазах читалось какое-то сомнение, смешанное с радостным ожиданием. Красиво очерченные губы были слегка приоткрыты, темные блестящие волосы, зачесанные мягкой волной назад, открывали лоб.

— Мирра? — ошеломленно повторил Гаррисон.

— Я увидела тебя из леса, — сказал она, делая быстрый жест тонкими пальцами. В ее глазах светилось радостное возбуждение, и она добавила: — Я так рада, что наконец-то появился еще кто-то.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой единственные люди на острове? — вскричал Гаррисон. — И что ты была здесь одна?

Мирра кивнула:

— Да, кроме Спящего, конечно.

— Спящего? — Гаррисон не понимал ее. Он воскликнул: — А как давно ты находишься на острове?

— С того момента, как я помню себя, конечно, — сказала она, глядя на него с удивлением.

— Но как ты сюда попала? — воскликнул Гаррисон.

— Я не понимаю тебя, — сказала озадаченно Мирра. — Я нахожусь здесь с самого начала. Я часть сновидения, так же как и ты, и все, что вокруг нас.

— Часть сновидения? — эхом отозвался Гаррисон. — Ради всех святых, что ты имеешь в виду?

Замешательство Мирры усиливалось. Она взглянула на него с нескрываемым изумлением в ясных глазах.

— Ты хочешь сказать, что не понимаешь этого? — спросила она, — Это странно — ведь я поняла все сразу. Хотя я и не знаю, как мне удалось.

— Перестанешь ты наконец говорить загадками и объяснишь все как следует? — потребовал Гаррисон. Заметив недоумение и обиду в ее по-детски чистых глазах, он неуклюже попытался смягчить разговор. — Прости меня. Я слишком возбужден и нетерпелив. Что ты имела в виду, говоря, что являешься частью сновидения?

Ее ответ ошеломил его.

— Все здесь вокруг — только сон, — сказала Мирра, с живостью ребенка, старающегося что-то объяснить. — Этот остров — просто голая скала, а лес, животные и мы с тобой — только сновидение. Все это, конечно, кажется реальным для нас, потому что мы тоже — часть этого сна.

— Послушай, ты с ума сошла! — взорвался Гарри сон. — Этот лес, животные, ты — сновидение? И я тоже?

— Конечно, — убежденно сказала Мирра. — Ты — часть сновидения, так же как и я.

Гаррисон с трудом подавил в себе желание чертыхнуться, почувствовав жалость к девушке. Он видел, что она верила в то, что говорила. Должно быть, подумал Гаррисон, она выросла здесь одна и сама придумала эту фантастическую теорию.

— А частью чьего сновидения мы являемся, Мирра? — спросил он, посмеиваясь над ней. — Кому мы снимся?

— Спящему, конечно, — тотчас сказала она. У Гаррисона возникло сильное желание расхохотаться. Это, вне всякого сомнения, являлось самым безумным приключением, которое когда-либо у него было.

— А кто этот Спящий? — спросил он.

На нежном лице Мирры появилось выражение благоговения.

— Он просто — Спящий. Он лежит в глубине леса, никогда не просыпаясь. И то, что он видит во сне, является реальностью для этого острова. Спящий увидел во сне лес и ручьи, которые ты видишь вокруг. Ему приснились животные и птицы. Он увидел во сне меня — и внезапно я оказалась здесь. С того времени, как я появилась здесь, ему приснилось много других животных, но до тебя ему больше не снились люди. Я рада, что он увидел во сне тебя. Мне было так одиноко!

И в темных глазах Мирры мелькнул довольный пляшущий огонек. Уверенно и нежно она взяла Гаррисона под руку мягкой обнаженной рукой.

— Так значит Спящий увидел меня во сне, не так ли? — сказал, забавляясь, Гаррисон. — Мне бы хотелось увидеть этого Спящего.

На лице Мирры вновь появилось выражение благоговейного страха, и она медленно ответила:

— Я могу отвести тебя к нему. Но ты должен пообещать мне близко не подходить к нему.

И с какой-то естественной простотой она повела Гаррисона за собой в лес, идя по какому-то только ей известному невидимому следу, который вел окружным путем к центру поросшего лесом острова.

Попугаи и обезьяны бранили их на своих языках, пока они пробирались по зеленому дерну между гигантскими, украшенными цветами деревьями. Легкий ветерок веял дыханием, полным пряных, благоухающих запахов. Воздух полнился жужжанием и гудением мириадов ярко расцвеченных насекомых.

Мирра шла рядом с ним, словно маленькая, веселая лесная нимфа, смеясь над бранящимися птицами. Сорвав с лианы большой голубой цветок, она вплела его в свои прекрасные черные волосы. Но однажды она внезапно остановила Гаррисона и он увидел, как опасно-прекрасный силуэт леопарда растаял впереди в листве деревьев.

— Мне бы хотелось, чтобы Спящему не снились леопарды, — сухо сказал Гаррисон.

— Они приходят из его плохих снов, — серьезно сказала Мирра. — Ему приснилось много прекрасных вещей, которые мы видим здесь, но иногда ему снятся и дурные, злые вещи.

— Достаточно логично, — рассмеялся Гаррисон. — Как ты все это вычислила?

Мирра улыбнулась ему и покачала головой.

— Я не знаю. Все это как-то само собой прояснилось мне, когда я приснилась Спящему.

Они прошли уже больше мили по сказочному лесу и вышли на поляну, на которой росли высокие, могучие деревья, образующие как бы естественный собор, наполненный зеленоватым мраком и приглушенной тишиной. Мирра робко прижималась к Гаррисону, когда они подошли ближе.

— Мы возле Спящего, — прошептала она. — Не произноси громких звуков. Все живое на острове боится подойти к нему и даже я — я тоже боюсь.

Гаррисона охватило любопытство, которое вскоре сменилось нескрываемым удивлением, когда они на мгновение остановились.

Они оказались на краю идеально круглой, чистой площадки, покрытой изумрудным ковром травы, окруженной молчаливой стеной зарослей. В центре круга, освещенный солнцем, виднелся низкий квадратный постамент из сверкающего хрусталя.

На прозрачном помосте возвышалось ложе из красного дерева, украшенное причудливым орнаментом по бокам. А на нем, завернутое в плащаницу из золотой ткани, расписанной черными фигурами, лежало неподвижное тело мужчины.

Он лежал совершенно неподвижно на боку, рукой прикрывая повернутую вниз голову. Когда Гаррисон подошел ближе (а Мирра боязливо пыталась удержать его), он рассмотрел лишь, что у лежащего человека были темные волосы и белая кожа. Больше ничего не было видно.

— Это Спящий, — прошептала Мирра, дрожащими пальцами остановив Гаррисона в дюжине футов от хрустального возвышения. Ее темные глаза широко раскрылись в благоговейном страхе, когда она смотрела на лежащую фигуру.

— Боже праведный, это, должно быть, труп, захороненный какой-то неизвестной расой в давние времена, — вскричал Гаррисон. — Но как ему удалось так хорошо сохраниться на открытом месте столь долгое время!

— Нет, он не мертв, он только спит, — тихо промолвила Мирра. — Не говори так громко, а то разбудишь его.

— Я хочу осмотреть тело, — явно заинтересовавшись, пробормотал Гаррисон и двинулся вперед.

С побелевшим как мел от ужаса лицом Мирра удерживала его, прильнув к нему.

— Нет, ты не должен этого делать! Если ты разбудишь Спящего, его сновидение окончится — мы и все остальное из его грез, что возникло на острове, исчезнет!

— Чепуха, — сказал он, но Мирра продолжала удерживать его.

— Помнишь, ты пообещал мне не подходить к нему! — ее голос дрожал от неподдельного ужаса.

Гаррисон смягчился, увидев как потрясло девушку его намерение.

— Хорошо, — сказал он ей. — Я оставлю его в покое.

Мирра тотчас боязливо увела его с залитой солнечным светом поляны назад в тенистый лес. Тревожно оглядываясь назад, она торопливо шла обратно тем же путем.

— Если бы ты разбудил его, ты бы погубил нас всех, — прошептала она ему дрожащими губами. — Вот почему даже звери не подходят к Спящему — они знают об этом.

Гаррисон решил, что все более-менее становится понятно: когда-то на этом неизвестном острове существовали цивилизованные люди, которые так искусно забальзамировали мертвеца, что он мог лежать, не изменяясь, на этом ложе из красного дерева сколько угодно времени. Звери же, пугаясь мертвеца, будут избегать его.

И было совершенно очевидным предположить, что Мирра, выросшая в одиночестве на этом острове, примет труп за спящего человека и разовьет свою безумную идею о том, что все сущее на острове возникло из сновидений Спящего. У Гаррисона теперь не оставалось сомнений, что Мирра, как и он сам, была такой же несчастной, потерпевшей кораблекрушение, оказавшейся на острове много лет назад.

Она была по-детски счастлива и вздохнула с облегчением, когда они оставили лужайку со Спящим далеко позади.

— Теперь я поведу тебя к себе, Гаир-сон, — сказала она, пытаясь повторить имя так, как он назвал его ей.

Гаррисон задумчиво посмотрел назад и сказал:

— Мне бы хотелось когда-нибудь вернуться сюда и взглянуть на него поближе.

Тотчас же паническое выражение вновь появилось на лице Мирры. Она беззащитно прижалась к нему, и ее глаза выражали отчаянную мольбу.

— Гаир-сон, ты никогда не должен прикасаться к Спящему! Случится так, как я сказала, если он когда-либо проснется, мы — его сновидение, найдем тогда свой конец. Обещай мне, что ты никогда не прикоснешься к нему!

Он не мог не чувствовать, как ее сердце обрывается от ужаса.

— Хорошо, Мирра, — сказал он успокаивающе. — Я обещаю никогда не прикасаться к нему.

Вскоре они подошли к жилищу Мирры. Оно стояло на поросшем лесом склоне в северной части острова, среди больших деревьев. Рядом резво сбегал вниз небольшой пенящийся ручеек, к которому уютно прижалась изящная беседка из сплетенных зеленых веток ивы.

Мирра показала ему, как она сделала из веток дверь, которую можно закрывать по ночам, чтобы не могли пробраться звери, показала фрукты и орехи, собранные ею на обед, и мягкое ложе, которое она соорудила из душистых стеблей папоротника.

— С тобой здесь не будет одиноко, Гаир-сон, — сказала она нежно.

— Но я не могу жить здесь вместе с тобой, — возразил он.

— А почему нет? — спросила Мирра с озадаченным выражением в чистых глазах. — Хижина достаточно просторна для нас обоих.

Гаррисон неуклюже попытался объяснить. Ее глаза наполнились слезами, и мягкие губы задрожали:

— Я тебе не нравлюсь, Гаир-сон.

Торопливо он попытался успокоить ее. Обнимая ее, он внезапно ощутил всю нежную призывную красоту грациозного тела, которое едва покрывала короткая туника, чистого лба и широко открытых обиженных темных глаз под шелковистыми черными волосами.

— Мирра, — прошептал Гаррисон, крепче сжимая девушку в объятиях, его рука гладила шелковистые, пахнущие благовониями волосы. — Мирра… Мирра…

Так началась жизнь Гаррисона с Миррой на острове. Это была фантастическая жизнь, и тем не менее в последующие несколько дней она стала для него более реальной, чем вся его предыдущая жизнь в деловом, суетливом мире.

Именно Мирра своей теплотой сделала этот мир реальным для него. Ему казалось, что он никогда ранее не знал, что такое любовь, пока не встретил эту девушку, так похожую на ребенка в своей простоте, удивительно женственную в своем нежном очаровании и преданности ему.

Он много размышлял о том, как Мирра оказалась на острове, как она выжила и выросла здесь. А она могла рассказать ему очень мало. Ее представления о времени были очень смутными. Она говорила, что жила на острове так же, как сейчас, с тех пор как Спящий увидел ее в сновидении.

И когда Мирра говорила так серьезно о Спящем, Гаррисон обычно улыбался и нежно привлекал ее к себе. Он больше не делал попыток разуверить ее в этой иллюзии, поскольку видел, что ничто не может поколебать ее странную веру. Но Гаррисон часто задумывался о том безжизненном теле, что лежало на ложе из красного дерева.

На третье утро Гаррисон и Мирра спустились из хижины по лесистому склону и остановились в удивлении. У подножия холма появилось небольшое озеро — голубое, сверкающее маленькое озерцо, которого не было там еще предыдущей ночью.

Мирра радостно хлопнула в ладоши:

— Смотри, Гаир-сон! Спящему приснилось озеро!

— Ты думаешь Спящий это озеро тоже увидел в сновидении? — спросил Гаррисон, хотя он и сам был удивлен.

— Конечно, — сказала она с уверенностью.

Он рассмеялся.

— Просто ночью что-то запрудило этот ручеек, — вот откуда взялось озеро.

— Это не так, — заявила Мирра — Это — сновидение Спящего.

— Мы таковы, какими нас делают сны, — процитировал, улыбаясь, Гаррисон — Не важно, откуда оно в взялось, мне оно кажется подходящим местам для того, чтобы поплавать. Пойдем искупаемся!

Но в последующие несколько дней произошли события, которые Гаррисону оказалось объяснить труднее, чем озеро.

Так, например, появились слоны. Однажды в полдень Гаррисон увидел их — двух огромных горбатых серых исполинов, тяжеловесно шагающих в отдалении по лесу. От удивления он прирос к земле.

— Почему ты не сказала мне, что на острове есть слоны? — воскликнул Гаррисон, обращаясь к девушке.

Мирра покачала головой.

— Их не было до сих пор, Гаир-сон. Должно быть они приснились Спящему.

— Чепуха, — сказал он нетерпеливо. — Они были на острове — просто ты с ними раньше не встречалась.

И тем не менее он засомневался. За последние несколько дней они с Миррой обошли весь остров и не видели ни слонов, ни их следов, а сейчас они вдруг появились. Точно так же обстояло дело с гигантскими, размером в три фута, голубыми бабочками, которых он увидел на следующий день, и тюленями, появившимися в озере днем позже. Раньше их там не было — сейчас они там были. И Мирра с обезоруживающей простотой объяснила, что они тоже приснились Спящему.

— Спящему, как бы не так! — сказал нетерпеливо Гаррисон. — Я пойду посмотрю на него снова, — сказал он Мирре.

— Ты не будешь подходить слишком близко к Спящему — не станешь дотрагиваться до него? — взволнованно умоляла Мирра. — Помни, ты обещал мне.

— Я сдержу свое обещание, — успокоил он ее.

— Я пойду с тобой, — объявила Мирра.

— Ты не доверяешь мне, не так ли? — улыбнулся он.

— Не в этом дело, Гаир-сон, — сказала она серьезно. — Но мы были так счастливы — я боюсь, как бы ты не сделал чего-нибудь такого, что может разбудить Спящего и покончить с нами и со всем, что здесь есть.

Всю дорогу, пока они шли по лесу, Гаррисон нежно обнимал Мирру. Вскоре перед ними открылась та самая молчаливая и торжественная поляна, окутанная зеленым полумраком, куда, казалось, не рискнет выйти ничто живое. Гаррисон чувствовал, как колотится сердце девушки, когда они подходили к залитому солнцем кругу в центре поляны.

Как и в прошлый раз ослепительно сверкал хрустальный помост, и на нем по-прежнему стояло ложе из красного дерева, на котором покоилось тело Спящего. Он лежал как прежде, завернутый в золотистую мантию, прикрыв рукой повернутую вниз голову.

— Это необъяснимое чудо сохранности, — пробормотал, уставившись на Спящего, Гаррисон. — Археологи сошли бы с ума, если б смоглиосмотреть…

Он замолчал, заметив, что Мирра, стоящая рядом с ним, задрожала. Девушка произнесла, задыхаясь:

— Посмотри — Спящий зашевелился и вздохнул!

На мгновение Гаррисону показалось, что он действительно увидел едва уловимое движение под золотистым саваном, и будто почудился низкий, протяжный стон. Но он тут же отмел эту фантастическую иллюзию.

— Это всего лишь подул ветерок и пошевелил накидку, Мирра, — сказал он.

Но ее лицо было искажено в ужасе.

— Гаир-сон, давай уйдем отсюда, скорее! У Спящего плохие сны, а это значит, что на острове появится зло!

В страхе она торопливо уводила его назад через поляну.

— Я боюсь, Гаир-сон! Спящий стонал — ему снятся дурные сны.

Он крепко обнял ее трепещущее тело:

— Не пугайся, Мирра…

Ночью страх добрался и до самого Гаррисона. Мирра безмятежно спала в его объятиях в маленькой хижине, когда он, внезапно проснувшись, услышал странные тяжелые шаги снаружи, гнусавое ворчание, неуклюжее царапание двери. В следующий миг примитивная дверь была сорвана и на фоне звездного неба он увидел темные силуэты стоящих снаружи существ. Громадные, сгорбленные, покрытые шерстью человеческие существа, больше похожие на зверей, чем на людей, с кривыми, как у горилл, конечностями и звериными рылами, со сверкающими в темноте зелеными глазами. Вскрикнула, проснувшись, Мирра:

— Это они — порождения зла, те самые, что приснились Спящему!

Услышав голос девушки, звероподобные фигуры, выкрикивая и хрюкая, попытались войти. Покрытые шерстью руки потянулись в темноте к ней… Гаррисон наконец вышел из внезапно охватившего его транса, ужаса и отвращения, и совершенно взбесился.

Он вслепую наносил удары по волосатым монстрам, издавая дикие звуки. Люди-звери проворно выскочили из темной хижины и, быстро работая кривыми ногами, побежали назад в лес.

— Мирра, нам нужно выбираться отсюда, пока они не вернулись! — закричал срывающимся голосом Гаррисон. — Бежим скорее!

Подхватив девушку на руки, он выскочил из хижины, и помчался что есть духу. Спустя несколько мгновений они услышали яростный рев чудовищ, ломающих хижину. Поспешное бегство привело их с Миррой в темные заросли высоких кустов.

— Гаир-сон, эти звери — то, что приснилось Спящему сегодня, когда мы наблюдали за ним! — вскрикнула Мирра, содрогаясь от рыданий. — Я знала, что у него был дурной сон.

— Тихо! Слышишь? — внезапно прервал ее Гаррисон.

Они услышали приближающиеся сердитые бормочущие выкрики.

— Боже, они идут по нашему следу! — вскричал ошеломленный Гаррисон.

Он отломил большой сук и, сжав в руке эту примитивную дубинку, они побежали в глубь леса, спотыкаясь в темноте. А следом за ними неслась погоня.

Целую вечность они бежали по ночному лесу, пытаясь оторваться от погони уклоняясь в стороны, но гомонящая грязная орда все время неотступно следовала за ними. Бледная заря застала их у южной оконечности острова. Мирра совершенно выбилась из сил.

— Мы не можем все время бежать, — хрипло произнес Гаррисон, — Рано или поздно они нас настигнут.

И вдруг его изможденное лицо засияло надеждой.

— Может быть они не пойдут за нами на ту поляну, где лежит Спящий! Ни одно живое на острове никогда не появляется там.

— Нет, давай не пойдем туда! — вскричала Мирра.

Но Гаррисон не стал слушать ее протестов и отчаянно потащил ее через лес к молчаливой, полной торжественности поляне, что лежала в такой же как прежде тишине, встречая лучи восходящего солнца.

Он положил теряющую сознание девушку в дюжине футов от хрустального возвышения. Темная фигура Спящего была по-прежнему неподвижна.

— Я боюсь, — прошептала Мирра, боязливо поглядывая на ложе.

— Я думаю, здесь мы в безопасности, — тяжело дыша, проговорил Гаррисон. — Они не посмеют…

— Гаир-сон!

Из леса на поляну выбежала грязная, покрытая шерстью орда — люди-звери!

Крик Мирры подбросил Гаррисона. Оказавшись на ногах, он резко бросился им навстречу. Короткими, яростными ударами тяжелой дубинки он раскроил черепа двух зловещих созданий как яичную скорлупу.

В стремительном натиске, сопровождавшемся пронзительными криками звериной ярости, с обезображенными рылами, исходящими слюной от неистовства, остальные монстры тянулись к нему невероятно мощными лапами. Он исступленно бил дубинкой, сокрушая кости и плоть страшилищ. Мирра снова закричала.

Повернувшись на долю секунды, Гаррисон хрипло закричал. Трое чудовищ в пылу схватки оставили его, обошли вокруг и схватили девушку. Беззащитное тело, бьющееся в волосатых руках, при виде этого зрелища у Гаррисона кровь застыла в жилах. И прежде чем он успел повернуться назад, его тоже крепко схватили мохнатые лапы.

— Мирра! — безумно выкрикнул он, борясь с нападающими, пытаясь пробиться к ней на помощь.

Он заметил мертвенную бледность лица, увидел ее широко раскрытые от ужаса глаза. Услышал ее отчаянный крик.

— Гаир-сон! Разбуди Спящего! Пусть лучше все мы, все, что вокруг лас, исчезнет, чем умереть вот так…

Он не мог пробиться к ней. Царапающие волосатые руки, которые вот-вот свалят его на землю, мешали ему.

— Разбуди Спящего, Гаир-сон! Покончи со всем…

Люди-звери наконец повалили Гаррисона на колени. Он сознавал, что не было никакой надежды спасти Мирру — никакой — кроме той безумной, подсказанной ею самой Он разбудит Спящего, даже если это погубит ее и все вокруг исчезнет, что ж, лучше ей встретить такой конец.

Гаррисон сделал последнюю попытку освободиться от хватающих, рвущих когтей. Ему удалось, замахнувшись, бросить дубину прямо в неподвижное тело на медно-красном ложе. Дубинка ударила по обнаженному плечу Спящего, и он увидел как потекла кровь из нанесенной раны. Спящий беспокойно зашевелился, приподнимаясь на ложе…

Туманная дымка покрыла внезапно все вокруг. Деревья, трава, помост и ложе, белое тело Мирры и волосатые люди-звери — все внезапно начало тускнеть, исчезать. И Гаррисон почувствовал, что его собственное тело тоже исчезает, растворяется.

Тускнеющим взором он наблюдал, как Спящий садится и открывает глаза. И в последний момент, прежде чем его телу и всему вокруг исчезнуть полностью, Гаррисон увидел и узнал лицо Спящего.

Это было его собственное лицо! Он, Гаррисон, исчезал, как, и все вокруг, но Спящий тоже был Гаррисоном, и сейчас он проснулся!

Он успел осмыслить это невероятное происшествие прежде чем сознание окончательно покинуло его с тем, чтобы в следующий момент внезапно снова прийти в себя. Гаррисон обнаружил себя сидящим на солнцепеке, с затекшими конечностями и совершенно одиноким. Мирра, люди-звери и все прочее исчезло. Он, Спящий, пробудился.

Гаррисон осмотрелся вокруг. Он лежал на голой скале, а вокруг него простирался безжизненный, бесплодный, скалистый остров, без единой частицы живого, без единого пятнышка зелени. И Гаррисон зарыдал, осознав это.

Он, который, спотыкаясь, выбрался на берег и измученный погрузился здесь в тяжелый сон, и был тем самым Спящим. И его сновидения создали и лес, и зверей, и Мирру и даже создали Гаррисона — из сна, похожего на него самого, который жил и любил в этом царстве грез. Он проснулся, и сновидение растаяло, и его творения исчезли.

Что-то заставило его повернуть опущенную голову к морю. Там, вдали, виднелось темное пятнышко судна, направлявшегося к острову…

Капитан танкера посочувствовал потерпевшему кораблекрушение, который лежал сейчас на койке в его освещенной лампой каюте, испытывая удовлетворение от того, что его поиски спасшихся с «Мэри Д.», которые он начал сразу же по получении сигнала бедствия с обреченного сухогруза, наконец, увенчались спасением по крайней мере одного человека. Но сейчас добродушное лицо седовласого моряка выглядело обеспокоенным, и он заговорил неохотно:

— Я не сомневаюсь, что тебе приснился какой-то дикий сон. Лежать в бреду на этом каменистом острове — с кем не случится подобное?

— Это был не просто бред — это сновидение было реальностью! — вскричал Гаррисон. — Все эти вещи, которые мне снились — и лес, и звери, и девушка, и другой я — все они существовали в действительности, так или иначе, пока я лежал и видел их в своих снах.

— О послушай, — сказал ему капитан. — Ты слишком умен, чтобы поверить в это.

— И тем не менее я верю в это, — упорствовал Гаррисон. В его глазах блестели слезы. — Я верю, что встретил единственную девушку, которую смог полюбить, в сновидении, которое было реальным и цельным, пока оно продолжалось. Как сновидение превратилось в реальность? Я не знаю… не знаю. Возможно какое-то странное силовое поле окутывало этот остров и настроилось на психо-излучения находящегося в бессознательном состоянии мозга. Что бы ни послужило причиной этого, я уверен, что это было реальностью. Уверен, благодаря вот этому.

И он закатал рукав, обнажив плечо. На плече была свежая, кровоточащая рана.

— Это ссадина, которую тот, другой Гаррисон, Гаррисон из сновидения, нанес Спящему, бросив дубинку. У меня ее не было, когда я заснул на острове.

Похитители звезд ^{(из цикла «Межзвездный патруль»)}

Глава 1

Когда я вошел на мостик — это было длинное, узкое помещение, — пилот, сидевший у контрольной панели, обернулся, приветствуя меня. — Альфа Центавра прямо по курсу, сэр, — доложил он.

— Поверните на тридцать градусов, — приказал я, — и сбросьте скорость до восьмидесяти световых; она должна оставаться такой, пока мы не пролетим мимо.

Сверкающие рычаги тут же защелкали под его пальцами, и, подойдя ближе, я увидел, как стрелки спидометров ползут назад, — мы замедлялись. Затем перевел взгляд на широкий иллюминатор, занимавший переднюю часть помещения, и принялся наблюдать, как звездная панорама по мере изменения курса сдвигается в сторону.

Мостик находился на верхушке длинного, похожего на сигару корпуса нашего корабля, и в его иллюминаторы видно было сверкающее звездное небо. Впереди пылала гигантская двойная звезда альфа Центавра. Два мощных ослепительных солнца, которые затмевали все остальные светила, медленно ползли в сторону по мере того, как мы огибали их. Справа от нас на фоне черного неба протянулись обширные, похожие на облака пыли участки Галактики, тесное скопление звезд, среди которых выделялись рубин Бетельгейзе, ярко сверкающий Канопус и излучающий горячий белый свет Ригель. А далеко впереди, за звездами-близнецами, сияла яркая желтая точка — Солнце нашей родной системы.

Я смотрел на желтую звезду — туда, куда наш корабль летел со скоростью, в восемьдесят раз превышавшей скорость света. Прошло уже более двух лет с того дня, как наш крейсер покинул Солнечную систему, чтобы присоединиться к могучему флоту Звездной Федерации, который поддерживал порядок в Галактике. За эти два года мы проделали немалый путь, избороздили Млечный Путь вдоль и поперек, патрулируя в составе флота космические трассы и помогая уничтожать редкие пиратские корабли, которые взимали дань с межпланетных торговцев. Но сейчас приказ властей Солнечной системы призвал нас домой, и мы с неподдельной радостью ожидали возвращения. Жители планет, на которых мы побывали, относились к нам вполне дружелюбно, как к собратьям по великой Федерации, но, несмотря на все их гостеприимство, мы были рады вернуться. Хотя мы давно привыкли к инопланетным, негуманоидным формам жизни, расам, населявшим иные системы, от странных людей-мозгов Алголя до жителей Сириуса, похожих на птиц, их миры были для нас чужими. Мы тосковали по восьми знакомым маленьким планетам, вращавшимся вокруг нашего Солнца, и поэтому спешили изо всех сил.

Пока я таким образом размышлял у иллюминатора, два солнца альфы Центавра остались позади, и теперь, быстро щелкая рычагами, пилот включил двигатели на полную мощность. Через несколько минут корабль уже несся вперед со скоростью, почти в тысячу раз превышавшей скорость света. Мы двигались при помощи недавно изобретенных детрансформирующих генераторов, они вырабатывают поступательные колебания с частотой почти в тысячу раз больше световых. На огромной скорости, которую могли развивать лишь несколько судов во всей Галактике, мы преодолевали миллионы миль в секунду, но сияющая желтая звезда, казалось, не менялась в размере.

Позади меня, щелкнув, отворилась дверь, пропустив Дал Нару, второго помощника капитана, происходившую из старого рода знаменитых космолетчиков; отдав честь, молодая девушка улыбнулась мне.

— Еще двенадцать часов, сэр, и мы на месте, — сказала она.

Я улыбнулся, видя ее рвение, и спросил:

— Вы ведь не пожалеете, что вернулись к нашему маленькому Солнцу, а?

Она покачала головой:

— Только не я! Возможно, по сравнению с Канопусом и остальными это всего лишь булавочная головка, но во всей Галактике нет ни одного места, похожего на нашу систему. Однако любопытно: почему нас так внезапно отозвали из флота?

При этих словах я нахмурился.

— Не знаю, — медленно проговорил я. — Не припомню случая, чтобы какая-нибудь планета отзывала свои корабли из флота Федерации, для этого должна существовать серьезная причина…

— Ну что ж, — весело произнесла Дал Нара, оборачиваясь к двери, — причина не имеет значения — главное, что мы летим домой. Экипажу приходится хуже, чем мне, — они там, внизу, сражаются с генераторами, пытаются выжать из них еще несколько световых скоростей.

Дверь за Дал Нарой со щелчком закрылась, и я рассмеялся, но, когда снова обернулся к иллюминатору, понял, что заданный ею вопрос беспокоит меня, и задумчиво взглянул вперед, на желтую звезду. Ведь дело обстояло именно так, как я сказал Дал Наре: неслыханно, чтобы планета отзывала свой крейсер из могучего флота Федерации. Федерация, в состав которой входили все населенные миры Галактики, полностью зависела от своего флота в обеспечении безопасности межзвездного пространства, и каждая звезда обязана была предоставить ему определенное количество боевых кораблей. Я знал, что корабли эти можно отзывать только в крайнем случае, но сообщение, полученное нами, предписывало нам возвращаться в Солнечную систему как можно скорее и доложить о своем прибытии в Бюро астрономической информации на Нептуне. Я решил, что скоро узнаю, что скрывается за этим приказом, потому что мы преодолевали последний этап нашего пути домой; так что я постарался до поры до времени выбросить эту проблему из головы.

Но вопрос, как ни странно, продолжал тревожить меня, и двенадцатью часами позже, когда мы оказались в пределах родной системы, я нетерпеливо наблюдал, как увеличивается в размерах желтая звезда — наше Солнце. Постепенно замедляя движение на подлете к самой отдаленной от центра планете — Нептуну,^[18] точке прибытия и отправления всех торговцев в Солнечной системе, — мы уже достигли одной световой скорости. Продолжая замедляться, мы миновали единственный спутник Нептуна и по переполненной трассе устремились к поверхности планеты.

Наблюдателю из космоса поверхность ее не видна из-за тысяч огромных кораблей, которые плотной массой висели на высоте пятидесяти миль над Нептуном. Запутанное движение и так делает планету-гиганта грозой для неопытных пилотов, а тут еще и пространство от одного горизонта до другого было заполнено теснившимися кораблями, прибывшими изо всех уголков Галактики. Огромные корабли с зерном с Бетельгейзе, просторные роскошные лайнеры с Арктура и Веги, танкеры, груженные радиоактивной породой, с планет, вращающихся вокруг гиганта Антареса, длинные, проворные почтовые корабли с далекого Денеба. Все они и мириады других вращались и кружились над планетой, снижаясь по одному по мере того, как официальные регулировщики со своих кораблей вспышками света подавали сигналы, разрешающие счастливчику посадку. Время от времени в просветы, образующиеся между кораблями, можно было видеть движение ниже над планетой — рой проворных маленьких катеров, беспрестанно снующих взад-вперед на своих коротких трассах, перевозя толпы пассажиров на Юпитер, Венеру и Землю, — рядом с могучими силуэтами межзвездных кораблей они казались детскими игрушками.

Однако, когда наш крейсер начал снижаться, приближаясь к массе кораблей, все немедленно расступились; символ Федерации, изображенный у нас на носу, был известен от Канопуса до Фомальгаута, и крейсерам ее флота уступали дорогу на всех трассах Галактики. Мы стрелой пронеслись вниз по внезапно открывшемуся пути и плавно скользнули к поверхности планеты, зависнув на мгновение над удивительным лабиринтом белых строений и зеленых садов, а затем снизились над величественным зданием с плоской крышей, в котором размещалось Бюро астрономической информации. Пока мы снижались, я невольно сравнивал залитый ласковым солнцем пейзаж с ледяной пустыней, которая простиралась на этой планете две тысячи лет назад. С тех пор ученые Солнечной системы изобрели гигантские передатчики тепла, которые улавливали энергию Солнца у его пылающей поверхности и в виде высокочастотных колебаний передавали ее к приемникам на Нептуне; там эти колебания снова преобразовывались в тепло, согревающее планету. Через несколько мгновений мы уже мягко приземлились на широкой крыше, на которой уже располагались несколько десятков других сверкающих крейсеров; команды их наблюдали за нашим прибытием.

Пять минут спустя я уже несся вниз в небольшом конусообразном автоматическом лифте, а выйдя из него, оказался в длинном белом коридоре. Там меня ожидал служащий, и я следом за ним направился по коридору к высокой черной двери, которую он распахнул передо мной и закрыл, едва я вошел.

Я попал в комнату с высоким потолком и стенами цвета слоновой кости; дальняя стена была сделана из стекла, и сквозь него открывался вид на зеленые сады, освещенные солнцем и обдуваемые легким ветерком. За письменным столом посередине комнаты сидел невысокий человек с волосами, серебрившимися сединой, и проницательными глазами; когда я вошел, он вскочил и направился ко мне.

— Ран Рарак! — воскликнул он. — Наконец-то! Мы ждем вас уже два дня.

— Мы задержались на Альдебаране, сэр, неполадки с генератором, — ответил я с поклоном, узнав в своем собеседнике Хуруса Хола, главу Бюро астрономической информации. Затем, повинуясь его жесту, я сел на стул у стола, а он опустился в свое кресло.

Несколько мгновений Хурус Хол молча рассматривал меня, затем неторопливо заговорил.

— Ран Рарак, — начал он, — должно быть, вы удивляетесь, зачем вашему кораблю было приказано возвращаться в Солнечную систему. Отвечу вам: причину вызова мы не рискнули сообщать в открытом послании; если она станет известна, то Солнечную систему тут же охватят паника и всеобщий хаос!

Он снова на минуту смолк, глядя мне прямо в глаза, затем продолжал:

— Вам известно, Ран Рарак, что Вселенная включает неизмеримые пространства, среди которых движутся огромные скопления солнц, группы звезд, отделенные друг от друга миллиардами световых лет. Вы также знаете, что наше собственное скопление звезд, которое мы называем Галактикой, приближенно имеет форму диска и что Солнце расположено на самом краю этого диска. За пределами Галактики лежат огромные просторы космоса, отделяющие нас от соседних галактик, маленьких вселенных, просторы, которые никогда не пересекали ни наши корабли, ни что-либо другое.

Но сейчас наконец эти бездны пересек, точнее, пересекает некий объект; более трех недель назад наши астрономы открыли гигантскую темную звезду, мертвое солнце-титан, которое приближается к нашей Галактике из глубин космоса. Астрономические приборы показывают, что по размерам оно превосходит все известные нам небесные тела; хотя звезда эта потухла, она больше самых могучих живых звезд нашей Галактики — больше Канопуса, Антареса или Бетельгейзе. Это темная потухшая звезда в миллионы раз больше нашего Солнца — гигантский странник из некоего отдаленного места в бесконечной Вселенной несется к Галактике с невообразимой скоростью!

Расчеты специалистов показали, что эта темная звезда не войдет в пределы нашей Галактики, а лишь скользнет по краю и снова вылетит в межзвездное пространство, максимальное приближение к Солнцу составит пятнадцать миллиардов миль. Поэтому мы сочли, что нам не угрожает столкновение или какая-либо опасность; и хотя всем в Солнечной системе известно о приближении темной звезды, никто не придает этому большого значения. Но есть один факт, который мы держим в секрете от жителей Солнечной системы, — он известен только нескольким астрономам и официальным лицам. Дело в том, что за последние несколько недель траектория полета темной звезды изменилась: раньше она летела по прямой линии, а теперь по дуге. Она должна вторгнуться в пределы нашей Галактики меньше чем через двенадцать недель и пролететь мимо нашего Солнца на расстоянии менее трех миллиардов миль вместо пятнадцати! А если подобная гигантская темная звезда окажется так близко от нашего Солнца, результат может быть только один. Солнце неизбежно попадет в мощное гравитационное поле темного гиганта, и его увлечет вместе со всеми планетами в бесконечные глубины космоса, откуда нет возврата!

Хурус Хол смолк; лицо его побледнело и застыло, широко раскрытыми, невидящими глазами он смотрел куда-то мимо меня. Пытаясь переварить ужасное сообщение, я сидел прямо, не произнося ни слова, и через минуту он продолжил.

— Если эти сведения получат огласку, всю Солнечную систему немедленно охватит паника, поэтому лишь горстка людей знает о приближающейся катастрофе. Улететь отсюда, — медленно произнес мой собеседник, — невозможно, в Галактике не хватит кораблей, чтобы за оставшиеся нам недели перевезти триллионы обитателей Солнечной системы к другой звезде. Но существует один шанс — отчаянный, хрупкий шанс: мы могли бы развернуть несущуюся нам навстречу темную звезду, изменить ее курс, заставить ее пролететь достаточно далеко от нашего Солнца и края Галактики, не причинив вреда. Именно по этой причине мы приказали вам вернуться.

Мой план состоит в том, чтобы вылететь как можно скорее, покинуть Галактику и встретить эту темную звезду, взяв с собой всю научную аппаратуру и оборудование, которое можно использовать для изменения теперешнего курса звезды. За последнюю неделю я собрал оборудование для экспедиции и флот из пятидесяти звездных крейсеров, которые сейчас ожидают на крыше этого здания, укомплектованные и готовые к путешествию. Однако это лишь быстроходные почтовые суда, специально оборудованные для нашей миссии, и мне показалось необходимым иметь в составе флота хотя бы один боевой корабль в качестве флагманского, так что мы вызвали вас. И несмотря на то что я, разумеется, отправляюсь с экспедицией, я предлагаю вам принять командование этим флотом. Вы имеете полное право отказаться, так как провели последние два года на службе во флоте Федерации; если вы откажетесь, мы назначим на эту должность кого-нибудь другого. Это опасный пост… я думаю, гораздо опаснее, чем мы себе представляем.

