Студент в СССР 3 [Ал Коруд] (fb2) читать онлайн

Студент в СССР 3

Глава 1 Где наша не пропадала

— Караджич! Сергей!

Вот дьявол! Голос Новожилова, нашего препода по средневековой и всеобщей истории звучал требовательно. Да ему и не откажешь, все-таки проректор по научной работе. Не его бы помощь, хрен бы мне разрешили столько времени уделять не учебе, а археологии и исканиям. Да и в будущих раскопках его помощь еще не раз потребуется. Май стремительно нес меня к новой череде важнейших для моей судьбы событий.

— Да, Юрий Константинович.

Новожилов был в пединституте старожилом, работал на кафедре уже более тридцати лет, потому его все уважали. Лекции Новожилова были оригинальны, в таком темпераментно-агрессивном ключе. Зачастую в них можно было почерпнуть больше, чем в учебниках. Строгий, но справедливый он мне импонировал прежде всего, как профессионал. В будущем с этим как-то было не особо.

— Я все понимаю, Сергей. В свете предстоящих событий и твоего замечательного умения нахапать себе массу лишнего. Но когда ты все-таки соблаговолишь отдать мне работу за семестр?

— Э… Как только, так сразу, Юрий Константинович!

— Караджич!?

Я начал лихорадочно соображать, в какой день получится впихнуть необходимые пару часов для написания этой работы. В принципе материал готов, осталось его скомпоновать и придать благообразности. Это я неплохо умел. Липневский как-то надо мной открыто пошутил. Мол, я умудряюсь в ведре воды размешать крупинку растворимого кофе, не теряя при этом его аромат. А чего не писать много? Благо пишущая машинка, к тому же электрическая у меня имеется. Спасибо Марго, подогнала по случаю. Помню, батя только хмыкнул, глянув на нее внимательно. Он-то был в курсе, сколько такая может стоить в валюте. Отбрехался тем, что дали на время для работы. В принципе, учитывая то обстоятельство, что я вошел в комитет по организации юбилея города, такое вполне могло быть.

Да и родители, честно говоря, втайне гордились мной. Занят настоящим делом, и не ерундой какой-нибудь навроде «общественной» работы. Батя в отличие от мамы, крайне отрицательно к подобной относился. И в партию не вступил, и на профком вечно плевался. Наверное, потому его карьера не задалась, да и не стремился он особо лезть наверх. При его золотых руках валюту отец мог всегда заработать, чем здорово злил «приближенных» к пароходскому начальству. Те же кроме бла-бла-бла на собраниях ничего не умели и потому оставались на голой ставке.

Поэтому я скрывал от отца, что имею выходы на самые верха. Реакцию отлично представляю. Старый морской волк посоветует сакраментальное — Подальше от начальства, поближе к кухне. Я и сам был раньше согласен с этой неизменно мудрой формулой бытия, но не в данной жизни. Сюда я точно попал не для сидения в уютном кресле. Сердцем чую, что спасение нашего общего мира зависит от количества добрых и важных дел, совершенных попаданцами и их соратниками. И точно верю, что любовь к малой Родине способна на многое. А как её привить, если не популяризацией исторической науки? Чтобы все — от мала до велика заинтересовались своей родней, собственными же предками и памятью веков.

Тут только дай толчок!

Пафосно звучит, говорите? Но высокой комиссии и, кстати, Марго моя идея явно пришлась по вкусу. Видимо, сквозило в ней нечто такое, задевающее почти всех. Ведь у каждого из этих серьезных дядек был когда-то свой отчий дом, дворик из далекого детства, поле или улица, которые остались им навсегда родней остальной огромной страны. Маргарита позже заявила, что у меня получается забалтывать всех. Хоть в пропагандисты иди! Ну это она просто забыла наши девяностые и каково приходилось работать челноком. И с таможней договорись, с ментами, с бандитами. Ну а покупатель? Он тоже любит ушами. Про свадебную индустрию, вообще, молчу. Там заикам и молчунам делать нечего. Людям надо устраивать праздник!

— Сергей, уснул?

— В пятницу с утра будет!

Проректор кисло усмехнулся:

— Ну не знал бы тебя, в жизни б не поверил. Но ты всегда свои обещания выполняешь или не обещаешь вовсе. Да и на лекциях моих присутствуешь. Скинем тебе за важное дело. Но ожидаю соответствующего уровня. Ясно понял, Караджич?

— Так точно.

— Иди давай. Эх…

Что хотел договорить Новожилов, мы уже никогда не узнаем. Мимо него пронесся рыжий вихрь и заключил меня в крепкие объятья. Дай ей волю и запрыгнет сверху! Ну если быть точным, то волосы у Иришки были скорее блондо-золотистого оттенка. Не полностью рыжие. Цвет редкий и не всегда сохраняется на всю жизнь. Эпиляции в этом мире еще нет и мною лично проверено, что цвет везде натуральный. Вот такая я дотошная сволочь! Нежно целую девушку в щёчку:

— Ты так на меня прыгнула, как будто сто лет не виделись.

Иришка тут же прижала голову к моей груди и жалобно протянула:

— Я соскучилась…

Я лишь усмехнулся. Молодость! Сейчас она мечтает меня видеть, мы ловим каждый час общения. И куда это потом только девается? Люди рано или поздно надоедают друг другу. И никакая любовь этому не поможет, остается лишь привычка. А еще лучше взаимное уважение.

На нас опять обращают внимание. Больно уж мы вольготно себя ведем, в эту эпоху так еще не принято. Мне вот лично по фиг, я и в той жизни был чувак отвязный. Ирина также со мной стала несколько раскованной, больше не боится каждого косого взгляда или сплетен за спиной. Но некие приличия все-таки соблюдать придется. Нам в этих стенах еще быть, а люди тут работают и учатся разные. Есть и завидующие чужому счастью или успеху. Вон Танька и Света с моего курса посматривают в нашу сторону, не сказать чтобы особо дружелюбно. Имели на меня виды. Но внезапно обломс нарисовался. Как и у меня нынче на потенциальный романтик с другими барышнями.

— Наше завтра отменяется. Надо срочно решить одну проблему!

Ирина тут же скуксилась. Она, вообще, нормальной девчонкой оказалась, но иногда корчит из себя «прынцессу». На меня это совершенно не действует, а её здорово злит. Должны же у нас быть хоть какие-то ролевые игры.

— Ну вот опять!

— Знала с кем связывалась!

— Мы так давно не виделись.

Под словом «виделись» девушка, конечно, подразумевает наши постельные встречи. Здесь у нас все в порядке. Подробности опущу. Ничего необычного. И я стал в сексуальном плане спокойней, и Иришка под моим чутким руководством опытней. Проза жизни, одно из её прекрасных проявлений. Странно, что это кому-то может не нравиться. Тогда бросьте пить, есть и ходить по прочим надобностям. Поверьте, секс дан человеку не просто так. Это своего рода искусство владения собственным телом и его ощущениями.

И да, мы с Нового года вместе. Сам себе удивляюсь. Сижу на попе ровно и никуда дёргаться не хочется. Надоело, что ли, бегать на сторону и возжелалось стабильности? Хотя о чем это я? Где я и где стабильность! Впереди сплошной туман и вносить его в жизнь девушки у меня планов не было. Просто Вселенная снова бросила нас навстречу друг другу. Давать обязательства на всю жизнь у меня сейчас не получится. Мы с ней об этом как-то откровенно поговорили. Без слез и истерик. И знаете, Ирина меня тогда всерьез удивила.

Как быстро все-таки взрослеют девушки! Это мы, мужики можем до сорока бегать мальчишничать. А женщины, как ни молодятся, но всегда в жизненных вопросах серьёзней нас. Потому мы не стали ничего загадывать на будущее. Как сложится, так и сложится. Я клятвенно пообещал налево не ходить, да и не особо уже хочется. Такая хорошенькая девчушка рядом. Чего тебе еще, сукин сын, надо? Со Светланой мы расстались относительно спокойно. Правда, разок пришлось её «успокаивать». Но точно последний! И все к лучшему. Она подала на развод, и у нее уже есть другой мужчина. Занята собой и новыми обстоятельствами. Хорошая женка никогда не пропадет!

Так, под ручку и двинули вместе в столовую. Обеденный перерыв недолог. Да и столовка за последние годы здорово преобразилась. Государство субсидирует половину закупок для образовательных заведений, потому при демократических ценах питание стало заметно лучше. Не хуже, чем в заводских столовых. А уж мне приходилось в свое время питаться там или в леспромхозах. В городских ресторанах не везде так сытно кормили. Помню, в одной леспромхозовской столовке на раздаче стояли бифштексы, котлеты из лосятины, биточки, тефтели и ёжики. Два вида супа, жареная по-домашнему картошечка, пюре, дефицитная гречка, блинчики с черничным вареньем и куча пирожков. Вот там мы — студенты обжирались!

Моему растущему организму сейчас потребовались гуляш из говядины с гречкой, овощной салат, стакан сметаны и кофе. Пусть даже и бочковой, но кофе. Ирина у нас малоежка, довольствовалась сырниками и компотом с пирожком. Вечно её ругаю, что горячего не берет. Девушка куксится и в отместку называет меня «папашей».

— Можно ведь и в выходные встретиться?

Вот настырная! Я прожевал и неохотно ответил:

— В кино или посидим где-нибудь?

— Посидим, но скромно. Ты слишком много тратишь денег.

«Вот и первый звоночек. Начинает считать семейный бюджет!»

— Деньги не проблема, Ириш. Квартира на выходные будет занята. Сама знаешь кем.

Ирина сразу поскучнела и потянулась за компотом. А я вспомнил тот неожиданный для всех участников действа момент знакомства Ирины с Маргаритой. Мы заехали на квартиру днем, были зимние каникулы и со временем у нас дела обстояли проще. Успевали покататься на лыжах, занести их в квартиру, попить кофе, ну и позаниматься заодно другими гимнастическими упражнениями. На то и дана молодость! Я как раз готовил кофе, когда из прихожей послышался шум открываемых дверей.

Марго должна была приехать вечерним рейсом, я как раз пришёл занести свежую выпечку, сменить постельное белье и так по мелочи сделать. Но планы у Айзенбергер в очередной раз сделали кульбит и так получилось, что две мои пассии неожиданно встретились. Маргарита была в курсе перемен в личной жизни и пусть с притворным вздохом, но приняла новости к сведению. Да и Ирину я предупредил. Девушка поначалу вскипела, но ничего, пережила. Я же говорил, что она у меня умная женщина. Пересилит себя и не даст волю чувствам. И это мне здорово глянулось. Терпеть не могу тупых баб!

Но надо было все-таки видеть эти взгляды! Две кобры сошлись в немом поединке! Шучу. Куда там Иришке против опытной и пожившей стервы. Такими большими людьми сейчас ворочает! Брежнев у нее в поклонниках, а сколько генералов и не счесть. Так что мы относительно вежливо пообщались, решили свои дела и удалились. Я потом с Марго пришел к такому консенсусу, что квартирой могу пользоваться, но к её рабочим приездам там будет чисто и белье у нас свое. Айзенбергер тоже баба умная, не стала устраивать глупых сцен. Ведь у каждого своя жизнь, и никто никому не обязан. Побаловались и хватит.

Ириша шла в тот вечер со мной по Набережной с задумчивым лицом. Еще бы! Столкнулась лоб в лоб с такой мощной соперницей. И сейчас девушка понимает, что она против столичной мегеры совершенно никто! Дилемма. Мне же в скользкие моменты бабской психологии влезать нисколечко не хотелось. Хрен знает, что там в той рыжей головушке сейчас творится. Я просто отошел в сторону, и слепив руками легкий снежок, зафинтил им прямо в девушку. Ирина сначала остановилась как вкопанная, повернув ко мне донельзя удивленное лицо. Потом звонко захохотала и ответила тем же. Так, мы и подурачились, как малолетки на радость прохожим. Я знаю, им просто завидно, что мы еще можем пользоваться дарами молодости и озорничать напролапую.

— Сережа, я все удивляюсь — как при таком в целом взрослом поведении у тебя остается место ребячеству?

Я любовался румяным лицом девушки, на котором таяли лучи зимнего заката и мне было хорошо как никогда. Неужели меня перебросили в другое измерение ради того, что я встретил здесь свою судьбу? Нет, к черту! Не хочу загадывать, не желаю загадывать! Ибо отлично знаю, что нельзя озвучивать свои планы Сущему. Но это не повод отказываться от сладкого.

— Чего ты так торопишься, Ириш? Ну на следующей неделе посидим. Я вроде как свободней буду.

Иришка поскучнела, разглядывая цветущий за окном май. Он сей год радовал.

— Семестр заканчивается, скоро сессия. Ты на раскопки, я на Инструктивку.

— Обещаю, что буду тебя забирать на ночь. Хотя бы два раза в неделю.

Девушка не смогла сдержать на лице гримасы удивления. Обычно я обещаниями не кидался, как и полковник Зайцев. Простенький «Москвич» я у него на период горячего лета выторговал. Права сдал через «ДОСААФ» экстерном. Но это отдельный разговор.

— Хорошо бы. Там только летний душ и комары.

— Вот уж не думал, что моя девушка — изнеженная городская барышня! И помни, в июле нам обоим придется ох, как попахать! Зато в сентябре будет на какие шиши к морю съездить.

— Ты все-таки надумал?

В глазах Иришки плеснулось такой наивной детской радостью, что захотелось взять ее на руки и закрутить. Оказывается, она была на море только в глубоком детстве. Потом как-то не сложилось, родители постоянно мотались летом в деревню, что около Каргополя. У её мамы от бабушки там остался дом, и родственники там же проживали.

Эх, готовил ей сюрприз, а вот и проговорился!

Кто-то настойчивый теребит меня по плечу:

— Серый, тебя срочно в деканат. Важный звонок из Москвы.

Андрюха Кучинский, как всегда, излишне эмоционально жестикулировал. За два учебных года парень здорово изменился. Стал уверенней и проще в общении. Всех нас меняет окружение.

— Ну все, Ириш. У меня дела.

Девушка сразу поскучнела. Вечно эти мои дела! В меру скромный поцелуй, но все-таки поцелуй, а не детское чмокание и скачу по коридору к лестнице.

— Сергей, на ловца и зверь бежит!

Только вышел из кабинета после тяжелого разговора с Марго, как в коридоре меня попытался перехватить Тимофей Евстигнеев, наш новый председатель профкома. Мы с ним познакомились на диспутах в легендарной двенадцатой комнате общаги. Нормальный пацан, свой в доску. Активный, но без придури в башке. Так что сошлись с ним быстро. Все-таки в институте от общественной работы никак не улизнуть. Так что хоть так отметиться.

— Желаешь меня озадачить?

Я темпа не сбавлял, и так опоздал на занятие.

— Пока нет, но на заседании завтра жду.

— Извини, Тима, в этот раз без меня. Занят по самое… Вот только что из Москвы звонили. Понимаешь по какому поводу.

Тимоха все понимал и был в курсе. Профком также активно участвовал в подготовке, и у них был собственный план мероприятий.

— Жаль. Хотели посоветоваться.

— Давай, буду свободен, сам к вам забегу.

— Договорились. Пока!

Осторожно приоткрываю дверь. Наш декан Гольдин при виде моей наглой опаздывающей морды стучат костяшками пальцев по столешнице, но кивает. Вот я уже на месте и записываю лекцию стенографическим способом. Спасибо Евгену, его методы быстрого обучения здорово пригодились. Я даже успел за полгода освоить английский. Произношение, конечно, хромает, но уже спокойно могу читать. Чем в свою очередь поражаю как однокурсников, так и преподавателей. Пожалуй, со сверхспособностями надо быть поосторожней.

Хорошо, что они не в курсе, кто убрал из института наглеца и подлеца Наволоцкого. Не знаю каким образом, но тот оказался связан с оппозиционной группировкой, окопавшейся у нас в обкоме. Их связь между собой заметили оперативники. Следил в институте за мной именно он, как и докладывал по телефону. Я так думаю, что тот хитрожопый помощник Первого Петр Сергеевич просто-напросто быстро вычислил человечка, кто меня в институте больше всего ненавидит. А как пел о сотрудничестве!

Странно, вообще, откуда они взялись в нашем провинциальном городе? Порт? Сюда частенько заходили иностранные корабли. Да и близость города-судоверфи Северодвинска возбуждала активность вражеской разведки. Точно сказать не могу. Но была вероятность, что наши и зарубежные сволочи спелись вместе. Мне не докладывают. Правда, насколько мне удалось выцепить из оперов, все входящие в обкомовскую группировку были людьми не местными. Решили отсидеться на Севере? Тогда я им зачем? Нет, точно дело пахло керосином!

Именно потому из Москвы сразу после Нового года в Архангельск прибыли серьезные люди. Меня ни к чему не допустили, ни о чем не попросили. Даже Зайцев на мои настойчивые просьбы отнекивался. Мол не моего это ума дело. Хотя вроде в последнее время мы с ним несколько сошлись. И в ресторан «Дом Актера» не раз вместе захаживали. Правда, уходил с дамами уже полковник. Я благоразумно отказался от амурных похождений. Вот представляете, как отрезало! Нет, юбки взглядом провожаю, иногда вздыхаю. Но…не хочу. Это нечто внутреннее, а не физиология. Той только дай простор!

И, как бы то ни было, но в какой-то момент Петра Сергеевича неожиданно перевели в другую область. С ним вместе уехало несколько человек. И я здорово подозреваю, что на самом деле они могли никуда и не доехать. Вернее, добраться до внутренней тюрьмы на Лубянке или даже куда подальше. В народе же пошли слухи об аресте нескольких важных персон из городского хозяйства, будто бы обвиненных в шпионаже.

Вот оно, как оказалось! Потому меня и отодвинули в сторону.

Чуть позже службисты сняли слежку и за мной. Если эти ребята считали, что я их не видел, то зря. Или это делалось специально, чтобы даже думать о покушении на меня боялись. Черт подери от этих шпионских интриг прям мороз по коже. Потому что временами ощущал себя агнцем на заклание. С этих «товарищей» станется. Ради блага страны и государства одна жизнь ничто. Марго на все вопросы отвечала кратко и хмуро.

«Не лезь, малыш, куда не просят!»

Нашла тоже мне мальчишку! Все равно ведь выведаю все подробности. Это они меня плохо знают. Ну какой разведчик сдает все козыри? О многих своих способностях я благоразумно умолчал. Потому что не до конца доверяю органам. Любым и при любом строе. И уже особенно при нашем, жутко антидемократичном. Нет, я не антисоветчик, но свободу люблю и отлично понимаю, почему она в Союзе зажата. Видел, как мы в том мире с ней распорядились. Готовиться к свободе надо постепенно и размеренно. Это целая наука.

У органов же свой интерес, а шкурка у меня одна. Спасибо хоть на том, что шпану на районе зачистили окончательно. За меня так переживали. Гэбня же не менты, наедут так, что мало не покажется. Да и ведомство подполковника Соловьева также не спало. Пусть у него название скромное, но работают они как раз по всем организованным шайкам города. От обычной шпаны до серьезных урок. Правильно, зачищать надо эту малину окончательно.

Мне же в обкоме дали нового куратора, недавно прибывшего в Архангельск из Латвии. Молодой холеный, воспитанный, как все прибалты. Не люблю лабусов. Наверное, из-за послезнания из будущего. Но этот вроде человек как человек. Даже акцента практически нет. Так он из Риги, вполне русского на ту пору города. Прислан сюда стараниями Маргариты и в курсе, что от него требуется. Это о таких упоминал Евген, когда заявил, что будущее за молодыми технократами. В принципе он совершенно прав. Ни национальность, ни уровень образования или культуры не должны влиять на суть процесса. Страна стремительно врывается в постиндустриальное будущее. На каждом шагу проявления этого явления. Будет время, расскажу.

Так и живем!

Глава 2 Стремительный май

— На этом все.

Сдача истории КПСС та еще мутотень, радует лишь то обстоятельство, что это был последний семестр с ней. Сальников, её препод снисходительно посматривает в мою сторону, но каверзных вопросов больше не задает. Я не пошел в этот раз против «линии партии» и лишнего на зачете не нес. Вот зимой выдал жару. Даже вызывали в комитет комсомола и вместе с парткомом меня с песочком и наждаком пытались обработать.

Но я на тот случай припас заветную тетрадочку с цитатами классиков и советских политических деятелей. А там на каждый каверзный вопрос имелся не менее каверзный ответ. И как обычным комсомольцам и коммунистам противостоять цитатам былых вождей они не знали. Ну, отвыкли в компартии за столько десятилетий от открытых дискуссий. Зачастую не к добру они в прошлые времена приводили. И кому надо, это отлично помнили. Но такая страусиная политика в моем прошлом будущем привела КПСС и страну к краху. Неумение спорить и бороться за принципы — явление точно заслуживающее осуждения.

Минут через пятнадцать секретарю парткома стало нехорошо, а меня на следующий день вызвали к самому ректору. Анатолий Анатольевич Куратов выходец из наших, историков и археологов. Он вел у нас на курсе занятия по истории СССР, а на старших Всеобщей. Познакомился через Липницкого со мной и потому следил за кипучей деятельностью слишком прыткого студиоза и был отчасти ко мне снисходителен. Его внутренняя интеллигентность мешала ему читать нравоучения взрослым людям. А, может, ему уже позвонили из обкома. Во всяком случае никакой обструкции не произошло, но мне посоветовали не в свои дела не лезть. Вот потому Сальников сейчас так доволен и скоропалительно без обсуждений ставит мне зачет.

Свободен!

Вроде как все сдал. До сессии можно малость передохнуть. Но мое кипучее нутро не согласно с погружением в релакс и несет меня в главный корпус института. Добегаю до каморки, где находится фотостудия. Жаль, наука мешает мне насладиться старым увлечением сполна. А ведь планировал наснимать портретов для выставки. Эх, когда все успеть?

— Привет, братва, вот пленки принес.

— Давай! Давно ждем. Нам комсомольские уже всю плешь проели.

— Ничего, подождут! Я сколько ожидал, когда они соберутся всем составом. Бумага есть?

— Все принесли.

Ребята в студии собрались самостоятельные и шустрые. Я им помог поначалу, обучил малость, сейчас сами работают. В перспективе развить студию до съемочной площадки. Но пока проблемы с помещением и умением, собственно, снимать. Самые важные мероприятия до сих пор на мне. У пацанов нет никого опыта. Вот построят новую общагу, тогда и посмотрим.

— Сереж. Ты обещал показать, как маски руками делаешь.

Я кинул взгляд на часы, но отказать ребятам не смог. Давно обещал продемонстрировать, как затенять или осветлять при печати участки. Здесь еще нет такого волшебного инструмента, как Фотошоп и потому все делается ручками.

— Давайте пленку с пейзажем. Рабочую с раскопок.

Кусок пленки аккуратно вставлен в увеличитель. Я всех заставил сразу после просушки пленки резать на куски по шесть кадров и заворачивать в самодельные сливеры. Иначе царапин и грязи не избежать. А это основное зло в пленочной фотографии. Первый шаг к профессионализму всегда в мелочах. Делаем пробу на экспозицию.

— Мало. Не успею.

— Диафрагму зажать?

— Контраст упадет. Есть еще одно матовое стекло или пленка? Тащи. Только и тут смотрите. Если контраст вас не устраивает, подогрейте проявитель или подбирайте бумагу. Главное — запомните, что у вас полный простор творчества.

Совершаю под увеличителем таинственные пассы. Парни сгрудились вокруг и внимательно наблюдают. Эдакая самодельная виньетирующая «маска», делающая края более светлыми, чем середина изображения.

— А сейчас сделаем наоборот. Края фотографии затемним

Достаю звездчатый кружок на тонкой проволоке и сую в проецируемый кадр.

— А сколько времени надо держать?

— Прикинь сначала на пробах. Делаем на тонкой полоске несколько экспозиций и примерно прикидываем.

— Это долго.

— Со временем навостришься и будешь махать руками на глазок. Совсем разленились вы, братцы! Сделали «голодное» проявление?

— Да некогда, Сереж. Зачеты, сессия.

— А кто сказал, что будет легко? Пока не покажете результаты, я вам слайды не отдам.

Народ напрягся. Это мне Марго пленку «ОРВО» ГДРовскую по случаю подогнала. Ей надо было, чтобы я заранее заснял для презентации все примечательные места нашего города. Вот мы вместе с Ириной в один из свободных дней их и обегали. Благо большая часть достопримечательностей находится около Набережной. То есть берешь курс от железнодорожного моста и просто двигаешь на север. Сначала сняли сам Северодвинский мост, затем примечательное здание Морского-Речного вокзала, оно потом появится на российской купюре в пятьсот рублей.

По пути заскочили в квартирку, перекусить и малость полежать. Правда, после такого взаимного «лежания» пришлось вдобавок немного отдохнуть. Но зато потом прошел прилив творческой энергии! Съемки завершились ударно. К пленкам прилагались наборы для проявки, также фирменные. Кто помнит, тот знает, что слайдовую пленку надо было вынуть из бачка после первой проявки, потом повторно проэкспонировать перед мощной лампой и засунуть в цветной проявитель.

Да и съемка на слайды предполагала достаточно точную экспозицию. Но благо мой «Зенит» с системой ТТЛ был вроде на это способен. Ха-ха, скажу я вам. Автоматика всегда врет. Делайте поправку, когда у вас в кадре много отличной от серого фактуры. А майский день пусть и был солнечным, но зелени еще вокруг мало, деревья только пошли листвой. Так что моей головушке пришлось поработать. Здорово спасал запас пленки, что я выцыганил у Маргариты. Из дублей точно можно было что-то выбрать. И с десяток пленок с наборами для проявки я зажал. Половину отдам в фотостудию, половину оставлю для чего-нибудь ценного.

Господь велел делиться!

После фотостудии несусь в сторону набережной. Надо решить одну пикантную проблему, связанную с противодействием нежелательной беременности. В этом вопросе мы с Ириной полностью сошлись. А тут, как назло, в Союзе возник непонятный дефицит «изделий». С этим неприятным явлением никак не могут побороться. То кофе в магазинах исчезает, то чай или недавно повсеместно появившаяся в магазинах туалетная бумага. И в качестве анекдота внезапно пропадает банальная овсянка. Такое впечатление, что советская торговля не желает сдаваться и хочет и дальше зарабатывать на дефиците. И как с этим бороться никто не знает.

Вот и мои любимые презики Баковского завода внезапно пропали. Дешевую дрянь за две копейки покупать совсем не хочется и потому пришлось обратиться к дяде Саше. Он всегда готов помочь, даже в таком пикантном деле. Подхожу к небольшому скверу, что расположился рядом с магазином сети Торгмортранса «Альбатрос», что у нас получил прозвище «Балатон». Один из скучающих под березами спекулей подходит под описание. Прохожу мимо него и бросаю сквозь зубы:

— Я от Кеши.

Пацан в джинсе спокойно докуривает сигарету и лишь потом двигается за сарайки. Не на виду же производить обмен рублей на чеки ВнешТоргБанка! Пацан старается вести себя, как опытный спекуль. Наивный чувак, его давно срисовали и скорее всего пасут. Просто он мелкая сошка и пока неинтересен органам. Но береженого бог бережет, потому незаметно киваю спекулянту, чтобы мы ушли дальше. Вряд ли присматривающие попрутся за мелкой сошкой. Я сильно подозреваю, что они начинают «работать» под какое-нибудь «мероприятие». Палочная система неистребима.

Вскоре обмен к удовлетворению обоих сторон состоялся. Сегодня верну долг дяде Саше. Кстати, старинный батин корефан списался на берег. Работает в пароходстве, но в море больше не ходит, давление и сердце. Вот и я отца хочу как-то убедить закончить мореплавание. Хватит с него, здоровье не купишь! Мама меня в этом полностью поддерживает. В том прошлом он ведь до самой пенсии доработал. Начали хорошо платить валютой, моряки повезли автомобили. Вот и мой первый авто так появился. Старый добрый «Опелек». В памяти остались фрагменты того дня. Как его привезли.

Причал, работают портовые краны, шум и гам. Моряки следят, чтобы доставшиеся с большим трудом автомобили аккуратно были спущены вниз. Суетится таможня, тут же тусуются бандиты, стараясь скупить все машины на корню. Многие тогда везли их на продажу или даже меняли авто на квартиру. Вот люди в те годы дурные были! Но у одного моего кореша постройка коттеджа началась именно подобным образом. Но он служил в Германии и пригонял автомобили оттуда. Два обмена и трехкомнатная в городе.

Особенно выделялся из толпы быковатых бандюков один. Пожилой, на вид почти старик, с некрасивыми зубами, где поблескивало золото, он казался среди молодых накаченных здоровяков инородным предметом. Но по его малейшему свисту все бойцы тут же подрывались и бежали исполнять. Через несколько лет я встретился с ним по щекотливому и узнал, что это был «смотрящий». Человек почти всю жизнь отсидел в зоне и, наконец, дождался «свободы». Только вот зачем она ему со всеми её прелестями так рано постаревшему и больному. Нет, не понимаю я этой блатной романтики.

Понятно, что в нашей стране «От сумы и тюрьмы не зарекайся». История уж такая и государство ни фига недоброе. Защита прав и интересов своих подданных уж точно не главная забота высших властей. Да и поместных тем более. Что и откуда пошло, даже точно не скажу. То ли православие и с его служением так повлияло. Государи ведь считали, что и они исполняют долг перед Господом, не щадя живота своего. Так и остальные должны повиноваться и не роптать. Каждый неся посильное тягло и ничего не требуя взамен.

По факту же все топтали друг друга, смотря по рангу, кто кого. Сильные без зазрения совести давили слабых во все времена и во всех сословиях. Те же кулаки. Это при перестройке их сделали «крепкими хозяйственниками». Как уж там по факту было… Кто давал односельчанам зерно в долг, а то и денежку в рост. Кто откровенно спекулировал на горе народном. За давностью лет это уже позабыто. Но глядя в девяностые, как заколачивались состояния, уже здорово сомневаешься в кулацком мифотворчестве. Может, и не зря их односельчане приветствовали раскулачивание и ссылку «мироедов»? Пока лично для себя не решил. Больно уж кроваво все для справедливости вышло. Не мне судить

Самому в этой тематике копаться некогда, может, кому из своих посоветовать? Тема как бы востребована, хоть и засекречена. Зато в случае успеха отличный наглядный материал против нарождающегося обеления капитализма. Вот и в этой реальности коммунисты на верхах с опаской относятся к новоявленным частникам. Получить патенты можно лишь в сфере обслуживания. А вот артели разрешили и даже пропагандируют. Особенно сельскохозяйственные. Им льготы и подъемные дают нехилые. Зато колбаса и мясо в магазинах появились. Для любого огромного механизма нужна смазка, и лучше если её грамотно будут проливать инженеры.

Перехожу перекресток Урицкого и Ломоносова. Надо еще по пути домой забежать в лабаз, холодильник после завтрака девственно пуст. Мама в командировке, у Ирины зачеты, так что кормежкой заведую я. И на середине дороги внезапно вспоминаю, как закончил около ресторана «Двинские зори» экзамен на водительские права. Отвык я, конечно, за годы от «ручки». Автомат, вариатор, потом робот. Но учили меня ездить мужики из геологической партии еще на «Козле», так что «руки помнят». Помучился поначалу с инструктором из ДОСААФ, осваивая их загнанный учениками «Москвич».

По первости ужаснулся управлению и рулению. После «космических аппаратов» двадцать первого века эта машина отсталой советской технической мысли навевала уныние. Но лиха беда начало. Освоил! И даже «на площадке» был лучшим, чем позитивно настроил к себе инструктора. Еще бы, после МКАДА или улиц Махачкалы не рулить быстро и аккуратно. Так что сдал её в ГАИ на отлично, как и теорию. С методом Евгена заучил все за один вечер.

Правда, лихость из будущего чуть не подвела меня на экзамене в городе. Отвык я от трамвайных путей, а еще, что на здешних асфальтах весной сплошные ямы и ухабы. Дороги в эти времена в Архангельске представляли из себя тихий ужас. Зря мы в будущем на них жаловались. Серьезно, земля и небо! А уж весной и подавно. Чертыхнувшись в очередной раз, Гаишник заявил, что вожу я уж чересчур уверенно и быстро, приказал сделать разворот и на этом экзамен к удовольствию всех сторон закончился.

И вот сейчас меня занимали новые заботы. Пройти медкомиссию и оформить все документы в ГАИ. Районная поликлиника отличалась от той, что в моем времени в лучшую сторону. Огромное новое здание на улице Северодвинской и внутри…скажем так, красиво. И в двадцать первом веке эта клиника не могла похвастаться подобным дизайном и простором. Запись на комиссию прошла успешно, мне назначили конкретное время. Однако, что-то все-таки меняется в лучшую сторону. И девушки в регистратуре не нервные и очереди нет.

Затем в мою светлую голову пришли очередные умные мысли и ноги быстро понесли меня в сторону родной альма-матер. Благо всего пару кварталов пройти и еще чуть-чуть за углом. Тем более что двигаться по ярким майским улицам намного приятней. На газонах желтеют цветки мать-и-мачехи и первые робкие одуванчики. Листья на деревьях играют изумрудной зеленью. Эх, скоро черемухе цвести! Весна сей год запоздалая.

А ведь буквально два года назад меня уже не радовали ни цветы, ни первая зелень. Самая моя любимая пора. Конец весны и начало лета. Когда яркая зелень так и брызжет в глаза, на траве желтым-желто от одуванчиков, «черемуха машет рукавом», возбуждая запахом даже самые зачерствелые сердца. А там и разноцветные бутоны сирени поспевают. Хочется их срывать и дарить всем проходящим мимо женщинам. Обычно у нас в это время много солнца и голубое небо с несущимися с севера белыми облачками, не жарко, но радостно.

Как приятно прочувствовать эту красоту вновь! Кто не умеет смотреть по сторонам, тот глух к движениям сердца.

Я ввалился на кафедру как к себе домой и тут же взял телефонную трубку. Липневский, сидящий в углу с куратором нашего курса Сельковой, лишь молча оглянулся в ожидании. Обычно я захожу таким манером по важному делу. Но не сейчас. То есть дело-то первостатейное, но личное.

— Товарищ полковник. Еще нет? Будете! Да-да, заблудшая душа. Нормально все. Просьба к вам имеется. Нет, не по этому делу. Я тут, короче, на права сдал водительские. Нет, никого не задавил и не разбил. Есть у вас прихваты в ГАИ, чтобы поменьше формальностей? Ага, будет. Хороший, армянский. Пять звезд. Договорились.

Уф! Хоть одну проблему решил без лишних телодвижений. Замечаю любопытный взгляд Сельковой. Отличная тетка, ведет наш курс неформально, постоянно интересуется студенческой жизнью и частенько помогает. Многих ребят и девчат выручила.

— Сергей, у тебя появилась машина?

— Дают нам на время раскопок.

Андрей Викторович в курсе, но помалкивает. Он в этом сезоне на раскопках будет пребывать эпизодически, полностью сосредоточившись на описании полученных материалов. Нам их потом представлять на презентации во время конференции. К тому же он готовит защитить на этом кандидатскую. Научные кадры в преподавательском составе института считаются особо ценными. Ну и меня возьмет в следующем учебном годе помощником. Два профита разом. Получу от заезжих столичных гостей грамотный опыт археологических раскопок и гляну краешком глаза, как пишутся научные работы.

Женщина всплеснула руками:

— Ну ты везде орел!

Липневский ворчливо брякнул:

— Как бы этому горе-орлу крылья ни подрезали. Сергей, ты точно уверен в месте раскопок? Вон как церковники развонялись. Лезем в их территорию.

Я лишь посмеиваюсь. Попам дай волю, жили бы до сих пор при свечах!

— Ничего, переживут. Важное дело делаем.

— Ну тебе видней из будущего. Или откуда ты там к нам прибыл?

Шутка на грани фола для меня настоящего. Но принимаю. Мои предвидения и в самом деле кого-то напрягают. Так для пользы дела!

— Да нет, Андрей Викторович, просто я потомок енисейских шаманов. Вижу сквозь стены и землю. И что вы на обед кушали.

Липневский поперхнулся чаем, а Селькова захохотала:

— Сереж, вот ты самый серьезный человек на нашем факультете, но иногда такое выдаешь! Садовая ты голова!

— Ничего, нам студиозам можно. Михайло Ломоносов вон какие кренделя выделывал и ничего, светило русской науки!

— Так-так, — имя Ломоносова в Архангельске священно, из живого и непростого человека сделали карго-культ. — Что ты против нашего земляка имеешь?

— Да ничего, но горяч он был без меры. Сколько Михайло, будучи в Германии, назначил дуэлей и сколько морд немцам поразбивал? Загулы какие были! А об этом мало кто пишет. Может, его последующие схватки в Академии с немцами имели несколько иную подоплеку, чем досужий патриотизм.

Преподаватели переглядываются и скучнеют. Липневский мягко мне выговаривает:

— Сереж, мой хороший совет тебе на будущее. Перед посторонними об этом лучше не разглагольствовать. Михайло у нас фигура неприкосновенная и официально четко очерченная. Усек?

— Яволь, герр гауптман!

— Иди с глаз моих, лоботряс!

А я что, я не против. Хоть с наступлением белых ночей темноты на улицах не предвидится. Но все равно уже вечер. Скоро Иришка появится на пороге и потребует чего-нибудь съестного. Ей почему-то тяжело даются все эти зачеты и сессии. Ну сама виновата, надо было в эти месяцы хвосты не хватать. А с её филологическим уклоном от меня толку мало. Не волоку в теме. По пути домой примечаю хорошо забытое старое и то, чего не было в том времени. Обычно зимой идешь по темноте или некогда головой крутить. А сейчас, куда мне торопиться? Тепло, солнечные лучи тают на ветвях высоченных тополей.

Их особенно любили сажать в Архангельске. Тополя отлично вытягивают воду и дают большую крону. А новые кварталы деревяшек зачастую строили на болоте. Да прямо на болоте! Люди ходили по деревянным мосткам, которые весной регулярно плавали. Но понемногу болотина осушалась, проводили дороги, коммуникации, город разрастался. Ну а для постройки современных домов и магистралей торф вынимали полностью и засыпали затем намывным песком. Вся Привокзалка так выросла там, где я в детстве собирал клюкву. Даже не представляю масштаб вложений!

По пути заглядываю в новый торговый центр, что расположился прямо напротив ВОГа на улице Шабалина в квартале от моего дома. Его зимой открыли. Так как рядом возвидаегтся несколько кварталов многоэтажных домов. Внизу продукты, наверху промтовары. Кроме обычного продовольственного магазина самообслуживания здесь есть отдел артельщиков. Так что на ужин у нас будет гуляш из свинины по-венгерски с паприкой. В авоську уходит свежая булка, буханка черного, кусок сыра, пачка чая и творог на утро. Ирина умеет неплохо делать сырники. Так что завтрак обычно за ней. Она в отличие от моих прошлых жен легка на подъем и везде успевает. Вот видите — я уже ищу положительные качества подруги. Не к добру...

На ловца и зверь бежит! Дядя Саша копается у своей машины. Кстати, по этому поводу у меня есть до него дело.

— Дядь Саш, привет!

— Здорова студент!

Лапища у него зачетная, с такой можно и с медведем побоксировать. Ранешне мужики здоровее нашего поколения были.

— Вот должок вам принес. Спасибо за все.

— Мог бы и не торопиться, с батей рассчитались бы.

— Нет, это мой долг.

— Как и деваха твоя, — посмеивается батин кореш. — Хороша хоть? Когда познакомишь?

— Всему свое время. У меня просьба к вам будет небольшая. Там в гаражах у вас есть мужики мастеровитые? Мне тут машину для работы дадут летом. А я с железками как-то так себе. Подкрутить, залить, посмотреть. Я в деньгах не обижу.

— Ничего, — усмехается дядя Саша, — найдем тебе умельца. Для дела ведь?

— Так раскопки у нас и юбилей города.

— Гляжу, большим человеком становишься? Молодца, так держать курс!

— Ты еще умеешь очень вкусно готовить из ничего.

Гуляш в этот раз выдался отменный. Главное в готовке — не скупиться на специи! Иришка здорово устала и сидит вся такая поникшая на табуретке. Я сажусь на корточки напротив неё и нежно глажу маленькие руки. Ей завидно, что у меня так много всего получается. Эх, знала бы ты, дурёха, сколько времени ушло, чтобы всему научиться в той жизни. Многое уже и забылось, но в багаже знаний еще куча всего полезного. Да и что ты за человек, если к концу жизни ничему не научился, не понял, не просёк.

— Устала? Иди в душ, сейчас полотенце дам. И баиньки.

— Сразу баиньки? — глазенки рыжей бестии тут же ожили. — Ты купил…ну эти…

— И много.

— Ну тогда я быстро!

Вот в чем у нас полное согласие — готовы на любовные шашни всегда и везде. И нет в нашем желании никакой фальши. Пока вы молоды и счастливы, пользуйтесь данным вам от природы. Не поддавайтесь банальному ханжеству.

Иришка мило посапывает рядом, а мне не спится. Прошел к себе в комнату, смотрю на так хорошо знакомую улицу, теряющуюся в беловатом мареве ночи. Скоро солнце начнет вставать, окрашивая башенные краны, парящие над городом, в «белый свет». Так я называю этот призрачный поток, так непохожий на яркие расцветки зари. Такое можно увидеть только у нас в белые ночи.

Вроде все хорошо в жизни складывается, а в душе тревога. Ведь все равно мы, люди из неудачного будущего, его нынешнего грядущего не ведаем. Что нас ждет там, за горизонтом времени? Наверное, оттого я так спешу и тороплюсь жить? Черт знает. Пора, пожалуй, и мне баиньки. Жизнь скоротечна, даже вторая.

Глава 3 Отступление первое. Центр

Евгений Листьев, Маргарита Айзенбергер и Ярослав Зайцев застыли в ожидании. Они восседали вокруг овального стола с темной столешницей. Большая лаборатория с высоким потолком оставалась в полутьме, озаряясь время от времени переливчатыми сполохами, исходящими от невероятно странного агрегата, что возвышался посередине залы. Что это такое с первого раза было и не описать. Больше всего эти субстанция напоминала меняющий форму и переливающийся всеми цветами радуги пузырь. Первым тишину нарушил научный руководитель компьютерного отдела, пробормотав чуть надтреснутым голосом:

— Что-то долго он сегодня не вылезает.

ГРУшник мрачно пробасил:

— Не к добру все это.

Марго изящно прикурила длинную дамскую сигарету, иронично глянув на собеседников:

— Хорош панику наводить. Мужики называется.

Зайцев даже не повернул к ней головы:

— Это тебе легко, а с меня Хабаров три шкуры сдерет. И так в вашем долбанном Архангельске напортачили.

— Ну это вопрос не к тебе, полковник, а к политической разведке. Ты свою звездочку получил.

Ярослав хмыкнул и потянулся за кофейником. Из кармана незаметным образом появилась небольшая шоколадка в темной обертке. В тишине раздался хруст открываемой упаковки. Листьева аж передернуло от громкого звука, в лаборатории было тихо, но он благоразумно промолчал. Ярослав был человек в себе, что от него стоило ожидать в следующую минуту, никому не было понятно.

— Проморгали внутряки, а пиздюлей получили мы.

— Все равно угрозы как таковой не оказалось.

— А кто ж знал? Пришлось больших людей напрягать. А это любые начальники не особо любят.

Евген переводил взгляд с одного товарища на другого. Они слишком давно были знакомы и так тесно связаны, что секреты друг от друга не таили.

— Так были шпионы или нет?

Зайцев неспешнопоставил чашку на стол и только после этого ответил:

— Не было, конечно! Откуда? С амерами у нас соглашение, они и мы его жестко блюдем, мелких наглецов на месте гасим. Просто говнюки из «Компартии большевиков» решили себе гнездышко свить в тихой провинции. Но их тот энтузиаст, придурок из обкома подвел. Видимо, помощник секретаря догадался, что наш Студент не так прост и решил сыграть свою партию. Только не учел того обстоятельства, что мы за ним приглядываем. Вот и повилась ниточка. Ну а мы в свою очередь перестраховались. Там не так все поначалу виделось, потому что в местном отделении КГБ у большевиков нашлись сочувствующие. А внутряки их проморгали. Сколько раз говорил, что людей там надо менять. Старые кадры ни фига не хотят работать по-новому. Ведь все внутренние переговоры можно было записывать и анализировать. Безо всякой подписи прокурорских. Болваны!

Марго стряхнула пепел прямо в пустую чашку, заставив Евгена поморщиться:

— Ну так эти пешки не та величина, чтобы о нашем Центре знать.

— Вот именно это и заставляет напрягаться. Откуда у таких мелких сошек сведения о нас?

Марго пожала плечами:

— И мелкие когда-то становятся большими.

Зайцев не успел ответить, огромный сверкающий пузырь в центре лаборатории внезапно завыл, да так, что пришлось на время надеть наушники. Когда пузырь изменил цвет, все их сняли. Евген констатировал:

— Последняя фаза.

— Что-то долго он сегодня.

Ярослав оглянулся на Листьева и процедил:

— А мне вот все интересно — откуда этот артефакт взялся и почему именно Проф?

— Если ты задаешь подобные вопросы, то значит, у тебя нет доступа.

Марго удивленно оглянулась на Евгена. Не ожидала такого от записного тихони. Зайцев надулся, но также промолчал. Он-то в иерархии здешнего гадюшника понимал намного больше остальных. Но так всегда. Какими бы светлыми помыслами ни руководствовались создатели, любая передовая организация в итоге скатывалась в откровенное говно типа приснопамятного НИИЧАВО.

Отцы-создатели Центра, занятые собой, даже не заметили, как пузырь снова изменил цвет, раскрылся и оттуда вышел растрепанный донельзя Проф. Он нетвердым шагом подошел к столу, рухнул в кресло и потребовал:

— Кофе и коньяку!

Марго слишком робким для нее тоном поинтересовалась:

— Может, коньяк после?

Прохоров так красноречиво на нее глянул, что женщина тут же потеряла всякое желание его отговаривать.

Евген был скор на руку и вскоре поставил поднос с кофейным сервисом и пузатой бутылкой перед Профом. Тот выпил разом две чашки кофе, опрокинул три стопки с янтарным напитком, закусил лимоном и только затем стал похож на обычного Профа.

— Так, ребятки. У нас появилась одна весьма насущная проблема. И в этот раз это не наш Студент, но, возможно, он как-то с этим явлением связан. Евген, включай свою большую Машинку и выведи нам сразу на монитор карту севера Красноярского края.

Марго с интересом рассматривала экран, Проф с деловитым видом наливал коньяк в кофе, пальцы Евгена так и плясали над клавиатурой, лицо Зайцева заходило желваками. Он первым и посмел нарушить молчание.

— Дмитрий Иванович, не хотите, наконец, объясниться. Может, Листьев в теме, но я как-то недопонял при чем здесь Караджич. Он парень, конечно, шустрый, вон какое дело раскрутил. Две самые важные в мире персоны его заштатный городок вскоре посетят. Но…

— Вечно вы, товарищ военный, лезете вперед батьки!

Проф сейчас был совершенно непохож на себя обычного. Волевой взгляд, металл в голосе, весь собранный он, казалось, помолодел лет на десять. Так и в самом деле в этом мире ему было лишь тридцать два.

— Сфера показала именно здесь наличие очередного артефакта. И артефакта необычайно мощного. Скажу сразу. Его свечение в фокусе линзы мне абсолютно не понравилось.

Евген отвлекся от экрана:

— Такого же мощного, как сфера?

— Угу. Раз в десять сильней.

Листьев сдавленно ахнул, а у Марго вспыхнули глаза.

— У нас появится шанс узнать зачем все это?

— Посмотрим! Полковник, не сверлите меня так, пожалуйста, взглядом. Я еще и сам ничего не понимаю. Но у нашего Сергея необычайно сильное остаточное поле. Это крайне необычно.

Ярослав хмыкнул, его красивые голубые глаза загорелись:

— Так вот почему наверху закипишевали со шпионским скандалом? Этот парень кому-то чрезвычайно важен. А Хабаров в курсе?

— Возможно, — сухо ответил Проф и повернулся к Марго. — Ты вроде туда скоро едешь? Возьми с собой один приборчик. Между вашими утехами проведи парочку тестов.

Женщина криво усмехнулась.

— А нет уже никаких утех, Дима. Сережа нашел себе баскую поморку и влюбился в нее без памяти.

— Да ладно?! — все дружно повернулись к Маргарите.

— В штанах у вас, мальчики, прохладно. Они уже полгода вместе. Вы за событиями вообще следите? Или уперлись в свои дела и по сторонам не смотрите?

— Студент и полгода с одной! Это серьезно.

— Не ёрничай, Евген.

Зайцев мрачно впился взглядом в Профа:

— Вы все-таки должны мне кое-что объяснить.

Хабаров досадливо поморщился:

— Всему свое время. А пока готовьте группу номер пять.

— О как! — пришел черед удивляться полковнику ГРУ.

— Нам нужны лучшие из лучших.

Глава 4 Начали!

Для кого-то это были очередные из длинного списка раскопки, для кого-то познание неизведанного, для некоторых маленький шажок в карьере. Для меня же движение в область построения собственного будущего. Ведь это полностью моя идея, воплощенная под моим напором, я же буду играть в ней одну из первых скрипок. Так что гордость хоть и переполняла меня, но не затуманивала мозги. Ха-ха, парень, пока кроме послезнания личной заслуги во всей этой кутерьме особо и нет. Вот найдешь нечто и в самом деле неведомое, тогда ставь жирный крестик!

Аэрофотосъемки провели еще в начале июня. Охватив всю часть Приморского района от Рикасихи до пригородных деревушек близь Новодвинска, прихватив вдобавок стоящий напротив города Княжостров. Вот там точно были находки самых древних захоронений чуди. И стоит этот остров как раз напротив поселка Псарёво, где мы в прошлом году откопали могильник древнего вождя или жреца с «Золотым чудским истуканом».

Армейские же помогли с приборами, самолетом и материалами. Отснятые пленки затем были отправлены в столицу. Ими там займутся специалисты, чтобы наметить на будущее фронт археологических работ. У нас все равно некому таким важным делом заниматься. Для магнитометрических исследований местности время еще не наступило. Насколько помню, они начали развиваться лишь в девяностых. Для них требуется компьютерное обеспечение и еще для точности не помешает Джипиэс. Все это появится и у нас, но только через какое-то количество лет. Надеюсь, сильно раньше, чем в том мире. Так что обошлись приданными из инженерных войск саперами.

Я смело обозначил места, где им следовало работать, и внимательно наблюдал. Июнь в самом разгаре. Только что закончилась сессия, но я был необычайно бодр и весел, ведь зачастую смена обстановки и занятий и есть отдых. Бежевый «Москвич» стоял неподалеку от церкви. Оттуда за нами настороженными глазами наблюдали староста и несколько человек из паствы. Храм Сретения Господня — один из немногих уцелевших в округе. В 1808 году в нескольких десятках метрах от деревянного храма Покрова Божией Матери был заложен каменный храм Сретения Господня, который был освящён в 1827 году, а строительство было полностью завершено семьдесят лет спустя после закладки, в 1878 году. То есть и тогда существовали долгострои!

Его купола видно издалека. Поверхность за рекой практически плоская. Когда-то много тысяч лет назад здесь пролегало русло Северной Двины, затем обмелевшее и заболоченное. Сейчас на этих полях расположен животноводческий совхоз и куст деревень, который в народе называют просто — Заостровье. А на некогда заболоченных землях активно проводится мелиорация. Они же заливные, тут урожай отлично растет. Заостровская картошка и в будущем моем времени ценилась. Хотя самих заостровцев старожилы Архангелогородцы недолюбливают. Рассказывают, что те в войну меняли еду на золото и деньги, пользуясь голодом и людским горем.

Напротив каменного храма стоит более древний деревянный Храм Покрова Божией Матери, построенный аж в 1688. В старинных документах первые упоминания о существовании в Заостровье православного прихода относятся к XVI веку, ко времени пребывания на царском престоле Великого князя Московского и всея Руси Ивана Грозного. Вот рядом с ним я и указал пространство, где стоит основательно походить с металлоискателями. Насколько помню, множество находок было сделано именно так. Ведь храмы где попало не ставят. Обычно ранее в таких местах находились чудские священные рощи или места силы. В Кенозерье до сих пор часовни стоят с сохранившимися рощами. А чудь здесь точно жила! Пришельцы, говорящие на угро-финских языках, пришли сюда буквально за две сотни лет до славян, вытолкнув древнее племя саамов на север. Так что говорить о седой древности не приходится.

— В этом и этом квадратах наблюдаем множественные сигналы присутствия под землей металлических предметов. В нескольких местах

— Могильники?

— Все может быть.

— Около деревянной церкви рассыпано более равномерно.

Майор в полевой форме стоял с планшетом в руках и указывал карандашом на искомые участки. Затем он поднял глаза, правда, больше внимания обращая на Яниса Кариньша, куратора археологических раскопок от обкома. Тот же в свою очередь уставился на меня. Я же не заставил долго ждать:

— Ставим репера и начинаем работу! А вам следует начать поиски вот у той рощи, — решительно подвел итог я, майор лишь крякнул от такой наглости, но перечить не стал. Раз я имею право распоряжаться, значит, так тому и быть. Его дело выполнять, а не раздумывать. Ну а мне нахальства и нахрапистости не занимать. Он тут же махнул рукой своим солдатам, и они двинули… Нет, не к рабочему месту, а к полевой кухне. Время к обеду.

Наши уже перекусили, потому я тут же посылаю будущих археологов забивать колышки, а ребят с географического приступать к топосъёмке. Те тут же подхватывают рейки и теодолиты, и начинают шевелить булками. Опыт полевой есть уже у многих. Я же подгоняю наших историков.

Команда в этот раз сборная, есть и те, кто работал в прошлом году. Из «Больших людей» участвуют Овсянников и его новый заместитель, недавний аспирант Ленинградского университета Алексей Величенко. Мы с ним знакомы только шапочно. Ни Светланы, ни других работников музея в этот раз не привлекали. Потому что в стороне от нас около автобуса вольготно расположилась группа столичных археологов. Мы им нужны лишь как рабочие руки.

— Вот сейчас верю, что ты мог рулить этим стадом бандерлогов в прошлое лето! — весело замечает Валерий Степанович Якушев, глава москвичей. Мне он с первого взгляда глянулся. Добродушный веселый бородач двухметрового роста. И ему явно понравилось мое железное рукопожатие. Этот знаменитый в своем кругу человек провел большую часть жизни в экспедициях. Так что мое уважение к столичному светиле сформировалось заранее. Еще бы, такой зачетный послужной список! И его внимание к моей персоне откровенно льстит.

— Дальше вы?

— Сначала изучим карты, прикинем и наметим вам фронт работ. Ты, как погляжу, парень хваткий, будешь над своими оболтусами начальником. Не боись, все покажу и объясню наглядно. Тем более что опыт у тебя кое-какой есть. А мне в будущем понадобятся свежие руки.

И взгляд у Якушева такой просвечивающий. Хочет увидеть меня в деле? Перспективы хорошие.

— Спасибо.

— Ну это тебе спасибо. В кои веки на север деньги выделили и еще так много. А твоя прошлогодняя находка навела шороху в столицах. Целая цивилизация из виду выпала! Это скольким теориям маститых академиков конец пришел! Так что и в этот раз твоя удача понадобится.

Валерий Степанович смотрел на меня сейчас совершенно серьезно.

Маринка Соколова и в этом году выразила желание участвовать в раскопках, вновь став бригадиром. Она была в курсе моего возвращения к Ирине, так что никаких поползновений от нее не ожидал. Было и было. Мы ведь тогда честно обо всем договорились. Хотя я знаю, что женщины обычно в любом случае начинают составлять далеко идущие планы. Так уж они устроены и это не поддается исправлению. Так что флажки лучше вывесить заранее, обозначив границы.

После моего экспресс сексобучения Марина ощутила в себе новые возможности и вскоре оказалась окружена парнями. Начала ходить на аэробику, та как раз входила в Союзе в силу. И занятия уже полновесно отразились на её фигуре. Ноги постройнели, формы подтянулись. У мужчин тут же проявился явный интерес к её персоне. Проснулась в юной особе женщина!

А все я, чертяка. Всего-то и надо было придать уверенности неопытной девчушке. Остальное у нее есть. А у скольких жизнь сломалась из-за низкой самооценки? Нашему обществу остро не хватает системы поддержки и помощи. Пока еще работают традиционные институты товарищества, кумовства, но и они не всесильны, да и не везде хороши. По уму бы каждому мальчишу и девчуле с детского сада приставить по опытному куратору. Многое в нашей жизни можно было бы поменять и само общество здорово улучшить.

Хм. Интересно, а скольким людям в этой реальности я уже жизнь поменял? А ведь никаких планов на «Спасение СССР» у меня поначалу и в помине не было. Просто так вышло, грамотно использовал послезнание во благо окружающих. Жить лишь для потакания собственного эгоизма не по мне. Да и насколько знаю, большинству попаданцев также. То ли попавшие сюда люди прошли некий отбор свыше, то ли проснулись внутри каждого скрытые таланты. Кто-то из попаданцев идет наверх, строить карьеру и совершенно иную судьбу; кто-то желает жить собственной, упрощенной жизнью. Но даже и они понемногу меняли этот мир. Только вот в какую сторону?

Странно. Я регулярно посещал Центр для исследований, беседовал с Профом и Евгеном. Но ни разу не спросил у них, кто у них там следит за всем происходящим в стране и мире бардаком. Наверняка должно существовать некое ведомство, скрупулезно изучающее идущие в стране перемены. Ведь не везде «вина» попаданцев. Листьев как-то между делом заметил, что иногда проистекают некие глубинные процессы, исход которых никому пока неясен.

Еще бы! Такую глыбу с места сдвинули. Американцы находились в аналогичной ситуации и также не горели желанием просрать страну и весь мир. Не надо лишний раз их демонизировать. Тем более что нынче там у власти относительно вменяемые люди. А то, как вспомню тупую обезьяну Нобелевского лауреата из моего мира, потом вихрастого клоуна бизнесмена и старикашку с деменцией, так плохо становится. Деградация их элиты тогда мне показалась схожей с нашей времен восьмидесятых. И вылилось это все в итоге в глобальную катастрофу.

— Сереж, ты чего, оглох? Мне что делать?

Я вернулся назад в реальность и только сейчас обратил внимание на недовольную физиономию Соколовой. Бледное лицо с конопушками сейчас показалось мне излишне простоватым. Но выпирающие вперед увесистые сиськи навевали приятные воспоминания. Марина заметила мой взгляд и вспыхнула, но благоразумно промолчала. У самой кое-что в пушку. Не я заставлял её в койку со мной прыгать. Да и неудовольствия тогда вовсе не заметил.

— Снимать штаны и бегать!

Ответом был красноречивый взгляд вниз, в район моей ширинки.

— Прямо сейчас?

«Вот ехидна! Она готова, я знаю. Обойдется!»

— Узнай у обкомовского, где нам разрешили лагерь разбить. Там и начинайте. Я попрошу Якушева его людей на помощь прислать. Палатки камеральные ведь общими будут. Да и кухня.

— Поняла.

Марина не стала откладывать проблему в долгий ящик и тут же двинулась к москвичу. Через минуту я понял, что здоровяк её очень понравился. Этот взгляд мне хорошо знаком. Ну и что, что разница лет в двадцать. Счастья вам молодые! Это уже я ёрничаю.

— Толян, кинь, пожалуйста, топор.

— Это ты, Серега, опрометчиво сейчас сказал.

Андрей Первозваный, вот такая вот фамилия у человека, широко ухмыльнулся. Этот здоровяк с 4 курса не так прост, каким кажется. В комитете комсомола не последнюю роль играл. Анатолий Кочергин подтвердил его слова, лихо метнув топор в столб забора. Железо смачно впилось в дерево.

— Вошел!

— Это ты где так лихо научился топоры метать?

— Десантура! — гордо выпятил грудь в тельняшке Толян. Вот он парень простой, как две копейки, со спортфака, к нам сам напросился. В этот год исторический факультет имел приоритет, потому в партии на раскопки собралась сборная солянка с разных направлений. — Нас учили использовать все, что есть под рукой.

— То есть сначала надо это все проипать, — пресек я поток слов бывшего десантника.

Народ заржал, а Толян потупился. Спорить со мной себе дороже. У меня в институте авторитет.

Я же внезапно подумал, что в моем времени этот жизнерадостный парень вполне мог попасть в Афганистан, там и погибнуть. «Мудрое» руководство того СССР сделало тогда до ужаса глупый шаг, влезая в чужую гражданскую войну. Нет, спорить нечего, помогать нужно было. Только вот вопрос, как и какой ценой.

А так мы лишний раз взбаламутили средневековое, по существу, общество, которое товарищи местные троцкисты тащили силой в социализм. Но то, что удалось с огромным трудом коммунистам в нашей Средней Азии, в Афганистане не прокатило. Слишком велика разница во времени и усилиях. У нас цивилизацию начали привносить еще царские власти, да и отношение к неправославным в империи было снисходительным. А южный сосед пережил череду войн и английскую оккупацию.

