Сердце тигра [Александр Дмитриевич Прохоров] (fb2) читать онлайн

1. ПОСЕТИТЕЛИ

Марк Валерий Серторий встретил полдень в своём таблинии^[1]. Он пропустил второй завтрак, ограничившись лишь чашей чистой прохладной воды и парой яблок, которые предусмотрительный раб-подаватель принёс ему вместе с маленьким ножиком для резки фруктов. В свои 52 года Марк Серторий, богатейший гражданин, житель славной Валенции — одного из крупнейших городов восточной Испании, серьезно задумался о своём здоровье. Лишний вес, коего в нём было фунтов шестьдесят, Серторий решил сбросить, поскольку его стала мучить отдышка, а в печени появились колики. Лекарь прописал ему строгую диету и вот уже три месяца, он следует ей. Хороший результат уже появился. Удалось согнать пятнадцать с половиной футов, а самое приятное, теперь, Марк Серторий уже без помощи раба, как и двадцать лет назад мог сам взобраться на коня. Пока взобраться, но он верил, что уже скоро, сможет вскочить на сильного, горячего жеребца и промчаться на нём вокруг города, как двадцать лет назад. Сил и энергии ему скоро понадобится много. Великое дело задумал Марк Серторий. Великое и опасное. Но смел бы он, сам себя называть римским патрицием, всадником, почетным и уважаемым членом городской курии, если бы испугался трудностей. Свой род вёл он от славного предка Квинтилия Сертория, когда-то, не побоявшегося выступить против самого диктатора Суллы.

О Рим — продажный город, город пороков, бесчестия и лжи! Видно такова судьба всех Серториев, биться за римлян против Рима.

Всполохи от большого настенного светильника играли на лысине Марка Сертория. Одетый в чистую белую тогу, скрывавшую его, всё еще до неприличия выпирающий живот, он восседал в мраморном кресле-солиуме^[2] с высокой спинкой и массивными боковыми ручками, украшенными позолоченной бронзой. Перед Серторием, стоял изящный столик из баснословно дорого цитрусового дерева^[3], что произрастает в Атласских горах^[4]. Вся поверхность стола была завалена папирусными свитками. По другую сторону от стола находился массивный табурет из слоновой кости, покрытый красным пуфом и украшенный позолотой.

Серторий ждал. Сегодня, ему предстояло решить несколько дел. Раб доложил о прибытии двух важных гостей.

- Вашего разрешения войти ждут почтенный Випсаний Котта из Ламбезиса^[5] и странный мавр по виду, нищий бродяга. Господин, велите прогнать его от центральных дверей. На заднем дворе, где кормят собак, помоев хватит и псам и ему.

- Нет, нет, я приму их обоих! — воскликнул Марк Серторий. — Сначала, зови сюда мавра-бродягу.

Без лишних слов, раб удалился, а через пару минут в таблиний, раздвинув большие пурпурные занавески, закрывавшие вход, вошёл тощий смуглолицый старик с крючковатым носом и чёрными, сверкающими, как у безумца глазами. Одет он был в грязно-серое рубище, на сутулые плечи его, был наброшен драный плащ с капюшоном. Капюшон, был так низко натянут, что Марк Серторий едва мог разглядеть скуластое, морщинистое лицо мавра. В руке, бродяга держал сучковатый чёрный посох. Он был бос и скрюченные пальцы старика с грязными обломанными ногтями, покрывала серая дорожная пыль.

- Приветствую, славного Сертория, — прокряхтел старик, бесцеремонно подходя к самому столу и устраиваясь на табурете, напротив хозяина. Он вытащил из-за пазухи золотой перстень, потемневший от времени, украшенный ярко сверкающим топазом. Драгоценный камень не потерял своего удивительного, чистого магического блеска, словно и не прошло двадцати лет с тех пор, как ювелир вставил его в огранку перстня.

- Узнаешь ли ты этот перстень?

- Не узнать его, не возможно, — сказал Марк Серторий, важно кивая. — Я рад приветствовать в своём доме посланника Великого царя мавров и гетулов^[6].

- Мой господин и владыка, прислал меня узнать, готов ли ты и твои сторонники к выступлению?

- Ещё не совсем, — огорчённо ответил Марк Серторий. — Для большой войны нужно много денег. Уже сейчас, я готов собрать и содержать два полных легиона. Тот человек, которого ты видел перед входом… его зовут Випсаний, привёз мне, как думается, известие от наших друзей из Ламбезиса. Я уверен, он сообщит, что 3-тий Августов легион готов выступить на нашей стороне. Итого, у нас скоро будет три легиона. Но для борьбы с Каракаллой^[7], нужны ещё не менее трёх легионов и ваша великолепная мавританская конница.

- И когда же вы, соберёте эти три легиона? — усмехнулся посланец. — Не разбегутся ли к тому времени другие три?

- Ты зря насмехаешься, уважаемый, — прищурился Марк Серторий. — Легионы у нас будут. А вот, когда прибудет ваша конница?

- Наша конница стоит у ваших границ с тех пор, как вами были побеждены нумидийцы^[8], а потом пала Мавретания. Но нам, то всё равно, кто наши соседи, — старый мавр хищно усмехнулся, — главное, чтобы были побогаче. Впрочем, я отвлёкся, уважаемый Марк Серторий. Хватит ли вам для победы 10-ти тысяч всадников?

- Десять? — воскликнул Серторий одновременно удивлённо и обрадовано. — Поистине, твой владыка наделён такой щедростью самими богами. Но что он хочет взамен? Надеюсь, цена его будет в пределах разумного.

- Владыка мой, великий царь Бохусса богат и золотом и жемчугом и серебром и камнями драгоценными. Но на душе у него не спокойно, пока не окажется в сокровищнице его «Сердце Тигра". Первые два камня из трёх великих рубинов «Сердце гепарда» и «Сердце ирбиса», привезённые из далёкого Кушанского царства^[9], страны, что раскинулась далеко к востоку от Тигра и Евфрата у него уже есть, хвала богам пустынь. Но вот третий камень, доставленный оттуда же, из Кушанского царства, по злой прихоти тех же богов пустынь, будь они трижды прокляты, достался вашему императору Каракалле, этому нечестивцу, пьянице и развратнику, да будут дни его, поскорее сочтены. Мой царь, готов направить вам в помощь всех своих всадников и даже 20-ть тысяч гетульских пехотинцев, если «Сердце Тигра» будет у него.

- Когда с вашей помощью мы сокрушим Каракаллу, я с радостью отдам этот камень твоему царю! — воскликнул Марк Серторий.

- Ну, любая война полна неопределённостей и исход её никому не известен, — прищурился мавр. — Если бы мой господин получил камень до войны, он знал бы тогда, ради чего рискует. А если у вас ничего не выйдет? Злить просто так Рим и императора, нам бы не хотелось. Мы знаем, какой у Каракаллы мстительный нрав. Достань «Сердце тигра», достопочтимый Марк Серторий и наша помощь будет тебе гарантирована.

- Но, как, же мне раздобыть этот камень? — вскричал Марк Серторий, поражённый таким странным и неприятным условием военной помощи. — Императорский фиск^[10] надёжно охраняется!

- Этого я не знаю, — прошелестел старик. Наморщив лоб, как будто что-то вспоминая, он через мгновение добавил: — Я вроде бы слышал, что один из смотрителей императорского фиска твой друг. Возможно, тебе стоит прибегнуть в этом деле к его помощи. Думай, достопочтимый Марк Серторий. Через три месяца, в такой же день и час я снова явлюсь к тебе, и если ты улыбнешься, протянешь руку к моей руке и в ладонь мою ляжет «Сердце Тигра», то с твоими легионами пойдут на Рим и мавританская конница и стрелки на верблюдах и даже гетульская пехота.

- Хорошо, — буркнул Марк Серторий. — Я постараюсь раздобыть камень.

Поклонившись на прощание, старик-мавр, пятясь, выскользнул за дверь. Марк Серторий в отчаянии схватился за голову. Что за причуда у этого Бохуссы? Неужели нельзя было потребовать золота, пурпура или великолепных арабских скакунов или белотелых наложниц из Германии и Британии? Даже, одну из Римских провинций в Африке мог бы потребовать! И то, Серторий не расстроился бы так сильно. Провинцию, всегда можно отбить обратно. Так ведь нет, подавай ему этот камень!

Тут, Марк Серторий вспомнил, что его приёма ждёт второй посетитель.

- Калликрат, — позвал он раба, всегда дежурившего за дверью, — веди Випсания.

Второй его гость был высокий молодой человек, пылкий, бравый, с горящим взором контубернал^[11], младший трибун^[12] 3-го Августова легиона. Его отец, один из легатов^[13] этого легиона, был хорошим и давним другом Сертория.

- Аве, Серторий! — вскидывая руку в приветственном жесте, воскликнул Випсаний Кота, входя.

- И тебе, Аве! — откликнулся хозяин, поднимаясь с кресла.

Пожав предплечья, друг другу, как это принято у римлян, они сели в кресла — Серторий на своё место, Випсаний на место гостя.

- Ты с дальней дороги, — сказал Серторий, обратив внимание на пыль, покрывающую калиги^[14] Випсания и его серый дорожный плащ. — Не желаешь ли освежиться в купальне? Закусить и выпить вина? Урожай винограда в этом году удался как никогда. Ты ведь слышал о наших испанских винах?

- О да, не только слышал, но и пробовал и скажу без лести, они ничем не уступают Фалернскому^[15], клянусь Юпитером.

- Что ж, тогда, мои рабы проводят тебя, а наш разговор отложим на вечер. За вечерней трапезой, под тенью буков, будет куда приятнее обсудить дела.

- Конечно, господин Серторий, — кивнул Випсаний. Он поднялся с табурета. — Пока, я пользуюсь вашим гостеприимством, вот, почитайте письмо от отца.

Он вытащил из плаща конверт, скреплённый личной печатью легата Абруция Котты и передал его Серторию. После, чётко по-военному повернувшись, направился к двери и сопровождаемый предупредительными рабами Сертория, удалился.

Серторий взломал ножом печать, вскрыл конверт и, развернув бумажный свиток начал читать:

"Друг мой Марк Серторий, я Абруций Левк Котта, легат 3-го легиона Августа, именуемого также «Преданный заступник» приветствую тебя. Подателем этого письма будет мой сын, отчасти посвящённый в наши планы. Но не стоит обсуждать с ним подробно нами задуманное. Напиши мне письмо, скрепи своей печатью и отдай Випсанию.

Хочу поделиться с тобой новостями, среди которых есть и хорошие и не особенно приятные. Начну с хороших. Все легаты, трибуны и центурионы моего легиона, а также вспомогательных отрядов здесь в Ламбезисе на нашей стороне. Нас, также готовы поддержать и большинство командиров крепостей в обеих Мавританских провинциях и кавалерия Алы Миллиария^[16]. А теперь о неприятном. Легаты и другие командиры потребовали плату за их верность сразу и на полгода вперёд. Тех денег, что ты дал мне, пока хватает, но как ты понимаешь, друг мой, скоро потребуются ещё средства. Много денег. Ведь нам нужно собрать ещё не менее трёх легионов и нанять мавров и гетулов.

Если есть у тебя деньги, пришли их с моим сыном, только выдели ему своих людей для охраны. Если же денег пока прислать не сможешь, напиши мне, когда у тебя появиться такая возможность. И когда за ними прислать».

Марк Серторий бросил свиток на стол и схватился за голову. Проклятие! Что за времена! Всем только и подавай денег. Нечестивые легаты, порази их Юпитер! Никто не хочет сражаться за идею, за справедливость. Солдаты только и думают что о деньгах, чтобы просадить их в тавернах и потратить на шлюх, а то, что в Риме на императорском троне уселся кровавый тиран, братоубийца им и дела нет.

Марк Серторий был очень богат. Его личный флот, состоящий из двадцати пяти кораблей возил товары по всему Римскому морю^[17], его караваны на юге пересекали огромную пустыню в Африке и доходили до Чёрных земель Куша^[18]. На севере из Британии, его поверенные везли олово, а за валом Адриана^[19] торговали с пиктами^[20], а на востоке с персами. Здесь в Испании Марк Серторий владел обширными виноградными и оливковыми плантациями, а с серебряных и медных рудников Кантабрии^[21] и с перевозок сицилийского зерна ему шёл немалый процент. Его дом — огромная вилла, расположенная на берегах уютной бухты поражала гостей своей роскошью и благоустроенностью и едва ли кто ещё из римских аристократов ближайших провинций: Испании, Галлии и Британии мог бы сравниться с Марком Серторием в богатстве и влиянии.

Но даже ему, было весьма затруднительно быстро собрать армию из шести-семи легионов, да ещё и содержать её весь следующий год. Марк Серторий приходил в отчаяние от того, что задуманное им может не осуществиться. Проклятый Каракалла из семейства Северов взошёл на императорский трон в прошлом году. Собственного брата Гету, на которого Марк Серторий и его единомышленники возлагали большие надежды, Каракалла прикончил. Говорят, будто даже, своими руками убил на глазах у их матери. Смириться с этим было нельзя. Вчера был несчастный Гета. Сегодня, Каракалла точит зубы на сторонников убитого брата в Египте, а что же будет завтра? Так он, и до Сертория доберётся и до Котты. И то, что они поддерживали его отца Септимия Севера в его борьбе с Песцинием Нигером, едва ли им поможет. Итак, деньги. Нужно много денег. Скоро прибудут караваны из Египта, привезут и золото, и серебро и восточные товары на продажу — халаты, пояса из шёлка, украшения индийских и персидских ювелиров. Всё это можно продать, например, в Британии, где о таких вещах, лишь слышали. Но это не решало проблему. Этих денег надолго не хватит. Вот если только, принудить отказаться от своего имущества некоторых должников-клиентов^[22] и пополнить свою казну за счёт них. Работа в этом направлении уже велась. Нанятые Серторием люди справлялись прекрасно. Вот только, один из клиентов недавно поднял шум, начал жаловаться, едва не привлёк к расследованию городские власти. Ему заткнули глотку вовремя. Теперь, во избежание подобных случаев, Серторий приказал должников приканчивать. Так будет надёжнее и спокойней. Убийства, всегда можно свалить на разбойников, коих немало промышляет и в городах и на дорогах.

Да, с деньгами, Марк Серторий вопрос, все таки, наверное, решит. Но остается ещё, это «Сердце тигра проклятое! Ну, как его добыть? Как? Неужели и вправду прибегнуть к помощи Гая Маррона одного из трёх смотрителей фиска? Этот жадный старик ему немало должен. Да и Каракаллу, он вроде бы, втайне ненавидит. Но вот, кого послать к Маррону? И как все обставить так, чтобы при любом раскладе удачном или нет, на проклятого старика не пало подозрение, иначе, он, чтобы спасти свою шкуру, не колеблясь, назовёт имя заказчика. Его, Марка Сертория имя!

Он начал перебирать в памяти тех, кого он знал в Риме. И ещё, был бы его должником. Неплохо бы, чтобы такой человек, хоть как-то был бы приближен к императорскому двору.

Марк Серторий, даже отыскал среди вороха свитков, загромождавших его стол список имён и фамилий. Должников оказалось немало, но ни один из них не подходил для задуманного. Хотя… Почти в самом конце списка, Марк Серторий вдруг увидел имя одного должника.

Квинт Фабий Мелорий! Задолжал ему за партию слоновой кости, аж два года назад. Долг, в общем-то, небольшой. Но это не главное. Марк Серторий встречался с этим Мелорием несколько раз, когда ездил по делам в Рим. Мелорий был молодой, взбалмошный, вспыльчивый и недалёкий человек. На Сертория он произвёл не особенно приятное впечатление. Но вместе с тем, Мелорий настойчиво искал расположения Сертория, откровенно заискивал, произносил долгие льстивые речи. И пару раз обмолвился, что ему Серторию с ним будет очень выгодно вести дела, поскольку, Мелорий вроде бы располагает какими то связями при императорском дворе.

Пожалуй, этот Мелорий вполне подойдёт. Так, теперь надо придумать, как обезопасить Маррона. Выставить Мелория вором? Нет… Стоп! Не получится. Кто же тогда, привезёт камень в Испанию? Не сам же Маррон? Отъезд из Рима одного из фискалиев, точно вызовет подозрение. Пожалуй, лучше, чтобы Мелорий вывез «Сердце тигра» из Италии и доставил его сюда. При этом, он не должен знать, что везёт. Хорошо, это всё можно устроить.

Но вот загвоздка. Если Мелорий доставляет камень, как тогда снять все подозрения с Маррона? Выходит, нужен ещё один человек, на которого можно было бы всё свалить и сдать его императорской страже. При этом, он ничего не должен знать, ни про камень, ни про заказчика. В любом случае, даже если стражники не поймают его, от этого человека придётся избавиться. Это должен быть кто-то, кого не жалко. Послать кого-то из своих? Нет, нет, это опасно. Свой может проговориться под пытками, что служит Марку Серторию. Возможно, Маррон сам такого человека найдёт? Да хоть, бродягу с улицы или кого-то из рабов.

Тут Марка Сертория озарила одна мысль. А ведь есть такой человек. И незачем ещё кого-то искать. Есть тот, кто послужит ему, а после, от него можно будет избавиться.

— Калликрат! — крикнул Марк Серторий.

Раб вбежал и склонился в поклоне.

- Я здесь, господин.

- Немедля разыщи Горбуна, — приказал Марк Серторий. — Как только он выполнит мой последний приказ, пусть немедленно явится.

- Слушаюсь, — раб снова поклонился и скрылся за занавеской.

Серторий в нервном возбуждении прошёлся по комнате туда-сюда. Если всё выйдет, как он задумал, одной стрелой удастся убить сразу двух зайцев. Человек, который ему неугоден, ему же и поможет, а после отправиться в преисподнюю.

Марку Серторию, вдруг отчаянно захотелось есть. Нет, не фруктов, не этих надоевших яблок, дынь и винограда. Ему захотелось морской рыбы под сметанным соусом, жаренных фазанов и куропаток, баранины и свинины. И вина. Много вина. Сегодня он распорядиться, чтобы всё это приготовили. Вот и повод есть, сын его друга Випсаний приехал. Эх, прощай диета.

2. НАПАДЕНИЕ У МОСТА

Ранее утро Эмилий Валерий Вестула по прозвищу Лоредан встретил в пути. Он выехал из Валенции на рассвете и когда край солнца уже оторвался от горизонта, был за пределами города. Его квадрига^[23] с высоким задним бортиком и удобным креслом, обшитым красной материей, была запряжена четверкой вороных коней. Управлял экипажем молодой возница-галл, купленный Лореданом совсем недавно. Его прежний возница Иокаст, служивший еще его отцу, из-за старости стал теперь, непригоден. Он уже не мог справиться с лошадьми и упряжью и Лоредан определил старика на кухню в помощь женщинам.

Квадрига быстро катила по широкой покрытой гравием дороге. Дорога эта, проложенная ещё во времена Республики тянулась вдоль морского побережья Валенцианского залива и шла дальше, на север к Кантабрийским горам, потом пролегала через северо-восточную Испанию и вела, вплоть до устья Ибера^[24]. Там, за одним из мостов, проложенных через эту бурливую и капризную реку, дорога продолжала свой путь на север в Аквитанию^[25] и Трансальпийскую Галлию^[26]. Но так далеко Лоредан не собирался. Целью его сегодняшней поездки была вилла Марка Сертория, расположенная на морском берегу на пути из Валенсии в Сагунт^[27]. Он рассчитывал добраться туда за час.

Свое родовое прозвище "Лоредан", Эмилий унаследовал от отца, а тот в свою очередь от более далёких предков. Один из этих предков Марк Скавр Вестула во время Лузитанской войны, случившейся ещё в эпоху старой Республики, победил в единоборстве могучего лузитанского^[28] воина Луритана. С тех пор все потомки Марка Скавра стали добавлять к родовому римскому имени прозвище "Луритан", со временем, правда, видоизменившееся на "Лоредан", более благозвучного для римского произношения.

Лоредан был молодым человеком, отметившим своё 26-тилетие неделю назад. Он был, чуть выше среднего роста, красив и атлетически сложен. Верховая езда и постоянные упражнения на брусьях сделали его тело гибким, сильным и выносливым. Одет он был в дорожную тунику светло коричневого цвета, оставляющую голыми до плеч его мускулистые руки и ноги до колен. Подпоясался он чёрным поясом из бычьей кожи, а на его левом боку висели потёртые ножны, в которых покоился длинный кинжал с широким лезвием. Отправившись в путь, Лоредан предпочёл обуться в грубые крепкие сандалии, а вместо роскошного пурпурного плаща, обычно носимого им в городе, накинул на плечи серый дорожный плащ из козьей шерсти. С моря в этот ранний час тянуло свежим бризом, поэтому плащ был необходим. К полудню, когда станет жарко, можно будет сбросить его. Сейчас же, Лоредан плотно завернулся в плащ и даже накинул на голову капюшон, спрятав под ним свои светлые волосы, подстриженные и завитые по последней моде, умащенные миртовыми благовониями.

Дорога шла прямо, почти без поворотов. По обеим сторонам мелькали тополиные и буковые рощи, иногда встречались могучие дубы, склоны невысоких холмов покрывали густые заросли миндального дерева. Берег с правой стороны спускался пологими склонами и переходил в широкую полосу светло жёлтого песка. Этот пляж, прорезаемый неглубокими бухтами и маленькими заливами, тянулся через всё восточное побережье Испании от Малаги^[29] до устья Ибера.

Лоредан жил в восточной части Валенции, где у него был большой дом, расположенный почти у самого моря. Это дало возможность его отцу ещё пятнадцать лет назад пристроить к дому склад для товаров и собственный причал, рассчитанный на три торговых корабля средних размеров. Лоредан, став хозяином, по примеру своего родителя вёл обширную торговлю, выступая посредником при перевозках товаров из восточной части Римской Империи в западную. Он имел неплохой достаток, но его богатство не могло даже близко сравниться с богатством его патрона Марка Сертория. И по примеру многих других клиентов, он являлся к патрону по первому зову. Вчера вечером от Марка Сертория прибыл раб и сообщил, что господин желает видеть Лоредана и обсудить с ним какие-то дела.

И вот, сегодня, с самого утра он в пути. И что только понадобилось Серторию? Лоредан был немного раздосован. Сегодня, он собирался отправиться к Ливии Цемине, молодой 23-летней вдове, жившей в западной части Валенции. После загадочной смерти своего супруга, она почти каждый день устраивала великолепные оргии.

Сколько придётся пробыть у Сертория, Лоредан не знал. В лучшем случае, вернётся ближе к вечеру, когда все уже устанут и веселье пойдёт на убыль. И почему этой Ливии не начать оргию с вечера? Видимо, её горячий необузданный темперамент, дарованный ей, должно быть самой Венерой, требовал больше времени для услады плоти. Вечера и ночи ей просто не хватало. Ещё, она любила жаловаться на недостаток мужчин, хотя дом её был полон красивых рабов, а молодые, пылкие люди съезжались к ней не только из Валенции, но и со всей округи.

Лоредан, тоже был пылок и страстен, женщины занимали в его жизни едва ли не самое главное место. Жениться, правда, он пока не спешил, его вполне устраивали случайные связи, а четыре его наложницы, две испанки, египтянка и одна красавица-галлийка, которую он купил на рынке две недели назад, вполне устраивали его. Но кроме этого, Лоредан справедливо полагал, что одним из достоинств женщин, кроме красоты, является и их разнообразие. Поэтому, он старался не пропускать ни одной оргии, устраиваемой его друзьями и знакомыми, где всегда было много уступчивых женщин. Сегодня, он рассчитывал развлечься не только с Ливией Цеминой, но и с парой её самых красивых рабынь, недавно купленных, то ли в Финикии, то ли в Капподакии.

Но этот визит к патрону рушил все планы. И что же Серторию, от него всё таки нужно?

Дорога начала чуть изгибаться, уходя немного в сторону от побережья и подниматься вверх по склону, расположенного на пути холма. За этим холмом протекала мелководная речушка, через которую ещё с незапамятных времён был проложен каменный мостик. Потом, дорога снова смещалась ближе к морскому берегу и так и шла до самой виллы Марка Сертория.

Вот, квадрига, чуть замедлив ход на подъёме, достигла верхушки холма и тут же покатила быстрее. Лоредан уже видел впереди речку, заросшую по берегам ивами и высокой травой и мостик из крупных монолитных глыб с высокими деревянными перилами. До него оставалось не больше трёх десятков шагов. Раб-возница, слегка натягивая поводья, заставил коней двигаться немного помедленнее. Гнать через узкий мост не следовало.

И тут из кустов, росших у самого берега, с правой стороны от моста, выскочило двое человек. Ещё один, выбежал из оливковой рощи, раскинувшейся слева от дороги. Все трое были одеты в короткие серые плащи с накинутыми на головы капюшонами, так что их лица были почти неразличимы. Голые ноги напавших были обуты в калиги, в руках незнакомцы сжимали ножи и узловатые дубинки. Один из них быстро кинулся вперёд и ухватил испуганных, вставших на дыбы коней под уздцы. Двое других, не теряя времени, ринулись к экипажу.

- Разбойники! — в ужасе завопил возница и свалился прямо на дорогу, выпустив и поводья и выронив хлыст, которым, вполне мог бы воспользоваться для драки.

Лоредан выскочил из квадриги через задний бортик, тем самым сбив разбойников с толку, поскольку те ожидали, что он кинется или вправо или влево в сторону одного из них. Выигранная секунда дала Лоредану возможность выхватить из ножен собственный кинжал. Двое разбойников приближались, обходя молодого аристократа с флангов. Один из них, как Лоредан заметил, был низкоросл и горбат, но это, не делало его менее опасным противником. Руки у горбуна были длинные и жилистые, в правой, он держал дубинку, утыканную ржавыми гвоздями, в левой кусок рыбацкой сети, которую, по видимому, рассчитывал набросить на жертву, чтобы сковать сопротивление. За широким кожаным поясом горбуна торчали, свёрнутые в свиток какие-то бумаги.

Его приятель, с оттопыренным пузом и толстым задом, с виду не очень проворный, тем не менее, тоже был опасен, поскольку мог ловко обращаться с кинжалом, перекидывая его то в левую, то в правую ладонь. Какой рукой он, в конце концов, нанесёт удар, было совершенно не понятно.

В любом случае, Лоредан не собирался сдаваться. Едва ли разбойники собирались его просто ограбить. Судя по всему, они намеривались лишить его жизни.

Третий из напавших, тем временем, отпустил лошадей, отцепил от пояса дубинку и мельком взглянув на неподвижно лежащего возницу, по-видимому, от страха потерявшего сознание, направился к своим подельникам. Теперь, уже втроём они могли напасть на Лоредана и без особых хлопот расправиться с ним.

Первым на Лоредана бросился толстяк. Кинжал был в его правой руке, но за мгновение до выпада, перелетел в левую ладонь. Лоредан не стал искушать судьбу, пытаясь, как-то отразить этот выпад или увернуться от удара. Он просто отпрыгнул назад, развернулся и кинулся наутёк. Он хотел бежать по дороге, но Горбун, уже отрезал ему путь и Лоредану ничего не оставалось, как устремился вниз по склону холма, под которым раскинулся песчаный берег. Здесь, Лоредан сделал вид, что споткнулся, но на самом деле, прихватил ладонью горсть песка. Разбойники приближались. Лоредан резко выпрямился, повернулся и швырнул песок толстяку в лицо. Тот вскрикнул и отшатнулся.

- Мои глаза! Он попал мне в глаза!

Следующим в разбойников полетел увесистый камень. Горбун успел подставить локоть и спас тем самым от удара лицо, но удар по руке оказался столь болезненным, что разбойник громко вскрикнул, и выронив сеть, схватился за ушибленное место. Разбойник, остановивший лошадей зарычал и взмахнув своей дубинкой, кинулся к молодому аристократу. Удар, едва не размозжил Лоредану левое плечо. Мелькнувший нож, рассёк полу плаща. Молодой аристократ, едва успел увернуться и отскочить назад. Но в общем, ситуация складывалась не в его пользу. Разбойники, постепенно оттесняли его от дороги и если так и дальше пойдёт, совсем прижмут к морю.

Высоко подпрыгнув, Лоредан ударил ногой по пальцам разбойника, сжимавшего дубинку. Тот ойкнул и выронил оружие. Но это, был лишь кратковременный успех. Толстяк успел к тому времени протереть от песка глаза, а Горбун подобрал с песка здоровенный булыжник, желая использовать против Лоредана его же тактику.

В этот момент за спинами нападающих появился ещё один человек. Это был негр огромного роста и могучего телосложения. Если не считать набедренной повязки, то чернокожий был абсолютно гол. Должно быть, он долго бежал, поскольку, очень шумно хватал ртом воздух, его чёрная кожа глянцево блестела от пота, а мышцы живота ходили ходуном от быстрого дыхания. Но всё это, нисколько не помешало негру с ходу напасть на разбойников. Огромный кулак сбил с ног Горбуна, врезавшись тому в затылок. Разбойник пролетел несколько шагов и уткнуться носом в песок.

Толстяк развернулся и изумлённо уставившись на негра гаркнул:

- Ох ма!

Нож стремительно замелькал в его руках, но негра это ни сколько не смутило. Он просто ухватил толстяка за оба запястья своими руками и с размаху влепил лбом разбойнику в переносицу. Толстяк был ошеломлён болью, перед глазами его завертелась бешеная разноцветная карусель. Он рухнул на колени и замотал головой, совершенно потеряв ориентировку.

Третий напавший, метнул в негра нож. Но тот увернулся без особых усилий. Разбойник, видя с каким противником ему теперь придётся схватиться в рукопашную, решил не искушать Фортуну. Он повернулся и бросился бежать. Следом за ним, плюясь от злобы и подволакивая левую ногу, а правой рукой держась за затылок, поплёлся горбун. Толстяк, немного пришёл в себя, но, так и не встав на ноги, пополз за своими приятелями на четвереньках, выпятив вверх толстый зад.

Лоредан имел сильное искушение догнать разбойника и как следует врезать по его оттопыренному заду, но поворачиваться к огромному негру спиной он не решился. Кто знает, что у этого громилы на уме? Может, он тоже разбойник?

Негр, между тем, остановился прямо перед Лореданом. Теперь молодой человек мог получше рассмотреть своего неожиданного спасителя. Негр был выше его на целую голову и в два раза шире в плечах. Мощные, выпуклые плиты его грудных мышц, огромные бицепсы, узкая талия, мышцы-кубики на животе и крепкие ноги с узловатыми мускулами на икрах выдавали в нём борца. А возможно, он был гладиатором, но в любом случае рабом, поскольку на левом плече негра под полузажившей раной, Лоредан разглядел следы рабского клейма. Наверное, негр, хотел избавиться от него, но не очень то в этом преуспел. Следы, все-таки остались, только невозможно было понять какой знак изображало клеймо и кому принадлежал этот раб.

Больше всего, Лоредана поразило то, что физиономия негра, обладающего телом воина, была для воина, на удивление простовата, даже глуповата, особенно, когда негр улыбался. Эта широкая, белозубая, сверкающая улыбка говорила о его открытости, бесхитростности и какой-то удивительно детской наивности, хотя спасителю Лоредана на вид было лет 30-ть. В некотором смысле, внешность негра была даже комичной, особенно из-за сочетания коротких курчавых волос, торчащих на его макушке и оттопыренных ушей, но вместе с тем, как-то, сразу располагала к себе.

- Господин, вы не ранены? — спросил негр, шумно дыша и раздувая ноздри своего плоского широкого носа. Он хватал воздух и ртом, смешно вытягивая толстые губы.

- Со мной всё в порядке, — кивнул Лоредан. — Кто ты? Почему спас меня?

- Я тут… — негр на секунду замялся и сделал неопределённый жест рукой. — Проходил мимо. Слышу, шум какой-то. Смотрю, эти трое на вас нападают. Сразу видно, разбойники. И это бесчестно, втроём на одного. Ну, я и побил их… Немного.

- Я весьма благодарен тебе, — кивнул Лоредан. — Как твоё имя?

- Нарбо, — ответил негр и улыбнулся.

Тут, где-то вдали, как показалось Лоредану по ту сторону моста, прозвучал охотничий рог. Улыбка тут же исчезла с физиономии негра, глаза его округлились от страха, он начал затравленно озираться.

- Прощайте, господин, я очень спешу.

Нарбо проворно взбежал вверх по склону и тут же исчез в оливковой роще. Лоредан озадаченно проводил его взглядом, потом выбежал на дорогу и устремился к своей квадриге, стоявшей у самого моста. Кони, склонившись над водой, мирно пили, опустив морды в быстрый прохладный поток. Возница Лоредана, уже пришёл в себя. Он сидел посреди дороги и испуганно оглядывался по сторонам с таким видом, словно не мог понять, как тут очутился. Увидев Лоредана, раб вскочил с радостным возгласом:

- Господин, вы живы!

- А ты редкостный трус, Метавикс, — бросил ему Лоредан, подбирая оброненный нож и опасливо озираясь по сторонам. — Что с тобой случилось?

- Я упал, ударился и потерял сознание, господин, — заныл Метавикс, для пущей убедительности, потирая затылок. — Эти разбойники выпрыгнули так неожиданно…

- Не ври мне, собака, — свирепо прорычал Лоредан. — Ты сначала потерял сознание, а уж потом упал. А когда очнулся, даже не потрудился, поспешить мне на выручку.

- Я не воин, господин! — раб рухнул перед Лореданом на колени. — Я не умею драться. Не наказывайте меня, умоляю.

- В Валенции я известен тем, что весьма мягко обращаюсь со своими рабами, — сказал Лоредан. — Наверное, это следует изменить.

- О господин!

Возница распластался на дороге, обняв ноги Лоредана. Он дрожал от страха, хныкал и причитал.

- Хватит, — Лоредан оттолкнул его, скривившись от отвращения. — Я мог бы приказать насмерть запороть тебя на конюшне или бросить в яму с волками или утопить в грязной луже. Но я не стану этого делать. Живи, но знай, что в самое ближайшее время, я продам тебя.

Бессвязно бормоча слова благодарности, Метавикс отполз в сторону. В это время с той стороны моста послышался собачий лай и вновь прозвучал охотничий рог, но на этот раз гораздо ближе. Вскоре, Лоредан разглядел с десяток всадников, одетых в коричневые и серые кожаные туники, вооружённых короткими копьями и гладиусами ^[30] римских легионеров. Их сопровождала целая свора огромных собак. Всадники пересекли мост и окружили Лоредана и Метавикса полукольцом. Псы бесновались и рвались с поводков, но двое погонщиков крепко удерживали их.

Один из незнакомцев выехал чуть вперёд, соскочил с коня и приблизился к Лоредану. Мужчина был примерно его возраста, но выглядел старше из-за обветренного лица и двухдневной щетины.

Оглядев Лоредана с ног до головы, он, сразу понял, что перед ним человек благородного происхождения, не смотря на то, что одежда молодого аристократа помялась, испачкалась и даже местами порвалась.

- Господин, что с вами произошло? — спросил незнакомец. — Могу я вам, чем-то помочь?

- Кто вы? — спросил Лоредан, не менее внимательно разглядывая собеседника и его спутников.

- Моё имя Калетас. Это мои люди. Мы служим Гаю Валестию Крассу.

- Знаю его! — воскликнул Лоредан. — Его сын Тит, мой хороший друг. — А я Эмилий Валерий Вестула Лоредан.

Калетас кивнул в знак того, что это имя ему знакомо.

- Господин, я вижу, здесь что-то произошло. На вас напали?

- Да, разбойники, — Лоредан кивнул в сторону обрыва. — Они были там. Но, скорее всего, уже убежали.

Калетас приказал четверым своим подчиненным проверить. Пока они спускались с обрыва на берег, Калетас спросил:

- Так их было несколько?

- Трое.

- Мы здесь разыскиваем беглого раба, — сказал Калетас. — Огромный такой негр. Мерзавец нанёс нашему господину оскорбление и сбежал. Не было ли среди тех разбойников этого негра?

- Нет, негра не было, — задумчиво пробормотал Лоредан, глядя в сторону оливковой рощи, где скрылся Нарбо.

Калетас проследил за его взглядом и, прищурившись, спросил:

- Так, никакого негра, вы здесь не видели?

- Нет, не видел, — твёрдо произнёс Лоредан, глядя Калетасу прямо в глаза. — Здесь были только трое этих разбойников.

Между тем, посланные на поиски люди Калетаса вернулись.

- Там никого нет, — сообщили они и передали командиру один нож и дубинку, выбитую Лореданом из руки разбойника. — Ушли вдоль берега, следы на песке совсем свежие. В ста шагах отсюда пересели на лошадей. Прикажите догнать?

Вместо ответа, Калетас вопросительно посмотрел на Лоредана.

- Не стоит, — сказал тот. — Они, наверное, уже скрылись. Лучше, послать человека к префекту ^[31] Валенции, пусть тот организует облаву.

Калетас кивнул и приказал одному из своих всадников мчаться в город, потом, вскочил на коня и обратился к Лоредану:

- Господин, мы должны продолжить поиски беглого раба. Вас, мы можем проводить до ворот города.

- Мне в другую сторону, — сказал Лоредан. — Я направляюсь к своему патрону Марку Серторию.

- Вы уверены? — Калетас подозрительно оглядывал окрестности. — Не боитесь, что разбойники снова могут напасть? Да и сбежавший раб, тоже очень опасен.

- Не думаю, что эти мерзавцы вернуться, — Лоредан пожал плечами. — В любом случае, стоит пересечь этот мост и скоро я буду в безопасности на вилле моего патрона.

- Я, все же, выделю вам двоих сопровождающих, — сказал Калетас. — Не хочу, чтобы потом говорили, что я оставил без защиты посреди дороги почтенного римского гражданина.

- Что ж, я очень признателен, — кивнул Лоредан. — При первой же встрече с Титом Крассом или его отцом, я сообщу о твоём благородном поступке.

На этом, они разъехались. Семеро всадников со сворой собак и во главе с Калетасом направились к оливковой роще, а Лоредан в своем экипаже, в сопровождении двух верховых и возницы Метавикса дальше, по дороге ведущей к Сагунту.

Мост остался позади. Вновь путь пролегал вдоль побережья, вдоль зарослей можжевельника и дикого винограда, тополей и низкорослых деревьев с тонкими изогнутыми стволами и широкими, похожими на зонтики кронами.

Когда до виллы Марка Сертория осталось совсем немного, вот-вот она должна была показаться из-за поворота, Лоредан обратился к одному из сопровождавших его людей Калетаса.

- Любезный, как твоё имя?

- Экил.

- Экил? Ты грек? Скажи, Экил, а в чём провинился тот сбежавший раб?

- Его застали в постели с дочерью нашего господина, — ответил Экил — Негодяй лишил юную Лавинию девственности.

- Лавинию? Девственности? — Лоредан чуть не поперхнулся.

Он знал Лавинию, третью, самую младшую дочь Гая Валестия Красса, как никто другой. И лишил эту пятнадцатилетнюю развратницу девственности именно он, Лоредан, полгода назад. Лавиния сама настояла. Лоредан в общем то, тоже был не против, тем более, что Лавиния была изумительно красива.

Вот значит, чем она занялась. Сколько же мужчин прошло через её постель за это время? Лоредан улыбнулся, вспомнив отважного, но наивного, как ребёнка Нарбо. Ну разве мог он отказать Лавинии? Ни один нормальный мужчина не устоял бы перед этой нимфой. Так что, есть ли смысл винить бедного раба?

Наверное, когда их застали, Лавиния испугалась и чтобы оправдаться перед отцом за раннюю потерю девственности, всё свалила на негра, дескать, тот взял её силой.

Хитрая змея. Надо впредь быть с ней настороже.

3. ПОРУЧЕНИЕ ГОСПОДИНА

Вилла Марка Сертория, расположенная по берегам уютной бухты, поражала своим великолепием ещё издали. Двухэтажное здание из бело-розового мрамора с великолепной колоннадой и примыкающими портиками, возвышалось на холме, чьи пологие склоны утопали в зелени садов. От основной дороги к вилле вел широкий мощёный тракт, рассчитанный на то, чтобы могли разъехаться две широкие подводы. Перед воротами виллы по обе стороны дороги росли стройные тополи, между которыми желтели яркими цветами олеандры, а дальше, почти до самого моря, тянулись оливковые рощи, миртовые кусты и виноградники.

Перед двустворчатыми дубовыми воротами Лоредан назвал себя и был пропущен вместе с сопровождающими его всадниками во двор. Здесь, двое рабов Марка Сертория, отвечающие за порядок в конюшнях, кинулись распрягать лошадей, а к сошедшему с колесницы Лоредану, уже спешил высокий худощавый человек лет 45-ти с черной окладистой бородкой, одетый в длинную серую тунику. Это был управляющий дома вольноотпущенник Агрикола.

- Господин Эмилий Валерий Вестула Лоредан! — воскликнул он, лучезарно улыбаясь. — Как дорога? Вы задержались. Все ли в порядке?

- Все хорошо, Агрикола, — кивнул Лоредан. — Правда, на меня напали разбойники, но всё обошлось. Вот эти славные люди, — он указал на Экила и его товарища, — слуги почтенного Гая Валестия Красса. Они, любезно проводили меня сюда.

- Что я слышу!

Это был голос Марка Сертория.

Лоредан и Агрикола обернулись. Патрон спускался к ним по широкой мраморной лестнице с перилами покрытыми перламутром и украшенными статуэтками, изображающими разных богов-охранителей лестниц и входов. Он и Лоредан приветствовали друг друга римским рукопожатием.

- Я не ослышался? — Марк Серторий был крайне обеспокоен. — Говоришь, на тебя напали разбойники?

- Да, господин. У моста.

- О! Что за времена! И куда только смотрит префект Валенции? Ты не пострадал?

- Со мной всё в порядке.

- Сколько же их было, этих разбойников?

- Трое. По крайней мере, я видел троих.

- Ты запомнил их?

- Лиц я толком не рассмотрел. На них были плащи с капюшонами. Один был длиннорукий горбун, с виду очень опасный и странный одновременно. Если бы не нож и рыбачья сеть, которую он собирался на меня накинуть, словно ретиарий^[32], его можно было бы принять за сборщика налогов.

- Почему? — изумился Марк Серторий.

- За поясом у него торчали какие-то свитки и письменные принадлежности, словно этот человек вышел не только грабить и убивать, но и вести учёт своим злодеяниям. Ещё с ним был толстяк. Неповоротливый словно боров, но с руками ловкими, как у жонглера. Третий разбойник ничем особо не выделялся.

- И эти трое, сразу напали на тебя, ничего не сказав? — Марк Серторий был, то ли озадачен, то ли, то ли сильно удивлён. — Ты уверен, что они хотели убить тебя, а не просто ограбить или ещё к чему-то принудить?

- Да к чему же, они могли меня принудить? — Лоредан пожал плечами. — Скорее всего, просто хотели убить. Но это сейчас неважно. Теперь, я всецело займусь своей безопасностью. Из дома не выйду без вооружённой охраны. Надо бы, купить ещё с десяток крепких рабов или лучше нанять гладиаторов.

- Подожди, подожди! — поморщившись, воскликнул Серторий. Лоредану показалось, будто бы патрон раздосован его словами. — Зачем тебе столько охраны? Ну да, я понимаю, что ты встревожен этим нападением. Но не думаю, что разбойники собирались убивать тебя. И потом, скоро их поймают и в нашей тихой провинциальной глубинке вновь воцарятся мир и покой.

- И всё же, я найму охрану, — упрямо сказал Лоредан.

- Дорогой друг, а знаешь, в какую сумму тебеэто обойдётся? — усмехнулся Марк Серторий. — Или твои доходы так резко возросли?

- Да, дела в последнее время идут неплохо, — кивнул Лоредан. — Но я глупец, трачу деньги на красивых женщин и дорогие вина, на модных парикмахеров, духи и благовония. Теперь, об этом следует на время забыть. Я не уделял внимания собственной охране, как должно человеку моего статуса и дохода. Но теперь это будет исправлено, клянусь Юпитером Всеблагим.

- И все же, есть ли в этом необходимость? — покачал головой Марк Серторий. — Ну, напали разбойники. Что ж, сейчас нападений много, но разбойники стараются не убивать, поскольку боятся массовых облав.

- Нет, эти хотели убить, — возразил Лоредан. Он был немного удивлен словами патрона, почему-то упорно старающегося убедить его в обратном. — И не уговаривайте меня, господин, теперь без охраны не сделаю и шага.

- Что ж, тебе виднее, — вздохнул Марк Серторий с плохо скрываемой досадой и огорчением. — Скажи, как же тебе удалось спастись?

- Я не дал прикончить себя, как безмозглый ягнёнок на жертвеннике! — воскликнул молодой патриций. — Начал яростно сопротивляться и не скрою, этим бандитам от меня досталось. И тут к мосту подъехали люди Гая Валестия Красса. Они то и спугнули бандитов. Потом, их командир Калетас выделил мне в сопровождение вот этих двоих парней.

Марк Серторий угрюмо взглянул на Экила и его товарища, всё ещё сидевших верхом на лошадях.

- Передайте благодарность и Калетасу и вашему господину Гаю Крассу за спасение моего клиента, — сказал Марк Серторий, однако в голосе его не слышалось особой благодарности. Он и вправду, словно испытывал, какаю-то досаду, и даже разочарование. — Вас накормят. О ваших лошадях, тоже позаботятся.

После, взглянув на Лоредана, Марк Серторий жестом указал на лестницу, ведущую к главному входу в дом.

- Идём, мой дорогой друг. Дорога и все эти переживания, должно быть, вымотали тебя. Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили купальню и комнату для отдыха. Встретимся за трапезой в саду, выпьем вина и поговорим.

Они поднялись по ступеням из белого мрамора, миновали малую крытую колоннаду и вошли в атриум дома, богато украшенный статуями и позолоченными светильниками. Здесь, двое рабов приняли у Лоредана плащ, и повели его в тепидарий ^[33], где гостя ждал бассейн с подогретой водой.

Пока Лоредан наслаждался гостеприимством патрона, Марк Серторий поспешил в свой кабинет. Горбун ждал его, сидя на табурете. На стол господина, он выложил свёрнутый в трубочку свиток. При виде Сертория, его красного от злости лица и глаз, подобно Юпитеру мечущих молнии, горбун вскочил и отступил в угол, словно там для него было безопаснее.

- Господин…, - начал было он, видимо желая изложить свои объяснения, но Марк Серторий его резко перебил:

- Глупец! Ты не оправдал моего доверия! — Марк Серторий схватил со стола свиток и потряс им перед вытянутой физиономией горбуна. — Почему его подписи нет под договором? Почему этот сопляк ещё жив?

- Господин, всё шло по плану. Ещё немного и дело было бы сделано, но нам помешали. Откуда- то появился огромный негр, напал так неожиданно, что мы ничего не смогли сделать.

- Негр? — удивился Серторий. — Какой ещё негр? Лоредан ничего не говорил про негра. Он сказал, что его спасли люди Калетаса, что служат Гаю Крассу.

— Они действительно прискакали к мосту, — кивнул Горбун. — Но до них появился этот проклятый негр. Кто он я не знаю, может разбойник, а может беглый раб. Наверное, раб, потому что те всадники, словно собрались на охоту. При них была свора собак. Я думаю, они разыскивали этого негра. В любом случае, им нельзя было попадаться и я со своими людьми убежал. Господин, во всём виноват проклятый негр, порази его Юпитер молнией! План был идеален. Раннее утро. Безлюдная дорога. Лоредан подписал бы договор, приставь я к его глотке нож. Потом, один удар дубиной и всё.

- Заткись, — зашипел Серторий, схватив горбуна за грудки и встряхнув его. — Моли богов о милости. Ты подвёл меня. Теперь, к Лоредану не подберешься! Он заявил мне, что теперь, везде будет появляться с охраной. Что теперь делать, когда он начеку?

- Я что-нибудь придумаю, — забормотал горбун.

- Что ты можешь придумать, глупец?

Серторий начал ходить по комнате и бормотать:

- Лоредан, Лоредан… Проклятый! Как же избавиться от тебя? Как?

Время от времени, Серторий бросал злобные взгляды на горбуна. Этот разбойник, хотя и выполнял поручения Сертория, надоел ему, уже давно. Да и опасен стал. Слишком много ему известно. Марк Серторий собирался отправить его в Рим, с тем расчётом, что фискалий Гай Маррон избавиться от горбуна, как-нибудь устроив так, чтобы разбойник был обвинён в краже «Сердца тигра».

И тут, в голове Марка Сертория возникла новая идея.

Да, он отправит горбуна в Рим, но не только с письмом к Маррону, но и к Квинту Фабию Мелорию. Всё равно же, надо кого-то посылать. Первое письмо не будет касаться горбуна совершено. А вот второе… Второе письмо для Квинта Мелория будет интересным. Ох, каким интересным.

Но кроме этого, он отправит в Рим и Лоредана. Тот отвезёт Маррону коротенькую записку, но её будет достаточно, чтобы фискалий избавился от щенка навсегда.

Патриций зловеще усмехнулся. Отправив в Рим и горбуна и Лоредана, он одной стрелой убьет сразу двух зайцев.

Марк Серторий уселся за стол и, взяв стило начал писать. Составив два письма, он поместил их в кожаные трубки-футляры, скрепил печатью с изображением льва — своего родового вензеля и перевязал тесьмами, одно красной, другое — зеленой. После, хмуро глядя на горбуна, сказал:

— Ты можешь искупить свою вину. Вот, твоё задание. Бери эти письма и немедленно поезжай в Рим. Прежде всего, отыщешь там Гая Фимбрию Маррона императорского фискалия и вручишь ему письмо с красной тесьмой. После, этого отвезёшь другое письмо Квинту Фабию Мелорию. Он живёт на северо-восточном склоне Эсквилина.

Вручая разбойнику второе письмо, перехваченное зеленой тесьмой, Серторий не удержался от ухмылки, глядя на горбуна холодно и пристально. Узнай этот глупец о содержании послания к Квинту Мелорию, едва ли Марк Серторий прожил бы хоть минуту. Но горбун не знал и не смог бы узнать, поскольку читать не умел. Серторию это было известно совершенно точно.

- Ты всё понял? — грозно спросил патрон.

- Да, господин, я понял, — кивнул горбун, пряча оба футляра за пазуху — Когда отправляться, господин?

- Я же сказал, немедленно. Прямо сейчас, — Марк Серторий сунул горбуну мешочек с деньгами. — Вот, на дорожные расходы. Когда вернешься, я щедро награжу тебя, так, что ты более ни в чём, и никогда не будешь нуждаться.

Когда горбун выскользнул за дверь и был препровожден Калликратом из дома, Марк Серторий вошел в таблиний и отдал распоряжение поджидавшему его там Агриколе, чтобы был приготовлен обед на две персоны.

Когда, наконец, появился Лоредан, патрон увёл его в сад, где под двумя развесистыми липами стоял четырёхугольный стол и с двух сторон от него кресла-лежанки обтянутые пурпурными покрывалами с пуфами.

На столе были фрукты и рыба, прислуживал господам раб, лишённый языка и слуха, понимающий лишь язык жестов.

- Лоредан, разговор этот для тебя будет не особенно приятен, — начал Марк Серторий, — но ничего тут не поделаешь.

- Я готов, — сказал Лоредан с плохо скрываемой тревогой.

- Речь идёт о немалом долге твоей семьи передо мной. Я знаю, что лишившись родителей ты с самой ранней юности должен был самостоятельно заниматься всеми делами. У тебя, кроме меня других покровителей нет, и мои советы для тебя были не менее важны, чем-то чему научил тебя твой отец. Я, в общем-то, отношусь к тебе, как собственному сыну. Знаешь, так стало пять лет назад, когда мой Тит погиб в Германии. Твой отец, мой хороший друг, достойнейший Валерий, умер десять лет назад и с тех пор, я никогда не заводил речи о выплате долга, хотя сумма эта не малая. Твой отец, остался мне должен два с половиной миллиона сестерциев. И ты, уже став главой своей семьи, задолжал мне еще миллион. Теперь, я хочу знать, как скоро, ты выплатишь мне эти деньги.

- Господин, ваша поддержка была очень важна, — начал Лоредан, — Те деньги, что вы ссудили мне, помогли привести хозяйство в порядок, закупить пару кораблей и после, всё пошло хорошо. Я выплатил все другие долги и теперь, уже второй год считаю только прибыль. Я обязательно верну вам долг. Через месяц прибудут мои корабли, привезут товар — пряности из Индии и Аравии. Я, сразу же смогу вернуть вам половину долга. Затем, отправлю корабли в Британию за оловом и после в Египет за зерном. За перевозку зерна получу хорошие проценты. Думаю, полностью рассчитаюсь с вами через год.

- Мальчик мой, — грустно улыбнулся Марк Серторий. — Ради нашей дружбы с твоим отцом и моего теплого отеческого отношения к тебе, я бы подождал и два года. Но, увы, обстоятельства сложились так, что деньги мне понадобятся в ближайшие три-четыре месяца.

- Но, всю сумму сейчас, я не смогу отдать — расстроено произнёс Лоредан. — Это отбросит меня назад к тому состоянию, с которого я только-только начал подъём. Может, что-то продать… Моих рабов, кое-что из украшений покойной матушки…

- Еще, корабли, виллу, земельный участок, — прищурился Марк Серторий.

- Нет, господин! — воскликнул Лоредан. — Если я продам корабли, как же я буду вести дела? Да и дом продать не могу. Что же я, бродягой стану?

- Ну, зачем же? — ответил Серторий, не сдержав усмешки. — Я всегда поддержу тебя. Без крыши над головой не останешься.

Лоредану вдруг показалось, что патрон ему вовсе не друг, не смотря на слова о дружбе с отцом и ним самим. Молодой аристократ растерялся. Что он такого сделал? Чем прогневал Сертория? Да, его долг конечно не маленький, но есть люди, должные Серторию куда большую сумму и то, патрон относился к ним доброжелательнее. До Лоредана конечно доходили слухи, что Марк Серторий разоряет тех своих клиентов, которые вот-вот, будут способны оплатить долг и чьё имущество и деловые связи позволят обретшему независимость богатеть и дальше. Выходит, Серторий боится, что имущество, бывших клиентов, уйдёт из под его контроля. Неужели это правда? Нет, не может быть!

- Ну, так что, Лоредан, как нам быть с твоим долгом?

В этот момент, Серторий напоминал ему паука, неспешно, но с холодным безжалостным упорством подбирающегося к пойманной в сеть добыче.

- Я, господин Серторий твёрдо намерен вернуть долг, мне лишь нужно немного времени.

- Немного времени я могу тебе дать, — сказал Серторий. — Но у меня есть предложение получше. Выполни для меня одно дело и я, пожалуй, забуду о твоем долге.

- Дело? — Лоредан похолодел, чувствуя подвох. Едва ли оно будет лёгким, это дело, при таком то долге.

Пока молодой аристократ в панике размышлял, что ответить, патрон сказал:

- Вот что, отвезёшь в Рим письмо. Адресовано оно одному из трёх императорских фискалиев. Зовут его Гай Фимбрия Маррон. От этого послания очень многое зависит. Если всё пройдёт благополучно, будем считать, что твой долг уплачен сполна.

Лоредан похолодел, он был в смятении. Серторий готов простить огромный долг, всего лишь за доставку письма? Это было не просто странно. Это было подозрительно. Что крылось за всем этим?

- Ну так, как, берешься?

Серторий явно давил на него, принуждая к быстрому ответу.

- Могу я спросить господин, — осторожно произнёс Лоредан, — о чём это письмо?

- Конечно, — впервые с начала разговора на губах Сертория появилась его обычная приветливая улыбка. — Этот Гай Маррон, тоже мне должен, причём сумму ещё большую. Я требую вернуть мне деньги, а ты станешь моим представителем. Ты должен не только проконтролировать, чтобы была возвращена вся сумма, но и доставить деньги мне. Так как, берешься за это поручение? — Не дождавшись ответа Лоредана, он продолжил:

- Если тебя смущает такое, на первый взгляд легкое поручение, то не обольщайся. Маррон упрямец и наверняка начнёт всякие увертки, чтобы оттянуть срок выплаты. Ты же, должен проявить твёрдость и настоять на немедленной уплате всей суммы. И потом, эти огромные деньги нужно доставить в Испанию в целости. А это, как ты понимаешь, опасно. Так что, моё поручение, отнюдь не лёгкая прогулка.

Подозрения Лоредана начали рассеиваться. И правда, в чём он подозревал своего патрона? Но кое-что, ему, ещё хотелось уточнить.

- А велика ли сумма долга?

- Восемь миллионов динариев.

- Ого! — вырвалось у Лоредана. — Так ведь, для перевозки потребуется несколько больших повозок или галера, если поплывём морем. И еще, охрана нужна, человек тридцать, а лучше с полсотни.

- Верно, — кивнул Серторий. — Организацией доставки, ты и займешься.

- Но все мои корабли сейчас в рейде. Повозки тоже. И столько людей у меня нет. Вы дадите своих?

- Глупо было бы тащить в Италию повозки и охрану, — хмыкнул Серторий. — Это может привлечь внимание ещё на пути туда. Ты же знаешь, что все дороги из Испании в Галлию и оттуда в Италию кишат разбойниками. За тобой станут следить и у бандитов будет время, подготовить засаду, когда ты отправишься назад. Нет, Лоредан, в Рим ты должен отправиться один налегке. И только там, после того, как Гай Маррон отдаст деньги, наймешь и перевозчиков с повозками и охрану.

- Но, можно ли будет довериться этим людям? — засомневался Лоредан. — Я слышал, что шпионы разбойников повсюду, а в гильдиях перевозчиков, прежде всего. Да и нанятая охрана… Кто знает, не разбойники ли это будут?

- Тебе, пора научиться разбираться в таких вопросах, — сурово сказал Марк Серторий. — Начнешь сомневаться, обратись к Маррону, пообещай ему уменьшить долг на сотню тысяч, если подберёт для тебя надежных людей. Это, кстати в его же интересах, чтобы ты безопасно вернулся в Испанию.

- Хорошо, Лоредан шумно вздохнул и кивнул — Я согласен.

- Вот и отлично.

Серторий протянул ему трубку-футляр, запечатанный печатью со своим вензелем.

- Письмо здесь.

Он также, протянул Лоредану перевязанные жёлтой тесьмой несколько пергаментных свитков.

- Здесь твоя верительная грамота, документы по долгам, расписки Маррона и прочее.

Видя удивлённое лицо молодого человека и упреждая его вопрос, сказал:

- Я был уверен, что ты согласишься принять моё предложение и поэтому, заранее все приготовил. Когда собираешься отправиться?

- В самое ближайшее время. Завтра или послезавтра.

- Правильно, чем скорее, тем лучше.

Тут, Серторий вытащил ещё какой-то свиток, немного грязный и помятый и протянул его Лоредану.

- Теперь, нужно подписать здесь.

- Что это?

- Наш с тобой договор.

Лоредан бегло прочитал и у него все похолодело внутри.

- Но здесь говориться…

- Совершенно верно. Если через три дня после декабрьских календ ты не вернешься, все твое имущество, движимое и недвижимое, переходит в моё распоряжение.

- Но я вернусь.

- Не сомневаюсь, — Серторий усмехнулся и взгляд его, вновь сделался холодным и жестоким, и подозрения Лоредана, вместе со страхом тут же вернулись.

- У меня должны быть гарантии, — продолжал между тем Серторий. — Кто знает свою судьбу и что уготовили ему капризные боги? Твоя миссия сопряжена со многими опасностями… Если с тобой что-то случиться, кому как не мне, ты мог бы доверить все, что имеешь? Ты же не хочешь, чтобы все твои богатства пропали, чтобы подлые и нерадивые рабы их растащили, распродали и разбежались? Но не будем о плохом. — Патрон снова заулыбался, — Я уверен, все будет хорошо. Ты выполнишь задание, даже раньше этого срока и когда вернешься, мы публично этот договор расторгнем.

С тяжёлым сердцем Лоредан поставил свою подпись под договором. На патрона он не смотрел и не видел, как на губах того играет злорадная ухмылка.

4. СДЕЛКА

После того, как Лоредан поставил свою подпись под договором, Марк Серторий собрался, было, провозгласить тост и уже поднял чашу с вином, как со стороны триклиния послышался шум.

В это время в беседку вбежал раб Калликрат.

- Господин, простите, что потревожил вас. Там за воротами стоят люди Гая Валестия. Они поймали беглого раба. Просят пустить их. Поскольку, скоро стемнеет, а до владений их господина ехать далеко, они просят о ночлеге.

- Конечно, — кивнул Марк Серторий. — Впустите их. Где Агрикола? Устройте людей почтенного Гая Валестия, накормите, позаботьтесь об их собаках и лошадях.

Марк Серторий поднялся и подмигнул Лоредану.

- Идем, посмотрим что за беглый раб. Клянусь Юпитером, долго же его ловили.

Лоредан проследовал за патроном с чувством некоторого сожаления. Значит, Нарбо все-таки попался. Конечно, переживать об этом ему, римскому патрицию было бы странно, но Лоредан, все-таки переживал. Почему-то, этот негр ему понравился. Лоредан поймал себя на мысли, что испытывает чувство благодарности к этому Нарбо за своё спасение от разбойников. Хотя, это конечно смешно: чувствовать признательность рабу. Прийти на помощь римскому гражданину, попавшему в беду, было его обязанностью. И всё же…

Во дворе собралась немалая толпа. В основном тут были домашние рабы Марка Сертория. Сторожа ворот и конюхи держали факелы, любопытные женщины — личные прислужницы Лаконии Аврелии — супруги Марка Сертория, норовили протиснуться поближе к центру круга, образованного собравшимися. В центре же этого круга, находились всадники Калетаса и он сам. Нарбо со связанными за спиной руками и с верёвкой на шее, был возле Калетаса. Другой конец веревки командир охотников намотал на свой кулак.

Нарбо, стоял с опущенной головой и имел вид самый несчастный. Кроме того, что он был явно измучен, в том числе жаждой, на теле негра было множество кровоподтёков, а совершенно чёрные пятна тут и там на его и без того тёмной коже, говорили о наличии множества синяков. Кровоточащие полосы на спине негра, указывали, что беглый раб познакомилась с плетью, видимо той самой, что держал Калетас в другой руке. Лоредан, также, не без интереса отметил, что люди Калетаса изрядно помяты, все усталые и с ног до головы, покрыты синяками, ссадинами и ушибами. У одного под глазом багровел огромный кровоподтёк, у двоих были перевязаны локти. Боги свидетели — поимка негра обошлась им недешево.

- Приветствую, Калетас! — воскликнул Марк Серторий, жестом приказывая своим рабам расступиться и пропустить его вперед.

- И я вас приветствую, — кивнул Калетас. — Не сочтите за наглость господин, если я попрошу вашего гостеприимства на эту ночь.

- Конечно, конечно, мы с радостью примем вас. Как я могу отказать управляющему моего хорошего друга Гая Велестия? Я уже распорядился, чтобы вас всех накормили и разместили. Мои люди позаботятся и о ваших лошадях и собаках.

Тут подошел Лоредан и Калетас приветствовал его кивком головы.

- Как добрались, господин?

- Хорошо, — ответил Лоредан. — Твои люди, что сопровождали меня, уже несколько часов наслаждаются гостеприимством моего патрона.

- А вот и тот раб, за которым мы гоняемся со вчерашнего дня. — Калетас дернул за веревку.

Нарбо застонал, приоткрыв рот. Его и без того толстые губы, распухли от удара, но зубы, судя по всему, все были целы, они сверкнули в свете факелов ослепительной белизной. Нарбо молча посмотрел на Лоредана. Молодому патрицию показалось, что негр, что-то хочет сказать. Но Нарбо промолчал и снова опустил голову.

- Ему, надо дать воды, — сказал Лоредан, взглянув на Калетаса и его людей, — иначе он у вас не доживет до утра.

- Ничего с ним не будет, — рассмеялся Калетас. — Этот пес живуч, вынослив, и силён, как бык.

- Что он натворил? — полюбопытствовал Марк Серторий, с интересом рассматривая пленника со всех сторон. Он, даже приподнял его подбородок и стал поворачивать так и эдак, оценивая крепость и ширину скул, толщину шеи и упругость шейных мышц.

- Он, обесчестил дочь хозяина, — оскалился Калетас. — Теперь, ему точно не избежать креста или чего-то пострашнее.

- Ну, любая девушка, кроме той, что будет посвящена храму Весты, когда-нибудь лишается чести, — усмехнулся Марк Серторий. — В том, что это сделает раб, нет никакой беды. Было бы хуже, если бы её обесчестил римский гражданин, она бы забеременела, а после, он отказался бы вступить с ней в брак. А рабы… какой с них спрос? Они для того и существуют, чтобы удовлетворять свободных граждан во всем, в том числе и в постели. Жаль казнить такого красавца. Его, можно было бы отдать в гладиаторы или, как-то ещё использовать. Например, оставлять на ночь с молодыми рабынями. Ох, и крепкие были бы дети. Потом, их можно выгодно продать. Нет лучше раба, родившегося в неволе. Право слово, я бы пощадил этого негра.

- Мой господин так не считает, — покачал головой Калетас. — Девушка была обещана Гаю Присцилле Агенобарбу. И обещана — девственницей.

- Глупые предрассудки, — хмыкнул Марк Серторий. — Знаю я этого Агенобарба. Старый дурак цепляется за древние обычаи, словно в них есть какой-то прок. Да он, должен быть благодарен этому рабу, за то, что тот лишил юную деву целомудрия, иначе, этот трухлявый пень, сам бы не справился.

- А если, дочь моего господина понесёт от этого раба? — осклабился Калетас.

Он резко дернул веревку и стиснул пальцами челюсти Нарбо, так что негр замычал от боли.

- Отвечай, пес, ты успел излить в госпожу своё нечистое семя?

Нарбо, не имея возможности вырваться, только мычал, задыхаясь из-за натянутой веревки.

- Тоже не беда, — усмехнулся Марк Серторий. — Если она зачала, плод можно вытравить. У меня есть рабыня-гетулийка, старая Иола, она хорошо разбирается в этом. Если твой господин, почтенный Гай Валестий захочет, и в этом будет необходимость, я пришлю ему старую ведьму.

- Я передам ему, — буркнул Калетас, ослабляя веревку.

Нарбо закашлялся, начал жадно хватать воздух. Один из рабов поднес к его рту широкую глиняную чашку с водой. Давясь и шумно булькая, негр начал жадно пить.

- Ладно, устраивайтесь, — сказал Марк Серторий Калетасу. — Если что понадобится, обращайтесь к Агриколе. — Он указал на стоящего среди рабов управляющего, затем повернулся к Лоредану. — Ну что, мой друг, вернёмся в сад и продолжим наш прерванный ужин.

- Да, господин, я сейчас, — Лоредан кивнул в сторону Калетаса, соскочившего с коня и отдающего приказы своим людям, — Вот только, переговорю с ним.

- О чем с ним говорить? — удивился Серторий.

- Так, кое что хочу спросить про Тита. Вы ведь знаете, мы с сыном Гая Валестия близкие друзья. Это не займёт много времени.

Марк Серторий кивнул.

- Хорошо, но не задерживайся, сейчас подадут печёных фазанов, фаршированных мелкой рыбой. Такого ты ещё не пробовал, клянусь Юпитером.

Патрон в сопровождении нескольких своих рабов удалился. Лоредан между тем подошёл к Калетасу, снимавшего попону со своего коня и тронул командира охотников за плечо. Тот удивлённо обернулся.

- Послушай, уважаемый, а не продашь ли ты мне этого раба? — он кивнул на Нарбо, которого привязали к столбу возле одной из конюшен.

- Что вы господин, Лоредан, — Калетас покачал головой. — Этот раб собственность моего господина. Я не имею права распоряжаться рабами без ведома хозяина. И потом, к этому рабу, у моего господина, теперь особое отношение.

- Ну, ты, мог бы сказать, что раба найти не удалось. Или, что вы его поймали, но ночью он опять сбежал.

- Право, я не знаю, господин, — Калетас колебался и опасливо поглядывал по сторонам.

Лоредан вынул кожаный мешочек, перевязанный серебристой нитью и потряс им перед лицом Калетаса. До слуха командира охотников донёсся приятный звон.

- Здесь, две сотни динариев, — тихо сказал Лоредан. — Они твои, если устроишь так, чтобы завтра раб стал моим.

- И зачем, он вам только понадобился? — удивился Калетас. — Раб, сбежавший однажды, уже ненадежен.

- Он мне пригодится, — уклончиво сказал Лоредан. — Я у всех патрициев в Испании и даже Галлии перекупаю сильных и высокорослых рабов. А этот, особенно мне подходит. Потом, рабов продаю в Гадес ^[34], одному моему знакомому ланисте ^[35]. Неплохие деньги, скажу я. Ну, так как, мы договоримся?

- Хорошо, — шепнул Калетас, протягивая руку за деньгами.

Лоредан усмехнулся, отдёрнул руку с мешочком, вытащил с десяток монет и положил их на подставленную ладонь Калетаса.

- Это задаток. Не думаешь же, ты, что я сразу все отдам? Утром, когда все провернём как надо, получишь остальное.

- Да, господин, — тихо произнёс Калетас, совершив лёгкий поклон.

После, Лоредан вернулся в сад, и они продолжили ужин вместе с Серторием. Поговорили о торговых делах, обсудили последние новости. Особенно, обоих беспокоили вести с Рейна, где на левом берегу зашевелились племена алеманнов ^[36]. До Испании они, конечно, не доберутся, но в Галлию, варвары вторгались уже ни раз. Когда такое случалось, торговля в ближайших провинциях замирала. Это было плохо. В прошлом году римские войска перешли Данубий ^[37], чтобы усмирить воинственных соседей Империи. Война тогда, правда, шла против квадов ^[38] и языгов^[39], но алеманны тоже бились против римлян, особенно опасны были их конные лучники, всегда сражавшиеся до конца, с поистине неукротимой варварской отвагой. Марк Серторий особенно ненавидел алеманнов. Это они убили пять лет назад его сына, поймав на Декуматских полях^[40] в ловушку легион, где тот служил помощником одного из трибунов.

Наконец, когда совсем стемнело, Лоредан отправился спать в отведенную ему комнату.

Утром, наскоро перекусив, Лоредан попрощался с патроном. Ему не терпелось поскорее вернуться в Валенсию, проверить всё ли в порядке дома, дать распоряжения своему управляющему Семпронию, на то время пока он будет отсутствовать и наконец, поскорее отправляться в Италию с письмом к фискалию Гаю Маррону.

Из ворот, Лоредан на своей колеснице в сопровождении возницы Метовикса выехал одновременно со всадниками Калетаса. Они ехали вместе до моста. Здесь, им предстояло разделиться. Лоредан ехал в город, а люди Калетаса на северо-запад.

Калетас остановился и велел своим людям ехать дальше без него.

- Я ненадолго заеду в Валенцию, — сказал он. — Экил, передай господину, что вечером приеду.

- А этот? — Экил кивнул на Нарбо. — Может, нам его взять с собой? Для вас, он будет только обузой.

- Поезжайте, — повторил Калетас.

Когда его люди скрылись за поворотом, Калетас соскочил с коня, разрезал ножом верёвки, стягивающие запястья Нарбо и снял с его шеи петлю.

- Теперь, ударь меня, — сказал он, ничего не понимающему рабу.

- Я? Ударить? — негр переводил недоумённый, испуганный взгляд с Лоредана на Калетаса.

- Ну, живее! — рявкнул Калетас. — Ударь, но только в пол силы!

Замысел Калетаса был Лоредану понятен, однако, глядя на огромные кулаки Нарбо, он решил, что даже удар в пол силы, будет для Калетаса слишком. Он хотел, было отговорить Калетаса от этой части плана, но тут, Нарбо ударил командира охотников под левый глаз. Мелькнули ноги и Калетас рухнул прямо на дорогу.

- Ты, убил его! — вскричал потрясённый Лоредан.

- Не может быть, господин, — Нарбо с удивлением посмотрел на свой кулак, потом на распластанное тело. — Я же, совсем тихонько.

- Тихонько? — вскричал Лоредан. — Это ты называешь тихонько?

- Господин, что же теперь делать? — захныкал негр. — Я раньше никогда никого не убивал. Бить, бил, но не убивал. А Калетас был свободным гражданином! Что теперь будет? Меня теперь, точно казнят. Надо бежать! Бежать!

Нарбо и вправду собрался припустить в сторону той самой оливковой рощи, где он скрывался накануне, но тут Калетас застонал и пошевелился. Потом, с трудом, пошатываясь из стороны в сторону, поднялся. Под его глазом полыхал багровый синяк размером едва ли ни в пол лица.

- Стоять, пес! — рявкнул он. — Что за болван! Я же велел не сильно бить!

- Так я и не сильно, — пробормотал чернокожий раб.

- Не сильно? Тогда почему сейчас, когда раннее утро, я увидел все звезды на небосводе?

Нарбо не нашелся что ответить, лишь снова испуганно таращился, то на Лоредана, то на Калетаса. Он решительно не понимал, что задумали эти господа и чего хотят от него.

Между тем, Калетас протянул в сторону Лоредана руку.

— Мои деньги.

Лоредан бросил ему мешочек.

- Что ты скажешь Гаю Валестию?

- Скажу, что негр ударил меня и сбежал. Господин, снова отправит меня на поиски, но в этот раз мы Нарбо, уже не поймаем.

- А как объяснишь, зачем отправил всех своих людей впереди себя, а сам с негром поехал в Валенцию? Твои люди это подтвердят, когда Гай Валестий начнет расспрашивать их.

- Придумаю что-нибудь. Патрон мне поверит. Только, господин Лоредан, если соберётесь в гости к моему господину, не забудьте оставить этого раба дома.

Махнув на прощание, Калетас вскочил на коня и скрылся за поворотом. Лоредан повернулся к Нарбо. Тот упал перед ним на колени и обнял ноги молодого патриция. Похоже, до него дошло кто теперь стал его хозяином.

- Благодарю вас, вы спасли мне жизнь. Мой господин, затравил бы меня собаками или с живого, велел бы содрать кожу.

- Полно, — Лоредан велел негру подняться. — Скажи, ты и вправду обесчестил его дочь?

- Что вы, госпожа вовсе не была девственницей. Она сама набросилась на меня со страстью чёрной женщины. И выделывала такое, что шлюхи в лупанаре^[41], сгорели бы от стыда.

- Я так и думал, — усмехнулся Лоредан.

- Но госпожа, почему-то подняла крик, начала плакать, когда нас застали в её спальне, — продолжал рассказывать Нарбо. — Только что, она шептала мне слова любви, и тут же обвинила, что я надругался над ней. Нет, я никогда не смогу понять этих женщин, ибо даже самые юные из них, хитры и коварны, как лисицы. Я пытался объяснить это господину, пытался сказать о своей невиновности. Что мне было делать, если сама госпожа, потребовала от меня любви? Не мог же я отказать ей? И потом, юная госпожа прекрасна, как богиня. Но разве, кто станет слушать бедного раба?

- Теперь, ты принадлежишь мне, раб, — прервал рассказ негра Лоредан. — И я, жду от тебя преданности пса. Ещё, мне понравились твои сила и храбрость, такие люди мне нужны. Если будешь верно служить мне, лет через пять я обещаю тебе колпак вольноотпущенника.

- Я для вас… За вас…

От переизбытка чувств и эмоций, Нарбо не знал, что и делать.

- Едем, — Лоредан велел негру устроится на боковой подножке колесницы, потом обратился к вознице:

— Метавикс, погоняй, ко второму завтраку, я хочу быть дома.

5. НАКАНУНЕ ОТПРАВКИ

По сравнению с виллой своего патрона Марка Сертория, владения Лоредана были весьма скромны, но вместе с тем в Валенции Лоредан считался весьма состоятельным и успешным человеком. Дом его был одноэтажным, но ни размерами, ни благоустройством не уступал подобным домам других валенцианских богачей. Со временем, Лоредан подумывал перестроить дом, нарастить второй этаж, но в этом пока не было необходимости.

Вокруг дома раскинулся, принадлежащий семейству Вестулов обширный земельный участок, которым они владели с тех пор, как в этих местах появилась первая римская колония, а местные жители тарболеты и седетаны^[42] были частью истреблены, а частью изгнаны. Случилось это задолго до рождения Лоредана и даже задолго до рождения его отца и деда, ещё во времена Римской республики, когда в Испании шли жестокие войны между римлянами и местными племенами.

Участок был окружен каменной оградой высотою в два человеческих роста. На пространстве вокруг дома компактно и весьма продуманно было размещено все необходимое для ведения хозяйства и торговли: два бревенчатых склада и один склад из каменных плит и черепичной крышей, конюшня, рассчитанная на содержание трех десятков лошадей, кузница, амбар, небольшая водяная мельница, коровник, свинарник и маслодавильня, большой склад для хранения соломы и сена. Была здесь и небольшая собственная винодельня, и мастерская для починки инструментов, повозок и всего прочего. Тут и там к постройкам примыкали бараки, где в достаточно неплохих условиях жили рабы, работающие при хозяйстве. А у центральных ворот, где располагался караульный пост, находился благоустроенный барак с плоской крышей и примыкающей к нему отдельной кухонькой. Там жили шестеро вольнонаемных молодых людей, выполнявших обязанности сторожей. Лоредан заказал им кожаные нагрудники, поножи и шлемы дорийского типа^[43]. Сторожа, как правило, были вооружены хлыстами, но на крайний случай в кладовой их барака хранились пики, старые гладиусы и круглые щиты.

Как и в любом римском землевладении, находился во дворе и эргастул. Но рабы, принадлежащие Лоредану, еще ни разу не доставляли своему господину неприятностей и потому, уже много лет подряд тюрьма, представляющая собой большое подвальное помещение, использовалась, как еще один склад для хранения быстро портящихся товаров.

Преимущество Лоредана, по отношению ко многим другим состоятельным гражданам Валенции заключалось в том, что его владения находились почти у самого моря. Дед Лоредана в свое время приказал проложить от ворот виллы до берега широкую дорогу в сорок шагов длинною, устроить на берегу док для нескольких рыбачьих лодок и сарай, для хранения снастей. Отец Лоредана пошел еще дальше. Заняв денег у Марка Сертория, он расширил док и построил добротную, благоустроенную пристань, способную принять одновременно несколько больших торговых кораблей. Вокруг сарайчика, где хранились рыбацкие снасти, были построены два больших склада из камня, мастерская для починки судов, а сам сарайчик, уже Лоредан велел перестроить в хранилище для корабельных снастей. В дополнение к двум, уже имевшимся у него кораблям, молодой аристократ приобрел в собственность ещё четыре. Теперь, шесть его кораблей, либо доставляли товары для его личных нужд, либо, выполняя чьи-то заказы, перевозили товары от Испании до Египта. От таких перевозок и посреднической торговли Лоредан имел неплохой процент. Всего через год он мог бы вернуть патрону проклятый долг, но Марк Серторий, почему-то уперся. Подавай ему эти деньги через несколько месяцев и все тут!

Лоредан размышлял о данном ему поручении всю дорогу до дома. Но так, ни к каким вразумительным выводам и не пришел. Что крылось за всем этим — непонятно.

Въехав в открытые ворота, возничий подвел квадригу почти к самому дому. Двор вокруг дома был мощен каменными плитами, выложенная разноцветной галькой дорожка, вела к вестибюлю. По обеим сторонам этой дорожки возвышались изящной работы статуи, изображающие танцующих нимф, то тут, то там красовались цветники и массивные каменные клумбы в виде широких чаш.

Из дома, встречать господина вышел управляющий — старый мудрый Семпроний, служивший семье Лоредана всю свою жизнь. По крови он был иберийцем ^[44], но по духу и мышлению, уже давным-давно стал римлянином. Вот уже более тридцати лет Семпроний был вольноотпущенником и служил управляющим всем хозяйством Вестулов Это был высокий жилистый старик с длинными седыми волосами и столь же длинной и седой бородой. Взгляд его голубых глаз был пронзителен и пытлив. Семпроний был умен, внимателен и проницателен. Только такому человеку, Лоредан и мог доверить управление домом и хозяйством. Одет управляющий был в просторную светло-серую тунику, по верх которой был, накинут длинный плащ из козьей шерсти.

Кроме управляющего и сторожей, свободными людьми, служащими у Лоредана за жалование, были двое из шести конюхов и двое из шести поваров. Все остальные обитатели виллы — более ста человек, являлись рабами.

Команды судов, включая нависов, тоже были свободными людьми, за исключением гребцов на одном из шести принадлежащих Лоредану кораблей.

Матросы, когда они ненадолго возвращались из рейсов, могли жить или в большом бараке, возведенном возле пристани, или если пожелают в городе. Как правило, они предпочитали город с его многочисленными тавернами, лупанарами и прочими увеселениями. Для гребцов же, среди которых были сплошь разбойники, беглые, бунтовщики и прочие преступники были оборудованы две огромные, выложенные изнутри камнем ямы, выход из которых закрывался массивными железными решетками, а людей спускали туда и поднимали в плетеных корзинах с помощью канатного подъемника.

Пристанью, кораблями и всем, что было связано с морскими перевозками, управлял вольноотпущенник, еще один ибериец с римским именем Мартий Галлерий, Это был хитрый и преданный семье человек. Свои способности к управлению он проявил в ранней юности, когда помог отцу Лоредана заключить одну очень выгодную сделку. Тогда то, Мартий Галлерий и получил свободу и предложение работать управляющим.

- Как доехали, господин? — спросил Семпроний, кланяясь и приветствуя Лоредана.

- В целом хорошо, — сказал Лоредан, сходя с подножки колесницы.

Он указал на Нарбо.

— Этот новый раб, будет меня везде сопровождать и выполнять обязанности возничего. — Лоредан с неприязнью взглянул на перекошенное лицо Метавикса, который все еще сидел на козлах. — Этого, продай кому-нибудь. Хоть за полцены.

- Господин, простите! — завопил Метавикс, соскакивая с колесницы и бросаясь молодому аристократу в ноги. — Простите, что подвел вас! Умоляю, будьте милосердным!

- Убирайся! — вскричал Лоредан. — Я и так милосерден! Любой другой хозяин приказал бы тебя затравить собаками или забил бы насмерть на конюшне.

- В чем провинился Метавикс? — удивленно спросил управляющий.

- По дороге к Марку Серторию, возле моста через речку на меня напали разбойники, — сказал Лоредан. — Этот трус не пришел мне на помощь, притворился, что потерял сознание. Меня спас Нарбо. Кто он и откуда не спрашивай, теперь Нарбо служит мне. Подыщи ему место для жилья в доме, вели накормить, пришли врача осмотреть его раны.

- Будет сделано, — кивнул Семпроний. Бывшему же возничему, который продолжал громко причитать, он сказал:

- Ступай к себе, Метавикс, как велел господин и радуйся, что легко отделался. За ту доброту и заботу, что проявляет к нам хозяин, ты мог бы рискнуть и жизнью, но ты жалкий червяк трясся только за свою шкуру. Скоро я продам тебя, так и знай. Молись богам, чтобы твой новый хозяин оказался столь же добрым, как наш господин.

Всхлипывая, галл поплелся прочь, а Лоредан в сопровождении Нарбо и Семпрония прошел в дом.

В атриуме Лоредана приветствовали четыре его наложницы. Это были, исключительно красивые девушки: две иберийки Изабис и Амили с золотыми волосами и нежной кожей, белой, как снега их родных Перенеев. Одной было 18, другой 20 лет.

Самую юную, 15-летнюю наложницу звали Ланверна. Это была черноволосая пылкая галлийка, в любовных делах еще неопытная, но зато чрезвычайно темпераментная. Еще, Лоредану она нравилась за простоту, открытость и жизнерадостность, хотя и к безрассудству и ветрености, девушка была склонна в той же мере. Лоредан купил ее совсем недавно.

Четвертой, смуглокожей египтянке Ашимати было 22 года. Она была самой старшей из всех. Ее потрясающая красота с явным оттенком распутности, свойственной обычно уличным шлюхам, каким то непонятным образом уживались со сдержанностью и холодной невозмутимостью, которые Ашимати проявляла на людях. Никто бы не поверил, не зная ее, насколько она бывает, похотлива и развратна.

Лоредан прекрасно знал, что в его отсутствие, наложницы придаются любовным утехам со всеми молодыми мужчинами в доме и со сторожами. Но он, относился к этому спокойно, не видя смысла запрещать рабам удовлетворять их естественные потребности.

На приветствия девушек, Лоредан ответил довольно холодно. Сейчас он был не в настроении и отправил наложниц по их комнатам.

Первым делом, он приказал подать завтрак и сказал Семпронию, чтобы тот зашел к нему в таблиний через пятнадцать минут вместе со вторым управляющим Мартием Галлерием.

Когда те явились в положенное время, Лоредан им рассказал о неприятном разговоре с Марком Серторием и о том, что отправляется в Италию с поручением.

- С вашей стороны, господин, было опрометчиво подписывать договор о переходе имущества, — сказал Семпроний расстроено.

- А что еще, мне оставалось делать? — развел руками Лоредан.

- Может быть, стоило повременить с подписанием? Как-то оттянуть время? Даже если бы ваш патрон подал в суд, пока дело рассмотрят… За это время мы бы, успели собрать необходимую сумму.

- А вы и собирайте, — сказал Лоредан. — Я же, постараюсь решить проблему, съездив в Италию. Вернуться постараюсь, как можно быстрее. Если меня постигнет неудача, используем те деньги, что вам удастся собрать за время моего отсутствия. Хотя, откровенно говоря, вряд ли их хватит, чтобы покрыть и половину долга. Для сбора нужной суммы нужен год, а Марк Серторий не желает столько ждать. Поэтому я принял его предложение и согласился на все его условия, хотя все это и показалось мне очень странным.

Лоредан поднялся и положив руки на плечи Семпронию и Мартию сказал:

- Вам двоим нечего опасаться. Вы свободные люди и Марку Серторию ни чем не обязаны. Если мое имущество перейдет к нему, вы вольны будите уйти. Не исключаю, что патрон предложит вам, как людям опытным, работать на него на тех же условиях и должностях, на которых вы работали у меня, если конечно, все не будет распродано.

- Господин! — глаза Семпрония увлажнились. — Я предан вам, как был предан и вашему отцу и деду. Служить Серторию я не буду. Да и что тут лукавить, ему нужны деньги, а не еще одно имение, так, что все будет распродано, я уверен в этом. Нам с Мартием нечем будет управлять.

- Да, — кивнул управляющий пристанью, — я согласен с Семпронием. До последнего дня мы будем работать в ваших интересах и молиться богам о том, чтобы все разрешилось в нашу пользу.

- Когда вы отправляетесь, господин? — спросил Семпроний.

- Завтра же утром. Нельзя терять ни минуты.

- Кого возьмете с собой?

- Только этого нового раба Нарбо.

- Полагаете, ему можно доверять?

- Думаю да. Он ведь спас меня и кажется мне человеком простодушным и бесхитростным, не способным на предательство.

- Как жаль, что все наши корабли сейчас в рейсе, — покачал головой Мартий, — любой из них доставил бы вас в Италию, а потом обратно с золотом быстро и без риска.

- Ничего, я найду подходящий корабль в порту Валенции. Один мой хороший друг Фульвий Проскурий как я слышал, завтра собирается в Рим. С ним и поплыву.

- Послушайте, а может, как только корабли вернутся, я направлю один из них за вами в Италию? — предложил Мартий Галлерий.

- Ни в коем случае Мартий, два судна должны идти в Британию за оловом, два других в Арморику^{href="#n_45" title="">[45]} за шерстью, а «Лотиду^[46]» и «Аккипитер^[47]», как только они вернуться с Сицилии, направь на восток. Из Сирии нужно доставить цветное стекло, а из Египта пергамент. Кто знает, как обернуться мои дела в Италии? Мы можем попросту прогонять судно, тогда как оно, будучи в рейсе принесет дополнительный доход. Все расходы и вопросы по доставке золота Марку Серторию, должен решить фискалий Гай Маррон. Вот, пусть решает и тратится.

6. ПРОИСШЕСТВИЕ НА КОРСИКЕ

Ранним утром, с первыми лучами солнца Лоредан и Нарбо прибыли в порт. Их привез возница Иокаст. Старик был рад, снова почувствовать в руках поводья, но более всего, он был счастлив от того, что смог вновь оказаться полезным своему господину.

Лоредан был одет в белоснежную тунику с короткими рукавами, по верх которой накинул серый шерстяной плащ. Обут он был в крепкие башмаки из бычьей кожи, какие обычно одевают, отправляясь в дальнюю дорогу. На поясе молодого аристократа был небольшой кожаный кошель с золотыми монетами. Серебряные динарии, он поручил заботам Нарбо.

Негр, как обычно, глазеющий по сторонам с живейшим любопытством, был в темно-зеленой тунике с длинными рукавами и таком же, как у господина плаще. На ногах его были крепиды ^[48].

Негр тащил полотняный дорожный мешок, где была сменная одежда и обувь для него и господина, небольшой запас сыра и вяленого мяса, две фляги с водой, масло для светильника и другие вещи.

У пристани находились десятка два самых разных кораблей и среди них торговое судно "Феликса"^[49], принадлежащее Фульвию Проскурию. Сам Фульвий, невысокий, полный человек, примерно одного с Лореданом возраста, вел беседу с каким-то незнакомцем, по виду откуда-то с Востока.

При виде Лоредана, Фульвий обрадовано заулыбался.

-Сейчас, ступай, поговорим, когда я вернусь в Валенцию, — бросил он обескураженному собеседнику, и поспешил на встречу прибывшим.

-Аве! — ответил Лоредан на приветствие друга, выходя из квадриги.

Нарбо последовал за господином.

- Эмилий, это твой новый раб? — с любопытством спросил Фульвий.

- Да, вчера купил, — ответил Лоредан.

- Хорош! — вскричал Фульвий, не в силах скрыть восхищения. — Какой огромный! И сильный, наверное!

- Как Геркулес, — кивнул Лоредан.

- Что ж, прошу на борт, — Фульвий сделал широкий жест в сторону "Феликсы". — Пора в путь.

Лоредан повернулся к старику Иокасту, молча стоящему за его спиной. Верный раб опустился на колени и припал губами к руке господина. На глазах Иокаста были слезы.

- Ну, полно, тебе, — с улыбкой сказал Лоредан. — Поднимайся. Возвращайся в имение и за меня не волнуйся.

- Берегите себя господин, — сказал старый раб. — Пусть боги будут милостивы к вам, а Фортуна всегда благосклонна.

Заняв свое место, Иокаст развернул квадригу и выехал на дорогу, ведущую из порта в город.

Лоредан, Фульвий и Нарбо между тем взошли на палубу "Феликсы".

Корабль вышел из порта. Попутный ветер, тут же надул его паруса. Моряки и командовавший судном навис Петрий Идас расценили это хорошее предзнаменование. Тем не менее, следуя морской традиции, путешественники провели все необходимые церемонии и принесли жертвы во славу владыки морей Посейдону.

Плавание выдалось спокойное. На следующий день, впереди показались Балеарские острова ^[50]. "Феликса", подгоняемая попутным ветром, быстро шла мимо скалистых берегов, унылых и негостеприимных с виду. Балеары издревле были заселены дикими угрюмыми людьми, оставшимися такими и поныне. Они жили в глинобитных хижинах, крытых соломой или ивняком, ходили, завернувшись в шкуры зверей. Вместе с тем, жители островов с самых давних времен снискали славу лучших пращников Средиземноморья. Империи они были нужны потому, что немало балеарцев с удовольствием оставляли свои стада коз и шли на службу в армию в качестве застрельщиков.

У Балеар судно не стало задерживаться. Навис спешил к Корсике, где в порте Алерии ^[51] обычно делали остановку все корабли, плывущие из Испании в Италию. К Корсике "Феликса" прибыла на третий день пути. Еще издали перед путешественниками открылись прекрасные береговые равнины возле Бастии ^[52] и Алерии, в то время, как всю остальную часть острова по большей части занимали лесистые горы. На плодородных же участках в изобилии произрастали оливковые рощи и виноградники. Здесь, на Корсике изготовляли особые сорта оливкового масла и белого вина. Также, остров, прославился своими устрицами, которые обитали в огромных количествах в здешних прибрежных водах. Гурманы Рима обожали их.

Стоянка в порту Алерии должна была продлиться два дня. Фульвий сразу же отправился в город по каким-то делам. У Лоредана в Алерии никаких дел не было. Тем не менее, скучать на корабле ему не хотелось и в сопровождении Нарбо, он тоже отправился в город.

Алерия, была старинным поселением, основанным греками и после заселенная фокейцами ^[53], бежавшими сюда от ярости персов. После Первой Пунической войны весь остров Корсика и Алерия в том числе, попали под владычество Рима.

Городок был уютный, но ничем не примечательный. Так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. Однако, вскоре, находясь в восточной части города, путники наткнулись на великолепную двухэтажную лупанару. Это здание имело цилиндрическую форму, крыша же представляла собой большой купол. Каждый из этажей опоясывал балкон с роскошной балюстрадой, по обе стороны дорожки ведущей к центральному входу цвели мальтийские розы.

Хозяйка лупанары Корнелия Приска оказалась красивой статной, тридцатилетней вдовой. Она, также, была владелицей роскошного особняка, расположенного по соседству с лупанаром, нескольких торговых складов и лавок. Ей принадлежало более двух тысяч рабов. Красивых молодых девушек Корнелия Прииска покупала специально для лупанары, где их обучали особым танцам, возбуждавших мужчин и ремеслу жриц любви. Таких девушек у нее было, уже более сотни.

Лоредан решил поразвлечься в лупанаре, тем более в его распоряжении было два дня. Он купил для себя юную красивую галлийку, а для Нарбо двух мулаток.

Вечером Лоредан заказал трех танцовщиц-нумидиек, с одной из которых потом провел бурную ночь. Нарбо же в это время развлекался с двумя сириянками. Они оказались столь искусными в любви, что бедный негр весь вымотался и проспал почти до обеда следующего дня.

Когда он, наконец, проснулся, Лоредан изъявил желание прогуляться по городу. Вечером, они собирались продолжить кутить в лупанаре. Лоредан хотел заказать гречанку и может быть мулатку или египтянку — по настроению. На трех девушек одновременно, у него уже не осталось бы сил. Нарбо рассчитывал провести время с двумя высокими крепкими иллирийками.

Но планам этим, не суждено было сбыться. Неприятности начались, когда они, в числе многих других путешественников и горожан Аллерии гуляли по набережной. Сначала дул легкий, приятный ветерок, однако вскоре, ветер стал меняться, превратившись в резкий и порывистый. Корабельщики и рыбаки, что были в это время в порту, с тревогой смотрели на небо.

Там, вскоре, появились черные облака, которые росли с ужасающей быстротой. Солнце совершенно исчезло за ними. Ветер начал налетать на побережье все яростнее. Паруса только что прибывших в порт кораблей, захлопали и почти тут же хлынул дождь. В одно мгновение море покрылось огромными волнами, которые, шипя и пенясь, стали обрушиваться на побережье. Застилающий небо мрак, прорезала молния и после, среди клубящихся черных туч прокатился грохот. Горожане в страхе бросились в рассыпную. Все спешили укрыться в своих домах. Порывы ветра стали еще сильнее, они буквально сбивали с ног. Деревья и кусты сгибались так, что казалось, их вот-вот вырвет с корнем.

Лоредан и Нарбо устремились прочь от набережной, но единственная дорога, ведущая к жилым кварталам, оказалась забита экипажами и людьми. Две повозки, вообще сцепились колесами и никак не могли разъехаться.

Все вокруг орали и требовали, чтобы возницы побыстрее расцепили колеса. Но у них, не хватало для этого сил. Обстановка становилась все более нервозной, к тому же пошел холодный ливень, отчего паника только усилилась.

Лоредан промок до нитки и не мог больше ждать, пока бестолковые возницы освободят путь.

- Помоги этим бездельникам! Приподними! — крикнул он Нарбо.

Негр кряхтя, подлез под одну из повозок и уперся в ее днище своей мощной спиной. Вокруг теснилась орущая толпа. Кто-то крикнул, что черный раб не справиться. Несколько горожан даже затеяли спор на этот счет и начали делать ставки, но никто при этом, даже не потрудился помочь Нарбо. Впрочем, негр в помощи и не нуждался. Поднатужившись, так что его мышцы на руках и ногах вздулись, он, таки, приподнял повозку на глазах изумленной толпы. Колеса расцепились. Негр выбрался из-под повозки и его тут же начали наперебой все поздравлять. Нарбо кивал и улыбался, с удовольствием принимая похвалу и слыша восхищенные восклицания людей, пораженных его невероятной силой.

- Молодец, — сказал Лоредан. — Воистину, в твоих жилах течет кровь Геркулеса.

Когда дорога освободилась, толпа начала быстро редеть. Лоредан и Нарбо поспешили в лупанару, где собирались переждать ненастье. Им осталось обогнуть местный овощной рынок, как внезапно Лоредан сдавленно вскрикнул и застыл, как вкопанный.

- Что случилось, господин? — испугался Нарбо.

- Деньги! — взвыл Лоредан. — Пропал мой кошель! Выпал, наверное!

Молодой аристократ рванул было по улице в обратном направлении, но, тут нащупав пальцами, срез на ремне, где крепился кошель, снова резко остановился. Выходит, деньги он не потерял! Его просто обокрали! Это было полбеды. Нарбо, ощупав свой пояс, заорал дурным голосом:

- И у меня деньги пропали! Кошель отрезали! Убью негодяев!

Конечно, это была пустая угроза. Скорее всего, кража была совершена в толпе и теперь, найти воров было невозможно.

Таким образом, путешественники остались ни с чем.

- Куда же ты смотрел болван! — начал было бушевать Лоредан.

Впрочем, он тут же замолчал. Обвинять негра было бессмысленно. Его могли обокрасть, когда он поднимал телегу и не мог уследить за деньгами. А вот, как пропал его кошель с золотыми? Лоредан трижды назвал себя глупцом и ротозеем, правда, про себя. Не следовало признавать свои промахи перед рабом.

Положение, в котором они оказались, было пренеприятнейшим. Первой мыслью Лоредана было занять денег у Фульвия, но тот, как на зло, куда то запропал.

Тогда, Лоредан решил идти к Корнелии Прииске и просить ее выручить его деньгами.

- Деньги можно заработать, — с ироничной улыбкой сказала она молодому аристократу, выслушав историю пропажи. — Мне понравился ваш раб, господин Эмилий Вестула. Пришлите-ка его ко мне. За каждый день с ним, я заплачу двести сестерций.

- Но наш корабль отплывает завтра утром! — воскликнул Лоредан.

- Вы можете отправиться другим кораблем, скажем, через неделю, — вновь последовала ироничная улыбка — Помните, двести сестерциев в день.

Будь в Аллерии аргентариум ^[54], Лоредан бы выкрутился, не прибегая ни к чьей помощи. У него было с собой заемное письмо из Валенцианского аргентариума о том, что на его счету лежит сто тысяч сестерциев, но воспользоваться этим письмом он мог только в Риме или другом крупном городе, где были аргентариумы. Здесь же, ему пришлось согласиться с условием Корнелии Приски.

-Хорошо, Нарбо в вашем распоряжении, госпожа, — сказал Лоредан. — Но завтра, мы покинем Аллерию.

- Как угодно, — кивнула Корнелия Приска. — Кстати, я могла бы выкупить у вас раба. Дам за этого черного красавца хорошую сумму.

- Нет, — решительно произнес Лоредан. — Нарбо мне нужен самому. Я же не могу отправляться в дорогу один без помощника и телохранителя.

- На те деньги, что я готова заплатить за Нарбо, вы сможете купить троих рабов.

- Нарбо стоит десятерых, — хмыкнул Лоредан. — Этого раба я оставлю себе.

- Что ж, очень жаль, — Корнелия не скрывала сожаления от несостоявшейся сделки. — Ну, хотя бы сегодня я им попользуюсь.

Нарбо на этот счет никаких возражений не имел. Во-первых, он, все же испытывал чувство вины, за то, что не уследил за вверенным ему кошельком. Во-вторых, им с господином нужны были деньги. Так почему бы не заработать их приятным способом? И, в-третьих, Корнелия Прииска была весьма привлекательна, и провести с ней время, будет вполне приятно.

Утром, получив с хозяйки двести сестерциев, Лоредан поспешил в порт, чтобы встретиться перед отплытием с Фульвием. Но как оказалось, во время бури волны разбили часть пристани и" Феликсу" отнесло в море. Никто не знал о дальнейшей судьбе судна. Лоредан искал Фульвия везде, но его нигде не было. Наконец, один старый рыбак, что жил рядом с пристанью сказал, что толстый господин взошел на корабль за несколько минут до начала бури. Этим толстым господином, конечно, мог быть кто угодно, вовсе не обязательно Фульвий. Но поскольку, Фульвия в городе нигде найти не удалось, и он не приезжал в порт утром, что было бы вполне естественно, Лоредан сделал вывод, что, скорее всего тот, кого видел рыбак был все-таки Фульвий.

До вечера "Феликса" так и не возвратилась в порт. Впрочем, это было понятно. Ненастье на море продолжалось. Лоредан сильно переживал за друга, но еще больше переживал за то положение, в котором они с Нарбо оказались.

Вечером, они вернулись в лупанару. Корнелия Прииска встретила их весьма радушно. Она тут же увела Нарбо в свои покои. Лоредан остался в своей комнате в одиночестве. Настроение у него было препаршивое.

Утром, Лоредан получил лишь сто девяносто сестерциев. Остальные десять, как оказалось, хозяйка лупанары вычла за его проживание, за ужин и ночлег. Лоредан был возмущен. Он рассчитывал, что пребывание в лупанаре в качестве гостя и хозяина Нарбо ему ничего не будет стоить. Проклиная Корнелию за мелочность, молодой аристократ в тот же день перебрался в дешевую гостиницу, расположенную на соседней улице.

Прошло четыре дня. "Феликса" так и не вернулась в Алерию. Лоредан подозревал самое худшее. С судном, явно, что-то случилось. Он и помыслить не мог, что, Фульвий просто позабыл о нем, или тем более злонамеренно оставил его здесь и отправиться по своим делам.

На пятый день Лоредан заявил Корнелии Приске, что намерен покинуть Корсику, и желает забрать Нарбо. Хозяйка лупанары не скрывала своего огорчения. Сначала, она попыталась уговорить Лоредана остаться еще на несколько дней, потом опять предложила деньги, но встретила твердый отказ.

Судно, на котором предстояло отправиться в Рим, называлось "Протей". Его хозяин, торговец из Неаполя Тит Эклий заломил за проезд весьма высокую цену. Лоредан заподозрил, что здесь не обошлось без козней Корнелии Приски, желавшей любым способом задержать на острове Лоредана и его раба. Но молодой аристократ, скрепя сердцем согласился на цену Тита Эклия и на следующий день путешественники уже плыли в Рим под полосатым парусом "Протея".

7. ТРАКТИР

Неподалёку от порта в одном из самых грязных и беднейших кварталов Рима располагался ветхий, открытый всем ветрам трактир.

В так называемом пивном зале с самого раннего утра, уже собралось три десятка любителей промочить глотку. Одни, опрокидывали кружку за кружкой и, чавкая, как свиньи набивали брюхо бараниной. Другие, видимо гулявшие всю прошлую ночь, теперь храпели, уронив головы на заваленные объедками столы. По залу сновали двое мальчиков-слуг с кувшинами «Вейского вина». Ещё двое юношей находились возле кухонной пристройки, где жарили на вертелах куски баранины. Один из пьяниц, ещё с ночи не сумевший покинуть трактир, упал прямо на пороге и теперь, лёжа на спине громко храпел. Входившие посетители, в основном такие же забулдыги сочувственно покачивали головами и осторожно перешагивали через него.

Лишь один посетитель — молодой человек лет двадцати пяти, появившийся в трактире после полудня, пнул пьяницу ногой, но видя, что тот даже не пошевелился, брезгливо поморщился и тоже перешагнул через него.

Вновь прибывший резко отличался от других: во-первых, он приехал на небольшой изящной колеснице-эсседии. Такими, обычно, пользовались богатые избалованные люди, склонные следовать греческой моде. Во-вторых, молодой человек был одет в белоснежную, расшитую серебром тунику из дорогого виссона. Такое одеяние могли себе позволить лишь аристократы. В-третьих, его сопровождал здоровенный негр раб в набедренной повязке из китайского шёлка.

Утирая двойные подбородки от стекающего жира, пьяницы с удивлением взирали на парочку, чей внешний вид никак не вязался с окружающей обстановкой и обществом.

Прибывшие, лавируя между столами, словно триремы среди рифов, пробрались на кухню. Прямо перед ними был массивный каменный прилавок, в который были вделаны несколько медных котлов. В одном из них в свином жире варились бобы, в двух других в оливковом масле тушилась гусятина. Позади прилавка размещалась большая жаровня, а под потолком целыми гирляндами были развешаны головки лука и чеснока. За прилавком находился грузный мужчина лет пятидесяти со всклоченной сальной бородой и волосами. Одет он был в короткую тунику, покрытую жирными пятнами, копотью и всякой грязью, отчего определить ее первоначальный цвета было невозможно. То, ругаясь в полголоса, то шепча проклятия, мужчина насаживал на тупой вертел здоровенного гусака.

- Здравствуй, почтенный, — сказал Нарбо, тронув незнакомца за плечо. Тот резко обернулся, едва не выбив негру глаз своим дурацким вертелом. Раб, едва успел отпрянуть. Мужчина замер, одновременно напуганный, и тем, что к нему неслышно подошли со спины, и оттого, что он, едва не покалечил раба, принадлежащего знатному господину, стоящему в дверях, позади негра.

- Мой, господин, хочет остановиться на ночлег в вашем… э-э, прекрасном заведении, — продолжил между тем Нарбо, опасливо поглядывая на вертел.

- Вы? У меня, господин? — мужчина, оказавшийся хозяином заведения, весь так и просиял, на губах его появилась широкая улыбка. Хотя, лучше бы он не улыбался. Лоредан поморщился при виде редких, чёрных зубов трактирщика, к тому же от него омерзительно несло чесноком.

- О! Господин, проходите! Проходите! — затараторил хозяин, приглашая Лоредана в кухню и уже подсчитывая в уме, сколько он заработает, если устроит такого гостя получше.

Молодой аристократ осторожно вошёл и очутился в довольно омерзительной комнатушке.

Куда ни глянь, со всех сторон, вокруг громоздились грязные глиняные горшки и кувшины, миски, блюда и среднего размера амфоры. Повсюду ползали полчища жирных тараканов, а в затхлом, провонявшем топленым салом и чесноком воздухе жужжали мухи. Вся эта масса посуды, сложенная в колонны выше человеческого роста грозила в любую минуту рухнуть и похоронить улыбающегося трактирщика глубоко под своими осколками. Пол, как заметил Лоредан был не земляной, а выложен плиткой, но образовавшийся на нем слой грязи от сгнивших овощей, очистков и разложившейся пищи, образовал почти сплошную, липкую, грязно-коричневую массу. В левом, дальнем углу комнаты громоздилась куча дров, тут же рядом располагался грубо сложенный из камней очаг, весь затянутый паутиной. На гнилых, покрытых плесенью полках громоздились ящики, мотки веревок, сломанные колёса от телег, какое-то старое, полуистлевшее тряпье в котором копошились мокрицы.

- Сюда, сюда, гости, дорогие, — заливался соловьем хозяин. Виляя задом, он на удивление ловко и проворно двигался среди гор хлама и мусора. Отступал он в левый дальний угол комнаты, где виднелась широкая лестница, ведущая вверх на второй этаж. — Я устрою вас в комнате наверху, господин. Прекрасная комната с видом на Эмпорий ^[55]. Оттуда вы сможете любоваться, как заходят в гавань корабли, как кипит работа на пристани.

Пока Лоредан пробирался к лестнице, он весь изнервничался. Нарбо, же, похоже, не сколько не беспокоила окружающая обстановка. Как обычно, он поглядывал по сторонам весело и с живым интересом.

Наконец, добравшись до места, Лоредан сказал:

- Мое имя Эмилий Валерий Вестула. За ночлег я заплачу два сестерция. Пусть мне наверх принесут ужин. И не забудьте покормить моего раба и…

Он повернулся к негру:

- Нарбо, распряги лошадей и проследи, чтобы их покормили и напоили, как следует.

Негр кивнул и отправился через кухню в обратном направлении.

- Господин, прибавьте к вашим двум сестерциям, ещё несколько монет. Хорошее сено, нынче дорого стоит, господин.

- Сено? — изумился Лоредан. — А я думал, мои лошади получат отборный овес.

- У меня есть только сено, — смутился трактирщик. — Я человек небогатый, господин, где уж нам для лошадей овес держать, сами черный хлеб с отрубями едим.

- Хорошо, сено так сено, — кивнул Лоредан. — Но монет, я добавлю, только две. Два асса.

Трактирщик, похоже, обрадовался и этому. Полный энтузиазма, он начал бодро подниматься по лестнице, заваленной завянувшими капустными листьями и полусгнившей морковной ботвой.

- Я там не был года два, — бормотал трактирщик, — но думаю в комнате все в порядке.

Лоредан, хотел уже было подниматься следом, но заслышав угрожающее потрескивание ступенек замер на месте. Он решил подождать, когда поднимется хозяин.

- Что же вы, господин? — трактирщик остановился где-то на полпути и придерживаясь рукой за боковые перила, обернулся. — Не бойтесь, лестница крепкая, как щит легионера.

Но едва он это произнес, как ступенька под его ногами с сухим треском переломилась. Трактирщик завопил и рухнул вниз, ломая в щепки и труху другие ступени. Приземлившись на пол, хозяин покатился и сбил с ног Лоредана. Тот упал, едва не попав задом в большущую кастрюлю, наполненную какой-то вонючей жидкой гадостью, должно быть супом, прокисшим неделю назад.

Пока Лоредан поднимался, брезгливо морщась и стряхивая с тоги ошметки прилипшей грязи, трактирщик проворно вскочил и потирая ушибленную спину, кинулся к лестнице. Он ринулся на штурм, словно взбесившийся носорог, потрясая кулаками и сопровождая весь процесс отборной бранью.

Трактирщик подпрыгнул и сумел ухватиться за нижнюю ступеньку, которая была примерно посередине лестницы. Она выдержала немалый вес трактирщика, он даже смог немного подтянуться и ухватиться рукой за следующую, но эта следующая с громким треском сломалась и трактирщик соскользнул вниз, грудью резко навалившись на нижнюю ступень. Она тоже сломалась и с воплем, переходящим в приглушенный хрип, трактирщик растянулся на грязном полу. Но неудача, только ещё больше разозлила хозяина. Схватив первый попавшийся под руку бочонок, он поставил его под лестницей, забрался на него и дотянулся до ступени ставшей теперь нижней. Держась за неё одной рукой, трактирщик, другой ухватился за перила и попытался, оттолкнувшись ногами от бочки, одним прыжком взобраться наверх. Перила под его рукой угрожающе затрещала. Трактирщик, тут же перехватился рукой за другое место чуть выше, но тут, затрещала ступенька под его другой рукой. Тогда, трактирщик быстро обеими руками схватился за ступеньку, а ноги подтянул и, уперся ими в перила. Он рассчитывал, пока ступенька не сломалась, оттолкнуться и одним рывком добраться до верха лестницы. Но тут, с душераздирающим треском перила стали разъезжаться в разные стороны. Ноги трактирщика тоже. Ступенька, за которую он держался, отломилась и, сжимая её в руках, хозяин с воплем полетел на пол. Оба перила, тоже отломились и распадаясь на отдельные фрагменты посыпались на трактирщика вместе с ещё оставшимися ступенями.

Кряхтя и ругаясь, трактирщик выбрался из под обломков лестницы. Его боевой пыл ещё не угас. Хозяин бросился к куче дров, начал хватать поленья и громоздить их под остатками развороченной лестницы, от которой уцелела лишь верхняя планка, прибитая под входной дверью второго этажа. Но пирамида из дров оказалась неустойчивой. Она обрушилась, едва хозяин взобрался на самый верх и ухватился руками за лестничную планку. В результате падения, трактирщик едва не свернул себе шею. Лишь после этого его воинственный пыл несколько угас.

Лоредан подошёл к трактирщику, сидящему посреди кучи дров и хлопнул его по плечу.

- Я пожалуй, поеду дальше. Может, найду более устойчивое жилище.

- Нет, господин! Нет! — трактирщик вскочил и загородил собою выход из кухни. — Клянусь Юпитером, клянусь Янусом двуликим, Изидой и… и… Вы, будите на верху! Лопни мои глаза! Век прибыли не видать! Что б крыша моя рухнула! Да и куда вы поедите, господин? Ночь уже почти на дворе. А как стемнеет в Риме лучше не оставаться на улице. Знаете, сколько у нас тут разбойников? Нет, господин, оставайтесь у меня.

Пока Лоредан колебался, хозяин заведения выбежал в какую-то боковую дверь, такую грязную и замызганную, что её уже было невозможно увидеть на фоне такой же грязной стены.

- Сюда. За мной, господин!

Лоредан последовал за трактирщиком и очутился в маленьком закрытом и омерзительно грязном дворике. Здесь находился загон для свиней, курятник и огромная бочка, в которой плавали живые караси. По двору бродили гуси, куры и пара тощих собак. Они копались в кучах мусора, выискивая объедки. В дальнем углу к стене были привалены толстые бревна и обломки лестниц разной длины и ширины. Трактирщик уже копался там, выискивая самую длинную из них. Ему повезло найти почти целую лестницу, если не считать двух сломанных нижних ступенек. Лестницу он приставил к заколоченному досками окну второго этажа. Затем, выудил из кучи дров топор и начал быстро карабкаться вверх. Добравшись до окна, трактирщик размахнулся и ударил, что было сил. Доска загудела, лезвие соскочило с обуха и упало вниз, едва не заехав по голове Лоредану. Хозяин, проклиная богов, спустился, приладил лезвие обратно и снова поднялся по лестнице. Лоредан, на всякий случай спрятался за приоткрытой дверью кухни. И сделал это заблаговременно. После второго удара, топор неожиданно вырвался из руки трактирщика, полетел вниз, отскочил от поленницы и подняв фонтан брызг упал в бочку с водой.

Трактирщик завыл как волк, спустился вниз и с мучительными стонами погрузил руку по самое плечо в холодную воду. До дна он достать не смог. Пришлось ему перегнуться телом через край бочки и погрузить в воду не только руку, но и голову и плечи. Другой рукой, он при этом удерживался за край бочки. Но, не удержался, рука соскользнула, ноги взлетели вверх. Трактирщик заорал. Если бы Лоредан не ухватил его за подол туники, тот кувыркнулся бы в бочку целиком и вряд ли смог бы оттуда выбраться. Но, топор, он все-таки вытащил, а затем отдуваясь и фыркая, словно гиппопотам, отошел от бочки, в которой мог запросто расстаться жизнью.

- Спасибо, господин, вы меня, спасли. Ещё немного, ещё одно усилие и вы будите наверху.

Лоредан, хотел, было сказать, что это не стоит таких усилий и что он все-таки, лучше поедет дальше, но тут он взглянул на быстро темнеющее небо и тяжело вздохнул. Следовало набраться терпения. Хозяин тем временем, вскарабкался снова вверх к злополучному окну. Топор, на этот раз, он привязал к руке веревкой.

Теперь, дело пошло лучше. Сильные удары и треск досок возвестили, что хозяин вот-вот проникнет, наконец, в комнату.

Но как только окно было освобождено, верхняя перекладина, на которой трактирщик стоял ногами — с треском переломилась.

- Ааааааа! — завопил хозяин, болтая в воздухе ногами. Лестница стала распадаться. Трактирщик ухватился за рукой за подоконник, но гнилое дерево захрустело и несчастный, оторвав здоровенный кусок, буквально съехал по лестнице вниз, очищая её от перекладинок. Лоредан подошел и наклонился над упавшим. Трактирщик слабо стонал и пытался подняться. Молодой патриций понял, что без помощи не обойтись. Он отправился на конюшню, разыскал там Нарбо и вдвоем они вернулись во дворик. Трактирщик уже пришёл в себя. Сидя на поленнице, он охал, стонал и потирал ушибленные места.

- Вон окно, — сказал Лоредан, указывая Нарбо вверх. — Заберешься?

- Ага, — кивнул негр.

Он перебрал обломки других лестниц, но все они оказались слишком короткими. Тогда, Нарбо взял все, что осталось от длинной лестницы, а именно два шеста и начал взбираться по одному из них. Несколько раз он срывался, ободрал себе коленки, но все-таки залез. Лоредан тем временем покрепче обмотал себя веревкой, другой ее конец бросил Нарбо и взял в руку факел, вытащив его из железного кольца, прибитого возле кухонной двери. Раб начал тянуть изо всех сил, поднимая господина вверх.

Очутившись в комнате, Лоредан избавился от веревки и сказал:

- Ну вот, наконец, то мы отдохнем.

- Я принесу вам поесть, — сказал Нарбо.

Весело насвистывая, он направился к двери, открыл её и вышел. Лоредан, даже не успел предупредить его. Ругань, вопли и грохот поленьев возвестили, что Нарбо уже на первом этаже в кухне. Лоредан выглянул за дверь. Нарбо сидел среди расшвырянных дров и клял на чем свет стоит того идиота, что разломал всю лестницу. А трактирщик, стоя рядом, пытался помочь Нарбо встать.

- Эй, ты цел? — спросил Лоредан.

- Цел, господин, ногу, правда, немного ушиб.

- Я смажу тебе её медом и гусиным жиром, — сказал трактирщик. — Идём.

- Сперва, принесите чего-нибудь поесть! — крикнул Лоредан.

Пока хозяин собирал ему ужин, Лоредан, подняв факел повыше бегло осмотрел комнату, в которой ему предстояло провести следующую ночь. Здесь, было довольно чисто, но Лоредан придирчиво облазил с факелом все углы комнаты в поисках клопов. Наконец, он с удовольствием убедился, что этих зловредных насекомых нет. Постель, правда, была сильно побита молью, от матраца, вообще почти ничего не осталось, но это, в общем-то, была ерунда. Новый матрац, одеяло и подушку, хозяин обещал ему доставить. Гораздо хуже было то, что Лоредан, сколько не искал, нигде не обнаружил ночного горшка. Он собрался, было высказать хозяину претензию, но почти тут, же передумал. Он подошёл к окну, откуда открывался вид на пару десятков убогих припортовых домишек. Лоредану пришла в голову мысль напакостить. Если нужда случиться ночью, он помочиться прямо из окна, с так называемым «видом на Эмпорий», как клялся этот шельма трактирщик. А если захочется утром, справит нужду прямо в постель. Всё равно он не собирался здесь задерживаться больше чем на одну ночь. Пусть тогда, трактирщик со следующим постояльцем разбираются. И дополнительную монету, Лоредан, уже не собирался отдавать. Хватит с этого мошенника и тех пяти, что он ему обещал.

Тут внизу послышался голос Нарбо.

- Господин, ужин.

Молодой патриций встал, открыл дверь. Он увидел негра, державшего длинную палку, к концу которой был привязан глиняный, прикрытый тряпицей горшок. Лоредан отвязал его и взял в руки. Горшок оказался горячим. Лоредан вскрикнул и разжал пальцы. Горшок с глухим стуком упал вниз и разлетелся на куски. Послышались дикие вопли. По кухне, среди гор посуды метался один из трактирных пьяниц. Видимо ему стало любопытно, что тут происходит, и он подошел посмотреть. Когда горшок разбился, горячий бульон и сваренные в нем куски гусятины, обляпали пьянчугу с ног до головы.

Бегая по кухне, пьяница рисковал устроить ужасающий погром, поэтому трактирщик поспешно вытолкал его прочь. Крики ошпаренного ещё долго раздавались с улицы, пока ночные стражники не прогнали его, наподдав несчастному ещё и палками.

Лоредану тем временем, подали новую порцию гусятины, кувшин вина, несколько гроздей винограда и хлеб. Все это было сложено на большом блюде, которое он с помощью веревок, без происшествий втянул наверх. Таким же образом ему были доставлены и постельные принадлежности и ночной горшок, о котором трактирщик, все-таки вспомнил.

Поужинав, Лоредан завалился спать. Нарбо закусил большущим, хорошо обжаренным куском телятины. Он вытащил его из печи, где трактирщик держал еду для себя. Но когда хозяин обнаружил пропажу, уже было поздно. Здесь же в кухне стояла широкая лавка, сколоченная из ясеневых досок. Негр, набросав на лавку соломы и подложив под голову свернутое одеяло, прямо тут же и уснул.

Гулянка в трактире между тем продолжалась. На одном из столов две молодые, полуобнаженные сириянки-вольноотпущенницы, устроили танец. Им аккомпанировали двое матросов на свирелях. В другом углу зала несколько посетителей затеяли игру в кости, которая едва не переросла в драку. В трактир зашли несколько уличных девок. Мужчины тут же окружили их и стали угощать вином. Потихоньку, все разбились на пары и продолжили попойку, а кое-кто предался и плотским утехам прямо на столах, выпив перед этим во славу Афродиты, Изиды, Венеры, Амура и Эрота. Другие, предпочли радости Бахуса, и пили до тех пор, пока не падали в беспамятстве на пол.

Наконец, после полуночи большинство усталых посетителей начали разбредаться по домам. Некоторые, уснули прямо за столами или тут же в пивном зале прямо на полу. Последним из гуляющих остался какой-то оборванец, гадкий на вид старикашка от которого разило и винными парами и свинячим дерьмом. Он, пил, пил и пил не переставая. Казалось, никакая доза вина не могла свалить его. Мало того, он громко разговаривал, то сам с собой, то с воображаемым собеседником, даже ругался с ним и попытался подраться. В конце концов, этот пьянчуга надоел Нарбо до такой степени, что негр встал, схватил старикашку за шиворот и бесцеремонно вышвырнул за дверь. После, вернулся на облюбованную им лавку, где смог, наконец, спокойно уснуть.

Трактирщик потушил большинство факелов, запер двери и тоже удалился на покой.

8 ДРАКА

Лоредан проснулся утром, когда время первого завтрака уже прошло. Впрочем, он не особенно расстроился, поскольку собирался наверстать упущенное, во время второй утренней трапезы. День был солнечным и безветренным. Лоредан убедился в этом, высунув голову из окна. Поправив на себе тогу и немного переживая, от того, что она изрядно помята и покрыта грязью, он направился к двери, чтобы спуститься на первый этаж. Открыв дверь, он замер и громко выругался. Ну, надо же забыл! Лестницы здесь, не было со вчерашнего вечера, благодаря трактирщику. Лоредан, едва не полетел вниз, как вчера Нарбо.

Молодой аристократ выбрался из комнаты через окно, спустился по шесту, едва не порвал при этом тогу, и кое-как отряхнув с нее пыль, вошёл в кухню трактира. Тут, крутилось трое-четверо вчерашних мальчишек. Нарбо он нигде не увидел. Зато, сразу же увидел хозяина, который о чём-то яростно спорил с омерзительной, тощей женщиной, примерно такого же возраста, как и сам трактирщик. Фурия имела вид крайне не ухоженный, волосы её были спутаны и давно не мыты, а её пеплос^[56] столь грязен и рван, что Лоредан решил — это какая-то уличная бродяжка. Молодой аристократ прислушался, о чем кричат эти двое, но кроме грязных ругательств и взаимных оскорблений так, почти ничего и не разобрал. Единственное, что он понял — ведьму звали Марция и она была женой трактирщика.

Поняв, что "душевный" разговор между супругами может затянуться на все утро, молодой патриций, чтобы привлечь внимание к себе, тихонько кашлянул. Старуха живо повернулась к нему и выпучив свои страшные бешеные глаза, ни с того ни с сего злобно зашипела:

- Щенок вонючий! Овечье дерьмо! Чтоб тебя балкой зашибло!

Трактирщик побагровел и влепил благоверной такую оплеуху, что она отлетела в угол. Впрочем, мегера не осталась в долгу. Пронзительно завизжав, она вскочила и схватив, прислоненную к очагу сучковатую клюку, принялась охаживать муженька. Аж, пыль летела. Хозяин с превеликим трудом затолкал её в какую-то коморку, закрыл дверь коморки на щеколду и после этого, тяжело дыша, повернулся к постояльцу.

- Простите мою Марцию, господин, вот уже пару лет, как она не в себе. Кидается на людей, как бешеная собака. И за что только боги лишили её разума, а меня покоя?

- Вели приготовить мне завтрак, — сердито сказал Лоредан. — И разыщи моего раба. И куда только запропастился этот бездельник? Скажи ему, чтобы вышел на улицу. Мне надо переговорить с ним, я жду его за дверью.

Трактирщик кивнул и отправил одного из мальчишек отыскать Нарбо. Лоредан вышел из трактира и в ожидании раба, начал прогуливаться перед входом в заведение с любопытством поглядывать по сторонам. Рим просыпался. Людей на улицах с каждой минутой становилось все больше. Одна за другой открывались торговые лавочки, появились сепидарии ^[57], громко расхваливающие свои товары, группа из полудюжины рабов, шедших со стороны порта, сгибаясь от тяжести тащили на спинах огромные корзины с рыбой. Отовсюду, к трактиру потянулись пьянчуги, чтобы отдать последние медяки за кувшин дешевого пойла.

Вскоре появился Нарбо. Он зевал, широко открывая рот и тер заспанные глаза.

- Где ты пропадал? — нахмурился Лоредан.

- Я? На конюшне был. Проверил, все ли с лошадьми в порядке.

- Хорошо, — кивнул молодой патриций. — Теперь слушай внимательно. У нас, как тебе известно, трудное положение. Денег, почти совсем не осталось.

- Как не осталось? — Нарбо удивленно вытаращился на господина. — Куда же они девались?

- Куда девались? — Лоредан чуть не задохнулся от злости. — Ты меня спрашиваешь, куда они девались?

- Господин, вы же знаете, меня обокрали.

- Это не важно! — взъярился Лоредан. — Деньги ты упустил.

- Но потом ведь, Корнелия Прииска заплатила вам за меня!

- И что с того? — хмыкнул Лоредан. — Я отдал эти деньги за проезд в Италию. Или ты думаешь, нас везли через море бесплатно?

- Нет, господин, я не думаю.

- Вот именно, Нарбо, ты никогда не думаешь! И не забывай, что и лошади и колесница, тоже стоили немало. Так что, сейчас у меня денег почти нет. А надо ещё хозяину за ночлег и еду заплатить.

- Как же быть господин? — расстроено спросил Нарбо.

Заметив очередную группу рабов, тащивших корзины с рыбой, негр воскликнул:

- А может, у этих рыбу отнять? Я бы, быстренько продал её в соседней лавке и мы были бы с деньгами!

- Не дури, — зашипел Лоредан. — Ты что, нападешь на них прямо посреди улицы?

- Зачем же? Вы совсем меня дураком считаете, — обиделся Нарбо. — Они идут к большому складу, вон там, где начинается портовый рынок. Там, возле рынка полно закоулков и двориков. Я мог бы тихонько пристукнуть двух последних носильщиков, связать их, заткнуть им рты, а корзинки с рыбой отнести в ближайшую лавочку.

- Хватит с меня этих глупостей, — отмахнулся Лоредан. — Только неприятности наживём. Деньги, нам даст Гай Маррон, когда отыщем его. Сейчас же, вот что сделаем: ты ступай в конюшню и запряги лошадей, все приготовь, чтобы можно было ехать. Пошевеливайся. И жди меня. Я же, вернусь в трактир, чтобы хозяин ничего не заподозрил, перекушу и тихонько выберусь оттуда. У хозяина сейчас много хлопот, он и не заметит.

- Хорошо, — кивнул Нарбо, обрадованный придуманным планом.

Радостно насвистывая, он поспешил в конюшню. К Лоредану же подошёл один из трактирных мальчишек.

- Господин, хозяин велел передать, что ваш завтрак готов. Он спрашивает, подать ли его вам в комнату?

- Скажи хозяину, что я поем в общем зале, — велел Лоредан.

Войдя в трактир вслед за мальчишкой, он устроился за ещё никем не занятым столом, поближе к входной двери. Обеспокоенный долгим отсутствием гостя и его чернокожего раба, хозяин заметно обрадовался, заулыбался и велел мальчику отнести господину блюдо с фруктами, хлебом и сыром. Лоредан ел не спеша, поглядывая по сторонам и украдкой наблюдая за хозяином. Молодой аристократ поджидал удобного момента, чтобы трактирщик на что-нибудь отвлёкся, но тот, как нарочно все время зыркал по сторонам, успевая при этом хлопотать и возле очага.

Но, в конце концов, Фортуна улыбнулась Лоредану. Так получилось, что хозяин разослал всех мальчишек туда-сюда с мелкими поручениями, а ему, что-то понадобилось на кухне. Трактирщик направился туда. Лоредан вскочил, готовый исполнить задуманный им побег, но тут ему пришлось убедиться, насколько Фортуна капризна и как быстро её милость может смениться злой шуткой.

В трактир, широко распахнув дверь, стремительно вошел молодой аристократ. Он был одет в роскошную тогу небесно-голубого цвета из дорогого льна. Волосы его были аккуратно подстрижены и уложены, намащены духами и благовониями, на пальцах обеих рук сверкали дорогие перстни. Незнакомец был примерно одного роста и возраста с Лореданом, может, чуть старше и немного полноват. Но его общий, благородный облик, который были призваны подчеркнуть дорогая одежда и украшения, сильно портили красная физиономия и злое выражение лица. Кроме того, в чертах незнакомца не было истинно римской аристократичной утонченности. Скорее, он напоминал деревенского мужлана, на которого натянули дорогую одежду и навесили блестящих побрякушек. Но, вместе с тем, узкая красная кайма, идущая по краю его тоги указывала на принадлежность господина к всадническому сословию. От незнакомца исходил сильнейший винный перегар. От этого аристократа разило так, как ни от одного забулдыги-завсегдатая этого трактира. Двигался незнакомец хоть и стремительно, но заметно шатаясь.

Сопровождал прибывшего, маленького роста раб лет 30-ти, чья круглая голова была полностью побрита, а мелкие и заостренные черты физиономии, рождали сходство с подлым хорьком. Его чёрные глазки под густыми чёрными бровями постоянно воровато бегали, выдавая натуру хитреца и пройдохи. Одет раб, был в серую шерстяную тунику с длинными рукавами. К какой национальности он принадлежал, определить было трудно, но, скорее всего к египетским грекам. Несмотря на небольшой рост, раб был крепок, мускулист и должно быть очень ловок.

- Эй, хозяин! Где тебя носит, чурбан? — заорал патриций с порога. — Ступай сюда, бездельник, чтоб тебя мухи заели!

Посетитель с грохотом опустился на табурет, расположившись за соседним столом. Лоредан тихо выругался. Вместо того, чтобы идти по своим делам на кухню, хозяин в мгновение ока появился возле нового посетителя.

- Чего изволите, господин?

- Выпить давай! Плачу щедро! — заорал аристократ и сыпанул на стол горсть серебряных сестерциев. — Тащи сюда твое самое лучшее вино! И не вздумай обмануть. Или я, тебя как следует, вздую, не будь я Квинт Фабий Мелорий!

- Что вы господин, что вы, — затараторил трактирщик. — Для вас, все только самое лучшее!

Он отдал распоряжение подбежавшему мальчишке и вскоре перед гостем стоял кувшин Фалернского ^[58], кубок и блюдо с мягким белым хлебом и кусками жаренойсвинины.

Квинт Мелорий принялся за трапезу. Его раб стоял рядом и косился на быстро пустеющее блюдо. Видя, с каким аппетитом, хозяин уплетает свинину, раб, даже начал облизываться, сопровождая каждый исчезающий кусок тоскливым взглядом.

- На, лопай, — Мелорий сунул ему в одну руку кусок мяса в другую ломоть хлеба. — Ты что же, Тарикс глупец эдакий, не поел с утра?

- Не успел, господин, — раб жадно впился в мясо крепкими зубами. — Мы выехали так быстро, что я не то, что перекусить, едва одеться успел.

- Ничего, потом поедим, как следует, — сказал Мелорий. — Во дворце нас ждать долго не будут, поэтому мы так спешим.

- Если мы, спешим, господин, так может, нам и сюда то, не следовало заезжать? — осторожно спросил Тарикс.

- Ты что, глупец! — вскричал Квинт Мелорий. — Я пил, почти всю ночь, а теперь жрать хочу! Или ты хочешь, чтобы твой господин страдал от голода?

Лоредан сидел с понурым видом. Жди опять, подходящего момента. Хозяин, обслужив нового гостя, теперь на кухню не торопился. Возле него крутились, уже трое мальчишек, так что он мог давать им поручения, а сам при этом приглядывал за порядком в зале. Когда он, на что-либо отвлечется, не ведали, даже боги.

Лоредан терпеливо ждал, ел медленно и почти не притрагивался к вину. Минуты тянулись томительно долго. И вот, когда молодой патриций уже совсем было, отчаялся, Фортуна, вновь ему улыбнулась. Появилась жена трактирщика. Как и когда она выбралась из коморки, в которой её запер муж, было непонятно. Она снова принялась ругаться и наскакивать на трактирщика, размахивая клюкой. Тот, вынужден был отвлечься на свою обезумевшую супругу и Лоредан счел момент подходящим, чтобы незаметно скрыться. Но тут, во второй уже раз за утро, Фортуна сыграла над Лореданом злую шутку. В зале появился Нарбо. Не долго думая, он подбежал к столу, за которым сидел Лоредан и громко заявил, что лошади и колесница готовы.

До хозяина, видимо донеслись слова негра, поскольку трактирщик обернулся и Лоредан… Проклятие богов! Опять стал объектом его внимания.

- Я велел тебе, ждать меня, — зло зашипел Лоредан, делая вид, что всецело занят едой и пока никуда не собирается. — Чего ты сюда приперся, болван? Чего орешь?

- Я, э… господин, простите. Просто вас так долго не было… Я думал вам надо доложить, что все готово.

- Не надо мне ничего докладывать. И думать ничего не надо. Я велел дожидаться меня. Так делай, что тебе велят.

В это время, хозяин вышел из-за прилавка, по-видимому, он собрался направиться к их столу. На лице трактирщика было прямо-таки написано, что он желает поинтересоваться, как скоро Лоредан собирается заплатить за ночлег, вчерашний ужин и сегодняшний завтрак. Сказать, что Лоредан прибывал в тихом бешенстве, значит, не сказать ничего.

Тут, клюка жены трактирщика треснула того по макушке. Хозяин вскрикнул, обернулся и начал вырывать клюку из рук своей драгоценной Марции. Она зашипела, как кошка и плюнула ему в лицо. Трактирщик, сыпля отборными ругательствами, поволок супругу обратно в каморку. Лоредан весь подобрался. Вот он шанс!

И тут, Нарбо все испортил. С самым бессовестным видом он украл из блюда Квинта Мелория свиную ножку. Аристократ, хоть и был пьян, тут же заметил пропажу.

- Моя ножка! — закричал он, вскакивая из-за стола. — Куда она делась? Я хотел оставить её на закуску!

Раб Тарикс, вытянув руку, указал на Нарбо, во рту которого торчала та самая злополучная поросячья ножка.

- Это он господин. Он сожрал.

- Черномазая обезьяна, — зарычал Квинт Мелорий. — Ты посмел воровать моё мясо, за которое я буду платить?

Нарбо в ответ, пробубнил, что-то нечленораздельное, поскольку рот его был набит.

- Что? — вытаращился на него Мелорий. — Ты заплатишь?

Нарбо, продолжая бубнить, начал ещё и жестикулировать руками.

- Что ты там бормочешь, негодяй? Готов ты, возместить мне убытки?

Нарбо выплюнул полуобглоданную косточку и заявил достаточно оскорбительным тоном, что платить он, вовсе не собирается.

- Ах ты, дерьмо! — взвился Мелорий. — Да ты знаешь, собака, что я прикажу с тобой сделать?

- В чем дело? — вмешался, наконец, Лоредан, поднимаясь из-за стола. — Это мой раб. Я его хозяин и не позволю…

- Ты, кто ещё такой? — Мелорий, совершенно опьяневший от выпитого, почти перестал соображать. Он уставился на Лоредана мутными покрасневшими глазами, совершенно бешеными от злости. — Убирайся, пес! Не лезь не в свое дело, свинья!

В следующую секунду его кулак врезался Лоредану в подбородок. Удар был не столько силен, сколько неожиданен. Молодой патриций потерял равновесие и упал на пол между столами. Он, правда, тут же вскочил и прыгнул на противника, как леопард. Тарикс завопил и принялся обоими кулаками колотить Лоредана по голове. Нарбо, со страшным ревом взбесившегося буйвола, попытался схватить грека. Но тот, с пронзительным визгом исчез под столом. Негр сделал могучий замах, видимо желая разбить стол в щепки, но попал по физиономии одного из пьяниц. Тот взбрыкнул ногами и перелетел через соседний стол. Трое его дружков, преисполненные духом оскорбленного товарищества, кинулись на негра.

В одно мгновение драка охватила весь трактир. Одни держали сторону чернокожего раба, другие сторону грека, большинство же, даже не знали из-за чего сцепились. Видя потасовку, они просто приняли в ней участие, исключительно, охваченные азартом.

Лоредан и Мелорий, обхватив друг друга, катались по заплеванному полу, сбивая табуреты, посетителей и визжащих от ужаса мальчишек. Несколько пьянчуг забаррикадировались опрокинутыми столами и обрушили на тех, кто нападал на них, а заодно и на других дерущихся целый град тухлых яиц, червивого лука и перезревших дынь. Посетители ожесточенно дрались пивными кружками и сандалиями, кидались табуретами, кусками мяса и хлеба. Двое, схватив амфоры, начали одновременно плескать друг в друга вином и обмениваться оскорблениями. Жена трактирщика, взобравшись на стол, бегала по нему туда-сюда, пронзительно верещала, плевала на головы дерущихся и щедро раздавала удары клюкой на право и налево, куда и по кому придется. Сам трактирщик, сооружал из бочек баррикаду перед входом на кухню, поскольку видел, что сражение неминуемо перемещается туда.

Нарбо, поначалу удачно отбился от своих противников и собирался уже было прийти на помощь Лоредану, но тут хитрый Тарикс прополз под столами и укусил негра за ногу чуть выше щиколотки. Нарбо взвыл от боли и опрокинулся на пол. Человек пять-шесть, тут же набросились на него. Они вцепились в него, как собаки в медведя, не давая подняться.

Над полем боя раздавались вопли и ругань, стоны и хрипы, поросячий визг, удушливый кашель и ещё, какие-то ужасающие звуки, словно тупым ножом скребли по ржавому железу.

Какой-то здоровенный римлянин, с взлохмаченными волосами и растрепанной бородой, растущей казалось от самых глаз, и едва уступающий Нарбо в росте и силе, схватил дубовую скамью и стал охаживать кого придется. Каждый свой выпад и удар он сопровождал ликующим ревом. Толпа шарахнулась от него. Люди испуганно кричали: — "Габика капелька! Габика капелька!"

Удар скамьи опрокинул одного из напавших на Нарбо и напугал остальных. Негр тут же воспользовался этим и вскочил на ноги. Но Габика Капелька атаковал и негра. Тот едва успел увернуться от таранного удара скамьи. Та, со страшной силой врезалась в возведённую трактирщиком преграду. Одни бочки разлетелись в щепки, другие раскатились по сторонам. Габика не смог удержать скамью и выронил её, причём один конец придавил Тарикса. Тот пронзительно завизжал и забрыкался, пытаясь сбросить с себя тяжесть. Нарбо, хотел, было схватить грека и приложить маленького негодяя о стену, но Габика врезал негру по уху кулаком. В жажде мести, Нарбо укусил здоровяка за нос, поскольку ещё четверо противников повисли у него на руках и плечах.

Габика оглушительно заорал. Нарбо ещё никогда не приходилось видеть такого зверского лица: перекошенный рот, глаза сверкающие диким бешенством. Габика нанес удар, целясь негру в лицо. Тот дернул головой в сторону и удар Габики пришелся в гнусную, распухшую рожу одного из пьяниц, вцепившихся в негра сзади. Тот хрюкнул и упал. Негр смог освободиться. Одного из противников, он даже поймал за руку и перебросил через плечо. После, схватив по табурету, Нарбо и Габика начали драться ими. Вокруг сцепились остальные. Бой кипел нешуточный.

- Бей! Вали! Дави! — неслось со всех сторон. — Отрежь уши этой жирной свинье! Топчи его, топчи! Ай! Ой! Оёёёй! Спасите! Помогите! Ты обмочил на меня, скотина! На получи! Сам получи! Свинья! Баран! Урод! Ублюдок! Гавно! Дерьмо! Осёл! Тупой ишак! Жопа! Сам такой! Козел безрогий! Верблюд рогатый! Свинячий кал! Помёт куриный!

Лоредан и Мелорий, изрядно устав, на время прекратили драку и с ужасом смотрели, как битва неотвратимо, словно приговор богов, перемещается в кухню. Туда отступали Нарбо и пять-шесть его сторонников. Их атаковали человек пятнадцать во главе с Габикой, ещё десятка три людей от всей души продолжали лупить друг друга в пивном зале. Те, кто в этот момент заходил в трактир либо в ужасе убегали, либо включались в потасовку.

На подбородке и левой скуле Лоредана багровели синяки. Руки, плечи, спина и вообще везде, куда Мелорий ударил его, тоже все болело. Но противнику Лоредана досталось не меньше. Под правым глазом Мелория расплылся здоровенный черно-багровый синяк, нос был расквашен, нижняя губа рассечена. Он смотрел на Лоредана злыми помутневшими глазами. Молодой валенцианец врезал ему ещё, так что Мелорий опрокинулся навзничь. При этом, из складок его тоги вылетел какой-то пергаментный сверток. Должно быть письмо. Лоредан схватил его и упрятал за пазуху. Сделал он это, ни столько из любопытства, сколько из чувства мести. Наверняка это письмо нужно Мелорию. Что ж, пусть попрыгает теперь, мерзавец. Пока Мелорий со стоном приходил в себя, Лоредан набросился с тыла на пьяниц, теснящих Нарбо.

Тем временем, Нарбо и его сторонники, отступили в кухню. Нападавшие же, застряли в дверях. Нарбо огрел Габику табуретом по голове. Гигант тяжело осел на пол, прямо перед дверным проемом, так что те, что были за ним, не могли двинуться вперед, а те, что наступали первыми, уже не могли отступить. От удара, сосновое седалище табурета треснуло и негр отбросив его, начал лупить кулаками по глупым, распухшим рожам пьяниц. Он безнаказанно колошматил их с полминуты, пока Габика не очухался. Огромный римлянин оглушительно взревел и начал давить всей массой своего огромного тела на стоящих впереди него. Пьяницы, зажатые между негром и Габикой вопили от ужаса. Наконец, усилия римского здоровяка, увенчались успехом: все, в том числе и Лоредан, который в сутолоке попал в гущу толпы, втиснулись в кухню, оставив на дверях клочки одежд. Трактирщик, увидев это, бросился вперед, чтобы остановить обезумевших людей. Но было поздно. Нарбо и его сторонники, отступив от двери, принялись хватать горшки, амфоры, плошки, кувшины и метать все это в наступавших. Горы посуды со страшным грохотом начали обваливаться.

- Назад! Назад, дурачье! — вопил хозяин.

Наступающие, на мгновение остановились, но увидев, что негра завалила гора глиняных черепков, откуда торчит одна голова, снова ринулись в бой. Голова открыла рот и угрожающее зарычала. Высунулись две руки. В атакующих полетели ящики и поленья. Среди этой кутерьмы появился грек Тарикс в драной тунике, перемазанный свинячим дерьмом. Он ринулся в бой, размахивая большой деревянной колотушкой, какой обычно отбивают и смягчают свинину, прежде чем её зажарить. Своим орудием, он явно намеревался стукнуть Нарбо по голове. Негр, однако, не растерялся. В Тарикса, один за другим полетели два полусгнивших ящика. Один из них, пролетел мимо, второй рассыпался в щепки, попав греку по макушке. В добавок, Тарикс поскользнулся на раздавленном куске мяса и упал. Колотушка из его руки вылетела, сам он при этом, ударился об одно из шести опорных бревен, поддерживавших крышу кухни. Бревно это, неожиданно сильно зашаталось. И тут же, крыша, почувствовав, что под ней нет опоры, со страшным скрежетом шевельнулась. Её резко повело в сторону.

- Крыша поехала! — истошно заорал кто-то. — Спасайся, кто может!

Кухонная крыша, сдвинувшись с места, ударила в стену самого трактира и начала всей своей массой давить на неё. Стена не выдержала и проломилась внутрь. При этом, с этого края, внутрь здания провалился и край крыши трактира. Со второго этажа на дерущихся, с треском и грохотом посыпались шкафчики, столы, кресла и всякая рухлядь.

Люди прекращали драку и начинали разбегаться. Одни боялись, что за разгром их заставят платить, другие просто опасались за свою жизнь, поскольку, уже всё здание трактира ходило ходуном. На улице, где собралась толпа зевак, беглецов освистывали, награждали насмешками и пинками.

Из большой бочки, стоявшей в углу кухни вылез Лоредан. Крича от отвращения, он стряхнул с себя тараканов и кинулся к Нарбо. Он помог негру выбраться из-под глиняных осколков и вдвоем они выскочили из кухни, стены которой уже начали обрушиваться. Трактир, разваливался прямо на глазах, вверх поднялись клубы пыли, стены и перегородки между комнатами одна за другой рассыпались в щебень. Возле прилавка им попались трактирщик и его бешеная Марция. Супруги яростно дрались из-за кошелька. Нарбо, не долго думая, отпихнул старуху в сторону, так что она перекувыркнулась через опрокинутый стол.

- А! Вот вы негодяи! — завопил трактирщик, вытаращившись на Лоредана и негра. — Это все из-за вас!

- Это еще почему? — запротестовал Лоредан. — Меня первого ударили!

- Мне плевать! — брызгая слюной, завизжал трактирщик. — Господин Мелорий, мне сразу заплатил! А вот ты, с этим негром…

Он бросился на них. Нарбо одной рукой ухватил трактирщика за красную перекошенную злобой рожу, другой вырвал из его рук кошель. Затем, он зашвырнул трактирщика за прилавок. Тот упал, вдребезги разбив амфоры с вином и пару крынок прокисшего молока.

- Воры! Ограбили! — завопил трактирщик истерично. — Держите воров!

Лоредан и Нарбо, выскочили на улицу. На выходе, негр пребольно получил по затылку клюкой. Марция, шипя, как разъярённая кошка гналась за ними. Нарбо обернулся, схватил злобную фурию и приподнял над полом, держа её на вытянутых руках. Она плевалась и норовила ткнуть ему своей проклятой клюкой в глаз. Не зная, как ещё избавиться от этой ведьмы, негр забросил её вверх, через образовавшуюся в потолке дыру. Но и там, где-то на втором этаже, она продолжала вопить, визжать и тыкать во все щели пола клюкой, пытаясь достать Нарбо. Лоредан между тем, как вихрь влетел в конюшню. Следом, снеся плечом дверь, вломился Нарбо.

- Быстрее! — закричал Лоредан, устремляясь к их колеснице.

Нарбо испуганно вскрикнул, услышав, как над его головой затрещала крыша конюшни. Когда он вывел колесницу из стойла, задняя стена помещения уже пошла трещинами.

Вокруг трактира тем временем, толпа зевак, росла с каждой минутой, остановилось даже несколько гружёных повозок, возницам которых, как и другим было любопытно. Все орали, размахивали руками и наперебой расспрашивали друг друга, что же здесь произошло. Наиболее упорно распространялся слух, что все это натворил Габика Капелька, известный пьяница и дебошир.

Тут, прямо на глазах изумлённой толпы крыша трактира резко сдвинулась с места. Жалобно заскрежетала черепица, местами она вздыбилась горками, местами разлетелась фонтанами мелких осколков. Вот, движение крыши ускорилось, она съезжала в сторону разгромленной кухни, ломая и сокрушая по пути стены самого трактира.

- Крыша поехала! — закричал кто-то. — Глядите! О боги! Крыша Габиния поехала!

Все, что ещё уцелело от кухни в один миг превратилось в хлам. От обрушивающихся стен трактира поднялась чудовищная завеса из пыли.

Любоваться на все это у Лоредана и Нарбо времени не было. Они вскочили в свою колесницу и выехали из ворот конюшни. Нарбо, размахивая хлыстом орал, чтобы освободили путь. Люди шарахались в сторону, боясь и хлыста и колёс колесницы под которые, можно было запросто угодить.

- Живее с дороги! — надрывался Нарбо. — Пошли прочь, псы! В сторону, дерьмо!

Кто-то в толпе, счёл вопли негра для себя оскорбительными. В Нарбо полетели огрызки яблок, а то и целые плоды. Потом, даже прилетела большущая тыква. Лоредан, успел поймать ее в воздухе, правда при этом, едва не вывалился из колесницы.

Наконец, толпа начала редеть и вскоре уже показалась свободная улица. Они смогли поехать быстрее.

Позади вдруг, стало очень шумно. Люди орали всё громче и громче.

Лоредан оглянулся. Он увидел выбежавшего на улицу трактирщика. Тот бросился к ближайшей четырехколесной повозке, на которой громоздились мешки, то ли с яблоками, то ли с луком. Возница попытался протестовать, но получил кулаком в глаз и рухнул на мостовую. Трактирщик занял его место. Вслед за ним в повозку влезли Мелорий, Тарикс и ещё трое, в том числе Габика Капелька.

- Хватай воров! Держи грабителей! — орали они и понеслись сквозь толпу, которая начала в панике, со страшным криком разбегаться. Тут еще, из развалин трактира выбежала старуха Марция. Она истерично визжала, словно фригийская жрица и напугала всех ещё больше, особенно, когда ринулась прямо, не разбирая дороги, колотя кого, попало своей клюкой.

- Гони! — взвыл Лоредан. — Гони что есть мочи!

Нарбо хлестнул лошадей и колесница понеслась вперёд. Повозка с орущими, улюлюкающими преследователями грохоча и подпрыгивая, мчалась следом.

Прохожие шарахались в стороны, встречные экипажи опрокидывались, вокруг мелькали многоэтажные дома, колоннады, портики.

Погоня продолжалась несколько минут. Лоредан, сидевший на задке колесницы подкидывал в руках тыкву и смерял расстояние до преследователей.

- Нарбо, чуть притормози, — приказал он, посчитав, что момент наступил подходящий.

Негр придержал лошадей и тут же, поднявшись во весь рост, Лоредан обеими руками метнул тыкву в преследователей. "Снаряд" описал в воздухе дугу и со смачным звуком раскололся об голову Габики. В этот же момент, внезапно, у повозки отлетели сразу три колеса и покатились в разные стороны. Раздался дикий крик. Кони встали на дыбы. Некоторое время повозка по инерции ещё продолжала ехать на одном колесе, но вскоре с грохотом перевернулась. Все, кто в ней находились, с воплями покатились в придорожную канаву, куда по обыкновению жители ближайших домов выливали помои и выбрасывали объедки. Тут же, громко чавкая, мирно обедало целое полчище свиней. Перепуганные шумом, грохотом, орущими, падающими в канаву людьми, они с визгом стали разбегаться, сбивая с ног всех встречных поперечных.

9. ПОДОЗРЕНИЯ

Удачно удрав от преследователей, путешественники укрылись в каком-то тесном, полутёмном дворике. Нарбо спрыгнул на мостовую, выложенную крупным камнем и достал сбережения трактирщика.

- Ну, сколько у нас? — спросил Лоредан, подставляя ладони под водопадик серебряных и медных монет, посыпавшихся из кошелька. Негр, открыв рот, следил, как молодой господин пересчитывает деньги.

- Не густо, но жить можно, — сказал Лоредан, пряча добычу обратно в кошель. — У нас двадцать сестерциев серебром и восемьдесят медных ассов. Думаю, пока не стоит ехать в аргентариум и брать там деньги. Мало ли, когда и где ещё, они могут пригодиться.

Негр радостно улыбнулся:

- Куда теперь, господин? Может, нам где-то остановиться покушать? У меня с утра во рту почти ничего не было. Да ещё драка такая случилась… Теперь кушать хочется.

- Заткнись! — сердито воскликнул Лоредан. — Это все из-за тебя! Из-за твоего обжорства! Зачем ты спер мясо у того патриция?

- Я думал, он не заметит, — насупился Нарбо. — Такой аппетитный кусочек… Видят боги, господин, никто не устоял бы перед таким искушением. А я, всего лишь человек и потому слаб.

- Ты, слаб? — расхохотался Лоредан, окидывая взглядом могучую фигуру Нарбо. Он, просто больше не мог сердиться на этого громилу с душою и разумом ребенка.

- Ладно, пора уже ехать, — сказал Лоредан, опасливо поглядывая по сторонам. — Переправимся через Тибр ^[59] и после поедем к императорскому дворцу. Я слышал казна и фискалий, где то поблизости от него.

- Господин, а как же, все таки, насчёт покушать?

- Купим по дороге пирожков в какой-нибудь лавке, — отмахнулся Лоредан. — Некогда по трактирам мотаться, а то опять во что-нибудь вляпаемся. Кстати, сейчас мы поедем прямо, но потом, надо будет сделать крюк, иначе опять наткнёмся на этот проклятый гнилой трактир.

Нарбо устроился на месте возницы, гикнул и колесница покатила по грязным узким улочкам. По обеим сторонам мостовой возвышались пяти-шестиэтажные дома, стены которых были покрыты копотью и грязью. Повсюду воняло нечистотами и сыростью. Из окон домов, тут и там торчали головы жителей. В основном это были бедняки и бродяги, среди которых встречалось немало воров и разбойников, способных зарезать человека, даже за черствую корку хлеба. Путешественники торопились поскорее покинуть эти кварталы.

Как только они миновали сады Цезаря, то почти сразу, выехали на так называемую Портовую дорогу. Это был широкий, мощёный камнем и плитами тракт. Впереди блеснули воды Тибра. Миновав пересечение нескольких дорог, колесница приблизилась к широкому свайному мосту. Отсюда по левую сторону от моста был виден остров Тебериана и расположенный там храм Эскулапа. Возле переправы, на берегу скопилась толпа человек в триста. Все они были страшно взволнованы, ругались и кричали.

- Что случилось? — спросил Лоредан у двух стражников-вигилов ^[60], попавшихся на пути.

Один из них, пожилой, веселый с виду человек начал рассказывать.

- Сегодня утром в каком-то трактире недалеко от въезда в город случилась большая драка. Жители этих районов и даже те, что у Черепкового холма живут, побежали туда. Этим воспользовались несколько бандитов. Они забрались в общественный погреб домов номер 18, 19 и 21 и уперли оттуда кучу провизии. Жильцы погнались за ними, но у негодяев оказалась припасена лодка. Вот только, дно у лодки оказалось дырявое. Уплыть они теперь не могут, сидят посреди Тибра и вычерпывают воду. Жильцы хотят поймать их и отмутузить, как следует.

- А что, мост тоже занят? — спросил Нарбо, пытаясь через толпу разглядеть дорогу.

Стражники, усмехаясь, покачали головами.

- Нет, эти дураки скопились только на этом берегу. Им, следовало бы послать кого-то и на тот берег, если они хотят поймать грабителей.

- Трогай, — приказал Лоредан.

Нарбо направил колесницу в объезд толпы. Здесь были оборванцы всех мастей. Мужчины и женщины одетые в рванье ругались гадкими словами и грозили полузатопленной лодке кулаками. Но грабители, похоже, были неробкого десятка, и очень дерзкие, потому что отвечали на брань такой же отборной руганью.

- Вот я вас! — визгливо вопила пожилая, худющая женщина в запачканной тунике. — Только попадитесь, дерьмоеды! Глаза вам недоноскам выцарапаю! Члены вам поотрезаю!

Один из бандитов с чёрными, прилизанными волосами и заострёнными чертами лица, делающими его похожим на оскалившуюся крысу вскочил, так что едва не опрокинул лодку и заорал:

- Заткнись старая кобыла! Побереги зубы! — он приподнял спереди край своей туники и продемонстрировал немалых размеров мужское достоинство. — Хочешь это отрезать? Ха, доберись сначала! Я этой штукой, еще твоих дочек попользую!

Какой-то высокий мужчина, по виду сильный, хотя и с бочкообразным, отвисшим пузом, потрясая кулачищем, воскликнул:

- Плыви к берегу, Фаэций, крыса водяная! Плыви, если ты мужчина!

Грабитель презрительно сплюнул и снова, весьма вызывающе встряхнул достоинством.

- Я то, мужчина! А как насчёт тебя? Я слышал, ты Гальба, любишь мальчиков! И сам отдаешься мальчикам! Запомни, если попадешься мне, я тебе яйца отрежу, а потом заставлю тебя же, их сожрать, а запивать будешь моей мочой!

Воры загоготали. Толпа на берегу возмущённо загудела. Оскорбленный Гальба кричал, что нужно просить солдат из гарнизона подогнать сюда катапульту и расстрелять наглых ублюдков в лодке.

Тут воры вдруг перестали ржать и беспокойно заметались. Один из них закричал:

- Вода прибывает! Проклятие, открылась еще одна течь! Что делать, Фаэций?

Толпа на берегу радостно зашумела в предвкушении скорой расправы. Почему то все думали, что когда лодка затонет, грабители непременно поплывут на тот берег, где их поджидают. Не до веселья было лишь ограбленным жильцам.

- Наша еда! — причитали они. — Наша провизия погибнет!

- Бросайте жратву за борт! — крикнул главарь шайки. — Кидайте скорее и лодка облегчится.

Тут же, в воду посыпались бочки с мукой, свертки с кусками мяса, корзины с яйцами и луком.

- Что вы делает? Караул! Убивают! Разоряют! — неслось с берега.

Путешественники не стали дожидаться, чем кончится этот дурацкий спектакль. Они проехали через мост и сразу очутились на Бычьем Форуме, где возвышалось несколько храмов и святилищ, посвященных Геркулесу-Победителю. Но основной достопримечательностью Бычьего форума была огромная бронзовая статуя быка, привезенная в Рим почти два столетия назад в консульство Публия Сульпиция Гальбы, после его успешного захвата Эгины. Затем, они свернули к северу, проехали мимо храма Януса и арки Аргентариев, воздвигнутой банкирами и торговцами скотом в честь императорской семьи Северов. Затем, путешественники проехали через Этрусскую улицу и покатили по залитому солнечными лучами широкому проспекту. Справа от них возвышался огромный городской цирк, где еженедельно устраивались забеги колесниц. Огромное сооружение имело овальную форму и тянулось на сотни футов. А вокруг располагались кварталы, преимущественно застроенные богатыми домами римских сенаторов и всадников — владельцев загородных вилл, имений, сотен и тысяч рабов. Большие красивые дома, украшенные портиками и колоннадами были сделаны из мраморных плит и окружены благоухающими садами. У дверей домов, привязанные цепями, как сторожевые собаки, сидели рабы в ошейниках. И словно в насмешку над человеческой болью и унижением, повсюду была красота. Цветы здесь пестрели самыми разными красками и узорами и разносили дивный чарующий аромат. Вдоль проезжей части возвышались стройные кипарисы, пальмы и смоковницы, было немало и фруктовых деревьев, полянки между ними были ровно подстрижены, а кустам приданы формы животных или рыб.

Встречающиеся по пути горожане были одеты в роскошные белоснежные тоги, где каждая складочка была тщательно уложена умелыми руками рабынь. Богачи неторопливо разъезжали на колесницах в сопровождении нарядных возниц. Некоторые из этих возниц, были красивые и диковатые на вид скифянки, чьи стройные сильные тела, едва прикрывали короткие хитоны. Кто-то из богачей предпочитал закрытые драпировками лектики ^[61], которые тащили на плечах шестеро сильных рабов, а выступающие впереди двое глашатаев провозглашали фамилии своих господ и требовали очистить путь. Сами аристократы гордо и надменно поглядывали по сторонам, иногда при встрече сдержанно кивая друг другу.

Появление здесь двух странных типов, побитых и перемазанных грязью все больше и больше вызывало удивление. Некоторые из богачей, даже велели своим возницам разворачиваться и следовать за странными незнакомцами.

Лоредан проклинал трактирщика и его трактир и Мелория, который изрядно пообтёр им пол в том самом проклятом трактире. Следовало бы купить новую тогу, а также, посетить какие-нибудь термы. Лоредан решил, что так и сделает, как только представиться возможность. Он даже велел Нарбо смотреть по сторонам и предупредить, если тот увидит термы. Пока же, молодой валенцианец отряхивал особо большие куски грязи, прилипшие к его одежде. Но, даже отвалившись, они оставляли заметные пятна. Да ещё, повсюду, налипли раздавленные, гадкие трупики тараканов!

Отряхиваясь, Лоредан почувствовал, что-то, припрятанное у себя в складках одежды. Это были не кошель и не футляр с письмом к Гаю Маррону, те крепились к поясу туники под тогой. Лоредан вытащил сложенный трубочкой пергамент. Проклятие богов! Это же, выпавшее письмо Мелория! И как он про него забыл?

Лоредан с любопытством развернул свиток. Сразу же в глаза бросился знакомый почерк, а подпись внизу, тут же подтвердила его догадку. Это была подпись его патрона Марка Сертория. Лоредан начал читать.

Марк Валерий Серторий приветствует, Квинта Фабия Мелория! Дорогой мой друг Квинт, этим письмом хочу напомнить тебе о твоём долге. Два года назад, будучи в Риме по делам, я, по твоей настойчивой просьбе, ссудил тебе под проценты пятьсот тысяч динариев для покупки слоновой кости и делосского мрамора. Полагаю, за прошедшее время твое состояние увеличилось, а это значит, что ты сможешь отдать мне деньги с процентами которые составляют 50 тысяч динариев. Если же, тебе затруднительно вернуть мне эти деньги, я это пойму. В этом случае, попрошу тогда, оказать мне одну услугу, в счёт списания твоего долга. Ты должен встретиться с императорским фискалием Гаем Фимбрией Марроном и выполнить всё, что тот скажет. В подробности вдаваться не буду, суть сводится к тому, чтобы в Испанию, как можно скорее доставить для меня, кое-какие товары и письмо от Гая Маррона.

Справившись с этим несложным поручением, тем более Маррон всё организует сам, ты не только окажешь мне огромную услугу, но также избавишься от долга и сможешь побывать у меня в Испании, где мы побеседуем и выпьем прекрасного валенцианского вина.

Также, Квинт ты окажешь мне огромную услугу, если избавишься от подателя этого письма — горбуна. Этот человек выполняет мои поручения, но с некоторых пор стал опасен и мне неугоден. Как избавиться от него реши сам, полагаю, советы и рекомендации тебе в этом вопросе не нужны.

августовские календы 966 года от основания Рима ^[62].

Сердце Лоредана тревожно забилось. Он ещё раз перечитал письмо, потом спрятал его. Достал футляр с письмом, с которым его отправил в Италию патрон. Покрутил в руках, борясь с сильнейшим искушением взломать печать. Но что, тогда скажет Гай Маррон, когда увидит, что печать сломана? Останется только, сослаться на какую-нибудь случайность, повредившую печать патрона. Или все на Нарбо свалить.

Письмо, выпавшее у Мелория, его, Лоредана вроде бы, никак не касалось. Марк Серторий ведёт обширную торговлю, у него деловые связи по всей Империи. Почему бы ему не быть знакомым с этим выродком Мелорием? Тем более, в письме так и сказано, что патрон дал ему денег. Более всего, Лоредана смутило схожесть поручений данных и ему и этому Мелорию. Разница была лишь в том, что он должен был везти деньги, а Мелорий доставить в Испанию какие-то товары, причем организует это в обоих случаях фискалий Гай Маррон. И еще, Лоредана встревожило упоминание о горбуне. Не тот ли это бандит, что напал на него между Валенцией и Сагунтом? Или это просто какое-то совпадение? Может, горбун от которого Мелорий должен был избавиться, совсем другой человек?

Лоредан снова посмотрел на запечатанный футляр и решился. Да простят его боги! Что там говорить: патрон при их разговоре на вилле вел себя подозрительно, дал почти одинаковые поручения для двух клиентов и… горбун ещё этот проклятый.

Ради своей безопасности, Лоредан взломал печать. С замиранием сердца развернул свиток и оторопел.

Это было самое короткое письмо из всех, когда-либо виденных им. На папирусе было написано лишь его имя: Эмилий Валериан Вестула Лоредан.

И ничего больше.

Лоредан спрятал свиток в футляр и задумался. Что же это все значит? Что будет это значить для Гая Маррона, когда он прочтёт? Здесь скрыт какой-то тайный смысл, понятный лишь фискалию и Марку Серторию. Может быть, они о чём то договорились ранее? А это короткое послание, лишь пароль к осуществлению каких-то действий? И зачем, о проклятие богов, поручать почти одно и тоже двум лицам? Неужели Марк Серторий так боится разбойников, что один из караванов будет ложным, посланным лишь для видимости и отвлечения внимания? Если это так, то какой же? Его, или тот, что поведет Мелорий? Скорее всего, караван Мелория, ведь деньги то, поважнее будут, чем какие то товары.

- Не нравится мне все это, — пробормотал Лоредан.

- Кто? — негр обернулся со своего места. — Только скажите, господин, и я так его изобью… Клянусь Ваал-Бабой

- Успокойся и следи за дорогой, — сказал Лоредан. — Это я так вслух размышляю. Смотри, не пропусти термы, но прежде, нам надо купить новую одежду. Эта вся грязная и от нас с тобой воняет, как от свинопасов.

Лавочка по продаже одежды, вскоре нашлась. Лоредан дал негру денег и тот, сбегав, купил для господина новую тунику и тогу из превосходного льна, а для себя набедренную повязку и тунику попроще из ситца. У сапожника, в лавке по соседству, негр приобрел для Лоредана новенькие крепиды.

После, они продолжили путь и вскоре, им представилась возможность привести себя в порядок. Неподалеку от Библиотеки храма Аполлона им встретились купальни. Термы эти хоть и были небольшие, но с полным набором необходимых услуг, кроме разве что читальных залов и мест для диспута философов. Лоредан и Нарбо смыли с себя всю грязь, затем, молодого патриция хорошенько промассажировал раб-киликиец, а рабыня-сириянка, сделала укладку его волосам, завивку и опрыскала их миртовым маслом. После, Лоредан и Нарбо переоделись в чистое.

Все то время, пока они были в термах, Лоредан размышлял. Сначала, он хотел все бросить, вернуться в Испанию и потребовать от патрона более внятных объяснений и насчет поручения и насчёт горбуна. Потом, ему пришла мысль выдать себя за Мелория, явиться к Гаю Маррону и там все подробно разузнать. Поначалу от этой идеи, он быстро отказался. Лишь боги ведают, знает Гай Маррон Мелория в лицо или нет? Хорошо бы не знал, тогда это позволило бы ему действовать свободнее. Ну а если, все же знает?