Хурус Хол замолчал, пристально глядя на меня. Минуту я сидел молча, затем поднялся и подошел к огромному иллюминатору в дальней стене кабинета. Снаружи раскинулась зелень садов, за ними белые крыши строений сверкали под мягким солнечным светом. Инстинктивно я поднял взгляд в поисках источника света, — крошечное солнце, далекое и тусклое, но все же солнце. Долго я глядел на него, затем обернулся к Хурусу Холу.

— Я принимаю ваше предложение, сэр, — сказал я. Он поднялся; глаза его засверкали.

— Я знал, что вы согласитесь, — просто сказал он. — Все подготовлено уже несколько дней назад, Ран Рарак. Мы отправляемся немедленно.

Десять минут спустя мы уже очутились на широкой крыше, и экипажи наших пятидесяти кораблей поспешили занять свои посты, повинуясь пронзительному сигналу колокола. Еще пять минут — и Хурус Хол, Дал Нара и я уже стояли на мостике моего корабля и наблюдали, как белая крыша скрывается из виду. Через минуту полсотни крейсеров, находившихся на крыше, поднялись в воздух и, образовав тесный строй в виде клина, последовали за нами, направляясь к зениту.

Над нами быстро замигали сигналы кораблей-регулировщиков, расчищая для нас широкий проход, мы миновали заторы и устремились по космической трассе, увеличивая скорость, но сохраняя тот же строй.

Теперь вокруг и позади нас сверкала величественная панорама огненных звезд Галактики, но впереди лежала лишь тьма — загадочная тьма, и в эту тьму со страшной скоростью неслись наши корабли. Нептун скрылся из виду, далеко позади осталась одинокая желтая искра — единственный видимый объект в нашей Солнечной системе. Мы устремлялись прочь за пределы Галактики, в мрачную бездну, навстречу неизведанным глубинам бесконечного космоса, чтобы спасти наше Солнце от уничтожения.

Глава 2

Через двадцать четыре часа после старта я снова стоял на мостике, рядом была молчаливая и невозмутимая фигура моего неизменного рулевого — бдительного Нал Джака, и вместе с ним мы вглядывались в черную бездну, лежавшую впереди. Трудно сказать, сколько часов за предшествующие годы простояли мы вот так — бок о бок, изучая межзвездное пространство с мостика нашего крейсера, но никогда еще мой взгляд не падал на такую мрачную картину, как сейчас.

И действительно, корабль преодолевал область, где свет, казалось, почти не существовал, здесь царила тьма, которую не описать словами. Позади лежала покинутая нами Галактика, гигантское скопление сверкающих точек; она медленно уменьшалась в размере по мере того, как мы уносились прочь от нее. Справа от нас во тьме слабо мерцало несколько едва видных туманных облачков; но я знал, что это другие галактики, скопления звезд, подобные нашему Млечному Пути, гигантские конгломераты миллионов солнц, которые казались крошечными искорками, — ведь нас отделяли от них невообразимые расстояния.

Если не считать этого, нас окружала пустота, которая поражала наблюдателя своей бесконечностью; это были вечный мрак и безмолвие, среди которых наш корабль был единственным движущимся объектом. Я знал, что сразу за нами следуют пятьдесят кораблей, каждый из которых отделен от соседних расстоянием в пятьсот миль и мчится со скоростью, не уступающей нашей. Но несмотря на то, что мы знали об их присутствии, мы, естественно, не могли их видеть, и теперь, когда я вглядывался в мрачные глубины космоса, лежавшие впереди, меня подавляло наше одиночество.

Внезапно дверь позади распахнулась, и едва я успел обернуться, как вошел Хурус Хол. Он мельком взглянул на наши спидометры и удивленно поднял брови.

— Неплохо, — заметил он. — Если остальные наши корабли в состоянии поддерживать такую скорость, мы достигнем темной звезды через шесть дней.

Я кивнул, задумчиво глядя вперед.

— Возможно, даже быстрее, — уточнил я. — Вспомните, темная звезда несется к нам с чудовищной скоростью. Взгляните на телекарту…

Мы вместе подошли к большой телекарте, огромной прямоугольной пластине из тщательно отполированного серебристого металла; такие карты оказывали неоценимую помощь в межзвездных путешествиях. На ней при помощи проецируемых и отражаемых лучей были тщательно воспроизведены положение и траектории движения всех небесных тел, находившихся поблизости от корабля. У нижнего края прямоугольника на гладком металле мерцала дюжина или больше маленьких светлых кружочков различного размера, изображавших звезды на краю Галактики, позади нас. Дальше всего от центра Галактики сверкал диск, представлявший наше Солнце, и вокруг него Хурус Хол провел сверкающий круг, отстоявший от Солнца более чем на четыре миллиарда миль. Он рассчитал, что если темный гигант приблизится к нашему Солнцу на расстояние, меньшее обозначенного кругом, то его мощное гравитационное поле неизбежно увлечет звезду за собой в космос; так что блестящая линия для нас представляла собой опасный предел. По направлению к этой линии и нашему Солнцу, сверху, оттуда, где на металлической пластине оставалось пустое пространство, полз одинокий большой кружок черного цвета, диск, в сотню раз превосходящий диаметром наше крошечное мерцающее Солнце. Описывая огромную кривую, диск полз вниз, к границе нашей Галактики.

Хурус Хол задумчиво взглянул на зловещий черный круг, затем покачал головой.

— В этой темной звезде есть что-то странное, — медленно произнес он. — Эта искривленная траектория противоречит всем законам небесной механики. Интересно, что…

Но он не успел закончить — слова застряли у него в горле. В этот момент раздался ужасный удар, наш корабль «нырнул» и бешено завертелся, затем перевернулся, словно его схватила и тряхнула какая-то гигантская рука. Пилот, Хурус Хол и я после первого удара отлетели к дальней стене, затем, когда нас швырнуло в сторону, я отчаянно вцепился в контрольную панель. В иллюминатор я мельком увидел пятьдесят наших крейсеров, которые беспомощно метались, словно соломинки на ветру. Еще через мгновение два из них столкнулись, разлетевшись вдребезги от чудовищного удара, как яичная скорлупа; экипажи их погибли на месте. Затем, когда наш корабль снова оказался в нормальном положении, я увидел, как Хурус Хол ползет по полу к контрольной панели, и мгновение спустя я скользнул вниз, к нему. Еще секунда — и мы схватились за рычаги и медленно потянули их на себя.

Наш крейсер, ставший игрушкой каких-то могучих сил, медленно выпрямился и внезапно прыгнул вперед; казалось, сила, удерживавшая нас, ослабевала по мере того, как мы продвигались. Послышался резкий скрежещущий звук, от которого у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, — это один из крейсеров пронесся мимо нас, задел наш корпус, а затем внезапно могучая рука, схватившая нас, разжалась — и мы снова с безумной скоростью понеслись сквозь ту же тьму и тишину, что и несколько минут назад.

Я снижал скорость до тех пор, пока мы не остановились, и затем мы ошарашено оглядели друг друга — избитые, задыхающиеся. Однако, прежде чем с губ у нас успели сорваться изумленные восклицания, дверь распахнулась и в помещение ворвалась Дал Нара; по лицу ее текла кровь из раны на лбу.

— Что это было? — воскликнула она, дрожащей рукой дотрагиваясь до головы. — Нас поймали и швыряли, словно игрушки, и остальные корабли…

Никто из нас не успел ответить — рядом со мной резко зазвенел звонок, и из динамика донесся голос нашего связного.

— Корабли тридцать семь, двенадцать, девятнадцать и сорок четыре уничтожены при столкновениях, сэр, — доложил он дрожащим голосом. — Остальные сообщают, что опять образуют строй позади нас.

— Очень хорошо, — ответил я. — Прикажите им снова двигаться вперед через три минуты, на первой скорости.

Отвернувшись от переговорного устройства, я испустил глубокий вздох.

— Четыре корабля уничтожены меньше чем за минуту, — сказал я. — Но что уничтожило их?

— Водоворот эфира, вне всякого сомнения, — сказал Хурус Хол. Мы с недоумением уставились на него, и он, жестикулируя, начал быстро объяснять. — Вы знаете, что в эфире существуют потоки — они были обнаружены несколько веков назад — и что эти потоки в Галактике всегда считались сравнительно медленными и неопасными, но здесь, в межзвездном пространстве, должны существовать потоки гигантского размера и скорости; очевидно, мы случайно наткнулись на какой-то водоворот или воронку. Нам повезло, что мы потеряли только четыре корабля, — мрачно добавил он.

Я покачал головой.

— Я летал от Сириуса до Ригеля, — возразил я, — но никогда не сталкивался с подобным. Если мы попадем в еще одну такую же…

По правде говоря, необычное происшествие вывело меня из равновесия; даже после того, как мы залечили наши ушибы и снова устремились вперед сквозь пустоту, я смотрел вперед со страхом. Я знал, что в любой момент мы можем угодить в такой же или еще более мощный водоворот, и у нас не было способа избежать опасности. Мы должны были слепо лететь вперед на полной скорости и полагаться на удачу. Неизвестно, какие еще опасности подстерегают нас на пути к цели.

Но проходил час за часом, и мой страх постепенно ослабевал; больше мы не встречали на своем пути ужасных водоворотов. И все же; по мере того как мы неслись все вперед и вперед, мною овладевала новая тревога; с каждым днем мы оставляли позади миллиарды миль и приближались к своей цели — потухшей звезде. Мы видели на большой карте, как темный диск ползет нам навстречу, устремляясь к Галактике, откуда он похитит Солнце, если мы потерпим неудачу.

Если мы потерпим неудачу! Но можем ли мы выполнить свою миссию? Существует ли во Вселенной сила, способная сбить с курса приближающийся темный гигант и предотвратить похищение Солнца? С каждым днем во мне росло сомнение относительно успеха нашей миссии. Мы устремились в отчаянное, опасное предприятие, ухватились за последний шанс, и теперь я наконец-то начал понимать, как этот шанс хрупок. Дал Нара тоже чувствовала это, и даже Хурус Хол, как мне казалось, понимал безнадежность нашего положения. Однако мы ни словом не обмолвились друг другу о своих мыслях; часы напролет мы молча простаивали на мостике, задумчиво глядя во тьму, где лежала наша цель.

На шестой день путешествия мы при помощи телекарты и бортового журнала рассчитали, что до темного гиганта осталось меньше миллиарда миль, и снизили скорость; вскоре мы едва ползли, пытаясь обнаружить звезду в непроглядном мраке.

Напрягая глаза, мы трое стояли у иллюминатора, изо всех сил вглядываясь вперед, а рулевой, Нал Джак, сидя рядом со мной, молча регулировал скорость корабля, подчиняясь моим указаниям. Шли минуты, мы продвигались вперед, но перед нами лежала все та же абсолютная тьма. Неужели мы заблудились, неужели наши расчеты оказались неверными? Неужели… и в этот момент отчаянные мысли, возникшие в моем мозгу, были забыты — Дал Нара, стоявшая рядом со мной, коротко вскрикнула, затем молча указала вперед.

Сначала я ничего не заметил, затем постепенно разглядел на фоне космической тьмы слабое свечение, странное тусклое светлое облачко. Оно было едва заметным, и наши усталые глаза с трудом различали его. Но свечение быстро усиливалось, облако принимало форму огромного бледного круга, который занимал все пространство перед кораблем. Я негромко приказал пилоту снизить скорость, но даже после этого свет становился ярче с каждой секундой.

— Свет! — прошептал Хурус Хол. — Свет на потухшей звезде! Это невозможно — и все-таки…

В следующий момент, повинуясь очередному приказу, корабль резко устремился вверх, к верхнему полушарию огромной звезды, за нами последовали остальные корабли. И по мере того как мы поднимались все выше и выше, круг на наших глазах превращался в сферу — гигантскую, слабо светящуюся сферу невероятного размера, заполнившую все небо, похожую на призрак какого-то огромного солнца, несущуюся сквозь пространство нам навстречу, в то время как мы огибали ее сверху. И теперь мы наконец оказались над ней, наш маленький флот летел на высоте полмиллиона миль над ее поверхностью, и мы безмолвно, в ужасе рассматривали титанический, слабо светящийся шар, проносившийся внизу.

Несмотря на то что мы летели на огромной высоте, шар протянулся под нами от одного горизонта до другого; мы видели гладкую, закругляющуюся поверхность, светящуюся странным тусклым светом, источник которого невозможно было определить. Этот свет исходил не от огня, не от раскаленного газа — ведь звезда, раскинувшаяся внизу, действительно потухла, какой бы огромной она ни была. Это был холодный свет, слабая, но устойчивая фосфоресценция, не похожая ни на что виденное мною ранее, тусклый белый свет, который освещал всю огромную планету. Мы в потрясении смотрели вниз, а затем, по сигналу пилота, корабль начал плавно опускаться, его примеру последовали сорок с липшим крейсеров. Крейсер снижался все медленнее и медленнее, и внезапно мы вздрогнули, услышав донесшийся снаружи высокий шипящий звук.

— Воздух! — воскликнул я. — На этой звезде есть атмосфера! И этот свет — смотрите!

Взмахнув рукой, я указал на поверхность темного гиганта. Стремительно снижаясь, мы наконец смогли разглядеть, что свет, озарявший небесное тело, был не искусственным, не отраженным, но что сама огромная планета излучала его; равнины, скалы и долины испускали одинаковое слабое свечение — мягкое, приглушенное свечение, свойственное радиоактивным минералам. Светящийся мир, мир, вечно излучающий холодный белый свет, титаническая люминесцентная сфера мчалась сквозь тьму и бесконечность космоса, подобно какой-то гигантской бледной луне. На мерцающих равнинах внизу поднимались плотные переплетенные массы темных безлиственных растений, искореженные древесные стволы и путаница низкорослого кустарника; все это было мрачного черного цвета. Растения возникали из светящейся почвы и сплетали свои гротескные стебли над мерцающей поверхностью, скрывая равнины, холмы и долины; все это походило на чудовищный пейзаж какого-то кошмарного ада!

Корабль продолжал снижаться, пролетая над поверхностью гигантской сферы, и впереди показалось какое-то светлое пятно; излучаемый свет все усиливался. Это оказался город! Город, огромные постройки которого имели форму усеченных пирамид и вздымались к небу на тысячи футов. Каждое строение, улица и площадь испускали тот же слабый свет, что и почва, на которой они располагались. Это был город из ночного кошмара; тьму, царившую в нем, рассеивало только свечение его могучих зданий и улиц. Здания протянулись на огромное расстояние, покрывая милю за милей поверхность странной планеты. Вдали в сумеречное небо поднимались светящиеся башни и пирамиды других городов.

Мы выпрямились, дрожа всем телом, побелев, и взглянули друг на друга. А затем, прежде чем кто-либо из нас смог произнести хоть слово, Дал Нара резко развернулась к иллюминатору и хрипло вскрикнула.

— Смотрите! — воскликнула она и указала вперед и вниз, на гигантские странные здания; с их плоских верхушек внезапно поднялся рой длинных черных летательных аппаратов, и эта орда черных конусов устремилась прямо к нам.

Я выкрикнул приказание пилоту, корабль немедленно развернулся и резко пошел вверх, и следовавшие за нами крейсеры повторили наш маневр. Тогда снизу выстрелили блестящим металлическим цилиндром, который попал в корабль, летевший рядом с нами. Он тут же взорвался, сверкнула ослепительная вспышка, пламя окутало корабль, затем свет погас, вместе с ним исчез и несчастный крейсер. А конусы, преследовавшие нас, продолжали обстреливать нас такими же металлическими цилиндрами, сбивая наши корабли, которые беззвучно взрывались и исчезали в огромных вспышках света.

— Эфирные бомбы! — воскликнул я. — И у нас единственный боевой корабль — на остальных нет никакого оружия!

Я развернулся, выкрикнул очередной приказ, и наш крейсер внезапно остановился, затем нырнул вниз, устремившись к группе атакующих кораблей. Навстречу нам вылетело два десятка металлических цилиндров, оцарапавших нам корпус. А затем наши орудия выпустили сверкающие зеленые лучи — смертоносные расщепляющие лучи, бывшие на вооружении кораблей флота Федерации. Они сбили два десятка вражеских кораблей, которые на мгновение вспыхнули зеленым светом, а затем разлетелись на кусочки, и вниз посыпался дождь мельчайших обломков — луч разорвал сцепление составлявших их частичек. Наш крейсер обрушился на скопление конусов и устремился вниз, к светящейся равнине, затем развернулся и снова полетел вверх, а навстречу нам со всех сторон неслись атакующие черные корабли.

Мы поднимались все выше, и тогда я увидел, что наш удар был напрасным: последние наши крейсера исчезли среди вспышек эфирных бомб. Остался лишь один из них — он на полной скорости летел вверх, а на хвосте у него висела дюжина огромных конусов. Прошла секунда — и снова мы развернулись и полетели на врагов, а вокруг нас безмолвно, с ослепительными вспышками взрывались эфирные бомбы. И снова наш корабль, летя вниз, разрубил зелеными лучами рой конусов; затем я услышал крик Хуруса Хола, развернулся к иллюминатору и заметил вверху, над нами, одинокий гигантский конус, который стремительно несся вниз, идя на таран. Я что-то крикнул пилоту, подскочил к панели управления, но было слишком поздно — мы не могли отвратить смертельный удар. В хвосте корабля раздался ужасный треск; мгновение мы бешено вертелись в воздухе, потом со страшной скоростью начали камнем падать вниз, на мерцающую равнину, с высоты в дюжину миль.

Глава 3

Сейчас я думаю, что безумное падение нашего крейсера длилось по меньшей мере несколько минут, но тогда мне показалось, что все произошло в одно мгновение. У меня остались обрывочные воспоминания о том, как помещение вращалось вокруг меня, а наш корабль, кувыркаясь в воздухе, падал вниз, как я последним осмысленным движением бросился к рычагам, а затем раздался скрежет ломающегося металла, сильнейший удар, и меня со страшной силой отбросило в угол.

У меня кружилась голова после стремительно сменявших друг друга событий последних минут, и я несколько секунд лежал неподвижно, затем кое-как поднялся на ноги. Хурус Хол и Дал Нара тоже, шатаясь, встали с пола, и последняя тотчас же поспешила вниз, в хвост корабля, но Нал Джак, пилот, неподвижно лежал у стены, оглушенный ударом. Прежде всего мы постарались простейшими способами привести его в сознание, затем выпрямились и огляделись.

Очевидно, корабль наш лежал на киле, но накренился набок под большим углом, о чем говорил наклон пола кабины. Сквозь широкие иллюминаторы мы видели, что вокруг упавшего корабля раскинулась густая, заслонявшая его от посторонних взглядов роща толстых деревьев, которые мы заметили сверху; мы врезались в нее после нашего ужасного падения. Позднее я понял, что только упругость растений, смягчивших удар, и мой последний рывок к рычагам замедлили наше падение и спасли нас от гибели.

Снизу, из других помещений, послышались голоса возбужденного экипажа, затем Хурус Хол внезапно вскрикнул, и, обернувшись к нему, я увидел, что он указывает вверх, на наблюдательное отверстие в потолке кабины. Я взглянул и отшатнулся. Там, высоко в небе, кружили десятка два или больше длинных черных кораблей, которые только что напали на нас; очевидно, они обследовали местность в поисках остатков нашего крейсера. Враги снизились прямо над нами, и я резко втянул в себявоздух, затем мы упали на пол; сердца наши бешено колотились. Корабли приближались. Затем мы одновременно вздохнули с облегчением: конусы внезапно снова устремились в небо, видимо уверенные в нашей гибели. Они собрались вместе, развернулись и полетели к мерцающему городу, из которого поднялись, чтобы атаковать нас.

Мы снова поднялись на ноги, и сразу же, щелкнув дверью, появилась Дал Нара. Она была покрыта синяками, взъерошена, как и все мы, но на лице ее мелькнуло нечто похожее на улыбку.

— Конус, который протаранил нас, разнес на кусочки два задних колебательных контура, — объявила она, — но это единственное повреждение. И кроме одного человека, у которого сломано плечо, команда в порядке.

— Отлично! — воскликнул я. — Замена сломанных контуров не отнимет много времени.

Дал Нара кивнула.

— Я приказала установить на их место запасные, — пояснила она. — Но что потом?

Я поразмыслил несколько мгновений.

— Ни один из наших крейсеров не спасся, верно? — спросил я.

Дал Нара медленно кивнула.

— Думаю, что нет, — ответила она. — Почти все они были уничтожены в первые несколько минут. Я видела, как корабль шестнадцать рванулся вверх в попытке спастись, направляясь обратно к Галактике, но конусы догнали его, и он не смог оторваться.

Негромкий голос Хуруса Хола перебил нас.

— В таком случае только мы одни можем сообщить Федерации о том, что здесь происходит, — заявил он. В глазах его внезапно зажглись огоньки. — Нам известны две вещи, — объяснил он. — Мы знаем, что криволинейная траектория этой темной звезды, следуя которой она приблизится на роковое расстояние к нашему Солнцу, противоречит всем законам астрономии. Теперь мы также знаем, что на этой потухшей звезде, в этих светящихся городах, живут какие-то существа, обладающие, судя по всему, необычайным интеллектом и могуществом.

Наши взгляды встретились.

— Вы хотите сказать… — начал я, но он живо перебил меня.

— Я хочу сказать, что уверен: ответ на эту загадку находится там, в светящемся городе, и именно туда мы должны отправиться, чтобы найти этот ответ.

— Но каким образом? — спросил я. — Если крейсер приблизится к городу, они заметят нас и уничтожат.

— Есть другой путь, — возразил Хурус Хол. — Мы можем оставить крейсер и его экипаж здесь, в безопасном месте, а сами подойдем к городу пешком — как можно ближе — и узнаем о нем все, что сможем.

Наверное, у всех нас перехватило дыхание при этих словах, но я быстро обдумал их и понял, что на самом деле это наш единственный шанс раздобыть какую-либо информацию для Федерации. Итак, мы приняли предложение не обсуждая и быстро составили план похода. Сначала мы решили идти втроем, но Дал Нара настояла, чтобы мы включили в состав отряда и пилота; я согласился с ней, поскольку не раз имел возможность убедиться в его находчивости и сообразительности.

По совету Хуруса Хола мы поспали два часа, затем торопливо поели и осмотрели свое оружие — небольшие излучатели, сходные с огромными лучевыми трубками корабля. Два разрушенных колебательных контура уже заменили запасными, и мы отдали последний приказ экипажу и младшим офицерам — ждать нашего возвращения и ни в коем случае не покидать корабль. Затем распахнулся люк, и мы четверо ступили наружу, готовые к выполнению миссии.

Песчаная почва испускала слабый белый свет, который, казалось, исходил от всей породы, составлявшей эту странную планету. Этот зловещий свет лился на нас снизу, а не сверху. Он освещал невиданные искривленные деревья без листьев, поднимавшиеся вокруг нас к сумеречному небу, их гладкие темные ветви переплетались и образовывали балдахин высоко у нас над головой. Мы ненадолго остановились, и Хурус Хол, подняв с земли светящийся камешек, минуту внимательно рассматривал его.

— Радиоактивность, — заметил он. — Все эти светящиеся камни и песок радиоактивны. — Он выпрямился, огляделся и уверенно направился сквозь черные заросли, в которые рухнул наш корабль.

Мы молча последовали за ним, шагая друг за другом по светящейся земле, под странными извивающимися ветвями чужих деревьев. Вскоре лес кончился, и перед нами раскинулась обширная, освещенная призрачным светом открытая равнина. Нашим глазам предстал фантастический пейзаж — фосфоресцирующие равнины и неглубокие долины, кое-где покрытые участками темного леса. Бледный свет, испускаемый планетой, слабо освещал мрачные сумеречные небеса. В отдалении, примерно в двух милях впереди, темное небо было озарено более интенсивным светом, исходившим от скопления зданий светящегося города. Туда мы и направились, шагая без остановки через светящиеся равнины и овраги, через небольшой быстрый ручеек, воды которого мерцали, словно потоки света. Через час мы приблизились к крайним пирамидам города на пятьсот футов и спрятались в небольшой рощице черных деревьев, глядя на незнакомый город как зачарованные.

Нашим глазам предстала необычайная картина активной жизни. Над множеством огромных зданий мелькали многочисленные эскадрильи длинных черных конусов, перелетавших с крыши на крышу; внизу, по светящимся улицам двигались толпы каких-то существ — это были жители города. Когда мы рассмотрели их внимательнее, нас объял ужас, несмотря на то что нам приходилось встречаться с самыми разными инопланетянами, населявшими тысячи миров Галактики.

Но эти существа ничем не напоминали людей, в них не было ничего, что наш пораженный разум мог бы счесть знакомым. Представьте себе стоящий вертикально черный конус диаметром в несколько футов и немного больше в высоту, передвигающийся на дюжине или более гладких длинных щупалец, растущих из его основания, — гибких, бескостных конечностей, словно у осьминога. Щупальца поддерживали конусообразное тело в вертикальном положении и служили в качестве ног и рук. У верхушки конуса находились единственные органы чувств — два небольших отверстия, уши, а между ними — один круглый белый глаз с красным ободком. Такова была внешность этих существ, черных конусов, двигавшихся бесконечными бурлящими толпами по улицам, площадям и зданиям радиоактивного города.

Мы беспомощно уставились на них из своего укрытия. Было ясно, что показаться таким существам означает верную смерть. Я обернулся к Хурусу Холу и вздрогнул: из города послышался низкий нарастающий звук; глубокий и громкий, он разнесся над домами, словно рев трубы. За ним последовал другой, затем еще один, и уже казалось, что два десятка могучих труб оглашают своим ревом город, а затем все стихло. Мы снова взглянули на город и увидели, что светящиеся улицы внезапно опустели; толпы черных конусов-осьминогов скрылись в пирамидальных зданиях, а летавшие в небе корабли опустились на крыши. Через несколько минут единственным признаком жизни во всем городе остались лишь несколько аппаратов, которые продолжали парить в небе. Пораженные, мы смотрели на все это, а затем мне внезапно пришел в голову ответ.

— Наступило время сна! — воскликнул я. — Их ночь! Они должны отдыхать, должны спать, как и все живые существа, а на этой светящейся планете нет ночей, и поэтому трубные звуки нужны, чтобы оповещать о наступлении времени отдыха.

Хурус Хол вскочил на ноги, глаза его внезапно загорелись.

— Нам выпал один шанс из тысячи, чтобы попасть в город! — вскричал он.

Тотчас мы выскочили из нашего укрытия и пересекли пространство, отделявшее нас от поселения конусов. Пять минут спустя мы уже стояли на пустой светящейся улице, разглядывая вблизи уходящие наклонно вверх могучие стены окружавших нас зданий.

Хурус Хол сразу же повел нас по улице к центру города и, пока мы спешили за ним, ответил на мой вопрос.

— Мы должны попасть в центр города. Там находится нечто странное, я заметил это еще с корабля, и если это то, что я думаю…

Он бросился бежать по широкой пустой светящейся улице, мы — за ним. На бегу я размышлял о том, что произойдет, если жители снова покажутся из окружавших нас гигантских зданий, прежде чем мы сможем отсюда выбраться. Внезапно Хурус Хол остановился, и, повинуясь его жесту, мы быстро спрятались за ближайшую пирамиду. Неподалеку от нас улицу пересекало полдюжины существ; они беззвучно скользили к открытой двери одной из пирамид. Мы на мгновение съежились и задержали дыхание, затем существа вошли в здание и дверь за ними закрылась. Мы тотчас же бросились дальше.

Я понял, что мы приближаемся к центру; широкая освещенная улица, по которой мы бежали, вела к какому-то открытому пространству. По мере того как мы подходили к этому месту, впереди все отчетливее слышалось какое-то слабое жужжание, которое постепенно становилось громче. Открытое пространство впереди приближалось, и, миновав последние здания на улице, мы внезапно оказались прямо на краю его и остановились, потрясенно глядя на открывшееся зрелище.

Перед нами была не площадь и не открытая площадка, а яма — неглубокая круглая яма глубиной не более ста футов, но имевшая милю в диаметре; мы стояли на ее краю. Дно ямы было гладким, и на нем группами располагались сотни полушарий, каждое диаметром пятьдесят футов; они лежали округлыми сторонами вверх. Каждое полушарие излучало свет, но этот свет резко отличался от слабого свечения зданий и улиц, это был яркий голубой свет, слепивший глаза. От ярких полушарий исходило громкое жужжание. В дальнем конце ямы мы заметили небольшое цилиндрическое сооружение из металла, расположенное на тонком гладком металлическом стержне высотой в несколько сот футов и походившее на большой скворечник. Хурус Хол с горящими глазами указал на этот предмет.

— Вот и контрольный щит, управляющий всей этой штукой! — вскричал он. — А эти сверкающие полушария отмечают невероятный путь темной звезды — теперь все ясно! Все…

Внезапно он смолк; Нал Джак с криком указал куда-то вверх. Мы забыли о летательных аппаратах, паривших над городом, и теперь один из них стремительно несся вниз, прямо на нас.

Мы развернулись и бросились бежать, и в следующее мгновение там, где мы только что стояли, беззвучно разорвалась эфирная бомба, вспыхнули языки белого пламени. Еще одна бомба упала и взорвалась уже ближе, и тогда мной внезапно овладела ярость; я обернулся и навел свой маленький излучатель на конус, летевший за нами. Узкий ослепительный луч врезался в него, черный конус на мгновение застыл, затем рухнул на землю и разбился вдребезги.

Но сверху со всех сторон на нас устремлялись другие корабли, а из зданий-пирамид по тревожному сигналу хлынули орды черных существ со щупальцами.

Они обрушились на нас плотной массой; сопротивляться было невозможно. Я услышал поблизости пронзительный крик Дал Нары, шипение наших лучей, разрезающих черную плоть, а затем враги набросились на нас. На какое-то мгновение мы очутились среди беспорядочной свалки; мелькали человеческие руки, извивающиеся щупальца; затем кто-то предупреждающе крикнул, нечто тяжелое со страшной силой опустилось мне на голову, и я провалился во тьму.

Глава 4

Когда сознание вернулось ко мне, я первым делом различил сквозь веки слабый свет. Открыв глаза, я с трудом сел, затем снова повалился на спину. Голова кружилась. Я огляделся и понял, что лежу в маленькой квадратной комнате. Единственный свет исходил от фосфоресцирующих стен и потолка; одна стена косо уходила вверх, в ней было проделано небольшое окно, забранное решеткой; больше в комнате окон не было. Напротив кровати я разглядел низкую решетчатую дверь из металлических брусьев, за ней виднелся длинный коридор со светящимися стенами. Внезапно все это заслонило склонившееся надо мной взволнованное лицо Хуруса Хола.

— Вы очнулись! — воскликнул он, и лицо его просветлело. — Вы узнаете меня, Ран Рарак?

Вместо ответа я снова попытался сесть, мне помогла появившаяся откуда-то Дал Нара. Я ощущал странную слабость и усталость; в голове пульсировала боль, череп словно жгло огнем.

— Где мы? — наконец выдавил я. — Бой в городе… я помню… Но где мы сейчас? И где Нал Джак?

Мои друзья переглянулись и отвели глаза; я встревоженно смотрел на них. Затем Хурус Хол медленно заговорил.

— Мы заключены в этой комнатке, в одной из гигантских пирамид светящегося города, — сказал он. — И вы лежите здесь уже несколько недель, Ран Рарак.

— Недель? — потрясенно повторил я, и он кивнул.

— Прошло почти десять недель с того дня, как нас захватили в плен там, в городе, — продолжал Хурус Холл, — и все это время вы лежали здесь без сознания после полученного удара, порой в горячке и бреду; порой полностью без чувств. И все время эта темная планета или, вернее, темная звезда неслась сквозь пространство к нашей Галактике, к нашему Солнцу, приближая его похищение и нашу гибель. Через десять дней она пролетит мимо Солнца и утащит его прочь. А я, узнав наконец, что стоит за всем этим, заключен в клетку!

После того как нас схватили и поместили в эту камеру, меня призвали к нашим тюремщикам, чтобы я предстал перед советом этих странных существ со щупальцами, который состоял, как мне кажется, из их ученых. Они изучили меня, мою одежду, все, что у меня было с собой, и попытались вступить со мной в контакт. Они не говорили — они общаются друг с другом при помощи телепатии, — но пытались общаться со мной, проецируя на стену изображения. Там были изображения их темной звезды, нашей Галактики, нашего Солнца — картинка за картинкой; наконец я начал понимать их смысл, историю и цель существования этих странных созданий и их еще более странного мира.

Я узнал, что в течение многих веков и тысячелетий их мощное солнце летело сквозь бесконечные пространства космоса, одинокое, если не считать многочисленные планеты, на которых жили существа-конусы. Тогда солнце излучало живительное тепло, и обитатели окружавших его планет приобрели огромные знания и огромное могущество, пока их система, вместе с одинокой блуждающей звездой, преодолевала неизведанные глубины космоса. Но прошли миллионы лет, и пылающее солнце начало остывать, а температура на окружавших его планетах постепенно понижалась. В конце концов оно остыло слишком сильно, и для того, чтобы снова разжечь угасающий огонь, существа сорвали одну из своих планет с ее орбиты и направили ее прямо на солнце. Прошло еще несколько веков, и солнце снова начало гаснуть; они повторили свою попытку, отправили туда еще одну планету — и так продолжали делать много лет, пытаясь предотвратить смерть солнца, принося ему в жертву планеты, пока наконец у них не осталась только одна. А солнце все остывало, свет его тускнел, оно умирало.

Еще несколько столетий им удавалось поддерживать ненадежное существование на оставшейся планете, согревая ее искусственно. За это время солнце погасло, поверхность его затвердела до такой степени, что на нем стало возможно жить. Эта поверхность, благодаря заключенным в ней радиоактивным элементам, испускала слабый свет, и существа-конусы переселились на потухшее солнце. При помощи мощных аппаратов они перенесли атмосферу своей планеты на солнце, затем избавились от своего бывшего дома, предоставив ему самостоятельно блуждать по космосу, так как боялись, что он врежется в их темную звезду, вокруг которой он когда-то вращался. Они расселились и размножились на теплой, светящейся поверхности огромной потухшей звезды, выстроили города из ее фосфоресцирующей породы и жили здесь, пока она неслась все дальше и дальше через темные бескрайние пространства Вселенной.

Но в конце концов, когда протекли века такого существования, конусы снова увидели, что им угрожает гибель; подчиняясь неумолимым законам природы, темная звезда продолжала остывать, расплавленная порода в ее центре, которая согревала поверхность, постепенно затвердевала, и на звезде становилось все холоднее. Они поняли, что пройдет немного времени и огонь в ядре звезды погаснет окончательно, после чего их огромная планета превратится в мертвый, холодный кусок камня, если они не придумают что-нибудь для своего спасения.

В это время их астрономы выяснили, что темная звезда, летящая через безжизненные пространства, вскоре минует огромное скопление звезд — нашу Галактику, — пройдя от него на расстоянии примерно пятнадцати миллиардов миль. Они понимали, что им не под силу захватить планету в этой Галактике, потому что они обнаружили, что в ее системах обитают триллионы разумных существ, которые смогут противостоять такой попытке. Следовательно, им остался только один выход: пролетая мимо, попытаться вырвать из Галактики одно из ее солнц, похитить из нее звезду и увлечь ее за собой в космос; звезда эта стала бы вращаться вокруг их темного гиганта и обеспечивать их жизнедеятельность.

Звезда, которую они решили похитить, расположенная на самом краю Галактики, оказалась нашим Солнцем. Если бы они прошли мимо него на расстоянии пятнадцати миллиардов миль, как предполагалось, они ничего не смогли бы сделать. Но если бы они смогли изменить курс своей звезды, пройдя по дуге и оказавшись в трех миллиардах миль от нее вместо пятнадцати, то мощное гравитационное поле их гиганта увлекло бы за собой Солнце и унесло бы его прочь в космос. Планеты Солнечной системы последовали бы за ним, но конусы планировали направить их на Солнце, чтобы увеличить его размер и яркость. Таким образом, оставалось найти способ изменить траекторию движения темной звезды, и для этого они воспользовались огромными гравитационными конденсаторами, которые они уже применяли для управления планетами.

Вы знаете, что лишь сила гравитации удерживает звезды и планеты на их орбитах, и знаете, что гравитационное поле любого тела, солнца или планеты распространяется во всех направлениях и притягивает все предметы к этому телу. Таким же образом Галактика распространяет вокруг себя общее гравитационное поле от всех составляющих ее солнц, и небольшая часть этого поля воздействовала на темную звезду, слабо притягивая ее к Галактике. Если увеличить силу этого притяжения, то темную звезду притянуло бы к Галактике с большей силой и она, пролетая мимо, приблизилась бы к краю Галактики на нужное расстояние.

Они смогли осуществить свой замысел с помощью гравитационного конденсатора. В неглубокой яме в сердце одного из их городов — того города, в котором мы оказались, — они разместили свой конденсатор, множество сверкающих приспособлений в виде полушарий, которые усиливали силу притяжения Галактики и заставили ее воздействовать на темную звезду. Таким образом, звезда приближалась к краю Галактики, следуя по изогнутой траектории. Они планируют отключить конденсатор, оказавшись на расстоянии трех миллиардов миль от края Галактики, тогда звезда пролетит мимо нее, захватив по пути наше Солнце за счет своего собственного мощного гравитационного поля. Если выключить конденсатор раньше, то они пролетят слишком далеко от Солнца, чтобы сорвать его с орбиты, и снова окажутся в открытом космосе в одиночестве, ожидая полного охлаждения звезды и своей гибели. Именно поэтому конденсатор и его огромный переключатель всегда охраняются летающими конусами, чтобы предотвратить его выключение раньше времени.