В итоге мы получили изматывающую войну, тысячи гробов будущего поколения страны и огромные репутационные потери на международной арене. Хорошо, что благодаря вмешательству попаданцев здесь этого не случилось. Хотя насколько знаю, бардак в Афгане не прекратился. И кто-то из кадровых там все-таки воюет. Правда, больше не с местными, а пакистанцами, открыто влезшими в дела чужой страны. Так что самое интересное еще впереди. Здешний СССР всем задирам задира, чихвостит врагов в хвост и гриву!

— Парни, натягиваем сильней! Самим потом за шиворот литься будет!

Советские брезентовые страшилища вызывают лишь удивление. Неужели так сложно наделать удобных и быстровозводимых палаток хотя бы для самых важных служб и ведомств? Я прохожу по периметру и еще раз проверяю палатку на вопрос складок и правильно поставленных стоек. Вроде все нормально, ребята постарались на славу. Все еще свеженькие и полны сил. Ну-ну, посмотрю на вас через месяц. Я свалю отсюда немного раньше из-за празднования четырёхсотлетия Архангельска и посвящённой этому событию международной конференции.

Вот сейчас суета на стройках в городе творится! Болгары, финны и люди со всех уголков Советского Союза вкалывают без выходных круглосуточно, чтобы все успеть. Фронт работ оказался намного больше планируемого. Товарищи из столицы не учли характер строительства на севере, да еще и на болоте. И сваи надо бить метров на двадцать и с коммуникациями не все так просто. Зато городу выделили финансирование на еще одну электрическую подстанцию и две насосных. Несколько профильных НИИ озадачены строительством дорог в таких условиях.

Видимо, Маргарита шепнула кому надо о том, что Русский Север у нас позабыт, позаброшен, хотя на себя и страну зарабатывает, в том числе и валюту. Треть союзной экспортной доски уходит из Архангельска. Замечу, доски одной из лучших в мире. И до сих пор везем заграницу кругляк. Позорище! Чтобы тупо заработать валюту. А финны и англичане делают из нее мебель и прочие ништяки.

Наверху явно задумались. Во всяком случае программа газификации области появилась. Газопровод дошел до Архангельска в моем мире лишь в 2010 году. То есть мы обеспечивали СЭВ, немцев, а про себя забыли и столько лет топили ТЭЦ и у нас и в соседнем важнейшем для обороны страны городе Северодвинске мазутом. В стратегическом плане — это огромная ошибка. Хорошо хоть тут осознали. Хм, вот так через историю смог здорово помочь родному краю. Хотя куда я без Центра и Марго? Так что будем считать это общим успехом. Опыт создания «Точек роста».

Выхожу из палатки на улицу. Географы сворачиваются, цельный день по полям ползали, устали. Там все-таки больше девчонок. Солнце ушло, стих ветерок, зажужжали комарики, их время пришло! В палатке камеральщиков шумно, это наша московская половина команды намечает будущие высоты, что начнем штурмовать завтра. Сначала снимать дерн, потом работа по квадратам, просеивание грунта, поиск ништяков. Обязательное описание и съемка найденного археологического материала.

Вот здесь мой «Зенит» уже не катит против «Никона» москвичей. Я лишь облизнулся, заметив у них камеру известного японского бренда. В принципе могу попросить Маргариту привезти такой же. Но не хочется излишне светиться своим материальным благополучием. Я в столичной комиссионке такой видел за две с половиной тысячи. Больно уж жирный куш для обычного студента. Так что успел сегодня наснимать две пленки для себя и стенда, а там посмотрим. Пленки и всего прочего мне от щедрот обкома выделили без меры. С базы на Жаровихе увез полный багажник фотобумаги, пленки, и разнообразной химии.

Ребят уже ждет ПАЗик, москвичей возит в город Львовский «Турист», более комфортабельный автобус. Живут они в нашей институтской общаге. В лагере остаются дежурные и охрана из местной милиции. Тут до моста ехать минут пятнадцать, а там и город. Хотя в горячие деньки можем ночевать и здесь. Посмотрим, как дело пойдет. Я прощаюсь со всеми и двигаю к бежевому «Москвичу».

— Караджич, постой, — меня догоняет Якушев. — До города подбросишь?

— Садитесь!

Московский верзила, казалось, занимает все пространство салона. Надо же таким увальнем вырасти! Наверное, в экспедициях всех объедает. Хотя подобный монстр может много чего на себе уволочь. Я выруливаю на дорогу, мы проезжаем через деревню Рикасово и вскоре едем мимо более современного поселка Большой Анисимово, в котором стоят пятиэтажки, есть немаленькая школа, клиника и даже кочегарка. Разговорное словечко Заостровье обозначает на самом деле целый куст деревень и поселков. А расположилась они и в самом деле на островах дельты Северной Двины. Вот и сейчас у меня слева речка Заостровка. Дальше за полями течет Левковка, с левой же стороны до Белого моря находятся реки-притоки Двины Исакогорка, Лая, которые размером не уступят многим известным речкам средней полосы. Лая точно шире Дона в среднем течении. Ну а мелких проток и ручьев и вовсе не счесть.

— Серега, машина откуда у тебя? Это явно не заурядный серийный экземпляр.

Якушев провел рукой по панели, осмотрев заодно приборную доску и ощутив под собой кресло. Экспортный вариант! Я решил не тушеваться:

— Это из обкомовского гаража, выделили нам на время раскопок.

— Нам, это тебе? — с хитрецой посматривает на меня археолог.

— Да больше ни у кого прав нет.

— Хитер бобер! — заржал Якушев. — Можешь не при всех меня Валерой называть. Мы с тобой точно сойдемся. Ты такой же деловой, как и я. А пока, мил человек, просвети меня насчет ваших злачных заведений. Куда, почем и зачем можно сходить.

— Валера с какой целью интересуетесь? Выпить, потанцевать или…?

— Или. Девки у вас больно хороши, а я нынче в разводе. Не будут же я к студенткам приставать? Несолидно как-то! Эту прерогативу тебе оставлю, сразу заметно видного ходока. Та рыжая и грудастая так на тебя заигрывающе поглядывала!

Я притворно вздохнул:

— Ходок нынче крепко занят.

— Да ну? — дернулся Валера.

— Погулял и хватит. Любов.

— Бывает! –глубокомысленно заключил Якушев, и мы оба заржали.

Точно с ним сойдемся!

Глава 5 Первые находки

С утра почувствовал себя неважно. За эти почти два года новой молодой жизни успел позабыть, что такое недомогание. В том мире братец в детстве был ребенком болезненным, да и потом всякое случалось. Но то ли новая энергетика, то ли мои постоянные физические упражнения, но болячки и простуды ко мне не прилипали. А тут все-таки продуло. Июнь сей год выдался прохладным. Дожди, редкое солнце, докучливые комары.

Народ пока не раскисал, еще не растеряв начальный энтузиазм. Ну а столичные археологи были и вовсе людьми привычными. Болота, леса, степи и пустыни. Везде чай работать не сахар, если ты в отрыве от цивилизации. Так что мужики пахали спокойно, без надрыва, умея устроить себе и нам относительно комфортные условия труда. Это они добыли огромный тент из капрона, научили его грамотно ставить. Зато сейчас мы под дождем могли работать в относительной сухости. Хотя в ветровке все равно потеешь изнутри, да и резиновые сапоги не самая лучшая летняя одежда.

Эх, надеюсь, июль не подкачает! Хотя с десятого числа мне придется сидеть взаперти в огромном комплексе, что построили на улице Нагорной, между кладбищем и кварталами. На мои хрупкие плечи повесили заведовать разделом древней истории Архангельска, для которой выделили целый отсек. Вернее, официально им заведовал Овчинников, но фактически работать буду я. Хорошо, хоть знания по этому периоду в голове. Не зря зимой глотал все книги и брошюры по данной теме. И их было довольно немного. А пока главный археолог области и его сотрудники готовили экспонаты, в том числе и найденные в прошлом году. Для тех раскопок строят целую экспозицию. Интересно «Золотого божка» из Москвы привезут?

— Эй, Серый, я что-то нашел!

Как самого здорового, Кочергина со спортфака поставили таскать породу на просеивание. В первые несколько дней после снятия дерна мы довольствовались обычной деревенской бытовой мелочевкой. Куски кирпича, кости животных, смятые гвозди, несколько монет двадцатых годов. Этого мусора полно в любой деревне, только копни. А если найти старинную свалку, то и вовсе можно «озолотиться». Но нам нужно совсем иное.

— Какое-то украшение, — металл потемнел, мне ничего не понятно.

— Дай-ка сюда, — пробасили рядом. Якушев внимательно посмотрел на кусок металла, подцепил ногтем и уверенно произнес. — Часть подвески «конь на змее». Показывайте, откуда порода. Сергей, за мной!

Наблюдать выверенные действия профессионала бесценно! А у Якушева вдобавок имелся собственный набор инструментов, который он носил в красивом пластмассовом ящичке, обозвав его словом из будущего «Органайзер». Явно заграницей купил. Лопатки, скребки, кисточки, все одинаково ловко работал в его мощных руках.

— Вот и искомое. Смотрите, братцы!

Столичный археолог осторожно извлек из почвы почти целую подвеску. Затем потер металл и удовлетворенно кивнул:

— Это и есть тот самый «конь на змее». Оловянистая бронза. Распространенное украшение именно у финско-угорских народов. Это, можно сказать, их маркер. Возникли в Прикамье примерно в 9 веке, а потом распространились дальше. Это мы удачно зашли! Эй, ребята! Все усилия на эти два квадрата. Бригадиры, отметьте на своих планшетах. Сергей, — он повернулся ко мне, — как работать, ты видел. А я пока к роще прошвырнусь. А то без пинка эти деятели будут долго там копаться. И запомни главный принцип любого руководства — кнут и пряники. Кнут и пряники! И никогда не путай их местами. Иначе тебе на голову сядут. Харизма у тебя есть, набирайся опыта, парень. Вижу в тебе большой потенциал.

Похвала такого уважаемого человека всегда радует. Даже тогда, когда ты представляешь свой настоящий жизненный опыт. Ведь все равно я ощущаю себя в некоей инициативе. Нет, не правы те книжки о попаданцах. Ты проживаешь не повтор той прошлой, а полностью новую жизнь. И дело даже не полученной сверху странной энергетике. Ты личность и хочешь, как личность состояться и в этом мире. А для этого надо много учиться и трудиться. Почивая на лаврах прошлых знаний, ничего не добьешься. У меня перед глазами отличный пример в качестве Маргариты. Её нынешней жизни могут позавидовать все авантюристки мира.

Иногда также подмывает ввязаться во что-то странное. Или в подобном желании виноваты те сны, что начали сниться в последний месяц? Еще бы понять, что это за светящаяся изнутри штука в них снится! И ведь все так реально, когда просыпаешься!

К концу дня, наконец-то, распогодилось. Брызнуло огнем теплое летнее солнышко, заголубело небо, ярче стали краски и настроение. Легкий ветерок разогнал надоедливую мошкару, а бригадиры и руководство собралось в палатке камеральщиков. Мы рассматривали найденный сегодня археологический материал. Бытовая мелочь уже была убрана, находки аккуратно почищены. Якушев достал ящик:

— Ну что же, камераден, начнем помолясь.

Наши бригадиры вытянули лица. Почти все новички, им очень любопытно, что такого сегодня нашли. Даже у Маринки глаза загорелись. Глядишь, и тоже захочет не преподаванием заниматься, а уйти с головой в науку. Эх, милая, денег там много не платят. Из моих знакомых никто в ней не остался. Семьи, материальные желания, все это, к сожалению, губит наши попытки познать неведомое на корню.

Я обернулся на шум. Столичные археологи также были возбуждены. Ведь это первый результативный день и так быстро. Да и какие они столичные? Наверняка все парни из регионов, пробились своим умом и трудом. Москвичи, особенно из успешных всегда старались собственных деток пристроить на теплое местечко. Внешняя торговля, министерства легпрома или столичные ведомства, на крайний случай юриспруденция. Про деток элиты и говорить нечего. Такие науку и человечество вперед точно не толкнут. Нет, к сожалению, давно никакой заслуженной элиты. Нахапать денег и с чувством их потратить, вот их незамысловатые желания.

— Ну что, могу обрадовать вас. Мы наткнулись на достаточно богатый культурный слой. Возможно, где-то поблизости найдется и чудской могильник. Хотя я лично в этом плане склоняюсь к роще.

— Валерий Степанович, там нет курганов.

— За столько лет могли и заплыть. А судя по сегодняшним находкам, это век 11 или 12. Вот смотрите сам — изделия из бронзы— грушевидные подвески, поясные кольца и арочные шумящие подвески. Они все характерны именно для финно-угорского населения. А вот это фрагмент Ф-видной пронизки чрезвычайно любопытен.

— Чем? — не выдержала Соколова.

— Именно такие находят в Приладожье и ближе к финскому заливу. Они даже считаются некоторыми историками характерной частью женского прибалтийско-финского костюма.

— Ничего себе! Их привезли оттуда?

— Необязательно. Ремесленники частенько любили копировать попавшие к ним в руки образцы. Но культурное влияние западной части финно-угорской культуры в этих местах явно прослеживается. Они отличаются от находок в верхах Двины.

Я не выдержал и встал поперек батьки:

— Возможно, здешние племена были больше близки к вепсам Вологодчины, или это часть вепсов, что сюда переселилась с юго-запада.

Якушев бросил на меня острый взгляд:

— Вы явно читали последние археологические вестники, молодой человек. Но я бы все-таки так далеко не загадывал. Пока большая часть найденных здесь и в прошлом году вещей принадлежит типичному Пермяцкому стилю.

— Смешение культур?

— И мы вдобавок пока не знаем, какая именно из них главенствовала, — заметив заинтересованные лица, наш археолог продолжил. — К сожалению, письменных источников об этой культуре очень мало, как и найденных неразрушенными могильников. Так что мы точно не знаем, что за люди здесь жили.

— Но присутствие славян в 12 веке в летописях уже отмечено.

— Это вы про погост у Вихтуя? — поднял голову один из москвичей. Его очки блеснули в свете лампы. — Именно он упомянут в перечне погостов князя Святослава Ольговича 1137 года.

— Новгородцы тогда не селились здесь, а ходили на север, как и скандинавы за добычей. Вот и поставили свой форт в удобном месте.

— Эк вы так смело завернули! — вмешался еще один из столичных специалистов.

— Но студент прав, Владимир, — ответил ему парень в очках. — Несколько веков шел переходный период. Если с юга шло заселение людьми из Ростово-Суздальских земель, то сюда новгородцы массово пошли только в веках 15 и 16. Когда их начали прижимать московские князья. И вполне возможно, что здешние чудские племена сосуществовали со славянами несколько веков. Так что местные жители вполне могут иметь очень длинную родословную.

Владимир усмехнулся. Выглядел он как хиппи, обросший с кудлатой бородкой и в рваных джинсах. А может, по сути, им и являлся.

— Пока это лишь теория. Очень уж долгий период.

— Но почему нет? У славян и чуди были разные методы хозяйствования, так что поначалу они друг другу не мешали, а скорее сотрудничали. Потом начали перемешиваться.

Я помалкивал не только потому, что в отличие от ученых восьмидесятых знал исследования генетиков, изучивших поморские гаплогруппы. И в самом деле, доля неславянских генов там превышала половину, а то и более процентов. Получается, что аборигены русского севера попросту смешались с пришельцами и появился новый этнос. И он был ближе к северной Европе, чем к Руси. Вот такие чудные дела обстоят с нашей чудью. Внутренняя колонизация новгородцев, видимо, представляла собой расширение экономического и политического влияния, но не привела к серьезному изменению генофонда. Поморы по крови наполовину финский народ. Но больше меня занимал в этот момент факт, что я знал, где находится тот самый Вихтуй. И где в следующем году найду огромный клад. Чем запишу свое имя в историческую науку.

Дискуссию закончил Якушев. Крякнув, он заявил:

— Ребята, это все, конечно, замечательно, но не пора ли нам по хатам?

Дежурная смена тут же потянулась в столовую, большую палатку, рядом с которой расположилась полевая кухня. Подгон от наших военных. Два повара также жили с нами, только менялись солдатики из наряда. Да и не сказать чтобы они особо перерабатывали, больше тусуясь с институтскими девчонками.

Я же подвозил сегодня до дома Марину. Пока усаживал её в машину, заметил плотоядный взгляд нашего старшего. Шеф явно запал на Соколову, и я тут же не преминул об этом ей заявить. Маринка фыркнула, а потом задумалась. Ей явно нравилось внимание такого колоритного мужчины, как Якушев.

— А ты как, Сережа, думаешь?

— А чего? Замути!

Девушка уставилась на меня, как на идиота:

— Вот так вот просто! Я же не ты, за всеми юбками не бегаю.

— Ну, во-первых, если ты ещё не заметила, то уже давно не бегаю. Во-вторых, а ты что сама по факту теряешь? Девственность? Получишь новый опыт, узнаешь новые позы.

— Караджич, ты неисправим!

Мы переехали мост, и я повернул на Обводный канал. Ехать предстояла до Соломбалы. Странно, вторая рыжая и тоже с этого островного района города. Соколова перестала дуться и задумчиво произнесла:

— Может, ты и прав, Сереж. Пора познать жизнь на вкус. Я, дура долго этого не понимала. Это ты в армии что-то повидал, а мы ведь девочки сразу после школы снова за парты. Потом в очередной раз направимся в школу. Вот какой круговорот воды в природе. И не все такие шустрые, как ты. Ну и чего мы можем вложить в следующее поколение? Какой жизненный опыт?

Я озадаченно хмыкнул. Чего это вдруг Маринку повело на философию?

— Марин, вопрос был о ваших отношениях, а не о будущем союзной педагогики.

— Да нет никаких отношений.

Искоса посматриваю на нахмуривавшуюся девушку, попутно руля и объезжая многочисленные ямы. Дороги еще с мая начали массово ремонтировать, но в основном в центре.

— Колись.

— Ну, пригласил в ресторан. Думаешь, я не знаю, куда он дальше захочет меня повезти.

— И?

— Караджич, тебе не кажется, что ты суешься не в свое дело!

Я озадаченно хмыкаю. Как, однако, девушка завелась. Пора включать главный калибр.

— Марин, не майся дурью! Зовет, иди. Это мой тебе хороший совет. От всего сердца. В жизни знаешь, как бывает. Так закрутит что …

Я глубокомысленно замолчал. Соколова также до конца дороги помалкивала. У нас, вообще, странные отношения. С одной стороны, близкие, с другой мы оба сильные личности. Хочу, чтобы у нее все было хорошо.

Глава 6 Разгон

Резкому движению вперед всегда предшествует период разгона. Сначала ты должен накопить в себе энергию для рывка на следующий уровень. Наверное, так обстояли сейчас дела и со мной. Относительно неспешная, хоть и до предела занятая зима, дала мне возможность накопить силы, чтобы в летние недели выплеснуть их в невероятно важном для моей судьбы мероприятии. Это для приезжих археологов наши раскопки пусть несколько неординарные, но в череде других. Для меня же — это огромный шаг вперед. Знания, навыки, полезные знакомства, сам дух экспедиции, что стоило впитывать в себя без остатка.

Сегодня дежурю на нашей базе в Заостровье. Вчера отвез Иришку в Бабонегово, там проходит их Инструктивка. Лагерь, где молодых студиозов готовят быть пионервожатыми. В августе она едет в третью смену. Могла бы и в июле, но я пробил Ирине разрешение работать со мной на конференции. И как раз квартира на Набережной освободилась. Маргарита в последний приезд была на редкость молчалива и задумчива, странно на меня смотрела и заставила сделать несколько непонятного назначения тестов. Сказала, что это просьба Профа. Ну надо, значит, надо!

Меня в целом обрадовали последние новости из лаборатории Прохорова. Бешеный коктейль гормонов в моем организме, наконец-то, перестал бурлить, а меня постоянно торкать на необдуманные поступки. Так что не стану я «вечным человеком», а буду жить и дальше нормальной человеческой жизнью. Тестостерона мне на Иришку с лихвой хватает, а его излишек лишь мешает сосредоточиться на главном. Маргарита вдобавок заявила, что через неделю прибудет к нам в Архангельск уже надолго. Подготовка к празднованию дня города подходит к финальной развязке. Даже не представляю сколько эта женщина всего волочет на себе. Но ей нравится быть в центре событий. Это её выбор и судьба.

Проснулся под пение птиц и сразу выскочил наружу. Хоть конец июня, но с утра бодренько. Солнце уже вовсю светит, у нас же белые ночи. Оно толком и не гаснет, просто переходя на пару часов в сумерки. Судя по всему, сегодня будет жарковато. Натягиваю кроссовки и голым по пояс, в шортах делаю пробежку, понемногу разогревая тело. На кухне появляются повара, кивают мне и обещают свежего чая. Но впереди общая разминка. Затем работа шестом, весом уже, напоминающим ломик. Понемногу народ начинает подниматься и выходить из палаток.

Первым ко мне подваливает Якушев. Он еще не видел мои занятия шестом и потому с любопытством берется за него.

— Ох ты ж! Знатная штукенция, в Китае подобные видел. Но полегче. То-то смотрю у тебя такие мышцы.

— А ты их с утра не разогреваешь?

— Я потихоньку, старый стал, — улыбается Валера и осторожно хватает огромную колоду для рубки дров.

— Это у тебя немножко?

— Так разминка!

Мы оба смеемся, уважая силу друг друга.

После упражнения я бегу к рукомойникам сполоснуться. Из крайней палатки появляются заспанные девчата. Я горделиво проношусь мимо, показывая свой накаченный торс. Студентки вслед посмеиваются. Потом, когда они подходят к умывальникам, становится не до смеху мне. Ну а как еще вы отреагируете на десяток юных созданий в откровенных мини-шортиках и маечках на голое тело. После такого хочется бежать к холодной воде и некоторое время оттуда не вылезать. Нет, врет Проф про мой уровень гормонов! Бурлят, собаки бешеные!

На кухне меня, как раннюю пташку ждет личный чайник с бутербродами. Снабжают нас хорошо, от обкома. Хотя и в магазинах нынче стало намного лучше, чем в той истории. Обратили-таки власти внимание на свой народ, а не только на эксплуатируемых проклятыми капиталистами трудящихся мира. Неужели и наши труженики такого отношения к себе не заслужили? Пью вторую чашку сладкого чая, наминаю бутер с маслом и сыром, когда в палатку входит Антон Бидзиля, закарпатский мадьяр и отличный повар. До армии работал в ресторане Мукачево. Его гуляши просто бесподобны! Любит по возможности побаловать нас чем-нибудь эдаким.

— Начальник, каша со шкварками! Все как ты любишь.

Хитрый мадьяр сразу заприметил, что я выделяюсь среди остальных студентов. На равных общаюсь с официальным начальником раскопок Якушевым и катаюсь взад-вперед на автомобиле. Потому и отношение ко мне было соответствующим, чем я, зараза, без зазрения совести пользовался. Хотя давайте честно, ну кто бы из вас отказался от положенных ему по праву льгот? Тем более что они были полностью справедливыми, а не пролились сверху благодаря блату. Не всегда удавалось вовремя позавтракать, а то и пообедать. А у Антона неизменно было чем перекусить молодому растущему организму.

Раз я человек автомобильный, то для меня всегда находились различные и в то же время неотложные дела. Сгонять в облисполком за нужной бумажкой, заехать в выставочный центр, чтобы согласовать цвет оформления нашего раздела. Завезти туда материалы и фотографии для стендов. Заскочить к Валентину Гайкину в «Правду Севера». Несменный фотокорреспондент главной областной газеты работал в ней с 1969 года. Многому у него можно было научиться.

Это Гайкин печатал нам самые большие фотографии для стендов. Не знаю, где этот талантливый репортер добыл такой фотоувеличитель, но меня подобный монстр реально потряс. Жаль, совсем нет времени пообщаться с опытным фотографом и поработать вместе. Дела, чертовы дела. И куда от них деться? Сам же все это затеял! Сидел бы тихо как мышь на кафедре. Но нет, несет тебя вечно куда-то! Это я уже слова мамы пересказываю. Совсем меня из виду потеряла. Но безмерно рада, что пахнет от меня нынче одними и теми же духами. Очень уж она не одобряла мои любовные похождения и в том старом мире.

А раскопки тем временем продолжались. Около деревянного Храма Покрова Божией Матери мы успели обработать лишь изначально отмеченные квадраты. Но там намечено копать до конца августа, а, может, и на следующий год. Церковники, поначалу настроенные против нас, затем начали с любопытством подходить, робко спрашивать. Все-таки большинство из них получили неплохое светское образование, да и история родного края была интересна всем. Но они все равно смогли рассмешить меня и Якушева, постоянно донимая нас вопросами — не нашли мы следов присутствия здесь тысячу лет назад христианства?

Да нет ребята, чудь была язычниками, как и славяне в те времена. Окончательно православие в этих местах встало непоколебимо хорошо, если к веку шестнадцатому. Ну а пережитки остались с нами до сих пор. Масленица, Купалье. Вот на последнем празднике наши девчонки славно повеселились!

Я как раз в тот вечер разговаривал с Валерой, когда на меня со всего маху налетел огненно-рыжий вихрь. Свежая, искрящаяся радостью от встречи Иришка была в этот момент чудо как хороша. Я даже залюбовался ею, а она убедительно так кокетничала.Расцветает девушка! Черт возьми, давненько со мной такого не было. Милая девчушка чем дальше, тем красивей и красивей для меня становилась. Любовь?

— Я успела? Девчонки, сказали, что праздновать на луга пойдут. Я купальник с собой взяла. И две бутылки вина. Ты что молчишь? Ты разве не рад?

Я еле удержался от смеха. Временами Иришка начинает по-поморски частить, проглатывая гласные. Мне люди с регионов говорили, что есть у нас северян такая привычка.

— Рад, конечно. Но ты откуда?

— Довезли ребята до города, а тут автобусом. Чай не в глуши находитесь. Ну я побежала к девчонкам.

Якушев проводил взглядом рыжую бестию и восхищенно крякнул:

— У вас поморочки все такие? Краше баб на Руси еще не видал.

— Эй, Валера. Бабами у нас сваи зовут, а женщин жёнками величают.

— Точно! Запамятовал. Давно на северах не работал и забыл, как тут хорошо. Эх! — Якушев с улыбкой повернулся ко мне. — А ты, жук, знатную девку оторвал! Сразу видать — огонь! Даже завидно.

Я задумчиво посмотрел в сторону заката и решил подколоть старого археолога:

— С нами пойдешь? Плавки возьми, вода теплая в протоке. Девчата костры будут жечь, а мы прыгать. Потом они венки будут по воде пускать. Я уж не знаю, какой ты ловить собираешься и за кем бегать. Дело твое. Но я бы его в долгий ящик не откладывал. Один день такой в году.

Оставив здоровяка в недоумении, я двинулся к столовой. Там меня уже поджидал Антон. Купалье, но в своеобразном виде, праздновали и у них. Так что мадьяр был не против поучаствовать и в северном варианте праздника. И загодя приготовил нам закуски и выпивку в виде двадцатилитрового термоса с пуншем. Спирт для него выделил Якушев, а ягоды мы позаимствовали у местных жителей. Они к нам хорошо относились, особенно когда узнали, что их пращуры возможно жили здесь почти тысячу лет назад. Это же лестно, что твоя деревня такая древняя.

А Валера Маринку таки догнал, как и я свою ненаглядную.

— Пока есть возможности, сосредотачиваем основные усилия на раскопках около рощи.

— Думаешь, могильники именно там?

Похожий на хиппи Владимир на деле оказался старшим научным сотрудником и довольно начитанным парнем.

— Так саперы показали наличие металла.

— Жаль, снимков с аэроразведки еще нет. Может, что и увидели.

— Не факт.

Парня в очках звали Кириллом, и он специализировался на финно-угорских народах. Немало мне этот молодой археолог полезного в ходе раскопок рассказал. И заодно посоветовал нужную литературу. Если собираюсь копаться в ближайшие годы в нашем краю, то она обязательная к прочтению. Уже заказал в Москве через Марго, чего волынку тянуть?

Овсянников потеребил мягкую бородку:

— Но и около церкви мы собрали достаточно материала. Зачем там оголять этот участок?

— Олег Владимирович, уже июль наступил. Нам надо определится с основным фронтом работ. А у рощи он перспективней, — бросаюсь на поддержку Валерия я.

Главный археолог области задумчиво смотрит на меня и нехотя соглашается. Так еще бы! У меня сложился статус удачливого копщика. Даже Якушев многозначительно хмыкнул, узнав, каким образом я нашел те могильники. Допытывать дальше не стал, не его дело. Удача любит счастливцев! Результат налицо, чего вам еще надо?

— Тогда договорились. Завтра начинаем. Кирилл, у тебя еще есть вопросы?

— Несколько найденных подвесок вызывают у меня смутные сомнения. Аналогов я нигде не видел.

— Точно? Неизвестный науке стиль?

Владимир тут же оживился:

— Северная Двина — это огромная транспортная артерия и довольно плохо в археологическом изученная. Так что очень может быть, что мы найдем здесь нечто новое.

Якушев кивнул:

— Потом в Москве досконально изучим. Там много материалов и спецов. Но если мы тут нашли нечто необычное, то заранее всех поздравляю. Мне вообще кажется, что эти места в археологическом плане невероятно перспективны. Где еще людям не жить, как рядом с протоками и на островах? Зимой и летом готовые коммуникации, рыбалка и все прочее.

Могильники мы нашли. И чуть в стороне от заранее намеченного места. Благо погода стояла теплая, даже можно сказать, жаркая. Я успел загореть, работая лишь в шортах, как в один из дней наткнулся на любопытный материал. Подвеска и колокольчик, а рядом кости. И похоже, что человеческие. Тут же кликнул Якушева, который обозвал меня счастливым сукиным сыном. И мы с удвоенной энергией начали копать дальше. А ведь это не лопатой махать, а больше скрупулезно ползать под палящим солнцем, открывая миру сантиметр за сантиметром.

Первая могила принадлежала женщине. Здесь в первый раз нам попались серебряные украшения. Пластинчатый браслет с тонкой гравировкой, похоже, что был булгарского производства. Затем нашлась петлеобразная подвеска с тремя петлями, составляющими пару с предыдущей подвеской. Вот она точно была чудского типа. А вот следующая найденная в могильнике топоровидная подвеска характерна для многих мест. Норвегия, Швеция, Финляндия, Эстония. Интересно, какой тут век? Мои мысли как будто прочитали. Кирилл внимательно рассматривал очищенные находки, затем задумчиво глянул на меня:

— А это уже скорее всего век двенадцатый. Вполне возможно, что эти подвески привезли сюда новгородцы. Богато в этих дебрях, получается, жили!

Якушев тут же посоветовал мне начать копать рядом:

— Рука у тебя, Серега, легкая. А мне кажется, что здесь положили вместе важных для аборигенов людей. Если вот тут женщина, то по их правилам вот здесь должен лежать вождь или старейшина.

Ну меня долго звать не надо. Последние дни провожу на раскопках. И хочется завершить их ударно! Чтобы память обо мне осталась на века. Скромно, да? Сейчас уже не раз пожалел, что взялся за выставочный раздел на конференции, но деваться некуда. Обещал еще весной Липницкому и Овсянникову. Мы все тут так заработались, что даже на день города, что проводился в последнее воскресенье июня, выбрались лишь под вечер.

А праздновали его целых два дня и с широким размахом. Народу на набережной и в парках тьма! Все гуляют, веселятся. Некоторые уже так «устали», что их ненавязчиво собирает милиция. Торговля вовсю расстаралась. Чего только не было в продаже! Народ уже даже и не стоял в очередях за «дефицитом», всего наелись. Мороженое, фрукты, напитки, в том числе «Кока-Кола», завод которой построили недавно под Москвой. Иришка приехала раньше меня и уже успела объесться всем. Я же накинулся на свежие кулебяки, обедать сегодня было совершенно некогда. Запив пироги сладким ягодным морсом, двигаюсь дальше.

Отдел культуры расстарался, вокруг необычайно много небольших концертных площадок. Поют и выступают разномастные коллективы. Там народный хор величаво вытягивает старинные песни, дальше танцуют ребята из молодежного ансамбля «Сиверко», тут на гармошке пожилые дядьки наяривают, а народ подпевает и пускается в пляс. Как можно устоять под такие разухабистые мотивы? У театра драмы танцы, выступает духовой оркестр. Старики, взрослые, молодежь. Всем весело! Праздник, юбилей родного города! Четыреста официальных лет! А люди ведь живут здесь еще дольше, что благодаря мне широко отражено в прессе. Не умеют еще в этой эпохе себя рекламировать.

Иришка тянет меня дальше к набережной. На Красной пристани высятся мачты огромного барка «Седов». Ничего себе парусник! У меня почему-то с ними ассоциируются относительно небольшие яхты, а тут такая громадина. Мощь парусного флота! Даже страшно смотреть вверх на мачты. И как они там вообще ползают? Я бы точно со страху помер. Все-таки моряки — крепкие ребята!

— Эх, жаль такая очередь! — огорченно роняет Ирина, посматривая в сторону желающих попасть на борт барка.

— Никак с морячком познакомиться хочешь? — подначиваю я подругу.

Глазки у девушки блестят. Она рада, что сегодня выходной, праздник и мы рядом. Для нее это многое значит. Ирина горделиво двигается со мной под ручку. В её возрасте важно быть не одной. Показать, что она кому-то нужна и кем-то любима. На улице тепло, на ней легкое платье, которое колышется ветерком, дующим с Двины. Волосы девушки сегодня искусно уложены в золотистую копну. Ножки в туфельках быстры, голос неутомим, постоянно что-то примечает. Черт побери, как мне с ней хорошо!

Глава 7 Сенсацию подавали?

— Серег, тут по ходу, по твою душу пожаловали.

Андрюха Первозваный, бригадир первой ударной уставился на поле. Через него к нам шла странная делегация. Женщины в красивых платьях, мужики со штативами и какой-то техникой. Спереди с важным видом вышагивал Янис Кариньш, наш куратор от обкома.

«Мать моя честная!»

Этот обкомовский придурок прямо на раскопки без приглашения притащил съемочную группу. И телевизионщики судя по виду точно не наши. Вот есть мозги у человека? Дамочки расфуфырены, как на светском приеме, мужики в джинсе. Это точно не «Клуб путешественников»! Прямо так, голый по пояс в измазанных глиной штанах и кедах двигаюсь навстречу непрошенной делегации.

— Здрасьте, гости дорогие! С чем пожаловали?

Идущая рядом с Янисом эффектного вида мадам, там одних перстней и колец на пальцах где-то на кило, брезгливо взглянула на меня. А вот девушка, идущая за ней следом, оценила мои мускулы и даже сделала попытку пококетничать со мной глазками.

— Молодой человек, отойдите в сторону! Мы с важным заданием!

Вид, что ли у меня был такой непрезентабельный? Хотя руководство у археологов точно не в костюме на раскопках ходит. Вот тут Мадам ТВ совершила большую ошибку.

— Вы, собственно, кто такие? И почему находитесь без разрешения на режимном объекте? Кто вас сюда пустил?

Женщина тут же испуганно заткнулась, Кариньш открыл в удивлении рот, а я начал искать глазами милиционеров. И в самом деле, так дела не делаются! Но минута молчания не протянулась и минуту. Дамочка была оборотистой и наглой, как и положено диве из Москвы.

— Я с телевидения, нахал. И не смейте мне перечить!

«Ого! Наверное, возомнила себя большой шишкой!»

Заметно, что Кариньш в отчаянии. Ну сам и виноват. Мог бы согласовать заранее. А вот вон ребята от дела отвлекаются, а у меня всего два дня осталось. И, как назло, Якушев в отлучке. У него ребята шустрые, но не орлы. В руководители не умеют.

— Покиньте, пожалуйста, территорию раскопок. Иначе мне придется вызвать милицию, и вас уведут силой.

— Татьяна Викторовна, — всполошился куратор из обкома. Видимо, по моему взгляду усек, что вляпался в какашку по самое не балуй. — Давайте, все обсудим не здесь.

Но в этот момент огня в костер подбросил кто-то из операторов:

— Так будем снимать или как? Жарко же!

Татьяна Викторовна тут же встрепенулась и снова по привычке попыталась наехать:

— Вы кто такой, молодой человек? Мы с центрального телевидения! Понимаете уровень?

— Я Сергей Караджич, в настоящий момент замещаю руководителя археологической партии. Бог и царь в данном квадрате местности. И без моего ведома здесь ни одна мышь не проскочит.

Среди телевизионщиков послышались сдавленные смешки, Кариньш побледнел, а Мадам ТВ покраснела до корней осветлённых волос и уставилась на обкомовского сопровождающего:

— Это как понимать, Янис Лацевич?

— Сейчас, Татьяна Викторовна, — Кариньш попросил меня отойти в сторону. — Сергей, ты что творишь? Это же центральное телевидение, отдел новостей. Снимают репортаж в преддверии конференции.

Я сурово уставился на молодого бюрократа. Пусть он выше в официальной таблице о рангах, но для меня абсолютно не шишка. И он даже не представляет до какой степени.

— Янис, а ты ничего не путаешь? Не ты ли сам привозил для подписи документы? Я еще раз повторяю — это режимный объект и посторонним здесь не место. Привези мне сначала бумагу с печатью. А потом спроси меня или Якушева, когда можно снимать и в какое время наша команда свободней. Мы ведь тут не в бирюльки играем, а занимаемся государственно значимым делом. И у нас сроки. Никому не позволено их срывать. Даже столичному телевидению.

Кариньш схватился за голову:

— Ты меня под монастырь подводишь, Сергей. Это же с первого канала! И дамочка вхожа в высшее руководство. Она же нас с потрохами сожрет!

— Ничего, подавится.

Я повернулся и смерил Мадам ТВ с ног до головы откровенным взглядом. А ничего для женщины лет глубоко за тридцать. Следит за собой и одевается модно. Прическа с химией, волосы подкрашены, стиль одежды спортивно-выходной. Татьяна Викторовна в ответ гневно фыркнула, но желания спорить со мной не выказала. Если она опытный администратор, то должна понимать, что во всем есть свои границы.

— Но что о нас скажут? Что мы бюрократы и зажрались!

— Да плевать! — Янис сдулся, ведь это его косяк, но мне топить беднягу не хотелось. Потому я молча ему кивнул — Счас разберемся.

У Мадам ТВ, после того как она сняла солнцезащитные очки, оказались красивые ярко-голубые глаза. Комплимент от меня она приняла благосклонно, менее мои предложения. Но деваться ей было некуда. Документ и в самом деле получить необходимо, да и без разрешения меня и Якушева снимать также нельзя. Ну и я готов был пойти навстречу, насколько это было возможно. А Татьяна Викторовна точно не была дурой, тут же схватившись за предложенное. Так что расстались мы на позитивной волне. Эх, если бы не был свободен, то наверняка бы с ней замутил. Дама интересная! Такие и в постели занятны.

— Парни, делайте пока общие планы раскопок. Церкви снимите, да поля для перебивки.

Молодой оператор недовольно нахмурил брови, а его более пожилой коллега с интересом на меня оглянулся.

— А ближе?

— Ну, во-первых, вам еще нельзя. Во-вторых, что ты там снимешь на полуденном солнце? Вечером будут интервью у нас брать, тогда и заснимите раскопки крупным планом. В режимном освещении. Я кого-нибудь выделю из ребят для имитации процесса.

— Значит, не только в археологии соображаешь!

— Фотографией увлекаюсь.

— Тогда понятно. Парни, за дело! — главный оператор прикрикнул на персонал, и они с деловитым видом разошлись по полю.

Чуть позже ко мне подошел молодой усатый парень. Он с улыбкой протянул мне холодную банку с Пепси-колой.

— Слушай, Серега, а можно организовать процесс находки прямо на камеру?

Я открыл банку и отхлебнул сладкого напитка. Нет, в такую жару лучше квас. Отдам, пожалуй, девчонкам. Они падки на все сладкое.

— Сделаем.

Глаза молодого оператора загорелись:

— А что-то дорогое, редкое можно найти?

— Как тебя?

— Виктор.

Я пожал руку и покачал головой:

— Не борзей, Виктор. Вам все находки в специальной палатке во время интервью покажут. Лучше подумай, как там свет выстроить.

— Понял, спасибо!

Ну вроде как вопрос с непрошенными гостями решили. Но тут же появились другие проблемы иного рода. Девушки подступили ко мне с вопросами — Когда, зачем и можно ли сегодня закончить пораньше, чтобы подготовиться к съемкам. Парни в ответ смеялись, но что с этого слабого только на первый взгляд пола взять? В итоге часть работа осталась недоделанной. Хотя я торчал на месте до последнего, даже пропустил ужин. Черт, у меня лишь день, а знаковой находки как нет, так и не случилось. А меня который день свербит предчувствием! Жаль, неужели обманулся? Я, вздохнул, взял скребок и принялся возиться дальше.

— Сереж, мы тебя потеряли. Там телевизионщики спрашивают.

Соколова в коротком платье на фоне заходящего солнца смотрелась эффектно. Ни фига, успели причепуриться. Помада, ресницы подкрашены, глаза подведены. Тренированные ножки аппетитно торчат снизу, а лиф сделан соблазнительно открытым. Не удерживаюсь от подколки:

— С такой красоткой хоть сразу в койку.

— А если возьму и соглашусь?

Растет девочка. Вон как глазки по-блядски сверкнули. Поднимаю обреченно руки.

— Уела! Чего им надо?

— Тебя ждут, как героя наших дней! Пошли, хоть умою, а то выглядишь как чучело.

Обреченно киваю. Раз обещал, надо выполнять.

Маринка и Света Манилова с третьего курса быстро меня умыли, причесали, надели рубашку и штаны. Последним занималась Марина. Зараза, ну вот зачем там трогать? Все мысли сразу стали совершенно о другом. И сидит на корточках, ухмыляется. Наблюдая мою эрекцию. Чёртов тестостерон! Светка лишь хихикнула и из палатки выскочила. Все они одним медом мазаны, заразы. Вот и на Татьяну Викторовну после этого я глянул излишне плотоядно. Она аж зарделась, да и, вообще, отношение ко мне резко изменилось. Видимо, напели или из-за приличной одежды выгляжу симпатичней и значимей. Ну да, меня и причесать успели и даже полить лаком. Киваю операторам, как своим. Эти уже вовсю возятся с техникой.

— Пока солнце окончательно не ушло, пойдемте на раскопки. Кирилл, образцы подготовил. Со мной пойдут, — девчонки застыли, — лишь те, кто в брюках.

А они, дурочки, расфуфырились! Почти все в платьях по жаркой погоде. Мадам ТВ чисто по-женски просекла сгустившуюся в лагере атмосферу и поспешила мне на помощь.

— Девочки, с мы с вами поговорим отдельно. Мне очень интересно, как чувствуют себя в таких экспедициях женщины.

«Хе-хе. По ходу я ей понравился!»

Солнце ушло и установилось так называемое «режимное время», любимое всеми кинематографистами и нелюбимое студийными телевизионщиками с их убогой аппаратурой. Но нас снимали на что-то импортное, были вдобавок поставлены отражатели, так что особых проблем не возникло. Я уже присмотрел точки для камер, ребята подготовили участок, потому телевизионщики были довольны. Мадам ТВ стояла в сторонке, наблюдая за нами.

Кариньш вечером не приехал, а та молодая симпатичная журналистка берет интервью у Якушева. Не сказать чтобы наш археолог был сильно доволен вторжением телевизионщиков. Но деваться некуда, такое условие поставило высокое начальство. Рассказывали, что к нам должен заглянуть Сенкевич. Он приезжал на четырехсотлетие города, а уже такую конференцию с самим Тур Хейердалом, старым его приятелем точно не пропустит! Жаль, что меня не будет.

— Сергей, мы готовы.

— Начали!

В принципе ничего сложного. Голос будет закадровый, так что я молча показываю, как производятся раскопки. Кирилл стоит рядом и консультирует. Мы раскапываем под пристальными взглядами камер подкинутую заранее «находку». Кирилл осторожно её очищает и комментирует. Телевизионщикам и самим любопытно. Не каждый день попадаешь на настоящие раскопки, на которых находят старинные артефакты.

Они как будто верят, что мы на самом деле что-то нашли, задают вопросы. В это время я решил поддеть лопаткой странный кусок грунта. Копал тут сегодня не я, а другой раскопщик, видимо, поленился обработать плотный слой почвы и достать камень. Странно. Вытянутая узкая форма не очень-то похожа на камень. Внезапно блеснуло ржавчиной. В горле тут же пересохло. Да не может быть!

— Кирилл. Кирилл!

— Что?

— Ты тоже это видишь?!

— Да ёпа мама!

Мы, не обращая внимания, что пачкаемся, аккуратно откапываем найденный артефакт. Сомнений уже больше нет. Это проржавевший насквозь, но меч. Вот массивное навершие, покрытое… золотом. Да офигеть просто! Это меч похороненного рядом вождя?

— Похоже на Каролинг. Откуда он тут?

— Викинги?

Кирилл подумал немного и согласился:

— Считаешь, трофей?

— Или обмен. Откопаем, узнаем об этом месте намного больше, чем ведал кто-либо еще до нас.

— Это точно.

Нам кричат сверху:

— Ребята, вы хотите еще раз откопать его? А то у нас свет уходит.

Мы заканчиваем окапывать меч, и Кирилл, ни слова не говоря, рвет подметки, помчавшись к палаткам за инструментом. Вот сейчас начнется!

Телевизионщики в растерянности смотрят на меня.

— Вы что-то на самом деле нашли?

Поворачиваюсь и натыкаюсь на горящие глаза Татьяны Викторовны. Но затем мой взгляд невольно опускается на вырез в её глубоком декольте. Мелькает шальная мысль — а неплохой размерчик! Черт, слишком сегодня много всего разом! И так адреналин потряхивает. Вот это на самом деле неимоверно возбуждает — прикосновение к тайнам веков! Я сейчас отлично понимаю тех археологов, что стояли перед гробницей Тутанхамона. Она перевернула одним махом всю историческую науку! Внезапно понимаю, что и женщина возбуждена. Не каждый день видишь такое. В другой раз бы точно воспользовался, но извиняйте, мадам, уже ангажирован.

Ну а дальше прибежал Якушев с горящими глазами и так прямо в выходных брюках сел рядом со мной. Опыта у него явно больше, и я отдал право докопать меч ему. Хотя после он дал подержать мне дощечку, на которую мы его аккуратно вытащили. Время было жестоко к некогда красиво украшенному оружию. От него на самом деле мало что осталось. Так что таким массивом его лучше увезти в столицу к специалистам. Но на кинохронике остались кадры именно со мной, гордо стоящим с мечом в руках. Дружеские похлопывания по плечу, восторг девушек. Операторы на телевидении классные! Конец вечера помню плохо. Понятно, что было уже не до интервью. Якушев также опытным взглядом усмотрел европейское происхождение меча. С легкой руки Кирилла клинку уже дали название «Меч викингов». Вот фурора завтра в городе будет!

За шампанским ехать в поселок было поздно. Это в глазах светло, а уже одиннадцатый час. Но Якушев волевым решением раскупорил свои запасы, и мы довольствовались коньяком. Меня алкоголь не брал. Мысли улетели далеко-далеко. Черт возьми, это первая моя великая находка! Золотой божок в прошлом году откапывали вместе. А тут надо же — прямо под прицелами телекамер. Телевизионщики были довольны не меньше нашего. Живой репортаж с настоящей археологической сенсацией. Это ж, когда так еще удастся! Потому безо всяких разговоров мужики притащили из своих машин вино и ликеры для девушек. Так что всем было хорошо. Мадьяр тоже молодец, расстарался, организовав из НЗ непредвиденный ужин.

В какой-то момент понимаю, что рядом, тесно прижавшись ко мне, устроилась Татьяна Викторовна. Ох, как её проняло, да на свежие дрожжи! Еще прошлой осенью не отказался бы попробовать богемного тела. Но после нового сближения с Ириной как будто отрубило. Нет, интерес есть, но как у мужчин в возрасте умозрительный. Ведь по сути это бег в никуда. Видал я ровесников, что никак не могли остановиться. По мне это уже попахивало болезнью.

Так что, Мадам ТВ, извиняйте. Якушева от молодой журналистки яростно оттирает в сторону Маринка. Остальные невольно разбились на группы и пары. Гляжу, и некоторые московские археологи не теряются! Выхожу на улицу и обалдеваю. Огромный купол хрустального неба расстилается над головой, к северу догорает тихими пастельными красками закат. Все вокруг как будто окутано неведомой тайной. Хочется просто замереть и стоять так, впитывая свежесть северной белой ночи.

Внезапно понимаю, что нахожусь здесь не один. Народ высыпал наружу и также замер в изумлении. До чего же красиво! А ведь так и стояли здесь наши далекие предки. Провожая нынешний день, и с замиранием сердца ожидая грядущий. И что он нам сулит?

Глава 8 Отступление второе. Плато Путорана

С огромной высоты в бездну падал каскад воды, разбиваясь мириадами брызг. Мрачная скала из багрового базальта несла на себе тяжкий отпечаток прошедших миллионов лет. В этих местах время неожиданно становилось особенно выпуклым. Мрачные невысокие горы, низкое свинцовое небо, принизывающий арктический ветер. Все говорило о том, что подобный край невероятно чужероден людям. Но несколько фигур в защитной одежде размеренным шагом прошли мимо водопада и направились в сторону следующей горы, верхушка которой казалось была ровно срезана неведомым клинком.

— Какие странные тут горы. Верхушек нет.

— Потому и называются столовыми, Анзар.

Ответивший ему человек выглядел старше. Его лицо было покрыто сеткой жестких морщин. И что таилось за каждой из них, никто из этой небольшой группы не знал, лишь мог догадываться.

— Я бы от настоящей столовой не отказался. В Норильске даже пожрать нормально не дали.

— Подъем, бойцы! Нас ждут горы, на которых мы еще не бывали.

Крепыш поднял с камня укороченный вариант пулемета Калашникова и нарочито тяжело вздохнул:

— А ближе нас скинуть не могли?

— Ты видел, что с компасом творится? Техника у вертолетчиков также начала сходить с ума. Не факт, что дальше мы просто смогли пролететь. Скорее грохнулись бы недалече. А оно нам надо?

— Аномалия!

— Час от часу не легче! Лучше бы негров в их джунглях резали.

— Там львы и носороги.

— А я думал, последние только в Грузии водятся.

— Отставить разговорчики!

Пять вооруженных мужчин в «горках» защитного цвета дружно подхватились и устремились лишь к одним им известной цели. Горы на их пути выстроились широкими уступами странного бордового оттенка. Как будто огромные лестницы для неведомых великанов. То тут, то там каскадами падали вниз водные потоки. Между гор зеленели языки летней тундры, синели неправильные очертания озер, вились по долинам холодные реки. Южная часть плато Путорана выглядела как кусок другой планеты. Озеро Дюпкун, около которого их смогли высадить, находившееся ближе к центру этого плато осталось позади.

Высокий, сухощавый боец, идущий впереди группы, внимательно огляделся и показал на открывшийся проход:

— Мазур, нам будет проще здесь пройти, чем вверх переться

Командир достал карту и сверился, утвердительно кивнув. Он с огорчением глянул на компас, закрутивший с начала их высадки замысловатые па:

— Леший, как со связью?

Самый моложавый из команды невысокий поджарый паренек покачал головой:

— А никак таащ капитан!

— Леший, сколько можно повторять — в рейде используем лишь позывные.

— Виноват! Да как вышли, один шум в эфире и чем дальше, тем сильнее. Я такие помехи, таащ Мазур только около станций подавления слыхал. Но нас же об этом на инструктаже предупреждали.

— Понятно, — командир пятой группы отдельного батальона спецназа ГРУ тихонько выругался. Даже в джунглях Центральной Америки было проще. А здесь ни связи, ни четкого целеуказания, вот и обычный компас отказывался работать. На какую чертовщину их подписали? Но приказы не обсуждают. — Гончий, бери Геофизика и дуйте туда, посмотрите маршрут. Это крюк, зато не по горам.

После того как пара ушла вперед, Анзар перекинул удобней пулемет и тихим голосом спросил:

— Мазур, у нас некий лимит времени по выходу к объекту? Ты, вообще постоянно молчишь. Ни цели задания, ни другой конкретики еще не сообщил. Я тебя не узнаю в гриме.

Командир еще раз пробежал глазами по карте, запакованной в пластик, и сухо ответил:

— Много будешь знать — станешь бабушкой.

— Ясно.

Вскоре все двинулись по горной долине, осторожно ступая по камням, избегая осыпей и кусков мха. На таком можно поскользнуться и стать обузой для остальных. Но народ в отряде подобрался опытный, работавший в разных условиях. Так что шли тихо, но быстро. Они уже здорово углубились в узкую долину, когда зоркий Гончий показал на одну из вершин:

— Смотри какой баран! А я думал, что в этих местах никто не живет.

Мазур поднес к глазам бинокль и меланхолично заметил:

— Водятся. Это толсторог, еще есть олени.

— Где олени, там и волки.

— Типун тебе на язык, Анзар.

Крепыш лишь хохотнул в ответ:

— Да куда им против нашей банды. Кэп, дальше куда?

Командир пятой посмотрел на небо, июль был периодом полярного дня, и тьма им не грозила.

— Разбиваем лагерь, обед и сон пару часов. Я покараулю.

Солнце белесым призраком зависло где-то над горизонтом. То ли день, то ли утро, толи ночь. Странная полумгла окутала скалы, болота, озера и реки. Как будто навь из иного мира укутывала покрывалом эти странные места. Опытные бойцы то и дело оглядывались, как будто каждую минуту ожидали нападения. Только вот от кого? Или от чего? Казалось, что сотни глаз подсматривают за ними. Крепкие повидавшие виды мужики внезапно ощутили себя в роли испуганных малолеток.

— Мазур, спуск.

— Отлично! — Мазур достал из кармана карту и вытер со лба пот. Под «горкой» был одет толстый свитер. Хоть и стоял июль, но июль заполярный, с ночным холодом и свежим ветром.

— Там внизу река. Это та, к которой мы идем?

— Похоже на то. Слева гора, значит, высота 841. На восток видна большая высота 1053. Они и есть наш главный ориентир. И внизу течет речка Эндэ. Пойдем дальше вдоль нее и скоро дойдем до цели. Чего стоим? Завтрак сам себя не съест и не приготовит.

Все тут же зашевелились. Анзар передвинулся на небольшой скалистый останец, и уселся там на специальный коврик, контролируя все вокруг. Леший начал возиться с радиостанцией, а Гончий сбегал к ручью, наполнил в нем котелок и ловко в одну спичку зажег костер. Растопка была у него всегда с собой. Он заранее начал доставать пачку концентрата и пакет с сублимированным мясом. Мазур еще раз прошелся глазами по карте и глянул в сторону пятого члена их пятой команды. Она всегда состояла из пяти бойцов, но сейчас им по неизвестной причине навязали гражданского специалиста. Ладно хоть не рохлю, а вполне спортивного парня. Может, и в армии служил не при штабе. Возится сейчас со странной серебристой трубкой, на конце которой расходились в стороны гибкие отростки с небольшими набалдашниками. Кто он и откуда, было командиру неизвестно. Новое место службы, вообще, изобиловало тайнами. Зато год за три и оклад, как у иного генерала.

Командир в одно мгновение проснулся, тут же глянул на часы и охнул.

— Чего не разбудили черти?!

— Зато отдохнули, таащ командир. Чай будете?

Мазур подумал и согласился. В чае вся сила! Он благосклонно принял из рук Анзара кружку дымящегося напитка и осторожно отхлебнул:

— Опять с травками?

— Для пользы дела!

— Где все?

— Леший на фишке, Гончий впереди навеску для спуска ставит. Нашел подходящее место. Время сэкономим и вам дали поспать.

Командир ухмыльнулся. Самодеятельность устоявшегося коллектива дело, конечно, хорошее. Но…

— Так, а научник где?

— Так с Гончим, кэп. Не так прост парень оказался, а целый КМС по альпинизму. То-то он, как сайгак с нами по горам скакал!

— Ну и хорошо. Не обуза. Нам всякое предлагать не станут.

— И я о том же. И на плече у него татуировка десантно-штурмовой. Наш пацан!

Мазур молча кивнул. Начальство в новой конторе не дураки, и это откровенно радовало.

Пока Гончий и Леший скручивали навесное оборудование, Мазур и Геофизик разговаривали.

— Направо или налево?

— На северо-восток. У меня точная метка.

Командир озадачился:

— Подожди, ты как без компаса ориентируешься?

Старший научный сотрудник самого закрытого в стране института уклончиво ответил:

— Есть свои способы.

— Ну-ну, — насупился военный. Ему до изжоги не нравилось находиться в подчинении у гражданского. Хорошо, хоть команда об этом казусе не знает. Успокаивало лишь то, что их временный попутчик не совсем чужак, служил в правильных войсках и, судя по всему, был неплохим специалистом. Ведет себя уверенно и от команды не отбивается.

— Извините, товарищ капитан, но даже у вашего командования нет допуска к этой теме.

— Проехали! Двигаем туда?

Геофизик задумчиво посмотрел на сверкающую в лучах солнца трубку.

— Лучше вечером. Слишком высокая активность.

— Как скажешь.

На ужин была уха. Леший всегда таскал с собой снасти. А на этих диких землях непуганая рыба сама кидалась на крючок. Анзар успел вдобавок на прутиках нажарить хариуса в дорогу и наскоро засолить кумжи. Все отдохнули и выдвинулись вдоль реки в ускоренном темпе. По долине стало легче передвигаться, по берегу реки шла галька. Лишь иногда растительность придвигалась к самой воде и приходилось прорубаться сквозь заросли.

Впереди шел Гончий, за его спиной болтался дорого выглядевший карабин с оптическим прицелом, а на поясе висел пистолет на вид совсем не отечественного производства. Их группы частенько снабжались чешским или немецким оружием по специальному заказу. За разведчиком двигался Геофизик, время от времени прикладывающийся к прибору, напоминающему перископ. Он был серьезен и чем дальше, тем больше хмурился.

В центре их невеликого отряда передвигались Мазур и Леший. Оба держали автоматы в руках. Цель их задания приближалась с каждым часом, как и росло общее напряжение. Чуть поодаль с пулеметом наперевес замыкал группу Анзар. Его движения были скупы и основательны, а голова беспрестанно крутилась. Бывалому бойцу жутко не нравилось здесь. Даже потрясающая красота природы по сторонам совсем не успокаивала. Сквозило ощущение, что некто неведомый рассматривает тебя как на арене цирка.

— Там, — перст научного специалиста указал в сторону изгиба Эндэ, куда впадали две речки Яктали и Каменистая. Над ними грозно возвышались две столовых горы высотой под километр.

— Матка Боска, — неожиданно перекрестился Леший.

На его высокий лоб из-под кепи упали светлые мокрые пряди, а глаза со страхом уставились вперед. Анзар зло сплюнул:

— Нам еще инопланетян для полного счастья не хватало! Эй, ученая мышь, ты куда нас привел?

— Спокойно, старшина! Это и есть искомый объект. А сейчас в круг и хватит хныкать, девочки!

Бойцы переглянулись. В рейде был такой обычай — в случае непредвиденных обстоятельств, угрожающих выживанию группы, все её участники имели право голоса на чрезвычайном совещании. Мазур оглядел каждого и глухо произнес:

— Я сам не ожидал такого. Был приказ выйти в район аномалии. Мы это сделали. Геофизик?

Единственный среди них гражданский также выглядел потрясенным, его губы дрожали. Он еле пробормотал:

— Сами понимаете, ответить на все вопросы я вам не смогу. Честно говоря, не ожидал увидеть вот такое.

— Не темни, чудило, это инопланетяне?

— Анзар, спокойней!

— Я спокоен, кэп, но чего я со своей пукалкой против высоких технологий сделаю?

Геофизик облизал губы и отрывисто произнес:

— Наша задача осмотреть, отснять по возможности, локализовать присутствие инородного объекта и отойти на место высадки.

Командир чертыхнулся. Это на первый взгляд просто, а тут у всех поджилки трясутся. И не у абы кого, а чертовски опытных бойцов, прошедших воду, огонь и медные трубы. Одно дело, человек или зверь, а другое огромная искрящаяся сфера, застывшая неведомым образом над землей. И с первого взгляда в ней ощущалось что-такое жутко нечеловеческое.

Леший по-простецки предложил:

— Ну а я что? Делаем быстро и уходим.

Гончий задумчиво протянул:

— Тогда надо торопиться. Геофизик, как я понял, активность этой хрени днем больше?

— Да.

— Анзар?

— У нас есть выбор? Уйду я с этой работы!

— Сколько раз я это слышал.

— Сейчас точно. Сегодня зеленые человечки, а завтра черти в аду? Я несогласный! Хочу в рай попасть, с архангелом Петром побеседовать. Много к нему вопросов накопилось.

