Мужчины «пять звезд» – включены [Габи Хауптманн] (fb2) читать онлайн

Габи Хауптманн Мужчины «пять звезд» – включены

Посвящаю эту книгу Мидл Штройц. В знак признания ее самоотверженного труда в Цюрсе. А также Зиги за ее жизнелюбие. И всем инструкторам по горным лыжам, жизнь и работа которых – сюжет не для одного романа.

Персонажи и события этого романа отнюдь не вымышлены. Возможные совпадения преднамеренны и никоим образом не случайны.

Действующие лица:

Катрин – счастливая обладательница главного приза лотереи одной из туристических фирм Штутгарта – отпуска в пятизвездочном отеле в Австрийских Альпах.

Ронни – бойфренд Катрин из Штутгарта.

Тетя Рут – тетка Катрин, у которой наша героиня живет в Штутгарте.

Фреди – владелец отеля «Резиденция».

Тони – администратор отеля.

Жан – представляется прокурором, превосходный лыжник, женат на Роксане.

Роксана – жена Жана.

Эли – подруга Роксаны.

Оливер – зубной врач, вместе с Катрин катается на второй день.

Матиас – странный малый, всегда за все платит.

Альфонс – инструктор Матиаса по горным лыжам.

Герхард – нравится Катрин, ломает себе ребра.

Руди – прожигатель жизни, живет на средства своей жены.

Бенита – его свояченица, словоохотливая дама, присматривает за фамильным наследством Руди.

Изабелла – жена Элко, веганерка (веганка).^[1]

Элко – муж Изабеллы, человек со специфическими наклонностями.

Лили – куколка двадцати трех лет.

Микки – тратит много денег на Лили.

Письмо лежало в стопке других и ничем особым не выделялось. Катрин просматривала почту всегда со смешанным чувством любопытства и тревоги. В каждом следующем конверте она надеялась увидеть любовное послание таинственного незнакомца и одновременно опасалась обнаружить какой-нибудь счет. Впрочем, надежда получить любовное послание была призрачной. Катрин это понимала и вскрывала все конверты подряд.

Ситуация с сегодняшней почтой была ясна с первого взгляда. Парочка рекламных посланий, открытка от одной из ее коллег, которая может себе позволить беситься с жиру и ездить отдыхать зимой на Карибы (благодаря родителям), счет из автосервиса – этот конверт можно было не открывать и до завтра, а еще лучше до конца недели, потому что от суммы, указанной в нем, настроение Катрин упало ниже некуда, и, наконец, плотный голубоватый конверт, адрес отправителя, на котором не говорил ровным счетом ни о чем. Катрин повертела этот конверт в руках так и эдак, затем решилась-таки открыть.

«С искренними пожеланиями счастья», – было напечатано жирным шрифтом в самом верху листа.

А дальше сообщалось, что она выиграла ни много, ни мало – семидневный отпуск на горнолыжном курорте в Австрии. Отель пять звезд. Катрин на мгновение опешила, затем, не выпуская конверта из рук, задумалась. Она останавливалась в пятизвездочном отеле лишь однажды, и это не показалось ей чем-то из ряда вон выходящим. Тем не менее, письмо не было очередным счетом, и это уже было приятно. Она решила достать из холодильника бутылку колы и спокойно перечитать текст.

За двадцать три года жизни Катрин никогда и ничего не выигрывала. Даже в детстве, когда во время рождественских праздников упрашивала родителей купить ей лотерейные билетики, продававшиеся на каждом углу. Ее сестре всегда везло больше. В билетиках, достававшихся ей, то и дело обнаруживались призы – плюшевые мишки или куклы. Она и в жизни сумела вытянуть счастливый, как казалось Катрин, билетик. Окончив с горем пополам среднюю школу, выскочила замуж за начинающего врача. Катрин не очень любила сестру. Та всегда вела себя так, словно была сделана из другого теста. При этом обе они выросли в обычном доме рядовой застройки на окраине спального района маленького провинциального городка. Только Катрин была старше и скромнее, а Беата – младше и более избалованна.

Катрин жила в Штутгарте у тетки; в маленьком двух этажном домике имелась пристройка для жильцов. Квартира эта первоначально предназначалась сыну тети Рут, Михаэлю. Решившись перебраться в Штутгарт, Катрин почти полгода жила мечтами, что большой город сделает из нее что-то особенное, преобразит ее. Прежде всего, просмотрела в газетах предложения о работе. Но пользы от этого было не много. Плата за наем квартиры в районе центра повергла девушку в шок: за такие деньги в Шварцвальде, откуда она была родом, можно было снять целый дом. В это время она узнала, что Михаэлю Штутгарт показался слишком провинциальным и молодой человек направил свои стопы в Берлин.

Катрин же Штутгарт вполне устраивал, и она была счастлива, что тетка предложила перебраться в ее квартиру. Сразу нашлась и работа – кассиром в кондитерском магазинчике. Конечно, зарплата оказалась далеко не заработком ее мечты, но девушка верила в свою судьбу. Новая жизнь казалась не такой плохой. А еще она познакомилась с Ронни. Теперь у нее был дом, была работа и молодой человек. Чего еще желать на первых порах?

Новая квартира Катрин оказалась совсем маленькой, зато у нее появился свой собственный мирок. Михаэль оставил всю мебель: перевозка, как он заявил, требовала затрат силы и нервов. К тому же тащить с собой из провинции шкафы и стулья казалось ему слишком обывательским. Словом, все осталось так, как было еще в те времена, когда Рут покупала эту мебель и обставляла ею дом. Все было старомодным, тяжеловесным, но Катрин была рада и этому. К тому же она сэкономила приличную сумму. Квартира имела лишь один недостаток – слышимость во всех ее углах оказалась превосходная. Когда Рут оставалась дома, – то есть почти всегда, – можно было слышать каждый ее шаг. Каждый шорох превращался в шум водопада, разом заполнявший все сорок квадратных метров жилой площади.

Катрин присела с письмом в одной руке и стаканом колы в другой на столик у окна. Она все еще не принимала известие всерьез. Ей никак не удавалось вспомнить, в каком таком конкурсе она принимала участие. Ей представлялось, что все это вроде лотерейного купона, вложенного в кофейную банку. Соберите таких купонов столько-то штук, и вы – счастливый участник лотереи с умопомрачительными призами. Но при более детальном изучении содержимого конверта там обнаружились рекламный проспект отеля, где предполагался ее отпуск, и несколько купонов. Катрин раскрыла прайс-лист и принялась изучать цены. Номер в предлагаемом отеле стоил от двухсот пяти десяти евро за сутки. Увидев эти цифры, Катрин вообще отказалась чему-либо верить. Скорее всего, очередной рекламный трюк, причем весьма бестолковый.

В этот момент раздался скрип садовых ворот. Катрин выглянула в окно и отложила письмо в сторону. Вернулась Рут. Каждый раз процесс возвращения тети проходил одинаково. Забор, окружавший маленький земельный участок перед домом, был старый и во многих местах сгнил. Как, впрочем, и ворота. Рут приходилось приподнимать их створки, чтобы открыть. Затем она загоняла машину, стараясь, чтобы колеса попадали на садовые плитки, а не между ними, открывала скрипящие ворота гаража, закрывала ворота в сад. Наблюдая за теткой, Катрин в который раз удивилась ее причудам. Рут не позволяла себе оставить машину перед домом даже на полчаса. Катрин в самом начале жизни у родственницы попыталась пошутить на эту тему, но в ответ получила лишь недовольное бурчание. Мол, в городе может произойти все, что угодно.

Улица, на которой они жили, состояла из целой вереницы домов, подобных дому Рут. Это был квартал после военной застройки. Все домики примерно одинаковые: маленькие, типовые, четырехугольные, однотонные. Поселение должно было символизировать гордость за возрождение города. Оно несло в себе следы времени. Пока в таком домике росли дети, менять ничего не хотелось, да и возможности особой не было, люди жили здесь небогатые. Правда, то там, то здесь время от времени затевалась небольшая перестройка, менялась окраска, возникали пристройки. Но те, у кого деньги действительно водились, предпочитали переезжать, вкладывая средства в более оригинальные проекты.

Рут осталась, потому что здесь ее существование имело какой-то смысл: сначала замужество с Манфредом, затем родился сын. Когда Манфред ушел к другой женщине, Рут, чтобы избежать психологического срыва, сконцентрировалась на воспитании сына. У нее все-таки остался мужчина в доме. Ей вполне хватало его. Они регулярно обедали или ужинали вместе с Михаэлем, вместе ездили в отпуск, он рассказывал матери все о своей молодой жизни. Рут помогала ему по хозяйству, а он давал ей ощущение, что она кому-то нужна. Рут не приходило в голову, что когда-нибудь сын покинет ее. Когда это случилось, не осталось больше ничего, что заставляло заботиться о доме. Не для кого было убирать квартиру, ходить по магазинам, готовить еду. Рут впала в глубокую депрессию, замкнулась в себе. В этот момент ей позвонила сестра и попросила пустить пожить свою дочь Катрин. Едва ли девушка могла заменить Михаэля, но в доме появился живой человек и достаточно оснований для того, чтобы снова захотелось жить и что-то делать.

Катрин дождалась, когда закроются ворота гаража. Тетка неспешно направлялась к дому. Похоже, за последние несколько часов на улице еще больше похолодало, – изо рта старушки шел пар. На дворе был январь, и после довольно теплого межсезонья наступила настоящая зима. Катрин в какой-то момент вспомнила о своей подруге, отдыхавшей сейчас на Карибах, затем отвернула регулятор на батарее до предела. Рут не очень одобряла такие вещи, предпочитая экономить на отоплении и ходить по дому в толстой вязаной кофте. Но Катрин сейчас почему-то было все равно, что скажет тетка. Жизнь довольно несправедлива, подумала девушка и положила ладони на теплые ребра радиатора. Рукам стало теплее. Затем она снова вспомнила о письме. Может, она что-то упустила из виду? Это была старая дурная привычка – не вчитываться в текст, а лишь пробегать его глазами. Поэтому она всегда понимала от силы половину того, что прочитала. Это, увы, стоило ей школьного аттестата. Чтобы пойти сдавать экзамен второй раз, у Катрин недостало честолюбия.

При более внимательном изучении письмо оказалось достаточно серьезным. Катрин прочитала его еще три раза, но так и не нашла никаких подвохов. Участницей лотереи она стала, оказывается, посетив не так давно одно из туристических агентств. Тогда Катрин интересовалась вариантами проведения отпуска зимой. Ей, помнится, было предложено все, что только можно, – от Австрии до Канады и Франции, но решиться Катрин так и не смогла. Тем не менее, у молодой сотрудницы агентства достало терпения рассказать Катрин обо всех вариантах зимнего отдыха. Катрин же мучительно искала способ, как не показать, что ни на один из туров у нее не хватит денег. Максимум, на что хватало, так это на неделю в Шонахе. Наконец она нашла способ, как выкрутиться, пообещав, что придет еще раз со своим другом, с которым следовало все обсудить. Дама из турагентства заявила, что ничего не имеет против, уточнив лишь домашний адрес потенциальной клиентки. Тогда Катрин подумала, что это для того, чтобы направить ей новые предложения по почте, и про себя лишь усмехнулась, понимая, какие это будут предложения. О лотерее не было и мысли.

Итак, она действительно выиграла. Как победительница она приглашалась на маленькое торжество в офис агентства, куда должен был прибыть и фотограф из рекламного журнала. Также в письме говорилось, что приглашены корреспонденты «Штутгартер цайтунг», «Штутгартер нахрихтен» и рекламной газеты «Фломаркт». Далее сообщалось, что в агентстве надеются на скорый звонок от счастливой обладательницы главного приза. Катрин задумалась. Она заканчивала работу в четыре часа дня и пришла домой сравнительно недавно. Значит, еще довольно рано и в турагентстве рабочий день, скорее всего не закончился. Можно было позвонить, но Катрин никак не могла решиться. Все это было в диковинку. Следовало собраться с мыслями.

Ее приятель, Ронни, воспринял все происшедшее совершенно иначе. Во-первых, он серьезно сомневался, что приз предназначен только для одного человека.

– Не думаешь, что я мог бы присоединиться к тебе? – спросил он в первую очередь, едва она позвонила ему и сообщила новость.

Катрин не смогла удержаться от смеха. Вообще-то она до сих пор даже не решилась представить Ронни своим родителям. Он как-то не вписывался в их семью в своей пестрой бандане на голове, с золотой серьгой в ухе и слишком длинных, давно нестиранных джинсах.

Тем не менее, для Катрин Ронни также являлся олицетворением большого города, хотя и несколько своеобразным. Она считала, что рядом с этим парнем быстрее забудет прежнюю провинциальную жизнь. Тетя Рут, впервые увидев молодого человека, застыла в ожидании объяснений. Но Катрин быстро успокоила старушку: заявила, что Ронни – всего лишь ее компаньон по занятиям спортом. Конечно, после такого знакомства надеяться на обретение в доме тетки своего уголка для любовных утех было более чем наивно. В квартирке Катрин был слышен каждый шаг, а тем более любовные ахи и вздохи. Но Ронни не собирался менять свой имидж ради какой-то старой женщины, так что приходилось заниматься сексом в его каморке, которую он делил еще с двумя такими же дружками. В большинстве случаев все происходило спонтанно, планировать свидания заранее никогда не получалось. Катрин на данном этапе устраивало и такое положение вещей.

– Я же почти мастер по сноуборду, – продолжал Ронни по телефону. – Разве я тебе еще об этом не говорил?

– Да, я, кажется, вспоминаю, ты сказал, что раза два вставал на доску. Точно, два раза!

– И у меня все получилось просто классно!

– Ах вот оно что!

Катрин снова рассмеялась.

Уж кто-кто, а она, выросшая в Шварцвальде, где едва ли не с пеленок детей ставили на лыжи, а владение доской не считалось особым шиком, могла представить себе «мастерство» Ронни.

– Может, и тебе удастся поехать, – попыталась успокоить она его, думая, что шансов никаких.

Ронни зарабатывал себе на жизнь, работая в пиццерии. У них с рыжим Пандой был один велосипед на двоих. На нем гоняли по городу, доставляя пиццу. О каком отпуске в Арльберге могла идти речь!

– Пусть хоть у тебя будет какой-то просвет в этой жизни, – откликнулся Ронни, и Катрин нашла такое замечание очень милым. – Только не вздумай брать с собой сексапильные вещички! Знаешь, сколько там плейбоев!

– Чушь какая!

Что он себе думает? Во-первых, у нее вообще не было никаких сексапильных шмоток. Во-вторых, типично мужская позиция.

– Там столько потрясающих женщин, неужели я кому-то окажусь интересна!

– Откуда тебе знать, какие там женщины? Конечно, не из собственного опыта, это точно. Но всякие цветные журнальчики иногда почитывала.

– Ладно, поживем – увидим!

В ту ночь Катрин так и не смогла заснуть. В следующую – тоже. Мысль о том, почему все это свалилось на нее, не давала девушке покоя. Семидневный отпуск, чеки на сто пятьдесят евро для покупки аксессуаров для горных лыж: поездку спонсировал один из спортивных супермаркетов Штутгарта. Он же платил за абонемент на посещение горнолыжных трасс в Цюрсе. Катрин в качестве ответной услуги должна была принять участие в рекламной акции фирм – поставщиков снаряжения для горнолыжников. Фотограф должен был сделать несколько снимков на природе в горах, в отеле, в баре. Когда Катрин получила всю эту информацию и сделала нехитрые подсчеты, ей показалось, что уместнее сумму, означенную в чеках, взять наличными. Но девушку по-прежнему терзал страх перед неизведанным.

Это состояние было по жизни свойственно Катрин. Кроме того, такой выигрыш никогда раньше не выпадал, и все казалось в высшей степени сомнительным.

Близилась дата встречи в туристическом агентстве. Катрин выпросила у хозяина выходной и подыскала в магазине секонд-хенд несколько, как ей казалось, подобающих случаю нарядов. Со всеми волнениями и заботами она сбросила почти два килограмма веса и при росте сто семьдесят пять выглядела стройнее газели. Она сделала себе прическу в школе при одной из парикмахерских, куда обычно ходила. Там брали совсем недорого, а будущие мастера парикмахерского искусства были полны самых разнообразных идей, которые надо было на ком-то опробовать. Теперь ее волосы, прежде прямые и длинные, едва достигали плеч, зато стрижка открывала большой простор для фантазии. Можно было сделать прямой пробор, оставив маленькие пряди волос над ушками, а хвост скрепить на затылке заколкой. А при косом проборе можно было часть волос заколоть или взбить и закрепить с помощью лака. И тот и другой варианты прически выглядели свежо и нравились ей. Катрин лишь чуть-чуть подчеркнула желто-зелеными тенями свои зеленые глаза. А полненькие губки подкрасила коричневатой помадой и обвела контуром. Взглянув в зеркало в маленькой ванной комнате, Катрин нашла себя весьма похорошевшей. Такое случалось с ней нечасто. Самолюбование не относилось к числу отличительных черт ее характера. Но новая прическа так изменила ее, что Катрин впервые за долгое время стала нравиться себе. Она щелкнула указательным пальцем по курносому носу и весело засмеялась.

– Итак, авантюра под кодовым названием «Арльберг»! – громко сказала она, кивнула отражению в зеркале и… в этот момент почувствовала, что ей необходимо срочно бежать в туалет, – волнение перед предстоящей встречей довело ее до медвежьей болезни.

* * *

Все, что происходило назавтра в офисе фирмы, совсем не напоминало ту картинку, которую Катрин нарисовала в воображении. Она представляла себе некий блестящий раут, как на фотографиях в глянцевых журналах. Что-то типа торжества по случаю закрытия очередного кинофестиваля или гала-представления в Монте-Карло в день завершения очередного этапа гонок «Формулы-1». В общем, эпизод великосветской жизни. Она боялась оказаться в центре внимания, от волнения то покрывалась гусиной кожей, то чувствовала, как ее бросает в жар. Предвкушение напоминало то, которое возникает в период первой, не осмысленной еще влюбленности.

И, тем не менее, она едва не опоздала. Битых два часа проторчала Катрин перед зеркалом. Вещи, подготовленные специально для приема, внезапно показались ей совсем не подходящими. С каждой минутой Катрин чувствовала себя все более несчастной. Она доставала из шкафа новые и новые тряпки, но ни одна из них не нравилась ей. Одно платье казалось слишком строгим, другое – слишком фривольным, третье – банальным. Те же вещи, которые она купила специально к этому случаю, при тщательной примерке показались непривлекательными. И некому было посоветовать, не было рядом хорошей подруги, да хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь. В конце концов, Катрин остановила выбор на черном классическом платье, висевшем в шкафу со дня похорон бабушки. Элегантное платье было сшито из хорошей ткани и чуть прикрывало колени. Наверное, такой наряд мог показаться слишком простым, но у Катрин не было времени для экспериментов. На шею она повязала тонкий серебристый шарфик, нашла подходящие – туфли, которые давно требовали ремонта, схватила пальто и отправилась в офис турфирмы, которой должна была быть, благодарна за свой пятизвездочный отпуск.

Попреки ожиданиям ее встретили не блеск и сияние софитов, а всего один непонятного вида тип с фотокамерой, который, впрочем, тут же заявил, что работает сразу на все газеты Штутгарта. Катрин никак не могла представить себе этого, но времени задуматься не было. Из дверей кабинета появился директор турфирмы и долго пожимал Катрин руку, позируя перед камерой. При этом они долго и широко улыбались в объектив. Затем по просьбе фотографа встали рядом, держа перед собой отпечатанную на желтой бумаге путевку – директор за один угол, Катрин за другой. И снова долго и натянуто улыбались. Третий сюжет должен был выглядеть так: на Катрин – горнолыжные очки, а в руках директора – лыжи. Демонстрировать это следовало как можно более непринужденно, но Катрин показалось, что очки и черное строгое платье, мягко говоря, не слишком сочетаются друг с другом. Поэтому решили представить, будто Катрин получает лыжи и другие вещи в качестве подарка из рук директора. Корреспондент пожелал узнать имя и возраст Катрин и бывала ли она уже в Арльберге. И умеет ли вообще кататься на лыжах. Да, она умеет кататься на лыжах, еще не была в Арльберге, а зовут ее Катрин, и это для нее очень важно. Корреспондент все записал и объявил пресс-конференцию законченной. Оказалось, что у господина директора тоже нет времени, и он поспешил попрощаться. Лишь молодая женщина, которая в прошлый раз консультировала Катрин, подарила ей на прощание лучезарную улыбку.

– Сегодня все ужасно спешат, – извиняющимся тоном произнесла она. – Хотя шеф предусмотрел шампанское и закуски. Причем для всех сотрудников. Но вчера по телевидению прошел репортаж о нескольких турфирмах, вогнавший всех наших сотрудников в ужасный стресс!

– Меня-то это, надеюсь, не коснется, – была первая реакция Катрин.

– Нет, конечно! – Дама улыбнулась. – Речь шла о предоставлении скидок для детей, которые, если все посчитать, совсем ничего не дают. И конечно, те люди, что забронировали туры в нашей и других фирмах, взяли нас теперь за горло мертвой хваткой!

Катрин это ни о чем не говорило. Она-то ничего не бронировала. Это ее «забронировали». То, что ей даже не удалось выпить шампанского и все торжество прошло как-то скомкано, показалось ей не очень приличным.

– В следующий раз наверняка будет лучше, – улыбнулась сотрудница фирмы и кивком указала на разрывающийся телефон. – Мне жаль, нужно работать! Те не менее хорошего отдыха!

– Да, спасибо, – вздохнула Катрин.

– И не забудьте прислать нам открытку!

Перед отъездом тетя Рут вручила Катрин пятьдесят евро. Как она сказала, по поручению матери. Катрин, впрочем, не очень поверила: мать всегда очень жестко контролировала карманные расходы и ничего не дала бы без крайней необходимости. Выигранный дочерью отпуск к числу необходимых трат точно не относился. Тетка скорей всего дала ей свои деньги. И, похоже, это было Рут совсем не в радость. Но Катрин посчитала, что и небольшая сумма не будет лишней, и решила привезти родственнице какой-нибудь подарок с гор.

Микроавтобус, принадлежавший спортивному супермаркету, заехал за Катрин прямо к дому. Во время поездки девушке хотелось хоть немного поболтать с попутчиками. Но шофер явно пребывал не в лучшем расположении духа, а другие пассажиры – это была влюбленная парочка – были заняты лишь друг другом. Катрин подумала о Ронни. Вчера вечером он пришел к ней, чтобы попрощаться, и принес карту экспресс-оплаты мобильного телефона. Катрин нашла подарок очень трогательным.

– Так у нас не прервется контакт, – произнес молодой человек и поцеловал ее.

– И ты сможешь все время контролировать, где я нахожусь, – засмеялась Катрин.

– И это тоже не будет лишним, – парировал он и чмокнул ее в нос. – Не теряйся и не отрывайся!

Они стояли посреди ее маленькой гостиной и смотрели друг другу в глаза. Катрин притянула Ронни к себе за ремень. Она с огромным удовольствием улеглась бы с ним в постель прямо сейчас. Но как скрыть это от тетки? Ронни иронически поднял брови. В опущенной почти до самых глаз бандане он выглядел как пират. Его вид еще больше завел Катрин.

– Может, нам завалиться в кино? – прошептал молодой человек, поглаживая через тонкий пуловер ее грудь.

– Или поесть мороженое, – выдвинула встречное предложение Катрин.

– Я не против. – Ронни прикоснулся губами к мочке ее уха. – Но мне больше по душе четырехчасовой сеанс «Бен Гур»…

Катрин поудобнее уселась в своем кресле и принялась наблюдать за парочкой, ехавшей вместе с ней в микроавтобусе. Вероятно, у них тоже не было своего угла дома. Иначе они не сидели бы так, словно прилипли друг к другу. Катрин огляделась по сторонам. Прогноз погоды на предстоящие дни обнадеживал, снега было достаточно, рабочие проблемы остались далеко позади. Кроме того, это был первый отпуск, в преддверии которого ей не пришлось ломать голову над проблемой, где раздобыть денег. Все вместе казалось фантастикой. Она едет в Арльберг! И будет жить в пятизвездочном отеле!

Рассуждая, таким образом, Катрин снова разволновалась. Если верить карте, которую она проштудировала накануне, они находились уже совсем недалеко от Цюрса. Насколько незначительной и незаметной выглядела узкая красная полоска на карте, связывавшая весь остальной мир с этим горным местечком, настолько грандиозна была развернувшаяся перед ней панорама. Впереди среди ослепительно белого снега серпантином поднималась в горы дорога. Справа стояли горы, вершины которых терялись в бесконечности. Над ними голубело ясное небо. А впереди, чуть левее, в скале прорисовывался глубокий тоннель. Въезд в него как бы приклеился к горе и казался игрушечным. Ландшафт напоминал модель детской железной дороги, деталька за деталькой любовно собранной родительскими руками и подаренной на Рождество ребенку.

Тоннель, как ни странно, оказался действующим. Тесаные камни стен и крутые повороты придавали ощущение загадочности. Катрин затаила дыхание. Перед каждым поворотом она замирала, уверенная, что в впереди притаилась опасность. Про встречные машины даже не хотелось думать. Когда внезапно прямо перед лобовым стеклом их автомобиля словно из ниоткуда возник огромный голубой автобус, Катрин попрощалась с жизнью. Но машины разъехались без особого труда. Пока она переводила дыхание, тоннель кончился. Ей пришлось крепко зажмурить глаза – слепящий дневной свет, наполнивший все вокруг, показался нестерпимо ярким. Со всех сторон их обступали теперь горные склоны. Покрытые снегом вершины были восхитительно прекрасны. Катрин залюбовалась множеством следов, проложенных параллельно друг другу в белизне снегов. Определенно, люди в этих краях умели кататься на лыжах. Было на кого посмотреть и кому показать себя. Осознание этого доставило ей удовольствие. Она смотрела на прекрасно оборудованные трассы, отмечая про себя, что на каждой станции канатной дороги и на всех вершинах стоят уютные маленькие домики, где, вероятно, находились ресторанчики. Катрин долго не могла оторваться от созерцания этой восхитительной картины, а когда, наконец, перевела взгляд вперед по ходу движения, автобус уже въезжал на центральную улицу горнолыжного курорта Цюрс, который, собственно, и был целью их путешествия. Городок, окруженный со всех сторон горами, являл собой потрясающую картинку. Он выглядел одновременно уютным и светским. Какая же она счастливая! Катрин глубоко вздохнула и с сожалением подумала о Ронни.

Автобус остановился перед пестрым фасадом большого здания. Катрин почувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения. Парочка, ехавшая с ней, поднялась. За всю дорогу ни он, ни она, ни разу не взглянули в окна микроавтобуса. Катрин поднялась и тоже стала пробираться к выходу. Водитель уже успел выгрузить ее багаж и поставил перед дверью отеля. Там же был и багаж влюбленной парочки. Две спортивные сумки Катрин из толстого зеленого кожзаменителя на фоне их чемоданов выглядели, мягко говоря, невзрачно. Катрин почувствовала себя униженной дальше некуда. Она замялась, стоя перед входом и раздумывая, что делать дальше. Парочка же тем временем, не обращая никакого внимания на сваленные в кучу сумки и чемоданы, прошла в отель. Катрин в нерешительности посмотрела им вслед. Где-то за ее спиной прозвучал голос водителя:

– Пока, – кивнул он ей с неизменной кислой миной на лице, сел за руль и отъехал.

Она осталась в полном одиночестве. Все возможности для отступления исчезли, оставался только путь вперед. Катрин взяла свои сумки и прошла в холл отеля через автоматически отворившиеся двери. Первое, что она даже не увидела, скорее почувствовала, – толстый шикарный ковер под ногами. В следующий момент в поле ее зрения попала особа, словно сошедшая с глянцевой обложки журнала «Вог». И тут же мозг пронзила мысль, что этот ковер и лыжные палки – вещи совершенно не сочетаемые. Следующее, что пришло Катрин в голову, – здесь все должны выглядеть так же, как эта дама. Это чувство было куда сильнее, чем беспокойство за сохранность ковра. Катрин почувствовала себя второсортной замарашкой.

Парочка из Штутгарта и еще несколько человек стояли возле стойки администратора. Катрин остановилась чуть поодаль и стала ждать. Служащие за стойкой казались ужасно занятыми. Мимо Катрин постоянно пробегали какие-то люди. Она вынуждена была признать, что упустила из виду простую вещь: не стоило беспокоиться о своем багаже после того, как он оказался на земле перед дверью отеля. Два молодых человека в ливреях, очевидно, коридорные, забрали багаж парочки и провезли мимо нее на тележке. И устроили парочку очень быстро – молодой человек и девушка уже стояли перед лифтом с ключами от своего номера. Да, Катрин допустила какую-то ошибку. Ей следовало осмотреться и в точности повторять то, что делают другие посетители отеля. Это был первый вывод. Второй заключался в том, что не следует никому говорить, каким образом она оказалась в роскошном отеле. Итак, Катрин попыталась придать своему лицу как можно более равнодушное выражение и принялась бродить туда-сюда по холлу.

От стойки администратора начинался широкий коридор, заканчивавшийся дверью бара. В камине бара горел огонь, рядом с маленькими столиками стояли большие современные кресла, обитые кожей цвета охры. Катрин раз глядела в полумраке бара пожилую пару, судя по всему, супруги зашли выпить кофе. Перед ними стояли маленькие тарелочки с пирожными. Больше в баре никого не было.

При такой хорошей погоде это совсем неудивительно. Катрин мысленно боролась с желанием что-нибудь выпить. Но в этот момент усомнилась: как будет выглядеть со стороны молодая двадцатитрехлетняя женщина в одиночестве посреди бела дня в баре отеля? Она уже решила вернуться обратно в холл, но в этот момент из двери, находившейся позади стойки, вышел молодой симпатичный мужчина и сразу обратился к ней:

– Я могу принести вам что-нибудь?

Катрин почувствовала, что ее застигли врасплох, и растерялась. Она даже не знала, что здесь заказать.

– Можно, я посмотрю сначала меню?

– Конечно!

Молодой человек положил папку на стойку. Катрин была вынуждена подойти ближе.

Она присела на один из стульев рядом со стойкой и сосредоточилась на списке предлагаемых напитков. У молодого человека были длинные волосы, стянутые на затылке; этот лошадиный хвост чем-то напомнил Катрин Ронни, и она немного успокоилась, словно в далекой чужой стране внезапно встретила друга. В следующую секунду ее мысли прервались. Она даже слегка поперхнулась. Пять евро за апельсиновый сок? Что за бред! Даже если он самый что ни на есть свежее выжатый! Невольно она начала считать. Сто пятьдесят евро улетят здесь в момент. Чеки же, подаренные фирмой, были неприкосновенны. Катрин быстро поняла, что в средствах будет весьма ограничена. Цены за минеральную воду показались ей совсем бешеными. Ну, кофе еще куда ни шло. Катрин вздохнула и отложила меню в сторону.

Бармен кивнул ей. Она принялась рассматривать его. На нем был длинный белый фартук, завязанный сзади. Действовал мужчина уверенно и быстро. Чем-то он напоминал пианиста, чьи руки летают по клавишам, а он не задумывается, на какую клавишу опустить тот или иной палец.

Бармен быстро приготовил кофе в большой шипящей машине, наполнил изящную чашечку с цветочками, поставил ее блюдце на поднос, наполнил серебристый кувшинчик сливками и добавил крошечную порцию сахара. В заключение ко всему этому была положена шоколадка, и поднос занял свое место на стойке перед Катрин.

– Прошу, ваш кофе!

Без всего этого серебра и дорогого фарфора кофе мог быть раза в два дешевле, невольно подумала Катрин и сделала маленький глоток. Кофе ей не понравился, он был слишком горький. Она когда-то слышала или читала, что следует привыкнуть к тому, как готовят кофе в Австрии. Катрин добавила в кофе сахар, чего никогда в жизни не делала, но это мало помогло. Тогда она добавила сливки. Кофе стал холоднее, но вкус не улучшился. Она выпила всю чашку почти залпом, морща нос, и сразу сунула в рот шоколадку. Похоже, этот отпуск придется посвятить приобретению новых знаний и привыканию к новым вкусам. Впрочем, это было ясно с первой секунды.

– Я могу сделать для вас еще что-нибудь?

Очевидно, времени у бармена было более чем достаточно.

– Нет, спасибо, я хотела бы расплатиться.

В этот момент Катрин вспомнила, что деньги остались в одной из ее спортивных сумок, одиноко стоявших теперь в холле отеля. Как легкомысленно с ее стороны!

– Остались в номере?

– У меня еще нет номера!

Бармен бросил на нее вопросительный взгляд.

– Я только что приехала, – выпалила Катрин и почувствовала, что лицо становится пунцовым.

– Тогда не забудьте, пожалуйста, сказать мне потом, в какой номер вас поселят! – произнес молодой человек и отвернулся.

Катрин почувствовала, что ее принимают за профессиональную мошенницу, и сердце в груди забилось в бешеном ритме.

– Я обязательно зайду и скажу! – словно со стороны услышала она собственные слова, и ей захотелось откусить себе язык.

– Я нисколько не беспокоюсь!

Бармен снова повернулся к ней и улыбнулся.

Катрин снова повела себя как сопливая, неопытная девчонка, хотя старалась казаться опытной и уверенной. Она быстро соскользнула со стула и направилась в холл отеля.

Там, слава Богу, все успокоилось. Не было видно ни одного человека. Но и за стойкой портье никого не было. Только ее сумки сиротливо стояли рядом с лифтом. Видно, пока ее не было, кто-то перенес их. Катрин в нерешительности остановилась. Служащие точно были в комнате позади стойки портье, но как ей дать знать о себе?

Катрин еще раздумывала над этой проблемой, когда перед ней вдруг выросла внушительная мужская фигура.

– Тони! – крикнул подошедший и хлопнул ладонью по лакированной стойке.

Из двери тут же вышел человек, которого Катрин уже видела у стойки портье прежде.

– У нас что, пожар?

– Матиас должен был оставить мне записку. Оставил?

Тони в ответ слегка наморщил лоб и покачал головой.

– У меня ничего нет. – Он повернулся к щитку с ключами. – В вашей ячейке тоже!

– Мешок с дерь…

Катрин удивленно посмотрела на незнакомца. Какой-то он нервный! Мужчина был крупный, загорелый, симпатичный. Выглядел он хорошо, одет был в спортивный костюм, за спиной болтался красный рюкзак.

Катрин показалось, что произнесенное в адрес неизвестного Матиаса оскорбление не произвело на Тони никакого впечатления. Администратор даже слегка улыбнулся.

– Я непременно передам ему ваши слова, – произнес он.

– Очень надеюсь!

С этими словами здоровяк повернулся и прошествовал к выходу в своих огромных лыжных ботинках. Катрин смотрела ему вслед.

– Чем могу быть полезен вам?

Она заставила себя собраться.

– Меня зовут Катрин Хюбнер, и, – она непроизвольно понизила голос, – я выиграла в одной из лотерей путевку на пребывание в вашем отеле.

Тони внимательно рассматривал ее.

– Срок – семь дней, – добавила Катрин, чувствуя себя раздавленной его взглядом.

«Словно прошу подаяние», – подумала она.

– Да, припоминаю, – произнес Тони, взял в руки очки и устремил взгляд на лежавший перед ним журнал. – Катрин Хюбнер, – произнес он. – Семь дней. Да, именно так! – С легкой улыбкой он посмотрел на нее. – Добро пожаловать, госпожа Хюбнер! – Он взял со щита ключ. – Номер 468, лифт напротив. Я велю принести ваш багаж!

– Спасибо, не надо, он уже здесь! – Катрин кивнула в сторону сумок. – Я справлюсь с этим сама.

Тони бросил быстрый взгляд на ее вещи и кивнул:

– Еще раз очень рад за вас!

Катрин так и не смогла разобраться, относится его радость к ее выигрышу или к ее готовности самой тащить сумки на этаж. Тем не менее, поблагодарила и направилась к лифту.

Номер 468 был маленький, одноместный. Когда-то здесь, скорее всего, была кладовка или другое служебное помещение. Впрочем, обстановка оказалась довольно милая. Катрин сразу почувствовала себя уютно и уверенно, как в маленькой, надежно укрытой пещере, и первым ее желанием было никуда не выходить все последующие дни. Она тут же забралась на кровать и достала телефон. Ронни ответил сразу.

– Ну и?.. – спросил он. – Как там?

– Да…

Катрин задумалась, как можно несколькими словами описать, что с нею произошло.

– Комната обставлена в стиле «Эшли», если тебе это что-то говорит. Такой пестрый уютный стиль загородного домика…

Ронни прервал ее:

– Комната интересует меня сейчас меньше всего. Лучше скажи, какие там люди?

Катрин задумалась.

– Даже не знаю. Все какие-то неоднозначные, во всем какая-то двусмысленность.

– Что?!

Катрин представила себе в этот момент, как Ронни вскочил.

– Что, к тебе уже клеются?

Катрин засмеялась:

– Ерунда! Я об этом даже и не думала. Они смотрят на меня постоянно и говорят не всегда понятно. А я даже не знаю, что это значит!

– Ах, вот оно что! – Он с облегчением вздохнул. – Тогда не стоит беспокоиться. Это же австрийцы, они могут неправильно выражаться.

– Думаешь? – усомнилась Катрин.

Сейчас ей не хотелось обсуждать с Ронни опыт общения с австрийцами, потому что Катрин была убеждена, что ее друг и в Австрии-то никогда не был.

– До тех пор пока другие парни не начнут приставать к тебе, можешь считать себя в безопасности!

Катрин не поняла, в чем разница между австрийцами и другими парнями, но развивать тему не стала.

– Во всяком случае, горнолыжные трассы здесь обустроены просто превосходно! – сменила она тему разговора.

– Я так и думал. Ты сразу бросишься кататься на лыжах?

Катрин почувствовала комок в горле.

Ей же еще надо все это устроить: лыжи, ботинки. По совету фирмы, занимающейся снаряжением для горных лыж, она ничего не стала брать с собой. Ей было обещано, что она получит все самое новое прямо на месте.

– Мне нужно немного прийти в себя, Ронни, – со вздохом призналась она и добавила: – Я хочу, чтобы ты был рядом. Мне так недостает тебя!

– Номер для нас с тобой?

– У тебя одно на уме!

– Как будто ты не думаешь об этом, – засмеялся он.

Затем без смеха спросил:

– Кровать достаточно широкая?

Катрин осмотрелась.

– Нормальная двуспальная кровать. Накрыта темно-красным покрывалом с маленькими цветочками.

– Интересно, зачем в одноместном номере двуспальная кровать? – голос Ронни зазвучал недоверчиво.

– Может, здесь полагают, что человек за семь дней серьезно прибавит в весе, – Катрин попыталась пошутить. – Австрийская кухня очень калорийная. Горячие кнели, клецки, яблочные рулеты, омлеты, ванильный соус, пончики…

– Ну хватит! Я думаю, мне следует пробраться к тебе. Контрабандой!

– Все в твоих руках! Кровать, как я сказала, достаточно широкая.

– Даже не хочу думать об этом!

– Я сделаю фото на память!

Тони дал ей необходимые разъяснения относительно сертификатов и чеков и показал дорогу к магазину спорттоваров, где можно было подобрать лыжи и ботинки. К ее возвращению в отель он обещал уладить вопрос с пропуском на трассы курорта. Оказалось, все решается несколько проще, чем предполагала Катрин. Она была признательна Тони. Во время этого разговора ей удалось чуть лучше рассмотреть его. У Тони было открытое дружелюбное лицо, выглядел он отдохнувшим и был весьма симпатичен. В первую их встречу она даже не успела этого заметить. Катрин предположила, что ему около пятидесяти. Что ей понравилось больше всего, – он, похоже, совсем не собирался афишировать, как она попала в этот отель. Стоило одному из постояльцев подойти к ним, как Тони сразу прервал разъяснения.

– Если понадобится еще какая-нибудь информация или что-то будет непонятно, вы знаете, где меня найти!

– Большое спасибо!

Катрин хотела добавить «Тони», но не была уверена, насколько корректно будет такое обращение с ее стороны.

Направляясь по центральной улице Цюрса в сторону спортивного магазина, Катрин внимательно смотрела по сторонам. Время было обеденное, и наверняка большинство гостей курорта находились где-нибудь на трассах или в гостевых домиках в горах. В городе, во всяком случае, народу было немного. Магазин она нашла быстро, но вместо того чтобы пройти прямо в цокольный этаж, где продавались лыжи и ботинки, Катрин направилась в секцию одежды. Немного побродив среди стоек с вещами, бросила взгляд на одну из лыжных курток. Курточка сразу пришлась ей по вкусу. Практичный, современный покрой, неброский материал белого цвета, по бокам красные полоски. Катрин взяла вещицу в руки и пощупала. К ее темным волосам эта куртка очень подходила. Кроме того, у вещи было одно преимущество, которое не могло не броситься в глаза. Куртка не выглядела как чисто спортивная. Дома ее можно будет носить каждый день вместе с джинсами. Много функциональная одежда для различных ситуаций.

– Вам идет!

Катрин быстро обернулась, ожидая увидеть позади себя одну из продавщиц. Однако это была другая покупательница, также, похоже, подбиравшая себе куртку.

– Я мерила ее перед вами. – Девушка кивнула на приглянувшуюся Катрин куртку. – Но мне она не так идет, как вам. Берите, не раздумывайте!

– Большое спасибо, – пролепетала Катрин.

Она с большим удовольствием изучила бы сейчас ценник, но постеснялась.

– Я подумаю, – произнесла она и снова переключилась на куртку.

Покупательница, – Катрин подумала, что они ровесницы, – дружелюбно кивнула ей и сняла с себя ту куртку, что примеряла. Куртка была фирмы «Богнер», Катрин определила это по большой букве «В» на застежке молнии. Скорее всего, эта вещь не относилась к числу тех, что можно позволить себе приобрести на скромные доходы кассирши. Катрин повесила ее назад, заметив в зеркале, что одна из продавщиц целенаправленно движется в ее сторону.

– Эту я беру тоже, – донесся до Катрин голос ее недавней собеседницы.

«Эту тоже?».

Катрин разобрало любопытство. Она, глядя в сторону молодой женщины, как бы бесцельно пошла вдоль торгового зала. На прилавке возвышалась гора одежды. Куртка, которую та только что примеряла, уже заняла свое место поверх этой горы.

– Вы еще посмотрите что-нибудь? Или мне порекомендовать вам? – приветливо обратилась продавщица к покупательнице.

Та сначала нерешительно пожала плечами, потом все-таки отрицательно покачала головой:

– Думаю, для первого раза достаточно, – и кивнула в сторону Катрин: – Я сама отнесу вещи к кассе, а вы можете заняться вон той покупательницей. Белая куртка смотрится на ней потрясающе! И спасибо вам за внимание!

Катрин почувствовала, как волосы у нее становятся дыбом. Молодая особа сгребла вещи в охапку и потащила их к кассе. Катрин даже не осмеливаласьприкинуть, сколько все это может стоить. Продавщица тем временем снимала со стеллажа белую куртку, чтобы поднести ее Катрин.

– Не хотите примерить еще раз?

Катрин не хотела, но пришлось.

– Вам действительно очень идет! – констатировала продавщица.

Катрин тем временем оценила ее возраст. Пожалуй, не старше двадцати. Сколько, интересно, она зарабатывает в месяц в этом магазине?

– Берите! – крикнула от кассы молодая дама звонким голосом, сделав характерный жест рукой, и направилась со своими покупками вниз по лестнице.

Катрин облегченно вздохнула, едва та исчезла из виду, и посмотрела на продавщицу.

– Вы правы, мне идет. – И немного помедлив: – Сколько она стоит?

В этот момент из рукава выскочил ценник. Они вместе посмотрели на него. У Катрин перехватило дыхание.

– Тысяча евро? Это точно?

Она подумала, что ошиблась в пересчете.

– Четырнадцать тысяч шиллингов. Да, точно!

– За одну куртку?! – Катрин покачала головой. – Мне очень жаль, но я не могу себе этого позволить. – И она заставила себя посмотреть в глаза продавщице.

Поскольку никакой реакции на ее заявление не последовало, Катрин позволила себе добавить:

– Думаю, вы тоже!

– Не могу, – ровным голосом произнесла продавщица, помогая Катрин снять куртку. – Но я здесь не в отпуске!

Лыжи, полученные Катрин в отделе спортивного снаряжения, действительно были первоклассные, для агрессивного картинга. И на них можно было кататься и вне трассы. Она была счастлива уже тем, что сможет опробовать их в деле. Больше проблем возникло с ботинками. У Катрин был очень высокий подъем ноги, большинство предложенных моделей для нее не годились. Больно было просто вставить ногу. Молодой человек, обслуживавший ее, заметив.

– Вам подошли бы эксклюзивные модели!

– Да?

Катрин не была готова к такому повороту, но, услышав, что такие ботинки делают специально по ноге заказчика, а стоят не менее пятисот евро за пару, решила благоразумно отказаться.

– Здесь за час можно потратить больше денег, чем зарабатываешь за месяц, – звучно заметила она.

Продавец, попытавшийся было снять с полки эксклюзивную пару, лишь ухмыльнулся.

– Легко! – согласился он и вернул ботинки на место.

Наконец подобрали пару ботинок из простых моделей.

– Эти должны подойти, – обрадовалась Катрин, пройдя несколько шагов туда-сюда.

– Если не подойдут, приходите снова, будем искать дальше, – произнес продавец. – Где вы остановились?

– В «Резиденции»!

Молодой человек лишь кивнул, ничего не сказав больше. Она с удовольствием порасспросила бы его о репутации отеля, но постеснялась.

Уже через полчаса Катрин была на трассе. Здесь ценились мастерство и опыт, а не стоимость инвентаря. На склоне горы хороший лыжник в стареньком анораке ценился намного выше, чем неумеха в самом крутом прикиде.

Лыжи, которые получила Катрин, были просто фантастические. Ее собственные имели еще старую форму, были намного длиннее и уже. Катрин еще до отпуска несколько раз присматривалась к новомодным, как бы «приталенным», укороченным кросс-карвам, но цена одной пары таких лыж была для нее неподъемной. Теперь Катрин смогла оценить все их преимущества. Сделав несколько виражей, она решила, что следует побольше разузнать об особенностях этих лыж, – возникло подозрение, что возможности у них очень и очень серьезные.

Так как она еще не ориентировалась в окрестностях Цюрса, то заняла кресло в первом попавшемся подъемнике. «Зееконф» – прочла она на кресле. Кабинка было большая, на четыре человека. Точнее, кресло со складывающимся козырьком для защиты от непогоды. Катрин показалось, что судьба ее просто нежит и ласкает. Солнце сияло в небе, для января было необыкновенно тепло. Снег блестел на солнце, склоны прекрасно подготовлены. Однако после четвертого подряд прохождения трассы Катрин решила, что пора изведать что-нибудь новое.

И просто последовала за маленькой группой во главе с инструктором, которую приметила возле небольшого ресторанчика, приютившегося на склоне горы. В одном можно было быть уверенной: инструктор не поведет в пропасть своих состоятельных клиентов. Собственно, Катрин не собиралась присоединяться к этой группе, а воспринимала ее как некий дорожный указатель. Инструктор не мог выбрать неправильный путь. Группа совершила спуск по небольшому склону и остановилась перед фуникулером. На этом подъемнике кресла были не в пример первому маленькие и старомодные, сиденья и спинки деревянные, с простым ремнем для страховки. Сиденья – двухместные.

Катрин уселась на одно из кресел и расслабилась, наслаждаясь открывающейся внизу панорамой. Справа располагалась трасса, хорошо накатанная и оборудованная. Но намного интереснее показался ей склон с левой стороны. Нижняя его часть была обычной учебной горкой для начинающих, но то, что находилось выше, – узкий, едва накатанный коридор – было совершенно определенно дорогой в рай – трассой для мастеров экстра-класса. Катрин решила запомнить это место, чтобы прийти сюда завтра. На сегодня ей показалось вполне достаточно. «Муггенграт» – прочла она надпись на верхней площадке подъемника. Группа, к которой она присоединилась, подъехала к ограждению трассы и о чем-то оживленно дискутировала. Катрин немного приблизилась к ним. Прямо под ней почти отвесно обрывался горный склон. Вид был потрясающий. Неужели ее попутчики собрались спуститься здесь? Снега на склоне было столько, что он как бы блокировал начало спуска. Группа, похоже, пыталась убедить инструктора не начинать спуск, но тот просто подошел к краю и ринулся вниз. Трое из группы сразу последовали за ним, один человек задержался. Пока Катрин изучала и рассматривала этого лыжника, она узнала его: тот самый тип с рюкзаком красного цвета, которого она видела сегодня у стойки администратора в отеле. В этот момент мужчина слегка наклонился вперед и подпрыгнул. Катрин затаила дыхание. Через несколько метров внизу он опустился на снег и без каких-либо признаков страха направил лыжи вниз. Двигался он очень грациозно. Катрин наблюдала за ним, и ей тоже очень хотелось туда, вниз. Но она никак не могла решиться. Она еще не обрела в этом сезоне достаточной формы, чтобы пробовать себя на таких склонах. Тем не менее, Катрин была уверена, что спустится здесь. Не сегодня, так завтра.

Группа, потерявшая одного человека, через какое-то время вынырнула на пологую часть спуска. По движениям лыжников Катрин определила, как накатан снег на склоне, где участки с рыхлым снегом, какие места следовало огибать. Группа спустилась в долину. Казалось, никто не переживает из-за потери товарища. Здесь к такому, похоже, привыкли.

Катрин решилась на спуск. Народу на трассе было на удивление мало. Катрин предполагала, что в сезон на курорте яблоку негде упасть. Но публика скапливалась лишь на стартовых площадках, промежуточных пикетах да возле многочисленных уютных кафе и ресторанчиков, расположенных на склонах гор. Сделав очередной вираж, Катрин внезапно увидела симпатичный домик, приютившийся на склоне горы, который она уже видела сегодня из автобуса с дороги. Она решила остановиться и передохнуть в кафе.

Веранда, заставленная скамейками и стульями, находилась на солнечной стороне. Катрин осмотрелась и поняла, что солнце вот-вот скроется за вершинами. Пора было делать перерыв. Она подъехала вплотную к домику, поставила свои лыжи рядом с другими, а остаток пути прошла пешком. На первый взгляд ей показалось, что все столики заняты. Катрин почувствовала, как ее снова наполняет ощущение, что она чужая на этом празднике жизни, совсем одна, и все снисходительно смотрят на нее. Может, уйти? Ну уж нет. У нее такое же право быть здесь, как и у остальных. Катрин еще раз осмотрела веранду и увидела свободное место на одной из лавочек.

– Можно? – спросила она, и все с готовностью подвинулись.

Катрин села, расстегнула куртку, вытянула ноги и подставила лицо лучам солнца. Миловидная белокурая женщина в красно-белом фартуке протянула ей меню. Сейчас все пойдет по новой, подумала Катрин. Она принялась изучать цены. Было ясно, что ей придется экономить целый день, чтобы вечером съесть что-нибудь вкусненькое. Тем не менее, сейчас она позволила себе бокал темного пива и жареную колбаску. Так или иначе, у нее был полупансион, поэтому вечером она сможет поесть в отеле, а до вечера как-нибудь дотянет. Катрин сделала заказ, прислонилась спиной к нагревшейся на солнце стене домика и закрыла глаза. Оказывается, жизнь может быть и такой. Совершенно беззаботной. Все проблемы остались далеко. Ворчание тети Рут, маленькая квартирка, работа на кассе…

Здесь Катрин была человеком без имени, она могла оказаться и нищей кассиршей кондитерского магазина, и сказочно богатой принцессой с фантастической фигурой и баснословным счетом в банке. И можно никому не открывать свое истинное лицо…

По ее губам пробе жала улыбка.

– Вот и наша принцесса здесь!

Катрин услышала эти слова, но не стала сразу открывать глаза. Лишь когда почувствовала, что на лицо упала чья-то тень, слегка приподняла веки. Во-первых, ей хотелось узнать, что за нахал забрал у нее солнце, во-вторых, ее разбирало любопытство, кого это здесь назвали принцессой. Может, принцесса села за их столик? Но разглядеть сразу, что происходит, Катрин не смогла: в первый момент солнце ослепило ее. Лишь контуры большой мужской фигуры. Только когда глаза свыклись со светом, она узнала его: все тот же тип из отеля.

Он, улыбаясь, кивнул ей и повернулся к своей группе.

Катрин почувствовала поднимающуюся внутри волну тепла. Он узнал ее здесь, среди множества людей. Катрин не хотела этого признавать, но почувствовала гордость. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала, как маленькая группка занимает столик у входа в домик. Почему-то с появлением этой группы несколько человек, сидевших за этим столиком, сразу поднялись со своих мест и заторопились к выходу. Катрин с удовольствием разузнала бы, что за волшебная сила заставила их уйти.

За спиной официантки – та как раз собралась принести ее заказ – Катрин разглядела человека, который, по всей видимости, был хозяином ресторанчика и вышел из своей комнаты специально ради прибывшей группы. Последовал ряд крепких рукопожатий и сердечных объятий, сразу громче зазвучала музыка, а из недр домика стали выносить ведерки с охлажденными бутылками. Владелец ресторана лично открыл первую бутылку шампанского и наполнил высокие бокалы.

Тупые воображалы, подумала Катрин, но, тем не менее, продолжала глазеть на происходящее. Она почти автоматически кусала свою колбасу, запивая каждый кусок пивом. У девушки было такое чувство, что она сидит в кинозале, глядя на экран. Пока она снова пришла в себя и обрела способность оценивать происходящее, колбаса кончилась. Как раз вовремя, потому что к группе подошли еще двое мужчин, громко приветствуя собравшихся. Один из них был инструктором по горным лыжам, другой, судя по всему, его учеником. Оба загорелые, очень симпатичные. Похоже, здесь у них было своего рода место сбора. К столику приставили еще пару стульев, и, не успели подошедшие сесть на них, на столе появились новые бутылки.

Катрин, щурясь от бьющего в глаза солнечного света, еще немного понаблюдала за происходящим, затем решила переключить внимание на что-нибудь другое. Может, на соседей по столику, которые также слегка напряглись при появлении этой группы, но, тем не менее, продолжили тихонько переговариваться. Она прислушалась, но, разобрав, что один из соседей просто грузит собеседника своими семейными проблемами, перестала слушать их болтовню. Эта тема совершенно не вписывалась в окружавшую ее реальность, в прекрасную погоду и замечательное настроение. Пожалуй, лучше ехать дальше. Катрин решила, что быстро добежит до туалета, а на обратном пути зайдет рассчитаться за закуску. Она поднялась. Это вызвало цепную реакцию, потому что сидевшие рядом на скамейке люди также вынуждены были встать, чтобы дать ей возможность протиснуться.

– Счастливо, пока! – произнесла она своим соседям, когда ей, наконец, удалось выбраться, и тут же подумала, не слишком ли глупо прозвучала эта фраза.

Но ведь и угрюмый шофер произнес именно это сакраментальное «Пока!» сегодня утром. Разве нет?

Чтобы попасть в ресторанчик, Катрин следовало пройти рядом со столиком, оккупированным группой ее соседей. Те были уже хорошо навеселе и не обращали на нее внимания. Однако, когда Катрин уже была перед входной дверью, ей пришлось остановиться, чтобы уступить дорогу выходящему человеку. Официант спешил навстречу с огромным блюдом, заполненным ассорти из колбасы и сыров, и было совершенно ясно, что им никак не разойтись в узком проходе. Катрин сделала несколько шагов назад и за метила краем глаза, как официант водрузил блюдо на столе с помощью одного из инструкторов.

– А ты? Куда собралась?

Катрин показалось, что обращаются к ней. Она оглянулась. Это был все тот же мужчина.

Он сидел к ней спиной, однако в данный момент повернулся и, когда их взгляды встретились, легким кивком головы указал на стол.

– Посиди с нами!

Катрин пришла в ужас. Этого она просто не могла себе позволить.

– Нет! – почти выкрикнула она.

За столом стало тихо.

– Спасибо, нет, – быстро поправила она себя. – Я уже условилась о встрече. Мне пора уходить!

– Очень жаль! – произнес тот тип, что пришел с инструктором чуть позже других.

– Может быть, хоть один бокальчик? – спросил парень с красным рюкзаком и, повернувшись к остальным, добавил: – Мы же не можем отпустить ее на встречу с каким-то неизвестным чужаком. Кто знает, что это за тип!

– Вот именно, – подтвердил его друг.

Катрин нерешительно остановилась. Она не знала, как следует реагировать на происходящее.

– Но если она не хочет, оставьте ее в покое, – услышала она женский голос.

– Ну выпей стаканчик. За всеобщую дружбу!

Катрин увидела, как чья-то рука наполняет пустой бокал, и вот он уже оказался в ее руках.

– Да присядь ты, мы же не кусаемся!

Это произнес инструктор.

Можно ли доверять инструктору? Вероятно, не больше и не меньше, чем остальным мужикам. Даже скорее меньше.

Но кто-то уже пододвинул стул, остальные подвинулись в стороны, и вот она поняла, что сидит рядом со всеми. Катрин чувствовала себя чертовски неудобно, прежде всего, от одной мысли о счете, который будет выставлен за это пиршество. Сколько мог стоить здесь бокал шампанского, если какой-то стаканчик апельсинового сока стоит целых пять евро?

– Ты ведь тоже остановилась в «Резиденции»?

Это был инструктор, что привел группу к ресторанчику.

Катрин кивнула.

– В первый раз?

Она кивнула снова.

– Ты очень неплохо стоишь на лыжах, – произнес он и ухмыльнулся.

Значит, решил обратить ее внимание на то, что ей не обходима опытная рука наставника. Катрин ничего не ответила.

– Где же ты катаешься, если не в Арльберге?

Что она должна ответить? Что каталась в Шварцвальде? В Шонахе?

– Ну, когда где…

– Стоп, стоп! – Парень с рюкзаком поднял бокал. – Разве можно так бесцеремонно расспрашивать принцессу? Давайте лучше выпьем за пополнение в наших рядах!

Все подняли бокалы, и Катрин тоже, раздумывая при этом над тем, сможет ли выпутаться из этой ситуации. Шампанское было холодное и бодрящее, на вкус Катрин, впрочем, слишком терпкое.

Раздался звонок сотового телефона. Тотчас со всех сторон посыпались комментарии. Катрин даже не сразу сообразила, что звонит ее собственный телефон. Лицо ее стало пунцовым, пока она доставала аппарат из кармана толстой куртки.

– Ну, это не для наших ушей! – заметил кто-то.

Катрин бросило в жар.

– Чепуха, теперь мы, по крайней мере, узнаем ее имя! – это произнес ее сосед по столику.

Катрин посмотрела на экран.

Ронни.

Что она ему скажет? Что сидит за столиком с несколькими подвыпившими парнями и пьет шампанское? Через три часа он появится здесь, проделав весь путь автостопом.

– Не очень важно, – сказала она и сунула телефон обратно в карман куртки.

– Посмотри-ка, – произнесла одна из двух сидевших за столом женщин. – Вот так надо определять для себя приоритеты!

– Тю, а то я не определяю, – ответил сосед Катрин и весело улыбнулся.

– Да она просто не хочет открыть нам свое имя… – констатировал второй инструктор.

– Катрин, – автоматически произнесла Катрин и глубоко вздохнула, поняв, что поспешила.

Ей-то до сих пор никто из них не представился.

– Хорошее имя, – сосед по столу кивнул ей. – Это верх ненемецкая короткая форма от имени Катарина. То же, что и Катрайн, – мужчина улыбнулся. – Так звали мою бабушку, это вам для того, чтобы не было повода для дальнейших дискуссий! – Он внимательно посмотрел на нее. – Но весьма древнее имя для столь юной девушки!

– Я подписываюсь с «С» и «h»!

– Ах! Вот как! Это другое дело!

Он поднял бокал, и Катрин сделала то же самое.

И спросила себя, почему она сказала это? Форменный идиотизм, но это вырвалось у нее прежде, чем она подумала, что говорит.

Затем он, указав на каждого из присутствующих, представил всех сидевших за столиком и, наконец, представился сам. В мелькании имен ей сразу запомнилось только его имя. Жан.

– Жан – короткое от Иоганн? Древненемецкое? Или нижненемецкое? Очень мило! – произнесла Катрин.

Жан бросил на нее косой взгляд, остальные громко рассмеялись. Лед был растоплен. Она почувствовала это.