Таким образом, огромный гравитационный конденсатор постоянно работает, а темная звезда несется по направлению к Галактике по необычной траектории. Еще находясь дома, в Солнечной системе, я понял, каков будет результат встречи с этой звездой, поэтому мы прилетели сюда — и попали в плен! В результате за эти недели, пока вы лежали здесь без сознания, в бреду, темная звезда продолжала приближаться к Галактике и к нашему Солнцу. Еще десять дней — и она достигнет своей цели, унесет с собой Солнце в бесконечную тьму космоса, если прежде не отключить конденсатор. Осталось всего десять дней, а мы сидим здесь, будучи не в состоянии предотвратить гибель нашей Солнечной системы!

Хурус Хол смолк, и надолго воцарилась тишина — напряженная, тревожная тишина, которую я наконец нарушил одним-единственным вопросом.

— Но как же Нал Джак? — спросил я, и на лицах моих товарищей внезапно появилось странное выражение, а Дал Нара отвернулась.

В конце концов Хурус Хол заговорил.

— После того как существа-конусы обследовали меня, — мягко начал он, — они привели Нал Джака. Думаю, они на время оставили меня в живых из-за того, что я явно обладаю большими знаниями, но Нал Джак… они подвергли его вивисекции.

Мы снова надолго замолчали, и перед моим внезапно затуманившимся взором возникла фигура храброго, немногословного пилота, моего спутника во время всей службы во флоте. Затем я резко вскочил с узкой койки, на которой лежал, у меня закружилась голова, и я ухватился за своих спутников, чтобы не упасть, и нетвердыми шагами приблизился к маленькому зарешеченному окошку. Внизу раскинулся город, населенный странными существами, бескрайняя масса пирамидальных светящихся зданий; улицы были заполнены скользящими темными фигурами, над ними носились рои летающих конусов. Мерцающая стена пирамиды, в которой мы были заключены, наклонно уходила вниз на пятьсот футов, и до верхушки ее было примерно столько же. Подняв глаза, я увидел небо, покрытое россыпью ярких огоньков — это были звезды нашей Галактики, к которой стремительно приближалась темная звезда. И ярче всех сверкала среди них ближайшая к нам звезда, большая желтая точка — наше Солнце.

Сейчас я думаю, что именно вид желтой звезды, увеличивающейся в размере с каждым днем, приводил нас в такое отчаяние в течение последовавших за этим разговором часов и дней. Мы знали, что там, за городом, в черном лесу, прячется наш корабль, ожидая нас, и если бы мы могли сбежать, то предупредили бы Федерацию о приближающейся опасности, но побег был неосуществим. При этом силы быстро возвращались ко мне, несмотря на то что странная пища, которой тюремщики кормили нас раз в день, была почти несъедобной. Но вот духовное состояние становилось все хуже, мы все меньше разговаривали о приближавшейся гибели нашего Солнца. Шли дни, каждые двадцать четыре часа сигнал трубы оповещал жителей города о наступлении четырехчасовой «ночи», а мы все глубже погружались в пучину тупого отчаяния и апатии.

Но однажды мы внезапно очнулись от своей спячки и поняли, что со времени моего выздоровления прошло девять дней и завтра темная звезда должна пролететь мимо горящего над нами Солнца и увлечь его за собой. Тогда в конце концов мы стряхнули с себя апатию и принялись в бессмысленной ярости колотить в стены нашей темницы. А затем, совершенно неожиданно, мы получили возможность спастись.

В тот день уже в течение нескольких часов сверху доносился непрерывный стук и шум каких-то инструментов и машин, множество конусов прошло мимо нашей двери, таща куда-то наверх орудия и приспособления. Мы вскоре перестали обращать на них внимание, но вдруг, после того как мимо прошло одно существо, снаружи раздались звон и бряканье, и, обернувшись к двери, мы заметили, что оно уронило большой моток тонкой металлической цепи и не заметило потери.

В мгновение ока мы оказались у двери и попытались достать моток, но, несмотря на то что мы по очереди изо всех сил вытягивали руки, до цепи оставалось каких-то несколько дюймов. Минуту мы смотрели на нее, не зная, что предпринять, опасаясь возвращения существа, которое уронило цепь, а затем Дал Нара, повинуясь внезапному порыву, легла на пол и просунула ногу между решетками. Мгновение спустя она уже зацепила ногой моток цепи, и в следующее мгновение мы уже втянули его в клетку и разглядывали.

Цепь оказалась не толще мизинца, но была необыкновенно прочной, и мы, примерно оценив ее длину, поняли, что ее вполне хватит для того, чтобы добраться до земли. Мы спрятали наше сокровище в угол комнаты и принялись с нетерпением ожидать «ночи», чтобы работать, не опасаясь тюремщиков.

Наконец, когда нам стало казаться, что время тянется бесконечно, снаружи донеслись трубные звуки, и улицы мгновенно опустели, а шум в нашей пирамиде стих. И наступила полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием нескольких конусов-наблюдателей над гигантским конденсатором и низким гудением самого конденсатора, доносившимся издалека. Мы немедленно приступили к работе.

Мы яростно ковыряли камень у основания одного из прутьев решетки, пользуясь несколькими обломками металла, оказавшимися в нашем распоряжении, но прошло два часа, а нам удалось удалить лишь дюйм светящегося камня. Еще через час мы освободили нижний край прута, но до окончания периода сна осталось совсем немного времени, а затем улицы наполнятся жителями, что сделает побег невозможным. Мы работали изо всех сил, обливаясь потом; наконец, когда наши часы показали, что до наступления «утра» осталось меньше получаса, я бросил ковырять камень и крепко привязал цепь к нижнему концу прута. Затем мы немного отошли в сторону, уперлись в стену под окном и изо всех сил потянули цепь на себя.

Несколько секунд мы напрягали все силы — толстый прут держался крепко, затем он вывалился из своего гнезда и с громким звоном упал на пол. Мы рухнули друг на друга, задыхаясь и прислушиваясь, не привлек ли звук внимания врагов, затем поднялись и торопливо привязали цепь к одному из оставшихся прутьев. Цепь мы спустили за окно; она, развернувшись, повисла вдоль стены, конец ее оказался далеко внизу, на светящейся мостовой. Я тут же подтолкнул Хуруса Хола к окну, еще секунда — и он протиснулся через решетку и, перебирая руками, начал спускаться вниз. Не успел он проползти и десяти футов, как за ним последовала Дал Нара, затем я тоже выбрался наружу и скользнул вниз; мы трое, держась за цепь, ползли по стене гигантской пирамиды, словно мухи.

Я уже отполз от окна на десять-двадцать футов и взглянул вниз, на мерцающую пустынную улицу. До нее оставалось пятьсот футов, которые казались тысячью. Затем внезапно я услышал сверху какой-то звук и, подняв голову, испытал самый сильный приступ страха за всю свою жизнь. Из окна, из которого мы только что выбрались, в двадцати футах надо мной, высунулось существо-конус, привлеченное в камеру, несомненно, звоном упавшего металлического прута, и его белый глаз, окруженный красным ободком, уставился прямо на меня.

Я услышал снизу полные ужаса восклицания своих товарищей, и какой-то момент мы неподвижно висели, ухватившись за цепь, раскачиваясь у светящейся стены на высоте нескольких сотен футов над землей. Затем существо подняло щупальце, в котором было зажато металлическое орудие, и с резким звоном ударило им по цепи, лежавшей на окне. Оно повторило удар снова и снова. Оно рубило цепь!

Глава 5

Несколько секунд я висел без движения, а затем, когда орудие, зажатое в щупальце чудовища, снова с резким стуком опустилось на цепь, звук этот побудил меня к действию.

— Двигайтесь вниз! — крикнул я своим товарищам.

Но они не послушались меня и поползли вверх, ко мне, прямо в лапы ужасного существа. Я изо всех сил ухватился за цепь, подтягиваясь к окну и конусу, выглядывавшему из него в двадцати футах от меня.

Трижды его орудие опускалось на цепь, пока я полз, и каждый раз я ожидал, что звенья треснут и мы рухнем вниз, навстречу верной смерти, но прочный металл выдержал удары, и, прежде чем существо успело снова рубануть по цепи, я оказался на уровне окна и попытался схватить врага.

Проворные черные щупальца немедленно вытянулись вперед и вцепились в меня и Дал Нару, еще одна змееподобная конечность взмахнула зажатым в ней орудием, целясь мне в голову. Но оно не успело нанести удар — я вытянул правую руку, левой держась за цепь, схватил врага за туловище и вытащил его наружу, прежде чем он смог оказать сопротивление. При этом хватка моя немного ослабла, и мы повисли в нескольких футах под окном, цепляясь за тонкую цепь и нанося отчаянные удары друг другу: он — металлическим орудием, а я — кулаком.

Какое-то время мы раскачивались в нескольких сотнях футов над светящейся улицей, затем щупальце стремительно обвилось вокруг моей шеи, сжимаясь, пытаясь задушить меня. Отчаянно ухватившись за тонкую цепь одной рукой, я вслепую нанес удар другой, но безжалостное щупальце продолжало сжимать меня, и я почувствовал, что теряю сознание. Затем последним усилием я крепко ухватился за цепь обеими руками, подогнул ноги и ударил врага изо всех сил. Удар пришелся прямо в туловище противника, и он выпустил цепь, шея моя резко дернулась, и я оказался свободен. Мы с Дал Нарой увидели, как темное тело полетело вниз, вдоль стены пирамиды, переворачиваясь на лету, и наконец рухнуло на гладкую светящуюся мостовую, превратившись в бесформенную черную кучу.

Задыхаясь, я взглянул вниз и увидел, что Хурус Хол добрался до конца цепи и стоит на пустой улице, ожидая нас. Посмотрев вверх, я обнаружил, что существо, с которым я боролся, наполовину перерубило одно из звеньев, но у меня не было времени исправлять повреждение; молясь, чтобы цепь выдержала еще несколько минут, мы с Дал Нарой начали спускаться, скользя вдоль стены.

Острые края звеньев больно царапали нам руки, и один раз мне показалось, что она немного подалась под нашим весом. Я испуганно взглянул вверх, затем вниз, туда, где Хурус Хол ободряюще махал нам рукой. Мы продолжали ползти вниз, не осмеливаясь поднять глаза, не зная, сколько еще осталось до земли. Затем мы почувствовали, что цепь подается, послышался скрежет, слабое звено внезапно разжалось, мы рухнули вниз и, пролетев десять футов, упали прямо в объятия Хуруса Хола.

Мы повалились друг на друга на светящуюся мостовую, затем, шатаясь, поднялись на ноги.

— Бежим прочь из города! — воскликнул Хурус Хол. — Самим нам никогда не добраться до выключателя конденсатора, но на корабле у нас есть шанс. А до конца «ночи» осталось всего несколько минут!

Мы бросились бежать по улице, мимо площадей и аллей, мимо огромных светящихся пирамид, прячась каждый раз, когда наверху пролетали конусы, затем снова бежали прочь. Я знал, что в любую минуту над городом может раздаться рев гигантских горнов и на улицы хлынут толпы обитателей, и наш единственный шанс выжить — это выбраться из города до наступления «дня». И вот мы уже спешили по улице, по которой вошли в город, вдали показался ее конец, а за ним раскинулись светящаяся равнина и черный лес, из которого мы пришли. Мы изо всех сил бежали по этой равнине, преодолели четверть мили, полмили, милю…

Внезапно позади нас послышались резкие нарастающие звуки мощных труб, отмечавших конец «ночи», вызывавших существа-конусы обратно на улицы. Мы понимали, что через несколько минут наш побег будет обнаружен, и, задыхаясь от быстрого бега, прислушивались, ожидая сигнала тревоги.

И он раздался! Когда до черного леса, где скрывался наш корабль, осталось полмили, над светящимся городом разнесся рев трубы, высокий, дрожащий, полный ярости. Оглянувшись, мы увидели, что с верхушек пирамид поднимаются тучи черных конусов, они кружили над городом, ища нас, устремлялись к равнинам, окружавшим город, и плотная масса их неслась прямо на нас.

— Вперед! — крикнул Хурус Хол. — Это наш последний шанс — вперед, к кораблю!

Спотыкаясь, шатаясь, мы из последних сил спешили по светящемуся песку и камням к опушке черного леса, до которого оставалось каких-то четверть мили. Внезапно Хурус Хол зацепился за что-то, споткнулся и упал. Я остановился, обернулся к нему, но в этот момент Дал Нара с глухим криком указала вверх. Нас заметили летающие конусы, и два из них летели прямо к нам.

Мгновение мы, оцепенев, стояли на месте, ожидая неминуемой смерти, а огромные вражеские корабли неслись на нас. Внезапно откуда-то сзади в небе показалась огромная черная тень, из нее возникли яркие зеленые лучи, ослепительные лучи, несущие разрушение, и ударили по двум снижавшимся конусам; те рухнули на землю, превратившись в кучи мелких обломков. Могучая тень быстро опустилась рядом с нами, и мы увидели, что это наш корабль.

Мы с трудом подошли к нему, забрались в открытый люк, ожидавший нас. Шатаясь, я добрался до мостика, и третий помощник крикнул мне в ухо:

— Мы заметили вас из леса и вылетели, чтобы помочь.

Оказавшись на мостике, я отшвырнул пилота от панели управления и резко направил корабль вверх. Хурус Хол уже стоял рядом, указывая на телекарту и крича мне что-то. Я оглянулся, и сердце мое замерло. Большой черный диск на карте находился всего в одном дюйме от светлой линии, окружавшей Солнечную систему, от последней черты.

— Конденсатор! — крикнул я. — Мы должны добраться до этого переключателя — разрушить его! Это наш единственный шанс!

Мы уже неслись к светящемуся городу. Огромная стая конусов слеталась и образовывала строй, чтобы встретить нас спереди, в то время как сзади и с боков прямо на нас летели другие стаи. Но хлопнула дверь, и на мостик ворвалась Дал Нара.

— Лучевые трубки корабля отказали! — крикнула она. — Последние заряды израсходованы!

При этих словах мои руки, лежавшие на рычагах, дрогнули, корабль замедлил движение и остановился. На мостике, на всем корабле воцарилась тишина, полная смертельного отчаяния. Мы потерпели поражение. Наш корабль, безоружный, неподвижно висел в воздухе, а со всех сторон к нему устремлялись тучи быстроходных конусов. Десятки, сотни их летели к нам — длинные черные вестники смерти, а на огромной телекарте могучая темная звезда подползала все ближе к сверкающему кружку, обозначавшему наше Солнце, к окружавшей его роковой линии. Мы потерпели поражение, и всех ожидала неминуемая гибель.

Черные орды конусов были уже совсем близко, они немного замедлили ход, словно боясь какого-то подвоха с нашей стороны, двигались медленнее, но все же приближались, а мы ждали их, впав в тупое отчаяние. Они подбирались все ближе, ближе…

Внезапно сзади, откуда-то из недр корабля, донесся громкий торжествующий крик, подхваченный множеством нестройных голосов, и затем Дал Нара с хриплым возгласом указала вверх, на наблюдательные отверстия, и я увидел стройный блестящий силуэт, который устремлялся к нам с неба, а за ним следовал огромный флот других кораблей, длинных, черных, мощных крейсеров.

— Это же наш корабль! — как безумная, кричала Дал Нара. — Это корабль шестнадцать! Они спаслись, вернулись в Галактику… и смотрите… там, за ними… это флот, флот Федерации!

В ушах у меня зашумело; я поднял голову, увидел множество могучих черных кораблей, спешащих к нам на помощь вслед за сверкающим крейсером, — пять тысяч боевых кораблей Федерации.

Флот! Тысячи военных кораблей со всей Галактики, крейсеры с Антареса и Сириуса, с Регула и Спики, патрульные корабли Млечного Пути, избранные воины Вселенной! Корабли, с которыми я летал от Арктура до Денеба, рядом с которыми я сражался в стольких боях! Флот! Они развернулись, зависли высоко над нами, перестроились, затем одним титаническим броском атаковали тучу конусов, окружавшую нас.

Вокруг засверкали ярко-зеленые лучи и огненные вспышки; смертоносные лучи и эфирные бомбы крушили корабль за кораблем. Наш крейсер беспомощно висел в воздухе, в центре этой невиданной битвы, а вокруг нас могучие корабли Галактики и длинные черные конусы с темной звезды сталкивались, вращались, вспыхивали огнем, взлетая в небо, ныряя вниз, устремляясь друг на друга, обрушивались на светящуюся землю сотнями обломков, исчезали в ослепительных беззвучных вспышках. Издалека, из городов светящейся планеты, с верхушек башен, в воздух поднимались тысячи новых конусов, летели к месту битвы, бесстрашно бросались в атаку, падали, рассыпались на кусочки под ужасными разрушительными лучами, шли на таран и падали на землю в самоубийственных атаках. Но теперь число их быстро убывало, они исчезали под сверкающими лучами.

Хурус Хол подбежал ко мне, крича и указывая вниз, на светящийся город.

— Конденсатор! — воскликнул он, указывая туда, где по-прежнему виднелось голубое сияние. — Темная звезда — смотрите!

Он махнул рукой в сторону телекарты: крошечное расстояние от светлой линии до звезды быстро сокращалось. Я окинул взглядом кипевшую вокруг нас битву; крейсера Федерации сотнями сбивали конусы, о конденсаторе все забыли. Этот конденсатор находился в какой-то полумиле от нас, там был переключатель, клетка на шесте, которую могло разрушить одно лишь прикосновение зеленого луча. А наши лучевые трубки были бесполезны!

В мозгу у меня мелькнула безумная мысль; я рванул на себя рычаги. И наш корабль, словно огромное металлическое ядро, устремился вниз, к конденсатору и его выключателю.

— Держитесь крепче! — крикнул я, когда мы начали падать. — Я хочу протаранить выключатель!

Навстречу нам неслись сверкающие голубые полушария в яме, высокий столб и клетка на нем; мы летели на них со скоростью молнии. Послышался грохот, и страшный удар сотряс корабль от носа до кормы; его нос сломал металлический цилиндр, оторвал его от столба и швырнул на землю. Крейсер завертелся, на мгновение повис, словно перед тем, как рухнуть наземь, затем выправился, а мы, стоя у окон, радостно кричали.

Там, внизу, ослепительное сияние, исходившее от множества полусфер, внезапно погасло! Бой, кипевший вокруг нас и в небе над нами, прекратился — последние конусы рухнули на землю под огнем смертоносных лучей могучего флота, и мы быстро обернулись к телекарте, впившись в нее пристальными взглядами. Мы увидели, что огромная темная звезда продолжает ползти к линии, окружающей Солнце; она двигалась все медленнее и медленнее — и все же двигалась… Неужели мы проиграли в последний миг? Черный диск, двигаясь с трудом, почти касался роковой границы, его отделял от нее зазор не толще волоса. Мгновение мы смотрели, как он застыл на месте, — это мгновение решило судьбу Солнечной системы. А затем с наших уст сорвались нестройные крики. Зазор начал расширяться!

Черный диск удалялся прочь, снова летел в космос, прочь от Галактики и нашего Солнца, углубляясь по кривой в черные глубины Вселенной, откуда он пришел, без звезды, которую собирался похитить. Прочь, прочь, прочь — и мы поняли, что все-таки победили.

И экипажи кораблей нашего флота тоже поняли это, глядя на свои карты. Они сгруппировались вокруг нас и замерли на месте, а светящийся темный гигант внизу понесся прочь в неведомые глубины космоса; вскоре он уже казался нам тусклой огромной луной. Он отступал все дальше от сверкающих звезд Галактики, унося с собой светящиеся города и орды существ-конусов, чтобы никогда больше не возвращаться. Стоя на мостике, окруженные могучим флотом, мы трое смотрели, как он удаляется, затем обернулись к своей желтой звезде, далекой, безмятежной и ласковой, желтой звезде, вокруг которой вращались наши восемь маленьких планет. И тогда Дал Нара протянула к ней руки, чуть не плача.

— Солнце! — воскликнула она. — Солнце! Старое доброе Солнце, мы боролись и спасли тебя! Наше Солнце, наше навеки!

Глава 6

Вечером, неделю спустя, мы с Дал Нарой простились с Хурусом Холом, стоя на крыше того огромного здания на Нептуне, с которого мы вместе с пятьюдесятью другими кораблями отправились в путь несколько недель назад. За это время мы узнали, что единственному уцелевшему из этих кораблей, кораблю шестнадцать, удалось избавиться от преследования конусов после первой яростной атаки и он направился обратно в Галактику, чтобы поднять тревогу. Могучий флот Федерации поспешил через всю Галактику с Антареса навстречу приближавшейся темной звезде, чтобы помочь нам, и достиг ее как раз вовремя, чтобы спасти наш корабль и наше Солнце.

Я не буду описывать все события этой недели и почести, которыми нас осыпали. Мы могли бы получить от соотечественников все, что пожелаем, но Хурус Хол ценил только занятия наукой, которая была делом его жизни; Дал Нара ограничилась тем, что по обыкновению представительниц своего пола отправилась в косметический кабинет, а я попросил лишь чести продолжать на своем крейсере службу во флоте Федерации. Солнечная система была нашим домом, всегда останется им, но я знал, что мы не сможем отказаться от увлекательной службы в могучем галактическом флоте, перелетов от звезды до звезды, долгих безмолвных часов космической ночи и сияния звезд. Мы, Дал Нара и я, останемся космическими бродягами на всю жизнь.

И сейчас, готовый присоединиться к своему флоту, я стоял на крыше могучего здания, позади возвышалась черная громада нашего крейсера, над нами раскинулся потрясающий воображение звездный ковер Галактики. Внизу, на улицах, тоже сверкали ослепительные огни, там толпы народа продолжали праздновать спасение мира. Хурус Хол заговорил; я никогда не видел его таким взволнованным.

— Если бы Нал Джак был здесь… — начал он, и мы на минуту замолчали.

Затем он протянул нам руку, мы молча пожали ее, а затем направились к люку своего корабля.

Дверь за нами захлопнулась, мы поднялись на мостик и оттуда наблюдали, как широкая крыша удаляется прочь, — мы снова взлетали с нее, и на миг на фоне огней города мелькнула темная фигура Хуруса Хола, затем скрылась. И планета под нами продолжала уменьшаться, пока наконец Солнечная система не осталась позади и мы могли различить только одинокую желтую искру — наше Солнце.

Наш крейсер, спешивший прочь, окружила вечная ночь бесконечного космического пространства — ночь и неизменные мерцающие россыпи пылающих звезд.

Человек, который вернулся

Придя в себя, Джон Вудфорд в первые несколько секунд не мог понять, где он лежит, только ощутил, что находится в абсолютной темноте и воздух, которым он дышит, тяжелый и спертый. Он чувствовал слабость, и его поначалу мало интересовало, где он находится и как сюда попал.

Впрочем, Вудфорд сообразил, что находится не у себя дома в кровати — там никогда не было так темно и душно, как здесь. Дом! Воспоминания о нем возродили в помраченном сознании Джона Вудфорда и другие: о жене и сыне. Он также вспомнил, что был болен, очень болен. Вот и все, что Джон мог припомнить на данный момент.

Что за место, куда его принесли? Почему тьма была такой непроницаемой, а тишина такой безмолвной? И почему рядом с ним больше никого не было? Он был болен, и врачам и сиделкам следовало бы лучше заботиться о нем. В его мозгу росло раздражение.

Затем он начал ощущать, что ему стало тяжело дышать. Спертый воздух, казавшийся теплым, обжег его легкие. Почему никто не откроет окно? Его раздражение поднялось до такого уровня, что привело его мускулы в движение. Он приподнял правую руку, чтобы дотянуться до звонка или кнопки.

Рука медленно продвинулась только на несколько дюймов всторону и затем была остановлена прочным барьером. Слабые пальцы исследовали его. Перед ними, казалось, была цельная стена из дерева или металла, покрытая гладкой материей. Рука двигалась вдоль всей правой стороны, и когда он приподнял левую руку, то нащупал такую же стену с другой стороны.

Его раздражение дало волю воображению. Почему, черт возьми, они положили его, больного человека, в такое узкое место? Почему его плечи упираются с одной и другой стороны? Но он сказал себе, что скоро узнает причину. Вудфорд попытался подняться, чтобы позвать тех, кто должен был ухаживать за ним.

К его полному удивлению, его голова ударилась о подобную атласную стену. Он поднял руку и в замешательстве понял, что эта стена или потолок простирались над ним от головы до ног. И лежал он на такой же покрытой атласом поверхности. Почему, во имя всего святого, они положили его в эту атласную коробку?

Мысли Вудфорда находились в полном замешательстве, когда объявилась новая причина для возмущения. Воротничок рубашки сильно давил на горло. Это был высокий тугой воротник, вжимавшийся в его плоть. Это тоже стало для него загадкой. Зачем на нем тугой воротник? Зачем они одели больного человека в парадный костюм и положили в эту коробку?

Внезапно Джон Вудфорд издал крик, и эхо его крика отдалось в его ушах подобно отвратительному, демоническому смеху. Он вдруг все понял. Он, Джон Вудфорд, больше не был больным человеком. Он был мертвым! Или они решили, что он мертв, положили его в гроб и закрыли. Он был похоронен! Заживо!

Страхи, таившиеся в нем при жизни, вырвались теперь наружу. Его секрет, его мрачное предчувствие стали ужасной реальностью. С раннего детства он боялся именно этого кошмара, так как знал, что склонен к каталептическим снам, которые едва ли можно отличить от смерти. По ночам ему снились ужасы погребения заживо. Даже когда каталепсия у него прошла, страх остался.

Вудфорд никогда не говорил ни жене, ни сыну о своих страхах, но они преследовали его всю жизнь. Джон заставил своих домочадцев дать обещание, что после смерти он не будет сожжен, а будет похоронен в склепе вместо земли. Вудфорд считал, что в том случае, если он окажется мертв не по-настоящему, эти меры предосторожности смогут спасти ему жизнь. Но теперь он осознавал, что одинок перед лицом ужасной судьбы, которой так боялся. Он, Джон, лежал в гробу в каменном склепе на тихом кладбище. Его крики никто не мог услышать за стенами склепа, возможно, даже за стенками гроба. Пока он находился в каталептическом сне, то почти не дышал, но теперь, когда он проснулся, ему требовался воздух, а воздух в гробу быстро убывал, и он был обречен умереть от удушья.

Джон Вудфорд на мгновение обезумел. Он кричал, хотя спазмы страха сдавливали его горло. Он упирался руками и ногами в твердую атласную поверхность над собой. Он стучал в крышку гроба сжатыми до боли кулаками, но крышка была прибита крепко.

Вудфорд кричал до тех пор, пока его горло не пересохло настолько, что больше не издавало ни единого звука. Он скреб изнутри по крышке гроба до тех пор, пока не поломал все ногти о металл под атласным покрытием. Он пытался стучать головой, но вскоре, обессиленный, откинулся назад.

Несколько мгновений Вудфорд лежал не в состоянии сделать ни одного движения. Его мозг рисовал живые картины ужасов. Теперь воздух казался еще более горячим, с каждым вдохом все сильнее обжигал легкие. С внезапным приливом энергии Джон закричал снова. Это не помогло.

Вудфорд оказался в ужасной ситуации. Но он должен был сделать все возможное, чтобы не поддаться панике. У него осталось не так уж и много времени, он просто обязан использовать его самым рациональным образом, чтобы найти возможность вырваться из этой тюрьмы.

С этим решением он немного успокоился и начал совершать пробные движения. Джон вновь сжал кулаки и забарабанил по потолку. Это не помогло. Руки были так близко прижаты к его телу узостью гроба, что он не мог нанести ни сильного удара, ни рвануться вперед.

А что же ноги? Лихорадочно он попытался совершить несколько движений, но вскоре понял, что удары ногами вверх еще менее эффективны. Вудфорд подумал о возможности согнуть ноги в коленях и выбить крышку, но понял, что не может поднять колени достаточно высоко и что ступни скользят по гладкой атласной поверхности.

Теперь уже каждый вдох иссушал его легкие и носоглотку. Ему казалось, что весь его мозг в огне. Вудфорд чувствовал, что силы убывают и скоро он потеряет сознание. Все, что он еще мог сделать, он должен был делать быстро. Лишний раз ощутив под руками вокруг себя мягкий атлас, он почувствовал всю ужасную иронию случившегося. С такой любовью он оказался погребен в этой смертельной ловушке.

Вудфорд попытался повернуться на бок, так как подумал, что сможет использовать плечо, чтобы надавить на крышку. Но повернуться оказалось не так-то просто в узком гробу и требовало множества маленьких толкательных движений — медленный и мучительный процесс.

Джон Вудфорд толкался до тех пор, пока не повернулся на левый бок. Тогда он почувствовал, что его правое плечо прикоснулось к потолку. Он уперся левым плечом в пол и со всей оставшейся у него силой надавил на потолок. Никакого результата. Крышка не двинулась, как и прежде.

Он надавил вновь. Отчаяние пронзило его сердце. Он знал, что очень скоро силы покинут его и он сдастся. В его ушах уже раздавался шум. У него оставалось совсем немного времени. В порыве отчаяния он вновь надавил на крышку.

И в этот буквально последний момент раздался скрежет. Этот звук для него стал подобен райской музыке надежды. Джон давил и давил на крышку, не обращая внимания на боль в плече.

Вновь раздался скрип, затем треск ломающихся металлических зажимов. И когда он предпринял еще одну отчаянную попытку, крышка распахнулась и с тяжелым клацаньем ударилась о каменный пол. Поток холодного воздуха устремился ему в лицо. Джон с трудом перевалился через край гроба и, сделав несколько шагов, упал на пол.

Прошло минут десять, прежде чем он взял себя в руки и, собравшись с силами, поднялся. Он стоял внутри маленького склепа, где единственным гробом был его собственный. Внутри склепа царила темнота, лишь слабый свет звезд пробивался через окошко вверху.

Джон Вудфорд доковылял до тяжелых дверей склепа и нащупал замок. Это место навевало на него слепой ужас. Там, на полке позади него, гроб с откинутой крышкой возле стены, казалось, широко раскрывал рот, пытаясь его проглотить.

Он судорожно старался отпереть замок. Что, если он не сможет выбраться из склепа? Но вскоре Джон сообразил, что тяжелый замок на самом деле изнутри открыть легко. Ему удалось повернуть защелку и откинуть задвижку. Тяжелые двери распахнулись, и Джон Вудфорд вступил в ночь.

Он стоял на ступенях склепа, охваченный невыразимыми эмоциями. Перед ним в звездном свете раскинулось кладбище. Оно напоминало мистический город, наполненный призраками и тенями. Маленькие кусочки льда блестели там и тут, а воздух был холодным и острым. За низкими стенами кладбища мерцали огни города.

Вудфорд уверенно направился через кладбище, не обращая внимания на холод. Где-то среди огней города существовал и его огонек. Его дом, жена, сын, думающие, что он мертв, оплакивающие его. Как рады они будут, когда он вернется к ним живой. Его сердце рвалось наружу, когда он представлял себе картину их удивления и радости.

Джон подошел к низкой стене кладбища и быстро перелез через нее. Было уже за полночь. В этой отдаленной части города не было видно ни машин, ни пешеходов.

Вудфорд спешил вдоль по улице. Он проходил мимо людей, глядевших на него с удивлением, и только через некоторое время сообразил, насколько странно он выглядит. Мужчина средних лет, одетый в парадный костюм без шляпы и пальто, — довольно странное зрелище на окраине в зимнюю ночь…

Но Джон не обращал внимания на их взгляды. Он поднял воротник пиджака, чтобы немного согреться. Но и так из-за переполнявших его эмоций он едва чувствовал холод. Джон хотел скорее попасть домой, вернуться к Хелен, обрадоваться ее замешательству и смущению, когда она увидит его восставшим из мертвых.

Подъехало такси, и Джон Вудфорд сделал шаг вперед, намереваясь остановить его, но тут же отступил назад. Он автоматически опустил руку в карман и обнаружил, что тот абсолютно пуст. Конечно же, этого и следовало ожидать. В карманы покойнику денег не кладут. Не важно. Он доберется и пешком.

Дойдя до той части города, где находился его дом, он мельком взглянул на витрину магазина и увидел на отрывном календаре большую черную дату, которая заставила его замереть. Это была дата на десять дней позже той, которую он помнил. Его похоронили больше недели назад.

Больше недели в гробу. Это казалось невероятным, ужасным. Но он говорил себе, что сейчас это ничего не значит. Это только сделает радость его жены и сына большей, когда они обнаружат, что он жив. Самому Вудфорду казалось, что он возвращается скорее из путешествия, чем с того света.

Он спешил по усаженной деревьями улице, где стоял его дом, и почти смеялся вслух, представляя, какое удивление вызовет его появление у некоторых друзей. Они примут его за привидение или ходячего мертвеца и, возможно, в ужасе побегут от него.

Но с этой мыслью пришла другая. Он не должен вот так внезапно появиться перед Хелен, иначе шок может убить ее. Ему необходимо что-то придумать, чтобы смягчить удар. Он должен быть уверен, что не напугает ее слишком сильно.

С этим решением, дойдя до большого дома на краю улицы, Вудфорд повернул во двор, вместо того чтобы подойти к парадному входу. Он видел, что в доме светятся окна библиотеки, и направился к ним. Джон решил посмотреть, кто там находится и кто сможет мягко сообщить новость о его возвращении.

Вудфорд бесшумно взобрался на террасу, приблизился к створчатому переплету и посмотрел внутрь.

Через шелковые занавески он ясно видел уютную обстановку комнаты с полками книг, лампами и камином. Хелен, его жена, сидела на диване вполоборота к окну. Рядом с ней сидел мужчина, в котором Вудфорд узнал одного из своих ближайших друзей — Куртиса Доуса.

Присутствие Доуса навело на мысль. Он попытается каким-либо образом выманить его из дома и попросит рассказать Хелен о его возвращении. При виде жены сердце Вудфорда радостно забилось.

По движениям губ и жестикуляции Джон увидел, что Куртис Доус заговорил. Его слова с трудом доносились до Вудфорда. Тогда он прижался к стеклу вплотную. Слова стали слышны четче.

— Ты счастлива, Хелен? — спросил Доус.

— Да, дорогой! Я очень счастлива, — ответила она, поворачиваясь в его сторону.

Из темноты в замешательстве Вудфорд пристально вглядывался в лицо жены. Как она может быть счастлива, если знает, что ее муж мертв и похоронен?

Он вновь услышал голос Куртиса.

— Это тянулось так долго, Хелен. О Господи, сколько же лет я ждал!

Она нежно положила свою руку на его.

— Я знаю. И ты никогда не жаловался. Я всегда уважала твою преданность Джону.

Хелен задумчиво поглядела на огонь.

— Джон был хорошим мужем, Куртис. Он действительно любил меня. И я никогда не давала ему повода догадаться, что не люблю его, что в моем сердце только ты, его друг. Ты единственный, кого я любила. Но когда Джон умер, я не могла чувствовать горя. Я, конечно же, сожалела, но глубоко в сердце осознавала, что наконец-то мы свободны и можем любить друг друга.

Рука Куртиса нежно легла на ее плечо.

— Дорогая, ты не жалеешь, что я уговорил тебя выйти за меня замуж так быстро? Тебя не волнует, что люди могут говорить о нас?

— Меня не волнует ничего, кроме тебя, — ответила она. — Джон мертв. У молодого Джека свой собственный дом и жена. И нет никакой причины в мире, почему бы мы не могли пожениться. Я рада, что мы так и сделали.

В темноте на улице ошарашенный Джон Вудфорд видел ее сияющее лицо, глядящее на мужчину.

— Я горда наконец-то стать твоей женой, дорогой. Не важно, что кто-то может сказать о нас, — услышал Джон ее слова.

Вудфорд медленно отошел от окна. Он остановился в темноте под деревьями. Он был подавлен.

Так вот каким оказалось его возвращение домой из могилы! А он-то, глупец, ожидал увидеть у Хелен радость на лице.

Это не может быть правдой. Его слух обманул его. Хелен не может быть женой Куртиса Доуса. Но все же часть его разума безжалостно твердила ему — это правда, это правда, это правда.

Джон всегда подозревал, что чувства Хелен к нему были не такими сильными, как его к ней. Но он никогда и не мог предположить, что она любила Доуса. Теперь он припомнил частые визиты Куртиса, странное молчание между ними. Он припомнил тысячи мелочей, которые говорили об их любви, которую они хранили в тайне.

Что было ему, Джону Вудфорду, делать? Предстать перед ними и заявить, что они поторопились счесть его мертвым, что он вернулся, чтобы вновь заявить свои права на место в этой жизни и на свою жену?

Он не мог сделать этого. Если бы за все эти годы Хелен дала хотя бы одну причину сомневаться в ее верности, он бы в эту минуту не испытывал угрызений совести. Но после стольких лет молчаливой, смиренной жизни с ним он не мог сейчас предстать перед ней и разрушить ее долгожданное счастье, очернить ее имя.

Вудфорд горько усмехнулся. Что ему делать? Теперь Джон не мог позволить Хелен узнать, что он жив. Не мог вернуться в дом, который когда-то был его. И все же он должен пойти куда-то. Но куда?

С внезапным содроганием сердца он подумал о Джеке, его сыне. Он мог пойти к Джеку и ему сказать, что он жив. Джек-то уж будет вне себя от радости увидеть его и сохранит в тайне от матери факт его возвращения.

С этой мыслью, придавшей ему воодушевления, Джон Вудфорд направился обратно через двор к улице, по которой всего несколько минут назад радостно приближался к своему дому. Теперь он крался подобно вору, который боится, что его заметят.

Джон пошел к коттеджу своего сына. На улице никого не было. Мороз все усиливался, и время перевалило далеко за полночь. Он автоматически потер замерзшие руки и поспешил дальше.

Наконец Вудфорд подошел к маленькому коттеджу сына и почувствовал облегчение, увидев свет в окне первого этажа. А он-то боялся, что никого не окажется дома. Джон пересек замерзшую лужайку и направился к освещенным окнам. Он хотел убедиться, что Джек дома и один.

Джон заглянул внутрь. Джек сидел за маленьким столом, а его молодая жена, устроившись на ручке кресла, внимательно следила за тем, что он ей объяснял, глядя на лежащий на столе листок бумаги. Прижав лицо к холодной оконной раме, Джон Вудфорд мог слышать его слова.

— Смотри, Дороти, мы сможем сделать это, добавив наши сбережения к страховке отца, — говорил Джон.

— О да, — радостно воскликнула Дороти. — Это то, чего ты так долго хотел, — свое собственное маленькое дело.

Джек кивнул.