— Хорош трепаться! Тогда работаем. Анзар, сооруди пока чайку. Гончий и Геофизик вперед к излучине, снимаете, смотрите. Мы с Лешим покумекаем, как на ту сторону реки перебраться. Разлилась больно.

— Есть, командир.

Подобрали их на берегу реки Курейки, рядом с местом высадки. На галечном пляже стояли десятки моторок, прямо на каменистой поверхности ставились палатки, напоминающие шатры, а чуть дальше команда инженеров собирала большую ажурную антенну. Чуть в стороне пыхтел дизель-генератор и полевая кухня. Группа быстрого реагирования Главного Управления по аномальным явлениям развернулась в кратчайшие сроки. Геофизика тут же увели в одну из палаток, забрав все материалы. А пока пятая группа поедала горячую кашу, им подсунули на подпись документы о неразглашении. Мазур с откровенным удивлением уставился на три нуля в шапке документа, но подписал без вопросов. Какие могут быть еще вопросы после увиденного?

Глава 9 Признание

День с утра как-то не задался. Выданный в обкоме старенький «Москвич» еще с вчерашнего дня был загнан в руки гаражных умельцев. Обращаться в обкомовский СТО не стал, а приехал к Михалычу, с которым меня познакомил дядя Саша. Сегодня утром заскочил оказией к нему, надеясь забрать железного коника, но проблема оказалась серьезней, чем виделась поначалу. Мастер обещал к завтрему отремонтировать точно. Что поделать, советская техника любит постоянный уход, а у меня на него времени вовсе нет.

Да и без надлежащего инструмента даже малейший ремонт производить сложно. Это я еще помню по своей девятке. И с автосервисами в Союзе до сих пор так себе. Или редкая сеть фирменных, самые дорогие и жуликоватые конторы. Также на выбор от государства бригады АПАПных неумех, которые будут кормить тебя завтраками месяц. Потому без Михалычей пока никак, а артели в этой отрасли правительство открывать почему-то боится.

Опасаются и резонно, что побегут туда хитропопые хапуги из шарашкиных контор, делая деньги на тотальном дефиците и спекуляции. Ведь сначала надо наладить производство запчастей, обучение мастеров, контроль органов. До всего руки, видать, у правительства не доходят. Бензин частнику и тот получить сложно, да и качество его так себе. Так что иметь автомобиль покамест хоть и престижно, но хлопотно. Надо тут же обрастать нужными связями и шинковать бабосы.

Посему пришлось бежать с Павла Усова на троллейбус, что ходил по Московскому проспекту, и вот тут меня в нем на Обводном канале схватили крепкие ручки контролеров. Вернее, контролерш. К своему стыду я слишком поздно осознал, что привычка кататься на автомобиле получит такие далеко идущие последствия. Я банально забыл дома месячный проездной. Народ с любопытством поглядывал на разгорающийся на ровном месте скандал, где пожилые контролерши словесно прикладывали крепкого молодого бугая.

Я опаздывал, потому предложил оплатить проезд. Мне же предлагали штраф и сообщение по месту работы. Студенческий билет почему-то на контролеров не подействовал. Да и некоторые сердобольные граждане вместо того, чтобы вступиться, начали стыдить меня. Я уже рубль достал, когда внезапно в разговор на остановке вмешался водитель. Он показал контролерам газету с моим портретом рядом с найденным мечом.

— Что ж вы граждане так накинулись на студентика. Ну с кем не бывает! Он же вам и студенческий билет показал. Наверняка на работу опаздывает. Да, парень?

— Ага, — я, наконец-то, улыбнулся. Дядька был подозрительно знаком, но я его никак не смог узнать.

— Иди ко мне, я тебе пачку талонов выпишу.

— А как же штраф?

— Никитична, побойся бога. Совесть есть у тебя со студента последние деньги брать?

В это раз общественное мнение было на моей стороне и контролерши отстали.

Уже в просторной кабине дядька, дождавшись, когда контролеры выйдут, сказал:

— Ты, наверное, меня и не помнишь, Сережа. Мы с твоим отцом вместе в море ходили на "Перми".

— Вот сейчас узнаю.

— Ну и хорошо. Да не суй мне деньги! Верю, что проездной есть. Да я бы и так довез. В молодости тоже увлекался историей. А ты, гляжу, сам в нее по самые уши залез.

Он заливисто захохотал.

— Так приходите к нам на выставку.

Я подал водителю визитку-приглашение.

— Вот за это спасибо! Будем считать, что ты расплатился.

Дядька широко улыбнулся. Улыбка у него была такая располагающая. Есть все-таки в стране советской настоящие люди!

Для персонала имелся отдельный служебный вход, но мне некогда было обходить здоровенный выставочный комплекс. И я помчался через центральный, доставая на ходу бейджик с печатью. Внезапно на лестнице меня догнал злой окрик:

— Парень, ты куда? Сюда не положено. Выйди на улицу

«Это что еще за новости? А если я простой гражданин и пришел раньше срока узнать программу? И что за нахальное тыкание?»

Здоровый молодец в черном костюме с нескрываемым чувством превосходства, не особо торопясь подходил ко мне. Бейджик он осмотрел скептически, и только я собрался идти дальше, ибо опаздывал, как прицепился к моей сумке.

— Что тут у вас, молодой человек?

Я сделал два вдоха и выдоха.

«Что за болван? Черт, надо было идти через задний вход. Но все равно, какого черта?»

Опять треклятый комплекс вахтера. Этого деятеля я здесь еще не наблюдал, видимо, прислали новеньких на подмогу. Охраной комплекса занималось местное КГБ, усиленное людьми из столицы. Улицы патрулировала милиция.

— Фотоаппарат вам зачем?

— Для работы.

— Не положено.

— Слышь, служивый, ты бы лучше со списком сверился, что мне положено, а что нет.

Я взял свой верный «Зенит» и начал упаковывать его в сумку, когда охранник схватил меня за запястье.

— Куда? Стоять!

Этот парень был знатно удивлен тем, что я спокойно доделал начатое. Его пусть и тренированных, но силенок не хватило для моих железных мускулов. Удивление четко просчитывалось на его побагровевшем от напряжения лице, быстро сменившимся откровенной злостью. Накалившуюся обстановку разрядил второй охранник, сидевший за столом.

— Илья, у него, вообще-то, есть допуск. Он в списке значится как ведущий персонал.

Настроения мне эта ненужная перепалка на турникете не прибавила. Я быстро переоделся в нашем закутке, скоро пойдут первые делегации. В комплексе существовал четкий дресс-код — черный низ, белый верх. По причине жаркой погоды ходили в рубашках с галстуком. Вот с ним и случились сейчас проблемы. Вчера дежурную рубашку забирали на стирку и глажку, а галстук кто-то развязал. Черт, а я его завязывать не умею. Так за прошлую жизнь и не научился. Если и ходил в пиджаке, то без него. В театр замысловато повязывал шарфик, чтобы выглядеть солидно. Еще жена постоянно с этого перфоманса ржала. И где, черт дери, Иришка? Вот она умеет это делать. Пора открываться, скоро люди пойдут. Палево! Привел меня в себя нежданный звонок. Все в выставочном центре было телефонизировано, да и его необычный дизайн помещений смотрелся бы неплохо даже в двадцать первом веке.

— Алло.

— Сережа, ты можешь меня убедить, но помоги. Я забыла дома пропуск, а по студенческому мне не дают войти.

«Вот еще беда!»

— Дуй на центральный, ты там есть в списке».

Ну и что вы думаете? Сейчас за столом с компьютером сидел тот самый надутый индюк Илья. Решил на моей девушке злость сорвать.

— Гражданка, еще раз повторяю — Идете в бюро пропусков и выписываете временный.

Спорить мне с этим придурком неохота, и я требую встречи со старшим. Черт с ними правилами, у нас работа стоит.

— Лейтенант, позови старшего смены.

— Чего?

Звание угадал. Недавно, видать, выпустился, рвение свое показывает или дебилизм.

— Старшего смены сюда, живо!

Вот сейчас во мне говорил не студент третьего курса, а взрослый мужик с полномочиями. Илья откровенно растерялся и все-таки нажал на кнопку.

Вот этот мужчина в строгом костюме больше смахивал на настоящего служаку. Глаза внимательные, голос нарочито спокоен:

— В чем дело, гражданин?

— Отойдем?

В сторонке достаю свою Центровскую ксиву и даю внимательно ознакомиться. Я её редко использовал и только по делу. Прошу показать его удостоверение. Хм, целый подполковник! Судя по всему, он в курсе, кто я.Смотрит с любопытством и пониманием. Рассказываю суть проблемы, подполковник хмурится.

— Извините, Сергей Васильевич, персонала не хватает, вот и прислали кого попало. Сложности никакой не вижу, проходите. Мы вам принесем запасные пропуска.

— Большое спасибо, Иван Николаевич.

На Илью лучше не смотреть. Ждет его сегодня секс, но не настоящий.

— Сереж, помоги.

Забегаю в закуток. Иришка в одних лифчике и трусиках натягивает на себя неудобный сарафан. Блин, меня сразу в жар бросило. Видимо, утренние нервы желают таким способом успокоиться.

— Ну ты чего застрял?

Слышны голоса. К нам уже идут. Помогаю Ирине надеть подобие стилизованного национального костюма. Выглядит она в нем как истая поморочка. Хороший, кстати, ход. Иностранцы почему-то ориентируются на московские наряды и их ужасные кокошники и у нас малость прибалдевают от настоящей северной красоты. Чем Иришка полноценно и пользуется. В её репертуаре еще несколько песен и присказок.

Меня вылавливает дежурный:

— Сереж, принимай немцев. Переводчик есть.

Моя задача простая, провожу по стендам и объясняю. Советское правительство и наш Центр не могло упустить такой шанс, превратив банальную научную конференцию в большой политический форум. Ну вы и сами поняли, кто был генератором идеи. Нет, я лишь её подал, а работала не покладая рук Марго и её компания. Она же в Центре заведует Институтом планирования. Вернее, там есть официальный директор, а она руководит общим направлением и дает кому следует крепких пиндюлей.

Только вышел в пустое фойе набрать из автомата кофе, как ко мне бросился высоченный седовласый мужчина. Он тут же обратился ко мне на английском.

— Ду ю спик инглиш?

— Йе, — я уже наблатыкался за эти на разговорном. — Что вы хотели?

— Я ищу отдел, в котором находится «Меч викингов».

О как! Слава меча добралась и до членов конференции. Что этот рослый мужик оттуда, говорит его бейджик. На самом деле удобная штука. Сразу видно кто и что.

— Вы обратились по адресу. Только можно я сначала налью себе кофе.

— Конечно.

Хорошая у него улыбка. На вид лет за шестьдесят, крепок и активен. С любопытством уставился на автомат, продающий банки с квасом. Да вот такое ноу-хау появилось в нашем центре. Это уже Минторговли постаралось. Хотят продвигать наш напиток на мировой арене. А тара очень удобная и система продажи в виде автоматов уже существует. Мужик явно имеет представление о напитке, с каким удовольствием открыл банку. И мне его лицо смутно знакомо? Тоже историк?

— О, вери найс!

Дальше пошли слова на странном языке. Шведский или… Дьявол меня побери, да это же Тур Хейердал! Как я сразу с его ростом за метр девяносто не узнал знаменитого на весь мир норвежца? Это в моем времени северная нация смогла выдвинуть лишь идиотов в генсеки НАТО, а здесь среди них еще оставались настоящие «люди мира». Хейердал ведь не зря приглашал к себе людей разных наций, рас и исповеданий. Он верил в человеческий разум. И куда все это позже ушло? Нет, мельчаем мы с каждым поколением.

В нашем зале сейчас пусто, и знаменитый путешественник с любопытством осматривает выставленные в витринах находки. Овсянников постарался, выгреб все из музея. Помогли и волонтеры из студентов разных архангельских Вузов. Так что краснеть не пришлось. Надписи дублировались на английском языке. Я сам их лично переводил. В эти дни экскурсантов приводили по списку, после конференции доступ будет открыт всем желающим. Но тогда сюда придут экскурсоводы из музея.

Хотя и сейчас сильно охочие по вечерам могут присоединиться к малочисленным группам. Было бы желание. Хотя наш народ больше рвался в выставочные отделы легкой и пищевой промышленности. Там и раздача журналов с выкройками и дегустация новых напитков. Думаю, это и была настоящая причина временного запрета на посещение. Не разбалован советский человек еще благами цивилизации.

— Вот ты где?

С детства знакомый бархатистый голос заставляет вздрогнуть. Ну, конечно же! Куда Тур Хейердал без своего друга, не менее именитого искателя приключений, больше известного советским зрителям, как ведущий передачи «Клуб путешественников».

— Юра, смотри — тот самый меч! Это сенсация! Как только я увидел его в новостях, то тут же решил обязательно его рассмотреть поблизости. А эти молодцы его выставили с другими не менее любопытными находками! Советские начинают учиться себя подавать.

Сенкевич замечает мою фотографию с раскопок, затем поглядывает на меня и толкает Тура под руку:

— Так вот, этот парень, что нашел меч прямо под оком телекамеры.

Я смелею и подаю руку для знакомства:

— Сергей Караджич.

— Юрий, фамилию, думаю, ты знаешь. Можно на ты?

— Конечно!

В общении Сенкевич такой же, как на экране, простой, обаятельный и очень улыбчивый. С ним и Тур начал улыбаться чаще. Приятно наблюдать за деятельными и успешными мужиками. А ведь они в своих путешествиях через многое прошли. Не раз рисковали жизнью. Зато показали всем какой у нас все-таки необъятный и красивый мир. Жаль, не до всех дошло. Но они честно старались.

— Юра, ты представляешь насколько это открытие важно для моей работы? Я как раз собирался изучать путешествия норвежских конунгов в Биармию. И на тебе — сенсационная находка.

Я прислушиваюсь к разговору, затем замечаю ободряющую улыбку Сенкевича и решаюсь:

— Извините, что вмешиваюсь, но я также по окончании института собираюсь заняться этой темой. И моя последняя работа в археологии связана именно с Биармией.

Тур тут же проникся, и я тащу знаменитостей дальше. «Золотого божка» нам все-таки из столицы не довезли, но есть цветные фотографии и подробное описание находки. Мой рассказ и пояснения произвели на норвежца впечатление. Оказывается, он совершенно не знал о наших исследованиях и тут же загорелся идеей сотрудничества.

— Ты, Сережа, еще студент?

— Да, перешел на третий курс.

— Ничего себе! И столько успехов. Хорошо начинаете, — голос Сенкевича был доброжелателен. Хейердал в это время записывал телефоны областного Краеведческого музея, Овсянникова и нашей кафедры. Мой в первую очередь. Видимо, в его голове созревали грандиозные идеи. Глядишь, они к нам еще на драккаре в Северную Двину приплывёт. С него станется!

— Я с детства интересовался историей. Сейчас воплощаю мечты в жизнь. Еще несколько дней назад копался в земле. Мы в данный момент ведем раскопки в Заостровье, это на том берегу Северной Двины.

Гости смотрят друг на друга и чуть ли не одновременно спрашивают:

— Так они еще там ведутся?

— Ну да. До конца лета, как погода позволит. Не смотрите, что сейчас жара, в августе бывает довольно холодно.

Знаменитости явно загорелись, а мне стало неловко. Машина на ремонте. Но…

— Минутку!

Бросаюсь к телефону. Только бы был на месте

— Дядя Саша, это Сережа!

— Привет. Что хотел? По машине что-то?

— Да она в ремонте, а мне край как надо вечером в Заостровье съездить. Не выручите. Я бензином отдам.

— Так уж и надо?

— Так Москвич в ремонте. Завтра обещают сделать. Очень хороших людей надо на раскопки свозить.

— Ну раз хороших. Да и от бензина не откажусь. С этой конференцией странные перебои возникли и везде гаишники.

— Чего тогда молчали, я бы добыл.

Договорились. Заберу Хейердала и Сенкевича в восемь часов с парковки новой гостиницы «Архангельская». Та закрыта для посторонних, но не для меня.

Проводив гостей, я оборачиваюсь и вижу Ирину, беседующую с каким-то худощавым мужчиной в светлом сюртуке. Подхожу ближе и слышу хорошо знакомое щебетание. Ничего себе! Они оба говорят по-французски. Ирина не отстает, вон как бойко тараторит! В голову закрадывается смутное сомнение. Мне для полного счастья только Жак Ива Кусто здесь не хватало. Прохожу дальше. Уф, это не он!

— Месье Серж, — Ирина представляет меня.

— Александр Дювалье, — рукопожатие пожилого человека крепко. — Вы молодо выглядите для такой важного поста.

Я снова поражен. По русские он говорит с легким акцентом, но правильно. Ирина замечает мое замешательство:

— Сереж, не удивляйся. У него бабушка русская.

«Ага. Эмигранты. Нам только этого сейчас не хватает. Проверки КГБ на предмет общения!».

Но отгоняю плохие мысли в сторону, и мы мило беседуем. Француз здесь по делам своего бизнеса, что-то из области электроники. Случайно сцепились языком с Ириной.

— Вы шер ами этой прелестной мадемуазель?

Мы пьем кофе в буфете. До следующей экскурсии еще час, можно передохнуть и перекусить. Француз отдает должное нашей медовухе и пирогам. Особенно ему понравились кулебяки с палтусом и треской. Говорит, что ничто подобное во Франции не делают и просит рецепт у Иришки.

— Как догадались?

— Это сразу заметно по вашим взглядом. Ох, молодость! Волны Амура…

Вот как я его сейчас понимаю. Еще три года назад был таким же старпером, со вздохом провожающим взглядом молодые парочки. Эта свежесть отношений, горячность крови, непотерянная в душе романтика. Сейчас же ощущаю себя совершенно иным человеком. Старость тихонько истаивает где-то на задворках души.

— Приводите своих друзей. У нас интересная экспозиция.

— О да! Мадемуазель Ирен рассказала много чего любопытного. Кто бы мог подумать, что люди жили в таком суровом краю так давно.

Когда Дювалье волновался, то акцент ощущался сильней. Но любопытным оказался персонаж. Начал задавать такие вопросы, что я даже несколько озадачился. Нас, конечно, предупреждали. Но кто бы мог подумать, что промышленным шпионажем будет заниматься подобный благообразный господин. Да еще и потомок эмигрантов. Ирина не просекла фишку, её просто нравилось общаться с иностранцами. Принимать небольшие презенты и пищать от восторга и от комплиментов. Эх, какие советские люди были все-таки наивными! В отличие от меня, пережившего девяностые и знающему настоящую цену европейцам. Не, не брат ты мне…

Я сразу же завернул к старшему по смене и просил переговорить накоротке. Подполковник выслушал мои предположения и хмыкнул:

— Мы также засекли его странную активность. Но все равно спасибо за сигнал. Молодежь нас обычно не жалует.

— У меня свои правила, товарищ подполковник.

— И какие?

— А не хер на наш каравай роток разевать!

После этих слов хладнокровный гэбист не выдержал и откровенно заржал. Отхохотавшись он пожал мне руку:

— Надо запомнить. Коротко и внятно! Будут проблемы, заходи, Сергей Васильевич.

— Так не пустят же туда.

Уверенно роняю:

— Пропустят, куда денутся.

«Вольво» дяди Саши, привезенная с последним рейсом блестит и сияет. По сравнению с моим жалким «Москвичом» настоящая Европа. Эх, такую бы и мне. Но все впереди. Быстро привыкаешь к хорошему. Да и честно говоря, зимой мне машина и не нужна особо. И некогда, и незачем. Вот тут бы пригодилась развернутая сервисная сеть с автопрокатом или каршерингом. Может, здесь будущее нашего автопрома? Иметь в личном распоряжении автомобиль с одной стороны, хорошо, с другой, пробки, едешь на работу дольше чем на общественном раньше. Проблемы с парковками, страховками, ремонтом.

Так, что-то я отвлекся. Смотрю на часы и открываю дверь автомобиля. Моего бейджика хватает с лихвой. Он более продвинутого ранга. Кому положено, тот сразу видит уровень допуска. Да и машина как бы намекает, что люди приехали непростые. Милиционер открывает шлагбаум, и мы въезжаем на парковку.

Дядю Сашу я специально не предупредил, и когда к нему на переднее пассажирское сиденье шумно бухается Сенкевич, тот на минуту теряет дар речи. Мы с Ириной и Хейердалом уселись сзади. Тур с хитрецой посматривает на меня:

— Ваша юная леди?

— Ага.

Я внимательно изучаю Ирины коленки. Та, несмотря на присутствие знаменитостей, уставилась в окно. Дуется на меня. Я дурак, конечно, но кто же предполагал, что столько всего о своей девушке не знаю. Был занят собой и … её телом. Дело, надо сказать, приятное, но нам нужно поближе познакомиться и в иных смыслах. Как оказалось, фамилия бабушки Ирины по матери была Фарбер. До революции в Архангельске жило много выходцев из Европы. Существовала в центре города даже целая Немецкая слобода. От нее осталась лишь Кирха, где нынче устроен концертный зал. В моем времени его облагородили позже, но зато установили в здании настоящий орган.

Как и у многих, жестокий двадцатый век и по семье предков Ирины прошелся катком. Дедушка, советский полярник не побоялся взять в жены шведку, грозы репрессий их миновали, война дедушку также пожалела. Он тогда работал в штабе конвоев и частенько летал в Заполярье. Однажды его самолет сбили, и они упали на лед. Если бы не навыки старого полярника, то могли погибнуть. Хотя родным уже сообщили о пропаже самолета и возможной гибели экипажа. И каково было потом увидеть бабушке мужа живым?

Нет, по сравнению с теми железными людьми мы интеллигентные хлюпики! Есть, о чем, короче, поразмышлять. А любовь к музыке и французскому языку привила Ирине именно бабушка. Это вторая жила в деревне под Каргополем. Вот такая у нас разнополосная история получается. Революции, войны, индустриализации перемешали людей за пару десятков лет так, как это не сделало все прошлое тысячелетие.

Сенкевич и дядя Саша сцепились языками, мы болтаем с Хейердалом о разном. Он с любопытством рассматривал с моста вид на Северную Двину. Затем широкие поля в Заостровье и проносящиеся мимо нас дома. «Вольво» шла ходко и мягко по свежему асфальту. Заостровцы сворачивали шеи вслед импортной машине, мальчишки бежали сзади.

На площадке как раз закончили работу и готовились к ужину. Гостей узнали сразу, особенно Сенкевича и тут же повели их в камеральную палатку. Хейердал с любопытством рассматривал последние находки. В могильнике вождя за эти дни попалась разная мелочевка, зато около церкви нашли фрагмент крестика скандинавского типа, весовую гирьку в виде усеченного с двух сторон шара и несколько утилитарных скобяных изделий. Похоже, на этом пятачке когда-то стоял большой двор или был местный рынок.

Якушев заявил, что планирует копать здесь и в будущем году. Уже выбивает финансирование. Ну после сенсации с «Мечом викинга» сделать это будет намного легче. Пока Хейердал с помощью моего перевода общался с археологами, Сенкевич ушел на раскопки. Он на месте заявил, что срочно вызовет сюда съемочную группу. Я так думаю из-за норвежца. Да и нам такое внимание в принципе выгодно. Чем больше шума, тем сложнее будет задвинуть будущие грандиозные раскопки. Так что Якушев скрепя сердце, выдал разрешение. А у меня по этому поводу разгорелись мысли о поиске клада, что нашли в 1989 году. Там одних монет было сотни! Надо бы пройтись вдоль небольшого притока Виткурья, что впадает в Тойнокурье. Я уже отметил район поисков на карте, но пока не придумал, где мне достать миноискатель. Точное место я не знаю.

Гости остались в лагере, им потом вызовут дежурную машину. А мы с Иришкой так устали, что я попросил дядю Сашу везти нас ко мне домой. Маму предупредили из будки телефона-автомата. Она не любит неожиданности. Так что нас по приезде ждал ужин и постеленная постель. То есть Ирину ожидала. Мне же постелили на раскладушке в большой комнате. Вот такая у меня строгая мама. Но она была довольна.

-Те самые духи.

Глубокомысленно заявила она и отправила меня мыться. Я жевал котлетки, принял «дежурные» в виде рябиновой настойки, потом пил чай. Ирине мама налила привезенный батей с Эстонии ликер «Вану Таллин». На разговоры сил уже не оставалось. Впечатлений на сегодня хватило с лихвой. Кто ж знал, что это лишь начало.

Глава 10 Высшие сферы

Сегодня нам лишь к двенадцати, поэтому будильник завел на девять. Неплохо бы сначала размяться на школьном стадионе. А то с этими работами совсем забросил собственное развитие. Открыл глаза по звонку и поначалу ничего не понял. Где это я? Потом услышал голоса на кухне и вспомнил, что меня на ночь вытурили из моей кровной комнаты. Ха, как будто бы мы с Ириной стали там раскачивать кровать. Хотя. Почему бы и нет? Что за шаловливые мысли? Так, срочно на водные процедуры! Натягиваю шорты и шелестю в ванную. Нет, хрущевки — это все-таки издевательство над человеком! Разве что стоит рассматривать их как временное решение. К сожалению, ставшее в моем мире постоянным. Надеюсь, здесь все будет не так, и лет черед двадцать не месте убогого решения появятся современные жилые здания.

— Привет! Вы как?

Дамы так дружно и с такими ухмылками ко мне повернулись, что мне разом поплохело.

«Они явно что-то задумали!»

— Сынок, а что же ты мне свою девушку не представил? Оказывается, вы давно знакомы и встречаетесь.

На последнем слове был особенно усилен акцент. Мама у меня женщина умная, обо всем догадалась раньше. И не надо думать, что у старших в молодости все было так скромно. Ходили за ручки и целовались через салфетки. Любили, встречались, занимались.

Я бросаю критический взгляд в сторону Ирины. Та отводит глаза. Негодница! Нарочито медленно наливаю кружку чая и махом выпиваю.

— Завтракать будешь?

— Сначала на пробежку.

На стадионе меня встретили неожиданности. Там вовсю возилась строительная техника и оставалось место для разминки лишь в углу.

— Перестраивают. Каникулы же!

Я обернулся и поздоровался с Никодимычем. В прошлом спортсмен и фронтовик. Служил в диверсионном отряде на Карельском фронте. Вернее, они назывались тогда партизанскими. Совершали лихие рейды в тыл финнам и немецким егерям. Нашлись в те годы в руководстве армии умные люди, настояли, чтобы спортсменов и охотников использовали грамотно.

— Ладно, хоть здесь разомнемся.

— Что-то давно тебя видно не было. Работаешь где?

— В этом году на археологических раскопках. В стройотряд некогда ехать.

— Значит, променял деньги на науку, — одобряюще усмехнулся ветеран. — Да и правильно. Рубли все равно утекут, а дела останутся с нами.

Мудрый человек! Но с финансами у меня по этой причине так себе. Трачу больно много. Если бы не подмога с Центра, то и вовсе остался бы на бобах. Формальная ставка разнорабочего на раскопках не велика. Больше у меня официального заработка нет. За работу на выставке также платят так себе. Разве что костюм пошили и рубашки. Говорят, что оставят нам. Ну еще обед и кофе бесплатный.

Так что отправляем желашки на просушку. А они у женщин обычно нехилые. Ирина, конечно, девушка расчетливая, но все равно девушка. А лучшие друзья у них бриллианты. Так уж испокон века повелось, что уют и обустройство жилища на женском роде человечества. Мужик чего, ему бы и пещеры хватило, да камень поудобней под голову. Дамам же подавай устроенный быт и прочее красивое.

Два раза уже через эти грабли проходил. В первый семейная лодка банально разбилась о подводные камни быта. Ну там мы оба были молодыми. Нас интересовали иные развлечения и телесные в том числе. Хорошо хоть детей не завели. Вот во втором пришлось постараться уже мне, как старшему в семье. Но было лучше с финансами, и голова соображала быстрее. Ну а сейчас и сам бог велел задуматься…

— Я в душ и завтракать!

В этот раз меня обихаживали на кухне вдвоём, как падишаха. Пододвинули чашку какао и полную тарелку сырников. Мама сделала вдобавок любимый бутерброд с красной рыбкой, подгон её земляков. Смотрят обе, как я кушаю и умиляюще улыбаются. Дурочки.

— Вкусно?

— Ум…ым.

Ну что за привычка спрашивать, когда у меня полный рот?!

— Прожуй сначала.

Смеются. Как подозрительно быстро они за моей спиной сговорились. Эх, готовь Сережа сани на осень. Ведь не отстанут. И не слезут. Даже не думай.

Только вот где мы жить будем? В общаге место не дадут. Квартиру тоже. Марго бы постаралась, но перебор. Как работать стану, могут тихим манером что-то вручить от Центра. За заслуги перед отечеством. Но до этого еще три курса учебы. Овсянников заявил, что сразу возьмет меня в штат. Аспирантура мол подождет. Или можно разом в две струи влиться? Подумаю, порешаю, время есть.

— Вкусно?

— Зачем спрашивать, если тарелка пустая?

— Это Иринушка старалась.

О как! Как они быстро спелись! Ну так по мнению мамы возраст у меня как раз подходящий. Но даже для восьмидесятых еще рановато для женитьбы. Эпоха изменилась и уже бесповоротно. Норма один или два ребенка в семье, обязательна отдельная квартира, в перспективе автомобиль и дача. Ноги будущей потребительской волны растут именно отсюда.

Почему советский народ на такое повелся и плюнул на потенциальное продвинутое будущее? Лучше не спрашивайте. Даже не отвечу. Наверное, просто приятно иметь все под рукой, более высокий потребительский стандарт. Обыватель выбирает желудком. А уж мозги ему засрать при таких коммуникационных возможностях не проблема. Черт, какого лешего с утра в башке глобальные мысли?

Не от этих ли четырех голубых глаз, что внимательно наблюдают за мной?

Сначала мы зашли за «Москвичом». Михалыч с утра отзвонился, что машина готова. Если идти прямо через железнодорожные пути, то здорово можно сократить дорогу. Ирина здесь никогда не бывала. Странно, город два на два, но есть куча мест, где горожане за всю жизнь не побывают. Народ еще в целом не так мобилен. Даже поездка с окраины в центр — это событие. Ласково светило солнце, дул легкий ветерок. Как я люблю такие летние деньки! Это и есть для меня лето. Жаль, что оно у нас не каждый год.

Автомобиль стоял намытый, свежий, все жидкости и свечи проверены, заправлены. Михалыч свое дело знал туго. Он выписал квитанцию, а я сверху сунул ему трояк. Честно заработал! По полупустым улицам летнего города домчаться до выставочного зала заняло минут десять. В будущем я столько времени в пробке до Смольного проведу.

На парковке мою машину узнали, а на заднем входе сегодня даже не спросили бейджики. Или старая смена стояла, или примелькался уже. Хотя я грешу на подполковника. Уж не знаю, что он подумал про мою персону, но скорее всего связь с Центром и работой в комплексе как-то увязал. Да и ладно, мне легче будет.

Первые экскурсии прошли по плану. Ирина изображала северную красавицу, вызывая у мужской части восхищенные взгляды. Ни дня не проходило без подарков, а то и приглашений. Но последние отсылались ко мне и вопросы тут же отпадали. То ли вид у меня такой суровый, то ли кулаки внушительные? Я то и дело переходил с русского на английский. Переводчики зачастую не знали специальных терминов и путались, а я их тщательно изучил.

Норвежская делегация тут же скопилась у «Меча Викингов». Они что-то восхищенно восклицали и по ходу гордились своими предками. Ну норги всегда были разбойниками и не чурались любых видов заработков. Потому вне конвенций били китов и резали бедных дельфинов. Суровая жизнь на краю цивилизованного мира, ограниченные ресурсы и низкое качество человеческого материала заставляло использовать любые методы для выживания.

Ну я добавил к сказанному экскурсоводом что, судя по всему, приплывших викингов разбили и меч трофейный. Да и прибыли те на север с нехорошими намерениями. Какой-то высокий мужик попытался возразить, типа все они были торговцами. На что я напомнил им о Тюленьей войне в двадцатые годы нашего века, вернее, о безжалостном истреблении норвежцами поголовья тюленей в Белом море. Ну и заодно про русский Грумант, который сейчас отчего-то у норгов. Ох, какие у них сразу стали злыми лица, а у сопровождающих растерянные. Ну так нечего угождать и стелиться перед загрантуристом. Надо как бы собственную гордость иметь!

Ирина была удивлена, она сама о многом не знала. Вот они пробелы в нашем воспитании. У нас не педалировали участие стран Восточной Европы в войне против нас. Что сотни тысяч их солдат со всем усердием убивали наших. Поляки, чехи, словаки, румыны, хорваты, венгры. Все засветились на Восточном фронте. Не рассказывали об участии украинских полицейских в сожжении Хатыни и убийствах евреев в Бабьем Яру, прибалтийских эсэсовцев в уничтожении десятков русских и белорусских деревень. Да, собственно, о наших предателях в целом помалкивали. Слово власовец было под негласным запретом, как нечто постыдное. Но это же было в нашей истории?

В итоге, когда потоки спрятанной правды густо смешались с тоннами лжи, стало трудно отличать одно от другого. И наше поколение, да и последующее так запутали, что многие честно верили именно лжи. Вот к чему приводят излишние и совсем ненужные секреты и утаивание правды. К потере страны и целых поколений. Дьявол, сегодня столько мыслей в голове крутится, что впору ехать в Москву и излагать их в Центре на бумаге. Авось через него можно будет донести их до верхов. Хотя, где я, а где кремлевские небожители?

Как я был насчет этого наивен!

Стою спокойно в перерыве с чашкой кофе и с удивлением наблюдаю, как в нашу секцию влетает небольшая делегация, которой нет в графике. И люди, судя по всему, серьезные. Два точно на секьюрити смахивают, и секьюрити явно иностранные. Идущий впереди мужик со странным подбородком был смутно мне знаком. Он американец! Почему я так подумал? Чертова улыбка! Только американцы могут так по-дурацки улыбаться. Как будто он ходячая реклама стоматолога. Мужчина огляделся и застыл перед экспонатом в недоумении. Я поспешил на помощь и успел заметить, как бодигарды напряглись.

— Как дела? Вам помочь?

— О! Ты знаешь английский? Отлично! Мне сказали, что тут есть древние артефакты. Это правда?

— Йес! Они перед вами. Мистер…

Стоявшие за плечами мужика суровые личности заулыбались. Я насупился. Если такие умные, чего приперлись без переводчика?

— О, не обижайтесь. Просто обычно ко мне обращаются «Мистер президент», — мужчина с готовностью протянул руку. — Ричард Никсон.

Вот я болван! В Америке звание президента пожизненно. Но честь страны заставила меня быстро опомниться и пожать протянутую руку мистеру Никсону. Нечего тут болванчиком стоять! За нами Москва!

— Сергей Караджич!

— О! Караджыч… — Никсон посмаковал мою фамилию. — Ты с Югославии?

— Нет, но предки из Сербии.

— Точно. У вас в России много народов. Вот и мой друг Леонид с Украины.

Тут же буквально в пятки рушится предательская мысль:

«Вот я попал!»

Заход в этот чисто исторический отдел был явной импровизацией. Смутно припоминаю, что на фоне конференции ведутся какие-то важные политические переговоры. Вот к нам и решили заглянуть, чтобы развеяться. Час от часу не легче! Это же, черт побери, президент Америки, а не вождь из Сомали!

Никсон замечает мою нерешительность и в непринужденной манере начинает расспрашивать, что и где у нас находится. Я, немного путая поначалу слова, решаюсь отвечать, и понемногу мной овладевает обычный азарт. Мистер президент любознателен и для своих семидесяти выглядит бодрячком. Уточняет, задает наводящие вопросы. Он впечатлен. Видимо, думал, что русский север — это просто ледяная пустыня. Много шутит, что в Арктике мол может быть так жарко. Сегодня знатно припекает, пошел тополиный пух, настоящий июль!

Затем его глаза зацепляются за мою знаменитую фотографию с найденным мечом. Он тыкает в нее, а затем в меня.

— Так ты археолог?

Ответить я не успеваю. Слышится шум входящих в зал людей и хорошо знакомый с детства голос:

— Ну вот ты куда убежал? А мы тебя в буфете, понимаешь, ждем. Поморы так вкусно угощают, что начинаешь сомневаться том, что украинская кухня лучшая.

Леонид Ильич ёрничает. К Никсону тут же подбегает молодая женщина и начинает переводить. Президент и бывший Генсек улыбаются друг другу. Похоже, что они на самом деле дружат. Улыбки далеко не дежурные.

— Я хотел посмотреть на выставку местных древностей. Ваша Маргарита мне все уши пропела. Кстати, где она?

— Дела, дела, — сухо ответил Брежнев и деловито оглянулся. — И что тут такого интересного?

— Вот молодой человек ответит на все вопросы.

Леонид Ильич воззрился на меня. В моем времени он уже почти два года, как лежит у Кремлевской стены. А здесь хоть и старик, но далеко не развалина. И голос бодрый. Интересно, чем его накачивают?

— Ну, молодец, и кто же ты?

Я и не думал смущаться, уже разогрелся на мистере президенте. Сам черт мне не брат, несмотря на обилие вышколенной охраны и помощников. Я сделал два шага назад к стенду, как будто подзывая властителей двух супердержав к себе. Оба синхронно пошли за мной, а свита неожиданно побоялась дёргаться.

— Сергей Караджич, студент Архангельского педагогического института, исторический факультет, комсомолец, спортсмен, активист. Еще что-то?

Видимо, Никсон уже хоть как-то понимал по-русски, потому что захохотал, и ему тут же завторил Брежнев. Вытирая слезы, он произнес:

— Уел старика. Но каков молодец! Не потерялся, как те клуши.

Никсон что-то зашептал в ухо генсеку. Неужели Леонид Ильич понимает английский? Хотя почему бы основные фразы и нет? Уж точно он не дурак, каким любили у нас его описывать во времена перестройки. Уж по сравнению с большинством правителей России двадцатого века он для обычного человека сделал больше всех. Потому его и помнят добром. Вот товарищ Сталин вроде и страну поднял, и войну выиграл, но цена была так велика, что и суждения потомков противоположны.

Брежнев внимательно осматривает стенды, я даю пояснения, тут же переводя для Никсона на английский. Свита держится в стороне. Видать, не впервой первые лица так откаблучивают. Леониду Ильичу явно импонирует мое поведение и знание языка. Взгляд доброжелателен, вопросы не каверзные. Но заметно, что история не его конек. Никсон же любопытен, дотошен, вникает в детали. Иногда сложно переводить, и мы объясняемся жестами.

— Ты смотри какая смена у нас растет!

Брежнев оценил мои фотографии рядом с находками.

— Конструктор коммунизма?

— Правильно, Рич. Эти парни горы свернут! Крепкие, умелые, упорные, — затем Леониду Ильичу приходит в голову идея. — Рич, давай сделаем совместный снимок. И этот, как его, Поляроид Сереже подарим с нашими автографами. Заслужил! Иди сюда, Сережа, в центр между стариками. Будущее Советского Союза.

«Твою дивизию! Мне еще на обложки иностранных газет попасть не хватало!»

Через несколько минут мне вручают подписанный главами государств снимок. И тут же я вижу, как резко напряглась охрана. У нас был второй вход только для персонала, и именно оттуда нежданно появилась в своем сарафане Ирина с подносом на руках. Как по заказу на нем графин с морсом и двумя стаканами. У меня давно горло пересохло.

Девушка замерла, я сделал в шаг в её сторону, президент и Генсек повернулись. Охрана и свита напряглась. Немая сцена.

— Это что за красавица у нас такая?

Решать надо было быстро.

— Это моя невеста Ирина. Она тут тоже работает. Я кивнул одному из охранников Ильича в сторону её бейджика. Тот понятливо кивнул. Если тут работает, то, значит, проверена — перепроверена. Хм, а как же тогда её бабушка? Черт его знает какое в восьмидесятые годы отношение к потомкам белой кости.

— Мьорс?

Никсона подошел и взял с подноса стакан.

— Дда.

Надо видеть, какими большими стали в этот момент глаза у Иришки. Ну Никсона, она, пожалуй, не ведает. Но Леонида Ильича знает вся страна от Бреста до Чукотки. Потому осторожно перехватываю у нее поднос и ставлю на столик, затем наливаю в стаканы морс. Охрана не дергается. Напитки здесь проверены. Хотя… Решаюсь и беру стаканчик от кофе, наливаю из графина немного себе, тут же отпиваю. Проверено — мин нет!

Мировые лидеры этого не видят, они упиваются общением с девушкой. Расспрашивают, улыбаются, говорят комплименты. Никсон подзывает свою помощницу и что-то ей шепчет. Ильич с интересом посматривает на меня, затем негромко говорит:

— Каков молодец, мало того что всю землю ради кладов раскопал, так еще такую кралю оторвал! Свадьба у тебя когда?

— Осенью.

— Пригласишь?

— Конечно.

Брежнев не выдерживает и хохочет.

— А ведь приеду! — затем останавливается и тихонько добавляет. — Да не бойся. Представляю, какая это будет жопа с моей охраной. Но хвалю за смелость. А то скучно с вашими провинциалами, все в рот заглядывают. Так что спасибо за доставленные минуты удовольствия, — бывший генсек поворачивается к публике, которой стало заметно больше и кричит. — Вот за такую молодежь мы кровь на войне и проливали! Настоящие строители коммунизма!

Мне же в этот момент муторно — Эх, Ильич…

В зал заходит еще одна делегация, становится шумно.

Меня внезапно тыкают в спину и шипят на ухо:

— Ты зачем меня невестой назвал?

— Так иначе Ильич бы к тебе обязательно целоваться полез.

После некоторой паузы:

— Ревнуешь?

— Конечно! Вон какой дядька импозантный!

— Дурак! Но мог бы все-таки сначала меня спросить.

Снова тычок, и я отодвигаюсь в сторону.

— Ну можно и развестись обратно, дело хозяйское.

— Чего?

В этот раз вопрос задан достаточно громко. Да и взгляд такой, что врагу не пожелаешь. Горячая поморская женка!

— В России всегда ведут себя так темпераментно?

Не заметил, как Никсон подошел обратно к нам и с улыбкой наблюдает за сценой.

Я развожу руками:

— Семейная жизнь.

Леонид Ильич отлично нас слышит, оборачивается и хохочет от всей души, а Ирина накуксилась. Атмосфера в зале добродушная. Даже охрана посматривает в нашу сторону с улыбками. Кто не был молодым? Между тем Никсон вручает раскрасневшейся Ирине большой пакет, который ему подогнал один из охранников.

— Это прекрасной русской леди от американских мужчин. Здесь лучшая американская косметика, еще кое-что, что понравится вашей невесте и бутылка калифорнийского вина.

— Сенк ю.

Иришка была в замешательстве и здорово растеряна, не каждый день тебе амеркианский президент презент представляет. Потому я быстро перехватываю пакет. Жму Никсону руку, а его уже подзывает к себе Брежнев. Как говорится, спасибо вашему дому…

После ухода делегации ко мне колобком подкатывает какой-то прилизанный дядька:

— Молодец, студент, не посрамил страну. Кстати, твой английский не так плох. Разве что произношение подтянуть. Не хочешь к нам?

— А вы это кто?

— Хороший вопрос.

Мне протянули визитку.

«Министерство Иностранных дел". Специальный протокольный отдел».

— Спасибо, но меня уже ждет наука.

— Ну, смотри. Так бы посмотрел мир и барышне своей показал. Ведешь ты себя уверенно, быстро соображаешь, не робеешь. Нам такие люди всегда нужны.

«А товарищ ведь вовсе не из МИДа!»

Отзываю его в сторону и показываю удостоверение, благо Ирина занята содержимым пакета. Дядька печально кивает:

— Опередили черти! Ну тогда все понятно. Удачи! Ты молодец!

А чего тут молодец? Просто не стал мямлить на камеру, а вел себя, как человек. Вот тут сказался мой настоящий возраст и опыт из будущего прошлого. Советский студент все равно бы себя так с высокими гостями не вел. И так коленки подрагивают.

Уф, как мы пережили последующие две экскурсии, даже не знаю. Я был весь в мыле, но здорово выручала Иришка. Она уже успела многое выучить и могла самостоятельно провести экскурсию-лайт. А после ознакомления с содержимым пакета энергии в ней заметно прибавилось.

— Сереж, там такое…У нас и близко не найти.

Наше щебетание бесцеремонно прервала Марго. Она мрачно глянула на меня и нахраписто скомандовала:

— Караджич, нам надо срочно выпить кофе.

Ирина бросила на москвичку испепеляющий взгляд, но ситуацию нагнетать не стала. День и так выдался тяжелым.

Марго заказала кофе и коньяк. Я от всего отказался. Спасибо, уже напился морса.

— Караджич, вот как ты умудряешься влипать в разные истории? Мало тебе попадания в союзные газеты и телеэкран, так о тебе сейчас напишут ведущие мировые СМИ.

— Я что специально? Они сами приперлись.

Марго чуть не подавилась коньяком.

— Ты неисправим! Держи, Ильич просил передать. Глянулся ты ему, а еще больше девка твоя. Старый ловелас.

Женщина передвинула мне увесистый пакет.

— Спасибо.

— Но я, в общем-то, к тебе не за этим пришла. Держи билеты в Москву. Рейс послезавтра утром. Тебя отвезут и встретят. Нет, это не из-за сегодняшнего инцидента. В чем дело я и сама не знаю толком.

— А как же?

— Завтра последний день конференции. Тут и без тебя справятся.

— Хорошо!

Отвез донельзя довольную Иришку домой и проинструктировал, что можно говорить, а что нет. Ну она у меня девушка понятливая, уже пришла в себя. Но продолжала странно поглядывать. Видимо, что-то её все-таки смутило. Час от часу не легче. Домой завалился из последних сил. Мама охала и ахала:

— Разве можно столько работать! Ты посмотри на себя. Весь худой и бледный! Давай сюда пакеты. Быстро в душ, ужин уже готов.

Я посмотрел в зеркало на свою загорелую морду. И где тут она увидела бледность? Мышцы вон какие! Я точно не хиляк. Но мамы все такие. На кухне меня ждал сюрприз. Ну, бутылка фирменного армянского коньяка в подарочном наборе куда ни шло. И когда Ильичу успели доложить, что мне нравится? К нему шел фирменный бритвенный станок, наши начали с японцами делать, одеколон «Леонид», лицо модели на котором сильно смахивало на Ильича в молодости. Все-таки наш бывший Генсек — большой шутник.

Но мама сейчас рассматривала поляроидную фотографию с президентом и Генсеком.

— Сереж, это то, что я подумала?

Я положил себе жареной трески с маринадом и ответил:

— Угу.

— Это…

— Угу.

— Да что ты загугукал! А рядом с ним тоже лицо знакомое.

— Никсон, американский президент.

— Ох!

— Мам, не пугай меня! Ну что такого, зашли к нам, посмотрели. Понравилось, вместе сфоткались. У нас есть что выпить? Нервов потратил сегодня много.

Мама показала на фирменную бутылку с немым вопросом:

— Да-да оттуда. Ильич подогнал.

— Ох!

— Эх!

Брусничка еще оставалась, я плеснул себе и маме.

— И как он?

Все-таки присущее всем женщинам любопытство взяло свое.

— Веселый, дамы ему нравятся. Пришлось назвать Ирину невестой.

— Ой.

— Да не переживай ты так!

— Как не переживать! Сын женится. Надо отцу срочно сообщить!

— Не дергайся, мам! Все успеем. Да и назвать, не значит жениться.

— Сергей!

— Шучу. Просьба у меня к тебе есть. Послезавтра в Москву улетаю на пару дней. Сможешь мне рубашки, и белье завтра подготовить?

— Это из-за…

— Да нет, по науке. Завтра же конференция заканчивается, возникли некоторые вопросы.

— Хорошо.

Только голова коснулась подушки, я тут же уснул. И Леонид Ильич мне ни фига не снился.

Глава 11 Немного экономики

Москва встретила неожиданной для лета серостью и прохладой. Бывает такое временами — север вовсю заливает солнцем, а южнее один за другим проносятся циклоны. По этой причине мой утренний рейс задержали на несколько часов. Я успел продрыхнуть в зале ожидания, а затем в самолете. Внезапно, ну да как же, мама уехала ночевать к подруге. И мы с Иришкой устроили «отвальную». Так что со сном, сами понимаете, вышло не очень. Барышня она у меня оказалась горячая, так что приходится соответствовать. Сам виноват!

Ехать в этот раз в аэропорт пришлось на такси, ладно хоть его мне заказали заранее. Все сотрудники были плотно заняты, Маргарита куда-то исчезла, даже не дозвониться. Да и мне впечатлений за эти дни хватило. Толпы иностранцев, часть из которых являлись все-таки настоящими историками и выжали меня в поисках информации досуха. Хорошо, что в самые ответственные моменты появлялся Овсянников и Липневский, которые брали научно-организаторскую часть переговоров на себя.

Тут же ошивались важные дяди из Академии Наук. Хотя мне показалось, что это в большей части были функционеры. Но пару раз ко мне прорывались странные мужички. Вот никогда бы не сказал, что это профессора. Один был больше похож на вышибалу из самого развратного в городе клуба, второй на слесаря из соседнего ЖЭКа. Может, он и закладывал, но советом по моему будущему образованию накидал кучу. Сразу видно профессионала!

В этот раз в столице меня встречали скромные «Жигули» и обычный водитель из хозяйственной части, ничего не знавший и неохотно отвечавший на вопросы. Скорее всего с ним провели «инструктаж», мужик просто побаивался последствий. Кто я, чего я? А его дело маленькое — что сказали, то и привез. Так и ехали молча. Оставалось лишь посматривать по сторонам и думу думать. Какого рожна в такой ответственный момент меня дёргают в Центр. Что-то изменилось?

Но вез меня шофер в этот раз какими-то хитрыми задворками, буркнув, что так мол быстрее. И я смог сполна насладиться видами Москвы непарадной. Ёшкин матрешкин! Любой мегаполис включает в себя подобные мрачноватые задворки, заброшенные строения, развалины и пустыри непонятного назначения. Они часть жизни любого города, тем более огромного. Но все-таки как хочется, чтобы в градоустройстве было побольше чистоты и уюта.

Закопченные фабричные корпуса, заляпанные непролазной грязью заводские проезды. Разбитые второстепенные дороги, валяющийся повсеместно мусор. Все это изнанка столицы нашей советской державы. Я с сомнением размышлял — Если уж тут порядок навести не могут, то стоит ли задумываться о более счастливом будущем? Настроение благодаря серому небу и невзрачным кварталам упало ниже плинтуса. И потому на КПП явился достаточно хмурым.

— Велено препроводить к полковнику Зайцеву.

Прапорщик с КПП был строг и на вопросы не отвечал. Вообще, военных в Центре стало как-то подозрительно больше, а гражданских поубавилось. Этого еще не хватало! Раньше хоть можно было увидеть красивые женские ножки на каблучках, а сейчас лишь унылые солдатские физиономии. Как же скучно мы живем! Глазеть по сторонам быстро расхотелось. Да и на меня часть военных посматривала с подозрением. Это моя излишняя моложавость и черный загар. Ну и одет я, как чистый американец.

Ярослав находился в своем новом кабинете, отделанном в духе кондовых восьмидесятых. Мебель также стандартная, тяжелая, полированная и темная. Разве что итальянская кофемашина ярко выделялась на фоне уныния всего остального. Я упал в кресло и заявил без приветствия:

— Скучненько у тебя тут.

Зайцев в ответ кисло ухмыльнулся:

— Наследство от бывшего руководителя. У меня, знаешь, нет барских замашек из будущего, чтобы первым делом кабинет под себя украшать и новый лимузин под задницу покупать.

— Респект и уважуха, братан!

Ярослав с интересом разглядывал меня.

— Сергей, вот ты чем дальше, тем больше молодеешь. Секретом не поделишься?

— Я внимательно осмотрел свои руки и повернулся к шкафу, чтобы в стекле оценить отражение:

— Да вроде все на месте. Или ты что имеешь в виду?

— Любишь поёрничать, студент. Заканчивай. Ты отлично меня понял.

— Да не знаю, Слава, видимо, много провожу времени среди студентов…ну и студенток соответственно. А они дурочки часто смеются и заставляют меня совершать разные глупости. Например, целовать их в разные места и не только.

Зайцев покачал головой.

— Не наглей.

— А чего вызвали, вообще? Брежневу что не то сказал? Так, я его неприглашал. Он сам пришел.

Ярослав внимательно посмотрел на меня и встал с места, чтобы включить кофемашину.

— Да хрен бы с ними, старыми пердунами.

— А чего так сразу? Забавные пенсионеры.

— Они нужны для отвода глаз. Пусть и дальше корчат из себя великих мировых лидеров. Но на их имя можно получить немало кредита доверия.

— То есть Леонид Ильич играет роль гешефт-директора? Открыть гештальт, а работать в нем будут другие?

— Ну и словечки у тебя какие-то подозрительные. Ты хоть в обществе их не употребляешь? Насколько я тебя уже знаю, с тебя станется.

— Так чего тогда вызвали?

Зайцев сухо ответил:

— Сам не знаю. Вызывали не наши, а товарищи там.

Он показал пальцем вверх.

"Однако. Кому это моя персона понадобилась?"

— Хабаров, что ли? — назвал я фамилию настоящего директора Центра.

— Бери выше.

— И на кой ляд я им нужон?

Новость была не из приятных. Вызов к руководству обычно ничем хорошим не заканчивается.

— Пока не знаем. Твой рейс задержался. Поэтому все наши в Москву усвистали. Опять важное заседание посреди рабочего дня. Так что на сегодня ты свободен.

— Во как? Блин. Как будто мне заняться нечем?

Я был откровенно огорчен, хотел последним рейсом вернуться домой. Помочь ребятам на выставке, да смотаться оказией в Заостровье.

— Кофе будешь?

— Смотря, что к нему предложишь.

Я завороженно наблюдал, как на столе появился китайский кофейный сервиз и пара маленьких рюмок. На блюдце лежали тонко нарезанные дольки лимона, а рядом коробка конфет. Живут же черти! Мне такие наборы шоколадных сладостей не по карману. А Иришка та еще сладкоежка оказалась. На этой почве они и с мамой спелись. Будут в конце лета варить вместе варенье.

— В честь чего будем напиваться?

Ярослав махнул рукой:

— Да просто так. Заколебало все.

— Ясно.

— Ну ты видел, что почти весь персонал вывели в другое место. Построили огромные хламины, напихали туда прорву народу. Это же все вскоре превратится в очередной рассадник бюрократии.

— А здесь пока вояки будут тусоваться?

— Ага. И наши. Там же под Зеленоградом режим секретности соблюсти сложно. Проф и Евген негодуют, посылают все нах, вояки на них докладные каждый день притаскивают. Так и живем.

— Ну и начальства, небось, разного прибавилось, — смотрю на Ярослава с откровенной усмешкой. Блондин наливается краской.

— Да задолбали эти товарищи генералы. Я же для них молодой. Ничего, что в прошлой жизни четверть века угробил на службу?

— И здесь они тебе нервов угробят. Еще увидишь!

— Спасибо за дружескую поддержку!

— Так сами и виноваты. Это же от вас они зависят. Долбите правительство, чтобы в том городе будущего вам квартал закрытый выделили. Сам знаешь, что лучше прятаться на самом видном месте.

Полковник Зайцев завис на минуту, а затем ухмыльнулся до ушей:

— Соображаешь! Еще налить?

— Он еще спрашивает!

— Так Ильич тогда здорово пересрался. Из дачи неделями не вылезал. Это ты попал в относительно спокойный период, а тогда в ЦэКа бурлило, дай бог. Как в Смольном семнадцатого. Политбюро целиком получило информацию от первых попаданцев, кто-то из них проболтался, другие не поверили, Андропов немедля начал собственную игру. Пришлось вмешаться армии. Даже пострелять пришлось малость.

— Потому мы под колпаком ГРУ?

— Да поначалу так и было. Уже позже выделили отдельную структуру и объединили самых активных попаданцев в один пул. Ну, ты уже видел наших боевиков, а есть разведка, оперативники, аналитический штаб. А Центр как таковой немного для иного. Мы специально не стали создавать излишне громоздкую общую структуру, распихав людей и ресурсы по разным корзинам.

Я посмотрел на рюмку янтарным напитком и задумчиво произнес:

— Представляю, какой кипешь стоял в Кремле.

Зайцев скривился и залпом выпил. Рюмки были малюсенькими, и мы растягивали удовольствие разговора «без пиджака».

— Да не делали там ни фига целых полгода. Разведка и контрразведка уже напропалую шелестели по всем направлениям. Это ж сколько на них информации свалилось! Правительство бабло на наших инсайдах вовсю стригло, а компартийные деятели в это время пребывали в прострации. Это ведь по их вине развал страны в разных планах будущего происходил. Они сами ни хрена же не могут! Нет уже больше в мире коммунистической идеи. А эти старцы бесплодные ничего даже скопом сделать не могли. Импотенты политические! Короче, Ильич военных безмерно уважал, послушал. Андропова к херам убрали с глаз подальше, там разные делишки за ним водились, но сняли официально за развал работы по контрразведке. Саму разведку выделил в отдельное учреждение.

— Как у нас?

— Да, в некоторых областях ГРУ, УВР и КГБ нынче соревнуются. Всем на пользу пошло.

— И как порешали с верхами?

— После 26 съезда Ильич стал почетным Председателем, это мы у китайцев свиздили. Сначала поставили Кириленко, а потом решили провести как бы демократические выборы.

Мне стало интересно. Я со своей учебой и наукой все поиски забросил.

— Романов чья идея?

— Компромисс. Временный.

— Да ну?

— Тут же как, — Ярослав глянул на просвет бутылку, — придется вторую у Нюрки доставать, а мы пожрать заодно тогда сходим. Сюда больше не приносят по требованию, суки. Ну так вот, партия быстро разделилась на группировки и кланы. Нацмены пытались своего наверх продвинуть, хохлы собственных перцев. А у самих в республике несколько властных кланов и рыльце в бандеровском пушку. В итоге разосрались все к чертям, а русские чудом смогли в кои веки объединиться. И в Совмин своего человека продвинули и в секретари дружно выдвинули. Лигачева, слыхал про такого? Пока окраины чухались, Романов стал фаворитом. Ну а что — второй город империи. Гришин из старых пердунов, да и дерьма на него у органов было накоплено много. Стариков, короче, мы фактически всех уже спихнули. Вот с национальными окраинами хуже. Чистить там и чистить. Самых тупых и наглых посадили, даже кое-кого расстреляли, с умными удалось договориться.

— Лихо! За что же такие репрессии?

— А! — Зайцев махнул рукой. — За воровство в особо крупных. Там в Средней Азии и Закавказье каждого первого можно на этом вполне законно прижать. Ну пока вроде как страна висит пока на балансе. Сам понимаешь, в некоторых вещах лучше не передавливать. Пасту обратно в тюбик не запихаешь.

— Хрупкое равновесие?

— Типа того. Нам не особо дают играть в политику, стараемся действовать опосредованно.

Посещение столовой ознаменовалась скандалом. То ли я привлекаю к себе всяческие приключения, то ли день был такой. Некогда приличное кафе приобрело вид солдатской забегаловки. Простецкая раздача с шумными тетками и слишком часто звучавшим словом «Кончилось», излишне увеличенное количество солдафонов на метр квадратный создавали атмосферу заштатного учреждения. Всего полтора месяца здесь не был! Нет, устроить лучше всегда тяжелей, чем хуже.

— Эй, салага, подвинься.

Два отвязных типа в темном камуфляже попытались внаглую пройти вперед нас, но внезапно натолкнулись на мое крепкое плечо. Попытка подвинуть мою тушку не удалась и мне в лицо тут же уставилась багровеющая усатая морда.

— Ты ничего не попутал, салажонок? С тобой сейчас целый кап три говорит!

— Да хоть адмирал, мне как-то пох.

Занесенную для удара руку морячка ловко перехватил Зайцев.

— А ты еще что за хрен моржовый!

Речь блудного капитана прервал смачный удар прямо в подбородок. А Слава у нас молодец!

— Что еще за беспорядки нарушаем, граждане? — к нам тут же протиснулся дежурный по столовой, заметил Зайцева и сразу же вытянулся. — Товарищ полковник!

— Капитан, ты что за бардак тут устроил? Это столовая или казарма задрищенского гарнизона? Что такое у тебя творится!

Каптри уже встал с пола и с недовольной миной наблюдал за выволочкой дежурного капитана.

— Виноват, товарищ полковник!

— А вы кто такие, доложить немедленно! — Зайцев грозно воззрился на виноватых. А они же себя таковыми вовсе не ощущали.

— Чтобы я каждой тыловой крысе…

Я застыл на месте. Во дурак-морячок!

— Дежурный, наряд сюда быстро! Этих на гауптвахту и от их командира рапорт сегодня же мне на стол!

Каптри, видать, уже успели что-то втолковывать дядьки в таком же камуфляже, и он заметно побледнел, осознав с кем связался. Думаю, этот бродяга заочно слышал о нашем полковнике много чего хорошего и ...нехорошего. Вон как напрягся.