В конце концов, Лоредан решил рискнуть. Да, он выдаст себя за Мелория. Если фискалий обвинит его во лжи, отпираться не станет, признается, что он Эмилий Валериан Вестула и покажет то короткое письмо со своим именем. Скажет, что действовал так, чтобы убедиться, что Маррон именно тот, кто есть на самом деле.

Но прежде, чем встретиться с Гаем Марроном, Лоредан собрался отправить к нему Нарбо.

Перекусив в небольшой, с виду приличной таверне, путешественники снова выехали на дорогу. Они направлялись в сторону юго-восточной части Палатинских холмов, где располагались огромные комплексы императорских дворцов, расширенные и улучшенные Септимием Севером, отцом нынешнего императора Каракаллы.

Монументальные дворцы из шлифованного мрамора, покрытые позолотой, располагались на склонах холмов от самого подножья до вершин. Их окружали тенистые парки, через которые пролегали широкие мощеные дороги и маленькие искусственные озера, где специально обученные рабы день и ночь следили за чистотой и прозрачностью воды. Здания дворцов были разные и огромные и малые, с плоскими или коническими крышами, высотою в несколько этажей или имеющие лишь один этаж, но с высоким потолком, поддерживаемым десятками колон. Здания, местами соединялись невысокими стенами без бойниц или роскошными колоннадами и портиками. Тут и там, повсюду возвышались статуи и арки с барельефами, было много фонтанов в окружении зеленеющих вьюнами перистилей и огромных цветочных клумб, сложенных либо из монолитных каменных блоков, либо вырезанных из мрамора в форме дорийских амфор.

Неподалёку от дворцового комплекса, Лоредан заприметил двухэтажную гостиницу. Там он заказал номер на втором этаже с видом на дворцы. На это ушли почти все их серебряные динарии. Пока Нарбо хлопотал насчёт размещения колесницы и лошадей, Лоредан велел доставить ему в комнату фрукты и вино, затем поднялся в свою комнату. Здесь было чисто, стояли два ложа возле невысокого круглого стола и спальное ложе в углу, закрытое красной драпировкой. Лоредан открыл окно и стал наблюдать. По рассказу патрона, фискалий находился в восточной части дворцового комплекса и был окружён довольно высокой стеной, более высокой, чем та, что защищала всю территорию Палатинского дворца. Само фискальное здание было небольшим с конической крышей, поддерживаемой по обеим сторонам от центрального входа четырьмя коринфскими колонами. Неподалёку от здания и на стенах, Лоредан разглядел охрану. Несколько стражников прохаживались и возле больших ворот в стене, где был оборудован караульный пост. Скорее всего, чтобы записаться к кому-либо на аудиенцию или передать послание, следовало обращаться туда.

Вошедшему в комнату Нарбо, доложившему, что лошади определены в стойла и накормлены, Лоредан сказал:

- Вот что, ступай вон к тем восточным воротам. Видишь, где караульная будка и стражники? Там спросишь, как можно увидится с Гаем Марроном. Если начнут расспрашивать, скажешь что ты раб Квинта Мелория. Ты должен настоять на встрече. Но смотри у меня, в драку не ввязывайся. Если стражники совсем упрутся, сам не упорствуй, возвращайся сюда. Им же, говори, что тебя послал твой господин Мелорий и велел не возвращаться, пока ты не переговоришь с Гаем Марроном. Если он примет тебя, повторишь, что ты раб Квинта Мелория, скажешь, что твой господин ожидает почтенного фискалия в этой гостинице. Пусть, приходит сюда. Всё понял?

- Да господин, понял. Но зачем врать, что мой хозяин этот Мелорий? Он мне совсем не нравится. Если ещё раз встречу его, так дам по уху…

- Замолчи! — рассердился Лоредан. — Слишком много болтаешь. Делай, как говорят и не задавай вопросов.

Нарбо ушёл. Лоредан остался ждать. Он наблюдал, как Нарбо дошёл до ворот. Несколько минут он разговаривал со стражниками, потом его пропустили. Меньше чем через час, Нарбо вернулся в сопровождении сухонького лысого старика со злыми глазами и сморщенным красным лицом. Несмотря на почтенный возраст и малый рост, старик оказался очень живой и подвижный, повадками же, он порой напоминал шакала.

- Я Гай Фимбрия Маррон, фискалий Божественного Каракаллы. А вы, как я полагаю Квинт Фабий Мелорий?

- Да, это я, — кивнул Лоредан, внимательно наблюдая за стариком. Тот, никак особо не отреагировал. Похоже, Мелория в лицо, он всё таки не знал.

Лоредан пригласил гостя поудобнее устроится на одном из лож и выпить вина.

- Почтенный Гай Маррон, полагаю, нам необходимо обсудить кое, какое дело в успехе которого, кроме нас с вами, заинтересован наш общий друг Марк Серторий из Валенции, — сказал Лоредан.

- Да, вы правы, уважаемый Квинт Мелорий, — кивнул фискалий, потягивая вино и задумчиво поглядывая по сторонам.

Опустошив кубок, он пристально взглянул на Лоредана.

- Знаете ли вы, что от вас требуется?

- В письме, присланном мне, уважаемый Марк Серторий не особенно вдавался в объяснения. Я знаю лишь, что в Испанию должен доставить какие-то товары. Эта услуга пойдёт в счет закрытия моего долга перед Марком Серторием, в чём я очень заинтересован. Кроме этого, в письме, Марк Серторий указал, что именно вы организуете торговый караван с этими товарами и определите, как доставить их в Испанию. Здесь речь идет, как я думаю о дороге. Или отправим товар морем, или через Альпийские дороги сначала в Галлию, а потом через Перенеи в Испанию.

- Об этом я ещё подумаю, — сказал Гай Маррон. — Разбойников хватает везде и на суше и на море. Как будет безопаснее, я пока не знаю.

- Простите мне мое любопытство, но не скажите ли, что за товары я должен доставить? — улыбнулся Лоредан.

- Товары будут разные, — сказал Гай Маррон. — Но наиболее ценным из них является донная рыба, выловленная у берегов Самоса ^[63]. Марк Серторий очень её почитает.

- Рыба? — воскликнул Лоредан, немало удивлённый.

- Да, именно рыба. А что вас так смущает, уважаемый? — прищурился Гай Маррон. — Донная рыба Самоса очень ценная. Наличие такой рыбы на пиршественных столах Марка Сертория, лишний раз подчёркнёт его богатство, влияние и высокий общественный статус.

- А я то думал, мы повезём золото или что-то ещё в этом роде, — хмыкнул Лоредан, внимательно наблюдая за собеседником.

Он рассчитывал, что Гай Маррон, как то выдаст себя при упоминании о грузе, который он должен будет отправить вторым караваном. Но фискалий и ухом не повёл, разве что в его тощей костлявой фигуре возникло мимолётное напряжение. Но это могло быть вызвано и усталостью от долгого пребывания в одной позе. Лоредн сделал два вывода: первый — Гай Маррон хорошо умеет скрывать свои чувства, и второй — Квинт Мелорий скорее всего, о золоте ничего не знает. Ни Марк Серторий, ни фискалий не посчитали нужным уведомить его о втором караване. По какой причине — непонятно. Наверное, и в самом деле отправят этого тупицу Мелория для отвлечения внимания разбойников от каравана Лоредана. Молодой патриций, решил попробовать ещё одну провокацию.

— Стоит ли опасаться разбойников, если мы повезём не золото? Вряд ли они станут нападать на караван из-за рыбы, пусть даже такой ценной.

- Не скажите, дорогой Квинт Мелорий, — проговорил Гай Маррон, пристально и на этот раз явно, с оттенком подозрения глядя на собеседника, — разбойники нынче, грабят всех и покушаются на все, поэтому, надёжную охрану я вам обеспечу. Да и вы, наверное, возьмёте в дорогу кого-нибудь из своих верных людей.

- Несомненно, — кивнул Лоредан.

- Что ж, — старик поднялся с ложа, — вот что мы, для начала сделаем. Нам надо встретится ещё раз, я вручу вам свое ответное письмо для Марка Сертория. Познакомлю с людьми, которые будут охранять товары. Для организации каравана, тоже нужно время. Приходите сегодня ночью к воротам между первой и второй стражей. Там, слева от ворот в стене есть маленькая калитка. Она будет открыта. Вас встретит длинноволосый раб-германец. Он проводит вас ко мне.

- А почему ночью? — насторожился Лоредан. — Мне это не нравится. Надеюсь, мы не затеваем ничего противозаконного? Надеюсь, я не буду втянут в какой-нибудь заговор?

- Никакого заговора, — рассмеялся Гай Маррон. — Просто, я действительно опасаюсь разбойников. Их соглядатаи повсюду. Кроме того, при дворе у меня много завистников. Я не хочу, чтобы они пустили порочащие меня слухи. Ну, так как, вы придёте?

- Непременно, — сказал Лоредан.

Пару секунд Гай Маррон со смесью сомнения и даже подозрения смотрел на Лоредана, потом сказал:

- Я тут подумал… Кто-то может подтвердить, что вы Квинт Мелорий?

Лоредан сделал большие страшные глаза.

- Вы сомневаетесь!?

- Я должен быть уверен, что вы тот самый, кем назвались.

- Я Квинт Мелорий! Вот мой раб — он подтвердит.

- Да, он мой господин, — кивнул Нарбо.

Гай Маррон лишь мелькомвзглянул на негра и снова посмотрел на Лоредана.

- А кто-нибудь еще, может подтвердить?

- Моих слов и слов моего раба вам не достаточно?

- Слова раба ничего не значат, — отмахнулся фискалий. — Есть у вас супруга или родственники? — старик прищурился, — Или, может друзья, которые могли бы за вас поручиться, а Лоредан?

Молодой аристократ весь похолодел. Мысли в голове поскакали, как бешеные вакханки в празднество Диониса. Неужели фискалий догадался? Но как?

Понимая, что старый лис, уже заметил его смятение, Лоредан поспешно изобразил вспышку гнева.

- Что? Как вы меня назвали?

- А как, я вас назвал?

- Вы назвал меня не моим именем. Каким-то Лоре… Лореданом, кажется?

- Ах, простите, уважаемый Квинт, — Гай Маррон всплеснул руками. — Должно быть, я что-то спутал. Не молод уже, как видите.

- А кто этот Лоредан? — полюбопытствовал Лоредан.

- Да, не обращайте внимания, — рассмеялся Гай Маррон. — Вы его не знаете, так, проходимец один.

Лоредан промолчал, но за "проходимца" решил посчитаться с фискалием, когда представится такой случай.

Старик между тем сказал:

- И все-таки, уважаемый Квинт Мелорий, есть кто-то, кто мог бы подтвердить что вы, на самом деле — вы.

- Нет у меня никого! — вспылил Лоредан. Настойчивость фискалия его доконала.

- Как, неужели в Риме нет никого, кто бы знал вас?

- Есть, конечно, — смутился молодой аристократ. — Я имел ввиду, что у меня нет супруги, детей и других родственников. А друзья, есть, конечно.

- Так назовите мне хотя бы одного. Но лучше, все, же двоих.

Если бы это было возможно, Лоредан дотянулся бы до проклятого старикашки и свернул бы ему его тощую шею. Но вместо этого, он возмущённо воскликнул:

- Зачем в наши дела приплетать ещё кого то? Придётся этим людям что-то объяснять, может даже врать. Я этого не люблю. Если вы, уважаемый не доверяете моим словам, я просто откажусь от дальнейших с вами встреч, а долг господину Марку Серторию выплачу как-нибудь иначе.

- Не горячитесь, уважаемый Квинт, — фискалий улыбнулся и поднял руку в примирительном жесте. — Я был не прав, что заподозрил вас. Примите мои извинения. Сегодня ночью непременно приходите и мы все обсудим.

Лоредан изобразил на лице некую борьбу чувств, потом, улыбнувшись в ответ, сказал:

- Ваши извинения принимаю. Вас, безусловно, тоже можно понять, господин. Так что, как я уже говорил — приду непременно.

Вполне тепло и дружески попрощавшись с Марроном, Лоредан проводил гостя до двери.

Когда фискалий ушёл Лоредан снова начал размышлять. Он нутром чуял, что-то здесь, не то. Такие слова, как "золото" и "караван", сделанные Лореданом повторно, почти неуловимо встревожили старого хитреца. Лоредан уловил это в его взгляде.

Проклятие! И оговорка эта, с его именем, вроде бы случайная — настораживала.

Марк Серторий и этот Гай Маррон хотят или его, или Мелория подо что-то подставить. Его или Мелория? Или может, обоих сразу?

Встав, Лоредан подошел к окну и долго разглядывал дворец. Особенно внимательно рассматривал фискальное здание, окружающую его стену и ворота.

"Нет уж, — решил Лоредан. — Открыто я туда не пойду. Что задумал старый негодяй — неизвестно. Какие указания дал ему Серторий, относительно меня и Мелория?"

Лоредан заприметил участок стены, возле которого росли два больших дерева с развесистыми кронами. Они были выше стены и кроны отбрасывали на неё очень густую тень. Вот где он проникнет во дворец. Потом тихонько проберётся дальше, проверит, нет ли у той самой калитки, или где-то еще засады. Если все будет нормально, только тогда, он встретится с фискалием. А там будет видно, продолжать ли ему притворяться Мелорием, или назвать свое настоящее имя.

10. ВО ДВОРЦЕ

В сумерках наступающей ночи две тёмные фигуры бегом пересекли улицу и подкрались к дворцовой стене. Нарбо из-за ночной прохлады одел на себя свою тунику. Лоредан, напротив, избавился от части одежды. Поскольку тога стесняла бы его движения, молодой аристократ оставил её в гостинице и сейчас на нем, как и на Нарбо была только туника.

На верху послышались шаги и бормотание часового, обходившего стену. Злоумышленники, затаив дыхание, плотнее прижались к стене. Когда стражник удалился, Нарбо первым начал карабкаться вверх по дереву. Но его вес сыграл с ним злую шутку. Раздавшийся в тишине ночи хруст, прозвучал пугающе громко. Это одна из веток, не выдержав, сломалась и Нарбо рухнул вниз, прямо на Лоредана. Когда молодого патриция прижала к земле ужасная тяжесть, он даже не смог охнуть. Зато, охнул Нарбо и, наверное, бы закричал, если бы жёсткая ладонь Лоредана не зажала ему рот.

- Тише, тупица, — прохрапел Лоредан с трудом хватая воздух. — Или хочешь, чтобы нас схватили?

Раб сдержал, готовый было вырваться вопль, и застыл с округлившимися от страха глазами.

- Слезь с меня, — потребовал Лоредан.

Негр вскочил и помог подняться господину.

- Лезь осторожнее, — прошипел Лоредан. — Не спеши. Если приблизятся стражники — затаись. Я полезу по другому дереву.

Едва они забрались по деревьям на высоту, примерно в пол стены, как снизу раздались голоса и топот обутых в калиги ног. Это были четверо ночных стражников с факелами, патрулирующих улицу вдоль стены. Их уход авантюристы переждали, затаившись среди ветвей. Когда все стихло, они быстро вскарабкались еще выше и спрыгнули на стену. Здесь задерживаться долго не стали. Нарбо вообще, собрался сигануть вниз со стены, но Лоредан удержал его.

- Ты что, идиот? Здесь до земли локтей тридцать! Ноги переломаешь.

Негр удержался от прыжка, балансируя на самом краю.

- Ищи спуск, — шепнул Лоредан.

Каменная лестница отыскалась в нескольких шагах справа. Лоредан сбежал вниз благополучно. Нарбо же, споткнулся на нижней ступени. Упал ни сразу. Ноги понесли его вперёд, причем нижняя часть тела не поспевала за верхней. В результате, Нарбо так отбежал от лестницы шагов на двадцать. Потом раздался громкий всплеск. Негр угодил в большой круглый бассейн. Обитавшие там тропические рыбы испуганно метнулись в разные стороны.

- Тише ты, тупоголовый осёл! — зашипел Лоредан, подбегая к краю бассейна.

- Эй… Ик! кто там? Выхо… Ик… ди! — раздался вдруг неподалеку грозный окрик.

Повсюду здесь росли деревья и кусты и Лоредан увидел, как между ними, шагах в тридцати от бассейна мелькают факелы двух стражников.

С ловкостью обезьяны Лоредан вскарабкался на ближайшую смоковницу и затаился в её развесистых ветвях. Негр погрузился в воду возле самого бортика, так что наружу торчал только нос. Стражники приблизились. От них изрядно несло винными парами и они заметно пошатывались. Колеблющийся свет факелов, отразился в воде яркими всполохами. Один из стражников опустился на корточки и, вытянув руку с факелом далеко вперед, провёл им над водой. При этом, он едва не потерял равновесие и чуть не свалился в бассейн.

- Никого… Ик! Тут нет. Ик! — сказал он, еле ворочая языком. Поскольку, голова Нарбо была прямо под животом стражника, тот негра не заметил.

- Должно быть… Ик! Мурены разыгрались, — проговорил второй. — Пойдём, нечего тут делать. Ик! Лучше, выпьем ещё вина.

Стражники развернулись и бессвязно бормоча, отправились прочь. Как только они удалились на порядочное расстояние, Лоредан спрыгнул с дерева и подбежал к бассейну. Голова Нарбо торчала из воды. Рот его был открыт, глаза вытаращены от ужаса.

- Ты чего? — Лоредан в недоумении уставился на раба. — Вылезай.

- Не… не могу, господин.

- Не можешь? Что за шутки? — рассердился Лоредан. — Опять дурака валяешь?

- Там… Там мурены, господин. — простонал Нарбо.

- Ну и что… — Лоредан, был так возмущён, что едва обратил внимание на то, что сказал Нарбо, но вдруг побледнел, когда до него дошёл смысл слов. — Так чего же ты? Скорее из воды!

- Я боюсь пошевелиться. Я чувствую, как они скользят рядом, задевают мои ноги. О Ваал-Баба! Неужели я должен погибнуть молодым?

Лоредан ухватил раба за торчащие уши, поскольку до его плеч дотянуться не мог.

- Ай, больно! — заорал негр, дергаясь всем телом.

Молодой патриций, подтянул негра поближе, перехватил его за плечи, потом, пыхтя и отдуваясь, помог Нарбо выбраться. Рукой, он зажал негру рот.

- Тихо ты! Опять разорался!

- Господин, благодарю вас, вы спасли меня, — трясясь всем телом зашептал Нарбо. — Хвала Ваал-Бабе, он ниспослал мне такого доброго хозяина.

- Хватит болтать! — рявкнул Лоредан. — За мной!

Пригнувшись, они нырнули под низко нависающие ветви деревьев и понеслись в тени кустов, растущих по обеим сторонам от выложенной плиткой дорожки.

Она привела их к зданию фиска, расположенному на невысоком пологом холме. Отсюда, Лоредан мог наблюдать, что делается возле ворот и той самой калитки, где по словам Гая Маррона его должен был ожидать доверенный человек.

На первый взгляд, все было спокойно. Четверо стражников с копьями в лёгких доспехах дежурили возле ворот. Двое с факелами прохаживались по верху стены. Ещё несколько лежали на жестких узких кушетках в караульном помещении. Значительный участок возле ворот был освещён факелами, закрепленными тут и там на стенах, а возле входа в караульное помещение горел костер и стояла жаровня. Один из стражников, примостившись на табурете, поворачивал над огнем на вертеле поросёнка. Никаких признаков засады Лоредан не заметил. Затаившись среди, акаций, в изобилии росших здесь на верхушке холма, он стал ждать. К концу подходило время первой смены караула. До развода часовых оставалось минут десять. Тут он увидел, как открылась дверь фиска и закутанная в тёмный плащ фигура направилась к воротам. Вернее, так поначалу казалось. На самом деле, неизвестный скрылся за выступом правой от ворот башни, где по словам фискалия должна была располагаться калитка и там затаился. Интересно, сколько раб Гая Маррона будет ждать? Лоредан собирался последовать за ним, когда тот пойдёт докладывать хозяину, что на встречу никто не явился. Подслушает, о чем раб и Гай Маррон будут говорить и тогда решит, что предпринять дальше.

Прошло должно быть минут десять-пятнадцать, вторая смена заступила на стражу. Тут вдруг, у ворот раздался шум. Один из стражников, приоткрыв створку с кем-то о чем, то начал спорить. С того места, откуда Лоредан наблюдал, слышно не было. Он подобрался бы поближе, но рисковать не хотел, поскольку в непосредственной близости от ворот, его бы тут же заметили. Зато, раб Гая Маррона все хорошо слышал. Он покинул свой пост, приблизился к воротам и застыл, явно чем-то удивлённый. Потом, поспешил к стражникам и что-то им сказал. Спор в один миг утих и во двор был пропущен тот, кто так порывался попасть внутрь. Это был никто иной, как Квинт Фабий Мелорий.

Физиономия аристократа была красная и злая, распухший нос напоминал смокву, а под левым глазом светился багрово-синий фингал. Ситуация принимала все более интересный оборот. Лоредан, впрочем ожидал, что Мелорий заявится сюда, но думал, это будет утром. Интересно, как примет его фискалий ещё одного Мелория?

Раб повел гостя к открытой двери фиска. Лоредан вскочил и велев Нарбо следовать за собой, пригнувшись, поспешил за парочкой.

Около входа пришлось затаиться, поскольку раб фискалия на кого-то внутри прикрикнул, обернулся и резко закрыл дверь. Лоредан от досады чуть не взвыл. Секундное промедление и он может потерять их. Там в этом здании, наверное, полно комнат. Ищи, потом куда раб повел Мелория.

Выждав с минуту, Лоредан подкрался к двери и потянул её на себя, ухватившись за бронзовую позолоченную ручку в форме льва. Дверь приоткрылась и Лоредан, едва не заорал от страха, когда ему прямо под ноги свалился стражник в легком кожаном панцире. В одной руке он сжимал копье в другой пустой фиал. Растянувшись прямо на ступенях, стражник, что-то сонно пробормотал и басовито захрапел. Винищем от него несло на целую стадию.

Вот значит, на кого ругался раб Гая Маррона. Нерадивый служака перебрал и буквально уснул на посту. Если утром его таким обнаружит начальник или раб Гая Маррона наябедничает, стражника ждет знакомство с плетью и лишение месячного жалования. А случись такое в военном лагере, быть ему побитым камнями своими же товарищами.

Лоредан и Нарбо прошмыгнули мимо и побежали по коридору вдоль множества дверей. Зашли ли раб фискалия и Мелорий в одну из комнат или ушли дальше по коридору, было неизвестно. Коридор свернул налево и привел в большой зал. Здесь на длинных деревянных лавках, укрывшись циновками, спало с десяток стражников, облаченных в доспехи. Шлемы их с пучками зеленых перьев на островершьях, громоздились на столе, расположенном посреди помещения, щиты и копья висели на стойках вдоль стен. Это были, либо караульщики первой смены, легшие спать после дежурства, либо третьей, ожидающие своей очереди заступать.

Нарбо неосторожно наступил одному из них на руку.

- Полегче, ты, слон тупорылый, — сонно, не открывая глаз, пробормотал стражник.

Нарбо замахнулся на него кулаком.

- Сам ты слон! Дурак и свинья!

Стражник, так и не открывая глаз, обозвал Нарбо вонючим ежом и захрапел. Нарбо в ответ прошелся парой крепких слов относительно добродетели его матери, но стражник, лишь захрапел ещё громче. Во время этой короткой перебранки, Лоредан стоял ни жив, не мертв.

- Кажется, уснул, — прошептал Нарбо и скрылся в следующем коридоре. Проклиная негра за неосторожность и несдержанность, Лоредан поспешил следом. Вновь были коридоры и двери. Поняв, что ходьбою они ничего не достигнут, Лоредан решился заглядывать во все встречные комнаты.

В первой же, они обнаружили толстого почти лысого человека лет пятидесяти с опухшей от пьянства рожей. Он был абсолютно гол и сидел на краю бассейна — тепидария, спустив ноги в теплую воду. Огромное отвисшее пузо лежало у него же на коленях, на толстой шее собрались многочисленные жирные складки. Толстяк отдувался и пыхтел, как гиппопотам, время от времени прикладываясь к большому и явно уже наполовину пустому фиалу ^[64]. Увидев двух незнакомцев, толстяк сначала застыл, вытаращившись на них, потом закричал противным визгливым голосом:

- Ну, Гай Меттел я, сенатор и что? Чего надо! Бродят тут всякие… Убирайтесь!

Нарбо и Лоредан дважды себя просить не заставили и поспешно захлопнули дверь. Негр заглянул в соседнюю комнату и обнаружил там примерно такую же картину, только выпивох было двое и на них ещё были одежды — белые тоги с широкой красной каймой. Опять сенаторы! Оба, набрались, как свиньи, бессвязно бормотали или раз за разом пытались спеть какую-то непристойную песню о восточных наложницах, но все никак не могли продвинуться дальше второго куплета. Заметив Нарбо, один из сенаторов, довольно резво вскочил.

- О, друг пришел! Клянусь Громовер… Как там его… Нам третий нужен! Ура, есть третий!

Пьяница кинулся к Нарбо с распростёртыми объятиями и счастливейшей улыбкой на лице.

- Боги свидетели, ты не уйдёшь, пока не выпьешь с нами!

Но собственные ноги сенатора, и сползшая тога подвели его. Запутавшись в складках одежды, пьяница растянулся на полу. Нарбо хмыкнул и захлопнул дверь.

Они продолжили поиски. Комната за комнатой, коридор за коридором. Миновали крытую галерею и пару увитых плющом небольших перистилей. Лоредан подозревал, что они уже не в здании фиска, а продвинулись дальше во дворец. Его стало охватывать отчаяние. Где же тут искать Гая Маррона и этого Мелория, будь они оба трижды прокляты?!

Они дошли до места, где один широкий коридор разделялся на два. Нарбо выбрал, тот, что слева — полутёмный, уводящий в неведомое. Лоредан хотел, было одёрнуть его и заставить раба следовать за собой в другую сторону, как вдруг до него донеслись два приглушённых, но знакомых голоса. Судя по интонации, люди спорили и ругались. Голоса доносились из-за закрытой двери, второй по счёту от начала правого коридора. Забыв про Нарбо, Лоредан подкрался к двери и прижался к ней ухом. Так и есть, в комнате ругались Гай Маррон и Квинт Мелорий. Последний, едва ли не в истерике орал:

- Я Мелорий! Это любой может подтвердить! Меня все знают в Риме!

- Вот завтра и приводи этих всех, — шипел фискалий, — тогда и поговорим.

- Да ты не понимаешь, кого оскорбил своим недоверием! — продолжал бушевать Мелорий. — Я этого так не оставлю!

- А ты не понимаешь, на кого вздумал орать! — не отступал Гай Маррон. — Стоит мне приказать и тебя тут же отправят в сточную канаву, свинья!

- Не смей, меня так называть, ты, сморчок старый! Я не потерплю…

Он вдруг замолчал. Через мгновение послышался хрип, ругань и звук возни.

- Я знаю, кто ты! — внезапно вскричал фискалий. — Обдурить меня вздумал? Ты Лоредан! Не так ли? Гирм, держи-ка его покрепче!

Снова ругань и возня. Звон разбившегося об пол кувшина.

- При нем должно быть письмо! — завизжал в ярости Гай Маррон. — Да держи же его крепче Гирм! Я поищу письмо! Оно должно быть у него! Должно, клянусь богами!

Пока Лоредан соображал, что бы все это могло значить и как бы его встретил Гай Маррон, назови он себя настоящим именем, откуда то сбоку выскочил запыхавшийся, перепуганный Нарбо.

- Всё пропало, господин! — закричал он. — Я нечаянно выпустил императорских львов! Бегите!

Лоредан резко обернулся и увидел в конце коридора двух крупных, великолепных, гривастых животных. На них были широкие позолоченные ошейники с гербом, изображающим орла и не оставляющие сомнений, кому принадлежат эти львы. Один из хищников приглушенно зарычал и направился в сторону Лоредана и Нарбо. Лев успел сделать пару шагов, но тут же замер, встревоженный внезапно раздавшимся громким окликом:

- Эй, кто здесь! Выходи!

Из двери с факелом в руке выбежал стражник. Он очутился как раз между авантюристами и львом. Увидев хищника, стражник издал пронзительный визг и со всех ног, оглашая своды помещения душераздирающими воплями, помчался по коридору, едва не врезавшись в Нарбо. Лев оторопел и в нерешительности замер, приподняв одну из передних лап.

И тут вокруг все ожило. Разом распахнулись все двери и коридор стал заполняться испуганными ничего не соображающими спросонья людьми. В основном это были рабы, как мужчины, так и женщины. Но вот появилась группа стражников из пяти человек. Впрочем, завидев львов, бравые вояки, которые надо сказать, с трудом держались на ногах, тут же, с воплями разбежались. Все остальные, тоже начали метаться и истошно орать. Нарбо и Лоредан пытались выбраться из этой кутерьмы. Они ругались, пихались локтями, раздавали пинки и тычки. Нарбо, вдруг неожиданно резко рванувшись с места, сбил с ног какого-то тощего юношу. Тот, призывая на помощь, покатился под ноги, мечущихся туда-сюда рабов. Упало ещё несколько человек. Добычи оказалось столько, что львы совсем растерялись. Стоя посреди коридора, они хлестали себя по бокам хвостами, сверкали глазами и скулили, не зная, что же им предпринять. Наконец, они кинулись в один из боковых коридоров.

Тут, послышались лязг и тяжёлый топот. В противоположном конце центрального коридора появился очередной отряд стражников, на сей раз в тяжёлом вооружении, в шлемах, с круглыми щитами и длинными копьями. Но вместо того, чтобы ловить куда-то убежавших львов, они набросились на Нарбо.

Негр с трудом увернулся от удара копья и кинулся в полутёмный коридор. Лоредан подпрыгнул и ударом ноги сшиб со стены канделябр с десятком свечей. Стало совсем темно, свет был лишь в другом конце коридора от настенных факелов. Ухватив, какого-то визжащего от ужаса раба, Лоредан толкнул его в сторону стражников и, воспользовавшись неразберихой, кинулся следом за Нарбо.

- Лови бандитов! Держи воров! Хватай! — неслось отовсюду.

На встречу беглецам выпрыгнули из боковых комнат четверо рабов. Нарбо, не замедляя бега, сбил двоих из них с ног. Двоих других, ухватив за шеи, столкнул лбами. Даже не успев толком ничего сообразить, с глухим стуком рабы повалились на пол.

Дальше, коридор разделялся ещё на два ответвления.

- Сюда! — крикнул негр, бросаясь в тот, что был по правую руку.

- А может туда? — Лоредан указал на другой коридор, более темный и потому, более предпочтительный для того, чтобы скрыться.

- Нет, господин, там клетки, где были львы!

Лоредан, побежал за Нарбо в правый коридор. Через мгновение они вбежали в огромный зал. Пол стены и потолок здесь были украшены причудливой мозаикой, а в стенах ещё имелись ниши, где, чередуясь, стояли изящные статуи греческих мастеров и самые разные доспехи: македонских гоплитов, карфагенских "серебряных щитов", парфянских катафрактов, персидских "бессмертных". Свет в этом помещении исходил от огромного круглого светильника. Он крепился к потолку длинной железной цепью и по всей его окружности в специальных кольцах-зажимах торчало с десяток факелов. Светильник был украшен множеством жемчужных нитей, хрустальных и стеклянных шариков.

Беглецы застыли посреди зала. Топот преследователей слышался и за их спинами и в коридоре, в который они собирались юркнуть.

- Окружили! — в отчаянии вскричал Лоредан. — Надо спрятаться!

Он кинулся к парфянским латам. Это был глухой чешуйчатый доспех, полностью закрывающий человека, включая и голову и лицо. Лоредан рассчитывал, что если тихонько постоять в стеной нише, никто его не заметит.

Нарбо же, не придумал ничего лучшего, как подпрыгнуть и уцепиться руками за потолочный светильник. Он подтянулся, тяжело дыша от усилий, так что все его мускулы вздулись буграми и, таки взобрался на светильник полностью.

Лоредан с ужасом смотрел, как тот раскачивается. Пламя факелов заколебалось. На стены отбрасывались, то яркие мечущиеся всполохи, то причудливые пугающие тени. Молодой патриций каждую секунду ожидал, что светильник вот-вот оторвётся, но тот держался, хотя цепь его и гудела от натуги.

Голоса стражников и топот их ног раздавались между тем все ближе и громче. Вот, в зал ворвалась группа из десяти человек. Возглавлял её среднего роста, коренастый и мускулистый человек лет сорока в анатомическом медном панцире, позолоченных поножах с изображением медузы-горгоны и шлеме, навершие которого украшал пышный султан из красных и белых перьев. Черты его лица с широкими скулами, низким широким лбом и мощным подбородком, таким, что казалось ремешок шлема, вот-вот лопнет, были преисполнены мужества и настоящей, истинно римской доблести. Про таких людей, обычно говорят, что они, сами себе, даже в зеркале не улыбаются. Воин этот был известен всему Риму, как Публий Вариний Фуск — старый служака, ветеран многих войн, командир дворцовой стражи и заместитель префекта преторианцев Оппия Макрина. Сам префект отсутствовал в Риме, уехав ненадолго по делам в Капую. Публий Фуск, поклялся, что в отсутствие начальника не допустит никаких беспорядков ни в городе, ни тем более во дворце. Грабителей, проникших в фиск, выпустивших львов и перепугавших рабов следовало поймать незамедлительно. Судя по описанию, один из злоумышленников был огромный негр.

- Они где-то здесь! — заорал Публий Фуск, заглядывая под ложа и лавки. — Ищите!

Светильник, на котором сидел Нарбо, неожиданно сильно качнулся. Потолочная плитка, в которой торчал крепеж, соединенный с железным кольцом цепи с треском разломилась.

- Берегись! — успел крикнуть Публий Фуск.

На него с грохотом, треском и звоном обрушилась ужасная тяжесть. Если бы не доспехи, он наверняка распрощался бы с жизнью. Светильник разломался пополам, факелы разлетелись, отчего на стенах и потолке заплясали чудовищные тени, жемчужины, хрусталики и стекляшки покатились во все стороны. Стражники, наступая на них, поскальзывались и с воплями падали.

Нарбо, кого огрев кулаком, кому врезав по шее, кого отшвырнув, бросился на утёк.

- Негр! — заорал Публий, беспомощно дергаясь под обломками светильника. — Держи негра!

Стражники, те, что устояли на ногах, бросились следом. В коридоре к ним присоединились сенаторы, императорские советники, рабы, вооруженные факелами и палками. Вся эта орущая толпа ринулась за Нарбо.

Негр влетел в зал, посреди которого был большой бассейн с фонтаном, окружённый цветочными клумбами. На низких скамеечках из слоновой кости, расставленных по периметру бассейна сидели девушки-рабыни. Тут и там, где на скамейках, а где и просто на полу стояли кувшины с самыми разными маслами. Нарбо схватил один из кувшинов и бросил на пол перед дверью. Тот разбился вдребезги. Судя по запаху в нем было оливковое масло. Следом, полетел второй кувшин и на пути преследователей разлилась огромная маслянистая лужа. Рабыни с визгом разбежались. Подол пеплума ^[65] одной из них задел кувшин стоящий неподалеку от бассейна. Он упал, на пол хлынуло масло мальтийских роз. В эту лужу Нарбо влетел одной ногой, поскользнулся и упал в бассейн, подняв фонтан брызг. Его преследователей постигла та же участь. Первый же, ворвавшийся в зал стражник, поскользнулся в луже масла возле самой двери. Его левая нога взлетела высоко вверх, а на правой он проехал вперёд и рухнул, возле самого бортика бассейна, огласив высокие своды потолка грохотом своих доспехов. Сенатор Гай Меттел, так и оставшийся голым, ворвался в зал вторым. Правда, от выпитого вина он плохо соображал и имел лишь смутное представление за кем гонится, но был полон энтузиазма и боевого пыла. Впрочем, это не помогло удержаться ему на ногах. Сенатор хлопнулся на толстую задницу и его стремительно поволокло через весь зал, мимо бассейна под уклон пола, где был круглый колодец, куда стекала грязная вода.

- О боги! — только и успел вскрикнуть сенатор.

На мгновение все стихло. Потом отдаленный приглушённый всплеск и грязная ругань, вперемежку с возмущенными воплями возвестили, что почтенный сенатор благополучно достиг дна колодца.

Тем временем, остальные стражники, сенаторы и рабы образовали перед дверью вопящую, дергающую конечностями кучу, с торчащими головами, разинутыми ртами и вытаращенными глазами. Кучу эту поволокло к бассейну, куда она благополучно плюхнулась, вопя, плюясь и пуская пузыри.

Нарбо между тем выбрался из бассейна с другой стороны и, воспользовавшись замешательством преследователей скрылся. Впрочем, ненадолго. Через несколько минут его обнаружили у императорской кухни. За негром, размахивая здоровенным черпаком гнался толстый повар.

- Ловите его, он украл у меня окорок!

Нарбо с начала погони так проголодался, что не смог устоять перед соблазном. Он рассчитывал, что повар не заметит пропажу, но тот был начеку и тут, же поднял тревогу.

Один из стражников бросился негру на перерез. Нарбо огрел его окороком так, что ошмётки свиного мяса и жира полетели во все стороны. Ещё один стражник получил арбузом по голове. Нарбо схватил этот арбуз с полки, где лежали целые связки фиников, лимонов и плетеные корзины с яблоками. Арбуз однако, почему-то не разлетелся, а оделся на голову стражника, как шлем. Тот, что-то приглушённо вопя, пытался стащить его. При этом, стражник шёл вперёд, ничего не видя. Он столкнулся с поваром и они вместе, истошно вопя, упали в огромную кастрюлю с супом, благо тот был холодный.

Нарбо решил, что Ваал-Баба, бог которому он поклонялся, опять спас его, но это оказалось не так. Вновь на встречу негру выбежали стражники, причём один из них держал сеть, какой обыкновенно пользуются гладиаторы-ретиарии. А тут ещё слева, на негра наскочил какой-то толстый сенатор в разодранной тоге. От столкновения оба упали. Сеть накрыла негра. Стражники бросились на него. Кто-то занес для удара меч.

- Взять живым! — послышался грозный окрик.

К месту схватки бежал Публий Фуск с перевязанной правой рукой и без шлема. Голова помощника префекта претория, тоже была забинтована.

Меч тут же был убран в ножны, а несколько десятков рук вцепились в Нарбо. Он сопротивлялся отчаянно, бил кулаками, раздавал пинки и затрещины, даже кусался, но его все-таки связали и подталкивая остриями копий увели.

Лоредана обнаружили некоторое время спустя. Сначала, многие из опрошенных стражниками рабов и другие, кто участвовал в погоне за негром, утверждали, что чернокожий, вроде бы был один, но тут нашёлся кто-то, клявшийся, что видел и другого бандита одетого в добротную тунику, по виду, вообще аристократа. Тут и другие стали вспоминать, что действительно, был какой-то молодой человек, которого никто здесь раньше не видел и не знал.

Поиски второго злоумышленника продолжились. Лоредан хотел ускользнуть из дворца, как можно дольше оставаясь в парфянских доспехах. В случае опасности он весьма успешно изображал часть дворцового интерьера, тем более, здесь повсюду было и множество статуй и лат и оружия, выставленных для украшения и вдоль стен и на лестницах и в специальных нишах. Он определённо мог рассчитывать на успех, если бы не два досадных обстоятельства. Сначала, он перепугал львов, на которых наткнулся в одном из коридоров. Мурлыкая и стоя на задних лапах звери драли когтями дорогой персидский ковер, который был здесь развешен на одной из стен. Завидев странное существо, покрытое с ног до головы металлической чешуей, они воя, бросились наутек. Шум этот разбудил пьянчугу-садовника, который до этого спокойно дрых в одной из расположенных поблизости комнат. Широко зевая, шатаясь из стороны в сторону и держа в одной руке фиал, он вышел в коридор и оглядел его мутными без единого проблеска мысли глазами.

- А где все? — произнес садовник обиженным тоном. Казалось, он готов расплакаться. — Куда все делись? С кем же мне выпить?

Лоредан, как уже делал ни раз, застыл неподвижно у стены, но за секунду до этого, пьяница уловил его движения. Подойдя вплотную, он постучал по шлему.

- Эй, может выпьем?

Лоредан хранил молчание и не шевелился. Но садовник оказался на редкость упрямым.

- Я видел, ты прячешься. Чего прятаться то? Вылезай, дружище, выпить уже охота. А я один не привык. Компания мне нужна.

Он снова стал настойчиво стучать по шлему, попытался открыть забрало. Лоредан ударил его по руке.

- Отстань!

- Э! да ты не уважаешь меня? — заорал садовник. — Не уважаешь, да?

Лоредан попытался скрыться от пьянчуги, но тот прицепился, как лист к мокрой заднице. Он орал, размахивал кулаками и наскакивал на Лоредана то с одной стороны, то с другой. Лоредан так обозлился, что уже был готов прикончить проклятого садовника, но тут на шум, поднятый пьянчугой сбежались стражники. Впереди них вышагивал Публий Фуск.

- Ну-ка, держите-ка этого парфянина! — крикнул он.

Громыхая латами, Лоредан бросился наутёк. Но его быстро поймали и вытащили из доспехов.

- Попался, хитрец! — злорадно воскликнул Публий, схватив Лоредана левой рукой за подбородок. — Отправим-ка его к приятелю!

Лоредана, связанного по рукам и ногам приволокли к клеткам, где содержали львов. Последних, тоже поймали и водворили на место, но была ещё пара клеток свободных. Впрочем, одна из них уже нет. Её обитателем стал Нарбо. Вновь пойманного впихнули в другую, стоящую по соседству клетку и Публий Фуск поспешил с докладом к императору Каракалле.

В своих покоях, под надёжной охраной двух десятков преторианцев и такого же числа германских наёмников спал император. Он изрядно перебрал во время вечернего пира и теперь, раскинувшись на широкой кровати, храпел, открыв рот и источая вокруг винное зловоние.

Каракалла был чуть ниже среднего роста, но при этом широк и в плечах и в груди. Его сильные руки, как хорошо было известно, справлялись со всякой работой, с какой обыкновенно, справлялись руки любого из солдат его армии. Кудрявые светлые волосы и столь же кудрявые борода и усы, придавали его лицу суровый, благородный и мужественный облик, но вот сдвинутые к переносице густые брови, складочка между ними, жёстко изогнутая линия рта, указывали на свирепость и жестокость императора. Даже во сне, это выражение не покидало его.

В спальню, вбежал Публий Фуск.

- Божественный цезарь, проснись! — закричал он.

Каракалла продолжал храпеть, только левое веко немного дернулось и бровь изогнулась дугой. Публий схватил императора за плечи и как следует, встряхнул. Лишь ему да Оппию Макрину такое дозволялось.

- Отчего суета, мой беспокойный Публий, — спросил Каракалла, с трудом разлепив веки..

- Божественный, мы поймали двух преступников! — вскричал Публий Фуск, обрадованный тем, что император, наконец, то обратил на него внимание. — Они пробрались в фиск, а оттуда во дворец. Устроили страшный переполох, выпустили из клетки ваших любимых львов, но я их схватил.

- Львов? — сонно спросил император.

- И львов и стражников… Тьфу! И преступников! Наверняка, эти злодеи хотели что-то украсть.

- Львы? — зевая спросил Каракалла.

- Нет! Преступники!

- Подумаешь, украсть, — хмыкнул Каракалла и зевнул так, что челюсти его хрустнули. — У меня, тут во дворце, каждый второй — вор!

Он уронил голову обратно на подушку и захрапел.

- Но Божественный цезарь, что, же с ними делать? — вскричал Публий Фуск.

Тут в комнату ворвался фискалий Гай Маррон. Он был страшно взволнован и бледен.

- Божественный цезарь! — завопил он. — На твои сокровища покусились! В казну пробрался злоумышленник! Боюсь, он пытался похитить «Сердце тигра»!

- Не бойся, у меня нет тигров, только львы, — сонно бормотал Каракалла. — Не трогайте моих львов. Мои львы. Мои львята…

- Его надо немедленно поймать и прикончить! — не унимался фискалий, прыгая возле императорского ложа. — Отдайте приказ, цезарь!

- Так воров было трое? — вскричал Публий. — Получается, двое отвлекали внимание, а в это время третий…

Он снова начал трясти императора.

- Великий цезарь, двоих, которых я поймал, надо допросить, после схватить их сообщника и казнить всех троих!

- Не сметь трогать! — рыкнул Каракалла, не открывая глаз. — Или я вам всем, поотрезаю головы! Отвезите их в Августу Венделиков ^[66], там будет основное расположение армии. Да! Отвезите их прямо сейчас. Я приказываю.

- Но Божественный! — растеряно вскричал Публий Фуск. — Как, в Августу Винделиков? Зачем?

- Через два дня я выступаю против хаттов ^[67]… Поход… Я им покажу… Грязные варвары… Мои любимцы… Должны быть со мной.

- Божественный, но может, хотя бы сегодня отдать злодеев палачу Секуле? Тогда, мы узнаем, кто был третий! Пытки выбьют из них всю правду!

- Пытать… Моих… Как ты смеешь пес? — Каракалла ухватил Публия за горло, но пальцы его тут же разжались и рука безвольно упала. — Как я хочу спать. Убирайтесь все! В Августу Винделиков я приказал! Отвезти в Августу Винделиков! Проклятие богов… Третий фиал был все-таки лишний… Завтра я с вами разберусь! Научу выполнять мою волю!

Он замолчал и снова распластался на ложе. Могучий храп возвестил, что Божественный прекращает разговор.

11. ДОЗНАНИЕ

Гай Маррон трясся от злости и страха. Когда поднялся весь этот переполох в коридоре, он и его раб Гирм страшно перепугались. Не связано ли все это с этим злодеем, назвавшимся Мелорием?

И кто это вообще такой? Письма от Марка Сертория при нем не оказалось. Если этот тип на самом деле Лоредан, узнать это наверняка было невозможно. А может, это и в самом деле Квинт Мелорий? А тот, в гостинице Лоредан? Гай Маррон прибывал в затруднении. Шум и беготня в коридорах нервировали его. Фискалий решил, пока спрятать пленника и после, когда все поутихнет во всём спокойно разобраться. Он велел Гирму поместить пленника в одну из отдаленных комнат в подвалах дворца. После того, как Гирм хорошенько огрел, пленника, тот, похоже, прибывал в беспамятстве. Что ж, это упрощало задачу. Но как оказалось, негодяй притворялся. Пока Гирм тащил его по коридору, он неожиданно ударил раба прямо в глаз, вырвался и убежал. Охая и стеная, Гирм примчался к Гаю Маррону и все рассказал.

Фискалий позеленел от ужаса. Что же теперь будет? Негодяя следовало поскорее поймать и сразу убить! Сделать это надо до того, как его схватят стражники. Найти мерзавца должен сам Гай Маррон. Но стражники ему были все равно нужны. Он поспешил к императору и наткнулся там, на Публия Фуска, который что-то кричал о каких-то ворах, видимо из-за которых и поднялся переполох во дворце.

Фискалий требовал отрядить в погоню за своим беглецом отряд солдат. Но император так напился, что бормотал всякую непонятную чушь, а потом уснул. Тогда, Гай Маррон стал наседать на Публия.

- Мне нужны два десятка солдат!

- Как выглядел тот третий? — нахмурился Публий Фуск. — Как ты обнаружил его? Как ему удалось сбежать? Почему сразу не позвал стражников?

- Слишком много вопросов, доблестный Фуск. Сейчас, мы не можем терять время! Надо поймать этого пса!

- Хорошо, я немедленно начну поиски.

- Не нужно! — порывисто вскричал Гай Маррон. — У тебя и так хватает забот! Выдели мне людей, и я сам возглавлю поиски.

- Хорошо, — Публий с удивлением посмотрел на фискалия, — но как поймаешь преступника, притащи его ко мне на допрос!

- Какой допрос? Я прикончу его, как только встречу!

- Нет, так нельзя! — возмутился Публий Фуск. — Его следует допросить. Вдруг у него ещё есть сообщники?

- Да нет у него никаких сообщников! — заорал Гай Маррон.

- Ты то, откуда знаешь? Я вот, двоих поймал. Наверняка, они и этот, твой сбежавший — одна шайка.

- Про тех двоих я ничего не знаю, — отмахнулся Гай Маррон. — А этот — очень опасный разбойник. Ну, давай же, выдели мне людей, нельзя терять ни минуты!

- Хорошо, как скажешь, — кивнул Публий. — Но прикончить бандита я тебе не позволяю. Сперва — допрос. Не спорь и не возражай! Допрашивать, буду я сам. Потом, его судьбу решит император. — Тут Публий Фуск хлопнул себя по лбу. — Император! О боги, он же приказал отвезти тех двоих в Августу Винделиков!

- Я думаю, он имел в виду львов, — заметил Гай Маррон.

- Может и львов, — Публий развел руками. — На всякий случай, отвезу в Августу Венделиков и бандитов и зверей.

- Вот и займись этим, а третьего преступника оставь мне, — сердито сказал фискалий.

- Проклятие! — вскричал Публий. — Мне и здесь, во дворце надо разбираться, и ехать прямо сейчас! Проклятые воры! Что за приказ, везти в такую даль двух псов, коих надо повесить на первом же дереве! Какая глупость!

- Следи за своими словами, доблестный Фуск, — предостерег фискалий. — Ты говоришь о приказе императора.

Публий побагровел и, насупившись, зло ответил:

- А ты не слушай, что я говорю. Вон там, в коридоре, тебя ждут пятнадцать стражников. Разыщи третьего бандита и держи его под замком до моего возвращения. Будь прокляты эти воры!

- Кто, хоть такие? — спросил Гай Маррон.

- Один негр такой здоровенный, в пору в гладиаторы его отдать. Другой, по виду аристократ.

- Вот как? — испуганно вскричал фискалий. — Их обыскали? При них были какие-нибудь бумаги, письма?

- Только вот это, — Публий протянул фискалию футляр. — Взгляни, я еще не успел посмотреть что там.

Внутри Гай Маррон обнаружил письмо адресованное Квинту Мелорию и еще одно письмо со взломанной печатью, верительные грамоты на имя Лоредана, свои расписки и прочие документы по долгам. Дрожа всем телом словно в ознобе, фискалий развернул второе письмо. Там, было, лишь написано: "Эмилий Валериан Вестула Лоредан".

Маррон быстро спрятал бумаги в футляр и повернулся к Публию.

- Можно взглянуть на них?

- На кого? На грабителей?

- Да, на этих двоих.

- Пойдем, посмотришь.

Они поспешили туда, где располагался императорский зверинец. Едва взглянув на Лоредана и Нарбо, Гай Маррон вскричал:

- Этих негодяев надо прикончить! Прямо сейчас!

- И не подумаю, — нахмурился Публий Фуск. — Этих разбойников император приказал отвезти в Августу Винделиков. Там, он решит сам, что с ними делать.

- Да нет же! Он говорил про львов! А этих нужно немедленно прикончить!

- А я говорю, что и львов и этих злодеев отвезу в Августу Винделиков. И хватит тут орать на меня и указывать мне, что делать!

- Я вижу Фуск, ты слишком возомнил о себе, — зашипел фискалий. — Думаешь, став вторым человеком в префектуре Рима высоко взлетел? Смотри, падать будет больно.

- А ты не угрожай мне! — взвился Публий. — Я, никогда не боялся скрестить свой меч ни с одним из врагов. А уж тебя то и подавно не побоюсь.

- И напрасно, — Гай Маррон сверкнул глазами.

Тут появились несколько стражников. Публий, ругаясь на Гая Маррона, отошел от клетки, чтобы выслушать очередной доклад своих подчиненных. Гай Маррон в это время приник к прутьям клетки.

- Попался, Лоредан? — зашипел он. — Одурачить меня вздумал? Тебе, почти удалось. Но Гай Марон, не так то прост. Теперь, тебе конец, негодяй.

- Вы, верно с ума сошли! — вскричал Лоредан. — Я Квинт Мелорий!

- Да что ты говоришь, — с издевкой рассмеялся Маррон и потряс перед носом Лоредана бумагами.

- Почему ты не назвал себя с самого начала? Письмо вскрыл до того, как со мной встретился? Ты что-то заподозрил? Тут в письме только твое имя! Что ты заподозрил? Что тебе известно? Отвечай, собака!

- Эй, эй, старикашка, не оскорбляй моего господина! — Нарбо, быстро просунув руки между прутьями клетки, ухватил фискалия за плечо. Лоредан, тоже рванулся вперед и вырвал из руки Маррона бумаги. Свернув их в трубочку, поспешно спрятал за пазуху.

Фискалий сдавленно вскрикнул и попытался вырваться, но чернокожий раб держал его крепко. Тогда, Гай Маррон наклонил голову и укусил Нарбо за палец. Негр взвыл от боли и отпустил старикашку. Гай Маррон проворно отпрыгнул в сторону.

- Что ты задумал, пес?! — почти в истерике заорал фискалий, вытаращив на Лоредана свои страшные глаза. — Какую игру ведешь?

В это время к клетке вернулся Публий Фуск и удивленно уставился на фискалия, потом на Лоредана.

- Чего это вы тут разорались?

Он ткнул в сторону Лоредана пальцем и спросил Маррона.

- Ты что, знаешь его?

- Я? — фискалий сделал большие удивленные глаза. — Как я могу знать какого-то разбойника?

- А у меня, сложилось такое впечатление, что вы знакомы, — хмыкнул Публий. — Ладно, хватит болтать, пора отправляться.

- Они опасны, говорю тебе, убей их, — упорствовал Гай Маррон.

- Да отстань ты от меня, старый идиот! — взъярился Публий. Сказано тебе: займись поиском третьего бандита! У тебя достаточно людей, чтобы схватить его и охранять до моего приезда. Предупреждаю, если бандит умрёт прежде времени, я донесу о твоей безответственности императору.

- Бумаги! — вскричал Гай Маррон. — Они отняли у меня бумаги!

- Какие еще бумаги? — не понял Публий Фуск.

- Ну те, что были в футляре!

- Что за бумаги? Что-нибудь важное?

Тут, Маррон застыл и прикусил язык. Ему пришла в голову важная и вместе с тем неприятная мысль. Пожалуй, префекту дворцовой стражи не следует видеть документов, где упоминается имя фискалия. Незачемкому-то знать о его долгах перед Марком Серторием. Вдруг еще, этот Публий начнет копать глубже? Мало ли, что тогда может всплыть и как все обернется? Лучше замять эту тему.

- Э.э. э… да так, ничего там особенного, — протянул Гай Маррон. — Ничего важного в тех бумагах нет.

- Ну, раз так, пусть при них и будут, — Публий вдруг рассмеялся. — Путь у нас не близкий, так что бумага им понадобятся.

- А эти двое, точно будут казнены? — зашипел Маррон, бросая в сторону пленников злобные взгляды.

- Я уже говорил, это решит император.

- Но ты, мог бы так все объяснить Божественному, чтобы у него не осталось сомнений в необходимости казни. Смотри Публий, не упусти этих мерзавцев. Через несколько дней я приеду в Августу Винделиков, чтобы лично убедиться в их смерти.

- Ты так ненавидишь их, словно они нанесли тебе личную обиду, — удивленно произнес Публий. — Впрочем, мне до этого нет дела. Ищи третьего негодяя. Он, вряд ли успел покинуть дворец. Ступай же, не теряй времени.

Пока эти двое разговаривали, Лоредан внимательно прислушался. Скорее всего, речь шла о Мелории. Судя по всему, ему, как-то удалось сбежать. Гая Маррона это здорово напугало. Он собирался избавиться от сбежавшего пленника, опасаясь, что тот, если его поймают и начнут допрашивать, выдаст что-то такое, что фискалий хотел бы, во чтобы то ни стало, утаить. Но теперь, когда обман Лоредана раскрылся, стало непонятно, желает ли Маррон по-прежнему избавиться от Мелория или нет? То, что фискалий хочет его смерти, Лоредан уже не сомневался.

В душе, словно, что-то оборвалось. В общем-то, его смерти на самом деле желал Марк Серторий. Избавиться же от Лоредана, почему то, было приказано фискалию. Лоредану стало страшно. Какой же властью, каким влиянием обладает его патрон, если даже императорский фескалий спешит выполнить его волю. Это все не просто так. Маррон, конечно должен Серторию. И должен не мало. Вот только непонятно, зачем Серторию, понадобилось отправлять Лоредана сюда, в Италию? Если, он так жаждет его смерти, убийцу можно было найти и в Испании.

Или нет? Стоп!

Тот горбун с дружками на дороге! Так это и было, наверное, вовсе не заурядный разбой, а покушение! Но оно не удалось! Потом, Лоредан сказал Серторию, что без охраны нигде больше не появится. Как Серторий его отговаривал! Как убеждал в ненужности таких мер! Уже тогда, Лоредан что-то заподозрил. Но особого значения этим отговорам он не придал. А зря. Не для того ли Серторий и услал его сюда, где было бы легче убить? Но непонятно тогда, почему для этой роли он избрал Маррона? Неужели, если бы Лоредан в первый раз придя к фискалию, отдал бы тому письмо со своим именем, старик набросился на него с ножом? Бред! Глупость! Нет, что-то здесь не так. Не так все просто. Серторий, безусловно, хотел избавиться от Лоредана, но не с помощью банального убийства, как тогда, на дороге. Что-то, в планах патрона изменилось, после неудачного покушения. Сюда, вдруг оказались замешаны и Мелорий и организация доставки, каких то товаров в Испанию. Что за игру затеял Марк Серторий?

Рассказать обо всем этом, мог только Маррон. Кроме Сертория, он один знал всю картину целиком. Возможно, что-то, было известно и Мелорию. Лоредан вспомнил то странное письмо, отнятое у Мелория в трактире, в котором упоминался горбун. Теперь, у Лоредана не оставалось сомнений, что тот горбун, от которого Мелорию было приказано избавиться и тот, что напал на него на дороге одно и тоже лицо. Значит, Серторий заметает следы. Хитрый мерзавец.

Лоредан, в отчаянии ухватился за прутья решетки. Как же выбраться отсюда? Нелепая ситуация! Его могут казнить, как преступника и в то же время, эта решетка защищает его от злобного фискалия Маррона. Так благо это, или все-таки проклятие?

Лоредан решил, что если ему удастся выбраться, он непременно раскроет заговор Сертория. Хорошо, что теперь враги ему известны. Пока, не понятны их мотивы. Ну это, он выяснит. Для этого, придётся следить и за Марроном и Мелорием. Ничего, он сможет. Только бы выбраться из этой клетки!

12. ГЕРМАНСКАЯ ГРАНИЦА

Дорога из Рима в Августу Винделиков заняла несколько томительных дней. Двадцать кавалеристов-преторианцев, сопровождавших повозки с пленниками и львами, двигались на север в числе многих других вооружённых отрядов. Ни единожды им приходилось обгонять и отдельно марширующие когорты легионеров, и целые легионы. Все они, по приказу императора Каракаллы направлялись к северной границе Империи, обозначенной естественной преградой — большой полноводной рекой под названием Данубий. На левом её берегу издавна затаился грозный враг Рима — племена диких германцев. С тех пор, как Юлий Цезарь — первый из римских военноначальников вступил в Германию почти двести лет назад, правда, перешёл он тогда через Рейн, войны с северными народами не утихали. Едва ли можно было вспомнить хотя бы один год, когда германцы не пытались бы перейти Данубий или Рейн, или когда бы римляне не переходили на противоположные берега этих рек, чтобы наказать строптивых варваров.

Нарбо и Лоредан по-прежнему находились в клетках. Их кормили один раз в день, зато оскорблений и проклятий со стороны Публия Фуска они получали с избытком. О львах, заботились не в пример лучше. Звери получали пищу и свежую воду два раза в сутки, повозка на которых стояли их клетки, была снабжена рессорами, чтобы уменьшить тряску. Во время дождя, клетки со львами накрывали тентами, чтобы любимцы императора не дай того боги, не промокли, не замерзли и не подхватили простуду. На страдания и неудобства людей, Публий Фуск обращал внимание, лишь для того, чтобы эти самые страдания усилить ещё больше, обычно злыми словами и насмешками.

- Вас, скотов, прикончили бы уже давно, — как то сказал им префект дворцовой стражи. — То, что вы ещё живы — недоразумение. Император был пьян тогда и без сомнения, велел отвезти в северный лагерь вовсе не вас, а своих любимых львов. Но он, сказал это так неопределенно, что я решил отвезти и вас и львов, тоже. Когда император приедет, он во всем разберется и, клянусь Юпитером, вам тогда, не сдобровать.

Лоредан только и думал о том, как сбежать. Но из клеток их не выпускали, разве что для оправления естественных надобностей. Всякий раз, пленников выводили только по одному и сопровождали их двенадцать вооруженных преторианцев. Цепи с них не снимали, даже в такие моменты. Лоредан и Нарбо совсем отчаялись и с ужасом думали о своей участи.

Старая военная дорога, проходящая через Умбрию и Этрурию^[68] затем, тянулась через долину Падуса^[69], где конвой остановился на полдня в старом римском поселении Платенция. Затем, переправившись через Падус, они прибыли в Медиолан, когда то бывший столицей воинственных инсумбров ^[70]. Далее, петляя, дорога шла через горы, через Альпийские перевалы, где ее проложили в эпоху Октавиана Августа, когда шли войны с племенами Реции ^[71]. Они миновали Клавенну и Курию — городки, в архитектуре которых, было немало кельтских и иллирийских элементов. На седьмой день пути конвой прибыл в Бригантиум. Здесь, Публий Фуск задержался, на целые сутки, чтобы накормить лошадей, переночевать, да пополнить запасы продовольствия. Когда, Альпы остались позади, путь конвоя пролег через лесистые и болотистые области. Часто, процессия пересекала небольшие, но бурные речки, или следовала вдоль берегов озер, которыми был богат этот край.

К вечеру восьмого дня, им повстречался патруль. Из лесной чащи справа от дороги вышли четверо вооруженных, облаченных в доспехи легионеров и поинтересовались, кто и с какой целью едет в расположение римских частей. Узнав, что прибыл сам префект дворцовой стражи, они тут же освободили дорогу и сообщили, что до лагеря осталось меньше одного дня пути. От патрульных, Публий Фуск узнал, что всю прошедшую неделю, на левом берегу Данубия было не спокойно. Там собрались огромные отряды хаттов, гермундуров, церрокатов и свевов ^[72], на помощь им прибыли конные лучники аламанны и вся эта масса варваров, числом более ста тысяч, в любую минуту могла пойти на прорыв.

Рано утром конвой снова отправились в путь. Дорога обогнула очередное болотце и повела дальше через холмы, покрытые, преимущественно лиственными лесами. Произрастали здесь в основном дубы и клены, а по берегам небольших речек ивы и тис. Далее, начался сосновый лес, не особенно густой, а кое-где, так и вовсе встречались широкие просеки и множество пней. Все это указывало на близость военного лагеря, для постройки которого всегда требовалось много древесины.

Наконец, далеко впереди, в просветах между деревьями, путники увидели его.

Огромный военный лагерь, рассчитанный на несколько легионов располагался в трех стадиях ^[73] от Августы Винделиков — города-крепости, служившей опорой римлянам в этом диком краю. Гарнизон города включал в себя три когорты легионеров и скифскую кавалерию, числом более двух тысяч человек. Ещё один лагерь, поменьше, находился на другом берегу Данубия, там же прибывали командиры северных армий Максимин Сцева и Деций Аврелиан. Всего же в районе Августы Винделиков, на обоих берегах Данубия было сосредоточено две римские армии числом до 70-ти тысяч солдат. Далее, вниз по течению реки, на левом берегу в районе Виндобоны ^[74] находился 10-тый легион Гемина ^[75] славный своим боевыми подвигами.

Прильнув к прутьям клетки, Лоредан и Нарбо с любопытством взирали на мощные укрепления военного лагеря. Процессия, как раз переваливала через очередной холм и с его вершины, открывался превосходный вид на широкие рвы, стенки которых были утыканы заточенными кольями и валы — высокие земляные насыпи на краю которых, поднималась сплошная стена из вертикально вбитых в землю, толстых, заточенных по верху бревен высотою в три человеческих роста. Примерно через каждые сто шагов были сооружены мощные башни с оборудованными площадками для лучников и катапульт.

Лагерь, располагался немного в стороне от основной дороги, к его преторским воротам вела отдельная дорога, шагов в двести-триста длинною, отходящая от основного тракта.

Публий Фуск, подняв руку, приказал всем остановиться. Отсюда с вершины, он сразу заметил, что в окрестностях лагеря, что-то не так. Прежде всего, его насторожило слишком большое число лучников на башнях. Все они, смотрели в сторону огромного лесного массива, расположенного к востоку от лагеря, туда же были направлены и катапульты. В лесу, что-то происходило. До слуха преторианцев и пленников, вскоре, донесся приглушённый шум, такой, когда где-то далеко, разом, кричат тысячи и тысячи людей и крики эти сливаются единый рев. Но с каждым мгновением, шум в лесу становился все явственней и громче, вскоре уже были слышны отдельные выкрики, звон оружия, ржание лошадей.

- Битва! — выдохнул один из преторианцев, с тревогой глядя, то на товарищей, то в сторону леса.

- Значит, германцы перешли реку, — процедил Публий Фуск, не отрывая взгляда от чащи. — Грязные варвары! — он бросил быстрый взгляд на своих солдат. — Быстрее в лагерь!

И тут из-за деревьев хлынули толпы людей. Многие сотни! Нет, тысячи людей! Преторианцы не смогли сдержать негодующих возгласов, увидев, что бегущие одеты в кольчужные доспехи римских вспомогательных войск. Многие были без оружия, щитов и шлемов, многие были ранены. Все эти беспорядочные толпы неслись, не разбирая дороги: одни бежали в сторону холма, где находился отряд Публия Фуска, другие повернули влево и понеслись к болотам, раскинувшимся вдоль течения Данубия, кто-то направился в сторону Виндобоны.

- Трусливые собаки! — вскричал Публий Фуск, наблюдая за бегущими. — Рассыпались от одного удара! Всех этих проклятых циспаданцев, фригийцев и лингонов ^[76] надо на кресты!

Тут из леса показались новые отряды. Солдаты были в пластинчатых доспехах из под которых виднелись края красных туник, в круглых шлемах с усиленной, очень широкой затылочной пластиной и с пучками красных перьев на остром навершье. Они двигались, соблюдая порядок, плотным строем, сомкнув прямоугольные скутумы ^[77] и подняв боевые значки с изображением волчицы кормящей близнецов Ромула и Рема.

- Это второй Италийский легион! — вскричал Публий, увидев значки. — Тоже отступают!

Из леса вышли три колонны легионеров, каждая, численностью в две тысячи человек или около того. Задние ряды солдат пятились, их выставленные копья, были обращены к лесу. Колонны медленно ползли в сторону лагеря. Почти следом за римлянами, из леса с воплями, свистом и улюлюканьем хлынули толпы германцев. Их были тысячи! Высокие бородатые люди со всклоченными, длинными волосами. Они накатились на задние шеренги легионеров, потом отхлынули, но тут же, снова напали. Тела большинства варваров не были защищены даже самыми простыми доспехами. Многие, бились с голыми торсами, выкрашенными синей или желтой краской, на других были лишь плащи из волчьих или медвежьих шкур, накинутых на те же голые тела. У некоторых германцев были круглые щиты и обоюдоострые длинные мечи, которыми можно было с одинаковым успехом и колоть и рубить, большинство же были вооружены двуручными секирами, а иногда и просто огромными узловатыми дубинами. Вместе с тем, своим грубым оружием, варвары дрались мастерски. Ни раз, они пробивали бреши в рядах легионеров и лишь выучка и дисциплина, помогали последним, вновь сплачивать ряды и продолжать более менее организованный отход.

Из леса выкатывались все новые и новые толпы варваров. Среди полуголых и наряженных в шкуры пехотинцев, заметно выделялись варвары в плащах украшенных серебром, в остроконечных шлемах и больших кожаных нагрудниках с изображением ястреба. Некоторые из них, под нагрудником носили еще и кольчуги из крупных колец. Все эти варвары без исключения были вооружены огромными луками и фалькатами ^[78]. Затем, из леса вырвалось несколько сотен таких же воинов, но уже верхом на косматых лошадях. То были аламанны — свирепые кочевники появившиеся совсем недавно откуда то из глубин Германии и теперь бродящие огромными отрядами вдоль северной границы Империи. Они уже успели прославиться своей доблестью и воинским искусством. Затем, из чащи хлынули хатты в коричневых кожаных панцирях, обшитых по краям медвежьим мехом и в коротких черных плащах. На их остроконечных шлемах, по низу украшенных полосками из лисьих шкур, торчали загнутые бычьи рога и черные перья. Хатты, в отличии от других варваров, двигались плотными рядами, соблюдая определённый порядок. Их строй был не такой безупречный, как у римлян, но все же, всякий кто взглянул бы на них, признал, что кроме обычной для варваров доблести, эти люди не чужды и дисциплины.

Знатные воины хаттов, вожди и их дружинники выезжали из леса верхом на лошадях. Их было около двух тысяч. Все они имели крепкие кольчуги и хорошее вооружение. Круглые шлемы всадников с тыльной стороны покрывали волчьи шкуры, которые спускались и ниже, закрывая плечи и верхнюю часть спины.

Варвары разделились, кавалерия хаттов ринулась преследовать бегущие вспомогательные войска, остальные набросились на солдат 2-го Италийского легиона, чтобы не дать им скрыться в лагере. Римские лучники, прикрывая своих товарищей, открыли по толпам варваров ураганную стрельбу из луков, катапульты тоже заработали, метая камни, стрелы и целые пучки тяжелых копий. Орда преследователей взорвалась криками боли и ярости. Сраженные метательными снарядами люди, валились десятками. Конные и пешие аламанны принялись в ответ стрелять из своих огромных луков. Один за другим, римские лучники падали с башен, быстро стали расти и потери среди обслуги катапульт.

Между тем, северные и западные ворота лагеря открылись и на встречу войску варваров хлынули толпы римских велитов ^[79]. В это же время через южные и восточные ворота стройными рядами выходили колонны легионеров и римская тяжелая кавалерия. Пока велиты и пращники сдерживали противника, основные войска быстро строились в боевые порядки. Под бой барабанов и пение труб, под пронзительные звуки центурионских свистков, солдаты занимали свои места, соединяясь в центурии и когорты, а затем и в легионы. Кавалерийские турмы ^[80] занимали места на флангах. Командующий римской армией успел вывести и построить к бою три легиона и всю, имеющуюся у него кавалерию, числом более трех тысяч.

Орды варваров стремительно приближались. Поскольку, 2-ой Италийский от них ускользнул (замыкающие, сильно потрепанные шеренги уже входили в ворота), они решили обрушиться на войска, расположенные перед ними. Толпы варваров, в основном разномастная пехота, соединились в одну огромную массу и тяжело ступая, двинулась на римлян. Дикари оглушительно орали, колотили в щиты, потрясали оружием, римляне ожидали их в зловещем молчании, плотно сомкнув ряды. Велиты и пращники, бросив в противника последние дротики и метнув последние заряды, начали отступать. То тут, то там, шеренги легионеров размыкались и легкие пехотинцы устремлялись в образовавшиеся проходы. Когда, они оказались за боевыми позициями, римские ряды вновь сомкнулись, образовав сплошной фронт из стены щитов. Германцы, только и разинули рты, пораженные тем, как враги быстро и ловко провернул этот трюк. Совершенно взбешенные такой слаженностью в действиях противника и его спокойствием, варвары с дикими воплями ринулись в атаку. Тут, их ожидал новый сюрприз. Напрасно старые и опытные воины, уже ни раз сражавшиеся с римлянами, пытались сдержать рвение молодых бойцов. Те бежали на верную гибель, даже не понимая этого. Полагаясь лишь на свою храбрость и силу, они думали, что одним ударом сомнут ряды этих римских трусов, прячущихся за большими щитами. Три первых ряда легионеров слегка разомкнулись, и толпу варваров встретил железный ливень из пилумов ^[81]. Предсмертные крики боли и ярости слились с ужасающими звуками пронзаемой плоти и треском раздробленных костей. Пилумы, скашивали целые ряды атакующих. Перед римским строем стремительно росла баррикада из окровавленных тел. Вал атакующих дрогнул, заколебался. Римляне, единым слаженным движением выхватили мечи. Над полем битвы прокатился рев трех легионов "Виктория!" и ужасающий грохот, когда каждый солдат, в едином порыве с товарищами грохнул мечом по своему щиту.

Легионеры стремительно пошли в атаку. Варвары, уверенные, что и силой и отвагой, они все равно превосходят противника, ударили в римский строй всей своей массой. Но первая линия легионеров хоть и дрогнула, но не сломалась. На смену убитым, тут же встали солдаты из второго ряда, бреши были закрыты, а варварам вновь противостояла сплошная стена из щитов.

На холме, Публий Фуск и его преторианцы, орали на бегущих вокруг них солдат из вспомогательных войск. Мало того, префект дворцовой стражи раздавал на право и на лево удары плетью, но паника от этого только увеличивалась. Всадники хаттов вонзались клиньями в толпы беглецов, рубя их с плеча. Кое-кто, отчаявшись убежать, оказывал им сопротивление и вся эта огромная, колыхающаяся, хаотично двигающаяся толпа переваливая через холмы двигалась в противоположную от лагеря сторону. Захваченные массой бегущих и дерущихся, конвоиры мало помалу, стали удаляться от повозок. Некоторые из преторианцев, как их командир Публий Фуск сцепились с вражескими всадниками, другие бестолково метались в толпе, сбивая с ног вопящих от ужаса людей.

В сторону оставленных без присмотра повозок, повернула группа хаттских всадников — десятка два суровых воинов, покрытых шрамами и татуировками. Лоредан и Нарбо замерли от страха. Германцы, с минуту кружили возле повозок, с удивлением рассматривая и рычащих львов и перепуганных пленников. Наконец, один из воинов что-то закричал, указывая на клетки с людьми. Остальные возмущенно зашумели. Через мгновение, двое варваров спешились и начали выламывать замки клеток. Потом, наступила очередь цепей. Через несколько минут, Лоредан и Нарбо, совершенно ничего не понимая, стояли перед огромным, пузатым, устрашающего вида воином, с длинными, свисающими до груди седыми усами, восседающим на могучем черном коне. Рядом с ним стоял другой германец, чуть моложе, с лицом наискось пересеченным давно зарубцевавшийся шрамом.

- Моя Годерих, — представился воин со шрамом. — Моя, немного понимай язык римлян. Вы, двое понимай язык римлян?

Лоредан и Нарбо кивнули.

- Это конунг Эрмигуд, — сказал Годерих, указав на огромного усатого воина. — Он хочет знать, вы римские пленники? И если да, то кто такие и откуда?

- Мы пленники, — кивнул Лоредан. — Я Лоредан, а это Нарбо, мы из Испании. Нас собирались казнить по приказу императора Каракаллы.

Годерих перевел и германцы опять начали возмущённо шуметь. На пленников, они теперь, смотрели с явным сочувствием. Потом заговорил их предводитель, при этом на его роже было дикое свирепое выражение и в сторону римского лагеря он делал угрожающие жесты. Годерих сказал:

- Эрмигуд поражен жестокость проклятых римлян. Держать людей клетка, как зверь это неслыханно! Вы свободны и можете идти. Ещё, конунг хочет знать, какой ужасный истязаний делай римляне этот человек, — Годерих указал на Нарбо. — Что можно сделать с человек, что он стать таким? Его живым жарить? Но ожогов от огонь нет! Удушать дым костра? Коптить, как кабан? Только, заживо? Римские изверги!

- Это у него цвет кожи такой, — начал объяснять Лоредан. — Таких людей называют неграми. Они живут в далеких южных землях за морем. Римляне поймали его там и сделали рабом.

Годерих передал слова Лоредана. Германцы ещё немного повозмущались, видимо по поводу того, что и в далёких землях, где живут удивительные черные люди, от проклятых римлян нет покоя, потом, несколько воинов спешились и внимательно осмотрели Нарбо со всех сторон. Они даже потрогали его мышцы, восхищенно восклицая при этом, оценивая силу негра весьма высоко. Нарбо в свою очередь оглядел германцев, с удивлением отмечая, что, оказывается, есть на свете люди, не уступающие ему ни в росте, ни в силе. А пара германцев, так и вовсе, оказались выше Нарбо на полголовы. Негр смотрел на них с трепетом, как на богов.

- Сильный воин, — сказал Годерих, хлопнув Нарбо по плечу. — Моя, дать твоя меч бить римский собака!

Он и в самом деле протянул Нарбо меч, а тот, взяв его, озадаченно посмотрел на Лоредана.

- Что мне делать?

Тут, вопрос разрешился сам собой. Из дубовой рощи, раскинувшейся на соседних холмах, выехало около полусотни римских всадников. Их позолоченные, богато инкрустированные панцири блестели на солнце, спины и плечи закрывали роскошные красные полудаменты ^[82], на шлемах развевались пышные султаны из черных и красных перьев. Один из вновь прибывших — конный имагинифер ^[83] держал в руке покрытый серебром жезл, увенчанный золотым орлом, сжимающим когтями шар, символ единства и законченности границ Римской Империи. Эти всадники, явно не являлись частью римской кавалерии Августы Винделиков. Это были императорские преторианцы, возможно даже телохранители самого Каракаллы. Прибыли они с противоположной стороны и увидев сражение, были, по меньшей мере, озадачены.

Конунг Эрмигуд пронзительно свистнул и вместе со своими людьми храбро бросился на встречу противнику. Два отряда сшиблись и началась сеча. Лоредан и Нарбо в ужасе метались среди орущих, дерущихся всадников. Несколько раз их едва не затоптали, потом, один из германцев свалился вместе с конем. Нарбо заметил, как из большого наплечного мешка варвара выпал здоровенный, копченый кусок телятины. Выбросив меч, негр схватил телятину и затолкал обратно в мешок, который тоже присвоил. К его огромной радости, там оказались еще и большой ломоть хлеба и головка сыра из козьего молока, размером с кулак. Германец громко орал и пытался выбраться из-под придавившего его коня. На пропажу мешка он не обратил внимания. Варвар поскорее хотел вновь вступить в драку, пусть даже и пешим. Один из преторианцев, невысокий коренастый человек, видимо тоже потерявший коня, выскочил прямо на Лоредана и Нарбо из клубов пыли. Он замер в нерешительности, с поднятым над головой мечом. Двое, стоявшие перед ним, были явно не германцы. Но и не римские солдаты.

Богато украшенные доспехи незнакомца были римские, а глухой шлем с закрытым забралом, навроде таких, что носят парфянские катафракты, увенчивали три длинных черных пера.

Преторианец озадаченно оглядел бывших пленников. Грязные лохмотья, которые на них были, вроде бы походили на туники.

- Мы свои, — сказал Лоредан.

- Гражданские? — удивленно спросил римлянин, приподняв забрало шлема. — Что вы тут делаете?

Лоредан обомлел, увидев лицо воина. Это лицо, с курчавой бородой и усами, грозно сдвинутыми бровями и складкой между ними, он много раз видел на монетах, прошедших через его руки. Император!

- Мы тут вот… — Лоредан растерянно огляделся. Взгляд его остановился на клетках, в которых метались и рычали львы.

- Мы за львами присматриваем. Варвары хотели убить их, но мы не позволили.

- Львы? — Каракалла с удивлением уставился на клетки. — Так это мои, что ли львы? А что, они здесь делают? Я разве приказал привезти их сюда? Клянусь Юпитером, не помню!

Тут, за спиной Каракаллы появился германец с мечом. Оскалив зубы, варвар замахнулся. Еще один варвар, вооруженный длинным кинжалом, подкрадывался к Каракалле слева. Видимо их привлекли его богатые доспехи, или же они знали, что это император.

- Сзади! — крикнул Лоредан.

Каракалла живо обернулся, ловко уклонился от удара и сам контратаковал. Воины начали обмениваться яростными ударами и стремительными выпадами. Лоредан, бросился на германца с кинжалом. От неожиданности, тот растерялся. Как такое может быть? Только что, освобожденный ими римский пленник, напал на своих же спасителей. Воспользовавшись замешательством врага, Лоредан перехватил его руку с кинжалом и ударил головой варвару в подбородок. Германец клацнул зубами и хрюкнув, тяжело повалился на спину. В это же мгновение, сделав удачный выпад, Каракалла пронзил мечом своего противника. Он мельком взглянул на поверженного Лореданом германца. Глаза императора и молодого аристократа встретились. Каракалла благодарно кивнул.

Между тем, из дубовой рощи появились новые отряды римской кавалерии. Около сотни всадников бросились на помощь императорским преторианцам, ещё около тысячи, выстроившись клином, помчались вниз с холмов, заходя во фланг германской пехоте. Эрмигуд с несколькими уцелевшими воинами обратился в бегство.

Вскоре, Лоредан и Нарбо, оказались в плотном кольце преторианцев. Но они, не особенно, этому радовались. Лоредан, предпочел бы не дожидаться, чем закончится битва. С превеликим удовольствием, он скрылся бы и от римлян и от германцев.

Каракалла растолкал своих воинов и подойдя к Лоредану, порывисто обнял его. Молодой аристократ был настолько ошеломлен, что потерял дар речи.

- Вот, пример мужества и верности! — крикнул Каракалла. — Этот юноша, спас жизнь вашему императору! И уберег моих любимцев!

Преторианцы дружно поприветствовали Лоредана.

- Как твое имя юноша? — спросил император.

- Лоредан, — выпалил молодой аристократ и тут же поспешно добавил: — Это родовое прозвище. Имя — Эмилий Валерий Вестула.

Он, тут же пожалел об этом, решив, что надо было бы назваться как то иначе.

- Лоредан! — громогласно провозгласил Каракалла. — Спаситель Императора!

Сотня преторианцев дружно подхватила крик своего повелителя.

Тут, сквозь толпу протолкнулся высокий худой человек в доспехах покрытых пылью и грязью. Судя по перевязи на его поясе, это был легат.

- Божественный, вы живы!

- Жив, славный Аврелиан, — кивнул Каракалла. — И все, благодаря вот этому юноше.

Император указал на Лоредана.

Деций Аврелиан, лишь мельком взглянул на представленного ему оборванца и снова повернулся к Каракалле.

- Вы так неосторожны, Божественный! — отчаянно жестикулируя, запричитал Аврелиан. — Зачем вы оторвались от основной армии? Это опасно!

- Откуда я знал, что тут у тебя происходит? — пожал император плечами. — Как, кстати идёт битва?

- Германцы застали нас врасплох, вспомогательные войска были разбиты. Но я, вывел из лагеря на встречу врагу легионы. Мы удерживаем их в центре и начали наступление на левом фланге, куда ударила ваша кавалерия, Светлейший.

- Отлично! — вскричал Каракала. — Сейчас в бой вступят и четыре легиона, которые ведет Коклатин Адвент. Они уже на подходе.

И словно в подтверждении его слов в отдалении в лесу раздался боевой рев труб, призывающий армию готовиться к атаке.

- Теперь, поспешим в лагерь! — воскликнул Каракалла. — Я сам возглавлю наступление! Коня мне! И Лоредану, моему брату тоже! И его рабу дайте коня!

Через мгновение Лоредан оказался на мощном, всхрапывающем от переизбытка силы жеребце. Молодой аристократ умел ездить верхом, к боевому коню, лишь стоило приноровиться, а вот Нарбо побоялся взобраться на подведенного к нему коня.

- Господин, я умею управлять повозкой, колесницей, но вот так верхом… как вы и эти славные солдаты… Господин, позвольте мне бежать рядом с вами. Я быстро бегаю. Лоредан не стал возражать.

Но едва отряд начал спускаться с холмов, как из ближайшей рощи на встречу римлянам хлынула кавалерия аламаннов. Их было сотни две. Прямо на скаку кочевники начали стрелять. Даже с расстояния в три сотни шагов было слышно, как гудят их огромные страшные луки. Вокруг головы Лоредана засвистели стрелы толщиною в два пальца. Несколько сраженных преторианцев упало. Германские телохранители императора сомкнули вокруг Каракаллы щиты. Римские всадники бросились на кочевников, выхватив мечи-спаты ^[84]. У подножья холма, среди кустов закипела беспощадная схватка.

В первое же мгновение, уворачиваясь от удара одного из аламанов, Лоредан свалился с коня. Кочевник, вращая фалькатой, снова попытался рубануть странного римлянина в драной тунике, но на пути варвара неожиданно возник огромный чернокожий человек в одной набедренной повязке. Или может это был демон? Аламанн так и не успел разобраться. Чернокожий схватил коня за морду и повалил его вместе с седоком.

Ждать, чем закончиться битва не имело смысла.

Лоредан и Нарбо, начали выбираться из общей свалки и вскоре скрылись в небольшой дубовой роще за соседним холмом.

Здесь, беглецы отдышались немного, а потом побежали дальше. Шум сражения за их спинами, становился все тише и отдаленнее, а вскоре и вовсе стих. Теперь, беглецы слышали лишь щебет птиц, да жужжание насекомых, где-то впереди журчал ручей, через который они уже проезжали, когда их везли в клетках.

Выйдя к ручью, они напились, зайдя прямо в воду, немного ополоснулись и двинулись дальше.

- Нужно вернуться в Рим, — сказал Лоредан. — Мы должны следить за Марроном и наконец, узнать, что скрывает этот старый негодяй.

13. В ПЛЕНУ ВАРВАРОВ

По узкой каменистой тропинке, что вилась вдоль озера с отвесными берегам, ранним утром двигались двое. По правую сторону от тропинки поднимались горы: сначала высокие холмы с пологими склонами, покрытые травой, густым кустарником и группами сосен, далее, горы становились выше и круче и зелени на них почти уже не было, и наконец, самые отдаленные скалы, порой, достигали нескольких сотен метров в высоту, а их заснеженные вершины искрились под лучами солнца.

Водная гладь озера в этот ранний час была спокойной и безмятежной и только иногда у самых береговых камней слышался всплеск и мелькал золотистый бок форели. Эти горы в своей дикой и естественной красоте одновременно и пугали и восхищали. Не обошло это и путников — Лоредана и Нарбо, которые медленно брели по извивающейся горной тропинке. Незадачливые авантюристы были очень напуганы и ни сколько не восхищены. Вид у них был подавленный и угрюмый. Жалкие лохмотья едва прикрывали их наготу. Благо, покрытые снегом и льдом Альпы, где завывали ветры и случались ужасные снежные бури, остались позади, а здесь начинались предгорья, откуда, дороги, уже вели на Припаданские низины ^[85].

- Господин, — позвал Нарбо.

Лоредан нехотя повернулся.

- Сколько мы ещё будем тащиться? — едва не плача спросил негр.

- Откуда мне знать? Дня три или четыре еще., - сердито ответил Лоредан. — Надо идти все время на юг, когда-нибудь эти горы кончатся и мы выйдем в долину Пада.

- А мы точно идем на юг?

- Судя по звездам да. И ещё мох.

- Мох? А что, его можно есть?

- Его не нужно есть, глупец. У тебя, все мысли только о еде. Мох растет на деревьях с северной стороны, значит, юг на противоположной.

- Вы, это точно знаете?

Лоредан не стал отвечать, только отмахнулся.

- Кстати, насчет еды, — молодой аристократ присел на большой плоский камень, чтобы немного передохнуть и строго посмотрел на Нарбо. — Мне помнится, ты выкрал у германцев приличный кусок копченой телятины.

- Так это было пять дней назад, — удивленно произнес негр.

- И что? Его, хватило бы нам на неделю. А там, ещё и хлеб был и сыр.

Нарбо тяжело вздохнул и из наплечного мешка, украденного у германского воина, вытащил дочиста обглоданный мослик. Посмотрев на него, негр ещё раз тяжело вздохнул, облизнул мослик и протянул господину. Тот, сердито выбил кость из его руки.

- Ты, как я посмотрю, негодяй. И обжора, к тому же.

- Но господин, я вон, какой большой и мне нужно много еды.

Тут, сверху раздался подозрительный шорох. Лоредан вскочил. Нарбо уронил мешок и начал озираться по сторонам. На верхушке ближайшей скалы они заметили троих незнакомцев. Те, некоторое время наблюдали за ними, потом начали спускаться. Они ловко прыгали через камни и кусты.

- Опять германцы, — прошептал Лоредан при виде их меховых курток, штанов и сапог, обшитых волчьим мехом, длинных светлых волос и подкрашенных рыжих бород. На одном из воинов был остроконечный шлем, увенчанный загнутыми бычьими рогами. Двое, были вооружены короткими копьями, а тот, что в шлеме — здоровенной секирой. У всех троих на поясах в ножнах были мечи. Наконец, германцы остановились в нескольких шагах от путников. Тот, что был в шлеме, мужчина лет сорока, с лицом иссеченными шрамами и почти бесцветными глазами на выкате, выступил вперёд и тряся крашеной рыжей бородой, на довольно сносном латинском заговорил:

- Я Торват, вождь рода Биер. Кто вы такие? Чего рыщите здесь, как волки?

- Мы мирные путники, — ответил Лоредан. — Спасаемся от гнева императора Каракаллы и идем в Испанию. Здесь, в горах, немного заплутали.

Торват подошел к Нарбо и осмотрел его со всех сторон.

- Это человек или демон? Сдается мне, его хотели заживо зажарить? Клянусь Секваной Победоносной, он, как подгоревший свиной окорок.

Услышав, как его назвали, Нарбо подобрал здоровенный булыжник, которым собрался запустить в вождя. Воины, тут же направили в сторону негра копья.

Лоредан поспешил вмешаться.

- Что вы, он не демон! И не обгорел. Он из далеких южных земель, там у людей такой цвет кожи.

Воины, поколебавшись мгновение, опустили копья, Нарбо отбросил булыжник и скрестил на груди руки.

- Мы, пожалуй, пойдём, — улыбаясь, сказал Лоредан и осторожно, огибая германцев, двинулся по тропинке. Нарбо, демонстрируя свое презрение, двинулся вслед за господином. Но он не стал обходить германцев, а прошел между двумя воинами, слегка толкнув их плечами. Те, стояли удивлённые, бросая взгляды, то на Торвата, то на путников.

Путники прошли должно быть сотню шагов, как вдруг из-за скалы, нависающей над тропинкой выскочило сразу с десяток германцев. Возглавлял их Торват.

- Вы римляне? — спросил он возбужденно. — А разве, вы не знаете, что идёт война? Наш народ скиров и союзные с нами церокаты, наристы, аламанны и хатты перешли Дунай. Теперь, здесь, будет наша земля.

- Нам до этого, нет дела — сказал Лоредан. — Мы, идём в Испанию.

- Вы не понимаете! — сердито вскричал Торват. — Рим нахапал столько земель, что это просто возмутительно! Все, что к югу от Данубия принадлежит Риму! А с соседями, надо делиться. Тогда, все будет хорошо и спокойно. Но Рим слишком жаден, чтобы делиться по доброй воле, поэтому мы здесь. Мы восстановим справедливость.

- Да, пожалуйста, — пожал Лоредан плечами. — Мы разве против? Рим к югу отсюда. Дней пять или шесть пути. Идите туда и предъявите свои требования. Мы то здесь причём?

- Нет, опять вы не понимаете! — Торват тряс в возмущении рыжей бородой. — Вы сейчас идете по нашей земле! Нашей! И чтобы пройти, через наши земли, вы должны заплатить дань. — Нам нужно золото, столько, сколько весят ваши головы.

Нарбо выступил вперед и размахивая руками заорал:

- А что, видно что мы несем с собой золото? Видно да?

Торват на мгновение растерялся. Потом сказал:

- Хорошо, если у вас нет золота, мы возьмем вас самих, как заложников. Может, вы римские шпионы и что-то вынюхиваете здесь в наших горах?

- Но уважаемый, — начал было Лоредан.

- Ничего не желаю слышать! — гаркнул Торват. — Вы шпионы! Кстати, сколько вам лет на двоих? Примерно 50? Что ж, прекрасный возраст для смерти. Ну и хватит с вас, пожили немного и будет.

- Что значит, будет? — возмутился Лоредан.

- Молчать! — рявкнул Торват. — Схватите их! Окружайте!

Воины ринулись на путников толпой.

- Я сказал, окружайте! — вскричал Торват.

Пока воины, растягивались, чтобы заключить путников в кольцо из своих копий, Нарбо схватил камень и огрел ближайшего противника. Тот, правда, закрылся щитом, но на ногах не устоял и рухнул. Лоредан ловко поднырнул под копья и, схватив одного из противников за колени, свалил его. Но вырваться из круга не удалось. Откуда-то набежали ещё воины и быстро сломив сопротивление путников, связали их.

- Тащите шпионов в лагерь! — кричал Торват. — Принесём этих псов в жертву Донатору Свирепому!

Лагерь германцев располагался на невысоком холме возле озера. Здесь было с полсотни больших шатров из грубой холстины, обшитых козьей шерстью и местами, покрытые волчьими шкурами. Лагерь окружали повозки с огромными колёсами. В центре стоянки, где был установлен деревянный идол в три человеческих роста и жертвенник, полыхал большой костер. Между шатрами, тут и там, тоже были костры, но поменьше. В юго-восточной части лагеря, вплотную примыкавшей к скалам, росли три большие сосны, здесь же был устроен загон для коров свиней и овец.

Лоредана и Нарбо привязали к соснам. Около пяти сотен женщин, детей и вооруженных мужчин, сбежались посмотреть на пленников. Те в свою очередь разгадывали германцев. Женщины были очень красивы — стройные, высокие и светловолосые. Одеты германки были в долгополые рубахи, а их волосы были сплетены: либо в две косы, либо закручены вокруг головы в замысловатые прически. Дети напоминали маленьких седых старичков. Все воины, без исключения были суровы и мужественны.

Через толпу протолкнулся Торват. Пристально глядя на Нарбо, он сказал:

- Война идёт и мы, должны заручиться поддержкой богов. Мы третий день бродим по этим горам и никого, не встречали. А нашим богам нужны жертвы. Вот вы ими и будите во славу Доннара! ^[86] Ничего личного. Просто, жертвоприношение. Ну, а если вы, все-таки шпионы, то мы убьем одним выстрелом сразу двух зайцев, точнее римлян.

- Мы не шпионы! — в отчаянии вскричал Лоредан. — И людей в жертву цивилизованные народы давно уже не приносят!

- Цыц, римская крыса! Мы не цивилизованные, — сказал Торват. — И мы, людей в жертву — приносим. Да ещё, как приносим! Ого-го! Вот только, перед тем, как вы отправитесь в Валгаллу ^[87], мне хочется кое-что выяснить. Он пристально взглянул на Нарбо, потом, чуть повернув голову, позвал:

- Линга!

Из толпы вышла одна из девушек, лет восемнадцати. Она, как и все германки была стройна и очень хороша собой. Ее волосы цвета спелой пшеницы были сплетены в две длинные толстые косы.

— Принеси ведро воды и какую-нибудь тряпицу, — приказал ей Торват.

Красавица убежала и быстро вернулась со всем необходимым. Торват поставил деревянный лубок с водой на землю, потом сказал девушке.

- Возьми тряпку, помочи и попробуй потереть этого черного. Я не могу поверить, чтобы у человека была такая кожа. Верно, он сажей покрыт или, чем-то намазан.

Линга подошла к Нарбо вплотную. Девушку, похоже, впечатлила могучая фигура раба и необычный цвет его кожи. Она провела тряпицей по его груди. Потом рукой. Заглянула в глаза. Тут, она покраснела, заметив, как набедренная повязка негра спереди оттопыривается. И потому как она оттопыривалось, она поняла, что мужское достоинство пленника имеет немалые размеры. Заметили это и другие женщины. Многие захихикали, начали перешептываться или восхищенно вздыхать. Мужчины, не понимая, что так оживило их жен, лишь сердито хмурились.

- Ну? — в нетерпении крикнул Торват. — Чего копаешься? Отмывается он или нет?

Девушка была рассеяна. Она едва обратила внимание на слова вождя, вся была поглощена созерцанием мощного чернокожего мужчины.

Торват подскочил и нетерпеливо отпихнул Лингу в сторону. Он сам принялась тереть негра.

- Ай! Щекотно! — заорал тот, извиваясь всем телом. — Отстань от меня! Ой! Отстань! Не трогай! Ааааа! Не трогай!

Торват растерянно отошел.

- Ничего не понимаю, такой же черный.

Он свирепо глянул на Лоредана, пытавшегося, что-то сказать.

- Все равно, черные вы, белые, зелёные или жёлтые. Все равно на рассвете вас принесут в жертву великому Донатору! Пока же, посидите связанными.

Постепенно, все стали расходиться и заниматься своими делами. От костров потянуло приятным ароматом жареной свинины. Женщины разламывали огромные пышные буханки хлеба, разливали из больших глиняных кувшинов в миски мужчин коровье молоко.

- Как есть, то хочется, — пробормотал Нарбо, глядя голодными глазами, как насыщаются германцы.

От одного из костров встала Линга. Она принесла пленникам еду. Её сопровождали четверо вооруженных воинов. Пока Нарбо и Лоредан ели, она, присев на корточки наблюдала, как ест негр. Он полностью завладел её вниманием.

- Спасибо тебе, милая, — сказал Нарбо.

Девушка разумеется не поняла, но по интонации уловила суть. Покраснев, она убежала.

- Вот и хорошо, — улыбнулся Нарбо. — На сытый желудок и думается легче. — Я вот думаю, господин, нам до рассвета, как-то сбежать надо.

- И как, же такая замечательная мысль, пришла тебе вголову? — съязвил Лоредан.

Нарбо, не поняв издевки в голосе молодого господина, с самым серьезным видом ответил:

- Ну, как же, господин. Торват же сказал, что на рассвете нам с вами кикумбаку.

- Что ещё за кикумбаку? — удивился Лоредан.

- Ну, на языке моего народа это означает твандоса.

- А что, в таком случае означает твандоса?

- Ну, то же самое, что будет арндус и все.

- Да что за арндус, то? — начал сердиться Лоредан.

- Ну, в жертву принесут, значит.

- Так бы сразу и сказал. Или одно из этих слов ваших, объяснил.

- Ну, одним словом тут не объяснить, — покачал головой Нарбо. — Принесение жертвы дело серьёзное. Действий много, но цель единая.

Ночью, незадолго до рассвета, Лоредан услышал шорох. В свете костров в их сторону проскользнула, чья то легкая тень.

- Это я, Линга — послышался тихий шепот девушки.

Началась, какая то возня, потом послышались тихие вздохи блаженства.

- Нарбо, пусть боги проклянут тебя. Нашел время, — зашипел Лоредан.

Любовные утехи Нарбо и Линги продолжались довольно долго. Уже появились из-за гор первые проблески солнца. Где-то в лагере гавкнул пёс, раздалось чье то сонное бормотание. Потом, все затихло. Тут Лоредан увидел Нарбо. Негр держал в руке нож. Через мгновение путы с Лоредана упали. Молодой аристократ растёр запястья.

- Ты отобрал нож у неё? А что с девкой? Убил?

- Что вы господин, как можно. Она просто прибывает в блаженном бессилии. Я воспользовался этим и утащил нож. Вы ведь знаете, чтобы я впал в блаженстве, как эта Линга, одной женщины мне мало. Нужно две, или лучше три. Или одна черная, как я.

- Знаю, знаю, — зашептал Лоредан, раздраженный болтливость Нарбо. — Теперь, бежим.

Они тихонько выскользнули из лагеря германцев, проползя под одной из повозок. Потом, устремились прочь по горной тропинке.

Минут через десять позади послышались крики и загрохотали барабаны. Беглецов, преследовали, буквально по пятам.

Негр, поминутно оборачиваясь и дико рыча, швырял в германцев булыжники. Прикрываясь щитами, те приближались. Появился Торват.

- Живьем брать римлян! — орал он.

Сразу пятеро или шестеро германцев, напали на Нарбо. Один из воинов, пролез через мешанину дерущихся и схватил раба за ногу. Нарбо подпрыгнул и ударом ноги в живот отшвырнул противника. С протяжным криком, германец упал в озеро. Негр помчался за Лореданом, но на узкой тропинке, его снова нагнали. Произошла ещё более жаркая схватка. Нарбо держал руками за шеи двоих, третьего, визжавшего от ярости, зажал между ног. Четверо пытались повалить негра. Все пыхтели, и балансировали на узкой тропе, рискуя сорваться вниз. Негр, вдруг выпустил зажатого им германца и ударом колена, опрокинул его на товарищей. Четверо из семерых, с воплями покатились вниз и рухнули в воду.

Пока, воины измазанные илом и камышовым пухом вылезали на берег, Лоредан бегал вокруг огромного куста бузины, спасаясь от одного из германцев, вооружённого здоровенным ножом.

Куст был высокий с упругими жесткими ветками. Лоредан выждал удобный момент, когда противник оказался спиной к озеру, схватил куст, с усилием согнул и отпустил. Бузина упруго выпрямилась, и германец получил ветками прямо по роже. С протяжным криком, он плюхнулся в озеро.

В это время, появился Нарбо. Он так разогнался, что не успел остановиться и налетел прямо на бузину.

- Иэх! — заорал негр от боли, когда врезался прямо лицом и грудью в жесткие ветки. Куст так его отпружинил, что негр отлетел на несколько шагов и сбил с ног вождя Торвата, бежавшего за ним следом. Германец покатился под уклон горы в противоположную от озера сторону. Там, было большое болото, заросшее осокой. Над грязно-зеленой поверхностью поднимались гадко пахнущие испарения.

Но остальные германцы наступали. Их было человек двести, против двоих. Вне всяких сомнений, не пройдет и нескольких минут, как беглецы будут вновь схвачены.

И тут, с дальней оконечности озера послышались звуки трубы. Это была римский сигнал к атаке. Нарбо и Лоредан увидели, как по берегу к лагерю германцев приближается не меньше двух когорт ^[88]. Солдаты были в полном вооружении со своими значками и штандартами. Лучи солнца блестели на их касках и остриях копий.

- Защищайте лагерь — заорал Торват, вылезая из болота. На него было страшно смотреть, так он весь перемазался грязью, а воняло от него так, что не подойти.

Германцы гурьбой бросились к своим повозкам. Первые ряды римлян уже достигли возов. Солдаты полезли через них, предвкушая легкую добычу, но были встречены ударами секир рослых, отважных германок. А тут и мужчины подоспели. Похватав, кто что: ножи, мечи, колья, палки, они всей массой набросились на легионеров. Среди возов, палаток и костров началась битва. На подходе была вторая когорта. Римляне численно, превосходили германцев вдвое, но те сражались с неукротимой отвагой и чем закончится эта стычка, было неизвестно.

Нарбо и Лоредан поспешили убраться отсюда. Никто их не заметил. Беглецы незаметно скрылись среди скал.

14. В МОРЕ

После удачного побега из лагеря германцев, Лоредан и Нарбо продолжили свой путь на юг в сторону побережья Лигурии^[89]. Через пару дней, голодные, замерзшие, усталые и оборванные, они наконец достигли обжитых мест. Ночью, путники вышли к реке Пад, что отделяла Италию от Припаданской Галлии. Здесь, им попалось небольшое селение, в архитектуре домов которого, самым причудливым образом слились кельтские и римские элементы.

На ночлег их пустил к себе местный кузнец по имени Фулио. Гостей он разместил в конюшне, где было полно свежего сена, с успехом заменявшее постель. Он и ужином их угостил, с условием, что путники подробно расскажут обо всем, что твориться на северных рубежах Империи. Вся Италия была встревожена известием о вторжении орд германцев. Лоредан и Нарбо все рассказали кузнецу, наполовину приукрасив рассказ выдумками, благо кузнец, не скупился на вино и угощение. Жена кузнеца, молодая, весьма привлекательная женщина, тоже отнеслась к гостям весьма приветливо. Ночью, она посетила Лоредана и тот не стал отказываться, хотя и понимал, что поступает не хорошо по отношению к хозяину дома. Но Лоредан, уже так соскучился по женщинам, что перед чарами молодой прелестницы не смог устоять. Потом он уснул и был разбужен незадолго перед рассветом стонами плотского удовольствия, раздававшимися из другого конца помещения. Как оказалось, жена кузнеца, проявила свою благосклонность и к Нарбо.

Утром, наскоро позавтракав и распрощавшись с ничего не подозревающим Фулио, путники, сели в проезжающую мимо повозку и отправились в Геную.

Дорога была забита людьми и экипажами. Все только и говорили об ожесточенных сражениях на севере. Слухи были самые противоречивые. Одни утверждали, что римская армия в районе Декуматских полей разбита, а легионы, ведомые самим императором Каракаллой из Италии попали в засаду на левом берегу Данубия.

Другие рассказывали, что наоборот, в засаду попала армия, защищавшая валы. Она покинула Декуматские поля и перешла на левый берег Данубия, где германцы и аламаны окружили ее со всех сторон. Вторая же армия, под командованием Каракаллы и Коклетиана Адвета спешит осажденным в своем лагере солдатам на помощь. В это же время, Альпы наводнили отдельные прорвавшиеся отряды германцев. Они продвигались и на юг и на запад без всякого порядка и организованности. Отловом германских банд занялся префект дворцовой стражи Публий Фуск, в распоряжении которого было несколько когорт легионеров и ополченцев из северных италийских городов. Видимо, отряд Торвата, к которому попали в плен Лоредан и Нарбо и был одной из таких банд.

Прибыв в Геную ^[90], путники нашли город, растревоженным, словно пчелиный улей. Со всех окрестностей сюда стекались беженцы. Доберутся до побережья германцы или нет, о том ведали лишь боги. Люди же, рисковать не хотели, поэтому большинство беглецов стремились попасть на корабли и убраться ещё дальше, куда-нибудь на юг Италии или лучше всего на Сицилию.

Генуя располагалась на морском берегу и была древней столицей лигурийской области. Здесь в архитектуре города, также как и в Медиолане пестро было намешано и кельтское и лигурийское и римское. Но местный колорит не интересовали Лоредана и Нарбо. Прежде всего, здесь была отличная гавань для торговых и сторожевых кораблей.

Авантюристы сразу же отправились туда. Порт был битком забит народом. По деревянным сходням на корабли поднимались беженцы со всем своим скарбом. Торговцы тащили за поводки лошадей, ослов и верблюдов, рабы волокли тюки с вещами, закатывали на палубы, а после сгружали в трюмы огромные бочки, следом несли амфоры с винами, зерном или молоком. Повсюду стоял гвалт и ругань, женщины кричали, дети плакали, то тут, то там вспыхивали потасовки.

Благодаря огромному росту и силе Нарбо, путешественникам удалось протолкнуться через толпу и забежать на борт одного из кораблей в момент, когда тот, отцепив сходни, уже отчаливал. Назывался корабль "Фокида".

Едва путники очутились на палубе, как к ним устремился худой, нескладный человек, одетый в серого цвета, запачканную тунику и подпоясанный широким кожаным поясом. Судя по тому, как он пошатывался, как плавал его взгляд, с трудом, на чем-либо, фокусируясь, человек этот изрядно выпил. От него и разило на целую милю винным перегаром и рыбной вонью. Незнакомцу, должно быть, было около сорока лет, хотя понять точно, было невозможно. Загоревший до черноты, с вытянутой, перекошенной и распухшей от постоянного пьянства рожей и к тому же небритый, он пожалуй, выглядел даже старше, чем был на самом деле.

- Вам э… куда, э.э.э. до Неа… Неаполя? — спросил он, явно прилагая немалые усилия, чтобы говорить членораздельно.

- А ты кто такой? — не очень то вежливо спросил Нарбо.

- Кто ткой я! — незнакомец громко икнул. — Аксемилий я, навис!

- Нам нужно доплыть до Остии, — вмешался в разговор Лоредан. — Сколько это будет стоить?

- Один… — навис Аксемилий сильно пошатнулся, так, что Нарбо вынужден был его поддержать. — Спсибо, благдрю, — Аксемилий подмигнул негру и опять икнул. — Один золо… золотой. Да! Деньгу… Деньга… Деньги… вперед.

- Почему так дорого? — возмутился Лоредан.

- А война потмучто! — вскричал наварх, сопровождая свои слова утробной отрыжкой. — Понимаите, война. А на войне все дорго. Солдаты, деньга, германцы, варвары, импратор… Все! Войвать плохо. Очнь плохо. Торгвать хорошо. Надо торгвать.

Лоредан, решил не разбираться, что там бормочет навис, тем более смысла в его болтовне было немного. Он вытащил из кошелька, кстати, позаимствованный Нарбо самым бессовестным образом у кузнеца Фулио, золотой аурес ^[91], сунул его в руку нависа и сказал:

- Вот, держи, но мне должна быть предоставлена отдельная каюта.

- У меня две… — сказал навис и осекся. Его мучила то икота, то отрыжка, то просто спирало горло.

- Что две? — не понял Лоредан.

- Ну, каюты. Одна мой… моя.

- Прекрасно, тогда, другая моя.

- Ничего подобного, — раздался за спиной Лоредана голос.

Лоредан и Нарбо обернулись. Снизу вверх на них, весьма самоуверенно смотрел лысый коротышка, лет пятидесяти, очень широкий в плечах, с оттопыренным брюшком, с глубоко посаженными глазками, квадратной нижней челюстью и массивным лбом. Одет он был в белоснежную тогу с узкой красной полосой — знаком принадлежности к сословию всадников. Позади незнакомца переминались с ноги на ногу трое молодых рабов.

- Я купил вторую каюту и заплатил три золотых за переезд до Региума ^[92]. Так что, рты ваши закройте и поищите себе местечко, где-нибудь здесь на палубе.

Лоредан обернулся, желая узнать у самого Аксемилия так ли это, но навис уже куда-то исчез.

- А ты, не выступай, — хмыкнул между тем Нарбо. — Подумаешь, какой богач выискался. Раскомандовался тут.

- Попридержи язык, раб! — толстяк побагровел и сжал кулаки, оказавшиеся на удивление здоровенные и крепкие с виду.

- Ты мне не хозяин, — усмехнулся Нарбо. — Хочу разговариваю, хочу молчу.

- Не заткнешься сейчас же, замолчишь навсегда! — разъярился толстяк.

- Нарбо, прекрати, — одёрнул раба Лоредан.

Посмотрев на толстяка, молодой аристократ приветливо улыбнулся.

- Не сердитесь на моего раба, почтенный господин. Он, как всякий раб глуп и спрос с него никакой.

- Спросить, следовало бы с тебя, юноша, — зло запыхтел всадник. — Но я готов забыть этот спор, получив от тебя с десяток золотых.

- У меня с собой, столько нет, — вспыхнул Лоредан. — И потом, с чего это я должен платить? Я вам не наносил обиды.

- Это как сказать, как сказать, — окрысился толстяк. — Я вот, считаю, что обида на лицо.

- Я, кое-что знаю про лицо, — Нарбо широко улыбнулся. — Точнее, про рожу. По ней, можно хорошенько врезать. А по толстой роже, врезать вдвойне приятнее.

- Что? — взвился толстяк и бросился к Нарбо.

Лоредан попытался загородить ему дорогу, но получил такой удар в живот, что у него перехватило дыхание. Согнувшись, едва ли не пополам, молодой аристократ рухнул на палубу. Похоже, он нарвался на отличного кулачного бойца.

Второй удар, толстяк нанес Нарбо в плечо. Тот вскрикнул и удивительное дело — пошатнулся. Да так, что едва не упал. Кулак всадника снова взлетел, целясь негру в подбородок. Нарбо задержал кулак противника открытой ладонью, затем, пользуясь своим высоким ростом, другой рукой схватил толстяка за шиворот и приподнял над палубой. Второй освободившейся рукой, ладонь которой, надо признать здорово болела, негр сорвал с пояса всадника кошель. Добычу он сунул себе за пазуху. Толстяк рычал, дрыгал ногами, пытаясь лягнуть Нарбо, а его страшные кулаки со свистом рассекали воздух на расстоянии вытянутого пальца от лица негра.

- Дерьмо, — рычал толстяк, плюясь и брыкаясь. — Сучье дерьмо!

Нарбо ухватил второй рукой толстяка за пояс и, раскачав, швырнул противника за борт. Короткий, сдавленный крик и толстяк исчез в волнах. Потом, появился уже за кормой судна. Он, что-то орал и потрясал кулаками. Вместо того, чтобы плыть к пристани, до которой было рукой подать, он начал преследовать корабль. Трое рабов толстяка, с начала схватки, даже не пошевелившиеся, теперь, с испуганными воплями попрыгали за борт и поплыли к своему господину.

Тем временем Лоредан, тяжело дыша и полусгибаясь от ноющей в животе боли, кое-как сумел подняться. Он удивлено посмотрел на барахтающегося в волнах толстяка и рабов, тянущих своего орущего, ругающегося господина в сторону берега.

- О боги! — молодой аристократ не сумел сдержать изумленного возгласа. — Кто бы мог подумать, что этот недомерок такой сильный! Как ты справился с ним?

- Он сильный, — согласился Нарбо. — Но, не особенно тяжелый. Приподнять его, мне ничего не стоило.

Корабль между тем, все быстрее удалялся от берега. Не смотря на хорошую скорость, в целом это было довольно скверное судно. Команда была ему под стать.

Это были загорелые до черноты матросы, вечно подвыпившие, и по-видимому, имевшие о дисциплине весьма смутное представление. Уже то, что посреди палубы стояла открытая бочка с вейским вином ^[93] и каждый, мог в любой момент зачерпнуть из неё и выпить, говорило о многом.

Матросы подняли дырявые паруса. "Фокида", скрепя всеми шпангоутами прыгала в волнах. Три десятка рабов, сидящих на нижней палубе вспенили воду ударами двадцатифунтовых весел, а между рядами скамей, на которых они сидели, пошатываясь, ходил здоровенный полуголый надсмотрщик с хлыстом. Наличие гребцов на торговом судне удивило Лоредана. Рабов, как правило использовали на военных судах. Он то думал, что у него одного есть такой корабль — бывшее военное судно, списанное и купленное за полцены. Оказалось, что нет. Аксемилий, тоже владел бывшим военным кораблём-триремой, переделанной для нужд торговых и пассажирских перевозок.

На верхней палубе собралось с полсотни людей в основном мелкие торговцы и ремесленники. Тут же было свалено кучами всё их добро: мешки, амфоры, корзины с яйцами, орехами, кочанами капусты и всяким другим. Здесь были и сплетенные из ивовых веток клетушки, в которых визжали поросята, кудахтали куры и блеяли ягнята. Среди всей этой толпы выделялись три портовые блудницы в ярких платьях и с волосами, уложенными в высокие причёски. Они везли с собой небольшие ларчики, где хранили духи, благовония, косметику и заработанные деньги. Нарбо, уже с интересом поглядывал в их сторону. Женщины же эти, старались вести себя тихо и на удивление скромно, тем более, вокруг было полным полно недоброжелательниц — жен торговцев. На уличных девок они поглядывали с откровенной враждебностью, особенно когда замечали, как пялятся на этих шлюх их мужья.

Лоредан обратил внимание на одного странного старика, тощее тело которого едва прикрывали грязные лохмотья. Он сидел около левого борта, устроившись между двух бочонков. Старик что-то бормотал себе под нос и делал странные жесты рукой, то, прикасаясь пальцами ко лбу, то водил ими от одного плеча к другому на уровне груди.

- Кто это? — спросил Лоредан, у одного из матросов с красным носом и перекошенными глазами. Тот черпал из бочки вино и пил прямо из ковша.

- Это иудей из Палестины, — ответил матрос. — Сумасшедший христианский проповедник. Только и делает, что целыми днями молится, а собрав толпу убеждает людей отказываться от всего своего имущества, семьи и следовать за ним.

- Куда следовать? — удивился Лоредан.

- А бес его знает, — вмешался в разговор один из торговцев, расположившийся со своими свиньями по соседству. — Иногда, он говорит, что нужно идти в Синайскую пустыню, иногда, к грешникам, живущим по ту сторону Рейна и Данубия, чтобы убедить их отказаться от ложных богов, а иногда, призывает иди на Рим и сжечь город, подобно христианским мученикам при Нероне.

Лоредан усмехнулся и похлопал иудея по плечу.

- Эй, полоумный, будь осторожен с такими речами. Тебя, за подобную болтовню на смерть могут отправить.

- Все там будем, — глядя в одну точку, пробормотал иудей.

- Где это там? — переспросил Лоредан.

- На том свете, господин.

Иудей вдруг простер руки к небу и завопил что есть мочи:

- Покайтесь сыны и дочери греха. Ссудный день приближается! Бог, отец наш небесный в гневе! Он всех покарает! Одумайтесь! Адское пламя вас ждет!

- А нам наш бог, другое обещает, — пожал Нарбо плечами. Он вынул из походного мешка вырезанную вручную из черного дерева фигурку. Эта, довольно грубая поделка изображала божка — толстопузого негра с широченной улыбкой и с огромным торчащим фаллосом.

— Ваш бог, злой какой-то, — сказал Нарбо. — Вот наш Ваал-Баба добрый. Если ты жил как надо, как пристало настоящему мужчине, любил женщин, не отказывался от хорошей драки и выпивки, то и там, в небесных садах, тебя ждет тоже самое, только ещё больше и женщин и еды и вина.

- Твои боги ложны! — в гневе вскричал иудей. — Идолы проклятые! Вы все нечестивые идолопоклонники! А тебе, гореть в огненной яме!

Нарбо, собрался было стукнуть иудея, но Лоредан удержал его.

- Не связывайся. Видишь, этот убогий человек не в себе. Боги благоволят к таким. И нам не следует обижать его, даже если он несет не бог весть что.

- Хорошо, — нахмурился Нарбо. — Но если он ещё раз оскорбит Ваал-Бабу или скажет, что Ваал-Бабы нету, я этого паскудника вышвырну за борт и не посмотрю, что мы уже далеко уплыли от порта.

Оставив ворчащего Нарбо, Лоредан отправился на поиски нависа Аксемилия. Поскольку, задиристый всадник покинул корабль, способом, который избрал для него Нарбо, Лоредан поспешил заявить свои права на освободившуюся каюту. Нависа, он нашел на носу судна. Аксемилий к этому времени, немного протрезвел, видимо сказалось действие свежего морского ветра. Выяснять, почему и при каких обстоятельствах почтенный всадник и его рабы покинули судно, Аксемилий не стал. Деньги были уплачены и больше, его ничто не волновало. Согласие занять каюту, Лоредан получил. Навис сказал, что каюта находится на средней палубе в широкой кормовой пристройке. Лоредан поспешил туда.

Спустившись по скрипучей лестнице с верхней палубы на среднюю, Лоредан увидел Нарбо. Раб с деловитым видом проверял, что находится в громоздящихся вокруг бочках.

- Какой ты не осторожный — сказал Лоредан. — А если бы не я подошел, как бы стал оправдываться?

Нарбо хмыкнул:

- Да никак. Дал бы по тыкве и все.

- Ну, а дальше что? — усмехнулся Лоредан.

- Как что? — удивился Нарбо непонятливости хозяина. — Убежал бы.

- Куда? Вокруг море.

Негр сконфужено почесал затылок.

- Правда, ваша, господин, бежать тут некуда.

- Вот, вот, — кивнул Лоредан. — Поэтому, хватит тут лазить, лучше помоги отыскать каюту.

- Да, господин, — вздохнул Нарбо и, бросив обратно в бочку, вытащенную, оттуда было здоровенную рыбину, последовал за господином.

Каюту отыскали довольно быстро, правда, пришлось сдвинуть в сторону одну из бочек, чтобы полностью освободить дверь. Но тут, обнаружилось новое препятствие — на двери висел большой замок.

- Вот что, Нарбо, сходи-ка ты к Аксемилию, да возьми у него ключ от нашей каюты.

Негр кивнул и полез на верхнюю палубу.

Вернулся он через несколько минут. Сначала раздался грохот и звон, потом дикий крик. Из люка дождем посыпались глиняные черепки и хлынуло молоко. Под лестницей образовалась огромная лужа. Нарбо упал в собственное произведение, подняв холодные брызги.

Пока негр кряхтя и ругаясь поднимался, Лоредан подобрал выпавший из его руки ржавый ключ. Вставив его в замочную скважину, с усилием повернул.

В комнате стояла кровать и маленький круглый столик со сломанной опорой. У входа был еще низкий деревянный топчан.

- Ну, что ты там опять натворил? — спросил Лоредан.

- Да какой то глупец, чтоб ему лопнуть, поставил на дороге кувшин! — возмущенно воскликнул Нарбо. — Я и не заметил.

- Слепой ты что ли? Под ноги смотреть надо. И осторожным быть, когда куда-нибудь входишь.

- Да я, хорошо вижу, господин. Неловок, иногда бываю. Но это от того, что очень большой. Зато, как вы знаете, я очень силён. И горжусь своей силой.

Нарбо, с самодовольным видом, поиграл бицепсами и мощными грудными мышцами. Они так и перекатывались под его гладкой черной кожей.

- Хватит болтать — отмахнулся Лоредан. — Наверное, у себя на родине был философом?

- Да я всем, понемногу занимался, — осторожно сказал Нарбо.

- Ага, то-то я вижу руки у тебя тянутся о всему, что плохо лежит. А кстати, Нарбо, все как-то забываю спросить, ты рабом родился или свободным?

- Свободным, господин. Знаете, к югу от земель гарамантов ^[94], там, где заканчивается Великая пустыня, есть страна Агазимба ^[95]. Так вот, я оттуда. Мне было семь лет, когда на нашу деревню напали гараманты. Меня и двух моих старших братьев они увезли через Великую пустыню на север в город Тунис. Там, меня вскоре купил господин Гай Валестий. И с тех пор, я стал его рабом.

Они немного посидели на кровати. Вдруг Нарбо захохотал.

- Ты это чего? — удивился Лоредан.

- Господин, я тут просто вспомнил нашего наварха.

- Ну и что с ним не так, кроме того, что он все время пьян?

- Да он, странный вообще, какой-то. Когда я подошел к нему, чтобы взять ключ, он снова был сильно пьян и едва стоял на ногах. Я похлопал его по плечу и говорю "уважаемый, господин, давай ключ". А он смотрит на меня и вроде, как не видит, словно, сквозь меня смотрит и что-то бормочет. Я снова: "уважаемый, мне ключ нужен. Долго мне ещё, тут у тебя, его выпрашивать?

Тут, он, вроде как очнулся и говорит: "Ох, проклятие богов, померещилось". Ключ он мне отдал, а я спрашиваю: "А что померещилось то?" А он говорит: "Уф, лучше не спрашивай". Ну, я, не стал настаивать, взял ключ и к вам вернулся.

- Да, чего, только не привидится, если пить без всякой меры и вино водой не разбавлять, — кивнул Лоредан.

Тут их беседа была прервана воплями, раздавшимися с верхней палубы.

Путешественники удивленно переглянулись и выбежав из каюты, бросились вверх по лестнице.

Выскочив на палубу, Лоредан и Нарбо увидели, что к их кораблю, с левого борта приближается миопарона — легкое, подвижное судно. ^[96] На его борту находилось человек тридцать полуголых, загорелых до черноты бородачей в пятнистых шароварах. Все они орали и ругались, размахивали топорами, баграми и длинными кривыми ножами, а некоторые из них, стоящие у самого борта, раскручивали на головами веревки с крючьями, с помощью которых, собирались зацепиться за борт торгового судна.

Возглавлял пиратов маленький лысенький, очень подвижный и энергичный человечек с усиками, переходящими в аккуратную маленькую бороденку. Он ужасно картавил и требовал не сопротивляться, если люди на торговом судне хотят сохранить свои жизни.

- Это Полант Коршун! — в ужасе орали пассажиры и матросы. — Спасите! Помогите! Коршун!

Пьяный вдрызг капитан взобрался на бочку и, размахивая дубиной, вызывал пиратов на бой. Своим матросам он кричал, что надо идти на таран, а потом на абордаж, хотя ростр с его судна давно был снят, а "ворон" ^[97] заменён дополнительными сходнями

- Не злите Коршуна! — орали в ужасе пассажиры. — Может тогда, он и пощадит нас!

Один из матросов стащил капитана с бочки и отнял дубину. В это время другой матрос, повернувшись к пиратам, кричал:

- Не трогайте нас, мы бедные люди! Здесь нет ничего ценного!

- А вот, мы проверим! — орал Коршун, брызгая слюной. — Если нет золота, вас тогда возьмем! Рабы всегда нужны!

Надсмотрщик на нижней палубе, в это время ругался и подгоняя гребцов хлыстом, требовал быстрее работать веслами.

- Вперед сучьи дети! Или я вас забью до смерти!

- Наши братья освободят нас! — закричал вдруг один из рабов, видимо раньше, бывший пиратом. — Долой цепи! Свобода близко, друзья! Бросайте вёсла!

Тут, он получил хлыстом по лицу. Потом хлыст обрушился на спины ещё трех-четырех человек, переставших было грести.

- Молчать! — зарычал надсмотрщик. — Бунтовать вздумали, псы? Да я с вас кожу живьем сдеру! На весла, куски дерьма! Слушать барабаны! Держать ритм! Грести что есть сил!

Барабаны гулко отбивали ритм крейсерского хода. Со стенанием, хрипя и воя от боли, рабы налегали на весла.

Ветер в это мгновение усилился, надул паруса и быстро погнал "Фокиду" вдоль пиратского борта. Морские разбойники рычали от ярости и метали дротики. Над палубой взметнулось несколько веревок, но расстояние между кораблями было ещё велико, так что крюки не долетели до бортов торгового корабля.

Тут, ветер прямо таки заревел, небо потемнело, вдали сверкнула молния. Черные тучи стремительно заволокли небо.

Кто-то из суеверных людей закричал, что это гнев богов. Иудей вскочил и начал орать о конце мира и гибели всех живущих, о покаянии и страшном суде. Он подскочил к Нарбо и вцепился в негра обеими руками.

- Выбрось своего идола, нечестивец!

- Да это я, тебя, сейчас выброшу! — Нарбо ухватил иудея за шиворот и приподнял над палубой. В это мгновение, грозный водяной вал взметнулся над судном, а в черной пелене туч прокатился оглушающий раскат грома.

- Господи, спаси и помилуй! — тоненько завыл бродяга.

- Ваал-Баба, не дай погибнуть! — завопил Нарбо, выпучив от ужаса глаза и размахивая над головой фигуркой своего божка.

Огромная волна прошла мимо "Фокиды" и захлестнула пиратское судно. Их корабль завертелся на месте, водяные потоки перехлестывали, то через один борт миопароны, то через другой. "Фокида", же, подгоняемая в корму и ветром и волнами стремительно удалялась. Через час, разбойники остались далеко позади.

"Фокида" продолжала путь на юг. Погода к удивлению всех, улучшилась, дул легкий ветерок, тучи исчезли за горизонтом, ярко светило полуденное солнце.

Пассажиры сразу повеселели, стали оживленно разговаривать и обсуждать случившееся. Нарбо и иудей спорили до хрипоты, чей бог их спас.

- Я первым обратился к Господу, ты, бессовестный язычник! — кричал бродяга. — Бог отвел от нас бурю и наказал пиратов.

- Может, ты и первым взмолился, но спас нас Ваал-Баба! — кричал Нарбо. — Это ведь я вытащил бога и поднял его к небу! Ваал-Баба увидел своими глазами, какая страшная опасность нам угрожает и спас нас! Даже тебя, собака! Это потому что Ваал-Баба добрый бог!

- Все что ты говоришь — глупость! — плевался иудей. — И то, что ты поднял идола вверх, ничего не значит. Идол не мог ничего видеть. Это всего лишь деревяшка!

- Сам ты деревяшка, — огрызнулся Нарбо. — Твоего бога, вообще не видно. Ты молишься непонятно чему!

- Бог вездесущ! Он везде! — иудей, едва не задохнулся от возмущения и затопал ногами. — Он есть, я тебе говорю! В это надо верить, а видеть его, могут лишь избранные!

Так они продолжали спорить ещё долго, пока оба не устали. Если бы не слово, данное господину, не обижать убогого нищего, Нарбо давно бы поколотил иудея, как следует. За борт, он, конечно, бросать его не собирался. Разве, что, недалеко от берега. Здесь же в открытом море, это было бы, настоящее убийство. Даже, сама мысль об убийстве человека, была Нарбо противна. В душе, он был все-таки добрым малым, хотя и вспыльчивым.

К вечеру, с мачты заметили Капри. ^[98] Отвесные скалы этого острова, на котором почти двести лет назад, располагалась резиденция императора Тиберия, поднимались из воды на триста локтей и казалось, цеплялись острыми вершинами за нижний край послеполуденного солнца.

Дворец Тиберия, по-прежнему находился на Капри, как и крепость, построенная в одно время с дворцом для защиты резиденции. После смерти Тиберия, дворец был заброшен. Его посещали пару раз другие императоры, но, ни один из них так и не пожелал тут поселиться, а вот охраняющий остров небольшим гарнизон, находился здесь постоянно.

Аксемилий завел судно в уютную бухту, защищённую со всех сторон скалами. Здесь была пристань, рассчитанная на одновременное пребывание десятка больших кораблей. От пристани и до самых ворот крепости, петляя среди скал и поднимаясь вверх серпантином, вела мощёная камнем дорога. Прибывших встретил начальник гарнизона Марк Скавр Фурр — огромный, толстый детина, с манерами бабуина и заросший до самых глаз недельной щетиной. Впрочем, прибывшим он был рад. Для перевозки продуктов была подогнана телега, запряженный парой огромных волов.

Матросы разделились на два отряда. Одни, занимались починкой корабля, других, навис отправил в крепость с провизией для солдат. Это было правило для всякого нависа, чье судно проходило мимо Капри. В обмен на продукты, солдаты снабжали проплывающие мимо корабли водой.

Вместе со второй партией матросов отправились и блудницы из Генуи. Пока шел обмен товарами, они решили не терять времени попусту и подзаработать, тем более, что у солдат Каприанского гарнизона было неплохое жалование.

Моряки вернулись, когда уже почти стемнело. Блудниц с ними не было. Они сгрузили с повозки пять больших бочонков. Аксемилий вышел к своим людям на встречу и с подозрением оглядел бочки.

- Ну-ка, открой, — приказал он одному из матросов.

Тот, нехотя приподнял крышку. Навис заглянул под неё и тут же сунул туда руку, после, облизнул пальцы.

- Я так и знал! — закричал он страшным голосом. — Это вино, чтоб вам лопнуть! Да ещё и Фалернское!

Матросы, виновато опустив глаза, переминались с ноги на ногу.

- Мерзавцы! — продолжал бушевать навис. Волосы на его голове встали дыбом. — Собаки! Негодяи! Это вам что, солдаты продали?

Он зачерпнул вино из бочки ковшом и залпом выпил.

- Ну точно, Фалернское, будь я проклят! Целых пять бочек Фалернского! Вы меня разорить вздумали, негодяи? Сколько, вы за него заплатили?

- Ну это, капитан… совсем немного, — пробормотал один из матросов. — Мы согласились оставить солдатам тех шлюх, что увязались с нами. Они были очень рады.

- Кто, шлюхи?

- Шлюхи то, как раз не особенно, — усмехнулся матрос. — Они хотели только подзаработать, а утром, плыть дальше. Рады были солдаты.

- Все хватит, болтать, — отмахнулся Аксемилий и снова зачерпнул вино. — Вот что охламоны, эти бочки, перетащите-ка, поближе к моей каюте, а одну, так прямо и в каюту. Там, они будут в надежном месте.

- Но господин, может, одну бочку оставим на палубе? — с нотками мольбы в голосе, спросил один из матросов.

- Да ты что, скотина? Фалернское, на палубе? Да что вы о себе возомнили? Живо тащите бочки ко мне! А после, идите снова за водой!

Вздыхая, матросы покатили бочки по трапу на борт корабля. В это время к навису приблизились Лоредан и Нарбо. На протяжении последнего часа, они прогуливались по прибрежной песчаной полосе, теперь же, когда начало темнеть, спешили подняться на борт.

- Нет, вы видели, какие мерзавцы? — обратился к ним возмущенный Аксемилий. — Фалернское им подавай. Рожи немытые! Вейское их уже не устраивает! Псы поганые! Только и делают, что пьют и пьют подонки. — Он сделал из ковша большой глоток. — Проклятые пьяницы! Тупые ослы! Верблюды вонючие!

Не став дожидаться, когда у нависа закончится поток ругательств, Лоредан и Нарбо поспешили прочь.

Утром, корабль вновь вышел в море. Аксемилий так набрался за ночь, что когда орал и отдавал приказы, вонь из его пасти, разносилась по всему кораблю. "Фокида" быстро шла вперед, рассекая волны. Когда от пристани её отделяло чуть более стадия, все увидели трех блудниц, ушедших вчера с матросами в крепость. Платья их были столь изодраны, что красавиц, с полным основанием можно было назвать голыми. Девушки бегали по берегу у самой воды, размахивали руками и просили их забрать. Понятное дело, до прибытия следующего корабля было несколько дней и им, вовсе не хотелось все это время, за просто так ублажать солдат. Но Аксемилий, не собирался из-за них возвращать судно. Так что, девки бегали и прыгали напрасно. Потом, на берег прибежали шесть или семь, совершенно голых солдат, на некоторых остались лишь калиги или шлемы с пышными султанами из перьев. Похватав визжащих, дрыгающихся девок, они с хохотом потащили их обратно в крепость. Все мужчины, находившиеся на борту "Фокиды", за исключением разве что иудея и совершенно пьяного Аксемилия, не скрывали своего сожаления от того, что прекрасные блудницы остались на острове, зато жёны торговцев злорадно хихикали.

Когда скалистые берега Капри растаяли вдали, навис Аксемилий едва держась на ногах, вдруг начал метаться по палубе и орать.

- Я опять его видел! У меня в голове щёлкает и щёлкает! Я убью его! Ищите, он где-то здесь!

Матросы побросали свою работу и принялись за бессмысленные поиски.

- Капитан совсем свихнулся, — ворчали они.

- Вот, я нашёл! — вдруг воскликнул Нарбо и поднял над головой огромного краба. — Вот кто щелкает.

Краб, и вправду, сердито щелкал клешнями и шевелил ножками.

- Да это, краб, всего лишь! — возмутился навис.

- Но он же, вон, как щёлкает, — упорствовал Нарбо.

- Да не то это, — отмахнулся Аксемилий.

Тут, краб сумел пребольно цапнуть клешней Нарбо за палец. Негр взвыл и дернул рукой. Краб полетел за борт и плюхнулся в воду. Аксемилий выпучил глаза и заорал:

- Вот опять! Опять где-то щёлкает!

И он снова забегал по палубе. Через час навис так устал, что вырубился и уснул тут же, возле бочки посреди палубы. Матросы лениво принялись за свои дела, пассажиры разговаривали друг с другом, кто о торговых делах, кто о войне на севере. Лоредан отправился в свою каюту, а Нарбо сновал по всему кораблю в поисках съестного. В конце концов, он уговорил одну молодую торговку, покормить его и господина, а взамен обещал девушке незабываемую ночь.

И эта ночь, действительно стала незабываемой. Едва сумерки стали сгущаться, как налетела ужасающей силы буря. Сначала, в небе появилось небольшое темное облачко, но оно стремительно разрослось в гигантскую тучу, поднялся сильный порывистый ветер и хлынул проливной дождь. Загромыхало, сверкнула молния.

Волны с каждой минутой становились все выше и выше и начали уже захлестывать борта. Вода хлынула в боковые проходы и с нижней палубы, где сидели рабы раздались вопли. Немного протрезвевший Аксемилий вышел на палубу и приказал матросам убрать паруса. Матросы неохотно принялись за дело. Кому бы хотелось, после нескольких кружек вина, вылезать на мокрую холодную палубу, где гуляет пронизывающий ветер?

- Собаки, пошевеливайтесь — орал навис. — Что вы, как полудохлые камбалы? Быстрее!

В это мгновение налетела огромная волна, перехлестнула через борт и окатила Аксемилия с ног до головы. Навис, что то крикнул, но все услышали лишь неразборчивое "Хру! Брулу!"

Когда вода схлынула, Аксемилий остался лежать, прижавшись к мачте и громко отплевываясь. Потом, поднявшись и шатаясь из стороны в сторону, направился к своей каюте.

- Брр… Что-то, холодно стало. Надо хлебнуть для согрева.

Тут, налетела вторая волна, подхлестнула нависа и он, с воплем влетел в открытую дверь.

Теперь, огромные волны налетали со всех сторон непрестанно. Обшивка корабля гудела и местами трескалась. Вдруг дикий вопль заглушил даже рев бури.

- Течь в трюме! Караул! Вода!

Лоредан распахнул дверь своей каюты. Он хотел выйти на палубу и узнать, что происходит и насколько опасна буря. Водяной вал обрушился на него, отбросил обратно. Вода хлестала из всех щелей. В узком коридоре, где воды уже было почти по колено, плавали корзины, мешки и прочие вещи. В одном из ящиков, дико визжали от страха поросята. Их хозяин, толстомордый и толстозадый торговец из Медиолана, бросился спасать свое имущество. Но в коридоре, бедолага столкнулся с проплывающим бочонком и с воплем опрокинулся на спину. Пока он барахтался, пытаясь встать, воды стало ещё больше.

Нарбо и Лоредан, кое-как, открыв заклинившую дверь, все-таки выбрались в коридор. Вода стремительно прибывала, и её уровень был уже выше колен. В дальнем конце коридора матросы громко орали, ругались и большими ковшами пытались вычерпать воду. Но она все прибывала и прибывала через здоровенную трещину в борту. Аксемилий вначале руководил работами, но потом вдруг, каким-то удивительным образом, вскочил на проплывающий мимо бочонок и заорал:

- Эх, пропади все пропадом! Проклятие богов! Буду пить! А вы все, хоть в Аид отправляйтесь!

В одной руке наварх держал жестяной кубок с вином, в другой факел. Поскольку он им сильно размахивал, всполохи огня дико метались туда сюда, отражаясь на мокрых стенах и перекошенных от страха физиономиях матросов. Аксемилий, так бы орал и дальше, но тут, бочонок сыграл с ним злую шутку — начал крутиться под ногами. Навис, чтобы сохранить равновесие, был вынужден быстро-быстро перебирать ногами, но от этого, проклятый бочонок, тоже, крутился все быстрее. В конце концов, Аксемилий не удержался. Его ноги взлетели вверх и навис, с громким всплеском упал в воду. Факел, единственный источник света в коридоре тут же зашипел и погас. В кромешной тьме, истошно вопя и натыкаясь друг на друга, люди полезли на верхнюю палубу. Тут же бегали и визжали свиньи, громко кудахтая от ужаса, туда-сюда метались куры, а с нижней палубы доносились громкие вопли рабов.

- Отвяжите нас! Отомкните цепи! Во имя богов, освободите же нас!

Нарбо и Лоредан в числе нескольких матросов и пассажиров, вырвались на верхнюю палубу. Вокруг "Фокиды" вздымались чудовищные водяные валы. Небо вокруг было черным, сверкали всполохи молний, ужасающий грохот прокатывался на головами и дико, оглушающе завывал ветер. Ливень так и хлестал и вся палуба, была сплошь мокрая и скользкая, покрытая, бешено клокочущей, пузырящейся пеной.

Матросы так и не убрали паруса — это было страшной ошибкой. Наступил миг, когда мачта больше не смогла выдерживать могучих порывов ветра и тяжести мокрых парусов. Со страшным треском, она сломалась почти у основания и тяжело повалилась прямо на палубу.

- Спасите! Помогите! — раздавались ото всюду дикие вопли.

Люди, сбитые с ног, кто встряской от падения мачты, кто просто поскользнувшийся или опрокинутый другими, бились и барахтались, среди спутавших их веревок и канатов, как рыбы в сетях.

Нарбо, громко ругаясь, пытался выбраться из облепившего его куска паруса. Лоредан, напрягая все силы, пытался помочь ему. Неожиданно, всю палубу накрыла чудовищно огромная волна. Когда она схлынула, во вспышке молнии, на мгновение осветившей все вокруг, Лоредан увидел перекошенные от ужаса лица окружающих людей, их выпученные глаза, разинутые рты, которыми, они жадно хватали воздух. Лоредан, подумал, что и сам он, едва ли выглядит лучше. Нарбо продолжал орать и молотить кулаками. Наконец, в одном месте, где уже в парусе была дырка, негр сумел расширить её и вскоре освободился. Но тут, налетела очередная волна и унесла орущего негра с палубы.

- Нарбо! — в отчаянии закричал Лоредан.

В это время из люка в палубе показался Аксемилий. Про него, уже все и забыли. Как он уцелел на средней палубе, уже почти полностью залитой водой, было непонятно. "Фокида", захлестнутая волной с левого борта, сильно накренилась направо. Тут, лопнул канат, удерживавший распорками несколько бочек посреди палубы. С грохотом, подпрыгивая и подскакивая, они покатились к люку в котором торчала голова Аксемилия. Навис испуганно ойкнул и юркнул обратно. Первая бочка застряла в люке, на нее налетела вторая. Третья ударилась о них и треснула, от распада её удержали, лишь металлические скобы. Оставшиеся две бочки прокатились мимо. Но первых трех оказалось достаточно, чтобы наглухо перекрыть выход наверх со средней палубы.

Тут, над судном взметнулась очередная волна. К изумлению всех, она принесла с собой орущего Нарбо. В потоке воды негра поволокло по палубе к закупорке из бочек.

Раздался глухой удар и треск. Бочки рассыпались и дождем обломков обрушились вниз через освободившийся люк. Туда же полетел и Нарбо, а через мгновение послышался жалобный вопль Аксемилия, на которого, словно гнев богов всё это и рухнуло.

"Фокида" тем временем, никем не управляемая, неслась неизвестно куда. Судно подбрасывало волнами, то вверх то вниз, словно щепку, во тьме и вспышках молний никто ничего не мог разобрать. Внезапно, послышался приглушенный удар и раздался страшный хруст. Сильнейший толчок повалил всех на палубу. Не смотря на ужасающей силы ветер и огромные волны, которые должны были швырять "Фокиду" из стороны в сторону, корабль не двигался.

- Мы на мели! — заорал один из матросов.

- На мели? — вскричал кто-то из торговцев. — Значит, берег близко?

- Это может быть и просто подводная скала! — воскликнул другой матрос. — Не разобрать в этой проклятой тьме!

Положение "Фокиды" стало еще более скверным. Прибывая и дальше, пусть и безуправления в свободном плавании, корабль находился бы в меньшей опасности. Волны, просто швыряли ли бы его туда-сюда. Теперь же, они били и хлестали судно, постепенно разрушая его. То один человек, то другой падали за борт. Подхваченный волной, был унесен и вылезший на палубу Аксемилий. Его жалобный крик, почти тут же заглушил дикий вой ветра. Напрасно молил о спасении своего бога и христианский проповедник. Его тело исчезло в пучине, как и тела язычников, которых он проклинал, до последней минуты, даже когда, был унесен волной сам.

Нарбо, выбравшийся на палубу вслед за нависом, уцепился обеими руками за обломок мачты. Лишь, благодаря своей огромной силе, негр мог ещё удерживаться. Еще, в нем кипела невероятная жажда жить и даже в столь безнадежной ситуации, он не хотел придаваться отчаянию и опускать руки, как многие вокруг. Лоредан, кое как, где ползком, где полуприсядя добрался до Нарбо.

- Держитесь за меня, господин! — стараясь перекричать вой ветра, заорал негр.

Лоредан, хотел было уцепиться за ногу раба, как вдруг, палуба под его ногами треснула. От одного борта до другого! Люди вокруг завыли от ужаса.

Лоредан перескочил через стремительно расширяющуюся трещину и очутился на той половине судна, где был Нарбо. Кормовая часть, крутясь и заваливаясь на левый борт, понеслась куда-то в сторону. Там ещё оставалось несколько человек. Но и носовой части "Фокиды" пришлось не сладко. Безжалостные волны продолжали разрушать её, бортовая обшивка трескалась и распадалась. И вот, разъяренная стихия, словно желая добить наглых букашек, дерзнувших бросить ей вызов, обрушила на "Фокиду" такую волну, что останки судна рассыпались окончательно. Лоредан ушёл в темную холодную воду с головой. Пловец он был превосходный и ему удалось вынырнуть на поверхность. Мимо проплывал какой-то темный вытянутый предмет. Лоредану показалось, что это бревно, возможно обломок мачты. Недолго думая, Лоредан уцепился за него. Тут неожиданно "бревно" стало фыркать и бултыхаться. Лоредан завопил от страха не своим голосом и судорожным движением отдернул руки. "Бревно" на мгновение погрузилось в воду, потом всплыло вновь.

- Господин, это вы? — раздался знакомый голос.

- Нарбо? Ты негодяй? — закричал Лоредан. — Напугал меня! Я думал это бревно, а это ты!

Негр, что то побулькал в ответ. Но Лоредан был несказанно рад его видеть. Вскоре, они наткнулись на настоящий обломок мачты и уцепились за него. Волны швыряли их из стороны в сторону, несчастные потеряли счет времени и не знали, куда их несёт. Буря продолжала неистовствовать. Громадные волны шли одна за другой и им, не было числа. Лоредан и Нарбо задерживали дыхание, когда их накрывал водяной вал и едва успевали вздохнуть, прежде, чем, сверху обрушивалась следующая волна.

Внезапно, даже сквозь завывание ветра, Лоредан услышал иной звук. Знакомый звук прибоя. Он радостно воскликнул:

- Нарбо, берег близко! Держись!

Негр завопил от радости, как полоумный и начал совершенно не вовремя размахивать руками. Его, тут же подхватила волна и понесла в сторону прибоя. Лоредана же, закрутило вместе с мачтой и понесло вдоль темнеющей на горизонте береговой линии. Но к суше, он, все же постепенно приближался. И вот, сильнейшей волной его выбросило на прибрежный песок. Хрипя и отплевываясь, Лоредан поплёлся вперед, подальше от воды. Впереди был большой, заросший травой и деревьями холм. Лоредан добрел до его подножья и совершенно обессиленный упал. Так он лежал, прислушиваясь к ноющей боли во всем теле и постепенно впадая в полусонное оцепенение. Напрасно молодой аристократ силился встать, чтобы идти и разыскивать Нарбо. Наконец, не в силах более сопротивляться чарам Морфея ^[99], Лоредан уснул.

15. САБИНА

Лоредан проснулся и застонал от боли. Ныло и ломило все тело. Казалось, на нем ни осталось ни одного живого места. Ушибы, ссадины, царапины, синяки покрывали его с ног до головы. Туника его превратилась в грязные лохмотья, пояс куда то исчез, а вместе с ним и деньги и футляр, где Лоредан, обычно хранил документы. Единственное, что могло бы порадовать, так это то, что он, все таки жив. Да и погода была столь чудесной, что мрачные мысли, как то сами собой рассеивались. Кроме, пожалуй, одной: про Нарбо. Что стало с могучим негром? Лоредан не знал. Добрался ли он до берега? Или погиб в волнах, как все, кто был на злосчастной "Фокиде".

Яркое утреннее солнце пригревало белый прибрежный песок, море искрилось и переливалось лазурными всполохами, дул легкий теплый ветерок.

Лоредан, постанывая от ноющей боли в мышцах, поднялся и огляделся по сторонам. Вдоль широкого пляжа тянулась дорога, по обеим сторонам которой возвышались холмы. Тут и там виднелись кипарисовые рощи и заросли смоковницы, а где-то в отдалении на юго-востоке, Лоредан разглядел какие-то строения, окруженные невысокой кирпичной стеной. Должно быть, это была загородная вилла какого-нибудь аристократа. Как далеко от Рима он находился, Лоредан не знал. Он решил идти в сторону виллы и там кого-нибудь расспросить. Но прежде, Лоредан решил пройтись вдоль берега и поискать Нарбо. Если не живого, то хотя бы его тело. Здесь, берег, надо сказать, был изрезан многочисленными бухточками и глубоко вдающимися в сушу заливами. Кусты и деревья довольно близко подходили к воде, было полно больших валунов, и даже скал, так что осматривать местность, следовало очень внимательно.

Прежде, чем приступить к поискам, Лоредан скинул с себя лохмотья и вошел в воду по пояс, решив немного ополоснуться от песка и грязи. Пока он мылся, где то за соседними валунами, немного впереди раздался переливистый девичий смех.

Лоредан выбрался на берег и осторожно двинулся к валунам. На один из них, самый высокий, с плоской вершиной, он вскарабкался и глянул вниз. Там, по другую сторону от валуна он увидел то, что заставило его сердце учащенно забиться, а фаллос мгновенно окрепнуть и увеличиться. На пляже расположилась группа прекраснейших девушек. Прежде всего, Лоредан обратил внимание на одну великолепно сложенную, светловолосую красавицу 20-ти с небольшим лет, подобно морской нимфе, выходящую из воды.

Её большие груди с розовыми сосками были высоки и упруги, тонкая талия, подчеркивалась широкими сильными бедрами с крутыми изгибами, а небольшая складочка на животе, говорящая о том, что незнакомка уже рожала, нисколько не портили её, а напротив, делали красавицу ещё привлекательнее. Ноги её тоже были великолепны — длинные и стройные, с тонкими щиколотками и изящными ступнями. Внизу живота незнакомки к удивлению и восхищению Лоредана темного треугольника волос не было. Он отчетливо видел её женское естество — влажное и оголенное. Так значит, это было, правдой, то, что он слышал: следуя последней моде, женщины Италии, подобно финикийским и сирийским танцовщицам, полностью выбривали волосы у себя между ног.

Как только прекрасная незнакомка вышла на пляж, к ней, с широкой белой накидкой устремились две юные, полностью обнаженные девушки. При виде их покачивающихся грудей и выпуклых упругих ягодиц, Лоредан, даже застонал от желания. Судя по всему, две эти красавицы были рабынями, а из моря вышла их госпожа. Девушки принялись обтирать незнакомку, при этом все три весело смеялись и что-то оживленно обсуждали.

Чуть в отдалении на дороге Лоредан заметил два изящных эсседия. Первый был запряжен парой черных коней. Возницей была красивая темнокожая девушка, должно быть из Эфиопии или страны коптов. На ней был белоснежный короткий хитон, открывающий стройные крепкие ноги эфиопки значительно выше колен. Второй эсседий, запряженный парой рыжих коней, управлялся возницей — скифянкой с волосами цвета расплавленной меди, одетой в столь же короткий хитон, только пурпурного цвета. Обе эти амазонки, были для Лоредана столь же желанны, как и три обнаженные нимфы на пляже.

Болезненный укол в ягодицу, заставил Лоредана громко вскрикнуть. Он обернулся и застыл с разинутым от изумления ртом. Снизу на него смотрели ещё две амазонки — высокие белокожие с волосами цвета пшеницы, заплетенными в две толстые косы. Должно быть, это были британки или германки. На них были короткие кожаные хитоны, широкие пояса и позолоченные круглые шлемы с небольшими, но высокими гребнями по типу аттических. Девушки были вооружены пиками.

- Спускайся, — приказала одна из них и угрожающе подняла пику. Её длинны, хватило бы, чтобы достать Лоредана, даже если бы он забрался на самую верхушку валуна.

Ему ничего не оставалось, как только подчиниться. Обе амазонки, при виде его напряженного фаллоса смущенно заулыбались, покраснели, но пики не убрали.

- Подглядывал, бродяга? — спросила другая, сверкая синими глазами. Но выглядеть по настоящему сердитой у нее не получалось. Взгляд её, все время возвращался к мужскому достоинству Лоредана.

- Я не бродяга, — оскорбленным тоном заявил молодой аристократ.

- Идем, расскажешь, кто ты такой нашей госпоже, — амазонка сделала характерный жест пикой, чтобы он двигался. Лоредан, хотел, было подобрать свою набедренную повязку, но другая из его конвоирш ткнула его в плечо.

- Пошевеливайся.

Они обогнули валуны и вот, совершенно голый Лоредан предстал перед незнакомой госпожой. Впрочем, она также была обнажена и, судя по всему, нисколько не смущена этим. Уперев левую руку в бок, она стояла, чуть отставив и вытянув правую ногу, а пальцами правой руки накручивала кончики своих золотистых волос. На Лоредана она смотрела озорно и как ему показалось с насмешкой. Впрочем, когда его слегка обмякший фаллос вновь напрягся, щеки незнакомки порозовели от легкого смущения, и она удивленно воскликнула:

- А этот бродяга то, хорош собой, да еще и мужчина!

- Я не бродяга, — с достоинством произнес Лоредан, скрестив на груди руки. При этом, он продолжал бросать на молодую женщину вожделенные недвусмысленные взгляды.

- А кто же ты? — спросила она.

- Мое имя Эмилий Валерий Вестула. Мое родовое прозвище Лоредан. Так меня обычно и называют чаще всего. Я из Испании.

- Судя по тому, как ты говоришь и держишься, ты и вправду не похож на обычного бродягу, — заметила незнакомка. — Но вот твой вид, говорит об обратном. К тому же, тебя, похоже, недавно поколотили. Не за воровство ли, где-нибудь на рынке?

- Одеться мне не дали твои служанки, — хмыкнул Лоредан. — Впрочем, от моей одежды остались лишь лохмотья, так что это не важно. И не за какое воровство меня не били. Прошлой ночью, судно на котором я плыл, потерпело крушение у этих берегов. Вероятно, я единственный кто выжил.

- Да, ночью была сильная буря, — согласилась незнакомка. Я была здесь, на своей вилле, — она неопределенно указала направление. — Ты сейчас находишься на землях Мария Феликса Агиллы. Я его жена Сабина Агилла.

Она сделала знак двум юным рабыням:

- Ресса, Изис, принесите мне тунику, а Вестуле Лоредану дорожный плащ.

Потом, она повернулась к двум вооруженным амазонкам:

- Бравенн, Хальда, вы можете идти. Хорошенько осмотрите пляж, вдруг, кто-то еще выжил с погибшего корабля.

- Госпожа, вы уверены, что вам безопасно оставаться здесь, вместе с этим человеком? — спросила одна из высоких воительниц.

- Думаю, опасности нет, — кивнула Сабина Агилла. — В случае чего, меня сможет защитить Нумида, — она кивнула в сторону чернокожей возницы.

Крепкая, высокая эфиопка производила впечатление, как сама, так и длинный кожаный хлыст в ее руках. Да и вторая возница — скифянка, в случае чего могла постоять за свою госпожу. Всем было хорошо известно, что дикие дочери северных степей не уступают в храбрости и выносливости своим мужчинам.

Когда охранницы удалились, Сабина Агилла посмотрела на Лоредана и сказала:

- Даже если ты врешь и являешься самым обычным бродягой, я все равно приглашаю тебя к себе. Ты мне интересен.

Ресса и Изис тем временем вернулись с одеждой. Госпоже они помогли облачиться в короткую легкую тунику нежно розового цвета, Лоредану, Ресса подала дорожный плащ скифянки. Он ему вполне подошел.

Тут в отдалении за валунами, в той стороне, куда ушли амазонки послышались возмущенные вопли. Они становились все громче, пока не стали отчетливо слышны слова.

- Не трогайте меня! Сумасшедшие девки! Уберите от меня эти ваши штуки!

Из за валунов появился Нарбо. Он был в одной набедренной повязке, изрядно покрыт ссадинами и ушибами, хотя если не присматриваться, на его черной коже они были не особенно и видны. Он поминутно оглядывался и старался избегать уколов пик, которыми Бранвенн и Хальда подгоняли его вперед.

- Вот, его мы нашли шагах в двухстах отсюда, — сообщила одна из амазонок. — Прятался среди поваленных деревьев.

Увидев Лоредана, Нарбо обо всем забыл и бросился к молодому аристократу с радостным криком:

- Господин, хвала Ваал-Бабе, вы живы!

Он упал на колени и обнял ноги Лоредана.

- Вы, кажется знакомы, — заметила Сабина Агилла.

- Да это, мой господин, Лоредан! — воскликнул негр. — Господин, скажите этим бешенным, чтобы перестали тыкать мне в зад своими палками.

При этом, Нарбо жадно поглядывал, то на стоящих рядом, полностью обнаженных Рессу и Изис то на возниц, чья нагота была едва скрыта, то на обнаруживших его амазонок. Восхищенным взглядом он окинул и Сабину. Эта золотоволосая госпожа вызвала у него невероятно сильное желание.

- Это мой раб Нарбо, — объяснил Лоредан. Он велел негру подняться и сдержанно кивнул ему. — Рад, что ты жив.

В душе Лоредан радовался куда больше, чем показывал. Для него самого это было странно. Нарбо, был всего лишь рабом, но молодой аристократ уже не мыслил, как бы он мог обходиться без этого огромного туповатого негра с открытой душой, никогда не унывающего, способного относиться к любой самой серьезной проблеме с удивительной простотой и вести себя с детской непосредственностью.

На всех девушек: и рабынь, и их госпожу, Нарбо произвел немалое впечатление.

- Какой красавец! — воскликнула Сабина Агилла. — Это и вправду твой раб?

Она подошла к Нарбо поближе. Её правая рука скользнула по его обнаженной груди, потом по животу и, опустив её ещё ниже, Сабина коснулась того, что было скрыто под тканью набедренной повязки и очень сильно выпирало вперед.

- О Изида! — воскликнула юная женщина, весьма пораженная мощью чернокожего раба. — Ты человек, демон или воплощение бога?

- Я Нарбо, — растеряно пробормотал негр, не поняв, что хотела тем самым сказать аристократка. Впрочем, он тут же поцеловал ей руку и поклонился.

- Вы прекрасны, госпожа и очень добры. Простите бедного глупого Нарбо, который при виде вашей красоты не смог скрыть своего волнения и оно так сильно оттянуло его набедренную повязку.

Едва сдерживая себя от желания, прямо тут на пляже, воспользоваться достоинствами этого раба, Сабина повернулась к Лоредану.

- Едем ко мне на виллу, — выдохнула она, — Будешь моим гостем. Ты и твой раб, верно устали и голодны. Мой врач грек Дамис осмотрит вас обоих. Клянусь Изидой, двух таких мужчин нужно побыстрее привести в норму.

- А твой супруг, почтенный Марий Феликс Агилл, не будет против? — осторожно поинтересовался Лоредан.

- Он сейчас далеко отсюда — в Месопотамии, по торговым делам и вернется в Италию, лишь, через два-три месяца. Идем же, пора уже и пообедать.

Взяв Лоредана за руку, Сабина повела его в сторону эсседия, возницей в которой была эфиопка Нумида.

- А отсюда до Рима далеко? — поинтересовался, как бы невзначай Лоредан.

- День пути, — ответила Сабина. — А тебе нужно в Рим?

- Да, там у меня кое-какие дела.

- Но ты, же, сможешь погостить у меня дня три?

- Да, три дня вполне.

- Вот и прекрасно, — улыбнулась Сабина, пристально взглянув на Лоредана и после, бросив вожделенный взгляд на Нарбо, который в сопровождении Рессы и Изис шел ко второму эсседию. Мест для Бранвенн и Хальды не осталось. Светловолосые амазонки направились в сторону виллы пешком, благо до неё было не больше одного стадия.

Вилла Мария Феликса Агиллы не уступала ни размерами, ни убранством вилле Марка Сертория. Но если последняя, сочетала в архитектуре, как римские, так и испанские элементы, то здесь наблюдалось сильное греческое влияние. И неудивительно, отсюда, где располагалась вилла Мария Агиллы, было недалеко до Кампании, приморские города которой издавна и в большинстве своем были основаны и заселены эллинами.

Когда Лоредан очутился на территории виллы, он был поражен отточенной изысканность во всем, везде и всюду, а во внутреннем убранстве комнат прослеживались веяния последней моды. Сказывалась близость к столице Империи.

Пока они ехали, Сабина успела немного рассказать Лоредану о своем муже. В отличии от Марка Сертория, чей доход складывался в основном от посреднической торговли серебром, железом и другими рудами, коими Испания была богата, Марий Феликс Агилла увеличивал свое состояние торгуя вином, оливковым маслом и рабами.

В атриуме, Лоредана и Нарбо осмотрел личный врач Сабины. После, пожилой грек сказал госпоже:

- С этими людьми все в порядке. Негр здоров как бык, и моя мазь уже к завтрашнему дню уберет с его кожи большинство синяков и ссадин. Молодому господину, я бы порекомендовал, кроме мази выпить вина, разбавленного травяным настоем моего приготовления. Это ускорит заживление ушибов, восстановит силы. Еще, ему бы неплохо поспать. Завтра, он будет столь же здоров, как и его раб.

Обед, поданный Лоредану и Сабине, был великолепен. Они возлежали на высоких ложах, а за столом прислуживали, почти обнаженные Изис и Ресса. Вдоль стен по обе стороны зала с опахалами из страусовых перьев стояло еще несколько молодых красивых рабынь в одних коротких накидках. Возле ложа Сабины на пурпурном ковре лежал огромный пятнистый леопард. Присматривали за ним еще две девушки, одежда которых состояла из одних набедренных повязок. Еще, на них были ошейники, которые соединялись длинными железными цепочками с ошейником леопарда. Три юные смуглые флейтистки, родом из Сирии и одна белотелая, абсолютно голая арфистка с золотыми волосами ниспадающими ей ниже колен, исполняли посреди зала приятную мелодию.

Поев как следует, выпив вина с травами, как советовал ему грек, Лоредан спросил:

- Почему в доме так много женщин? Ты мужчинам не доверяешь?

- Я люблю, чтобы меня окружала красота, — сказала Сабина. — Женщины, гораздо красивее мужчин. Вы грубы и большинству из вас не ведомо чувство прекрасного. Лишь немногие мужчины, скульпторы, художники или поэты понимают, что такое красота. Вместе с тем, многие из таких мужчин, как я уже убедилась, либо слабы в любви, либо предпочитают любить мальчиков.

- Так что же, мужчин рабов ты в доме не держишь?

- В этом нет необходимости, — пожала Сабина плечами. — Когда мне понадобится раб — его приведут. Когда мужчину захочет одна из моих рабынь, она говорит об этом мне. И она его получит, стоит мне только приказать.

- А со свободными мужчинами, ты не встречаешься? — удивился Лоредан.

- Иногда, это случается. Обычно, когда я устраиваю пиры-вакханалии. Вот завтра, как раз, хочу устроить такой пир. Впрочем, и на пирах, я обычно возлежу с рабами, поскольку, иметь дело со свободными мужчинами рискованно. А вдруг, кто-то из знакомых проболтается мужу о моей измене? Боюсь, это разобьет ему сердце.

- А к рабам, он не ревнует? — спросил Лоредан.

- Конечно, нет! — рассмеялась Сабина. — Какие чувства, кроме страсти и плотского вожделения могут быть между мной и рабом? Это же совсем не то, что встречаться со свободнорожденным! Иногда, я приказываю привести к себе двух, трех и даже больше рабов. Для того и существуют рабы, чтобы удовлетворять все наши желания.

- Ты, так ненасытна? — рассмеялся Лоредан.

- Да, мне нужно много любви, много и часто. Я люблю мужчин, люблю жизнь, и все удовольствия которые она дает.

- Но что по этому поводу думает твой супруг? Неужели он совершенно равнодушен к тому, что ты так часто отдаешься рабам?

- Мой супруг так редко бывает дома, что его мысли по этому поводу мне неизвестны, — рассмеялась Сабина. — Впрочем, когда он приезжает, я сдерживаю себя, возлежу лишь с ним и лишь иногда, когда он уснет, приказываю привести к себе одного или двух рабов. Он, наверняка знает, как часто я использую рабов в его отсутствии. Но ведь это только рабы и ревновать к ним, стал бы лишь глупец.

В конце концов, он сам может возлечь с любой из наших рабынь, какую, только захочет. Теперь, ты понимаешь, Лоредан, почему я предпочитаю не связываться со свободными мужчинами? Если Марий узнает, что я легла с кем-то из свободных, это, скорее всего, приведет его в ярость. Да и мой сын это не одобрит. Ему пять лет, и он уже все понимает.

- А где сейчас твой сын?

- В Ариции. Там наш с мужем дом.

- А что же ты здесь делаешь? — удивился Лоредан. — Я думал, для матери нет большего счастья, чем находится рядом со своим ребенком. У нас в Испании матери редко разлучаются с детьми. Дом, семья — это священно.

Слова Лоредана Сабину позабавили.

- Испания, так это ведь провинция! Ты, только не обижайся. В Риме и в Италии все по-другому. Мы здесь, не позволим запирать себя в доме. Я не хочу терять попусту лучшие годы своей жизни и заниматься тем, с чем прекрасно справятся и рабы. Флавий, уже достаточно взрослый. За ним хорошо присматривают. Им занимаются лучшие педагоги, которых только можно найти в Италии. А учителя истории и философии муж выписал из Эфеса. А я хочу немного отдохнуть от материнских обязанностей. Поэтому, приехала сюда на месяц. Буду развлекаться, как мне вздумается. Знаешь, сколько здесь в округе живет богатых и влиятельных людей? Праздники, оргии, можно каждый день устраивать. Хочешь веселиться здесь — пожалуйста! Или можно съездить в Анциум. Он тут неподалеку. Там прекрасный цирк, гонки колесниц, бои гладиаторов.

- Я предпочитаю иные развлечения, — сказал Лоредан.

- Какие же?

- Женщины, любовь… — Лоредан взял руку Сабины в свои ладони. — Я, могу рассчитывать на твою любовь, Сабина?

-О да, — улыбнулась она. У нас ведь есть три дня, до того как ты уедешь.

- Но я свободнорожденный и римский гражданин, — напомнил Лоредан.

- Ты мне очень нравишься, — Сабина обворожительно улыбнулась. — И я готова сделать исключение из своего правила. К тому же, никто тебя здесь не знает. Потом, ты уедешь по делам в Рим. Надеюсь, Эрос будет милостив ко мне и я не влюблюсь в тебя. Это, как ты понимаешь ни к чему. Это лишь все усложнит.

Сабина поднялась с ложа и сделала знак рабыням, чтобы они убирали со стола. Лоредану она сказала:

- Ступай в спальню и отдохни. Завтра, я хочу, чтобы ты был полон сил. Ресса тебя проводит.

Лоредан спал превосходно. Проснулся он отдохнувшим и бодрым, как никогда. Одевшись в длинную тунику, принесенную ему заботливой Рессой, он вышел из спальни. Очутился он в большом перестилии, стены которого были покрыты вьюнами, и повсюду на полу стояли мраморные клумбы в виде амфор, позолоченные и причудливо украшенные.

На встречу ему вышла Сабина. Как всегда, она была великолепна. Немного усталая на вид, словно не спала полночи, но даже эта томная усталость во взгляде и улыбке ей шли. На молодой аристократке было длинное нежно розового цвета египетское платье с разрезами на боках, отчего, при каждом шаге, были видны стройные обнаженные ноги красавицы и её крепкие бедра. В золотистых волосах Сабины, уложенных в высокую прическу, красовалась мальтийская роза. Обнаженные до плеч руки украшали золотые браслеты, ноги были обуты в сандалии на высоких каблуках. На щиколотках молодой женщины, Лоредан заметил кастаньеты, какие по обыкновению носят танцовщицы в трактирах. При каждом шаге они переливчато позвякивали. Опытные танцовщицы двигались так, что извлекали из этих браслетов недурственную мелодию. Лоредана удивило, что римская аристократка носит эти браслеты. Неужели, она умеет танцевать, также, как трактирные девицы? С одной стороны носить такие браслеты для римской аристократки считалось вульгарным и неприличным, с другой стороны, Лоредан находил это весьма пикантным. В конце концов, Сабина носила лишь браслеты танцовщицы, а вот императрица Мессалина ^[100] в свое время, вообще примерила на себя наряд уличной шлюхи и обслуживала мужчин в лупанаре, соревнуясь в своем распутстве с самыми известными и знаменитыми шлюхами.