Когда спустя час Катрин вернулась в свой номер, она в полном изнеможении бросилась на кровать. Она плохо переносила алкоголь и уж совсем не переносила в таких количествах. За столом одна бутылка сменяла другую, девушка, в конце концов, сбилась со счета. Когда солнце исчезло за вершиной горы, все направились в кафе, где уже был накрыт новый стол, и здесь на смену шампанскому пришло красное вино. Настроение поднялось до заоблачных высот, все смеялись и рассказывали каждый свое, пытаясь перекричать друг друга, Катрин почувствовала, что теряет над собой контроль, и решила улизнуть. Она выбралась в маленький туалет. Некоторое время посидела на крышке унитаза, затем заставила себя встать и подойти к умывальнику. Взглянув на себя в зеркало, Катрин поняла, что надо срочно уходить. Но она не знала как. На лыжах в таком состоянии передвигаться невозможно, а вызвать сюда такси ей не по карману. Кроме того, не давала покоя мысль, как теперь вообще выпутываться из этой аферы. Если счет поделят на всех, она может считать свой так и не начавшийся толком отпуск законченным. Это было совершенно точно. Она стояла, уставившись на себя в зеркало, и ждала сама, не зная чего, пока кто-то не начал дергать за ручку двери.

Как все осложнилось!

Она открыла. Одна из женщин из их компании стояла перед дверью и внимательно смотрела на Катрин.

– Тебе нехорошо?

Катрин в самом деле было плохо.

– Не могу понять, – ответила она.

– Клаус, – женщина повернулась к хозяину, – может, ты отвезешь ее?

Клаус широко улыбнулся.

– Вообще-то не положено, – произнес он.

Потом подмигнул Катрин.

– Но в исключительных случаях можно. И уж тем более, если попросила Эли…

– Спасибо, – сказала Катрин женщине, а Клаусу: – А счет?

Тот пожал плечами и вопросительно посмотрел на Эли.

– Не волнуйся из-за этого. – Она кивнула в сторону стола. – Разберутся сами.

Катрин уже совсем развезло. Она попрощалась, поблагодарила всех и вышла на улицу, сопровождаемая протестующим хором голосов и Клаусом.

Он-то выглядел очень даже ничего, стройный, подтянутый. Загорелое моложавое лицо, но Катрин сейчас было все равно, весь он хоть два центнера и будь ему под восемьдесят!

И вот она, лежа без движения на своей постели, пыталась вспомнить, взяла с собой лыжи или нет. Вспомнить никак не удавалось. Через секунду Катрин заснула.

Она проснулась от каких-то ритмичных ударов. Вокруг было совершенно темно, Катрин забыла, что не дома, не у себя в постели. Потом ей стало ясно, что ее кровать никогда не стояла так, как та, на которой она сейчас лежит. И никогда не была накрыта таким покрывалом, у тети Рут нет ничего подобного.

Катрин прислушалась. Постепенно она начала сознавать, что ее разбудило. Совершенно однозначно – музыка. Где-то либо была вечеринка, либо под ее номером началась дискотека. Пытаясь точнее определить источник звука, Катрин встала, но сделала это так быстро, что ощутила страшную боль, словно с разбега ударилась головой о стену. Она схватилась за лоб и снова легла. При этом выяснилось, что она в верхней одежде и совершенно мокрая от пота.

Воспоминания охватили ее; подумав, что после обеда звонил Ронни, Катрин принялась судорожно разыскивать свой мобильный. На дисплее телефона высветилась цифра 25. Именно столько раз до нее пытались дозвониться за время, прошедшее после обеда. А она не слышала ни одного звонка. Пожалуй, за это время можно было докричаться до нее! Еще двадцать пять таких звонков – и Ронни будет здесь. Возникнет перед ней в своей бандане и кольцом в ухе. А она будет валяться перед ним, завернутая в одеяло, как в кокон. Если, конечно, успеет к тому времени хотя бы снять с себя лыжные ботинки. Если сможет сделать это без посторонней помощи. Собственно, об этом Катрин могла бы себе уже и не напоминать. Перед глазами снова все поплыло. Это было похоже на бесцветную простирающуюся далеко-далеко равнину, на которой то тут, то там возникали разноцветные пятна. Вот мелькнуло лицо Жана. Он поднимает в ее сторону бокал с шампанским, подходя при этом шаг за шагом все ближе и ближе, пока, словно святой дух, не взмывает над ней вверх… Вот инструктор. Он проносится перед ней, постоянно поворачиваясь в ее сторону и кивая, пока не превращается в какого-то огромного козла на горных лыжах. И вот Клаус, хозяин ресторана, который во время поездки оборачивается толстым противным монстром. Таким толстым, что заполняет весь салон автомобиля, прижимая ее на соседнем с водительским сиденье. Клаус волочет ее почти до самых дверей «Резиденции»… Затем тетя Рут. Она постоянно показывает на Катрин своим указательным пальцем! Указующий перст становится все толще и толще и, наконец, закрывает все, что перед этим мерещилось Катрин. Она снова заснула. Лишь через два часа ей удалось освободиться от лыжного костюма, при этом ботинки и брюки были просто сброшены на пол. Прямо в нижнем белье для катания она снова забралась под одеяло. Катрин, не способная совершать больше ни единого действия, была жива лишь надеждой просто пережить эту ночь.

Ее разбудили первые лучи солнца. Прошло довольно много времени, прежде чем Катрин – ее глаза были все еще закрыты – осознала, что лучше бы с ней не происходило вообще ничего, чем-то, что случилось вчера. Она пропустила ужин. Какая жалость! Когда теперь придется насладиться питанием в настоящем пятизвездочном отеле. До чего же она была неосмотрительна, если позволила себе такое поведение ради нескольких бокалов шампанского.

Катрин медленно открыла глаза, осознавая, что по-прежнему одета в нижнее белье для лыж и носки. И во всем этом она улеглась в постель. И того, и другого она взяла с собой по одной паре. Может, она не совсем испортила одежду за время сна? Да, это был старт что надо! Даже не взяв в руки меню, напроситься за стол к другим людям! В Швабии про таких говорят: «прихлебательница». Пропустить ужин да еще привести в негодность спортивное белье! На валившееся уныние лишило Катрин сил. Но, полежав словно в забытьи несколько минут, она решила-таки, что в создавшейся ситуации, кроме нее самой, ей никто не поможет. Солнце уже давно светило в полную силу, завтрак будет наверняка превосходен, и уж если она решилась на такую безумную авантюру, как эта поездка, то все случившееся было исключительно ее личной проблемой.

Она заставила себя подняться, посмотрела на часы. Ровно восемь. Мир все еще был открыт для нее. У Катрин возникло сильное желание немедленно выстирать белье и носки, но тем самым она лишала себя возможности на весь сегодняшний день встать на лыжи. Поэтому она сняла с себя вещи и аккуратно развесила их на полотенце сушителе в ванной комнате. Со вздохом облегчения включила душ, но залезла под струю лишь тогда, когда температура воды показалась ей приемлемой. Было так приятно чувствовать, как каждая клеточка организма оживает под воздействием теплых струй воды. Поэтому Катрин позволила себе провести в ванной намного больше времени, чем обычно. Но едва она дотронулась до крана, чтобы закрыть воду, решив, что непозволительная роскошь – вот так расходовать ее, как в голову пришла мысль: здесь нет счетчика, никто не станет считать расход воды и не выставит счет за лишние несколько минут, проведенные в неге и наслаждении. Равно как никто не станет ворчать из-за брошенной в контейнер для биомусора пустой баночки из-под йогурта или открытого в холодную погоду окна, потому что из-за этого придется включать отопление на большую мощность. Наконец, Катрин решила, что достаточно постояла под душем, и взяла в руки полотенце. Оно было теплое и мягкое. Ярлычок указывал, что бросить полотенце в специальную корзинку для стирки Катрин могла в любой момент, когда ей понадобится новое. Она решила не делать этого сразу, а, сдвинув слегка в сторону свое белье на полотенце сушителе, повесила и полотенце рядом.

Медленно к ней возвращалось жизнелюбие, вместе с ним просыпалось и чувство голода. В этот самый момент откуда-то раздалось жалобное попискивание: мобильный сообщал хозяйке, что также «проголодался» и был бы не прочь подзарядиться. Телефон поставил Катрин перед вопросом, куда при сборах она засунула зарядное устройство, а заодно что теперь делать с двадцатью пятью неотвеченными звонками. Определенно это Ронни пытался с ней поговорить.

Как была голая, Катрин уселась на кровать.

Комнатка у нее действительно была маленькая, словно детская. Но в каком виде следовало выходить к завтраку даже из такого маленького номера, если живешь в пятизвездочном отеле? Определенно не в костюме для джоггинга. Так или иначе, она не могла представить себе ни Эли, ни кого-либо из вчерашней компании пришедшими на завтрак в костюмах для бега трусцой… Хотя у самой Катрин еще со времен ее первого отпуска сохранился такой костюмчик. Но он остался дома, потому что Катрин сказала себе:

«Что прошло, то прошло».

Так в чем же выйти? И не стоит ли вообще для начала спросить у администратора, в чем обычно выходят к завтраку? Чересчур педантично. Может, назваться вымышленным именем? Это показалось ей более приемлемым.

Катрин изучила телефонный справочник, нашла номер администратора и набрала. При этом сердце билось с такой силой, что, казалось, стук могли услышать на другом конце провода. Катрин решила назваться просто Шмидт. Уж кого-кого, а мадам и господ Шмидтов в Германии и Австрии было не тысяча и не две, а миллионы.

– Доброе утро, госпожа Хюбнер, что мы можем сделать для вас?

От испуга Катрин не то, что не смогла говорить измененным голосом – она, казалось, забыла свой собственный. Откуда им известно, что она Хюбнер, а не фрау Шмидт?

– Госпожа Хюбнер?

– Да, да, – пропищала она. – Простите, пожалуйста, до которого часа я могу прийти на завтрак?

– О, у вас еще масса времени, можете не беспокоиться. До десяти тридцати, во всяком случае, спокойно!

Так долго Катрин вовсе не собиралась тянуть, она и сейчас была голодна, как зверь, и чувствовала, что не в состоянии сделать ни шага, прежде чем не поест. Не раздумывая больше, она выбрала одежду, которая была к месту для любого времени дня и ночи во всем мире: джинсы, белая блузка, а к ним туфли-лодочки. Если тем самым она и выходила из каких-то рамок, то изменить что-то было не в ее силах. В конце концов, не она устанавливала правила приличия в пятизвездочном отеле, а ввести ее в курс дела никто не удосужился.

От обилия предлагавшихся блюд у нее захватило дух. Ничего подобного ей не приходилось видеть никогда в жизни. Разнообразные закуски были выставлены на полочках в три этажа и на многочисленных столах, тянувшихся вдоль всего зала. Линия столов заканчивалась большой плитой, за которой возвышался повар в ослепительно белом фартуке. Он ловко жонглировал несметным количеством сковородок, на которых одновременно жарились омлеты и яичницы-глазуньи в самых разных вариациях. Огромный автомат красного цвета приковал ее внимание. Катрин внимательно изучила агрегат: это был электрический нож. В него был уже заправлен большущий окорок. Этот огромный нож запросто мог отрезать руку, попади она туда. Катрин очень хотелось попробовать грандиозный механизм в деле, но она до сих пор не выбрала местечко, где можно расположиться с закусками, которые она набрала. Пожалуй, сначала следовало побеспокоиться о свободном столике.

Катрин огляделась. Свободное место не было проблемой – в этот час завтракало не слишком много гостей. Было около девяти утра, и она спросила себя: где же остальные постояльцы отеля? Неужели до сих пор спят? Или уже отбыли на склоны гор со своими инструкторами? Но представить себе, что такое возможно, после вчерашнего она не могла. Скорее всего, эти люди находятся в состоянии клинической смерти и смогут очухаться и выползти из своих постелей не раньше, чем к обеду. Прежде чем Катрин смогла сделать следующее умозаключение, возле нее остановился господин в элегантном клетчатом пиджаке и осведомился, не может ли он ей помочь. Катрин ответила утвердительно и тут же почти автоматически сообщила, в каком номере остановилась. В следующую секунду ее обожгла мысль о том, что она так и не расплатилась за свой вчерашний кофе в баре. Она просто забыла про этот чертов кофе.

– Очень рад, госпожа Хюбнер, – просиял парень, стоявший рядом с Катрин, и она сделала усилие, чтобы не открыть рот прежде времени. – Но, знаете ли, – продолжил он, – мы ждали вас еще вчера к ужину. Наш директор хотел поприветствовать вас лично!

– Очень мило, – пролепетала Катрин с удивлением.

Но в душе шевельнулось некое подобие гордости. Ее начинали принимать здесь всерьез. Это был успех. Может, все-таки стоило попытаться еще раз сдать экзамен на аттестат, вместо того чтобы прозябать в кондитерской? Она кивнула своему собеседнику.

– Меня зовут Эвальд, и я в любое время к вашим услугам!

До сих пор только Ронни был в любое время к ее услугам, да и то не имелось никакой особой надобности распоряжаться этими услугами. Это уже что-то!

Эвальд провел Катрин к уютному столику прямо у окна:

– Вас устроит этот стол?

Катрин благодарно кивнула и поспешила присесть, прежде чем кто-либо займет ее место.

– Мне приготовить для вас чай или кофе?

Жизнь снова казалась ей прекрасной. Катрин заказала чай и взглянула на служащего с широкой улыбкой на лице. Ни тетя Рут, ни тем более мать никогда не поверили бы в то, что с ней так обходились. Жаль, что они не видят этого.

Она уже третий раз подошла к буфету, но мысль о том, что за все это придется платить, никак не давала ей покоя. Катрин обдумывала, что бы напоследок взять со стола со сладостями, когда ей на глаза попался мужчина, несший на своей тарелочке маленький круассан.

– Потрясающе, – произнес он, бросив на Катрин одобрительный взгляд. – Наконец, я вижу здесь женщину, которая хоть что-то ест! И имеет право позволить себе это!

Катрин не знала, что следует ответить на подобное замечание. Может, она выглядит истощенной и ведет себя, словно те туристки, что набивают свои сумки бутербродами со шведского стола во время завтраков в недорогих отелях, чтобы обеспечить себя пропитанием на целый день?

Она кивнула незнакомцу и решила, что лучше возьмет вместо облюбованного ею куска фруктового торта маленький кусочек песочного.

– Ваша яичница с беконом, шампиньонами, луком и сыром готова, – услышала она голос повара. – Мне отнести ее на ваш столик?

Про яичницу она совсем забыла! Повар стоял рядом с доверху наполненной тарелкой.

– О небеса! – вырвалось у Катрин.

– Я восхищен вами, – произнес ее собеседник и отвесил едва заметный поклон.

Она последовала к столику с пунцовым от стыда лицом следом за поваром. Хорошо еще, что в зале было мало народа. После омлета у Катрин еще оставались силы на маленький кусочек песочного торта, но он стал тем пределом, после которого она даже под пыткой не смогла бы впихнуть в себя самые изысканные яства этого мира. Она насытилась до того, что было лень подниматься с места, и ее стало просто-напросто клонить в сон. Заветное желание поспать еще немного заставило ее подняться с места. Она просто поедет кататься сегодня на лыжах чуточку позже. День такой длинный!

Девушка отодвинула стул и собиралась подняться, как вдруг, словно из ниоткуда, перед ней возник Жан. В полной лыжной амуниции, с сияющей улыбкой на лице и, конечно, со своим инструктором.

– Ну, принцесса, полегчало? Не хочешь покататься с нами? Разочек, через снежный надув.^[2]

Только этого не хватало. В том состоянии, в котором она сейчас пребывала, ей не следовало приближаться даже к канатной дороге.

– Как тебе удается выглядеть так свежо? – с кислой физиономией спросила Катрин.

Ее собственный внешний вид наверняка не был слишком бодрым.

– А что такого? – засмеялся он. – Ничего особенного. По-моему, самое позднее в пять утра все уже были в своих кроватях!

Алкоголик. Совершенно точно. Иначе быть не могло.

– Мне, тем не менее, и этого было более чем достаточно, – констатировала она.

– Так мало? – Он искоса посмотрел на нее. – Что? Твое свидание-встреча? Но мы же тебя сразу предупредили: выбрось из головы!

Она промолчала. В конце концов, у нее не водилось привычки падать в постель в лыжном костюме после нескольких бокалов шампанского и спать всю ночь мертвым сном.

– Ну, тогда до встречи! – Голос инструктора вернул ее к действительности. – Быстро переодевайся, мы ждем тебя на улице. Я уже захватил твои лыжи.

«Мне конец, – подумала Катрин. – Полный и бесповоротный конец. Вставать на лыжи после бессонной ночи и обожравшись. И Ронни я до сих пор не позвонила. Тете Рут тоже. Я не могу сию минуту встать на лыжи!».

– Эй вы, полуночники!

Они обернулись. Одна из женщин, что была вчера в компании, подходила к ним. На ней были легкий светлый пуловер и светлые брюки. Ансамбль дополняли огромные солнцезащитные очки.

– Что у тебя с лицом? – рассмеялся инструктор. – Это тоже эксклюзив?

– Ну, за сто восемьдесят евро эти очки выглядят не самым дерьмовым образом, – насмешливо отозвалась та и повернулась к Жану: – Снова в полной боевой готовности?

Ей было чуть больше тридцати, черноволосая и стройная, она могла показаться слегка экзальтированной и вызывала у Катрин опасение. Может, хоть эта дама оставит ее в покое.

Мужчины громко рассмеялись. Их смех заразил даже Катрин.

– Ну и?.. – Женщина обращалась к ней. – Он уже пообещал тебе «феррари»?

Катрин замерла.

– Значит, пообещает, – заявила женщина и ухмыльнулась. – Можешь не беспокоиться!

– Роксана! – Жан укоризненно покачал головой. – Ты неправильно оцениваешь ситуацию!

– Как всегда, впрочем. А сейчас я буду завтракать!

И она направилась к столику, за которым сидел мужчина, который перед этим восхищался аппетитом Катрин.

Катрин проводила ее взглядом. Она не до конца понимала, что происходит.

– Что это было?

– Просто она, между прочим, пыталась узнать, чем ты занимаешься по жизни!

Похоже, инструктор окончательно потерял надежду пораньше отправиться на трассу. Он стоял посреди зала, который понемногу начинал заполняться публикой.

А Катрин лихорадочно соображала, что сказать.

– Я работаю в коммерческой сфере, – быстро ответила она.

Как минимум не соврала. Затем ей пришло в голову, что Роксана вообще не спрашивала ни о чем подобном.

Катрин почувствовала руку Жана на своем плече. Он потянул ее к выходу.

– Забудь, – на ходу произнес Жан. – Может, у нее не было назначено вчера такое же милое свидание, как у тебя, да к тому же она плохо спала. Такое случается даже с самыми правильными замужними дамами!

Катрин промолчала. Они были уже у лифта.

Под бдительным взором служащих, собравшихся за стойкой регистрации, он вызвал лифт и затолкнул ее, в конце концов, в кабину.

– Мы ждем тебя, – требовательно произнес он. – И не одевайся слишком тепло, солнце сегодня пригревает!

В номере Катрин рухнула на кровать. Почему она сразу не сказала просто:

«Я не хочу!».

Она же говорила эти слова тысячу раз самым разным людям. Матери, отцу, учителю, даже своему другу. А сейчас? Словно овечка, позволила командовать собой. Она что-то не поняла или эта черноволосая его жена? Или официальная любовница? Ах, теперь эта Роксана будет думать, что Катрин положила на него глаз.

Катрин поискала глазами мобильный. Он все еще заряжался.

«Надо немедленно позвонить Ронни. Ни в какие рамки не лезет то, как я себя веду по отношению к нему».

Немного поколебавшись, Катрин сняла трубку телефона и позвонила вниз портье.

– Скажите, там нигде не видно Жана – я, к сожалению, не знаю, как его фамилия. Да? Не могли бы вы передать ему, что я не смогу? Мне срочно необходимо сделать несколько звонков. Да, спасибо!

И снова опустилась на кровать. Так! Она вправе отдохнуть до обеда, можно уютно расположиться на кровати. Катрин закрыла глаза. Но тут же снова распахнула их. Усталость прошла. То полусонное состояние, в которое она начала погружаться сразу после завтрака, улетучилось, словно его и не было. Она снова была бодра и жизнеспособна. Вот ведь странность!

Катрин отбросила мобильник в сторону. Плевать. Она отказала этим внизу, теперь можно рвануть в горы и одной. Это ей больше по душе. Но как-то надо найти время связаться с Ронни. Может, он сможет правильно оценить все происходящее.

Ронни был вне себя.

– Я уже почти собрался ехать к тебе сам! – кричал он, едва сдерживаясь. – Не знал, что думать, жива ли ты вообще, не попала ли под первую сошедшую с горы лавину, или, что еще хуже, не оказалась ли ты под первым типом! Я рисовал себе такие картины, ты представить себе не можешь!

– А я вообще не хочу, чтобы ты представлял себе что-нибудь подобное! Под первым типом! Под каким еще типом?!

– Сама хороша! Если не даешь о себе знать со вчерашнего обеда, что прикажешь мне думать? Что бы ты подумала на моем месте? – он обиженно шмыгнул носом в трубку.

– Но нельзя же все время думать об одном и том же!

– О чем же должен думать мужчина?!

В этом он, конечно, был прав.

– Ты просто примитив! – медленно произнесла она.

– А-а! Что, типы там, в горах, менее примитивные? Просто потому, что у них водятся денежки?

– Ну, это не поднимает человека на какой-то иной качественный уровень, наоборот, может только опустить, – Катрин пыталась говорить спокойнее. – Лучше бы ты спросил меня, каким был вчерашний день, понравилось ли мне, хорошо ли я себя чувствую, достаточно ли милы здесь люди, хорош ли снег и светит ли солнце!

– Диалог на уровне почтовой открытки с видом Альп! Так, что ли?

– Ах, Ронни! – Она ненадолго замолчала. – Мне так тебя не хватает!

– Ты не удивишься, если я отвечу, что не очень верю в это?

– Ну перестань придираться. Здесь все такое новое и необычное для меня, я никогда еще не жила в таком отеле, здесь все совсем по-другому, чем в кемпингах, можешь ты, наконец, понять! Здесь люди носят солнцезащитные очки, которые стоят таких денег, что нам хватит поехать на неделю в отпуск. Вдвоем!

– Это меня не интересует. Кстати, это может быть простой подделкой.

– Да здесь это никому не нужно – прикидываться крутыми!

– Что же им нужно? Неиспорченную молоденькую девушку из провинции?

В тот момент Катрин не поняла, стоит ли ей засмеяться или отключить телефон. Она решила все обратить в шутку.

– Точно, – произнесла она. – Они же никогда еще не видели такую диковинку, как я. Именно Катрин из кондитерского магазинчика ждали здесь долгие годы и празднуют теперь это невероятное событие – мое прибытие сюда!

– Может, они ожидали там не конкретно Катрин из кондитерского магазинчика, об этом забудем, – а вот девушку Катрин, двадцати трех лет от роду, весьма симпатичную, между прочим, они совсем не прочь сердечно приветствовать…

Она прислушалась к сказанному.

– Bay, Ронни, это было почти признание в любви. Ни чего подобного ты раньше не говорил. А как приятно звучит!

– Сама видишь, как далеко можно зайти из-за подобных глупых историй!

– Ронни!

Теперь она действительно не могла не рассмеяться.

Зазвонил телефон в номере.

– Что там на этот раз? – услышала Катрин вопрос Ронни в мобильнике, косясь глазами на настольный аппарат.

– Наверное, меня приглашают на занятия по горным лыжам!

– Но тебе это совсем не нужно!

Она пожала плечами:

– Век живи – век учись.

– Обещай мне, что ты не будешь учиться слишком много!

– Ронни. Я хочу только тебя!

Телефон все еще навязчиво тренькал. Очень хотелось снять трубку, но Катрин не желала, чтобы Ронни стал свидетелем разговора.

– Ну ладно, – произнес он, вздыхая, но уже более миролюбиво. – Созвонимся позже! – И еще раз, более громко и жестко: – Но все-таки звони!

Катрин отсоединилась и схватила трубку обычного телефона. Но в этот момент трубку на другом конце линии положили.

Ну и ладно. Похоже, это была последняя попытка Жана вытащить ее на совместное катание, которую она упустила. Своим глупым отказом Катрин забила гол в собственные ворота, и теперь злись не злись на себя – делу не поможешь. Помочь мог только обходной маневр.

Катрин решила как следует изучить свои ресурсы, по тому что из того количества чеков, что были у нее на руках, она так и не поняла, каких трасс и каких баров на трассах они касаются. Она пересела к маленькому столику, разложила все чеки и сличила их с картой горнолыжных маршрутов. Не все были рядом с Цюрсом. Один из чеков обеспечивал обслуживание на базе Леха, один – Санкт-Антона и еще один – Санкт-Кристофа. Каждый чек номиналом сто пятьдесят евро. Все было в полном порядке.

Она перевела эту сумму в апельсиновый сок по пять евро за стакан. Получилось ровно тридцать стаканов на каждую базу. В общей сложности на четыре базы выходило сто двадцать стаканов. То есть по 17, 14 стакана апельсинового сока в день. При объеме одного стакана в четверть литра, считала она дальше, в день около четырех литров сока.

Четыре литра апельсинового сока в день.

Когда Катрин начала переводить деньги в пиво или шампанское, они кончились очень быстро. А если перевести их в тот продовольственный набор, который скушали и выпили ее вчерашние знакомые, деньги заканчивались в течение часа.

Она положила чеки в кошелек и начала переодеваться, успокоившись и подбодрив себя. В самом деле, придется послать в турфирму открытку с благодарностью. Катрин могла считать себя счастливицей.

Через полчаса она сдала администратору ключ от номера и забрала свои лыжи из камеры хранения. Деньснова обещал быть солнечным и ясным, а трассы вновь показались ей удивительно пустынными. Поднявшись несколько раз на фуникулере на Триткопф и спустившись оттуда всеми мыслимыми маршрутами, она взяла таймаут на базе в Тритальпе и позволила себе на террасе ресторана один бокал радлера.^[3]

Все-таки она чувствовала себя утомленной после вчерашнего. Какое-то неосознанное внутреннее беспокойство подстегнуло ее. Катрин быстро опустошила бокал и снова тронулась в путь. В какой-то момент, после того как она уже села в подъемник, двигавшийся к Цюрсерзее, чтобы оттуда проложить себе маршрут к базе с рестораном, где она побывала вчера, Катрин призналась себе, что ищет общества. Вчерашнее знакомство, как наваждение, вставало перед ее глазами, ей хотелось продолжения.

В тот момент, когда она направляла лыжи вниз к Цюрсу, наслаждаясь солнцем и снегом, Катрин вступила в раздор сама с собой.

«Это не те люди, которые тебе нужны, – рассудительно говорила она себе. – Они декаденты, они заносчивы и надменны».

Она вспомнила утренний разговор в ресторане. Ну, за сто восемьдесят евро эти очки выглядят не самым дерьмовым образом – ничего подобного она в своей жизни еще не слышала. Ни на кончик мизинца она не вписывалась в этот мир. Такое не для нее.

Тем не менее, Катрин снова воткнула свои лыжи в снег там, где уже оставляла их вчера. Проделывая эту нехитрую операцию, она в который раз спросила себя: как получилось так, что лыжи оказались в отеле, на своем месте в камере хранения? Неужели в Арльберге есть специальная служба, которая занимается доставкой в отели инвентаря, забытого подвыпившими гостями? Катрин сбежала по короткой тропинке к ресторанчику. Как и вчера, почти все столики были заняты. Она скользнула взглядом по собравшимся на площадке группам отдыхающих. Ни одного знакомого лица. Жаль. Но может быть, они еще появятся. Доставая на ходу свой чек на обслуживание, она шмыгнула внутрь ресторана. Хозяин, отвозивший ее вчера в отель, был на месте. Однако!

– Вот это да! Кого мы видим? – пробормотал Клаус и, улыбаясь, подставил пивную кружку под краник бочки.

– Меня! – довольно дерзко отозвалась Катрин, потому что терпеть не могла подобного обращения с собой.

– Хорошо провела ночь?

Она была не совсем уверена, насколько недвусмысленно был задан этот вопрос.

– Вполне терпимо!

– Для ответа «вполне терпимо» ты еще слишком молода! – Он бросил на Катрин любопытный взгляд. – И слишком хороша!

Катрин решила, что пора поменять тему разговора. И, как ей ни было тяжко, решила-таки сказать о своем чеке. Клаус, как ей сначала показалось, искренне обрадовался, что видит перед собой счастливую победительницу лотереи. Но затем он начал громко смеяться.

Катрин с опаской наблюдала за ним.

– И что же тут смешного? – не выдержала она, но заметила, как официантка поставила на стойку бара поднос и начинает наполнять его закусками.

Клаус лично взялся обслужить Катрин. Он дождался, пока официантка снова выйдет из помещения, и с кривой ухмылкой поклонился.

– Разве ты не говорила сегодня утром Жану, что работаешь в коммерческой сфере?

– Да, и что? Так и есть!

Катрин почувствовала, как начинают краснеть кончики ее ушей. Еще секунда – и уши станут красными, как светофор. Он наверняка догадался, что Катрин – простая кассирша. Все из-за ее идиотской кичливости!

– Они решили разгадать твою тайну!

Клаус бросил на девушку взгляд сообщника, повернулся к своему кранику и долил оставленную для Катрин кружку до края.

– То есть? – Катрин не поняла. – Какую загадку? О чем ты?

– Если здесь неожиданно появляется столь очаровательная молодая особа, каждый строит предположения. Они почему-то решили, что ты – дочка владельца какой-то крупной фирмы. Коммерция – это отговорка. Молодая, состоятельная. Здесь не какая-нибудь голубиная охота. Кое-что покруче!

– Что? – Катрин не поняла ни слова из того, что сказал Клаус. – Голубиная охота?

– Ну, то, что здесь ловят богатеньких женихов, понятно. – Он широко улыбнулся. – А уж если у тебя самой есть денежки, значит, тебе этого не надо. Совсем просто!

– Да у меня вообще почти ничего нет! – Она совершенно искренне возмутилась. – И меня никто не интересует! Я имею в виду – богатенькие мальчики!

Клаус, изображая удивление, высоко поднял брови, поставил поднятые было кружки с пивом обратно на стойку и достал из-под нее шесть чистых бокалов.

– Тогда пусть это останется моей маленькой тайной! – Он взял чек, помахал им в ее направлении и положил в выдвижной ящик стола. – А тем временем я буду за тобой присматривать.

– Вот это совсем не обязательно! – упрямо заявила Катрин и выскочила на улицу.

К этому времени возле входа у стены ресторана освободился маленький столик. Катрин устроилась за ним и попыталась собраться с мыслями. Что за чушь он нес? Папа – хозяин крупной фирмы? Хорошо бы! Ее отец еле-еле зарабатывал на то, чтобы расплачиваться за маленький домишко, в котором жила семья. Хюбнеры по-настоящему никуда не ездили на каникулы, потому что на это просто не было денег. Так, загородные поездки в Шварцвальд да пару раз на Боденское озеро. Впрочем, однажды Катрин побывала в Эльзасе, ей хорошо запомнился кафедральный собор Страсбурга и то, как они угощались в одном из уличных кафе горячими пирожками. На обратном пути Катрин стало плохо, и долгое время после той поездки она вынуждена была выслушивать ехидные замечания своей сестрицы.

Катрин и сегодня было ясно, что никогда она не накопит денег на собственный дом, на роскошные путешествия, а всю жизнь проведет по чужим углам, снимая квартиры.

Появление официантки вернуло Катрин к реальности. Что она там насчитала себе сегодня утром? Четыре литра апельсинового сока в день? Катрин заказала себе бокал просекко – белого игристого итальянского вина.

Пригубив его, она принялась разглядывать собравшихся на террасе людей. Никто ничем особенным не выделялся. Совершенно нормальные любители покататься на горных лыжах. В точности такие же, как она. Постепенно ее напряжение стало спадать. Что с того, что какие-то типы сделали из нее объект охоты? Если это доставляет им удовольствие – на здоровье! В жизни бывают вещи и похуже.

Она прислонилась спиной к стене домика и прикрыла глаза. Отдельные голоса вокруг постепенно сливались в единый гул, равномерный и убаюкивающий. Катрин довольно долгое время сидела неподвижно, подставляя лицо солнцу, и почти задремала, но внезапно один из голосов словно внутри ее стал выделяться из общего фона. Она почувствовала нарастающее недовольство, не понимая, впрочем, причины. Это недовольство никак не вязалось ни с прекрасной солнечной погодой, ни с выпитым. Чувство было ей знакомо. Катрин испытала его, сидя однажды одна в комнате тети Рут и наблюдая за старыми гаражными воротами, которые с жутким скрипом поворачивались на своих петлях. Она почувствовала тогда себя совершенно одинокой, выброшенной из жизни, отодвинутой на задворки, без всяких перспектив. Депрессия. Такое состояние наступало периодически, казалось, и причины особой не было, вообще ничего, что могло тяготить ее в этот момент. Только нарастающее ощущение собственной никчемности.

Катрин открыла глаза. Солнце все так же сияло на небе, люди вокруг так же развлекались, а перед ней стоял бокал просекко, которое хоть и нагрелось на солнце, но отнюдь не давало Катрин повода для плохого настроения. Она решила побороться со своим унынием и велела себе снова встать на лыжи. Этот припадок надо победить.

Катрин огляделась по сторонам в поисках официантки. В этот момент ее взгляд задержался на человеке, который только что появился на площадке перед рестораном и в не решительности топтался, увидев, что все столики заняты. Он, взглядом наткнувшись на нее, поднял руку в приветствии. Она кивнула. Мужчина подошел ближе. Именно с ним Катрин столкнулась утром в ресторане отеля.

– Можно присесть за ваш столик? – учтиво осведомился он, и Катрин указала на стул, стоявший напротив.

– Пожалуйста, – произнесла она и добавила: – Я все равно собиралась уходить.

Он уже подвинул стул, но в этот момент замер.

– Простите, в мои намерения вовсе не входило выгонять вас!

Катрин помедлила. По-видимому, она не очень удачно выразилась.

– Меня совсем не просто прогнать!

Он поднял брови:

– Похоже, вы снова немного голодны? – Я? С чего вы взяли?

– Ну, потому что вы так неприветливы!

Катрин прикусила язык. Ну ясно, сегодня утром он видел, как она, словно ненасытная обжора, в который раз бежала со своей тарелкой к буфету. К тому же он сидел потом за одним столом с женой Жана.

– Меня зовут Катрин, – представилась она, чтобы сгладить неловкость первых фраз и продемонстрировать свое дружелюбие.

– С «С» и «h», я уже знаю, – кивнул он и присел. – Я – Оливер!

Он протянул ей руку. Рука была теплая и крепкая, и вообще Оливер показался ей достаточно симпатичным, хотя сказать, что он был красив, было бы сильным пре увеличением.

– Откуда вы знаете, как пишется мое имя? Разве в отеле есть хоть одна моя подпись?

Он рассмеялся и покачал головой.

– Роксана рассказала вчера – как бы между прочим. Это она узнала такие подробности.

– Это должно быть бе-е-е-езумно важно!

– Ах, ей в жизни не доводилось познакомиться ни с одной немецкой принцессой, понимаете, и это незаживающая рана в ее душе. Поэтому ничего особенного в том, что имя юной девушки из отеля так запало ей в душу.

Оливер подозвал официантку, заказал себе пшеничное пиво, а Катрин попросил принести еще бокал просекко.

Катрин наморщила лоб:

– Ну и что же теперь? Мне придется заменить ей всех немецких принцесс?

Оливер ухмыльнулся:

– Ну да, она дала на этот счет инструкции, и притом весьма определенные. Понимаете, детские воспоминания и впечатления никогда не забываются… Их не выбросишь, словно старый хлам.

Катрин не удержалась от смеха. После сегодняшнего эссе по поводу солнцезащитных очков за 180 евро легко было представить себе такое…

– Ага, и теперь она штудирует свою родовую книгу, нет ли там Катрин с «С» и «h», чтобы не перепутать меня со своей уборщицей. Я правильно поняла?

Оливер кивнул:

– Примерно так!

Принесли напитки, они подняли бокалы.

– А Роксана и Жан женаты официально? – полюбопытствовала Катрин.

– В большей или меньшей степени.

– Такое бывает? Быть женатыми в большей или меньшей степени?

– Ну, он с большой охотой заводит шашни с другими женщинами. Она периодически отвечает ему тем же.

– Что же удерживает их вместе?

– Деньги! – Оливер пожал плечами. – Дети. И привычка. Тоже своего рода вид любви.

– Любви? Я представляю себе любовь совсем по-другому.

– Любовь многолика!

Катрин разглядывала его. У мужчины были ухоженные руки, это уже бросилось ей в глаза. Аккуратные ногти, без заусенцев. Но не костлявые руки астеника. Крепкие мужские руки, это было очевидно.

– А чем вы занимаетесь? – само собой вырвалось у нее, хотя она и не собиралась задавать этот вопрос.

– Я стоматолог.

– Ага!

Она посмотрела на его лицо. Разумеется, кассир, пусть даже и из супермаркета, не поедет отдыхать на курорты Арльберга.

Он изучал ее. Она выдержала взгляд. Карие глаза, довольно большой нос; улыбающийся рот позволял оценить ослепительную белизну зубов.

– Но у вас не совсем ровные зубы! – констатировала Катрин.

Он рассмеялся:

– А разве зубной врач обязан иметь идеальные зубы?

– Но к сапожнику, у которого рваные ботинки, никто ведь не пойдет!

Он кивнул.

– Мои в порядке, – произнес он и высоко поднял свою ногу, чтобы Катрин могла убедиться в качестве его лыжных ботинок.

– Но ведь вы не являетесь по совместительству сапожником! – упорствовала она.

– Определенно нет. – Он кивнул. – А вот вы время от времени клацаете зубами, – продолжил он, и она заметила, что его глаза смеются.

Катрин ничего не ответила; она взяла в руку второй бокал с шампанским. Но тут же констатировала, что приступать к новому бокалу – непозволительная роскошь, – первый был хоть и теплый, но пуст лишь наполовину. Она отставила свежее шампанское в сторону и взяла первый бокал.

– Верно, – сказала она и поморщилась.

Теплое шампанское было на вкус, как детский лимонад. К тому же кисловатый.

Оливер наблюдал за ней.

Выражение его лица почти не изменилось, лишь стало еще чуть-чуть веселее. Его каштановые волосы наверняка вились бы, если бы стрижка не была такой короткой. Седина слегка тронула его голову, но это было почти незаметно. Катрин оценила его возраст ближе к сорока.

– Как вы догадались, что у меня не совсем правильный прикус? – спросила она.

– Это лишь предположение.

Стараясь не обращать внимания на противный вкус, она допила теплое шампанское и отставила бокал на край стола.

– У вас недостаток пациентов? – спросила Катрин и как бы опровергла себя: – Арльберг – не самое дешевое место.

Оливер лишь рассмеялся вместо того, чтобы ответить.

– Под челюстью снаружи есть одно место, – он указал на свою шею. – Если воздействовать на него правильными движениями, – он приставил пальцы к горлу, – клацанье пройдет!

– Так просто? – Катрин схватилась за подбородок. – Мой зубной врач рекомендовал мне вместо этого вставить специальные пластины.

Оливер пожал плечами.

– А вы можете избавить меня от этого одним-единственным нажатием?

– Мог бы. Но не имею права. Я не ортопед.

– Как? Не поняла.

– Я имею право заниматься лишь проблемами, которые возникают внутри ротовой полости!

– И этот замечательный способ…

– … запросто может стоить мне разрешения заниматься врачебной практикой.

Катрин с недоверием посмотрела на Оливера:

– Вы можете помогать людям, но не имеете права делать это. Где же вы учились?

– Я изучал мануальную терапию в Америке и приобрел там много знаний и богатый опыт, который, к сожалению, не могу применить в Германии. Я должен заниматься исключительно той практикой, на которую имею лицензию. Но как дипломированный стоматолог, к сожалению, не все свои знания могу реализовать.

– Я правильно поняла, что вы как врач можете помогать людям, но не имеете права делать многое из того, что умеете, потому что существуют определенные ограничений.

– Я мог бы комбинировать традиционные методы лечения с альтернативными. Но на это наложен запрет – Он кивнул ей и сделал большой глоток. – Тем не менее, если позволите, разок взгляну на ваш позвоночник – Он поставил бокал. – Если на нас никто не смотрит.

Катрин задумалась. Это было бы и в самом деле классно, с другой стороны, предложение показалось ей слегка странным.

Он бросил на нее короткий взгляд и усмехнулся.

– А еще я целый год изучал искусство врачевания в Китае. Оно предоставляет не меньшее количество потрясающих возможностей!

– Охотно верю, – уступила Катрин.

– Вы все еще не проголодались? Хоть немного? – после короткой паузы спросил он.

Катрин подумала о своих чеках и покачала головой.

– Я бы с удовольствием еще покаталась. Погода уж очень хорошая.

– Вы знаете куда?

Катрин не поняла, что он имеет в виду. Какое-то другое заведение на трассе? Неизвестную ей вершину? Она промолчала.

– Можно прокатиться через Лех и вернуться обратно в Цюрс. Это займет время, но, если у вас есть настроение, мы могли бы попробовать!

– С удовольствием! – Катрин радостно вскочила с места. – С большим удовольствием!

Она позвала официантку. Но оказалось, что первый бокал шампанского был подарком хозяина, а второй оплатил Оливер. Так или иначе, ей не пришлось даже доставать деньги.

Оливер скользил по склону быстро и уверенно. Катрин следовала за ним с небольшим отставанием, чтобы наблюдать за движениями. Стиль его катания был безупречен.

А нем было не только показное скольжение. Катрин двигалась по его следу, затем нагнала его и заскользила рядом.

Без остановки они проскочили эту площадку. Последний трюк, впрочем, был довольно рискованный, и Катрин порадовалась качеству своих лыж. На своих собственных, которые она никогда особенно не готовила, ей бы не угнаться за Оливером. В самом низу спуск стал почти пологим. Рядом они не спеша подъехали к фуникулеру.

– Ты хорошо катаешься, – одобрительно произнес Оливер.

– Вы тоже неплохо, – парировала она.

Катрин ненавидела, когда кто-то пытался хвалить ее не по делу. В этот момент Оливер чем-то напомнил ей шефа, имевшего привычку снисходительно похлопывать всех по плечу. Похвалы достойны лишь лучшие или, по меньшей мере, тот, кто стоит на соответствующем уровне относительно человека, делающего комплимент Ей же в данной ситуации не хотелось ни похвалы, ни порицания. Она чувствовала себя равной. С таким же успехом и она могла похвалить Оливера. Но, уже заходя в подъемник, Катрин успокоилась. Скорее всего, ни о каком снисхождении с его стороны речи не шло. Он совсем не походил на типа, который считает, что имеет право на покровительственные похлопывания по плечу.

Если уж быть до конца честной, она была рада, наконец, очутиться в кресле фуникулера и получить хоть немного времени, чтобы просто подышать чистым горным воздухом. Ее техника скольжения все-таки не позволяла, как следует насладиться этим во время спуска.

– Как же получилось, что ты здесь одна? – как бы, между прочим, спросил Оливер.

Он устроился рядом с ней в кресле и воспользовался затянувшейся паузой, чтобы сунуть в рот сигарету. Катрин искоса взглянула на спутника. Он расстегнул свою светло-серую лыжную куртку, под ней оказалась обычная футболка. Еще на нем были легкие спортивные брюки, тоже вполне обыкновенные. Определенно здесь в употреблении был годами сложившийся простой спортивный стиль одежды, причем не обязательно дорогой, подумала Катрин и стала решать для себя, как лучше ответить на поставленный вопрос.

– А мы уже перешли на ты? – вместо ответа спросила она.

– Если вы ничего не имеете против.

Он сделал глубокую затяжку.

– Не имею, – парировала Катрин. – Но хотелось бы прояснить суть вопроса.

– Ну, хорошо. – Оливер бросил на нее короткий взгляд. – Спрошу прямо. У тебя есть друг?

Ага, вот откуда ветер дует.

– А как же! – ответила она и посмотрела наверх, на станцию фуникулера, рядом с которой расположился большой ресторан.

Он будто приклеился к совершенно отвесной скале, оттуда раздавалась громкая музыка.

– А как же? – словно эхо донесся до нее голос Оливера. – И где же он, этот господин по имени «А как же»?

– Он должен работать, – лаконично ответила Катрин. – Кто-то должен следить за тем, чтобы время от времени пополнялся кошелек, – добавила она и поняла, что это звучит совершенно по-дамски.

Хорошо еще, что Ронни не мог ее слышать.

– Ты не выглядишь как девушка на содержании у кого-то…

Совершенно ясно, что это была фраза с подоплекой, на которую следовало дать информацию об источнике своих доходов, причем довольно развернутую.

– А где твоя подруга? – вместо ответа спросила Карин. – Наверное, ее нет поблизости, если ты в открытую завтракаешь с женой Жана!

Оливер рассмеялся.

– Меткое наблюдение!

И он отстегнул страховочный ремень.

Они прибыли на станцию фуникулера. Справа располагался ресторан, который они уже успели увидеть по дороге.

Огромная терраса ресторана была переполнена людьми, настроение царило самое приподнятое. Катрин медленно проехала короткий отрезок от выхода с фуникулера, что бы не спеша присмотреться к происходящему.

– Проголодалась, наконец? – Оливер остановился рядом с ней. – Здесь готовят потрясающую пиццу! Размером с автомобильное колесо!

Ее удивило, что такой человек, как Оливер, способен восхищаться пиццами размером с автомобильные колеса. Но слово «пицца» напомнило о Ронни, и Катрин почувствовала, что ее совесть по отношению к нему не совсем чиста, хотя в этот момент и не смогла бы ответить почему.

Оливер остановился рядом с входной дверью и выжидающе смотрел на Катрин.

– Так что? Пицца? Да или нет?

Катрин посмотрела на название заведения. «Пальменальпе». На обслуживание здесь у нее не было чека, в этом она была абсолютно уверена. И она не могла постоянно есть за чей-то счет, это, очевидно, выглядело неприлично. Как это выразился Оливер? Она не похожа на женщину, которая живет как содержанка. Ну что ж!

Оливер же расценил ее колебание как согласие. Он уже снял лыжи, воткнул их в снег рядом с множеством других и повернулся к ней.

– Тебе помочь?

На мгновение Катрин пришла в голову мысль просто оставить его стоять здесь одного. Они, в конце концов, не муж и жена. И у него нет права решать за нее. Но в следующий момент она поняла, что по отношению к нему такой поступок был бы совершенно несправедлив. Оливер ведь не мог знать, что она думает. Она же ничего не сказала о том, насколько она самостоятельная женщина.

Они отыскали местечко возле одного из маленьких круглых столиков. Оттуда открывалась потрясающая панорама окрестных гор. Оливер тут же заказал одну пиццу со всем.

– Со всем? – встрепенулась Катрин. – Сардельки, лук, салями, спаржа, крабы, яйцо и ветчина? И все перемешано? Или как? Это будет потрясающе вкусно!

– Позволь просто удивить тебя.

Оливер потянулся к пачке с сигаретами.

– И расслабься, наконец! – он бросил на нее короткий взгляд.

– Я расслабилась! Совершенно!

Он кивнул и достал сигарету.

Катрин огляделась. Повсюду вокруг народ разбился на парочки, многие прямо здесь довольно откровенно тискали друг друга. Катрин подумала, что он прав. Она совершенно не могла расслабиться. Какая-то муха укусила ее. Она только не могла понять почему.

Принесли напитки. Катрин заказала белое вино с сельтерской, Оливер – бокал радлера. Они чокнулись.

– За пиццу! – произнес Оливер.

– За жизнь, – добавила Катрин и в тот же момент почувствовала чью-то руку на своем плече.

– А, вот вы где спрятались!

– Только это нам совсем не помогло! – произнес Оливер и поставил свой стакан на столик.

Катрин обернулась. Парень, который вчера появился у ресторана со своим собственным инструктором, стоял позади них.

– Да, это место совершенно не годится для таких целей, дружище, – сказал молодой человек Оливеру и притиснулся к столику рядом с Катрин. – Что это? – спросил он, ткнув пальцем в ее бокал.

– Белое с сельтерской, – пояснила она и тут же поняла, что готова дать себе за эти слова пощечину.

Почему у нее никогда нет готового ответа на подобные вопросы? Несколько часов спустя, прокручивая разговоры в голове, она придумывает потрясающие фразы, с помощью которых можно было бы разом поставить собеседника на место. Это бывало, как правило, тогда, когда Катрин уже лежала в постели, переполненная великими идеями и мыслями, от которых просто не могла уснуть.

Перед ней появилась рука с подносом. На нем стояли четыре рюмки, наполненные шнапсом, в каждой лежала большая долька какого-то желтого фрукта. Катрин проследила в том направлении, откуда показалась рука. Рука принадлежала инструктору.

– Так, меня зовут Матиас, – произнес тип и протянул ей рюмку. – А вот этот красно-синий щеголь с подносом – Альфонс. Придет время, выпьем и за него!

Катрин рассматривала блюдо с нарезанным фруктом. Вообще-то ей сейчас совсем не хотелось пить, но и невежливой быть не хотелось. Кроме того, в стакане было больше фрукта, чем водки.

– Ну что, поехали!

Она проследила, как остальные выловили из рюмок дольки фрукта, отложили их на пластиковые тарелочки и лишь затем чокнулись. И повторила все в точности также.

– За погожие деньки, за катание, – произнес Альфонс.

– За прекрасные дни! – произнес Матиас и подмигнул ей.

– Замечательно!

Оливер запихнул фрукт в рот и разом проглотил содержимое рюмки.

Напиток оказался сладковатым на вкус, он скорее напоминал фруктовый сок, чем водку. Катрин снова захотелось на гору.

– Где вы катались? – поинтересовался Матиас, и Катрин пришло в голову, что факт их с Оливером одновременного исчезновения сегодня утром и совместного катания воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Хотя встретились они лишь наверху.

Однако Оливер успел, пока Катрин раздумывала, выдать необходимую информацию и задать точно такой же вопрос.

– Так, изучали окрестности, – неопределенно промолвил Матиас, бросив косой взгляд на Альфонса. – Впрочем, совсем недолго!

– Слишком тепло, – констатировал Альфонс, сопровождая свою фразу характерным жестом, охватывающим не только весь окрестный ландшафт, но и поднесенную в этот момент пиццу.

– О, sorry,^[4] – раздалось в следующий момент, и Альфонс быстро отдернул руку, давая возможность Оливеру отодвинуть свой стаканчик, чтобы освободить место для пиццы.

– Это нам? – спросил Матиас и, когда Оливер спокойно кивнул, схватил с блюда кусок и тут же попросил принести еще четыре водки.

– Ох, нет, – запротестовала Катрин.

– Не хочешь водки с инжиром? – пережевывая кусок пиццы, спросил Матиас. – Может, тогда грушевый ликер? Или нет, – я знаю! Принесите нам бутылку шампанского, это будет намного разумнее, ты абсолютно права, девочка.

Катрин хотела возразить, но Оливер перебил ее:

– Порядок. Тогда следует заказать еще пиццу, потому что мы, честно говоря, рассчитывали лишь на двоих!

– Я так и думал, – ухмыльнулся Матиас, хватая второй кусок.

Оливер жестами показал официанту, что надо принести еще, и как по волшебству тот понял, что он хотел сказать. Затем продолжил прерванный разговор о погоде.

– Может, Альфонс водил тебя не на те склоны? – съехидничал он. – Похоже, Жану с его инструктором повезло больше.

Катрин наблюдала за Альфонсом из-под прикрытых век. Тот широко улыбнулся, казалось никак не огорчаясь, что кто-то пытается усомниться в его инструкторском мастерстве.

– Они перед этим решили направиться в Ишгль. Вряд ли там лучше, только, может быть, более накатанная лыжня, – произнес он и занялся пиццей.

– Ишгль, – повторила Катрин. – Далеко это отсюда?

– На вертолете – двадцать минут, – отозвался Альфонс равнодушно. – От силы.

– Они полетели на вертолете в Ишгль только для того, чтобы посмотреть, как там обстоят дела? – ошеломленно переспросила Катрин. – А так туда добраться нельзя?

– Зачем, если можно долететь? – Матиас озадаченно смотрел на нее.

Катрин почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло чуть ли не до горла.

«Ронни, – она мысленно заговорила со своим другом, – это просто нереально! Эти люди выбрасывают в буквальном смысле на ветер наш с тобой общий месячный доход только за один никому не нужный полет на вертолете».

В руках у нее оказался бокал, Катрин одним махом проглотила шампанское и страшно закашлялась.

– Вот это да! – сказал Матиас. – Целый бокал! – Он взял из ведерка бутылку и налил ей снова. – А ты не выглядела такой смелой!

– Как же я выглядела? – агрессивно спросила Катрин, постепенно приходя в себя.

Матиас ухмыльнулся:

– Ну, примерно как папина дочка в отпуске. Благовоспитанная и благонравная… – он высоко поднял брови и оставил фразу незаконченной.

– Ты с ней заигрываешь? – вмешался Оливер.

– Еще чего не хватало, – произнес Альфонс и поднял бокал для тоста. – Пей. И отправимся дальше.

– Как – дальше? – опешил Оливер.

– Служба согласно предписанию, – съязвил Матиас.

– Ты прекрасно знаешь… – начал было Альфонс, но Матиас прервал его на полуслове:

– Его ждет любимая козочка!

– Чепуха, сегодня у моей дочери день рождения. Ей пять лет. И я обещал…

– Вот так сюрприз! Прекрасно, что вы решили посетить мой ресторан! – Это оказался сам хозяин ресторана, пробивавшийся к ним с подносом, уставленным рюмками с водкой. – За это стоит выпить по маленькой!

– Да мы уже выпили, и не по одной, – пыталась вставить Катрин, но тут же поняла, что ее никто не слушает.

Следовало немедленно отказаться, потому что еще одна рюмка спиртного могла просто свалить ее с ног.

– Я – пас! – заявила Катрин и скрестила перед собой руки, как бы защищаясь.

Хозяин сам взял в руки одну из рюмок и предложил всем последовать его примеру.

– Но не выпить за появление в нашей компании нового лица мы никак не можем. – Он улыбнулся Катрин. – А тем более за такое симпатичное личико!

– Венский охальник, – донеслось до ее ушей.

– Попрошу не оскорблять нас, бедных жителей Форальберга. – Владелец заведения вздернул подбородок. – Нам достаточно уже того, что по соседству живут тирольцы. Но венцы? Никто из нас не заслужил такого оскорбления!

– За исключением нашего дорогого хозяина! – как бы, между прочим, добавил Матиас, и все засмеялись.

Катрин тоже.

– Ну ладно. – И она взяла в руки рюмку. – Здесь есть какая-нибудь дорога, которая приведет вниз?

– Любая, – кивнул хозяин. – До сих пор, во всяком случае, никто не потерялся!

– Это обнадеживает! – Катрин положила дольку своего фрукта на пластиковую тарелочку и смотрела, как с нее стекают капельки. – А что это такое вообще?

– Инжир, – пояснил хозяин и положил свою дольку рядом. – Совершенно безобидный фрукт!

Катрин раздумывала, не имеет ли эта церемония складывания долек рядом друг с другом какого-то особенного смысла, о котором она пока ничего не знала. Она посмотрела на остальных – все извлекали из стаканчиков свои 3 дольки. Какая-то детская забава.

– Тот, кто потеряет свою дольку, должен оплатить следующий заказ, – пояснил ей Оливер. – Такой обычай.

Ах ты черт! Катрин быстро запихнула инжир себе в рот.

– Для женщины очень быстрое принятие решения, – с ухмылкой кивнул хозяин и собрал пустые рюмки. – Ваша пицца сейчас будет готова!

Катрин посмотрела на куски первой пиццы, лежавшие перед ней на тарелке. Было совершеннейшим обжорством заказывать еще одну. Какая расточительность! Сумасшедший дом!

Через полчаса солнце скрылось за одной из вершин, и сразу стало как-то прохладно. Альфонс нервничал все больше, и Катрин спрашивала себя, почему Матиас просто не хочет отпустить его. Здесь, наверху, помощь инструктора не казалась необходимой, да и по профессии он был инструктором по горным лыжам, а не компаньоном для вечеринок. Но, очевидно, это входило в его обязанности – доставить подвыпившего гостя восвояси.

Когда Матиас попросил принести счет, у Катрин все сжалось внутри.

– Разве мы не поделим все расходы? – спросила она, потому что так ее воспитали и она привыкла поступать именно так.

Матиас лишь молча покачал головой, достал из кармана несколько купюр и положил на стол.

– Идемте отсюда, – только и сказал он.

– Подожди хотя бы, пока принесут чек, – возразил Оливер. – Половину должен оплатить я!

Матиас только махнул рукой и повернулся.

– Все будет так, как надо, – веско произнес он и направился к выходу.

Катрин вопросительно посмотрела на Альфонса, тот пожал плечами. Вероятно, у Матиаса свои представления о приличиях, подумала Катрин. И похоже, инструктор тоже не платит за себя в таких ситуациях. Но в случае с ней дело обстояло несколько иначе. Или Матиас уже рассматривал ее как спортинвентарь?

Она решила побороться за свое право быть независимой.

– Я так не могу… – начала было Катрин.

Однако Матиас характерным жестом оборвал ее на полуслове.

– Из-за каких-то мелочей мы будем устраивать сейчас разборки? Это делает тебе честь и очень нравится мне в тебе, но такое жеманство ни к чему!

– Что ж, спасибо, – произнесла Катрин, чувствуя себя плохо.

Утром она должна была, просто обязана попытаться остаться наедине с собой и посвятить себя себе. Так, как сегодня, только настойчивее. Никакой водки, шампанского, только вода, кофе и простые колбаски. Тогда ей ни кому не придется считать себя обязанной и она не будет в долгу. Она дала себе слово отправиться совсем в другое место для катания. Сменить трассу. Совершенно точно не в Ишгль – тогда, может быть, Санкт-Антон? Там не должно быть ни души знакомых, и этот пункт вряд ли мог стать очередной целью для вертолетной прогулки.

День клонился к закату значительно быстрее, чем она рассчитывала. Оливер и Матиас в полной горнолыжной экипировке направились в ресторан, находившийся на главной улице Цюрса, но Катрин наотрез отказалась присоединиться к мужчинам. Как минимум, хотя бы сегодня ей хотелось насладиться своим законным ужином. Она уже никак не успевала в сауну, поэтому пришлось довольствоваться душем и быстро нанести макияж: несколько штрихов губной помадой плюс тушь для ресниц. Но вопрос наряда встал перед ней вновь со всей остротой. У Катрин не было ни одной вещи, которую можно было бы сравнить с одеждой отдыхавших здесь дам. Девушка помедлила какое-то время, попробовала комбинировать одно с другим и смирилась с тем, что есть. С тем, что есть, а не с тем, что хоте лось бы иметь. Вот самое неприятное из всех противоречий, которые довлеют над людьми. Итак, Катрин решила быть проще. Простая одежда оставляла открытой возможность играть любую роль. В конце концов, ей приготовили здесь роль «простой» дочки крупного фирмача.

Катрин, Катрин, то и дело повторяла она себе. Колбаски и водичка. А, прежде всего Ронни. Телефон снова зафиксировал, что он звонил. Целых пять раз, и еще три коротких SMS. Но здесь все казалось таким странным, непонятным. Что она могла ему рассказать? Правду? Ронни решит, что она сошла с ума. И у него сдадут нервы. Но и врать Катрин не хотела. И вновь решила отсрочить объяснения. Этот раз говор так и так стоял ей поперек горла. После ужина наверняка будет достаточно времени, чтобы поговорить с Ронни.

Катрин очень обрадовалась, что Эвальд приметил ее еще на входе в ресторан и тем самым избавил от необходимости самой ориентироваться в огромном зале. Он провел девушку мимо столика, за которым сидели Роксана и Эли, и на долю секунды она замешкалась, не зная, как следует поступить, – она все-таки была знакома с ними обеими, может, надо присесть за их столик? Но Эли лишь на секунду подняла взгляд от тарелки и кивнула, вполне дружелюбно, впрочем, Роксана же вообще никак не прореагировала. Катрин ничего не оставалось, кроме как, пристроив на лицо дружелюбную улыбку, пройти мимо. Тем не менее, под ложечкой у нее посасывало. Все-таки молодые женщины воспринимали ее как охотницу на их территории. И вполне возможно, уже имели в отношении нее какие-то намерения. Но стоило ли убеждать их, что нет абсолютно никакого смысла предпринимать что-либо против нее? Катрин более чем достаточно было той малышки в магазине спорттоваров, что с таким наслаждением унизила ее накануне.