Поели супчика, называется. Зайцев решил проблему питания проще, помдежу по столовой были вручены в руки судки с котлетами и салатами. Я затарился хлебом и пирогами. Поварихи суетились передо мной с натянутыми улыбками, предлагая на выбор и указывая, что на раздаче самое свежее. Думаю, они мою физиономию срисовали и запомнили. Пригодится в будущем. Ярослав появился уже перед зданием штаба с каким-то темным пакетом в руках. Отпустив помдежа, он достал бутылку коньяка, разлил и не чокаясь, выпил.

— Распустились засранцы!

— И что с этим каптри будет? Посадишь?

— Еще чего! Это же морпех из «Нерп», элитный отряд. Просто к дисциплине не приучен. За поведение схлопочет устный выговор, а вот за то, что удар пропустил, наказание уже будет соответствующим.

Я молча кивнул. В принципе справедливо. Но Центр резко перестал быть уютным местечком. Ну, где военные, там и бардак. Отсюда, наверное, их бесконечное стремление к порядку.

— Эти старперы счастливые семидесятые в наших мирах и просрали. В почти одинаковой последовательности. Наверху не оказалось никого, кто мог бы в экономику. Косыгин не в счет, но и он не мудрец. Молодые из институтов не лучше. Они уже чертовы рыночники, но не настоящие рыночники, а книжные. Дорвались до власти в девяностые и такое устроили, что потом и вовсе не разгрести было. Им, млять, колхоз доверить нельзя было, а отдали страну на растерзание!

— Как же вы смогли?

— Да повезло. Целых два профессора сюда попали и совершенно из разных миров. В одном Россия довольно успешно вписалась в мировое разделение труда, в другой реальности лютый бардак и нескончаемые девяностые. Так что прикинули ситуацию с разных углов. И помнят они до хрена чего того, что происходил в мире именно в семидесятые.

— Это как? Я вот ни фига не помню из своего прошлого.

— Да ладно? Евген иное говорил. Много чего с тебя родимого выжали. У нас там на подкорке чего только не хранится. Просто память устроена так, что добраться до этих воспоминаний несведущему человеку бесконечно сложно. Ну это ты у Листьева сам спроси. У него целая теория на этот счет существует. Ему даже под эту тему научно-исследовательский институт открыли.

Я подавленно молчал. Люди тут вон какими делами ворочают, а я камешки на огородах собираю.

— Ситуация в мире капитализма в те годы была аховая. Сплошные кризисы, финансовый с Бретон-Вудской валютной системой, которую срочно переделали в Ямайскую, затем топливный из-за войны Судного дня, а там и другие подоспели. Грех таким было не воспользоваться. Потому наша тесная группа товарищей в первую очередь обратила свои взоры на внешнюю экономику. Благо во всяких Внешторгах и банках люди сидели опытные. Им воли не давали, а все больше норовили стукнуть по рукам. Ну и под это дело мы создали ряд липовых и полуофициальных контор. Да и коммунистов местных использовали. А чего им все на халяву от нас помощь получать? Пусть попотеют с наше. Тут как раз революции в Греции и Испании подоспели, ну и мы малость там подсуетились. Чтобы всякие левые движения получили свою порцию пирога.

— Мы это ГРУ и Центр?

— Тогда еще была Секция.

Ярослав разлил еще по одной. Пили мелкими рюмками под хорошую закуску, потому почти не захмелели. Не знаю, почему Зайцев решил ввести меня в курс дела, но информация лишней не бывает.

— Потому Союз на инсайде успел заработать кучу денег и влезть в разные гешефты. Когда американцы опомнились и начали переговоры, мы успели подмять под себя целые отрасли в Европе.

— И как разошлись?

— Да никак! Переговоры были чисто политические. Европу решили не делить, потихоньку убрать войска и демилитаризировать. Ну это процесс небыстрый, до сих пор идет и будет двигаться, не знаю сколько лет.

— А европейцы?

— А кто их спрашивает? Англичане в этот раз из кризиса вылезти не смогли. Заработать, как в других реальностях на американской бирже не дали, газ тоже найти. Всякие там странные происшествия под водой постоянно случались. А без экономики какая на фиг армия и флот? Одни сокращения. Французам мы до сих пор по губам в Африке даем. Да и левые там свою предвыборную кампанию строят на политике разоружения. Их промышленников мы заманили совместными космическими проектами.

— Умно!

— Ну так американцы не всесильны, а мы с Европейским агентством готовим высадку на Луну и установку там базы. Но я тебе этого не говорил.

— Хрена себе.

— Ну и к союзникам отношение уже так себе. Ведь в семидесятые Чехия и Венгрия здорово поднялись на советских дешевых сырьевых ресурсах, а продавали нам оборудование и машины по хорошей цене, имея в своем распоряжении необъятный рынок. Так что шиш им, а не благоденствие за наш счет! Пришлось делиться и работать больше, попутно урезая социальные льготы. Так сказать, на собственной шкуре ощутили прелесть отказа от социализма. У них сейчас резко растут левые настроения и поддержка партии. Вот полякам не повезло, спасать их не стали. Экономика рухнула, страна в долгах, как в шелках. Для сбрасывания пара разрешили широкую эмиграцию. Польша стремительно тускнеет и хиреет, наука остальным. Восточноевропейцы вдруг резко начали нас любить.

— Умно, — я качал головой. Оказались среди попаданцев деловые люди, а среди местных смелые. — А что немцы? Объединяются?

— Не, — покачал головой Ярослав. — Осси не согласны, они умудрились одними из первых получить наш инсайд и даже на нем не хило навариться.

— Штази?

— Ну не только. Им много кто среди наших симпатизирует. Единственные, почитай, союзники были, которых сволочи из Политбюро в перестройку слили. Мне даже кажется, что это было сделано намеренно. Страна бедная ресурсами и промышленностью.

— А чего не хотят?

— Уровень жизни в ГДР благодаря нашим действиям и суете их функционеров постоянно растет. Эмигрантов из Восточной Европы немцы с удовольствием привечают. Надо же кому-то на новых заводах работать?

Я все еще находился в некотором недоумении от внезапной лекции целого полковника разведки. Или я достиг нового уровня доверия или впереди нечто неприятное. Не дай бог, эти придурки хотят меня в Москву переманивать. Не, несогласный я. Желаю жить на просторе! А здесь и чихнуть опасно.

заходят. — Так-так, что за новые заводы?

— Это уже бундесы под нашу гарантию строят. Мы же в ГДР газ и ресурсы по другим более выгодным ценам поставляем. А осси нам сливают с потрохами все западногерманские технологии.

— А кроме выгоды бундесам в чем резон? — что-то я не верю в благотворительность.

— Рынок сбыта. Наши через ГДР реализуют свои задумки в Африке. Советский Союз, с одной стороны, не хочет терять репутацию борца против мирового империализма и колониализма, подкармливает нужные режимы. Но и нам кушать хочется, и чтобы ресурсы страны не терялись в песках Сахары.

— И для этого нам нужны скупердяи немцы!

— Молодец, возьми с полки пирожок!

Пирог с зеленым луком и яйцом, правда, лежал на подносе. Жидкость в бутылке заметно уменьшилась, в голове уже зашумело. С этими Центровскими недолго и спиться. Дома-то мне выпить особо не дают. И мама, и невестушка волком смотрят. Поморки это вам не тут. Самые крутые нравом женщины России!

— Осси и с ЮАР наладили контакт. У нас же с теми в конце семидесятых крепкий замес случился. Воевали аж на трех фронтах и всерьез. Не только кубинцы, но и наша десантура с морпехами рубилась.

— И кто победил?

— Дружба, в смысле бензопила. Белым южанам драться очень не понравилось, когда мы всерьез за них взялись. В итоге через посредников разделили сферы влияния и приобрели новых союзников.

— А что местные чернокожие братья?

— Проглотят, куда денутся? Без нас и местных белых они ничто. Бардак будет. Вот им доходчиво в наших академиях и университетах Лумумбы и объясняют новую систему сосуществования. Хотя и белым пришлось здорово поделиться. Но тут сам понимаешь, лучше часть отдать, чем потом все потерять. Зато какой толчок в экономике и политике. Умные черные получили то, о чем даже не мечтали. Мы свое слово сдержали. Африканеры заимели желанный доступ на мировой рынок. Тут мы американцев и европейцев обошли прямо на повороте. До сих пор их буржуины локти кусают.

— Лихо! И кто такую хитрожопую схему придумал?

— Представляешь, чисто местные советские деятели. Тут после послабления к реформам много умных людей на горизонте проявилось. Их помаленьку в Центр забирают. Но…

— Вместе с прорывными решениями они принесли вам и свои совковые проблемы?

— Куда без них родимых?

— Прозит!

12 глава. Озарение

Пусть напиток и был хорошим, да и закусь соответствующая, а организм молодым, но ранний подъем все равно представал явно лишним. Когда я, наконец, высплюсь?

— Караджич, ты меня удивляешь! Какого рожна напился вчера с этим трехзвездочным алкашом?

— Марго!

— Да я тут уже десять лет как Марго.

— Какая ты старая…

— Чего!

Оказывается, и полотенцем можно очень больно ударить. Если постараться и разозлиться как следует.

— За что?

— За старую.

— И опытную.

Женщина остановилась и уставилась на меня. И взгляд этот мне не понравился. Чего доброго, еще изнасилует. И даже несмотря на обещание, данное Ирине, я не смогу ей долго сопротивляться. Разные у нас весовые категории.

— Живи пока! Но мухой собирайся. Тебя там целая делегация дожидается. Дежурный проводит.

Привели меня и в самом деле в место незнакомое. Двухэтажное здание круглой, как таблетка, формы находилось в глубине леса за дополнительной оградой и соответственно бдящей в оба глаза охраной. Два ряда проволоки, скорее всего под напряжением, между ними тщательно боронённая КСП. Каждые тридцать метров крутящиеся камеры.

«Ничего себе уровень! Что еще за напасть?»

Внутри меня проводили коротким коридором до лифта. И мы спустились вниз, как мне показалось, этажей на десять. У меня с детства исключительная способность ориентироваться в пространстве. Не раз помогало в похождениях в тайге или пещерах. Так что и отсюда выберусь. Возможно…

За овальным столом под светом низко расположенных ламп сидели несколько знакомых и незнакомых лиц. Проф, Марго, Евген, начальник всего вертепа Ерофей Павлович Хабаров, сегодня одетый по гражданке. И отдельно два незнакомых генерала. Генерал-майор в форме ВВС, и генерал-лейтенант в обычной общевойсковой. Ну этот ГРУ или КГБ точно, но чего тут летчикам делать? Последний незнакомец в строгом костюме вопросов не вызывал. ЦэКа или правительство. Дядька в возрасте и опытный. Вон как пробуравил меня взглядом. Хорошо хоть дыхнуть не попросил. Со жвачкой в этом слое плохо, обошелся мятным леденцом.

Начал разговор Хабаров. Мы с ним за все время пересекались хорошо, если дважды.

— Чего же вы, Караджич, заставляете вас ждать?

Я без приглашения уселся в неудобное кресло и кивнул всем сразу.

— Ну меня никто не предупреждал.

— Так не надо из номера уходить на весь день.

Марго что-то прошептала Хабарову, и тот огорченно на меня взглянул. Меня же так и тянуло за язык. Но берега путать не стоит. Больно уж серьезная делегация по мою душу собралась. Имелось жгучее желание узнать почему. Хабаров прочистил горло и продолжил:

— Ну что же, товарищи, сегодня на рассмотрении кандидатура Караджича Сергея Васильевича. Время прихода двадцать седьмое августа тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Рекомендации вы получили заранее. Последняя его идея, развитая нашим Центром, прошла успешное воплощение. Маргарита Львовна?

— Да, Ерофей Павлович. На экономическом форуме было подписано несколько ключевых контрактов. Мы также получили неплохой отклик в международной прессе. Толчок для туризма на Русском севере вышел отличным. В Совмине готовится предложение по развитию инфраструктуры и строительству автодороги Архангельск-Онега-Беломорск. Зимой на базе построенных гостиниц и комплексов планируется общесоюзные спортивные соревнования. Ну и так далее.

— Успех очевиден. Потому я на Совмине и подержал вас. Этот опыт можно будет апробировать в других субъектах Союза. Пока мы заняты выбором.

Дядечка точно был из правительства. Глаза у присутствующих малость подобрели. Но «Гэбист» в этот момент нарочито громко хмыкнул, потому Хабаров тут же перешёл к следующему этапу собрания.

— Ну раз эта инициатива «Студента» одобрена, тогда перейдем к «Сфере».

Ого, какой у них для меня позывной! Но вот второе выскочившее слово мне ни разу не понравилось. Службисты как-то разом подозрительно напряглись, а глаза Евгена блеснули. Ну я ему это еще припомню!

А вот дальше пошло такое…

Вывалившись через полтора часа на улицу, сразу стрельнул у Марго сигаретку. «Данхилл» с ментолом приятно освежил нёбо. Хотя закурил я больше от нервов. За это время они мне все нервы выпотрошили, но яснее ничего не стало.

— Мне сразу туда возвращаться?

— Подыши воздухом…напоследок.

Я закашлялся:

— Это серьезно? Во что меня втравили?

— Меня лучше не спрашивай, — Маргарита грациозно развела руки. — Я в этих делах ни фига не понимаю. Это к Профу.

Я задумался. Хорошо бы хоть что-то из этой профурсетки выжать. Ага, не знает она, как же. Я же видел по глазам, что утром она меня нисколечко не пожалела, а играла свою привычную игру. Я тогда волевым движением закрыл «половой вопрос». Во избежание! Где один раз прогнешься, там и второй. А в сексе Ирине до Марго как…Но не он для меня нынче самое главное. Пошалил и хватит!

— Эти два суровых мэна кто?

— Один из отдела ГРУ, что нас крышует. Это их группа нашла «Объект номер два».

— А первый кто?

— А на нем Проф сюда и прибыл. Думаешь, почему он себя так вольготно здесь чувствует? Да потому что нужен им позарез!

«Ну и дела! Чем дальше, тем чудесатей!»

— Летчик откуда?

— Это не лётчик, а космические войска. Чего так смотришь? Их официально нет, но внутри Министерства обороны целый отдел создан. Как созреют, их выделят в отдельный род Вооруженных сил.

— Вы к вторжению инопланетян, что ли готовитесь?

Мне жутко не понравилось, что глаза у Марго в этот момент были серьезные-серьезные.

«Да етиуши мать! Вы это всерьез?»

В этот раз мы спустились куда-то заметно ниже. На выходе из лифта пост вооруженной охраны, но нас на нем не проверяли. Плечистый крепыш с пистолет-пулеметом наперевес сопроводил дальше по коридору. Обстановка утилитарная, но ощущается рука из будущего. Местные бы просто все грубо забетонировали. Меня время от времени подташнивает от советского подобия дизайна. Разве что на значимых общественных зданиях не экономят. Вот Дворец пионеров у нас классный! Все остальное же унылый кабздец.

Через раздвижные двери попадаю в большой темный зал. Освещение здесь расположено зонами. Ближе всех виден такой же овальный стол, за которым расположились знакомые лица. Рядом на возвышении столик с монитором от компьютера и клавиатура. Евген, конечно же, уже восседает там. Что-то тщательно набивает на клаве по мою душу. Справа виднеется большая приборная панель, которая также неярко подсвечена. Далее на свету виднеется похожее оборудование.

Но меня как будто окатило ледяной водой тогда, когда я бросил взгляд вглубь зала. Там крутилась вокруг своей оси некая неведомая дрянь, похожая на искрящуюся на свету сферу. Хотя от какого освещения она могла переливаться всеми цветами радуги? Вот о чем они говорили фактически за моей спиной. Гады!

— Ну и что это такое?

Видимо, мой голос был так зол, что Проф вздрогнул. Зайцев поднял голову, наверняка она у него бо-бо, и сильно сморщился.

Мне на плечо мягко легла женская рука:

— Сереж, сядь, поговорим спокойно. Сам подумай, если тебя через почти два года после попадания столько времени мурыжили, чтобы дать допуск, то чтобы это значило?

Я потряс башкой. Марго, как всегда, права. Ярослав мне тут же пододвинул стакан с неким напитком красного цвета. Ни фига какой острый томатный сок! Но сразу полегчало.

— Зачем я здесь, ребята?

Ребятам по совокупности двух жизней уже за семьдесят, но держатся молодцом. Даже Евген пусть и нытик, но не старпер по сути. Видимо, возраст все-таки свойство характера. Я знал людей, что после тридцати начинали ныть и проклинать жизнь. Молодые старички. А здесь нет, глазки блестят, загребущие ручки желают законопатить меня в очередную историю.

После вновь услышанного мне понабилось минут пятнадцать и чашка кофе, чтобы переосмыслить полученную информацию. Мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Эта блестящая как елочная игрушка «Сфера» и есть одна из причин нашего попадания сюда. Проф, вообще, сюда на ней и прибыл, и вдобавок свалился такой тепленький прямо в руки бравых армейцев. Ну еще бы, все ПВО Союза вело эту дрянь. Правда, постоянно теряя её из вида. Наверное, потому её и не успели, к счастью, сбить. Ракетчикам ведь только дай пострелять. Руки у них постоянно зудят от мастурбации.

— И зачем вам понадобился именно я? Я же учусь на археолога, а не геофизика. Или кто там нужен на вашем Путоране?

— Специалистов там хватает. Целый лагерь, — начал натянуто Зайцев.

Вот ведь зараза, а вчера ни сном, ни духом. Зубы заговаривал, сука такая. Вводил в высшие сфера, говнюк. Никому доверять нельзя! Только мне. На выезде вручат новое удостоверение. Говорят, что с таким я могу целых генералов строить. Ну а что? Почему бы и не попробовать.

— И в чем проблема?

— В том, что твоя долбанная сигнатура точь в точь совпадает с той, что исходит от того проклятущего объекта. Это твоя капсула. На ней ты прибыл в этот мир.

Я ошеломленно гляжу на Профа. Вот это новости!

— Меня что, уже забирают обратно на небо?

«Черт, а мне тут понравилось. Жениться хотел. Проклятье!»

— Нет, конечно. Ты с чего это взял? У меня другая теория.

— Проф, не поделитесь?

Дмитрий Иванович искоса на меня взглянул, но все-таки ответил:

— Инопланетяне здесь не при чем. Я считаю эти штуки неким природным объектом. Тебе знакомо понятие Ноосфера Вернадского?

Я задумчиво кивнул в ответ. В молодости почитывал, потом суета заела. Под конец жизни метался между христианством и буддизмом, запутываясь все больше. Если бы какая-нибудь религия была истинной, то думаю, Господь бы нашел метод это наглядно показать. Тут скорее в инопланетян поверишь.

— Вселенная сама себя создала. Ноосфера — это её подобие разума. Гигантская нейросеть. Вот и её попытка исправить наши временные потоки повлекла за собой некоторые структурные изменения. Считай, что сферы нечто вроде дронов-капсул для переноса клонов разумной жизни в иную временную параллель.

— Так, подожди. Ты хочешь сказать, что и я не я и эти штуки порождает вовсе не человеческий или инопланетный разум?

— Скорее всего, да.

Час от часу не легче. А я их считал товарищами. Как ни странно, но на землю меня поставил обычно тихий Евген:

— Ну а ты думал, мы в бирюльки играем? Все серьезно, даже в этом подобии жизни.

— Хм, в виртуальной реальности?

— Да хрен его, честно говоря, знает! Если Вселенная всесильна, то почему бы ей не создать подобие симулятора?

— А мы тут типа персонажи, неписи.

— Проняло, Студента! — Зайцев уже совершенно трезвыми глазенками пронизывал меня насквозь. — А ты, надо признаться, неплохо держишься. Часть посвященных восприняло откровение более деликатно.

Маргарита затушила очередную сигарету и резко бросила:

— Да скажи честно. Обосрались они! Людишки с тонкой душевной организацией. Как я их всех ненавижу.

Я заметил, что Евген после этих слов поёжился.

— Ну а ты посчитала, что я выдюжу?

Хищный оскал прорезал милое личико красивой женщины:

— Ты мне с утра отказал, сволочь. Конечно, выдержишь!

Все за столом заржали, аки кони. Обстановка несколько разрядилась. Было ясно, что все опасались моей реакции. Но кто-то, скорее всего Листьев меня неплохо просчитал.

— Ну колитесь, что от меня требуется.

Вот так я и оказался внутри дурацкого пузыря, порождения неведомых сил Вселенной. Наверное, сим обстоятельством я должен здорово гордиться. А у меня поджилки трясутся и сердцебиение зашкаливает. Вблизи «Сфера» больше всего походила на трехметровый силиконовый пузырь. Я боялся, что отсветы огней ослепят меня, но вблизи них почти не было видно. Некий оптический эффект или ментальный обман.

Проф все больше отмалчивался. Он подошел к пузырю вплотную и некоторое время молча стоял рядом. Затем раздался звук похожий на чавканье и в «Сфере» проявился проем. Туда меня быстро и запихнули. Ученые боялись, что дрон Профа меня к себе не допустит. Все-таки капсула доставки не моя именная.

Внутри было странно. Пусто. Что, значит, пусто? А вот так вот. Темнота и ничто. И ощущение, что вокруг тебя открытое пространство. Где-то через минуту «оттаяло» окошко, сквозь которое я увидел странные, но безумно красивые горы. Яркий солнечный луч осветил далекий палаточный лагерь, несколько вездеходов. Затем… Затем меня вырубило. Очнулся уже на кресле Евгена, которое оказывается могло откидываться. Удобную он себе мебель заказал. Можно подрыхнуть на рабочем месте в любое время.

— Сергей, ты как?

— Да никак! — башку ломило, в глазах двоилось. А ведь внутри этой штуки ощущал себя вполне нормально. — Выпить есть что?

— Какое выпить! Тащите его к медикам! Завтра домой полетишь.

— «Сфера» его не приняла?

— Похоже на то.

Они еще некоторое время спорили о произошедшем, не обращая на меня никакого внимания. Сволочи! Я им крыса подопытная, что ли? В итоге я не вытерпел и высказал все, что о них думаю, не стесняясь в выражениях.

Марго вылупила глаза, при ней я никогда не выражался. Зайцев же заржал:

— Наш человек! Уважуха!

Проф внимательно меня оглядел, поднял веки, послушал пульс и утвердительно заявил.

— Обойдется без медика. Отлежится и будет как новенький.

— Домой когда?

— Посмотрим.

— Ну вы и говнюки.

Прохоров обернулся:

— Ну а ты думал, деньги и корочку тебе запросто так выдали? За все надо платить, мон шер.

Обнадежили… Хотя и такой ситуацией можно воспользоваться.

— Так, Проф, может, тогда мне денежек подкинете. На лечение там и прочие удовольствия.

Сейчас смеялась уже Марго.

— Много накопали?

— Достаточно, чтобы понять, что за народ там жил. Чудь туда пришла до славян и построила собственный мир.

— Интересно.

Каптри задумался. Будете смеяться, но этот бравый вояка сам подошел ко мне в спортзале. Наверху мне резко стало лучше, тело буквально заполыхало энергетикой. Любимой рядом не наблюдалось, и потому я пошел сливать излишек энергии в спортзал. Там ко мне и подошел этот морской капитан. Его заинтересовал мой своеобразный шест. Он не мог поверить, что обычным ломиком можно вытворять такое этакое. Пришлось заново показать. Уже не только ему, но и крепким ребятишкам из его команды.

Сейчас мы сидели в чипке и пили немецкое пиво. Название, обозначавшее в моем мире военторговский магазин, или уже существовало, или пришло от нас. Здесь же вдобавок имелось помещение под небольшой бар. Я от предложения заслуженного каптри выпить пиво из дружественного ГДР под Мурманскую рыбку отказываться не собирался. Вот сидим, пьем и разговариваем.

— Знаешь, раз ты историк, да еще и практик, расскажу одну вещь. Как-то раз на учениях нас высадили на берег около горла Белого моря. Там почти никто не живет, места глухие. Так утром на камнях я нашел старинные письмена. Они еще так странно называются в науке.

— Петроглифы?

— Во, именно так.

Я задумался. Точно знаю, что в той стороне поле петроглифов нашли около Беломорска. И рисовали их примерно в четвертом и третьем тысячелетии до нашей эры. Мне пришлось как-то там побывать в путешествии по Карелии. И я тогда услышал интересное мнение от студентов-практикантов, что работали на нем. Мол эти рисунки ничто иное, как мануал по различным способам охоты. Пригляделся и точно! Охота на лодках за белухами, засада на оленей, бег на лыжах и загон лося. Даже сцена, как прибить наглого чужака присутствовала. И ведь стервецы знали толк в извращениях. На рисунке с лодкой все гребцы имели отчетливое подчеркивание своего мужского достоинства, но самое длинное было у главного мэна с гарпуном. Но о тех местах, о которых говорил этот странный капитан, никогда не слышал.

— Можешь мне на карте показать?

— Почему нет? Местность не секретная. А ты сможешь передать информацию куда надо?

Я вспомнил о Якушеве и кивнул.

— Явление апостолов народу.

Зайцев откуда здесь взялся?

— Спасибо, конечно, но грешникам тут не подают.

— Так что еще подумать, когда встречаются те, кто будет вскоре связан вместе важнейшим государственным заданием.

Ярослав без приглашения уселся за стол. Каптри, отзывающийся на позывной Мазур, бросил в его сторону вопросительный взгляд. У меня же пробежал по спине озноб. Полковник обычно просто так ничего не заявлял.

— Пиво будешь? Немецкое? И к ней мурманский ёршик.

Я, не дожидаясь ответа, скинул пальцами пробку и выставил на листок серой бумаги кусок вяленого морского ерша, в котором виднелись янтарные икринки.

— С этого и надо было начинать.

Что может быть вкуснее хмельного с легкой горчинкой напитка с солоноватой мякотью заполярной рыбки. Кто ерша не видал, закуси под пиво не ведает!

— Мне вот что странно, Сергей. Как ты постоянно умудряешься вляпаться в проблемы, тут же их разруливая.

— Пояснение будет?

— Вот этот самый хулиганистый капитан третьего ранга и будет тебя сопровождать в то место, что ты с утра наблюдал из Пузыря.

Я переглянулся с Мазуром. Тот нахмурился, но ничего не ответил. Мне, вообще, показалось, что этот молчун и со мной разговорился случайно.

— Сказать, что я охренел, значит, ничего не сказать. Я ничего про эту поездку почему-то раньше не слышал. Ничего, что у меня есть другие планы?

— Считай это заданием партии и правительства, — Ярослав поднял руку. — Даже не обсуждается!

Мазур сначала спрятал усы в пене, затем ехидно обронил:

— Привыкай, салага, к армейскому порядку.

Зайцев его тут же одернул:

— И вам, товарищ каптри держать свою группу в готовности. Привлекать других людей в условиях подобного уровня безопасности мы сочли излишним.

— Как скажете, товарищ полковник. Но идеи выложить все-таки позволите?

— Если толковые, то почему бы и нет.

— Штука эта — пузырь, по-вашему, очень активна в светлое время суток. Мы это на собственной шкуре почувствовали. До сих пор чешется. Неделю отлеживались в санатории. А сейчас в тех местах еще полярный день не закончился. Думаю, что если нет иных резонов, то выдвигаться туда следует позже на пару-тройку недель. Иначе мы просто так зря просидим, дожидаясь возможности подхода.

Ярослав отпил пива и согласился:

— Толковое предложение. Есть такие проблемы. Тогда пока не дергаемся. Мазур, занимайся по своей программе, а тебя, Сережа, сейчас на аэродром увезут. Тут оказией спецрейс к вам летит. Делегации забирать. Вот на нем и прокатишься.

Каптри встрепенулся:

— Может, по такому случаю, товарищ полковник, с меня взыскание снимите? Был не прав, погорячился. Так сами понимаете, какие нервы после такого задания были.

Зайцев хитро взглянул на Мазура:

— Тебе, каптри, думаешь взыскание за скандал дали? Да хрен бы с ним, другим отработаешь. Нет, дорогой друг, это тебе за пропуск моего удара. Что за спецназ, что такое допускает?

Мазур так и застыл с открытым ртом, а потом беззлобно рассмеялся.

— Ну в коем разе сам виноват. Признаю, что накосячил.

Когда странный парень и моложавый, не по рангу, мужчина вышли из чипка, за стол подсел высокий крепыш.

— Ну что, они из этих?

— К гадалке не ходи! Так что влипли мы с тобой Анзар по самую макушку.

— И ведь не соскочишь. Ты понял, что эта за хрень была?

— Да какая разница! — с досадой бросил кусок недоеденного ерша Мазур. — Мы же знали, когда из морской пехоты уходили, что здесь будет непросто. Чего тогда стонать?

— Ты прав командир. Но все равно как-то… Люди из будущего, инопланетные штуки. Мы в какую эпоху попали?

— Люди эпоху не выбирают, а живут в ней достойно. Так что хватит киснуть. Завтра на полигон. Будем готовиться. Предупреди всех, чтобы сегодня особо не излишествовали, а то завтра портянками у меня к обеду станут.

Глава 13 Отступление третье. Плато Путорана

В штабной палатке было относительно тепло, но откуда-то все равно неприятно поддувало. Хотя генерал-лейтенант успел оценить уют быстровозводимого домика ученых, построенного по лекалам из будущего. Наверное, все-таки даже воины достойны чего-то лучшего, чем этот брезентовый пример из прошлого с буржуйкой в придачу. Его самого еще со времен курсантской юности учили тому, что солдат должен быть готов в любую минуту подорваться и бежать на защиту родины. И не думать о комфорте и стойко переносить все тяготы армейской службы несмотря на всю дурость создающего их вышестоящего начальства.

А эти люди из миров неудачников зачастую мыслили иными категориями. Они не только излишне по мнению генерала заботились о себе любимых, но распространяли эту опеку на остальных. Но он должен был согласиться с мнением, что сокращение срока службы, привлечение в армию профессионалов, урезание осетра ресурсоемких заказов ПК пошли вооруженным силам СССР лишь на пользу.

Не стало бездушного ажиотажа в военкоматах, исчезли взятки, а армию пошел тот призывник, которого хотели видеть товарищи офицеры. Ведь после службы проще поступить в учебные заведения. Без нее не устроиться в милицию и государственные структуры. Да и в целом в обществе престиж армейцев неуклонно повышался. В том числе и с помощью неустанной пропаганды. Хотя будем честны — в немалой степени резким увеличением окладов. Зато и спрос с командиров стал в разы больше. Но без разбития яйца не приготовишь яичницы.

— То есть вы уверены, что в светлое время суток объект становится более активным.

— Наблюдения и свидетельства очевидцев это наглядно показали.

— Вы хоть как-то продвинулись в его изучении?

Седобородый мужчина, похожий на привычного по киношному клише академика, покачал головой:

— Данных пока набрано немного. Но мы продолжаем работать.

Второй генерал, уже в камуфляже обычных сухопутчиков пристально взглянул на ученого:

— А что вам мешает?

— В первую очередь его излишняя активность. Плюс невозможность использовать авиацию. Если вы в курсе, то даже из космоса объект практически не виден.

Генерал космических сил с любопытством уставился на руководителя научной части экспедиции. Неужели у того имеется такой высокий допуск? Судя по возрасту, он точно не из Этих. Старый служака вспомнил того странного парня с позывным Студент. Как может пожилой человек так молодо выглядеть? Дело даже не во внешней оболочке. Он фактически вел себя, как заправский студент. Что или кто стоит за сим фантастическим действом?

— Товарищ Суконников, у вас все-таки не возникло никаких новых мыслей по поводу данных объектов? Они точно из нашего физического мира?

Ученый воззрился на военного донельзя удивленными глазами

— Вы что сейчас имели в виду, товарищ генерал?

— Да что угодно! Магия, мистика, мир Мары. Тут во все поверишь.

Суконников почесал бороду и ответил с достоинством работника науки:

— Если что и есть, то это уже не по нашему ведомству. Вызывайте в таком случае колдунов, бабок знахарок или на худой конец ведьм.

Со стороны гражданских раздались сдавленные смешки. По лицам военных было заметно, что и они с трудом давят улыбки. Генералу же было не до смеха. С него в Политбюро стружку снимут, если он ничего не привезет.

— Все бы вам хаханьки! Если надо, то и колдунов доставим. А пока готовьте ваш вездеход!

Руководитель научной группы был обескуражен:

— Но мы не уверены, что объект готов вас принять. И это опасно!

— Я в космос два раза летал, станцию после аварии реанимировал. Скажете, что и это было не опасно?

Генерал обвел присутствующих жестким взглядом, и всем стало ясно, что этот мужественный человек ни перед чем не остановится.

Глава 14 Родные пенаты

После шумной и дурной Москвы резко захотелось загородной тишины и физической работы. Тем более что погода сему способствовала. Июль вышел для севера необычно теплым, хоть уже и не таким солнечным, как в прошлом году. Вот и сейчас с запада двигался очередной циклон, щедро наполняя Заостровскую землю водой. Потому время от времени раскопщикам приходилось возиться в грязи. Зато как весело потом со всеми бежать к реке! Воды в ней были пусть и коричневые от торфяных болот, но невероятно теплые. Можно было плескаться до морковкиного заговенья.

За два дня физических работ и общения со своими мои нервы малость пришли в себя. Заскоки столичного начальства уже казались не такими тупыми, а намечающаяся поездка в глухое Заполярье достаточно далеким событием. Хрен знает, как там еще сложится. Может, все и само рассосется. Входить заново в «Сферу» у меня желания точно не возникало.

Ноосфера или как её там нынче обзывают, была по сути, бесчеловечным продуктом чуждого и холодного разума. Выдернуть сознание человека из лона смерти и создать его молодой и здоровый клон. Вы представляете моральную дилемму подобного события? Такое точно не под силу обычному человеку, каким мы его представляем. Холодный и расчетливый разум попросту использовал нас в только ему известных целях. Сохранение баланса или самой из оптимальных оси развития. Мы лишь пешки в его руках. Думать об этом не хотелось. Хотелось просто жить. Существовать в этой странной, но не в самой худшей реальности.

Мы сидели в камеральной палатке и пили зеленый чай, привезенный археологами из Самарканда.

— Ты осторожней, Серега. Твоя дурная башка уже стала кому-то поперек горла.

— С чего бы это?

— Потому светишь своей физиономией где ни попадя!

— Только безо всего этого хрен бы вам, а не нынешняя экспедиция.

— Ну…

Якушев не знал, что ответить. Не привыкли они к подобным методам. Да и невдомек археологу, что у обычного студента могут быть покровители с самых верхов.

— Баранки гну! Валера, это у тебя их будет еще много, а у нас был единственный шанс.

— Но зато теперь у тебя, пацан, появилось множество могущественных врагов. Думаешь, Академия наук — это общество сердобольных стариков? Это скопище престарелых манкуртов. Только и ищут, кого бы сожрать. Ты своим неуёмным энтузиазмом взбудоражил такое болото и уел стольких. А люди там ой какие обидчивые.

— Но я же до сих портут.

Якушев потянулся за затейливо расписанным чайником.

— Ну мое дело тебя предупредить, чтобы не прилетело неожиданно. Жди кучу критических статей, жирных намеков и сонмы препонов. Пока тебя не знали, всем было пофиг. А сейчас же ты у нас знаменитость. У тебя берут интервью, прямо на камеру ты находишь скандинавский меч. Сидишь рядом с самими Сенкевичем. Таких находок на Руси единицы! Люди всю жизнь кладут, чтобы сделать то, чего ты сотоварищи сотворили за два сезона.

— Получается это обычная зависть?

— Куда без этого. Люди слабы, сильные характеры в науке редкость. Ею зачастую движет обычное эго слабовольного человека.

— Ты сам у нас редкость.

— Спасибо на добром слове. Но наверху такие, как я, не рулят. Да обычно туда и не попадают. Не то что бы я жаловался на свою жизнь, мне она нравится. Просто не хочу тратить драгоценное время и нервы на абсолютно бессмысленное выяснение отношений. Всегда удивляли люди, которые вместо настоящего дела начинали заниматься интригами или самокопанием. Что они там в собственном дерьме могли такого ценного найти? Я не согласен с великими русскими писателями. Нет в нас ничего разумного и вечного, чтобы поднимать на пьедестал. Так, редкие мгновения озарения, проблески разума посреди океана мракобесия.

Я с вниманием слушал Валеру и все больше понимал, как мне здорово повезло с ним. Скорее всего в университете посчитали наши раскопки бесперспективными и прислали готового на любую авантюру увальня Якушева. Кто же знал, что так все выйдет! Вот, наверное, сейчас там локти кусают! Хм, а ведь в будущем году могут как раз прислать сюда забронзовевших. И хрен тогда мне, а не научная работа! Стало грустно. Ну так всегда бывает. После полосы жуткого везения начинается откат. И хрен ты, что с этим поделаешь. Жизнь — штука полосатая.

— И еще вот что. Ваш Овсянников на должности главного археолога области ненадолго. Ему скоро на пенсию выходить. Эти раскопки — его лебединая песня. И кого на его место поставят еще не ясно.

— Ты умеешь обнадежить.

Валера усмехнулся. Усмешка у него была такая медвежья. Вроде бы и весь эдакий добрячок с виду, а внутри сидит свирепый, в случае необходимости, зверюга.

— Ну ты пацан хваткий, вывернешься. Ну и, если что, я буду ждать тебя у себя. Устрою на кафедре. Мир повидаешь, опыта наберешься.

Я после Валериных слов крепко так задумался. События последних дней сызнова перевернули мой, казалось, устоявшийся мир. А ведь это было в прошлом июне, когда на набережной ко мне подошел Ярослав. А доселе найденные в журнале фантастические рассказы не из этого мира. Или я такой наивный человек, или забыл, что есть жизнь? Вроде бы и била она меня крепко, даже здесь. Но глядишь ты, снова попался в сладкую ловушку. Центр мне дает многое, но и я от него теперь здорово завишу. Вот сейчас дадут команду и ведь полечу как миленький хрен знает куда. И вернусь ли оттуда целым, еще неизвестно.

Мы все-таки чужеродны этому миру? Проф в тот день ушел от откровенного ответа. Или что-то прячет, или не уверен до конца. Я более склоняюсь к последнему. Даже такой умница не может охватить все. Не зря меня в его Сферу засунули. Наука зачастую идет вперед вслепую. И что-то становиться её жертвой мне совсем не хочется.

Жить охота, братцы! Просто жить. Может, ну его на фиг эту науку? Устроюсь где-нибудь в музее, институте, буду потихоньку сотрудничать с Центром. Выдавать им на-гора ценные советы и мысли. Их у меня хватает с горкой. Или найду более хлебную должность или работу. В основах бизнеса шарю, можно артель по фотографии создать, опутать сетью весь город. Ведь придется содержать Иришку. Вряд ли её зарплата учителя будет большой. Она, конечно, девушка скромная, но до поры до времени. Дай только войти во вкус. Это мы уже проходили.

Эх, сколько всего разом навалилось!

Домой я прибыл после трех дней пребывания на раскопках в хреновом настроении. Вдобавок наехал по пути на яму, и внутри автомобиля начало что-то тренькать. Мама уже и не ждала меня, легла спать. Но тут же проснулась и хотела накормить меня ужином.

— Да я в лагере поел, спасибо.

— Что-то случилось? На тебе лица нет.

От мамы ничего не утаишь!

— Да так, ерунда.

— Эх, все то вы, мужики, в себе носите. А потом кряк и сердце.

Я с недоумением оглянулся на маму. Та уже поняла, что сразу не заснет. На улице еще светло, в белые ночи счет времени теряется. Она ставит чайник на плиту и садится рядом за стол.

— Твой дедушка, мой папа все вот также близко к сердцу воспринимал. Даже когда начальником стал, то ни с кем не делился своими проблемами и переживаниями. Так в конторе на стуле и умер. В приемной очередь. Зашли…

Я встал, подошел к маме и тихонько её обнял. Это в детстве и юности родители кажутся нам такими великими и умудренными. На самом деле они просто выросшие дети. Чуть больше нашего знающие о жизни.

В горле стоял комок. Я же знаю, что будет дальше. В памяти предательски всплыли сцены похорон, белое, чужое лицо мамы, посеревший лик отца. Он в один день состарился лет на десять. Из моложавого мужика превратился в старика. Нет, не хочу! Как мне остановить время!

— Ты, что сынок? На, попей, я тебе накапала. Совсем не щадишь себя.

Я ошалело оглянулся. Сижу в кресле, передо мной встревоженное лицо мамы.

«Растекся как тряпка!»

— Извини. Дел было и в самом деле много. Видимо, устал.

— Так, может, отдохнешь? Раскопки, выставка. Поездки твои бесконечные. Не каникулы, а трудовые будни!

— Пожалуй, да. Только завтра помогу собрать экспонаты на выставке и возьму передышку.

— Сережа!

— Да там и делать особо нечего, мам. Приглядеть только чтобы все аккуратно погрузили. А потом выберусь с Иришкой за город. Июль какой! Остатние теплые денечки.

— Тогда и я соберусь с вами. У меня же отпуск начался. Вместе на Житову кошку двинем.

Я глянул на ожившее лицо матери и укоризненно покачал головой.

— Ну там твой присмотр точно будет лишним.

Мама сначала не поняла, о чем я, потом разинула рот и залилась краской.

— Большие детки, большие бедки!

Права народная мудрость — Утра вечера мудреней! Я сладко потянулся, разминая затекшие члены. Выспался за все дни! Залитая солнцем большая комната была уже пуста. Записка на кухне гласила, что мама убежала на работу, а завтрак на столе. Мои любимые рыбные котлетки! После разминки и завтрака вчерашние проблемы уже не казались слишком серьезными. Спасибо, конечно, Валере за предупреждение, но мы и не такие лихие горки прокатывали. Просто человеку свойственно иногда опускать руки и проклинать все на свете. Надо переждать этот глухой момент, затем собраться и идти брать новые вершины. Так и проверяется сила духа.

Мне в том будущем была непонятна позиция нового поколения, которое обозвали «Снежинками». Они вечно начинали стонать при любой мало-мальской проблеме, жаловались на страну, на климат, на других «снежинок», но никогда не критиковали себя любимых. «Личное пространство», отрезающее тебя от остальных людей, стало национальным фетишем. Ячейки общество, не складывающиеся в нечто большее, на самом деле разъедали нашу общность почище саранчи. Неимоверно развитое жлобство, проросшее в почти каждом сердце. Ставшее карго-культом нарождающегося потребительского ига.

Все это в итоге и погубило наши миры.

Да хренушки вам! Не сдамся! Буду гнуть собственную линию. А если кто вздумает помешать моим планам, то ему здорово не поздоровится. Это я им обещаю. Благо, сил нынче достаточно, как и упорства. Неведомый выверт нашей Вселенной дал мне еще один шанс не просто так. Вычищенная за ночь из сердца тревога уже больше не мешала мне в движении вперед.

Глава 15 Невзначайки

— Доставай домкрат, Серега. Там делов-то, чуть подкрутить. Но за подвеской все равно следи!

Дядя Юра, сосед по площадке нарисовался буквально ниоткуда, пока я задумчиво рассматривал днище машины. Благо у меня в багажнике на всякий случай имеется фанерка и мешок для подстилки. В будущем это была пенка. Более опытный водитель быстро нашел причину бряканья и даже принес с собой инструменты.

— Спасибо!

— Да не за что! Видел, какими важными делами ворочаешь. Без машины никуда. Кстати, Серег, Сенкевич он как?

— Мировой мужик! С таким можно в разведку.

Дядя Юра расплылся в улыбке. Его круглое лицо сейчас блестело на солнце как сказочный колобок.

— Я так и думал. Ну удачи. Будут проблемы, заскакивай! Бате привет!

— Обязательно.

Права и вторая поговорка. Как день начнешь… Я как раз занялся тщательной упаковкой фотографий со стендов, как услышал знакомый голос.

— Мил человек, не подскажешь, где тут у вас была историческая выставка?

Я обернулся и обомлел. Мало мне президентов и великих путешественников! Сам Василий Макарович! Постаревший, морщин сколько на лице, но все с теми же пронзительными прозрачными глазами творца и искателя.

«Так, подожди, Шукшин же умер давно!»

Но вот он, передо мной. Живой и целехонький. Я же в ином мире и зимой шел по телевизору сериал, снятый им. Стоит, скромно улыбается.

— Простите, Василий Макарович, не ожидал увидеть вас здесь.

— А я не ожидал, что меня молодежь узнает.

Мы оба засмеялись и сразу стало легче. Всегда проще с людьми, у которых чувство юмора есть.

— То-то гляжу физиономия знакомая. Я же тебя видел по телевизору. А меча тут твоего случайно не осталось?

— Нет, уже увезли в Москву на исследования. Да что вам в нем? Там давно все в труху ржавую превратилось. Это же железо! Вот навершие с драгоценностями представляет большой исторический интерес.

— Все равно жалко. Это же легенда! По телевизору только о нем и болтали.

— Василий Макарович, вы сразу говорите, что вас интересует. Покажу, расскажу, пока все не унесли.

— Расскажешь, говоришь, — Шукшин глянул на меня с некоторым сомнением. Нет, постарел все-таки по сравнению со знакомым до боли образом. Хотя в фильмах я его уже и не помню особо молодым. Мужик и мужик.

— Так я тут всем делегациям две недели и рассказывал. Могу и по аглицки.

— Молодец! Ученая молодежь у нас растет.

— Вот здесь и здесь нашлись чудские могильники. А в перспективе на этом Княжострове искать следы чуди стоит. Если выбьем финансы для экспедиции.

— Ну и названия у вас, — Шукшин неспешно распробовал слово на языке. — Княжостров, Пинега, Тойнокурье, Тайбола. Вроде и знакомые названия, но как будто в другой стране нахожусь.

— Так поморы ведь сказывали — Мы не от России дышим! Впереди вода, сзади мох. Мы сами по себе.

— Ну так и есть. В этом вы схожи с сибиряками. Столица далеко, климат суровый, кругом враги. Самим требуется о своей доле позаботиться. Но любопытно.

— Ну, а мне уж как!

Мы присели прямо на ящики и начали перебирать фотографии со старинного покроя избами, предметами быта и людьми того времени.

— Интересно. Настоящей архаичной стариной пахнет. Мало где на Руси подобное осталось.

— А вы были в нашем музее деревянного зодчества?

— Да, вчера нас возили. Название там еще такое странное. Карелы тут откуда взялись?

— Нет. Малые Корелы. Племя будто бы там жило — корелы.

— Вот оно как? Любопытненько.

Василий Макарович что-то быстро записывал в толстый блокнот. Я же отлучился передать грузчикам несколько упакованных ящиков. Руководство выставочного центра торопилось к следующей выставке. А осенью здесь развернется знаменитая Маргаритинская ярмарка. Областные начальники решили провести «пилотную версию», чтобы по возможности сделать её ежегодной. Почин с юбилеем города посчитали удачным и тут же нашлись люди охочие и инициативные до всего нового.

Еще бы, все это оказалось делом не только красивым, но и выгодным. Область и город получили столько вливаний! Потому и у меня там в обкоме сложилась некоторая репутация человека дельного. Это мне, по секрету уже Янис Кариньш рассказал. Карьера прибалта пошла в рост, а он оказался человеком благодарным. Не забыл, что подставлять я его с группой из центрального телевидения не стал. А наш куратор к тому же отметился при открытии на камеру «Меча Викингов». Начальство любые успехи любит и отмечает для себя тех, кто к ним был причастен.

Даже если просто мимо проходил.

— Вот ты куда пропал, бродяга? А меня то туда посылают, то сюда.

Этот до боли знакомый голос с хрипотцой. Да черт возьми, что это за мир такой, в котором остались живыми два символа семидесятых?! Владимир Семенович собственной персоной, и целенаправленно движется именно к Шукшину. Они разве были в том мире друзьями? Мне казалось наоборот. Космополит и почвенник. Хотя на смерть актера и писателя Высоцкий написал замечательные стихи. Значит, безмерно уважал. Жаль, в этом мире они свет не увидят. Хотя какое жаль?

«Ещё — ни холодов, ни льдин,

Земля тепла, красна калина,

А в землю лёг ещё один

На Новодевичьем мужчина.

Должно быть, он примет не знал,

Народец праздный суесловит,

Смерть тех из нас всех прежде ловит,

Кто понарошку умирал.

Коль так, Макарыч, — не спеши…»

— Да я тут, Володя, нашел весьма любопытные вещи. Как раз по той теме, что мы намедни с тобой обсуждали.

— Ну-ка, ну-ка, показывай.

— Это тебе лучше Сережа объяснит. На редкость дотошный и умный молодой человек. Это ведь он тот «Меч Викингов» нашел. Понимаешь, как нам свезло.

— Здорово, племя младое и незнакомое!

Вблизи Высоцкий оказался знаком и незнаком одновременно . Ниже меня ростом, сухощавый, с крепким рукопожатием и немолодым лицом. Сколько ему сейчас? Сорок семь? Еще не старый мужик. Но здесь отчего-то все выглядят старше. Жизнь тяжелей или взрослеть начинают раньше? Так или иначе, но судьба на лице этого непростого человека оставила свой незабываемый отпечаток. Пять лет жизни после смерти в других мирах.

— Сергей Караджич.

— Вижу, что меня ты узнал. А я не страдаю излишней скромностью. Так, Василий, говоришь, что не зря ты сюда приехал?

— Ох, не зря Володенька.

Они сели вместе. Два могучих русских мужика с совершенно разным взглядом на жизнь. Две ох какие непростые личности, которых обожала огромнейшая страна. А у меня по спине пробежал холодок. Зачем я здесь, почему именно так? Что еще надо от меня Мирозданию? Я не сразу понял, что меня окликают.

— Сереж, показывай!

— Сейчас.

Ну не оказалось у меня дрожи в коленках! Не задавили личности, как ни старались. То ли отчаяние, то ли бравада способствовали, но я в красках начал повествовать о той древней земле, сказочной стране Биармия, что одинаково привлекала к себе бродяг севера викингов и предприимчивых новгородцев с юга.

Мне задавали наводящие и временами каверзные вопросы. Если Шукшина в основном интересовала фактология, то Высоцкого больше аспекты здешней культуры. Я показывал фотографии этим и прошлым летом найденных нами украшений, рассказывал об их сакральном значении. Их заинтересовали наши огромные дома хутора, коньки на них. Насколько хватало памяти, я вспоминал об обычаях, кухне и культурном коде поморов. Гостей это так завлекло, что мы совсем забыли о времени.

— А ведь у нас не всегда было спокойно в старину. Двинские войны длились весь четырнадцатый и часть пятнадцатого века. Бились пришедшие первыми сюда новгородские бояре со своими лихими ватагами со старинными ростовскими и суздальскими родами, а затем уже с московскими князьями. Не на жизнь, а на смерть. Так хотелось им владеть богатым на промыслы Заволочьем. Жители Двинской земли неоднократно пытались свергнуть власть Великого Новгорода и стать независимыми.

Очередное восстание двиняне подняли в 1397 году. В 1398 году на Двинскую землю отправилась огромная новгородская рать, пройдя почти все Подвинье, новгородское войско остановилось у стен Орлецкой крепости — только она могла сдержать эту орду. Целый месяц продолжалась осада крепости, но все-таки новгородцам удалось взять ее штурмом. Великое противостояние боярской вольницы Новгорода и централизованного государства Московского решилось в двух битвах — 14 июля на реке Шелони и 27 июля на реке Шиленьге при ее впадении в Северную Двину. О них мало упоминают, но значение для русской истории они имеют неимоверное.

Я достал свою рабочую тетрадь и нашел нужную страницу:

Московская повесть о походе Ивана III на Новгород: «И в тот же день был бой у воевод Великого Князя с двинянами, у Василия Федоровича Образца, а вместе с ним были устюжане и прочие воины, да у Бориса Слепца, а вместе с ним вятчане, бой у них был на Двине с князем Василием Шуйским, а с ним вместе были заволочане все и двиняне.

Было же с ним рати двенадцать тысяч, а с воеводами великого князя было рати четыре тысячи без тридцати человек.

Бой же случился на берегу, выйдя из лодок, начали биться пешими в третьем часу дня того, и бились до захода солнечного, и, за руки хватая, рубились, и знамя у двинян выбили, а трех знаменосцев под ним убили: убили первого, так другой подхватил, и того убили, так третий взял, убив же третьего, и знамя захватили.

И тогда двиняне взволновались, и уже к вечеру одолели полки Великого Князя и перебили множество двинян и заволочан, а некоторые потонули, князь же их раненый бросился в лодку и бежал в Холмогоры; многих же в плен взяли, а потом и селения их захватили, и возвратили всю землю ту Великому Князю.

Убили же тогда князя великого рати пятьдесят вятчан, да устюжанина одного, да человека Бориса Слепца, по имени Мигуна, а прочие все Богом сохранены были».

Гости меня внимательно слушали. Еще бы, о таком у нас почему-то упоминают редко. Это тогда Север играл огромную роль в истории государства Российского, а позже её потерял в силу разных причин. Страна, получив ресурсы, начала бурно идти на юг и восток. Но собственные истоки помнить следует. Иначе можно свернуть не туда. Шукшин что-то коротко чиркнул и заявил:

— Обязательно найду в Москве материалы. Это ж сколько страниц нашей былинной истории выкинуто на свалку и позабыто! Это же целый эпос!

Высоцкий внимательно наблюдал за ним и мной. Думаю, что его не столько интересовала сама история, сколько наша реакция, движения, мысли. Ну он же поэт, мыслит по-иному. Внезапно рядом раздалось пение. Мы разом очнулись от морока, навеянного историей. Я тут же узнал голос. Так тонко и жалостливо могла петь лишь Иришка. Мелодично перебираемые струны гитары вписывались в мягкую мелодию.

Губы окаянные,

Думы потаённые,

Ой, бестолковая любовь,

Головка забубённая.

Всё вы, губы, помните,

Всё вы, думы, знаете.

Ой, до чего ж вы моё сердце

Этим огорчаете.

Позову я голубя,

Позову я сизого,

Ой, пошлю дролечке письмо,

И мы начнём всё сызнова.

«Хм. А ведь это любимая песня мамы!»

Высоцкий живо закрутил головой и подскочил с места.

— Это кто у нас такой жалостливый? Но, Василий каков голосок! Воистину ангельский!

Как все-таки точно умеют поэты описывать текущую реальность. Пока я хлопал глазами, мои гости заглянули в нашу подсобку. Вход туда был отдельный. Ирина, видать, услышала, что я занят очередной лекцией, и решила нам не мешать. Потом не выдержала и начала репетировать.

— Вот это северная красавица! Дозволь с тобой познакомиться, красна девица.

Ну что ты будешь делать. Заметив совсем рядом два знакомых и в то же время чужих лица, девушка буквально впала в ступор. Не могла поверить своим глазам или просто застеснялась? Мне же разбираться было некогда, надо было спасать положение. Я помог Ирине встать и, держа её нежно за талию, представил:

— Это Ирина. Прошу любить и жаловать. Она мне тут…

— Девушка твоя?

Василий Макарович смотрел на нас с хитрецой, но доброжелательно. Высоцкий также улыбался и откровенно любовался Иришкой. Мне его внимание к подруге льстило, но в то же время вызывало глухую ревность.

— Это Василий, он часто мелькает на экране. А это Владимир, его песни летят над всей страной.

Высоцкий сверкнул глазами и глухо с ехидцей заметил:

— Какой ты у нас, оказывается, шутник. Не щадишь ни имен, ни регалий. Но вы, молодежь, нынче вся такая. Не в меру наглая и циничная. Ирина, мы же слышали, что вы умеете говорить и даже петь. И чего безмолвствуете?

— Ой, извините. — наша царевна вышла из летаргии. — Просто все так неожиданно получилось, — затем девушка осуждающе глянула на меня. — Хотя у него всегда все внезапно и будто бы невзначай. Пора бы уже мне привыкнуть.

После этого раздался такой характерный вздох, что мы все не выдержали и засмеялись.

Шукшин схватился за лицо и потряс кулаком:

— В этой девушке прячется замечательная артистка! Будешь у меня сниматься, Ирин? Понятно, что не в главной роли.

Высоцкий оглянулся на товарища:

— Так ты уже решил?

— Да, конечно! Спасибо Сергею и его горячности. Забыли мы совсем Русский север и его богатейшую историю, коей уже тысячу лет А ведь и наши сибирские начала отсюда истоком. Все решено! Сажусь по приезде за сценарий, попутно договариваюсь с телевидением.

— После успеха прошлого сериала тебе точно деньги дадут. Кстати, прилюдно скажу снова спасибо, что взял меня туда. Помню, как это было непросто. Молодежь еще не все о жизни знает, но и нам большим артистам частенько приходится несладко. Но чего не сделаешь ради искусства.

— Ну как бы я без тебя? — развел руками Василий Макарович. — И роль под тебя написана, и песни рефреном идут. Да мы же вместе все задумывали. Зато как славно все вышло. Давно у меня душа так не пела. И по фиг на регалии и критику. Мечта сбылась снять великую сагу о Разине!

Высоцкий с нескрываемым восхищением наблюдал за товарищем. Было заметно, что ему нравится, что Василий Макарович так возбужден. Да я и сам залюбовался. Это ж сколько скрытой энергией в этом, казалось бы, невзрачном человеке. Как нам позже не хватало таких исполинских богатырей духа!

— Володь, будь тогда рядом. Вместо начнем вычитывать. Ну и одна из главных ролей твоя.

— Продолжим прошлую тему или нечто новое.

— А хотя бы расскажем про ушкуйников! Лихих новгородских богатырей, наших северных викингов. Одна легенда о Буслаеве чего стоит! Ну и здешние характеры описать потребно. Говоришь, Сергей, именно в это время начал складываться поморский этнос?

— Да. После экспансии Московского княжества переселенцы с Новгорода массово пошли, да люди из иных мест подтянулись. Чудь к этому веку начала активно смешиваться со славянами и принимать новую более продвинутую экономику. Кому же жить лучше и богаче не хочется? И морские промыслы стали активно развиваться. Так что наши обычаи и традиции складывались именно в те времена.

Шукшин меня внимательно выслушал и кивнул:

— Дело! Ты тоже в фильме обязательно снимешься. Про роль подумаю. Да не тушуйся. В эпизоде. Я ж понимаю, что вы не профессионалы. Но обязательно вместе со своей зазнобой. Больно уж хорошо в кадре смотреться будете, — Василий Макарович придирчиво оглядел Ирину. Та аж засмущалась. Она была одета по погоде в легкий сарафан, только подчеркивающий её стройную фигурку. — Какие волосы и конопушки! Ты просто прелесть, Ирушка!

— Да, фактура хорошая. Одеть в старинный русский костюм. Да и Сергей молодец хоть куда, вон какие мышцы! Не только о науке думает. Люблю атлетичных людей, сам такой.

— Все, решено. Сережа, пиши свои координаты и телефон. Будешь меня консультировать.

— Да я же…

— Знаю, знаю. Материал я найду, академиков в Москве хватает. Но и ты со своей поморской стороны глянешь. Сердцем. Понимаешь меня?

Я внимательно посмотрел в глаза великого русского творца и смог лишь кивнуть в ответ. В горле встал ком.

«Хоспади, куда я лезу?»

Высоцкий же в это время разглядывал Ирину гитару:

— Хороший инструмент.

— Сережа привез.

— Балует тебя? И правильно. Мы, мужчины для того и созданы, чтобы баловать своих любимых. В лепешку разбейся, но сотвори чудо для ненаглядной.

— Он может.

Девушка осмелела и зарозовела щеками.

— Молодец! Таких уважаю. Да и заметно, — Владимир Семёнович обвел помещение глазами, — что парень у тебя мастеровой. Но, Макарыч, это же мне песни надо еще к твоему фильму написать. Впечатления нужны. Не так просто, ребятушки, они из сердца выходят.

Внезапно для всех нас Ирина всплеснула руками и затараторила:

— Так вам надо нашу белую ночь увидеть. Пропитаться её неувядающей красотой! Нигде больше таких ночей не найдете.

Оба гостя задумчиво уставились на девушку. Столько в ней сейчас бурлило энергии. Мне же в голову пришла невероятная идея.

— Я сейчас!

К счастью, дядя Саша был на месте. Я знал, что он в отпуске. Мое предложение свозить неких московских артистов на рыбалку сначала воспринял с недоверием. Я же фамилии ему не озвучил. Но я напомнил ему о Сенкевиче, и он согласился. Как раз сам собирался на рыбалку, и мужики с катерами свободные были. Оставалось лишь назначить время. Мое конкретное предложение застало гостей врасплох. Но Шукшин недолго колебался.

— К черту дела! Когда еще такое выпадет? Сереж, найдется у тебя одежа для меня попроще?

— Я найду, — встрепенулась Ирина. — У меня папа такой же комплекции.

— Лады!

Высоцкий заметался:

— Сегодня не могу, ребята, край! Вечером концерт, а потом встреча. Но завтра после телевидения я ваш полностью! Эти белые ночи мне спать мешают. Так что хочу напиться их вдоволь!

— Тогда я вас заберу от гостиницы на машине и отвезу на причал.

