Свет луны на воде [Хильда Никсон] (fb2) читать онлайн

Никсон Хильда Свет луны на воде

Глава 1

Андреа выехала за пределы Норвича, здесь, вдали от столицы, ярко светило солнышко, голые деревья распускали почки. Лишь человек внимательный мог разглядеть на ветках крохотные листочки.

Может, природа и не наделила Андреа особым вниманием, но три года в художественной школе и два в коммерческой студии явно добавили ее взгляду проницательности. Плюс к тому определенный период работы на благо себя, любимой, в миниатюрных квартирках, снимаемых совместно с другими девушками — обладательницами самых разнообразных профессий и нередко весьма необычных привычек.

Андреа пересекла узкий горбатый мост у Роксхама с таким чувством, будто это был своеобразный Рубикон. Накрытые парусиной прогулочные катера и покачивающиеся на волнах яхты словно шептали ей: ты ступила в другой мир, и ты непременно полюбишь его.

Еще шесть миль пустынного шоссе, крохотная церквушка с круглой каменной колоколенкой, поворот на узкую проселочную дорогу с бесчисленными съездами, и она окажется в своем первом настоящем доме.

Просто счастье, что агент по продаже недвижимости показал ей старинную церквушку, когда они ездили смотреть Килн-Коттедж, иначе она непременно сбилась бы с пути.

Килн-Коттедж. Откуда название-то такое взялось?^[1] Черепичная крыша с мансардными окнами над каменными стенами в наличии имеются, но ни одной печи для обжига или ее останков вокруг не наблюдается, лишь покрытый кочками лужок, спускающийся к тому, что она посчитала озером или прудом, но что ее агент назвал запрудой. Пруд, озеро или запруда, в любом случае щедро политый октябрьским солнышком водоем очаровал ее, и она решила купить дом. Там и комната есть, которую можно запросто переделать в студию, и об удобствах бывший владелец позаботился. До сельских магазинов всего четверть мили, полчаса езды — и ты в Норвиче, откуда скорым поездом можно добраться до Лондона, да и цена вполне подходящая. Одним словом, подарок небес.

Вернувшись в Лондон, Андреа конечно же ожидала задержек, связанных с улаживанием всех формальностей, но не думала, что покупка растянется с октября по март следующего года. Особенно если учесть наличие страховки, по которой можно получить ипотеку. Загвоздка заключалась в правоустанавливающих документах, точнее, в их отсутствии. Бывший владелец дома умер, не успев привести свои дела в порядок, или лучше сказать, вообще никогда ими не занимался. Ни вам завещания, ни поверенного, ни банка, лишь один-единственный наследник, не желавший иметь с домом ничего общего и отдавший все на откуп агента по недвижимости.

Покупать дом без правоустанавливающих документов!

— Да ты с ума сошла! — в один голос твердили все ее друзья и знакомые. — Похоронить себя в пустыне и даже не знать точно, имеешь ли ты права на это дикое место?

Ее поверенный пребывал в ужасе и наотрез отказывался ввязываться в это дело, пока она не разозлилась и не заявила:

— Это мои деньги, мистер Харрисон, и, если вы умываете руки, я найду другого адвоката.

— Жаль, что у вас нет родителей, они бы вас вразумили, — вздохнул он. — Ладно, я сделаю, как вы просите.

Церквушка осталась позади. Родители, мама и папа. Хоть бы парочку смутных воспоминаний о дорогих ей людях, чтобы было чем заменить образы приютов да общежитий для девочек.

Андреа свернула на узкую дорожку. Еще две мили, и прибыли.

Через минуту машина подпрыгнула и накренилась, вернув ее из грез на землю. Прокол. Она заглушила мотор, выбралась из автомобиля, печально вздохнула, оглядев заднее колесо, и открыла багажник, заранее оплакивая свой новенький серый костюмчик. Разве найдешь тут перчатки под завалами всякой всячины?! Домкрат и запасное колесо погребены на самом дне. Она принялась вытаскивать коробки, складывая их горкой. За ними последовали банки с краской — она и не подозревала, что столько накупила! А вот и перчатки. Андреа натянула их на руки и уже занялась запасным колесом, когда услышала за спиной голос:

— Загружаетесь или разгружаетесь?

Девушка разогнулась и, обернувшись, заметила мужчину по ту сторону живой изгороди.

— Колесо меняю, — холодно отреагировала она.

— Неужели? — не без сарказма хмыкнул незнакомец. — Трактор будет здесь с минуты на минуту, а вы дорогу перегородили.

Он отошел на пару шагов назад и с удивительной ловкостью перемахнул через изгородь. Андреа окинула его взглядом. Высокий, широкоплечий, темные волосы под деревенской кепкой, черты лица грубые, резкие, явно не красавец, но линия подбородка властная, а во взгляде ясных серых глаз чувствовалась сила.

— Помогу вам, пожалуй, — заявил он, не терпящим возражения тоном.

― Сама справлюсь, благодарю, — выпалила она, хотя терпеть не могла менять колеса.

— В этом наряде? Идите лучше в машину и не мешайте мне. Вы даже носик припудрить не успеете, как все будет готово.

Он установил домкрат и принялся за работу. Машина приподнялась. Андреа понаблюдала за ним с минутку, кипя от ярости, но потом успокоилась. В конце концов, пусть меняет, если ему так хочется. Жалко, что ли?

Андреа села за руль. Через несколько секунд она услышала металлический щелчок снимаемого колпака. Девушка посмотрела в боковое зеркальце. Вот он, ее спаситель во всей красе откручивает болты. Даже в полусогнутом положении он казался очень высоким, от него прямо веяло мощью, взгляд невозможно оторвать. Так и просится на обложку книги, только не в этой потертой кожаной куртке поверх ворсистого твидового пиджака. Да еще высокие завернутые болотные сапоги, он в них на чернорабочего похож, кем, судя по властной манере говорить, не являлся. Интересно, кто он такой? Фермер? Но фермер наверняка щеголял бы в простых сапогах, а не в болотниках. Она потянулась к сумочке и припудрила носик, последовав его саркастическому предложению. Машину тряхнуло, и она снова бросила взгляд в боковое зеркальце. К ее удивлению, запасное колесо уже стояло на месте и ее герой закручивал болты. Андреа поглядела на часы. И пяти минут не прошло с тех пор, как она села в машину. Да уж, это тебе не ее друзья — руки-крюки, как бы брючки не помялись. Он заглянул к ней в окошко:

— Все в порядке. Вам лучше рядом постоять, пока и вещи буду обратно загружать.

— О нет, я сама! — возразила она.

— Вам лучше проехать вперед и прижаться к обочине. Трактор уже близко, ему много места потребуется, — не обратив внимания на ее слова, сказал мужчина.

Андреа недовольно фыркнула и завела мотор. Помощник-то он помощник, но командовать любит — хлебом не корми! Она подала вперед и пристроилась у поросшей травкой насыпи. Не успела она заглушить мотор и выйти из машины, как из-за поворота появился огромный гусеничный трактор. Девушка несколько секунд глядела на него, не отрываясь, потом очнулась и заторопилась к своим пожиткам. Громыхающий монстр с зубастой землечерпалкой произвел на нее, урожденную горожанку, неизгладимое впечатление.

— Ветер что надо, мистер Сандерс, — гаркнул из кабинки укротитель стальных чудовищ.

Трактор прополз мимо, и Андреа подняла за ручки банки с краской.

— Большое вам спасибо, мистер Сандерс. Дальше я сама справлюсь. Вы, должно быть, торопитесь.

Но он и ухом не повел, подхватывая самую тяжелую из коробок.

— Я сложу вещи у автомобиля, а вы сложите их, как вам хочется.

— Да тут всего две мили осталось, скоро опять разгружаться.

— Две мили?

Она кивнула:

— Меня Андреа Карсон зовут. Я новая владелица Килн-Коттедж. Вам наверняка это место знакомо,

— Да, знакомо, — коротко бросил он.

Он молча сунул самые тяжелые коробки в багажник и пошел за остальными вещами. Андреа снова окинула его взглядом. Неуклюжие болотники не стесняли непринужденных движений, шаг легкий, широкий. Она поймала себя на том, что пытается представить его в вечернем костюме, может, даже во фраке. Да, интересно, как он будет выглядеть во фраке? Он прекрасно сложен, высок и широк в плечах. Щеки ее порозовели от смущения. Судя по одежде, он человек неприхотливый, но по сравнению с сутулыми бесхребетными типами, с которыми она привыкла общаться… Андреа вздохнула. Видимо, нельзя получить все сразу. Она подняла мольберт и попыталась запихнуть его в багажник, но тщетно. Подоспевший Сандерс забрал его у нее, подвинул коробки и уложил на место.

— А вы художница, как я погляжу.

Андреа внутренне напряглась. Как часто ей приходилось выслушивать критические замечания от мнящих себя профессионалами зевак, останавливающихся поглазеть на ее зарисовки, а ведь подход профессионала сильно отличается от методов любителя, пусть даже весьма одаренного.

— Вроде того, — пришлось признаться ей.

— Я и сам немного балуюсь, — удивил он ее. — Птичек в основном живописую. А что вы предпочитаете?

— О, самые разные темы. — Она попыталась уклониться от прямого ответа. — По правде говоря, я иллюстратор… профессиональный. Книги, журналы и все такое прочее.

— Коробки конфет.

Девушка хлопнула крышкой багажника.

— Не оригинально. Я — профессионал. Я усердно тружусь и изо всех сил стараюсь угодить своим заказчикам, не занижая стандартов. И если вам не по вкусу картинки на коробках конфет и в журналах, я вам одно могу сказать — многим они очень даже нравятся!

— Я не то имел в виду…

— Я знаю, что вы имели в виду. Может, вы предпочитаете писать птичек с двумя головами и четырьмя лапами, а для меня, чем ближе к натуре, тем лучше.

Андреа резко отвернулась от него, села в машину и поспешила уехать. Через пять минут, немного поостыв, она остановилась у провисших деревенских ворот, устроенных в живой изгороди из шиповника и других обвитых вьюнками колючек и сорняков вперемежку с ольхой и дубами. Девушка вылезла из автомобиля, откинула ржавый крючок и с усилием протащила створки по буйной траве. И зачем она набросилась па мистера Сандерса? Это не просто плохое начало новой жизни, такой помощник — большая редкость, а помощь ей, судя по всему, в ближайшее время явно не помешает. Она снова села за руль, проехала еще двадцать ярдов по еле видной дорожке к коттеджу, заглушила мотор, но вылезать из машины не торопилась. Настал момент, которого она ждала несколько месяцев. Да что там месяцев — годы! И вот час этот пробил, но где же душевный трепет?

Она вышла из автомобиля и вытащила из сумочки массивный ключ. В двух-трех ярдах от похожего на сторожевую будку крылечка резкий ветер едва не сбил ее с ног. Ключ громко скрежетнул в замочной скважине, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы приоткрыть дверь. Не успела она протиснуться внутрь, как черный клубок шерсти с шипением проскользнул мимо и исчез в густой траве. Андреа невольно вздрогнула, и у нее вырвался истерический смешок. Предрассудками она не страдала, напротив, по ее мнению, если черный кот перебегает тебе дорогу — это к удаче. А этот дорогу ей перебежал, да еще как! Она открыла дверь пошире. Цементный пол и окошки без штор неприятно поразили ее, но она решительно закрыла глаза на временные неудобства. Внизу располагались две довольно просторные комнаты, крохотная прихожая и кухня. Узкая лестница вела из холла на второй этаж, к двум большим и одной маленькой спальне. Андреа обошла свои владения. Когда она впервые увидела этот дом, он был битком набит дешевой викторианской мебелью и, по крайней мере, казался обжитым. Теперь же голые стены и полы, и выцветшие обои производили гнетущее впечатление. Андреа осмотрела свою будущую спальню, прислушиваясь к завыванию ветра за окном и ежась от холода.

— Уголь! — внезапно донеслось снаружи. — Есть тут кто?

Она сбежала вниз по лестнице и увидела в дверях мужчину с мешком за спиной.

— Шесть мешков, мисс, — ощерился он. — Куда обычно?

— О да, прошу вас.

Ей пришло в голову, что она понятия не имеет, где находится это «обычно», и пошла следом за угольщиком. Тот обошел коттедж и высыпал уголь прямо на землю. За первым появился второй, и Андреа направилась обратно в дом за кошельком. Неплохое начало. Она заранее позвонила своему агенту, попросила его обеспечить доставку угля, включить воду и электричество. И вот уголь уже прибыл.

Угольщик подошел к ней за деньгами, и она поинтересовалась, сколько должна.

— Четыре фунта, мисс, и спасибочки. Огонь вам не помешает, сами увидите. Ветерок еще тот дует, ага.

— Вы правы. Благодарю за быструю доставку.

— Без проблем. Думаю, вы будете счастливы, когда мебель привезут, — заглянул он в пустую комнату.

— Ваша правда, но этого счастливого момента еще как минимум несколько дней ждать. Мне придется все заново покупать. Буду жить в походных условиях, пока в Норвич не попаду.

— В походных условиях?! — ужаснулся тот.

— Ничего страшного, уверяю вас, — рассмеялась она. — У меня все необходимое в машине имеется, за исключением стола. Но его пустая коробка прекрасно заменит.

— Ну что ж, надеюсь, у вас все будет хорошо, мисс. По мне как-то за вас страшновато.

Он ушел. Андреа перенесла кое-что из машины в дом и освободила одну из коробок, соорудив из нее импровизированную корзинку для угля. Снаружи нашлось немало поломанных веток и дров для растопки, и вскоре в огромном камине уже полыхал огонь. Она принесла оставшиеся вещи, и вдруг абсолютную тишину нарушили резкие крики. Девушка метнулась к окошку и увидела, как мимо пробегают три коровы, а за ними мужчина с палкой в руке. Наверняка это ее вина. Надо было закрыть ворота, а ей, питомице города, это даже в голову не пришло. Она вышла на улицу. Мужчина прижал животных к изгороди и ленивыми взмахами палки разворачивал их в сторону выхода.

— Простите, что оставила ворота открытыми, — подошла она к нему. — С ними нелегко совладать.

— Ничего страшного! — ответил тот, не забывая прикрикивать на коров. — Этого бы не произошло, знай я, что ворота не заперты. Их уже месяцев шесть никто не открывал… давай же, Бетси, пошевеливайся. Но, мисс… лучше держать их закрытыми, и тогда у меня будет меньше проблем.

— Конечно, я так и поступлю. Починю ворота, как только смогу.

Ему наконец-то удалось развернуть животных в нужном направлении.

— Я вам Руди пришлю, путь подмаслит их для вас. Подмаслить никогда не помешает.

Андреа задумалась на секунду, затем поняла, что он имеет в виду смазку. Она поблагодарила пастуха и пошла в дом. Ей наверняка понравится здесь жить, коли нынешний день — пример искреннего дружелюбия жителей Норфолка.

Она сделала себе чаю и уселась с печеньем в складное кресло перед камином. Тишина окутала девушку, пронзительный голос Лондона остался за миллион миль отсюда. Как, впрочем, и шумная толпа юношей и девушек — по большей части друзей ее компаньонки по квартире. Ей тоже приходилось общаться с ними. Что ж, они еще встретятся во время ее редких визитов в Лондон, хотя, с другой стороны, как знать. Ей наверняка захочется поскорее вернуться обратно, в свое гнездышко, закончив обход издательств и агентов. Оставался шанс увидеться с ними здесь, но шанс весьма призрачный, покоящийся на зыбких обещаниях Джерри Робертса. Джерри — милый мальчик, но очень уж ненадежный. Забывает о назначенных встречах, отменяет их, ссылаясь на несуществующие причины, ни одной юбки не пропускает. И пяти минут не проходит, как новая знакомая оказывается в его жарких объятиях. Но он добрый и веселый, и ему многое прощается. Джерри — это Джерри, он такой, какой есть, и потому Андреа не придала значения ни его поцелуям на прощальной вечеринке, ни его заявлениям: «Даем тебе времени до выходных, милая. Обустроишься чуток, и мы стартанем к тебе всей толпой. Как насчет парковки, три-четыре машины уместятся?» — «Не просто три-четыре, там на целую дюжину места хватит, но вам придется привезти с собой продукты, деликатесов поблизости не продается», — ответила она.

Да, с бесшабашными вечеринками теперь покончено, что, впрочем, ничуть ее не огорчало. Она водрузила чашку с блюдцем на коробку, заменяющую ей столик, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Глупо, конечно, но девушка не удержалась и обернулась. У порога сидел черный кот, уставившись на нее и мягко помахивая хвостом.

— Не знаю, как ты ухитряешься проделывать этот трюк. Должно быть, через окно в спальне залезаешь. Оставайся, если хочешь, но тебе придется научиться дверью пользоваться.

Она услышала, как снаружи остановился автомобиль. На мгновение у нее промелькнула дикая мысль: не Джерри ли это? — но, открыв дверь, она обнаружила за ней сотрудника комитета по электричеству.

— Еще один долгожданный гость, — улыбнулась она ему.

— Мне всегда рады, — осклабился он в ответ. — Вы, как я погляжу, уже ворота чините. При старом мистере Флетчере я обычно перепрыгивал через них, чтоб зря время не терять.

Андреа заглянула ему за спину и увидела, как какой-то юнец раскачивает ворота, подливая в петли масло. Электрик приступил к работе, а Андреа побежала по тропинке к воротам.

— Добрый день. Вы, должно быть, Руди. Как ворота? Совсем никуда?

— Это все высокая трава виновата, — медленно протянул он, развернувшись к хозяйке дома. — Я подкосил ее немного. Совсем убрать — и проблем с воротами не будет.

— Полагаю, тут всю лужайку скосить надо. Можете сделать это для меня?

Он молча повертел головой, потом вытаращился на нее своими небесно-голубыми глазищами.

— Могу сделать за два фунта.

— Два фунта. Это ужасно…

— Тут камнёв полно. Коса у меня старая, надо будет поаккуратнее.

— Камнёв? А, камней! Я хотела сказать, два фунта — это ужасно мало за такую работу.

— Много времени не займет, трава-то посохла вся.

— Тогда я буду рада, если вы возьметесь за дело.

Руди кивнул, не сводя с нее взгляда. Андреа почувствовала, как краска бросилась ей в лицо. Так и не найдясь что добавить, она практически сбежала от юноши.

— Как Руди? В порядке? — поинтересовался у нее электрик.

— Да. Пообещал скосить всю траву. Странный он. Не знаешь, как с ним говорить.

— Разговор с ним научитесь месяцев через шесть поддерживать, не раньше, — рассмеялся электрик. — Но работник он — каких еще поискать.

Через четверть часа электрик зажег свет и ушел. Андреа взяла рулетку, решив измерить комнаты, а затем взялась за составление списка предстоящих покупок и очень удивилась, заметив, что солнце уже зацепилось краешком за горизонт, залив небо расплавленным золотом и алым огнем, смешанным с темным пурпуром. Она подошла к окошку, зачарованная этой необыкновенной красотой. На месте недавних зарослей сорняков появилась широкая полоса скошенной травы, уходящая к подернутой розовым светом запруде. С другой стороны сплелись в ажурный рисунок все еще голые ветки деревьев, за которыми проглядывал изумрудный лужок. К горлу подкатил ком, глаза наполнились слезами невыразимого восторга. Эту картинку можно рисовать снова и снова, но отразить на холсте хоть призрак неописуемой красоты не удастся никогда. Андреа захотелось выйти из дому, прогуляться по своим двум с половиной акрам земли. Она порылась в пожитках, вытащила замшевый пиджак с шарфиком и оделась.

К ее удивлению, ветер стих, девушка медленно шла от дома, вдыхая дурманящий аромат свежескошенной травы. С дерева слетела сова и бесшумно пронеслась над тропой. Андреа впервые видела эту птицу живой, а не набитым чучелом за стеклом — еще одно, волнующее кровь, приключение. Следующим оказался заяц, выскочивший практически у нее из-под ног. Зверек исчез из виду прежде, чем она сумела оправиться от шока.

Ярдах в пятидесяти от дома начиналась запруда. Сверкающая медью и золотом вода, в обрамлении густых зарослей камыша, притягивала словно магнит. Она вышла к прогнившим деревянным мосткам, оставив за собой след в густой траве, и улыбнулась, припомнив слова из рекламной брошюрки. «Небольшой деревянный причал (требует ремонта)». Что ж, агент предпочел не показывать ей мостки, но сказать, что ее обманули, она не могла. Ремонт действительно требуется, причем недешевый. Девушка с опаской ступила на доски, уходившие от берега футов на десять. Примерно посередине обнаружилась ржавая цепь, тянувшаяся в камыши. Андреа остановилась, поглядела вниз и увидела полузатопленную гребную лодчонку. Суденышко, скорее всего, не на ходу, но девушке подумалось, как было бы здорово здесь покататься на лодке. Она сделала еще несколько шагов и оказалась на краю мостков. Через камыши проглядывал какой-то столбик. Она наклонилась вперед и раздвинула высокие стебли. В закатных лучиках света зловеще блеснула колючая проволока в два ряда.

Андреа наклонилась еще немного и повертела головой. Вправо и влево от нее уходили такие же столбики, сверкая свежеспиленными срезами. Андреа озадаченно выпрямилась. Кто позаботился о том, чтобы поставить многометровую изгородь, охранявшую ее землю от незваных гостей? Андреа стало не по себе, и она заспешила в дом. Включила свет, развела огонь, настроила радио и начала готовить еду. Не успела она поставить сковороду на печурку, как раздался стук в дверь.

— Кто там? — с тревогой спросила она, опасаясь случайных бродяг.

— Это я, Руди.

Она открыла дверь и удивленно посмотрела на молодого человека, еле разглядев в полумраке, что он держал какой-то груз.

— Моя тетка подумала, вы будете рады попользоваться этим, пока ваша мебель не приедет.

— О да, спасибо большое, — выдохнула она, так и не поняв, чем он решил ее порадовать. — Прошу вас, входите.

Оказалось, что Руди принес старое кресло-качалку и стол с раздвижными ножками и откидной крышкой. Стол он водрузил посреди комнаты, кресло — у камина.

— Так годится, мисс?

— О да! Поблагодарите, пожалуйста, свою тетю, и спасибо вам за то, что принесли их.

— Они ей все равно не нужны, да и не тяжелые вовсе.

Руди собрался было уходить, но она торопливо бросила ему вслед:

— Не могли бы вы мне кое-что сказать? По краю запруды забор с колючей проволокой идет. То есть прямо в воде стоит, по ту сторону камыша. Давно он там?

— Около недели.

— И зачем он нужен, Руди? Скот я держать не намерена, и…

— Это чтоб на лодках не плавали и не рыбачили.

— Рыбачить я не собираюсь, но я ведь имею полное право делать это со своей земли, а у мостков лодка затопленная. Чья она?

— Старого мистера Флетчера, мисс, того самого, который этим коттеджем владел, пока не помер. Могу поспорить, это старый полковник Фробишер забор поставил. Я сюда ни ногой с тех пор, как меня за кролика притянули.

— Притянули?

— Пять фунтов штрафа и ружье конфисковали. А полковник в судейском кресле сидел. Мистер Флетчер позволял мне здесь охотиться, когда место его было, и я подумал: дай-ка старого кроля подстрелю, ничего страшного, ведь тут все равно никто не живет.

— Я тоже ничего страшного в этом не вижу.

Андреа проводила его до выхода, закрыла дверь, повернула в замке большой ключ и вернулась к плите. Люди здесь добрые живут, и мистер Сандерс не исключение, хоть и любит покомандовать. Но старый полковник Фробишер… она не знала, что и подумать.

Девушка накрыла стол и поела под аккомпанемент льющегося из приемника вальса Штрауса. Усталость навалилась на нее внезапно, и она решила лечь спать, хоть было всего девять часов. Походную постель она разложила поближе к камину. Помыв посуду, Андреа переоделась в пижаму, выключила свет и забралась под одеяло. И тут же провалилась в тяжелый, полный кошмаров сон. Ей пригрезилось, что Джерри Робертс обнимает ее на мостках. Он покрывает ее неистовыми поцелуями, а в воде мистер Сандерс борется с мужчиной — полковником Фробишером. На одном из столбов забора примостился черный кот — шерсть дыбом, шипит и когти выпускает. Где-то, позади, стоит ее лондонский адвокат в компании с Руди и кричит ей:

— Я предупреждал вас, что правоустанавливающих документов нет!

Да и она не безмолвствует.

— Не надо, Джерри! — пытается вырваться она. — Оставь меня. Ты же сам знаешь, что не любишь меня. Не любишь. Не любишь!

Глава 2

― Ты не любишь меня!

Андреа проснулась от собственного крика. С секунду она не могла понять, где находится. Голые стены, косые солнечные лучи, падающие на цементный пол, погасший огонь в камине — все это напугало ее. Но тут какая-то птаха завела веселую песенку, прогнав ночные кошмары. Андреа села, поискала ногами тапочки, накинула халат, налила воды в электрический чайник и воткнула вилку в розетку. Денек предстоял суматошнее вчерашнего. Ей предстояло закупить массу всевозможных вещей, причем в совершенно незнакомом городе. В восемь утра — немыслимую рань — она уже ехала в сторону Норвича. Светило солнышко, по небу плыли пушистые облачка. Жизнь хороша!

Увидев по дороге гараж, Андреа вспомнила о проколотом колесе и завернула спросить, нельзя ли заклеить его к вечеру. Четверть часа, и все будет готово, ответили ей к величайшему изумлению. Она открыла механику багажник и пошла прогуляться по травке. У Андреа потеплело на сердце. Вот такой и должна быть жизнь, тихой, размеренной, чтобы можно было «спокойно постоять и посмотреть». А орда ее лондонских знакомых — если бы только они знали, что теряют за беспрестанным шумом и гамом, и нескончаемой пустой болтовней. И Джерри Робертс в особенности. Этот ни на секунду рот не закрывает и все время куда-то несется. Но все же есть у него и положительные черты, а в мире коммерческого искусства он считается чистой воды бриллиантом.

Андреа побрела обратно к гаражу. Механик уже укладывал колесо в багажник.

Небольшие пробки на отдельных узких улочках города не шли ни в какое сравнение с лондонскими заторами. Остановившись, чтобы пропустить пешеходов, она приметила вход на территорию собора и пообещала себе непременно заглянуть туда. Еще несколько улочек с односторонним движением, и она уже паркуется в тени замка. Андреа выбралась из автомобиля и, закрывая дверцу, окинула взглядом квадратную крепость.

Неплохо сохранилась, надо будет тоже посетить, но не сегодня.

Крутая улочка вела к главному шоссе под названием Касл-Мидоу — Замковый Луг. Андреа спустилась в пешеходный переход и оказалась на базарной площади с веселыми полосатыми палатками и горами первоцветов. Ей захотелось побыть здесь, получше разглядеть старинное здание с черно-белым орнаментом, но ее ждали магазины. Добродушная женщина объяснила ей, как добраться до универмага, и через пять минут консультант знакомил ее с ассортиментом. Для гостиной он порекомендовал дачную мягкую мебель со съемными подушками и буфет из такого же дерева в колониальном стиле. К обстановке спальни Андреа позволила себе добавить овальный туалетный столик, о котором всегда мечтала. Отдел ковров располагался тут же, и она остановила свой выбор на недорогом ковровом покрытии от стены до стены. Хочется сразу же обустроить две комнаты, пока в оставшихся двух будет идти ремонт, пояснила она продавцу. И неплохо было бы поспешить с доставкой. Продавец проникся ее тревогами, подошел к телефону и вскоре вернулся с довольной улыбкой: сегодня между тремя и четырьмя часами дня состоится особая доставка. Андреа словно на крыльях помчалась в кассу. Просто невероятно! К вечеру она уже сможет уютно устроиться в кресле и спальню почти полностью обставит! Расплатившись, она спустилась на лифте вниз, в посудный отдел. Количество нужных ей вещей потрясало воображение, и она была рада, что скопила немного денег. Набегавшись, девушка решила перекусить и поднялась в ресторан. Почти все столики оказались заняты, остался всего один на двоих человек. Андреа заказала себе кофе с печеньем, откинулась на спинку стула и прошлась профессиональным взглядом по стенам. Довольно интересное оформление. Увеличенные фотографии, решила она про себя, цвета подобраны замечательно и выглядит мило. Она повернула голову к входу и к своему изумлению обнаружила на пороге мистера Сандерса. Он тоже увидел ее, и после секундного колебания она одарила его улыбкой. Он даже не подумал улыбнуться в ответ, но подошел, и за те несколько мгновений, пока мистер Сандерс пересекал зал, она отметила, как все-таки мужественно он смотрится в своем коричневом твидовом костюме. Он навис над ней, и уголки губ вроде бы чуть приподнялись в намеке на улыбку.

— Доброе утро. Мир?

— Назовем это перемирием. Не знаю, простила ли я вам ваши слова. Но прошу вас, присаживайтесь.

Официантка обслужила Андреа и принесла кофе мистеру Сандерсу.

— Полагаю, я действительно обошелся с вами грубовато, увидев посреди дороги вашу машину с коробками.

— Мужчины все такие, считают, что только они в машинах разбираются, куда уж нам. Однако вы ведь действительно поменяли мне колесо.

— С чем вы, насколько я понял, и сами прекрасно бы справились, но признайтесь — ваша машина действительно перегородила путь трактору.

— Места для другой машины вполне хватало. Я не ожидала появления такого грохочущего монстра, — возразила Андреа. — В любом случае, я не это имела в виду.

— Тогда я представить не могу… хотя… да, вспомнил, мы с вами о живописи говорили, когда вы вдруг взвились ни с того, ни с сего.

— Любой взовьется, начни критиковать его работу, особенно если критик в глаза не видел предмет обсуждения.

— Не подскажете, о чем речь ведете? — искренне удивился тот.

— Издевки, мистер Сандерс. Вот как я это называю, когда кто-то величает мои творения «картинками для конфетных коробок».

Андреа собралась было подняться, но глаза сидевшего напротив мужчины буквально пригвоздили ее к месту.

— Прежде чем вы снова сбежите, — медленно и спокойно произнес он, — мне хотелось бы с вами объясниться. Я не знал, что слово может означать не то, что под ним обычно подразумевается. Коробки для конфет — первое, что мне пришло на ум, и я собирался спросить, не рисовали ли вы для них иллюстраций.

— О! — выдохнула Андреа. — О боже! Мне очень жаль… правда.

— Предлагаю вам загладить свою вину. Растолкуете мне, в чем подвох кроется. По своему невежеству, я восхищаюсь большинством репродукций на коробках.

— Ну, это трудно объяснить, но я постараюсь. Некоторые художники, в особенности Викторианской эпохи, обожали слезливо-сентиментальные сюжеты, начисто лишенные глубинного смысла. Репродукции этих творений лепят куда попало, в том числе и на коробки с конфетами. Понимаете, что я хочу сказать?

— Думаю, да. Мишура плюс показушная сентиментальность, вот как я это называю. Ну, раз этот вопрос мы прояснили, поведайте мне, понравился ли вам наш город.

— Судя по тому, что я успела увидеть, — очень интересное местечко, но у меня пока не было времени поближе с ним познакомиться. Последние два часа я в магазине торчу.

— А где же ваши покупки? Полагаю, вы просто присматриваетесь.

— А вы скоры на умозаключения, — рассмеялась Андреа. — Я мебель покупала. К вечеру я надеюсь купаться в непривычной роскоши.

— А как насчет ваших прочих пожиток? Не прибыли еще?

— Никаких других пожиток нет, — пожала она плечами. — Все мое имущество поместилось в машину. В Лондоне я снимала меблированную квартиру. — Девушка бросила взгляд на часы. — Мне пора. Надо заехать в комитет по электричеству, насчет плиты договориться, и в почтовое управление по поводу телефона. Не думаю, Что его будет легко провести.