- Как спалось? — улыбнувшись, спросила Сабина.

- Превосходно, — ответил Лоредан. — Ты, как всегда, великолепна. Этот наряд, тебе очень идет. Он подчеркивает красоту твоего тела, которой, позавидовали бы и богини.

- Приятно слышать, такие слова, — Сабина откинула головку чуть назад. — Но право не знаю… Я не кажусь, немного изможденной?

- Совсем немного, — кивнул Лоредан, — но это, лишь добавляет тебе притягательности.

- Это, все твой раб, Лоредан, — Сабина слегка покраснела и опустила ресницы. — Он, этот Нарбо — великолепен. Очень умелый, выносливый и сильный. Почти всю прошлую ночь, он ублажал меня и лишь незадолго до рассвета, когда я вконец обессилила от наслаждения, мы уснули. Возможно, он до сих пор ещё спит. Надеюсь, ты, не сердишься, что я воспользовалась твоим рабом, для собственного удовольствия? Я, все-таки приношу свои извинения. Прежде, чем ложиться с ним, я должна была получить твое согласие.

- Что ты, — рассмеялся Лоредан. — Как мог бы я отказать в подобной просьбе тебе? Мое согласие, ты конечно же получила бы. Нарбо сделал для тебя то, что должен был сделать всякий послушный раб, поскольку выполнять требования господ, является его обязанностью.

- Прекрасно! — воскликнула Сабина. — Тогда, если ты не против, я хотела бы, еще несколько раз возлечь с ним.

- Не возражаю, — кивнул Лоредан.

Он хотел добавить, что и сам, был бы не прочь поскорее воспользоваться прелестями хозяйки дома, но пока промолчал.

Поскольку подошло время второго завтрака, Сабина и Лоредан отправились в садовую беседку, где уже был приготовлен рабынями стол. Поев, они приятно побеседовали, потом, Сабина сказала:

- Хочешь взглянуть на хозяйство моего мужа?

- Было бы неплохо, — кивнул Лоредан, — сравню, как у вас здесь, и как у нас в Валенции. Может, что-то полезное и для себя увижу.

Они прошли через перистилей и через узкий коридорчик попали в комнату, от пола до потолка, украшенную диковинными узорами. Здесь был стол и кресло, а позади стола этажерка, на которой лежало множество свитков. В общем, комната эта напоминала кабинет Марка Сертория, лишь не имела дверей и была раза в два меньше.

- Здесь, кабинет моего мужа, — сказала Сабина.

Покинув кабинет, они вышли в обширный зал, посреди которого располагался прямоугольный имплювий ^[101]. Вокруг бассейна располагались ложа, покрытые красными покрывалами.

- Здесь, я принимаю особых гостей, — загадочно улыбаясь, сказала Сабина.

- Каких гостей? — удивился Лоредан.

- Моих гостей. Тех, которых я приглашаю на пиры-вакханалии. — произнесла Сабина.

Выйдя из атриума и миновав вестибюль, они спустились по лестнице из делосского мрамора и направились по широкой, выложенной цветной мозаичной плиткой тропинке в сторону больших ворот в конце сада. По обеим сторонам тропинки аккуратными рядами росли масличные и фруктовые деревья, были разбиты клумбы с цветами. Свежий воздух, аромат сада вскружили Лоредану голову. Солнце ярко светило, воздух был наполнен шелестом листьев, жужжанием насекомых, щебетанием маленьких птичек, порхающих между деревьев. Впереди, слева от тропинки Лоредан увидел ажурную беседку. Три юные девушки в очень коротких полупрозрачных туниках собирали цветы, весело смеялись, переговаривались и сплетая из цветов венки украшали ими беседку и деревья.

Наконец тропинка привела их к воротам и высокой каменной ограде. По ту сторону был обширный двор. Элизиум ^[102] с нимфами и цветами, с беззаботным весельем остались позади.

Двор был застроен большими глинобитными сараями с черепичными крышами. Между собой сараи соединялись навесами, крытыми соломой. Среди строений особенно выделялось одно — серое здание из сырцового кирпича с крохотными, забранными решетками оконцами. Возле входа сидело двое стражников с плетьми и палками. Это была тюрьма-эргастул, где держали непокорных и строптивых рабов.

Посреди двора был сооружен огромный маслодавильный пресс. Двое почти обнаженных, рабов, чьи спины сплошь покрывали старые и новые шрамы от плетей, кряхтя от натуги, крутили огромное колесо, приводя в действие пресс. Две изможденные на вид женщины-рабыни подносили ведра с маслинами и ссыпали их в отверстие с другой стороны пресса. Еще две рабыни с боку следили, как масло наполняет амфоры. Когда очередная емкость заполнялась, трое, ожидающих поблизости рабов оттаскивали амфоры на склад. Тут же рядом работал гончарный станок. Двое рабов у печи раздували меха, а мужчина сидящий за столом на движущемся круге лепил разной формы посуду. Рядом за столом сидел неплохо одетый, средних лет мужчина с аккуратной бородкой. Перед ним на столе стояли флаконы с краской. Из кучи выставленных, уже подсохших горшков он выбирал более красивые, которые сгодились бы или на продажу или для хозяйства, и наносил на них рисунки и узоры.

Далее, Лоредан увидел и другие виды хозяйств: мельничное колесо, пекарню, свинарник и курятник, конюшни, стойла для волов и конюшни. Были здесь и сараи для хранения инструмента и стройматериалов, мастерские, сухие прохладные склады для зерновых, ямы для зерна и овощей. Пока он все это с любопытством разглядывал, откуда-то появился невысокий, лысоватый толстенький человек лет пятидесяти. Одет он был в серую грубого покроя тунику, подпоясан широким поясом, в руке держал хлыст из сыромятной кожи. Его глубоко посаженные глазки, встревожено бегали. Похоже, появление здесь хозяйки, было для него полной неожиданностью.

- Госпожа! — вскричал он, сгибаясь в подобострастном поклоне. — Что вам будет угодно?

- Я хочу знать, заготовлено ли для волов свежее сено?

- Да, моя госпожа, со вчерашнего дня.

- Покажи.

Толстячок, пыхтя и отдуваясь, побежал к длинному одноэтажному сараю с черепичной крышей.

Сняв с пояса связку ключей и найдя нужный, он отомкнул замок и распахнул двери сарая.

Следом за ним вошли Лоредан и Сабина. Сено, увязанное в большие снопы, которых было здесь сотен пять или шесть, располагались в определенном порядке вдоль задней и боковых стенок.

- Ступай, Ветувий, да прикрой двери, — приказала Сабина.

Управляющий тут же исчез. Свет проникал в помещение через щель полуприкрытых створок. Вокруг же сгустилась полутьма. Сабина вступила в полосу света и медленным плавным движением сбросила с себя столу. Лоредан замер и даже затаил дыхание от восхищения.

- Богиня, — прошептал он, глядя на высокие упругие груди Сабины с ярко розовыми сосками, заострившимися от желания, её тонкую талию и широкие сильные бедра с крутыми изгибами, её восхитительные ноги.

Лоредан шагнул к молодой женщине и, скинув с себя и тунику и набедренную повязку, заключил Сабину в объятия.

- Да, — пошептала она. — Хочу тебя. Давай сделаем это здесь и прямо сейчас.

- А ты, уже полна сил? — рассмеялся он, водя руками по её грудям и бедрам. — Или Нарбо, все таки не так хорош, как ты говорила?

- Твой Нарбо, очень хорош, — рассмеялась она в ответ, — но и я сильная женщина. И страстная. Любовь мне нужна через каждые три часа, а иногда, я хочу мужчину и чаще.

Ухватив Лоредана за его крепкий, напрягшийся от возбуждения фаллос, Сабина жарко зашептала:

- А теперь, посмотрим на что ты способен. Знай, я люблю сильных и выносливых мужчин.

- Я не уступлю, какому то там рабу! — вскричал Лоредан и, подхватив смеющуюся Сабину на руки, уложил её на вязанку сена.

Они занимались любовью долго и страстно. После весьма продолжительных, взаимных и сладостных ласк, Лоредан овладел Сабиной, лежа на ней сверху, после, овладел ею сзади, потом, она долго и страстно двигалась, сидя на нем, а затем, он вновь, уложив её на спину, ублажал молодую женщину, так, что она кричала от наслаждения. Они не считали время, они забыли обо всем. Уже после, совершенно обессиленная, прижавшись щекой к его плечу, Сабина восторженно прошептала:

- Ты, очень хорош. Ты не уступаешь Нарбо в выносливости, и хотя твой член не такой огромный, как у него, но ласки твои восхитительны, а проникновения твои полны нежности. После Нарбо я чувствую усталость и плотское насыщение, а после тебя сладкую истому и души и тела.

16. ОРГИЯ

Утром, первый завтрак Сабина и Лоредан решили устроить в беседке в саду. Они чувствовали легкую приятную слабость, скорее даже негу и возлежали на широких ложах в одних коротких туниках. Прошедшая ночь была столь бурной и великолепной, что даже ненасытная Сабина, теперь казалось полностью удовлетворенной.

Рабыни подали фрукты, печенья, разбавленное водой прохладное вино. Лоредан, взяв с серебряного блюда гроздь винограда, спросил:

- Где Нарбо? Мне нужно поговорить с ним.

- Был в саду, — ответила Сабина, слегка рассеяно и потянулась с ленивой грацией сытой, удовлетворенной кошки. — Наверное, помогает садовнику.

Тут из ближайшей кипарисовой рощи, вдруг раздались вопли и ругань.

- Да, помогает, — рассмеялся Лоредан.

Перед беседкой появился негр. Громко ругаясь, он защищался руками от низенького сухонького садовника, наскакивающего на него и размахивающего пучком фасций^[103]. Такого соперника, Нарбо раздавил бы и не заметил, но в данной ситуации, он явно, был виноват. И самое главное, свою вину признавал. Об этом говорили неуверенность огромного негра и его растерянный вид. Если уж, Нарбо считал себя виновным хотя бы отчасти, он мог лишь защищаться, или же предпочитал удрать при этом сам, никогда бы не ударил оппонента. Кроме этого, Нарбо никогда не поднял бы руку на женщину или ребенка или соперника, явно слабее себя, если только не было серьезной опасности для его жизни и здоровья.

Увидев Лоредана, негр воскликнул:

- Господин, спасите! Этот садовник убьет меня!

- Тревиус, оставь его, — приказала Сабина. — Что он натворил?

- Что натворил, госпожа? — садовник вытаращил глаза. — Да этот неуклюжий слон вытоптал недавно посаженные розы и помочился в бассейн с золотыми рыбами.

- Цветы потоптал, нечаянно, это правда, а про бассейн, все неправда! — заорал Нарбо. — Я просто случайно выронил ночной горшок, когда проходил возле бассейна. Споткнулся о корень. И еще, у меня немного тряслись руки.

- Его утренняя слабость оправдана, — сладко улыбнулась Сабина и одарила Нарбо ласковым томным взглядом. — Особенно, после такой ночи. Не кричи Тревиус, высади розы заново и почисть бассейн. Ступай.

- Как будет угодно госпоже, — садовник прибывал в явном замешательстве. Что-то, бормоча себе под нос, он удалился.

- Ты ел? — спросила между тем Сабина у Нарбо.

- Нет еще, госпожа.

- Ну, так ступай на кухню, там Фида накормит тебя. Потом придёшь сюда, твой господин хочет поговорить с тобой.

Нарбо кивнул и скрылся с глаз. Сабина потянулась к Лоредану. Он нашёл ее губы.

- Прошлой ночью, ты, был, просто богом любви, — прошептала молодая женщина. — А вместе с Нарбо, вам вообще нет равных. Изис так кричала, когда вы её вместе…

- И ты, тоже кричала, — улыбнулся Лоредан, прижимая Сабину к себе.

- Правда? — рассмеялась она. — Кажется, я даже потеряла сознание. И ты прав, наверное, кричала.

Сабина чуть отстранилась и, приподнявшись на локте, посмотрела на любовника.

- Такую ночь, нужно повторить. Я, Изис или, кто-то ещё из моих рабынь, ты и Нарбо. Давай завтра. А сегодня, я хочу устроить пир. Приглашу своих знакомых. Оргия будет с вечера и до самого утра.

- И много будет гостей? — поинтересовался Лоредан.

- Два десятка свободных граждан, их сопровождающие и мои домашние рабы. В общем, человек двести.

Лоредан был впечатлен. Самая большая оргия, в которой он принимал участие в Валенции, насчитывала чуть больше полусотни человек.

- Умеете, вы здесь жить в Италии.

- Я покину тебя ненадолго, — сказала Сабина, поднимаясь с ложа. — Нужно многое подготовить, сделать пару важных визитов. Я буду после обеда, ближе к вечеру. Не скучай. Если, что будет нужно, обращайся к Изис.

Жарко поцеловав его, Сабина удалилась.

Лоредан остался в беседке. В ожидании Нарбо, он, устроился поудобнее на ложе, неторопливо потягивал вино и закусывал фруктами. Чернокожий раб появился минут через двадцать.

- Вот и я, господин.

- Послушай-ка, ты никому не наболтал о наших делах в Риме? — строго спросил молодой аристократ.

- Нет, что вы!

- Слушай Нарбо, съезди-ка ты в Рим и узнай, что там делается. Вернулся ли император из похода? А самое главное, осторожненько так разузнай в городе ли сейчас Гай Маррон. Только смотри у меня, не наделай глупостей. Не привлекай внимания. И не вздумай лезть во дворец. На вот тебе, — Лоредан сунул Нарбо мешочек с деньгами. — Это сделает стражников фискалия, более сговорчивыми. Как все разузнаешь, сразу возвращайся.

- Слушаюсь, господин.

Нарбо удалился. Лоредан продолжал наслаждаться отдыхом. Он принялся за сочную дольку дыни, когда его внимание привлекла темнокожая рабыня Нумида. Он увидел, как её стройная фигурка, облаченная в короткий белый хитон ^[104], мелькнула между деревьев. Девушка подошла к небольшому круглому бассейну, окруженному десятком смоковниц, скинула накидку и вошла в воду. Ополоснувшись и даже не став одеваться, она отправилась к дому. Тропинка по которой она шла, вела мимо беседки, где возлежал Лоредан.

- Нумида, — окликнул он.

Нисколько не смущаясь своей наготы, девушка подошла. Он с восхищением любовался её крепким, стройным телом, большими упругими грудями, широкими бедрами и стройными ногами. Еще влажная после купания, гладкая черная кожа Нумиды глянцево блестела. Лобок её был гладко выбрит. Нумида, улыбнулась, видя, как Лоредан пожирает её глазами. Откинув на спину и плечи свои черные, курчавые волосы, она спросила с оттенком некого озорства в голосе.

- Что будет угодно господину?

- Мне, угодно тебя! — воскликнул Лоредан и порывисто ухватил девушку за руку.

Столь же быстро и решительно, он привлёк её к себе и припал к полным губам африканки. Руки Лоредана скользнули по грудям и бёдрам рабыни. Нумида не возражала против этого. Напротив, всем телом она прильнула к молодому аристократу. С губ чернокожей девушки сорвался стон удовольствия. Лоредан овладел Нумидой прямо здесь в беседке несколько раз. Они занимались любовью, пока совсем не выбились из сил. После, слегка покачиваясь, Нумида ушла, Лоредан же, одевшись, отправился в дом, чтобы там дожидаться Нарбо.

Негр вошел в атриум, что-то держа под мышкой, завернутое в тряпку.

- Ну, как дела? — спросил Лоредан, устремляясь к нему.

- Все отлично! — широко улыбаясь, воскликнул Нарбо. — Император и почти вся его свита на севере. Воюют с германцами. Во дворце же сейчас, главный Гай Метелка.

- Гай Меттел, — поправил Лоредан. — А где Маррон? Ты узнал?

- Да вроде бы, с императором. Так мне стражники фиска сказали, когда я купил им выпивки. Так что сегодня, можем пробраться туда.

Лоредан удивленно посмотрел на Нарбо и спросил:

- Куда нам надо пробраться?

- Во дворец, господин!

- Во дворец? Зачем нам во дворец? — не понял Лоредан.

- Ну мы же, в первый раз пробирались туда, — пробормотал Нарбо. — Нас поймали. Но теперь, мы будем осторожнее.

- А ты помнишь, для чего мы пробирались то туда? — прищурился Лоредан.

- Ну это… Выяснить там…

- А сейчас, что ты собираешься выяснять? — заорал Лоредан. — Маррона во дворце, все равно нет! Так чего ради нам туда пробираться? Да у тебя вместо головы тыква! Пустая глупая тыква!

- Как тыква? — пролепетал Нарбо. — Он в панике ощупал свою голову, — Не может быть? Как же теперь… Неужели Ваал-Баба наказал меня?

Негр, даже посмотрелся в зеркало на стене.

Увидев, что с ним в порядке, Нарбо радостно запрыгал.

- Голова как голова! И нет никакой дурацкой тыквы! Спасибо Ваал-Баба!

- Интересно, за что ты благодаришь своего бога? — удивился Лоредан.

- Ну, как же господин, я тут совершил один не хороший поступок. То есть я думаю, что Ваал-Баба счел его нехорошим. Но видимо он все, же не настолько плох, раз моя голова при мне.

- И что же это за поступок?

- Вот, — Нарбо развернул тряпицу и Лоредан увидел довольно большую тыкву.

- Где ты взял ее?

- На базаре.

- Купил?

- Нет. Так взял, — испуганно пролепетал негр. — Позаимствовал. Но я не нарочно. Честное слово.

Лоредан побагровел от гнева.

- Что значит не нарочно? Ты понимаешь, что делаешь?

- Да господин, я каюсь и прошу прощения. У вас и у Ваал-Бабы. Тот торговец, у которого я взял тыкву, был человек не очень то богатый.

- Да причем здесь это, богатый или не богатый?

- Ну, как же, господин. Богатому эта тыква — нет ничто, он и не заметит. А тот бедняк из-за меня не получит деньги за эту тыкву и не сможет накормить своих детей.

- Да я не про это вовсе! — вскричал Лоредан. — Я про то, что тебя могли поймать!

- Я больше так не буду, — забубнил Нарбо. — Простите меня господин. Если прикажите, я верну эту тыкву тому доброму человеку.

- Ещё чего! — вскричал Лоредан. — Это все равно что написать на лбу: «Держите меня, я вор!» Зачем ты ее вообще украл? Тебя, что здесь плохо кормят?

- Я не крал. Я позаимствовал.

- Ну, хорошо, зачем?

- Сам не знаю. Злые духи должно быть меня запутали. А так, просто тыквенной каши захотелось.

- Тыкву отнеси на кухню, — сказал Лоредан. — И убирайся с глаз моих долой!

- Куда, господин?

- На кухню! — в ярости заорал Лоредан, потеряв терпение.

Негр в панике бросился бежать.

Наконец настал вечер. Сабина вернулась из деловой поездки и теперь, бегая по дому, давала указания. Рабы толпами метались вслед за ней. Мужчины тащили столы и ложа и расставляли их вокруг бассейна в большом зале. Женщины накрывали столы. По приказу Сабины весь дом был украшен гирляндами из цветов, повсюду на стенах зажжены факелы.

И вот, начали собираться гости. К немалой радости Лоредана, среди первых трех прибывших, оказался Фульвий Проскурий его соотечественник и партнер по торговым делам. Этого добродушного, румяного улыбчивого толстяка, сопровождала любовница — гречанка Ириана.

- Вот так встреча! — вскричал Фульвий Проскурий, обнимая Лоредана. — Давно ты в Италии?

- Около месяца, — сказал Лоредан. — А ты?

- Чуть больше месяца.

- Что случилось с тобой? — вскричал Лоредан. — Когда твой корабль исчез из порта Алерии, я не знал, что и думать. То ли, ты бросил меня, то ли буря не дала тебе возможности вернуться.

- Та ужасная буря, — закивал Фульвий Проскурий. — Онаотнесла «Феликсу» к северу-востоку, к берегам Этрурии ^[105]. Корабль был сильно повреждён и я не мог вернуться за тобой на Корсику. Пришлось остановиться в гавани Тарквиниума ^[106] и чиниться целых две недели! Ну, ничего, зато торговля пошла неплохо. Здесь в Италии наша шерсть на хорошем счету. Но скоро, нужно возвращаться за новой партией товара. Сегодня вот, я принял приглашение Сабины. Стоит, как следует повеселиться перед обратной дорогой. А ты, здесь за тем же?

- Да, вроде того, — кивнул Лоредан.

Поскольку, им было нужно ещё о многом поговорить, они решили устроиться на соседних ложах.

Вскоре, прибыло ещё несколько гостей: шесть мужчин и столько же молодых красивых женщин, все уже слегка навеселе. Их сопровождали рабы и рабыни в туниках из дорогих тканей, умащенные дорогими маслами и духами. Сабина приветствовала каждого гостя и провожала его к столам.

- Сюда почтенные квириты! ^[107] — восклицала она. — Я рада видеть вас в моем доме. Сегодня будет интересный вечер и ночь полная удовольствий.

Между лож и столами, туда сюда, сновали рабыни Сабины в коротких полупрозрачных туниках из виссона ^[108], отчего, сквозь тонкую ткань были видны их гибкие тела. Девушки следили, чтобы чаши гостей всегда были полны вином. В центре зала, между столами танцевали смуглокожие танцоры из Фригии. Им аккомпанировали обнаженные, светловолосые арфистки и флейтистки из Греции. Тут же, собравшихся развлекали чернокожие глотатели огня из Нубии и заклинатели змей из Нумидии.

Вновь, прибыло несколько гостей. Лоредан, увлекшийся беседой с Фульвием Проскурием, уже не обращал на них внимания. Тут ещё, к их разговору присоединился возлежащий напротив, Гай Марций Приский из Неаполя. Услышав, что Лоредан ведет обширную торговлю, он предложил заняться совместной перевозкой египетского зерна и папируса. Лоредан, нашел это предложение, весьма интересным для обсуждения.

Нарбо тем временем, совместно с несколькими другими рабами, сменил подуставших девушек и начал разливать вино в чаши гостей. Пьяные аристократки хихикали и не упускали возможности пощупать черного красавца, некоторые, особо раскованные дамы не постеснялись забраться руками к нему под набедренную повязку. Почувствовав его мощь, они восторженно смеялись и вздыхали. Нарбо же не упускал случая, что-нибудь стащить со стола. Благо, стол просто ломился от всяких яств.

Морская рыба в подливке из речных устриц и лимонного сока, лежала в длинных узких тарелках. Жареная дичь: утки, гуси, перепела и голуби, посыпанные свежим зеленым луком, подавались на больших подносах. Отдельно, на блюдах громоздились свежесваренные лангусты, крабы, омары. Огромные сыры из Галлии укладывали или в виде пирамид или колонн. Хлебы, посыпанные анисом подносили ещё теплыми. Фалернское вино лилось рекой. На блестящих фарфоровых тарелках из Китая подали ракушки с африканских берегов и улитки с тмином. Для удовлетворения самых изощренных вкусов принесли маленьких жареных антилоп, нутро которых было набито паштетом из печени рыб, целые бараньи туши, сваренные в сладком вине, белки из куриных яиц в маринаде, копченые бычьи окорока, пропитанные дымом благовоний.

Любители сладкого, могли отведать торты, политые вином или гиметским медом ^[109], посыпанные анисом. К их услугам были также пирожки с яблоками или ягодами, сваренные в меде.

Насытившиеся мясом, брали с подносов гроздья винограда, арбузы, дыни, лимоны, финикийские орехи, фисташки и миндаль.

Над столами раздавалось чавканье, шум разговоров, звон кампанийских чаш ^[110]. Некоторые, выпив лишнего, распевали песни или корчили рожи в медных, начищенных до блеска зеркалах. Женщины громко взвизгивали, хохотали и потеряв всякий стыд приставали либо к своим спутникам, либо к рабам.

Пир был самом разгаре. Фригийских танцовщиков сменили девушки из Финикии и Сирии. Юные, смуглые красавицы были полностью обнажены. Их черные волосы, заплетенные в множество тонких косичек, спускались по плечам и спинам ниже ягодиц. На запястьях и щиколотках сверкали золотые браслеты. Головы финикиянок украшали диадемы с изображением богини Иштар, а сириянки носили в волосах большие заколки с изображением бога Элагабала, чей культ, был весьма популярен в восточных провинциях Римской Империи. Дикие танцы, смуглокожих нимф, преисполненные откровенной похотью, взволновали всех присутствующих. Пиршество, быстро перетекало в разнузданную оргию. Две флейтистки, бросив свои инструменты, приникли к Нарбо. Втроем, они упали прямо на пол между столами. Мужчины, без разбора притягивали к себе и рабынь и соседок по ложам. Лоредан, возле которого устроилась одна из златокудрых арфисток и одна из сирийских танцовщиц, мельком увидел Сабину. Она лежала на передвинутом к бассейну ложе и ею, один за другим овладевали её собственные рабы и кое-кто из приехавших со своими господами. Увидел он и Изис, которая занималась любовью одновременно с двумя мужчинами. Некоторые из девушек ласкали друг друга, а две финикиянки делали это в изящном танце. Лоредан, жарко поцеловав в губы сначала гречанку, потом сириянку и решил, вместе со всеми предаться во власть Эроса.

Он даже не подозревал, что за ним пристально наблюдают. А наблюдал за ним, сверлил ненавидящим взглядом никто иной, как Квинт Мелорий. Он, как и все остальные был в числе приглашенных, но подъехал совсем недавно. Сначала, он не заметил Лоредана, ел и пил, лежа далеко в стороне, от того места, где был его обидчик. Он и подумать не мог, что встретит здесь того негодяя, что оскорбил его в портовом трактире, да еще и украл письмо к фискалию Гаю Маррону, из-за чего потом возникло столько неприятностей. Но вот, зоркий Тарикс, его доверенный раб, закончивший распрягать лошадей и вошедший в зал, тут же разглядел в толпе, и Лоредана, в объятиях двух нимф и Нарбо, лежащего под кучей обнаженных, стонущих женщин. Тарикс немедленно сообщил о своем открытии господину.

- Да, это точно они, — не сводя глаз с Лоредана, прошептал Квинт Мелорий, и сжал кулак, так, что костяшки пальцев побелели. — Они, клянусь богами!

Квинт Мелорий с раздражением оттолкнул от себя двух римских аристократок, настойчиво лезших к нему с поцелуями и повернул к Тариксу красное, перекошенное злобой лицо. — Вот что, Тарикс немедленно поезжай к ближайшей заставе и приведи сюда первых попавшихся солдат. Скажи им, что здесь на вилле Сабины Агилы находится разбойник.

Тарикс кивнул и выскользнул из зала.

Тем временем, воинственно загудели барабаны, запела флейта и перед гостями появились четыре девушки из Британии. На их руках были наручи, на ногах поножи, в остальном же, их гибкие, стройные тела, были полностью обнажены. Длинные, светлые волосы распущены. Каждая из амазонок была вооружена двумя длинными кинжалами. Они начали бешенный, стремительный и вместе с тем искусный танец, сопровождающийся ударами, выпадами и уклонением от атак. Пирующие разразились восторженными воплями. Девушки кружились все быстрее и неистовее, темп музыки тоже нарастал, мелькала сталь, сверкали глаза. Зрелище было завораживающим. Когда танец закончился и барабаны смолкли, амазонки замерли. Их тела блестели от пота, груди поднимались и опускались от быстрого дыхания, среди спутанных волос сверкали глаза этих диких и свирепых северных волчиц, возбуждающе притягательных и смертельно опасных одновременно.

Когда они покидали зал, их сопровождала бурная восторженная овация. На смену британкам вышли нумидийские танцовщицы в фиолетовых накидках. Они двигались так, что время от времени, складки их одежд, словно дразня присутствующих, то тут, то там на мгновение приоткрывались, оголяя, то упругие груди нумидиек, то их сильные бедра, то округлые ягодицы, то длинные стройные ноги.

Но едва нумидийки начали танец, как в зал вбежал Тарикс, а затем вошли пять солдат в полном вооружении. Возглавлял их здоровенный центурион с мужественными и грубыми чертами лица, казалось, вырезанными из дуба. Подбородок центуриона был столь мощен, что казалось, ремешок шлема, вот-вот лопнет.

- Кто нас вызывал? — рявкнул центурион.

- Я! — вскочил Мелорий. — Хочу заявить, что среди присутствующих находится преступник, грабитель, вор и разбойник.

- Где все эти негодяи? — загремел центурион.

- Простите? Негодяи?

- Ну, ты сказал, что их тут четверо. Преступник, грабитель, вор и разбойник. Получается ведь, четверо.

- Четверо? — Мелорий вытаращил глаза. — Нет, это один человек!

- Один? Не слишком ли много достоинств для одного? — хмыкнул центурион, выхватывая из ножен меч, при этом ни один мускул не дрогнул на его квадратном лице. — Так, где же он?

- Вот он! — указал Мелорий на Лоредана. Тот, испуганно озирался по сторонам.

- Ага! Разбойник! — центурион направился к Лоредану. — Стой спокойно и ничего тебе не будет. Ты арестован.

Но на встречу центуриону шагнула Сабина Агила, которую рабыни успели завернуть в короткую розовую накидку.

- Центурион, соизволь объяснить, что здесь происходит.

- А вы… — вояка в нерешительности остановился, поскольку накидка едва прикрывала тело молодой женщины, а ноги ее, так и вовсе, оставались голыми. Влажно блестящие потеки на её бедрах, его тоже смутили.

- Я хозяйка этого дома, — сердито сказала Сабина. — Мой муж очень известный человек. Как вы вообще вошли? Люди у ворот и привратник у входа не остановили вас?

- Они пытались, — криво улыбнулся центурион. — Простите, госпожа за вторжение, — последовал легкий поклон. — Вот от этого господина, — он указал на Мелория, — пришло сообщение, что в ваш дом пробрался преступник.

- Какая глупость! — вскричала Сабина возмущенно. — И кто, по-вашему здесь может быть преступником? — она обвела помещение рукой. — Здесь, собрались почтенные граждане, отдохнуть и развлечься.

- Этот господин, — центурион кивнул на Квинта Мелория, — утверждает, что преступник вот этот господин, — и он указал на Лоредана.

Тот возмущённо вскричал:

- А где доказательства? На каком основании меня называют преступником?

- Ты оскорбил меня, свинья! — завопил Квинт Мелорий. — Оскорбил и украл важное для меня письмо!

- Это только слова и ничего больше! — парировал Лоредан. — Лживая болтовня! Почему, ты славный центурион, прости, не знаю твоего имени, поверил словам этого проходимца?

- Проходимца? — взвился Квинт Мелорий. — Да меня все здесь знают! И в Риме знают! И по всей Италии! Я Квинт Мелорий! А вот ты кто такой? Твоего имени я даже не слышал!

Мелорий начал обращаться к ничего не понимающим гостям:

- Вы знаете кто это такой? Вы знаете имя этого негодяя?

- Я могу поручиться за каждого из своих гостей! — воскликнула Сабина. Она раздраженно обратилась к Квинту Мелорию:

— Уважаемый Квинт, зачем вы устроили скандал? Неужели нельзя было обсудить этот вопрос, не привлекая сюда стражу?

- Да как же без стражи? — выпучив глаза, заорал патриций. — Меня избили и обокрали!

- Видимо не достаточно, — сквозь зубы процедил Лоредан. — Видят боги, нужно было тебе еще наподдать.

- Слышали?! — Квинт Мелорий сделал картинный жест в сторону Лоредана. — Вылитый разбойник!

- Все, хватит! — раздраженно рявкнул центурион. — Я арестую вас обоих и отправлю на дознание к префекту Рима Макретиану. Он то разберется, кто честный гражданин, а кто разбойник и проходимец.

- Это возмутительно! — заорал Мелорий. — Честного гражданина хотят арестовать ни за что! Говорю тебе, центурион, исполни свой долг, арестуй этого… И вон того, огромного негра!

- Так, стой спокойно, — приказал центурион Нарбо.

Однако, он добился совершенно противоположного. Нарбо издал душераздирающий крик, схватил табурет из слоновой кости и швырнул его в центуриона.

Крак! Табурет угодил в шлем. Глаза центуриона сошлись к переносице и с высунутым языком, он рухнул на пол. Лоредан схватил со стола торт и швырнул его в физиономию Мелория. Тот перестал видеть, оступился и упал в бассейн. Рабыни подняли испуганный визг. Гости вскочили и все стали беспорядочно метаться. Солдаты кинулись к Нарбо. При этом, они не стеснялись опрокидывать столы, бесцеремонно расталкивать и сбивать с ног почтенных аристократов. Нарбо схватил баранью тушу и швырнув её в солдат, кинулся бежать, лавируя среди столов и лож. Вокруг с испуганными воплями метались гости, рабы и слуги.

Кто-то поскальзывался на кусках мяса, арбузных и дынных корках. Кого-то сбивали с ног, третьи падали от того, что поскальзывались в лужах вина. Мелорий выбрался из бассейна и вместе с Тариксом набросился на Лоредана. Тот бегал от них между столами и швырял в противников тушки жареных уток, гусей, зайцев, яблоки. Нарбо сцепился в бассейне с двумя солдатами, а трое других бегали вокруг и не как не могли протолкнуться на помощь товарищам, через мешанину тел.

Лоредан неожиданно поскользнулся, наступив ногой на лицо одного из рабов, прятавшегося под столом, но вдруг решившего выглянуть. Мелорий, тоже споткнулся об этого раба, но успел схватить Лоредана за ногу. Падая, Лоредан схватил за ногу одного из гостей, а тот, падая схватил ещё одного, а тот в свою очередь опрокинул еще двоих. На полу образовалась вопящая куча-мала. Лоредан, кое-как освободился, юркнул под стол, прополз под ним и вылез с другой стороны. Но тут, на него прыгнул Тарикс, вцепился обеими руками в волосы. Заорав, Лоредан упал на спину, чтобы придавить маленького негодяя. Тарикс охнул и отцепился. Обозленный Лоредан, принялся макать грека головой в бассейн. Тот пыхтел и громко булькал.

Квинт Мелорий тем временем, весь перемазанный жиром, со всклоченными волосами, в которых запутались рыбьи кости и другие объедки, вылез из-под груды барахтающихся тел. Громко ругаясь и расталкивая всех встречных, он искал Лоредана. Увидев, как тот измывается над Тариксом, Мелорий завизжал от ярости. Он схватил со стола первое, что ему попалось — крохотный ножичек для чистки фруктов и ринулся на ненавистного врага. Лоредан оставил тяжело дышащего, кашляющего Тарикса и обратился в бегство. Мелорий упорно преследовал его, грозя всадить лезвие в спину. Тут, из одной из боковых комнат неожиданно выскочил Фульвий Проскурий. Ножичек Мелория воткнулся ему в толстую ягодицу. Фульвий взвыл, выдернул лезвие и напал на оторопевшего Мелория. Теперь, уже тот вынужден был спасаться бегством.

Лоредан ворвался в ту самую спальню, откуда так, кстати, выпрыгнул Фульвий, бросился к открытому окну и недолго думая, сиганул в него. Нарбо, бежавший следом за господином, немного не успел. Тарикс, уже пришедший в себя, схватил негра за ногу и начал громко звать солдат. Сначала, бесцеремонно расшвыривая гостей, прибежали двое. Нарбо, как следует, врезал Тариксу, и толкнул его прямо на подбегающих стражников. Затем, сорвал со стены занавеску и замотал в нее всех троих. Пока они, ругаясь, пытались выбраться, негр ринулся к окну. Но его уже нагнал пришедший в себя центурион.

Нарбо схватил с ложа подушку и огрел ею преследователя. Тот рубанул мечом, и подушка разлетелась, наполнив всю комнату пухом. Нарбо набросил на центуриона покрывало и толкнул ошеломленного противника. Центурион отлетел и, завертевшись волчком, врезался в стенной шкаф. Тот начал разваливаться и на троих, вбежавших в комнату солдат посыпались подушки, покрывала, свечи, одеяла, туники, свертки разноцветной материи. Центурион и его подчиненные орали и молотили в воздухе кулаками, пытаясь выбраться из массы заваливших их вещей.

Нарбо, наконец, добрался до окна и выпрыгнул в ночь.

17. ТРИУМФ

До самого утра беглецы прятались в кипарисовой роще, расположенной в трех стадиях от виллы Сабины Агилы. По пути туда, им пришлось пересечь стремительный широкий ручей, а после их угораздило попасть в небольшое болотце, скрытое не только непроглядной ночной тьмой, но и густыми тенями от деревьев. В общем, до рощи, ставшей их убежищем, они добрались страшно усталыми, грязными и промокшими до нитки.

С первыми лучами солнца, путешественники поплелись обратно к дому их покровительницы. У ворот их узнали рабы и пропустили во двор. Оттуда, беглецов сопроводили в атриум, где их и встретила Сабина. На ней был длинный белоснежный пеплос, плотно облегающий красавицу в тонкой талии и почти полностью, открывающий её великолепные груди. По бокам пеплоса от самого низа и до пояса шли разрезы, так, что при каждом шаге Сабины мелькали её гладкие округлые бедра и стройные длинные ноги, обутые в изящные сандалии с высокими тонкими каблуками.

Сабина Агила, как всегда, была великолепна. Её красоту не могли приуменьшить даже усталый, полусонный вид.

Увидев, на кого похожи Лоредан и Нарбо, Сабина пришла в ужас и тут же, приказала рабам приготовить для них купальню и накормить. Потом, привела Лоредана и Нарбо в свою спальню. Здесь, полулежа на кровати под большим балдахином из полупрозрачных занавесок, она рассказала им, что произошло после их бегства.

Центурион прицепился к ней с расспросами: кто такие Лоредан и Нарбо, как их зовут, откуда они и как попали в ее дом? Сабина соврала, что имя Лоредана было Марк Скавр и родом он из Афин. Его ей порекомендовал кто то из знакомых, но кто, она, конечно же, не помнит. Затем, вышел неприятный разговор с Квинтом Мелорием. Тот кричал, что ноги его больше не будет в доме, где разбойников принимают, как честных добропорядочных граждан. В конце концов, в середине ночи и Мелорий и центурион со своими солдатами убрались прочь. Остальные гости разъехались еще раньше.

- Вы двое, между прочем, испортили весь вчерашний праздник, — сердито сказала Сабина. — Мои гости, были сильно перепуганы, кто-то посчитал себя, даже оскорбленным. Теперь, мне придется каждого посетить и как-то объяснить случившееся, заверить, что подобное больше не повториться.

- Я прошу простить меня и моего раба, Сабина, — сказал Лоредан. — Но согласись, в большей степени вчерашний праздник испортил Квинт Мелорий, будь он проклят.

- Я вас прощу, — Сабина обворожительно улыбнулась, облизала языком губы и плавно провела руками по своим бедрам. — Но только, если вы двое… Если вы…

- Непременно, — проникновенно произнес Лоредан, глядя ей прямо в глаза — Нам, лишь нужно немного отдохнуть.

- Я и сама нуждаюсь в отдыхе, — тихо рассмеялась Сабина. — Вчера у меня было много мужчин. А потом, еще весь этот переполох… Так что, я буду сегодня спать до полудня. У вас есть время до вечера. Потом, до самого утра я хочу, чтобы вы доказывали мне вашу мужскую силу. Много-много раз! Изис, я тоже позову.

Она помолчала немного, после, взглянув на Лоредана, спросила:

— Объясни мне, почему Квинт Мелорий так тебя ненавидит? Что между вами произошло?

- У нас была случайная ссора в одном трактире, — сказал Лоредан. — Мелорий был пьян, оскорбил меня и ударил. Я, ответил ему тем же.

- А про какое письмо он тут все кричал? — полюбопытствовала Сабина.

- Понятия не имею, — пожал плечами Лоредан. — Должно быть, он сам его где-то потерял, а обвинил меня в краже. А может, никакого письма и вовсе не было. Тут Нарбо звонко шлепнул себя по лбу и воскликнул:

- Господин, письма! Я совсем забыл про письма!

- Письма? — удивленно спросил Лоредан. — Какие ещё письма, Нарбо?

- Ну, когда я вчера ездил в Рим, чтобы узнать прибыл ли туда император, ненадолго завернул на тот самый пляж, где нас нашла госпожа.

- А зачем тебе туда понадобилось?

- Во время бури я потерял Ваал-Бабу и очень хотел отыскать его.

- Ты мог бы вырезать из дерева другого, — рассмеялся Лоредан.

- Да, мог бы конечно, но тот получился очень уж удачным. В первый раз мне удалось так хорошо передать веселый и добрый нрав Ваал-Бабы.

- Ну и как, нашел ты его?

- Нет, господин, — вздохнул Нарбо. — Но зато мне попался ваш футляр с письмами.

- В самом деле? — удивился Лоредан. — Просто невероятная удача. Но они, верно пострадали от воды?

- Не знаю господин, я не проверял.

- Что за письма? — полюбопытствовала Сабина.

- Это мои документы, касающиеся торговли и представительства. В общем, ничего интересного, — уклончиво ответил Лоредан, разумеется умолчав, что среди тех бумаг было и то самое письмо, отнятое у Мелория.

- Странная история — пробормотала Сабина.

Пристально посмотрев на Лоредана, потом на Нарбо, она сказала:

- Все-таки, вам не следовало оказывать сопротивление тому центуриону. Я уверена, префект города во всем бы разобрался. Теперь, вас точно будут воспринимать, как разбойников.

- Нет уж, я не позволю арестовать себя! — вскричал Лоредан, — Да еще, по нелепым обвинениям этого глупца Мелория, чтоб он подавился, собака.

- И я, не позволю меня схватить, — поддакнул Нарбо. — Если только, господин прикажет мне сдаться.

Сабина на это, лишь покачала головой.

- У Квинта, кстати, начались крупные неприятности, после того, как вы сбежали. Оказывается, он ранил Фулвия Проскурия. Рана пустяковая, но тот объявил Мелория разбойником. Центурион арестовал Квинта и повез его к префекту разбираться, а Фульвий пригрозил, что подаст на Мелория в суд.

- Так ему и надо, — процедил Лоредан. — А кстати, где живет этот Мелорий?

- В Риме, где то в районе Эсквилинского холма, — ответила Сабина. — А тебе это зачем? Хочешь поехать к нему? Ты бы съездил, да уладил ваши разногласия. Иначе, он так и будет обвинять тебя.

- Вот ещё, — хмыкнул Лоредан. — К нему я не поеду. — Лучше скажи, он богат и действительно известен во всей Италии? Есть у него влиятельные друзья или покровители?

- Ну, влиятельных друзей у него хватает, — кивнула Сабина. — А вот, насчет чьего либо покровительства, я не уверена. Он никогда не упоминал о таком человеке. Что касается его известности и богатства, могу сказать, что Квинт Мелорий весьма известен, пожалуй, лишь в Лациуме ^[111]. Его немного знают в Кампании и Лукании ^[112]. Живет он в роскоши, но при этом очень расточителен. У него много долгов, возможно даже превышающих стоимость его собственного имущества. Впрочем, среди магистратов и судей у него много знакомых и они позволяют Квинту отмазываться от долгов или затягивать срок их выплаты.

- А чем же занимается этот Мелорий? — спросил Лоредан.

- В основном ростовщичеством, перепродажей рабов, да владеет несколькими жилыми домами, — ответила Сабина. — Зачем тебе все это знать?

Лоредан пробурчал: «просто так" и направился к выходу из комнаты, подталкивая вперед Нарбо.

- Мы покидаем тебя, прекрасная Сабина. Тяжелая ночь заставляет нас поскорее прилечь и отдаться чарам Морфея.

- Ступайте, — кивнула Сабина, — Отдыхайте и не забудьте о сегодняшнем вечере, когда мы вчетвером отдадимся, уже чарам Эроса.

Покинув спальню любовницы, Лоредан и Нарбо вышли в атриум.

- Нарбо, где мои письма?

- Сейчас, господин.

Негр сбегал в свою комнату и быстро вернулся с кожаным футляром. Лоредан торопясь и волнуясь, открыл его. Больше всего его заботило, сохранилось ли заемное письмо для аргентариумов. К его немалой досаде оно промокло и измохрилось. Изрядно пострадали и остальные документы, а вот письмо, отнятое у Мелория, удивительное дело — осталось почти незатронутым морской водой.

- Просуши футляр и сложи в него все, что более-менее не пострадало, — распорядился Лоредан. — Может и сгодится для чего-нибудь. И вот ещё что, — молодой аристократ зевнул. Усталость и бессонная ночь давали о себе знать. — Завтра с утра поезжай в Рим. Снова узнай, как там дела и что слышно об императоре. Только гляди, веди себя благопристойно. Понимаешь, о чем я говорю?

- Да господин, я не полезу во дворец и ввязываться в драку ни с кем не буду.

- И это все? — прищурился Лоредан.

- Кажется всё, господин.

- Нет не все, — свирепо глядя на Нарбо, процедил молодой аристократ. Он поднес к носу испуганного негра кулак. — Кое о чем, ты забыл, Нарбо.

- Я все понял! — воскликнул негр. — Ничего не буду заимствовать на рынках.

- Да, вот теперь, все, — Лоредан улыбнулся. — Ступай и отдыхай.

Нарбо отправился в отведенную для него комнату, молодой аристократ в свою спальню. К вечеру, им обоим, действительно понадобится много сил.

Вернувшись из Рима к вечеру, Нарбо сразу же отправился к Лоредану.

Он нашел господина в его комнате, возлежащего на обнаженной и стонущей от удовольствия Изис. Раб застыл на пороге комнаты, в ожидании, когда господин закончит. Лоредан мог бы продолжать еще долго, но новости, привезенные Нарбо были поважнее.

- Пока, ступай, — приказал девушке Лоредан, едва увидев негра.

Как только Изис скрылась за входным занавесом, молодой аристократ обратил все свое внимание на чернокожего раба.

- Господин, прошлой ночью, император вернулся с преторианской гвардией и частью войска, — сообщил Нарбо. — Завтра, состоится его триумфальный въезд в город по случаю победы над варварами.

- Это хорошо, — кивнул Лоредан. — А с ним, вернулась и вся его свита? Ты узнал что-нибудь про Маррона? Где этот старый мерзавец?

- Узнал, господин. Он тоже вернулся.

- Отлично! — воскликнул Лоредан. — Теперь, нам надо пробраться во дворец и схватить его. Еще, неплохо бы схватить Мелория. Я хочу допросить их обоих. Нужно выбить из негодяев всю правду. Особенно из Маррона. Уж он то, точно знает, что затеял против меня Марк Серторий. Знаешь, Нарбо, этот триумф нам на руку. Все будут праздновать, веселиться, повсюду будет суета. Стражники во дворце, наверняка напьются сильнее обычного. Вот тут то, мы и проникнем во дворец. Вот что, завтра поедем в Рим вместе. Всегда хотел посмотреть на триумф. А как стемнеет, проберемся во дворец. Видят боги, я заставлю Маррона рассказать мне всю правду!

О намерении уехать Лоредан сообщил Сабине. Она немного погрустила. Просила не забывать ее и по возможности заезжать в гости.

- Сегодняшняя ночь должна быть особенной, — сказала она. — Я хочу быть с тобой и Нарбо. Без Изис. Только я и вы двое.

На другой день, рано утром, Лоредан в белоснежной, отглаженной тоге, и Нарбо в короткой серой тунике, подпоясанной широким поясом, вышли из дома. Сабина проводила своих любовников до двора, где их ждала, квадрига, запряженная двумя парами пегих коней.

Молодая женщина обняла Лоредана, потом Нарбо.

- Удачи вам. Надеюсь, еще увидимся.

- Ты останешься здесь на вилле? — спросил Лоредан.

- Сегодня да. Завтра уеду в Арицию. Захочешь увидеться приезжай туда. Наш дом в конце Кипарисовой улицы, справа от центральной дороги. Меня не спрашивай, сперва вызывай Изис, а она сообщит мне о твоем приезде.

- Но только ты, наверное, ни скоро приедешь, — с нескрываемой грустью добавила Сабина.

- На все воля богов, — ответил Лоредан.

Рабы открыли ворота, и путешественники отправились в Рим.

Сначала, не мощёная, но отлично укатанная дорога вела мимо обширных виноградников и пшеничных полей. Потом, путники выехали на дорогу Севериана, проложенную совсем недавно вдоль побережья. В чистом голубом небе ярко светило солнце, до путешественников доносился шум моря и крики чаек. По обеим сторонам дороги раскинулись кипарисовые рощи и заросли дикого винограда. Среди листвы весело щебетали разные мелкие пташки.

Через пару часов, они проехали мимо Ардеи ^[113] и вскоре прибыли в Лаврентум ^[114] — небольшой городок, где наскоро перекусили в одном придорожном кабачке. Далее, путешественники продолжили свой путь, выехав на Лаврентийскую дорогу, ведущую в Рим с юга. В древние времена в этих местах были обширные болота, но еще в эпоху Ранней Республики их начали осушать, а через многочисленные речушки, впадающие в Тибр с юго-востока, проложили мосты. Уже недалеко от Рима Лаврентийская дорога слилась с Остийской.

Здесь в этот ранний час, когда только-только прошло время второго утреннего завтрака по пути попадалось немало груженых возов и пеших путников. Многие хотели успеть к началу триумфа, а торговцы спешили на рынки, чтобы поскорее распродать товар.

Вскоре, показались пригороды Рима. По обеим сторонам тракта здесь возвышались двухэтажные, но чаще всего одноэтажные домики, крыши которых увивали виноградные лозы.

Лоредан и Нарбо проехали мимо гробницы Цестия, своей формой и остроконечной верхушкой напоминавшей гробницы египетских фараонов и в числе многих экипажей и повозок въехали в Рим через Раудоскуланские ворота. Стражники пропускали всех, изредка проверяя грузы и заглядывая в крытые возы.

Оставив позади Авентинский холм, путешественники достигли Бычьего форума и далее, проехав между Палатинским холмом и Велабром, где уже вовсю шла бойкая торговля, прибыли к Императорскому форуму.

Здесь, в отличии от кварталов Авентина, заселенных в основном беднотой, улицы были широкие и чистые, вдоль дорог стояли богатые дома, все вокруг утопало в садах, тут и там били фонтаны, а через территорию некоторых усадеб проходили рукотворные русла широких ручьев, выложенные мраморной плиткой.

Отсюда были видны величественные арки и колонны, воздвигнутые в разные времена разными императорами, своими размерами и архитектурой поражали рынки, портики, храмы и святилища. Здесь величие Рима представало во всем своем блеске и силе.

Столица Империи, между тем, просыпалась. С каждой минутой людей на улицах становилось все больше и больше. Кто-то шел налегке, некоторые тащил корзины, мешки или катили перед собой тележку с поклажей. Многие богачи, кто лежа в лектиках, кто на колесницах, в сопровождении толп рабов, слуг и клиентов, направлялись в сторону Императорского форума, где и должно было состояться триумфальное шествие. Туда же, со всех концов города стекался и весь остальной люд, особенно многочисленная чернь.

Собирался народ в основном по обеим сторонам так называемой Широкой улицы, по которой от Фонтильских ворот, мимо комплекса императорских дворцов, мимо холмов Велия и сенатской курии и должна была пройти процессия.

Толпы простого люда плотно заполнили улицу с обеих сторон. Все шумели, кричали, кое-где вспыхивали потасовки из за лучших мест. Экипажи богачей вклинивались прямо в толпу и чтобы не попасть под колеса, люди с проклятием расступались, увеличивая позади себя давку. Городские стражники кидались то туда, то сюда, стремясь, навести порядок. Вдоль улиц, чтобы на проезжую часть никто не сунулся, натянули канаты и железные цепи. Для сдерживания толпы, через каждые три шага, стоял вооруженный солдат когорт вигилов.

Нарбо довольно удачно подвел колесницу почти к самой проезжей части, так что с этого места он и господин все отлично могли видеть. Было несколько недовольных, тем, что их оттеснили лошадьми в сторону, но высказываться громко побоялись, оценив рост и силу возницы, а также длину и толщину его плети.

Вот, наконец, в отдалении со стороны Фонтильских ворот торжественно загудели трубы. Толпа в волнении поддалась вперед, солдаты возле ограждений, тут же начали оттеснять особо любопытных обратно. Через минуту показался отряд императорских рабов. Это были исключительно сильные мужчины, числом в тысячу или около того, собранные казалось, со всех концов Ойкумены, так разнообразны были и цвета их кожи и черты лиц. Их одежда, состояла из одних набедренных повязок, мускулистые тела блестели от масла. Рабы несли на огромных подносах слитки золота, груды драгоценных камней, цепи из серебра, вазы и кувшины с вкрапленными в них алмазами.

- Странно, не думал я, что у северных варваров есть такие богатства, — произнес, стоящий неподалеку от колесницы Лоредана седовласый старик.

Несколько человек повернули к нему удивленные лица. Старик объяснил:

- Когда я служил в Девятом Триумфальном легионе, часто приходилось воевать с германцами. И через Рейн и через Данубий я ходил. Сколько селений мы спалили и не сосчитать. Но нигде, клянусь богами, я не видел у германцев столько золота, сколько пронесли здесь. Раньше, давным-давно и великий Юлий Цезарь с варварами воевал и Германик и Тиберий, но даже они не захватывали у германцев столько золота. Должно быть, Каракалла снискал особую милость у Фортуны, раз ему досталась такая добыча.

Следом за рабами прошла когорта легионеров — особо почетные стражи трофеев. Далее, за ними шла группа важных толстопузых сенаторов с надменными лицами, все как один в белых тогах с широкими пурпурными полосами вдоль края одеяния. За сенаторами двигалась повозка с трубачами, а сразу за ними отряд флейтистов в красных плащах с позолоченными лавровыми венками на головах. За музыкантами двигались пять огромных возов, каждый из которых тащили три здоровенных белых быка, чьи рога обматывали разноцветные ленты. Возы до верху были заполнены оружием побежденных. Всех, особенно впечатлили огромные, тугие луки кочевников-аламанов. Правда, вновь не обошлось без недоразумения. Старик, ранее удивившийся обилию захваченного у германцев золота, в этот раз углядел среди оружия довольно много пехотных македонских доспехов, покрытых искусным орнаментом и сарисс ^[115], какими пользовались воины фаланги.

- Вот уж не думал, что у варваров есть такие вещи! — воскликнул он. — Это что же, германцы теперь бьются, как воины Александра Великого? Клянусь Юпитером, еще немного и варвары научатся делать катапульты!

Несколько человек между тем, пронесли медные таблички с названием разгромленных племен. Всех поразило число этих табличек. Кто-то в недоумении воскликнул, что среди побежденных варваров: хаттов и аламаннов, почему-то значатся несколько фракийских и иллирийских племен, покоренных три столетия назад еще при Республике.

Старый легионер, услышав это, посмеялся и сказал, что Каракалла, должно быть, покорил эти племена еще раз, для верности. Один из стражников в оцеплении велел старику заткнуться и не ставить под сомнение подвиги и военные заслуги императора.

Ну вот, наконец, на роскошно убранной колеснице появился и сам виновник торжества, император Марк Аврелтий Антонин Бассиан Септимий Север Каракалла. На нем была пурпурная туника. Раб, стоящий позади императора, держал над его головой лавровый позолоченный венок. В одной руке император сжимал скипетр из слоновой кости, увенчанный медным орлом и лавровой ветвью, в другой меч. Сразу за императором, в пышном одеянии, с ног до головы увешанный золотом и драгоценностями, на убранной дорогими коврами карруке ^[116], ехал префект претория смуглолицый Опеллий Макрин. За ним, следовали еще несколько колесниц с особо приближенными и друзьями императора. По обеим сторонам этой процессии в два ряда, верхом, ехали преторианцы в начищенных до блеска доспехах и в пурпурных парадных полудаментах.

Народ приветствовал императора и его свиту криками и рукоплесканием. Особенно, восторженные крики усилились, когда юные мальчики-рыбы, стоявшие на подножках колесниц, начали швырять горстями, во все стороны медные монеты. Толпы нищих, вопя и ругаясь, ползали по земле, подбирая щедроты императора. Тут же вспыхивали многочисленные потасовки, началась страшная толкотня.

Нарбо с радостным криком соскочил с места возницы и бросился в самую гущу бродяг и тоже, стал собирать деньги. Он ссыпал их себе за пазуху, прятал за щеку. Лоредан попытался оттащить его обратно.

- Что ты делаешь, дурень? Нас задавят в этой толпе!

- Так ведь денежки, господин! — вскричал Нарбо. — И никто нас не задавит. Да я сам, кого хотите, задавлю!

- А я тебе говорю — прекрати! У нас ведь есть деньги! Сабина дала мне три тысячи денариев!

- Три тысячи? — завопил кто-то над самым ухом Лоредана.

Тот обернулся и резко отшатнулся, увидев разбойного вида бродягу с вытянутой рябой рожей и лошадиными зубами. Рожа эта показалась ему знакомой. Пока он силился вспомнить, бродяга вытащил нож и направил его в сторону Лоредана.

- Ну-ка, давай сюда свои три тысячи! Живее или я так тебя отделаю аристократик, что мама не узнает.

В этот момент Лоредан узнал разбойника. Это был тот самый тип, которого они видели в лодке посреди Тибра еще в их первый приезд в Рим. Кажется, разбойника звали Фаэций.

- Нарбо, избавь меня от этого… — с кривой ухмылкой, Лоредан кивнул на разбойника.

И без того перекошенная рожа Фаэция перекосилась и вытянулась еще больше.

— Ребята сюда! — хрипло крикнул он.

Тут же, вокруг появилось еще несколько оборванцев. Некоторые были вооружены ножами, некоторые короткими узловатыми дубинками. Толпа вокруг зашумела, начала испуганно пятиться. Образовался неровный круг в центре, которого были Нарбо с Лореданом и с десяток, окруживших их бандитов.

- А ну-ка, покажите этому аристократику и черномазому, кто тут хозяин! — зашипел Фаэций, брызгая слюной.

Один из разбойников попытался ударить Нарбо. Тот перехватил руку с ножом и выкрутил ее в запястье. Разбойник заорал от боли. Нож, упав на мостовую громко звякнул. Нарбо, тут же поднял противника над головой и зашвырнул его в охнувшую от изумления толпу.

Глаза Фаэция превратились в две злобные узкие щелки.

- Налетайте со всех сторон! — завизжал он. — По двое! По трое одновременно!

Разбойники приободрились и начали смыкать кольцо. И тут, растолкав толпу, появились трое конных преторианцев. Один из них, выхватив меч, прямо на скаку отсек Фаэцию левое ухо. Тот пронзительно завизжал и, обливаясь кровью, расталкивая всех встречных, ринулся прочь. Другие бандиты, тоже стали разбегаться, при этом, не стесняясь использовать свои ножи и дубинки, чтобы пробить себе путь через толпы. Началась паника, люди метались туда сюда, раненых топтали ногами. Стражники у заграждений орали, ругались и отчаянно сдерживали толпу, но давка от этого только усилилась. Среди всей этой кутерьмы, преторианец, ранивший Фаэция, соскочил с коня и обнял Лоредана.

- Лоредан! Клянусь богами это ты! — закричал он. — Спаситель императора жив! Вот Каракалла обрадуется! Куда, ты тогда пропал? Император так горевал, так скорбел о тебе! Идем же, я отведу тебя к нему.

- Э… Подожди! — вскричал ошеломленный Лоредан. — Я ничего не понимаю!

Толпа вокруг становилась все более возбужденной и неуправляемой. Даже Нарбо с его огромной силой, уже был далеко оттеснен от Лоредана и никак не мог пробиться к господину.

- Нарбо! — закричал Лоредан.

- Я тут!

Негр был от него, уже в трех десятках шагах.

- Быстрее! — воскликнул преторианец, помогая Лоредану взобраться на коня. — Надо выбираться отсюда!

- Мой раб! — закричал молодой аристократ. — Вон он! Его надо взять с собой!

- Не сможем! — воскликнул преторианец, заставив своего коня крутиться на месте и раздавая удары плетью во все стороны. — Пусть приходит вечером к воротам дворца. Там и встретитесь!

- Вечером приходи к дворцовым воротам! — успел крикнуть Лоредан прежде, чем окончательно потерять Нарбо из виду в многотысячной толпе.

Преторианцы руганью и ударами плетей, кое-как, проложили себе дорогу через людскую массу и смогли, присоединились к кортежу императора замыкающими.

18. ПИР ВО ДВОРЦЕ

За долгие годы императорской власти в Риме установились определенные традиции. Цезари династий Юлиев-Клавдиев, Флавиев, Антонинов и Северов при проведения, каких либо праздников или торжеств, всегда раздавали бедному люду вечного города деньги и хлеб, строили для них приюты и устраивали зрелища на арене Колизея. Разумеется, делали они это, вовсе не из благородных побуждений и не по доброте душевной, а лишь исключительно ради собственной безопасности. Восстание городской черни в самом сердце Империи было похуже, чем вторжение варваров. Ни один император, обладающий хоть каплей здравого смысла не стал, бы без должной серьезности относиться к этой проблеме. Рим был переполнен людьми, живущими на грани нищеты и готовыми по малейшему поводу устроить бунт. Где-нибудь в открытом поле, все эти толпы сокрушила бы пара легионов, но в условиях города с его многочисленными кварталами и закоулками, вооруженный бунт черни представлял серьезную опасность. Чтобы удерживать всю эту массу людей, хоть в каком то повиновении, императоры Рима не скупились на праздники и подачки. Пока, у оборванцев есть дешевое вино и хоть какая то жрачка, пока гладиаторы на аренах умирают, развлекая плебс, имеющие власть, могут спать спокойно.

День триумфа Каракаллы не стал исключением. С самого утра у Палатинского дворца толпились полчища черни в ожидании императорской милости. Здесь были люди всех возрастов, десятков наций и разного рода занятий: старые, часто увечные солдаты, отдавшие Империи свою молодость и здоровье, преступники, отсидевшие свой срок, нищие вольноотпущенники, разорившиеся торговцы и ремесленники, лентяи, умалишенные, пьяницы, уличные шлюхи, в особенности, состарившиеся и живущие теперь лишь на одно подаяние.

В самую гущу этой разномастной толпы залез и Нарбо. Он постепенно подбирался все ближе и ближе к воротам, помня, что сказал ему господин.

Тем временем, во дворце готовился грандиозный пир. По коридорам и лестницам бегали сотни рабов. В огромном зале с анфиладами в виде возведенных тут и там арочных сооружений, помостов, балкончиков и ведущим к ним спиральным лестницам, в окружении десяти огромных фонтанов поставили несколько десятков столов и полукруглых лож. В центре зала на возвышении установили огромный императорский солиум, украшенный слоновой костью, золотом и драгоценными камнями. По обеим сторонам от центрального места находились два кресла с высокими резными спинками, предназначенные для особо приближенных. Как правило, справа от императора восседала его мать Юлия Домна или же, в ее отсутствие, префект претория Оппий Макрин, хотя его обычное место было слева.

В сопровождении разношерстной свиты, состоящей из сенаторов, всадников, вольноотпущенников и рабов, в окружении преторианцев и германских телохранителей, Каракалла прошествовал в зал. Справа от него шел испуганный Лоредан.

Радости императора не было предела, когда трое преторианцев привели Лоредана к нему.

Поначалу, молодой аристократ, даже, ни сразу узнал императора. Не смотря на войну с германцами, Каракалла был ярым приверженцем всего германского, особенно во внешнем облике. Он пожелал одеться в варварские одежды, поверх которых накинул длинный, аж до самых пят темный плащ — каркалл, за частое ношение которого, в общем-то, и получил свое прозвище.

Мало этого, он нацепил на себя еще и парик со светлыми волосами, уложенными так, как укладывают волосы германцы.

- Друг мой! — вскричал Каракалла, стискивая молодого аристократа в объятиях. — А я то, думал, ты погиб тогда. Потом, когда тело твое не нашли, решил, что ты угодил в плен кварварам! Я прошелся с войском по всему Данубию, по обоим его берегам от Декуматских полей до Паннонской излучины, выжег все селения варваров на левом берегу! Моя скорбь, не знала границ! Боги жестоки, думал я. Только, только, они подарили мне верного друга и тут же, словно насмехаясь, разлучили меня с тобой. Но все же, хвала богам, они смилостивились, видя, как я страдаю, и вернули мне тебя. Так что же с тобой случилось, друг?

Лоредан рассказал, что действительно попал в плен к германцам, но потом ему удалось бежать. Разумеется, Лоредан приукрасил эту историю, преподнеся свой побег, как подвиг, якобы, согласившись быть проводником, он завел варваров под удар римских войск.

- Вот истинное мужество! — вскричал Каракалла.

Император продолжал восхищаться Лореданом, стал даже, называть его братом, обещал осыпать золотом и во время пира посадить справа от себя. Услышав это, префект претория Оппий Макрин тут же насторожился. Этот мрачный неулыбчивый человек, с широким, как у рыбы ртом и узкими злыми глазами, сразу же, отнесся к Лоредану с подозрением. Выждав, когда Каракаллу отвлек разговором один из сенаторов, Макрин грозно спросил:

- Кто ты такой? Откуда взялся?

Лоредан не стал врать префекту претория, рассказал, что родом он из Валенции, назвал свое истинное имя и сказал, что приехал в Рим по делам. На этом, правда в его словах кончилась. Далее, он начал сочинять. Сказал, что в зоне боевых действий, оказался случайно. Мол, вез через Трансальпийскую Галлию ^[117] товары на продажу, но на него напали разбойники в горах и весь товар отобрали. Потом, Лоредан и его раб Нарбо долго брели в горах, пока не вышли к Августе Винделиков, как раз, в момент сражения.

Макрин скептически похмыкал и сказал:

- Может это правда, а может и ложь, мне наплевать. Сейчас, важно другое. Относительно своего нынешнего положения, не обольщайся. Нрав нашего императора крут, а настроение не постоянно. Сегодня, он осыпает тебя милостями, а завтра посадит на кол. Если ты вынашиваешь, какие то тайные замыслы против императора или же, надеешься заполучить побольше власти, сразу тебе скажу — я слежу за тобой и в случае чего, тебя уничтожу. Здесь есть, лишь моя власть и ничья больше. Император захотел новую игрушку? Что ж, будь ею пока. Но не более. И помни, твоя жизнь висит на волоске, и этот волосок могу обрезать не только я.

Макрин указал на двух молодых людей, только что вошедших в пиршественный зал. Оба были в тогах со знаками всаднического сословия, обоих сопровождала свита из немалого числа клиентов и рабов.

- Это Максий Гальк и Тертулиан Веноций. Оба, давно ищут личной дружбы Каракаллы и по их приказу, наемные убийцы отправили в Аид уже многих, рискнувших встать между императором и ними.

Лоредан поежился. Сейчас, ему захотелось быть, как можно дальше отсюда.

- Господин, я и не претендую ни на какую власть, — сказал Лоредан вполголоса. — Я простой человек, без амбиций. И это внимание императора, меня, даже угнетает. Я бы с удовольствием вернулся в Валенцию, а фаворитом, пусть бы был, кто-нибудь другой.

- Твои слова, мне по душе, — кивнул Макрин. — Поговорим об этом попозже.

Тут, Лоредан заметил расхаживающего по залу Публия Фуска. Начальник дворцовой стражи, тоже, прибыл совсем недавно, Лоредана он еще не заметил и похоже, был чем-то озабочен. Увидел Лоредан и Гая Маррона. Фискалий подошел к Публию и они начали о чем то яростно спорить.

- В чем дело? — спросил Макрин, заметив, как Лоредан напрягся.

- Я вот что думаю, господин, — быстро заговорил Лоредан, наклонившись к самому уху префекта. — Боюсь, император захочет представить меня своему окружению. И те завистники, — он указал на Максия Галька и Тертулиана Веноция, — конечно же, захотят избавиться от меня. Может быть, вы объясните императору всю ситуацию? Было бы неплохо называть меня, каким-то иным именем и я…

Тут, Лоредан увидел группу комедиантов в плащах и масках, изображавших различные настроения и эмоции. Их, в числе фокусников, танцоров, акробатов и других актеров, пригласили на пир, развлечь императорский двор какой-нибудь театральной постановкой.

- Я хотел бы, надеть одну из их масок, — сказал Лоредан. — Так, мое лицо будите знать лишь вы, император и несколько преторианцев, приведших меня сюда. Но они, конечно же, будут молчать, если вы им прикажите. Я носил бы маску до тех пор, пока не появиться возможность уехать в Испанию.

- Здравая мысль — улыбнулся Макрин. — Я нахожу всё это, даже забавным. Я все объясню императору.

У одного из проходивших мимо актеров, Макрин отобрал маску, выражающую заинтересованную озабоченность и вручил её Лоредану. Растерянному актеру префект сказал:

- Ступай. У вас же есть запасные маски? А за эту, тебе дополнительно заплатят.

Актер возражать не стал, пожал удивленно плечами и поспешил за своими товарищами.

Лоредан между тем, поспешно натянул на себя маску, и как оказалось, во время. Подошел Публий Фуск. Мельком взглянув на человека в маске, он хмыкнул.

- Время для паяцев разве уже пришло? Убирайся отсюда и жди сигнала к выступлению.

Лоредан отступил немного в сторону и опустился в кресло справа от трона Каракаллы. Никто этого, пока не заметил. Публий Фуск, не обращая на Лоредана больше внимания, сказал Макрину:

- Все готово. Полагаю, можно начинать торжественную часть.

- Юлия Домна уже прибыла? — поинтересовался префект претория.

- Да, "Мать лагерей" ^[118] со своей свитой уже въехала через восточные ворота дворца и сейчас будет здесь. От дверей и до трона я приказал постелить красные ковры, торжественный караул и трубачи готовы.

Едва он это произнес, как большие двустворчатые двери открылись и в пиршественный зал неспешной походкой вошла стройная красивая женщина лет сорока пяти в длинных позолоченных одеждах с волосами, уложенными в высокую прическу, отчего она и сама казалась выше. Позади, нижний край ее полупрозрачной накидки придерживали две юные рабыни. Четверо юношей с опахалами из павлиньих перьев и четыре девушки с плетеными корзинами, наполненными лепестками роз, шли следом.

- Внимание! Августа — императрица! Мать лагерей! — гаркнул Публий.

Торжественно загремели трубы, двое стражников у дверей встали по стойке смирно. Еще три десятка солдат в парадном облачении, разом ударили наручами левой руки по щитам и замерли по обеим сторонам ковровой дорожки в стойке почетного караула. Многочисленные гости, торжественно кланяясь, приветствовали императрицу.

Супруга Септимия Севера, мать Каракаллы прошествовала через весь зал к трону. Увидев сидящего справа незнакомца в маске, Юлия Домна замерла и перевела недоуменный взгляд на сына.

- Объясни, Антонин, что здесь происходит? Кто этот человек и почему он находится с права от тебя, где по обыкновению сижу я?

- Это мой друг! — громогласно провозгласил Каракалла.

Взоры всех присутствующих, а это без малого, было около тысячи человек, обратились к Лоредану. В эту минуту, он был готов спрятаться под трон или даже провалиться в подземное царство.

- И не просто мой друг! — продолжал Каракалла. — Он мой брат! Он спас меня от германцев под Августой Винделиков, а затем завел в ловушку целый отряд варваров и доблестный Фуск смог перебить их.

При этих словах физиономия Публия Фуска от удивления вытянулась, а на красивом лице Юлии Домны появилась улыбка. Так, могла бы улыбаться кошка, загнавшая в угол мышь. Глаза же женщины были холодны, как ледяные стрелы Борея ^[119].

- А имя у твоего друга есть? — спросила она вкрадчиво.

Тут, к уху императора быстро наклонился Макрин и начал, что-то шептать владыке. Сначала, Каракалла хмурился, потом на лице его промелькнуло удивление, затем, он бросил быстрый взгляд на Максия Галька и Тертулиана Веноция и после тихо рассмеялся. Все присутствующие терпеливо ждали. Юлия Домна хмурилась.

- Моего друга, моего брата зовут Марк Фамбрий.

- Полагаю, это вы сейчас придумали, — усмехнулась Юлия Домна. — Что ж, ладно. Только, Антонин, никакой он тебе не брат. Твой единственный брат был и навеки останется Гета.

- Не произноси при мне это имя! — заорал Каракалла. — Слышишь, мать! Я не хочу о нем, даже помнить! Этот мерзавец, никогда бы не спас меня на поле боя! Да он сам, с удовольствием вонзил бы меч в мою спину!

- Твой брат Гета! — крикнула Юлия Домна и в гневе топнула ногой — Хочешь ты или нет, но по-другому не будет! Не смей называть этого… проходимца братом. Ты оскорбляешь память Геты!

Каракала сжал кулаки и, потрясая ими, зарычал:

- Если бы боги дали мне возможность прикончить Гету тысячу раз, я сделал бы это и не пожалел бы ни об одном разе из этой тысячи!

Из глаз Юлии Домны потекли слезы.

- За что ты так ненавидишь его? Даже, мертвого!

- Вспомни, мать, как он ненавидел меня! Нам двоим не было места под солнцем. Если бы я не убил его первым, сейчас, ты оплакивала бы не его, а меня. Или не оплакивала бы?

- Я обоих вас люблю! Вы оба мои сына!

- Забудь, — Каракалла устало махнул рукой и сел на трон. — Теперь, у тебя будет новый сын — Марк…

Каракалла замялся. Префект наклонился к императору и шепотом напомнил.

- Да, Марк Фамбрий! — кивнул Каракалла.

- Его я не приму, как сына! — вспыхнула Юлия Домна. — Я даже лица его не вижу. Что это за человек?

- Человек, получше многих из вас! — загремел Каракалла, снова вскакивая и обводя зал рукой, обращаясь сразу ко всем. — Вы поняли? Мой брат теперь, Марк Фамбрий!

Все зашумели, начали обсуждать услышанное. Лоредан ловил на себе взгляды: удивленные, растерянные, подозрительные, ироничные, заинтересованные, злобные. Взгляды Максия Галька и Тертулиана Веноция, ему особенно не понравились, они были полны жгучей ненависти. Лоредан перехватил и взгляд фискалия Гая Маррона. Тот наблюдал за фаворитом императора, вроде бы без враждебности, но так пристально и внимательно, что молодой патриций весь вспотел и заерзал на месте.

- Может, твой друг снимет маску и что-нибудь нам скажет? — зло, сверкая глазами, но вместе с тем улыбаясь, вкрадчивым, сладким голосом спросила императрица.

Лоредан встрепенулся. Его лоб под маской покрылся холодной испариной. И тут на плечо ему легла тяжелая рука Каракаллы.

- Мой брат скромен и немногословен, в отличии от некоторых, тут присутствующих. Не буду называть имен. Поэтому, если кому-то интересно узнать о нем, приходите завтра ко мне на прием. Мой брат, будет сопровождать меня и в частной беседе расскажет о себе, если захочет.

- Хорошо! — вскричала Юлия Домна. — Я первая буду на этом приеме!

- Только не приходи слишком рано, мать, — поморщился Каракалла. — Боюсь, после сегодняшнего вечера, завтра я начну прием позже обычного.

- А что мне делать теперь? — императрица сверкнула глазами. — Где теперь мое место, Антонин?

- Да вот, сюда садись, — он указал на кресло слева от себя.

- Теперь, не осталось места для меня, — заметил Опеллий Макрин.

- Ну, сегодня посиди где-нибудь в другом месте, — хмыкнул Каракалла, принимая от подошедшего раба золотой кубок с вином.

- Прошу, напомнить вам, Цезарь, что я обязан всегда находится подле вас.

- Ну, я же не могу, прогнать мать и посадить вместо нее тебя! — рассердился Каракалла.

- Я готов уступить место императрице, — пробормотал Лоредан, — тем более, это место по праву ее.

Попытку покинуть правое кресло, Каракалла пресек, вновь положив руку на плечо молодому аристократу.

- Твой порыв брат, безусловно, благороден, но я не позволю. Теперь это твое место, покуда я жив и император.

Макрину император тихо сказал:

- Ну, ты, сядь пока, где-нибудь поближе. Мать скоро уйдет, и ты займешь свое место.

С недовольным выражением на лице, Префект претория прошел к ближайшему столу и устроился на ложе между двух толстых болтливых сенаторов. Публий Фуск между тем, дал сигнал трубачам, а дворцовый раб-глашатай провозгласил:

- Жрец храма Юпитера! Коллегия жрецов Марса! Мать-жрица Изиды!

В зал степенной походкой, раздувшись от важности, прошествовали руководители основных религиозных культов Империи. Старший из них, жрец Юпитера громогласно провозгласил:

- В честь нашего императора, избранника богов, победителя варваров, принесем священные жертвы! Враги сокрушены и в Империи вновь воцарился мир!

- Победа над варварами? — тихо хмыкнула Юлия Домна, искоса взглянув на сына, — А я слышала, что германцы и аламанны отступили лишь для того, чтобы перегруппировать силы. Все их вожди живы, а общие потери варваров, даже меньше, чем потери наших вспомогательных войск. Не рано ли ты отпраздновал триумф, Антонин? Что это был, вообще за фарс? Золото и драгоценности везли те, что отняли у Антиоха ^[120] еще в эпоху Республики. Оружие по большому счету македонское. Твои помощники перепутали таблички с названием племен. Получается, ты воевал не столько с германцами, сколько с фракийцами и иллирийцами, уже третье столетие служащие в наших вспомогательных войсках. Хорошо ещё, не додумались пронести греческие картины, что захватил Сулла во время первой Митридатовой войны ^[121]. Кто бы поверил, что среди варваров процветают такие искусства?

- Мать, не учи меня вести войны, — процедил Каракалла. — Да, германцы не разбиты окончательно, но мы, отбросили их обратно за Данубий, а это уже успех. Я хорошо потрепал их у Майна ^[122] и это, тоже, немаловажно. Мне нужна популярность в народе, понимаешь? Люди должны видеть, что их император способен защитить Империю. Оружия, мы захватили, конечно, не много. Но вряд ли во время триумфа в толпе было много знатоков, способных отличить германское оружие от македонского. Золото же, оно, везде одинаковое. Да, знаю, богатств и особенно золота у германцев не много. Но чернь в этом не разбирается, уж поверь мне. Что касается табличек, то тут, ты права. Я, уже распорядился высечь кнутами устроителей шествия. А двоих, которые непосредственно отвечали за это, завтра на рассвете распнут.

Пока они разговаривали, жрецы закончили церемониальные молитвы и священные жертвоприношения.

Загремела музыка и на большом открытом участке в центре зала, между столами, начали танец рабыни. Императорские рабы в белых с позолотой туниках бегали среди гостей, подливали вина в чаши, кубки и подавали сладости на подносах. Обилие угощений привело Лоредана в ужас. Он еще никогда не видел такого количества всевозможных блюд. Здесь были жареные утки, гуси, перепела и куропатки, в таком количестве, что можно было накормить пару легионов. Куски свинины, мясо быков и баранина, сваренная в сладком вине, громоздились на огромных серебряных подносах. Морская и озерная рыба лежали отдельно, также, как отдельно подали вареных моллюсков с полуоткрытыми раковинами. Огромные омары, лежали по соседству с кусками мяса черепах. И конечно, в бессчетном количестве были здесь всякие фрукты, ягоды и грибы.

Сенаторы, преторианцы, другие приглашенные гости обжирались до боли в животе, напивались до такой степени, что тут же валились с ног среди объедков. В огромных порфировых вазах, стоящих на мраморных постаментах вдоль стен, горело земляное масло ^[123], отбрасывая отблески пламени на лоснящиеся от жира физиономии пирующих. Играла музыка, танцоров сменяли жонглеры и глотатели огня, потом выступали комедианты, потом акробаты и снова танцовщицы.

Все больше и больше людей пьянело. Они начинали гримасничать, бессвязно орать, спорить и ругаться, кто-то, напротив обнимался и начал петь. Приглашенные на пир историографы Дион Кассий и Максим Марий затеяли громкий диспут, сравнивая достоинства Александра Македонского и Ганнибала Барки. То тут, то там, заключались пари, кто больше выпьет. Когда спорщики, уже сами были не в состоянии пить их укладывали на спины, а рабы через металлические воронки заливали им вино прямо в глотки. Нескольких человек унесли без чувств, в том числе Фаста, одного из ближайших друзей Каракаллы. Он напился с горя, видя, что император променял его на неизвестного человека в маске комедианта.

Двое толстых сенаторов визжали и ползали под столами, иногда они гавкали, изображая собак и кусали других гостей за ноги. Из разбитых амфор лилось вино, отчего на полу и роскошных сирийских коврах образовались липкие лужи. Пар от горячего мяса поднимался к потолку.

Каракалла был доволен пиром, он опустошал чашу за чашей и диким отвратительным голосом распевал непристойные песни. Юлия Домна ушла, едва появились первые признаки разнузданности. Опеллий Макрин, тут же сел слева от императора. Он, почти не притрагивался к вину, но много ел и внимательно поглядывал по сторонам.

Двое всадников, раздевшись до гола лихо, отплясывали прямо на столах среди чаш и тарелок. Многие из гостей, и даже несколько сенаторов почтенного возраста, визгливо хихикая, гонялись за юными рабынями. Некоторые из девушек, включились в эту потеху и визжали, изображая страх, а после, когда их "ловили", отдавались, поймавшим их прямо на ложах и столах. Другие же, которым домогательства мужчин не нравились, отбивались от распоясавшихся гостей, чем попадется под руку.

Император, обняв Лоредана за шею орал:

- Ты не просто мне друг! Ты мне брат! Смотри, какие рабыни красавицы. Выбирай любую! А можешь и двух и трех! А хочешь, я подарю тебе Галлию? Я серьезно! Будешь там наместником! Или Испанию! Ты ведь оттуда родом? Или нет, чего там Испания! Я подарю тебе половину Империи! Будешь моим соправителем! Ты, какую хочешь половину, восточную или западную? Лучше, бери восточную, провинции там побогаче и проблем меньше. Вот только, парфяне проклятые… Но ты с ними справишься! Проси что угодно. Душа моя! Брат мой!

Каракалла стискивал Лоредана в железных объятиях, обдавал винными парами, благо, маска немного защищала молодого аристократа от этой вони. Молодой аристократ, все пытался отстраниться, но сидя так близко от императора, сделать это было не просто.

- Музыка! Музыка! — заорал вдруг Каракалла. — Почему смолкла музыка! Эй, рабы, свиньи ленивые, живо вина этим бездельникам и пусть сыграют для нас!

Флейтисты, арфисты и трубачи, после выпивки задали такого жару, что казалось, затряслись стены. Звуки их инструментов слились в рев, визг, грохот и какое то блеяние. Император хохотал до-упаду, вытирая курчавую бороду от стекающего жира.

Лоредан, спустя некоторое время, обратился к нему.

- Ваше императорское величество, божественный, разрешите?

- О, как я счастлив! — загремел Каракалла. — Слушайте все! Мой брат просит у меня! Говори же! пусть все слышат! Пусть все знают, что я ни в чем не откажу моему брату!

- Этого не нужно слышать всем, — прошептал Лоредан.

Каракалла нахмурил густые брови и свирепо взглянул на присутствующих.

- А ну, все заткните уши!

Когда это было сделано, Каракалла кивнул Лоредану с важным видом.

- Теперь, говори брат.

- Там у дворца столпилось много всякого народу, — начал Лоредан. — среди них есть один человек, который мне нужен и я хочу, чтобы его доставили сюда.

- Только и всего? — рассмеялся Каракалла. — Какой пустяк. Как он выглядит? Через минуту, он будет здесь.

- Он чернокожий, — начал было Лоредан.

- Бедняга, едва спасся от пожара? — вскричал Каракалла сочувственно. — Проклятые пожары бич этого города! Надо сделать разнос командирам когорт вигилов!

- Нет, он негр, — сказал Лоредан.

- Негр? — Каракалла громко икнул и попытался сфокусировать взгляд на Лоредане. Но получалось у него плохо. Перед глазами все плыло и двоилось, удивительно, как Каракалле до этого момента, еще удавалось поддерживать связный разговор. — Ну… это ерунда, — протянул император. — Только скажи, и сюда приволокут всех негров Рима. Или нет, всей империи! А если хочешь, можно притащить и мавров и мулатов и…

- Нет-нет! — воскликнул Лоредан. — Мне нужен только один. Цезарь, разреши я спущусь вниз и найду этого негра. Дайте мне только для сопровождения пару десятков солдат.

- Хорошо, — кивнул Каракалла. — Но что такое, два десятка? Можешь взять четыре легиона и преторианцев, — император мучительно икал и пьяно шатался. Вдруг вытаращив глаза, он заорал: — Атакуй этих варваров в центре, брат! Конными турмами рассеки их строй. И держи позиции! Держи! Я зайду с тыла! В обход! В обход, собаки! Дай мне только развернуть легионы!

- Проклятие богов! — испугался Лоредан. — Вы в порядке? Вам плохо? Что вы говорите такое, божественный?

- Как что? — изумился Каракалла, поводя из стороны в сторону обезумившими глазами. — Где мы по-твоему находимся? Ты что, так напился, что забыл? Мы же в Африке! На нас опять напали проклятые мавры! Их целая туча, гляди! — Каракалла обвел рукой пиршественный зал. — Они повсюду!

Гости, слышавшие его слова, начали удивленно оглядываться на соседей.

- Мавры! Вперед! Виктория! — завопил Каракалла, потрясая кулаками.

- Мы не в Африке, божественный. Мы в Риме, — заверил Лоредан Каракаллу.

- В ик. ик… Риме? — недоверчиво спросил Каракалла, снова поводя вокруг помутневшим взором. — А почему же тогда, так жарко, словно мы в Африке? Я весь взмок, клянусь Юпитером!

Тут, взгляд его уперся в Оппия Макрина.

- Вот и мавр! — вскричал император. — Гляди, рожа маврская! Смуглый, горбатый нос…

- Это я, — сказал Макрин.

Император застыл с недоуменным выражением на лице. На его лбу собрались складки, выдавая процесс усиленных размышлений.

- А, ты! — наконец узнал Каракалла. — Макрин, твоя рожа введет в заблуждение, кого угодно. Эти твои пышные варварские одежды, кольца, перстни… Ик! Браслеты с изумрудами… Я уж подумал, что мы в Африке бьемся против твоих проклятых соплеменников, да пожрет их души Эреб! Ты сам то, как? За меня или против? Признайся, ты, женоподобный урод, хотел бы служить не мне, а этому псу Бохуссе?

- Я служу вам, — невозмутимо произнес Макрин.

Каракалла с полминуты, разинув рот, пристально смотрел на Префекта, потом завопил:

- Брат! Где мой брат?

Лоредан дернул Каракаллу за край туники. Император, тупо глядя перед собой, повернулся. Узнав Лоредана, тут же успокоился и повеселел.

- Хвала богам, ты здесь, брат! Слушай, так мы оказывается не в Африке! Мы в Риме, на пиру, представляешь? А ты, боялся брат! Успокойся, здесь все свои. Ты, что-то там о неграх говорил?

- Да цезарь, мой раб у ворот. Я хотел бы привести его сюда.

- Веди! Сколько тебе нужно в помощь людей?

- Двух десятков солдат, вполне хватит, чтобы оттеснить толпу от ворот, если придется.

- Возьми хотя бы сотню! Эй, Публий, отправь с моим братом солдат.

Публий Фуск, тут же появился возле трона. С неприязнью, посмотрев на человека в маске, он произнес:

- Слушаюсь, божественный.

Спускаясь по мраморным лестницам, следуя по многочисленным коридорам, Лоредан видел, что пиршество шло не только в большом дворцовом зале. Повсюду звенела посуда, слышался шум песен, крики, визг и смех женщин. На каждом шагу попадались пьяные стражники и гости. Чтобы не упасть, они хватались за стены или друг за друга. Пурпурные занавески на стенах, были покрыты жирными пятнами, там, где о них вытерли рты и пальцы. Несколько пьяных преторианцев, не утерпев, мочились прямо в декоративные вазы, что стояли у стен или украшали площадки между лестницами. То, что это дорогостоящие работы искусных греческих мастеров, их нисколько не заботило. Из цветочных клумб, тоже воняло, и порой, не только мочой, а кое-чем и похуже.

Выйдя на стену над главными воротами, Лоредан увидел, как сотни дворцовых рабов бросают со стен и балконов монеты. Внизу теснилась огромная, вопящая толпа оборванцев. Они отталкивали друг друга, ругались, дрались и хватали монеты. Шум на дворцовой площади стоял неимоверный.

Достаточно быстро Лорнедан разглядел в толпе Нарбо. Огромный негр, заметно выделялся среди всех. Ему почти удалось подойти к самым воротам.

- Вот он! — крикнул Лорелдан, сопровождавшим его солдатам. — Сюда его!

Стражники не стали открывать ворот. Открыли лишь калитку в правой створке. Затем, два десятка стражников во главе с рослым центурионом, оттеснили орущую толпу, образовав узкий коридорчик.

- Следуй за нами, — сказал центурион, обращаясь к Нарбо.

- А вы кто? А куда?

- Быстро за нами, — повторил центурион и ухватил негра за локоть.

Тот неожиданно уперся.

- Никуда я с вами не пойду! Отцепись от меня! Где мой господин?

Центурион кивком позвал на помощь других стражников. Нарбо принял боевую стойку для драки.

- Нарбо, прекрати безобразничать! — закричал Лоредан со стены.

Негр поднял голову и в недоумении уставился на типа в потешной маске.

- Это я, дурень! — Лоредан снял маску.

Негр, увидев Лоредана, радостно запрыгал.

- Это вы господин! Эти стражники тащат меня куда то. Мне подчиниться?

- Конечно, болван! — Лоредан вновь нацепил маску.

Солдаты благополучно сопроводили Нарбо во двор, потом привели на стену.

- Идем, — тихо сказал Лоредан. — Сегодня, я думаю, будет неплохой шанс поговорить с Марроном.

- Господин, а зачем вам эта маска? — удивился Нарбо.

- Ты задаешь глупые вопросы, Нарбо. И Публий Фуск и Маррон здесь во дворце и я не хочу, чтобы они узнали меня.

- Тогда, и мне нужна маска, — решил Нарбо.

- Тебя, они вряд ли узнают.

- Почему, господин? Они ведь оба, тоже меня видели.

- И что с того? Вы, негры все друг на друга похожи.

- Не правда, — обиделся Нарбо. — Мы же, различаем друг друга.

Лоредан ничего на это не сказал, но про себя решил, что Нарбо пожалуй прав. Его и вправду могли узнать.

Проходя мимо стенной ниши, где находился доспех парфянского катафракта, Лоредан отсоединил лицевой щиток от шлема и сунул его Нарбо. Потом, подумав немного, снял с себя маску и отдал ее Нарбо, а щиток забрал себе.

Вернувшись в пиршественный зал, Лоредан сразу же направился к трону, Нарбо следовал за ним. Каракалла был довольно оживлен и о чем-то разговаривал с одним из всадников. Похоже, император немного протрезвел. А вот Оппий Макрин, странное дело, вид имел такой, словно пьянствовал целую неделю. Хотя, Лоредан видел, как много ест и как мало пьет этот человек. Не мог же он так набраться, пока Лоредан ходил за Нарбо? Развалившись в кресле слева от императора и прижимая к груди золотой меч — знак достоинства префекта претория, Оппий Макрин крепко спал с разинутым ртом.

- Ну что, брат, нашел негра? — обратился император к Нарбо и застыл с вытаращенными от удивления глазами. — Что… Как… Это как…

Лоредан тут же сообразил: перемена масок сбила Каракаллу с толку.

- Цезарь, я в парфянской маске! — воскликнул молодой аристократ. — А это мой раб, про которого я говорил.

- А, вон оно что, — расхохотался Каракалла. — А почему вы масками обменялись? Право слово, меня это, тоже начинает забавлять. Может и мне нацепить что-нибудь? Все эти кретины, — император обвел зал рукой, — пусть попробуют тогда узнать своего императора!

Каракалла обнял Лоредана за шею и, притянув к себе, жарко зашептал:

- Не бойся, брат мой. Никто не тронет тебя, хватит уже прятать лицо. Я вот хочу, чтобы все узнали и твое имя и увидели, каков ты есть. А тот, кто хоть искоса взглянет на тебя, окажется в яме с бешеными псами.

- Давайте, еще немного подождем, — попросил Лоредан. — Хотя бы пару дней, чтобы я успел пообвыкнуться здесь.

- Хорошо, брат! — воскликнул Каракалла. — Ты прав! Привыкай. Я же, пока уговорю мать объявить тебя сыном официально.

- А что случилось с уважаемым Оппием Макрином? — полюбопытствовал Лоредан.

- Да я, тут, решил немного поразвлечься, — захохотал Каракалла. — Взял, да и подсыпал ему в вино сверх меры средство от бессонницы — порошок черного лотоса, что мне Геронтий ^[124] посоветовал. Вот Макрин удивиться, когда очухается. После такой дозы, человек еще пару часов мало что соображает и похож на законченного кретина. Ха! Ха! Знаешь, брат я люблю так иногда подшутить. Три года назад, я подсыпал своей матери в пищу одну добавку, тоже по совету Геронтия. Она начала приставать ко всем встречным мужчинам: стражникам, рабам, слугам! Говорят, тогда превзошла в своем распутстве, даже легендарную Мессалину! Ну, по крайней мере, мы с друзьями смогли спокойно выпить и повеселиться, без её нравоучений. Правда, после того случая, мать всегда на чеку. Все что она ест и пьет, сначала пробуют ее служанки.

Тут, император пристально начал рассматривать Нарбо. — А ты то, зачем маску надел? Не поверю, что такой здоровяк, тоже боится наемных убийц.

- Я не боюсь, — сказал Нарбо. — Скрыть лицо, мне велел мой господин.

- А он хорош, клянусь богами! — воскликнул Каракалла, оглядывая могучего негра с ног до головы. — Как хорош! Прекрасный бы из него вышел гладиатор! Он обучен красиво убивать?

- Нет, цезарь, — покачал головой Лоредан. — Нарбо предпочитает стиль греческой бескровной борьбы и кулачный бой.

- Тоже неплохо, — кивнул Каракалла, — но на твоем месте, брат, я отдал бы этого раба на обучение какому-нибудь опытному ланисте. Негр великолепно смотрелся бы на арене. Я так и вижу, как он раскалывает черепа противников топором или дубиной. И его собственная смерть смотрелась бы превосходно. Представь этого гиганта, истекающего кровью, с распоротым животом или растерзанного львами.

Пока Каракалла говорил, Нарбо стоял с округлившимися от ужаса глазами.

— Ладно, — император махнул рукой, — пусть веселиться вместе с нами.

Лоредан горячо поблагодарил императора и велел Нарбо занять место где-нибудь неподалеку. Негр на негнущихся ногах сошел с возвышения, где стоял трон и расположился на ковре возле ближайшего стола. Его окружали несколько красивых смуглых мавританок. Нарбо, тут же забыл о словах императора. Обняв одной рукой ближайшую девушку, другой, он стащил со стола большую бычью ногу.

Пиршество продолжалось. Нарбо с аппетитом закусывал, рискнув снять маску, и с интересом следил, как на соседнем столе, среди объедков боролись два пьяных голых преторианца. Из всей одежды на них остались лишь шлемы. В конце концов, они упали, увлекая за собой посуду и вазы и продолжая бороться, закатились под стол. Многие гости, уже лежали неподвижно, до того налакались, что без помощи уже не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Тут, внезапно, Нарбо заметил фискалия Маррона. Старик, пробираясь среди столов и пьяных тел направлялся в сторону двух человек, только что вошедших в зал. Один из них, рослый германец был рабом Маррона, а вот второй, оказался ни кем иным как Квинтом Мелорием.

Фискалий приветствовал его. Мелорий ответил на приветствие весьма сдержанно и, вообще, он весь, был какой то напряженный.

Затем, тихо о чем-то разговаривая, Маррон и Мелорий в сопровождении раба вышли из зала. Нарбо поднялся и тихонько последовал за ними. Господин сказал, что из этих двоих нужно выбить правду. Нарбо решил сделать это, как только подвернется подходящий случай.

Лоредан заметил исчезновение Нарбо ни сразу. Когда же увидел, что негра нет на его месте, начал беспокойно оглядываться. Тут его дружески толкнул в плечо Каракалла.

- Брат мой, почему ты больше не ешь?

Лоредан коснулся своей маски, в которой были лишь прорези для глаз, а ниже десятка два мелких отверстий для дыхания.

- Не могу, цезарь.

- Да сними ты её! Все уже, тут в зале налакались, как свиньи. Никто не запомнит твое лицо.

- Все равно не могу. — Лоредан застонал и похлопал себя по животу, — Божественный, я сыт и больше в меня не влезет ни кусочка.

- Плохо, очень плохо, — сказал император. — Вон, посмотри на Квинта Нестора, куратора городских терм и сенатора Марциана.

Лоредан увидел двух до безобразия толстых людей. Эти почтенные отцы уважаемых семейств, сейчас выглядели не лучшим образом. Наклонившись над серебряными тазами и засовывая в глотки павлиньи перья, они раз за разом с шумом отрыгивали содержимое своих желудков.

- Ну вот, теперь они снова голодны, — сказал император. — сейчас увидишь, как набросятся на еду.

И верно, немного придя в себя, отплевавшись и утерев физиономии полотенцами, куратор и сенатор принялись хватать со столов жареных перепелов, куропаток, рыбу, куски свинины и тут же жадно пожирать их. Попутно они закусывали сладкими дынями, и пили вино.

- Слушай! — вдруг вскричал Каракалла, хлопнув Лоредана по спине. — А пойдем, я покажу тебе мои сокровища! Клянусь богами, не пожалеешь!

19. СЕРДЦЕ ТИГРА

Нарбо, ускользнувший из большого пиршественного зала, тихонько следовал за Гаем Мароном и Мелорием. Они шли так быстро, что даже высокий длинноногий Герм, сопровождавший римлян, едва поспевал за ними. Нарбо передвигался короткими перебежками, от одного укрытия к другому. Укрытиями ему служили колонны, статуи, изображающие былых императоров или различных богов, полутемные ниши в стенах или огромные мраморные клумбы. Несколько раз коридор выводил в открытые проходные залы, где в центре по обыкновению был имплювий для сбора дождевой воды. В одном из таких залов Нарбо увидел знакомого толстого сенатора. Кажется, его имя было Гай Меттел. Почтенный сенатор был совершенно гол и собирался прыгнуть в бассейн, где, хихикая, резвились две юные рабыни. У Нарбо возникло дикое желание дать хорошего пинка по огромной, оттопыренной сенаторской заднице. Он еле сдержал себя и поспешил дальше, следом за фискалием и Мелорием.

Так они миновали еще несколько коридоров, крытых галерей и остановились на пересечении четырех коридоров. Точнее остановил их грозный окрик:

- Стоять!

Нарбо замер, потом, сообразив, что приказ относится не к нему, спешно юркнул за огромную статую императора Домициана. Как оказалось, говоривший обращался к Гаю Маррону и его спутникам, замершим шагах в двадцати от того места, где спрятался Нарбо.

- А, это уважаемый фискалий, — снова произнес неизвестный.

Впрочем, Нарбо тут же узнал этот голос. Он принадлежал префекту дворцовой стражи Публию Фуску.

- А кто это с тобой? Я, кажется… Ик!… его не знаю.

Публий был явно навеселе. Он плохо держался на ногах и все время, поводил перед глазами рукой, словно пытаясь разогнать туман или пелену, застилавшую ему взор.

- Это мой знакомый, — сердито ответил Гай Маррон. — Иди своей дорогой, Фуск, не мешай нам беседовать.

- Ах ты, деловые какие! — оскорблено вскричал Публий. — И что это за беседы такие, здесь во дворце в столь поздний час?

- Не твое дело Фуск, — окрысился Маррон, — лучше, проверь часовых. Смени их, а то, они все налакались, как свиньи.

- А ты, старый пень, не указывай, что мне делать! — взвился Публий.

- Прекрати оскорблять меня и отцепись! — зашипел фискалий.

Поругавшись еще немного, они разошлись. Ворча себе, что то под нос, Публий прошел мимо укрытия Нарбо и, дойдя до конца коридора, свернул за угол. Негр выбрался из-за статуи и поспешил за Гаем Марроном и Мелорием. Те, уже успели удалиться. Завернув за очередной угол, Нарбо впал в легкую панику, не увидев тех, кого выслеживал. Значит, они вошли в одну из многочисленных комнат, расположенных здесь по обе стороны коридора.

Нарбо подкрадывался к каждой двери и, приложив ухо, прислушивался. Если дверь можно было открыть, он ее приоткрывал и осторожно заглядывал внутрь. Наконец, удача улыбнулась Нарбо, он услышал знакомые голоса.

- Прошу извинить меня за то, прошлое недоразумение, — говорил Маррон. — Я спутал тебя досточтимый Квинт с другим человеком.

- Я принимаю извинения, — ответил Мелорий. — А с кем, вы меня перепутали? Я помню, вы вроде бы называли меня каким то Лореданом.

- Да, был один такой.

- А кто это?

- Ты его не знаешь. Он родом из Испании, а сюда должен был приехать, чтобы убить меня.

- Вот как? — вскричал пораженный Мелорий. — Уж не тот ли это горбун, которого я держу в подвале?

- Ты держишь в подвале горбуна? — удивился Маррон. — Наш общий друг Квинт Серторий упоминал в письме, о каком то горбуне. Но уверяю тебя, это не Лоредан.

- Но тоже, наемный убийца, — сказал Мелорий. — Чем-то, он не угодил господину Серторию и тот, попросил меня избавиться от него.

- И что же ты не избавился? — удивился Маррон. — Зачем держишь его взаперти?

- Хочу, продать этого подонка в гладиаторы, — рассмеялся Мелорий. — Он хоть и невысок ростом и горбат, но удивительно силен и проворен. Десяток моих людей едва одолели его. Сопротивлялся мерзавец отчаянно. Одного из рабов покалечил. Убыток мне, между прочим, нанес. Так что с горбуна я должен получить доход. А прикончить, всегда можно успеть. К тому же, Серторий не писал прямо, что нужно убить горбуна, а просто избавиться от него. Как это сделать — решать мне. Вот, я и избавился, своим способом.

- Спорный вопрос, — хмыкнул Маррон. — Ну, впрочем, это к нашему делу не относится.

- Да, давайте же, наконец о деле! — в нетерпении воскликнул Мелорий.

- Я, также, как и ты Квинт, задолжал Серторию огромную сумму, — начал Гай Маррон. — В письме, он написал, что простит мне долг, если я организую доставку в Испанию определенных товаров.

- А мне написал, что я должен сопроводить караван, — сказал Мелорий.

- Верно, друг Квинт, у нас с тобой одно дело. Полагаю, ты жаждешь избавиться от проклятого долга, не меньше чем я и пойдешь ради этого на что угодно.

- Если это не связано с необоснованным риском, то да, — ответил Мелорий.

- Риск здесь не больше, чем в любом другом деле, — заверил фискалий гостя. Караван будет снаряжен в течении трех ближайших дней. Я этим займусь уже завтра. И после, нужно, не теряя времени отправляться. Ты готов?

- Вполне. А что за товары я повезу?

- Разные, — сказал Маррон. — Самый дорогой из них — рыба с Самоса. В письме Сертроию, я укажу на это.

- Рыба? — удивился Мелорий.

- А что тебе кажется странным, достопочтимый Квинт? Ты же, наверняка знаешь, как ценится рыба с Самоса, как она дорога и как высоко поднимается статус человека, на чьи столы такую рыбу подают.

- Ну, хорошо, рыба, так рыба, — хмыкнул Мелорий, — А какие еще товары?

- Все остальное, не так важно: персидские ковры, индийские пряности, индийская слоновая кость и золотой песок, несколько ящиков вина редкого сорта из Митилены.

- Странно, — пробормотал Мелорий. — И за доставку всего этого, Серторий простит мне долг? Подумать только, каков господин Серторий гурман и ценитель дорогих вещей.

Нарбо тем временем, уже надоело слушать их болтовню. Он хотел ворваться в комнату, надавать обоим как следует и потребовать признаться, что они замыслили против его хозяина. Из их же разговора мало, что было понятно. Какая то рыба, караван… Насторожило, лишь упоминание о горбуне. Не тот ли это горбун, от которого он спас господина тогда по дороге из Валенции в Сагунт?

Но вот, так просто врываться в комнату Нарбо не решился. Помня наставления господина: прежде подумать, а потом делать, Нарбо прикинул, что если бы в комнате Гай Маррон и Квинт Меллорий были одни, он бы не колебался ни мгновения. Но в комнате был еще Герм — здоровенный раб-германец. Нарбо не сомневался, что справился бы с ним, но повозиться бы пришлось и пока, они бы дрались, Мелорий и Маррон, ускользнули бы и подняли шум.

В общем, пока Нарбо мялся в нерешительности, относительно того, чтобы ему предпринять, в конце коридора послышалось характерное позвякивание доспехов и оружия. Нарбо, поспешно юркнул в первую попавшуюся коморку. Мимо него прошел Публий Фуск. Остановившись чуть дальше по коридору, он громко сердито произнес:

- Ну, где этот фискалий, да поразит Юпитер его молнией!

Дверь тут же открылась и появился рассерженный Гай Маррон.

- Почему ты, Фуск, призываешь богов покарать меня?

- Прости, — смущенно произнес Публий и громко икнул. — Вырвалось.

- Пить меньше надо, чтобы не вырывалось, — прошипел в ответ Гай Маррон.

- Так я… Ик! И так, немного, — Публий вытянул большой и указательный пальцы правой руки и почти соединил их, оставив лишь малое пространство между ними. — Я же… Ик! Чуть-чуть. Совсем по чуть-чуть.

- Хватит болтать! Ты привел стражников?

- Нет. Все они пьяны и ни на что не годны.

- Как и их командир, — ядовито заметил Гай Маррон

- Что? Ик!… На что это ты намекаешь?

- Идем, Фуск, хотя бы встряхнем тех, что у дверей — сказал фискалий. — Может, при виде тебя, эти лодыри немного взбодрятся.

Они направились по коридору, свернули за угол и звук их шагов стих. Нарбо заскочил в комнату, где Маррон беседовал с Квинтом Мелорием, но там было пусто. Видимо, перед тем как выйти к Публию, фискалий спровадил своего раба и гостя через какую то потайную дверь. Времени ее искать, у Нарбо не было. Надо было, хотя бы не упустить Маррона. Нарбо поспешил за фискалием и начальником дворцовой стражи. Вскоре, негр нагнал их. Выглянув из за угла, он увидел, что Маррон и Фуск остановились перед большими, окованными позолоченной бронзой дверями. Два факела, вставленные в железные кольца по обеим сторонам двери давали достаточно света, чтобы увидеть двух спящих стражников. Один лежал прямо на полу перед входом, широко раскинув руки. Другой, спал, опираясь на копьё и прислонившись к стене. Впрочем, этот стражник мог рухнуть в любой момент, как и его товарищ. Рядом на полу валялись несколько пустых фиалов.

- Вот они, твои люди, — зашипел Гай Маррон. — Хороши, нечего сказать.

- Смирно! — рявкнул Публий так, что зазвенели стены.

На пьяных, сонных солдат, это произвело не больше впечатления, чем, если бы Публий шептал. Один из них, лишь что то забормотал, пытаясь стоять прямо, но тут же, снова обвис и, держась за копье, медленно сполз на пол.

- Утром, я разберусь с этими… — прорычал Публий. — Ладно, давай проверим казну, да я пойду спать.

- Проверяльщик, — презрительно хмыкнул Маррон.

Он вытащил связку ключей и открыл двери. Публий, подняв факел над головой вошел в темный проход.

Нарбо выждал несколько секунд, потом тихонько выбежал из-за угла. Подскочив сзади к старику, негр одной рукой зажал ему рот, другой схватил за тощую шею. Нарбо без церемоний втащил старика в небольшую комнатушку, расположенную по соседству с сокровищницей. Там, он сорвал со стены занавеску и прикрутил ею Маррона к табурету из слоновой кости, обнаруженному в этой же комнате. Один свободный конец занавески, Нарбо сунул старику в рот, чтобы тот не орал, другим концом завязал глаза. Ключи фискалия, негр забрал себе.

Теперь, следовало избавиться от Публия. Начальника дворцовой стражи тоже, следовало упрятать куда-нибудь и спокойно допросить Маррона. Тут, Нарбо стукнул себя по лбу. Вот дурак! Надо было дождаться, пока Публий уйдет, а уж потом, хватать старика. Публий, хоть и был пьян, но вооружен и опытен в схватке. Его следовало одолеть быстро и по возможности бесшумно. Если начальник дворцовой стражи успеет вытащить меч, Нарбо не был уверен, что так вот запростосправиться с ним.

Нарбо вытащил из настенного кольца факел и вошел в сокровищницу. Это было огромное помещение, стены которого терялись во мраке, а потолок был так высоко, что его не достигал даже свет от факела. Здесь повсюду были ряды тонких колонн, уходящих, куда то вверх. Нарбо двигался вправо, пока все-таки не достиг стены. Тут, ему стали попадаться деньги. Очень много денег! Через каждые пять шагов в стене имелись ниши, и в каждой из них стоял огромный сундук. Все они были наполнены золотыми монетами. Иногда, монеты лежали прямо на полу, образуя горы высотою в рост человека. В некоторых сундуках сверкали и переливались изумительным блеском драгоценные камни. Между колонн часто встречались стеллажи и на них рядами стояли кувшины, небольшие амфоры, изящные фиалы и стеклянные флаконы в которых, должно быть хранились драгоценные масла, духи и специи. У Нарбо, прямо разбегались глаза. Он совершенно забыл, что где-то здесь, во тьме бродит Публий. С радостными восклицаниями, негр кидался то к монетам, то к жемчугам, то к слиткам золота. Он даже начал набивать свою набедренную повязку. И тут, в глубине зала его внимание привлекло мягкое таинственное сияние. Направившись в ту сторону, Нарбо вскоре увидел мраморный столб высотою около трёх локтей, увенчанный шаром из тонкого цветного стекла. Изнутри, этого шара исходил тот самый завораживающий алый свет, который и привлек его. Нарбо подошел поближе. Внутри шара он увидел крупный, размером с голубиное яйцо, искусно ограненный камень. Судя по всему рубин. Необычно крупный и с необыкновенным сиянием исходящим, как бы изнутри самого камня. Это золотисто-алое сияние завораживало.

Нарбо, затаив дыхание, вытащил камень и держа его двумя пальцами, поднял повыше. Так он и застыл с разинутым от восхищения ртом. Все что он набрал до этого, негр выбросил.

И тут, сказочную волшебную тишину, осквернил хриплый кашель и ругательства. Нарбо обернулся и увидел шатающегося, бредущего между колонн Публия. Тот тоже заметил, что не один в помещении.

- Маррон это ты, старый разбойник?

Нарбо не ответил. Публий поднял факел повыше и неуверенно двинулся вперед. Чем ближе он подходил, тем яснее ему становилось, что это не фискалий, слишком уж внушительной была фигура. Потом, префект дворцовой стражи разглядел, что незнакомец держит в руке драгоценный камень. Неизвестный, к тому же, был в одной набедренной повязке и черен, как беззвездная ночь.

- Эй, ты кто такой? — рявкнул Публий, силясь прогнать туман из головы. — Стой, где стоишь и не шевелись, ты под арестом.

Тут, свет факела блеснул на маске комедианта.

- Это… это, — забормотал ошеломленный Публий. — Это, как понимать? Он потянул из ножен меч.

Как все это понимать, Нарбо объяснять не стал. Стиснув камень в ладони, он кинулся к выходу.

- Стоять! — заорал Публий и под сводами сокровищницы эхо многократно усилило его голос.

Нарбо пробежал мимо двух стеллажей, едва не задев их, обогнул одну колонну, вторую и врезался в третью. Охнув, едва устоял на ногах, выронил и камень и факел. Наступила кромешная тьма, лишь за спиной метались всполохи от факела Публия, да впереди слабо светился выход из помещения. Нарбо вскочил и взвыл от досады. И как теперь найти тот великолепный камень? Все-таки он не сверкал настолько ярко, чтобы его можно было разглядеть в темноте. Если бы его не преследовали, Нарбо пошарил бы по полу руками и наверняка нашел бы камень, но времени для этого сейчас не было. Надо было спасаться, и негр бросился к выходу из сокровищницы. Выбежал, затравленно огляделся, ринулся прочь… И тут, едва не налетел на Маррона. Полусогнувшись, старик медленно тащился по коридору и волок за собой табурет. Нарбо от изумления разинул рот и тут же обругал себя за глупость. Вот дурак! И как же он забыл связать старому негодяю ноги! Но разбираться с этим не было времени. Он просто перепрыгнул через Гая Маррона, свернул за угол и побежал дальше. Публий выбежал из сокровищницы мгновением позже и тоже едва не врезался в Маррона. Впрочем, в первое мгновение, он и не заметил фискалия, а увидел медленно, сам по себе ползущий табурет и скомканную вокруг занавеску.

- О боги! — перепугался Публий, мгновенно протрезвев. Тут он увидел, наконец, Маррона и испуг сменился изумлением. Маррон двигался вперед полуприсядя, табурет волочился за ним следом, рот фискалия был заткнут концом занавески, другой конец обматывал его голову на уровне глаз. Старик что-то мычал, должно быть ругался. Руки его были связаны той же занавеской за спиной и примотаны к спинке табурета. Но тот, кто пленил фискалия упустил одну вещь: забыл привязать к табурету и ноги.

- Ты? — выдохнул Публий.

Фискалий выглядел так комично, что Публий не смог удержаться, чтобы не сыронизировать

— Отлично смотришься, между прочем.

Гай Маррон начал громко возмущенно мычать и сердито сопеть.

Публий, ринулся было за беглецом, но перед поворотом за угол остановился, разрываемый желанием догнать негодяя, проникшего в сокровищницу и долгом освободить фискалия. Наконец, второе победило. Тем более, много времени это не заняло. Пара ударов мечом и Маррон был свободен. Сбросив с себя обрывки занавесок и вытащив тот кусок, что торчал у него во рту старик бросился к Публию с дикими глазами.

- Кто-то, напал на меня и связал! Он похитил ключи от сокровищницы! Во дворце грабители!

- Это сделал он! — заорал Публий.

- Он? Кто он?

- Негр!

- Негр? — фискалий вытаращил глаза — Какой еще негр?

- Ну, негр! Этот громадный раб нового императорского любимца, которого Каракалла ни с того ни с сего записал в братья!

- Император записал в братья негра? — удивленно вскричал фискалий.

- Нет! Негр — раб этого брата! Он украл «Сердце Тигра»!

- Сердце Тигра? — Маррон смертельно побледнел. — О боги, смилуйтесь! Бежим, скорее, доложим императору! — Гай Маррон ринулся прямо по коридору, но тут, же замер. — Стой!

Публий снова, чуть не налетел на него и разразился бранью.

- Что опять, старик? Я устал о тебя спотыкаться!

- Сокровищница то открыта! — фискалий повернул обратно. — А ключей у меня нет! Так нельзя оставлять! Ты беги к императору и поднимай всех на ноги. Я останусь здесь, а ты пришли усиленный караул стражников.

- Хорошо! — Публий бросился прямо по коридору. Тут, он вспомнил про свой сигнальный свисток и, вытащив его начал пронзительно свистеть.

Нарбо тем временем, почти добежал до пиршественного зала. Он слышал позади свист, топот ног и бряцанье. Негр был в панике и не знал, что же ему предпринять. Публий видел его. Узнал маску. Может снять ее? Но нет, тогда, Публий узнает Нарбо в лицо. Вот незадача! Что же делать? Может, сменить маску?

Нарбо вбежал в зал. Никто не обратил на него внимания, все были настолько пьяны, что мало кто из присутствующих сохранил способность соображать. Нарбо кинулся искать комедиантов, но в зале их не оказалось. А шум погони уже приближался. Нарбо кинулся прямо к императорскому трону. Его господин все так же сидел, справа от места императора, префект претория храпел слева. Сам император в это время, сбросив с себя «каракалл» и устроившись прямо на полу, неподалеку от трона, с помощью ручного жернова молол зерно. Вокруг него столпились удивленные люди в долгополых восточных одеяниях и чалмах. Как оказалось, это были знатные вельможи из Персии, которых пригласили на пир. Они слышали, что римский император Каракалла будучи в походах, зачастую ведет жизнь простого солдата: вместе со всеми роет окопы, работает при наведении мостов и переправ, сам разводит костер и готовит неприхотливую солдатскую пищу. Вельможи поинтересовались у самого Каракаллы, так ли это и он решил им продемонстрировать и доказать справедливость этих слухов. В зал, даже притащили жаровню, на которой Каракалла собирался испечь несколько лепешек. Но Нарбо сейчас было не до этого. Он присел возле ног Лоредана и нагнувшись, быстро сунул ключи от дверей сокровищницы в узкую щель между основанием императорского солиума и ковром.

- Где тебя носило? — сердито зашипел Лоредан. — Что с тобой? Чего ты там делаешь?

- Господин, — зашептал Нарбо — за мной гонятся. Публий меня узнал. Еще я схватил Маррона, но он вырвался вместе с табуретом. Мне достались его ключи. И я случайно взял, какой то драгоценный камень. Очень красивый. Но я не специально. Это так просто получилось. Потом, я уронил его.

- Тихо! Заткнись! — шикнул Лоредан.

Из той бессмыслицы, что бормотал Нарбо, Лоредан уяснил одно и самое для него главное: Нарбо опять начудил, а Публий Фуск застал его за каким-то неблаговидным занятием, скорее всего за воровством, да еще и узнал в придачу.

Тут в зал, словно буря, ворвался Публий а с ним с десяток солдат. Все они, правда, вид имели помятый и едва держались на ногах.

- Божественный Цезарь, во дворце воры! — заорал Публий.

Каракалла, ненадолго оторвавшись от жернова, как раз грыз яблоко и едва не подавился. Прокашлявшись, он уставился на Публия злыми красными глазами.

- Что за воры, не смеши меня. Тебе заняться больше нечем Фуск? Чего ты врываешься и орешь, как полоумный?

- Прости Божественный, но мой долг предупредить тебя! Воры проникли во дворец, и они сидят подле вас!

Публий указал на Лоредана и Нарбо. Те застыли, боясь даже дышать.

- Они воры?! — взревел Каракалла, вскакивая. — Ты обвиняешь моего брата в воровстве?

Публий побледнел, но твердо решил стоять на своем.

- Этот человек мерзавец и негодяй, а его раб — вор. Он только что похитил на моих глазах Сердце Тигра из сокровищницы. Обыщите его, у него должны быть и камень и ключи! И еще, я, кажется, знаю кто эти двое! Помните, три недели назад во дворец пробрались грабители? Так вот, это опять они! Я уверен! Давайте сорвем с них маски и посмотрим!

- Да ты обнаглел! — загремел Каракалла. — Как ты, сын свиньи и борова смеешь обвинять моего брата?

- Но это правда, — забормотал Публий — Их поймали здесь, во дворце и..

- Меня не интересует, где их поймали, кто и когда! Повторяю, этот человек мой брат! А ты, убирайся или я отрежу тебе голову!

Император разбушевался ни на шутку. Он метнул в Публия огрызок яблока, потом схватил ручной жернов и тоже запустил им в префекта дворцовой стражи. Тот, едва успел увернуться. Тогда, Каракалла начал швырять в Публия амфоры, вазы, чаши, яблоки и куски мяса. Вид императора был ужасен: глаза горели дикой злобой, из глотки вырывались такие ругательства, от которых покраснели бы и портовые грузчики, всклоченная борода топорщилась в разные стороны, волосы встали дыбом. Персидские гости в ужасе бросился прочь. Поднятый Каракаллой шум разбудил в зале многих. Сенаторы, преторианцы, другие гости и рабы начали потихоньку сходиться к трону. Что происходит, они толком не понимали, но их разбирало любопытство.

Император тем временем, отыскав глазами Лоредана, заорал:

— Нет, ты слышал брат, тебя обвиняют в воровстве! Какая гнусная ложь! О.о. о! — император вырвался из рук стражников, пытающихся его успокоить и швырнул в вдогонку Публию дыню.

- В сокровищницу! — загремел Каракалла. — Живо все в сокровищницу! — Если Сердце Тигра и вправду пропало я… Я не знаю, что со всеми с вами сделаю! Выпорю! Львам скормлю! Отдам палачу Секуле!

Толпа, состоящая из сенаторов и всадников, дворцовых стражников, преторианцев и рабов вырвалась из пиршественного зала в коридор. Впереди был орущий Каракалла и Лоредан, который озираясь по сторонам, искал возможность скрыться. Тут же был и Нарбо, желающий не меньше господина оказаться где-нибудь подальше отсюда. Публий продолжал обвинять Лоредана и Нарбо и требовал обыскать их. Громко вопя, размахивая факелами, процессия двинулась по коридорам дворца в сторону сокровищницы. По пути толпа увеличивалась, поскольку отовсюду из разных комнат и залов выбегали еще рабы, слуги, стражники и когда они, наконец, дошли до сокровищницы, за спиной Каракаллы и Лоредана было уже не меньше тысячи человек. Все прилегающие коридоры были плотно забиты людьми, так что незаметно скрыться, как мечтал Лоредан, не получилось бы.

Возле сокровищницы было три человека. Маррон и двое перепуганных, ничего не понимающих спросонья стражников. Массивные створки двери были закрыты.

При виде Каракаллы, фискалий, аж позеленел от ужаса и повалился императору в ноги. Противным истеричным голосом старик начал вопить:

- Великий, милостивый Цезарь, Сердце Тигра похитили!

- Похитили? — вскричал Каракалла. — Ты уверен? Но ведь двери закрыты!

- Это я захлопнул двери, чтобы больше ничего не пропало!

- Так перед этим они были открыты? Кто же их открыл?

- Я Божественный.

- Ты? — Каракалла схватил Маррона за грудки, приподнял и начал трясти. — Так это ты, старый ублюдок впустил грабителей внутрь?

- Нет, Божественный! — в ужасе завизжал фискалий.

- На него самого напали, — вставил Публий и ткнул пальцем Нарбо в грудь. — И сделал это он.

- Да, меня схватили сзади, избили и связали! — завопил Маррон.

- Вранье! — возмутился Нарбо. — Я не избивал этого старикашку.

- Ага, вот ты и признался! — воскликнул Публий злорадно.

- В чем я признался? — удивился Нарбо.

- Да, в чем он признался? — не понял Каракалла.

- Так это… — Публий растерянно заморгал. — Ну, то, что все-таки связал почтенного Гая Маррона. Пусть, не избил, но связал.

- Я в этом не признавался, — запротестовал Нарбо.

- Ты не признавался, что избил! — вскричал Публий. — Но из твоих слов следует, что все остальное ты делал!

- Ничего я не делал и ни в чем не признаюсь!

- Ну, ты же не сказал, что не связывал и не избивал! Ты сказал, что только не избивал!

- Так тебя избивали или нет? — свирепо уставившись на Марона, спросил Каракалла.

- Кажется, нет, — пробормотал Маррон не совсем уверенно. — Но обращались грубо. Возмутительно!

- Я не обращался грубо, — сказал Нарбо. — Если бы я грубо обращался, этот старый сморчок, давно бы отдал душу Ваал-Бабе.

- Вот! — заорал Публий. — Слышали? Он признает, что напал на Гая Маррона, просто считает, что сделал это без грубости! Все слышали?

- Ни в чем я не признаюсь, — буркнул Нарбо.

- Да, никаких признаний я пока не слышал, — кивнул Каракалла.

- А давайте отдадим раба палачу! — зарычал Публий. — Тут же все признания будут!

- Ну ведь так, заставить признаться можно и тебя и всех других, — сказал Лоредан. — Под пытками, даже почтенный Гай Маррон признается, что сам себя и избил и связал.

- Во! Правильно! — вскричал Каракалла. — Слышали, что мой брат сказал? Мудрый человек!

- Его самого надо пытать, — процедил Публий. — Вор, проходимец.

- От вора слышу, — парировал Лоредан. — Сам то, ты где был, доблестный Фуск, когда грабили сокровищницу?

- И то верно! — Каракалла уставился на префекта дворцовой стражи. — Ты где был? Вино пил?

- Нет, я пил раньше, — пробормотал ошеломленный Публий. — Я был внутри сокровищницы.

- И что же ты там делал? — ехидно спросил Лоредан.

- Исполнял свой долг! — заорал Публий. — Мой долг проверять два раза за ночь сокровищницу!

- Мы все видим, как ты справляешься со своим долгом, — зло рассмеялся Лоредан. — Где теперь тот драгоценный камень, про который вы тут с фискалием кричите, что его украли?

- Да, где Сердце Тигра? — заорал Каракалла.

Публий и Маррон бледные и испуганные растерянно переглядывались. Потом, Публий, заикаясь от страха, сказал:

- Давайте обыщем негра. — Я уверен, камень и ключи от сокровищницы у него.

- Хорошо, — процедил Каракалла, грозно взглянув на Публия и после, виновато на Лоредана. — Не возражаешь, брат?

- Вам, Цезарь, я не посмел бы возразить, — сказал Лоредан. — Только не понятно, где мой раб мог что-то спрятать, он ведь почти гол.

- Набедренная повязка! — вскричал Публий. Протянув руку, он сорвал ее с Нарбо.

На мгновение повисла тишина, потом по толпе прошел изумленный вздох.

- Каков гигант, — Каракалла криво улыбнулся. — Клянусь богами, женщины от тебя, должно быть без ума. Как ты отрастил такой… И, сами боги позавидовали бы такому размеру. Через толпу стали проталкиваться женщины, чтобы посмотреть, а увидев, вскрикивали.

- Мы, отвлеклись от главного, — напомнил Лоредан. — Все видели, что ни камня, ни ключей у моего раба нет.

- Так он их припрятал! — вскричал Публий. — Или проглотил! Надо разрезать раба пополам!

- Протестую! — взвился Лоредан. — Это мой раб и я не позволю его разрезать.

- Тебя бы за кампанию тоже… — зашипел Публий.

- Заткнись, собака! — Каракалла схватил Публия за грудки и встряхнул. — Еще одно слово против моего брата и отправишься в котел с кипятком! Где Сердце Тигра? Отвечай!

- Давайте, просто, войдем в сокровищницу и посмотрим, на месте ли тот камень, — предложил Лоредан.

- Снова мудрая мысль! — воскликнул Каракалла, отшвырнув Публия. — Маррон, старая облезлая обезьяна, открывай двери.

- Не могу Божественный, — фискалий затрясся всем телом. — У меня украли ключи. А дверь захлопнулась.

- Да что такое? — взревел император. — И Сердце Тигра у вас с Публием украли и ключи! И даже дверь сама собой захлопнулась! Да на что вы годны то, оба? Утопить бы вас в первой попавшейся луже.

Каракалла, продолжая ворчать, сунул руку за пазуху и извлек оттуда ключ на тонкой серебряной цепочке.

- У меня свой есть, — весело подмигнул император Лоредану.

Каракалла громко икнул и прицелившись, попытался попасть в замочную скважину. Промахнулся. Снова попробовал и опять неудачно.

- Кто раскачивает пол? — сердито заорал император. — Прекратить! И замок качается тоже и дверь! Прекратить их качать!

Громко сопя от усердия, император вновь принялся тыкать ключом в замок. В нужный момент, Лоредан, как бы невзначай, слегка подтолкнул рукой локоть императора.

- Брат, не толкайся, — проворчал император.

И тут же, ключ скользнул в замочную скважину.

- Есть! — обрадовано воскликнул Каракалла.

Он повернул ключ три раза подряд в одну сторону и один раз в другую и двери открылись.

- Побольше света! — крикнул император.

В помещение вошли он и его приближенные, всех остальных стражники оттеснили от двери. Вспыхнуло еще несколько факелов, и кто-то зажег большие бронзовые светильники, расположенные на равном удалении друг от друга вдоль стен. В зале стало почти также светло, как днем за пределами дворца. Лоредан, Нарбо да и многие другие восхищенно оглядывались при виде богатств собранных в этом зале. На полках высоких стеллажей здесь стояли пузырьки, кувшины, фиалы и амфоры в которых хранилось розовое масло, анис, шафран, ладан, камедь, мускус и многие другие ароматические вещества и благовония.

- Идем дальше, — говорил Каракалла, — ты увидишь брат, сколько у меня богатств! Наших богатств!

Они шли дальше и Лоредан видел горы золотых слитков, золотые и серебряные цепи разной длинны и толщины, маленькие фигурки богов, людей или животных из бронзы, меди или слоновой кости, украшенные россыпями драгоценных камней, жемчуг, янтарь, золотой песок и куски цитрусового дерева, каждый из которых стоил целого состояния. Все это за долгое владычество Рима, еще со времен Республики было захвачено в Африке, Азии, Македонии и Греции, в Иудее, Армении и Понте, в Галлии и Британии, родной Лоредану Испании и на островах Внутреннего моря. Золотой песок был привезен из Индии и Ирана, а до верху наполняющие сундуки золотые монеты были из разоренных городов Эпира, Пелопонесса, Аттики и Фессалии. Серебряные монеты Лидии, Ассирии и Спарты, лежали вперемежку с римскими сестерциями, драхмами, золотыми ауресами и динариями. Отдельно лежали монеты из меди, бронзы, свинца и олова.

Следуя дальше за императором, Лоредан был ослеплен блеском драгоценных камней. Ими были набиты большие кованые лари. Тут были топазы и анфраксы, бирюза и изумруды, корунды, хризобериллы и сапфиры, алмазы и сердолики. Их искусно обработанные грани, сверкали и переливались немыслимыми цветовыми оттенками. На полках ровными рядами лежали розовые ясписы, родониты и рубеллиты. Таинственно мерцали малиновые лигирии. Искрился и сверкал горный хрусталь. Все эти камни видели немало войн и нашествий, побывали и в руках разбойников и честных торговцев, пьяных солдат и шлюх. Один и тот же сапфир, мог поднимать к небу и молиться на него шаман какого-нибудь дикого племени, на краю мира, а через пару веков носить на груди, на золотой цепочке модница из Фессалоник. Многие камни добывали рабы в ужасающих условиях каменоломен Ливии, Египта и Мавритании, и юная афинская аристократка, хвастаясь перед подругами рубином, что подарил ей любовник, не знала, что за этот камень, может быть, было заплачено десятком жизней.

Ну а сейчас, всеми этими богатствами владел Рим. Точнее, император Каракалла.

- Сколько здесь всего! — невольно вырвалось у Лоредана.

- А вот здесь, был мой самый драгоценный камень! — воскликнул Каракалла, подбегая к мраморному столбу, на верхушке которого сиял и искрился стеклянный шар. Заглянув внутрь, Каракалла заорал:

- Его и вправду нет! Сердце Тигра пропало!

Тут один из стражников, немного отставший от всех остальных нагнулся и что-то подобрав с пола, воскликнул:

- Я что-то нашел!

- Что нашел? — император бросился к нему.

На открытой ладони стражника лежал крупный ограненный рубин с необычайно редким золотисто-алым блеском.

- Моё Сердце Тигра! — восторженно завопил император. — Как твое имя солдат?

- Марк Контий, — пробормотал стражник.

- Молодец! Теперь ты — примипил ^[125] в своем легионе!

Ошарашенный таким повышением, стражник не нашелся что сказать.

Каракалла забрал у него рубин и осторожно поместил его обратно в шар.

- Тут ему самое место.

Отыскав глазами ошеломленных, ничего не понимающих фискалия и Публия, император заорал:

- Вы двое, чего мне голову морочите? Вот он камень и никто его не крал! Одно мне непонятно, как он оказался на полу и так далеко в стороне от столба. Отвечайте, собаки.

- Мы не знаем, — испуганно пробормотал Гай Маррон.

- Как не знаете? Это ведь вы двое бродите тут по ночам!

- Негр бросил камень, когда убегал! — вскричал Публий. — Он хотел его украсть, но я помешал!

- Если я захочу украсть какую-нибудь вещь, ни один человек не сможет мне помешать, — гордо вздернув подбородок, сказал Нарбо. — Лишь боги, да какое-нибудь непреодолимое препятствие смогут остановить меня.

- Тебя остановила или колонна в которую ты врезался, когда убегал или, сундук о который ты споткнулся, — сказал Публий. — Что тебя задержало, я тогда не разглядел, но камень ты выронил, теперь я уверен в этом. Наверное, где-то здесь валяются и ключи. Ищите, они должны быть рядом с тем местом, где нашелся камень.

Все, принялись было за поиски, но Каракалла остановил их сердитым окликом:

- Прекратить! — Все убирайтесь отсюда!

Он принялся толкать всех в спины и раздавать пинки.

Толпа бросилась к выходу. Возникла толкотня. Нарбо шел в числе последних. Никто и не заметил, как он, быстро сунул руку в шар и вытащив «Сердце Тигра», спрятал его за щеку. Каракалла обернулся, когда негр, уже отбежал от мраморного столба и делал вид, что с интересом рассматривает жемчуг в большом сундуке, стоящем на полу.

- Не задерживайся! — прикрикнул Каракалла.

Негр бегом, обгоняя других, выскочил из сокровищницы.

Каракалла вышел последним и закрыл двери на замок. В замочную скважину он попал, в этот раз сразу.

- Завтра же с утра, замок поменять, — приказал Каракалла фискалию. — Потом, при мне, мастер изготовит новые ключи.

- Будет сделано! — воскликнул Гай Маррон.

Проходя мимо встревоженного, расстроенного Публия, император бросил ему ключ.

- Охраняй здесь все до утра, удвой стражу. Кто заснет, того я прикажу забить до смерти плетьми.

Каракалла широко зевнул и потянулся.

- Клянусь Морфеем, я здорово устал. — Сколько там осталось до рассвета?

- Три часа, божественный, — сообщил кто-то из рабов.

- Так, все расходитесь! — закричал император толпам людей, все еще теснящихся в коридорах. — Всем спать! Я тоже отправляюсь на покой. Кто посмеет меня завтра разбудить раньше второго завтрака, горько пожалеет об этом. Моему брату выделить комнату в моих покоях. Его раба поселить, тоже рядом.

В сопровождении германских телохранителей, Лоредана и Нарбо, Каракалла удалился. Половину пути до своих покоев, император преодолел сам, вторую часть пути его почти волоком тащили двое здоровенных телохранителей.

Императорские покои представляли собой внушительных размеров зал. Тут и там у стен возвышались искусно сделанные статуи различных божеств, между ними были натянуты пурпурные драпировки. Широкое полукруглое ложе находилось в нише и его скрывали полупрозрачные занавесы. Каракалла прямо на пороге скинул с себя всю одежду и оставшись лишь в набедренной повязке, рухнул на ложе.

- Брат, — позвал он полусонным усталым голосом.

Лоредан приблизился, стараясь игнорировать, направленные на него, пристальные взоры десяти телохранителей.

Каракалла казался спящим. Его глаза, во всяком случае, были закрыты, а рот, напротив — разинут. От императора несло ужаснейшим перегаром. Лоредану с огромным трудом удавалось сдерживать себя и не морщится, когда при каждом выдохе императора, обоняние молодого аристократа осквернялось этим зловонием. Каракалла, внезапно открыл глаза и неожиданно сильно, обняв Лоредана за шею, привлек к себе. Их лбы уперлись друг в друга.

- До утра, брат, отдыхай! — выпалил Каракалла.

После этих слов, император повалился спиной на ложе и громко захрапел. Один из телохранителей вывел Лоредана и Нарбо в коридор. Здесь по соседству со спальней императора было еще несколько комнат.

- Вам сюда, — сказал телохранитель, указывая на одну из дверей. — Если, что-то понадобится, господин, зовите, мое имя Тилас. Приду или я, или кто-то из рабов, они здесь в соседних помещениях.

Оставив их одних в комнате, германец ушел, а Лоредан стянув парфянскую маску, уже порядком ему надоевшую, набросился на Нарбо:

- Ну-ка, рассказывай мне по порядку, что произошло с тобой, когда ты покинул пиршественный зал?

И почему, ты вообще ушел, без моего разрешения?

- Я увидел Гая Маррона и Квинта Мелория, — сказал Нарбо.

- Вот оно что? — тихо воскликнул Лоредан. — И что же было дальше?

- Они о чем-то разговаривали и после удалились из зала. Вы были заняты беседой с императором. Я решил проследить за ними, подслушать, о чем они говорят.

- Вот значит, почему ты ушел.

- Да господин. Я последовал за ними и хотел не только подслушать разговор, но и схватить обоих, связать, а после позвать вас.

- Это было бы слишком рискованно! — сердито произнес Лоредан. — Ты понимаешь это?

- Да господин, но я бы справился с ними, это уж точно, и без особого шума.

- Так что же тебе помешало?

- С ними был раб Маррона, здоровенный такой парень. С ним пришлось бы повозиться, поэтому я медлил и выжидал подходящего момента.

- Хорошо и что было потом?

- Они вошли в одну из комнат, и я подслушал, о чем эти двое говорят. Маррон извинился перед Мелорием за прошлую ошибку, когда принял его за вас.

- То есть, Маррон сказал Мелорию, что ждал меня и рассказал, кто я такой? — встревожился Лоредан.

- Кто вы, он подробно не рассказывал, просто сказал, что ожидал человека по имени Лоредан. И еще он сказал, что вы приехали в Италию, чтобы убить его.

- Каков мерзавец! — вскричал Лоредан. — Но после всего, что случилось, клянусь Юпитером, старикашка не далек от истины. Мне, так и хочется свернуть его противную тощую шею. Интересно только, зачем он врал Мелорию?

- Мелорий сказал, что знает вас, — продолжал рассказывать Нарбо, — он вроде бы вас, схватил и держит в своем эргастуле.

- Вот как? — изумился Лоредан. — Вот это новость!

- Но тот схваченный, по словам Мелория — горбун.

- Горбун? — вскричал пораженный Лоредан и тут же, спохватившись, перешел на шепот, — Ты ничего не перепутал? Мелорий считает, что горбуна зовут Лоредан?

- Да, господин, Мелорий думал, что горбун это и есть Лоредан, но Маррон его тут же поправил. Сказал, что тот горбун, вовсе не Лоредан.

- Горбун, опять этот проклятый горбун, — забормотал молодой аристократ. — В том письме, что я отнял у Мелория, говорилось о горбуне, от которого следовало избавиться. Выходит, Мелорий не убил его. Для чего же он держит того человека в плену? Ничего не понимаю. И я снова думаю, не тот ли это горбун, что напал на меня с дружками по дороге на виллу патрона?

- Мне кажется, господин, что тот самый, — кивнул Нарбо.

- Но уверенными, мы быть не можем, — заметил Лоредан — Интересно, если это, все-таки, тот же самый горбун, с какой целью отправил его в Италию Серторий? И почему, Мелорий схватил этого негодяя, а не прикончил его сразу? О чем еще, говорили Маррон с Мелорием?

Нарбо рассказал господину, что и Маррон и Мелорий задолжали Марку Серторию немалые суммы и теперь готовы расшибиться в лепешку, только бы Серторий простил долг. Поведал он и про караван и про дорогую рыбу с Самоса, якобы без которой, Марк Серторий не мыслит своей жизни.

- Опять эта рыба! — воскликнул Лоредан. — Все-таки, получается, Маррон врет Мелорию, как и мне тогда в гостинице.

- Ну, да, — кивнул Нарбо, — тогда то, он принял вас за Мелория.

Лоредан задумался и присел на край полукруглого ложа, что стояло посреди комнаты. Он перебирал то один вариант, то другой. Поначалу, после их первой встречи с Гаем Марроном, он думал, что будет два каравана: один с золотом, который поведет он, другой с товарами, который возглавит Мелорий. Потом, выяснилось, что от него Лоредана, просто-напросто хотят избавиться. Это значило, что караван будет только один и поведет его Мелорий. Но почему-то, Лоредан опять решил, что в Испанию повезут золото. Но, оказывается, вести нужно какое-то барахло и рыбу. Что же, тогда получается? Выходит, в гостинице, Гай Маррон не врал ему? Или все-таки врал? В голове молодого патриция не укладывалось, что за простую перевозку, Марк Серторий простит долг Мелорию. Ну не может этого быть. Не может! Этого дурака Мелория, тоже, хотят обмануть. Как-то подставить. Но как?

Ответов у Лоредана, пока не было. Посидев и поразмышляв еще несколько минут, он, наконец, сказал:

- Вот что, Нарбо до Гая Маррона, нам сейчас, вряд ли удастся добраться. Он теперь, на стороже, наверняка окружил себя охраной и где-нибудь заперся. В этом, как я думаю, виноват ты. Естественно, перед Публием и всеми остальными, ты отрицал это, но я то помню, как ты говорил, что схватил его.

- Да господин, — кивнул негр, — когда Маррон проводил Мелория, появился Публий Фуск и они отправились со стариком к сокровищнице. Маррон открыл двери и Публий вошел внутрь. Я, счел момент благоприятным и схватил Маррона. Он даже пикнуть не успел. Я затащил старого сморчка в соседнюю комнату и связал.

- А что Публий? — удивился Лоредан. — Как с ним ты собирался поступить? Наверняка, ты даже не подумал, что, выйдя из сокровищницы и не обнаружив Маррона, префект поднимет тревогу.

- Я подумал, господин, — обиженно произнес Нарбо, — Я собирался схватить Публия. Он крепкий конечно и вооружен, но я бы с ним справился, если бы удалось незаметно подкрасться со спины.

- Но тебе, видимо не удалось, — ехидно заметил Лоредан.

- Мне помешало Сердце тигра, — вздохнул Нарбо. — Я вошел в сокровищницу и сразу же потерял всякий разум.

- Оно и понятно — с улыбкой кивнул Лоредан. — У тебя он и так невелик, а при виде всех этих богатств и зная твою склонность брать все, что попадается тебе на глаза, я нисколько не удивлен.

- Да, я обо всем другом позабыл, когда увидел Сердце тигра! — воскликнул Нарбо. Спохватившись, негр перешел на шепот, — Увидев этот камень, я лишился и дара речи и разума и осторожности. Публий заметил меня первым и напал. Я выронил камень и убежал. Ну, а дальше, вы все знаете.

- Твоя глупость и неосторожность, когда-нибудь нас погубят, — сердито заметил Лоредан. — Если бы не расположение императора ко мне, не знаю, как бы все обернулось. Хорошо, что камень нашелся, и его положили обратно. Представь, что было бы, если при обыске, его нашли у тебя. Тут тебе не помог бы ни твой Ваал-Баба, ни какой иной бог. А кстати, где ключи от сокровищницы? Маррон, помнится, кричал, что их у него украли. Твоих рук дело?

- Моих, — широко улыбаясь, сознался Нарбо. — Ключи у фискалия, я взял.

- Интересно, зачем? И куда ты их дел?

- Ну, я это… — Нарбо замялся, — ключи взял так просто, мало ли… а потом, под трон императора сунул.

- Под трон? — Лоредан вытаращил глаза — Да ты… Ты соображаешь… Тут он осекся и впал в задумчивость. — Впрочем, ладно, — произнес Лоредан пару минут спустя, — это даже неплохо. Пусть там и лежат. Вряд ли их скоро найдут. Да и нас к тому времени, здесь уже не будет. Кстати, а как Марон, то вырвался?

- Я, в спешке забыл связать ему ноги, — в смущении произнес Нарбо, — Сглупил, господин, признаю. Проклятый старик выполз из комнаты и кто-то, наверное, Публий, его освободил.

- Ладно, пес с ним с Марроном, — Лоредан махнул рукой. — Как до него добраться, придумаем позже. Я вот думаю, нам, следует навестить этого негодяя Мелория. Нужно допросить его и выяснить, что за горбуна он держит в плену. Если горбун тот самый, клянусь Юноной, он должен знать многое о планах Сертория. И эти знания из него надо выбить.

- Значит, господин, мы отправляемся искать Мелория?

- Верно, Нарбо. А для начала, пока не наступило утро, нужно выбраться из дворца. Идем.

Выскользнув из комнаты, Нарбо и Лоредан быстро побежали по коридорам, многие из которых, им были, уже хорошо знакомы. Заблудиться, они не боялись. Во дворце все стихло. Утомленные люди спали там, куда успели дойти, или там, куда их отнесли рабы, многих же, чары Морфея сразили в местах, где они последний раз прибывали. Лоредан видел одного толстого сенатора, спящего прямо на лестнице и одного всадника, устроившегося прямо в цветочной клумбе, чего уж говорить о гостях, уснувших за столами среди объедков. По пути не встретился ни один стражник, если не считать тех, кто храпел самым непростительным образом. Лоредану вдруг пришла мысль, что напади сейчас враги, они могли бы в одну ночь уничтожить почти весь правящий класс Рима, а возможно и самого императора.

Без особых приключений, авантюристы выбрались из дворца. А вот территорию между дворцом и внешней стеной пришлось преодолевать с большей осторожностью. Здесь уже встречались бодрствующие стражники с факелами, по двое или по трое патрулирующие дворцовые сады и дороги. Уже занимался рассвет, когда Нарбо и Лоредан перелезли через неохраняемый участок стены и очутились на тихой пустой улице.

Рим еще спал. Где-то в отдалении, слышалась перекличка ночных стражей. Лоредан и Нарбо чувствовали страшную усталость. Первое, что было необходимо сделать — найти место, где можно было укрыться и отдохнуть не привлекая к себе излишнего внимания.

20. ГОСТИНИЦА

Рим просыпался. На улицах великого города с каждой минутой становилось все оживленнее. Ремесленники и торговцы открывали свои лавочки, а рабы-зазывалы громко выкрикивали названия товаров и расхваливали их достоинства. Кое где уже, стали появляться и первые покупатели.

Лоредан и Нарбо отправились в сторону ближайшей рыночной площади. Там, отыскав место где на продажу были выставлены экипажи, Лоредан на время задержался. Наконец, он купил у греческих торговцев квадригу, а у сирийцев, расположившихся, тут же по соседству две пары превосходных вороных жеребцов.

После этого, путешественники направились в западную часть Рима. Лоредан хотел отыскать какую-нибудь гостиницу, пожить там пару дней и за это время придумать, как лучше добраться до Мелория.

Выбравшись на дорогу, ведущую мимо храмов Беллоны и Аполлона Целителя, они вскоре проехали по улице между театром Марцелла и портиком Октавии и покатили по улице по обеим сторонам которой, возвышались почти одинаковые с виду трехэтажные дома. Все нижние этажи этих зданий занимали склады и торговые лавки. Колеса встречных повозок грохотали по крупным булыжникам, которыми были выложены примыкающие к основной дороге улочки.

Народу вокруг становилось все больше и больше. На сторонах зданий, обращенных к солнцу открылись лавочки, где по предъявлению жетонов-тессер ^[126] беднейшие люди бесплатно получали немного муки, лука и чечевицы. Очереди в таких местах, уже с утра были особенно длинными. Толпились там, в основном нищие старики и женщины с маленькими детьми.

Тут же рядом, на стенах, словно в насмешку над нищетой, красовались объявления о продаже рабов или другого имущества, о гладиаторских боях, устраиваемых частными лицами, о готовящихся пиршествах и оргиях.

Постепенно голоса торговцев и покупателей, скрип телег, рев мулов и волов, крики рабов-зазывал или просто беседы горожан, слились в сплошной гул. Время от времени по улицам проносились самые разные экипажи и тогда горожане жались к стенам домов, чтобы не попасть под колеса или плеть возницы. Точно также простой люд расступался, когда появлялись процессии из рабов и вооруженных телохранителей какого-нибудь богача. Обычно, толстый и надменный господин удобно возлежал в лектике, укрытый от солнца занавесками, а шестеро крепких рабов носили его туда-сюда по городу, пока он решал все свои дела и делал визиты.

Нарбо вел колесницу, по возможности выбирая самые широкие дороги. Ехать через боковые улочки ему не хотелось, поскольку иногда проходы между домами были столь узкие, что попадись на встречу какой-нибудь экипаж, разъехаться было бы невозможно.

Среди многотысячных разноликих толп заполонивших улицы, было полно иноземцев, говоривших на сотнях наречий, среди людской массы выделялись мужчины, в которых по выправке, можно было узнать легионеров. Многие из них спешили в кабаки или лупанары, чтобы промотать там свое жалование.

Лоредан с любопытством вертел головой из стороны в сторону. В общем-то, Рим во многом напоминал ему Валенцию, только был значительно больше и контрастнее. Да и нравы здесь царили посвободнее. Например, в Валенции, в столь ранний час, Лоредан нигде бы не увидел такого количества уличных шлюх. Здесь же, продажные женщины были повсюду. Выглядывая из окон лупанар и обычных домов, бродя вдоль улиц туда сюда, они предлагали мужчинам заглянуть к ним и обещали отдаться за несколько медных ассов.

Проехав мимо цирка Фламиния, Лоредан приказал Нарбо остановиться в конце улицы, которая выходила на небольшую торговую площадь. Торговали здесь в основном тканями и одеждой. По одну сторону площади за двумя рядами жилых домов возвышался цирк Фламиния, а вот по другую, Лоредан заприметил то, что ему было нужно: трехэтажное здание в архитектуре которого, было намешано и греческое и что-то восточное и египетское. Строение это, с трех сторон окружала высокая каменная ограда, с четвертой же стороны, были большие открытые ворота, которые выводили на мощеный мраморными плитами двор. С правой стороны к зданию примыкали конюшни, а слева одноэтажная пристройка со множеством узких проемов. Каждый такой проем закрывала занавеска. Итак, перед ним была весьма неплохая гостиница и Лоредан решил, что было бы здорово, устроиться именно здесь.

- Ступай туда, Нарбо, — приказал Лоредан, — закажи для меня комнату с сопровождающим лицом.

Негр спрыгнул на мостовую и побежал выполнять.

Пока он договаривался, Лоредан, внимательно оглядел одноэтажный пристрой со множеством входов и понял, что это за здание. Это оказалась гостиничная лупанара. Вот, одна из занавесок закрывающая вход отодвинулась и из помещения, представляющим собой маленькую каморку, где был один лишь топчан, вышла девушка. На ней была короткая туника и сандалии. Девушка потянулась, сладко зевнула и скрылась за углом здания. Видимо с обратной стороны гостиницы была пристроена кухня, где кормили проституток-рабынь. Лоредан отдал должное находчивости хозяина гостиницы, организовавшему рядом с основным заведением еще и притон. Гостям не пришлось, бы ходить, куда то далеко, а хозяину платить дополнительный налог.

" Почему бы и мне в Валенции не открыть лупанару? — вдруг подумал Лоредан. — Это хоть и небольшой доход, но постоянный. Красивых рабынь у меня много. Если понадобятся еще — куплю. И налогов никаких, если все это организовать в пределах своих владений".

От этих интересных мыслей, его оторвал вернувшийся Нарбо.

- Господин, я заказал комнату. Просторная, с окнами, выходящими на основную улицу и площадь. Есть даже небольшая купальня.

- Хорошо, Нарбо, как раз, то, что нужно.

Негр занял свое место возничего и завел колесницу во двор гостиницы.

Почти тут же, на встречу гостям вышел радушно улыбающийся хозяин. Это был низенький, толстенький человечек с гладко выбритой головой, нарумяненным лицом и по египетской моде, с подведенными черной краской глазами. Одет он был в розового цвета тогу из дорогого виссона. На левом плече, его одеяние крепилось большой золотой фибулой ^[127] в виде скорпиона. Тут и там в золото были вкраплены маленькие бриллианты, а глазами скорпиону служили два крупных темно синих сапфира.

- О, как я счастлив, принять столь благородного гостя! — воскликнул хозяин. — Мое имя Эвн Филопатор. Родом я из славной Александрии. — К вашим услугам, прямо в доме устроены термы с тепидарием и фригидарием ^[128], вам подадут самые изысканные блюда и вы, сможете хорошо провести время в приюте Венеры, где к вашим услугам будут любые девушки всех возрастов и наций.

- Меня зовут Эмилий Спинна, — бухнул Лоредан первое, что пришло ему в голову. — Я родом с Сицилии. А это, мой раб Нарбо. В Риме я по делам. Ваша гостиница мне очень подходит. Я поживу в ней пару дней.

- Проходите, почтенный господин, проходите, — Эвн Филопатор поклонился. — У меня вам очень понравится.

Лоредан вышел из колесницы и самым важным видом прошествовал до широких мраморных ступеней, ведущих в вестибюль гостиницы. По обеим сторонам от входа возвышались два бронзовых льва. Из их широко открытых пастей на манер маленьких водопадов стекала вода, которая бежала дальше по узким желобам к большому круглому бассейну, расположенному тут же во дворе. Оттуда служанки набирали воду в глиняные кувшины.

Нарбо следовал за господином, держась лишь на один шаг позади. Тут, внимание негра привлекла фибула хозяина гостиницы. И он, перестал замечать все вокруг. Золотой скорпион так и манил его.

- Ваша комната на втором этаже, — тараторил хозяин, — если угодно, прямо сейчас вам туда принесут фрукты, вино или что пожелаете.

Нарбо осторожно потрогал фибулу пальцами и тихонько стал отцеплять ее. Хозяин, почувствовал какое то копошение, нервно дернул плечом и обернулся. Негруспел отдернуть руку. Задрав голову к небу, он сделал вид, что, там с интересом что-то разглядывает, при этом, Нарбо беспечно насвистывал какую то незатейливую мелодию. Хозяин удивленно огляделся, тоже посмотрел на небо, потрогал фибулу и пожав в недоумении плечами, снова повернулся к гостю.

- Так, господин патриций, на чем я остановился? Ах да, если вам не угодно идти в приют Венеры, девушку приведут к вам в комнату, — Эвн Филопатор гаденько заулыбался, — правда, это, будет стоить чуть подороже, как если бы вы заказали трех девушек.

Лоредан задумчиво почесал затылок.

- Девушек, пока не надо, — сказал он несколько секунд спустя, — может, чуть позже. Пусть мне принесут еды, вина и фруктов. И вот еще что, — Лоредан сунул в руку хозяину золотой аурес и понизив голос сказал:

- Это, чтобы никто не знал, что я здесь у тебя остановился. Понятно? В постояльцах я числиться не должен, кто бы не узнавал и не расспрашивал. Завтра или послезавтра, я уеду и за твое молчание, добавлю еще денег.

- А сколько? — глаза Эвна Филопатора алчно засверкали.

- Вознаграждение будет хорошим, не волнуйся, — сказал Лоредан уклончиво. — И докладывай мне о всех, кто будет к тебе в эти дни приезжать и о новых постояльцах и всяких других.

- Хорошо, господин.

Тут, хозяин опять дернул плечом и обернулся. Нарбо и на этот раз успел отдернуть руку. Снова, как ни в чем не бывало, он рассматривал облака. Эвн Филопатор готов был поклясться, что за его плечом было какое-то движение.

- Что-то, фибула у меня, плохо прикреплена сегодня, — пробормотал он. — Прошу прощения.

Он поправил тогу и закрепил уже наполовину отстеганную фибулу.

Нарбо вздохнул, с трудом скрывая досаду. Не получается. Нервный какой-то этот толстяк. Что ж, может пока не трогать хозяина? Может потом, представится более удобный случай? Так Нарбо и решил.

- Пусть о моих конях, как следует, позаботятся, — говорил между тем Лоредан. — У вас есть отборная пшеница?

- С вас двадцать ассов за корм для коней, — сказал хозяин ни на минуту не переставая приторно-сладко улыбаться. — За размещение в конюшне и чистку — пятнадцать.

- Лоредан отсчитал ему нужную сумму и спросил:

— А за комнату сейчас оплачивать?

- Сейчас, половину суммы, господин, а в день отъезда — остальное.

Лоредан бросил на подставленную ладонь Эвна Филопатора еще две серебряные монеты.

Затем, пропустив Нарбо вперед, Лоредан вошел в гостиницу и поднялся на второй этаж.

Комната была и вправду просторная и как говорил Нарбо с окнами, выходящими на рыночную площадь. Рядом со входом была деревянная перегородка, образующая отдельную, небольшую нишу для сопровождающего лица. В нише находился спальный топчан и над ним пара полочек, чтобы класть небольшие вещи.

Дальний угол комнаты занимало широкое круглое ложе с навешенным сверху балдахином, тут же были два небольших шкафчика для вещей, круглый столик на одной ножке и два широких табурета. Пол был застелен мягким сирийским ковром, по обеим сторонам оконного проема висели пурпурные драпировки, которые можно было на ночь задергивать.

- Ну вот, сейчас перекусим и отдохнем, — сказал Лоредан, распластавшись на ложе. — Клянусь богами, Нарбо, я никогда не чувствовал себя таким усталым, как сейчас. Еще немного и коварный Морфей одолеет меня.

- Я тоже немного устал, господин, — сказал Нарбо. — И кушать хочется и… Нарбо на секунду замялся… — и женщину.

- Ты больше ни о чем не в состоянии думать, — рассмеялся Лоредан. — Одни женщины у тебя на уме, да собственное пузо.

- Нет, это не так, господин, — насупился Нарбо. — Еще я думаю о милости Ваал-Бабы. Часто размышляю, как мне жить, чтобы мой бог был мною всегда доволен.

- Да тут, все просто, — сказал Лоредан, немного подумав, — делай все так, как ему бы понравилось и твой бог осыплет тебя своими милостями.

- Это конечно так, господин, но нужно, что-то еще. Что-то большее. Я вот подумал, а если украсить его статуэтку чем-нибудь красивым, ему ведь понравится?

- Обычно боги это любят, — сонно пробормотал Лоредан.

- Вот и я так думаю! — воодушевился Нарбо.

Тут, в комнату вошел один из рабов Эвна Филопатора. Он принес поднос с едой и фиал с прекрасным фалернским вином. Лоредан с удовольствием поел и снова блаженно растянулся на ложе. А вот Нарбо, захваченный какой то своей новой идеей, к еде почти не притронулся, что было для него конечно же странно. Уже засыпая, сквозь дрему Лоредан видел, как негр вытащил статуэтку своего Ваал-Бабы и что-то бормоча себе под нос, начал вертеть ее так и эдак, прикидывая, как бы ему ее украсить. Потом, Лоредана, это совершенно перестало интересовать, и он уснул.

Проснулся молодой аристократ после полудня в прекрасном настроении. Нарбо лежал на топчане в предназначенной для него нише и храпел.

Лоредан не стал его будить, сам себе налил вина и подошел к окну, чтобы посмотреть, что делается на площади. Там было весьма многолюдно, хотя торговцы уже начали потихоньку расходиться. Потягивая вино и закусывая сочными ломтиками дыни, Лоредан высыпал из кошеля на стол деньги, что дала ему перед отъездом Сабина. Пересчитал их. Сумма была еще приличной, но молодой аристократ, уже с тревогой подумывал, что он будет делать, когда они закончатся. А случится это быстро. И как бы это не случилось до того, как он узнает правду обо всем, что затеял против него Марк Серторий.

"Тот караван, что поведет Мелорий, в Испанию должен привести я, — размышлял Лоредан. — Надо дождаться, когда караван покинет Рим. Потом, следует присоединиться к нему на полпути, как-то избавиться от Мелория и повести товары дальше самому. И как же все это провернуть? Проклятие богов, почему же Серторий желает разорить меня? Хочет забрать все, чем я владею. И зачем я подписал тот договор? А был ли у меня иной выход?"

Так размышляя, Лоредан прохаживался по комнате туда сюда. Его рассеянный взгляд случайно упал на фигурку Ваал-Бабы, которую Нарбо поставил на полочку над своей головой. Деревянный божок жизнерадостно улыбался, похотливо выставив вперед огромный фаллос. Лоредан, хотел было пройти мимо, но тут, что-то привлекло его внимание. В фигурке Ваал-Бабы, что-то изменилось. В первое мгновение, Лоредан не понял что, а потом увидел. В пузо божка был вставлен крупный драгоценный камень, судя по всему рубин, сияющий чистым золотисто-алым блеском. Сердце Тигра!

Лоредан, готов был в этом поклясться. Он не спутал бы его, ни с каким другим камнем.

- Ты! — выдохнул Лоредан и судорожно сглотнул. — Ты где его взял?

Нарбо тут же проснулся. От неожиданности испуганно вскрикнул и вскочил, обалдело моргая глазами.

- Где ты взял этот камень? — заорал Лоредан.

- Камень? — Нарбо тупо спросонья вытаращился на господина. — Какой камень?

- Вон тот, что вставил в своего Ваал-Бабу?

- Так это… — Нарбо почесал затылок, — в хранилище.

- В фиске императора?

- Ага. Я подумал, чего он там лежит без толку. Император, так трясется над ним. Видно, камушек этот и вправду, чего-то стоит.

- Чего-то стоит? — вскричал Лоредан. — Да на него царство можно купить!

- Царство? — Нарбо снова вытаращил глаза. — Нет, господин, царство не надо, хлопот слишком много. Заговоры там всякие, войны… Мне бы покушать, немного вина попить и пару страстных, горячих женщин.

Лоредан схватил с полки божка и начал трясти им перед перепуганным лицом негра.

- Нарбо, ты соображаешь, что натворил? Если нас поймают с этим камнем… С нами такое сделают… Даже говорить страшно, что сделают! Теперь весь Рим на ноги поднимут! Да что там Рим, всю Империю!

Первым порывом Лоредана было выбросить Ваал-Бабу на улицу. Он даже шагнул к окну. Нарбо затрясся.

- Ой, господин, не надо. Я больше не буду, господин. Не выбрасывайте Ваал-Бабу, умоляю вас.

Негр рухнул на колени и стеная пополз к Лоредану, обнял его ноги.

Лоредан сел на один из табуретов и задумался. А может, эта удача? Может, капризная Фортуна на этот раз улыбнулась ему? Камень стоит огромных денег. Может, стоит продать его, ничего не выяснить про заговор Сертория, а просто прийти к патрону и швырнуть ему в лицо деньги. Он не только вернет долг, а купит всю Испанию и самого Сертория в придачу!

Вот только продавать Сердце Тигра в Риме нельзя. Нужно ехать в Египет, в Александрию в которой сходятся караваны из Римской Империи, Индии и Аравии. Там всегда бывает очень много богатых купцов с Востока, даже из далекого Китая. Кто-то из них непременно купит такой камень. Впрочем, ехать куда либо или нет, Лоредан решил обдумать позже. Сейчас, главное было не попасться с Сердцем Тигра и для этого, камень следовало хорошенько спрятать.

- Нарбо, прекрати хныкать, — приказал Лоредан. — Отцепись и встань.

Негр повиновался. Вид у него был очень расстроенный. В который уже раз к собственному удивлению, Лоредан ощутил теплое чувство жалости к рабу.

- Успокойся, на вот, возьми своего Ваал-Бабу.

Негр радостно схватил божка.

- Спасибо, добрый, великодушный господин!

- Не обольщайся, — хмыкнул Лоредан, — Давай, вытаскивай камень.

- Но, господин, я ведь уже подарил его Ваал-Бабе, — расстроено забормотал Нарбо. — Бог разгневается, если я заберу его.

- На вот, вставь вместо камня монету, — Лоредан сунул в руку Нарбо золотой аурес. — А проклятый камень вынь.

- Проклятый? — испуганно вскричал Нарбо. — А почему он проклятый?

- Ну, как же, ты ведь его украл!

- Я, позаимствовал.

- Это все словоблудие, Нарбо. Ты, камень — украл. А боги не любят принимать украденное. Другое дело монета. Нам ее подарили, а всякий дар, как известно, преисполнен божественной благодатью, поэтому Ваал-Баба будет счастлив. И потом, любой драгоценный камень, это источник магии, зачастую злой и коварной, золото же благородный, чистый металл и более угоден богам.

Нарбо слушал, разинув от удивления рот. Наконец он вымолвил:

- А вы, точно это знаете?

- Конечно, Нарбо, уж поверь мне. Или ты считаешь своего хозяина глупцом и лгуном?

- Нет, что вы, господин! — поспешно воскликнул негр. — Просто я видел, что драгоценные камни вставлены в изображения многих богов, особенно в храмах, где это делают сами жрецы. Получается, они сковывают богов злой магией?

- Ничего подобного, — рассмеялся Лоредан. — Жрецы ведь люди, знающие и сами владеющие магией. Они очищают от зла все камни, которыми потом украшают изображения богов.

- Вот оно как! — вскричал негр.

- Так что давай, Нарбо не медли и вытаскивай камень. Я его спрячу.

Через минуту Сердце Тигра оказался на ладони Лоредана а на пузе вечно счастливого Ваал-Бабы засверкал золотой аурес.

Поднеся рубин к свету, Лоредан, некоторое время любовался игрой отблесков на гранях, потом сказал:

- Итак, куда же его спрятать?

- Я мог бы носить его за щекой, — предложил Нарбо.

- Еще чего придумал! — возмутился Лоредан. — А если случайно проглотишь? Мне что потом, живот тебе вспарывать?

- Зачем же вспарывать? — испугался Нарбо. — Если проглочу, камень потом сам выйдет. Такое много раз бывало. Я и монеты глотал и золотые цепочки, и перстни и кулоны. Все потом выходило. Однажды проглотил жемчужину, но она правда не вышла, растворилась наверное.

- Все хватит болтать, — остановил негра Лоредан. — Я зашью его в свой пояс. Давай-ка, сходи и отыщи мне нитки покрепче и швейную иглу. Я думаю, это все должно быть у рабынь. Если будут спрашивать зачем, гляди не проболтайся, скажешь, что тебе надо подлатать одежду.

- А если, они предложат мне помощь? — спросил Нарбо. — Женщины часто мне предлагают…

- Скажи, что свою одежду, ты штопаешь сам! — рассердился Лоредан. — Или еще что-нибудь соври.

Нарбо ушел и вернулся через несколько минут, принеся все необходимое.

- Ну, спрашивали они тебя, зачем тебе все это? — поинтересовался Лоредан.

- Да, господин, но я сказал, как вы велели. Они стали смеяться и одна девушка сказала, что не дело мужчины выполнять женскую работу. Я сказал, что я особенный мужчина. Тогда, они пригласили меня сегодня ночью их посетить и доказать это.

- Все, хватит, замолчи! — в нетерпении вскричал Лоредан. — Давай мне все сюда, а сам выйди и сторожи у двери, чтобы никто не вошел.

Нарбо кивнул и удалился. Лоредан снял с себя пояс и кинжалом сделал на нем небольшой аккуратный разрез на внутренней стороне. Вложив в отверстие камень, Лоредан заштопал дырку. Одев пояс, он подошел к висящему на стене, начищенному до блеска медному зеркалу. Посмотрелся, поворачиваясь так и эдак. Ничего особенного не заметил.

- Ну вот, хорошо получилось, — пробормотал Лоредан. Он повернулся к двери и позвал Нарбо.

Ответом ему была тишина.

— Нарбо! — крикнул он уже громче.

Негр так и не появился.

- Нарбо, где тебя носит, входи же!