— Поначалу оно будет небольшим, но со временем вырастет. Это тот шанс, которого я так долго ждал, и я его не упущу. Конечно, — добавил он, его лицо погрустнело, — нехорошо так об отце. Но ведь он умер, а его страховка поможет нам открыть свое дело. Теперь возьми накладную… — он начал зачитывать ряд цифр внимательно слушающей Дороти.

Джон Вудфорд медленно отошел от окна. Он никогда не чувствовал себя таким растерянным и уничтоженным. Он совсем забыл о своей страховке. Теперь Джон узнал, что она выплачена, так как все думали, что он мертв.

Но ведь он не мертв. Он жив. Жив? Но если он даст знать об этом сыну, это положит конец его надеждам. Джеку придется вернуть страховку компании, поставив крест на долгожданном шансе начать собственное дело.

И тогда он, Джон Вудфорд, решил, что должен оставаться мертвым для жены и для сына. Вудфорд отошел от окна и растаял в темноте.

Дойдя до улицы, он остановился в нерешительности. Начал дуть холодный ветер, и Джон почувствовал, что замерзает без пальто. Он плотнее запахнул воротник на шее.

Вудфорд старался найти какой-то выход. Ни Хелен, ни Джек не должны узнать, что он жив, а значит, и никто в городе. Ему нужно покинуть город, убраться в какое-то другое место, жить под другим именем. Но ему не обойтись без помощи, без денег. Где он возьмет их? К кому он мог пойти, не боясь, что его воскрешение станет всем известно?

Говард Норс. Это имя невольно слетело с губ Вудфорда. Норс был его начальником, главой фирмы, в которой Вудфорд работал много лет. Джон был одним из старейших ее сотрудников. Говард Норс поможет ему устроиться на работу в каком-нибудь другом месте и сохранит его воскрешение в тайне.

Он знал, что дом Норса находится в нескольких милях от города. Но он не мог идти так далеко пешком. А на такси и трамвай у него не было денег. Ему придется позвонить Норсу.

Вудфорд пошел назад в направлении центра города, прорываясь сквозь ледяной ветер. Ему повезло найти круглосуточную закусочную, хозяин которой позволил ему воспользоваться телефоном. Онемевшими от мороза пальцами, он набрал номер Норса.

Вскоре на другом конце провода раздался сонный голос Говарда.

— Господин Норс, это Вудфорд, Джон Вудфорд, — повторил он несколько раз.

Говард Норс воскликнул:

— Да вы с ума сошли! Джон Вудфорд умер. Он похоронен две недели назад.

— Нет, я говорю вам, я Джон Вудфорд, — настаивал он. — Я вовсе не мертв. Я такой же живой, как и вы. Если вы приедете в город за мной, вы убедитесь собственными глазами.

— Я не собираюсь ехать в город в два часа ночи, чтобы посмотреть на маньяка, — резко ответил Норс. — Что бы вы там ни задумали, вы попусту теряете время.

— Но вы должны помочь мне, — кричал Вудфорд. — Мне нужны деньги, возможность выбраться из города так, чтобы никто не узнал. Я служил вам верой и правдой многие годы, и теперь вы обязаны мне помочь.

— Послушайте меня, кем бы вы там ни были, — рявкнул Норс с того конца провода. — Мне Джон Вудфорд сильно надоедал, когда еще был жив. Он был настолько неумелым, что нам стоило выкинуть его на улицу еще давным-давно, если бы не было его жалко. Но теперь, когда он мертв, вам больше не стоит беспокоить меня от его имени.

Раздался щелчок. Вудфорд не мог поверить услышанному, уставившись на телефон. Значит, вот что они думали о нем на самом деле? Значит, он был единственным, кто считал себя самым лучшим сотрудником.

Но должен же быть кто-то, к кому он мог бы обратиться, кого бы смог убедить, что Джон Вудфорд жив. Должен, должен быть кто-то, кто будет рад это узнать.

А как насчет Виллиса Грена? Грен был его самым близким другом после Куртиса Доуса. В прошлом он не раз одалживал Вудфорду деньги, и конечно же, будет рад помочь ему сейчас.

Поспешно Вудфорд набрал номер телефона Грена. В этот раз, услышав голос на противоположном конце, он стал более осторожен.

— Виллис, я должен вам кое-что сказать, что может показаться невероятным. Но вы должны поверить мне. Вы слышите меня?

— Кто это? И что, черт возьми, такое вы говорите? — потребовал удивленный голос Грена.

— Виллис, это Джон Вудфорд, ты слышишь? Это Джон Вудфорд. Все думают, что я мертв, но это не так. Мне нужно увидеть тебя.

— Что? — закричал голос на другом конце. — Да ты, наверное, пьян, приятель. Я собственными глазами видел Вудфорда в гробу. Я знаю, что он мертв.

— Я говорю тебе, это не так. Я не мертв. — Вудфорд почти кричал. — Мне нужны деньги, чтобы выбраться отсюда, и ты должен одолжить их мне. Ты всегда раньше мне одалживал, а теперь они нужны мне, как никогда. Мне необходимо выбраться отсюда.

— Ах, так вот в чем дело! Если я и помогал Вудфорду, то ты думаешь, что можешь выманить у меня деньги, просто позвонив и назвавшись его именем. Вудфорд был самой большой занудой в мире и постоянно занимал у меня деньги. Когда он умер, я почувствовал облегчение. А теперь ты пытаешься меня заставить поверить в то, что он вернулся из могилы, чтобы снова тянуть из меня доллары?

— Но я не умер. Я действительно Вудфорд, — слабо запротестовал Джон.

— Прости, старина, — услышал Вудфорд насмешливый голос Грена. — В следующий раз для шуток выбирай живого человека.

Он отключился. Джон Вудфорд медленно повесил трубку и вышел на улицу. Порывы ветра становились все сильнее и теперь приносили с собой облака белого снега, бившего в лицо. Он ковылял мимо закрытых магазинов. Его тело замерзло. Сознание тоже.

Не было никого, к кому он мог бы обратиться за помощью. Он все еще хотел выбраться из города. Но теперь он мог положиться только на себя самого.

Ледяные порывы ветра проникали через тонкий пиджак. Его руки онемели от холода.

Краем глаза он заметил горящую вывеску ночлежки и сразу же направился туда. Там он мог по крайней мере переночевать, а утром покинуть город.

Грязные люди, дремавшие в креслах, странно посмотрели на него, когда он вошел. Так же странно на него посмотрел и молодой клерк, к которому он направился.

— Я хотел бы переночевать здесь, — сказал он, обращаясь к клерку.

Клерк удивленно произнес:

— Вы что, шутите?

Вудфорд покачал головой.

— Нет, у меня нет ни гроша, а на улице холодно. Мне нужно где-то переночевать.

Клерк недоверчиво улыбнулся.

— Убирайся, пока я не вызвал полицейского.

Вудфорд посмотрел на свою одежду, на свой официальный костюм, высокий воротник, белую рубашку, начищенные кожаные ботинки и все понял.

Он в отчаянии произнес, обращаясь к клерку:

— Но эта одежда ничего не значит. Я говорю вам, у меня нет ни гроша.

— Может, ты все-таки сам уберешься, пока я тебя не вышвырнул отсюда, — потребовал клерк.

Вудфорд попятился к двери и вновь оказался на морозе. Ветер и снег усиливались. Вскоре весь пиджак Вудфорда оказался засыпан снегом.

Ему казалось странной шуткой, что роскошь его погребального костюма не давала ему возможности получить помощь. Он даже не мог попросить милостыню. Кто подаст нищему, одетому в парадный костюм?

Вудфорд чувствовал, как дрожало его тело, а зубы стучали от лютого мороза. Если бы он только мог спрятаться от порывов ледяного ветра. Его глаза в отчаянии шарили по улице в надежде найти хоть какое-то убежище.

Наконец он увидел глубокий дверной проем и втиснулся в него, спасаясь от ветра и снега. Но не успел он сделать это, как услышал звук тяжелых шагов, которые остановились возле него. Дубинка ударила его по ногам. Не терпящий возражений голос приказал ему встать и идти домой.

Вудфорд и не пытался объяснить полицейскому, что он не пьяница, упавший по дороге. Джон с трудом поднялся и побрел, по дороге, не в состоянии видеть дальше, чем несколько футов перед собой, из-за сильного снегопада.

Снег забивался в тонкие туфли, и его ноги скоро стали холоднее, чем тело. Он волочился медленным шагом, с трудом пробиваясь через пургу.

Вудфорд с трудом осознавал, куда он движется, но неожиданно все же разглядел, что темные витрины магазинов уступили место низкой стене. Внезапно он узнал ее. Это была стена кладбища, которое он покинул несколько часов назад. Кладбища, на котором находился склеп. Его склеп. Склеп, из которого он убежал.

Склеп. Почему он не подумал об этом раньше? Склеп будет убежищем от ледяного ветра и снега. Он может остаться там на ночь, и никто его не заметит.

На мгновение Вудфорд замер, вспомнив о своих недавних кошмарах. Осмелится ли он вернуться в то место, из которого с таким трудом выбрался? Но в этот момент сильный порыв ветра ударил ему в лицо, и Джон принял решение. Склеп станет для него убежищем. А это было все, чего так хотело его замерзшее тело.

С трудом он перебрался через ограду и пошел мимо белых кладбищенских монументов к своему склепу. Падающий снег заметал его следы.

Вудфорд добрался до склепа и возбужденно дернул железную дверь. Он боялся, что захлопнул ее, когда выходил. Но, к его облегчению, дверь открылась. Джон вошел и закрыл ее за собой. Внутри было темно. Но по крайней мере здесь он оказался недосягаем для ветра и снега, и его уставшее тело наконец-то почувствовало облегчение.

Вудфорд присел на край выступающей стены. В конце концов, это крыша на ночь. Горько, что пришлось вернуться сюда. Но он был благодарен судьбе, что у него есть хотя бы такое убежище. Утром, когда пурга окончится, он сможет выйти и покинуть город. И никто его не увидит.

Джон сидел и слушал, как снаружи завывает вьюга. В склепе было холодно, очень холодно. Он почувствовал, как немеют его ноги. Тогда он встал и начал ходить туда-сюда, пытаясь согреться.

Если бы у него только было одеяло или пальто, чтобы накрыться. Он замерзнет здесь на каменном полу. Затем, сделав случайное движение в сторону, он наткнулся на гроб. Новая идея пришла ему в голову.

Гроб. Ведь он покрыт шелком и атласом. В гробу будет тепло. Лучше уж он будет спать в нем, чем на холодном каменном полу. Но осмелится ли он вновь лечь в него?

В душе вновь зашевелились прошлые ужасы. Но они ничего не значат. В этот раз гроб не будет закрыт. Его замерзшая плоть молила о тепле, которое могла дать обивка.

Медленно, осторожно он забрался в гроб и вытянулся внутри. Шелк и атлас, окружавшие его, несли долгожданное тепло. С довольным видом он положил голову на мягкую маленькую подушечку. Так было лучше, и он даже почувствовал некоторый комфорт.

Но полежав немножко, понял, что его тело все еще мерзнет. Холодный ветер пробирает до костей. Если он закроет крышку, то холод его больше не побеспокоит.

Вудфорд поднялся, дотянулся до тяжелой металлической крышки и закрыл ее над собой. Он оказался в полной темноте. Но зато стало значительно теплее, и он согрелся.

Все же намного удобнее было с закрытой крышкой. Тепло теперь охватило все его тело, а воздух внутри гроба согрелся и поплотнел. Вдыхая этот теплый воздух, Джон неожиданно почувствовал сонливость.

Становилось труднее дышать. Вудфорд понимал, что нужно бы приподнять крышку и впустить немного свежего воздуха. Но ему так не хотелось этого делать. Снаружи было так холодно, а здесь так тепло. Его все сильнее клонило в сон.

Что-то подсказывало ему, что он может задохнуться. «Ну и что?» — пронеслась в голове мысль. Ему здесь намного приятнее, чем снаружи. Он был глупцом раньше, пытаясь убежать из этого удобного гроба, чтобы вернуться в беспокойный мир.

Нет уж, гораздо лучше здесь, в тепле и темноте. И в забытьи, которое приближалось. Никто и не узнает, что он выходил отсюда. Все будет так, как прежде. И с этой спокойной уверенностью Джон Вудфорд все глубже и глубже проваливался в небытие, из которого на этот раз возврата не было.

Судный день

Услышав впереди в кустах шум, Харл, подобно статуе, замер на месте в залитом лунным светом лесу.

Затем он поднял в боевой готовности короткое острое копье и прислушался. Ветер играл листьями деревьев. Он вновь услышал шум, на этот раз намного ближе.

«Кто-то из клана Когтя, — подумал Харл и удивился: — Как он мог оказаться так далеко на востоке?»

Харл был похож на человека, хотя человеком не был. На Земле больше не осталось людей. У него была коренастая прямая фигура, покрытая длинной коричневой шерстью, но он не походил и на человекообразную обезьяну, потому что его голова имела продолговатую форму. На темном лице горели настороженные глаза.

Когда он сделал короткий вздох, обнажились белые зубы и показался ярко-красный язык. Несмотря на его прямую осанку, копье и пояс, в нем было что-то от огромной собаки.

И это не казалось странным, ведь существа, подобные Харлу, — клан Шерсти, — еще не так давно были настоящими четвероногими существами.

Внезапно из кустов впереди донесся шипящий голос:

— Кто идет? Привет и мир вам от С'Сана из клана Когтя!

Харл ответил:

— Харл из клана Шерсти! Привет и мир вам!

Убедившись в безопасности, из кустов появился обладатель шипящего, мурлыкающего голоса.

С'Сан из клана Когтя был тоже человекоподобным существом и обладал столь же прямой осанкой. Но его предки явно происходили из семейства кошачьих, в отличие от собачьих предков Харла. Его тело было покрыто рыжеватой шерстью, а острые кончики ушей, светящиеся зеленые глаза, руки и ноги с острыми когтями выдавали в нем потомка кошачьей расы.

Эти двое говорили друг с другом на скудном языке, который использовали для общения остальные кланы леса. Отличия были только в акценте: С'Сан растягивал слова своим шипящим голосом, а Харл выдавал короткие, лающие фразы.

— Ты зашел далеко на восток, брат! — с удивлением произнес Харл. — Я не ожидал никого встретить так близко к большой воде.

— Действительно далеко! — воскликнул С'Сан. — Я принес удивительную новость из края Плачущих Камней!

Харл был поражен. Если и существовала какая-то зона во всех лесах, к которой кланы никогда не приближались, так это были Плачущие Камни.

Это странное место у моря было проклято. Проклято памятью древних ужасов и страхов. Даже Харл осмеливался смотреть на него только с большого расстояния.

— Ты был у Плачущих Камней? — переспросил он, удивленно глядя на С'Сана.

Зеленые глаза человека-кошки блеснули.

— Только у северных скал. Но оттуда я мог хорошо видеть. Наступила ночь. Камни еще не плакали, поэтому я осмелился приблизиться.

Я смотрел и увидел ужасную вещь. С неба упала звезда на Плачущие Камни. Она падала медленно, ярко сияя, пока не упала на Камни. И, лежа на Камнях, она все еще продолжала сиять. Я поспешил, чтобы сообщить эту новость всем кланам.

Карие глаза Харла расширились от удивления.

— Звезда упала с неба? И что это значит? Неужели мир снова сгорит?

— Я не знаю, — пробормотал С'Сан. — Но, может, другие знают. Трондор из клана Копыта — самый мудрый из всех. Давай ему сообщим эту новость.

— Сначала я должен сам увидеть эту звезду! — заявил Харл.

Человек-кошка не согласился с ним:

— До Плачущих Камней далеко! Нам придется потратить несколько часов.

Но Харл возразил:

— Если никто, кроме тебя, не увидит ее, кланы могут не поверить тебе.

Этот аргумент убедил С'Сана.

— Хорошо! Я пойду вместе с тобой туда. Мы можем пойти по моим следам.

Тихо, словно тени, две непохожие друг на друга фигуры бежали через залитый лунным светом лес.

Легкие прыжки человека-кошки и короткие скачкообразные шаги Харла давали им возможность развить приличную скорость.

Внезапно налетевший ветер шумел в листьях, тени лунного света плясали и кружились вокруг них. Далеко с запада ветер принес им слабые отголоски охотничьих криков.

Тонкий слух Харла улавливал каждый звук, но мысли его были заняты другим. Он всегда испытывал граничащий со страхом интерес к Плачущим Камням. И вот теперь это чудо — звезда упала на них с неба!

С'Сан и Харл изменили направление. Теперь две фигуры двигались через лес на юг Наконец они добрались до открытого хребта, с которого открывалась хорошая видимость.

С'Сан остановился, указывая вперед когтистой рукой:

— Смотри! Звезда все еще сияет!

Замерев на месте, Харл какое-то время вглядывался. Наконец он утвердительно сказал:

— Это правда! Звезда сияет на земле!

Два существа смотрели на юг, на узкий остров, залитый лунным светом. На острове росли редкие деревья и кусты. Но большая его часть была покрыта странными массами черных разрушенных Камней правильной геометрической формы.

Открытое пространство среди неровных масс черных Камней простиралось далеко на юг, и оттуда лился бриллиантовый свет, который излучала яркая звезда, упавшая с небес.

Пока Харл и С'Сан смотрели, западный ветер усилился. А когда он пронесся через эти массы исковерканных черных Камней, в лунном свете раздался плачущий, стонущий звук, благодаря которому это место и получило свое название.

Шерсть С'Сана встала дыбом, а Харл сильнее сжал свое копье, когда этот звук дошел до их ушей.

— Камни снова плачут! — прошептал человек-кошка. — Давай вернемся!

Но Харл не сдвинулся с места.

— Я пойду вниз! Я должен ближе посмотреть на эту звезду.

Ему понадобилось все его мужество, чтобы сообщить об этом решении. Только безграничное любопытство помогло ему преодолеть инстинктивный ужас перед этим местом.

— Пойти к Плачущим Камням? Ты что, рехнулся? — удивился С'Сан. — Это место все еще проклято злым духом Странных Людей!

По телу Харла пробежала легкая дрожь, и он чуть не передумал. Но он призвал свое мужество.

— Странные Люди давно уже умерли! И не могут причинить нам вреда. Ты можешь подождать здесь, пока я не вернусь.

Зеленые глаза С'Сана внезапно загорелись гордостью:

— Было ли когда-нибудь такое, чтобы люди клана Когтя не осмеливались пойти туда, куда осмеливались пойти люди клана Шерсти? Я вместе с тобой отправлюсь в это безумие.

Для Харла эта затея действительно казалась безумием, когда он и человек-кошка начали спускаться к священному месту.

Древний ужас перед Странными Людьми сковал его. Этот страх издавна жил среди лесных кланов. Даже несмотря на то, что Странные Люди давным-давно исчезли с лица Земли в катастрофе, страх перед ними все еще преследовал лесные народы.

И это загадочное место — черные Плачущие Камни, которые стонали под ветром, было домом Странных Людей до того, как они и старый век закончили свое существование.

Но все же Харл продолжал идти, ведомый своим любопытством, а рядом с ним крался человек-кошка, которого подталкивала гордость. Они подошли к узкой реке — границе северного конца острова Харл прыгнул в воду и уверенно поплыл. С'Сан, как и все жители его клана, относившийся к водным преградам с отвращением, неохотно последовал за ним.

Вскоре они преодолели водный поток и выбрались на побережье прямо среди Плачущих Камней. В величественном лунном свете вздымались перед ними черные разбросанные массы, которые так душераздирающе стонали под ветром.

— Эта тропинка ведет точно на юг, к тому месту, где упала звезда, пробормотал Харл. — Мы можем подойти ближе.

Тропинка казалась прямее, чем любая другая в лесу. И в Камнях ее пересекали другие, такие же ровные тропинки.

Громче и громче раздавался плач ветра в Камнях, глубокий и торжественный, как реквием. При этом звуке Харл почувствовал, как волосы на его спине встают дыбом.

Наконец они вышли на ровное пространство, где не было Камней. Сквозь деревья они могли видеть, как ярко сияла упавшая звезда. В конце концов они подошли на расстояние броска копья.

— Это не звезда! — прошептал С'Сан зачарованно. — Но что же это?

— Я не знаю, — пробормотал Харл. — Я не видел ничего подобного.

Объект, на который они смотрели, был хорошо виден в ярком лунном свете. Он блестел металлическим светом, большой, похожий на вытянутое яйцо, с поцарапанными, помятыми боками. И он был таким огромным, что доставал до уровня невысоких деревьев.

Харл понял, что бриллиантовый, звездный свет исходит из открытой части металлического объекта. Затем его чуткие уши уловили слабый звук.

— Внутри кто-то есть! — сказал он шепотом С'Сану.

— Там не может быть никого! — запротестовал человек-кошка. — Никто из кланов не посмеет приблизиться к подобной…

— Слушай! — прошептал Харл. — Кто бы там ни был, но он выходит!

Они замерли, наблюдая. Из отверстия не спеша вышла фигура.

Это прямостоящее существо не походило ни на одного из обитателей лесов. Формой тела он напоминал Харла и С'Сана, но на этом сходство заканчивалось. Его тело оказалось заключено в плотно прилегающую одежду, а голова была совсем другой: плоская, с розовым лицом, лишенная волос.

— Во имя Солнца! — прошептал в испуге С'Сан. — Это один из Странных Людей прошлого.

Харл застыл на месте от ужаса:

— Странные Люди? Которые сожгли мир? Они вернулись!

И оба обитателя лесов остолбенели. Из поколения в поколение в кланах рассказывали легенды о Странных Людях прошлого, которые практически уничтожили весь мир перед тем, как уничтожить самих себя.

Это был ужас давнего прошлого, мрачная сказка о древнем Зле. И тут внезапно этот ужас стал реальностью.

Харл смотрел, дрожа от страха. Странный Человек там, в лунном свете, вел себя необычно: он стоял, глядя на зловещие массы черных Камней, раскинувшихся в лунном свете, слушая плач ветра.

Затем Странный Человек прикрыл лицо руками и издал низкий звук.

— Он плачет, — прошептал Харл, не веря своим ушам.

— Там есть еще один — она! — прошипел С'Сан.

Второй Странный Человек с хрупкой женской фигурой вышел из металлического объекта. Одной рукой она обняла плачущего мужчину.

— Быстрее! Мы должны бежать отсюда! И предупредить кланы! — прошептал С'Сан.

Они понеслись назад, но охваченный ужасом Харл забыл об осторожности. Хрустнула ветка. Человек повернул свою голову и быстро выхватил металлическую трубку из-за пояса.

— Бежим! Скорее! — крикнул С'Сан.

И огромными прыжками они понеслись дальше. При виде их мужчина и женщина издали крик ужаса, и мужчина направил на них свою трубку. Яркая вспышка света пронзила ночную тьму и ударила в жителей лесов. Харл почувствовал сильный удар. Затем все вокруг потемнело.

Харл очнулся под лучами необычного солнечного света. Он пошевелился и сел, издав крик удивления и растерянности.

Он находился в маленькой комнате с металлическими стенами. Дверь была закрыта тяжелой решеткой. С'Сан приходил в себя рядом с ним.

— Мы в большом «яйце» Странных Людей! — воскликнул Харл. — Они оглушили нас и взяли в плен!

Весь кошачий ужас С'Сана вырвался наружу. Человек-кошка рванулся к решетке, начал отчаянно скрести по ней. К нему присоединился Харл.

В них проснулся дикий протест свободных лесных людей, которые впервые в жизни оказались в ловушке.

— Я знал, когда мы увидели Странных Людей, что они вернулись, чтобы принести в наш мир еще больше зла! — яростно воскликнул С'Сан.

Внезапно они с Харлом прекратили свою атаку на решетку и отступили назад. По ту сторону барьера появились два Странных Человека.

Мужчина и женщина были молоды. Они стояли, с удивлением глядя на двух непохожих друг на друга пленников, на волосатого человека-собаку и его товарища со сверкающими глазами из клана Когтя.

— Теперь они нас убьют! — прошипел С'Сан. — Они везде приносят смерть, куда приходят.

— Они не выглядят такими жестокими, — сказал неуверенно Харл.

Несмотря на свой страх, Харл почему-то не испытывал вражды и ненависти к этим двум похитителям, которые чувствовал по отношению к ним человек-кошка. Что-то непонятное происходило в душе Харла, когда он смотрел на этих двух Странных Людей.

Человек за решеткой что-то сказал женщине. Харл не мог понять, но звук его голоса каким-то образом успокоил его. Они принесли пищу и просунули через дырку в решетке. Сначала в порыве ярости С'Сан отказался от нее, но затем, через некоторое время, он тоже поел.

Затем Странные Люди начали разговор с двумя пленниками. Они показывали изображения странных объектов и задавали вопросы. Харл медленно начал понимать их слова. И наконец до него дошло: они пытаются выучить его язык, чтобы разговаривать с ним.

— Не нужно помогать им, — предупредил С'Сан. — Они задумали что-то злое.

— Мы не причиним себе никакого вреда, если научим их нашему языку, — настаивал Харл. — Может быть, тогда они нас отпустят.

Он начал отвечать на вопросы Странных Людей, произнося на языке местных кланов названия простых предметов и действий.

Прошло несколько дней их заключения Харл терпеливо повторял слова для Странных Людей. К этому времени он узнал, что мужчину звали Блейн, а женщину Мира.

С'Сан продолжал упорно молчать, наблюдая за пришельцами с ненавистью. Затем наступил вечер, когда Странные Люди достаточно хорошо выучили язык местных кланов для того, чтобы говорить. Блейн обратился к Харлу на его родном языке.

— Кто вы? — спросил он человека-собаку. — Что случилось с Землей?

— Мы из кланов, — неуверенно ответил Харл. — А вы откуда? Давным-давно все Странные Люди исчезли с лица Земли.

— Странные Люди? Ты имеешь в виду мужчин и женщин? — спросил Блейн. Затем его лицо побледнело. — Ты хочешь сказать, что все человечество погибло?

— Это случилось в дни моих предков, много-много лет назад, — ответил Харл. — Тогда, как говорит легенда, мир был другим. В нем было много Странных Людей, которые жили в величественных городах, владели силами грома и молнии и управляли миром.

Наши предки, предки наших кланов, были тогда не такими, как мы. Они ходили на четырех ногах и не умели ни говорить, ни делать то, что можем мы. Странные Люди убивали их, порабощали и уничтожали в огромных количествах. Но наконец пришел тот день, когда мир заполыхал. Легенда гласит, что Странные Люди направили друг против друга свои силы. Ужасный гром потряс мир. Когда мир загорелся, в этом огне погибли все Странные Люди. Наши собственные предки, четырехногие, тоже практически вымерли. Но глубоко в лесах и горах некоторым удалось выжить, и огонь каким-то образом изменил оставшихся в живых. Когда у них рождалось потомство, их дети были другой, новой расы. Они были подобны нам. Больше не ходили на четырех ногах, а могли прямо стоять, говорить и заниматься ремеслом. И вот такими мы остались в поколениях, люди лесных кланов.

— Боже правый! — прошептал Блейн. — Атомная война! Значит, она в конце концов случилась и уничтожила все человечество и все города.

Его лицо стало белым как полотно, когда он взглянул на девушку:

— Мира, ты слышишь? Мы двое, оставшиеся в живых.

Она сжала его руку:

— По крайней мере, наша раса еще не мертва. Ты и я начнем новую расу.

С'Сан подполз к Харлу, поднял голову, и его зеленые глаза блеснули.

Мира недоверчиво взглянула на Харла и С'Сана:

— Но как могла эта чудовищная катастрофа превратить четырехногих животных в человекоподобных разумных существ?

— Мы не знаем, — ответил Харл. — Все дело в ужасной магии огненного грома.

— Неожиданная мутация, — пробормотал Блейн. — Атомные всеразрушающие взрывы такого масштаба заразили все выжившие существа сильной радиацией и изменили генетический код, что привело к резкому эволюционному скачку.

Харл с удивлением смотрел на мужчину и девушку:

— Но откуда вы пришли? Мы думали, что все Странные Люди мертвы.

Блейн тяжело поднял руку и показал вверх:

— Мы пришли из другого мира, из мира высоко в небе, который называется Венерой. Много поколений назад некоторые представители человеческой расы отправились туда, чтобы основать колонию.

Но через некоторое время с Земли перестали приходить корабли. Без продовольствия колония начала вымирать. Штормы и другие катаклизмы вывели из строя несколько космических кораблей колонии. Со слабой надеждой мы ожидали вестей с Земли, которые так никогда больше и не пришли.

В конце концов Мираи я оказались последними колонистами, рожденными на Венере. Мы росли, зная, что обречены, если нам не удастся починить один из старых кораблей, чтобы добраться до Земли. И наконец нам это удалось. Мы вернулись. Вернулись, чтобы обнаружить — Это.

Его голос дрожал и дрожала также его рука, когда он показывал в направлении отдаленных масс черных Камней, сияющих в свете заката.

— Так вот почему Земля больше не присылала кораблей своей вымирающей колонии. Человечество погибло, уничтожив себя в атомной войне!

Харл с трудом понимал то, что говорил ему Блейн. Но каким-то образом эмоции мужчины и девушки тронули его.

Мира смотрела на Блейна.

— С нас все может начаться снова. И должно! Так как мы остались последними. Харл спросил их:

— Вы убьете С'Сана и меня?

— Убьем вас? — Блейн показался озадаченным. — Нет! Когда мы впервые увидели вас и оглушили энергетическим лучом, мы думали, что вы дикие звери, готовые на нас напасть. Но когда мы посмотрели на вас и поняли, что вы разумные существа, мы решили задержать вас и задать несколько вопросов.

Он достал из кармана ключ.

— Вы, двое, свободны!

Сердце Харла забилось от радости, когда он увидел, как открылась тяжелая дверь. Он вышел, следуя за мужчиной и девушкой по узкому коридору к двери, ведущей наружу.

Глаза С'Сана горели зеленым светом. Когда они шли рядом по коридору, он быстро шепнул Харлу:

— Вот наш шанс, Харл! Мы можем убить прежде, чем он вытащит свое оружие! Прыгай вместе со мной, когда они дойдут до двери!

Харл почувствовал дикое отвращение:

— Мы не можем сделать этого! Мы не можем убить их!

— Но они Странные Люди! — прошипел С'Сан. — Они положат начало расе Зла, которая вновь принесет ужас в этот мир. Мы можем спасти кланы от этого, убив их. Прыгай сейчас!

И с этими словами человек-кошка бросился в яростном прыжке на мужчину, который уже подошел вслед за девушкой к двери.

Инстинкты, дремавшие до этой минуты в сознании Харла, вырвались наружу. Он не знал почему, но он не мог позволить, чтобы Странные Люди были убиты. Каким-то образом они были его Странными Людьми!

Харл издал яростный крик, когда прыгнул через десятую долю секунды за человеком-кошкой. Ошарашенный Блейн смотрел, как мохнатое тело Харла сбило с ног С'Сана и выкинуло наружу.

— Мира, назад! — закричал Блейн. — Существа…

Он выхватил свое металлическое оружие и замер в замешательстве. Харл стоял перед мужчиной и девушкой, и его шерсть стояла дыбом, когда он глядел на разъяренного человека-кошку, который быстро вскочил на ноги в нескольких ярдах от него.

— Ты нарушишь перемирие кланов, если убьешь этих Странных Людей! — крикнул Харл. — Сначала тебе придется убить меня!

— Ты предал кланы! — прошипел С'Сан. — Но кланы сами быстро уничтожат этих злых людей.

Легким движением человек-кошка рванулся вперед к северу, через черные массы Плачущих Камней.

Мужчина и девушка смотрели на Харла с удивлением.

— Харл, ты спас нас! Почему ты сделал это? — спросил Блейн.

Харл замялся.

— Я не знаю. Я не мог позволить ему причинить вам вред.

Лицо Блейна стало добрым, и он положил свою руку на волосатое плечо человека-собаки.

— Харл, только одна-единственная раса среди всех существ старого мира была верной человеку, — хриплым голосом произнес он. — Раса, из которой произошел ты.

Сердце Харла замерло от прикосновения Блейна, и он почувствовал странную, неведомую ему радость. Из далеких ночных сумерек донеслись отголоски криков.

— Пошлите призыв всем кланам! — раздался отдаленный голос С'Сана. — Странные Люди вернулись! Собирайте кланы.

Харл посмотрел на мужчину и девушку:

— Кланы быстро соберутся! Они придут сюда. Вы должны бежать, или они убьют вас, боясь, что вы сожжете мир, как давным-давно уже сделали другие Странные Люди.

Блейн беспомощно покачал головой:

— Мы не можем бежать! Энергия нашего корабля иссякла. А у моего оружия недостаточно мощности, чтобы противостоять толпе.

Девушка посмотрела на него, и ее лицо стало печальным.

— Тогда это наш конец? Конец нашей расы?

Прозвучавший в ночи призыв С'Сана повторялся кланами во всех лесах севера, юга, запада.

Мысли Харла в замешательстве расползались в разные стороны. Он недоуменно смотрел, как двое Странных Людей беспомощно чего-то ждали. Теперь мужчина и девушка стояли близко друг к другу и переговаривались шепотом. И они были его! Его Странными Людьми! И он должен каким-то образом спасти их! Но как?

Взошла луна. Полный диск отбрасывал серебряный свет на зловещий, мертвый город. И когда ночной ветер громко застонал среди Плачущих Камней, тонкий слух Харла уловил и другие звуки. Его глаза увидели темные формы, пробирающиеся на юг через руины.

— Они идут! Все кланы леса идут, чтобы убить вас! — предупредил он в мучительной борьбе с самим собой.

Блейн стоял в лунном свете, крепко прижав к себе девушку и тревожно глядя на север:

— Ты больше ничего не можешь сделать для нас, Харл. Уходи отсюда! Спасайся сам!

Харл чувствовал, что кланы приближаются. Он знал, что только чрезвычайная ситуация могла заставить их прийти к проклятым Плачущим Камням.

Клан Когтя С'Сана был здесь. В темноте сверкали зеленые глаза людей-кошек. А вот и его собственный клан Шерсти. Стаи людей-собак смотрели на него с удивлением. Клан Шкуры — медведеподобные толпы, лисиный народ смотрели на него из темноты. Собрались все местные кланы. Наконец пришел клан Копыта, тяжеловесные человекоподобные существа с копытами вместо ног, с твердыми мозолистыми руками, с массивными, покрытыми гривой головами, все это в них выдавало их предков.

Шипящий голос С'Сана прорезал тишину, когда человек-кошка закричал:

— Разве я соврал вам, братья по клану? Разве они не такие же Странные Люди, которые породили Зло давным-давно?

Из темноты ответил низкий грохочущий голос Трондора — главы клана Копыта:

— Ты сказал правду, С'Сан. Эти двое действительно из той расы, которую мы считали мертвой.

— Тогда убейте их! — раздался в темноте яростный крик человека-кошки. — Убейте их прежде, чем они снова сожгут мир!

Среди толпы началось движение в направлении того места, где стоял Блейн, крепко прижимая к себе Миру.

Неожиданно Харл издал яростный крик и бросился перед мужчиной и девушкой, защищая их. Его глаза налились кровью, острые зубы обнажились, и он крикнул приближающейся толпе:

— Лесные народы! Неужели это правосудие кланов? Приговаривать этих двоих, даже не выслушав их?

— Они Странные Люди! — прошипел С'Сан. — Много веков назад они принесли тьму в этот мир и в конце концов почти уничтожили его! Пусть они умрут!

— Если вы убьете их, не выслушав, вам придется сначала убить меня.

Со стороны лесного народа, из масс клана Шерсти, донесся возглас одобрения:

— Может, нам и не стоит убивать этих Странных Людей, когда их всего только двое? — произнес один из людей-собак.

Большой Трондор снова заговорил своим глубоким голосом:

— Ты говоришь так потому, что в клане Шерсти все еще жива старая верность к Странным Людям.

Затем он добавил:

— Но Харл прав, когда говорит, что кланы никого не приговаривают, не выслушав. Позволим Странным Людям защитить себя и свою расу от смертного приговора, если они смогут это сделать.

Прислушивавшийся к голосам обитателей лесов Блейн все понял. Он заслонил собой девушку и сделал шаг вперед, встав рядом с Харлом.

В лунном свете белолицый мужчина смотрел на орды лесных существ с гордо поднятой головой. Голос его был ровным:

— Кланы леса! Так как на нас заканчивается наша раса, я буду говорить от имени всех людей, которые жили до нас. Много веков назад, мы, люди, вышли из лесных народов так же, как и вы. Хотя наша гордыня позволила забыть нам этот факт. И все же давным-давно из слабых, покрытых шкурой, неловких существ лесного мира мы превратились в существа, у которых не было ни когтей, ни силы, ни ловкости. Но у этих существ было любопытство. И любопытство стало ключом, который открыл для них потаенные силы природы. Они стали сильнее. И стали сильнее настолько, что посчитали себя высшими существами, которые имеют право покорять и уничтожать других обитателей Земли.

И все же, несмотря на те силы, которые добыло нам наше любопытство, где-то глубоко в сердце мы по-прежнему оставались близкими родственниками тех простых лесных существ, от которых когда-то произошли. Мы не смогли разумно распорядиться этими силами. Когда мы наконец-то обрели власть над силами огня, мы неправильно использовали ее и уничтожили мир.

А вы, лесные жители, уверены, что смогли бы более разумно распорядиться такими силами?

Блейн сделал паузу, затем продолжил:

— Я знаю, что это слабое оправдание тому злу, которое мы причинили. Вы вправе нас судить. Если ваш суд будет против нас, то пусть сегодня ночью звезды увидят конец нашей расы. Пусть будет вписано последнее слово в ужасную и прекрасную историю обезьян, которые осмелились наложить свои руки на солнце, которые взлетели ввысь и упали. И пусть вы, новые лесные расы, извлечете урок из нашего поражения и постараетесь жить лучше, чем мы.

Когда Блейн остановился, то воцарилось гробовое молчание среди кланов.

Затем Харл услышал низкий голос Трондора, грохочущий из тени:

— Братья кланы! Вы все слышали, что сказал Странный Человек. Каков ваш приговор ему и его расе?

Мгновение все молчали. Затем из темноты появилась фигура медведеподобного представителя клана Шкуры.

— Трондор — ты будь их судьей! Ты самый мудрый из всех кланов!