Эвальд отодвинул для нее стул, и Катрин села. Несколько странно было вот так одной сидеть за целым столом, когда все вокруг располагались компаниями, смеялись, шутили, сдвигали бокалы в тостах. Девушка огляделась по сторонам, но более пристально наблюдать за тем, что делают и как себя ведут другие люди, ей не позволяло воспитание. Не сколько взглядов скользнули по ней, и Катрин почувствовала себя совсем неуютно. Чтобы справиться с неловкостью, она сконцентрировалась на картине, висевшей на стене, за тем переключила внимание на салфетки, подумала, насколько расцветка салфеток подходит к обивке стульев и не было ли это сознательным нарушением гармонии цвета; обратила внимание на то, что на ковре несколько пятен, – это определенно не делало чести пятизвездочному отелю. Она обрадовалась, когда принесли первое блюдо, закуску, по поводу которой официант что-то сказал. Катрин не поняла что. И при первом беглом взгляде на блюдо не разобрала, что это такое. Что-то вроде мусса и канапе, название которого звучало как «софа», но, скорее всего, она неправильно расслышала. Тем не менее, наконец, появилось что-то, на чем Катрин могла сосредоточиться.

Она ела почти детскую порцию долго и задумчиво, предварительно внимательно изучив ее, полная опасений. Едва закончив, Катрин снова принялась изучать салфетки и считать цветочки на них. Затем сконцентрировала свое внимание на оформлении тарелки, которая стояла перед ней теперь почти пустая, с недоеденным кусочком. В этом действе просматривалось нечто вуайеристское, сродни любопытству человека, подглядывающего украдкой, что же откроется под следующим слоем, покрывавшим дно тарелки? Там оказались крошечные цветочки теплого голубого цвета, тарелка определенно была расписана вручную. Должно быть, очень дорогая, продолжала думать Катрин. Но в этот момент перед ней возникла миниатюрная девушка в белом фартучке и забрала симпатичную тарелочку.

Катрин сделала большой глоток из стакана с минеральной водой и снова осмотрела зал. Эли и Роксана погрузились в какой-то разговор, при этом Роксана выглядела довольно кисло, а Эли пыталась ее развеселить. Наверное, это определялось различиями в характере обеих дам. Катрин обратила внимание, что стол накрыт на четыре персоны. Вероятно, третьим был Жан, интересно: кто же четвертый? Может быть, Эли вместе с Матиасом? Она не догадалась спросить его об этом. Если так, то расклад был совершенно не в интересах Катрин.

Наконец она погрузилась в изучение меню. В общей сложности четыре перемены блюд, ах, салат она могла положить себе сама в салатном баре, какое облегчение.

Она встала, привычным жестом пригладила свое черное платье и направилась, лавируя между столиками, к буфету. Здесь блюда возвышались одно над другим. Но где же тарелки? Задумчиво Катрин оглядывала ряды с салатами, стараясь не показать своего замешательства, и действительно нашла стопки с чистыми тарелками на конце стола. Слава Богу, все не так уж сложно. Катрин взяла ту, что ей приглянулась, а их было, как уже говорилось, много, потому что количество должно было соответствовать огромному разнообразию салатов и соусов, которые возвышались на буфетном столе. А к этому еще предлагались разнообразные варианты холодных рыбных, мясных закусок и паштетов. Собственно, ей вовсе не были бы нужны эти пять перемен блюд. Она могла спокойно обойтись пятью подходами к стойке салатного бара. Катрин постаралась взять себя в руки и не наполнять большую тарелку сверх меры, но то, что в итоге принесла на этой тарелке к своему столу, скорее всего, превышало все нормы приличия. Так она думала.

Роксана подняла глаза, когда Катрин проходила мимо их столика, и кивнула ей. Катрин ожидала увидеть в ее глазах насмешку, но до тех пор, пока ничего не было сказано вслух, любая ирония ее не задевала. Девушка кивнула в ответ и широко улыбнулась.

Едва Катрин села на свое место, принесли консоме с кусочками перепела, затем гусиную печенку с краснокочанной капустой, за ней последовало седло косули с клецками по-швабски в винном соусе и, наконец, в качестве десерта клюква в сахаре. Порции были весьма приличные, совершенно других размеров, нежели первое закусочное блюдо. Она снова позволила себе обмануться и глазами готова была проглотить больше, чем позволял желудок, но не позволила себе отступить и съела все до последней крошки. Катрин делала это сознательно, потому что решила, насытившись, забиться в свой номер, включить телевизор и позволить себе уютный дремотный вечерок.

Она попросила у администратора ключ от своего номера, но не получила его.

Тони покачал головой:

– Только если вы сначала как минимум заглянете в бар. Один из гостей празднует сегодня свой день рождения и отдал приказ отправлять всех сначала в бар. Я лишь подтверждаю это!

– День рождения? – Катрин изумленно уставилась на Тони. – Но мы не знакомы, я вообще не знаю, кто он такой, и не могу идти туда вот так просто!

– Можете! – Тони дружелюбно улыбнулся ей. – Он приглашает всех!

– Всех? Но это невозможно!

– Взгляните сами!

Катрин не хотелось больше препираться, потому что позади уже собрались другие постояльцы, к тому ее уже стало разбирать любопытство, кто же этот щедрой души новорожденный. Какой-нибудь шейх? Голливудская звезда? Премьер-министр с миллиардами на тайных счетах? Но у нее не было подарка. А что можно подарить человеку, который вот так просто может пригласить на день рождения весь отель? Бутылку вина? Или лучше что-нибудь теплое и душевное типа шерстяных носков ручной вязки?

Она неторопливо продвигалась в направлении бара, но очень быстро поняла, что здесь не следует особенно раздумывать. Она словно лишилась собственного «я», едва переступив порог заведения. Она моментально растворилась в массе людей, среди которых и протолкнуться-то было не просто. Катрин медленно добралась до огромного накрытого стола, за которым предполагала увидеть главное действующее лицо. Действительно, у одного конца стола стоял внушительной комплекции человек, махавший над головой огромным мечом. Катрин оцепенела. Что случилось с господином? Или подобные забавы относятся к обычному времяпровождению австрийских толстосумов? Своего рода альпийский ритуал? Она посмотрела на своих соседей, но не обнаружила никого, кто выражал бы беспокойство по поводу происходящего. Лишь молоденький официант, державший в руках бутылку шампанского невообразимых размеров, слегка отступил назад. Такую огромную бутыль Катрин в жизни еще не видела. Однако, внимательно осмотрев стол, она заметила еще несколько подобных монстров с откупоренными пробками, уже, по всей видимости, опустошенных.

Катрин стало любопытно, чем закончится ритуал махания мечом. Когда еще представится случай увидеть подобное? У опустошенных бутылок горлышки были сбиты. Как в Средние века! Катрин протиснулась поближе. Теперь ей хватало роста, чтобы поверх голов стоящих впереди людей разглядеть все как следует.

Огромную бутылку взял в руки человек, которого Катрин еще не видела в отеле. То, что он в этом действе играет одну из главных ролей, было очевидно. Мужчина хохотал во весь голос, его лицо сияло. Вероятно, он мог быть директором этого отеля. Официант, передав ему бутылку, благоразумно отступил. Совсем чуть-чуть. Человек с мечом замахнулся, было слышно, как сталь просвистела в воздухе, и вот оно: верхняя часть горлышка вместе с пробкой полетели в сторону. Огромный кубок и множество бокалов, стоявших на отдельном столике, быстро наполнились искрящейся жидкостью. Человек, державший в руках бутылку, высоко поднял свой бокал, приветствуя всех гостей, но тотчас повернулся к нескольким людям, определенно своим лучшим друзьям, больше не обращая внимания на остальных. Казалось, ему все равно, был ли каждый из присутствующих приглашен или нет, знали ли гости, кто хозяин или нет. Когда Катрин передали бокал, она почувствовала настоятельную потребность, по меньшей мере, чокнуться с виновником торжества и поблагодарить за шампанское. Для нее подобные события вовсе не были обыденными. Она хотела сказать виновнику торжества что-нибудь приятное и начала проталкиваться ближе, пока не оказалась прямо за широкой спиной этого господина.

– Извините, – нерешительно начала она, но, похоже, ее просто не услышали.

Катрин помедлила, но бокал всееще был в ее руке, и она не пригубила из него ни капли. Она попыталась обратить на себя внимание еще раз, уже более настойчиво.

– Господин, господин… – как же было глупо, что она не узнала прежде его имени.

– Боже правый, Руди, разве ты не видишь, что рядом с тобой стоит очаровательная поклонница?

Сочный мужской баритон заставил всех стоящих рядом и самого Руди обратить на Катрин внимание.

– Ах… – он улыбнулся несколько натянуто, как делают люди, когда задаются вопросом, почему тот или иной человек знает их и откуда.

– Я хотела бы присоединиться к поздравлениям в ваш адрес, – произнесла Катрин в наступившей тишине и высоко подняла бокал. – И поблагодарить за честь быть приглашенной на ваше торжество!

– Очень мило, – ответил он и чокнулся с ней.

Катрин уже собралась повернуться, чтобы отойти, но Руди сделал шаг в сторону, так что она оказалась как бы в окружении приближенных к нему людей. Рядом с ним стояла молодая, очень красивая женщина, стильно одетая, с прической, определенно сделанной в салоне известного дизайнера. Сам Руди излучал благополучие и уверенность крепко стоящего на ногах, хорошо устроенного в жизни бюргера. Катрин подумала, что ему около шестидесяти. Круглая дата также могла быть причиной приглашения на банкет всех постояльцев отеля. Троих оставшихся мужчин из этого круга Катрин прежде не видела или не обращала на них внимания.

– Вы впервые здесь? – дружелюбно спросил один из незнакомцев.

Катрин не поняла, было ли то искренним интересом или просто данью вежливости. Может быть, это был лишь дипломатичный вариант более прямого вопроса:

«А кто вы, собственно, такая?».

Катрин решила не давать ему слишком много козырей.

– Да, – коротко ответила она и улыбнулась.

– Вам нравится? – спросила молодая женщина, которая, совершенно очевидно, была вместе с Руди, – тот, не особенно стесняясь, крепко прижимал ее к себе.

– Восхитительно! – совершенно искренне выпалила Катрин. – Трассы в отличном состоянии, снег замечательный, день вообще был грандиозный!

– Ах вот как? – встрепенулся Руди и более внимательно взглянул на нее. – Звучит заманчиво!

Катрин смутилась и сделала маленький шаг назад, потому что официант принес в этот момент на серебряном подносе маленькие пирожки. Руди лишь отрицательно качнул головой, и официант мигом испарился.

– Я, знаете ли, не катаюсь на лыжах, – наконец произнес Руди, обращаясь к Катрин. – Они меня совершенно не интересуют!

Катрин не знала, что ответить. Платить огромные деньги за пятизвездочный отель в одном из самых известных в мире горнолыжных курортов и не кататься на лыжах? Чудак!

– И чем вы занимаетесь целый день? – решилась спросить она.

Остальные слушали их разговор. Руди пожал плечами, его молоденькая спутница сделала вытянутое лицо. То, что солидный господин мог кувыркаться с ней в постели по восемь часов в день, Катрин даже представить себе не могла.

– Работаю, – наконец отозвался он. – Или просто отдыхаю. Когда как. Обедаю с друзьями, выпиваю, что-нибудь праздную, трачу деньги, – при этих словах он взглянул на свою спутницу.

– Ага, – сказала Катрин и подумала, что с удовольствием съела бы сейчас парочку пирожков.

Они наверняка были еще горячие и начинены лососем или паштетом. Какая жалость, что Руди отправил официанта назад.

– Да, тратить деньги здесь получается лучше всего! – произнесла Катрин и изобразила довольную улыбку.

Она даже не пыталась представить себе, сколько может стоить одна бутылка шампанского такого размера.

– А знаете, как стать миллионером в таком отеле, как этот? – спросил господин с полным краснощеким лицом и лысиной в полголовы, стоявший рядом с ней.

Этот тип относился к тому разряду людей, каких Катрин не переваривала. Она почувствовала это практически мгновенно.

– И как же? – осторожно спросила она.

– Да просто! Приехать сюда миллиардером! Похоже, шутка была расхожей: никто из присутствующих не засмеялся. Лишь кто-то позади нее звучно подтвердил:

– Ну конечно!

Катрин обернулась. Господин, который держал в момент размахивания мечом бутылку с шампанским, стоял рядом.

– Мы тоже должны на что-то жить, правда? – и посмотрел на Катрин с заговорщической улыбкой.

Очевидно, это был все-таки хозяин отеля.

– Ну, теперь я могу, наконец, официально приветствовать вас в нашем отеле? После того, как вы два дня столь успешно скрывались от меня!

«О Боже, – подумала Катрин, чувствуя, как ее уши начинают краснеть. – Сейчас все и откроется. И то, что я лишь счастливое дитя обстоятельств, победительница идиотской лотереи в одном из турагентств, Золушка с хрустальной туфелькой, которая пьет сегодня за счет Руди шампанское на его балу».

– Ничего удивительного, – вмешалась в разговор подружка Руди. – Здесь нет ни одной женщины, которая не стремилась бы скрыться от тебя!

– Принимаю твои слова как комплимент, – ответил тот на колкость и бодро поднял вверх свой бокал, воскликнув при этом: – Приветственный тост в честь Катрин Хюбнер, которая приехала в «Резиденцию» в первый, но, надеюсь, не в последний раз!

Все повернулись к ним, подняли бокалы, и, когда раздался звон хрусталя, прозвучало многоголосое «ура!». Катрин это напомнило заезженную сцену из множества фильмов, однако в тот момент происходящее совсем не раздражало ее, а казалось вполне милым и симпатичным. И то, что шеф не выставил ее на всеобщее посмешище, было ей настолько приятно, что хотелось его расцеловать.

– Меня зовут Фреди, – представился тот и протянул бокал Катрин, чтобы чокнуться с ней. – А провозглашать тосты с бокалом шампанского от Руди – нет для меня ничего милее, – добавил он, когда они выпили.

Руди повернулся к нему:

– Я ведь уже сказал тебе, что моя фирма – первая в списке несостоятельных, тогда как число моих кредиторов, включая, между прочим, тебя, так велико, что вас можно выстроить цепочкой отсюда до самого Берлина!

– Пустяки, за это я заберу у тебя Франциску!

Молодая дама покачала головой:

– К тебе, дорогой, я больше не пойду. Мне посчастливилось узнать, что на свете есть кое-что получше!

– Видишь, что делается! – Руди ухмыльнулся. – Отстань, неудачник. Ни Кнете, ни Франциски, только толпа пьянствующих гостей, никто из которых не хочет платить!

Становится напряженно, подумала Катрин. Может быть, Франциска – экс-подружка Фреди? Здесь так принято? Каждый с каждой по потребности, а затем в уютной компании они меняются друг с другом? Она подумала о Ронни. О милом Ронни с его сноубордом, на котором он и успел-то постоять всего пару раз; доской, купленной на деньги, сэкономленные вдвоем, об их работе, заработка от которой только и хватало, чтобы снимать квартиру, о редких совместных вечерах, когда они не могли уединиться даже на короткое время, о его красной пиратской бандане и серьге в ухе. Она попыталась представить его здесь, в окружении этих людей, рядом с Руди, открывающим ударом меча огромные бутылки с шампанским, рядом с Фреди, одна ночь в отеле которого стоила триста евро. Скорее всего, Ронни здесь никто даже не воспринял бы всерьез, и он чувствовал бы себя изгоем. Катрин задумалась, как вы браться отсюда, и в этот момент увидела входящего в помещение Жана.

– Ах вот она где, наша принцесса, – оживился он. – В кругу старичков! Пришло время приступить к акции спасения!

– А-ах, господин прокурор со сладкой миной на лице в поисках очередной добычи! Не дает тебе покоя твое честолюбивое я. Так и просвечивает! – Руди повернулся к Жану и легонько толкнул того кулаком в плечо. – Выпьешь что-нибудь или у тебя проблемы?

Они были примерно одного роста, но Руди гораздо толще и мощнее.

– Проблемы? У меня никаких проблем! – парировал Жан и засмеялся. – Знаешь, что представляет собой человек в соляной кислоте?

– Решаемая проблема, Бог мой, древняя, как мир!

– Может быть, но почему ты, наконец, не остановишься?

– Я? Ты считаешь, это необходимо?

Катрин не была уверена, что присутствует при дружеской пикировке старых знакомых. Это в равной степени было похоже и на разговор врагов.

– Как съездили в Ишгль? – решила она сменить тему.

– Вот видишь, – сказал Жан, обращаясь к Руди. – Принцесса имеет представление о моем распорядке дня. Есть еще вопросы?

– Ну, пока она лишь имеет представление, а не часть этого распорядка! Никаких вопросов!

Около полуночи Катрин собралась уходить. Жан еще пытался уговорить ее отправиться вместе с ним на дискотеку, но у нее не было настроения. Кроме того, хотелось, наконец, спокойно поговорить по телефону с Ронни. Оливера она больше не увидела, стоматолог, видимо, пришел на ужин позже. Это несколько огорчило Катрин. Но и Матиас провел вечер где-то в другом месте. Она-то предполагала, что все пропадают где-то целыми днями, но к вечеру слетаются в отель, как пчелы в улей. Ей навстречу попались Роксана и Эли, одна – в норковой шубке, вторая – в кожаном черном пальто. Дамы явно имели далеко идущие намерения – перед дверями отеля стояло такси.

Катрин поднялась в свой номер, уселась на кровать, положила на колени мобильный и задумалась. Спустя какое-то время она взяла в руки маленький блокнотик, лежавший на тумбочке, прилагавшийся к нему карандаш и выписала на страничку несколько предложений, пришедших ей в голову. «Очаг недовольства в таком окружении находится близко», «Там, где все не стоит ничего, вещи, которые имеет человек, теряют ценность» и «Безнадежность закрадывается туда, где царит грусть». Прочитала то, что написала, и порвала листок. Все это напомнило подростковый период, тогда подобные фразы словно выстреливались из нее, а спустя два часа Катрин сама не могла вспомнить, что имела в виду под каждой из них. По-видимому, она не слишком далеко ушла от себя тогдашней. Катрин решительно принялась набирать номер Ронни.

– Должно быть, Австрия находится вне пределов нашей маленькой планеты, – сказал он вместо приветствия.

Катрин поняла, чтоб имел в виду ее друг, но решила не давать повода развить данную тему дальше.

– Я не беру с собой телефон, когда отправляюсь в горы, это дурной тон. Ты это прекрасно знаешь!

– А где это в Арльберге можно до полуночи кататься на лыжах?

Почему в последние дни разговоры с Ронни стали такими тягостными?

– Ронни, неужели ты настолько ревнив, что не рад за меня? Мне здесь хорошо отдыхается…

– Напротив, я очень рад, что тебе там хорошо! Только у меня такое чувство, что, как только тебе стало хорошо, ты просто вычеркнула меня из памяти, полностью, понимаешь. А потому я не могу чувствовать себя так же хорошо, как чувствуешь себя ты!

Катрин помолчала. Она не хотела сделать ему больно. И, скорее всего, Ронни прав. Это очень тяжело и больно, когда другие не находят времени сообщать о себе, а человек волнуется и мучается. Тому, кто ждет, всегда труднее, чем уехавшему.

– Как я могу объяснить тебе, что здесь понимается под словом «хорошо»? Здесь постоянно что-то происходит. Выходишь из своей берлоги и немедленно вступаешь с кем-либо в контакт, постоянно находишься в группе людей. Они принимают каждого в свой круг так, словно давно и хорошо знакомы. И, кроме того, я почти все время в движении.

– Они прощупывают, насколько ты можешь быть полезна и если да, то для кого. Вот так это выглядит.

– Идиотизм!

– Вовсе нет!

Катрин посмотрела на каблуки своих туфель. Они слегка сточились. Туфли следовало отнести к мастеру по ремонту обуви. Почему-то вспомнился Оливер с его не совсем ровными зубами.

– Ты когда-нибудь думал хоть о чем-то, кроме меня, когда спал со мной?

– Что?

– Извини, скачок мысли.

– Да, и мне так кажется. – Его голос зазвучал напряженно. – Вот только есть ли этому скачку объяснение?

– Нет, просто пришло в голову.

Какое-то время было тихо, и Катрин почти слышала, как пролетают секунды. Роуминг за границей достаточно дорог. Так деньги на ее счету моментально кончатся.

– Если бы ты был со мной, то понял бы все намного лучше. Они все здесь очень милые, простые, приглашают других людей присоединиться к своей компании, потому что для них это не имеет значения, и почти все хорошо катаются на лыжах. И всегда смеются. Вот и все.

– А что делать с тем, думаю ли я о ком-то, когда сплю с тобой?

– Не о ком-то. О чем-то. И, кроме того, я уже объяснила – просто вырвалось. Ничего серьезного. – Катрин сбросила туфлю сначала с одной ноги, потом с другой. – Просто я подумала, что в невообразимых ситуациях человек может думать о невообразимых вещах.

– И в чем же невообразимость той ситуации, что я сплю с тобой?

Боже, она сама загнала себя в угол. Ронни принял все всерьез.

– Это замечательно, когда мы спим вместе. Теперь все хорошо?

– Просто ты хочешь закрыть тему!

– Да, хочу, потому что она совершенно не имеет никакого значения!

– Не имеет значения. Ну да ладно. – Его голос звучал устало. – Тогда спи спокойно. До завтра.

Катрин нажала на кнопку отключения. Это не так просто – жить сразу в двух мирах. Как же чувствуют себя служащие в таком отеле, ведь они изо дня в день должны вступать в конфронтацию с этим вторым миром, сознавая, что никогда не станут его полноправными членами? Ей пришел на память фильм об агенте, который, работая под прикрытием, должен был представляться своей семье простым служащим полиции, а в том мире, куда был внедрен, мог швыряться деньгами, покупая дорогие машины, шампанское и девочек. Катрин была уверена, что она так не смогла бы. Однажды роли могли перепутаться. И тогда бармен сам выпьет самое дорогое шампанское, а полицейский повесит своей жене на шею колье с бриллиантами. Она была неспособна на такие авантюры. Раздумывая, Катрин начала снимать одежду.

Посреди ночи она внезапно проснулась. Катрин не была уверена, слышала она что-то на самом деле или ей что-то приснилось. Но дотянулась до выключателя и зажгла свет. Все было нормально – ни постороннего человека, ни мыши. Да и никто не мог бы прокрасться незамеченным. Тем не менее, просыпаться среди ночи не было ее привычкой. Что-то ее разбудило. Может, возня у двери? Или она замерзла? Катрин откинула край одеяла, в комнате было уютно и тепло. Должно быть, уже хорошо за полночь. Катрин протянула руку и взяла с тумбочки свои часики. Четвертый час. Может, кто-то хочет пригласить ее потанцевать? Наверняка остальные еще не все в своих постелях. Катрин подошла к двери, прислушалась. Никого. Затем осторожно повернула ключ и приоткрыла дверь. Ни единого человека в коридоре и перед ее комнатой. Значит, в самом деле, сон. Она закрыла дверь и уже совсем хотела было скользнуть под одеяло, когда ее взгляд упал на дисплей сотового, – телефон остался лежать поверх одежды. Дисплей показывал, что пришло SMS-coобщение. Так вот в чем дело. Катрин нажала кнопку и прочитала:

«Я не хочу тебя потерять. Ронни».

Она проснулась в восемь часов. Это было как наваждение. Словно внутри ее жил своей жизнью некий будильник, запрограммированный ровно на восемь утра. Даже когда было совершенно не нужно, она просыпалась именно в это время. Ну почему хотя бы не в девять? Ладно, раз уж пробудилась, можно взглянуть, как погода. Катрин встала и босая протопала к окну, раздвинула шторы. Небо было покрыто облаками. Невероятно. Куда подевалось солнце? Разве метеорологи обещали неясную погоду на неограниченный срок? Хорошо, хоть на три дня прогноз подтвердился.

– Ты и так уже хорошо побаловала себя, Катрин с «С» и «h», – громко сказала она и решила, что можно еще пол часика понежиться в постели.

По пути к кровати обратила внимание на белеющий на ковре возле двери лист бумаги. Странно, вчера там ничего подобного не было. Вероятно, какая-то информация от администрации отеля. Может быть, это сообщение, что произошла ошибка и она теперь вовсе не считается победительницей конкурса и должна освободить помещение? Досадное недоразумение, понимаете ли, и нам очень, как говорится, жаль.

Катрин наклонилась и перевернула листок. На обратной стороне неразборчивым почерком было написано короткое стихотворение:

Катрин прочитала стихотворение еще раз и отбросила листок в сторону. Какая чушь, подумала она. Просто детский сад! Снова улеглась в постель и отвернулась от двери. Пуховое одеяло было легкое и теплое, чудесное одеяло. Как только у нее появятся свободные деньги, она непременно купит себе такое же.

Катрин немножко помечтала об этом, но затем в ее голову начали приходить совершенно разные версии. Когда неизвестный автор мог подсунуть этот листок под ее дверь? Сегодня ночью? Когда она, разбуженная неизвестным шумом, вставала ночью и подходила к двери? Но никого рядом не было, да и открывала она ее лишь чуть-чуть. А разбудил ее сигнал мобильного, когда он пискнул, принимая сообщение. Значит, все случилось между тремя часами ночи и восемью утра. Времени вполне достаточно. Дюжина разных версий возникла в ее голове одна за другой. Вообще «девушка со стройными ногами и пышной гривой» – это не совсем про нее. Может быть, вчера на высоких каблуках ноги ее и могли кому-то показаться длинными, но утверждать, что Катрин длинноногая красавица, было бы неправдой. У нее скорее было чересчур длинное туловище. А уж пышные волосы – это точно не про нее. По крайней мере, на сегодняшний день. Перед визитом в турфирму она обкорналась весьма прилично. Таким образом, все написанное было преувеличением. Должно быть, какой-то местный сердцеед просто ошибся номером.

Катрин почувствовала, что начинает волноваться, и рассердилась на себя. Она повернулась на другой бок, затем на живот, но найти расслабляющую позу никак не удавалось. Потом она подумала, что необходимо послать Ронни ответное сообщение. Он был не в пример ночному незнакомцу вполне нормальный, не писал глупых стишков и не откупоривал огромные бутылки шампанского для людей, которые ему абсолютно безразличны.

«У меня даже в мыслях нет намерения расстаться с тобой», – набрала она текст и задумалась: а способна ли такая короткая фраза передать все, что она испытывает по отношению к своему другу?

Конечно, нет, но Ронни должен, наконец, ее понять. Катрин выпрыгнула из постели. Так, теперь пора на завтрак, затем – сесть в один из автобусов, которые курсируют здесь во множестве между горнолыжными курортами, и в полном одиночестве счастливо ознакомиться с Санкт-Антоном и его трассами.

Она приняла горячий душ и лишь в самом конце облилась струей холодной воды. Просто для того, чтобы подбодрить и настроить себя на новый тур, как следует растерла тело полотенцем и намазала кремом. До чего это было замечательно – посвятить достаточно времени себе и своему телу. Катрин имела вполне спортивное телосложение, в самой малой степени склонное к женским округлостям. Ни бедра, ни туловище, ни грудь не были особенно выпуклыми. Грудь была не больше, чем, как однажды удачно выразился Ронни, достаточной, чтобы уместиться в ладонь. При этом все еще зависело, как он уточнил, от размера этой ладони. Впрочем, Катрин была вполне довольна своей грудью, тем более что кожа там, да и в других местах была подтянутой и упругой, чему способствовала довольно большая концентрация тестостерона в крови. Из-за этого ей приходилось вести постоянную борьбу с волосками на теле, появлявшимися то там, то здесь.

Она облачилась в джинсы и футболку и чувствовала при этом себя как стреляный воробей: все проверено, рука набита, никаких проблем с одеждой. И если они возникнут у вас, обращайтесь за справкой к доктору Катрин Хюбнер. Вот так!

В прекрасном настроении девушка спустилась в ресторан. Ага, многие приветствуют ее. Уже приятно. Вполне возможно, что постепенно она избавилась от «комплекса Золушки» или случилось еще что-то, но чувствовала себя Катрин сегодня утром не в пример лучше, чем вчера. Эвальд кивнул ей, но в следующий миг с сожалением пожал плечами, и она сразу поняла, в чем дело: все маленькие столики были заняты, свободное место было лишь за столиком на четверых. Подойдя ближе, Катрин заметила, что Эвальд договаривается о чем-то с сидящей за ним дамой. Повернувшись к Катрин, он сделал ей приглашающий жест:

– Фрау доктор не против, если вы подсядете к ней. Ее зовут Бенита Людвиг, она милая и доброжелательная!

Это было лучше, чем ничего. Катрин протянула даме руку и представилась.

– Очень приятно, – произнесла Бенита голосом, очень напомнившим голос актрисы Христиан Хёрбигер.

Мягкий мелодичный говор, как поглаживание руки.

Катрин заказала Эвальду чай, омлет из двух яиц с беконом, помидорами, грибами и сыром и обратилась к Бените:

– Откровенно говоря, удивительно видеть здесь одиноко сидящую женщину. Порой мелькают одинокие мужчины, но женщин всегда кто-то сопровождает.

– Это – заблуждение, – произнесла Бенита и продолжила не спеша резать в своей тарелке маленькие помидоры и посыпать их солью. – Большинство отдыхающих здесь мужчин ни в коем случае не одиноки. Они лишь стараются показать это.

– А-а!

Катрин внимательно следила, как Бенита отставила помидоры и принялась аккуратно и очень плотно намазывать половинку булочки маслом.

– Теперь, когда вы это сказали…

Бенита подняла глаза.

– Вы и в самом деле здесь впервые?

Катрин кивнула.

Бенита кивнула понимающе:

– Ну, тогда…

Катрин помедлила. Но в следующий момент с ее языка сорвался вопрос:

– А вы тоже были вчера на дне рождения Руди?

– На дне рождения? – Бенита начала выкладывать половинки помидоров на подготовленную булочку. – У Руди постоянно дни рождения, – произнесла она. – Перетекающие из одного в другой.

– Но… – Катрин помедлила. – Тони из администрации направил меня туда под предлогом, что приглашены все и это приглашение на день рождения.

Бенита откусила от своей булочки, промокнула губы салфеткой и сделала глоток чая. Затем светло-голубыми глазами посмотрела на Катрин в упор.

– А что же, ему каждый раз говорить, что у него новая подружка? И это не что иное, как праздник интронизации новой дамы сердца?

– Что-что?

– Не переживайте, это не новый речевой оборот. Поскольку подходящего слова для таких вещей еще не придумали, то это называется отпраздновать день рождения. Рождения новой связи, если угодно. И праздник по поводу того, что удалось избавиться от старой!

– А девушка?

– Девушка была служащей этого отеля.

– Как?

– Вы никогда не слышали, что Карл Фридрих Флик каждую свою новую женщину находил среди служащих отелей в Арльберге?

– В самом деле? Здесь? В «Резиденции»?

– Нет, в Санкт-Кристофе, но что это меняет в принципе?

Катрин потеряла дар речи. А ведь и она могла бы стать чьей-то находкой… Но она оборвала ход своих мыслей в этом направлении. Ей совсем не хотелось стать игрушкой богатого мужчины. Куда приятнее быть богатой самой. Она рассматривала Бениту. Что привело ее сюда, в этот отель? Бенита очень привлекательна для своего возраста. Катрин оценила его ближе к шестидесяти. На ней был классический дамский пиджак поверх светлой блузки. Макияж исполнен безукоризненно и со вкусом. Строгая прическа – каштановые волосы, конечно, окрашенные, – Катрин показалась излишне пышной. Впрочем, это не испортило общего впечатления от общения с Бенитой. Было ясно, что дама относится к тому типу женщин, которым есть что сказать.

– Уж вам-то точно не нужен мужчина, чтобы приехать сюда отдыхать, – вырвалось у Катрин.

Бенита рассмеялась.

– Конечно, нет, – согласилась она. – Я сама зарабатываю деньги, но при этом не отказалась бы, чтобы меня сопровождал какой-нибудь симпатичный мужчинка!

В этот момент Катрин принесли чай в хорошеньком керамическом чайничке. Она сняла с него салфеточку и наклонила, чтобы налить себе в чашку. И неосторожно выплеснула несколько капель на скатерть.

– Боже мой!

Катрин попыталась быстро затереть салфеткой пятно, но оно лишь еще больше расползлось по скатерти.

Бенита рассмеялась:

– Если бы вы с первого раза наполнили чашку, не пролив ни капли, то получили бы сертификат постоянного гостя. Все дело в этих непутевых чайниках! Большинство из них имеют маленькие изъяны, взгляните сами, у этого отколот кусочек носика!

– И это называется пятизвездочный сервис, – снова не удержалась Катрин.

Бенита с улыбкой смотрела на нее.

«Тьфу, – подумала Катрин, – еще одна глупость слетела с моего языка. Теперь она наверняка спросит, откуда я такая и как попала в этот отель. Или, того хуже, с чего это я разыгрываю из себя такую милашку».

Но Бенита ничего не сказала, она продолжила есть свою булочку, а Катрин тем временем принесли ее яичницу.

– Так чем же занимается этот Руди, если может себе позволить так часто справлять подобные «дни рождения»? – поинтересовалась Катрин после непродолжительного молчания, во время которого они обе с аппетитом жевали свои закуски.

– Тратит деньги своей жены, это все, на что он способен!

Катрин поперхнулась. Не дожевав, спросила:

– Что он делает?

– Да. – Голос Бениты снова зазвучал весело, при этом более протяжно, почти по-венски. – И даже этого он не умеет делать толком!

Тысячи вопросов сразу возникли в голове Катрин. Ах, с каким удовольствием она провела бы с этой женщиной целый день, чтобы задать их ей. Хотя было ясно, что напрашиваться в высшей степени неприлично.

– И эта дама, его жена, еще жива?

Бенита снова промокнула губы салфеткой и аккуратно положила ее рядом с тарелкой. Совершенно определенно, это был знак официанту.

– Да, – произнесла она и поднялась со своего места. – Желаю вам приятно провести день!

Катрин с удовольствием спросила бы, нельзя ли им вместе покататься как-нибудь на лыжах, но это, похоже, была лишь несбыточная мечта. Примерно так, наверное, проходит аудиенция у папы римского. Поцеловал руку – и ступай прочь!

Бенита Людвиг ушла, а девушка-официантка быстро и почти бесшумно убрала за ней посуду и переменила приборы, так что Катрин даже не успела этого заметить. Как будто ей это почудилось. Никто не сидел только что напротив нее за столом и не рассказывал, что в этом мире совершенно нормально, когда жена платит за праздники «интронизации» каждой новой подружки своего супруга. А ведь Катрин совершенно точно слышала, что фирма Руди на грани банкротства. Стало быть, это не его фирма, а фирма его жены. Просто сумасшедший дом.

Она доела омлет, места в желудке осталось как раз на кусочек какой-нибудь сладкой выпечки, и Катрин в раздумье взглянула на стойку буфета. В это момент в зал вошли Матиас и Альфонс. Их взгляды пересеклись, Матиас поднял руку в коротком приветствии и прямиком направился к ее столику. Здесь у всех почти одинаковые фигуры, подумала Катрин, когда мужчина усаживался напротив нее. Жан был высок, Матиас чуть ниже, но никак не меньше чем метр сто восемьдесят. Такого же роста был и Оливер. Все спортивного телосложения. Похоже, следили за собой очень тщательно. Правда, у Матиаса черты лица были несколько мягче, чем у остальных, к тому же он имел длинные волосы, зачесанные сейчас назад.

– Уже готова? – поинтересовался он.

– Нет, я как раз собиралась перейти к десерту.

Она поднялась.

– Сегодня довольно многолюдно! – Матиас огляделся вокруг. – Похоже, прибыл автобус с новыми туристами, – он кивнул через плечо, – из Голландии.

– Только не говори, что имеешь что-то против голландцев, – бросила Катрин, у которой когда-то была подруга по переписке из этой страны.

– Я и не говорил, что имею что-то против, у самого есть пара друзей-голландцев. Я только против голландских автобусных туров! – Он ехидно ухмыльнулся. – За твоим столиком место свободно или ты ждешь кого-нибудь?

– Да, пожалуйста, – коротко отозвалась Катрин.

– Ну, – самодовольно произнес Альфонс, обращаясь к Матиасу, – твои голландские статисты очень нуждаются в моих услугах!

Матиас добродушно улыбнулся и легонько толкнул Альфонса в плечо.

– Жду снаружи.

С этими словами Альфонс направился к выходу.

– Я только выпью кофе и догоню, – крикнул ему вслед Матиас и удобнее устроился на стуле, который, наверное, еще не успел остыть после Бениты.

Катрин раздумывала, наполняя свою тарелку в буфете, стоит ли спросить Матиаса о Бените. Но это было бестактно – расспрашивать одного человека о другом. Вдруг они знакомы и он сообщит Бените, что Катрин выспрашивала у него о ней: это было бы более чем неудобно. Значит, следовало просто подождать развития событий.

– Сегодня мы все собираемся в «Зеннхютте», – начал Матиас, едва Катрин успела вернуться на свое место.

Название показалось ей знакомым.

– У тебя нет настроения отправиться туда? Знаешь, где это?

– Кажется, я уже слышала это название.

Катрин пыталась оставить себе путь для отступления.

– Это чуть выше Санкт-Антона, – пояснил Матиас. – Сегодня там играет музыка, ливонская музыка, и все будут скакать как ненормальные. В хорошей компании можно получить массу удовольствия!

Катрин, собственно, уже почти убедила себя, что большая часть людей в этом отеле – сумасшедшие, но предложение само по себе выглядело не так уж плохо.

– С кем ты сегодня катаешься? – спросил Матиас и, наконец, убрал свой локоть со стола – ему принесли кофе.

Катрин пожала плечами.

– Одна, – сказала она и предложила ему взять что-нибудь с ее тарелки, пока не начала есть сама.

Но Матиас ничего не захотел взять, лишь многозначительно хлопнул себя по животу.

– А Оливер? – Вопрос прозвучал так, словно она уже стала девушкой Оливера. – Он же вчера ночью куда-то ушел вместе с тобой, разве нет?

– Мы были вместе только до полуночи, потом наши пути разошлись, – Матиас бросил на нее шутливо-строгий взгляд. – Я думал, он с тобой!

– Со мной?! – почти вскрикнула Катрин, и кусок застрял у нее в горле второй раз за сегодняшнее утро. – Как тебе пришло в голову такое?

Матиас ухмыльнулся:

– Почему нет?

– Потому. – Катрин набрала в легкие больше воздуха и отчеканила: – Потому что у меня есть парень. И потому, потому, – она помедлила, – потому что я вообще никого не хочу. Вот так!

Матиас лишь слегка поморщился, словно такой смешной аргумент принимать всерьез не было никакой необходимости, но развивать тему не стал.

Он выпил свой кофе одним глотком.

– Итак, – произнес он, вставая. – Поедешь вместе со мной и Альфонсом или встретимся там в четыре? Столик Жан уже заказал на свое имя.

– Но я совершенно не готова.

Катрин кивнула на свою полную тарелку и джинсы.

– Десять минут, – сказал Матиас. – Твои лыжи мы уж, так и быть, возьмем. Мы знаем, какие они у тебя.

– Ах, это вы тогда…

Матиас снова улыбнулся:

– Ничего сложного. Это была единственная пара лыж, что оставалась тогда стоять в снегу, когда мы уходили из «Флексенхойзла» ранним утром!

– Спасибо!

– Не за что…

Ей потребовалось несколько больше десяти минут, но Матиас не выглядел особенно расстроенным. Они доехали на автобусе до Альпе-Рауц, а оттуда по канатной дороге в район Санкт-Кристофа. Катрин подумала: как хорошо, что, ей не удалось посмотреть на схемы трасс, чтобы выбрать более подходящие спуски. Лучше просто кататься там, где понравится. Но через некоторое время обнаружила, что только она спускается по трассе вслед за Альфонсом. Матиас скользил либо справа, либо слева от них, но всегда параллельно и никогда по следу Альфонса.

В кресле подъемника она спросила его об этом.

Он, как обычно, пожал плечами.

– Я и раньше никогда не ездил по следу.

– Тогда для чего тебе вообще нужен инструктор?

Он откинул длинные волосы назад и снова пожал плечами.

– Потому что это доставляет удовольствие! И потому что Альфонс очень милый парнишка!

Катрин решила при случае узнать, сколько стоит в день такое удовольствие.

Канатная дорога быстро донесла их наверх, пелена тонких облаков, накрывшая с утра окрестности, оказалась ниже, сверху светило солнце, и Катрин открылась изумительная панорама.

– Потрясающе! – воскликнула она и попыталась повернуться в кресле, чтобы посмотреть назад, что сделать, впрочем, было довольно затруднительно.

– Да, потрясающе, – кивнул Альфонс и указал вниз на крайне узкий, очень крутой спуск, проложенный меж двух отвесных скал. – Здесь как-то едва не погиб один парень. Его и друга вот именно в этом месте, – он указал на участок трассы, который казался Катрин довольно безопасным, – погребла под собой лавина. Парень смог раскопать себя сам с помощью альпенштока и спас потом своего друга.

Катрин не могла себе это представить. На таком месте – между небом и землей. И еще устроить спасательную акцию?!

– Этим парнем был ты? – спросила она.

– Да нет, – отмахнулся он. – Хотя, конечно, любой человек с удовольствием приписал бы себе эту геройскую историю.

Катрин подумала, что ей такое геройство совсем ни к чему, но ничего не сказала. Тем более что в этот момент они уже достигли вершины. Позади горной станции образовалась пробка из людей. Множество лыжников столпились перед спуском и перегородили проезд. Катрин свернула вправо и попыталась объехать толпу по краю склона, Альфонс нагло врезался прямо в кучу лыжников. Лишь Матиас остановился чуть позади и обдумывал, очевидно, стратегию. Несколькими метрами ниже по склону также скопилось приличное количество лыжников, и Катрин стало ясно, в чем дело: никто не решался нырять в дымку облаков, растекавшуюся чуть ниже по склону и опоясывавшую вершину, словно платок. Куда приятнее было стоять на солнышке, блокируя спуск.

Катрин пробралась к Альфонсу и пристроилась за ним. Это было замечательно – иметь впереди себя инструктор не обращать внимание на снежные торосы и острые скалы. Можно было просто скользить вниз и наслаждаться скоростью. В жизни она никогда еще не наслаждалась таким сервисом – иметь собственного инструктора – и сейчас поняла, как это здорово. Особенно если сам неплохо катаешься. Затем она увидела, что спина Альфонса все ближе и ближе. До сих пор он был довольно далеко впереди. Ага, значит, сейчас он решил еще раз оценить дальнейшие перспективы спуска. Катрин все еще была довольно далеко от него, и с большим трудом ей удалось затормозить после прохождения довольно сложного поворота. Да, здесь сложность трассы превосходила ее мастерство. Альфонс медленно подъехал к ней.

– Ты очень хорошо катаешься, – заметил он, остановившись рядом, пока они ждали Матиаса.

Ей вспомнились вчерашняя похвала Оливера и то, как ей было неприятно. Но сегодня оценка ее способностей прозвучала из уст профессионала, это было нечто иное. Она обрадовано засмеялась, удержавшись от каких-либо комментариев, потому что в этот момент подъехал Матиас. Вид у него был довольно кислый.

– Могу я пригласить тебя в знак благодарности за этот спуск в «Зеннхютте»? – быстро спросила Катрин, потому что совсем не хотела быть причиной ухудшения отношений между Матиасом и его инструктором.

– Думаю, сначала мы сделаем промежуточную остановку в Альме, – ответил он.

Как жаль, подумала Катрин. Она бы с удовольствием, покаталась с Альфонсом часов до четырех, но была здесь лишь гостем и могла лишь принять условия или отказаться от программы, что ей предлагалась. Альм. Где это? У нее было всего пятьдесят евро. Катрин носила деньги с собой с самого начала отпуска, но всерьез воспринимать эту сумму было, разумеется, нельзя. А есть ли у нее чек на обслуживание в Альме?

– Что это за Альм? – спросила она Матиаса.

– «Хоспицальм» в Санкт-Кристофе. Не знаешь это местечко?

Она отрицательно покачала головой, и барометр ее на строения резко упал. Но затем стало немножко легче: один из ее чеков действовал в Санкт-Кристофе. Может, его удастся использовать и в Альме?!

– Согласен, – кивнул Альфонс, которому ничего другого, впрочем, не оставалось. – Значит, мы покажем тебе Альм.

Его тон напомнил ей о легендарной коллекции почтовых марок, но времени развить эту мысль не было, потому что пришла пора продолжить путь. А в движении ничего путного в голову не приходило.

– Давай теперь ты за ним, – предложила Катрин Матиасу, продолжавшему неподвижно стоять на месте.

– Нет, поезжай спокойно, – возразил он, не сделав ни единого движения, чтобы сдвинуться с места.

– Ах, пожалуйста, Матиас, ведь это твой инструктор. Ты ведь платишь за его услуги!

– Если я плачу, это не означает, что нуждаюсь в нем каждую минуту!

Эта логика была слишком сложна для Катрин.

– Мне совесть не позволяет постоянно двигаться по его следу. Давай я хотя бы оплачу его услуги сегодня!

«О, Катрин Хюбнер, какая щепетильность! – подумала она и почувствовала, как внутри начинает нарастать паника. – Будем надеяться, что он скажет "нет"».

– Мой инструктор останется моим инструктором, даже если станет кататься совершенно один. Проблема не в этом.

В чем проблема, Катрин спрашивать не стала, потому что Альфонс уже почти скрылся из виду.

– А ты знаешь, куда следует ехать? – спросила она Матиаса.

– Можешь держаться за мной…

Наверное, следует сделать тебе какое-нибудь одолжение, чтобы ублажить твое эго, подумала она. С другой стороны, за все время ее, Катрин, жизни никто не подумал о ее эго. Она поехала рядом с Матиасом.

Альфонс остановился на следующей площадке. Это было, пожалуй, мудро: дымка, окутавшая горы, сгустилась и превратилась в плотный туман. С тоской Катрин подумала, что так и не удастся спуститься с вершины Валлуги. Им придется стоять, как и остальным, и лишь смотреть вниз.

– Думаю, мы выберем более быстрый путь, – заговорил Альфонс. – Станции фуникулера либо выше, либо прямо под нами. Или ты хочешь через Штейсбахталь?

Матиас был за кратчайший путь, Катрин воздержалась. Ей как одно, так и другое было не по душе. Перспектива посещения одного волшебного ресторана в день была не плоха, но следовало ли удваивать это волшебство? В этот момент она с большим удовольствием попрощалась бы с обоими и продолжила свое катание в одиночестве, но поступить так показалось ей невежливым. Вместе начали, вместе и закончим, подумала она, направляя лыжи вниз вслед за Альфонсом.

«Хоспицальм», большой и темный, возник из тумана, который стал еще плотнее. Просторная деревянная терраса обрамляла площадку и была сплошь заставлена столиками и скамейками. Должно быть, в солнечную погоду сидеть здесь – одно удовольствие, подумала Катрин. Деревянный пол был мокрый и очень скользкий для лыжных ботинок.

Матиас довольно торопливо прошел через входную дверь. Его лыжный день закончился, он ясно дал понять это.

Зал ресторана встретил их теплом. Приглушенный свет наполнял помещение, оформленное в стиле приюта на альпийских пастбищах. Катрин на мгновение остановилась. Судя по внешнему виду, дерево действительно было очень старым, но весь стиль помещения, с укромными нишами и отдельными комнатками, говорил скорее о современности. Как и везде, все было обустроено очень хорошо. Наверное, приятно иногда бывать здесь. Недостатком являлось лишь то, что ресторан был постоянно переполнен. Видно, многие пункты меню после обеда приходится вычеркивать, подумала она.

Катрин огляделась по сторонам, но не увидела ни одного свободного места. Ну что ж, Матиас, подумала она, retour a' la nature.^[5] Хотела сказать это, но его уже не было рядом. Куда это он исчез с такой быстротой? Катрин повернулась и увидела его. Матиас определенно не казался здесь чужим: один из мужчин в кожаных штанах и тужурке немедленно подошел к нему и дружелюбно приветствовал. Ну, хорошо, теперь не хватало только столика.

Движением руки для них было определено место у бара, прежде чем что-то будет приготовлено, но в этот момент от огромного камина раздался крик, который без труда перекрыл общий гул, стоявший в зале.

– Матце, Кати, Альфи, сюда!

– Как будто собак позвали к кормушке, – заметила Катрин Альфонсу, стоявшему рядом с ней.

Тот засмеялся и расстегнул свою куртку.

– Жарко. – Он указал на столик. – Да, потому что полно народу!

У камина в группе людей, с которыми Катрин еще не была знакома, сидел Жан. Он быстро представил их всех друг другу, но Катрин почти никого не смогла запомнить сразу. Она увидела лишь огромную бутылку красного вина, возвышавшуюся на специальной подставке и, без сомнения, относившуюся к этому столику.

– Хорошо, что мы здесь встретились, – сказал Жан. – У короля Иордании сегодня день рождения, и он празднуется в «Зеннхютте». Я полагаю, там сейчас такое скопление, что лучше нам остаться тут! – и подмигнул Катрин. – Или ты, принцесса, хочешь его поздравить? Это было бы поводом перебраться туда!

Катрин не поверила ни одному его слову. Король Иордании? На горнолыжном курорте в Австрийских Альпах? Может, еще с охотничьим соколом на плече?

– Я уже отправила ему сообщение, – пошутила она, и все засмеялись.

Катрин была рада, что нужные слова пришли ей в голову на сей раз вовремя, а не спустя несколько часов, как обычно.

– Ну, тогда садись рядом со мной!

Жан демонстративно подвинулся на скамейке, освобождая место для нее. Катрин осмотрелась. Роксаны и Эли поблизости не наблюдалось. Значит, сцен ревности можно было не опасаться.

– Я уже притащил три стула, – услышала она голос Матиаса позади себя.

О, это было совсем нехорошо. Теперь ситуация стала двусмысленной, как будто надо сидеть между всеми стульями сразу.

– Тебе не стоит меня бояться, – настаивал Жан и ухмылялся. – Я уже почти такой же беззубый тигр, как Матиас!

Матиас улыбнулся широко, демонстрируя два ряда безупречно ровных белых зубов. Они сверкали даже в полу мраке.

Несколько утомительно, подумала Катрин. Неужели это все, что достигнуто в процессе эволюции? Правильный оскал?

– О'кей! – Жан преувеличенно жеманно прикрыл рот. – Ты победил!

О чем, собственно, речь, спросила себя Катрин, усаживаясь на стул, заботливо пододвинутый ей одним из мужчин. Но прежде чем она успела продолжить свои размышления, перед ней был поставлен полный бокал вина.

– Ваше здоровье! Cheerio,^[6] мисс Софи, – произнес Жан и поднял свой бокал. – Адмирал фон Шнейдер. – И чокнулся с Матиасом. – Мистер Винтерботтом – так был назван, естественно, Альфонс. – Same procedure as last year!^[7]

Катрин знала этот фильм, его каждый год показывали по телевидению в канун Рождества, она даже считала «Ужин для одного» веселым. Тем не менее, сравнение было не слишком лестным. Однако все весело засмеялись, протянули свои бокалы к ним, а глаза Катрин в этот момент, наконец, привыкли к полумраку, и она смогла различить лица собравшихся за столом. Первое беглое впечатление подтвердилось: все оказались совершенно незнакомыми. Все были значительно старше ее, и это в немалой степени определяло их финансовые возможности. Какой двадцатилетний мог позволить себе хоть что-то подобное, если, конечно, не являлся чьим-то сыном илидочкой или в его руках не оказалось несколько пакетов приличных акций?

Она подумала про свои чеки. Следовало узнать, имела ли значение в этом месте ее единственная «акция». Чек лежал во внешнем кармане лыжных брюк, но в такой обстановке ей вряд ли удастся спокойно изучить его. Катрин извинилась и поднялась, чтобы выйти. Спускаясь к туалету в подвал, Катрин поймала себя на том, что ей не очень весело. Скромных карманных денег должно было бы хватить на спуск. Катрин рассмеялась своим мыслям. Сперва куплю чересседельник, затем поводья, затем седло и когда-нибудь – подходящую ко всему этому набору лошадь. Не всегда надо следовать старым традициям, пошла она в своих мыслях дальше и, зайдя в умывальник, вытащила чеки. Тот, что действовал в «Зеннхютте», лежал сверху, для «Флексенхойзле» она уже отдала, оставались лишь «Хоспицальм» и «Гольденерберг». Где было последнее заведение, она не знала, но сейчас это не играло никакой роли. Здесь, во всяком случае, она могла спокойно выпить стаканчик красного вина. Она вышла из туалета в хорошем настроении и чуть не столкнулась с Роксаной, желавшей попасть внутрь.

– Ах, – сказала Роксана, а Катрин испугалась сама не зная чего.

Лыжный костюм Роксаны был влажный, она держала в левой руке шапочку и очки. Совершенно точно – только что с трассы.

– Ты тоже здесь?

Молодые женщины остановились друг против друга.

– Почему нет? – услышала Катрин свой собственный голос.

– Значит, Жан со своей шайкой тоже!

– Он сидит с несколькими людьми возле камина, это точно.

«Почему я вообще должна ей отвечать», – в тот же момент спросила она себя.

Было ясно – Роксана ее не выносит.

– Вот уж не могла себе представить, что все произойдет так быстро! – с этими словами Роксана взялась за ручку двери, ведущей в туалет, и скрылась за ней.

Катрин посмотрела ей вслед. Что значит «все произойдет так быстро»? О чем она позволяет себе болтать? Все здесь говорят какими-то загадками. Да еще это дурацкое стихотворение. Катрин поморщилась и направилась по коридору обратно к лестнице, ведущей наверх. На площадке перед входной дверью она вынуждена была остановиться: целая группа юных сноубордистов готовилась выступить на трассу.

– Классный мужик, – произнесла молоденькая девушка, обращаясь к юноше, надевавшему на голову шерстяную вязаную шапочку. – Однажды пригласил весь обслуживающий персонал во Францию. Моя мать тоже была там! Отель – супер, казино, все!

– Ну, с восьмьюдесятью миллионами взяток он может себе это позволить!

Парень натянул шапку пониже.

– А что, он хуже других? – насмешливо продолжала девица. – Другие тоже берут, но при этом ничего не делают. В конце концов, никому это особого вреда не приносило, а вся его жизнь зависела от этих денег. Он их не требовал, ему просто их предлагали из чистой дружбы!

– Может, тебе его попробовать подцепить?

Парень проскользнул мимо Катрин к двери.

Девица скривилась, словно собираясь сказать что-то едкое, но передумала и повернулась к своим друзьям.

– Да бросьте вы, – сказала девушка из той же компании. – С деньгами он решит все свои проблемы!

– В клинике деньги ни для кого не проблема. Речь просто о жесте!

– Для Кая нет никакой разницы, ты же знаешь. Деньги, политика, коррупция – все едино!

Она заметила Катрин, застывшую в ожидании, и отступила, чтобы дать ей пройти.

Катрин услышала, как девушки перешептываются друг с другом:

– Это не та, что сидит с ним за одним столиком?

Катрин поняла, что говорят о ней. Она сидит за столиком – да, но при чем здесь восемьдесят миллионов? Не мыслимая сумма. Она решила не зацикливаться. Пусть болтают, что хотят.

Когда она вернулась к своей компании, число посадочных мест за столиком увеличилось еще на два стула. Рядом с Катрин оказались молоденькая девушка, пожалуй, моложе, чем сама Катрин, и мужчина лет пятидесяти, должно быть, ее отец. Катрин поприветствовала их и чуть отодвинула свой стул. Все сидевшие за столом были погружены в какой-то разговор, таким образом, она получила возможность изучить свою соседку получше. Девушка была не просто симпатичная – она обладала кукольной красотой. Черты ее лица были настолько безукоризненны, что не требовали никакой корректировки. Высокие скулы, точеный маленький носик, брови идеальной формы и губы, которые по форме могли поспорить с губами Брижит Бардо. Темно-каштановые волосы струились по плечам так, что можно было подумать, девушка только что от парикмахера, а не пришла с мокрой улицы.

Катрин изучала ее краем глаза, делая маленькие глотки из своего бокала и взяв с блюда, стоявшего неподалеку на столе, кусочек сыра. Спустя какое-то время Катрин пришло в голову, что соседка до сих пор не произнесла ни слова. Красавица сидела абсолютно спокойно и медленно рассматривала всех гостей по очереди, не делая ни малейшей попытки вступить в разговор.

У Катрин возникло подозрение, что куколка вообще не понимает, о чем говорят. Должно быть, иностранка. Катрин сделала еще один приличный глоток, съела ломтик сыра и попыталась заговорить с соседкой.

– Вы живете здесь, в Санкт-Кристофе? – спросила она.

С легким отпечатком удивления на лице красотка повернулась к ней. По-видимому, она не была готова к тому, что с ней могут заговорить.

Катрин сразу стало ясно, что девица вообще ничего не поняла. Скорее всего, Голливуд, американка. Катрин уже собралась было повторить вопрос по-английски, как неожиданно куколка открыла свой ротик.

– Мы живем в «Пост» в Лехе. Наши друзья живут здесь, в Санкт-Кристофе. В «Хоспице».

Катрин едва не свалилась под стол. Итак, она могла блистать здесь только своей красотой. Диалект был сногсшибательный. Саксонка!

– А-а! – только и смогла сказать Катрин и скроила слащавую улыбку.

Она не знала, что добавить. Эти отели сегодня утром упоминала Бенита. То, как произнесла оба на звания ее соседка, – подчеркивая каждое слово, – говорило о многом. Она словно называла дорогие марки автомобилей типа «ролс-ройс» и «феррари» или духи – «Шанель» и «Гуччи». Не важно что, важно, что дорого.

– А где живете вы? – в свою очередь, поинтересовалась прекрасная саксонка.

– В Цюрсе, в «Резиденции», – ответила Катрин, не представляя, входят ли прозвучавшие названия в глазах ее собеседницы в разряд «феррари» или это что-то из класса машин типа «траби».^[8]

– Должно быть, там тоже мило, – произнесла куколка с равнодушной миной.

Значит, средненький класс.

– Да, там довольно мило!

Катрин придумывала новый вопрос.

О том, что ее действительно остро интересовало, спросить было сложно. Но, собственно, все и так лежало на поверхности. Девушка, видимо избалованная дочка богатенького папика, совсем не нуждалась в том, чтобы на протяжении всей своей короткой жизни задумываться о какой-то работе, потому что на смену богатому папику скоро придет столь же богатый муж.

Вместо вопроса, крутившегося на языке, Катрин задала другой:

– Вы сегодня катались на лыжах?

Куколка удивленно подняла свои бровки, что при их форме делать было совсем не обязательно. Что-то в этой девушке было не так, но Катрин никак не могла понять что.

– В такую погоду? – Это прозвучало несколько возмущенно. – Нет, мы совершали шопинг.

– Снег был очень хорош, – пыталась Катрин отстоять свою точку зрения, что на горнолыжном курорте следует кататься на лыжах.

– Ну…

Девица пожала плечами, что должно было означать: «довольно на эту тему».

Чванливая телка, подумала Катрин. Конечно, у нее не было в носу бриллиантового кольца, как у этой дуры, зато Катрин, рожденная в Шварцвальде и живущая в Швабии, великолепно говорила на родном немецком языке. Вот что было ее капиталом!

Она сделала приличный глоток из своего бокала. Ее глаза встретились с глазами Жана. Тот внимательно смотрел в ее сторону. Что-то происходившее за спиной Катрин его очень заинтересовало. Девушка невольно обернулась. Нет ничего более вредного для здоровья, чем сдерживать свое любопытство, неоднократно говорила ей ее мать. Подав ленное любопытство, как и невысказанная ревность, очень вредит желудку. Катрин посмотрела в том направлении, куда уставился Жан. Ага, он засек Роксану. Дама сидела возле бара с каким-то широкоплечим господином. Они ворковали, иначе не скажешь. Довольно дерзко. Тем более что Роксана прекрасно знала: Жан здесь. По этому случаю Катрин пришлось сделать еще один приличный глоток. Она снова повернулась к столу. Жан уже отвел свой взгляд от Роксаны. Теперь он обратил его на Катрин, к тому же поднял в ее направлении свой бокал.

– Ну, принцесса? – проговорил он. – Все в порядке?

Катрин кивнула и чокнулась с ним через стол.

– Это жизнь, – произнес Жан, сделал большой глоток и поставил свой полупустой бокал на стол.

Катрин не нашлась что ответить. Как он мог все принимать так спокойно? Так или иначе, Роксана была его женой!

В камин было положено несколько новых поленьев, огонь разгорелся с новой силой, вокруг было очень уютно, и, тем не менее, Катрин чувствовала себя как-то неспокойно. Почему-то из головы никак не шел разговор ребят-сноубордистов. Надо было спросить девчонок, о чем шла речь, вместо того чтобы просто пройти мимо. Она бы это сделала, если бы чувствовала себя равной. Не в этом мире.

Катрин стала рассматривать мужчин, сидевших слева от нее и возбужденно что-то обсуждавших. Она напрягла слух, но ничего не смогла понять: те сидели слишком далеко. Однако ей были интересны даже просто мимика и жесты. Хотя на всех были легкие пуловеры прямо поверх футболок, у Катрин создалось впечатление, что она оказалась на заседании наблюдательного совета какого-то банка. Мужчины действовали на нее, словно одетые в строгие костюмы и галстуки чиновники, проворачивавшие в не самое благоприятное для немецкой экономики время денежные аферы. Причем речь шла об огромных суммах. Катрин никогда не могла бы себе представить, что денежные мешки могут вот так просто, одетые по-домашнему, сидеть рядом с ней за одним столом.