Потеряв терпение, Лоредан вышел из комнаты. В коридоре и на лестнице Нарбо не было. Зато снизу раздавались шум и ругань. Лоредан спустился на первый этаж в вестибюль и тут же увидел Нарбо. Тот стоял в дверях гостиницы, загораживая собою вход. На ступенях и на улице собралась немалая толпа, многие, даже не постояльцы, напирали сзади из чистого любопытства, узнать, что тут происходит. Что и говорить, в Риме всегда хватало зевак охочих до разных зрелищ и развлечений. Толстый краснорожий римлянин в запыленной тоге, особенно злобно и визгливо кричал:

- Уйди с дороги обезьяна! Я заплатил за комнату в этой гостинице!

- Заткнись, жирный, — прорычал Нарбо.

Еще несколько человек принялись громко браниться и осыпать Нарбо проклятиями. Тут, сквозь толпу протолкнулся хозяин гостиницы Эвн Филопатор.

- Чего ты здесь встал? — спросил он, стараясь выглядеть грозным.

- Не твое дело, — ответил Нарбо.

- Убирайся отсюда, не то я позову моих рабов и вызову вагилариев!

- Да вызывай, — хмыкнул Нарбо. — Я и тебе и им, как следует, наваляю.

- Безобразие! — кричали люди на ступенях. — Как смеет этот наглый раб не пускать нас да еще дерзить!

Толпа накинулась на хозяина.

- Это так вы заботитесь о посетителях? Какая наглость! Это вам не цирк и не времена Нерона.

- Успокойтесь, почтенные квириты и гости столицы! — закричал Эвн Филопатор. — Я сейчас все улажу!

Повернувшись к Нарбо, он толкнул его в грудь.

- Ты чего толкаешься? — спросил негр. — Полегче, а то ведь если я толкану, тебе мало не покажется.

- Отойди, пусти меня.

- А чего ты там забыл?

От последних слов Нарбо, хозяин пришел в ярость.

- Ты… Ты, жалкое отродье, как смеешь не пускать меня в мою же гостиницу? Это моя собственность!

- На ней, не написано, что твоя, — усмехнулся Нарбо.

- Как это не написано? Вон над входом вывеска с моим именем!

- Я не умею читать, — отмахнулся Нарбо.

- Последний раз предупреждаю, отойди! Сейчас позову стражников!

- Да зови, кого хочешь, — рассмеялся Нарбо. — Я уйду, только когда мне прикажет хозяин.

Эвн Филопатор попытался ударить Нарбо, но тот, поймал его руку, другой рукой схватил дрыгающего ногами хозяина гостиницы за шиворот и приподнял. Толпа в страхе ахнула и попятилась.

- Ты что, таракан жирный, драться со мной вздумал? — расхохотался Нарбо и как следует, встряхнул Эвна Филопатора. — Ты что, не видишь, кто здесь самый сильный? — негр поиграл бицепсами и грудными мышцами. — Самый сильный здесь, я.

Лоредан бросился к Нарбо и ткнул его в плечо.

- Что ты делаешь, глупец, я же приказал стоять тебе у двери!

- Так я у двери! — радостно заявил Нарбо. — Вот стою, как вы велели господин и охраняю, чтобы никто не вошел.

- Безобразие, грабеж, разбой! — слышались возмущенные крики постояльцев с улицы. — Мы деньги платили, а нас не пускают! Зовите стражу! Сообщите префекту города!

- Это ваш раб? — спросил худой высокий римлянин, подскакивая к Лоредану. — Усмирите его, наконец.

- Прошу всех успокоится! — повысил голос Лоредан. — Нарбо, немедленно отпусти почтенного хозяина и следуй за мной.

Негр нехотя разжал пальцы и Эвн Филопатор оказался на свободе. Он отряхнулся и принялся громко браниться. Лоредан сунул ему в ладонь золотой и шепнул:

— Это компенсация за неприличное поведение моего раба. Не держите зла. Рабы, они ведь все бестолковые, какой с них спрос.

Эвн Филопатор тут же умолк и заулыбался, потом повернулся к возмущенно кричащим постояльцам

- Граждане, ну перестаньте же шуметь. Видите, все разрешилось, вы можете пройти каждый к себе. А кричать тут не надо, нехорошо беспокоить других постояльцев.

Лоредан оттащил Нарбо в сторону и свирепо глядя на него зашипел:

- Ты что, осел, не понимаешь, где охранять надо было? Я тебе сказал стоять у двери, а ты где встал? Надо же соображать, что я имел ввиду дверь комнаты, а не дверь гостиницы.

- Я все напутал, господин, больше не буду господин, — насупился Нарбо.

- Ладно, хватит об этом, — кивнул Лоредан. — Он провел рукой по поясу, — Видишь, он здесь. Если со мной что случится чтобы ты, знал.

- Господин, а что с вами может случиться?

- Не задавай глупых вопросов, — сердито прошипел Лоредан. — Лучше проследи, чтобы в комнату подали обед. А я, пока посоображаю, что нам делать дальше.

- Господин, а можно вечером, я схожу в лупанару? Мне потом, будет лучше спаться. Дайте мне немного денег, господин.

- Нет Нарбо, не сейчас. Уймись со своей лупанарой.

21. УТРО ИМПЕРАТОРА

Утром, Каракалла проснулся с головной болью. С трудом разлепив распухшие веки, он мутными глазами оглядел спальню. Германские телохранители, увидев, что император пробудился дружно гаркнули приветствие и каждый, грохнул наручем правой руки по защищенной стальным нагрудником груди.

- Аве Цезарь! Аве!

- Ох, замолчите, — Каракалла болезненно сморщился и зажал уши руками. — Вы что, псы, смерти моей хотите?

Он с трудом принял сидячее положение. Телохранители застыли по стойке смирно.

- Шлюхины дети, даст мне кто-нибудь воды? У меня в глотке сухо, как в Нумидийской пустыне.

Но тут выяснилось, что в спальне нет ни одного кувшина с водой, только с вином. Пришлось одному из стражников бежать к ближайшему фонтану.

Пока Каракалла мучился в ожидании, в голове его, словно гремел колокол, а потом, ему даже стало казаться, как чей-то голос, неустанно повторяет одно и тоже:

"Люби воду! Люби воду!"

Когда телохранитель вернулся, неся фиал, император, прямо таки вырвал сосуд из его рук. Держа фиал обеими дрожащими руками, Каракалла пил, едва не захлебываясь прямо из горлышка. Наконец, противный голос в его голове исчез.

Император оторвался от фиала и тяжело опустился на ложе. Зевнул и поморщился, ощутив мерзкую вонь из собственного рта.

- Лекаря сюда, — приказал он. — И приготовьте мне бассейн с прохладной водой.

Лишь после того, как император искупался во фригидарии и выпил травяной настой, приготовленный лекарем, ему существенно полегчало.

Вошедший в покои раб доложил, что аудиенции императора ждут его мать Юлия Домна, почтенные патриции Максий Гальк, Тертулиан Веноций, а также, еще порядка полусотни людей разного ранга и звания.

- Гоните всех прочь, — простонал император. — Как они мне все надоели!

- А ваша мать? Ее тоже? — невозмутимо спросил раб.

Каракалла не ответил и вдруг стал тревожно озираться.

- А где мой брат? Где мой брат, будьте вы все прокляты!

- Простите, Цезарь, — поперхнулся раб — Ваш брат Гета — мертв.

- Болван! — заорал Каракалла — Я спрашиваю, где мой брат?

- А этот… как его…

- Марк Фамбрий! — рявкнул Каракалла — Пора тебе, уже запомнить!

Тут, в комнату вошел Марк Опеллий Макрин. Вид он имел несколько потрепанный, утомленный и растерянный.

- Цезарь, прошу прошения, но вчера я так крепко уснул… Не понимаю, что со мной такое случилось.

- Да ничего, бывает, — усмехнулся Каракалла.

- Вы, будите принимать посетителей?

- Прежде, я бы хотел выяснить, где мой брат Марк Фамбрий. То есть тьфу! Лоредан!

- Право, не знаю — сказал Макрин. — В отведенной ему комнате его нет. Черный раб, тоже исчез.

- Найти их, — приказал Каракалла. — Что-то, тревожно мне.

Он повернулся к все еще ожидающему распоряжений рабу.

- Как ты сказал, моего приема ждут Гальк и Веноций?

- Да цезарь. И ваша мать и…

Каракалла жестом руки приказал рабу замолчать. Потом, он тревожно посмотрел на Макрина.

- Послушай, а не могли эти двое моего брата того…

- Это вряд ли, — покачал головой префект претория.

- Как вряд ли? Ты же сам вчера сказал, что эти двое опасны и могли бы организовать покушение на брата. Не для этого ли ты, посоветовал называть Лоредана другим именем и носить ему маску?

- Да цезарь, все так, но вряд ли Гальк и Веноций смогли бы так быстро организовать покушение.

- Так, где же тогда мой брат?

В это время в покои ворвался бледный, как смерть Публий Фуск. Вид его был ужасен, глаза горели безумием.

- Великий, Сердце тигра украли!

- Как украли? Опять? Что ты несешь, да поразит тебя Юпитер молнией! У меня тут брат, куда то пропал, а ты со своими глупостями!

- Украли, господин! Я только что проверял!

Каракалла в бешенстве выбежал за дверь. Не обращая ни на кого внимания, он быстрым шагом в сопровождении стражников и телохранителей направился в сокровищницу. Ожидавшие его аудиенции потянулись было следом, но видя в какой ярости прибывает император, многие остановились. За Каракаллой и его телохранителями решились последовать лишь Максий Гальк, Тертулиан Веноций и Юлия Домна.

Подойдя к дверям сокровищницы и хмуро взглянув на полусонных, испуганных стражников, застывших на манер статуй по сторонам от дверей, Каракалла отрывисто приказал Публию:

- Открывай!

Тот открыл. Каракалла вбежал внутрь, бросился к мраморному столбу и заглянул внутрь стеклянного шара. Там было пусто.

- Украли! — оглушительно заорал император. — Как это случилось? Я же сам вчера, положил его внутрь!

- Это все негр, тот негр и другой проходимец, его хозяин, это все они господин, — затараторил Публий Фуск.

- Молчать! Опять ты обвиняешь моего брата, собака! Ты сторожил сокровищницу до рассвета?

- Я!

- И двери были закрыты и никто не приходил?

- Нет. Утром, я открыл двери и проверил, как полагается! Камня не было!

- Так чего же ты обвиняешь моего брата и того негра, когда их здесь и не было, а был лишь ты один?

- Должно быть, они колдуны! — вскричал Публий. — Они всем нам заморочили головы!

- А мне думается, это ты украл камень! — загремел Каракалла.

- Я?! Украл?! — голос Публия сорвался на фальцет.

- А кто же еще мог это сделать? Ключ был только у тебя! Я сам его тебе отдал! По твоим словам никто сюда ночью не приходил, стражники были мертвецки пьяны!

Оба стражника при этих словах в ужасе затряслись.

- Где мой камень, Публий? — заорал Каракалла — Где мой брат?

- Я не знаю! Я не виноват!

- Взять его! — зарычал император.

Не успел Публий Фуск и глазом моргнуть, как телохранители отобрали у него меч и заломили за спину руки.

- Пощади, Светлейший! — завопил Публиий. — Я ни в чем не виноват! Я всегда был верен тебе!

- Да, вина Публия не доказана, — заметила Юлия Домна. — Ты переходишь все границы, Антонин. У тебя что, так уж много верных людей?

- Замолчи, мать! — рявкнул Каракалла. — Ты ничего не смыслишь в этих делах. Я сам разберусь!

Где палач Секула?

- Эээ… он умер, — замялся один из стражников, по имени Тилас, — умер, Божественный.

- Как умер? Кто приказал? То есть тьфу! Когда же случилось это несчастье?

- Так уж две недели назад, — почесал затылок Тилас.

- Две недели? И я ничего не знал? Да как же это произошло?

- Ну, Секула выпил лишнего и свалился в котел с кипятком. Долго кричал бедняга.

- Какое несчастье, — Каракалла покачал головой. — Такой человек был… Кто же у нас теперь палач?

- Ну, палача у нас пока нет. У Секулы есть помощник, его раб Варген Цумян из Армении. Но мы все зовем его Варом. Ему, так больше нравится. Вот он пока, вместо палача.

- А что, этот Варген Цумян, очень жестокий?

- Не знаю господин, но вид имеет устрашающий. А при такой внешности мне думается, вряд ли человек может быть добрым. Так что, наверное, Вар — жестокий.

- Ну, может тогда ему, и быть палачом? — сказал император — Дело он знает, жестокий, как ты утверждаешь. Что еще нужно? Приведите-ка его.

Вскоре, привели Вара. Сначала, Каракалла увидел огромное волосатое пузо, потом, склонив наголо бритую голову, вошел высоченный, грузный мужчина лет сорока в одной набедренной повязке. Вид он имел и вправду устрашающий: толстый отвисший живот, кривые, короткие ноги, длинные, как у обезьяны руки и бугристая от мускулов спина. Все тело Вара покрывали густые, черные волосы. Его глаза были глубоко посажены, а массивный лоб с широкими надбровными дугами, был низок, как у людей, обычно, не особенно умных, но зато чрезвычайно агрессивных. Нос Вара был огромен и изогнут, словно клюв стервятника, рот тоже был большой с кривыми крупными зубами. Страшную рожу Вара покрывала недельная щетина и доходила она, едва ли не до самых глаз. Одним словом, типичный представитель Кавказа.

В одной руке Вар сжимал толстую железную цепь, намотанную на его огромный волосатый кулак, а в другой лапище, на удивление нежно держал маленького серого мышонка. Зверек возбужденно принюхивался, просовывая нос между толстых пальцев и его черные глаза-бусинки, блестели.

- Так ты, значит Вар? — немного придя в себя от впечатления, спросил Каракалла.

- Я гаспадын, — кивнул армянин.

- Как долго ты был помощником Секулы?

- Пять лэт.

- Что ж, срок не малый. И в этом ремесле тебе все знакомо?

- Да господын. Яа всо знаю.

- Хорошо, назначаю тебя палачом, с соответствующим жалованием.

Вар вытаращил глаза и разинул от удивления рот. Он просто не мог поверить своему счастью.

- Если будешь хорошо работать и как следует пытать, через год обещаю оставить тебя в этой же должности и сделать свободным. Ну а пока, вот тебе первое задание. Видишь Публия Фуска?

- Вижу, гасподын.

- Этот мерзавец украл из моей сокровищницы драгоценный камень, бесценный рубин Сердце тигра. Узнай, куда он спрятал камень.

- Это не я! — завопил Публий. — Это негр!

Каракалла поморщился и игнорируя крики бывшего начальника дворцовой стражи продолжил:

- Еще, у меня пропал брат. Публий, тоже может быть к этому причастен. Или, скорее эти двое, — Каракалла указал на перепуганных Максия Галька и Тертулиана Веноция, — пытай их, пока не скажут правду. Но смотри, не переусердствуй, чтобы они не сдохли слишком быстро.

- Да господын, — Вар плотоядно улыбнулся. — Оны всо выложат.

Гальк, Веноций и Публий в ужасе закричали, когда палач сгреб всех троих и потащил из сокровищницы. Когда их вопли и стенания стихли, Опеллий Макрин неуверенно произнес:

- Может, не стоило так с Гальком и Веноцием? Они все-таки, представители знатных и уважаемых семейств в Риме. У них много влиятельных друзей. И потом, общеизвестно, что они всегда были вам верны и ненавидели Гету.

- Эти свиньи, давно напрашивались, — раздраженно отмахнулся Каракалла, — их имущество конфисковать, а родственников сослать в Таврию ^[129].

- Таврия? — вскричал Макрин. — Какое ужасное место!

- Заткнись, проклятый мавр! Иначе, и ты отправишься туда следом! — Каракалла яростно потряс кулаками. — Я никому не позволю безнаказанно обижать моего брата! Кто убил его или похитил, умрет страшной смертью. Клянусь, я даже прикажу пытать собственную мать, если на нее падет хоть тень подозрения.

- Как? Меня? — вскричала Юлия Домна, побледнев. — Ты, совсем обезумел, Антонин! Мало тебе было крови, когда, став императором ты устроил резню в Риме! Сколько тогда погибло? Двадцать? Тридцать тысяч?

- Это не важно! — заорал Каракалла. — Все эти ублюдки поддерживали Гету! Да если придется, я весь Рим вырежу и город спалю! Еще раз повторяю, все кто повинен в исчезновении моего брата умрут! И мне плевать, скольких придется перебить!

- Ну, мы не можем, вот так просто казнить кого придется! — возмутилась Юлия Домна. — Так в Риме исчезнет вся знать! Кто окажет нам тогда поддержку?

- У меня есть армия! — рявкнул Каракалла. — Какую поддержку тебе еще надо? Если понадобится, пригласим дружественных нам германцев, а сенат пополним людьми из провинций. И потом, не забывай, что мне нужно пополнять фиск. Имущества этих двух болванов Галька и Веноция, как раз хватит, чтобы покрыть расходы на вчерашний пир и выплатить жалование нескольким легионам на пару месяцев вперед.

- Эта погоня за деньгами, казни, конфискации ни к чему хорошему не приведут, — сердито произнесла Юлия Домна. — Твой отец копил деньги и богатства двадцать лет, а ты, став императором, почти все пустил на ветер. Вот скажи, зачем было повышать жалование солдатам до 750 динариев и увеличивать им довольствие вдвое?

- Да? А как мне было тогда добиться их поддержки? — парировал Каракалла. — Твой любимчик Гета, сделал бы тоже самое.

- Но ты мог, бы, после этого вести умеренную жизнь, как твой отец.

- Так я и веду такую жизнь! — вскричал Каракалла. — Питаюсь из солдатского котла, жру черствый хлеб…

- Похвально, Антонин, но так жить нужно, не только в походах. Стоит тебе приехать в Рим и начинается… Зачем, все эти пиры и оргии? Они опустошают казну, быстрее, чем войны.

- Много ты понимаешь, — презрительно фыркнул Каракалла. — Твой этот Гета, да и ты сама окружили себя философами, литераторами, поэтами и прочим отребьем, воображающих себя культурными людьми. А я солдат! И как всякий солдат хочу в перерывах между боями пировать и веселиться. Потому что любой день для солдата может быть последним. А насчет денег не волнуйся. Не забывай, про прошлогодний эдикт.

- Это была глупость, дать гражданство всем свободнорожденным жителям империи, — фыркнула Юлия Домна. — Ты рассчитываешь, что таким образом, за счет новых налогов пополнишь казну? Ну и как, существенно она пополнилась?

- Еще пополнится, — буркнул Каракалла. — Воевать надо, чтобы было золото. И не с германцами, а с персами. Нужно идти на восток и захватить все земли от Евфрата до Индии! И я это сделаю! Что я, хуже Александра Великого? Да я лучше! Я и Индию захвачу и тогда то, мы будем купаться в золоте, есть и спать на золоте!

- А пока, тебе даже не удалось усмирить варваров на Данубии, — горько вздохнула Юлия Домна. — Моя сестра Мэса ждет не дождется, когда ты явишься в Сирию и расправишься с парфянами. Но наши армии увязли в войнах на севере. Сколько это будет продолжаться? Не пора ли, как-то договориться с варварами, чтобы они не тревожили нас?

- Договориться? — зашипел Каракалла, сжимая кулаки — Ты про откуп говоришь? Да я раздавлю их! Слышишь, мать — раздавлю! Лишь бы, мой брат был со мной рядом. Только бы отыскать его живого и невредимого. Да мы вместе, не только варваров… Мы и до Китая дойдем!

Император обернулся, отыскал взглядом телохранителя Тиласа.

- Ты теперь префект дворцовой стражи! Собери побольше людей и начинай обыскивать и дворец и всю прилегающую территорию. Да, и разыщи Ульпия Юлиана! ^[130] Что-то, я не видел его с утра. Передай, пусть отправит своих людей в город. Может там отыщутся следы моего брата! Или хотя бы, будет найдено его тело! И вот еще что… Выстави усиленную стражу у всех ворот, проверяйте все суда в Остии!

- Слушаюсь, Великий, — Тилас поклонился и сразу же отправился выполнять приказ.

- Ты! — Каракалла ткнул Макрина в грудь, — собирай военный совет, пригласи жрецов, предсказателей и сенатскую комиссию. Кто там у нас по военным ведомствам? Да и пусть казначеи готовят для меня отчет. Я хочу знать, когда будет готов к выпуску антониниан! ^[131] Надеюсь они не забыли, что монета должна быть по весу легкой, но при этом соответствовать трем динариям. Пусть также не забудут, изобразить меня таким, каков я есть — грозным и неумолимым повелителем! На голове моей должна быть корона, а не венок. На другой стороне монеты пусть изобразят мою мать, и ее изображение должно быть подчеркнуто серпом луны. Она сама так пожелала. Да что я говорю! Мы это всё уже обсуждали с казначеями. Просто, напомните им еще раз. Надеюсь, в этом году или хотя бы на следующий антониниан, наконец, пойдет в оборот. Все запомните, нужно много денег. Очень много! Нужна огромная армия. Скоро, клянусь Юпитером Сокрушающим, мы ударим по варварам, а после выступим на Восток!

За всеми этими событиями, последовавшими во время и сразу после ареста Публия Фуска, все как-то совершенно забыли про фискалия Гая Маррона. Он, сам расценил это, как благодеяние богов. Лучше сейчас не попадаться на глаза императору, да и всем остальным тоже. Если его схватят и отдадут палачу, Маррон не был уверен, что доживёт, даже до пыток. При одном только вспоминании об этом огромном волосатом чудовище Варе, старика охватывала холодная волна ужаса. Но не только возможный арест и опала его тревожили. Вся затея с похищением «Сердца тигра» и обвинением в этом Лоредана — провалилась. И что теперь сказать Марку Серторию? Проклятый Публий Фуск! Всё испортил! Конечно, хорошо, что он прикончил Лоредана, если это и в самом деле так. По крайней мере, часть поручения Сертория, так или иначе, выполнена. Но то, что исчезнет «Сердце Тигра» — это в планы фискалия совершенно не входило. Огромный долг так и остался за Марроном. А ведь Серторий в Валенции ждет от него вестей, ждёт караван, который доставит ему драгоценный камень.

Тяжело вздохнув, Гай Маррон отправился в свои покои. Следовало немедленно написать Марку Серторию письмо. Обдумать нужно каждое слово этого послания. Напустить туману, неясностей и в тоже время представить свои действия в самом выгодном свете, чтобы у Сертория ни на мгновение не возникло сомнений, что его поручение Гай Маррон старался выполнить изо всех сил.

22. ПЛЕННИКИ-ПОХИТИТЕЛИ

В послеполуденное время, когда жара немного спала Квинт Мелорий решил совершить поездку в западную часть города, где было несколько принадлежащих ему домов. В прошлом месяце, его управляющий Максеций никак не мог полностью собрать с жильцов тех домов плату за проживание. Квинт Мелорий, потеряв терпение, решил сам разобраться с этой проблемой. Как обычно, Мелория сопровождал раб Тарикс. Он сидел на месте возницы и вел квадригу, запряженную четырьмя пегими лошадьми. Квинт Мелорий опираясь одним локтем в седельную подушку, с мрачным видом поглядывал по сторонам. В последнее время дела, вообще шли неважно. Торговля рабами сошла почти на нет, поскольку их притока, уже давно не было. Эта война с варварами на севере, поначалу сулила неплохие перспективы, но император не смог добиться вразумительной победы и когда добьется, был еще вопрос. На восточных границах с Парфией, было относительное затишье. А для процветания Мелория требовалась большая и победоносная война. Он уже начал подумывать, а не разводить ли ему рабов, как скот? Это казалось заманчиво, но влекло некоторые расходы. Чтобы сократить смертность рождающихся детей, придется улучшать условия жизни рабов, особенно кормящих матерей. Любые серьезные расходы были сейчас для Квинта Мелория нежелательны. Он мог еще попробовать связаться с пиратами, которые совершают налеты на прибрежные города и там захватывают пленников. Но при этом, дело усложнялось тем что, после эдикта Каракаллы, граждан в Империи значительно прибавилось. Пираты не утруждали себя разбирательством кто гражданин, а кто дедитиций^[132]. А Мелорий сильно рисковал, вздумай он перекупать у пиратов пленников. А вдруг среди них попадется гражданин? Тогда, его сочтут пособником морских разбойников. Теперь, после эдикта императора этот риск увеличился многократно.

И еще, этот долг проклятый! Надо же было Марку Серторию вспомнить о нем в такое непростое время. Скорее бы проклятый Гай Маррон собрал караван. Отвезти бы эти товары и хоть одной проблемой будет меньше.

Так, размышляя, Квинт Мелорий ехал и поглядывал по сторонам. Впереди показалась рыночная площадь, где в основном торговали тканями и одеждой. Здесь же, неподалеку располагалась весьма неплохая гостиница, принадлежащая Эвну Филопатору из Александрии. С ним Мелорий знаком не был, но от некоторых своих друзей слышал, что этот Филопатор весьма предприимчивый и успешный делец. Мелорий терпеть не мог этих приезжих. И чего ему не сиделось в Александрии? Понаехали тут всякие! Так, в Риме скоро уже и самих римлян не останется, а от этих провинциалов будет не протолкнуться.

Возле входа в гостиницу, что-то происходило. Там перед ступенями, ведущими в вестибюль собралась немалая толпа. Все шумели и кричали. Мелорий приказал Тариксу остановиться и стал с любопытством наблюдать. Поначалу он думал, что случился пожар, но ни огня, ни дыма не было. Потом, Квинт Мелорий увидел стоящего в дверях гостиницы огромного мускулистого негра. Судя по всему, он никого не пускал внутрь и это вызвало такую толкотню и скандал. Чернокожий раб показался Мелорию знакомым. Он приказал Тариксу подъехать еще ближе, чтобы получше рассмотреть негра. Тот в это время ругался с самим Эвном Филопатором, который, как и все остальные не мог пройти внутрь. Хозяин гостиницы, в конце концов, попытался ударить негра, но тот приподнял его за шиворот и начал трясти, а толпа в страхе попятилась.

В этот самый момент все сомнения насчет негра у Квинта Мелория развеялись, потому что из дверей вышел человек, которого он сразу же узнал. Имя этого негодяя Мелорию известно не было, но лицо он хорошо запомнил еще со времени их первого столкновения в одном из трактиров неподалеку от порта.

Молодого аристократа и негра узнал и Тарикс. Он стал кусать губы и сжимать кулаки.

- Подожди, не ввязывайся — предупредил Мелорий. — Все равно, даже вдвоем мы с негром не справимся.

- Может вызвать городских стражников, господин?

- Нет, не сейчас, — тихо произнес Квинт Мелорий. — Нужно узнать, в конце концов, кто эти двое и что они делают в Риме.

Между тем, негр по приказу своего хозяина отпустил Эвна Филопатора и освободил вход в гостиницу. Потом они оба скрылись, поднявшись на второй этаж, и оставив александрийца успокаивать толпу.

- А как мы узнаем, про них? — спросил Тарикс.

- Ступай и закажи комнату в этой гостинице, — приказал Квинт Мелорий. — Надо все потихоньку разузнать. Давай же, не теряй времени.

Толпа между тем, уже рассеялась. Тот, кому нужно было войти — вошел, а простые зеваки разбрелись кто куда. Грек завел квадригу во двор, потом, покинув место возницы поспешил ко входу в здание. Он осторожно поднялся по ступеням и заглянул внутрь. Никого в вестибюле не увидел. Тогда, Тарикс тихо вошел в атриум и хотел, было шмыгнуть по лестнице вверх, но тут неожиданно из маленькой боковой комнатки появилась юная миловидная девушка, видимо одна из рабынь Эвна Филопатора.

- Эй, ты кто такой? Что тут делаешь?

- О красавица, юная дитя, прости, что напугал тебя, мое имя Тарикс, — быстро затараторил грек, — я служу господину Квинту Мелорию, верно ты слышала о нем. Не подскажешь ли, в какой комнате поселился молодой господин с огромным негром рабом? У моего хозяина назначена деловая встреча с тем господином.

- В 35-ом, — выпалила девушка и тут же, ойкнув, закрыла ладошкой свой хорошенький ротик. Округлившимися от страха глазами, она смотрела на Тарикса, как испуганный зайчонок.

- Хозяин, теперь меня накажет, — заплакала девушка. — Он велел никому не рассказывать о том господине и черном рабе.

- Ну не бойся, — начал успокаивать ее Тарикс. — Я тебя не выдам. На вот, монетку и ступай по своим делам. Обо мне и этом разговоре забудь. Ты ничего не видела и ничего не знаешь.

Всхлипывая, но, уже улыбаясь, девушка взяла с ладони Тарикса медный асс и поспешно скрылась.

Грек тоже поспешил, но только по лестнице вверх.

В этот момент в атриуме появился Эвн Филопатор и как раз вошел Квинт Мелорий.

Увидев хорошо одетого господина, хозяин гостиницы расплылся в радушной улыбке.

- О, рад приветствовать вас. Позвольте узнать ваше имя и какое дело привело вас ко мне.

- Не пробегал ли тут мой раб? — не потрудившись ответить на приветствие, спросил Мелорий. — маленький такой, в фиолетовой тунике. Я послал его узнать, есть ли свободные комнаты в вашей гостинице.

- Нет, раба я не видел, — Эвн Филопатор развел руками. — Обычно, здесь бывают только мои рабы. А ваше, простите имя как?

- Квинт Фабий Мелорий. Меня не только в Риме, но и по всей Италии знают.

- Что-то не слышал, — тихо пробормотал Эвн Филопатор. — Ну да ладно, — он лучезарно улыбнулся, — значит, господин Мелорий, вы хотели бы поселиться здесь?

- Да. Но сначала, мне нужно отыскать моего раба.

Бросив хозяину гостиницы несколько монет, которые тот на удивление ловко поймал, наверное, благодаря профессиональной привычке, Мелорий взлетел вверх по лестнице.

Тарикс в это время, приложив ухо к двери с номером 35, слушал разговор.

- Нарбо, ты должен отправиться к императорскому дворцу и узнать, что там происходит. Да и вообще, узнай обстановку в городе. Советую тебе быть осторожнее. Купи себе плащ с капюшоном, на вот тебе деньги. И вот еще что: загляни в порт, выясни, когда отправляется ближайший корабль до Александрии.

- Да господин, я все сделаю.

- Не забывай, ты должен вести себя сдержанно, сейчас нам не к чему привлекать к себе даже малейшее внимание.

- Хорошо, господин, я помню все ваши наставления.

После непродолжительной тишины, негр спросил:

Перед тем как я поеду, можно мне еще раз взглянуть на камень, господин?

- Ты что? Я же, зашил его в пояс.

- Ну, хотя бы потрогать.

- Что, Сердце тигра так тебе понравилось, что не можешь забыть? — рассмеялся хозяин чернокожего раба. — Ну не смущайся, по правде сказать, и у меня есть огромное искушение любоваться им. Просто держать в руке и смотреть, смотреть, смотреть. Бесконечно долго смотреть.

При этих словах, Тарикс, аж подскочил. О чем это они болтают? О знаменитом камне императора? Тарикс в полной мере доверял своим ушам и не допускал даже мысли, что ослышался. Они говорили про Сердце тигра! Вряд ли это какой то другой камень. Но вместе с тем, грек ничего не мог понять и прибывал в замешательстве. Как у этих двоих, оказался камень из императорской сокровищницы? Возможно ли, чтобы эти типы, как-то смогли украсть его?

Грек прильнул глазом к замочной скважине, силясь, что-либо разглядеть, но так толком ничего и не увидел.

- Ну ладно, уже смеркается, пора тебе ехать, — произнес между тем молодой аристократ.

На мгновение наступила тишина. Грек не успел отскочить от двери, когда та открылась. Тарикс взвыл, схватившись за лоб. Подняв глаза, он увидел огромного негра и стоящего за его спиной господина.

- Ты еще кто такой и что тут делаешь? — грозно спросил негр. Он с подозрением прищурился. — Подожди-ка, что то, рожа твоя мне знакома!

- Да это же, раб Мелория! — воскликнул молодой аристократ — Хватайего!

Тарикс хотел, было пуститься на утек, но не успел он и пошевелиться, как огромная ладонь зажала ему рот, а другой рукой, негр ухватил грека за горло и втащил пленника в комнату. Дверь захлопнулась. В это время, в конце коридора показался Мелорий. Он бросился к двери и, приложив ухо, начал слушать.

- Что тебе здесь надо, отвечай — спрашивал аристократ.

- Отвечай пес, — зарычал негр.

Послышалась возня, приглушенный вопль, потом загремело опрокинутое жестяное ведро.

- Скотина, отвечай! — снова крикнул аристократ.

Послышались звуки ударов.

- Нарбо, полегче, так ты прикончишь его. Дай, лучше я.

Опять последовал удар, скорее даже шлепок, похожий на оплеуху.

Тарикс ойкнул.

- Слушай, ответь по-хорошему, что ты тут делал и где сейчас твой господин? Что ты слышал из нашего разговора?

- Ничего не слышал! — воскликнул Тарикс. — Ничего не знаю!

- Господин, можно теперь, я его побью? — спросил негр.

- Можно, но смотри не переусердствуй. Он нам еще пригодиться.

- Хорошо, господин, бить буду в полсилы и аккуратно.

- Нет! Нет! — завопил Тарикс.

Послышался шум борьбы, грохот разбитой амфоры и звон медного подноса для фруктов.

- Держи же его крепче, Нарбо! Не дай вырваться! К табурету его прикрути! Вот так и пасть заткни, чтобы не орал.

- Нет, нет, не надо! — завизжал Тарикс. — На помощь! Господин Мелорий! Люди! А.а.а. а!

Внезапно все стихло, а пару секунд спустя послышался торопливый шепот. Мелорий разобрал только отдельные слова и фразы: "он звал господина", "рядом", "сейчас", "осторожнее, Нарбо".

Мелорий, как и Тарикс до него, не успел отскочить. Дверь внезапно открылась, огромная черная лапища ухватила Мелория за шиворот и грубо втащила в комнату. Дверь захлопнулась.

Очутившись в комнате, Мелорий бестолково и испуганно начал озираться по сторонам. У стены, слева стояло ложе, были тут еще два табурета, круглый стол на одной ножке, а у противоположной стены стоял шкаф для посуды и прочих бытовых принадлежностей. На полу валялись ведро, поднос, повсюду были разбросаны фрукты. Возле стола валялись осколки большой глиняной амфоры а на ковре расплылось огромное пятно от вина.

На одном из табуретов сидел Тарикс. Грек был связан по рукам и ногам оконной драпировкой, во рту у него торчало яблоко.

- Как это понимать? — спросил Мелорий ошарашено.

- Как удар по морде.

И Лоредан съездил ему в челюсть, так что Мелорий клацнул зубами.

- Слушай, ты, кусок дерьма, что вы здесь делали? Нас выслеживали?

- За этот удар, ты ответишь, — зарычал Мелорий.

- На тебе еще, — рассмеялся Лоредан и двинул его по носу.

- Так я повторяю вопрос, вы нас выслеживали?

- Очень нужно, — прогундосил Мелорий. Из его левой ноздри потекла струйка крови.

- Как ты узнал, что мы здесь? Филопатор проболтался? Пес поганый, надо бы стребовать с него деньги обратно.

Лоредан схватил Мелория за горло.

- Ответь-ка мне, на несколько вопросов.

- Ни на какие вопросы, свинья, я тебе, отвечать не стану.

- Еще как станешь. Эй, Нарбо покидаем его.

- Давайте, господин, — обрадовался негр.

Все сейчас, будут бить, — подумал Мелорий и сжался. Но бить его не стали. Лоредан резко толкнул Мелория, в сторону Нарбо. Негр, не позволил пленнику упасть и толкнул его в сторону Лоредана. Тот, опять пихнул пленника к негру. Так, Мелорий пару минуту летал от одного к другому. Все перед его глазами вертелось и крутилось, лицо его позеленело, к горлу подступила тошнота. Под конец, Нарбо немного не рассчитав силу, так толкнул пленника, что Лоредан понял: Мелория ему не удержать. Поэтому, он просто отошел в сторонку. С воплем, Мелорий пролетел через всю комнату, как ядро, выпущенное из катапульты и врезался в шкаф. Затрещали доски и шкаф, разваливаясь на части, обрушился на Мелория. Не успел патриций прийти в себя, как Нарбо вытащил его из-под обломков и поставил на ноги. Мелорий шатался и едва не падал. Перед глазами все продолжало вертеться и плыть.

- Продолжим? — спросил Нарбо.

- Пока, достаточно, — ответил Лоредан. — Ты, все-таки, должен поехать и разузнать обстановку, пока совсем не стемнело. Я здесь пока останусь, постерегу этих ослов.

Квинта Мелория, они связали еще одной драпировкой и прикрутили к столу. В рот ему, тоже сунули яблоко. После этого, Нарбо ушел.

Около часа Лоредан сидел, глядя в окно. Он думал, с чего начать допрос Мелория. Наверняка, этот упрямец откажется отвечать. Не стоит ему угрожать, это ни к чему не приведет, во всяком случае, до того момента, пока Лоредан не сможет применить в отношении Мелория пытки. О такой возможности, молодой аристократ серьезно задумывался, на случай если разговор совсем зайдет в тупик. Но сейчас, надо разговорить этого подонка по-хорошему, поскольку пытать человека прямо здесь в гостинице было бы опасно. Они и так устроили с Нарбо больше шума, чем следовало.

Лоредан приблизился к Мелорию и освободил ему рот.

- Скажи, ты ведь знаком с Марком Серторием из Валенции.

На лице пленника отразились испуг и изумление.

- Знаком.

- Ты ведь, ему денег задолжал, не так ли?

Мелорий кивнул.

- Я прочитал, то письмо. Меня волнует только одно: что затевает против меня Марк Серторий?

- Ты ведь Лоредан, наемный убийца! — выдохнул Мелорий.

- Допустим, — усмехнулся молодой аристократ. — Это, не имеет значения. Тебе известно, что затевает Марк Серторий?

- Я не понимаю о чем ты. Да, я ему должен, он дал мне поручение, привести в Испанию кое какие товары. Про его планы насчет тебя, мне он не писал.

- И ты не знаешь, что было велено фискалию Гаю Маррону в отношении меня?

- Да откуда же, я знаю? К фискалию, скорее всего, было отправлено другое письмо с поручением относительно тебя. Вот его самого, ты бы и спросил.

- Непременно спрошу, — буркнул Лоредан. — А ты, хотя бы догадываешься, что могло быть в том письме?

- Да не знаю я! С Марроном тебе надо разбираться! Отпусти меня! Отпусти немедленно!

- Еще чего, — хмыкнул Лоредан. — Лучше скажи, кто доставил тебе письмо от Сертория?

- Хватит вопросов! Отпусти нас!

- Лучше ответь, не то…

- Что, не то? Что ты с нами сделаешь? Убьешь?

- Головы вам псам, откручу, — обозленный Лоредан двинулся в сторону пленников.

В этот момент с улицы раздался переливчатый звук свирели и ему, тут же вторила красивой мелодией арфа, послышались голоса, веселый женский смех. Лоредан не смог побороть любопытство. Заткнув рот Мелория яблоком, он выглянул в окно. Мимо гостиницы двигалась толпа человек в тридцать. На многих были маски, цветные ленты, кто-то был совершенно обнажен или носил лишь набедренную повязку, а на некоторых были одежды самых ярких расцветок. Одни танцевали, другие играли на инструментах, кто-то выделывал невероятные акробатические трюки. Трое мужчин демонстрировали глотание огня, один ловко жонглировал несколькими кинжалами, девушка в короткой полупрозрачной накидке шла, обвернув вокруг своих узеньких плеч и тонкой шейки огромного питона. Должно быть, это была трупа странствующих актеров и акробатов. Несколько красивых молодых женщин, совершенно обнаженных, с распущенными черными волосами, крутились в диких волнующих танцах, демонстрируя невероятную гибкость своих тел. Движения их крепких бедер, были преисполнены откровенной похотью и вызывающе неприличны, большие упругие груди подскакивали вверх-вниз, выпуклые ягодицы подпрыгивали и колыхались. Лоредан шумно втянул воздух. Его вдруг охватило сильнейшее желание, совладать с которым, он оказался не в силах.

- Эй, красавицы, не желаете ли повеселиться в компании с одиноким мужчиной?

Все девушки враз подняли головы. Увидев в окне красивого молодого человека, стали шушукаться и хихикать. Наконец, одна из них, уперев руки в бедра, выступила вперед и спросила:

- И скольких девушек, хочет пригласить господин?

- Ну, тебя, прекрасная нимфа и еще одну, которую ты выберешь сама.

- А хватит ли у господина денег, чтобы осчастливить двух нимф? Мы берем подороже, чем простые шлюхи с улиц, поскольку наше мастерство в постели куда как выше.

- Денег у меня достаточно, — рассмеялся Лоредан, — как и желания и сил.

- Что ж, прекрасный незнакомец, встречай нас. Я, Румика из Тарса ^[133], — девушка поманила рукой одну из своих подруг, — а это Асифи из Антиохи ^[134].

И они, весело смеясь и щебеча, отделились от толпы.

- Мы подождем вас на Палатинской площади! — крикнул кто-то из музыкантов.

Девушки помахали своим друзьям и направились в обход здания к центральному входу.

Проверив еще раз путы Мелория и Тарикса и убедившись, что пленники никуда не денутся, Лоредан, поспешил на первый этаж в вестибюль, чтобы встретить и привести к себе двух очаровательных гостий.

Едва стихли его шаги, Тарикс стал дергаться и брыкаться.

"Поберег бы силы, глупец — подумал Мелорий. — ничего не выйдет". Спеленаты, как младенцы и даже кричать не можем".

Тарикс, страшно вращая белками глаз, стал грызть яблоко, торчащее у него во рту. Вскоре, половина яблока была съедена, а другая половина упала на пол. Тарикс отдышался, отплевался и взволнованно заговорил:

- Господин, вы не поверите, что я услышал, прежде чем меня схватили.

По выражению лица хозяина, он понял, что тот внимательно и заинтересовано слушает.

-Представляете, эти двое говорили про Сердце тигра. Ну, вы знаете, что это за камень. Так вот, они говорили, что он у них. Этот Лоредан зашил его в своем поясе.

Мелорий удивленно замычал.

- Поверьте, я ничего не напутал. Они, как-то смогли украсть камень и теперь, им нужно незаметно покинуть город.

Мелорий задумался. Причем тут Сердце тигра, он вообще не понимал. Как и почему он оказался у Лоредана? Нет, Тарикс, что-то явно напутал. Должно быть, негр так надавал бедняге Тариксу, что тот тронулся умом. Но Мелория заботило совсем другое. Лоредан был, как-то связан с Марком Серторием, фискалием Гаем Марроном и всей этой историей с переправкой товаров в Испанию. И вот что пришло ему на ум: Итак, Марк Серторий решил доставить из Италии в Испанию определенные товары. Он пишет письмо фискалию Маррону, где просит посодействовать в организации каравана, за что Маррону будет прощен давний долг. Он пишет письмо и ему — Мелорию и просит доставить караван в Испанию, за что тоже простит долг.

Ну а этот Лоредан, по-видимому враг Марка Сертория, конкурент по торговле или еще по каким делам. Каким то образом, Лоредан узнает о доставке каравана и решает этот караван перехватить. С этой целью он отправляется в Италию. Марк Серторий тем временем, каким то образом узнает о том, что его планы известны Лоредану. Тогда он пишет письмо Гаю Маррону, в котором предупреждает фискалия о том, что в Рим должен приехать Лоредан. В том же письме, он наверняка написал, как с Лореданом следует поступить. Но вот одна неувязка. Как Лоредан собирался перехватить караван? То, что Маррон должен был быть на чеку, это понятно. Но каков, же был план Лоредана? По словам Маррона, Лоредан собирался убить его. Тем самым, видимо рассчитывал вообще сорвать организацию перевозки. Может и так, хотя все это очень странно, сложно и запутанно.

Тут, Мелория осенила одна мысль. А что если их первая встреча в том трактире была не случайной? А что, если Лоредан знал о том письме, что написал ему Марк Серторий. Выходит, Лоредан выследил его, отобрал письмо и заявился к Маррону под видом Мелория. Вот ублюдок проклятый! Вот как он собирался захватить караван! Ну, теперь то его планы сорваны. Маррон все-таки молодец, во время разобрался, кто есть кто. Интересно, каков же теперь план Лоредана? И почему, он спросил о человеке, доставившем письмо Мелорию? Тот горбун все еще томится в подвале эргастула. Может, Маррон был прав и было бы лучше прикончить горбуна? Нет, постой! А может горбун и Лоредан знакомы?

Надо бы спросить горбуна об этом. Если он знает Лоредана, то наверняка знает и все подробности этой истории. Только бы вырваться отсюда!

Тут послышался шум голосов, дверь открылась, и вошел Лоредан в сопровождении двух голых танцовщиц.

- Вот здесь, я остановился, — сообщил он им.

- Фи.и.и., - протянула Румика. — Тут у тебя все разбросано и как-то грязновато.

- А это, кто такие? — спросила Асифи, с любопытством глядя на пленников.

- Это так… — Лоредан поморщился. — Не обращайте внимания.

- Какими извращениями вы тут занимались? — рассмеялась Румика.

- А давай их развяжем, — предложила Асифи. — Они тоже, займутся с нами любовью.

- Еще чего, — хмыкнул Лоредан. — Лучше пусть смотрят, как я буду заниматься любовью с вами.

- А это, вообще-то, очень волнительно, когда кто-то смотрит, — выдохнула Асифи — Здорово, ты придумал.

Лоредан повел, было девушек к ложу, но Румика остановилась и кивнула на огороженную перегородкой нишу, где по обыкновению было место раба, сопровождающего хозяина.

- Давай начнем здесь, а потом там, — она кивнула в сторону ложа. — Мне нравится начинать в неожиданных местах.

Лоредан не стал возражать, они втроем зашли за перегородку и вскоре до слуха пленников донеслись характерные звуки любовных утех. Так, прошел еще час.

И тут внезапно, дверь с грохотом отворилась, и на пороге появился Нарбо.

- Ура! — завопил он и, схватив ведро, стоявшее возле двери, ударил по нему обглоданной бычьей костью, которую принес с собой. Грохот был ужасающий.

Будучи за перегородкой, Лоредан не видел, что делается у входа в комнату, и с тревогой вскричал:

- Эй, кто там? Ты, Нарбо?

- Я! — радостно заявил негр.

Глаза его, при этом странно вращались, взгляд никак не мог сфокусироваться, Нарбо сильно шатался и икал.

- Да он пьян, нажрался, как свинья, — сказал Тарикс.

- Я пьян?

Нарбо подбежал к табурету, на котором сидел пленник.

- Кто это пьян, я?

- Ты конечно, разве нет?

- Ну, я выпил немного, верно, но я не пьян. Ик!… Ты все врешь, собака. Ик!… Давай драться!

Нарбо схватил Тарикса и приподнял вместе с табуретом. Встряхнул и в недоумении, поставил табурет с пленником обратно.

- Ну, вставай ты… Отцепись ты от табурета! Ик! Чего не встаешь? Ага, боишься? Трус проклятый!

- Эй, что там происходит? — закричал Лоредан. — Девки, пустите меня! Да пустите же!

Послышался девичий смех и возня.

- Идиот, развяжи меня и тогда будем драться, — зашипел Тарикс. — Или ты смелый, только связанных бить?

- Да я… Да ты…

От возмущения, Нарбо не нашел даже слов.

Одним рывком, негр порвал связывающую грека драпировку. Тарикс, растирая запястья слез с табурета.

- И его, вон, тоже развяжи. Он тоже, хочет надавать тебе, — Тарикс указал на своего господина.

- Надавать мне? — захохотал Нарбо. — Ну, посмотрим.

Через мгновение, Квинт Мелорий, тоже был свободен.

Воспользовавшись тем, что негр на секунду повернулся к нему спиной, Тарикс схватил медный черпак для вина и огрел Нарбо по затылку. Металл, коротко жалобно взвизгнул, и ручка черпака согнулась дугой. Но Нарбо, тем не менее, не устоял на ногах. Огромный негр повалился на перегородку, которая разлетелась в щепки, и рухнул прямо на Лоредана и девушек. Те подняли пронзительный визг. Ругаясь и сыпля проклятиями, Лоредан пытаясь выбраться из под навалившейся на него тяжести. Тарикс подскочил к одежде Лоредана, кучкой лежащей на полу и схватил пояс.

- Бежим, господин! — завопил он и кинулся к двери.

- Лови! Хватай их! — заорал Лоредан.

- Ага, держу! — радостно воскликнул Нарбо, хватая визжащих девушек за пятки.

- Идиот, этих кретинов держи, которые Сердце тигра украли!

- Сердце тигра? — удивился негр — А я думал, сначала, надо женщин хватать. Обычно, я женщин вперед хватаю.

- Да быстрее же! — Лоредан был в ярости и отчаянии — Уйдут!

Нарбо неожиданно схватил себя за горло. Потом, секунду подумав, схватил за горло Лоредана к великому изумлению последнего.

- Я держу их, господин, — еле переводя дыхание, прохрипел негр.

- Ты нас держишь, идиот, — прохрипел Лоредан.

- Ну да, господин, ведь это я украл Сердце тигра, ну и вы к этому… Ик… тоже причастны.

- Хорошо Нарбо, хватит, можешь нас отпустить.

Нарбо с облегчением разжал пальцы.

— Ух, господин, хорошо, что вы… Ик… разрешили отпустить нас, а то, я себя чуть не придушил.

- Хватит болтать! — рявкнул Лоредан. — По твоей глупости мы упустили камень!

Тут, увидев в каком состоянии Нарбо, Лоредан на мгновение осекся.

- Ну-ка, дыхни, — приказал он, с подозрением глядя на негра.

- Ха! — дыхнул Нарбо.

- Да ты пьян! — изумился Лоредан. — Ты где, так надрался?

- Я… я сегодня не дрался, — удивился негр — Хозяин гостиницы и эти двое — не в счет. Ик! Это не была драка, а так… Я, потрепал их просто, немного.

- Я имею ввиду, где ты напился?

- Ну… — протянул Нарбо, — начали мы в порту.

- А, начали значит там. А где закончили?

- Что-то, не помню толком, — Нарбо озадаченно посмотрел на господина. — Помню, окраину какого-то рынка. Ик! Ой… Там навесов было много из досок и веток и много женщин в лохмотьях. Все грязные такие и от них воняло.

- Так ты с нищими и бродягами пил?

- Нет, зачем же с нищими? — возразил Нарбо, снова громко икнув. — Меня, один хороший человек угостил. Целая, огромная амфора вина была… Ик! И кувшин пива. Я много смог выпить.

- Я вижу, что достаточно. — сердито проворчал Лоредан.

- Не поверите, господин, огромная такая амфора, пиво. И бык! Половина огромного жареного быка!

- И где же вы достали амфору и быка?

- Ну, у моего друга амфора и кувшин пива, уже были. Ик! Ой… Не знаю, откуда он их достал. А половину быка, я у каких-то бородатых торговцев с кривыми носами позаимствовал. Они под вечер приехали… Ик… разбили лагерь недалеко от рынка и в ожидании утра решили поесть и выпить. Быка они на вертеле жарили. Только вы не подумайте, что я у них последнего быка отнял. Ик! У них много было — целое стадо на продажу привезли. Так вот, пока мой друг отвлекал кривоносых, я то половину быка у них и утащил. Ик! Ой… Ну, в самом, деле, господин, не могли же мы пить просто так, без закуски.

Лоредан кивнул, соглашаясь с негром.

- Ну вот, — продолжил Нарбо, — мясо было, хлеб тоже раздобыли и решили хорошо посидеть за знакомство. Пили мы, прямо из амфоры и прихлебывали из кувшина.

- Из амфоры? Прямо оттуда? — изумился Лоредан. — Да еще и пиво хлестали?

- Ну да, у доброго человека не оказалось кубка или чашки, куда можно было бы налить и вот… Ик! Мы пили по очереди из горлышка. То, он… Ик… то, я. Мне правда досталось больше. — негр радостно и широко улыбнулся — Я один выпил, почти все и быка съел, почти целиком, тоже один. Ну, я же большой… Ик! Мне много еды надо.

- Какой ужас! — вскричал Лоредан — Пить прямо из амфоры едва разбавленное вино и запивать его еще и пивом… Это просто вверх извращения! Даже, дикие варвары так не делают. Я еще вот чему удивляюсь: вы смогли достать и вина и мяса и хлеба, но нигде не смогли найти, куда бы наливать вино.

Негр только пожимал плечами и разводил руками.

- Ладно, Нарбо, разговаривать с тобой и ругать тебя сегодня, бесполезно, оставим все до завтра. Давай, быстро собирай наши вещи, мы прямо сейчас уезжаем. Нарбо мучительно икал и рассеянно кивал.

- Так, красавчик, я ничего не поняла, мы будем еще заниматься любовью или нет? — спросила Румика, сердито хмурясь и притоптывая ножкой. — И что это тут вообще было? Драка, беготня… Мне это не нравится.

- И мне не нравится! — воскликнула Асифи. — Ты меня всю возбудил. А теперь что?

- Прошу меня простить, девушки, но кажется, я сегодня не в настроении, — сказал Лоредан. — Ступайте-ка вы лучше.

- Как это он не в настроении? — возмутилась Румика. — Как это ступайте? Мы что же, зря время потратили?

- На те вот, держите, — Лоредан торопливо сунул Румике и Асифи в руки несколько монет и начал подталкивать девушек к двери.

- Странный, какой-то вечер, — бормотала Румика. — Только оказалась в постели с мужчиной, а он уже выгоняет. Со мной такое впервые. Я надеялась, мы будем во власти Эроса до рассвета!

- В следующий раз. В следующий, непременно, — Лоредан продолжал толкать девиц к выходу.

Выпроводив танцовщиц, Лоредан закрыл дверь, обернулся и ахнул. Нарбо, растянувшись на своей тахте храпел. Лоредан бросился к нему

- Ты что, вставай! Здесь нельзя оставаться! Если Мелорий и Тарикс донесут на нас, здесь скоро будет стража императора!

Нарбо, что-то невнятно пробормотал, вроде того, что со всеми разберется и опять захрапел. Лоредан был в отчаянии. Что же теперь делать? Бежать самому и оставить Нарбо здесь? Да так и надо сделать! Но эта мысль исчезла почти также быстро, как и возникла. Нет, это не выход. Если Нарбо попадется, его будут пытать и все выяснят. Тогда, он уже не сможет вообще вернуться в родной дом в Валенцию. Даже, если его не поймают, все имущество конфискуют, и он останется ни с чем. Даже Сердца тигра у него теперь нет, продав который, он мог бы начать все сначала, разумеется, где-нибудь за пределами Империи. А может, Мелорий и Тарикс, прямо сейчас не побегут к императору, чтобы вернуть камень? Может, вообще не захотят его вернуть или побоятся?

Так, прибывая в смятении, Лоредан метался по комнате почти целый час. В конце концов, он устал и упав на ложе уснул. "Будь что будет, — подумал он. — Если боги решат защитить меня, ничего плохого не случиться. Если же, я разгневал небожителей, тогда, все равно не спастись".

Посреди ночи начался кошмар. Лоредан пробудился, от каких то ужасных звуков, словно, кто-то захлебывался и хрипел. Оказалось, это тошнит Нарбо. Бедняга начал плакать и кричать, что он должно быть отравился.

- Все это глупости, — сердито сказал Лоредан. — Ты просто обожрался без всякой меры, как последний дурак. Намешал и пива и вина. Сейчас, тебя пока тошнит, но подожди, скоро в твоих кишках такое начнется… Из тебя столько дерьма выйдет…

Тут Нарбо вырвало. Лоредан едва успел подставить ведро. Потом, в течении еще нескольких часов Лоредан ругал Нарбо, грозился высечь его и бегал вокруг негра с тазами и другой посудой.

Когда пришло время облегчить кишечник, Нарбо хотел выбежать на улицу, но Лоредан ему запретил.

- Ты что, хочешь привлечь к нам внимание?

Он сунул негру в руки ночной горшок.

- Делай сюда.

Когда ночной горшок был наполнен, а желание облегчить кишечник накатило с новой силой, Нарбо решил устроиться в оконном проеме и облегчаться прямо на улицу.

- Ты с ума сошел! — закричал Лоредан. — А если кто увидит? Только представь свой зад, торчащий из окна. Такое никому не понравится. Например, для моих глаз подобное зрелище было бы крайне оскорбительно. А если ты, например, попадешь в ночного стража? Да потом, скандала не оберешься. Делай все, не выходя отсюда.

Так, в ход пошли все емкости любых форм и размеров, которые нашлись в комнате, включая поднос для фруктов.

Под утро, когда все емкости, что были в шкафу оказались заполнены рвотой и дерьмом, а комната провоняла так, что даже ночной ветер не смог изгнать зловоние, Нарбо почувствовал облегчение. Он тут же уснул. На пару часов, тяжелым тревожным сном забылся и Лоредан.

23. ПАЛАЧ ВАР

Ночь во дворце императора на удивление, выдалась тихая и спокойная. Не было слышно обычного шума веселья и разгульных пирушек и даже стражники были трезвы и на своих постах. Новый префект дворцовой стражи Тилас рьяно взялся за наведение порядка. Многие из подчиненных были недовольны тем, что им запретили выпивать и таскать на посты и в казармы шлюх. Кое-кто, даже поговаривал о том, чтобы прикончить Тиласа и вспоминали при этом Публия Фуска, который разрешал очень многое и сам был не прочь повеселиться.

Но теперь о бывшем префекте следовало забыть. Среди простых стражников ходили разные слухи, но чаще всего поговаривали, что Публий Фуск, чем-то вызвал гнев Каракаллы и попал в руки к новому палачу Вару, прозванному за устрашающую внешность "Жестоким".

Каракалла, поначалу хотел присутствовать при пытках бывшего префекта. Но у него вдруг оказалось слишком много других забот, чего только стоила военная кампания против германцев и аламаннов. С берегов Данубия пришли тревожные вести, что варвары на противоположном берегу опять зашевелились и со дня на день ожидается их вторжение. Император и его военный штаб всецело погрузились в разработку военных действий на северных границах Империи. К Данубию решено было перебросить дополнительные легионы из Африки и набрать новые войска в Испании и Британии.

Не следовало забывать и про восточные провинции, где существовала угроза вторжения парфян. С этим противником Каракалла решил разобраться раз и на всегда. Когда германцы и прочие северные дикари будут отброшены от границ, император планировал прямо с берегов Данубия идти к Боспору ^[135] и оттуда переправиться в Малую Азию. В то время, пока будет осуществляться этот переход в восточных провинциях должна собраться огромная армия для грандиозного похода в Парфию, Персию и Индию. Планировал Каракалла посетить и Египет и навести там, наконец, порядок, ибо эта провинция не очень то охотно признала его законным императором, а многие жители Египта, так и вовсе, до сих пор вспоминают добрым словом Гету, а, услышав его имя, плюются и шипят от ненависти.

В общем, пока император строил грандиозные планы походов и завоеваний, его новый палач готовился осуществить свои собственные планы, в отношении трех пленников, не столь масштабные, но не менее страшные.

К ночи в помещениях, отведенных для пыток и допросов, стало жарко. Огонь факелов ярко освещал владения Вара, состоящие из примыкающих друг к другу трех больших залов, не имеющих окон. Стены здесь были выложены крупным булыжником и в каждом помещении имелась огромная грубо сложенная печь. Сейчас, пламя бушевало в той, что находилась в центральной комнате.

Палач Вар — этот огромный тупой с виду детина сидел у печи в одной набедренной повязке и сандалиях. Он накалял на красных, пышущих жаром углях гибкий железный прут с зазубренными краями.

Посреди помещения стояло несколько массивных деревянных столов, снабженных хитрой и сложной системой кожаных ремней, железных зажимов, тисков и устрашающе острых крючьев выгнутых, словно когти хищных птиц. В общем, здесь было все необходимое для истязания человеческого тела. Здесь не было места для философских утверждений греков о том, что тело человека есть творение божественное, прекрасное и совершенное. Здесь тела резались и рвались, кости ломались, дробились, а то, что еще оставалось от человека, выбрасывалось хищным зверям, которых держали в ямах под полом.

На крючьях, вбитых в стены, целыми связками свисали железные цепи разной длинны и толщины, некоторые были снабжены бронзовыми шарами с шипами. Тут же, были и молоты разного размера для дробления костей, шила гладкие и зазубренные, иглы разной длинны и толщины, железные прутья, ремни для удушения и толстые веревки в волокна которых, были вплетены мелкие острые гвозди для медленного перепиливания мышц и сухожилий. На полках стояли глиняные сосуды с разными маслами, в том числе с земляным, огромная куча дров загромождала стену, напротив центральной двери.

Сидя перед печью и продолжая накалять прут, палач Вар локтем другой руки облокачивался на грубый деревянный стол, за которым он обычно ел. На столе находилось глиняное блюдо с кусками жареной баранины и большой фиал для вина. Здесь же, стояла изящной работы маленькая позолоченная клетка, где сидел его любимец — маленький серый мышонок.

Слева от печи на стене был подвешен цепями Публий Фуск. Бывший префект угрюмо следил за каждым движением палача. Публий был почти гол: на нем осталась лишь набедренная повязка, а его туника, превратилась в беспорядочную мешанину грязных лохмотьев.

Здесь, в пыточных комнатах, Публий Фуск бывал ни раз по долгу службы и никак не предполагал, что окажется тут, в качестве допрашиваемого и пытаемого.

Бывший префект был, в общем, то, храбрым человеком, но даже его охватил ужас при виде Вара. А при мысли о том, каким истязаниям подвергнет его это волосатое чудовище, Публий покрылся холодным липким потом. Что касается двух других пленников, то они почти сразу, как их схватили и объявили заговорщиками, потеряли от страха сознание. Сейчас, они висели в другой комнате, также как и Публий привязанные цепями к стене.

Следя, как накаляется и краснеет конец железного прута, Публий внутренне готовился к истязаниям. Если Вар начнет прижигать ему тело, он, пожалуй, сможет вынести боль. Но сможет ли он выдержать, если палач выжжет ему глаза или гениталии, или додумается всунуть раскаленный прут в задний проход? Такие пытки, вряд ли выдержит любой, даже самый стойкий и мужественный человек.

Не менее худшей перспективой была травля дикими зверями. Под каменным полом находилось несколько огромных ям. Сейчас, они были закрыты деревянными люками. В ямах держали волков, диких собак, львов и гиен. Обычно, людей медленно, постепенно спускали вниз на веревках, чтобы звери сначала объедали ноги несчастных и потом уже дальше всё остальное.

Вот, наконец, Вар закончил накалять свой прут и выставив его перед собой, как копье двинулся в сторону Публия.

- Посмотри, какой он горячий, — сказал Вар, корча ужасные рожи. — Я собираюсь засунуть его в некоторые твои отверстия, а на лбу выжечь надпись "я свинья". Что ты об этом думаешь?

- Насчет свиньи, ты погорячился, — сказал Публий, стараясь выглядеть хладнокровным и уверенным в себе. — Насчет всего остального, так тебе скажу: я ужасно плохо переношу боль и могу быстро умереть и тогда, ты ничего не добьешься.

- А я, так тебе скажу: я мастер своего дела! — заржал Вар и ткнул для устрашения прутом в стену на расстоянии в полпальца от лица Публия.

Тот дернул головой, ощутив на щеке жар от раскаленного железа.

— Я не позволю тебе умереть раньше положенного. В этом, и заключается искусство палача.

- Так ли ты искусен, как говоришь? — хмыкнул Публий.

- Желаешь убедиться?

- Только не на своей шкуре. Боль выведет меня из себя, и я не смогу в полной мере оценить твой талант.

- Вот как? — Вар поскреб затылок, он был явно озадачен. — Что же делать?

- Ну, у тебя, ведь есть двое других пленников. Отвяжи меня, а потом, на моих глазах пытай их. Только так я смогу со стороны оценить твои умения.

Вар снова почесал затылок и с подозрением взглянул на Публия

- Мне эта идея не кажется хорошей.

- По-другому, оценить твои способности не получится, — повторил Публий.

- Хорошо, — кивнул Вар после минутного раздумья. — Но не вздумай бежать. Я надену тебе на шею железное кольцо с цепью, и другой конец цепи пристегну к своему поясу. И не думай, что когда я закончу с теми двоими, не займусь тобой. Еще, как займусь! Я буду долго тебя пытать: твои ноги и руки будут выкручены вон на том столе с ремнями-растяжками. Думаю, и яму с волками тебе придется показать.

- Я уже видел раньше, — хмуро пробормотал Публий.

- Про твои ногти и зубы, я тоже не забыл, — продолжал между тем Вар. — Я буду рвать их клещами. У меня их, тут, несколько видов. Ты какие предпочитаешь поменьше с вытянутыми ручками или побольше у которых ручки закругленные.

- А что, есть какая то разница? — удивился Публий.

- Не знаю, можно попробовать и те и другие, а о разнице ты мне потом расскажешь.

- А можно, обойтись вообще без пыток? — поинтересовался Публий.

- Да я бы с радостью, — Вар улыбнулся, хотя улыбка сделала его волосатую рожу только страшнее. — Так-то я, человек не злой и не бессердечный, как думают многие. Но, видишь ли, император повысил мне жалование, дал должность. Я хочу оправдать его ожидания.

- Так давай, я расскажу все, что нужно и ты отпустишь меня, — улыбнулся Публий. — Императору ведь главное знать ответы на свои вопросы, а как ты их получил — не важно. Ты пойдешь и сообщишь императору все, что я тебе сейчас расскажу.

- Неплохое предложение, — кивнул Вар.

Он, было, приблизился, чтобы освободить пленника, но хлопнув себя по лбу отступил. — Погоди-ка, я не смогу тебя отпустить, пока твои слова не будут подтверждены и проверены. А если, ты сейчас солжешь мне? Я тебя, значит, отпускаю, а все твои сведения оказываются болтовней… Как я потом, буду выглядеть в глазах владыки?

- Ну, давай придумаем еще что-нибудь, — сказал Публий.

- Честно говоря, нет охоты придумывать.

Вар зевнул, широко разинув пасть и уселся обратно за стол. Он притянул к себе фиал вина.

— Мне проще пытать тебя, чем что-то придумывать, уж не обижайся.

Он плеснул себе в кубок и потряс фиалом, вытряхивая последние капли, потом с глубоким сожалением посмотрел на пустой сосуд.

- Ну, вот и все. Кончилось. О боги, как я хочу домой.

- В чем дело? — спросил Публий.

- Да вино кончилось, — Вар, едва не плакал. — Я знал, конечно, что оно кончится, но все равно не был к этому готов.

- Да в чем дело то? — изумился Публий. — В Риме этого вина, хоть с головой залейся.

- Да что ты понимаешь в вине! — возмутился Вар. — Ваши италийские вина, конечно хороши, но разве сравнятся они с винами моей Армении, вобравшими в себя лучи утреннего солнца, выходящего из-за скал, запах высокогорных лугов, ветер ущелий, шум речек и водопадов жужжание пчел в виноградных долинах. Э, друг, вино Армении это нектар богов. Могу ли я, после, пить ваше пойло?

- Послушай, а ведь я мог бы тебе помочь, — оживился Публий.

- И как же, интересно? — захохотал Вар — Вай, вай! Только не говори, что тебя надо отпустить, чтобы ты смог съездить в Армению и привезти мне целую бочку.

- Ты можешь получить сотню бочек! — воскликнул Публий. — И далеко ехать не надо.

- Да каким же образом?

- Ты, Вар, видно забыл кто я.

- Вовсе не забыл, — усмехнулся палач. — Ты висишь на стене беспомощный и полностью в моей власти. Твое тело еще не испытало боли, но только потому, что у меня доброе сердце, я люблю хорошую беседу и у нас впереди целая ночь.

- Да, да, я в твоей власти! — воскликнул Публий. — Но ведь об этом знают лишь ты, император да еще несколько императорских телохранителей. Для всех других я еще начальник дворцовой стражи. Весть о том, что я арестован, еще не разнеслась. И об этом, уж точно не знают торговцы из Колхиды, чей корабль сейчас стоит в порту, а утром готовится отплыть в Неаполь. В трюме этого корабля везут вино из Армении — сто или сто пятьдесят бочек, точно не помню.

- И что с того? — не понял Вар.

- Да, ты соображай, лучше. Я могу арестовать этот товар от имени начальника стражи, а ты заберешь его и где-нибудь припрячешь. Ночью торговцы не побегут жаловаться, их просто никто никуда не пустит, так что в приемной дворца они появятся только утром. Они будут опротестовывать незаконный приказ префекта дворцовой стражи, а поскольку это сейчас Тилас, ему все это и расхлебывать. Мы же с тобой, будем вне подозрений.

- А на приказе об аресте товара должна быть печать, — сказал Вар.

- Вот она! — Публий показал перстень на пальце. — Главную печать отдали Тиласу, а это копия которую я сделал для себя, на всякий случай.

- Хорошо, давай! — Вар выложил на стол пергамент и стило с чернилами. — Составляй приказ.

- Э нет, — покачал головой Публий. — За сотню бочек вина, я рассчитываю на свободу. Ты должен отпустить меня.

- Отпустить?! — вскричал Вар. — Вот так просто? А как же пытки?

- Никаких пыток. — Публий кивнул в сторону входа в соседнее помещение. — Вон, у тебя есть двое их, и пытай сколько хочешь. Они, в общем, то, должны знать все то же, что, по мнению императора, скрываю я.

- Но как, же быть? — расстроился Вар — Так хочется получить вино… И без пыток нельзя. Что я скажу императору, если ты исчезнешь?

- Если я исчезну? — Публий задумался. Потом его осенило. — Вот именно я должен исчезнуть! Придумай что-нибудь! Скажи, что Публий Фуск погиб при пытках, что когда ты спускал меня в яму с волками, веревка вдруг оборвалась. Волки сожрали тело и ничего не осталось. Или еще, что-нибудь такое придумай. У вас ведь тут бывали несчастные случаи?

- Ну… — замялся Вар.

- Вот, будет первый, — бодро кивнул Публий.

Вар открыл было рот, чтобы напомнить про своего хозяина Секулу, но вовремя спохватился и ничего не сказал. Незачем ворошить прошлое. Ну да, это он, Вар, по неаккуратности разлил масло на доски-мостики, проложенные над котлом с кипящей водой. Пока ходил за тряпкой, чтобы все вытереть, пьяный Секула забрался на мостик, чтобы сверху посмотреть сильно ли кипит вода в котле, где он собирался сварить двоих предполагаемых заговорщиков — сторонников покойного Геты, ну и поскользнулся. Но о том пролитом масле, незачем кому-то знать.

- А вино там и вправду есть? — спросил Вар. — И оно точно из Армении?

- Точно, я тебе говорю.

- А если обманешь? Приказ напишешь, но когда я отпущу тебя и приеду в порт за вином, там его не окажется или вино будет совсем не то?

- Ну, хорошо, пока ночь только началась, пошли прямо сейчас кого-нибудь проверить, — раздраженно сказал Публий. — Что мне, каждый шаг тебе подсказывать?

Обрадованный Вар отправился в соседнее помещение, где шестеро его помощников, рабов из Киликии рубили дрова для печи. Одного из них он отправил в Эмпорий, узнать, в самом ли деле там есть корабль из Колхиды и какой груз в его трюме.

Раб вернулся через пару часов и сообщил Вару, что в порту, действительно находится судно, плывущее из Колхиды и на его борту более ста бочек вина, изготовленного из винограда, что произрастает в окрестностях Тигранакерта ^[136]. Оттуда его доставляют в Колхиду ^[137], так как внутренняя Армения не сообщается с морем, в Колхиде же, напротив, много удобных портов.

Вар был несказанно счастлив. Он отвязал Публия, дал ему воды и усадил за стол.

- Все как ты и говорил. Пиши приказ об аресте.

- Ну нет, — сказал Публий. — Здесь, я писать не стану. Все эти устройства вокруг, беспокоят меня и пугают. Давай-ка, отправимся в порт, зайдем там, в какой-нибудь трактир, где обычно гуляют матросы и там, я тебе и напишу приказ.

- Не доверяешь мне? — криво усмехнулся палач.

- После того, что со мной случилось, я перестал, кому-либо доверять, — ответил Публий.

- Ну, хорошо, — кивнул Вар. — Я возьму с собой всех своих помощников, пять-шесть стражников и мы отправимся.

- Зачем тебе стражники сейчас? — удивился Публий. — Или ты боишься, что я сбегу по дороге? Или хочешь, после того, как я напишу приказ, снова схватить меня?

- Вовсе нет, — отмахнулся Вар. — Просто, пока мы доедем до порта, найдем трактир и ты напишешь приказ, уже будет за полночь. Я не хочу возвращаться во дворец за стражниками, потому что пока мы снова приедем, уже начнет светать. Как только ты напишешь приказ, я хочу сразу забрать мое вино и стражники уже должны быть при мне.

Вар раздобыл для Публия новую одежду: тунику, темный плащ с капюшоном и крепиды.

И вот, на трех телегах, запряженных быками, они и люди Вара отправились в порт. Шестеро стражников, в полном вооружении, которых Вар снял с их постов возле комнат для пыток и зверинца, следовали за телегами. Они ничего не понимали. До них дошли слухи, что Публий разжалован и его приказали казнить. Но вот, их командир, снова с ними и куда то ведет. Непонятно только, почему одет Публий, как гражданский и для чего с ними отправился палач Вар со своими людьми. Впрочем, стражники не задавали лишних вопросов.

В порту было несколько таверн, работающих и днем и ночью. Выбрав наугад одну, Вар и Публий вошли внутрь. В пивном зале, как это всегда бывает, стоял шум и гвалт. За массивными дубовыми столами веселились крепкие, загорелые матросы. Кто-то ел и пил, кто-то дрался, вокруг столов вились портовые шлюхи, в центре зала танцевали две обнаженные девушки, повсюду бродили люди, от которых на милю разило перегаром. Те, кто перебрал, дрыхли прямо у входа.

Публий и Вар выбрали не занятый стол в самом углу помещения. Там, Публий быстро сочинил приказ такого рода:

"Ввиду тяжелого положения на северных рубежах Империи и необходимости пополнения императорского фиска, именем Империи и императора, божественного Марка Аврелия Антонина Бассиана Септимия Севера, я префект дворцовой стражи Публий Эмилиан Фуск приказываю наложить на торговые суда, проходящие через порт города Рима дополнительную пошлину, как временную меру. Размер пошлины равен половине стоимости провозимого товара каждого наименования. В случае невозможности выплаты деньгами, пошлина может быть взята половиной товара".

- Нет, — запротестовал Вар. — Весь товар полностью, сколько есть.

- Слушай, не наглей, — возмутился Публий. — Да кому в голову взбредет, весь товар то конфисковать без веской причины? Даже война, на которую я ссылаюсь, такой причиной не является. Это будет очень подозрительно. Там, 150 бочек! Тебе и половины до конца твоей жизни много будет.

- Нет, я хочу все! — воскликнул Вар возмущенно. — Ты обещал все!

- Ну хорошо, — отмахнулся Публий, — все равно, этот приказ липовый.

И он написал, как пожелал Вар. Приложил перстень с печатью и вручил приказ палачу.

- Ну, все теперь ступай и забери свое вино, а я ухожу.

- Удачи, — сказал Вар, сворачивая приказ и пряча его во внутренний карман плаща.

Публий поднялся и быстро скрылся через черный ход. Вар же, поспешил на улицу.

- За мной — приказал он, ожидающим там солдатам.

- А где же Публий? — поинтересовался один из них, удивленно оглядываясь.

- Вот его приказ! — Вар показал солдатам свиток. — Он велел нам выполнять, а сам пока отлучился по другим делам.

Солдаты покачали головами, удивляясь таким чудачествам, но послушно последовали за телегами и людьми палача.

Корабль торговцев — крутобортый боспорский парусник стоял в порту в отведенном ему доке, среди множества других кораблей. К сходням подогнали телеги. Вар, сам не стал подниматься на борт. Он вручил приказ младшему центуриону по имени Каний. Тот и пятеро солдат поднялись на палубу. При виде преторианцев в полном вооружении, двое сторожей, дремавших возле мачты, тут же вскочили и от удивления вытаращили глаза. Это были смуглолицые, бородатые люди с крючковатыми носами и глазами черными, как восточная ночь.

Каний зачитал им приказ. Сторожа еще больше изумились и один из них, очень хитрый на вид вкрадчиво, сладким голосом заговорил:

- О славные воины, когда наступит утро вернуться наши хозяева, уважаемые Джуга и Свандар, им и изложите требования. Мы же, только слуги и ничего не решаем.

- А вам, болваны ничего решать и не надо, — грубо сказал Каний. — Префект, уже все решил. Давайте сюда деньги или мы ваши товары арестуем. Будите сопротивляться, мы вас отправим за решетку, как мятежников.

- О пощади! — в один голос завопили сторожа и рухнули перед Канием на колени. — У нас нет денег и товар мы не можем отдать. Наши хозяева спустят с нас шкуры. Умоляем, давайте дождемся утра!

- Ещечего! — заорал Каний. — Я не собираюсь тут столько торчать! А ну с дороги, псы!

Вопя и причитая, сторожа отползли в сторону. На палубу вбежали люди Вара.

Почти до самого утра бочки поднимали из трюма, скатывали их по сходням и грузили в телеги. Вар, прячась в тени под крышей одной из таверн, наблюдал. Он ликовал. Столько кавказского вина! Хоть упейся, хоть залейся. Да наградят Публия боги! Да никогда не отвернется от него Фортуна! Да пусть его жизнь будет счастливый и сладкой, как кавказское вино!

24. ЗНАКОМСТВО С ФАБИЕМ

Наконец, кошмарная ночь кончилась. Последние два часа до рассвета Нарбо и Лоредан смогли поспать. Негр дрых бы и дальше, но Лоредан растолкал его. Затем, обругал за вчерашнее безобразие и поучительным тоном сказал:

- Видишь, Нарбо к чему приводит смешивание вина и пива.

- Да господин, больше никогда смешивать не буду.

- Ладно, хватит об этом, — Лоредан махнул рукой, — Собираем все свое и убираемся отсюда, пока Фортуна нам улыбается.

- А вы думаете, богиня удачи нам благоволит?

- Конечно, Нарбо, ведь Мелорий, похоже, еще не донес на нас.

- Господин, а откуда вы знаете, что не донес?

- Если бы он донес, за нами пришли бы уже ночью, — пояснил Лоредан. — Но ночь прошла и мы пока свободны. Может, он отправится во дворец утром? Интересно, а отдаст ли Мелорий Сердце тигра императору, вообще? Или может, не отдаст? Тот, наверняка наградил бы его и может даже, записал бы в братья. Но ведь может случиться и так, что Мелорий захочет оставить камень себе. Нарбо, нам нужно отыскать дом Мелория, пробраться внутрь и отобрать у этого подонка камень. Заодно, не плохо бы узнать какого горбуна он держит в плену.

Нарбо согласно кивнул и взял вещевой мешок. Лоредан тем временем, пересчитал деньги в кошельке. Там осталось еще две тысячи девятьсот серебряных динариев. Молодой аристократ был доволен.

- Ну, ничего не забыли? — спросил Лоредан, оглядывая комнату.

- Да вроде бы, ничего, — Нарбо тоже оглядел комнату. — А беспорядок, так и оставим?

- А у тебя, есть желание убирать все это?

Лоредан обвел широким жестом комнату.

- Пожалуй, нет, — протянул Нарбо оглядывая обломки, обрывки, тут и там разбросанные фрукты, посуду, заполненную рвотой и дерьмом. — Давайте, лучше, тихонько уйдем.

- Правильно, — кивнул Лоредан. — Если хозяин увидит все это безобразие и мы, все еще будем здесь, он потребует заплатить втридорога.

Подойдя к открытому окну, Лоредан выглянул наружу. В этот ранний час улица была совершенно пуста.

- Спускай веревку, — сказал молодой аристократ.

Веревку, они связали из обрывков драпировок и постельных принадлежностей.

Благополучно спустившись, авантюристы бегом, держась у самой стены, обогнули здание и устремились в сторону конюшни. Там, около закрытых ворот, сидя на деревянной скамеечке и опираясь на толстую палку, дремал сторож. Это был маленький уже пожилой человек, хотя и крепкий с виду.

Нарбо подкрался к сторожу и хотел схватить его, но Лоредан сделал предупреждающий жест. Он тихонько отцепил от пояса сторожа связку ключей, потом, наклонившись к самому уху спящего, заорал:

- Эй, скорее проснись! Беда!

Сторож испуганно подскочил. Вытаращив глаза, он начал дико и испуганно озираться по сторонам.

- Что? Что случилось?

- На твоего хозяина напали здоровенные негры-разбойники! — крикнул Нарбо, включаясь в игру — Беги скорее на помощь!

Сторож, ухватив свою палку за один конец и улюлюкая, помчался к дверям гостиницы. Лоредан быстро отыскал в связке ключей нужный и отомкнул замок конюшни. Нарбо же, ударом ноги отворил двери. Быстро отыскав своих коней, они впрягли их в колесницу. Лоредан забрался в коляску, Нарбо занял место возницы. Гикнув, негр погнал коней. Ворота гостиничного двора всегда были открыты, чтобы в любое время суток днем или ночью гости беспрепятственно могли заезжать и выезжать. Охрана возле ворот — четверо рабов клевали носами. Они не успели и глазом моргнуть, как колесница пронеслась мимо. Ужасающий грохот позади и град отборных ругательств, заставили Лоредана обернуться. Молодой аристократ начал покатываться со смеху, увидев, как сторож неистово колотит своей палкой в двери гостиницы.

До полудня было еще два часа, а солнце, уже как следует, припекало. Лоредан и Нарбо ехали по оживленным улицам Рима, направляясь в восточную часть города, где находился Эсквилинский холм. Лоредан, в раздражении провел ладонью по мокрой от пота шее и подбородку. Отросшая за сутки щетина, уже ощутимо кололась.

- Нарбо, нам нужно привести себя в порядок, — сказал Лоредан. — Да и до вечера, следовало бы отдохнуть после прошлой ночки. Отыщи-ка нам для начала термы. Потом поищем гостиницу или постоялый двор. Прежде чем нанести визит Мелорию следует набраться сил, а то, мы спим на ходу.

Нарбо кивнул и свернул, в какой то узкий проулок. Затем, быстро миновав его, путешественники выехали на широкую мощеную дорогу, ведущую мимо цирка Фламиния к Фонтильским воротам. Здесь, по обеим сторонам улицы было много двух и одноэтажных домов, утопающих в зелени садов. Тут же, над дорогой в виде арочного моста проходила наземная часть какого-то акведука. В отличии от большинства акведуков, построенных за последние сто лет из водостойкого пуццоланового бетона, этот был очень древним и потому сложен был из грубо обтесанных камней.

Затем, Нарбо вывел колесницу на одну из небольших торговых площадей, где толпилось полно народа. Здесь, по обеим сторонам от проезжей части улицы теснились бесконечные торговые ряды. Народ там особенно шумел и толкался. Женщины не давали проходу косиям ^[138] и были готовы отдать любые деньги за пузырьки с ароматными благовониями и духами.

Для потехи народа в начале улицы устроили состязание двух борцов — капподакийца и галла. Оба блестели от церомы ^[139] и поигрывали мускулами. Наконец, они сошлись в центре образованного толпой круга. Хрипя и ругаясь, сцепились. Хозяева того и другого раба бегали вокруг, подбадривали каждый своего и попутно собирали со зрителей медные ассы.

Нарбо немного полюбовался на борьбу и повел колесницу дальше. Шум и гвалт был повсюду: кто-то из продавцов переругивался с соседом, кто-то нахваливал свой товар, другие делились последними новостями, и главной из них была про ужасный скандал, устроенный ранним утром купцами из Колхиды возле приемной императорского дворца. Пока Нарбо медленно вел колесницу по многолюдной улице, Лоредан с интересом прислушивался к разговорам.

В толпе поговаривали, что префект дворцовой стражи Публий Фуск навлек на себя гнев императора и арестован. Дворцовую стражу и округ Рима, теперь возглавляет новый префект Тилас и вроде бы, он издал какой-то приказ об аресте всей партии вина, привезенного из Армении. История была, какая то темная и неясная. Префект Тилас отрицал свою причастность к подобному приказу, однако же, более ста бочек вина куда-то пропали. Торговцы Джуга и Свандар утверждали, что вино забрали у них при содействии вооруженных стражников, у которых был подписанный префектом приказ. Когда у них начали выяснять, чья именно была подпись, нового префекта или прежнего Публия Фуска, выяснилось, что торговцы сами этот приказ не видели, поскольку ночью, когда забрали бочки, они на борту корабля отсутствовали. Приказ был зачитан двум сторожам, которые, во-первых, были неграмотны, во-вторых, совершенно не разбирались в системе римского управления и подобного рода вопросах. Противостоять вооруженным стражникам они не могли и поэтому те и еще какие-то люди, приехавшие на телегах, забрали товар подчистую и увезли в неизвестном направлении. Купцы требовали, чтобы им товар вернули. Сначала, Тилас предложил привести сторожей в казармы стражников, чтобы они указали на тех, что приходили арестовывать товар. Но торговцы запротестовали, они кричали, что их люди не смогут узнать негодяев, так как те все были в шлемах и дело происходило ночью при слабом освещении. Тогда, Тилас предложил купцам самим допросить своих людей со всей строгостью, поскольку, он полагал, что сторожа все это сами и провернули: товар продали куда-то на сторону, а деньги забрали себе.

Чем весь этот скандал закончился, так и не было ясно, но Лоредан узнал для себя одну важную новость: Публий Фуск более не префект и арестован. Что ж, так ему и надо. Лоредан позволил себе позлорадствовать, особенно вспоминая, как Фуск обращался с ними, когда вез его и Нарбо на север в военный лагерь. По какой причине Публий Фуск низложен, не было известно, но Лоредан подозревал, что это из-за пропажи Сердца Тигра.

Вскоре, молодой аристократ услышал еще об одной новости, взволновавшей Рим, как пчелиный улей: арестованы известные граждане Максий Гальк и Тертулиан Веноций по обвинению в государственной измене и убийстве брата императора. Люди, обсуждавшие это, были в недоумении. Никто не мог понять, то ли речь шла про Гету, то ли про другого человека. Если про Гету, то вроде бы, с той историей годичной давности все было известно: брата прикончил сам Каракалла. Если же, только сейчас выяснилось, что это было не его рук дело, в любом случае, убийц Геты, Каракалла, скорее, приказал бы озолотить, а не арестовывать. Да и сам факт ареста вызывал недоумение. В толпе задавались вполне обоснованными вопросами: «А как же доказательства?» «А как же суд?» Или, теперь все институты квиритского права будут попраны и упразднены?

Наконец, торговая площадь с ее многолюдными толпами осталась позади, но людей на улице не убавилось: торговцы и ремесленники, купцы и богачи, слуги и рабы, все спешили по своим делам.

Нарбо обогнул здание какого-то храма, затем путешественники проехали мимо огражденной высоким забором оливковой рощи, и тут справа от дороги Лоредан заметил беломраморное одноэтажное здание с плоской черепичной крышей. Неподалеку от центрального входа располагался маленький круглый фонтан, а вокруг произрастал густой кустарник.

- Вроде бы, похоже на термы, — сказал Лоредан. — Если я не ошибаюсь, нам сюда.

- Правильный выбор, господин, — раздался мягкий вкрадчивый голос.

Из какого-то проулка вышел человек одетый в серый шерстяной плащ. Из-за низко надвинутого на голову капюшона лица его видно не было.

- Правильный? — удивился Лоредан — Так это термы?

- Не совсем термы, господин, скорее, очень неплохие купальни. Тут есть все необходимое к вашим услугам, включая залы для философских бесед.

- Нам эти залы не к чему, — отмахнулся Лоредан. — Нам надо помыться, одеться в чистое. Неплохо бы, покормить и почистить лошадей.

- Мы все сделаем, — сказал незнакомец. — Мое имя Курций, я служу при этих купальнях и готов сопроводить вас.

Тут, на дороге появился маленький, толстенький, розовощекий человек. На нем была длиннополая туника из козьей шерсти и покрытые грязью крепиды. Он вел на поводке осла, нагруженного такими огромными мешками, что под ними виднелись лишь ноги несчастного животного. Незнакомец, случайно услышав разговор Лоредана и Курция, остановился. Толстяк, бросил на Курция такой злобный взгляд, что тот поспешно отступил в тень, отбрасываемую кустами. Лоредану же, путник сказал:.

- Не останавливайтесь здесь, господин. В этих купальнях постоянно всех обворовывают. Я один раз, вообще без всего остался, даже набедренную повязку стащили. Лучше, поезжайте дальше по улице, там есть неплохие термы Агриппы.

Сказав это, незнакомец продолжил свой путь по дороге в сторону рынка.

Курций, проводив толстяка долгим пристальным взглядом, сказал:

- Не слушайте его господин, не верьте. Это все наговоры. В тех термах, между прочим, нет фригидария и не делают массаж. А здесь, у нас, полный набор услуг, а с обратной стороны здания есть конюшня, где о ваших лошадях позаботятся должным образом.

Лоредан, все же колебался. Его сомнения развеял Нарбо.

- Давайте, остановимся здесь, господин. Клянусь Ваал-Бабой, если нас попытаются ограбить, воры здорово пожалеют об этом.

— Хорошо, — кивнул Лоредан. — Но гляди в оба.

Оставив коней в конюшне на попечение двум конюхам, путники в сопровождении Курция вошли в термы. В аподитерии ^[140], где посетители по обыкновению оставляли одежду, а рабы уносили ее в больших корзинах, чтобы постирать и положить под гладильный пресс, им встретился невысокий плотного телосложения молодой человек, едва ли старше самого Лоредана. Одет он был в изрядно помятую, тут и там покрытую грязью темно-фиолетовую тунику с длинными по локоть рукавами. Волосы его были коротко подстрижены, как у легионеров. Вид незнакомец имел полусонный и по его распухшей, небритой физиономии сразу было понятно, что накануне он полностью отдался во власть Бахуса. Впрочем, несмотря на потрепанность и снулое состояние, черные глаза незнакомца оглядели вошедших очень внимательно и оценивающе.

При виде Нарбо незнакомец встрепенулся и как то сразу оживился. Нарбо, тоже весь подобрался и радостно воскликнул:

- Фабий, дружище!

- О! Ты, здоровяк!

Человек, которого Нарбо назвал Фабием, самым теплым и дружеским образом приветствовал негра.

- Ты здесь зачем? Меня искал?

- Нет, просто мы с моим господином проезжали тут мимо…

- Стало быть, это воля богов! — воскликнул Фабий. — А как иначе?

- Вот, мой господин, — сказал Нарбо, пропуская вперед Лоредана.

- Эмилий Валерий Вестула, — представился молодой патриций, с удивлением глядя, то на Нарбо, то на Фабия. — Мое родовое прозвище Лоредан, так что, можно меня и так называть.

- А я, Фабий Квинтилий Приск, — сказал Фабий, приветствуя Лоредана римским рукопожатием. — Нарбо рассказывал о вас. Называл добрым хозяином. Знаете, я тоже считаю, что с рабами следует обращаться помягче. Ушли те времена, когда мы, римляне, покоряли целые народы, а рабов покупали и продавали по цене яблок. Теперь, этих людей надо беречь, как-то привязывать к себе. Я вот слышал, кто-то из землевладельцев в провинции, то ли в Испании, то ли в Галлии, даже наделил некоторых своих рабов земельными участками, разрешил заводить семьи. Мудрая мысль, вот бы так, по всей Империи. Нам ведь, не надо чтобы повторились, ни Сицилия ни Спартак ^[141].

- Да, этого нам не надо, — кивнул Лоредан. — Однако, откуда вы знаете моего Нарбо?

- Так это… мы вчера с Фабием познакомились! — воскликнул негр.

- Уж не тот ли это добрый человек, что угостил тебя вином? — прищурился Лоредан.

- Ага! И быка мы тоже… — Нарбо осекся, увидев лицо господина.

- Не пристало доброму и благородному человеку спаивать чужого раба, — резко бросил Лоредан растерявшемуся Фабию. — По какому праву ты напоил Нарбо? И вообще, допустимо ли, чтобы римский гражданин на равных пил в кампании с рабом?

- Нарбо, сдается мне, твой господин не так уж и добр, — заметил Фабий.

- У нас была тяжелая ночь, — буркнул Лоредан. — Итак, какое ты имел право поить моего раба?

- А мы с ним на равных! — воскликнул Фабий. — Мы чернь, низы общества! Всякий, носящий белую тогу, как вы, господин, смотрит на таких, как мы с высока. А мы с Нарбо, как братья, он раб, я нищий бродяга, так большая ли между нами разница?

- Ну, ведь ты римский гражданин, — растерянно пробормотал Лоредан.

- И что с того? — горько рассмеялся Фабий. — Порой, рабы питаются сытнее меня, квирита, имеют крышу над головой и живут за счет своих господ, не хуже их самих.

- Это решает сам господин, как будет жить его раб, — заметил Лоредан.

- А за меня, решаю я сам, — выпалил Фабий. — Мне понравился Нарбо, он простой и честный малый, вот я и решил угостить его вином. Что, господин, подадите на меня в суд?

- Очень надо! — воскликнул Лоредан. — Что с тебя взять? Даже судебных издержек не покрыть.

- Тогда, вам остается лишь простить меня, — осклабился Фабий, сверкая своими хитрыми плутовскими глазами.

- Если окажешь мне одну услугу, — сказал Лоредан. — Более того, я хорошо заплачу.

- Вот как? — Фабий заметно оживился. — Все что угодно, господину.

- Я хочу знать, где живет Квинт Фабий Мелорий. Слышал о таком?

- Еще бы не слышать, господин. Я знаю, где его дом. Мой дом… Бывший мой дом, как раз по-соседству с владениями с этого Мелория.

- Правда? — удивился Лоредан. — Но Мелорий ведь состоятельный человек и аристократ и наверняка его дом находится в окружении столь же богатых домов, принадлежащих знатным семействам. Как ты, бродяга, мог там жить?

- Я никогда не скрывал своего происхождения, — ответил Фабий. — Шесть лет назад я ходил в такой же, как у вас белоснежной тоге, господин Лоредан, спал на удобной чистой постели, ел досыта и ни в чем не знал нужды. Передо мной открывались все двери Рима, а со временем, я занял бы место в Сенате, но один негодяй, да падет проклятие богов на его голову, подставил меня в одной сделке, а после, чтобы покрыть долги, я должен был распродать все, чем владею. Последнее, что у меня оставалось это родительский дом. Но и его забрали за долги. После, Мелорий купил его на торгах и теперь владеет им. Но ничего, когда-нибудь я выкуплю свои владения обратно, клянусь Юпитером!

- Понятно, — кивнул Лоредан. — Так ты покажешь, где Мелорий живет?

- А вам он зачем? — Фабий с удивлением взглянул на Нарбо. — Этот Мелорий, насколько я знаю, не очень то приятный человек. Он вам, что-то плохое сделал?

Нарбо сжал огромные кулаки.

- Да, он украл у нас…

- Нам с ним, кое о чем, нужно побеседовать! — поспешно воскликнул Лоредан, дернув Нарбо за край туники.

Это не укрылось от взгляда Фабия, но тот не стал расспрашивать подробности.

- Я готов вам помочь.

- Что ж, хорошо, — кивнул Лоредан. — Сегодня как стемнеет, мы с Нарбо собирались в гости к Мелорию. Пока же, мне бы хотелось привести себя в порядок, поесть и отдохнуть.

- Все это, можно сделать здесь, — сказал Фабий. — Я тут всех знаю и все устрою.

Фабий повернулся к Курцию, все это время молчавшему и, протянув руку, сказал:

- Ты понял, мой друг Нарбо и его господин должны быть приняты здесь со всем почетом и уважением. Для начала, отдай-ка кошель.

Курций криво усмехнулся и вложил в руку Фабия кошель. У Лоредана от изумления полезли на лоб глаза. Это был его собственный кошель! И когда только, этот Курций, успел вытащить его?

Фабий отдал кошель Лоредану и сказал ему и свирепо сдвинувшему брови Нарбо:

- Не сердитесь на Курция, он это сделал, когда еще не знал, что мы знакомы с Нарбо, а Лоредан хозяин моего друга.

- Ловко, ты это проделал, — сказал Лоредан Курцию, — Я даже ничего не почувствовал. Выходит, тот толстяк на дороге не врал. — Он повернулся к Нарбо. — Ну а ты, куда смотрел, когда твоего господина обворовывали?

- Только прикажите, и я сверну этому ловкачу голову, — прорычал Нарбо.

- Помолчи и успокойся. Ты сам любитель прибрать к рукам чужое. Но учись вот у Курция, делать это незаметно.

Нарбо пренебрежительно фыркнул.

- Если ты силен и храбр, всякие уловки не нужны. Уловки, они для разных там хлюпиков и слабаков.

- Вы приехали или пешком? — спросил Фабий у Лоредана.

- Приехали. Квадрига уже в конюшне, там, с другой стороны здания.

Фабий многозначительно посмотрел на Курция.

- Вернут, — буркнул тот.

- Да здесь, как я посмотрю воровской притон! — вскричал Лоредан.

- Так и есть, — улыбнулся Фабий. — А что делать? Надо ведь как-то жить, вот и крутимся. Но вам не о чем волноваться. Здесь, вы теперь свои.

Нарбо и Лоредан отобедали в компании воров. Их было тут пятеро, включая двух конюхов. Все оказались на удивление приятные собеседники. Их хозяин — префект всех воров северо-восточной части Рима Люций Бальб организовал в городе множество подобных притонов. Одни под видом купален, другие под видом закусочных или лупанар. Жилось ворам не особенно сладко. Почти все добытое приходилось отдавать префекту, а уж тот распределял, кому и сколько дать. Многие воры едва сводили концы с концами и радовались, если хотя бы на жрачку хватало и дешевую выпивку. Ну, а когда властям вдруг вздумывалось устраивать повсеместные проверки заведений и облавы, совсем паршивые времена наступали, как и в периоды кровавых конфликтов с другими шайками воров.

После обеда Лоредан завалился спать в отведенной для него комнатке. Нарбо и Фабий продолжили свои беседы, при этом Фабий потягивал вино, Нарбо же воздержался, помня прошедшую ночь.

Впрочем, вскоре, негр тоже уснул, даже такой могучий гигант не мог противостоять всепоглощающим чарам Морфея.

Лоредан проснулся, когда уже стемнело. Бросив взгляд на клепсидру ^[142], он вскочил. До полуночи было еще три часа, но все же, следовало поторопиться.

Перекусив фруктами, друзья отправились в путь. Нарбо, как всегда занял место возницы, Лоредан устроился на своем месте, правда ему пришлось немного потесниться, чтобы в колесницу влез и Фабий.

Нарбо вывел квадригу на основную дорогу и направился в сторону Фонтильских ворот. Миновав их, он выехал на Императорский форум. Дорога здесь пролегала между дворцами и храмами, великолепными колоннами и арками. Здесь тянулись роскошные портики и возвышались обелиски с разного рода торжественными надписями, прославляющие дела великих римских полководцев и государственных деятелей прошлого.

- А этот Мелорий не сочтет странным ваш столь поздний визит? — спросил Фабий.

- Мы договорились о встрече, — уклончиво ответил Лоредан. — Обговорили и место и время.

- Странно, что он не сказал вам точно, где живет, — заметил Фабий.

- Забыл, наверное, — отмахнулся Лоредан. — Очень торопился. Сказал, что ждет нас в своем доме тогда-то и все.

Фабий усмехнулся и пожал плечами.

- Проедем через Субуру, — сказал он Нарбо. — Так будет короче. Дружище, как только минуешь вон тот храм с позолоченной крышей, сразу поворачивай направо.

Нарбо в точности исполнил указания и вскоре экипаж оказался в оживленном квартале за которым собственно и тянулась Субура.

- Вам тут понравиться, — улыбнулся Фабий. — На Субуре днем и ночью кипит жизнь, не смолкают песни и не прекращается веселье. Всякий может принять в нем участие.

- Что ж, посмотрим, — кивнул Лоредан. — Клянусь богами, я не мало слышал об этой улице, даже в Испании.

Путники тем временем подъехал к Субуре. Несмотря на поздний час, тут было полным-полно народу. Фабий оказался прав, здесь отовсюду слышались смех, песни, пьяные возгласы. Множество факелов, закрепленных на стенах домов, у входных дверей или будучи в руках людей освещали Субуру, так что издалека казалось, будто вся улица охвачена огнем.

Что и говорить, шум здесь был неимоверный. Веселый квартал Рима не спал никогда.

На пути сразу же попалось несколько лупанар. Шлюхи всех возрастов, от самых юных, до потасканных старух выглядывали из окон и призывали посетить их. Девиц, готовых отдаться за гроши, было полно и на улицах.

Множество пьяниц бродило повсюду, кто в одиночку, кто парами, а кто и целыми группами. Многие цеплялись друг за друга или за стены домов. Некоторые продолжали пить, прикладываясь к фиалам, которые таскали с собой.

Потом впереди замелькало целое море факелов. На встречу колеснице с песнями, воплями и свистом двигалась целая процессия. Впереди шли люди с флейтами, тимпанами, самбуками и барабанами: они играли, кто во что горазд, без всякого порядка и все это напоминало дикий ослиный рев. За музыкантами следовали шестеро мощных негров. Они тащили на плечах покрытую позолотой лектику, украшенную венками из цветов, гроздьями винограда и лавровыми венками. Легкий ветерок, порой откидывал боковую занавеску из виссона и при свете факелов все видели удивительной красоты молодую светловолосую женщину в пурпурной накидке, края которой скреплялись у нее на шее золотым обручем. Ниже, накидка расходилась на подобие пологов шатра и все могли видеть, что женщина под накидкой полностью обнажена. Лишь ее запястья и щиколотки украшали браслеты, в волосах сверкала драгоценными камнями диадема, пальцы же рук унизывали перстни и кольца. То, что ее наготу лецизреют все, попадающиеся на встречу, красавицу, похоже, нисколько не смущало. Она весело смеялась, бесстыже задирала ноги вверх, встряхивала большими грудями. В руке она держала серебряный кубок, украшенный драгоценными камнями, к которому частенько прикладывалась. Услужливый мальчик-раб, сидящий тут же в лектике, не забывал вовремя наполнять кубок госпожи. Время от времени, она гладила его тонкую шею, охваченную бронзовым кольцом, от которого шла позолоченная железная цепочка. Другой конец этой цепочки крепился на запястье римлянки.

Вокруг лектики шагали несколько стражников, вооруженных кривыми фракийскими клинками, а за самой лектикой двигалась толпа рабов человек в сто. Были здесь светлокожие германцы, иллирийцы и галлы, смуглые черноглазые сирийцы и чернокожие нубийцы, все без исключения молодые и привлекательные мужчины. За этой толпой на онаграх и мулах ехали ливийцы и греки и что есть сил дули в большие морские раковины. За ними шествовало с полдюжины совершенно голых людей, но каждый из них тащил большую связку из ивовых прутьев, так называемые фасции. Все они, они изображали ликторов ^[143]. И наконец, это шествие замыкала огромная толпа из подвыпивших мужчин и женщин.

- Что за богиня, там, в лектике? — спросил восхищенный Лоредан.

- Аливия Цемина, — ответил Фабий. — известная блудница, даром, что из знатного и уважаемого рода. Отправилась на очередную оргию. С каждым разом, она отдается за ночь все большему и большему количеству мужчин, и говорят, не отказывает никому, дает всем желающим, даже грязным нищим. А еще говорят, что она хочет перещеголять в распутстве Мессалину. Ну пока, больше трехсот мужчин за раз у нее не получается. Мессалина же, как известно, принимала за ночь до тысячи любовников.

- Не может быть, — отмахнулся Нарбо. — Ни одна женщина такого не выдержит, или же, все те мужчины были так слабы, что их потребовалась целая тысяча, чтобы усладить ее одну.

- Напрасно ты не веришь, — сказал Фабий. — Мессалина была богиня любви, в ней воплотилась сама Венера.

- Триумф Аливии! Триумф! — орала толпа. — Склонитесь перед богиней! Следуйте за ней!

Мускулистые негры катили прямо по мостовой бочки с вином. Люди вышибали у них днища и обливали себя вином с ног до головы. Другие пили, набирая вино прямо в ладони или черпая его кубками.

- Видите господин, как много они пьют? — заметил Нарбо.

- И тебе, хочется уподобиться этим глупцам? — фыркнул Лоредан.

- Нет, господин, я просто так сказал.

Многие в толпе, выпив лишнего, падали без чувств. Негры, чьи головы украшали петушиные перья, а шеи бусы из стекляшек, хватали пьяниц, укладывали их штабелями на носилки и тащили дальше. Прямо среди этой толпы вихрем кружились поклонники сирийского бога Элагабала ^[144]. Кривоногие шуты гримасничали и принимали непристойные позы, с полсотни молодых рабынь-негритянок, ливиек и мавританок пели, визжали и хохотали. На них почти не было одежды, а некоторые, так и вовсе шли совсем голые. От всей этой толпы несло перегаром и потом.

- Эх, мне бы туда! — воскликнул Нарбо. — Потанцевать, подрыгать задом… Я так люблю это дело. — Глаза Нарбо сверкали, он прямо таки, пожирал толпу голых рабынь глазами. — Ваал-Баба учит нас побольше петь плясать и веселиться, любить женщин. Как можно больше женщин.

- Не навеселился вчера? — хмыкнул Лоредан. — Интересно, что бы сказал твой Ваал-Баба, если бы я отправил тебя гребцом на галеру? Там, ты бы лихо сплясал под кнутом надсмотрщика.

Впереди, показалась еще толпа. Но эта масса людей никуда не шла, а топталась на месте. Все наперебой орали, те кто находился в задних рядах подпрыгивали, чтобы увидеть что, происходит в центре. Под ногами людей мостовая была сплошь липкой от вина, бараньего жира, разбитых куриных яиц.

Лоредана разобрало любопытство. Он даже велел Нарбо остановиться и привстал в колеснице, чтобы понаблюдать поверх голов собравшихся.

Вокруг импровизированной арены — неглубокой, круглой ямы, стояли мавры в коротких туниках и огромных чалмах и стучали ослиными костями по барабанам. В самой же яме, заполненной жирной грязью боролись две голые омерзительно толстые женщины, а двое тощих мужчин, видимо мужья, подбадривали их и время от времени швыряли в яму яйца или выливали прямо из кувшинов вонючий бараний жир.

А по-соседству собралась другая толпа, состоящая в основном из смуглых, горбоносых, курчавобородых азиатов. Они наблюдали, как в такой же яме борются две толстые голые негритянки. При этом, зрители галдели, эмоционально жестикулировали и наперебой делали ставки.

Лоредан с удивлением взирал на все это. Дома по обеим сторонам улиц светились от множества огней. В окнах мелькали люди, они пили, кричали, занимались любовью, дрались. Из открытых окон торчали бочки. Вино лилось прямо на мостовые. Любой желающий мог подставить под струю рот и напиться вволю. Впрочем, иногда это было ловушкой, находились такие шутники, которые начинали мочиться сверху на любителей дармовой выпивки.

Тут и там, прямо на улице были установлены длинные столы. Фабий объяснил, что некоторые из богачей в поисках развлечений и желая стать популярными в народе, организовывали эти пиры под открытым небом. Они сами принимали в них участие наравне с чернью. Обожравшихся мясом, хлебом и фруктами, упившихся до беспамятства вином и пивом, клали на носилки и уносили прочь под свист и вопли римской черни.

Часто между пирующими вспыхивали потасовки: соседи по столам кидались друг на друга, свалки из человеческих тел катались по мостовым и падали в водосточные канавы. Потом, пьяницы кто ползком, кто на карачках вылезали оттуда и снова дрались, или бежали жрать, или пить.

Нарбо ни раз приходилось останавливать колесницу, чтобы убрать с дороги бесчувственные тела или пускал в ход плеть, чтобы рассеять толпу.

Лоредан был поражен размахом и разнообразием веселий. На улице, демонстрируя свое невероятное искусство, выступали глотатели огня, метатели ножей и заклинатели змей. Лоредан смотрел, то на борцов, блестящих от церомы и пота, то на двух галлов, сражающихся, как гладиаторы, то на голых арабских танцовщиц, которые беззастенчиво открывали свои тела, а лица, напротив закрывали черными накидками.

- Должно быть, они уродливы, — предположил Нарбо.

Лоредан с ним не согласился. Вряд ли, имея такие красивые тела, женщины были уродливы лицами. Проезжая мимо одной из танцовщиц, Лоредан сорвал с нее покрывало. Молодая женщина под ним оказалась изумительно красива. Но лишившись покрывала, она в ужасе закричала и, закрыв лицо бросилась прочь, не разбирая дороги.

- Странно, — сказал Нарбо. — И зачем, они прячут такую красоту?

Шум и грохот веселья взлетали к темным небесам полным мерцающих звезд.

Двигаясь дальше по улице, путешественники увидели еще одну толпу люмпенов ^[145]. Они окружали импровизированную трибуну из бочек, на которую всходил то один, то другой голодранец из толпы и декламировали стихи Вергилия Овидия, читали греческие пантомимы, пели оды императора Нерона.

Один из поэтов, грязный, заросший щетиной оборванец, с трудом взобравшись на трибуну не стал декламировать стихи, а подняв над головой жестяной кубок с вином заорал:

- Слава тебе великий Рим! Веселись и буйствуй! Среди покоренных народов, ты как шлюха-госпожа в окружении рабов, которые и любят и ненавидят тебя, ласкают и мечтают перерезать глотку! Но ты велик, о Рим и тебя боятся. Все боятся великую шлюху, ибо великая шлюха страшна в своем гневе! Слава, великой шлюхе!

- Слава! — подхватила толпа.

Бродяга единым залпом опустошил кубок и рухнул обессиленный с поднятыми вверх руками.

- Ура, да здравствует Кассий! — орала толпа. — Да здравствует вождь плебса!

Нарбо несколькими ударами хлыста немного расчистил дорогу. Впереди показался перекресток, где сходились две широкие дороги, здесь заканчивалась Субура и начинались кварталы Циспия ^[146] и Эсквилина.

- Куда теперь — спросил Лоредан.

- Пока прямо по этой дороге, — ответил Фабий. — Потом свернем около портика Ливии направо и там уже недалеко.

- А куда ведет эта дорога? — полюбопытствовал Лоредан.

- К Эсквилинским воротам. А дальше начинается Лабиканская дорога. Но это уже за Сервилиевой стеной.

Нарбо выехал на указанную приятелем дорогу.

- Однако, что у вас твориться в Риме, — сказал Лоредан, удивленно покачивая головой. — У нас в Валенции, тоже конечно, люди любят повеселиться, но чтобы так…

- Сразу видно, что вы из провинции — усмехнулся Фабий. — Рим это… Рим! Сердце империи. Здесь все велико и значительно и сам город и храмы и дворцы и праздники и даже разврат и распутство здесь преисполнены величием.

- Я тоже римлянин, — сказал Лоредан — но мы, жители Валенции, как-то сдержаннее, что ли.

- Ну, я же говорю, ваша Валенция — провинция — Фабий, весьма пренебрежительно усмехнулся.

Он, собрался, было продолжить разговор о величии имперской столицы и ее значимости, но тут слева, из темного проулка выскочило несколько человек в коротких плащах. Случилось это, когда друзья проезжали мимо целого ряда обветшалых одноэтажных домов, за которыми возвышались Траяновы термы.

Из-за низко надвинутых капюшонов, и плохого освещения вокруг, лиц незнакомцев, почти не было видно. Но одного из них, судя по всему вожака, Фабий узнал сразу.

- Фаэций, — прошептал он. — Ну почему, Фортуна отвернулась от нас?

- Стоять! — резко крикнул разбойник, хватая лошадей под уздцы. Четверо его сообщников тем временем окружили колесницу.

- Ага! Кто это тут у нас любит ночные прогулки? — сказал Фаэций, глумливо хихикнув. Он вступил в полосу тусклого света, падавшего из окна ближайшего дома и Лоредан, тоже его узнал. Это был тот самый негодяй, которого они в первый раз видели в лодке посреди Тибра, а после он встретился им во время триумфа Каракаллы и пытался ограбить их.

- Почтенные квириты решили прогуляться и, наверное, прихватили с собой немало звонких динариев и сестерциев, — рябая рожа Фаэция вытянулась от кривой ухмылки. — Не хотите ли поделиться с нами, бедными людьми?

- Что делать, что делать? — испуганно бормотал Фабий, тщательно пряча лицо краем плаща. — Если он узнает меня… Если узнает…

Фаэций отодвинул чуть в сторону полу своего плаща и вытащил длинный узкий кинжал.

- Ну так как, почтенные квириты? Будем делиться? Не заставляйте меня просить дважды и тем более использовать эту штуку.

Появление разбойников Нарбо ни сколько не испугало. Лоредан, тоже, был внешне спокоен, хотя чуть сдавленный, приглушенный голос и выдавал его внутреннюю тревогу.

- Справишься? — тихо спросил Лоредан негра.

- Их, всего-то пятеро, — Нарбо пренебрежительно махнул рукой. — Это, как два пальца описать.

- Все равно, будь осторожен, помни, что все они, скорее всего, вооружены.

Нарбо слез со своего места и двинулся к оторопевшему Фаэцию. Похоже, тот еще не узнал кто перед ним.

- Фаэций, ты уже лишился недавно одного уха, — рассмеялся Нарбо. — Хочешь, чтобы и второе тебе оторвали?

Тут главарь, наконец, разглядел, кто приближается к нему из темноты.

- Это они! Те двое! — заорал он. — Ребята, убейте негра!

Тут, Нарбо схватил разбойника, приподнял и зашвырнул в ближайшую канаву для помоев.

- Аййй! — завизжал Фаэций и, описав в воздухе дугу, с громким всплеском плюхнулся в вязкую черную жижу.

Остальные бандиты замерли с разинутыми от изумления ртами.

- Ой, я промахнулся — Нарбо картинно всплеснул руками. Он вытащил Фаэция, от которого воняло хуже, чем от свиньи и снова зашвырнул в ту же канаву.

- Ну вот, — нарочито расстроился негр. — Опять не попал. Что со мной сегодня такое?

- Спасите! — орал Фаэций — Он утопит меня!

- Негр ты труп! — крикнул один из сообщников главаря. В следующую секунду в его руке сверкнул кинжал.

Бандит сделал выпад, но Нарбо перехватил его руку в запястье и вывернул.

- Ой! — взвыл разбойник.

Кинжал выпал из его пальцев и звякнув, брякнулся о мостовую. Тут же, Нарбо заехал кулаком бандиту в челюсть, так что у того громко клацнули зубы. Дав обмякшему телу осесть на мостовую, Нарбо повернулся к остальным разбойникам.

- Ну, кто еще смелый?

Один из разбойников издал дикий крик и метнулся в сторону Нарбо. В руке он держал дубинку утыканную ржавыми гвоздями. Негр поймал противника еще на подходе, когда тот, только размахивался для удара. Без видимых усилий приподняв разбойника, Нарбо зашвырнул его в канаву, где барахтался Фаэций.

Двое оставшихся налетчиков попятились. Они обеспокоено озирались по сторонам, не зная что же им предпринять. Лоредан схватил хлыст Нарбо и принялся раскручивать его над головой.

- А ну, пошли отсюда крысы!

Разбойники бросились наутек.

Отбежал на порядочное расстояние и перед тем, как свернуть за угол дома в конце улицы, один из них прокричал:

- Мы вам еще покажем, свиньи!

Фаэциий и его сообщник тем временем, вылезли из канавы и с воплями, тоже побежали. Позади них на мостовой оставались грязные следы и потеки. Посреди улицы остался лежать только их приятель, которого они, даже не потрудились прихватить с собой. Он мычал и слабо шевелился. Нарбо оттащил его к обочине дороги, чтобы кто-нибудь не переехал беднягу и забрался в колесницу. Забрав у господина хлыст, негр повел экипаж дальше.

- Ну, вы круты, ребята — вскричал Фабий. — Вломили самому Фаэцию! Однако, зря вы так. Он мстительный, подонок. Да и покровители у него, весьма опасные и влиятельные люди. Одно радует, меня, он, вроде бы не узнал.

- Чего ты его так боишься? — удивился Лоредан. — Жалкий трус и червяк этот твой Фаэций. Мы с тобой, даже из колесницы не вышли, а мой раб уже разогнал всю шайку.

- Не стоит недооценивать Фаэция, — покачал головой Фабий. — Сам он может и жалок, да и ребята его не особенно хорошие бойцы, но он имеет много знакомств, а его дядя очень известный и крутой разбойник. Одно его слово и убийцы будут караулить вас на всех улицах Рима.

- Пока, он организует всё это, мы уже будем далеко отсюда, — усмехнулся Лоредан.

- Хорошо вам, — вздохнул Фабий, — вы уедите в вашу Валенцию, а мне еще здесь жить.

Они продолжили путь по темным, слабо освещенным улицам. Прошло несколько минут. Наконец, Фабий сказал свернуть вправо. Путешественники уже достигли Эсквилинского холма и начали огибать храма Миневры.

- Еще немного и будем на месте — сказал Фабий.

Когда, они достигли южных склонов Эсквилина, проводник велел остановиться.

25. ТАЙНЫЙ ПУТЬ

И вот наконец, путники прибыли на место. По обеим сторонам дороги, вплотную примыкая, друг к другу располагались огромные особняки, фасады которых поражали роскошным убранством и дорогой отделкой, хотя и были, довольно однотипны. Вокруг раскинулись благоухающие сады и рощи. Многие дома были окружены высокими каменными оградами. Напротив одной из таких стен высотою в три человеческих роста, сложенной из больших прямоугольных плит, и протянувшейся по правую руку от дороги, Фабий и велел остановиться.

- Ну вот, здесь и живет, этот ваш Мелорий, — сказал жулик.

Лоредан привстал в колеснице и огляделся. Стена тянулась далеко и, похоже, окружала два особняка.

- Там, дальше мой дом, — пояснил Фабий. — Вернее, мой бывший дом. — его голос заметно дрогнул. — Когда Мелорий купил его, старая ограда, разделяющая наши особняки, была сломана и Мелорий приказал окружить одной стеной оба своих домовладения.

- И велика ли вся территория? — спросил Лоредан.

- Да, это значительный участок, — кивнул Фабий. — Между домами есть большой сад и полно разных пристроек и кузницы и конюшни, сараи и хранилища.

- Интересно, в каком из домов предпочитает жить Мелорий в твоем или своем? — спросил Лоредан.

- Не знаю, — Фабий пожал плечами. — Дом Мелория всегда был чуть больше моего и чуть лучше благоустроен. Я слышал, пару лет назад, он приказал соединить оба дома крытой колоннадой-переходом. Так что, не выходя из своего дома, он, в любой момент может преспокойно пройти в мой.

Лоредан обратил внимание, что по обеим сторонам больших кованых ворот, расположенных по правую сторону от центрального, не защищенного стеной входа, сооружены две башенки. В каждой находился стражник с факелом.

- Знать бы, как велика здесь охрана и не выпускают ли на ночь во двор собак, — пробормотал Лоредан.

Он был немного растерян и озадачен. Молодой аристократ полагал, что проникнуть во владения Мелория будет легче, на деле же, дом этого негодяя оказался настоящей крепостью.

Услышав слова Лоредана, Фабий усмехнулся.

- А почему, вас это беспокоит? Вы же договорились о встрече с Мелорием. Я полагал, что вы отправитесь к центральному входу и сообщите о себе привратнику. Или все-таки, ни о какой встрече договоренности не было и вам надо проникнуть туда тайно?

- Не твое дело, — сердито буркнул Лоредан. Нарбо он приказал:

- Давай-ка, заведи колесницу вон туда, — молодой аристократ указал на небольшую группу оливковых деревьев, растущих вперемежку с кустами олеандра. Рощица располагалась на противоположной стороне дороги между большим особняком и фонтаном в виде сатира, льющего из амфоры вино (на самом деле, это была обычная вода) в огромную мраморную чашу, в форме которой, собственно и было сделано все сооружение.

- Тут нас не заметят, — довольно произнес Лоредан, когда экипаж оказался в густой тени, отбрасываемой кронами деревьев. — Зато нам, отсюда, удобно наблюдать.

Он повернулся к Фабию.

— Вот что, подожди-ка нас здесь. Я щедро вознагражу тебя. — Лоредан сунул в ладонь Фабия два десятка динариев. — Будь наготове, быстро забрать нас в случае чего.

- А почему вы думаете, что я буду вас ждать? — усмехнулся Фабий.

- Мы же друзья! — воскликнул Нарбо. — Ты сам это говорил!

- Да, говорил, — кивнул Фабий. — И от своих слов не отказываюсь. Я вас, конечно же, подожду.

- К тому же, после, я добавлю к тем деньгам, что ты получил столько же, — сказал Лоредан.

- Хорошо, — кивнул Фабий. — По-видимому, у вас и вправду есть причина пробраться туда. Для чего и зачем, спрашивать не стану — это действительно, не мое дело. Но если, вы господин добавите мне еще немного денег, я подскажу, как лучше и безопаснее проникнуть во владения Мелория.

- В самом деле? — Лоредан бросил ему еще несколько монет. — Ну, давай, подскажи.

Фабий ловко поймал деньги и спрятал их за пазуху.

- Здесь через стену я вам лезть не советую. Просто так собак не выпускают, но стражников у Мелория предостаточно и они дежурят в три смены всю ночь. Возле ворот обычно два человека, плюс те двое на башенках. Но сегодня, как явижу охранников у ворот больше, — Фабий криво усмехнулся, — похоже, Мелорий, все-таки ожидает вашего визита.

Лоредан выругался про себя. Проклятый Мелорий на стороже! Значит, допускает, что они попробуют вернуть Сердце тигра.

Фабий между тем продолжал:

- Десять человек совершают обход вдоль внутреннего периметра стены. Пятеро идут в одну сторону, пятеро в другую. У всех у них факелы и ножи, а трое из пяти ведут на поводках собак. Начинают обход от ворот. Сделав полный круг, возвращаются, и обход начинает второй десяток.

- Откуда ты, все это знаешь? — удивился Лоредан.

- Я же вор, — ответил Фабий. — А хорошему вору полагается знать, куда можно забраться, а куда соваться не следует.

- Клянусь Ваал-Бабой, во дворец императора легче проникнуть, чем сюда! — воскликнул Нарбо.

- А вы проникали во дворец? — удивился Фабий.

- Никуда мы не проникали, — поспешно ответил Лоредан. — Это, Нарбо, так образно выразился.

От проницательного Фабия не укрылась нервозность молодого аристократа, но он промолчал, отметив про себя, что эти двое не такие простые, какими хотели бы казаться и возможно даже не те, за кого себя выдают.

- Так вот, — продолжил Фабий после несколько затянувшейся паузы. — Лучше всего проникнуть во двор с западной стороны моего дома. Есть там под стеной старый подземный лаз. О нем известно, лишь мне. Выводит он, вон в то большое хранилище для зерна. — Фабий указал на широкую плоскую крышу, виднеющуюся за его бывшим домом. — Из хранилища можно вылезти через окно или взломать дверь, правда, вряд ли вы захотите поднимать шум, так что советую все же — окно. Оно, правда, высоко от земли, ну как-нибудь, уж спуститесь. Между зернохранилищем и западной стеной дома шагов пятнадцать. Пробежать можно быстро, да и тени там густые, вряд ли вас кто-то заметит. Там, в западной стене ищите потайную дверку, она находится в пяти шагах от внешнего угла вестибюля и примыкающей к нему ограды и в трех шагах от внутреннего угла стены, там, где вестибюль переходит в атриум. Один кирпич во втором ряду кладки снизу темнее остальных. Его нужно вынуть и сунуть в отверстие руку. Там будет железный рычаг, его надо повернуть влево три раза.

- И куда выведет эта дверка? — спросил удивленный Лоредан.

- В одну из маленьких комнат между атриумом и таблином. А уж там сообразите куда вам и где искать Мелория. Я все-таки думаю, что он предпочитает ночевать в своем доме. Тогда, вам придется идти туда через переход между домами или пробираться через крышу, хотя последнее очень рискованно.

- А через переход, что не рискованно? — хмыкнул Лоредан. — Вдруг, нас кто-то застанет там?

На это Фабий ничего не ответил, только покачал головой и развел руками.

- Хорошо, спасибо за совет, — поблагодарил Лоредан. — Теперь, покажи где лаз в стене.

Стреножив коней и оставив их в роще, путники двинулись вдоль домов, держась левой стороны дороги. Достигнув юго-западного угла ограды, они быстро перебежали через дорогу и начали красться, вплотную прижимаясь к западной стене. Здесь было полным полно больших развесистых кустов и виноградных лоз, тянущихся по стене вверх. Даже, если бы они вздумали пробираться здесь днем, вряд ли кто-то сумел бы их заметить, с улицы, пока они не начали бы перелазить через стену. Но сейчас была ночь, улицы были пусты и через стену Нарбо и Лоредан перебираться не собирались, тем более они услышали голоса караульных обходящих периметр по другую сторону ограды и лай собак.

- Здесь, — прошептал Фабий, когда они прошли вдоль стены с полсотни шагов.

Вор раздвинул кусты, ничем вроде бы, не отличающиеся от таких же растущих вокруг и Лоредан увидел прямо на земле, у ограды круглую каменную плиту, изрядно покрытую грязью. Фабий нащупал бронзовое кольцо в середине этой плиты и с усилием потянул на себя. Плита приглушенно зашумела и отъехала в сторону. Сквозь ночной сумрак, Нарбо и Лоредан с трудом разглядели круглый люк и каменные ступеньки, ведущие куда-то вниз в кромешную тьму.

- Идите, — прошептал Фабий, — а я закрою за вами и вернусь к квадриге.

- Нам бы факел, — пробормотал Лоредан.

- Да вы не заблудитесь, тут шагов двадцать всего и никаких поворотов. В конце коридора наткнетесь на деревянную дверь, повернете на ней один раз кольцо и вы в зернохранилище. Да, и не забудьте закрыть за собой дверь, забросайте ее соломой, я не хочу, чтобы кто-то обнаружил этот ход.

Лоредан и Нарбо начали спускаться по ступеням. Они насчитали шесть штук, потом ступили на земляной пол. Стенки и низко нависающий над их головами потолок, тоже были земляные, но плотно утрамбованные. Упираясь руками в противоположные стенки, они осторожно, шаг за шагом продвигались вперед. Пол, постепенно шел под небольшим наклоном вверх. Вскоре, идущий впереди Нарбо наткнулся лбом на деревянную перегородку. Он начал шарить по ней руками.

- Его нет, господин, — с нотками паники в голосе сообщил Нарбо. — Доски… Еще доски. А выхода нет!

Кромешная тьма и теснота лаза, действовали на огромного негра, явно угнетающе. Холодная земля снизу, холодная земля сверху и с боков, все это рождало неприятные ассоциации с могилой.

- Доски это дверь, — сказал Лоредан. — Ищи кольцо, оно должно быть там, где обычно у двери бывает ручка.

Нарбо, что-то тихо бормоча себе под нос, завозился.

- О! — наконец воскликнул он. — Нашел!

- Поверни один раз, — велел Лоредан.

Послышалось кряхтенье и сопенье.

- Никак, господин. Не поворачивается. — Нарбо едва не плакал. — Даже, моей силы не хватает.

- Поверни в другую сторону, болван.

Нарбо попробовал и тут же издал радостный возглас.

- Открылась, господин! Хвала Ваал-Бабе, она открылась!

- Тихо ты, — зашипел Лоредан. — Хочешь неприятностей?

Нарбо замолчал и полез вверх. Стало немного светлее. Вскоре, они оказались в просторном помещении зернохранилища. Под самым потолком, до которого было локтей двадцать-двадцать пять, Лоредан увидел несколько вытянутых прямоугольных окон, с массивными деревянными ставнями. На одном из окон створки были приоткрыты, благодаря чему в хранилище проникало немного лунного света и хоть что-то, можно было разглядеть.

Они увидели стоящие вдоль стен большие кувшины, повсюду валялась солома, посередине помещения возвышался огромный маслодавильный пресс.

Помня о просьбе Фабия, Лоредан закрыл люк, через который они проникли сюда. Доски потайной дверцы так идеально совпали с досками, которыми в этом месте был выложен пол, что если специально не приглядываться, заметить лаз было невозможно. Но Лоредан, набросал еще сверху соломы и после, принялся за поиски. Искал он лестницу, чтобы добраться до верхних окон. Вскоре, лестница отыскалась в дальнем углу помещения. Совместными усилиями Нарбо и Лоредан перетащили ее и прислонили под небольшим углом, прижав к нижней перекладине полуоткрытого окна.

- Я залезу и осмотрюсь, — тихо сказал Лоредан, — а ты, поищи пока веревку.

Нарбо кивнул и принялся выполнять поручение, молодой же аристократ быстро и проворно вскарабкался по лестнице наверх. Он, еще немного приоткрыл створку и осторожно выглянул.

Отсюда, весь огромный двор и оба дома были, как на ладони. Лоредан, первым делом, прикинул расстояние до земли и покачал головой. Прыгать рискованно, запросто можно переломать ноги, придется спускаться по веревке, которую Нарбо, как раз сейчас искал. Плохо было то, что владения Мелория прекрасно освещались. Кроме факелов стражников, что дежурили у ворот и тех, кто обходил ограду, по два больших бронзовых светильника было установлено по обеим сторонам центрального входа и у того, и у этого дома. Такие же светильники на массивных поставках располагались на равном расстоянии друг от друга с обратной стороны особняков. Там было светло, почти, как днем. Благодаря этому, Лоредан смог разглядеть одноэтажное серое здание в форме вытянутого прямоугольника с решетками на окнах. Располагалось оно позади дома Фабия. Вне всяких сомнений это был эргастул для рабов и там, скорее всего, держали загадочного горбуна, доставившего Мелорию письмо из Испании.

По настоящему темно было только между домами, где находился большой сад. И хвала богам, густая тень окутывала всю западную стену дома Фабия, где следовало искать потайную дверь.

То, что никто их там не увидит, порадовало Лоредана, но прежде следовало выбраться отсюда. Стражники, что торчали у ворот, запросто могли бы увидеть, как кто-то вылезает из окна зернохранилища. Оставалось только надеяться, что они в это время будут смотреть в другую сторону.

Нарбо между тем поднялся по лестнице и остановившись двумя ступенями ниже, протянул Лоредану моток веревки.

- Вот, господин, нашел.

- Отлично.

Лоредан обмотал один конец веревки за выступающий угол ставни, затянул узел потуже и бросил веревку вниз. Тихо шурша, веревка стала разматываться. Ее длинны, чтобы спуститься до земли, более чем хватило.

- Вот что Нарбо, сейчас нам нужно быстро спуститься. Я первый, а ты сразу за мной. И молю тебя, ради твоего любимого Ваал-Бабы, делай все тихо. Если нас услышат и увидят, всему конец.

- Я понял, господин, — кивнул негр.

Лоредан еще шире распахнул ставни, чтобы Нарбо пролезая, их не задел. После, он начал наблюдать за стражниками у ворот. Иногда он следил и за двумя группами караульных, ходивших по внутреннему периметру ограды. Выждав момент, когда они удалились в противоположную сторону двора, а караульщики у ворот были заняты болтовней, Лоредан стремительно вылез из окна, ухватился за веревку и съехал по ней вниз. Нарбо последовал за господином и таки умудрился задеть одну из ставен. Она приглушенно скрипнула. Лоредан застыл на месте с округлившимися от ужаса глазами, потом резко бросился к западной стене дома в спасительный сумрак. Секунду спустя к нему присоединился и Нарбо. Они затаились, вслушиваясь в ночь. До их слуха донеслись голоса караульных, но, судя по интонации, они продолжали свою болтовню, и шум не привлек их внимания.

Лоредану захотелось дать Нарбо подзатыльник, но он сдержался.

- За мной, — шепнул молодой аристократ.

Они крались вдоль стены до нужного места, потом Лоредан наклонился и начал искать более темный кирпич. Сделать это оказалось не просто, поскольку тут было очень темно. Наконец, он все же разглядел, то, что ему было нужно. Лоредан нажал и кирпич на удивление легко повернулся. Тогда, Нарбо вытащил его совсем, а Лоредан сунул в отверстие руку. Кольцо он нащупал сразу и как учил Фабий, повернул его три раза. В ту же секунду начали поворачиваться сразу несколько плит. Они издавали едва слышимый шорох, но нервы Лоредана были так напряжены, что в тишине ночи этот звук казался ему громче боевых труб, призывающих легионы к атаке. Но все прошло благополучно, никто не прибежал на шум и собаки караульных не подняли лай.

В открывшийся темный проход Лоредан первым пропустил Нарбо, потом прошмыгнул сам. На внутренней стороне каменной двери он обнаружил бронзовую ручку в форме головы льва и потянул за нее. Часть стены встала на место. Вокруг авантюристов сгустилась непроницаемая тьма. Как Фабий и говорил, они очутились в маленькой комнатке, судя по всему кладовой. Лоредан, вытянув перед собой руки, двинулся в сторону двери, смутные очертания которой он успел разглядеть, перед тем как закрыл проход в стене.

Дверь не была заперта. Лоредан чуть-чуть приоткрыл ее и в кладовку проник колеблющийся свет. Исходил он от масляного светильника, укрепленного на противоположной стене.

26. КОШМАРНАЯ НОЧЬ

Лоредан осторожно выскользнул из кладовой. Нарбо последовал за господином. Вокруг была тишина. Они оказались в атриуме, почти перед самым входом в таблин. Где мог в столь поздний час находиться Квинт Мелорий, было не известно. Лоредан предполагал, что, скорее всего в покоях своего дома. Чтобы попасть туда, им, прежде следовало тихо и незаметно пересечь дом Фабия и уже потом через крытую колоннаду-переход проникнуть в дом Мелория.

Лоредан и Нарбо тихо вошли в таблин, а оттуда, пробежав по темному коридорчику и миновав узкий зал с колоннадой, проникли в столовую. Помещение освещалось несколькими факелами, укрепленными на стенах. Здесь, напротив друг друга находилось два пиршественных ложа в форме греческой буквы "п", стены и потолок были увиты плющом и украшены рисунками, изображавшими охоту полунагих амазонок на грациозных косуль. Здесь же, авантюристы, впервые, как проникли в дом, услышали приглушенные голоса. Раздавались они из-за тяжелых пурпурных занавесей за которыми, скорее всего, находилась кухня. Старший повар отдавал распоряжения рабам и приказывал им живее пошевеливаться, поскольку хозяин проснется рано и все к утренней трапезе уже должно быть готово.

Из столовой был еще один выход, закрытый ярко желтыми занавесками. Лоредан осторожно раздвинул их и удовлетворенно отметил, что нашел ход в обширный перистиль.

Здесь, по всему периметру располагались тонкие изящные колонны, покрытые алебастром, а между ними стояли масляные светильники на высоких бронзовых треножниках. По правую сторону шагах в двадцати от себя, Лоредан разглядел две более массивные колонны, между которыми темнел вход в колоннаду. Вокруг не было ни души. Лоредан поздравил себя с такой удачей и держась в тени колон двинулся по периметру перистиля до того места, где находился вход в дом Квинта Мелория. Нарбо неотступно следовал за ним.

Они прокрались в темную колоннаду. Им оставалось пройти каких-то десять шагов, как вдруг, тишину ночи прорезал пронзительный, душераздирающий женский крик.

Лоредан и Нарбо, аж присели от охватившего их ужаса. На пару секунд вновь воцарилась тишина, но вскоре, до их слуха донеслись приглушенные встревоженные голоса. Люди разбуженные ужасным криком, пробуждались в обоих домах.

Лоредан и Нарбо оказались в весьма незавидном положении, поскольку торчали в колоннаде-переходе и любой, кто бы не вбежал сюда, непременно бы их обнаружил. Что за женщина кричала, было не ясно. Также, было не понятно, что вообще происходит. Сначала, с перепугу, Лоредан подумал, что переполох начался из-за них с Нарбо, но почти тут же, отбросил эту идею, как нелепую. Их никто еще не заметил и уж тем более к той женщине и ее крикам, они не имеют никакого отношения.

- Назад, — зашипел Лоредан, таща Нарбо за собой. — Надо спрятаться.

Они устремились обратно в перистиль, откуда только что вышли. Возле столовой было несколько коморок, где хранились горшки, котлы и прочая утварь. В одну из них, они и юркнули.

Повсюду уже был шум и гул встревоженных голосов. Несколько раз мимо пробегали рабы с факелами. Лоредан наблюдал за всем, что происходит в перистиле, чуть приоткрыв дверь каморки. Позади него шумно и взволнованно дышал Нарбо. Люди бегали туда-сюда и спрашивали, что случилось. Все были охвачены страхом, и никто ничего не мог понять.

И тут, вновь раздался, уже знакомый крик, причем, совсем рядом. Рабы, находившиеся в это время в перистиле, в ужасе убежали.

Внезапно из темного прохода колоннады выскочил невысокий широкоплечий человек. В одной руке он сжимал кинжал, на кулак другой его руки были намотаны черные волосы молодой женщины, которую он грубо волок за собой. Ее, фиолетового цвета туника, была разодрана, отчего были видны полные упругие груди пленницы.

Лоредан не видел лица незнакомца, но выпуклость в левой верхней части его спины, тут же подсказали кто перед ним. Горбун! Вне всяких сомнений тот самый, про которого они хотели выяснить.

На мгновение горбун обернулся, чтобы удостовериться, что никто не подкрадывается к нему сзади. И Лоредан увидел его лицо. Рябое, скуластое с большим кривоватым носом. Это был тот самый разбойник, что напал на него с двумя сообщниками на дороге из Валенции в Сагунт. Нарбо, выглядывавший из-за спины господина, тоже узнал убийцу.

- Это он, — шепнул он. — Тот самый, клянусь Ваал-Бабой.

На разбойнике были жалкие лохмотья, покрытые грязью и копотью. Сквозь дыры и прорехи виднелись участки его кожи столь же грязные и местами почерневшие. Лоредан заметил, что спина горбуна усеяна кровавыми рубцами оставленные бичом. Некоторые уже зарубцевались, а некоторые еще кровоточили. На запястьях белели следы от кандалов, тут и там на голых руках, плечах и спине вперемежку с рубцами были ожоги. Без сомнения, горбуна — пытали. Большой багровый шрам пересекал его левую щеку от уха до подбородка.

Тут, из колоннады выбежал Квинт Мелорий в короткой белой тунике. Лоредан заметил, что подпоясан Мелорий его поясом. Следом за ним выскочили Тарикс и еще трое рабов вооруженных толстыми палками.

- Не подходите! — заорал горбун, пятясь.

Он приставил острие кинжала к горлу всхлипывающей женщины.

- Назад или я прикончу ее!

- Не тронь! — взвыл Мелорий, бросаясь вперед. — Убью пес!

Горбун чуть надавил острием. Женщина вскрикнула от боли, по ее тонкой белой шейке побежала струйка крови.

Мелорий побледнел и остановился с разинутым от ярости и страха ртом.

- Я не шучу, — прохрипел горбун. — Еще один шаг и я пущу ей кровь, как свинье на бойне.

- Как он вырвался? — заорал Мелорий, оборачиваясь к Тариксу. — Кто не доглядел? Распять! Четвертовать! Поджарить!

- Это тюремщик Мегил виноват, — ответил Тарикс осипшим, дрожащим голосом. — Сегодня он напился, до беспамятства, скотина.

- К муренам его! — зарычал Мелорий.

Повернувшись к горбуну, он сказал, дрожа всем телом и кривя рот.

- Отпусти мою жену. Слышишь? Если ты, ей что-то сделаешь, тебе не жить.

- Смертью меня вздумал пугать? — расхохотался горбун. — Лучше уйди. Убирайся! Я отпущу ее на улице. Если последуешь туда за мной, клянусь, я швырну ее хорошенькую головку к твоим ногам.

- Ах ты! — Мелорий рванулся было вперед, но тут же остановился.

- Не злите его господин, — забормотал Тарикс. — Он опасен, вы хорошо это знаете, к тому же, бандит в отчаянии и ярости. Он убьет госпожу Альтинию и глазом не моргнет. Пусть уходит.

- Никогда! — вскричал Мелорий. — Он оскорбил меня! Да я, его псам скормлю!

Однако, Мелорий был бессилен, что либо сделать.

- Все убирайтесь! — заорал горбун. — Считаю до трех! На счет три, я перережу твоей жене глотку, а там, будь что будет, мне уже наплевать.

- Так, назад! — крикнул Мелорий, оттесняя своих рабов обратно в колоннаду. — Шевелитесь, быстрее!

Прижимая кинжал к шее Альтинии, горбун начал отступать в сторону столовой.

- И чтобы за моей спиной никого не было! — кричал он. — Слышите? Уберите там всех, иначе убью ее. И не вздумайте идти вслед за мной. Стойте, где стоите. Кого увижу из вас, сразу пущу суке кровь.

- Умоляю, во имя богов, не тронь ее, — кричал Мелорий. — Она, ничего плохого тебе не сделала.

- Как же, — проворчал горбун.

Встряхнув женщину, он прорычал ей в самое ухо.

- Я бы вскрыл тебе глотку, просто так, чтобы досадить твоему муженьку проклятому.

Между тем, он продолжал пятиться, таща за собой свою жертву. Вскоре, он оказался напротив кладовки, где укрылись Нарбо и Лоредан. Они видели теперь, только его широкую спину.

- Схвати горбуна, — шепнул Лоредан. — Удержи ему руку, а я вырву кинжал.

Нарбо распахнул дверь и прыгнул. Его появление, было для всех полной неожиданностью. Негр стиснул запястье правой руки горбуна, в которой тот сжимал кинжал, так, что пальцы убийцы онемели. Локтевым захватом другой руки, Нарбо зажал горло убийцы. Лоредан, выскочивший за негром, выхватил из ослабевшей руки горбуна кинжал и схватил ошарашенную Альтинию за волосы. Она коротко, сдавленно вскрикнула.

Откуда появились эти двое и кто они такие, было совершенно не понятно. В первое мгновение Альтиния подумала, что это спасители, кто-то из слуг. Но оба незнакомца вели себя крайне странно. Когда одетый в тунику, по виду благородный красивый молодой человек схватил ее и приставил к шее кинжал, точно также, как горбатый убийца, она решила, что это его сообщник. Но к ее изумлению, второй незнакомец огромный негр схватил и самого горбуна. Получается, они были не из одной шайки.

Вся эта возня привлекла внимание Мелория. Он рискнул выглянуть. В первое мгновение он не мог поверить собственным глазам. Потом, его рожа вытянулась.

- Да, это я, — сказал Лоредан, демонстративно сверкнув кинжалом. — Или скажешь, не ждал нас?

Мелорий хотел, что-то сказать, но у него получился какой то невнятный, нечленораздельный звук.

- Иди сюда! — потребовал Лоредан. — Пошевеливайся, или я прикончу твою жену.

Мелорий двинулся вперед на ватных ногах. Его изумленный, ничего не понимающий взгляд переходил от Лоредана к кинжалу, потом на Наробо, стиснувшего горбуна, потом снова на Лоредана.

- Снимай пояс и давай его сюда, — потребовал Лоредан.

Тут, Мелорий, словно очнулся. Он быстро отскочил назад.

- Собаки! Как вы попали в мой дом? Схватить их! Прикончить!

Рабы, стоявшие за его спиной двинулись вперед. Их было, уже человек десять.

- Стоять на месте! — крикнул Нарбо и слегка придушил горбуна, так, что тот захрипел. — У меня этот человек… Он умрет, если вы приблизитесь.

- Да, пожалуйста, — усмехнулся Мелорий. — Сделай мне такую услугу, прикончи подонка.

Нарбо растерянно вытаращил глаза и ослабил хватку. Горбун закашлялся, чуть повернул голову и его изумленный взгляд скользнул по Лоредану и Нарбо. Только теперь, он увидел, кто схватил его.

- Ни с места, псы! — рявкнул Лоредан. — Мелорий, у меня твоя жена. Или ты плохо видишь?

- Ты ей ничего не сделаешь, — криво усмехнулся Мелорий.

- Правда? — холодно произнес Лоредан.

Молодой аристократ нажал кончиком кинжала. Альтиния захрипела и дернулась. Лоредану очень не хотелось этого делать, но другого выхода у него просто не было. Он должен был продемонстрировать свою решимость идти до конца.

- Стойте! — крикнул Мелорий.

Рабы замерли.

Мелорий повернул бледное, покрытое бисеринками пота лицо к Лоредану.

- Как вы мне двое надоели! Откуда, вы тут взялись?

- Не твое дело, — глухо произнес Лоредан. — Просто, верни мне мой пояс. Ты мне пояс, я тебе жену. Все просто.

- Этот пояс мне нужен, — сказал Мелорий, кусая губы.

- Мне, тоже нужен.

- Я не могу вернуть его тебе.

- Придется, если супруга тебе дорога.

- Это… Это невозможно!

- Верни ему пояс! — вдруг закричала Альтиния. — Пожалуйста! Я истеку кровью, пока ты торгуешься.

- Замолчи! — разгневанно произнес Мелорий. — Глупая курица!

- Верни этим бандитам пояс! Что в нем такого? Тебе пояс, дороже моей жизни?

- Да заткнись ты! — Мелорий зажал уши руками. Его лицо страшно исказилось. — Ничего не желаю слышать! Я не отдам пояс! Слышали? Не отдам! Не отдам! Не отдам!

Лоредан весь внутренне похолодел. Мелорий был на грани истерики и отчаяния. В таком состоянии он был крайне опасен и мог пойти на любое безрассудство. Еще немного и он плюнет на жену и прикажет всех убить.

Видимо, состояние Мелория почуял и горбун. Он сделал, весьма неожиданный ход. Воспользовавшись тем, что Нарбо ослабил хватку, убийца резко присел, выскользнув из локтевого захвата, и рванулся вперед к Мелорию. С невероятной быстротой и ловкостью, горбун сорвал с Мелория пояс и сунул его Лоредану.

- На держи! Только, помогите мне выбраться отсюда!

Все произошло настолько быстро, что никто не успел и глазом моргнуть. Потом, кровь отхлынула от лица Мелория, рот его, при этом, широко и некрасиво открылся.

- Взять их! — завизжал он на высокой ноте.

Рабы, устремились вперед. Рука Лоредана в которой он сжимал кинжал дрогнула. Убить Альтинию он не мог. Да и с самого начала, не собирался этого делать. Выставив кинжал прямо перед собой, он, одним рывком сорвал с женщины хитон. Она пронзительно завизжала. Лоредан толкнул жену Мелория навстречу приближающимся рабам. Это привело всех в замешательство. Да и кто бы не растерялся, если бы на него летела красивая и абсолютно голая женщина.

Воспользовавшись замешательством врагов, Нарбо, Лоредан и горбун ринулись прочь. Перед самым входом в столовую, откуда-то сбоку, на Нарбо прыгнул раб, вооруженный садовой лопаткой. Негр увернулся от его удара и ударил сам, попав рабу в ухо. Тот завертелся волчком и рухнул на спину пронзительно визжавшей Альтинии, отчего поднялся еще больший переполох.

В столовой беглецы увидели толстого повара в одном переднике и сандалиях. Видимо, привлеченный поднявшимся шумом, он выбежал из кухни. Рядом с ним стояло двое молодых рабов, держащих на подносах пустые тарелки и блюда.

Увидев бегущих, повар вытаращил глаза и заорал:

- Воры! Бей воров!

Он начал хватать с подносов тарелки и с невероятной скоростью, словно греческий метатель дисков, швырять их в беглецов.

Нарбо замыкал отступление и тарелки в основном летели в него. Негр, испуганно пригнувшись, бежал вдоль колоннады. Тарелки одна за другой разбивались о колонны на уровне его головы через секунду после того, как он успевал пробегать мимо этих колонн. Фонтаны глиняного крошева осыпали негра, царапая ему плечи и спину. Последними, один за другим пролетели два серебряных подноса. Первый, со звоном ударился о бронзовый светильник, стоявший у входа, в коридор, ведущего в таблин, второй просвистел на головой Нарбо и врезался в потолок.

В таблине беглецам никто не встретился, зато в атриуме их поджидали шестеро, вооруженных палками и веревками рабов. Это были крепкие, рослые парни в одних набедренных повязках. Впрочем, ожидали они, лишь одного беглеца — горбуна и появление двоих других стало для них полной неожиданностью. При виде хорошо одетого незнакомца и по всему аристократа, а также огромного мускулистого негра, рабы Квинта Мелория растерялись. Некоторые, даже отступили в сторону, освобождая спасительный путь к вестибюлю.

Лоредан решил воспользоваться этим, но тут в атриум ворвался Тарикс и заорал:

- Хватайте их! Всех хватайте!

Нарбо зарычал и прыгнул на двоих, рослых, покрытых татуировками капподакийцев, загораживающих ему путь. Весом своего тела он собирался сбить их с ног. Это ему удалось, но Лоредан и Горбун не успели проскочить в открывшуюся брешь. Один из рабов-греков ухватил Лоредана за край туники, другой — ловкий мускулистый галл захлестнул левую ногу горбуна веревкой. Тот упал и с проклятием покатился по полу. Лоредан вырвался, оставив в руке грека кусок туники, но убежать и бросить Нарбо он не мог. Тут еще, проклятый грек ударил ногой по правому запястью Лоредана. Молодой аристократ вскрикнул от боли. Кинжал из его руки вылетел и звякнув об пол скатился в имплювий. В отместку, Лоредан двинул греку кулаком в челюсть. Раб громко клацнул зубами и упал. Но в атриум врывались все новые и новые противники. Здесь уже были и Тарикс и Мелорий и с десяток рабов.

Через секунду завязалась ожесточенная схватка. На Нарбо напали сразу четверо: трое капподакийцев и один жилистый верткий сириец. Все они сцепились в одну кучу и с воплями, с руганью начали кататься по всему атриуму вокруг прямоугольного имплювия.

Тарикс бросился к Лоредану, желая запутаться у него в ногах, но чуть замешкался и получил такой пинок прямо в лоб, что отлетел далеко в сторону. Один из галлов попытался ухватить Лоредана сзади за шею, но тот увернулся и схватив одну из статуй ларов ^[147], ударил ею галла. Статуэтка раскололась вдребезги. Галл рухнул, как подкошенный. Лоредан стал хватать ларов, а также восковые маски с алтаря и швырять во всех кто пытался приблизиться к нему. Помещение наполнилось звоном и грохот, во все стороны летели осколки черепков

- Мои предки"! — завопил Мелорий, с дикой яростью бросаясь на Лоредана. Лары и маски, как раз кончились и молодой аристократ встретил противника ударами кулаков.

Нарбо, рыча как лев разбросал в стороны капподакойцев но проклятый сириец, ловкий как угорь, вцепился в шею негра мертвой хваткой и при этом умудрялся уворачиваться от локтей негра. Нарбо ничего не оставалось, как с размаху приложить сирийца о стену. Тот охнул, но не отцепился. Между тем, к негру, сжимая в руках веревки, с разных сторон уже приближались пятеро. Тогда, Нарбо, зажав себе, нос рукой упал спиной прямо в имплювий. Сириец был застигнут врасплох и начал захлебываться. Это вынудило его отпустить противника.

Лоредан тем временем, удачно заехал Мелорию прямо в правый глаз. Коротко взвыв, тот упал на пол. Но на Лоредана с двух сторон кинулись двое рабов. Одного из них Лоредан пнул в живот, другой же ловко подсек ноги молодого аристократа и тот повалился рядом с Мелорием. Тот, зажимая глаз одной рукой, другой вцепился Лоредану в волосы.

- Отдай пояс, свинья! Пояс!

Горбун дрался в другом конце атриума. Он ловко орудовал отнятой у одного из противников палкой, вращал ею, раздавал удары и тычки. Двое, тоже вооруженные палками пытались обойти горбуна, но он передвигался по залу так, что всякий раз за спиной его оказывалась или стена или другое препятствие, не позволявшие напасть на него с тыла.

Нарбо, выбрался к тому времени из имплювия и бросился на помощь господину, которого уже начали опутывать веревками двое греков. Оба получили увесистые удары по затылкам и с воплями отлетели в стороны. Лоредан вскочил и сдернув со своей шеи жесткую, просмоленную веревку, принялся лупить ею противников, словно плетью. Нарбо одной рукой приподнял орущего Мелория за волосы, другой ухватил аристократа за правую ягодицу. Негр намеревался раскачать Мелория и метнуть его в толпу его же рабов. Но тут, сзади к негру подскочил очухавшийся Тарикс. Что есть силы, он пнул Нарбо в зад. Негр пошатнулся и выронил Мелориия, при этом в руке негра остался клок его волос. Пронзительно крича, Мелорий пополз в сторону. Тут, на него наткнулся горбун. Он огрел аристократа палкой по спине, а потом, ухватив его за шиворот поволок к бассейну. Горбун начал макать Мелория головой в воду и приговаривать:

- На-ка, получи свинья. Будешь знать с кем связываться. Это тебе за кандалы, это тебе за пытки, это за побои. — Он снова ударил Мелория палкой. — А это просто так, потому что ты ублюдок поганый!

- Да, врежь ему еще! — крикнул Нарбо, прикрывая горбуна со спины.

- Хватит с него! — закричал Лоредан. — Надо сматываться.

Горбун неохотно выпустил Мелория.

- Если бы у меня был нож и немного времени… — пробормотал он.

Пнув напоследок Мелория, он поспешил за своими неожиданными союзниками. Они бежали к вестибюлю.

- Держите! — вопил Мелорий, хрипя и отплевываясь. — Не дайте уйти!

Рыбы кинулись на беглецов всем скопом. Их в атриуме было уже не меньше двух десятков. Тарикс, вращая палкой, бежал впереди. Но в узком вестибюле, они не могли атаковать все вместе одновременно.

Нарбо, отступавший последним, неожиданно повернулся и растопыренной пятерней схватил разъяренного Тарикса прямо за лицо.

- Куда лезешь, дерьмо собачье!

Он толкнул грека в сторону остальных преследователей и в узком вестибюле образовалась закупорка из орущих людей. Несколько секунд было выиграно.

Беглецы выскочили на улицу. Вокруг дома уже собралась немалая толпа зевак, привлеченных шумом и переполохом. Через толпу, ругаясь и раздавая направо и налево тычки и оплеухи, проталкивались трое солдат-вигилов. Один из них схватил Лоредана за локоть.

- Ты кто? Стоять!

- Что там происходит? — спросил другой стражник — огромный центурион со свирепой красной рожей, глубоко посаженными, свиными глазками и такой мощной грудной клеткой, что казалось нагрудные пластины его панциря вот-вот разойдутся.

- Грабители! — закричал Лоредан, указывая в сторону вестибюля, откуда только что выбежали Тарикс и двое других рабов. — Грабители забрались в дом! Их там много и главаря зовут Мелорий!

Стражник, державший Лоредана, отпустил его.

- К дому! — гаркнул центурион, выхватывая из ножен меч. — Всех схватим!

Они устремились вперед, в то время как Лоредан, Нарбо и горбун пробивались сквозь толпу в противоположную сторону.

- Нужно добраться вон до той рощи! — тяжело дыша, крикнул Лоредан. — У нас там колесница!

Тут, позади них раздался топот копыт. Беглецы обернулись. Прямо за ними была их колесница, на месте возницы сидел Фабий. Вор предусмотрительно вывел экипаж из рощи, чтобы в любую минуту быть готовым к скорому бегству.

- Забирайтесь скорее! — крикнул он.

В это время из дома выбежал Мелорий. Увидев, что его враги вот-вот ускользнут, он поднял такой крик, начал так ругаться, что тут же обратил на себя внимание стражников.

- Ты кто такой? — грозно спросил центурион.

- Мое имя Квинт Мелорий. Центурион, немедленно задержи вон тех людей!

- Мелорий? — взревел центурион и схватил своей лапищей ошарашенного аристократа за шиворот. — Попался, разбойник!

- Я хозяин этого дома! — завопил Мелорий, уцепившись обеими руками в запястье центуриона и силясь освободиться. — Ты тупица! Идиот! Ты что, не можешь отличить честных людей от разбойников?

Кто-то в толпе крикнул, что это действительно Квинт Мелорий. Озадаченный центурион отпустил Мелория и отступил в растерянности.

- А где же, тогда разбойники?

Лоб центуриона прорезали складки, выдавая мыслительный процесс. Судя по всему, центуриону он давался тяжело. Он был человеком действия и обычно терялся, когда прежде, чем действовать, следовало разобраться в ситуации.

Едва хватка центуриона ослабла, Мелорий ринулся вперед. Следом, из дома хлынула толпа рабов. Оглашая улицу истошными воплями, одни, выламывали доски из изгородей соседних особняков для драки, или выдергивали колышки, поддерживающие виноградные лозы, другие кинулись к колесницам нескольких богачей, видимо возвращавшихся с какой-то затянувшейся за полночь пирушки и остановившихся поглазеть на творящийся тут переполох. И господ и возниц, рабы Мелория бесцеремонно вытаскивали из их же экипажей и швыряли на мостовую. Недовольных и пытавшихся сопротивляться награждали пинками и плевками.

Фабий, тем временем, развернул квадригу и нахлестывая коней устремился прочь. Мелорий, Тарикс и двое капподакийцев, забравшихся в один из экипажей, преследовали их по пятам. Следом, во второй колеснице было двое греков и двое сирийцев, а дальше неслись еще две большие повозки, отнятые у торговцев и наполненные орущими рабами. Погоню замыкал толстый повар, оседлавший осла. Оглашая улицу отборной бранью, толстяк ударял его пятками. Но вместо того, чтобы следовать за всеми, осел дико ревел и крутился на месте, пока, наконец, не сбросил надоедливого седока. Под хохот толпы, повар упал в придорожную канаву.

Фабий гнал коней по улицам Коринов. Погоня не отставала. Пару раз, мимо, даже просвистели брошенные преследователями булыжники. Фабий следовал изгибам улицы, иногда нырял в боковые проулки, пытаясь сбить преследователей с толку. Он превосходно управлялся с конями, но Тарикс оказался возницей ничуть не хуже и ни на секунду не позволял беглецам оторваться.

Неожиданно, впереди показалась большая толпа. Поначалу, Фабий решил не сбавлять скорость. Он надеялся, что люди, увидев бешено мчащийся экипаж, в страхе уберутся с пути. Но тут, до слуха Фабия донеслись пьяные песни и в свете уличных светильников, укрепленных на стенах домов, он разглядел, что почти все, бредущие по улице сильно шатаются. Они были слишком пьяны, чтобы осознать опасность, но, даже осознав, едва ли в их состоянии, были способны быстро отскочить в сторону. Фабию пришлось снизить скорость.

Внезапно, из темного бокового проулка с яростным криком к колеснице ринулся человек. На нем был темный шерстяной плащ с накинутым на голову капюшоном. Неизвестный запрыгнул на подножку и вцепился в волосы Лоредана, капюшон соскользнул с его головы.

- Ах ты гад! Вот и попался! И негр с тобой!

- Да это же, Публий Фуск, префект дворцовой стражи! — вскричал ошарашенный Фабий.

Публий проворно забрался в колесницу и подмял орущего Лоредана, а тот в свою очередь придавил горбуна. Из-за толкотни и тесноты, Нарбо никак не мог дотянуться до Публия, чтобы вышвырнуть его. Колесница начала виляла туда-сюда. Фабий, из за всей этой возни и суеты за своей спиной не мог нормально управлять. Толпа пьяниц, между тем, начала запоздало разбегаться. Этому способствовали еще две колесницы и две повозки, вывернувшие из-за поворота улицы на высокой скорости.

- Разойдись! Разойдись, собаки! Дорогу, ублюдки! — орал Мелорий, а Тарикс раздавал удары кнутом направо и налево.

Горбун, в полной мере осознавая опасность, в которой оказались он и его спутники из-за их нового пассажира, сумел вывернуться из-под придавившего его Лоредана и ткнул пальцем Публию в глаз. Тот вскрикнул и едва не вывалился на дорогу, однако в последний момент снова уцепился за подножку.

Тем временем, кварталы Коринов остались позади и колесница с беглецами и болтающимся на подножке Публием, вылетела на дорогу, ведущую на запад мимо Лабикинского холма. Тут, Публий схватил одного из коней за хвост и что есть силы дернул. Тот, взбесился от боли. Колесницу стало швырять и трясти с ужасающей силой. Экипаж съехал с дороги и понесся в сторону каких-то одноэтажных строений грубой каменной кладки, расположенных вдоль обеих сторон тракта. Над их крышами поднимались клубы черного дыма, из помещений доносились удары молотов по наковальням, скрежет, дробный перестук и позвякивание. Скорее всего, здесь располагались кузницы, литейные, лудильные и кожевенные мастерские.

Видя, что ему не справиться с управлением, Фабий резко затормозил, натянув поводья. Конь, которого дернул за хвост Публий, оглушительно заржал и встал на дыбы, другой, его сосед слева, в ужасе шарахнулся в сторону. Колесницу резко повело в бок и левым задним колесом, она угодила в сточную канаву. Публий, с воплем сорвался с подножки и покатился к открытым дверям одного из строений. Оттуда, держа над головами факелы, уже выбегали переполошенные шумом люди. Это были мускулистые полуголые мужчины со смуглой, покрытой копотью кожей. Из одежды на них были лишь кожаные передники. Столпившись у дверей своих мастерских, они, с изумлением взирали на застрявший экипаж.

- Надо вытащить колесо! Быстрее! — завопил Фабий.

Нарбо, Лоредан и горбун спрыгнули на землю. Шесть рук вцепились в колесницу одновременно.

- Да я и один ее подниму, — сказал Нарбо. — Не утруждайте себя, господин.

Однако, колесо застряло крепко. Одних усилий Нарбо оказалось недостаточно. Лишь втроем, как следует напрягшись, они смогли вытащить колесницу. Все это время, выбежавшие из мастерских люди в недоумении таращились, то на четверых незнакомцев, то на стонущего человека, вылетевшего из экипажа и все еще лежащего перед входом в одну из кузниц. Он уже начал приходить в себя. Но странное дело, те четверо не делали ни малейшей попытки ему помочь. Более того, похоже, состояние несчастного их нисколько не волновало, хотя сюда они примчались вроде бы все вместе.

В это время на дороге показалась еще одна колесница, потом еще одна и две большие телеги, на которых обыкновенно перевозят амфоры с пшеницей. В первой, из вновь прибывших колесниц на цыпочках приподнялся человек в разодранной тунике и подбитым глазом.

- Вон они! — заорал он. — Хватайте их!

Колесницы и телеги, полные орущих людей съехали с основной дороги и стали приближаться.

Фабий, едва колесо было освобождено, гикнул и хлестнул коней плетью. Закусив удила, они понеслись вперед.

- Куда ты! — вскричал Лоредан, пораженный до глубины души таким вероломством. — А мы? Ах ты, пес!

Он повернул к Нарбо искаженное яростью лицо

- И он, еще называл тебя своим другом?

Нарбо ничего не ответил, лишь стоял с разинутым ртом. Он просто не мог поверить, что Фабий так подло покинул их. И тем не менее он умчался, а люди Мелория приближались.

- Готовьтесь продать ваши жизни подороже, — прорычал горбун. — Моя, клянусь богами обойдется им очень дорого.

Противники между тем подъехали и начали выбираться из телег и колесниц. Включая Мелория и Тарикса, их было двадцать пять человек.

- Ну, вот и все! — воскликнул Мелорий, делая знак своим рабам — Убить их! Всех убить!

Его рабы: капподакийцы, греки, галлы и другие двинулись вперед. Все они были вооружены досками и палками, некоторые раскручивали над головами веревки.

- Эй, эй, что это значит? — воскликнул один из кузнецов, выбегая вперед. — Я так понимаю, вы хотите прямо тут начать драку? Это недопустимо. Уезжайте отсюда и деритесь в другом месте.

- Кто ты такой? — раздраженно закричал Мелорий.

- Мое имя Экил. Я руководитель корпорации. Это наша территория и мы не позволим устраивать тут бесчинства! — Экил повернулся к дюжине своих людей, — Правда, друзья?

Ответом ему был одобрительный гул.

- Да знаешь ли ты невежа, кто я такой? — разъярился Мелорий. — Ты, тупая плебейская свинья! С дороги или я прикажу и тебя затоптать.

- Это разбойники! — крикнул вдруг Лоредан, отчаянно желая в лице кузнецов заполучить союзников. — Они напали на нас и попытались ограбить.

- Нас это не касается, — сухо, но без признаков враждебности сказал Экил. — Нам плевать кто разбойники вы или они, вам всем лучше убраться отсюда.

- Да убейте их всех, наконец! — завизжал Мелорий, брызгая слюной.

Его рабы с криками ринулись в атаку. Вокруг мастерских вспыхнуло побоище.

Нарбо и Лоредан, встав спина к спине отбивались кулаками и ногами. Горбун дрался чуть в стороне. У него откуда-то появилась железная цепь, которой он ловко вышибал из рук нападающих палки и доски. Кузнецы схватились за свои молоты, напильники и другие инструменты, под их дружным натиском рабы Мелория начали в панике отступать. Сам Мелорий, стоя в колеснице орал и бесновался. Брызгая слюной, он кричал своим рабам, что они трусы, и он прикажет распять их, если они не одолеют противников. Но рабы, откровенно боялись дюжих мастеровых. Кому охота подставлять голову под удар молота? Тарикс пытался воодушевить подчиненных. Он начал швырять в кузнецов булыжники и это заставило тех приостановить наступление. Двое побежали в кузницу за щитами стражников, коих всегда бывало много в починке. Пока происходила эта заминка, Тарикс, пятеро капподакийцев, двое галлов и двое греков напали на Нарбо и Лоредана.

Огромный негр зарычал и поймав двоих противников за шеи, столкнул их лбами. Но сзади и с боку на него запрыгнуло еще трое. Лоредан был оттеснен в сторону Тариксом и еще двоими, Но молодой аристократ не растерялся. Он, схватил валявшийся неподалеку железный обод от колеса телеги и начал отбиваться им.

Горбун, тем временем, удерживая цепь за оба конца руками, с тыла обходил колесницу, где был Мелорий. Он намеревался накинуть цепь на шею аристократу и придушить его. Кто-то из рабов заметил опасность, угрожающую господину и предупреждающе закричал. Мелорий обернулся и побледнел от страха. Тем не менее, аристократ схватился за плеть и начал размахивать ею, неподпуская убийцу близко.

Нарбо разбросал повисших на нем противников в стороны, но при этом проглядел вооруженного доской сирийца, подкравшегося к нему со спины. От удара о затылок негра, доска разлетелась в щепки. Но Нарбо сильно пошатнулся, перед его глазами все поплыло. Словно сквозь туман он видел кузнецов, прикрывающихся щитами и вновь перешедших в атаку, своего господина, свалившего одного из противников ударом обода и обрушившего на Тарикса гору больших деревянных ящиков, громоздившихся у входа в кузницу, мчащуюся к месту боя колесницу и Фабия, размахивающего кнутом.