— Здесь проблем не ждите. Линия вокруг вашего коттеджа не перегружена. Вы и на почту успеете, и к электрикам, и еще домой к ленчу вернетесь. — Он замялся на секунду и потом выпалил: — Если, конечно, не согласитесь разделить трапезу со мной. У меня сегодня встреча с секретарем Речного управления, на это еще не скоро.

— Спасибо за предложение, но мне нужно домой. Дел полно, да и округу изучить хочется. Там все так красиво, за исключением одной вещи.

— Какой же? Почти в каждой бочке меда ложка дегтя имеется, но иногда ее можно попробовать удалить.

— Эту — вряд ли. По краю запруды идет безобразная изгородь с колючей проволокой. — В глазах Андреа сверкнула ярость. — Простая проволочная изгородь уже кошмар, но кому потребовалось эти мерзкие колючки натягивать, вот чего я понять не могу. Будь я мужчиной, я бы ни за что не стала…

— Прежде чем вы продолжите, мисс Карсон, я должен вам признаться, что забор — моих рук дело.

— Ваших! — вскочила Андреа. — В таком случаев мистер Сандерс, мне больше нечего вам сказать.

Она сгребла со столика перчатки с сумочкой, устремилась к кассе, расплатилась по счету и вышла из ресторана. Мужчина, который тратит время на возведение никому не нужных заборов, не заслуживает ее внимания. Зачем он вообще нужен? Чтобы не дать ей рыбу ловить? Но ей и в страшном сне не привидится тратить время на то, чтобы попусту забрасывать удочку. Но вот прогулки на лодке — это было бы здорово.

Андреа летела по запруженному людьми тротуару. Яркое солнышко прогнало клокотавшую в душе ярость. На другой стороне улицы призывно сверкали полосками рыночные палатки и громоздились корзинки с цветами. Против цветов она устоять не смогла. Она перешла дорогу и неспешно прошлась по рядам. Надо побольше про цветы почитать, и в особенности про то, как их выращивать, решила она для себя, покупая желтые нарциссы. Глупо жить в деревне и платить за нарциссы. Следующей весной ее дом будет утопать в цветах. Она спросила продавщицу, не может ли та подсказать ей дорогу к выставочному залу электрического правления, и рассмеялась, услышав ответ:

— Он прямо у вас за спиной, мисс, на той стороне улицы.

Андреа провела полчаса в выставочном зале, еще десять минут выбирала себе плиту и еще немного времени потратила на заполнение бумаг. Следующим пунктом программы числился телефонный узел — оказывается, телефон можно установить в течение нескольких недель. Пробок в городе на обратном пути прибавилось, движение на трассе стало более оживленным, но сказать, что она была забита, было бы сильным преувеличением. Оказавшись за рулем, Андреа, как обычно, выбросила из головы все посторонние мысли и сосредоточилась на дороге. В пяти-шести милях от города водителей поджидал небольшой подъем с разворотом в верхней точке. Андреа сбросила скорость на повороте и заметила табличку со знаком отеля. Вскоре появилось и само здание с припаркованными на стоянке автомобилями. Она уже практически проехала мимо, когда рядом с ней взвыла спортивная машина. Андреа автоматически включила поворотник и сбавила скорость. В следующее мгновение красный кабриолет, сдавая задом, стартанул с места, только гравий из-под колес полетел. Андреа дала по тормозам и нажала на клаксон. Блондинка за рулем обернулась назад. На какое-то мгновение Андреа показалось, что столкновения удастся избежать, но тут же ощутила сильный удар. Машину отбросило в сторону. Реакция не подвела ее, она сделала все, как ее учили, и остановилась через несколько ярдов, но уже на встречной полосе. Несущийся по трассе автомобиль с визгом притормозил, из него выскочил мужчина средних лет.

— С вами все в порядке? — бросился он к Андреа.

Девушка опустила стекло.

— Да. Думаю, да, трясет только. — Она обернулась. — А второй водитель? Мне отсюда не видно.

— Нормально, она только что из машины вышла. Посидите немного. Я все видел. Если бы не вы, вы обе могли бы погибнуть.

Андреа прикрыла глаза. Она почувствовала себя слабой и беззащитной, но взяла себя в руки, открыла дверцу и вышла.

— Спасибо, что не проехали мимо, — слабо улыбнулась она незнакомцу. — Не против оставить мне свое имя и адрес? Вы ведь свидетель.

— Непременно. Держите визитку.

Опуская карточку в сумку, Андреа увидела, как через дорогу к ней направляется какой-то мужчина. От него так и веяло агрессией, поэтому она не удивилась, услышав его слова:

— А ну-ка, мисс, покажите мне свои права и страховку.

— Вы полицейский?

— Нет, конечно. Я один из друзей Моники.

Андреа бросила взгляд на вторую машину. Светловолосую девицу окружила целая толпа мужчин.

— Это не ваше дело, — спокойно заявила Андреа. — Скажите своей подруге, что я обменяюсь с ней информацией, пока мы ждем полицию.

— Полицию! Бросьте, кому нужна полиция, это ведь пустяковое столкновение. Страховые компании сами все уладят. Никто не пострадал, ничего страшного не произошло.

— Если не принимать во внимание, что я лишилась довольно солидного бонуса за вождение без аварий. В любом случае, это не ваша забота, молодой человек.

— Только не копы! Старик Моники такую бучу поднимет, мало не покажется. Он… о боже, они уже едут! Видимо, какой-то придурок позвонил им из паба.

Полицейская машина притормозила неподалеку, и из нее вышли два офицера. Один направился к спортивному автомобилю, второй — прямиком к Андреа.

— Добрый день, мистер Джеймсон, — поздоровался он с ее добродетелем. — Вы тоже в этом замешаны?

— Только в качестве свидетеля, Упсон. Сейчас показания снимете? Я в Норвич тороплюсь.

— Не хотите посидеть несколько минут в своей машине, мисс? — обернулся к ней полицейский.

Андреа с радостью воспользовалась предложением. Реакция на шок проявилась с запозданием: ее начало трясти, ноги сделались ватными, наворачивались слезы. В стекло постучали. Андреа открыла дверцу и заглянула в бесстрастное лицо констебля. Он попросил ее показать права и страховку и занес сведения в блокнот. Затем последовал тест на алкоголь, давший, само собой разумеется, отрицательный результат. Ее показания были тщательно записаны, протокол прочитан, подпись поставлена.

— Что теперь? — спросила Андреа, когда с формальностями было покончено. Голос ее дрожал. — Можно мне домой?

— Хотите сказать, поехать? Вы машину-то свою видели?

— Нет, не видела. Плохи дела, да?

— Заднее крыло врезалось в шину. Посидите немного, мы сейчас решим, как вас доставить домой, а ваш автомобиль в ремонт.

— Спасибо. Я вам очень обязана.

Минут через пять полицейские вернулись обратно, между ними шла блондинка — высокая, стройная, губки надуты, в руках очень дорогая сумочка. Андреа вышла из машины. Сохранить спокойствие под злобным взглядом девицы было трудновато, но она постаралась собраться.

— Вид виноватый, и не зря, — накинулась на нее блондинка. — Вы вписались в поворот на скорости семьдесят или восемьдесят миль. Ни малейшего шанса мне не дали!

— Это неправда, сами знаете. Вы даже не посмотрели, куда едете, покидая стоянку, — огрызнулась в ответ Андреа.

— Вам обеим лучше помолчать, — прервал перепалку констебль. — Не будете ли вы так любезны сесть на заднее сиденье нашей машины, мисс Дрейк?

— Как скажете, хоть я терпеть не могу сзади ездить.

Она развернулась, и Андреа показалось, что ее качнуло, но она не придала этому значения.

— Вы сядете рядом со мной, мисс Карсон.

Андреа послушно устроилась впереди. Двадцать минут пути к ее коттеджу прошли в полном молчании. Машина притормозила, Андреа потянулась было к ручке, но констебль Упсон опередил ее. Она поблагодарила полицейского, он проводил ее до ворот и протянул сложенный листок бумаги.

— Тут сведения о водительском удостоверении и страховой компании мисс Дрейк. Я ваши ей тоже передал. Они вам при получении страховки потребуются.

— Большое вам спасибо. Совсем из головы вылетело. — Андреа помедлила. — Вы верите, что я ехала не больше сорока?

— Я не должен сейчас отвечать на вопросы, но вот что я вам скажу, мисс. Ваш тормозной путь не указывает на быструю езду. Мы так и заявим, если дело дойдет до суда.

— До суда? Я что-то нарушила?

— Не вы, мисс, другая девушка. Она не прошла тест на алкоголь. Это все, что я могу сказать вам в данный момент.

Андреа закрыла ворота и медленно пошла к дому. Ну, надо же такому случиться! Меньше двадцати четырех часов на новом месте и уже скрестила шпаги с двумя людьми. Она чувствовала себя настолько несчастной, что даже мысль о мебели и коврах не грела ей душу. Больше всего на свете ей хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже Джерри Робертс сгодился бы. Временами он способен внимательно выслушать человека, не отмахиваясь от его проблем смехом или пустым поцелуем.

Глава 3

Андреа переоделась в брючки и приготовила легкий ленч, постоянно повторяя себе, что на самом деле у нее нет причин чувствовать себя несчастной. Случай, конечно, неприятный, но не более того. Моника Дрейк допустила серьезную ошибку, не проверив, свободен ли путь, прежде чем вырулить со стоянки у отеля, и ее резкое поведение, вполне вероятно, вызвано шоком, К тому же ее в полицию забрали, ужас, да и только.

Мысли плавно перетекли на мистера Сандерса. Слишком уж он властный тип. И к тому же бесчеловечный, если вместо простой проволоки натянул колючую. И вообще, зачем этот забор понадобился? Если рыбалка и катание на лодке по запруде Килн-Брод под запретом, вполне хватило бы обычной таблички с предупреждением, не так ли?

Андреа перекусила, убрала со стола и принялась за ремонт спальни, которую собиралась превратить в студию. Она только-только начала покрывать стены белой эмульсией, когда прибыл фургон с мебелью. И пока Андреа следила за тем, как заносят внутрь ее ковры, депрессия развеялась, точно дым.

Следующий час пролетел стрелой, грузчики стелили ковролин и расставляли мебель. Когда они уехали, несколько секунд девушка стояла на пороге гостиной, наслаждаясь новым видом своего гнездышка, потом напомнила себе, что у нее полно дел, взлетела вверх по лестнице и снова взялась за кисть. Но поработать, видимо, ей было не суждено — в дверь опять постучали. На этот раз перед ней возник мужчина в промасленном комбинезоне.

— Мисс Карсон?

— Да.

— Гараж Ярбург. Мы вашу машину к себе отбуксировали. Боюсь, работенки там хватит. Левое крыло, багажник и… — Он запнулся. — Вы, правда, еще не сказали, желаете ли поручить работу нам или еще кому. Может, у вас другая автомастерская на примете имеется.

— Не имеется. — Тревога снова заползла в сердце Андреа. — Я совсем недавно сюда переехала, и для меня все мастерские одинаковы. Долго провозитесь?

— Трудно сказать. С неделю, если удастся запчасти быстро раздобыть, а если нет, то дольше.

— Не могли бы вы мне пока машину одолжить? Моя страховка это позволяет.

— Устроим, мисс. Если хотите, можно прямо сейчас в гараж поехать, сразу и заберете.

Андреа согласилась. Механик проехал по проселочной дороге и свернул на главную улицу деревни Ярбург. Андреа уже видела мельком деревушку, когда агент по недвижимости показывал ей коттедж, и вот теперь у нее появилась возможность рассмотреть все как следует. Узкая извилистая улочка являлась частью трассы между Норвичем и Грейт-Ярмаут, магазины и дома являли собой приятный образчик старины. Преобладала крашеная глина, плавные линии ярко контрастировали с суровой солидностью камня.

Механик провез ее по маленькой площади, на задворках которойуютно устроилась церквушка с круглой башенкой, по горбатому мосту через реку, мимо блестевших свежим лаком, стоявших на якоре лодок. Дюжины милых картинок, рисуй — не хочу.

Машина свернула во двор гаража и остановилась. Через минуту Андреа уже осматривала свой несчастный автомобильчик.

Механик, должно быть, заметил выражение ее лица и решил приободрить новую клиентку:

— Не волнуйтесь, мисс. После ремонта будет как новенькая, вот увидите. Не хотите взглянуть на машину, которую мы собираемся дать вам взамен?

Автомобильчик оказался маленьким и обшарпанным, к такой коробке передач она не привыкла, но ее заверили, что бегает он хорошо, и девушка не стала капризничать. По деревне она ехала осторожно, но на дороге к дому прибавила газу. Впереди нарисовался крутой поворот. Она по привычке переключилась на повышенную передачу, но автомобильчик заскрежетал, требуя пониженную. Кровь бросилась ей в лицо, но тут же отхлынула вновь, стоило ей приметить летящий навстречу автомобиль. К ее изумлению, за рулем сидел мистер Сандерс, а рядом с ним Моника Дрейк. На узкой дороге Андреа успела разглядеть выражения их лиц.

Моника Дрейк досадливо поморщилась, а вот губы мистера Сандерса изогнулись в циничной ухмылочке. «Ох уж эти женщины за рулем! — точно говорил он. — Слишком поздно передачу переключают, так и норовят двигатель убить. Не удивительно, что у нас столько аварий». Щеки Андреа горели огнем. Неужели он никогда не делал ошибок, сидя в незнакомом автомобиле? Она, между прочим, не просто сдала экзамен на водительские права, но и успешно прошла дополнительные курсы. А вот сейчас она действительно поступает плохо — думает за рулем о посторонних вещах. Оставшиеся две мили Андреа проехала, пытаясь справиться с обуявшим ее раздражением.

В дом она вошла не сразу, немного побродила вокруг, силясь умерить беспричинный гнев, поглядела на заросли нескошенной травы, вспугнула кролика, выскочившего у нее прямо из-под ног. Разве можно за какие-то доли секунды разобрать выражение лица проезжающего мимо человека и прочитать его мысли? — увещевала она себя. Девушка развернулась и увидела, что у нее появилась компания — черный кот. Она хотела было погладить его, но животное опрометью бросилось к ближайшей живой изгороди. Андреа невесело усмехнулась. Даже кот не желает с ней общаться! Ну ладно, хватит уже болтаться вокруг, пора за дело приниматься. Андреа вошла в дом, накинула рабочий халат и поднялась по лестнице, но желание работать у нее напрочь отпало. Мысли лихорадочно сменяли друг друга. Мистер Сандерс и спущенная шина, и она нагрубила ему. Обоюдные попытки примириться за чашкой кофе. Она откровенно высказывается по поводу колючей проволоки, он признается, что является автором забора, и это выводит ее из себя. Если она и обзаведется тут друзьями, то мистер Сандерс вряд ли войдет в их число. Моника Дрейк? Девушка она с характером, вздорная и раздражительная. Никакой дружбы у них не получится, даже после того, как они уладят дело с аварией. В любом случае, она, похоже, на короткой ноге с мистером Сандерсом. Странная они парочка — он с его властными манерами и она со своими капризами.

Андреа мысленно одернула себя. Слишком у нее воображение разыгралось. У нее есть работа, и чем раньше она ее закончит, тем лучше. Она взялась за покраску стены с удвоенной энергией, но остановилась, услышав мотор, подъезжающего к дому, автомобиля. Андреа выглянула в окошко — мистер Сандерс! Она сбежала вниз по лестнице и вышла на крыльцо, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Мистер Сандерс! — Голос ее не дрогнул. — Не ожидала вас увидеть у себя.

— Я и сам не ожидал. — Он обдал ее ледяным взглядом. — Я по поводу аварии.

— Не знаю, стоит ли обсуждать с вами этот вопрос. Как бы потом у меня не возникло проблем со страховой компанией.

— О, об этом можете не беспокоиться. Моника… то есть мисс Дрейк признает, что выехала на главную дорогу немного беспечно.

— Какое облегчение! Мне не хотелось бы ни с кем ссориться. Но в таком случае, зачем я вам понадобилась?

— Это насчет предъявленного полицией обвинения. Дело будет рассматриваться в пятницу. — Мистер Сандерс сделал паузу, потом продолжил, нажимая на слова: — Ее обвиняют в вождении в нетрезвом виде, и это просто смешно.

В воротах появился Руди с косой в руках, и Андреа предложила после секундного размышления:

— Наверное, нам лучше поговорить внутри.

— Благодарю вас. Мне не хотелось бы вторгаться на вашу территорию, но так действительно будет лучше.

Андреа развернулась и открыла дверь. Мистер Сандерс прошел следом за ней и огляделся.

— Очень мило, — немного расслабился он. — Я частенько заглядывал в гости к старому Джону Флетчер и представить себе не мог, что это место может настолько преобразиться.

Андреа ощутила легкую дрожь. В какой из комнат умер бывший хозяин? Оставалось надеяться, что не в той, которую она избрала под спальню.

Мистер Сандерс словно прочел ее мысли.

— В последние годы старика совсем артрит замучил, еле передвигался, бедолага, но нам удалось-таки уговорить его уйти в приют. Там за ним хорошо присматривали.

— Не желаете присесть?

— Благодарю.

Он опустился в одно из дачных кресел. Она присела напротив.

— Вы сказали, что мисс Дрейк обвиняют в вождении в нетрезвом виде. Надеюсь, что это неправда. Наказание может быть очень суровым. — Она помолчала немного, подумав, что садиться пьяным за руль — преступление. — В любом случае, чем я-то могу помочь? Я с ней не ехала.

— Конечно, нет, — презрительно фыркнул он, точно идея сама по себе была просто немыслима. — Но вы ведь видели, как Рекс Мандерс дал ей стакан бренди уже после аварии.

— Неужели? — удивилась Андреа.

— Проблема состоит в следующем, — продолжил он. — Если вы не дадите показания в пользу Моники, остается только слово Рекса, а он ее друг, это всем известно.

— Погодите-ка минуточку, мистер Сандерс. Давайте проясним кое-что. Я не видела, чтобы кто-то давал мисс Дрейк бренди или какой-либо иной напиток. Моя машина вылетела на встречную полосу движения и…

Он вскочил на ноги, разгневанно сдвинув брови.

— Мне следовало догадаться, что вы заявите нечто подобное! Я вам вот что скажу, милая. У правосудия имеются способы заставить упрямых свидетелей явиться на заседание. Моника наверняка попросит своего адвоката прислать вам повестку, можете не сомневаться.

— Передайте ей, что она может не беспокоиться, — огрызнулась Андреа в ответ. — В суд я явлюсь, но если меня вызовут в качестве свидетеля, я буду говорить только правду.

— Значит, такова ваша правда? — скривился он.

— Мистер Сандерс! — задохнулась она от возмущения. — Позвольте напомнить вам, что вы находитесь в моем доме и еще смеете обзывать меня лгуньей! Вам лучше уйти.

— Как скажете.

Он развернулся и вышел. Андреа затрясло. Ее никогда в жизни так не оскорбляли. Ей хотелось выместить свой гнев на чем-то или на ком-то, но еще больше она нуждалась в друге, который терпеливо выслушал бы все ее излияния. Она подошла к окошку и уставилась на скошенный лужок. Вдалеке, за прогнившими мостками, поблескивала узкая полоска воды и виднелся забор с колючей проволокой. Андреа раздраженно отвернулась. Ей не раз доводилось слышать рассказы о сельском братстве, круговой поруке и оппозиции чужакам. Свеженький забор — яркое тому подтверждение. Да и попытка мистера Сандерса заставить ее солгать на суде — это ли не свидетельство того, как крепко они цепляются друг за друга, случись беда. Цепляются. Вот подходящее словечко. Как плющ за деревце, медленно, но верно забивая всю новую поросль. И зачем она только приехала в Норфолк, отказавшись от своей прошлой жизни! В Лондоне квартира или любое другое жилище на выбор могло стать твоим замком, но мост никогда не поднимался. Новичков принимали такими, какие они есть. Мужчины, и в особенности Джерри Робертс, раздавали ничего не значащие поцелуи и обещания, но не пытались сломать тебя.

Джерри. Вот кто ей сейчас нужен! Он бы выслушал ее, отпустил несколько легкомысленных замечаний, поставил бы музыку и закружил ее в танце. Шум, движение и смех — его панацея от всех горестей и бед, и это лекарство ей сейчас ой как не помешало бы. Андреа припомнила последнюю встречу с Джерри. С того времени прошло всего несколько дней, а кажется — целая вечность. И его обещание: «Даем тебе несколько дней на обустройство, а потом нагрянем на машинах всей толпой, оживим твое гнездышко».

Вот бы он сдержал свое обещание! Андреа прикусила трясущуюся губу. Ей стало жалко себя, а это никуда не годится. Жалость — чувство бесполезное и бессмысленное, ни к чему хорошему не ведет. Она развернулась и решительными шагами направилась в кухню. За окошком Руди махал косой. Пиджак он снял, рубашка расстегнута до талии. В неторопливых округлых движениях читается неожиданная грация, а в позе — достоинство. Впервые в жизни Андреа одобрила длинные волосы у представителя противоположного пола. Ей неожиданно пришло в голову, что его просто нельзя не зарисовать. Она взмыла вверх по лестнице и схватила большой альбом. Забыв про свои тревоги, Андреа на несколько минут ушла с головой в работу, делая быстрые наброски углем.

Закончив рисунок, Андреа снова пала духом. Дел у нее было хоть отбавляй, но она чувствовала, что сейчас не в состоянии чем-либо заниматься. Девушка снова вышла на улицу. Вода и ненавистная изгородь тянули к себе, словно магнитом. Она осторожно ступила на мостки и поглядела вниз, на затонувшую лодку. Сиденье покрывали зеленые водоросли, но на внутренней обшивке еще сохранились следы серой краски, и Андреа задумалась — так ли эта посудина безнадежна, как кажется на первый взгляд? Она позвала Руди, тот аккуратно положил на землю косу и подошел к ней. Он стоял и молча глядел на нее, пока Андреа не заговорила:

— Как по-вашему, Руди, лодка на что-нибудь сгодится?

— До прошлой осени с ней все в порядке было. Я вычерпывал из нее воду и пользовался ею, пока старый полковник не прищучил меня за кролика. С тех пор я старался держаться подальше от этого места.

— Не можете ли вы достать ее для меня? Вычерпать воду или что там сделать надо.

— Ее на берег вытащить надо, а цепь, сами видите, короткая.

— Вижу. Придется ее распилить. Что нам для этого потребуется?

— У меня есть старая пилка по металлу, но полковник… я так понимаю, это он ее на замок посадил.

Андреа улыбнулась:

— Я не прошу вас делать то, что может вам навредить, Руди, но лодка находится с моей стороны безобразного забора. Если вы одолжите мне свою пилу, я попытаюсь распилить цепь. Впрочем, я могу и новую в деревне купить.

— Не надо ничего покупать, мисс. Я сейчас за своей схожу.

Руди отсутствовал всего несколько минут, но за это время Андреа успела проникнуться ненавистью к полковнику. Может, Руди и нарушил правила, подстрелив кролика, но так ведь не на территории полковника! Может, он и не имел никакого права пользоваться лодкой, но полковник Фробишер также не имел права вешать на нее замок. Взяв в руки пилу и принимаясь за цепь, Андреа видела перед собой полковника в образе ненавистного феодала, придавившего тяжелым ботинком простой народ.

Пилить было не тяжело, но очень неудобно, и она обрадовалась, когда замок наконец-то плюхнулся в воду. Руди взял в руки цепь и попытался вытянуть лодку на берег, но тщетно. Даже его сил на это не хватило. Тогда Андреа пришла в голову идея — пригнать машину и с ее помощью вытянуть посудину на низкий берег, и через четверть часа крохотное плавсредство не только осушили, но и очистили от водорослей и грязи. Андреа рассмеялась.

— Теперь следующий вопрос — на плаву ли она?

Руди озадаченно поглядел на нее, на губах заиграла улыбка.

— Она не течет, мисс. Раз из нее не вытекло ни капли, когда я воду черпал, значит, и внутрь ни капли не пропустит.

— Конечно! Что бы я без вас делала, Руди! — В глазах ее заплясали задорные бесенята. — Знаете, что я собираюсь сделать? Я собираюсь разрезать проволоку. Полагаю, у меня есть на это право. Мои мостки проходят прямо через изгородь, и вы говорите, что катались по запруде. И старый мистер Флетчер тоже. В любом случае, я хочу выяснить, имел ли мистер Сандерс законное право отгораживать меня от воды.

— На вашем месте я не стал бы выступать против него, мисс. Он хороший человек, но помыкать собой никому не позволит.

— Хорошие люди не ставят заборов с колючей проволокой.

— Ему пришлось выполнить распоряжение. Если кто-то обращается в его фирму с просьбой очистить реку или отгородить рыболовный участок, он просто вынужден сделать это.

— Хмм, — задумчиво протянула Андреа. — А вы знаете, кто его нанял? — произнесла она уже совершенно иным тоном.

— Ясное дело. Это все знают. Старый полковник Фробишер, вот кто. Это он обратился в фирму мистера Сандерса.

Андреа почувствовала внезапное опустошение. Снова промашка! Зря она накинулась на мистера Сандерса по поводу этой изгороди. Она прекрасно помнит его слова, только вот выводы сделала неверные. Злость обуяла ее с новой силой. Ну почему он не сказал ей, что работал по заказу, вместо того чтобы ставить ее в неловкое положение? Но теперь-то она точно извиняться перед ним не станет, только не после того, как он ее лгуньей обозвал.

— Спасибо за спасение лодки, Руди, — проговорила она, выпуская на волю чувства. — Если бы у меня имелась пара весел, я бы покаталась по запруде. — Она вдруг ощутила потребность оправдать свои действия. — Я не думаю, что полковник имел право огораживать это место. Во времена мистера Флетчера никакого забора тут не было.

Руди вдруг решился на невероятный шаг.

— Весла до сих пор в вашем старом сарае лежат, мисс. Я разрежу проволоку, если поклянетесь никому не говорить, кто это сделал.

— Правда? Отлично! Очень уж меня эти шипы пугают. — Она хихикнула. Словно маленькая девчонка. — Долой тиранию и притеснения! Я достану из машины кусачки.

Вскоре проволока звонко лопнула, и они с Руди спустили лодку на воду. Андреа вошла в нее и с нетерпением ожидала, когда молодой человек сходит за веслами.

— Я старый парус проверил, с ним все в порядке. Его тоже принести?

— Парус? Я не знаю, как им пользоваться. Я только в парке на гребной лодке каталась, вот и вся моя практика.

— Я мог бы показать вам, мисс, но…

— Ничего, Руди. Как-нибудь в другой раз, когда мы уладим этот вопрос.

Он оттолкнул лодку от причала. Андреа вставила весла в уключины, несколько взмахов — и она очутилась в новом мире. Внезапные перемены очаровали и поразили ее в самое сердце. Заросли камыша оказались куда выше, чем она полагала, каждый стебель был наполнен жизнью. На пушистых кончиках раскачивались какие-то неведомые пичуги, несколько водяных курочек с пронзительными криками подгребали к берегу. Мимо проплыло похожее на крысу животное, дюжина разноцветных уточек дружно захлопала крыльями, перемещаясь к центру запруды. Андреа осторожно опустила весла в воду, разгоняя отражения белых облаков, и не слишком заботилась о том, куда плывет. Обернувшись через плечо, она увидела, что практически пристала к противоположному берегу. Безобразные столбы изгороди желтели свежими спилами, колючая проволока зловеще поблескивала на солнце, но за ними прятался еще один водоем, похожий на заросшую узкую речушку. Куда она ведет? Андреа решила заглянуть при случае в карту.

Девушка развернулась и поплыла в другом направлении. Она время от времени поглядывала назад, проверяя, куда движется, и в один из таких моментов, в буквальном смысле, слова испытала шок. Андреа находилась примерно в двадцати метрах от добротного причала, на котором стояли двое мужчин — мистер Сандерс и толстячок лет сорока в ворсистом твидовом костюме. Андреа опустила одно весло в воду и развернулась, оказавшись лицом к лицу с нежданной компанией. Выражения их лиц она не могла разобрать, но нисколько не сомневалась, что мистер Сандерс пребывает в ярости. Девушка несколько раз одержимо взмахнула веслами, направляясь в сторону своих мостков, и чуть не кувырнулась через голову — одно из весел вывалилось из уключины. Покраснев как рак, она вставила весло на место и поплыла дальше, сбавив скорость и стараясь не смотреть на мужчин.

Вскоре она уже стояла на своих мостках и привязывала лодку, накручивая узлы. Поднялся холодный ветер, камыши закачались. Она вытащила весла и пошла к сараю. Знакомое чувство одиночества снова навалилось на нее. Чашка чаю и аспирин — вот что нужно после столь богатого событиями дня, уговаривала она сама себя, в глубине души понимая, что ей нужен друг, а не чай.

Она занесла весла и, выходя на улицу, услышала громкие крики:

— Андреа! Эй, Андреа, иди скорей к своему дядюшке Джерри!

Андреа ушам своим поверить не могла. Несколько секунд она ошеломленно смотрела в сторону дома, потом полетела вперед, едва касаясь ногами травы. Джерри Робертс распахнул ей навстречу объятия и закружил.

— Как ты, мой очаровательный исследователь новых земель? Как обычно, наслаждаешься жизнью?

— О, Джерри, ты представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Обещаю любить тебя вечно за то, что ты сдержал свое слово.

— Еще бы, я только этого и заслуживаю.

Его губы коснулись ее губ, и на этот раз Андреа показалось, что он вложил в поцелуй куда больше чувств.

Глава 4

Андреа ждала, пока закипит чайник. Джерри развалился в кресле с сигаретой, роняя пепел на ее новый ковер, но хозяйке было все равно.

— Я не думала, что ты сдержишь свое обещание и приедешь, и уж тем более один, — поглядела она на него.

— Когда это я нарушал данное слово? — осклабился он.

— Лучше скажи, когда ты его держал, — улыбнулась она в ответ. — А как остальные? Они знают, что ты здесь?

— Ясный перец. Они единогласно решили, что лишь старина Джерри достаточно храбр и безрассуден, чтобы отправиться на край земли, рискуя помереть с голоду и холоду, и все такое. Змей тут много?

— Чушь несешь несусветную, но ты даже не представляешь, как я счастлива тебя видеть, — рассмеялась она.

— Я уже понял, душа моя, но ты вроде бы как осунулась немного, потускнела, что ли, а? В чем дело? Какая-нибудь гарпия из журнала отклонила твою иллюстрацию на разворот?

— Вода уже закипает. Я тебе за чаем все расскажу.

Она пошла на кухню и нарезала привезенный из Норвича торт. Из гостиной раздался популярный мотивчик.

— Ты и под землей проигрыватель найдешь, — крикнула она.

— Терпеть не могу тишину.

Она налила чаю и протянула ему чашку.

— Бери торт, по-настоящему потом поедим. Правда, у меня только консервы.

— Никаких консервов! Я веду тебя на ужин.

— На ужин? Куда? Это тебе не Вест-Энд. И сделай потише, я сама себя не слышу.

— Ладно. Хотя жаль, тут ведь некому по потолку стучать. — Он выключил проигрыватель. — Я остановился в Норвиче разузнать дорогу и заодно местную газетенку прикупил. Там целая страница посвящена тому, где можно выпить, закусить и размять ноженьки. Выбрал местечко неподалеку от этой деревеньки и заказал столик. Довольна?

— Довольна? Да я просто счастлива! Как раз то, что надо. Считай, загладил вину за все отмененные свидания.

Он улыбнулся и подозрительно поглядел на нее:

— Как-то ты уж чересчур довольна. Что не так?