А если это так, то что общего у них с Жаном?

– Кто эти люди? – неожиданно для себя спросила она Матиаса, который до сих пор сидел к ней спиной, а теперь повернулся к тарелке с сыром, и их руки едва не соприкоснулись.

Матиас быстро взглянул на мужчин, а затем, хмуря лоб, на нее.

– Если я ничего не путаю, один из этих парней разыскивается немецким правосудием через Интерпол за отмывание денег, а другой – магнат. Прочих я не знаю. – Он засунул в рот кусок сыра и ухмыльнулся. – Несколько десятков миллионов и несколько лет тюрьмы. А в остальном, вполне симпатичные ребята!

Катрин не была до конца уверена, правильно ли она его поняла. Трудно сообразить, когда Матиас говорит серьезно, а когда дурачится. По мнению Катрин, он был шутником, мог ляпнуть что-то, не задумываясь о последствиях для себя.

– А рядом со мной? – спросила она, чтобы его проверить.

Он бросил быстрый взгляд на куколку.

– Цоккола, – лаконично произнес он. – Элитная проститутка. К тому же весьма ограниченная!

Было очевидно, что он ее поддразнивает. Девица никак не могла быть проституткой. Проститутки выглядят совершенно иначе. Значит, и мужчины далеко не заправилы теневой экономики. Катрин успокоено откинулась на спинку своего стула.

Из-под прикрытых век она наблюдала, как опустевшую бутылку вина заменили на новую. Ее бокал тоже уже опустел, так что все было ко времени. Катрин заметно расслабилась. Ясно, что Жан выдумал историю про короля Иордании, потому что у него не было ни желания, ни настроения отрывать свой зад от стула и идти еще куда-то. Она хотела получить сегодня приглашение в «Зеннхютте» и помахать там своим чеком. Ну что ж, это можно пока отсрочить. Катрин подали наполненный бокал, и она сделала глоток. Вино показалось теплым и мягким на вкус, приятно потекло по горлу, нельзя было не признать его качество. Она почувствовала, как начинают расслабляться мышцы по всему телу, вплоть до кончиков пальцев и лица. Она позволила себе стать легкомысленной. В конце концов, Жан был бы легкой добычей на одну ночь, подумала она. Пятизвездочный мальчик на десерт.

Еще только смеркалось, когда они начали собираться. Матиас неожиданно заторопился, ему стало скучно, хотелось каких-то перемен.

Катрин ничего не имела против: часами сидеть на стуле, есть и пить, не имея рядом ни одного интересного собеседника, было не в ее привычках.

– Куда же? – спросила она, потому что выражение лица Матиаса было таким, словно ему давно все ясно и никаких слов не требуется.

– К Диди Дизель, – вместо него ответил Альфонс, казалось больше всех обрадовавшийся уходу. – Кроме того, не так уж рано, скоро подъемники остановят.

Жан насторожился.

– Вы еще вернетесь? – Он бросил короткий взгляд на часы. – Столик пока зарезервирован. Я не отказался!

– Тем лучше! – Матиас кивнул ему. – Что с тобой?

Жан помедлил, затем наклонился к соседу по столику и обменялся несколькими словами. Тот хохотнул и легонько толкнул его в плечо. Катрин еще раз внимательно всмотрелась. Выглядел незнакомец как швабский крестьянин, добропорядочный и надежный трудяга. Ее, впрочем, не покидало ощущение, что это только самое поверхностное впечатление.

Жан спросил у сидевших за столом, кто хотел бы составить им компанию, но все отказались. Жан быстро облачился в лыжную куртку и последовал за Катрин, Альфонсом и Матиасом. Те уже ждали возле входной двери.

– Не может быть, – сказал Матиас, когда они оказались за дверью. – Куда все подевалось?

На улице начался снег, небо стало серым. Все вокруг было уже покрыто слоем снега в несколько сантиметров.

– Ну, тогда наступает времечко, – произнес Альфонс и направился к лыжам, оставленным неподалеку.

– Невероятно!

Катрин топала следом за ним.

Снег был глубокий и мягкий, ветер с такой силой бросал новые хлопья, что Катрин никак не удавалось разлепить глаза. У нее не было с собой очков от снега, потому что на такую погоду она не рассчитывала.

– Какие большие снежинки, – сказала она и подставила руку.

Тотчас эти маленькие творения природы насыпались в ее ладонь, легли на черные рукавицы, постепенно образуя целые комки. Альфонс подал ей лыжи, Катрин захлопнула замки креплений. Невероятно, как изменилась погода за столь короткое время, подумала она и посмотрела на остальных. Жан стоял уже готовый, он действительно был невероятно быстр. Матиас был занят тем, что пытался сбить со своего ботинка огромный ком снега, мешавший вставить ногу в крепление. Он пытался помочь себе лыжной палкой. Происходящее напомнило Катрин рождественскую сказку: сумерки, снегопад, белый ландшафт – невероятно и очень красиво.

– Тогда вперед!

Альфонс направился к большой четырехместной кабинке фуникулера.

Даже короткий промежуток пути на лыжах показался адски сложным. Будто маленькие иголки, снежинки впивались в незащищенные глаза Катрин. Было непростительной глупостью не взять с собой утром очки от снега, ругала она себя. А солнцезащитные, без которых до обеда было не обойтись, отнимали у нее остатки света.

Жан со своим неизменным рюкзаком остановился рядом с подъемником и дожидался ее.

– Ну, ты оптимистка или фаталистка?

– Ни то ни другое, я просто забыла очки!

Он ухмыльнулся, снял рюкзак и уселся рядом с ней в правую половину кабины, в то время как Матиас и Альфонс разместились слева.

– Что ж, посмотрим, что у нас имеется в котомке дяди Жана на крайний случай, – произнес он и в тот же миг извлек защитные очки.

В его мешке, похоже, царил изумительный порядок, все было аккуратно разложено.

– Подойдут? – спросил он.

– Красивые! – Катрин натянула на голову ремень. – В самый раз, большое спасибо!

Альфонс, наблюдавший со своего места за происходившим, кивнул им.

– Жан – мужчина на все случаи жизни!

– Тю, Альфонс, только без зависти. Или ты смог бы оставить леди без помощи?

Инструктор ухмыльнулся и развязал свой рюкзак.

– У меня – дюжина! Я всегда вожу с собой достаточный запас, потому что без них я слеп, как крот, и вы все будете ехать за мной засыпанные снегом по уши!

– Вот тебе и объяснение, почему никто не ездит позади него, – вступил в разговор Матиас. – Смекаешь?

Альфонс засмеялся и скрестил на груди руки, Катрин была рада, что села посредине, – становилось холодно, а так она была хоть как-то защищена от снега и ветра.

– Джентльмены, наша принцесса замерзает, надо оказать ей любезность и подарить свое тепло, – произнес Жан и опустил защитный козырек кабинки вниз.

Теперь ветер остался снаружи, и снег собирался, залепляя щиток.

– Этот Диди может себе черт знает что вообразить! – произнес Матиас. – Кроме нас, похоже, ни одна свинья не высунет в такую погоду свое рыло на улицу!

– Откуда ты можешь знать, ты же ни черта не видишь?! – бросил со своего места Жан. – Может, там уже собралась целая процессия, факельное шествие, только чтобы один-единственный раз провести рукой по лысине Диди!

Альфонс постучал по козырьку, чтобы стряхнуть снег, и попытался разглядеть хоть что-нибудь, но безрезультатно.

– Как бы не проскочить мимо цели, – сказал он и слегка приподнял козырек.

Снежные хлопья тотчас влетели в кабину и, жаля, словно дикие пчелы, закружились вокруг.

– Да закрой ты! – пробурчал Матиас, стараясь перекричать завывание ветра. – Выйдем внизу и вызовем такси. В такую погоду ни один нормальный человек не встанет на лыжи!

Но Альфонс уже открыл дверцу и отстегивал широкий предохранительный ремень.

– Все, выходим, мои дорогие, приехали!

– Пойми его, – прошипел Матиас, но никто его уже не слушал.

Они стояли на склоне и изо всех сил боролись с порывами ветра. Плотный снегопад поглотил остатки дневного света. Ничего нельзя было разобрать в двух шагах.

– Им придется немедленно остановить подъемник, если так пойдет дальше, – пробормотал Жан.

– Мы, так или иначе, скорее всего, были последними, – констатировал Альфонс.

– В такую погоду… – начал было Матиас, но Альфонс прервал его на полуслове.

– Всем сосредоточиться! – скомандовал он. – Держаться рядом и не спускать глаз с Катрин, она здесь вообще ничего не знает.

– Мы поставим ее посередине! – Жан сделал знак Матиасу и Катрин, чтобы встали за инструктором. – Я включу сигнальный фонарь!

– Да, Ётци!

Однако Матиас все же посторонился, пропуская Катрин вперед.

Для нее это была грандиозная авантюра, впрочем, она совсем недавно желала испытать себя. В оглушительную бурю – подобной ей до сих пор не доводилось переживать, – на лыжах, в горах, но рядом с такими профессионалами, как Альфонс и Жан. Ветер налетал то слева, то снова справа, Катрин ничего не могла разглядеть даже в защитных очках, кроме того, ветер становился леденяще холодным. Все вокруг принимало призрачные очертания, она не имела понятия, что впереди – спуск или подъем, поскольку едва различала ориентиры. Это было грандиозно. Когда сквозь снежную пелену начали проступать огни какого-то домика, Катрин стало даже грустно. Она была готова двигаться в таком же режиме еще несколько часов.

– Ну, наконец-то, – произнес Матиас, когда они достигли террасы, рядом с которой было воткнуто в снег огромное количество лыж и лыжных палок. – Это был смертельный номер!

Катрин воткнула свои лыжи в снег рядом с его лыжами:

– По-моему, предел мечтаний!

Он поднял очки на лоб и провел обеими руками по мокрым волосам.

– Ты, похоже, экстремалка, – произнес он и стряхнул с куртки снег.

– Ничего такого не замечала…

Жан был уже у двери. Звуки, доносившиеся изнутри и до сих пор казавшиеся лишь монотонным гулом на фоне завываний ветра, превратились в многоголосый гомон, стоило ему лишь приоткрыть створку.

– Happy birthday! – донеслось до ушей Катрин. – Happy birthday to you, happy birthday, King!^[9]

– Итак, он еще здесь! – произнес Матиас и скривился.

– Кто? – спросила Катрин.

– Ну кто, кто? Король! Король Иордании празднует сегодня день рождения, значит, в харчевне не протолкнешься!

Катрин все еще не хотела верить. Абсурд. Целый ресторан пел в адрес короля Иордании заздравные песни?

– Хе!

Жан кивнул поверх голов в сторону стойки бара и тотчас получил ответ.

Хозяин энергично жестикулировал, показывая куда-то в угол.

– Все ясно, – произнес Жан, обернувшись к Катрин. – Там наш столик!

Воздух был хоть топор вешай, и Катрин почувствовала, как у нее изо всех пор начинает струиться пот. Все вокруг поснимали куртки, свитеры и танцевали в одних футболках и нижнем лыжном белье на столах и скамейках, шум был оглушительный, особенно когда сидящие в зале начинали снова и снова орать это «С днем рожденья».

Катрин никак не могла определить, где сам этот злополучный король. Впрочем, увидеть что-либо за стеной человеческих тел было невозможно. На небольшом подиуме стоял человек, он дирижировал действом. Вероятно, ему уже удалось настолько завести толпу, что людям было все равно; они готовы были повторять любое его слово.

Жан пробился к их столику. Табличка с надписью: «Стол забронирован» все еще стояла, впрочем, гости, искавшие, куда поставить пустые и полупустые бокалы из-под вина и пива, уже давно не обращали на нее внимания. Жан тормознул парочку посетителей с грязными стаканами и еще двоим дал понять, чтобы те освободили скамейку, стоявшую рядом со столиком. Жан предложил присесть Катрин, но она показала жестом, что хочет сначала в туалет.

– Ты теперь не потеряешься, – произнес он, но лицо выдало все, что на уме.

«Бабник!» – подумала она и ответила:

– Я теперь найду вас, где бы то ни было, не беспокойся!

– Не присоединяйся к королевской компании, – добавил он. – Иначе рискуешь проснуться в его гареме!

– Ну, он-то очень быстро отправит меня восвояси! – парировала Катрин и ухмыльнулась.

Ей пришлось проделать весь путь по ресторану в обратном направлении. Только вместо того чтобы идти в туалет, она поискала возле стойки хозяина. Но тот был настолько занят, что она даже не решилась поначалу заговорить с ним. Затем ей стало ясно, что ситуацию можно прояснить за десять минут.

– У меня чек на сто пятьдесят евро для оплаты в «Зеннхютте», – сообщила девушка и показала ему бумажку.

– Прекрасно, – ответил он.

– Я здесь вместе с Жаном, которого вы знаете, и двумя его друзьями. И мне хотелось бы, чтобы часть угощения для них троих была оплачена этим чеком!

Теперь хозяин взял чек в руки и рассмотрел более внимательно.

– Ах, это ты, – произнес он, наконец. – Победительница. Прекрасно. Поздравляю!

Он кивнул ей и снова забегал между стойкой и столиками, изображая страшную занятость.

– Что я могу заказать, чтобы стоимость не превысила номинала? – крикнула Катрин ему вслед.

– Для Жана и Матиаса? – Он повернулся к ней и засмеялся. – Максимум одну перемену выпивки! Дальше ты с этим не продвинешься!

Ну и ну! Все начиналось прекрасно: «Я сегодня приглашаю вас», а после первого захода: «А на сегодня, мальчики, это все!». Вот так номер!

– Что же они пьют? – крикнула Катрин, но, прежде чем он ответил, ему понадобилось некоторое время, чтобы обслужить один из столиков.

– Белое вино. Всегда одно и то же. Здесь у тебя на четыре бутылки. Остаток можешь доложить потом.

Он пожал плечами, словно ему было очень жаль.

– Хорошо, – согласилась Катрин. – Не могли бы вы принести тогда первую бутылку сразу?

– Первые две. Иначе придется очень часто бегать!

Катрин вернулась к столику вовремя. Жан диктовал молоденькой официантке заказ и недоуменно посмотрел на Катрин, когда та разом отменила все, что было заявлено.

– Уже несут.

– Ты развела своего богатого родственника? – спросил Жан.

– Кого?

– Ну конечно, короля, милая принцесса!

– Нет, решила заплатить из своей собственной сокровищницы!

– Надо будет держаться поближе к этой сокровищнице?

Он ухмыльнулся, а Катрин пробралась на краешек скамейки, чтобы занять местечко. Впрочем, она тут же решила пристроиться на подоконнике, а ноги поставить на скамейку. Так можно было, не удаляясь от стола, получить лучший обзор.

Диди Дизель организовал грандиозное шоу. Как настоящий домовой, он вытанцовывал кругами по залу, заставлял играть все возможные инструменты, для каждой песни менял свой наряд. Если он проделывает подобные упражнения несколько раз за неделю, то определенно знаком здесь с каждым, подумала Катрин, но очень скоро почувствовала, что и ее захватило веселье. Еще чуть-чуть – и она поднялась с места, запела и начала пританцовывать в едином порыве с множеством незнакомых людей, сидевших на ее и соседних скамейках. Бутылки были открыты одна за другой, Катрин как-то выпустила это из виду. Это была уже третья? Или четвертая по счету? Она не знала, как много из сидевших за столом людей принимали участие в распитии вина, выяснить это не представлялось возможным, потому что бутылки, как обычно, приносились в ведерках со льдом и ставились на середину стола; и у Катрин сложилось впечатление, что каждый из присутствующих успел приложиться к ее заказу. Когда Диди закончил свое выступление, которое и без того продолжалось на целый час больше, чем было оплачено, то сделал это лишь из глубочайшего расположения к хозяину ресторана. Катрин была рада. Все топали и смеялись, и одна группа начала скандировать:

– Еще одну песню для короля!

Катрин решила, что наступило время спросить, а кто же, собственно, у нас здесь король. Неужели невзрачный мужичок под сорок, что стоял в кругу охранников и окружении, гостей посреди зала? Она уже несколько раз натыкалась на него взглядом. Да, похоже, это он. Король вышел в народ в обыкновенной футболке. У него были короткие темные волосы. Все это выглядело настолько странно, что Катрин ни как не могла свыкнуться с реальностью происходящего. Диди опустил руки на клавиши синтезатора и начал уже в который раз исполнять заздравную песню, а Катрин пришло в голову, что король такого богатого королевства, похоже, не заплатил ни за одну бутылку, поставленную сегодня на стол, чего, впрочем, от него трудно было ожидать.

Затем Диди начал собираться, и тут же принесли счет, потому что Матиас сделал знак.

– Куда ты так торопишься? – спросил Жан.

– Мне нужно на свежий воздух, – ответил Матиас, закатив глаза. – Вы поедете со мной? – спросил он. – Я велел вызвать такси.

Жан покачал головой. Альфонс предложил проводить Матиаса до стоянки.

– За кого ты меня принимаешь? – спросил его Матиас.

– За человека, за которого я отвечаю и которого должен проводить.

– Но я не возьму тебя с собой! – Матиас ухмыльнулся. – Возьму Катрин, если она захочет.

Катрин с удовольствием осталась бы еще, но просто не знала, что делать, если принесут еще выпивку, и как она будет расплачиваться. В общем, она согласилась.

Матиас полез за кошельком, но хозяин положил счет, указав в сторону Катрин.

– Девушка сказала, что приглашает вас сегодня, – произнес он и подмигнул ей.

Катрин была рада, что он не стал пояснять, и взглянула на итоговую сумму. 288 евро. Она сглотнула, пытаясь не выдать замешательства. Ведь это была стоимость восьми бутылок. И где же они?

Она оттолкнулась от своей скамейки, чтобы подойти поближе.

– Могу я расплатиться карточкой ЕС? – спросила она приблизившись.

– Нет проблем, – ответил владелец заведения и достал из кармана своего белоснежного фартука портативный считыватель карт. – Код карты, пожалуйста?

О Боже! Она так перенервничала из-за высокой суммы, что потеряла всякую способность соображать. 2793 или 2937? В тот момент Катрин вообще не могла с уверенностью сказать, была ли в коде цифра 7.

Может, она не выбросила старую выписку? Катрин научала судорожно рыться в маленьком кошельке.

– Пожалуйста! – хозяин протянул ей клавиатуру.

2793 набрала она с надеждой, что платеж пройдет. В этот момент Катрин почувствовала на себе взгляд Матиаса и попыталась сделать как можно более равнодушное лицо. Что будет, если аппарат откажется сейчас идентифицировать введенный код?

– Sorry, номер неверный, – сказал хозяин и скептически уставился на нее.

Черт его знает, какая информация появилась сейчас на этом дурацком дисплее.

– Могу я оплатить еврочеком? – спросила Катрин, вспомнив, что он запрятан в потайном уголке кошелька.

Чек был настолько замусолен, что едва ли мог быть идентифицирован.

Хозяин высоко поднял брови:

– Но они же недействительны с тех пор, как введены в обращение евро!

Фу, какая глупость!

Матиасу все надоело, и он решил вмешаться:

– Позволь мне сделать это самому, и пойдем быстрее!

– Куда же мы пойдем; у меня хоть и проблемы с памятью, но не столь серьезные, чтобы забыть, что приглашала сегодня я!

– Ну так что? – хозяин выжидающе кивнул.

– 2937! – торжествуя, проговорила Катрин.

На этот раз все было верно. Еще она дала чаевые, которые Ронни за всю свою карьеру вряд ли получил хоть от одного клиента, а король Иордании определенно не платил никогда. Десять евро! Целое состояние!

За такие деньги она должна была работать целый час.

Воздух был очень свеж, и в мгновение ока отрезвил Катрин, приведя ее одновременно в состояние тихой паники. Если каждый чек она будет оплачивать в двойном размере, то через очень короткое время из-за финансовой несостоятельности на ее имущество будет наложен арест. Долговая яма по возвращении из пятизвездочной сказки, подумала Катрин, но нашла в себе силы быстро собраться.

Матиас уже был на лыжах.

– Где-то внизу на трассе стоит такси, – сообщил он ей, указав лыжной палкой в темноту.

Снегопад еще не кончился, сумерки сгустились еще больше, и понять, где находится это «где-то», было очень нелегко.

– Езжай вперед, – сказала Катрин, быстро надевая лыжи.

Ей совсем не хотелось потерять его из виду, в противном случае завтра утром она станет не только банкротом, но в горах будет найдено ее окоченевшее тела.

– Нам надо проехать по трассе лишь маленький участочек, – сказал Матиас. – Совсем недалеко!

– Это меня успокаивает, – откликнулась Катрин, которой было все равно, как далеко находилось это такси.

У нее не было никаких проблем, когда она стояла на горных лыжах. Самое неприятное, если они выберут неверный путь и придется взбираться наверх на своих двоих. Матиас тронулся, и тотчас из темноты донеслись грубые ругательства.

– Что там такое? – крикнула Катрин и едва не налетела на него.

Он двигался рывками, так что Катрин боялась наехать сзади ему на лыжи.

– Трассу не видно – так замело! – крикнул он.

«Браво, – подумала Катрин. – Сейчас вместе рухнем в какую-нибудь пропасть, которая и станет нашей братской могилой».

«Двое тирольцев нашли свою смерть в пропасти», – представила она себе заголовок в газете.

И каждый будет иметь право назвать их идиотами, потому что только идиот мог отправиться в такой снегопад и в полной темноте на эту трассу. Сами виноваты. По ее мнению, они спускались уже довольно долго; во всяком случае, ни о каком маленьком кусочке не могло быть и речи. Все же…

– Постой-ка! – крикнула она.

А когда Матиас не отреагировал:

– Стоп!

Теперь он услышал ее и затормозил.

– Что?

– Послушай!

Они замерли, прислушиваясь.

– Ничего не слышу!

«Точно, – подумала она. – Ничего не вижу и вдобавок ничего не слышу».

Было тревожно тихо в этом мире, словно слепленном из ваты.

– Однако! – сказала Катрин.

Какие-то звуки раздавались с интервалами. То доносились, то снова стихали.

– Дизель тарахтит!

– Должно быть, генератор в каком-нибудь ресторане на трассе!

Определенно этот тип ездил только на «феррари» и не имел представления, как работает мотор обычного автомобиля. Она-то слышала такой звук каждое утро, залезая в их пятнадцатилетний «гольф».

– Или дизельный мотор такси!

– Ты думаешь?

Катрин не могла видеть, куда смотрит Матиас в этот момент, потому что он возвышался напротив огромной тенью, но была абсолютно уверена: его взгляд сконцентрирован сейчас на ней. Как ситуация может сблизить двух совершенно чужих людей, подумала Катрин. Просто они оказались вместе на краю мира.

– Ты уверена?

– Я еще послушаю! – Она прислушалась. – Нам, похоже, вон туда!

Теперь она была почти уверена и показывала направо. На этот раз Матиас решил не возражать ей.

– Попробуем!

Катрин двинулась вперед, периодически останавливаясь и прислушиваясь. Она подняла шапочку, открыв уши, чтобы ткань не заглушала звуки. Единственной беспокоившей ее проблемой было то, что таксист уедет, не дождавшись их. Но теперь она была уверена: впереди обозначился луч света. Они выбрались к границе дороги.

Она собралась было обрадовать Матиаса, как услышала позади себя короткий нарастающий шум. Прежде чем Катрин успела понять, что это, рядом с ней остановился лыжник.

– Ты, идиот, нам здесь не нужен! – услышала Катрин голос Матиаса.

– Хорошо! Просто я чуть-чуть беспокоился! Но, я вижу, ты все-таки довел Катрин целой и невредимой до такси. А я – в Штантон, приеду позднее! Пока!

С этими словами Альфонс исчез.

– Однако это очень мило со стороны Альфонса, – сказала Катрин и двинулась прямо на огонек такси. – Могу себе представить, как нехорошо было у него на душе!

– Ах, что вы! – Матиас догнал ее. – Я здесь тоже немного ориентируюсь.

Такси стояло с работающим мотором, щетки стеклоочистителя работали на предельной скорости, сметая с лобового стекла снег. Это был вместительный микроавтобус «фольксваген». Катрин подумала, что для двоих заказывать такую машину было неслыханным расточительством. Шофер вышел, на глазах повеселев, открыл заднюю дверцу, куда они побросали свои лыжи. Затем уселись на сиденье позади водителя. Катрин была единственной, кто пристегнулся.

– Ну что ж, – произнес таксист, разогнался и понесся по покрытой снегом скользкой дороге с такой скоростью, что Катрин тысячу раз чуть не умерла, особенно когда машина при попытке затормозить начала скользить на полосу встречного движения перед перекрестком.

Инстинктивно она попыталась схватить Матиаса за руку, но нашла на сиденье лишь пустую перчатку, лежавшую между ними. Мгновением позже водитель сумел выровнять машину, и Катрин была рада, что ее секундная слабость осталась незамеченной.

Огни Санкт-Антона остались позади. Петляющая скользкая дорога вела к Санкт-Кристофу. Снег на дороге лежал уже очень толстым слоем, и навстречу попадались лишь редкие машины, в основном такси. По всей видимости, снегоуборочные машины еще не выезжали.

Катрин сидела на своем месте с тяжелым сердцем и облегченно вздохнула, когда впереди показался свет.

– Где мы? – спросила она.

Матиас уже давно сидел с закрытыми глазами.

– Санкт-Кристоф, – произнес он, не поднимая век.

«Хоспиц» был ярко освещен и в эту непогожую ночь выглядел, как приют, призванный дать всем страждущим защиту и кров.

– Восхитительное здание, – благоговейно произнесла Катрин, когда они проезжали мимо, и подивилась тому, что рядом с сияющим отелем приютилась часовенка. – Сейчас, весь в снегу, отель такой красивый!

Матиас приоткрыл один глаз.

– Очень вероятно, что у Жана возникнут проблемы, – заметил он. – Особенно если он решит выбираться через перевал?

Это было похоже на правду. На улице все еще шел снег, мело. Стояла настоящая ночь.

– Какие виды на погоду, шеф? – бросил Матиас водителю.

Степенный поворот головы сопровождался характерным хрустом, вероятно, во рту таксиста был жевательный табак. Затем он сообщил, что перевал, скорее всего еще закрыт.

– И для нас? – с испугом спросила Катрин.

Перспектива провести ночь в такси было совсем не тем, что она подразумевала под отпуском «пять звезд».

Надо связаться с Ронни. Главное – Ронни. Она срочно должна позвонить ему.

– Не беспокойся, – сказал Матиас. – Только здесь, наверху, закрыт небольшой участок у Альпе-Рауц. Главным образом из-за опасности схода лавины.

Она поняла по тону, что он просто пытался успокоить ее. Но Катрин не почувствовала себя спокойной. Остаться погребенной под снегом в маленьком автобусе, пусть даже и вместе с Матиасом, совсем не было пределом ее жизненных стремлений.

– Опасность схода лавины? – Катрин повернулась к водителю такси. – Но ведь снег начался только после обеда!

– Снег идет сегодня с обеда, не прекращаясь, – медленно ответил тот так, словно объяснял что-то непонятливому ребенку. – А снег, который лежал до этого, старый и очень плотный, – он запнулся, словно решая для себя, стоит ли объяснять глупым туристам все тонкости лавинной опасности, но, наконец, продолжил: – Значит, покров весьма непрочный. В любой момент может начаться движение снега!

– О небеса! – Катрин охватил ужас.

В Шварцвальде они сталкивались с лавинами крайне редко. Может быть, разве что в виде снежного кома, который нет-нет да и свалится с веток запорошенной елки. Но лавина в Альпах?!

– Господи, вчера еще было так хорошо!

– Да, вчера!

Водитель бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида.

Обветренное лицо мужчины свидетельствовало о том, что он далеко не большую часть своей жизни проводил за рулем. Таксист выглядел скорее как проводник по горам.

Катрин отвела свой взгляд от его лица и снова осмотрелась вокруг.

– А прогноз погоды? – спросила она с волнением и тут же поправилась, боясь быть непонятой. – Какая будет погода?

Водитель пожал плечами.

– Плохая, – только и произнес он.

– Плохая! – эхом отозвалась Катрин, повернувшись к Матиасу.

– Ммм, – пробурчал себе под нос Матиас и скрестил руки у себя на затылке.

* * *

Перед «Резиденцией» Матиас расплатился также естественно, как оплачивал все счета до этого, и так же, как собирался оплатить счет, выставленный Катрин в «Зеннхютте», если бы не ее упрямство. Она была рада, что он взял на себя все расходы, и одновременно поняла, что стала обращать на подобные мелочи все меньше внимания.

– Спасибо, – сказала Катрин тихо, а он посмотрел на нее своим обычным взглядом, выражавшим сакраментальный вопрос: «За что же?».

– А впрочем, – добавил он, – ты оплатила счет в ресторане, и за это я тоже благодарю тебя! – Он сделал жест в том направлении, откуда они приехали, и кивнул ей. – Я еще пройдусь… – начал он, но прервал себя на полуслове и, прислонив лыжи к стене, направился в сторону главной улицы.

Все-таки странный парень, подумала Катрин, взяла сначала его лыжи, а затем свои и отнесла их в камеру хранения. Поднявшись в холл отеля, попросила ключи от своего номера.

У Тони сегодня был выходной – и хорошо, потому что не было опасности оказаться вместо номера еще на какой-нибудь вечеринке.

Катрин вышла из-под душа, когда зазвонил телефон. В первый момент она подумала, что это Ронни, который ни много, ни мало в холле отеля. Но тут же постаралась перестать отвлекаться на глупости, схватила полотенце и быстро обернулась. Оливер желал знать, придет ли Катрин на ужин, тогда он попросит на кухне приготовить ей что-нибудь, потому что уже довольно поздно.

– Собственно говоря, я сыта, – ответила она.

– Сыта?

Она услышала его недоверчивый смешок и начала смеяться вместе с ним. После того, что они пережили, и сколько вместе съели за последние дни, фраза эта звучала, по меньшей мере, нелепо.

– Мы несколько часов объедались сыром и колбасой в «Хоспицальме»! – попыталась она оправдаться. – А потом еще немного выпили в «Зеннхютте»!

– Теперь ты, конечно, хочешь в постель?

– Я только что вышла из душа!

– Тогда снимай ночную рубашку и выпрыгивай из номера!

– Да на мне нет ночной рубашки!

– Представляю себе!

Воцарилась короткая пауза. Катрин было неловко, она обрадовалась звонку Оливера, но его комментарий показался ей слишком интимным, хотя и вырвался он у него, скорее всего, спонтанно.

– Я сейчас спущусь, – сказала она, чтобы закрыть тему.

Десять минут спустя Катрин была внизу. Она лишь немного подкрасила глаза и губы, уложила волосы. Надела бежевую блузку и черные брюки. У нее не было драгоценностей, так что от этой части туалета пришлось отказаться вовсе.

Оливер поджидал ее возле лифта. Она нашла, что это очень мило, потому что искать свободное место в переполненном зале ресторана в одиночку было, как известно, делом малоприятным. Мужчина был в кожаных брюках и светлой льняной рубашке. И собственно говоря, он выглядел намного лучше, чем в прошлую их встречу.

– Вот и я, – сказала Катрин.

– Восхитительно, – улыбнулся он и подставил ей локоть.

Катрин, сознавая, что на них устремлены десятки любопытных глаз и что потом десятки любопытных языков будут обсуждать эту новость, приняла предложение не сразу и взяла Оливера под руку, лишь пройдя рядом несколько шагов.

– Где ты сегодня был? – начала она, потому что ничего более умного в голову не пришло.

– Любопытство или ревность? – ответил он вопросом на вопрос, пропустив ее вперед на входе в зал ресторана.

– Что же с тобой случилось?

Катрин повернулась к нему.

– Я подумал, что должен немножко наверстать…

– Вроде бы нечего наверстывать, – вставила она.

– Ну, так. – Он ухмыльнулся и поравнялся с ней. – Там наш столик, приехали еще двое знакомых из Берлина, не удивляйся!

Мужчина под пятьдесят протянул Катрин руку, глядя куда-то мимо нее, дама едва удостоила ее взглядом, не сделав даже попытки рукопожатия.

«Ну и ладно, – подумала Катрин, – мне тоже все равно. Каждый волен делать что хочет».

Она села и взяла меню.

– Я очень рад, что вы все-таки решили прийти. Что принести?

Эвальд незаметно вырос у нее за спиной.

Какое наслаждение сознавать, что тебя приветствуют вот так.

– Для начала – одно светлое пиво, – ответила Катрин, потому что от всего съеденного прежде очень хотелось пить. – А затем все в том порядке, как в меню!

– Два горячих блюда? Рыба или говяжье филе?

Катрин заставила себя посмотреть более внимательно.

И то и другое выглядело привлекательно. Все же она решила остановиться на мясе. Для рыбы, как ей казалось, путь с моря до гор был слишком длинным.

– Будет исполнено.

Эвальд удалился также бесшумно, как появился, а Катрин удостоилась весьма недружелюбного взгляда сидевшей напротив женщины.

– Что-то не так? – спросила Катрин, потому что эти взгляды начинали действовать ей на нервы.

Уж не решила ли эта дама, что Катрин положила взгляд и на ее мужа?

– Вы хоть раз видели, как везут коров на бойню?

– Что, простите?

Катрин посмотрела на даму, округлив глаза.

– Я лишь спросила, видели ли вы машину, едущую на скотобойню. А мясокомбинат изнутри?

Ага, вот в чем дело. Воинствующая вегетарианка. Однако у Катрин не было настроения вести дискуссии. Она тоже считала, что машина, везущая скот на бойню, и сама бойня – зрелища малоприятные, но не собиралась менять свои привычки. Сейчас у нее просто был аппетит, она хотела съесть кусок мяса.

– Я должна оправдываться, потому что заказаласебе на ужин мясное блюдо? – грубо осведомилась она и огляделась в поисках места за другим столиком.

Проблема была в том, что все места оказались заняты. Плохая погода, казалось, собрала всех овечек домой.

– Я всего лишь задала вопрос, видели ли вы хоть раз машину, везущую скот на бойню. Ни больше, ни меньше!

Катрин решила не отвечать.

«Оливер, ты идиот, – подумала она. – Пожалуй, попрошу принести мне еду в номер, по крайней мере, поем спокойно».

Она бросила на него взгляд, полный негодования.

Стоматолог разлепил губы.

– Изабелла – веганка. Я не говорил тебе?

– А что делает зубной врач с больным зубом? – невозмутимо спросила Катрин, наблюдая за Изабеллой.

Дама выглядела совсем неплохо. Каштановые волосы, свои, не крашеные, спускались локонами до плеч, гладкая кожа, карие глаза. На женщине был темно-коричневый пиджак, под ним тонкая блуза цвета бордо. Тонкое золотое кольцо украшало безымянный палец правой руки. Ногти были очень ухожены, коротко подстрижены. Особенно бросалась в глаза их форма – они были по-детски маленькие и круглые.

– Изабелла и Элко в свадебном путешествии, – пояснил Оливер.

Примерно так Катрин всегда и представляла себе счастливую пару молодоженов. Разве в медовый месяц кому-то повредит немного хорошего мяса?

Как и накануне, сначала принесли закуску, кусочек рулета с лососем. Изабелла с отвращением отвела свой взор. Элко за все время так и не удостоил присутствующих взглядом. Катрин ела подчеркнуто медленно, с наслаждением, обдумывая в то же время, что может означать это слово, – «веганка». Это была какая-то ветвь вегетарианского учения, это Катрин знала, но какая именно? Тарелка Изабеллы была пуста, в углублении лежали лишь крошки, но не могла же она питаться только крошками. Или могла?

Принесли пиво. Катрин сделала большой глоток, хотя, по ее мнению, закуска вряд ли сочеталась с пивом. Но в тот момент ей было все равно.

– Изабелла и Элко – представители новой берлинской сцены, – попытался внести оживление в разговор Оливер.

– А разве они не должны быть гомосексуалистами? – осведомилась Катрин максимально громко.

– Швабская корова! – наконец что-то сорвалось и с уст Элко.

– Что, простите?

Господин снова онемел, а Катрин была готова бросить ему в лицо остатки рыбы со своей тарелки. Может, тогда он проснется хоть на пару секунд.

В этот момент ему принесли горячее – говяжье филе. Элко, не поднимая глаз от тарелки, положил локти на стол и начал кушать принесенное блюдо. Время от времени он запускал руку в корзиночку с хлебом, хватая нарезанные куски багета, и макал их в соус. Катрин потеряла дар речи. Она взирала на все это одновременно заворожено и с отвращением. Этот тип жрал, именно жрал, как свинья. И это в пятизвездочном отеле! Муж воинствующей вегетарианки! Неужели такое возможно? Катрин едва не просмотрела свой суп, который принесли в это время. Суп из омаров со сливками.

Она вопросительно взглянула на Оливера.

Он ухмыльнулся:

– Принимай происходящее как есть!

Сидевший напротив Элко вынырнул, наконец, из своей тарелки и отодвинул ее от себя. При этом он едва не спихнул со стола бокал с пивом, которое Катрин не успела долить, но, похоже, это его ничуть не взволновало. Бокал удержался на краешке стола.

Катрин настороженно уставилась на Элко, но и это, казалось, его не обеспокоило. У него было удлиненное лицо с неправильными чертами, угловатый подбородок, морщинистые толстые губы и высокий лоб, почти седые волосы, зачесанные назад. Катрин решила, что ему около пятидесяти. Может, он был еще моложе и специально выбелил себе волосы. Вполне вероятно, учитывая, что мужчина был служителем Мельпомены.

Она опустила свою ложку в суп.

– И как супчик из омаров, вкусный? – задал провокационный вопрос Оливер.

Она с удовольствием выплеснула бы суп под стол, но ограничилась простой фразой:

– Он восхитителен!

Затем Катрин обратилась к Оливеру:

– А ты? Ты вообще собираешься есть?

Место на столе перед Оливером не было сервировано, но это только сейчас бросилось Катрин в глаза.

– Я уже съел свой шницель с большим удовольствием, – с легким поклоном в сторону Изабеллы произнес тот.

– Ты, однако, интриган! – убежденно сказала Катрин.

Изабелла подняла голову, Катрин почувствовала, что та смотрит прямо ей в ложку. Катрин бросила на нее взгляд. В самом деле, веганка превратилась в сгусток внимания.

– А ваш муж хоть раз видел, как выглядит скотобойня изнутри?

Удержаться от этого вопроса Катрин уже не смогла.

– Мой муж – свободный человек!

– Ах, вот оно что! А я, значит, нет?

– Вы не кажетесь особенно просвещенной. Скорее уровень ниже среднего!

Катрин отложила ложку.

– Это уже предел! А если я скажу вам, что вы старое пугало?

– В данный момент вы поступаете так!

– И насколько же глубоко просвещены вы? – спросила Катрин, после чего снова взяла свою ложку и опустила ее в суп.

– Вы сами не знаете себя, вот ваша проблема! – ответила Изабелла.

– Зато вы… – Тон Катрин стал жестче. – Вы хорошо знаете себя и прекрасно себя чувствуете рядом со своим жрущим мясо мужем, оскорбляя незнакомых людей!

Тарелку с супом у Катрин забрали.

– Что-нибудь еще выпить? – Позади снова возник Эвальд. – Может, бокал красного вина к мясу?

У Катрин пропало настроение. Но она понятия не имела, есть ли у веганеров ограничения и в отношении вина. Значит, следовало его обязательно заказать.

– Да, пожалуйста. Один бокал, – произнесла Катрин и сама удивилась.

Она заказала, даже не взглянув в карту. Это было с ее стороны легкомысленно, такие выходки могли стоить ей головы.

– Настоящая битва, – снова вмешался Оливер, по его тону было ясно, что происходящее доставляет ему радость. – Настоящая битва, как это, должно быть, и происходит ежедневно и ежечасно не между странами и даже не между религиями. Настоящее противостояние – это противостояние мировоззрений!

– Но это может продолжаться довольно долго, – возразила Катрин. – И, кроме того, битва мировоззрений между потребляющими мясо и вегетарианцами и веганерами как их разновидностью, равно как между курящими и не курящими, может происходить лишь в тех странах, где люди способны позволить себе тратить время на подобные глупости. Остальные будут сражаться скорее по религиозным или политическим мотивам.

– Им еще предстоит пройти этот этап развития!

Изабелла поучительно махнула своей вилкой.

Катрин почувствовала себя загнанной в угол. Она, считавшая себя человеком, любящим животных, питавшаяся не то чтобы правильно, но всегда думавшая, что и когда есть, вдруг оказалась в роли убийцы животного мира, только чтобы противопоставить свои аргументы этой берлинской амбарной мыши! Это завело ее больше, чем даже все произнесенные в ее адрес оскорбления.

– Что же такого выдающегося вы сделали для животного мира, кроме того, что пожираете зеленый корм и зерно, которыми следует кормить скотину?

Десерт Элко, горячий штрудель^[10] в ванильном соусе, принесли одновременно с вином для Катрин. Элко тотчас нырнул в свою тарелку, Катрин наблюдала за ним, удержавшись от злого комментария, и высчитывала стоимость своего вина. Вино было отменным. Она взглянула на Эвальда, тот подмигнул ей. Он явно ждал оценки и поддержки, надеясь услышать что-то доброе в адрес своей кухни. А на самом деле она нуждалась в сочувствии со стороны Эвальда. Ничего, потерпим. Стоит встать из-за стола, Оливер получит все, что заслужил.

Изабелла больше не удостоила ее ни словом, намеренно уставившись куда-то в сторону, в точности как Элко.

– Ну… – немного поколебавшись, Катрин взяла свой бокал и поднялась. – Не хочу портить себе вечер, поэтому покидаю вас и иду в бар!

Оливер был обескуражен.

– А твой десерт?

– Я поищу себе еще что-нибудь!

Катрин бросила на него быстрый косой взгляд и ушла.

Бар находился с другой стороны холла отеля. Вероятно, это выглядело несколько странно – идти через весь отель с бокалом вина в руке, – но за последние дни ее самооценка выросла так, что Катрин уже не комплексовала.

Возле стойки администратора она едва не столкнулась с Жаном. Он только что вошел с улицы в своем горнолыжном костюме, на плечах и волосах – снег. Следом за ним в отель входили юная саксонская дива, рядом с которой они сидели рядом в обед, и ее Папочка.

– Спасибо, – произнес Жан, взял из рук Катрин бокал с вином и опустошил его одним глотком. – Очень мило с твоей стороны. Действительно, прекрасный напиток. У тебя отменный вкус, поздравляю! – Жан благодарно посмотрел на опустевший бокал. – Ну, в любом случае теперь он пуст! – И водрузил бокал на стойку.

Катрин кивнула. Сказать что-нибудь дельное в этой ситуации было выше ее сил.

– Может, пойдем, поищем бутылку?

Жан стряхнул с себя снег и улыбнулся.

Его ослепительно белые зубы сверкнули на фоне загорелого лица. Ничего не скажешь, он был очень симпатичный.

– Замечательная идея!

Папочка приблизился к ним. Прекрасная саксонка совсем не изменилась. Ни одна из прядей ее волос не выбилась, узкий кожаный костюм сидел как влитой. Когда она остановилась рядом с Катрин, та почувствовала, как в окружающем их пространстве возникло напряжение. Не осталось ни одного гостя в холле, который не повернул бы головы в их сторону. Мальчики должны при виде ее выпрыгивать из штанов, подумала Катрин, не чувствуя, впрочем, никакой зависти. Она находила происходящее скорее смешным.

Жан в своей амуниции inclusive уселся на один из стульев у стойки и заказал бутылку «своего вина». Точь-в-точь как в первый день пребывания Катрин. Работал тот же юноша с хвостиком на затылке. Он быстро расставил на столе четыре пузатых бокала и исчез на короткое время за маленькой дверцей.

– И где вы друг друга подцепили? – поинтересовалась Катрин.

– На промежуточной остановке, в баре «Хоспиц», – ответил Жан. – Путь из Санкт-Антона до Цюрса одним броском показался мне слишком долгим, а эти двое еще не ушли дальше!

Парень умел держать удар. Невероятно: промежуточная остановка в «Хоспиц». И ему еще мало.

– А как там погода? – спросила Катрин.

Красотка ничего не ответила, ее Папочка с интересом разглядывал проходившую в этот момент мимо даму, только Жан почувствовал, что вопрос адресован ему.

– После нас они должны были закрыть перевал.

– Все включено.

– Тогда можете считать, что вам повезло!

Он подмигнул ей:

– Самое большое счастье – встретить тебя здесь!

Катрин закашлялась.

– Ты сегодня после обеда остался вообще без друзей?

– Ох, – он бросил в рот оливку, которые уже появились на столике в маленьких вазочках вместе с орешками и солеными палочками, и пожал плечами. – Скорее это были знакомые!

Папочка повернулся к Катрин.

– Добрый вечер, – демонстративно обращаясь к нему, произнесла она, решив, что одного невоспитанного мужика в лице Элко на сегодняшний вечер более чем достаточно.

Тот кивнул.

«Какая утонченная беседа, – подумала Катрин. – Внимание, мои дорогие, сейчас будет последняя попытка, а за тем я оставлю вас наслаждаться своим счастьем здесь и отправлюсь на дискотеку».

– А вы? – Катрин прямо обратилась к Папочке, сейчас он уже не мог игнорировать вопрос. – Думаете, что сможете потом вместе с дочерью добраться до Леха?

Жан расхохотался, у Папочки нервно задергалось веко.

– Она не моя дочь, – произнес он недовольно.

– Ах! – Катрин высоко вздернула брови. – Нет?!

Услышав, как из бутылки вылетает пробка, она обернулась. Жан пробовал вино. Но прежде чем сделать глоток, он понюхал пробку и лишь затем отпил из бокала.

– Больше пробки, чем вина, – заключил он.

Молоденький официант застыл на какой-то момент с бутылкой в руке, затем сморщился:

– Куплено, значит, куплено!

– Ну хорошо, – отступил Жан. – Значит, мы все отравимся. Микки это необходимо после такого удара!

Четыре бокала были наполнены, и Катрин получила один из них. Она осторожно понюхала, но ничего не поняла. Да она и не знала, на что следует обратить внимание, просто повторяла то, что проделал перед этим Жан. Потом Катрин сделала осторожный глоток. Вино покатилось по горлу.

– Исключительно!

– Разве я не говорил, что девушка имеет вкус!

– А не позволить ли нам себе партию по забиванию гвоздей?

Жан шумно поднялся со своего кресла, фальшивый Папочка тоже сразу отставил бокал, только Катрин беспомощно смотрела на прекрасную саксонку. Та не изменила выражения лица. Катрин не могла себе представить, что это выражение могло означать здесь, в баре.

– Вы присоединитесь?

Катрин из предосторожности покачала головой. Красотка отказалась сразу.

– Сразимся на следующую бутылку!

Может, им пришло в голову еще и нечто иное, чем алкоголь? Катрин осталась сидеть, приникнув губами к своему бокалу. Бар медленно наполнялся народом, публика постепенно перекочевывала сюда из ресторана, стремясь к перемене места. При появлении многих Катрин сознавала, что видит их впервые, но когда появилась Бенита, Катрин почувствовала, что лучше бы ей исчезнуть отсюда. Впрочем, Бенита была в сопровождении какой-то дамы, примерно одного с ней возраста, поэтому Катрин решила остаться.

– Даю последний шанс!

Жан снова подошел к ней, протягивая одной рукой тяжелый молоток, другой – огромный гвоздь.

Итак, нечто ремесленное, не для белоручек, – это, наверное, он хотел сказать. Что ж, здесь она могла показать себя.

– Ну хорошо, – произнесла Катрин, соскальзывая со стула.

На ее взгляд, это не должно было оказаться чересчур сложно.

Возле отпиленного на уровне бедер специального чурбака уже образовался небольшой круг зрителей. Папочка, который был вообще-то лишним в этой игре, пристроил свой гвоздь между другими, во множестве забитыми в чурбак глубоко, по самые шляпки. Придерживая его большим и указательным пальцами левой руки, он размахнулся правой, прицелился и ударил. Катрин подумала о собственных пальцах и нашла, что подобная процедура будет довольно болезненной. Папочка попал, впрочем, несколько под углом. Теперь гвоздь стоял под наклоном. Катрин бросила на него взгляд. Папочка злился, это было заметно. По-крестьянски круглое лицо стало сосредоточенно-недовольным. А на этой короткой толстой шее, подумала Катрин, вообще не застегнешь ворот рубашки. В целом при ближайшем рассмотрении ничего сверхъестественного в этом человеке не было. Катрин посмотрела на Жана.

Тот, едва приняв молоток из рук Папочки, передал его Катрин.

– Ladyfirst,^[11] – произнес он и ухмыльнулся.

Катрин почувствовала, как засосало под ложечкой. Она должна была показать, что настоящие дамы умеют забивать гвозди лучше, чем всякие жирные папики. Она пристроила гвоздь и задумалась. Наиболее продуктивный удар получается, если дать руке как можно больше свободного пространства. Она размахнулась и ударила. Попала. Гвоздь вошел в дерево вертикально, как свеча. Не особенно глубоко, но достаточно твердо.

– Женщина, которая пускает в ход все средства, – произнес Жан и прищелкнул языком; молоток со свистом опустился на гвоздь.

Гвоздь вошел в дерево ровно наполовину.

– Ну, Микки, покажи, что у тебя есть против нашей принцессы!

Тон явно не понравился Микки. Катрин осознала, что его достаточно легко завести. На лбу у дяденьки выступила вена, и Катрин была уверена, что руки у Микки в этот момент влажные от пота. Они играли против нее, это очевидно. Для Микки проиграть женщине в состязании по забиванию гвоздей – все равно, что потерять собственное лицо.

«Сделай его, Катрин, – подбодрила она себя и, как заклинание: – Чтоб ты промахнулся, старый гнилой мешок!».

Но заклинание не сработало, он попал. Гвоздь торчал все так же наискосок, но стал заметно короче.

Катрин почувствовала, как все взгляды устремились на нее. Ты, Катрин Хюбнер, – опытный плотник и всю свою жизнь не делала ничего другого, кроме забивания тысяч гвоздей одним-единственным ударом. Ты можешь это, Катрин, и при этом одной левой! Она подняла молоток и со вздохом нанесла удар. Мимо. Дерьмо!

– Ну, ну, принцесса, – осуждающе произнес Жан.

Микки ухмыльнулся. Округлившиеся глазки однозначно показывали, какое он испытал облегчение.

Жан ударил красиво. Он попал, и гвоздь почти сразу исчез в дереве.

Теперь дело было за ней и этим свиноподобным толстяком.

Катрин взяла в руки молоток и почувствовала, что все закончится быстро. Игра пошла, может, ей удастся удержаться.

«Соберись, сконцентрируйся, – заводила она себя. – Ты – Пиноккио, твоя твердая рука ничего другого не может, кроме как забивать эти ненавистные гвозди!».

Она подняла молоток, как и в первый раз, и ударила им, как ударяют в набат. Отменно! Попала, хотя и не особенно сильно. Но, так или иначе, гвоздь вошел еще глубже.

Катрин передала железяку обратно Микки, тот приподнял молоток в воздухе, словно шар для боулинга. Затем размахнулся и нанес удар. Попал по гвоздю, но снова как-то наискосок.

– Ну хорошо, пора с вами заканчивать.

Жан забрал молоток, покрутил им в воздухе – так в боевиках герой играет пистолетом – и уронил на свой гвоздь. Гвоздь ушел в дерево по самую шляпку. Жан победил.

– Так в чем, собственно, проблема? – произнес он и добавил: – Я уже начинаю радоваться, предвкушая новую бутылочку вина!

Катрин взяла молоток в свою руку.

«Так, моя дорогая, – подумала она, – в тебе сейчас сконцентрированы все силы эмансипации. Мы не можем уступить свиноподобному толстяку. Зададим ему жару!».

Она ударила и снова попала точно. Гвоздь вошел в дерево почти по шляпку. Лишь несколько миллиметров остались торчать сверху.

– Есть! – заорала Катрин и победно вскинула руки.

Пусть попробует повторить. С легким поклоном она передала молоток.

Папочка сжал губы и принялся изучать свой гвоздь. Тот торчал все еще достаточно неровно, чтобы можно было загнать его в дерево без, как минимум, одного корректирующего удара.

– Жюри решило, что он может его выровнять пальцами, – сказал Жан.

– Если ему это необходимо, – прозвучал где-то за спиной Катрин женский голос.

Но Катрин не стала оборачиваться, хотя ей очень хотелось. Она не могла теперь выпустить своего противника из виду. Папочка выровнял гвоздь насколько смог, прицелился, прицелился еще раз, приложил молоток к гвоздю, вновь поднял его, сделал маленький шажок назад и, придерживая гвоздь, нанес удар. Оглушительный вопль в одну секунду перекрыл шум, стоявший в зале. Он попал молотком по большому пальцу левой руки и, как сказочный гном, упал на колени перед деревянным чурбаком.

– Скорее ведро со льдом!

Жан подбежал к одному из столиков, вытащил из ведерка, стоявшего там, бутылку с шампанским, поставил его на чурбак и опустил внутрь руку Папочки. У толстяка на глазах выступили слезы. Катрин наблюдала за всем этим и была абсолютно уверена, что этот удар был разыгран специально. Лучше ударить себя молотком по пальцу, чем признать поражение.

Тупой мачо, подумала она, холодно глядя, как пришедший на крики Фреди организует оказание помощи пострадавшему. Слава Богу, ничего особенного не случилось. Палец немного опух и покраснел, а гвоздь, вероятно, погнулся еще больше, но ему, гвоздю, было невдомек, какую цену пришлось заплатить за этот удар его хозяину.

– Я ставлю бутылку, так или иначе, – услышала Катрин свой собственный голос.

Если у господина не хватает мужества признать свое поражение в честной борьбе, то и она не станет опускаться до того, чтобы мелочиться рядом с таким, как он. Папочка кивнул с лицом, искаженным от боли. Было очевидно, что это спектакль. Что ж, она не собиралась ему спускать этого.

Катрин вернулась на свое место. Красотка стояла все там же, где и перед началом игры.

– Ваш Папочка попал себе молотком по пальцу, – сообщила Катрин, вскарабкалась на свой стул и взяла в руки бокал с вином.

– Он мне не отец, – тихо поправила ее куколка, стараясь, чтобы их никто не слышал.

– Я знаю! – Катрин даже не пыталась говорить тише. – Я не сказала «отец», я сказала – Папочка. Как же прикажете мне его еще называть?

– Его зовут Микки!

– Ясно!

Шум в зале снова усилился. Катрин придвинулась чуть ближе к саксонке.

– А вы, кажется, не очень обеспокоены, – констатировала она.

– Он, бывает, орет и громче!

– Что? – Это было нечто. – Вы узнаете его по крику?

Может, она регулярно хлещет его плеткой у себя дома?

Выкручивание пальцев – визг, удар плеткой по заду – рев.

– А что вы делаете рядом с ним?

Катрин почувствовала, что сегодня ее день.

– Вы о чем?

– Ну, вы молоды и красивы, он – ни то ни другое.

– Он знает, как можно поправить дело.

Красотка продолжала стоять не двигаясь, словно ее пригвоздили к месту.

Удивительно, как мало может двигаться человек, если опасается, что малейшая перемена изменит или испортит его внешний вид.

– Ага! – Катрин сделала большой глоток и задумалась. – Гуччи, Прада, Шанель?

– И это тоже.

На этот раз и саксонка отпила из своего бокала. Даже не изменив выражения лица.

– Массажисты, спортивные автомобили, апартаменты во всех частях света?

Куколка кивнула, пожав плечами. И это все между делом. Бог мой, что же еще?

– Скачки, яхты, личный самолет?

На лице девушки скользнуло подобие улыбки – столь незначительное, что могло быть расценено просто как движение губ. Но Катрин было дано понять, что рассуждения ее были очень провинциальными.

– Что же еще? Кокаин?

Красотка притворно закатила глазки, делая вид, что не понимает, о чем речь. Но вне всяких сомнений, и кокаин можно было смело включить в этот список.

Катрин больше ничего не приходило в голову.

– Что-то не материальное? – продолжала она, внезапно почувствовав, что другими категориями мыслить не может.

Если упоминание личного самолета вызвало лишь пожимание плечами, и это в неполные двадцать лет, то о чем же еще могла идти речь? О какой-то секте? О чем-то эзотерическом? Ей вспомнилась Изабелла, и Катрин едва не засмеялась.

– Да нет, конечно, материальное, – произнесла красотка, к разочарованию Катрин. – Это главное правило игры, я руководствуюсь, прежде всего, материальными ценностями. Все, что я не могу сама себе купить. То есть очень многое.

Это Катрин могла себе представить.

– Хорошо. И как же называется наркотик, который круче всего перечисленного?

– Это главное!

Красотка сделала второй глоток. Катрин наблюдала. Кажется, глоток дался девушке не очень легко. Может, она двигается так мало, потому что страдает каким-то заболеванием? Любое движение причиняет ей боль? Может, свиноподобный толстяк оплачивает ей дорогих врачей?

– Я не понимаю!

– Тогда посмотри на меня внимательнее. Как я выгляжу?

– Как нарисованная!

Сравнение сорвалось у Катрин с языка помимо воли, но это было именно то, что она думала.

– У меня глаза Одри Хепберн, нос Николь Кидман, а рот Клаудии Шиффер.

Катрин едва не свалилась со стула.

– Что?

– Грудь я сделала себе в семнадцать лет, потому что именно тогда познакомилась с Микки и он нашел, что я слишком плоская. А попку он попросил меня слегка изменить в прошлом году, сейчас мне двадцать три. Затем пришлось отсосать лишний жир с бедер, чтобы поправить форму ноги. Если между бедрами есть маленький просвет и они не трутся друг о друга при ходьбе, – ты понимаешь, о чем я, – это выглядит более сексуально, – красотка на секунду прервала свое повествование, давая Катрин время захлопнуть отвисшую было челюсть. – Да и с ребрами пришлось поработать, чуть не забыла, это было года два назад. Пришлось удлинить дугу нижнего ребра, это создает эффект более тонкой талии. И, – она прикоснулась пальцами к своим высоким скулам, – это стало подарком ко дню Святого Николауса.

Катрин потеряла дар речи. Она лишь пристально смотрела на свою собеседницу.

– Но почему? – наконец выдавила она. – Это все серьезно, что ты только что сказала? Тебе двадцать три? Столько же, сколько и мне?

Красотка лишь слегка пожала плечами:

– Ну что ж, значит, и у тебя еще есть время, ты не находишь? Могу дать пару адресов, уверяю тебя, еще совсем не поздно. Хорошим хирургам это будет несложно. Но в первую очередь тебе следует заняться своими зубами. Я об этом подумала еще во время нашего первого разговора. Прекрасно отбеленные и довольно широкие зубы очень популярны в Америке. Здесь ты можешь или…

– Но я совсем не хочу в Америку!

– Да там все совершенно нормально, не бойся!

– Я не боюсь. Просто не желаю щеголять по улице с носом, как у Николь Кидман и как у всех! Тогда все будут выглядеть одинаково!

– Однако это и есть сегодняшний идеал красоты!

– А если завтра им станет Вуди Аллен?

– Кто?

– А, да не важно. Но если все будут выглядеть одинаково, это же будет сборище роботов, клонов! Не будет ни одного выделяющегося, необычного лица. – Саксонка легонько махнула рукой:

– Но уж об общем макияже ты не можешь не задуматься. О бровях, о губах. Это уж ни в коем случае не последнее дело. Заодно удлинить ногти и волосы, этим надо заняться срочно. И недорого…

Это замечание показалось Катрин не лишенным смысла. Такие простые вещи можно было позволить себе и без кошелька какого-нибудь Микки. На это женщина должна заработать себе сама! Ей вспомнился Руди. Бенита ведь сказала, что со всем не он, а его жена зарабатывает огромные деньги? Надо будет непременно разузнать, в какой сфере она трудится.

– Лили!

Голос, прозвучавший позади Катрин, был настолько зычный, что она невольно обернулась. Это оказался Микки. Итак, красотку зовут Лили.

Микки пробирался между посетителями к ним.

– Все еще болит? – спросила Катрин с наигранным сочувствием.

Ей так удалась театральная интонация, что Микки лишь бросил в ответ ядовитый взгляд:

– Нисколечко!

Палец, впрочем, был обмотан белой льняной салфеткой, с которой время от времени падали капельки воды.

– Ну, вино уже здесь? – подоспел Жан.

Широко улыбаясь, он сделал жест официанту. Катрин в оправдание указала на первую бутылку.

– Я не успела заказать, предыдущая бутылка еще не кончилась.

– Но это недолго поправить! Юлиус, подойди!