— Договорились. Я с собой только одного человечка возьму. Ну, вы его знаете. Не могу друга бросить. Ирочка, обязательно возьмите гитару. Я, может, вам всем еще сюрприз устрою.

— Сереж, мне это все приснилось?

— Я и сам о том же думаю.

Мы рассмеялись с некоторым облегчением. Хотелось выдохнуть и расслабиться, но тут же в голову полезли мысли о подготовке. Все-таки мы очень похожи. В глазах у обоих одинаковый вопрос. Как жаль, что я не встретил её в той жизни. Хотя неизвестно был бы я также счастлив, как сейчас. Счастье оно мимолетно, его надо беречь.

Глава 16 Белое мимолетье

Как водится, люди творческие не смогли собраться вовремя. Василий уже стоял на улице, экипированный в старый пыльник, армейские штаны и болотные сапоги, с интересом поглядывая на низко висящее, но не заходящее солнце. А Высоцкий как мог, отбивался от любопытных журналистов, взявших его в плотное кольцо. Наконец, он вырвался и поспешил к моему «Москвичу», приветственно подняв руку. Зато ему и его спутнику помогли неплохо экипироваться на рыбалку местные поклонники. Владимир Семенович шел в рыбацкой штормовке, форменных черных брюках, а в руках держал бродни. Валерий Золотухин, ну кого я еще ожидал увидеть, одет не так вычурно, да и держался по-простому. Он же артист! Может изобразить кого угодно. Например, обычного простачка.

Я быстро усадил гостей в машину, и мы тут же рванули к лодочной пристани, что находилась на улице Суворова. В эти времена в Архангельске существовало огромное множество пристаней и причалов для катеров и яхт. Вроде как официально на учете состояло сорок тысяч плавающих средств. А сколько их было у населения на самом деле, никто не ведает. От самых современных катеров с мощными моторами до деревянных вельботов, которые продолжали строить в Соломбале, исторической островной части города.

Именно на такой моторке Соломбальского производства нам и предстояло плыть. Народу собралось достаточно, в «Казанку» дяди Саши все не влезали. Он к тому же взял с собой жену Галину, да и мама также не осталась в стороне, без моего участия напросилась. Правда, все они, как и два Сашиных приятеля рыбака не ожидали увидеть на причале именно тех, кого я привез. Этим юбилейным летом на гастроли к нам зачастили столичные театры. Так что увидеть на набережной приезжую знаменитость стало делом заурядным.

А тут…

Звезды? Кумиры? Нет, братцы, это весомая часть нашей жизни, огромнейший пласт любимой Родины. Ситуацию «минуты молчания» спас Золотухин, с шутками, прибаутками он как-то быстро перезнакомился со всеми и артистично представил Шукшина с Высоцким. Народ в итоге оттаял, начал что-то говорить и готовиться к выходу. Вот есть талант у человека!

Мама после знакомства со знаменитостями уставилась на меня шальными глазами, а дядя Саша незаметно пихнул вбок:

— Ты чего, Сережка, не предупредил, зараза?

— А чтобы, по существу, изменилось?

— Ну да, — батин кореш почесал в затылке. — А ты ,скажу — орел!

— Товарищи по вагонам, то есть лодкам!

Иронический возглас Золотухина перебил громкий смех Высоцкого, который что-то уже горячо втирал дамам. Хозяева моторок быстро распределили нас по местам. В новомодный катер дяди Саши уселись его жена Галина, моя мама и Шукшин. Ну а остальные отлично поместились в деревянном катере с каютой спереди. Именно такие чаще всего используют на морской рыбалке, вельботы ходили на острова дельты Северной Двины и по её многочисленным притокам, не боясь плохой погоды. Рыбалка, грибы, охота. С небольшим мотором Л 6 или 12, обладающие отличными мореходными качествами, они снискали любовь народа и стояли практически в каждом дворе Соломбалы или Кузнечихи.

Распогодилось. На небе ни облачка, на реке тепло и даже ветер стих. Солнце уже ныряло где-то на северо-западе, заходя в море, оставляя после себя сказочную атмосферу растворяющегося в воздухе солнечного дня. Потому никто не полез в небольшую каюту, а все сидели сзади, наслаждаясь невиданной красотой двинской белой ночи. Белоночие! Сказка русского Севера.

Да-да, и мы хоть видим с детства их, спокойно спим в их призрачном отсвете, но каждый раз замечаем в белоночье что-то новое. Огромное хрустальной прозрачности небо над головой, призрачный розовый отсвет, накрывший все вокруг легкой пеленой. И все это отражается в зеркале вод широкой здесь, километров на пять раскинувшейся между берегами Двины. Все на борту моторки оказались очарованы небесной красотой.

Валерий еще пытался поначалу по привычке хохмить, рассказывать смешные истории, но и он в итоге замолк. А Высоцкий сразу же впился глазами в расстилающиеся окрест красоты, насыщаясь ими вдосталь и про запас. Лишь когда мы зашли в протоку, он очнулся и обвел нас неясным взором. Потом заметил Иришку и тихо поблагодарил.

— Девочка моя, ты подарила мне самую чудесную ночь на свете. Как же хорошо жить…

Что стояло за этой фразой, я не ведаю. Видимо, мои коллеги из будущего смогли как-то вытянуть знаменитого барда из того болота, куда его затащило окружение псевдодрузей и бомонда. А ведь Высоцкий чаще писал песни и стихи про простой народ. Моряков, летчиков, солдат, полярников. Не было в его репертуаре произведений о людях искусства, или я запамятовал? Подспудно отторгал их окружение? Но жить приходилось с ними. Это же его работа. Вот такая вот нескладуха, стоившая в том мире ему жизни на самом взлете.

Мы неспешно шли протоками, катер дяди Саши с мощным японским мотором убежал далеко вперед. Тот любил лихо прокатиться. Мимо проплывали небольшие поморские деревушки, широкие луга и поля, вольно раскинувшиеся на островах, густые заросли ивняка. В этих местах Северная Двина распадается на сеть протоков и речушек. А названия какие — Вагинский Наволок, Ластола, Чубола или проще — Андрианово, Нижнее Рыболово, Кальчино. Смесь чудского со старославянским.

Мерный стук мотора и плеск волн прерывался тихими разговорами. Высоцкий сцепился языком с мужиками, Золотухин о чем-то шептался с Ириной. Той льстило, что мы проводим ночь со знаменитостями. Меня же это, честно говоря, несколько напрягало. Но не потому, что произошло неожиданно. В жизни всякое бывает, в прошлый раз много чего интересного насмотрелся. Просто сейчас, как зубная боль в голове засела одна нехорошая мысль — А что если это прощальный подарок судьбы? Помирать же в проклятом Заполярье совсем не хотелось. Даже ради науки. Эх…горька полынрь трава.

— Нам туда!

В стороне, в узкой протоке встала моторка дяди Саши, в ней сидели двое мужчин с удочками. На берег причалила еще одна деревянная моторка. Ну да, Николай, хозяин нашей лодки упоминал, что к нам присоединится кореш с деревни. Женщины уже запалили небольшой костер, спасающий от гнуса. На огне стоял закопчённый чайник, рядом на скатерти собирается нехитрое угощение.

Мы споро выпрыгнули из деревянной моторки. Ирина отказалась от поданной Золотухиным руки и ловко скакнула на песок. Вот что значит гимнастическое прошлое! Оно в разных позициях пригождается. Высоцкий оглянулся на оставшихся в моторке Николая и Сергея.

— Вы что, мужики, дальше пойдете?

— Семеныч, держи снасти, а мы это…— рыбак застенчиво улыбнулся. — Пойдем «морды» поставим. Уда — это для нас баловство.

— Ну, удачной рыбалки!

Ирина присоединилась к женщинам, а мы взяли удочки и разошлись по берегу. Не сказать чтобы рыбешка торопилась прыгнуть на наши крючки, на лодке, стоящей в узкой протоке, ловля, шла явно удачней. То и дело оттуда раздавались радостные вскрики.

Но все равно было здорово стоять у воды, наблюдать за приливом, отмахиваться от назойливой мошки, любоваться плавно угасающим закатом. В душе спокойно и тепло, голова отдыхает. Лишь глаза наблюдают за поплавком и тухнущим днем. Медленно надвигается сумрак, белые ночи уже на излете и не так светлы, как в июне.

Никогда не мог ими насладиться. Бывало, сядешь у окна часов в двенадцать, в моей новой квартире был отличный вид на город, и не можешь оторвать глаз. Вроде и видел все тысячу раз, но все равно ищешь и находишь нечто новое. Настоящая красота внутри нас, мы можем её лишь немного расплескивать по сторонам, делясь с окружающими.

Поймав пару подлещиков и ерша, я решил рыбалку закончить. Никогда особо не любил речную рыбу. Захотелось чаю и посидеть. У костра уже удобно устроился Золотухин, развлекая и веселя женскую часть нашей компании.

Высоцкий также закончил рыбалку, уселся чуть в сторонке и держал в руках гитару, тренькая на струнах и о чем-то бормоча. Да никак новую песню сочиняет или свои впечатления старается запомнить? Ну, мешать творческому процессу не будем. Для того сюда и вылезли.

Иришка принесла мне чай на травах и устроилась под бочок. Я же поймал на себе задумчивый взгляд мамы. Как знакомы мне эти ощущения — отпускать собственных детей в новую жизнь. Сердце ожидаемо сжалось. Все стараюсь запихать поглубже проклятые мысли об их ужасной судьбе. Потому что ничем не могу помочь. Ничего не получится сделать с той прошлой и ушедшей навсегда жизнью. Её просто-напросто нет. Да и человек ли я или фантом все еще непонятно. Надеюсь, в Ноосфере им нашлось место, и мы когда-нибудь еще встретимся. Дети разных мирозданий.

Вскоре к берегу на веслах подошла моторка рыбаков. Шукшин, довольный и весь светящийся изнутри гордо нес большой кулек с рыбой. Дядя Саша тащил на ветке ряд щукарей.

— Ну, что, мои дорогие, на уху наловили! Галина, ваш муженек не сплоховал.

— Щас мы их на прутиках сделаем. Ребятки, притащите еще дровишек.

— Мужики, может, по сто пятьдесят?

Довольный как слон, Сашин приятель ловким движением выудил из воды бутылку беленькой. Золотухин подал ему кружку:

— Мне давай, а этим деятелям ни-ни.

И сказано это было таким категорическим тоном, что вопросов больше не возникло.

— Сереж, и нам открой бутылочку. Галка взяла красного сладенького. И сами тоже можете, если хотите?

— Ну я не откажусь.

Все вокруг засмеялись.

Женщины ловко взялись за рыбку, шкерить и чистить для ухи. Щурятами занялся Геннадий, приятель дяди Саши. Он с некоторой настороженностью поглядывал на знаменитостей и все больше помалкивал. Приехал ведь просто порыбалить с городским приятелем, а оно во, как оказалось. Котелок грелся на огне, в который Василий Макарович ловко подбрасывал дровишки. Я заметил, что ему больше нравилось общаться с простым народом. Он то и дело перебрасывался фразами с Геной и дядей Сашей. Черпал там, видимо, Василий Макарович живительную силу.

Его задумчивое лицо отлично легло в видоискатель камеры. Я же не мог пропустить такое событие! Да и для истории пригодится. Правда, я не был уверен, что светочувствительности импортной пленки хватит в эти темные часы. Ничего, скоро рассвет! Для него у меня слайды ОРВОвские припасены.

Золотухину же не сиделось на месте:

— Девушки, чем помочь?

— Спасибо, Валера, но поморские женки сами привыкли все делать.

— Женки, женки… — покрутил на языке понравившееся словечко Золотухин. — До чего ж обширна Россия-матушка. И все в ней находится. Даже женщину обзывают по-разному!

— Так нас испокон веков женками зовут, — заявила ему мама. — Пока мужчины на промысле, наши матери и бабушки в домах командовали.

— Вот оно как?

— Так, Валер, у казаков также было. Два вольных племена на Руси издревле существовало, никому не кланялось, — Шукшин стал задумчив.

Тоже весь в творческом поиске. Он внимательно всматривается в лица женщин. Я в теле брата больше на свою маму похож, та же масть. Белобрысая и носастая. Тетя Галя родом с Пертоминска, того же поля ягода, поморочка. Скуластые, с удлиненными головами, большеглазые северные женщины больше похожи на скандинавок, чем на южных славянок с их более мягкими чертами.

— Глико, вот и поезжане идут! — воскликнул Геннадий. — Никак Николай с удёбы грястет.

Послышался мерный стук мотора и из-за кустов показался нос деревянного катера. Мужики сволокли на берег два ведра рыбы и довольные собой без вопросов приняли на грудь выделенные им сто грамм. Эту рыбу они уже повезут домой. Гости благоразумно отказались от подарка. Куда им такая добыча в гостинице?

— Как оно?

— С приливом чегой-то собрали. Тепло, рыбы нонче мало, это надо к морю на Мудьюг идти.

— Ну нам сейчас, сам видишь, не с руки.

— Я понимаю.

Николай притащил с катера две сидушки и широко улыбнулся.

— Хорошая компания у нас днёсь!

Мы с Иришкой уселись рядом, поедая наваристую с обязательным угольком уху из одной миски. Вскоре нам подали лист лопуха с зажаренным на углях щурёнком. Свежевыловленная рыба все-таки бесподобна на вкус! У костра неспешные разговоры то и дело прерывались безудержным смехом. Поначалу несколько напряженные, местные рыбаки вскоре на равных общались со столичными знаменитостями. Золотухин играл в душу компании, ему завторил Высоцкий. Да и Шукшин то и дело вставлял реплики. Душевно сидим!

Ну а что может быть лучше неспешного разговора да белой ночью у костра? Только задушевная песня! И все чего-то ждали, кидая пытливые взгляды на известного барда. Тот в итоге махнул рукой и взял гитару. Вскоре над уснувшей рекой потянулись его песни. Часть из них я уже слышал, но и были совсем незнакомые. Даже в чем-то лучше, мудрее.

Внезапно Высоцкий остановился, повернувшись в сторону севера:

— Друзья, как будто и ночи не было. Без тьмы ведь сидели. Сказочная мгла покрыла тихую землю… Ну ка…

Все замерли, боясь спугнуть его Музу. На наших глазах рождалась новая песня. Вскоре полился куплет за куплетом. Пока еще рваные фразы, вместо слов попадались междометия. Но конструкция и мелодия уже проглядывались:

— И в том разе возвращайтесь в Архангельск, где суровен край русской земли.

Кто в белых ночах не плескался, тот не жил, не видал!

И душу не рвал, и себя не терзал…

Бард внезапно замер и опустил руки:

— Извините, братцы, но пока все. Надо будет перепеть и отшлифовать. Но песня уже есть. Чай у нас еще имеется. Дорогие женки?

— Сейчас.

— Отлично вышло, Владимир Семенович. Настоящий гимн нашего города.

Высоцкий бросил поверх кружки на меня задумчивый взгляд и кисло улыбнулся:

— Ну…гимны я еще не писал. Но вряд ли его возьмут в качестве официального.

Один из рыбаков, Николай в ответ горячо воскликнул:

— А нам и не надо ничьего одобрения. Если народ петь будет, тоды и станет гимном. Доделайте, пожалуйста, песню и с концертом вас ждем.

Шукшин довольно ощерился:

— Придется исполнять волю народа, Володя.

Бард задумался на миг:

— Я тогда лучше так сделаю. Раз в месяц меня приглашают на одну интересную музыкальную передачу. На втором канале идет по воскресеньям. Вот там и исполню сразу для всего города. Обязательно её спою. Вот после и решите, стоит ли брать её на гимн. Сережа, я тебе заранее позвоню, а ты уже там все маякни.

— Договорились. Если меня нет, то через маму можно передать.

— Через маму обязательно.

Мама и дядя Саша на меня внимательно посмотрели. Больно уж я вольно на их погляд общался со знаменитостью. Как будто каждый день их вижу. Ну это они еще про Брежнева не знают.

Снова в атмосфере заиграли розовые волны эфира, постепенно переходящие в робкие лучи утреннего солнца. Таинство белой ночи окутывало нас с ног до головы, дарило тихое волшебство, наполняло спокойствием душу. Все в какой-то момент замолчали, думая каждый о своем. Неожиданно моя мама о чем-то горячо зашепталась с тетей Галей, и вскоре над водами реки понеслась старинная поморская песня.

А как по морю, да, морю, морю синему.

Гляли и моря синия…

Там плывут, плывут, табун вутык.

Гуляли и моря синия…

А как по морю, да, морю, морю синему.

Гляли и моря синия…

Там плывут, плывут, табун вутык.

Гуляли и моря синия…Меж тых утычек, да малые чирка,

Гляли и моря синия…

А отколь взялся серый селязень,

Гляли и моря синия…

Меж тых утычек, да малые чирка,

Гляли и моря синия…

А отколь взялся серый селязень,

Гляли и моря синия…Он узял чирку за правыю крылку,

Гляли и моря синия…

Уси уточки позакрякали,

Гляли и моря синия…

Он узял чирку за правыю крылку,

Гляли и моря синия…

Уси уточки позакрякали,

Гляли и моря синия…Не крякайте вутки, не крякайте серы,

Гляли и моря синия…

Когда бог осудит, и вам это будет,

Гляли и моря синия…

Не крякайте вутки, не крякайте серы,

Гляли и моря синия…

Когда бог осудит, и вам это будет,

Гляли и моря синия…Один он да в скинь да по вулице

Краше их вулица девками…

Там идут идут хоровод девы

Краше их вулица девками…

Один он да в скинь да по вулице

Краше их вулица девками…

Там идут идут хоровод девы

Краше их вулица девками…Между девочек млада Пашечка

Краше их вулица девками…

А отколь взялся молодой Васечка

Краше их вулица девками…

Между девочек млада Пашечка

Краше их вулица девками…

А отколь взялся молодой Васечка

Краше их вулица девками…Он узял Пашечку за правыю ручку

Краше их вулица девками…

Усе девочки позаплакали

Краше их вулица девками…

Он узял Пашечку за правыю ручку

Краше их вулица девками…

Усе девочки позаплакали

Краше их вулица девками…Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,

Краше их вулица девками…

Когда бог осудит, и вам это будет

Краше их вулица девками…

Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,

Краше их вулица девками…

Когда бог осудит, и вам это будет

Краше их вулица девками

Песня ровно лилась над розовыми водами Двины, плескаясь в белом чаровном сиянии, придавая тихому мирку еще больше сказочности. Как будто нашу технократичную эпоху современности макнули разом в былинную старину. Гости удивленно посматривали, но молчали, внимательно впитывая слова и музыку старинной поморской песни.

Вскоре к моему вящему удивлению к женщинам присоединилась Ирина. Еётонкого голоса как раз не хватало для полной гармонии. А я не знал, что моя девушка вдобавок поет русские песни. Хотя в этом времени это еще было возможно. Лет через двадцать нить окончательно оборвется и останется лишь убогий фолк-рок. Зато как с ним будут носиться всевозможные неоязычники!

Стало немного не по себе. Как будто по волнам памяти меня унесло далеко-далеко. Все дальнее стало неожиданно близким и выпуклым. А близкое еле заметно, расплывчатым. Я обернулся. Золотухин слушал женщин, раскрыв рот. Он и сам неплохо поет и сейчас ловил буквально каждое словечко. Было заметно, что Валерий очень хочет присоединиться. Но не знает слов. Высоцкий также подался вперед и всеми фибрами души впитывал кожей родное русское слово. Он даже как будто помолодел внешне. Или в этом был виноват тот «белый» призрачный свет, что льется лишь в это время белоночья?

Шукшин сидел в сторонке, обхватив голову руками. Он всю ночь балагурил, много разговаривал, а сейчас молча смотрел на реку, и его глаза подозрительно блестели. Всех проняло. Так эта незабываемая сцена и осталась навсегда в моей памяти. Миг между прошлым и будущим. Я был счастлив. Не от гордыни или неожиданного успеха. От осознания того, что помог нескольким, не последним в данной эпохе людям понять себя глубже. И оттого что моя любимая рядом, переживает вместе чудные моменты.

Из этой милой простоты и состоит наша жизнь.

— Спасибо, ребятки, за все.

Нескольких слов и крепкого рукопожатия хватило, чтобы понять все. Шукшин был тих, но глаза его горели. Он с хитрецой глянул на Высоцкого:

— Ну что, Володя, готов написать песни и поработать над сценарием?

— С преогромным удовольствием! И обязательно приеду сюда зимой с концертом. Мужики обещали показать настоящую подледную рыбалку. Сережа, береги свою красавицу. Она тебе богом дана. Ириш, нет слов. Твои песни чудесны. Попробую тебя пригласить в нашу студию. Нельзя зарывать талант в землю. Он общий, всечеловеческий.

— Постараюсь, Владимир Семенович.

— Всем счастливо!

Гостей до гостиницы вызвался довезти дядя Саша, а я завел старый «Москвич» и повез своих женщин по домам. Иришку сначала в Соломбалу завезу. Благо, совсем рядом, а в это время и очень быстро. Пустынные утренние улицы были омыты чистыми лучами солнца, блестели лужами от прошедших недавно поливальных машин. Безмятежность царила в душе. О будущем думать совсем не хотелось. Что там еще ждет меня?

Глава 17 Отступление четвертое. Пустоши

— Прохоров, у тебя почему связи с группой до сих пор нет?

— Помехи, Ерофей Павлович.

— Ваш объект фонит?

— Нет, повышенная магнитная активность в атмосфере. В ближайшее время обещают «окно».

— Вечно у вас…

— Может, тогда по телефону переговорить?

— Так где их лагерь и где ближайший телефон?

Полковник в форме сухопутных войск развел руками.

— Тогда ждем связь через космос.

Проф оторвался от панели управления и радостно крикнул:

— Есть контакт! Спутник висит над ними.

Начальнику Центра и оперативному дежурному было непривычно наблюдать на большом и ярком экране довольно четкое изображение их собеседников. Новейшая система спутниковой связи бурно развивалась, опережая их аналоги в других мирах лет на пятнадцать минимум.

— Объясните толком, что у вас там случилось? — тут же потребовал Хабаров.

Генерал-майор ГРУ откашлялся и глухим голосом сообщил:

— Смирнов нас не послушал и самостоятельно отправился к Объекту.

— Что значит самостоятельно? Кто ему разрешил?

— Да никто, Ерофей Павлович, ему не разрешал. Он сам себе начальник! Сами ему такую возможность дали, выведя из прямого подчинения.

На Экране появилась кудлатая голова начальника научной партии. В табели о рангах он также имел вес не меньше генерала.

— А вы чего?

— Мы были против и сообщили наверх. Но он же подчиняется только Самому. Как раз в этот момент и пропала вся связь. Смирнов собрал добровольцев и отправился к «Сфере» на бронированном вездеходе. Мы как раз закончили его экранирование.

— И?

Холодный голос Хабарова скрывал кипевшую в нем ярость.

«Как мальчишки, ей-богу!»

В разговор снова вступил генерал ГРУшник. Чеканно выговаривая слова, он доложил:

— Вездеход смог продвинуться за искусственный барьер и пройти до объекта почти пятьсот метров. Затем он остановился на пару минут, после машина вошла в реку и пройдя по ней метров сто, встала окончательно. Течением её снесло на противоположный берег. На вызовы по радио никто не отвечает, оптическими средствами мы людей не наблюдаем.

Все на некоторое время замолчали.

— Ваши предположения. Почему он пошел в воду?

Генерал-майор лишь пожал плечами.

— Мы можем только предполагать. Экранирование помогло отчасти. Первая остановка, видимо, была вызвана выходом из строя водителя.

Снова вмешался ученый:

— Мы считали, что на воде чужеродное воздействие «Сферы» частично поглощается. Наверное, Смирнов сам сел за руль и решил попытать счастья.

— Болван! — Хабаров был откровенно зол. — Кто его просил? Сколько людей ушло с генералом?

— Водителем был старший сержант сверхсрочной службы, и наблюдателем офицер из связистов.

— Доложите в штаб по всей форме. И пришлите фотографии и видео.

— Так точно.

— Отбой связи!

Хабаров сел за овальный стол и с мрачным предчувствием оглядел присутствующих. Ситуация была непростой. Давили сверху, возбудились комитетчики, проявляли подозрительный интерес американцы. Тайна «Сферы» могла дать утечку и тогда возникнет слишком много вопросов к Центру.

— Ярослав, получается, ты был прав. Объект чересчур активен. Но благодаря этому гиперактивному идиоту мы знаем, что экранирование работает. И вашего Студента по возможности доставить ближе с помощью подготовленной техники.

— Только вот спешить не надо.

— Ну сейчас никто и не заставит. Спасибо Смирнову хоть на этом. Я доложу наверх, что еще не время. А вы следите, чтобы с вашим подопечным ничего не случилось. А то он на катерах по реке раскатывает.

— И не один.

— Кстати, с кем там случился тот странный междусобойчик? — вопросительно глянул на Зайцева Проф.

— Вы будете смеяться, но с Сергеем на рыбалку ездили товарищи Шукшин, Высоцкий и Золотухин.

Хабаров покрутил головой.

— Это те самые?

— Именно они.

— Ну ваш Студент далеко пойдет. Как это у него получается? Он даже успел с Ильичом пообщаться.

— Генерация удачных смыслов.

— Дмитрий Иванович, вот я вас когда-нибудь стукну больно!

— А как это еще объяснить на пальцах? Не хотите так, могу формулами.

— Проф, — Зайцев сделал движение руками.

— Ну ладно. Вы же все знаете, что в жизни есть место счастливчикам. Но существуют и жуткие неудачники. Так вот, первые обладают неким свойством генерировать эту самую удачу.

— Проф, вы серьёзно?

— Серьезней не бывает, Ярослав.

Полковник покрутил головой и внезапно многое ему стало ясно.

Глава 18 Нервный август

Казалось бы, самое тяжело осталось позади. Юбилей прошел, конференция и куча неожиданных гостей, ежедневная суета и жуткая ответственность. Живи да радуйся! Но моя задница обязательно найдет себе приключений и проблем. Вместо того чтобы ехать в Заостровье я примкнул к немногим копошащимся в земле археологам, что копали около Гостиных Дворов. Эта самая старинная постройка в городе в юбилейном году, наконец-то, удостоилась чести в виде масштабных археологических раскопок. Вот где на самом деле пропадали наш главный археолог области Овсянников со товарищи.

Втихую выбили себе фонды, нашли сезонных рабочих и добыли разрешение. Последнее самое трудное, ведь раскопки проходят в центре Архангельска. Около Облисполкома, областного почтамта захватывая их территорию, а также участок бывшего Детского парка. Вот за него мне было стыдно и в двадцать первом веке. Позорище для всех ветвей властей иметь такой жалкий клочок земля для развлечения детишек. Здесь же к юбилею выделили огромный участок, в районе улицы Выучейского от Обводного канала до Новгородского и Розы Люксембург.

Первый кластер парка уже открылся, радуя горожан и их детей. На остальных пока ведутся работы. Так что бедные усталые деревяшки не простоят здесь еще 30 лет, а будут снесены вовремя, а люди получат современное жилье. Мне, вообще, показалось, что строительство в городе велось более интенсивно и безо всякого юбилея. Инерция былых свершений или дополнительные вливания именно в города РСФСР? Мне сложно понять, но могу сказать точно — если темпы строительства будут такие же, как были при моей детской памяти, лет через двадцать мы города не признаем.

И я точно знаю, что многие из «попаданцев» были не менее категоричны, чем я. В первую очередь стоит вкладываться в республики-доноры СССР. Позже они принесут намного больше. А их всего три — РСФСР, Белорусская и Казахская ССР. Да-да, даже Украина стоит где-то по нолям. Потому там и города строились благоустроенней и в целом было в советские годы сытней. «Все до сэбэ» — старая малоросская практика. Но зато Белоруссия кормила Северный флот и отчасти Ленинград, являлась сборочным цехом страны, а сейчас еще и Ай-Ти кластером. Во главе её бессменно стоял легендарный Машеров. Значит, все-таки гэбисты его в моей реальности убрали? Идти в Москву этот белорусский патриот не желал, а работал на своем месте.

Как ни странно, но более радикальные предложения также оказались отвергнуты правительством. Окраины стоило поддерживать и подтягивать до уровня центра. Империя на то и империя, пусть и советская. Партийные функционеры кривились при упоминании этого, по их мнению, бранного слова, но бить им было нечем. Так что вместо формального интернационализма нынче в ход пошла борьба с местечковым национализмом и провинциальной тухлостью. Именно они и сгубили Союз в большинстве миров. Мотивы и методы почти все попаданцы упоминали схожие. Я как-то попытал Евгена на эту щекотливую тему. В его мире вообще все кончилось межнациональной войной в девяносто третьем году. И лишь русское ополчение спасло РСФСР, заменив название на Русскую Республику. В его мире были запрещены все национальные республики и автономные края. Кто много возбухал, от того остались лишь камни.

Товарищей партийных руководителей в итоге перестановок заняли новой идеологией и к рулю потихоньку подбираются господа технократы. Спросите, а отчего я все это скопом на вас вывалил? Так выбил для себя любимого несколько дней для отдыха. Иринка умотала к бабушке под Каргополь, меня звала, но я вечно занят. В последнюю ночь, да и часть дня мы занимались лишь друг другом. И вот что интересно. Воспоминания из юности нас частенько подводят. Возможности даже молодых организмов далеко не беспредельны.

Зато в последующие дни я удобно устроился в библиотеке маминого техникума и прокачал там массу информации. Прием абитуриентов был закончен, здание пустовало. Лишь молоденькие учащиеся, зашедшие по своим делам, да не такие уж старые преподавательницы поглядывали на симпатичного, загорелого и атлетичного молодого человека, что заходил время от времени в буфет чем-нибудь перекусить. Ну сам себя не похвалишь. Но я невольно заметил, что мой уверенный облик производит на дам впечатление.

Мама с отцом умотали к мезенским родственникам. В кои веки у них отпуск вместе. Так что за мной присматривала тетя Зоя, заведующая столовой техникума. Она вдобавок снабжала меня котлетами и прочими вкусностями, так что дома я ничего и не готовил. Читал книги, расслаблялся и много думал. Мысли всякие дурные прогрессорские в голову полезли.

Раньше было некогда, но некоторые идеи подспудно лежали где-то в сусеках мозга. Но зато сейчас мне есть что заявить в Центре. Кстати, звонили на днях, что пора ехать на очередное обследование, заодно подбить бабки по моей бурной летней деятельности. Ну а я… Что я? Начну свой поход за все хорошее против плохого? Серега, тебя здесь проблем мало? Честно сказать, раньше бы плюнул. Но после того бункера и видения мне до сих пор не по себе. Сколько нам еще тут осталось? Можно ли спасти этот мир? Списала ли нас Вселенная вчистую?

Как вам вопросики?

— Здесь стояли торговые ряды и склады. Видишь, остался фундамент. Скорее всего его стены разобрали для других построек после разрухи, устроенной на севере императором Петром. Порт был практически уничтожен на полтора столетия. Царизм, самодурство!

Помощник Овсянникова Геннадий Гладышев был, как всегда обстоятелен. Мне нравится этот спокойный и въедливый парень. Хотя какой парень, уже к тридцати пяти подходит. Для данного времени вполне состоявшийся мужчина. Но я на некоторые вещи до сих пор смотрю со своего старопрежнего возраста. Особенно когда общаюсь с людьми взрослыми. Бывает забавно наблюдать как некоторые неудачники или пустые бюрократы начинают учить меня жизни. С такими у меня разговор короткий. Пусть обижаются на заносчивого юнца, но вот честно, не желаю тратить на них драгоценное время. И так впечатление создается, что оно утекает у меня между пальцев.

А с Геннадием, наоборот, необычайно интересно общаться. Образован, эрудирован и воспитан. Настоящий русский интеллигент! И на выставке он помог, как никто. Чувствуется взаимный интерес двух перспективных молодых ученых. Вот именно так по моему мнению и становятся профессионалами. В общении и желании прогрызть себе путь сквозь бумажные стены знаний.

— Много нашли?

— Да всякая мелочь. До вас нам далеко. Но меди откопали изрядно и разных эпох. Так что отделу нумизматики полно работы!

— Ну так вряд ли кто клады с золотом оставлял в таком видном месте.

— Ну еще не вечер. Тут и жилые здания располагались и ранние постройки Гостиных дворов. Где сейчас парк за Драмтеатром стояла первая крепость, откуда Архангельский город пошел. Там, где нынче улица Энгельса тек ручей или даже речка, рос лес и дальше по берегу строили жилые дома.

— Интересно. В парке копать будете?

Гладышев вздохнул:

— Нам бы пока хотя бы это осилить. За год точно все не раскопаем, а коммунальщики да хозяйственные службы Облисполкома уже всю плешь проели.

Я посмотрел на густую копну волос молодого ученого и ухмыльнулся.

— Так давите обком, археология нынче в фаворе.

Геннадий снова вздохнул:

— Вот честно, Сергей, такого пробивного таланта, как у тебя, нет в этой сфере больше ни у кого.

Я намек понял:

— Ладно, постараюсь что-нибудь для вас сделать.

— Будем премного благодарны. Скоро придется консервировать раскопки. Людей мало. Студентов на такие зарплаты не заманишь, историков вы забрали.

Я киваю. Но и то хлеб! А то городу столько лет, а научные исследования в историческом плане ведутся чуть ли не любительским порядком. Колоссальный макет "Старый Архангельск" за счет своего времени и финансов делал Зосима Петрович Калашников. Макет города выполнен в масштабе 1:100 и представляет панораму Набережной и Троицкого проспекта. Автор назвал его "Мой Архангельск" и преподнес в дар землякам в год 400-летия города. И хоть бы кто из властей помог!

— Я поговорю. Думаю, что следует по этому поводу осенью собрать областную конференцию. Обозначить, так сказать, дальнейшие перспективы.

Гладышев морщится. Он, как и большинство провинциальных ученых не мыслит так глобально.

— Надо ли?

— Надо, Федя, надо! Пусть Олег Владимирович подготовит тезисы. Пригласим людей из комитета культуры и областного комитета партии. Может, кого из Москвы. Подведем итоги, попросим малёхо денежков.

Геннадий улыбается.

— Не дай бог, Сергей, вы к нам после учебы придете в руководители. Замучаете ведь всех.

— Ну до руководства мне еще далеко! Сначала надо закончить учебу, потом аспирантуру.

— Годы быстро пролетят и не заметишь. С аспирантурой у тебя еще будет выбор, многие захотят заполучить себе перспективного ученого. Да еще и со связями. Можешь уже начинать готовиться к кандидатской. Но главное, что далеко не все ученые хорошие администраторы. У тебя получается рулить. В армии сержантом был?

— Ага.

В голове всплывает образ далеких гор и застава. Странная это штука — память чужого пусть и родного человека. Становится грустно. Лучше бы мы оба в этой реальности встретились. Хотя как бы там сложилось, неизвестно.

— Чего тут торчать! — тащит меня за рукав Гладышев. — Пошли в музей, посмотришь наши находки.

— Давай.

На улице прохладно, так что от рюмки горячего чая не откажусь, о чем сразу намекаю ученому. Потом запоздало понимаю, что материальное положение стандартного научного работника таково, что на коньяк денег обычно не остается. Наверное, лишь люди, работающие в закрытых ящиках на оборону страны, могли зарабатывать в Советском Союзе достаточно. Справедливо ли это? Не знаю. Вряд ли. Но как накормить всех тремя хлебами также никто не ведает.

— Много меди. Видать, во все времена люди мелочь роняли. Вот остатки гвоздей, все кованые.

— Разве железо тогда не берегли?

— Так ломать не строить! Люди уезжали, продавали, или жилье было служебным. Но этого добра, как и разнообразных костей хватает.

— Кого ели наши предки?

— В основном крупнорогатый скот, хотя попадаются и олешки.

— Эти-то откуда?

— Ненцы зимой привозили. Ты не видел разве фотографии с ними начала двадцатого года?

— Вроде припоминаю.

— Мезенским трактом в основном шли. Сейчас он позабыт, позаброшен. Вот глянь, у меня есть его карта.

— Изучаешь?

— Пытаюсь помаленьку. Хочу диссертацию защитить.

— Ну, бог в помощь!

Мы сидим в небольшом кабинете, сводчатое окно выходит на набережную. Отличный вид открывается! Пожалуй, в собственном будущем кабинете от такого бы не отказался. На улице мелкий дождь, а у нас горячий чай и «домашняя наливка», по сути, тот же самогон, настоянный на ягодах. Зря я думал плохо о научных работниках. Геннадий вводит меня в собственные планы и перспективы развития музея. Оказывается, им на пятилетку выделили неплохие деньги на капитальный ремонт Гостинки и реставрацию еще нескольких исторических зданий. Получается, что Городская усадьба Плотниковой и особняк на набережной, где располагалась таможня, будут отреставрированы на двадцать лет раньше?

Можно гордиться собой. Ведь именно я подтолкнул этот камень, давно готовый сорваться с места. А там покатилось так, что не остановишь. И главное — с толком и расстановкой. Наши открытия не только по Союзу, но по всему миру прокатились. Так что ждите следующим годом десант не менее именитых гостей. И как эти музейщики своей прибыли не понимают? Им точно нужен хороший администратор! Надо бы об этом Маргариту попытать, а то она, как свалила после конференции, так я её и не видел. И квартиру некстати у нас отняли. Я и Иришка уже привыкли к некоторому комфорту. Жилье — это больной вопрос. И его надо бы как-нибудь закрыть.

— Так-так, чай, значится… — Овсянников принюхался и нехорошим взглядом окинул Геннадия, — …пьете.

— Да мы так, — Гладышев резко подтянулся, — погода…понимаете!

— Ага, погода, дождь, настроение. Ты молодые кадры мне не спаивай!

Я решил быстро увести тему в сторону. Гостеприимного хозяина подводить не хотелось.

— Я все по тому вопросу, Олег Владимирович, на месте южной башне, что была сломана в девятнадцатом веке. Ничего там не обнаружено?

— Не пудри мне мозги, Караджич! Нет там никакого подземного хода и, соответственно, клада. Не знаю, что там тебе тот дед заявил, но подземелье в нашей почве — это сказки.

— Так я что, я ничего! Значит, в той газете враки или дед что-то напутал.

— Вы, о чем? — недоуменно воззрился на нас Гладышев.

— Да вот Сергей пристал с каким-то подземным ходом. Вроде как некий дед ему рассказал, что в Гражданскую, когда Архангельск оккупировали интервенты, в одной из газет написали, что англичане нашли под Гостиным некий ход и даже обнаружили клад. Но их срочно перебросили на фронт, и находка осталась внутри.

На меня тут же уставились умные глаза Геннадия:

— А доказательства у деда есть?

— Откуда? И память уже не та.

— Газеты с той поры не сохранились. Во всяком случае не у нас.

Я сразу понял на что намекает главный археолог. Если контрреволюционные листы где-то и остались, то в КГБ. А те с учеными точно не поделятся. Ну если только по приказу. Но заметку в памяти я себе поставил.

— А ты, друг ситный, — Овсянников внезапно воззрился на меня, — никак в Заостровье лыжи навострил?

— Так со всеми этими делами…

— Нет уж. Там есть кому в грязи копаться. Сезон все равно заканчивается. Вон как дожди полили и синоптики лучше погоду не обещают. Так что раскопки покамест заканчиваются. И нам пора приводить в порядок ваши находки. Я уже договорился с Валерием Степановичем. Так что ты на неделю поступаешь в наше распоряжение. Помогать описывать уже найденное. А то накопали столько всего, а кто бумажной работой заниматься будет? У меня кадров лишних нет. Институт отморозился. Типа все студенты разъехались. Ну и уж раз ты всю бучу начал, то тебе и доводить.

«Здрасьте! Это еще что за новости!»

— Олег Владимирович, но позвольте…

— Возражений не принимается! Понимаю, что ты привык к более молодежному обществу, Дружки, девушки, портвейн. Но придется вкусить и чёрствого хлебушка. Так что заканчивайте ваши …хм, чаепития и завтра на неделю ты наш раб на галерах.

Да уж, месть археолога поистине была жестока! Гладышев злорадно улыбается. Ну-ну, я к тебе еще чай пить приду не раз. Так что запасы наливочки точно уменьшатся.

Но нет худа без добра. Побуду в городе, потусуюсь с корешами. Может, с ними куда и выберусь, почитаю, телик, в конце концов, посмотрю. Вечерний обзвон друзей, однако, озадачил. Паша работает, дома бывает редко, а у Кеши никто не отвечал. Ладно, завтра с конторы всем позвоню. Наши новоявленные студенты вряд ли куда далеко уехали.

Первый день работы в музее принес первые сюрпризы. Трудиться в холодном подвале нас поставили со Светланой Владимировной. Да с той самой. Я её с зимы не видел. И мне показалось, что она здорово похорошела. Немного потрепавшись о том и сем, мы дружно занялись работой. Доставали ящики с находками, сверяли бирки и делали записи в толстенные гроссбухи. Временами приходилось бежать за специалистами, а то и за самим Овсянниковым. Некоторые предметы так и остались неузнанными. Боюсь, что в таком неразгаданном виде они и пропадут для науки. Надо будет сделать себе галочку на будущее и переслать фотографии в Москву с Якушевым. Если попадется, что интересное, то он найдет там специалистов.

Светлана рассказала, что весной развелась и сошлась с вдовцом. Рукастый, мастер на заводе. Не пьет и не курит. Хобби — собирать мебель. Живет сейчас с ним в частном доме. Видимо, и на постельном фронте у них все нормально. Вон как расцвела мадам! О чем я тут же чем не преминул брякнуть. Вот сколько лет человеку, но все равно дурак старый!

Светлана Владимировна после этого замкнулась, и мы дальше разговаривали только по делу. А их хватало. Пока я таскал ящики туда-сюда, открывал и законопачивал обратно, женщина копалась в архивах и записях, чтобы точнее описать предметы. Самые ценные украшения упаковывались наособицу, описывались подробней и отдельно фотографировались. Ну тут уже я был на коне. У музея имелся лишь старенький Киев-4. Позорище, конечно. Но зато есть целый световой стенд. На нем висели таблицы выдержки и диафрагмы, так что для меня проблемы фотографировать что-либо не составило. А Светлана была благодарна за то, что не пришлось бегать за специалистами и уговаривать снимать нужные предметы. Правда, все равно меня игнорила.

Нет все-таки сложно работать с женщинами, с которыми были отношения.

Глава 19 Где наша не пропадала!

Через пару дней, наконец, удалось выцепить корешей на небольшой променад. Паша трудился в АПАПе, отец устроил его туда на лето, а Кеша вкалывал санитаром на Скорой помощи. Постигал, так сказать, все тяготы и премудрости медицинской службы. Ну это еще ничего, следующим летом у студента мединститута намечались военные сборы. Так что нам было, о чем с ним потолковать. Но сначала мы дружной троицей посетили кинотеатр «Русь». Все были свободными, без прицепов. Иннокентий с подругами по старой жизни как-то разошелся, моя у бабушки стоит в заманчивой позе на огороде, Паше с женским полом всегда как-то не везло.

Наши начали на удивление снимать крепкие боевики, да еще на фоне природы Африки. Впечатляет! Никакого сравнения с той убогостью, что выдавали в мои восьмидесятые. Потому вышли мы на улицу малость припечатанные только что просмотренным. Да и я давненько не видал ничего подобного на широком экране. Интересно, не был ли режиссер из «моего племени» или кто-то ему подсказал? Как бы то ни было, но фильм явно делал кассу.

Так, обмениваясь мнениями о кинокартине, мы прошлись туда-сюда по улице Тимме, разделяющей основной Привокзальный микрорайон с прилегающими. Деревья на ней еще не выросли, так что широкая современная улица, окруженная многоэтажками, кажется немного пустынной. Вставал извечный вопрос — что делать дальше? Время еще детское, все знакомые по прошлому злачные заведения находятся в центре. Бич спальных районов советской эпохи. Небольшое количество магазинов из разряда «неподалеку», ограниченное наличие точек раздачи бытовых услуг и полное отсутствие кафе и прочих местонахождений в плане массовых посиделок.

Нам еще повезло в области кино. В детстве в этом большом районе была возможность смотреть мультики в доме культуры ВОГ, общества глухонемых. Туда порой набивались полные залы окрестной ребятни. Затем возвели неподалеку основательный Дворец Строителей с огромным залом и занятным репертуаром. Там шли как относительно новые, так и старые, но популярные ленты. Можно было увидеть иностранные мультфильмы, хиты прошлых лет, а также кино, убранное из первых категорий проката. Самое странное, что оно зачастую было интересней. Телевизор нас особо не баловал, потому кино мы смотрели регулярно.

Ну а потом построили огромный кинокомплекс с двумя залами и широким экраном «Русь». Буфет, большущее фойе, игровые автоматы. Эх, и куда это все потом подевалось? Ну не будем о грустном. У нас на данный момент имеется несколько возможностей. Купить бормотухи, как делают все нормальные пацаны, и загаситься где-нибудь во дворах. Рядом еще полно деревяшек и детских садиков. Второй вариант — пилить в центр или…выбрать нечто неординарное.

— Давай за мной, пацаны! — взял на себя функцию лихого гусара Иннокентий.

Он уверен, знает куда идти, ну а нам с Пашей больше всех, что ли надо? Мы обходим гостиницу «Беломорскую» и заходим в пристройку с правой стороны по лестнице наверх.

«Интересно, вроде никогда здесь не был!»

Около двери тусят две неприметных личности. Кеша с ними здоровается как со старыми приятелями, одного из них я знаю. Вечно тусит у «Балатона». И кажется, я все-таки припоминаю это место. В той жизни полгода здесь протусил с Борюсиком до армии. И тогда в этом баре тусовалась фарца и подобная ей публика. Было временами весело, но дороговато.

Спускаемся вниз, гардероб закрыт, так как лето. Небольшой полутемный зал встретил негромкой и, конечно же, в обязательном порядке зарубежной музыкой. Это в нормальном заведении в обязательном порядке. Отечественные ВИА и певцов типа Антонова пусть в ресторанах лабухи исполняют. Приличная публика такой изврат не поймет!

Осматриваемся. А неплохо! У нас в Архангельск и до капиталистической реформации подобного рода заведения выгодно отличались дизайном и обстановкой от таких же в иных провинциальных городах. То ли более высокий культурный уровень, то ли близость порта сказывалось. Но факт в том, что и в будущем такой бар не выбивался бы из общепринятого стиля. Может быть, у олдов даже пользовался бы повышенным спросом.

Мы выбрали стол у стенки, и к нам тут же неспешно подошел официант. Молодой парень, стильно одетый в светлой рубашке с бабочкой. Нет, это не был привычный нам по кабакам халдей. Те или оказывались потасканными и усталыми людьми, случайно оказавшимся на рабочем месте официанта. Или корчили из себя небожителей, снизошедших до обычного посетителя, рубя бабло на всем, что можно.

Я успел заметить в этом мире и тех и других. Все зависело от уровня ресторана и самого клиента. Ну и желания заработать денег. А этот подошел вроде и неспешно, но никакого взгляда сверху вниз или неискреннего заискивания. Как будто заметил старых приятелей и оказывает им дорогостоящую услугу. Признак пафосного заведения.

— Что будем, парни?

Мы не стали выделываться и тут же включились в разговор. Атмосфера способствовала эдакому панибратству.

— Ну что, пацаны, сначала кофе закажем? Пока он еще сварится?

— Чего там его готовить-то? — удивился Паша.

Он не был любителем транжирить деньги. Его многодетная семья не отличалась особым достатком, но, видимо, именно сейчас недавно полученная зарплата жгла Павлу карман. Да и правильно! Когда еще зажигать, как не в молодости? Потом вечно будет не хватать денег на семью или нехорошие увлечения.

— Паш, тут варят чудесный кофе по-турецки. Ты его обязательно оценишь.

Официант улыбнулся и пояснил:

— Кофе по-турецки, молодой человек, делается в турках на песке, оттого его процесс не такой быстрый. Но если пожелаете, то можем сварить его в кофемашине.

— Нет уж, давайте этот, — тут же согласился Павел, оценив возможность попробовать нечто для него необычное.

Я тут же отметился дружеской подколкой:

— Смотри, как ожил! Может, еще кофе по-ирландски захочешь?

— Это как?

Кеша укоризненно покачал головой:

— Кофе с виски. Не знал, что Серый у нас такой эксперт по бухлу. Смотри, парня мне не испорти!

— Ну так с иностранцами пообщаешься и не то узнаешь. Но, Паш, вискарь тебе точно не понравится. Самогон самогоном. Особенно бурбон из кукурузы.

Пашу под насмешливым взглядом Кеши перекосило. Официант терпеливо выжидал от нас заказа, но уже посматривал в сторону бара, потому более опытный Иннокентий взял управление кораблем загула в собственные руки:

— Значится так — три кофе, три коктейля. Что сейчас модно?

— «Малибу».

— Гоните его! Бутеры с мясом поприличней. Корейка там или буженина. «Слынчев бряг» еще есть?

— Имеется, — официант быстро записывал. — Что из горячего?

— Колбаски с зеленым горошком и пюре. Пока все.

— Коктейли принесу сразу, — объявил официант и исчез из нашего поля зрения.

Я иронично глянул на Кешу:

— Не слишком кучеряво зарядили?

— Гуляем! А когда еще увидимся, братцы? С сентября все начнут усиленно грызть гранит науки. Я буду и дальше подрабатывать, Паша тоже. Лбам под двадцать два годика, пора самим вставать на крыло. Ты вечно занят своей наукой и девахами. Даже не знаю, чем больше. Хорошо, если седьмого ноября пересечемся.

— А как же мой день рождения! — тут же возмутился Павел.

— Извини, брат. К тебе обязательно! Готовь посуду.

— Хрусталя выставлю!

— Заметано!

Нам принесли замысловатые на вид коктейли. В них точно было нечто тропическое и мартини в придачу. Откуда, интересно такие выверты в нашем провинциальном городишке? Или я чего-то не помню? Хотя если пожелать, то в Архангельске можно много чего достать. Даже в моем мире импортными сигаретами, самой современной музыкой и шмотками в городе никого не удивишь. Приходило в порт очередное судно, заживем. Если у лабусов убрать спонсирование за счет русских территорий и незаконные привилегии, то деревня деревней.

— Неплохо! — Паша моментом высосал «Малибу» и блаженствовал от необычного вкуса.

— Еще? — глянул провокационно из-за своего стакана Кеша. Павел почуял подколку, но пока многозначительно помалкивал. Во времена сурового детства от этой крепкой детины запросто можно было получить тумака.

— Было бы неплохо.

— Два двадцать стаканчик!

Хорошо, что Паша уже все выпил, так бы поперхнулся. По его мнению, потратить на такой легкомысленный напиток сумму, эквивалентную цене бутылки дешевого вина, было чем-то запредельным. Он осторожно отодвинул от себя пустой стакан. В этот момент нам принесли кофе и бутерброды с карбонадом. И то и другое оказалось очень вкусным. Ну подобный кофе я и в Турциях в будущем пил, но здешнее все равно понравилось. Больше удивил мягкий и невероятно вкусный хлеб для булочек. Сами, что ли пекут? Мясо также было местным. После открытия огромного мясокомбината горожан регулярно баловали различными вкусностями. Только успевай деньги зарабатывать. Не будете же вы каждый день деликатесами питаться? Так что недавний «дефицит» резко перестал им быть. Мне, вообще, иногда кажется, что создание очередного дефицитного продукта вещь скорее психологическая. Достаточно вспомнить очереди за новым айфоном.

— Хорошо сидим, братцы!

Нам принесли болгарский бренди. Название красивое, а по мне вкус так себе. Но под горячее ничего, зайдет только в путь. Бар мне нравился все больше и больше. Народ понемногу подходил, заполняя помещение. И это в будний день! Что тут тогда творится в выходные? Наверняка бармен и официант держат места «для своих» за денежку малу. Скорее всего, неплохо поднимают лавэ. Сюда еще попади работать! Вот так капиталистическая смазка заставляла трудиться ржавые социалистические шестеренки. Успешные и деловые товарищи с размахом использовали общегосударственную собственность себе во благо. Кто не борзел и законы блюл, тот и жил неплохо. А жил неплохо, потому что, как ни странно, работал людям во благо, создавая предложение в дефицитном секторе экономике. Ничего необычного и экстраординарного.

Мы вмазали по одной, стало разом хорошо.

— Давайте, парни, коньяк я оплачу?

— С чего бы это? — уставился на меня Кеша. Ему сегодня обидно, что не он спонсор посиделок. Ну так, друг, пришлось выбирать между будущим и прошлым. Вся эта фарцовочная мишура временна и обречена на скорый провал. Эрзац красивой и совсем чужой жизни. Мне откровенно жалко тех парней, что пытаются ввести у нас чужеродный образ существования. Один хрен не приживется. Но судьбу ты себе испортишь.

И не сказать, чтобы у меня в кармане лежала такая уж толстая пачка денег. Но хотелось сделать приятное друзьям. Деньги я в Москве еще вытрясу. Представительские, ха-ха! А пацанам не нужно свои кровные, тяжким трудом заработанные тратить.

— Мне тут премию дали хорошую. Надо обязательно прогулять, чтобы в следующий раз успех не потерять.

— А что на это скажет твоя благоверная?

Парни с интересом воззрились на меня. Вот не верили они тому факту, что такой шикарный парень будет волочиться лишь за одной пусть и красивой девчонкой. В нас еще вовсю бурлили гормоны и предчувствие неведомого счастья. Как и желание ронять животворное семя везде, где получится. Так уж мы устроены мужчины.

— Она сейчас в интересной сексуальной позиции на огороде у бабушки находится.

Парни заржали, оценив сальную шуточку.

— Знаем мы эту позицию. Очень даже удачная для ночной гимнастики.

— Кто у нас тут нахальный такой про запретные темы без разрешения перетирает?

Манерный женский голосок был мне как будто знаком. Кеша присвистнул, а Паша неожиданно весь разом расцвел. Я же обернулся и замер в удивлении:

— Какие люди в Голливуде!

Глава 20 Окно в чужое прошлое

Девчонки были при полном параде, то есть шли целенаправленно сюда или в подобное место отдохнуть и чисто конкретно погулять. Платья, макияж, украшения. Типичный боевой раскрас восьмидесятых, начесы, глубокий «смоки айс» на лицах. Я их узнал, хотя именно я не был с ними знаком лично. Эта девичья троица училась в нашей школе в параллельном «А» классе.

Услужливая послепамять Сергея моментально подсказала, что знакомы мы все оказались на почве участия в клубе самодеятельной песни. Да-да, все мы пытались бренчать под гитару и что-то даже там напевать. Но, в общем-то, это больше был незатейливый способ познакомиться с противоположным полом вне школы.

Я никогда вам не рассказывал, что советская школа априори асексуальна. Одинаковая форма, особенно у девушек, входящих в самый сок, заурядность окружающей обстановки нисколечко не способствовала развитию именно в этой сфере человеческих взаимоотношений. Зачастую ты по-настоящему жил вне школы в других коллективах. В той жизни у меня так дело и складывалось. Секция и не смейтесь — КСП. Я настоящий также отдал должное трем аккордам, правда, позже забросил все, как и гитару.

Первым засуетился живчиком Павел:

— Девчонки, какими судьбами? К нам присядете? Мы тут неплохо отдыхаем!

— Почему бы и нет?

Разбитная барышня в узком, облегающем фигуру платье и модным зачесом на голове тут же подвинула к себе стул, остальные два моментально нашел Паша и тут же кликнул официанта. Я с некоторым недоумением вытаращился на кореша, никогда особенно незамеченного в донжуанстве. С чего бы это он так засуетился?

— Девчата, что будете?

— А вы что пьете? — вторая из подошедших девчонок невысокая, но фигуристая шатенка успела оглядеть наш стол и деловито хмыкнуть. — Кучеряво сидите! Сразу скажу — мы есть не будем. Но от коктейля не откажемся.

— Танька, на фига мешать? — Лариса была категорична или более опытна с выпивкой. — Берем бутылку вермута Паннония и сока к нему.

— Понял, — Павел отошел к официанту, а на меня уставилась севшая на соседний стул яркая блондинка.

— Что, Сережа, загордился, не узнаешь старую подругу?

А она эффектна! Платье самое модное, спортивный стиль длинноногой и стройной блондинке очень даже идет. Длину и изящность ног можно наглядно наблюдать во всей красе из-под короткой юбки. Перевожу глаза выше. А бюст также достаточно приятен, размер не меньше второго, лицо того острого профиля, так характерного для полячек. Довольно смазливое, надо признаться личико. Да и все остальное по высшему разряду. Голубые глаза с интересом оценивают меня. Заметно, что я ей нравлюсь.

— Анечка? А ты здорово похорошела. Такая вся няшная!

Блондинка улыбнулась, показав свои жемчужные зубки.

— Ого, а наш тихоня научился говорить дамам комплименты.

Кеша ехидно заметил:

— Ну он уже далеко не такой тихоня. Гроза институтских девчонок!

— Вот даже как!

Анна Саморохина была из тех девочек, которых называют обычно «Королевами школы». Не знаю, в пажах у нее не ходил, да и, вообще, я настоящий с девчонками в школе особо не общался. То ли созревал долго, то ли эти юные создания не казались мне такими женственными в ужасных советских школьных платьицах. Позже, я как-то излишне резко догнал упущенное. Из армии писал то ли пятерым, то ли шестерым чохом. Эх, милая Олечка, что же не дождалась меня со службы? До сих пор её помню. Первая любовь.

Аня смерила меня внимательным взглядом и царственным кивком изящной головки поблагодарила Пашу за налитый бокал вина. Но наш друг все время поедал глазами шатенку. Самая разбитная одновременно и, на мой взгляд, здорово потасканная Лариса осталась не у дел. Кеша откровенно её игнорил, взяв бутылку бренди и предложив:

— Ну что, пацаны, тогда и мы вздрогнем.

Я поднял палец вверх, а Павел внезапно задумался.

— Мне парни крепкого ведь нельзя.

— Ну так сейчас закажем сок, смешаешь по вкусу.

— Лады!

Вместе с соком заказали девчонкам сладкое. Гулять так гулять! Выпили, перекусили. Посмотрели друг на друга. Со школы ведь пяток лет прошел. Мы взрослеем и меняемся. И не всегда в лучшую сторону. Я в прошлой жизни, кстати, не понимал этого стремления увидеться с почти посторонними мне людьми. Ну, сидели несколько лет вместе за партами. И что? Я кому-то потом про гроб жизни должен?

Аня, ловко откусывая от пирожного, притворно вздохнула. Вот лиса, то и дело бросает в мою сторону томные взгляды. Что-то задумала или я зацепил её изменившимся обликом? Девушка кокетливо вздыхает:

— Столько сладкого и как вкусно!

— Аня, ты таким образом напрашиваешься на комплименты? Так тебе лишние килограммы точно не грозят. Совсем иная конституция. Так что кушай себе на здоровье, золотце мое, будешь лишь глаже и приятней на ощупь.

— Вот ты какой стал?!

— Какой?

Я приблизился к ней в упор, нарочито нагло заглядывая в разрез блузки. Да, там было на что посмотреть. Может, величина и не самая большая, но формы очень удачные. Идеальные полушария! Аня недовольно изогнула брови и резко отодвинулась.

— И на редкость нахальный. Раньше за тобой этого не замечалось!

Кеша обидно загоготал. Видать, его забавляла общая картинка. Он уже догадался, что я буду изгаляться над бывшей «Королевой школы». Да я, собственно, и не собирался. Так как-то само получилось. Больно уж эта красивая блондинка высокого о себе мнения. Все мужики перед ней на колени должны падать? Надо бы поставить её на место.

— Так ведь жизнь идет, Анечка. Мы мужаем, вы э… — я сделал вид, что замялся.

— Ну, смелее, смелее, поручик!

Саморохина никак решила поддержать намечающуюся игру. Она привыкла всегда сама контролировать подобные сцены, оставляя парней в дураках. Но, милая, не в этот раз.

— Обабиваетесь.

Танька не удержалась и прыснула, а Лариса откровенно скривилась. Я уже заметил, что пила она больше всех. Преследуют бедолагу жизненные неудачи? Честно сказать, спустя годы понимаешь, что в школе все было проще. Уроки, расписание, за тебя все решают учителя и родители. Подростковый бунт не в счёт. Это лишь попытка показать свой норов. Чаще всего он ни к чему ни приводит. А вот взрослая жизнь оказывается совсем не такой, какой её представляли в отрочестве.

Многие так и не смогли благополучно в ней устроиться или выдержать натиск первых невзгод. Ведь судьба полосата по своей природе — светлое чередуется с темный или серым. Парням в этом плане одновременно проще и тяжелей. Они проходят горнило армии, где слабаки выбиваются на счет раз -два — три. Бесчеловечно, жестоко, но таковы реалии. Жаль лишь зачастую бездарно потерянного времени. Сколько бы ни вспоминали мужики потом эти два года, ни пыжились, но юность у нас одна. И если уж человеку нечего вспомнить, кроме тех идиотских армейских будней, то что за несчастная жизнь у него была потом? Как он умудрился просрать свою судьбу?