Андреа рассказала ему обо всем, что произошло, начиная с первой встречи с мистером Сандерсом.

— Ну и дела! — присвистнул он. — Повеселилась ты на славу. Ладно, забудь об этом пока. Лети, переодевайся. Я за тобой через часочек заеду. До встречи!

— Погоди! Ты не сказал, что надеть. Длинное, короткое, и вообще, где ты остановился?

— В «Кросс-Киз» в Ярбурге, в двух шагах от тебя. — Он подошел поближе, обнял ее и обжег щеку поцелуем. — Насколько я понял, местечко простенькое, без затей. Предлагаю надеть ту голубую вещицу с пелеринкой.

Он подарил ей еще один поцелуй и направился к выходу. Через минуту взревел мотор его спортивного кабриолета. Она прикрыла дверь в гостиную и заметила, что черный кот незаметно пробрался в дом и устроился у огня. Животное уставилось на нее желтыми пуговицами глаз и тихонько замурлыкало. Андреа на радостях поспешила скрепить дружбу блюдцем молока. Кот подозрительно обнюхал угощение и принялся лакать.

— Я буду звать тебя Дживз, ты куда надменнее первоклассного камердинера.

Счастье заполнило ее до краев, как прежде отчаяние. Джерри просто душка, несмотря на жуткие манеры, и, должно быть, много думал о ней, раз предпринял это путешествие, оторвавшись от ярких столичных огней и шумной толпы друзей-приятелей. Неужели он и вправду скучал по ней? Андреа побежала наверх.

— О, моя прическа! — взвыла она, поймав в зеркале свое отражение. — Какой кошмар!

Все остальные проблемы тут же отошли на второй план.

Джерри опоздал всего на десять минут, и, прекрасно зная его открытый спортивный автомобиль, Андреа закуталась в накидку из черного вельвета.

— Да ты просто сказка, душа моя! Напомни как-нибудь, чтобы я сделал тебе предложение.

— Благодарю вас, милостивый сэр. Я полагала, что эту судьбу вы уготовили Фионе Куртис. Ты больше на высоких недотрог западаешь.

— Молчи, женщина! Сравнение лиц, фигур и тому подобное — исключительно мужская прерогатива.

Андреа рассмеялась:

— В любом случае, я рада оказаться в числе избранных. Поедем? И кстати, не скажешь, куда именно? Ты вроде бы не говорил мне названия.

— Отель и деревенский клуб Ярбурга. Надеюсь, что у него не только имя звучное.

Джерри, похоже, неплохо изучил карту местности ― он направился прямиком в Ярбург. Ехал он быстро, хоть и аккуратно, но Андреа, как обычно, вздохнула с облегчением, когда он наконец-то заглушил мотор.

С одной стороны от отеля — деревянного здания с кирпичной кладкой между массивными балками — она приметила белые крашеные столбы причала, но осмотреться как следует не успела: Джерри поспешил затащить ее внутрь, спасая от сильного ветра. Они остановились в просторном холле, увешанном медными и латунными предметами старины. Перед ними словно по волшебству вырос метрдотель. Джерри назвался, и их тут же препроводили вверх по узкой лестнице.

Андреа застыла на месте, очарованная открывшимся перед ней видом, впитывая каждую деталь того, что Джерри назвал «тюдоровский Стокброкер». Все настоящее, за исключением нескольких весьма незначительных переделок. Глухо посверкивающие широкие дубовые доски пола под небольшим уклоном уходили к четырем узеньким окошкам в свинцовом переплете. Стены обиты резными деревянными панелями, над ними — крашеная лепнина кремового цвета.

Улыбчивый официант принял у Андреа накидку, проводил гостей к столику у окна, протянул каждому меню и удалился.

— О, какой вид! — выглянула в окно Андреа. — Восхитительно! Сколько пространства, и эти рваные облака на фоне заката. Бог ты мой, даже мельница с крыльями сохранилась! Не удивлюсь, если ею до сих пор пользуются.

— Я сейчас с голоду помру. Супчику, пожалуй, а потом жареного утеночка. Что ты будешь?

Андреа пробежала глазами меню.

— Томатный сок и свинину-гриль с ананасом.

— А выпить? Здесь есть шампанское, тебе должно понравиться.

— А ты сегодня щедр! — рассмеялась Андреа. — Удачный контракт?

— Один из лучших, — широко улыбнулся он. — Помнишь ту сценку с каретой из Диккенса? Ушла на рекламу печеных бобов. Представь ее в полном цвете на огромной чертовой банке с бобами!

— Кошмар! Слава богу, не на коробке с чистящим средством. Печеные бобы и кучер — это еще куда ни шло, но стиральный порошок…

Официант принял у них заказ.

— И бутылку шампанского, — добавил Джерри.

— Полбутылки, — поправила его Андреа. — Тебе еще машину вести.

— Ладно, полбутылки, — вздохнул Джерри. — Но мне кажется, в таком захолустье можно немного расслабиться.

— Даже в таких захолустьях водятся полицейские машины, мистер Робертс, — улыбнулся ему официант.

— Уговорили. Буду пай-мальчиком. А то как бы в местной Бастилии не очутиться.

Андреа рассмеялась было, но тут же задумалась. Такими вещами не шутят. Виновна Моника Дрейк, нет ли, но ей наверняка сейчас не до веселья. Неудивительно, что она хотела заполучить еще одного свидетеля по поводу того стакана бренди.

Из какого-то потайного уголка полилась музыка — медленный фокстрот.

— Как насчет поразмяться немного, пока суп не принесли? — поднялся Джерри.

Андреа с радостью согласилась, и грустные мысли тут же покинули ее. Джерри — прекрасный партнер, да и мелодия превзошла все ожидания. Она целиком отдалась танцу, подсознательно отметив, насколько крохотен здесь танцпол. Их примеру последовали еще три пары.

На середине пластинки официант принес суп, и Джерри снова усадил Андреа за столик. Когда принесли кофе, Джерри откинулся на спинку стула и с серьезным видом обратился к своей спутнице:

— Девушка моей жизни, я принял одно очень важное решение. Оставлю-ка я сумасбродную круговерть Лондона и поселюсь на этих Елисейских полях.

— Елисейских полях? — расхохоталась Андреа. — О чем ты толкуешь, Джерри?

— Хорошая еда, хорошая компания и шампанское — разве это не французский рай?

— Спорим, еще сорок восемь часов, и ты стартуешь в Лондон.

Он наклонился вперед и накрыл ее руку своей ладонью.

— Нет, я серьезно. Не могу сказать, что окончательно перестал слышать зов Лондона, он наверняка будет тянуть меня к себе время от времени, но я собираюсь приглядеть здесь себе домик.

— Это было бы просто чудесно, Джерри! Признаться, я очень скучаю по старым друзьям.

— Не хочешь признаться, что по мне — в особенности? — пожал он ей руку.

— Возможно, — улыбнулась Андреа. — Я об этом не думала, но ты мне действительно страшно нравишься.

— Годится для начала. Давай танцевать. Ты всегда заводную музыку предпочитала.

На танцполе толкалось с дюжину парочек, места для маневров практически не осталось, но все пребывали в прекрасном расположении духа, и редкие столкновения лишь добавляли веселья.

Музыка кончилась, Джерри усадил Андреа на место и подлил шампанского.

— За нас, иммигрантов. — Он подался к ней. — У меня такое чувство, будто я тебя впервые вижу по-настоящему.

— И как ты меня находишь?

— Шикарная девчонка, за которой стоит побегать. — Он взял ее за руку. — Я прекрасно знаю, что ты обо мне думаешь, Андреа: беспечный, временами забавный парень, который практически никогда не держит слова. Но таким я был с другими, пока не повстречал тебя, душа моя. Это своего рода защитный рефлекс, нежелание глубоко увязнуть в отношениях. Видишь ли, я вот что хочу тебе сказать…

В этот самый момент Андреа услышала резкий возглас:

— Но, Джонсон, вы ведь знаете, что тот столик у окна — мой любимый! Мы всегда за ним сидим, а вы уступили его каким-то приезжим…

Андреа повернула голову и встретилась взглядом с Моникой Дрейк. Рядом с ней возвышался разъяренный мистер Сандерс.

Андреа снова обратила свой взор на Джерри:

— Прости, ты говорил…

— Забудь. — Он внимательно сощурил глаза. — Да ты никак смутилась? И виной, похоже, кряканье дурно воспитанной блондиночки.

— Это и есть Моника Дрейк. Мужчина с ней — мистер Сандерс.

— Хмм. Он сам как колючая проволока, но вроде бы уговорил девицу сесть за другой столик. Ты как? Если хочешь, уйдем отсюда.

— Определенно нет. С чего бы это вдруг?

Андреа пыталась поверить сама себе, вновь обрести душевное спокойствие последних минут и начать радоваться жизни. Чтобы отвлечься, она поинтересовалась, как Джерри собирается искать себе дом.

— И про студию не забудь. Одна комната должна быть с большим окном, как у меня.

— Не будет окна, пробьем, — беззаботно заверил он ее.

Ей хотелось заразиться его бесшабашностью, но она постоянно ощущала на себе взгляд мистера Сандерса. Через несколько минут Андреа сдалась и предложила потанцевать.

Джерри тут же вскочил и обнял ее. Они сделали несколько шагов, развернулись, и Андреа уперлась взглядом прямо в мистера Сандерса, ловко выделывавшего па с Моникой Дрейк.

Краска бросилась ей в лицо, и Андреа еще больше разозлилась. Она изогнула губы в улыбке, стараясь с достоинством выйти из неприятной ситуации, но в ответ удостоилась лишь ледяного взгляда.

Еще поворот, и холодные глаза исчезли из ее поля зрения. Джерри понял, что произошло, и прошептал ей на ушко:

— Прости. Я не заметил этих паразитов, когда мы вставали. Больше этого не повторится, будем держаться от них подальше.

— Да мне все равно. Он мне никто, и она тоже.

Но, несмотря на это заявление, тревога не покидала Андреа, напряжение росло, и она вздохнула с облегчением, когда танец закончился. Следующие два они пропустили, а когда начался третий, Джерри бросил взгляд на часы:

— Давай разомнемся последний разок и стартуем. Я устал. Должно быть, деревенского воздуха надышался.

— Я тоже устала, — согласилась Андреа.

— Да уж, денек у тебя выдался — не дай боже. Они станцевали, и Андреа взяла свою накидку.

В темном небе плыла луна, заливая округу ярким светом, но сильный ветер портил очарование ночи, и было очень холодно. Даже Джерри поежился, поворачивая ключ зажигания.

Машина набирала скорость, и Андреа поплотнее укуталась в накидку. Ветер обдувал одну щеку, практически заморозив ее за несколько минут. Ну откуда у Джерри это болезненное пристрастие к кабриолетам? Причем обязательно красным и шумным.

До коттеджа было рукой подать, но за это время Андреа успела много чего передумать. Может, Джерри пытается сам себе что-то доказать? Все его творчество пронизано чувственностью, но в жизни ему совершенно наплевать на ощущения других людей. Однако сегодня он вел себя с ней поистине превосходно, можно сказать — идеально. Каков же он, настоящий Джерри?

Одно она знала точно — он не подавляет окружающих, как мистер Сандерс, и вряд ли когда-нибудь сподобится на выбивание лжесвидетельств. И хотя он редко держит свои обещания, откровенно лгать не в его стиле.

Она вошла в дом, включила свет и обогреватель. Джерри громко хлопнул дверью и встал рядом с ней у электрокамина.

— Холодно, будто на Рождество, — притянул он ее к себе.

— Если ты меня отпустишь, я сделаю нам по чашке чаю, и можешь идти.

Андреа ушла в кухню. За приготовлением чая в голову ей пришла абсолютно шальная мысль. Если бы Джерри пригласил ее прокатиться на лодке под луной, она наверняка согласилась бы, причем с удовольствием и душевным трепетом.

Она принесла поднос в гостиную и протянула чашку, развалившемуся на диване, Джерри. Он поблагодарил хозяйку и погрузился в молчание. Она тоже сидела тихо, но хотелось ей не этого. В мыслях она плыла на маленькой лодке — парус туго натянут, суденышко резво бежит по волнам, — но не одна. Сильный и сведущий мужчина — похожий, быть может, на мистера Сандерса — держит румпель, рядом с ним легко и спокойно.

— Когда начнешь поиски дома? — спросила она, прогоняя глупые мечты.

— Хотел завтра поспрашивать, съездить в Норвич, поглядеть, что тамошние агенты предлагают. Хочешь со мной?

— Очень, но у меня полно работы, и потом, я не знаю, когда плиту привезут. Если ты найдешь подходящий вариант, я с радостью составлю тебе компанию, но только вечером, после рабочего дня.

— Я должен был догадаться. Ты всегда была сторонницей более-менее строгого распорядка.

— Только так можно чего-то добиться. Еще чаю?

— Нет, спасибо. Пошел я. Увидимся завтра вечером. Может, у меня уже будет что тебе показать.

Она поднялась и дошла с ним до двери.

— Спокойной ночи, Джерри, и спасибо тебе за прекрасный вечер.

— Подпорченный двумя паразитами. — Он легко чмокнул ее. — Надо приглядеть себе другое местечко. Спокойной ночи.

Андреа заперла входную дверь, выключила свет и поднялась наверх. В спальне тоже имелся электрический камин, и девушка включила его, прежде чем влезть в пижаму. Она устала, но спать не хотелось. Андреа постояла немного у окошка, потом выключила свет и придвинула кресло. Снаружи завывал ветер, но звук этот скорее успокаивал, чем навевал тоску. Она дома, под защитой родных стен, и эта мысль грела душу. Надо же, сколько неба! — думала она, глядя, как на чистый лунный лик наплывают обрывки облаков. Как здорово было бы поднять парус, но, должно быть, сейчас это небезопасно. В любом случае, это работа для мускулистых мужских рук. Таких, как у… Она оторвалась от окошка и нырнула под одеяло, но никак не могла успокоиться и перебирала своих друзей-приятелей в поисках мужчины нужного типажа. Какой же шок она испытала, поняв, что второго мистера Сандерса ей так и не удалось найти!

Глава 5

Утро выдалось тихим, но небо было пасмурным. После завтрака Андреа прогулялась по саду и вернулась к ремонту будущей студии. К ленчу со стенами и деревом было покончено, и во второй половине дня она покрыла лаком полы. Денек выдался настолько же лишенным событий, насколько предыдущий кишел ими, и Андреа радовалась наступающему вечеру, уютно устроившись в гостиной в ожидании Джерри.

Время близилось к восьми, и она уже подумала было, что он по привычке нарушил свое обещание, но в этот момент послышался звук мотора.

— Привет, Джерри, — распахнула она входную дверь. — Я уже начала волноваться.

— Думала, что я не приду? — уныло вздохнул он, но она рассмеялась в ответ.

— Заметь, не я это сказала! Трудный денек выдался?

— Кошмар, да и только! Весь день колесил по дорогам, которых и на карте-то нет, осматривая «прелестные коттеджи», на деле оборачивающиеся заброшенными хибарками даже без водопровода. Другие якобы располагались прямо у главной трассы, а фактически до них пара миль, и никакого подъезда, кроме грязной колеи вдоль сточной канавы. Вымотался, просто жуть.

— Сочувствую. Чаю хочешь?

— Спасибо, нет. Меня неплохо покормили в «Кросс-Киз». — Он запнулся. — Ты вроде бы говорила, что две тысячи за коттедж отдала?

— Так и есть. А почему ты спрашиваешь?

— Да тут за большие деньги предлагают домишки в два раза меньше твоего и практически без сада.

— Может, ближе к Норвичу?

— Ничуть не ближе, если не дальше. Да ты напала на скидку всех времен и народов, Андреа, к тому же у тебя вода поблизости. — Он махнул рукой в сторону запруды. — Из всего увиденного, я сделал один вывод — если ты можешь оттолкнуть лодку от собственного берега, цена взлетает до небес.

Джерри поведал ей о баснословной сумме, запрашиваемой за разваленный коттедж на болотах с правом на часть берега реки, но Андреа не слушала его. Ее коттедж оказался третьим в списке, и цена — смехотворная. Причина в отсутствии правоустанавливающих документов? Неужели она спустила все свои деньги на то, чего может лишиться в любой момент? И этот странный забор, появившийся, пока коттедж пустовал… Почему его не возвели при жизни мистера Флетчера?

— Видел я тут одно недурное местечко, но до него две мили по узкой дороге, а на переднем дворе — колодец. Электричеством и не пахнет. Ты можешь себе представить старину Джерри с ведрами в руках? Сначала идет к колодцу, тянет воду, бредет по тропинке к дому, потом зажигает вонючие масляные лампы? — сетовал городской друг.

Он двинулся в сторону проигрывателя.

— Только давай без шума, — резковато отреагировала Андреа, но тут же сменила тон: — Прости, я очень устала. Ставь, что пожелаешь.

— Нам обоим надо взбодриться, — ответил Джерри, стоя к ней спиной. — Это должно помочь.

В следующее мгновение в гостиной раздался оглушительный грохот, сопровождавшийся визгами вокалиста, и Джерри уже щелкал пальцами в такт музыке. Андреа постояла пару секунд и взорвалась.

— Ради бога, Джерри! — Она попыталась перекричать не в меру активную группу. — Я не знаю, что на меня нашло, когда я это купила.

— Давай, душа моя, двигайся! — направился он к ней. — Долой блюзы!

Он крутанул ее, но она вырвалась и сердито отстранилась.

— Не желаю я танцевать, и слушать этот грохот тоже.

Он оставил ее и сдернул иглу с пластинки.

— Пожалуй, мне лучше уйти, раз ты в таком настроении.

Она уставилась на него, ошеломленная собственным поведением и блеснувшей в его глазах яростью. Она впервые видела Джерри таким. Раньше думала, что он вообще злиться не умеет.

Они на секунду застыли друг напротив друга, словно погруженные в транс. Потом он встрепенулся и быстрыми шагами направился к двери. Андреа кинулась следом и поймала его за руку.

— Постой, Джерри, не уходи, пожалуйста. Мне очень жаль, правда. Просто я устала и разнервничалась.

Он взял ее ладошку, лицо осветилось прежней обворожительной улыбкой. И вот его губы уже касаются ее губ, но вовсе не в легкомысленном поцелуе. Это было нечто особенное, и Андреа охватила паника. Но она прильнула к нему, спасаясь от депрессии и одиночества, всем сердцем жаждая утешения.

— Пойдем, сядем и ты расскажешь мне все как на духу.

Он провел ее к диванчику и хотел было усадить себе на колени, но она успела увернуться и присесть рядышком.

— Да рассказывать-то особо нечего, — выдохнула Андреа. — Завтра суд, и ремонта в коттедже непочатый край. Да к тому же…

Она остановилась на полуслове, сама не понимая, отчего ей так не хочется рассказывать об отсутствии документов на дом.

— Мы оба делаем из мухи слона, — улыбнулся ей Джерри. — Я убиваюсь, не найдя в первый же день подходящего варианта, ты по поводу мелкого судебного разбирательства, а ведь тебе даже ответ держать не придется. Вот что я тебе скажу, душа моя. Завтра я буду сидеть рядом и держать тебя за дрожащую ручку.

— Не думай, что я действительно трясусь, но это было бы здорово.

— Отлично. — Он вскочил на ноги. — Как там? Все встать перед его честью достопочтенным мистером Яичная Голова — Куриные Ноги! Суд идет! Все вы, кто…

— Сядьте, пожалуйста, — рассмеялась Андреа. — Вы не созданы для суда, мистер.

Он рухнул рядом и взял ее за руки.

— Для чего же я тогда создан, хотелось бы мне знать? То есть я хочу сказать, кроме как для коммерческого искусства. Гожусь ли я в семьянины?

— Джерри…

— Нет, я серьезно. Серьезнее не бывает. Я знаю, что ты считаешь меня человеком ненадежным, из серии «на эту лошадку ставить — ума не иметь», но…

— Кем бы я тебя ни считала, но уж никак не лошадью, — попыталась сострить Андреа, желая увести разговор в сторону, но Джерри было не так просто сбить с мысли.

— Я совершенно другой человек. Очень изменился. Я никогда ни по ком не томился, а по тебе скучал, да еще как! Послушай, может, мне это на бумаге изложить? Я прошу тебя выйти за меня замуж.

У Андреа все сжалось внутри. До сих пор она не отдавала себе отчета в том, что, оказывается, ей ужасно хочется элементарного семейного счастья. Хочется больше, чем просто иметь собственный дом, ей нужно любить и быть любимой. Слезы навернулись на глаза, и она чуть не бросилась в объятия Джерри. Но сомнения удержали ее — она еще не разобралась в своих чувствах. Ответить сейчас было бы нечестно.

— Ты застал меня врасплох, — она постаралась сохранить беззаботный тон, — и на данный момент, я могу ответить тебе, как отвечали викторианские девы. Это так неожиданно, сэр. — Она положила руку ему на плечо. — Правда, Джерри, мне надо подумать. Ты мне очень нравишься, но ты ошеломил меня. Я и думать не думала ни о каком браке.

— Не переживай, все нормально. По правде говоря, идея пришла мне в голову только вчера, за ужином. И поскольку ты не дала мне пинка под зад…

Она с облегчением рассмеялась:

— Я в любой ситуации стараюсь оставаться леди!

Они поболтали немного, по большей части о работе и общих лондонских приятелях, но Андреа хотелось побыть одной и все как следует обдумать. В конце концов, она поднялась.

— Мне действительно надо выпить чашечку чаю. Хорошо вам, живущим в отелях, у вас каждый вечер ровно в восемь ужин готов.

— О, я готов снизойти до чая и даже признаюсь, это будет неплохо.

— Благодарю вас, милорд. Пойду, приготовлю его для вас.

Он и впрямь душка, подумала она. С ним никогда не соскучишься. Но каково будет жить с Джерри под одной крышей? Не надоест ли ей в скором времени его легкомысленное отношение ко всему на свете? Можно ли будет положиться на него в трудный час? И главное — любит ли она его?

На эти вопросы у нее не было ответа, но мысль о том, что он уедет и оставит ее одну, была просто невыносима.

Андреа принесла поднос, и теперь, когда ей хотелось, чтобы Джерри остался, он вдруг засобирался уходить. Дважды бросал взгляд на часы и во второй раз заявил:

— Без четверти десять. Пора тебе в кроватку, ты впрямь выглядишь усталой.

— Наверное.

Андреа проводила его до двери. Звук мотора замер вдали, и девушка упала в кресло. Она никогда не думала получить предложение от Джерри, а если бы думала, то уж никак не предполагала, что будет всерьез его рассматривать. И вот вам, пожалуйста! Что ней случилось? Неужели она стала слабой и боится одиночества? Похоже, что так.

Потом она вдруг задумалась, отчего это Джерри так торопился уйти? Не похоже это на него. Она могла припомнить массу случаев, когда несчастные хозяева уже зевали в открытую, а он все никак не мог угомониться и просил поставить еще одну «самую последнюю» пластиночку.

Андреа улыбнулась, но на душе заскребли кошки. Джерри быстро передумал насчет своего предложения, и впервые в жизни ему стало неловко в этом признаться. Лучше ей сделать вид, будто ничего не произошло. Она выключила свет и поднялась наверх.

Утро выдалось ясное, но время от времени набегали тучки кратковременного дождичка. После завтрака Андреа осмотрела окрашенный пол. Ходить по нему пока было рановато, поэтому она установила мольберт и принялась рисовать запруду. Она решила для себя — как только судебное разбирательство закончится, на первое место выйдет работа, приносящая ей кусок хлеба с маслом. Бесчисленные мелочи по ремонту дома придется оставить на свободное время.

Около десяти часов она приготовила себе омлет, подкрепилась и переоделась в строгий серый костюм. Сама того не желая, она все прислушивалась, пытаясь уловить гул мотора. Они, конечно, не договаривались, что Джерри заедет за ней, но девушка ощутила в сердце укол разочарования, когда он так и не объявился. Она добралась до Ярбурга на взятом в прокат автомобиле и припарковалась на площади. Здание суда оказалось крохотным, с неясными намеками на готический стиль, больше смахивавшим на миссионерский приют, чем на место, где вершится справедливость. Она подошла к стоявшему у дверей полицейскому.

— Это дело будет слушаться следующим, мисс, — отметил он на ее вопрос. — Вы заинтересованная сторона?

— Не уверена. Но меня могут вызвать в качестве свидетеля.

— В таком случае вам лучшеподождать в коридоре, пока двери не откроются. Потом пройдете и сядете.

Андреа вошла в здание. Узкий коридор с темно-зеленой плиткой до половины стены встретил ее полумраком и навязчивым запахом карболки. Около дюжины человек сидели на неприхотливых скамьях, примерно столько же стояли, разбившись на группки. Моника Дрейк и мистер Сандерс беседовали с каким-то мужчиной.

Первой Андреа заметила Моника. Окатив противницу ледяным взглядом, она отвернулась и сказала что-то мистеру Сандерсу. Их собеседник, мужчина постарше, пристально посмотрел на Андреа, а мистер Сандерс направился прямиком к ней.

— Доброе утро. — Он даже не улыбнулся и не дал ей шанса ответить на приветствие. — По-прежнему собираетесь утверждать, что якобы не видели, как Монике дали выпить после аварии?

Андреа аж покраснела от гнева:

— Естественно, ведь это же правда.

Он приподнял бровь:

— Прямая дорожка к непопулярности. Вы хоть это понимаете?

— Правда редко бывает популярной, — огрызнулась она.

— Надо думать. А вы, значит, одна из тех, кто будет резать правду-матку, даже если кого-то вздернут за это на виселице? Похвально, похвально.

— Полагаю, людям следует иметь смелость признавать свои ошибки, а не рассчитывать на то, чтобы другие вытаскивали их из неприятностей ценой лживых показаний. В любом случае, водить машину, как делает это она, — непростительно. Из-за такого поведения люди гибнут.

— Ваша правда. Но, судя по всему, вас тоже нельзя назвать водителем-асом.

Закончив свое выступление, он развернулся и пошел прочь. Все мужчины одинаковые, жаждут оставить за собой последнее слово.

Андреа кипела от злости. Дверь в конце коридора распахнулась, из нее вышло несколько человек, и троица проследовала в зал. Андреа вошла за ними, окинув взглядом стол на возвышении, краснощекого мужчину за ним и примерно двадцать рядов стульев.

— Садитесь! — рявкнул громкий голос. — Тишина в зале именем полковника Фробишера, мирового судьи!

Андреа опустилась на ближайший стул. Двое мужчин за столиком у платформы пошептались немного, потом один из них встал.

— Следующее дело, ваша честь, обвинение в вождении в нетрезвом виде. Обвиняемая — мисс Моника Дрейк.

— Имеются ли какие-нибудь смягчающие обстоятельства?

Мужчина, который внимательно разглядывал Андреа в коридоре, вскочил с места и затараторил:

— Я защитник мисс Дрейк, ваша честь. Моя клиентка не признает себя виновной.

— Отлично, мистер Бартон. — Судья немного повернул голову. — Мистер Харрис, насколько я понимаю, вы представляете интересы полиции?

— Так точно, ваша честь, — поднялся пухленький человечек.

— В таком случае, говорите. Не тяните время.

Едкий тон судьи поразил Андреа, но человечек и бровью не повел.

— Я изложу факты, которые не подлежат сомнению. Двадцать четвертого марта этого года мисс Дрейк попала на своей машине в аварию. На место происшествия была вызвана полиция. Полицейские проверили обоих водителей на алкоголь, и тест мисс Дрейк показал положительный результат. Ее доставили в управление, и повторный тест показал то же самое. — Мистер Харрис с улыбкой повернулся к обвиняемой. — Разрешите заметить, я очень удивлен, что в подобных обстоятельствах можно заявлять о невиновности.

— Вполне возможно, защитник обвиняемой стороны избавит вас от вашего удивления. Ваше слово, мистер Бартон.

— Дело в том, что моя клиентка не принимала алкоголя до аварии, а именно — до того времени, как покинула машину и уже не была в ответе за транспортное средство и не сидела за рулем. Короче говоря, один из друзей дал ей стакан бренди после того, как машина была повреждена и уже не могла двинуться с места.

— Хмм. Дело необычное, но доводы приведены веские. Что вы на это скажете, мистер Харрис?

— Что полиция снимет обвинение, если мистер Бартон сумеет подкрепить свое заявление доказательствами. Полагаю, мы сбережем суду время, если вначале заслушаем свидетелей.

Глаза Андреа полезли из орбит. Чего она не ожидала, так это дружеского, чуть ли не панибратского поведения представителя полиции. Она в растерянности услышала имя Моники Дрейк и увидела, как та шагнула к стулу для свидетелей и принесла присягу. В широкополой шляпе и голубом костюмчике она была сама невинность. На вопросы она отвечала чуть слышно. Да, ее всю трясло после столкновения, она чуть сознание не потеряла. Да, она приняла стакан бренди от мистера Рекса Мандерса. Нет, он ей не друг, просто знакомый.

— Кто еще присутствовал при этом, мисс Дрейк?

— Не могу точно сказать. Вокруг стояли еще какие-то люди, но я не разглядела.

— Конечно.

У Андреа вырвался вздох облегчения. Моника Дрейк не собирается заставлять ее лгать. Ей не придется вставать и опровергать ее заявление. Однако мистер Бартон снова подал голос:

— Но вы говорили мне, что там была еще одна девушка. Или вы забыли?

— Нет, но она вряд ли даст показания в мою пользу, она вела вторую машину. Она была очень возбуждена и обвиняла меня.

Андреа привстала со стула, затем снова села. Слова Моники вывели ее из равновесия, но она прекрасно знала, что выкрики с места ни к чему хорошему не приведут.

— Это все, мисс Дрейк, — сказал Бартон. — Не знаю, имеет ли мистер Харрис…

— Еще один вопрос, мисс Дрейк, — поднялся полицейский представитель. — Что вы пили перед аварией, если вообще пили.

— Только глоток мартини, — едва слышно прошептала Моника.

— Говорите громче, пожалуйста. Вы сказали…

— Только глоток мартини. Я не пью ничего другого, и уж тем более, когда сажусь за руль.

— Благодарю вас, мисс Дрейк.

К месту для дачи свидетельских показаний вызвали Рекса Мандерса. Покраснев словно рак, он полностью подтвердил слова Моники Дрейк.

Андреа побелела от ужаса. Похоже, именно ее собираются выставить здесь лгуньей. Она услышала свое имя и машинально поднялась. Так же машинально девушка принесла клятву. Служащий суда отошел от нее, и она оказалась под пристальным вниманием десятков людей. Андреа покраснела и сфокусировалась на одной паре глаз — глазах мистера Сандерса. Тот уперся в нее тяжелым взглядом, судорожно сжимая ладонь Моники, единственной, кто сидел, потупив взор и склонив голову так, что шляпа практически скрывала ее лицо.

Андреа усилием воли оторвалась от мистера Сандерса, посмотрела на судью, потом на защитника мисс Дрейк, усердно перебирающего какие-то бумажки.

В глазах судьи горела неприкрытая враждебность, и Андреа припомнила, что именно он стоял на другой стороне запруды, когда она каталась на лодке.

Андреа пригладила юбку. Ну, почему среди всех этих лиц нет единственного дружественного ей? Где же ты, Джерри? Ты же обещал…

— Вы Андреа Карсон, проживающая в Килн-Коттедж? — поднялся со своего места защитник.

— Да.

— Давно вы проживаете в данном районе?

— Меньше недели.

— В таком случае вы не слишком хорошо знакомы с местными дорогами?

— Нет, не слишком.

— В рассматриваемый день вы возвращались из Норвича и собирались повернуть на парковку у «Фоксиз».