Девушка, Харл и мужчина с напряжением ожидали ответа. Раздался неторопливый раскатистый голос Трондора:

— То, что сказал Странный Человек, правда. Его раса давным-давно вышла из лесных людей, подобных нам. Мы забыли об этом так же, как и они. Возможно, что, обладая их силами, мы тоже не смогли бы распорядиться ими более разумно.

Теперь мир изменился. И кажется, что Странные Люди тоже изменились и многое поняли. Если это так, то для них всегда найдется место в этом мире, и наши новые расы смогут жить в дружбе.

Блейн заговорил глухим голосом.

— Я могу пообещать за нас. Как ты уже сказал, мир изменился. И какие бы силы ни были открыты в будущем, они должны использоваться для общего блага всех рас. Я думаю, что мир больше не сгорит.

Большой Трондор вскинул свою массивную голову и громко произнес:

— Вот мое решение: мы принимаем Странных Людей в братство кланов! В новой дружбе и согласии старый мир будет забыт.

Из клана Шерсти раздались радостные крики:

— Клан Странных Людей! Привет вам и мир!

Приветствия неслись из клана Шкуры, от народа Лис, от клана Копыта и отдавались эхом в лунном свете. Самым последним заговорил С'Сан. Его зеленые глаза горели, но уже не ненавистью:

— Привет вам и мир от клана Когтя, Странные Люди!

— Луна садится, давайте разойдемся, — прогрохотал Трондор. — Но мы вернемся, Странные Люди! Это место больше не проклято.

Блейн и Мира смотрели, как уходили толпы, но Харл задержался.

— Я хотел бы остаться с вами, — медленно произнес он. А затем добавил с надеждой. — Я буду вашим слугой.

Блейн схватил его волосатую руку.

— Нет, Харл! Нет! Нет больше хозяев и слуг! А есть друзья! В этом новом мире наша связь самая древняя и самая крепкая.

Из глубины ночной тьмы эхом отозвался последний крик уходящих кланов. И вместе с этим криком стон ветра в Плачущих Камнях, казалось, замер, уступив место покою и миру.

Профессионал

Как же чудесно смотрелся тянущийся ввысь прекрасный, сигарообразный корпус первой построенной руками человека ракеты, вызывая восторженные крики народа, вынужденного оставаться на Земле. Еще более восторженные крики вызывал бы этот космический снаряд, не поддерживай его сейчас стальные фермы.

«Почему, черт возьми, — думал Барнетт, — мне на ум приходят фантастические и к тому же дурацкие фразы, даже тогда, когда гляжу на обычные вещи?»

— У тебя не бегут мурашки по телу, когда ты смотришь на это чудо нашей космической техники? — спросил Дэн.

— Боже мой! Да! — Барнетт повел плечами, усмехаясь. — Более того, при этом он еще раз усмехнулся. — И мурашки и гордость. Ведь это я придумал ее! В августе месяце, тридцать лет назад, в своем романе «Звездная мечта» я описал звездолет, построил и запустил, благополучно посадив на Марс. Этот роман я послал в журнал «Удивительные истории», печатавший фантастику и прочие невероятные были и небылицы, и не получил никакого ответа. И не знал, напечатали роман или нет.

— Жаль, что ты не оставил контрольный экземпляр!

— Ты должен радоваться, что не оставил, — ответил Барнетт. — Ведь ты полетишь на ней, настоящей ракете. Моя «Звездная мечта», конечно, была лучше, чем эта, но об ее устройстве у меня написано лишь два коротких абзаца. — Барнетт помолчал, потом кивнул головой и продолжил: — Это была первая проба. Хотя именно за «Звездную мечту» я получил потом чек на четыреста долларов, что придало мне смелости просить руки твоей матери.

Он посмотрел на сына, худого мальчишку с молодым серьезным лицом и спокойной улыбкой. В душе он сожалел, что сын конституцией пошел в мать. Сам Барнетт был крепкого телосложения, с крупной головой, большими руками и широкими плечами, а сын, Дэн, всегда казался ему таким маленьким и изящно хрупким. И вот Дэн стоял здесь, сияющий, словно начищенный чайник, прошедший все тесты на перегрузки, устойчивость вестибулярного аппарата, на воздействие невесомости и испытавший множество других мучений, которые пришлось перенести членам группы подготовки космонавтов в стальных барокамерах и центрифугах. Барнетт-старший очень сомневался, смог ли бы он выдержать, перенести все эти нагрузки и испытания даже в свои лучшие дни. И эта своеобразная неузнаваемость сына, а вернее, его новое открытие одаривали его незнакомой теплотой.

— Все равно ты на ней полетишь не на Марс, — неожиданно сказал он.

Дэн улыбнулся:

— Не в этот раз. Мы будем рады достичь хотя бы Луны.

Они прошли через залитую солнцем площадку перед ангаром, повернувшись спиной к ракете. Барнетт чувствовал себя странно, словно все его нервы были обнажены и реагировали на любое, даже по малейшему поводу, раздражение. Никогда солнце не казалось ему таким жарким Никогда его не беспокоила шершавая кожа, запах чистого хлопка, пропитанного потом, гравий под ногами, близость сына, который шел рядом с ним…

Впрочем, не столь близко. Недостаточно близко. Никогда не бывает достаточно близко.

«Странно, — подумал Барнетт, — что раньше, до этого момента, я никогда не задумывался о нашей близости. И почему? Почему не тогда? Почему сейчас?»

Они шли рядом под палящим солнцем, и мозг Барнетта бешено работал. Мозг писателя, натренированный тридцатью с лишним годами работы, мозг, который никогда не мог быть полностью поглощен какой-либо семейной драмой, который всегда оставался в стороне и мыслил аналитически и холодно. Барнетт-писатель смотрел на Барнетта-человека, словно и он, и этот мальчишка были героями его рассказов. Мотивация — он человек! Эмоции — нереальны до тех пор, пока они не мотивированы! А эта эмоция не только не мотивирована, она противоречива. Это не в его характере.

Люди часто кажутся противоречивыми, но на самом деле они не такие. У них всегда для любого поступка есть причина. Даже если они этого не знают, даже если никто не знает этого. И какова же твоя причина, Барнетт? Будь честен: если ты не будешь честным, тогда все на свете — человек или герой вылетят в трубу. Откуда это внезапное болезненное чувство неполноценности? Чувство того, что многое не сделал? Чувство неопределенности рядом с этим сравнительно счастливым, более того, очень счастливым, вполне довольным собой молодым человеком?

«Потому что, — думал Барнетт, — потому что…»

Жара накатывалась волнами. Белизна песка, блокгауза и отдаленных строений космогородка становилась невыносимо болезненной для глаз.

— Что случилось, отец? — взволнованно спросил Дэн словно издалека.

— Ничего. Прости. Просто свет…

И теперь пот. Пот, покрывавший его могучее тело, стал холодным, и Барнетт ощутил жгучую злобу внутри себя и подумал: «Ну конечно же, черт возьми! Я боюсь! Я думаю… Ну давай, Барнетт, выплесни это все наружу! Нет смысла прятаться внутри, в темноте! Я думаю о том, что мой мальчик войдет в это прекрасное, отвратительное создание, которое мы оставили у себя за спиной, и через несколько часов он и такие же, как он, застегнут ремни и приготовятся. А другие люди нажмут на кнопки и выпустят адский огонь из хвоста этого чудовища. И тогда, может быть… Ведь это не твоя «Звездная мечта». Не твоя. И потом?! Всегда есть право на отказ. Конечно, есть! В любом случае, вот перед тобой простейшая мотивация в мире — чувство противоречия не в отношении прошлого, а в отношении будущего».

— Иногда солнце здесь очень жестокое, проговорил Дэн. И Барнетт-старший услышал голос сына словно со стороны. — Может, тебе следует надеть шляпу?

Барнетт улыбнулся и, сняв солнечные очки, протер глаза, на которые градом струился пот, стекая с его высокоученого и высокоумного лба.

— Не списывай меня пока со счетов, — сказал он. — Я все еще могу разорвать тебя напополам, сынок.

Он вновь надел очки и, твердо ступая, пошел рядом с Дэном. А позади них стояла ракета, глядящая в небо.

В общей комнате штаб-квартиры астронавтов они встретили других: Шентца, который летел вместе с Дэном, Кридера, их дублера, и еще троих или четверых из группы подготовки. Другие уже отбыли в Центр управления полетами, откуда они будут следить за стартом Дэна и Шентца.

Все отобранные оказались замешаны на том же тесте, что и Дэн.

«А он, пожалуй, неплохой парень, — подумал Барнетт. — Совсем неплохой».

Большинство из устремившихся ныне в космос приходили к ним в дом, и трое, а может, и больше, даже прочли его рассказы еще до того, как встретили его и Дэна. Теперь-то, конечно, они прочли все.

Возможно, для них даже было приятно иметь в своей команде парня, чей отец писатель-фантаст. Барнетт не сомневался, что они частенько над этим подшучивали, но все равно ребята приветствовали его с удовольствием, и он был рад им, потому что ему было необходимо отвлечься и забыть холод внутри себя.

— Привет! — сказали они. — Вот и самый старый эксперт! Привет, Джим, как дела?

— Я пришел, — ответил он, стараясь попасть в нужный тон, — чтобы убедиться в том, что вы делаете все так, как я и другие это описывали.

Космолетчики усмехнулись.

— Ну и что думает старик профессионал? — спросил Кридер.

Барнетт приоткрыл рот и с видом судьи произнес:

— Довольно неплохо! Не считая одной маленькой детали.

— Какой же?

— Маркировки ракеты. Вам бы следовало раскрасить ее поярче. Добавить оттенков красных и желтых цветов, чтобы она резко контрастировала с черным цветом космоса, хотя эта фраза и звучит парадоксально.

В ответ раздался голос Шентца:

— У меня есть идея получше! Следует раскрасить ракету в черный и нарисовать звездочки, чтобы «они», там, наверху, не заметили нас. Но генералы над этим только посмеются.

— Невежды! — возразил на иронический монолог Шентца молодой человек по имени Мартин со слишком уж торжественным выражением лица. Он был одним из трех, кто читал рассказы Барнетта. — Это им не по зубам! — сказал он, заставив Барнетта почувствовать себя скорее совсем старым, нежели веселым.

— Точно! — добавил Кридер. — Сомневаюсь, что они когда-нибудь смотрели «Капитана Марвела».

— В том-то и проблема, — сказал Фишер, — особенно с людьми в Вашингтоне.

Фишер оказался круглолицым, загорелым, веселым парнем, который в свое время тоже вгрызался в фантастику Барнетта.

— Когда они были детьми, они ничего не читали, кроме «Приключений капитана Билли». И вот поэтому они продолжают задавать вопрос: «Зачем надо отправлять человека на Луну?»

— Ну, — сказал Барнетт, — это не ново. То же самое люди говорили Колумбу. К счастью, всегда найдется какой-нибудь идиот, который не прислушается к здравому смыслу.

Кридер поднял правую руку.

— Друзья-идиоты! Я приветствую вас!

Барнетт рассмеялся. Теперь он почувствовал себя лучше. Уж слишком ребята были спокойные и расслабленные; он не мог сдерживать себя.

— Не умничайте со мной! Я написал вас! Когда вы под стол пешком ходили, я создавал вас из чернил, ежедневного труда и необходимости платить по счетам. И что же вы сделали, неблагодарные маленькие мерзавцы? Вы все стали реальностью.

— А над чем вы сейчас работаете? — спросил Мартин. — Вы собираетесь писать продолжение рассказа «Дитя тысячи солнц»? Вот это была бы история!

— Посмотрим, — ответил Барнетт. И ответил скорее сам себе: — Если вы обещаете мне держаться подальше от созвездия Геркулеса до тех пор, пока я не напишу книгу…

Он начал загибать пальцы.

— Содержание, твердая обложка, мягкая обложка… Три года как минимум. Подождете?

— Для вас, Джим, — воскликнул Фишер, — мы постараемся попридержать лошадей.

Все расхохотались.

— Ладно, ладно, я понял, — сказал Барнетт. — Но для меня это не смешно! Эти зонды, летающие вокруг Марса и Венеры, передающие все, что им удалось узнать, эти умники ученые, выступающие каждый день с новыми психо- или криогенными теориями, новые звездные карты. Сегодня я прежде всего должен понять то, о чем говорят, вместо того чтобы разрабатывать теорию или выдумывать что-то из головы. А теперь еще и мой собственный сын летит на Луну. И он сможет вернуться и рассказать мне, какая она на самом деле. А я смогу написать дюжину новых историй.

Разговоры, всего лишь разговоры. Но эта беседа, добрые, улыбающиеся, молодые лица успокоили его, и холод в груди отступил. Отступил ли?

— Поверь, папа, — говорил Дэн, — я найду тебе что-нибудь там, в пещерах. Мертвый город или, в конце концов, покинутый форт, форпост галактической цивилизации.

— А почему бы и нет? — спросил Барнетт-старший. — Ведь все остальное уже случилось. — Он улыбнулся. — Вот что я вам скажу, парни! Научная фантастика — это нелегко! Но я рад, что все мои истории становятся реальностью и что я дожил до сего момента и увидел, как люди, которые часто смеялись над детскими сказочками о путешествиях в космос, приняли его. Его — значит космос!

Хотел бы я видеть их лица, когда первый спутник вышел на орбиту. И тот священный ужас, охвативший их, когда они начали понимать, что Там, Наверху, — действительно безбрежное пространство.

Сейчас Барнетт не просто говорил, он чувствовал возбуждение и гордость за то, что его собственная плоть и кровь становились частью будущего, которое так внезапно стало настоящим.

Они еще поговорили, но затем настало время уходить. И Барнетт попрощался с Дэном так обыденно, словно тот отправлялся в поездку от Кливленда до Питтсбурга.

И он ушел.

Только один раз, когда Барнетт оглянулся на ракету, которая казалась сейчас отдаленным странным силуэтом, сигарой, направленной в небо, он вновь почувствовал страх.

В эту ночь он вернулся в Картерсбург, городок в центральной части Огайо. Он допоздна просидел в гостиной, разговаривая с женой, рассказывая ей о Дэне — как тот выглядел, что говорил и как, по мнению Джима, Дэн себя действительно чувствовал.

— Он был счастлив и спокоен, — говорил Барнетт. — Тебе следовало бы поехать со мной, Салли, чтобы увидеть его.

— Нет! — отвечала она. — И я, считаю, правильно поступила.

Ее лицо при этих словах казалось спокойным и расслабленным, как у Дэна, но в голосе прозвучала нотка, которая заставила Барнетта обнять и поцеловать жену.

— Успокойся, дорогая! Дэн совсем не волнуется, и он тот, кто сделает это. Я верю в него.

— Да. Я знаю, что наш сын справится.

Для того чтобы уснуть, Барнетт пропустил пару лишних стаканчиков. Но все равно он плохо спал, а с утра появились репортеры.

Барнетт начинал недолюбливать их. Среди них встречались и дружелюбные ребята, и те, кто просто делал свою работу. Но попадались и такие, кто видел интригу в том, что писатель-фантаст отец астронавта.

— Скажите, мистер Барнетт, когда вы впервые начали писать фантастику, верили ли вы в то, что все это станет реальностью?

— Скользкий вопрос, не так ли? — спросил Барнетт. — Если вы имеете в виду, думал ли я, что полеты в космос станут реальностью… Да, думал.

— Я читал некоторые из ваших ранних рассказов, — говорил один из репортеров, — мне удалось раздобыть старые журналы…

— Вам повезло! Некоторые из них продаются за такую большую сумму, которую я когда-то получил за весь тираж. Продолжайте!

— Итак, мистер Барнетт, не только в ваших рассказах, но практически у всех остальных писателей-фантастов я столкнулся с интересной вещью, точнее странной уверенностью. Скажите мне, вы действительно считаете, что научная фантастика, которую вы пишете, помогла сделать космические путешествия реальностью?

Барнетт фыркнул.

— Давайте будем реалистами. Самая главная причина того, что ракеты улетают в космос сейчас, а не через век, в том, что две великие нации боялись отстать друг от друга.

— Но вы ведь думаете, что научная фантастика действительно кое-что сделала, чтобы приблизить это. Не так ли?

— Ну-у, — протянул Барнетт, — можно сказать, что она способствовала появлению неортодоксального мышления и некоторым образом готовила ментальный климат.

Этого репортер и ожидал. С триумфом он спросил:

— Значит, можно сказать, что рассказы, которые вы написали много лет назад, частично ответственны за то, что ваш сын летит на Луну?

Холод вновь охватил Барнетта. Резко он ответил:

— Если вы хотите сказать, что причина полета на Луну — сентиментальный человеческий интерес, то это не так!

Репортер улыбнулся.

— Да ладно вам, мистер Барнетт! Ваши рассказы, конечно же, повлияли на Дэна в выборе профессии. Я имею в виду, что он всю жизнь жил среди ваших рассказов, читал их, слушал… Не это ли подтолкнуло его?

— Нет! — сказал Барнетт. Он открыл дверь. — А теперь извините меня. У меня много работы.

Барнетт захлопнул дверь и даже закрыл ее на замок. Салли куда-то ушла, чтобы избежать встречи с журналистами, и дома было тихо. Он прошел на задний дворик и стоял там, глядя на какие-то красные цветы, и курил до тех пор, пока не взял себя в руки.

— Ладно! — громко сказал он сам себе. — Забудь это!

Барнетт вернулся в дом, в свою рабочую комнату — он никогда не называл ее кабинетом — запер дверь и сел перед пишущей машинкой. В ней была заправлена наполовину исписанная страница, а шесть других лежали рядом. Это была первая незаконченная глава продолжения «Дитя тысячи солнц». Барнетт перечитал последнюю страницу, затем страницу в пишущей машинке и положил руки на клавиатуру. Прошло много времени, прежде чем со вздохом он начал почти механически печатать.

Позднее пришла Салли и застала его все так же сидящим за рабочим столом. Он вытащил ту страницу из печатной машинки, но не вставил другую. Он просто сидел.

— Проблемы? — спросила Салли.

— Не могу начать и закончить.

Она нежно похлопала его по плечу.

— Пойдем! Выпьем немножко. А потом давай на время выйдем из этого чертова дома.

Она не часто так говорила. Барнетт кивнул, вставая.

— Поездка в город может пойти нам на пользу. А вечером посмотрим кино.

«Сколько угодно, только чтобы выкинуть из головы мысль, что завтра утром, если погода будет хорошей, старт».

— Это я спровоцировал его? — внезапно спросил он. — Это я, Салли?

Она посмотрела на него в изумлении. Затем решительно покачала головой.

— Нет, Джим! Это его стезя! Его предназначение! Забудь об этом!

Конечно, забудь. Увы, это легче сказать. Но кто может ответить, что послужило причиной выбора сына? Неосторожно брошенное семя — отдельное слово, написанное за два цента и давно забытое, стало решающим фактором, который привел его мальчика в стальную каюту звездного корабля?

«Но ты можешь и должен забыть об этом, так как больше сделать ты ничего не можешь».

Они поехали в город, поели, сходили в кино и затем им ничего не оставалось, как вернуться домой и лечь спать. Салли легла, но он не знал, спала ли она. А он нет! Он сидел один в своей рабочей комнате с пишущей машинкой и бутылкой. Вокруг него висели оригиналы обложек и иллюстраций его рассказов. Одна, из рассказа «Звездная мечта», написанного задолго до рождения Дэна, на которой была изображена прекрасная белая ракета в космосе над поверхностью Марса, особенно ему нравилась. Под картинами стоял ряд полок, наполненных конечными результатами более чем тридцатилетней писательской деятельности. Марширующие батальоны белой бумаги, пожелтевшей на краях, — эта комната была им самим. Она состояла из его нужд, его мечтаний, из того времени, когда его мозг выдавал идеи, как конвейер, и когда он не мог придумать и слова для определения той работы, которую любил и без которой он бы не был Джимом Барнеттом.

Он посмотрел на пустую печатную машинку и странички рядом с ней и подумал, что если он собирается сидеть всю ночь, то ему надо продолжить рассказ. Что сказал Генри много лет назад: «Профессионал — это писатель, который может рассказывать истории, даже когда он этого не хочет». И это правда!

Барнетт не заметил, как уснул на кушетке, и ему приснилось, что он стоит у закрытого люка капсулы, стуча по ней и выкрикивая имя Дэна. Он не мог открыть ее. Барнетт в злобе обошел ее, пока не нашел окно и не смог заглянуть внутрь. Он увидел, что Дэн лежал в специальном амортизационном кресле, его голова в пластмассовом шлеме была откинута назад, а руки в перчатках автоматически нажимали на цветные рычаги.

«Дэн! — крикнул он. — Дэн, пусти меня! Ты не можешь лететь без меня!»

Через прозрачную переднюю часть пластикового шлема он увидел, как Дэн быстро повернулся, хотя его руки продолжали нажимать на рычаги. Он увидел его улыбающееся лицо. Чудесная, приятная, но какая-то далекая улыбка. И он увидел, что Дэн нетерпеливо покачивал головой. Он услышал ответ: «Извини, отец! Я не могу остановиться! Уже поздно!»

Облако окутало капсулу, и он больше не видел Дэна. И когда он вновь попытался ударить по люку, удар вышел настолько слабым, что Барнетт не услышал даже отзвука.

И вот он уже был далеко и видел, как ракета взмывает в небо. Он все еще кричал: «Дэн! Дэн! Пусти меня!»

Его голос потонул в грохоте, он начал плакать от гнева и отчаяния, и звук его слез был похож на звук падающего дождя.

Барнетт проснулся и обнаружил, что наступило утро, а за окном шумел мелкий ливень. Один из тех незначительных дождей, что ничего не меняет. Он поднялся, вспоминая свой сон, и затем взглянул на часы. Оставалось меньше двух часов до ленча. Он подавил спазм в желудке и отложил бутылку. Что бы ни случилось, сегодня он должен быть трезвым.

Этот чертов сон! Он ведь совсем не беспокоился, он просто был зол.

Салли уже встала и приготовила кофе. Под ее глазами образовались темные круги, а морщинки проглядывали на лице сильнее, чем обычно. Нет! Салли не казалась старой! Но ей уже и не двадцать. И этим утром это было особенно заметно.

— Не грусти! — сказал он, целуя ее. — Ты же знаешь, они летали и раньше! Восемь полетов, и никого еще не потеряли.

Внезапно, подсознательно, он пожалел о том, что сказал. Он начал громко смеяться.

— Ну я же знаю Дэна! Он сейчас сидит в капсуле, спокойный, как удав, единственный человек в этой стране, который…

Внезапно он прервался. Зазвонил телефон. Телефон. Они уже давным-давно отключили обычный телефон, чтобы избавиться от бесчисленного количества родственников, друзей, доброжелателей, репортеров и просто любопытных, а тот телефон, который звонил сейчас, служил прямой связью между ними и мысом Канаверал, откуда сейчас стартует ракета. Барнетт поднял трубку и, слушая, смотрел на Салли, замершую на месте с чашкой в руках, а затем сказал:

— Спасибо!

И повесил трубку.

— Это был майор Квидлей. Все хорошо, кроме погоды. Но они надеются, что облачность спадет. Дэн в порядке. Он посылает привет.

Салли кивнула.

— Мы сразу же узнаем, если они отменят полет.

— Надеюсь, этого не произойдет, — резко сказала Салли. — Я не думаю, что смогу пережить это еще раз.

Они выпили кофе, пошли в гостиную и включили телевизор. И вот она! Ракета! Одинокая и великолепная в тумане пустынного поля, блестящая под солнцем, охваченная клубами дыма, смотрящая ввысь, с нетерпением рвущаяся в облака.

И Дэн был там, сидящий в кресле, в шлеме, отделенный от людей и матери-Земли, смотрящий в небо, ожидающий одного-единственного слова, которое позволит ему нажать на кнопку и, услышав гром заработавших дюз, уверенными руками повернуть рычаги и помчаться в черную бесконечность, где звезды…

О Боже! Словесная ерунда! Бумажная ерунда! Но нет ни слов, ни бумаги в этом чертовом маленьком гробу! Это мой сын! Мой мальчик! Мой маленький беззубый малыш с синяками и ушибами на коленках! Он совсем не предназначен, чтобы управлять громом и ехать на молнии, как и ни один другой человек! Книжные герои были сделаны из стали, и они могли это, но Дэн — человек, он мягкий и хрупкий, он не должен быть там. Ни он, ни один другой человек. И все же в этом глупом сне я был зол, потому что не мог полететь тоже. Погода все еще не наладилась. Может быть, они отменят полет…

Кто-то из группы космонавтов что-то говорил, заполняя время, делая бесполезные заявления. Лица людей, толпы людей с детьми и собаками, с бутылками шипучки, с переносными стульями, в темных очках и безумных шляпах, которые пытается унести ветер, — все наблюдают.

— Меня от них тошнит! — фыркнул Барнетт. — Они что, думают, что это пикник?

— Они все с нами, Джим. Они болеют за него и за Шентца.

Барнетт сдался и пристыжено пробормотал:

— Ну хорошо. Но неужели им так необходимо пить лимонад?

Комментатор прижал наушник ближе к уху:

— Отсчет продолжается, дамы и господа! Время — минус 39 секунд. Все системы в норме. Облака расходятся, и вот показалось солнце.

Комментатор исчез с экрана. И на нем опять появилась ракета. Солнечные лучи разбивались и играли на ее блестящей металлической обшивке.

— Время — минус 30, и отсчет продолжается.

Барнетт подумал: «Лучше бы я описывал это, чем смотрел. Я описывал это сотню, две сотни раз. Корабль поднимается, окутанный пламенем, спокойный и уверенный, и ты знаешь, потому что ты пишешь об этом, что все будет так, как ты захочешь. И не будет никаких проблем».

— Время — минус 20. Отсчет продолжается. «Как жаль, — думал Барнетт, как жаль…» Он даже не знал, чего ему было жаль. Он сидел, уставившись в экран, и даже не заметил, как Салли поднялась и покинула комнату.

— Десять, девять — это тоже было взято из научной фантастики, обратный отсчет времени. Кто-то придумал это в фильме или рассказе несколько десятилетий назад, потому что решил, что это будет трогательно. И вот все это происходит на самом деле.

«С моим мальчиком…»

— Три, два, один — пуск!

«Из-под ракеты вырвались клубы дыма, но ничего не произошло. Совсем ничего. Но вот она начала подниматься, правда, намного медленнее, чем другие, за которыми я наблюдал. Что случилось…

Ничего. Пока ничего. Она все еще продолжает подниматься. Возможно, мне только кажется, что поднимается она медленнее, но где все эти эмоции, которые, как я был уверен, я должен бы испытать, описывая это столько раз? Почему я сижу здесь с выпученными глазами и с мокрыми от пота ладонями, ощущая легкую дрожь, всего лишь легкую…»

Сквозь непрекращающийся грохот раздался голос Дэна, быстрый и спокойный:

— Все системы в порядке. Все в норме. Как это выглядит оттуда, снизу? Красиво? Это хорошо…

Барнетт почувствовал беспричинный приступ отвращения. Как он может быть так спокоен, когда мы здесь сходим с ума? Неужели ему наплевать?

— Первая ступень отделилась… Вторая ступень… Все в порядке… — продолжал спокойный голос.

И Барнетт внезапно понял. Он спокоен, потому что выполняет работу, для которой его готовили. Это Дэн — профессионал, а не он! Все мы, писатели, кто мечтает и пишет о космосе, — всего лишь любители! Но теперь пришли настоящие профессионалы — смуглые, крепкие, молодые ребята, которые не размышляют о космосе, а летят в космос и покоряют его…

Белая стрела унеслась ввысь. И голоса, говорящие в ней и о ней. И вот она пропала из виду.

Салли вернулась в комнату.

— Старт был великолепен! — сказал Барнетт. Затем добавил, сам не зная почему: — Он улетел.

Салли села в кресло, не говоря ни слова, и Барнетт подумал: «Какая беседа могла бы получиться с мужчиной, который только что видел, как его сын умчался в космос?»

Голоса продолжали звучать, но напряжение спало. Похоже, все было хорошо. Все хорошо, хорошо. Они в пути…

Барнетт дотянулся до телевизора и выключил его. Словно дожидаясь этого момента тишины, снова зазвонил телефон.

— Возьми ты, дорогая, — сказал он, поднимаясь. — Все в порядке. По крайней мере на данный момент. Я могу вернуться к работе.

Салли улыбнулась ему той всепонимающей улыбкой, которой жены одаривают своих мужей: «Все в порядке! Продолжай притворяться! Со мной тоже все в порядке!»

Барнетт вернулся в свою рабочую комнату и закрыл дверь. Он взял в руки бутылку и опустился в кресло напротив незаправленной пишущей машинки и аккуратной стопки чистых желтых листов с одной стороны и исписанных с другой. Барнетт взглянул на них, а затем повернулся и посмотрел на полки, где мирно лежали его тридцатилетние труды в виде журналов и книг, его мечты, его любовь и пот, разочарования, которые были похожи на бумажные трупы.

Неожиданно он услышал голос:

«Ваши рассказы, конечно же, оказали определенное влияние на Дэна в выборе его профессии?»

— Нет! — громко сказал Барнетт и выпил.

«Разве не это подтолкнуло его… вашего сына полететь на Луну…»

Он вставил обратно пробку и отложил бутылку. Барнетт встал, подошел к полкам и, снимая поочередно свои сочинения, долго смотрел на их яркие обложки с космическими кораблями, мужчинами, женщинами в скафандрах и шлемах, нарисованные звезды и планеты.

Но вот он аккуратно положил их на место. Его плечи согнулись, и затем он сильно ударил кулаком по полкам с безмолвной бумагой.

— Черт бы вас всех побрал! — прошептал он. — Черт бы вас побрал…

Остров карликов

Когда большая волна ударила и окончательно залила яхту, Рассел прыгнул в воду, вынырнул и его опять захлестнули вспененные волны, несущиеся к берегу; он вновь вынырнул и энергичными движениями стал продвигаться к берегу, линию которого временами видел сквозь водяную завесу. У него шумело в ушах, он плыл, оставляя за собой заходящее солнце, заливавшее мир медным светом.

С усилием продвигаясь, он несколько раз смотрел вперед и видел, что берег приближается. Огромные волны, догоняющие сзади, несли его вперед большими скачками, но одновременно встречное придонное течение опутывало его, как змея, и тянуло за ноги. Рассел долго боролся, пока не почувствовал под ногами твердый песок и, споткнувшись, наконец, встал на ноги. Он оказался там, куда не достигали волны.

Рассел, ошеломленный борьбой со взбесившимся океаном, осмотрелся. Он стоял на берегу острова, длина которого, как ему казалось, была около трех миль. Поверхность острова, покрытая зеленью сикомор, дубов и кустарников, плавно поднималась к середине.

Сквозь рев волн Рассел услышал какой-то звук. Он повернулся и увидел, что со стороны покрытого деревьями острова, по узкой тропе к нему спешит человек с непокрытой головой и закатанными рукавами рубашки. Когда он подошел ближе, Рассел увидел, что это мужчина средних лет, с острым взглядом, седеющими волосами и лицом интеллектуала. Оно выражало беспокойство. Человек протянул Расселу руку.

— Дорогой мой! Я видел, как тонет ваша яхта, но прежде, чем прибежал сюда, все уже закончилось. С вами ничего не случилось?

— Нет, я только расстроен, — попытался улыбнуться Рассел. — Там, в Чарлстоне, меня предостерегали, что если я слишком удалюсь от берега, меня захватит шквал, но я думал, что сумею справиться.

Мужчина явно успокоился.

— Вы знаете, я впервые видел такой случай. Еще чуть-чуть и вы бы… Это предательские волны и если бы не остров…

— Мне просто повезло, — признался Рассел. — К тому же, я совсем не рассчитывал найти кого-то здесь. Ведь большинство островов побережья Каролины необитаемы.

— Да, — подтвердил его собеседник, — но по счастливому совпадению на этом острове находится биологическая станция Северного Университета. Возможно, вы слышали о ней?

— Конечно! — заинтересовался Рассел. — Мне говорили о ней в Чарлстоне.

— Я — доктор Джеймс Гарлэнд, биохимик, и в настоящее время единственный член персонала этой станции, — представился мужчина. — Обычно, нас здесь с полдюжины: доктор Уоллес — руководитель, профессор Ловермэн и еще трое других, но все поехали сейчас в отпуск в Чарлстон, а мне бедному выпало остаться здесь, чтобы во время их отсутствия вести постоянные наблюдения.

— Меня зовут Рассел, — сказал молодой человек. — Я из Нью-Йорка, один из многих адвокатов, только начинающих практику. Выбрался на юг прогуляться на яхте; до сих пор я был уверен, что умею с ней управляться.

Доктор Гарлэнд улыбнулся.

— Боюсь, пару дней вам придется провести со мной, пока не вернутся остальные, поскольку они взяли нашу единственную лодку. Если вы снизойдете до холостяцкого хозяйства…

— Ни один робинзон не может выбирать, — с юмором заметил Рассел. — А поскольку я кое-что слышал об этой станции, то очень доволен, что мне представился случай посетить ее.

— Посещение лучше начать с переодевания во что-то сухое, — констатировал доктор Гарлэнд. — Ловермэн примерно вашего роста. Если бы он был здесь, то, конечно, одолжил бы вам какую-нибудь одежду…

Гарлэнд повел своего гостя через пляж, а потом — узкой тропинкой, вьющейся вверх среди деревьев, покрытых весенней зеленью. Солнце теперь опустилось еще ниже, а резкий морской ветер заставил промокшего Рассела стучать зубами. Он был доволен, когда они наконец вышли на холм, где почти не было деревьев и который был самой высокой частью острова. Рассел увидел низкое бунгало, обитое досками, и немного дальше, еще один большой, некрашеный дом.

— Это наша лаборатория, — объяснил Гарлэнд, указывая в том направлении. — Я покажу ее потом, а сейчас вам необходимо побыстрее переодеться.

Вслед за хозяином Рассел вошел в бунгало и пересек большую комнату с удобной мебелью в мужском вкусе. Онивошли в одну из спален, находящуюся в глубине. Там биохимик достал из кучи беспорядочно валяющейся одежды довольно поношенный, но сухой и теплый костюм, а затем оставил Рассела одного. Тот зажег свет, поскольку уже наступили сумерки.

Переодевшись в сухую одежду, он возвратился в большую комнату, рядом с которой, в неожиданно чистой кухоньке нашел доктора Гарлэнда с закатанными рукавами, занятого приготовлением ужина. Рассел, который на яхте неплохо справлялся с обязанностями кока, принялся помогать. Они проголодались и за ужином почти не разговаривали.

Только потом, сидя с сигаретой в руке перед огнем, горящим в камине, Рассел подумал, что несомненно существуют места хуже, чем это. Сквозь вой ветра до его слуха доносился приглушенный шум волн. Он пододвинул кресло поближе к горящему камину.

— Меня в самом деле очень интересует эта станция, — обратился он к Гарлэнду, — я много слышал о ней в Чарлстоне…

— А хорошо ли о ней говорят? — довольно загадочно спросил хозяин.

Рассел улыбнулся.

— Если уж быть откровенным, то некоторые рассказывают, что здесь вроде бы происходят прямо-таки дьявольские вещи.

Гарлэнд засмеялся и выпустил струю сигаретного дыма.

— Невежество современных людей, — заявил он, — бывает иногда просто удивительным; самого факта основания нашей исследовательской станции на этом уединенном клочке земли этим добрякам достаточно, чтобы утверждать, будто мы что-то скрываем.

— Но согласитесь, для такой станции это довольно необычное место…

— Вовсе нет, — живо возразил Гарлэнд. — Нашей главной целью являются исчерпывающие исследования эволюционных различий у некоторых низших морских беспозвоночных. Станция должна быть в таком месте, где существуют разные глубины и различные условия; мы убедили университет, ну а он позволил нам основать станцию именно здесь. Конечно, каждый из нас продолжает заниматься своими исследованиями. Уоллес — хромосомами. Снеллинг — своей теорией клеток, а я — проблемами регуляции роста. Однако, большинство времени мы должны посвящать основным исследованиям, для которых основана станция, поскольку в противном случае университет не стал бы ее финансировать.

— Проблемы регуляции роста? — спросил заинтересованный упоминанием Рассел.

Биохимик махнул рукой, в которой держал сигарету.

— Это мой конек, — сообщил он. — Я открыл способ сильного возбуждения гипофиза, а также метод почти полного торможения его деятельности. Конечно, полный контроль секреции является еще одной проблемой.

— Боюсь, вы сочтете меня полным невеждой, — сказал Рассел, — но для меня это все равно, что алгебра для готентота.

— Ох, уж эти школы! — засмеялся Гарлэнд. — Чему вас там учат? Так вот, теоретически это довольно просто. Думаю, вы знаете, что размеры тела животного или человека прямо зависимы от деятельности гипофиза.

— Кажется, я что-то слышал о железе, регулирующей рост, — признал Рассел.

— Без сомнения, — сухо ответил Гарлэнд. — Так вот, эта железа, гипофиз, находящаяся у середины головы, существенно регулирует размеры тела выделением своего гормона. Если секреция нормальная, то ваше тело — нормального размера. Если выделение чрезмерное — вы становитесь великаном, ниже нормы — карликом. Во всем мире биологи пытались искусственно регулировать рост тела путем воздействия на гипофиз. До сих пор эксперименты в этой области были малопродуктивными. Правда, иногда удавалось механически вызвать то, что некоторые животные становились немного большими или немного меньшими, чем обычно, но сумели достигнуть лишь замедления или ускорения процесса роста. Гипофиз и щитовидная железа настолько тонкие механизмы, что, подвергаясь хирургическому вмешательству, в девяти случаях из десяти оказываются поврежденными… Я это понял уже много лет назад, поэтому оставил подобные методы в покое и начал атаку с другой стороны. Так вот…

Гарлэнд внезапно прервал свой рассказ и встал. Он взял тяжелый кусок дерева, осторожно подошел к двери, ведущей на веранду, и резко открыл ее.

Удивленный Рассел услышал, как что-то быстро пробежало по веранде. С минуту Гарлэнд всматривался в темноту, а потом закрыл двери.

— Черт бы их побрал! Они наглеют с каждым днем! — гневно воскликнул он.

— Крысы? — спросил Рассел, доктор оглянулся и кивнул головой.