Официант с лошадиным хвостом на голове тут же подбежал, несмотря на то что работы за стойкой было невпроворот, и наполнил их бокалы.

– О'кей. – Жан поднял бокал. – А теперь принеси новую!

– За мой счет! – подчеркнула Катрин еще раз и заметила, как Жан уже отодвинул в сторону свой опустевший бокал.

Кажется, он большой любитель красного вина. Ничего удивительного, этот парень умеет пить. Катрин же снова почувствовала, как пьянеет. Бокалы надо считать, несмотря на то, что их «выпивание» и растягивается на весь день. И Ронни следовало позвонить срочно. Время близилось к полуночи. Хорошенькое дело. Такого отношения ее друг точно не заслужил.

Катрин краем глаза наблюдала, как им несут новую бутылку, как открывают ее и наливают в бокал для пробы. В этот раз пробный бокал взяла в руки она. Понюхала пробку, сделала маленький глоток.

– Отменно!

– Порядок!

Оставалось только надеяться, что все и в самом деле так. Разницу между запахом вина и пробки она совершенно не уловила.

Лили внимательно наблюдала за ней. И от этого Катрин стало почему-то хорошо. А когда Жан произнес в качестве тоста:

«Исключительно за твое здоровье, принцесса!», Катрин увидела, что в глазах Лили обозначились признаки жизни. Интересно, почему? Может, красотка сама положила на Жана глаз? Мысль ей понравилась.

Новая бутылка была уже почти допита, когда Катрин увидела входящего в зал Матиаса. Похоже, следовало на этом закончить вечер. Жан и Матиас, выступающие дуэтом, – для умеренно пьющего человека это уже слишком.

– Меняем место дислокации! – еще не дойдя до стойки, крикнул Матиас. – Слышал, что танцзал сейчас набит битком!

Сообщение, что зал дискотеки «набит», окончательно убедило Катрин в правильности ее решения удалиться. Следовало немедленно проститься, позвонить Ронни и спокойно отдохнуть ночью, чтобы во всеоружии встретить завтрашний лыжный день.

– Принесите мне, пожалуйста, счет! – крикнула она официанту.

– Может быть, в номер? – спросил он в ответ.

– Пожалуй, лучше сейчас!

Как глупо, такие вещи уже можно было бы и знать.

Чуть погодя официант вернулся и положил перед ней папочку с кассовым чеком.

«140 евро», – прочла Катрин итоговую цифру, и ей стало плохо.

Сколько же бутылок они выпили? Она посмотрела на чек внимательнее, что было совсем не просто в ее теперешнем состоянии. Однако все верно: одна бутылка «Орнелайа» 1995 года от Антинори – 140 евро. Ее недельное проживание в «Резиденции» было сопоставимо по стоимости с этим вином. А с учетом 288 евро, заплаченных ею в «Зеннхютте», можно было говорить о полном финансовом крахе! Жан, похоже, был не в своем уме, заказывая такое дорогое вино!

Уже минула полночь, когда Катрин оказалась у себя и набрала номер телефона Ронни. Он довольно долго не брал трубку, но когда ответил, Катрин слышала несколько секунд лишь громкую музыку. Затем обозначился голос Ронни, который определенно прикрывал микрофон рукой. С кем это он развлекается так мило и где вообще находится в такое время?

– О, это ты, мое сокровище! – услышала она его голос. – Как хорошо, что звонишь!

Катрин неуверенно ответила:

– У тебя все в порядке?

– Сказочно!

– Где ты? – Замечательный вопрос.

– В нашей пиццерии. У шефа день рождения. Очень весело!

Катрин ничего не сказала на это.

– Тебя нет…

Это прозвучало так, словно он только что вспомнил о ней.

– Я не хотела тебе мешать, – быстро проговорила Катрин. – Есть что рассказать: несколько забавных историй, но я смогу сделать это и позже.

– Да, хорошо, тогда пока!

Он отключился. Катрин еще долго держала аппарат возле уха, не веря своим ушам, но в трубке было тихо. Медленно она отложила телефон в сторону.

Был ли он, в самом деле, в пиццерии? Его шеф вообще-то никогда не отличался особым человеколюбием. Или Ронни развлекается где-то в другом месте?

В задумчивости Катрин встала с кровати и начала раздеваться.

Перед зеркалом в ванной принялась гримасничать, дразня себя.

– В конце концов, ты не единственная, кто имеет право развлекаться каждую ночь. Не будь же такой глупой, – наставительно сказала она. – Ведь это ты – сумасшедшая мотовка, не он!

Катрин почистила зубы как можно тщательнее, приняла душ и, на ходу надевая ночную рубашку, направилась в постель. В этот момент краем глаза она заметила что-то белое, лежащее на полу. Она остановилась и одним рывком натянула через голову рубашку.

Белый лист бумаги лежал перед дверью на ковре.

Снова!

Катрин помедлила, затем на цыпочках подкралась к двери и приоткрыла. В коридоре никого. Она в нерешительности стояла перед этим листочком. Его появление казалось дурным предзнаменованием, и Катрин с большей охотой выбросила бы послание не читая. Но с другой стороны, нельзя было закрывать глаза на то, что появился некто, положивший на нее глаз. Надо принять это как должное. Катрин нагнулась и подняла лист.

Девочка с горячими губами и прекрасной грудью, я страстно желаю тебя!

Это было просто смешно. Лишенная смысла фантазия. Жуткий почерк. «Писатель» либо вообще не думал о своем почерке, либо просто психопат. Эта мысль была довольно неприятна. Лучше уж какой-нибудь дурачок, который придумал себе развлечение.

Катрин положила листок рядом с первым и легла в постель. Мысли лезли в голову одна за другой. Она потрясла головой, натянула на голову одеяло, но тщетно. Сон не приходил.

Какая глупость. Катрин разозлилась, встала, взяла пульт от телевизора – впервые с тех пор, как оказалась в «Резиденции». Однако никак не удавалось найти сколько-нибудь успокаивающую программу. В какой-то момент Катрин задержалась на одном из каналов, но уже через десять минут поймала себя на мысли, что не может сконцентрироваться на происходящем на экране. Она даже не понимала, что смотрит.

Катрин выключила телевизор и взяла в руки оба листка. То, что писал их один и тот же человек, было очевидно. То, что адресатом была именно она, тоже не оставляло сомнений. Речь однозначно шла о ней. Чего добивается этот парень? Решил испугать ее? Прийти к ней ночью? Это он мог бы сделать сегодня, пока она была в ванной. Дверь не была заперта, а Катрин, ничего не подозревая, стояла под душем, Она положила письма рядом с собой на кровать и подошла к мини-бару, чтобы налить себе стакан минеральной воды.

«А почему, собственно, парень? – вдруг подумала она, откручивая с бутылки крышку. – Почему это не могла быть женщина?».

По почерку невозможно определить. И бумага не несла в себе никакой информации, листы были белые, абсолютно белые.

Катрин открыла бутылку, наполнила стакан и одним махом выпила. При этом ее взгляд упал на столик в углу. На нем стоял полный кувшин воды, рядом с ним – стакан. Какая нелепость открывать бутылку с минеральной водой. А все из-за того, что она все время где-то носилась и даже не успела, как следует осмотреться в номере.

Она налила себе второй стакан из кувшина и констатировала, что вкус совсем неплох. Определенно простая фильтрованная вода, но очень вкусная. Несмотря на то, что Катрин приказала себе не думать ни о последнем счете за вино, ни о письмах, она все же бросила взгляд на прайс-лист, лежавший сверху мини-бара. Конечно, целых три евро за простую минералку.

Все-таки она была очень неловкой для этого мира.

И вообще, что это Ронни делает посреди ночи? Он просто отшил ее – либо был погружен в какой-то разговор, либо в какое-то другое занятие и совершенно не хотел тратить на нее время. Катрин снова села на постель, взяла трубку и выбрала в записной книжке его имя.

«Нет, – сказала она себе в тот же момент, – эту слабость ты себе не позволишь. Не позвонишь ему сама. Если ему нравится развлекаться в пиццерии, это не должно стать твоей проблемой».

И снова легла.

В комнате было очень тепло, при такой жаре никакой нормальный человек не сможет уснуть. Катрин снова спрыгнула с кровати, открыла одну из форточек и подставила лицо воздуху, ворвавшемуся в комнату. Холод принес приятное облегчение, она глубоко вдохнула свежий воздух.

Окна номера выходили на главную улицу, которая выглядела совсем безжизненной. Катрин посмотрела на небо. Снежинки падали ей на лицо и таяли, лицо заблестело от капелек воды. Если утром снег не прекратится, от катания на лыжах не будет никакого удовольствия.

– Зато будут пушистые глубокие сугробы, – сказала она. – И когда-нибудь снова выглянет солнце, и будет сказочно красиво! А теперь иди-ка ты, наконец, в кровать, Катрин Хюбнер!

Едва она повернула ручку, закрывая форточку, как зазвонил ее телефон. Ронни! Все же! Она резко нажала клавишу ответа.

– Если ты так долго будешь высовывать свой носик в окно, то можешь простудиться!

Катрин замерла.

– Спускайся лучше, выпей с нами, принцесса, без нас ты все равно не сможешь заснуть!

Жан!

У Катрин перехватило дыхание.

– Я не могу больше пить при всем желании, Жан, я просто не привыкла к этому. Но за приглашение спасибо. Тем не менее, сейчас я с большей охотой пойду в постель…

– Должен ли кто-то из нас составить тебе компанию?

– Нет, спасибо, я уже прочитала на ночь молитву!

Она выключила свет и вернулась назад к окну. Но даже после того как ее глаза снова привыкли к темноте, она не смогла различить ничего, кроме пустынной улицы и падающего снега. А когда заставила себя, наконец, лечь в кровать, пришла в голову совершенно дикая мысль. А это вообще был он? Это был голос Жана?

Катрин никак не могла проснуться. Внутренний голос твердил, что уже давно пора. Но она словно вылезала из какой-то глубокой ямы. Добравшись до краев, проваливалась снова, перескакивая из одного сновидения в другое. Когда, наконец, ей удалось проснуться настолько, чтобы взглянуть на часы, было уже десять.

Сенсация! Внутренний будильник впервые оставил ее в покое! Она полусонным взглядом обвела комнату. Было довольно темно для этого времени. Один взгляд на маленькое окно позволил понять почему. Огромные снежные хлопья оформились в сплошную белую массу и залепили все окно с наружной стороны.

Это было потрясающее зрелище! Как в иглу или какой-нибудь яранге!

Катрин вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Постучала по стеклу. Но этого было недостаточно, чтобы смахнуть всю массу. Она открыла окно. На голые ноги свалился целый сугроб.

– Ах ты!

Она принялась выбрасывать снег голыми руками на улицу. Там вообще творилось что-то невероятное. Где еще вчера стояли машины, высились огромные белые сугробы. Улица сузилась. Справа и слева от проезжей части все было занесено снегом. Катрин не услышала даже шума автомобилей. Снег заглушал все звуки. Как в сказке. Катрин не могла припомнить, приходилось ли ей хоть раз в жизни переживать нечто подобное. А снег все еще шел… Катрин посмотрела в сторону гор, затем на небо, но ничего не разглядела, кроме белоснежной пелены.

Она закрыла окно и задумалась. Не стоило надеяться, что в такую погоду работает хоть один подъемник. Она позвонила администратору. Линия постоянно была занята, и когда, наконец, удалось дозвониться, трубку поднял сам Тони. Ничего хорошего его тон не предвещал.

– Говорить не о чем, – произнес он. – Последние гости уехали сегодня утром в шесть часов, перевал закрыт!

С этими словами он положил трубку.

Последние гости? Она осталась в отеле одна? И ни души больше? Ерунда!

Однако сама мысль была жутковатой. – Одевайся и иди взгляни, что происходит на самом деле, сказала она себе. Может, там внизу суматоха из-за последних гостей?

Через десять минут Катрин уже приняла душ и облачилась в свитер и джинсы. Что это могло означать для нее самой? Катрин подумала: ничего. У нее не было запланировано никаких срочных встреч, неделя отпуска еще не закончилась. Единственное, что ее немного встревожило, было прозвучавшее однажды в новостях в Штутгарте сообщение о трагедии в Гальтюре. Совсем неподалеку отсюда. Но находился ли сам Цюрс в лавиноопасной зоне? Она до сих пор ничего об этом не слышала. Однако это был не со всем тот район планеты, чтобы о происходящем здесь регулярно сообщалось в новостях.

Теперь не хватало только ключа от комнаты. Катрин оглянулась – он лежал на ночном столике рядом с мобильным телефоном, дисплей которого сообщал ей, что аккумулятор за ночь полностью зарядился.

Она хотела уже вынуть провод зарядного устройства, как в глаза бросился значок, – за ночь голосовая почта пополнилась новым сообщением. Катрин помедлила. Собственно, она спешила, но любопытство взяло верх, она нажала кнопку. Ронни! В пятнадцать минут третьего! Радостным голосом он доложил, что именно в этот момент принял решение в шесть часов утра отправиться в направлении Арльберга. Его шеф был настолько любезен, что пожелал ему приятных минут на лыжных трассах, а курьерские услуги Ронни, так или иначе, потребуются лишь в начале следующей недели.

«Да здравствуют лыжи! – громко прокричал он. – Катрин, я еду к тебе!».

Она отключилась. Этого только не хватало! Ронни! Стартовав в шесть часов, он должен был бы уже приехать!

И всплеснула руками. Ронни в «Резиденции»! Перед ее глазами возникли лица Жанна, Матиаса и Оливера. Вот они разглядывают Ронни… И дамы! Они, конечно, не удосужатся даже одарить его взглядом, разве что ироническим. Если Ронни всплывет здесь, все станет ясно. Вот уж кто ничуть не похож на сказочного принца.

Медленно спускаясь вниз, Катрин чувствовала себя все более и более несчастной, убогой. Она не была сама собой. Она оказалась созданием еще более искусственным, чем даже Лили.

На последней ступени лестницы девушка столкнулась с Микки. Тот как раз руководил одним из коридорных отеля, вносившим огромные чемоданы в лифт.

– А я поднимусь пешком! – крикнул он и рванул по лестнице, едва не сбив Катрин с ног.

– Ах! – Катрин замерла от удивления. – Что вы здесь делаете?

– Живу! – произнес он, пробегая мимо, и понесся дальше.

Шутник, подумала Катрин и проводила Папочку взглядом. Он выглядел так, словно ни на секунду не ложился этой ночью в кровать. Удача для Лили, подумала Катрин. Красотка могла всю ночь провести без лишней суеты.

Возле стойки администратора толпились люди, и стало понятно, почему у Тони не было времени на пространные разъяснения.

– Я не могу ничего предсказать, – услышала Катрин его голос. – Снег все еще идет, и ситуация на данный момент совершенно не ясна. Как только снегопад закончится, будет видно!

– Потрясающая логика, – произнесла одна из женщин, стоявших рядом с Катрин. – Это же курам на смех! – Она поднялась на цыпочках. – А как насчет того, чтобы улететь?

– Во время снегопада, милая дама, никто не полетит, – произнес кто-то в толпе.

Ей стало весело. Катрин огляделась: столкнуться со всеми постояльцами отеля! Ей пришел в голову ночной сочинитель писем. Но теперешнее представление было в меньшей степени забавным, стоило вспомнить о том, что Ронни находится на пути сюда.

В толпе она заметила Оливера. Он держал возле уха сотовый и смотрел на экран телевизора, по которому титрами бежали данные нового прогноза погоды. Катрин отделилась от стены и направилась в его сторону.

– Эй!

Она остановилась недалеко от Оливера и кивнула. Он кивнул в ответ, продолжая говорить по телефону.

Катрин осталась стоять. Мужчина знаком дал ей понять, что разговор очень важный, и движением пальца тут же указал в направлении ресторана, видимо спрашивая, позавтракала ли она. Катрин отрицательно покачала головой, он поднял вверх пять пальцев. Через пять минут? Это ее устраивало: она могла быстро подняться в свою комнату и успеть позвонить Ронни. Катрин исходила из того, что тот вряд ли отправился в дорогу ровно в шесть часов утра и что при таком прогнозе, когда никто ничего не знает, ему не пробиться через Альпы.

Она стала подниматься по лестнице, потому что перед лифтом стояли несколько человек. На втором этаже ей вновь встретился Микки. Он ждал лифта. – Я думала, что вы живете в «Пост», – сказала Катрин, замедлив шаг.

Она не забыла интонацию, с которой Лили произнесла тогда эту фразу:

«Мы живем в "Пост"».

А в большей степени оценку «Резиденции»:

«Наверное, тоже ничего…».

– Мы посчитали более разумным перебраться сюда, чтобы не оказаться в снежном плену. А из-за отъезда большого количества людей для нас нашлось кое-что подходящее…

Катрин остановилась:

– Как же вам это удалось?

– Что? Вот и лифт.

– Так быстро переехать…

Микки уже вошел в кабину, но нашел время, чтобы обернуться и одарить ее сочувствующим взглядом.

– Да не нам! Зачем нам беспокоиться? Горничная и шофер…

И двери лифта закрылись.

Ясно, подумала Катрин, глупый вопрос. Лили, конечно, спокойно спит в своей постельке, укрывшись одеялом, с маской изо льда на своих кукольных глазках. Самой паковать чемоданы? Это для нее нечтонеслыханное. Что она, интересно, станет делать, когда Микки найдет себе новую Барби?

Катрин быстро поднялась к себе. В номере хотела было сразу взяться за телефон, но какой-то внутренний импульс заставил ее остановиться и обернуться. Номер, в котором она жила, был маленький и, скорее всего, самый непрезентабельный в этом отеле. Но она чувствовала себя невероятно уютно в этой каморке. Катрин вообразила Лили в помпезной кровати и «котика» Микки, облизывающего ее наманикюренные пальчики.

Представляя себе эту картину, она медленно набрала номер Ронни. Но доступна была только его голосовая почта.

– Эй, сокровище мое, ты должен был бы быть уже здесь, если действительно выехал в шесть часов. Значит, ты, скорее всего, стоишь где-то перед перевалом, потому что его закрыли сразу после шести. На самом деле я не знаю, где ты. Просто сообщи мне, малыш! Твоя грешница.

Она отсоединилась и поняла, что было величайшей глупостью вот так закончить свое сообщение. Ронни мог подумать, что она либо совсем пьяная, либо глупа, как пробка.

Катрин снова спустилась в холл, включив вибровызов и захватив мобильный с собой. Если Ронни захочет с ней связаться, то, по меньшей мере, телефон не будет трезвонить на весь зал ресторана. Оливер все еще стоял на том же месте. Он сопровождал свой разговор довольно резкими, выразительными жестами. Катрин понаблюдала за ним не много с предпоследней ступеньки лестницы и нашла, что сейчас он ведет себя как типичный муж, пытающийся наврать своей жене, что из-за закрытого перевала вынужден продлить отпуск, а сам рассчитывает еще какое-то время провести в постели с любовницей.

«Что это такое я выдумываю? – спросила себя Катрин. – По-видимому, я заблуждаюсь».

Она кивнула Оливеру, тот не отреагировал. Вместо него ей кивнул другой мужчина, который стоял рядом с Оливером, но она его вообще никогда здесь не видела. И уж точно совершенно не знала. Незнакомец начал прокладывать себе дорогу среди гостей, которые все еще толпились перед стойкой администратора.

Катрин не знала, куда деваться, ей было неловко, что этот тип так откровенно ее разглядывает. Он был большой, неуклюжий, с вытянутым лицом и гладко зачесанными темными волосами. Катрин подумала, что ему около пятидесяти. Выглядит как швейцарский чиновник, решила она, хотя в жизни не имела дела ни с одним чиновником из Швейцарии.

– Вы абсолютно правы, – заговорил он, и Катрин рассмеялась.

Этот человек действительно оказался швейцарцем.

– Мы должны даже из такой ситуации извлечь максимум пользы. Позвольте пригласить вас на бокал шампанского?

Ее смех мужчина воспринял как согласие, потому что сразу подставил ей локоть.

– Мне очень жаль, – ответила Катрин, – но я уже договорилась позавтракать с господином, который стоял позади вас.

– О, как жаль!

Внезапно он развернулся, словно тренированный кокер-спаниель.

Оба посмотрели на то место, куда указывала Катрин. Оливера там не было.

– Господин, похоже, несколько изменил свои планы, – произнес швейцарец. – Совершенно неприемлемое поведение по отношению к такой даме, как вы.

Катрин почувствовала, как ее уши стали горячими. Еще не хватало покраснеть! В двадцать три года! Словно девочка-подросток!

– Должно быть, он уже прошел в зал.

– Но вы же не побежите следом?

Он произнес это таким тоном, словно она была наложницей в гареме. На десять шагов позади повелителя! Нет, сейчас ей не хотелось производить такое впечатление. Болван, мог бы и подождать ее или забрать отсюда с этой чертовой ступеньки, подумала она об Оливере.

– Где же мы будем пить шампанское? – спросила Катрин.

Господин поклонился и губами чуть коснулся ее руки.

– Меня зовут Бруно, и я восхищен! Пойдемте в бар!

Но и там они оказались не одни. Катрин была удивлена, как много постояльцев обитали в этом отеле. Сейчас, когда половина отдыхающих, которые постоянно проводили время на склонах или в горных ресторанчиках, а также бутиках, вынуждена остаться в отеле, бар был заполнен.

– Я вас никогда не видел в этом отеле, – начал беседу Бруно.

Катрин совершенно не собиралась подыгрывать ему и открывать свои карты.

– Я действительно здесь впервые, – сказала она и улыбнулась.

«А что я вообще делаю здесь?» – спросила она себя в тот же миг.

И решила: он тебя ни капли не интересует, ты лишь коротаешь время.

– Но я обратил на вас внимание в первый же день!

«А я на тебя – нет», – подумала она.

– Как и на то, – продолжал швейцарец, словно дозируя каждое слово, – что вы, по моему мнению, общаетесь не совсем с теми людьми, с которыми следует. Это могло создать у посетителей отеля «Резиденция» неправильное представление о вас.

– Вот как? – Катрин и вправду удивилась. – Мне так не показалось. Я довольно хорошо провела время!

– Только несколько на более низком уровне, чем вы достойны. Нет?

Катрин оторопела и, пока Бруно заказывал два бокала шампанского (два бокала, а не целую бутылку, как Матиас и Жан), обдумывала, как бы остроумно ответить на прозвучавшее замечание.

– Большое спасибо, Юлиус, – сказал Бруно официанту со стянутыми в конский хвост волосами и протянул Катрин один из принесенных бокалов.

Она подняла его и, чокаясь с Бруно, заметила входящего в бар Жана. Но против обыкновения он не подошел к ней сразу с развязным приветствием, а лишь бросил короткий взгляд и снова вышел.

Черт побери, подумала Катрин. Что же это? С кем она села рядом? Персона нон грата? Ужасная мысль, но если этот человек из тех, с кем тогда они сидели за одним столом в Альме, то речь могла идти только о мафиози. Катрин, отставляя свой бокал, бросила на него испытующий взгляд. Швейцарец так же не был похож на босса мафии, как ее учитель немецкого в выпускном классе школы. Довольно бледный, с одухотворенным лицом, озабоченный проблемами своего желудочно-кишечного тракта. Определенно он не годился для того, чтобы лезть под пули.

– Вам нравится Тессин?^[12] – спросил он неожиданно.

Катрин никогда не бывала там, только слышала об этом месте. Боясь опозориться, она решила промолчать.

– Тессин – идеальный пандан^[13] к здешним горам, – продолжал он. – То, что здесь является снегом, там становится водой. У меня вилла недалеко от Лугано, в стиле классицизма, еще не совсем готова, потому что архитекторы все время предлагают новые идеи, но, если вас это заинтересует, был бы очень рад видеть вас там в качестве своей гостьи.

– Но если помещения еще не совсем готовы… – попыталась повернуть разговор Катрин.

– Да, моя дорогая. – Он поднял свой бокал для нового тоста. – Вы правы. Но около четырех сотен квадратных метров уже обжиты, а оставшееся ведь не будет нас смущать, не правда ли?

Катрин плохо представляла себе, что такое четыреста квадратных метров. Ее квартирка у тети Рут имела площадь чуть меньше сорока. И когда она переехала туда жить, эти метры показались ей целым королевством.

– Да… – протянула Катрин, потому что никак не могла понять, что он вообще имел в виду.

Приглашал ее в дом, где жила его семья, или речь шла об ином?

В этот момент вошел Руди, рядом та самая симпатичная подружка, в честь которой устраивался «праздники интронизации», как выразилась Бенита. Он коротко кивнул Бруно, но не остановился, а прошел дальше. В самом деле, почему все его сторонятся? С кем, черт возьми, она проводит время?

– Вы знаете Руди? – спросила она, чтобы прощупать его.

– Шапочно, – ответил собеседник. – Человек, живущий на средства своей жены, – не мой случай!

– Ох… – Катрин пожала плечами. – Если она имеет больше, чем он, почему бы нет? Не вижу особой разницы, кто платит, если речь идет о прочности отношений!

– Ага, современная женщина? – Он протянул ей бокал. – А кто вы по профессии? Или еще учитесь?

Ох, все начиналось сначала.

– Сейчас я занята созданием материальной базы, что бы затем заняться изучением экономики, – отрапортовала Катрин, словно выстрелила из пистолета.

Они сделали по глотку.

«Почему я постоянно позволяю вовлекать себя в подобные разговоры?» – подумала она, а вслух спросила:

– А почему вас так волнует, что Руди живет на деньги своей жены?

– Ну, – он поморщил лоб, – Бенита…

– О, Бруно, как хорошо, что я тебя встретила!

Проклятие! Что он собирался сказать о Бените?

Роксана возникла у Катрин за спиной.

Дамы приветствовали друг друга короткими кивками. Как назло Роксана! На ней был светло-синий кашемировый пуловер, в дополнение к нему жемчужное ожерелье, черные волосы она собрала в высокую прическу.

– Мне нужно срочно с тобой поговорить. – Взгляд в сторону Катрин сказал значительно больше, чем любое слово. – С глазу на глаз!

– О, никаких проблем! – Катрин встала и сделала театральный жест рукой. – Пожалуйста!

Бруно переводил взгляд с одной на другую, а для Роксаны реакция Катрин была более чем неприятна.

– Спокойно, спокойно, – сказала она.

– Нет, все нормально, я хотела, так или иначе, идти завтракать, – Катрин кивнула Бруно. – Большое спасибо за приглашение. Увидимся, – и с этими словами выскользнула из бара.

Катрин рассчитывала увидеть убранный и закрытый буфет, но все необходимое еще стояло на месте. И повар так же возвышался позади огромной плиты.

– Это просто замечательно, – сказала Катрин, подходя к нему. – Значит, я смогу еще получить мой любимый омлет?

– Как обычно, из двух яиц? – отозвался он. – Где накрыть?

Ах вот оно что. Да, это была проблема. Она даже не огляделась вокруг. Может, Оливер еще не ушел? Поначалу Катрин не смогла высмотреть его в массе галдящего народа, но вскоре отыскала глазами. Тот тоже заметил ее и кивнул, но она отрицательно покачала головой: компания за столиком, где сидел Оливер, ее совсем не устраивала. Она хотела просто съесть свой омлет, не выслушивая при этом тирады о пользе вегетарианства.

– Присаживайтесь к нам…

Катрин обернулась. Бенита приглашала ее за свой столик движением руки. Вот это да. Бенита сидела вместе с дамой, в сопровождении которой Катрин уже видела ее вчера. Столик был на четыре персоны. Идеальный вариант.

– Большое спасибо. – Катрин протянула руку для приветствия поочередно обеим дамам. – Я только возьму что-нибудь в буфете, пока он не закрылся, – добавила она.

– Ох, да об этом можно сегодня не беспокоиться. Перевал закрыт, и думаю, это продлится еще не один час. Что можно еще здесь делать, кроме как есть, пить и мило болтать?

Наверное, заниматься любовью. У Катрин вертелась на языке эта фраза, но она не позволила ей сорваться. И в этот момент снова вспомнила о Ронни. Действительно ли он направился к ней и застрял где-нибудь на пути в пробке? И если да, то почему не дал о себе знать?

Она, как всегда, наполнила свою тарелку и подошла к плите, чтобы сказать повару, за каким столиком устроилась.

– Омлет из двух яиц с беконом, помидорами, грибами и сыром. Верно?

– Совершенно верно!

Было уже само по себе потрясающе, как она за такое короткое время освоилась здесь, словно была постоянным гостем отеля.

Бенита взглянула на тарелку Катрин.

– Можно позавидовать, – вздохнула она.

– Чему?

Катрин села на свое место.

– Тому, что вы можете кушать все, ни в чем себя не ограничивая!

Катрин оценивающе оглядела себя:

– Да, кажется, я прибавила в весе: дома-то я не ем так много, не позволяю себе. – И положила руку на живот. – Точно, граммов пятьсот. Может, даже килограмм!

– Граммов… – Бенита покачала головой. – Деточка! – Она рассмеялась. – Позвольте представить мою лучшую подругу. Сибилла Лембах, профессор молекулярной биологии.

– О! – Катрин бросила на даму благоговейный взгляд. – С биологией у меня всегда было неважно, – она помедлила. – Но ваша сфера имеет отношение к генетическому планированию, не так ли? И то, чем вы занимаетесь, позволяет по пробе слюны определить сексуального маньяка и тому подобное?

– Совершенно верно, – кивнула Сибилла и расколола стоявшее перед ней на подставочке яичко всмятку. – Мы занимаемся как раз этими вопросами. Это одна из отраслей молекулярной биологии.

Катрин сразу вспомнились оба письма, подсунутые под ее дверь. Если их сочинитель во время написания кашлянул или чихнул, то изобличить его не составило бы труда.

– Наверное, очень увлекательно, – заметила она.

Сибилла кивнула:

– Наши ученые – это мореплаватели сегодняшнего дня. Те когда-то уходили в неизведанные просторы, чтобы открывать новые страны и континенты, а мы открываем новые причинно-следственные связи. И тогда и сейчас – авантюра, риск.

Катрин представляла себе эту работу скорее как бестолковое переливание из одной пробирки в другую всяких растворов, но сегодня ей совсем не хотелось показывать свою ограниченность.

– Да, представляю себе, – кивнула она и тут же быстро спросила: – Вам доводилось хоть раз оказываться здесь в такую погоду?

Бенита взглянула на Сибиллу.

– Да, много лет назад, – ответила та. – Многие впадают в панику, непременно хотят выбраться прочь, и из-за этого все приходит в движение, начинается суета. Другие, наоборот, становятся апатичными. Третьи же ищут удовольствие и наслаждение в случившемся, потому что обретают на какое-то время покой, оказавшись отрезанными от внешнего мира. Работа, партнеры – да наплевать на все! Тогда на первое место выходят алкоголь и обжорство, потому что больше себя занять нечем. Но для этого необходимым условием становится хороший запас продовольствия.

– А как это было с вами?

– А я в результате развелась со своим мужем, – совсем просто и как-то обыденно произнесла Сибилла. – Он оказался совершенно неприспособленным к кризисным ситуациям.

Принесли заказанный Катрин омлет, и Бенита ободряюще кивнула:

– Приятного аппетита. Вполне возможно, что у вас еще не закончился рост организма.

– У меня? Да нет, мне уже двадцать три года, и я больше не могу расти, – Катрин засмеялась.

– О! – Бенита внимательно посмотрела на нее. – Вы выглядите моложе. Но путешествуете одна?

Ага, теперь, так или иначе, начнут расспрашивать о мужчинах.

– Да, мой друг не смог поехать, ему необходимо работать. – Катрин наколола на вилку кусок яичницы. – А ваш муж? – спросила она Бениту, как только прожевала.

После намеков, которые прозвучали незадолго до этого в разговоре с Бруно, Катрин терялась в догадках. Ведь, когда речь зашла о деньгах Руди, Бруно начал свое объяснение с имени Бенита. И она бы все узнала, если бы не Роксана, эта Проститутка! Это было бы вообще ядерным взрывом, если и Бенита охраняет своего свободно гуляющего муженька.

– Я не замужем, – сообщила Бенита. – И никогда не была!

Вот это современная женщина, подумала Катрин и еще раз внимательно пригляделась к своей собеседнице. Самостоятельная, дорого одетая, красноречивая, незамужняя. Что же общего у нее с Руди?

– А вы тоже занимаетесь биологией? – попыталась Катрин зайти с другой стороны.

– Нет, моя сфера – легкая промышленность, совсем другая материя. Индустрия переработки кожи.

– О!

Эта сфера деятельности совсем не интересовала Катрин. Но может быть, получится вывести Бениту на разговор об Изабелле? Вот это был бы диалог. Индустрия переработки кожи и воинствующая вегетарианка…

Кстати… Катрин повернулась в ту сторону, где сидел Оливер. Он устроился за столом вдвоем с Изабеллой, молодой супруг, очевидно, уже откушал. Оливер кивнул ей. Вид его не показался Катрин особенно довольным.

Бенита и Сибилла заговорили о чем-то между собой, и у Катрин появилось время понаблюдать за обеими. Дамы производили впечатление сестер – примерно одного возраста, одеты в одном стиле, даже прически были похожи.

Разговор шел о гольфе. В этой игре Катрин разбиралась так же хорошо, как и в микробиологии. От Бениты больше ни чего не удастся узнать о Руди, это было ясно. К тому же у Катрин все больше крепла уверенность, что, несмотря на любезное приглашение присесть за их столик, она здесь нужна как собаке пятая нога. Катрин доела завтрак, закончив его кусочком торта и кофе, и попрощалась.

Перед стойкой администратора стало намного свободнее. Лишь маленькая группа людей стояла перед телевизором в ожидании прогноза погоды. Среди них не было ни одного знакомого лица.

– Что нового? – спросила Катрин у Тони, который как раз вышел из комнаты администратора и подошел к стойке.

– Я весь взмок, – улыбнулся он и добавил: – Сегодня никаких перспектив. Но вы-то не собираетесь уезжать? Или?..

– Нет! – Катрин помотала головой. – Я лишь хотела узнать, не спрашивал ли кто-нибудь меня, звонил или еще что…

– Многие люди постоянно спрашивают о вас…

– Как?

Он сделал успокаивающее движение рукой:

– Если кто-то действительно захочет найти вас, то в вашей ячейке будет лежать записка. Я сейчас взгляну.

Он исчез в кабинете, но почти в тот же миг вынырнул оттуда:

– Ничего нет, должен вас разочаровать!

Катрин начала беспокоиться. Может быть, Ронни не получил ее послание? Иначе он точно позвонил бы. Лишь бы с ним ничего не случилось! Надо хотя бы послушать новости и периодически смотреть телетекст по телевизору.

Лифт был свободен, тем не менее, она поднялась по лестнице. Ей хотелось немного подвигаться. На втором этаже Катрин остановилась. Кто-то кричал изо всех сил, это было хорошо слышно. Наверное, следует бежать к администратору и просить о помощи, если на этаже никого нет.

Катрин выглянула с лестницы в коридор. Горничные и несколько гостей стояли неподалеку.

– Что-то случилось? – спросила Катрин.

– Мы не совсем уверены!

Одна из горничных пожала плечами.

– Но крики такие, словно кого-то убивают!

Рыжеволосый парень обернулся к ней:

– Но это, скорее всего совсем маленькая и приятная смерть!

Катрин вытаращила глаза. Какая нормальная женщина будет орать во время оргазма так, что слышит весь отель?

Она, во всяком случае, не будет!

– Может, все-таки стоило бы… – произнесла женщина, стоявшая впереди Катрин.

И эта, похоже, туда же. Типично человеческие представления о желаниях.

– Кто же живет в этом номере?

Это был довольно здравый, как показалось Катрин, вопрос. Пронзительный вопль заставил ее содрогнуться. А если тот парень, который пишет ей идиотские письма, решает там судьбу другой своей жертвы? А эти стоят здесь, как столбы, вместо того чтобы прийти на помощь!

Катрин решительно двинулась между собравшимися к двери номера и забарабанила. Мгновенно стало тихо. Все переглянулись. Катрин стукнула еще раз.

Почти сразу дверь открылась. Мужчина в белом купальном халате с растрепанными седыми волосами гневно уставился на нее. Вот это да! Напротив Катрин стоял Элко. Через секунду он резко захлопнул дверь.

Элко! А новобрачная вегетарианка Изабелла тем временем сидит за столиком в ресторане! Он, что ли, тем временем режет кого-то на куски, психопат? Но на халате не было пятен крови. Значит, привел любовницу. На виду у всех! Катрин медленно повернулась.

– И каждый день такое слышать… – сказала одна горничная другой.

– Да изо дня в день эти крики становятся все более дикими! – ответила вторая.

– Я же говорил! – заключил рыжеволосый с лицом триумфатора.

Бросив на Катрин многозначительный взгляд, он пошел прочь. Другие гости тоже разошлись. Лишь горничные нерешительно топтались на месте.

– Придется снова сегодня убираться, – сказала одна из них.

– А кто живет в этом номере? – спросила Катрин.

– Ну, вот этот господин и живет, – был ответ.

Катрин ничего больше не было надо. Девушка решила затаиться в засаде.

Она просто должна увидеть, что за женщина выйдет из комнаты Элко. Катрин присела на нижнюю ступеньку лестницы. Отсюда, если потребуется, можно быстро ускользнуть.

Некоторое время она сидела, чувствуя себя не слишком спокойно. В конце концов, следовало позвонить Ронни, но делать это на лестнице было не слишком удобно. Катрин совсем было решила оставить свой пост и направиться в комнату, как услышала лифт. Если он остановится на этом этаже, ей так или иначе придется исчезнуть. Катрин медленно встала, чтобы быть готовой убежать. В этот момент раздался хлопок закрывающейся двери. Катрин не спеша поднялась на один пролет, чтобы затаиться за углом. Внизу кто-то прошел по коридору мимо лифта и начал спускаться по лестнице. Это оказался Микки, какое разочарование! Значит, закрыли другую дверь!

Лифт остановился, из кабины выплыла Изабелла. Ну, теперь что-то будет! Катрин осторожно спустилась на несколько шагов. Одна из дверей хлопнула. Сейчас женушка поймает своего мясоеда на месте преступления. Но Изабелла с несессером в руках направилась прямо к лестнице, где затаилась Катрин. Девушка замерла, словно парализованная, потом стрелой бросилась вверх. Не поворачивая головы, Изабелла поднялась на один этаж выше. Катрин скользнула следом за ней. У Изабеллы в руке был ключ. Совершенно очевидно, она только что получила его у Тони, и ключ был от другого номера. Итак, о прелюбодеяниях Элко известно уже всему отелю – от администратора до последнего гостя, подумала Катрин, не в силах сдержать злорадную ухмылку.

«Кто высоко заносится, тому не миновать падения!» – любила повторять ее мать.

Но все-таки с кем же был Элко? Какой проститутке доверила Изабелла на пять секунд своего муженька? И почему не выбросила соперницу прочь, выдрав при этом ей волосы?

Катрин снова вспомнила о Ронни. Теперь уже ясно, что все сроки прошли! Почему же он не звонит? Историю с Элко можно пока оставить в покое. Если всем уже известно, что он в медовый месяц изменяет своей жене, то скоро станет известно с кем. Тем более что в отеле, попавшем в снежный капкан и отрезанном от мира, все события, так или иначе, происходят на виду у всех.

Катрин направилась в свой номер и с чувством удовлетворения уселась на кровати. Эти дни были действительно наполнены открытиями. Прорыв в совершенно иной мир. Содом и Гоморра! Она набрала номер Ронни, но по-прежнему работала только голосовая почта. Такого просто не могло быть! Катрин посмотрела на часы – полдень уже миновал. Она набрала номер его городского телефона в Штутгарте. Безуспешно. Затем попыталась дозвониться до пиццерии. А что, если они скажут ей, что ничего не знают? Ни о дне рождения шефа, ни о решении Ронни поехать к ней?

Нет, она не могла даже подумать так плохо о своем приятеле. Но почему не снимают трубку?

Наконец на другом конце ответили. Джованни, пекарь, сам подошел к телефону. Нет, нет, ничего нового пока не известно, Ронни ушел сегодня в пять утра вместе со всеми остальными и собирался лишь захватить кое-какую одежду и сноуборд. Неужели он до сих пор не добрался?

Катрин всхлипнула и объяснила Джованни, что в настоящее время творится в Альпах.

– Мадонна! – только и нашелся сказать он. – Здесь у нас идет сильный дождь – но снегопад? Будем надеяться, с ним ничего не случится…

– Джованни…

– Да… – Он помедлил. – Ну, в общем, он был немного нетрезв. Мы пытались убедить его не ехать, но он был так счастлив, что мы… О, Мадонна!

– Джованни! У вас есть номер моего мобильного? На случай, если вы что-то узнаете?

– Да, здесь у меня на дисплее!

– Позвоните мне сразу же?

– Обещаю!

– Хорошо, я вам тоже!

Катрин отключилась. Она здесь развлекается, наблюдая за похождениями какого-то идиота, а Ронни тем временем пропал. Что же делать?

В строках телетекста ничего не сообщалось о сходах лавин в Арльберге. Пробки, пробки, пробки. Кругом одни пробки. Мелькали сообщения об авариях на дорогах, но, естественно, подробности нигде не раскрывались. Не будет же она обзванивать каждый пост дорожной полиции между Линдау и Штутгартом и каждый участок жандармерии между Штубеном и Брегенцем? А если он поехал в объезд Боденского озера через Швейцарию? Или по дороге Штутгарт – Ульм – Линдау? Есть сотни способов добраться сюда, но Ронни у нее только один!

Катрин была близка к тому, чтобы заплакать. Может, позвонить его матери? Нет, это совсем глупо. Девушка почувствовала, что сходит с ума. Она подумала: с кем можно поговорить, кто мог бы утешить ее? Ей вспомнилась Эли. Она в первый день была так мила с ней, но в последнее время Роксана всегда была одна. Наверное, Эли уехала, как жаль.

Никому из мужчин она не доверит свои тревоги. Жана это вряд ли заинтересует. Матиаса тем более. Бруно был для нее совсем чужим человеком, Руди слишком тщеславен, Микки несимпатичен, Элко вообще противен, у Фреди, как у хозяина отеля, были совсем другие заботы. Может быть, Оливер? Да, Оливер. И от него она определенно могла услышать историю сенсационной измены Элко.

Через несколько минут Катрин снова была внизу. У стойки администратора никого не было, видимо, все осознали, что изменить ситуацию не в их силах и остается только ждать. Сквозь стеклянную входную дверь Катрин посмотрела на улицу. Снег шел не переставая.

Служащие отеля были заняты расчисткой, чтобы освободить подъезд к главному входу. В данный момент это была их единственная работа. Новых гостей не ожидалось. Наверное, хотя бы одну такую непогоду в жизни нужно пережить. Особенно это прекрасно в Рождество. Впрочем, когда Катрин вспоминала себя маленькой, ей казалось, что такие снегопады в ее детстве были совсем не редкостью. И огромные сугробы на улице она каждую зиму видела в детстве. Хотя они, должно быть, казались большими лишь от того, что она была совсем маленькая.

Катрин вышла на улицу и, отойдя несколько шагов от подъезда, огляделась. На крышах домов и на крыше отеля снег лежал огромными шапками. А вдруг от такой массы снега крыша рухнет? Катрин задумалась и скрестила при этом руки на груди: было холодно, а она выскочила в одном тонком свитере. Все-таки, решила она, обрушение крыши – дело маловероятное. Но ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

Она как раз хотела вернуться в дом и поискать Оливера, как услышала свое имя. Откуда могли кричать? Катрин окинула взглядом фасад здания; все окна в номерах были закрыты.

– Да здесь, внизу, наклонись!

На уровне ее ног находилось зарешеченное окно, и оттуда Матиас кивал ей.

– Мы в камере хранения для лыж, спускайся!

– Что вы там делаете, в камере хранения? Ведь ни один подъемник не работает!

– Не болтай, спускайся!

Это было сказано таким тоном, от которого она обычно становилась упрямой. Но обычно Катрин не застревала в занесенном снегом горном пятизвездочном отеле, где делать совершенно нечего, кроме как болтать несколько часов в хорошей компании. Она надеялась, что время там, внизу, пройдет не без пользы, поэтому подошла к лифту и спустилась в камеру хранения лыж. В помещении было сумрачно, словно призраки, сдвинутые в углу, стояли скамейки и еще какая-то мебель. Когда Катрин в ожидании застыла у входа, рядом заиграли какую-то австрийскую песенку, да так громко, что стеллажи с лыжами задрожали. Катрин осторожно двинулась вперед, наткнулась на что-то и решила подождать, пока глаза не привыкнут к темноте. В этот момент чья-то рука ухватила ее запястье и потащила дальше, в глубь комнаты. Она даже представить не могла, кто это и куда ее ведут.

– Дегустация вина, принцесса, – услышала девушка.

Рука, сжимавшая ее руку, исчезла, а вместо нее между пальцами оказался бокал.

«Интересно, бокал оттуда же, откуда наливал мне Эвальд? – Катрин начала что-то подозревать. – И теперь я в застенках инквизиции?».

Она почувствовала мужскую руку на своем бедре.

– Ну?

Голос был настолько близок, что рот говорившего должен был находиться где-то у ее уха. Катрин быстро повернула голову, но увидела лишь тени.

– Кто хочет вступить в наше братство, должен испить нашей крови!

Катрин содрогнулась.

Остальные заржали, затем загорелось несколько ламп. Свет был приглушенный, но позволял увидеть, кто ее разыграл. Матиас был здесь, не обошлось без Жана, но тут же находились Микки, Лили, Оливер и кто-то еще, с кем она пока не познакомилась.

– Вообще сегодня должны были приехать русские, – произнес один из незнакомцев. – Но я, так или иначе, ни одной еще не видел!

– Дурень, – сказал другой, – они что, должны сами себя похоронить?

Все прыснули, и Катрин стало ясно, что весельчаки сидят здесь не первый час. Рядом возвышалась батарея пустых винных бутылок. Катрин узнала сорт вина: именно то, что она вчера проиграла Жану. Или оплатила, кому как нравится. Пустых бутылок было десять штук. Десять бутылок по 140 евро, сосчитала она, целое состояние. Она была для этого мира либо слишком трезвая, либо слишком бедная.

Жан наполнил бокал Катрин до краев и весело чокнулся с ней. Он был уже хорош, искрился энергией и каждого, кто попадался ему на пути, рассматривал как потенциального партнера для танца. Оливер устроился на краю одной из длинных скамеек и вел беседу с девушкой. Катрин видела лишь ее спину и длинные светлые волосы, но даже не имела представления, кто это. Лили восседала, как обычно не двигаясь, рядом с Микки, который весело трепался о чем-то с Матиасом. Матиас то и дело хихикал. Наверное, Микки рассказывал, что приключилось сегодня с Элко, – они жили по соседству. Катрин могла себе представить этот рассказ.

Сама Катрин была не в настроении участвовать в этом мероприятии. С другой стороны, проводить сумрачные послеобеденные часы у себя в номере в тревожных раздумьях тоже не хотелось. Может, немного поболтать с Лили? Только о чем?

Жан и второй, пока незнакомый Катрин тип громко пели песню, точнее, пытались перекричать друг друга. Чтобы понять, о чем римейк, необходим был переводчик.

Катрин сделала глоток. Может, она просто еще не вникла, чтобы воспринимать все происходящее должным образом?

– Ну, принцесса, что случилось?

Жан схватил ее и закружил в танце.

Катрин едва успела отставить бокал, как попала в руки следующего партнера. Было просто удивительно, сколько места освободилось в камере хранения, когда отодвинули скамейки. Правда, Катрин едва не ударилась о полку, на которой стояли лыжные ботинки, зато партнер был мастером рок-н-ролла. Танец доставил ей большое удовольствие, тем более что Ронни никогда не ходил с ней танцевать, считал это глупостью. При свете он вообще не мог делать этого. Катрин танцевала до тех пор, пока не обессилела. Затем последовала медленная мелодия. Катрин хотела отказаться, но партнер покачал головой.

– Это мои чаевые, музыку заказал я! – Он рассмеялся. – Кстати, меня зовут Герхард.

У него были голубые глаза и мужественное, волевое лицо. Очень симпатичный. Вполне достоин носить такое имя. Катрин представилась ему, и они начали танцевать, довольно плотно прижавшись друг к другу, пока со всех сторон не последовали комментарии.

– Ну, ну, – раздался голос Жана, – нам не очень нравится смотреть на это!

– Только не надо такой злобной зависти!

– Конечно! Прокрасться сюда и увести девушку – ты знаешь, как это карается! – Жан схватил лыжную палку и бросил Герхарду вторую. – Сразись со мной, если хочешь называться мужчиной!

Катрин, а следом за ней и другие отошли в сторону, потому что эти двое начали разыгрывать на скамейках и столиках сцену из фильма про Зорро. Два бокала полетели на пол, полупустая бутылка упала, и из нее потекло вино, но мужчины не обратили на это внимания, они с дикой страстью фехтовали на палках. Лили укрылась в самом дальнем углу, а незнакомая блондинка вместе с Оливером отскочили за один из стеллажей. Микки и Матиас подзадоривали сражавшихся. В диком азарте Герхард вскарабкался по одному из стеллажей с лыжными ботинками и повис под потолком, уцепившись рукой за ввинченный туда специальный уголок, поддерживавший стеллажи. Но уголок не выдержал его веса, Герхард с палкой в одной руке и уголком в другой рухнул на каменный пол. И остался лежать на спине, жадно хватая ртом воздух.

Жан с победным ревом подскочил к нему и приставил палку к груди.

– Все решилось! – прокричал он. – Она моя!

– Я, похоже, так или иначе, не смогу продолжать, – произнес сдавленным голосом Герхард и схватился рукой за грудную клетку.

– Самое большее – три сломанных ребра и сотрясение мозга, – выразительно бросил Оливер из своего укрытия. – Может отразиться на потенции, но никак не на плодовитости, так что не беспокойся!

Катрин встала на колени рядом с Герхардом. Загар словно сошел с его лица, оно было бледное, и дышал он с большим трудом.

– Можешь встать? – спросила она.

– Как всегда! В итоге побежденный оказывается победителем. Этот женский инстинкт заботиться обо всех когда-нибудь меня просто убьет!

Жан стоял, широко расставив ноги, рядом с Катрин и сверху вниз взирал на Герхарда.

– Заткнись и лучше помоги!

Жан уставился на нее, высоко подняв брови:

– Принцесса, принцесса!

Опустившись на колени, он смотрел на Герхарда, как на павшую в бою лошадь.

– Гм, – произнес он. – Не позвать ли нам живодера?

Герхард попытался стукнуть его кулаком в плечо, но уронил руку и застонал.

– Вот до чего доводят ваши детские игры! – Катрин бросила на Жана укоризненный взгляд. – Нам нужен врач!

– Оливер – врач!

– Он зубной врач! – заорала Катрин. – Здесь что, речь идет о паре выбитых зубов?!

– О-о-о! – Жан демонстративно отшатнулся от нее. – Дикая кошка!

Катрин вновь повернулась к Герхарду:

– Тебе еще хватает воздуха?

Он кивнул, но остался лежать.

Медленно подошли остальные. Оливер встал на колени с другой стороны.

– Так, дружище, давай показывай своему зубному врачу, где у тебя болит?

Герхард повел глазами.

Оливер начал медленно ощупывать его.

– Голова?

Он надавил пальцами на разные участки головы. Герхард отрицательно покачал головой.

Оливер ощупал все тело – от ключицы до бедра, затем поднялся с колен.

– Сможешь подняться сам?

Герхард попытался, но с тихим стоном снова опустился на пол.

– Типичные симптомы; ты сломал ребра, мой дорогой. Пять, шесть, семь или восемь – за отсутствием глубоких знаний в этой области медицины сказать не могу. Но одно как минимум!

– Очень благодарен, – прошептал Герхард.

– Может, это даже множественный перелом, из-за чего произошел разрыв плевры, тогда грудная область наполнится кровью и легкое, таким образом, тоже. Тебе очень трудно дышать?

Герхард плотно закрыл глаза.

– Если серьезно, старик, проблема в одном: не оказалось ли одно из легких поранено сломанным ребром. Вот это действительно принесет очень мало удовольствия. Итак, к Вильгельму Конраду!

– Это врач? Ты его знаешь? – спросила Катрин.

Оливер рассмеялся:

– К Вильгельму Конраду Рентгену. Так звали добродетеля, изобретение которого нам теперь потребуется. Ему срочно необходимо сделать снимок, твоему Адонису!

В то время как Герхарда везли в выделенном для него джипе в Цюрс, в местную больницу, Катрин добралась, наконец, до своего номера и без сил рухнула на кровать. Нужно было хоть час провести в покое и одиночестве. Это явно не ее день. Ронни пропал без вести, партнер по танцам пострадал – определенно ее карма сбилась сегодня. В этот момент ей вспомнилась Изабелла. Ее изотерическая линия жизни, похоже, сегодня тоже слегка искривилась. Скорее всего, Изабелла не представляла, что ее прозрение в отношении собственного супруга будет столь быстрым и наглядным.

Ладно, но почему до сих пор нет никаких вестей от Ронни? Катрин набирала его номер уже в который раз, но доступна по-прежнему была лишь голосовая почта. А в почтовом ящике Катрин не было ни единого сообщения, ни одно сообщение не пришло на ее номер. С ума сойти! И Оливер, отправившийся вместе с Герхардом в больницу, не давал о себе знать. Как же ненавистно это ожидание!

Девушка поднялась и подошла к окну. Она была в принципе довольно непоседливым человеком. Надо все-таки чем-то заняться, двигаться, пойти куда-нибудь. Хотя бы просто протоптать тропинку в глубоком снегу, отправиться в спорткомплекс, чтобы поплавать в бассейне. Наверняка что-то такое здесь должно быть. Во всяком случае, это нужно немедленно выяснить. Телефон она возьмет с собой, чтобы быть все время на связи.

Она побежала вниз по лестнице. Спорткомплекс находился в отдельном корпусе, Катрин уже успела отметить это для себя, когда смотрела рекламный проспект, но еще не была там. Наверняка полно народу.

Проходя мимо стойки администратора, она все-таки решила осведомиться о последних новостях.

– Милый Тони, есть что-нибудь новое?

– Надо взглянуть, столько событий произошло за последнее время, я мог не заметить!

Катрин ждала, пока он сходит в свой кабинет, и надеялась. Когда администратор появился с факсом в руках, сердце у Катрин замерло.

– О! – выговорила она. – Спасибо.

Но факс был не от Ронни, а от фотографа, который должен был снимать ее для спонсоров на горных склонах Арльберга. Господин фотограф подтверждал, что прибудет, как только позволит погода, на следующий же день. Если перевал останется закрытым, придется договориться снова.

На этот случай он любезно сообщал номер своего мобильного.

– От фотографа, – разочарованно вздохнула Катрин. – Ничего по-настоящему важного.

Тони с сожалением покачал головой:

– Мне жаль. Но я немедленно сообщу, если появится хоть какая-то новая информация для вас.

Фраза оборвалась на такой ноте, словно он хотел что-то добавить.

Катрин подождала, но Тони лишь кивнул и скрылся у себя в кабинете. Она направилась в спорткомплекс. Помещение находилось за большой стеклянной дверью. Катрин вошла внутрь. Необходимо было назвать для регистрации номер своей комнаты, затем ей предложили различные услуги. Плавание в бассейне, сауна, солярий, массаж, маникюр, зал для фитнеса, русская баня.

– А есть здесь во что переодеться? – спросила Катрин и указала на свою одежду.

– Приходите прямо в халате, а полотенца и простыни получите у нас.

Это было Катрин по душе.

– Сейчас буду, – улыбнулась она и побежала назад в номер.

Провести время здесь было замечательной альтернативой простому сидению у телефона. На этот раз она решила подняться на лифте. Нажала кнопку и стала ждать. Подошел лифт, двери открылись.

В кабине стоял Жан, лицо его расплылось в улыбке, едва он увидел ее.

– Ах, ты уже здесь, – сказал он. – Другие пытаются так или иначе найти тебя, но не знают твоего номера!

Катрин посмотрела на свой телефон.

– Другие хотят меня найти? Но зачем?

– Ну, Герхарду стало лучше, ребра, шестое и седьмое, он все-таки сломал, но там простой перелом. Он приглашает нас в «Отто».

– «Oтто»?

– Ресторан напротив, мы ходим туда довольно часто. Ты разве не знаешь? Тогда самое время отметиться! – Он отступил слегка в сторону. – Пойдем, я провожу тебя.

Катрин замерла.

– Куда?

– Ну, на твой этаж.

– Ах, какое внимание! Большое спасибо.

Она нажала на кнопку четвертого этажа, и лифт пришел в движение.

– Собственно, я собиралась пойти немного поплавать.

– И массаж… гм…

Он мягко провел своим указательным пальцем по ее руке от плеча до локтя.

Ей показалось или он, в самом деле, соблазняет ее?

– Нет, если совсем точно, то еще немного кикбоксинга.

Жан ухмыльнулся.

– Ты умеешь наносить меткие удары, чтобы сразу сломать ребра. – Он убрал палец с ее руки и указал на свою грудь. – Пожалуйста, если это будет входным билетом в рай.

Лифт мягко остановился.

– Секунду, – весело сказала Катрин. – Держи лифт.

Она вышла из кабины, Жан остался внутри. Что ж, если нельзя кататься на лыжах, тогда вперед – развлекаться! С этой мыслью она набросила куртку и вернулась к Жану.

– Ну, принцесса, изобрела новый способ обороны? – спросил он, закрывая двери и нажимая на кнопку первого этажа. – А что ты будешь делать, если я сейчас ненадолго остановлю лифт?

Он приблизил палец к красной кнопке на панели.

– Ты мог бы достичь этого намного проще, – сообщила Катрин, скроив сострадательную мину. – Просто последовал бы за мной в мой номер!

– Да? – Он бросил на нее разочарованный, полный недоверия взгляд. – Все так просто?

– Об этом я должна была спросить тебя. – Катрин нахмурилась. – Ты не такой легкий мальчик?

– Что?

Он рассмеялся. Лифт остановился, Катрин открыла двери.

– Как минимум сто килограммов, – произнес он, выходя из кабины.

– Ну, вперед!

На пороге отеля оба остановились.

– Как могущественна природа!

Катрин глубоко вздохнула.

Перед ними расстилался сплошной белый ковер, уходивший к подножиям гор и поднимавшийся до самых их вершин. А снег все продолжал лететь огромными белыми хлопьями.

– Будет настоящий праздник, когда снова откроют все трассы! – Жан потер руки. – Мы немедленно отправимся на самую высокую вершину.

– Да, это будет просто сказка!

Несмотря на то, что совсем недавно дорожку чистили, они сразу провалились по щиколотку в снег. Просто невероятно, какую массу снега хранили в себе небеса.

– Сразу вспоминается множество детских сказок, – произнесла Катрин, когда они двинулись вперед и пушистые хлопья облепили их лица, не успевая таять. – Фрау Холле… – вслух рассуждала Катрин, смахивая с лица снег. – Вот теперь видно, как она трудится там, наверху!

– В таком темпе, как фрау Холле, сегодня не работает ни один человек. Фрау Холле устарела!

– Зато она делает свою работу с удовольствием.

– Скажешь тоже!

– А ты разве нет?

Катрин подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Удовольствие? – С его губ слетела короткая усмешка. – Нет, вот уж нет. Моя работа – это лишь средство, позволяющее вести мне такую жизнь, – он сделал короткое движение рукой в направлении «Резиденции», – не более. Как проводник в горах я был бы не в пример счастливее!

Катрин поразилась тому, что он позволил себе так раскрыться перед ней. Ничего подобного именно от Жана она не ожидала.

– Значит, ты должен стать проводником, – посоветовала она. – Человек должен всегда следовать велению сердца, иначе он не может быть счастлив.

Он легонько щелкнул ее по носу:

– Так, фройляйн Мудрость, а как насчет тебя? Что тебе по сердцу?

Катрин задумалась.

– Я пока в поисках, – немного погодя произнесла она. – В данный момент, кажется, переживаю некое превращение. Окукливаюсь!

Он легонько подтолкнул ее:

– Так-так. Ну, тогда…

Какое-то время они шагали молча.

– Но у тебя такая великолепная специальность, – рассуждала она. – У прокурора всегда столько впечатлений, столько переживаний, он хорошо зарабатывает, знаком со множеством интересных людей – посмотреть только на тех мужчин, что сидели за нашим столиком в «Хоспицальме»!

Он в упор посмотрел на нее, наморщив лоб.

– Не стоит заблуждаться. Многое не так весело, как кажется на первый взгляд. А о чем-то лучше сразу забыть.

Его тон изменился, фраза прозвучала словно угроза. Катрин изумленно посмотрела на Жана. Это могло означать, что тогда в ресторане происходило что-то серьезное.

– Как-то ты не по-доброму это сказал, – заметила Катрин.

– Хорошо, что мы, наконец, дошли! – Голос Жана снова стал прежним, тон почти интимным. – Ихорошо, что мы прямо сейчас получим что-нибудь вкусненькое!