Фабий! Фабий вернулся!

Он атаковал рабов Мелория с тыла. Его появление стало для всех полной неожиданностью. Лоредан, тоже заметил вора и ему, тут же стала понятна хитрая уловка Фабия с мнимым бегством. Лоредан ринулся к Нарбо и поддержал его, поскольку негр все еще не в полной мере пришел в себя от удара.

- Держись! Помощь близко!

Вокруг уже царили полный хаос и неразбериха. Разъяренные кузнецы крушили молотами колесницы и телеги, вторгшихся на их территорию. Рабы Мелория с воплями метались туда-сюда. Сам Мелорий, продолжал размахивать плетью и с ужасом, открыв рот, смотрел на горбуна. Тот прохаживался вокруг колесницы, примериваясь, как лучше добраться до жертвы. На губах убийцы была усмешка, на Мелория он смотрел холодным пристальным взглядом, как смотрит змея, приближающаяся к обезумевшему от страха кролику.

Впрочем, горбун понимал, что добраться до аристократа сейчас, вряд ли удастся. Мелорий хоть и перетрусил, но вполне был готов оказать ожесточенное сопротивление, да и несколько его рабов, видя, что хозяину угрожает опасность, уже спешили на помощь. Поэтому, когда горбун увидел, что Нарбо и Лоредан влезают в колесницу, он поспешил вслед за ними. И вовремя. Фабий гикнул и начал разворачивать экипаж. Один из кузнецов попытался разнести ударом молота правое переднее колесо, но получил удар кнутом поперек рожи. Более, ничто не препятствовало бегству. Колесница мчалась по всполошенной дракой улице и вскоре скрылась за высокими домами. Мелорий и его люди были оставлены разбираться с кузнецами, кожевенниками, лудильщиками, чеканщиками и другими мастеровыми, сбегавшимися отовсюду на помощь товарищам.

27. СГОВОР

Квинт Мелорий спасался позорным бегством. С ним осталась лишь горстка его людей, успевших вскочить в повозку до того, как Тарикс, занявший место возницы гикнул и погнал лошадей. Большинство же его рабов оказались, либо сильно избиты разъяренными мастеровыми и остались валяться на месте драки, либо в панике разбежались кто куда. Там же, на месте драки остались все колесницы и повозки. Мастеровые изувечили их до неузнаваемости. Не тронули лишь лошадей, которые, как и рабы в ужасе разбежались по всему кварталу. Повозка, в которой Мелорий и шестеро его людей, включая Тарикса, спаслись, тоже была сильно повреждена. Одно из задних колес, в конце концов, отвалилось и двигаться дальше стало невозможно. Случилось это на безлюдной улице в соседнем квартале. Беглецы выскочили из накренившейся повозки. В страхе стали прислушиваться. К счастью, шума погони слышно не было.

Мелорий, повернувшись к своим людям, начал орать и потрясать кулаками:

- Вы тупицы! Ослы! Бараны! Свиньи! Идиоты! Жирные евнухи! Шлюхины выродки! Из-за вас недоносков я потерял Сер…! Сер…! Вас было двадцать пять человек! Двадцать пять! И вы не смогли одолеть троих!

- Четверых господин, — буркнул себе под нос Тарикс.

- Что?! — взвился Мелорий.

- Их было четверо, — произнес Тарикс, чуть более разборчивее. — Трое так… и один в колеснице. И еще, эти кузнецы проклятые.

- Да мне плевать! — завизжал Мелорий, брызгая слюной. — Была бы их хоть сотня! Вы должны были их одолеть!

Мелорий подскочил к рабам и начал отвешивать им звучные оплеухи и пощечины.

- Нет в вас ни отваги, ни силы! Бесполезные куски дерьма! И зачем, я только кормлю вас, подонки!

Очередная оплеуха была готова обрушиться на физиономию очередного раба, но тут, рука Мелория была крепко перехвачена в запястье и взбешенный аристократ оказался лицом к лицу…

От изумления Мелорий потерял дар речи. Вытаращив глаза и разинув рот, он уставился на Публия Фуска префекта дворцовой стражи.

- Смотри, кого бьешь, — прорычал Публий. — Я, могу вернуть каждый удар сполна.

Он оттолкнул Мелория и тот, сильно пошатнувшись, отступил на шаг. В голове аристократа все перепуталось. Ну ладно, в темноте и неразберихе, при которой они спасались бегством можно было и не разобраться, что в повозку, кроме его людей влез кто-то еще. Но откуда здесь префект дворцовой стражи в такое время? Зачем он здесь? И почему, так странно одет?

- Вы… — сипло выдавил Мелорий. — Вы… вы… Тут…

- Прогуливался, — усмехнулся Публий. — Наслаждался тишиной и спокойствием ночных улиц, пока не появился ты со своей бандой.

- Я? Моя банда? — Мелорий уставился на префекта. — Мы не банда. Это мои рабы. Мы гнались за грабителями.

- Отойдем в сторонку и поговорим, — тихо доверительным тоном предложил Публий. — Лишних ушей быть не должно.

Оставив Тарикса и остальных прилаживать колесо, Публий и Мелорий сошли с проезжей части и укрылись в тени большого оливкового дерева, росшего на обочине дороги.

- Как тебя зовут? — спросил Публий.

Мелорий представился.

- А, погоди-ка, не ты ли недавно был во дворце и встречался там с Гаем Марроном?

- Да, я, — кивнул Мелорий и поспешно добавил:

- Но это к сегодняшнему происшествию не имеет никакого отношения. Нас с Марроном связывает давняя дружба и общие дела, торговые предприятия, перевозки…

Публий нетерпеливо отмахнулся, прервав собеседника на полуслове.

- Хорошо, уважаемый Квинт Мелорий, это все понятно. Я бы хотел обсудить с тобой другое, но прежде, кое-что объяснить. Ты, наверное, задаешься вопросом: что делает здесь префект дворцовой стражи? Чтобы всякие недоговоренности не возникали между нами, отвечу тебе, что я тут по долгу службы. Те люди, которых ты преследовал, украли из фиска императора Сердце Тигра и я должен вернуть его.

При упоминании о драгоценном камне, Мелорий охнул и побледнел. Его волнение не укрылось от Публия.

- Что такое? Тебе что-то известно об этом?

- Нет-нет, что вы! — поспешно воскликнул Мелорий.

- Так чего же ты так испугался?

- Я э… Я просто подумал, что теперь император увеличит налоги и начнет новые массовые конфискации, чтобы деньгами возместить потерю.

Ничего другого в качестве объяснения Мелорий придумать не смог. Публий хмыкнул и почесал затылок. Такое, надо признать, было вполне в духе Каракаллы. Мелорий и не подозревал, как он был близок к истине. Однако, не стоило отвлекаться на разного рода предположения. Публий хотел знать другое.

- Те грабители… Почему ты гнался за ними?

- Они обокрали меня! — вскричал Мелорий. — Проникли в мой дом и ограбили!

- Странно, — пробормотал Публий. — После того, как у них оказалось Сердце тигра, для чего им понадобилось пробираться к тебе? Ничего не понимаю. Когда в твоем кармане лежит целое состояние, зачем подвергать себя риску и заниматься обычной кражей? Что же они украли у тебя?

- Ну…, - замялся Мелорий, — если не считать фамильного пояса — ничего.

- Фамильного пояса? — изумился Публий. — А зачем он им нужен?

- Понятия не имею, — Мелорий пожал плечами. Он, уже вполне овладел собой. — Думаю, им были нужны деньги. Пояс же, я потерял во время драки и один из бандитов схватил его. Наверное, тем самым хотел досадить мне в отместку за то, что у них ничего не получилось.

- Ну, может и так, — хмыкнул Публий. — Все равно, не понимаю, зачем им деньги, когда, продав камень, они могли бы в этих самых деньгах купаться.

- Так ведь камень, как вы сами сказали, еще продать надо, — заметил Мелорий. — Наверное, им срочно были нужны наличные.

- Да, в твоих суждениях есть логика, — согласился Публий. — Скажи, что тебе известно об этих людях? Откуда они? Как их зовут?

- Ну, этого я не знаю, — осторожно произнес Мелорий. — Мои слуги случайно натолкнулись на них при обходе дома, они смогли вырваться и я со своими людьми преследовал их, пока нам не помешали те проклятые мастеровые, да испепелит их Гефест.

- И это все? — Публий был явно разочарован. — Тебе неизвестны их намерения, дальнейшие планы?

- Да откуда же? — рассмеялся Мелорий. — Вы полагаете, они стали бы делиться со мной своими планами?

- Ну, может, случайно оброненное слово, фраза? Вспомни, может ты, что-то все-таки слышал?

Мелорий колебался. Тарикс, перед тем как его схватили в гостинице слышал, что Лоредан и негр собирались в Александрию. Но стоит ли рассказывать об этом префекту? И вообще, Публий ведет себя, как-то странно. Если он выполняет задание Каракаллы по поиску Сердца тигра и грабителей, то почему он один и одет, как бродяга? Чтобы Публий не плел сейчас, Мелорий не очень то ему верил. Не так, он представлял себе все это. Разве, префект дворцовой стражи не обладает огромными полномочиями? Разве станет он, одевшись, как бродяга самолично искать преступников? Да в его распоряжении не менее трех тысяч человек, не считая всяких наушников, доносчиков и тайных агентов!

Тут, Мелорий вспомнил, что днем слышал, будто бы Публий Фуск больше не префект дворцовой стражи, что он разжалован и отдан для расправы новому императорскому палачу. Кажется, об этом болтали рабыни, пришедшие с покупками с рынка. Тогда, Мелорий не обратил особого внимания на эти сплетни. Мало ли, что болтают на рынках? Потом, глупые женщины передают всякие россказни и небылицы друг другу и они распространяются со скоростью лесного пожара.

А теперь, получается, это может быть правдой? Нет, нельзя доверять Публию. Хотя бы до тех пор, пока не подтвердиться, что он по-прежнему занимает свою должность.

- Прости доблестный Фуск, могу я спросить?

- Спрашивай.

- Если пропало Сердце тигра, почему не закрывают городские ворота, не выставляют посты на дорогах и не начинают массовые облавы и обыски? Почему поиском занимаетесь лишь вы, да еще переодевшись в гражданскую одежду?

Публий медлил с ответом. То, что он уже не префект, Мелорий скорее всего или не знает, или что-то про это слышал, но не уверен правда ли это. Очень скоро правда откроется. И как тогда поведет себя этот подлец? Что же ему ответить? Уж точно не стоит рассказывать, что Каракалла обвинил в краже рубина его — Публия. Император решил, что Сердце тигра никоим образом не могло покинуть пределов Палатина. Он где-то на дворцовой территории и Публий припрятал его, обвинил в краже нового брата императора, чтобы отвести от себя подозрения, а потом, когда все уляжется, собирался забрать рубин из тайника. Так стоит ли в этом случае поднимать на ноги дворцовую стражу и преторианцев? Каракалла решил, что в этом нет никакой необходимости. Публия просто отдали палачу, чтобы тот узнал, куда тот припрятал камень.

После того, как палача Вара удалось подкупить, Публий отправился в свой дом, расположенный в северо-восточном части Квиринальского холма ^[148] неподалёку от Сервиевой стены ^[149]. Но он опоздал. В доме, уже хозяйничали преторианцы, по большей части германцы и иллирийцы. Сердце Публия упало, горло сдавил спазм. Итак, император решил конфисковать имущество бывшего префекта дворцовой стражи.

Укрывшись в кипарисовой роще возле дома, Публий наблюдал, как выносят все самое ценное и грузят на повозки. Преторианцы не гнушались и погромом, разбивали статуи, срывали со стен занавески, осквернили алтарь, а некоторые, глумливо хохоча, справляли нужду в спальнях прямо на постели или на обеденные столы в перистиле и столовой. Рабов согнали в одну кучу, заковали попарно в цепи и погнали, как скот в сторону Палатина. Там, им выжгут на телах клеймо — знак императора и после либо продадут, либо оставят работать во дворце. Потеря имущества и рабов, в общем-то, не особенно огорчали Публия. Дом, в котором он жил здесь в Риме, достался ему год назад после проскрипций, устроенных Каракаллой в отношении сторонников Геты. Почти всё имущество в доме и рабы принадлежали прежнему владельцу, так что за эти потери Публий, не особенно переживал. Он больше волновался за деньги, что хранил в большом сундуке в таблинии. Наверняка преторианцы добрались до них. И что теперь ему делать? Он остался в одиночестве и без средств. А ему надо, как-то добраться до Антиохии. Там был его дом, и там остались его супруга Легия и младшая дочь Карина.

Публий был уроженцем Сирии, родился и вырос в одной из римских колоний этой провинции. Став солдатом, он много где побывал, пока, наконец, не оказался по долгу службы в Риме. Здесь, год назад за поддержку Каракаллы он получил пост префекта дворцовой стражи. Со временем, Публий собирался привести в столицу всю семью. Теперь, он радовался, что не сделал этого. Но то, что его родные находились далеко от Рима, вовсе не означало, что они прибывали в безопасности. Императору про семью Публия было мало, что известно, но если он захочет выяснить больше, ничто не помешает ему. И как далеко после этого Каракалла пожелает зайти в своей мести? Вот почему Публию, как можно скорее следовало отправиться в Антиохию, увезти оттуда родных и спрятать их.

Но куда им поехать? Может в Митилену ^[150], к своей старшей дочери Элии? Ее супруг Авл Рупий достойный человек, трибун Одиннадцатого легиона Клавдия. Он, без сомнения примет тестя и его родных со всем почетом и уважением.

Но нет. Публий не мог подвергнуть их такой опасности. Если до Каракаллы дойдет хотя бы слух о том, что Публий жив и где находится, его дочери и зятю не избежать расправы. Публий решил отправиться в Осроену ^[151], где в чине простого центуриона служил его брат Юлий Марцелий. О том, что у Публия есть брат, знали лишь родственники, да немногие из близких друзей. Сам Юлий был человеком скромным и никогда не кичился тем, что его брат Публий в Риме возглавляет дворцовую стражу. Публий собирался со временем перевести брата из действующей армии в Рим, поближе к себе, но беспощадные мойры ^[152], плетущие нити человеческих судеб распорядились иначе. Не Юлий поедет в Рим, а Публий отправится в далекую восточную провинцию. И теперь ему, Публию придется рассчитывать на помощь брата.

И вот, прячась в кустах и наблюдая, как преторианцы уничтожают все его надежды на будущее, Публий скрежетал зубами от ярости и сжимал кулаки. Поначалу, когда его только-только обвинили в похищении Сердца тигра у Публия было горячее желание отыскать камень и вернуть его императору, оправдав тем самым себя в глазах владыки. Но теперь, от этих побуждений не осталось и следа. Теперь, он жаждал лишь мести. Он убьет их всех! И этого, так называемого нового брата императора и негра и самого Каракаллу! Но это потом. Прежде, ему вновь нужно встать на ноги и позаботиться о безопасности своих близких.

Когда преторианцы ушли, Публий пробрался в дом и в первую очередь осмотрел таблиний. Как и следовало ожидать, преторианцы взломали крышку сундука и всё из него выгребли. Все сто двадцать тысяч динариев! Пошарив возле сундука на полу, Публий, таки нашёл несколько оброненных монет. В спальне одной из рабынь под матрацем, он обнаружил кожаный мешочек, в котором было три сестерция и с дюжину медных асов. Вот и всё его состояние. Но, по крайней мере, хватит, чтобы добраться до Остии и покинуть Италию. А там, что будет дальше, жизнь покажет.

По пути в Остию, Публий неожиданно наткнулся на тех, из-за кого оказался в таком ужасном положении. Новоявленный брат Каракаллы, огромный негр, какой-то горбун и еще один тип, управляющий колесницей, неслись по улице, спасаясь от погони. За ними, в нескольких повозках и колесницах гнались, не меньше двух десятков человек. Разбираться, что и как Публий не стал. Он просто набросился на своих врагов, движимый лишь яростью и жаждой мести. Потом, была эта драка возле кузниц и мастерских и снова гонка по улицам. Публий был вынужден заскочить в повозку к Мелорию и его людям. Разъяренные мастеровые не пощадили бы никого и не стали бы слушать ничьих оправданий, что мол он, Публий, тут совершенно не причем и оказался на месте драки случайно.

Мог ли Публий рассказать все это Мелорию? Конечно же, не мог. Публий мог рассчитывать на помощь Квинта Мелория лишь до тех пор, пока тот будет считать его префектом дворцовой стражи. Самым скверным было даже не то, что его враги опять скрылись, а то, что Публий потерял деньги. Теперь, их было необходимо вытрясти из этого болвана Мелория, иначе ему вовек не попасть в Сирию.

Отвечая на вопрос Мелория, бывший префект сказал:

- Император не хочет огласки. Перед началом большой войны с германцами, незачем такой ужасной вестью расстраивать подданных. Поползут всякие слухи, а жрецы могут усмотреть в этом происшествии дурное предзнаменование. Так что, никаких постов у ворот и облав не будет. Я под видом нищего бродяги должен сам отыскать камень и грабителей. Но обращаться за помощью в этом деле к другим, не возбраняется. Ты Квинт, должен помочь мне. Это твой долг квирита.

- И какой же помощи вы от меня хотите? — недовольно спросил Мелорий.

- Прежде всего, мы должны отправиться в твой дом. Ты снабдишь меня деньгами и новой одеждой, а то эта, совсем превратилась в лохмотья.

- Но разве, вы не прихватили с собой денег?

- Я потерял их, когда пытался задержать бандитов.

- Но ведь, вы можете через Казначейство получить еще.

- Ага, хороша тогда будет секретность: нищий спокойно получает деньги в государственном казначействе!

- И сколько же вам надо денег? — спросил Мелорий.

- Думаю, не меньше двадцати тысяч динариев. У тебя ведь есть такая сумма?

Мелорий состроил недовольную мину.

- Так много?

- Да разве это много? — искренне удивился Публий.

- Конечно! Для меня, во всяком случае, очень значительная сумма! И потом, если завтра, мы поймаем грабителей, зачем брать у меня такие деньги? Какие у вас могут быть расходы-то?

- Ну, поймаем мы их завтра или нет, о том ведают лишь боги, — глубокомысленно произнес Публий. — У меня должна быть значительная сумма с собой на всякий непредвиденный случай. Вдруг, упустим бандитов и придется отправиться куда-нибудь далеко, искать их по всей Империи?

- Да вам, любой аргентариум, в любом городе выдаст нужную сумму, только лишь узнает — кто вы есть!

- Ты видно забыл, что мое задание секретное и я не могу обращаться ни в аргентариумы, ни в магистратуры и никуда еще, только к частным лицам.

- Ну, все равно, мои деньги, вряд ли так уж нужны, — запыхтел Мелорий обиженно. — Я и так, человек не особенно богатый, а содержание рабов, хозяйства, налоги и прочее, просто разорительны. Везде только деньги и нужны, то на взятки, то на подарки, то на пиры или устройство игр и боев в Колизее.

- Все твои убытки тебе возместят! — сказал Публий с самым серьёзным видом. — Даю слово. О твоей помощи государству, я лично сообщу префекту Рима Макретиану и он сделает об этом соответствующую запись. Ты вернешь свои деньги в двойном размере, да еще получишь торговые привилегии в пределах всей Империи. Как тебе это?

- Ну…

- Ни слова больше, ты поможешь или нет?

- Ну, я не знаю… Не знаю, что и сказать…

- Так, да? Или нет?

- Ну, хорошо, — скривился Мелорий. — Я согласен.

Колесо тем временем было кое-как приделано и можно было отправляться.

- Надолго ли вы, почтенный Фуск хотите задержаться у меня? — полюбопытствовал Мелорий.

- Лишь до утра, — ответил бывший префект. — А в чем дело? Я буду как-то стеснять тебя?

- Нет, что вы, просто…

- Что, просто?

- Просто, в ближайший час-два, у меня будет очень много дел. И утром я отправлюсь в дальний путь.

- Вот как? И куда же?

- Ну, есть у меня кое-какие дела, — уклончиво ответил Мелорий.

- Верно, ты хочешь вернуть себе фамильный пояс? — усмехнулся Публий.

- Да, хотелось бы! — воскликнул Мелорий. — Его похищение, все-таки, задевает честь моей семьи, всего моего рода!

- Ну хорошо, если это так важно для тебя… — Публий снова усмехнулся. — Только, как ты теперь разыщешь грабителей? Рим огромный город. Или ты знаешь, куда они направились?

- Я думал, у вас есть такие сведения.

- У меня есть кое-какие соображения, — кивнул бывший префект, — но прежде, хотелось бы выслушать тебя.

- Нет что вы, я уступаю вам право высказаться первым.

- Я думаю, они захотят покинуть Италию, — сказал Публий. — Утром, их можно будет отыскать в Ости ^[153]. Правда, куда они поплывут — неизвестно.

- Вот и я так подумал! — воскликнул Мелорий.

- Значит, утром, ты собирался отправиться в Остию?

- Хотел, уже сегодня ночью. Только, людей нужно побольше собрать.

Тут, Публий задумался. Похоже, Мелорий настроен решительно. Что же, может тогда стоит воспользоваться этим, отложить поездку в Сирию и попробовать, таки захватить Сердце тигра? Но только не для императора, а для себя. Он наболтал Мелорию о секретном задании, чтобы выбить из него деньги для поездки на Восток. Разыскивать грабителей и сводить с ними счеты, в ближайшее время он и не собирался. То, что, он запрыгнул к ним в колесницу, так это был порыв, вспышка ярости, поступок совершенно необдуманный, свойственный горячей юности, нежели мужчине его возраста. В самом деле, обдумывая все это сейчас, Публий понял, что в одиночку не справился бы с преступниками, один негр чего стоил. Но теперь, при поддержке людей Мелория, все может получиться.

- Разумная мысль — кивнул Публий. И вообще, выходит, нам с тобой по пути. Так что, вместе поедем.

Мелорию очень не хотелось, чтобы Публий впутывался в его дела, Сердце тигра ему было нужно самому, но как отвязаться от префекта, он не знал. Нужно было, что-то придумать, но как назло ничего не шло в голову. В мыслях, были сплошной сумбур и путаница.

Пока Квинт Мелорий, стоя посреди улицы и лихорадочно размышлял, как ему быть, Публий уже направился в сторону повозки.

- Ну, ты едешь? — нетерпеливо воскликнул он. — До рассвета осталось мало времени. Нужно успеть собрать твоих людей и убраться из дома. Или ты хочешь, утром объясняться со стражниками?

- А почему это я должен буду с ними объясняться? — напыжился Мелорий.

- А потому, что они задержат твоих рабов и те проболтаются кто их хозяин. Так вот, чтобы избежать объяснений, поскольку это займет пол дня и устроить засаду в порту, надо поспешить.

Кляня про себя проклятого префекта, Мелорий влез в повозку. Тарикс, как обычно занял место возницы и подхлестнув лошадей, повел экипаж по темной улице.

- Скажи, Мелорий, сколько людей ты можешь собрать? — спросил Публий.

- Ну, около полусотни, — удивленно ответил Мелорий. — Это охранники, конюхи, кузнецы. Все крепкие мужчины. Если, взять еще садовников, всех поваров и скриб…

- Полусотни, будет достаточно, — перебил Публий. — Два десятка отправятся с нами в порт, остальных нужно разбить на пары или тройки, снабдить лошадьми и отправить ко всем городским воротам.

- К воротам? — удивился Мелорий. — Зачем?

- Мне пришла в голову одна мысль, — сказал Публий. — Вдруг эти грабители окажутся умнее, чем нам бы хотелось? Они ведь могут и не поехать в Остию, справедливо опасаясь там засады, а попытаются покинуть Рим через любые из городских ворот. После, ничто не помешают доехать им до любого портового города и сесть там на корабль. Поэтому, у каждых ворот Рима должны быть наши люди. Если грабители будут замечены, один помчится к нам с известием, а другие должны последовать за преступниками и следить за каждым их шагом.

- Если, они попробуют ускользнуть из Рима через ворота, мы можем не успеть их выследить, — расстроено сказал Мелорий. — Чтобы собрать людей, все им объяснить и отправить по местам нужно некоторое время. А что, если бандиты, уже прямо сейчас выехали из Рима? А мы, даже еще не добрались до моего дома.

- Нет, сегодня они не покинут Рим, — усмехнулся Публий.

- Почему вы так думаете?

- Их могут задержать стражники. Эта драка у мастерских, наверняка, всех переполошила. Колесница у них сильно повреждена, да и сами они выглядят не лучшим образом.

- Я тоже… не лучшим, — проворчал Мелорий. — Мало того, что избили, так ещё одни убытки и расходы.

- Ты слишком много печешься о своих расходах и трудностях, — строго и укоризненно сказал Публий. — Прежде всего, следует думать о престиже государства и оскорбленной чести императора. Так что, хватит ныть и утомлять меня жалобами, лучше скажи вознице, чтобы подогнал лошадей.

28. ИНСУЛА^[154]

Фабий гнал квадригу по темным улицам города, сворачивая, то вправо, то влево. Лоредан, Нарбо и горбун, кое-как уместившись в колеснице, тряслись позади возницы. Тела всех троих болели от синяков и ссадин. У Лоредана, особенно ныла спина, а у Нарбо на голове красовалась огромная шишка. Всякий раз, когда негр притрагивался к ней, он ойкал от боли. Надо сказать, Нарбо в драке пострадал больше всех, но его воинственный пыл при этом не угас. Негр ругался и предлагал вернуться, чтобы надавать всем подряд, как следует.

- Нарбо, хватит орать! — потеряв терпение, воскликнул Лоредан. — Успокойся, наконец.

Негр ненадолго замолчал, но потом стал тихо бормотать и ругаться себе под нос. Лоредан разобрал: "Тарикс, собаки, Мелорий, всех изобью."

Несмотря на то, что пришлось бежать, в общем, Лоредан был доволен. Они смогли вырваться, уйти от погони и "Сердце тигра" вновь было в его руках.

Лоредан, уже успел ощупать пояс и к своему большому удовольствию, тут же обнаружил зашитый внутрь твердый предмет по форме и по размеру напоминающий камень. Правда, зашит он был чуть в стороне от того места, куда зашивал его Лоредан. Но этого и следовало ожидать. Неужели Мелорий не распорол бы пояс, чтобы убедиться, что "Сердце тигра" внутри? Конечно, он это сделал. Лоредан, даже представил, какая у него при этом была рожа. Почему, Мелорий потом зашил камень обратно, было не понятно. Наверное, хранить рубин в поясе, ему тоже, показалось хорошей идеей. Тут вдруг, Лоредана охватили сомнения. Да, он, что-то нащупал, похожее на камень, но в самом ли деле это "Сердце тигра"? А что, если Мелорий зашил туда, что-то другое? Лоредану не терпелось проверить, но здесь были Фабий и горбун и при них, этого делать не следовало.

Горбун!

Лоредан искоса взглянул на их четвертого пассажира и сказал, обращаясь к Фабию

- Найди-ка место потише и остановись.

Вскоре, квадрига остановилась в какой-то полутемной подворотне с двух сторон защищенной высокими заборами, а с третей падала густая тень от развесистой кроны дуба. Лоредан повернулся к горбуну:

- Ну что, здравствуй. Вот и снова свиделись. Нарбо, попридержи-ка нашего друга.

Негр, тут же зажал локтевым захватом шею горбуна, так, чтобы тот мог дышать, но не смог бы при этом вырваться.

Горбун, остался спокоен и невозмутим, несмотря на то, что Лоредан глядел на него очень недобро, а позади нависал огромный негр, одним движением способный свернуть пленнику шею.

- И я вас приветствую, господин Лоредан. Как ваша жизнь?

- Шла неплохо, пока не встретил тебя и твоих дружков. Помнишь, там, у моста?

- Как не помнить. Вы, надо признаться, держались молодцом. Многие другие, кого я отправил в аид верещали от ужаса и умоляли на коленях о пощаде. Таким и глотки противно резать.

- Интересно, а как ты будешь держаться, когда мы тобою займемся? — прищурился Лоредан.

- Вы мне ничего не сделаете, — усмехнулся горбун. — Натура у вас не та, вы не убийца.

- Но избить то, его можно? — вскричал Нарбо, поднимая огромный кулак над головой горбуна.

- Прекрати, — одернул его Лоредан. Затем, пристально посмотрев на горбуна, он спросил:

- Как, твое имя?

- Это так важно для вас?

- Когда я беседую с людьми, я обычно хочу знать, с кем говорю.

- Хорошо, пусть будет Марий.

- Вот что, Марий, ты прекрасно понимаешь, что полностью в наших руках. Ты правильно заметил — я не убийца, но поверь, что будучи в отчаянии, защищая свою жизнь или интересы, я способен пустить кровь.

- Там, в доме этого хлыща Мелория и потом возле мастерских, я это понял, — кивнул горбун. — А сейчас, нет. Сейчас, вы не готовы убивать.

- Давай, не будем обсуждать, к чему я сейчас готов, а к чему нет. Я хочу задать тебе несколько вопросов про Марка Сертория и получить правдивые ответы. Потом, так и быть, мы тебя отпустим. Убирайся куда угодно и больше не попадайся мне на глаза.

- Про Марка Сертория, я вам ничего не могу рассказать, — развел руками горбун. — Я не знаю этого человека. Ну, то есть слышал про него, но не более.

- Тогда, прежде чем начать наш разговор, прочти сперва вот это.

Лоредан вытащил из футляра, прикрепленного к поясу свиток — письмо Марка Сертория, адресованное Квинту Мелорию.

- Я не умею читать, — фыркнул горбун.

Однако, Лоредан заметил, как убийцу охватило легкое смятение, при виде свитка с синей тесьмой и печатью Сертория. Оно, явно было ему знакомо.

- Тогда, я тебе прочту, что тут написано, — сказал Лоредан.

- Откуда я знаю, что прочитанное вами — правда? — снова фыркнул горбун.

- Ну, может, ты тогда знаешь, почему Мелорий приказал схватить тебя и запереть в эргастуле, как раба?

Марий побагровел и сжал кулаки.

- Этого я не знаю, но клянусь Эрниями ^[155], Мелорию это даром не пройдет. Я, еще доберусь до него и за все посчитаюсь.

- В этом письме написано, почему он так сделал, — сказал Лоредан.

- Ну хорошо, читайте, — после недолгого раздумья сказал горбун.

Лоредан развернул свиток.

Пока он читал, горбун был внешне спокоен, лишь, когда прозвучала концовка письма, касающаяся его, кулаки убийцы судорожно сжались и на скулах заходили желваки.

Лоредан свернул свиток и выжидательно посмотрел на Мария.

Горбун молчал должно быть с полминуты, потом взглянул на Лоредана. В глазах Мария смешались тоска и ярость, усталость и какая то глубокая, как пропасть безысходность.

- Так это правда? Получается, господин Серторий велел Мелорию избавиться от меня? Вы, не обманываете меня, господин?

- Для чего мне врать, — хмыкнул Лоредан

Знаком, он велел Нарбо отпустить горбуна.

— Жаль, что ты не умеешь читать, сам бы убедился. А так, тебе ничего не остается, как поверить мне.

- Я… Я не понимаю, не понимаю, — забормотал горбун растерянно. — Я же, верно служил ему столько лет. Почему, он захотел избавиться от меня? Чем, я ему не угодил?

- Ну, раз теперь, тебе известна правда, — Лоредан сунул свиток обратно в футляр, — скажи, в самом ли деле Марк Серторий послал тебя и твоих дружков убить меня?

- Послал, — неохотно выдавил горбун.

- И зачем ему понадобилась моя смерть?

- Он, этого не говорил, господин, дал лишь мне договор и сказал, чтобы я добился вашей подписи и только после этого прикончил.

- И это все, что тебе известно?

- Не все. Он написал еще одно письмо, некому Гаю Маррону. Приехав в Рим, я должен был сперва отвезти то письмо, а потом, второе письмо Мелорию.

- Об этом я знаю, — отмахнулся Лоредан. — Вот бы узнать, что было в первом письме. И почему патрон хочет избавиться от меня?

- У меня есть одно соображение, — сказал Марий. — Серторий, кажется, собрался завладеть вашей собственностью. До этого, он отдал три подобных приказа в отношении Максима Герника, Тита Галла и Фульвия Перпены. Я заставил их подписать договоры об отказе от всех денег и имущества в пользу Сертория и после прикончил. Все трое плакали и умоляли о пощаде. Максиму и Перпене я перерезал глотки, Тит Галл попытался убежать, я нагнал его и забил насмерть дубинкой.

- Ты, редкостный мерзавец! — вскричал Лоредан, пораженный хладнокровием горбуна, когда тот рассказывал о своих злодеяниях.

- Я знаю господин, как знаю и то, что мне не будет прощения. Моя жизнь в Аиде будет полна мучений и душевных и телесных. Но таков уж, мой род занятий и такова, наверное, моя судьба.

- Ладно, пусть боги тебя судят, — отмахнулся Лоредан. — Что тебе еще известно? Для чего Серторию столько собственности?

- Для продажи, надо думать, — сказал горбун. — Я как-то случайно слышал, что ему нужно очень много денег. Гораздо больше того, что у него есть сейчас, хотя их и так столько, что в монетах можно купаться. К Марку Серторию часто приезжают, какие то подозрительные мавры под видом нищих, а с руководителями африканских легионов, он ведет оживленную переписку, легаты и трибуны этих легионов тоже, часто гостят у него.

- Странно все это, — пробормотал Лоредан. — Патрон, словно хочет набрать армию и вести с кем-то войну. Но с кем?

- Уж точно, не с маврами, они его явные союзники, — сказал Марий.

- С кем же тогда, с гарамантами? — хмыкнул Лоредан. — Не верю. Кому они нужны, эти гараманты и их никчемная пустыня?

- Может, этот ваш Серторий задумал государственный переворот? — предположил Фабий.

Лоредан так и застыл. Горбун удивленно заморгал, пораженный таким предположением.

- Может и так! — вскричал Лоредан. — Что же ждет Империю? Очередная война ее граждан?

- Да, самая, что ни есть настоящая гражданская война, — рассмеялся Фабий. — Прошлогодний эдикт о гражданстве юридически закрепил положение тех, кто будет драться.

- Как бы там ни было, какие бы планы не вынашивал Серторий, я не позволю ему использовать мою собственность, — проворчал Лоредан.

Он повернулся к Марию.

- Ну, что, с тобой будем делать?

- Вы обещали меня отпустить, если я расскажу все что знаю, — напомнил горбун.

- Да, обещал. И что же ты будешь делать после?

Марий кусал губы, кулаки его сжимались так, что побелели костяшки пальцев.

- Если в письме, написано все так, как вы прочитали, Серторию не жить. Я доберусь до него.

- Это вряд ли, — усмехнулся Лоредан. — Лучше не рискуй, пропадешь. Скройся где-нибудь подальше и радуйся, что дешево отделался. Впрочем, если все же решишься отомстить Серторию, пусть тебе в этом сопутствуют и Эрнии и Фортуна.

- Благодарю за пожелание, — проворчал горбун. — Господин, а можно мне взять то письмо, ну, которое патрон написал Мелорию?

- Зачем, ты ведь не умеешь читать? — удивился Лоредан.

- Не умею, но я обращусь к кому-нибудь, кто умеет. В любом кабаке найдется какой-нибудь образованный человек: философ или странствующий ритор, который прочтет мне письмо за пару монет.

- Не доверяешь мне, значит, — рассмеялся Лоредан.

Горбун пожал плечами.

- Вы бы, на моем месте, доверяли?

Лоредан отдал свиток Марию. Ему это письмо, теперь, было не нужно.

Горбун проворно вылез из колесницы и через секунду его сгорбленная фигура исчезла во тьме. До Лоредана, донесся хриплый, приглушенный голос Мария:

- И вам, господин, пусть улыбнется Фортуна.

- Зря мы его отпустили, — проворчал Нарбо минуту спустя.

- А что нам следовало делать? — хмыкнул Лоредан. — С собой таскать? Или убить? Ты бы смог его хладнокровно прикончить?

- Э… Не уверен, — протянул Нарбо. — Вот если бы он попытался меня убить, то может быть. Но вот так просто, я не смогу.

- То-то и оно, Нарбо, горбун был прав, мы с тобой не убийцы по натуре.

- Куда теперь едем? — подал голос Фабий.

- Нам нужно, как можно быстрее покинуть Рим, — сказал Лоредан.

Он взглянул на небо. Ночь потихоньку уступала рассвету.

- Едем в Остию. Утром отплывем первым же кораблем.

- Я бы не советовал вам туда, сейчас соваться, — сказал Фабий. — Эта драка у мастерских, гонка по улицам, наделали слишком много шума. Боюсь, патрули стражников уже усилены, а возле порта особенно.

- Ну тогда, покинем Рим по-другому, — сказал Лоредан. — Далеко отсюда до ближайших городских ворот?

- И туда соваться не следует, — покачал Фабий головой. — Всех подозрительных, наверняка будут задерживать и допрашивать. А мы с вами сейчас, выглядим весьма подозрительно.

- Да что же это такое? — возмущенно вскричал Лоредан. — Из Рима, что, теперь и уехать нельзя? Как будто, военное положение! Подумаешь, драка была! Да сколько их было за это время по всему городу! Почему именно наша, должна стражников взбудоражить?

- Все, еще хорошо помнят разбойника Буллу ^[156], - сказал Фабий. — Он и его банда наводили страх на всю Италию. Так что, если что-то случается, стражники ту же усиливают бдительность. Ведь, приспешников Буллы, даже после его смерти осталось не мало. Любой из них может сколотить шайку в сотню головорезов и начать наглые налеты на дома богатых. Мы с вами, пошумели так, словно и вправду в городе завелась целая банда. Вот увидите, скоро по улицам и передвигаться будет нельзя. На каждом шагу станут задерживать. И я уверен, префект Макретиан уже распорядился закрыть все ворота и никого не выпускать из города.

- Что же делать? — растерянно спросил Лоредан.

- Отсидеться надо, — ответил Фабий, — Думаю, к завтрашнему вечеру служебное рвение вигилов поубавится и можно будет спокойно уехать, хоть через ворота, хоть морем. Сейчас же, нам следует поспешить, чтобы не торчать на улице и не привлекать к себе внимания.

- Хорошо, где тогда нам укрыться? Есть поблизости какая-нибудь гостиница?

- Насколько мне известно, нет, — ответил Фабий. — До нашего притона далековато. Предлагаю отсидеться у меня.

- У тебя?

- Да, есть тут неподалеку у меня одна комнатка. Живу, я обычно я в притоне, но комнатка тоже есть. Так, на всякий случай держу ее.

- Ну что ж, если ты приглашаешь нас…

- Мы согласны, — энергично закивал Нарбо, улыбаясь во весь рот.

Лоредан нахмурился, но ничего не сказал, хотя рабу следовало бы сделать выговор. Не ему решать за господина. Но поскольку, Лоредан сам согласился принять помощь Фабия, то заострять внимания на этом моменте он не стал.

Фабий направил колесницу в юго-западную сторону и начал огибать один из холмов. Потом, они двинулись на юг в сторону Авентина. Весь путь Лоредан размышлял о Публии Фуске. Откуда он тут взялся? Как смог отыскать их? Или это была просто случайность? Одет он был, как простой квирит. Отчего это? Неужели и вправду, Каракалла изгнал его?

Кварталы, через которые они проезжали, были местом обитания городской бедноты. Здешние улицы окутывала тьма, и редко где у входа в дом горел светильник.

Фабий, ни на мгновение, не отвлекаясь от управления колесницей, сказал:

- Господин, смею напомнить вам, что вы, обещали мне еще несколько монет за помощь.

- Это справедливо, — кивнул Лоредан — Нарбо, вытащи из сумки кошель и дай мне.

Нарбо сунул руку в наплечную сумку, пошарил там, издал тихий возглас отчаяния и снова начал трясти её и шавырять рукой внутри.

- Ну, чего ты возишься? — сердито спросил Лоредан. — Просто, дай мне кошель.

- Его нет, — сказал негр с округлившимися от страха глазами. — И еда пропала.

- Плевать на еду! — заорал Лоредан. — Где кошель? Ты хорошо поискал?

Нарбо встряхнул сумку, потом вывернул ее на изнанку.

- Пусто, господин.

- Так значит, денег у нас нет? — Лоредан, аж подскочил на месте. — Ты потерял их!

- Я… я не виноват, — забормотал Нарбо. — Кошель, должно быть вылетел во время драки. Или кто-то, стащил его.

Лоредан стиснул кулаки и скрипнул зубами от досады. Три тысячи сестерциев! Раз, и их нет. Жестокая несправедливость богов! А ведь кому-то, Фортуна улыбнется, если уже не улыбнулась. Интересно, как высоко и радостно будет прыгать человек, что найдет их кошель?

- Как я понял, денег у вас нет, — сказал Фабий.

- Потеряли, — сокрушенно кивнул Лоредан. — Все, до последнего асса.

- Скверно, — неопределенно произнес Фабий.

Продолжая управлять экипажем, он надолго замолчал, то ли погрузившись в раздумья, то ли еще, по какой-то причине. Наконец, несколько минут спустя, Фабий произнес:

- Ладно, окажу вам помощь просто так. Нарбо, слышишь, приятель, просто, потому что ты хороший человек.

- Ты тоже, замечательный человек, Фабий, — откликнулся Нарбо. — Я не устаю благодарить Ваал-Бабу, что мы встретились.

- С тобой Нарбо, хоть куда, хоть в драку, хоть на пьянку, хоть в лупанару. Клянусь Вакхом и сатирами, Марсом и прочими богами, с тобой везде будет весело.

- А ты, дружище Фабий, человек слова и чести! — воскликнул негр. — Тебе, я бы доверил и свою жизнь.

- Да и я бы тебе доверился в любой ситуации. Хорошо, когда твою спину прикрывает такой бесстрашный и могучий друг, верный и бескорыстный.

Лоредану уже надоело слушать, как эти двое обмениваются любезностями, но он промолчал.

Экипаж тем временем, приблизилась к группе пятиэтажных домов, вокруг которых было немало мусорных куч, и повсюду так воняло, словно где-то здесь лежало с дюжину не погребенных покойников. Дома выглядели ужасно. Даже в темноте было видно, как покосились их стены и в каком ужасном состоянии деревянные крыши.

- Это же квартал нищих! — воскликнул Лоредан. — Неужели, нельзя было избрать иной путь, чтобы не ехать мимо этой помойки?

- Ну…это…. — Фабий почесал затылок. — Иного пути не было. Потому, что наш путь был сюда.

- Твоя комната здесь, в одном из этих домов? — спросил Лоредан, с дрожью в голосе и с отвращением разглядывая грязные, покрытые копотью стены. Он боялся услышать утвердительный ответ. Но именно таковой и последовал.

- Да, тут моя нора, — кивнул Фабий. И с некоторым возмущением добавил:

- А вы чего хотели? Это ведь бесплатная инсула. За комнату в хорошем доме, со всеми удобствами нужно выложить пару тысяч сестерциев в год!

Лоредан, оглядел еще раз все пять домов. Крайний слева, был вроде бы, чуть получше остальных и мусора вокруг него было, как будто бы меньше и над входом в один из подъездов, даже горела маленькая подвесная лампадка. Полную противоположность представлял крайний дом справа, с полуразвалившейся крышей, с дырами и трещинами в стенах, откуда веяло сыростью и смердело, как из выгребной ямы. Фабий направил колесницу вправо. Лоредан ничего не сказал, только издал тихий горестный стон. А вот Нарбо, похоже, ни особенно занимало, где он будет ночевать. Негр с любопытством глазел по сторонам и насвистывал какую-то незатейливую мелодию.

Фабий завел экипаж через темную арку в закрытый двор и остановил коней. Лоредан спрыгнул и едва не свалился, поскользнувшись в жирной грязи, что была здесь повсюду. Выругавшись, он огляделся. В левом отдаленном углу двора тлел костер, вокруг которого сгрудилось пять или шесть оборванцев. Заняты они были тем, что жадно и торопливо ели из большого общего котла, черпая деревянными ложками варево из бобов, ячменя и хлеба. На прибывших они не обратили ни малейшего внимания.

Нарбо, тоже выбрался из колесницы и с не меньшим любопытством, чем господин, завертел головой.

Фабий, тем временем, подбежал к какой-то покосившейся дверке, что была справа от арки и стал громыхать по ней кулаком. Через минуту, дверка со скрипом отворилась и на встречу гостям вышел огромныйлысый детина с лицом, покрытым шрамами и недельной щетиной. На нем была набедренная повязка, и замызганный поварской фартук из-под которого выпирал необъятных размеров волосатый живот. В одной руке незнакомец держал факел, в другой внушительных размеров топор.

- Кому, это тут не спиться? — рявкнул здоровяк.

- Не шуми Спурий, это я.

- Фабий, засранец, ты что ли? И где тебя носило так долго?

- Не важно, потом расскажу, — Фабий указал на Лоредана и Нарбо. — Они со мной. Мои друзья.

После, Фабий указал на квадригу.

- Видишь, какая отличная колесница и прекрасные кони? Поставь у себя, а то здесь, сам знаешь какой народ, в миг уведут.

- Фабий, какая колесница? Какие кони? — возмущенно воскликнул Спурий. — Ты знаешь, который час?

- Ладно, ставь, давай и не спорь, — отмахнулся Фабий. — Не забывай, что ты мне должен.

- Да помню я, помню, — заворчал Спурий, открывая створки довольно вместительного помещения, расположенного по соседству с той комнатушкой, откуда он вышел.

Толстяк разместил коней в стойлах, дал им воды, кинул охапку сена и закрыв конюшню, вернулся к гостям.

Фабий сунул ему в лапищу пару ассов.

- А твои друзья, кто они? — полюбопытствовал Спурий, пряча монеты в кармашек фартука.

- Не сейчас, Спурий. Дай-ка нам факел, да мы пойдем ко мне, а то, я например, уже с ног валюсь.

- Могу прислать в комнату вина и девочек, — предложил Спурий, широко улыбаясь.

- Вина? — рассмеялся Фабий. — Не то ли это кислое пойло, от вони которого дохнут даже мухи? А девочками, ты видимо называешь тех беззубых старух с обвислыми сморщенными грудями, которых ты подсунул мне прошлый раз. От них воняло хуже, чем от ослиц в период течки.

- Ну, что есть, то и предлагаю, — Спурий обиженно хмыкнул. — Если немного выпить, мои девочки, покажутся не такими уж плохими. Во всяком случае, они очень опытные, каждая отработала на улице по десять лет.

- Нет, дружище Спурий, — Фабий покачал головой. — Вино и девочек оставь себе. Я лишь мечтаю сейчас отоспаться.

- Тогда, может господа захотят? — Спурий поочередно взглянул на Лоредана и Нарбо. — Всего два асса за вино и столько же за каждую девчонку.

- Мы, тоже хотим лишь спать и нам ничего не надо, — отрезал Лоредан.

Спурий расстроено вздохнул и воздев руки к небу пробормотал:

- Уже ничто не ценится в нашем мире, не выдержка вина, ни опытность жриц Венеры. Как дальше жить?

- Хватит причитать, давай сюда факел, — сказал Фабий.

Лоредан и Нарбо вошли вслед за ним в дверь одного из подъездов и очутились в маленьком коридорчике, освещенном крохотным светильником, подвешенном к потолку на цепочке. Двигаясь дальше по коридору, Лоредан и Нарбо видели множество людей обоего пола в лохмотьях, спящих прямо на полу вдоль стен. Некоторые завертывались в рваные плащи или спали, забравшись в холщовые мешки, в каких обычно перевозят овощи. Повсюду здесь воняло сыростью, плесенью, блевотиной и нечистотами.

Стараясь никого не задеть, Лоредан, Нарбо и Фабий дошли до конца коридора, где начиналась грубо сколоченная лестница, ведущая на второй этаж. Здесь же, обосновалась группа из нескольких оборванцев. Сидя на полу, они играли в кости и были так этим увлечены, что не обратили на прибывших ни малейшего внимания.

Фабий и его гости обошли игроков и стали подниматься. Лестница под их ногами поскрипывала, но производила впечатление вполне крепкой и надёжной.

Второй этаж представлял собой довольно большую площадку, где было с дюжину комнат. Половина дверей были закрыты, но несколько комнат, вообще их не имели. То ли, кто-то выбил двери, то ли, они сгнили от сырости.

В дальнем конце площадки был маленький коридорчик, который заканчивался лестницей, ведущей на третий этаж.

Фабий, Лоредан и Нарбо поднялись туда. Здесь все, было, как и на втором этаже. Только двери тут, у всех комнат были целы, а одна из них заколочена наискось доской. К этой то двери, Фабий и направился.

- Вот и моя комната, — сказал он и ухватился обеими руками за доску. — Сейчас я избавлюсь от нее, и мы войдем.

- Все двери, я заметил, открываются вовнутрь, — сказал Лоредан. — Твоя, что, исключение?

- Да, я переделал дверь, — кивнул Фабий — Одно время, я хранил в комнате кое-какие ценности.

Доска, между тем, не поддавалась.

- Вот, беда-то, — пробормотал Фабий. — Проклятие богов! Надо было у Спурия топор прихватить.

- Отойди-ка в сторонку, сейчас разберемся, — сказал Нарбо.

Ухватившись обеими руками за доску, он, после непродолжительных усилий отодрал ее от косяка вместе с гвоздями и недолго думая, сбросил доску в пролет между лестницами. Та загрохотала о перила, а через мгновение, где-то внизу, кто-то вскрикнул.

- Зря ты это сделал, — сказал Фабий, прислушиваясь к раздающимся внизу гневным воплям.

Фабий поспешно вытащил ржавый ключ и с трудом повернул его в замке.

- Скорее, — пробормотал он, услышав, как по лестнице топает множество ног. — Входите.

Все забежали внутрь. Фабий затушил факел, сунув его в большой чан с водой, стоявший прямо у входа и захлопнул дверь. Вокруг сгустилась полная тьма. Нарбо ступил чуть в сторону, за что-то задел ногой и вскрикнул. Загремело опрокинутое ведро. От испуга негр пошатнулся. Затылком приложился об полку на стене. С нее посыпались холщевые мешки, какие-то тряпки и упал глиняный кувшин с водой. Нарбо вскрикнул, когда его окатили холодные брызги.

- Здесь! Здесь! — послышались голоса за дверью.

Нарбо безуспешно пытался справиться с тряпкой, упавшей ему на голову. Отчаянно вертясь, он задел другую полку и с нее посыпались заплесневевшие сухари, жесткие, как камень.

- Тихо ты, — цыкнул Фабий.

Но в дверь, уже молотили.

- Эй, открывай! Живее, чтоб тебя!

Фабий в панике заметался, налетел в темноте на Нарбо и они вдвоем покатились по полу, опрокидывая в разные стороны какие-то вещи. Снова задели ведро и то, оглушительно загремело. Дверь содрогалась от ударов, а крики по ту сторону, становились всё более гневные и чередовались градом отборных ругательств.

Фабий вскочил и поспешил к двери, при этом он постарался придать своей физиономии сонное выражение.

Когда дверь открылась, глаза ему ослепил свет факелов. Перед ним, стояло человек шесть самого угрюмого и зловещего вида.

- Что за шум? Чего орете? — спросил Фабий, зевая и потирая глаза.

Всеми силами он изображал, только что проснувшегося человека, еще не совсем понимающего, что к чему и что вообще происходит.

- Кажется, мы его разбудили, — сказал один, державший над головой факел.

- Да, похоже, он дрых, — кивнул другой.

Фабий, уже было обрадовался, что его уловка удалась, но третий человек, высокий и жилистый, гневно взревел:

- Да? Дрых, говорите? А кто же запустил вниз доску? Она ударила меня, прямо по макушке!

- Это не я, — запротестовал Фабий.

- Мы слышали в твоей комнате шум! Ты вовсе не спал!

- Я спал. От вашего грохота проснулся. Задел ведро, споткнулся, обо что-то в темноте. Что тут такого?

- Врешь! — высокий схватил Фабия за грудки. — Я помню эту доску. Именно твоя дверь была ею заколочена еще час назад. Я спускался с пятого этажа и помню!

Высокий замахнулся, чтобы ударить Фабия, но рука его так и застыла, а глаза округлились от страха. То, что его напугало, находилось за спиной Фабия.

- Да снимите с меня это! О Ваал-Баба, помоги! — раздался вдруг крик и из темного проема комнаты показалось нечто. Огромная трепыхающаяся тряпка, казалось, двигаясь сама собой. По сторонам от нее метались две черные руки.

- О боги! — вырвалось у высокого.

Это нечто, надвигалось прямо на него. На площадке перед дверью началась кутерьма. Всех охватила паника.

Вопя, как полоумные, жильцы ринулись вниз, толкая и опрокидывая друг друга.

Фабий выхватил у одного из беглецов факел, помог Нарбо избавиться от проклятого покрывала и пока никто ничего не понял, они юркнули обратно в комнату.

- Надеюсь, они больше не полезут, — пробормотал Фабий. — Я так устал… О боги! Давайте же спать, наконец.

Лоредан и Нарбо оглядели убогую комнатушку. Единственное окно было закрыто деревянными ставнями и, хотя сквозь щели в них и было видно предрассветное небо, помещение было окутано густой тьмой. Единственным источником света был факел в руке Фабия.

Путешественники оглядели стены из тростника, обмазанные глиной. Потолок, покрытый плесенью, был так низок, что Нарбо при его росте, едва ли не упирался в него макушкой. В углу стояла жаровня, в другом углу — топчан. Был еще, грубо сколоченный стол из почерневших от времени досок и повсюду, в том числе и на полу валялись ворохи старой одежды, как мужской так и женской.

Фабий и Нарбо, не сговариваясь, уступили топчан Лоредану. Он принял это, как должное.

Друзья же, набросали на пол побольше одежды и, растянувшись на ворохе старого тряпья, быстро провалились в глубокий сон.

29. БОЛЬШОЙ РЫНОК

Лоредан проснулся поздно. Сначала, он подумал, что утро еще не наступило, поскольку вокруг царила полутьма, но доносящиеся с улицы людские голоса, скрип телег, возгласы погонщиков, зазывал и торговцев указывали, что снаружи происходит обычная городская суета, а значит, ночь уже миновала. С минуту Лоредан лицезрел покрытый плесенью и копотью потолок. Потом приподнялся. Напоминание о вчерашней драке и погоне отозвалось в мышцах неприятной болью. Кроме того, тут и там, повсюду на руках, плечах и ногах был синяки и ссадины. Лоредан многое бы отдал, чтобы оказаться сейчас в термах, а потом на столе массажиста.

Молодой аристократ тихо застонал и поднялся с топчана. Нарбо и Фабий храпели на полу среди старых подушек и вороха разного тряпья. Морфей так крепко сковал этих двоих своими чарами, что они даже не пошевелились. Лоредан решил их пока не будить. Он с любопытством огляделся.

Потолок здесь был столь низок, что вытяни Лоредан руку вверх, он бы коснулся его. А Нарбо, когда он проснется, так и вовсе придется пригибаться.

Деревянные ставни на единственном узком окне были закрыты. Вот почему в комнате, не смотря на то, что было уже утро, царил полумрак. Если бы не многочисленные дыры и трещины в ставнях, через которые свет все-таки немного проникал, здесь, наверное, вообще было темно, как в погребе.

Комната в которой им пришлось ночевать, скорее напоминала не жилое помещение, а склад старьевщика. По трем сторонам у стен громоздились деревянные и кожаные сундуки. Некоторые из них были открыты и Лоредан увидел, что они наполнены всевозможными вещами: маленькими медными зеркалами, бронзовыми светильниками, целыми звеньями и отдельными кольцами от цепей, уже изрядно съеденными ржавчиной, деревянными фигурками разных божков, полуистлевшими папирусными свитками. Ворохи одежды лежали повсюду. У покосившейся двери стоял большой дубовый чан с водой. Над ним в потолке зияла дыра размером с бычью голову. Лоедан заглянул туда и увидел, что дыра сквозная до самой крыши. Таким образом, она проходила и через полы и через потолки всех этажей, расположенных выше. Видимо, чан с водой был поставлен не только для тушения возможного пожара, но и для сбора дождевой воды. Тут же, рядом с дверью валялось злополучное жестяное ведро, о которое так неосторожно споткнулся вчера Нарбо, а весь пол был усыпан глиняными черепками от разбитых амфор и кувшинов. Полки у входа на стене, тоже вчера были сломаны Нарбо.

С другой стороны от двери Лоредан обнаружил три небольших, запечатанных амфоры, стоявших прямо на полу. Он, тут же проверил их содержимое, отковыряв восковые печати. В одной из амфор, к немалому удивлению молодого аристократа оказалось превосходное Фалернское. В одном из сундуков Лоредан нашел бронзовый кубок и наполнил его. Выпил, прищелкнув от удовольствия языком. Однако, он зверски хотел есть, а вино лишь разогрело его аппетит. Но порыскав вокруг, Лоредан не обнаружил ничего съестного. Ни лепешки, ни даже заплесневелого сухаря! Если что-то и было, то все это, уже давно подъели крысы. Лоредан, даже увидел парочку этих тварей, прошмыгнувших у дальней стены. Молодой аристократ приуныл. Уже прошло время второго завтрака, а у него во рту не было ни крошки. И не известно, мог ли он рассчитывать сегодня на обед, с учетом того, что у них не осталось ни асса. Хоть на улицу иди, как последний нищий за бесплатной раздачей, вернее подачкой, которую императоры Рима швыряли народу, лишь бы чернь не бунтовала.

Лоредан приблизился к окну, отцепил запорку, удерживающую ставни и толкнул их. Заскрипев, они распахнулись. В комнату, тут же хлынул теплый солнечный свет. Стало сразу как-то радостнее. Но не надолго. Внезапно, левая ставня сорвалась с едва удерживавшей ее, совершенно разболтанной петли и полетела вниз, где разлетелась в щепки, ударившись о мостовую.

- Эй! Поаккуратнее там! — раздался снизу разгневанный возглас.

Лоредан высунулся из окна. Снизу на него пялился мужчина лет сорока, лысый, но с огромной всклоченной бородой, в которой застрял всякий мусор и хлебные крошки. Глаза его были маленькие и злые, как у взбешенного кабана. В общем, тип, весьма нелицеприятной наружности и немалой окружности в том месте, где у нормального человека находится талия. Одет незнакомец был в грязную, драную тунику.

- Голову бы тебе оторвать! — заорал толстяк. — Чуть не убил меня этой ставней!

- Прошу прощения, это случайно вышло, — примирительно сказал Лоредан.

Однако, толстяк не собирался успокаиваться.

- Что мне твои извинения? Я чуть не пострадал! Ты мне денег теперь должен! Знаешь кто я? Я главный во дворе! Скажу, кому следует и в миг из дома вылетишь!

Стараясь не обращать на скандалиста внимания, Лоредан оглядел грязные кварталы, простирающиеся вокруг. В конце улицы, он увидел единственное, что его здесь могло привлечь — небольшую торговую лавочку. Перед входом, под тенью паланкина хозяин поставил длинный массивный стол, потом вынес и водрузил на него три здоровенных подноса. На каждом возвышалась гора румяных пирожков. От подносов, вверх поднимался пар, пирожки были только что из печки. От дома, где находился сейчас Лоредан, до этой лавочки было более ста шагов, но аромат свежей выпечки мгновенно достиг его обоняния. Или ему это только показалось? Как бы там ни было, один лишь вид этих румяных, пышных, блестящих от жира пирожков вызвал у молодого аристократа обильное слюноотделение, так что аж скулы свело, а в желудке громко заурчало.

Тут проснулись Нарбо и Фабий.

-Пирожками пахнет! — воскликнул Нарбо. — С сыром! И с перепелкой!

Лоредан усмехнулся. Значит, ему все-таки не показалось и аромат выпечки, действительно, далеко разнесся по всей улице.

- Как спалось? — потягиваясь и зевая, спросил Фабий.

- Бывало и лучше, — буркнул Лоредан. — У меня сейчас желудок к позвоночнику прилипнет.

- Да! Я тоже хочу, есть, — заявил Нарбо и зевнул. — Эх, наверное, барана целого бы съел или поросенка. Но как же пирожками пахнет с улицы! Клянусь Ваал-Бабой, я бы три десятка сразу сожрал!

- У нас нет денег, даже на один пирожок, — сказал Лоредан, не скрывая горечи. — И все потому, что кое-кто плохо присматривал за кошельком господина.

- Кто? — совершенно искренне удивился Нарбо. Видимо, спросонья еще плохо соображал.

- Кто? Да ты! Кто же еще, по-твоему?

- Я? — Нарбо тут же скис и бухнулся перед Лореданом на колени. — Простите, господин. Но эта драка вчера… трудно было уследить за всем.

- Ладно, Нарбо, что-нибудь придумаем, — сказал Лоредан. — Поднимайся.

- Я схожу, куплю несколько пирожков, — сказал Фабий. — У меня есть немного денег.

- Ох, спасибо, друг! — Нарбо порывисто обнял Фабия. — Поспеши, или мы погибнем от голода.

- Пока ты ходишь, нам бы переодеться во что-нибудь, — сказал Лоредан, — а то, на нас одни лохмотья.

- Ну, барахла вон сколько, — Фабий широким жестом обвел рукой комнату. — Выбирайте по вкусу.

Когда он вышел, Лоредан и Нарбо принялись рыться в кучах одежд. Негр быстро отыскал, то что ему нужно. Он сменил свою грязную, порванную набедренную повязку на другую из более грубого и крепкого материала, надел короткую темно-коричневую тунику, в каких обыкновенно ходят погонщики волов, и подпоясался широким кожаным поясом с двумя медными бляхами. При этом, Нарбо заявил, что в последнее время на них все чаще и чаще нападают с оружием и он, в случае чего, использует пояс, как хлыст. Обулся Нарбо в крепкие крепиды, в каких обычно странствуют по дорогам Империи философы и артисты.

Лоредан был более щепетилен в выборе одежды. И тут, ничего не оказалось, чтобы удовлетворить его тонкий вкус аристократа. Увидев его недовольство, вернувшийся Фабий только усмехнулся:

- Ну, простите, господин трабей ^[157], сегодня не завезли.

В конце концов, Лоредан подобрал для себя крепкую, сшитую из грубой ткани тунику. В таких обычно ходили каменотесы и ваятели из мрамора. Туника была серого цвета, с широкими рукавами и длинной почти до колен. В качестве обуви, он присмотрел для себя солдатские калиги. Прихватил Лоредан еще и широкий, длинный плащ, из овечьей шерсти, местами потертый, но все еще крепкий и теплый.

Пока молодой аристократ переодевался, Фабий подошел к небольшому, сколоченному из необструганных досок столику и стряхнув с его поверхности всякий хлам и мусор, положил туда дюжину горячих пирожков, завернутых в несколько больших капустных листов.

Утолив голод и запив этот нехитрый завтрак вином, Фабий обратился к Лоредану:

- Судя по тому, что случилось вчера, ваш разговор с Мелорием — не удался. Или, напротив, как раз удался? Впрочем, это не мое дело. Что вы намерены теперь делать, господин? Вчера, вы вроде бы говорили, что хотите уехать?

- Мои дела в Риме закончены, — произнес Лоредан. — Думаю, отправимся с Нарбо обратно в Валенцию. Есть правда, одна трудность. У меня совсем нет денег.

- Есть еще кое-что, что вас совсем не обрадует, — усмехнулся Фабий. — Я вот, когда ходил за пирожками слышал от людей вот что: на улицах усилены патрули, а у ворот и в порту продолжают всех досматривать. Прошел слух, что в городе объявилась банда и один из разбойников высоченный негр. Так что Нарбо, тебе точно выходить никуда нельзя. Уж, очень ты приметный. Видите, я оказался прав вчера. Я бы, на вашем месте подождал здесь, хотя бы до вечера.

- Хорошо, — кивнул Лоредан. — Мы подождем. Вот только, совсем нет денег. Даже если завтра все успокоится, как мы покинем Италию?

Нарбо тут же заявил, что можно было бы кого-нибудь ограбить. Не нападать, конечно, не убивать, а просто припугнуть или, в крайнем случае, немножко побить.

- Ты что, болван! — вскричал Лоредан. — О чем, только что Фабий говорил? Или ты и вправду хочешь, чтобы нас считали разбойниками?

- Я думаю, решение есть, — сказал Фабий. — Я помогу вам. Но это будут не очень большие деньги и для дальнего путешествия их едва ли хватит.

- Я, позже смогу достать больше денег и на дорогу хватит, и расплатиться с тобой, — сказал Лоредан.

- Где? — удивился негр словам господина.

- Да у госпожи Сабины, хотя бы. Я думаю, она поможет.

- А кто это Сабина? — спросил Фабий.

- Одна знатная матрона. Ее вилла находится к юго-востоку от Рима на побережье. Правда, ехать к Сабине нужно будет в Арицию. Она сейчас там.

- Ну, если она даст вам денег, я конечно же отправлюсь с вами, — заявил Фабий.

Помолчав немного, он пробормотал:

- Еще одну ночь здесь переждем. Завтра утром, как мне кажется, в Риме поспокойнее будет.

- Как у тебя сейчас с деньгами? — спросил Лоредан. — Хватит, чтобы поужинать?

- Не уверен, — Фабий вытащил несколько медяков. — На рынок надо сходить, разжиться немного.

- Вместе сходим, — кивнул Лоредан.

- Вам бы с Нарбо не высовываться, — поморщился Фабий. — Я все сделаю сам. Хотя… — он задумался, потер ладонью лоб, — мне все-таки, наверное, прикрытие понадобиться.

- Так ты, все же грабеж задумал или воровство?

- Нет, другое. Опасности особой нет, но все-таки, за моей спиной присмотреть надо.

Фабий пошарил в одном из сундуков и протянул Лоредану и Нарбо два темных длинных пенулы ^[158] из грубой шерсти.

- Вот, закутаетесь поплотнее, капюшоны пониже натяните, и никто вас не разглядит.

- Когда выходим? — спросил Лоредан.

- Ближе к вечеру, часа за два до закрытия рынка.

Трое путников в темных длинных плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами направлялись в сторону Капенских ворот. Фабий шел впереди и указывал дорогу. Колесницу и коней оставили под присмотром Спурия. Их одежда селян, грубых деревенщин, ни как не соответствовала изящному экипажу и красивым арабским скакунам. Если уж ехать, то следовало бы раздобыть телегу и мулов. Лоредан прибывал в тревожном и мрачном настроении. Как Фабий собирается раздобыть деньги, было непонятно. Он ничего не объяснил, сказал лишь, чтобы положились на него. Вряд ли деньги дадутся легко, а вот вляпаться куда-нибудь, это запросто.

Фабий, вначале хотел отправиться к Большому цирку. Было там одно местечко, где собирались всякие воры и мошенники, так называемый «Плутовской цирк». Но затем он вспомнил, что враждует с неким Курцием, все время там околачивающимся и скорым на расправу. Поэтому, Фабий решил отправиться на Большой рынок Нерона, расположенный со стороны южного склона Целия ^[159] и там попытать счастья.

- Как бы нам не попасться на глаза Мелорию, — сказал Лоредан. — Его дом, вроде, где-то тут неподалеку.

- Совсем не здесь, — ответил Фабий. — Вы, запутались, господин Лоредан. Его дом дальше к северу. И потом, никто не узнает вас. Не станет же Мелорий заглядывать ко всем под пенулу.

Вскоре, показались Капенские ворота и расположенное рядом с ними караульное помещение. Лоредан и Нарбо замерли, увидев стражу. Четверо солдат из когорт вигилов стояли возле ворот, по двое с каждой стороны. Еще двое осматривали все проходящие экипажи, не стесняясь заглядывать и в лектики и в паланкины знатных господ. В вязанки сена, в мешки с овощами, что везли в Рим на продажу сельские жители, стражники бесцеремонно втыкали копья. Также тщательно проверялись огромные амфоры с зерном. В любой из них, вполне бы мог спрятаться человек. Простых путников, без поклажи и экипажей тоже проверяли: капюшоны с голов приказывали снимать, и распахивать верхнюю одежду. Если у кого оказывался, хотя бы небольшой нож, его, тут же этого ножа лишали и отправляли на допрос к двум центурионам, сидящим в караульном помещении.

- Не задерживайтесь, — шепнул Фабий. — Не возбуждайте подозрений.

- Но как же мы пройдем? — растерялся Лоредан.

- Прорвемся! — воскликнул Нарбо. — Только прикажите, господин!

- Замолчи, — сердито шикнул Лоредан.

- Никуда прорываться не надо, — тихо рассмеялся Фабий. — Мы, вообще пройдем мимо.

Они миновали участок улицы возле ворот и благополучно свернули за угол пятиэтажной инсулы.

Стражники не обратили на них внимания. Они прицепились к двум торговцам, владельцам огромной телеги, груженой капустой и яблоками. Стражники сбросили тент, закрывающий телегу сверху и начали ворошить кочаны, тыкали тут и там копьями. Торговцы громко возмущались, видя, как их товар приобретает весьма не привлекательный вид. Стражники огрызались в ответ. Впрочем, обыск велся довольно вяло. Как и предсказывал Фабий, рвение блюстителей правопорядка проходило быстро, нужно было просто выждать еще сутки.

За углом дома проходила уже другая улица, ведущая к рынку. Вскоре, путники были на месте.

И вот, перед ними Большой рынок. Это было внушительных размеров, двухэтажное здание с крышей-куполом. Лавки на первом этаже представляли собой глубокие ниши, за которыми располагались склады. По всей окружности второго этажа шли узкие длинные окна. Вокруг рынка, тут и там тянулись еще торговые ряды и здесь же по обеим сторонам улиц лепились друг к другу многочисленные харчевни и забегаловки. У широких ворот рынка теснились телеги и возы, наполненные товарами. Понукаемые надсмотрщиками, целые толпы рабов занимались разгрузкой.

- Ах, как я славно здесь кутил! — воскликнул Фабий. От нахлынувших воспоминаний, он даже зажмурился от удовольствия.

- Вы друзья не представляете, как было весело, сколько мы с друзьями выпили вина во славу Бахуса, сколько девок перелюбили…

- И денег просадили, — добавил Лоредан, усмехнувшись.

- Точно, полно просадили. Вот если бы, их все снова собрать, я наверное, дворец на Палатине смог бы купить! Но я не жалею о тех деньгах, оно того стоило.

- Как мы, все-таки добудем денег? — спросил Лоредан. — Что ты задумал?

- Я выиграю деньги, — тихо шепнул Фабий. — Тут на втором этаже рынка есть местечко, где в кости играют и "угадай".

- Игры? — вскричал Лоредан. — Да это же надувательство! Тебя обберут до нитки!

- Положитесь на меня, — усмехнулся Фабий, — все будет хорошо. На ужин нам, точно хватит.

Его уверенность немного успокоила Лоредана, но все же, он был настроен скептически. Сам он, пару раз пробовал играть в кости в Валенции, но лишь терял деньги.

Путники вошли в здание, миновали лавку, где торговали маслом, прошли мимо маленького прямоугольного водоема, в котором держали живую рыбу и по каменной спиральной лестнице поднялись на второй этаж.

Здесь тоже, в основном были торговые лавки, иногда встречались небольшие мастерские для починки обуви и одежды. Отовсюду слышался шум и гам: ссоры между продавцами и покупателями, крики зазывал, а с улицы доносилось ржание лошадей, рев мулов и верблюдов.

- А вот и винцо! — обрадовался Фабий, заприметив прилавок с амфорами.

- Может, потом выпьешь, когда выиграешь деньги? — спросил Лоредан укоризненно.

- Да я, чуть-чуть. Это мне для бодрости и вдохновения.

И он, устремился к торговцу вином, на бегу вытаскивая из под плаща мешочек с деньгами.

В это время, Нарбо с интересом оглядывал торговые ряды. Более всего, его привлекла одна ювелирная лавочка-мастерская. Он стал проситься сбегать посмотреть, но Лоредан, предчувствуя чем это может закончиться не пустил.

- Нам нельзя привлекать к себе внимания. Ты это понимаешь?

- Да я и не собирался! — воскликнул Нарбо.

- А ты уверен, что сможешь сдержаться и не стянуть что-нибудь? А если стянешь — не попасться?

В ответ на это, Нарбо лишь тяжело вздохнул. Вопрос о посещении ювелирной лавки был закрыт.

Вернулся Фабий. Лицо у него было красное, он довольно покрякивал, сразу видно, одной кружкой пройдоха не ограничился. В руке Фабий подбрасывал два медяка.

- Это откуда? — спросил Лоредан.

- Да встретил одного друга, он мне одолжил.

- А где остальные деньги? Мне помниться, у тебя было с десяток ассов и пара сестерциев.

- А… Э…Так я на них и выпил хорошего винца.

- Да на что же тогда, ты будешь играть? — взвыл Лоредан.

- Да вот на них же! — Фабий снова подбросил монетки и поймал их весьма ловко, не смотря на то, что заметно пошатывался.

Он раздвинул полы своего плаща и Лоредан увидел на его поясе какой-то мешочек, по виду кожаный. Но Фабий указал на маленький кармашек, пришитый с левой стороны на внутренней стороне полы.

— Еще пара монет осталась вот тут.

- Да как на это играть? А если, сразу проиграешь?

- Не беспокойтесь, господин Лоредан. Я же сказал, что выиграю. Пошли, лучше.

От возмущения Лоредан не знал, что еще сказать. Он только развел руками и взмолился богам об удаче. Они пошли дальше мимо торговых рядов.

Вокруг было столько разноликого люда, что казалось, будто здесь собрались представители всех наций, живущих на просторах Империи и на ее окраинах. Ливийцы и греки из Кирены ^[160] торговали выделанными бычьими шкурами, греки из Пантикапея ^[161] привезли живую рыбу в огромных бочках, выловленную в водах Понта Эвксинского ^[162]. Из Фракии привезли пряжу из шерсти горных баранов. Жители Сицилии торговали сыром, мясом, а также привезли на продажу живых свиней. Египтяне доставили из своей страны превосходную пшеницу, папирус, ткани, фигурки богов, вырезанные из слоновой кости. Хитрые чернобородые сирийцы наперебой расхваливали благовония и толпы женщин осаждали их со всех сторон. С Крита привезли дерево, более всего пригодное для строительства храмов. Из южных и восточных провинций Империи доставили экзотические фрукты, копченое мясо, орехи, финики. Жители Нумидии и Африки торговали роскошными коврами, дорогой мебелью из лимонного дерева и киноварью. Из Испании привезли знаменитую кантабрийскую ветчину и превосходные вина.

Наконец, Фабий заприметил в дальнем углу три низеньких столика, обставленных вокруг большими ящиками и бочками, так что создавалось своего рода закрытое пространство, весьма неприметный закуток, который не сразу и найдешь среди торговых рядов и лавочек. Если бы не теснящиеся там, громко шумящая толпа, Лоредан, вообще бы не взглянул в ту сторону. За двумя столиками шла игра в кости, за третьим, весьма хитрый по виду рыжеволосый тип предлагал сыграть в "угадай". Позади него, привалившись к стенке стояли пятеро мордоворотов-охранников в коротких кожаных туниках. Они же, как прекрасно знал Фабий, выбивают деньги из удачливых игроков, если тем вдруг после выигрыша вздумается уйти.

Фабий приглядывался некоторое время к игре рыжего. Жулик, а назвать его по-другому было бы трудно, ловко обдирал пустоголовых игроков и ссыпал денежки в свой кошель. Во рту у него поблескивали два золотых зуба на впалых щеках была щетина, волосы были грязные и спутанные, а рожа хитрая-прехитрая. Впрочем, Фабий тоже был не промах и Лоредан решил, что эти, двое, пожалуй, стоят друг друга. Но, подойдя к столу, Фабий придал своей физиономии самое простодушное, и даже глуповатое выражение. Эдакий деревенский простофиля. Лоредан протиснулся следом за ним и толкался позади, выглядывая, то из-за одного плеча Фабия, то из-за другого. Нарбо, он велел не подходить к столам и вообще, как-то держаться подальше и незаметнее.

- У лестницы, нас лучше жди, — сказал Лоредан. — Ни с кем не разговаривай, да капюшон пониже натяни.

Жулик между тем, зазывал прохожих еще поиграть, испытать удачу. Вокруг него теснилось человек десять-двенадцать. Все они, уже попробовали поиграть и, судя по их хмурым физиономиям, успеха не имели. Особенно зол был огромный пузатый детина с наголо бритой головой и всклоченной бородищей. Но уходить никто из проигравших не спешил, видимо им было интересно, сможет ли кто-нибудь выиграть вообще, а некоторые из них, так и вовсе собирались с духом, чтобы попробовать еще раз.

Фабий предложил рыжему молодцу сыграть. Тот мгновенно оживился.

- Ага вот здорово! Фортуна будет с вами, господин, не будь я Квинт Рыжий.

- Это точно, — кивнул Фабий.

Он выложил на столик два своих медяка.

- И все? — рожа Квинта Рыжего вытянулась.

- Для начала, — сказал Фабий, — потом, увеличим ставку.

- Ну хорошо, — рыжий не стал упираться.

Из своего кошелька Квинт выбрал, тоже два медяка и придвинул их к монетам Фабия. Затем, он демонстративно повертел пальцами белый орешек и накрыл его маленькой бронзовой чашечкой. Две, точно такие же чашечки находились справа и слева. После этого, жулик ловко и быстро стал двигать и вертеть чашечки, не отрывая их от поверхности стола и вскоре, Лоредан потерял из виду ту, под которой был спрятан орешек.

- Ну, выбирай, — сказал жулик.

Фабий внимательно осмотрел чашечки и ткнул в крайнюю справа.

- Здесь!

Рыжий поднял ее и к великому огорчению Лоредана орешка под ней не оказалось. Жулик улыбнулся во всю ширь своей пасти и сгреб все четыре медяка.

- Ставлю еще два, — сказал Фабий. Он, зачем-то, полез в свой, висящий на поясе мешочек. Лоредан хотел напомнить, что два последних медяка лежат у него кармашке сбоку, но Фабий видимо вспомнил сам.

- Ага, вот они…

Две последние монеты легли на столик.

- Послушай, если ты и их проиграешь, все пропало, — зашипел Лоредан в самое ухо Фабия.

Тот дернул плечом.

- Все будет в порядке.

- Ну, готовы, господин? — с ухмылкой спросил Квинт.

Не дожидаясь ответа, он положил рядом два медяка, а затем накрыл орех чашечкой.

- Я проверю, — сказал Фабий.

Протянув руку, он приподнял чашечку и убедился, что орешек по-прежнему под ней.

- Не доверяешь мне? — осклабился Квинт.

- Не-а, рожа твоя, не внушает доверия, — усмехнулся Фабий.

- Что рожа? — возмутился рыжий — Я честно играю.

- Врешь ты все! — прорычал лысый бородатый здоровяк, внимательно следящий за игрой. — Ты, как-то жульничаешь. Я просто не поймал тебя.

- Не пойман — не вор! — парировал Квинт.

И он, начал стремительно передвигать и кружить чашечки. Лоредан с трепетом ждал развязки. Фабий в этот раз выбрал среднюю и к удивлению Лоредана под ней оказался орех.

Рыжий, нисколько не расстроившись, придвинул четыре монеты Фабию.

- Я же говорил, господин, Фортуна вам улыбнется. Но никто, конечно, не знает, кому она будет помогать через минуту. Это игра! Итак, еще желаете поиграть?

- Играем, — кивнул Фабий и положил на стол все четыре монеты. То же, сделал и Квинт.

- Не рискуй всем, — зашептал Лоредан.

Но Фабий проигнорировал его. Орех был положен и накрыт чашечкой. Фабий проверил, там ли он и Квинт завертел чашечки. Лоредан снова потерял нужную. Фабий же, указал на ту, что была вновь посередине, и не ошибся.

- Вот, как везет господину! — воскликнул рыжий. — Кто еще обвинит меня в бесчестии?

- Посмотрим, посмотрим, — пробурчал лысый детина.

Игра была продолжена. Через двадцать минут Фабий, уже был обладателем трех десятков медных монет и двух серебряных сестерциев. Квинт приуныл. Охранники за его спиной, тоже заметно напряглись.

- Чем, вы задобрил сегодня Фортуну? Не иначе, колдовство!

- Это игра! — усмехнулся Фабий — Игра и только.

Разгневанный жулик схватил орех и отшвырнул его в сторону.

- Играем еще, — сказал Фабий.

- Согласен! — вскричал на высокой ноте рыжий и положил другой орех.

Все повторилось, только на этот раз Фабий угадал, что орех находится слева, и стал обладателем, уже полусотни монет.

Квинт, готов был рвать себе волосы от досады. Проигравшие игроки, откровенно потешались над ним и наперебой поздравляли Фабия. Рыжий решил, во чтобы то ни стало отыграться. Фабий не возражал. Ставкой были четыре десятка монет и одна из них — золотой аурес.

Вновь орех исчез под чашечкой, Фабий проверил. Квинт перемешал чашечки, и физиономия его расплылась в довольной ухмылке. Фабий внимательно наблюдал за оппонентом.

- Ну, где? — спросил, Квинт прищурившись.

Фабий вытащил руку из-под полы плаща и медленно двинул ее вдоль ряда чашечек. Толпа вокруг замерла. Все ждали, затаив дыхание.

Вдруг, рука Фабия метнулась к одной из чашечек.

- Здесь!

Квинт, не скрывая торжества, приподнял ее и тут же, улыбка медленно сползла с его физиономии. Под чашечкой оказался орех.

- Этого не может быть! — вскричал он — Я же сам…

Тут, он осекся на полуслове.

- Что ты сам? — ухмыляясь, спросил Фабий, сгребая монеты.

- Ничего, — буркнул Квинт, хмуро оглядывая ряды зрителей.

- Еще сыграем? — спросил Фабий.

- Конечно! — заорал рыжий — Ставлю сто монет!

Квинт лихорадочно положил на стол орех, накрыл его правой чашечкой, и руки его стремительно замелькали.

- Эй-эй! — вскричал Фабий — Я не проверил!

- Хватит уже проверять! — зашипел Квинт — Все видели, что я клал орех.

-Видели! — в один голос подтвердили охранники.

- Э нет, пусть проверит! — загремел лысый здоровяк.

- Да, пусть проверит! — закричали вокруг другие зрители.

Охранники, попытались было воспрепятствовать этому, но были оттеснены толпой к самой стене.

Квинт плюнул с досады и позволил Фабию проверить. Потом, проверил сам.

Затем, он быстро перемешал чашечки и застыл над ними, с ужасом следя за медленно двигающейся рукой Фабия.

- Здесь, — сказал Фабий и указал на чашечку слева.

Рыжий поднял ее и не смог сдержать дикого вопля. Орех был под ней!

- Ты его подложил! Сам подложил!

- Если я подложил, то должно быть два ореха, — спокойно сказал Фабий, с усмешкой глядя на Квинта.

Он быстро перевернул две другие чашечки. Ни под одной из них ореха не было.

- Это игра, — Фабий вновь усмехнулся — Раз взялся за такое дело, будь готов к любому исходу.

- Давай еще, — прорычал рыжий. — Ставлю два золотых, против всех, что ты выиграл.

- Три золотых, — возразил Фабий.

- Хорошо, пусть три.

- Играем, — кивнул — Фабий.

Вновь три чашечки были на столе. Рыжий выбросил орех, положил другой, проверил, потом проверил Фабий, снова проверил Квинт. Наконец, он накрыл орех чашечкой и долго-долго крутил и вертел троицу по столу, пока не вспотел.

Фабий повел руку над столом. Все вокруг затаили дыхание. На мгновение рука Фабия замерла над средней чашечкой. Потом, он прижал к ней ладонь и сказал, глядя оппоненту прямо в глаза:

- Ты, негодяй, Квинт Рыжий. Ни под одной из них ореха нет.

- Да брось, — Квинт заметно побледнел, на физиономии его появилась кривая, кислая улыбка.

- Точно говорю — нет. Может, проверим?

- Вот что, дружище, давай, я дам тебе эти золотые, и мы не будем проверять, — предложил жулик, заискивающе улыбаясь. — И прекратим игру на сегодня, а то, что-то я устал.

- Нет уж! — заорал лысый бородатый детина — Я хочу видеть! Я хочу посмотреть, где орех!

Он резко наклонился и перевернул все три чашечки. Ореха ни под одной не было.

- Ах ты негодяй! — заорал здоровяк — А ну-ка, верни мне мои деньги!

Тут стали шуметь и другие проигравшие и требовать вернуть им проигранное. Охранники, бросились, было вперед, но разозленная толпа, разросшаяся уже до трех десятков человек, оттеснила их далеко в сторону.

Фабий сгреб со стола все деньги, что там были и стал пробираться к выходу. Лоредан следовал за ним по пятам.

Квинт Рыжий смотрел на уходящего Фабия с дикой ненавистью. Вдруг, вскочив, он устремился к нему. Рука его легла на рукоять кинжала, припрятанного под коротким плащом. Но тут, перед ним появился Нарбо. Огромный негр вырос, словно из-под земли. Его тяжелая рука легла на руку жулика, не позволяя вытащить кинжал. Тот оторопел, стоял разинув рот ни в силах произнести, ни слова.

- Не надо, — глядя рыжему прямо в глаза тихим, ласковым голосом сказал Нарбо. — Заденешь кого или сам еще порежешься.

От страха, Квинт в миг присмирел. И тут его схватил сзади за шею разъяренный лысый здоровяк и бесцеремонно поволок в толпу возмущенных игроков.

- Куда это ты собрался, собака? Где мои деньги? — орал лысый Квинту в самое ухо. А со всех сторон, сжимая кулаки, подступали другие обманутые.

Кольцо разгневанных мужчин сомкнулось вокруг перепуганного, смертельно побледневшего Квинта. Не обращая на него больше внимания, троица направилась вниз по лестнице. Им не терпелось поскорее отправиться в ближайшую таверну, угоститься вином и поужинать там, как следует.

Они уже вышли с рынка и шагали по улице, как их нагнали двое из пяти охранника Квинта. Оба были запыхавшиеся, помятые и злые. Они так боялись упустить Фабия, что потеряли всякую осторожность и не обратили внимания ни на Лоредана, ни на Нарбо, видимо не разобравшись, что эти двое в одной кампании с Фабием.

- Стой! — заорал один из охранников, хватая Фабия за край пенулы. — Верни деньги!

- Еще чего, — хмыкнул Фабий и резко вырывал край плаща из руки охранника. — Я выиграл. Эти деньги мои.

- Ты не понял, дубина, — на роже другого охранника появилась кривая ухмылка, а в руке сверкнул нож. — Верни деньги и проваливай, иначе порежем тебя.

Тут, вперед шагнул Нарбо. Огромная тень от его внушительной фигуры нависла над охранниками.

- Это вы не поняли, тупоголовые, убирайтесь отсюда, или я помогу вам хорошим пинком. Обратно на ваш рынок — полетите.

Охранник, тот, что сжимал в руке нож, тихо вскрикнул и попытался пырнуть Нарбо в живот. Однако, рука его была перехвачена, железный захват стиснул запястье, а огромный кулак врезался в живот, вышибая из бандита дух. Нож выпал из пальцев и обмякшее тело сползло на мостовую, словно мешок с дерьмом. Второй, не стал испытывать удачу и обратился в бегство.

Фабий подобрал нож, разок врезал стонущему охраннику ногой под ребра и троица направилась дальше. Найти подходящий трактир не составило труда. Заказав большую амфору Фалернского, жареной баранины с бобами, телячьи сосиски и белого хлеба, Лоредан, Нарбо и Фабий славно отужинали. Нарбо, помня свой недавний печальный опыт, от вина воздержался, зато жадно набросился на еду.

Зато Лоредан и Фабий в выпивке себе не отказывали. Оба здорово захмелели и скоро, уже сидели, обнявшись, словно старые закадычные друзья. Лоредан, с трудом ворочая языком, спросил:

- Послушай, друг, объясни, как ты смог выиграть у этого Квинта? Я готов поклясться, дело тут, не только в удаче.

- Есть у меня свои способы, — улыбнулся Фабий.

- Вот тот мешочек, что у тебя на поясе, — Лоредан рассмеялся. — В нем все дело?

- В нем, — кивнул Фабий. — Краска там. Палец я макал и помечал нужную чашечку, когда проверял на месте ли орех. Потом, пальцем незаметно стирал краску и в следующий раз, снова помечал. Ну, это так, в общем… все тонкости, уж не буду рассказывать.

- Поразительно! — вскричал Лоредан.

- Ну, еще внимательность нужна и ловкость рук, — продолжил объяснять Фабий. — Один раз, этот негодяй Квинт, путая чашечки, взял да и стянул незаметно орех. Обычный прием! А я, наоборот подложил. Вот он удивился. Рожа, у него, прямо вся вытянулась.

- И в конце игры, ореха, тоже не было, — заметил Лоредан. — А ты не стал подкладывать. Почему?

- Да, надоело мне, — отмахнулся Фабий. — Захотелось, просто разоблачить этого ублюдка. Вон, как на него все накинулись. И половина его подручных в драку ввязались. А то ведь, все могли на нас наброситься.

- Пусть, бы попробовали, — проворчал Нарбо с набитым ртом. — И не таких, видали…

Они просидели в таверне до полуночи и после, пошатываясь, поддерживаемые Нарбо отправились к Фабию. Нужно было переждать еще одну ночь. Утром, Лоредан собирался покинуть Рим.

30. ДЕНЬ ИМПЕРАТОРА

Прошедшая ночь ничем не отличалась от предыдущей. Император Каракалла, его германские телохранители и друзья пьянствовали почти до рассвета. Император, даже не помнил, когда и как могучий Морфей, таки свалил его своими чарами. Проснулся же Каракалла от того, что кто-то сильно тряс его за плечо и орал в самое ухо:

- Божественный, просыпайся! Вставай божественный! Пора вставать! Скорее! Скорее же, во имя богов! Просыпайся!

С трудом разлепив веки, Каракалла увидел склонившегося над ним префекта преторианцев.

- Будь ты проклят, Оппий, — простонал император. — Убери от меня свою гнусную мавританскую рожу. И не кричи так. Моя голова сейчас лопнет.

Опеллий Макрин отступил на шаг. Император приподнялся наодном локте и окинул комнату мутным взглядом. Немного успокоился. Это были его покои и сейчас, он лежал на своем ложе в одной набедренной повязке.

- Божественный, ты забыл! На сегодня назначено заседание в Курии ^[163]. Собрался весь Сенат. Ждут только тебя. Нужно быстрее ехать!

- Заткнись, наконец, — охнул император. Ему казалось, что Макрин, даже не просто кричит, а орет через рупор. — Какой еще сенат? Какое заседание? Давно пора разогнать этих бездельников….

- Будет обсуждаться вопрос войны с германцами, финансирование строительства храмов и терм и конечно, наши восточные дела, — напомнил Опеллй Макрин.

Каракала поморщился, принял из рук одного очухавшегося телохранителей стеклянный фиал с водой и сделал большой глоток.

- Вот что, — сказал Каракалла. — Заседание подождет.

- Но все уже собрались! — вскричал Макрин.

- В такую рань? И чего им не спиться? Старые пердуны…

- Так ведь, уже скоро полдень! — вскричал Макрин.

- Я сейчас… Каракалла, вместо того чтобы встать, поудобнее улегся. — Сейчас, еще полежу немного и… и…. Хррррррррр!

- Божественный! — заорал Макрин.

Каракалла никак не прореагировал.

- Нюхательную соль сюда, — распорядился Макрин.

Телохранители, из тех, кто более-менее пришёл в себя и был хоть немного вменяем, забегали туда-сюда. Но вскоре выяснилось, что в комнате нет ни щепотки соли. Отправились, было к дворцовому лекарю, но обнаружили его упившимся до такой степени, что он мог, только невнятно мычать. Нужно было ехать в ближайшую лекарскую лавку. Но на это совсем не было времени.

Бормоча проклятия, префект претория начал мерить шагами комнату. Он, что-то обдумывал и хмурился при этом. Наконец, Макрин принял решение. Резким жестом велел приблизиться одному из телохранителей.

- Приготовить закрытую лектику и сообщи эскорту ликторов, чтобы готовились сопровождать императора. Да, и найдите одежду императора для выступления в Сенате. Живее!

Затем, он обратился к вошедшему Тиласу и двум другим германцам:

- Тащите императора вниз.

- Вниз? — удивился Тилас.

- Вниз! Что не понятно? Повезем его в Сенат! Может, свежий воздух приведет его в чувство? По дороге, император проснется и переоденется.

Через несколько минут, кряхтя и отдуваясь, двое телохранителей вынесли храпящего Каракаллу из комнаты и поволокли его вниз по лестнице. У нижней ступени уже была лектика с закрытым паланкином и ожидающими шестью крепкими рабами. Тут же находились двенадцать ликторов с фасциями и топорами. Когда императора заталкивали в лектику, появилась Юлия Домна со своей свитой.

- Что с моим сыном? — закричала она, бросаясь вперед.

- Все хорошо, — ответил Опеллий Макрин. — Он просто пьян и никак не проснется.

- Куда вы его тащите?

- В Курию.

- В Курию? Но зачем?

- На заседание Сената. Там будут обсуждаться важные вопросы. Его присутствие необходимо. Он сам, вчера требовал собрать Сенат.

- Но он сейчас не может, вы же видите! — возмутилась Юлия Домна. — Как он будет там выступать? Ты поезжай Макрин, выступи вместо…

- Это невозможно, госпожа, — перебил префект претория. — Все ждут слова императора.

- Но он ведь…

- Скоро он очнется, — заверил Макрин. — Свежий воздух приведет его в чувство, пока мы будем идти в Курию.

Юлия Домна поохала, покачала головой, но все же отступила.

- Береги его, — сказала она Опеллию Макрину. — Он теперь, у меня единственный сын.

Префект претория молча кивнул.

Каракаллу поместили в лектику, впереди встали ликторы и несколько телохранителей.

И вся процессия потянулась к восточным воротам дворца.

Дорога не отняла много времени. Курия Сената располагалась прямо за аркой Септимия Севера. В любом случае, расчет Макрина не оправдался. Каракалла так и не проснулся и даже, вроде бы, стал храпеть еще громче.

Юлиева Курия, здание, где собирался римский Сенат, было довольно скромных размеров. Фасад украшали высокие колонны, они же поддерживали треугольную двухскатную крышу. К центральному входу вела широкая лестница в три десятка ступеней. Внизу, где начиналась лестница, стояли четверо вооруженных стражников, еще двое в парадных, натертых до блеска доспехах и красных плащах, замерли перед входом в само здание.

Лектику внесли по ступеням в вестибюль. Поставили перед закрытыми бронзовыми дверями. Тут, Макрин начал усиленно будить и толкать императора.

- Проснись, величайший! Мы в Сенате!

- А… Что? — сонно забормотал император.

Он открыл глаза и зло уставился на Макрина.

- А, рожа мавританская, опять ты? Как я не проснусь, только тебя и вижу. Блевать, уже тянет. А может, я и не проснулся еще и ты мне снишься? Что за дурной сон!

- Мой долг быть все время подле тебя, Божественный, — сухо произнес Макрин.

- И где это мы? — Каракалла выглянул из лектики и недоуменно огляделся.

- В Сенате все уже собрались и ждут вас.

- Меня? — Каракалла с трудом выбрался из лектики. Раба, попытавшегося ему помочь, он в раздражении оттолкнул.

- Поди прочь, пес. О боги, как разламывается голова!

Пошатываясь, стеная и охая, император направился прямо к закрытым дверям зала.

- Божественный! — сдавленно вскрикнул Макрин, бросаясь к Каракалле.

Он ухватил его за локоть и попытался оттащить от дверей.

- Что ты вцепился в меня! — заорал Каракалла. — Отпусти!

- Тебе так нельзя! Это же Сенат! — вытаращив глаза, воскликнул Макрин.

- Чего мне нельзя? Отпусти, я сказал! Стража!

Телохранители и ликторы тупо смотрели на них, не зная, что им делать.

Тут, Каракалла оступился и начал падать, увлекая за собой префекта претория. Они с грохотом врезались в бронзовые двери, те распахнулись и Каракалла с Макрином растянулись на пороге полукруглого зала с высоким сводчатым потолком. По обеим сторонам от входа ярусами поднимались скамьи, расположенные, как в амфитеатре и предназначенные для трех сотен человек. Лишь в центре было свободное пространство и ростра ^[164] для выступления. Скамьи были заполнены людьми, в основном зрелого или преклонного возраста в белоснежных тогах, отороченных двумя пурпурными полосами — знаком сенаторского достоинства

Более двух сотен пар глаз изумленно воззрились на почти голого Каракаллу и Макрина, валявшихся в обнимку на полу. Повисла напряженная тишина. Председательствующий Сената, старейший его член Марк Ливий Агенобарб, поборник старых, строгих нравов и морали, при виде такого непотребства стал пунцовым до самой своей лысой макушки. Кроме этого, Марк Ливий был известен своей честностью, прямотой и смелостью. Он один не боялся говорить Каракалле в глаза все, что думает. Даже, было непонятно, как его не тронули во время массовых убийств, когда расправлялись со сторонниками Геты и вообще всеми неугодными.

Сойдя с трибуны Марк Левий быстро подошел к Каракалле и Макрину. Не церемонясь, он ухватил обоих за локти, выволок из зала и захлопнул двери.

- Божественный, что это за представление? — вскричал он возмущенно — Как это понимать? Оденьтесь, как приличествует императору! Первому лицу Рима и Империи! Вы в здании Сената, а не на пляже!

- А я что… Я…

Только сейчас, Каракала заметил, что кроме набедренной повязки и сандалий, на нем ничего нет.

- А я думаю, что же так холодно то! — вскричал он, делая дикие глаза и глупо улыбаясь. — Макрин, где мои одежды? Как ты допустил такое?

Слуги уже бежали к императору, чтобы облачить его в тунику, тогу и пурпур.

- Ты что же, меня голым приволок в Сенат? — рычал Каракалла в лицо Макрину. — Где была твоя голова? Или может, тебе ее отрезать?

- Ты не просыпался, а надо было спешить — оправдывался тот. — Я полагал ты придешь в себя по дороге и перед входом оденешься.

- Ты еще и пьян, Божественный! — поморщился Марк Ливий, уловив запах перегара в дыхании Каракаллы.

- Я не пьян уже… — забормотал тот, — просто, вчерашнее не выветрилось.

- Пока ты одеваешься, готовишься, я пойду — проворчал сенатор. — Прикажу немного отодвинуть трибуну от первых рядов. Поторопись, все ждут тебя.

Выступление Каракаллы и обсуждение насущных вопросов внешней и внутренней политики и других дел Империи прошло более менее гладко.

Выйдя из здания Сената, Каракалла широко зевнул.

- Ну ладно, — сказал он, — хватит на сегодня дел.

Он повернулся к Оппелию Макрину.

- Сегодня, кажется, гонки колесниц будут в Большом Цирке?

- Будут, — кивнул префект претория. — А в Колизее состоится травля зверей и преступников.

- Гонки мне интереснее, — отмахнулся Каракалла. — Эх, жаль моего брата со мной нет…

- Мой брат! — Каракалла хлопнул себя по лбу. — Едем во дворец! Быстро ко мне Тиласа и Макретиана! И этого… нового палача.

- Вара? — уточнил Макрин.

- Да его… этого огромного и волосатого урода.

Прибыв во дворец, Каракалла отправился в свои покои, где начал ожидать. Тилас — начальник дворцовой стражи и префект города Макретиан явились через час. Вошли они в сопровождении Макрина. Все расселись в креслах с высокими спинками. Каракалла окинул всех троих хмурым взглядом и спросил:

- Как продвигаются поиски моего брата?

- На территории дворца тела не обнаружено, — доложил Тилас. — Мои люди обыскали все закоулки и парки. Ничего.

- Мои люди ищут в городе, как было приказано, — сказал Макретиан.

- И как успехи?

- Ищем, — уклончиво ответил Макретиан. — Но это трудно. Никто ведь не видел вашего нового брата в лицо. К утру в городе было обнаружено пятнадцать трупов. Разумеется, я говорю только о тех, кто умер не от естественных причин и не от болезней. В основном, все обнаруженные бродяги. Есть среди них убитые, есть утопшие, двое обожрались в кабаке и умерли от этого. Из пятнадцати трое, по виду вполне приличные люди и подходят под описание.

- А негры среди погибших есть? — спросил Макрин.

- Нет, ни одного, — покачал головой префект города.

- А что с этими троими, которые, вроде бы подходят?

- Один из них стал жертвой грабителей, — начал объяснять Макретиан. — Другой был задавлен лошадью, а третий найден с перерезанным горлом, но украшения, кольца и деньги остались при нем. Видимо, стал жертвой чей-то мести. Трупы, я пока не велел сбрасывать в колодцы ^[165], их хранят в сполиарии ^[166] ближайшей гладиаторской школы.

Макретиан повернулся к Каракалле.

- Желаете взглянуть?

- Не желаю, — отмахнулся император. Пусть Макрин съездит и посмотрит.

Префект претория, было поднялся, чтобы отправиться, но тут вошел один из дворцовых стражников и доложил, что привели палача Вара.

- Подожди, — Каракалла жестом остановил Макрина. — Послушаем, что палач скажет.

Двери открылись, и в комнату ввалилась огромная волосатая туша. Палач громко жалобно скулил и размазывал по своей небритой роже слюни, сопли и слезы.

Все присутствующие были настолько поражены, что долго никто не мог произнести ни слова.

- Что это с тобой? — наконец произнес Каракалла.

- Мышка сдохла.

Снова плач. Громко и навзрыд.

Император недоуменно переглянулся со своими префектами, которые, впрочем, понимали не больше него самого.

- Какая еще мышка? — сердито спросил Оппелий Макрин. — Что ты несешь? Да ты, пьян!

- Моя мышка! Я год ее приручал. Кормил, гребешком расчесывал. И вот сегодня… Сегодня… О где же справедливость богов? За что они отняли у меня создание, которое так любило меня!

- Ну ты, успокойся, — пробормотал Каракалла, немало пораженный, тем, что у такого страшного на вид гиганта, лишь немногим больше похожим на человека чем на гориллу, оказалось такое нежное и трепетное сердце. — На вот.

Каракалла лично налил в золотую чашу немного вина из стоящей на столике ойнохойи ^[167] и протянул рыдающему взахлеб палачу.

Тот, шумно дыша и едва не давясь, залпом выпил.

- Теперь соберись и рассказывай. Ты добился правды от Публия?

- Добился, Божественный.

Палач Вар громко шмыгнул и сам налил себе еще вина.

Оппелий Макрин при этом недовольно поморщился, Каракалла же совершенно не обратил внимания на столь вопиющую наглость. Он весь подобрался.

- Что сказал этот негодяй? Он во всем признался?

Вар хотел, было что-то ответить, но Каракалла прервал его жестом.

- Нет, не говори. Идем, я сам хочу услышать признания Публия.

- Это невозможно, — замялся Вар. — Публий, он того… умер.

- Умер?! — вскричал Каракалла. — То есть как?

- Пыток не выдержал, — вздохнул Вар и налил себе из ойнохойи, уже третий раз.

Каракалла вырвал у него сосуд и отшвырнул в сторону. Тот ударился о стену и с грохотом разлетелся целым дождем керамических осколков и красными брызгами вина.

- Как это понимать?

Глаза палача Вара округлились от страха, складки подбородка затряслись.

- Отвечать! — рявкнул император.

- Я связал руки Публию веревкой, а другой конец перекинул через балку над звериной ямой. Немножко спустил Публия, чтобы волки могли доставать до его ступней…

- Не надо мне этих подробностей! — взвыл Каракалла. — Что случилось с Публием?

- Да веревка оборвалась, — палач Вар сокрушенно развел руками. — Он и упал к волкам. Ничего от несчастного не осталось, так, несколько костей.

На минуту в комнате повисла тишина.

- Так это, веревка не выдержала — пробормотал Каракалла. — А пытки тут и не при чем. Как же ты не уследил за веревкой?

- Веревка, крепкая была, — пожал Вар плечами. — Не иначе, боги распорядились судьбой несчастного Публия.

- Ну, хорошо, — протянул Каракалла. — Что успел сообщить Публий?

- Когда я молотком ломал ему пальцы, он признался, что убил вашего брата. Сбросил его, в ту же самую яму.

- О проклятие! — вскричал Каракалла. — Прямо вот так и сбросил? Живого?

- Нет, сначала заколол его мечом, а тело сбросил.

- А где же ты был? Как от тебя, все это укрылось?

- Так я и не видел, как Публий убил вашего брата. Он уже труп притащил, — начал объяснять Вар, — Тогда, я даже не знал, что это ваш новый брат. Публий сказал, что это преступник, ужасный злодей и насильник детей и его тело нужно отдать на съедение волкам, потому, как такой мерзавец не имеет права на достойные похороны. А что я мог ответить? Я же не мог возразить начальнику дворцовой стражи. Тогда, я и палачом то, еще не был назначен.

- А негр? — спросил Каракалла.

- Какой негр? — удивился Вар.

- Публий должен был притащить два тела. Второй убитый — негр.

- Нет, второго не было, — развел руками Вар.

- Странно, — пробормотал Каракалла. — Куда же негр подевался? Он был при моем брате неотлучно. Если Публий убил Лоредана, то сперва должен был расправиться с негром.

Тут в разговор, вмешался Оппелий Макрин. Подозрительно прищурившись, он спросил:

- Скажи, Вар, а ты уверен, что тело, которое принес Публий и сбросил в яму, было телом Лоредана, брата нашего повелителя?

- Так, сам Публий сказал, — растерялся палач. — При пытках признался.

- Но ты же не можешь точно знать, что так и было и Публий тебе не наврал.

Палач Вар растерянно переминался с ноги на ногу и бестолково глядел то на префекта претория, то на императора.

Наконец, Каракалла устало махнул рукой.

- Хватит об этом, очевидно, что мой брат мертв и вряд ли Публий стал бы врать, — Каракалла не без внутреннего содрогания в очередной раз оглядел палача Вара. — Особенно, когда его пытало такое вот чудовище. Публий сбросил моего несчастного брата волкам, что ж, и сам поплатился за это ужасной смертью в той же яме. Да, это похоже на месть богов. Что ж, нечестивец получил свое. Но сообщил ли он, где спрятал Сердце тигра?

- Он не прятал его, — покачал головой Вар. — Сказал, что просто выбросил его в окно на улицу, хотел досадить вам Божественный.

- Когда это случилось? — спросил Макрин.

- Да в тот же день, вернее ночь, когда Публий приволок тело.

- А в какое окно он выбросил камень?

- В третье от входа в центральный портик на восточной стороне дворца.

- Там весьма оживленная улица, — заметил Макретиан, — камень, скорее всего кто-то нашел.

- Если все это правда! — фыркнул Опеллий Макрин. — Что-то, я не верю нашему палачу.

- Почему? — удивился Каракалла.

- Да как-то вся эта история с оборвавшейся веревкой, волками, выброшенным камнем — неубедительна.

- А как же по-твоему все было на самом деле? — усмехнулся император.

- Я не знаю, я не сочинитель, мне нужны доказательства.

- Кто же тебе мешает сходить в подвалы и осмотреть яму со зверьми?

- И что я там найду? Несколько костей, принадлежащих неизвестно кому? Это не доказательства.

У тебя есть какие-нибудь доказательства? — обратился Макрин к Вару.

Палач покачал головой и беспомощно развел руками.

- Мне это уже надоело, — тяжело вздохнул Каракалла и взмахом руки показал Вару, что тот может идти. Когда палач вышел из комнаты, император сказал: — Вот что я решил: объявить награду и высшую императорскую милость тому, кто найдет и принесет мне Сердце Тигра. Этот человек, также станет моим личным другом. А поиски моего несчастного брата прекратить. В этом, уже нет смысла.

- Позвольте тогда, снять дополнительные посты на дорогах, в портах и у ворот, — сказал Макретиан. — Торговцев и путников в Рим надо пропускать свободно без досмотра, ну, кроме подозрительных конечно. А то, уже жалоб много и недовольство растет. Усиленные посты и повальный обыск всех и вся, чинит много неудобств торговле и снабжению города.

- А как же разбойники? — напомнил Тилас.

- Какие разбойники? — удивился Каракалла.

- Да два дня назад, какие-то бандиты, числом примерно в сотню напали на ремесленные мастерские, что на восточном склоне Целия. Драка была большая и погромы.

- А я и не знал! — удивился Каракалла. — Выяснили, кто это был?

- Выяснили, — коротко ответил префект Рима Макретиан.

- И кто же?

- Это не разбойники. Мастеровые схватили пятерых из нападавших и передали стражникам. На допросе выяснилось, что это рабы и принадлежат они Квинту Мелорию.

- Кто это? — Каракалла наморщил лоб, вспоминая. — Я, кажется, уже слышал это имя.

- Квинт Мелорий из сословия всадников, — ответил Макретиан. — В меру богат, хотя поговаривают, что его долги почти равны стоимости его имущества. Занимается торговлей рабами, перевозкой зерна, имеет несколько влиятельных друзей среди городских магистратов. Его отец, при вашем отце состоял на службе в должности эдила. А так, в общем-то, Квинт Мелорий, ничем особенно не примечателен.

- А зачем рабам Мелория нападать на мастеровых? — удивился Каракалла.

- Задержанные сказали, что преследовали шайку воров, а с мастеровыми сцепились случайно, по недоразумению.

- Рабы могли и соврать, — усмехнулся Оппелий Макрин. — Стражники говорили с самим Квинтом Мелорием?

- Они приезжали к нему, но самого Мелория не застали. Его управляющий сказал, что господин в отъезде и подтвердил историю задержанных. Сообщил он также, что грабеж преступникам не удался. В общем, ничего серьезного, я считаю, не случилось. Никто не был ни убит, ни ограблен. Сейчас в городе все уже спокойно. Считаю, в усиленных патрулях нет нужды.

- А воров, то тех, поймали? — спросил префект претория.

- Нет. Более того, ни задержанные рабы, ни мастеровые, толком ничего не могут пояснить про воров. Но если они и были, то рано или поздно попадутся.

- Хорошо, — кивнул Каракала. — Переводи тогда когорты вигилов на обычный режим службы. Торговцев и путников пропускайте, как обычно. Это все.

- Увы, не всё, Божественный, — сказал префект претория.

- Что ещё? — недовольно пробурчал император.

- У нас могут возникнуть серьёзные неприятности в связи с арестом Публия Фуска, Максия Галька и Тертуллиана Веноция. Особенно, двоих последних. Все они римские граждане, и вот так просто арестовать их и отдать палачу без суда и следствия, мы не имели права.

- Так, объявите их сторонниками Геты и все дела, — хмыкнул Каракалла.

- Год назад, такое бы прошло, но не сейчас, — покачал головой Опеллий Макрин. — В городе зреет недовольство. Вас, Божественный обвиняют в незаконных действиях. У Максия Галька и Тертуллиана Веноция очень много влиятельных родственников и друзей. Они приходят и задают вопросы, требуют встречи с арестованными. Требуют суда и официальных разъяснений от вас. Многие открыто призывают к неповиновению, так что я не исключаю бунтов и мятежей. А чернь, вы и сами знаете, только и ждёт малейшего повода, чтобы начать погромы.

- Что же делать? — вскричал Каракалла. — Предлагаете ввести в Рим армию?

- Ни в коем случае, — предостерёг префект Макретиан. — Год назад у вас была поддержка, потому-то многие ненавидели сторонников Геты, которые вполне могли захватить власть. Но сейчас, очень сложно найти повод для введения в город войск. Я предлагаю распустить слух, что Максий Гальк, Тертуллиан Веноций и Публий Фуск, вовсе, не какие не заговорщики, а напротив ваши самые верные сторонники. Но они погибли, став жертвами разбойников.

- Гальк и Веноций ещё живы, — заметил Оппелий Макрин. — Сейчас они в дворцовой тюрьме.

- И они, не должны выйти оттуда, — жестко произнёс Макретиан. — Об этом должен позаботиться новый палач. После, тела можно будет выбросить на какой-нибудь улице и объявить, что Гальк и Веноций стали жертвами грабителей.

- А как быть с Фуском? — спросил Макрин. — Мои люди уже разгромили его дом, забрали имущество и рабов. И многие, кто живёт по-соседству, это видели.

- От рабов надо избавиться, — ответил префект Рима.

- А от моих людей тоже? — прищурился Макрин.

- А кто отдал им приказ? — парировал Макретиан.

Префект претория не ответил, лишь многозначительно взглянул на оторопевшего Каракаллу.

- Я был в сильном гневе, — пробормотал тот. — У меня, как раз пропало Сердце тигра и голова раскалывалась от боли. И вообще, ты должен был остановить меня! — император повысил голос и ткнул пальцем в сторону Макрина. — Должен был разъяснить, во что выльется моё скоропалительное решение.

- Я не юрист, — сухо заметил префект претория. — Я лишь, выполняю приказы.

- О том, что нужно было сделать, а чего ненужно, теперь говорить поздно, — произнёс Макретиан поучительным тоном. — Я считаю, что раз уж, всё так обернулось, нужно пустить слух, что разбойники переоделись преторианцами.

- Вряд ли кто-то в это поверит, — хмыкнул Опеллий Макрин. Но он вынужден был признать, что это, пожалуй, единственный способ снять подозрения со своих подчинённых и развеять слухи о том, что в беззаконии по отношению к влиятельным и известным в Риме людям, причастно окружение императора. Насколько такие меры будут действенны, был ещё вопрос. Но попробовать стоило. К таким же выводам пришёл Каракалла.

- Устройте всё, как нужно, — сказал он тихо. — Я и все кто рядом со мной должны быть вне всяких подозрений. Подведёте меня, оба отправитесь на корм рыбам.

Когда префекты ушли, император выпил немного вина, перекусил фруктами, сыром и после велел вызвать к нему Адвента Коклетиана и других военных советников. Сегодня еще следовало обсудить военную кампанию против сарматов, появившихся на левом берегу Данубия и подготовку к походу на восток. Особенно, Каракалла интересовался возможностью создать и обучить настоящую македонскую фалангу. Он уже представлял, как подобно Александру Великому опрокинет конные орды восточных народов и вступит во владение Азией.

31. ВЫЕЗД ИЗ РИМА

Утро выдалось дождливое. Серые тучи затянули небо еще ночью, потом прошел сильный, но короткий ливень, а ближе к рассвету дождь стал моросящим. Лоредан без особого удовольствия высунулся из окна и тут же зябко поежился. Ему хотелось переждать дождь, но тот мог идти весь день, а время уже подгоняло.

Его спутники еще спали. Лоредан оглядел комнату. Взгляд его упал на стол, где в беспорядке лежали яблоки, сыр, виноград и куски жареной рыбы. Тут же стоял средних размеров кувшин с вином. Все это они купили вчера, благо денег, выигранных Фабием хватило не только на попойку в кабаке.

Молодой аристократ выпил немного вина, съел пару кусочков сыра и одно яблоко. Пока он подкреплялся, проснулся Нарбо. Негр широко зевнул, потянулся и с радостной улыбкой поприветствовал господина.

Фабий пробудился последним и сразу же, едва разлепив веки, припал к кувшину с вином. Пил жадно, шумно и судорожно глотая. Наконец, Лоредан отобрал у него кувшин.

- Ну все, хватит, знай меру.

- Голова раскалывается, — пожаловался Фабий.

- А я говорил тебе, пей только Фалернское, — усмехнулся Лоредан. — Нет же, тебе надо было, кроме этого намешать вейское, апулейское и калабрийское пойло. А потом, еще пиво германское!

Фабий на это только издал страдальческий стон и потянулся к кувшину.

- Ты уже достаточно вылакал, — сказал Лоредан. — Потерпи, сейчас все будет в порядке.

Нарбо тем временем слопал всю еду, что оставалась на столе и заявил, что он сыт, выспался и готов ехать.

- Рад за тебя, дружище, — пробормотал Фабий. — Но видят боги, справедливо будет, если сегодня ты поведешь экипаж.

Негр не возражал.

Собрав свои вещи, накинув плащи, путешественники вышли из инсулы под противный моросящий дождь. Они забрали свой экипаж и распрощавшись со Спурием, направились в сторону Капенских ворот. Народу на улицах и экипажей было немного, из торговых лавочек открыты были лишь те, что располагались на первых этажах зданий. Утренняя прохлада и дождь, весьма быстро взбодрили Фабия. При подъезде к воротам, он чувствовал себя гораздо лучше, к нему вернулась его обычная осторожность и внимательность.

Недалеко от ворот, он попросил Нарбо остановиться.

- Понаблюдаем немного, — сказал он.

Возле ворот царила обычная для этого места суета. Туда-сюда двигались телеги и возы, шли пешеходы, толпились нищие, вымаливая у всех въезжающих или покидающих город подаяние. Были еще какие-то люди, кто верхом, кто держащий лошадей под уздцы, толпились бродяги, пытающиеся за гроши продать всякую ерунду, как правило, ворованные вещи. Но Фабия, более всего интересовали стражники. Понаблюдав несколько минут, Фабий тихо произнес:

- Ну, что я говорил. Караулы уже не усиленные, а как обычно. Так что едем. Но только, — Фабий сделал знак Нарбо и Лоредану, — натяните капюшоны пониже, так, на всякий случай. И давай, я управлять буду.

Они поменялись с Нарбо местами и Фабий направил экипаж к воротам. Там произошла небольшая задержка, поскольку впереди двигались две тяжелогруженые телеги, запряженные медлительными волами. Но в остальном, путники миновали ворота благополучно.

Но если стражники оглядели троицу в колеснице, лишь мельком и без всякого интереса, то про троих невзрачных оборванцев, расположившихся неподалеку возле ворот, этого сказать было нельзя. Эти трое, вовсю, с самым пристальным вниманием разглядывали покидающих город. Ни Лоредан ни Нарбо, ни даже внимательный и пронырливый Фабий не обратили внимания на незнакомцев. Впрочем, справедливости ради, едва ли они, стали бы к ним приглядываться. Обычные с виду бродяги, таких всегда полно у городских ворот.

Один из бродяг, особенно внимательно наблюдал за путниками. Увидев здоровенного негра, которого было бы трудно не заметить, даже когда тот плотнее закутался в плащ, бродяга шепнул напарникам:

- Это они.

- Они? — встрепенулся один. — Точно? Ты не ошибся, Гротий?

- Они самые, — кивнул тот, кого назвали Гротием. — Я дрался с ними, когда эти негодяи пробрались в дом господина, а потом участвовал в погоне за ними. А этого черного циклопа, я ни с кем не спутаю.

- А они, не узнали тебя? — забеспокоился третий.

- Вряд ли. Да они, и не смотрели в нашу сторону. Вот, что, я предупрежу господина, а вы поезжайте за этими… Если где-то остановятся, один из вас пусть мчится назад, другой следит дальше. Поняли?

- Поняли, — кивнули напарники.

У бродяг, как бы странно это не выглядело, оказались неподалеку три готовые, снаряженные лошади. Гротий направился вглубь города и вскоре скрылся за углом ближайшего дома. Двое других, пропустив мимо себя пару возов и нескольких пеших путников, миновали ворота и держась на некотором расстоянии от экипажа, поехали по той же дороге.

То была знаменитая, древняя Аппиева дорога ^[168], главный тракт Италии, проходящий через всю центральную часть страны и тянущийся дальше на восток, вплоть до Брундизия ^[169].

Оставив позади Капенские ворота Лоредан, Нарбо и Фабий, правивший экипажем, в составе большого каравана торговцев и путешественников ехали на восток. Прямо за городом, Фабий купил за пару монет у какого-то бродяги потрепанный итинерарий^[170], состоящий из нескольких листков. Изучив написанное и рисунки с изображением дорог и селений Фабий сказал:

- Так, значит едем до Бовилл. Оттуда по прямой и до Ариции недалеко. Неплохое, я слышал местечко. Три озера вокруг Арицийское, Альбанское и Неми, чудная природа… Ваша Сабина хорошо устроилась.

Дождь между тем кончился, из-за туч выглянуло солнце. На проехавшей мимо четырехколесной раеде ^[171], запряженной мулами, сразу же убрали тент, впуская в повозку свет и тепло.

Настроение путников улучшилось. Хотя, оно стало бы еще лучше, если бы ехать удалось побыстрее. Но здесь, еще в пределах города, сделать это было невозможно. Впереди них тащилась большая и довольно медлительная телега, запряженная двумя огромными серыми волами. Лоредан ругался, не зная, как обогнать эту громадину. Фабий посоветовал молодому аристократу успокоиться, поскольку обгон, все равно, ничего бы не дал. Дорога на много миль вперед была забита транспортом и пешеходами, да и встречное движение, было почти столь же оживленным. Позади их квадриги, ехал легкий эсседий какой то знатной дамы и ее возница, рослый светловолосый скиф, тоже проявлял нетерпение. Ему, сыну бескрайних степных просторов, такая толкотня и запруженность на дороге были поперек горла вдвойне.

Фабий сказал, что на Аппиевой дороге, такое движение дело обычное, особенно здесь на участке тракта за Капенскими воротами и сразу за пределами города на протяжении еще нескольких миль. Но потом, мало-помалу движение оживилось. Кто-то съезжал на боковые дороги, кто-то, кого-то обгонял.

- После третьего мильного столба^[172] дорога станет, почти свободной, — заверил Фабий. — А после Нонума^[173], нам вообще, никто не будет мешать.

Время шло, их квадрига все также неспешно катила по выложенной шлифованным камнем дороге. В конце концов, выбрав подходящий момент, Фабий, все-таки обогнал телегу, что была перед ними и пристроился позади двухколесного карпентума ^[174], в котором ехал какой-то важный господин, префект или эдил. До небольшого городка Бовиллы Фабий рассчитывал добраться к обеду.

Лоредан и Нарбо тем временем, с любопытством поглядывали по сторонам. Они уже были за пределами Рима. Оживленные, многолюдные улицы города, его суета, многоэтажные дома и виллы, утопающие в садах, все это осталось позади.

Слева, далеко на горизонте теперь виднелись заснеженные вершины Аппенин, а все обширное пространство впереди, вдоль дороги было застроено мавзолеями и усыпальницами, колумбариями ^[175] и храмами. Повсюду виднелись стены и столбы, покрытые надписями, позолотой, разнообразно украшенные мозаикой и росписью. Над головой и по сторонам тянулись мощные арки акведуков. То тут, то там, виднелись входы в гипогеи ^[176] и катакомбы, где камеры для хранения урн с прахом усопших вырубались прямо в туфе. Казалось, Рим бесконечен и плавно переходит в мрачное, молчаливое царство Танатоса.

Но вот, наконец, царство мертвых осталось позади и по обеим сторонам дороги простерлась холмистая равнина, покрытая живописными островками леса, пересекаемая небольшими ручьями и речушками, берега которых утопали в зелени буковых, ивовых и дубовых рощ.

Как Фабий и говорил, дорога, понемногу становилась свободнее. Движение, только немного застопорилось, когда мимо прошагала когорта легионеров и с грохотом проехали их повозки, нагруженные личными вещами солдат, оружием и доспехами. Потом, Фабий начал подгонять лошадей и квадрига быстро и весело покатила вперед, без труда обгоняя, иногда встречающиеся телеги сельских жителей.

Ехавший впереди них карпентум, куда-то свернул, как впрочем, и следовавший за ними эсседий с нетерпеливым возницей-скифом. Теперь, шагах в ста позади них следовали рысью двое всадников. Лоредан случайно заметил их в первый раз, когда оглянулся, чтобы проводить взглядом красивую знатную аристократку, чей роскошный экипаж проследовал мимо, направляясь в сторону Рима. Потом, через некоторое время, он снова обернулся. Всадники, продолжали ехать следом, не особенно-то разгоняясь, хотя в два счета могли бы обогнать их квадригу. Но видимо, спешить им было некуда. Лоредану показалась, что эти двое следуют за ними от самого Рима. Впрочем, он не придал этому никакого значения. Мало ли кто и куда едет. Может, этим всадникам с ними по пути. А может, на следующем пересечении дорог они свернут. Он, лишь отметил странное несоответствие их потрепанной одежды и прекрасных лошадей, на которых эти бродяги восседали. Но размышлять об этом Лоредану было лень. Он наслаждался теплом, пением птиц в ветвях деревьев и свежим загородным воздухом.

Как Фабий и рассчитывал, к Бовиллам они прибыли незадолго до обеда. При въезде в городок, Лоредан еще раз оглянулся. Странные незнакомцы, все также следовали за ними. При въезде в город они перешли с рыси на шаг.

Бовиллы были древним латинским поселением. Это был тихий, спокойный провинциальный городишко, расположенный неподалеку от Альбанского озера. Дома здесь, преимущественно были одноэтажные, окруженные пышными садами и рощами.

Фабий доехал до центральной городской площади. К удивлению путников, она была заполнена народом. Похоже, здесь собрались едва ли не все жители Бовилл. Толпа шумела, время от времени слышался смех, туда-сюда шныряли вездесущие мальчишки. Лоредан решил, что сюда заехали бродячие актеры. В маленьких городках это всегда было событие, собиравшее почти все население. Фабий остановился перед зданием местной магистратуры, где было немного посвободнее. Двое всадников проследовали сюда же. Они спешились и начали вполголоса, что-то обсуждать. Впрочем, Лоредан тут же позабыл про них, поскольку внимание его полностью поглотило удивительное зрелище. Нет, вовсе не визит циркачей собрал на площади жителей, а три огромные метательные машины, вокруг которых расположилось две сотни солдат. На первый взгляд, ничего необычного в этих машинах не было, разве только то, каким образом они очутились здесь, посреди маленького провинциального городка. Но внимательно присмотревшись, Лоредан заметил в конструкции машин то, что вызывало такое оживление и смех у местных горожан.

Метательный рычаг каждой из трех машин напоминал огромную ложку. Обычно, к концу рычага крепилась большая праща для метания ядер, размером с дыню, но здесь был ковш, в котором, наверное, поместился бы камень весом в сто футов. Во всем остальном, машина ничем не отличалась от других подобных камнеметов, виденных Лореданом когда либо. Та же огромная четырехугольная станина на крепких деревянных колесах, два боковых бревна, вытесанные из дуба, поднимающиеся вверх под углом и скрепленные поперечной балкой, толстые канаты, пропущенные через отверстия и накрученные на навойни ^[177]. В общем, все как обычно, кроме этих странных ковшей посередине.

- Глядите! — вскричал Лоредан. — Видели когда-нибудь такое?

Нарбо изумленно вытаращил глаза:

- Какие огромные! Это что, за штуковины, камни швырять?

- Да я, про метательный рычаг говорю! — воскликнул Лоредан и расхохотался. — Ну прямо ложка гигантская! У Полифема ^[178], что ли отняли?

- У кого? — не понял Нарбо. — Попробовал бы у меня кто ложку отнять!

- Да, необычная конструкция, — усмехнулся Фабий. — Интересно, на какое расстояние они могут закинуть снаряд?

-Сейчас, узнаю.

Лоредан вышел из квадриги и проталкиваясь через гомонящую толпу направился к машинам. Охранявшие их солдаты были без доспехов в одних кожаных туниках, однако все были подпоясаны и на правом боку носили мечи в ножнах. Лишь центурион, старый солдат с лицом покрытым морщинами и шрамами, был облачен в посеребренный доспех и поножи, меч у него был на левом боку, кинжал на правом. Он размахивал витисом ^[179] из виноградной лозы и орал:

- Квириты, не напирайте так! Вам тут не цирк! Это военное снаряжение, руками не трогать!

Лоредан подступил ближе и обратился к центуриону:

- Уважаемый, это что за машины такие? Скорпионы?

- Онаграми их называют, — буркнул центурион.

- Как диких ослов? — удивился Лоредан. — Так они камни метают? А как далеко?

- Не знаю, — пожал плечами центурион. — Это новые машины, отвезем их в Ливию и там испытаем.

- И кто же придумал такие? — спросили из толпы.

- Да, умник один из Тибура ^[180], Сальвий Бальб, — ответил центурион. — Там же в Тибуре их и собрали. Теперь, оттащим онагры в Анциум, там, на корабль погрузим и прямиком в Ливию поплывем. Императору для войны на Востоке нужны машины, внушающие ужас. Сальвий говорит, что онагры могут камень весом в сто футов метнуть или бочку с зажигательной смесью. Высоту и угол броска можно менять.

- А зачем в Анциум их везти? — спросил подошедший к онаграм Фабий.

Экипаж он оставил заботам Нарбо.

- Отвезли бы в Рим, там и погрузили бы их на корабли. Заодно, император на этих чудищ полюбовался бы.

- От Тибура до Анциума ближе, — заметил центурион. — Думаешь легко их тащить? Наши здоровенные тягловые быки из сил выбиваются. Мы для того здесь и остановились, чтобы животные, хоть немного отдохнули. А ты говоришь, до Рима идти!

- А зачем в Ливии их испытывать? — спросил Лоредан. — В Тибуре бы и испытали.

- Так опасно там, — хмыкнул центурион. — В Лациуме ^[181] городков, вроде вашего полно. Куда не метни, в кого-нибудь попадешь. Другое дело Ливия. Пустыни повсюду, куда хочешь туда и стреляй.

- А давайте испытаем! — крикнул кто-то из толпы.

Горожанам идея понравилась. Многие начали упрашивать центуриона показать машины в действии.

- Да вы что, деревенщины тупоголовые! — вскричал центурион. — Мы вам полгорода разнесем! Вы же, на нас потом, жаловаться побежите.

Лоредан, которому идея с испытанием тоже понравилась, предложил:

- Давайте метнём не камень, а что-нибудь, не такое тяжелое, — взгляд его остановился на одном прохожем, невысоком коренастом человечке маленькие поросячьи глазки которого, воровато бегали. Тот держал на плече большой холщевый мешок, чем-то наполненный.

— Ну да, не тяжелое. Да вот, хотя бы мешок.

- Что у тебя там? — спросил центурион.

Прохожий, вдруг побледнел, сильно разволновался и замотал головой.

- Ничего там нет.

- Что-то есть, — хмыкнул центурион. — Это уж точно.

- Давай, Марцелий, давай подкинем твой мешок! — закричали люди вокруг.

Десятки рук потянулись со всех сторон.

- Эй нельзя! Пошли прочь! — завопил Марцелий.

- Ну, видите, человек против, — центурион развел руками.

- Да, ничего не против! — крикнул кто-то в толпе и вцепился обеими руками в мешок. — Давай, Марцелий, чего ты уперся, как осёл.

В конце концов, мешок был отнят у бедняги Марцелия и передан центуриону. Самого прохожего, всё ещё кричавшего и возмущающегося, толпа оттеснила в сторону. Солдаты, уже готовились к демонстрационному выстрелу. С двух сторон налегли на рычаги, закрутились бобины, натужно заскрипели канаты. Огромная ложка была оттянута назад и зафиксирована в горизонтальном положении. Центурион, даже не став развязывать мешок, бросил его в чашеобразное углубление на конце метательного рычага. Затем, гаркнул и взмахнул витисом.

- А ну расступись!

Толпа немного поддалась назад, так что вокруг метательной машины свободного места стало чуть больше. Затем, последовало несколько коротких отрывистых команд солдатам.

- Натянули! Держать ровно! Фастий, подкрути у себя пару раз! Гней, подправь угловой наклон! Да! Ещё выше! Я не хочу влепить снаряд в соседний дом! Готовься! Давай!

Центурион сделал отмашку жезлом. Деревянными молотами солдаты вышибли удерживающие распоры. Бобины начали стремительно раскручиваться в обратную сторону. Метательный рычаг подскочил, что-то со звоном ударилось о подрамник, и мешок подлетел вверх почти в вертикальном направлении.

- Ооооо!!! — пронеслось по толпе.

Мешок взмыл вверх локтей на сто, а потом, описав небольшую дугу, со страшным грохотом пробил черепичную крышу какого-то сарая. Центурион выругался и всплеснул руками.

- Ну вот! Что я говорил? Теперь на нас убытки повесят. В поле надо стрелять, а не в городе.

Но к счастью, никто по поводу продырявленной крыши придираться не стал. Напротив, толпа восторженно орала. Успокоившись, центурион сказал, обращаясь к солдатам.

- Что-то, слабовато накрутили. Фастий, сколько было оборотов?

- Пятьдесят, — ответил подчиненный.

- Надо бы семьдесят накручивать. Ну да ладно, — центурион махнул рукой. — А что это так грохнуло?

Он высмотрел в толпе Марцелия, стоявшего с перекошенной от страха физиономией.

- Так, что у тебя в мешке, то было?

Не дождавшись ответа, он приказал одному из солдат:

- Манлий, давай-ка притащи сюда этот мешок.

Солдат сбегал и вскоре вернулся, держа изодранный мешок в руках. В это же время послышался пронзительный женский крик:

- Марцелий, негодяй! Где ты, скотина? Кто-нибудь видел моего Марцелия?

Толпа расступилась, пропуская вперед женщину средних лет в руках которой была здоровенная скалка. Увидев Марцелия, который тщетно пытался спрятаться за чужими спинами, она заголосила:

- А, вот и ты! Мерзавец! Негодяй! Отвечай, куда девал?

Тут, она увидела в руках Манлия мешок и быстро выхватила его из рук оторопевшего солдата. На мостовую со звоном посыпались чашки, плошки и кувшины из позолоченной бронзы и пара сосудов из серебра. Многие были смяты и покорежены.

- Ах свинья! — на высокой ноте завизжала женщина. — Мое приданное! Продать хотел и пропить?

Марцелий начал усерднее работать локтями и таки смог вклиниться в толпу. Но люди тут же начали расступаться, так что незадачливый муженек бросился наутёк. Его разгневанная супруга, размахивая скалкой погналась за ним.

- Стой свинья! Вор! Пьяница! Ну я тебе!

Толпа надрывалась от хохота.

- Неплохо, было бы перекусить, — сказал Лоредан, решив не ждать,чем закончится все это представление. — Есть тут поблизости приличное заведение, где нас хорошенько покормят за небольшую плату?

- Не знаю, — Фабий пожал плечами. — Хотя отсюда до Рима и недалеко, в Бовиллах я никогда не бывал.

Они оглядели площадь. По углам ее возвышались огромные мраморные клумбы с цветами, тут же располагались четыре статуи главных богов римского пантеона — Юпитера, Марса, Венеры и Миневры. Посреди площади, прямо перед зданием магистратуры был сооружен фонтан, вода в который поступала из окаймлявшего с трех сторон площадь акведука. Здесь же неподалеку была гостиница, стойла для лошадей, небольшое здание местного амфитеатра, и двухэтажный, окруженный колоннадой храм с полукруглым куполом.

- Вот что, — сказал Фабий — я займусь лошадьми, а вы поищите, где можно пожрать.

Нарбо и Лоредан сошли с колесницы и пересекли площадь в северо-западном направлении, где, как им показалось, была закусочная, поскольку в той стороне к небу тянулся дымок. Оба всадника, приехавшие вместе с ними в Бовиллы спешились и ведя коней под уздцы направились в сторону гостиницы. Лоредан тут же потерял к ним всякий интерес. Зато, встречные прохожие с любопытством смотрели на прибывших.

Наконец, перед ними предстал двухэтажный трактир. Дверь была гостеприимно открыта и путники вошли.

Пивной зал здесь был небольшой, рассчитанный на два десятка посетителей. Повсюду было чисто и царил порядок, что указывало на доброго и аккуратного хозяина. Им оказался пожилой невысокий старичок, одетый просто, но опрятно. Молодые рабы, помогавшие трактирщику на кухне, были ему под стать. Двое разбавляли в широком кратере ^[182] вино: один наливая туда воду из гидрия ^[183], другой размешивал киафом ^[184]. Третий слуга хлопотал у очага.

- Приветствую вас господин, — обратился трактирщик к Лоредану. — Мое имя Марк Виллий. Что вам будет угодно?

- Мы здесь проездом, — сказал Лоредан. — Хотелось бы пообедать.

В руках трактирщика, тут же, появилась деревянная табличка, покрытая письменами. Он протянул ее Лоредану.

- Прошу, почтенный господин, вы можете выбрать, что вам понравится. Особенно, рекомендую вареную рыбу, пойманную здесь в Альбанском озере. А приправа к ней, мой особый рецепт. Думаю, вам также понравятся сосиски, запеченные на углях и подаваемые на стол в сырном соусе.

Лоредан забрал у трактирщика табличку и уселся за ближайший стол.

- Как выберу, пришлю к вам моего раба с заказом, — сказал он.

Хозяин поклонился и проследовал к массивному каменному прилавку, где на трех больших сковородах, что-то скворчало, источая приятный аромат, смесь дыма и каких-то кореньев.

Лоредан ознакомился со списком блюд и остановил свой выбор на вареных гусиных яйцах, сосисках, которые нахваливал трактирщик и жареных перепелах. Для Нарбо, он решил заказать полбяную кашу с бараниной. Разумеется, потом, негр мог доесть, то, что не доест Лоредан.

Молодой аристократ отправил Нарбо к хозяину за заказом, а сам поудобнее устроился на табурете и стал ждать. Кроме него с Нарбо в трактире было еще три посетителя. Двое пожилых торговцев, сидели в другом конце зала и были поглощены беседой, третий посетитель, одетый в потасканную пенулу молча и угрюмо потягивал вино из глиняного канфара ^[185]. Перед ним на столе стояло большое глиняное блюдо, заваленное обглоданными рыбьими костями.

В ожидании заказа, Лоредан облокотился одной рукой на стол и приготовился было скучать, но тут, в зале появилась потрясающей красоты юная девушка в коротком хитоне. Она принесла медный килик ^[186], кувшин вина, поднос с фруктами и белым хлебом. Все это, она поставила на стол и сдержанно улыбнулась Лоредану.

Пока девушка наливала вино в чашу, молодой аристократ с интересом разглядывал ее. Незнакомке было лет шестнадцать. Длинные золотистые волосы, нежный овал ее личика, огромные зеленые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, пухлые губки, взволновали Лоредана до крайности. У девушки была стройная, изящная фигурка и красивые ножки, а округлые бедра и полные груди, юной прелестницы, отчетливо проступали под плотно прилегающей тканью хитона.

- Кто ты красавица? — спросил, наконец, Лоредан. — Нимфа? Богиня?

- Увы, нет, — рассмеялась девушка. — Меня зовут Эвиса. Я дочь Марка Вилия.

- Дочь трактирщика? — удивился Лоредан. — Поистине, боги были милостивы к твоему отцу, раз подарили ему такую дочь! Готов поклясться, всякий мужчина, увидевший тебя, говорит, как ты прекрасна.

- Да, мне это часто говорят и по много раз в день, — кивнула девушка.

Поставив кувшин рядом с наполненной чашей, Эвиса прямо, без всякого смущения посмотрела на гостя.

- Ваш заказ, сейчас принесут. Что-то, еще желаете, господин?

Лоредан взял ее за руку.

- Пожалуй… Что может желать мужчина, при виде столь прекрасной девушки?

Она опять, ни сколько не смутилась, чего Лоредан никак не ожидал от юной сельчанки. Наклонившись к уху молодого аристократа, Эвиса тихо произнесла:

- Я буду ждать вас наверху, господин. Третья комната слева. Но только тихо, — девушка быстро и настороженно оглянулась, посмотрела по сторонам. — Мой отец этого не одобрит. Есть у вас деньги господин?

- Деньги? — Лоредан, слегка замешкался. — Да… да, есть.

- Прекрасно! — она отбежала и весело подмигнула ему. — Ну, так я жду.

Тут, подошел ее отец. Хмуро взглянул на дочь, потом на Лоредана и поставил на стол блюдо с едой.

- Ступай отсюда! — прикрикнул он на Эвису.

Она поспешно поднялась по лестнице на второй этаж.

- Вертихвостка, — проворчал трактирщик. — Так и крутится возле мужчин. Вам, господин, я надеюсь, она не сильно докучала?

- О! Ничуть, — улыбнулся Лоредан. — Очень милая девушка.

- Слишком, милая, — снова проворчал Марк Веллий. — Скорее бы замуж ее отдать за мясника Сульмения.

- А почему за него?

- Сульмений богат, самый важный господин на нашей улице. А за дочкой, глаз да глаз нужен. Сколько мимо всяких негодяев проезжает! Особенно эти, распутники из столицы! И каждый, так и норовит соблазнить мою невинную дочурку. Пользуются ее неопытностью. Негодяи! Мерзавцы!

- Так, она девственница? — удивился Лоредан.

- Конечно! — вскричал трактирщик. — А как иначе? Я оберегаю ее честь, ее непорочную розу! Для господина Сульмения очень важно, чтобы его супруга была чиста, как весталка.

Лоредан, на это ничего не ответил, только пожал плечами, не понимая всех этих предрассудков.

Что ж, если Эвиса и правда девственница, то будет для Сульмения и ее папаши большой сюрприз. Лоредан не собирался отказываться от своих намерений, в отношении дочки трактирщика. Тем более, она сама его пригласила. Наверное, девушку уже тяготила ее девственность.

Пока Лоредан обедал в общем зале, Нарбо перекусил, где то на кухне и появился весьма довольный.

- Вот что, Нарбо, — тихо произнес Лоредан, жестом велев негру присесть за стол, — ты тут останься, поглядывай, что и как, и дождись Фабия. Я же, поднимусь наверх.

- А зачем, господин? —

- По важному делу, — отмахнулся Лоредан. — Если трактирщик спросит, где я, скажи, ушел проверить, как там наши кони.

Он поднялся, потянулся и немного прогулялся по залу туда-сюда, при этом, внимательно следил за трактирщиком.

Улучив момент, когда тот, отвлекся на разговор с одним из слуг, Лоредан быстро устремился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Вот, он нашел нужную дверь и постучал. Эвиса открыла, быстро оглядела коридор и впустила его.

Комната была небольшой с двумя узкими окнами, основную ее часть занимало ложе, покрытое большим матрасом и сверху застеленное простыней из египетского льна с изображением резвящихся нимф и сатиров. Был еще столик, на котором стояли флакончики с духами и ларчик из слоновой кости, где женщины по обыкновению хранят косметику. Шкаф для одежды из черного дерева возвышался в углу.

- Быстрее, — прошептала Эвиса, торопливо сбрасывая с себя хитон.

Лоредан не смог сдержать восхищенного вздоха при виде ее наготы.

Горя от возбуждения, он начал было развязывать пояс, но Эвиса жестом остановила его.

- Сперва, покажите деньги, господин. Я, за просто так, не буду.

Лоредан выругался и вытряхнул на столик несколько монет.

- Маловато, — нахмурилась девушка. — Обычно, я беру, как куртизанки в столице.

Однако, деньги она сгребла и ловко сунула их под матрас.

- Ладно, давайте начнем.

Лоредан порывисто обнял Эвису и припал своим ртом к ее губам. Его мужское естество напряглось от желания. Пальцами, он чувствовал, как ее соски отвердели от возбуждения. Молодой аристократ уложил девушку на кровать и лег на нее сверху. Несколько минут он целовал и ласкал ее, потом, проник в ее горячее влажное лоно. К своему удивлению совершенно беспрепятственно!

- Так ты, не девственница?

- Конечно нет! — возмутилась она. — С чего вы взяли, что я девственница?

Лоредан разразился смехом.

- Твой отец сказал, что ты девственница и он бережет тебя для Сульмония. Хотел бы я видеть его рожу, когда он узнает, что все его старания были напрасны.

- Сульмоний противный старик, — хмыкнула Эвиса — Я перед свадьбой так и скажу, что у меня уже было много мужчин. Он откажется жениться, и я буду свободной.

- Ты не боишься навлечешь на себя гнев отца?

- И что с того? У меня есть сбережения, убегу от него в Рим.

- Почему ты не хочешь быть женой Сульмония? Ну и пусть, он старик, зато богат и влиятелен.

- Я не хочу замуж. Хочу быть свободной и жить в Риме. За деньги буду отдаваться мужчинам. Моими любовниками будут только богатые и влиятельные люди. Буду жить в свое удовольствие. Может, лет через пять выйду за муж за консула, или лучше за сенатора. А если повезет, соблазню императора. В любом случае у меня будут и деньги и власть.

Лоредан был весьма поражен циничным практицизмом столь юной девушки. Что ж, возможно, ее необыкновенная красота и решимость, помогут ей проложить дорогу к вершине общества.

- Ну ладно, мы болтать будем, или все-таки продолжим? — воскликнула Эвиса, похотливо двигая бедрами.

И они продолжили. Дочь трактирщика оказалась не только темпераментной, но и весьма развратной и искушенной в искусстве эроса. Прошло, немногим больше часа. Они сменили несколько позиций. И вот, овладевая девушкой сзади, Лоредан дошел до пика наслаждения. Эвиса быстро повернулась, опустилась на колени и подставила под брызги горячего мужского семени лицо.

- Я не уверена, но кажется, сегодня у меня опасный день, — сказала девушка, старательно растирая семя Лоредана по всему лицу, шее и грудям. — Хотя обычно, я предпочитаю, чтобы мужчина заканчивал внутрь меня, но вы сами понимаете, господин, дети мне, пока ни к чему.

Лоредан в полном блаженстве откинулся на ложе. Эвиса, тоже выглядела довольной и удовлетворенной. Впрочем, особо расслабляться ни себе, ни Лоредану она не позволила.

- Не разлеживайтесь, особо, господин, лучше одевайтесь и ступайте, а то отец, что-нибудь заподозрит.

Лоредан, было приподнялся и потянулся за своей одеждой и тут, с улицы раздался громкий шум, топот множества конских копыт и грохот колес.

32. ПОГОНЯ

Встревоженный шумом, раздавшимся с улицы, Лоредан резко вскочил. Игнорируя вопрос Эвисы, "Что случилось?", молодой аристократ бросился было к открытому окну, но в последний миг передумал и направился к тому, что было прикрыто ставнями. Осторожно, Лоредан слегка раздвинул их. Отсюда, со второго этажа открывался прекрасный вид на улицу и часть центральной площади.

Лоредан сдавленно вскрикнул, когда увидел четыре колесницы, в одной из которых были Квинт Мелорий и Тарикс, а в другой, к его немалому удивлению Публий Фуск. В двух других колесницах находились крепкие рабы, вооруженные пиками, палками, мотками веревок и железными цепями. Кроме этого, было еще человек тридцать верховых. Среди всадников Лоредан разглядел двоих, показавшихся ему знакомыми. Точно! Это они следовали за ними от самого Рима!

- Они жрали вон в том трактире! — крикнул один из шпионов. — Наверное, и сейчас там отираются!

- А лошадей оставили в конюшне, возле гостиницы, — добавил второй шпион.

- Все, давайте к трактиру! — приказал Мелорий. — А вы двое к конюшням. Захватите их лошадей!

- Проклятие! — вскричал Лоредан. Он начал поспешно одеваться.

- Да, что случилось? — спросила Эвиса.

- Нас выследили! Выследили!

Лоредан прибывал в состоянии сильнейшего страха и отчаяния. Вот вляпались! Трое против четырех десятков! Даже, невероятная сила Нарбо, едва ли поможет им в такой ситуации.

Молодой аристократ выбежал из комнаты. До его слуха донесся грохот копыт и колес по мостовой. Вся ватага, как и приказал Мелорий, направлялась в сторону трактира.

Лоредан, как угорелый сбежал по лестнице и ворвался в общий зал. Нарбо и Фабий сидели за столом. Оба закусывали, а Фабий еще и прикладывался время от времени к кувшину с вином.

- Они выследили нас!

Нарбо подпрыгнул на месте и чуть не подавился. Фабий, в этот момент собиравшийся сделать хороший глоток, так и замер с кувшином в руке.

- Кто? — наконец выдавил он, судорожно сглотнув.

- Мелорий и его люди! Там на улице их больше трех десятков! И с ними Публий Фуск! Будут здесь с минуты на минуту! Двоих Мелорий послал захватить наших лошадей!

- Проклятие! — выдохнул Фабий.

Нарбо вскочил со своего места и подхватил за один конец стоящую рядом скамью.

- Пусть приходят! Клянусь Ваал-Бабой, мне есть чем их угостить!

- Их слишком много, — покачал головой Фабий. — И. и…Нельзя позволить им захватить лошадей.

В это время, у самых дверей трактира послышался шум. Люди Мелория вот-вот должны были войти.

- Быстрее, столы ко входу! Это немного задержит их! — заорал Лоредан.

Вместе с Нарбо, он поволок один из столов к дверям. Странное поведение двоих посетителей, их нервозность, а главное их действия, немало встревожили других посетителей. Они вскочили и прижались к дальней стене, бросая испуганные, непонимающие взгляды, то на Нарбо с Лореданом, то на двери трактира. Встревоженный шумом и суетой с кухни прибежал и хозяин.

- Уважаемый, господин, что вы делаете? — спросил Марк Виллий, обращаясь к Лоредану.

- Там на улице разбойники, — сказал молодой аристократ. — Нужно возвести баррикаду! Помогай! Ты же не хочешь, чтобы они ворвались сюда?

- Я… Эээ… — трактирщик был крайне озадачен. — Вы уверены, господин? Может, это ошибка?

- А ты будешь уверен, только, когда тебе в живот всадят нож?

На это трактирщик не нашелся что ответить. Пока он соображал, Лоредан и Нарбо привалили стол к дверям.

Вовремя!

С той стороны в створки двери сильно толкнули и были видимо, очень удивлены, когда те не поддались.

- Закрыто! — послышалось с той стороны.

- Не может быть! — раздался злой, полный нетерпения голос Квинта Мелория. — В это время дня… Налягте посильнее! Сломайте, если нужно!

- Слышали? — Лоредан толкнул в бок трактирщика. — Я же говорил — разбойники.

В двери ударили, но не очень сильно. Последовала небольшая пауза. Второй удар был гораздо сильнее. Раздался треск досок.

- Эй там, прекратите! — с ноткой истерики в голосе завопил Марк Виллий.

Третьего удара не последовало. За дверями стали вполголоса переговариваться. Пользуясь этим, Лоредан и Нарбо подтащили второй стол, и их баррикада стала гораздо внушительнее.

- Откройте! — раздался из-за дверей голос Квинта Мелория.

- Зачем? — спросил трактирщик. — Уходите, мы сегодня не работаем.

За дверями снова стали совещаться. Лоредан и Нарбо, поволокли третий стол, намереваясь взгромоздить его на два других. Но не успели они этого сделать, как мощный удар сотряс двери и послышался грозный голос Публия Фуска:

- Именем Римского закона, откройте! Я префект императорской дворцовой стражи Публий Вариний Фуск! Я должен арестовать троих злоумышленников! Мне сообщили, что они скрываются в этом трактире!

- Тут никого нет! — выкрикнул трактирщик. Потом, понизив голос и дико глядя на Лоредана, он зашипел:

- Префект из Рима! Надо открыть.

- Врет, — отмахнулся Лоредан. — Бессовестно врет разбойник, да поразят его проказой боги! Что здесь делать префекту дворцовой стражи? Здесь за закон отвечает ваш магистрат из Бовилл.

Но Марк Виллий не был убежден словами Лоредана. Он, явно колебался.

- А может, это вы разбойники?

- Если бы это было так, мы бы, давно здесь всех прикончили, — сказал Лоредан.

Ухватив трактирщика за край туники, он зашептал, попутно суя в ладонь перепуганного Марка Виллия горсть мелких монет:

- Слушай, добрый квирит, помоги нам. Можно, как-то выйти отсюда незаметно? Мы, сразу же отправимся за помощью.

В это время с улицы донеслась команда Публия Фуска

- Навались!

Двери жалобно затрещали, на них давили и одновременно осыпали градом ударов. Марк Веллий с ужасом смотрел, то на посетителей, то в сторону входа. Так, продолжалось несколько секунд. Потом, трактирщик, что-то для себя явно решил.

- Там, через кухню! — воскликнул он. — Я покажу, идемте!

Такая внезапная перемена, должна была бы насторожить Лоредана. Но он, не раздумывая ни мгновения, бросился вслед за Марком Виллием. Нарбо поспешил следом. Трактирщик привел их в какую-то пыльную комнатку, похожую на кладовую. В противоположной стене виднелась маленькая дверка, заросшая многолетней паутиной. Марк Виллий указал на нее.

- Здесь выход во внутренний двор. Потом будет калитка и за ней улица.

- Спасибо! — с чувством сказал Лоредан. — Держись, добрый хозяин, стражники скоро будут здесь.

Он и Нарбо кинулись к дверке и тут же, дверь кладовой за ними захлопнулась и послышался скрежет ключа в замке. Беглецы замерли, озадаченные, в полной темноте. Потом, Лоредан, который стоял возле самой дверки, ведущий во двор, навалился на нее. Дверка не поддалась. Лоредан принялся крутить металлическую ручку, но это ни к чему не привело.

- Заманил нас! — в ярости вскричал молодой аристократ.

В подтверждении его слов, до пленников донесся голос трактирщика

- Я запер их в кладовой! Почтенный Публий Фуск, сейчас я оттащу столы от дверей и впущу вас!

- Нарбо, Фабий, ломайте дверь! — в отчаянии закричал Лоредан.

- А мы здесь одни, господин, — пробормотал Нарбо. — Фабия нет.

- Как? — опешил Лоредан. — Где же он?

За всей этой беготней и баррикадированием дверей, Лоредан и не заметил, как Фабий, куда то скрылся.

- Сбежал! Бросил нас!

- Нет, не верю, — запротестовал Нарбо. — Он не мог нас бросить! Не мог!

- Ладно, не важно, — быстро заговорил Лоредан. — Постарайся сломать эту проклятую дверь, Нарбо.

Негр обрушил на дверку мощный удар. Навалился плечом, снова ударил. С шестого удара, дверь с треском развалилась. Но к разочарованию Лоредана дневной свет, который должен был хлынуть в кладовую, не появился. Вокруг, все так же было темно. Молодой аристократ протянул руку в ту сторону, где должен был быть выход. Пальцы его наткнулись на прохладную каменную кладку. По-видимому, с другой стороны двери трактирщик пристроил какое-то дополнительное помещение.

В первое мгновение, Лоредан думал, что от отчаяния потеряет рассудок, но почти тут, же, в поисках способа спасения, голова его заработала с лихорадочной быстротой.

- Нарбо, сломай дверь! Быстрее! Попробуем прорваться!

- Но господин, я же, уже её сломал, — в недоумении протянул негр.

- Глупец! Другую дверь ломай! С другой стороны!

Нарбо на ощупь кинулся в сторону двери, через которую, они вошли сюда. И вот, она затряслась под его ударами. Эта дверь оказалась хлипче предыдущей. Она развалилась на две половинки после третьего удара и одного толчка плечом. Жмурясь от света, Лоредан и Нарбо вырвались из ловушки. Они вбежали в пивной зал в тот момент, когда трактирщик и трое других посетителей, уже, почти освободили от баррикады вход. Лоредан схватил с ближайшего стола кувшин с вином и с криком "На получай, подонок!", швырнул его в спину вероломного Марка Виллия. Кувшин с глухим стуком ударил между лопаток трактирщика и разлетелся дождем глиняных черепков. Весь облитый вином, Марк Виллий со стоном повалился на пол. Трое посетителей испуганно отскочили в стороны, а люди Квинта Меллория стали настойчиво барабанить в полуоткрытые двери, сопровождая каждый удар ругательствами и угрозами.

Лоредан с сожалением оглядел их развороченную баррикаду. Восстановить ее, не было времени.

- Наверх! — воскликнул он, бросаясь по лестнице на второй этаж.

Нарбо, с удовольствием наподдал бы еще трактирщику, но враги, вот-вот должны были ворваться и он последовал за господином.

Они ворвались в комнату Эвисы, которая, за все это время, не потрудилась даже одеться.

- Ого! — вскричала девушка, при виде огромного негра.

Тот, тоже уставился на нее.

- Помоги нам, — зашептал Лоредан. — За нами гонятся. Хотят убить!

- А кто? За что?

- Разбойники! Ну… Нет времени объяснять! Ты поможешь?

- Да как же, я могу вам помочь? — искренне удивилась Эвиса.

- Выйди, спустись вниз и скажи, что мы уже сбежали. Скажи, что нас здесь уже нет.

- А деньги? — хитро прищурилась девушка, уперев руки в бедра.

- Мы дадим тебе позже.

- Нет, сейчас, — она, даже притопнула ножкой — Хочу сейчас.

- Сейчас у нас нет! — заорал Лоредан.

- Может, мне за вас дадут деньги? — задумчиво пробормотала она.

Эвиса вдруг высунулась из окна и закричала, стоящим внизу нескольким людям Квинта Мелория:

- Вы кого ищите? Господин и его черный раб здесь!

Люди Мелория враз подняли головы. Потом, один из них кинулся ко входу в трактир, чтобы предупредить господина и бывшего префекта, что беглецы вырвались из ловушки и теперь на втором этаже..

- Ничего личного — Эвиса повернулась к Лоредану и цинично улыбнулась, — Мне просто, нужны деньги. Много денег.

- Ах ты дрянь! — Лоредан влепил Эвисе оплеуху, так что она отлетела к противоположной стене. Затем, не церемонясь и не обращая внимания на ее визг, приподнял матрас и выгреб из тайника подлой девицы деньги, сколько взяла ладонь.

- Отдай! Моё! — пронзительно заверещала дочь трактирщика и бросилась на Лоредана.

Но Нарбо схватил ее и приподнял. Она извивалась и дралась, как кошка, расцарапала негру щеку, ухитрилась ударить его в глаз и укусила за плечо. Нарбо громко пыхтел и вертя головой, старался увернуться от маленьких крепких кулачков. Не смотря на всю свою силу, огромный негр, едва справился с этой бестией. Он дотащил Эвису до входа в комнату, вытолкнул ее в коридор и поспешно захлопнул дверь.

Эвиса заорала, каким-то дурным, совершенно нечеловеческим голосом и начала барабанить в дверь. Ругалась девчонка при этом так, что покраснели бы и портовые грузчики.

Нарбо и Лоредан привалили к двери сначала шкаф, потом придвинули ложе. Из-за двери, кроме воплей взбешенной Эвисы, уже слышались другие крики и топот множества ног по ступеням. Лоредан надеялся, что сооруженная баррикада даст им немного времени. Да и совершенно голая, орущая перед дверью девчонка, наверняка задержит погоню.

Лоредан бросился к окну и выглянул наружу. Пятеро рабов Мелория остались внизу на страже. Увидев Лоредана, они подняли шум, заулюлюкали.

Молодой аристократ, стараясь игнорировать их, выбрался на узкую полоску черепицы, проложенную вдоль нижней кромки окна. Рядом с его головой пролетел камень. Это, игнорировать, уже было трудно. Следовало поторопиться.

Приподнявшись и развернувшись, Лоредан поспешно взобрался на крышу. Вслед за ним лез Нарбо. Он громко вскрикнул и зашипел от боли, когда брошенный снизу камень врезался ему в левое плечо. Негр едва не сорвался вниз. В последнюю секунду, Лоредан успел схватить Нарбо за руку и удержать его от падения. Оказавшись в относительной безопасности, беглецы затравленно огляделись. С крыши трактира можно было перебраться на крышу той самой каменной пристройки, помешавшей им бежать через кладовую, а оттуда легко перепрыгнуть на крышу соседнего дома.

В это мгновение, молодой аристократ услышал, как под напором преследователей затрещала дверь в комнату Эвисы. Одновременно с этим раздался возмущенный крик девушки

- Убери руки свинья! Чего ты меня лапаешь? Деньги у тебя есть?

- Оставьте девку! — заорал Публий Фуск. — Все ломайте дверь!

Времени оставалось мало. Лоредан кинулся в сторону пристройки. С улицы раздались крики:

- Они на крыше! На крышу выбрались!

Беглецы одним прыжком перескочили на крышу пристройки и с нее сиганули на крышу соседнего дома. Преследователям же, тем кто караулил на улице, чтобы не потерять беглецов из виду, пришлось бегом огибать весь трактир.

С крыши соседнего с трактиром дома, беглецы перепрыгнули на следующую. Это был двухэтажный особняк, по стенам которого, тут и там вверх тянулись виноградные лозы. Цепляясь за одну из них, Лоредан спустился чуть ниже крыши. Увидев открытое окно, он тут же, ловко юркнул в него. Нарбо, старался не отстать от господина, хотя у окна произошла заминка. Огромный негр с трудом протиснулся в оконный проем, едва не застряв в нем.

Они очутились в небольшой каморке, по стенам которой сверху вниз тянулись толстые глиняные трубы. Внутри труб шумела вода. Нарбо обнаружил в полу прямоугольный люк. Откинув бронзовую крышку, беглецы увидели ведущую вниз лестницу. Быстро спустились и оказались в узком, заполненном паром коридоре, по стенам которого также проходили трубы, от которых исходил сильный жар. Выход отсюда был только один и располагался он в конце коридора за маленькой дверкой. Беглецы кинулись туда. К счастью, дверка оказалась не заперта. Они выскочили в довольно обширное помещение, в котором Лоредан, тут же признал купальню.

Здесь, посреди зала располагался прямоугольный бассейн, откуда из труб поступала горячая и холодная вода, смешиваясь в приятных для тела пропорциях. В бассейне сидела невероятно толстая, просто нереально огромная женщина. Из-за слабого освещения определить ее возраст было невозможно. Она звучно шлепала по воде громадными грудями и время от времени громко пукала, отчего вода вокруг нее вскипала пузырями.

- Ого! Вот это да! — вскричал Нарбо. — Клянусь Ваал-Бабой таких толстух я еще не видел!

Услышав незнакомый голос, женщина от неожиданности вздрогнула и оглянулась. Глаза ее округлились от страха. Лоредан, Нарбо и незнакомка остолбенело, пялились друг на друга пару секунд, потом, толстуха вдруг открыла рот и начала пронзительно визжать. И визжала не переставая, ни на мгновение не переводя дыхания. Этот ужасающий звук сводил с ума, он вверг беглецов в самую настоящую панику.

Они поспешили убраться из купальни. На выходе едва не столкнулись с каким-то маленьким щуплым старикашкой в одной набедренной повязке, но вооруженным длинным кинжалом.

- Дорогая, я бегу! Кто напал на тебя? Я покажу этим негодяям!

Увидев Лоредана и Нарбо, старый сморчок храбро кинулся на них.

- Кто вы такие? Решили обесчестить мою жену? Свиньи!

Старикашка сделал выпад, желая поразить более рослого злоумышленника. Негр без особого труда перехватил тощую руку, потом, подхватил нападающего, приподнял и без всяких церемоний закинул его в бассейн к визжащей супруге. Лоредан тем временем, ринулся вперед, желая поскорее оказаться на улице. Хотя, это могло стать и ошибкой. Возможно, следовало затаиться. Но здесь, они уже всех переполошили, так что искать убежище следовало в другом месте. Пересекать весь особняк молодой аристократ не решился, тем более из разных комнат и перистиля уже раздавались встревоженные голоса слуг и рабов. Он и Нарбо пробежали узкими боковыми комнатками, служащие потребностям купальни и водоснабжения особняка.

Вот, наконец, беглецы выскочили на улицу и начали озираться. Первое, что они увидели это телегу с высокими бортами, груженую амфорами, кувшинами и корзинами. Запряжены в нее были две пары длинноухих мулов. Возница — маленький упитанный человечек с удивлением таращился на беглецов.

- Скорее! — заорал Лоредан — Забирайся!

И он первым, перемахнув через борт, заскочил в телегу.

- Эй! Эй, что это значит? — начал возмущаться возница.

Он, поднял было руку с кнутом, чтобы угостить наглеца, но тут вмешался Нарбо. Он вырвал у ошеломленного возницы кнут, его самого скинул на дорогу и занял освободившееся место. Беглецы завладели экипажем, как раз вовремя. Из-за угла соседнего дома выскочили преследователи. Сначала один, потом, еще двое. Первый из них вздумал забраться в телегу, зацепился обеими руками за борт, но получил от Лоредана по пальцам и свалился под ноги своих товарищей. Нарбо гикнул, щелкнул кнутом, но мулы, как это часто бывает, заупрямились в самое неподходящее время. Негр понял, что есть лишь один способ заставить двигаться этих тварей. Поплевав на кончик ремня, он размахнулся и влепил второму упряжному слева под самый хвост. Животное издало короткий всхрап и встало на дыбы. Нарбо размахнулся и отправил тот же «гостинец» его соседу. Мулы, ошалев от боли рванули вперед.

Улица здесь тянулась прямо шагов на сто, потом делала плавный поворот. Телега уже заворачивала, когда Лоредан увидел, как из дома, из которого они только что выбежали, завернутая в покрывало выскочила та самая толстуха, которую они с Нарбо напугали в бассейне. Она потрясала руками и громко вопила на всю улицу. Трое людей Мелория на свою беду оказались на пути этой орущей жирной туши. Столкновение опрокинуло всю троицу. Не удержалась на ногах и толстуха. Все они кубарем, громко вопя, покатились по дороге.

Но радоваться беглецам не пришлось. До слуха Лоредана донесся стук копыт. Из-за поворота вот-вот должны были показаться преследователи верхом.

Как только они появились, Лоредан схватил одну из амфор и швырнул ее в противников. Но от волнения молодой аристократ не рассчитал расстояние. Амфора не долетела до них нескольких шагов, грохнулась о мостовую и разлетелась водопадом осколков. По дороге растеклась огромная лужа оливкового масла. Внезапно возникшее на пути препятствие задержало погоню, но не надолго, лишь на то время, которое понадобилось преследователям, чтобы объехать лужу.

Нарбо гикал и подгонял мулов, хотя животные и так бежали с предельно возможной для них скоростью.

Лоредан швырнул еще одну амфору и следом запустил кувшин с творогом. Это вновь, заставило первых двух всадников отвернуть в сторону. Но Лоредан понимал, что их в любой момент снова догонят. Число верховых увеличилось, появились и колесницы. Как бы сильны и выносливы не были мулы, оторваться от длинноногих коней им не удастся. Оставалось лишь надеяться на выносливость мулов и на то, что кони преследователей выдохнуться быстрее. Кроме этого, в телеге было еще немало амфор, кувшинов и корзин. Используя все это как метательные снаряды, Лоредан рассчитывал не подпускать преследователей близко.

Всадники приближались. Четверо, по двое с каждой стороны. Трое были вооружены пиками, у четвертого в руке была увесистая палица.

Лоредан подпустил одного из преследователей слева поближе и швырнул очередной кувшин, целясь на этот раз не под ноги коню, а в самого всадника. Тот, видимо, подобного не ожидал. Ударившись о голову преследователя, кувшин вдребезги разбился. Всадник, взмахнув руками, рухнул с коня в придорожную канаву.

Трое других были теперь на стороже. А позади, уже нагоняли все четыре колесницы и еще дюжина всадников.

Один из ближайших преследователей, тот, что был вооружен палицей, вырвался вперед справа. Свое оружие он прицепил к поясу, зато теперь в его руке появилась толстая волосяная веревка. Он начал раскручивать ее над головой и похоже нацелился на Нарбо. Негр, недолго думая ударил преследователя кнутом. На свою беду, тот, не учел длину кнута и получил, как следует, прямо поперек рожи. Коротко вскрикнув, противник свалился с лошади.

Но новые враги приближались. Лоредан с тревогой наблюдал, как их нагоняют колесницы. Двое рабов, в первой из них, были вооружены луками. Это, уже, было опасно.