— Нет.

— В заявлении полиции сказано, что вы возвращались из Норвича.

— Я возвращалась из Норвича, но не собиралась сворачивать на гостиничную парковку.

— Это ваши слова. В любом случае вы все-таки врезались в машину, покидающую «Фоксиз».

— Я не врезалась. Это мисс Дрейк в меня врезалась.

Защитник пожал плечами, всем видом показывая, что не видит разницы.

— Может быть, вы расскажете суду, что произошло после аварии.

Андреа собралась.

— Мою машину вынесло на встречную полосу движения, прежде чем я сумела остановить ее. С минуту я посидела, превозмогая головокружение, затем рядом притормозил другой автомобиль, и из него вышел водитель. Он сказал мне, что видел, как все случилось…

— Этот водитель присутствует в зале суда?

— Я не знаю.

— Будьте добры, посмотрите вокруг.

Андреа пробежалась взглядом по рядам. Она не могла понять, к чему клонит защитник. Похоже, он хочет выставить ее виновницей происшествия, а не просто получить подтверждение заявления Моники относительно стакана бренди. Злость закипела в ней с новой силой, и она выпалила на одном дыхании:

— Я не вижу в зале заседания мистера Джеймсона, того самого водителя, и, если бы вы хотели пригласить его сюда, вы бы могли взять в полиции его имя и адрес, и если вы желаете спросить меня, пила ли мисс Дрейк после аварии, мне ничего об этом не известно. Я не пересекала дорогу и не подходила к ней и даже не видела ее, пока полицейские не привели ее к своей машине!

Судья ударил молоточком.

— Довольно, юная леди. Вы здесь, чтобы отвечать на вопросы, а не речи говорить!

— И я здесь по своей доброй воле. Никто меня не вызывал.

— Тишина! Я не позволю вам препираться с судом. — Судья повернулся к защитнику: — Имеются ли у вас дополнительные вопросы к свидетелю?

— Нет, ваша честь. Я не вижу способа добиться от нее правды.

— Вы уже получили ее! — взорвалась Андреа.

— Тишина! Вы свободны.

Андреа прошла на свое место. Руки ее тряслись, ноги не слушались. По залу пробежал шепоток, все головы дружно повернулись к ней. Затем раздался стук молоточка, и она словно сквозь сон услышала, как Монику Дрейк объявляют невиновной, а судья говорит что-то о противоречивых доказательствах и всем известной добропорядочности юной леди. Застучали отодвигаемые стулья, Моника Дрейк поплыла к выходу с гордо поднятой головой, защитник и мистер Сандерс шли за ней по пятам, словно два телохранителя.

Андреа поспешила покинуть здание суда. Щеки ее горели, и было с чего — ее выставили лгуньей! Вскоре весть разлетится по всей деревне, и жители сочтут ее мстительной упрямицей. На парковке у соседней машины стояла Моника Дрейк. Девушка весело болтала с мистером Сандерсом и своим защитником и никуда не торопилась. А вот Андреа хотелось убраться отсюда как можно скорее. Она развернулась и чуть не столкнулась с Джерри.

— Слушай, душа моя, прости за опоздание. Мне очень жаль, что так вышло, я…

— Жаль? — Андреа чуть не рыдала. — Ты всегда опаздываешь, если вообще приходишь. Убирайся прочь! Ты мне был нужен, а теперь уже нет. Видеть тебя больше не желаю. Проваливай в свой драгоценный Лондон и найди себе другую, которая сможет мириться с твоей непунктуальностью. Их там целые стада!

Джерри вытаращил на нее глаза и открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но Андреа почувствовала: задержись она еще на миг, и непременно разрыдается, выставив себя на посмешище перед Моникой Дрейк и ненавистным мистером Сандерсом. Сейчас ей хотелось только одного — остаться одной. Она села в машину и рванула домой, но пока она закрывала за собой ворота, рядом притормозил еще один автомобиль. Окошко водителя опустилось, и из него выглянул седовласый мужчина. На суде он сидел вместе с Моникой Дрейк и мистером Сандерсом.

— Мисс Карсон, не могли бы вы уделить мне минуту внимания?

— Для чего? — подозрительно поглядела она на него. — Я занята.

— Всего минуту. Меня зовут Дрейк, Роберт Дрейк. О нет, только не поймите меня неправильно, — поспешно добавил он, увидев, как девушка ощетинилась. — Я не на тропе войны. Я действительно отец Моники, но…

— И что вы хотите мне сказать?

— Неприятно говорить так о своей дочери, но я приехал извиниться.

— Извиниться? — удивилась Андреа. — Но за что?

— Я был в суде. И понял по вашему лицу, что вы говорите правду. Полагаю, вина лежит на мне. Слишком уж мягок был я с ней в детстве. Не научил ее тому, что нехорошо искать себе оправданий, когда ты виноват, но с этого момента все изменится. Надо быть с ней построже. Я заставлю ее извиниться перед вами. Это меньшее, что она может для вас сделать.

— О нет, мистер Дрейк, прошу вас, не надо! — решительно отвергла его предложение Андреа. — Я обижена, но переживу как-нибудь свое унижение. Если же вы заставите свою дочь прийти ко мне с извинениями, она всю жизнь меня будет ненавидеть, а мне бы не хотелось наживать себе лишних врагов. Спасибо вам за заботу, но оставьте все как есть. Заново ворошить все это — только хуже будет.

— Пожалуй, вы правы, — вздохнул он. — Я думал, знакомство с Родом Сандерсом прибавит ей ответственности или, по крайней мере, он сможет держать ее в узде. Вы его знаете?

Род. Вот, значит, как зовут его друзья. Совсем ему не подходит, слишком милое имя.

— Знаю, — бросила она, всем сердцем желая, чтобы мистер Дрейк уехал и оставил ее в покое.

Уж кого-кого, а Рода Сандерса ей обсуждать вовсе не хотелось, но мистер Дрейк не унимался:

— Он парень уравновешенный. Поглядели бы вы, как он с людьми управляется, скала, да и только! С ним особо не поспоришь.

— Значит, вы с ним работаете? — спросила Андреа, еще раз убедившись, что не ошиблась насчет Рода Сандерса.

Упертый, самонадеянный болван, вот кто он такой.

— Работаю, в определенном смысле этого слова, — сухо хохотнул мистер Дрейк. — Он мой временный менеджер. Мы — фирма речных инженеров, углубляем, расширяем, причалы ставим и тому подобное.

— И заборы?

— И заборы, но это редко.

С языка Андреа уже готов был сорваться вопрос об изгороди, отрезавшей ее от запруды, когда на дороге показалась машина Джерри.

— Уезжаю, — многозначительно улыбнулся мистер Дрейк. — Рад был познакомиться с вами, мисс Карсон. До свидания.

Андреа попрощалась с ним, чувствуя, что раны, нанесенные этим днем, немного затянулись. «Выходит, мистер Сандерс — Род Сандерс — работает на отца Моники», — бормотала она себе под нос, пока автомобиль Джерри заруливал в ворота.

«Дочь босса». К упрямству и самонадеянности стоит добавить амбициозность.

Джерри выпрыгнул из машины, не утруждая себя открыванием дверцы.

— Ну? Приехал искупать вину?

— Не виноват я, душа моя, — возразил Джерри. — Я ездил осматривать дома и потерялся в переплетении проселочных дорог без всяких признаков опознавательных знаков. Полчаса круги нарезал. А когда приехал, разбирательство уже началось, и коп у дверей не пустил меня внутрь. Ты на коне?

— На коне? Видел бы ты это! Да меня первостатейной лгуньей выставили!

— Мне очень жаль. Простишь меня за опоздание?

— Почему бы и нет? — нервно хохотнула Андреа. — Я сегодня раздаю прощения направо и налево. Скоро придется самой просить прощения за то, что я по земле хожу. Единственный урок, который я из всего этого вынесла, — надо держаться подальше от избалованных девочек в дорогих машинах. В конце концов, они у себя дома, не так ли?

Джерри плюхнулся на диван.

— Мне действительно очень жаль, Андреа. Ты так расстроена. Если бы я знал, что все так обернется, я бы не поехал сегодня смотреть коттедж как-его-там-называют, но мне из Норвича агент позвонил прямо в отель, не хотелось упускать неплохой вариант. Его только сегодня на продажу выставили.

— Не важно, — отмахнулась Андреа. — Ты бы все равно ничем не смог мне помочь.

Но в душе она так не считала. «О, Джерри! — кричало все внутри ее. — Тебе бы хоть немного надежности, и я смогла бы полюбить тебя. Если бы ты только понимал, сколько значит сочувственная улыбка в нужное время!»

Андреа попыталась успокоиться. Что толку жаловаться и жалеть себя? Джерри есть Джерри, и его не переделать. Может, со временем он и изменится, но сейчас это просто друг. Она наклеила на лицо вымученную улыбку.

— Ну и как коттедж? Еще одна хибарка с розами у дверей за тридевять земель до ближайшего жилья?

— Вовсе нет. Весьма и весьма, мне понравилось. — Джерри промедлил с секунду. — Я тут подумал…

— Не смогу ли я поехать с тобой поглядеть? — Андреа поспешила добавить в свои слова энтузиазма, которого не испытывала. — С радостью! Мне нравится осматривать новые места.

— Прямо сейчас?

Андреа покачала головой:

— Прежде чем затеряться на деревенских дорогах, мне бы хотелось перекусить. Заезжай за мной часа в два.

— Насчет ленча я уже позаботился, — одарил он ее своей обычной яркой улыбкой. — Нашел небольшой паб, где готовят еду по предварительному заказу. Вот я и заказал.

— Ох, Джерри! — уже искренне рассмеялась Андреа. — Да ты даже в африканских джунглях найдешь место, где ленч подают!

— А то! Сказываются годы тренировки. — Он подошел к ней и чмокнул в щечку. — Беги, припудри носик, только недолго. Не хочу, чтобы какой-нибудь урод увел у нас дом, пока ты будешь наряжаться.

Через несколько минут они уже сидели в машине. Андреа снова погрузилась в размышления о своем спутнике. У него немало достоинств. Положиться на него, конечно, ни в чем нельзя, но зато он нетребователен. Попросил ее выйти за него замуж, но не давит. Способен ли он пылать истинной страстью? Она сильно в этом сомневалась, хоть он и заверял ее, что влюблен.

А любит ли она его? На этот вопрос у нее не было ответа. Да, он ей всегда нравился. А теперь, когда он вдруг явился в Норфолк, и подавно. Зарождение ли это любви? Снова нет ответа. Ей не с чем сравнить. Она никогда никого не любила. Если чувство, которое она питает к Джерри, и есть любовь, значит, она приятна, но ничего волнительного в ней нет. А она отчего-то всегда полагала, что любовь будоражит кровь, захватывает так, что голова кругом идет.

Машину немного занесло на повороте. Дорога бы настолько узкой, что двум машинам не разминуться Андреа засмеялась.

— Что смешного? — взвился Джерри.

— Да так, подумала кое о чем, но пока не хочу делиться с тобой своими мыслями.

— Доиграешься ты у меня! Вот высажу тебя и отправлю домой пешком.

Андреа вдруг поняла, что вновь радуется жизни. Да какое ей дело до мнения посторонних людей? Она-то знает, что говорила правду, причем без всякого злого умысла.

Дорога сделала крутой поворот, и Джерри притормозил практически сразу после него. По обе стороны стояло по коттеджу: один с аккуратно подрезанной живой изгородью, покрывающейся свежей листвой, изгородь другого давно плакала по ножницам.

Джерри выпрыгнул из машины.

— Я быстро, только ключ возьму.

Андреа тоже вышла и открыла ворота, преодолевая сопротивление густой травы. Представшее перед ней зрелище тут же околдовало ее. Крыша покрыта соломой, наверху мансардные окна. Окна первого этажа разбиты на небольшие клеточки, вьющиеся розы, похоже, скроют их, когда появится листва. И еще было крылечко, сильно смахивающее на будку часового, только бока у него из сетки, увитой длинными стеблями многолетнего жасмина, на которых до сих пор сохранилось несколько желтых цветков.

Андреа зачарованно вошла на крылечко и уселась на лавочку. Рядом прожужжала и улетела прочь ранняя пчелка, и она задумалась над тем, кто жил здесь раньше. Скорее всего, рабочие с ферм, испытавшие на своем веку мало радостей, но один из них наверняка сидел по вечерам на этой деревянной скамеечке.

Неясную картинку нарушило громкое посвистывание Джерри. Он открыл дверь и повернулся к Андреа:

— Наверное, мне следует перенести тебя через порог?

— Опять ты все перепутал. Сперва надо жениться на девушке.

— Точно! Напомни, чтоб я выкроил на это минутку.

Джерри вошел в одну из комнат, и его голос эхом отразился от пустых стен:

— Здесь будет гостиная, потому что отсюда идет дверь в кухню.

— Водопровод имеется? — спросила Андреа.

— Имеется. Вода, правда, только холодная.

— И электричество, как вижу, тоже есть. А канализация?

— Без вопросов. Пошли, посмотрим другую комнату, а потом наверх.

— Хорошо. — Андреа бросила критический взгляд на обои.

Чистенькие, но на ее вкус просто чудовищные. Яркие попугаи среди бамбуковых зарослей — не в ее стиле. Наверху размещались две спальни вполне приличных размеров и крохотная кладовка.

— Под ванную сгодится, — заявил Джерри. — Ну и как тебе здесь? Если внизу прорубить окно побольше, вполне сносно.

— Да я и разглядеть-то толком ничего не успела, но мне понравилось. Все, за исключением жутких обоев.

— Ты насчет попугаев? А мне они не показались страшными.

— Джерри! Ушам своим не могу поверить! У тебя такие утонченные работы, и ты можешь мириться с мерзкими попугаями?!

— Да не то чтобы они мне в душу запали. Твои предложения?

Она вышла на площадку.

— Поскольку комнаты небольшие, я бы остановилась на однотонных стенах, скажем, белых или кремовых с розоватым отливом, и однотонном ковровом покрытии. А вот с занавесками можно поэкспериментировать.

— Так тому и быть. Сдеру обои.

— Полегче, Джерри! Это ведь твой коттедж. То есть, если ты решишь его купить.

— А его не продают пока. На пять лет сдают. Тридцать шиллингов в неделю — и делай ремонт, какой пожелаешь.

— Но это же чудесно! Даже если ты потратишься на ванну, горячую воду и мебель, это совсем недорого для пяти лет.

— Да мне не придется одному вкладываться. Хозяин готов оплатить половину стоимости ремонта.

— Правда? И кто же этот филантроп?

— Понятия не имею. Я с ним через его представителя в Норвиче общаюсь. Ну как, брать?

— Тебе самому это решать, Джерри.

— Ладно, решено! Как насчет мебели, начнем со спален?

Андреа почувствовала, что ее слишком уж втягивают в это дело, и начала спускаться по ступенькам.

— Насчет мебели тебе тоже самому решать, — рассмеялась она. — Я не собираюсь тратить за тебя твои деньги. Сад покажешь?

Он спустился следом за ней и распахнул кухонную дверь.

— Я его и сам толком не видел. Сады — не мой конек.

— Ты меня разочаровываешь. Я полагала, ты сторонник идеальных лужаек и безупречных клумб. Особого труда для этого не надо. Если выделить площадку под машину, места совсем немного остается, как раз чтобы размяться на досуге с газонокосилкой.

— Разминками пусть спортсмены занимаются. Ты можешь свою лужайку собственными кровью и потом поливать, а я найму себе кого-нибудь.

Андреа скосила на него глаза. Ей казалось, что после стольких лет городской жизни просто невозможно не захотеть лично распланировать и обустроить свой садик. Если ты, конечно, очень занят, предварительную работу можно поручить другим, но сажать и ухаживать — это все равно что картину рисовать, тоже своего рода творчество.

Джерри остался стоять на месте, но Андреа прошлась по высокой траве в сторону живой изгороди, стараясь вспомнить названия многолетних растений.

— Эй, мисс садовод-любитель! Настало время ленча, и я уже с голоду помираю! — позвал ее Джерри.

Андреа со вздохом побрела обратно. Садоводство для нее — темный лес, но ей хотелось научиться. И не могла понять, как можно этого не хотеть.

До избранной Джерри таверны было рукой подать, и, вылезая из машины, Андреа загляделась на табличку, раскачивающуюся на солидном столбе, — нечто похожее на парусную баржу со старой Темзы с надписью «Гостиница «Баржа».

Джерри уже распахнул дверь, и Андреа не успела как следует рассмотреть каменное здание, крытое красной выцветшей от времени черепицей. Бар был обставлен скромно. В огромном, без изысков, кирпичном камине полыхают дрова, рядом накрыт столик на двоих. Словно из-под земли перед ними вырос не человек — настоящий великан!

— Добрый день, мисс, мистер Робертс. Все уже готово. Не желаете выпить для начала?

— Шерри, пожалуйста, — сказала Андреа.

— Шерри и кружку пива, — заказал Джерри и пододвинул резное деревянное кресло поближе к огню. — Вот так, душа моя, согрей ручки.

Андреа опустилась в кресло.

— Не то чтобы я сильно замерзла, но эта твоя машина! Ну почему ты все время без крыши выбираешь?

— Ха! Я думал, ты любительница свежего воздуха и открытых пространств.

— Конечно, но не ветра же, который так и норовит все волосы вырвать.

Хозяин гостиницы принес напитки.

— Вам понравился коттедж, мистер Робертс?

— Еще как! Через недельку я у вас завсегдатаем стану. Много тут народу по вечерам собирается?

— Сейчас не сезон, но к концу мая здесь каждый вечер яблоку негде будет упасть, за исключением субботы.

— За исключением субботы? — изумился Джерри. — Странно. В других местах суббота чуть ли не всю недельную выручку делает.

— Я тоже так думала, — вступила Андреа. — Но почему у вас-то дела в субботу не идут?

— Потому что мы, мисс, зависим от речного транспорта, а суббота — день, когда большинство отдыхающих отводят арендованные суда обратно в док, где их нанимают новые люди. Те, в свою очередь, только к воскресенью к нам добираются.

— О, я даже не знала, что тут поблизости река есть.

— Выгляньте вон в то окошко, мисс, и вы увидите нашу пристань. Сейчас там лишь моя шлюпка стоит, а летом на ночь по двадцать-тридцать катеров с яхтами причаливает. Команды сходят на берег и травят у нас байки.

Андреа подошла к окошку и увидела длинную деревянную пристань у широкой реки.

— Что это за речка?

— Ант, мисс. Когда я был мальцом, сюда баржи заходили, ждали очереди, чтобы подняться по протоке к запруде Килн-Брод, но с тех пор лет тридцать минуло. Барж больше нету, да и протока вся заросла.

Андреа собралась было задать еще один вопрос, но увидела, как к столу подходит миловидная женщина с тарелками холодной говядины и ветчины.

— Иди, отведай яств! — позвал ее Джерри.

Андреа вдруг почувствовала зверский аппетит.

— Я рад, что коттедж пришелся тебе по вкусу. Ты ведь съездишь со мной в Норвич, душа моя? Я сперва с агентом дела улажу, а потом надо будет мебель выбрать, заглянуть к электрикам и на телефонную станцию, и…

— Все то, что я проделала несколько дней тому назад. Извини, если покажусь тебе невежливой, Джерри, но я девушка работающая и без того времени уже немало потеряла.

— Ну ладно, загляну к тебе сегодня вечерком, если не слишком вымотаюсь.

— Давай. Буду рада послушать, как у тебя дела продвигаются.

Через полчаса она уже была дома, переоделась и принялась разрабатывать макет суперобложки для книги. Время от времени она вспоминала о Джерри и немного жалела, что не поехала с ним, но работа есть работа, тут расслабляться никак нельзя. Джерри только дай волю, он всю ее жизнь до минутки выскребет. Сам он создавал иллюстрации с поразительной скоростью, несомненный талант и искусное владение техникой делали свое дело. В промежутках же он только и делал, что бездельничал.

Андреа поймала себя на том, что думает о нем как о своем муже. Она прекрасно знала все его привычки. Он любит завтракать в постели с газеткой в руках. Это означает, что ей пришлось бы подниматься первой и готовить ему завтрак. Ничего страшного в этом нет, ей нравится вставать рано и есть в тишине зарождающегося дня. Но как насчет обеда и ужина, насчет всего остального дня? Он ведь терпеть не может строгого расписания.

Андреа улыбнулась сама себе. Надо же, грезит наяву! Джерри больше ни разу не заикался о браке, так что ей не придется принимать никакого решения.

Вскоре спина начала ныть, она оторвалась от чертежного стола и подошла к окошку. К ее удивлению, солнце уже клонилось к закату, девушка зевнула и решила, что ей надо срочно подышать свежим воздухом. Она накинула пальто, повязала на голову шарфик и вышла на улицу. Холодный ветер стих, вечер стоял солнечный и теплый. Андреа прошлась по скошенной траве и вдруг заметила, что дверь сарая открыта. Непорядок, решила она и направилась к строению. Попавшиеся на глаза весла словно звали прокатиться по воде. Она взяла их, но тут взгляд ее упал на свернутый парус, и любопытство взяло верх. Парус был развернут и осмотрен. Андреа нашла короткую мачту. Она была совсем не тяжелой, и девушка потащила все это богатство к лодке, чувствуя себя школьницей, нарушающей правила. В первую минуту она не могла сообразить, каким образом пристроить парус к мачте, но потом вспомнила, как однажды рисовала нечто подобное в магазине, торгующем лодками, и услужливый продавец прикреплял для нее парус, сопровождая свои действия ненужными в тот момент комментариями. Вот и пригодилось.

Вскоре парус был на месте. Лодчонка опасно качнулась и натянула веревку. Андреа высвободила суденышко. Лодка сама собой развернулась и проплыла ярдов десять, прежде чем ей удалось добраться до кормы.

Она снова припомнила слова продавца и взялась за веревку, которую он называл шкотом. Девушка опасливо потянула за нее, выводя гик, и положила руку на румпель. Лодка послушно сбавила ход и пошла ровнее.

Андреа была околдована. За бортом журчала вода, суденышко двигалось вперед, разбивая зеркальные отражения на речной глади. Пара уточек добавила картинке очарования. И тут девушка заметила, что очутилась слишком близко от причала полковника Фробишера. Она двинула румпелем, лодка развернулась, парус повис. Ветер неожиданно надул его снова, и лодка рванула с места, набирая скорость. Шкот зазвенел в руке Андреа, и она позволила ему скользнуть сквозь пальцы. Суденышко выправилось, сохраняя прежнюю скорость.

Вот оно, настоящее приключение! — подумала Андреа. Она уже начала немного разбираться, под каким углом наклонять парус и румпель в зависимости от направления ветра. Она опять поменяла направление, теперь лодка медленно, но верно приближалась к ее мосткам. Ей захотелось есть, но она не смогла побороть искушение сделать еще один круг. Неподалеку от мостков она развернула лодку, та немного накренилась, скорость выросла, кровь зазвенела в жилах. Причал полковника стремительно приближался, когда из-за кустов показались две фигуры — Моника Дрейк и мистер Сандерс.

Андреа запаниковала и резко рванула румпель — уж очень ей не хотелось встречаться с ними лицом к лицу. Лодку крутануло, точно волчок, борт черпанул воды. Шкот выскользнул из рук Андреа, конец веревки обвился вокруг ее лодыжки. Она в панике вскочила с места, потеряла равновесие и шумно плюхнулась за борт.

Вода заклокотала в ушах Андреа, и она пошла ко дну.

Глава 6

Андреа начала бить руками, вынырнула на поверхность, постаралась удержаться на плаву, стаскивая с себя намокшее пальто, и, конечно же, снова ушла под воду, однако на этот раз успела набрать в легкие воздуха. Одну руку ей удалось высвободить, и она уже боролась со вторым рукавом, когда Род Сандерс схватил ее сзади за свитер, и громовой голос ударил прямо в ухо:

— Все хорошо! Только без паники!

— Я и не собиралась… — начала было Андреа, но вода попала ей в рот, потопив конец предложения.

Она скосила взгляд на решительное лицо и, вместо того чтобы начать выступление в духе «помощь мне не нужна», легла на спину и отдалась на волю добровольного спасителя.

— Хорошая девочка! — снова ударил в барабанные перепонки его голос. — Так держать. Скоро я вас вытащу.

Он принялся энергично бить ногами. Зубы Андреа застучали. Она тоже начала работать ногами и, приподняв немного голову, увидела Монику Дрейк на причале полковника — глаза выпучены, ладошка прижата ко рту. Андреа захотелось расхохотаться, но она попыталась сдержаться. В результате из груди вырвался истерический смешок.

— Не бойтесь! — тут же отреагировал мистер Сандерс. — До мостков всего несколько ярдов осталось.

Андреа еще больше затрясло. Не прошло и минуты, как твердая рука перевалила ее через корму лодки. Мистер Сандерс взмахнул несколько раз веслами, и лодка воткнулась в камыши у берега Андреа.

Она встала, покачнувшись вместе с суденышком, но в следующее мгновение ее уже подхватили на руки. Мистер Сандерс легко выпрыгнул на мостки и бегом бросился к коттеджу. Открыв дверь одной рукой, он опустил девушку на диван и понесся вверх по лестнице.

Андреа села. Скорость происходящих событий потрясала воображение, ее спаситель уже снова стоял рядом с ее халатом, стеганым одеялом и полотенцем в руках.

— Скидывайте с себя все мокрое, если уверены, что сами справитесь.

Вот тут Андреа действительно чуть не запаниковала. По тону было понятно, что он не постесняется сам ее раздеть.

— Я в порядке, — проклацала она зубами. — А вы-то сами как? Кроме банного полотенца, мне предложить вам нечего.

— Побегу домой, как только увижу, что вы действительно в норме, или возьму у вас взаймы машину.

— Обе идеи безумны, вы вполне можете подхватить воспаление легких. У вас ведь даже ботинок нет.

— Да, проблема.

Он резко развернулся и снова поднялся наверх.

Андреа включила электрокамин, стянула с себя мокрые вещички и, прежде чем влезть в халат, энергично растерлась полотенцем. Мокрую одежду она отнесла на кухню, потом завернулась в одеяло и устроилась у камина, пытаясь согреться.

Мистер Сандерс спустился вниз, но в гостиную сразу входить не стал.

— Можно? — поинтересовался он.

— Да, уже можно.

Перед ней предстал завернутый в полотенце Марк Антоний, из виденной когда-то пьесы, но куда более изящный и властный.

— Спасибо за спасение, — сказала она.

— Забудьте об этом. Можно воспользоваться вашим телефоном?

— Телефоном? Но у меня его нет. Мне еще не установили.

— О! Просто я видел людей из телефонной компании на телеграфном столбе в конце аллеи и, видимо, поспешил с выводами.

Андреа не знала, что сказать, затем в голову ей пришла великолепная идея:

— Я могу одеться и отвезти вас.

— Нет, на это я пойти не могу. По правилам вам полагается лечь в постель и принять что-нибудь от нервов. Бренди нет?

— Нет, но я собиралась сделать себе чашечку чаю. — Она запнулась. — Может, объявим временное перемирие и вы разделите со мной трапезу?

Он задумался на мгновение.

— Ну ладно. Перемирие так перемирие, но с одним условием — чай буду делать я. Скажите, где что лежит.

— Все на полке в кухне. На банке с чаем написано «чай», а на банке с сахаром — «сахар». Остальное сами найдете.

— Неплохо для разнообразия увидеть вещи на своих местах!

Он прошлепал босыми ногами в кухню. Андреа откинулась назад и прикрыла глаза. Как жаль, что он не всегда такой, заботливый и сильный. Тащил ее в воде, греб, точно одержимый, пробежал шестьдесят ярдов до дома с ней на руках — именно пробежал! Она попыталась представить себе на его месте Джерри, но не смогла. В любом случае, Джерри не умеет плавать.

Вскоре мистер Сандерс снова явился в гостиную и поставил на столик поднос. Андреа решила было встать, но он остановил ее жестом:

— Я налью, только скажите, как вы любите.

— Немного молока и без сахара. Спасибо.

Он подал Андреа чашку.

— Если вы одолжите мне машину, то я и в мокрых вещах без ботинок вполне доберусь.

— Ну, если вы уверены, что не простудитесь…

— Абсолютно уверен. Меня ни одна зараза не берет. Я одного понять не могу — отчего лодка вела себя так странно? Ветра почти не было, и все же она на каждом повороте воду бортом черпала.

— Я впервые под парусом ходила.

— Мы поняли, что опыта у вас маловато. — Он отхлебнул чаю. — Вы уверены, что шверт был опущен до упора?

— Шверт?

— Ну, выдвижной киль. Это одно и то же.

— Боюсь, я не понимаю, о чем вы толкуете.

— Господь всемогущий! Да вы хоть понимаете, что лодка могла перевернуться, прямо вам на голову? — В голосе его послышались резкие нотки. — Больше не пытайтесь выходить под парусом, пока не подучитесь, но даже тогда без спасательного жилета ни в коем случае берега не покидайте, причем надежно застегнутого. Эти так называемые тихие воды каждый год собирают немалый урожай, и многие из жертв — прекрасные пловцы.

— Но если они прекрасно плавают…

— Тонут в таких же количествах, как и те, кто вообще плавать не умеет. Иногда сознание теряют от удара по голове, иногда руки-ноги судорогой сводит. Порой люди опускаются до дна и там запутываются в водорослях или их в грязь засасывает. Так что в будущем не забывайте про спасательный жилет.

— Не забуду, — покорно промямлила Андреа.

— Вот и хорошо. В таком случае я одеваюсь и беру вашу машину. Через полчаса пришлю ее обратно.

Он поставил чашку и пошел наверх. Когда он спускался по лестнице, в дверь постучали. Мистер Сандерс вопросительно поглядел на Андреа.

— Джерри Робертс, — сказала Андреа. — Он обещал заглянуть, но у меня это совсем из головы вылетело.

Она пошла открывать и хотела было предупредить его, но Джерри пронесся мимо нее стрелой и застыл на пороге гостиной.

— Ого! Враг и две чайные чашки. Зарыли военные топорики? Да ты весь мокрый, братан! Что случилось? В воду упал?

— Это я в воду упала, а мистер Сандерс спас меня, — поспешно вставила Андреа.

— Спас тебя? Но ты ведь всегда как утка плавала! Или плавучесть утратила?

— Да заткнись ты, Джерри! Мистер Сандерс повел себя как истинный джентльмен…

— Благодарю за то, что просветили, мистер Робертс, — оборвал ее незадачливый спаситель. — Думаю, я смогу обойтись без вашей машины, мисс Карсон.

Он развернулся и направился к выходу.

— Прошу вас, мистер Сандерс, — попыталась остановить она его. — Вы все не так поняли. Просто вы настолько быстро ко мне подплыли…

— Не трудитесь, не надо. Обойдемся без объяснений. Я и так все понял.

Он рывком распахнул дверь, сделал несколько размашистых шагов и побежал.

— Должен признать, ноги у него что надо, получше моих, — расхохотался за спиной у Андреа Джерри. — Травку-то совсем недавно скосили, колется, наверное.

— Не вижу ничего смешного, — в бешенстве обернулась к нему Андреа. — Он не только ступни поранить, но и простудиться может. А все благодаря тебе! Ну почему ты не можешь сперва подумать и только потом языком молоть?

— Успокойся, Андреа. Я ведь не знал, что произошло. Он весь мокрый стоял с головы до ног, вот я и пришел к выводу, что он в воду свалился. Откуда мне было знать про тебя. Подробности не расскажешь?

Андреа поведала ему историю своего неудавшегося круиза.

— Я никак не могла из пальто выпутаться и сбилась с дыхания, когда он ко мне подплыл, — подвела она итог.