Анечка так и не нашлась чем ответить на мой нахальный выпад и сейчас делала вид, что с наслаждением дегустирует пирожное. Я тоже решил доесть колбаски. Больно уж они тут вкусные были. Чего пропадать добру? За все ведь уплачено! Этот бар нравится мне все больше. Лучше, наверное, только в Малых Карелах, пригородном гостиничном комплексе около музея русского деревянного зодчества. Насколько помню, довольно модное место для тусовки там было.

Паша не отставал от новоявленной или старопрежней подружки, они о чем-то оживленно шептались. Глаза у обоих блестели. Эгей! У нас намечается новый роман? Парень за лето здорово похудел и стал как-то импозантней. А уж стати ему было не занимать. Наконец, Павел отвлекся от разговора и весело подначил меня:

— Серый, жги!

Его поддержала Танка:

— Что еще умного скажешь? Мы все в нетерпении.

Ну раз просят… После третьей рюмки «Остапа» понесло.

— Дорогая Анечка, просто вы,девчонки, несколько переоцениваете собственную значимость для нас. Мы же уже не прыщавые юнцы какие-нибудь, вашего брата, то есть сестры везде хоть отбавляй. Вон Кешка не даст соврать! Снять можно в любом заведении. А в институтах прямо на шею вешаются. Зато с парнями все как раз наоборот. Дфисцит!

Я пародировал известного предвозвестника Камеди-клаб Аркадия Райкина. Танька заливисто засмеялась. Какая легкая девчонка, пусть и недалекая! Зато не будет мозг выедать в час по чайной ложке. Паша, бери её в жены!

Видимо, последние слова я все-таки сказал вслух. Павел живо обернулся ко мне и как-то задумался. Татьяна перестала смеяться, испуганно взглянув на него. Видимо, такой вариант она еще не рассматривала.Как ни странно, но меня поддержала Анна.

— Танька, не теряйся. Бери этого ушастого. Смотри, как он похорошел! Этакий олух все деньги в семью приносить будет. Ты же мечтала о семейном счастье?

Паша пошел пунцовыми пятнами. А мне отчего-то стало радостно на душе. Он же должен был умереть в том мире, а здесь успеет пожить и хлебнуть полной ложкой семейного счастья. А вдруг и Татьяна в этот раз выиграет приз. А что, у Павла профессия перспективная, характер нордический. Он точно будет в отличие от меня примерным семьянином.

Почему, спросите, в отличие от меня? Да потому что я продолжаю нагло раздевать Аню глазами и уже пошел дальше — представляю её ноги у себя на плечах. Мдя, Сергей, разве так можно? Не успел с одной девушкой расстаться, как метишь на её место в постели другую.

— Всю раздел?

И снова наши лица рядом. Саморохина смотрит мне прямо в глаза. Ехидство заместилось в них чем-то иным. А девочка-то поплыла. Я ведь в её памяти так и остался неуклюжим юнцом, она, считай, заново меня оценивает. Крепкий симпатичный мужчина, который и её рассматривает прежде всего, как женщину. Партнера для взрослых забав. Это вам уже не детство в жопе. Поддерживаю нашу «игру»:

— И не только.

— Вот даже так? И как я в твоих влажных фантазиях?

— Ослепительная и горячая! И почему только в фантазиях? Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

— Ничего себе у тебя, Сереженька, самомнение! — в глазах Анечки заплясали бесинки. Та еще стерва. — Как будто перед тобой барышни, так и падают.

— Если захочу, то упадут!

Видимо, ей не пришелся по вкусу мой плотоядный, буквально пожирающий её тело взгляд. Бесинки резко сменились льдинками. Не привыкла барышня к подобному. Жестикулирую Кеше — «Наливай!»

Саморохина неожиданно дергается. Видать, мое отношение задело глубже, чем я считал:

— И что, думаешь, и я вот так просто упаду с тобой в койку?

— Просто так нет.

Смотрю ей в глаза и тут же перевожу взгляд ниже. Черт, до чего же привлекательны её титечки. Похоже, что Проф меня не излечил окончательно. Гормоны так и шибают в голову. Ничего с собой поделать не могу. Хочу её до безумия.

«Как она дышит!»

Злится, хорохорится, но заинтригована. Я же внаглую играю в повернутого мачо, не имеющего никаких ограничений. И это Анну здорово напрягает. Ну что ж, дорогая. Время школьных невинностей давно прошло. Хотя сволочь я все-таки. Ведь на самом деле за плечами опыт десятилетий. Просто в возрасте уже обычно лень применять набранные навыки. А здесь все так тесно сплелось. Пришлось малость сбавить обороты и оглядеться.

В баре заметно прибавилось народу, стало шумней, Кеша куда-то незаметно смылся. Девушка перевела дух, взяла бокал в руку и сделал глоток, потом обронила:

— Ну и редкостным нахалом ты стал, Караджич!

— Наглость — второе счастье, Анечка. Но гарантирую, что тебе понравится. Ты девушка горячая, и я кое-что умею. И это у меня с собой всегда имеется.

Достаю демонстративно из кармана упаковку с импортным «изделием».

— Эй, Казанова, ничего, что и мы здесь сидим?

Лариса недовольна моим невниманием к собственной персоне. А ведь Сереге именно она нравилась. И куда только делась та девочка-припевочка? Да и Татьяна посматривает в мою сторону как-то косо. Пожалуй, пора сбавить обороты. Но не могу удержаться от подколки:

— Ну нет, так нет, Анечка. Вон Лариска ломаться недолго будет.

Лариса фыркает, но судя по взгляду Саморохиной я недалеко от правды. Назревает скандал. Все-таки я палку перегнул.

Ситуацию неожиданно спасает подошедший официант.

— Там не вашего кореша метелить собираются?

— Где?

В таких делах Паша соображает быстрее. Официант указывает в сторону туалета. Ох эти советские туалеты! Хотя и в будущем не везде в них благоухало, особенно в злачных заведениях. Внутри помещения картина маслом — три темных личности, Кеша с разбитым носом и облако табачного дыма. В самом баре курить нельзя.

— Вы чего на пацана наехали? Совсем берега попутали?

Паша смотрится внушительно даже похудевшим. Обычно он у нас решал проблемы на базаре. Кеша вытирает кровь носовым платком и гнусавит:

— Парни, сам разберусь.

— А вот уж хрен!

Я пока не вмешиваюсь. Фарцу, что тусит у Балатона, признал сразу. Второй по виду типичная шестерка. А вот третий, здоровый парень в кожанке представляет интерес. Помню я его. Загребли с той бандой, что в этом районе верховодила. Вышел или тогда схоронился? Придется все-таки брать дело в свои руки. Драка ничего не решит, хотя я к ней готов. Тут вопрос более серьезный.

— Проблема в чем?

Фарца гнусно улыбается, меня он также признал и считает ровней:

— Тебе какое дело, мальчуган? Должен он нам.

— Кеш, это так?

— Гонит, гнида.

Шпане наш разговор не нравится. Главный в кожанке рявкает:

— Кислый заглохни!

Я поворачиваюсь к нему и киваю в сторону двери:

— Перетрем, Чалый?

Здоровяк дергается, но масть держит. Мы выходим на крыльцо и спускаемся вниз. Я его не боюсь, но все равно стою немого боком, «в позиции». В случае внезапного удара проще уйти от него. Знакомство с морпехами получилось полезным. В их арсенале было немало простых, но весьма эффективных приемчиков.

Разговор же сразу беру в свои руки, нечего тут командовать всяческой шпане.

— Чего надо, Чалый?

— Откуда мое погоняло знаешь?

— Не много масти на себя берешь? Ты же обычная подзаборная шпана. Не дёргайся, а то потом проблем не огребешь. Подполковника Соколова знаешь?

Парень тут же темнеет лицом и злобно роняет:

— Вот откуда мне твоя рожа показалась знакомой, легавый.

— Я не мент. Но тебя предупредил. Дернешься, я тебя закопаю.

— Твой кореш денег должен. А долг священен!

— Вот ты жадный, Чалый.

— Не тебе судить, фрайер.

— Он давно завязал.

— Процент накапал.

Вот тут я не выдержал и вскипел. Сволочь уголовная! В ростовщика решил поиграть? Я резко придвинулся к Чалому, тот даже от неожиданности уронил зажигалку. Не ожидал подобной прыти?

— Не охренел часом, шелупонь подзаборная? Еще раз такое увижу, сам тебя прикопаю. А меня Соколов отмажет.

Парень побледнел:

— Ладно-ладно, не кипешуй! Это Кислый нас напряг, ему долг. Я вааще не при делах.

— Тогда разойдемся ровно и претензий лично к тебе иметь не буду. А ты мое слово знаешь.

Мне тоже не хотелось сейчас устраивать здесь разборки. Через несколько дней в Москву ехать. В случае чего напрягать кураторов придется. Оно мне надо? Видимо, Чалому тоже светиться зря не хотелось. Он уже жалел, что ввязался в гнилые разборки жадного до денег фарцовщика.

— Базара нет.

— Но с Кислым я сам поговорю.

— Ага, — здоровяк криво улыбнулся. — Тогда и от меня ему горячий привет.

Ручкаться не стали. Не та ситуация, да и мне противно. Бьют по рукам мужчины, а это …чепушило.

Кислый поначалу еще пытался хорохориться. Паша, узнав, что эта сука поставила его кореша на проценты, хотел уделать его тут же, но я выгнал обоих в бар. Закрыв дверь в туалет, я повернулся к хитропопому адепту дикого капитализма.

— Так говоришь, Кеша тебе денег должен?

— У нас так. Рупь вход, два выход. Этот козел знал, на что шел.

— То есть по-хорошему не хочешь?

— Ну это ты мелкую шпану запугать можешь. А тут серьезные люди встрянут.

«Вот сученыш!»

— Значит, я, — мне внезапно вспомнился лицедей из моего будущего. Был такой утырок актер Петров. Я начал вести себя, как он в дурацком сериале «Полицейский с Рублевки, — по твоему мнению несерьезен? — фарцовщик начал о чем-то догадываться. — Ты совсем рамсы попутал, Кислый? Какие проценты? С твоих шмуточных спекуляций? Валютных операций? Ну давай колись! Я тебя под расстрельную статью подведу, сучару.

Парень побледнел:

— Ты чего гонишь?

— Я гоню? Это я еще не гоню! — жаль меня со стороны никто не видит. Но надо запомнить жестикуляцию и поведение. Внезапно мне жутко понравилось быть наглым и крутым. Таким дерзким пацанчиком! Ха, да это же гормоны! В обычной жизни мешает даже не груз прошлых лет, а воспитание. Сейчас же под влиянием выпивки и впрыском гормонов я внезапно стал тем, кем иногда бывал раньше. Двуликий Янус присутствует в каждом человеке. Но мы обычно нашу черную изнанку гасим. Боимся себя иных.

Кислый видит перед собой отмороженного ушлепка и начинает обтекать:

— Ну так дела не делаются, парень.

— Какие у тебя дела, фуфел. Или ты думаешь, что я не знаю, кому ты стучишь? Кураторов твоих из «конторы»?

Удар под дых. Фарца резко бледнеет. Он перепутал, и я оказался еще страшнее. Чалый отвалил, получается, совсем по другому раскладу, а отвечать за все нынче ему. Собственной драгоценной шкурой.

— Да я…

— Ты! Слушай сюда. Говоришь своим утыркам, что все разрулил. Свои лавэ доложишь, если что. Слышишь меня?

— Дддаа…

— Иначе я тебя солью, и на сколько кусочков твою тушку порежут, мне как-то по хрен. Усек? Теперь вали отсюда!

Снаружи дверь туалета с нахмуренной рожей сторожил Паша. Рядом стоял потерянный Иннокентий. Не знаю в какое дерьмо он попал, но по ходу разрулить получилось.

— Все, Кеш, ты свободен. Только не спрашивай, как мне это удалось.

Мой бравый вид успокаивает друзей, и мы идем в бар. Девчонки под шумок свалили. Хотя нет, Лариска трет у стойки бара с каким-то мутным пареньком. Ох, неймется дурехе! Мой взгляд заметил Павел.

— Дура она набитая и есть! Родила инвалида от залетного, так еще приключений на задницу ищет. А это у нас что такое?

Павел увидел на своей тарелке салфетку, прочитал послание и тут же расцвел. Я успел заметить номер телефона и подначил друга:

— Можно поздравить?

— Посмотрим! Кеша, разливай, да по коням. Завтра на работу рано вставать.

По пути домой мы много смеялись, вспоминали разное из прошлого. Делились планами. Эх, молодость! Почему же ты так быстро проходишь?

Глава 21 Москва Златоглавая

В этот раз лечу в столицу не первым утренним рейсом. Их летом стало заметно больше, так что можно не вставать в пять утра, а улететь немного позже. Сижу в кресле и вместо того, чтобы спокойно подремать, кляну себя самого последними словами. Ну какая может быть семейная жизнь с этаким Казановой! И отыграть назад уже никак невозможно. Ломать чужие судьбы я себе позволить не могу. Слишком много туда вложено. Но как жить дальше? И куда деть вчерашнее?

Ведь именно вчера около дома мне как будто невзначай прямо в лоб вылетала та самая Анечка Саморохина. Она красочно в лицах изобразила нечаянную встречу. Умеет лиса. Я прервал её словоизвержение одним простым вопросом:

— Ко мне зайдешь?

На щеках девушки тут же выступил румянец:

— Ну если ты приглашаешь?

То есть она напрашивалась, но как бы все равно боялась. Чего взять с двадцатилетней девчонки? Хорошо хоть у меня в заначке нашлось неплохое вино, и с утра как раз в «Восходе» затарился фруктами. Август же! Слово за слово, поцелуй за поцелуем. Ну не мне рассказывать вам, как раскочегарить девушку. В итоге мы оказались в одной постели. Благо, я на прошедшей выставке заприметил среди образцов красивый и весьма широкий диванчик и договорился о его продаже. При погрузке его немного цокнули и потому мне отдали за полцены.

Вот на этом широком предмете мебели мы с Анечкой и развлекались до утра. Если поначалу она смущалась меня, то затем удалось расшевелить девушку, и на поверку она оказалась довольно пикантной штучкой. И да — её ноги были на моих плечах. Так сказать, воплотил фантазию. А чего поделать? Непонятная химия внутри меня делает процесс необратимым. Мозги напрочь вырубаются. Потому я сейчас такой не выспавшийся и смурной. Хотя ничего Анечке не обещал. Как и Саморохина мне. Так сказать, насытили свое неуёмное любопытство и хватит. Хотя…

Да твою же налево! Лучше не вспоминать. А как тут забудешь такие длинные ноги! Да и все остальное такое … соразмерное. Анька цену себе знает, повернулась ко мне чуть боком, чтобы абрис бедер четче выставить. Полушария грудей ни на сантиметр не обвисли, а светлый треугольник в паху манит к себе еще более нетерпимо. Время, когда настоящих блондинок было заметно сразу.

Но я усиленно делаю вид, что просто пью вино и наслаждаюсь открывшимся видом. Благо полотенце на бедрах скрывает мои внутренние позывы. Анна поглядывает на меня поверх бокала, загадочно улыбаясь. Она уже отошла от первоначального шока и смотрит на меня совсем другими глазами. Скромный школяр стал настоящим мужчиной. Хотя и в той жизни… С кем я подобным манером из одноклассниц пересекся? Точно! Машка Немоляева и… Наташка Смородина. А последняя уже была замужем. Ничего себе я ловеласом был! А ведь многое забылось, столько всего потом пришлось пережить. Например, память о том, на фиг они мне вообще тогда сдались? Какие-то комплексы изживал? Ну да, Смородина ведь первая красавица класса. В итоге превратилась в жирную барабасину. Возраст к женщинам беспощаден. Вот как нас воспоминания временами подводят.

— Сереж, где ты успел всему этому научиться?

— Так я же в институте состою.

— Ого! Какие у нас там нынче интересные предметы проходят.

— Ну там же училок воспитывают, а уже они меня.

Девушка смеется и так смешно подпрыгивают её титечки. Я угадал с Анечкой. Она так долго простояла на пьедестале «Королевы», что отвыкла от нормального мужского, предельно шовинистического отношения к себе. Чтобы не дарили цветы и не пели дифирамбы, а попользовались вволю её красивым телом. Будете смеяться, но большинству женщин такого хочется. Видеть в мужиках лишь самцов осеменителей. Не зря частенько говорят, что девушки любят негодяев. Откуда это в них такое не ведаю. Но вот сейчас сим обстоятельством беззастенчиво пользуюсь. Пододвигаюсь к девушке и скидываю полотенце. Удивленный возглас Ани, заметивший мой явный интерес, гашу крепким поцелуем и поворачиваю её, как мне удобней. Красавица, комсомолка, отличница, готовая отдаться. Все как в плохом любовном романе незатейливо, но приносит наслаждение обоим.

— А ты как сама?

Аня поскучнела и протянула бокал для добавки. Заниматься любовными телодвижениями ей нравилось больше, чем рассказывать о себе. Она рождена, чтобы просто быть женщиной. Не самое плохое, надо признаться, занятие. Из таких получается неплохие домашние жены. Надо лишь любить их беззаветно. Так что это не ко мне.

— А что я? Институт заканчиваю в следующем году, но работать врачом категорически не хочу. Насмотрелось уже, не мое это.

— Тогда зачем поступала?

— Родители настояли! Они у меня строгие. Вечно лезут куда не следует с советами.

— Тебе надо отделяться от них.

— Замуж, что ли зовешь?

— Я уже занят, Анюта.

Все равно пришлось бы сказать рано или поздно. Так что лучше рано. Она девочка большая, да и ничего я ей не обещал.

— Ну ты и сволочь!

— Все мужики — козлы. Ничего нового.

Аня некоторое время смотрит на меня, а затем смеется. Приятный у нее смех. И почему я не встретил её раньше? Хотя был бы тогда интересен?

— Ну, правильно, ты же знаменитость! По телевизору показывают, в газеты снимают. Говорят, что виделся с самим Ильичом?

— И еще с Никсоном, — решил похвастаться я и показываю фотографию.

— Ничего себе! — красавица задумчиво смотрит на меня. — А это твоя пассия?

— Да.

— Красивая, но я красивей. Не боишься, что отобью тебя у нее?

Я чуть не поперхнулся кофе. Поворачиваюсь в Ане и прикидываю — она серьезно говорит или подначивает меня. Мне еще разборок вокруг себя не хватало!

— Зачем тебе это?

— А ей ты зачем? Я красивая, — Анна встает и фланирует по комнате, мы перебрались в большую и сидим за журнальным столиком. Я невольно снова начинаю «разогреваться». — Красивая, умею хорошо готовить.

— Ну тогда поставим вопрос так. Зачем я тебе?

— Ты перспективный, сильный и… — она садится мне на колени и обхватывает руками мою шею, — невероятный в постели.

Не будь я взрослым и тертым жизнью мужиком, то расслабился бы и потек. Эх, непроста эта барышня! Наверняка после нашей неожиданной встречи в баре про меня вызнавала и будто бы случайно пересеклась со мной. Но именно сейчас мое мужское естество хочет только её. Дьявольщина, не могу сопротивляться позыву!

Вот потому в здание аэропорта Шереметьево я входил во внутреннем раздрае и не сразу понял, что меня не встречают. Привык, что перехватывают на выходе из зала прилета, а то и вовсе у трапа.

«Так, забыли, что ли, про меня?»

Тогда позвоню снаружи, там много телефонных аппаратов. Могли запросто рейс перепутать. В Центре началась очередная реформа. В смурных чувствах прохожу к дверям, как меня хватают за рукав.

— Товарищ Караджич?

Встречающий в хорошем костюме, на служивого не особо похож.

— Да.

— Пройдемте, пожалуйста за мной. Вы так быстро несетесь, что мимо нас проскочили.

«Вот и ладушки, хоть что-то начало налаживаться!»

На улице меня подвели к новому РАФику, подозрительно похожему на «Volkswagen Caravelle». Наверняка наши купили у немцев лицензию или вовсе создали совместное предприятие. Внутри микроавтобуса меня ждали шикарный салон и все те же люди.

— Привет, Сереженька! — проворковала Маргарита. Рядом с ней сидел заспанный Евген, а напротив них нахмурившийся Проф.

— И вам не хворать, господа товарищи!

Не успел я сесть, как РАФик рванул вперед. Евген покосился на меня и спросил:

— Чего такой смурной?

— Не выспался.

— Бухал, что ли?

— Не. Была причина.

Маргарита нахмурилась.

— Я тебя просила одеться поприличней.

— Так в костюме. Сама же покупала.

Прохоров с интересом посмотрел на нас. Некоторых нюансов о совместном «сотрудничестве» он не знал. Марго зло зашипела:

— Галстук где?

— В кармане! Я завязывать не умею. Мама в отпуске, подруга на каникулах.

Евген засмеялся:

— А с кем тогда зажигал?

Я был не в духе, потому брякнул не подумав:

— С одноклассницей!

Евген хотел, было заржать, но наткнулся на полный молний взгляд Маргариты.

— Караджич, ты не охренел?

— Завидно?

Я думал, она меня сейчас убьет, но вовремя вмешался Проф:

— Маргарита Львовна, держите себя в руках. Вы же знаете, что Караджич не стабилен до сих пор.

«Вот сволочь, проговорился-таки!»

— Вот именно, — я насупился. — Больно много от меня все требуете. Поставили две полставки в музее. Сейчас и там меня имеют как хотят. Я уже заколебался вкалывать. А у меня, между прочим, каникулы!

Марго сузила глаза:

— А ты хотел все задаром?

— Я ничего не хотел, это вы меня втянули!

Атмосфера в микроавтобусе неожиданно накалилась. Пришлось опять вмешаться Профу. Но удовольствия это ему отнюдь не доставило:

— Брек, бойцы! У нас слишком серьезная встреча, а вы ведете себя как дети. Сергей Васильевич, это в первую очередь вас касается. Ваши… эм… любовные похождения отнюдь не красят наше учреждение.

— Да по хрен. Все равно осталось недолго! — буркнул я в ответ и уставился в окно.

Евген поежился, Марго помрачнела, а Прохоров нехотя проговорил:

— Ничего еще окончательно не решено.

Внезапно за меня заступилась Маргарита:

— Дима, ты хоть не ври.

Наш научный руководитель и ведущий специалист Центра тяжело вздохнул и мрачным тоном пояснил:

— А что я могу сделать? Пока все складывается именно так. Только он. Ты же видела наши последние данные.

Меня эта фраза сразу же задела:

— Что вообще происходит? А меня не надо ставить в известность?

От продолжения скандала спас нарочито спокойный голос Евгена:

— Сергей, проблема на самом деле в том, что иначе весь этот мир схлопнется.

Я недоуменно обернулся на одного из самых умных людей на планете, затем посмотрел на остальных.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда. Наше темпоральное ответвление под угрозой уничтожения.

— И никак на это не повлиять?

Евген задумчиво проговорил:

— Мы и сами ни черта не понимаем. Вроде у нас все нормально получается. Слой спокойный и есть надежда на лучшее будущее.

— Можно хоть что-то сделать? Так и подохнем?

Гнетущее молчание было ответом, и я взбеленился:

— Конец света близко, и вы вот все такие спокойные?

— А что нам — топить горе в вине? Мы работаем, Сережа, работаем не покладая рук!

«Ха, Проф, браво! Вот это эмоции!»

Я поднял примирительно руки:

— Лады! Посыл понял. Сижу, обтекаю.

Марго покачала головой, поглядывая на меня с тем выражением лица, с каким смотрят на несмышленых малышей. Мне же стало одновременно стыдно и горько. Ситуация, врагу не пожелаешь. Но ребята здесь ни при чем. Дело в моей личности или в нечто ином.

Я уставился в окно и только сейчас понял, что мы едем куда-то не туда. Микроавтобус вместо окраины рассекал по самому центру столицы. Мы выехали на набережную Москвы, и я узнал это место. Правда, здание было несколько иное. В моем будущем «Белый дом» стал резиденцией правительства буржуазной России и даже подвергался обстрелу из танков. Не знаю, какой надо быть тварью, чтобы таким образом нарушить клятву офицера. Но факт место имел, кровь текла, сколько народу погибло от продажной солдатни неизвестно.

Этот же комплекс заметно больше и интересней в архитектурном плане. РАФик не тормозит на КПП и с ходу влетает во внутренний двор. Значит, нас ждут. С опозданием вспоминаю, что так называемый «Особый комитет стратегического планирования», в который входит наш «Центр» состоит при Совете Министров СССР. Это, получается, его здание?

— К начальству вызвали?

— Догадался? — кисло улыбнулась Марго. — По твою душу, между прочим.

— Не понял?

— Будем разбираться, что ты там у себя в городе наворотил.

— Ну спасибо, успокоила.

Проф бросил в мою сторону неодобрительный взгляд, но промолчал. Что-то он сегодня на редкость неразговорчивый. Нагоняй получил? Да мне все равно. Бросаю взгляд наверх. Однако, наворотили строители, но смотрится классно! За массивной дверью служебного входа охрана, проверка документов. Я при фотографировании на новый паспорт схулиганил и улыбался там по-американски. Вот и сейчас под строгим взглядом сержанта натянул на себя голливудскую улыбку.

— Несерьёзно, гражданин.

— Что, уже не товарищ?

Марго толкнула меня больно по почкам. Мол, не забывайся. Сержант покачал головой и отдал паспорт.

— Товарищи, быстрее, пожалуйста, нас ждут. Молодой человек, не отставайте, — солидный дядечка с солидным же животиком поджидал нас в шикарном холле и тут же указал в сторону лифта. С сомнением глянув на мой молодой и цветущий вид, спросил. — А его точно приглашали на заседание?

— К чему такие вопросы, гражданин? — что-то меня сегодня ведет на хулиганку.

— Простите?

— Вы имеете право подобные вопросы задавать?

— Ну, знаете! Я ведущий референт первого управления, — дядечка пошел пятнами. — Кто он такой?

Дверь лифта открылась, и я прошел внутрь, а на вопрос ответила Марго.

— Семен Васильевич, это собственно «виновник» нашего заседания.

Я не преминул ухмыльнуться:

— Семену Васильевичу, если он имеет допуск, пора бы уже знать, что видимый возраст может быть ненастоящим. И я старше вас в реальности.

Референт весь побагровел, но заткнулся. Правда, успел бросить в мою сторону испепеляющий взгляд. Я же его должность ни во что не поставил. Эх, что-то сегодня у меня шкодливое настроение. Вон, как Проф напрягся. Ну так я и не напрашивался. К чему все эти заседания?

— Это Василий Столяров, наш экономический гений, он возглавляет стратегический отдел планирования, — Евген в приемной зампредсовмина отвел меня в сторону и представил молодому человеку в светлом стильном костюме.

— Вася, — парень широко и дружелюбно улыбнулся и подал руку.

— Сергей.

— Слышал о тебе не раз.

— От кого? Я же вроде не по твоему профилю.

— Ну на родине ты широко отметился, да и другие идеи уже пригодились.

— Вот как? — я непонимающе посмотрел на экономиста. Он мне понравился, открытый и в глазах плещется ум. Евген неожиданно засуетился.

— Так, Серега, наши сеансы не пропали даром, кое-какие идеи случились очень неординарными.

— А подробнее?

Глава 22 Встреча с Главным

Как назло, именно в этот момент секретарша пригласила нас в кабинет зампредсовмина. Просторный, с большими окнами, он в отличие от знакомых мне по этой эпохе был отделан в бизнес-стиле. Ничего лишнего, светлые стены с темными панелями и темной же современной мебелью. Несколько встроенных шкафчиков, большой телевизор на кронштейне. Хозяин кабинета крепкий мужчина лет под пятьдесят сразу же пригласил всех за стол. То есть никаких рассусоливай, сразу к делу. Судя по поведению остальных участников, они уже не раз встречались.

— Здравствуйте, товарищи. Раскачиваться не будем. Займемся повесткой. Маргарита Львовна, у вас готовы документы?

— Вот, Иван Николаевич. Здесь все кратко, как и всегда.

— Вижу. Семен Васильевич, ваше заключение?

— Пожалуйста.

Некоторое время заместитель Председателя Совета Министров СССР читал бумаги, затем недоуменно посмотрел на докладчиков.

— Товарищи дорогие, у вас абсолютно противоположные выводы о работе нашего визави, — Иван Николаевич взглянул на меня и усмехнулся. — Сергей Васильевич, а вы сами как оцениваете итоги вашего пилотного проекта, есть какие-нибудь отдельные соображения? Мне было бы любопытно услышать мнение того человека, что заварил всю эту кашу. Не стесняйтесь в оценках, здесь все свои!

Если поначалу меня тянуло подерзить перед высоким начальством, то после такого милостивого обращения сильно занятого человека, который на самом деле курировал во власти мои северные «шалости» желание напрочь пропало. В конце концов, нас для этого сюда и «заслали». Помогать и продвигать по возможности. Хотя бы по мелочам. Так что не хныкай, а работай!

— По мне все довольно успешно прошло. Не буду говорить о сделанных вложениях в инфраструктуру и грядущие глобальны6е проекты. Самое главное, что мы показали, что рост отдельными кластерами возможен. А уж потом они начнут тянуть и соседей.

— Боюсь молодой человек переоценивает проект, — кисло заметил референт. — Пока дебит с кредитом не сходится. Договоров на чисто северную продукцию продано дай бог процентов пятнадцать от всего количества заключенных. Даже не все столицы союзных республик удостаиваются подобных разовых вложений. Для обычного областного города, я считаю, подобное чрезмерно. Не в коня корм!

— Это почему это? Ничего что и там живут люди? Мы строим социализм для всех или только для избранных.

Меня остановил от немедленного ответа мягким жестом зампред Совмина:

— Сергей Васильевич, поймите нас правильно, никто не жалеет денег на инфраструктуру. Хотя вот ваш первый секретарь буквально в глотку вцепился и набросал нам кучу своих проектов. Одних дорог будем у вас строить на миллиарды полновесных рублей. Но они и в самом деле важны. Черт знает что, у нас до второго космодрома страны нормальной дороги нет!

— Ну так это отлично! По моему прошлому опыту каждая новая магистраль дает кучу рабочих мест и уменьшает накладные расходы для производителей. Плюс это даст сильный толчок местной промышленности. У нас ведь кроме рек дорог и нет, а молочные фермы в районах производят сухое молоко. Свежее просто вывозить некуда!

— Это из вашего будущего опыт? Потому я и согласился на проект Вологда-Северодвинск— Беломорск. Это и в интересах нашей обороноспособности, да вдобавок сможет связать северные районы с центром страны.

— Пора вкладывать в именно русскую глубинку. Союз много задолжал ей.

— Вот тут вы, Сергей Васильевич, не совсем правы. Грузинская и Узбекская глубинка ничем не хуже. Вы не представляете сколько их представителей буквально дежурит у наших порогов. И все хотят, хотят и хотят.

— Только вот мы в отличие от них давно на это заработали.

Зампред Совмина с любопытством на меня взглянул, а референт едко заметил:

— Не по-советски рассуждаете, товарищ Караджич. Иван Николаевич, я вас предупреждал о подобных эксцессах. Эти деятели привыкли тянуть одеяло на себя. И я считаю, что это полностью провалившийся проект. Оправдывается разве что прошедшим юбилеем и мировой шумихой.

Зампред Совмина иронично посмотрел на тут же заёрзавшего под его взглядом мужчину.

— Семен Васильевич, а вот Маргарита Львовна считает совсем иначе. Сами посмотрите вот на эти цифры.

Наш куратор от правительства передал референту две бумажки. Тот быстро пробежал по ним глазами и безапелляционно заявил:

— Мне незнакомы эти методы анализа.

— Почему? — глаза зампред Совмина нехорошо сузились. — Вам же давно была поставлена задача познакомиться с методом Столярова!

— Нас завалили делами, Иван Николаевич. Мы ничего не успеваем. Наш отдел не был рассчитан на такое количество работы!

Референт пошел пятнами, а парень экономист едко прокомментировал:

— Сеня, а я ведь предупреждал тебя, что ваши принципы работы вас же и подведут.

Референт немедленно огрызнулся:

— Это вы там в будущем с компьютером родились, а у меня народ от них шарахается.

— Ну а как нынче без Рунета работать? Вы девяносто процентов времени тратите на тупые согласования бумажек.

Зампредсовмину надоели их препирательства, и он стукнул по листу бумаги:

— А мне понравился эффект от вашего эксперимента. Вижу большой потенциал. Дело даже не во вложениях из Центра. Видали, как люди на местах зашевелились? Обычно только дай-дай! А тут сплошные деловые предложения. Как улучшить, как сэкономить, что выгодней. Потому я вас и пригласил, товарищи. Мы, правительство СССР высоко оцениваем ваш вклад в советскую экономику. Но именно сейчас я бы хотел заслушать нашего гостя из столицы Севера. Сергей Васильевич, на ваш взгляд, что в первую очередь достойно нашего внимания?

Хороший, однако, вопрос! Но деловой тон куратора мне понравился. Умный мужик, все на ходу схватывает. Ведь были такие люди и в том Союзе. Почему тогда рулить огромной страной поручили безграмотным партократам? Да и позже дела обстояли не лучше. Система пошла вразнос, вынося наверх всяческое дерьмо. Оно в конце концов нас и утопило. Ну а сейчас уже мне нести ответ. Ну ничего, где наша не пропадала!

— Я хочу особое внимание обратить на туризм. Но не тот традиционный, а этнический, деревенский. Ни для кого не секрет, что наша глубинка понемногу умирает. И дело здесь не в какой-нибудь злокозненности, просто ход истории таков. Изменилась экономическая ситуация, урбанизация, культурная революция. Факторов много. Но терять наше сакральное, северную русскую деревню не хочется. В то же время среди горожан растет спрос на настоящее, посконное, совсем недавно забытое.

— Что конкретно вы предлагаете Сергей Васильевич?

— Создавать семейные и или какие-то кооперативные предприятия. Я не совсем в курсе, что сейчас в Союзе в ходу.

На помощь пришел Столяров, и я заметил на себе заинтересованный взгляд Маргариты.

— Семейные мы как раз сейчас на селе развиваем, и можно создавать артели. Но идея мне нравится. Москвичи точно захотят побывать в настоящей русской деревне. Или люди с других национальных республик.

— Поначалу создавать гостевые дома в деревнях с транспортной доступностью. Сейчас самолеты у нас много куда летают. А там и довезти можно подводой, на специальной технике или уже по воде. Как дело пойдет.

— Интересно. А что хозяева предложат столичным туристам?

— Ну, во-первых, не только столичным и даже советским. Многим иностранцам также будет интересна наша вековая культура. В будущем как раз такой вид туризма станет широко пользоваться спросом. И здесь не нужен какой-то особенный сервис. Люди, которые едут в глухую провинцию, готовы сходить на холодный толчок и терпеть некоторые неудобства. Они знают на что идут.

— Гм, — Иван Николаевич откровенно ухмыльнулся.

— Да-да, я считаю, что сходить с ума и прогибаться излишне перед иностранцами не стоит. Но сами прикиньте, это же твердая валюта. И за что? За экспорт нашей культуры. Человек приезжает в самый настоящий деревенский дом, топит печь, учиться готовить в ней местную еду, печь хлеб, носить из колодца воду, запрягать лошадь.

— Ну и благостную картину, вы нарисовали.

Иван Николаевич задумался или вспомнилась родная деревня? А меня вновь поддержал Столяров:

— Картина прибыльная. И люди начнут в деревнях неплохо зарабатывать. На часть заработанной валюты они смогут покупать вещи в Внешторге, импортную технику и деликатесы. Не только ведь москвичам их кушать? Да и местный бюджет получит неплохую подпитку. Начнется развиваться инфраструктура, молодежь станет учить языки и еще подумает, ехать ли из деревни в город.

Я решил добавить в благостную картинку немного дегтя.

— Но сначала следует прекратить разрушать природную среду северной деревни. Безжалостную вырубку леса и отравление вод химией. До каких пор мы будем поставлять не переработанное сырье на экспорт? Из наших досок капиталисты ведь много чего производят. Кто мешает это делать нам? Поставить руководителям промышленности конкретные сроки и обозначить перспективы. Хватит пилить бракованную доску, где попало. В любом сарае у нас лесопилка, что переводит отличный северный лес на опилки.

Зампред Совмина нахмурился:

— Предлагает закрыть заводы?

— Предлагаю. На их месте можно открыть мебельные фабрики и цеха глубокой переработки. Вот посмотрите на эти фотографии. Дворец Спорта построен в 1981 году году. Ничего необычного не замечаете.

— Так-так, подождите. Тут крыша на деревянных конструкциях держится? Такая махина.

— Да, конструкции для нее по просьбе Центральному научно-исследовательскому институту сконструировали специалисты Архангельского ЦНИИМОД. Они и придумали Архангельске деревянные клееные арки длиной в 63 метра. Для их изготовления учёные ЦНИИМОДа разработали специальное оборудование и значительно усовершенствовали производство деревянных клееных арок. Изготовили эти конструкции на экспериментальном производ­ственном заводе «Красный Октябрь».

— Сейчас чиркну у себя пару строк. Столяров, и ты запомни. Я почему-то об этой технологии ничего не знал. В самом деле, леса у нас много, но беречь его наш долг перед потомками. Что еще?

— Закрыть или реконструировать вредные предприятия. Например, наш Соломбальский ЦБК, а Архангельский в соседнем Новодвинске хорошенько модернизировать. Стоки и выбросы уж больно от них ядовитые. А это здоровье советских граждан, онкологические заболевание, будущее наших детей.

— Мне уже докладывали. Не один вы об этом думаете.

— И что решили? — мне стало любопытно.

— Вот как раз на конференции с финнами договор о намерениях подписали.

— Надо и самим стараться. Привлечь профильные НИИ, предприятия ВПК. Не верю, что у нас ученые хуже.

Наш разговор в итоге затянулся на пару часов. Оказалось, что в моей голове много чего имеется. В какой-то момент я заметил на себе ехидный взгляд Евгена. Это он с помощью гипноза разбудил у меня давно забытую информацию. А сколько они скачали из меня помимо моей воли? Из кабинета я вышел здорово уставшим, но более бодрым. Странное состояние.

Референт тут же куда-то исчез не попрощавшись, а меня потащили в буфет. Евген предложил хлопнуть по рюмашке. Его тоже не раз привлекали во время беседы с просьбой рассчитать тот или иной эффект на компьютере. Этот пухляк умудрился принести с собой на совещание самый настоящий ноутбук. Пусть и толстенный и с черно-белым монитором, зато работающий. Вот не помню, когда в моем мире их начали делать?

— Я не против рюмашки, но хотелось бы повеселиться в нормальном заведении.

— Деньги есть?

— Родина оплатит, — я бросил красноречивый взгляд на Марго. Женщина спросила:

— И куда ты намерен забуриться?

— «Дом Актера».

— Кто ж тебя туда пустит?

— Есть один человек. Ярослав нынче не с вами?

— Он сейчас в другой, пусть и дружественной конторе. Сейчас ему позвоню.

Евген еще раз удивил меня, достав из кейса мобильный телефон величиной с кирпич. Ну я в курсе, что мобильная связь в стране развивается. Но пока телефоны имеют лишь руководители, милиция, ну и прочие службы.

В буфете появился взмыленный Проф. Видимо, получал сверх нашего финтюлей.

— Дмитрий Иванович, вы с нами? Мы тут решили немного вмазать в приличном заведении.

Проф заказал два стакана томатного сока, опростал разом оба и крякнул:

— В самом деле, почему бы и нет? Волевым решением выделяю бюджет на корпоратив.

Мы тут же начали собираться. Чего время терять? Уже внизу в холле меня притянула к себе Марго:

— Я с вами не пойду, еще дела есть. И вот тебе то, что ты заслужил. На счет договора с музеем мы еще подумаем в другой обстановке.

— Спасибо, -я осторожно взял в руки серую книжечку и открыл её. Счет на мое имя, моя сберкасса. Как они смогли открыть его без меня? Сколько? — Марго, тут нули не перепутаны?

— Бери, твое, честно заработано. Ты уже догадался, что мы некоторые твои идеи в дело пустили? Так это твой личный процент. У нас все честно на хозрасчете. Мы вычли прошлые вложения.

— Ну спасибо.

— Только не трать все сразу.

— Зачем? Я привык считать деньги. Мне еще о квартире надо позаботиться. Не один буду жить.

Маргарита задумалась, затем кивнула и ушла, а меня потащили к служебной машине. Народ хотел расслабится.

Глава 23 Проблемы, проблемы, проблемы и их количество

— Алло, музей? Это кто у телефона? Света?

— Сережа?

Блин, ну почему единственный, кто ответил мне с работы в воскресенье Светлана Владимировна? Я чуть не положил трубку. Но деваться некуда, сообщить все равно придется. Отпив для смелости из банки с пивом, продолжаю телефонный разговор. Благо межгород в Центре без лимита.

— Светочка, меня не будет в понедельник.

— Почему? Сергей, ты где и что у тебя с голосом?

— Сорвал вчера, песни горланил.

— Понятно. Напился. Иди в ванну, ложись спать и завтра на работу. Ты дома?

— Светочка, я в столице нашей родины Москве. Так что выполнить твои указания не могу. Тем более что в холодильнике столько чешского пива.

— Ты в своем уме?

— Сереж. Ну ты идешь в парк?

Мимо прошелестела Маргарита в развевающемся пеньюаре. Я задумчиво посмотрел вслед полуодетой красотке. Нет, фигура у нее просто класс!

— Это у тебя кто там, женщина? Сереж!

— Это коллега, пришла по делу. Я же говорю, что в Москве. Вызвали по работе.

— Какие у тебя могут быть дела в Москве и еще с женщинами?

Голос у бывшей любовницы недовольный.

— Светик, ну твое какое дело? С кем и как я провожу свободное время. Короче, сообщи Овсянникову, что беру отпуск за свой счет. Я устал, мне надо передохнуть.

Голос Светланы тут же стал суше:

— Сообщу. Но тебе эта выходка выйдет боком!

— Как-нибудь разойдусь.

— Сереж, что ты с собой делаешь?

В этот момент понимаю, что несчастная дуреха все еще любит меня и немедленно кладу трубку.

«Резать концы нещадно!»

Марго уже была одета и сердита:

— С кем ты там разговаривал?

— В музей звонил. И трубку взяла не та…

Женщина сузила глаза:

— Кажется, припоминаю. Это случаем не та милая блондинка? Серж, ты совсем идиот, заводить амуры на рабочем месте? Я же заметила, как та дуреха на тебя смотрела.

— Кто бы говорил!

— У нас с тобой не отношения, а просто перепихон. Я давно, надо заметить, не претендую ни на что.

Я пристально глянул на Маргариту:

— Ты уверена?

«Все-таки взгляд она отвела. Ну и сволочь я!»

— Собирайся, пройдемся. Нечего с утра пивом накачиваться! Сегодня на редкость тепло, лето вернулось. И здесь отличный парк. Заодно посмотришь наш новый городок. Как я рада, что мы наконец-то съехали из того солдафонского дурдома. Я думала, там с ума сойду! И ведь гады, перевели нас сюда последними. Вот как так? Мы толкаем всю эту заржавевшую машину, а ништяки после всех?

Я с собой не взял запасную одежду, потому напяливаю на себя костюм. Зато буду выглядеть элегантным.

— Кто-нибудь еще будет?

— Тебе они зачем? — Марго всерьез удивлена. — Мало вчера повеселился? Больше вас туда точно не пустят. Ты, вообще, хоть помнишь, что в ресторане творил?

Ну да. Вчерась наша банда попаданцев оторвалась на полную. Ну что ж, сами и виноваты. Обозначили мне варианты недалёкого будущего. Их всего три. Или у меня все получается, я подыхаю, но мир спасен. Или ничего не выходит. Я героически погибаю, но мир по тем или иным причинам все равно схлопывается. Но скорее всего мы просто все одномоментно исчезнем. А эти местные даже не заметят, как их альтернативная реальность канет в лету. У них же остались двойники в том мире, что существовал до попадания нас — фантомов из темпоральных реальностей одной Вселенной.

Вот потому меня намедни и понесла нелегкая.

Дом Актера в субботу был забит под завязку. Кино— и театральные деятели что-то как раз отмечали. Но наш ушлый полковник умудрился найти нам местечко. Евген с Профом уселись за стол и резко принялись за дело, и через час уже были весьма тепленькими. Меня же коньяк никак не брал. То ли нервы, то ли плотная закуска сказывалась. Но позже все-таки сорвался, устроив смотр песни и танцев оркестра малой Нанайской республики. В частности, отлично пошел хит Шуры «Дон-Дон-Дон». Благо там и слов не было. Завсегдатаи, видимо, к подобным песням готовы не оказались и не оценили. Специально обученные люди поняли мое состояние и усадили обратно за стол. Какие вежливые люди!

Центровских уже увезли, остался лишь Вася Столяров. Сибиряк оказался крепким парнем. Евген на прощание здорово удивил публику, пытаясь вызвать такси по «кирпичу» мобильного телефона. И матерно ругался, не найдя у гардероба списка «агрегаторов». Ну типа Яндекс-такси из моего времени. Ярослав и сам выругался, когда увидел сие безобразие, отобрал у научного руководителя мобильный и лично усадил подгулявших парней к дежурившему у «Дома Кино» прикормленному бомбиле.

Любопытствующим он объяснил, что это ученые подгуляли с новой разработкой. Это, как ни странно, никого не удивило. Репутация ученых и инженеров за последние годы здорово укрепилась. Ведь их разработки заметны на каждом шагу. Да и зарплаты перестали быть смешными. Честно, было приятно видеть классные вещи с надписью «Сделано в СССР», а не «Мейд ин Джапан». Ну а мы, передохнув, продолжили веселье.

Неспешная о том о сем беседа постепенно переросла в политически-экономический дискурс. Василий также был родом из мира рухнувшего Союза, придавившего своими руинами десятки миллионов жизней и судеб. Он едко прокатывался по здешнему устройству советского правительства и его не самым умным решениям. Так что нам было, о чемс ним поговорить. Я вспоминал тупые и никчемные идеологические штампы, благодаря которым молодежь перестала верить в стоящие принципы общества будущего.

Проф оставил мне кучу денег, так что я не стеснялся в выборе, наверняка став для официанта лучшим клиентом месяца, а для шеф-повара истинным ценителем ресторанной кухни. Но через некоторое время мы остались за шикарно обставленным столом вдвоем. Подсевшие было к нам любители халявы с оторопью выслушивали от двух молодых людей в дорогих костюмах такие речи, которые даже воинствующие диссиденты себе никогда не позволяли.

Ладно еще ругать совдеп за откровенные глупости. Но покушаться на основы среди местной публики посчиталось за неслыханную дерзость. Тем более что мы с Васей свободно оперировали цифрами и закрытой информацией, срывая покровы и обнажая подноготную партийных бонз. Ну а за что их любить, сволочей. Им тут на блюдечке с голубой каёмочкой принесли «Благую весть» о конце света благодаря их умному руководству. Но воз и нынче там. Вся эта чиновничья рать все равно держит страну в черном теле. Короче, наговорили себе на два срока

Интересно, за кого местные завсегдатаи нас приняли? За представителей золотой молодежи?

Неизвестно чем бы дело закончилось, но как-то подозрительно вовремя появился бравый полковник. Ярослав привел с собой несколько дам, и мы с Васей немедля включили режим «Гусарства». Было заказано шампанское и сладкое. Веселье продолжалось! Внезапно передо мной появились насмешливые синие глаза. Отчего-то знакомые мне глаза.

— Вот уж кого не ожидала здесь увидеть! Откуда финансы на такие роскошества?

Я немедленно оглядел девушку с головы до пояса, дальше заслонял стол. Но чертовски знакомая фигурка. Было стыдно, что не помню имени, но такие уж мы мужики, козлы.

— Контора платит. Гуляем!

— Так вот, оно в чем дело? А я думаю, куда запропастился, — девушка придвинулась ко мне поближе. –Говорят, что кто-то из ваших засветился невиданным радиотехническим изобретением. Получается, что ты вовсе не прожигатель жизни, а успешный ученый? Вундеркинд?

Умная девочка! Сложила дважды два и привела баланс в норму. Кто еще может сорить деньгами в дорогом ресторане? Человек, получивший госпремию за успешное изобретение. И работает он наверняка в закрытом «Ящике». И если молод, то значит, чертовски талантлив. Женщинам на самом деле мало поиметь богатого мужика. Он обязательно должен быть «с историей», загадочным и далеким, безмерно интригующим. Это дам здорово заводит. Ну а я как раз отлично подхожу на это место!

И сейчас заглядываю в ложбинку между небольших грудок в вырезе платья. Эленора, я вспомнил её имя! Она миниатюрна и по-своему притягательна. Я уже поплыл, внезапно в памяти всплыли подробности той горячей ночи, и потому плотоядно пожираю девушку взглядом. Она это отлично замечает и кокетничает напропалую. Наверное, уже разрисовала себе в воображении горячее продолжение вечера. Ну а я что, сволочь эдакая? Двухнедельное воздержание уже влияет на мозги. Поплыл, братец!

Вася также не теряется и окучивает знойную блондинку, подливая ей шампанское. Девушки не стесняются, дегустируют разные виды икры, накладывают себе изысканные закуски, наливают вино. Ну как девушки. Лет за двадцать пять всем точно. В здешнем Союзе возраст начала взрослой жизни. Но мы в Москве, а столица завсегда впереди социальных перемен. Так что юность уже несколько сдвинулась вперед. Молодым и молодящимся не стыдно быть лет до тридцати пяти. Тем более что вокруг актерская публика. Ей привычно молодиться.

— Девушка. А вы в курсе, что у этого пьяного обормота есть невеста?

Марго отлично умеет манипулировать голосом. Вроде невинный вопрос, но как Элеонора подобралась. Мне было бы забавно наблюдать словесный батл двух дамочек, если бы не острые коготки Маргариты, впившиеся мне прямо в пах. Но москвичка не собирается сдаваться, иронично оглядывая приодетую по последней американской моде госпожу Айзенбергер. Элеонора в моде явно не разбирается, посчитав штатовские шмотки за местный пошив.

— И что это меняет на сегодняшний вечер?

— Абсолютно все! Бери бутерброды и проваливай. Большего не стоишь.

Брюнетка буквально застыла. Её только что смешали с дерьмом. Она ждет поддержки от меня. Но ее не будет. Извини, не судьба! Да и в самом деле, стоит ли оно того? Чтобы позже снова мучительно вспоминать чужое имя? Вот что в точности подтвердила моя вторая жизнь, так тезис о том, что мимолетные отношения не дают полноты удовольствий от слияния двух тел. Вы должны узнать друг о друге больше, привыкнуть, обтесаться, чтобы полноценней расслабиться. Вино, конечно, здорово дурманит, но притупляет удовлетворение.

— Сереж?

— Извини, Эля, но так и есть. Я несвободен.

— Она тебе, что ли тетя?

Злой вопрос Элеоноры застал меня врасплох.

— Почему? Она коллега.

— Ну-ну, я вижу. Коллега!

Москвичка зло сощурила глаза, собираясь сказать нечто обидное. Но ее тут же обломала более опытная дама из будущего.

— Девчуля, а ты не забываешь, что сидишь здесь за наш счет, — Марго иронично обводит руками шикарно обставленный стол. — И на это все мы честно заработали. А что есть у тебя? Что ты можешь дать ему? Кроме сама понимаешь, чего. И то не лучшего качества.

Элеонора внезапно осознает, что все закончено, и резко встает с места. Черт дери, а у нее неплохая фигурка! С такими миниатюрными можно черте что вытворять!

— Ты куда уставился сволочь?

Внезапно понимаю, что под столом руки Маргариты творят с моим естеством несколько иные вещи. Банальные, но приятные.

— Эй, осторожней!

— Боишься расплескать?

— У меня один костюм.

— Трусы хоть запасные взял?

Вот как она так может? Мегера!

— Не твое дело!

— Ты уверен?

Дьявол, как она все-таки умеет манипулировать мужчинами. Нужный тембр голоса, рассчитанное до миллиметра расстояние до уха. У меня мурашки пошли по коже и возникла дичайшая эрекция. Маргарита, наконец, убрала руку.

— Тебе, малыш, нужна медицинская помощь.

Я не сразу понимаю, на то она намекает, затем начинаю ржать.

Зайцев поглядывал на нас во время пикировки, но не забывал обхаживать шатенку. Может, он и прав, бродяга, не стоит заводить серьезных отношений в такой призрачной вселенной. Погуляет со смазливой барышней, получит от нее все тридцать три удовольствия и дальше пойдет по жизни открыто и свободно. Василий также весел и пьян. Его, пожалуй, надо отправлять. Только вот куда?Внезапно слышу голос Марго:

— Васю можно отдать этой даме. Он у нас парень в таких делах простой. Это тебе, северянин, непонятно чего надобно.

Я с интересом оглядываюсь. В глазах Маргариты танцуют такие хорошо знакомые бесенята.

— Ты никак в загул пошла, принцесса?

— Ой, пожалуйста, не называй меня так больше никогда. Думаешь, я это имя просто так взяла? Мне всегда нравилось, как вела себя Маргарита с Сатаной. Боялась, но виду не казала и была сама собой. Наши сраная интеллигенция никогда не понимала истинный смысл этого мрачного романа. Уж не знаю под морфием его творил Булгаков или само нашло, но он показал, что в каждом человек изначально имеется частица дьявола. Церковники об этом боятся говорить. Но ведь Дьявол был Денницей, он нас создал по своему подобию. Поэтому мы такие.

Вот чего не ожидал сейчас от Маргариты, так подобных откровений. Хорошо, что перед этим разговором Ярослав заметил в зале знакомых и любезно посадил к нам за стол. Не пропадать же напиткам и закуске? Кто-то услышал откровения Марго и вступил с ней в спор. Человек оказался начитанным, с аргументами. Как позже выяснилось, известный драматург. А сидевший рядом тучный молчаливый мужичок представился режиссером. Я всех их на память и тем более в лицо не знаю, но фамилия была на слуху.

Ох, какие за столом закипели страсти! На Марго нападали с разных сторон, но она в ответ резала оппонентов цитатами. Одному худому и заросшему по самые глаза актеру даже пришлось бежать в библиотеку за книгой. Да, она в Доме актера имелась. Я даже малость протрезвел, наблюдая со стороны интеллектуальное пиршество. Да-да, все участники неожиданной дискуссии получали от нее незримое удовольствие.

Может, я зря кляну богему? И от нее получится толк?

Если не тренировать мозги, то мы превратимся в технологичные машины или овощи. Образование! Просто элита этой эпохи чертовски хорошо образована. Не стоит сравнивать с тем недоразумением из моего времени, когда наверх залезли людишки совсем за иные заслуги. Те и сами выглядели убого, так и идеи из них выходили не лучше. Как будто пук.

Танцы мы оба долго не выдержали. Прижиматься друг к другу разгоряченными телами и ничего после этого не хотеть? А смотрелись со стороны по словам Зайцева очень неплохо. Мое чувство ритма, экспрессия Марго. Жаль, я не танцую танго. Затем такси, незнакомая квартира, душ и постель. Черт дери, как я соскучился по ее роскошному телу!

— Считай, что это был профилактический секс.

— Ну-ну.

Я отвернулся, чтобы скрыть саркастическую улыбку. Любила Марго это дело в новом теле. Чего уж тут скрывать. Только была чертовски разборчива. И в принципе если она тебя выбрала и не на разок, то на твоем мужском естестве можно было ставить «Знак качества».

Сквер больше напоминал старинный парк вблизи от дворянской усадьбы. Хотя может быть, создатели городка просто оставили лесопосадки на максимуме. Любят у нас строители крушить все подряд. Не раз наблюдал, как ремонтники-работяги с корнем рвали, с таким трудом прижившиеся деревья или кустарники. И ведь не понимали, что творят. «А че такого?»

Мы вышли на дорожку между рядов тщательно подстриженного кустарника. Молодцы! Хотите, чтобы ваш двор и город выглядел ухоженным — не ленитесь заниматься стрижкой. Это сразу бросается в глаза и создает хорошее общее впечатление. По дорожкам прогуливаются люди. В одиночку и компаниями. Кто не уехал в выходной день на природу или не в отпуске.

А неплохо Центровские тут устроились. Несколько кварталов «Городка будущего», занявшего часть Зеленограда. Здания абсолютно футуристической архитектуры меня здорово впечатлили. Нечто подобное я видел на фото из Грузии. Там было здание Министерства автомобильных дорог Георгия Чахава. Еще помнится классный корпус «Дружба» Ялтинского санатория «Курпаты». А здесь размах еще больше. Целый городок отгрохали. Со зданиями институтов, проектных организаций, жилыми домами и всевозможной инфраструктурой. Средств власти на прорывной проект явно не пожалели. Заселили сюда ученых и обслуживающий персонал, чтобы проверить некоторые теории. Какое, думаю, руководство впереди ждет разочарование в людях.

Внезапно на аллее мелькнула знакомая рыхловатая фигура.

— А с кем это у нас интересно Евген?

Маргарита встрепенулась и с ехидной улыбкой ответила:

— А это одна из его помощниц. Та еще лиса!

Я подхватил даму под ручку и пошел встречным курсом. Листьев слишком поздно заметил нас. Выглядел руководитель отдела компьютерных темпоральных исследований неважно. Эк вчерась его притомило!

— Доброго дня, Женечка.

Какой приторной, оказывается, может быть Маргарита! И как выгодно она выглядит на фоне пусть и симпатичной, но заурядной барышни в легком платье. И ведь я знаю, что Марго не была такой изначально. Это итог огромной и кропотливой работы над собой. Питание, физические упражнения, самые передовые косметические средства, тщательный выбор одежды и макияжа. Нужно следить за самыми последними веяниями моды. Учитывая, что в данном мире еще нет интернета и регулярных поставок журналов, дело это непростое.

— Этто…

— Меня зовут Вероника, приятно познакомиться, — аккуратная ладошка миловидной блондинки была мягка. Целовать я её не стал, обойдемся скромным рукопожатием по-советски.

— Сергей.

— Ну а вас я знаю, Маргарита Львовна!

И сказано это было таким ледяным тоном, что даже мне стало зябко. А барышня хоть с виду мягка, вон какие шикарные бедра и груди, но имеет железные коготки. Ой, бедные Женькины тестикулы!

— И вам приятного, Вероника.

— Дорогие товарищи, что ж вы так вчера напоили моего Женечку. Сами вон как хорошо выглядите, а мне пришлось все утро с ним возиться.

«Ничего себе предъявы!»

— Так если твой, то и следить надо тебе!

Марго смахнула с моего плеча мифическую пылинку, а я еле сдержался, чтобы не заржать в голос. Вместо этого вежливо выдавил:

— Жене противопоказаны крепкие напитки. Лучше вино, и лучше вдвоем.

Вероника метнула в сторону моей спутницы полный лютой ненависти взгляд, но ответ от меня приняла на редкость благосклонно.

— Женя, понял, без меня больше никуда, ни ногой.

Евген обреченно кивнул, но перед тем, как уйти вслед за подругой, погрозил мне пальцем. Ну так сам виноват!

— Смешная пара.

— Да не говори. Женечка нашел ту, которую достоин. Незачем прыгать через свой шесток.

Я остановился от неожиданности. Какие на редкость точные слова! Все очень просто! Судьба дарит нам то, чего не хватает на самом деле. Молодость ведь это не только бесконечные приключения и поиск себя. Это общение с окружающими. Друзья, подруги, их знакомые. Походы в кино, театр, на иные развлечения. Лыжи, коньки, танцы. А давно я Ирину куда-то водил, я знаю всех её подруг, её пристрастия? Даже не ведал, что она говорит на французском. Все о себе любимом не забываю, а чужие хотелки игнорирую.

Вот болван! Пользуюсь девичьим телом, а даже толком с ней и не знаком. Это моя вина, сближение — сугубо моя задача. Много я совершил такого, чтобы сделать её по-настоящему счастливой? Может, это и есть моя сверхзадача? Оставить в этом призрачном мире хоть кого-то счастливым. В моих ли силах такое задание? А вполне, с багажом пройденного жизненного опыта справлюсь. Нечего его тратить на всякую ерунду и временных любовниц. Считаем это пройденным этапом.

Внезапно меня озарила догадка. Я ведь все эти дни мучился отчего? Тот ли это мир, за который стоит умереть? Так ли велика необходимость в жертве. Но сейчас понимаю, что меня к нему уже намертво привязала Иришка. И эта девушка есть одна из тех загадок, что встанут еще у меня на пути. Почему я? Что значат эти странные штуки? Что это за мир? Кто нас сюда послал?

— Ты чего улыбаешься как юродивый?

— Вспомнил свою Иришку.

Вот сейчас остановилась как вкопанная Марго. На её лице разом промелькнула гамма различных чувств. Но эта женщина всегда умела держать себя в руках. Она с еле скрываемым интересом спросила:

— Все-таки она?

— Извини, но она дана мне не просто так. Это якорь, что держит меня в этом мире. И, возможно, этот мир в придачу.