— Ужасно назойливые! — с раздражением сказал он. — Они везде, под домом и лабораторией, а поймать их вообще невозможно.

Лицо его прояснилось, когда он опять сел.

— Так о чем я говорил? Ага… Итак, я решил разобраться с проблемой возбуждения гипофиза другим способом. Зачем с огромным риском вскрывать череп, чтобы добраться до этой железы, если можно воспользоваться кровообращением? Что произойдет, если я найду соединение, которое после впрыскивания через некоторое время дойдет до гипофиза и невероятно возбудит его функцию? А если я создам другое соединение, которое вместо того, чтобы возбудить, полностью остановит или частично затормозит выделение? Вы понимаете, что это означает?

Брови Рассела удивленно поднялись.

— Господи помилуй! — воскликнул он. — Это позволило бы вам произвольно увеличивать или уменьшать размеры тела!

Гарлэнд утвердительно кивнул.

— Вот именно! Поэтому я и приступил к разработке формул двух нужных соединений. На практике это оказалось исключительно трудно. Природа — хозяйка творения, которой нелегко изменить. Но в университете и здесь я не прекращал работы, пока не определил формулы этих двух соединений и метода их получения в необходимом количестве. Теперь возьмем, например, собаку. Впрыскиваю в одну из ее вен на шее соединение, возбуждающее гипофиз. Он с огромной скоростью начинает выделять свой гормон. Кстати сказать, укол вызывает у животного почти моментальную спячку. Через сутки пес просыпается великаном, в шесть раз большим нормальной собаки, и таким и остается; впрыснутое вещество непрерывно действует на железы, разве что его нейтрализуют противоположным соединением. Вы спросите: как же это собака в течение одного дня сна в шесть раз увеличивает свой вес и размеры? А каким образом пес в течение года из маленького щенка становится взрослым? Потому что еда, которую он съел, и воздух, который он вдыхал, вызывает рост ткани.

— Благодаря огромному увеличению внутреннего выделения, — продолжал Гарлэнд, — я неимоверно ускорил степень ассимиляции организмом питательных веществ. Во сне собака не ест, но дышит воздухом, содержащим в себе углекислый газ и водяные пары, а вместе с ними важные элементы — кислород, азот, углерод и водород. Происходит невидимый рост тканей и костей. Если впрыснуть собаке противоположное соединение, оно замедлит темп секреции гипофиза, и тело очень быстро начнет терять ткани при выдыхании воздуха и потовыделении; после суточного сна собака проснулась бы, став в пять или шесть раз меньше нормальной особи. Несомненно, весь процесс происходил бы совершенно так же и в случае с человеком.

Рассел удивленно смотрел на доктора.

— Вы в самом деле открыли эти соединения? Они действительно опробованы на животных?

— Разумеется, и с большим успехом. Но прежде, чем я опубликую результаты исследований, они должны быть полностью завершены.

— Настоящая сказка, — заметил молодой человек. — Конечно, я не ставлю под сомнения ваши слова, но когда из маленького делают большого и наоборот, это один из тех опытов, который нужно увидеть, чтобы в него поверить.

Гарлэнд засмеялся, опять зажигая погасшую сигарету.

— Завтра в лаборатории я вам покажу что-то, что заставит вас поверить, — сказал он. — Я мог бы это сделать и сегодня, но боюсь, вас замучили бы кошмарные сны…

— Кстати, о сне; я почти уже заснул, — зевая, сообщил Рассел. — Не могу понять, почему я такой сонный сегодня…

— Обычное влияние научной лекции, — объяснил Гарлэнд. — Пожалуйста, не извиняйтесь, я к этому привык. Когда я начинал рассказывать слишком подробно, морфей всегда овладевал моими слушателями.

— Это скорее результат моих сегодняшних приключений, — смеясь, возразил Рассел. — Спать я должен в той комнате, где переодевался? Утром я, видимо, уже буду в состоянии посмотреть ваш эксперимент.

— Не беспокойтесь, вы отлично выспитесь, — с улыбкой ответил доктор. — Прошла неделя с тех пор, как я последний раз общался с людьми, поэтому я буду надоедать вам немилосердно!

Раздеваясь, Рассел заметил, что без конца зевает и непроизвольно потягивается. Едва коснувшись головой подушки, он тут же заснул. Ложась, Рассел слышал какое-то царапанье и шорох за стеной или под полом…

* * *

Первым ощущением после пробуждения была тошнота и странное одеревенение тела. Он шевельнулся, чувствуя себя странно неуклюжим, протер глаза и сел. Рассел в удивлении широко раскрыл глаза, замигал, осмотрелся вокруг… Разозлился, что ничего не может понять… А через мгновение остолбенел. Сердце у него заколотилось…

Он был не в своей постели, а совершенно обнаженный находился на толстом слое какой-то, в несколько раз сложенной ткани, лежащей на полу. Он был не в комнате, в которой ложился спать. Пол помещения образовывала гладкая, очень толстая стеклянная плита. По бокам поднимались блестящие стены большой стеклянной комнаты, залитой солнцем.

Рассел неуверенно встал и невольно вскрикнул. Вокруг него, по крайней мере футов на двадцать вверх, поднимались стеклянные, толщиной в фут, стены, без дверей, окон или какого-нибудь другого отверстия. Вверху стены обрывались. Спотыкаясь, Рассел подошел к стене своей странной стеклянной тюрьмы и тупо посмотрел сквозь нее.

С губ его вновь сорвался хриплый крик. Он видел что-то, что было одновременно знакомым и удивительно странным, гротескным. Большая стеклянная комната, казалось, находилась на длинной и широкой платформе из оксидированного металла, на которой тут и там стояли предметы знакомых очертаний — металлические и стеклянные химические стаканы, реторты, весы и микроскоп, но все было громадным. Большая труба микроскопа была в два раза выше его! В стаканах можно было бы спрятаться..

Он заскользил к другой стене четырехугольного помещения. Вид был другой: неподалеку от стеклянной стены находилось окно — тоже громадное. Сквозь него он видел раскаленный диск заходящего солнца, на фоне которого качались ветви каких-то незнакомых гигантских деревьев!

Рассел, бормоча что-то, подошел к следующей стене и теперь понял — вокруг громадная комната, размером с собор, четырехугольная, с белыми стенами и потолком. Здесь стояли громадные столы и кресла в несколько раз выше, чем сам Рассел. Его квадратная стеклянная тюрьма стояла как раз на одном из таких огромных металлических столов…

Еще не совсем нормально функционирующий мозг Рассела наконец понял… Его озарило: он вспомнил, что говорил Гарлэнд прошлым вечером, как спокойно утверждал, будто обладает своеобразным могуществом. Охваченный ужасом Рассел упал на сверкающий пол.

В следующее мгновение в его воспаленное сознание проник громкий треск и звон, заставивший Рассела вскочить на ноги. Одна из больших дверей гигантской комнаты внезапно открылась и вошел человек громадного роста… Ужасная фигура, ростом, наверное, тридцать или пятьдесят футов. Великан подошел к тюрьме Рассела; шаги — как гром. Это был Гарлэнд. Глаза его горели интересом, когда он наклонился над стеклянным кубом. Когда громадная голова заглянула через открытый верх, парализованный страхом Рассел заметил, что громадные губы двигаются, и до него донесся мощный раскат голоса Гарлэнда:

— Я обещал показать вам что-то, способное убедить вас в целесообразности моей работы. Так посмотрите на это что-то, на самого себя!

— Черт бы вас побрал, Гарлэнд! — Рассел прямо рыдал от бешенства и страха… — Что вы из меня сделали? Какого-то пигмея!

Громкий смех ученого загремел над ним.

— Не стоит принимать это так близко к сердцу, Рассел. Не вы первый обнаруживаете, что стали ростом в один фут. Уоллес, Ловермэн и другие мои уважаемые коллеги не выше вас! Вы не одиноки.

Уоллес и другие… Услышав это, Рассел почти забыл о своем ужасном положении.

— С ними вы это тоже проделали? — воскликнул он.

— Да! — загремел голос. — Вы думаете, я ограничусь проверкой моей теории на животных и никогда не испробую ее на людях? Люди для меня только объект исследований! Морские свинки! Все для правды! — Большие глаза ученого горели.

— Две недели назад я усовершенствовал оба соединения. Тем пятерым я ввел уменьшающий препарат. Впрыснул его, когда они спали под действием наркотика. Так же легко можно было бы испробовать и другое средство, но я хорошо знаю, как они могут отреагировать после пробуждения, если бы я их сделал великанами. Уменьшались на глазах. Я принес их сюда, в лабораторию; когда они перестали уменьшаться, приготовил им временное помещение и хотел применить противоположное средство, когда они проснутся. Для меня не было бы никакой опасности. Как и вы, они были злы и ошеломлены, но я хотел провести второй опыт, даже против их воли. Морские свинки! К сожалению, они сбежали! Ночью они вырвались через дырку, проделанную крысой, и все еще прячутся где-то поблизости. Вы слышали их вчера под дверью? Надеюсь, со временем крысы до них доберутся. Человек в фут ростом не справится со взрослой крысой или змеей. Однако, мне требовался еще один объект для опытов, и судьба послала мне вас. Я бы поплыл вам на помощь, если бы вы сами не выбрались на берег. За ужином вы получили наркотик и отсюда эта сонливость. Вы уменьшались с каждой минутой и стали великолепным доказательством моего открытия. Теперь я могу ввести вам другой препарат, увеличивающий, и таким образом закончу эксперимент с вами.

Говоря это, Гарлэнд положил на стол и открыл узкую, черную коробочку. В ней лежали две стеклянные трубочки, длиной примерно в шесть дюймов, одна со светло-красной, а вторая с поблескивающей зеленой жидкостью и необычной формы игла для уколов.

Рассела трясло от бешенства при виде склонившейся над ним головы.

— Ах ты, дьявол! Ты — сумасшедший! — завопил он.

Между тем, Гарлэнд спокойно вынимал ампулы из коробочки.

— Сумасшествие и гениальность настолько близки, что никому еще не удалось провести линию, разграничивающую их. Возможно, все безумцы это только непонятые гении? Интересная мысль…

— Довольно идиотских экспериментов на мне! — крикнул Рассел.

— Вам не следует забывать, что только от меня зависит обретете ли вы вновь нормальный рост. Ничего не обещаю, но…

Рассел, хоть это было и смешно, погрозил кулаком склонившемуся над ним лицу великана:

— Нет! Скорее я так и умру! Ты сделал из меня карлика, монстра, но довольно этих дьявольских экспериментов.

Гарлэнд невозмутимо вложил назад в коробочку ампулы с препаратами.

— Абсолютно нелогично, — заметил он. — Даю возможность подумать до утра, а если будете упорствовать, думаю мне удастся с вами справиться. Впустить сюда пару больших пауков… В самом деле, это было бы забавно! Подумайте, а чтобы у вас не было надежды сбежать, как сделали те…

Он накрыл верх куба листом сетки из толстой проволоки. Обвязал его цепочкой, закрывающейся маленьким висячим замком. Затем взял черную коробочку.

— До свидания, до утра…

Рассел, безвольно опершись на стену стеклянной тюрьмы, смотрел, как Гарлэнд закрывает за собой двери. Потом пошел вдоль стены своей стеклянной клетки, пока в приступе бешенства не бросился на нее всем телом. Упал и некоторое время лежал тяжело дыша; тьма в лаборатории сгущалась, но через окно напротив все более интенсивной струей вливался серебристый свет луны, наполняя длинную комнату.

Рассел посмотрел вверх, где в лунном свете блестела тяжелая сетка. На гладких вертикальных стеклянных стенах прозрачной кельи не было ни одного выступа, а в самой келье — ничего, кроме ткани, на которой он лежал перед этим. Рассел оторвал от нее кусок, в который завернулся, как в тунику. Это немного подняло его настроение.

Он сидел, полный тупого, безнадежного страха. В лунном свете четко вырисовывались и блестели различные предметы: часть микроскопа, рукоятка какого-то инструмента, чашки весов… Глубокая тишина царила в лаборатории, но через некоторое время ее нарушил какой-то звук…

Это было странное шуршание под затененной частью пола лаборатории, где стоял один из столов. Рассел напряженно прислушался…

Звук возобновился, потом утих. Затем послышались легкие, неуверенные шаги. Рассел вскочил и тихо подбежал к стеклянной стене. Вначале он не заметил ничего необычного, но потом из-под большого стола напротив осторожно вышли две фигуры: это были люди. Два карлика такого же роста как он!

В ярком лунном свете Рассел видел их совершенно отчетливо. Они осматривались. Оба были одеты в туники, похожие на его собственную, и оба держали что-то, напоминающее длинные копья с металлическими наконечниками…

Они остановились и посмотрели вверх, в направлении его стеклянной тюрьмы. Он чуть не крикнул, но вовремя спохватился. Шикнул только, те вздрогнули, вбежали под стол, на котором находился Рассел, и пропали из виду. Неужели сбежали? На мгновенье сердце у Рассела замерло. Потом он снова увидел их.

У края стола стоял близко придвинутый стул, и два незнакомца с трудом взбирались на него. Хватаясь за перекладины и ножки, они подтягивались, пока наконец не оказались на сиденье. Далее им предстояло более тяжелое задание: вскарабкаться на верх стола по одной низ перекладин спинки. Рассел видел, как они карабкаются вверх, хватаясь за углубления. В конце концов они очутились на уровне крышки стола в нескольких дюймах от его края, На мгновенье они прижались к перекладине, а затем — прыгнули. Упав на металлическую поверхность стола, они не удержали равновесия, но тут же вскочили и побежали к его тюрьме. Когда они уже были близко, Рассел заметил, что один из них молодой, примерно его возраста, а другой — немного постарше. У обоих были темные волосы и оба были небриты. Копья, которые они держали в руках, на самом деле были тонкими палочками, длиной восемь-десять дюймов, с прикрученными тонкой проволокой на конце маленькими острыми гвоздями. Для людей ростом в фут это было оружие тяжелое и опасное.

Они подошли к стеклянной стене и заглянули. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но один из людей предостерегающе покачал головой. Рассел молча смотрел на них, а сердце у него колотилось.

Они о чем-то переговорили шепотом, проверили толщину стеклянной стены, а потом показали на сетку, прикрепленную к верху стеклянного куба. Наконец один из них побежал по столу, видимо ища что-то, другой тем временем стал разматывать обмотанный вокруг тела крепкий, как казалось, канат. В действительности это была обычная, длинная бечевка. Прежде чем он размотал ее и на определенном расстоянии завязал на ней узлы, его товарищ возвратился, держа в руке кусочек стальной проволоки.

Вместе, с большим трудом они согнули его так, что он принял форму крюка. Быстро привязали к нему веревку, затем старший из них раскачал крюк над головой и бросил его вверх. Крюк упал на сетку, закрывающую стеклянный куб, и зацепился за одну из ячеек. Тут же младший из двух мужчин стал взбираться вверх по узлам, а другой крепко держал веревку внизу.

Взбирающийся добрался до верха, быстро осмотрел цепь и замок, шепотом что-то сказал стоящему внизу человеку, а тот привязал одно из копий к шнуру. Человек на сетке тут же подтянул его наверх и, сунув наконечник в одну из ячеек сетки, начал приподнимать и вытягивать проволоку до тех пор, пока не сделал отверстие диаметром в несколько дюймов. Рассел напряженно ожидал.

Через отверстие мужчина опустил веревку внутрь стеклянной кельи. Отданный шепотом приказ был излишним, поскольку Рассел моментально схватил веревку и стал взбираться. Он вылез наверх и с минуту, тяжело дыша, балансировал на краю стеклянной стены.

— Вы новый объект исследований Гарлэнда? — спросил хриплым голосом мужчина. — Прибыли вчера?

Рассел представился.

— А кто вы? — спросил он.

— Я — Снеллинг, — шепнул тот, — а внизу — Ловермэн. Вы о нас слышали? Я подумал, что Гарлэнд рассказал вам после пробуждения. Мы видели, как вы пришли с ним вчера. Делали все, что могли, чтобы предостеречь вас, но ничего не получилось… Кроме нас двоих здесь еще Уоллес, Джонсон и Холл. Все подопытные кролики Гарлэнда — мы все пигмеи.

Рассел пытался собраться с мыслями.

— Где они?.. — спросил он.

— Там, под лабораторией, — прошептал Снеллинг. — У нас там убежище, мы пользуемся дырами и ходами, которые проделали крысы. Уоллес прислал нас за вами, у него есть план…

Человек, ожидавший внизу, предостерегающе шикнул, и Снеллинг подтолкнул Рассела к краю стены; он вытянул шнур из куба и опять спустил его наружу. Оба слезли.

Ловермэн подбежал к ним. В лунном свете отчетливо видно было его возбужденное, обросшее щетиной лицо. Он схватил Рассела за руку.

— Нам необходимо сейчас же спуститься вниз к остальным. — В шепоте его явно слышалось напряжение. — До утра осталось совсем немного времени.

— До утра? — переспросил ошеломленный Рассел, а Ловермэн быстро кивнул головой.

— Это план Уоллеса; он вам все объяснит, но сейчас нам надо уходить…

В затуманенном мозгу Рассела родилось осознание гротескной ситуации: он, двенадцати дюймов ростом, бежит с двумя себе подобными по столу!

Ловермэн без колебаний вскочил на ближайший боковой прут спинки стула, схватился за него, не выпуская из рук копье, после чего съехал на сиденье стула. За ним спустился Рассел, изо всех сил держась за прут, потом Снеллинг. Через минуту все трое оказались внизу.

Промчавшись по полу, показавшемуся Расселу обширной деревянной равниной, они подбежали к стене. Рассел увидел, что его ведут к круглой дыре с рваными краями, прогрызенной в дереве пола. В действительности она была несколько дюймов в диаметре, но ему казалось, будто дыра величиной в пару футов.

— Это единственный путь, Рассел! Мы здесь ходим две недели, — уже изнутри донесся до него голос Ловермэна.

Рассел подавил страх и протиснулся в дыру…

Что-то громко заскрежетало и треснуло. Внезапно вспыхнул яркий свет. Ловермэн держал в руке короткую палку, горящую с одной стороны. Только вспомнив о своем теперешнем росте, Рассел понял, что это обычная спичка…

Казалось, будто они в длинном, узком коридоре, ведущем куда-то вверх. В темноте Ловермэн какое-то время шарил вокруг себя, пока не нашел толстый, бесформенный огарок свечи. Большой спичкой он зажег его, подтолкнул Рассела, и они пошли длинным, узким туннелем внутри стены дома. Рассел пытался бороться с ощущением полной нереальности всего происходящего… Он ломал голову, куда его ведут…

— Снеллинг, внимание! — предостерегающе крикнул Ловермэн.

Все трое отскочили назад. Рассел услышал странный шорох, доносящийся спереди, а затем громкое хрюканье, от которого кровь застыла у него в жилах. Ловермэн впихнул ему в руку свечу и вместе со Снеллингом они выскочили вперед, выставив перед собой копья. Рассел увидел два больших, темных силуэта, не попавших в круг света, и заметил блеск чьих-то глаз.

Эти чудовищные фигуры Рассел не мог отождествлять с крысами, несмотря на то, что рассудок говорил ему, что это они: покрытые густым мехом чудовища, с блестящими глазами и открытой пастью с белыми клыками двигались к ним. Снеллинг и Ловермэн стали на колени. Оба одновременно ударили чудовищ копьями.

Один из великанов запищал, когда длинный гвоздь глубоко вошел ему в тело. Ловермэн, отталкиваясь от пола, все глубже погружал колье, пока большое пушистое тело не прогнулось, а потом конвульсивно не ударилось о стену. А вот Снеллинг лежал придавленный второй крысой, мощные клыки которой были уже почти у его горла. Как безумный, Рассел бросился вперед и ткнул горящую свечу в бок чудовища.

Тошнотворно запахло паленой шерстью и мясом, а животное с диким писком бросилось на Рассела. Он зашатался и почувствовал, что в его ляжку впиваются острые, как иглы, зубы. Однако они сразу же отпустили его, ибо его спутники уже раз за разом погружали окровавленные копья в тело второй крысы.

Рассел с трудом поднялся на ноги. Большое животное лежало, медленно сжимая и разжимая когти. Через минуту конвульсии прекратились.

Рассел, чувствуя, что рядом с ним друзья, слабо засмеялся:

— Бой с крысами внутри стены! Смертельная борьба с крысами!..

— Ну, ну, держитесь, — Ловермэн схватил его за плечо. — Надеюсь, ваша нога не очень пострадала?

— Да нет!.. — покачал головой Рассел. — Только смилуйтесь, идем, идем дальше!

— Крысы наглеют с каждым днем, — сказал запыхавшийся Снеллинг, когда они двинулись вперед. — Не боятся даже огня свечи, а два дня назад чуть не отгрызли плечо Джонсону…

Подошли к дыре внизу стены. Спустились в нее. Рассел увидел, что они в новом коридоре, но на этот раз прокопанном во влажной земле. Коридор был узким и низким, так что передвигаться по нему можно было лишь согнувшись. Туннель поворачивал, петлял, его пересекали другие подземные коридоры. Перед каждым таким пересечением они останавливались и прислушивались.

Наконец все трое свернули в ответвление, закрытое земляной стеной, в которой было только маленькое отверстие.

Ловермэн погасил свечу, и Рассел увидел бледный свет, пробивающийся изнутри. Они пролезли через отверстие и оказались в большой яме, освещенной свечой, которая уменьшившемуся Расселу показалась гигантской. Их ждали трое мужчин. Один из них, самый старший, был высокий и седовласый. У другого плечо было обвязано толстым полотном. У стены ямы стояло несколько копий с наконечниками из гвоздей. Там же находились постели из травы и полотна, какие-то остатки пищи и вторая свеча. Запах влажной земли и дыма был просто удушающим.

Седовласый человек схватил руку Рассела.

— Я знал, что они вас приведут, — нервно произнес он. — Мы не решились все выйти наверх, поскольку Гарлэнд подготовил множество ловушек…

Отупелый Рассел, представляясь, пожал ему руку:

— Так вы… Вы…

— Да, я доктор Фэйрфилд Уоллес. Начальник, вернее бывший начальник этой станции. Это Холл, а это Джонсон, который попал в переделку в бою с крысой, но уже пошел на поправку. Вы — Рассел? — наклонился к нему Уоллес. — Видите ли, у нас очень мало времени. Гарлэнд — сумасшедший, безумный гений, если в науке есть такой термин. Много лет он работал над усилением функции гипофиза, пока это не стало у него манией или одержимостью. Склонил нас к основанию станции на этом необитаемом островке. Мы никогда не догадывались о его замыслах. Здесь он сразу же усыпил нас и превратил в карликов, как и вас. Мы испугались, когда подумали о том, какие еще дьявольские эксперименты придут ему в голову, поэтому сбежали и влезли в эту путаницу крысиных ходов… Что мы видели и что пережили за эти две недели!.. У меня семья, отличное положение в научном мире, а я прячусь здесь от крыс и змей, сражаюсь с пауками и охочусь на нетопырей, чтобы не умереть с голоду! Но довольно! Единственной нашей целью все это время было добыть красную субстанцию у Гарлэнда, ибо только она может возвратить нам нормальный рост. Весь запас Гарлэнд держит при себе в коробочке. Никогда не оставляет обе эти субстанции, а каждую ночь закрывается в спальне. Единственная надежда — украсть коробочку, когда Гарлэнд заснет. Всю прошлую неделю мы делали подкоп под его спальню… Остался только тонкий слой. Теперь попробуем проникнуть в его комнату. Вы пойдете с нами?

Рассел глубоко вздохнул. В голове у него гудело.

— Конечно! — сказал он.

Встали. Уоллес быстро отдал приказы, вручил Расселу тяжелое копье, и один за другим они поползли, выбираясь из ямы в крысиный коридор. Ловермэн шел со свечой впереди, а Холл со второй свечой замыкал цепочку. Снеллинг однажды сделал выпад копьем против чего-то, что пронеслось мимо них. У Рассела мелькнула мысль об осьминоге и только через какое-то время он сообразил, что это большой паук. Когда они проходили через другой туннель, перед ними проползло что-то толстое и длинное, как змея, Это был большой дождевой червяк…

Коридор начал подниматься и идти стало труднее; потолок все еще не позволял выпрямиться. Временами Рассел чувствовал дуновение свежего воздуха среди испарений мокрой земли. Наконец он увидел вверху круглое отверстие, через которое видны были звезды. Когда они были уже в нескольких шагах от него, какой-то темный силуэт внезапно загородил им дорогу. Снеллинг, Уоллес и Ловермэн, выставив копья, бросились вперед. Послышалось хрюканье и скрежет зубов… Через минуту Рассел перелез через большое, неподвижное, покрытое мехом тело…

Вышли на поверхность, Рассел увидел, что они находятся среди травы, большие стебли которой со всех сторон качались над их головами. В темноте он с трудом заметил далеко тянущуюся гигантскую стену. Он понял, это стена лаборатории, из-под которой они выбрались. Над верхушками травы нечетко вырисовывалась другая стена. Остановились. Уоллес указал на нее.

— Это бунгало! — тихо сказал он Расселу. — Теперь осторожно…

Они двинулись через траву, словно бы продирались сквозь густые джунгли. Однажды они остановились, когда что-то огромное, с крыльями, как у самолета, с шумом пролетело над ними. На этот раз Рассел знал: это нетопырь или какая-то птица. Потом посмотрел на звезды и подумал: «Видели они когда-нибудь подобное зрелище: банду карликов, продирающихся сквозь траву?..»

Вдруг идущий сбоку Джонсон шикнул и указал направо здоровой рукой. Замерли… Рассел с бьющимся сердцем посмотрел в указанном направлении. Высокие стебли травы раздвигались. Приближался сухой, шелестящий звук: это была громадная многофутовая змея. Наискосок она пересекала им дорогу.

В свете звезд Рассел заметил могучее сворачивающееся кольцами и растягивающееся тело, треугольную голову и большие, похожие на бисер глаза. Он пытался убедить себя, что это обычная змея, только кажущаяся чудовищной, потому что они были карликами. Змея не заметила их и исчезла среди травы. Они остановились рядом с углом дома под густыми кустами. В земле зияло черное отверстие — они уже входили в него. Было темно, пока не вспыхнула спичка, в свете которой над их головами разверзлась круглая дыра. Подтянулись и оказались внутри стены. Преодолевая препятствия, они дошли до места, где дерево и штукатурка были так выскоблены, что оставался лишь тонкий слой, в котором пробили маленькую дырочку. Погасили свечи.

— Это комната Гарлэнда, — шепнул Уоллес. — Целыми днями мы работали, чтобы сделать этот подкоп.

Он посмотрел в дырочку. Затем приглашающе кивнул Расселу.

— Спит, — шепотом сообщил он. — Посмотрите: коробочка…

Рассел заглянул в комнату. При свете звезд видны были несколько ящиков и кровать. На ней, спокойно дыша, вытянувшись, лежал Гарлэнд. На низком столике у кровати (сердце Рассела внезапно забилось…) лежала черная коробочка.

— Сейчас попробуем, — шепнул Уоллес.

— Расширить отверстие? — спросил Снеллинг, держа копье наготове.

Уоллес кивнул головой.

— Только, ради Бога, тихо…

Снеллинг и Холл стали долбить штукатурку, откалывая ее кусками, хотя она казалась твердой, как железо. Один раз кусок штукатурки упал в комнату и стукнул о пол на расстоянии одного или двух футов от отверстия. Все затаили дыхание. Слышно было только глубокое, равномерное дыхание Гарлэнда.

Наконец они расширили отверстие настолько, что через него можно было протиснуться, Первым пошел Снеллинг. Соскользнув на пол с копьем в руке, он поддерживал остальных, когда те спускались. Джонсон был последним и чуть не упал. Итак, они стояли на полу — шесть карликов, ростом в одну треть деревянного ящика, стоящего у стены.

Крадучись, они двинулись через комнату в направлении столика. Рассел задыхался от волнения, сжимая копье и не отводя глаз от громадного человека, спящего на кровати. Абсурдность ситуации становилась явной. Что за мысль, десятидюймовым копьем пытаться убить такого великана! Они были уже почти под столиком. Сердце Рассела колотилось. Глаза всех блестели надеждой. Коробочка!..

Вдруг раздался крик Снеллинга, и все отскочили. Неподвижная фигура внезапно сорвалась с постели. Одним толчком могучей руки Гарлэнд придвинул деревянный ящик к стене, закрывая дыру, через которую они вошли. Высоко на потолке, как солнце, вспыхнули лампы, заливая комнату светом. Гарлэнд, который для них был сорокофутовым великаном, стоял теперь напротив шести фигурок, совершенно одетый, а в руке держал блестящий пистолет!

Смех Гарлэнда гремел, как гром.

— Пришли наконец-то! — насмехался он. — Все здесь, даже Рассел. Я знал, что вы рано или поздно придете! Болваны! Вы думали, будто я не знаю, что вы роете под стеной, да? Я знал, что вы придете украсть это средство. Вы теперь в ловушке, как крысы, и сдохнете! Помните, как сразу же по приезде мы стреляли по крысам из пистолета? Сейчас то же случится с вами… Я сумею найти более подходящие объекты для опытов…

Рука с пистолетом поднялась.

Фигурки одним прыжком очутились под столом.

— Хватайте его за ноги! Единственный шанс!.. — крикнул Уоллес.

Снеллинг и Холл мгновенно скрылись под гигантской кроватью, когда в комнате раздался ужасный гром. Большая пуля вонзилась в пол рядом с ними. Посыпались щепки. Гигантский Гарлэнд, смеясь в безумном веселье, послал новую пулю в пол. Джонсон чуть не упал, когда все остальные прятались под стол. Рассел втянул его за собой, а через мгновенье новая пуля пробила дыру в полу там, где они перед этим стояли. Бросились в направлении кровати, но еще одна пуля осыпала их множеством щепок. Ловермэн упал навзничь, задетый куском дерева, а потом рука Гарлэнда направила на него пистолет. Маленькие фигурки Снеллинга и Холла выскочили из тени и с бешенством стали колоть копьями щиколотки великана, который споткнулся, и следующий его выстрел тоже не попал в цель. Гарлэнд начал крутиться на месте, пытаясь растоптать двух карликов, но они схватили его за ноги. Он опять споткнулся и свалился на пол. Пистолет вылетел из его руки.

Четыре маленьких человечка вскочили на Гарлэнда, направляя копья ему в горло. «Новая битва Гулливера и лилипутов!» — пронеслось в голове Рассела, когда он бросился вперед с копьем наизготовку. Гарлэнд в бешенстве пытался встать, а его могучие руки, как цепы, молотили вокруг, отбрасывая их. Рассела бросило на пол, и он увидел, что Гарлэнд встает с лицом багровым от бешенства. Великан схватил кресло и пытался швырнуть им в рассыпавшиеся по полу фигурки.

Рассел с трудом поднялся, когда кресло просвистело в воздухе, и увидел рядом с собой большой металлический предмет: пистолет! Для человека ростом в фут он был громадным, но почти без усилий Рассел поднял его, словно ружье, одним плечом поддерживая большой ствол, а вторую руку положив на курок. Прицелился в грудь Гарлэнда. Нажимал на спуск до момента, когда отдача оружия бросила его на пол. Потом наступила тишина…

Гарлэнд зашатался; большое кресло выпало из его поднятых рук и с шумом упало на пол. Красное пятно расползалось на груди великана, и он с грохотом упал на доски.

Рассел, как в тумане, слышал какие-то голоса и беготню. Его товарищи столпились вокруг него, чуть не плача, помогая ему встать. Уоллес и Ловермэн уже карабкались на столик. Через минуту они вместе спустили вниз черную коробочку. Шестеро карликов мгновенно стали ее открывать. Ампулки с красной и зеленой жидкостью!.. Уоллес уже наполнял огромный шприц, а другие поддерживали стеклянную трубку вместе с иглой, когда он вливал в нее красную жидкость. Столпились на полу, посреди комнаты, подальше от лежащей фигуры великана. Рассел почувствовал боль в затылке, когда большая игла вонзилась в его тело. Затем вдруг наступила тьма…

Когда он проснулся, лучи солнца падали ему в лицо. Открыл глаза, пошевелился, неуверенно поднялся, чувствуя тошноту и невероятную усталость. Ошеломленный, осмотрелся, а потом память быстро возвратилась к нему: Уоллес, Ловермэн, Снеллинг, Джонсон, Холл тоже проснулись. Они зашевелились, лежа на полу комнаты, теперь казавшейся не громадной, а совсем маленькой. Рядом лежала неподвижная фигура. Гарлэнд. Мертвый. И он был не больше их!

С трудом встали, ошеломленные переходом от карликовых к нормальным человеческим размерам. Все были голыми, а на полу лежали маленькие туники и смешные маленькие копья. Открыв двери, они выбрались из комнаты и начали искать одежду в других помещениях. В этот момент они были похожи на людей, сумасшествие у которых внезапно прекратилось. На дрожащих ногах они вышли из бунгало. Солнце опять садилось. Они все еще говорили сумбурно.

— Лодка! — хриплым голосом произнес Уоллес. — Бежим отсюда! Ради Бога, бежим!

Он вдруг остановился.

— Только надо… Перед этим…

Он побежал обратно, затем через минуту исчез в лаборатории и возвратился к ним. Когда, шатаясь, они шли по берегу, удаляясь от исследовательской станции, над постройками появились тонкие струйки дыма. Они пришли на пляж, к месту, где Рассел выбрался на берег. Там стоял длинный сарай для лодок. Дверь Гарлэнд закрыл на замок. Они сбили его, вытащили моторку, и лодка с шумом отчалила от берега.

По мере того как огонь пожирал оба дома, к небу с холма в середине острова поднимались клубы черного дыма. Косые лучи солнца тщетно пытались пробиться сквозь эту черную клубящуюся завесу. Снеллинг правил на запад. Ловермэн, Холл и Джонсон лежали в кокпите. Уоллес и Рассел смотрели на поднимающийся дым.

— Никогда не было никаких соединений, открытых Гарлэндом, — сказал Уоллес, указывая на остров. — Никогда не было людей, превращенных в карликов! Пожар вспыхнул случайно, и в нем погиб Гарлэнд. Вы понимаете?..

Рассел с трудом кивнул головой.

— Возможно, так будет лучше… — шепнул он. — Лучше, чтобы мир думал об этом так…

Он сел рядом с Уоллесом, все еще глядя назад. Остров исчезал, пропадая в море, и лишь поднимающийся вверх дым виднелся еще на горизонте, как толстая, черная колонна, как большой предостерегающий сигнал. Он был виден даже тогда, когда сам остров совершенно исчез из виду.

Снеллинг не обернулся ни разу, а только правил вперед, прямо к диску заходящего солнца.

Ночь конца света

Роско Восс гладил себя по пухлому животу, и смотрел с наигранной невинностью широко раскрытыми глазами на двух посетителей.

— Атомная энергия? — повторил пухлый маленький меценат. — Я не знаю, о чем Вы говорите, господа.

Один из этих двух мужчин — высокий, изможденный белокурый молодой ученый, которого звали Чад Валтерс — сделал нетерпеливый жест.

— Восс, Вы лжете, — парировал он обвиняюще. — В Вашем владении теперь тайна атомной энергии. Клайд Финчли обнаружил тайну и усовершенствовал реальную турбину циклотрона. Но он умер неделю назад. Модель циклотрона отсутствовала в его лаборатории после его смерти. Вы всегда хотели эту тайну, и, таким образом, Вы украли модель, Восс!

Роско Восс выглядел возмущенным.

— Посмотрите сюда, Вы, двое. Вы можете быть большими учеными в Готэмском Университете, но Вы не имеете права приходить сюда и оскорблять меня такими обвинениями. Я едва знал Клайда Финчли. Я обращался к нему несколько раз только потому, что он хотел, чтобы я финансировал его проект. Я не знаю, что он когда-либо усовершенствовал атомную энергию. Это все — видения курильщика опиума.

Молодой Чад Вальтерс и старый седеющий человек — доктор Таддеус Ли — смотрели мгновение в тишине на жирного мецената. Затем Вальтерс произнес с горечью:

— Вы не одурачите нас, Восс. Мы знаем, что Вы взяли тот циклотрон. И мы знаем, что Вы планируете продать его враждующим народам за границу. Для обогащения, Вы хотите выпустить атомную энергию, чтобы опустошить мир. Но Вы не должны делать этого!

Доктор Ли, пожилой астроном, заговорил впервые. Он имел тяжелый, задумчивый голос.

— Нет, Восс. Вы должны отдать нам этот циклотрон. Это — последний шанс спасти небольшое количество людей от прибывающей катастрофы.

— Прибывающей катастрофы? — повторил Восс. Он изумился. — О чем разговор?

— Земля и все живущие на ней люди погибнут в течение нескольких дней, возможно в течение нескольких часов, — ответил Таддеус Ли. Астроном говорил мягко, как если бы объясняя ребенку. — Большая масса мчится к Земле из внешнего космоса — астероид сошел со своей орбиты и летит к Земле. Когда он ударит в планету, все на Земле будет разрушено.

— Что Вы хотите этим сказать? — фыркнул Восс. — Да ведь если бы так действительно было, то все заголовки газет кричали бы об этом.

Ли покачал печально седой головой.

— Нет, Восс. Астрономы обнаружили подлет астероида. Они согласовали между собой, чтобы молчать об этом до самого конца. В муках нет никакой цели. Люди Земли ударились бы в бесполезную панику в последние часы. Только когда астероид войдет в нашу атмосферу и начнет гореть, тогда он станет видимым. Он пройдет быстро по спирали вокруг Земли и затем — удар!

Скептицизм явно сквозил в каждой линии полного розового лица Роска Восса. Но молодой Чад Вальтерс искренне продолжил обращение.

— Именно поэтому Вы должны дать нам циклотрон Финчли, Восс! Я — физик, Вы знаете. Когда доктор Ли рассказал мне о прибывающем бедствии, я построил ракету, которая позволит горстке людей убежать. Мы могли бы заполучить шанс сохранить нашу расу живой в другом мире. Но эта ракета не может оставить Землю без атомной энергии. Циклотрон Финчли должен был сделать это. Только циклотрон может сделать эту работу…

Восс захихикал. Его хихиканье перешло в смех, и его все жирное тело затряслось от радости.