— Да уж! А тут я со своим замечанием насчет твоей плавучести. Ничего удивительного, что парень вышел из себя. И все же, тебе-то чего волноваться? Вы с ним и до этого в друзьях не ходили.

Пришел апрель. Небо то светлело и становилось невыносимо голубым, то серело и затягивалось облаками. Андреа понемногу слилась с природой и научилась предсказывать погоду. В хмурую пору дождя обычно не случалось, а вот при ясном небе на горизонте могла появиться крохотная черная тучка, которая неслась стрелой и обрушивалась на землю тысячами острых копий. Ливни были скоротечными и охватывали совсем небольшие территории, оставляя соседние участки абсолютно сухими.

Порой эти странности природы раздражали Андреа, но обычно она была слишком занята, чтобы обращать на них внимание. Времени на ремонт коттеджа уходило чуть больше, чем планировалось, и в результате двое издателей и редактор начали наседать на нее, желая получить законченный вариант иллюстраций, которые она подала им в эскизах. Частенько она работала, пока позволяло дневное освещение, вечером с удовольствием слушала радио или смотрела недавно приобретенный телевизор.

У Джерри тоже забот хватало — он отделывал и обставлял свое жилище, ежедневные визиты постепенно сократились до двух-трех раз в неделю, но Андреа даже не заметила этого.

После ленча Андреа старалась выкроить часок для работы в саду. Руди, как и прежде, помогал ей, но подогнать его деятельность под какое-либо определенное расписание она не сумела. Скорость его работы поражала ее, на погоду он внимания не обращал, но приходил и уходил, когда ему вздумается, точно ее черный кот.

Однажды днем Андреа различила звук мотора — к ней явно ехал Джерри. Она вздохнула и положила кисточки в раствор. Никогда не угадаешь, надолго ли он заехал, даже если сам уверяет, что всего на несколько минуточек. Ему безразлично, занят хозяин дома или нет. Она сняла с себя халат и пошла открывать дверь.

— Нарушаю старый добрый распорядок рабочего дня конечно же? — легко чмокнул он ее в щечку.

— Как будто сам не знаешь! Что за причина на этот раз? Если таковая вообще имеется.

— Имеется, причем весьма недурная. Ремонт окончен, ковры и мебель на своих местах. Я хочу пригласить тебя на чашку чаю.

— Сейчас? Ты же знаешь, что у меня работы по горло!

— Ну, пожалуйста! Кроме того, завтра утром мне надо быть в Лондоне.

— А это значит, выезжать тебе придется сегодня вечером, потому что вставать рано ты не любишь.

На самом деле она была рада, что он оторвал ее от рутины. Андреа так все устроила, что ей даже в магазин ходить не надо было, и она уже сто лет не выходила за пределы своего сада. Все же Джерри — душка. Интересно, что там у него за «чай». Наверняка с массой пирожных, хотя представить его в роли хлебосольного хозяина дома не могла. Быть источником энергии в квартирах других людей — это, пожалуйста, но он никогда не принимал гостей у себя. Андреа поднялась наверх.

Не прошло и минуты, как Джерри включил проигрыватель — на полную громкость конечно же! — но на этот раз это был ее любимый сборник Гильберта и Салливана. Наверняка о ней позаботился, потому что сам он не питал любви к Салливану.

Андреа снова задумалась о любви. Действительно ли Джерри любит ее по-своему, и если да, может ли она удовлетвориться подобной любовью? Внезапно она поймала себя на том, что в ее размышления вторгся Род Сандерс. Вспомнилось, как он легко и непринужденно подхватил ее на руки и побежал к дому…

— Ты долго там еще возиться собираешься, Андреа? Это всего лишь приглашение на чай, а не на прием в королевский дворец.

— Уже иду!

Андреа сделалась пунцовой.

Девушка сбежала вниз, по пути выключив проигрыватель.

— Я поеду за тобой на своей машине. Не желаю мерзнуть в твоей, да и тебе не придется везти меня обратно, избавлю тебя от лишних хлопот.

— Надо же, какая ты предусмотрительная! Ты меня не только от хлопот избавишь, но и от счастья посидеть рядом с желанной девушкой. Ты просто прелесть в этом наряде.

Она заперла входную дверь. Джерри запрыгнул в машину и вылетел в ворота. Андреа проехала медленно и остановилась, чтобы закрыть их. Таков уж он, Джерри. Постоянно упускает из виду всякие мелочи. Она снова улыбнулась. К чему задерживать внимания на недостатках? У него масса достоинств, а у нее самой наверняка найдется немало изъянов, о которых она даже не подозревает.

Пребывая в прекрасном расположении духа, Андреа забралась обратно в машину. Джерри уже и след простыл, но она дорогу знает.

Через пять минут она уже подъезжала к его коттеджу. Андреа заехала внутрь и притормозила на аккуратной, совсем недавно посыпанной гравием дорожке. Джерри тут же обнял ее за плечи и поволок в дом.

— Пошли скорее, посмотришь на мое творение. Я принял во внимание все твои замечания. Тебе должно понравиться.

Улыбка застыла на губах Андреа, стоило ей оказаться в гостиной, глаза распахнулись от удивления

— Мило, — пробормотала она через мгновение.

Она позволила ему снять с себя пальто и усадить на диван — точную копию ее собственного. Стены чутьболее насыщенного цвета, чем у нее, и рисунок обивки немного отличался, но ковер — один в один.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал Джерри. — Погрейся у огня, пока я чай завариваю. Все остальное уже готово.

И он исчез на кухне.

— Мне не холодно, — бросила она ему вслед.

И она не солгала. Ее неожиданно бросило в жар. Джерри отделывал и обставлял комнату так, чтобы угодить ей, это очевидно и очень трогательно, но она возненавидела ее с первого взгляда. Теперь здесь, у Джерри, ей никогда не отделаться от мысли, что она сидит в своей собственной гостиной, а у себя в доме она будет чувствовать себя, как у Джерри. Ситуация презабавная, но в то же время пренеприятнейшая. Неужели у Джерри своих идей нет? Если она выйдет за него замуж, будет ли он из кожи вон лезть, лишь бы угодить ей? Куда ветер, туда и рябинка клонится. Неужто он настолько слаб?

Джерри выкатил из кухни сверкающий хромом столик на колесиках с чайными принадлежностями, кремовыми пирожными и тонко нарезанными бутербродами — индейка, ветчина и паштет, на каждом — миниатюрный флажок.

— Господи, да ты, как я погляжу, на кухне горбатился! — рассмеялась Андреа.

— Недурно, да? Это все отель в Роксхаме, специально для меня старались.

— Просто чудо, а я голодна.

Она разливала чай, раздумывая: ну почему он не в состоянии понять, что она предпочла бы толсто нарезанный хлеб с консервами, приготовь он угощение собственными руками. Ну, нельзя же быть настолько критичной! — одернула она сама себя. Он старался, как мог, в свете своих представлений о жизни, да и не любит она толстые бутерброды.

Джерри с удовольствием поглощал еду, при этом болтая без умолку:

— Насчет того контракта, по поводу которого я встречаюсь. Это издание в двенадцати частях. От меня хотят картинку на разворот для первого выпуска и по одностраничной для одиннадцати остальных, причем, насколько я понял из письма, история как раз в моем стиле. Эпоха, разбойники с большой дороги, «жизнь или кошелек» и вся прочая лабудень. Придется музеи прошерстить насчет костюмов и прочих атрибутов того времени. Но больше двух-трех дней это все равно не займет.

— Как насчет натурщиков? — спросила Андреа. — Не думаю, что в Норвиче найдется театральное агентство с большим списком, скучающих без дела, актеров.

— Обойдусь как-нибудь. Здесь наверняка полно прекрасно сложенных мужланов, которым не помешает пара-другая фунтов.

Андреа посерьезнела:

— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь получал заказ на двенадцать выпусков. Ты уверен, что справишься? То есть я хочу сказать…

— Ты хочешь сказать, что работаю урывками, а в промежутках неделями дурака валяю? Я изменился и собираюсь пустить тут корни, трудиться, как полагается, и достичь поистине неплохих результатов. — Он отставил чашку и накрыл ладонью ее руку. — Помнишь, что я говорил тебе тогда за обедом?

— Конечно, помню, но…

— Но ты думала, я поддался моменту? Буду с тобой откровенен, Андреа, ты права. Я впервые разглядел тебя по-настоящему. Ты была настолько очаровательна, что я решил заявить на тебя права здесь и сейчас.

Андреа приподнялась, но он притянул ее к себе. Поцелуй получился бесконечно теплый. Поначалу она никак не могла справиться со своими растрепанными чувствами и попыталась вырваться, но потом отдалась его объятиям. Как здорово быть любимой, пусть даже человеком, который не слишком отвечает твоим стандартам.

— Я тут диск из города привез, вальс из серии «танцы-шманцы-обниманцы». Испробуем?

Джерри встал и потянул ее за собой.

Из проигрывателя полилась волшебная музыка. Андреа сбросила туфли, чтобы не путаться каблуками в длинном ворсе ковра. Джерри при любых обстоятельствах оставался прекрасным партнером, и в его руках она пребывала на седьмом небе от счастья.

Время пролетело стрелой, и оба испытали шок, поняв, что до поезда, на котором Джерри собирался ехать в Лондон, остался всего час. А ведь еще надо вещи уложить и доехать до Норвича!

Андреа обулась.

— Помочь тебе?

— Спасибо, не надо. Я не собираюсь таскать за собой весь свой скарб.

— В таком случае не стану тебе мешать. Спасибо за чудный вечер.

Она потянулась к нему, но он разочаровал ее, чмокнув на прощание, словно ребенка. Прекрати! — одернула она себя, забираясь в машину. У Джерри просто нет времени на нечто большее, до поезда всего ничего осталось.

Андреа отперла входную дверь и только потом заметила на коврике длинный конверт с почтовым штемпелем Норвича. Кто мог написать ей из Норвича?

Она захлопнула за собой дверь, прошла в гостиную и только потом вскрыла письмо.

— Адвокатская контора «Холмс-Бэтли и сын», — прочла она.

«Для мисс Андреа Карсон.

Наш клиент, полковник Маркус Фробишер, попросил нас написать Вам по поводу пользования запрудой Килн-Брод. Он желает сообщить Вам через нас, что позволяет Вам пользоваться запрудой, а именно — кататься по ней на лодке и рыбачить.

Просим подтвердить получение письма.

С почтением,

Холмс-Бэтли и сын».

Выходит, у нее сложилось неверное представление о полковнике. Как мило с его стороны позволить ей пользоваться его водами. Надо будет не только подтвердить получение послания от адвокатов, но и написать ему личное благодарственное письмо. Хороший день сегодня выдался, можно сказать, один из лучших,

Она снова вспомнила Джерри и улыбнулась. Он и в самом деле изменился, оторвавшись от лондонской толпы, и эти перемены очень ей нравились. Интересно, заметят ли их его друзья-приятели?

Андреа вдруг вспомнила Фиону Куртис. Красивая девушка, но уж больно легкомысленная, и все же она часто замечала ее в компании Джерри.

В глубине души начал разгораться зеленый огонек ревности, но Андреа погасила его усилием воли. У нее не было ни причин, ни прав ревновать Джерри. Она не сказала ему ни да, ни нет, и пока она не даст положительного ответа, никаких прав на этого молодого человека она не имеет.

Стук в дверь опустил ее с небес на землю, она рывком распахнула ее и застыла от изумления:

— Мистер Сандерс!

Он несколько мгновений пристально изучал ее, потом заговорил, как ни в чем не бывало:

— Я пришел извиниться и объясниться. Не позволите мне войти?

— Не могу же я быть столь невежливой, чтобы не пустить вас.

Он прошел за ней в гостиную и сел в кресло, на которое она ему указала. Вынул трубку, покрутил ее в руках и убрал обратно в карман.

— Курите, если желаете, мистер Сандерс.

Он кивнул и принялся набивать трубку.

— Это по поводу того судебного разбирательства. Я обнаружил, что вы говорили правду. Простите, что поначалу я сомневался в вас.

Андреа села. Больше всего на свете ей хотелось забыть тот суд. На следующий день местная газета нещадно прошлась по поводу ее выступления, и теперь всякий раз, когда ей приходилось выезжать в деревню, люди беззастенчиво пялились на нее.

— И что же заставило вас поверить мне? — холодно поинтересовалась она. — Отец мисс Дрейк приезжал ко мне сразу после заседания и сказал, что он мне верит.

— Да, он и мне это говорил, но он всегда был слишком строг с Моникой.

— Неужто? С его слов я поняла обратное — он был с ней слишком мягок. В любом случае, дело это давно закрыто, но мне бы все же хотелось знать, что же вас убедило.

— Сегодня утром я встречался с одним адвокатом из Норвича по поводу прав на участок берега реки, неким мистером Джеймсоном.

— Тем самым, который был свидетелем столкновения?

— Да. Поначалу я не обратил внимания на его фамилию, но после деловой беседы мы с ним разговорились. Речь зашла об авариях на дорогах, и ваш случай тоже всплыл. — Он замялся. — Так я узнал, что вы не отходили от своей машины.

— И что мисс Дрейк на это сказала?

— Думаю, она просто вне себя была, у нее голова кругом шла, вот в чем причина. Поэтому она и приняла вас за какую-то девушку, которая накинулась на нее с обвинениями в безалаберном вождении.

— Понятно, — холодно отреагировала Андреа.

И тут она заметила на лице Рода Сандерса скрытую тревогу. Наверняка он до сих пор сомневается, была ли Моника Дрейк честна с ним до конца, но он ведь ее друг, и, может статься, даже больше, чем просто друг. Ей вдруг захотелось поделиться своим счастьем и проявить великодушие.

— Давайте забудем об этом деле, мистер Сандерс. Что было, то прошло. Но раз уж мы решили разобраться с недоразумениями, я хочу прояснить еще одно. Я не пыталась одурачить вас, когда вы так храбро бросились мне на помощь. Я совершенно выбилась из сил, стараясь выбраться из своего пальто, и не могла вам ничего сказать. А потом вы так ловко закинули меня в лодку, что у меня и времени на это не осталось.

— Я действительно вспылил, когда ваш друг заявил, что вы плаваете, точно утка, — примирительно улыбнулся он, но тут же добавил вполне серьезно: — Вы так сверкнули на него глазами, приказывая заткнуться. Надеюсь, вы не поссорились.

— С Джерри вообще трудно поссориться. Мы слишком хорошо друг друга знаем.

— А-а…

В любое другое время Андреа бросилась бы опровергать намеки на нечто большее, чем просто дружбу, но теперь на губах ее заиграла многозначительная улыбка.

— Ну что ж, вот мы с вами все и выяснили, чему я несказанно рада.

— И я тоже. — Он поднялся, явно собираясь уходить. — Есть еще одна вещь, и я просто обязан упомянуть о ней, даже если это нарушит наступившую гармонию. Никогда не выходите на лодке без спасательного жилета, я серьезно говорю. И купите себе руководство по парусному спорту, а еще лучше поищите тренера. Там есть чему поучиться, поверьте мне на слово.

Он говорил таким повелительным тоном, что Андреа захотелось ответить: «Да, сэр. Так точно, сэр». Но вместо этого она произнесла:

— Обещаю. Особенно в свете новых событий. Сегодня днем я получила письмо от адвоката полковника Фробишера, в котором говорится, что я могу пользоваться запрудой. Я все думала, чьи же это воды, ведь у меня уже и лодка есть, и мостки. Но теперь все прояснилось.

— Неужели?

— Ну, по крайней мере, для меня. Вряд ли он стал бы выдавать разрешения, не имей он прав на запруду. Должно быть, он гораздо добрее и великодушнее, чем я полагала. Надо послать адвокатам подтверждение, но я тут вот что еще подумала — наверное, стоит лично поблагодарить полковника письмом.

— Не делайте этого.

И снова его высказывание прозвучало как приказ.

— Ему было бы неприятно получить от меня письмо? — удивилась Андреа.

— Я хочу сказать, и его адвокатам тоже не отвечайте, пока со своим не увидитесь.

— Я? Со своим адвокатом? Но для чего? Я ничего не продаю, не покупаю и не арендую, и договоров никаких не заключаю. Зачем мне адвокат?

— Больше я вам не могу ничего сказать, мисс Карсон, но очень надеюсь, что вы последуете моему совету.

— Вы настолько серьезно это говорите, что было бы глупо ему не последовать. Надо обзавестись в Норвиче юристом.

— Вам потребуется человек, который хорошо разбирается в правах на прибрежные зоны. Тут любой юрист не годится.

— Правах на прибрежные зоны? Это еще что такое?

Он улыбнулся:

— Это широкий термин, означающий права собственности на береговую линию рек и других водоемов, и все может усложниться, если данный участок когда-то был судоходным. На вашем месте я бы обратился к мистеру Джеймсону. Но к нему надо предварительно записаться по телефону.

— Большое вам спасибо, мистер Сандерс. Я позвоню ему из деревни. Мне телефон пока еще не провели.

— Я сам позвоню ему из дома. Вам какое время подойдет?

— Любое, но мне не хотелось бы доставлять вам хлопот.

— Считайте, я хочу загладить перед вами свою вину. Попрошу какого-нибудь мальчугана доставить вам записку с указанием даты и времени встречи.

— Еще раз спасибо. — Андреа проводила его до двери. — Хороший вечер. Я обожаю это время суток. Небо необыкновенно мягкими красками залито.

— Янтарное море над головой. Вам надо камыши скосить. Будете наслаждаться отражениями в воде.

— Я бы с удовольствием, но…

— Хмм. Переговорите-ка для начала с мистером Джеймсоном. Но предварительный осмотр и сейчас можно провести. Берите пальто, пойдем, поглядим.

Андреа вернулась в прихожую. Его командный тон отчего-то перестал раздражать ее.

Он прошел вперед и остановился на краю мостков.

— Вам надо доски поменять, а то как бы ногу не сломали. Да-а. Вы больше к лодке не притронулись. Парус до сих пор там, где я его оставил, как будто кто-то выпрыгнул из кровати, спасаясь от ночного кошмара.

Он забрался в лодку и принялся сворачивать полотно. Андреа подошла поближе и решилась задать вопрос:

— Та штука посередине называется подпятник?

— Точно. — Он протянул ей руку. — Идите сюда. Лучше один раз показать, чем сто рассказать.

Род Сандерс заставил Андреа повторить свои манипуляции, указывая ей на ошибки.

— И помните — никаких бантиков, мисс Карсон. Добрый узел и крепок, и развязать его просто. А теперь сядьте и возьмитесь за румпель. Мы отплываем.

Лодка плавно отошла от причала. Андреа впитывала в себя информацию, подаваемую короткими, отрывистыми предложениями. Ветерок дул легко, но уверенно, и через несколько минут она ушла с головой в боковые и попутные воздушные потоки, дрейф судна в подветренную сторону и опасность крена. Мистер Сандерс заставил ее несколько раз пройтись вдоль и поперек запруды, и в быстро гаснущем свете дня они в итоге очутились у причала полковника. Андреа дернула румпель, чтобы развернуть лодку, но парус опал, и она остановилась.

— Что теперь? — беспомощно уставилась она на своего учителя. — Браться за весла?

— Вы лишитесь моего уважения, если так поступите. Вы встали прямо против ветра. Этого в данный момент допускать не следовало. Резко потяните за румпель, и парус опять наполнится.

Андреа послушалась его, и лодка пришла в движение. Род Сандерс улыбнулся:

— Надеюсь, вы не торопитесь к телевизору! Нам придется плыть зигзагом, постоянно менять галс, а на это время потребуется.

— К телевизору? Вот еще! Это занятие куда интереснее! Спасибо, что вывели меня из дому, мистер…

— Род, если вы не возражаете.

— Хорошо, Род. Меня зовут Андреа, но вы, должно быть, уже знаете.

— Да. Красивое имя. Вам идет.

Она сконцентрировалась на лодке и чуть ли не из кожи вон лезла, чтобы оказаться хорошей ученицей и угодить ему. Он сел на дно спиной к ней, спасаясь от ударов гика, с трубкой в руке, легкий дымок поднимался вверх и таял в воздухе.

Андреа почувствовала, как уходит напряжение. Обучаться владению водной и воздушной стихиями — не это ли настоящее удовольствие, причем удовольствие, волнующее кровь. Она сменила галс, и мостки немного приблизились, но второй и третий зигзаг показали, что они все еще довольно далеки от цели. Род молча курил, вокруг сгущались сумерки.

Андреа охватила тревога. Неужели она настолько плохо справляется? Может, Род просто сдерживает досаду, считая ее безнадежной? Если так, почему бы ему прямо не признать это и не взяться за дело самому?

Мостки внезапно вынырнули из темноты черной полосой, и Род Сандерс открыл рот:

— Еще один поворот, и мы дома.

Андреа развернула лодку и сосредоточилась на последнем рывке. Мостки приближались с невиданной скоростью. Она подняла румпель. Парус беспомощно хлопнул и повис, суденышко плавно вошло в камыши. Род протянул руку и ухватился за столбик.

— Отличная работа, — бросил он через плечо.

— Нет, правда?

— Я бы не стал говорить, если бы так не думал. Теперь следующий шаг — как правильно опустить и сложить парус. Многие паруса лишились жизни, брошенные хозяевами на произвол судьбы.

Он закрепил лодку и вышел на мостки, оставив Андреа возиться с парусом. Мускулы немного побаливали от непривычных физических упражнений, но она была довольна, что он доверил ей эту маленькую задачку. Выходит, она действительно усвоила его урок.

Через несколько минут она уже стояла рядом с ним на мостках.

— Мы, правда, не за этим сюда шли, но все равно спасибо. Было здорово. Надеюсь, я не слишком вас задержала.

— Лодки — моя слабость. Однако не забудьте про спасательный жилет, когда решите одна под парусом выйти. Его можно в Роксхаме купить.

— Не забуду. Не зайдете на чашечку кофе?

— С удовольствием.

Они сделали несколько шагов в сторону дома, и Андреа запнулась о кочку. Крепкие руки тут же подхватили ее

— Все в порядке, — заверила она его, но он не выпустил ее руки, и это показалось ей правильным.

Андреа заварила растворимого кофе, даже не подумав извиниться за суррогат. К напитку она принесла коробку печенья, но Род лишь покачал головой и набил трубку темно-коричневым табаком.

— Какую музыку вы любите? — бросил он взгляд в сторону проигрывателя.

— Известные оперы и классику. Попсу тоже вынести могу в небольших количествах. А вы?

— То же самое за исключением попсы. Причем классику я предпочитаю грустную.

— «Пер Гюнт»?

— Да. «Песнь Сольвейг» — моя любимая вещь.

— «Песнь Сольвейг» так «Песнь Сольвейг».

Андреа поставила диск, и комнату залила печальная мелодия. Ни один из них не проронил ни слова, а в конце Род поднялся на ноги.

— Идеально. Но мне пора. Мне еще кое-какие бумаги для утренней почты подготовить надо.

— Я чувствую себя виноватой.

— Не стоит. Я сделал то, что мне хотелось, и получил огромное удовольствие. А вы?

— Это было чудесно. Жаль только…

— Чего жаль? Нельзя оставлять предложения незаконченными.

— Ну, не знаю, стоит ли заканчивать… но мне жаль, что вы не можете поучить меня еще чуть-чуть.

— Почему же не могу? Как насчет послезавтра? Около семи вечера, если погода позволит.

— Если погода позволит… я буду ждать.

Андреа закрыла за ним дверь и прошлась танцем по гостиной. С таким мужчиной — и под парусами! Да с ним в любой ситуации не страшно будет. Теперь она может считать его своим другом. В глубине души она давно этого хотела. И вдруг ей на ушко словно кто-то шепнул — Моника Дрейк, и на мгновение горизонт затянула темная тучка, но Андреа отмахнулась от нее, оставив без внимания. Сегодняшний день — просто сказка, и этого вполне достаточно.

Глава 7

Встреча Андреа с мистером Джеймсоном была назначена на десять тридцать утра в четверг, но денек выдался солнечный, и она поехала в Норвич пораньше. Она уже неплохо ориентировалась в центре города и без проблем припарковалась недалеко от ухоженного массивного замка.

К замку вел каменный мост, в свое время пролегавший над широким рвом. Андреа прошла полпути вокруг замка и снова остановилась. Насыпь здесь была высока, крутой склон заботливо обложен дерном и засажен сотнями нарциссов — по большей части в цвету, но некоторые еще покачивали на ветру нераспустившимися зеленовато-желтыми бутончиками. Зрелище завораживало, испортить его не могли даже бесчисленные автобусы и машины, мчащиеся по дуге Касл-Мидоу. Андреа поднялась вверх по лестнице. Путь ее лежал в адвокатскую контору в тихом переулке прямо через дорогу. Ей пришлось подождать несколько минут, после чего ее проводили в офис, так плотно уставленный выдвижными ящиками с делами, что среди них едва нашлось место для стола мистера Джеймсона и нескольких стульев.

Адвокат поднялся поприветствовать ее:

— Рад снова вас видеть, к тому же при менее прискорбных обстоятельствах. Мистер Сандерс описал мне вкратце суть дела, поэтому я приготовил карту местности. Так чем я могу быть вам полезен?

— Я и сама толком не знаю, — улыбнулась Андреа. — Я получила это письмо и показала его мистеру Сандерсу, и он настоял на том, чтобы я обратилась за советом к юристу, прежде чем отвечать на него.

Она достала из сумочки конверт и протянула его адвокату. Он внимательно прочел послание.

— Насколько я понимаю, вы не просили у полковника Фробишера разрешения пользоваться запрудой, так?

— Нет. Но я проявила самоуправство. У моего берега проходит отвратительная колючая проволока, отгораживающая меня от запруды, и я разрезала ее.

— И это письмо — единственная реакция на ваше… э-э-э… самоуправство?

— Да. Я боялась, как бы меня в суд не вызвали.

Адвокат разложил перед ней план.

— Это копия очень старой карты данной местности. Голубым обозначена вода, этот маленький квадратик — ваш дом. Не могли бы вы показать мне, где проходит забор и где вы его разрезали?

— Вот тут, у самого берега запруды. Столбы стоят в воде. А что это за прямоугольник? Похоже, он на моей территории, рядом с тем местом, где я проволоку обрезала. Там мостки имеются.

— Я так и думал. Квадратик отмечает старую кирпичную печь для обжига.

— А вон та тонкая линия на другом конце запруды? Мак-Флит^[2]. Боже, какое милое название! Но если это та заросшая канава, то не слишком подходящее.

Мистер Джеймсон не удержался и рассмеялся:

— В прежние времена названия в Норфолке просто так не давались. Там наверняка действительно много грязи было. Но дело, видите ли, вот в чем. Эта, как вы говорите, «канава» достигала в ширину двенадцати футов и вела прямиком к речке Ант.

Мистер Джеймсон многозначительно замолк, ожидая реакции, точно выдал ей одну из самых занимательных тайн современности. Андреа озадаченно уставилась на него.

— Не сочтите меня за идиотку, но я не вижу никакой связи между канавой и письмом от поверенного полковника Фробишера.

— О, простите меня, мисс Карсон. Это я идиот. Совсем забыл, что вы у нас недавно. Давайте я расскажу вам все по порядку. Несмотря на то, что в данной местности насчитывается около двухсот миль водных путей, большинство из них не пригодно для судоходства — заросли, илом затянулись и так далее. Остальные, в особенности судоходные участки, представляют собой не меньшую ценность, чем земли под строительство. Далее, нетрудно установить, что запруда Килн-Брод и протока Мак-Флит когда-то были судоходными водоемами, и превратить их в таковые снова не составляет особого труда. Таким образом, тот, кто владеет ими, владеет потенциально очень ценными водными территориями. Скажем так, одна лишь запруда принесет двести фунтов в год лишь за право рыбачить на ее водах, умножьте это на два, если расчистить протоку Мак-Флит, чтобы по ней могли ходить небольшие лодки.

— Но полковнику Фробишеру наверняка это известно, — сказала Андреа.

— Согласен с вами. Но отчего он до сих пор не воспользовался этой ценной собственностью? Вашего приезда ждал?

— Понятия не имею. Может, у него и без того денег хватает.

— Все может быть. Однако я склоняюсь к мысли, что у него нет реальных прав на запруду.

— Хотите сказать, он пытается украсть их? — поразилась Андреа.

— Ну, «украсть» — не совсем то слово. Скажем иначе — он пытается присвоить то, что само плывет к нему в руки.

— По-моему, это одно и то же. Или вы владеете чем-то или нет. Третьего не дано.

— Правда ваша. Но доказать права на собственность бывает не так-то легко.

Андреа похолодела. Она купила Килн-Коттедж, но бумаг на это место не имеет. Она отмахнулась от неприятной мысли. Простое письмецо от адвоката полковника таило в себе немало подводных камней и подозрительных моментов, а если она что и ненавидела, так это подозрения. Она предпочитала прямые вопросы.

— Скажите, что мне делать. Не будет ли откровенной грубостью не ответить на письмо?

— В обычном случае — да, было бы. Но если вы напишете письмо с благодарностью за то, что он «позволил вам пользоваться запрудой», вы тем самым подтвердите его права на нее. Примите как благосклонность то, на что и так, быть может, имеете полное право — на пользование Килн-Брод. И если этот вопрос встанет когда-нибудь в суде, ваша записка сыграет против вас.

— Не думаю, что мне взбредет в голову судиться из-за права ловить рыбу и плавать на крохотной лодочке. Большое вам спасибо за совет, но мне надо все хорошенько обдумать. — Она поднялась. — У вас есть мой адрес? Пришлите мне чек, пожалуйста.

— Милая моя мисс Карсон, я не выписываю чеки за краткие беседы. Признаюсь вам как на духу: водные пути — мое хобби. Я принадлежу к обществу, которое стремится сохранить их открытыми для всеобщего пользования. — Он наклонился к ней. — На вашем месте я бы вырвал с корнем весь этот забор.

Андреа улыбнулась:

— Вы ведь это несерьезно? Я же здесь чужая.

Она пожала адвокату руку и ушла, но по пути к Касл-Мидоу внутри у нее нарастала уверенность, мистер Джеймсон не шутил. Он был бы рад, соверши она этот драматический поступок.

На другой стороне перекрестка стоял «Роял-отель». Девушка припомнила, что кто-то говорил, будто там варят отличный кофе, и решила попробовать. Швейцар встретил ее улыбкой и проводил в ресторанчик ― настолько уютный, что Андреа сразу же почувствовала себя там как дома. В ожидании кофе с печеньем и сыром она пробежала глазами по остальным посетителям и задумалась над словами мистера Джеймсона.

Предположим, запруда — или часть ее — принадлежала мистеру Флетчеру, бывшему владельцу коттеджа. Значит ли это, что его права перешли к ней?

Двести фунтов в год за право рыбачить, сказал мистер Джеймсон. Около четырех фунтов в неделю только за то, чтобы позволить людям забрасывать в воду крючки! Неудивительно, что полковник расставил таблички «Рыбалка запрещена». Но почему он так долго с этим тянул?

Принесли кофе, и Андреа на время отогнала от себя эти мысли. На столе лежала местная газета, она раскрыла ее и тут же погрузилась в заметки, которых не найти в центральных изданиях. Из писем в редакцию она поняла, что в округе идет оживленный спор по поводу прав на «деревенскую губу». Понятие было ей незнакомо, но вскоре она сообразила, что оно означает место для причаливания лодок, небольшую бухточку. Одна сторона утверждала, что бухточки находятся в общей собственности деревни, другая заявляла, что вложила в них немало средств и теперь имеет на них полное право.

Андреа перевернула страничку и наткнулась на снимок — группа мужчин и женщин спорит с фермером по поводу распаханной и засаженной тропинки. Затем пришел черед передовицы, гласившей: ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ — ЦЕНА СВОБОДЫ.