Лоредан начал швырять кувшины и амфоры снова на дорогу, с таким рассчётом, чтобы масло залило ее на всю ширину. Всадники свернули в стороны и продолжили преследование, мчась вдоль придорожных канав слева и справа. Обогнув опасное место, они снова выехали на тракт. Немного отстали, конечно, но Лоредан понимал, что они, вот-вот их нагонят.

А вот колесницам пришлось несладко. Первая из них влетела в месиво, образовавшееся из масла и творога, заскользила и ее резко развернуло. Вторая наскочила на нее, задев колесом и перевернулась на бок. Трое рабов выпали из колесницы и с дикими воплями покатились в придорожную канаву. Перепуганные лошади встали на дыбы и после, рванув вперед, протащили пустую коляску еще шагов десять или пятнадцать… Третья колесница, где были сам Квинт Мелорий и Тарикс, резко затормозила перед внезапно образовавшимся затором. А за ней встала и четвертая, в которой возницей был Публий Фуск.

Примерно на такой результат Лоредан и рассчитывал. Самое главное, лучники им, теперь не угрожали.

Мелорий, сыпля проклятиями, приказал объехать затор. Это отняло несколько минут. Его всадники и беглецы вырвались далеко вперед.

Пока три оставшиеся колесницы выбирались на дорогу, чтобы продолжить преследование, верховые, почти нагнали беглецов.

Бовиллы, уже давно остались позади. Дорога вела вперед через поросшие лесом холмы, что располагались между Альбанским и Латурнским озерами. Вот справа от дороги появилась огромная роскошная вилла. Кому она принадлежала, Лоредан не знал. У него мелькнула мысль запросить там помощи, но Нарбо так гнал телегу, что они проскочили это место в мгновение ока. Да и стали бы им там помогать? То, было ведомо, лишь богам.

Вскоре, беглецы достигли места, где к основной дороге примыкала еще одна, ведущая на юго-запад. По ней, поднимая пыль мчалась квадрига, показавшаяся Нарбо очень знакомой. Приглядевшись, он радостно вскрикнул, увидев, что возницей был Фабий. Тот, что-то орал и отчаянно жестикулировал.

- Фабий, господин! — вскричал Нарбо. — Он не бросил нас! Я знал, что он не оставит нас в беде!

- Что он делает? — спросил Лоредан, не смея при этом оглянуться, поскольку следил за преследователями.

- Кричит что-то… Не понимаю.

Пока Нарбо пытался осмыслить действия Фабия, он немного отвлекся и дернул поводья, направив телегу на боковую дорогу. Ополоумевшие мулы неслись с такой скоростью, что сразу остановить их не получилось бы, да и разворачиваться, в любом случае уже было невозможно. Погоня дышала им в затылки. Нарбо вскрикнул от досады. Он потерял Фабия из виду и был вынужден просто гнать вперед.

- Ты куда свернул? — воскликнул Лоредан. — Ариция разве в этой стороне? Мне казалось нам надо прямо по Апиевой дороге!

- Не знаю, господин, куда я повернул, — выдохнул Нарбо. — Лишь бы удрать сейчас!

С этим было трудно поспорить. Лоредан вынужден был вновь обратить внимание на преследователей.

Один из всадников, длинноволосый скиф раскручивал над головой веревку с петлей на конце. Помня о печальном опыте товарища, он держался вне досягаемости кнута Нарбо.

Вот, преследователь, наконец, метнул веревку, да так ловко, что с первого раза петля захлестнула шею и левую руку негра. На лице скифа появилась торжествующая ухмылка. Но радоваться ему долго не пришлось. Он не учел невероятную силу Нарбо. Тот, продолжая управлять повозкой, просто перехватил рукой обвившую его веревку и дернул. Всадник издал вопль удивления и ужаса. Его, просто сдернули с лошади, как выдергивают морковку с грядки. Грохнувшись на дорогу, скиф взвыл от боли и волочился вслед за телегой, пока, наконец, не выпустил веревку. После, он с трудом сел, весь перепачканный пылью, ободранный, покрытый ушибами и кровоподтеками. При приближении колесниц, ему пришлось убраться с дороги со всей возможной для него прытью.

Теперь, с двух сторон приближались четверо верховых. Все раскручивали веревки. Их целью по-прежнему был возница.

Всадники полагали, что у Лоредана не хватит сил и времени, чтобы забросать кувшинами всех. Он и вправду, уже весь запыхался. Но в телеге были еще и корзины с яблоками. Швырять их, не требовало столько сил, как большие тяжелые амфоры. Лоредан открыл первую из корзин и с энтузиазмом принялся за дело. Досталось всем четверым. Конечно, яблоко не амфора и не кувшин, но получить на скаку по морде плодом, размером с кулак никому не улыбалось.

Всадники, яростно ругаясь, чуть поотстали.

Телега с беглецами с грохотом перевалила через очередной холм и миновала развилку, где к основной дороге с северо-востока, изгибаясь дугой, примыкала еще одна, а по другую сторону раскинулось озеро. Нарбо не стал сворачивать на этот боковой тракт, поскольку поворот оказался бы слишком крутым и чтобы не опрокинуть телегу, пришлось бы замедлять скорость. Кроме того, еще неизвестно, куда бы эта дорога привела, в любом случае, мчаться пришлось бы в обратном направлении. Ни он, ни Лоредан не знали эту местность. Заблудиться среди всех этих холмов и озер, которыми так богат Лациум, да еще с погоней на хвосте означало подписать себе смертный приговор. Поэтому, Нарбо просто гнал и гнал мулов вперед, полагаясь лишь на благосклонность Фортуны и милость Ваал-Бабы.

Люди Квинта Мелория, между тем, снова начали приближаться. Теперь, уже шестеро по трое с каждой стороны. И трое настигали беглецов со стороны заднего бортика телеги. Лоредан швырял в них яблоками, сколько мог, кинул даже пару кувшинов. Но, как преследователи и рассчитывали, он совсем выбился из сил.

Вот, трое справа приблизились. Двое из них, крепкие приземистые капподакицы, вдруг стремительно спрыгнули в телегу. Но Лоредан разгадал их план. Едва противники очутились в телеге, он кинулся к месту возницы.

- Нарбо, давай мне поводья! И разберись с этим…

Негр обернулся и поняв в чем дело, тут же поменялся с господином местами.

И вовремя! Капподакийцы собирались, было наброситься на уставшего, взмокшего от пота Лоредана, но их встретил огромный негр. Нарбо, тут же вышвырнул непрошенных гостей прочь. В это время в телегу запрыгнули еще двое: крепкий мускулистый галл и черноглазый сириец, ловкий и юркий, как ящерица. Он намертво вцепился негру в шею, буквально повиснув на противнике. Пока Нарбо орал и пытался сбросить его, галл наносил негру удары кулаками, а в это время в телегу забрались еще двое. Они дружно кинулись на негра. Будь у Нарбо больше места для маневра, он справился бы с ними, но теснота телеги сыграла с ним злую шутку. На помощь пришел Лоредан. Молодой аристократ обернулся и огрел одного из нападавших кнутом поперек спины. Тот взвизгнул и вывалился через борт телеги на дорогу.

Но это все, чем Лоредан смог мог помочь Нарбо, поскольку на него самого нацелился один из всадников, размахивающий веревкой. Молодому аристократу пришлось следить за ним в оба.

Бешеная гонка продолжалась. Вокруг мелькали возвышенности и неглубокие, поросшие кустарником овраги, дубовые рощи и маленькие, заросшие травой болотца. На пологих склонах отдаленных холмов белели отары овец, а еще дальше сверкали под лучами солнца заснеженные вершины Апенин. Но любоваться всей этой красотой ни у кого не было времени. В телеге продолжалась ожесточенная борьба. Наконец, Нарбо изловчился и сумел схватить двоих противников за шеи. Случилось это, когда телега пронеслась по деревянному мосту, перекинутому через небольшую речушку. Из-за встряски при въезде на мост, один из противников негра потерял равновесие и Нарбо этим воспользовался. Он тут же столкнул лбами людей Мелория и вышвырнул на обочину дороги, как раз прямо за мостом. Галлу, негр нанес удар в подбородок и тот, клацнув зубами, вывалился из телеги, проломив задний бортик. Он упал прямо посреди дороги. Первая из преследовавших колесниц, едва не переехала, орущего от ужаса беднягу. В последний момент возница успел отвернуть в сторону. Взмыленные кони встали на дыбы, а коляска по инерции проехала вперед и застыла поперек дороги, едва не задев галла.

- Убирайся! — завизжал возница. — Прочь, тупица!

- Вперед! Двигай! — вопил Тарикс, тоже, вынужденный резко остановить лошадей.

Первый возничий, едва галл спрыгнул в канаву, начал нахлестывать лошадей и разворачивать коляску. Квинт Мелорий, громко орал и ругался, взбешенный очередной задержкой. Пока колесницы готовились продолжить погоню, мимо промчались остальные всадники, еще шестнадцать человек. Некоторые из них были вооружены короткими метательными копьями.

- Убейте их мулов! — крикнул Мелорий. — И негра тоже убейте! Его господина взять живым!

До Нарбо донесся этот приказ, и он начал лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что защитит его от копий. Как сохранить в живых мулов, он даже не представлял.

- Господин! — крикнул он, хватая ртом воздух.

Лоредан на мгновение обернулся и тут же снова стал смотреть вперед. Не хватало еще налететь на кого-нибудь или съехать с дороги в канаву. Тогда, им точно конец.

- У них копья! — крикнул Нарбо. — Хотят мулов прикончить и меня!

- Там в углу за корзинами есть бочка! — не оборачиваясь, крикнул Лоредан.

Нарбо отшвырнул корзины, некоторые из которых уже были пусты и действительно, увидел бочонок в самом углу телеги. Но он показался Нарбо маловатым, да и наполнен был почти до самого верха соленой рыбой.

- Господин, я не влезу в него!

- Глупец! — выругался Лоредан. — Крышку от бочки используй, как щит!

- А, понял! — обрадовался негр.

Первый из вооруженных копьями всадников приблизился. Вот, он, чуть приподнялся и метнул копье в Нарбо. Негр выставил перед собой крышку, но она не понадобилась, поскольку копье пролетело мимо. У всадника было еще одно. Сплюнув с досады за первый промах, он метнул второе копье во второго слева мула. И опять промахнулся, сопроводив свою неудачу злобным рыком.

- Теперь моя очередь! — злорадно завопил Нарбо и швырнул в противника яблоко.

Его бросок, значительно отличался по силе от броска Лоредана. Яблоко врезалось ошеломленному всаднику прямо в лицо, разлетелось ошметками, а сам неудачливый копьеметатель свалился с коня.

Позади остался еще один мост и еще одна речушка. Холмы тоже кончились, теперь, вокруг простирались равнины, много низин и участков, затопленных болотами. Впереди показалось какое-то селение. Лоредан лихорадочно размышлял, можно ли там запросить помощь. Городок был мал, вряд ли там есть стражники или вообще какой-нибудь магистрат, следящий за порядком. Это было обычное сельское поселение, жителям которого вряд ли есть дело до чужих неприятностей. Рассчитывать на то, что кто-то вступится за беглецов было глупо. Кому-либо, что-то объяснять, времени не было. Лоредан решил неостанавливаться и миновать городок, не снижая скорости. Что делать дальше, он не знал, у него не было никакого четкого плана. Им нужно было в Арицию. Там Сабина Агилла несомненно укрыла бы их. Но где теперь искать этот город? Судя по всему, с тех пор, как Нарбо свернул с Апиевой дороги, Ариция осталась далеко в стороне. А их гнали и гнали вперед, как затравленных зайцев и чем все кончится, было ведомо лишь богам. Чтобы понять, где они и куда лучше отправиться, следовало, хотя бы ненадолго оторваться от погони. Но как это сделать? Да, преследователи иногда отставали, но ни настолько, чтобы упустить беглецов из виду. Направление, в котором находился Рим, молодой аристократ знал, но вернуться в столицу, было сейчас, едва ли возможно. На это требовалось много времени, а их мулы, уже порядком вымотались от этой безумной гонки. Утешало лишь то, что лошади преследователей устали еще сильнее. Они тяжело храпели и были все в мыле. Может, в конце концов, погоня отстанет? Пожалуй, лишь на это и приходилось рассчитывать.

Беглецы, уже почти достигли крайних домов, как вдруг впереди показались две большие повозки, запряженные волами. Направляясь из селения, они двигались на встречу, по другой стороне тракта. Первая, двигалась крайне медленно и была нагружена огромными амфорами, в которых обычно перевозят зерно. Во второй лежали необструганные доски и вязанки ивовых прутьев.

Беглецы могли бы благополучно проскочить мимо, но на беду, при выезде из городка, вознице второй повозки взбрело в голову, пойти на обгон первого воза.

Лоредан разразился бранью, когда понял, что разминуться не удастся.

- С дороги! — заорал он.

Но возница, толстомордый здоровяк с тяжелым упрямым лбом, нависающим над маленькими тупыми глазками, напротив стал подгонять волов, рассчитывая, по-видимому, успеть обогнать первую повозку и пристроиться впереди нее. Расчет его не оправдался. Телега с беглецами и повозка, таки, уперлись друг в друга. Мулы, тут же начали шумно обнюхивать волов.

- Прочь с дороги! — снова заорал Лоредан. — Убирайся, ты, тупоголовый!

- Сам убирайся! — побагровев до самых ушей и лысой макушки, выпалил возница.

Лоредан угрожающе поднял над головой кнут, но кнут возницы, оказался столь, же длинным и толстым и по тому, как он щелкнул им, обращался с ним толстомордый мастерски.

Лоредан в панике оглянулся. Первые из преследователей, уже приблизились. Правда, повозка с амфорами им мешала подступиться вплотную, но как только она удалиться на несколько шагов, враги смогут атаковать беглецов с трех сторон.

Прибывая в отчаянии и ярости, Лоредан выпрыгнул из телеги. Он решил бежать в город. А там будь, что будет. Он не сдастся так просто. Пусть, Мелорий со своими подонками попробует схватить его прямо на улице среди бела дня!

Нарбо, выскочил из телеги вслед за господином. Вдвоем, они кинулись бежать и быстро скрылись за углом ближайшего дома. Позади раздался хор возмущенных и вместе с тем изумленных голосов. Преследователи не ожидали от беглецов такого хода. Громко ругался и толстомордый возница.

- Негодяи! Телегу оставили! Кто уберет ее с моего пути?

Подъехавший Мелорий кричал, чтобы рабы продолжали погоню. Но на дороге образовался затор, ни верховые, ни колесницы не могли проехать. Мелорий обрушился на толстомордого возницу, который пытался объехать телегу, но теперь, уперся в колесницу.

- Ты, мешок с дерьмом! Прочь с дороги!

- Сами убирайтесь! — заорал возница.

- Я приказал тебе, свинья! — завизжал Мелорий. — Сказать тебе кто я? Ты, вонючая харя плебейская!

- А мне плевать! — толстомордый угрожающе взмахнул кнутом. — Я не уступлю! Будь ты хоть сам император — не уступлю!

- Убрать его! — Мелорий, аж подскочил. — Убрать скотину!

Шестеро спешившихся рабов со всех сторон набросились на толстомордого. Он успел один раз хлестнуть кнутом, но его стащили с повозки и швырнули в канаву. Один из рабов занял его место и начал разворачивать повозку, чтобы освободить путь. Толстомордый вылез из канавы и с яростным криком кинулся к колеснице, где был Мелорий. Тарикс ударил его кнутом по лицу. Возница вскрикнул и упал. Двое людей Мелория снова столкнули его в канаву. Возница первой телеги еще не успел отъехать далеко. Остановившись на обочине, он начал громко возмущаться.

— Что вы делаете? — кричал он. — По какому праву? Разбойники!

- Не суйся не в свое дело, — пригрозил ему Публий Фуск. — Поезжай вперед, а не то и тебе достанется.

Видя численное превосходство незнакомцев и их сильнейшую злость, возница решил не искушать судьбу. Он начал подгонять своих волов, и повозка довольно резво покатила по дороге.

В это же время вдалеке показалась, бешено мчащаяся квадрига. Возница, ею управляющий, похоже, не собирался останавливаться.

- Дорогу императорскому курьеру! Дорогу! — орал он, вертя над головой кнутом.

- К обочине! — рявкнул Публий, скорее повинуясь привычке, нежели разуму.

Люди Мелория спешно расступились. Телегу, толстомордого уже убрали с пути, так что квадрига, запряженная четверкой белых коней, проскочила беспрепятственно. В этот момент изумленный Тарикс вскрикнул:

- Да это же…

Мелорий, тоже узнал и квадригу и возницу. Это был человек Лоредана, тот самый, что сопровождал его с той самой ночи, когда Лоредан и его негр в наглую вломились в дом Мелория.

- Догнать! — рявкнул Мелорий. — Не упустите его!

Но пока всадники снова вскочили на коней, пока возницы разогнали колесницы, квадрига скрылась за углом того же дому, куда несколько минут назад убежали Лоредан и Нарбо.

Фабий нагнал беглецов довольно быстро, они не успели найти убежище и просто бежали по улице, тяжело дыша от усталости. Прохожие с изумлением смотрели на них, а после поворачивали головы в сторону шума, нарастающего с противоположной стороны улицы.

Грохот квадриги не заставил беглецов обернуться, они побежали еще быстрее, уверенные, что враги вот-вот их настигнут. Лоредан едва не падал от страшной усталости, но отчаяние придавало ему сил.

- Остановитесь, во имя богов! — заорал Фабий. — Стойте! Это я! Стойте же!

- Фабий! — радостно воскликнул Нарбо.

Он, тут же сменил направление бега и отпрыгнул к правой стороне улицы, чтобы не попасть под колеса, поскольку Фабий не мог бы сразу остановить разогнавшихся коней. Лоредан по инерции пробежал немного вперед и тоже остановился, хрипя, кашляя и жадно хватая ртом воздух.

- Быстрее ко мне! — крикнул Фабий. — Нет ни минуты! Они сейчас будут здесь!

Едва Лоредан и Нарбо забрались в квадригу, в конце улицы появились первые из преследователей.

Фабий гикнул и погнал коней вперед. Вскоре, городок остался позади. Дорога вела на юго-восток. Преследователи немного отстали, но все также упорно мчались следом. Расстояние между ними и беглецами не сокращалось, но и оторваться от погони, тоже не получалось.

- Куда вы свернули? — заорал вдруг Фабий. — Нарбо, разве ты не видел меня недалеко от пересечения дорог?

- Видел, — кивнул негр.

- Так почему ты не свернул на ту дорогу, где был я, а погнал по другой? Та дорога вела в Ариций! Мы были почти на месте!

- Да я то, откуда знал? — негр развел руками. — Мне незнакомы эти места. А что ты там кричал, я не слышал и жестов твоих не понял.

- Проклятие Юпитера, мы были в шаге от спасения и упустили эту возможность! — в ярости взвыл Лоредан. — Что же теперь делать?

- Теперь, вернуться тем же путем не удастся, — ответил Фабий. — Пока они прямо за нами, ни скроешься.

- А куда эта дорога ведет?

- Полагаю в Анциум, если верить карте.

Фабий вытащил из-за пазухи купленную им возле Квиминальских ворот карту-путеводитель и сунул ее Лоредану.

Тот, держась одной рукой за боковой поручень, принял кусок пергамента и посмотрел на карту, изображавшую Лациум, с отметками всех рек, дорог, селений, мостов, придорожных гостиниц и почтовых станций.

- Анциум портовый город? — спросил он через минуту.

- Да, там большой порт, — кивнул Фабий. — Его построили еще при Нероне^[187].

- Что ж, хорошо, — Лоредан улыбнулся. — Это даже лучше, чем ехать в Арицию. В порту мы сядем на корабль, идущий в Александрию. Мы все равно туда собирались.

- Вы может быть, но не я, — возмутился Фабий. — Нужно придумать, как попасть в Арицию, к вашей покровительнице.

- В любом случае, мы сейчас можем гнать только вперед, — сказал Лоредан. — Доберемся до Анциума, а там посмотрим. Может быть, удастся затеряться в городе. Да помогут нам боги!

33. АНЦИУМ^[188]

Беглецы и их преследователи ворвались в Анциум, словно вихрь. Это был веселый шумный городок, славившийся прекрасным климатом, своими морскими пляжами и множеством роскошных вилл, где часто любили бывать римские аристократы, устающие от суеты больших городов.

Сразу на въезде в Анциум беглецам крупно повезло. Они проскочили через перекресток, а преследователи вынуждены были остановиться, так как по улице в это время маршировала колонна легионеров при полном вооружении и в доспехах. Возглавлял их огромный центурион, человек поистине исполинских размеров и скорее всего невероятной силы. Пластинчатый доспех, бывший на нем, изготовлен был по индивидуальному заказу, как и шлем, и бронзовые поножи. Центурион возвышался над любым из своих солдат на целую голову и был в два раза шире в плечах. В грубых чертах его лица проступало, что-то звериное.

Один из людей Мелория, увлекшись погоней, попытался проехать сквозь плотный строй марширующих, но возмущенные солдаты набросились на него, стащили с коня. Огромный центурион врезал нахалу по загривку. И хотя в этот удар, а скорее даже в шлепок, он вложил едва ли четверть своей силы, раб полетел на мостовую кубарем.

Люди Квинта Мелория испуганно отпрянули назад. Но сам Мелорий, напротив, красный от злости ринулся вперед и начал кричать:

- Ты, дубина, убери своих с улицы! Мне нужно немедленно проехать!

- А ты, кто такой и чего орешь? — ухмыльнулся центурион, совершенно спокойно глядя на беснующегося аристократа. Он возвышался над ним, как скала.

- Кто я такой? — взвился Мелорий. — Ты узнаешь, кто я такой! И пожалеешь о том, что был груб и непочтителен. Еще раз повторяю тебе, скотина: убери свою солдатню и сам убирайся, не то…

- Что не то? — центурион двинулся на Мелория.

Тот, вдруг осознав, что его угрозы нисколько не смутил центуриона, побледнел от ужаса. Надвигающаяся на него скала, и не думала останавливаться, грозя раздавить аристократа в лепешку.

Видя, что ситуация выходит из под контроля, вперед протиснулся Публий Фуск.

- Центурион, номер твоей когорты и легиона?!

Гигант замер с растерянным видом. Обескуражен он был командирским тоном вмешавшегося человека. Сработала старая привычка. Таким тоном обычно, говорил не меньше чем военный трибун, а то и сам легат.

- А ты, кто? — наконец, справившись с минутным замешательством, спросил центурион.

- Публий Фуск — командир Палатинской дворцовой стражи. Я нахожусь здесь по приказу императора и требую, чтобы твои солдаты пропустили этого господина и его людей.

Центурион, уже вполне овладел собой и его замешательство, вызванное командным голосом Публия прошло. Более того, оглядев неброский наряд собеседника, он усмехнулся и язвительно произнес:

- Командир Палатинской дворцовой стражи? Ага, а я с утра был весталкой, а к вечеру заделаюсь Великим Понтификом ^[189], — здоровяк гневно сдвинул брови и сжал пудовые кулаки — Пошли прочь отсюда! Будите препятствовать движению когорты, мои ребята размажут вас по всей этой улице!

- Подожди! — вскричал вдруг Публий, внимательно всматриваясь в звероподобные черты центуриона. — Я же знаю тебя! Ты Максимин из Фракии! ^[190] Ты служил еще в Британии при Септимии Севере!

- Ну, служил, — хмыкнул центурион. — И прозвище у меня Фракиец, потому что я родом действительно из Фракии. И что с того?

- Неужели, ты меня не помнишь? Я был военным трибуном в 9-ом легионе! Вспомни! Публий Корнелий Фуск! Битва при Адриановом вале! ^[191] Это я тогда с двумя турмами прорвал строй бригантов ^[192] и вошел им в левый фланг. Мы опрокинули их после этого по всему фронту через несколько минут. А ты с центурией ветеранов прорвался в самый центр их войска. Вождь бриттов Калгак атаковал тебя на колеснице, но ты одним ударом прикончил одну из лошадей, а повозку вместе с Калгаком приподнял и обрушил ее на его, же воинов!

- Да было такое, — красное свирепое лицо Максимина чуть смягчилось и посветлело. — Да, ты вроде бы и вправду знаком мне. Да, кажется, припоминаю. Но если ты, теперь начальник дворцовой стражи, что делаешь здесь, да еще в наряде погонщика мулов?

- Выполняю секретное задание императора, — понизив голос, сказал Публий. — Давай, прикажи своим людям пропустить нас.

Максимин вздохнул и отдал легионерам приказ расступиться. Те повиновались беспрекословно, хотя на лицах их было недовольство. Рабу, сброшенному с коня, помогли подняться и усадили его обратно. Бедняга, познакомившийся с тяжелой рукой Максимина, еще не до конца пришел в себя.

После этого отряд Квинта Мелория быстро миновал перекресток. Но эта перепалка с солдатами позволила беглецам значительно оторваться от преследователей.

За перекрестком пролегали три улицы, центральная из которых вела к порту.

- Они, скорее всего, поехали туда, — сказал Публий.

На всякий случай, по двум другим улицам Мелорий направил по двое всадников, а с остальными направился в сторону порта.

Порт Анциума располагался в защищенной от ветров бухте в форме сильно вытянутой подковы. Из города, вдоль берега, огибая бухту, тянулась широкая дорога, на которой в непрестанном движении находились повозки, телеги, вереницы рабов и пешие путники. Поскольку эта дорога была заполнена, продвижение по ней осуществлялось крайне медленно.

Порт занимал значительную территорию. Тут и там в беспорядке размещались склады, торговые лавочки и кабаки где веселье не прекращалось ни днем, ни ночью. Вдоль берега, сильно выступая в море, располагались мощные каменные пирсы, вдоль которых швартовались корабли. Здесь, таких пирсов было с полсотни и на той стороне бухты не меньше. Между складами и торговыми рядами, тянулись мощеные камнем дорожки для удобства доставки грузов к пирсам. Все они отходили от центральной более широкой дороги. На нее, то, и свернул экипаж с беглецами.

В порту всюду царили гвалт и суета: рабы сновали туда сюда с ящиками, мешками и корзинами. Повозки, запряженные по большей части мулами везли бочки и амфоры. Куда ни глянь, везде маршируют легионеры и ауксиларии. Это показалось Лоредану странным. Всю дорогу, пока они ехали к пирсам, он не видел гражданских лиц, за исключением торговцев. Из разговоров Лоредан понял, что некоторые части, раньше расквартированные в Италии и Галлии, а также две когорты преторианской гвардии направляются на восток, где назревала очередная война с Парфией.

- Проклятие! — орал Фабий. — Нарбо, ну как тебя угораздило свернуть не туда?

- Я, то, откуда знал куда надо? — оправдывался негр. — За нами гнались, а я гнал и гнал вперед лишь бы спастись. И откуда мне было знать, где у вас тут в Италии Анциум, а где Ариция! Мне не было времени разбираться, я просто мчался вперед по дороге.

- Надо было на ту дорогу сворачивать, где я был!

- У меня не было времени, я тебе уже говорил, люди Мелория наседали.

- Хватит вам спорить! — потерял терпение Лоредан. — То, что мы здесь оказались, даже лучше. Мы все равно хотели отправиться в Египет. Тут прекрасный порт. Что ещё нужно? Отсюда наверняка полно кораблей плывут в Александрию.

- В Александрию я не собираюсь! — вскричал Фабий. — Я, лишь денег хотел немного получить с этой вашей Сабины! А что теперь, в Египет бежать?

- Не хочешь, не беги, — хмыкнул Лоредан. — Слазь, прямо здесь. Тут, легко сможешь затеряться. Потом, в Рим вернешься. Да тебя, то и искать никто не будет. Им я и Нарбо нужны.

Фабий начал обдумывать эту мысль, находя предложение Лоредана для себя вполне приемлемым.

Между тем, Нарбо по приказу Лоредана обогнул рыбный склад и выехал на один из пирсов.

Возле этого пирса стояло три военных корабля. Первый, судя по количеству рядов весел и высокому подъему корпуса — пентера ^[193]. Далее располагалась трирема ^[194] и у самого конца пирса находилась огромная шестипалубная гексера ^[195], предназначенная для размещения и перевозки метательных машин. Там же, возле опущенных сходен Лоредан разглядел те самые онагры, встреченные им в Бовиллах.

- Денег у нас маловато для путешествия в Египет, — пробормотал Фабий. — Может, все-таки попробуем прорваться к этой вашей покровительнице?

Он осекся на полуслове, увидев возле рыбного склада двоих из людей Мелория. Те, беглецов, пока не заметили. Но стало ясно, что преследователи уже прочесывают улицы, примыкающие к порту.

- Проклятие Юпитера, — прошептал Лоредан, тоже увидев врагов. — Нужно срочно на корабль! Доплыть денег хватит, а там что-нибудь придумаем.

Однако, оглядев соседние пирсы, молодой аристократ нигде не увидел торговых кораблей. Здесь повсюду были только военные суда.

Лоредан наклонился и обратился к одному из проходивших мимо рабов с корзиной на плече.

- Эй, где тут торговые корабли, идущие в Александрию?

- Вы не на тот пирс заехали, господин, — сказал раб. — Здесь, военные корабли загружаются.

- А нам, куда надо?

- Вон туда, — раб указал рукой вдаль на противоположную берег залива. — Там причалы для торговых кораблей. Вам нужно обогнуть бухту. Пару дней назад, вы могли бы и тут сесть на торговый корабль, но сейчас здесь, только солдаты и их снаряжение.

Когда раб удалился, Лоредан посмотрел на Фабия.

- Ну, что будем делать? Если поедем сейчас назад, нас точно сцапают.

- Смотрите! — воскликнул Нарбо.

Они оглянулись. У соседних пирсов происходила, какая-то суета. Похоже, люди Мелория начали поиск в порту и сейчас, бесцеремонно расталкивали всех встречных, кто попадался им на пути.

- Проклятие! — вскричал Фабий. — Надо бежать! Давайте рванем вон туда! — он показал в сторону самой крайней улицы, протянувшейся вдоль залива. — По краю города проедем и ускользнем. А там и до Ариции в объезд доберемся.

Лоредан, закусив губу, лихорадочно думал. Идея казалась неплохой. Можно было рискнуть. Но в этот момент, когда он решился, на той самой улице промелькнула одна из колесниц преследователей и несколько всадников.

- Поздно, — пробормотал Лоредан, — они прижали нас. Даже на ту сторону бухты теперь уже не проехать. Да и дорога вся забита.

- Что же делать? — в отчаянии воскликнул Фабий.

Лоредан быстро оглядел ближайшие пирсы. Им срочно нужно было сесть на какой-нибудь корабль. Лучше, конечно, плывущий в Египет. Но вот беда, здесь, у каждого пирса были лишь военные суда. Повсюду шагали легионеры и ауксиларии ^[196], телеги и возы доставляли оружие, снаряжение и провиант.

Скучали, лишь, солдаты возле онагров. Они ждали, когда, наконец, поступит команда загнать быков на палубу и втащить машины. Зато, на самой палубе кипела работа. Шестеро моряков освобождали место для метательных машин, четверо проверяли крепления, узлы и канаты на одной из мачт, в то время, как рядом остальные устанавливали вторую. Была еще третья мачта, но до нее, пока, еще не дошли. Тут, на палубе гексеры Лоредан заметил лодку. У него мгновенно созрела мысль.

- Давай туда, — приказал он Нарбо.

- Куда, господин? — не понял негр.

- Подвези нас поближе вон к тому огромному кораблю.

Нарбо пришлось немало потрудиться, чтобы провести квадригу мимо нагромождений из ящиков, бочек, мимо больших деревянных рам, на которых натягивались паруса, и верениц телег, ждущих разгрузки. Зато, они, хотя бы на какое-то время будут скрыты от глаз преследователей.

Приблизившись к онаграм, Лоредан вышел из квадриги. Центурион, стоявший возле машин, узнал его и приветливо кивнул. Лоредан кивнул в ответ и направился к гексере.

Вблизи этот корабль поражал своими размерами еще больше. Носовая часть судна, вытянутая вверх под небольшим углом, почти ничем не отличалась от носовой части пришвартованной рядом квинквиремы, в то время, как корма была значительно больше и кормовой акростоль ^[197] в виде морской раковины сильнее выгнут, так что шел параллельно палубе. Борта гексеры были укреплены бронзовыми щитами, на носу, корме, а также по обоим бортам размещались катапульты, а вот палубных башен, где обыкновенно находились стрелки, не было. Видимо их убрали, чтобы можно было разместить онагры.

Лоредан поднялся по трапу и спросил первого же попавшегося матроса, где он может найти гексерерарха ^[198]. Командира корабля в тот момент на борту не оказалось, зато был его помощник по имени Меттий. Это был высокий мужчина лет сорока, крепкого телосложения, бритый наголо. Одет он был в короткий хитон из грубой шерсти поверх которого носил кожаный нагрудник с изображением Тритона и морских нимф. Лицо и обнаженные до плеч, мускулистые руки Меттия покрывали следы многочисленных шрамов.

- Уважаемый, не продашь ли мне одну из лодок? — обратился к помощнику гексерерарха Лоредан.

- Что? — удивился Меттий. — Лодку? Зачем тебе лодка?

- Мне срочно нужно на ту сторону залива, — сказал Лоредан. — За лодку, могу предложить колнсницу и четырех превосходных вороных.

- Нет, это невозможно, — Меттий развел руками. — Лодка входит в состав имущества судна. И это — военное имущество. Если я продам лодку частному лицу, с меня шкуру спустят.

- Хорошо, не можешь продать, сдай в аренду, — тут же нашёлся Лоредан. — Нам, только до другой стороны бухты доплыть надо. Потом, лодка к тебе возвратиться.

Помощник гексерерарха задумался. Похоже, он был склонен принять предложение Лоредана, но какие-то сомнения у него еще оставались.

- Квадрига, кони и несколько монет, — сказал Лоредан, видя, что Меттий колеблется.

- По рукам, — улыбнулся моряк.

Он, подозвал нескольких людей и приказал им спустить одну их трех имеющихся на борту лодок.

- Переправьте вот этого человека и его спутников на другую сторону, к торговым кораблям, — приказал Меттий подчиненным. — И потом, сразу же назад. Все ясно?

То, что с огромной гексеры на воду спускают лодку, первым заметил Тарикс. У грека были зоркие глаза и цепкая внимательность. Гексера была пришвартована почти на самом конце пирса, рядом еще с двумя военными кораблями, меньших размеров. Там же, Тарикс увидел три огромные метательные машины, в общем-то, вполне обычные, если не считать их размеров, и то, что снабжены они, были странными метательными рычагами, похожими на ложки исполинских размеров. Не будь этих машин, Тарикс, наверное, не стал бы, даже смотреть в ту сторону. Но три гигантских онагра необычной конструкции заинтересовали его, как и возня матросов с лодкой. А потом, его внимание привлекла, стоящая возле широкого трапа квадрига. Очень уж знакомая квадрига, как и запряженная в нее четверка вороных. Три закутанные в пенулы фигуры поднимались на борт гексеры. У Тарикса, не осталось никаких сомнений, кто это такие, особенно, когда он разглядел лицо самого высокого и крепкого из троицы. Этот высокий на мгновение обернулся, порыв ветра сбросил с его головы капюшон.

Негр!

- Господин! — заорал Тарикс.

Он дернул Квинта Мелория за рукав туники и когда, тот обернулся, указал в сторону гексеры.

Мелорий озабоченный и обозленный тем, что беглецы куда-то пропали, взглянул в сторону корабля лишь мельком.

- Ну, чего тебе? Что ты орешь мне в самое ухо?

- Господин, видите? — снова закричал Тарикс, указывая в сторону огромного военного судна.

Мелорий, наконец, заметив троих, поднявшихся по трапу, на мгновение замер с разинутым ртом. Потом, выругавшись, заорал:

- Они! Это, они ведь там? Но что они делают, во имя богов? — Мелорий в недоумении уставился на Тарикса. — Неужели, они поплывут на этом корабле?

- Не думаю, господин, — грек покачал головой. — Смотрите, с корабля спустили лодку. Я уверен, их отвезут на ту сторону бухты.

- Вперед, туда! — на высокой ноте крикнул Мелорий.

- Куда, господин? — не понял Тарикс.

- К кораблю, глупец! Нельзя позволить им сесть в лодку!

Но они не успели. На пути к пирсу оказалось слишком много солдат, повозок и рабов, тащивших грузы. Когда преследователи приблизились к пирсу, лодка с беглецами уже отплыла.

- Проклятие богов! — завопил Мелорий, срываясь на фальцет. — Где Фуск?

- Он перекрыл, вон ту дорогу — ответил Тарикс, указывая в сторону тракта протянувшегося вдоль бухты.

- Быстрее гони к нему, и мчитесь вдвоем к торговым кораблям! Не дайте этим подонкам сесть на корабль!

Сам Мелорий спрыгнул с колесницы и со всех ног бросился к пирсу. За ним последовали восемь его рабов. Громко крича и ругаясь, пихаясь локтями, они, начали проталкиваться через довольно плотную толпу. Вся эта бесцеремонность тут же вызвала недовольство: солдаты осыпали людей Мелория и его самого бранью и проклятиями. Тем не менее, преследователи быстро добрались до сходней гексеры.

Вбежав на палубу, Мелорий кинулся к высокому бритоголовому человеку, по виду здесь главному.

- Лодку мне! — заорал Мелорий. — Быстрее лодку!

В первое мгновение Меттий опешил. Не зная что сказать, он тупо уставился на внезапно появившегося, на палубе человека с растрепанными волосами, с бешеными глазами и красного от злости. Судя по одежде, незнакомец был знатный господин, но при этом он орал и брызгал слюной, как взбешенный плебей. Казалось, его вот-вот хватит удар.

- Что ты стоишь столбом! Лодку мне!

Тут, Меттий пришел в себя. Он грубо оттолкнул Мелория.

- Эй, эй, уважаемый, полегче!

Мелорий замахал перед лицом Меттия руками.

- Мне нужно догнать вон тех подонков! — он указал на быстро удаляющуюся лодку. — Умоляю тебя, помоги!

- А кто они такие? — удивленно спросил помощник гексеерарха.

- Воры! Разбойники! Прошлой ночью они ограбили меня! Я Квинт Мелорий! Слышал обо мне? Мое имя известно по всей Италии!

- Никогда не слышал, — Меттий покачал головой.

- Так ты прикажешь своим людям спустить лодку и догнать тех свиней?

- Не все так просто, — усмехнулся Меттий. — Это военный корабль и все что на нем находится, принадлежит государству. Я не имею права…

- Но разбойникам ты ведь дал лодку! — заорал Мелорий. — Почему же нельзя честному квириту помочь? За то, что ты помог бандитам и отказал в помощи мне, тебе придется горько пожалеть.

Меттий побледнел и изменился в лице. Несколько секунд он соображал, потом сказал:

- А откуда мне известно, что те люди — разбойники? Может, ты и твои люди, как раз бандиты?

- Что? — взвился Мелорий. — Я?!

Он хотел, было наброситься на помощника гексерерарха с кулаками, но тут заметил, что стоящие вокруг моряки очень недобро поглядывают на него и его людей. Это отрезвило Мелория. Он смог сдержаться и даже, вполне спокойным тоном сказал:

- Я заплачу за лодку. Очень хорошо заплачу.

- Ну, я не знаю, — Меттий мялся. — Если вернется гексерерарх, и спросит, куда это с военного судна подевались две лодки, что я ему скажу?

- И когда же твой командир вернется?

- Да в любую минуту. Вот, как только он вернется, и обратитесь к нему с просьбой. А я, более ничем помочь не могу.

Мелорий был в отчаянии. Он смотрел вслед удаляющейся лодки и кусал губы. Тут в голову ему пришла одна мысль.

- А вернуть ту лодку нельзя?

- Далеко уже они заплыли, — с сомнением покачал головой Меттий. — Впрочем…

Он сходил в каюту и вернулся оттуда с огромным рупором в виде длинной, свернутой кольцами рыбины. Облокотившись на борт, моряк поднес рупор ко рту и крикнул.

- Акиллас, быстро возвращайся!

Его услышали. В лодке началась какая-то суета и через мгновение, она начала разворачиваться.

- Ну, теперь попались, свиньи, — Мелорий довольно потирал руки. — Клянусь Юпитером, теперь им не уйти.

- В чем дело? — встревожено спросил Лоредан. — Почему мы повернули назад?

- Меттий приказал, — пожал плечами полуголый чернобородый моряк. В отличии от шести других матросов, он не сидел за веслом, а примостился на носу лодки.

- Да, я слышал, что он приказал вернуться. Но почему? Что случилось?

Чернобородый, снова пожал плечами:

- Не знаю. Приказал — значит так надо.

Лоредан привстал и встревожено посмотрел в сторону гексеры. Его спутники, тоже заволновались.

- Это не спроста, — пробормотал Фабий. — Чую, паленым пахнет.

- Где? — Нарбо вскочил. — Я не чувствую. Вроде, нигде, ни чего не горит.

- Я образно выразился, — сказал Фабий. — Сядь и не раскачивай лодку.

Лоредан между тем, обратился к чернобородому:

- Уважаемый, твое имя Акиллас?

Моряк кивнул.

- Послушай, Акиллас, я заплачу тебе отдельно, если ты доставишь нас к торговым кораблям. — Щедро заплачу.

- Я бы рад, вам помочь, — чернобородый развел руками, — но теперь уже поздно. Меттий и все остальные знают, что я слышал приказ. Я должен вернуться.

- Господин, нас трое, а их всего семеро, — неожиданно сказал Нарбо. — Пятерых, я возьму на себя.

- Что, этот негр имеет виду? — физиономия чернобородого вытянулась.

- Ничего! — воскликнул Лоредан. — Ничего такого! Не обращайте внимание. Рабы все время болтают разную ерунду.

Лоредан пихнул Нарбо в бок и яростно прошипел:

- Сядь и помолчи.

Нарбо, шумно вздохнув, занял свое место. Лоредан между тем посмотрел сначала в сторону гексеры, потом в сторону торговой гавани. До последней было далековато, но, все ближе, чем до огромного корабля.

- Нарбо, Фабий, живее в воду! — приказал он.

Долго упрашивать их не пришлось. Оба поняли, что это единственная возможность не попасть в руки преследователей, которые, скорее всего, поджидали их на гексере.

Лоредан избавился от пенулы и скинул с ног обувь. На нем осталась лишь туника. Проверив, надежно ли привязан к поясу мешочек с деньгами, молодой аристократ первым прыгнул за борт. Нарбо, тут же последовал за господином, и секунду поколебавшись, Фабий.

- Эй, куда! — вскричал удивленный Акиллас. — Что вы делаете, во имя богов?

- Выполняй приказ! — крикнул ему Лоредан, как только выплыл на поверхность и вдохнул воздух. — Тебе приказали вернуться. Про нас речи не было. Давай, возвращайся.

Молодой аристократ развернулся в противоположную сторону и быстро поплыл. Намокшая одежда мешала, но вниз пока не тянула. По расчетам Лоредана до торговой гавани можно было доплыть минут за двадцать. Рядом шумно дыша и время, от времени отплевываясь от соленой воды, плыл Фабий. Неловкие движения, шумное сбивчивое дыхание. Сразу видно, жулик в воде чувствует себя не особенно уверенно.

- Нарбо, присматривай за нашим другом! — крикнул Лоредан.

Его опасения оказались не напрасны. Минут через пять Фабий начал уставать. Он отчаянно работал руками и ногами, чтобы удержаться на плаву и судорожно хватал воздух разинутым ртом. Нарбо, тут же приблизился к нему и начал поддерживать.

- Еще немного! — кричал Лоредан, быстро плывя впереди. — Пристань уже близко!

Вокруг беглецов во всех направлениях сновало множество лодок и небольших парусных судов. Оттуда с удивлением взирали на плывущую троицу. Кто-то, даже, отпустил в их адрес пару шуток. Но, ни Лоредану, ни его спутникам было не до шутников. Одежда, с каждой минутой все более мешала плыть, держаться на поверхности становилось труднее. Лоредан, даже, пару раз хлебнул морской воды. Руки и ноги плохо слушались, дыхание стало шумным и прерывистым из груди вырывались сдавленные хрипы. Но, напрягая последние силы, Лоредан все же дотянул до берега. Здесь, на протяжении нескольких миль побережье в обе стороны было укреплено каменными плитами и волноломами, широкие каменные пирсы далеко выдавались в море. Возле них было пришвартовано множество кораблей, в том числе огромные онерарии ^[199], основной задачей которых была доставка зерна из Александрии в Рим. Впрочем, сейчас, когда подходил к концу сезон навигации, они переправляли в Египет другие товары и пассажиров.

Между двумя ближайшими пирсами Лоредан заметил каменную лестницу, ступени которой вели с вершины холма к самой воде. Туда-то он и направился. Выбравшись из воды, молодой аристократ уселся на третью нижнюю ступеньку с одним желанием — перевести дух. Мало того, что он промок до нитки и замерз, так еще совершенно выбился из сил, а его руки и ноги дрожали от холода и напряжения. Одежда противно липла к телу.

Нарбо выбрался из воды едва ли в лучшем состоянии. Фабия же, он буквально втащил на лестницу и тот навзничь растянулся на ступеньках.

- Я же говорил, что доплывем, — выстукивая дробь зубами, произнес Лоредан. — Пару минут передохнем и идем. Нужно спешить.

- Да господин, — кивнул Нарбо.

Фабий же, в ответ, что-то невнятно пробормотал.

Отдышавшись, еще раз проверив на месте ли кошель и пощупав заветный бугорок на поясе, Лоредан поднялся. Нарбо, тоже вскочил. Фабий же, приняв сидячее положение, простонал:

- Я не пойду с вами. Сил у меня нет. Посижу еще немного, потом подумаю, как вернуться в Рим.

- Как знаешь, — Лоредан пожал плечами и, повернувшись, начал подниматься вверх по ступеням. Негр растерянно взглянул на Фабия, потом поспешил вслед за господином. Достигнув верхней ступени, он снова обернулся. Нарбо, был заметно расстроен.

- Прощай, дружище. Не обижайся, но мне нужно следовать за моим господином.

- Стойте! — крикнул Фабий и вскочил. — Провожу вас до корабля.

Он быстро нагнал своих спутников. Нарбо сразу же повеселел, Лоредан, лишь мельком обернулся, но, похоже, он тоже был доволен, что Фабий еще с ними. Втроем, они направились вдоль берега, но вскоре Лоредан велел свернуть в сторону центральной дороги.

- Нам, нужна новая одежда, — пояснил он.

В порту Анциума, царила обычная, характерная для любого порта суета. Многотысячные толпы людей теснились возле пирсов, на подъездных дорожках, возле складов и многочисленных торговых лавочек. Тут же, было немало таверн, где царило круглосуточное веселье. Туда-сюда во всех направлениях двигались повозки и легкие экипажи, вереницы рабов тащили корзины, кувшины, ящики и мешки. Торговцы громко кричали о достоинствах своих товаров, а кормчие громко выкрикивали названия своих кораблей их маршруты.

Вскоре, трое мокрых до нитки, продрогших незнакомцев привлекли к себе внимание. Путники услышали несколько язвительных замечаний, что, мол, так и надо пьянчугам и оборванцам, налакавшимся до того, что свалились в воду. Нарбо не захотел оставить эти замечания без ответа, но Лоредан удержал его от действий, которые только усложнили бы их положение. Впрочем, любопытных оказалось не так уж много, да и те быстро забывали о странной троице. В основном, люди здесь, были заняты исключительно своими заботами.

Вскоре, Лоредан заметил лавочку, где продавали одежду. Денег хватило, только на то, чтобы купить старые поношенные туники, в которых обычно ходят рыбаки, да такие же затасканные пенулы. При выборе обуви, вообще пришлось остановиться на солеях ^[200]. Раскошелиться на более дорогие и добротные вещи Лоредан не решился, поскольку деньги понадобятся, чтобы заплатить за проезд на корабле.

Переодевшись в сухое и немного согревшись, путники вышли из лавочки.

- Неплохо бы, еще винца хлебнуть, с пряностями, — мечтательно заметил Фабий.

В другое время Лоредан бы с ним согласился, но сейчас, они не могли терять, ни минуты. Молодой аристократ высмотрел в толпе мальчишку-оборвыша лет двенадцати и подозвал его.

- Что вам угодно, господин? — спросил тот, явно рассчитывая получить немного денег.

Лоредан сунул мальчишке в ладонь два асса.

- Скажи-ка дружок, где здесь корабли, плывущие в Александрию? Мне нужно судно, которое отправиться в самое ближайшее время.

В его родной Валенсии, вездесущие портовые мальчишки всегда знали, куда и когда идет каждый корабль. Лоредан рассчитывал, что здесь будет также. И он не ошибся. Мальчишка указал на третий по счету пирс, если считать слева от дороги.

- «Галатея», господин. Она отплывает прямо сейчас, пассажиры уже поднимаются на борт.

Возле указанного пирса было три огромных корабля, но какой из них «Галатея», с того места где находился Лоредан, он разглядеть не мог. Оставалось только надеяться, что мальчишка не наврал и один из этих кораблей, действительно идет в Александрию.

Путники поспешили к пирсу. И тут до их слуха донесся шум: ругань, свист плетей и крики. Они разом обернулись. По дороге, прямо через толпу пробивались несколько всадников. Не церемонясь, они наносили удары во все стороны, а на проклятия и возмущенные крики людей отвечали градом отборных ругательств и оскорблений. Вне всяких сомнений, это были люди Квинта Мелория.

- Проклятие богов, — прошептал Лоредан. — Идемте быстрее.

Они, тоже начали проталкиваться через толпу, слыша за спиной возгласы недовольных. Фабий хотел свернуть куда-нибудь в сторону, но все не было подходящего случая. Он хотел, как-то спокойно, по-хорошему проститься с Нарбо и Лореданом. Он не мог вот так просто молча исчезнуть в толпе. Кроме того, его подгонял вперед еще и страх. Преследователи были в какой-нибудь сотне шагов. Наверняка, кто-нибудь из рабов Мелория хорошо запомнил Фабия, и то, что он в одной компании с беглецами. Так что за ним, тоже гнались и перспектива остаться один на один с преследователями, совершенно не прельщала Фабия.

Наконец, беглецы смогли пробиться на пирс. Давка и толкотня возле самих кораблей была еще больше.

Многие в толпе громко проклинали солдат из-за которых половина порта была отдана под загрузку военных кораблей.

Торговый онерарий «Галатея» был вторым по счету. И он, заметно отличался от кораблей, которыми владел Лоредан. Прежде всего, размерами. Длинна «Галатеи» от носа до кормы была 65 локтей, а ширина от борта до борта 18 локтей. Лоредан прикинул на глаз, что такой корабль, мог бы за раз перевезти 25–30 тысяч модиев груза. Торговые суда Лоредана были размерами поменьше.

В отличии от вытянутых, с невысокими бортами испанских судов, корпус «Галатеи» был округлый, с более высокими бортами и круто изогнутой кормой. В этом, «Галатея» походила на большинство италийских торговых судов. А вот акростоль его был, не, как обычно в виде головы лебедя, а в виде прекрасно выполненной статуи богини, давшей названию судна.

В остальном, он был таким же, как все другие италийские онерарии. На выступающих по сторонам кринолинах, крепились два огромных рулевых весла, а на палубе была довольно большая надстройка со смотровой площадкой наверху, огражденной перилами. Нос корабля переходил в короткую наклонную мачту с парусом артемоном ^[201], помогавшим ходить при боковых ветрах и всячески маневрировать. Все паруса были пурпурного цвета, артемон и лиселя не имели никаких рисунков или украшений, а вот прямоугольный топсель ^[202], напротив, по краям был обшит золотыми узорами, а в центре был изображен орел, сжимающий в когтях змею.

Корабль был готов к отплытию. Двое моряков на верхушке грот-мачты ^[203], уже заканчивали укреплять лиселя, а по деревянным сходням на палубу поднимались пассажиры. Они шли по узким боковым мостикам, в центре же, шестеро или семеро рабов закатывали на палубу большие бочки. Более крупные и тяжелые грузы поднимались на борт со стороны левого борта с помощью кран-лебёдки, расположенной рядом с носовой мачтой. Двое моряков подтягивали груз с помощью крюков, так чтобы он зависал над трюмовым люком, а там, еще несколько матросов принимали и отцепляли его.

Шум погони, между тем приближался и нарастал. Лоредан оглянулся и увидел, как вслед за всадниками, расталкивающими толпу, движется квадрига. Кроме раба-возничего в ней были Публий Фуск и Тарикс. Они еще не заметили беглецов, но, то, что это с минуту на минуту может случиться, сомневаться не приходилось.

- Быстрее! — начал подгонять Лоредан своих спутников — Шевелитесь!

Фабий, который, наконец, решился идти своей, дорогой, внезапно обнаружил, что не может свернуть ни вправо, ни влево, ни протолкнуться, назад. Подхваченные толпой, беглецы приближались к трапу. Лоредан, был вполне этим доволен. Через пару минут, он рассчитывал оказаться на палубе. Но тут, их начали энергично оттеснять в сторону. Это была группа из четырех молодых людей. На их синих плащах были изображены кусок полотна и кисть — знак принадлежности к коллегии красильщиков тканей. Молодым людям, не терпелось попасть на корабль раньше других. Активно толкаясь локтями, полезли вперед и остальные. Моряк, стоящий у сходен громко отсчитывал поднявшихся. Их, было, уже две сотни. Еще немного и судно перестанет принимать пассажиров.

— Нарбо, расчисть нам путь! — крикнул Лоредан.

Огромный негр вломился в толпу. Он бесцеремонно толкал всех в стороны. На пирсе возле сходен быстро образовалось свободное пространство. Двое, из четверых красильщиков успели взбежать вверх по сходням, но двоих других Нарбо ухватил за шивороты и рывком оттащил назад.

Лоредан, видя, как моряки уже распутывают узлы швартовов, ринулся вперед. Вслед за ним, вынужден был взбежать на палубу и Фабий. Он громко ругался и сыпал проклятиями, поскольку протолкнуться через толпу внизу было совершенно невозможно. Нарбо еще сдерживал людей, но это орущее человеческое море через мгновение могло опрокинуть его.

- Я вижу их! — раздался вдруг громкий крик.

Лоредан узнал голос Тарикса.

- Вон они! Уже на палубе!

Беглецы оглянулись. Квадрига с преследователями въехала прямо на пирс. Чтобы не попасть под колеса и копыта лошадей, люди вынуждены были шарахаться в стороны, некоторые даже попадали в воду. Возница щедро, не взирая на яростные крики, раздавал удары плетью направо и налево.

- Прочь с дороги! — рычал он. — Убирайтесь!

А сразу за экипажем, сквозь толпу, еще больше рассеивая ее, прорывались и всадники. У самых сходен, началась кутерьма. Кони и люди — все перемешалось. Нарбо, пользуясь возникшей сумятицей, бросился вслед за Лореданом и Фабием. Но едва он вбежал на палубу, как рядом появился невысокий, но крепкий мужчина лет сорока. На нем была короткая коричневая туника из грубой материи, открывающая до плеч мускулистые руки и выше колен крепкие, немного кривоватые ноги истинного моряка. Черная лента стягивала светлые волосы незнакомца, а два ее свободно свисающих конца, были закинуты за плечи.

- Все квириты! Все,погрузка закончена, мы отчаливаем! — крикнул моряк.

- Вы в Александрию? — торопливо спросил Лоредан.

- Да, туда. Но вы трое, — он указал на молодого аристократа и его спутников — должны уйти. У нас пассажиров, уже достаточно.

- Эй, а наших двоих еще нет! — воскликнул один из молодых красильщиков. Он живо повернулся к своему товарищу.

- Марций, где Марк и Деций?

Тот, кого назвали Марцием, развел руками

- Они, должно быть, не пробились.

Оба повернулись в сторону орущей у сходен толпы.

- Вон они! — крикнул Марций. — Видишь Элий? Им никак не пробиться! Вон их куда оттеснили!

- Может, и вам двоим лучше сойти? — предложил Лоредан.

- Это еще почему? — возмутился Элий. — Нам надо в Александрию.

- Но вы, же не поплывете без своих товарищей? А им, сюда не попасть. Не лучше ли вам четверым дождаться отплытия следующего корабля?

Марций и Элий призадумались.

- Господин, разрешите мне помочь им сойти, — подал голос Нарбо.

- Нет, не стоит, наши друзья сделают это сами, — сказал Лоредан. — Это было бы правильно и благоразумно.

Красильщики, оглядев еще раз огромного негра, решили, что, пожалуй, не следует противиться доводам Лоредана. Они начали спускаться по сходням вниз. В это время незнакомец с черной лентой на голове, который, судя по всему был нависом судна, спросил моряка, ведшего у трапа подсчет пассажиров.

- Теций, все кто заранее заплатил за дорогу уже поднялись на борт?

- Да. У нас сто восемьдесят заранее оплативших и остальные так… Которые сейчас подошли.

- Отлично! Отплываем, — сказал навис.

Он взглянул на Лоредана и его спутников.

- Квириты, попрошу вас сойти на пирс. Мы отправляемся.

- Уважаемый, позвольте нам остаться, — взмолился Лоредан. — Вы же готовы были взять тех двоих красильщиков? Ну, нас чуть больше — трое. Боги свидетели — нам срочно нужно отплыть.

- Что за спешка? — удивился навис — Через два часа в Александрию отправится «Килена».

Он указал на соседний онерарий, на палубе которой суетились моряки и вовсю шла погрузка в трюм бочек с солониной.

— Вы и завтра можете отплыть. Период навигации закончится только через три дня.

- Но нам сейчас нужно! Срочно! — вскричал Лоредан. — Наше дело, не терпит отлагательств.

- По вашему виду, не скажешь, что у вас какие-то серьезные дела, — хмыкнул навис. — Сдается мне, вы просто бродяги. Деньги, то есть у вас?

- Есть!

Лоредан достал кошель, быстро развязал его и высыпал на ладонь нависа примерно половину содержимого.

- Не густо, — покачал тот головой. — Ну, да ладно, оставайтесь, пожалуй.

- Гоните их! — раздался вдруг с пирса громкий вопль. Тарикс и Фабий уже выбрались из квадриги и бежали к сходням. Рабы, прибывшие с ними, спешивались.

- Гоните этих мерзавцев с корабля! — вопил бритоголовый грек.

Он, хотел было забежать на корабль, но Нарбо резким движением втянул сходни на палубу, лишая Тарикса такой возможности. Между тем, узлы канатов уже были распутаны и «Галатея» двинулась вперед. Несколько моряков работали кормовыми веслами, выводя онерарий из бухты.

Тарикс бежал по пирсу, орал и махал руками.

- Это воры и разбойники! Гоните их! Сбросьте за борт!

- Что кричит этот человек? — удивленно спросил навис. — Это он про вас?

-Это, какой-то сумасшедший, — улыбнулся Лоредан, хотя глаза его при этом были злые. — Видите, совершенно не в себе. Бесноватый, одним словом.

- Ведет себя и вправду странно, — согласился навис. — Однако, вы трое, тоже странные. Все-таки не стоило вас брать.

- Но, не прыгать, же нам в море? — возмутился Лоредан.

- Неплохая мысль, — без тени улыбки сказал навис. — Мы еще недалеко отплыли.

- Вы, верно, шутите, — нервно рассмеялся Лоредан.

Губы нависа, вдруг растянулись в нехорошую ухмылку.

- Неужели, я похож на шутника?

Лоредан не нашелся, что ответить на это. Тут, он заметил, что остальные моряки какие-то напряженные и недобро поглядывают на него и его спутников. Казалось, они только ждут сигнала старшего. Лоредан быстро прикинул, что драка с этими людьми будет поопаснее любой потасовки с городскими бандитами. Люди, ходящие в море, куда как сильнее и решительнее. Даже если удастся одолеть их, это ничего не решит. Без опытной команды и кормчего им не добраться до Александрии.

- Я заплачу еще, — Лоредан торопливо начал вытаскивать из кошеля оставшиеся монеты, в основном медные асы и совать их навису.

- Вот, возьмите, только позвольте остаться на корабле.

- Маловато, учитывая, что этот рейс у меня последний в этом сезоне и риск попасть в бурю очень высок, — проворчал моряк. — Впрочем, ладно, — он ссыпал деньги в свой кошель, — оставайтесь, но спать будите на палубе. Все места в трюме и в каютах уже заняты. Если только с кем-нибудь из пассажиров, случится какое-нибудь несчастье, тогда сможете занять его место. Но учтите, кроме вас троих, претендентов найдется еще много.

И навис указал на людей, устраивавшихся прямо на палубе. Здесь были жены простолюдинов с детьми, старики, мелкие торговцы, путники и бродяги.

- А какое, к примеру, несчастье может случиться? — полюбопытствовал Нарбо.

- Ну, чаще всего, люди падают за борт, — усмехнулся навис.

Нарбо еще раз повнимательнее оглядел палубу, заприметил одного бродягу.

- Эй ты, прыгай-ка за борт, — сказал ему негр.

- Я? — вскричал бродяга. — Зачем это?

- Прыгай говорю, или я помогу тебе, клянусь Ваал-Бабой!

И он ухватил бродягу за край драного плаща.

- Не трудись, — рассмеялся навис, — Выбросив его, ты освободишь место, лишь на палубе, но не в каюте или трюме. Для тебя на палубе место и так есть, так, что в этом нет никакого смысла.

- А! Значит, из кают или трюма надо троих вышвырнуть, — сообразил Нарбо.

- Ну, в общем, так… — моряк удивленно почесал затылок. Его озадачило, что у одного из пассажиров вообще возникла подобная мысль. Он не понял, шутит этот огромный негр или всерьез рассматривает такую возможность. На всякий случай, навис предостерег:

- Не советую обижать людей на моем судне, здоровяк. Если выкинешь кого-нибудь за борт, сам туда отправишься. Да, и отпусти, наконец, этого человека. Он, кстати, заплатил больше вас.

Нарбо отпустил перепуганного бродягу и грозно посмотрел на нависа.

- Это, как понимать, что я отправлюсь за борт?

Моряк совершенно без всякого страха посмотрел снизу вверх на негра и ответил:

- Это понимать очень просто. Будешь здесь безобразничать, мои ребята успокоят тебя.

- А пупки не надорвут? — осклабился негр.

- Прекрати! — рявкнул Лоредан, дернув Нарбо за край плаща.

Он повернулся к навису.

- Прошу прощения, уважаемый. Не обращайте внимания на болтовню этого раба. Впредь, он будет вести себя благопристойно и хлопот не доставит.

- Хорошо, — кивнул навис. — Сидите все трое тихо, не то отправлю вас в гости к Нептуну.

34. РЕГИУМ^[204]

Поначалу Лоредан отнесся спокойно к тому, что придется устроиться на палубе. Но после первого, же дождя заставший онерарий через пару часов при выходе из Анциума, он крепко призадумался. Даже то, что сверху натянули тент, не особенно спасало. На палубе, все равно было холодно и сыро и как он ни кутался в свою пенулу, пронизывающий ветер доставал его. Фабий и особенно Нарбо, тоже страдали. Подумав о том, что до Александрии вот так плыть еще четырнадцать дней, Лоредан совсем приуныл.

Делать на корабле, особенно было нечего. Пассажиры, устроившиеся на палубе по-соседству, оказались людьми, довольно таки скучными. Так, что, первые два дня Лоредан, либо спал, либо слонялся от борта к борту, от носа к корме и обратно. Впрочем, передвигаться свободно, тоже не очень-то получалось, то он мешал морякам, то все время спотыкался о таких же бедолаг, которым не досталось ни кают, ни места в трюме. Даже поесть и то, не получалось, когда хочется. На палубе была установлена одна общая на всех жаровня и там всегда выстраивалась очередь. Так что порой, чтобы пообедать приходилось ждать по два, а то и по три часа. Чего нельзя было сказать о тех, кто устроился в каютах. Всего, кают, было четыре и одна из них принадлежала навису Экриону.

Во второй каюте устроился богатый всадник из Рима по имени Тит Минуций — высокий, толстый, раздувшийся от важности господин с вечно красным, злым лицом. Его сопровождал раб — молодой смуглый нумидиец. Но, он не жил в каюте вместе с хозяином, что во время длительного путешествия было бы вполне уместным, а пристроился, как и многие на палубе.

В третьей каюте путешествовал Элий Квинт Силан родом из Александрии. Удачно продав в Риме груз папируса, он теперь возвращался домой. Вместе с ним путешествовали два его сына: двадцатилетний Антоний и восемнадцатилетний Гай.

И наконец, в четвёртой каюте поселился Авл Флакк — ростовщик из Генуи. Его сопровождали супруга и две юные дочурки.

Ни раз, проходя мимо кают, Лоредан ощущал приятные запахи жаркого. Живущие под крышей вовремя получали пищу. Им подавали и мясо и птицу, свежие фрукты, белый хлеб и фалернское вино. Пассажиры, же на палубе зачастую довольствовались простой рыбной похлебкой, черным хлебом или полбяной кашей.

Никаких претензий к ростовщику Авлу Флакку и александрийцу Элию Силану у Лоредана не было. А вот то, что Тит Минуций занимает каюту один, хотя в ней могли разместиться еще пара человек, очень злило Лоредана.

На третий день плавания, он дождался, когда Тит Минуций выйдет после завтрака подышать свежим морским воздухом, приблизился к всаднику и попытался завести беседу.

- Уважаемый, Тит Минуций, — начал он, приветливо улыбаясь, — разреши представиться тебе. И могу я, побеседовать с тобой?

Всадник хмуро оглядел Лоредана с ног до головы. Рот его искривился в презрительной усмешке.

- Чего тебе, оборванец?

В первое мгновение, Лоредан опешил от подобного начала знакомства. Он совсем позабыл, что одет в плебейскую одежду. Его же учтивая речь, похоже, не произвела на Минуция ни малейшего впечатления.

- Э… еще раз прошу прощения, я хотел лишь представиться вам. Мое имя Эмилий Валерий Вестула, родовое прозвище Лоредан. Оно появилось у мужчин нашего рода в тот день, когда мой далекий предок победил в единоборстве…

- Так, еще раз спрашиваю, чего тебе от меня нужно, бродяга?

Тит Минуций, уже смотрел на него со злостью. Он, прямо таки весь набычился, сжал огромные кулаки.

- Я не бродяга! — вспыхнул Лоредан. — Я римский гражданин!

- Вот новость, — хмыкнул всадник. — Сейчас всякий, кроме рабов римский гражданин. Куда ни плюнь попадешь в квирита, орущего о своих правах. Но эдикт императора вовсе не означает, что всякая рвань, вроде тебя ровня аристократии.

- Я, вообще-то аристократ, — возмутился Лоредан. — Мои предки, конечно, не принадлежали к числу патрицианских родов, основавших Рим, но были в родстве с…

- Все хватит! — рявкнул Тит Минуций. — Довольно этой болтовни! Убирайся голодранец! Вздумаешь еще меня донимать, пожалеешь об этом.

- Как бы, тебе самому не пожалеть, — сквозь зубы процедил Лоредан.

Он отошел от надменного всадника, тоже весь злой и возмущенный. Ему, так и не терпелось сделать этому высокомерному мерзавцу какую-нибудь пакость. О неприятном знакомстве с всадником Лоредан рассказал своим спутникам.

- Только прикажите, господин, я вколочу его в палубу! — воскликнул Нарбо.

- А я бы, не стал связываться с Титом Минуцием, — покачал головой Фабий. Он был бледен и измучен до крайности, под глазами лежали черные круги. Фабий, как и большинство городских жителей, за всю свою жизнь, едва ли пару раз, выходивший в море, сейчас страдал морской болезнью. Он, почти все время лежал под тентом, завернувшись в плащ, кроме тех моментов, когда его недуг, проявлял себя особенно сильными приступами и ему приходилось бежать и перегибаться через борт, чтобы ненароком не запачкать палубу.

— Тит Минуций… Я слышал о нем… Очень влиятельный господин, — продолжил Фабий, — У него множество связей не только в Риме и Италии. В провинциях число его друзей и клиентов — огромно! К тому же, человек он злой и мстительный.

Выслушав Фабия, молодой аристократ, все же остался при своем мнении. Минуция следовало, как следует проучить. Вот только как? Каких-либо идей Лоредану в голову пока не приходило.

Утром следующего дня стало тепло, и ветер почти утих. Онерарий с безжизненно повисшими парусами медленно полз по сверкающей глади моря. Лоредан снова прогуливался по палубе. Его так и тянуло к каютам. Вот, он подошел совсем близко и едва не столкнулся с вышедшим на палубу нависом Экрионом. Тот не обратил на Лоредана ни малейшего внимания. Его больше занимал ветер, точнее, почти полное его отсутствие. Навис прошел на корму, чтобы отдать несколько распоряжений своим рулевым. Пока не появится ветер, ничего не оставалось, как взяться за весла.

Вскоре вышел на палубу и Тит Минуций. Он косо взглянул на Лоредана, потом его хмурый взгляд обратился на море, скользнул по обвисшим парусам и рулевым, направлявшим корабль по нужному курсу. Заметив Экриона, всадник направился к нему. До Лоредана донесся их разговор.

- Уважаемый, навис, как скоро мы прибудем в Региум? — спросил Тит Минуций явно обеспокоенный отсутствием ветра и медленным ходом судна.

- Сегодня вечером, — ответил Экрион. — Даже, если ветер не поднимется, мы все равно там будем.

- Мы, сделаете остановку в Региуме?

- Да, как обычно. Нужно пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Потом, остановок не будет до самой Александрии.

- И, как долго продлится стоянка?

- В этот раз, недолго, — покачал головой навис. — Уже утром отправляемся дальше.

- Вот незадача, — всплеснул руками Тит Минуций. — Мне нужно погрузить на борт три сотни тюков тарентийской шерсти! ^[205] Тебе, наверняка известно, как ценят эту шерсть в Александрии. Мой друг и торговый партнер Элий Геротий уже все приготовил к погрузке и ждет моего приезда.

- Не беспокойтесь, — улыбнулся Экрион. — В вашем распоряжении будет весь вечер и вся ночь для погрузки. Я прикажу зажечь побольше факелов, если будет нужно. Вы успеете. И потом, я не забыл о вашей просьбе оставить в трюме свободное место для ваших товаров.

Услышав это, Тит Минуций сразу же повеселел. Лоредан, же плюнул с досады. И где же спрашивается, справедливость богов? Как было бы здорово, если бы дело этого негодяя Минуция сорвалось. Да, тогда бы Лоредан повеселился, тогда бы, уже у него было бы хорошее настроение.

Онерарий прибыл в Региум после полудня. Этот город располагался на италийском берегу Мессанского пролива ^[206]. Вдоль правого борта корабля тянулись скалистые берега Сицилии, о которые, накатывающие волны разбивались пенными брызгами. Там же на противоположной стороне пролива находилась Мессана ^[207]. В ясную погоду, какая стояла как раз сейчас, хорошо был виден не только город, но и окружающие его Пелоританские горы, покрытые лесом и даже заснеженная вершина Этны ^[208] — обитель ужасного Тифона. Мессана за свою долгую историю немало пережила. Здесь, еще в эпоху ранней Республики начались пунические войны, город видел и греков и карфагенян, мамертинцев ^[209] и римлян, его осаждали восставшие рабы, разоряли в период гражданских войн, то сторонники Помпея, то сторонники Цезаря. Но Мессана, вновь и вновь возрождалась и по-прежнему была самым цветущим и значительным городом Сицилии.

Там, где пролив сужался более всего, море было, просто таки, заполнено кораблями, идущими в обоих направлениях, как с юга из Африки и Азии, так и с севера из Испании, Галлии и Италии. Куда ни глянь — одни паруса. Сквозь шум волн и пронзительные крики чаек были слышны удары по воде веслами, звук барабанов на гребных судах, задающих, тот или иной ритм движения. Если суда проплывали достаточно близко друг от друга, люди обменивались приветствиями и новостями. Между торговыми кораблями, туда-сюда сновали рыбачьи лодки и прогулочные ялики, вдоль самых берегов двигались большие плоты. Жизнь в Мессанском проливе кипела, как всегда.

Когда корабль пришвартовался в гавани Региума, навис Экрион вышел на палубу с бронзовым рупором в виде диковинной рыбы и объявил всем пассажирам, что судно отправляется в путь на рассвете и просил тех, кто отлучится в город не опаздывать.

В числе многих других пассажиров, Лоредан, Фабий и Нарбо сошли с корабля.

- Не плохо бы промочить глотку, — сказал Фабий, не скрывая своей радости от того что чувствует под своими ногами твердую землю, а не вечно раскачивающуюся палубу. — Идемте, скорее. У нас ведь найдется немного деньжат?

Лоредан не слушал его, поскольку его отвлек один разговор. Возле сходен Тит Минуций объяснял своему рабу:

- Вот что Атиба, ступай прямо сейчас к Геротию, да скажи ему, что я прибыл. Пусть немедленно грузит на телеги три сотни тюков шерсти, как договаривались, и отправляет их в порт. Спросит, почему такая спешка, объясни, что завтра мы уже уплываем. На вот, держи — Минуций сунул в руку рабу большой и увесистый по виду мешочек. — Здесь, как обычно задаток. Остальное заплачу после погрузки. На вот, тебе еще, — он вложил в ладонь нумидийца медный перстень. — Геротий тебя, конечно, знает, но в прошлом месяце он взял нового управляющего и тот тебя еще ни разу не видел. Если тебя встретит управляющий, а не сам Геротий — покажешь ему этот перстень. Ну, давай, иди скорее. Ах, да, вот еще что: извинись за меня и скажи уважаемому Геротию, что я не смогу в этот раз посетить его лично. Сделаю это в следующий раз. Но девушек пусть пришлет, как обычно.

- А где вы будите, господин? — спросил Атиба. — Куда мне прибыть с девушками?

- Туда где, я всегда останавливаюсь в трактир «Белая роза», — ответил Минуций. — Буду играть там в кости. Ну, все, теперь ступай.

Атиба было повернулся, чтобы идти, но начал мяться на месте. Кусая от волнения губы, он повернулся к Титу Минуцию.

- Господин, а можно мне чуть-чуть денег? — тихо спросил нумидиец, наконец набравшись храбрости. — Хочется, немного вина выпить.

- Еще чего, — нахмурился Минуций. — Для этого у тебя не будет времени. Не забывай, сегодня погрузка должна быть закончена. И потом, я знаю, что ты любитель самых хороших сортов вина. Для меня, твоя выпивка слишком дорого обойдется.

Атиба тяжело вздохнул, вынужденный смириться с тяжестью судьбы. Он, пошел по улице в одну сторону, его господин направился в другую, по дороге, идущей вдоль набережной. Проводив тяжелым взглядом удаляющуюся спину Минуция, Лоредан быстро наклонился к своим спутникам и зашептал:

- Я придумал, как проучить этого наглеца! Мне, нужна ваша помощь.

- Я готов, — сказал Нарбо. — Что нужно сделать господин?

- А это не опасно? — с тревогой спросил Фабий. — Не хотелось, бы иметь во врагах, такого человека, как Тит Минуций.

- Ты будешь рисковать меньше всех, — бросил Лоредан. — Но, долго объяснять. Просто делайте, как я скажу.

Лоредан сунул оторопевшему Фабию половину оставшихся у них денег.

- Следуй за Минуцием. Он, кажется любитель поиграть? Отлично! В трактире вовлеки его в игру, да так, чтобы он обо всем позабыл до рассвета. А ты Нарбо — за мной! Если все получится, клянусь, уже завтра нам не придется спать на мокрой палубе!

Лоредан и Нарбо быстро последовали за Атибой. Нумидиец удалился, уже на значительное расстояние от порта, но отыскать его на тянущейся прямо улице, малолюдной в этот час, не составило большого труда. Итак, сперва, нумидиец шел прямо по улице, называемой здесь просто Портовая. Она была широкая, мощеная большими, шлифованными плитами, весьма удобная как для пешеходов, так и для экипажей. Жилые дома по обеим сторонам улицы редко имели более двух этажей. Их стены, в основном, были выкрашены белой известью, и часто до нижних окон обложены крупными булыжниками. Плоские крыши, с небольшим наклоном для стока дождевой воды, были покрыты крупной черепицей. Старая часть города, расположенная на холмах, была застроена куда более плотно, чем кварталы у моря. Ряды домов там, располагались друг над другом террасами, а улицы — по большей части кривые улочки, прорезали холмы сверху до низу, извиваясь причудливыми серпантинами. В архитектуре большинства жилых домов смешались греческий, калабрийский и самнитский стили. А вот храмы, общественные здания Региума, большие торговые площади были построены в эллинском стиле. И здешние маленькие дворики, окруженные колоннадами и уютными садами, были типичны для большинства прибрежных провинциальных городков всего Внутреннего моря, где когда-либо побывали сыны Эллады.

Нумидиец Атиба дошел до перекрестка, потом свернул направо. И почти сразу за поворотом остановился перед двухэтажной таверной. Над входом, на огромном дощатом щите с изображением кратера ^[210] было написано: «СВЯТИЛИЩЕ ВАКХА ДОБРОГО». А ниже ещё:

Моряк и путник утомленный

Войди сюда в сей домик скромный

Здесь ждут тебя покой, уют

Вина тебе, здесь подадут

Обед и ужин ждут тебя.

Войди скорее же сюда.

С минуту Атиба нерешительно топтался перед входом. Потом, вытащив кошель, данный ему Титом Минуцием, взвесил его в руке и, вздохнув, снова спрятал. Еще постоял, о чем-то раздумывая, затем запустил руку в другой мешочек, висящий у него на шнурке на шею. Тут, его смуглое лицо озарилось радостью. В мешочке, по-видимому, завалялись несколько монет, про которые он забыл. Воровато оглянувшись, нумидиец поспешил к дверям трактира.

- За ним, — сказал Лоредан.

Они, тоже вошли.

Этот трактир, почти ни чем не отличался от сотен других подобных заведений. Большой каменный прилавок отделял пивной зал от кухни и кладовых. На второй этаж вела лестница с перилами, на стенах тут и там были укреплены факелы, а в каждом углу на высоком бронзовом треножнике, еще стоял светильник в виде широкой чаши. Несколько мальчишек — трактирных слуг следили за поддержанием в них огня. В пивном зале было порядка трех десятков широких длинных столов и множество табуретов. В центре помещения возвышался прямоугольный деревянный помост, по углам которого с помощью железных колец были укреплены светильники: длинную тонкую ножку увенчивала чаша в виде цветка лотоса. В одном углу помоста на изящных стульчиках из слоновой кости, расположились две девушки-арфистки, в другом три юноши играли на флейтах и старый сморщенный негр выстукивал ладонями ритм на двух маленьких барабанах. Танцовщиц не было. Или хозяин трактира их не держал, или у девушек, как раз был перерыв между танцами.

Лоредан не без содрогания вспомнил трактир, в котором они остановились с Нарбо по приезде в Рим. Хвала милостивым богам, это заведение выглядело куда лучше. Здесь было чисто, царил порядок, да и публика, расположившаяся за столами, внушала, куда большее доверие. Вполне прилично выглядел и сам хозяин трактира. Это был высокий, дородный мужчина лет 40-45-ти. На нем была чистая туника с короткими рукавами и кожаный передник. Сам он готовкой не занимался, предоставив это двум проворным рабам. Каменный прилавок был разделен поперечной деревянной балкой на две части. В правую половину были вделаны два огромных котла и две жаровни. В левой находился здоровенный глиняный кратер. Смешиванием вина с водой занимался светловолосый раб в одной набедренной повязке. Позади него возвышался огромный шкаф со множеством полок и отделений. Наверху стояли запечатанные глиняные бутылки, на средних полках рядами выстроились киафы, скифосы ^[211] и килики ^[212], покрытые причудливой росписью. Внизу стояли бронзовые ойнохои и красиво расписанные амфоры небольших размеров. Между столами бегали проворные мальчишки: одни подавали посетителям блюда с едой, другие следили, чтобы кубки и чаши не пустели.

Атиба подошел к левой стороне прилавка. Целую минуту он мялся на месте, потом хозяин заметил его нерешительность и пришел нумидийцу на помощь.

- Чего тебе? Выпить, что ли?

- Да, винца бы мне немного. Очень хочется.

- У меня прекрасный выбор, — сказал хозяин. — Есть вино с Крита, из винограда, что собрали с южных склонов кносских холмов. Есть Делосское вино, молодое и горячее, как новобрачная. Есть терпкое из Мителены. Прекрасный выбор испанских вин. Ну и конечно лучшее среди италийских вин — Фалернское! Но, как я вижу, ты раб, и денег у тебя немного. Что, хозяин не очень щедрый? Сколько у тебя?

Атиба выложил два медных аса.

- К-хм, — глубокомысленно произнес хозяин. — Одной монеты тебе не хватает, чтобы я налил тебе кислого халкедонского. Ну да ладно, исключительно по доброте душевной, я тебе, все же налью.

- О благодарю! — воскликнул растроганный Атиба.

Хозяин сгреб монеты и поставил перед Атибой глиняную чашку. Из простого глиняного кувшина, на котором облупилась уже почти вся краска, он налил в чашку мутно-красную жидкость. Но раб, похоже, был и этому рад. Взяв кубок, он устроился за самым дальним столом в углу зала, где начал не спеша потягивать вино.

Лоредан и Нарбо были свидетелями этой сцены. Молодой аристократ отдал почти все оставшиеся у него деньги за кувшин фалернского вина, и как бы невзначай устроился за тем же столиком, что и Атиба. Нарбо пристроился на стоящим в углу табурете неподалеку от кухни. Время от времени, он поглядывал в сторону жаровен, где на больших сковородках громко скворчали в жире сосиски из телятины. Если бы не строгий приказ Лоредана сидеть смирно, Нарбо, непременно выждал бы удобного момента, чтобы стащить, хотя бы одну сосиску.

- Приветствую, — буркнул Лоредан, устраиваясь напротив нумидийца.

- И вам привет, господин, — машинально ответил Атиба.

Но тут, разглядев Лоредана, нумидиец удивленно заморгал.

- А, наш попутчик с «Галатеи»? Я не ошибся? Я, кажется, видел вас, господин в числе других на палубе.

- Господин? — хмыкнул Лоредан. — Какой же я господин? Я такой же раб, как и ты.

- Да, ну? — удивился Атиба. — Откуда у раба деньги на фалернское?

- Мой господин добр и щедр, — сказал Лоредан, с явным удовольствием потягивая вино. — За верную службу я каждый месяц получаю двадцать динариев. А отправляя меня в дальние края с разными поручениями, еще дает денег.

- Вот это да! — присвистнул Атиба. — А у моего и пяти асов не допросишься.

- Жаль, что тебе приходиться глотать такое пойло, — вздохнул Лоредан. — Право слово, жаль тебя.

- Что делать, — вздохнул Атиба. — Не всем так везет с хозяином.

- Послушай-ка, — сказал Лоредан, — я вижу, парень ты хороший. Верно служишь своему господину. Давай-ка, выпьем за знакомство.

И Лоредан щедро наполнил кубок Атибы. Тот, просто не верил своему счастью, наблюдая, как золотистое вино наполняет его чашку. Они выпили и Лоредан, налил нумидийцу еще.

- Как зовут тебя, дружище? — спросил нумидиец.

- Называй меня Медий.

- А откуда ты родом, Медий?

- Из Неаполя. Родился я в неволе в доме моего господина. Отец мой был пленным скифом, а мать гречанкой.

- А я, Атиба, — сказал нумидиец. Шесть лет мне было, когда разбойники похитили меня и продали в рабство. А так, я свободнорожденный. Может, когда-нибудь смогу вернуться домой в Нумидию. Вот только денег на выкуп скопить надо. Вряд ли мой господин сделает меня вольноотпущенником, даже если я буду верно служить ему до самой старости.

- Скажи, а кто твой хозяин? — спросил Лоредан.

- Тит Минуций — всадник из благородного рода. Да ты же, наверняка видел его! Из второй каюты!

- Ах, вот кто! Мог бы и пощедрее быть со своим верным слугой.

- Мой хозяин очень жаден, и жадность его превосходит, даже его богатства.

Лоредан вновь наполнил кубок Атибы. Себе же, налил чуть-чуть.

- А здесь, что вы делаете?

Атиба уже достаточно захмелел и разболтался. Он выложил Лоредану все то, что тот уже знал, только еще подробнее и кое-какие другие сведения, которые могли бы Лоредану пригодиться. А вино наливалось и наливалось в кубок. Атиба, едва уже не падал от столь щедрых и обильных возлияний.

- А скажи, дружище Медий, мне вот любопытно… Если твой хозяин такой щедрый, как ты говоришь, почему ты ходишь в этом тряпье? Ну, правда, словно бродяга последний. Деньги то у тебя есть. Купил бы одежду поприличнее.

- А я тоже свободы хочу, — ответил Лоредан. — Вот и коплю. Не покупаю себе красивых тряпок, дома питаюсь объедками на кухне, а когда путешествую, тоже мало ем и что подешевле. Так, лишь иногда могу себе позволить вина выпить. Но уж вино, выбираю самое лучшее. Вот куплю себе свободу и уеду на родину отца.

- А чем тебе в Италии то, плохо?

- Ну, может и в Италии останусь, — пожал плечами Лоредан. — Была бы свобода и деньги, а как ими распорядиться, я придумаю.

Так, они пили и разговаривали еще долго. Лоредан едва прикладывался к своей чаше, зато Атиба дал себе волю. Он, почти в одиночку выпил кувшин фалернского и его совершенно развезло.

- Ох, спасибо за угощение, брат, — произнес нумидиец заплетающимся языком. — Благодарю. Милостивые боги сегодня, особенно благосклонны ко мне, раз я встретил такого щедрого человека. Но, я должен идти.

Атиба встал и сильно пошатнулся.

- Постой, еще винца на дорожку! — воскликнул Лоредан.

- О нет, — нумидиец замотал головой. — Я так не дойду до Геротия. А мне дали задание. Мой хозяин, он строгий. Очень строгий.

- Дойдешь, непременно дойдешь, я помогу, — рассмеялся Лоредан и подмигнул Нарбо.

- Присмотри за ним, я пока с хозяином поговорю.

Лоредан подошел к прилавку и поинтересовался у хозяина, есть ли у того свободные комнаты. К счастью одна нашлась.

- Мой друг перебрал немного, — объяснил Лоредан. — Пусть поспит до завтра. Хорошо?

- Конечно, — благодушно улыбнулся хозяин. — Но, деньги — вперед.

Лоредан сунул хозяину последние медяки. Тот подбросил их, ловко поймал и сказал:

- Маловато за комнату. Ну да ладно, до утра пусть спит, но если завтра после первого завтрака дополнительно заплачено не будет, я вышвырну его прочь.

- Разумеется, — кивнул Лоредан.

Вдвоем с Нарбо они препроводили Атибу в комнату.

- А мы где? — заплетающимся языком спросил нумидийц. — Мы уже у господина Геротия? А где он сам? Вот перстень, вот деньги. Меня послал мой хозяин. Ткань грузить… завтра отплываем.

Лоредан ласково улыбнулся забрал кошель и перстень.

- Приляг немного, отдохни, — сказал он Атибе. — Мы в доме господина Геротия.

- Да? А вы кто?

- А я, новый управляющий. Отдыхай дружище.

- Управляющий? Постой, не ты ли угощал меня? А почему ты так скверно одет, будто уличный бродяга?

- А я, только-только приступил к своим обязанностям и не успел наворовать у господина, — шутливо ответил Лоредан. — Давай-ка друг поспи, ты очень устал.

Едва молодой аристократ произнес последнюю фразу, Атиба провалился в сон. Лоредан и Нарбо связали его по рукам и ногам. Рот, тоже, завязали тряпкой. Нос оставили открытым, чтобы Атиба не задохнулся.

- Ну что ж, пусть наш друг нежится в объятиях Морфея — сказал Лоредан — А мы, навестим Геротия.

Они вышел из гостиницы. У Лоредана было три сотни золотых ауресов и кольцо Тита Минуция. Первым делом, они отыскали торговую лавку, где Лоредан приобрел набедренную повязку из шелка и широкий кожаный пояс, купил он также, три белых туники: две из тонкого полотна с короткими рукавами и одну с длинными теплую из тонко выделанной шерсти. Выбросив свои лохмотья, он, тут же, в лавке переоделся в одну из тонких туник. В качестве верхней одежды Лоредан подобрал для себя пенулу розовато-фиолетового цвета из первосортной тарентийской шерсти. Его новый плащ по краям украшала вышивка в виде перекрещивающихся виноградных лоз, выполненная серебряными и золотыми нитями. На внутренней стороне пенулы имелись два больших, удобных кармана. В один из них Лоредан спрятал кошель с деньгами в другой свой старый пояс с зашитым в нем «Сердцем Тигра». Нарбо, он купил тунику попроще, но из крепкой, добротной ткани и новый плащ с внутренними карманами, хотя и из грубой шерсти, но такой, же теплый и удобный, как его собственный. Обулись они оба в новенькие крепиды с широкими ремнями.

В соседней оружейной лавке Лоредан приобрел длинный кинжал и ножны, украшенные бронзой и серебром. После этого, они посетили цирюльню, где их побрили, подстригли, а Лоредану еще и завили волосы, умастив их душистыми эссенциями. Таким образом, подобающе одевшись и приведя себя в порядок, Лоредан и Нарбо были готовы отправиться к Элию Геротию. Выйдя из цирюльни, Лоредан подозвал первого попавшегося мальчишку лет двенадцати.

- Как тебя звать, паренек?

- Клеон, господин.

- Хочешь немного заработать Клеон?

- Конечно, господин.

- Ты знаешь, где живет господин Геротий торговец тканями?

- Конечно, как не знать.

- Отведи-ка меня к нему и получишь несколько монет.

Идти до дома Элия Геротия долго не пришлось. Он жил всего в одном квартале от таверны, где они оставили Атибу. Лоредан дал мальчишке один сестерций и несколько асов. Клеон вытаращил глаза от такой щедрости.

- Вот что, Клеон, если хочешь еще получить денег, приходи завтра в пять утра к таверне «Святилище Вакха Доброго». Знаешь где это?

- Знаю, добрый господин.

- У меня будет к тебе одно несложное поручение. Теперь, можешь идти.

Сжимая в кулачке монеты и радостно подпрыгивая, Клеон убежал.

А Лоредан и Нарбо, направились к двухэтажному дому, окруженному невысокой кирпичной оградой, имеющей скорее декоративный характер, поскольку вход во двор был свободен. Над дверями имелась небольшая двухскатная крыша-козырек, которую по углам поддерживали четыре коринфские колонны. В ручки дверей были вделаны тяжелые бронзовые кольца. Ухватив одно из них, Лоредан три раза постучал. Ему открыл раб-привратник.

- Мое имя Медий, я доверенное лицо господина Тита Минуция. Мне нужно срочно поговорить с почтенным Элием Геротием по очень важному делу. А это со мной, мой раб.

Привратник кивнул, пригласил войти гостей в вестибюль и удалился. Вернулся он через пару минут в сопровождении невысокого пожилого мужчины одетого в тогу. Лоредан встретил новоприбывшего лучезарной улыбкой. А вот господин Геротий, напротив был в недоумении.

- Ты, не Атиба, — заметил он.

- Совершенно верно, — кивнул Лоредан. — Мое имя Медий. Я вольноотпущенник, но по-прежнему служу господину Титу Минуцию и являюсь его доверенным лицом во всякого рода делах, особенно в торговле. А это, — он кивнул в сторону Нарбо, — мой помощник

С этими словами Лоредан показал перстень Тита Минуция. Геротий, тут же заулыбался.

- Вот как? А где же Атиба? Последние лет пять, если мне не изменяет память, он вел все дела уважаемого Тита Минуция

- Атиба немного приболел. Я уполномочен решать все дела. И главное из них касается трех сотен тюков ткани. Они ведь у вас готовы?

- Конечно, — закивал Геротий. — Завтра же, их доставят в порт.

- Боюсь, их нужно доставить сегодня, — сказал Лоредан. — Завтра на рассвете корабль уже отплывает.

- Хорошо, сегодня, значит сегодня, я распоряжусь.

Он пригласил Лоредана пройти в атриум. Нарбо незамедлительно последовал за господином. Приемный зал был огромен и богато украшен. Вдоль стен и по углам находились изящные ионийские колонны. Лоредан насчитал их двенадцать. Между ними в стенных нишах помещались статуи, по обеим сторонам от входов в другие комнаты стояли огромные керамические вазы и повсюду на стенах висели картины и мозаичные панно. Был в атриуме и мраморный картибулом ^[213] с ножками в виде львиных лап — дань уважения старине. Помещение освещалось множеством красивых изящных светильников, укрепленных на бронзовых треножниках.

Геротий пригласил Лоредана сесть в кресло с высокой спинкой и сам устроился в таком же кресле напротив. Затем, он велел подать вина.

- А где сам господин Тит Минуций? — спросил Геротий. — Он, посетит меня сегодня?

- Боюсь, нет, — покачал головой Лоредан. — Остановился он, как и всегда в «Белой Розе». Просил извиниться. И ждет, как обычно двух девушек.

- Ах да! — воскликнул Геротий. — Девушек, я распоряжусь отправить немедленно.

- Ну что вы, уважаемый господин Геротий, не утруждайте ваших людей и вашего управляющего. Мой раб доставит красавиц. Они ведь, красавицы, не так ли?

- Атиба, никогда бы не задал такой вопрос! — горячо воскликнул Геротий. — Сразу видно, что ты новый человек и не знаешь моих правил и принципов. У меня все только самое лучшее! И ткани, которые производят в моих мастерских и принадлежащие мне рабыни! Сейчас, я велю их привести. Ты сам убедишься Медий, что у Элия Геротия только лучший товар!

Между тем, рабы подали им серебряные кубки с вином. Лоредан выпил за благополучие дома и его хозяина, так гостеприимно принявшего его. Геротий осушил кубок, провозгласив о долгой жизни и успехах в делах, как самого Тита Минуция, так и его верного клиента Медия. Рабы, тут же вновь наполнили их кубки и в это время привели двух девушек лет шестнадцати. Лоредан и Нарбо, прямо-таки открыли рты при виде этих стройных красавиц. Коротенькие полупрозрачные туники, в которые они были одеты, не только не скрывали, а напротив, подчеркивали достоинства юных рабынь. Одна из девушка, по имени Эдима, белокожая и светловолосая, была родом из Британии. Другая — смуглая и черноволосая Берика из Персии.

Улучив момент, когда Геротий отвлекся на разговор с одним из подчиненных, докладывавшим, что груженые тканью повозки направились в порт, он шепнул Нарбо:

- Девчонок отведешь в таверну, где мы остановились. Сиди там и жди меня. Понял?

- Понял господин.

Когда Нарбо и девушки ушли, он повернулся к Геротию. Тот, закончил выслушивать доклад и жестом отпустил слугу.

- Итак, уважаемый Медий, — произнес он важно, — теперь поговорим об оплате. Все как обычно?

- Ну да, как обычно, — кивнул Лоредан.

Когда он спаивал Атибу, тот о многом ему рассказал, в том числе о договоре между Минуцием и Геротием и способах расчета, предусматривающих авансовую оплату. Но выкладывать деньги, взятые у нумидийца молодой аристократ, конечно же, не собирался, тем более, часть он уже потратил.

Геротий выжидательно смотрел на гостя. Тот, непонимающе смотрел на хозяина.

- Так что с деньгами? — наконец спросил Геротий. — Обычно, Тит Минуций платил триста золотых сразу и тридцать тысяч сестерциев после погрузки.

- Ах, вот что? — рассмеялся Лоредан. — Видите ли, в чем дело. Я запамятовал. В этот раз все немного по-другому. Мой господин решил заплатить перед самым отплытием. Он будет вас ждать завтра в шестом часу в трактире «Белая Роза». И он выплатит сразу всю сумму. Так что приезжайте или присылайте за деньгами своего человека.

- Так, понятно, — не скрывая разочарования и досады, произнес Геротий. — А тебе, он денег не дал?

- Нет, не дал, — Лоредан развел руками. — У господина теперь новые правила. Может, он мне еще не совсем доверяет, как поверенному в его делах?

- Что ж, его осторожность и предусмотрительность похвальны, — кивнул Геротий. — Но я, пожалуй, тоже введу некоторые новые правила. Отправлю-ка я, прямо сейчас в порт человека с распоряжением, чтобы из трехсот тюков ткани погрузили только двести. Остальные погрузят после полной оплаты.

- Но постойте! — воскликнул Лоредан. — Так мы не договаривались! Корабль отплывает в 6 утра. Остальные 100 кусков не успеют погрузить.

- Ничего, успеют, — отмахнулся Геротий. — Или, в следующий раз их заберете. У меня теперь, тоже свои правила.

- Но это неслыханно! — возмутился Лоредан. — Столько лет мой господин покупает у вас ткань, а вы меняете правила! Мой господин не дополучит большую сумму, продав в Александрии вместо трехсот тюков, лишь двести!

- Ну, подумаешь, получит немного меньше денег, — пожал плечами Геротий. — Я же, даю ему своих самых лучших рабынь бесплатно и не возмущаюсь по поводу упущенной выгоды. А такие девушки, ты видел их — дорого стоят.

Лоредан не ответил, лишь быстро посмотрел по сторонам. В атриуме находились только он и Геротий. Рабы по приказу хозяина покинули зал. Привратник же находился в вестибюле. Нужно было действовать быстро.

- Ты негодяй Элий Геротий! — Лоредан вскочил. — Вор и стяжатель! От имени моего господина Тита Минуция объявляю тебе это! И вот это, тоже от моего господина!

Лоредан размахнулся и двинул кулаком Геротию прямо в подбородок.

Тот клацнул зубами и завалился на пол. Столь резкая вспышка гнева и сильнейший, неожиданный удар, который нанес гость, буквально ошеломили Геротия. Он ничего не смог сделать, когда Лоредан схватил его за ноги и потащил в сторону одной из боковых дверей. Там находилась маленькая, тесная кладовка. При входе Лоредан сорвал со стены одну из занавесок и связал ею Геротия. Рот пленнику заткнул одним из концов занавески. Уже не молодой и тщедушный хозяин не мог оказать Лоредану достойного сопротивления. Молодому аристократу, конечно, было жаль, что все так получилось. На Элия Геротия он не держал зла, торговец тканями ничего плохого ему не сделал. В общем-то, Лоредан, не собирался поначалу бить Геротия. Он хотел, лишь нанести хозяину дома оскорбление в словесной форме. Но, то, что они с Геротием вдруг остались одни в атриуме, навело его на мысль изменить первоначальный план.

Спрятав глухо мычавшего Геротия в комнатушке, и накидав на него сверху, каких-то старых покрывал, хранившихся здесь же, Лоредан быстро покинул дом. Привратнику у входа он ничего не сказал и тот проводил гостя удивленным взглядом. Не теряя времени, Лоредан отправился в «Святилище Вакха Доброго». Хозяин таверны был немало удивлен разительной перемене Лоредана. Выйдя отсюда два часа назад оборванцем, этот человек вернулся разодетый и ухоженный, как аристократ. Впрочем, трактирщик не привык задавать лишних вопросов, особенно, когда ему щедро платят. Лоредан заплатил хозяину за еще одну комнату, после чего он, Нарбо и юные рабыни Элия Геротия неплохо провели там время.

Когда, устав от любовных утех Лоредан и Нарбо вышли из комнаты и спустились на первый этаж, было уже далеко за полночь. Они поспешили к дому Элия Геротия. Лоредан, просто сгорал от любопытства. Интересно, обнаружили ли рабы своего хозяина?

Наблюдая за домом с противоположного конца улицы, Лоредан, так этого и не понял. Иногда, двое или трое слуг выходили на улицу и судя по всему, они были чем-то обеспокоены. В конце концов, Лоредан решил послать к дому Нарбо. Выждав, когда двое рабов Геротия в очередной раз вышли, он приказал негру:

- Ступай и спроси вон тех, дома ли сейчас их господин? Чтобы они тебе не сказали, сразу возвращайся и докладывай мне.

Нарбо кивнул и поспешил к дому Геротия. Вернулся он минут через пять.

- Они, все очень встревожены, господин. Говорят, что их хозяин куда-то пропал. Сначала, думали, что он уехал по делам в порт. Привратник же,клянется, что после встречи с поверенным Тита Минуция, господин из дома не выходил. В порт уже отправили человека на поиски, ждут его возвращения с известиями.

- Вот значит, как, — усмехнулся Лоредан. — Стало быть, Геротий по-прежнему там, куда я его… — молодой аристократ не договорил и махнул Нарбо рукой, приказывая следовать за собой. — Идем, скорее назад.

Они вернулись в «Святилище Вакха Доброго». К тому времени, хозяин трактира отправился спать, а вместо него до утра за хозяйством остался присматривать его помощник Авлерий. Лоредан одолжил у него кусок пергамента, стило и чернила.

Через несколько минут молодой аристократ вручил Нарбо записку следующего содержания:

«Ваш господин, почтенный и уважаемый Элий Геротий связан и находится во второй комнатке слева от входа в таблиний».

Нарбо, должен был передать пергамент рабу-привратнику и тут же скрыться. Потом, незаметно наблюдать за домом. Привратник, скорее всего, читать не умеет, но Лоредан рассчитывал, что он наверняка передаст послание либо управляющему, либо кому-то из членов семьи Геротия. Это было не важно. Главное, как только появится освобожденный хозяин и направится в сторону порта, Нарбо должен бежать в таверну «Белая Роза» и предупредить Лоредана. Отдав записку негру, молодой аристократ отправился туда немедля. Нарбо должен был отправиться к дому Геротия, примерно через час.

Отыскать таверну «Белая Роза» большого труда не составило. Заведение располагалось неподалеку от порта, и к удивлению Лоредана оказалось второсортной забегаловкой, куда уважающий себя путник не стал бы, даже заглядывать. Почему, Тит Минуций, богатый и уважаемый человек выбрал это место, было не понятно. Но время, он проводил, похоже, неплохо. Едва Лоредан переступил порог пивной, как его встретил возбужденный гам, хорошо набравшейся компании. Сдвинув на середину зала два стола, человек двадцать играли в кости. Точнее, играли только двое, остальные, по большому счеты моряки, рабы, бедные вольноотпущенники и прочий сброд, сгрудились вокруг. Все они пили, орали, ругались и каждый на свой лад подбадривал соперников. А соперниками были, никто иной, как Фабий и Тит Минуций. Возле каждого из них на столе лежала немалая куча монет. Оба раскраснелись от возбуждения и обильных возлияний. Лоредан отдал должное Фабию, тот, как и договаривались, удерживал за столом Минуция уже немалое время.

Никем не замеченный, поскольку все посетители были увлечены игрой, Лоредан прошел в зал и уселся за один из дальних столов. К нему, тут же подбежал юноша лет двадцати в одной набедренной повязке.

- Что угодно, господину?

- Вина мне, какое у вас самое лучшее.

- Вейское, золотистое.

Лоредан поморщился, поскольку прекрасно был осведомлен о качестве вейских вин. Тем не менее, предложенное слугой, было и в самом деле одним из лучших, которое могли подать в подобного рода заведениях. В знак согласия Лоредан кивнул. Слуга убежал и вскоре вернулся, неся в одной руке бронзовый ойнохой, в другой скифос из обожженной глины. Пока юноша наливал вино, Лоредан, поглядывая в сторону играющих, спросил:

- Скажи-ка, парень, ты хочешь немного заработать сверх того, что платит тебе хозяин?

- Заработать, это всегда можно, — с энтузиазмом кивнул юноша.

- Вот и отлично, — Лоредан перевел взгляд на юношу. — Как твое имя?

- Мерций, господин.

- Вот что, Мерций, мне нужны две потасканные шлюхи- диоболарии ^[214], страшные, как Тартар ^[215]. Поможешь мне, таких найти?

Слуга от удивления разинул рот и уставился на Лоредана. Однако, странный молодой господин, похоже, не шутил.

- Могу предложить Луциллу и гречанку Лиссу, — наконец сказал юноша. — Первой, лет сорок и она, сама по себе страшна, а вот Лисса в юности была красавица. Ей тридцать восемь. Она, даже сейчас была бы ничего, но десять лет назад один ее дружок из ревности полоснул Лиссу по лицу ножом. Остался уродливый шрам.

- То, что нужно, — кивнул Лоредан. — Где они, я хочу с ними переговорить.

- Идемте за мной, господин, — сказал Мерций.

Они вышли из трактира, едва не столкнувшись в дверях с двумя вдрызг пьяными рыбаками, потом свернули в узкий переулок, проходящий между трактиром и расположенной по соседству булочной. Факел в руке юноши был здесь единственным источником света. Вот, они обогнули булочную и оказались на перекрестке двух узких улиц, после чего направились в сторону какого-то небольшого храма, чья полусферическая крыша с острым шпилем отчетливо выделялась на фоне неба. Миновав храм, они свернули в очередной переулок, лежащий между жилыми домами и целым рядом торговых лавочек сейчас закрытых на ночь. Наконец, Мерций остановился и сказал:

- Подождите немного, господин, я сейчас.

Он скрылся в темноте. Лоредан остался стоять на месте. В отдалении слышались голоса гуляк, песни, чей-то смех. С моря дул сильный, прохладный ветер. В кустах громко стрекотали цикады. С каждой минутой Лоредана терзали беспокойство и тревога. А не вернется ли трактирный слуга с ватагой разбойников? Почему бы, не воспользовавшись ситуацией, не обобрать человека явно располагающего деньгами? Лоредан нервно начал теребить рукоять кинжала. Он решил, что если слуга не появится в течение пяти минут, он вернется в трактир, благо тот был совсем недалеко.

Но вот мелькнул свет факела и появился Мерций. Его сопровождали две женщины, одетые в грязные, драные туники и потрепанные плащи. Низко надвинутые капюшоны скрывали их лица. Обе нищенки были худые и сгорбленные.

- Вот, господин, Луцилла и Лисса.

- Покажите-ка ваши лица, — велел Лоредан.

- Зачем, мы понадобились, господину? — спросила одна из женщин.

- Делайте, что велено! — прикрикнул Мерций.

Женщины с явной неохотой откинули капюшоны. Лоредан, даже отшатнулся, увидев их грязные спутанные волосы и морщинистые физиономии.

Лицо Луциллы, к тому же, покрывали бородавки, а у Лиссы оно было бледное, словно у покойницы, отчего грубо зарубцевавшийся шрам, наискось проходящий через все лицо от левой скулы до правой брови, отчетливо выделялся багровой полосой. От обеих старух, к тому же, воняло похуже, чем из выгребной ямы. Когда то, они обслуживали моряков, носильщиков и прочий портовый люд, теперь же были никому не нужны, жили лишь на подаяние, да иногда отдавались другим нищим за пару ассов или кусок хлеба.

- Ну как, нравимся мы господину? — спросила Луцилла и разинув рот, в котором отсутствовала половина зубов, а оставшиеся почернели от гнили, захохотала. — Господин желает, чтобы его ублажили? Красоты и молодости у нас не осталось, зато есть большой опыт.

- Мне понадобятся ваши услуги, — сдержанно сказал Лоредан. — Но ублажать, вы будите другого.

Он повернулся к Мерцию.

- Вот, что нужно сделать: этих… женщин помыть, одеть получше, но только в одежду шлюх, умастить благовониями, какие подешевле. Затем, я хочу, чтобы ты сопроводил их в свободную комнату и там оставил. После, ты спустишься в зал, подойдешь к толстяку, что играет в кости, его зовут Тит Минуций, и скажешь, что наверху в комнате его ждут две рабыни, присланные Элием Геротием. За эту услугу, ты получишь два золотых. Согласен?

Глаза юноши заблестели. Он обрадовался не только будущему вознаграждению, но и предстоящему интересному развлечению, поскольку уже предвидел, чем все это, в конце концов, обернется. Зачем только все это странному господину, он не знал, да, в общем-то, и не хотел знать.

- Вам. Каждой из вас, я тоже дам по золотому, — сказал Лоредан между тем нищенкам. — И после, прибавлю еще три — четыре сестерция, если вам удастся задержать Тита Минуция, хотя бы несколько минут.

Услышав это, обе шлюхи, так и застыли в изумлении, не веря собственным ушам. Когда же до них дошел смысл сказанного, обе упали на колени и потянулись к Лоредану, чтобы поцеловать его руки.

- О добрый, великодушный господин!

Лоредан отскочил, скривившись от отвращения.

- Ну, довольно, не надо этого. Делайте, что вам велено и все. Я вообще-то, сомневаюсь, что вам удастся задержать Минуция, не говоря уж о чем-то большем. Можно переодеться, грязь смыть, вонь заглушись ароматными эссенциями, но глаз, то не обманешь.

- Об этом не беспокойтесь, господин, — захихикала Луцилла. — У нас хватит умения, не только задержать его, но и затащить в постель.

- Неужели? — удивился Лоредан. — Что ж, если у него, хотя бы с одной из вас случится соитие, я добавлю еще несколько сестерциев. И вот еще что, — Лоредан выразительно посмотрел сначала на Мерция, потом на Луциллу и Лису, — я хочу, чтобы вы держали язык за зубами. Я оплачиваю не только ваши услуги, но и ваше молчание, в том числе.

- Мы не проболтаемся, — за всех ответил Мерций. — Можете на нас положиться, господин.

- Хорошо. Но, поторопитесь. Ночь на исходе.

Они вернулись к трактиру вчетвером. Лоредан вошел первым и устроился за столом, что располагался справа от входной двери. Всякий входящий, мог бы увидеть его, только, если бы оглянулся. Зато, сам Лоредан видел весь пивной зал и всех, кто входит и выходит из заведения. Никто не обратил на молодого аристократа внимания, поскольку все были с головой увлечены игрой Фабия и Тита Минуция. Но все-таки, Лоредан накинул на голову капюшон своего плаща и не снимал его, даже когда один из трактирных слуг принес ему вина. Через несколько минут появились Мерций, Луцилла и Лисса. Втроем, они быстро пересекли зал и поднялись на второй этаж. На них, тоже не обратили внимания, даже хозяин трактира, увлеченный жаркой игрой, не меньше других.

Приготовления на верху заняли около получаса. Лоредан с тревогой поглядывал в окно. Вот-вот начнёт светать. Наконец, Мерций спустился и подойдя к Титу Минуцию тронул того за плечо. Тот, аж подскочил.

- Чего тебе? — рявкнул он, повернув к юноше злое, красное, словно смоква лицо. — Не видишь, осёл, что я занят?

Мерций наклонился и что-то быстро зашептал Минуцию в самое ухо. Тот, сначала нахмурился, видимо, не совсем еще понимая, о чем это болтает слуга. Потом, до него дошло, и Тит Минуций проворно вскочил. На его жирной лоснящейся физиономии, прямо-таки разлилось похотливое выражение.

- Веди меня! — воскликнул он. — А как, девочки то, хороши?

- Не могу знать, господин, — Мерций низко поклонился, чтобы скрыть глумливую улыбку. — На них темные вуали, но фигурки стройные, это я точно разглядел.

- У меня нет сомнений, что девушки красивы! — Минуций, чуть ли не подпрыгивал от возбуждения. — Мой хороший друг, Элий Геротий всегда присылает мне самых лучших своих нимф.

- Эй, эй, а как же игра? — вскричал Фабий. — Мы ведь, еще не закончили!

- Закончим, когда я разберусь с двумя юными прелестницами, там наверху, — отмахнулся Тит Минуций. — Кто-нибудь, пока присмотрите, чтобы этот мошенник не скрылся с моими деньгами.

- Вообще-то, больше половины этих денег уже мои! — вскричал Фабий.

- Я отыграюсь, — резко бросил Минуций. — Верну все, а ты вылетишь отсюда таким же нищим оборванцем, каким и вошел.

- Не стану, я ждать, пока ты там нарезвишься со шлюхами! — вспыхнул Фабий. — Беру свой выигрыш и ухожу.

Однако, выход ему преградили трое крепких моряков, которым хотелось посмотреть на продолжение игры. Тит Минуций поднялся по лестнице вслед за слугой, а Фабий начал громко возмущаться. Но уйти, ему, все равно не дали.

- Ты слышал, тот господин сказал, что непременно отыграется, — заметил кто-то из посетителей. — Просто, он решил ненадолго прерваться. Правилами это не запрещено. Ты, тоже передохни, хочешь выпей, хочешь подремли. Игра еще не закончена и будет не честно, если ты сбежишь.

Фабий еще поворчал немного и принялся за вино. Лоредана мало волновали его трудности, он сидел, ждал и не сводил напряженного взгляда с лестницы. Прошло пять минут, десять, пятнадцать…

Молодой аристократ был приятно удивлен. Похоже, он не зря заплатил Луцилле и Лиссе. Старые шлюхи и вправду знали свое дело. Через окна в пивной зал робко пробрались первые лучики рассвета. Трое или четверо посетителей вышли, несколько других вошли. Фабий прилег щекой прямо на стол, похоже, его изрядно сморило. Вина в эту ночь он выпил немало.

И тут со второго этажа раздался ужасный, душераздирающий крик. Случилось это через двадцать минут после того, как Тит Минуций в радостном предвкушении поднялся наверх. Все посетители испуганно поскакали с мест. Фабий, так вообще подлетел, как ужаленный. Вслед за криком раздался грохот опрокинутого ведра и пронзительный женский визг. Посетители удивленно, испуганно и недоуменно переглядывались. Лишь Лоредан, оставшийся сидеть за столом, да слуга Мерций тихо давились от хохота.

В следующую секунду показалась Луцилла. Из одежды на ней осталась лишь темная полупрозрачная вуаль, да и та съехала на бок. Волосы, изрядно покрытые сединой растрепались, а сморщенные, обвисшие груди колыхались при беге, как уши альпийских собак. Ее тощие, костлявые ноги мелькали с невероятной быстротой. Вслед за ней вниз сбежала Лисса. На этой, вообще ничего не было, даже вуали. Скомканную одежду обе шлюхи держали в руках.

Появление в пивном зале двух голых старух вызвало небывалое оживление. Кто-то громко засмеялся, кто-то засвистел, четверо моряков заулюлюкали. Старые шлюхи опрометью выбежали из таверны. Едва они скрылись за дверями, как показался Тит Минуций. Он был гол, если не считать туники, обвернутой вокруг его бедер. Чтобы она не упала, почтенный аристократ, вынужден был все время поддерживать ее одной рукой. Совершенно багровый от ярости, изрыгая проклятия, брызгая слюной, как взбесившийся верблюд и грязно ругаясь, он мчался, что есть сил вслед за удирающими шлюхами. Его огромное, отвисшее пузо отвратительно тряслось, кривые волосатые ноги громко шлепали по полу. Его появление вызвало в зале взрыв оглушительного хохота.

- Убирайтесь старые кобылы! Тьфу! — Тит Минуций остановился в дверях и погрозил вслед стремительно удаляющимся, сморщенным задницам Луциллы и Лисы. — Грязные потаскухи! Клячи облезлые!

Тит Минуций вдруг замер и громко тяжело задышал. Потом, сунул руку себе между ног и истерично завопил:

- Мой пенис был в одной из этих… Какая гадость! Все равно, что в гавно сунуть! Воды мне! Скорее воды! Мне надо помыться! Скорее помыться!

Новый взрыв хохота.

К красному от ярости аристократу подскочил Мерций.

- Господин, идемте, я покажу, где можно помыться.

Тит Минуций обвел яростным ненавидящим взглядом толпу и прошипел сквозь зубы:

- Грязные плебеи, голодранцы… Узнаете еще, как смеяться над Титом Минуцием.

После этого, он снова поднялся наверх вслед за слугой, сопровождаемый свистом и улюлюканьем. Даже те, кто поддерживал его в игре против Фабия, теперь фыркали и плевались в сторону надменного аристократа.

Лоредан вышел из трактира. Лисса и Луцилла поджидали его неподалеку. Они уже оделись и закутались в свои старые пенулы.

- Господин, вы довольны? — спросила гречанка.

- Этот толстяк поимел нас обеих, — рассеялась Луцилла.

- Как он понял, кто вы такие? — полюбопытствовал Лоредан, попутно отсыпая в ладони шлюх обещанные сестерции.

- С меня упала вуаль, — сказала Лисса. — Если бы не это… Мы, ублажали бы его еще дольше.

- То как все получилось, меня вполне устроило, — рассмеялся Лоредан. — Теперь, убирайтесь отсюда.

Когда счастливые Лисса и Луцилла ушли, Лоредан начал нервно прохаживаться туда-сюда возле входа в трактир. Ему казалось, Нарбо, должен был уже появиться, как впрочем и Элий Геротий.

Лоредан начал волноваться. Уже рассвело. До отплытия корабля оставалось чуть меньше часа. Когда Лоредан, хотел, уже было бежать разыскивать Нарбо, тот появился в конце улицы. Негр бежал и поминутно оглядывался назад. Когда до трактира оставалось с полсотни шагов, Лоредан устремился ему навстречу.

- Куда ты пропал?

- Виноват, господин, я там… еще немного с девушками задержался. Но я выполнил ваше поручение. Отнес письмо и отдал рабу возле дома. Потом, спрятался и стал наблюдать, как вы мне велели.

- И что? — в нетерпении крикнул Лоредан.

- Геротий идет сюда. Он очень зол. И с ним шестеро крепких рабов. Будут тут с минуты на минуту.

- Прекрасно! — воскликнул Лоредан. — Теперь идем в трактир.

Они вбежали в пивной зал и устроились за те же столом, который ранее облюбовал Лоредан. Фабий, увидев их, тут же к ним присоединился. Он стащил с игрального стола немалую часть, лежавших там денег, и теперь, воровато оглядываясь, прятал монеты во внутренний карман своего плаща. Остальное досталось другим посетителям, в основном, кто поддерживал во время игры Тита Минуция и кому он поручил за этими деньгами присмотреть. Теперь, уже никто не хотел блюсти интересы чванливого патриция.

Прошло должно быть минут пять. И вот, сверху сошел Тит Минуций. Он был полностью одет и по-прежнему страшно зол.

- Вина! — заорал Тит Минуций — Вина мне!

Один из рабов преподнес ему чашу с вином. Минуций бухнулся за стол. Что-то, бормоча и сыпля проклятиями начал пить.

- Геротий, негодяй… — донеслось до Лоредана. — Решил посмеяться на до мной, свинья? Ну, я ему устрою!

Тот, он, вдруг вспомнив о чем-то, вскочил и начал вертеть головой.

- А где мои деньги? Я же приказал следить… А где, тот негодяй? Клянусь Юпитером, я обыграю его!

- Чего мы сидим? — зашипел Фабий, кутаясь в свой плащ и натягивая на лицо капюшон. — Убираться надо.

- Подожди, я жду спектакля, — тихо произнес Лоредан.

- Какого спектакля, господин? — удивился Нарбо, по своему обыкновению туго соображая.

- Этот толстяк, сейчас устроит нам, — вытаращив глаза, зашептал Фабий.

И тут, Тит Минуций, заметил его.

- Ага! Вот ты где!

Он начал пробираться к троице между столами. При этом, аристократ всех бесцеремонно расталкивал, отчего вслед ему неслись ругательства и оскорбления. Он не дошел до стола путешественников нескольких шагов, как в трактир ворвался Элий Геротий и его люди. Старик был весь растрепан, с левой стороны подбородка, куда пришелся удар Лоредана, скула распухла. Глаза торговца тканями сверкали бешеной яростью. Увидев Тита Минуция, он прямо с порога заорал:

- А, вот ты где, негодяй!

- Свинья! — гаркнул Минуций, тоже увидев Геротия.

Они остановились друг напротив друга тяжело, хрипло дыша и сжимая кулаки.

- Что за старых кляч ты мне прислал? — прорычал толстяк.

- О чем ты, мерзавец! Я отправил к тебя двух своих лучших рабынь! И вот, чем ты мне отплатил!

Он показал на свой распухшую скулу.

- Я? — оглушительно заорал Минуций. — Да я, весь вечер и всю ночь не выходил отсюда!

- Это сделал твой человек! — взвизгнул Геротий, брызгая слюной. — Он оскорбил меня от твоего имени! В моем собственном доме, потом ударил и запер! А самое мерзкое, ты отказался платить задаток! Твой человек сказал, что ты заплатишь мне сейчас всю сумму!

Тит Минуций дико вытаращился на партнера.

- Атиба тебя ударил? И не отдал триста золотых? Боги, этого не может быть!

- Это не Атиба! — раздраженно закричал Геротий. — Это сделал твой новый поверенный в делах… Как его… будь он проклят богами. Медий!

- Медий?!

Казалось, глаза Тита Минуция, и без того выкаченные, сейчас, вообще вылезут из орбит.

- Я не знаю никакого Медия. Что ты несешь, безумец! Видно, от удара, у тебя и впрямь помутилось в голове. Отвечай, пес, зачем ты прислал мне старых шлюх? Это неслыханное оскорбление!

- Я отправил тебе юных, красивых девушек!

- Юных? Красивых? — Тит Минуций едва не задохнулся от ярости. — Да ты…

И он размахнулся, чтобы ударить Геротия. Но тот, несмотря на свой весьма почтенный возраст, сумел ловко увернуться.

- Бейте его! — взвыл старик.

Шестерым крепким рабам, пришедшим вместе с Геротием, приказ повторять не понадобилось. С воплями, потрясая кулаками, они бросились на Тита Минуция. Между столами, тут же образовалась свалка. Оглушительно крича и ругаясь, толстяк отчаянно сопротивлялся. Свалить его, оказалось не так-то просто. В этой неразберихе и толкотне задели кого-то из посетителей. Вспыльчивые моряки, тут же ввязались в драку с рабами. Хозяин трактира громко кричал, призывая прекратить безобразие. Но кто бы его стал слушать!

Побоище охватило весь зал. Драться начали даже те, кто к изначальному конфликту не имел совершенно никакого отношения. Кто-то в толпе крикнул, что надо позвать городских стражников.

- Господин, а мы поучаствуем? — Нарбо, прямо таки подпрыгивал на месте, глядя, как рабы и римские граждане с упоением мутузят друг друга.

— Нет Нарбо, это не наша драка, — рассмеялся Лоредан. — Нам нужно спешить в порт. Корабль уже скоро отчалит.

- Жаль, — не скрывая сожаления, пробормотал Нарбо. — Хорошая драка.

Втроем, они выбежали из таверны и поспешили в порт. Никто не попытался их задержать, всем было не до них.

«Галатея» стояла на своем обычном месте. Пассажиры, сошедшие на берег накануне вечером, теперь вновь поднимались по трапу. Возле сходен Лоредан увидел несколько телег, запряженных волами и нагруженных кожаными сундуками. Тут же толклись несколько усталых рабов, видимо проведших бессонную ночь. Из их разговоров стало понятно, что это люди Элия Геротия. Они, как и было велено доставили ткань в порт и начали погрузку. Потом вдруг от Геротия примчался посыльный и сообщил, чтобы погрузку по распоряжению хозяина прекратили до утра. Никто не понимал, отчего это и почему. Сколько навис Экрион не допытывался, посыльный лишь разводил руками «мол, приказ господина».

До отплытия оставалось еще немного времени. Лоредан вытащил три десятка золотых ауриесов и протянул их Фабию.

- Держи, друг Фабий. Ты, столько раз помогал нам, выручал из беды, теперь, я могу возвратить тебе долг. Теперь, ты спокойно купишь или наймешь экипаж и доберешься до Рима.

Фабий взял одну из монет, подбросил ее, поймал, снова подбросил, потом, вложив золотой обратно в ладонь Лоредна, сказал:

- Вот что, я с вами, пожалуй, отправлюсь. Не против, господин, Лоредан? В самом деле, что мне в Риме то делать? Чего я там не видел? А так, на Александрию посмотрю.

- Здорово! — воскликнул Нарбо обрадовано. — Ты правильно решил дружище!

И он в порыве дружеских чувств, так хлопнул Фабия по спине, что тот едва не полетел носом вперед.

Лоредан улыбнулся краешком рта.

- Хорошо, поезжай с нами.

- Только не говорите, что не рады! — рассмеялся Фабий. — Я ведь могу быть очень полезен.

Лоредан хотел, было немного съязвить насчет полезности Фабия, когда тот дорвется до выпивки, но тут неподалеку от трапа увидел вчерашнего мальчишку Клеона.

- Поднимайтесь на борт, — велел своим спутникам Лоредан. — Я сейчас догоню вас.

Нарбо и Фабий, несколько удивленные направились к сходням. Лоредан же, сделал знак Клеону следовать за собой. Они отошли подальше и укрылись от любопытных глаз за горой ящиков, приготовленных к погрузке.

- Хочешь еще немного заработать, Клеон? — спросил Лоредан.

- Да, добрый господин. Что нужно сделать?

- Ты получишь пять сестерциев, если в точности выполнишь все, как я тебе скажу.

И Лоредан быстро объяснил мальчишке, что и как надо сделать. Потом, вручил ему перстень Тита Минуция и бегом направился к сходням «Галатеи».

Он поднялся на палубу одним из последних. Встретил удивленный взгляд нависа и в первое мгновение не понял, отчего Экрион так вытаращился на него. Когда же, мгновение спустя до него дошло, Лоредан не смог сдержать улыбку. Экриону было, отчего удивляться. Только вчера Лоредан сошел с его корабля оборванцем, а теперь вернулся разодетый, как аристократ. Впрочем, навис вопросов не задавал. Про Лоредана он вскоре забыл, поскольку дел у него было предостаточно. Сверившись со списком пассажиров, Экрион нахмурился. Вчера на берег отправилось сто двадцать человек. Пятнадцать из них собирались остаться в Региуме, поскольку это был конечный пункт их путешествия. Но, сто пять прежних пассажиров, плюс еще шестеро новых должны были взойти на борт. Однако, поднялись сто девять человек. Двоих не хватало, а именно господина Тита Минуция и его раба-нумидийца.

Навис нервничал. Отчего же пассажиры не возвращается? Что могло их задержать?

Тут, на палубу вбежал мальчишка-оборвыш лет двенадцати, каких всегда много отиралось в порту и у кабаков. Подойдя к удивленному Экриону, мальчишка показал ему перстень.

- Я от господина Минуция. Он остается в городе по неотложным делам.

- Вот как? — удивился навис. — Очень неожиданно… А что с его оставшимся товаром? Грузить?

- Нет, не нужно, — бойко ответил посыльный. — Отплывайте. И еще, он велел передать, что уступает свою каюту господину Лоредану и просит того присмотреть за его вещами.

- Мне? — Лоредан изобразил на лице крайнее удивление.

- Да, так сказал господин Минуций, — кивнул мальчишка. — И все полномочия по продаже ткани тоже передает вам, господин.

- Ты ничего не путаешь, свиненок? — грозно спросил Экрион.

- Я все передал, как было велено, — не моргнув глазом, выпалил мальчишка.

Навис перевел удивленный взгляд на Лоредана.

- А вы, с Титом Минуцием, хорошо знакомы?

- Ну, в общем, да, — ответил Лоредан. — Вчера, он говорил мне о своем товаре. О каких-то неотложных делах… Просил помочь доставить ткань в Александрию, точнее приглядеть за товаром в пути.

- Что за ним приглядывать? — хмыкнул Экрион, удивленно пожимая плечами. — Мы погрузили двести тюков. Все находится в надежном месте.

- Ну, раз так, время отправляться, — улыбнулся Лоредан.

- Верно, уже пора, — кивнул навис.

Меньше чем через четверть часа корабль вышел в море.

35. У БЕРЕГОВ ЛИВИИ

В каюте Тита Минуция, Лоредан нашел то, что в общем-то и ожидал найти, а именно большой кованный сундук. Он стоял в углу, в маленькой нише, закрытой тяжелой пурпурной занавеской. Были в каюте, еще прямоугольный деревянный стол, прикрепленный к полу, два табурета, небольшой шкафчик, где обычно складывали одежду и походная койка. Сундук, оказавшийся весьма тяжелым, Нарбо и Фабий перетащили на стол. Ключа от замка, правда, не оказалось, что немало расстроило молодого аристократа. Нарбо, хотел было выломать замок но, Фабий отстранил его и приблизился к сундуку. В руке у него появилась тонкая железная спица с причудливо изогнутым кончиком. Фабий вставил спицу в замок, пару раз повернул в одну сторону, пару раз в другую. Раздался тихий щелчок. Фабий спрятал свою спицу и самодовольно ухмыляясь, откинул крышку сундука.

- Ну вот, всего-то и дел.

- Ловко ты это… — Лоредан не нашел, что еще сказать, лишь удивленно покачал головой.

Под рогожкой, положенной сверху оказалось множество увесистых холщевых и кожаных мешочков, в которых приятно звенело. Лоредан и Фабий начали высыпать монеты на стол. Нарбо, стоял рядом, разинув рот. Негр, прямо-таки остолбенел при виде такой кучи денег.

Подсчитав добычу, Лоредан установил, что помимо одной тысячи золотых ауресов, сложенных отдельной кучкой, они стали обладателями еще шести тысяч серебряных динариев и пятидесяти тысяч сестерциев.

- Это не воровство и не грабеж, — заявил Лоредан, несколько напыщенно. — Тит Минуций оскорбил меня. И это, своего рода компенсация.

- Ну, если патрону, так будет угодно, — кивнул Фабий, вороша руками монеты. Моральная сторона любого дела, как правило, его не особенно беспокоила.

В сундуке были, еще разные ароматные специи, несколько флаконов с чудесными духами и какие-то мази в деревянных коробочках, видимо целебные. В шкафчике на двух верхних полках была сложена одежда Тита Минуция — десяток белоснежных льняных туник, две тоги и два плаща из превосходной цезальпийской шерсти. Здесь же лежал веер из павлиньих перьев, широкополая греческая шляпа и стопка набедренных повязок.

Ниже помещалась другая одежда, видимо принадлежащая нумидийцу Атибе: три туники из грубоватой, но добротной ткани и один дорожный плащ с капюшоном, чуть лучше по качеству и понаряднее, чем тот, что был на нумидийце в Региуме. Запасная обувь находилась под самой нижней полкой.

Первым делом, Фабий избавился от своего рванья и переоделся. Поскольку, одежда Тита Минуция была для него велика, он взял себе вещи и обувь нумидийца.

- А с этим что делать? — Фабий указал на шмотки всадника. — Выбросить?

- Оставь, — отмахнулся Лоредан.

- Что будем делать с деньгами? — спросил Фабий. — И может, вы мне, наконец, скажете, зачем мы плывем в Александрию?

- Если я сочту нужным — скажу, — фыркнул Лоредан. — Что касается этих денег, разделим их. Тебе пятнадцать тысяч сестерциев.

- Пятнадцать? — возмутился Фабий. — Я рассчитывал на половину от всей суммы!

- Тебе и пятнадцать много, — резко сказал Лоредан. — Да и что ты будешь делать с этими деньгами? Пропьешь? Прожрешь? На женщин потратишь?

- Это мое дело. Я найду, куда потратить свои деньги.

- Чтобы заново устроить свою жизнь, этих денег все равно не хватит, — сказал Лоредан. — Я плыву в Александрию, чтобы по-настоящему разбогатеть. А то, что лежит на столе это лишь дорожные расходы.

- Мне бы этих расходов хватило на полгода безбедной жизни, — пробормотал Фабий.

- Мне помниться, совсем недавно я предлагал тебе деньги за оказанную нам помощь. Ты их не взял, а решил отправиться с нами. Теперь, вдруг, тебе деньги понадобились. С чего бы это?

- Ну, то, что вы предлагали, не может сравниться с этим, — хитро прищурившись, Фабий указал на кучу монет.

- В любом случае, пока мы в море, тратить эти деньги негде, — сказал Лоредан. — За проезд и эту каюту, за хорошую еду Минуций уже оплатил. Так что, доплывем сперва до Александрии, а там посмотрим… Возможно, я соглашусь увеличить твою долю.

На том и порешили.

Плавание к берегам Египта продолжалось. Ветер по счастью был попутный, а море спокойное, что радовало всех, кто был на борту. Навис Экрион, был особенно доволен. Италия осталась позади, теперь до берегов Африки будут, лишь открытые морские просторы и никакой суши. Так что, навис не уставал восхвалять Нептуна, каждый день благодарил за милость и чудесную погоду.

В отличие от прежнего владельца каюты, жившего тут в одиночестве и выгонявшего своего раба спать на палубу, Лоредан разрешил Нарбо и Фабию остаться. Сам он, разумеется, занял койку, а его спутники на ночь устраивались на полу, используя в качестве постели одежду Тита Минуция. Фабий был рад, что не выбросил ее. Спать, конечно, было жестковато, но все, же лучше, чем на палубе, где бывало, то сыро, то холодно, а, иногда, сразу и то и другое.

В Региуме, некоторые из пассажиров сошли, но на борт поднялись другие. Среди них был благообразный старик-грек, хорошо одетый, держащийся важно, степенно и с достоинством. Но при этом, без всякого высокомерия. Его сопровождал невысокий юноша, весьма странной наружности и еще более странного поведения. Внешность он имел весьма отталкивающую, напоминал какого-то слабоумного с повадками обезьяны. Сходство с последней было поразительным: из-за манеры двигаться, полусогнувшись, а также из-за оттопыренных ушей и постоянного кривляния, вечно разинутого слюнявого рта с вытянутой нижней губой. Он, даже чесался, как животное, а вместо человеческой речи издавал какие-то гортанные, нечленораздельные звуки. Однако, юноша все понимал, во всяком случае, он делал все, что говорил ему старик, к которому относился с раболепным почтением.

С первого взгляда, этих двоих можно было бы принять за бродячих артистов. Старик, вполне мог бы выставляет на показ публике своего подручного уродца. Вот только, благообразный вид старика, как-то, не вязался с обликом артиста, а их, Лоредан немало повидал и в Валенции и в Риме.

Старик устроился на палубе под одним из тентов. Он был скромен и не требователен к удобствам и пище.

Наконец, любопытство Лоредана стало таким сильным, что он решил пригласить старика и его странного спутника в свою каюту. Поскольку, никаких особых развлечений на корабле не было, молодой аристократ подумал, что странная парочка, могла бы позабавить его. Может, спляшут, споют или какие-нибудь фокусы и трюки покажут. Лоредан отправил к старику Нарбо, велев передать приглашение. Тот, не замедлил явиться.

Лоредан встретил гостя, сидя на койке. Фабий, жуя кусок ячменной лепешки с медом, расположился прямо на сундуке Тита Минуция, который составили со стола в угол. Нарбо, облокотясь на косяк двери остался стоять. Старик вошел и уселся на один из табуретов перед столом. Юноша, присел возле хозяина прямо на полу. Он гримасничал, и все время вертел головой туда-сюда. Ну, прямо, как мартышка!

- Приветствую тебя, — начал Лоредан. — Мое имя Эмилий Валерий Вестула. Родом я из Валенции. Как, мне обращаться к тебе?

- Меня зовут Филокрий. Родом я из Афин. Но вот, уже много лет живу в Региуме.

-Чем занимаешься, Филокрий?

- Я ученый — ответил грек. — Занимаюсь натурофилософией. Преподаю, также логику.

- А, понятно, — протянул Лоредан.

От проницательного грека не укрылись нотки разочарования в голосе молодого римлянина, как будто бы он ожидал услышать, что-то другое. Теперь, только лишь из вежливости молодой аристократ делал вид, что разговор ему, по-прежнему интересен.

- Господин, полагал, что род моих занятий иной?

- Признаться да, — кивнул Лоредан. — Увидев твоего спутника, я решил, что вы оба актеры.

- Мы актеры? — пораженно вскричал Филокрий. — О боги! Неужели, я так похож на кого-то из этих недостойных паяцев! Неужели, теперь Филокрия Афинского будут путать с балаганным шутом?

- Прости, уважаемый, — смутился Лоредан. — Ты, конечно же, не похож. Напротив, твой облик ученого и серьезного мужа, как раз заставил меня усомниться в собственном предположении. Но вот твой спутник…

- Ах, вот оно что! — рассмеялся грек. — Да, мой Имурави может ввести в заблуждение кого угодно. Простите, меня господин, что сразу все вам не разъяснил. Дело в том…

- Давай, выпьем вина, уважаемый Филокрий, — прервал грека Лоредан. — И тогда, наша беседа потечет легче и непринужденней.

- Полностью, согласен, господин, — кивнул грек, сразу же оживившись.

Лоредан сделал знак Нарбо. Тот поставил на стол два медных кубка и наполнил их густым красным вином из кувшина. Они выпили, потом по обычаю выплеснули остатки вина за спину через левое плечо, воздав Посейдону за благополучное плавание.

- Ну, уважаемый Филокрий, теперь продолжай.

- Да… На чем я остановился? А, Имурави! Дело в том, что он человек из племени обезьян. Родом Имурави из Индии. Господину, наверняка известно, как много обезьян в этой далекой и удивительной стране. Так вот, когда я купил этого юношу на рынке в Риме, мне рассказали, что Имурави, почти с самого рождения жил среди обезьян, перенял все их повадки и образ жизни. Когда его нашли, он был самым настоящим животным. Имурави не разговаривал, был обозлен и испуган, как всякий зверь, которого поймали и заперли в клетке. Его несколько раз перепродавали, пока четыре года назад он не попал ко мне. Я занялся его обучением и наблюдая за этим юношей решил вновь сделать его человеком. Как видите, определенный успех есть.

Посмотрев на вертящегося юношу, издающего какие-то непонятные звуки, Лоредан засомневался, относительно, каких бы то ни было успехов. Но ученому греку, было, наверное, виднее.

- А зачем, вы плывете в Александрию? — спросил Лоредан.

- Через неделю, там, в Мусейоне ^[216] состоится собрание многих ученых мужей, философов, представителей различных школ, — начал объяснять Филокрий. — Господин, должно быть вам известно, что и при самом Мусейоне постоянно живут ученые. Я намерен выступить с заявлением, что между человеком и обезьянами есть близкое родство. Более того, я склонен думать, что обезьяны являются далекими предками людей. Проще говоря, люди произошли от обезьян!

- Не может быть! — удивился Фабий. Он, даже соскочил с сундука и подошел к столу. — А я, то всегда считал, что людей создали боги!

- Боги, тут вовсе не причем, — отмахнулся грек. — Годы наблюдений за Имурави привели меня к таким выводам, — сказал Филокрий. — Обезьяны и люди, определенно одного рода. Обезьяны способны делать многое, что делают люди и удивительно быстро учатся. Вот этот юноша, каждый день, превращающийся из обезьяны, вновь в человека — тому пример. Так что я считаю, что из определенной части обезьян, живших, когда то на севере произошли люди.

- На севере? — удивился Лоредан. — Там где Германия? Британия?

- Много севернее. Думаю, там где легендарная Гиперборея ^[217], - важно ответил грек.

- Но почему там? — удивился Фабий.

- На севере суровые условия. Идет постоянная борьба за жизнь и это со временем развило ум тамошних обезьян, нужда заставила их трудиться и, в конце концов, они превратились в людей. Здесь, я полностью поддерживаю вашего уважаемого соотечественника Лукреция Кара ^[218], говорившего, примерно об этом же.

- А как же шерсть? — спросил Фабий. — Как она, исчезла у обезьян?

- Ну, с появлением одежды, необходимость в шерсти отпала, — тут же ответил Филокрий. — С каждым поколением, ее на телах, становилось все меньше и меньше.

- А как же люди в моей стране? — удивленно спросил Нарбо.

Обсуждаемая тема, его неожиданно сильно заинтересовала и взволновала.

— У нас тепло, зим и снега не бывает и изобилие всяких плодов, — произнес негр. — Особенных нужд люди моей страны не испытывают. Как, тогда черные люди появились? И почему все наши обезьяны не превратились в людей?

- Это, пока загадка, — сказал Филокрий задумчиво. — Я непременно подниму этот интересный вопрос в Мусейоне.

Лоредан, поглядывая, то на Нарбо, то на Имурави, вдруг усмехнулся и сказал:

- Мне кажется, я знаю, как все было. Думаю, сначала появились негры. Потом, от них произошли обезьяны, которые разбрелись по всей Ойкумене ^[219], а уж потом из северных обезьян — появились люди.

- Интересная мысль! — воскликнул Филокрий. — Очень интересная! Уважаемый Вестула, не желаешь ли ты, вместе со мной отправиться в Мусейон и продолжить мой доклад этой замечательной мыслью?

- О нет. Благодарю за приглашение, но Александрии у меня много других дел.

- Жаль, — огорченно произнес Филокрий. — Очень жаль. Тогда, может быть, разрешишь мне озвучить эту мысль вместо тебя? Я обязательно отмечу, что ее подсказал мне Эмилий Валерий Вестула из Валенции.

- Не возражаю, — Лоредан, только пожал плечами.

Сам то он, к собственному умозаключению относился не серьезно, поскольку просто хотел подшутить над Нарбо. То, что чудак-грек зацепиться за эту мысль и начнет так и эдак обдумывать ее, Лоредана не особенно удивило. Его, больше поразил задумчивый вид Нарбо.

- Это что же, мы, черные люди — прародители и обезьян и людей? — наконец после нескольких минут раздумий выдал Нарбо.

- Это пока, только догадка, — сказал Филокрий. — Тут, нужно выслушать мнение многих ученых мужей.

Не слушая грека, Нарбо продолжал вслух развивать свою мысль:

- Выходит, мы, черные и не люди вовсе, а… А прародители всех! И людей и обезьян и иудеев! Но откуда, же мы сами появились? Кто был нашим прародителем? А, ну, да, нас создал добрый толстый бог Ваал-Баба! И тогда, получается, Ваал-Баба самый первый и самый главный бог на свете!

- Ну, ну, не преувеличивай! — воскликнул Фабий. — Самые главные боги, это Юпитер и конечно же наш божественный Цезарь Август.

- Я бы, все же, назвал главным богом Зевса, — возразил Филокрий. — Ну и конечно, мне ли скромному человеку оспаривать безусловную божественность нашего императора?

- А вот, например иудеи, ни с кем из вас, не согласились бы, — рассмеялся Лоредан. — Они считают своего невидимого бога главным. И не только для себя, но и для других народов.

- Иудеи наглые выскочки! — воскликнул грек. — Торгаши и воры! Только и умеют, что деньги считать. Где им, постичь высокую философию, мысли ученых, искусство и красоту! Даже, их храм в Иерусалиме был просто рынком!

- А вот, есть еще христиане, — вспомнил Фабий. — Они, вроде бы, тоже почитают какого-то невидимого бога. Не того ли самого, что и иудеи?

- Нет, они поклоняются какому-то своему проповеднику, которого еще в правление божественного Тиберия распяли, — отмахнулся Филокрий. — И это, точно не бог. Я слышал, этот распятый, всего лишь сын плотника. Да и что о христианах говорить? Кому интересна религия черни и рабов?

Так, в интересных разговорах на разные темы прошел вечер. Лоредан, даже не ожидал, что беседы о религии, науке и искусствах окажутся столь захватывающими и занимательными. Он всегда считал философов и ученых людей скучными и какими-то далекими для понимания. Всякого рода философскими течениями и школами, он никогда не интересовался, предпочитая в качестве развлечений пиры, оргии, бои гладиаторов и поединки борцов.

С момента отплытия из Региума прошло восемь дней. Как-то раз, прогуливаясь по палубе, Лоредан обратил внимание на беспокойное поведение нависа Экриона. Тот подолгу вглядывался куда-то в морскую даль, хмурился и что-то бормотал себе под нос. Лоредан, тоже начал наблюдать. Но ничего такого, предвещающего беду не заметил. Солнце дарило приятное тепло, ветер был свеж и попутен, море спокойно. Но навис, как будто, всего этого не замечал, словно хорошая погода, напротив предвещала нечто опасное и он опытный моряк, в отличии от остальных это чувствовал.

Беспокойство Экриона передавалось и Лоредану, да и другим пассажирам, кроме, пожалуй Нарбо. Тот, как всегда был весел и беззаботен.

Наконец, Лоредан подошел к навису и прямо спросил, что того беспокоит.

- Будет буря — сказал моряк. — Ужасная буря. И боюсь, уже сегодня вечером.

Он оказался прав. Едва стало смеркаться, как ветер внезапно усилился. Волны, казавшиеся до этого такими спокойными, подернутые легкой золотистой рябью, вдруг превратились в огромные темные валы и покрылись шипящей пеной.

Навис подозвал одного из самых молодых моряков.

- Эттий, давай полезай на мачту и смотри в оба! Мы, где-то неподалеку от ливийского побережья. Воды здесь опасные, много мелей и подводных скал. И нет ни одной подходящей бухты или залива, чтобы укрыться.

Эттий ловкий малый, обвязал вокруг пояса веревку и проворно вскарабкался по мачте на самую ее верхушку, где была прицеплена большая плетеная корзина. Там, он и устроился, привязав свободный конец веревки к мачте. А ветер с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Волны с силой бились о борта судна. Все пассажиры поспешили укрыться в каютах, трюме или на палубе под тентами. А вскоре, начался холодный моросящий дождь. Навис быстро определил эпицентр поднявшейся бури и ловко смог увести судно в сторону, так что разыгравшееся на море ненастье зацепило судно, лишь краем. Но этот маневр изменил первоначальные планы Экриона, который собирался ввести корабль в большую восточнуюгавань Александрии. Теперь, скорее всего, придется заходить в западную гавань Эвност.

Лоредан, Нарбо и Фабий укрылись в своей каюте. Корабль сильно швыряло из стороны в сторону. Внезапно, с снаружи послышался крик:

- Огонь!

Не смотря на дождь, Лоредан выбежал из каюты. На носу судна он увидел нависа. Рядом с ним стояли несколько, сильно взволнованных пассажиров. Один из них, торговец янтарем из Новиодуна ^[220] возбуждённо говорил:

- Я, кажется, тоже видел. Огонь — вон там.

Он указал, куда-то в направлении от правого борта.

- Мы идем мимо берегов Керенаики, — задумчиво произнес навис. — Что же это может быть за огонь?

Тут и все остальные увидели вспышки света в темноте. Это был, должно быть, большой костер. Просто, огромный, поскольку его было видно с такого расстояния, а до берега было, никак не меньше двадцати стадиев ^[221]. Пламя ярко полыхало в ночи и поднималось высоко вверх.

- Это, должно быть, Фаросский маяк! — радостно воскликнул один из торговцев. — Утром мы будем в Александрии.

- Вряд ли, — покачал головой навис. — По моим подсчетам до Александрии еще два дня пути.

Он поднял голову вверх и крикнул моряку в корзине:

- Эй, Эттий, ты не уснул там? Что видишь?

- Огонь! — вновь раздалось с верхушки мачты. — Огромный костер. А под ним, что-то темное. Похоже холм. Ну да, огонь на холме!

- Понятно, — усмехнулся навис. — Как я и думал, мы еще у берегов Керенаики. Это местные рыбаки разожгли огонь, чтобы заманивать суда. Обычное дело для этих мест.

- Заманивать? — изумился торговец янтарем. — Так это рыбаки или все-таки разбойники?

- И то и другое — хмыкнул Экрион.

- Но разве эти берега не территория Империи? И разве местные жители не граждане Рима?

- Все так, — кивнул навис. — Утром, они мирные рыбаки, мирные граждане, а ночью — разбойники. Они заманивают корабли на мели, или камни. Потом когда судно разобьется, собирают добычу.

- Это ужасно! — воскликнул торговец. — Неужели, власти не могут навести здесь порядок? И куда только смотрит проконсул провинции?

- А кого, тут ловить? — пожал плечами навис. — Утром, мирных рыбаков? А по ночам все побережье Керенаики не оцепишь. Да и о появлении отрядов все разбойники заранее узнают. Так что, пустая эта затея.

- Эй, Эттий, смотри, чтобы мы не приближались к берегу. Следи за огнем. Нужно плыть на таком вот расстоянии, как сейчас. Не хватало нам еще на камни налететь.

К счастью, все обошлось. Дождь, правда, шел, почти до самого утра. Ветер и волны были по-прежнему сильны, но ветер, к великой радости плывущих, был все также попутный.

На рассвете дождь прекратился и море окутало туманом. Навис выругался. И приказал все время бросать за борт лот ^[222], чтобы определять глубину.

- Артемон на северо-восток, — приказал он подчиненным. — Главное, сейчас не слишком подходить к берегу.

36. ВСТРЕЧА ПОТЕРПЕВШИХ

Бросаясь очертя голову в погоню за Лореданом и его спутниками, Квинт Мелорий прибывал в состоянии крайней злости и жаждал мщения. С самого начала погони, начавшейся в Бовиллах и до самого Анциума, шансы на успех были велики. Казалось, беглецы вот-вот будут в его руках. Но капризная Фортуна, почему-то в последний миг отвернулась от преследователей. Беглецы успели взойти на корабль и отплыть, а Мелорий, как последний дурак вместе со всеми своими людьми остался в порту. «Галатея», на которой сбежал Лоредан шла в Александрию. Туда же, спустя час должен был отправиться, стоявший у соседнего пирса онерарий «Килена». Мелорий и Публий Фуск сделали все, чтобы попасть на борт этого судна. Они надеялись, что еще нагонят беглецов. К сожалению, всех своих людей Мелорий взять не смог, навис «Килены» Авл Кампроний сказал, что места есть только для троих. Так что в погоню отправились сам Мелорий, Публий Фуск и верный Тарикс. Им еще повезло, что одна из четырех кают на судне оказалась свободной.

Разрыв во времени, в один час, был, в общем, то небольшим, однако Фортуна вновь отвернулась от них. Внезапно поднялся, сильный восточный ветер. Не смотря на все усилия команды, он отогнал «Килену» в западном направлении и пришлось потратить целый день, чтобы вернуться на прежний курс и продолжить путь вдоль италийского берега. К тому же, «Килена» была больше и тяжелее «Галатеи» и двигалась медленнее. Все это позволило беглецам значительно оторваться от преследователей.

В следующий раз Мелорий увидел «Галатею» через три дня ранним утром, выходящую из порта Региума.

Проклятый Региум! Навис Авл решил оставаться здесь до следующего утра. Для путешествия в Александрию следовало пополнить запасы продовольствия и воды. Мелорий, видя удаляющийся парус «Галатеи», совсем потерял голову от ярости и отчаяния. Он решил потребовать от нависа немедленно следовать за уходящим судном. Публий с огромным трудом уговорил своего спутника не вступать в конфликт. Крики и угрозы не подействовали бы на нависа. Без запасов воды и провизии, он ни за что не вышел бы в море. К тому же, части пассажиров нужно было сойти в Региуме и естественно они бы возмутились, вздумай Авл Кампроний проскочить мимо этого порта без остановки.

Среди нескольких, взошедших на борт пассажиров был высокий грузный мужчина. Одет он был, как приличествует знатному господину в длинную, почти до самых колен тунику из белоснежного льна поверх которой был, накинут дорожный плащ из превосходной цезальпийской шерсти с богатой вышивкой. Но вот физиономия этого господина злая и красная, вся побитая и оплывшая, скорее, подошла бы портовому грузчику или пьяному матросу после бурной ночи в кабаке. Сопровождал знатного пассажира раб- нумидийец, весь запуганный с огромным синяком под левым глазом.

Толстый господин показался Квинту Мелорию знакомым. Где-то, он определенно видел его раньше. Впрочем, Мелорию не пришлось долго мучиться догадками. Вновь прибывший представился навису Титом Минуцием всадником из Рима.

Ну конечно! Теперь, Мелорий узнал его. Это был сам Тит Минуций один из богатейших граждан Рима, занимавшийся ростовщичеством и перепродажей лучших сортов ткани из тарентийской шерсти.

Мелорий, тут же решил представиться всаднику и выказать свое почтение. Он подошел к Минуцию, когда тот, выйдя из под натянутого вдоль борта тента, где ему было предоставлено место, прогуливался вдоль левого борта. «Килена», уже вышла в открытое море и берега Мессанского пролива постепенно таяли за кормой.

Тит Минуций хмуро, даже, как показалось Мелорию, злобно взглянул на него, но, тем не менее, ответил на приветствие.

- Но я вас, не припоминаю, господин Мелорий, — тут, же сказал он. — Где мы раньше встречались?

- Два года назад на приеме у господина Кассия Бальба во время празднования сатурналий ^[223]. Мы тогда немного поговорили о таможенных сборах в Александрии. Вы еще, очень возмущались их размерами.

- Да, в самом деле, — Тит Минуций наморщил лоб, — Что-то такое, припоминаю.

Глядя на распухшую физиономию толстяка, Мелорий вежливо поинтересовался:

- С вами произошла, какая-то неприятность, господин Минуций?

- О да! — вскричал всадник так резко и зло, что Мелорий испуганно отпрянул. — Я стал жертвой каких-то мошенников, каких-то подлых негодяев да пожрет их души Эреб! ^[224] — Тит Минуций заскрежетал зубами и побагровел от ярости до самых кончиков ушей. — Мало того, что они ограбили меня, завладели моими деньгами и имуществом, так еще вышло какое-то недоразумение с моим давним другом Элием Геротием! Его рабы набросились на меня! Мне, конечно же, пришлось защищаться. Потом, городская стража притащила всех нас на суд магистрата. И только там, хоть что-то прояснилось. С Геротием отношения немного наладились, он извинился и даже, одолжил мне денег, чтобы я мог вернуться в Рим. Но я не поеду туда! Проклятие! Только не сейчас! Мерзавцы, обокравшие меня отправились вместе с моим товаром в Александрию. Там меня ждут мои торговые агенты и партнеры. Не знаю, как воры собираются выкручиваться, но им не удастся продать мои ткани! Я разыщу негодяев и поквитаюсь с ними!

И Тит Минуций для убедительности потряс огромным волосатым кулаком.

- А на каком корабле вы плыли в Александрию? — полюбопытствовал Мелорий.

- На «Галатее», — последовал ответ.

Мелорий, услышав это, аж подпрыгнул на месте.

- А негодяи те, как выглядели? Их трое было? Два римских гражданина и огромный негр?

- Да в том, то и дело, что я их не видел, — Тит Минуций сплюнул с досады. — Не видел их и мой раб Атиба, которого они ударили сзади. Только Геротий их видел. Да, он говорил, что одним из мошенников был здоровенный негр. Я сейчас и сам припоминаю, что на корабле был негр-здоровяк. Да, да, точно был! Но вот, кто другие? Узнать их, может только Геротий. Тот, что приходил к нему в дом и говорил с ним, был молодой, держался с достоинством и никак не походил на разбойника. А вы, уважаемый Мелорий, почему спрашиваете? Вам, что-то известно об этих негодяях?

- Возможно, возможно, — пробормотал Мелорий. — Расскажите мне все поподробнее, и все станет более ясно.

- Хорошо, я расскажу, — кинул Тит Минуций. — Но рассказ мой получится долгий, поэтому, я был бы не против скрасить нашу беседу за чашей доброго вина.

Мелорий понял намек и пригласил всадника в свою каюту. Заодно, он представил своих спутников. Публий Фуск, не желая быть узнанным, поплотнее завернулся в плащ и пониже натянул капюшон, Мелорий назвал его Криспом, своим близким другом. На Тарикса, Тит Минуций даже не взглянул. В каюту принесли вина, сотеры и киаф. Мелорий и его гость расположились за столиком, а Публий Фуск уселся на топчан в дальнем углу каюты. Рабы господ, Тарикс и нумидиец Атиба остались на палубе.

- Ну что ж, слушайте мою историю, — начал Тит Минуций, залпом осушив первую чашу. — Так вот, я прибыл из Рима в Анциум по одному делу, а оттуда отправился морем в Региум, чтобы закупить у моего торгового партнера Элия Геротия триста тюков ткани из тарентийской шерсти. Думаю, вам не нужно рассказывать, как тарентийская шерсть и материя ценятся на востоке. Обычно, по таким делам я отправляю Атибу — моего управляющего. Но иногда и сам отправляюсь в дорогу, если кроме продажи ткани нужно решить еще другие важные вопросы. В этот раз именно тот случай, когда в Александрии необходимо мое присутствие. Обычно, по прибытии в Региум я посещаю трактир «Белая роза», там и выпивка неплохая и в кости поиграть можно. К Геротию я отправил Атибу со строгим наказом быстро организовать погрузку тканей на борт, так как прибыли мы в Региум под вечер, а отправляться навис решил утром следующего дня. Атиба нес Геротию, как обычно задаток. Все что случилось после того, как он сошел с корабля, произошло без моего участия и рассказывать я буду со слов Атибы и Геротия.

Так вот, Атиба говорит, что до Геротия он так и не дошел. На него напали, забрали у него и деньги и мой перстень с фамильным гербом. Потом, эти разбойники нагло заявились прямо в дом Геротия и один из негодяев представился моим управляющим.

- Постойте! — вскричал Мелорий. — На вашего раба напали прямо на улице?

- Ну да, так он сказал. Хотя, сдается мне, Атиба темнит. Он прибежал утром, весь растрепанный с дикими глазами и от него разило винным перегаром. Надо сказать Атиба толковый раб и неплохо ведет мои дела. Поэтому, я до сих пор еще не прикончил его, хотя и врезал ему по роже, как следует. Все портит его чрезмерное увлечение соблазнами Вакха. Я подозреваю, что по дороге к Геротию, он не удержался, забрел в какой-нибудь кабак, где и принял лишнего. Потом-то на него и напали.

- А откуда грабители могли знать, куда шел Атиба и по какому делу, и кто он вообще такой? — удивился Мелорий.

- Не знаю, — Тит Минуций пожал плечами. — Может, он по-пьяни в кабаке проболтался? А может, грабители подслушали наш с Атибой разговор еще на корабле. Надо будет по прибытии в Александрию еще раз допросить проклятого нумидийца и всыпать ему плетей. А то он слишком легко отделался… Так вот, Атиба сказал, что ударили его по голове, он упал в беспамятстве в канаву и там пролежал до утра.

- То есть, самих грабителей он не видел? — спросил Мелорий.

- Говорит, не видел. Этому нумидийцу следовало бы прижечь пятки. Может, тогда что-то всплывет в его памяти.

Так вот, грабители нагло заявились в дом Геротия, и как я уже говорил, один из них представился моим новым управляющим. Он показал Геротию перстень и это не вызвало у старика никаких подозрений. Он отправил ткань в порт, где и начали погрузку. Потом, поинтересовался у этого, так называемого моего управляющего насчет задатка. И вот что, по словам Геротия произошло. Разбойник отказался платить, сказал, что якобы у меня теперь новые правила, и я заплачу сполна лишь утром перед самым отплытием. Конечно, это было вранье. Я вовсе не менял правил и не собирался этого делать. Естественно, услышав о каких-то новых правилах, а в речи этого негодяя все звучало так, что я не доверяю больше Геротию, старик сильно расстроился, даже разозлился и тут же начал устанавливать свои новые правила. Он отправил в порт человека с приказом приостановить погрузку до полной выплаты ему всей суммы. Разбойник, услышав это начал кричать и возмущаться, а затем от моего имени этот негодяй избил бедного Геротия и запер его полуживого в одной из кладовок его же собственного дома.

- А что же рабы уважаемого Геротия? — удивился Мелорий. — Они не пришли своему хозяину на выручку?

- Они, конечно не дали бы старика в обиду. Мерзавцу повезло, как раз в комнате они с Геротием оставались одни, чем разбойник и воспользовался. Он, так же воспользовался одной из услуг, которую Геротий всегда оказывал мне. Ну…В знак уважения к нашей давней дружбе.

- Что же это за услуга? — полюбопытствовал Мелорий.

- Геротий всегда присылал мне двух юных красивых рабынь. Так было и в этот раз. Но девушек негодяи обманом увели в одну из гостиниц и сами с ними поразвлеклись. Рабыни утром вернулись и рассказали об этом. Дурочки были уверены, что выполняют волю хозяина.

Я в это время был в «Белой розе» играл там в кости. В этот раз мне попался достойный противник. Ловкий малый. Играли мы долго, почти до рассвета. Я так увлекся, что даже не подозревал, что происходит у Геротия. Когда мы с соперником решили передохнуть, чтобы выпить вина, перекусить ко мне вдруг подошел один из трактирных слуг и сказал, что на втором этаже в комнате меня ждет подарок от Геротия. Конечно же, я решил, что это присланные им девушки. Я, весь воодушевленный поднялся на второй этаж, где они меня поджидали и вошел в комнату. Она была едва освещена маленьким настенным светильником. И там, меня действительно ждали две шлюхи. Только почему то, обе они были закутаны с головы до ног, а лица их были скрыты под черными полупрозрачными вуалями. В этот момент я не придал этому значения и даже не подумал, о каком-то подвохе. Я решил, что девушки из какой-то восточной страны, может Персии или Индии. Там обычно носят такую одежду и закрывают лица. Меня, это даже заинтриговало. Я мысленно аплодировал Геротию, предоставившему мне нечто новое. Сказать по-правде и гречанки и галлийки и сарматки мне надоели. И вот, мы начали развлекаться втроем. Возможно, выпитое ослабило мою внимательность, может и усталость сказалась, но я опять ничего не заподозрил, даже когда овладел и той и другой шлюхой. Они, кстати сказать, ни сразу разделись, скидывали свои одежды постепенно. Я принял это за интересную игру. Вуали с лиц они не снимали дольше всего… Проклятие, я не могу без содрогания вспомнить, что было дальше. Все-таки, до меня стало постепенно доходить, что с этими шлюхами, что-то не так. В какой то момент мне показалось, что кожа этих девушек не достаточно гладкая и нежная. Потом, одна из них показалось мне чрезмерно костлявой, другая стонала, не как свойственно юной нимфе, а как старая, издыхающая кобыла. И вдруг, вуаль с одной из них, что сидела на мне сверху случайно спала. И представьте мой ужас, когда в тусклом свете я разглядел, что на мне скачет уродливая старуха!

- Не может быть! — вскричал Мелорий, бледнея. — О милостивые боги!

Публий из своего угла издал какой-то приглушенный, нечленораздельный звук, подозрительно похожий на едва сдерживаемый хохот.

- Точно говорю — это была старая потасканная шлюха! — орал между тем Тит Минуций. От вновь нахлынувших переживаний, он не обратил внимания на Публия и его достаточно оскорбительную реакцию. — У нее была сморщенная задница и мятые обвислые груди. Я закричал от отвращения, вскочил и сбросил с себя эту шлюху! Она же начала мерзко хихикать. Тогда, я сорвал вуаль с ее подруги. И та, тоже оказалась старуха! Меня, едва не стошнило от омерзения. Я бросился на этих грязных потаскух, они завизжали и кинулись бежать. Меня же, всего трясло. Я спустился общий в зал, чтобы унять эту дрожь и выпить вина. Я был возмущен и оскорблен до глубины души. Ведь я не знал тогда, что Геротий тут совершенно не при чем. Этих старух подослал мне кто-то другой. Я отыскал того слугу и потребовал у него ответа. Но негодяй, лишь ухмылялся нагло и заявлял, что он ничего не знает.

Шлюхи пришли к нему и сказали что они от Элия Геротия. Я решил в тот момент, что Геротий сыграл со мной злую шутку. Но зачем и почему? Этого я не мог понять! Я собирался допить вино и идти к нему за ответом, но тут Геротий сам заявился в таверну в сопровождении нескольких рабов. Я высказал ему свое неудовольствие, тем, что он подсунул мне каких-то старых потасканных кобыл. Геротий же начал орать, что его избил мой управляющий и отказался платить. В тот момент наши разумы были затуманены гневом, бешеной злостью и обидой. Я решил, что старик издевается надо мной. Я никак не мог поверить, что Атиба мой управляющий, в общем, то кроткий и смирный человек, вдруг вопреки всякому здравомыслию ударил Геротия. Но Геротий продолжал утверждать, что его избил мой управляющий.

Я попытался разобраться, что к чему, но рабы Геротия набросились на меня. Конечно же, я начал сопротивляться. Потом прибежали стражники и всех нас отправили для разрешения этого дела к городскому претору. Там, наконец, выяснилось, что к Геротию приходил человек назвавшийся Медием — моим новым управляющим! Я начал горячо возражать и сказал, что у меня никогда не было в услужении человека по имени Медий, не среди рабов, не среди вольноотпущенников. Утром объявился Атиба и сказал, что его ограбили. Потом, объявились те две молодые рабыни. Они рассказали, что провели время с двумя мужчинами: белым господином, который назвался моим новым управляющим и огромным чернокожим рабом.

Этот же негр сопровождал Медия. Они оба заявились в дом Геротия. Потом, чернокожий увел девушек, как Геротий думал, ко мне в «Белую розу». После, негр снова объявился, уже один. Пришел к дому Геротия незадолго до рассвета и передал привратнику записку, где было сказано, что Геротий заперт в одной из кладовок. Кстати, уважаемый Мелорий, вы говорили, что этот негр вам знаком. Или, я что-то неправильно понял?

- Вы, все правильно поняли, господин Минуций, — кивнул Мелорий. — Негр, замешанный в вашей истории, скорее всего тот самый, которого я тоже знаю, как и его хозяина, выдавшего себя за вашего управляющего.

- Так вам знакома эта гнусная шайка?!

- Пожалуй. Вот только их должно было быть трое. Двое римских граждан и негр.

- Постойте-ка, но Геротий говорил о двоих негодяях и девушки подтвердили, что их было двое.

- Ну, не знаю, — пожал Мелорий плечами — третий, возможно, никак не проявил себя. Но вряд ли это другие люди, не те за которыми я гонюсь.

- А вы за кем-то гонитесь?

- Да человек, который назвался вашим управляющим Медием, скорее всего Лоредан. Ненавижу этого мерзавца! Он и тот негр проникли в мой дом и похитили мой фамильный пояс. Мои люди гнались за ними до самого Анциума, но к сожалению, они успели сесть на корабль и отплыть. И это была как раз «Галатея».

- К несчастью, я тоже отправился в путь на этом корабле! — вскричал Минуций. — Боги посмеялись над нами, господин Мелорий. Может, мы недостаточно почитали их в последнее время? Ну, ничего, я принесу искупительные жертвы и богатые дары на алтари храмов. Я уверен, в конце концов, боги будут справедливы, и эти негодяи еще попадутся нам в Александрии.

Помолчав немного, Тит Минуций задумчиво продолжил:

— Поговорив с Геротием, мы пришли к выводу, что оказались жертвами мошенников. Я, еще могу понять их желание завладеть моим товаром, но зачем было подсылать ко мне старых шлюх?

- Это похоже на месть лично вам и желание поссорить вас с Геротием, а может и задержать вас таким образом в Региуме, — высказал предположение Мелорий. — И самое обидное, им все это удалось.

- Месть? — удивился Тит Минуций. — Да за что же, разбойникам мне мстить? Никому из них я не переходил дороги. Ну ладно… Пусть, эти вонючие свиньи попробуют продать мои ткани! Мой агент в Александрии не так-то прост, он не даст себя провести, как доверчивый Геротий.

- Уважаемый Минуций, — вкрадчиво заговорил Мелорий, — может по прибытии в Александрию объединим наши силы для поиска негодяев?

- Посмотрим, — неопределенно бросил всадник, прикладываясь к кубку.

После, они еще долго разговаривали, обсуждали товары и перевозки, цены и таможенные пошлины. Тит Минуций вышел из каюты Мелория уже под вечер. При этом, он заметно пошатывался и явно был навеселе.