Он подмигнул ей, и Катрин поняла, что тема исчерпана.

Перед дверью ресторана они долго сбивали с обуви снег, что есть сил топая по ступенькам. Жан отряхнул снег с куртки Катрин и открыл перед ней дверь.

– Ну? – спросил он девушку, когда та прошла внутрь. – Ты счастлива?

– Нет!

Это вырвалось так быстро, что она сама удивилась.

– А в чем причина?

Катрин остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Не знаю, тут целая дилемма. Я застряла на какой-то фазе острой мировой скорби.

– Это чисто женское, в этом я совершенно не разбираюсь.

– Балда! – Катрин легонько стукнула его кулаком и ухмыльнулась. – Это нечто общечеловеческое, и ты совершенно точно знаешь, что я имею в виду.

Он перехватил ее кулак и крепко сжал.

– Настоящие парни никогда не зацикливаются на таких вещах!

– Настоящие парни никогда не стонут, если ломают себе ребра!

– Точно! – Катрин рывком высвободила свой кулак из его ладони. – Наверное, мне следует еще разок ударить как следует!

– Если это освободит меня от проблем мировой скорби, пожалуйста!

– Ну уж вряд ли!

Катрин двинулась вперед.

Ресторан был заполнен, но Жан, очевидно, знал, где устроилась вся компания. Он уверенно двигался мимо людей к той части зала, что находилась на небольшом возвышении. За круглым столом сидели все, кто был в камере хранения. Лишь светловолосой девушки, бывшей там с Оливером, Катрин не заметила. Зато появился друг Герхарда, которого Катрин еще не знала.

Герхард сидел прямой, словно свеча, на лице сияла дружелюбная улыбка, а в руке только что принесенная кружка пива.

– Уже думали, стоило ли посылать этого типа на разведку. Тот еще гусь, – приветствовал он их.

– Мне стоило очень большого труда отвергнуть соблазнительное предложение Катрин, – нахально огрызнулся в ответ Жан. – В конце концов, приз победителю все еще ожидается!

– Рад, что ожидается. А то я уж опасался худшего…

Герхард поднял свою кружку.

Жан подвинул Катрин стул.

– А вы можете говорить о чем-нибудь другом?

Катрин поморщилась.

– Может, о том, что в этом дурацком отеле даже шампанского не хватает, чтобы наполнить им простую ванну?

Микки указал забинтованным пальцем себе за спину.

Белоснежная повязка на пальце выглядела очень элегантно, но Катрин отчего-то была в полной уверенности, что под ней не на что смотреть.

– А для чего нужна целая ванна шампанского? Это же такая глупость, – съязвила она.

Этот человек вместе с его забинтованным пальцем и жеманством сильно действовал ей на нервы.

– Мне так нужна была сегодня утром полная ванна, – пролепетала с саксонским акцентом Лили.

– Это декадентство! – упрекнула ее Катрин.

– Из-за того, что закрыт перевал, шампанское подают в ограниченных количествах. Кто-нибудь слышал что-либо подобное? – пробубнил Микки.

И обратился к Катрин, которая сидела прямо напротив него:

– А тебе я покажу, пожалуй, что такое декадентство!

Катрин не стала отвечать, только наблюдала за ним, Слегка прищурив глаза. Толстяк был ей просто противен.

Подошла девушка-официантка. Герхард оглядел присутствующих.

– Я предлагаю для всех морские языки. Они здесь и в самом деле великолепны! К ним хорошего белого вина, да? Согласны?

– С одной оговоркой!

Микки ткнул в меню, лежавшее перед ним.

– Ты не переносишь рыбу? – уточнил Герхард.

– Напротив! Но я попрошу принести мне все горячие блюда. И морские языки тоже!

– Все? – ошеломленно переспросила официантка. – Но в сегодняшнем меню их восемь!

– Я заплачу сам, – успокоил он ее. – Если я сказал все, я имел в виду все. Все восемь!

Сидевшие за столом уставились на него, и каждый чувствовал, что здесь какой-то подвох.

– Хорошо, хорошо, пожалуйста.

Официантка не стала спорить, а направилась к стойке, чтобы выполнить заказ.

– Весы в твоей комнате врут? – не выдержал Жан. – Ты испытываешь дополнительные потребности?

– Речь не об обжорстве, речь идет об уроке, который я намерен преподать, – ответил Микки и бросил выразительный взгляд на Катрин.

Он четко дал понять, что нацелился именно на нее.

– Я вся трепещу, – ехидно отозвалась она и, не дав ему ни секунды на раздумье, тотчас повернулась к Герхарду: – Ну а ты, мой раненый герой, расскажи теперь, что же все-таки случилось.

Герхард довольно остроумно описал, что ему пришлось пережить, пока не выяснилось, что речь идет всего лишь о двух сломанных ребрах, а не о поврежденной плевре и раненом легком. Настроение слегка поднялось, маленькое представление, устроенное чуть раньше Микки, было забыто, но до тех пор, пока не принесли заказ.

Каждому подали по одной тарелке, лишь для Микки привезли целую тележку с яствами, каждое из которых было накрыто посеребренным колпаком для сохранения блюда горячим.

– Вот, господин, все ваши восемь горячих блюд, – сказала официантка и подняла по очереди каждую крышку.

Микки ничего не сказал, взял вилку, встал и подошел к тележке. Он попробовал из каждой тарелки и, наконец, заключил:

– Вот это я буду есть, остальное можете убрать!

И указав вилкой на тарелку с морскими языками, снова сел на свое место.

– У тебя ранение в голову? – поинтересовался Оливер.

– Всего лишь практический пример декадентства. Как было обещано. – Микки кивнул Катрин. – А еще большим декадентством будет, если за все это я попрошу заплатить Герхарда, потому что именно он пригласил нас сюда!

– Может, человек нуждается в подобных выходках, если имеет какие-то сексуальные проблемы? – ляпнула Катрин, и, пока она произносила эту фразу, ей стало ясно, что именно он был в комнате с Элко.

Да, она могла еще долго ждать грешницу, разрушившую тихое семейное счастье. Только грешницы не было. Соперницей Изабеллы был мужчина, а не женщина! Это Микки поставил своими криками на уши весь отель. И то, как он сейчас съежился и покраснел, подтвердило Катрин, что она не попала пальцем в небо.

Жан тихо хихикнул, Лили напряженно уставилась в свой стакан, Герхард морщился, всеми силами борясь с приступом хохота, который определенно причинил бы ему жуткую боль, а Оливер подмигнул Катрин. Только Матиас оставался серьезным и после небольшой паузы спросил:

– Откуда она знает?

После этого вопроса никто не мог больше сдерживаться. Все разразились диким хохотом.

Микки сидел, словно окаменев. Катрин видела, что толстяк обдумывает, как вести себя в данной ситуации. То, что он с большим удовольствием ринулся бы сейчас прочь, не было даже вопросом. Ясно было и то, что в этом случае в глазах собравшихся его репутация будет подорвана окончательно.

– Это было случайное свидание, – наконец сказал он и посмотрел на Катрин. – А сексуальные проблемы имеет, скорее всего, тот, кто вообще не знает, что такое секс!

Теперь все глаза устремились на нее.

– Но уж именно вам, господин, я не дам возможности увидеть меня занимающейся сексом, – нанесла Катрин ответный удар. – Я вступаю в связь с тем, кого хочу!

– Да, но уж если она захочет, то сделает это в следующие пять минут! – добавил Матиас, и все снова разразились хохотом.

Катрин раздумывала, стоит ли еще что-нибудь добавить, но нашла, что лучше в этой ситуации будет сменить тему. Остальные тоже пришли к такому мнению, потому что обратили взоры на свои тарелки и бокалы.

Когда через час они начали расходиться, погода не изменилась. Снег шел, уборочная техника продолжала работать, но это было похоже на борьбу Давида с Голиафом. Жан был первым, кто не выдержал. Оливер получил сзади огромный ком снега в спину. Вслед за этим разразилась не шуточная баталия. Лили и Микки быстро укрылись в отеле, Герхард, несмотря на сломанные ребра, тоже сделал попытку скатать снежок, а остальные забрасывали друг друга, отрываясь на всю катушку. Катрин вела бой с Матиасом, который хотел ее совсем завалить снегом. Она оборонялась руками и ногами, и в какой-то момент ей удалось подставить ему подножку и ухватить за рукав куртки. Матиас рухнул, не устояв на ногах, а Катрин набросилась на него сверху.

– Ну, и что теперь? – смеялась она, пока он делал безуспешные попытки подняться.

– Можешь продолжать, – сказал поверженный.

И она добавила ему еще снега за шиворот, потом еще, пока он не освободился, вывернувшись из-под нее сильным движением своего тренированного тела.

– Брр, – Матиас передернул плечами от холода, вставая.

С головы до ног он был в снегу, просто снежный человек какой-то. Катрин продолжала сидеть в сугробе и смеялась до тех пор, пока из глаз не потекли слезы. Остальные тоже решили сделать Матиаса козлом отпущения, снежки продолжали лететь в него со всех сторон.

– Теперь в сауну! А потом еще раз голышом в снег!

Жан выдал идею, и все поддержали его радостным «вау», только Катрин промолчала. Она тоже была бы не прочь прогреться в сауне, но в этой компании оказалась единственной женщиной. Настроения показываться всем этим мужчинам голышом у нее определенно не было.

– Договорились, через десять минут внизу!

Жан смахнул снег с волос, которые теперь торчали в разные стороны, словно растрепанный стог сена. Катрин рассмешил его вид, но в этот момент она вспомнила, что от снега, скорее всего, потекла ее тушь и вид у нее самой вряд ли лучше.

Тони лишь покачал головой, увидев ее, и протянул ключ. Поначалу Катрин приняла это качание головой как оценку своего внешнего вида и вдруг вспомнила про Ронни. Он не дал о себе знать за это время, это было ясно. У Катрин засосало под ложечкой. Не столько оттого, что ее друг до сих пор не объявился, сколько оттого, что за последние несколько часов она ни разу не вспомнила о нем. Как она могла забыть? Непостижимо. Ведь до недавнего времени они были единым целым, на свете не существовало ничего, что происходило бы с ней без его участия. А теперь только вид администратора напомнил ей о друге. Но это же несправедливо по отношению к человеку, который сейчас застрял где-то в снегах и не может подать о себе весточку! Она не могла считать себя такой же, как Микки или Руди.

Катрин казалось, что она хоть чуточку лучше их.

– Значит, до скорого!

Оливер вышел из лифта и закрыл за собой двери.

Катрин нажала на кнопку своего этажа. Она жила выше всех и была рада остаться в кабине одна. Мало-помалу становилось ясно, что круг людей рядом с ней становился все теснее. Маленькие авансы, те или иные двусмысленности, скрытое или явное сближение, но как-то сразу со всеми, не с одним. Лишь Бруно, с которым она до сих пор и не познакомилась-то толком, пригласил ее на свою виллу в Лугано.

Ради уютного ужина рядом с камином или для чего-то еще?

Но может быть, она просто выдумывает, и все они – милые парни, и ничего более.

В номере Катрин скинула с себя мокрую одежду, немного просушила волосы полотенцем и набрала номер Ронни. Ни чего не изменилось. Доступна была лишь голосовая почта.

– Я схожу с ума, волнуюсь, – сказала она в трубку. – Пожалуйста, дай о себе знать, как только сможешь. Я боюсь, как бы с тобой чего не случилось! Это не могла быть лавина, но на дороге много аварий, я слышала. Пожалуйста, сообщи мне, что происходит! Ты мне по-прежнему очень нужен!

С телефоном в руке Катрин подошла к окну и открыла его. На улице стемнело, и ей показалось, что снежные хлопья, падающие с неба, становятся меньше и легче. Она ловила их на ладонь и смотрела, как снег превращается в капельки воды. Катрин любила снег, каждая снежинка казалась ей произведением искусства. Каждая филигранно выточена, не похожа ни на одну другую, сложнейший образец, одна-единственная на миллионы и миллиарды. Она все подставляла и подставляла ладони, но снежинки таяли так быстро, что Катрин не успевала как следует разглядеть их. В конце концов, ей пришло в голову, что своими руками она сокращает время существования этих маленьких кусочков льда. Они должны иметь шанс соединиться со своими братьями и сестрами.

«Ты – сентиментальная корова, – подумала она и закрыла окно. – Изабелла права. Сама ешь яйца, лишая тем самым жизни бедных цыпляток, и не задумываешься, что кровь бычков, из которых приготовлен твой бифштекс, одного цвета с твоей. И в то же время беспокоишься о том, сколько просуществует какая-то снежинка, пока не растает! Совсем рехнулась!».

Катрин подошла к телевизору и включила его. Новостей в это время не было, поэтому она включила телетекст и поискала прогноз погоды. Для альпийских районов по-прежнему обещали снегопады, и сохранялась высокая опасность схода лавин.

Она села на кровать и задумалась. Если не повезет, такой прогноз означал, что еще целый день придется просидеть в отеле. Если совсем не повезет, то все последующие дни они вообще не смогут кататься на лыжах и ее горнолыжный отпуск превратится в диванный. И свои чеки она не сможет тогда использовать, потому что не доберется до заснеженных горных приютов. Можно ли продлить действие этих чеков? Жалко же просто выбросить 450 евро на помойку. Целое состояние! Лучше всего было бы получить их стоимость наличными. Ни один цент не был бы для нее лишним!

«Ты алчная и корыстолюбивая, и весь этот цирк вокруг испортил тебя окончательно».

Она бичевала себя и металась по комнате из угла в угол. Катрин все еще не решила, что ей делать. Массаж был бы очень кстати, но она не сможет его оплатить. Ей вспомнился Оливер, он предлагал массаж, но это не ее случай, было бы слишком интимно. Лишь мысль о том, что она лежит перед ним голышом и позволяет себя трогать, вгоняла ее в дрожь.

Можно пойти в тренажерный зал. Немножко покачать пресс и мышцы рук, покрутить педали велотренажера. Катрин натянула на себя тренировочный костюм – наконец нашелся повод распаковать его, – сунула в карман телефон на случай, если Ронни все-таки подаст признаки жизни, и направилась в спорткомплекс.

Тренажерный зал располагался за входом в спорткомплекс, чуть в стороне, в конце небольшого коридора. Хорошо продумано, сделала для себя вывод Катрин, – после тренировки можно направиться прямо в сауну или бассейн. На входной двери был вывешен телефонный номер, по которому занимающийся мог позвонить, если ему потребуется какое-то указание тренера или помощь. Катрин исходила из того, что сумеет разобраться сама. Она вошла.

Зал был не особенно велик, но с большими зеркалами, окрашенными в белый цвет стенами и светлым паркетом. Катрин тихо притворила за собой дверь и осмотрелась. Гребной тренажер, педальный тренажер, бегущая дорожка, шведская стенка, скамейка с гантелями разного веса, комплексный тренажер для качания мышц рук и ног. Вдобавок два велотренажера в одном углу. Там кто-то уже крутил педали, больше в зале не было ни души. Это несколько озадачило Катрин – она рассчитывала, что зал будет переполнен. Но может быть, большинство отдыхающих предпочли бассейн и сауну. С чего бы начать? Рядом с тренажерами на полу лежали разнообразные приставки, и она нажала несколько клавиш на электронном приборе с демонстрационными картинками. На трех страницах были представлены различные варианты упражнений и комбинаций нагрузок для тренажеров. Это слишком сложно, подумала Катрин, изучая многообразие дисплеев и сенсорных кнопок. Наверное, будет проще начать с восхождения по «лестнице» или с велотренажера. Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд. Посмотрев в зеркало, Катрин встретилась глазами с особой, крутившей педали велотренажера. Женщины короткое время понаблюдали друг за другом, затем Катрин обернулась:

– Привет, Роксана!

Роксана с хвостом, завязанным на затылке широким черным бантом, продолжала крутить педали.

– Ты перестанешь, наконец, путаться у меня под ногами? – спросила она Катрин вместо приветствия.

Самое худшее времяпрепровождение, которое Катрин могла пожелать, – это, несомненно, дискуссия с Роксаной.

– Я? Я путаюсь?

«Бери быка за рога», – пришла Катрин на ум одна из глупых присказок ее матери.

Она подошла к Роксане и уселась на соседний тренажер. Должно быть, Роксана уже довольно давно крутила педали – лицо, шея, руки были влажными от пота. Она была одета в облегающее спортивное черное трико, черные шорты почти до колен для занятий аэробикой. Под шортами рельефно обозначились мускулы. Было очевидно: Роксана регулярно посещает тренажерный зал.

Катрин не чувствовала себя особенно модной в своем старом тренировочном костюме, но это не особенно смущало ее. Она начала крутить педали, однако тренажер, похоже, был настроен на самую тяжелую нагрузку. И здесь неудача! Все против нее!

– Почему ты решила, что я путаюсь у тебя под ногами? – повторила Катрин свой вопрос.

– Потому что ты, похоже, положила глаз на Жана!

– Жан? Чепуха. У меня есть парень, твой Жан мне совершенно не нужен!

Перед глазами Катрин находился своего рода пульт управления. Она попыталась нажать на один из сенсоров, чтобы сменить режим настройки тренажера, но это ей не удалось. Попыталась еще раз, но ничего не изменилось.

– На Жана многие клали глаз, ты не исключение!

– У тебя самой есть дружок!

Катрин начинала раздражаться, что этот идиотский велосипед никак не хотел ее слушаться.

– Это он тебе сказал? Он так всегда делает, это же простейший способ подъехать к неопытной девушке! – Роксана легко крутила педали рядом с Катрин. – А еще, – продолжала она, – типы вроде него рассказывают о фригидности своих жен или о том, что жены ходят налево. И то и другое прекрасно помогает уложить в постель потенциальную жертву!

– Что ты несешь? Потенциальная жертва? Ничего глупее ты не могла придумать! Это я-то потенциальная жертва?!

Катрин, взбешенная, продолжала давить на неподдающиеся педали.

– А кем же ты себя вообразила? Принцессой? Принцесса на горошине!

Роксана взяла свое полотенце со спинки седла велосипеда и слегка провела по лицу. Затем накинула полотенце на шею и соскользнула с тренажера.

– Кстати, – сказала Роксана, обращаясь не к Катрин, а к ее отражению в зеркале, – тренировка пойдет намного легче, если просто включить тренажер.

Пылая от гнева, Катрин смотрела на отражение Роксаны в зеркале, пока та шла к выходу. Наверное, надо немедленно догнать ее и сказать… сказать… Что за вздор! Сама Роксана на глазах у всего честного народа обнималась в Альме с каким-то парнем. А Жан сидел напротив – муж, которому на виду у всех наставляют рога. И еще это идиотское умозаключение. Потенциальная жертва, надо же! Эта дура просто не в своем уме!

Настроение крутить педали у Катрин пропало. Она не станет включать тренажер. Нет, нет и нет! После того, как эта глупая корова оскорбила ее.

Катрин почувствовала, что готова лопнуть от злости. Что Роксана о себе думает? Что она надсмотрщик?

Катрин подошла к лестничному тренажеру и ударила по дисплею в надежде найти правильный сенсор. Действительно, дисплей засветился. Она почувствовала, что этот тренажер настроен как раз под нее, видимо, тот, кто пользовался им, имел примерно такие же габариты. Хоть раз повезло! Маршируя по лестнице, уже хорошо нагрузив свои мышцы и изрядно вспотев, Катрин почувствовала, что успокаивается.

Часом позже ее гнев полностью развеялся. В конце концов, ей приходилось терпеть и более страшные унижения. Следовало просто посмеяться над этой историей. Чем по могла себе Роксана, нападая на Катрин? Вместо того чтобы просто поговорить и узнать мнение Катрин по поводу всего происходящего.

Напоследок Катрин еще как следует поработала со штангой и силовым тренажером. Мышцы ног и рук приятно гудели. Теперь время принять ванну, а там и ужин. Вспомнилось «ограниченное» шампанское для Лили. В той или иной степени все они здесь немного не в себе. Кстати, Катрин где-то слышала, что пары углекислоты могут закупорить человеческие поры. Лили может ведь и умереть ненароком в такой ванне. Уж не запланировал ли Микки в недалеком будущем погубить свою молоденькую пассию, чтобы воссоединиться с Элко?

«Какую чепуху ты придумала, – одернула себя Катрин. – В таких сложных комбинациях вообще не было необходимости. Микки не женат на Лили. Скорее, им необходимо избавиться от Изабеллы».

Картина получилась просто гениальная. Изабелла в ванне с шампанским! Очаровательно.

Думая о своих новых знакомых, уже в своем номере Катрин вылила из флакона в ванну немного геля и открыла воду. Присела на край ванны и, проверяя одной рукой температуру воды, другой начала набирать на телефоне номер своей голосовой почты. Ее мать беспокоилась, все ли в порядке, она слышала, что в Альпах какие-то проблемы, и даже тетя Рут проявила заботу. Катрин нашла это вполне нормальным и решила непременно позвонить тетке, когда ляжет в ванну. Потом повесила мокрый от пота тренировочный костюм на полотенцесушитель, бросила свое нижнее белье в тазик, что бы потом постирать, и медленно начала погружаться в воду. Уже сидя на корточках и предвкушая грядущее удовольствие, она услышала в коридоре подозрительный шорох. Он доносился как раз от входной двери ее номера. Сначала Катрин замерла и, прислушиваясь, осталась сидеть на корточках, затем резко поднялась и распахнула дверь в ванную. Под входную дверь был подсунут очередной белый листок. Не раздумывая, она рванула на себя входную дверь, предусмотрительно, впрочем, оставив ее на цепочке. В коридоре раздавались чьи-то шаги. С нарастающей яростью Катрин захлопнула дверь и принялась вынимать цепочку. Это удалось не сразу. Тем временем пена, оставшаяся на ее ногах, образовала маленькие островки вокруг коленей и на ступнях. Наконец, Катрин удалось откинуть цепочку. Совершенно голая, девушка выскочила в коридор. Он был пуст. Катрин добежала до лестницы и выглянула на площадку, чтобы осмотреть верхний и нижний пролеты. Никого! Глупость какая! Катрин вернулась в коридор, сделала несколько шагов и внезапно столкнулась с Бруно.

– Хоп-ля! – Он обнял ее обеими руками. – Кто тут у нас?

Катрин, совершенно сбитая с толку, осталась стоять в его объятиях.

– Вы собирались ко мне?

Только сейчас она поняла, что оказалась в коридоре абсолютно раздетая. То, что она краснеет, Катрин почувствовала немедленно, но смогла совладать с собой. Оставайся не зависимой, делай вид, что ничего особенного не случилось.

– Это не совсем то, чего я хочу!

Она сделала шаг в сторону.

– А что я мог бы сделать, чтобы вы все-таки этого захотели?

Бруно медленно переводил свой взгляд с ее лица на грудь, потом ниже, на лобок, и обратно.

Катрин скрестила на груди руки.

– Здесь не существует какого-то волшебного средства!

Она хотела уйти.

– Подождите же!

Невозмутимое лицо Бруно несколько изменилось, на нем появился отпечаток удивления.

Катрин уже направилась к номеру, когда в коридоре появилась пожилая пара. Делая вид, что не происходит ничего необычного, Катрин посторонилась, пропуская стариков на лестницу.

Пожилой господин, в костюме, при галстуке, и столь же солидная и пожилая дама в плиссированном платье несколько оторопели, очевидно не понимая, как следует реагировать на такую сцену.

– Пожалуйста, – насмешливо произнесла Катрин. – Проходите, места всем хватит!

– Чудовищно! – прошипела пожилая дама.

Ее супруг разразился более пространным комментарием, бросив уничтожающий взгляд на Бруно.

– Господин доктор Брюттли, я крайне удивлен. Для глубоко уважаемого банкира из Швейцарии, человека благородного происхождения…

– Вы храните деньги в нашем банке? – ледяным голосом осведомился Бруно.

– Нет, не в вашем. Слава Богу, потому что если бы это было так, то я бы сейчас, – тут старик кивнул в сторону Катрин, не удостоив, впрочем, ее взглядом, – немедленно закрыл все свои счета!

– Жаль, а они меня так интересовали! – произнес Бруно язвительно.

Катрин понравилось, как он это сказал. Она даже позволила себе ухмыльнуться.

– Что ж, Бруно, увидимся чуть позже, – промурлыкала она и, пританцовывая, направилась к своему номеру.

В номере она в первую очередь улеглась-таки в ванну. Тут же зазвонил телефон в комнате, и она подумала, что это Бруно, который хочет, чтобы «чуть позже» наступило прямо сейчас. Катрин засмеялась над собой.

«Нечему удивляться, моя дорогая Катрин Хюбнер, – сказала она себе, – скачешь голая, мокрая и в пене по отелю. Такая застенчивая, что тебе стыдно уже на вводном уроке анатомии в школе».

Да, за последнее время Катрин открыла в себе множество ранее неизвестных качеств!

Она отряхнула от пены одну руку и взяла свой сотовый, лежавший рядом с ванной. Успокоив мать и тетку и коротко рассказав им, какой сказочный отпуск здесь проводит, она отбросила телефон и попыталась полностью расслабиться в теплой воде. Никаких мыслей о Ронни, о Бруно, о Роксане, никаких мыслей об очередном дурацком письме от этого загадочного сочинителя. И вообще прочь все мысли, которые могли ее напрягать. Закрыть глаза и вытянуться в теплой, вкусно пахнущей воде.

Через полчаса Катрин чувствовала себя так, словно заново родилась. Она смыла пену, приняла душ, заботливо намазала свое тело кремом. И еще у нее осталось время на маникюр и педикюр. Лишь после этого, завернувшись в банный халат, она вышла из ванной и подняла с пола белый листок.

Девочка, тобой хочу я обладать, в страстных стонах твоих утопать, сюрприз случится сегодня ночью.

Я думаю о тебе!

Это была откровенная похабщина! Кто-то, очевидно, пытался напугать ее.

«Только приди, – рассердилась Катрин, – у меня уже есть одна идея, как тебя встретить!».

Она долго стояла перед платяным шкафом. Время еще оставалось. Катрин раздумывала, что из вещей уже надевала, что нет, что и как можно скомбинировать, но вечерний наряд никак не складывался. Она взяла косметичку и направилась к зеркалу.

– В этом ты права, Катрин, – громко сказала она себе, кивая своему голому отражению и подкрашивая ресницы. – Все люди похожи друг на друга, когда голые. Лишь стоя перед платяным шкафом того или иного, можно отделить зерна от плевел! Что же все-таки надеть?

Сделав макияж, она вернулась к шкафу.

«Плюнь, – сказала она себе и вытащила из шкафа черное платье, которое уже надевала в первый вечер. – Важна фигура, а не платье. К чему потрясающая дизайнерская одежда, если тело заплыло жиром? Деньги – еще далеко не все!».

Она натянула на себя в платье, впрыгнула в туфли и для контраста накрасила губы ярко-красной помадой. Выдавив на волосы огромную порцию геля, Катрин взбила их вверх. Теперь она выглядела очень сексуально.

Итак! Для своего ночного гостя из кухни она захватит большой разделочной нож или, еще лучше, меч из бара, которым они здесь так весело открывают бутылки с шампанским.

Вниз Катрин спустилась на лифте. Определенно вынужденная изоляция внесла существенные коррективы в программу отдыха каждого из постояльцев; группы стали образовываться по совершенно иным принципам, нежели в погоду, пригодную для катания на лыжах. Катрин вспомнила о сауне. Интересно, парни решили заночевать там? Или уже улизнули куда-нибудь? Эти ребята слишком непоседливы, чтобы долго оставаться на одном месте. Взгляд Катрин задержался на Лили. Саксонка сидела рядом с Микки, держа в руках какой-то дамский журнал. Ее дружок углубился в чтение экономического издания. Интересно, они были в сауне? Катрин даже не хотела представлять себе, каков Микки в голом виде, а вот на Лили, пожалуй, стоило посмотреть. Увеличенная грудь, приподнятая попа – было на что взглянуть!

Катрин еще осмотрелась. За другим столиком сидели Бенита и ее подруга. Катрин сразу вспомнила о Руди. Она так до сих пор и не узнала, что их связывает с Бенитой. Пожалуй, стоило посвятить свободное время некоторым изысканиям в этой области. Но, – Катрин взглянула на свои часы, – уже почти восемь, и она изрядно проголодалась. Изыскания можно отложить до утра, ибо, если завтра погода не изменится, все снова будут торчать здесь.

Тони как раз с кем-то беседовал по телефону, когда Катрин проходила мимо, и лишь с сожалением пожал плечами в ответ на ее немой вопрос. Это было действительно трогательно, какую заботу он проявлял о ней. Девушка улыбнулась ему.

– Бывают моменты, когда ничего нельзя изменить! – произнесла она и, в свою очередь, пожала плечами.

Тони улыбнулся в ответ, продолжая разговор.

«В принципе все служащие этого отеля – очень милые люди, – подумала Катрин. – Жаль, что мне никогда в жизни больше не придется пожить здесь».

Перед дверью в ресторан Катрин остановилась. У нее не было настроения проводить вечер в одиночестве. Но никого, с кем она могла бы сесть вместе, не попалось на глаза. Впрочем, в уголке устроились Элко и Изабелла, они о чем-то горячо спорили.

«Ладно, не смеши себя, – сказала Катрин, – это совсем не тот случай, о котором ты мечтала».

Она обрадовалась, когда увидела направлявшегося к ней Эвальда.

– Герхард заказал столик на восемь часов, я не знаю, придут ли все, но вы можете спокойно устроиться за этим столиком!

– Большое спасибо, – сказала Катрин с облегчением и пошла по залу, высоко подняв голову.

То, что многие смотрят ей вслед, Катрин чувствовала. Эти взгляды словно придавали какой-то живительный импульс. Когда она приходила в пиццерию к Ронни, многие парни так же засматривались на нее, но те взгляды были ей неприятны. Здесь же, при такой конкуренции, это была весьма высокая оценка ее достоинств.

Катрин села, посмотрела в меню. Пять перемен – со всем неплохо. Пять перемен за ужин, да еще утренний шведский стол, плюс ежедневный обед для желающих. Катрин задумалась. Накормить столько людей! Все это требует большого количества продуктов. Интересно, надолго ли хватит продовольствия, если чрезвычайная ситуация не разрешится в ближайшие день-два. Катрин не волновало, как долго будет ограничено потребление шампанского. Куда хуже, если проблемы начнутся с хлебом. Ну, впрочем, хлеб они могут печь сами. А пиво? Или овощи, фрукты… Она так углубилась в свои мысли, что заметила Герхарда, лишь, когда он уже стоял перед ней.

– О, как замечательно, что ты уже здесь, – улыбнулся он. – Можно?

– Но это же твой столик! Ты ведь его бронировал!

Он сел напротив.

– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – Катрин, полная участия и сострадания, наклонилась к нему.

– К сожалению, я не способен смеяться, кашлять и заниматься любовью. Вынужден тебя разочаровать.

– Здесь все сексуально озабоченные?

Катрин покачала головой.

– А ты что теряешься?

Он, казалось, был несколько смущен прямотой ее вопроса.

– Не теряюсь. – Катрин усмехнулась. – Это и в самом деле не очень занимает меня. Не моя проблема. Да к тому же я-то здорова!

– А что ты делаешь, чтобы тебе было хорошо?

В этот момент подошел Эвальд и поинтересовался, что подавать.

– Для начала, пожалуйста, пиво, – попросила Катрин.

Герхард поддержал ее. Уж за пиво она сможет заплатить сама.

– Ты была в сауне? – возобновил Герхард прерванный разговор, когда Эвальд ушел.

Катрин покачала головой.

– Я была в тренажерном зале.

– О! Молодец!

– Ничего сверхъестественного. Зал был совсем пустой. Разве что Роксана была там некоторое время.

В этот момент Катрин подняла голову и увидела Жана и Роксану. Они прошли друг за другом и сели за отдельный столик. Жан коротко кивнул им, Герхард кивнул в ответ, сопроводив свой кивок характерным жестом: дескать, ничего не поделаешь!

– Да, она довольно спортивна, этого у нее не отнять, – сказал он. – Просто одержима кое в чем. Особенно ее занимают лошади. Впрочем, конный спорт привлекает всех женщин.

– Чепуха! – Катрин разозлилась. – Кто дал тебе право стричь всех под одну гребенку?

– Женщины, интересующиеся только лошадьми, очень подозрительны.

– А мужчины, интересующиеся лишь женщинами, подозрительны мне не меньше.

– Ага!

Они оба засмеялись.

– Так у нее есть дружок или у нее вообще никого? – спросила Катрин после паузы.

– Я думаю, она только завлекает.

– Оливер тоже высказал такое подозрение.

Катрин отломила кусочек от булочки, лежавшей в хлебнице, намазала тонким слоем креветочного масла, стоявшего в миниатюрной порционной вазочке рядом с ней.

– В конце концов, такая жизнь страшно утомительна.

– Как так? – Герхард уставился на нее. – Ты так хорошо знаешь Жана?

Катрин засмеялась.

– Может быть… – загадочно произнесла она.

Он озадаченно замолчал.

– Нет, конечно, нет! – Катрин замотала головой. – Я впервые в «Резиденции» и познакомилась со всеми только за эти дни. Как же я могу знать его хорошо?

Она выделила слово «знать».

– Ну, время для этого всегда найдется, – Герхард взглянул на Жана. – А он выглядит очень неплохо.

– Это не все, что меня интересует в человеке.

– Что же еще? – резко спросил Герхард.

– Сам человек.

– Ага, – недоверчиво промолвил он. – У Жана много денег, – после короткой паузы продолжил он. – Очень много.

– У меня тоже! – бойко соврала Катрин. – И мне это не нужно.

– То, что тебе это не нужно, – вопрос весьма спорный.

Катрин промолчала. Что он имел в виду, говоря сейчас все это? Прозвучало довольно двусмысленно.

– Именно в тебе – самое интересное, – продолжил он.

Катрин все еще молчала. О чем он?

– Что, прости? Что интереснее всего во мне? – не выдержала она.

– То, что ты никого не хочешь и ни в ком не нуждаешься. При этом столь молода, что в это просто не верится!

– Все равно я не понимаю тебя.

– Да, прости. Просто молоденьких девушек обычно легко соблазнить деньгами, титулом или еще чем-нибудь. Независимы они лишь тогда, когда сами чего-то достигли, но к женщинам это приходит, как правило, лишь с годами!

– К мужчинам, кстати, тоже, – вставила она.

– Именно по этой причине молодые мужчины обычно довольно равнодушны к своим одногодкам девушкам!

Катрин, задумавшись, положила в рот кусочек булочки с маслом.

– У меня нет более взрослого друга. И никого, кто произвел бы на меня очень сильное впечатление.

– Они здесь все пытаются, так или иначе, произвести на тебя впечатление.

– Чушь!

– Как это чушь? Именно так и есть!

Катрин задумалась. Ей ничего особенного не бросилось в глаза. То, что все пытались ее тут так или иначе потискать, положим, правда. Но произвести впечатление?

Эвальд поставил на стол пиво, Катрин и Герхард чокнулись и сделали по приличному глотку.

– Хотя бы сегодняшняя послеобеденная история с Бруно. Ты, голая, с ним на лестнице. Просто находка для героя-любовника!

Катрин замерла с открытым ртом, едва не выронив бокал с пивом.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда же, как не от него самого! Да, там были еще два свидетеля.

– Я просто потрясена! – Катрин недоверчиво смотрела на Герхарда. – Но почему он разболтал об этом, старый осел?

– А почему он подарил в прошлом году после первой ночи с ним некоей Марлис новый «аудит»? Девушка здесь вообще оказалась случайно – заблудшая овечка. Выиграла отпуск в какой-то дурацкой лотерее…

– Что?

Катрин не верила своим ушам.

– Машина стояла на следующее утро прямо перед парадным входом в отель, вся в розовых бантиках. Словно льняная простынь после первой брачной ночи.

– Боюсь, кое-кому будет очень плохо! – Катрин в упор посмотрела на Герхарда. – Как это здесь называется? Голубиная охота или как?

Герхард сидел прямо и почти неподвижно, ему больно было поворачиваться, он лишь поморщил лоб.

– Ты до сих пор не поняла? Все это ярмарка тщеславия, демонстрация силы и возможностей. Под девизом: у кого длиннее. Победит тот, кто войдет первым!

Катрин молчала. Эвальд сервировал закуску. Катрин взяла вилку, поковырялась в тарелке, но есть не стала. Она прокручивала в голове некоторые картинки своего пребывания здесь, пассаж Роксаны в туалете Альме. Что она тогда сказала?

«Кто бы мог подумать, что все произойдет так быстро».

Кажется, так?

Что за наивной провинциалкой она оказалась, верившей в порядочность людей. В порядочность мужиков. Идиотка!

Катрин сделала большой глоток. Снизу вверх она сердито посмотрела в глаза Герхарду. Мужчина выглядел очень хорошо, она находила его привлекательным, в этой игре у него был самый большой шанс на победу, несмотря на то, что он об этом не знал.

– А почему ты рассказываешь мне все это? Ведь теперь вся ваша игра коту под хвост!

– Я выбыл из борьбы. – Он указал на свои ребра. – Повернуться и то не могу. Даже если ты сама потащишь меня в постель, я буду сопротивляться.

В глубине души Катрин надеялась, что он назовет другую причину. Скажет, что вся эта игра глубоко противна ему. Но нет, Герхард оказался такой же свиньей, потому что еще большую свинью подложил своим дружкам.

– А как вы пришли к этой идее? Я вообще ни с одним из вас…

– Разобраться в том, кто ты такая, и было главной изюминкой этой истории!

– Теперь у меня нет вообще никакого желания не только объяснять тебе что-то, но даже сидеть с тобой за одним столом. Придется поискать другое место!

– Именно со мной? Потрясающе! Если бы я не рассказал тебе этого сейчас, могло оказаться слишком поздно. Как было с Марлис в прошлом году. Но, правда, та была типичная серая мышка. Дурочка решила, что сможет здесь подцепить себе парня для жизни. Бруно это стоило «ТТ», но речь шла лишь о его отношениях с нами, а она была вообще никто.

– Поэтому его здесь никто терпеть не может!

– Доктор Хвастун из Швейцарии – так его называют. Он еще круче, чем Жан. Стоит миллиарды евро. Не франков.

Катрин отодвинула от себя маленькую закусочную тарелку.

Тотчас явился Эвальд:

– Невкусно? Может, подать сразу горячее?

Катрин глубоко вздохнула.

– Герхард испортил вам аппетит?

– Исчезни, фурия! – наморщил лоб Герхард.

Эвальд ухмыльнулся, изобразил галантный поклон и забрал со стола тарелку.

– Как прикажете, ваша милость!

Катрин смотрела, как, балансируя тарелкой на безымянном пальце, Эвальд удаляется в сторону кухни.

– Вы все здесь сошли с ума!

– Сегодня, когда мы обедали у «Отто», это еще называлось декадентством, – Герхард посмотрел на нее. – Но я готов признать твою правоту. Может быть, хватит исповедей? Давай, наконец, поедим.

– А какие отношения между Бенитой и Руди?

– Она его свояченица. Постоянно стоит у него за спиной. Такой серый кардинал. Ее волнует семейное состояние, которое он просто пускает на ветер, как можно видеть.

– А что же его жена не разведется с ним?

– Любит его и надеется, что Руди вернется к ней, когда у него пройдет этот, как она выражается, сдвиг по фазе.

Катрин поставила свой бокал с пивом и на стол и отстранено смотрела, как медленно тают остатки пены на его стенках.

– Мы, женщины, похоже, совсем посходили с ума. И добавить здесь нечего. – Она заметила, что заговорила громче, и понизила голос. – Разве это по-человечески? Жена безропотно наблюдает, как муж раз за разом устраивает, как сказала Бенита, интронизации своих новых пассий? На ее деньги? Она финансирует его любовниц? А эти девицы… связываются с ним, зная все?

– Кто знает, что он им рассказывает.

Катрин покачала головой. Эвальд принес первое горячее блюдо.

– Может быть, это вам понравится, – произнес он, делая глубокий поклон в сторону Катрин. – Иначе нам, в самом деле, придется позаботиться о том, чтобы у вас за столиком сидел новый сосед!

Герхард пробормотал что-то невразумительное.

– И вообще, – Эвальд указал на шесть пустовавших стульев, – где задержались остальные?

– В публичном доме, – съязвила Катрин. – Вместе им там сподручнее!

Герхард рассмеялся, Эвальд кивнул, а Катрин почувствовала себя обманутой, одураченной.

– Здесь есть разумные, нормальные женщины? – медленно спросила Катрин. – Или только такие игрушки, как Лили, преобразовательницы мира, как Изабелла, и гиены, как Роксана?

– Отчего же? Очень многие!

– Ах! И где же?

Он сделал все охватывающее движение рукой:

– Повсюду!

– А конкретно?

– Эли, к примеру.

– Эли уехала!

– Да, она сама поняла, что такие есть. Разумная женщина!

Катрин сурово посмотрела на Герхарда и начала есть.

Вот это да! Кто знает, может быть, одному из них действительно удалось бы ее уговорить… Хорошее настроение, алкоголь, туда-сюда – и готово. Нечего и думать, что, если бы она узнала о сговоре после происшедшего, тот, кому это удалось, был бы просто убит ею же.

– Тебе вообще карпаччо по вкусу? – Герхард указал своей вилкой в ее тарелку. – Что-то мне не кажется, будто ты ешь это с удовольствием.

Ах, так это было карпаччо? Она вообще не задумывалась в тот момент, что кладет себе в рот. Если бы Эвальд принес папье-маше, съела бы и его. Катрин пожала плечами и продолжила ужинать.

– Оливер сказал, что у тебя прекрасный аппетит, и это позволяет надеяться на многое.

Она бросила вилку:

– Ну, это слишком! Пусть лучше не попадается мне под руку!

– Тсс, – прошептал Герхард. – Этого он как раз и хочет.

Катрин снова взяла вилку в руку.

– Знаешь что? Мне все больше и больше кажется, что в твоем рассказе нет ни слова правды. У тебя по причине перелома ребер карты совсем никудышные, и ты пытаешься «опустить» в моих глазах всех остальных, чтобы не оставить шансов никому. В действительности именно ты положил на меня глаз. А все остальное – дешевый треп!

Герхард ухмыльнулся:

– И это возможно…

– Ты дурак!

Он кивнул.

– И это тоже возможно.

В течение следующего часа они избегали возвращаться к этой теме, но Катрин все время спрашивала себя, как она должна реагировать, если Матиас или Оливер подсядут к их столу. Жан сидел за своим столиком спиной к ним и непринужденно болтал с Роксаной. Может, у них теперь опять семейная идиллия, и у Жана больше нет никаких намерений в отношении Катрин? На самом деле Катрин не знала, чему верить. Она вспомнила о неизвестном, который подсовывал ей под дверь глупые записки. Кажется, этот тип хотел преподнести ей сегодня ночью сюрприз? На всякий случай надо прихватить из бара меч.

– Как насчет дискотеки сегодня вечером? – спросил Герхард, когда они закончили с десертом.

Кстати, на дискотеке здесь она еще не была. Можно не плохо скоротать время до встречи с этим сочинителем.

– Прямо сейчас?

Герхард посмотрел на часы и задумался.

– В принципе еще рановато, но поскольку сегодня наверняка все направятся туда, можно и прямо сейчас!

Катрин хотела было вскочить, но заставила себя сидеть на месте.

– Но… Что я там буду делать с тобой? С твоими ребрами танцевать ты не сможешь, это точно.

Герхард горько усмехнулся:

– Зато я могу присматривать за тобой.

– Ха! Попробуй! – Катрин огляделась. – Но я пойду сначала переоденусь.

Герхард пообещал ждать в холле, она вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа. Необходимо было прослушать голосовую почту и переодеться в джинсы и туфли для танцев. Катрин во время ужина решила, что не следует вычеркивать из жизни оставшиеся дни отпуска только из-за того, что рассказал ей Герхард. В конце концов, следовало подумать, как повернуть ситуацию в свою пользу.

Жужжа себе под нос, девушка отперла дверь номера иостановилась как вкопанная. У ее ног стоял букет цветов, а рядом завернутый в золотую подарочную бумагу сверток. Она чуть не опрокинула все это, открывая дверь. Катрин затворила ее и аккуратно обошла композицию. Как это могло попасть в номер? Кто-то побывал тут. Кто? Тайный поклонник, что писал ей письма? Но как? Пройдя, словно привидение, через закрытую дверь?

Букет был огромный. Красные розы в отрезанном от всего света, заваленном снегом Цюрсе? Одно это уже поражало воображение. Катрин буркнула себе что-то под нос и подняла с пола подарок в золотистой обертке. Похоже, горничная по чьему-то указанию устроила этот натюрморт, больше было некому.

Это и есть тот самый сюрприз, который обещал тайный воздыхатель в своем письме? Не так уж плохо, нечто совсем иное, чем-то, что она себе представляла. Катрин осторожно начала разворачивать золотистую бумагу. Села на кровать. Сняла бумагу совсем. У нее на коленях лежала белая коробочка. Катрин помедлила. Что, если она сейчас снимет крышку, а оттуда выскочит страшный паук-птицеед? Или скорпион? «Но ты же друг животных», сказала она себе и быстро сняла крышку. Внутри лежала еще одна коробочка – поменьше, из голубой кожи. Теперь так будет до бесконечности? Катрин вынула вторую коробку и повертела перед глазами. Весьма достойно. В значительно меньшей степени похоже на домик паука, чем на шкатулочку для драгоценностей. Ее пальцы замерли возле магнитного замочка. Что же это может быть? И самое главное: от кого? Она открыла. На темно-синей подушечке лежала серебряная цепочка, на которой был кулон с бриллиантом. Катрин затаила дыхание. Ей в жизни не приходилось видеть ничего похожего. Это должно стоить целое состояние. Катрин осторожно взяла украшение и разложила у себя на ладони. Кулон был не особенно велик, но выполнен в высшей степени великолепно. Бриллиант переливался в ее руке всеми цветами радуги. Она подошла к зеркалу в ванной и приложила сокровище к груди. С черным платьем вещица смотрелась сказочно. Катрин повернулась перед зеркалом и так, и эдак и благоговейно замерла. А наяву ли все это? И для нее ли? Не по адресу доставленный подарок? Может, Элко решил замолить грех перед Изабеллой или Жан – зазвать свою Роксану в семейную постель?

Катрин вернулась в комнату и внимательно осмотрела белую коробку. На дне лежал маленький белый листок. Итак, все-таки сочинитель писем. Такие пошлые стишки и, с другой стороны, такой изысканный вкус. Как-то одно не сходилось с другим. Она вынула листок, развернула. Внизу на месте подписи – позолоченный оттиск фамильного герба, а под ним:

«Доктор Бруно Брюттли».

Ага. Она могла бы догадаться и сама.

«Милая Катрин^[14], – начиналось послание. – Встреча с вами очаровала меня, и теперь я готов положить к вашим ногам все звезды. В качестве маленького кусочка неба сегодня дарю вам этот полумесяц. Я счастлив уже от того, что эта маленькая вещица будет так близка к вам.

С глубоким почтением

Ваш Бруно».

Такого она и представить себе не могла. О небеса, он уже протянул к ней свои щупальца. Как только что сказал Герхард? Марлис, цветочек, наивная провинциалочка, получила в подарок «ауди-ТТ»? Поэтому вся компания сторонилась его. Теперь это было совершенно ясно. Бруно – победитель последней игры и потому оказался вне этой клики. Аутсайдер, выигравший скачки. И теперь он собирался доказать им всем, что ему по зубам даже эта Катрин с «С» и «h». Которой в принципе ничего не нужно, но и она не устоит перед его натиском.

Катрин повертела в руках кулон. Если она хочет оставить их с носом, следует поступить так, как будто ничего не произошло.

«О, посмотрите-ка, что подарил мне Бруно Брюттли, какой внимательный поклонник! И какой симпатичный! И наверняка суперпотенция!»

Катрин затряслась от хохота. «Ауди-ТТ» ей бы тоже не помешал.

Тьфу, какой срам, Катрин! Твой парень пропал где-то, погребенный под снегом, а ты позволяешь какому-то швейцарскому денежному мешку себя купить! Она снова засмеялась и начала снимать платье. Кулон смотрелся на голой коже восхитительно. Этот подарок определенно удался Бруно лучше всего остального. Ничего не стоило попасться на такую приманку.

Катрин впрыгнула в свои джинсы, надела белую блузку. Толстый пуловер повязала себе на бедра. Так, что теперь? Дальше – вопрос совести.

Можно просто позвонить в номер Бруно и выразить благодарность.

Например, вот так:

«Большое спасибо, наша встреча была очень приятной, хочу надеяться, что мы еще когда-нибудь увидимся. Скажем, в 2032 году».

К тому времени она как раз успеет достичь соответствующего возраста.

Или можно написать письмо и передать его Бруно через Тони.

Например, вот так:

«Милый Бруно! Если это и есть то, о чем ты мечтаешь, я буду носить твой кулон и день, и ночь на своей белоснежной шее. Он благороден и роскошен даже на ощупь и непременно понравится моей лучшей подруге, с которой я вот уже пять лет живу в любви и согласии. Большое спасибо! Твоя Катрин».

Можно просто отослать подарок назад с припиской, что она слишком стара для таких игр.

Катрин снова подошла к зеркалу. Со вздохом сняла цепочку. Скорее всего она никогда в жизни больше не почувствует на своей шее благородный холод бриллиантового кулона. Конечно, жаль, что ее родители не были владельцами какого-нибудь банка или фирмы. И что Ронни провалился уже после первого семестра… И ожидать от него больше не чего. Она положила полумесяц обратно в коробочку.

Возвращаясь к Герхарду, подумала:

«Ты сама во всем виновата, «фройляйн – кассир супермаркета»!

Завалила экзамен в школе, о чем же тебе мечтать, чего желать! Наслаждайся жизнью в штутгартской квартирке тети Рут!».

Герхард стоял перед лифтом, истомившись от ожидания.

– Я никогда не мог понять, чем так долго занимаются женщины, если отлучаются всего на минутку!

– Распаковывают подарки, которые попадают к ним в номер от восхищенных поклонников их красоты.

Герхард поморщился.

Он действительно красив, подумала Катрин. В эти голубые глаза можно смотреть не отрываясь. И она смотрела, но он отвел взгляд и пошел рядом, отстав на полшага.

– Тогда я точно знаю, что это был не «ауди-ТТ». Его точно не подсунешь под дверь. Значит, с этой стороны опасности никакой.

Теперь его взгляд выражал вопрос.

Катрин ухмыльнулась:

– Бывают вещицы намного меньше автомобиля по размеру, но не меньше по цене. И они легко пролезают под дверь…

– Ты меня разыгрываешь! – Он мрачно склонил голову. – Я не могу себе этого представить!

Он остановился перед дверью и повернулся, чтобы идти назад. И вдруг добавил:

– Я сейчас приду.

Открывшаяся дверь напомнила Катрин, что на улице еще зима. Было довольно прохладно. Она быстро натянула пуловер, вышла на улицу. Шел легкий снежок, и это позволяло надеяться, что завтра погода разгуляется.

– Если снегопад прекратится, Жан тотчас закажет вертолет, – сказала она, когда Герхард догнал ее на улице.

– Опа! – Он сунул руки в карманы своей кожаной куртки. – Жан, как всегда, спешит? Что, прямо до Цюриха?

Катрин рассмеялась:

– Нет, к очередной вершине!

Дискотека представляла собой простое, без излишеств помещение в полуподвале. Катрин этот зал показался похожим на бывший бункер или освобожденную от стеллажей приснопамятную камеру хранения для лыж. Герхард за руку повел девушку к стойке бара мимо бетонных колонн, подпиравших своды.

Она попыталась освободить руку.

– Оставь, а не то они еще подумают, что у меня что-то с тобой было.

– Ну и что? – спросил он и повел ее дальше.

– Сумасшедший мачо!

Он остановился и медленно повернулся к ней.

– Ты серьезно?

– А как же еще!

Она снова попыталась освободить руку.

– Еще ни одна женщина не говорила мне такого! – Герхард быстро поцеловал ее в щеку. – Спасибо тебе!

– Совсем сошел с ума?

– Нет, это просто благодарность!

Чей-то голос перекрыл грохот музыки:

– О Герхард и Катрин! Первое выяснение отношений между влюбленными голубками?

Они оглянулись. Рядом со стойкой в лучах цветомузыки возникла красная рука. Рука принадлежала Матиасу.

– Ты это тонко рассчитал!

Катрин сердито сверкнула глазами на Герхарда.

– Да, Матиас видит, что его дела плохи. И злится.

Катрин ничего не сказала и направилась к стойке.

– Голубки тут ни при чем, – сказала она, обращаясь к Матиасу. – Или ты влюбился?

– Да, в тебя!

Он поднял свой бокал.

– Именно в это я готова снова поверить. Ха-ха!

– Могу тебе доказать.

Матиас повернулся к стойке и сказал несколько слов бармену, стоявшему напротив них. Он как раз приветствовал подошедшего Герхарда.

Бармен улыбнулся и кивнул.

– Ну, как поживают твои ребра? – повернулся Матиас к Герхарду и откинул с лица прядь волос.

– Бонус раненого героя. Это хорошо проходит у женщин, – ответил Герхард, пожимая плечами.

– Правда? – поинтересовался Матиас у Катрин.

– Мне больше по душе образ победителя, – ответила та.

– Вот видишь!

Матиас ударил себя в грудь.

– Мужчины вроде Бруно Брюттли, – неожиданно продолжила Катрин.

Матиас поперхнулся, Герхард засмеялся.

В этот момент стойку перед Катрин охватило пламя. Перепугавшись до смерти, девушка отшатнулась. Пламя взвилось высоко, и Катрин увидела, как на противоположном краю стойки прямо перед ней из пламени возникает ведерко с бутылкой шампанского внутри. Через секунду огонь полностью охватил ведерко. Это продолжалось не очень долго, огонь постепенно погас, осталась лишь бутылка шампанского в ведерке со льдом.

– Что это было?!

– Обожженное шампанское. Ты же хотела увидеть что-то в знак подтверждения моих чувств. Пожалуйста, драгоценная, мое пламенное признание!

Матиас взял бутылку и наполнил до краев один из бокалов, уже заботливо выставленных на стойке барменом.

– Сильно! – признала Катрин и подняла бокал. – Ничего похожего я еще не видела! – Она сделала глоток. – А это вообще разрешено? Так можно спалить всю дискотеку!

– И это я могу сделать ради тебя, – галантно заявил Матиас и чокнулся с ней.

Катрин бросила быстрый взгляд на Герхарда. Тот, стоя позади Матиаса, гримасничал, изображая скрипача, наигрывающего любовную серенаду. Матиас тоже это увидел.

– Кстати, тебе не нужно срочно позаботиться о своих ребрах? – спросил он Герхарда. – Перебинтовать их или смазать обезболивающим гелем?

– Ты не забыл, что я пришел сюда с дамой? Я, а не ты!

– Благодарю, что ты привел ее сюда, и считаю, что тебе пора!

– Катрин, уходим!

Герхард протянул ей руку.

– И правильно. – Она кивнула. – Только я подожду пару часов!

В этот момент Катрин в голову пришла невероятная идея. Она решила расправиться со всеми этими роющими копытами землю жеребцами разом. Катрин положила свою ладонь на ладонь Герхарда и ласково посмотрела на него. В глазах мужчины она прочитала страдание: ясно, что он не понял, серьезно ли то, что она только что сказала, и как ему реагировать.

– Будь хорошим мальчиком, – попросила она, – и оставь меня ненадолго с Матиасом!

– Но только напрокат, – сказал Герхард.

– Будет видно, – парировал Матиас.

Было очевидно, что сам Матиас удивлен происходящим больше всех. Он долго не мог подыскать тему для разговора. И пока кавалер мучился вопросом, с чего бы начать беседу, Катрин осмотрелась по сторонам. Ей еще никогда не доводилось наблюдать в одном зале дискотеки столь разношерстную публику. Она узнала девушку из обслуги ресторана и кивнула ей. Та вежливо ответила кивком. Затем впервые со дня приезда Катрин увидела парочку, ехавшую тогда с ней в микроавтобусе. Молодые люди сидели, тесно прижавшись друг к другу, неподалеку от нее. Складывалось впечатление, что все эти дни они даже не делали попыток выйти из своего номера. Наверное, подумала Катрин, их связывает нечто большее, чем просто семейные отношения.

Средний возраст прочей публики, по ее оценке, составлял чуть больше тридцати, хотя были здесь и совсем молодые ребята и девушки. Для обычной дискотеки где-нибудь в городе это могло показаться довольно удивительным, но здесь, высоко в горах, на пятизвездочных курортах Альп, такое положение вещей было более чем естественным. Развлекаться в такой снегопад было особенно негде, и симбиоз молодости и зрелости выглядел довольно естественно. Люди постарше имели денег побольше, а молодые были для них стимулом, чтобы прийти на танцы.

Так представила себе Катрин ситуацию в общем, и в этот же момент подумала о Матиасе.

Он тоже осматривал зал.

– А ведь мне до сих пор так и не пришло в голову поинтересоваться, сколько же тебе лет, – сказал он.

– Двадцать три! – сообщила Катрин. – Пока!

– Ага! Значит, двадцать четыре еще будет.

– Ну а тебе сколько?

– В два раза больше, вдвое больше опыта. Только не вдвое красивее. Жаль!

– Будем надеяться, что не вдвое глупее?

– Зато вдвое сильнее! – Он играючи напряг один из бицепсов, грозя при этом указательным пальцем. – Осторожно!

– Вдвое инфантильнее!

Он легко ухватил ее за мочку уха.

– Ах ты, маленькая стервочка! Ты и в постели такая же?

Все пошло даже быстрее, чем она ожидала.

– Очень даже может быть… – улыбнулась Катрин, и он понял.

Она взяла бокал и чокнулась с ним.

Час спустя она подошла к Герхарду, который болтал на другом конце стойки с молоденькой инструкторшей по горным лыжам. Катрин встречалась с этой девушкой на одной из трасс и протянула ей руку, как старой знакомой.

– Ну? – Герхард бросил взгляд на часы. – Спортивными качествами стайера он никогда не обладал, старый лис. Это называется два часа?

Катрин была в отличном расположении духа и нежно тронула его за плечо.

– Я помешала?

Инструктор – девушка примерно возраста Катрин, с потрясающей фигурой, что Катрин успела заметить еще при первой встрече, – отрицательно покачала головой:

– Кто знает, что утром сулит нам прогноз погоды. Сегодня лягу спать пораньше.

Она сказала «лягу спать», отпечаталось в голове Катрин, а не «пойду в постель». Определенно эти два словосочетания, близкие по смыслу, в Арльберге имели совершенно разное значение.

– Пожалуйста, только не из-за меня! – заявила Катрин. – Я не имею на господина никаких видов!

– Я, в общем-то, тоже, – ответила девушка и взяла куртку.

– Хе! – Герхард погрозил указательным пальцем. – У мужчин тоже иногда вспыхивают чувства!

Молоденькая инструкторша и Катрин невольно переглянулись.

– Что ты говоришь?! – одновременно спросили обе.

И громко рассмеялись.

– Я, вижу, мы друг друга поняли, – сказала инструкторша Катрин и кивнула, прощаясь.

– Ну, это уже слишком! – Герхард посмотрел на них. – А как же я?

– Ты же лишен возможности нормально двигаться. Зачем мы тебе?

Он сморщил нос:

– И к кому же теперь ты отправишься на экскурсию?

– К бармену! Мне срочно нужно выпить бокал пива. Умираю от жажды!

Он рассматривал, чуть прикрыв веки.

– Похоже, ты действительно женщина, созданная для любви. Вокруг столько замечательных парней, а ты ни с одним не хочешь побыть вместе!

Побыть вместе! Как же, рассчитывайте!

– Я с удовольствием побуду в кругу других парней! Кстати, к нам пробирается Оливер. Дать сначала продегустировать его тебе?

Герхард медленно повернулся в сторону Оливера, и Катрин получила возможность изучить его с близкого расстояния. Молодой человек был в черных джинсах и черной же футболке. На плечах темный пуловер, как определила Катрин, из кашемира. Профиль был весьма привлекателен. Рот не очень большой и, похоже, чувственный, губы не слишком полные, резко очерченный подбородок, нос прямой и тонкий, лоб высокий. Классически красивое лицо, никаких сомнений. И никаких сомнений, что среди прочих он нравился Катрин больше всех.

– Вот пришла твоя дегустация! – произнес Герхард, едва Оливер приблизился к ним.

– Что такое? Я мешаю? – спросил Оливер, обращаясь почему-то к Катрин.

– Катрин – нет. Мне – ужасно!

Оливер рассмеялся:

– Ну что ж. Я опасался худшего!

– Скажи-ка, Оливер, твое предложение вправить мне позвонок и сделать массаж – все еще на повестке дня? Я чувствую себя словно перекошенная!

Оливер бросил быстрый взгляд на Герхарда.