В статье корреспондент ясно давал понять, что не поддерживает в диспутах по поводу водных путей и тропинок ни одну из сторон, но газета сожалеет о годах апатии, за которые бесценное наследство либо пришло в упадок, либо превратилось в источник обогащения отдельных граждан.

Андреа уже начала было испытывать вину по поводу своего «ничегонеделания» относительно Килн-Брод, когда над ее головой прозвенел голосок:

— Можно? Если вы не слишком против?

Андреа подняла голову и увидела ясные голубые глазки Моники Дрейк. Ее так и подмывало сказать: «Почему бы и нет? Это общественное заведение», но она сдержалась и произнесла:

— Прошу вас, присоединяйтесь ко мне, хотя я уже практически закончила. Минуты через две ухожу.

— О, это обязательно? Мне очень нужно с вами поговорить, правда!

Она откинула спадающие на плечи светлые волосы и аккуратно присела, стараясь не помять юбочку изысканного голубого костюмчика.

— Просто кофе, Джордж, — бросила девица через плечо.

Андреа наблюдала за тем, как Моника стягивает с пальчиков белые перчатки, и взгляд ее застыл на огромном бриллиантовом кольце. Не Род ли Сандерс надел ей его на палец? Если так, то он либо сказочно богат, либо бездумно сорит деньгами.

Моника Дрейк раскрыла сумочку, извлекла оттуда портсигар с инициалами, выложенными синими камешками, и предложила Андреа сигаретку.

— Спасибо, я не курю, — покачала головой Андреа.

— А мне приходится. Нервы, знаете ли. Кроме того, если я не курю, то поедаю тоннами пирожные с кремом, после чего набираю вес, а это так досадно!

Андреа взяла сумочку и хотела было подняться. Поза нечаянной соседки по столу раздражала ее — чашка в одной руке, сигарета в другой, бриллиант отбрасывает сполохи прямо на лицо Андреа, словно призывая: ну же, восхищайтесь мною!

— Не уходите, — затараторила Моника. — Мне хотелось бы объясниться с вами по поводу той ужасной ошибки. После того как вы врезались в меня, я впала в настоящую истерику. И там действительно была девушка, как две капли воды на вас похожая. Она кричала, что это я во всем виновата, потом прибежал Рекс с большим стаканом бренди, и я влила его в себя, даже не подозревая, что это такое, и вот вам результат.

— Да, мистер Сандерс уже говорил мне.

— Бедный Роди! Как он взбеленился, посчитав вас лгуньей, а уж когда выяснилась ошибка, я думала, его разорвет от ярости. И все же он бросился вам на помощь, спас из воды и все такое. Правда, он очень сильный, ему это ничего не стоило. Я и не думала, что он простуду подхватит и все такое. Побежала назад к полковнику домой, но не смогла завести дурацкий автомобиль Рода, я ведь за ним поехать хотела. Полковника на месте тоже не оказалось, так что пришлось мне топать домой своими ножками.

Андреа поднялась.

— Ну, дело это прошлое. Что касается меня, я предпочту забыть о той аварии.

— Еще бы! Род учит вас ходить под парусом, не так ли? Любит он возиться с этими лодками. Лично я их терпеть не могу. Отвратительные грязные суденышки! Ну, ничего, два-три урока, и вы сами будете с усами.

— Полагаю, что так. До свидания.

По пути на стоянку Андреа ощутила на душе неприятный осадок. Моника Дрейк не сказала, что помолвлена с Родом Сандерсом, но кольцо и собственнические нотки в голосе говорили сами за себя. Она так уверена в нем, даже не имеет ничего против, что, он обучает Андреа ходить под парусом. Бросила как бы между прочим, но предостерегает — лучше тебе не претендовать на большее, милочка. Андреа не имела привычки уводить чужих мужчин, но на минутку ей захотелось поддаться искушению.

Дома ее ждала открытка от Джерри. Ему придется задержаться в Лондоне еще на несколько дней, и время он проводит неплохо. Джерри действительно изменился, пусть даже совсем чуть-чуть, причем в лучшую сторону. Раньше ему бы и в голову не пришло послать ей открытку. В мозгу невольно всплыло сравнение с Моникой Дрейк. Одна черта их с Джерри точно роднит — нелюбовь к вещам, рядом с которыми можно запачкаться.

А Рода она сравнила с собой. Они оба… Она резко оборвала себя и поставила на проигрыватель одну из своих любимых пластинок. Род — собственность Моники.

После ленча она сразу же приступила к работе, но композиция никак не удавалась, и она была рада, когда настала пора ужина. С этого момента время полетело стрелой, и она едва успела одеться к приходу Рода Сандерса. Он одобрительно окинул ее взглядом и сказал:

— Я взял на себя смелость внести в наши планы небольшие изменения. Думаю, вы быстрее наберетесь опыта, если выйдете на моем полупалубнике.

— Конечно. Как скажете, Род, но что такое полупалубник?

— Легче показать, чем рассказать, — улыбнулся он. — Но если коротко, носовая часть подобной яхты закрыта палубой. Понятно, что такое носовая часть?

— Передняя?

— От мачты до бака. Поедем на моей машине. Яхта у меня в Вэйфорде стоит. Да, кстати, у вас найдется старая пара перчаток? Парус немного тяжеловат для ваших ручек.

Андреа бросилась внутрь и принесла старые перчатки.

— А далеко до Вэйфорда?

— На машине пять минут.

Род вырулил на известную ей дорогу, свернул на трассу Роксхам — Сталхам, пересек узкий мостик и въехал в ворота с табличкой «Лодочная станция». Машина притормозила у длинного деревянного сарая на берегу довольно большой заводи, на водах которой покачивались яхты и прогулочные катера.

— Вот она, — представил Род. — «Красная роза». Глупое название, но она мне уже досталось такой.

— Какая большая… по крайней мере, для меня.

— Восемнадцать футов. Ваш размерчик. Я помогу вам забраться, и мы выведем ее на реку. Под парусом отсюда не выйти.

Андреа поднялась на борт. Она видела реку на пути в Роксхам, но это была не та река, да и ракурс совершенно иной. «Красная роза» стояла впритык к другому судну, и Андреа не понимала, как им вообще удастся выбраться. Род отвязал канат и оттолкнулся от борта большого катера. Впереди забрезжил открытый участок воды, «Красная роза» скользнула в него, оттолкнув гребную шлюпку, и не успела Андреа глазом моргнуть, как яхта уже коснулась противоположного берега. Род прошел мимо, ухватился за столбик на причале и обмотал вокруг него канат.

— Догадываетесь, почему мы пристали к этому берегу, прежде чем поднять парус, Андреа?

— Дело в направлении ветра, да? — опасливо предположила она.

— Правильно. В вашей маленькой лодочке можно позволить, чтобы парус хлопал, пока его поднимают, но один неожиданный рывок такого полотнища, как это, собьет вас с ног, и вы кубарем полетите в воду. Так что прежде чем поднять парус, надо причалить к берегу с наветренной стороны. В таком случае парус и гик будут смирно стоять по центру лодки. Далее, парус и такелаж тут такие же, как у вас, только большего размера. Можете осмотреться, пока я буду чехол снимать.

Она натянула перчатки и взялась за фалинь. Род аккуратно складывал в длину чехол от паруса. Да с этим мужчиной она на все способна!

Он добыл из ящичка два спасательных жилета и протянул ей один:

— Надевайте, и возьмите это себе за правило. Никогда без него под парусом не выходите.

Он влез в жилет и застегнулся.

Она послушно последовала его примеру.

— А теперь поднимайте парус. Делайте, как я вас учил.

— Так точно. И никаких бантиков.

Она налегла на фалинь и обнаружила, что для этого требуется не так уж много силы. Метры голубого терилена ползли вверх, пока над ней не захлопал огромный туго натянутый парус.

— Теперь идите на корму, беритесь за румпель, — приказал Род и улыбнулся. — Обычно шкипер не поднимает парусов и не проводит другие подготовительные работы, но сегодня мне хотелось, чтобы вы сами все попробовали.

— Шкипер? Я — шкипер?

— Кто держит румпель, тот и отдает приказы, — но на этот раз команда будет вам подсказывать. Что ж, мы покидаем берег и идем вниз по течению.

Он спрыгнул на причал, и Андреа занервничала. Он отдал швартовы, оттолкнул суденышко и снова запрыгнул внутрь. Она почувствовала, как шкот натянулся у нее в руках, и «Красная роза» начала набирать скорость. Род неспешно подошел к ней.

— Отпустите немного парус. Держите гик, ориентируясь на флажок наверху. А теперь расслабьтесь. До поворота около мили, только тогда нужно будет повернуть парус.

Натяжение шкота в руке Андреа немного ослабло. «Красная роза» прибавила скорости, слегка накренилась, ветер запел в канатах. Род принялся набивать трубку, и Андреа отдалась щекочущему нервы удовольствию. Прямой отрезок пути кончился неожиданно быстро, и на повороте Андреа инстинктивно притянула парус, меняя направление.

— Сильнее, — подсказал ей Род. — Следите за флажком. Вы чуть против ветра не встали. При таком галсе не переборщишь.

— Мне бы третья рука не помешала, — задохнулась Андреа.

— Подтолкните румпель бедром. Прекрасно справляетесь.

Русло сузилось, на крутом повороте возникла ветряная мельница с коттеджем. Андреа мельком скользнула по ним взглядом, но тут высокие деревья отрезали их от ветра, и парус обвис. В тот же самый миг, направляющийся им навстречу, катер занял практически всю реку. Андреа судорожно вздохнула:

— Что делать?

— Просто держитесь своего курса. Места тут гораздо больше, чем вам кажется. Совершать обходные маневры — дело катера.

— Надеюсь, его владелец это знает!

Он чиркнул спичкой, снова раскурил трубку и только потом сказал:

— Не волнуйтесь, шкипер. Я вижу ветерок, он вам поможет.

— Видите?

— Точно. Посмотрите на воду впереди нас. Видите мелкую рябь?

Андреа видела, но не могла поверить, однако через минуту она уже проходила мимо катера на довольно приличной скорости и махала в ответ на приветствия полудюжины, сидящих в нем, людей.

На прямых отрезках Андреа было легче управляться с яхтой, и, к ее восторгу, вскоре суденышко вынырнуло на большой участок открытой воды, усыпанный точками маленьких парусных лодок. Хозяева многих из них чуть ли не свешивались за борт, пытаясь удержаться против ветра.

— Что это?

— Бартон-Брод, гоночные шлюпки оттачивают здесь мастерство. Мы могли бы дойти до противоположного берега, но времени маловато, так что делайте большой круг по ветру и — домой.

Такого чудесного вечера у Андреа никогда в жизни не случалось. Род притормозил у ее коттеджа и открыл ей дверцу.

— Дальше не пойду. У меня встреча на девять тридцать назначена. Я рад, что вам понравилось. — Он замялся. — Вы виделись сегодня с мистером Джеймсоном?

— Конечно. Я и сама собиралась вам об этом рассказать. Он считает, что у полковника не было права ставить изгородь, и советует мне снести ее по своему берегу и у входа в Мак-Флит.

— Хмм. Он наверняка опирается на старый Навигационный закон. Умно. Уже решили, как поступить?

— Нет еще. Не хочу попасть в черный список.

— Трудно прожить жизнь, не нажив себе врагов, но я понимаю вашу точку зрения. Спокойной ночи, Андреа.

— Спокойной ночи, Род.

Едва переступив порог дома, Андреа включила телевизор. После новостей показали симфонический концерт, но, хотя Андреа очень любила такую музыку, мыслями она была с Родом. Что за встреча у него в девять тридцать? Явно такая, что не требует переодеваний, да и вряд ли дела в столь поздний час решаются. В голову ей пришла одна идея, и она улыбнулась ей — он, наверное, завсегдатай одного из местных пабов. Потом нежданно-негаданно в картинку вторглась Моника Дрейк в безупречном костюмчике, с бриллиантовым колечком на пальчике и идеальной прической — ни один белокурый локон не выбивается. У Рода, конечно же, свидание с Моникой.

Начался концерт для фортепиано Грига. Андреа попыталась сосредоточиться на музыке, но, даже глядя на летающие над клавишами пальцы пианистки, она размышляла о том, нравится ли Роду подобная музыка. По окончании программы она выключила телевизор, и ее вдруг пронзила стрелой простая истина.

Она влюблена в Рода.

В первый момент эта мысль шокировала ее. Потом она постаралась проанализировать это чувство. Оно вползло в ее душу незаметно и было совершенно не похоже на ту неистовую бурю страстей, какой она представляла себе любовь. Сейчас она знала только одно — каждая клеточка ее тела тянулась к нему, страдала от того, что она не может видеть и слышать его.

Ситуация невероятная, но на данный момент вполне сносная. Если она не станет подливать масла в огонь, любовь, быть может, умрет. А если нет?..

Верхние комнаты заливал лунный свет, и она поступила так, как обычно в подобные ночи, — переоделась в ночную рубашку, не включая света, и подошла к окну.

Неподалеку бесшумно пролетела сова, нырнула к земле и вновь поднялась в воздух, и в этот самый момент раздался выстрел.

Андреа вздрогнула и еще раз напомнила себе, что находится в деревне, где иногда стреляют. Тут фазанов видимо-невидимо, частенько взлетают из кустов, когда мимо проезжаешь. Но разве сезон охоты открыт? Вроде бы нет…

Дат она точно не знала и уже собралась отвернуться от окна, когда увидела темную фигуру. Кто-то неловко проковылял к ее сараю и рухнул в тени.

Андреа подождала с секунду и бросилась вниз, зажигая по дороге свет. Кто бы это ни был, ему нужна помощь, она абсолютно в этом уверена. Она рывком распахнула дверь и включила фонарик. Луч его практически потерялся в лунном свете, но сумел выхватить из тени лежащую на земле фигуру.

Андреа без колебаний побежала в сторону сарая. Человек приподнялся немного и тут же повалился на спину, но Андреа успела различить лицо Руди.

— Как ты, Руди? Сильно пострадал? — подскочила она к нему.

— Моя нога, мисс. Думаю, она сломана.

— В таком случае не двигайся. Я принесу одеяло с подушкой.

Андреа понеслась обратно в дом. Через несколько минут Руди уже лежал на подушке под толстым походным одеялом. Девушка устроила его, как могла, и посветила фонариком — бледный какой, и пот выступил, должно быть, ему очень больно.

— Я слышала выстрел. Это в вас стреляли?

— Чуть не попали, мисс. Мистер Форд, вот кто. Я прыгнул и неудачно приземлился.

— Ладно. Больше пока ничего не говорите. Я еду за доктором и «скорой помощью».

Она поспешила к машине и включила фары. В круг света тут же попали два человека на велосипедах, въезжающие в ее ворота, — один в полицейской форме, другой с ружьем. Андреа выбралась из машины и побежала им навстречу.

— Прошу вас, мне нужен доктор и «скорая помощь», и поскорее! — обратилась она к констеблю.

— Я вовсе не в него стрелял, — брякнул невпопад второй. — Выстрел прошел гораздо правее, над головой.

— Я не с вами говорю, — отрезала Андреа. — Вы идете звонить, констебль, или мне самой ехать?

— Не обращай на нее внимания, Том. Это же Руди, а он еще тот хитрец.

Мужчина с ружьем сделал попытку прокатить велосипед мимо Андреа, но она поймала его за руль и развернула.

— Минуточку. Позвольте напомнить, что вы вторгаетесь на частную территорию.

— Это егерь, мисс, и он пытается задержать браконьера, — сказал констебль.

— Пусть делает это на чьей-нибудь другой собственности, — воинственно заявила Андреа. — Стрелять в мальчишку, который охотился за птицей или кроликом! Неслыханно! Здесь что, феодальные порядки? Я хочу, чтобы этот человек держался подальше от моего дома, констебль, и мне срочно нужны доктор и «скорая»!

Полицейский развернул свой велосипед.

— Хорошо, мисс Карсон. Вам лучше уйти, мистер Форд.

Оба укатили прочь. Андреа вернулась к машине и оставила включенными только габаритные огни. Потом пошла назад к Руди и присела рядом с ним.

— Я послала за «скорой», Руди. Как ты себя чувствуешь?

— Не слишком болит, мисс. Жаль, что я не смог удрать. Этот мистер Форд наверняка упечет меня за решетку.

— Ну, не знаю. Не хотите рассказать, что вы здесь делали? Без передачи, конечно.

— Фазанов выслеживал, мисс. Несколько штук устроились ночевать на старом дубу, что на углу вашего участка растет. Я подумал — если я дам вам одного, то вы не будете против, что я брожу здесь в темноте.

Андреа хотела было рассмеяться, но вовремя остановилась.

— А я и не знала, что у меня дуб есть. Откуда мистер Форд стрелял в вас?

— С ваших мостков, мисс. Так тихо подплыл, что я его даже не услышал.

— С моих мостков? Руди, мне думается, нам обоим нужен адвокат. Советую вам не отвечать на вопросы, пока с ним не увидитесь.

— Я не могу позволить себе адвоката, мисс, да он все равно ничем помочь не сможет. Полковник всегда своего добивается здесь, в деревне.

— Не всегда, Руди, и не волнуйтесь по поводу оплаты услуг адвоката. Я беру это на себя. Просто не отвечайте пока на вопросы, и все.

— Как скажете, мисс.

Вскоре появилась «скорая помощь» с констеблем в качестве штурмана. Руди осмотрели, ногу зафиксировали. Мальчишку увезли, но полицейский остался. Держался он очень сдержанно.

— Мне надо снять с вас показания, мисс Карсон.

— В таком случае нам лучше пройти в дом, констебль. Там света больше, к тому же я замерзла.

Андреа пошла вперед, закрыла дверь и включила в гостиной электрокамин.

— Не знаю, пренебрежете ли вы своими обязанностями, если присядете и выпьете чаю, пока будете показания записывать. Я же определенно сделаю себе чашечку, я совсем окоченела.

Он постоял в нерешительности, потом снял шлем и присел.

— Не торопитесь, мисс. У меня еще полчаса есть, и от чая я не откажусь.

Андреа поставила чайник, вернулась в гостиную и съежилась у камина. Полицейский уже достал блокнот и что-то неторопливо записывал туда.

— Я пока фиксирую события до того момента, как мы с мистером Фордом появились у ваших ворот, — поглядел он на нее.

— Не буду мешать вам, пока чайник не закипит.

Андреа устроилась поудобнее. Если не считать сломанной ноги Руди, все это забавляло ее — здоровенный егерь тихо крадется в темноте по запруде, потом бросается к такому же дородному молодцу констеблю, и они оба мчатся на велосипедах по полям и лугам за парнишкой, решившим подстрелить парочку фазанов.

Запел чайник, и она пошла готовить чай. Полицейский залпом проглотил свой напиток, Андреа потягивала свой, раздумывая, какие вопросы ей будут задавать и как она должна отвечать на них. В итоге полицейский оторвался от блокнота и обратил взор на нее:

— Расскажите мне все, что знаете, мисс Карсон.

— Да рассказывать-то особенно нечего. Я стояла в спальне у окна, когда раздался выстрел. Через несколько секунд в сторону моего сарая проковыляла какая-то фигура. Я спустилась вниз, взяла фонарик и выбежала из дому. Оказалось, что это Руди, и у него сломана нога. Я устроила его поудобнее и как раз заводила машину, чтобы поехать за доктором и «скорой помощью», когда появились вы с мистером Фордом. Вот и все, пожалуй.

— Отлично, мисс. Благодарю вас. Пойду я. Можете больше не беспокоиться по поводу этого дела. У юного Руди вряд ли хватит наглости объявить себя невиновным.

— Невиновным в чем?

— Обвинение мистер Форд сформулирует позже, но я полагаю, оно прозвучит примерно так — нарушение границ частной собственности в погоне за дичью и, конечно же, охота в неположенное время.

— И чьи же границы он нарушил, позвольте поинтересоваться? Он был на моей земле, а я давала ему разрешение приходить и уходить, когда он пожелает. И как можно доказать, что он гнался за дичью?

Констебль покраснел:

— Думаю, мне лучше промолчать, мисс.

— Как пожелаете. Но я молчать не стану, непременно выскажусь в нужное время в нужном месте. Мне хотелось бы знать, можно ли одному человеку стрелять в другого в подобных обстоятельствах.

— Оставим этот вопрос более компетентным людям, мисс. Я просто делаю свою работу.

— Да, конечно. Извините, если я немного погорячилась. Спокойной ночи, констебль.

Андреа закрыла за ним дверь и снова поднялась наверх. Она припомнила колючую изгородь и свои собственные действия. Господи! — ужаснулась она. Она в Ярбурге не больше месяца и уже третий раз сталкивается с законом. Что о ней люди подумают?

Вскоре она провалилась в тяжелый сон с кошмарами. Вот она держит румпель громадной яхты. Небо затянуто черными облаками. Мачта клонится, паруса причудливой формы готовы взорваться под давлением бури. Все, что она может, — держаться за румпель, но веревки змеями обматываются вокруг ее ног, пытаясь утащить за борт.

И Род. Почему он стоит в сторонке, с презрением поглядывая на нее? Или с отвращением? Почему не подойдет, не поможет ей?

Веревки завязываются в крепкие узлы, румпель вырывается у нее из рук. Еще секунда — и она окажется за бортом, одна в бушующем море волн.

— Род! — зовет она в отчаянии.

Комната залита ярким светом, кто-то стучит в дверь. Андреа выбралась из-под одеяла, натянула халат и спустилась вниз. На пороге стоял телефонный мастер.

Глава 8

Андреа приготовила чаю и выпила две чашки, прежде чем приняться за прочие дела. Ночной кошмар не прошел даром, нервы совсем расшатались. Обычно она девушка не суеверная, но на этот раз ей казалось, что сон ей приснился вещий. Это своего рода предупреждение. Но о чем ее предупреждают? Не лезть не в свое дело? К примеру, в дело Руди?

Она оделась и спросила работающих у ее дома мужчин, не желают ли они чаю. Те вежливо отказались. Андреа обрадовалась этому обстоятельству. Она чувствовала, что не в силах разыгрывать из себя радушную хозяйку.

В итоге она пошла в студию и решительно взялась за кисть, но не успела она сосредоточиться, как в дверь постучали. На пороге стоял третий рабочий.

— Покажите, где бы вы хотели поставить аппарат, — попросил он.

— Сюда, пожалуйста, — указала она на маленький столик в крохотной прихожей.

— Хорошо, мисс. Через час сможете поболтать со своим бой-френдом, — улыбнулся он.

С бой-френдом! Андреа вздрогнула, ответила что-то невпопад и вернулась к работе, но сосредоточиться так и не смогла — ей все время мешало громкое насвистывание рабочего. В итоге он крикнул, что все готово.

Андреа глядела на кремовый аппарат и раздумывала над тем, зачем она установила его в такой спешке. Ей было просто некому звонить. Потом она вспомнила о Руди. Она может узнать, как он себя чувствует и когда его можно навестить.

Она набрала номер, и ей ответил бодрый голос. И тут Андреа пришла в замешательство. Она ведь не знает фамилии Руди! Девушка объяснила, кто ей нужен, и вскоре получила ответ:

— Это Руди Коул. У него все в порядке, мисс. Часы посещения — каждый вечер с шести до восьми.

Андреа положила трубку, и тут ей в голову пришла еще одна мысль. Она позвонила мистеру Джеймсону и попросила его заняться делом Руди. Он задал ей несколько вопросов и согласился:

— Да, я берусь. Случай довольно интересный. Обещаю поговорить с молодым человеком на этой неделе.

Андреа повесила трубку и пошла работать.

Она принялась рисовать голову девушки, опираясь на сделанный ранее эскиз. Девчонка должна была смотреть на мир наивно распахнутыми глазами, но как Андреа ни старалась, во взгляде сквозила дерзость, да и краски не давались, слишком яркие, вызывающие. Раздался телефонный звонок, и Андреа раздраженно вздохнула. Ну вот, началось, уже номером ошиблись! Поднимая трубку, она даже и не подумала скрыть своего недовольства, но тут сердце пропустило удар.

— Род! Но как вы узнали?

— Встретил ребят из телефонной компании, и мы обменялись новостями. Хотел сделать вам сюрприз.

— Причем очень приятный. Я уже приготовила ледяной тон для того, кто не в состоянии номер правильно набрать.

— Знаю. У нас у всех такой про запас имеется. Но мне не хотелось бы отвлекать вас от дел.

— А вы и не отвлекаете, правда.

— Отвлекаю. Я знаю, что вы — девушка работающая, но я звоню вам по поводу Руди. Что там точно произошло?

— Значит, вы уже в курсе?

— Вся деревня в курсе, только и говорят о том, сильно ли его суд прижмет.

— О! У меня имеются свои идеи по поводу законности этого дела, но мне бы не хотелось обсуждать их по телефону. Нельзя ли…

— У меня есть идея. Я сегодня собрался проведать Руди. Что, если я загляну к вам на обратном пути?

— Я и сама хотела в больницу съездить, но…

— Отлично. Я заеду за вами около семи. До встречи

— Пока, Род. — Андреа подержала трубку у уха, потом аккуратно водрузила ее на место, поднялась наверх, взяла в руки палитру и поглядела на рисунок. — Так, молодица… а ты недурна собой. Поменьше тени под нижней губой, убрать недовольную гримасу, и вполне годится.

Андреа принялась напевать себе под нос. Не важно, что она увидится с Родом по делу и говорить они будут о вещах практических. Она увидит его, проведет в его обществе, бог даст, целый час, и это в ее положении сущий дар небес.

Работа начала спориться. И в голову ей пришла еще одна мысль — почему бы ей не возобновить разговор об изгороди с ее стороны запруды? То есть о том, чтобы ее снести. Идея Роду понравилась, а если так, то он наверняка сможет дать ей пару полезных советов.

Ей вдруг стало совестно. Не пытается ли она увести чужого мужчину? Пытается, но надежды у нее никакой, решила она, припомнив огромный бриллиант на пальце Моники Дрейк. Но дело не только в Монике, дело в самом Роде. Не такой он человек, чтобы от женщины к женщине бегать.

Андреа бросило в жар. Надо срочно положить этому конец! Она поедет с Родом к Руди, но впоследствии станет избегать встреч с ним.

Остаток дня надежда и отчаяние волнами накатывались на нее, сменяя друг друга. Она то взлетала до небес при мысли о том, что побудет немного с Родом, то падала в пропасть, представляя себе горемычную жизнь без него.

Около семи Андреа услышала звук подъезжающего автомобиля и пошла встречать Рода. Он вежливо поздоровался с ней, но им практически не о чем было поговорить до самой больницы.

— Вы проявили благородство, позаботившись о юном Руди, Андреа. После разговора с вами я позвонил Джеймсону, и он сказал мне, что вы уже наняли его адвокатом Руди. — Он помолчал. — Тут все гораздо сложнее, чем вам кажется. И дело это наше, местное, а потому…

— Сколько должно пройти времени, чтобы меня начали считать местной? — вставила Андреа.

— Все зависит от точки зрения, — улыбнулся он. — Я здесь около десяти лет живу, но некоторые до сих пор смотрят на меня как на чужака. Полагаю, для того, чтобы считаться местным, ваши предки должны жить здесь со дня сотворения мира.

Он открыл дверцу, и Андреа соскользнула с пассажирского сиденья. Она чувствовала — хоть разговор и отложен, Род уже решил избавить ее от неприятностей и взять все хлопоты на себя.

— Джеймсон тоже может приехать, — сказал Род уже на входе. — По крайней мере, он обещал, если получится. Сэкономит время, встретившись разом и с вами, и с Руди.

— Надеюсь, Руди не ошеломит такой поток внимания. Как насчет его родителей, мы им не помешаем своим присутствием?

— У него их нет. Он с теткой живет. Она добрая душа, но нелюдимая. Если ей скажут, что за ним хорошо ухаживают, она не станет ходить в больницу.

Род, похоже, неплохо ориентировался в здешних коридорах, поскольку направился прямиком в палату Руди. Парень сидел в кровати и выглядел неплохо, но взгляд бегающий, затравленный. Андреа улыбнулась ему и поздоровалась:

— Привет, Руди. Как вы?

— Да уж. Ну и в заварушку ты попал, — вмешался Род, не дав парню ответить. — Нельзя нарушать границы чужих владений.

— А я и не нарушал ничьих границ, мистер Сандерс. Я был на земле мисс Карсон, а она сама разрешила мне приходить и уходить, когда пожелаю.

Андреа рассмеялась:

— Я, конечно, не думала, что ты среди ночи явишься, но в остальном это правда.

— А фазаны? — поинтересовался Род.

Руди упрямо поджал губы.

— Послушай, — продолжал тем временем Род, — мы с тобой можем не соглашаться с теми, кто устанавливает правила охоты, но нарушать их все равно не имеем никакого права. Ты убил или ранил хоть одну птицу?

— Я даже к месту их ночевки не успел подобраться, когда егерь в меня пальнул.

— В тебя? Не в воздух, чтобы попугать тебя, ты уверен? Ты его видел? Где он стоял? — завалил его вопросами Род.

— Я видел его и попытался сбежать. Он стоял в своей старой лодчонке в десяти ярдах от меня.

— В десяти… а, вот и мистер Джеймсон. Можешь рассказать ему свою историю. Он — твой адвокат.

Мистер Джеймсон подошел к кровати, обменялся рукопожатиями с Андреа и Родом и повернулся к Руди.

— Так вот, значит, кто у нас преступник. Расскажи мне, как все было. В подробностях.

Руди повторил свои слова.

— И вы готовы подтвердить, что он не нарушал границ вашей собственности? — поинтересовался адвокат у Андреа.

— С радостью.

— Это пока все. Но перед отъездом в Норвич мне бы хотелось еще с вами поговорить.

— Может, лучше у меня дома? — предложила Андреа и добавила, заметив выражение лица Руди: — Не успокоите ли вы молодого человека?

Адвокат нахмурился и заглянул ему прямо в глаза:

— Если вы и не нарушили закон, молодой человек, то пытались, а это почти одно и то же. Я сделаю для вас все от меня зависящее и думаю, вам удастся легко отделаться.

Мистер Джеймсон поехал за ними в своей машине, осмотрел земли Андреа, и к восьми часам все трое уже пили кофе в ее гостиной.

— Примите мое восхищение, мисс Карсон. Комната очень уютная, — огляделся мистер Джеймсон.

— Спасибо. Тут еще одной вещи не хватает — пианино, кабинетного рояля.

Последние слова вырвались у нее неожиданно, но она действительно всегда мечтала о чем-то подобном.

— Значит, вы играете на пианино? — удивился Род.

— Училась немного в детстве. Думаю, я выдаю желаемое за действительное.

— Вы должны приехать и испробовать мой инструмент. Заодно проверите, много ли помните.

— Это было бы здорово. — Адвокат перестал для них существовать. — Для меня пианино — несбыточная мечта. Дешевое я не хочу, а дорогое позволить себе не могу.

— Дешевку покупать действительно не стоит. Хороший инструмент откликается даже на мои корявые пальцы. Вам просто необходимо попробовать сыграть.

По телу Андреа прошла теплая волна, но тут адвокат кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Насчет Руди Коула. Вы оба позвонили мне и попросили заняться этим делом. Кто будет нести расходы?

— Оба, это же очевидно, — поспешила вставить Андреа.

Внутренний голос принялся нашептывать ей: «Ты начинаешь слишком тесно общаться с Родом. Уйди в сторону, если он даст тебе такой шанс. Помни — он влюблен в Монику. Стоит хоть на минуту забыть об этом, и не избежать тебе нестерпимой боли».

