Возможно, читатель, знакомый с серией книг С.Т.А.Л.К.Е.Р., в первый момент может не увидеть здесь знакомой Зоны, отважных героев и страшных аномалий. Но это только вначале. Настоящая книга является приквелом ко всем событиям, которые известны по блестящей межавторской серии.
Как появилась та, страшная и непознаваемая Зона? Ведь не всегда зона отчуждения вокруг 4-го реактора Чернобыльской АЭС была центром аномалий, который описан в серии. Автор попытался проанализировать возможный ход событий, предшествующий локальному апокалипсису — образованию Зоны С.Т.А.Л.К.Е.Р.а. В работе помог личный, очень скромный, опыт участия в ликвидации, связанный с первой профессией автора, и многочисленные беседы и рассказы тех, кто работал на Чернобыльской АЭС до взрыва, тех, кто работал и работает в зоне отчуждения, тех, кто родился и вырос в Припяти, но оставил родные места навсегда.
Мысленно пройдя шаг за шагом самые тайные места вокруг реактора, послушав тех, кто своими руками возводил Монолит, кто бегал на танцы в ДК «Энергетик» и выдавал книжки в библиотеке, автор попытался понять — в какой момент в Зоне сломался хребет цивилизации. В 1986 году, в 2006-м или в 1088-м? А может, и в 2004-м. Ответа нет. Вернее, есть несколько ответов. Возможно, читатель найдет их в книге.
Автор благодарен Людмиле Одинцовой за титанический труд по правке рукописи, Владимиру Васильеву за поддержку, Сергею Каташу за консультации по миру Зоны, Илье Новаку за понимание, Анне Китаевой и Михаилу Васнецову за добрые советы, а также Елене Якущенко за описание мирной Припяти.
И проснулся Яхве на восьмой день творения и взроптал: «О Господи!».
Библия, неопубликованное каноническое издание с учетом первых четырех поправок
ГЛАВА 1
Таможенный контроль осуществляется с целью обеспечения соблюдения государственными органами, предприятиями и их должностными лицами, а также гражданами порядка перемещения через таможенную границу Украины товаров, транспорта и других предметов.
Ст. 21-я Таможенного кодекса Украины
Второй пилот открыл люк и, придерживая тросик, чтобы не зацепился, выбросил наружу трап. К грохоту двигателя прибавился свист вращающегося ротора. Сквозь запах керосина и холодного металла в кабину ворвался поток влажного, настоянного на осенней листве воздуха.
— Все, прибыли, выгружайся! Мы тут долго торчать не будем! — проорал пилот и ткнул пальцем в толстой перчатке в сторону люка.
Малахов подхватил свою сумку и первым ступил на трап. Он задержался на секунду, положив руку на облезлую обшивку видавшей виды транспортной «вертушки», словно оценивая обстановку. Спрыгнул на землю и быстро, торопясь скрыться от осточертевшего шума, потопал в направлении домика на краю вертолетной площадки. Вадим даже не оглядывался, он прекрасно знал, что вся группа последовала за ним. Только Клава останется на некоторое время — проследит за выгрузкой внедорожника.
До обшарпанного здания диспетчерской было не более сотни метров. К тому времени, когда Малахов поднялся на порог этого мрачного строения, вертолет уже взвыл всей мощью двигателя и ринулся на восток, спеша убраться от греха подальше. Зону приезжие не любили, не любили даже ее окрестности. Вертолетная площадка — или, как называлась она официально, «Воздушный терминал дальнего базирования» — располагалась недалеко от шоссе, почти на опушке редкого леса, с двух сторон подступавшего к реке Припять. Осенний лес выглядел уныло и бесполезно.
— А, бойцы невидимого фронта прибыли. — Из-за архаичного канцелярского барьера выплыла недовольная физиономия хозяина диспетчерской. — Чего так долго?
Человек за стойкой был немолод и не слишком опрятен. Небритая рожа на жирной шее выглядывала из растянутого воротника толстого свитера. Поверх свитера была надета жилетка на манер репортерской. На столе, вплотную приставленном к перегородке, вперемежку с мятыми квитанциями лежали остатки еды. Сам хозяин пил чай, не вынимая пакетика из чашки, давно не мытой, судя по коричневой кайме. Рядом лежал кусок писчей бумаги, на которой, оставляя жирные круги, валялись объедки копченой рыбы. Воздух в диспетчерской был затхлым, словно тут никогда не проветривали. Застоявшийся табачный смрад въелся в мебель и стены.
— Был бы фронт… — буркнул Вадим. Грязная контора его раздражала. — Я — Малахов, это моя группа.
За спиной Малахова стояли два человека. Не было сомнения, что это и есть группа.
— А пропуск на четверых с транспортным средством заказан, — брюзгливо проворчал небритый.
— Средство на улице, мне его сюда закатить? — Малахов представил, как Клава на своем «Патриоте» вламывается в помещение этой задрипанной конторы, и мечтательно улыбнулся.
— Шутники, — констатировал диспетчер, обтер руку о