– Разумеется! – произнес он. – Только скажи, где и когда. Я готов!

– Охотно верю!

Герхард ехидно ухмыльнулся.

Катрин не обращала на него внимания. Она красноречиво пыталась показать большим пальцем на своей спине, где находится проблемное место.

– Так откровенно, – прошипел Герхард.

– Только без сцен ревности!

Оливер сверкнул глазами в сторону девушки.

Принесли пиво для Катрин, она сделала большой глоток.

– Прекрасная идея!

Оливер жестом тоже заказал себе пиво. Герхард присоединился к ним.

– А что, собственно, случилось с Жаном? Куда он подевался? – спросил он Оливера.

– Роксана взяла парня за горло. Первый вертолет, который вылетит отсюда, – их!

– Ах вот что! – Герхард искренне удивился. – Но почему?

– Она по уши сыта его выходками и угрожает разводом!

– Очередным? – Герхард недоверчиво покачал головой, сколь это было возможно в его положении. – Каждый год одна и та же история?

Оливер указал на Катрин:

– Роксана считает, Катрин нравится ее Жан. Она сказала, если он сделает еще хоть шаг в сторону Катрин, сама подаст на развод. А этого он, конечно, не хочет. Работа, общественное положение… Это было бы катастрофой для него.

Катрин ничего не стала говорить, она и представить не могла, что все может быть так банально. Она, Катрин, причина для развода? Она до сих пор даже ни разу не притронулась к Жану! Определенно за всем этим крылось что-то другое. Роксана использовала ее, чтобы прижать своего супруга. И, насколько можно было судить со стороны, преуспела в своей интриге.

Катрин сделала большой глоток.

– Очень увлекательно, – произнесла она. – Есть ли еще более интересные сказки?

Диджей, крутивший до сих пор лишь «техно», неожиданно сменил пластинку. Из динамиков зазвучали гитара и голос Элвиса Пресли.

– Ау, рок-н-ролл! – Катрин кинула томный взгляд на Герхарда. – Не мог бы ты хоть на пять минут позволить себе забыть о сломанных ребрах?

– Я-то с удовольствием! Ребра не смогут!

Он легко стукнул себя в грудь.

– А ты?

Оливер отрицательно качнул головой:

– Я совсем не гожусь для этого. Сиртаки – еще туда-сюда, но это?..

– Ужас. Такие крутые мужики, и ни одного танцора! – Катрин огляделась вокруг. – А где же твой друг? – спросила она Герхарда.

– В баре в «Резиденции». Встретил старых приятелей. В данный момент, кажется, все в нашем отеле сбились в кучки.

– Зато он здесь.

– Кто? – в один голос спросили Герхард и Катрин.

– Жан. Входит в дверь.

Катрин сунула свое пиво Герхарду и направилась к Жану. Он был один, Роксаны рядом не наблюдалось.

– Вот он и пришел, коварный искуситель, угроза семейному счастью, – промурлыкала Катрин. – А одна искусительница хочет сейчас танцевать с тобой!

– Если бы это хоть в малой степени было так! – сказал он с горькой усмешкой.

– Это именно так! Я хочу танцевать с тобой!

– Нет, я о коварной искусительнице.

Катрин потащила его за собой.

– Дай я хотя бы сниму куртку!

– Тогда музыка кончится. Потом!

Она стала дергать и подталкивать его, пока Жан сам не начал двигаться.

– Ты вообще можешь себе представить, какой из меня танцор?

Он оглянулся вокруг и заключил ее в объятия.

– Кто может кататься на горных лыжах, должен уметь танцевать и целоваться. Все просто! Если нет, он просто бездарь!

– Ну-ну!

Он уверенно сделал несколько рок-н-ролльных па, и Катрин с удовлетворением констатировала, что Жан танцевал почти так же хорошо, как Герхард. Но не лучше. Неизвестно, по какой причине, но ей это понравилось.

– А когда мы проверим все остальное? – спросил он в момент очередного сближения.

– Умение целоваться? – Она легко коснулась губами щеки Жана. – Кто хорошо целуется, как правило, очень хорош в постели!

– Пожалуйста, поцелуй меня.

Катрин смеялась и танцевала, смеялась и танцевала, и после пяти танцев, совсем обессилев, они подошли к стойке.

– Роксана пошлет тебя на все четыре стороны, – сказал Оливер приятелю и рассудительно кивнул. – И с чем? – добавил он, не получив ответа. – Со знанием дела!

– Глупец!

Жан, наконец, снял свою куртку и следом пуловер. Под свитером на нем была лишь тонкая футболка. Выглядит весьма сексуально, подумала Катрин. У него действительно прекрасная фигура.

Она вспомнила про маленький животик, появившийся у Ронни от постоянного употребления пиццы, но тут же похоронила эти мысли. Это было нечестно. У Ронни хорошая фигура, нормальная фигура. Нетренированное тело, но зато со всем свежее, молодое, еще растущее. А это было уже что-то.

Где же он все-таки пропадает? Когда она снова услышит его? И если услышит, то что?

– Катрин и я абсолютно безгрешны. Так скучно жить без единого греха! – Жан провел пальцем по ее щеке. – От себя могу добавить, что я даже несчастлив жить так!

Оливер и Герхард громко засмеялись, и Оливер толкнул Жана в плечо:

– Неси свой крест с достоинством, дружище!

Некоторое время болтали о погоде; каждый слышал совершенно разные прогнозы. Катрин спросила Жана, действительно ли он собрался улететь отсюда с первым вертолетом и совсем не в направлении какой-нибудь из вершин, а домой, и Жан с грустью подтвердил это.

– Есть множество вещей на свете, и каждая имеет свой приоритет, – сказал он. – Но работаю я так же, как отдыхаю, а значит, скоро снова буду здесь.

– Только в данном случае, думаю, главный приоритет называется не «работа», а «Роксана»… – бросила Катрин.

Жан усмехнулся:

– А ты не допускаешь, что один из приоритетов может быть связан с другим?

– Если мой друг позволит себе высказаться в таком духе обо мне, я убью его на месте.

Он легко потрепал ее за мочку уха.

– Режь меня, бей меня, убей меня… Для тебя готов на все!

Герхард повернулся к ним:

– Но теперь уже и в самом деле довольно!

Ближе к полуночи Катрин распрощалась со своими воздыхателями и отправилась в отель. Мужчины считали, что еще слишком рано, но она решила как можно скорее взглянуть на происходящее в баре. И нашла то, что искала: Бруно Брюттли сидел за маленьким столиком в окружении людей, которых Катрин не знала. Он был полностью погружен в какой-то важный разговор, но, едва заметив Катрин, немедленно извинился перед собеседниками и поднялся, чтобы приветствовать ее.

– Я несказанно рад снова лицезреть вас, – произнес он.

– А я исключительно рада была получить от вас такой замечательный подарок, – в тон ему отозвалась Катрин.

Он задержал взгляд на ее груди, видневшейся из-под расстегнутой сверху блузки.

– Но вы не надели его.

Швейцарец слегка наклонил голову, словно собака, услышавшая незнакомую команду.

– К сожалению, я не могу принять его, – сообщила Катрин и добавила: – Хотя с большой охотой сделала бы это.

– Так в чем проблема? – Бруно указал на два освободившихся места рядом со стойкой бара. – Присядем?

– А ваши друзья?

– Всего лишь знакомые, – поправил он ее. – Я сейчас быстро попрощаюсь с ними.

Швейцарец вернулся к столику Катрин. Мужчина был в темно-зеленых клетчатых брюках, светлой рубашке, а на шее повязан опять-таки темно-зеленый клетчатый шелковый платок. Катрин терпеть не могла шелковые платки на мужских шеях. Это выглядело как фатовство. Она чуть не спросила, а не клетчатые ли на нем трусы. Темные волосы магната были идеально причесаны, кадык нервно перекатывался, когда он возвращался к ней и усаживался рядом.

Неожиданно Катрин вспомнила, что во время их предыдущей встречи в баре появилась Роксана и попросила банкира переговорить с ней с глазу на глаз. Неужели всерьез решила развестись и советовалась, как лучше перевести свои денежки в Швейцарию? Исходя из этого можно было предположить, что Жан скоро станет свободным. От всего. В том числе и от денег.

Свободным для чего?

Прервав ход своих мыслей, Катрин прислушалась. Бруно заказывал для нее шампанское. Он даже не удосужился спросить, хочет ли она. Видимо, в его понимании это был самый лучший напиток для дам. И подходящий в любой ситуации.

– Простите, Бруно, но если вы делаете заказ для меня, то я бы предпочла виски.

– Ага. – Он многозначительно посмотрел на Катрин. – С удовольствием! Юлиус, бокал настоящего мужского напитка для дамы!

Через полчаса она была в своем номере. На постели лежало последнее письмо, а три остальных – на ночном столике. Она подумала, что забыла меч, но к тому же забыла прослушать голосовую почту. Это было куда хуже. Катрин улеглась в одежде на кровать и набрала номер Ронни. По-прежнему ничего нового. Человек пропадал неизвестно где с шести часов утра вчерашнего дня. Уж не ограбил ли он кассу своей пиццерии и не рванул ли в Южную Америку? Или по дороге в Альпы встретил новую любовь? Сколь бы ни были нелепы подобные предположения, но Катрин не могла найти более или менее вразумительного объяснения чересчур долгого молчания. Она поставила будильник сотового телефона на половину второго и уснула.

Зуммер телефона и непонятный шум прямо возле уха разбудили Катрин. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы проснуться, затем она подпрыгнула на постели и включила свет. Девушка не была особенно пугливой, но этот шум явно что-то значил. Неужели пришло новое послание? Или он уже в комнате? Катрин не знала, что ожидает увидеть, но заглянула даже в ванную. Нет, это было нечто иное. Она вернулась в постель. Телефон продолжал вибрировать на полу. Она забыла включить звуковой сигнал, и аппарат «спрыгнул» со столика. Если бы не его падение, она так и продолжала бы спать.

Катрин натянула джинсы, надела темно-синюю футболку, протерла глаза мокрым полотенцем и спустилась по затемненной служебной лестнице в камеру хранения. Здесь не горела ни одна лампа и было темно, хоть глаз выколи – в точности так, как она себе представляла. Нащупывая рукой стену, Катрин прошла в глубь помещения и стала ждать.

Через какое-то время предметы стали принимать более-менее ясные очертания, и она смогла различать детали. Было довольно странно добровольно проделывать то, чего боялась с детских лет. Камера казалась ей жуткой, все самые злые сказочные персонажи, известные ей, всплывали перед глазами. Каждую секунду Катрин ожидала увидеть перед собой страшную рожу черта с горящими глазами, как в старинной книжке у бабушки. Она испугалась тогда страшно, и потребовались годы, чтобы этот детский страх, наконец, прошел. И вот эта картинка снова всплыла перед ее глазами во всех деталях.

«Хватит воображать всякую чушь, – сказала себе девушка, – иначе ты в самом деле не сможешь сделать ни шагу от страха. В сегодняшнем мире есть куда более реальные вещи, которых стоит опасаться не меньше. Психопаты, например, – это черти в обличье симпатичных мужчин. Или террористы, держащие в страхе весь мир. А разве эти милые парни, твои сегодняшние поклонники, не являются одним из величайших зол?».

Катрин прислушалась. Это были чьи-то шаги или ей показалось? Нет, кто-то и впрямь осторожно спускался по лестнице. Она съежилась и почти перестала дышать. Она не смогла понять, кто этот неизвестный, когда увидела его, потому что фон был еще темнее, чем сама фигура человека. По его медленным движениям Катрин поняла: человек что-то ищет.

В этот момент она расслышала новый шум, доносившийся с другой стороны. Дверь открылась и закрылась почти беззвучно, но щелканье замка прозвучало отчетливо. Про эту дверь Катрин вообще ничего не знала. Было очень темно, невозможно ничего разглядеть, но и здесь Катрин расслышала, как кто-то медленно в поисках чего-то бродит в соседнем помещении. Она подумала, что вряд ли успеет нанести упреждающий удар, если перед ней неожиданно всплывет силуэт.

Ей показалось или с лестницы раздались новые шаги? Катрин прислушалась и поняла, что не ошиблась: прибыл еще один человек. Это была первая фигура, которую она могла отличить не только по шуму шагов, но и разглядеть, потому что человек двинулся прямо к тому месту, где она затаилась. Может, у него прибор ночного видения или глаза с рентгеновским аппаратом? Теперь Катрин вообще не дышала. Боялась пошевельнуть пальцами, повернуть голову. И как назло в этот самый момент она почувствовала, что нестерпимо зачесалась макушка. Зуд такой силы невозможно было терпеть. Чтобы не поддаться искушению почесаться, Катрин попыталась сконцентрироваться на чем-то другом. Шаги тем временем приближались, силуэт становился все больше и больше, и она поняла, что сейчас на нее наступят.

Не дойдя до нее одного шага, человек повернул налево. Катрин выдохнула в свою ладонь. В этот момент она услышала, как первый из пришедших – он выходил в соседнее помещение – снова приближается, и с лестницы раздались новые шаги. Теперь они непременно столкнутся, подумала Катрин и нажала кнопку выключателя, находившегося прямо над ее головой.

Неоновые лампы вспыхнули разом. Сначала она вообще ничего не видела, глаза словно ослепли, но в следующий миг узнала Матиаса. Мужчина стоял напротив, но смотрел совсем в другую сторону. На том месте, куда уставился Матиас, стоял, словно прирос к полу, Жан. Оливер и Герхард также замерли на своих местах, как шли, – след в след друг за другом. На всех четверых не было ничего, кроме боксерских трусов, и каждый держал под мышкой по бутылке шампанского. Лица имели также абсолютно одинаковое выражение.

– Ну что, начнем вечеринку? – громко спросила Катрин и поднялась из своего укрытия.

Прежде чем кто-либо успел открыть рот, чтобы ответить, раздался звук спустившегося в подвал лифта. Все обернулись. Дверь открылась, и появился Бруно в красно-белой клетчатой шелковой пижаме, в руках он нес серебристое ведерко с бутылкой шампанского и два бокала, а в зубах зажал розу на длинном стебле. Впрочем, она сразу выпала у него изо рта.

– Что это такое? – спросил швейцарец, оглядывая присутствующих.

– Пятеро мужчин в поисках приключений и места, где будет вписана очередная победа в летопись лишения невинности. Впрочем, все вы опоздали.

Катрин отделилась от стены, к которой прижималась спиной, и проскользнула мимо них к лестнице.

– Чтобы завоевать меня, надо было раньше вставать!

На нижней ступеньке девушка остановилась и повернулась к мужчинам. Ни один не сдвинулся со своего места. Все стояли словно приклеенные и пялились на нее.

– А вы не находите, – ехидно продолжила она, поднимаясь по лестнице спиной вперед, – что мужчины в боксерских трусах и с бутылками шампанского под мышкой выглядят особенно нелепо?

– Подожди! Если мы тебя завоюем…

Жан был первым, кто смог говорить.

Он припустил за ней, оставив позади всю шайку. Но у Катрин были быстрые нога, и она легко понеслась, прыгая через три ступеньки. Преследователь, сопение которого она слышала у себя за спиной, был, конечно, Жан. На первом этаже она выскочила к стойке администратора и влетела в бар, никак не рассчитывая, что вся компания последует за ней. Перед глазами изумленных посетителей бара предстали четверо полуголых мужиков, только Бруно в пижаме остался стоять у входа. Приятели ринулись за ней, круша на своем пути стулья и столы, пока не окружили шутницу в одном из углов. Дружно, не говоря ни слова, они схватили Катрин и поволокли через бар, мимо администратора, на улицу в снег.

Катрин царапалась, визжала, лупила их налево и направо руками и ногами, а они бросили ее в сугроб и вчетвером стали сдирать с нее одежду, пока не раздели до нижнего белья. Потом вместе с ее шмотками снова убежали в отель. Катрин ринулась следом, промокшая до костей и босая. Она нашла всех своих поклонников в баре, разумеется, в одних трусах.

– И тебе бокальчик? – как ни в чем небывало спросил Матиас.

Катрин отряхнула с себя снег, поправила бюстгальтер, расправила трусики на попе, кивнула и с достоинством уселась на подставленный ей стул.

– Вино или шампанское? – спросил Жан.

– Шампанское! – ответила Катрин.

– Мы же купили четыре бутылки, – заметил Оливер. – Где они?

– Наверное, в камере хранения!

Герхард указал в ту сторону.

– Если Бруно не спер! – вставил Жан.

Все прыснули.

– Как он выглядел!

Матиас, казалось, вот-вот рухнет под стойку от хохота.

Катрин притормозила это падение.

– Вы выглядели не лучше, утешься!

Оливер ухмыльнулся:

– Думаю, за это нас не покарает инквизиция. Роксаны более чем достаточно!

Жан скромно кивнул.

– Давайте выпьем за это!

Он взял меч и отсек от бутылки шампанского часть горлышка.

Просто выставочный павильон, да и только, подумала Катрин, пока наполняли ее стакан. Она внимательно и впервые спокойно рассматривала все представленные образцы.

Несомненно, лучшая фигура была у Жана. Высокий, широкоплечий, с рельефной мускулатурой, и все тело покрыто ровным бронзовым загаром. На вкус Катрин, лишь немного тяжеловесный и слишком много волос на теле. У Матиаса обозначился животик, о котором можно было не вспоминать, когда его скрывала одежда. Оливер же имел фигуру мужчины, который постоянно находится в движении, но специально не тренируется, небольшой возрастной жирок на талии, но плоский живот. Герхард понравился ей больше всех. Может, все дело в том, что он нравился ей больше всех. Но и фигура была неплоха. Крепкий торс, круглые плечи, нормальной величины бицепсы и нормальный, не накачанный, но и не плоский живот. Все же подчеркнутую заботу о мускулатуре она находила довольно же манной. Катрин не хотелось бы просыпаться каждое утро, прижимаясь к твердому, как камень, телу. Ей по душе был больше мужчина чуточку мягче.

Сумасшедшая, сказала она себе, вспомнив, что сама сидит перед ними в нижнем белье. Поднимая бокал, чтобы чокнуться, Катрин заметила, что все четверо смотрят не на шампанское, а гораздо ниже.

– Кхе! – с укором сказала она.

– Жаль, однако, – вздохнул Жан.

– Тебе непременно надо было приглашать других зрителей? – Оливер укоризненно покачал головой. – Нам с тобой совсем не нужны были наблюдатели.

– Это ты зритель! – уперся Матиас. – Она выбрала главным действующим лицом меня!

– Я чего-то не понял? Кого?

Это был Герхард. Все в упор смотрели на Катрин.

– Бруно! – выпалила она.

Оливер запустил в нее горсть льда из ведерка.

– Бруно! – скривился Жан. – То, что он учинил в прошлом году, ни в какие ворота не лезет. Это была откровенно грязная победа. С «ауди-ТТ» в качестве главного приза можно охмурить кого угодно!

– Кого угодно! От кого я это слышу! – Катрин поморщилась. – Я вообще не должна сидеть с вами за одним столом! То, что вы говорите о женщинах, не выдержит никто!

– Так он окрутил ее или нет? Он поимел ее, она поимела машину, и дело было сделано! Против всяких правил!

– Против всяких правил! – Катрин фыркнула Матиасу в лицо. – Вы же все были заодно или нет? И что это за игра? Кошки-мышки? Охота на зайца с громким улюлюканьем или что?

– Нуда, – согласился Жан. – По-честному следует признать, что на этот раз заяц сам перестрелял всех охотников…

– Мне не очень нравится такая формулировка, – попытался обороняться Матиас.

– А почему все должны быть исключительно в этих дурацких боксерских трусах? – спросил Оливер. – Мне пришлось специально одолжить пару у Элко!

– Оно и заметно, – огрызнулась Катрин.

Желто-зеленый материал его трусов имел вид сильно застиранный.

– Тогда ты знаешь как минимум что подарить своему другу на следующий день рождения!

– Ну так почему все-таки?

Герхард вернулся к вопросу Оливера, на который Катрин так и не ответила.

– Я уже сказала. Там, на лестнице. Потому что мужчины в боксерских трусах выглядят особенно нелепо. И одно из доказательств я вам продемонстрировала!

Когда Катрин соскользнула со своего стула и сгребла в руки одежду, уже минуло пять часов.

– Ты не можешь теперь уйти одна, – остановил ее Матиас. – Одного из нас ты должна выбрать!

Катрин не смогла удержаться от смеха.

– Ты не находишь, что в вашем мире все перевернулось с ног на голову? Вы словно типичные представители Марианнештрассе!

– Марианнештрассе? – озадаченно переспросил Оливер.

– Ну да, Гербертштрассе для женщин! Улица красных фонарей!

– А что, есть такая улица?

В голосе Матиаса зазвучал неподдельный интерес.

– Нет! – Катрин ухмыльнулась. – Пока нет! Хотя это мог бы быть весьма прибыльный бизнес-проект. С вами в качестве стартового капитала…

Она выпрямилась и важно продекламировала:

– «Сегодня предлагаются пятизвездочные мальчики, отборные сорта. Все включено!».

Жан возвел глаза к небу:

– И Роксана в качестве генерального директора проекта! Я представляю себе это во всех деталях!

– Ну, если не хотите, очень жаль!

Катрин кивнула всем и направилась, как была в нижнем белье, держа свои вещи под мышкой, в сторону стойки портье. Там сама сняла с крючка ключ и зашла в лифт.

Если сейчас она с кем-нибудь столкнется, надо обратить все в шутку, подумала она. Катрин даже подготовила подобающую случаю фразу, которую скажет любому кого встретит на пути, но слова не понадобились – никого ни в лифте, ни в коридоре не было. Она открыла дверь в номер, думая о сочинителе писем. Может, это один из четверых? Или «писатель» сейчас уже лежит в ее постели? Катрин включила свет. Где-то в глубине души она уже предчувствовала: знакомый белый листок лежал на полу. Какой надоедливый! Она решила прочитать послание утром, тщательно закрыла дверь и, как была, упала в постель.

Едва открыв утром глаза, она посмотрела в сторону окна. Снег не прекратился. Ну сколько же это может продолжаться! Катрин чувствовала себя несколько разбитой, поэтому повернулась на другой бок. Спешить некуда. Если так пойдет дальше, то от своего горнолыжного отпуска она в итоге не использует и половины. Как жаль! Она уже почти совсем погрузилась в сон, как вдруг вспомнила о Ронни. Как минимум следовало набрать номер. Новый день должен принести удачу. Девушка взяла телефон, лежавший на тумбочке, открыла, один глаз, чтобы набрать номер голосовой почты, но, взглянув на дисплей, открыла и второй глаз.

«Новое сообщение», – гласила надпись на дисплее.

О, это уже что-то! Катрин уселась на кровати и набрала номер.

– Это я, Ронни, – зазвучал из трубки его голос. – Ты не поверишь, что со мной случилось. Сразу при выезде из Фельдкирхе меня остановил патруль дорожной жандармерии. Они утверждали, что я ехал слишком быстро. Причем они определили это на глазок, представляешь? Я ответил, что не намерен платить ни цента, потому что они ничем не смогут подтвердить мое нарушение. Похоже, я несколько рассвирепел, в конце концов, я спешил к тебе, да и снег валил, что есть силы. Я боялся не успеть подняться в горы и проскочить перевал. На летней резине, понимаешь. И цепей на колеса у меня с собой не было. Но мой сноуборд, мое сокровище! – последовала короткая пауза в повествовании. – В процессе препирательства они установили, что у меня нет на машине виньетки,^[15] а я сказал им, что меня следует немедленно отпустить с миром как непорочного и законопослушного гражданина. Тогда они захотели взять анализ крови. Но ты же знаешь, как я нервничаю, стоит увидеть шприц; в общем, я согласился добровольно подуть в трубочку, и, должен тебе сказать, они захотели задержать меня! Тогда я решил показать им, что за сила таится в таком неказистом курьере по доставке пиццы, как я, но ничего не успел сделать, потому что быстро оказался в наручниках и был задержан до сегодняшнего утра, нет, ты представляешь? Я – и в каталажке! Теперь как минимум на территории Австрии мои права недействительны, я в черном списке. И все из-за любви к тебе!

На этом месте повествование снова прервалось.

– Где же тебя носит в десять часов утра? – Тональность его голоса снова приобрела оттенок первых дней раз луки. – Кататься на лыжах в такую погоду, как я понимаю, ты не можешь… Позвони. Ронни.

Катрин снова улеглась на подушки. Воистину не человек, а тридцать три несчастья ее Ронни! Со своей летней резиной на колесах. И без цепей. А может, ему все-таки повезло, что полиция остановила его и не дала уехать дальше.

Катрин набрала его номер и не удержалась от смеха. Ронни ответил мгновенно.

– Слава Богу, что с тобой не случилось ничего серьезного, – произнесла она вместо приветствия и выдохнула в трубку поцелуй.

– Ну, приятнее всего было бы лежать с тобой рядом в пятизвездочной кроватке, – ответил он. – А знаешь, мне еще повезло. В этом полицейском участке в Фельдкирхе одного парня забыли на Рождество, и он все праздники просидел там!

– Правда? А сейчас ты где?

– Снова дома. Надо работать. Это должна была быть очень короткая вылазка. Любовный подарок, так сказать! – Он вздохнул. – А как у тебя дела? Все в порядке?

Катрин поняла по тону, что его беспокоит. И рассказала о снегопаде, о еде, о напитках и о парочках, которые здесь повсюду, и о своей тоске по нему.

Когда она отключилась, по телу разлилось приятное тепло. Ронни был настолько простым и естественным в этой ситуации, что она почувствовала себя снова вернувшейся в мир нормальных людей. Катрин отбросила одеяло и встала с кровати. Теперь, когда девушка окончательно проснулась, желудок напомнил о себе. Следовало позавтракать. Катрин решила встать, несмотря на плохую погоду. Она быстро приняла душ и открыла платяной шкаф. Одежду, купленную в магазине секонд-хенд специально для «путешествия в Арльберг», она еще ни разу не надевала здесь. При этом сам подбор туалетов, как оказалось, не был столь трудной процедурой. Катрин надела джинсы и черный облегающий пуловер, слегка подкрасилась и уложила волосы с небольшим количеством геля. Вчера вечером такая укладка пришлась ей очень по вкусу. Она сделала несколько шагов туда-сюда перед зеркалом. Довольно сексуально. Да и без всех этих укладок и подкрашиваний она довольно легко выигрывала на фоне большинства из отдыхавших здесь женщин.

Уже собираясь выходить, Катрин вспомнила о ночном письме. Она помедлила в раздумье, стоит ли сейчас заниматься этим, но настроение было хорошее, некоторые проблемы, так или иначе, разрешились. Повернулась, взяла ли сток в руки и, стоя перед кроватью, прочитала:

Катрин прочитала стишок два раза и прислушалась к себе. Страх? Вряд ли. Но и улыбаться почему-то не хотелось. Кто знает, не нашел ли уже этот парень способ, что бы преподнести ей сюрприз, как обещал? Ее альпийской мечтой вовсе не было проснуться посреди ночи и обнаружить рядом с кроватью нечто постороннее и неприятное. Но даже если у него есть ключ, то как он справится с цепочкой? А забираться в ее номер по наружной стене все-таки довольно сложно.

Нелепость, сказала она себе, положила листок рядом состальными и собралась покинуть комнату. Но одна мысль задержала ее. Что-то с этим письмом было не так. Катрин снова вернулась к столику. Письмо было адресовано именно ей, здесь было ее имя, в прежних посланиях этого не было. Она еще раз внимательно изучила почерк. Та же самая рука, что и в предыдущих случаях. Ничего особенного.

Она положила лист и вышла. Сейчас было все равно, она была голодна и боялась только того, что буфет перед ее носом закроют.

Катрин сбежала по лестнице, вошла в зал. Народу было еще довольно много – явный признак того, что постояльцы пытались убить время, не надеясь уже на улучшение погоды. Она наполнила тарелку закусками, заказала, как обычно, яичницу из двух яиц и поискала глазами свободное место. За одним из столиков обнаружились Оливер и Элко, но настроения стать третьей в этой компании у нее сегодня не было. Прочих знакомых не видно. Один маленький столику окна только что освободился, это в самый раз. Проходя мимо Оливера, Катрин кивнула ему и Элко. Оливер ответил ей воздушным поцелуем, а Элко по своему обыкновению посмотрел как бы сквозь нее, словно не замечая. Она ухмыльнулась и уселась за выбранный стол. Из окна открывался сказочный вид. Столько снега в своей жизни она не видела, сегодня сугробы выросли почти до окон. Но – и это немедленно бросилось ей в глаза – снег прекратился. Тяжелых туч стало меньше, им на смену набегали легкие белые облака. Ветер стал сильнее и кружил снег, поднимая его с крыш домов и дороги. Это был первый признак изменения погоды, и, скорее всего, в сторону улучшения. Если повезет, ветер разгонит за день облака окончательно и к следующему утру засияет солнце, подумала Катрин.

Она смотрела на пробегавшие по небу облака и, опустив затем взгляд, заметила одного-единственного прохожего, бредущего в этот час по улице. Ветер трепал его одежду, и Катрин представила себе, каково сейчас оказаться на какой-нибудь вершине. Должно быть, дьявольски страшно. Где, интересно, в такую погоду находят убежище разные зверушки, живущие в горах, – серны, альпийские каменные козлы?

Принесли омлет. Катрин взяла в руки вилку и нож, собираясь отрезать кусочек, и в этот момент узнала человека, бредущего по улице. Вилка выпала у нее из рук. Девушка вскочила с места, не обращая внимания на удивленные взгляды с соседних столиков, и выбежала из зала. Тони за своей администраторской стойкой раскладывал по ячейкам принятые только что факсы, но, увидев ее, прервал свое занятие и поднял глаза.

– Зачем вы это делаете? – спросила Катрин, с большим трудом сдержавшись, чтобы не сорваться на крик.

– Что? – спросил Тони подчеркнуто прямо.

– Пишете дурацкие письма! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю!

Он подошел на пару шагов ближе. Гладко выбритое лицо было напряженным.

– Как я должен понимать вас?

– Только шеф отеля и кое-кто из администраторов знают, как в действительности пишется мое имя. Все остальные здесь полагают, что я – Катрин. Или мне спросить об этом у Фреди? – последние слова она произнесла с угрозой.

Тони отложил в сторону несколько факсов, которые еще не успел разложить по ячейкам, и наклонился к ней.

– Я только хотел вас предупредить. Вы были так по-детски наивны, так открыты по отношению к любому человеку здесь. Но мужчины, с которыми вы стали общаться, развлекаются, соблазняя таких молоденьких девушек, как вы. Это своего рода спорт, состязание за обладание трофеем в виде молодого тела, – голос администратора понизился до шепота. – Я лишь хотел открыть вам глаза, дать понять, что надо быть очень осторожной!

Катрин не поверила ни одному слову.

– Вы и прежде так поступали?

Он отшатнулся от нее и покачал головой.

– Ваши предшественницы казались мне совсем иными. Они вели себя так, словно приехали сюда искать свой шанс, будь он в виде автомобиля или чего-то еще, но что касается вас… – Тони запнулся. – Мне не хотелось допустить, чтобы вы стали предметом этих игр!

– Наверное, вы просто хотели сохранить меня для самого себя!

Катрин высоко подняла голову.

– Нет.

Он спокойно покачал головой и снова понизил голос:

– Это вообще не соответствует моим наклонностям.

Катрин задумалась. Она стояла, расправив плечи. Тони также выпрямился, принял положение, соответствующее его статусу. Они смотрели в глаза друг другу.

– А просто сказать мне об этом вы не могли? Предупредить?

– И с опаской ждать, что вы не поверите и побежите рассказывать об этом остальным мужчинам? Это могло бы стоить мне головы. По правилам я не имею права вмешиваться в то, что творят здесь гости. К тому же многим лучше не знать о том, что происходит здесь! Не каждый хочет все знать и слышать! Большинство предпочитают прятать голову в песок, как страусы. Так удобнее!

– Я не из таких!

– Вот именно. Поэтому я и пришел к идее с этими дурацкими стишками. А поэт из меня, теперь вы это знаете, никакой.

– Честно сказать, это меня совсем не напугало. Лишь подстегнуло любопытство.

– Тогда можно считать, что цель, так или иначе, достиг нута.

– Ну хорошо, может быть, это и сделало меня чуть осторожнее.

Напряжение спало, на лице Тони показалось подобие улыбки.

– Надеюсь, – подчеркнуто официальным тоном произнес он, – что вы примете во внимание мои благие намерения.

Катрин посмотрела на него, раздумывая, что ответить.

– Мой желудок говорит «да», – наконец произнесла она.

– Это не может не радовать меня.

Катрин задумалась. Он готов был услужить ей теперь во всем.

– У вас найдется пять минут времени? – спросила она.

По лицу было видно, что он никак не может понять, что от него потребуется, но, тем не менее, Тони согласно кивнул.

– В баре? – спросила Катрин.

– Лучше в моем кабинете, – он открыл дверь в администраторскую.

Ее столик был убран и накрыт свежей скатертью, когда через пятнадцать минут Катрин появилась в обеденном зале. Она снова заказала омлет из двух яиц и большую чашку черного чая.

Подошел Эвальд и осведомился, все ли в порядке. Они все убрали, потому что вероятность ее возвращения казалась очень маленькой, но, тем не менее, он на всякий случай оставил стол за ней.

– Вы – сокровище, – в избытке чувств произнесла Катрин.

Эвальд отвесил жеманный поклон, и девушка не удержалась от смеха.

Перед этим в администраторской она рассказала Тони о том, как прошел вчерашний вечер, а тот поведал ей, что та встреча в баре в весьма своеобразных костюмах уже стала достоянием гласности. И потому он утвердился во мнении, что теперь так или иначе поздно что-либо предпринимать. Катрин же сообщила, как сама благодаря Герхарду узнала об истинной подоплеке происходящего и какой финал приготовила для этой игры.

Тони смеялся от всего сердца.

– Это именно то, что они заслужили, – сказал он. – Может быть, для них это станет хорошим уроком!

Сейчас Катрин чувствовала себя просто прекрасно. Обеденный зал постепенно пустел. Кто-то направился в бар, кто-то – в спортивный зал. Оливер и Элко тоже исчезли. Катрин с наслаждением поглощала омлет и радовалась всему на свете, больше всего самой себе. Она не позволила себя обмануть. Если считать эту неделю жизненным экзаменом, то она выдержала его блестяще.

Девушка посмотрела на улицу. Сильный ветер почти разогнал тяжелые снеговые тучи. И это было тем более прекрасно, что ситуация несколько разрядилась. Она не хотела остаток недели провести в изоляции. В ней бродили желания, хотелось что-то начать делать, что-то разорвать внутри себя. Пора вставать в жизни на ноги – эта цель отчетливо обозначилась перед Катрин. Она узнает, как можно повторно сдать экзамен на аттестат зрелости, а затем начнет учиться. Почему же нет? Другим ведь удается! И в следующий раз она приедет отдыхать сюда на свои деньги. Пусть это будет всего два дня за три года. Но сама. Катрин улыбнулась.

– У тебя хорошее настроение? Можно, я присяду?

Она обернулась удивленно. Позади стоял Герхард.

– Пожалуйста, – кивнула Катрин, хотя с большим удовольствием осталась бы сейчас одна.

Мир ее мыслей в этот момент был куда приятнее.

– У тебя есть пара минут для меня?

Похоже, сегодня это был вопрос дня!

– Почему же нет, – сказала она и сделала движение рукой, показывая, что вселенная открыта для каждого.

Он сел напротив и сначала ничего не говорил.

– Знаешь, мне жаль, – не выдержав, начала Катрин. – Ты хороший парень и к тому же очень симпатичный. Можно было бы влюбиться в тебя, если бы ты не был такой свиньей.

Герхард резко поднял глаза и устремил взгляд прямо на нее.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

Катрин промолчала.

– Я и чувствую себя именно тем, кем ты меня только что назвала, – произнес он. – И… у меня такое ощущение, что разрушилось нечто очень важное. – Его указательный палец коснулся чайной ложки Катрин. – Может быть, ты и в самом деле могла бы полюбить меня, – тихо закончил он.

– Я правильно расслышала? Речь идет о тебе?

Катрин отложила ложку.

– Кто любит, тот любит и не спрашивает о том, что чувствует при этом другой. В такой ситуации не ставят свои чувства в зависимость от чувств других. Этого делать никогда нельзя. Или любовь ненастоящая!

Молодой человек опустил голову и смотрел на нее теперь снизу вверх.

– Хорошо, я полюбил тебя.

– Ты просто хочешь лечь со мной в постель, а это нечто совсем другое.

– Это была отправная точка, да, признаю. Но потом все повернулось совсем иначе!

Катрин поморщилась.

– Глупо повернулось!

Его пальцы коснулись ее ладони.

– Не говори так жестоко. Ты ведь не такая!

С губ Катрин сорвался тихий смешок.

– Ты совсем не знаешь, какая я.

Он внимательно посмотрел на нее.

– К примеру, я не совсем свободна, – пояснила Катрин. – У меня есть молодой человек.

Герхард постучал пальцами по столу.

– Ты счастлива… с ним?

– Да, – ответила Катрин и подумала, что вчера на точно такой же вопрос, заданный ей Жаном, ответила отрицательно.

Вчера она не могла быть счастлива, вчера она была словно бушующий океан – неудовлетворенной, неугомонной. Но сегодня она проснулась, слушая голос Ронни, и это принесло ей самые добрые и благодатные чувства. Она не была уверена в том, что любит его. Говоря совсем точно, она вообще не была уверена, что способна на это великое чувство. Но рядом с Ронни ей было лучше всего.

– Он очень честный парень, – произнесла она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Да, – кивнул он. – Это серьезный аргумент. Ты любишь его?

Он искал встречи с ее взглядом.

– А что такое любовь? – ответила Катрин вопросом на вопрос. – Я, например, не знаю. Я доверяю ему и знаю, что он ради меня окажется здесь, если понадобится. – Она задумалась. – И я могу его терпеть рядом с собой!

Герхард печально усмехнулся:

– Я – идиот!

– Потому что говоришь об этом?

– Потому что я шакал, а не орел! – Он указал на свою грудь. – И правильно, что со мной это случилось!

Она уже почти забыла про его сломанные ребра.

– Может быть, другие также хотят казаться орлами, а на самом деле шакалы?

Герхард задумался, покачал головой:

– Не знаю, о ком ты.

– Оливер.

– Ха! – Он засмеялся. – Оливер покончил с женщинами еще во время своего развода!

– Он голубой? – с интересом спросила Катрин.

– Оливер? Вовсе нет. Просто жажда мести!

– Он совсем не показался мне таким…

– Твое счастье, что ты не попалась в его лапы!

– О небеса! А Жан, Матиас?

– Ты серьезно? У этих вообще все написано на лицах! – Он резко взглянул на нее. – А если ты ничего не заметила, надо было нырнуть глубже!

Катрин стукнула его ложкой по запястью:

– Ты же не позволишь мне это сделать.

– Я же должен как-то загладить свою вину.

Катрин кивнула.

– То же самое, вероятно, скажет и Роксана.

– Ха, она отплатит ему той же монетой или замучает нравоучениями. Как получится!

Катрин встрепенулась:

– Ничего поразительного в этом не нахожу!

– Здесь я с тобой согласен. Поразительно лишь то, что небо прояснилось!

Катрин посмотрела в окно. В самом деле, все шло к тому, что вот-вот появится солнце. С одной стороны небо полностью очистилось от облаков.

– Если ветер утихнет, то будет вообще грандиозно! – просияла Катрин.

– Тем не менее, все трассы поначалу будут оставаться закрытыми. Думаю, до завтра они не решатся открыть перевал и уж точно при таких снежных массах не запустят фуникулеры.

– Тогда я сейчас пойду в спортивный комплекс, – сказала Катрин. – Надо занять время!

– Можно мне с тобой?

Она бросила на Герхарда короткий взгляд.

– В сауну я не собираюсь. И если ты посмеешь сейчас сказать свое знаменитое «как жаль», доломаю тебе оставшиеся ребра!

– Бей!

Уже наступил вечер, когда они подошли к стойке администратора, чтобы взять свои ключи. Тони протянул Герхарду листок с сообщением и подмигнул Катрин. Девушка ответила ему тем же.

– Он нравится тебе куда больше, чем я, – пробурчал Герхард, наблюдавший за этим.

– Зрелые мужчины имеют свою прелесть, – парировала она.

– И насколько же зрелым должен быть мужчина? – спросил Герхард, пока они ждали лифт.

– То есть?

– Если дело в этом, то я старше всех остальных на целую минуту, – произнес он и откинул волосы назад, так что стали видны его залысины, и вдобавок наморщил лоб. – Я мог бы добавить еще немного старческого маразма, если это тебе по вкусу, – добавил он скрипучим голосом и открыл перед ней дверь лифта. – Ох! Что-то я забыл, на какой этаж мне следует подняться!

Катрин засмеялась и нажала на кнопку четвертого.

– Никак не угомонишься, – сказала она.

– Я – нет, зато он… – Герхард указал на записку, которую передал ему Тони. – Жан смотался сегодня после обеда вместе с Роксаной. Они дождались, когда ветер затихнет на несколько минут, этого хватило, чтобы взлететь. Он просил передать тебе сердечный привет.

– Ну-у, – протянула Катрин. – С этим он поспешил! И мы ничего не знали!

– Ничего удивительного, там, в подвале, остальной мир для тебя не существует, пока ты чем-то занят!

Лифт остановился, Герхард открыл дверь.

– До встречи, – произнес он и уточнил: – Мы увидимся за ужином?

– Тони тоже… – начала Катрин, но, поняв по виду Герхарда, что он собирается выйти вслед за ней из кабины, быстро захлопнула дверь и прижала ногой.

В тот же момент кто-то вызвал лифт на другой этаж.

Если бы не было Ронни, предаться с Герхардом греху было бы, наверное, неплохо, подумала она, открывая дверь в свой номер.

Вошла внутрь и застыла на месте. Прямо перед ней стояла ваза с цветами. Снова Бруно, с досадой подумала Катрин. И тут ей пришло в голову, что следует вернуть швейцарцу кулон сегодня вечером. Жаль, конечно, расставаться с такой милой вещицей. Она наклонилась и достала карточку, торчавшую из вазы.

«Я рад, что все так хорошо закончилось», – прочитала она и увидела подпись: Тони.

Да, это было довольно мило, она подошла к телефону и набрала номер администратора, чтобы поблагодарить.

– Это были последние цветы, что оставались после того, как закрыли перевал, поэтому они не самые свежие и их всего десять, – извинился он. – Но если это вас радует, то и я тоже рад!

– Еще как! – сказала Катрин и поставила вазу на стол.

Затем она позвонила Ронни.

– Чем можно заниматься целый день при такой погоде? – сердито спросил он.

– Секс, секс и еще раз секс! – ляпнула она и тут же спросила себя, какого черта надо было это говорить.

Некоторое время в трубке было тихо.

– Я должен принять это серьезно или как шутку? – наконец донеслось из телефона.

– А сам как думаешь?

По мнению Катрин, молчание продолжалось очень долго.

– Я полагаю, доверие является одной из составляющих для нормальных отношений, – произнесла она гневно. – Но я слишком долго добиваюсь этого! Слишком долго!

– Ну, – по голосу Ронни было ясно, что он внимательно обдумывает каждое слово, чтобы не совершить еще одну ошибку. – Скажем так: богатые, вероятно, весьма симпатичные парни, возможности кататься на лыжах нет, что можно делать целыми днями?

– Так что? Скажи сам!

– Ну, секс, секс, секс. Именно так, как ты сказала!

Была бы сейчас в руках трубка самого обычного, еще лучше старого, с рычажками в виде вилок аппарата, а не сотовый телефон, Катрин швырнула бы ее со всей силы. Сейчас она просто нажала кнопку отбоя. Они что, все помешаны на одном?

Но как же ей не хотелось разочаровываться хотя бы в Ронни!

Мобильный зазвонил снова.

– Ты испытываешь нужду или терпишь бедствие? Или что? – зло бросила она в трубку.

– Нет, я всего лишь забыл свой атташе-кейс!

Катрин осеклась на полуслове. Говорил Жан.

До этого момента она, словно тигр в клетке, металась из угла в угол по своей комнате. Теперь просто упала на кровать.

– Кейс? Какой еще кейс?

– Но нужду я тоже испытываю!

– Ты был и остаешься идиотом!

– Спасибо. Но теперь я нуждаюсь в тебе?

– Нет ничего прекраснее, чем быть нужной мужчинам. Это приносит женщинам особый… – она задумалась в поисках подходящего слова, – … особый вид удовлетворения!

– Правильно! – подхватил он. – И твое удовлетворение будет состоять в том, чтобы просто захватить с собой мой багаж, когда ты завтра отправишься домой.

– Откуда тебе известно, что я уезжаю завтра?

– Завтра наверняка перевал откроют на короткое время, если дело с погодой будет обстоять так и дальше. Но надвигается новый циклон, поэтому обстановка может стать еще хуже. Кто не уедет завтра, будет сам виноват. Либо у него слишком много свободного времени.

У Катрин было не так уж много свободного времени, во всяком случае, не безгранично.

– Звучит не очень оптимистично.

– Звучит так, что следует паковать чемоданы, ничего другого не остается.

– А твой кейс? Ты что, не заметил его отсутствие, когда улетал сегодня?

– Да речь не об одежде, я бы и не вспомнил о тряпках. В суете и среди множества чемоданов и сумок Роксаны я забыл мой кейс. А внутри ноутбук. Там вся необходимая информация для работы. Без него я как без рук!

– Ты беспомощен? Какая прелесть!

– Не оставляй меня без куска хлеба! Это моя работа. И я спонсирую целую неделю твоего пребывания в «Резиденции», если ты привезешь этот несчастный портфельчик!

Целую неделю катания на лыжах? Это казалось чересчур.

– Это слишком много, – сказала Катрин. – Кроме того, я в состоянии оплатить свой отпуск сама!

– Никто и не сомневается, это просто знак благодарности.

– Неделю на двоих?

– Кого ты имеешь в виду еще?

По тону его можно было принять за ревнивого мужа.

– Там будет видно!

Катрин подумала о Ронни. С другой стороны, после сегодняшнего разговора он, вероятно, вообще не заслуживал этого.

– Вымогательница! За такие деньги я смогу купить себе новый ноутбук, еще мощнее.

– Но без твоей бесценной информации!

– Тебе мало, что мы вчетвером давали перед тобой представление в трусах посреди ночи?

– Ха!

– Ты извлекаешь выгоду из бедственного положения других!

– Да!

– Я попросил бы доставить мне кейс на вертолете.

– Куда же?

– Завтра у меня встреча в Швейцарии, там он мне нужен.

– Перелет из Австрии в Швейцарию? Подходящий вариант. Но только если на перехват не поднимут эскадрилью истребителей!

Жан рассмеялся:

– Хорошо, на машине будет проще, а для меня и удобнее.

Катрин выдержала небольшую паузу.

– Н-да… – нараспев произнесла она затем.

И Жан позволил себе паузу. За это время Катрин представила себе его лицо, растянувшееся в самодовольной ухмылке.

– Трудишься в коммерческой сфере, ты говорила, верно? В качестве сборщика налогов в финансовом ведомстве или как биржевой делец в крупном банке?

– Не будь таким нахальным, хорошо? Сейчас козыри у меня на руках – не у тебя!

– Это ты сказала!

Снова пауза.

– Значит, я могу надеяться, что ты завтра приедешь?

– Если погода позволит!

– Само собой разумеется. Договорились. И если ты будешь успевать до четырех часов. В Цюрихе, более точное место я назову тебе позже.

– Договорились!

– Неделя!

– На двоих!

– Обычный двухместный номер, без излишеств. Пропуск на трассу, вино и вертолет оплатишь сама!

– Договорились!

– Чертовка!

– Сам такой!

Снова стало тихо. Затем Жан вздохнул.

– Ну все, хорошо! Позвони Тони, он забрал кейс в свой сейф!

– Все ясно!

Когда Катрин отключилась, больше всего ей хотелось немедленно позвонить Ронни. Она выторговала для них целую неделю оплаченного отпуска в «Резиденции». Это сенсация. Они смогут приехать вдвоем. Вот так случай, невероятная история!

Катрин закружилась по комнате, все еще в банном халате. Как жаль, что сейчас она должна воздержаться от разговора с Ронни. Господи, он теперь воспримет все совсем не так! Может, он вообще не заслужил такого сюрприза. Такого невероятного, сенсационного подарка судьбы! Она посмотрела на часы. Почти шесть. Следовало начать собираться. Катрин выдвинула ящик своей тумбочки, куда спрятала после приезда все свои бумаги. Адрес и телефонный номер спортивного супермаркета в Штутгарте разыскала быстро, оставалось только надеяться, что денег на счету хватит, что бы совершить необходимые телефонные звонки.

Удивление служащих в Штутгарте не перехлестнуло разумных границ.

– Мы отслеживаем прогнозы погоды и предполагали нечто подобное, – сказал директор супермаркета. – Безусловно, это очень неприятно, но мы могли бы как-нибудь урегулировать ситуацию.

Катрин согласилась и спросила у него, не мог бы водитель поехать в виде исключения через Цюрих, дополнительные расходы будут ему оплачены.

– День у нашего шофера все равно выделен полностью на эту поездку, пусть едет через Цюрих. Скажем, за пятьдесят евро.

Катрин это показалось довольно большой надбавкой, но она решила не спорить.

Водитель должен был быть в Цюрсе к обеду; если положение с погодой за ночь ухудшится, то отъезд перенесут еще на день.

Катрин потерла руки и позвонила вниз Тони.

– Жан забыл свой кейс. Он у вас?

– Да, его принесли из номера.

– Я должна буду захватить его завтра, так или иначе придется, к сожалению, уезжать завтра.

– Да, я знаю.

Его тон показался Катрин странным. Тони так грустил, потому что она должна уезжать?

– Перевал откроют? – спросила она.

– Согласно большинству прогнозов как минимум после обеда. Но абсолютно точно сейчас никто не может этого утверждать!

Катрин поблагодарила, положила трубку и пошла в ванную. Она радовалась как маленькая. Какой же невероятный случай! Целая неделя на двоих в пятизвездочном отеле. Она даже не решалась посчитать, сколько это может стоить. Целое состояние. От предвкушения у нее закружилась голова.

Она вылезла из ванны и открыла тюбик с кремом, когда снова зазвонил сотовый. Только бы это был не Жан! Вдруг он скажет, что нашел более подходящий вариант, чтобы получить свой кейс, испугалась она и помедлила несколько секунд, прежде чем решилась выйти из ванной. Но на дисплее высвечивалось имя Ронни. Надо же! Первым пошел на мировую. В такое счастье трудно было поверить.

– Алло, сокровище мое, – промурлыкала она, собираясь немедленно осчастливить друга последними новостями.

– Не иначе ты перепутала меня с кем-то!

– Что? – озадаченно спросила Катрин.

– «Алло, сокровище мое» за все предыдущие разговоры ты не сказала мне ни разу. И уж совсем не таким тоном!

– А почему я не могу сделать это теперь?

– Теперь не заговаривай мне зубы! Кто он?

Настроение Катрин упало до нулевой отметки.

– Зачем же ты все разрушил! – сказала она, останавливаясь перед темным окном.

На улице почти стемнело, но в свете уличных фонарей было видно, что снег больше не идет и ветер утих. Катрин увидела в окне и свое собственное отражение. Увидела, как стоит перед окном совершенно голая.

– Катрин, – услышала она голос Ронни. – Это ни о чем мне не говорит. Что я мог разрушить? Это я полностью разрушен, уничтожен. Я не создан для таких игр!

– Какие игры? Я сказала: «Алло, сокровище мое», а ты все переворачиваешь с ног на голову! Это просто невозможно!

– Я так люблю тебя!

– Что ты делаешь?

– Я люблю тебя!

– Ты вообще знаешь, что любовь…

В этот момент в трубке раздался предупреждающий сигнал, и ровный голос представителя компании сотовой связи сообщил Катрин, что баланс ее счета менее одного евро и необходимо пополнить его.

– Ронни, у меня кончаются деньги на счету! – быстро проговорила она. – И нет новой карточки. Позвони мне по обычному телефону!

Она отключилась, но линия, похоже, уже была разорвана, и Катрин не была уверена, что Ронни расслышал ее последнюю фразу.

Позвонить с телефонного номера отеля она не могла себе позволить. Тарифы были крайне высоки.

Она уселась на кровать и стала ждать. Может быть, Ронни не истолковал превратно, что она отключилась на полу слове, и найдет возможность позвонить ей в номер.

Когда, наконец, раздался звонок, Катрин просто сорвала трубку с аппарата.

– Слава Богу! – выдохнула она. – Я тоже тебя люблю!

– Так, интересно! Значит, все-таки любишь. До чего же вы, женщины, непостоянны!

– Ах, это ты, Герхард? Нет! Тебя все так же не люблю!

– Очень мило!

– Можно, я попрошу тебя отсоединиться? Я жду звонка, это очень важно!

– Мне тоже так показалось! Ужинать-то придешь?

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра!

– Завтра я уезжаю!

В трубке стало тихо.

– Позвони мне. Три тройки!

Катрин положила трубку и стала ждать дальше.

Она дала Ронни еще пять минут, потом решила сама позвонить ему. Вопреки всему. Она задумалась. На следующий раз у нее осталось три чека. Тот, что действовал во «Флексенхойзле», она лишь начала использовать, а для «Гольденерберг» и «Хоспицальм» вообще не предъявляла. Ей вспомнились Лили и Микки. Она не видела парочку ни утром в ресторане, ни в спорткомплексе. Может, они, как Жан и Роксана, уже улетели?

Впрочем, стоило ли жалеть. С тем же успехом, могли отправиться восвояси Элко и Изабелла, а если это был транспортный вертолет, то и для Руди с его новой, недавно интронизированной подружкой могло найтись местечко.

Катрин решила заняться своим телом и дать Ронни еще время, чтобы дозвониться до нее.

Принесла из ванной крем и начала не спеша втирать его, стоя перед телевизором. Она не забыла ни единого пальчика на руках и ногах, но время шло. Когда уже не осталось ни одного несмазанного места на теле, девушка занялась волосами. Она нанесла гель и уложила их в новую прическу, но прическа не понравилась ей. Катрин начала укладывать волосы по новой. В конце концов, ее терпение лопнуло, она подошла к телефонному аппарату, набрала 0 для выхода на международную линию, 0049 – код Германии и номер сотового Ронни. Можно было сойти с ума, пока шло соединение. Работала только голосовая почта. Неужели у него не было времени зарядить аккумулятор? Или он нарочно? Тогда это уже противно. Она отключилась и набрала 333. Герхард взял трубку мгновенно.

– Ты готова? – спросил он.

– Для чего? Для любви?

– Не держи меня за идиота. Нет, для ужина!

– Как жаль, а я так хороша сейчас, совсем обнаженная, – сказала она, оглядывая себя. – Но если тебе больше хочется есть, то пожалуйста!

Из трубки донесся громкий стон.

– Через десять минут, внизу, – на всякий случай быстро сказала Катрин и положила трубку.

– Ведь ты не всерьез? – спросил он, едва Катрин успела выйти из лифта в холле.

Герхард был в темно-серой спортивной куртке, надетой на темно-серую футболку, джинсы. Катрин нашла, что он привлекателен. Прежде всего, туалетная вода. Даже то, как он воспользовался этой водой. Легко и терпко. И очень умеренно. Запах парфюма был уловим лишь совсем рядом с ним. Она поцеловала его в щеку.

– Естественно, это было сказано серьезно, – произнесла Катрин, направляясь к ресторану. – Тогда, когда я сказала.

– Ах вот как? – Он сбоку смотрел на нее. – А сейчас?

– Сейчас уже все! Я – человек настроения. Очень спонтанное существо. Если не успел воспользоваться, жаль…

По его взгляду Катрин поняла: Герхард не в силах определить, дурачит она его или нет. И внезапно призналась себе, что играет с ним. О небеса, она в жизни не играла ни с одним мужчиной, для этого Катрин никогда не чувствовала себя настолько независимой и самодостаточной. Она всегда оказывалась неготовой в нужный момент сказать необходимые слова, замыкалась в себе, словно улитка в раковине, и вот теперь… Что могло произойти с ней всего за несколько дней?

– Ты выглядишь потрясающе! – сказал он.

Катрин сама это понимала. Она достала для завершения этого дня одно из купленных в магазине секонд-хенд платьев – из бордового шелка, облегающее, чуть выше колен. Платье очень шло к ее волосам и зеленым глазам.

Эвальд вышел им навстречу:

– Я оставил за вами понравившийся столик, а вино принесут прямо сейчас!

Герхард вложил в руку метрдотеля банкноту. Катрин посмотрела на него в упор:

– Последняя попытка? Чего мне еще ждать? Колечка на дне бокала?

– Я почел бы за честь! – галантно ответил он и подвел ее к столику, стоявшему несколько обособленно от других – в маленькой нише.

На столе стояли две зажженные свечи и пузатая бутыль с вином, бока которой отливали рубиновым цветом в их пламени. Герхард предложил даме стул.

– Твой цвет, – произнес он, усевшись напротив, и указал на вино.

– Кроваво-красное? – спросила Катрин, кокетливо опустив глаза. – Но я еще жива!

– В этом никто не сомневается! Нет, он очень подходит к твоему платью, к твоим глазам, к твоим манерам.

– Манерам?

– Да, этакая смесь кровожадности и мягкости бархата.

– Аперитив?

Рядом возник Эвальд.

– С удовольствием, – подтвердил Герхард. – По бокалу шампанского или что-то еще? – обратился он к Катрин.

Она решила, что настаивать на чем-то другом будет в этой ситуации слишком, и кивнула.

– Шампанское – да, спасибо!

«Смесь кровожадности и мягкости бархата». Катрин несколько озадачила столь оригинальная оценка ее характера мужчины, которому уже ясно было дано понять, что у нее есть более близкий человек. Такой подход не совсем устраивал ее в данный момент.

Но Герхард выглядел очень хорошо, этого у него было не отнять. И то, что он заказал именно этот маленький столик, и то, как он подобрал вино, – все очень нравилось ей. Это было доселе незнакомое ей ощущение, приятное, затягивающее. Сознавать, что тебя балуют. Этот мужчина имел свой собственный, неповторимый стиль, И его знаки внимания ей нравились. Пропустить ее вперед, пододвинуть стул – все это было привито с детства, свидетельствовало о хорошем воспитании. На это обращала внимание ее мать. Мужчина может быть беден, говорила она всегда, но иметь хорошие манеры обязан. Манеры Герхарда определенно одобрила бы ее мать. И тетя Рут тоже.

– Чем же ты занимаешься в этой жизни?

Он озадаченно посмотрел на нее:

– Это пробный шар, чтобы определить, насколько велик камешек будет в колечке, которое ты найдешь на дне бокала?

Катрин почувствовала, что ее поймали, и начала краснеть.

Действительно, подоплека этого вопроса была однозначной…

– Я занимаюсь строительным бизнесом. Семейное дело, если тебя это интересует. Ничего особенно выдающегося.

Предприниматель. Ее мать была бы в восторге. Отец, скорее всего, тоже. Сестра – нет. С таким женихом Катрин могла бы заткнуть ее с ее доктором за пояс.

– Как коммерсант ты могла бы занять в нашей фирме достойное положение, – сказал Герхард и подмигнул ей. – Но, насколько я наслышан, ты вообще неплохо обеспечена. У отца процветающая фирма, так ведь? Все как у меня.

Хорошо бы обойтись без уточняющих вопросов, подумала Катрин и решила как можно скорее сменить тему.

– А спорт? Я имею в виду кроме горных лыж и… покорения чужих постелей? – спросила она.

– Ну-ну. Так и не можешь справиться со своим ехидством…

Подошел Эвальд и поставил на стол два бокала с шампанским.

– Что ж, за совместное времяпровождение в будущем, – произнес Герхард и поднял свой бокал. – Может быть, удастся когда-нибудь еще встретиться. Так в какой сфере ты добываешь свой хлеб?

Катрин решила сначала выпить, чтобы выиграть немного времени. Когда она отняла бокал от губ, что-то едва уловимо зазвенело в нем. Катрин бросила на Герхарда строгий взгляд и поднесла бокал к своим глазам. В мерцании свечей можно было разглядеть, что внутри что-то лежит, но что именно, разобрать было трудно.

– Ты же не хочешь сказать, что в самом деле положил туда кольцо?

Герхард пожал плечами.

– Маленький сувенир на память. – Он печально усмехнулся. – Собачий медальон с номером моего телефона.

– Что?

– Мой личный медальон. Нечто подобное имеет каждый солдат, это называется элэн. В случае гибели солдата медальон надламывается, и во внутренней части можно прочесть все данные его обладателя. Таким образом идентифицировать человека.

– Надеюсь, в такой прекрасный вечер мне этого делать не придется?

– Ты же захочешь узнать, что там внутри.