Когда Мелорий и Публий Фуск остались одни, последний сказал:

- Ну что ж, наши друзья не теряют времени даром. Успели нажить еще одного врага. И не кого-нибудь, а самого Тита Минуция.

- А вы, хорошо его знаете? — спросил Мелорий.

- Достаточно хорошо, чтобы сказать: если Лоредан и его шайка еще раз ему попадутся, им не поздоровиться. У Тита Минуция вздорный характер, хорошая память и он, очень мстителен. И я думаю, что нам не стоит брать Минуция в союзники, хотя враг у нас с ним общий. Он будет искать Лоредана, чтобы жестоко отомстить. Нам же, нужно узнать, где «Сердце Тигра». Если мы станем, как-то препятствовать Титу Минуцию в его мести, он уберет нас со своей дороги, не раздумывая. Так что с ним, нужно быть крайне осторожным.

Ночью, лежа на койке, Мелорий, под убаюкивающий плеск волн, накатывающиеся на борта судна, придавался размышлениям. Ему вдруг начало казаться, что эта погоня за Лореданом лишена всякого смысла. Ну, прибудут они в Александрию. И что? Где в этом огромном городе искать беглецов? И даже, если удастся найти мерзавцев, что тогда? Кроме Тарикса все его люди остались в Италии. Может, плюнуть и вернуться в Рим? У него там предостаточно дел. Нужно срочно поправлять свое шаткое финансовое положение, увеличивать доходы. Вот чем нужно заниматься, а не гоняться за разбойниками по всей Империи без малейшего шанса на успех.

Впрочем, теперь, когда Мессанский пролив остался за кормой, думать о возвращении было поздновато. Как назло, на встречу за весь день не попался ни один корабль, чтобы можно было пересесть на него и вернуться в Италию. Теперь, оставалось только плыть до Александрии, а оттуда отправиться куда-нибудь в Азию, например в Эфес ^[225]. Потом, уже оттуда плыть в Грецию, пересечь Балканы и уже из Аполлонии ^[226] отправиться в Италию в Брундизий^[227]. Долгий и утомительный путь. Конечно, в Александрии мог найтись какой-нибудь отважный, безрассудный навис, готовый плыть сразу из Александрии в Италию не смотря на конец сезона навигации. Но сам Мелорий не пошел бы на такой риск. Лучше уж потратить лишний месяц на дорогу через Азию и Балканы, чем попасть в какую-нибудь бурю посреди моря. А бури на море, теперь случаются все чаще и чаще. Можно было еще остаться в Александрии до весны и с открытием сезона навигации спокойно вернуться в Рим. Мелорий особенно тщательно обдумывал эту идею. С одной стороны, не хотелось торчать в Александрии столько времени. С другой же стороны, возможно, там ему удастся установить полезные связи, да вот, хотя бы, с Титом Минуцием. И это, в будущем, поможет ему поправить его пошатнувшееся материальное положение.

Да и этот проклятый Лоредан все никак не выходил из головы. Вот, досада! Ускользнул ведь из-под самого носа! Пожалуй, все-таки стоило задержаться в Александрии. В глубине души Мелорий надеялся, что они еще встретятся с Лореданом, и он поквитается со своим обидчиком.

37. ПРИБЫТИЕ В АЛЕКСАНДРИЮ

Следующее утро выдалось чудесное. Ветер перестал дуть порывами, тучи угнало далеко вперед и появилось солнце, которое быстро высушило палубу и согрело продрогших пассажиров. Многие выбрались на палубу подышать чистым морским воздухом, казавшийся божественным ароматом амброзии, после затхлого воздуха трюма. Наблюдая, как сильный, попутный ветер наполняет паруса, навис Экрион не скрывал своей радости.

- Хвала Нептуну, буря ушла вперед. Теперь, быстро доберемся до Александрии и в полной безопасности.

Пологий песчаный берег по правому борту судна стал ближе, над кораблем с криками летали чайки, а на горизонте стали видны многочисленные паруса. И чем ближе к Александрии приближался онерарий, тем судов вокруг становилось все больше. Некоторые из них шли на встречу, но большинство плыли тем, же курсом, что и «Галатея».

Чаще всего встречались египетские суда двух разновидностей. Первые, в основном курсировавшие вдоль берегов Ливии, были небольшие по размеру, похожие на вытянутые лодки, с невысокими бортами и узкими прямоугольными парусами. На корме у них имелись шесть весел по три с каждого борта. Второй тип египетских кораблей, представляли собой довольно большие суда, предназначенные для дальнего плавания. У них были очень широкие, прямоугольные паруса на двух изогнутых реях и два больших рулевых весла.

Греческих торговых кораблей здесь, было, пожалуй, не меньше, чем египетских. Суда эллинов, в основном были однопалубными, несли один парус, чаще всего прямоугольный и управлялись двумя рулевыми веслами. Для защиты от волн борта греческих кораблей наращивались с помощью решеток из толстых прутьев и обтягивались бычьей кожей.

Немало встречалось и финикийских кораблей. Они тоже, в основном были двух типов. Первые — большие суда с мощными штевнями ^[228] и двумя кормовыми веслами. Вдоль бортов, также, как у эллинских кораблей, крепились решетки из прутьев для ограждения палубного груза. А вот прямой парус на двух изогнутых реях, да и вся оснастка, походили на оснастку египетских судов. К носовому штевню крепилась огромная амфора из обожженной глины для хранения питьевой воды.

Второй тип финикийских судов представлял собой огромные корабли дальнего плавания, способные перевозить весьма значительное число товаров и груза. Корпуса их были закругленные с очень высокими бортами, рассчитанными противостоять напору огромных океанских волн.

Один раз, встретился весьма необычный чашеобразный корабль с невысокими бортами. Его обшивка из полированных досок, была приподнята, только в носовой и кормовой частях, отчего, на нижнюю палубу, должно быть нередко попадала вода, так что все ценные грузы закреплялись на верхней палубе-настиле, которую поддерживали многочисленных опоры. Верхняя палуба была, кроме этого обнесена перилами и соединяла носовую площадку с кормовой. Мачта у этого необычного судна была невысокая, и судя по всему весьма прочная. Большой прямоугольный парус простегивали кожаные ремни. Необычной была и носовая часть корабля, окованная железом.

Навис Экрион объяснил любопытным пассажирам, что это полувоенное финикийско-ассирийское судно. Такие, еще строили в небольших количествах в Сидоне и Тире. Плавали они, в основном вдоль палестинского побережья и приморских областей Киликии.

Разумеется, среди множества встречных кораблей, часто можно было увидеть и римские онерарии, подобные «Галатее». Иногда, они бывали меньших размеров, иногда просто огромные, способные перевезти до 40 000 модиев груза.

Число кораблей в окрестных водах поражало. Ни Лоредан ни Нарбо, ни тем более Фабий никогда не видели такого количества разнообразных судов за раз. Даже в портах Остии и Анциума, даже в Мессанском проливе не было столько кораблей, как здесь. Многие из пассажиров, особенно из северных провинций Империи, первый раз отправившиеся в Александрию, тоже, были потрясены и смотрели по сторонам с разинутыми ртами. Но море, заполненное кораблями, в этот день, было не единственное, чему они могли поразиться здесь, у берегов Египта.

По мере приближения к берегу на горизонте, на фоне неба все отчетливее становилась видна огромная башня. Она, словно вырастала из моря. Все увидели это титаническое сооружение еще до того, как стали видны берега острова, на котором башня была построена.

- Маяк! Фаросский маяк! — дружно закричали пассажиры.

Легендарный Александрийский маяк высотой в 384 фута ^[229], возносился ввысь, под самые облака. Даже не верилось, что сие архитектурное чудо дело рук человеческих. Такое создать, казалось, могли лишь боги.

Те из пассажиров, кто раньше бывал в Александрии, тут же принялись рассказывать всем остальным об особенностях маяка. По их словам башня состояла из трех ярусов, если конечно не считать середину огромного подиума, на котором, собственно и располагался сам маяк. Подиум, также был крепостью, включающей казармы стражников, военный арсенал, продовольственные склады и огромные резервуары для питьевой воды.

Первый ярус маяка в виде четырехгранной призмы с квадратным основанием был сложен из гигантских известняковых плит. По углам располагались статуи Тритона, которые, как утверждали некоторые пассажиры, могли вращаться. Там же, можно было увидеть надпись на греческом языке, сделанную огромными буквами: «Богам-спасителям — для спасения моряков».

Второй ярус — восьмигранный, ориентированный по направлению восьми главных ветров, был облицован плитами из дорогого белого мрамора, а в стенах имелись узкие окна в рост человека. Этот ярус, также был украшен статуями, декоративными фризами и орнаментом из бронзы.

Третья, самая верхняя часть башни состояла из восьми гранитных колонн розового цвета, отполированных до зеркального блеска. Венчал эту цилиндрическую колоннаду огромный купол, на верхушке которого возвышалась величественная статуя бога морей Посейдона, сжимающего в руке трезубец — символ своей власти.

Навис Экрион сообщил, что статуя Посейдона высотой в 16 футов ^[230] и целиком отлита из бронзы. Он, также, рассказал, что огонь зажигают в верхней куполообразной части башни, а свет, смотрители маяка многократно усиливают с помощью особой системы металлических зеркал. Свет маяка ночью в ясную погоду виден на расстоянии более 90 миль ^[231].

- Но ведь, чтобы запалить такой костер, сколько дров нужно! — вскричал один из пассажиров, торговец янтарем из Виндобоны. — И как затащить эти дрова туда, наверх?

- Сострат ^[232], когда проектировал Фаросский маяк, конечно же, позаботился об этом, — важно произнес Экрион. — Внутри маяка от самого низа и до верхнего яруса проложена пологая лестница. И сделана она в форме огромного винта. А теперь представьте, как день и ночь, почти непрерывно, туда на навьюченных ослах поднимают дрова, вязанки хвороста и чаны со смолой.

Возникшее в воображении пассажиров зрелище, было столь впечатляющее, что все, только охали, ахали и удивленно качали головами.

Между тем, онерарий вошел в пролив Посейдона. По левому борту потянулись берега острова Фарос на южной оконечности которого, находился храм Владыки морей. По правому борту раскинулись мели, образующие небольшой островок. Пока корабль плыл мимо, Экрион, стоя на носу судна, принес в жертву ягненка, во благо счастливого завершения плавания.

- А мы, в какую гавань войдем? — поинтересовался торговец янтарем из Виндобоны.

- В Эвнос ^[233], - ответил Экрион.

- Но мне нужно в Малый порт! ^[234] — воскликнул торговец. — Оттуда, я сразу могу попасть в Эмпорий ^[235]. Меня уже ждут там.

Его поддержали несколько других торговцев из числа тех, что прибыли в Александрию впервые.

- Нужно обогнуть Фарос, — говорили они. — Это ведь, не займет много времени.

- Посмотрите туда, — Экрион указал вдаль, где над северо-восточной частью острова тяжело и низко нависали черные тучи. — Буря ушла в ту сторону. Если мы попробуем обогнуть Фарос, то попадем прямо в нее. Не лучше ли проплыть здесь и не гневить богов?

- Но тогда, чтобы попасть в Малый порт к Эмпориям, нам придется везти товары через полгорода! — не унимался торговец из Виндобоны.

- Вовсе не обязательно, — ответил навис. — Мы проплывем через гептастадий ^[236].

- Через дамбу? А разве там можно проплыть? — послышались удивленные голоса.

Онерарий, между тем быстро продвигался вперед. Вокруг, по-прежнему было много кораблей, самых разных форм и размеров, под разными парусами, гребных и парусных. Тут и там сновало много нарядных лодок и барок.

Вскоре, стали видны стены города, построенные еще при Птолемеях. Это были мощные каменные сооружения, возведенные вдоль береговой линии с башнями для катапульт и лучников.

Онерарий обогнул выступающий в море мыс и миновал гавань Киботос ^[237], где размещались корабли сторожевой береговой флотилии. И вот, прямо по курсу от берегов Фароса и до берегов материка протянулся гептастадий — грандиозная дамба семь стадиев в длину. Но, как оказалось дамба не была сплошная. И с той и с другой стороны это циклопическое сооружение соединялась с берегами огромными мостами, под которыми вполне мог проплыть любой корабль хоть с самой высокой мачтой. Кроме этого, по дамбе проходил водопровод, по которому на остров подавалась вода из Нила.

Онерарий прошел под южным мостом и вскоре очутился по ту сторону гептастадия, войдя в так называемый Малый порт. Теперь, все без исключения пассажиры были довольны. Навис приказал спустить парус, а несколько моряков взялись за кормовые весла. Онерарий теперь шел вдоль самого берега, мимо Навали ^[238], начинавшейся от самой дамбы. Впереди был виден далеко выдающийся в море мыс Тимониум, к которому с запада примыкал Эмпорий. На самом мысу располагались торговые склады и канцелярия, где на учет ставились поступающие товары.

И вот, наконец, показалась набережная. Широкие белокаменные ступени поднимались вверх прямо из воды. По сторонам находились длинные, в форме буквы «т» каменные пирсы. Один из моряков, примостившись на носу судна, выжидал удобный момент, чтобы бросить причальный канат.

Набережная, была заполнена народом, у пирсов было пришвартовано множество кораблей, повсюду вдоль берега сновали рыбацкие лодки и небольшие прогулочные суда аристократии. Уже отсюда с борта судна открывался прекрасный и величественный вид на Александрию. На набережной было возведено несколько красивейших храмов со множеством изящных, богато украшенных позолотой колонн с плоскими или напротив коническими, двухскатными крышами. Отсюда же были видны два великолепных обелиска, известные, как Иглы Клеопатры. Повсюду, тут и там, возвышались статуи богов, были разбиты цветники и установлены гигантские бронзовые клумбы в форме широких плоских чаш. Неподалеку от пирсов на возвышения находились огромные каменные сфинксы, чьи взоры были устремлены в морскую даль.

Едва онерарий причалил и были сброшены сходни, к кораблю устремился местный чиновник-смотритель, в обязанности которого входило выяснить какие товары были привезены. Объяснялся с чиновником Экрион. Он подробно перечислял наименование всех грузов и их количество. Чиновник записывал в журнале. С ним же, прибывшие торговцы, могли обсудить вопрос относительно размещения своих товаров на складах. Пока вся эта толпа галдела и шумела, Лоредан решил потихоньку ускользнуть, дабы ни с кем не объясняться. Деньги в кошелях распределили между собой и спрятали их под одеждой. Кроме этого, Нарбо тащил большой мешок, где также были деньги и одежда.

Когда они сходили с корабля, Лоредан обратил внимание на двух человек, стоявших на пирсе. Один был невысокий толстячок в пурпурной тунике и роскошном темно-синем плаще, другой — чернобородый, смуглолицый торговец с Востока, может перс или парфянин. Оба были чем-то взволнованны. Судя по их ищущим, обеспокоенным взглядам, они ждали чьего-то прибытия. Едва Лоредан ступил на пирс, толстяк бросился к нему.

- Господин, прошу простить меня за беспокойство! Не знаете ли вы Тита Минуция, почтенного всадника из Рима? Я — Максенций Фульв, а это, уважаемый Сагидар, — толстяк указал на чернобородого, — мы его партнеры по торговле. Тит Минуций, должен был прибыть в Александрию сегодня.

- Нет, Тита Минуция я не знаю, — Лоредан покачал головой. — Возможно, он прибыл с другим кораблем, а на этом, насколько мне известно, его не было.

Расстроенный толстяк и чернобородый устремились к другому, только что причалившему онерарию. Лоредан усмехнулся, глядя им вслед. Когда встанет вопрос о выгрузке тюков ткани, навис Экрион, конечно же, поднимет шум и будет возмущаться задержкой. Тут и выяснится, что Тит Минуций все же был на борту «Галатеи», но Лоредана это уже не заботило. Пусть разбираются друг с другом, сколько угодно.

Почти сразу за набережной располагался огромный александрийский рынок — Эмпориум. Торговые ряды доходили до самого Цезариума ^[239]. Повсюду, на пирсах, на набережной и дальше толпились на одном месте или же, напротив, находились в непрестанном движении тысячи и тысячи людей. Здесь были и важные, надменные купцы в дорогих одеждах, и длинные вереницы носильщиков, нагруженные тюками, амфорами, ящиками со свитками папируса, и нищие, умоляющие о подаянии, и просто зеваки, обожающие поглазеть на диковинные товары и иноземцев. Тут же, мелкие торговцы, стараясь перекричать друг друга, предлагали свежую воду и фрукты.

Сойдя на берег и двигаясь между торговыми рядами, Лоредан сказал своим спутникам:

- Ну что ж у нас есть деньги. Нужно, купить хороший экипаж. Потом, мы найдем подходящую гостиницу. Ну а завтра, я займусь своими делами.

- Неплохо бы, вина выпить, — заметил Фабий, поглядывая по сторонам. — Надеюсь, в этом городе найдется хоть одна приличная таверна.

- Конечно, найдется, — хмыкнул Лоредан. — Александрия ничем не уступает Риму, а во многом и превосходит его.

- Господин, а я бы с удовольствием поел, — вздохнул Нарбо, поглядывая на ряд жаровен, стоявших прямо на улице. За небольшую плату, всякий желающий мог получить там толстый ломоть, только что испеченного пшеничного хлеба, кусок жареной кефали и печеный стебель папируса. Запить все это, можно было, либо дешевым пальмовым вином, либо, просто кружкой холодной воды.

- Я, тоже, поел бы, — кивнул Лоредан. — Но сначала, нам нужен экипаж.

Они направились в сторону Эмпориума — огромного здания под крышей которого, среди множества поддерживающих ее колонн тянулись бесчисленные торговые ряды. Лоредан обратил внимание на одну из стен Эмпориума, украшенную великолепной мозаикой. Красивая молодая женщина, судя по чертам лица — гречанка, одетая в военный плащ, держала в левой руке абордажный афластон ^[240]. На голове ее был шлем с навершьем в виде боевого корабля.

Войдя под высокие своды александрийского рынка, путники, тут же окунулись в царящую здесь атмосферу. Здесь, как и в любом месте, где ведется торговля, было шумно и многолюдно. Но Эмпориум Александрии поразил путников, прежде всего, своей пестротой, разнообразием и контрастностью, еще в большей степени, чем все рынки Рима, вместе взятые. Здесь были люди сотен наций, говоривших на сотнях наречий, огромное разнообразие товаров, привезенных не только с берегов Внутреннего моря, но и со всего света. Повсюду здесь располагались бесчисленные лавочки, где продавались ткани и материи, роскошные ковры из Сирии, Персии и Индии, благовонные курения для храмов, стеклянные флакончики с духами, амфоры с вином, маслом или пшеницей. В оружейных мастерских предлагали шлемы, кольчуги, латы или целиком комплекты для пехотинцев и всадников. Здесь, мог для себя найти амуницию и римский легионер и обычный городской стражник, телохранители знатных господ и охранники торговых караванов, ланисты могли подобрать для своих гладиаторов все необходимое, в том числе оружие и экипировку воинов древних царств и наций, ныне уже исчезнувших. На длинных столах лежали щиты всевозможных форм и размеров, мечи, копья, секиры и булавы. Оружие и доспехи были, как простые, так и украшенные золотой или серебряной насечкой, драгоценными камнями и благородной красной бронзой.

Зачастую, между торговыми лавками можно было видеть менял. На их столиках грудами лежали монеты самых разных стран и царств, в том числе очень древних, погибших в огне завоеваний и нашествий. При виде всех этих куч денег, Нарбо остановился, как вкопанный, с разинутым от удивления ртом. Лишь сердитый окрик Лоредана вывел его из оцепенения и он поспешил за господином.

Пройдя через Эмпориум, путники достигли места, где к основному рынку был пристроен обширный двор. Здесь, всякий желающий мог купить какое-либо животное: для экипажа или работы в поле, для принесения в жертву или для арены. Тут же, можно было приобрести любую повозку или колесницу по своему предпочтению. Рядом находились десятки, нет, пожалуй, сотни стойл и загонов, где держали лошадей, мулов, верблюдов и волов. В клетках метались обезьяны, рычали тигры и львы, лаяли огромные сторожевые и охотничьи псы, сверкали зелеными глазами волки и леопарды. В больших плетеных корзинах торговцы держали кур, гусей, уток и прочую птицу. В центре двора был большой прямоугольный бассейн, разделенный несколькими перегородками и наполненный морской водой. Там держали мурен, зубаток, акул и прочую морскую живность.

Лоредан купил четырехколесную карруку ^[241] и четырех великолепных, крепких жеребцов пегой масти. Упряжь, сбрую и все необходимое, приобрели здесь же.

После, путешественники направились в южном направлении по дороге Сераписа, прямой, как стрела. Первое, что удивило путников, какой здесь в Александрии свежий и мягкий воздух! Причиной этому были, вероятно, пассатные ветры, благодаря которым в Александрии легко переносилась жара, и развеивались всякие вредные испарения.

Мимо в обоих направлениях погонщики гнали верблюдов, онагров и мулов, нагруженных всякойвсячиной, проезжали экипажи, запряженные тремя, четырьмя, а иногда и большим количеством лошадей. Довольно часто можно было увидеть и крытые лектики в которых возлежали знатные господа. Их сопровождали целые отряды рабов и телохранителей.

Доехав до первого перекрестка, Нарбо, управлявший каррукой, по приказу Лоредана остановился. Дорога по левую руку, слегка изгибаясь, вела на северо-восток к складам, расположенным на мысе Тимониум. Тракт по правую руку тянулся на запад вдоль моря и до самых доков Навали. А здесь, возле перекрестка находилась таверна под названием «Черный лебедь». Оставив повозку и лошадей под присмотром трактирных слуг, Лоредан, Нарбо и Фабий вошли в общий зал, где с удобством устроились за одним из столов. Для себя и Фабия, Лоредан заказал вина, перепелок, зажаренных в пальмовом масле, устриц в сырном соусе и рыбу, приправленную уксусом, солью и перцем. Для Нарбо — кантабрийскую ветчину, которую негр обожал. Потом, все они полакомились превосходными глобулями ^[242].

У хозяина таверны Лоредан осведомился, есть ли где поблизости хорошая гостиница или постоялый двор.

- Поезжайте прямо по дороге Сераписа до перекрестка с Канопской улицей, — начал объяснять хозяин. — Потом, свернете налево и уже по Канопской улице мимо храма Исиды, храма Сатурна, мимо Панеума ^[243], Гимнасия ^[244] и Палестры ^[245] едите дальше до самой площади Месопедион. Это, уже недалеко от внутренней городской стеной. Там и найдете «Золотой Сфинкс» одну из лучших гостиниц в нашем городе.

- А есть ли где поблизости ювелирная мастерская?

- Хорошая мастерская есть в северной части Брухейона ^[246], по дороге на Лохиаду ^[247] — сказал хозяин. — Владельца, кажется, Саул зовут. Богатый и уважаемый человек.

Покинув таверну, путники, следуя совету ее хозяина, направились в южном направлении и на следующем перекрестке свернули на Канопскую улицу. Перед ними открылось удивительное и небывалое зрелище. Улица, прямая как стрела тянулась с запада на восток и если верить, что начиналась она от ворот Селены ^[248] и заканчивалась у ворот Гелиоса ^[249], то длина ее была, по меньшей мере, 40 стадиев. Но путников, прежде всего, поразила не протяженность Канопского проспекта, а его ширина. Лоредан прикинул, что она составляла никак не меньше одного плетра! ^[250]. После тесных улочек Рима, где порой не могли разъехаться два экипажа, эта широченная улица, казалась даже не улицей, а какой-то невероятно длинной площадью. По обеим сторонам дороги тянулись вдаль ряды величественных колонн. Весь Канопский проспект был застроен роскошными общественными и административными зданиями.

Проезжая часть дороги и тротуары для пешеходов, тянувшиеся вдоль нее, были вымощены большими базальтовыми и известняковыми плитами. Разъехаться здесь, совершенно не мешая друг другу, могли не то что два, а сразу несколько экипажей. По тротуарам в обоих направлениях двигалось огромное число людей. Кто спешил по делам, кто просто прогуливался. В толпе можно было увидеть, наверное, людей всех наций. Чаще всего, конечно, встречались эллины и египтяне, но едва ли реже можно было увидеть курчавобородых персов, сирийцев и финикийцев. Было здесь и немало арабов в длинных разноцветных халатах и иудеев. Полуголые ливийцы расхаживали в белых платках на головах, а эфиопы были увешаны разноцветными бусами. Иногда, в толпе встречались римляне в белоснежных тогах. Но редко кто из них шел пешком, чаще всего они ехали в экипажах, или их несли в лектиках покрытых коврами и устланных мягкими подушками. Довольно часто на глаза попадались стражники в кожаных доспехах. Группами по трое или по пятеро человек, они патрулировали улицы.

Лоредан и его спутники, на протяжении всего пути до ворот Гелиоса глазели по сторонам, разинув от изумления и восхищения рты. Они проехали мимо величественных храмов Исиды и Сатурна и дальше с правой стороны дороги увидели огромный холм, окруженный парками. По склонам холма до самой верхушки, вились специально проложенные, вымощенные камнем дорожки. Все они, так или иначе, вели к храму Пана из белого полированного мрамора.

- Должно быть это Панеум, — пробормотал Лоредан. — Я слышал об этом знаменитом холме. Говорят с его вершины можно обозревать весь город, как на ладони.

- Давайте поднимемся и посмотрим, — предложил Фабий.

Оставив экипаж внизу под присмотром Нарбо, римляне направились вверх по одному из склонов. Минут через двадцать, они достигли вершины. Отсюда перед ними раскинулся действительно потрясающий вид на город. Может быть, они и не увидели всю Александрию, но уж точно вся центральная часть города предстала перед их изумленными взорами. Лазурное море, искрящееся под лучами южного солнца с одной стороны и желто-шафранного цвета пески с другой, охватывали беломраморную Александрию, и походили на оправу из благородного металла, в центре которой сияет и переливается драгоценная жемчужина. Сады и парки, зеленые лужайки и священные рощи вокруг храмов, придавали городу особое очарование и живость.

Но, прежде всего, Лоредан и Фабий с удивлением отметили, что город четко распланирован. Семь улиц, тянулись параллельно морю и друг другу, а севера на юг, пересекая их, шли еще двенадцать проспектов. Главная улица города — Канопская, была самой широкой, но и другие значимые проспекты, тоже позволяли разъехаться и двум и даже трем экипажам. Кроме Лоредана и Фабия на вершине холма было еще несколько человек, решивших полюбоваться красотой и величием города. Один из них, хорошо одетый грек, судя по всему местный житель, вполголоса рассказывал о достопримечательностях города двум своим спутникам, скорее всего, впервые прибывшие в Александрию и тоже, удивленных видом широких, прямых проспектов.

- Планированием занимался архитектор Гипподам. Кроме всего прочего, он учитывал и направление здешних ветров. Представляете? Етесии, что дуют с севера, да близость моря делают воздух здесь не просто свежим, но и целебным. Да еще в нашем городе множество цистерн и отстойников, а вода поступает через подземные акведуки из Нильского канала. Взгляните, вон он тянется с юга, огибает город подковой и идет в сторону Киботоса.

А вообще, друзья мои Александрия разделена на пять частей.

Рассказчик вытянул руку, указывая вниз.

- Вот центральный квартал, он самый большой из пяти. Севернее него Брухейон, который еще называют Царским кварталом. Вон там, на юго-западе, — грек указал направление — Ракотис ^[251]. Посмотрите, какие там бедные дома и узкие улицы, не то, что здесь. И живут в Ракотисе в основном египтяне, да всякая чернь. Правда, в их квартале находится главнейшая святыня города — храм Сераписа. Вон то огромное здание. Видите? — грек указал на юго-запад, где и в самом деле над домами возвышалась величественная постройка. — Право слово, египтян следовало бы давно изгнать из Ракотиса, чтобы они своим присутствием не оскверняли такую красоту.

- За что же ты, уважаемый Главк так не любишь египтян? — удивился один из слушателей грека.

- А за что их любить? Грязный и никчемный народец. Сплошные воры, да разбойники. Мой вам совет, не ходите ночью по улицам Ракотиса. Там и днем, то, не всегда безопасно появляться. Поверьте мне, уж лучше иметь дело с иудеями. По крайней мере, среди них немало богатых и уважаемых людей. — Главк указал в этот раз на северо-восток — Вон там два их квартала. Граничат с внешней городской стеной.

- А что римляне? — поинтересовался другой слушатель Главка.

- Римляне? — грек скривился. — Они правят здесь. Хозяйничают, как дома. У нас в Александрии целый легион размещен. Войска вспомогательные набирают. Один такой набор совсем недавно был. Сколько молодых людей отправиться на чужбину! И вернуться ли назад?

- А почему их здесь не оставят служить?

- Римляне считают, что воины, служащие неподалеку от дома ни на что не годятся. Настоящий боец должен перенести все тяготы и лишения вдали от родины, чтобы по настоящему закалиться. Еще римляне говорят, что солдаты, набранные в одних провинциях, непременно должны нести службу в других. Так вроде бы, у них вырабатывается чувство единства и сплоченности всей Империи. — Главк презрительно фыркнул. — Я же думаю, римляне просто боятся держать ауксилариев рядом с их домом, чтобы вдруг подняв восстание, они не нашли поддержки у местных жителей.

Тут, заметив Лоредана и Фабия, и мгновенно определив, что они римляне, грек внезапно замолчал. Потом, с койне ^[252], на котором он разговаривал с собеседниками, Главк перешел на дорический диалект, полагая, что его будут понимать только его друзья-греки. Однако, Лоредан знал дорический, не хуже койне и прекрасно понимал о чем Главк горячо и гневно говорил товарищам.

- Лучше бы этих римлян вовсе не было. Мы и без них прекрасно жили. Они за бесценок вывозят нашу пшеницу и папирус, распоряжаются тут, как хотят. Вот Септимий Север, был еще, неплохой правитель и сын его Гета многие привилегии обещал Александрии. Теперь же на императорском троне уселся кровожадный тиран и братоубийца. Кто может быть спокоен сейчас за свою жизнь и имущество? Чего нам ждать от этого любителя галльских плащей? Разве что, какой-нибудь подлости!

- Но римляне защищают Египет от парфян, — напомнил один из собеседников Главка.

- Мы бы и сами справились, — отмахнулся Главк. — При Птолемеях ^[253] же отбивались и от Селевкидов^[254] и от парфян и от ливийцев. Так что эти римляне, нам всем здесь, лишь в тягость.

Столь откровенно враждебные речи грека, скорее возбудили в Лоредане любопытство, нежели возмущение и желание, тут же донести на Главка, как на противника римской власти. Сам Лоредан, даже будучи римлянином, не испытывал к Риму, каких то особенно трепетных чувств. Его родиной была Испания, а точнее город Валенция, за благополучие которого он и переживал, прежде всего.

Между тем, Главк немного успокоившись продолжил показывать достопримечательности Александрии и рассказывать о них. Объяснялся он со своими спутниками снова на койне.

- Взгляните вон туда, — он указал на величественное здание, обнесенное стеной, расположенное совсем рядом с Панеумом, к западу от холма и к югу от Канопской улицы. — Это Сема. Мавзолей Александра Великого, основателя нашего города. Внутри находится его статуя из чистого золота. День смерти Божественного Александра — священен. Именно тогда статую возят по всему городу в колеснице, запряженной слонами.

- А что, вон там такое? — спросил один из приятелей Главка, указывая в сторону величественных дворцов и храмов, роскошных портиков и красивейших парков, занимавших всю территорию большого полуострова, расположенного между мысом Тимониум и иудейскими кварталами.

- А это Лохиада — бывшая резиденция Птолемеев, — ответил Главк. — Только взгляните на эти дворцы, на это величие и роскошь! Да разве, может, что-то в Риме сравниться с этим?

Тут, Лоредан поспорил бы с Главком. Видел бы напыщенный грек Большой Цирк, Колизей или Септиозий Севера!

Главк между тем продолжал:

- Вон тот остров между Тимониумом и Лохиадой называется Антиродос. Смотрите, какие там великолепные дворцы. Когда-то, там была резиденция самой Клеопатры! А вон та гавань у основания Лохиады — называлась царской и были там лучшие корабли Птолемеев. Они охраняли Александрию от флота сирийцев и киликийцев. Теперь, там стоят римские суда. Вот только зачем? От кого нас охранять? Все внутреннее море принадлежит Риму, а пираты теперь — редкость.

- А что это там, возле острова? — поинтересовался один из собеседников Главка, указывая в сторону небольшого клочка суши, расположенного неподалёку от Антиродоса.

В том месте, у самого берега, борт о борт стояли несколько грузовых судов, а на самом островке велись какие-то строительные работы.

- Это всё Марций Мессала затеял, — рассмеялся Главк. — Хочет позабавить наших граждан навмахией ^[255]. Что они там строят, точно никто не знает, то ли башню, то ли храм какой-то…

- А кто такой, этот Мессала? — спросил один из греков.

- Очень богатый римлянин, — ответил Главк. — Его семья давно у нас живёт. Мессала швыряет деньги направо и налево, словно это и не деньги, а грязь.

- Зрелище, должно быть, будет великолепным, — предположили приезжие греки.

- Ну, не знаю, — покачал головой Главк. — Было заявлено, что разыграют сражение у Саламина. Но, как, друзья мои скажите, у римлянина получится передать весь блеск и всю славу эллинского оружия, всю доблесть и отвагу греков, одолевших полчища Ксеркса? Говорят, где-то возле Канопа ^[256] для этой намвахии целый флот построили. Но я сомневаюсь, что из этой затеи выйдет толк. Вот если бы за такое дело взялся грек…

Лоредан решил, что пора бы им с Фабием возвращаться. Городом они полюбовался достаточно, а слушать разглагольствования грека уже надоело, тем более конца этой болтовни не было видно.

Спустившись вниз с холма и забравшись в свою карруку, путники отправились дальше. Позади остались храмы Сатурна и Кроноса, Палестра и Гимнасий — потрясающей красоты здание с портиком более одного стадия в длину. Проезжали они и мимо других великолепных административных зданий и храмов со множеством белокаменных ступеней, двойными и тройными ярусами портиков и колоннад. Но Лоредан и его спутники, в особенности Нарбо любовались не только красотами александрийской архитектуры. Их взоры притягивали и местные женщины, в огромном числе прогуливавшиеся по улицам в тени портиков. Лоредан отметил, что юные красавицы здесь одеваются в более легкие и короткие одежды, нежели женщины в Риме. Здесь не было длинных, закрывающих всю фигуру и едва ли не волочащихся по земле стол ^[257], не было сковывающих движения палл ^[258] и свисающих тяжелыми складками пенул. Александрийки, в особенности эллинки предпочитали хитоны из тончайшей ткани, разных фасонов и длинны, зачастую дорийские, несшитые стороны которых при ходьбе распахивались, открывая взорам обнаженные бедра и ноги красавиц. В самых коротких хитонах и с непокрытыми головами, чаще всего ходили рабыни. В красиво драпированных пеплосах и изящных пилосах ^[259], похожих на шляпки грибов прогуливались свободные жительницы города из знатных семейств. Египтянки, чаще всего ходили в калазирисах ^[260], плотно обтягивающих их стройные тела и оставляющие груди красавиц почти обнаженными. Походка тех, чей калазирис спускался ниже колен была неспешной и семенящей. Многие египтянки носили длинные, свободно ниспадающие платья из тонкой, полупрозрачной материи, отчего их прелести были хорошо видны. Девушки из бедных семей, вообще ходили в одних схенти ^[261], прикрывавший, лишь бедра.

Пожалуй, только иудейки Александрии не привлекали взоров путников. Их одноцветные, изредка узорчатые халлуки ^[262] совершенно прятали фигуры и даже не всегда было понятно, стройна ли девушка или полна. Головы их с тщательно убранными волосами закрывали покрывала, иногда поддерживаемые тонким обручем.

Миновав дворец правосудия Дикастерион, расположенный на другой стороне улицы и окруженный священной рощей, путники достигли двух больших мраморных колонн, украшенных барельефом из позолоченной бронзы. Та, что находилась справа, была увенчана статуей Зевса. Колонну на противоположной стороне проспекта украшала статуя богини победы Ники. А впереди уже были видны внутригородская стена и ворота Солнца.

А вот, наконец и площадь Месопедион. Здесь Канопская улица пересекалась столь же широкой улицей Аргеус, идущей с севера на юг от Лохиады до самого Речного порта. Ее, еще называли улицей Перевозчиков.

Фабий поинтересовался у одного из встречных прохожих, где тут гостиница «Золотой Сфинкс». Тот объяснил, как проехать. Свернув на улицу Перевозчиков, и проехав немного на юг, путники, наконец, достигли цели.

Гостиница, порекомендованная хозяином таверны, и вправду оказалась хорошей. Это было трехэтажное белокаменное здание, окруженное высокой оградой из красного кирпича. Ворота были гостеприимно распахнуты и уже на подъезде открывался вид на обширный двор, где были и конюшни и мастерские для ремонта, кухни и склады для товаров. Само здание гостиницы с трех сторон было украшено великолепной колоннадой, а по обеим сторонам мраморной лестницы, ведущей к центральному ходу, были сооружены огромные бассейны с фонтанами. На высоких тонких шестах были закреплены медные, начищенные до зеркального блеска дельфины. Они были изображены в прыжке. Вода низвергалась вниз из их раскрытых пастей мощными струями и попадала в широкие чаши пляшущих нимф, отчего разбрызгивалась в разные стороны золотистым каскадом. От ворот к центральной лестнице вела прямая мощеная базальтовыми плитами дорога по обе стороны которой росли финиковые пальмы и кипарисы с пирамидальной кроной.

Лоредан велел Нарбо остановиться неподалеку от ступеней. К их повозке уже бежал услужливый распорядитель гостиницы. Это был смуглый египтянин с накрашенными губами и подведенными глазами, в белоснежном хитоне, отчего создавался необыкновенный контраст с его смуглой кожей.

- Приветствую вас, почтенный господин, — сказал египтянин низко, подобострастно кланяясь. — Мое имя Сетис. Я один из распорядителей в «Золотом Сфинксе». Дозвольте узнать ваше имя и цель вашего визита.

- Мое имя Эмилий Валерий Вестула, — важно произнес Лоредан. — Я слышал много хорошего про эту гостиницу, поэтому хочу тут поселиться. Со мной один спутник и раб. Есть у вас свободные комнаты?

- Конечно, господин. Вам будут предоставлены две смежные комнаты со всеми удобствами. О вашем экипаже и лошадях, тоже позаботятся.

- Хорошо, — кивнул Лоредан. Он повернулся к Фабию. — Уладь все вопросы.

- На какой срок, будет угодно господину остаться у нас? — поинтересовался Сетис.

- Задержусь у вас дней на пять, — немного подумав, ответил Лоредан. — Там, дальше посмотрим…

Выйдя из карруки, Лоредан прошелся пешком до ступенек, чтобы размять ноги. Сетис, тем временем поручил одному из рабов-конюхов заняться экипажем новых постояльцев, а сам вызвался проводить гостей до их комнат. Оставив Фабия проследить за размещением лошадей, их кормежкой и чисткой, Лоредан и Нарбо направились вслед за египтянином. В роскошно обставленном атриуме гостиницы Сетис выдал Лоредану ключ от комнаты и после проводил их на второй этаж.

Убранство комнат, разделенных тонкой перегородкой в виде ажурной решетки и вид из окон на какую-то маленькую площадь, окруженную портиками, вполне удовлетворили Лоредана. Он заказал обед, после которого собрался, не теряя времени отправиться на поиски ювелирной мастерской. О том, где находится мастерская Саула, он спросил у Сетиса.

- Да, Саул один из лучших ювелиров Александрии, — кивнул египтянин. — Поедите по улице Агреус на север до Лохиады. И там, на пересечении дорог, одна из которых ведет к Арсеналу, а другая к старому Македонскому лагерю и будет его мастерская. Саул золотых дел мастер и в драгоценных камнях разбирается и в жемчугах. При мастерской у него и торговая лавка есть.

Когда Сетис ушел, а Лоредан и Нарбо остались одни, молодой аристократ сказал:

- К ювелиру поедем только мы. Я не хочу посвящать Фабия в наши дела. Ты понял? Ни слова ему зачем мы здесь в Александрии.

- Да господин, я понял, — кивнул негр.

Едва он произнес это, как явился Фабий. Вид у него был удивленный.

- Представляете, лошадям дали полную меру овса! Я проверил… Два раза! Да в Риме, в любой гостинице хозяин утаил бы половину, а денег содрал бы, как за полную меру!

- Сдается мне, твой любимый Рим — это город сплошных мошенников и негодяев, — хмыкнул Лоредан. — В моей родной Валенции, честный хозяин постоялого двора, тоже не стал бы обманывать путников.

После, они пообедали и когда дошло до десерта — больших сладких фиников в меде, Лоредан сообщил Фабию о своем желании съездить по делам вдвоем с Нарбо.

- Да, пожалуйста, — Фабий только пожал плечами. — Я, пока, по городу прогуляюсь. Только, дайте мне немного денег.

Лоредан с неохотой дал ему сто сестерциев, не без оснований опасаясь, что Фабий, скорее всего, промотает их в каком-нибудь трактире.

Уладив все вопросы, молодой аристократ и его чернокожий раб отправились на поиски мастерской ювелира Саула. Поскольку, их лошадей уже распрягли и разместили в стойлах, путники шли пешком. Улица, по которой они следовали в северную часть города, была столь же прямой и широкой, как Канопский проспект. По сторонам было много парков и на тротуары ложилась тень от деревьев, оберегая прохожих от жарких лучей африканского солнца. И вот они с Нарбо прибыли на место. Мастерская имела два этажа, двухскатную крышу и три входа, обрамленных кирпичными арками. Дверь, расположенная посередине была самой большой, как и сооруженная над ней арка. На двери висела бронзовая табличка с надписями на нескольких языках. Подойдя поближе Лоредан прочитал то, что было написано на латинском и греческом. «ЮВЕЛИРНАЯ МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА САУЛА СЫНА ИАКОВА ИЗ ФЕЛЛАХИИ.

Надписи еще на трех языках Лоредан прочитать не мог, но скорее всего, написано было тоже самое, вероятно на арамейском, персидском и может быть финикийском.

Молодой аристократ взялся за тяжелое бронзовое кольцо-ручку, намереваясь войти через центральный вход. Нарбо, же, зачем-то начал дергать ручки боковых дверей, сначала левой, потом правой. Но обе они оказались заперты изнутри.

- Что ты делаешь? — зашипел Лоредан. — Чего ты туда полез?

- Господин, я подумал, может…

Негр не успел договорить, как Лоредан открыл центральную дверь и вошел. Он очутился в довольно просторным помещении. Прямо перед ним, почти от стены до стены был длинный каменный прилавок, накрытый сверху кованой решеткой. Поскольку тут и там на стенах были укреплены большие порфировые лампы, заправленные земляным маслом, помещение отлично освещалось и Лоредан, сразу же разглядел за прилавком молодого курчавоволосого парнишку, а по сторонам двух полуголых охранников, судя по комплекции — борцов. Еще двое крепких рабов, (судя по длинным светлым волосам, завязанным в пучки на макушке, это были галлы), находились по обе стороны от двери и любой вошедший мог увидеть их, лишь обернувшись или когда выходил из мастерской.

Увидев хорошо одетого господина в сопровождении чернокожего раба, парнишка за прилавком так и расплылся в счастливой, радостной улыбке.

- Доброго здоровья вам, господин! Чем, мы можем быть вам полезны? Что желаете? Кольца, броши, ожерелья, фибулы…

- Мне нужен хозяин этой мастерской, почтенный Саул. У меня к нему важное и срочное дело.

- Ах, Саул… — несколько растерялся парнишка. — Сейчас я позову его.

И он скрылся за широкой темно-зеленой занавеской, висящей позади прилавка и закрывавшей вход в другое помещение. Оттуда, время от времени раздавалось то, мелодичное постукивание, то шуршание шлифовальных кругов.

Пока же, Лоредан и Нарбо с любопытством разглядывали то, что было представлено на прилавке под решеткой. Здесь были золотые и серебряные кулоны в виде жуков-скарабеев, голов львов, тигров или священных скорпионов; браслеты для запястий, предплечий и щиколоток самых разных форм и размеров, от простых в виде обручей или широких колец, до сложносоставных, изображающих то драконов, то переплетающихся змей. Браслеты были из бронзы, меди, иногда из железа, ну и разумеется из золота, серебра и некоторые, даже из электрума ^[263], секрет изготовления которого ювелиры хранили в строжайшей тайне. Были здесь и разнообразные ожерелья, серьги, кольца, нагрудные украшения. Удивило путников и обилие выставленных на продажу диадем. Они были изготовлены из самого разного металла на любой вкус или полностью из жемчуга или коралла, одни украшены скромно, но со вкусом, другие, напротив, усыпаны драгоценными камнями, выполненные в виде венков, корон, каких-либо сцен из жизни богов, или в виде морских раковин. Здесь, соответствующие диадемы могли приобрести и служители храмов для своих ритуалов и танцовщицы и актеры и гетеры ^[264]. Потом, путники любовались, то золотыми цепочками, то сверкающим жемчугом, то драгоценными камнями в золотых оправах, то перстнями и брошками. Глаза, от такого изобилия драгоценностей, прямо разбегались, особенно у Нарбо. Бедный негр, взирал на все эти блестящие, сверкающие, переливающиеся всеми цветами и оттенками сокровища, разинув рот. В какой-то момент, Лоредану, даже показалось, что Нарбо готов выломать решетку голыми руками, чтобы схватить все это. Что и говорить, его чернокожий раб был неравнодушен к украшениям и порой обладание ими ценил даже больше, чем красивых женщин. По сути, эта страсть Нарбо к красивым и блестящим вещам, сначала сделала Лоредана обладателем самого дорогого рубина из императорской сокровищницы, а затем привела их сюда в Александрию.

Удивительная магия, навеянная видом драгоценностей, развеялась, когда из-за занавески в сопровождении юноши появился невысокий седой иудей. Это был благообразный, солидного вида старик, немного сутуловатый, что впрочем, нисколько не умоляло его движений полных достоинства и осознания собственной значимости. На посетителей он смотрел спокойно и внимательно, и по всему было видно, что седой незнакомец человек умный и проницательный.

- Господин искал меня? — спросил иудей, подходя к прилавку. — Что за дело у вас к старому Саулу? И могу я узнать имя почтенного господина, удостоившего меня своим визитом?

- Мое имя Эмилий Вале…

Тут, Лоредан замолчал, вдруг сообразив, что лучше не называть свое настоящие имя и фамилию. В этом деле с «Сердцем Тигра» надо соблюдать крайнюю осторожность.

- Называй меня Гермий, — резко произнес Лоредан.

Старый Саул и бровью не повел.

- Так чем я могу быть полезен, уважаемому Гермию?

- Занимаешься ли ты драгоценными камнями?

- Конечно господин. Но заниматься ими можно по-разному. Кто-то их только обрабатывает, шлифует, делает огранку, кто-то уже обработанные камни вставляет в оправы или украшает ими что-либо. Я провожу с камнями все работы. Вот уже больше тридцати лет. И вот, что я вам скажу, — ювелир понизил голос и добавил доверительным тоном, — у каждого камня, даже самого маленького есть своя душа и особая волшебная сила.

- А ты можешь определить качество и стоимость камня? — спросил Лоредан.

- Конечно, господин. Этим я и занимаюсь, кроме всего прочего.

Прежде, чем задать следующий вопрос, Лоредан задумался. Он покосился на охранников, потом на юношу, стоящего позади Саула. Старый ювелир, видя колебания посетителя, повернулся к юноше и сказал:

- Иосиф, ступай, проверь, как там идет работа над заказом господина Флавия.

Юноша поколебался мгновение, бросил мимолетный взгляд на Лоредана и с видимой неохотой ушел. Похоже, ему было интересно послушать разговор старика с посетителем, судя по всему богатым римлянином, но перечить Саулу, он не посмел. После, хозяин лавки кивком головы велел удалиться охранникам, остались лишь двое слуг у двери.

- Итак, господин Гермий, что вас еще интересует? При галлах, можно говорить, греческого они не понимают.

Тогда, собравшись с духом, Лоредан спросил:

- Скажи, почтенный Саул, если бы тебе, предположим, в ближайшее время, принесли бы «Сердце Тигра», смог бы ты определить подлинность этого рубина и назвал бы его цену?

В помещении повисла тишина. На лице мастера Саула не дрогнул ни единый мускул. Лоредан подивился спокойствию и выдержке старого мастера. Любой другой на его месте разинул бы рот и издал бы, какой-нибудь возглас. Но мастер Саул позволил себе, лишь едва заметную, мимолетную усмешку.

- Если бы вдруг, «Сердце Тигра» попало ко мне, я вне всяких сомнений определил бы подлинность сего драгоценного камня, хотя никогда не видел его. А сколько он стоит, я мог бы сказать прямо сейчас.

- И сколько же? — Лоредан так и поддался вперед, вцепившись обеими руками в прилавок.

- По меньшей мере, «Сердце Тигра» стоит шестьдесят миллионов сестерциев. Но окончательная его цена, конечно же, зависит от договоренности между тем, кто пожелает его продать и тем, кто пожелает его купить. Это может быть и семьдесят миллионов и больше.

- Вот это да! — выдохнул Лоредан, пораженный услышанным.

Нарбо, не очень-то представлял, сколько это «миллионы», но явно больше чем тысячи и потому, он радостно заерзал. Все это не укрылось от внимания мастера Саула.

- Осмелюсь спросить, господин, а ваш интерес вызван простым любопытством или… Такой камень у вас есть?

- Ну, скажем, — Лоредан осторожно подбирал слова, — если бы у меня было «Сердце Тигра», кому я мог бы продать его?

Ювелир долго, пристально и изучающе смотрел на Лоредана. Тому, даже показалось, что старый мастер способен прочитать его мысли. Наконец, иудей ответил:

- Я знаю кое-кого, кто желал бы и мог бы купить «Сердце Тигра».

- И кто же это?

- Его имя вам ничего не скажет, поверьте мне. Впрочем, его можно называть, просто Мавр. Но его сейчас в городе нет. Я пошлю к нему вестника. Приходите через два дня. Утром третьего, думаю, где-то в начале шестого часа ^[265], он будет ждать вас здесь.

- Хорошо, — кивнул Лоредан.

После этого молодой аристократ и Нарбо быстро покинули ювелирную. На улицах уже сгущались сумерки. За соседними домами слышались звук свирели и мелодичный женский смех. К ним прибавилась и переливчатая песня цикад. Вдали, над морем светилось яркое пламя маяка. Саму Фаросскую башню из-за темноты уже было плохо видно и казалось, что огонь в небе полыхает сам по себе, словно рожден молнией Бога-громовержца.

- Вот это да! — воскликнул Нарбо. — Камень стоит больше ста тысяч! Я ведь правильно понял, господин? А миллионы, это намного больше, чем тысячи?

- Да, Нарбо, на много больше, — усмехнулся Лоредан.

- А этот старик, еще сказал, что можно дороже продать! Давайте, «Сердце Тигра» продадим еще дороже!

- Тихо ты! — шикнул Лоредан. — Что ты орешь на весь квартал? О том что камень у нас никто… Слышишь, никто не должен знать! И после того, как продадим его, особенно надо помалкивать. Ты понял, Нарбо?

- Да, господин, я все понял, — прошептал Нарбо. — Да накажет меня Великий Ваал-Баба отсыханием фаллоса, если я проболтаюсь.

- Смотри, твой бог услышал клятву, — усмехнулся Лоредан. — Теперь, не нарушай ее, иначе не сможешь больше радовать женщин.

Они вернулись в гостиницу затемно. Как Лоредан и ожидал, Фабия на месте не оказалось. Нарбо хотел пойти поискать его, но Лоредан запретил.

- Еще чего! Он сам о себе позаботиться. Не волнуйся, как все деньги закончатся, сам приползет.

38. ВСТРЕЧА С МАВРОМ

Следующий день Лоредан начал с визита в порты Александрии. Он хотел посмотреть, нет ли здесь двух его кораблей «Лотиды» и «Аккипитера». Обычно, они курсировали между Египтом и малоазиатскими провинциями и когда набирали необходимое число товаров, их нависы Илат и Эвикл возвращались в Испанию. Иногда случалось так, что они не успевали прибыть в Валенцию до закрытия сезона навигации и оставались зимовать в Александрии, Тире или каком-либо другом приморском городе.

Лоредан осмотрел каждый пирс, сначала в Малом, потом в Большом порту Александрии. Затем, они с Нарбо съездили в Эвнос, но и там «Лотиды» и «Аккипитера» не оказалось. Впрочем, молодой аристократ не сильно расстроился. С самого начала он не особенно рассчитывал застать здесь свои корабли.

Остаток дня прошел в праздном шатании по городу. Таким же выдался и следующий день. Нарбо, когда его господин никуда не ездил, отсыпался в свое удовольствие или кушал на кухне при гостинице, заодно ублажал там двух молоденьких рабынь, отнесшихся к нему очень благосклонно. Фабий, эти два дня почти не появлялся в гостинице. Лоредан подозревал, что без его участия не обошлась ни одна пьянка в ближайших трактирах и винариумах ^[266]. Сам Лоредан, по большей части, прибывал эти дни перед встречей, в тягостных и тревожных раздумьях. У него были вполне веские причины опасаться засады при следующей встрече с Саулом. Кто окажется тот загадочный покупатель? Не императорский ли агент? Лоредан не имел ни малейшего представления о том, объявил ли Каракалла о пропаже «Сердца Тигра». Если объявил, успели ли агенты наводнить Империю и Александрию в особенности, и предупредить всех ювелиров о пропаже, с тем, чтобы они сообщили, если вдруг к ним, каким, либо образом попадет камень, или, что-то станет известно о нём и его похитителях?

Лоредан долго обдумывал, как ему быть. Ему очень не хотелось, чтобы о драгоценном камне, зашитом в его поясе, знал кто-то еще, кроме него самого и Нарбо. Но, чтобы успешно, а главное с меньшим для себя риском продать «Сердце Тигра», требовалась помощь, такого проходимца, как Фабий.

Лоредан, разумеется, не доверял Фабию, но с другой стороны, тот, еще, ни разу их не подвел и показал себя человеком вполне надежным. Но вот что случиться, если он узнает, что в поясе Лоредана зашито величайшее сокровище императора? Как поведет себя? Не проснется ли в нем алчность? И что, он сделает тогда? Попытается сам завладеть рубином, или натравит на них с Нарбо императорских ищеек?

В конце концов, Лоредан, все же решился прибегнуть к помощи Фабия, но не рассказывать ему что «Сердце Тигра» находится у него.

В ночь перед встречей с ювелиром и неизвестным покупателем, они все трое — Лоредан, Фабий и Нарбо находились в гостинице, в своих комнатах. Фабий, изрядно уставший от попоек, которым он усердно предавался последние два дня в местных тавернах, лежал на ложе. Одной рукой он упирался в подушку, другой обирал с виноградной грозди ягоды и лениво отправлял их в рот одну за другой. Нарбо, где-то раздобывший полено, (Лоредан подозревал, что на гостиничной кухне), с помощью ножа вырезал изображение своего любимого Ваал-Бабы. Сам молодой аристократ сидел у открытого окна и прислушивался к звукам ночной Александрии. В этом городе веселье не прекращалось ни на минуту. Даже, не принимая во внимание таверны, где всегда с размахом любил погулять простой люд, в любое время, хоть ночью, хоть днем, хоть ранним утром на улицах Александрии можно было встретить кампании молодых людей, состоящие, как из мужчин, так и из женщин, которые, или шли на какую-нибудь пирушку, или же напротив, возвращались с нее.

Отвернувшись, наконец, от окна, молодой аристократ обратился к Фабию:

- Слушай, друг Фабий, могу я положиться на тебя в одном деле?

- Конечно, — кивнул Фабий, но тут, же спохватился. — А что за дело, то?

- Скажи-ка для начала, ты слышал когда-нибудь о «Сердце Тигра»?

- Конечно, слышал. Говорят, это огромный рубин баснословной цены и находится он в хранилище нашего императора.

- Все верно, — кивнул Лоредан. — Теперь, о том, что мне нужно. Завтра мы все отправимся к одному ювелиру. Мы с Нарбо останемся на улице, а в мастерскую пойдешь ты. Ювелира зовут Саул. Он обещал познакомить меня с одним человеком. Имя его не назвал, сказал лишь, что обращаться к нему нужно «Мавр». Ты присмотрись, что за Мавр такой. Один он будет или с кем то. Возможно, он заговорит о «Сердце Тигра», начнет тебя расспрашивать. Самое главное выясни, не императорский ли он агент. Потом, если убедишься, что ему можно доверять — назначь встречу и скажи, что «Сердце Тигра» будет у тебя. Встретиться с ним я хочу послезавтра возле Гептастадия, под мостом, который соединяет дамбу с Фаросом. Встреча будет на воде, так что пусть заранее позаботиться о лодке.

Пока Лоредан говорил, физиономия Фабий все больше вытягивалась от удивления. Очередную виноградину, он так и не донес до рта. Тот остался разинутым, а рука застыла на полпути.

- Простите, господин… — пробормотал, наконец Фабий, справившись с первым изумлением. — Что-то, я ничего не понимаю… Как у меня… Откуда у меня послезавтра возьмется «Сердце Тигра»?

- Тебе незачем это знать и влезать в это дело больше, чем следует, — безапелляционным тоном произнес Лоредан. — Просто выясни, нет ли у ювелира засады. И договорись о встрече — это все.

- Мне все это не нравится, — проворчал Фабий. — Не люблю браться за дело, ничего о нем не зная. Что вы задумали? Что за игры затеяли?

- Хорошо, если ты не согласен я не буду настаивать, — раздраженно сказал Лоредан. — Забудь о нашем разговоре.

- Ну, подождите… Я же не говорю, что не согласен! — поспешно воскликнул Фабий. — Просто, хотелось бы знать немного больше обо всем этом. — Тут, Фабий хитро прищурился. — Я все думал, что же это за дело у вас в Александрии? Не так то вы просты, как может показаться… Ох не просты. — он захихикал и начал потирать руки, в предвкушении предстоящей авантюры. — Неужели думаете подсунуть этому самому Мавру поддельный камень? Я прав?

Увидев, отразившееся на лице Лоредана замешательство, Фабий радостно воскликнул:

- Ну конечно прав! Вы собираетесь втюхать этому дурачку подделку!

Тут, он застыл со вскинутыми в театральном жесте руками.

- Но дело, то это опасное! Расскажите мне все насчет вашей задумки, а я помогу вам провернуть все это с меньшим риском и… и… Постойте-ка, — Фабий вдруг нахмурился. — Опытный ювелир вмиг обнаружит подделку. Я бы, не советовал вам соваться к ювелирам. Вот, что нужно сделать: давайте-ка мне этот ваш поддельный камень, и я найду способ, как его…

- Замолчи, — грубо оборвал Фабия Лоредан. — Ты будешь делать только то, что я тебе велю. И никаких больше вопросов. Не хочешь, я тебе уже сказал — обойдемся без твоей помощи.

- Зря вы так, господин, — обиделся Фабий. — Я ведь, как лучше хочу. Вспомните потом, о моих советах, да поздно будет. Впрочем, как знаете, господин.

Фабий помолчал минуту о чем-то размышляя, при этом он хмурился и выглядел каким-то озадаченным.

- Господин Лоредан, вы, кажется, упомянули об императорских агентах? О какой-то засаде… Я как-то, поначалу, мимо ушей это пропустил. А зачем агентам устраивать засаду у ювелира?

Тут, физиономия Фабия вытянулась. Его поразила страшная догадка.

- Так вас разыскивают! И вы, уже заранее знаете о засаде? И поэтому, чтобы самому не рисковать, хотите меня послать?

- Это не так, — поспешно произнес Лоредан. Но надо признаться, он был немного раздосован, что Фабий быстро понял свою роль в предстоящем деле. Стараясь выглядеть и говорить убедительнее, Лоредан начал объяснять:

- Никто нас не разыскивает, не мели чепуху. И ни про какую засаду я не знаю. Это лишь предположение. Агентов же, я опасаюсь только потому, что мой первый разговор с ювелиром о «Сердце Тигра» мог показаться тому подозрительным. Вдруг, он донесет о нашем разговоре префекту городской стражи или императорским соглядатаям? Согласись, вести речь о величайшей драгоценности императора, находящейся, как известно под надежной охраной в Риме, здесь в Александрии, как-то странно. У агентов может возникнуть желание выяснить, что за типы приходят с подобными разговорами. Вот я и решил, что неплохо бы, сначала проверить, насчет засады.

- Да как я узнаю, есть ли где поблизости императорские агенты или нет? — хмыкнул Фабий. — Да может, сам ювелир и есть агент.

- Вот поэтому, я и обратился к тебе за помощью, — Лоредан, рассчитывая сыграть на самолюбии Фабия. — Ты хитрый и умный, нутром чуешь опасность. Я уверен, ты сразу поймешь, поджидает нас кто-то или нет. В самом деле, не посылать же мне Нарбо! Он бесхитростный… Да что там, простодушен, как ребенок. Не то, что ты. Ну а сам я, конечно же, не хочу почем зря рисковать. Тут ты прав. Сам подумай, не дело это, чтобы господин подвергал себя опасности. Для этого, как раз рабы нужны, слуги и клиенты. Ты согласен? И потом, опять-таки, твой опыт в подобных делах намного больше моего.

Лесть возымела свое действие. Фабий засиял, как новенький, начищенный до блеска динарий. Тем не менее, он спросил:

- Ну а если, у ювелира и вправду будет засада и меня схватят?

- Схватят? Да за, что же тебя хватать? — картинно удивился Лоредан. — Ты, всего-навсего один из посетителей, пришел посмотреть товар, осведомился между делом о другом покупателе, с которым у тебя назначена встреча. Даже если и схватят, ты все равно ничего не знаешь. Вот почему, я тебе всего не рассказываю. Лишь то, что необходимо для выполнения моего поручения. Самое главное, ты должен сказать покупателю, этому Мавру, когда убедишься что это он и есть, что его ждет Гермий. Так я представился ювелиру. Где будет встреча, я тебе уже сказал. Если все пройдет, как надо тебя ждет награда. Огромные деньги. Ты сможешь начать все заново. Понимаешь? Тебе, даже не нужно будет возвращаться в Рим. Зачем он тебе. Здесь поселишься. Тебе же понравилась Александрия? Или, в любом другом городе каком захочешь.

Утром они подъехали к ювелирной мастерской. Лоредан приказал Нарбо остановиться карруку неподалеку от храма Сераписа. Оттуда была видна и сама ювелирная и все прилегающие к ней улицы. В течении нескольких минут они втроем вели наблюдение. По улице туда-сюда шли прохожие, проезжали экипажи, две женщины пересекли улицу и вошли в мастерскую. Ничего подозрительного, ни Лоредан, ни его спутники не заметили. Наконец, Фабий сошел с колесницы и направился в сторону мастерской. Вошел, и сразу же, при входе, по привычке оглянулся. Обычно, он всегда оглядывался, если входил в какое-либо помещение. У себя за спиной он обнаружил двух здоровенных охранников-галлов, стоявших по обеим сторонам от входной двери. В помещении, были еще двое охранников, но они находились возле широкого каменного прилавка накрытого решеткой. За прилавком были двое: степенный, важный старик с поредевшими седыми волосами и длинной, сужающейся к низу бородкой, также тронутой сединой и юноша, за всем наблюдавший с живейшим интересом. Кроме них и охранников, в помещении были еще несколько посетителей. Одна женщина, судя по одежде, знатная дама в сопровождении рабыни, выбирала ожерелье. Двое молодых щеголей приценивались к перстням и кольцам. И были еще двое человек, на которых Фабий обратил особо пристальное внимание. Первый из них, был высокий, крепкого телосложение господин средних лет, одетый в просторную длиннополую одежду с золотой вышивкой. Его черные волосы были собраны на макушке в тугой пучок, грудь украшало ожерелье в виде золотых сфинксов, а на пальцахсверкали дорогие перстни. Незнакомец, вполне походил на богатого мавританского купца.

Второй был горбоносый, смуглый старик-мавр. Его суровое, обветренное лицо покрывали глубокие морщины, седая борода доходила до груди, а на голове была темно-синяя чалма без каких-либо украшений. Одет старик был в темно-серую тунику из грубой верблюжьей шерсти, с длинными широкими рукавами и спускающуюся ниже колен. На его ногах были простые сандалии из грубой плохо выделанной кожи. Судя по всему, это был раб, сопровождающий своего господина-купца. Но Фабию показался странным взгляд этого старика. Взгляд, вовсе не раба, а какой то цепкий внимательный, взгляд человека, привыкшего повелевать. Возможно, старик и был рабом, но при этом, скорее всего, занимал должность управляющего в доме купца.

Эти двое мавров привлекли внимание Фабия еще и тем, что в отличии от других посетителей совершенно не обращали внимания на драгоценности разложенные на прилавке, словно вовсе не ради покупки сюда пришли. Они стояли в стороне, тихо переговаривались, и казалось, кого-то ждали. Старый мастер Саул, несмотря на то, что должен был уделять, помимо прочего, внимание посетителям, тоже, казалось, прибывал в ожидании.

Едва Фабий вошел, взоры купца его слуги и хозяина, мгновенно обратились к вновь прибывшему. Фабий ничем не стал показывать, что он, какой-то особенный посетитель. Быстро оглядевшись и оценив ситуацию, жулик с самым беспечным и непринужденным видом подошел к прилавку.

- Приветствую вас, господин — сказал юноша.

В отличии от мастера, молодой иудей всецело был поглощен тем, чтобы угодить покупателям.

- Что желаете? У нас вы найдете все, что только возможно. Если же вам нужно, что-то особенное, мы готовы выполнить ваш заказ в кратчайшие сроки.

- Я посмотрю броши и фибулы, — улыбнулся Фабий. — Хочу сделать подарок супруге.

- О! У нас огромный выбор, как вы видите. Могу предложить вам вот эту с изображением скорпиона. Взгляните глаза у него — это настоящие сапфиры из Индии. А вот, есть золотая фибула, изображающая священный знак Амона…

Юноша тараторил и тараторил без умолку, рассказывая о достоинствах той, или иной вещи. Фабий заметил, что купец и мастер Саул потеряли к нему интерес. Что ж, это хорошо так ему легче будет присмотреться и понаблюдать. Для Фабия впрочем, уже было очевидно, что мавр с которым должна была состояться встреча — это старый слуга купца. Интуиция ему подсказывала, что купец, этот разодетый петух, тут, лишь для вида. А вот то, как держится старик, как смотрит, выдавало в нем истинного господина.

Фабий усмехнулся про себя. Да, этот мавр не прост. Замаскировался под слугу. Кого-нибудь другого, он, возможно и ввел бы в заблуждение, но только не Фабия. Жизнь научила его разбираться в людях. Интересно, чего опасается мавр? А может, он и «купец», и вправду императорские агенты? Фабий на всякий случай начал, приглядываясь к другим посетителям и вскоре понял, что это простые, обычные покупатели. Значит, если тут и были агенты, то, лишь двое мавров.

Сразу за прилавком висела тяжелая, полотняная занавеска, закрывающая вход в другое помещение мастерской. Оттуда доносились приглушенные звуки: шуршание, скрежет, стук молоточков. Время от времени, старый Саул уходил туда, потом снова возвращался. Всякий раз, ему приходилось отодвигать полог. Фабий, перемещаясь вдоль прилавка и делая вид, что рассматривает украшения, каждый раз, когда полог отодвигался, бросал быстрый взгляд в ту сторону, пытаясь осмотреть расположенное там помещение. Конечно, разглядеть всю комнату он не мог, лишь малую ее часть. Судя по всему засады там не было. Но проверить, все-таки следовало. Где-то через четверть часа, когда мастер Саул в очередной раз собрался зайти за занавеску, Фабий обратился к нему с вопросом:

- Уважаемый, а то, что выставлено здесь на прилавке, это весь ваш товар?

- О нет, господин, конечно нет, — улыбнулся Саул. — Но уверяю вас, здесь выставлены самые лучшие изделия из благородных металлов.

- А я могу взглянуть на другие? — спросил Фабий, изображая на лице некую озабоченность. — Знаете, моя супруга — женщина с очень странным вкусом. Возможно, ей понравится, даже не самая дорогая и изысканная брошь, и даже не из благородных металлов. Прежде всего, она обращает внимание на необычность вещи, пусть даже та сделана из меди, латуни или дерева.

Саул бросил быстрый взгляд в сторону мавров, словно бы прибывал в нерешительности и хотел получить сигнал к какому-то действию. Мавры внимательно прислушивались к их разговору и Фабий это заметил. Саул получил ответ в виде мимолетного взгляда и едва заметного движения брови. И этот сигнал подал вовсе не купец, а старик слуга, что тоже не укрылось от Фабия. Жулик еще раз убедился, кто из тех двоих в действительности слуга, а кто господин.

- Следуйте за мной, — сказал Саул Фабию.

С правой стороны прилавка имелась небольшая дверка- решетка. Саул открыл задвижку и впустил Фабия.

Оказавшись за занавеской, Фабий, тут же огляделся. Здесь было довольно большое помещение, по виду — склад. Звуки работы раздавался теперь, откуда-то снизу и Фабий заметил в полу квадратный люк. Вниз вела широкая мраморная лестница с балюстрадой из тонких изящных колонн. А там, в полуподвальном помещении, в общем-то и находилась сама мастерская. Здесь же, на складе было множество столов и полок, укрепленных на стенах на разной высоте. Тут и там, повсюду лежали самые разные украшения. Отдельно, на столах стояли ларцы с драгоценными камнями, как обработанными, так и нуждающимися в том, чтобы ими занялись умелые руки мастера, придавшие бы им красоту и совершенство формы, особый блеск и прозрачность.

Никакой засады здесь, разумеется, не было. Скорее всего, не было ее в низу в мастерской. Ведь чтобы кого-то схватить, требовалось быстро появиться, а выбегать из подвала вверх по лестнице было крайне неудобно.

Правда, Фабий заметил еще две занавески, закрывающие входы в какие-то другие помещения. Не исключено, что там мог кто-то притаиться.

- А что у вас там? — спросил Фабий, указывая на темно-зеленую занавеску, справа от себя.

- Там вход в мое скромное жилище, — ответил мастер Саул. Он смотрел теперь на странного посетителя с явным подозрением. — Всё, что может предложить вам моя мастерская — это в выставочном зале и здесь. Неужели вы не можете выбрать, господин? Если хотите, я могу принять ваш заказ с вашими пожеланиями.

- Выбрать, право слово, затрудняюсь, — Фабий изобразил на лице страдальческое выражение и растерянность, — вроде бы много хороших вещей, интересных… Может, у вас еще, что-то есть что я не видел? Вон, хотя бы там, — и он указал на вторую, лимонного цвета занавеску, закрывающую вход в помещение, расположенное слева от него. Фабий, даже сделал шаг в том направлении.

Внезапно, полог отодвинулся и из-за него вышли купец и его старик- слуга. В первое мгновение Фабий растерялся. Теперь, все трое пристально наблюдали за ним.

- Это он? — вдруг спросил старик-мавр.

- Нет, тот был другой, — ответил Саул.

Старик и «купец» переглянулись. Похоже, они прибывали в нерешительности. Фабий, тут же успокоился. Они, так до конца и не поняли, связан ли он с тем посетителем, который спрашивал про «Сердце тигра», или нет? Что-то, безусловно, заподозрили, но до конца уверенными не были. Возможно, Фабий самый обычный посетитель. Странный конечно, чудаковатый, эксцентричный господин, но все, же вполне обычный. Во всяком случае, не тот человек, которого они ждали. Их сомнения, Фабий не спешил развеивать.

- Господина, тоже не все устроило, что выложено на прилавке? — спросил Фабий, демонстрируя редкостное хладнокровие и выдержку.

- Да, мне тоже захотелось взглянуть на другие вещи, — кивнул мавр-купец. — И вы, я полагаю здесь за тем же?

- А вы, верно, издалека приехали? — словно бы невзначай, спросил Фабий

- Из Рабассы. Слышали о таком городе?

- Признаться, нет, — Фабий развел руками. Сейчас, он демонстрировал удивление совершенно искренне, поскольку раньше, ему действительно не приходилось слышать о Рабассе.

- Это очень далеко, к югу от Тингитской Мавритании ^[267], - пояснил «купец» — Там живут независимые от Империи племена мавров и правит ими Бохусса мудрейший и величайший из всех правителей.

- А я из Рима, — сообщил Фабий. — Приехал сюда здоровье поправить. Воздух здесь чудесный. Вы не находите? А сам город… что и говорить. Прекраснее города нет на свете.

- Да, чудесный город, — кивнул мавр, полностью соглашаясь. — Моё имя Арсиб. Но вы можете, просто, называть меня Мавром, — вдруг произнес «купец», делая акцент на последнем слове. Фабий, весь внутренне напрягся, заметив, как напряглись все трое в ожидании его реакции. И реакция, не заставила себя ждать. Пришло время раскрыть карты.

- Мое имя Гермий, — сказал Фабий, тоном совершенно спокойным не смотря на внутреннее напряжение.

Воцарилась гробовая тишина. Мавры одновременно повернулись в сторону мастера Саула. Взгляды их были удивленно-вопрошающие. Старый иудей тихо произнес:

- Нет, это не он. Был другой человек.

Фабий заметил, как в глазах старика-мавра промелькнула тревога и как заходили желваки «купца», а рука его, вдруг потянулась за отворот одеяния

Тогда, Фабий, глядя в глаза слуги-мавра, тихо сказал, обращаясь только к нему:

- Спокойно. Тот, другой человек про которого говорит уважаемый Саул, будет ждать вас сегодня после полуночи возле гептастадия. В лодке под мостом, что соединяет дамбу с берегом Фароса. У него есть, что вам предложить. На встрече нас будет трое. Вас должно быть столько же, иначе встреча не состоится.

Старый мавр выслушал молча. Только, кивнул в ответ. Фабий быстро и не оглядываясь, вышел из помещения и покинул мастерскую.

Выйдя на улицу под свет солнца, он облегченно вздохнул. Итак, истинный покупатель выявлен. Засады, он, никакой не обнаружил. Однако, этот мавр чего-то опасается. Неужели он и вправду решил, что ему продадут «Сердце тигра»? Вот смех! Мавр показался Фабию человеком неглупым. Или это действительно, лишь показалось? Однако, что озадачивало Фабия, прежде всего, так это то, как Лоредан собирается подсунуть мавру подделку. Ну ладно, пусть этот мавр наивный, пусть он совершенно не разбирается в драгоценных камнях и вправду думает, что ему вот так просто продадут «Сердце тигра». Но есть ведь еще мастер Саул. Не зря же его втянули в это дело. Уж он то, сразу определит подделку. И что в связи с этим собирается предпринять Лоредан? Ну, не может же у него быть настоящего «Сердца тигра»? Нет! Это никак невозможно! «Сердце Тигра» — этот редчайший, баснословно дорогой рубин принадлежит императору Антонину Северу. Он находится в его личной сокровищнице под надежной охраной. При всей своей хитрости и ловкости, при всей своей изворотливости ума, Фабий никак не мог понять, как Лоредан собирается действовать, как намеревается обмануть мавра, а главное мастера Саула. Неужели, он рассчитывает, что его обман пройдет? Или может, думает, что мавр привезет на их ночную встречу деньги и тогда Нарбо поможет их отобрать? Конечно, могучему негру не составит большого труда справиться с тремя противниками. Но, они же, не дураки в самом деле, и никаких денег не привезут. И Лоредан, тоже должен это понимать. Или не понимает? Чем больше обо всем этом думал Фабий, тем его мысли все более и более становились путанее.

- Похоже, в этой истории, самый настоящий и единственный дурак это я, — наконец, тихо пробормотал Фабий.

- Ну, что? — Лоредан, так и вцепился в Фабия, едва тот забрался в карруку.

- Мне бы выпить, — ответил тот.

- Так, есть там засада? Что ты выяснил? — воскликнул Нарбо.

- Там было двое… — начал было Фабий.

- Двое?! — воскликнул Нарбо. — И стоило тебя посылать? Я мог бы пойти и разобраться с этими двоими!

- Тихо ты! — прикрикнул Лоредан, потом встряхнул Фабия — Ну давай же, рассказывай.

- Сначала бы выпить, — жалобно и умоляюще протянул Фабий.

- Давай Нарбо, поезжай, — Лоредан раздраженно махнул рукой, указывая в неопределенном направлении. — Остановишься, где можно будет выпить.

Негр повел экипаж по одной из улиц. В скором времени им попался винариум, где Нарбо и сделал остановку, как велел господин. Здесь, Фабий в раз выдул одну за другой две большие чаши вина. Лицо его порозовело, в глазах появился блеск.

- Ну? — Лоредан, аж подпрыгивал от нетерпения. — Расскажешь ты, наконец?

- Что я могу сказать, — Фабий картинно развел руками. — Засады там, я никакой не видел и не почуял.

И затем, Фабий подробно рассказал о своей встрече с маврами.

- Так значит, мавр, который нам нужен — это старик, изображавший раба, — забормотал Лоредан. — А он осторожен, хитер. Интересно, чего же он опасается?

- Наверное, думает, что мы сами императорские агенты, — сказал Фабий. — Как вы, господин собираетесь подсунуть ему подделку? Я не понимаю, объясните мне.

- Тебе ничего не нужно понимать, — резко произнес Лоредан. — Ты и Нарбо сегодня ночью будите сопровождать меня и присутствовать при встрече. Теперь, все разговоры буду вести я. Ваша задача — охранять меня.

- Слушаюсь, господин, — тут же ответил негр. — Не сомневайтесь, вы будьте в полной безопасности. Вот это… — Нарбо продемонстрировал свой огромный кулак, — надежно защитит вас, клянусь Ваал-Бабой.

- Не сомневаюсь, — улыбнулся Лоредан.

- Хорошо, как будет угодно, — несколько помедлив, ответил Фабий. Он был немного разочарован, что ему, так ничего и не объяснили.

Впрочем, жулик не долго расстраивался, тем более ему подлили еще вина, и чаша полностью поглотила его мысли и внимание.

Лоредан между тем размышлял. Прежде чем отправляться на столь важную встречу следовало договориться о найме лодки и подготовиться.

- Слушай, Фабий, — обратился к жулику Лоредан, — есть к тебе ещё одно дело, совсем не сложное. Договорись-ка насчет лодки. Наверняка, в порту или около Навалии есть общества рыбаков и лодочников, сдающих лодки в наем.

- Хорошо, сделаю, — побормотал Фабий, уже изрядно захмелевший. — Вот только… прикончу этот кувшин…

Пока Фабий пил Лоредан и Нарбо вышли на улицу.

- Вот что, Нарбо, — тихо обратился к негру Лоредан, — сегодня ночью как ты сам понимаешь очень важная встреча. Возможно, удастся договориться о продаже «Сердца тигра». Это значит, что я разбогатею, а тебе будет дарована свобода по возвращению в Валенцию.

- Свобода, — благоговейно прошептал Нарбо. Однако, почти тут же, он погрустнел.

- Но что я буду делать, когда стану свободным? Куда пойду? Вред ли мне удастся вернуться на родину. Это ужасно далеко. Может, мне остаться у вас господин и продолжать вам служить?

Последнюю фразу негр произнес, почти умоляюще.

- Когда получишь свободу, тогда и распорядишься ею, как пожелаешь, — сказал Лоредан. — У свободного человека всегда есть выбор, и перед ним открыто больше возможностей.

Однако, в душе, молодому аристократу было приятно, что Нарбо так привязался к нему. Да и сам Лоредан, надо признаться, не представлял, своей жизни, если рядом не будет этого огромного веселого простака с открытой душой.

- Вот еще, что Нарбо, присматривай за Фабием, — сказал Лоредан. — Я понимаю, что он твой друг, и ты ему доверяешь, но все, же… Мне не хотелось бы, чтобы он знал, что у нас есть настоящее «Сердце тигра». Пусть думает, что подделка. — Поймав удивленный взгляд негра, молодой аристократ объяснил: — Почему я не доверяю Фабию? Мы ведь не знаем на самом деле, о чем Фабий разговаривал с маврами, там у ювелира. А если эти мавры были на самом деле императорские агенты? А если, они уговорили Фабия работать на них?

- Не может быть! — воскликнул Нарбо, потрясенный таким предположением. — Фабий он ведь…Он не может предать! Не может!

- Его могли и просто запугать, пригрозить расправой, — заметил Лоредан.

Нарбо был ошарашен и сбит с толку. Он и не думал, что дело может повернуться так, как сейчас говорил господин.

- В общем, будь внимателен, — произнес Лоредан. — Я не исключаю засаду при встрече. Поэтому давай-ка купим себе доспехи и оружие.

- Надеюсь, никого убивать не придётся, — пробормотал Нарбо. — Убийство есть самое большое зло. Но я готов к этому, если вам господин, или мне, или Фабию будет грозить настоящая опасность. А доспехи мне не нужны. Они, только будут мешать, стеснять мои движения.

- Ну давай, хотя бы холстяной панцирь тебе купим, — настаивал Лоредан. — Он легкий, гибкий и от кинжала убережет.

На такой панцирь Нарбо согласился.

Когда Фабий, пошатываясь и что-то напевая себе под нос, отправился договариваться насчет лодки, Лоредан и Нарбо отыскали оружейную лавку, где и приобрели все необходимое. Лоредан купил себе кожаный, проклепанный бронзовыми пластинами панцирь и кинжал с длинным лезвием. Негру, как и договаривались, приобрели холщевый панцирь, пропитанный смолой, для придания ему дополнительной прочности. Затем, в одной маленькой ювелирной лавочке молодой аристократ купил ларец из слоновой кости с хорошо прилегающей и надежно закрывающейся крышкой.

С наступлением темноты Лоредан, в сопровождении Нарбо и Фабия отправился на встречу. Для начала, они прибыли в порт, где вскоре отыскали небольшой трактир, в котором александрийская чернь гуляла дни и ночи напролёт. Фабий договорился с хозяином, чтобы его рабы присмотрели за лошадьми и экипажем. Затем, троица отправилась в сторону Навали. У самого крайнего пирса за которым, уже начинались кораблестроительные верфи их ждала рыбацкая лодка. Оборванец, сдавший лодку в наём Фабию, при виде прибывших, ухмыльнулся:

- Не поздновато для прогулки, господа?

- Не твое дело, — резко ответил Фабий. — Я заплатил тебе за лодку, а не для того, чтобы ты задавал вопросы.

- А лодка то, не дырявая? — с подозрением спросил Лоредан.

- Что вы! — воскликнул оборванец. — Почти новая! За пару монет, господин, я возьмусь поработать гребцом.

- Не нужно, — отмахнулся Лоредан. — У нас есть, кого посадить за весла.

- Проваливай, — добавил Фабий. — И чтобы, я до рассвета тебя не видел.

Оборванец повздыхал и скрылся во тьме, оставив лодку в полное распоряжение нанимателей. Лоредан готов был биться о заклад, что он побежит в тот самый трактир, где они оставили экипаж, проматывать те несколько монет, что дал ему Фабий.

Когда все забрались в лодку, Фабий отвязал ее от опорного столба и занял место на носу. Лоредан устроился на корме. Нарбо — посередине на седельной скамье. Несколькими мощными взмахами вёсел, он отогнал лодку от пирса и через минуту, она стремительно понеслась вдоль берега в сторону гептастадиона.

Ночь уже давно вступила в свои права. Черное южное небо было усыпано звездами. Время текло утомительно долго, так как прибыли они за два часа до назначенной встречи. Нарбо завел лодку в густую тень под мостом, соединявшим огромную дамбу с островом Фарос. Здесь её было нелегко разглядеть, хоть со стороны Малого порта, хоть со стороны Эвноса.

Александрия, между тем жила своей ночной жизнью. По дамбе прогуливались влюбленные парочки, где-то в отдалении слышался смех, доносились песни, звуки флейты, цитры и свирели, дробный стук маленьких барабанов. Время от времени ночь оглашал лай собак. Вода мерно плескалась о борта лодки и убаюкивала.

- А если, они не приплывут? — вдруг тихо спросил Фабий. — До утра будем тут торчать?

- Должны приплыть, — уверенно ответил Лоредан. — Слушайте и смотрите внимательно.

И вот, меньше чем через четверть часа после полуночи в отдалении послышался приглушенный плеск. Такой звук трудно было бы перепутать, с чем-либо ещё. Кто-то усиленно работал вёслами. С запада, со стороны Эвноса к ним приближалась лодка.

- Думаю, это они, — тихо произнес Лоредан. — Смотрите в оба. Лодка должна быть одна и в ней трое.

Опасения молодого аристократа оказались напрасны. Лодка, действительно была одна и по мере ее приближения стало ясно, что в ней, лишь трое человек.

Вот, над водой мелькнул факел. Свет его становился все ближе.

Наконец, обе лодки соприкоснулись бортами. Среди прибывших, Фабий, тут же узнал «купца», выполняющего в этот раз роль гребца и старого мавра, одетого сейчас вовсе не как раб, а как знатный господин. На нем был длинный плащ, расшитый золотом и тюрбан, обвитый тонкой серебряной цепочкой и украшенный тремя изумрудами.

К удивлению Фабия, третьим человеком в прибывшей лодке, оказался молодой парнишка — помощник Саула. Кажется, его звали Иосиф. Юноша, в свою очередь узнал Лоредана и едва заметно кивнул старому мавру.

- Доброй ночи, уважаемый Гермий, — сказал мавр, обращаясь непосредственно к Лоредану. Фабию, он лишь приветственно кивнул.

- Вам тоже, — отозвался Лоредан. — Прошу прощения, что не могу приветствовать вас, как подобает, поскольку не знаю вашего имени.

- Ну, называйте меня Бирабис.

Мавр помолчал немного, внимательно изучая Лоредна, потом сказал:

- Итак, ваш помощник при нашей встрече у ювелира уверил меня, что вы можете предложить мне нечто интересное. Это правда?

- Совершенно верно, — кивнул Лоредан. — Прошу вас, почтенный Бирабис перейти в нашу лодку, где я покажу вам то, что вас заинтересует.

Мавр кивнул, взял из руки юного иудея факел и перешагнув через два борта очутился в их лодке.

- Прежде, чем мы продолжим разговор, посмотрите вот на это, — тихо произнес Лоредан.

Он повернулся так, чтобы Фабий мог видеть лишь его спину и вытащил из-под края плаща шкатулку. Открыл её. Мавр преподнес факел ближе. Отблески метнувшегося пламени, сверкнули в полированных гранях огромного рубина, лежащего на дне шкатулки на черной бархатной подстилке. Мавр с минуту смотрел на «Сердце тигра». В ночной тишине слышался лишь плеск волн, да потрескивание смоляного факела. На невозмутимом лице старика не дрогнул ни один мускул, но глаза Бирабиса сверкали, пожалуй, ярче, чем сам рубин. Наконец, мавр протянул руку и сам тихонько закрыл шкатулку.

- Ну, что вы об этом думаете? — спросил Лоредан, стараясь не выдать охватившее его волнение.

- Любопытно, — ответил мавр — Откуда он у вас?

- Полагаю, это не столь уж важно, — уклончиво ответил Лоредан.

- Конечно, — охотно согласился мавр. — Скажите, лишь одно уважаемый Гермий, вы достали этот… предмет по чьему либо поручению, или сами, по своей инициативе.

- Скорее, имела место случайность, — ответил Лоредан. — Насчет поручения, могу вас уверить — никто и ничего мне не поручал.

- Понятно, — произнёс мавр, как то неопределенно и задумчиво, затем, улыбнувшись каким-то своим мыслям, пробормотал себе под нос: — Что ж, тем лучше, теперь не придется отправлять конницу…

Тут, словно очнувшись, Бирабис пристально посмотрел на Лоредана.

- Сколько вы за него хотите?

- Я узнавал, что стоимость его не меньше 60 миллионов сестерциев, — ответил молодой аристократ, силясь унять охватившую его внутреннюю дрожь.

- Так и есть, — кивнул мавр. — Не вижу причин откладывать обмен. Вас устроит 70 миллионов?

На носу лодки Фабий, слышавший обрывки разговора поперхнулся и громко закашлял. Нарбо издал какой-то нечленораздельный звук и вытаращил глаза.

- Конечно, меня устроит, — едва смог вымолвить Лоредан.

- Хорошо, — с важным видом кивнул Бирабис. — Шестьдесят миллионов вы получите за предмет в этой шкатулке. Еще десять миллионов я заплачу, чтобы вы и ваши спутники, навсегда забыли об этой встрече и об этом разговоре.

- Разумеется, — с готовностью кивнул Лоредан.

- Итак, вот что нам нужно для начала сделать, — продолжил мавр. — До рассвета еще есть несколько часов, полагаю и мне и вам, необходимо немного отдохнуть. Утром, ещё понадобиться некоторое время на сборы, на завтрак… Подъезжайте к мастерской Саула, в четвертом часу^[268]. Я прибуду в это же время. Заберем мастера и все вместе поедем в аргентариум. Я, в общем-то, уверен, что в шкатулке находится подлинник, но все же, проверка необходима. Вы согласны, уважаемый Гермий?

- Безусловно, — кивнул Лоредан.

- Вот и отлично. Там в аргентариуме Саул все проверит и после, я переведу вам оговоренную сумму.

Попрощавшись, мавр вернулся в свою лодку, и они отплыли в том же направлении, откуда явились на встречу. Лоредан и его спутники поплыли в сторону Навалии и дальше в направлении пирса.

- Семьдесят миллионов! — хрипло вскричал Фабий, когда лодка уже была недалеко от берега. — Как это… Невероятно! Не понимаю… Я не ослышался? Он ведь сказал семьдесят? Нет, мне определенно надо выпить! Да, надо срочно выпить!

- Не вздумай! — одернул его Лоредан. — Завтра в аргентариуме при переводе и подсчёте денег, ты как свободный гражданин будешь моим свидетелем. Тебе понадобиться приличная одежда и печать. Есть у тебя печать?

- Мой фамильный перстень, — пробормотал Фабий. — Всё, что осталось от моей прошлой жизни… Он с печатью дома Присков.

- Хорошо, — кивнул Лоредан, — а одежду мы тебе купим.

Фабий помолчал некоторое время, потом сказал:

- И все же, я не понимаю, как вы собираетесь завтра обмануть мастера Саула?

- Об этом не волнуйся, — отмахнулся Лоредан.

- Дайте мне, хотя бы взглянуть на эту подделку! — вскричал Фабий. — Неужели фальшивое «Сердце тигра» так искусно сделано, что даже опытный ювелир не заметит обман?

- Еще раз тебе повторяю, об этом не волнуйся, — уже раздраженно бросил Лоредан. — А насчёт посмотреть — обойдёшься. Я все сказал, не донимай меня больше.

- Господин, а семьдесят миллионов это много? — подал голос Нарбо.

- Очень много, — последовал ответ. — Я же, тебе уже говорил.

- Да, господин, но я никак не могу представить, сколько это? Большая ли куча денег получится?

- Огромная, Нарбо. Выше тебя в два, а то и в три раза.

- Такая большущая? — негр просто не мог поверить. — Но ведь, тогда, чтобы привести эти деньги домой понадобиться много повозок, носильщиков и охраны. А если отправимся морем, нужен будет целый корабль.

- Пусть эти вопросы, не занимают тебя, — усмехнулся Лоредан. — Деньги мне заплатят здесь, а получить их можно будет в Валенции.

- Лучше бы здесь, — пробормотал Нарбо. — Поскорее хотелось бы взглянуть на эту кучу.

Через несколько минут, они пристали к пирсу. Фабий привязал лодку, и после они направились в сторону трактира, где оставили лошадей и экипаж. До рассвета оставалось два-три часа, им нужно было спешить в гостиницу.

39. АРГЕНТАРИУМ

Бирабис вошли в мастерскую Саула в конце четвёртого часа. За прилавком, вместо своего молодого помощника Иосифа сидел сам мастер и разговаривал с двумя юными госпожами, придирчиво выбиравшими кольца и ожерелья.

Увидев мавра, Саул, сразу же вскочил.

- Господин?

- У меня срочное дело, — сказал Бирабис, совершенно не обращая внимания на посетительниц. — Возьми все необходимое для определения подлинности драгоценных камней, и идем со мной.

И он направился к выходу, не дожидаясь Саула.

Ювелир, тут же позвал Иосифа и велел ему заняться, без умолку тараторящими госпожами, а сам сбегал во внутренние покои и, выйдя оттуда через минуту с плетеной корзинкой, поспешил на улицу.

Там, его поджидала повозка, запряженная четверкой крепких коней. Это был вместительный экипаж, закрытый сзади и по бокам полотняным пологом. Спереди за спиной возницы крепилась шелковая занавеска.

Позади повозки стояла каррука, также запряженная четверкой, а на месте возницы восседал огромный негр в короткой тунике и плаще из шкуры леопарда. Рядом с ним, на сиденье расположились уже знакомые ювелиру двое молодых людей, одетых, как подобает знатным господам. Один из них в белоснежной тоге с узкой пурпурной полосой, говорившей о его принадлежности к сословию всадников, назвался при их первой встрече Гермием. Второго, одетого в длинную тунику с широкими рукавами и подпоясанного широким ремнем, Саул видел вчера, но имени его не знал.

Берабис уже сидели в повозке. Одной рукой он отогнул и придерживал край шелковой занавески. Возничий — худой, жилистый ливиец готов был тронуться с места при первом же приказе хозяина. Мастер Саул поспешил к повозке. Мавр отодвинул занавеску еще сильнее, чтобы старик со своей корзиной смог беспрепятственно забраться внутрь. После, дал знак вознице трогаться. Как только повозка сдвинулась с места и резво покатила по улице, Нарбо пристроил их экипаж позади и они отправились следом.

Аргентариум, к которому они направлялись, находился в центральной части города неподалеку от храма Сатурна. Они быстро добрались до места и в начале шестого часа, уже въехали во двор, окруженный кирпичной стеной высотой в два человеческих роста.

Здание аргентариума было одноэтажным, сложенным из серых мраморных плит. К центральному входу вели три широкие ступени из красного гранита. Из него же, была возведена массивная арка, обрамляющая двустворчатые двери. Сейчас они были открыты и у входа, туда-сюда прогуливались двое дюжих охранников в черных кожаных панцирях и вооруженные длинными слегка изогнутыми кинжалами. Над дверями висела табличка с надписями на нескольких языках, в том числе на греческом и латинском. Лоредан прочитал:

АРГЕНТАРИУМ Эфебия Феса

«Ваши деньги мы сохраним и приумножим. Высокие проценты, вложения в рост»

Внутрь вошли Мавр, мастер Саул, Лоредан и Фабий. Нарбо и возница-ливиец остались во дворе присматривать за экипажами.

Оказавшись в большом освещенном лампадами помещении, Лоредан с любопытством огляделись. Прямо перед ними был длинный, массивный, каменный прилавок, тянущийся почти от одной стены до другой. В самих стенах имелись узкие входы, прикрытые драпированными пурпурными занавесями. В комнатах, которые там располагались, посетители могли обсудить детали сделок, не предназначенные для посторонних ушей.

За прилавком находилось четверо служащих аргентариума, друг от друга их отделяли массивные бронзовые решетки. В зале толпилось два десятка человек, в основном греки и римляне. У каждого здесь были свои дела. Кто-то вкладывал деньги, кто-то, напротив, брал определенную сумму, кто-то оформлял залог или договаривался о зачислении на его счет процентов от сделки. Здесь же несли дежурство еще двое охранников, точно так же экипированные и вооруженные, как те, что прохаживались снаружи. Как только один из служащих освободился, мавр, тут же поспешил к нему и сказал:

- Я Бирабис из Антиохии, желаю перевести семьдесят миллионов сестерциев вот на этого господина.

И мавр указал на подошедшего к прилавку Лоредана.

- Семьдесят? — служащий присвистнул. — Немалые деньги! Сейчас я посмотрю, записаны ли вы у нас, господин.

Он достал большую толстую тетрадь — книгу записей, чтобы удостовериться, что Бирабис из Антиохии, действительно является держателем денег в их аргентариуме и сумма, которую он желает перевести, имеется у него на счету. Мавр, также, показал служащему заемное письмо, скрепленное печатью, выданное ему, когда то этим самым аргентариумом.

Выяснив, что все в порядке, служащий обратил свое внимание на Лоредана.

- Как ваше имя, почтенный господин?

Лоредан покосился на мавра и тот, усмехнувшись, отошел в сторону. Убедившись, что его слова кроме служащего никто не услышит, молодой аристократ ответил:

- Эмилий Валерий Вестула.

- Господин Вестула, после перечисления на вас денежных средств, каковы будут ваши распоряжения? — спросил служащий. — Желаете ли вы оставить деньги здесь у нас или хотите забрать их? Вы, можете снять какую-то часть средств. Мы можем составить заемное письмо в любой аргентариум Империи по вашему выбору.

- Составьте письмо в аргентариум Валенции, — сказал Лоредан.

- Валенция? — переспросил служащий. — Это, кажется в Тарраконской Испании?

- Да, Валенция находится в этой провинции.

- И вы, хотите, там получить деньги?

- Да, хотелось бы там.

- Видите ли, в чем дело, — служащий виновато улыбнулся, — аргентариум в Валенции не располагает такой суммой, какую уважаемый Бирабис желает перевести на вас. Я могу составить письмо в аргентариум Тарракона, располагающий необходимыми средствами. Там вы сможете, получите все деньги. Устроит вас такой вариант, господин Вестула?

Лоредан подумал с полминуты и кивнул.

- Вполне устроит.

- Хорошо, тогда, я начинаю составлять заемное письмо, — кивнул служащий.

Тут к ним подошел Бирабис и сказал:

- Одну минуту, уважаемые. Прежде, чем приступить к переводу денег и оформлению всех бумаг, нам с господином, — мавр выразительно посмотрел на Лоредана, — нужно, кое-что обсудить.

- Разумеется, — с готовностью кивнул служащий. Он проводил их в одну из освободившихся боковых комнаток. Сюда же, вошел и мастер Саул.

В комнатке не было окон и не было ничего, кроме двух каменных лавок расположенных у стен напротив друг друга. На самой стене была прикреплена маленькая терракотовая лампадка, заправленная оливковым маслом. Освещение было, конечно тускловатым, но вполне достаточным.

- Давайте, господин Гермий, — мавр кивнул Лоредану, — покажите, что у вас есть нашему уважаемому мастеру.

Без лишних слов молодой аристократ поставил на лавку ларец и открыл его.

- Вот, Саул, взгляни. И скажи, что это? — тихо произнес мавр.

Едва увидев рубин, старый ювелир издал, какой-то полусдавленный вскрик.

- Это же… это…

- Проверь и скажи, что это за камень, — настойчиво повторил Бирабис.

Саул схватил рубин и поднес его к свету, потом, едва ли не к самому носу, повертел так и эдак.

После, он извлек из своей корзины тонкую, длинную иглу и стал постукивать ею по камню, далее последовало изучение через увеличительное стекло и еще разные действия, смысл которых был бы понятен лишь ювелирам. Наконец, с заметной дрожью в голосе Саул сказал:

- Да, никаких сомнений — это подлинное «Сердце тигра». Лицо старого мастера прямо-таки светилось от счастья. — Господь, да будет славно имя его, милостив ко мне. Я вижу своими глазами и держу в своих руках не просто рубин! А само «Сердце тигра»!

- Более того, тебе выпадет честь поработать с ним, — торжественно произнес мавр. — Ты ведь знаешь, в какой оправе он был?

- Конечно! — горячо воскликнул Саул. — Всякий уважающий себя ювелир это знает. В числе многих книг и свитков, захваченных еще Великим Александром ^[269] в Вавилоне, был один очень древний, из времен столь отдаленных от наших дней, что о них помнит, лишь Господь. Вот что было написано в том свитке: Три рубина, три брата из страны черных дравидов ^[270] доставлены царю царей Хаммурапи ^[271]. Алые, словно голубиная кровь, вышли они из недр земных, как благословение богов. Подарены три брата были царям дравидов за их благочестие и почтение к богам. Цари вручили рубины самым искусным ювелирам, знавшим души и благородных металлов и драгоценных камней. Из позолоченный бронзы была отлита оправа в виде бегущего гепарда и вставлен в нее был Младший из братьев, на место, где у благородного зверя бьется его отважное сердце. В оправу в форме серебряного ирбиса помещен был Средний брат.

И наконец, третий, самый великий брат, нашел свое место в оправе из золота. То был могучий и бесстрашный тигр — благородный царь джунглей.

- Я хочу, чтобы ты сделал оправу из золота и вставил в нее «Сердце тигра», — сказал Бирабис. — Ты лучший мастер из всех, каких я знаю и потому доверяю тебе, как никому другому.

- О! Господин… — Саул низко поклонился, от волнения не зная, что еще сказать.

- Тебе будет хорошо заплачено за работу, — сказал мавр. — Это мое слово.

- Ваше доверие, господин и возможность работать с «Сердцем тигра» для меня самая высокая награда.

- Сколько времени тебе понадобиться, мастер?

- Год, может полтора, господин.

- Хорошо, — кивнул Бирабис и тут перешел на арамейский, которого Лоредан не понимал. — Сегодня же собирайся в дорогу. Попрощайся с родными, передай все дела Иосифу. Уже завтра, мы отправимся в Рабас — резиденцию моего царя и господина Бохуссы. Там есть прекрасная мастерская и толковые помощники, тебе будет доставлено все необходимое для работы.

- Мы отправимся так далеко? — изумился Саул — В Южную Мавританию? За пределы Империи?

- А тебя, что-то смущает? — левая бровь Бирабиса резко изогнулась. — Мы можем найти другого ювелира, если ты против.

- О нет, господин, нет! — поспешно воскликнул Саул. — Я просто удивлен немного. Я полагал, что заняться камнем можно будет здесь в моей мастерской.

- Нет, в Александрии мне не хотелось бы оставаться, — покачал головой мавр. — Мало ли что… Не знаю, как «Сердце тигра» попало к этим мошенникам, но готов поклясться, что агенты императора Антонина, уже разыскивают камень. Мне, очень бы не хотелось, чтобы они вышли на наш след. Поэтому, будет разумно увезти камень подальше и самим уехать. Кроме этого, мне не терпится порадовать моего повелителя.

Сказав это, мавр повернулся к ожидавшему Лоредану и заговорил на греческом:

- Теперь, займемся деньгами. Как я и говорил, вы, уважаемый Гермий получите 70 миллионов сестерциев и не дупондием ^[272] меньше. Моим свидетелем будет мастер Саул. А вашим, я полагаю, этот… Я до сих пор не знаю его имени.

- Его зовут Фабий, — сказал Лоредан.

- Он свободнорожденный? И надеюсь, римский гражданин?

- Задолго до эдикта императора, — кивнул Лоредан.

- Что ж, зовите его.

Втроем они вышли из комнатки и вернулись к служащему, терпеливо их поджидавшему. Лоредан сделал знак Фабию приблизиться.

- Ты будешь свидетелем при счете и опломбировании денег, — сказал молодой аристократ жулику. — Твой фамильный перстень при тебе?

-Да, конечно, — сказал Фабий, ошалело глядя на Лоредана. — Я никогда не расстаюсь с ним. А много ли денег, господин? Долго счет продлиться?

- Долго, Фабий. Тебе, лучше сразу набраться терпения.

После составления всех документов и проведения всех формальностей, их пригласили в закрытое помещение без окон. Источником света здесь были терракотовые лампадки, укрепленные на стенах и заправленные касторовым маслом. Само помещение, весьма вместительное, было разделено массивными железными решетками на множество более мелких. В каждом из таких отделений, на полу рядами стояли бочки, сундуки, металлические кувшины или плетеные корзины с плотно прилегающими крышками. Где то их было больше, где то меньше, но все эти емкости без исключения, были опечатаны.

Служащий и шестеро крепких рабов первыми прошли по центральному коридору, между рядами решеток до противоположной от входа стены. Здесь, в одном из отделений, разных сундуков, бочек и больших кувшинов с двумя ручками было особенно много. Емкости были составлены в тесные ряды и порой друг на друга в два, а кое-где и в три уровня.

Служащий приказал рабам, сперва тащить самые большие сундуки и ставить их на один из трех каменных столов, что были расположенны в центре комнаты. Лоредан заметил, что на всех сундуках из этого отделения и на других, находившихся там емкостях, стоят печати с изображением львов запряженных в колесницу. На руке мавра был перстень с такой же печатью. Далее, служащий начал открывать сундуки. Все они битком были набиты деньгами — серебряными сестерциями. При виде такого количества денег, Фабий застыл с разинутым от изумления ртом. Лоредан, тоже был поражен, хотя ему и приходилось бывать в аргентариумах и видеть немалые суммы. Но с тем количеством монет, высыпаемых сейчас из сундуков, ничто виденное им ранее не могло сравниться.

Когда часть денег оказалась на столе, служащий и четверо его помощников начали пересчитывать и проверять достоинство монет. Затем, их складывали на край стола. Двое других рабов принесли несколько больших медных кувшинов, судя по всему пустых. Когда отсчитывалось сумма в пятьдесят тысяч, деньги ссыпали в эти самые кувшины. После — запечатывали. Лоредан прикладывал перстень со своей печатью к каждому кувшину, потом прикладывали свои печати свидетели. И самым последним к опечатанным кувшинам подходил служащий. Он ставил специальный знак — отметку о проверке и прикреплял его к емкости. Теперь, это были деньги Лоредана.

Так все повторялось много раз. К вечеру, когда уже начало темнеть, сумма в 70 миллионов, наконец, была отсчитана. Все изрядно утомились и проголодались.

- Ну, вот и все, — сказал Бирабис, наблюдая, как пошатывающийся от усталости служащий отметил своим знаком последний кувшин. — теперь, у нас полный расчет. Не так ли, господин Гермий?

- Все верно, — кивнул молодой аристократ, оглядывая выстроенные рядами кувшины со своими деньгами и четыре больших сундука, стоящих на столе. В кувшинах было 67 миллионов сестерциев, в сундуках, которые Лоредан намеревался сразу взять с собой — три миллиона.

- Теперь, по случаю удачно совершенной сделки, предлагаю выпить, — сказал Бирабис.

- Выпить, это всегда можно, — оживился Фабий, только теперь, оправившийся от шокового состояния, в котором он прибывал, пока пересчитывали деньги.

- Сперва, погрузим мои сундуки, — сказал Лоредан.

По знаку служащего, рабы потащили сундуки к выходу. Туда же, направились и все участники сделки.

Когда сундуки начали загружать в карруку, Нарбо от изумления разинул рот.

- Что в них, господин? — спросил негр у Лоредана.

- Сестерции, — ответил тот весело с самым беспечным видом, словно говорил о погоде.

- Денежки? — Нарбо довольно заулыбался. — А что еще?

Похоже, простодушный негр не допускал даже мысли, что в столь больших сундуках от верха и до самого дна могут быть только монеты.

- Я же говорю, там деньги, — повторил Лоредан.

Тут, до негра начало доходить. Он даже изменился в лице и начал смотреть на сундуки с каким-то благоговейным ужасом, словно на изображение могущественного божества.

Когда погрузка, наконец, завершилась, они отправились на поиски приличного трактира. Такой вскоре отыскался. Войдя внутрь, они расположились за большим столом, велели подать самого лучшего вина, жареных куропаток, запеченную в углях рыбу, белого мягкого хлебы и много чего еще, не отказывая себе в разного рода лакомствах, порой самых диковинных. Нарбо и возничий Бирабиса, тоже поужинали в этом же зале, только за соседним столом, в то время, как трактирные слуги присматривали за экипажами.

Было, уже далеко за полночь, когда захмелевший Лоредан вышел из трактира подышать свежим ночным воздухом. Вслед за ним вышел и Бирабис. В черном небе сверкали тысячи звезд, с моря тянуло приятной прохладой, свет Фаросского маяка уходил куда то вдаль, а его отблески играли на волнах, то исчезая, то появляясь.

- Теперь, господин Гермий, вы один из самых богатых людей Империи, — произнес Бирабис. — Вам, можно позавидовать.

- Так уж я и богат? — покачал головой Лоредан,изображая сомнение, но хорошо при этом зная, что мавр прав.

- Ну, ваше нынешнее состояние, конечно, уступает, например богатству Марция Мессалы, местному александрийскому богачу у которого, как говорят двести пятьдесят миллионов сестерциев. Столько же у Цимиса Гальбы и Корнелия Росция из Рима. У Менкария Доломеда из Эфеса состояние оценивается в сто девяносто миллионов. В Антиохи у вольноотпущенника Аристомаха сто восемьдесят миллионов, а у Терриса Фаста из Галлии — почти сто семьдесят. У Марка Сертория из Валенции, насколько мне известно, сто двадцать, или сто тридцать миллионов.

Тут, мавр замолчал, заметив, как его молодой собеседник вздрогнул. Впрочем, через мгновение, Бирабис продолжил:

- У Гая Тотиса из Карфагена примерно сто десять миллионов. Столько же у шестерых или семерых всадников из Рима. У Тита Минуция известного торговца и перекупщика тканей, что-то около восьмидесяти миллионов…

Лоредан опять вздрогнул и это не укрылось от Бирабиса.

- Что с вами, уважаемый Гермий?

- Все в порядке, — поспешно ответил тот. — Я, просто немного продрог. Этот ветер с моря…

- Так идемте внутрь, — предложил мавр.

Они вернулись в трактир, выпили еще вина и мавр продолжил прерванный разговор.

- Вот видите, уважаемый Гермий, как я говорю, вы теперь, один из богатейших людей Империи. В размере состояния, вам немного уступает Элий Геротий из Региума и Тит Фабиуда из Афин. У всех других, кого я хорошо знаю, денег еще меньше. Некоторые коллегии и товарищества из Рима, Александрии, Лугдуна ^[273] и других больших городов, конечно, располагают суммами в десятки и сотни миллионов, но это ведь складочный капитал, разделенный между многими.

- А вы, господин Бирабис, разве не богатый человек? — удивился Лоредан. — Вы заплатили мне 70 миллионов, но там, в аргентариуме, ваших денег осталось примерно столько же, даже больше. И я готов поспорить, что и в аргентариумах Рима, Эфеса, Антиохи, Тарракона и боги ведают, где еще, у вас имеются немалые вклады.

- Это так, — кивнул мавр. — Но все эти деньги, которыми я распоряжаюсь, принадлежат не мне, а моему господину, имя которого я не стану называть.

- Так вы, уважаемый Бирабис не свободный человек?

- Я не раб, если вы так подумали, — покачал головой мавр, — и не вольноотпущенник. Просто, я служу своему господину.

Желая сменить тему, Бирабис спросил:

- Могу я поинтересоваться, господин Гермий, куда вы теперь?

- Домой, пожалуй, — ответил Лоредан. — Давно там не был.

- Отправитесь морем?

- Нет, что вы! Период навигации закончился, сейчас не многие нависы решаться выйти в море. Даже императорские курьеры рискуют только в случае крайней нужды. Я же, рисковать вовсе не хочу. Морем конечно быстрее добраться, но я лучше отправлюсь по суше с каким-нибудь караваном.

- А, по суше значит, — задумчиво пробормотал мавр. — И куда же вы направитесь, если не секрет. На север или на запад? Восток я исключаю, поскольку на востоке Парфия и вряд ли ваш дом находится там. Юг, я тоже исключил, так как мы итак сейчас на юге, а вы, уж точно не житель Египта.

- Я собираюсь на запад, — сказал Лоредан.

- Аааа, — глубокомысленно протянул Бирабис, — стало быть, вы живете в одной из африканских провинций, или, скорее всего в Испании.

- Мне бы не хотелось говорить, где я живу, — заплетающимся языком произнес Лоредан.

- Понимаю, — кивнул мавр. — Хорошо вас понимаю, господин Гермий.

В отличии от разомлевшего Лоредана, от Фабия, уже глядящего по сторонам мутными осоловевшими глазами и уснувшего прямо за столом мастера Саула, Бирабис, почему-то выглядел намного бодрее и это несмотря на его немалые годы, и не смотря на то, что выпил он вина не меньше других.

- Что ж, господин Гермий, время позднее и нам с уважаемым Саулом надо ехать, — сказал мавр, поднимаясь из-за стола. — Приятно было с вами иметь дело. Вдвойне приятно, что вы не пытались меня обмануть и подсунуть подделку, хотя, надо признаться до последнего момента, пока Саул не сказал своего слова, я подозревал вас в обмане. Удачи вам.

- И вам, — эхом отозвался Лоредан, уже достаточно туго соображая.

- Хочу дать вам совет на прощание, — произнес Бирабис. — Поезжай завтра в Речной порт. Там собираются купцы, чтобы объединиться в единый караван, который пойдет через Киренаику, потом через Ливию и дальше до Карфагена. Ну а там, если будет нужно, сядете на корабль.

- Мне не надо… корабль! — поспешно воскликнул Лоредан. — Я не плыву в Испанию. Нет, мне в Испанию не надо.

- Удачи, вам! — повторно произнес мавр и вместе со своим ливийцем-возницей, растолкав мастера Саула, потащил его ошалевшего, полупьяного к выходу.

Когда они скрылись, Нарбо подсел за стол к Лоредану и Фабию.

- Господин, а почему вы сказали, что нам не нужно в Испанию? — удивленно спросил негр. — Я думал, мы туда отправимся.

- Болван ты Нарбо, — сонно пробормотал Лоредан. — Ну, я все равно тебя люблю, мой большой, наивный, глупый ребенок.

40. А ВОТ И ВРАГ!

Гавани Александрии каждый день и каждый час принимали прибывающие отовсюду корабли. И хотя период навигации уже закончился, суда продолжали входить во все порты египетской столицы. Их число, конечно сократилось. Особенно, стало меньше кораблей из Испании Галлии и Италии. Многие торговцы из этих провинций остались в Александрии «зимовать», оставив свои суда в уютных благоустроенных гаванях, защищенных со всех сторон знаменитыми александрийскими дамбами.

Из Италии теперь, в лучшем случае мог прибыть лишь императорский курьерский корабль с каким-нибудь посыльным на борту, у которого было важное письмо к префекту Египта. Оживленное плавание теперь, было лишь в восточной части Внутреннего моря, где корабли по-прежнему курсировали между Грецией и Малой Азией, да вдоль палестинских и киликийских берегов.

Последний онерарий, вместимостью в 25 тысяч модиев груза, прибыл из Италии в Александрию в середине октября. Называлось это судно «Килена». Пришвартовался онерарий возле одного из пирсов к востоку от мыса Тимониум. Среди сходивших на берег пассажиров был молодой человек хорошо одетый, с волосами, подстриженными и уложенными по последней моде. Вот только лицо его, с казалось навечно застывшем выражением злости, портило его вполне благородный облик и осанку. Это был римский аристократ из сословия всадников — Квинт Мелорий. Он прибыл в Александрию, чтобы разыскать своего обидчика и поквитаться с ним. Сопровождали его двое: первый высокий, крепкого телосложения мужчина средних лет, который в разговоре с Мелорием держался, как равный. Второй, был наголо бритый грек невысокого роста, но крепкого телосложения. Он все время внимательно поглядывал по сторонам и хитро прищуривался.

В той спешке, с которой Квинт Мелорий покидал Италию, он не смог взять с собой больше рабов, хотя конечно следовало это сделать. Не смог он взять и больше денег, и располагал лишь небольшой суммой. Пришлось еще, раскошелиться за проезд до Александрии. Впрочем, Мелорий не особенно переживал из-за этого. При нем было заемное письмо, составленное в одном из аргентариумов Рима. Предъявив его в каком-нибудь из александрийских аргентариумов, он мог снять со своего счета необходимую ему сумму.

Публию Фуску, вышагивающему рядом, Мелорий не доверял. Снимать деньги он собирался без него и про заемное письмо, тоже помалкивал. Он подозревал, что Фуск, попав в немилость императора, озабочен теперь, вовсе не поисками похитителей «Сердца тигра», а лишь тем, как бы убраться подальше не только из Рима, а вообще из Италии. И поэтому, Фуску нужны были деньги. И он, заберет их у Мелория. Заберёт все, до последнего асса, под предлогом того, что надо, дескать, организовывать поиски похитителей. Мелорий, также подозревал, что бывший префект дворцовой стражи, и здесь в Александрии надолго не задержится. Он, что-то говорил о своем брате Марциане. Тот, вроде бы, служил где-то в Сирии. Туда то, Публий скорее всего и отправиться. Что ж, тем лучше, Мелорий сильно тяготился его обществом.

Итак, они прибыли в Египет и стоят на набережной Александрии, напротив большого роскошного амфитеатра. Мелорий пребывал в крайне дурном настроении. Лоредана и его шайку следовало схватить еще в Анциуме! Они, уже почти были в его руках! Но капризные боги распорядились, так что беглецы ускользнули, а он стоит здесь, как последний дурак и не знает, что, же предпринять дальше. Да, ему известно, что Лоредан, где-то здесь в Александрии. И что с того? Где искать его в этом огромном городе? И есть ли теперь, в этом смысл? Вполне возможно, что камень уже продан, а деньги проклятый Лоредан, да поразит его молнией Юпитер, отдал на хранение в какой-нибудь местный аргентариум.

От мрачных раздумий Мелория отвлёк сошедший с корабля Тит Минуций.

- Ну, уважаемый Квинт, куда вы теперь? — поинтересовался он.

- Для начала, надо бы подыскать хорошую гостиницу, — ответил Мелорий.

- А я пройдусь по всем пирсам, — Тит Минуций указал в западном направлении, потом в восточном. — Наверняка «Галатея» где то здесь. Хотя, может и в гавани Эвност. Но я и туда, тоже схожу, когда здесь все осмотрю.

- А как, уважаемый Минуций, вы намериваетесь искать негодяев, вас обокравших? — поинтересовался Мелорий

- Я подумываю нанять людей, знающих в этом толк, — ответил Минуций.

- И что будете делать, когда найдете? — забеспокоился Мелорий.

- Прикончу их! — лицо толстяка налилось кровью, огромные кулаки сжались. — Будут знать, как шутки шутить над Титом Минуцием и присваивать его имущество!

- Но постойте-ка, не спешите, вот так сразу! — Квинт Мелорий, уже ни на шутку встревожился. — Двое из троих мошенников — римские граждане…

- Ох уж этот эдикт Антонина! — взвился Тит Минуций. — Да плевать я хотел, что они квириты! Никому не дозволено издеваться надо мной и вставать мне поперек дороги.

- Не горячитесь, почтенный Минуций. Послушайте, что я скажу. Я, как и вы, тоже заинтересован в том, чтобы разыскать негодяев. Давайте с вами договоримся. Если вы первым разыщите их и схватите, оповестите меня. Я выясню у них где мой фамильный пояс и после делайте с мерзавцами, что вам будет угодно. То же самое я обещаю вам, если поймаю их первым, то есть, непременно извещу вас.

- Ну не знаю… не знаю, — проворчал Минуций недовольно, — Хватит ли у меня терпения, сначала вас оповещать, а потом ждать, когда вы явитесь. Для меня, проще было бы выбить из них правду, про ваш пояс, а после прикончить. Потом, мы бы с вами встретились и я рассказал бы вам, что узнал.

- Нет, я так не хочу! — воскликнул Мелорий. — Это все-таки дело чести! И я бы сам хотел…

- Ладно, хорошо, — Минуций довольно бесцеремонно перебил Мелория и при этом раздраженно поморщился. — Так и быть, даю вам слово. Но когда вас известят, не мешкайте. Долго ждать я не намерен. У меня так и чешутся руки расправиться с ними. Я сам буду душить их. Сам!

Тит Минуций скорчил совершенно зверскую рожу и начал делать руками в воздухе характерные движения, словно уже кого-то душил. Но тут, ему в голову пришла какая-то мысль и он, перестав душить своих воображаемых обидчиков, уставился на Мелория.

- Послушайте-ка, а надолго вы останетесь в Александрии? И где мне вас искать?

- Я, как устроюсь в какой-нибудь гостинице, оповещу вас.

- Да? А как меня, вы собираетесь найти? — Минуций громко расхохотался при виде того, как его собеседник смутился. — Вот что, дорогой Мелорий, если я вам понадоблюсь, приходите в дом Марция Секста Мессалы. Его дом находится неподалёку от Палестры. Огромный такой, роскошный особняк из розового мрамора на высоком холме. У ворот два ливанских кедра. Любой александриец знает этот дом и если что, покажет вам. Марций Мессала мой очень хороший друг, у которого я всегда останавливаюсь по приезде в Александрию. Впрочем, даже если вы не отыщите мерзавцев, все равно приходите. Мне будет приятно снова встретиться с вами, обсудить дела и я уверен Мессала, тоже заинтересуется. Кстати, он очень богатый, знатный и один из влиятельнейших людей в городе, вхож к самому проконсулу Египта.

Услышав всё это, Мелорий возликовал в душе. Даже, если он и не найдет проклятого Лоредана, у него, по крайней мере, появятся в Александрии нужные связи, которые могут стать полезными в будущем.

Вот только идея Минуция нанять сыщиков, ему по-прежнему не нравилась. Этому вспыльчивому толстяку не следует доверять, и на данное им слово, не стоит полагаться. Вряд ли он сообщит, если найдёт и схватит обокравшую его шайку. Скорее всего, сразу же с ними расправиться. Поэтому, следует отыскать шайку Лоредана самому. По крайней мере, попытаться это сделать. И, разумеется, Мелорий не собирался извещать Тита Минуция если удастся найти негодяев. Он считал, что это только его дело и ни чьё больше.

Пока, они стояли на пирсе и разговаривали, вдруг к Титу Минуцию подбежали невысокий толстячок, одетый, как римлянин и чернобородый тип по виду, то ли перс, то ли парфянин.

- Господин, Тит Минуций! — вскричали они одновременно в радостном изумлении.

- Максенций! Сагидар! — не менее счастливо отозвался Минуций.

Они обменялись приветствиями.

- Где же вы пропадали? — спросил тот, что был одет, как римлянин. При этом, он всё время возбуждённо жестикулировал. — Корабль, на котором вы отправились из Италии пришел два дня назад! С грузом ваших тканей! А вас не было на борту. Навис, уже пеной весь изошел. Он утверждал, что на борту был ваш поверенный в делах, которому вы поручили встретиться с нами. Но этого человека и след простыл. Он скрылся, как то незаметно, никому ничего не сказал.

- Ах, любезный мой, Максенций, со мной произошло несчастье! — воскликнул Тит Минуций. — Меня, ведь ограбили и выставили в Региуме на посмешище.

Максенций и его чернобородый спутник изумлённо переглянулись.

- Я всё вам расскажу подробно, но немного позже, — сказал Тит Минуций. — Сперва, вы мне скажите, сходили с «Галатеи» трое подозрительных типов? Двое — римские граждане и один огромный негр-раб.

- Максенций и Сагидар, вновь переглянулись и римлянин, немного помедлив, ответил:

- Да, кажется, я видел огромного негра. Но мы тогда с Сагидаром были так озабочены вашим отсутствием на борту, что не особенно обращали на незнакомцев внимания. Двух римских граждан, я боюсь, мы вообще не заметили. А что, тот негр, он ваш поверенный в делах?

- Нет, конечно! — возмутился Тит Минуций. — Это один из мошенников. Вспоминайте, он должен был сопровождать двух римских граждан, двух молодых мужчин, одетых, скорее всего как добропорядочные люди. Один из них, как раз и назвался моим поверенным в делах.

- Ничего не понимаю! — воскликнул толстяк Максенций. — Да, с корабля сходили двое господ, хорошо одетых, по всему видно благородных кровей. Одного, я даже спросил о вас. Но он ответил, что вас не знает.

- А мой груз, цел и не вредим?

- Да, господин Минуций и по-прежнему на борту.

- И никто не пытался организовать разгрузку?

- Нет. Навис Экрион, уже, просто кипятком мочится.

Тут, уже Мелорий и Минуций удивленно переглянулись.

- Странно, что они не попытались продать мои ткани, — наконец пробормотал Тит Минуций.

- Да в чем, дело то? — вскричал Максенций.

- Я сказал — позже расскажу, — бросил Минуций. — Идемте, надо, наконец, забрать мой товар.

Он быстро попрощался с Мелорием и в сопровождении Максенция и Сагидара зашагал вдоль пирса, направляясь в сторону мыса Тимониум, где видимо и пришвартовалась «Галатея».

Мелорий же и его спутники остались стоять на пирсе.

- Ну что ж, и нам пора, — сказал минуту спустя Публий Фуск. — Купим экипаж…

- Денег недостаточно, — сквозь зубы процедил Мелорий. — Нам еще, в гостинице устраиваться.

- Как, а разве у тебя нет при себе заемного письма для какого-нибудь аргентариума? — искренне удивился Публий. — Мы что, прибыли в Александрию с горсткой монет и не можем взять у менял ещё денег?

- Мы торопились и я не успел приготовиться к поездке, — раздражённо ответил Мелорий. — Да и кто заранее планировал плыть сюда? Погоня слишком увлекла меня. Я не думал о таких мелочах, как заемное письмо, деньги…

- Деньги, это не мелочь, — резко произнёс Публий Фуск. — Сколько у нас сейчас?

- Тридцать сестерциев, — соврал Мелорий.

- Что?! — Публий Фуск ошалело уставился на собеседника. — Тридцать?

Он, вдруг быстро протянул руку.

- Ну-ка, дай свой кошель, я сам посмотрю.

- В мой кошель, заглядывать могу только я! — вскричал Мелорий, поражённый такой наглостью своего спутника. Он прижал обе руки к груди, к тому месту, где во внутреннем кармане его плаща был кожаный мешочек с монетами.

Публий церемонится, не стал. Последовал быстрый удар в живот Фабия и тот, охнув, согнулся пополам. Тарикс побледнел и кинулся, было к Публию, но был остановлен угрожающим окриком и жестом.

- Стой на месте, раб. Ещё шаг и я разорву тебе глотку.

В одиночку, Тарикс бы не справился с рослым, сильным Публием, поэтому, как и было велено замер на месте. Публий между тем, преспокойно сунул руку за отворот плаща Мелория и вытащил кошель. Открыл его, пересчитал деньги. Там было сорок пять сестерциев. Впрочем, то что монет оказалось больше, нисколько не порадовало Публия. Он рассчитывал на гораздо большую сумму. Тем не менее, монеты он ссыпал в свой мешочек, где у него уже было триста сестерциев, а пустой кошель бросил Мелорию.

- Ты, редкостный дурак, — сказал Публий. — Больше нам не по пути. Забирай своего раба и убирайся.

Мелорий, всё еще полусогнувшись, поддерживаемый Тариксом, заковылял прочь, направляясь в сторону видневшегося в отдалении Амфитеатра. Сквозь зубы он слал проклятия Публию. Тот проводил их презрительным взглядом и зашагал по набережной в западном направлении, куда совсем недавно ушли Тит Минуций и его спутники. По-видимому, он собирался отыскать корабль, который доставит его в один из прибрежных сирийских городов.

Мелорий и Тарикс направились в противоположном направлении. Когда боль ушла и наконец, удалось разогнуться, Мелорий разразился в адрес Публия Фуска градом отборнейших ругательств.

- Ну ничего, — сказал он напоследок, — этой свинье Фуску, этому грязному вонючему ублюдку, ничего не известно о моём заёмном письме. Пусть, он подавиться отнятой у меня мелочью! Сейчас в аргентариуме, я получу десять тысяч сестерциев!

Они направились в центр города в сторону храма Сатурна, где находилась хорошо известная Мелорию меняльная контора Эфебия Феса. Пока шли, плохое настроение само, куда-то улетучилось. Мелорий и Тарикс невольно любовались красотами Александрии и видимо, удивительная и величественная архитектура города, во многом поспособствовала поднятию их духа. Мелорий бывал в столице Египта дважды, но все так, же не мог налюбоваться этим замечательным городом.

Проходя мимо одного их домов, Мелорий обратил внимание на довольно значительное сборище, горожан, что-то живо и эмоционально обсуждавших. Снедаемый любопытством, он протолкнулся через толпу поближе к стене дома и увидел, что так привлекло александрийцев. Это было объявление на нескольких языках, написанное прямо на стене жирной чёрной краской и большими буквами.

«За три дня до ноябрьских ид, сразу после полудня Марций Секст Мессала устраивает в честь граждан Александрии и в честь славного префекта Египта Луция Бебия Аврелия Юнцина грандиозную навмахию! Она состоится в Большом порту! Сражение повторит ту самую памятную битву при Саламине, когда флот доблестных афинян разгромил армаду Ксеркса. Со стороны эллинов будет участвовать тридцать триер. Биться они будут против пяти десятков персидских кораблей.

Спешите! Не пропустите! За три дня до ноябрьских ид!»

- Навмахия! Великолепно! — воскликнул Квинт Мелорий. — Ты, прочитал, Тарикс?

- Да, господин, — откликнулся грек.

- Неплохо бы попасть на представление, — с энтузиазмом продолжал Мелорий. — Не часто увидишь настоящий морской бой. Право слово, смотреть просто на бои гладиаторов — надоедает. И травли зверей, тоже надоели. Даже, гонки колесниц не так уже радуют. Клянусь, Юпитером, навмахия — это то что нужно!

Выбравшись из толпы, шумно обсуждавшей предстоящее в скором времени представление, Мелорий и Тарикс продолжили свой путь.

Вскоре, впереди показался храм Сатурна, а от него и до аргентариума Эфебия Феса было рукой подать. И вот, наконец, они увидели кирпичную стену высотой в два человеческих роста, ограждавшую довольно обширный двор, где посетители могли оставлять свои экипажи. Мелорий бодро и решительно направился к открытым воротам. Он уже видел одноэтажное, сложенное из серых мраморных плит здание и три широкие красные ступени из красного гранита, ведущие к центральному входу. И вдруг, что-то заставило аристократа резко замереть на месте, а через мгновение броситься обратно и спрятаться за одну из створок ворот. Пораженный поведением господина, Тарикс, сначала, тоже застыл, а потом, ошарашено посмотрел на Мелория.

- Сюда, — шепнул тот, яростно махая рукой. — Быстрее сюда.

Раб подбежал к господину, все ещё не понимая, что заставило его так странно вести себя.

- Смотри, — Мелорий указал в сторону двора.

Тарикс осторожно выглянул из-за створки ворот. И тут же, всё понял. Неподалёку от ступеней аргентариума стояла каррука, запряжённая четверкой пегих коней. На месте возницы сидел огромный негр, хорошо знакомый, как самому Тариксу, так и его господину.

Тарикс быстро отступил назад и полностью скрылся за створкой, чтобы негр не заметил его.

- Они, тут господин, — тихо сказал раб, хотя это и так было очевидно.

- Хотел бы я знать, что они тут делают? — пробормотал Мелорий.

- Господин, они, наверное, продали «Сердце тигра» и теперь получают деньги! — вскричал Тарикс.

Мелорий ничего на это не ответил, только заскрежетал зубами и стиснул кулаки.

Так, стоя возле ворот они стали наблюдать. Время тянулось утомительно долго. Через два часа, Мелорий потерял терпение и решил рискнуть и войти в аргентариум. Во-первых, он хотел посмотреть, здесь ли Лоредан и чем он занят, а во-вторых, ему в любом случае нужно было получить деньги.

Мелорий поплотнее закутался в плащ и низко надвинул на лицо капюшон, рассчитывая, что негр его не узнает. Так и вышло. Проходя мимо карруки, Мелорий ускорил шаги, но негр, даже не посмотрел в его сторону. Его гораздо больше заинтересовали две юные аристократки, прикатившие на изящном позолоченном эсседии, запряжённом двумя белоснежными мулами.

В центральном зале аргентариума Мелорий своего врага не увидел. А может, его тут вообще не было? Но что тогда делает во дворе его чернокожий раб? Нет, скорее всего, Лоредан тут и находится в хранилище денег. И сколько он там пробудет — неизвестно. Мелорий попытался выяснить у служащих, нет ли здесь одного молодого господина, по виду приезжего, получающего в настоящий момент очень большую сумму денег. Но на него стали коситься с таким подозрением, что Мелорий быстро прекратил всякие расспросы. Он подождал немного, походив туда-сюда, потом подошёл к одному из освободившихся служащих, чтобы решить свои дела. Через полчаса, спрятав под плащом два кошелька, в каждом из которых было по двести золотых монет, Квинт Мелорий вышел из аргентариума. Он снова благополучно миновал негра и вышел за ворота. Тарикс терпеливо поджидал господина на прежнем месте.

- Вот, что, быстрее купи нам какой-нибудь экипаж, — сказал Мелорий, отсчитывая рабу необходимую сумму. — Поспеши, вдруг Лоредан скоро выйдет. Мы не должны упустить их.

Тарикс кивнул и бегом отправился к ближайшему рынку, где продавались разного рода колесницы, повозки, вьючные и упряжные животные. Мелорий остался возле ворот и продолжил наблюдение. Тарикс вернулся меньше чем через час в квадриге, запряжённой крепкими серыми жеребцами. Мелорий, тут же забрался к нему, заняв место пассажира. Они продолжили наблюдение, готовые в любое мгновение последовать за Лореданом, едва тот появиться. Время вновь долго и утомительно потянулось. Два раза Тарикс бегал в ближайшую лавочку, где покупал для себя и господина пирожки с печенью и рыбой, а у уличных разносчиков, они приобрели холодную свежую воду в маленьких кувшинах и фрукты.

Уже наступил вечер, стало прохладно и начали сгущаться сумерки. На улицах появились ночные стражники с факелами. На всех перекрестках, где были осветительные столбы, они с помощью длинных смоляных светочей разожгли в фонарях-лампадках огонь. Здесь, как и в Риме не допускалось, чтобы город на всю ночь погружался в кромешную тьму.

Во дворе аргентариума экипажей, уже почти не осталось, лишь каррука с негром-возницей, да ещё одна закрытая повозка, которой управлял худой, угрюмого вида ливиец, всё ещё стояли возле ступеней.

- Уже и не знаю, что думать, — пробормотал Мелорий. — Неужели денег так много, что всё ещё считают?

Но едва он это произнёс, как двери здания открылись, и на ступенях появился Лоредан, одетый, к удивлению Мелория, не во что-нибудь, а в тогу всадника с узкой пурпурной полосой. Сопровождали его трое. Один, был сообщник Лоредана, тот самый тип, что так ловко управлялся с колесницами и любил появляться в самый неожиданный момент. Это он два раза спасал Лоредана и негра в такие моменты, когда казалось, негодяи вот-вот будут схвачены. Первый раз это случилось в ту памятную ночь, когда Лоредан со своим огромным негром нагло забрались к нему в дом. Потом, этот тип спас их во время погони по дорогам Лациума.

Двое других, пожилые мавр и иудей, вышедшие вместе с Лореданом и его приятелем, были Мелорию незнакомы.

Стоя на ступенях, они, некоторое время о чём-то разговаривали. Потом появились служащие аргентариума. Один за другим, они начали вытаскивать из здания большие кованые сундуки и грузить их в карруку. Всего, сундуков оказалось четыре.

- Сколько же там? — прошептал потрясённый Тарикс.

Но на Мелория, количество и размер сундуков не произвели такого, же впечатления.

- Если бы я продал «Сердце тигра», сундуков с деньгами было бы в шесть, а то и в семь раз больше, — фыркнул он. — У них там миллиона три или четыре. Неплохие деньги, клянусь Юпитером, но это не цена «Сердца тигра»!

- А может, они и не продали его? — засомневался Тарикс. — Может, сделка касалась чего-то другого?

- Как бы там ни было, этот Лоредан должен мне за многое заплатить, — прошипел Мелорий.

Казалось, он готов броситься на обидчиков прямо сейчас. Тарикс застыл в ужасе, хорошо представляя, к каким последствиям это приведет. Нет, конечно, их не убьют посреди улицы. Но если хозяин поднимет крик, начнёт драку, он будет выглядеть совершеннейшим дураком, а самое главное, враги будут знать, что они здесь. Похоже, те же мысли пришли и в голову Мелорию. Он, взял себя в руки, и смог удержатся от безрассудных действий. Когда Лоредан и его помощник забрались в карруку, а мавр и иудей в повозку, Мелорий глухо произнес:

- Отъезжай потихоньку. Давай за поворот вон того дома. А потом — за ними.

Каррука и повозка отправились в одном направлении. Тарикс пристроился за ними, но следил чтобы их экипаж следовал за недругами не привлекая к себе внимание, где-то на расстоянии шагов тридцать — сорок.

Мелорий рассчитывал, что Лоредан сразу же отправится туда, где он остановился для проживания, но к его удивлению и разочарованию каррука и повозка остановились возле какого-то трактира.

- Отметить хотят, наверное — пробормотал Тарикс. — Возлияние во славу Бахуса.

Мелорий с тоской подумал о ещё нескольких часах томительного ожидания. Если же негодяи решат праздновать до утра…. От одной этой мысли становилось совсем скверно. Но другого выхода не было. Чтобы выследить, где поселился Лоредан, приходилось следовать за ним по пятам. Рано или поздно, он всё равно туда отправится. Вот только, как долго он и его шайка собираются торчать здесь? Впрочем, ждать на улице, Мелорий не собирался. Их экипаж был вверен заботам трактирной прислуги, а сам Мелорий в сопровождении Тарикса вошёл в заведение. Они устроились за самым дальним столом подальше от компании Лоредана, но так, чтобы удобно было наблюдать за недругами. Неплохо было бы, ещё подслушать их разговор, но, без риска выдать себя это было невозможно. В трактире, как любом подобном заведении было многолюдно и шумно. Здесь веселились матросы и погонщики верблюдов, носильщики и люди, называвшие себя бродячими философами. Чтобы, особо не выделяться из толпы черни, Лоредан снял свою тогу, под которой у него оказалась вполне обычная тёмно-синяя туника, правда хорошего покроя и из первосортного льна.

Веселье в трактире было в самом разгаре: пела флейта, стук маленьких барабанов, то стихающий, то нарастающий, создавали особое необычное звучание. В центре зала на столе кружилась юная сирийская танцовщица, на которой, кроме браслетов и ожерелья из алых кораллов, больше ничего не было. Пьяные посетители подбадривали её рукоплесканием, свистом и топаньем по полу ногами. На очереди ждали ещё несколько девушек, каждая со своим номером. Мелорий, справедливо опасался, как бы это представление, не заставило Лоредана задержаться тут до рассвета.

К счастью, ждать, когда негодяи закончат отмечать удачную сделку, долго не пришлось. Часа через два из трактира, сначала вышли мавр и его возничий, поддерживавшие хорошо набравшегося иудея, а после, через несколько минут поднялся со своего места и Лоредан. Он и его безымянный приятель хорошо выпили. Лишь негр не притронулся к вину, а все больше налегал на закуску. Расплатившись, как полагается, троица вышла из трактира и направилась к своей карруке. Мелорий и Тарикс быстро последовали за ними.

На этот раз, каррука нигде больше не задержалась и мерзавцев удалось проследить до самой гостиницы. Называлась она «Золотой Сфинкс» и располагалась неподалеку от ворот Гелиоса. Выждав, когда Лоредан и его шайка уберутся со двора, Мелорий велел Тариксу въехать туда. Их встретили, как и всяких посетителей очень радушно. Помощник хозяина гостиницы грек по имени Мелантий сообщил, что им повезло и еще есть свободные места.

- Если бы вы приехали несколькими днями позже, свободных комнат, уже бы не было, — сказал он. — Через несколько дней ожидаем прибытия множества гостей.

- А что за гости? — поинтересовался Мелорий.

- Люди из окрестных селений, из других городов и даже соседних провинций.

- А зачем они все сюда?

- Как, господин, вы разве не слышали о навмахии, что устраивает Марций Мессала?

- А, слышал, — кивнул Мелорий. — Вернее, читал объявление. Зрелище, должно быть и вправду будет потрясающее.

- Не сомневайтесь, господин. Пять тысяч человек будут изображать афинян и вдвое больше будет азиатов: персов, финикийцев, киликийцев и прочих. Среди бойцов будут настоящие гладиаторы, но большинство, осуждённые на смерть преступники и рабы. Уже сейчас люди Мессалы скупают их массами и в тюрьмах, и на всех рынках Александрии, и даже в других городах.

- Что ж, с нетерпением, будем ждать представления, — кивнул Мелорий.

Он заплатил словоохотливому Мелантию за несколько дней вперёд. Слуги распрягли коней и увели их на конюшню, где за ними будет осуществлён должный уход. Мелорий же и Тарикс вошли в гостиницу. Поначалу, Мелорий вознамерился расспросить Мелантия, в какой из комнат остановились двое приезжих римлян и сопровождающий их огромный чернокожий раб. Он, даже собрался было заплатить греку за эти сведения, но поразмыслив немного, передумал. Все эти расспросы могли вызвать подозрения. Кроме того, Лоредан, скорее всего уже заплатил всем служащим гостиницы, в том числе и Мелантию за то, чтобы они докладывали, во-первых, о новых постояльцах, а во-вторых, не осведомлялся ли кто-нибудь о самом Лоредане.

Войдя в выделенную им комнату и увидев большое полукруглое ложе с мягкими подушками Мелорий, только сейчас ощутил, как ужасно устал.

- Скажи хозяину или этому Мелантию, чтобы завтра во втором часу ^[274] и не позже, прислал человека нас разбудить, — велел он Тариксу. — Нужно пораньше быть на ногах. Теперь с этих негодяев нельзя спускать глаз. Следить придётся за каждым их шагом.

Когда поручение было исполнено, Тарикс вернулся в комнату. Хозяин уже спал, разметавшись по постели, даже не раздевшись, не проведя ритуал омовения и не поужинав. Тарикс потушил все светильники в комнате и устроился на лежанке возле входа. Он, тоже очень устал, благо ещё нашёл в себе силы перекусить на кухне, чтобы не отправляться спать с урчащим желудком. Когда всемогущий Морфей, уже окутывал его своими чарами, Тарикс подумал, что завтра предстоит нелегкий день. Да, врагов удалось выследить, но теперь нужно ждать благоприятной возможности, чтобы поквитаться с ними. И когда такой шанс представиться, ведают лишь всемогущие боги.

41. СБОРЫ В ДОРОГУ

Посчитав все свои дела в Александрии завершёнными, Лоредан хотел, как можно быстрее отправиться в дорогу. Он уже соскучился по дому, по своим женщинам, а самое главное, ему нетерпелось заявиться к Марку Серторию и швырнуть ему в лицо те деньги, что задолжала его семья. И после быть свободным от всяких долгов и обязательств.

Воспользовавшись советом Бирабиса, Лоредан на следующее утро отправился в Речной порт. Его, как всегда сопровождал верный Нарбо. Фабий не пожелал ехать. Он предпочел остаться в постели под властью чар Гипноса. Куда жулик отправится потом, всласть выспавшись, было нетрудно догадаться.

Лоредан и Нарбо ехали, уже по знакомой им улице Перевозчиков, что пересекала Александрию с севера на юг. Они миновали внутреннюю городскую стену, затем оставили позади четыре перекрёстка и вскоре выехали к южным воротам внешней стены. Здесь, царило небывалое оживление. В обоих направлениях двигались тяжело гружёные повозки, погонщики вели навьюченных верблюдов и мулов, повсюду собрались толпы зевак, чтобы поглазеть на диковинные товары, что привозили сюда со всего мира.

Миновав ворота, Лоредан и Нарбо въехали на территорию Речного порта и разинули от удивления рты. Такого количества торговых рядов, лавочек и лотков, им ещё не приходилось видеть. Здешний рынок, пожалуй, был побольше и побогаче, чем даже Эмпориум и торговые ряды в Западной гавани. Проехать в экипаже здесь было непросто, улицы между торговыми рядами были весьма узкие и сплошь заполнены покупателями и прочим людом. При входе на рынок за небольшую плату можно было оставить экипаж под присмотром нескольких молодых людей, что Лоредан и Нарбо сделали. После, отправились дальше пешком. Прежде, чем приступать к поискам каравана, молодой аристократ, захваченный в равной степени, как царящей здесь атмосферой деловой суеты, так и любопытством, решил осмотреть по возможности весь рынок.

Сперва, они миновали лавки, где продавали превосходную шерсть из Тарента и Цезальпийской Галлии. Здесь же, по соседству торговали прекрасной материей из Себатиса ^[275], считавшейся одной из самых лучших в Средиземноморье. Из Галлии на рынок Речного порта было доставлено превосходное красное сукно, не уступающее по качеству пурпуру восточных провинций. Торговцы из Милета ^[276] привезли полупрозрачные ткани из фригийского льна и из шерсти тонкорунных баранов. В отдельных лавочках за огромные деньги продавали шёлковые ткани немыслимых расцветок из далёкой страны Серов ^[277]. Рядом с ними соседствовали торговцы роскошными коврами из Вавилона, Аравии и Сирии. Из далеких скифских земель, лежащих за пределами цивилизованного мира, привезли меха неведомых северных животных.

Далее следовали лотки, заваленные всевозможной одеждой. Тут всякий мог подобрать для себя, согласуясь с собственными вкусами и предпочтениями тунику, халат, плащ или головной убор, любых размеров, расцветок и форм. В лавочках, расположенных по-соседству искусные в своём деле рабыни шили на заказ или чинили порванную и поношенную одежду. Рядом находились лавочки, где продавали и ремонтировали обувь. На площадях образованных между торговых рядов выступали жонглеры и танцоры, заклинатели змей и глотатели огня.

Следуя дальше, Лоредан и Нарбо вышли к торговым рядам, где продавали амфоры, кувшины и прочую посуду, сделанную, как из простой глины, так и из разного металла и их сплавов. Отдельно продавались изделия из стекла и фарфора. Хозяева таких лавочек держали специально обученных рабов-носильщиков, которые с величайшей осторожностью доставляли купленные товары в дом покупателя.

Посмотрев посуду, полюбовавшись начищенными до блеска медными зеркалами, обрамлёнными бронзовыми багетами, с самыми удивительными орнаментами в основном на мифологическую тему, путники отправились дальше. Вскоре, они уже шли мимо лавочек, торгующих папирусными свитками, красками, чернилами, воском церами ^[278] и прочими предметами, предназначенными для ведения записей, или же необходимых художникам и архитекторам. К услугам последних, в особенности для строительства храмов и общественных зданий, здесь же на рынке можно было купить медь с Эвбеи, золотистую коринфскую бронзу, пентиликонский и паросский мрамор, а также синнадский мрамор с красными прожилками, драгоценное лимонное дерево из глубин Нумидии. Похоронные товарищества, могли приобрести асфальт из Мертвого моря для бальзамирования усопших. А из далекой Британии, к радости местных александрийских ремесленников сюда привозили олово, железо и цинк.

Восточные провинции Империи, а также Аравия и Парфия поставляли различные благовония и ладан, растительную краску, кедровое масло, пурпур, цветное стекло, флаконы с духами и золотой песок.

В лавках индийских торговцев можно было приобрести всевозможные пряности: перец, имбирь, смирну, нард, киноварь. Оттуда же из Индии, в местные ювелирные лавки шли драгоценные камни и жемчуг. С берегов северных морей торговцы-посредники везли янтарь.

Затем, Лоредан и Нарбо, прогулялись среди торговых рядов, где в огромных амфорах продавались вина, привозимые со всей Империи. Здесь были и хиосские и лесбосские и кипрские сорта, италийские и массалийские вина. Но, особенно хорошими считались вина из Испании, что наполняло Лоредана особой гордостью. Из его родной провинции, также доставляли оливковое масло превосходного качества, знаменитую кантабрийскую ветчину, крупных устриц для пиров богачей и соль.

Желающие купить для своего стола хороший сыр, могли выбирать из множества сортов, доставляемых из Италии, Цезальпийской Галлии, Белгики ^[279] и Германии. Здесь же в огромных дубовых бочках продавалась солонина из области секванов ^[280].

Любители меда могли выбирать между гиблским, привозимым с Сицилии и тем, что доставлялся из Греции: из Афин, пасек Гимета ^[281] и Спорадских островов ^[282]. Люди, жаждущие особых гастрономических изысков, имели возможность приобрести живых журавлей или павлинов с Самоса ^[283], откормленных сладкой кашей, сонь и маленьких жирных собачек из Карфагена. Те, кому надоела рыба, вылавливаемая во Внутреннем море, шли туда, где в огромных бочках продавалась живая рыба выловленная у берегов Понта Эквинского, из Эритрейского моря ^[284] и жирная вкусная сельдь добытая в северных морях и у берегов Британии.

Не менее интересно было побывать и в той части рынка, где продавались превосходные нумидийские лошади, арабские скакуны и степные скифские рысаки. Любители охоты, здесь же приобретали великолепных охотничьих собак из Британии и ручных соколов из Германии. Богачи могли купить по желанию ручных леопардов и гепардов, огромных болотных котов, более злых и кровожадных, чем даже сторожевые псы. Ланисты всегда могли найти на здешнем рынке диких зверей для травли на аренах, как привозимых из Карфагена, так и из северных провинций. Здесь, в клетках, очень часто соседствовали животные, которые никогда бы не встретились на воле: африканские львы рядом с медведями и волками из Галлии, тигры, доставленные из Индии рядом со свирепыми быками из Испании.

Интересно было посмотреть и на продажу рабов. В специально отведенном для этого месте, как обычно было очень шумно и многолюдно. Огромная толпа покупателей и просто зевак, пришедших поглазеть, толкалась и теснилась возле высокого деревянного помоста. Рабов, равно, как мужчин, женщин и детей, с ногами, покрытыми ниже колен белой краской, выводили по одному или группами на помост. С людей срывали одежду, по большому счёту и без того жалкие лохмотья, едва прикрывающие тела, чтобы покупатели по достоинству могли оценить физические качества «живого» товара. Особенно, здесь ценились белокожие, светловолосые германки, британки и скифянки с золотисто-рыжимы волосами. Тут же рядом за более низкую цену продавали чернокожих рабов обоего пола, диких, длинноволосых пиктов, покрытых татуировками, пленных персов и парфян. Были здесь и жители римских провинций из числа должников или пойманных разбойников.

Пока Лоредан и Нарбо в числе других собравшихся глазели на красивых рабынь из северных стран, возле помоста появилось двое типов, заявивших, что они представители Марция Мессалы и желают разом купить всех имеющихся в наличии крепких мужчин.

- Скоро состоится навмахия! — кричали они. — Почтенный Марций Мессала устраивает ее для вас граждане Александрии! Чем больше будет сражающихся, тем грандиознее вам предстанет зрелище!

Несколько покупателей, подыскивающих невольников для работы в поле, на мельнице или в мастерской, выразили недовольство, по поводу того, что им могут не достаться физически крепкие мужчины. Между ними и представителями Марция Мессалы разгорелся ожесточенный спор. Устроители торгов потирали руки, предвкушая аукцион и прибыль более высокую, чем они рассчитывали получить поначалу от обычной продажи.

Лоредан и Нарбо не стали ждать, чем все это закончится, и направились своей дорогой.

Собственно теперь, молодой аристократ и решил начать поиск того места, где торговцы организовывали караван. Расспросив нескольких встречных, путники направились в указанном направлении. Это был юго-восточный угол Речного порта. Проходя мимо торговых рядов, где продавали хлеб, зерно и крупы, Лоредан невольно обратил внимание на одного высокого, крепкого телосложения центуриона в полном военном облачении, убеленного сединой, с суровым обветренным лицом и взглядом человека много где побывавшего и много чего видевшего.

Не привлечь внимания, центурион просто не мог, поскольку его спор с торговцем хлеба разносился далеко окрест.

- Ты слишком дорого требуешь! — рычал центурион,нависая над маленьким чернобородым сирийцем, словно готовая обрушится скала. — Что это за цена? Ты торговец или разбойник? За твои черствые лепешки и половину того, что ты требуешь, я бы не дал!

- Никакие они не черствые! — возмущался продавец, человек весьма эмоциональный, что было сразу видно по его мимике и бурной жестикуляции. — Отличный хлеб! У меня вся Александрия его покупает!

- А мою чечевицу, тоже берут нарасхват! — воскликнул торговец рядом.

- Твоя чечевица попорчена, мошенник и тоже слишком дорого стоит! — гремел центурион. — Мне через всю Ливию вести в Ламбезис 500 новобранцев. Крепкие молодые парни! Их по дороге кормить надо! Посчитайте сколько это жратвы! А еще со мной сотня сирийских лучников! Они, тоже жрать хотят. Это сколько денег нужно, чтобы прокормить такой отряд за время долгого пути? Или вы полагаете, что деньги, выделенные мне квестором бесконечны?

- Пусть твои воины жрут ящериц и змей, — расхохотался торговец хлебом. — На этом и сэкономишь.

- А я говорю, снизьте цену вдвое!

- Ну, уж нет! — вскричал торговец хлебом. — Эдак, я вообще без набедренной повязки останусь, если буду задаром кормить всяких, мимо проходящих вояк!

Слыша этот разговор, Лоредан усмехнулся. Скорее всего, квестор, будучи человеком опытным и прекрасно разбирающимся в ценах, и в том количестве продуктов, которое необходимо для шести сотен человек идущих в Ламбезис, выделил центуриону вполне достаточно денег на закупку. Просто, центурион пытался купить все подешевле, чтобы сэкономленное присвоить себе.

Лоредан и Нарбо направились дальше и через пару минут были на месте. Территория, где собирался караван, была отгорожена от основного рынка невысокой глинобитной стеной, где покосившейся, а где и вовсе обвалившейся. Ворот, как таковых не было — просто широкий проход в стене. Посреди двора, мощенного потрескавшимися от времени плитами, и расположился караван торговцев. Здесь, в беспорядке стояли телеги, были расстелены ковры, даже имелась парочка шатров, хотя люди, отправлявшиеся в путь, как правило, ночевали перед дорогой в небольших комнатках, что были пристроены к противоположной от входа стене. В боковых же стенах имелись пристроенные загоны, в которых Лоредан заприметил до сотни верблюдов, столько же мулов и лошадей.

Посреди двора возле огромной двухколесной телеги, с которой полуголые рабы сгружали мехи с вином стояли несколько человек и вели беседу. Двое из них, судя по одеждам, прическам и гладко выбритым лицам были римлянами, трое с аккуратно подстриженными и завитыми бородкам и накинутыми на плечи хламидами — греки, и ещё пятеро или шестеро — торговцы с Востока смуглолицые, горбоносые с длинными, завитыми колечками бородами, в пестрых халатах, тюрбанах или высоких конических шапках. Один из греков, тот, что был помоложе остальных, потрясал кулаками и громко ругался:

- Не представляете, друзья какие цены! За свои услуги они берут столько, что год назад, можно было бы три отряда набрать!

Лоредан подошел к группе и представился. Его, вполне тепло поприветствовали. Римлян звали Корнелий Оппиан и Марк Криплиус. Греков — Алкмест, Эврилах и того, что возмущался высокими ценами Каликрат. Имен всех восточных торговцев Лоредан не запомнил, только у двоих, самых знатных и представительных. Первый Абакаир Дабаи — перекупщик пряностей родом из Петры, второй — Ардашир Физ — ассириец из Нессы, торговец коврами и тканями.

- Уважаемые, мне нужно в Карфаген, — озвучил свою проблему Лоредан. — Я слышал, ваш караван направляется туда. Могу я присоединиться к вам?

- Конечно, — кивнул Корнелий Оппиан. — За небольшой взнос — присоединяйтесь. Мы складываемся на провизию, воду, охрану, оплачиваем возможные убытки и пошлины. Отправляемся послезавтра за четверть часа до рассвета.

- А какой у вас товар? — полюбопытствовал Абакаир Дабаи. По-гречески, он говорил почти без акцента.

Поразмыслив немного, Лоредан решил, что раз уж он отправляется с караваном, то кроме провоза денег, неплохо бы сразу приобрести товары, которые ему пригодятся в хозяйстве, ну и предметы роскоши, чем потом покупать это все Валенции с большой переплатой.

- Я подумываю закупить с десяток ковров, пергамент, кое-что из посуды, ну и так, что еще приглянется.

- Вам, господин Вестула понадобятся верблюды и погонщики, — сказал грек Алкмест. — Советую обратиться в ближайшее агентство по найму. Или вы собираетесь купить животных?

- Купить? — Лоредан покачал головой. — Нет, я пожалуй остановлюсь на найме.

- А чем вы, господин Вестула, вообще занимаетесь? — снова проявил интерес араб. — Рискну предположить, что вы землевладелец.

- И судовладелец тоже, — добавил Лоредан. — В основном мои корабли перевозят разные товары из одной провинции в другую, как правило, по-заказу. Например, в Египет — олово из Британии.

- О это интересно! — оживились восточные торговцы. — Британское олово, очень хорошо. Да-да, олово есть хороший.

- В дороге мы сможем подробнее об этом поговорить, — заметил Лоредан, — а сейчас, я вижу у вас какие-то затруднения?

- О да! — разгневанно воскликнул Каликрат. — Гильдия охранников заламывает огромные деньги. Еще год назад их услуги обходились в два раза дешевле. Сейчас, видите ли, качество монет ухудшилось и возросла опасность!

- А что за опасность? — спросил Лоредан удивленно.

- Да шайки гарамантов, вроде бы объявились вблизи от ливийской границы, — ответил грек — Так, по моему, они всегда там были.

- А мы разве пойдём недалеко от границы? — удивился Лоредан. — Я думал мы направимся по приморской дороге, что ведёт через Керенаику.

- Да, мы действительно сначала двинемся по приморской дороге, — начал объяснять Корнелий Оппиан, — Потом свернём на дорогу, ведущую в Аммониум. Этот городок, если вы не знаете, расположен, как раз вблизи границы.

- А зачем нам туда? — удивился Лоредан.

- Префект Египта, сиятельный Луций Юнцин, узнав о нашем караване, попросил лично меня доставить в Аммониум запас провизии, — ответил Корнелий. — Там находится одна центурия и отряд из сотни нумидийских всадников. Потом, мы двинемся через пустыню до Аугилы ^[285]. Отдохнём там день или два и затем, вернёмся в Керенаику на приморскую дорогу. Далее, наш путь начнётся в Бореуме ^[286] и вплоть до самого Карфагена, мы будем двигаться вдоль моря, уже далеко от границы и ее опасностей.

- Но, в любом случае, нам нужно не менее трех сотен охранников, — подал голос Марк Криплиус. — Но мы подсчитали и выходит очень дорого.

Лоредан задумался. Потом, вдруг вспомнил бедолагу центуриона на рынке и сказал:

- Возможно, я смогу вам помочь. Подождите, я скоро вернусь.

Быстрым шагом, таким, что даже Нарбо едва за ним поспевал, Лоредан отправился на поиски центуриона. Он нашел его, ругающимся с торговцами мясом.

- Я что, должен солдат, своих бравых парней одними овощами и лепешками кормить? — орал он. — Да они у меня все перемрут на полдороге! Легат Курций голову с меня снимет, если я приведу ему полудохлый ауксилариев! У солдат должно быть мясо! Ясно? Но ваши цены — это просто грабёж!

- В пустыне полно змей и скорпионов! — орал не менее горластый торговец бараниной. — Чем тебе не мясо? И заметь, совсем бесплатно!

Разъяренный центурион, уже было собирался заехать кулаком торговцу в глаз, как Лоредан коснулся его руки.

Вояка резко обернулся и в недоумении уставился на хорошо одетого, по всему видно знатного господина, сопровождал которого огромный раб-негр.

- Центурион, у тебя какие-то затруднения?

Старый ветеран ответил ни сразу. Он пытался понять, кто перед ним, гражданский или человек, имеющий какое-то отношение к армии, но сейчас одетый в гражданскую одежду. Так и не поняв этого, но решив на всякий случай быть вежливым, он ответил:

- Да господин, есть трудности. Представьте, мне поручили доставить в Ламбезис рекрутов из местных. Тот еще народец. Вояки хреновые. Теперь корми их, присматривай за ними, сопли им подбирай и задницы подтирай. Будто мне, старому солдату заняться больше нечем. Всех этих бездельников надо кормить. Их целая когорта. Плюс — сто сирийских лучников сопровождения. Вот на них денег не жалко. Отличные бойцы. Но что мне делать? Новобранцы жрут не меньше опытных бойцов, хотя, клянусь Марсом-мстителем, они этого не заслужили.

- Думаю, я смогу помочь, — сказал Лоредан. — Послезавтра за четверть часа до рассвета из Александрии отправится большой караван. Он идет в Карфаген. А оттуда, насколько мне известно, и до Ламбезиса недалеко. Так вот, каравану нужна охрана. Почему бы тебе, центурион и твоим людям не взяться за это дело? Твоему отряду, нужно будет, лишь сопроводить нас. За это твоих воинов будут кормить всю дорогу.

- Великолепно! — центурион, так и просиял. — Я согласен, господин…

- Называй меня Эмилием Валерием Вестулой. Можно просто — «господин Лоредан».

- А я Клодий Церр, по прозвищу Медвежья лапа, — улыбнулся во всю пасть центурион.

- Хорошо, Клодий, идём я представлю тебя караванщикам.

Через несколько минут, они уже были во дворе, где готовился к отправке караван.

- Солдаты? — удивился Алкмест? — Шесть сотен, говорите?

- Потратиться придется, лишь на нехитрую кормежку, — сказал Лоредан. — Вас бы это, вполне устроило, как я полагаю. Да, конечно они новобранцы. Но представьте, если все же разбойники решатся напасть, им придется сильно призадуматься при виде столь большого числа вооруженных людей, сопровождающих караван.

- Сотня моих сирийских лучников разгонит любую падаль, что ошивается у границ! — подал голос центурион.

Один из персов-торговцев, закатив глаза и сгибая на руках пальцы, что-то уже подсчитывал в уме. Потом, он быстро набросал свои подсчеты на пергаментный свиток и протянул его Корнелию Оппиану.

- Думаю, стоит согласиться, — сказал римлянин, после того, как изучил подсчёты и расходы. — Много ли надо воину? Нет, совсем немного: в день каша с мясом и похлебка, немного фиников, немного чеснока, хлеба и вода. Все это, центурион мы твоим людям обеспечим.

На том и порешили.

- Вот отлично! — радовался ветеран, уже предвкушая, как потратит сэкономленные деньги, что дал ему квестор. — Это даже хорошо, караван сопровождать. Заодно, новобранцы начнут привыкать к марш-броску через пустыню.

Лоредан и Нарбо между тем отправились обратно в торговые ряды. Молодой аристократ начал с ковров. Он долго и придирчиво выбирал, пока, наконец, не купил два сирийских, два персидских и два ковра из страны серов. Первые четыре ковра — большие с толстым ворсом, ему понравились из-за их великолепной, богатой на цвета вышивки. Китайские коврики были меньше размерами, тонкой изящной работы, словно сотканы из серебристой паутины.

Затем, Лоредан проследовал в ряды, где продавались чистые, готовые к записям пергаментные свитки. Их вечно не хватало. Управляющим и казначеям, постоянно требовался материал для ведения записей и разного рода учета. Лоредан купил сразу несколько ящиков. После, его внимание захватила серебряная посуда из Аравии — очень тонкая и прекрасная работа с удивительно красивой выделкой и чеканкой. Своим женщинам он купил разноцветные шелка, всевозможные кольца и украшения и откровенно-эротические наряды танцовщиц.

Отправляясь с караваном в столь дальний путь, почти через всю северную Африку, Лоредан конечно же подумал и о покупке оружия, поскольку нападения разбойников и варваров в пустыне было делом обычным. Прежде всего, он приобрёл в оружейной мастерской отличную кольчугу, сплетенную из прочный мелких колец. Кроме этого на груди, спине и плечах, кольчуга была усилена медными пластинами. Для ног Лоредан присмотрел бронзовые поножи, а из шлемов выбрал коринфский в форме скошенного к затылку колпака и подвижным забралом для защиты верхней части лица. В качестве оружия он подобрал для себя обычный армейский гладиус с которым мог немного обращаться, хотя следуй он увещеваниям своего управляющего Семпрония, тренироваться почаще, сейчас, был бы весьма неплохим рубакой.

Затем, Лоредан подобрал снаряжение для Нарбо. В этот раз негр не стал упираться, поскольку не понаслышке знал, каковы бывают разбойники в пустыне. Тяжёлые доспехи Нарбо были не к чему, поскольку сковывали бы его движения. А вот кожаный нагрудник с медными пластинами пришёлся, как раз кстати. В качестве оружия негру подобрали шипастую палицу. Для Фабия Лоредан ничего покупать не стал, поскольку жулик всё равно откажется облачаться в защитное снаряжение, даже если на него нападут все кочевники пустыни разом.

Закончив покупку всего необходимого, Лоредан договорился с коллегией носильщиков, чтобы они доставили товары к месту сбора каравана.

Занятые всеми этими хлопотами и приготовлениями, ни Лоредан ни Нарбо, даже не подозревали, что с самого утра, едва только они покинули гостиницу, за ними велась слежка. Тарикс следовал за врагами своего господина, словно тень. В своем неприметном, тёмно-сером плаще с низко надвинутым капюшоном, он совершенно терялся в огромных многотысячных толпах покупателей, теснящихся и постоянно перемещающихся между торговыми рядами и лавками. Возможно, лишь Фабий с его опытом и чутьём, мог бы обнаружить слежку, но его здесь не было и Тарикс, почти не опасаясь, что его могут заметить и узнать, продолжал следовать за обидчиками.

Остаток дня ушел на решение разного рода дел: оплата доставленного товара к месту сбора каравана, временное складирование, разрешение разного рода формальностей от внесения своей части платы за участие в предприятии до уплат пошлин.

Лоредан и Нарбо вернулись в гостиницу, когда уже стемнело. Фабия не было и, скорее всего до рассвета, его не стоило ждать. Поужинав, Лоредан улегся спать. Наутро предстояло ещё немало дел, и главным из них было — найм вьючных животных и погонщиков.

В заказанной комнате Квинт Мелорий с нетерпением дожидался Тарикса. Тот явился, когда уже стемнело. Раб был усталым и голодным, но Мелорий не собирался отпускать его на кухню, пока тот всё не расскажет. Тарикс изложил результаты дневной слежки.

- Вот значит как! В Карфаген, негодяй собрался! — вскричал Мелорий.

Он возбужденно начал мерить шагами комнату, что-то бормоча себе под нос. Тарикс присел на свой топчан, возле входа и молча наблюдал за господином. Через минуту, вдруг остановившись, Мелорий сказал:

- Вот что, завтра ты мне покажешь, где собирается этот караван. Мы присоединимся к нему под видом обычных путников. Нужно проследить весь путь этого Лоредана. Может, он в Карфагене живёт, а может отправится оттуда ещё куда… Не важно. Когда узнаем где его дом, начнём действовать. Вот тогда-то, этот мерзавец за всё мне заплатит.

42. КУРТИЗАНКА

Восемь больших кожаных мешков полные денег, десять ящиков с пергаментными свитками, а также тюки с тканями, ковры, украшения, специи и посуда — немалая поклажа. Разумеется, Лоредан не собирался тащить все это на себе через пустыню. До отправки каравана оставался один день, и следовало позаботиться о вьючных животных. С этой целью Лоредан и Нарбо утром отправились в восточную часть Речного Порта, где было несколько агентств, обслуживающих путешественников. Фабий, как обычно притащился незадолго до рассвета и завалился спать. Всю прошлую ночь он пьянствовал и играл в кости в каком то трактире, где похоже перепробовал все разновидности вин, предлагаемые радушным хозяином. Естественно, что сегодня, сопровождать своих спутников он был просто не в состоянии.