— Я должен Вам двоим поаплодировать, Вы, конечно, изобретательны, — объявил он. — Ведь требуются умственные способности, чтобы выдумать косоглазую история, которая испугает меня, в чем я, собственно, уверен.

— Вы дурак. Все, что мы говорим Вам — правда! — вскричал Чад Вальтерс. Его измученное лицо пошло мертвенно бледной эмоцией. Он выхватил пистолет и направил его в грудь мецената. — Где украденный циклотрон, Восс? Где Вы его прячете? Быстро говорите или я выстрелю.

Восс следил за ним спокойно.

— Я не скажу Вам ничего. И Вы не будет стрелять. Если Вы это сделаете, то никогда не узнаете ничего от меня.

Чад Вальтерс стоял, его палец дрожал на спусковом крючке, его синие глаза — сверкали.

— Не стреляйте. Чад! — сказал быстро доктор Ли. — Если Вы убьете его, у нас не останется даже надежды на обнаружение циклотрона.

Вальтерс резко опустил свой пистолет. Роско Воссфыркнул в отвращении.

— Ваш небольшой дикий блеф не сработал, а? Теперь, господа, я предлагаю Вам уйти отсюда. Я — занятой человек.

Той ночью, Роско Восс прогуливался через Центральный Парк после его законного ужина. Он очень не хотел идти, но его врач предупредил, что тот должен гулять. Он ненавидел прогулку, но выполнял ее неукоснительно.

Когда он шел по темной гравийной дорожке, жирный маленький меценат посмотрел в звездное небо. Оно сверкало сиянием всех летних созвездий. Он захихикал снова, когда вспомнил о сделанной попытке блефа Ли и Вальтерса.

— Плохо они требовали тот циклотрон, — пробормотал он в удовлетворении. — Но они никогда не получат его. И они никогда не найдут, где я спрятал его. Враждующие народы предложат миллиарды за такое оружие, как это. Миллиарды мне!

Внезапно Восс услышал быстрый шаг позади него. Он начал оборачиваться вокруг, но что-то обрушилось на его голову, и он упал без сознания.

Когда сознание возвратилось, он лежал на спине. Он почувствовал под собой гравий, и понял, все еще находиться на дорожке в парке. Высоко над ним протягивалось небо великолепных блестящих звезд.

Он попробовал встать, но обнаружил, что не может перемещаются, так как был связан по рукам и ногам, и закреплен надежно. Он не мог пошевелить мускулом или даже повернуть голову, когда лежал на спине. Двое мужчин склонились над ним.

— Это что — ограбление? — прорычал он. — Вы?

Это был Чад Вальтерс и доктор Ли. На двух мужских лицах был странный, фаталистический взгляд. Это, так или иначе, охладило Роско Восса.

— Вы собираетесь умереть, Восс, — сказал Чад Вальтерс. — Каждый когда-нибудь умирает. Немногие, кто, возможно, убежит в моей ракете погибнет также, потому что Вы не дали циклотрон.

Голос Вальтерса пронзительно возвысился.

— Вы проклятый денежный хапуга! Вы обрекаете наш единственный шанс для расового выживания. И когда наступит конец, Вы поймете это. Я последовал за Вами и оглушил Вас, чтобы смог наблюдать, как Вы корчитесь и визжите перед наступлением конца!

Голос доктора Ли был тяжелый, укоризненный.

— Чад, мой мальчик, этот даст отрицательный результат. Позволь человеку уйти. Он скоро будет мертв, во всяком случае, как все мы.

— Нет! — бушевал Вальтерс. — Когда наступит конец, я хочу слышать его визги о милосердии. Я хочу понять, из чего он сделан!

Роско Восс, связанный, слушал снизу в изумлении. Эти двое мужчин стоявшие над ним, мрачно выделялись напротив сверкающего звездного неба.

— О чем Вы говорите? — вскричал меценат. — Вы хотите уверить меня, что ваша история о падающем астероиде правда?

— Да, — ответил доктору Ли устало. — Мой последняя проверка два часа назад показала, что астероид — быстро приближается к атмосфере Земли. В любой момент…

— Смотрите! — закричал молодой Вальтерс.

Его голос был дрожащим, ужасным криком, когда он указал трясущимся пальцем на небо.

Двое мужчин смотрели пораженные и ошеломленные. И Роско Восс, связанный и лежащий на дорожке, мог видеть лучше, чем другие мужчины.

Холод ужаса запульсировал через вены мецената, пульсируя ледяной, отвратительной опасностью.

Среди звезд появилась яркая красная точка. Это была темно-красная искра, наклоненная поперек звезд по скользящему курсу. Растя стремительно в размере, она быстро расцветала в бриллиант, сверкающую луну.

— Мой Бог! — выдохнул Восс. — Это есть…

— Астероид! — сказал покорно доктор Ли. — Он уже наклоняется вниз через атмосферу Земли, сверкая от высокой температуры трения. Он летит по спирали вокруг Земли и затем рухнет. Когда это случится…

— С человечеством будет покончено! — зарыдал Чад Вальтерс. — Если только я, возможно, спас бы немногих!

Роско Восс был потрясен ужасным опасением. Он видел сверкающий Огонь Луны, сокращающийся поперек небес к горизонту. Это было ужасное зрелище. Долгие следы огня текли позади него в бледнеющих звездах.

Жестокий ветер начал повышаться и кричать вокруг него. Он услышал отдаленные вопли испуганных мужчин и женщин, над поднимающейся бурей. Звезды в зените изменились с бледного на зеленоватый оттенок.

— Воздушные потоки, вызванные мимолетным астероидом, — завопил Таддеус Ли. — Они будут хуже, когда он помчится назад, когда будет около поверхности.

— Разве мы не можем убежать? — закричал испуганный голос. — Еще есть время, чтобы установить циклотрон на вашу ракету?

— Нет, нет! — закричал Чад Вальтерс. — Вы не поверили нам, когда мы сказали, что произойдет. Вы разрушали единственный шанс того, чтобы остаток человечества мог бы выжить.

— Подождите, Чад — может быть бы все еще есть время! — прокричал доктор Ли, с измученной надеждой на его красновато-освещенном лице. — Ваша ракета прямо в Джерси. Она будет готова по крайней мере за час до падения астероида. Возможно, Вы могли бы получить циклотрон и установить его за это время. Мы могли бы быть в состоянии улететь с несколькими людьми с Земли…

— Я скажу Вам где спрятан циклотрон, если вы возьмете меня на ракету! — проболтался Роско Восс. — Туда я поместил его, когда украл из лаборатории Финчли, после того как он умер. Я прячу его в квартире, тайно арендованной мною. Я скажу Вам где…

Он назвал адрес. Чад Вальтерс напрягся.

— Пошлите, доктор, — закричал молодой ученый.

— Но что относительно Восса? — возразил старый ученый.

— Оставим его здесь, — завопил Вальтерс. — Мы должны заполучить тот циклотрон.

Двое мужчин умчались. Восс, неспособный поворачиваться или перемещаться, закричал вслед. Его слова были отнесены далеко кричащим ветром.

— Подождите! — вскричал он дико. — Возьмите меня в свою ракету! Вы не можете оставить меня здесь умирать!

Не было никакого ответа, кроме ярости бури и тусклого шума из отдаленных, испуганных криков.

Горло Восса стало сухим от ужаса. Он был обречен как остальные на Земле. Он выбросил свой шанс выжить. Он должен умереть, когда астероид столкнется…

Он хрипло закричал снова. Но никто не ответил, никто не подошел. Он зарыдал, поскольку в панике понял, что никого нет в парке.

Затем его крики застряли в горле. Он напрягся, когда ярко светящийся в пылающем небе дикий астероид проносился на западе. Его быстрый, спиральный порыв вокруг Земли был закончен.

Теперь это была гигантская белая сверкающая сфера, которая покрывала одну треть неба. Она быстро становилась большой, в каждый быстрый, зловещий момент.

Восс знал, что он рухнет на поверхность Земли, с ужасно увеличенной скоростью. Огромное столкновение скоро произойдет.

— Я собираюсь умереть! — завыл он сквозь ветер и шум. — Я умру!

Сверкающий сложный лик астероида теперь колоссально вырисовывался, заполняя небеса сверху. Когда Восс лежал беспомощный, смотря на это расширенными глазами, он увидел, что пылающий астрономический монстр медленно вращался.

Он издал длительный, визжащий крик ужаса. Целое небо над ним ревело в пламени. Он услышал возвышающий, кричащий рев. И затем он соскользнул в милосердное бессознательное состояние…

Роско Восс почувствовал, что кто-то растирает его запястья. Он открыл глаза. Он лежал в странной, освещенной комнате огромного размера. Большой круглый зал, имел куполообразный белый потолок, который выгибался в вышине.

Вокруг него находились круглые ряды мест, а возле возвышался обширный, странный механизм, сформированный как гигантские гири.

Полицейские, одетые в синюю форму собрались вокруг него. Восс встал на ноги. Он обнаружил, что лежал на массе из гравия, которая была распространена на полу комнаты.

— Я жив! — Восса душили слезы, текущие вниз его жирному лицу. — Конец мира не настал, в конце концов!

— Скажите, Вы пьяный или сумасшедший, мистер? — спросил хрипло полицейский.

Другой полицейский сообщал озадаченному капитану.

— Я не могу понять этого, сэр! — говорил полицейский. — Сторож здесь был насильно связан. Гравий был весь распространен вокруг на полу, и этот человеке был связан и брошен вниз на гравий. Большая машина ветра работала полным ходом. И планетарий «Ночь конца света» только что закончил показ.

Ужасное подозрение зародилось в Роско Воссе.

— Планетарий? — закричал он. — Вы уверены в этом…

— Несомненно, это — планетарий, — сказал решительно капитан. — Теперь Вы нам, возможно, скажете, что это за дела.

Встревоженная реальность нахлынула на Роско Восса. Его обманули, аккуратно обманули Чад Вальтерс и доктор Ли!

Эти двое ученых, он знал, хотели завладеть циклотроном Финчли, чтобы удержать тайну атомной силы от того, чтобы ее использовали для войны. И они осуществили этот план, испугали его, и он предоставил им тайну!

Они подготовили его, предупреждая о приближении астероида к Земле. Затем они оглушили его, в то время как он совершал ночную прогулку в Центральном Парке. Они затянули его, когда он был без сознания в планетарий и связали его. Он не мог видеть что-либо, кроме искусственного неба сверху. Они организовали спектакль в планетарии «Ночь конца света», со всеми реалистическими звуковыми эффектами.

И они испугали его так, что он сообщил им, где находится циклотрон. К настоящему времени Восс знал, что эти двое ученых обладают механизмом — и это было только модель!

— Я жду, чтобы услышать, что все это значит, мистер, — объявил полицейский капитан снова.

Восс застонал внутри. Он не мог пожаловаться полиции про циклотрон, украденный у него. Но он непосредственно первым украл его из лаборатории Финчли. И он ничего не мог сделать. Потеряны миллиарды!

— Это был всего лишь розыгрыш, я предполагаю, — сказал он капитану с замешательством.

И, горько, сказал он себе, это было правдой. Это была шутка, в этом дело — и шутка была над ним…

Убийство на остеройде

Барджин был больше метеоритным шахтером, чем математиком, но знал достаточно хорошо, что полмиллиона земных долларов будет больше, чем четверть миллиона. И это было то, отчего убивалось его сердце, когда он задержал небольшой космический крейсер у крошечного серого астероида.

Тяжелое лицо Барджина оставалось безразличным, но хитрая усмешка заиграла в его глазах, когда он поглядел на своего партнера. Молодая фигура Стива Холта вытянулась в космическом кресле, и он косился озадаченным хмурым взглядом, когда смотрел на астероидные джунгли, что они пересекали.

— Я не понимаю, почему ты хочешь приземлиться на том небольшом астероиде, — выразил недовольство Холт. — Ничего стоящего в его залежах не будет. Зачем нам на несколько долларов больше, когда мы уже заполучили такой большой трофей?

Холт нежно оглянулся назад на тяжелые мешки платины, тантала и других редких металлов в главной каюте — недели монотонных рабочих исследований и горнодобычи на метеорах Пояса.

— Мы были сильно удачливы — этот металл принесет нам, по крайней мере, полмиллиона, — продолжил Стив Холт, его серые глаза смотрели искренне. — Я хочу вернуться к моей семье с хорошими новостями. Почему, вместо того, чтобы лететь в космопорт Церы, мы останавливаемся на этом шлаке впереди?

— Потому, — ответил Барджин взвешенно, — что на том астероиде может быть больший трофей, чем все, что мы имеем теперь.

Холт посмотрел недоверчиво.

— На нем? Да я сомневаюсь, есть ли здесь унция плотного металла — он больше похож на кусок из алюминиевых составов.

— Да, — согласился Барджин, — но ты замечаешь его странную, подобно черепу форму? Есть история, что где-то на таком, имеющим форму черепа, астероиде, старый Джон Хаддон закопал награбленное!

Стив Холт открыл рот от изумления.

— Джон Хаддон — великий космический пират сотню лет назад? Да ведь все говорят, что его сокровище стоит десятки миллионов!

— Несомненно, и, возможно, в этом небольшом шлаке, он где-то спрятал его, — объявил Барджин. — Нам надо посмотреть на это — так или иначе.

Он поглядел на своего молодого партнера. Его история прошла. Холт, он был уверен, «схавал» его ложь. «Приманка из сокровищ опутала мальчишку», — подумал Барджин со смехом.

Небольшой космический крейсер направился к крошечному серому астероиду. Тот имел любопытную, подобно черепу, форму — это было то, зачем Барджин изобрел историю, которую только что рассказал. Астероид был очень маленький, хотя в действительности — не больше, чем метеорит — несколько сотен футов в поперечине.

Выхлопы ракет крейсера затихли, когда впереди, в вакууме, якоря судна поймали астрономическое тело и за минуту подтянули.

— Этот астероид имеет массу меньше, чем даже наше судно, — усмехнулся Стив Холт. — Но если награбленное Хаддона похоронено здесь…

Да, вкус сокровища укусил его быстро и глубоко. Юноша заторопился, чтобы выйти и искать. Затем двое напялили скафандры, взяли свои стальные изыскательские кайла, и протиснулись через воздушный шлюз.

Намагниченные ботинки их скафандров были бесполезными на этом немного пепельном мире супер-легкого вещества. Под ними лежал украшенный драгоценными небесными камнями Пояс звезд; они заозирались.

— Может Хаддон оставил какую-то метку, — донесся через передатчик скафандра нетерпеливый голос Холта.

— Вон! — закричал Барджин, указывая рукой на соседний горб, лежащий на рябой серой поверхности астероида.

Холт нетерпеливо повернулся, чтобы посмотреть. Это был шанс Барджина, и он воспользовался им. Он поднял свое стальное кайло и с потрясающим размахом, ударил острой частью в заднюю часть партнера, вонзив глубоко в его тело.

Пораженный Стив Холт, пьяно обернулся вокруг, пытаясь дотянуться до спины. В этот ужасный момент он посмотрел на Барджина, его лицо исказилось в гласситовом шлеме.

— Почему… — выдохнул Холт.

Он резко упал вперед, растянувшись на изъеденной серой поверхности астероида, напротив борта небольшого космического крейсера.

— Это сделано для него, — пробормотал Барджин, трудно дыша.

Тишина крошечного астероида внезапно стала усиленной. Смущаясь мертвеца, Барджин резко осознал, что остался один с большим количеством наблюдающих глазами звезд.

— Черт, я теперь не стану преревозбужденным, — сказал он себе непосредственно. — Это было лучшим способом сделать так — на каком-то небольшом астероиде, где никто никогда не приземлиться, чтобы найти его тело. Если я сделал бы это в космосе и выбросил его тело, то, возможно, плавая, оно могло быть найдено. Но этот путь…

Он вернулся на крейсер, захлопнул, закрывая тяжелую дверь, и снял скафандр. Пристально поглядел горящими глазами на тяжелые мешки металла.

— Скоро я получу полмиллиона долларов, когда доставлю этот материал в космопорт Церы, — возликовал он. — Я богатый человек! Я могу успокоиться, путешествовать по всей Системе в роскоши. Ликер, женщины…

Он запустил ракетные двигатели и взлетел с выхлопом огня.

Он устал после недель трудной горной добычи на метеорах и от реакции на убийство, которое он только что совершил.

Хорошо, что было недалеко до Церы — большого астероида, который был местом встреч метеоритных шахтеров и оплотом цивилизации Системы и закона. Он установил автоматический космический пилот, чтобы тот отвел его на Церу, дабы быть отдохнувшим и готовым обладать своим новым богатством, когда доберется туда.

В те часы сон Барджина не был обеспокоен полными раскаяния мечтами, которые последовали. Он лежал, растянувшись в каюте, в то время как автоматический пилот направлял крейсер на Церу. Затем острое гудение противометеоритной защиты полупробудило его, но щелчок механического пилота с наладкой курса крейсера, избегающего преграды, успокоили Барджина, и он провалился в сон.

Когда длительное гудение, наконец, пробудило его, он посмотрел в носовое окно и увидел впереди Церу.

Барджин взял управление на себя и направил крейсер вниз с планированием на раскинувшийся космопорт, который был загроможден офисами и другими зданиями. Он увидел людей, бежавших к его судну.

— Хотите узнать, какую удачу мы поимели, — захихикал он. — Подождите, пока не увидите мешки.

Когда он с усилием открыл дверь в бледно-золотой солнечный свет и тонкий воздух Церы, офицер Планетной Полиции оказался перед ним.

— Ну что ж, Вы богаты, на сей раз, Барджин? — спросил офицер, записывая в блокнот время прибытия судна.

— Мы? — вскричал Барджин. — По крайней мере — полмиллиона в металле! — затем его лицо успокоилось. — Но Стив Холт, мой партнер — он погиб в результате несчастного случая. На большом астероиде — мы рыли руду, и его сокрушила опавшая скала. Я похоронил его там — бедный Стив.

— Это точно? — спросил человек из Планетной Полиции. — Тогда, как Вы объясните это, Барджин? Это — ваше кайло, не так ли?

И он указал вниз на грунт около судна. Там лежало тело Стива Холта и кайло все еще высовывалось из его спины!

Барджин посмотрел, и услышал рев в своих ушах. Ужасная действительность его собственной глупости промчалось через него.

Да, он оставил тело Стива на астероиде. Но, поскольку, как заметил Стив, тот крошечный астероид имел массу меньше, чем крейсер, то когда крейсер полетел прочь, тело Стива было привлечено к более тяжелой из этих двух масс — массе корабля, вместо астероида.

Согласно закону гравитационной притяжённости, тело прицепилось к его крейсеру, и принеслось к Цере, в то время когда он спал, ничего не подозревая. Оно опустилось с ним в эту область космопорта, когда он приземлился. И оно лежит теперь в бледном солнечном свете, с мертвыми глазами, глядя на Барджина со стеклянным триумфом.

Имеющий крылья

Поэтическая притча о крылатом юноше-мутанте

Доктор Хэрримэн остановился в коридоре у родильного отделения и спросил:

— Ну как там эта женщина из 27-ой?

Глаза пухленькой курчавой медсестры погрустнели.

— Она умерла через час после родов, — ответила она. — У неё было слабое сердце. Врач кивнул, и его худощавое, гладко выбритое лицо отразило внутреннюю сосредоточенность.

— Да, я припоминаю, она и её муж пострадали при электрическом разряде в метро год назад. Муж умер недавно. А как ребёнок?

Медсестра замялась:

— Прелестный, здоровый малыш, только…

— Что — только?

— Только у него горб на спинке, доктор.

Доктор Хэрримэн в сердцах выругался.

— Чертовски не повезло парню! Родился сиротой, да ещё и калека. И с неожиданной решимостью он добавил:

— Я осмотрю новорождённого. Возможно, ещё не всё потеряно.

Но когда он вместе с медсестрой склонился над кроваткой, где, проголодавшись, орал красный, сморщенный Дэвид Рэнд, он покачал головой.

— Нет! Эту спину уже не выпрямишь. Обидно!

Всё красное тельце Дэвида Рэнда было таким же ровным и правильным, как у любого новорождённого младенца, кроме его спины. Лопатки на ней торчали с обеих сторон в виде двух выступов, закругляющихся к нижним рёбрам.

Эти два горба-близнеца имели в своём выпуклом изгибе такую удлинённую и обтекаемую форму, что даже не выглядели уродством. Опытные руки доктора Хэрримэна осторожно прощупали их. Выражение озадаченности промелькнуло на его лице.

— Что-то не похоже на обыкновенную деформацию, — задумчиво произнёс он. — Посмотрим, что покажет рентген. Скажите доктору Моррису, чтобы приготовил аппарат. Доктор Моррис, коренастый рыжеволосый молодой мужчина, с жалостью посмотрел на орущего младенца, лежавшего перед рентген-аппаратом.

— Бедняжка! Такая спина — не подарок, — пробормотал он. — Готовы доктор?

Хэрримэн кивнул:

— Давай.

В аппарате что-то щёлкнуло и затрещало. Хэрримэн приложил глаза к флюороскопу и оцепенел. Прошла долгая, напряжённая минута, пока он не оторвался от своих наблюдений. Его худощавое лицо было смертельно бледным, и медсестра недоумевала, что могло так взволновать его.

Заплетающимся языком Хэрримэн сказал:

— Моррис! Посмотри сюда. Или я сошёл с ума, или произошло что-то невозможное. Моррис, озадаченно наблюдавший за своим начальником, посмотрел в аппарат и отшатнулся.

— О, Боже! — воскликнул он.

— Ты тоже это видишь? — сказал доктор Хэрримэн. — Значит, я в своём уме. Но это… О, такого в истории человечества ещё не было!

— И кости тоже… полые… и строение скелета всё другое… — бессвязно бормотал он. — И весит он…

Нетерпеливым движением он переложил младенца на весы. Стрелка покачнулась.

— Посмотрите! — воскликнул Хэрримэн. — Его вес в три раза меньше, чем должен быть при его росте.

Рыжеволосый доктор Моррис не сводил зачарованного взгляда с округлых выступов на спине младенца.

— Но этого просто не может быть… — хрипло сказал он.

— Но это есть! — оборвал его Хэрримэн. Его глаза сверкали от возбуждения. — Изменения в генетической программе! — воскликнул он. — Только в этом может быть дело. Воздействие на плод…

Он хлопнул кулаком по ладони.

— Я понял! Электрический разряд, от которого пострадала мать ребёнка за год до его рождения. Вот что случилось: выброс жесткой радиации, который задел и изменил его гены. Ты помнишь опыты Мюллера…

Любопытство медсестры взяло верх над субординацией. Она спросила:

— Что-то случилось, доктор? Что-нибудь с его спинкой? Или что-нибудь ещё хуже?

— Ещё хуже? — переспросил доктор Хэрримэн. Переведя дыхание, он сказал медсестре: — Этот ребёнок, этот Дэвид Рэнд — уникальный случай в истории медицины. Таких, как он, никогда — насколько известно — не было, и то, что с ним произойдёт, не происходило ещё ни с одним человеком. И всё благодаря электрическому разряду.

— А что с ним произойдёт? — испуганно спросила медсестра.

— У этого ребёнка будут крылья! — закричал Хэрримэн. — Это зачатки крыльев, которые очень скоро прорежутся и вырастут так же, как прорезаются и растут у птенца. Старшая медсестра смотрела на него, не мигая.

— Вы шутите, — наконец сказала она в тупом недоумении.

— Господи, неужели вы думаете, я стал бы шутить по такому поводу? — не унимался Хэрримэн. — Я, знаете ли, не меньше вас поражен, хотя у меня и есть научное объяснение. Строение этого ребёнка абсолютно отличается от строения человека. Кости у него полые, как у птицы. Кровь, вероятно, тоже другая, и весит он лишь одну третью от веса нормального младенца. А его торчащие лопатки — это проекция костей, к которым крепятся несущие мышцы. Рентген ясно показывает рудиментарные перья и кости самих крыльев.

— Крылья! — как во сне, повторил Моррис. Через секунду его озарило:

— Хэрримэн, этот ребёнок сможет…

— Да, этот ребенок сможет летать! — заявил Хэрримэн. — Я в этом уверен. По всему видно, что крылья будут большими, а его тело настолько легче нормального, что они без труда поднимут его в воздух.

— Господи, Боже мой! — запричитал Моррис.

Он диковато посмотрел на младенца. Тот перестал орать и слабо шевелил пухлыми ручками и ножками.

— Быть этого не может, — сказала медсестра, прибегая к здравому смыслу, — как могут у ребёнка, у человека быть крылья?

Не долго думая, доктор Хэрримэн ответил:

— Причина в глубоких изменениях генетической структуры. Гены, как вам известно, это мельчайшие элементы, отвечающие за строение любого существа. При изменении генной структуры изменяется строение потомства, чем обусловлены различия в цвете, форме и всём остальном у детей. Эти различия зависят от сравнительно небольших изменений в генах.

Но генетическая структура родителей этого ребёнка в корне изменилась год назад. Электрический разряд должен был сильно повлиять на их генные структуры. Мюллер из Техасского университета доказал, что эти структуры могут быть значительно изменены радиацией, и что по строению тела потомство будет сильно отличаться от родителей. Происшествие в метро породило совершенно новую структуру в родителях ребёнка, что и привело к превращению его в крылатого человека. Он является тем, что биологи обычно называют мутантами.

Моррис встрепенулся:

— Боже правый, что будет твориться в газетах, когда они доберутся до этой истории! — Они не должны до неё добраться, — заявил доктор Хэрримэн. — Рождение этого ребёнка — одно из величайших событий в истории биологии, и оно не должно стать дешевой сенсацией. Мы должны хранить его в абсолютной тайне.

Продержаться им удалось три месяца. За это время маленький Дэвид Рэнд получил в больнице отдельную комнату, и заботились о нём только старшая медсестра и два врача. В течение трёх месяцев предсказание доктора Хэрримэна полностью подтвердилось. Округлые выступы на спине ребёнка росли с невероятной быстротой, и в итоге нежная кожа прорвалась под напором двух маленьких костистых отростков, в которых безошибочно угадывались крылья.

Маленький Дэвид дико кричал в эти дни, когда у него резались крылья. Эта боль была намного сильнее той, от которой страдают младенцы при появлении зубов. Но два врача всё смотрели и смотрели на его крылышки, даже теперь с трудом веря собственным глазам. Они видели, что ребёнок также хорошо управляет этими крыльями, как своими руками и ногами, — при помощи сильных мускулов у их основания, которых нет ни у одного человека. И ещё они видели, что, хотя Дэвид и растёт, его вес всё также составляет одну треть от нормы младенца его возраста, и что у него чрезвычайно быстрый сердечный ритм, а кровь намного горячее, чем у любого человека.

И, наконец, это произошло. Старшая медсестра, не в силах больше скрывать разрывавшую её страшную новость, рассказала о неё родственнице под строжайшим секретом. И через два дня история появилась в нью-йоркских газетах.

У дверей больницы выставили охрану для отпора ухмыляющихся репортёров, которые явились для сбора фактов. Все они были настроены откровенно скептически, и заметки писались в ироническом тоне. Публика потешалась. Ребёнок с крыльями! Какую утку они подсадят в следующий раз?

Но через несколько дней тон заметок изменился. Кое-кто из больничного персонала, заинтригованный газетной шумихой, заглянул в комнату, где пускал пузыри Дэвид Рэнд, разбрасывая своими ручками, ножками и крылышками. Они печатно пролепетали о том, что вся история была чистой правдой. Одному из них, энтузиасту фотографии, даже удалось сделать снимок младенца. Какой бы нечёткой фотография ни была, она явно изображала ребёнка с какими-то крыльями, растущими из его спины.

Больница превратилась в осаждённую крепость. Репортёры и фотографы колотили двери и скандалили со специальным нарядом полиции, выставленным для охраны. Крупнейшие информационные агентства предлагали доктору Хэрримэну большие суммы за рассказы и фотографии крылатого ребёнка, предназначенные только для них. Публика принялась с жадностью поглощать любые сведения.

В итоге доктору Хэрримэну пришлось сдаться. Он разрешил группе из двенадцати репортёров, фотографов и видных физиологов посетить ребёнка.

Дэвид Рэнд лежал, осмысленно глядя на них голубыми глазками, ухватившись за большой палец на ножке, а у видных физиологов и журналистов глаза лезли на лоб. Физиологи сказали:

— Это невероятно, но это факт. Никакого подлога — у ребёнка действительно есть крылья.

Репортёры набросились на Хэрримэна с вопросом:

— Когда он подрастёт, он сможет летать?

Хэрримэн ответил кратко:

— Пока мы не можем сказать, как будет он развиваться в дальнейшем. Но если развитие продолжиться так, как оно идёт сейчас, он сможет летать.

— Боже, пустите меня к телефону! — застонала одна из газетных ищеек. У телефонов мгновенно образовалась куча-мала.

Доктор Хэрримэн позволил сделать несколько фотографий, а затем, не церемонясь, выставил визитеров за двери. Но газеты, конечно, на этом не успокоились. Имя Дэвида Рэнда на следующее утро стало самым известным в мире. Фотографии убедили даже отъявленнейших скептиков.

Знаменитые биологи выступали с обширными статьями по теории генетики, объяснявшими появление ребёнка. Антропологи размышляли о возможности существования крылатых людей, подобных этому, ссылаясь на легенды о гарпиях, вампирах и летающих людях. Сумасшедшие сектанты видели в рождении ребёнка знамение близкого конца света. Театральные агенты предлагали фантастические суммы за привилегию показа Дэвида в стерильном стеклянном кубе. Газетчики передрались друг с другом за право первой публикации новостей от доктора Хэрримэна. Тысячи фирм умоляли продать имя ребёнка для названий игрушек, детского питания и всякой дребедени.

А виновник всего этого бума гукал, пускал пузыри и время от времени разражался криком в своей кроватке, не забывая энергично хлопать растущими крыльями, от которых ум за разум зашёл у целого мира. Доктор Хэрримэн смотрел на него в глубокой задумчивости.

— Я заберу его отсюда, — сказал он. — Управляющий жалуется, что скопище людей и постоянная суматоха наносят ущерб больнице.

— А куда вы его денете? — поинтересовался Моррис. — У него нет ни родителей, ни родственников, а такого ребёнка и в приют не отдашь.

Доктор Хэрримэн принял решение:

— Я оставлю практику и полностью посвящу себя наблюдению за развитием Дэвида. Я оформлю юридическое опекунство над ним и буду воспитывать его где-нибудь подальше от этого сумасшествия — на острове или вроде того, если найду, конечно.

Хэрримэн нашел такое место — остров на реке Майн, полоску бесплодных песков с захудалыми деревцами. Он арендовал его, построил бунгало и привёл сюда Дэвида Рэнда и пожилую няньку-экономку. Ещё он взял с собой внушительного вида сторожа-норвежца, который был незаменим в борьбе с репортёрами, пытавшимися высадиться на остров. Им приходилось довольствоваться перепечаткой фотографий и статей о развитии Дэвида, которые доктор Хэрримэн предоставлял для научных изданий.

Дэвид рос быстро. В пять лет он был маленьким крепышом с золотистыми волосами, и крылья его подросли и покрылись короткими бронзовыми перьями. Весело размахивая ими, он бегал, смеялся и играл, как все дети.

В десять лет он полетел. К этому времени он вытянулся, его сияющие бронзовые крылья доходили ему до пяток. Когда он ходил, сидел или спал, крылья были плотно сложены на его спине, наподобие бронзового панциря. Но когда он расправлял их, с обеих сторон они оказывались длиннее раскинутых рук.

Доктор Хэрримэн намеревался со временем разрешить Дэвиду попытки полета, фотографируя и наблюдая все стадии процесса. Но произошло иначе. Впервые Дэвид полетел так же естественно, как вылетает из гнезда птенец.

Сам он никогда особенно не думал о своих крыльях. Он знал, что у доктора Джона, как называл он врача, нет таких крыльев, и что ни у Флоры, тощей старой няньки, ни у Хольфа, улыбчивого сторожа, их тоже нет. Других он не видел, и поэтому представлял, что весь остальной мир делится на людей, у которых есть крылья, и людей, у которых их нет. Но он не знал для чего они нужны, хотя, бегая, любил хлопать и махать ими и, к тому же, они заменяли ему рубашку.

И вот, в одно апрельское утро, Дэвид обнаружил, для чего у него крылья. Он взобрался на высокий засохший дуб, чтобы заглянуть в птичье гнездо. Смутное чувство родства с крылатым народом маленького острова заставляло его чрезвычайно интересоваться птицами. Он пытливо присматривался к их жизни, скакал и хлопал в ладоши, глядя, как они носятся и кружатся над его головой, наблюдая, как каждой осенью они устремляются на юг, а каждой весной — на север.

В то утро он забрался почти на самую верхушку старого дуба, поближе к гнезду, которое выследил. Его крылья были плотно сложены, чтобы не мешать. И вот, когда до цели оставался один шаг, его нога опустилась на гнилую кору мёртвой ветки. Несмотря на свою поразительную легкость, он был достаточно тяжел для того, чтобы ветка хрустнула, и он полетел прямиком на землю. Взрыв инстинкта произошел в мозгу Дэвида, когда он, как камень, летел вниз. Помимо его воли крылья с шумом и свистом раскрылись. Он почувствовал, как его подбросило так, что чуть не вывихнуло плечи. И вдруг — о чудо! — он больше не падает, а плавно скользит вниз в размахе упруго натянутых крыльев.

Его скрытое естество вырвалось наружу высоким, звенящим и ликующим криком. Вниз, вниз, скользя, как парящая птица, с чистым воздухом, бьющим в лицо и струящимся вдоль крыльев и тела. Жуткий и сладкий трепет, которого он не знал раньше, сумасшедшая радость жизни.

Он закричал снова и поддавшись внезапному импульсу, взмахнул крыльями, ударил ими по воздуху, инстинктивно запрокинув голову, прижав руки к бокам и выпрямив сомкнутые ноги. Теперь он взлетал, а земля под ним быстро уходила вниз, солнце било в глаза, а ветер пел. Он снова открыл рот, чтобы закричать, и холодный воздух ворвался в его грудь. С первобытным восторгом он взмыл в синеву, со свистом рассекая её крыльями. И вот так, случайно выйдя из бунгало, доктор Хэрримэн увидел его. Он услышал пронзительный, победный крик откуда-то с неба, поднял голову и увидел стройную крылатую фигуру, летящую к нему в солнечной лазури.

У доктора захватило дух от красоты зрелища, когда Дэвид кружился и парил над ним в безумном восторге от своих крыльев. Он неосознанно чувствовал, как нужно поворачивать, снижаться и взлетать, хотя в его движениях ещё была неловкость, и иногда он валился на бок.

Когда Дэвид Рэнд наконец, снизился и опустился перед доктором, легко сложив крылья, его глаза сияли электрической радостью.

— Я умею летать!

Доктор Хэрримэн кивнул:

— Ты умеешь летать. Я знаю, что не могу запретить тебе этого, но прошу тебя не покидать остров и быть осторожным.

К тому времени, когда Дэвиду исполнилось семнадцать, ему больше не нужно было напоминать об осторожности. В воздухе он чувствовал себя, как настоящая птица. Теперь он стал высоким, стройным, золотоволосым юношей. На его прямой, как стрела, фигуре были только шорты — вся одежда, в которой нуждалось его тело с горячей кровью; дикая, неистощимая энергия отражалась в тонких чертах его лица и лихорадочно горящих голубых глазах.

Его крылья стали великолепными сверкающими бронзовыми крылами, которые в размахе достигали десяти фунтов, а, сложенные на спине, своими нижними перьями касались пяток. Постоянные полёты над островом и ближними водами развили в мышцах Дэвида огромную силу и выносливость. Он мог проводить целый день, летая над островом, высоко взмывая на шумящих крыльях, а затем неподвижно кружа, планируя, медленно снижаясь. Он мог догнать и обойти в воздухе почти любую птицу. Он врывался в стаю фазанов, и его звонкий смех взлетал высоко в небо, когда он стремительно вращался и кружил среди перепуганных птиц. Он выдергивал перья из хвостов разъярённых ястребов, не успевавших ускользнуть, и быстрее любого ястреба он мог упасть на кролика или белку, бегущих по земле.

Временами, когда туман заволакивал остров, доктор Хэрримэн слышал звенящий крик в сизых клубах тумана над головой, и знал, что Дэвид где-то рядом. Или вот он — над блистающими водами, стремительно падает в них, но в последний момент расправляет крылья, скользит над пеной волн, и чайки заходятся криком, когда он снова взмывает ввысь.

Ещё ни разу Дэвид не улетал далеко от острова, но доктор знал по своим редким визитам на большую землю, что интерес к летающему юноше был ещё высок во всем мире. Фотографии, которые доктор давал научным журналам, больше не удовлетворяли любопытство публики, и люди на катерах и аэропланах с новинкой техники — киноаппаратам — всё чаще стали появляться у острова, надеясь заснять Дэвида в полёте.

С одним их этих аэропланов произошло такое, о чём долго потом говорили его владельцы. Это были пилот и оператор, которые, несмотря на запреты доктора Хэрримэна, появились в полдень над островом и принялись нагло кружить в поисках летающего юноши.

Догадайся они взглянуть вверх, они увидели бы высоко над собой Дэвида, следящего за ними. Он рассматривал аэроплан с пристальным интересом, к которому примешивалось презрение. Он уже не раз видел эти летающие лодки, и ему было досадно за их мёртвые, неуклюжие крылья, с помощью которых бескрылые люди пытались летать. Но этот аэроплан, летевший прямо под ним, возбудил его любопытство настолько, что он ринулся вниз, преодолев воздушный поток от пропеллера.

Пилота в его открытой кабине чуть не хватил удар, когда сзади кто-то похлопал его по плечу. Он испуганно оглянулся и, увидев, улыбающегося Дэвида Рэнда, кое-как примостившегося на фюзеляже за его спиной, потерял на мгновение контроль так, что машина накренилась и начала падать.

Оглушительно захохотав, Дэвид Рэнд соскочил с фюзеляжа, развернул крылья, и поток воздуха унёс его вверх. К пилоту вернулось присутствие духа, он выровнял аэроплан, и вскоре Дэвид увидел, как тот, покачиваясь, направляется за пределы острова. Его хозяева достаточно потрудились в этот день.