Маргарита осторожно подошла ко мне ближе и внимательно посмотрела в глаза:

— Так вот что гложет тебя? А я понять не могу. Прощался с жизнью, бедняга?

— Ну типа того. Пойдем куда-нибудь выпьем кофе? У меня остались вопросы.

— Значит, ты завтра не летишь?

— Куда? У меня завтра встреча со Столяровым, да и к Профу имеются некоторые вопросы. Чую, близок час расплаты.

Глаза Марго широко распахнулись.

Глава 24 Мы принимаем решения

Вчера я достаточно долго попытал Марго и присоединившегося к нам слегка помятого Профа. Благо кафе оказалась высшего класса и обслуживания, и я беззастенчиво использовал «общественные» фонды руководителя и основателя этого милого «городка будущего». Кто бы еще из проходящих мимо людей знал об этом! Но Дмитрий Иванович Прохоров славы не жаждал, скорее искал уединения.

Проф прихлебывал кофе, щедро сдобренный коньяком, а я под неодобрительным взглядом Марго баловался сухеньким «Ркацители». Передо мной стояла тарелка с сочным бифштексом, приправленным тушеными овощами. Мадам Айзенбергер баловалась фруктовым десертом. Честно говоря, я был здорово удивлен меню, но Маргарита заметила, что он и для центровских не всем по карману. Заведение существует за счет банкетов и мероприятий типа свадеб. Народ в «городке» работает больше молодой, потому их случается много. В остальное время кафе «Мечта» принимала богатеньких Буратин типа нас, или служила престижным местом для деловых встреч.

— Так, Проф, есть ответ на мой вопрос?

— Молодой человек…

— Сам такой!

«А еще боремся за почетное звание дома высокой культуры и быта!»

— Дело в том, что мы, попавшие сюда из инфернальных миров, имеем собственную сигнатуру. Она же как аура распространяется вокруг нас, оказывая влияние на местное информационное поле.

— Не понял. Дима, ты умудрился найти ту самую Ноосферу?

— Честно говоря не уверен, но нечто такое вокруг нас существует. Очень тонкие поля неизвестного характера. Скорее всего темпоральные. Когда я очнулся возле загадочной «Сферы» мне в голову внезапно пришло решение многих проблем. И я сам до сих пор не понимаю — это я так гениален, или кто-то сверхразумный вложил сии познания в мой разум.

Марго саркастически хмыкнула и пододвинула к себе молочный коктейль:

— Недооцениваешь себя, Димочка, или цену набиваешь?

Я внимательно наблюдал за Профом. Ведь от его искренности и знаний зависит наше будущее.

— Я трезво определяю свой вклад в науку, Маргиша. Если бы не занимался данной проблемой в той жизни, то ничего бы не понял. А здесь у меня вволю времени для совершенствования.

— То есть знания таки вложили?

— Ну, — Проф искоса глянул на меня, — будем считать, что так. Что касается именно тебя, Сергей. В момент твоего появления в этой реальности произошел большой выброс энергии. Мы даже не сразу смогли зафиксировать твою сигнатуру. Пришлось как следует повозиться. Но ты на себя внимание обратил.

— Потому Зайцев так тщательно меня искал?

— Ну да. Из-за промедления мы не смогли установить достаточно точно регион и время твоего прибытия. Еще ситуация осложнилась тем, что ты вошел в тело близкого родственника.

Я был здорово удивлён:

— А что, это такая редкость?

— Нет, но процент достаточно невелик. Обычно мы занимаем тела чужих людей или очень далёких родственников. И с некоторых пор попаданцев достаточно быстро находят. А то есть такие шустрые, что успевают натворить дел. Ты же легко вошел в местную реальность и начал жить вполне самостоятельно.

— Ну да, — добавил я мрачно, — лучше бы и жил дальше без вас.

— Так не получится в твоем случае, — мне ярко улыбнулась в ответ Марго. — Ты слишком неординарный персонаж. Не смог, видимо, реализовать полностью свой потенциал в прошлой жизни. Да не гони, мы все тут такие.

— Ладно! Примем за данность. Но каким образом я связан с той проклятой сферой на Путоране?

— Не знаем, — пожал плечами Проф, — мы еще чертовски много чего не знаем. Копаемся как мухи на куске навоза, выискивая ништяки. Но сигнатура здорово смахивает на твою. Другого человека она к себе не подпустит и её темпоральные волны точно плохо влияют на действующую реальность.

Лучше мне после этих слов Профа не стало, но хоть появилась некая определенность.

А сейчас я сижу в дорогом правительственном лимузине и качу на прием к Столярову. С утра у него было совещание. Какой же понедельник без него? Зато с помощью Маргариты я успел купить в местном магазине свежую сорочку и новый галстук. И сейчас такой красивый и важный поглядываю на улицы столицы через окно большой черной машины. А движуха на здешних дорогах уже есть! Случаются даже умеренные пробки.

Автомобильную революцию в этот раз решили жестко взять под контроль властей. Хотя в таком огромном мегаполисе, как ни развивай общественный транспорт и не строй автострады, проблему окончательно все равно не решишь. Построишь новые дороги — тут же вырастит число автомобилей. Прокат, каршеринг, они тоже наполняют улицы. Нужно некое радикальное решение. А лучше строить современные полисы заново, с вагонетками надземного транспорта, эскалаторами и движущимися дорожками. В старых городах такое осуществить не удастся.

Место незнакомое. Новое ультрасовременное здание в четыре этажа спряталось между старинными особняками. Мы подкатили во двор к служебному подъезду, и я направляюсь туда. Коренастый парень в костюме тут же шагнул ко мне:

— Сергей Караджич?

— Да.

— Следуйте за мной.

— Хорошо.

Крепыш больше смахивает на секьюрити. Он ловко открывает двери лифта электронной карточкой и дальше действует подобным образом. Для восемьдесят четвертого года картина впечатляющая, как и само здание и его бьющие в глаз интерьеры. Голимый хай-тек из двадцать первого века. Это же сколько сюда труда вложено?

Василий в своем большом кабинете был прост и сердечен. Хороший человек. При его возможностях загордиться и забуреть очень просто.

— Привет, привет. Выглядишь свежо! Бодрячком.

— Да меня вовремя Маргарита увела.

— Ну ты её хоть отшпилил как следует?

Строю зверское лицо.

— Вася, не твое собачье дело.

— Да ладно! У меня все прошло гладко. Домой добрался лишь к вечеру.

— Один живешь?

— Да, — Столяров махнул рукой. — Пробовал, но не срослось. В Москве слишком много хищных дамочек. В этом она не особо отличается от нашего будущего.

— Ты москвич?

— Не коренной, — Василий заливисто смеется и нажимает кнопку селектора. — Ниночка, принеси, пожалуйста, как всегда, — поворачивается ко мне и отвечает. — Я сам с Тюмени, учился в столице, а потом так и остался. Лет пятнадцать вкалывал, как проклятый. Думал куплю себе квартиру или домик на берегу моря. А тут война с хохлами, кризис, бизнес рухнул. Так что ушел в преподаватели. Благо успел небольшую норку прикупить и отложить на пречерный день.

— Война у вас раньше была?

— Не знаю, в две тысячи четвертом. Только на ноги стали вставать и за Крым ухватились. Переоценили возможности. Армия развалена, кредитов набрали. Так что огребли неслабо. Крым в труху, как и часть незалежной.

— Кучеряво. А кончилось все чем?

Столяров помрачнел:

— Точно не знаю. Какая-то гнида в Москве через несколько лет ядреную бомбу взорвала. Так что моя хрущоба сложилась пополам. Получается, здесь я оттопыриваюсь за прошлую никчемную жизнь. Все-таки там не последним был экономистом, много кого в институте консультировал. В банковской среде, биржи и правительство. И потому внутренний механизм принятия решений неплохо исследовал. Даже что-то написал в умные журналы. Но больше держал при себе.

В этот момент дверь в кабинет открылась и в дверь зашла молодая девушка. Я тут же оценил её экстерьер — роскошные каштановые волосы, длиннющие ноги, талия, бюст в меру. Смазливое личико явно не обезображено интеллектом, но глаза быстро оценили меня и подняли достаточно высоко в ранге. Смотрит на Васю преданно. Вот жучара! Отрывается он, понимаешь, за прошлую жизнь! Портит моральный облик строителя коммунизма.

— Спасибо, Ниночка. Сереж, перейдем за столик переговоров.

У Васи все расставлено по фен-шую. Обычный Т-образный стол светлых тонов. Кабинет, вообще, наполнен светом. Никакой совдеповской тяжеловесности. Легкая мебель, светло-серые стены, несколько утопленных в стены шкафчиков, и еле заметная дверь в комнату отдыха. Там скорее всего имеется санузел, душ и, конечно же, диванчик. Чтобы не пялиться на оттопыренную округлую попку Ниночки, я делюсь с хозяином впечатлениями:

— Как тебе удалось построить такое футуристическое великолепие?

Столяров ухмыльнулся:

— Пришлось изрядно потрудиться. Больше всего мешали говнюки из ЦэКа.

— Василий Петрович, — укоризненно покачала головой Ниночка.

— Извини, не сдержался. Но другим словом этих олухов не назвать.

Я также прячу ухмылку. Думаю, Вася без меня не сдержался бы от того, чтобы не похлопать упругую попку секретарши. Дьявол, подери, она и на меня влияет не в лучшую сторону. Девушка как будто излучает вокруг некие флюиды. Только ли их? Замечаю на себе её хитрый взгляд. Какой-то афродизиак использует?

— Попили они мне крови поначалу. Но и деваться им некуда. Мне нужно было современное здание со всем встроенным изначально фаршем. Кондеи, новейшие коммуникации, Моснет и прочее. В старые такое всунуть не получится, лучше планировать изначально, да и вообще за архитектурное старье в центре не держаться. Не представляешь сколько в этой столице градообразующего хлама! К черту все эти старинные особняки и церковные развалюхи! Захламили весь город. По мне или создавайте здесь музей и меняйте место столицы, или сносите к едрени фени!

Проект, как ни странно, сделали наши. Их наработки потом в Зеленограде использовали, ну ты видел. Проблемы случились в воплощении технологий. И вот тут я рогом уперся. Деньги и валюту ведь мы сами и совершенно честно заработали, почему не можем потратить на что хотим? В общем, искали по всему миру. Самых лучших. Договорились с Совмином, что наши в процессе работ также будут учиться. Тот еще геморрой, надо заметить. Строители — народ своеобразный, да еще с гонором. Я потом все их начальство специально по этажам водил. Сначала показал идеальный этаж, что немцы вылизывали. Потом наши бесконечные косяки. Дал инструменты в руки и ночь для доработки, запретив выпускать из здания. Вот после этого и советские заработали как следует. Умеют ведь, как пенделя дать.

— Лихо ты их!

— А иначе нельзя, нюх потеряют. Тут же психология концлагеря. Мля. Я вообще ни фига не понимаю, как они собираются с такими пидарасами коммунизм строить? Мало того что сами такие, так и своих детишек в подобной гнусной идеологии воспитывают. Тут уже три поколения жлобья выращено. И никто не чешется над этим вопросом. Не пришли бы мы, они бы уже страну разваливали, да и сейчас пытаются. Надолго ли силовых методов хватит? Уже стоны и протесты по всей стране. Особенно с нацокраин. Придурки провинциальные, думают, что их незалежность нужна кому-то.

Я с интересом глянул на Директора Центра Экономической Стратегии при правительстве СССР, главном политэкономическом институте страны.

— Тебя за язык еще не щемили?

— Поначалу да. Даже в прокуратуру тягали. Там такой смешной дядечка пытался мне мораль прочитать. А я ему фактами из своей биографии. Как русских в республиках резали, а бывшие партийцы богатство страны делили и наделяли себя феодальными полномочиями. Пусть лучше ими занимаются. Понимаешь, они же тут все зажрались. Людей ни во что не ставят. Пока ты их сам бульдозером не переедешь. Нет, Никитка зря их освободил от ответственности. Два поколения и нет страны. Так убрал решетку, оставь кнут!

— А что следак?

— Поплохело ему. Знает ведь, что чистую правду говорю.

Мне стало искренне интересно. Оказывается, и тут есть смелые люди.

— И?

— Без «И». Когда Романову доложили, сколько мои консультации принесли денег в казну, он тут же ввел меня в лигу неприкасаемых. Те, кому положено, знают, остальных контора отфутболивает. Хоть делом занялись. Ты не застал, а я видел, сколько слуг государевых дурью маялось и бумагу пачкали. В итоге выродились. Процентов сорок гэбистов выгнали по профнепригодности.

— Лихо! Если не секрет, на чем удалось заработать?

— Игра на бирже, обвал фунта стерлингов в семидесятые, некоторые вложения в айтишные корпорации. В итоге за год получили там столько же, сколько весь союзный экспорт. Сейчас ситуация с ним лучше. Перестали гнать одно сырье и после известных событий взвинтили цены на рынке. Европейцы вон в очередь выстроились — выпрашивают газопроводы и нефть.

— Даем?

— Кому даем, а кому и нет! Ибо не хрен! Немцам и французам только за технологии и совместные предприятия. А то Ильич тут было попытался за «Нерушимый мир между народами», но вовремя опомнился. Утром деньги, вечером стулья!

Кофе был очень вкусным. Как и конфеты. Я посмотрел коробку — Швейцария. Василий налил еще нам в чашки из кофейника и вскользь заметил:

— Эта фабрика уже пять лет как наша. Шоколад в СССР любят, особенно импортный. Продают за чеки Внешторга. Считай, валюта вся в семью.

— А джинсовые фабрики ты еще не все скупил?

— Откуда знаешь?

Я засмеялся:

— Догадался.

— Да ничего смешного. Тут публика, как с ума сошла. Не ходишь в джинсе — ты лошара. Спекулянты и цеховики на этом мимо казны состояния зарабатывали. Пришлось джинсу в Индии и Венгрии шить, а лейблы европейские ставить. Так вышло в итоге дешевле. И хрен разберешь, где фирма, а где шляпа. Но мы сейчас свои бренды развиваем, — на мой недоуменный взгляд Столяров пояснил. — Ну это как бы импорт, но фабрики принадлежат нам. Рок-группы в них ходят, ковбои с «Мальборо» одеваются, реклама идет полным ходом по обе стороны занавеса. Пипл хавает!

— Жесток ты к нему.

— А ибо некуй! Мир потребительства им подавай. А то, что три шкуры с тебя потом сдерут и детей твоих в рабство продадут, это им, как будто бы неизвестно.

— Что поделать, идеология у нас перекрученная! Всеобщее неверие и цинизм.

Столяров ослепительно улыбнулся:

— Ну мы научим их Родину любить!

— Слушай, а это все твои идеи? Насчет денег и прочего.

— С чего бы это? Нет, в части моей компетенции инициатив хватало и даже немало. Остальное ваш Центр поставляет. Мы их обмозговываем и решаем, что в дело пустить, а что нет. Попаданцев же тыщи и все из разных миров. Кстати, тебе твои пятнадцать тысяч хоть выплатили?

— Э…,— понимаю, что речь идет о сумме в выданной намедни сберкнижке. — Пять всего дали.

— Вот удоды! Решили размазать по времени. А ведь там новые поспеют.

— Блин, мне как раз на квартиру надо. С такими деньжищами можно кооператив взять.

— Квартиру? Дело хорошее.

— Ну с женой на съемных жить неохота. Да и обставить все как положено. Но по разнарядке не дадут, очередь сам понимаешь…в далекое будущее уходит. Что к нам жестоко.

Столяров смотрел на меня как на привидение:

— Такой отчаянный ловелас, как ты и жениться? Я же видел, как на тебя дамы в ресторане смотрели. Готовы были сожрать с потрохами. Да ты любую бабу на ночь выбрать можешь!

— Наелся я этого. И есть одна очень важная деталь, о которой тебе знать нельзя.

Василий покачал головой:

— Ну как знаешь. Как легализовать квартиру, это тебе лучше с Маргаритой перетереть. Она в хозяйственных реалиях здешнего писеца основательней соображает. Ордеры, шмордеры. Временами хочется на все плюнуть и укатить в Комарово.

— Понятно. Простому студенту иметь хоромы не полагается.

— Ну а что поделать? Мы и так живем лучше остальных. Заслуженно или нет, дело десятое. Главное — справедливость!

— Так, подожди. Я же её вроде как покупаю. Надеюсь, за заработанное?

— И еще не все выплатили. Твои идеи о скупке потенциальных месторождений редкоземельных элементов только начали работать. Так что будешь обеспечен на всю жизнь. А именно этот транш за некоторые рациональные предложения.

Я мрачно констатировал:

— Еще бы узнать за какие. По идее не я их придумал.

— Сереж, мир несправедлив, так что бери что дают. А теперь хорошо бы поработать. Я же тебя не для досужих разговоров сюда пригласил.

Мы прошли за стол и мне передали несколько папок с бумагами. Листы были явно отпечатаны на простейшем принтере.

— И что, все требуется изучить?

— Столяров оторвался от просмотра бумаг и посоветовал:

— Выбирай темы, в каких хоть что-то соображаешь, откладывай эти листы в пустую папку. Подчеркивай, зачеркивай, не стесняйся. Нам каждое лыко в строку.

Ну что ж, работать так работать. Три часа пролетели быстро. Время от времени заходила Ниночка, приносила чай или минералку. Я поглядывал вслед её виляющей бедрами походке и только хмыкал. Такая секретарша лишь отвлекает от работы. Хотя, как временный релакс сойдет! Посмотришь на оттопыренную блузку, помечтаешь, глядишь, и какая свежая мысль в башке появится. Ну или эрекция. Я тут же сообщил о своем открытии Василию и тот долго гоготал.

— В верном направлении мыслишь, товарищ? Что-нибудь нарыл?

— Вот эти листы можно взять с собой?

— К сожалению, нет, информация, сам понимаешь, по грифом. Но, оставь в отдельной папке, я тебе потом выжимки пришлю под видом брошюры научпоп. В целом как?

— В целом вы велосипед изобретаете.

Василий с хрустом потянулся и с интересом уставился на меня:

— Ну а что поделать? Стране для технологического рывка в светлое будущее остро нужна валюта и свободная площадка для продажи Ай-Ти товаров. Авиа— и ракетостроение за нами, мы тут вполне конкурентоспособны. По атому. Ну да, ты не знаешь. Провалилось к нас несколько умных товарищей, так что Союз лет через пять будет на недосягаемой высоте. Слышал о так называемых вечных реакторах на быстрых нейтронах? Так вот — они скоро пойдут в серию. Десятки АЭС, представляешь, по всему Союзу. И хрена с два кому-либо еще! Старьем обойдутся или пусть электроэнергию у нас закупают.

— То есть дело идет к тому, что нам не придётся растрачивать невосполнимые ресурсы на производство энергии?

— И не тратить колоссальные финансы на их поиск и добычу. Не представляешь, какое в той сфере сильное лобби! Они же всю жизнь только этим занимались. Все ЦэКа завалили жалобами, но Генеральный непреклонен. Ему наши ученые с подачи Центра обрисовали все перспективы, и Романов впечатлился. Да и правительство в целом за этот проект.

— Ну вот у меня как раз идея для газовщиков.

— Внимательно слушаю, — Столяров нажал какую-то кнопку, видимо, включил диктофон.

— В Азии вовсю поднимаются так называемые «экономические тигры». Корея, Малайзия, Таиланд и Тайвань. И всем им вскоре начнет остро не хватать энергии. В будущем в тех странах будет здорово востребован сжиженный газ. Так что я бы на вашем месте бросил Европу, тем более что они нам прямые конкуренты, и строил бы газопроводы и терминалы на нашем Дальнем Востоке. Надо захватить рынок до прихода туда Индонезии и Катара. Пусть ведут газопровод на Дальний Восток. Заодно снабдят сибирские города газом.

— Далеко, — покачал головой Василий. — Да и технологии сжижения еще у нас не отработаны как следует. Инфраструктура — это же порты, танкеры, масса новейшей техники.

— Ну в том-то и дело. Это огромный толчок для всей нашей промышленности и науки. А тянуть газопроводы с Западной Сибири глупость. Вам же наверняка известны из будущего координаты более ближних месторождений.

Столяров забарабанил по столу костяшками:

— Ну так и есть. Помню о таком. Но это же время!

— А в стране советской такая штука как план существует! Пока доводите технологии, строите танкеры и порты, и газовщики подтянутся.

— Ну в целом ты прав. Заодно толкнем машиностроение и настроим судоверфей. Это будет неплохой задел на будущее

— Так сколько можно прикрываться послезнанием? Наверное, у вас уже проблемы с поиском ништяков начались.

Василий задумался.

— Сильных еще нет, но стагнация налицо. Правда, покамест мы менее семидесяти процентов полученной информации использовали.

— А чего так?

— Бюрократия, механизм принятия решений. Знаешь, подвижки уже идут, но медленно. Поначалу здорово военные разведчики помогали. Но сам понимаешь, это не их специфика. Зато сейчас в КВР отдельное экономическое управление создано. Приходится с ними работать и с инфильтрированными в западную среду агентами влияния.

— Во как! Ты даже сленга у разведки набрался.

— С волками жить, по-волчьи выть!

— Ладно, Василий, если у тебя все, то у меня еще дела. Дай мобилу позвонить.

Столяров тут же дернулся, а потом обернулся и погрозил мне пальчиком.

— Подловил, стервец! Слушай, как сленг в наших слоях был похожим.

— Так русский язык один. Мобильный дашь, надо кое-кому позвонить.

Василий закрыл небольшую дверцу спиной. Видимо, это был встроенный сейф. Вскоре он подал мне увесистую черную трубку. Она была меньше того кирпича, которым хвастался Евген.

— Специзделие. Набирай.

С местного мобильного можно было позвонить только на мобильный.

Я набрал несколько цифр и дождался ответа:

— Полковник Зайцев слушает.

— Бригадный генерал Вейдер, командующий Звездным флотом Татуина.

На том конце провода наступило затишье. Я намеренно изменил голос.

— Какой-какой генерал?

— Слава, не тупи.

— Караджич, ты не охренел часом? Откуда у тебя доступ к закрытой связи?

— Короче, Ярослав, в связи с предстоящими событиями мне потребуется кое-какая амуниция и ответы на вопросы. Да-да, знаю, снабдят. Говном всяким. Что я в армии не служил что ли? Сможешь сделать?

На том конце мобильного провода помолчали, но все-таки ответили:

— Надо — сделаем. Через Марго список передай. Она пошлет факсом.

— Тогда, может, вечером посидим? Обсудим дела наши грешные.

— Точно дела?

— Ага. Но ты три фаныча винца все-таки не забудь.

— Сергей!

Я вернул «трубу» хозяину:

— Спасибо. Приятно было пообщаться.

— Тебя довезут обратно. Отдыхай пока.

— И тебе отдохнуть на диванчике, — я лукаво улыбнулся, а лицо Василия вытянулось:

— А ты откуда знаешь? Я же не показывал.

— Догадался.

Столяров пожал плечами.

— Это сегодня я относительно свободен. Бывает, что и пёрднуть некогда. Приходится развлекаться и отдыхать на рабочем месте.

— Как я тебя понимаю!

Хороший товарищ. Мы как-то быстро с ним сошлись. Я с улыбкой сел в поданный правительственный лимузин. Машинально полез в карман и наткнулся там на тонкую книжицу.

«Ага, они мне еще ответят за не выданные деньги!»

В таком боевом настроении меня везут в Зеленоградский «город будущего». Кроме нашего Центра в нескольких километрах расположился огромный Синдикат микроэлектроники. Тот советский прообраз Силиконовой долины, что в моем мире уничтожил Егорка Гайдар.

Глава 25 Мы выбираем

Архангельск встретил привычным холодом. Скоро и август будет на излете. Ночи стали темными, листва на деревьях пожухла, с берез слетают первые желтые листочки. Сколько себя помню, но именно перед школой всегда стояла холодная-прехолодная неделя. Особенно это ощущалось на контрасте после приезда с юга. Я одет легко, потому ждать автобуса неохота. Бухаюсь в первое же такси на заднее сиденье. Таксист в возрасте недовольно оборачивается и бросает:

— Не по счетчику!

У меня осталась лишь «синенькая», показываю её.

— Не борзей! Этого хватит.

— Паря!

— Я сказал не борзей, у меня сосед по лестничной твой директор. Дуй на Привокзальный.

Таксист некоторое время смотрит на мою наглую физиономию, что-то бурчит и с неохотой поворачивает ключ. Вот жлобье!

Я с унынием посматриваю на прощающийся с жарким летом город. В сентябре у нас никогда не бывает тепло. Даже хорошее «Бабье лето» — это солнце днем и заморозки по ночам. Да и вместо недели оно может длиться всего пару дней. Скоро октябрь, первый снег, слякоть. Что-то меня сегодня потянуло на уныние. Парень, сначала надо дожить до этого. Обреченности не ощущаю, но все равно неприятно. Жил себе жил и бац — вторая смена!

Торможу такси возле «Восхода», и водитель неожиданно резко выскакивает со своего места и двигает к моей двери.

— Паря, ты мне еще трояк должен! Что ты мне по ушам проехал? Какой сосед? Гони деньгу или хуже будет.

Я неспешно вылезаю из машины, поправляю сумку. Мужик меня здоровей, но чуток ниже:

— Считай, что получил по счетчику и даже сверху оставил.

— Да я тебя!

Зря он так. Моя железная кисть перехватила его кулак и согнула руку вниз. Таксист последовал за ней и оказался буквально на коленях. Я бы еще добавил, но на нас уже начали оглядываться.

— Слышь, сученыш. Машина не твоя, а государственная. Кто тебе дал право использовать ее для собственного обогащения? Такие жлобы, как, ты страну и развалили.

Видимо, в моем взгляде промелькнула такая ненависть, что в глазах водителя плеснуло страхом.

— Отпусти, больно!

— Еще раз попадешься, увезу на Логинова. Знаешь, что там находится?

Отпускаю руку таксиста, и он падает коленями прямо на грязный асфальт. Врезать бы ему хорошенько, да неохота мараться. Пусть лучше боится и прикидывает, кого же он на самом деле вез. Родной проход между домами, подъезд и вскоре я влетаю в квартиру. Опа! А тут кто-то есть и с кухни вкусно пахнет пирогами.

— Сережа!

Маму хлебом не корми, дай обнять. Неожиданно из большой комнаты выруливает и батя. С родными не грех пожамкаться. Смотрим друг на друга и улыбаемся. Вся семья в сборе!

— Ты откуда такой красивый?

Отец намекает на мой фирменный костюм. Я и точно выгляжу в нем дорого-богато.

— Из Москвы. Задержался там на день по делам.

— Смотри, мать! Сын по делам в столицу мотается как будто, так и надо.

— Ты зубы не заговаривай. Сереж, раздевайся и обедать. В Москве небось толком и не поесть было? Знаю я их столовки. Готовить там не умеют!

Я в ответ улыбаюсь, но послушно исполняю волю мамы.

— Давно приехали?

По бутербродам с исходящей желтоватым жирком семужки и так понятно, откуда они прибыли. Мезень порадовала земляков своими богатствами. Наверняка и грибов привезли с ягодами.

— Да пару дён как с родни. Поезжали ладно. Благодать погода в перво время случилась. Рыбацить поезжали ажно на море.

Мама после поездки к родным частенько использует давно забытые в городе слова древнего поморского языка Говори.Я его с детства слышу от нее, родственников и стариков. Я наслаждаюсь вкусом жареной трески и пирогами с палтусом. Все эти бифштексы и стейки никогда не сравнятся по вкусу с настоящей морской рыбой.

— Может, по писят?

Батя характерно стукает по шее. А что? Сын взрослый, ему можно поддержать кампанию. Мама обычно синьку в одну харю не приветствует. Категорически. Вот и сейчас уставилась на отца злобной полярной волчицей. Я разряжаю обстановку.

— Давайте, лучше вечером семьей посидим. Я схожу матери вина вкусного куплю.

Мама мою инициативу поддерживает. Потому что семейные посиделки для нее «священны».

— Тогда Сашу позову с Галей. Давно не виделись. И сына, ничего покупать не нужно. Мы настоечки от родней привезли. Отдыхай. Пойду вещи разбирать.

Отец с интересом разглядывает содержимое моего рюкзака. Подгон от полковника. Ну кое-что я и сам в столичных магазинах прикупил, потратив последнюю наличность.

— Зачем тебе столько армейского снаряжения?

— Это, бать, для туризма. А это тебе, вечером бахнем, — протягиваю бутылку выпрошенного у Профа армянского коньяка.

— Шикарно, гляжу, живешь!

— Подарунок от науки.

— Мы сегодня с тобой другого выпьем

Батя ухмыляется и достает увесистую бутылку в фирменной упаковке. Скотч, да еще восемнадцатилетний! Название не знаю, но заметно, что вещь эксклюзивная и дорогая.

— У тебя откуда на такое валюта нашлась?

— А кто сказал, что я покупал? Выиграл на спор. Директор шотландской фирмы выставил против ящика Столичной водки.

— На что играли?

— Заварю я ихнее гнилье или нет.

Я знал, что батя — отличный сварщик и потому поверил сразу. Это пропагандистские байки про нашу косорукость и неумелость врут. Не надо косяки отдельных нехороших личностей переносить на всех работяг СССР. В мире в эти времена точно знали, что таких умельцев еще поискать надо. Наши рабочие, моряки, летчики, инженеры и врачи как раз прославились своим профессионализмом и умением найти выход из, казалось бы, тупиковых ситуаций.

Утром проснулся со свежей головой. Ну я еще по прошлой жизни понял, что качество напитка здорово влияет на уровень утреннего самочувствия. Ну и как количество принятого на грудь. Душевно вчера посидели. Поговорили о томо сем. Родители похвастались мной, дядя Саша новой дачей.

Нет, все-таки у нас народ дурной. В девяностые можно было обменять старое автомобильное корыто из Европы на квартиру в панельке. Сейчас валюту и «чеки» на крепкий деревенский дом всего в пятидесяти километрах от города по старой Вологодке. Её, кстати, в отличие от моего времени неплохо отремонтировали. И сейчас можно было спокойно домчаться из Новодвинска до Холмогор, не выезжая «кругом» на основную трассу.

На столе стояла мамина выпечка, вкуснейшие салаты тети Гали, копченое в деревне мясо и деликатесы из банок, что привез батя. Им прибавили зарплату в валюте, и наши советские моряки не ощущали себя заграницей бедными родственниками, которые решают купить ли у маклаков пива или детям джинсы. Наполнение товаром советских магазинов повлияло и на сами предметы моряцких закупок. Стало невыгодно везти шмотки, а вот пластинки с модными рок-группами пользовались спросом, как и некоторые виды радиотехники.

Зарядка, душ, завтрак. Мама куда-то умотала, но оставила на столе свежие пироги. Отец выглядит не так хорошо, больше налегает на чай.

— Ну что, бать, подумал насчет берега?

Дядя Саша вчера вовсю пропагандировал уход с моря. Сколько можно там корячиться? Жизнь одна, а работа на судне забирает много здоровья. В тропиках наверху плюс сорок, а внутри машины больше пятидесяти. Представляете себе нагрузку на организм? Ну и надо такое после сорока? А отец в той жизни ходил в море до самой пенсии. В девяностые платить стали валютой неплохо. Ушел бы раньше и прожил дольше.

— Ты сам, как считаешь?

— Хватит уже! Подумай о себе и маме. Я большой, скоро и вовсе съеду от вас.

По выражению батиного лица понимаю, что проговорился. Он обидчиво заявляет:

— Тебе плохо у нас живется?

— Дело не в этом, — решаю поставить точки над «I». — У меня невеста есть. А я считаю, что молодые должны жить отдельно.

Отец ставит кружку на стол. «Здрасьте — приехали!»

— Ну… новость хоть и неожиданная, но хорошая. Когда свадьба? Мне надо рассчитать, чтобы рейса не было.

— Вот и повод уйти на берег.

Отец смотрит на меня внимательно, трет подбородок и махает рукой.

— Считай, договорились! В самом деле, сколько можно вдали от семьи скитаться! Сразу, правда, не получится. Меня уже поставили на «Петрозаводск». Некого пока, Сергей, поменять. Так что схожу на Кубу и обратно, потом с Вентспилса прилечу на самолете.Послезавтра иду в пароходство, там и заявление оставлю. Тем более что работа на берегу, считай, уже есть. Саша хорошее место нашел, да и зарплата нормальная, плюс халтуры.

— А если начнут уговаривать?

Батя ехидно улыбнулся:

— Покажу справку с медкомисии. Я там уже несколько лет, как без бутылки коньяка не проходил. С рейса уже не снимут, а дальше по состоянию здоровья нельзя.

— Ну вот и повод выпить!

Отец хохочет и грозит мне пальцем. Видимо, и у него это давно откладываемое решение сняло некий груз с души. Он же для нас старался.

А я смотрю в окно, в прорехах облаков появилось солнце и сразу на душе стало радостней. Вчера вдоволь повалялся на диване и сегодня снова хочется куда-то идти. А не смотаться ли мне в Заостровье? Узнаю хоть новости по раскопкам. Москвичи вроде еще не уехали. Решено! Ищу в шкафу куртку и вываливаюсь в коридор.

«Черт! Налички нет!»

Смешно, на книжках лежит куча денег, а я без копейки денег.

— Бать, дай на проезд рубль.

— Держи трешку.

— Я отдам!

— Забудь. И так работаешь без перерыва.

— Так в сентябре отдохну у моря. С невестой.

— Вот это дело хорошее. На это деньги дам.

— А вот и не надо. Мне тут должны заплатить за кое-что, по этому поводу и поехал.

Дьявол, приходится и с родителями вести двойную игру. Умом понимаю, что это фантомы, но сердце разве обманешь?

Дорога много времени не заняла, иду не до Морского-речного вокзала, а на остановку, что расположена на улице Урицкого. Для молодого тела это даже не разминка. Утренний вал пассажиров уже прошел, так что удалось сесть спокойно. Видавший виды гремящий подвеской ЛАЗ бодро домчал меня до нужной остановки. Новая дорога радует глаз. Да и вышедшее солнце еще греет. Судя по увиденному, раскопки уже остановлены и ведется активная консервация объектов. Наш основной археологический пыл пришелся на июнь и первую половину июля.

Ловлю себя на мысли, что давно не интересовался делами на площадке. Вдруг еще что-то занятное нашли? Открытия июня как-то здорово заслонили все последующее. А ведь ребята что-то каждый день откапывали. Двигаюсь в камеральную палатку и тут же натыкаюсь на плачущую Маринку Соколову. Рыжая копна волос растрепана, косметика размазана по лицу. В палатке больше никого нет.

— Мариш, ты чего?

Соколова вздрагивает, некоторое время с оторопью на меня смотрит, а затем крепко обнимает и продолжает рыдать уже на моей груди.

«Здрасьте, приехали!»

Некоторое время я даю девушке выплакаться, осторожно глажу по волосам, тут главное не переборщить с ласками. А то черт знает этих женщин, воспримут как приставание. А это мне нынче совсем не нужно. Приехал отдохнуть, называется!

— Чай есть?

Марина указывает в сторону большого термоса и отворачивается, достав откуда-то зеркальце. Ну как же, требуется причапуриться перед молодым человеком. Я и так застал бывшую любовницу в непотребном виде. Ну так приручил — отвечай!

Наливаю две кружки крепкого чая и подталкиваю к девушке миску с сушками. Когда грызешь, меньше думаешь лишнего.

— Итак, что случилось?

Марина прекратила жевать, сделала глоток чая. То есть устроила паузу для размышлений, что и требовалось в нашем деле.

— Меня Якушев замуж позвал.

— Чего?

Ну вот обиделась, надулась как мышь на крупу. Пришлось состроить умное лицо и посмотреть прямо в глаза.

— Я серьезно. Взял и предложил сегодня с утра.

— Ну и чего ты, дуреха, плачешь тогда? Радоваться надо! Чай не последний мужик замуж зовет.

Соколова снова скуксилась, пришлось опять прижать к себе погладить по волосам.

— Я боюсь…

«Начинается!»

Вот хрен этих женщин поймешь. Не зовешь — плохо, зовешь — опять неладно. Видимо, мой взгляд был так красноречив, что Марина отпрянула в сторону и сердито заговорила.

— Ничего смешного, Сережа! Это очень серьезное решение.

— Ну так и человек вроде как серьезный. Куда уж дальше?

— Он к себе в Москву зовет. А я еще институт не окончила.

— Так переведешься. И работу он тебе сразу после окончания работы найдет. Не надо в какой-нибудь деревне три года мучиться.

— Уже обещал. И квартира у него есть.

— И чего тогда тебе надобно, владычица морская?

Марина некоторое время переваривала мой юмор и обидчиво ответила:

— Вот все у тебя просто. А сам с Ириной ничего решить не можешь.

Вот тут уже я её удивил.

— Все решено — Женимся. Только этой осенью не получится. Думаю, весной будет в самый раз. А то летом опять разъедемся кто куда. Мы же еще молоды, у всех свои планы.

Нежданное известие и мой чисто деловой тон произвели на девушку впечатление.

— Молодец. Не ожидала. А я тогда чего?

Пока Соколова приходила в себя, я грыз сушки. Вроде и позавтракал хорошо, но молодой организм переваривает буквально все, что попадается ему на пути. В запас, что ли уходит на будущее?

— Ну что, кручина моя, надумала?

— Валера хочет свадьбу в Москве гулять. У него там знакомства, связи, друзья. Но и у меня друзья и родственники.

— Тогда гуляйте там и тут, — Марина уставилась на меня ошарашенным взглядом. — В Москве распишитесь, там все равно красивей. Потом банкет там и гулянка здесь. Необязательно с шиком. У тебя все больше студенты будут, народ неприхотливый.

— Если бы, — вздохнула Соколова. — Родственников с деревни приедет — сажать некуда. Мои родители ведь с деревни из-под Емецка. Получили образование и здесь в городе остались. Не пригласишь кого из тамошних, обидятся.

Я еле удержался, чтобы не усмехнуться. Какой все-таки короткий путь у женщин от плача до расчетливого продумывания дальнейшего жития.

— Ну я тогда к парням загляну, посмотрю, что нарыли.

— Посмотри-посмотри. А то нос задрал.

В тоне Марины отчетливо просматривались нотки ехидства.

Народ, конечно же, нашел в большой, так называемой «Столовской» палатке. Здесь стояла печь, самовар и пахло свежей выпечкой. Армейская кухня давно покинула лагерь и еду доставляли из города или закупали в местном магазине.

— Кирюха, привет. Народ, наше вам с кисточкой.

Обедающих или поздно завтракающих парней я не знал, для окончания работ, видимо, наняли новых. Из москвичей присутствовал лишь Кирилл, деловито копающийся в толстых тетрадках. Он радостно протянул руку:

— Здорово! Куда запропастился. Тебя тут искали.

— Это кто интересно?

— Овсянников вроде. Во всяком случае упоминали твое имя с нехорошим словом. Найди его сам.

— Да ну его!

Мне уже были по барабану те две полставки в музее. Откуда вылезли закрытые сведения неизвестно. Но Овсянников или кто-то из его окружения решил с какого-то перепуга использовать меня по полной программе. И такой подход требуется обламывать сразу. Пожалуй, стоит оставить себе полставки для официального прикрытия и переговорить с кем следует предельно жестко. Я им такую рекламу сделал, что они мне век должны! Я ведь связался с краеведческим музеем лишь для будущей научной работы.

— Ну показывай, что нарыли?

Вот зря я это сказал. Как раз в последние две недели, когда я пребывал в нравственных мучениях и искал выход для спасения всего человечества, парни сделали несколько замечательных открытий. И в этот раз молодцом оказался Кирилл. Вот есть голова у человека! Надеюсь, к тому времени, когда я закончу учебу, этот парень станет кем-то из научных руководителей. Да, я такой — уже начинаю обрастать связями. И искать надо именно среди молодых и перспективных.

С интересом рассматриваю фотографии и рисунки. Ребята напрягли как следует музейных, и те предоставили в их распоряжение технику и лабораторию. Даже пишущая машинка стоит на столе. Умеют все-таки москвичи везде устраиваться.

— Вот эти два украшения характерны для эпохи Великой Моравии. После нашествия венгров часть населения ушла в другие районы. Подобные височные кольца были найдены не так давно около Киева. Датировка как раз десятый век.

— То есть на Днепр ушли ремесленники или люди, умеющие подобное делать? А как она сюда попала?

Кирилл пожал плечами:

— Торговля скорее всего. Привезли в эти места на пару веков позже. Похоже, что тут в районе церкви находилось некоторое знаковое место.

— Скорее священное, если рядом могилы вождей нашлись.

— Но тогда почему их только две? И захоронения те более поздние. Здесь же около церкви культурный слой почти беспрерывный. С десятого века, как минимум.

— Ты серьезно? Есть доказательства?

— Вот смотри –арабские монеты. Ну их еще проверить надо. Мы в Москву уже отправили. Ваши музейщики с таким объемом точно не справятся.

— Ты прав.

С Кириллом мы засиделись до самого вечера. Он только иногда выходил дать задание бригадирам. Раскопки были прекращены и сейчас все консервировалось до следующего лета.

— Точно приедете?

— Я да. Якушев вряд ли. Он точку «открыл» и скорее всего двинет в другое место.

— Любит новое?

— Обожает! Но тут ему понравилось. Так что заедет, как сможет.

— Еще бы ему тут не понравилось! Природа, девки!

Кирюха оглянулся:

— Ревнуешь, что ли?

— К кому?

— Да я видел, как на тебя эта рыжуха посматривала.

— Да нет, — я вздохнул, — все в прошлом. Так что пусть Валера нянчится.

— Ха-ха! — Кирилл засмеялся, — ну это еще неизвестно кто там командовать будет. Видел я как Маринка умеет пропесочивать. Так что Якушев еще не понял в какую сказку попал.

Я с интересом посмотрел на москвича. А он секёт в житейских вопросах. Но на самом деле мне было радостно от осознания того, что я помог двум людям найти друг друга. Сделал Марину смелее и опытней в элементарных вопросах. Таким мужикам, как Якушев клуши и кисейные барышни точно не нужны.

Уехал попуткой, тому водителю как раз надо было к железнодорожному вокзалу. Вечерний, остывший от лета город встретил яркими окнами квартир, темными загадочными закоулками, некоей таинственностью. Мы привыкаем к светлому северному лету, темнота у нас с ним никак не ассоциируется. В этом и странность архангельских сезонов.

Чего-то меня на романтику потянуло?

После нескольких дней относительного балдежа и расслабона в ночи раздался настойчивый телефонный звонок. Все-таки я внутренне был готов к подобному развитию событий и схватил телефонную трубку первым.

— Караджич Сергей Васильевич?

— Да.

— Через десять минут у подъезда вас примет наша машина. Возьмите с собой только тревожный чемоданчик и удостоверение. Остальное выдадут на месте.

И все — ни здрасьте, ни до свидания!

С десяток секунд стою, осмысливая дальнейшие действия.

«Я помыт, белье свежее. Какое белье? Нужно теплое! На месте одену. Что еще?»

— Сережа, что случилось? На тебе лица нет.

Рядом стоит заспанная мама, вот и отец поднялся.

— Меня срочно вызывают на военные сборы. Мам, чаю и бутер сможешь сделать по-быстрому?

— Какие сборы посреди ночи?

Надо отдать должное поколению наших мам. Она громко возмущается, но уже на кухне ставит чайник на плиту. Отец также деловит:

— Что собрать?

— Да почти все уже собрано.

Я достаю стремянку и лезу на антресоли, снимая оттуда штурмовой рюкзак. Мне его Ярослав подогнал. Новый образец. Станковый типа «Ермака», но убрали выступающий металл и прицепили по бокам ремни, чтобы крепить вещи.

— А говорил, что для туризма.

На рюкзаке по бокам уже прицеплены каремат и спальный мешок для холодной погоды. Купил сам в специализированном магазине. Коврики-карематы в обычной торговле не найти. Там же на последние наличные взял мультитул и «набор выживателя», в котором находились штормовые спички, сухой спирт и куча всяких полезных мелочей. Упаковываю в рюкзак белье, теплые носки и зимний свитер.

Отец внимательно смотри на мои приготовления и спрашивает:

— Тельник нужен? На еще вот этот фонарь, батарейки свежие.

— Давай, спасибо.

— Сережа, ну какие еще сборы на ночь глядя.

— Мама — это армия! — в коридоре надеваю зубастые туристские ботинки с толстой подошвой, взял еще весной для раскопок. — Извини, что раньше не сказал, но точное число мне не сообщили.

— Все равно странно! Ты же недавно отслужил.

Я вздыхаю и напяливаю старую теплую куртку. Отец озадаченно хмыкает. Придется выкладывать им заготовленную заранее легенду.

— Мам, пап. Мне нельзя о многом говорить. Просто в последние полгода я в армии служил в не обычном подразделении.

— Каком интересно?

— Бать, ну ты же знаешь, кому подчиняются погранвойска.

Отец понятливо кивает, он сам служил на флоте и участвовала в атомных испытаниях на Новой земле. А мама спохватывается и бежит на кухню.

— Не волнуйся, сын. Я все матери объясню.

«Ну да, попробуй тут!»

Мама вернулась и сует мне термос и большущий пакет с пирожками и бутербродами.

— Ну куда столько? Мам, в армии кормят.

— Ты же будешь не один? Бери!

— Не волнуйся, ма. Нас там немного погоняют на полигоне и сразу домой. Просто служба такая, особенная. Но я крепкий, выдержу. До свидания.

Вот тут я чуть не облажался, когда отец и мама меня обняли на прощание. Почти расплакался. Пришлось даже постоять на межэтажной площадке, чтобы немного успокоиться. Ведь, по сути, очень может быть, что я прощаюсь с ними навсегда. Но лучше о таком исходе не думать, иначе совсем размякнешь.

На улице напротив подъезда стоит зеленый УАЗик и рядом нервно ходит молодой лейтенант.

— Опаздываете!

— Извините, родители.

Военный некоторое время смотрит на меня и понятливо кивает. Вряд ли он в курсе всех моих перипетий.

— Ваше удостоверение? — я молча протягиваю «Центровский» аусвайс. — Садитесь сзади. Самолёт уже ждет.

«Вот даже как!»

Мы мчимся по еще не проснувшемуся городу. Август, темнота давит, но одновременно успокаивает. Через двадцать минут автомобиль заезжает прямо на взлетное поле и катит к начинающему раскручивать винты странному на вид самолету. Меня передают в руки летчику, и тот провожает меня к простому трапу. Салон слабо освещен и устроен странно. Сиденья только впереди, а больше половины самолета отдано под грузовой отсек. Сейчас забитый под завязку.

— Чего стоишь, Студент? В ногах правды нет!

Глава 26 24. Незримая стезя

Ну кого я еще должен был увидеть на борту этого гребаного самолета?

— А вы каким местом здесь, товарищи военные?

— Каком! Я же говорил, что мы еще встретимся!

— Каптри!

— Нынче у меня позывной Мазур.

Понятно, сговорились за моей спиной. Получается, что и мне кличку выдали без предупреждения. Решаю малость поёрничать:

— Сержант Студент по вашему приказанию прибыл!

— Вольно! Только по документам ты у нас проходишь, как лейтенант.

— Охренеть!

— Иначе нельзя. У нас чисто офицерская команда. Знакомься, кстати, с мужиками. Идем ведь все вместе, — на меня изучающе уставились три пары внимательных глаз. Думаю, что эти ребята знают, кто я на самом деле и какую цель мы преследуем. — Анзор, наш пулеметчик и лучший в штурмовом батальоне по рукопашке, — крепыш лет тридцати пяти силен неимоверно. Был бы я послабее, то руку мне поломал запросто. Такое у него вышло крепкое рукопожатие. — Это Леший, бог связи и классный взрывотехник, — мне кивает обманчиво щупловатый на вид паренек. — Гончий. Разведчик и к тому же прекрасный снайпер. — поджарый, высокий мужчина также подает мне руку, как равному. Никто не смотрит свысока. Видимо, понимают, что итог задания полностью зависит от меня. Да и на дрыща я не похож ни разу, по легенде служил погранцом в горах.

С грохотом захлопывается люк самолета, мимо нас с деловитым видом проходит бортинженер.

— Пристегиваемся! Сейчас будем взлетать.

— Время прибытия, капитан?

— Расчётное через три с половиной часа. А там, как ветер и прочее сложится.

Мазур хлопает на сиденье около себя. Я не заставляю его долго ждать и прыгаю к иллюминатору, тут же начиная пристегиваться. Кресло удобное, места для ног много. Это не американские «скотовозы» из будущего.

— Значит так, новоиспеченный лейтенант. Слухай сюда. Я твой командир в оперативном плане. Бог и судья до места активных действий. А дальше уже ты командуешь парадом. Усёк?

— Принято.

— Какой молодец! Ах да, — каптри улыбается, — все забываю сколько тебе в реальности лет. Служил, в смысле там?

— Конечно! Но ничего особенного. Обычная срочка в караулах. Группа быстрого реагирования, немного химвзвода. Не спецура и не десант.

— Все равно уже соображаешь, что к чему. Взлетим, переоденься, мы все для тебя взяли.

— Оружие дадут?

— Это уже, как командование скажет. Да и тебе оно Там зачем?

Мазур не зря выделил ту сущность именно этим словом. Я ничего ему не ответил и уставился в окно. Вместо шести в ряду стояли четыре кресла, так что было не тесно и проход большой. Через некоторое время самолет сошел с места и понемногу покатился на «Взлетку». Отвык я от шума винтов, даже стало интересно наблюдать за ними. Минут через пять мы оторвались от земли и меня понесло в иную реальность на скорости пятьсот километров в час.

— Взлетели, можешь переодеваться.

Я с любопытством рассматривал содержимое РД, ранца десантника. Две пары теплого белья и теплое же обмундирование маскировочного темного оттенка. Скорее всего морпеховское. На вид и ощупь вполне годное. Не то дерьмо, что мы носили на службе в рядах Советской Армии. Для генералов солдат был ничто, расходный материал и одевали его кое-как. Древние и ужасно неудобные шинели, гимнастерки годов сороковых и говенные кирзачи. В межсезонье во всем этом стоять в карауле или находиться в патрулировании было жутко неудобно.

Но ко всему прочему прилагалась вполне современная разгрузочная ременно-плечевая система, на которую вешались подсумки и другие нужные в хозяйстве ништяки. Ни ножа, ни прочего оружия не наблюдалось. Обычный армейский минимализм.

«Так, это белье пойдет в запас, свое лучше, как и ботинки. И ящик их к хренам собачьим!»

Парни с любопытством смотрели, как я переодевался, надел носки из верблюжьей шерсти и затянул шнурки на щеголеватых ботинках. На РПС повесил мультитул. Затем упаковал все лишнее в удобный до невозможности штурмовой рюкзак и закрыл клапан.

Кто-то ехидно заметил:

— Ты смотри, Мазур, как настоящую спецуру упаковывают.

Командир блеснул глазами. Но промолчал.

Гончий пощупал мой рюкзак и спросил:

— Где брал?

— Есть одно местечко в Москве. Делают для альпинистов и туристов. Странно, почему вас таким не снабжают.

Анзор засмеялся:

— А нам достается то, что достается. Мы же армия.

Я вовремя вспомнил о мамином пакете и термосе и начал угощать новых товарищей бутербродами с пирогами.

— О, домашние пирожки? С чем?

— Эти с мойвой, кулебяки с палтусом, тут шаньги.

— ОхЮ ты ж, все наше северное родное.

— А ты сам откуда?

— Почти соседи, с Печенги мы.

— Морпехи?

— Были. Сейчас…

Анзор покосился в сторону командира.

— Да я примерно в курсе.

— В том-то и дело, что примерно. Мы вот о тебе тоже знаем примерно. И ты ведь ничего нам не расскажешь?

Я налил в кружку кофе и безо всякой улыбки ответил:

— Не расскажу. Да вам и незачем знать.

Крепыш на меня внимательно посмотрел и вздохнул.

В процессе полета мы немного поговорили о моей роли в команде. Мазур, да и остальные были в курсе моей нынешней физической формы, потому разговор больше пошел о тактике передвижения на местности. Кио, когда и в каком порядке идет и как реагирует на возможную опасность. Вот тут я пас перед такими опытными бойцами, как члены этой группы. Потому внимательно слушал, а потом изображал пантомиму в проходе, переходя от одного члена отряда к другому по определенной команде. Путался, конечно, но судя по выражению глаз командира, был не безнадежен.

Может, было бы честней объяснить ребятам, что все их наработки бесполезны? Да и они мне в принципе нужны как костыли спортсмену. Но не буду заранее разочаровывать бойцов. Пусть считают, что они также важны и необходимы в предстоящей операции по спасению человечества. Да как еще все сложится неизвестно.

Последний час полета честно продрых в кресле, проснулся, когда самолет коснулся колесами взлетной полосы. Не успели мы остановиться, как люк был открыт и раздалась команда:

— Быстро наружу! Бегом! Вещи не забываем!

Хватаю рюкзак и запахиваю куртку. На улице довольно свежо.

«Здравствуй Норильск!»

Нас посадили в обычный аэродромный автобус и повезли на другой конец взлетного поля, прямо к плотной тушке Ми-8 со странными обводами.

Военный с большими погонами подгоняет всех, затем удивленно переводит взгляд на меня:

— Почему вещмешок и ботинки не по форме?

— Товарищ полковник, это прикрепленный.

Офицер поворачивается к Мазуру и злобно роняет:

— Все равно не по форме. Разбаловались тут. Быстро в вертолет! Нас срочно ждут в лагере.

Я теперь лейтенант и нахожусь на выполнении важного боевого задания. С приказом меня еще в самолете ознакомили. Потому приходиться по-армейски дисциплинированно подчиниться какому-то придурку с большими погонами. Здорово сомневаюсь, что тот имеет хоть малейшее представление о нашем настоящем задании. И это меня здорово напрягает. Как бы вояки сдуру ни испортили дело. Потому начинаю в уме просчитывать варианты противодействия. Думаю, что Мазур в курсе моих полномочий и препятствий чинить не будет. На армейского самодура он не очень похож.

На вертолете мне летать приходилось, но более маленьком. Ми 8 внутри довольно большой. Не успеваем сесть на скамьи, как заводится двигатель, начинаются вращаться винты и вскоре становится довольно шумно. Я сижу с командой, часть салона занимают гражданские специалисты, посередине сложены мешки. Обращаю внимание, что встретивший нас полкан о чем-то яростно спорят с Мазуром. Мой командир сохраняет невозмутимое выражение на лице, но злой блеск в глазах его все равно выдает. Я вспоминаю, о чем мне говорил перед отъездом Зайцев. Глава операции в чине генерал-лейтенанта, и он представляет КГБ. Странно. Форма на полковнике от ВВС. Хотя черт знает этих гэбистов, могут для форсу одеть любую форму.

Но сейчас меня здорово отвлекают виды из иллюминаторов. Офигеть! Я много слышал об этом необычном плато, но побывать там так и не удалось. Совершенно изумительное место! Надо же природе или кому-то там создать подобное! Очень необычной формы горы, с будто бы скальпелем срезанными верхушками. Заметно, что плато остаток огромного вулканического поля. Что здесь такое творилось в глухой древности?

Сами скалы разного цвета, от почти темного до красно-коричневых оттенков. Между отрогами гор текут многочисленные ручьи и реки. Много озер. Зелень небольших лугов резко контрастирует с желтизной деревьев. Осень в этих краях начинается раньше. Нельзя было провести операцию летом? Ах да, ждали, когда дни станут короче. Это уже заполярье, здесь белые ночи. Евген объяснял мне, что активность здешней «Сферы» как-то связана с освещением. Проводить операцию позже также чревато. Здесь рано ложится снег и это тоже отчего-то нехорошо. А ведь этот умник мне еще чего-то рассказывал.

— Студент, — меня отвлекли от размышлений. Рядом присел Леший. — Ты знаешь, что это за штука, к которой мы пойдем?

Я внезапно догадываюсь, почему со мной отправили именно этих ребят.

— Вы ее видели?

— Издалека. После нас никто не подошел так близко.

— Договоримся так. Я скажу, что можно, когда придет время.

Парень серьезно смотрит на меня, хлопает по плечу и отходит. Затем незаметно переглядывается со своими. Понятно. Послали его как самого молодого. Только вот я немолодой. И мне становится невыразимо грустно. Нет, это не страх, а именно грусть. Так жалко расставаться с новым и таким интересным миром. Он мне и в самом деле очень понравился. Он добрее моего прошлого, пусть и здорово походит на него. Но я верю, что у Центровских все получится. Инерция такого огромного общества большая, есть время вырулить на правильную дорогу. Надеюсь, что и у меня все получится, и здешняя реальность останется во Вселенной.

Для себя же решил, что глупо надеяться на удачный исход. Одна человеческая жертва за целое мироздание. Неплохая, надо заметить, плата. Не зря же кто-то в неведомых сферах выбрал именно меня. Значит, я чего-то стою! Это тяжело принять, но возможно. Я уже один раз умирал. Жаль, конечно, родителей и Иришку. Но переживут. Все можно пережить. Эх… Столько еще всего не сделано. Но чем я лучше этих парней? Они ведь тоже идут в пекло и делают это по долгу службы.

Невольно нервно улыбаюсь и ловлю на себе взгляды остальных. Внезапно винтокрылую машину начинает трясти. Гражданские что-то кричат. Несколько человек включают странную аппаратуру, что прикреплена к борту вертолета. Да, Евген же рассказывал, что «Сфера» воздействует на технику и аппаратуру. Затем слишком поздно вспоминаю, что действует она и на людей. Внезапно у меня все поплыло во взоре. Даже не знаю, как такое состояние описать. Как будто тебя вытряхнули из тела, и я нахожусь где-то рядом. Но я точно не призрак или фантом. Это…информационное тело! Неужели Ноосфера существует? Или что там вместо нее.

В мозгу разом рождаются сотни образов. Я не успеваю их рассмотреть и осмыслить. Это что, калейдоскоп из прошлой жизни? Детство, молодость. Не Сереги, а чисто мои. Но она все равно иная. В какой-то момент у меня начинает раскалываться башка.

— Студент, что с тобой?

Я неожиданно понимаю, что снова в своем теле.

— Голова болит.

— Эк на тебя эта дрянь влияет. Леший, дай ему таблетку.

Судя по остальным, самочувствие у них так себе. Вертолет здорово снизился и чуть ли не стрижет верхушки деревьев. Связист протягивает мне жёлтую таблетку и кружку с водой. Через некоторое время становится легче. Но я с содроганием думаю, что же будет поблизости от «Сферы». Перехватываю Анзора и спрашиваю:

— Там также было?

Пулеметчик мотает головой:

— Нет, просто стало жутко страшно. Прям до усрачки. Руки, ноги холодели.

Я внимательно смотрю на его жесткое лицо. Наверняка этот мужик попадал в различные переделки, так что не врет. Что же такое по-настоящему жуткое ждет нас впереди?

— Ясно.

Вертолет приземлился как-то незаметно, не выключая двигателей. Немедленно раздалась команда «На выход!». Мы бежим подальше от винтов и ветродуя, им вызванного. Полковник скачет за нами и сначала строит нашу команду, а затем уверенно ведет к небольшой сферической палатке. Я с интересом оглядываюсь по сторонам. Лагерь небольшой, компактный. Палатки не обычные брезентухи, а какие-то сборные модули, смотрятся неплохо. На ближайшем пригорке вверх взмыли несколько антенн, одна из них параболическая. Связь со спутником?

Где-то в стороне тарахтит генератор, но автомобилей не видать. На берег вытащены моторки и там же стоят несколько странных машин. Часовых незаметно, не между палатками мелькнули люди в военной форме, а охранять ведь могут и периметр. Голоса заглушает шум еще не улетевшего вертолета. Потому мы с удовольствием ныряем в палатку, пройдя небольшой шлюз. Там за столом с аппаратурой сидит лишь один бородатый мужчина в очках. Он с удивлением уставился на полковника. Тот не теряется и спрашивает:

— Горюнов где?

— На точке.

— «Барс» готов?

— Да. С утра гоняли.

— Сбегай скажи, чтобы готовили на срочный выезд.

Гражданский бочком идет вдоль стены и выходит из палатки, бросая на полковника странный взгляд. Я удивленно оглядываюсь на Мазура. Что-то мне все это не нравится. Командир группы тут уже интересуется:

— Зачем такая срочность, товарищ полковник? Мы еще даже не осмотрелись. Где результаты анализов и телеметрии?

— А тебя, майор, и не спрашивают! Твое дело подчиняться! Или ты забыл устав?

Каптри задумчиво перебирает руками:

— Оружие?

— Зачем там оружие, майор? Сам подумай! На инопланетян охотиться? На «Барсе» стоят специальные глушители. Спокойно доедите!

— Где гарантия, что они сработают?

— Майор, есть приказ, и ты должен его выполнять! Сейчас вы пойдете и привезете сюда того, кого я прикажу.

Мне это все больше и больше не нравится. Похоже, что Мазуру тоже. Но у него собственные инструкции.

— Только вот я не майор, таащ полковник, а капитан третьего ранга. Подтвердите ваши полномочия немедленно!