— Я бы взял все на себя, Андреа, но если вы желаете разделить…

— Желаю. И очень.

Все, слово не воробей, вылетело — не поймаешь. Но она была рада, что сожгла за собой мосты.

— Отлично, — кивнул адвокат. — Дело это легко разбить. Скорее всего, его обвинят в попытке нарушить закон, но его проступок не идет ни в какое сравнение с поведением егеря.

— Стрельба в сторону частного владения, — сказал Род.

— И угроза жизни человека. К тому же можно выдвинуть обвинение в ношении открытого огнестрельного оружия на общественной трассе.

— Это я из виду упустил, — признался Род. — Форду явно не поздоровится.

— Как и его работодателю, полковнику Фробишеру. Ему придется доказать, что он давал Форду нужные инструкции и велел ему держаться в рамках закона. С чего вы хотите, чтобы я начал, особенно вы, мисс Карсон, поскольку нападение произошло на вашей территории?

Андреа растерянно поглядела на мужчин.

— По-моему, мистер Джеймсон предлагает вам немного надавить на полковника, — улыбнулся ей Род. — Никаких жалоб на егеря, если дело Руди будет закрыто. Я правильно вас понял, мистер Джеймсон?

— Я думал об этом и еще кое о чем. Неплохо было бы попросить полковника доказать свое право… э-э-э… на охрану запруды.

— Что скажете, Андреа? — без всякого выражения произнес Род.

Похоже, ее ответ очень волновал его, словно вопрос был своего рода тестом. И ей очень хотелось угодить ему. Она задумалась на минуточку. Похоже, мистер Джеймсон собирается воспользоваться делом Руди для открытия водных путей, и Род тоже хотел бы видеть Килн-Брод доступной для широкой публики, но предложение адвоката мало чем отличается от неприкрытого шантажа. Действительно ли все способы хороши для достижения благой цели? Она повернулась к мистеру Джеймсону, во взгляде плескалось беспокойство.

— Мне кажется, мы упустили из виду одну деталь. Руди получил травму, в результате которой некоторое время не сможет работать, а, следовательно, зарабатывать себе на жизнь.

— Можно добиться от полковника некоторой компенсации, но это пустяки по сравнению с доказательством его прав на запруду.

Андреа поглядела на Рода в поисках ответа на вопрос — что же ей делать? Но лицо его ничего не выражало.

— Единственное, чего я от вас хочу, — избавить Руди от неприятностей, — медленно проговорила она. — То есть не важно, каким образом это будет сделано, нельзя его жестоко наказывать за столь мелкое прегрешение.

— Телефонный звонок адвокату полковника все устроит, — заверил ее Джеймсон. — Вы согласны с таким способом действий, довольно ограниченным? — повернулся он к Роду.

— Пусть мисс Карсон решает.

— В таком случае я возвращаюсь в Норвич.

Адвокат взял свой портфель. Андреа пошла провожать его до дверей, ожидая, что Род последует за ним, но тот хоть и встал, прощаясь с мистером Джеймсоном, но двигаться с места явно не собирался.

Андреа закрыла за адвокатом дверь и постаралась успокоиться, прежде чем вернулась обратно в гостиную. Она упустила возможность выяснить, кто на самом деле владеет запрудой, и Род вряд ли одобрит ее поступок. Взгляды их встретились, девушка выдавила улыбку, но следующее заявление Рода повергло ее в шок:

— Еще рано, Андреа. Как насчет испытать мое пианино?

У нее голова пошла кругом. Совершенно позабыв о решении не вступать с Родом в более тесный контакт, Андреа приняла его приглашение не просто с удовольствием — с радостью.

— Так пойдет? — окинула она себя взглядом. — Я ведь должна произвести впечатление при первом визите.

— Уже произвели. Просто возьмите пальто.

— И ключи от машины.

— Они вам не понадобятся. Я сам привезу вас обратно.

Через пять минут они уже проезжали мимо коттеджа Джерри, а еще через несколько секунд въезжали в ворота большого, наполовину деревянного коттеджа. День умирал, но она разглядела аккуратную лужайку по обеим сторонам каменной тропинки, ведущей к широкому крыльцу с массивными дубовыми столбами, увитыми жасмином и жимолостью. Род открыл дверь и включил свет, и глаза Андреа распахнулись от восхищения. Не успела она насладиться просторным холлом и широкой лестницей с резными стойками перил и декоративными гипсовыми панелями, как Род провел ее в длинную комнату и включил электрический огонь в огромном камине.

— Позвольте взять у вас пальто.

Его руки коснулись ее плеч, и она вздрогнула.

— Идеально, Род, все такое старинное, красивое, прекрасной сохранности. Семейный очаг?

— Не хотелось бы вас разочаровывать, — рассмеялся он, — но если вы помните, я говорил, что живу здесь всего около десяти лет.

— Ах, да. Вы чужак, такой же, как и я.

— Даже больше. Я с той стороны Пеннинских гор, из Ливерпуля. Удивительно, что вы не заметили акцента. — Он положил ее пальто на диван. — Позвольте представить вам мое пианино, которым я заманил вас к себе.

Андреа подошла к инструменту и взяла несколько аккордов. Звук получился чистым, в голове всплыла давно забытая мелодия. Где-то на половине она поняла, что не помнит продолжения, и легко перешла на другую, очень похожую. Напряжение ушло, пальцы легко летали над клавишами. Память увела ее в далекое далеко, и она забыла, где находится. Она повернула голову и увидела, что Род сидит в кресле — ноги втянуты, глаза прикрыты, над трубкой вьется легкий дымок. Слезы радости навернулись ей на глаза. Потом вдруг вспомнилась Моника Дрейк, и пальцы резко ударили по клавишам в завершающем аккорде.

— Что случилось? — встрепенулся Род.

Она развернулась на вращающемся табурете:

— Ничего. Извините, если напугала вас. Просто я вдруг ощутила свою собственную несостоятельность.

— Для меня вы состоялись. Это пианино ни разу не звучало после смерти моей матери, если не считать моих неуклюжих попыток.

Андреа поднялась со стула:

— Ваша мама хорошо играла?

— Неплохо, но не слишком эмоционально. Вы куда более экспрессивны.

— Рада, что моя игра не оскорбила ваш слух.

— Оскорбила? Вовсе нет! Даже когда вы делали паузу, чтобы взять нужный аккорд, вам удавалось сохранить очарование музыки. Идите, садитесь сюда, я принесу вам шерри. Какое вы предпочитаете, сухое или полусладкое?

— Полусладкое, пожалуйста.

Андреа присела на диван, наблюдая, как Род подходит к резному угловому буфету. Чем дольше она здесь находилась, тем больше проникалась любовью к комнате. Окна не очень широкие, но высокие. По стенам шли балки неправильной формы, под ними — лепнина. На потолке балок не было, только гипсовые панели цвета слоновой кости.

Род вернулся с подносом — два стакана и графин.

— Надеюсь, вам понравится, — протянул он ей стакан. — Шерри — напиток на любителя.

— Наверное. Я не слишком разбираюсь в спиртном. — Андреа сделала небольшой глоток. — Вкусно. Расскажите мне о вашем доме. Он таким и был, когда вы сюда заехали?

— Таким? Не искушайте меня. Стоит мне сесть на своего конька, вы меня и через месяц с него не стащите. До смерти своими рассказами замучаю.

— Не замучаете. А если мне наскучит, я всегда могу сказать, что уже поздно и мне пора домой.

— Ладно, пеняйте на себя. Это не дом был, а настоящая развалина. Крыша худая, потолок местами обвалился.

— Но не в этой комнате? Тут не видно следов ремонта.

На губах его заиграла задорная мальчишеская улыбка.

— Здешней лепнине всего три года, Андреа.

— Не может быть! Это же очевидно ручная работа, механической аккуратностью нашего века и не пахнет.

— Нет, вы определенно напрашиваетесь! Старая лепнина кое-где сохранилась. Я снял слепки и наделал копий.

— Клей и гуттаперча? Я слышала о таком способе отливки гипса в художественной школе. Продолжайте, прошу вас. Это так интересно!

— Я посчитал, что материалы надо по мере возможности использовать старинные — известь, штукатурка, конский волос для связки. Ну и еще кое-что. К примеру, кирпичи для камина я набрал на развалинах старого дома. Дубовые балки тоже потребовались, и я…

Андреа подперла ладошкой подбородок и внимательно слушала отчет Рода о реставрации коттеджа XVI века.

— Вы должны гордиться им, — сказала она. — И тем, что основную работу сами проделали.

— Я и горжусь, в определенном смысле. Но иногда мне кажется, что место пропадает даром — один человек, восемь комнат, к тому же имеется один весьма существенный недостаток.

— И какой же, если не секрет?

— Рядом нет воды, негде на лодке покататься. До лодочной станции, конечно, всего пять минут на машине, но я редко приезжаю домой раньше семи-восьми вечера, а выйти под парусом очень хочется, хоть ненадолго. В конце сезона яхту надо вынимать из воды и ставить на ремонт, и приходится таскаться на станцию с банками, ведрами, красками, лаками, кистями и тому подобное. — Он невесело усмехнулся. — Только не подумайте, что я жалуюсь.

— Я понимаю, о чем вы. Это все равно что иметь гараж в нескольких кварталах от дома. Ближе воды нет?

— Только Килн-Брод. Запруда прямо за моим садом начинается. По правде говоря, до нее всего четверть акра земли от моих границ.

— Значит, будь протока Мак-Флит судоходной, вы бы могли ставить яхту чуть ли не на пороге своего дома.

— Да, но ведь та четверть акра все же существует. Когда-то у меня была идея прикупить участок и продлить сад, но никто не в курсе, кому именно он принадлежит.

— Понятно. — Андреа бросила взгляд на часы. — Боже, уже почти одиннадцать! Я не встану с утра. Спасибо за прекрасный вечер, Род. Я получила огромное удовольствие.

— Если так, то вы непременно вернетесь.

— О, мне бы очень этого хотелось, но…

— Ничего страшного. Дату назначать не обязательно. Встретимся, когда оба сможем.

Он без лишних слов принес ей пальто и помог одеться. Через десять минут она стояла на пороге своего дома и прощалась с ним, всем сердцем желая, чтобы он нашел предлог задержаться еще немного, но он так и не сделал этого. Вскоре она уже поставила чайник и пошла наверх переодеваться.

В душе у нее все перемешалось. Последние несколько часов она буквально купалась в счастье, но счастье это было мимолетным и, если так можно выразиться, краденым. Где была Моника Дрейк сегодня вечером и в тот вечер, когда они с Родом ходили под парусом? Может, голубки поссорились, а может…

Громкий стук в дверь напугал ее. Сердце подпрыгнуло, и она опрометью кинулась к двери. Он вернулся! Забыл что-нибудь. Пусть хоть на минуточку зайдет, но для нее каждая минутка на вес золота.

Она распахнула дверь, и улыбка ее тут же погасла.

— Джерри! — запнулась она. — Что так поздно?

— Захотелось увидеть тебя, моя драгоценная. — Он чмокнул девушку в щечку, отстранил от двери и закрыл ее. — Настрадалась без старины Джерри?

— Чуть все волосы на себе не повырывала, — ответила она в тон ему. — Я чайник поставила, хотела чаю с молоком выпить, но ты, наверное, кофе будешь.

И Андреа, не дожидаясь ответа, упорхнула в кухню. Щеки ее горели, кровь громыхала в висках, и она чуть ли не ненавидела Джерри. Девушка стучала чашками, стараясь справиться со своими эмоциями — должна справиться, просто обязана, если хочет, чтобы жизнь не стала невыносимой. Не стоит даже думать о Роде. Дружить с ним, конечно, здорово, но ничего, кроме дружбы, между ними быть не может.

— Угадай, кого я встретил в поезде! — крикнул из гостиной Джерри.

— Мужчина или женщина?

— Девушка.

— Из лондонских приятельниц?

Андреа пыталась потянуть время.

— Нет. Местная, — крикнул Джерри.

— Откуда мне знать, с кем из деревенских куколок ты успел познакомиться. Ты мне не рассказывал. — Она принесла поднос и поставила его на столик у огня. — Не тяни.

— Монику Дрейк, вот кого! Мы с ней за одним столиком обедали, правда. Я еле успел к отбытию, и в ресторане только одно свободное место осталось.

Андреа села и взяла свою чашку. Она уже успела совладать с собой и говорила вполне естественно.

— Неудобно было?

— Мне? — хохотнул Джерри. — Ты же знаешь своего старого маэстро, душа моя! Вот она напряженно держалась. Я бы сказал, холодно, но я сумел растопить этот лед. — Он откинулся на спинку и прикурил сигарету. — Заставил ее распить со мной бутылочку шампусика.

— Правда?

— А она совсем не так плоха, — продолжал гнуть свое Джерри. — Рассказала мне о той ошибке на твой счет и о том, как она все уладила. Я рад, правда. В маленькой деревне не стоит с людьми ссориться.

— Конечно.

Андреа не знала, что и сказать. Судя по тону, Джерри считает, что они обе виноваты.

— Она шмотки закупать ездила, — поведал ей Джерри. — Два дня по магазинам бегала. Всю багажную полку своими коробками уставила.

Эти нехитрые слова ножом пронзили сердце Андреа. Значит, Моники два дня в деревне не было! Вот почему Род нашел для нее время. Она могла бы и догадаться. Он человек внимательный, вот и решил сделать жест доброй воли. Залечить нанесенную душевную рану, не подозревая о том, как больно жжется мазь.

— Моника говорит, в Норвиче есть одно милое местечко с хорошей кухней и музыкой. Предлагает устроить двойное свидание — мы с тобой и она с Родом. Как тебе идейка? Растопим лед раз и навсегда, а?

Идея манила и пугала одновременно. Она уже засыпала Джерри вопросами, и, когда выяснилось, что это общегосударственная сеть танцевальных залов, ее энтузиазм перевесил страхи. Ну, станцует Род с ней пару-тройку раз, ничего страшного. Неужто она не сумеет попритворяться несколько минут?

— Согласна, — сказала она в итоге.

— Отлично. Я передам Монике. Улажу все через нее или, может, на самого Сандерса наткнусь. Надо разведать, где он живет.

— Его дом в четверти мили от твоего по той же дороге.

Андреа не хотела говорить о вечере с Родом — это все равно что нарушить границы священного храма. Но и скрывать, что она была там, тоже не собиралась, однако Джерри не заметил ее прокола.

— А как у тебя дела? Все тихо-мирно, на северном фронте без перемен?

— Не совсем. Я, похоже, в еще одно судебное разбирательство впуталась.

— Что? — подскочил Джерри. — Ну, надо же! Куда на этот раз вляпалась?

— Тебе не приходит в голову, что вляпаться могли другие? — раздраженно огрызнулась Андреа. — Почему ты всегда меня виноватой считаешь?

— Успокойся, душа моя! — ухмыльнулся он. — Сбавь обороты! Я не имел в виду ничего такого. И кто же тебя в это втянул?

Андреа рассказала ему о выходке Руди. Ей пришлось поведать и о визите в больницу вместе с Родом и мистером Джеймсоном, об их последующей дискуссии, и впервые в жизни Андреа увидела на лице Джерри неподдельную тревогу. Он придвинулся к ней поближе и обнял за плечи.

— Андреа, детка моя, в этом деле слишком много подводных камней, и мне это совсем не нравится. Послушайся дядюшку Джерри, дай задний ход. Юнец сам на свою голову беду накликал. Не стоит тебе ссориться с местными сановниками. Даже больше, это может…

Андреа отодвинулась от него. Он никогда не называл ее «деткой», и ей это не понравилось. И как по-хозяйски он обнимает ее, тоже.

— Я делаю то, что считаю правильным, — отрезала она.

— Что-то я засиделся, поздно уже, — вскочил Джерри.

— Прости меня, Джерри, — тут же пошла на попятную Андреа. — Я не хотела обижать тебя. Совет твой практичен, но я вряд ли последую ему.

— Советы — не мой конек, — рассмеялся он. — Не мастак я людей поучать. Как насчет танцев, все в силе, если я сумею договориться?

― Конечно, в силе, только мы на моей машине поедем. Не хочу, чтобы мою прическу ветром сдуло.

Она пошла проводить его и, когда он открыл дверь, заметила, как в лунном свете скользнул к сараю черный кот, которого она уже несколько недель не видела.

— Да у тебя тут дикие звери бегают! — поглядел на нее Джерри.

— Не то чтобы совсем дикие. Время от времени он спит перед моим камином.

— Он? Мне кажется, ты ошибаешься. Похоже, твоя мышеловка скоро произведет на свет потомство.

— Может, ты и прав. Время покажет. Спокойной ночи, Джерри.

— Спокойной ночи, детка моя.

Андреа захлопнула дверь. Чего ей не хотелось, так это быть чьей-то «деткой». Никакого особенного смысла Джерри в это слово конечно же не вкладывал, просто он привык так выражаться, но Андреа задумалась — как, интересно, Род назвал бы свою возлюбленную?

Она долго ворочалась в постели, но, заснув, очутилась в огромном, изысканно украшенном бальном зале. На площадке были только они с Родом, он нежно обнимал ее, легко и непринужденно ведя в замысловатом танце.

Музыка смолкла, и он повел ее к помосту, на котором возвышался трон. У трона стояли Моника и Джерри. Джерри держал корону на бархатной подушечке и широко улыбался ей. Красавица Моника была отчужденно-надменна.

Но Андреа не обращала ни на что внимания. Род провел ее по ступенькам к трону. Внезапно из-за портьеры появился полковник Фробишер.

— Покажите мне свои правоустанавливающие документы! — громыхнул он.

— Но мне нечего вам показать, — едва слышно проговорила Андреа.

— В таком случае вы дисквалифицированы. Корона переходит к Монике Дрейк.

Андреа сжалась в комочек. Род отпустил ее руку и повел к трону Монику. В окошке забрезжил рассвет.

Полежав немного, Андреа встала и натянула халат. Она знала, что больше ей уже не уснуть, как и то, что она непременно должна раздобыть документы на Килн-Коттедж. Непременно. Но где?

Глава 9

Андреа позавтракала и вышла в сад, не в силах избавиться от тягостного ощущения сна. Она безумно, безнадежно влюблена в Рода, вот в чем причина ее горестей.

Любовь эта, конечно же, была запретной, ведь Род помолвлен с Моникой. Но что она может поделать со своими чувствами? Как поступил бы любой другой на ее месте?

Она вернулась в дом и взялась за работу. Ей непременно надо убраться подальше отсюда, уехать в Лондон, но только после того, как решится дело Руди. Она подумала о Джерри. Ей придется объясниться с ним по поводу внезапного отъезда из Норвича, ведь он как-никак сделал ей предложение. А вдруг это и есть выход? Стать его женой… Андреа отложила в сторону кисть и выпрямилась на своем рабочем табурете. Вряд ли Джерри без ума от нее, да и она не питает к нему ничего подобного, но они нравятся друг другу, понимают друг друга. Не идеальный фундамент для строительства совместной жизни, но все же довольно прочный, гораздо крепче, чем шальная любовь многих других пар…

В ближайшие три дня ее никто ни разу не потревожил, наступила пятница. Ей удалось выработать расписание, сдерживающее в узде нездоровые мысли. Усердная работа до ленча, час посвящается уходу за садом, поездка к Руди в больницу, опять работа у мольберта до самой темноты. И вот когда она уже мыла кисти, раздался телефонный звонок. Девушка подняла трубку, готовая к любому повороту — ошиблись номером, мистер Джеймсон, Джерри, Род, даже Моника.

— Андреа Карсон у аппарата, — сдержанно произнесла она.

— Андреа! Это Джерри. Послушай, я все устроил.

— Устроил?

— Оставь этот тон, душа моя. Я уже сто лет не нарушал данных тебе обещаний. Обед с танцами, милая. Жди меня завтра около семи тридцати.

Кровь быстрее побежала по венам Андреа. Она снова увидит Рода!

— Ты еще там? — раздался голос Джерри. — В обморок не свалилась, душа моя?

— Я просто думала, что надеть, — попробовала рассмеяться Андреа.

— Я тоже сомневался и спросил у Моники насчет смокинга. Она говорит, что в длинном пойдет. Так что не переживай, душа моя, тебе все к лицу.

— Спасибо за комплимент. Хорошо, я буду готова к семи тридцати. И спасибо, что сообщил. Кстати, ты откуда звонишь, из телефонной будки?

— Нет, из местного паба. Я как приехал, целыми днями над работой корплю, только по вечерам позволяю себе кружку-другую пивка пропустить.

Андреа уже собралась дать отбой, когда в трубке послышался хлопок, взрыв смеха и бой барабанов и тарелок. В телефоне щелкнуло, и все исчезло.

Андреа нахмурилась. Похоже, Джерри обманывает ее. Вряд ли в тихом пабе подают шампанское и играют танцевальную музыку, если только в их разговор не вклинился кто-то третий. Джерри не привыкать сказки сочинять, но зачем? В этом нет никакой необходимости. Не ее дело, если он решил пойти куда-нибудь развлечься. Или все же ее? В свете последних событий он мог бы быть с ней более откровенным.

Но она и сама не слишком честна с ним, не правда ли? Отвечать ни да, ни нет на предложение руки и сердца — разве так себя ведут?

Что ж, если Джерри снова заговорит с ней о браке, она сможет дать ему честный ответ. Как бы он ей ни нравился, она его никогда не полюбит.

Андреа включила телевизор, даже не заглянув в программу.

В прихожей зазвонил телефон, и Андреа вскочила и кинулась к аппарату.

— Андреа Карсон слушает, — уверенно проговорила она.

— Это Род, Андреа. Что там насчет танцев в городе?

— Но разве вы не в курсе?

— Мне позвонили в офис и оставили сообщение. Я недавно вернулся и прочел его. Попытался разыскать Монику, но ее нигде нет. Кстати, кто обо всем договаривался?

— Скорее всего, Джерри. Он подал идею несколько дней тому назад, но окончательно я тоже только сегодня вечером обо всем узнала.

— Значит, это не вы устроили?

— Нет, конечно. Что-то не так, Род?

— Мне придется отложить довольно важную деловую встречу, назначенную на субботу, только и всего.

— Не стоит, Род. Я возьму машину и съезжу к Джерри. Скажу, что все отменяется. Если его нет дома, оставлю записку. И Монике позвоню, или вы сами…

— Нет, не делайте этого. — В голосе его зазвучали знакомые командные нотки. — Пусть все идет по плану. Я немного опоздаю, но приеду. Забудьте то, что я вам говорил, — уже мягче произнес он. — Мы хорошо проведем время.

— Как тут забудешь? Я понятия не имела, что вас не поставили в известность.

— Ничего страшного. Иногда меня ни дома, ни в офисе не застать. Целыми днями пропадаю, а то и ночами. Моника часто сама обо всем договаривается и потом оставляет мне сообщение.

— Понятно. Значит, все в порядке?

— Просто отлично. Увидимся завтра вечером. Пока.

— Пока. — Андреа лихорадочно искала повод продолжить разговор, но не нашла и дала отбой.

Ей вдруг стало не по себе. Джерри звонил из какого-то веселого заведения. А что, если Моника сейчас с ним? Но хватит уже предположений! Она проведет два-три часа рядом с Родом, будет слушать его голос, даже потанцует с ним. По правилам полагается хотя бы раз поменяться партнерами.

Андреа закружилась по комнате и вдруг с воплем бросилась наверх.

— В чем же я пойду?!

Она включила свет и раскрыла гардероб. Забраковав все костюмы и платья, она наткнулась наконец на два вечерних наряда. Ужас! Полчаса назад оба сгодились бы, но только не теперь. Да что на нее нашло, когда она их покупала? Ну и ладно. Поедет в город, потратится, и ну их, деньги. Весь Норвич перетрясет, но найдет то, что ей нужно.

На следующее утро она была в городе уже к открытию магазинов. Для начала она обошла несколько парикмахерских, желая записаться на вторую половину дня. Это оказалось нелегко, но в итоге местечко для нее нашлось.

Дальше на очереди стояло платье. Тур по магазинам ничего не дал, улицы постепенно наполнялись народом.

Андреа прошлась по улице с необычным названием Галерея Джентльменов. На другой стороне пестрели рыночные палатки, но яркие цвета не влекли ее. Она проверила боковые улочки и пассаж в надежде отыскать магазин вечерних платьев, ничего не обнаружила и снова вышла на Галерею. Движение стало прямо как в Лондоне. Заметив на той стороне универмаг с известным на всю страну названием, она перешла дорогу, протолкнулась вместе с другими покупателями в стеклянные двери и ступила на толстый ковер. Куда ни кинь взгляд, всюду роскошь. Небольшая лестница привела ее в салон модного платья, и девушка рухнула в кресло. Ноги болели, в душе — пустота отчаяния.

— Вечернее платье, пожалуйста. Что-нибудь особенное.

— Конечно, мадам.

Платья представали перед ней одно за другим, и в обычной ситуации ей понравилось бы чуть ли не каждое, но на этот раз она была слишком критична. И вдруг она увидела именно то, что надо.

— Я примерю, если можно.

— Его придется немного подогнать по фигуре, мадам.

Андреа прошла в примерочную и надела платье.

Оно, точно оно!

Таких роскошных нарядов она еще никогда не носила, но с нужной прической и макияжем… Расшитый жемчугом и блестками лиф оставлял плечи открытыми и мягко переходил в юбку. Цвет — шикарный голубой.

— Надо немного подобрать в талии и подрезать, — сказала продавщица. — И сядет идеально. Когда вы снова будете в городе, или вам прислать его на дом?

— Но оно нужно мне сегодня вечером! — растерялась Андреа, прекрасно понимая, что сегодня суббота, самый загруженный день недели. Но девушка лишь улыбнулась в ответ:

— Сможете вернуться к двум часам?

— Конечно. Мне еще по магазинам походить надо, прическу сделать, а сейчас я просто умру без чашечки кофе в тихом местечке.

— Есть у нас одна хорошая кофейня, но боюсь, не слишком тихая. Мадам не из Норвича?

— Нет. Я только начинаю знакомиться с городом.

— Тогда я порекомендовала бы вам Ассамбли-Хаус. Там самообслуживание, но очень мило.

— Звучит… э-э-э… очень представительно.

Андреа последовала нехитрым рекомендациям и вскоре уже входила в кованые железные ворота, скрывающие выстланный камнем дворик с фонтаном. По бокам — два крыла здания времен короля Георга, в центре к главному входу поднимается величественная лестница. Андреа направилась туда. Ассамбли-Хаус. Место, где собирались важные персоны города. Концерты струнных инструментов, арфа, спинет, а в этой комнате — танцы. Мужчины в напудренных париках склоняются над ручками дам в дорогих нарядах. Взмахи вееров и ресниц, обман и интрижки, и все ради любви — взаимной или неразделенной, как ее собственная.

Андреа вздохнула. Так было с начала времен и так будет всегда. Для одних — море радости, для других — мертвые надежды. Жизнь — это игра, и тебе приходится играть в нее, хочешь ты этого или нет.

В таких раздумьях она закончила свою нехитрую трапезу и пошла дальше по магазинам. Туфли и сумочка — не проблема, а вот найти подходящее боа оказалось не так просто. Затем настала пора идти к парикмахеру, на этом все дела закончились. Осталось забрать платье, и можно было ехать обратно.

Не успела она переступить порог дома, как на нее навалилось чувство вины. Никогда раньше она так не сорила деньгами, и ладно бы по делу. На танцы она ходит редко, и этот дорогущий наряд вряд ли пригодится ей в ближайшем будущем. Но ей удалось заглушить голос совести.

По крайней мере, я запомнюсь ему не как оборванка, решила она для себя.

Андреа распаковала платье и повесила его на видном месте. Настроение поднялось словно по волшебству, и, напевая веселый мотивчик, она принялась готовить себе еду. Далее последовала примерка, Она покрутилась перед зеркалом, накидывая боа на плечи, обматывая его вокруг шеи. Одно она поняла для себя точно — может, одежда и не делает человека, но женщину еще как делает. Джерри прибыл вовремя, и, когда Андреа открыла ему дверь, он восхищенно присвистнул:

— Вот это да! У мадам встреча с королевской особой?

— Нравится?

— Нравится?! Да я поражен в самое сердце! Тут поцелуем в лобик не отделаешься!

— Не смей! — попятилась она от него. — Я несколько часов макияж наводила.

— Напрасная трата времени. Никто не наносит позолоту на лилию, а ты определенно лилия.

— Много же тебе потребовалось месяцев, чтобы заметить это! Вот ключи от моей машины. Поведешь ты, но умоляю, только не гони. Не забудь — ты лилию везешь.

— Понял. Пятьдесят и ни милей больше.

Джерри сдержал свое слово. Путь до Норвича был ей знаком, а потом Джерри свернул на неизвестную окружную. Но друг ее, похоже, прекрасно ориентировался в хитросплетении местных дорог, поскольку без раздумий одолел несколько развязок и в итоге притормозил у здания с рядом остекленных дверей. Джерри вышел и подал ей руку.

— Вон туда, — ткнул он пальцем. — Я быстро, только машину поставлю.

Андреа вошла в небольшое фойе. Моники нигде не было видно.

Прошло почти пять минут, когда дверь распахнулась, и, к удивлению Андреа, на пороге появился Джерри под руку с Моникой.

— Увидел, как она из такси выбирается, — пояснил он.

— Значит, вы не на своей машине? — вежливо поинтересовалась Андреа.

— Милая моя девочка! В таком-то платье? В любом случае, я никогда не сажусь вечером за руль. Если Рода нет, вызываю такси. А сегодня он конечно же сам отвезет меня домой.

— Конечно. Красивое платье.

— О, это с Оксфорд-стрит. Ничего особенного.

— Может, пройдем? — вмешался Джерри.

Он направился вперед, через двойные двери, вверх по лестнице с ковровой дорожкой на балкон со столиками на двоих. Снизу лилась музыка, но, глянув через перила, Андреа увидела, что танцует всего несколько пар. Моника и Джерри пошли к ярко освещенному бару, Андреа чуточку отстала от них. Платье «ничегоособенного, с Оксфорд-стрит» было из белого бархата и прекрасно скроено, а небрежно накинутая на плечи меховая накидка наверняка стоила больше, чем весь наряд Андреа. Если бы сегодня проходили соревнования «кто лучше одет», Андреа не прошла бы и первого тура.

— Что будете пить, девочки? — поинтересовался Джерри у своих спутниц, усадив их на барные табуреты.

— Розовый джин, — скучающим тоном протянула Моника.

— А мне мартини с лимонадом, — сказала Андреа. — Долгоиграющего коктейля хочется.

— Отлично. Я начну с чего-нибудь быстрого. ― Джерри сделал заказ и с улыбкой оперся на стойку. ― Везет мне сегодня. Никогда не видел двух таких красивых девушек в одном месте. Только вот с танцами проблема. Что будете делать? Жребий тянуть?

Моника пригубила свой бокал:

— На мой счет можешь не волноваться. У меня тут наверняка знакомые найдутся. А когда Род приедет…

Она оставила предложение незаконченным и выразительно поглядела на Андреа, давая понять, чья он собственность, но это лишь рассмешило ее.

— Думаю, Джерри придется выбирать. В конце концов, он даже не удосужился обсудить с Родом наш поход,

Джерри зыркнул в сторону Андреа и выпалил:

— Ага, уже ступили на тропу войны! Надо задушить это в зародыше. Я брошу монетку. Орел или решка. Андреа?

Андреа проиграла, но в этот момент оркестр грянул вальс.

— Он твой, дорогая, — ухмыльнулась Моника. — Вальсы я только с Родом танцую.