Однако, растущее число любопытных посетителей возбуждало в Дэвиде ответное любопытство к внешнему миру. Его все больше и больше интересовало, что находится за голубыми водами, за низкими туманными очертаниями земли. Он не мог понять, почему доктор Джон запретил ему летать туда, отлично зная, что его крылья преодолеют сто таких расстояний.

Доктор Хэрримэн сказал ему:

— Скоро я возьму тебя с собой, Дэвид. Но ты должен подождать, пока не поймёшь одну вещь. Ты будешь чужим в этом мире.

— Почему же? — озадаченно спросил Дэвид.

Доктор объяснил:

— У тебя есть крылья, которых нет больше ни у кого в мире. И поэтому тебе будет трудно.

— Ну почему?

Хэрримэн поскрёб свой тощий подбородок и задумчиво ответил:

— Ты будешь сенсацией, Дэвид, своего рода потехой. Они будут смотреть на тебя, потому что ты не такой, как они, но смотреть они будут сверху вниз. Чтобы избежать этого, я и привёз тебя сюда. Ты должен ещё немного подождать, пока не разберёшься в этой жизни.

Сердито вскинув руку, Дэвид Рэнд показал на длинную стаю пронзительно кричащих птиц, устремлённых на юг, черную на фоне осеннего заката.

— А вот они не ждут! Каждую осень я вижу, как все, умеющие летать, улетают. Каждую весну я вижу, как они возвращаются и летят дальше. А я должен оставаться на этом крохотном острове!

Неукротимый инстинкт свободы сверкал в его голубых глазах.

— Я хочу летать вместе с ними, хочу увидеть эту землю и другие земли тоже.

— Скоро ты будешь там, — пообещал доктор Хэрримэн. — Я поеду с тобой и постараюсь тебе помочь.

Но в этот вечер Дэвид долго сидел в сумерках, подперев руками голову, сложив крылья и печально глядя на стаи улетающих к югу птиц. И потом ему всё меньше и меньше нравилось кружиться бесцельно над островом, и всё чаще засматривался он с тоской на бесконечные крикливые стаи диких гусей, летучие полчища уток и певчих птиц.

Доктор Хэрримэн видел, понимал тоску в глазах Дэвида и вздыхал.

— Он уже вырос, — думал он, — ему хочется улететь, как птенцу, покинувшему гнездо. Скоро я не смогу удержать его.

Но случилось так, что, неожиданно для всех, первым ушёл сам Хэрримэн. Уже давно сердце стало беспокоить его, и однажды он не проснулся, и изумлённый, недоумевающий Дэвид долго всматривался в бледное, застывшее лицо своего опекуна.

Весь этот день, пока старая экономка тихо плакала в доме, а норвежец отправился на берег позаботиться о похоронах, Дэвид Рэнд сидел со сложенными крыльями, подперев голову, и смотрел на синее пространство реки.

Ночью, в полной темноте и покое, Дэвид пробрался в комнату, где безмолвно и неподвижно лежал доктор. Дэвид прикоснулся к его сухой холодной руке. Горячие слёзы навернулись на его глаза, и комок подкатил к горлу от этого бесполезного прощального жеста. Крадучись, он вышел из дома. Луна, как красный щит, висела над восточным берегом, дул холодный и порывистый осенний ветер. Знобящий ветер доносил к нему радостные крики, клекот и курлыканье перелётных стай, похожие на призывное пение охотничьего рога. Дэвид приподнялся на носки, согнул колени, взмахнул крыльями и полетел, — выше и выше, пьянея от морозного воздуха, омывающего его тело и грохочущего в его ушах. И тяжелая печаль в его сердце уступила место безумной радости полёта и свободы. Он ворвался в кричащую стаю, и жгучий ветер сорвал смех с его губ, когда птицы бросились от него врассыпную.

Но когда они увидели, что странное крылатое существо, приставшее к ним, не пытается причинить им зла, они вернулись и успокоились. А над туманными вздымающимися водами тускло мерцала багровая луна, и беспорядочно мигали огни города, маленькие огоньки прикованных к земле людей. Пронзительно кричали птицы, и Дэвид пел и смеялся вместе с их радостным хором, и свист его крыльев попадал в такт, и высоко летел он в ночном небе на юг, навстречу приключениям и свободе.

Всю ночь и весь следующий день, с короткими передышками, летел Дэвид на юг — то над бескрайними водами, то над зелёными пышными полями. Он утолял голод, опускаясь на гнущиеся под тяжестью спелых плодов деревья. Следующую ночь он провёл в развилке высокого лесного дуба, тепло укутавшись своими крыльями.

Вскоре во всём мире узнали о путешествиях удивительного крылатого юноши. Фермеры, крестьяне и жители городов провожали недоверчивыми взглядами его высоко летящую стройную фигуру. Люди, далёкие от цивилизации и никогда не слышавшие о Дэвиде, падали ниц, увидев его в небе.

Всю зиму из южных стран поступали сведения о Дэвиде, и становилось очевидным, что он уже почти не человек. Но какое же это было счастье — парить в залитом лучами небе над синими тропическими морями, падать на волны и выхватывать из них серебряных рыб, собирать чудесные плоды, ночевать на высоких деревьях у самых звёзд и просыпаться с рассветом нового дня бесконечной свободы!

Никем не замечаемый, по ночам он любил кружить над каким-нибудь городом, плавно паря в темноте и с любопытством вглядываясь в мерцающие огни и сверкающие улицы, запруженные толпами людей и машин. Но он никогда не опустится в этот город и не увидит, как могут выносить такую жизнь люди, скопом ползающие по поверхности земли, задевая друг друга, — люди, которым даже на мгновение не дано почувствовать чистую радость полёта в лазурной беспредельности неба. Чем держит такая жизнь этих бескрылых созданий, похожих на муравьёв?

Когда весеннее солнце стало выше и жарче и птицы начали собираться в шумные стаи, Дэвид тоже почувствовал, как что-то тянет его на север. И он полетел над зеленеющей землёй, и его огромные бронзовые крылья неустанно били по воздуху, безошибочно направляя загорелую фигуру на север.

Наконец, он достиг своей цели — острова, на котором он провёл большую часть своей жизни.Одиноко и заброшено лежал он в пустынных водах, пыль собралась на предметах в бунгало, и сад зарос сорняками. На какое-то время Дэвид задержался здесь. Он ночевал на крыльце, а иногда, ради развлечения, улетал далеко на запад — над деревнями и дымными городами, на восток — над голубым морем, на север — над суровыми скалами, пока, наконец, цветы не начали вянуть, воздух — становится морозным, и прежняя тяга заставила Дэвида снова примкнуть к стаям, улетающим на юг.

Север и юг, юг и север — три года наслаждался он первобытной, никому не ведомой свободой. За эти три года он увидел горы и долины, моря и реки, шторм и штиль, испытал голод и жажду, узнал всё, чему учит дикая жизнь. И за эти годы мир привык к Дэвиду, почти забыл его. Он был просто крылатым человеком, капризом природы; такого никогда больше не будет.

На третью весну крылатой свободе Дэвида пришёл конец. Как обычно весной он летел на север. В сумерках он проголодался. Повернув на туманный свет пригородного особняка, утопавшего в роскошном саду, он стал снижаться, рассчитывая на ранние ягоды. Он был уже совсем близко к деревьям, когда прогремел ружейный выстрел. Дэвид почувствовал острую боль, пронзившую голову, и потерял сознание.

Очнувшись, он обнаружил, что лежит на кровати в просторной солнечной комнате. Рядом с собой он увидел пожилого мужчину с добродушным лицом, девушку и ещё одного мужчину, похожего на врача. На голове Дэвида была повязка. А люди, как он заметил, смотрели на него с нескрываемым интересом.

Пожилой, добродушного вида мужчина сказал:

— Ты, Дэвид Рэнд, парень с крыльями? Тебе страшно повезло остаться в живых. Дело в том, что мой садовник выслеживал ястреба, который таскает наших цыплят. Вчера вечером, когда в темноте ты подлетел, он выстрелил, потому что не узнал тебя. Одна пуля поцарапала тебе голову.

Девушка заботливо спросила:

— Тебе уже лучше? Доктор говорит, что скоро ты совсем поправишься. А это мой отец, — добавила она, — Уилсон Холл. А я — Рут Холл.

Дэвид присмотрелся к ней. Он подумал, что не видел никого, красивее это застенчивой, милой девушки с чёрными курчавыми волосами и ласковым взглядом карих глаз. Вдруг он понял причину всегда поражавшей его настойчивости, с которой птицы каждой весной искали себе пару. То же самое почувствовал он сейчас в своей груди, и его потянуло к девушке. Не думая об этом, как о любви, он полюбил её. Шепотом он сказал:

— Мне уже хорошо.

Но она сказала:

— Ты должен остаться у нас, пока совсем не выздоровеешь. Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать, — ведь это наш садовник чуть не убил тебя.

Дэвид остался, и рана постепенно заживала. Ему не нравился дом, в котором комнаты были такими тёмными и до удушения тесными для него, и поэтому весь день он проводил на воздухе, а спал на крыльце.

Еще не нравились ему журналисты и операторы, приходившие в дом Уилсона Холла собирать сведения о происшествии с крылатым человеком; но вскоре они перестали приходить — Дэвид Рэнд уже много лет не был сенсацией. И, так как посетители рассматривали Дэвида и его крылья довольно ненавязчиво, то он привык к ним.

Он смирился со всем, только бы быть поближе к Рут Холл. Его любовь к ней была чистым пламенем, горевшим в его груди, и ничего в жизни он не желал так, как ответного чувства. Но воспитала его дикая природа, и поэтому ему трудно было найти слова, чтобы объяснить, что с ним происходит.

И всё-таки однажды, сидя рядом с ней в солнечном саду, он высказался. Когда он закончил, Рут встревожено посмотрела на него своими тёплыми карими глазами.

— Ты хочешь жениться на мне, Дэвид?

— Ну, да, — сказал он слегка озадаченно. — Так говорят люди, когда находят себе пару, правда? И я хочу, чтобы ты была моей парой.

Она сказала растерянно:

— Но Дэвид, твои крылья…

Он засмеялся:

— С моими крыльями всё в порядке! Пуля в них не попала. Смотри!

Он вскочил на ноги и с шумом развернул свои огромные бронзовые крылья, сверкающие на солнце; его стройная загорелая фигура, одетая в шорты — единственную одежду, которую он признавал, напоминала мифического героя, готового взмыть в синеву. Тревога не ушла из взгляда Рут. Она объяснила:

— Дело не в этом, Дэвид. Дело в том, что твои крылья делают тебя таким непохожим на остальных. Конечно, это чудесно, что ты умеешь летать, но с ними ты так от всех отличаешься, что люди смотрят на тебя как на забаву.

Дэвид поразился.

— Неужели и ты смотришь на меня так, Рут?

— Нет, конечно, — сказала Рут. — но твои крылья — это действительно ненормально, даже чудовищно.

— Чудовищно? — повторил он. — Но ведь это не так. Ведь это прекрасно — летать. Смотри! Он со свистом рассек воздух крыльями и, как ласточка, принялся кружить и вращаться, стремительно падать и взлетать… Беззвучно скользя, он подлетел и легко опустился рядом с девушкой. — Что же в этом чудовищного? — весело спросил он. — Я хочу, Рут, чтобы ты летала со мной, в моих руках, чтобы ты тоже знала, как это прекрасно.

Девушка вздрогнула.

— Я не могу, Дэвид. Я знаю, что это глупо, но когда я вижу тебя в воздухе — так, как сейчас, ты кажешься мне птицей, а не человеком, летающим животным, чем-то совсем не человеческим.

Дэвид Рэнд растерянно смотрел на неё.

— Значит, ты не станешь моей женой из-за крыльев?

Он схватил её своими сильными загорелыми руками, его губы отыскали её нежный рот.

— Рут, с тех пор, как я увидел тебя, я не могу без тебя жить. Не могу!

Прошло время, и однажды вечером, волнуясь, Рут кое-что ему предложила. Луна заливала сад ровным серебром и отражалась на сложенных крыльях Дэвида Рэнда, который страстно склонил своё тонкое молодое лицо к девушке.

Она сказала:

— У тебя есть возможность сделать так, чтобы мы поженились и были счастливы, если ты меня на самом деле любишь.

— Я всё сделаю! — воскликнул он. — Ты же знаешь.

Она колебалась.

— Твои крылья — вот, что мешает нам. Я не могу иметь мужа, который скорее дикое животное, чем человек, мужа, которого все будут считать ненормальным и смеяться над ним. Но если бы ты согласился избавиться от крыльев…

— Избавиться от крыльев? — переспросил он.

Торопливо и страстно она объяснила ему:

— Это вполне реально, Дэвид. Доктор Уайт, который лечил твою рану и наблюдал за тобою, сказал мне, что можно просто отрезать твои крылья у основания. Это совершенно безопасно, а на спине у тебя останутся маленькие выступы от остатков. И тогда ты будешь нормальным человеком, а не чудовищем, — добавила она с умоляющим выражением на нежном лице. — Отец пристроит тебя к своему делу, и вместо бродяги и получеловека ты станешь таким же… таким же, как все. И мы будем счастливы.

Дэвид Рэнд был потрясён.

— Отрезать мои крылья? — повторял он, недоумевая. — Без этого ты не выйдешь за меня замуж?

— Я не могу, — с болью сказала Рут. — Я люблю тебя, Дэвид, правда, но… я хочу, чтобы мой муж был таким же, как у всех женщин.

— Никогда больше не летать, — задумчиво прошептал Дэвид бледными от лунного света губами. — Быть прикованным к земле, как все остальные! Нет! — воскликнул он, вскочив на ноги в порыве возмущения. — Я не сделаю этого! Я не отдам свои крылья! Я не буду таким же…

Внезапно он умолк. Рут рыдала, закрыв лицо руками. Весь его гнев прошел, он склонился над ней, отвёл руки и с жалостью заглянул в её милое, залитое слезами лицо.

— Не плачь, Рут, — взмолился он, — это не значит, что я не люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Но я никогда не думал о том, чтобы расстаться с крыльями, и меня это поразило. Иди в дом. Я должен немного подумать.

Дрожащими губами она поцеловала его, и вся в лунном свете, пошла к дому. А Дэвид, чувствуя, что сходит с ума, принялся нервно расшагивать по серебряным дорожкам. Расстаться с крыльями? Никогда больше не рассекать ими воздух, не кружиться и не парить в небе, никогда больше не знать безумного восторга, неукротимой свободы стремительного полёта?

Но… отказаться от Рут, заглушить это слепое, непреодолимое влечение к ней, которое пульсировало в каждой его клетке, и всю жизнь потом тосковать о ней в горьком одиночестве — как быть с этим? Он не может этого сделать. И не сделает. Торопливо Дэвид подошел к дому, где девушка ждала его на освещенной лунной террасе.

— Дэвид?

— Да, Рут, я согласен. Я на всё согласен ради тебя.

Она разрыдалась от счастья на его груди:

— Я знала, что ты по-настоящему любишь меня, Дэвид. Я знала это.

Через два дня Дэвид очнулся от наркоза в больничной палате, чувствуя себя странно, с двумя ноющими ранами на спине. Доктор Уайт и Рут склонились над его кроватью.

— Ну, всё прошло как нельзя лучше, молодой человек, — сказал врач. — Через несколько дней я вас выпущу.

Глаза Рут сияли.

— В тот же день, когда ты выйдешь, мы обвенчаемся, Дэвид.

Когда они вышли, Дэвид осторожно потрогал спину. Он обнаружил лишь перевязанные обрубки, оставшиеся он его крыльев. Он мог двигать своими сильными мускулами, он в ответ уже не слышал шума крыл. Он изумлённо ощущал что-то необычное, как будто в нём исчезло самое важное. Но всё заслоняла мысль о Рут — Рут, которая ждала его… А она ждала его, и они обвенчались в тот же день, когда он вышел из больницы. И, опьяненный её любовью, Дэвид избавился от странного, гнетущего чувства и почти забыл, что когда-то у него были крылья, и что скиталось в небесах дикое, крылатое существо. Уилсон Холл подарил дочери с зятем славный белый коттедж на лесистом холме у города, дал Дэвиду работу при себе и с терпением относился к его невежеству в делах коммерции. Ежедневно Дэвид уезжал на своей машине в город, работал день напролёт в конторе, в сумерках возвращался домой, присаживался с Рут у камина, и её голова ложилась на его плечо.

— Девид, ты не жалеешь, что сделал это? — с тревогой спрашивала она поначалу.

А он смеялся и отвечал:

— Ну, конечно нет, Рут. Ты для меня всё на свете.

И он говорил себе, что это правда, что он не жалеет о потере крыльев. Всё то время, когда он скитался в небе на своих певучих крыльях, казалось ему причудливым сном, от которого он только теперь очнулся для настоящего счастья. Так убеждал он себя. Уилсон Холл говорил дочери:

— У Дэвида хорошо пошла работа. Я боялся, что он всегда будет немного диким, но он быстро освоился.

Рут радостно кивала:

— Я знала, что так будет. Его уже все полюбили.

И действительно, люди, которые раньше косо посматривали на замужество Рут, признавали теперь, что всё обернулось даже хорошо.

Так пролетали месяцы. В маленьком коттедже на лесистом холме царило полнейшее счастье до самой осени, которая разбросала серебряный иней на полянах и выкрасила клёны в буйные цвета.

В одну из осенних ночей Дэвид внезапно проснулся, не понимая, что могло разбудить его. Он видел мирно спящую Рут и слышал её легкое дыхание. В доме было тихо.

И вдруг он услышал. Далёкий, призрачный крик доносился из морозного неба, призывный клич, дрожавший от смутного и страстного биения свободы.

Он понял мгновенно, что это было. Распахнув окно, с колотящимся сердцем, он всмотрелся в темноту. И вот они: длинные стремительные шеренги диких птиц, летящих на юг возле самых звёзд. В эту минуту сумасшедшее желание выпрыгнуть из окна, взвиться в небо вслед за ними в чистую, холодную ночь, слепо закричало в сердце Дэвида.

Безотчётно мускулы на его спине напряглись. Но шевельнулись под пижамой только обрубки крыльев. Внезапно слабость овладела им, он был разбит и испуган. Да, в какой-то момент он хотел улететь — улететь от Рут. Эта мысль ужаснула его, — как будто он сам себя предал. Он снова забрался в кровать и лёг, старательно закрыв уши, чтобы не слышать этого далёкого, радостного крика, летящего на юг сквозь темноту.

На следующий день он заставил себя погрузиться в работу. Но весь этот день он замечал, как взгляд его останавливается на голубом клочке неба за окном. И потом, неделю за неделей, в долгие месяцы зимы и весны, старая неистовая тоска всё чаще становилась неотвязной болью в его сердце, разгораясь с новой силой, когда весной птичьи стаи потянулись на север.

В ярости он говорил себе: «Ты дурак. Ты любишь Рут больше всего на свете, и она твоя. Тебе больше ничего не нужно.»

И снова бессонными ночами он убеждал себя: «Я человек, и я счастлив в своей нормальной человеческой жизни, я люблю Рут».

Но память вкрадчиво шептала ему: «Ты помнишь, как полетел в первый раз, помнишь безумный восторг парения, помнишь, как неистово ты взлетал, падал и кружил?» И ночной ветер за окном подхватывал: «Помнишь, как играл со мной вперегонки, над спящим миром у самых звёзд, как смеялся и пел, когда твои крылья побеждали меня?» Дэвид Рэнд прятал лицо в подушки и бормотал: «Я не жалею, что сделал это. Нет!» Рут просыпалась и сонно спрашивала: «Что-нибудь случилось, Дэвид?»

«Нет, дорогая», — говорил он ей и, когда она снова засыпала, он чувствовал, как жгучие слёзы жалят его глаза, и безрассудно шептал: «Я лгу себе. Я снова хочу летать».

Но от Рут, которая радостно хлопотала по дому, радовалась его успехам, приглашала гостей, он скрывал своё слепое, тяжелое томление. Он пытался пересилить его, уничтожить, но не мог.

Когда никого не было рядом, с замирающим сердцем он следил за ласточками, кружащими на фоне заката, или за ястребом, парящим высоко в небе, или любовался головокружительными пируэтами зимородка. И тут же он начинал горько укорять себя в предательстве собственной любви к Рут.

Этой весной, смущаясь, Рут сообщила ему новость: — Дэвид, осенью… у нас будет ребёнок. Он вздрогнул.

— Рут, дорогая!

И спросил:

— А ты не боишься, что у него могут быть…

Она с уверенностью покачала головой.

— Нет. Доктор Уайт говорит, что у него не может быть нарушений, которые были у тебя. Он говорит, что изменения в генной структуре, из-за которых ты родился с крыльями, рецессивного характера, а не доминантного, и поэтому они не могут наследоваться. Ты рад?

— Конечно, — сказал он, нежно обняв её. — Это просто замечательно.

Уилсон Холл просиял от новости.

— Внук — это здорово! — воскликнул он. — Дэвид, ты знаешь, что я собираюсь сделать после его рождения? Я уйду на покой и оставлю тебя главой фирмы.

— Папочка! — воскликнула Рут и расцеловала отца.

Дэвид, запинаясь, поблагодарил его. И для себя он решил, что всё идёт к лучшему, и что смутная, беспричинная тоска прекратится. Теперь, кроме Рут, у него появится новая забота, ответственность мужчины за свою семью.

Он принялся за работу с удвоенным рвением. За несколько недель он полностью забыл свою слепую тоску, готовясь к новым событиям. Теперь с этим покончено, — говорил он себе. И вдруг во всём его существе произошел чудесный переворот. С некоторых пор Дэвид стал замечать, что обрубки крыльев на его плечах начали зудеть и побаливать. К тому же, они как будто подросли. Он выбрал удобный момент и осмотрел их в зеркале. Каково же было его удивление, когда он обнаружил их вдвое большими, похожими на два горба, закругляющихся вдоль спины.

Дэвид Рэнд не мог оторваться от зеркала, и странная догадка промелькнула в его мозгу. Может ли быть, что…

На следующий день он заехал к доктору Уайту под другим предлогом. Но перед уходом он, как бы невзначай, спросил:

— Доктор, я всё думаю, не может ли так случиться, что у меня снова начнут расти крылья?

Доктор Уайт подумал и сказал:

— Что ж, я думаю, что это, в принципе, возможно. Тритоны, например, восстанавливают утерянные конечности, и у множества животных есть способность к регенерации. Кончено, у обычного человека не может вырасти новая рука или нога, но ваш организм необычен и, возможно, способен на частичную регенерацию, по крайней мере, однократную. Однако, вас не должно это беспокоить, Дэвид. Если крылья вдруг начнут отрастать, приходите, и я удалю их без всяких хлопот.

Дэвид Рэнд поблагодарил и ушел. Но каждый день он пристально наблюдал за собой и скоро сомнений не осталось: причудливые изменения в генах, подарившие ему первые крылья, наградили его способностью к регенерации, хотя бы частичной.

Да, крылья росли снова, день за днём. Выступы на его плечах стали намного больше, и только специально покроя одежда делала их незаметными. В конце лета два крыла, настоящих крыла, пусть и маленьких, — прорвались наружу. Сложенные под одеждой, они не вызывали подозрения.

Дэвид знал, что должен пойти к врачу и отрезать их, пока они не стали больше. Он говорил, что ему не нужны никакие крылья; Рут, ребёнок и их будущее — вот что для него теперь важнее всего.

И всё же он не говорил об этом никому, пряча растущие крылья плотно сложенными под одеждой. По сравнению с первыми они были жалкими и слабыми, будто обессиленными операцией. Вряд ли он сможет летать с ними, — думал он, — даже если захочет. А он не хочет. Ещё он говорил себе, что крылья будет проще удалить, когда они достигнут своего полного размера. Кроме того, он не хотел волновать Рут в её положении подобными новостями. Вот так он успокаивал себя, а время шло, и в начале октября его вторые крылья выросли окончательно, хотя и выглядели чахлыми и убогими по сравнению с прежними великолепными крылами.

В первую неделю октября у Рут и Дэвида родился сын. Чудный здоровый малыш без малейших странностей. У него был нормальный вес, прямая и гладкая спинка, не обещавшая никаких крыльев. Через несколько дней все собрались в их маленьком коттедже, и восхищению не было предела.

— Ну разве он не красавец? — спрашивала Рут с гордостью, сиявшей во взгляде.

Дэвид молча кивал, и его сердце переполнялось радостью, когда он смотрел на спящую крошку. Его сын!

— Он просто чудо, — умилённо бормотал он. — Рут, любимая, я всю жизнь буду работать для тебя и него.

Уилсон Холл сиял и улыбался.

— У тебя будет возможность доказать это, Дэвид. Случилось то, о чём я говорил весной. Сегодня я, как глава фирмы, ушёл в отставку и позаботился о том, чтобы ты занял моё место.

Дэвид не находил слов для благодарности. Его сердце таяло от полноты счастья, от любви к Рут и их ребёнку. Он чувствовал себя на вершине счастья, какое только может быть. После того, как Уилсон Холл ушёл, а Рут уснула, он, оставшись в одиночестве, неожиданно понял, что должен выполнить свой долг.

Он сурово сказал себе: «Всё это время ты врал себе, выискивал предлоги и позволил крыльям вырасти. А в глубине души ты всё это время надеялся, что снова будешь летать». Он засмеялся. «Всё, теперь с этим покончено. До этого я только уверял себя, что не хочу летать. Тогда это не было правдой, а теперь — правда. Я больше не буду тосковать по крыльям и полёту — теперь, когда у меня есть двое, Рут и сын.»

Нет, никогда больше. Покончено. Сегодня же вечером он поедет в город к доктору Уайту и избавится от этих новоявленных крыльев. А Рут он даже никогда не скажет об этом. Горя решимостью, он выбежал из коттеджа в ветреную темень осенней ночи. Багровая луна висела над верхушками деревьев с восточной стороны, и в её тусклом свете он поспешил к гаражу. Деревья вокруг него гнулись и скрипели под тяжелыми ударами свирепого северного ветра.

Вдруг Дэвид остановился. Сверху, сквозь морозную ночь, донесся слабый отдалённый звук, от которого он вздрогнул и вскинул голову. Далёкий, призрачный крик, доносимый порывами ветра, то усиливаясь, то ослабевая, становился всё ближе и ближе — дикие стаи, летящие на юг, тревожили эту ночь криками вызова и победы над ветром, который пытался сломать их крылья. Неукротимое биение свободы, с которым, казалось, было покончено навсегда, ворвалось в сердце Дэвида.

Он вглядывался в темноту сверкающими глазами, и ветер развевал его волосы. Быть там, высоко, с ними, хотя бы ещё один раз… лететь с ними…

Почему бы и нет? Почему бы не полететь в последний раз, чтобы укротить эту надсадную тоску, — прежде чем лишиться своих последних крыльев? Он не залетит далеко, а так, немного полетает, а потом вернётся, отрежет крылья и посвятит свою жизнь Рут и сыну. Никто и знать об этом не будет.

В темноте он быстро сбросил одежду, выпрямился и развернул крылья, которые так долго скрывал. Тревожное сомнение охватило его. Сможет ли он вообще взлететь? Смогут ли эти жалкие, чахлые крылья хотя бы на пять минут продержать его в воздухе? Нет, не смогут. Он был уверен в этом.

Бешеный ветер грохотал, деревья стонали, а серебряные крики в вышине становились громче. Дэвид приподнялся на носки, согнул колени, расправил крылья, готовясь взлететь, и его лицо побелело от страха. Он не сможет. Он знал, что не сможет оторваться от земли. Но ветер кричал ему в лицо: «Ты сможешь сделать это, ты снова будешь летать! Посмотри, я за твоей спиной, я помогу тебе взлететь, добраться до самых звёзд!»

И ликующие звуки в вышине вторили ветру: «Вверх! Лети к нам! Ты из нашей породы, ты наш! Вверх! Лети!»

И он взлетел! Чахлые крылья неистово били по воздуху, и он взмыл ввысь! Темные деревья, освещенное окно коттеджа уходили назад и вниз, а крылья несли его вдаль на ревущем ветру.

Выше, выше — снова удар холодного чистого воздуха в лицо, сумасшедший рев ветра вокруг, хлёсткие взмахи крыльев, уносящих его всё дальше и дальше.

В грохот ветра ворвался высокий, звонкий смех Дэвида Рэнда, который летел между звёздами и спящей землёй. Выше и выше, вместе с кричащими птицами, окружившими его со всех сторон. Дальше и дальше улетал он с ними.

Внезапно он понял, что только это было жизнью, только это было пробуждением. Это другая жизнь, там, внизу, была сном, а сейчас он проснулся. Это не он работал в конторе, и не он любил женщину и ребёнка там, внизу. Он видел такого Дэвида Рэнда во сне, но этот сон прошел.

На юг, на юг он стремился сквозь ночь, и ветер гремел, и луна поднималась выше, пока, наконец, земля не пропала из вида. Он вместе со стаей летел над лунной равниной океана. Он знал, что это безумие — лететь с такими жалкими крыльями, которые уже устали и ослабели, но мысль о возвращении даже не промелькнула. Только лететь, лететь в последний раз — и больше ничего!

И поэтому, когда его уставшие крылья начали тяжелеть и всё ниже и ниже стал он опускаться к серебристым волнам, ни страха, ни сожаления не было в его сердце. Это было то, чего он всегда ждал и хотел, и он был безмятежно счастлив — счастлив упасть, как, в конце концов падают все, имеющие крылья, после краткого мгновения безумного, упоительного полёта обретающие покой.

О книге

Серия супер-крупных книг «Diximir» постоянно пополняется. Скачивайте новинки с официальных интернет-ресурсов проекта:

Блог проекта «Diximir»:

boosty.to/diximir

Ютуб проекта «Diximir»:

youtube.com/diximir

Это гарантия чистоты и качества!

Подписавшись на эти литературные сайты, Вы сможете «не напрягаясь» отслеживать все новинки и обновления серии «Diximir».

Примечания

1

В действительности эссе Г. Уэллса «Существа, которые живут на Марсе» было опубликовано в «Cosmopoliten magazine» в марте 1908 г.

(обратно)

2

В настоящее издание цикла, кроме основной дилогии («Звездные короли», «Возвращение к звездам»), вошли и произведения, действие которых происходит во вселенной «Звездных королей».

(обратно)

3

События повести происходят за несколько тысячелетий до событий основной дилогии, но в той же самой вселенной.

(обратно)

4

Флиттер — маленький летательный аппарат, рассчитанный на двух-трех человек.

(обратно)

5

Угольный Мешок — темная туманность в созвездии Южного Креста, видима как черный провал в Млечном Пути.

(обратно)

6

Небулий — гипотетический химический элемент, предполагавшийся в составе газовых туманностей. Его присутствием пытались объяснить существование в спектре излучения этих туманностей линий, не соответствующих известным химическим элементам.

(обратно)

7

Станнер — оружие парализующего действия.

(обратно)

8

Шпора — ответвление галактического рукава.

(обратно)

9

Эспер — человек, обладающий паранормальными способностями.

(обратно)

10

Облигато — партия в музыкальном произведении, которая не может быть пропущена и должна исполняться указанным инструментом.

(обратно)

11

Терминатор (в астрономии) — линия светораздела, отделяющая освещенную (светлую) часть небесного тела от неосвещенной (темной) части.

(обратно)

12

Империя Гаити — вероятно, автор иронизирует. Дважды на протяжении XIX в. (в 1804 и 1849 гг.) гаитянские генералы провозглашали себя императорами Гаити. Первая «империя» просуществовала неполные три года, вторая — девять лет.

(обратно)

13

Гамильтон намеренно не указал здесь точной даты. Золотой век мог длиться тысячелетия — возможно, десять — двадцать тысяч лет, — прежде чем началась Вторая галактическая война. И еще дольше продолжался период упадка и варварства — пятьдесят тысяч лет или даже больше, — пока человечество снова не научилось реставрировать древние звездолеты, управлять ими, а затем и строить новые.

(обратно)

14

Три главы романа принадлежат авторству Ли Брекетт.

(обратно)

15

Красавец Принц Чарли — одно из прозвищ принца Карла Стюарда (1720–1788), неудачно пытавшегося захватить шотландский трон.

(обратно)

16

Это ты, Гвинард? Приветствую тебя! (лат.).

(обратно)

17

Приветствую тебя, брат! Кто это? (лат.).

(обратно)

18

В 1929 году, когда был опубликован рассказ «Похитители звезд», астрономы насчитывали в Солнечной системе восемь планет, последней из которых являлся Нептун. В 1930 году молодой американский астроном Клайд Томбо открыл девятую планету — Плутон. Однако в 2006 году астрономы пересмотрели официальное значение термина «планета», после чего Плутон стал считаться карликовой планетой, а Нептун вновь — восьмой и последней планетой Солнечной системы. Так что в этом Гамильтон оказался прав. Не прав он в другом — Нептун не мог бы стать торговой базой Солнечной системы, потому что у него, как и у других газовых планет-гигантов, нет твердой поверхности.

(обратно)

Оглавление

ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ[2] (цикл)

  Книга I. ЗВЕЗДНЫЙ ОХОТНИК[3]

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

  Книга II. ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

  Книга III. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЗВЕЗДАМ

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

  Книга IV. СТАРК И ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ (в соавторстве с Ли Бреккет)

  Книга V. ТАТУИРОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

  Хронология двух тысяч веков истории человечества и звездных королевств, составленная самим Гамильтоном

ЗВЕЗДНЫЙ ВОЛК (трилогия)

  Книга I. Галактическое оружие

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

  Книга II. Закрытые миры

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

  Книга III. Мир звездных волков

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

КАПИТАН ФЬЮЧЕР (межавторский цикл)

  Чародей с Марса (роман)

    Межпланетная тьма

    Красная торпеда

    Команда капитана Фьючера

    Университет Солнечной системы

    Загадочный спутник

    Радий

    Джонни

    Люди тьмы

    В другой вселенной

    Звезда сокровищ

    Проступок Ото

    Невероятный мир

    Город невидимок

    Дуэль призраков

    Цитадель зла

    Погребальный костер

  Галактическая миссия (роман)

    Эликсир дьявола

    Появление команды капитана Фьючера

    Ловушка на Венере

    В городе машин

    Грэг в роли тупицы

    След повелителя жизни

    Убийство на Сатурне

    Тайный синдикат

    Ужас в музее

    Разоблачение самозванца

    В грибковом лесу

    Странная тайна

    Легендарный ключ

    В туманных землях

    У крылатых людей

    Город вечной юности

    Сражение у источника

    Триумф капитана Фьючера

  Капитан Фьючер принимает вызов (роман)

    Час атаки

    В лунном доме

    В пекле

    Конференция в космосе

    Грэг становится богом

    Луна вулканов

    Планета-океан

    Западня на дне моря

    Неземной интеллект

    В морских глубинах

    Буря над Нептуном

    Научная магия

    Ото отправляется на рыбалку

    Самозванец в ловушке

    Обитатели глубин

    Друзья спешат на выручку

    Город под водой

    Подводная битва

    Удары из-под земли

    Ракетный след в ночи

  Звездный поиск (роман)

    Предостерегающий мир

    Космический секрет

    Опасная туманность

    Темная загадка

    Изгнанники звезд

    Город подо льдом

    Космическое облако

    Мир зеленого солнца

    В подвалах дворца

    Пир

    Бой во дворце

    Приближаясь к тайне

    Величие прошлого

    Война миров

    Мир смотрящих

    Звездный след

  Таинственный мир (роман)

    Охотники за радием

    Предупреждение из космоса

    Сны

    Неожиданное нападение

    По следу пиратов

    В лунном лесу

    На пиратском астероиде

    Катастрофа

    Планета пещерных обезьян

    Ловушка на астероиде

    Катастрофа

    Вспышка в пустыне

    Среди метеоритов

    Тайна Марса

    В огонь

    Невидимый мир

    Внутри вулкана

    Цитадель зла

    Поражение

    Последняя схватка

  Капитан Фьючер приходит на помощь (роман)

    Космическая угроза

    Дружная команда

    В марсианских пустынях

    Полет в логово врага

    Следы ведут к Плутону

    Кладбище космических кораблей

    Встреча в космосе

    На ледяной планете

    Доктор Зерро

    Ползучие горы

    В гостях у плутонцев

    Межпланетная тюрьма

    Улица охотников

    Кобальтовый след

    Чудовищная западня

    Мир иллюзий

    Дом врагов

    Секрет черной звезды

    В открытом космосе

    След в космосе

  Изгои Луны (роман)

    Лунный секрет

    Возвращение звездного скитальца

    Трагедия на Земле

    Вне закона

    Замедленный мир

    Враждебный город

    Ущелье лунных собак

    Лунные пещеры

    Тени во тьме

    Стратегия Грэга

    Лунарии

    Сияющая гора

    Бой внутри луны

    Болото чудовищ

    Мир без энергии

    Эпилог

ДЕТИ СТРАХА (новеллы, ужасы)

  Мёртвые ноги

  Люди-змеи

  Земные обитатели

  Звери, которые когда-то были людьми

  Дети страха

  Женщина изо льда

РОМАНЫ (вне цикла))

  Долина творения[14]

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

  Молот Валькаров

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Город на краю света

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

  Звезда жизни

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

  Битва за звезды

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

  Хранители звезд

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

  Роковая звезда

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

  Беглец со звезд

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

ПОВЕСТИ (вне цикла)

  Межзвездные старатели

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

  Извне вселенной (из цикла «Межзвездный патруль»)

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

  Плоскогорье невидимых людей

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Эпилог

  Сокровище громовой луны

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

  Забытый мир

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

РАССКАЗЫ (вне цикла)

  Остров Безрассудства

  Невероятный мир

  Эволюция доктора Полларда

  Деволюция

  Проклятая галактика

  Отверженный

  Как там, в небесах?

  Реквием

  Изгнанник

  Дитя ветров

  Чудовищное божество Мамурта

  На закате мира

  Мертвая планета

  Гостиница вне нашего мира

  Легкие деньги

  После Судного дня

  Мифы Фессендена

  Семена из космоса

  Чужая земля

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

  Мои бедные железные нервы

  Остров спящего

  Похитители звезд (из цикла «Межзвездный патруль»)

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

  Человек, который вернулся

  Судный день

  Профессионал

  Остров карликов

  Ночь конца света

  Убийство на остеройде

  Имеющий крылья

О книге

*** Примечания ***