Офицер побагровел и потянулся к кобуре. Но разведчики были шустрее. В лоб полкану уже смотрел большой пистолет Анзора, а сбоку заходил Гоний. Вскоре полковника стреножили и посадили на колени.

— Да я вас в трибунал? Сгною!

— Заткните же его!

Что-то мне все стало резко не нравиться. Что за бардак творится в самом секретном лагере страны? Пожалуй, пора брать ситуацию в свои руки. Подхожу к Мазуру в упор и спрашиваю:

— Что за херня каптри тут происходит.

Тот взгляд отводит и с хрипотцой в голосе отвечает:

— Сам не пойму.

— Тогда какого рожна у этого хрена не проверили полномочия еще в Норильске?

По лицу Мазура заходили желваки. Не мне ему, конечно, указывать. Другие члены команды внимательно за нами наблюдают. Не сомневаюсь, что в случае приказа, схарчат меня немедленно. Я дли них чужак. Но каптри умнее, потому и командир группы.

— Согласен, мой косяк. Армия. Привыкли подчиняться.

Я киваю в ответ. Вбитая в подкорку субординация временами приводит вот к таким результатам.

— Мазур, мы сейчас в совершенно иной ситуации. У нас на кону судьба целого мира. Вы хоть это понимаете?!

А мое заявление произвело на парней эффект. Стоят, хлопают глазами. Да они и сами догадывались, что дело нечистое. Каптри не дурак, тут же принимает решение:

— Что делать будем, Студент?

«Вот это правильно!»

— Держите полкана здесь, а я пока схожу на разведку.

Мазур некоторое время смотрел мне в глаза, а потом кивнул и скомандовал:

— Гончий, со Студентом!

Я быстро вышел из палатки и внимательно огляделся.

— Что ищем, лейтенант?

— Штаб.

— Это вот там, — разведчик кивнул в сторону куполообразного сооружения. — Видишь, слева коммуникационная будка, куда все кабеля идут. И запасной генератора абы где не поставят.

— Глазастый.

— А то!

Мы не крадемся, как в шпионских фильмах. Идем себе по лагерю спокойно и уверенно. Видимо, все тут так уверены в безлюдности этих мест, что патрулей нет или они ходят вдоль охранного периметра. Так и в самом деле, кроме как вертолетом, внутрь лагеря не попасть. Хм, а кто тогда этот Вэвээсный полковник? И ведь он имел некую только ему ясную цель. Внутрь штабного «купола» попасть также было несложно. В тамбуре никого не оказалась. Я прислушался. Справа раздавались смешки, и слышался звук закипающего чайника. Зато впереди многотонный гул, характерный для скопления множества людей.

«Кажется, я там, где надо!»

— Гончий, тащи все остальных сюда. И с полковником.

Внутри большого помещения было накурено и пахло свежезаваренным чаем. А неплохо они тут устроились! Ряд столов, заваленных бумагами и аппаратурой, за дальними сидит множество людей в гражданском. Перед ними приборы неизвестного мне назначения, у стены несколько огромных экранов. На одном из них запечатлен видеокамерой изгиб реки, но часть изображения засвечена, и по всем экранам идут полосы помех.

— Зафиксирован новый выброс!

— Когда произошел первый? Где анализ данных?

Голос вопрошающего требователен и скорее всего принадлежит важному начальнику. Я нахожу его взглядом. Новая полевая форма, на погонах две большие звезды. Это и есть генерал-лейтенант КГБ Абрамов?

— Выброс начался после приближения к лагерю дежурного вертолета. Амплитуда до восьмидесяти.

— Черт дери! Скоро должен прибыть наш Объект, а у вас такие выбросы! Гаспарян, что у вас черт дери происходит?

Носатый очкарик определенной национальности пожимает плечами и снова поворачивается к странным на вид приборам.

— Ну, во-первых, не у нас, а у вас. Во-вторых, я вообще не уверен, что ваш так называемый «Объект» существует. Вы столько о нем говорите…

— А тебе и не надо верить. Тебе надо считать! — огрызается на него майор, сидящий около рации.

Ученые и несколько военных продолжают некоторое время незлобиво переругиваться.

И тут до меня начинает доходить, что «Объект» — это я.

— Лейтенант, а вы здесь откуда?

Рядом со мной останавливается очередной важный чин с погонами подполковника.

— Мне нужен генерал Абрамов.

— А пива с бабами тебе не надо? Дежурный, почему у вас посторонние в зале?!

А голос у подпола поставлен. Тут же в штабе воцарилось относительное молчание, прерываемое писком аппаратуры и шумным дыханием людей.

— Ко мне его быстро!

Генерал-лейтенант смотрит на меня угрюмо. Странно, что меня не узнают. Уж Абрамов должен представлять Сергея в лицо. Мне все это еще больше не нравится.

«Что за бардак?»

— Ты кто такой и как сюда попал?

Именно в этот момент во мне лопнула струна, так долго натягивающуюся в последнее время. Я отметил краем глаза вошедших тихой сапой членов отряда, затем повернулся к здешнему командующему:

— Подтвердите ваши полномочия, генерал.

— Что?!! Да как ты смеешь, щенок!

Определенно, военные — идиоты!

— Еще раз предупреждаю — подтвердите вашим полномочия секретным кодом.

— Где дежурный, арестуй…

Договорить генерал-лейтенант не успел. Охнул от моего удара в солнечное сплетение и согнулся от боли. Добивать его не стал, пусть поживет.

— Мазур, код ноль-ноль восемь красный. Повторяю — ноль-ноль восемь красный!

Вот уж не думал, что придется применять самый крайний план. Надеялся, что операция подготовлена как следует. Каптри настороженно уставился на меня. Но из-за вбитой за долгие годы буквально в подкорку дисциплины тут же начинает действовать.

— Команда, код красный!

Как быстро они, оказывается, умеют работать! И откуда у парней взялись автоматы? Слышится шум возни, часть военных падает на землю, их обыскивают и отбирают все оружие. Затем гражданских оттесняют в «аппаратный» угол и просят не рыпаться «во избежание». В глазах генерала понемногу появляется понимание.

— Вы понимаете, что действовать надо иначе, Сту…

— Лучше помолчите генерал! — бесцеремонно прерываю начальство. Согласно программе «красный код» я становлюсь временной главой всего происходящего в этих местах. — Уже наворотили. Мазур, тащи сюда полкана.

Абрамов с удивлением рассматривает связанного полковника и с недоумением поворачивается к нам. Вроде не играет. Смотрю на Мазура, тот молча кивает. Шатер под контролем, но говорить лучше без посторонних.

— Товарищ генерал, нам не нужны лишние уши.

Абрамов, похоже, приходит в подобному же выводу.

— Соседний отсек. Еще могут присутствовать Гаспарян и Вежливцев.

Я киваю и командую:

— Мазур со мной, тащи полкана. Остальным держать всех под прицелом. Товарищи военные и специалисты, очень не советую вам идти нам наперекор. У меня сейчас чрезвычайные полномочия со всеми вытекающими послеждствиями.

Народ начинает понимать необычность ситуации, в глазах откровенный страх. Генерал-лейтенант качает головой:

— Вот это уже лишнее молодой человек.

Я усмехаюсь в ответ:

— Вы опять совершаете ошибку, товарищ генерал.

Абрамов, кажется, понимает и тихонько чертыхается.

Мы заходим в небольшое помещение. В центре стоит длинный стол, заваленный бумагами. В углу две тумбочки, на которых находятся рация, чайник и кружки, ложки. Нечто вроде кают-компании.

— Можно чаю?

Носатый ученый дергается, но идет в угол включать чайник. С ним пришел благообразный бородач, с его портрета можно писать академиков. Абрамов тяжело садиться за стол и ждет меня.

— Начнем с этого, — я киваю в сторону полкана, который уже даже не мычит, а ждет разрешения своей участи. — По протоколу я могу его хоть сейчас пристрелить, — лётчик после моих слов начинается дергаться.

Генерал-лейтенант горестно вдыхает:

— Евдокимов, ты еще откуда на нашу голову взялся?

— Этот товарищ встретил нас в Норильске и по прибытии сразу увел в другую палатку. Вел разговор о том, что мы должны срочно выходить. Показался подозрительным и было принято решение его обезоружить.

Абрамов с интересом смотрит на меня:

— И правильно принято, Студент. Так вас называть?

— В узком кругу, товарищ генерал-лейтенант.

— Может, вынете кляп, капитан?

Полковник сначала прокашлялся, а потом попросил воды. Как раз подоспел чай, и я с удовольствием принял кружку ароматного напитка. А они здесь явно используют не грузинскую заварку. Да и сахара не жалели.

— Евдокимов, ты дурак?

— Надо было во что бы то ни стало спасти Смирнова! Он великий космонавт. Вам вечно плевать на настоящих героев.

Абрамов покачал головой:

— Дурак и не лечишься. Ты понимаешь, что мало того, что совершил воинское преступление, так еще незаконно вмешался в ход важнейшей операции в истории человечества.

Полковник начал затравленно озираться, а Мазур, прищурив глаза, уставился на меня.

— Думаю, что его можно увести.

— Поймите, Студент, — Абрамов выглядел сумрачно, — вы сами вряд ли сможете вести операцию такого уровня.

— Ваш я уже увидел.

— Эх. Ну кто знал, что этот придурок найдет брешь в системе безопасности. О вас ему сообщили его старые знакомые по ВВС. Он боевой заслуженный лётчик.

— Товарищ генерал, — вмешался Мазур, — а что он намеревался с помощью нас осуществить?

— Его старый друг, летчик-космонавт, тоже генерал, Смирнов, — Абрамов был честен с нами, — был здесь моим заместителем. И некоторое время назад он без разрешения взял вездеход и добровольцев, и пошел к Сфере.

— Что с ним случилось?

— А мы точно так и не знаем,— пожал плечами генерал. — До точки он не дошел, вездеход стоит около берега не шелохнувшись. По идее его должно было за это время снести течением.

В наш разговор вмешался отмалчивающийся доселе Гаспарян.

— Ваш космонавт во временном континууме. Время для него попросту замерло.

— А я считаю, что они уже погибли от старости. Течение времени для живого ускорилось.

«Академик» был также категоричен и смотрел на оппонента с раздражением.

— Тогда почему вездеход не сносит, Вежливцев? Два паводка прошло!

— Да он попросту застрял!

— Хватит спорить! — стукнул ладонью по столу Абрамов. — Вопрос в том — можно ли идти к «Сфере» завтра, как мы и планировали?

«Академик» меланхолично заметил:

— Только что случился неожиданный выброс. Мы еще не разобрались с его параметрами.

— Черт дери! Через три дня погода испортится, ожидается шторм. Возможно, со снегом.

Я озадаченно повернулся к Гаспаряну:

— Частенько у вас происходят выбросы такой мощности?

Ученый посмотрел на меня поверх очков:

— Такого давно не помним.

— Понятно, это, значит, из-за меня!

Гаспарян некоторое время смотрел сквозь меня, а потом разразился неизвестной мне бранью. Видимо, на армянском. Вежливцев, наоборот, заулыбался:

— А я говорил, что параметры нестандартные!

— Стоп, товарищи ученые! Если учесть данный фактор, то когда станет возможен выход?

Ученые переглянулись:

— В лучшем случае послезавтра.

— Тогда готовимся на это число. Свободны.

— Да пойми ты, у нас же четко разработанный график. Вы, в случае чего обратно можете и не вернуться.

Абрамов порол горячку. План у него! А ничего, что я ставлю на кон собственную жизнь!

— Товарищ генерал, действуем отныне по моему плану.

Командующий набычился.

— Вы хорошо подумали? Это же какая ответственность!

— Абрамов, не вам говорить об ответственности. Да и никто не мешает командовать вам людьми. Но окончательное решение за мной.

— А если я сейчас позвоню в Москву?

— Ничего не изменится. Думаете, мне зря дали красный код?

Генерал-лейтенант еще некоторое время сверлил меня взглядом. Затем как-то разом скис, плечи опустились, глаза потухли:

— Ну тогда тебе и карты в руки.

После того как генерал ушел, Мазур некоторое время сверлил меня взглядом, а затем задал самый важный вопрос:

— Ничего парням пояснить не хочешь?

— Пока не могу, каптри. Считаешь, что кто-то откажется? Я винить его не буду. Скорее всего это дорога в один конец.

— Нам не привыкать. Дело-то хоть того стоит?

— Без базара!

Глава 27 Тропой Харона

Смотреть на красоты окружающей нас великолепной природы было совершенно недосуг. Именно это ёмкое слово определяло наше общее состояние нервозного отношения к окружающему нас миру. Но даже в так в смурное утро красота Путорана величественно проглядывала то тут, то там, впечатляя и погружая в странные мысли. Меня же с самого подъема бил жуткий мандраж. Потому, заметив это состояние, окончательной подготовкой и посадкой занялся Мазур.

Еще вчера я получил в свое распоряжение АКС и три магазина патронов. Хотя вряд ли из него придется стрелять, но и с голой жопой все равно идти было сыкотно.Вдобавок весь вчерашний день пришлось выслушивать нытье Абрамова, что мы все делаем неправильно, плюс бесконечные и бестолковые споры ученых. Как ни странно, но в суть великого проекта Проф их все-таки не посвятил. Ну, значит, на это были некие резоны.

До последнего остающиеся в лагере пытались из меня выудить хоть какие-то крохи информации. Вместо этого я потребовал себе все, что есть у них. Затем долго пытал генерал-лейтенанта и глав научных отделов, задав им массу странных вопросов. Если ученые громко возмущались, то гэбист, как ни странно, отнесся к этому вполне положительно. Он ведь горел делом. Как и многие в СССР. И куда только это все потом девалось?

Выйти решили после рассвета, когда станет окончательно светло. Сегодня пасмурно, мрачные громады окружающих долину гор действуют на нервы, а пожелтевшая листва навевает уныние. Для подхода к «Сфере» мы использовали экспериментальный катер на воздушной подушке. Только вместо кабины на нем было сооружено нечто вроде решетки из проводов. Дополнительный двигатель постоянно гонял в ней по кругу электричество. Гаспарян утверждал, что решетка хоть отчасти защитит нас от неизвестного излучения.

Я сильно сомневался в данном утверждении, но благоразумно помалкивал. Ребята и так напряжены без меры. Ведь мы идем буквально в неизвестность.

— Гончий, сбавь скорость.

В принципе долететь от лагеря до «Сферы» можно минут за пятнадцать. Но торопиться нам особо некуда, да и ученые попросили сделать по пути несколько замеров. Метр за метром катер пожирает пространство, идя вдоль левого берега над рекой. В воздухе как будто постепенно сгущается тревога. Нет, я бы не назвал это состояние страхом. Скорее предчувствием неожиданной развязки. Мазур то и дело бросает на меня красноречивые взгляды. Сейчас я царь и бог нашей маленькой команды. И сразу после отплытия все узнали правду. Вот только обдумывать ошарашивающую новость военным некогда. И что характерно — никто из них не дрогнул!

Настоящие мужики!

— Смотрите!

Не успел сидящий сбоку Леший крикнуть, как нас ударило в первый раз. Решетка зашипела, по ней пробежали искры, один из двигателей яростно завыл. Но мы в это время все скопом уставились на вездеход «Космонавта». Он на самом деле застрял на камнях. Напоролся сам или позже снесло, непонятно. По его корпусу били буруны, но такую махину просто так с места не сдвинешь. Получается, не правы были товарищи ученые?

— Да он же еще живой!

Я внимательно пригляделся к сидящему за рулем вездехода военному. Это было похоже на сильно замедленную съемку. Эти еле заметные движения ресницами и дыхание едва можно уловить. Во сколько же тут замедлено время? Раз в десять или больше?

«Хм, так это и есть пресловутая "темпоральная капсула"?

— Его можно спасти?

Леший обернулся ко мне и ждет ответа. Все сегодня ждут от меня ответы на вопросы. А у меня внезапно пересохло горло. Под озабоченными взглядами товарищей вынимаю из рюкзака термос и с жадностью делаю несколько глотков кофе. Молодцы ребята из столовой, сварили, а не растворимый залили.

— Попробуем на обратном пути. Надо отсюда быстро уходить. Как бы самим не попасть в ловушку.

Гончий, сидящий за рулем, озабоченно кивает и тут же добавляет скорости, затем в какой-то момент неожиданно отрубается и падает башкой прямо на руль. Тот еле успевает перехватить стоявший рядышком Анзор. И тут меня начинает натурально «колбасить»! А как еще назвать эдакую припадочную трясучку? Как будто наркомана со стажем меня трясет, в глазах все мутнеет. Еле успел схватиться за поручень. Леший с неподдельным ужасом уставился на меня, затем у него самого из носа потекла кровь. Чуть позже затрясло его и Анзора. Из всех в действующих нормально выглядел лишь Мазур. То ли здоровье у него до хрена, то ли организм оказался не таким восприимчивым к данному излучению.

Эволюция для того создала людей очень разными.

Через минуту трясучка у меня закончилась, а мы уже подкатывали к месту высадки. Странная овальной формы капсула не казалась такой здоровой и не светилась изнутри. «Сфера» еле виднелась во внезапно вылезшей ниоткуда белесой мгле. Неведомый феномен как будто притаился, выжидая жертву. Хотя какого черта я жертва? Я исследователь! Покоритель темпоральных потоков! Дьявол вас подери, или кто вы там есть? Я доберусь и разберусь!

Так, подбадривая себя речёвками и с негнущимися ногами, спрыгиваю с катера на гравий. Немного подумав, оставляю в транспорте автомат. На фига он мне в вечной жизни? Из всех парней в команде «на плаву» остался лишь Мазур. Его лицо корежит судорогами, он буквально поскрипывает, но цепко держит штурвал. Наклоняюсь к нему и насколько можно четче трясущимися губами проговариваю:

— Командир, срочно уходи отсюда.

— Я... — каждая буква дается каптри неимоверно тяжело, — не... мо…

— Вывози парней, дружище. Меня уже не спасешь от судьбы. Не поминай лихом!

Странно, но по сравнению с остальными я чувствую себя хоть и хреново, но вполне дееспособно. Не оглядываясь назад, угрюмо и целенаправленно двигаюсь к «Сфере», яйцеобразному объекту по которому то и дело пробегают разноцветные огоньки. И чем я ближе, тем их больше. Ну что ж, зеленые человечки, вот и я! Клубы белесого тумана расступаются, а в желеобразной обшивке появляется вход.

Затем разом наступило небытие.

Наверное, до самого конца времен не смогу описать это состояние и место, в которое провалился. Сначала холод, потом жар, затем ощущение безмерной радости. Если я чувствую, то, значит, существую? Не может бесплотный дух иметь разом несколько типичных для человека чувств! Или это не так? Фантом я или еще материальное существо? Дух или душа?

Постепенно белёсая пелена с глаз спала, и все вокруг стало до боли выпукло цветным. Был в пленочной фотографии такой метод обработки пленки — кросс-процесс. Негативную пленку проявляли, как слайдовую. При котором цвета становились неестественно яркими и сдвинутыми по фазе восприятия. Затем при переходе на цифровую фотографию новички с радостью окунулись в мир порчи нормального цвета. Они как малые дети ставили на Фотошоп дурацкие фильтры и превращали обычные фотографии в невероятно идиотские фантасмагории.

К такому цветовосприятию еще стоило привыкнуть, я закрыл на время глаза, внезапно ощутив прикосновения чего-то нежного и родного. Где это я нахожусь? Вместо суровой природы северы и серого гравия передо мной расстилается зеленый луг, вдалеке озер и дальше синеют горы. Прям идеальный пейзаж для новой жизни. И на этой идиллии высится «Сфера», рядом с которой остановился в недоумении человек.

— Серега!

Это был мой родной брат Сергей. Брат с оторопью уставился на меня, который внешне такой же, как он. Или это не так? Некоторое время мы сверлили друг друга взглядом. А ведь он здорово похож на того, настоящего, что я помнил. Без накаченных мышц и загара. Худощавый, воздушный, более утонченный и цельный, чем я, постоянно раздираемый страстями.

— Брат. Но как?

Самое странное, что мы не разговаривали, а обменивались информацией иным способом. Телепатия или как еще назвать такой метод общения. И сколько разом всего на нас накатилось! Этот Сергей был из того мира, где прожил долго и даже успел похоронить меня. Он и сам безмерно удивлен произошедшим. Серега еще на пути в свой новый мир. Тогда зачем мы здесь встретились? Мироздание, Сущий или Ноосфера, не знаю, что это, но оно совершило ошибку, столкнув нас вместе и дав понять, что в мире неладно.

Что-то тут не так. И ошибку стоит обязательно исправить.

— Видимо, твоя «Капсула» проскочила слишком близко к этому миру.

Сергей настоящий уже успел прокачать ту уйму информации, что получил от меня, и кивает в ответ.

— Значит, система несовершенна. Если она производит ошибки, то она небезупречна.

Мои губы растянулись в улыбке.

— А ты соображаешь!

— Сам такой!

Как здорово все-таки разговаривать с живым братом. Как мне его не хватало в прошлой жизни!

— Мне тоже грустно без тебя. Но надо что-то решать.

Я пожал плечами:

— А что тут решать? Садись и катись дальше к чертям! Надо разорвать сложившийся временной узел. Он может погубить здешний мир.

-Ты серьезно?

Брат бросил на меня полный горечи взгляд:

— Как я тут был без тебя?

— Иди, возможно, в следующем мире ты увидишь меня молодым и задорным. Еще успею тебе надоесть!

Сергей настоящий улыбнулся:

— Ты всегда был самым веселым в семье.

— Иди, — стало трудно дышать. — Мне было приятно с тобой повидаться. Даже так.

— Мы еще встретимся, брат!

Больше не надо слов. Они лишние. Они ничего не решают. Фигурка брата исчезла в капсуле, затем все окрест начало подрагивать, а через некоторое время смазываться. Постепенно вокруг меня образовалась пустота. Как тогда, когда я был в «Сфере» Профа. Это не была тьма в нашем понимании, а скорее абсолютная пустота, в которой нет абсолютно ничего. Клетка для сознания.

Странно вот так висеть в Ничто, не ощущая ни порыва ветра, ни гравитации, ни тепла, ни холода, ни желаний. Ничего. Ни мыслей, ни чувств, ни дыхания, ни жизни. Я обрел бесконечное спокойствие и умиротворение. И в самом деле пора мне на покой. Что есть жизнь? Это движение к тлену…

Глава 28 Отступление пятое. Зеленоград

В ультрасовременном кабинете главы «Особого комитета стратегического планирования» при Совете Министров СССР Хабарова стояли огромные панорамные окна. Но из-за настроения собравшихся казалось, что в помещении все равно сумрачно. Гнетущую атмосферу собрания разорвал требовательный вопрос хозяина:

— Есть новости о Студенте?

Полковник Зайцев вопрошающе оглянулся на остальных, но, похоже, перед начальством отдуваться придется ему. Именно Ярослав отвечал за связи со смежными ведомствами. А в стране Советов их было немало. И не все друг с другом дружили.

— Пока Сергей находится в коме, подвижек не наблюдается.

Хабаров нахмурился. Окончательное решение об участии Караджича том рейде принимал он и потому остро ощущал ответственность за последствия.

— Что врачи говорят?

Ярослав покачал головой:

— Не обнадеживают. Показатели считают очень уж странные. Тело живо, а мозговая деятельность предельно невнятная. Такое впечатление, что его сознание куда-то ушло, но продолжает оттуда командовать организмом.

— Что же там на самом деле произошло на плато Путорана?

Маргарита толкнула пол столом своего непосредственного руководителя Прохорова и тот очнулся и поспешил с ответом:

— Товарищ Зайцев не совсем прав, надежда существует. Просто здешняя медицина пока бесполезна в данном вопросе.

Хабаров глянул на ученого, известного в некоторых кругах под прозвищем Проф, и нахмурился.

— Тогда потрудитесь объясниться, Дмитрий Иванович. Почему молодой человек вторую неделю лежит в коме и выдает такие странные показатели. Он живой или как?

— Эх. — Проф тяжело вздохнул. — Придется все рассказывать сызнова.

— Проф, не тяни уже! — Марго буквально зашипела.

Она знала, что этот с виду сумасброд на поверку является великим гением. Без него здесь так бы и осталось в Союзе сплошное колхозное поле. Да и страна продолжила постепенно угасать. Четко выведенные его гениальным умом математические формулы высветили ясный путь дальнейшего развития. Отчего множество правительственных и властных ведомств постепенно перестраивались именно под них. Можно было надеяться, что через четверть века структура управления государством претерпит такие изменения, что никакие волюнтаристские потуги невменяемых политиканов или интриги заигравшихся технократов не смогут столкнуть с пути локомотив истории.

К сожалению, в иных темпоральных ипостасях человечеству это не удалось, и оно сгинуло в различных катаклизмах.

— Как вы все знаете, наша рейдовая группа практически дошла до так называемой «Сферы». Все ее члены, кроме командира потеряли сознание и в той или иной степени пострадали еще в пути из-за воздействия неизвестного науке излучения. Я полагаю, что обратные темпоральные волны, идущие в наш мир из разлома. Студент также оставался в полном сознании и ушел к объекту, приказав командиру немедленно возвращаться в лагерь. Затем капитан третьего ранга с позывным Мазур потерял его из вида. Около «Сферы» возникла странная белесая мгла, наблюдаемая также исследователями в лагере. Только по их версии она начала появляться сразу после прохождения катером вездехода «Космонавта».

— Ну об этом я хорошо осведомлен, Дмитрий Иванович. Мазур утверждает, что пока он разворачивал катер, Студент появился вновь, и ни слова не говоря перелез на транспортное средство и рухнул там без чувств. Таким его и доставили в лагерь, а затем в московский госпиталь. Объект «Сфера» исчез с приборов примерно во время его прибытия к катеру. Просто взял и испарился во мгле. Когда так рассеялась, там уже было пусто. И ни следа от неизвестного науке излучения.

— Не совсем так, Ерофей Павлович.

Хабаров стукнул костяшками пальцев по столешнице:

— Что значит не совсем так?

— Сергей, то есть Студент успел кое-что сказать капитану третьего ранга Мазурову.

— Тогда почему это раньше не было упомянуто?

Проф вздохнул. Как тяжело с начальством. Все требуется объяснять, как маленьким.

— Мы лишь вчера смогли провести с капитаном сеанс специального гипноза. Мазуров находился до этого времени в госпитале. И как только врачи признали его относительно годным, нам разрешили психовмешательство.

Зайцев громыхнул голосом:

— Проф, не томи, черт подери!

— Сергей сказал лишь одно слово — Брат.

Хабаров нахмурил брови:

— И что это значит?

Прохоров вздохнул и начала терпеливо излагать:

— Сейчас становится ясно, чей это был объект. Не Сергея Караджича, вернее, не попаданца, поселившего в его тело, а его настоящего брата. Потому их сигнатуры практически совпадали. Мы еще мало что знаем о сути временного феномена. Но судя по данному происшествию, он также небезупречен. Видимо, «Сфера» Сергея настоящего из иного мира случайным образом попала в наш параллельный темпоральный поток. Или её притянуло сильное поле, излучаемое здешним Сергеем. Он ведь у нас личность неординарная и энергетически достаточно могучая.

— Ну я уже в курсе. Учитывая характер проведенной операции, можно добавить, что исключительная. Спаситель человечества?

— Зря ёрничаете, Ерофей Павлович, — жестко осадил высокое начальство Проф. — Мы тут с Евгением провели на днях математический анализ. Разлом становился необратимым. Еще немного и нам была бы крышка. Полный абзац.

Хабаров нахмурился, нервно постукивая костяшками пальцев по столешнице:

— Почему это не было сделано раньше?

— Мешала «Сфера». Сразу после её исчезновения исследователями лагеря были проведены новые замеры.

— Интересно, — задумчиво потер подбородок глава Центра. — Завтра же мне доклад на стол! И чтобы был полный, без экивоков.

— Послезавтра, — вмешался в разговор Евген. — Нам надо еще раз прогнать его через мощный компьютер Министерства Обороны.

— Делайте!

— А что все-таки с Сергеем? — Ярослав обвел товарищей пронизывающим взглядом. — Мы уже, получается, попрощались с ним?

— Не нагнетай! Я каждый день у него бываю.

— Проф, твои идеи?

— Не знаю, Слава. Это вне моей компетенции. Я делю все, что могу, но я не Господь всемогущий.

Неожиданно отмалчивавшийся на заседании Евген шумно выдохнул и брякнул:

— Он застрял между мирами! Нужно притянуть его обратно.

— Ты, о чем? — вытаращила глаза Маргарита.

— Если он столкнулся со своим настоящим братом, то вполне могло произойти еще одно расщепление нашего темпорального ствола. Последние анализы доказывают, что оно уже началось. А Сергей как раз оказался в эпицентре событий. И куда его сознание унесло, мы пока не понимаем.

Марго тихонько выругалась, и в кабинете воцарилось молчание.

— И что, он вечно будет бродить между мирами?

— Не знаю. Наука в данном разрезе ограничена.

Женщина не выдержала и закричала:

— Так сделайте чего-нибудь, мужчины!

— Маргарита Львовна, давайте, пожалуйста, без истерик! Мы делаем все, что в наших силах.

Евген задумчиво глянул в сторону начальства и заметил:

— Только в наших ли это силах?

Маргарита вскочила с места и нервно заходила по кабинету.

— И что прикажете мне сообщить его родным?

— Это уже не твоя забота. Орденом его наградили. В жизни происходит всякое.

Жестокие по сути слова руководителя камнем падали в души собравшихся. Не хотелось бы подобного исхода для их друга.

Марго подошла к окну и обреченно проговорила:

— Он ведь мог не идти! Сережа это сделал ради всех нас. Он был лучшим!

Зайцев встал с места и подошел к женщине, мягко обняв её за плечи.

— Марго, успокойся, пожалуйста. Разве мог такой человек не идти? Лучшего товарища и не найти.

Маргарита зарылась на широкой груди старого друга и тихонько заплакала. У Ярослава и у самого в горле стоял ком. Все молчали, что еще тут можно было добавить.

Лишь Евгений Николаевич Листьев улыбался, но повернулся ко всем таким образом, чтобы никто его улыбки не видел. Кажется, он знал, как выправить ситуацию, но сейчас отчаянно боялся спугнуть удачу. Ведь существовал лишь единственный шанс. Друзей не бросают!

Поздно ночью, когда все сотрудники Центра темпоральных исследований спали, в лабораторном здании заработал лифт бункера. В новом здании института уже не было живых охранников. Они находились лишь наверху у центрального входа. Потому что посторонние в здание, больше похоже на крепость, попасть не могли по определению. А Листьев вышел из своего кабинета через тайный вход и двинулся к лифту по запасной лестнице, где заблаговременно закольцевал записи стоящих там видеокамер. Так что они показывали пустые коридоры, а сигнализация лифта в этот момент отчего-то безмолвствовала. Ну как же — один из создателей секретной лаборатории не оставит для себя лазейки?

В «сердце» лаборатории, круглом зале Евген подошел к огромной приборной панели, изучил текущие показатели, затем чуть поколебавшись сдвинул большой оранжевый рычаг с места. Внутри странного механизма, что находился посередине темного зала, загудело. Он был похож на огромное веретено и через некоторое время начал довольно быстро вращаться. Листьев еще раз ознакомился с показаниями многочисленных приборов и стал поворачивать круглый штурвал, похожий на те, которыми закрывают люки и двери на кораблях. Чем больше он его крутил, тем громче гудел механизм «веретена».

Его скорость вращения стала такой высокой, что контуры «веретена» смазались. Листьев прислушался к звуку и удовлетворенно хмыкнул. Затем с таким же довольным видом начал что-то быстро набирать на клавиатуре, то и дело поглядывая на экран компьютера и приборную панель управления «механизмом расщепления». Вскоре гул перешел на высокие частоты, «веретено» пело. Минут через пять Евген уже крутил штурвал обратно, затем ознакомился с показаниями приборов и с довольным видом повернул рубильник и лишнее освещение. В зеркале лифта на его лице читалось некоторое самодовольство.

Наконец-то он сделал этого умника Профа!

Глава 29 Отступление шестое. Архангельск

Звонок не желал умолкать. Некто упорно трезвонил в дверь квартиры.

— Кто там еще так поздно? Ирочка?!

— Нина Николаевна!

Две женщины, одна совсем молоденькая и вторая еще не старая, но уже познавшая что есть что, крепко обнялись.

— Ты как здесь? Почему не позвонила?

— Я совсем недавно приехала и только что узнала. Что с ним? Где Сережа?

— Ох, не ведаю, — мама Сергея схватилась за голову. — Толком никто ничего не говорит. Нам только сообщили, что произошло Чэпэ. А что мы тут стоим, пойдем на кухню. Сейчас сделаю чай.

— Спасибо, Нина Николаевна.

— Он ранен? Почему так мало известно? Где он лежит?

Ирина засыпала маму Сергея вопросами.

— Говорят, что в московском военном госпитале находится. Что произошло точно, молчат. Господи, да где уж у нас нынче война идет?

Ирина задумалась. На границах спокойно. Неужели…

— Даже не знаю.

— Может, что-то при тебе упоминал?

— Мне он ничего не говорил. Он иногда очень скрытный.

— Да. Раньше Сережа был добрее и много рассказывал. А сейчас лишний раз и слова не вытянешь. Такой серьёзный стал, — Нина Николаевна нахмурилась и приблизилась к потенциальной невестке вплотную. — Мне мой Вася по секрету сказал, что Сережа в армии в каком-то специальном подразделении служил. Не зря же сержантом вернулся. И соседи сказали, что видели в ту ночь военную машину. Вот подумай, кто за обычным солдатом так поздно на автомобиле приедет?

Глаза девушки сразу стали большими. Она и не догадывалась, что все так серьезно. Ирина встала и решительно потребовала:

— У Сережи ведь должна быть записная книжка? Я, кажется, знаю, кому следует звонить. И сделать это надо обязательно!

Нина Николаевна некоторое время смотрела на девушку, удивляясь её требовательному тону, а потом встрепенулась:

— Сейчас найду, Ириночка. Только ты успокойся.

Через несколько минут Ирина перелистывала страницы толстого блокнота, затем подскочила к телефону, набирая московский номер. Недавно введенная в строй новейшая телефонная станция сделала возможной прямую междугороднюю связь без заказа и очереди.

— Алло. Это Маргарита Львовна?

На том конце некоторое время молчали, а затем осторожно спросили:

— А кто звонит мне с этого номера?

— Это Ирина, невеста Сергея. Я знаю, что вы знакомы, так что не отговаривайтесь. Я хочу узнать, что с ним.

В трубке сначала охнули и после непродолжительного молчания ответили:

— Вы Ирина Свердлова?

— Да.

Сейчас уже девушка была ошеломлена, что кому-то в Москве известна её фамилия.

— Сергей в госпитале.

— Это я знаю и без вас. Что с ним?

— Спокойней, Ирина. Крепитесь, он…

— Что?!

В следующий миг девушка начала сползать по стене.

— Вася!

Отец Сергея успел поймать Ирину и оттащить ее на диван. В это время в трубку требовательно кричали, и Нина Николаевна жадно схватила её.

— Кто это? Говорит мама Сережи.

— Нина Николаевна? Добрый вечер. Что с Ириной?

— В обморок хлопнулась. Что вы ей сказали?

— Присядьте, пожалуйста.

Лицо у женщин резко побелело:

— Что, что случилось с Серёжкой?

— Ирина, к сожалению, недослушала. Сергей во время задания был контужен и все эти дни был без сознания. Но вчера, наконец, пришел в себя. С ним все будет нормально.

— Как без сознания. Как контужен? Почему вы молчали? Кто вы?

Вовремя поданный стакан воды здорово помог, но трубка уже схватила Ирина.

— Маргарита, когда я смогу его увидеть? Мне и ему это очень надо! Я чувствую сердцем.

— Я сама не знаю. Подождем, что скажут врачи.

— Вы не понимаете, что ему нужна именно я! Кто еще его сможет исцелить? Знаете, мне вторую ночь снятся странные сны.

— Сны? — на том конце провода удивились.

— Он тянет ко мне руки и просит о помощи, и находится в очень странном месте. Там ничего нет. Одна пустота.

— Вот как?

— Лучше скажите, когда можно попасть к нему.

— Давайте, сделаем так. Ирина. Вы оставите мне свой номер телефона, и в ближайшие два дня ждите звонка. Мы вас доставим на место.

Ирина уже не слушала трубку, её лицо расплылось в глуповатой улыбке. С ним все будет в порядке!

— Что, что с Сережой?

— Все уже хорошо, Нина Николаевна. Сережа очнулся в госпитале. Какая-то контузия. Ой, — Ирина побледнела, — а в самом конце сказали, что старший лейтенант Караджич награжден орденом Красной звезды.

Обе женщины испуганно уставились друг на друга, и через секунду рыдали вместе, крепко обнявшись. В этих слезах одновременно смешались радость, горе и принятие неизбежности.

Отец же задумчиво смотрел на портрет сына в военной форме и качал головой. Так просто не бывает. Во что же ввязался его беспокойный отпрыск? Всю жизнь был спокойным мальчиком, а тут, как некий бес вселился. Как будто хочет прожить две жизни разом. Орден... Солдату дают его за настоящий подвиг. А подвиги совершают далеко не в мирной суете.

Глава 30 Рождение заново

Обволакивающее со всех сторон тепло, пальмы над головой и яркие от солнца небеса. Как это все не похоже на те мрачные скалы и скудную на краски природу, которую я запомнил перед тем, как ступил на «Тропу Харона». Именно так я обозвал то проклятое место, где встретился с братом. Уж не знаю с какой по счету его инкарнацией. Да тут вообще с ума сойдешь, когда начнешь размышлять обо всех своих и чужих копиях. Лучше и не думать!

Да, я снова учусь жить! Вроде уже должен привыкнуть умирать, а все равно странно. Но еще более странно было вернуться обратно именно в этот мир и одновременно помнить прошедшее небытие. А ведь там я в какой-то момент почувствовал, что стою на пороге нечто нового. Видимо, «пустота» — это есть некий шлюз между нашими испостасями. Аналог христианского чистилища. Не верю я в ангелов и чертей. А за грехи человек клянет себя сам.

Уже в палате, где я очнулся, некоторое время находился на грани «между». Казалось бы, радуйся, ты вернулся в жизнь! А не было радости! Ничего не было. Одна пустота внутри. Я уже так готов был умереть и уйти куда-то дальше, что потерял по пути часть чувств. То есть мне пришлось заново учиться жизнь. А это не так просто, как вы думаете. Обрести вкус, ощутить приятность осязания, заставить работать на полную все органы.

— Сереж, ты где? Пошли на море.

А вот и моя спасительница. Бежит, с легкостью перебирая ногами. Вся воздушная и бронзовая от загара. Мы идем по дорожке между высоких пальм и вскоре оказываемся на относительно пустом галечном пляже. Я бросаю полотенца на лежаки и снимаю рубашку. Как здорово окунуться в теплую воду, и вдоволь наплававшись, выйти на берег, ощущая на плечах лучи солнца. Оно уже не обжигает, как летом, так что можно спокойно гулять и днем.

Бархатный сезон на Черном море! Что может быть лучше для приятного отдыха? А какие названия окрест — Пицунда, Гагра, Гудаута! Для советского уха нет ничего слаще. Нет, мы не дикарями. Мне, как участнику опасной операции положено лечение в ведомственном санатории, принадлежащем ГРУ. Именно там я нынче числюсь в спецсписке старшим лейтенантом. Во как быстро расту! Об этой легенде знают немногие.

— Сереж, — на соседний лежак упало мокрое тело, — а что мы сегодня будем делать?

Я лениво перевернулся и приподнял солнцезащитные очки, чтобы лучше разглядеть такое хорошо изученное бронзовое тело девушки. Несмотря на свою рыжеватость, загар к ней лип неплохо. Иришка больше не смущалась подобных взглядов, лишь показала в ответ свои жемчужные зубки.

— Что делать? Лежать, загорать и купаться.

— Ну сколько можно! А выбраться куда-нибудь? Поесть мороженого. Наверняка на каком-нибудь курорте сегодня выступает столичная знаменитость.

— Ага, значит, у тебя уже есть план?

— Конечно.

Ну если уж смерть, которую я притащил с собой в здешний мир, уступила такому горячему напору, то я и подавно.

— Тогда рассказывай!

Наверное, первое яркое впечатление новой, уже третьей жизни — это горькие слезы, что пролились водопадом на мою лежащую тушку. Каким-то чудом Ирина добилась права находиться рядом со мной. И вот именно с этого момента я начал оживать. Видимо, глубокие чувства связывают людей не только эмоционально, а еще другим неизвестным науке образом. Иришка оказалась тем якорем, что потянула меня обратно в этот мир. Да и на самом деле я оказался готов, просто требовался увесистый пендель.

Так все и сложилось: моё неуёмное желание жить, творить и её слепая по-юношески любовь. Затем пришло понимание, что меня помнят и любят друзья и товарищи. Как новые, так и старые. Мне беспрестанно начали носить в палату письма и подарки. А затем прорываться сквозь медицинский персонал всякие тёмные личности вроде Евгена и Профа. Это Зайцев мог сюда ходить, как к себе домой. Он моим лечением и руководил. Ярослав и поведал последние, зачастую неожиданные новости.

Слухи расходятся быстро. В Архангельск дошли только те, что спецслужбы тщательно отобрали в качестве легенды. Моя группа в ходе розыскных мероприятий наткнулась на логово международных террористов. Это проклятое явление как раз входило в политическую моду. В результате боестолкновения я получил легкую контузию. Здоровью и жизни ничего не угрожает. Меня повысили в звании и даже наградили орденом. Вот так вот.

Ну и невольно я стал спасителем человечества. Хотя вообще не при делах.

Родители также рвались в госпиталь. Еле получилось убедить их дождаться меня дома. Я уже посещал зал ЛФК, гулял по парку, много времени проводил с Ириной. Иногда получалось делать это наедине. Ну тут я точно здоров! Понемногу хандра проходила, я становился более энергичным. Но девушка стала задавать слишком много вопросов.

— Сереж, я всегда знала, что ты не тот, за кого себя выдаешь. И у тебя есть некая страшная тайна.

Я в этот момент чуть не подавился морсом. Кормили в госпитале отменно. Но лечились с нем сплошь старшие офицеры и ветераны. Зачастую с сомнением и недовольством поглядывающие в нашу сторону. Хотя мне было пофиг. Я знал себе цену.

— Ириша, есть некоторые секреты, что нельзя доверять никому. Это часть взрослой жизни.

Девушка погрустнела.

— И часто тебя будут вызывать на такие опасные задания?

Я улыбнулся:

— Надеюсь, что нет. Тут, знаешь, тут случайно получилось. У нас просто был учебный выход и напоролось. Хорошо, инструкторы оказались людьми опытными.

Девушка бросила на меня многозначительный взгляд:

— Ты что-то все равно не договариваешь.

— Да не бойся! Моя основная деятельность в той организации лежит несколько в иной плоскости.

— Так я и знала, что ты к ним летаешь в Москву.

— Догадливая, — я осторожно взял Ирину за ладошку. — Но огромная просьба, держи свои наблюдения при себе. Это очень серьезные люди, и они здорово мне помогают.

Ирина некоторое время смотрела на меня, затем её глаза блеснули.

— Это те сумасшедшие дяденьки ученые? Ты все-таки занимаешься наукой? Это они помогли тебе с раскопками и выставкой?

— Какая догадливая!

Девушка понизила голос:

— Это нечто тайное? Вы ищете следы инопланетян?

— Угу. Но лучше об этом здесь помалкивать.

— Понимаю.

А я предполагаю, что это егоза не уймется. Но и правду ей рассказать нельзя. И как быть? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Придется посоветоваться со старшими товарищами.

Евген мне уже сообщил, благодаря чему он смог вытянуть меня назад, наплевав на все законы физики. Во время рассказа он носился по палате, как сумасшедший. Таким радостным я его никогда не видел. Еще бы — проверить подобную сложную теорию на практике и заодно утереть Профу нос! То-то Прохоров при Листьеве нынче не такой заносчивый.

Листьев же просто-напросто создал якорь. Обычный энергетический якорь. Пока Проф пытался ломать двери между темпоральными измерениями, Евген воспользовался одним-единственным шансом. Используя мою отлично изученную сигнатуру, нашел меня в «Пустоте» и зацепил меня так, что никакая иная сила не могла помешать. А дальше уже мое подсознание решило, что не фиг там прохлаждаться, и вернулось в тутошнее тело.

И оно оказалось право!

Дома меня встречали с цветами и слезами. Дядя Саша уважительно пожал руку и усадил нас с женщинами в машину. Батя успел уйти в последний рейс. Твердо решил завязать с морем. Но ему уже послали телеграмму, что со мной все в порядке, еду домой. Мама, успокоившись, завалила вопросами, дядя Саша многозначительно поглядывал, а Иришка просто положила голову мне на плечо и тихонько радовалась до самого дома. Я с волнением перешагивал порог старой квартиры. Как будто несколько лет не было дома.

Боженьки ж ты мой, как прекрасно снова вернуться сюда! Нет, больше никуда не хочу. Лежать на своем диване, перелистывать книги и смотреть в окно. Хватит с меня подвигов во имя человечества! Не пора ли пожить для себя немного? Вот такие эгоистичные мысли одолевали мою мятежную душу до того времени, пока не зазвонил телефон.

— Эй, герой недоделанный, совсем друзей забыл? Загордился?

— Кеша!

— Выходи, посидим!

Середина сентября это вам не июль, и даже не август. Хмуро, дождливо и холодно. Ручкаюсь с друзьями и запахиваю плотнее ворот демисезонной куртки.

— Куда идем?

— Большой, большой секрет. Ты лучше рассказывай, где опять начудил?

— Да так, парни, ничего особенного. Башкой приложился, вот в госпитале и держали до последнего.

— Психом станешь?

— Ага. Если приставать с глупыми вопросами не перестанете. Покусаю вас и будете как зомби.

— Зомби у нас кто?

— Это восставшие мертвецы. Если такой кусает живого человека, тот умирает и восстает. Ищет сам кого бы покусать или сожрать.

— Ну ты фантазер!

Так здорово идти с друзьями по центральной улице микрорайоне. Даже пофиг куда, лишь бы движняк. Три фаныча вина оттопыривают сумку Паши. Выглядит он хорошо, сияет как начищенный самовар. Оказывается, что все-таки Павел сошелся с Танькой и у них все хорошо. Кеша много шутит, началась учеба. Он весело пересказывает любимые приколы будущих медиков. Я добавляю пару армейских историй, услышанных от ребят Мазура. Нам весело, мы молоды и полны сил. Эх, как хочется продлить это лучшее в жизни время!

Неужели я думал остаться Там? Да ладно, не верю!

— Еще мороженого?

— Спасибо, но я уже объелась.

Ирина довольно растянулась на кресле. После концерта сборной солянки из эстрадных звезд мы зашли в небольшое кафе. Народу на югах уже не так много. Да и у нас последние денечки отдыха. Октябрь начался. Если мне разрешат выйти на учебу позже по уважительной причине, то насчет Ирины придется договориться. Я заказал себе модный коктейль и фрукты. В санатории неплохо кормят, но иногда хочется чего-то особенного. Благо с деньгами не проблема. Вот какая заковыка с финансами оказалась. Раз я перешел по легенде на службу, то мне положено денежное довольствие. За воинское звание, оклад занимаемой должности, северные и еще что-то. На круг выходит рублей двести пятьдесят в месяц. Все это сразу за несколько месяцев я получил под подпись в ведомстве Зайцева. Как бы я нынче подчиняюсь именно ему в оперативном плане. В Центре происходят некоторые изменения в организационной структуре и просто так в стороне не останешься.

Но зато не надо думать о деньгах. Стипендия плюс эти выплаты вполне себе неплохие финансы для студента. Вот потому сейчас и расслабляюсь, даже не пришлось снимать со сберегательной книжки. В санатории мы жили, столовались, принимали лечебные процедуры и даже начали учиться теннису. Так что трат было немного. Больше проблем доставил тот факт, что поселили нас в санатории вначале в разные номера. Мы же не муж и жена по паспорту. Затем мой сосед уехал, и Ирина переселилась ко мне. Вопрос с руководством каким-то образом решил ушлый Мазур.

Да, и его парни отдыхали в рядах заслуженных и опытных кадров. Это все-таки был не обычный санаторий Министерства Обороны, здесь запросто можно было встретить моложавых спортивных мужчин. Специфика управления сказывалась. Я был чертовски рад увидеть всех парней живыми и здоровыми. Ребята уже в курсе, что задание выполнено, да и сами получили кто ордена, кто медали. Но все равно все знали, что настоящий подвиг совершил именно я. Но я-то ведал, что без них туда мог и не добраться. Так что все мы молодцы. После встречи мы выбрались в ближайшее заведение и неплохо там посидели. Шашлыки, вино, танцы зачастую лечат лучше лекарств и докторов. Многие были не одни, с женами и подругами. И все равно мне отчаянно завидовали, рассмотрев Иришку. Потому и помогли в качестве товарищеской опеки разрешить некоторые проблемы, обозначив местному руководству, что Ирина без пяти минут моя жена.

Из приятных воспоминаний меня вывели грубые мужские голоса.

— Эй, красавиц, почему скучаем, да?

— Счас такую музыку поставим. Танцевать будем, да?

— Давай, с нами, девушк. Отдохнем!

Ну вот куда без них «носорогов», и ведь явно не абхазы. Заезжие и предельно наглые граждане из дружественной республики.

— Парни, а ничего, что она не одна?

Стараюсь придать голосу дружественности, может, удастся разойтись по-хорошему.

— Слюшай, молодой, — этот толстенький и носатый грузин явно их главный. — Сделай, пожалуйста, так, чтобы я тебя долго искал. Да?

Два его подельника обидно засмеялись. Им отчего-то кажется, что это смешно. Ну что за люди. Почему причинять боль и унижать других им нравится? Я огорченно вздохнул. Вот так и строим общество будущего. Только вот строить его зачастую приходится кулаками.

— Зачем так грубо, товарищ. Давай договоримся по-хорошему.

Снова ржут. Для них этот спектакль — очередное невинное развлечение. Но я времени не теряю, неспешно встаю и осматриваюсь. Успеваю подмигнуть испуганной Ирине и кивнуть ей в сторону бара. Мол, беги сразу туда за стойку.

— Слюшай, пусть послы договариваются, да. А ты вали, пацан, отсюда.

Грубо, очень грубо. Народу в зале мало, и что характерно на помощь нам никто не спешит. Ну почему, объяснять не надо. В здешней милиции одни земляки «носорогов», а виноватым обязательно окажешься именно ты. И тогда прощай будущие путевки. Здравствуй реальность! Мда, некоторые товарищи потом услышат от меня массу ласковых слов.

— Валить придется как раз тебе, «носорог».

Не успел грузинский пахан обдумать наглую сущность брошенных ему слов, как уже летел на пол. Стулья в этом заведении больно тяжелые. Чьи-то головы не выдерживают удара ими. Затем я взялся за самого опасного на вид из их компании. Парень спортивен и гибок, сразу встал в «восточную» стойку. Так и есть — каратист. Пытался достать меня ногой. Махать они умеют, этого у каратистов не отнимешь. Но я умею предельно быстро сближаться и хватать. Руки у меня стальные, и вскоре «каратист» валяется на полу. Громко к тому повизгивая. Вывих я ему обеспечил.

Только порадовался, как получил хлесткую оплеуху в левое ухо, затем так прилетело по корпусу, что аж дыхание перехватило. Не прав я оказался. Самым опасным был вот этот коротышка. Боксер, и боксер опытный. Ох не зря посещал спортзал с ребятами из команды Мазура. Им не нужны красивые приемы, они учили меня драться серьезно. Биться насмерть. Вот и сейчас я не стал лезть в драку, а схватил фужер с соком и кинул его в «боксера». Знатно прилетело! Но на ногах стоит. Я же успел перехватить стул и отбиваю им попытки наскочить на меня. Зря он не ушел сразу. Пара тычков в корпус вышла весьма чувствительными. Руки у меня сильные и опытные, а ножки стула бьют очень больно. Дальнейшей веселухе помешали резкие милицейские свистки.

Кавалерия прибыла!

— Гражданин, зачем вы избили уважаемых людей?

Новый спектакль продолжается в кабинете директора. Вроде кафе я большого ущерба не принес. Графин целый, башка у боксера крепкая оказалась, посуда тоже не побита. Пошто такие вопли «Убивают»? Милиция в здешней Абхазии, впрочем, как и в моем будущем, контора своеобразная. Носатый и усатый старший сержант пытается давить на меня авторитетом. У входа в кабинет вяло застыл еще один усач. Ему этот спектакль уже неинтересен. Как, впрочем, и мне. Вместо разборок по существу опять хитрый и наглый развод. Одна шайка-лейка?

— Если бы я избивал, то твоих друзей увезли на Скорой, сержант.

— Зачем так говоришь? — вскинулся старший наряда. — Совсем советскую милицию не уважаешь?

— Ты, что ли советская?

— Будешь грубить, будем по-другому разговаривать.

Сержант многозначительно смотрит на меня и удивляется моей равнодушной реакции.

— Ах так даже, договориться пытаешься?

Судя по ответной глумливой улыбке я прав.

Мне в итоге надоедают досужие разговоры, и я достаю из потайного кармана заветную красную книжицу.

— Сержант, будь добр, подойди и ознакомься с содержимым.

Милиционер сразу напрягся, вся его спесь мигом слетела, видимо, почуял неладное. По мере прочтения строк на «корочке» его лицо становится все вытянутей, нос увядает, а в глазах пропадает блеск. Дело в том, что здешние менты отлично знают наш санаторий, и что может последовать после того, как некто из органов обидит хоть кого-то из отдыхающих там. Опять милицию и бандитов подвела моя моложавая внешность.

— Товарищ старший лейтенант…

Все, вместо молодого паренька они видят перед собой безжалостного и хладнокровного офицера ГРУ. Убивца и мерзавца по определению.

— Значит, так сержант. Чтобы я тех урюков больше здесь не видел. Ты все понял?

— Ддаааа…

— Договориться снова хочешь? Давай, — я смотрю в испуганные донельзя глаза сержанта, — договоримся так.

От удара в солнечное у милиционера перехватило дыхание. Ничего перетерпит. Второй даже дернуться не успел, как уже стекает по стенке, хватая воздух открытым ртом.

«Совсем расслабились, черти!»

— Ай, больше не надо!

— Ну думаю, мы в расчете. Или ты не согласен?

Сержант испуганно уставился на меня. Видать, его давно не лупили и тем более в форме. Я не стал усугублять и поспешил на выход. Деньги за мороженое и коктейль визжащей тетке директору были отданы сразу. За все остальное пусть взыскивает с абреков. Ирина испуганно посмотрела на меня, но руку взяла, и мы поспешили на автобус.

Но докладную при первой возможности я все-таки напишу. Не дело это измываться над советскими людьми, когда те на отдыхе. Кто бы ни покрывал данную заразу, её требуется выжечь навсегда.

В памяти остался еще один эпизод из моего странного донельзя отдыха. Мы уже собирались домой. Пока Ирина упаковывала наши чемоданы, я вышел в парк посидеть на лавочке. Попрощаться до следующего года с летом. Внезапно рядом раздался незнакомый голос:

— Сергей Васильевич, не возражаете, если я к вам присяду.

Я обернулся. Пожилой человек был похож на обычного отдыхающего. Легкая рубашка и светлые штаны, голова в панаме. Если бы не два «волкодава», фланирующих неподалеку, я бы не сразу обратил на него пристальное внимание. С одной стороны, вроде ничем не примечательное лицо, но нос уточкой сразу обращает на себя внимание. В памяти тут же всплыл образ великого человека.

— Садитесь, товарищ генерал армии.

Мой нынче самый главный начальник скупо улыбнулся и устроился рядом.

— Мы на отдыхе. Так что давай без званий. Просто Петр Иванович. Но я думал, ты меня не узнаешь.

— Вы личность хорошо известная и в будущем.

Видимо, генералу сей факт понравился, он продолжал улыбаться.

— С тобой как, все нормально?

— Уже да, Петр Иванович. Пришел в себя.

— Вот и хорошо. А то тут некоторые товарищи за тебя беспокоились сильно. И та милая девчушка тебе кем приходится?

— Невеста.

— Хорошая. Правильный выбор. Жена из нее выйдет отличная.

Мы немного помолчали. Я пристально посмотрел на начальника ГРУ. Не просто ведь так он ко мне пришел.

— Вопрос у меня, СергейВасильевич к тебе необычный. Не по службе.

— Не тяните, Петр Иванович. На все отвечу, если смогу.

— Ну что ж… Есть там что-нибудь?

Характерным жестом подбородка Ивашутин показал наверх. Ну да, за каким чертом ко мне еще идти? Вопрос из вопросов.

— Я не могу ответить за всё, Петр Иванович. Только за то, что наблюдал. За чертой смерти пустота. Пустота абсолютная. Видимо, это некий шлюз между Бытием и тем, что идет после него. Там остается все лишнее и наносное. Матрица человеческая чистится и отправляется дальше. Куда и зачем не скажу. Там еще сам не был.

Ивашутин смотрит на меня предельно внимательно и впитывает каждое слово. Еще бы, разговаривать с человеком, который дважды умирал. Да и во второй раз вернулся ни живым, ни мертвым.

— А почему все-таки к нам вернулся?

— В какой-то момент я ощутил, что могу идти дальше. Но врата только открывались. В том числе и сюда. И я внезапно понял, что хочу обратно.

— Но ведь наш мир тебе не родной?

— Не так, мы уже сроднились, и я, наверное, стал полноправной частью его. Так что вернулся домой к своим.

Улыбаюсь, смотрю на генерала и внезапно понимаю, что проговорил сейчас вслух ту информацию, что лежала где-то глубоко-глубоко в памяти. Вот она причина моего возвращения в этот мир! Лицо Ивашутина разглаживается в улыбке:

— Знаешь, я тоже рад, что ты вернулся. Возможно, где-то там нам дали шанс. Служи дальше Родине, сынок!

Генерал встал, поднялся и я. Он крепко пожал мне руку и удалился. Некоторое время я смотрел вслед Ивашутину. Что-то многовато для меня начальств стало. Нет, не хочу в Москву!

Но мысли в этот момент уже скакали дальше. Учеба, товарищи по институту, которые скорее всего в курсе произошедших со мной событий и зададут кучу ненужных вопросов. Следует как-то разобраться с музейной работой. Ругаться мне с их руководством не стоит, мне еще с ними сотрудничать. Так, а ведь еще днюха у Паши, нужно по пути купить ему хороший подарок. На автовокзале есть неплохой сувенирный магазин. И надо обязательно решить вопрос с квартирой. Денег мне на кооперативную хватит. Строят сейчас много и именно в центре города, снося отжившие свое деревяшки, в моем времени простоявшие чуть ли не до двадцатых годов двадцать первого века. Для официального оформления необходимо содействие Центра. А это уже прерогатива Маргариты.

И самое главное — назначить, наконец, дату свадьбы. Это мне пойти в Загс — натянуть штаны, да подпоясаться. Девушкам же нужно выбрать платье, провести основательную подготовку. Так что придется ехать к её родителям просить руки и толком познакомиться. Эх, сколько забот сразу навалилось! Но они нормальные, житейские.

— Ты чего такой радостный? Мы же уезжаем.

— Люблю тебя!

Подхватываю будущую женушку на руки и кручу по комнате. В мой душе наконец-то спокойно и радужно. Впереди целая жизнь. Полная приключений и открытий. Радости и любви. У меня обязательно будут дети. Надеюсь, что им и этому миру повезет больше. Мы для такого исхода будем очень стараться. Правильно выразился генерал — мое возвращение означает, что нам дали шанс. Шанс все исправить.

Посвящается всем Рожденным в СССР.

Nota bene

С вами был Цокольный этаж, на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Студент в СССР 3

Оглавление

Глава 1 Где наша не пропадала

Глава 2 Стремительный май

Глава 3 Отступление первое. Центр

Глава 4 Начали!

Глава 5 Первые находки

Глава 6 Разгон

Глава 7 Сенсацию подавали?

Глава 8 Отступление второе. Плато Путорана

Глава 9 Признание

Глава 10 Высшие сферы

Глава 11 Немного экономики

12 глава. Озарение

Глава 13 Отступление третье. Плато Путорана

Глава 14 Родные пенаты

Глава 15 Невзначайки

Глава 16 Белое мимолетье

Глава 17 Отступление четвертое. Пустоши

Глава 18 Нервный август

Глава 19 Где наша не пропадала!

Глава 20 Окно в чужое прошлое

Глава 21 Москва Златоглавая

Глава 22 Встреча с Главным

Глава 23 Проблемы, проблемы, проблемы и их количество

Глава 24 Мы принимаем решения

Глава 25 Мы выбираем

Глава 26 24. Незримая стезя

Глава 27 Тропой Харона

Глава 28 Отступление пятое. Зеленоград

Глава 29 Отступление шестое. Архангельск

Глава 30 Рождение заново

Nota bene