Она снова подняла бокал на уровень глаз против света и слегка встряхнула.

– Но то, что там лежит, кажется довольно маленьким, чтобы быть медальоном.

– Шампанское искажает настоящие размеры. Когда ты выпьешь, то увидишь его реальный размер!

– А что такое элэн?

– Личный номер. Мой – 26106 °C50И8.

– А внутри этого жетона случайно не спрятана ампула с цианистым калием? – спросила Катрин, сделала еще один большой глоток и снова подняла бокал к глазам.

– Пока нет. – Он высоко поднял брови. – Для этого мы еще недостаточно знаем друг друга.

– Это утешает.

На дне бокала показалось нечто длинное и узкое. Катрин рассматривала вещицу на свет.

– Что же это?

– Цепочка, на которой должна висеть такая вещь, как медальон!

– Ты меня разыгрываешь?

– Пей дальше!

Катрин поморщилась, но сделала еще глоток. Она почувствовала языком тонкую цепочку и зажала между зубами и языком. Медленно отстранив от лица бокал, ощутила, как что-то холодное упало на подбородок. Она взяла вещицу в руки. Действительно кулон. Но не опознавательный медальон.

Предмет был маленький и плоский, но имел с одной стороны небольшую выпуклость. Она положила кулон на ладонь.

Герхард напряженно наблюдал.

– Изумительно, – сказала Катрин и почувствовала, что ее словно пронзило током. – Очень красивый, – повторила она и подняла взгляд, чтобы посмотреть Герхарду прямо в глаза. – Но ты знаешь, что Бруно уже пытался подарить мне почти такой же? Вы передаете их друг другу?

В этот момент, однако, ей пришло в голову, что вещица не могла быть тем же самым полумесяцем с бриллиантом. Подарок Бруно все еще лежал у нее в номере.

Герхард побледнел и закашлялся, но ничего не сказал. Спустя какое-то время он покачал головой:

– Я представить себе не мог!

– Я тоже! – сказала Катрин и положила кулон в центр своей тарелки.

– Как этот идиот мог прийти к мысли преподнести тебе такой подарок?!

– А как ты пришел к такой мысли?

– Так у тебя все-таки что-то с ним было?!

– А разве у меня с тобой что-то было?

Герхард вообще, похоже, перестал слушать.

– Нет, – сказал он как бы себе. – Этот болван сразу раструбил бы всему свету, что добился своего.

Герхард усмехнулся.

Катрин подняла с тарелки кулон, потому что Эвальд принес в этот момент маленькие тарелки.

– Подарок от повара, – сказал он, ставя их на стол. – Равиоли, наполненные трюфелями в шалфейном масле, – и бросил взгляд на руку Катрин. – Мило, – добавил метрдотель, но в голосе прозвучала какая-то скептическая нотка.

Катрин положила подарок на стол рядом со свечами. Камни блеснули в их мерцающем свете.

– Конечно, этот, как ты его назвал, собачий медальон я не смогу принять! – сказала она Герхарду. – Тем не менее, спасибо тебе за заботу и старания.

– И все-таки возьми его! – попросил ее Герхард. – Пусть это будет как напоминание о безумных днях, проведенных здесь!

– Будет словно клеймо на мне, а не напоминание. Каждый, кто увидит меня с этой побрякушкой на шее, скажет вслед что-то типа «подстилка из "Резиденции"».

– Чепуха! – Он положил в рот равиоли. – Мм, аппетитно. Ешь, пока не остыли!

– Тогда разъясни мне, пожалуйста, еще раз. Я ничего не имею против таких изысканных и со вкусом подобранных подарков. Кулон от Бруно мне тоже понравился.

– И где же он сейчас? – прервал ее Герхард на полуслове.

– Все еще лежит в моей комнате, но сегодня вечером я верну его ему через Тони.

– Верни его и сохрани мой!

– Ты в своем уме?

– Он упадет в обморок, если увидит мой подарок на твоей шее!

Герхард засмеялся своим словам и сделал большой глоток шампанского.

– А с какой стати, позволь спросить, он должен из-за этого лишиться чувств?

Мужчина покачал головой, не в силах сдержать смех.

– Его жена – ювелир, а этот полумесяц из ее коллекции. Если Бруно получит назад свой подарок, а на шее у тебя, тем не менее, будет похожий кулон, он начнет подозревать, что между его женой и тобой существует связь. Это его убьет!

– Он так любит ее?

– В финансовом плане. Бруно – совладелец частного банка, прекрасная семья, с безупречной репутацией. Он не может позволить себе скандал. В особенности если в этом скандале замешана его половина.

– Она тоже совсем не любит его?

– Она лишь ждет, что отмочит ее супруг!

– А откуда ты все это знаешь?

– Она тоже здесь, в «Резиденции». Воспользовавшись такой возможностью, я прикупил у нее кулон, прямо с шеи, так сказать, потому что нашел украшение исключительным по красоте. А она между делом за шампанским кое-что рассказала об их отношениях. Мне хотелось еще кое-что добавить, но я решил, что это будет против кодекса мужской чести!

Катрин уже сделала глоток из своего бокала и едва не поперхнулась при последних словах.

– Против чего? – Она потянулась за салфеткой, чтобы промокнуть губы. – Ты серьезно считаешь, что именно ты прервал вашу замечательную игру своим героическим поступком, ты, лицемер! Кодекс чести, я сейчас лопну от смеха. Где он, этот кодекс?

Эвальд убрал использованные тарелки.

– Не будьте так строги, – заметил метрдотель. – Мужчины очень сентиментальны!

Катрин посмотрела сначала на него, затем на Герхарда.

– Может, я что-то упустила? – спросила она.

– Злюка, – качая головой, произнес Герхард.

Катрин задумалась. Конечно, был соблазн хорошенько проучить Бруно, но принимать подарок Герхарда все-таки не хотелось.

– А где сейчас Бруно? – спросила она.

Герхард щелкнул языком и выглянул в зал из ниши.

– Сзади, на своем постоянном месте. С двумя швейцарцами.

– Ну что ж!

Катрин повесила кулон на шею.

То, что он подходит к ее платью и всему сегодняшнему облику, было вне сомнений.

– Ты должна оставить его у себя при любом раскладе, – сказал Герхард. – Он словно для тебя создан!

Катрин ничего не ответила, просто поднялась со своего места. Она выбрала такой маршрут к выходу из ресторана, который проходил рядом со столиком, где сидел Бруно. Банкир сидел вполоборота, но заметил ее приближение. Катрин почувствовала, как его взгляд словно приклеился к ее шее. Она прошла мимо него, как бы не замечая.

Через пять минут Катрин снова была внизу, держа в руках коробку с кулоном, подаренным ей Бруно. Она направилась к своему столику, на сей раз с другой стороны. Было очевидно, что швейцарец ждал ее возвращения. Его взгляд и на этот раз бродил по ее телу, и на этот раз остановился на лице, изумленный, потому что Бруно почувствовал: она не пройдет мимо, она подойдет. Катрин остановилась прямо перед ним и улыбнулась.

– Большое спасибо за цветы, – произнесла она. – И за это тоже, – с этими словами она решительно положила коробочку с украшением на стол рядом с его тарелкой. – Но у меня уже есть такой кулон! – Многозначительным жестом она указала на свою шею. – Приятного вечера, – улыбнулась она.

Герхард подглядывал из своего укрытия.

– А ты можешь не радоваться, – сказала Катрин. – Сам ничуть не лучше.

– Ты бы видела себя и лица его компаньонов! Это стоит куда больше, чем все побрякушки! – Герхард поднял свой бокал и опустошил. – Пожалуйста, возьми мой кулон. Ты заслужила!

– Я еще подумаю.

– Считай, что это талисман, приносящий счастье. И может быть, он принесет счастье и мне. Когда-нибудь ты позвонишь мне!

– Эгоист!

* * *

Катрин не хотела засиживаться допоздна. Утром необходимо было встать пораньше, упаковать вещи и рассчитаться. От сознания того, что она сможет вернуться сюда еще раз, было легче. Будем надеяться, что погода не подведет, думала она. Погладила кулон, подаренный Герхардом. Вдруг украшение и в самом деле принесет ей удачу? Катрин позволила Герхарду проводить ее до номера.

– Еще по одному бокалу? – неуверенно спросил он.

– Из мини-бара? – Она произнесла эти слова так, чтобы подчеркнуть: такое вряд ли возможно. – Но я не взяла с собой свою коллекцию почтовых марок, мне нечего показать тебе! Как жаль! – Девушка открыла дверь и вошла в номер, – Спокойной ночи, Герхард, – улыбнулась она и слегка прикрыла дверь. – Приятных сновидений!

Он сделал полшага вперед. В какой-то момент Катрин подумала, что мужчина хочет поставить ногу, не давая ей захлопнуть дверь.

– А если у тебя вдруг снова возникнет то желание, что было сегодня вечером?

Он почти умолял ее, как маленький мальчик, который не хочет, чтобы у него отбирали на ночь любимую игрушку.

– Тогда я позвоню тебе, – ответила Катрин.

– Обещаешь?

– Обещаю! – Она закрыла дверь. – Тебе или Бруно! – добавила она громко.

– Ну ты и ведьма!

Он слегка побарабанил пальцами по двери.

Немного погодя она услышала удаляющиеся в сторону лестницы шаги.

Катрин прислушалась и шепотом досчитала до тридцати, чтобы окончательно убедиться: Герхард ушел и они не столкнутся в коридоре вновь. Затем тихо открыла дверь, выскользнула в коридор. Она вызвала лифт и была рада, что он пришел пустой. Тони был один.

– Милая вещица, – заметил он, указав на кулон.

– Вы говорите таким же странным тоном, каким произнес это Эвальд, – пытливо сказала Катрин.

Администратор пожал плечами:

– Дело в том, что все проделки Бруно связаны с этими побрякушками.

Катрин глубоко вздохнула.

– Что делать, если нет фантазии. Бриллианты и «ауди-ТТ». Словно какой-то коллективный заказ.

Тони рассмеялся:

– Что касается украшений, это не так. Кулоны – из первой коллекции его жены, Бруно хотел ее поддержать и купил анонимно большую ее часть. Но затем пришел к выводу, что с этими вещами надо что-то делать.

– Очень мило, я думаю, он серьезно помог ей таким образом.

– Но в какой форме!

Тони, до этого подчеркнуто корректный, – это проявлялось и в позе, он стоял прямо позади стойки, – позволил себе несколько расслабиться и высказаться более определенно:

– Совершая первый шаг в этой авантюре, он помог жене, но вторым своим шагом унизил и растоптал ее!

Глубокая морщина обозначилась на его высоком загорелом лбу.

– Так не поступают с людьми, которыхпо-настоящему любят!

Катрин внимательно посмотрела на служащего. Похоже, он действительно был порядочным человеком. Даже не смотря, а скорее вопреки своим идиотским письмам.

– Да, ваш отель и в самом деле весьма своеобразное место, – сказала она. – Вы, оказывается, совсем другой, чем кажетесь сначала!

Она помолчала.

– И я сама тоже! – Она подарила Тони светлую улыбку. – А этот кулон у меня – от Герхарда. Он утверждает, что купил его чуть ли не с шеи жены Бруно!

Тони кивнул.

– Припоминаю! – Его глаза смеялись. – Я думаю, что Моника, так зовут жену Бруно, отблагодарила Герхарда, руководствуясь своими понятиями.

– О чем вы?

– Ну, как дамы иногда благодарят своих мужчин? В данном случае она сэкономила на покупке авто!

– О Боже! – вздохнула Катрин. – До чего же я рада, что я – простой человек и привыкла к простым отношениям между людьми. Может, мне устроиться работать здесь у вас администратором, чтобы поучиться жизни? Как думаете, у меня есть шансы?

– Руди, во всяком случае, определенно был бы рад!

Оба громко, не стесняясь, рассмеялись этой шутке.

– Вы, наверное, хотите забрать кейс? – спросил Тони, заметив за спиной Катрин другого гостя.

– Именно поэтому я здесь, – громко сказала она. – Но не только… – добавила она чуть тише.

Тони подмигнул ей.

– Одну секунду, фрау Хюбнер!

С этими словами он исчез в своем кабинете и через мгновение появился снова, держа в одной руке большой кейс из черной кожи.

– Осторожно, его нельзя ронять, – предупредил Тони.

– Знаю. – Катрин кивнула. – А сейчас приготовьте мне счет, пожалуйста.

– Счет? – переспросил Тони.

– Я определенно превысила лимит, предоставленный мне спонсорами, – тихо пояснила Катрин.

Тони пожал плечами:

– Не так уж сильно. Пусть это будет подарком нашего отеля.

– У меня нет слов!

– Просто приезжайте еще.

Катрин улыбнулась.

– Это я могу вам гарантировать!

Девушка взяла портфель и направилась к лифту. Там она обернулась и крикнула Тони:

– Держите за меня кулаки, чтобы завтра к обеду перевал открыли!

Он уже было скрылся за дверью кабинета, но обернулся на ее слова и поднял большой палец правой руки.

Катрин положила атташе-кейс на кровать и осторожно провела пальцами по крышке. Кожа казалась на ощупь великолепно выделанной. Катрин ласково гладила вещь, как в детстве бабушкину кошку. Это занятие доставляло определенное удовольствие. Но еще большее удовольствие она испытывала сейчас, думая о том, чем одарит ее этот кейс. Неделя в «Резиденции» на двоих… Это и в самом деле был сенсационный подарок.

Она легла рядом с кейсом и стала рассматривать его вблизи. Должно быть, ноутбук содержит много ценной информации, если Жан не поскупился на такую жертву ради него. Похоже, заперт кейс был на два замка. Один с ключиком, другой с шифром, и уж точно не потому, что дорог сам компьютер. А из-за того, что было в нем.

Катрин решила попытаться поиграть с цифрами кода. Какой бы сложной ни была комбинация, зачастую она выбиралась из каких-то очень простых соображений. Катрин знала наизусть пин-код своего сотового телефона и код своего банковского счета, но, выбирая их, так или иначе многократно задавала одни и те же цифры.

На случай, если Жан запомнил или записал тот набор цифр, который оставался на замке, она переписала его. Хозяин не должен заметить, что она пыталась открыть кейс. Работа предстояла увлекательная, хотя это была всего лишь игра.

Катрин не спеша разделась, накинула ночную рубашку, взяла из холодильника маленькую бутылочку «битер-лемона» и удобно устроилась на кровати. Затем сбросила все цифры замка на ноль. Так! С этого она начнет и перепробует последовательно все цифры до девяти в разных комбинациях.

Телефон зазвонил, когда Катрин дошла до семерки в качестве первой цифры кода.

– У меня не было номера телефона твоего отеля, – услышала она голос Ронни. – А когда я, наконец, раздобыл его, села батарейка! Зато теперь все получилось! Алло, как хорошо ты сказала: «Алло, сокровище мое»!

– Ты просто авантюрист!

– Да!

– Хотя и достойный любви!

– Спасибо! – Он помолчал. – Все снова в порядке?

У Катрин было слишком хорошее настроение, чтобы оставаться злопамятной.

– И даже лучше, – сказала она. – Я решила все-таки сдать свой экзамен и учиться дальше. Что ты думаешь на этот счет?

Она сама удивилась тому, как решительно это прозвучало.

– Это… – Ронни замялся, – неожиданно. – Он еще помедлил. – Но звучит хорошо. Да почему же нет?

– Наверное, продолжу учебу в вечерней школе или заочно. Я до конца еще все не продумала, осуществить это будет непросто. Может, мне придется искать новую работу, чтобы на все хватило средств!

– Мы справимся!

Он произнес это страстно. Катрин насторожилась.

– Думаешь?

– Да! Уверен!

Такого поворота она совсем не ожидала. И уж точно не так сразу. Но на душе стало легко. Она поверила ему.

Катрин сообщила Ронни о своем досрочном возвращении, но не стала говорить о необходимости сделать маленький крюк по дороге и о том вознаграждении, которое ее ожидало. Это должно было стать маленьким сюрпризом, когда они соберутся, чтобы отпраздновать ее возвращение.

– Не могу передать, как я рад, что ты снова будешь рядом, – сказал Ронни. – Я тоже о многом подумал. И мне нравится твоя теперешняя целеустремленность. Я смогу помочь тебе с учебой в вечерней школе, а затем нам обоим, наверное, стоило бы продолжить учиться. Мне кажется, что в жизни есть очень много чего, помимо пиццерии и курьерской работы.

Катрин не верила собственным ушам.

– Ты серьезно?

– Более чем!

– Но на какие средства мы станем учиться, если ни один не сможет работать?

– Если будем вместе, то справимся. Полно студентов, которые совмещают учебу и работу. Чем мы хуже других?

Когда Катрин положила трубку, ее обуревали противоречивые чувства. Так они еще никогда не говорили друг с другом. Неожиданно все, что раньше казалось игрой, стало очень серьезным. Они нашли тот фундамент, на котором можно начать строить совместное будущее. Это было невероятно! И прекрасно! И Катрин почему-то была уверена, что путь выбран правильный. У них есть воля, решимость, они молоды и здоровы, что может помешать им?

Некоторое время она неподвижно сидела на кровати, предаваясь новым мыслям и чувствам. Это было словно озарение. Постоянная суета последних дней отступила. Все устремления Катрин были теперь связаны с возвращением домой.

Набор комбинаций с цифрой семь также не принес успеха. И похоже, то, что она делала, было бессмысленно. Разумнее было бы лечь спать или посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору. Но жажда деятельности была так сильна, что отступить она не могла; и пальцы продолжали перебирать цифры.

Так просто к секретам Жана было не подобраться. Катрин снова начала с цифры 0. Может быть, два раза 1234 или один раз последовательно 1234 5678? Она попробовала и это и выставила, в конце концов, те цифры, что были изначально на кодовом замке. Если шифр набирался в спешке, то последние цифры, оставшиеся на замке, могли не отстоять слишком далеко от кодовой комбинации. Она сравнила правую комбинацию с левой, но не смогла уловить взаимосвязи. Все оказалось сложнее, чем предполагалось, но констатация этого факта лишь подстегнула ее.

Еще в течение получаса девушка подбирала новые комбинации, выпив между делом еще одну бутылку воды, но шифр не поддавался.

В конце концов, Катрин пришла к выводу, что помочь ей сейчас способны только какие-то личные данные Жана. Откуда она получит их? Позвонить ему? Это покажется подозрительным. Катрин задумалась.

Помедлив, она сняла телефонную трубку и позвонила администратору. К счастью, Тони был еще на месте.

– День рождения Жана? Вы собираетесь послать ему открытку?

– Я довольно долго занимаюсь астрологией и хотела бы некоторым из гостей предсказать будущее. Вот вы кто по гороскопу? Весы?

Тони рассмеялся:

– Почти угадали! Скорпион.

– Вы? Быть того не может! – Катрин засмеялась. – А знаете, кто я? Никогда не догадаетесь! Лев. Но я считаю, что ничего общего. У меня нет столько силы!

– Вам стоит только собраться, и силы тотчас к вам придут!

– Гм. А Жан?

– Секунду, – было слышно, как Тони отложил трубку; спустя несколько секунд снова послышался его голос. – 15 сентября. Это у нас кто?

– Дева! – выпалила Катрин. – Никогда бы не подумала, – добавила она.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ну уж как Дева он себя не ведет. С такими замашками…

– Амурный тип?

Она услышала смех.

– Да, вы правы!

– А год рождения?

– 1955-й.

– Ну да, – Катрин записала и быстро посчитала. – Скоро пятьдесят!

– Это он не любит слышать, – сказал Тони. – И уж точно не в вашем исполнении.

Он помедлил, затем сказал слегка изменившимся голосом:

– А мне, кстати, уже пятьдесят один!

– Хорошо сохранившийся пятидесятиоднолетний Тони, – выдохнула Катрин в одно слово, – спасибо вам.

Он засмеялся:

– Ну, спокойной ночи!

15. 9. 1955. Что ж, она узнала эти цифры. Теперь оставался лишь вопрос, какие Жан использовал и в какой комбинации. Или не использовал вообще. А исходил из чего-то другого… Это было самое худшее.

Тогда придется отступиться.

Катрин поменяла позу, – подложила под спину подушку, – села и положила кейс на колени. Жана хватил бы удар, если бы он все это увидел.

Катрин нацарапала на листке бумаги все цифры через запятую и положила перед собой. Она начала с комбинации 1591. Затем у нее появились сомнения: а нужна ли вообще комбинация 19 в наборе 1955? Редкий человек пишет полностью год своего рождения. Итак, появился новый вариант для обдумывания.

Она поколебалась и решила дать себе еще полчаса. Затем наступит полночь, и либо полуночные духи придут ей на помощь, либо придется признать поражение. Ровно в двенадцать она выключит свет и ляжет спать.

Пальцы продолжали перебирать колесики замков, и очередной взгляд на часы подсказал Катрин, что через три минуты все будет кончено. Она настроила себя на последний рывок. Когда внезапно что-то щелкнуло, девушка приняла это за галлюцинацию. Затем взглянула на комбинацию, которая в этот момент была на замке. Там значилось: 9195. Это могло быть совпадением, могло быть наградой за ее упорство, но левый замок открылся, и Катрин глубоко вздохнула. А вдруг правый замок имеет такой же код? Тогда все решится через секунду. Она задержала дыхание, пока выставляла цифры в правом замке. Непостижимо! Она разгадала код! Одним рывком Катрин поднялась с кровати. Сенсация! Это был выдающийся день. Теперь кейс был заперт лишь на два обычных замочка. Они не выглядели как сложные сейфовые конструкции. Немного криминальной энергии, и можно считать, дело сделано.

«У меня нет воровского таланта, – сказала она себе. – Но я у цели и не имею права остановиться в шаге от нее. И если я приду в свою новую школу с таким честолюбием, то одолею экзамен на аттестат одной левой. Если же сейчас остановлюсь, удача отвернется от меня».

Катрин загадала, что если найдет сейчас в себе силы и желание довести начатое до конца, то сможет окончить школу, получить прекрасную профессию и преуспеть в жизни. Если нет, то ничего этого у нее не будет. Она была словно наэлектризована. Сначала хотелось испробовать в качестве отмычки шпильку для волос. В криминальных историях именно таким образом вскрывались замки. Катрин задумалась. Может, удастся найти в косметичке что-то подходящее? Или в ее швейцарском перочинном ножике найдется тонкое лезвие?

Она вытряхнула все из косметички на кровать. Нетрудно было предположить: там отыщется все, что угодно. Хорошо, что она от природы была не слишком аккуратна. Ватные палочки, заколки для волос, и в одном из уголков сумочки действительно завалялась старая шпилька. Зачем она положила ее туда и, самое главное, когда, ответить Катрин не смогла бы даже под пытками.

Она взяла ее в руки и разогнула, но металл показался слишком мягким. Шпилька могла застрять в замочной скважине. Заколка же была более жесткая, но в данном случае чересчур.

Катрин внимательнее осмотрела замок. Нужно что-то более тонкое и плоское. Может быть, зубочистка, имевшаяся в перочинном ноже, или пинцет?

Зубочистка оказалась слишком тонка. Катрин взяла пинцет и рассмотрела. Он, скорее всего, сломается внутри замка. Тогда ей конец. Стоит ли игра свеч? Что она получит, если откроет кейс? Кроме удовлетворенного честолюбия, ничего. Возможность взглянуть на ноутбук Жана, вероятно такой же изысканный, как и все остальное. И может быть, там суперсовременный легкий принтер. Ронни от восторга наверняка подпрыгнул бы до потолка, но она?

«Рано утром у тебя не будет ничего, кроме смертельной усталости и красных от бессонной ночи глаз, – сказала она себе. – Лучше брось все это, Катрин Хюбнер. Ты же не суеверна, ты одолеешь свой аттестат в любом случае. И ты можешь доказать себе, что это суеверие – не больше, чем глупость. К тому же ты не хочешь вскрывать этот дурацкий кейс, потому что ты совсем не мерзкий шпик. Это самая главная и веская причина!».

Катрин уложила все вещицы обратно в косметичку. Что ж, представился случай очистить ее от хлама. Несколько пробников, валявшихся там с незапамятных времен, полетели прямиком в корзину для мусора, следом отправились карандаш, коробочка с тенями для век, которые давно уже высохли. У нее не всегда хватало силы воли так просто избавляться от ставших непригодными вещей. – Уже захлопывая косметичку, Катрин обратила внимание на крошечный ключик, прикрепленный на цепочке к ручке этой самой косметички. Он был тонкий и узкий, но у него было два зубчика вместо одного. Она решилась ради интереса вставить его в замок кейса. Но ключ не срабатывал – мешал второй зубец. Катрин бросило в жар. Она подпрыгнула. Если бы найти что-то, с помощью чего можно отломать второй зуб на ключе… Ей не хватало клещей. Надо было прихватить с собой еще перочинный нож Ронни. Как же глупо, что она не подумала над этим. Его ножик включал в себя и такую замечательную штуку, как маленькие пассатижи. И что теперь с того? Ничего!

А если обратиться к Тони?

Нет, в это время суток в холле дежурит только ночной портье. В принципе какая разница, ведь можно позвонить.

Катрин уже сняла трубку, как в голову ей пришла простая мысль. Сломать зубчик руками. Это будет довольно сложно, но за какое-то время, сгибая его на твердой поверхности туда-сюда, можно справиться.

Когда она вернулась к кейсу с подготовленным инструментом, то почувствовала себя бывалым медвежатником. Ключ вошел в замок, но повернулся не сразу. Катрин поиграла им, поворачивая то влево, то вправо. Внезапно замок щелкнул, клапан открылся. Черт побери! С другим замком дело пошло быстрее. Она вскрыла кейс! Теперь оставалось только поднять крышку.

Но что-то остановило Катрин. До этого ею двигали лишь азарт и честолюбие. Она хотела во что бы то ни стало одолеть эти замки. Теперь же то, что она собиралась сделать, было вторжением в чужую жизнь. Она просто не имела права совершать ничего подобного. Она сделала, что хотела. И этого более чем достаточно!

Катрин положила кейс, так и не открыв, на тумбочку и пришла к выводу, что окончательное решение следует принять утром. Листок с цифрами, которые Жан выставил, закрывая замки, и импровизированный ключ заняли свои места рядом. Так или иначе, утром она приведет все в исходное состояние.

Катрин посмотрела на часы. Второй час ночи. Как поздно. Через пять минут она уже спала.

В восемь она проснулась, словно от ударов набата. Катрин чувствовала себя разбитой и при дневном свете вообще не могла понять, как можно было возиться полночи с этим дурацким кейсом. Надо немедленно закрыть его, отвезти и передать. И баста!

Если вообще все сложится так, что она сможет его передать. Катрин спрыгнула с кровати и раздвинула тяжелые шторы. Великолепный зимний день приветствовал ее. Снег перестал, ветра не было, и было похоже, что вот-вот выглянет солнце. Катрин подбежала к телефону и набрала номер администратора. Да, можно с большой долей уверенности утверждать, что к обеду перевал откроют. Только следует принять во внимание, что могут образоваться большие пробки.

Она постояла несколько минут возле окна, затем бросила короткий взгляд на часы и снова улеглась в постель. Можно в любом случае позволить себе еще час хорошего утреннего сна.

В девять Катрин окончательно встала, приняла душ, упаковала свои вещи в обе спортивные сумки и поставила рядом с дверью. Теперь осталось только сбегать в спортивный магазин, сдать лыжи и ботинки, и можно спокойно позавтракать и прощаться со всеми, пока у входа не появится микроавтобус. Она сразу оделась так, чтобы спуститься в камеру хранения за лыжами и сходить в магазин. По дороге к двери ее взгляд задержался на злополучном атташе-кейсе. Теперь, казалось, можно на короткое время заглянуть внутрь, просто так, между прочим, на большее все равно не было времени. Катрин подошла к столику, на котором лежал кейс, и быстро подняла крышку, чтобы сразу захлопнуть ее. И тут же отпустила крышку, позволив ей упасть, а сама осталась стоять, пораженная тем, что увидела. Точнее тем, чего не увидела.

Когда рука Катрин вновь приблизилась к крышке, что бы открыть ее во второй раз, ее вдруг охватила такая дрожь, что пришлось подвинуть сначала к столику стул, сесть на него и подумать. Если она правильно успела рассмотреть, то никакого ноутбука и тем более принтера внутри не было.

Катрин подумала, уж не случилось ли с ней своего рода помутнение рассудка. Или сукно, закрывавшее нечто, лежавшее в кейсе, произвело на нее такое впечатление. Сомнительно, чтобы такой тканью накрывали ноутбук. Она пыталась найти объяснение, но не могла набраться мужества и открыть крышку еще раз.

Пожалуй, лучше сначала сбегать отнести лыжи, позавтракать, а уж потом подойти еще раз к вещам Жана. В более подходящем состоянии, чтобы все обдумать.

Но Катрин не могла позволить себе оставить кейс открытым. Она могла запереть его, ведь теперь ей был известен код. Но ее грызли сомнения, стоит ли притрагиваться опять к этому кейсу.

О небеса!

Катрин поднялась со стула и заметалась по комнате. Лучше всего было бы посоветоваться с Ронни, но на счету ее сотового кончились деньги. И, это следовало признать, Ронни не был человеком, способным спокойно воспринять то, что она хотела ему сказать. Придется решать самой.

Она постояла возле окна, словно собираясь с духом перед решающим ударом по неведомому противнику, и, как только почувствовала себя готовой нанести этот удар, быстро подошла к кейсу. Он так же лежал на своем месте, однако черный блеск кожи казался ей теперь зловещим. Впрочем, на рассуждения времени больше не было. Катрин решительно открыла крышку.

Она все верно разглядела в первый раз. Кейс был наполнен деньгами. Ничего в нем не было, кроме денежных купюр. Пятисотенные банкноты одна к одной плотно лежали, заполняя весь его объем. Она осторожно взяла в руки одну из пачек. Второй ряд также образовывали денежные пачки.

Боже, Жан доверил ей кейс, полный денег! Он совсем сумасшедший – оставить просто так целое состояние! Нельзя же забыть столько денег.

Неужели он возит с собой так много наличности? Что-то собирался купить? Но… Катрин начала считать. Сначала один ряд, затем второй, затем третий и ряд на дне. Это продолжалось целую вечность, ей пришлось делать записи, чтобы не сбиться.

Наконец она подвела черту. Перед ней лежало десять тысяч банкнот по пятьсот евро. Пять миллионов. Она пересчитала еще раз. Этого просто не могло быть. Однако! Она считала и так и эдак, и все равно выходило пять миллионов. Пять миллионов евро! Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Спина взмокла. Катрин подошла к мини-бару и рассмеялась над собой. Рядом лежат пять миллионов, а она, затаив дыхание, раздумывает, можно ли позволить себе взять из этого бара бутылочку воды стоимостью три евро!

Мир сошел с ума. Или ей все это померещилось? Она быстро обернулась к кейсу. Нет, он стоял на месте и был открыт. И в нем полно денег.

Катрин заставила себя сесть на кровать. Что это все могло означать? Жан определенно не был бедным человеком, но она не могла представить себе, что он в самом деле мог забыть такое. Это не зубной протез и не будильник!

В дверь постучали, и Катрин засуетилась так, словно ее застали на месте преступления. Спрятала листки с записями в свою сумку, захлопнула крышку портфеля. Постучали снова, на этот раз более настойчиво.

– Катрин!

А если неизвестный там, за дверью, уже поджидает ее, чтобы отнять деньги? Откуда ей знать, во что она позволила втянуть себя?

– Да! – крикнула она, оставаясь стоять на безопасном расстоянии от двери. – Кто там?

– Это я, Герхард!

Можно ли ему доверять? Никому нельзя доверять!

– Да?

– С тобой все в порядке? Собираешься идти на завтрак?

О! Совсем сошла с ума! Катрин посмотрела на часы – половина одиннадцатого. Больше часа она занималась лишь тем, что считала деньги.

– Я проспала, прости. Сейчас иду!

– Не забудь!

Мой Бог, сколько можно сидеть с пятью миллионами в своем номере, словно парализованная? Что-то надо предпринять. Что? Пойти с кейсом завтракать? Чепуха! И лыжи еще надо успеть сдать. Времени в обрез!

Она установила код и запихнула кейс с деньгами под кровать. В тот момент, когда она с бьющимся где-то в горле сердцем покидала комнату, зазвонил телефон. Снова Герхард?

Катрин взяла трубку.

– Ну, принцесса, все сегодня сложится?

От испуга у нее чуть не выпала из рук трубка. Жан! Она вздохнула и постаралась говорить спокойно:

– Перевал должны открыть к обеду, другой информации у меня нет!

– Уже почти обед, перевал уже открыт, и пробки просто гигантские! Лучше выезжай поскорее, пока не подошел очередной циклон!

– Моя машина еще не пришла!

– Возьми другую! Для меня это очень важно, мне нужны эти данные!

– Поняла.

Она почувствовала, как сердце начинает успокаиваться.

– Встретимся на центральном вокзале. В шестнадцать часов. Если придется сдвинуть время встречи, позвони мне! У тебя есть мой номер?

– Мой мобильный телефон… – Она запнулась. – У меня нет денег на счету, я не смогу…

– Нет денег, – недоверчиво пробурчал он. – Купи себе карту с безлимитным тарифом. Попроси помочь Тони, он знает, как это сделать! Нам необходимо быть на связи, иначе ничего не получится!

Когда Жан отключился, у нее подкосились ноги, и Катрин вынуждена была сесть на кровать. Это было слишком для ее двадцатитрехлетнего сердца! Данные, как же! В этот момент ей вспомнились ребята-сноубордисты из Альма. О чем они тогда рассказывали? Взятки? Восемьдесят миллионов отступных? Шла речь о чем-то значительном, а она стояла рядом, не имея возможности вникнуть в суть происходящего! Один за другим в ее памяти всплывали политические скандалы недавнего прошлого, но Катрин никак не могла их связать. Там деньги лились рекой, подозревались крупные политики и в международный розыск объявлялись посредники в тайных финансовых операциях – а Жан был прокурором. И Матиас на один из ее вопросов в «Хоспицальме» сказал что-то, связанное с этим, только она не приняла его слова всерьез. Взятки, финансовые воротилы, посредники, миллионы, несколько лет заключения… А ведь Жан предупреждал ее, что многое из увиденного и услышанного лучше сразу забыть. Катрин сидела как парализованная. Голова вообще перестала работать.

Ладно, как она-то оказалась рядом с этим кладом?

Катрин посмотрела на часы. Жан был прав: если не начать шевелиться, автобус уедет без нее или перевал снова закроют. Девушка выскочила из комнаты, схватила лыжи и ботинки и отнесла в магазин. Переходя через улицу, она вынуждена была констатировать, что Жан прав. Бесконечная вереница машин бампер в бампер протянулась вдоль всей магистрали, идущей через Цюрс к перевалу. Такое впечатление, что все решили воспользоваться хорошей погодой. Она направилась в ресторан и нашла там Герхарда, он сидел за одним столом с Матиасом и Оливером. Но состояние нервной системы в этот момент не способствовало тому, чтобы насладиться полноценным завтраком. Даже впихнуть в себя один-единственный круассан было для нее слишком.

– Я хочу лишь попрощаться с вами, – произнесла Катрин и протянула каждому по очереди руку. – В следующий раз постараюсь не стать предметом ваших игрищ!

– Как жаль, – сказал Матиас.

– И все же пусть он случится – этот следующий раз, – произнес Оливер и подмигнул ей.

– Я провожу тебя.

Герхард поднялся.

Этого ей совсем не хотелось, но она не знала, как отказать.

– Что-то не так? – спросил он, едва они отошли на достаточное расстояние. – Если ты не хочешь есть, значит, где-то поблизости, как минимум произошло землетрясение.

Еще не хватало, чтобы он лез со своей психологией.

– У меня просто не хватило на все времени, – отмахнулась она. – Забыла завести будильник.

– Жан до тебя дозвонился? – это крикнул Тони, когда Катрин с Герхардом подходили к лифту.

И в этот момент она вспомнила про свой заблокированный телефон.

– А, значит, за всем этим стоит Жан, – произнес Герхард и угрюмо кивнул. – Почему всегда и везде возникает этот Жан?

– Что ты имеешь в виду?

– Он в самом деле просто сердцеед!

Это было сказано таким подавленным тоном, что Катрин не удержалась от улыбки.

– Звонить не запрещено, – сказала она. – Ты тоже звонишь!

Эти слова она произнесла уже на ходу, оставив Герхарда стоять у лифта и направившись к Тони. Портье выдал ей карту экспресс-оплаты за телефон и отказался выставить счет.

– Но там еще три бутылки «битер-лемона» из мини-бара за эту ночь, – пролепетала она.

– Эти расходы отель вряд ли переживет, – иронически произнес он и тихо добавил: – Включим это в ваш счет, когда вы приедете в следующий раз!

– Я уже начинаю копить деньги, чтобы оплатить его, – ответила она и протянула ему руку. – Большое спасибо, Тони!

– Что, Тони транжирит деньги Фреди? – осведомился Герхард, когда она вернулась к нему.

– Что? – смущенно произнесла Катрин.

– Счета здесь не выставляются только любовницам Фреди, проверяющим и журналистам.

– И еще счета не выставляются Катрин Хюбнер, – сообщила она, когда лифт остановился перед ними. – У тебя очень большие уши!

– А у тебя очень большие секреты!

Она ухмыльнулась, даря ему на прощание поцелуй в щеку.

– Точно, – только и сказала она и закрыла за собой двери лифта.

Первое, что она сделала, вернувшись в номер, – заглянула под кровать. Кейс был на месте. Катрин достала его, положила на кровать, набрала код и открыла крышку.

Что-то подобное должно было с ней случиться. И все-таки происходящее здесь и сейчас было совершенно невероятным. Как детектив по телевизору. Она только не могла понять, в каком триллере ей довелось играть. Был ли это политический детектив, экономическое преступление или мафиозные разборки?

От этих мыслей ее бросало то в жар, то в холод.

Сколько может стоить жизнь простой кассирши кондитерского магазина для профессионального киллера? Уж точно не пять миллионов. Да и никто не стал бы брать ее на прицел, ведь она так блестяще и бездумно подыгрывала в этой драме им всем. Какая-нибудь Роксана могла бы стать мишенью, но Катрин Хюбнер?!

Она встала, подошла к зеркалу. Джинсы, свитер, куртка. Никаких очков стоимостью 180 евро, да и вообще ничего похожего. Она была как все. Молода, хороша собой и не заметна. Идеальный курьер.

Она снова заставила себя сесть. Ее выбрали для доставки денег через границу. Она, Катрин Хюбнер, наивная и ничем не обремененная, должна была проследовать с пятью миллионами евро через границу. И черт его знает, что это за деньги. Вполне возможно, что номера купюр давным-давно учтены в базах данных полиции. Может быть, им нужна была именно такая глупая овца, чтобы сыграть роль жертвы. Как она оправдается в случае провала? Скажет, будто не знала, что лежит в злополучном контейнере?

Катрин снова захлопнула кейс, она просто не могла больше смотреть на деньги. Она начинала сходить с ума. И от осознания этого у нее перехватывало дыхание. Жан свинья! Он сознательно использовал ее. Он точно знал, что лежит в багаже. Он играл на ее доверчивости и человеческой порядочности и, несомненно, поставил на правильную лошадку. Но его страсть к игре выйдет ему боком.

Катрина снова начала ходить по комнате туда-сюда. Затем остановилась перед окном.

Пять миллионов евро! Сейчас нужно позвонить Ронни и сказать, чтобы он немедленно садился в машину, отправлялся в аэропорт Цюриха и заказал там два билета в Южную Америку. Все остальное позднее.

Она возобновила свое метание по комнате.

Но как пронести эти деньги через пограничный контроль в аэропорту? Если в виде ручной клади, то портфель будут просвечивать, а сдавать его в багаж было бы величайшей авантюрой. А если это в самом деле мафиозные деньги? Тогда эти парни достанут ее из-под земли. Вся жизнь превратится в побег. Никакие деньги на этом свете того не стоили.

Можно было бы позвонить в полицию и все рассказать. Это было бы честнее всего. И совесть была бы чиста. Но! Что она будет иметь с того? Ее затаскают как свидетеля, а опекуны Жана будут все время дышать ей в затылок. Значит, и этот вариант не проходит.

Звонок телефона пронзил ее, словно стрела.

Это был Тони. Прибыл автобус. Он немедленно пошлет кого-нибудь за вещами.

О, вот в этом Катрин сейчас совсем не нуждалась. Все мысли тотчас снова смешались в голове. Ведь она так и не нашла решения. Но она не может просто доставить эти деньги, как глупая овца, Жану, так, чтобы ничего не поиметь!

Немного погодя раздался стук в дверь, служащий взял обе ее сумки.

– Я иду следом, – сказала она.

События развивались очень быстро. От волнения ей пришлось еще раз сбегать в туалет. Пока Катрин мыла руки, глядя на себя в зеркало, она внезапно решила, как поступить.

Достала из кармана мобильный. Номер телефона Жана был записан на листочке, лежавшем в кармане брюк. Он сразу взял трубку.

– Сколько стоит твой кейс? – не отвлекаясь на формальные приветствия, спросила Катрин.

Жан ответил слегка дрогнувшим голосом:

– Что ты имеешь в виду, принцесса?

– Ну, сколько стоит твой ноутбук? Я могу его отнести здесь в бюро находок, или спустить в туалет, или подарить первому же пограничнику. Он, вероятно, очень обрадуется такому полезному подарку, как портативный компьютер.

На противоположном конце провода воцарилась тишина. Катрин смотрела в зеркало. Мышцы ее лица застыли, взгляд был холодный и жесткий. Она себя не узнавала.

– Ты получишь в благодарность за услугу оплаченный отпуск на неделю в «Резиденции». На двоих. Что вообще все это значит?

В какой-то момент она усомнилась: а знает ли он сам, что лежит в этом кейсе? Вполне возможно, что и его использовали вслепую, а он и в самом деле забыл багаж в отеле.

Она помедлила и бросила еще один придирчивый взгляд на собственное отражение в зеркале. Надо рисковать.

– Вознаграждение за доставку составит пятьсот тысяч евро, – спокойно сказала она. – И ты совершенно точно это знаешь!

В трубке послышался какой-то приглушенный шорох, а потом совершенно изменившийся голос. Она почувствовала, как вся покрывается мурашками.

– Вот что, принцесса, подумай хорошенько! Не в каждой игре следует блефовать открыто!

Тон был угрожающим.

Куда более угрожающим, чем тогда, по дороге в ресторан. Катрин посмотрела прямо в глаза своему отражению в зеркале.

– Но можно ведь потерять все, – произнесла она жестко.

– Все равно, какие карты пришли тебе и что ты будешь с ними делать, – ответил он. – Ты – чужая в этом мире!

– Я привезу тебе четыре с половиной или ничего! – услышала Катрин свой собственный голос.

– У тебя есть шанс пережить эту историю, если мы сойдемся на половине того, что ты потребовала!

– Тебе не следует выдвигать условия. Потому что следующий ход все равно за мной!

Катрин вцепилась левой рукой в край раковины.

– У меня прикуп!

– Если будешь продолжать угрожать, я заканчиваю разговор и еду совсем в другом направлении.

– В Штутгарт, к своей тетушке?

Он был в курсе ее личной жизни. Провел свое расследование. Она не была случайным кандидатом для выполнения этой миссии. Может, даже победа в этой дурацкой лотерее не была случайной? Может, и ее предшественница подбиралась, исходя из тех же соображений?

Нет, та уехала назад на новеньком «ауди-ТТ». Неужели поэтому Жан был так зол на Бруно? Не шла ли и здесь речь о кандидатуре для перевозки валюты, а вовсе не о праве первой ночи? И именно это должно было стать главным итогом лотереи, в которой наивная провинциалка Катрин Хюбнер одержала блестящую победу! Наши поздравления, Катрин Хюбнер из Штутгарта! Вот он, ваш первый приз!

В этот момент все казалось ей возможным.

– И все-таки подумай, – сказала она Жану. – Теперь ты можешь мне позвонить.

Катрин отсоединилась.

Но она вся дрожала, когда выходила с кейсом из комнаты.

«Ты играешь с силами, которыми не управляешь, – сказала себе Катрин, и перед ее внутренним взором возник сказочный ученик чародея, словно предупреждение. – И эти силы, которые ты вызвала своими чарами, в итоге расправятся с тобой!».

«Нет, – словно какой-то другой голос отвечал первому. – Почему всегда другие оказываются умнее, а ты в дураках? Пять миллионов евро в руках – этих денег хватит за глаза, чтобы обеспечить всю твою жизнь. Или разрушить, если ты будешь поймана на границе и не сможешь ничего объяснить. А если эти деньги «засвечены», то в любом случае. Но для тебя не будет никакой разницы, попадешься ты, не понимая, что творишь, или полностью сознавая свои действия».

Риск был одинаков в обоих случаях. Разница была лишь в том, за какую сумму рисковать. За неделю халявы в «Резиденции» или за нечто более существенное.

Она закончила рассуждать, как раз когда спустилась вниз и проходила мимо администраторской стойки. Еще раз попрощалась с Тони. Он бросил задумчивый взгляд на портфель в ее руках. Катрин с удовольствием спросила бы его, что кроется за этим взглядом, но не позволила себе сделать этого. Не стоило будить спящую собаку. Чего доброго, администратор расскажет ей, как периодически юные провинциалки из Швабии покидают отель с кейсами, набитыми деньгами, а после этого их никто никогда больше не видит. Нет уж, увольте от таких историй!

– Ваш водитель уже отъехал, – сообщил Тони, указывая на входные двери.

– Что?!

– Он погрузил ваш багаж и пристроился в хвост пробке, которая тянется от самого отеля. Машина движется очень медленно, и вы легко сможете его нагнать. Он сказал, что каждая минута ожидания в такой ситуации очень дорога!

Катрин кивнула. В этом шофер был, без сомнения, прав.

Она пожала руку Тони и выбежала на улицу. Слева и справа от дороги высились горы снега, а солнце все еще боролось с облаками. Бесконечная вереница автомобилей, растянувшаяся вдоль дороги, представляла собой впечатляющее зрелище. Горные массивы с их скалами и ущельями, казалось, поменяли форму из-за огромных масс снега, покрывавших их, белые шапки покрывали крыши домов. На стоянках владельцы машин пытались освободить из-под сугробов своих железных коней, впрочем, не совсем уверенно, видимо, понимая, что вся работа может пойти насмарку с приходом нового циклона.

В машинах, двигавшихся по шоссе, сидели люди, напряженно вглядываясь в небо и в вершины гор. Стоило ли так спешить? Со своими миллионами Катрин могла спокойно остановиться в ближайшем самом дорогом отеле. Если, как предсказывалось, перевал снова закроют, то на ближайшее время она сможет оставаться здесь хотя бы в относительной безопасности. Катрин прервала свои размышления и вспомнила о куртке, которую присмотрела в спортивном магазине в первый день своего пребывания на курорте. Теперь она могла позволить себе ее купить. И ни с чем не сравнимое чувство, что в знак своего короткого триумфа можно вот так просто потратить на какую-то лыжную куртку тысячу евро, охватило ее.

Катрин ухмыльнулась и быстрым шагом обогнала вереницу машин. Свой автобус она узнала по рекламе штутгартского спортивного супермаркета на его боках. Водителю уже удалось вклиниться в ряд. Это сэкономило для них минимум десять минут. На выезде из Цюрса Катрин, наконец, нагнала его. Постучала по боковому окну и, присмотревшись, убедилась, что это тот же самый водитель, что привез ее сюда. Он бросил на нее взгляд, говоривший о многом. Скорее всего, Катрин нарушила все планы, которые были у него на этот день.

– День добрый, – поздоровалась она и забралась в салон.

Вскоре они уже проползали в очереди машин мимо «Флексенхойзле», и она заметила, что снег сделал из горного приюта самое настоящее иглу. Целая компания вооруженных лопатами людей предпринимала героические усилия, чтобы очистить от снега хотя бы подход. Она с удовольствием выскочила бы, – и успела бы это сделать, – чтобы попрощаться с ними, но не хотела оставлять шоферу кейс с деньгами. Даже на тридцать секунд. Кто знает, что ему известно. Взгляд, который она поймала на себе в зеркале заднего вида, не очень понравился Катрин. Может быть, подумала она, в этот самый момент он придумывает, как бы поэлегантнее избавиться от нее.

Девушка осталась сидеть, продолжая смотреть по сторонам. Надо было бы прихватить с собой несколько открыток, как жаль, что она забыла. Черепашьим шагом проехали тоннель. Катрин посмотрела на часы. В дороге они были уже целый час. На пути сюда, чтобы преодолеть этот участок дороги, понадобилось менее двадцати минут.

На подъезде к Лангену зазвонил телефон. Катрин почувствовала выброс новой порции адреналина в кровь.

«Не известный абонент» – высветилось на дисплее.

Она нажала кнопку соединения.

– Я обсудил сложившуюся ситуацию. Вознаграждение в размере пяти процентов от суммы принимается как окончательный вариант. При этом ты точно в срок доставляешь багаж в назначенное место и навсегда забываешь обо всем, что было. И на будущее тоже!

Катрин быстро посчитала. Двести пятьдесят тысяч евро.

– А неделя в «Резиденции»?

– Издеваешься?

Не в силах справиться с напряжением, Катрин глупо хихикнула.

– И когда я получу гонорар? – спросила она и посмотрела на шофера.

– Сразу, как привезешь груз.

Ее бросило в жар. Кто может знать, действительно ли Жан намерен держать слово.

– Гарантии безопасности?

– Если мы захотим свернуть тебе голову, то сделаем это, так или иначе. С вознаграждением или без, – отрезал он.

Затем его голос зазвучал с хорошо знакомой любезной интонацией.

– Но ведь для этого твоя умная головка слишком хороша, принцесса, – промурлыкал он и добавил: – Чтобы, к нашему общему сожалению, от нее так быстро ничего не осталось.

Катрин ответила не сразу.

– Постараюсь усвоить урок, – наконец тихо произнесла она.

– Тогда все в порядке, – ответил Жан. – Не следует забывать и о своем здоровье!

– Ты прав. Я только о нем и думаю.

– Ну, пока!

Катрин стало холодно, она дрожала в своем толстом пуловере. Положила на колени куртку, но дрожь не проходила. Они и в самом деле могли лишить ее головы, и в Швейцарии стало бы одним нераскрытым преступлением больше. И одним неопознанным трупом.

У Катрин стучали зубы, как будто ее поразил мерцательный паралич. Она почувствовала, что водитель внимательно наблюдает за ней в зеркало заднего вида.

– Вам плохо? – спросил он тоном, означавшим, что медицинской помощи не предусмотрено.

– Уже лучше, – ответила она. – Я, кажется, подхватила грипп!

Он поднял повыше решетки отопителя, чтобы тепло шло в салон, и сделал громче музыку. Какие-то африканские ритмы зазвучали теперь над самым ее ухом из расположенной сзади колонки, они заглушили все доносившиеся с улицы звуки.

Когда автобус выехал на шоссе, Катрин поняла, что граница со Швейцарией совсем близко. Она подумала о таможенном досмотре и переложила кейс на пол под свое сиденье. Там его не сразу заметят, но и сказать, что он спрятан специально, нельзя. Если придется объясняться, то она скажет, что поставила его туда, чтобы багаж не соскользнул.

Затем обратилась к шоферу:

– Можно я пересяду на какое-то время к вам вперед? Меня немного укачивает сзади.

Водитель поморщился. Грипп, тошнота – легко было заметить, что такому соседству он не особенно рад.

– Но у меня нет в машине гигиенических пакетов!

– Впереди мне сразу станет лучше!

– Документы у вас при себе?

Катрин кивнула, перебралась к нему и пристегнулась.

Похоже, она действительно была очень бледна, потому что шофер то и дело настороженно косился на нее. Чем ближе они подъезжали к границе, тем ей и в самом деле становилось хуже. В животе бурчало так, что это бурчание заглушало музыку.

– Может быть, лучше остановиться? – предложил водитель.

– Не надо, это сейчас пройдет.

Ей и в самом деле стало муторно, и она поняла теперь почему: совсем ничего не поела за завтраком, а сейчас уже было почти два часа дня. Неудивительно, что организм взбунтовался.

На австрийской таможне к ней вообще никто не подошел, но это был пост на выезде из страны. Предстояло еще пройти таможенный контроль на въезде. Они подкатили к таможенному посту, и Катрин показалось, что в лице подошедшего к ней таможенника в униформе к ней подошел настоящий палач. Впрочем, было уже поздно.

Шофер убавил громкость приемника и открыл окно.

– Только личные вещи, – сказал он.

Так или иначе, это правда, подумала Катрин.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – спросил таможенник.

О Боже! Сейчас начнется, испугалась Катрин.

Она протянула свой паспорт. Швейцарец взял его и документы шофера и направился к задней части автобуса. Там через стекло заглянул в салон, увидел лежавшие на полу сумки Катрин.

– Каждый раз одно и то же! И все из-за этой глупой рекламной надписи на борту автобуса, – пробурчал шофер.

– Никаких товаров для продажи?

Таможенник снова стоял возле открытого окна.

– Нет, – ответил водитель и убрал со лба прядь темных волос.

Особого доверия он не вызывает, подумала про водителя Катрин. Похоже, сейчас приведут собаку, чтобы поискала наркотики.

– Счастливого пути, – произнес таможенник и протянул им документы.

– Катрин готова была умереть на месте.

Проскочили!

Ради приличия она продолжала некоторое время сидеть впереди, потом перебралась назад. Она пыталась смотреть в окно, но долго не выдержала. Подвинула к себе одну из своих сумок и достала из пластикового пакета свои туфли. Ей нужен был пакет.

Затем положила на колени кейс, набрала код и открыла крышку. Уголком глаза она следила за шофером, не наблюдает ли он за ней. Но тот был сосредоточен на дороге. Катрин медленно и внимательно отсчитала двести пятьдесят тысяч. Чтобы быть полностью уверенной, пересчитала деньги дважды и сложила пачки банкнот в приготовленный пакет. Пакет был из кондитерского магазина, где она работала. Этот факт Катриннашла особенно комичным. Свой гонорар она запихала обратно в спортивную сумку, а кейс аккуратно закрыла на кодовый замок и дважды повернула в замке однозубый ключ от косметички.

На подъезде к Цюриху позвонила Жану:

– Мы прибудем несколько раньше. В половине четвертого у центрального вокзала, тебе это подходит?

– Какая машина?

Катрин коротко описала, как выглядит микроавтобус, а Жан разъяснил, что им следует остановиться прямо у данного входа. Он будет на месте вовремя.

Катрин повторила разъяснения Жана, и водитель подтвердил, что все понял. Это вообще для него не проблема, он знает этот район как свои пять пальцев. Кроме того, центральный вокзал есть на любом дорожном указателе.

Катрин бросила на него недоверчивый взгляд. Что-то случилось с ним? Настроение ее сразу упало.

– А рядом с центральным вокзалом есть какой-нибудь банк? – спросила она.

– Рядом с вокзалом улица Банхофштрассе, и, естественно, на ней расположены почти исключительно одни банки!

Он был безобиден, как кусок овечьей шерсти.

– Высадите меня возле одного из банков, мне необходимо срочно поменять деньги. А вы поезжайте тем временем к вокзалу. Доктор Жан Хаусманн ждет возле центрального входа, когда мы привезем ему этот портфель. Он узнает автобус. Но на случай, если что-то не сложится, я напишу вам номер его сотового телефона.

– А почему бы вам просто не поехать вместе со мной?

– Потому что банк закроется.

– Деньги можно поменять и на вокзале.

Она с удовольствием придушила бы его на месте.

– Так будет проще, а я заплачу вам двадцать евро. Идет?

Он откинул со лба волосы и посмотрел на нее в зеркало заднего вида. Если бы этот парень не был таким хмурым и недовольным, то мог бы показаться довольно симпатичным. Но выражение его лица не вызывало ответного расположения, а вечно спадающие на лоб волосы, по мнению Катрин, были весьма неухожены. Она прикинула, что ему где-то лет двадцать пять – тридцать.

Двадцать евро оказались аргументом.

– А где я заберу вас снова? Или вы хотите скрыться?

– Там же, где высадите. Рядом с банком.

– Банхофштрассе – это пешеходная зона.

– Вы определенно найдете возможность, я верю в это! Боже! Какой же зануда этот парень!

За несколько минут до половины четвертого он высадил ее на перекрестке. С этого места были хорошо видны центральный вокзал и несколько ближайших банков. Вечером пятницы движение было интенсивное, народу на улицах полно, и Катрин надеялась, что Жан не заметит, откуда приехал микроавтобус и куда он потом направится. Она остановилась перед витриной магазина, торговавшего сигарами, и поднесла к уху телефон так, словно собиралась с кем-то поговорить. Так она не станет привлекать к себе излишнего внимания, решила она.

При этом внимательно наблюдала, как микроавтобус подъезжает к площади вокзала. Что, если парень решит внезапно улизнуть с кейсом? Когда она хотела выйти у «Флексенхойзле», то испугалась, что это произойдет. Тогда она точно получит себе петлю на шею. А парень – бабки.

«Он не может знать, что там лежит, – успокаивала себя Катрин, – и, тем не менее, не должен исчезнуть из поля моего зрения».

Очень полезным оказалось большое стекло витрины. А еще размеры микроавтобуса, не позволявшие потерять его из виду даже в потоке машин.

Вот он остановился. Жан и в самом деле уже ждал. Все это было весьма захватывающе. Спустя очень короткое время микроавтобус отъехал со стоянки.

Она набрала номер Жана. Он ответил на звонок совсем просто:

– Да.

– Все нормально?

– А если я скажу теперь «нет», ты, недоверчивая женщина?

– Тогда я не поверю тебе!

– О'кей. Все ясно! Наслаждайся своим триумфом, и до встречи в «Резиденции»!

Вот в этом Катрин совсем не была уверена. Она посмотрела на часы. Без десяти четыре. Вперед, сказала она себе.

Перешла широкую улицу и направилась к одному из банков, выбранных в качестве цели. В одной руке у нее был замечательный пакет из кондитерского магазина, в другой – сотовый. На ходу она набрала номер телефона Ронни.

– Ну, ты скоро? – не отвлекаясь на приветствия, спросил он. – Я уже заждался. И почти составил план нашей будущей жизни! Первым пунктом там стоит, что мы должны жить вместе. Тогда я смогу помочь тебе подготовиться к экзамену. Иначе, разрываясь между нашими двумя квартирами, мы ничего не достигнем. А затем…

– Великолепная идея, – прервала своего парня Катрин, и ее сердце радостно забилось. – Но давай делать все постепенно и не спеша. У нас целый вечер впереди. Думаю, мы сможем занять весь верхний этаж у тети Рут, это будет определенно не так дорого, и она не останется одна!

– Но всегда и везде вместе, это самое главное условие!

Катрин почувствовала, как внутри ее начинает подниматься какая-то теплая волна.

– Твоих сбережений хватит на бутылку шампанского? – поинтересовалась она. – Мы непременно должны отпраздновать старт в нашу новую жизнь!

– На шампанское будет теперь хватать всегда, об этом я уже побеспокоился!

Голос Ронни звучал напряженно-радостно.

– А я постараюсь экономить на всем, на чем смогу!

Он счастливо рассмеялся.

– Не бери на себя эти заботы, я сам буду их регулировать!

И Ронни очень серьезно добавил:

– Я люблю тебя!

– И я тебя!

Катрин спрятала телефон в карман и вошла через огромную дверь в отделанный под старину кассовый зал банка. Постояла, чтобы сориентироваться, и подошла к ближайшему свободному окошку.

– Добрый день, я хотела бы открыть у вас счет!

Примечания

1

Веганеры (они же веганцы) – одно из течений в вегетарианстве, полностью отрицающее употребление в пищу белковой пищи. – Примеч. пер.

(обратно)

2

Альпинистский термин. – Примеч. пер.

(обратно)

3

Пиво с минеральной водой или лимонадом.

(обратно)

4

Извините (англ.).

(обратно)

5

Возврат к природе (фр.).

(обратно)

6

Будьте здоровы! (англ.).

(обратно)

7

Все, как в прошлом году! (англ.).

(обратно)

8

Уменьшительное от «трабант» – марка дешевого автомобиля бывш. ГДР. – Примеч. пер.

(обратно)

9

С днем рожденья! С днем рожденья тебя, с днем рожденья, Король! {англ.).

(обратно)

10

Фирменное блюдо австрийской кухни – слоеный пирог со сладкой или мясной начинкой.

(обратно)

11

Сначала дамы (англ.).

(обратно)

12

Кантон в Швейцарии. – Примеч. пер.

(обратно)

13

Предмет, дополняющий что-либо (фр.). – Примеч. пер.

(обратно)

14

Cathrin с «С» и «h» – Примеч. пер.

(обратно)

15

Имеется ввиду наклейка на лобовом стекле – разрешение пользоваться автострадой.

(обратно)

Оглавление

Действующие лица:

*** Примечания ***