Джерри взял Андреа под руку и провел вниз, на танцпол. Девушка попыталась раствориться в музыке и движении, но, несмотря на практически пустую площадку, сверкающие огни и восхитительное убранство, ей никак не удавалось расслабиться. Она нервничала, каждой клеточкой тела ощущая — что-то тут не так, и это не просто легкая враждебность между ней и Моникой, вполне естественная в подобных обстоятельствах.

— Я не виноват, — прошептал ей на ухо Джерри. — Я договаривался с Моникой, а она уже, в свою очередь, должна была поставить в известность Рода.

— И как ты с ней договаривался, по телефону?

— Нет. Мы встретились в отеле в Роксхаме.

— Там, где хлопают пробки от шампанского и льется музыка? — тут же решила уточнить Андреа.

— Ну да. Парни любят немного поразвлечься, знаешь ли.

— И девушки, как я вижу, тоже. Но это ваше дело, если не считать путаницы с этим вечером.

— Я надеялся, у тебя другое настроение будет. Я сегодня как раз хотел снова поднять один вопрос. Обстановка вполне подходящая.

— Если это то, о чем я думаю, вряд ли танцы и обед на четверых подходящее время и место.

— Может, ты и права.

Джерри не произнес больше ни слова до самого конца вальса и молча повел ее наверх.

— Я посажу тебя за наш столик и схожу за Моникой, — прошептал он. — Ты ведь не любишь у бара рассиживаться.

— Не люблю, спасибо.

Джерри вывел ее на балкон, чуть ниже того, где находился бар. Позвал официанта, и тот показал им столик с видом на танцпол.

— Посидишь немного? — отодвинул он для нее стул.

— Конечно. Ты ведь знаешь, меня не надо опекать.

Он хотел было сказать что-то еще, но глупо улыбнулся и ушел. Андреа принялась разглядывать оркестр. Объявили быстрый танец, и площадка вмиг наполнилась людьми. Андреа блуждала взглядом по парочкам, пока не наткнулась на Джерри и Монику. На лице соперницы было написано неприкрытое удовольствие. Джерри широко улыбался, ноги его выделывали замысловатые па, каких Андреа в жизни не видывала. Парочка явно наслаждалась танцем.

Андреа с интересом наблюдала за ними со стороны. Движения отточены и гармоничны, прекрасно дополняют друг друга. Не похоже, что они первый раз вместе отплясывают.

Андреа уже начала их рассматривать как пару в широком смысле этого слова, когда на плечо ей легла тяжелая ладонь. Она развернулась и очутилась лицом к лицу с Родом.

— Освободился раньше, чем ожидалось. — Голос спокойный, но вид мрачноватый. — Где они? Танцуют?

— Да. Я рада, что вам удалось так скоро прийти. Надеюсь, осложнений не возникло.

— Нет. Не желаете спуститься, или танец уже к концу подходит?

— Только начался. Я с удовольствием, но, может, вы хотите выпить для начала.

Вместо ответа, он взял ее под руку и повел вниз.

— А вы изменились, — бросил он на нее взгляд на лестнице. — Никогда не представлял вас с такой высокой прической.

— Вам не нравится?

Ей едва удалось скрыть тревогу.

— Не знаю. Не уверен. Надо привыкнуть. Мне прежняя нравилась, очень.

Его рука обвилась вокруг нее, и вскоре она обнаружила в нем прекрасного партнера, с которым к тому же вполне можно поговорить. Но ей было не до бесед, хотелось просто ощущать его рядом с собой. Она бы даже глаза закрыла от удовольствия, если бы была уверена, что он не заметит.

Музыка кончилась неожиданно быстро, и Род повел ее обратно к столику. Моника и Джерри тоже подошли. Джерри пошутил насчет людей, которые не знают меры в работе, и, к удивлению Андреа, Род согласился с ним:

— Да, полагаю, я действительно слишком много времени уделяю делам. Надо обращать побольше внимания на другие вещи.

— На меня, например, — ввернула Моника. — Я никогда не знаю, во сколько ты вернешься. — Она повернулась к Андреа: — Временами это так надоедает! Все равно что быть одинокой.

Андреа улыбнулась, но не посчитала нужным ответить. Если ей были нужны подтверждения, что Род — собственность Моники, она их получила.

Обед превзошел все ожидания, беседа лилась легко и непринужденно. За кофе Род наклонился к Андреа и проговорил:

— У меня есть для вас хорошие новости, Андреа. Джеймсон сказал мне сегодня по телефону, что Фробишер не станет подавать иск на юного Руди.

— Рада это слышать! Есть ли надежда получить компенсацию?

— Боюсь, что нет.

— С чего бы это хулигану компенсацию выплачивать? — фыркнула Моника. — Он ведь нарушил закон, не так ли?

— И егерь полковника тоже, — взвилась Андреа. — Все могло кончиться трагично. Таких людей надо держать в рамках. В конце концов, ну подумаешь, фазан!

— И два-три фунта денег по нынешним временам, — заметил Род.

— Не знала, что они такие дорогие. Но все равно, стрелять в человека!

— Я целиком и полностью на вашей стороне и питаю определенную симпатию к деревенскому парню, решившему немного побраконьерствовать. Никогда нельзя точно сказать, является ли какой-то отдельно взятый фазан выращенным в неволе или нет, так что…

Джерри рассмеялся:

— Если вы желаете обсуждать рыб, птиц и зверей, то мы с Моникой вполне можем пойти потанцевать. Что скажешь, Моника?

— Согласна, — тут же вскочила она. — Когда Род начинает разглагольствовать на подобные темы, он любого до смерти замучает.

Андреа была настолько поглощена разговором, что даже не заметила их ухода.

— Мы с вами нехорошо себя ведем, — улыбнулся ей Род. — Болтаем неизвестно о чем, когда должны есть и веселиться. Давайте исправляться. Приглашаю вас на танец.

Они отплясали оставшуюся часть фокстрота и вернулись обратно, но Джерри с Моникой так и не появились.

— Должно быть, в другой бар пошли, — предположил Род.

— Я не знала, что их тут несколько.

— Четыре. Пойдемте, поищем их? То есть Монику с Джерри.

— Нужно, наверное, хотя после вина и кофе мне пока больше ничего не хочется. Однако…

— Однако… мы остаемся на месте.

— Звучит как приказ, и я не смею ослушаться!

— Надо избавляться от бригадирского тона, — поморщился он. — Думаю, это все от необходимости принимать быстрые решения. По крайней мере, надеюсь. Я не специально.

— Я не сомневаюсь. Расскажите мне о своей работе.

— Если я начну, то уж точно до смерти вам наскучу. Ничего героического в ней нет. Всего лишь долгая борьба с эрозией берега, кучи грязи да ила. Вот ваша работа действительно увлекательна. Где вы берете своих героев?

— Как ловко вы тему сменили! — рассмеялась Андреа. — Раньше профессионалов нанимала, но это слишком дорого. Теперь если я вижу подходящего человека, пытаюсь уговорить его попозировать мне за умеренную плату. И рисую голову во всех возможных ракурсах.

— Да, в каждой профессии есть свои сложности. Должен признаться, когда я узнал, что вы художница, то счел вас легкомысленной и непрактичной.

У них за спиной раздался голос Джерри:

— Не попрыгаешь со мной?

Он положил руку на плечо Андреа.

Она встала. Род тоже поднялся и встретился глазами с Моникой.

— Потанцуем?

— Как хочешь.

Она равнодушно повела плечиком. Уходя с Джерри, Андреа бросила взгляд на Рода.

Улыбка все еще играла на его губах, но брови сошлись у переносицы — ему явно не слишком понравился безразличный тон его спутницы. И все же Моника с Родом совершенно не пара, думала она, ступая с Джерри на танцпол. Это в ней не ревность говорит, это правда. Андреа сбилась с шага и извинилась.

— О чем думаешь? — поинтересовался Джерри. — Чтобы ты ритм упустила, что-то не похоже на тебя.

Следующий тур она танцевала с Родом и, как ни пыталась сосредоточиться, все же допустила несколько ошибок. В голове колоколом гудела одна мысль — вдруг она его больше никогда не увидит? Дело Руди улажено, больше ничто ее в Норфолке не держит.

Он тоже хранил молчание, добавляя страданий Андреа. Наверняка думает о Монике, злится, что она двойное свидание устроила.

Андреа сменила Рода на Джерри, не в силах отделаться от мысли, что Моника все сильнее и сильнее проникается к ней неприязнью. Ну зачем им вообще понадобилось это дурацкое двойное свидание? И вдруг Моника заявила между танцами:

— С меня хватит. Я хочу домой.

Андреа поглядела на Рода. На секунду в его глазах полыхнула злость, но ответил он совершенно спокойно:

— Если ты устала, я пойду за машиной и подожду тебя у входа.

— Я не говорила, что устала. Я сказала, что с меня хватит, мне скучно.

И она продефилировала к выходу, не дав никому опомниться.

— Извините нас, но мы уходим, — проговорил Род, едва сдерживая эмоции, лицо его словно окаменело.

— Конечно, — автоматически ответила Андреа.

— Ох уж эти женщины! — осклабился Джерри. — Настроение у них меняется, словно ветер в поле.

Род ушел. Андреа уныло глядела ему вслед.

— Откуда эта печаль, душа моя? — приобнял ее за талию Джерри. — Это не наши с тобой проблемы. Девицу надо бы отшлепать хорошенько и прекратить за ней бегать.

— Ты, значит, на месте Рода так бы и поступил? Отшлепал бы ее? — полоснула его взглядом Андреа.

— Ну, не знаю, как насчет отшлепать, но бегать бы за ней точно не стал. Пренебрежение — превосходное оружие. Потанцуем?

Андреа согласилась, но без особого энтузиазма. Наконец-то пришла пора последнего танца, и Джерри повез ее домой. Стоя на пороге, Андреа уже собиралась произнести заготовленную фразу: «Не обидишься, если я не стану приглашать тебя внутрь? Я очень устала».

Но слова так и остались несказанными. Он обнял ее, прижал к себе и обжег страстным поцелуем.

Застигнутая врасплох, Андреа начала вырываться. Теперь она знала точно — даже мысль о браке с Джерри крамольна.

— В чем дело? — пораженно уставился он на нее, отпуская. — Я думал, мы с тобой…

— Нет! Прости меня, Джерри, но правда состоит в том, что я не люблю тебя.

— Род! Я мог бы и догадаться. Послушай, Андреа, где твой здравый смысл? Моника крепко держит его на крючке. Вертит им, как хочет. Да он для нее…

— Хватит, Джерри, не говори больше ничего, а то я возненавижу тебя.

— Ладно, я ухожу. — К ее удивлению, он нежно потрепал ее по щеке. — Не принимай все близко к сердцу, Андреа.

На глаза ей навернулись слезы.

— Спасибо тебе, Джерри.

Она бросилась в дом и включила свет, силясь не сломаться окончательно.

Входная дверь осталась открытой, и она пошла захлопнуть ее, но не успела: на пороге появился черный кот с чем-то в зубах. В следующий миг у ее ног лег маленький пушистый комочек — котеночек.

Андреа наклонилась и взяла его в руки. Кошка с жалобным мяуканьем терлась о ноги. Андреа положила котенка на ковер в гостиной и побежала за блюдцем молока. Кошка следовала за ней по пятам, но к молоку не притронулась. Вместо этого она подошла к входной двери и принялась скрестись в нее. Андреа подумала немного, взяла фонарик и открыла дверь. Кошка повела ее к сараю. Оказавшись внутри, животное тут же скользнуло в угол, под приставленные к стене доски. Андреа услышала слабое мяуканье, отложила фонарик и осторожно убрала доски. Открывшееся зрелище наполнило ее душу состраданием.

В гнезде из старых тряпок, устроенном на крышке деревянной коробки, беспомощно барахтались три котенка. Кошка снова жалобно мяукнула.

— Ладно, киса, беру тебя и твоих малышей домой.

Ей удалось взять в руки и коробку с котятами, и фонарик. Кошка вошла с нею в дом, и Андреа снова заговорила с ней:

— Положу твоих котят на ковер, а потом поглядим, из чего вам можно сделать постельку.

Андреа запачкала свое новое вечернее платье, но ей было все равно. Она достала котят из рванья и подумала, что коробка вполне годится под гнездо. Грязная, конечно, зато углы прочные, железом отделаны.

Она вытерла коробку, открыла ее и обнаружила внутри несколько пачек бумаг. Андреа взяла самую толстую, развязала веревку и расправила написанные от руки листочки. Господи, да это ведь документы на ее коттедж за последние двести лет! Она отложила их в сторону и растерянно опустилась на диван. Кошка уже успела выпить молоко и теперь с удовлетворенным урчанием вылизывала котят.

В голове ее шевельнулась мысль. Ей не хотелось покидать Килн-Коттедж, но придется, если она желает обрести душевный покой. А продать дом без правоустанавливающих документов было бы весьма затруднительно, денег она потеряла бы уйму. И вот проблема решилась сама собой, последнее препятствие устранено. Теперь можно уезжать.

Она окинула взглядом комнату: не все еще доделано, но она ей нравится. А за окнами — запруда и такая красотища!

Глаза защипало от подступивших слез. Она вскочила на ноги. Действовать нужно быстро. В понедельник она поедет в Норвич и поручит продажу коттеджа тому же агенту по недвижимости, у которого она его купила. Потом упакует личные вещи и уедет в Лондон.

Она пошла в кухню и сделала себе чашечку чаю. Тут ей в голову пришла еще одна мысль. Зачем ждать понедельника? Почему не сделать этого завтра же утром, пораньше, пока движение на дорогах не слишком сильное? А с агентом по почте можно договориться.

Она поглядела на кошку: — Придется устроить тебя снаружи, киса, но я оставлю деньги молочнику, и он будет поить тебя молоком.

Глава 10

Андреа казалось, что дождь уже месяц льет не переставая. У квартирки на чердачном этаже в Бейсвотер имелось лишь одно достоинство — окно в крыше комнаты-студии. Остальные окошки были совсем крохотными и выходили на крыши да трубы. Днем за стенами беспрестанно ревел поток автомобилей и раздавался топот шагов по лестнице.

Она намеренно не возобновляла связей с бывшими столичными друзьями, слишком больно было бы объясняться с ними по поводу скоропостижного возвращения в Лондон. Единственная ниточка, связывающая ее с Норфолком, — агент, выславший по почте ее столичному адвокату заверения в том, что «он свято блюдет ее интересы».

Но прошло шесть недель, а вестей от него больше не поступало. Острая боль сменилась тупой, неотступно следовавшей за ней и днем и ночью.

Временами, устав от работы, она садилась на диван, включала проигрыватель и предавалась размышлениям о несбывшихся мечтах. Она видела перед собой просыпавшуюся от зимней спячки деревню, тихие воды запруды, слышала шелест ветра в камышах, снова и снова поднимала парус, и за бортом яхты вспенивалась вода. Она видела Рода и слышала его твердый, уверенный голос. Подступая к грани безумия, она понимала, что хвататься за прошлое не просто бессмысленно — вредно! — но, как наркоманка, не могла противостоять искушению.

И вот утренняя почта подвела финальный итог. То была открытка от Джерри с почтовой маркой Парижа, пересланная через ее агента в Норвиче. Джерри «хорошо проводил время и жалел, что ее нет рядом».

Андреа засмеялась впервые со дня отъезда из Килн-Коттедж. Джерри всегда такой, ни на что не обижается.

Она вскрыла пришедший с открыткой конверт. Агенту удалось найти покупателя на ее дом, причем цену предлагали гораздо большую, чем она ожидала. Однако с одним условием. Клиент не желал приобретать всю землю и хотел, чтобы Андреа лично присутствовала при проведении новых границ. Не могла бы Андреа приехать в Норвич, встретиться там с клиентом, обсудить планы и проехаться до коттеджа? Первая встреча должна состояться в «Роял-отеле».

Андреа задумалась. Ей очень хотелось еще разок взглянуть на свой дом, но радости это принесет гораздо меньше, чем страданий. К тому же вдруг она случайно встретится с Родом, что тогда?

Андреа похолодела. Стоит ей заговорить с ним, и она не сумеет скрыть от него своей любви. Потом она вспомнила, что днем он обычно, бывает, занят, к тому же нередко довольно далеко от деревни.

Понимая, что от случайности, конечно, никто не застрахован, но встреча эта маловероятна, она спустилась в холл, к телефону. Девушка набрала номер в Норвиче и заверила агента, что приедет в ближайшие дни, но он мягко настоял на завтрашней дате. Ей пришлось согласиться, и агент продолжил натиск:

— Думаю, вам будет лучше воспользоваться поездом. На дорогах пробки, к тому же колесо можно проколоть.

— Как скажете, — покорилась его воле Андреа.

— В таком случае, если вы сядете в поезд в десять тридцать с Ливерпуль-стрит, я пошлю за вами машину на станцию Норвич-Троп. В поезде можно перекусить, заодно время скоротаете.

— Так и сделаю. — Андреа чувствовала, что ею манипулируют, но у нее не было сил сопротивляться.

— Значит, на этом и остановимся. Я закажу вам номер в «Роял». До свидания, мисс Карсон.

Раздался щелчок, и голос смолк раньше, чем Андреа успела сказать, что не желает ночевать в Норвиче. Она поднялась в свою квартиру. Из глаз покатились слезы, затянувшаяся, было, рана снова открылась. Работать она не могла и, побродив по комнате, оделась и вышла в Гайд-парк. Несколько часов она бесцельно нарезала круги, не разбирая дороги. Ее не радовала ни высокая цена на коттедж, ни удачная сделка, подвернувшаяся так скоро. Все ее мысли, все ее существо заполнял Род. Как ей жить без него?

Она прибыла на вокзал загодя и запаслась журналами, в которые вряд ли заглянет, села в поезд и уставилась, невидящим взглядом, в окно.

Поезд тронулся, вскоре принесли ленч. Андреа вяло ковырялась в еде, не замечая ни проплывающей за окном свежей зелени, ни остановок. Скрежет тормозов, платформа, в глаза ударила табличка «Норвич».

Андреа вскочила с места, ноги ватные. Маленькая сумочка словно свинцом налилась. Если по какой-то невероятной случайности Род окажется на станции, она даже убежать от него не сумеет.

Не успела она сделать несколько шагов по платформе, как сильная рука сомкнулась на ее предплечье, и голос Рода пропел ей в ухо:

— Я возьму вашу сумку, Андреа.

Она обернулась к нему вполоборота и замерла, точно завороженная.

— Род! — сумела выговорить она наконец. — Я не ожидала… меня должны были встретить, но…

— Да, знаю. В машине поговорим.

Через несколько секунд она уже сидела в его машине, а он выруливал с парковки на оживленную улицу — снова не слишком подходящий момент для бесед.

Она выглянула в окошко. Эта часть города была ей незнакома, но девушка поняла, что они удаляются от центра и конторы агента. Может, виной тому сложная система улиц с односторонним движением, пронеслось у нее в голове. Да, впрочем, какая разница? Он рядом, больше ничто не имеет значения.

Минут пять вокруг не было ничего, кроме потока машин, но вскоре он практически иссяк, дорога расширилась и за окошком поплыл зеленый пригород.

— Вы бледная и похудели, — сказал Род, когда они повернули и начали подниматься на холм.

— Да? В Лондоне мало свежего воздуха.

— Тогда зачем было сбегать отсюда?

Андреа вцепилась в ручку сумки и скосила глаза на Рода — губы плотно сжаты, превратились в тонкую линию.

— Я бы предпочла оставить этот вопрос без ответа.

— Тогда я отвечу на него за вас. Это все тот парень, Джерри.

— Джерри?!

— Да, и Моника. Вам надо было поглядеть фактам в лицо, а не бежать от них, да и за делами присмотр нужен. Связать все документы в пачку и отправить их почтой агенту по недвижимости, с которым вы едва знакомы, — решение весьма неразумное. Если бы вы были моей…

— Но я не ваша! — отрезала Андреа, всем сердцем желая обратного.

Он не ответил, лишь свернул на второстепенную дорогу с лесочком по одной стороне. Андреа поняла, что они очень далеко от центра города. Одна часть ее сознания все еще пыталась постичь — почему, а вторая была занята другой мыслью: теперь, когда она получила то, чего так жаждала, а именно близости Рода, она стала еще несчастнее. Андреа постаралась настроиться на другой лад, говорила себе, что счастье ее мимолетно и нужно наслаждаться выпавшими ей крохами.

Машина пересекла еще одну главную дорогу и очутилась на проселочной. Мимо проплыл указатель на Роксхам.

— Меня, случайно, не похитили? — напустила она на себя веселья. — Или я чего-то не знаю? Может, планы изменились и встреча с покупателем состоится прямо у коттеджа?

— Это так. Отчасти. Просто когда агент увидел присланные бумаги, он настолько поразился, что связался с Джеймсоном. Джеймсон показал их мне, поскольку я не последний человек, когда дело касается рек и запруд, и мы оба решили — вы не должны продавать собственность, пока не поймете, чем на самом деле владеете. — Его рука накрыла ее ладонь. — Я понимаю, Андреа, какой шок вы испытали по вине Джерри, но, может статься, вы захотите оставить себе Килн-Коттедж, узнав, какая жемчужина попала к вам в руки. Я… мы все ждем вашего возвращения.

Андреа помолчала. Ей хотелось кричать, что Джерри тут ни при чем, что он никогда не значил для нее слишком много, а теперь и вовсе стал чужим человеком. А вот он, Род, — вся ее жизнь, и без него кругом маета одна. Но зачем смущать его? Он пытается проявить доброту, хоть доброта его хуже ножа в сердце.

— Хороший день для похищений. — Голос ее сел. — Я не стану бузить, но без боя не сдамся.

— Бой так бой. Там поглядим.

Он прибавил скорости, и через несколько минут они уже въезжали в Роксхам, но, к удивлению Андреа, свернули не на горбатый мост, а к лодочной станции. У него там, наверное, какое-то дело, подумала она про себя, а потому не двинулась с места, когда он заглушил мотор и выбрался из машины. Однако он распахнул ее дверцу и проговорил:

— Я решил, что вы должны увидеть расчищенный участок реки, и нанял баркас.

Она поглядела на него снизу вверх. Род улыбался, но под улыбкой читалось напряжение. Груз происходящего грозил раздавить ее, но девушка не сдавалась. Потом, когда все это кончится… она отогнала от себя эту мысль:

— Вы самый милый из всех похитителей, — улыбнулась она ему. — Ведите меня к месту заточения.

— Не искушайте меня, Андреа, — осклабился он. — Я знаю парочку заброшенных мельниц, где вас никто никогда не найдет.

Он взял ее под руку и провел мимо больших сараев для лодок, по скошенной траве к деревянному причалу. На волнах покачивались, посверкивая красновато-коричневыми боками, четыре прогулочных катера, среди них приткнулся серебристый баркас с голубым откидным тентом. Род помог ей спуститься и сел рядом в кожаное кресло. Мотор весело заурчал, поворот штурвала, бросок вперед, и вот они уже мчатся по реке — реке куда более широкой, чем она себе представляла, прекрасной реке с зелеными стрижеными лужайками и огромными деревьями по берегам. Реке, полной жизни. Тут и там белели бунгало с тростниковыми крышами. На полянках сидели люди, по водной глади шныряли десятки судов — от больших катеров, с легкостью перевозивших человек по восемь, до крохотных лодочек, таких хрупких на вид, что брало сомнение — выдержит ли она хоть одного? Но больше всего Андреа поразило количество птиц, коих не смущало все это движение.

Вот парочка лебедей с выводком — с пяток серых неуклюжих птенцов плывут за родителями ровным строем. А вот утиное семейство, малыши так неистово гребут лапками, что того и гляди перевернутся вверх тормашками. А ближе к берегу крохотные черные детки камышниц резвятся в воде и ныряют на берег, погулять среди высокой травы и ирисов.

Напряжение спало. Андреа поверить не могла, что это всего лишь краткий визит, что она ничем не отличается от туристов, обозревающих берега с прогулочного катера. Род сидит рядом, спокойно и непринужденно повествует ей о проплывающих мимо местах — нет ничего естественнее в мире. Она откинулась в кресле и опустила руку в воду. Домишки встречались все реже и реже, пока совсем не уступили место дикой природе.

— Заглянем ненадолго в Роксхам-Брод, — сказал Род после недолгой паузы. — Там очень красиво.

Но Андреа витала в облаках, и ее не интересовали детали. Запруда была очаровательна, яхты восхитительны, но она была бы не менее счастлива в каком-нибудь зловонном болоте рядом с каменноугольной шахтой.

После Роксхам-Брод она насладилась видом деревеньки Хорнинг, но ответить, что там видела, не смогла бы даже под пытками. Девушка и не заметила, как Род свернул с широкой речки Буре в узенькое русло.

Сразу за мостом Род причалил к берегу.

— Думаю, нам надо немного перекусить, — выдал он. — За вашим сиденьем стоит корзинка для пикника. Передайте мне ее, пожалуйста, потом я помогу вам выбраться.

— Как мило! Я только сейчас поняла, что голодна. — Она отдала ему корзинку и вышла на травку. — Божественно. Что у нас там?

— Цыпленок, ветчина, сыр, бутылка рейнвейна и термос с кофе.

— Здорово! — Андреа пребывала на вершине блаженства. Где-то в глубине души она понимала, что они непременно вернутся обратно и снова станут чужими, но сейчас ей было все равно. Она живет, и это настоящая жизнь, единственная, о которой она мечтала. Она помогла разложить продукты, с аппетитом поела. — Не то чтобы мне было слишком интересно, где мы, — подняла она стакан рейнвейна, — но вы вроде бы упоминали речку Ант?

— Абсолютно точно.

— И Ант ведет к Вэйфорду, где вы держите свою лодку?

— Снова в точку. Сделаете кое-что для меня?

— Если смогу.

— Не задавайте больше вопросов. У меня для вас сюрприз. И надеюсь, приятный.

— Похищенный отдается на волю похитителя. — Андреа поставила стакан, легла на траву и прикрыла глаза. — Не будите меня, мне снится чудесный сон.

— Ну, полчасика у вас имеется.

Чиркнула спичка, послышался запах табака, еще дальше уводя ее в призрачный лес мечтаний. У Рода для нее сюрприз, приятный сюрприз. Нет ничего страшного в том, чтобы помечтать немного. Она погрузилась в полусон-полуявь и безмятежно нежилась на солнышке, пока не почувствовала, что он стоит над ней.

— Нам пора, Андреа. Через час один человек должен пригнать к коттеджу машину и отвести баркас обратно.

Она распахнула глаза и протянула к нему руки:

— В таком случае помогите мне встать.

Он взял ее за руки и без усилий поднял ее. На долю секунды ей показалось, что он вот-вот поцелует ее, но всего лишь на долю секунды. Он отпустил ее пальчики и помог сесть в баркас.

Корзина уже стояла на прежнем месте, и вот они снова прыгают по волнам. Род хранил молчание и вроде бы прибавил скорости. Они в мгновение ока домчались до Бартон-Брод, веселый рокот мотора сменился невнятным бормотанием. Баркас задрал нос, пустив по кругу волну.

Андреа упала духом. Поездка подходила к концу, и Род явно спешил закончить ее. Как он вообще на нее сподобился? Почему просто не дал ей встретиться с агентом и покупателем?

У дальнего конца запруды баркас сбавил скорость. Вот он уже скользит по узкому извилистому руслу верховьев речки Ант. На повороте замаячила мельница Хантсет, но Андреа было не до окружающих красот. Через пять минут Род свернул в канал чуть шире самого баркаса. Скорость упала до минимума.

— Извините, Андреа, но на большее просто времени не хватило.

— За что я должна вас извинить? Где мы?

— Протока Мак-Флит. Вход в вашу запруду. Мои люди расчистили проход, но расширить не успели и ил прибрать тоже.

— Значит, полковник Фробишер дал добро на навигацию?

Он обернулся к ней, в глазах полыхнуло раздражение.

— Полковник Фробишер! Господь всемогущий, девочка моя, ты что, даже не заглянула в бумаги? Неужели ты не понимаешь, что запруда принадлежит тебе, а Фробишер всего лишь пытался воспользоваться неразберихой?

— Я не знала… — Она задумчиво пожевала губу. — Так вот почему цена настолько подскочила. Вы очень добры ко мне, и эту поездку я не променяла бы ни на что в мире, но я действительно утратила интерес к коттеджу. Мне кажется, если я не…

— Ох уж этот Джерри! — вырвалось у Рода. — Кто-то должен был свернуть ему шею за побег с Моникой.

— Моника? — изумленно уставилась она на него. — Моника сбежала с Джерри? Какой ужас для вас, Род!

— Ужас для меня? О, да, я понимаю. Кольцо на пальце. Я не дарил его ей. Она сама купила. Распускала по округе слухи, но мне было все равно. Мы с ее отцом считали, что это поможет держать ее в узде и отпугнет хищников, с которыми она водила компанию. Вот и решили поддержать легенду. Он мне не только работодатель, он мой друг. И все же нельзя было допускать ничего подобного. Но ты… все твои планы рухнули, их свадьба подорвала в тебе веру.

— Свадьба? — Андреа залилась истерическим хохотом. — Так у них медовый месяц в Париже?

— Да. И не надо так смеяться. Не хочется бить тебя по щекам.

Но Андреа никак не могла остановиться.

— Я получила от Джерри открытку. «Жаль, что тебя нет рядом» и все такое. Не знала, что он остепенился с Моникой, но девчонка просчиталась, ей не удастся вертеть им.

Баркас вышел на открытые воды Килн-Брод. Рука Рода тяжело опустилась на плечо Андреа.

— Немедленно прекрати истерику. Не позволяй Джерри разбить тебе сердце.

— А он и не разбивал, — всхлипнула она. — Что бы там ни было между нами, это давно прошло. Я так и сказала ему после того двойного свидания.

Род переменился в лице и понесся в сторону ее мостков. Не успел мотор заглохнуть, как он уже выпрыгнул из баркаса и привязывал его к столбику. Андреа хотела было взять корзинку, но он резко остановил ее:

— Оставь ее. Дай мне руку. — Он буквально выдернул ее на мостки и отпускать явно не собирался. — Давай-ка выясним кое-что. Если Джерри не разбивал тебе сердца, то в чем же причина твоего бегства отсюда? И почему ты не хочешь возвращаться обратно?

Сердце Андреа гулко колотилось в груди, готовое взорваться в любое мгновение.

— Не могу сказать, — опустила она голову.

— Не можешь или не скажешь? Как бы это ни было невероятно, но иного объяснения у меня просто нет. — Он подхватил ее на руки и занес над водой. — Правду! Выкладывай всю правду, не то я брошу тебя в реку.

— Нет! Я не могу. Не…

Остаток предложения Род поглотил поцелуем. Андреа обвила его шею рукой и притянула к себе. Мир, еще минуту назад готовый рассыпаться на сотни осколков, взорвался радостью, голова пошла кругом. Раздался треск, и она полетела вниз. Губы ее оторвались от его губ, и в следующий момент она снова хохотала. Прогнившая доска треснула, и Род стоял по пояс в воде.

— Есть кто дома? — прокричала она.

— Оставь это. Ты в меня влюблена, да? Скажи «да», не то мы вместе пойдем ко дну.

— Разве я могу сказать «нет», после того как меня украли и угрожают утопить? — Колокольчик смеха затих в камышах. — О, Род. Я люблю тебя. Скажи, что тоже меня любишь. Ты ведь так и не произнес этих слов.

— Я люблю тебя, Андреа, и буду повторять тебе это всю дорогу до дома и потом при каждом удобном случае.

Он вышел на берег и понес ее к коттеджу.

— Ты у меня в плену. Навсегда.

Примечания

1

Килн (Kiln) — «печь для обжига» (англ.).

(обратно)

2

Мак-Флит (Muck Fleet) — «грязная флотилия» (англ.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

*** Примечания ***