Лоредан и Нарбо добрались до места в шестом часу. На улице перевозчиков, как всегда царило оживление. Ехали повозки и телеги, пару раз встретились прогулочные экипажи усталых на вид куртизанок, возвращавшихся, откуда-то с ночной оргии. Как обычно было много пеших путников. Возле торговых лавочек, уже толкались покупатели. На одном из перекрёстков выступали бродячие жонглеры и акробаты. Первые, ловко подбрасывали и ловили начищенные до блеска ножи, вторые под восхищенные вздохи и ахи собравшихся зевак, совершали немыслимые прыжки, кувырки и сальто. Руководитель актёрской группы, взобравшись, на помост, сооруженный из бочек кричал, что вечером, как стемнеет, они будут выступать возле Семы ^[287]. Зрителей ждет небывалое зрелище: жонглирование разноцветными факелами, танец обнажённых девушек со змеями среди костров и прыжки акробатов через бассейн с крокодилами.

Лоредан и Нарбо ненадолго задержались, чтобы посмотреть, как две совершенно голые чернокожие девушки ловко танцуют между вращающимися лезвиями сабель. После, путники направились дальше. Вскоре, их внимание привлекла огромная вывеска, на которой на нескольких языках, в том числе и на греческом было написано:

Агентство по найму и прокату экипажей, повозок и животных

Вас приветствует Геллон Арист!

У нас вы найдете любые повозки, упряжных и вьючных животных, опытных возниц, погонщиков и крепких поклаженосильщиков!

Все для вашего удобства и приятного путешествия! И у нас самые низкие цены!

Дальше по улице было еще несколько подобных агентств на вывесках, которых излагалось, примерно, тоже самое. Лоредан подумал немного и решил, что контора Геллона, перед которой они остановились, вполне подойдет и незачем ехать куда-то ещё.

Нарбо подогнал колесницу поближе. Лоредан сошел и открыв дверь вошел внутрь. Он оказался в небольшом помещении с низко нависающим потолком. Перед ним был деревянный прилавок с ровной отшлифованной поверхностью, протянувшийся от стены до стены, только слева между стеной и прилавком имелась небольшая бронзовая решетка с дверкой. За прилавком находился невысокий полноватый человек безусый, но с аккуратно подстриженной бородкой и глазами, подведёнными чёрной краской по египетской моде. Одет он был в просторное, пёстрое одеяние с короткими, но широкими рукавами.

- Добро пожаловать, господин! — воскликнул служащий, едва Лоредан переступил порог. — У нас вы найдете все для дальней дороги и заметьте по самым низким ценам. Мое имя Агамис, я распорядитель этого агентства и работаю у моего хозяина Геллона Ариста.

- Ты раб? — спросил Лоредан.

- Вольноотпущенник, — последовал ответ. — Вот, уже как десять лет. Мои скромные способности пришлись по душе почтенному Геллону и он предложил мне и дальше работать на него по найму, как работает всякий свободный человек.

- Мое имя Эмилий Валерий Вестула, — представился Лоредан. — Я еду в Карфаген в составе большого торгового каравана, со мной двое спутников и довольно приличный груз: мешки ящики, ковры, ткани посуда… Думаю, мне понадобиться с десяток верблюдов для перехода через пустыню. Нужны, также погонщики и носильщики.

- Хорошо! Мы всё вам предоставим! — воскликнул толстяк. Мой помощник Фубас все вам покажет, и вы сами сможете выбрать животных.

Фубас явился через пару минут. Это был крепкий, суровый мужчина, с резкими чертами лица, обожженными горячими ветрами пустыни. Он повел Лоредана во внутренний двор, расположенный за зданием агентства. С одной стороны двора, оказавшимся весьма просторным, находились вместительные дощатые сараи и навесы для хранения всевозможных телег, повозок и колесниц. С другой стороны тянулись конюшни, загоны и стойла. Во дворе шла обычная для подобных мест работа: кто-то чинил колеса телег, кто-то выгребал навоз и чистил животных. Рядом, в небольшой кузнице подковывали лошадей и мулов. По двору туда-сюда ходили несколько человек в сопровождении таких же, как Фубас служащих. Одни выбирали лошадей, другие верблюдов, третьи — мулов.

Для начала, Фубас показал Лоредану всех верблюдов. Но поскольку молодой аристократ не разбирался, какие из них лучше, Фубас сам, выслушав, какой будет груз и по какому маршруту пойдёт караван, отобрал два десятка крепких рыжевато-коричневых животных.

- Когда прибудете в Аммониум или Аугилу, купите там еще пять-шесть дромадеров на всякий случай, — посоветовал он. — Хотя вы и вернетесь потом на приморскую дорогу, но участок пути от Аммониума до Аугилы, а потом оттуда до Бореума будет трудным. Поверьте мне на слово, запасные верблюды не помешают.

- А почему бы мне сейчас не купить запасных? — удивился Лоредан. — Их можно вести без поклажи и заменять ими уставших.

- В тех городках, что встретятся вам по пути, вы купите свежих. А которых возьмёте здесь у нас, к тому времени все утомятся. Да и всякое другое с ними может произойти, животные могут погибнуть или повредить ноги. Поэтому, нужны запасные и свежие.

Далее, был решён вопрос с погонщиками. Вместе с животными, они должны были прибыть сегодня вечером в расположение каравана. Лоредан познакомился с командиром погонщиков — Манахеем. Это был немногословный, суровый ливиец, опытный проводник и разведчик. Голова его была выбрита наголо, серые глаза прищурены, как у человека не доверяющего ни кому и никогда на слово, лицо и руки до плеч покрыты старыми шрамами и следами укусов.

- Со своими людьми я буду после захода солнца, — сказал он. — Погрузку же, начнем завтра до рассвета.

Вернувшись в здание конторы Лоредан уладили все вопросы с оплатой, и после весьма довольный вышел на улицу.

- Едем, — сказал он, забираясь в карруку. — Что-то, мне развлечься захотелось, давай, Нарбо, правь в сторону Лохиады.

Нарбо направил колесницу в северную часть города к полуострову, где возвышались древние дворцы Птолемеев. На перекрестке с одной из улиц, идущих параллельно Канопскому проспекту, Лоредан увидел двухколесный эсседий, запряженный парой белоснежных, изумительно красивых арабских скакунов. Экипаж был оббит шелком цвета морской волны, сиденье с высокой спинкой покрывал роскошный сирийский ковёр. По верхнему контуру коляски, тут и там имелись украшения из чеканного серебра и слоновой кости, отполированной до ослепительного блеска. На конях были чепраки, богато расшитые золотом, а удила имели цвет позолоченной бронзы. Управляла экипажем женщина, судя по ее одеянию — куртизанка.

- Нагони-ка ее, — приказал Лоредан, желая убедиться в этом.

Нарбо подогнал коней и вскоре экипажи поравнялись. Лоредан рассмотрел незнакомку. Это была молодая женщина, совсем недавно переступившая границу девичьей юности и вступившая в пору женской зрелости, достигшая пика своей блистательной красоты.

На ней была короткая, не доходившая колен накидка из тончайшей полупрозрачной ткани цвета персика и расшитая цветами ириса. Одеяние не скрывало, а напротив подчеркивало все достоинства прекрасного тела незнакомки. На левом плече складки накидки скреплялись сапфиром, оправленным золотом. По бокам от самого пояса шли разрезы. Легчайшие порывы ветра, время от времени раздвигали подол и тогда были видны крепкие, загорелые бедра незнакомки и ее красивые стройные ноги. На ней были сандалии с каблучками из тонкой золотистой кожи с перекрещивающимися на голенях ремешками. В ушах большие жемчужные серьги, пальцы обеих рук унизаны перстнями и кольцами, на шее золотое ожерелье скифской работы в виде порхающих птиц. На веках незнакомки искусными руками рабынь были наложены темно-голубые тени, а глаза подведены сурьмой до самых висков, на щеках играл яркий естественный румянец. Губы красавицы, алые, словно кораллы, были подведены особым ассирийским блеском, отчего они казались всегда слегка влажными. Черные волосы куртизанки были сложены в высокую замысловатую прическу, где каждому локону, каждому завитку умелые руки служанок отвели свое место, где всё было продумано до мелочей. Голову незнакомки украшала маленькая диадема из электрума и к ней была прикреплена полупрозрачная накидка из тончайшего золотистого шелка. Мягкими волнами струящегося света, она спускалась вниз по спине и далее, почти до щиколоток.

При приближении карруки, незнакомка повернулась и с интересом взглянула, сначала на Лоредана, потом на его огромного чернокожего возницу. Лоредан поднял в приветствии руку. Незнакомка остановила экипаж и с легкой улыбкой ждала, что же ей скажет этот молодой красивый господин.

- Приветствую тебя, красавица!

Каррука остановилась напротив.

- И тебе привет, — откликнулась молодая женщина.

- Могу я узнать твое имя?

- В Александрии все зовут меня — Мелита. И вы господин, называйте меня также.

- Хорошо, Мелита. Моё имя Эмилий Валерий Вестула. Но ты, можешь называть меня — Лоредан.

- Какое необычное имя! — воскликнула куртизанка.

- Это родовое прозвище всех мужчин нашей семьи. А родом я из Испании.

- Я подумала, что ты римлянин, — удивилась Мелита.

- Да, я римлянин, но живу в Валенции. Это колония римских граждан в Испании Тарраконской.

- А что ты делаешь здесь, у нас в Александрии?

- Меня привели сюда дела. Завтра на рассвете я уеду, но сегодня мне хотелось бы проверить один слух об александрийских женщинах, дошедший, даже до Валенции.

- Вот как?

Её тонкие брови удивленно приподнялись вверх, а в глазах появился живейший интерес.

- И что же это за слух?

- Мужчины Валенции, из тех, что бывали у вас в Александрии, говорят, что здешние женщины не только прекрасны, как богини, но и страстны, как нимфы. В первом, я уже убедился, — Лоредан пристально смотрел на куртизанку.

Мелита, слегка покраснела от удовольствия.

- Что же, мешает тебе убедиться во втором? — игриво спросила она.

- Возможно сейчас, когда я встретил тебя, мне, уже ничего не помешает. Ты укажешь путь к своему дому?

- Пожалуй, — улыбнулась Мелита. — Хотя, я не планировала принимать сегодня гостей… Но ты, так нуждаетесь в подтверждении дошедшего до вашего города слуха… Я, как истинная патриотка Александрии, просто обязана подтвердить этот слух, чтобы из слуха он стал правдой.

И они, бок о бок отправились дальше. Дорога вела их в Брухейон. Вскоре, Мелита свернула с основной улицы на одну из боковых. Здесь, вдоль дороги располагались большие, богатые усадьбы, принадлежащие зажиточным гражданам города. Но особенно, Лоредана поразило огромное домовладение, расположенное на крутом холме через две улицы. Это был ансамбль из великолепных беломраморных дворцов, достойных того, чтобы в них жил какой-нибудь царь или даже римский император.

- Кто хозяин вон того дома? — поинтересовался Лоредан, кивая в сторону холма.

- Марций Мессала, — ответила Мелита. — Он богатейший человек в Александрии. И это он скоро устраивает навмахию, о которой, уже, все только и говорят. Ну, а я здесь живу.

Они остановились перед двухэтажным домом с плоской черепичной крышей. Вправо и влево вдоль улицы тянулась невысокая каменная ограда, покрытая белой известью. От центрального входа, также в обе стороны до ограды шли тенистые портики с покатыми крышами для стока дождевой воды. Помещения второго этажа плавно переходили в большую террасу, опоясанную балюстрадой и поддерживаемую несколькими ионийскими колонами. Между ними, от самой земли и до верха поднимался плотный ковёр из вьюна и винограда.

К главному входу с улицы вела лестница в три широкие ступени. Дверь была из красной меди и на ней висел молоточек в виде мужского члена. Посетителю нужно было стучать по выпуклому изображению женского лона. Над дверью располагалась бронзовая табличка с выбитой на ней именем куртизанки.

Мелиту встретил пожилой раб-сириец.

- Сегодня у меня гость Шамари. Распорядись, чтобы подали на террасу ужин и вино. Позаботься о конях господина и проследи, чтобы его возницу хорошо накормили.

- Покушать я люблю, — сказал Нарбо, облизываясь в предвкушении сытного обеда.

Мелита и Лоредан сошли возле центрального входа, а экипаж госпожи Шамари повёл вдоль ограды в левую сторону.

- Следуй за мной, — велел сириец Нарбо.

Тот направился за старым слугой. За поворотом стены оказались большие двустворчатые ворота.

Оба экипажа въехали во двор. Здесь, сразу рядом с воротами находились конюшня, кузница и ещё несколько хозяйственных построек. Далее начинался сад, прорезанный каменистыми тропинками. Тем временем, Мелита и Лоредан уже вошли в дом. Там их встретили две юные прехорошенькие рабыни.

- Приготовьте купальню для моего гостя, — распорядилась Мелита.

Пока девушки выполняли поручение, Лоредан оглядел атриум. Помещение было вполне типичным для дома греко-римского архитектурного стиля, разве что стены покрывали фрески весьма неприличного содержания. Потом, в сопровождении Мелиты он прогулялся по её дому.

По обеим сторонам от атриума располагались две спальни. Та, что справа, являлась ещё и демонстрационной. Здесь, накрасившись и разодевшись, куртизанка сидела перед большим окном, показывая себя всем проходящим мимо её дома. В комнате слева, она принимала любовников на широком ложе. Но это можно было сделать и на террасе второго этажа.

За атриумом начинался прямой коридор, который вел в отделанный розовым мрамором двор. В центре двора находился овальный бассейн и посреди него фонтан, выполненный в виде забавной композиции: нимфы резвящиеся и совокупляющиеся с сатирами. В глубине двора на гранитном постаменте возвышался жертвенник. Рядом была сокровенная комнатка, в которой находился домашний алтарь.

В восьми боковых комнатах жили служанки. Сад был полон цветов и клумб. Росли здесь и смоковницы и пальмы и фруктовые деревья. Двор окружала невысокая глинобитная стена, покрытая белой известью и местами увитая плющом.

- Ну, как тебе, нравится? — спросила Мелита.

- У тебя очень уютно и красиво, — кивнул Лоредан.

- Идём на террасу, — предложила хозяйка.

Они поднялись по широкой лестнице из розового мрамора и оказались наверху, откуда с одной стороны открывался вид на двор, а с двух других на городские улицы. С четвертой стороны были двустворчатые двери и за ними вход в покои второго этажа. На самой террасе были разбиты цветники, стояли красивые вазы, статуи и кресла, в углах высокие бронзовые светильники. В глубине террасы располагалось большое и высокое ложе. По его углам поднимались тонкие витые колонны, поддерживающие золотистый балдахин. Вниз спускались полупрозрачные занавески на манер стенок шатра.

Лоредан порывисто обнял Мелиту, но она игриво смеясь, отстранилась.

- Какой ты не терпеливый.

- Я хочу тебя! — воскликнул он.

- Сначала, ты помоешься, от тебя тащит верблюдами, — хихикнула она.

Как раз на террасу поднялась одна из рабынь и сообщила, что все готово. Лоредан последовал за девушкой, а в это время на террасе был накрыт стол для гостя и госпожи, принесены блюда с едой, фруктами и вино в большом кратере. Тут же, заняли своё место виночерпий и двое рабов, в обязанности которых входило прислуживать за столом. Мелита, тоже сходила в купальню, предназначенную для женщин. Там, после омовения, одна из служанок вновь уложила её волосы в красивую причёску, другая принесла короткую пурпурную тунику с разрезами на боках и почти не закрывающую груди. Тело госпожи умастили благовониями с тонким ароматом, гармонирующим с естественным запахом её молодой нежной кожи. Под веки Мелита закапала по одной капельке сока белладонны, придающий глазам особо красивый и влажный блеск. Затем, последовали золотые украшения для щиколоток и запястий. В довершении, рабыня одела на шею госпоже жемчужное ожерелье.

В таком виде, покорившем бы любого мужчину, Мелита и предстала перед Лореданом.

- Богиня! — вскричал он. — Как же ты хороша!

Он, был просто опьянён красотой этой женщины. Она и сама в процессе всех этих приготовлений возбудилась и уже не могла сдерживаться. Порывисто вздохнув, Мелита притянула к себе Лоредана и они упали на ложе, на котором служанки рассыпали лепестки мальтийских роз. Их губы слились в поцелуе, затем Лоредан начал покрывать страстными поцелуями всё тело молодой куртизанки, её шею, груди, бёдра и ноги. Потом, он сорвал с себя всю одежду, а подол её туники задрал вверх. Как у всякой куртизанки, лобок её был гладко выбрит. Молодая женщина, поняв, чего хочет любовник, широко раздвинула ноги. Лоредан прильнул ртом к горячему лону Мелиты, чтобы доставить ей одно из самых изысканнейших удовольствий. С каждой минутой, пока его язык и губы ласкали её влажное лоно, куртизанка всё громче и протяжнее стонала от удовольствия. Через несколько минут, прервав ласки, Лоредан лёг на Мелиту сверху и начал овладевать ею, двигаясь быстро, сильно и глубоко проникая в неё. Потом, он сорвал с Мелиты тунику и снова начал ласкать куртизанку, целуя её везде и проводя языком в самых интимных уголочках. После этого последовало очередное соитие, сопровождавшееся громкими криками и стонами Мелиты. До пика наслаждения, они дошли вместе и после растянулись на ложе усталые и совершенно счастливые.

- Ты очень хороший любовник, — сказала Мелита, постанывая от удовольствия, теплой волной, разлившемуся по всему её телу. — Нежный, страстный одновременно и умелый. Много у тебя было женщин?

- Достаточно, — кивнул Лоредан. — Но я думаю, у тебя мужчин было намного больше, чем у меня женщин.

- Я перестала считать любовников уже давно, — рассмеялась Мелита. — Но иногда начинаю вспоминать и думаю, что их бы набралось на целое войско. Но ты, кстати, один из лучших, а лучших любовников я помню всех до единого. Их у меня, включая тебя, было пятнадцать.

Так беседуя, они выпили вина и поели фруктов.

- Откуда у тебя всё это? — спросил Лоредан, неопределённо разводя руками. — Неужели ремесло куртизанки приносит тебе столько дохода, что ты можешь позволить себе иметь такое домовладение?

- Ну, многие мои любовники очень щедры, — рассмеялась Мелита. — Но этот дом я не покупала. Он уже много лет принадлежит моей семье. Мой отец был богатый человек, владелец огромных торговых караванов. Вот только я редко его видела, поскольку дела отнимали всё его время. Моя мать рано ушла из жизни, так и не родив мне ни брата, ни сестры. А отца, в конце концов, погубили завистники и в двенадцать лет, я осталась сиротой. Делами отца я более не могла заниматься, поэтому выбрала ремесло куртизанки. Но как видишь, мне очень повезло. Не пришлось начинать с ничего.

Мелита встала и, не одеваясь, направилась в ту часть террасы, с которой открывался вид на двор и сад. Лоредан, наблюдал, как при каждом шаге подпрыгивают её круглые упругие ягодицы. У него вновь пробудилось желание. Мелита, уперевшись обеими руками в парапет балюстрады, позвала гостя:

- Подойди.

Он приблизился и положил обе ладони на её ягодицы. Ей было приятно, желание быть снова с мужчиной быстро накатило на неё горячей волной. Но прежде чем вернуться на ложе, она указала в сторону сада, где тут и там возле тропинок были разбросаны небольшие домики с двухскатными крышами и широкими окошками. В саду Лоредан увидел десятка два красивых девушек. Некоторые смеялись и играли в мяч, другие плескались в искусственном пруду, что находился в самом центре двора, третьи просто гуляли, держа над головами широкие зонтики от солнца.

- Это мои девушки, — сказала Мелита. — Провести время с любой из них стоит немало, ибо я подобрала самых лучших. Они приносят мне достаточно средств и для жизни и для содержания дома. Видишь, в саду ещё много свободного места. В следующем году я прикажу построить ещё несколько домиков и куплю десять, или может пятнадцать новых рабынь.

Что и говорить, юные куртизанки Мелиты были очень хороши. Это, похоже, заметил и Нарбо. Лоредан увидел его, крадущимся между пальмами в сторону купающихся девиц. Мелита, тоже его заметила.

- Твой раб я вижу, настроен решительно.

Под этим подразумевалось не только, то, как огромный негр двигался к своей цели, но и то, как спереди оттопыривалась его набедренная повязка, едва сдерживая мужское достоинство Нарбо.

- Да, Нарбо большой любитель женщин, — рассмеялся Лоредан. — Ты не против, если он…

- Да, пусть позабавятся, — улыбнулась Мелита. — Думаю, моим девочкам, он понравится. Я бы тоже, хотела попробовать с ним, но позже. А пока… — она повернулась к нему лицом. Её огромные красивые глаза влажно блестели, алые губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Лоредан припал к её устам, затем подхватил Мелиту на руки и понёс к ложу.

43. КАРАВАН ОТПРАВЛЯЕТСЯ

Сборы в дорогу начались за четверть часа до рассвета. Двор, тут же наполнился суетой, беготней и шумом. Носильщики тащили тюки и мешки, навьючивали все это на спины ревущих верблюдов, погонщики наводили порядок, выстраивая животных в ряды. Мулов запрягали в телеги, где попарно, а где по четыре сразу. Первые лучи восходящего солнца уже окрасили горизонт в розово-золотистый цвет. В отдалении, со стороны озера Мареотис^[288] слышался крик болотных журавлей.

Квинт Мелорий прохаживался возле купленной им накануне телеги, в которую были сложены в основном провизия и запасы воды. Время от времени, он поглядывал в ту сторону, где нагружались два десятка дромадеров и три телеги, принадлежащих Лоредану. В отличии от последнего, Квинт Мелорий и Тарикс не везли никаких товаров, лишь самое необходимое для дальнего путешествия. Они изображали обычных путников, которым понадобилось добраться из Египта в Карфаген. Таких людей, старавшихся присоединиться к каравану, было здесь немало. Многие, так вообще шли пешком, и всё своё имущество тащили на себе.

Пока караван не выступил, Тарикс решил справить малую нужду и побежал в дальний угол двора, где были сооружены две латрины ^[289] на несколько мест каждая и отделённые друг от друга кирпичной стеной. При виде замызганного помещения и пяти обычных дыр в полу, источающих зловоние, без сидений и каких-либо ограждений по сторонам, Тарикс поморщился. Да, это не римские латрины с богатой мозаикой на стенах, с сиденьями в виде морских раковин или колесниц, с фонтанами и продуманной системой отвода нечистот. Но выбирать не приходилось. Приблизившись к одной из ям, Тарикс начал было заниматься своим делом, как вдруг из-за стены до него донеслись приглушенные голоса. Разговор шёл на одном из ливийских диалектов, который, Тариксу был знаком. Разобрать отдельные слова было трудно, но грек понял, что речь идёт об их караване. Быстренько закончив начатое, Тарикс, движимый любопытством приблизился к кирпичной стене. Здесь в одном месте кладка была нарушена и образовалась небольшая сквозная дыра. Для начала, Тарикс, заглянул в неё. Он увидел одного из полуголых погонщиков их каравана и незнакомца, одетого в просторное грязно-серое одеяние жителя пустыни. На голове его красовался высокий тюрбан.

- Ну что Ахамас, стоит сообщать Багозу об этом караване? — спросил погонщик.

- Ему нужно сообщать о каждом караване, Мсахе, — строго сказал пустынник. — Багоз сам решит, что делать. Ты сообщишь ему и добавишь, что этот караван лучше не трогать.

- Почему? — удивился Мсахе. — Я вижу, охраны у них совсем нет. Или эти торгаши надеются отбиться своими силами?

- Охрана к ним присоединится позже, за городом, — ответил Ахамас. — И не кто-нибудь, а отряд ауксилариев числом в пять сотен человек, да ещё сотня сирийских лучников.

- Ого! — вскричал погонщик. — Это важное сведение.

- Вот именно. Поэтому, я советую Багозу этот караван обойти стороной.

- Да, я передам Багозу твои рекомендации. Но скажи, отчего с ними идут солдаты? Обычно ведь нанимают охранников, половина из которых наши люди.

- Не знаю точно, — помолчав, ответил Ахамас. — Я слышал, что солдаты идут, куда то в Нумидию, наверное, в военный лагерь в Ламбезисе. С ними договорились о сопровождении в качестве охраны.

- Проклятие! И среди них, совсем нет наших людей. Что ж, сообщу Багозу о твоих словах. Где мне его найти?

- Сейчас, Багоз в 20 милях к западу от Аугилы, — ответил пустынник. — На вот, держи. — Он протянул погонщику железный перстень в виде змейки, обвивающей палец тремя витками. — Покажешь Багозу, он сразу поймет, что ты мой человек. Расскажи ему о караване, о его маршруте да не забудь сообщить, какая у него охрана. Впрочем, об этом Багоз сам тебя спросит. Ну, все я пойду. Удачи тебе.

Пока шел этот разговор, Тарикс напряженно размышлял. Но едва Ахамас ушёл, пришла пора действовать. Тарикс подобрал крупный обломок кирпича возле стены и быстро вбежал в соседнюю латрину. Погонщик Мсахе, стоя ко входу спиной справлял нужду в одну из дыр. Он был совершенно гол, а его набедренная повязка висела у него на левом плече. Больше в помещении никого не было. Тарикс начал подкрадываться к Мсахе. Он старался двигаться бесшумно. Размахнулся. В этот момент погонщик повернулся. Глаза его расширились от ужаса, когда он увидел опускающийся на его голову кирпич, рот открылся в немом крике. Глухой удар отразился от стен таким же приглушенным эхом. Мсахе рухнул, как подкошенный, успев издать лишь короткий, тут же оборвавшийся стон. Тарикс, быстро стянул с его пальца кольцо. Затем, он ухватил погонщика за ноги и перевалил его головой вниз через край ямы. Толкнул и отпустил. Тело полетело вниз в непроглядную тьму зловонной ямы. Через пару секунд до слуха Тарикса донесся приглушенный удар и всплеск, как если бы тело угодило в вязкую полужидкую массу.

Отступив от ямы, Тарикс быстро обернулся в сторону входа. Никто не видел? Всё было в порядке. Во дворе по-прежнему продолжалась деловая суета, никто в сторону латрин не смотрел.

Тарикс поспешил к своему господину.

— Где ты был? — сердито спросил Мелорий — Что так долго? Мы, вот-вот уже отправимся!

- Господин, мне нужно кое-что вам сообщить, нечто очень важное, — заговорческим тоном произнес Тарикс.

И он рассказал о подслушанном в латрине разговоре, потом о том, как избавился от погонщика Мсахе. Мелорий слушал, разинув от изумления рот.

- Так ты, убил того человека? — наконец, в ужасе прошептал Мелорий

- Думаю да, господин.

- А если тело найдут?

- Вряд ли. Я столкнул его в яму с нечистотами. Даже если найдут, мы будем уже далеко. И потом, всё равно никто не узнает, что это сделали мы.

- Не мы, а ты, — тут же поправил Мелорий. — Ладно, и что же нам предпринять? Боги, зачем ты вообще это сделал?

- Господин, я думаю нам нужно встретиться с этим Багозом, показать ему кольцо и предложить напасть на караван.

- Ты предлагаешь встретиться с главарем гарамантских разбойников?!

- Да господин. Почему бы и нет?

- Да он с нас, головы снимет!

- Зачем ему это? Он увидит кольцо, мы сообщим ему о караване.

- А если, он знает в лицо того человека, которого ты убил? Не покажется ли ему странным, что кольцо принесли друге люди?

- Ну, мы скажем, что Мсахе заболел. В конце концов, нужно рискнуть. Другой возможности схватить Лоредана я не вижу. Нам, эти разбойники, здорово бы помогли.

- А как же охрана? Справятся с ней гараманты?

- Думаю, справятся, господин. Охрана — сплошь новобранцы, сотня лучников не всчёт, а кочевники все опытные воины.

- Ну, а если Богоз, всё же не решится напасть. Что тогда?

- Так, мы, ему расскажем про караван, а об охране умолчим, или соврём, что сопровождают его, только новобранцы. Про сирийцев говорить не станем. В любом случае, они не остановят гарамантов.

- Ну, не знаю, — нерешительно пробормотал Мелорий. — Я должен над всем этим поразмышлять. Нам ведь, нужно захватить все, что везет Лоредан и желательно его самого живым. Но кто знает, как этот Багоз поступит с добычей и пленными… До Аугилы еще далеко, пока мы доедем туда, я подумаю и что-нибудь решу. А вообще, конечно, все сделать руками разбойников — неплохая мысль.

В головной части каравана собрались самые опытные проводники через пустыню, хотя по настоящему их услуги понадобятся после того, как караван минует перекрёсток дорог на юго-западе от Александрии и двинется в сторону Аммониума.

Лоредан и его спутники находились примерно в центре колонны, состоящей из двух тысяч верблюдов и такого же количества телег, запряженных в основном мулами или ослами.

Лоредан решил ехать на верблюде, Фабий устроился в одной из телег. Нарбо предпочёл идти пешком. В случае усталости, он, как и Фабий, всегда мог забраться в телегу. Он, вообще не терпел верховой езды, а тем более не захотел забираться на верблюда.

- Терпеть не могу этих тварей, — ворчал он. — Кусаются, плюются, воняют. Нет, уж, я лучше на своих двоих.

Перейдя по мосту через Александрийский канал, караван двинулся на восток вдоль берега озера Мареотис. Этот мелководный, болотистый водоём следовало, обогнусь, чтобы потом направиться на запад по противоположному берегу. Возле большой восточной излучины канала к каравану присоединилась когорта новобранцев и сотня сирийских лучников.

Александрийские новобранцы, не смотря на то, что были одеты в чёрные кожаные панцири, на головах носили круглые медные каски, а в руках держали копья и щиты, мало походили на вояк. В них явственно угадывались неотесанные пастухи, погонщики ослов, крестьяне, а по большей части городские бездельники без определенных занятий. Центурион, сопровождавший когорту, с нескрываемым презрением взирал на вверенное его заботам подразделение.

- Тащатся, как беременные шлюхи, — ворчал он. — Ну ничего, я сделаю из них бойцов, клянусь Марсом.

Совсем другое впечатление производили сирийские лучники. Достаточно было одного взгляда на них, чтобы понять: перед тобой опытные бойцы, суровые, жесткие и даже, какие-то хищные. На них были остроконечные шлемы, длинные кольчуги с широкими рукавами из-под которых виднелись края пёстрых туник и башмаки с толстыми подошвами и шнуровками до самых колен. На спине каждого сирийца был вместительный колчан с луком и стрелами, а на поясе висели короткие клинки в ножнах. И хотя шли сирийские лучники, не особенно то, соблюдая строй, центурион не мог на них налюбоваться.

- Вот настоящие бойцы, клянусь копьём Януса Двуликого! С такими молодцами, хоть на парфян, хоть на германцев!

Вся поклажа солдат была навьючена на спины верблюдов, присматривать за которыми центурион поручил нескольким новобранцам из числа бывших погонщиков.

Караван двигался по широкой удобной дороге, проложенной в стародавние времена при Птолемеях, а затем расширенной, укреплённой и благоустроенной при римлянах. Вдоль тракта по обеим сторонам располагалось множество маленьких постоялых дворов, трактиров и прочих заведений, в том числе увеселительных. Вокруг, тут и там были разбросаны маленькие пальмовые рощи, росли сикоморы, кусты можжевельника, нильской акации и тамариск. В этот ранний час на дороге, уже было значительное оживление: туда-сюда двигались вереницы повозок и навьюченных животных, немало было и пеших путников. По каналу в обоих направлениях двигались лодки, небольшие парусные суда и торговые самбуки арабов, прибывающие в Египет через Эритрейское море. От одного берега канала к другому, курсировали маленькие плоты из брёвен или тростника. Эти паромы, находились в непрестанном движении и за небольшую плату перевозили всех желающих.

Первая остановка была сделана, когда озеро Мериотис осталось позади, и караван вышел на приморскую дорогу, что начиналась в Египте и тянулась вдоль всего ливийского побережья и проконсульской Африки, а оттуда шла по побережью обеих мавританских провинций.

Караван остановился в небольшом селении, окружённом пальмовыми рощами. Здесь на центральной площади располагались два колодца, выложенные круглыми камнями. Местные жители, в основном египтяне не обращали на караван особого внимания и занимались своими повседневными делами. Подобные караваны бывали здесь почти каждый день, так что в посёлке к этому уже давно привыкли. Пока люди и животные утоляли жажду, пока делались дополнительные запасы воды, центурион Клодий Церр выстроил новобранцев на площади в две шеренги и прохаживался вдоль строя. Смотрел он на будущих ауксилариев хмуро и с нескрываемым презрением. Сирийские лучники, снявшие шлемы и доспехи, но оставшиеся при оружии, стояли в стороне, посмеивались и обменивались шутками, глядя на недотёп-новобранцев.

Проходя мимо одного полного парня, центурион ткнул его своим витисом ^[290] в пузо.

- Убрать жир, поросёнок!

Толстяк поморщился от боли и как смог, втянул живот.

Идя дальше, центурион вдруг заметил, как нижний край туники одного из новобранцев сильно оттопыривается.

- Что это?! — рявкнул центурион, выкатывая глаза.

- Мой член, — испуганно пролепетал юноша и густо покраснел до кончиков ушей.

- А почему он у тебя торчит вперед, нарушая общую линию строя?

Центурион обернулся и тут же увидел причину, вызвавшую такой вопиющий непорядок. У колодца две прехорошенькие юные рабыни в коротеньких хитонах набирали воду. Одна из них наклонилась и вид при этом открывшийся, действительно захватывал. Однако, центурион был неумолим. Он ткнул новобранца лозой в причинное место, отчего тот скривился от боли и согнулся пополам.

- Не отвлекаться солдат! — прорычал центурион. — Убрать все лишнее! Линия строя должна быть безупречной. Всё что выпирает и торчит не по уставу, я сам лично отрежу или оторву и скормлю псам. Это всем ясно?

Он вновь прошелся вдоль строя и удовлетворившись в этот раз строгостью его линии, так его беспокоившей, наконец, остановился и с издевкой спросил:

- Знаете, кто вы такие?

Ответом ему была тишина. Новобранцы, кто испуганно, кто удивленно переглядывались.

- Вы, наверное, думаете, что теперь являетесь солдатами вспомогательных войск. Это не так. Я не доверил бы вам, даже убирать навоз за обозными мулами не то, что исполнять почетную обязанность — прикрывать в бою фланги легионов. Вы, ни на что не годитесь. Вы свинячье дерьмо, шлюхины выкидыши. Вам, еще только предстоит стать солдатами. То, что вам выдали доспехи, щиты и копья еще ни о чем не говорит. Это лишь потому, что предстоит долгий переход через пустыню, где в любую минуту могут напасть разбойники. Но даже у таких отбросов, как вы должен быть шанс защитить свои жалкие жизни. Кроме того, вы должны отработать кормежку и я имею приказ довести вас до Ламбезиса. Переход, как я говорил, будет долгим и трудным. И это станет вашим первым испытанием. Пройдите его с честью!

Спешу сообщить вам, недоноски, что я всё про вас знаю. Тут среди вас сплошь воры, должники и безродные бродяги. Теперь, все это не важно. Ваша прошлая жизнь — это прошлое. Скоро вы станете, кто, конечно, останется, жив, частью великой и победоносной армии Рима. Вас ждут двадцать пять лет трудов Марса. Соберите в кулак все свое мужество и выдержку, если конечно они у вас есть.

Пока центурион распинался в высокопарных речах, Лоредан, от нечего делать, подошёл поближе. Глядя на хмурые лица новобранцев, никто из которых, похоже не проникся пламенной речью командира и не воспылал желанием отдать добрую часть своей жизни служению богу войны, Лоредан спросил:

- Что, центурион, скверные солдаты?

- Хуже не бывает, господин, — кивнул ветеран. — Александрийцы, вообще народ особый. Как затеять драку на улице, поднять мятеж — они храбры и яростны, словно львы. Но стоит им попасть в действующую армию, сразу поджимают хвост. Будь моя воля, я бы этих александрийцев вообще не брал служить. Обычно, их во флот отправляли. А тут эту шваль — в ауксиларии! Да какие они бойцы?! То ли дело паннонцы ^[291] или, скажем

фракийцы ^[292]. Хоть и дикие люди, от варваров, почти не отличаются, однако же, солдаты из них выходят что надо. Или вот хотя бы, сирийские лучники. Они конечно не линейная пехота, но ребята отважные. Вон, посмотрите, — центурион указал на одного из сирийцев. — Ариштар из Антиохии. Он лично прикончил троих германских всадников ножом, когда те сорвали дистанцию и воспользоваться луком, уже было невозможно.

Ариштар и вправду, имел вид человека крайне опасного. Сирийцу было лет тридцать, он был среднего роста, широкоплечий и очень крепкий. Черты лица резкие, хищные, движения быстрые и уверенные, взгляд, как у настоящего бойца — цепкий и жёсткий. Волосы у него были очень коротко подстрижены, усы он не носил, зато лицо его обрамляла бородка, по сторонам завитая колечками, а спереди торчащая заострённым хвостиком. Под стать ему были и другие сирийцы, не люди, а прямо стая волков.

- Да, лучники хороши, — согласился Лоредан.

- Не то слово, господин! — центурион взирал на сирийцев, словно любящий отец на своё семейство. — На них я могу положиться, как на самого себя. А эти…

Он бросил презрительный взгляд в сторону новобранцев и досадливо сплюнул.

- Отчего же их все-таки набрали, если они так плохи?

- Таков приказ, — центурион пожал плечами. — Солдаты всё равно нужны. И эти вполне сойдут, хотя бы для того, чтобы поставить их под первый удар. — ветеран коротко, цинично рассмеялся. — пока противник будет их топтать, легионы успеют выстроиться для боя.

- Но они ведь сами завербовались? — заметил Лоредан. — Значит, все-таки хотят служить?

- Почти все они, либо чьи-то должники, либо бродяги, — поморщился центурион. — Армия их единственный шанс спастись от ответственности, либо стать, хоть кем-то в этой жизни.

Караван продолжил путь после полудня. Двигались вдоль моря, мимо длинных песчаных дюн, над которыми вились бесчисленные чайки, оглашающие окрестности резкими криками. С моря дул приятный легкий бриз, предзакатное солнце висело в небесах золотисто-оранжевым шаром.

Лоредан перебрался в головную часть каравана, где ехали Корнелий Оппиан и Марк Криплиус. Они начали обсуждать торговые дела, а вскоре к этой беседе присоединились греки из числа организаторов каравана и восточные торговцы. Нарбо вышагивал рядом с телегой, в которой удобно устроился Фабий.

- Эх, дружище, — сетовал жулик с видом самого несчастного в мире человека, — когда, теперь мы попьём вино? Готов побиться об заклад, нам очень не скоро встретится приличная таверна, где можно будет повеселиться и отдохнуть душой. Скоро начнётся пустыня, а там, кроме змей и ящериц ничего больше нет. И почему, твой господин не взял, хотя бы один кувшин вина в дорогу?

- Ну почему же, взял, — возразил Нарбо с обычным своим простодушием. — Немного вина мы купили.

- Купили? — тут же оживился Фабий и начал жадным, ищущим взглядом обшаривать тюки и мешки, которыми были нагружены их верблюды. — Где же вино, где этот напиток богов, Нарбо?

Негр неопределенно указал куда-то вперед.

- Там, на одном из верблюдов. Пять больших мехов.

- Я люблю этого верблюда! — заявил Фабий. — Неплохо бы мне на него пересесть. Я даже готов кормить его и чистить, если понадобиться.

И он, проворно выскочив из телеги, пробежал немного вперед, где поравнялся с верблюдом, на котором восседал Манахей — начальник погонщиков их маленькой группы. Бритоголовый ливиец смерил Фабия хмурым подозрительным взглядом. На приветствие Фабия, даже бровью не повёл. Никакого действия не возымела и лучезарная улыбка жулика, разве что сделала погонщика ещё более подозрительным. Видя тщетность своих попыток расположить к себе ливийца, Фабий, тем не менее, не собирался отступать. Тем более, он увидел под грудой других вещей, те самые вожделенные мехи с вином.

- Послушай, уважаемый, — начал Фабий самым заискивающим тоном, на который был способен, — почему бы нам с тобой не поменяться? Мне кажется, на твоем верблюде мне будет удобнее. Уступи-ка мне его. А сам сядь в телегу. Тебе то, ведь всё равно где ехать, ты человек привычный.

Ливиец не удостоил Фабия ни ответом, ни даже взглядом, он продолжал ехать вперед с самым невозмутимым видом. Жулик почесал затылок и сделал вторую попытку.

- Дружище, ты понял, что я сказал? Давай поменяемся.

С таким же успехом, он мог бы обратиться к придорожному мильному столбу ^[293]. Видя, что случай тяжелый, Фабий задумался. Может, этот ливиец, просто не понимает по-латински? Он обратился к нему по-гречески, но с тем же успехом. Тогда, Фабий начал объяснятся жестами и чтобы привлечь внимание ливийца, прикоснулся к его колену. И тут, наконец, последовала реакция. Манахей резко дернул ногой и пнул ладонь Фабия так, что у того она заныла.

- Руки, — глухо произнёс погонщик.

- Что? — не понял Фабий, скривившись от боли.

- Руки, убери!

Манахей зло посмотрел на жулика.

- Э.э. э, уважаемый…, - Фабий начал растирать ноющие пальцы. — Так ты, говоришь по-гречески! Значит, ты понял, что я тебе тут втолковывал. Так?

Манахей не ответил, лишь раздраженно покосился на жулика, но тот, счёл это добрым знаком, поскольку ливиец, хоть как-то начал реагировать.

- Так как, насчёт того, чтобы поменяться?

- Господин Лоредан, велел не подпускать никого к этому верблюду, — бросил Манахей и помолчав пару секунд, добавил:

- Особенно тебя.

- Особенно меня?! — вскричал Фабий. — Да как… Да что же… Да он меня без глотка вина решил оставить?

Понимая, что ливийца ему не уговорить, Фабий вернулся к Нарбо.

- Представляешь, твой господин лишил меня жизни!

- Как, так? — удивленно произнес Нарбо. — Ты, ведь — жив!

- Какая может быть жизнь без вина, дружище?! — в отчаянии Фабий всплеснул руками. — Господин Лоредан приказал не подпускать меня к тому верблюду! И что мне теперь делать?

Нарбо озадаченно поскрёб в затылке, потом, вдруг что-то вспомнив, радостно улыбнулся.

- Слушай-ка, в хвосте нашего каравана едет один торговец…. Из Согдианы, кажется. Так вот, он, по-моему, везёт вино. Может, ты с ним договоришься?

- Пожалуй, договорюсь! — обрадовался Фабий.

Не теряя времени, он бросился искать Согда ^[294]. Это оказался благодушный на вид толстячок с широкой курчавой бородой, некоторые завитки которой были выкрашены охрой. На нем был длинный красно-полосатом кафтан и высокая шапочка с заостренным верхом. Торговцу принадлежали шестнадцать верблюдов и несколько повозок, весьма основательно нагруженных самыми разными товарами, среди которых, Фабий к своей радости заметил и мехи с вином.

- Уважаемый, — обратился Фабий к торговцу на греческом, — не продашь ли мне парочку мехов? Я вижу, у тебя, их много.

- А ты, уважаемый, как я вижу — любитель, — заулыбался согд, глядя на слегка одутловатую физиономию Фабия и его вечно красный нос.

- Ну, почему же любитель? — обиженным тоном произнёс Фабий. — Я тонкий ценитель вин, специалист по многим-многим сортам. Пожалуй, во всей Империи не найдётся вина, которое я бы не попробовал. Да и по части пива, я тоже — неплохо разбираюсь.

- В самом деле? — согд улыбнулся. — Меня, кстати, зовут Фарас.

- А меня Фабий.

- Так, ты значит, друг Фабий тонкий ценитель даров вашего бога Бахуса? А не приходилось ли тебе пробовать грибную настойку, что делают в одной далекой стране, что расположена на островах за землями китайцев?

- Нет, не приходилось, — Фабий удивленно вытаращил глаза. — Как ты сказал, уважаемый Фарас, «грибная настойка»?

- Да, именно так. Как ее делают — не знаю, но вещь очень хорошая. Крепче, чем вино.

- А она не того…? — с опаской спросил Фабий. — Грибами ведь, можно отравиться.

- Никакой опасности нет, — заверил Фарас. — Главное, не пить слишком много. Как я уже говорил, эта настойка крепче самого крепкого и хмельного вина.

- Вот бы попробовать, — мечтательно произнёс Фабий.

- У меня есть немного, — тихо, заговорческим тоном сказал согд. — Могу угостить.

- Правда? — обрадовался Фабий и глаза его алчно, в предвкушении блеснули. — Не откажусь.

- Только, выпьем совсем по чуть-чуть, — предупредил Фарас. — Но не, потому что пьют ее маленькими порциями, а потому что у меня немного этой настойки. Я везу ее в подарок наместнику Проконсульской Африки.

- А когда? Когда выпьем? — Фабий едва ли не подпрыгивал от нетерпения.

- Вечером, во время стоянки, — пообещал Фарас.

На том и договорились. Фабий вернулся к Нарбо в приподнятом настроении. Но до самого вечера он, то ерзал, сидя в телеге, то вышагивал рядом с Нарбо и едва сдерживал, готовое прорваться нетерпение.

Караван между тем двигался вперёд, поднимая клубы дорожной пыли. Новобранцы, разделенные центурионом на два отряда по двести пятьдесят человек в каждом, вытянувшись в колонны шли по обе стороны вереницы верблюдов и телег. Сирийских лучников, центурион, тоже разделил: тридцать человек следовали в хвосте процессии, остальные впереди. Для их нужд были выделены три повозки, так что солдаты, не долго думая, нагрузили в них свои личные вещи. Новобранцы же, всё своё тащили на себе. Многие при этом, бормотали ругательства и с завистью поглядывали на сирийцев, легко вышагивающих и что-то весело и беззаботно насвистывающих.

С наступлением сумерек караван достиг пересечения приморского тракта и дороги ведущей в глубь пустыни. Здесь, на краю небольшого оазиса под ветвями пальм и сикомор сделали остановку. Разбили шатры и палатки, тот, у кого их не было, устраивались прямо на жесткой траве и камнях, используя в качестве постели собственные плащи. Слуги, тут и там развели костры. Для этого наломали сухие ветки тамариска. Дрова, взятые в Александрии, не использовали. Они пригодятся дальше в пустыне, где не будет ни рощ, ни оазисов, а только песок и камни. В больших котлах начали варить похлёбку, бросая туда для вкуса и аромата коренья и травы, и вскоре вокруг стали распространяться необыкновенно притягательные запахи, будоражащие аппетит путников.

Лоредан устроился возле котла, где собрались все организаторы каравана. Нарбо ел среди других слуг и рабов. Фабий куда-то запропастился. Погонщики собрались своими группами, торговцы своими, путники, что были сами по себе, к кому-то прибивались, или же так и сидели отдельно, а весь их ужин состоял из горстки сушеных фиников и чашки воды. Отряд новобранцев, нарушив строй, образовал самую большую и шумную толпу. Толкаясь и переругиваясь, все старались пробиться поближе к котлам. Центурион начал орать и наводить порядок. В конце концов, первыми за трапезу уселись сирийские лучники, а около полусотни новобранцев центурион отправил патрулировать территорию вокруг лагеря. Остальные в ожидании, когда сирийцы насытятся, занялись чисткой оружия и доспехов, хотя никакой особой необходимости в этом не было.

- Ничего, ничего, — подбадривал Клодий Церр, не обращая внимания на кислые лица вокруг. — Привыкайте. Солдат вспомогательных когорт должен выглядеть не хуже легионера, дабы не позорить ни себя, ни воинов легиона.

Поужинав, Лоредан отыскал Нарбо. Негр, тоже успел поесть и уже договаривался о свидании с одной из молоденьких рабынь.

- Ты, Фабия не видел? — поинтересовался Лоредан. — Куда он провалился?

Нарбо удивленно пожал плечами и в недоумении развел руками.

- Не знаю, господин.

- Давно ты его видел?

- Пару часов назад.

- И что он делал?

Лоредан прошел к тому месту, где располагались их стреноженные верблюды и в ряд стояли повозки. Тут же находилась и маленькая палатка в которой Фабий, по-видимому, собирался ночевать, но самого жулика нигде рядом не было.

- Ладно, утром отыщется, — Лоредан махнул рукой. — Я хочу спать, помоги мне установить палатку.

- Да, господин, — кивнул Нарбо. Помявшись немного, он спросил: — Может, все-таки поискать Фабия?

- Как хочешь, Нарбо, но мой тебе совет: не утруждай себя. Утром этот бездельник непременно объявится.

Но Фабий объявился намного раньше. Сильно шатаясь, он внезапно появился в ночи, со стороны, где ужинали возле своих котлов восточные торговцы. То, что-то, напевая, то бессвязно бормоча, Фабий шёл, спотыкаясь на каждом шагу и казалось, вот-вот упадёт лицом вперёд, однако, каким-то чудом удерживался.

- Опять набрался, — фыркнул Лоредан. — Ни дня не может без возлияний. И где он только отыскал выпивку?

Тут, Лоредан испуганно вскрикнул и бросился проверять свои мехи с вином, что были вверены заботам погонщика Манахея. Вопреки самым худшим ожиданиям, и к приятному удивлению Лоредана, запас вина был на месте и печати не повреждены.

- Значит, его кто-то угостил, — сделал вывод Нарбо.

- Или, он у кого-то стащил вино, — фыркнул Лоредан. — Если завтра выяснится, что это так, делай вид, что не знаешь этого типа. Не хватало нам еще нажить неприятностей из-за этого глупца.

Фабий тем временем приблизился и, увидев своих спутников резко замер.

- Опа! — вскричал он и тут же разразился мучительной икотой.

- Втащи его в палатку и уложи, — поморщившись, приказал Лоредан.

Нарбо так и сделал. Он попытался дать Фабию воды, но тот, с негодованием отпихнув флягу, вскричал:

- Что за гадость ты мне суёшь, дружище! Это ведь не грибная настойка… ик! Давай мне… Ик! Грибную… Ик! Настойку!

- У меня нет никакой настойки, — Нарбо развел руками. — Выпей воды, дружище, да ложись спать.

- У тебя нет грибной настойки?! — вскричал Фабий одновременно с оттенком изумления, обиды и негодования в голосе, так, словно у каждого уважающего себя человека подобная настойка должна быть непременно. — А вот у почтенного Фараса есть! Ик! И клянусь богами, это лучшее… Ик… что мне доводилось попробовать!

Так, расхваливая, то согдийского купца, то его грибную настойку, Фабий, наконец, уснул. К тому моменту спал уже почти весь лагерь, только часовые из числа новобранцев, шатались вокруг полусонные и измученные. Они, проклинали свою судьбу, центуриона и сирийцев, беззастенчиво храпевших посреди лагеря, и с нетерпением ожидали, когда их сменит очередная партия караульщиков.

Палатку для господина, Нарбо установил неподалеку от костра, возле которого расположились нанятые Лореданом погонщики. Молодой аристократ удобно устроился на мягком ковре и вскоре уснул. Нарбо улегся здесь же, в палатке, на дерюге возле самого входа. Ни чернокожий раб, ни его господин, даже не подозревали, что в это время во мраке ночи две фигуры пробирались к тому месту, где они расположились на стоянку.

Квинт Мелорий намеревался доподлинно убедиться, что в нескольких больших кожаных мешках, что были среди прочих вещей и товаров Лоредана находятся деньги. Тарикс, как обычно сопровождал господина. Они следили за своими недругами весь день и весь вечер, но шанс подобраться к вещам Лоредана появился только сейчас. Миновав ряд палаток, они, наконец, вплотную подкрались к верблюдам, а дальше уже были телеги. При приближении чужаков, одно из животных встревожено заворчало во сне.

- Осторожно, — прошептал Мелорий. — Не напугай этих тварей.

В это время послышались тихие шаги. Квинт Мелорий в испуге прижался к заду одного из верблюдов, Тарикс распластался рядом, укрывшись за небольшим валуном. Они вовремя затаились, поскольку командир погонщиков Манахей устроил обход, дабы проверить надежно ли стреножены дромадеры и все ли с ними в порядке. Но, как, оказалось, бродил он здесь не один. Возле палатки мелькнула чья-то тень. Послышались крадущиеся шаги.

- Кто здесь! — громко, с угрозой в голосе произнес Манахей.

Мелорий и Тарикс ещё сильнее вжались в песок, боясь не то что пошевелиться, но даже дышать.

Но как оказалось, грозный окрик был адресован вовсе не им. Тень в испуге застыла возле входа в палатку. Манахей, подняв головню из костра и используя ее, как факел, приблизился. Возле палатки он обнаружил маленькую фигурку, закутанную в плащ от макушки до самых пят. Погонщик стянул капюшон с головы неизвестного. Неизвестным оказалась юная рабыня одного из торговцев. Ее длинные черные локоны рассыпались по плечам, на прехорошеньком личике были испуг и смятение.

- Что ты здесь делаешь? — сердито спросил Манахей.

- Я… я, — замялась она, не зная как ей объяснить.

В это время из палатки выбрался разбуженный шумом Нарбо.

- О! Милфаи, ты?

Негр подхватил девушку на руки и сказал сердито сопящему Манахею.

- Это ко мне.

- Нашли время, — проворчал погонщик. — Потише тут. Ясно?

И продолжая, что-то бормотать себе под нос, отправился обратно к костру.

Нарбо же и Милфаи удобно устроились прямо под звездным небом возле входа в палатку. Не теряя времени, они отдались во власть эроса. А спешить стоило, поскольку караван выступит до рассвета, а надо было еще, хоть немного поспать.

- Проклятие, — прошипел Мелорий. — Что за срочная необходимость у них… Тарикс, нам надо как-то пробраться к повозкам.

- Но как, господин? Мы же не сможем мимо них проскочить.

- Когда же они закончат…

Мелорий в ярости стиснул кулаки, но так и вынужден был лежать, упираясь носом в свалявшуюся шерсть храпящего верблюда.

Ночная саванна, между тем наполнялась громкими стонами, «ахами» и «охами» юной Милфаи. Погонщики возле костров переглядывались, перешёптывались, весело посмеивались и шутили. Многие, даже, начали делать ставки, как долго негр ещё сможет ублажать рабыню. Девушка, похоже, приближалась к пику плотского наслаждения. Ее громкое учащённое дыхание чередовалось со стонами, а те переходили во вскрикивания.

В этот момент верблюд, возле которого затаился Мелорий, проснулся. Он приподнялся, так что его волосатый зад навис над головой аристократа. Тот, хотел быстренько отползти, пока тупое животное не решило усесться ему на голову. И тут в ноздри Мелория ударило омерзительное зловоние. Затем раздалось громкое, смачноё «Пук!», эхом прокатившееся по окрестностям. На голову Мелория упала тяжелая, скользкая, полужидкая масса. А воняло так, что у аристократа сперло дыхание. Верблюд продолжал заниматься своим делом с самым счастливым и непринуждённым видом. Мелорий попытался отползти, но попал руками в дерьмо, поскользнулся и впечатался лицом в вонючую жижу.

Чмок!

Квинт Мелорий приподнялся и завопил на высокой ноте. Его крик слился с восторженным визгом Милфаи, так что все, находившиеся поблизости и наблюдавшие за любовниками сразу и не поняли, что поблизости произошло, что-то ещё интересное. Лишь когда Квинт Мелорий вскочил и начал плеваться и сыпать проклятиями, погонщики обернулись к нему.

- Гляньте-ка, похоже, верблюд кого-то обделал! — вскричал один.

- Точно! Обдристал дурачка! — заржал другой.

И хохотать принялась вся компания.

- Что вы ржёте, дурачье! — рявкнул Манахей. — Посмотрите на дерьмо! Оно должно быть, как сухие кругляши, а не как блевотина! Верблюд болен и не сегодня-завтра сдохнет. Если это случится, я заставлю того, кто присматривал за этим животным переть на себе всё, что тащил он. Ты за ним присматривал Урмий? Свинья, как ты допустил такое! Я рожей тебя окуну в то дерьмо!

Гогот, тут же утих. Урмий вскочил и начал оправдываться. Манахей орал на него и потрясал плетью перед носом подчиненного.

Пока погонщики шумели, к Мелорию бросился Тарикс.

- Господин!

- Вода! Нужна вода! — визжал аристократ, вертясь волчком и силясь стряхнуть с себя липкую массу вонючего дерьма.

Тарикс прыгал вокруг, не зная, как помочь. Подходить слишком близко ему не хотелось. Он так и держался на расстоянии, чтобы на него не попали брызги. Сорвав с себя плащ Мелорий начал утираться, потом, продолжая кричать, кинулся прочь во тьму. Тарикс, стеная и причитая, побежал вслед за господином.

- Что там произошло? — слабым голосом спросила Милфаи. — Кто-то кричал…

Она только-только пришла в себя от невероятного наслаждения, что подарил ей могучий во всех отношениях любовник.

- Не обращай внимания, красавица моя, — Нарбо беспечно махнул рукой. — Кажется, погонщики решили немного подурачится.

В это время из палатки высунулся заспанный Лоредан, которого разбудил весь этот шум и беготня.

- Что случилось? — спросил он встревожено.

Заметив, что рядом с Нарбо лежит девушка, молодой аристократ криво усмехнулся.

- А так, это вы шумели!

- Нет, господин, не мы. Там верблюд на кого-то сходил.

- Бедняга, — Лоредан сочувственно покачал головой.

- Вот почему я терпеть не могу этих тварей, — воскликнул негр. — Мало того, что они плюются и кусаются, так ещё и срут на людей! Прямо на голову, прямо на лицо!

- Ладно, хватит, — Лоредан раздраженно махнул рукой. — Я спать хочу. Вы тут, если еще будите, не особенно шумите.

И Лоредан скрылся в палатке.

- А мы еще будем? — спросил Нарбо у девушки.

- Ещё разочек, мне бы хотелось, — нежно проворковала Милфаи.

И они снова занялись друг другом, не обращая внимания на удаляющиеся крики погонщиков.

44. ОАЗИС

После ночевки на перекрёстке двух дорог, караван начал двигаться вглубь континента. Очень скоро обжитые места остались позади. Караван шел через пустынную местность. По обеим сторонам дороги простиралась саванна. На горизонте виднелись горные цепи, да и здесь возле дороги часто встречались нагромождения каменных глыб или торчали отдельные скалы. В расщелинах и естественных нишах росли лишайники и колючки. Иногда попадались сикоморы, росшие по одиночке или небольшими группами, тут и там вдоль тракта и дальше в обе стороны от него были разбросаны заросли тамариска и разные низкорослые кустарники с жесткими ветками и листьями. Вдали проносились группки маленьких пугливых антилоп, в кустах шуршали ящерицы и скорпионы. Один раз на горизонте показались страусы, но тут же скрылись при виде столь огромного числа людей и верблюдов. Сирийские лучники жалели, что у них нет лошадей. Тогда, по их словам, можно было бы, славно поохотится.

Так день за днем караван неспешно продвигался вперед. Двигаться обычно начинали ранним утром до восхода солнца. В середине дня, когда начинало, как следует припекать, делали остановку и выступали вновь после полудня, чтобы пройти как можно больше до темноты. С наступлением ночи приходил весьма ощутимый холод и путники вынуждены были кутаться в плащи и садиться поближе к костру. Вокруг лагеря, во тьме бродило множество львов, привлеченных столь большим скоплением людей и вьючных животных, но нападать они опасались, да и лагерь охранялся на должном уровне. Центурион Клодий Церр не давал спокойной жизни будущим ауксилариям и вокруг стоянки всегда находились усиленные караульные дозоры.

Пока, все было в порядке, если не считать вечных причитаний Манахея про больного верблюда, который вот-вот должен был сдохнуть. Почему животное испражнялось полужидким дерьмом, было непонятно. Манахей подозревал, что верблюда могли отравить еще в Александрии конкуренты из других агентств по предоставлению услуг перевозок. Он замучил своих подчиненных, требуя от них следить за каждым животным особо тщательно, поскольку могли быть и другие отравленные верблюды. Он, сам лично бегал от одного дромадера к другому и едва ли не заглядывая каждому из них в зад, а потом подолгу изучал их дерьмо, ковыряясь в нём палочкой или какой-нибудь веткой. Лоредан предложил забить больного верблюда и отдать его на изучение двум бродячим греческим лекарям, что шли вместе с караваном. Лоредану казалось, что стоит ученым мужам покопаться в кишках, они тут же определят, был ли на самом деле отравлен верблюд. Манахей отказался от этой идеи, сказав, что хочет еще понаблюдать за дромадером. Лоредан, лишь пожал плечами, эта проблема его не особенно занимала. Подумаешь, один верблюд! Невелика потеря.

Как правило, молодой аристократ ехал в головной части каравана, среди коллег по организации этого путешествия. Иногда, он поглядывал в сторону своих спутников. Фабий почти все время бывал навеселе, причем перед этим, всякий раз шнырял, куда-то в хвост каравана. Нарбо же, на каждом привале развлекался, то с юной рабыней Милфаи, то с другими тремя девушками, чем очень радовал их хозяина толстого торговца пряностями.

- От такого могучего красавца, хорошие получатся детки, — говорил он, довольно потирая руки. — Потом, можно будет выгодно продать.

Он, даже предложил Лоредану за Нарбо хорошие деньги, но молодой аристократ наотрез отказался.

- В моём хозяйстве, тоже нужен хороший производитель вернов^[295].

Тогда, торговец пряностями купил у других своих коллег еще четырёх молодых рабынь и одну за другой отправлял их к Нарбо.

Глядя на то, как Фабий и Нарбо развлекаются, каждый на свой лад, Лоредан, даже начал им завидовать. Может, тоже придумать для себя какое-нибудь развлечение? Беседы с другими торговцами о делах, о перевозках, о пошлинах ему, уже начали надоедать.

Перейдя административную границу Египта и Ливии, караван, все более отклоняясь на восток, двигался к Аммониуму. Местность понемногу начала понижаться, что указывало на близость обширной котловины. Однажды, на закате, вдали показались верхушки финиковых пальм и несколько тонких струек дыма. До оазиса было ещё больше мили, когда на встречу каравану, поднимая песчаную пыль, устремилось десятка три всадников. Это были нумидийцы из местного гарнизона. Одетые в короткие, светло-серые туники, поверх которых были панцири из бычьей кожи, с длинными, зачесанными назад и связанными в конский хвост волосами, они, скорее, напоминали варваров, нежели вспомогательную кавалерию Империи. Защитой нумидийцам служили маленькие щиты, обтянутые змеиной кожей, а вооружены они были, кроме тонких пик, ещё пучком маленьких дротиков и кинжалами. Спины их крепких лошадей были покрыты простыми рогожками. Животных, они подгоняли вперед голыми пятками и своеобразным посвистом.

На встречу нумидийцам выехал Корнелий Оппиан. От группы всадников отделился самый рослый воин, плечи которого покрывал пёстрый плащ из шкуры жирафа.

- Приветствую вас! — крикнул он на хорошем латинском. — Моё имя Тафатас. Мой отряд приписан к гарнизону Аммониума.

- Приветствую, Тафатас! — откликнулся Корнелий Оппиан. — Наш караван идёт в Карфаген. По просьбе префекта Египта, блистательного Луция Юнцина, мы завезли вам провиант и оружие для легионеров.

Эта новость, в особенности про провизию, заметно обрадовала Тафатаса и его людей.

- Въезжайте в город, прямо на центральную площадь! — воскликнул он, одновременно разворачивая коня. — Я же сообщу Марку Скавру о вашем прибытии!

В сопровождении остальных нумидийцев караван двинулся в сторону оазиса. По мере приближения к Аммониуму, Лоредан удивлялся все больше и больше. Он даже не предполагал, что это место окажется столь живописным. Повсюду здесь густо росли финиковые пальмы и оливковые деревья. После очередного поворота дороги открылся вид на город, расположенный прямо среди медового цвета скал. Дома здесь, по большей части одноэтажные, сделанные из глины и камней искрились на солнце, поскольку местная глина содержала огромное количество соли. Отсюда был виден и храм Амона, который когда-то посещал сам Великий Александр и так называемая «Купальня Клеопатры» — большое круглой формы каменное углубление, наполненное теплой водой из подземного источника. Затем, слегка петляя, дорога вела в центр города. Там возвышались большая пирамидообразная скала из каменных террас. И вокруг на других террасах лепились домики. Сам оазис располагался между двух озёр, берега которых утопали в сочной зелени пальмовых лесов. Небольшой островок на одном из озер, тоже был покрыт зеленью, в основном оливковыми деревьями и тростником. Чуть дальше в разных направлениях были разбросаны еще несколько озер, к которым, петляя среди скальных нагромождений, тянулись зеленые рукава растительности.

При въезде в город, внезапно пал тот самый верблюд о самочувствии которого все так пекся Манахей. Со спины дромадера сняли связку ковров и поместили их на одну из телег. Самого верблюда оттащили к обочине дороги и сбросили в канаву. Ночью вокруг оазиса всегда бродило множество львов и гиен, так что к утру от несчастного животного останутся, лишь начисто обглоданные кости.

Квинт Мелорий и Тарикс въезжали в город вместе с другими путешественниками. Они по-прежнему держались ближе к хвосту каравана, дабы не привлекать к себе излишнее внимание. Хватит с них и этого ночного происшествия с проклятым верблюдом. Мелорий более не предпринимал попыток подобраться к палатке и вещам Лоредана. Хвала богам никто так и не узнал, что верблюд нагадил именно на него — Квинта Мелория! Малого того, что он был бы опозорен, так ещё непременно привлёк бы внимание недругов. После того, как его обдристал верблюд, Мелорий несколько дней не мог прийти в себя. На отмывку от липкого дерьма, они с Тариксом потратили весь запас захваченной в дорогу воды, да ещё пришлось оттираться песком. Потом, воду пришлось покупать у соседей, а на недоуменный вопрос: «А где же ваша вода?», пришлось соврать, что их кожаные мешки разорвался и вся вода пропала. За крохотную порцию воды, Мелорию всякий раз приходилось расплачиваться золотыми. Так что, он был несказанно рад, увидев, наконец, оазис Аммониум. Здесь то, они сделают необходимый запас. Вместе с хорошим настроением к Мелорию вернулось и желание, таки покопаться в вещах Лоредана. Надо было, лишь дождаться подходящего случая.

Городок встретил прибытие каравана с большой радостью. Тут же по пути следования вереницы телег и верблюдов появились продавцы сильфия ^[296], а вдоль основных дорог пересекающих селение открылись торговые лавочки и различные мастерские.

Вечером на одной из площадей городка, примыкавшей к озеру, был устроен большой пир. Покрывала и ковры расстелили прямо на земле среди пальм, разожгли множество костров и поставили котлы. Караван доставил для местного гарнизона несколько сот бочек солонины, амфоры с зерном, некоторые виды овощей, которые не могли вырасти здесь, рыбу и вяленую баранину. В котлах начали варить похлебку, а местные пекарни обеспечили пирующих мягкими, большими, круглыми лепешками. Вино пили, как привозное, так и местного изготовления, к удивлению многих римлян и греков ничем не уступающее тем винам, что можно было купить хоть в Александрии, хоть в Риме. Состав пирующих был крайне пёстр: торговцы, их слуги и погонщики, римские солдаты аммонийского гарнизона, в том числе нумидийцы, и немало местных жителей. Под ритмичный стук маленьких барабанов и в свете факелов, окружавших площадь, танцевали девушки из местных племен. На них было множество украшений: колец, браслетов, цепочек и ожерелий. В длинные черные волосы смуглых красавиц были вплетены целые нити цветного бисера, а из одежды, на них были, лишь одни покрывала, спускающиеся от макушки до самых пят, но спереди распахнутые. Дочери пустынь были удивительно гибки и изящны, а на их крепкие бедра, которыми они призывно вращали, на их круглые, выпуклые ягодицы, большие груди и стройные ноги, можно было смотреть бесконечно.

Пирующие угощались, пили и веселились от души. Особенно, солдаты гарнизона. Здесь, на задворках Империи не часто в повседневной рутине их службы случались такие вот дни.

Командир местного гарнизона Марк Скавр, приказал установить для себя и руководителей прибывшего каравана ложа, покрыть их коврами, шкурами леопардов и подушками. Гостям прислуживало множество чернокожих рабов. Одни подавали блюда с едой и разливали вино, другие поправляли под спинами гостей подушки, третьи охапками пальмовых листьев отгоняли от столов летающих насекомых.

В большом круглом бассейне, вокруг которого и были установлены ложа, плавали две совершенно нагих девушки — белокожая светловолосая германка и черная нубийка. Они изображали речных нимф и от всей души резвились в прозрачной воде. Время от времени, кто-нибудь из гостей подманивал к себе ту или иную нимфу и угощал её глотком вина из своего кубка и кусочком какого-нибудь фрукта.

Во время беседы, когда уже обсудили новости из Рима и Александрии, когда справились о здоровье и жизни общих знакомых, Корнелий Оппиан спросил:

- Скажи, уважаемый Скавр, ты, что-то слышал о больших бандах гарамантах? В Александрии ходят слухи, что они шныряют где-то в окрестностях.

- Да, гараманты часто появляются неподалеку от границы. Их то много бывает, то мало, иногда они враждебны, но чаще приезжают торговать, — центурион равнодушно махнул рукой. — В общем, обычное дело. Вот к югу от Египта, где то в Эфиопии, как я слышал, объявились какие-то блеммии ^[297]. Негры, что приходят оттуда с торговыми караванами, говорят эти блеммии опасный и воинственный народ. Но здесь у нас, пока спокойно.

- То есть все эти слухи о больших и опасных отрядах гарамантов — выдумка? — спросил Лоредан, потягивая из бронзового кубка вино.

- Ну, не совсем, конечно выдумка, — усмехнулся Марк Скавр. — К югу от Аугилы объявился некий Багоз. Его банда нападает на небольшие караваны, но сюда к нам его люди, пока не суются. Поговаривают, Багоз объединил несколько групп кочевников и теперь у него едва ли не три тысячи воинов. Но я думаю, это не правда.

- А если, правда и они нагрянут сюда? — спросил один из греков- торговцев.

- Отступим из оазиса, — ответил Марк Скавр совершенно спокойно, пожав плечами. — Из Кирены через пару дней подойдут подкрепления и мы вышвырнем гарамантов обратно в их пустыню. Но только, вряд ли они станут нападать на оазис и тем более разорять его. Где и с кем им потом, тогда торговать? Территорию эту удерживать, они, тоже не станут. Во-первых, она им не нужна. Гараманты кочевники, а не земледельцы. Во-вторых, они знают, что мы в любом случае вышибем их отсюда. Так что не волнуйтесь, мы здесь в полной безопасности. Я бы вот, предостерег вас от местных жителей. Только отвернись, вмиг обворуют.

Так, в беседах прошла первая половина ночи.

Изрядно устав и разомлев от вина, Лоредан отправился спать к себе в палатку, которую поставили неподалёку от выезда с площади. Здесь же, люди Лоредана разместили повозки и верблюдов, на маленьком пятачке разожгли костерок, возле которого должны были бодрствовать до утра двое караульщиков из числа погонщиков.

Праздник же на площади продолжался. Количество пирующих сократилось, но все же, ихоставалось ещё вполне достаточно. В основном, попойку продолжали солдаты гарнизона и сирийские лучники.

Своих подопечных центурион Клодий Церр разместил на окраине города и приказал выставить усиленные караулы. Новобранцы, до которых доносились звуки веселья с площади, были недовольны, но помалкивали, лишь иногда в полголоса перешептывались и возмущались тем, что центурион позволяет проклятым сирийцам слишком много.

Несмотря на доносящиеся с площади шум и песни, Лоредан уснул быстро и без труда. Нарбо где-то пропадал. Наверное, ублажал под какой-нибудь пальмой очередную возлюбленную. Фабий, тоже, куда-то запропастился. Впрочем, его, скорее всего, без особого труда можно было бы отыскать на площади среди пирующих. Вряд ли бы Фабий пропустил столь обильное возлияние. Утром, или приползет, или они с Нарбо отыщут его. Лоредан за жулика совершенно не волновался.

За три часа до рассвета к палатке Лоредана подкрались две фигуры с головой закутанные в плащи. Один из них затаился рядом со входом и сделал знак другому, чтобы тот осторожненько проверил спит ли Лоредан.

Квинту Мелорию и Тариксу непременно нужно было проникнуть в палатку. Дело в том, что раньше, когда караван останавливался на ночевку вне поселения, вещи и товары оставляли в повозках или прямо на верблюдах, но в эту ночь, Лоредан, предупрежденный Марком Скавром о вороватости местных, приказал часть вещей сгрузить и втащить в палатку.

Тарикс осторожно отодвинул холщевый полог, прикрывавший вход и просунул в палатку голову. Внутри было темно, но по ровному дыханию Лоредана было понятно, что тот спит достаточно крепко. Теперь, Тарикс просунул в палатку и руку с маленькой лампадкой. Лоредан действительно спал, раскинувшись на ковре в одном углу, вещи же: мешки, тюки и свертки в беспорядке были свалены в кучу в другом углу.

- Прирезать бы его, — кровожадно прошептал Тарикс.

- Не сейчас, — тихо ответил Мелорий. — Сперва надо узнать, куда он дел «Сердце тигра». И вообще, прирезать его было бы слишком милосердно. Я из-за него столько натерпелся. Ладно, давай внутрь. Я заткну ему рот и буду держать, а ты накинешь ему мешок на голову и свяжешь. Веревку то, не забыл?

- С собой, господин, — откликнулся грек.

Тарикс уже хотел, было пробраться в палатку, но тут со стороны соседней улицы раздались громкие вопли. Кто-то, отчаянно ругался, сыпал проклятиями и угрозами. Тарикс отскочил от палатки, как ошпаренный, справедливо полагая, что шум, непременно разбудит Лоредана. Вместе с Мелорием, они спрятались за стволами соседних пальм.

К палатке, между тем, со стороны площади выбежал Фабий. На него наскакивал разъяренный согд Фарас, в руке он держал нож.

- Что ты наделал мерзавец! — орал торговец, брызгая слюной. — Пьянь! Скотина!

- Эй, эй, убери ножичек, — бормотал Фабий, выпучив от страха глаза и поспешно пятясь.

- Убрать? Да я сейчас, тебе его в пузо воткну, свинья!

Как Тарикс и ожидал, Лоредан проснулся и выскочил из палатки, вооруженный гладием. Похоже, он готовился, как минимум к нападению гарамантов. Разглядев же перепуганного Фабия и невысокого толстячка с небольшим ножичком в руке, молодой аристократ застыл в удивлении. Привлеченные шумом, вокруг начали собираться зеваки.

- Что здесь происходит? — наконец спросил Лоредан, обращаясь к согду. — Почему ты, уважаемый Фарас угрожаешь ножом моему товарищу?

- Так этот недостойный, ваш друг?! — вскричал на высокой ноте торговец. — Господин, я бы посоветовал вам впредь более разборчиво подходить к выбору друзей.

- Так, что он натворил? — нетерпеливо спросил Лоредан, пряча меч в ножны. При этом он досадливо поморщился, поскольку определенный смысл в словах Фараса был.

- Этот негодяй на мою доброту ответил черной неблагодарностью! Несколько дней назад я угостил его грибной настойкой, что делают в одной далекой стране. Настойки было немного, я вез ее в подарок наместнику Африки Проконсульской в надежде получить кое-какие льготы в торговле. И я поделился с этим свинским ублюдком, — согд указал ножичком в сторону Фабия, — налил ему немного напитка, предназначенного для наместника! Самого наместника! Так он, после этого повадился ко мне и всякий раз втихаря, пока я не видел, пил настойку.

- Это неправда! — закричал Фабий.

- Да? А куда же она делась?

- Да может, испарилась, или ты сам ее выпил! — воскликнул Фабий.

- Вот мерзавец! — согд яростно сплюнул. — Да я, застал тебя только что и ты выхлебал последние капли!

- Не было там никаких капель! — вскричал Фабий возмущенно, даже с какой-то обидой — Пустой была фляга. Вообще пустой, как твоя голова!

- Ага! Сам признался, что прикладывался к фляге! Как бы ты еще узнал, что она пустая? А я то всё думал, пока не застал тебя, отчего настойки все меньше и меньше. Решил, что и вправду выдыхается. Даже, крышку завернул покрепче.

- Так это ты так завернул, что не откроешь! — возмутился Фабий.

- А вот, ты и снова признался!

- Ничего я не признался. Я действительно открыл флягу, чтобы проверить, не случилось ли с настойкой какой беды. Мне очень хотелось, чтобы этот бездельник довез ее до уважаемого наместника. Но там, во фляге, как я уже говорил, не было ни капли.

- Мерзавец! Харя свинская! Это ты все выпил! Ты!

- Нет, ты! Только посмотрите на его рожу! Я сразу понял: такому типу нельзя доверять.

- Ты!… Пьяница! — Фарас едва не задохнулся от возмущения. — У тебя синий нос. Кто-нибудь видел этого негодяя, хоть один день не пьяным? И все здесь знают, как умеренно выпиваю я.

Толпа зашумела, поддерживая Фараса.

- Это все бездоказательно! — закричал Фабий. — Меня обвиняют, только из-за цвета моего носа. Нет никаких доказательств, что я выпил твою проклятую настойку. Она мне и в первый раз то не понравилась, когда ты сам мне предложил.

- Ложь! Грязная ложь! Не понравилось ему! Да я, найду хоть сотню свидетелей, которые подтвердят, с каким удовольствием ты угощался.

- А я две сотни найду, которые скажут, что я плевался и просил не наливать мне больше той дряни! И этой мерзостью ты хотел угостить наместника?

Согд побледнел, услышав это. Наглость, с какой Фабий перевернул всю эту историю и выставил его, честного торговца ещё и злодеем, просто вогнала беднягу Фараса в шок.

Издав какой-то нечленораздельный возглас, согд бросился на жулика.

Тут, Лоредан счел необходимым вмешаться. Он поймал руку Фараса и отнял у него нож. Тот застыл с разинутым от изумления ртом.

- Господин… Так вы заодно… Заодно с этим вором?

- Я против любого насилия, — заметил Лоредан. — Но самое главное, я готов возместить тебе потери за разумную цену.

- Да такой настойки нигде больше не достать, — запричитал Фарас. — Она из очень далекой страны, за землями Серов и за морем. Секрет приготовления неизвестен…

- Сколько?

- Тысяча динариев за флягу! — выпалил торговец.

- Тысяча — это чрезмерная цена, — покачал Лоредан головой. — Я дам тебе тридцать динариев и разойдемся на этом.

- Но тридцать — это очень мало господин.

- Хорошо, сорок, но это мое последнее предложение.

- Господин, вы не представляете, какой ущерб мне был нанесен, — заныл Фарас. — Что я скажу наместнику?

- А он знает, что ты вез ему такую настойку?

- Нет. Откуда? — Фарас сделал круглые глаза. — Я хотел сделать наместнику приятный сюрприз.

- Так купи ему хорошего… Нет, самого лучшего вина!

- Да, но…

Лоредан вошел в палатку, потом вышел и быстро сунул в руку согда мешочек с деньгами.

- Здесь сорок динариев, как я и обещал.

Согд принял мешочек и растерянно моргая, отправился прочь.

Толпа, собравшаяся вокруг, начала расходиться.

- Вот так то, ничего не доказал! — воскликнул Фабий, запоздало пытаясь одержать моральную победу. — Меня обвинить решил… Кишка тонка!

- Заткнись, скотина, — сердито зашипел Лоредан, когда вокруг никого не осталось и схватил жулика за грудки. — Зачем ты вылакал его настойку? Отвечай!

Лоредан, как следует встряхнул Фабия.

- Да это не я…

- Не надо мне врать! Я знаю, что это был ты. Сейчас я спас твою задницу, но еще одна подобная выходка с твоей стороны и выкручивайся сам.

Лоредан ушел в палатку, чтобы продолжить прерванный сон. Фабий же, начал бродить вокруг и тихо возмущаться.

- А что, я? Вынудили… Господин Лоредан не велел подпускать меня к вину. Ха! И что мне оставалось делать?

Так он шлялся туда-сюда почти до рассвета. Теперь, добраться до Лоредана было никак невозможно. Квинт Мелорий сплюнул с досады. Скоро, караван выступит. Ждать удобного случая уже не имело смысла. Мелорий сделал знак Тариксу, что надо потихоньку уходить. И они, стараясь не шуметь, скрылись в ближайшем переулке. Сегодня Фортуна вновь отвернулась от них, но Мелорий надеялся, что все-таки им скоро повезет и наконец удастся не только узнать, что везет Лоредан, но и захватить его самого.

45. ГАРАМАНТЫ

Гостеприимный оазис Аммониум остался позади и караван, пополнив запасы воды двинулся по дороге в северо-западном направлении. Теперь, их путь лежал в Аугилу — оазис расположенный уже за границей Империи. На протяжении несколько миль караван сопровождали нумидийцы, совместив эскорт с обычным патрулированием. Затем, Тафатас и его всадники скрылись за горизонтом.

Дни проходили за днями, караван медленно шел через выжженную солнцем саванну. Впрочем, местность нельзя было назвать однообразной. Довольно часто, то справа от дороги, то слева, а иногда одновременно и по обеим сторонам встречались нагромождения огромных глыб и скальных образований, среди которых было немало укромных мест и пещер, образовавшихся в результате выветривания пород. Вдали путники могли наблюдать довольно протяженные горные цепи, за которыми уже простиралась настоящая пустыня. Здесь же по обеим сторонам тракта, еще встречались маленькие озера, текли ручьи, а среди встречных пальмовых рощ и сикомор проносились стада антилоп. Среди ветвей деревьев щебетали и суетились мелкие пташки, а высоко в небе кружили стервятники. Несколько раз на вьючных животных нападали львы. Сирийские лучники, устроившиеся на телегах, отгоняли их стрелами.

Центурион нещадно муштровал новобранцев, не упуская случая пустить в ход лозу. Будущие ауксиларии, не только маршировали и патрулировали. Во время привалов центурион заставлял их держать боевой строй, перестраиваться, создавать стену из щитов, работать копьями. Такие тренировки новобранцев всегда служили развлечением для всего каравана. Двое александрийцев, не выдержав мук перехода и тяжёлых тренировок заболели. Вскоре, один из них даже скончался и его тело оставили на поживу львам. На следующую ночь трое новобранцев сбежали. Утром, обнаружив это, центурион Клодий Церр пришёл в ярость. Он отправил на поиск лучников. Те вернулись к вечеру и принесли головы всех трех дезертиров.

После этого центурион собрал всех новобранцев, приказал построиться и швырнул отрубленные головы в пыль перед строем.

- Вот что будет с теми, кто попытается сбежать! — рявкнул Клодий Церр и обвел свирепым взглядом строй новобранцев. Те стояли, подавленные ужасным зрелищем.

- Вы поступили на службу в вооруженные силы Империи! — продолжал центурион. — Вы избрали служение Марсу! Всякий, кто попытается повернуть обратно — преступник! Не будет ему ни прощения, ни пощады! Уясните это все! А этих, — центурион с отвращением указал на головы, — ждёт позор и забвение.

И он, презрительно скривив губы, пинками, одну за другой отправил головы в сторону от дороги.

Лоредан за время пути изрядно соскучился по женщинам. Он приметил для себя одну из рабынь, принадлежащего какому-то купцу из Антиохии. Это была юная меднокожая сириянка, которая, кроме того, что была хороша собой, еще играла на флейте и превосходно танцевала. Лоредан щедро платил ее хозяину, и девушка каждую ночь проводила в палатке молодого аристократа.

Мелорий скрипел зубами от ярости. Все ранние попытки добраться до вещей Лоредана и до него самого провалились. Теперь же, это стало еще труднее. Мелорий рассчитывал похитить Лоредана, вывести его подальше, допросить, а потом прикончить. Теперь же, чтобы осуществить задуманное, пришлось бы возиться еще и с проклятой девчонкой.

Нарбо, как и его господин, тоже неплохо развлекался. Торговец специями, уговорил в Аммонии трех местных девушек поехать вместе с ним в качестве служанок. Он, также договорился с ними, что если они забеременеют от Нарбо и благополучно родят, он заплатит им и после, они смогут вернуться обратно в Аммониум когда пожелают. Разумеется, рожденные дети будут рабами и останутся у торговца.

Фабий во время дневных переходов старался держаться поближе к Нарбо. Жулик опасался, как бы согд Фарас, несмотря на то, что Лоредан заплатил ему, не пустил бы в ход нож. Они, уже пару раз встречались взглядами и то, как Фарас смотрел на него, сильно не понравилось Фабию. Но желание выпить быстро подавило в нем чувство осторожности. Он стал все чаще и чаще наведываться к двум молодым торговцам из Александрии. Они постоянно играли в кости и Фабий, даже начал оставаться ночевать у их костра. Лоредан подозревал, что и вином, они там, тоже балуются.

Через несколько дней дорога крутым изгибом повернула на юго-запад и после этого напрямую повела к Аугиле. Еще два дня караван двигался по территории империи, а потом пересек условную линию границы, отделявшую мир, принадлежащий в Северной Африке Риму от земель свободных кочевников.

Ландшафт несколько изменился. Вокруг по-прежнему простиралась саванна, но все чаще и чаще, тут и там в неё начали врезаться песчаные дюны и участки каменистой пустыни. Время от времени попадались исхлестанные ветрами скалы медно-красного оттенка. Трава вокруг была жесткой и низкорослой. Пару раз караван проходил мимо небольших озер, но вода в них оказалась соленой и совершенно непригодной для питья. Когда обжигающе горячие ветры, налетавшие с юга, поднимали тучи колючего песка, путники были вынуждены закрывать лица, кто капюшонами плащей, кто свободно свисающими концами тюрбанов.

На стоянках, для костров использовали ветки высохших сикомор и ветки колючего кустарника.

С каждым днем близость великой ливийской пустыни ощущалась все явственнее. Путники чувствовали ее дыхание, видели вдали огромные участки песка, протянувшиеся на множество миль и перемежавшиеся со всё более редкими участками травянистой саванны. На горизонте тянулись цепи гор, за которыми уже лежала настоящая пустыня — огромное безжизненное море песков. Век от века это песчаное море неспешно, но упорно и неотвратимо ползло и надвигалось на север, делая плодородную, цветущую полосу вдоль северо-африканского побережья все уже и уже.

На третий день после пересечения границы, один из сирийский лучников подошёл к центуриону Клодию Церру и сообщил, что заметил слежку за караваном.

- За нами все время наблюдают, — сказал он. — Когда начали, не знаю, может вчера или раньше… Я заметил двоих кочевников меньше часа назад вон там.

И он указал в сторону группы остроконечных скал, расположенных по левую руку от идущего каравана. Центурион, сразу же отправился туда во главе двух сотен новобранцев и тридцати лучников. Они осмотрели немало пещер, потом двое лучников забрались на одну из скал, чтобы обозреть окрестности, но те, кто следил за караваном так и не были обнаружены. Но центурион ни на миг не усомнился в том, что лучник, заметивший кочевников, ошибся или наболтал просто так. Если он говорил, что за ними следят, то так оно и было.

- Это гараманты, — убежденно произнес Клодий Церр. — Они мастера скрываться в этой пустыне. Сколько их и какие у них намерения мы не знаем. Будьте все настороже.

Ночью караулы и сторожевые посты были усилены, к новобранцам центурион присоединил часть лучников. Многие погонщики, тоже не спали и даже держали наготове оружие. К счастью, ночь прошла спокойно.

На следующий день караван достиг Аугилы. Это был столь же цветущий и прекрасный оазис, как и Аммониум, только гораздо меньших размеров. По берегам небольшого озера здесь раскинулся пальмовый лес и заросли тамариска. Постоянное поселение в Аугиле отсутствовало. Обычно, сюда заходили группы кочевников во время сбора урожая фиников, да на время останавливались разные путешественники и караваны. Сейчас, в оазисе было три каравана, но александрийский оказался самым большим. Центурион Клодий Церр, Корнелий Оппиан, Марк Криплиус и грек Калликрат переговорили с руководителями других караванов насчет банд гарамантов. Лоредан, как один из руководителей их каравана, тоже присутствовал при разговоре. Торговцы шедшие с запада сообщили, что неподалеку, действительно появилась банда некоего Багоза. Какова же численность банды и ее намерения никому известно не было. Последние два месяца эти гараманты грабили караваны гораздо севернее, дерзко вторгаясь на территорию Империи, но потом отошли на юг и вот, теперь бродят где-то здесь на границе. Но вряд ли они решаться на пасть на такой большой караван с такой многочисленной охраной. Такое предположение высказал один из торговцев, что вёз диких зверей из Нумидии в Александрию. Он не скрывал своей зависти, глядя на новобранцев и сирийских лучников. Охрана его собственного каравана не превышала сотни человек.

Когда все разошлись по своим делам, Лоредан решил прикупить здесь в Аугиле пару верблюдов. Прихватив с собой Нарбо, он отправился решить это дело. Следовало, конечно, позвать ещё и Манахея — человека опытного, отлично разбирающегося в достоинствах вьючных животных, но ливиец был занят неотложными делами.

Неподалеку от озера было место, где продавали верблюдов. Там был сооружен временный загон и стоял роскошный шатер торговца. Вокруг уже толкалось несколько покупателей, придирчиво рассматривавших два десятка верблюдов и мулов, бродящих в загоне. Их хозяин — маленький, смуглолицый и крючконосый иудей, всем представлявшийся, как Мойша сын Ахама из Хеброна, громко кричал, расхваливая свой товар. Верблюды показались Лоредану весьма крепкими и упитанными. Даже, несколько чересчур. Нарбо, тоже это заметил.

- Какие то они толстые, господин. Перекормили их что ли?

- Может, порода такая? — Лоредан пожал плечами.

- Господину нужен хо-оший веы-блюд! — заметив интерес римлянина, воскликнул иудей, ужасающе при этом картавя. — У Мойши самые лучшие. От Египта до Геы-акловых столпов! ^[298] Вот господин, сами взгляните. Какие кы-асавцы! Посмоты-ите какие у них кы-епкие, длинные и сильные ноги! Как у моей Изи! Вы знаете мою Изю? И отдам за недоы-ого.

- Что-то они странные у тебя, — Лоредан с сомнением покачал головой. — С ними все в порядке? Может, ты врешь мне?

- Я вы-у?! — от изумления и возмущения глаза Мойши выкатились так, что казалось, готовы вот-вот покинуть орбиты глазниц. — Как могу я вы-ать?

И с жаром, с пафосом, достойным самого талантливого театрального исполнителя, Мойша воскликнул:

- Мы ыимские гы-аждане ды-уг ды-уга не обманываем!

Наконец, сторговались на двух верблюдах. Лоредан и Нарбо привели их в расположение каравана. Манахей всё еще был занят и осмотреть покупку Лоредана не смог. Потом, стемнело, начались заботы по устройству на ночлег и заниматься осмотром новых верблюдов, снова ни у кого не нашлось времени. Животных разместили среди остальных и до утра про них забыли.

Утром караван покинул оазис. При навьючивании, один из погонщиков, самый молодой и неопытный, отметил странный вид новых верблюдов, но никому ничего не сказал. Караван, как обычно, соблюдая установленный порядок, двинулся вперед. В течении всего дня ничего особенного не происходило, но вечером, незадолго перед привалом, оба новых верблюда рухнули, как подкошенные. Погонщик, шедший рядом с ними испуганно закричал. Манахей, тут же бросился узнавать, в чем дело. Вокруг стали собираться другие погонщики и торговцы. Прибежал, даже Клодий Церр.

- Отравлены? — рявкнул центурион, глядя на слабо шевелящихся верблюдов. — Когда и где их последний раз поили? Клянусь Марсом-мстителем, без проклятых гарамантов здесь не обошлось!

В это время к месту происшествия приблизились Лоредан и Нарбо. Они удивленно смотрели на верблюдов и никак не могли понять, что же с ними. А с ними, явно, было, что-то не так. Тут через гомонящую толпу протолкнулся Манахей. Бросив на верблюдов, лишь один быстрый взгляд, он заорал:

- Откуда взялась эта дохлятина?

Тут, до Лоредана, наконец, дошло.

Верблюды, утром казавшиеся такими молодыми, сильными и упитанными, теперь превратились в тощих, костлявых клячей с полуоблезшим мехом.

- Этих верблюдов я купил, — пробормотал Лоредан.

- Вы купили? — вытаращился на него Манахей. — Где? У кого?

- В Аугиле у человека по имени Мойша.

- Этот Мойша сын Ахама из Хеброна? — уточнил подошедший Корнелий Опий.

- Да, так он представился, — ответил Лоредан, чувствуя себя круглым дураком.

- У Мойши купили? — Корнелий начал хохотать. — Ну, вы даёте! У Мойши!

Стоящие вокруг, тоже принялись ржать. Улыбка появилась, даже на суровом, вечно угрюмом лице Манахея.

- Господин, вам нужно было позвать меня, когда вы решили купить верблюдов. Я бы сразу заметил подвох.

Эврилах, один из греческих торговцев, сквозь смех начал объяснять ошеломленному Лоредану.

- Мойша из Хеброна известный мошенник. Жаль, что никто не предупредил вас не иметь с ним никаких дел. Он частенько продает старых полудохлых верблюдов, уже ни на что не годных. А чтобы они выглядели хорошо, есть немало способов. Например, вставить в зад верблюду тростинку и надуть его, смазать верблюда жиром, чтобы он лоснился и выглядел здоровым. Я даже слышал, им зубы поддельные вставляют.

Толпа вокруг продолжала потешаться.

Разъяренный Лоредан хотел, было вернуться в оазис, но его уговорили не делать этого. Во- первых, уже наступала ночь, а во-вторых этого Мойши, наверняка, уже и след простыл. Лоредан внял голосу разума, а вот Нарбо по-прежнему возмущался и кричал, что вернуться все равно надо и надуть самого мошенника через соломинку так, чтобы он лопнул. Успокаивать орущего Нарбо пришлось, уже самому Лоредану.

Постепенно, толпа зевак разошлась. Все занялись своими делами: кто ставил палатки, кто начинал готовить ужин.

Ночь прошла без происшествий, и так же спокойно караван шёл вперед следующие два дня. Никаких признаков гарамантов замечено не было. И лишь когда в конце второго дня решили устраиваться на привал, на горизонте со стороны пустыни вдруг появились сотни огней. В отдалении слышалось ржание большого числа лошадей и тяжелый топот копыт.

- Повозки в круг! — рявкнул Клодий Церр.

Все засуетились, забегали. Страх перед приближающимися разбойниками подгонял. Очень скоро повозки образовали почти замкнутый круг. Лишь в одном месте был оставлен проход, но его заняли новобранцы. Отряд выстроился в плотные ряды и ощетинился копьями. Лучникам центурион приказал рассредоточиться по периметру обороны и спрятаться в повозках. Всех вьючных животных, товары и тех, кто не смог бы сражаться разместили в центре. Погонщики, люди по своему характеру решительные и смелые, образовали вторую линию обороны. К ним присоединились большинство торговцев и их слуг. Лоредан и Нарбо вооружившись, заняли свои места в рядах защитников. А вот Фабий пропал неизвестно куда, возможно валялся пьяный в одной из повозок.

В числе защитников были также Квинт Мелорий и Тарикс. Они, подобно всем остальным встали в строй, но подальше от того места, где были Лоредан и Нарбо. Пока вокруг происходила суета, Тарикс шептал Мелорию.

- Господин это наверняка гараманты Багоза. Нам нужно с ним встретиться. Его нужно уговорить атаковать караван.

- Даже не знаю, Тарикс… Это очень опасно. Чем все это для нас самих кончится — неизвестно.

- Но другого шанса у нас не будет, — убеждённо произнёс Тарикс. — Как ещё подобраться к Лоредану? У нас ничего не вышло и скорее всего не выйдет. Нас всего двое. А у него этот негр, погонщики, девка каждую ночь с ним… А разбойники, очень помогли бы нам.

После мучительных раздумий Мелорий решился. Но в эту ночь нападения не последовало. С рассветом гараманты исчезли. Они не приблизились к каравану, даже на милю.

Утром снова тронулись в путь. Несмотря на царящее вокруг спокойствие, Клодий Церр отправил в разные стороны нескольких лучников, чтобы они осматривали местность. Один из них вскоре доложил, что на юго-западе примерно в полумиле он видел нескольких гарамантов. Те, тоже его заметили и быстро скрылись в скалах. Караван продолжил движение.

Мелорий и Тарикс, ехавшие на верблюдах, примерно в центре колонны, начали понемногу отставать от общего движения и перемещаться, таким образом, всё ближе к хвосту каравана. В конце концов, они оказались самыми последними, если не считать десяти новобранцев, идущих позади всего каравана. Мелорий и Тарикс остановили верблюдов, пропуская александрийцев вперед. Один из новобранцев удивленно взглянул на них.

- Господин, почему вы остановились? — обратился он к Мелорию.

- Я кое-что обронил, — соврал Мелорий. — Одну ценную вещь. Вы ступайте вперёд, мы сейчас вас догоним.

- Эти места опасны, — озабоченно произнёс новобранец. — Вы бы не отходили далеко от каравана, иначе мы не сможем вас защитить.

- Не волнуйся, парень, — усмехнулся Мелорий, — не пройдет и пяти минут, как мы нагоним караван.

Развернув верблюдов, он и Тарикс решительно направились в противоположную сторону.

- Как будет угодно, господин, — новобранец пожал плечами и вместе с приятелями продолжил путь.

Через несколько минут Мелорий и Тарикс остались одни в полупустынной саване и двинулись в том направлении, где были замечены гараманты. Вскоре, они достигли группы остроконечных скал, мимо которых караван прошел четверть часа назад. Вокруг было тихо и спокойно. Ветерок лениво трепал пожухлую траву и сметал с камней песчаную пыль. Полуденное солнце начало припекать, а в маленьких пещерках, которыми были усеяны скалы, суетились и щебетали на все лады какие-то пташки. Никаких признаков гарамантов не было. Мелорий, уже начал было подумывать вернуться к каравану и оставить всю эту затею, как вдруг из-за крайней скалы им навстречу выехало пять человек. Без сомнения, это были гараманты. Да и кому ещё быть в этой пустыне? Они вмиг взяли путников в кольцо и наставили на них пики. Трое разбойников сидели на конях и двое на верблюдах. Это были высокие худощавые люди, одетые в долгополые одежды навроде плащей светло-жёлтой или рыже-крапчатой расцветки, прекрасно сливающейся с цветом окружающих скал. Вооружены они были пиками, на поясах в узких ножнах были длинные кинжалы. Защитой им служили маленькие круглые щиты, обтянутые кожей носорога. Головы их закрывали платки, завязанные так, что видны были только пронзительно голубые глаза. Цвет глаз гарамантов очень удивил Мелория.

Поскольку окружившие их всадники были настроены отнюдь недружелюбно, Квинт Мелорий поспешно вытащил кольцо погонщика Мсахе — железную змейку, обвивающую палец тремя витками, а Тарикс воскликнул, используя один из диалектов, на котором чаще всего изъяснялись кочевники Ливии.

- Послание отважному Багозу!

Всадники удивленно переглянулись и не особенно охотно убрали пики. Потом, один из них, сидевший на черном жеребце, видимо руководитель этой группы сделал знак рукой, приглашая следовать за собой. Он ехал впереди, четверо же окружили путников. Пики на них больше не наставляли, но было совершенно очевидно, что Мелория и Тарикса именно конвоируют, а не просто сопровождают.

Ехали около часа, потом им повстречался отряд человек в двадцать, а через несколько минут вокруг уже была сотня всадников.

Местность начала немного понижаться, отряд пересек неширокое русло давно пересохшей речки и начал двигаться вдоль ломаной линии скал и огромных известняковых глыб. Наконец, свернув за очередную скалу, отряд выехал к краю довольно обширной долины с трех сторон окруженную горами. Мелорий и Тарикс изумленно смотрели вниз с вершины склона. В долине пылало множество бездымных костров, и были разбиты сотни и сотни шатров, покрытых верблюжьими шкурами. Здесь обосновалась не просто банда, не просто разбойничья шайка, а целое воинское подразделение числом более чем в тысячу человек.

Появление отряда, доставившего двоих незнакомцев, вызвало в лагере живейший интерес. Многие, бросали дела и присоединялись к процессии. В окружении столь большого числа варваров, свирепых воинов пустыни, в одно мгновение способных лишить жизни кого угодно, Мелорий и Тарикс ехали, совершенно перепуганные. Впрочем, они изо всех сил старались скрыть страх, поскольку надо было делать вид, что они прибыли в лагерь друзей и союзников.

Самый большой и богато украшенный шатер находился почти в центре лагеря. У входа стояли двое караульных. Все прибывшие спешились шагах в тридцати от шатра. Мелория и Тарикса повели внутрь двое воинов. Откинув цветастый полг, они вошли. Пол здесь, был сплошь устлан дорогими сирийскими коврами. У дальней стены возвышалось большое полукруглое ложе, покрытое шкурами львов. Тут и там в беспорядке были расставлены несколько табуретов из слоновой кости. На ложе восседал суровый, средних лет мужчина в кожаном панцире, оставлявшем открытыми его мускулистые руки. Скорее всего, это и был сам Багоз. Голова его была наголо обрита, лишь на макушке остались светлые волосы, скрученные и завязанные в тугой длинный хвост. Мелория поразили его синие глаза и цвет волос. Такие же были и у многих из его помощников, что находились, тут же в шатре. Мелорий всегда полагал, что гараманты похожи на бедуинов из Аравии, однако перед ним были такие же люди, которых можно встретить, скажем, в Галлии или в любой из придунайских провинций.

Воин, приведший путников, подошел к предводителю и что-то шепнул ему на ухо, указывая на римлян. Багоз нахмурился и в течении полминуты изучал прибывших. Наконец, по-гречески он произнес:

- Говорите.

Мелорий снова показал кольцо и сказал:

- Приветствую тебя. Моё имя Квинт Мело… Просто Квинт. Меня отправил к тебе Ахамас с поручением.

- Обычно, он отправлял Мсахе, — заметил гарамант, пристально глядя на Мелория. — Тебя, я не знаю.

- Он заболел. Поэтому Ахамас послал меня.

- И что, уважаемый Ахамас поручил тебе?

- Передать известие о караване, что вышел из Александрии. Очень большой и богатый караван.

- Мы и так о нем знаем, — усмехнулся Багоз. — Следим за ним, как только он появился в окрестностях Аммониума.

- Да? Знаете? — растерялся Мелорий. — Но Ахамас отправил меня, чтобы предупредить… Может, следовало прибыть к вам с известием о караване раньше, когда вы еще не знали о нем? Но Ахамас сказал, что вас можно найти к югу-западу от Аугилы. Когда мы вышли оттуда, я сразу к вам… Если вы и так знаете о караване, зачем Ахамас…

Тут, видя, что дело начинает приобретать неблагоприятное развитие, вмешался Тарикс.

- Уважаемый, Ахамас отправил нас, не только известить вас о караване. Это не главное, поскольку вы и так узнали бы о нем. Самое главное, мы должны рассказать какие богатства он везёт.

- Да, да! — подхватил Мелорий. — Огромные богатства: пряности, благовония, ковры, серебряная и золотая посуда. Один из устроителей каравана, я точно знаю, везёт деньги. Очень много денег!

- А это, кто такой? — спросил Багоз, кивнув в сторону Тарикса. Крики Мелория о богатствах каравана предводитель гарамантов оставил без особого внимания.

- Это мой помощник, мой слуга, — ответил Мелорий, не понимая, куда клонит гарамант.

- И Ахамас отправил вас двоих ко мне под видом погонщиков?

- Ну, да, всё верно.

- Ты, не похож на погонщика, — заметил Багоз, хищно оскалившись. — И твой помощник тоже.

- А мы и не погонщики, как Мсахе! — поспешно воскликнул Мелорий. — Я оговорился. Мы едем под видом обычных путешественников.

Багоз помолчал с минуту и после спросил:

- Так значит, богатый караван?

- Да, очень! Очень богатый!

- У такого каравана, верно и охрана большая? — хитро прищурился Багоз.

- Да ну, какая там охрана! — рассмеялся Мелорий и пренебрежительно махнул рукой. — Ничего серьезного.

- Вот как? — ухмыльнулся Багоз, видя нервозность Мелория и явственно расслышав в его смехе фальшь. — А мои разведчики доложили мне, что караван сопровождают солдаты. Целая когорта! И ещё, судя по всему опытные лучники.

- Да это не солдаты, а смех один! — выпалил Мелорий. — Новобранцы из Александрии. Совсем не обученные. Понабрали из городской черни всякий сброд. Центурион ведет их в Ламбезис, где они и будут проходить подготовку ауксилариев.

Багоз и его помощники начали удивленно переглядываться. Похоже, о таком нюансе они не знали.

- Если вы нападёте, то легко справитесь с охраной, — с жаром добавил Мелорий. — Новобранцы не устоят перед вашими опытными, закаленными воинами. Наверное, до битвы и не дойдёт — все разбегутся при одном вашем появлении.

- Ты ведь римлянин, не так ли? — прищурившись, спросил Багоз.

- Да, римлянин. И что с того?

- Мне кажется странным, что римлянин так желает нападения на своих соотечественников и солдат.

- Мне нет разницы, — ответил Мелорий. — Я взялся принести вам сообщение и мне обещали заплатить.

- И сколько ты хочешь?

- Я хочу половину тех денег, что везет тот тип, про которого я говорил, также мне нужен он сам и двое спутников, что сопровождают его. Один из них здоровенный негр.

- У тебя к этим людям личные счёты? — полюбопытствовал Багоз.

- Да, можно так сказать, — Мелорий спонтанно сжал кулаки.

Предводитель гарамантов заметив это, усмехнулся. Помолчав немного и что-то обдумав, он сказал:

- Тех людей ты получишь, если конечно они останутся в живых. Сам понимаешь, в бою всякое может случиться. Что касается денег, мы посмотрим, сколько их будет, и я решу, сколько тебе заплатить.

- Так вы нападете на караван? — нетерпеливо спросил Мелорий.

- А что посоветовал Ахамас?

- Он сказал, что вы можете, смело нападать.

- А как насчёт лучников? — внезапно спросил один из помощников Багоза высокий седой воин с лицом покрытым множеством зарубцевавшихся шрамов. — Они могут быть для нас опасны.

- Да, лучники могут сильно потрепать нас, — согласился Багоз. — Я не хочу понапрасну терять людей.

- Да их немного, может пара десятков, — Мелорий нарочито пренебрежительно махнул рукой. — К тому же, они все пьяницы и нет у них никакой дисциплины. Центурион совсем их распустил. А новобранцы, как я уже говорил, трусливы и неопытны. Ну, так что, нападёте вы на караван?

- Ты, принуждаешь меня к ответу? — нахмурился Багоз и взялся за рукоять кинжала, что был у него в ножнах на поясе.

- Я? Что, вы, господин! — поспешно вскричал Мелорий, побледнев от страха. — Как я посмел бы принуждать вас? Я просто так, жажду добраться до своего обидчика, что на минуту забылся. Прошу простить меня.

- Хорошо, — проворчал Багоз. — Насчёт нападения мне надо подумать. Ну а вы, пока будьте моими гостями.

Стать гостем гарамантов Мелорию совершенно не хотелось. Он предпочёл бы вернуться к каравану. Но делать было нечего, пришлось подчиниться.

- Это для вашей же безопасности, — объяснил Багоз, заметив недовольство римлянина. — Если начнется заварушка, вам лучше быть в нашем лагере, чтобы мои воины вас сгоряча не прикончили.

Их отвели в отдельный шатёр, дали вяленого мяса, сушеных фиников и воды, вокруг выставили охрану.

- Сдаётся мне, мы не гости, а скорее пленники, — проворчал Мелорий. — Всё-таки зря мы всё это затеяли. Зря. Чувствую, ничем хорошим это не кончится.

- Можно попробовать сбежать, — тихо сказал Тарикс, которому передались неуверенность и сомнения господина. — Я понаблюдаю за охраной. Нужно понять, как тщательно они будут охранять нас, и как много вокруг будет охранников.

Пропажу двоих людей заметили не сразу. Лишь под вечер, когда край солнца зацепился на западе за горизонт и начали сгущаться сумерки, кто-то из торговцев, с кем общался Мелорий и кому он представился, как просто Квинт, заметил, что последнего, как и его невысокого бритоголового раба — нет. Сначала думали, что Квинт, остановился на ночлег в другом конце лагеря. Его начали искать и постепенно, переполошился весь караван. Взволнованы были даже те, кто не знал этого самого Квинта. Сам факт исчезновения двух людей настораживал и тревожил. Особенно в связи с появлением гарамантов. Правда, сегодня их видели один лишь раз перед полуднем, всего двух или трех человек. Но это вовсе не означало, что все остальные, а вчера их было не меньше нескольких сотен, ушли далеко.

Лоредан, тоже по-человечески переживал за потерявшихся, ставших скорее всего жертвами разбойников. Если бы он только знал о ком в действительности шла речь! Раздумывая над превратностями человеческой судьбы, Лоредан, вдруг подумал, что уже достаточно давно не видел Фабия. Нарбо, лишь разводил руками и говорил, что утром, Фабий вроде бы ехал вместе со всеми. Они подняли тревогу и вскоре, все вокруг уже искали третьего пропавшего. Потом, один из погонщиков вспомнил, что видел этого вечно «пьяного дурака». Тот покинул расположение каравана меньше часа назад и при этом был «навеселе». Выяснилось, что пропал один из мехов с вином, из числа тех, которые Лоредан купил в Александрии. Манахей клял себя за проявленное разгильдяйство.

- Я не заметил, когда он его стащил! Обычно я очень внимателен, господин. Не знаю, как в этот раз так вышло.

- Не переживай, — Лоредан похлопал ливийца по плечу. — Потеря не велика. Всего то один мех. Меня больше интересует, куда сам Фабий делся.

Вскоре прибежали встревоженные Клодий Церр и Корнелий Оппий.

- Мы слышали, пропал один из ваших товарищей? — вскричал центурион. — Когда это случилось?

- Чуть больше часа назад.

- А те двое пропали до полудня, — Корнелий Опий озадаченно почесал затылок. — Эти исчезновения, похоже, не связаны.

- Еще, как связаны! — возмутился центурион. — Гараманты идут прямо за нами. Если третий человек пропал только час назад, значит разбойники совсем близко. Они могут напасть в любой момент! Нужно ставить повозки в круг! Поднимайте своих людей! Всем быть на чеку!

И центурион побежал к своим новобранцам, горланя на весь лагерь, чтобы они начинали строиться в боевой порядок.

- Возможно, тревога, все-таки ложная, — сказал Лоредан. — Всем известно, какой Фабий пропойца. Он набрался лишнего, отстал и заблудился.

- Но на стороже, все же нужно быть, — заметил Корнелий Опий.

- Господин, разрешите, я поищу Фабия, — подал голос Нарбо. — Он ведь не мог далеко уйти. Я, в два счёта верну его.

- Ты уверен? — Лоредан с сомнением покачал головой.

- Конечно, господин. Фабий где-то рядом.

- Хорошо, — после минутного раздумья произнес Лоредан. — Попробуй отыскать его. Но не отходи слишком далеко от лагеря. Как совсем стемнеет, возвращайся.

Фабий, бормоча себе под нос слова одной неприличной песенки, что пару лет назад услышал на рынке, шел мимо какой-то скалы. Он пошатывался, поднимал сандалиями пыль и спотыкался о каждый камень. Голова кружилась, перед глазами всё плыло и он никак не мог сфокусировать на чём либо взгляд. В этот раз, Фабий честно признался самому себе, что с выпивкой получился перебор. В затуманенном сознании настойчиво вертелась мысль, что он отстал от каравана и нужно срочно его догонять. Что, в общем-то, он и делал, как ему казалось. Вот только бы обогнуть эту проклятую скалу. Он все идет и идет мимо неё. Странно… Фабий призадумался. Он начал подозревать, что вот уже около часа, просто-напросто делает круги вокруг дурацкой скалы. Не иначе, эту шутку с ним сыграли какие-то местные духи или демоны.

Вот, сделав очередной круг, Фабий решил отдохнуть и присел на удобный плоский камень. Кстати, мимо него, он, кажется, проходил уже ни раз. Да, нужно спокойно посидеть и поразмышлять. Проклятие! Ну и крепкое же вино везёт господин Лоредан.

Занятый своими сумбурными мыслями, Фабий не услышал и не заметил, как с двух сторон к нему начали подкрадываться несколько темных фигур. Лишь когда на лицо ему упала чья-то тень, он поднял голову. Прямо перед ним стоял рослый мужчина в долгополой грязно-серой одежде и тюрбане, свободные концы которого были обмотаны вокруг нижней половины лица незнакомца. В руках он сжимал копьё.

Пошатываясь и глупо улыбаясь при этом, Фабий поднялся.

- Приветствую! — воскликнул он. — Не подскажешь, дружище, где тут поблизости караван? А то я заплутал немного. А хочешь вина? Отличное вино! — Фабий протянул незнакомцу больше чем наполовину опустошенный мех. — Выпей, не пожалеешь.

Но незнакомец мех не взял. Он, что-то резко произнёс на совершенно не знакомом Фабию языке и ударил жулика древком копья. Удар пришёлся по лбу. Перед глазами разом вспыхнули тысячи звезд и закружились в бешенном разноцветном хороводе. Фабий и пикнуть не успел, как сзади ему на голову накинули мешок. Звезды исчезли, ноги Фабия подкосились, и он провалился во всепоглощающую тьму. Мех выпал из его руки, и вино заструилось между камнями.

Нарбо брел между нагромождениями валунов и постоянно озирался по сторонам. Солнце почти скрылось за горизонтом, виден был лишь краешек оранжевого диска. Следовало, уже подумать о возвращении. Фабия он так и не нашёл, хотя казалось, это будет совсем нетрудно. И куда только запропастился дружище Фабий? Могучий негр был в отчаянии. Наверное, следовало бы зайти, подальше, в саванну и поискать там, но он опасался слишком удаляться от каравана. Сейчас, до него было шагов четыреста. И это, уже далеко, с учетом того, что до слуха Нарбо уже доносилось рычание львов и злобный лай гиен. О том, что могло произойти с Фабием, ему даже думать не хотелось. Звать и кричать Нарбо не решился. Наконец, остановившись и в который уже раз оглядевшись по сторонам, Нарбо решил возвращаться. Через несколько минут совсем стемнеет и вести поиски станет невозможно.

Нарбо повернулся и решительно зашагал в обратном направлении в сторону уютно мерцающих в ночи костров, остановившегося на ночевку каравана.

Тут, внезапно на шею ему упала волосяная петля. Нарбо сдавленно вскрикнул и быстро обернулся. На соседнем валуне он увидел человека, державшего другой конец веревки. Незнакомец был одет в желто-оранжевый плащ, на нём были, также мешковатые штаны и сапоги из бычьей кожи. На голове — тюрбан. Напавший самодовольно ухмылялся, видимо довольный своим удачным броском. Нарбо, не долго думая, ухватился за веревку, чуть пониже стянувшей его шею петли и дернул на себя. На такое гарамант не рассчитывал. С воплем он слетел с валуна и грохнулся на россыпь более мелких камней. Но едва Нарбо освободился от веревки на него упала другая петля, захватив при этом правую руку и плечо. Вэтот раз аркан бросил всадник на верблюде. Нарбо, разгневанно вскрикнул и одним рывком, просто выдернул обидчика со спины дромадера, затем подтащил к себе и огрел наглеца кулаком по макушке. И тут, гарамантов стало много. Они начали появляться из-за камней, одновременно со всех сторон. Нарбо успел насчитать не меньше десятка. Арканы взвились в воздух. Три петли разом захватили шею и ещё две стянули правую руку. Негр зарычал и сильным рывком сдёрнул со спин верблюдов сразу двоих противников. Тут, очередная веревка захлестнула Нарбо левую ногу. Всадник, набросивший ее, пришпорил коня. Нарбо не устоял на ногах и сыпля проклятиями, свалился. Его поволокло среди обломков острых камней, больно ударяя о них, да ещё петли на шее стягивались все туже, лишая дыхания. Из последних сил Нарбо ухватился за аркан, стянувший его ногу, и что есть мочи рванул. Всадник слетел с лошади. Немилосердный заезд между камней прекратился, но на негра уже набросились с веревками со всех сторон. Впрочем, возиться напавшим пришлось ещё долго. Немало гарамантов лишились зубов, немало носов было расквашено кулаками Нарбо. Одному из нападавших он сломал нижнюю челюсть, а другому так наподдал коленом в пах, что тот заголосил на всю саванну. Но, в конце концов, гараманты одолели полупридушенного негра и связали его по рукам и ногам. Чтобы не орал и не кусался, рот ему заткнули какой-то грязной тряпкой. После, сразу четверо разбойников, пыхтя и отдуваясь, поволокли пленника к верблюду. Взвалить негра на спину животного удалось с огромным трудом. Когда, наконец, это было сделано, гараманты отправились в сторону своего лагеря. Пленников следовало поскорее показать предводителю.

В шатре Багоза собрались его помощники — шестеро руководителей отдельных отрядов гарамантов, решивших год назад объединиться и признать Багоза лидером. Всех их занимал сейчас лишь один вопрос: нападать или не нападать на караван. Если бы не такая многочисленная охрана, да ещё сирийские лучники, точная численность которых, так и не была выяснена, разбойники бы не колебались. Но сейчас, караван, лично Багозу представлялся слишком хорошо защищённым. Не стоило забывать, также о самих торговцах, их слугах и погонщиках. Все они, при необходимости умели неплохо драться. Таким образом, трем тысячам воинам Багоза будут противостоять не меньше двух тысяч вооруженных защитников, а значит, потери нападающих будут немалыми. Такого же мнения придерживались старый, опытный в налетах на караваны Авал, осторожный Орхамад и льстивый хитрец Барипас, приведший всего полсотни человек и постоянно добивающийся особого к себе расположения со стороны Багоза. Киван, тоже опытный и всякого повидавший налётчик, пока помалкивал, сохраняя нейтралитет. А вот более молодые вожди Валал и Мидад считали, что такой большой и богатый караван ни в коем случае упускать нельзя.

- Хватит нам захватывать ковры, да кувшины с кислым вином, — ворчал Мидад. — По словам того римлянина, один из торгашей везёт деньги, другие везут специи и пряности с Востока, драгоценности и золото. Как можно пропустить их? Римлянин сказал, что новобранцы не смогут нам сопротивляться, да и лучников сирийских немного. Что же мы медлим?

- И ты доверяешь словам римлянина? — усмехнулся Багоз.

- Он показал кольцо Ахамаса! — воскликнул Мидад.

- Мы не знаем, как оно к нему попало, — заметил Авал, качая седой головой.

- О караванах, идущих из Александрии, мне всегда сообщал Мсахи, — произнёс Багоз задумчиво. — В этот раз он вдруг заболел, как утверждает римлянин и Ахамас поручил доставить сообщение ему. Странно все это.

- Да, что тут такого странного? — удивился Валал, встряхивая в нетерпении и раздражении своими длинными, связанными в конский хвост волосами. — Мсахи и вправду мог заболеть. С кем не случается?

- Я что-то подозреваю, чувствую какой-то обман, — глухо произнёс Багоз. — На ловушку всё это похоже.

- Не может быть никакой ловушки, — отмахнулся Мидад. — Не припрятали же римляне в своих повозках целый легион! Даже если там с полсотни лучников, они нам не помеха.

- А тебе когда-нибудь приходилось драться с сирийскими лучниками? — усмехнулся Орхамад, поглаживая при этом на своей левой щеке давно зарубцевавшийся, но глубокий и уродливый шрам.

- Нет, не приходилось, но хотелось бы посмотреть какого цвета их кишки! — запальчиво воскликнул Мидад. — Я жду этого с нетерпением.

- Таким нетерпеливым сирийцы быстро режут глотки!

- А с тобой, промашка получилась? — рассмеялся Мидад. — Промахнулись мимо глотки, только рожу попортили.

Орхамад побагровел и схватился за кинжал.

- Щенок! Сейчас, я тебе разрисую рожу!

- Лучше свою побереги, а не то, я добавлю тебе украшений!

И Мидад, тоже вскочил, сжимая в руке кинжал.

- Уймитесь! — рявкнул Багоз. — Оба!

Орхамад шумно засопел, сверля молодого противника яростным взглядом. Тот, ответил ему дерзкой, насмешливой ухмылкой, но оба, все же сели на свои места.

- Нельзя нам ссориться друг с другом, — сердито сказал Багоз. — Не для того я собрал вас всех под моим началом, чтобы вы тут грызлись, как бешеные псы. Оставьте свою злобу римлянам. Вот что я решил: мы нападём на караван, но бросим в бой не все свои силы, а только пять сотен воинов. Прощупаем готовность врага. Если встретим сильный отпор и потеряем слишком много воинов — отступим и подумаем, как быть.

- Мудрое решение, — проворковал Барипас. — Я ни раз говорил, сами боги привели всех нас к великому Багозу. Придёт время, когда он объединит всех гарамантов и мы выбросим римлян из Ливии и даже из Египта.

Льстивые речи хитреца вызвали на лицах у большинства собравшихся гримасу презрения, но Багозу, похоже понравилось, и он одобрительно кивнул Барипасу.

- Пять сотен не одолеют защитников, — покачал головой Валал.

- А я и не говорил, что они должны одолеть, — раздраженно бросил Багоз. — Это будет разведка боем и не более. Если враг дрогнет, тогда обрушим на него все наши силы, которые будут скрываться поблизости.

- А когда нападём? — спросил старый Авал. — Сегодня ночью, или на рассвете?

- Только не ночью, — покачал Багоз головой. — Сейчас, они готовы нас встретить. Их стоянка — это укрепленный лагерь. Нападём, когда они свернут лагерь и начнут двигаться. Орхамад, ты с сотней воинов налетишь со стороны пустыни. Авал атакует с двумя сотнями с другой стороны, и с двумя сотнями ударю я в хвост каравана. Остальные должны держаться за скалами, что тянуться вдоль дороги. В нужный момент я подам сигнал нападать или не высовываться.

- Так я, что же, в битве не приму участия? — вскричал Мидад с видом рассерженным и крайне раздосованным. — Багоз, у меня больше двух сотен воинов! Позволь мне атаковать!

- Твои воины временно перейдут под начало Барипаса и будут находиться в засаде, — сказал Багоз. — Сам ты останешься в лагере, будешь охранять его и наших пленников… — Багоз осёкся и досадливо поморщившись, продолжил: — Я хотел сказать гостей, посланцев Ахамаса.

- Охранять? — Мидад, аж подскочил. — Я воин! Я пришёл к тебе, чтобы драться, проливать кровь врагов, а не сторожить верблюдов, женщин и …

- Это приказ, — глухо и угрожающе произнёс Багоз. — Ты и все твои люди дали клятву выполнять мои приказы. Или ты теперь, отрекаешься от клятвы?

- Я? От клятвы? Нет…, - растерянно пробормотал Мидад. — Конечно, не отрекаюсь. Я выполню приказ.

- Хорошо. С тобой останется три десятка воинов. Этого вполне достаточно.

На этом, военный совет можно было считать законченным. Повелевающим жестом Багоз дал понять, что помощники могут расходиться.

Они, было, потянулись к выходу из шатра, как вдруг внутрь вбежал запыхавшийся, окровавленный воин в разодранной одежде.

- Багоз, мы привели пленников! — крикнул он.

Это известие заставило всех задержаться. Проталкиваясь через образовавшуюся толпу, в шатёр ввалились четверо воинов. Все они имели довольно жалкий вид, словно дрались со стаей взбесившихся шакалов. Один из них тащил невысокого, худощавого человека с мешком на голове, трое других огромного, связанного по рукам и ногам негра. Пленников бросили к ногам Багоза. Тот с любопытством оглядел их, потом стянул мешок с головы невысокого пленника.

Судя по всему, это был римлянин. Пленник сначала заморгал, потом начал смотреть вокруг мутными глазами, при этом с его лица не сходила дурацкая улыбка. Он пытался, что-то сказать, но кроме невнятных бормотаний, ничего нельзя было разобрать.

- Да он пьян! — вскричал Багоз. — Где вы нашли его?

- Шатался в скалах, — ответил один из воинов.

- А другой? — Багоз с большим любопытством оглядел ещё раз негра. Он невольно восхитился ростом и могучим телосложением чернокожего. Пленник превосходил любого из его воинов.

- И этот, тоже бродил среди камней недалеко от каравана.

Багоз вытащил изо рта негра тряпку.

- Ты кто? — спросил он по-гречески.

Негр не ответил, лишь бестолково таращился на гараманта. Похоже, он просто не понимал. Багоз попытался заговорить с ним сначала на одном ливийском диалекте, потом на другом, но с тем, же успехом. Точно такое же бессмысленное общение получилось с римлянином, с той лишь разницей, что тот мычал, икал и произносил какие-то резкие нечленораздельные звуки.

- Эти двое, нам сейчас бесполезны, — отмахнулся Багоз. — Зачем вы их только притащили? Прикончили бы на месте. Хотя…

Багоз обошёл вокруг Нарбо, не в силах скрыть восхищения.

- Каков красавец! — воскликнул он. — Могучий! А мышцы какие, вы видите?

- Он, ужасно силён, — подал голос один из побитых воинов с распухшим носом и синяком в пол-лица. — Дрался, как лев. Мы едва одолели его. А нас было пятнадцать.

- Этот негр стоил бы хороших денег на рынке в Александрии, — заметил старый Авал.

- Поместите их отдельно, — приказал Багоз. — И поставить усиленную охрану. За негром, особо присматривайте. И второго, тоже свяжите. Он хоть и пьян, но если очухается, наверняка попытается сбежать.

Под шум любопытной толпы, собравшейся возле шатра, пленников увели. Багоз приказал всем расходиться. На рассвете, отряды должны были выступать и предводитель гарамантов, желал выспаться перед битвой.

46. БИТВА В ПУСТЫНЕ

Нарбо, ушедший искать Фабия, до темноты так и не вернулся. Прошло еще, около часа. Лоредан, уже не находил себе места от волнения. Что же случилось? И зачем только он согласился отпустить Нарбо? Зачем? За Фабия, он тоже волновался, но при этом, в который уже раз поймал себя на мысли, что судьба Нарбо его, почему, то беспокоила гораздо больше, нежели то, что случилось с жуликом.

Вскоре стало известно, что один из новобранцев, стоявший в карауле чуть больше часа назад, слышал в отдалении какой-то шум. Но это было не меньше чем в полумиле от лагеря.

Лоредан решительно собрался идти на поиски. Он вызвал Манахея, приказал ему вооружиться и заготовить факелы. Тут, обеспокоенные всеми этими приготовлениями подошли Корнелий Оппиан, Клодий Церр и несколько торговцев. Все они, начали уговаривать Лоредана подождать до рассвета.

- Сейчас бесполезно искать, только сами пропадёте, — увещевал Корнелий Оппиан.

- Мои люди не смогут вас защитить, если вы зайдете далеко, — вторил ему центурион.

- Я тоже против, — сказал подошедший Манахей. — Но пока мы идём до Карфагена, я выполняю ваши приказы, господин. Поэтому, я и мои люди готовы.

Лоредан благодарно кивнул ему и сказал, обращаясь к остальным:

- Ждать до рассвета нельзя. К тому времени Фабия и Нарбо уже не будет в живых.

- Я понимаю, Фабий, хоть и беспутный человек, но римлянин и ваш товарищ, — произнёс Корнелий Оппиан. — Но стоит ли так беспокоится за раба?

На это Лоредан ничего не ответил. Повернувшись, он зашагал вместе с Манахеем и его погонщиками во тьму. Они двигались в том направлении, где, по словам караульного был слышан шум и подозрительная возня. Погонщики растянулись цепью, но так, чтобы не слишком-то удаляться друг от друга. Двигаться в темноте среди нагромождения камней было трудно. Прошло довольно много времени, прежде чем они достигли нескольких скал, которые, на самом деле были не так уж и далеко от дороги и расположившегося на ночлег каравана. Здесь начали искать более тщательно. Вскоре, один из погонщиков радостно вскрикнул. Все кинулись к нему. Он держал в руках пустой мех из-под вина, который и Лоредан и Манахей сразу узнали.

- Надо ещё искать! — воскликнул Лоредан.

Манахей, между тем наклонился и стал что-то разглядывать среди камней и песка. Двое молодых погонщиков подсвечивали ему факелами. Он прополз на коленях немного вперед, осмотрел внимательно большой камень прямо перед собой, потом, взяв факел у одного из своих людей, осветил это место получше. Наконец, с важным видом, Манахей поднялся.

- Здесь повсюду свежие следы лошадей и верблюдов, — сообщил он. — Сдается мне, ваших друзей, господин Лоредан захватили гараманты. Тут и там есть следы крови, но ее немного. Так что, пленники наверняка живы.

- В какой стороне может быть лагерь гарамантов? — спросил Лоредан.

- Это трудно сказать, — покачал головой Манахей. — Следы ведут, сначала вон туда, — он вытянул руку, показывая на северо-восток, — потом, ведут туда, — теперь его рука была вытянута в направлении юго-востока, — дальше не знаю, надо смотреть, искать. Гараманты еще много раз поменяют направление. Они никогда не возвращаются к месту своей стоянки прямым путём.

Лоредан молча слушал разъяснения Манахея. Он был подавлен и огорчен. Утешало лишь одно: Фабий и Нарбо не стали жертвами львов. А их, этих свирепых хищников становилось вокруг все больше и больше. В отдалении слышалось рычание, среди камней скользили зловещие тени и во тьме жутко светились желтые глаза.

- Нам лучше поспешить, — сказал один из погонщиков.

- Да, лучше поскорее вернуться, — поддержал его Манахей.

- Возвращаемся, — кивнул Лоредан.

Они вернулись к каравану без особых приключений, хотя некоторые из львов следовали за людьми, буквально по пятам. Пару раз, Манахей, шедший последним, грозно кричал и взмахивал факелом.

Войдя в свою палатку, Лоредан застал там, ожидавшую его рабыню-сириянку. Но молодой аристократ был сегодня не в настроении. Он отослал девушку к ее хозяину, а сам лег и забылся до рассвета тяжелым сном.

Утром, пока сворачивали лагерь, Лоредан спросил Манахея:

- Скажи, а как обычно гараманты поступают с пленниками?

- Если идёт большая война, могут принести своим богам в жертву, — ответил погонщик. — Но чаще всего, они продают пленников скупщикам рабов, где-нибудь на ливийской границе. За богатого пленника могут и выкуп потребовать.

- Может, стоит отыскать этих гарамантов и предложить за Нарбо и Фабия выкуп? — спросил Лоредан.

- Не знаю, — Манахей пожал плечами. — Я бы не рисковал на вашем месте. Что им стоит захватить вас?

Пока Лоредан мучился сомнениями, что же ему предпринять, караван двинулся вперёд. Центурион Клодий Церр приказал выстроить самые большие повозки с крытым верхом в два ряда и между ними поместить всех вьючных животных и возы поменьше. Там же находились и все путники, как пешие, так и путешествующие верхом. Сирийские лучники в полном вооружении забрались в повозки, а новобранцы шли вокруг каравана, образуя внешнее, сильно вытянутое кольцо.

Лоредан ехал на верблюде рядом с Корнелием Оппианом и другими руководителями каравана. Все были при оружии и облачились в доспехи. Не одевали только шлемы. Необходимости в этом пока не было. Так что, зря потом обливаться?

Военное снаряжение было у всех разное, но по большому счёту легкие панцири или просто нагрудники. У многих руки и ноги были защищены наручами и поножами, кто-то сжимал копье, кто-то имел меч или топор, некоторые предпочитали луки или пращи. Вообще, воинство получилось довольно пестрым. Греки, те, что победнее, предпочитали дорийские или ахейские льняные панцири. Люди побогаче носили бронзовые или железные анатомические панцири с золотыми или же с серебряными инкрустациями. Шлемы у многих были с гребнями продольными или поперечными, украшенные либо птичьими перьями, либо конским волосом. Римляне носили самнитские и луканские доспехи, делавшие их похожими на гладиаторов, только шлемы предпочитали с открытым забралом или вообще без оного. Торговцы с востока надели под плащи тонкие кольчуги, а шлемы предпочитали остроконечные, конические, как у сирийских лучников.

Погонщики же, люди в основном не богатые довольствовались простыми кожаными нагрудниками, редко у кого усиленные на плечах, груди и животе бронзовыми пластинками. Вооружение же их, зачастую состояло из простых длинных ножей.

Все были встревожены, внутренним чувством ощущали надвигавшуюся опасность. И эти опасения были не напрасны. Прошло чуть больше часа, как караван покинул место стоянки, как вдруг слева, справа и позади, словно по волшебству появилось множество всадников. Ещё мгновение назад, казалось, что кроме камней и скал вокруг ничего не было и вот, на караван с гиканьем несутся сотни разбойников. Где-то в отдалении загрохотали барабаны и зауныло, протяжно пропел боевой рог.

Гараманты стремительно надвигались — огромная конно-верблюжья масса, ощетинившаяся пиками. Клодий Церр заорал, приказывая ставить повозки в круг. Что и говорить, опытный центурион совершенно правильно выбрал построение на марше. Прежде чем волна гарамантов нахлынула, та часть каравана, что была обращена к правой стороне дороги, была готова к обороне. Мулов быстро распрягли и поставили повозки плотно друг к другу, только между двумя оставили более широкий проход. Его начали спешно занимать новобранцы, которых центурион строил плотными рядами. Гараманты успели напасть слева и с тыла. Они проткнули пиками троих убегавших новобранцев, но остальные, три или четыре десятка александрийцев проворно подлезли под колеса сдвигающихся повозок. Разбойников же, готовых вот-вот ворваться в расположение каравана встретили стрелами лучники, занявшие позиции на крышах повозок. Гараманты отхлынули прочь, потеряв убитыми и ранеными не меньше десяти человек. Нахлестывая лошадей и верблюдов, они стремительно скакали в разные стороны, прикрывая спины маленькими круглыми щитами. Но прежде, чем они ушли из зоны поражения стрелами, сирийские лучники успели подстрелить ещё пятерых.

Багоз, наблюдавший за началом атаки с вершины огромного камня, досадливо поморщился. Караван, как то уж слишком быстро подготовился к обороне. Слишком быстро и слаженно. Видимо, командир новобранцев был опытным воякой. Багоз увидел его, расхаживающего за рядами своих бойцов. Центурион, хотя уже и в летах, был крепкий и судя по виду жесткий и решительный человек. Одет в чешуйчатый панцирь, на голове шлем с поперечным гребнем. Трудно будет стрелой достать. Ну, хотя бы для начала пощипать его новобранцев. Багоз приказал всем воинам сначала отойти на безопасное расстояние, а потом осторожно приближаться, стрелять и сразу же отходить. Гараманты взялись за луки. Почти тысяча всадников двигалась, кружа вокруг повозок и посылая в сторону противника стрелы. С крыш повозок им время от времени отвечали. Вскоре, разбойники убедились, что луки у сирийцев более дальнобойные, чем у них. Любой из гарамантов, желавший, чтобы его стрела достала до противника, должен был приблизиться к каравану шагов на двести, при этом он рисковал раньше получить стрелу от вражеского лучника.

В то время, пока шла перестрелка, Новобранцы строились в плотные ряды. При виде скачущих вдали гарамантов, многие заметно трусили, одни бормотал молитвы, другие хватались за талисманы-обереги. Два или три бойца от страха обмочились, а один, даже упал от ужаса в обморок.

- Кто там обоссался? — рявкнул центурион, мгновенно учуяв характерный запах. — Вы бойцы или шлюхи персидские? Заметив лишившегося сознания парня, прорычал: — Кто там сдох раньше времени? Уберите этого недоноска, пока я сам его не прикончил! Всем стоять мать вашу! Поднять щиты! Первый ряд плотнее щиты! Да, так сукины дети! Копья вперед!

Команда была отдана вовремя. Град стрел обрушился на ряды новобранцев, но заблаговременно поднятые щиты спасли их. Второго такого же залпа не последовало. Гараманты, опасаясь попасть под обстрел сирийских лучников, отходили все дальше и дальше. Теперь, лишь одинокие наездники вырывались вперед и посылали стрелы, так что обстрел со стороны разбойников велся редкий и не особенно прицельный.

Багоз соображал, что ему делать. Судя по всему, лучников у противника и вправду немного. Надо воспользоваться этим. Пока он придумывал план к нему подъехали остальные предводители отрядов.

- Что будем делать? — спросил Валал, гарцуя на нетерпеливом, хрипящем жеребце. — Сирийцы легко убивают наших всадников!

- Спешьте своих людей, — приказал Багоз. — Возьмите большие щиты и двигайтесь под их прикрытием. Пешему легче защитится от стрел, чем наезднику. Нужно прорвать оборону новобранцев. Как только это случится, ударим всей массой. На новобранцев нападешь ты, Киван. Возьми семьсот человек. Валал, ты с тремя сотнями ударь с другой стороны. Барипас, ты с тысячей всадников должен быть наготове. Жди моего сигнала. Авал, Орхамад, вы с вашими людьми разберитесь с сирийцами. Их всего-то три десятка, а у вас три сотни воинов. Перестреляйте их, забросайте копьями. В общем, или убейте, или сделайте так, чтобы они, и высунуться не могли.

Через несколько минут семь сотен воинов, ощетинившись пиками, двинулись к повозкам обороняющихся. Воины первого ряда двигали перед собой огромные щиты, сплетённые из гибких прутьев, чтобы защитить и себя и своих товарищей от обстрела сирийцев.

- Держать строй! — орал центурион. — Мы выстоим! Кто такие эти гараманты? Отбросы! Свинячье дерьмо!

Щиты гарамантов были все ближе. К двум из них были привязаны люди. Защитники каравана замерли, пораженные и возмущенные до предела. Это были Фабий и Нарбо. Их многие знали. Фабия, конечно, недолюбливали, но зато весельчак и добряк Нарбо нравился всем и то, что его вот так привязали и подставили под стрелы, всех возмутило, не смотря на то, что негр был всего, лишь рабом.

- Спасите! — вопил Фабий на высокой ноте. — Снимите меня отсюда! Не стреляйте во имя богов!

- Стреляйте! Бейте гадов! — в противоположность ему орал Нарбо. — Господин Лоредан, никого не щадите!

- Это мои люди! — кричал Лоредан, взобравшись на борт одной из повозок. — Надо их спасти!

Над головой свистнули несколько стрел. Сирийцы пытались поразить укрывшихся за щитами разбойников.

- Не стреляйте! — взвыл Лоредан. — Заденете моих людей!

- Прекратить стрельбу! — гаркнул центурион. — Всем укрыться!

Впрочем, этот приказ он отдал вовсе не, потому что боялся, что лучники попадут в пленников. Просто, незачем было тратить стелы. Пешие разбойники за своими щитами были сейчас вне досягаемости. К тому же, около трёх сотен верховых гарамантов, приблизились к повозкам с явным намерением, используя свое численное превосходство в раз расправиться с вражескими стрелками.

В то время, пока вокруг каравана кипело сражение, в лагере гарамантов Мидад не находил себе места. Он метался туда-сюда, как разъяренный лев. Его, воина оставили охранять каких-то пленников… Тьфу! То есть гостей! Всё равно позор! Да ещё отдали его воинов под начало этого жалкого трусливого шакала Барипаса! Вдвойне позор!

Мидад, сгорая от нетерпения отправлял время от времени, то одного своего человека, то другого, узнать, как проходит битва.

Возбужденное состояние молодого предводителя не укрылось от Квинта Мелория, вышедшего подышать свежим воздухом. От шатра, предоставленного гостям, ему и Тариксу разрешалось удаляться не более чем на десять шагов.

- Ты чем-то расстроен, отважный воин? — спросил Мелорий, по-гречески, не особенно правда, рассчитывая, что варвар его поймёт.

Но к его немалому удивлению, гарамант понял его и даже ответил, тоже по-гречески, хотя и с заметным акцентом.

- Конечно! — вскричал Мидад, останавливаясь напротив римлянина. — Там идёт битва, а мне приказали сторожить вас и лагерь!

- Багоз приказал? — полюбопытствовал Мелорий.

- Конечно, он! Да ещё моих воинов отдал под начало Барипаса, этого жополиза!

- А как проходит битва?

- Битва? — Мидад презрительно сплюнул. — Да какая там битва! Багоз, все никак не решиться напасть. Кружит вокруг, перестреливается с вражескими лучниками. Разве так выигрывают битвы? Мои люди говорят, что он готовится в любой момент отступить.

Эти новости весьма расстроили Мелория. Его план висел на волоске. А что если Багоз так и не решится на серьезную атаку и даст каравану уйти? А он, останется здесь среди этих варваров, от которых жди чего угодно.

- А если бы ты был вождём, что бы ты сделал?

- Я бы атаковал одним решительным ударом! Да, конечно, были бы потери. Но главное вороваться в расположение каравана. Даже, если там сирийских лучников, в два раза больше — это уже неважно! И чего их так боятся Багоз и все остальные? Им придется вступить в рукопашную, а лучники к этому не способны. Мы перережем их всех!

- Я думаю, Багоз и все остальные хотят обмануть тебя, — заявил Мелорий.

- Как это? — вскричал Мидад.

- Они оставили тебя здесь, чтобы самим разграбить караван. Все лучшее возьмут себе, а для тебя оставят объедки.

- Нет, это невозможно! — зашипел Мидад. — Что ты такое болтаешь, римлянин?

- А ты сам подумай. Зачем, скажи, Багоз оставил тебя здесь лагерь охранять? От кого? Кто нападет на него? И зачем понадобилось меня и моего слугу охранять?

- Чтобы вы не сбежали, — произнес Мидад, растерянно и непонимающе глядя на собеседника.

- А почему это мы должны сбежать? — рассмеялся Мелорий. — Мы же ваши люди! Разве не мы сами явились к вам с вестями о караване?

- Да в твоих словах есть смысл, — закивал Мидад. Он был зол и растерян.

- Вот-вот, я дело говорю, — подначивал Мелорий. — Багоз и все остальные хотят оставить тебя и твоих людей без добычи.

Гарамант бросился к своим воинам и начал им, что-то объяснять. Они хмуро слушали, потом подняли возмущённый крик. Вскочили, начали потрясать оружием.

После этого, Мидад решился. Шестерым воинам, он все-таки приказал присматривать за гостями, с остальными устремился к месту боя.

Барипас издали наблюдал, как пехота приближается к повозкам. Всадники за его спиной особенно люди Мидада вели себя беспокойно, роптали и стремились в бой. Они, как и их молодой предводитель были горячи и нетерпеливы.

План Багоза, атаковать противника пехотой с двух сторон, в общем-то, нравился Барипасу. Скорее всего, защитники каравана сосредоточат всё внимание на отряде Кивана и будут наблюдать за той массой всадников, что держатся пока в отдалении, то есть за его отрядом. В это время ударит Валал со своими тремя сотнями. Раздражало Барипаса только одно, то, что этот план придумал сам Багоз, а не он ему, его подсказал. Что ж, хорошо, хотя бы, то, что ему поручили повести в бой всадников. Только бы не оплошать. Расположение Багоза необходимо было Барипасу, как воздух. Только так можно было подняться над всеми другими предводителями, завоевать доверие воинов, а потом… Потом и Багоз не будет нужен.

Барипас так замечтался, что не сразу заметил, как на соседнем холме, вдруг появилась группа всадников. Когда же, он глянул в их сторону, физиономия его вытянулась от удивления. Этот небольшой отряд возглавлял Мидад!

Некоторое время молодой предводитель всматривался вдаль, оценивая ход боя. Потом, вдруг подхлестнув своего вороного жеребца, устремился к отряду Барипаса.

- Ко мне, воины! — крикнул он.

Его люди зашевелились, заволновались, начали беспокойно оглядываться то, друг на друга, то на Барипаса, то на Мидада.

В первое мгновение Барипас растерялся, но потом с возмущением завопил:

- Эй, что это ты задумал?

- Уйди шакал! — Мидад плюнул в его сторону. — Мы идем в атаку!

- В атаку? — Барипас пораженно вытаращился на молодого предводителя. — Багоз приказал ждать сигнала! Воинов поведу я.

- Ты? — громко расхохотался Мидад. — Дерьмо верблюжье! Моих людей поведу я! И плевать я хотел на Багоза и всех вас! Я знаю, почему меня оставили охранять лагерь!

- Что ты несешь? — в ужасе вскричал Барипас. — Боги пустынь лишили тебя разума? Ты осмелишься перечить Багозу?

- Прочь с дороги! — взвыл Мидад, взмахнув плетью. — Воины, все за мной! Добыча будет наша! Победа будет наша!

- Не слушайте его! — заорал Барипас. — Мидад безумец! Мятежник и предатель! Хватайте его!

Мидад погнал своего коня прямо на Барипаса. Свистнула плеть и поперек лица Барипаса появилась кровавая полоса. Хрипя и плюясь кровью, он повалился с коня.

- Воины за мной! — снова крикнул Мидад. — Никому не отдадим нашу добычу!

Он первым, подняв над головой копье, устремился вперёд. Вслед за ним ринулись более двухсот всадников, в основном его люди. Но увлеченные порывом молодого предводителя к нему по дороге начали присоединяться и воины из других отрядов.

Весь этот переполох в тылу заставил Багоза, расположившегося на высоком холме, прямо напротив вражеского отряда новобранцев, обернуться. Разинув от удивления рот, он смотрел на несущуюся в сторону каравана лавину всадников. Впереди всех мчался Мидад. Багоз узнал его темно-коричневый, расшитый золотом плащ и массивную золотую цепь на шее. Барипаса нигде не было видно. Мидад единолично, без всякого приказа вел в бой резерв.

- Назад! — заорал Багоз.

Но всадники, поднимая облака пыли, пронеслись мимо его холма, мимо пехоты и с гиканьем устремились прямо на отряд римских новобранцев. Их встретил залп сирийцев. Некоторые из гарамантов упали, но большинство благополучно достигли повозок. Более пяти сотен всадников, кто на конях, кто на ревущих, плюющихся пеной верблюдов, ударили в плотный строй новобранцев. Первые два ряда, куда центурион поставил самых крепких и храбрых воинов прогнулись, но не дрогнули. И хотя, первым же натиском разбойникам удалось опрокинуть с десяток человек, и вклинились в строй, наступление их тут же замедлилось и со всех сторон на них посыпались удары. Пару минут гараманты ещё продолжали яростно наступать, оттесняя новобранцев от прохода между повозками, но вскоре, более длинные копья защитников начали находить свои жертвы. Скучившихся всадников пронзали и сбивали на землю. Перед строем оборонявшихся стремительно рос завал из человеческих тел и туш животных. Между тем в брешь прорывались все новые и новые враги. Тут ещё, несколько разбойников ловко зацепили веревками повозку, стоявшую слева от прохода. Другие концы этих веревок были закреплены в упряжку из десяти верблюдов. Трое гарамантов хлестнули животных, метя под хвосты. Верблюды взревели от боли и ужаса и рванули прочь. Повозка с грохотом опрокинулась. Левый фланг новобранцев, ранее упиравшийся в эту самую повозку, оказался теперь совершенно открытым. С гиканьем гараманты устремились вперед. Часть их, около сотни продолжала теснить защитников по фронту, а остальные проскочили через расширившийся проход и атаковали новобранцев с фланга. Центурион не растерялся и приказал своим бойцам на левом фланге развернуться в пол-оборота, чтобы и здесь встретить нападавших стеной щитов, сомкнутым строем и выставленными копьями. Этот маневр, безусловно, бы получился, если бы под его командованием находились легионеры, или хотя бы обученные пехотинцы из вспомогательных войск. Но малодушные александрийцы, едва увидев, что их обходят с фланга, начали в панике разбегаться. Варвары беспрепятственно ворвались в расположение каравана.

И тут, на них устремилась разномастная толпа защитников, состоящая из вооруженных погонщиков, торговцев и путников. Среди повозок, тюков и ревущих от ужаса вьючных животных началась беспорядочная битва, распавшаяся на сотни стычек и поединков.

Лоредан и Корнелий Оппиан, прикрывая друг другу спины, отбивались от четырех гарамантов, привлеченных их дорогими доспехами. Потом, вдруг веревочная петля захлестнулась вокруг правой руки Корнелия и сильный рывок опрокинул римлянина. Всадник, поймавший его, помчался прочь, а Корнелий отчаянно ругаясь, волочился следом в пыли, сбивая попутно с ног всех, кто подворачивался по пути. В конце концов его затянуло под одну из больших повозок, где он смог зацепиться, а его пленителя, кто-то прикончил топором.

Оставшись один, Лоредан перескочил через тюк с тканью и бросился на утёк. Гараманты, улюлюкая и размахивая длинными кривыми ножами, помчались за ним. Пробегая мимо одного из верблюдов, Лоредан сорвал с него притороченную сбоку амфору с оливковым маслом и швырнул ее под ноги преследователям. Она ударилась о колено первого из них и раскололась, разлетевшись дождем липких брызг и глиняных черепков. Гарамант, весь забрызганный маслом с воплем растянулся в пыли. Второй преследователь споткнулся о своего упавшего товарища и покатился кубарем. Третий гарамант перескочил через своих незадачливых приятелей и продолжил погоню, а вот четвертый замешкался и стал жертвой одного из персидских торговцев. Тот отсёк ему голову саблей. Повернувшись к разбойнику, Лоредан встретил его яростным ударом. Но тот, ловко увернулся и сам атаковал, едва не воткнув нож в левый бок римлянина. Лоредан отскочил и сделал новый выпад. Гарамант легко отбил его и ударил своим ножом наискось, сверху вниз и справа на лево. Лоредана спас, лишь прочный доспех и то, что в последнее мгновение он успел отпрянуть. Его очередной собственный выпад не принес ему успеха, а повторная атака разбойника, нацеленная ему в шею, едва не стоила Лоредану жизни. Контратаковать он уже не смог, поскольку гарамант снова сделал выпад. В конце концов, Лоредан перешел только к обороне. Он едва успевал отражать выпады и удары настырного противника, который, безусловно, был гораздо опытнее его в рукопашной схватке. Молодой аристократ проклял себя за лень. А ведь Мартий Галлерий, управляющий его кораблями, ни раз предлагал Лоредану тренироваться и с мечом и с копьем и с пращей.

Отступая и отбиваясь, Лоредан наткнулся спиной на огромного, ревущего от ужаса верблюда. Гарамант очередной раз ударил, метя римлянину в горло. В это мгновение Лоредан поскользнулся на чьих-то кишках и упал лицом вперед, да ещё так, что оказался под брюхом верблюда. Нож гараманта мелькнул над головой молодого аристократа, едва не задев гребень шлема, и по самую рукоять вонзился в бок верблюда. Животное издало какой-то невероятный, неописуемый вопль. Хлынула кровь, ноги верблюда подкосились, и он начал заваливаться на бок, прямо на гараманта. Тот, разинув рот и вытаращив глаза, завопил, выставив перед собой руки. Но удержать огромного дромадера, да еще нагруженного массой вещей, разбойник, конечно же, не мог. Верблюд рухнул на гараманта, совершенно придавив его своей тушей. Слышен был, лишь придушенный хрип.

Вокруг, тем временем продолжалась драка. Разбойники и защитники бились среди тюков, мешков, бочек и амфор, среди мечущихся верблюдов и мулов. Мелькали ножи, мечи и копья. Лоредан увидел Манахея, рубящего врагов большим топором, а рядом с ним рослый грек-торговец отбивался от гарамантов оглоблей от телеги. Повсюду, вповалку лежали тела убитых и раненых, ноги скользили в лужах крови и вывалившихся внутренностях.

Центурион Клодий Церр, напрасно надрывал глотку, силясь восстановить порядок среди мечущихся туда-сюда новобранцев. Все новые и новые разбойники врывались в проход, расширившийся благодаря поваленной повозке, и на подходе уже была пехота гарамантов. Несколько всадников, у которых оказалось место для маневра, метнули арканы, после чего с хохотом и свистом поволокли за собой захваченных людей. Трое гарамантов зацепили и поволокли с помощью упряжки верблюдов одну из повозок Лоредана, где было два мешка с деньгами и кое-какие другие товары.

Сражение постепенно приближалось к самому центру каравана. Здесь находились несколько повозок с продовольствием и водой. И здесь же, укрылись два десятка сирийских лучников. Они полагали, что отсюда им будет удобно стрелять в тех, кто попытается прорваться через проход между большими повозками, образующими обороняемый периметр. Но вся выгода их позиции потерялась, когда новобранцы обратились в бегство, а гараманты целыми сотнями начали врываться в расположение каравана. Среди всей этой толкотни и неразберихи, среди хаоса рукопашной, лучники не могли стрелять, без риска задеть, кого-то из защитников. Видя разбегающихся новобранцев, которых гараманты рубили и кололи, не слезая с коней, лучник Ариштар вскочил и возмущенно заорал:

- Куда свиньи? А кто будет держать строй? Кто прикроет моих людей? Проклятие! Назад, обезьяны обдриставшиеся!

Но с тем, же успехом надрывался возле бреши между повозками центурион. Видя, что его никто не слушает, Ариштар тяжело вздохнул и, закинув лук за спину, выхватил из ножен, что висели справа и слева на его поясе два кинжала.

- Ну, пехота пошла! Все теперь нужно делать самому!

И он направился в самую гущу схватки, где заприметил всадника на вороном коне в коричневом, расшитом золотом плаще и с толстой золотой цепью на шее. Судя по всему, это был один из предводителей гарамантов. Два десятка сирийцев, сидевших за повозками вместе с Ариштаром, тоже поднялись и выхватив ножи устремились в бой. Их появление и стремительная атака оказались для разбойников полной неожиданностью. Всадник в коричнево-золотистом плаще развернул коня, выставил вперед копьё и погнал прямо на Ариштара. Он попытался с ходу пронзить сирийца, но не тут, то было. Ариштар ловко, привычным, отработанным движением увернулся, потом поднырнул под руку гараматну и хладнокровно всадил ему кинжал в правый бок. Разбойник захрипел и начал валиться с коня. Второй кинжал, тут же вошел ему в горло. Спокойно перешагнув через тело, Ариштар напал на следующего гараманта и двумя короткими ударами прикончил его. Остальные сирийцы действовали также быстро, ловко и слаженно. Мелькали кинжалы, следовали удары и выпады, тела разбойников падали одно на другое. Среди гарамантов начала распространяться паника. Кто-то громко пронзительно крикнул:

- Мидад убит!

Разбойники начали в страхе метаться, сирийские лучники набросились на скучившихся возле бреши гарамантов, которым негде было развернуться. Началась беспощадная резня. Ту и все остальные защитники, воодушевленные примером сирийцев со всех сторон набросились на разбойников.

В это же время Клодию Церру удалось таки собрать вокруг себя две сотни новобранцев, из тех, что оказались посмелее. Они перекрыли место прорыва, вытянув по приказу центуриона линию строя, как раз до следующей повозки. И очень вовремя. Как раз подошла гарамантская пехота. Побросав свои большие щиты, ставшими теперь не нужными, пешие гараманты, издавая дикие вопли напали на новобранцев.

- Держать строй! Не отступать! — орал центурион. — Мы выстоим! Теснее щиты! Бей варваров!

Гараманты натолкнулись на неожиданно стойкое сопротивление. Тут еще, Клодий Церр приказал стрелять всем сирийским лучникам. Восемьдесят стрелков внезапно появились на крышах повозок и дали дружный залп, сначала по гарамантским наездникам, что носились вокруг, потом принялись расстреливать скучившуюся массу вражеской пехоты. Защёлкали тетивы луков и стрелы начали выкашивать ряды гарамантов, которым совершенно негде было укрыться. Противника начала охватывать паника. В самом проходе между повозками и сразу за ним началась страшная давка. Кто-то ещё лез вперёд, желая схватиться с защитниками, но многие уже повернули назад, пытаясь бежать. Гарамантские наездники, что кружили возле повозок, растерялись. Командующие ими Авал и Орхамад были поражены внезапным появлением большого числа вражеских стрелков и мгновенной потерей значительного числа своих людей. Они принялись наводить порядок, орали, приказывая перестрелять сирийцев, все ещё рассчитывая на свое численное превосходство. Но тут, сирийские лучники дали второй залп по всадникам. И каждая стрела нашла свою жертву. Некоторые из гарамантов были сражены сразу двумя или тремя стрелами. Сирийцы действовали так, как их когда-то учили в военных лагерях. Сейчас перед ними были две большие группы противника, поэтому, они чередовали залпы, «угощая», то одних, то других.

Багоз наблюдал за сражением с вершины высокого каменистого холма. Видя, как гибнут его люди, главарь разбойников не выдержал. Сбежав вниз и забравшись в колесницу, он приказал вознице гнать в сторону каравана.

- Всем отходить! Отступаем! — кричал он.

Большинство всадников вняли его призыву и повернули прочь. А вот пешие воины ещё пытались прорвать ряды александрийских новобранцев и выручить тех, кто по глупости Мидада оказался теперь в ловушке. Багоз, рискуя жизнью, вплотную приблизился к своим людям и снова закричал:

- Отступаем! Все назад!

Гараманты, сначала остановились, потом поддались всей массой назад. И тут, обрушившийся на них град стрел, лишил решимости, даже самых храбрых. Разбойники побежали. Теперь, это был не отряд, а разрозненная толпа, охваченная страхом. Большинство воинов, не знали, как в целом проходит сражение, и не понимали, что же произошло. Но если предводитель отчаянно призывал к отступлению, значит, всё складывается хуже некуда. Осознание проигранного сражения усилило страх. Бегущих охватила паника, распространявшаяся быстрее лесного пожара. И в довершение к этому, сирийские лучники не прекращали стрелять, обрушивая на бегущих гарамантов, один град стрел за другим. Взобравшись на крыши крытых повозок, они ухмылялись, обменивались глумливыми шутками и совершенно безнаказанно расстреливали убегающих людей.

Небольшая группа пеших разбойников, под предводительством Кивана, не потерявшего в такой ситуации выдержки и хладнокровия, укрылась за щитом, к которому были привязаны Фабий и Нарбо. Они отступали вполне организованно, в то время, как вокруг все метались, толкались и сбивали друг друга с ног.

Видя, как разбойники уходят, Лоредан пришел в отчаяние. Несмотря на бегство противника, Фабий и Нарбо всё также оставались пленниками. Первым порывом молодого аристократа было кинуться вдогонку, но сделать это оказалось не так, то просто. Вокруг все еще шла резня. Гараманты, попавшие в ловушку, теперь отчаянно защищались. Ничего иного, как только подороже продать свои жизни им не оставалось. Их кололи и рубили со всех сторон. Никто и не помышлял брать разбойников в плен. Всем было известно, что гараманты в неволе долго не живут. Это не галлы, не германцы, не британцы и не скифы. Если гарамант случайно попадал в плен, при первой же возможности он кончал жизнь самоубийством.

Всё вокруг было завалено телами. По ту сторону повозок убитых и раненых было ещё больше. Последних, ещё живыхразбойников добивали сирийские лучники. Они работали своими ножами, как мясники на бойне. Некоторые из сирийцев выбежали за оборонительный периметр и там учинили такую же резню раненых. Впрочем, больше чем на сто шагов от повозок, они не удалялись. Раненых гарамантов, что лежали дальше, просто перестреляли из луков. Новобранцы, осмелевшие к концу сражения, порывались броситься в погоню. Лоредан и некоторые другие путешественники, чьих друзей сумели захватить в плен, полностью поддержали александрийцев. Но центурион осадил смельчаков.

- Гараманты большие хитрецы, скажу я вам. Сейчас, они вроде бы бегут, но стоит им понять, что вы далеко оторвались от своих, разбойники тут, же развернуться и атакуют. Или что ещё хуже, устроят засаду в скалах.

В конце концов, после жарких споров и обсуждений, кроме Лоредана не осталось никого, кто желал бы продолжить преследование. Рассчитывать на Манахея и его людей, многие из которых были ранены, Лоредан, тоже не мог.

- Не отчаивайтесь, господин Вестула, — сказал Корнелий Оппиан, дружески положив руку молодому аристократу на плечо. — Нужно радоваться, что сами остались живы.

Корнелий заметно прихрамывал, его доспехи были помяты и покрыты бурой грязью, свой шлем, он потерял.

- Видите, я сам едва не угодил в плен. Юпитер уберёг меня. Как только прибудем в Карфаген, принесу в храме жертву. Думаю, сразу нескольких быков.

- Славная была битва! — воскликнул Клодий Церр, подходя к ним. Глаза центуриона сверкали, его меч был покрыт кровью по самую рукоять. — Мы задали этим варварам славную трёпку.

И он, свободной рукой сделал характерный жест — широкий обвод, словно художник, демонстрирующий свою новую панорамную картину. Повсюду валялись трупы, поваленные телеги, мешки, тюки, корзины и прочие вещи. Сирийские лучники бродили среди убитых гарамантов, снимая с них кольца и украшения. Ариштар и несколько его товарищей с хохотом затащили под повозку двоих раненых гарамантов. Потом, ослабили крепления колёс и четверо сирийцев одновременно выбили их. Грохот повозки милосердно заглушил душераздирающие вопли и ужасающий хруст костей.

- Кто желает свежие мясные лепешки? — заржал Ариштар.

Тут, к сирийцам подскочил возмущённый до крайности торговец Фарас.

- Что это вы делаете, мерзавцы? — завопил он.

- Не переживай, — рассмеялся Ариштар. — Поставим мы твои колеса обратно.

- Да я не про это! — взвился Фарас. — Кто будет отскребать днище?

Сирийцы только пожимали плечами и обменивались ухмылками. Заниматься этим, они точно не собирались. Торговец побежал жаловаться центуриону. Тот, немного пожурил не в меру расшалившихся лучников, приказал им привести повозку почтенного Фараса в порядок и прекратить подобного рода развлечения. Ариштар, пока его товарищи прилаживали колеса, снял с убитого им всадника золотую цепь и надел себе на шею. Он собрался было завладеть и его красивым плащом, как вдруг странный шум, раздавшийся с противоположной стороны оборонительного периметра, заставил его замереть и с тревогой посмотреть в ту сторону. Вскоре до слуха защитников явственно донеслись истошные женские крики и пронзительный визг.

- Гараманты атакуют с другой стороны! — раздался чей-то крик из толпы. — Они обошли нас!

Отряд Валала, совершив весьма длительный обход вокруг каравана, наконец, появился с другой стороны. Выйдя из-под прикрытия валунов и скал, Валал ожидал, что его воины будут встречены залпом из луков. Но из-за повозок не вылетела, ни одна стрела. Это была большая удача! Шум битвы доносился с противоположной стороны каравана. Похоже, план Багоза сработал даже лучше, чем все ожидали. Защитники, все как один отражали атаку с той стороны, а здесь не было никого, кто бы мог препятствовать воинам Валала. Даже часовых не выставили!

- Вперёд! — приказал молодой предводитель. — Ударим римлянам в спину.

Три сотни его воинов бегом преодолели небольшое расстояние до повозок. Одни пробрались под днищами, между колёс, другие протиснулись между самими повозками, а кто-то перебрался через крытые верхи.

Но едва оказавшись в расположении каравана, гараманты, вовсе не поспешили на помощь своим сражающимся товарищам, а бросились осматривать ближайшие повозки. Сказывалась, их целиком и полностью разбойничья натура. В повозках обнаружилось множество товаров и всяких ценных вещей. А самое главное, здесь прятались женщины! Улюлюкая, свистя и хохоча, разбойники принялись гоняться за ними, хватать и связывать. Женщины визжали, метались среди повозок, кто похрабрее пытался сопротивляться, но это только раззадоривало воинов пустынь. Валал пытался навести хоть какой-то порядок. Его тревожило, что звуки битвы с другой стороны, вдруг начали затихать. Чем там всё закончилось — неизвестно. Из-за массы повозок и вьючных животных, сгрудившихся в центре каравана, что-либо рассмотреть было трудно. Сейчас из-за несдержанности и буйного нрава воинов, всё могло обернуться как нельзя плохо. Напрасно Валал кричал, чтобы воины прекратили грабёж, напрасно убеждал, что прежде, следовало бы перебить всех защитников. Один из воинов только рассмеялся.

- Да наши их и без нас, всех перережут.

Обернувшись в ту сторону, он пару минут прислушивался, потом убеждённо кивнул:

- Ну, что я говорю! Всех уже перебили.

Это были его последние слова. Стрела, выпущенная невидимым стрелком, вонзилась прямо в его открытый рот. Воин нелепо взмахнул руками и завалился на спину. Рядом вскрикнул от боли другой гарамант. Стрела угодила ему в правое плечо.

- В укрытие! — заорал Валал, прикрываясь щитом.

Стрелы продолжали поражать проникших через оборонительный периметр разбойников. Побросав захваченные товары и женщин, они заметались туда-сюда, спасаясь от прицельного обстрела. А в это время до слуха Валала донёсся шум, который ему очень не понравился. Это орала огромная разномастная толпа защитников. Не меньше тысячи человек бежали сейчас с той стороны, где совсем недавно кипела битва. Что бы это значило? Неужели отряды всех других предводителей отступили? Получается так! Стали бы защитники в таком количестве мчаться сюда, если бы с другой стороны им что-то угрожало? Но, куда же подевались Багоз, Киван, Орхамад и остальные? По плану, решительный удар по каравану должен был быть нанесён с двух сторон. Валал со своими людьми прибыл вовремя. Так что же, получается, все остальные атаковали раньше, а после отступили? А он, Валал со своими людьми остались одни против всех защитников?

Гараманты были яростно атакованы. И хотя сирийцы прекратили стрелять, опасаясь задеть своих, легче разбойникам не стало. Врагов было намного больше и все они были настроены решительно, в то время, как большинство воинов Валала уже помышляли о бегстве. Все уже поняли, что остались одни. Багоз и другие бежали. Защитники кололи и рубили, мечущихся гарамантов, и вся эта хаотичная масса бегущих и дерущихся людей, откатывалась в сторону повозок оборонительного периметра. Разбойники уже и не помышляли о битве. Теперь, лишь бы спастись!

- Все назад! Назад! — кричал Валал, пытаясь с несколькими самыми храбрыми и отчаянными воинами прикрыть бегущих. — Нас предали! Отходим!

Гараманты удирали теми же путями, что проникли в расположение каравана. Пролезали в основном под повозками между колёс, но нашлось несколько дураков, попытавшихся перебраться через крытые верхи повозок. Их тут же отправили в царство Аида сирийские лучники, для которых такие беглецы оказались прекрасной мишенью.

Валал отступал одним из последних. В его щит попало несколько стрел. Одна слегка оцарапала правую щеку. Он ждал, что враги продолжат преследование, но едва остатки его отряда рассеялись среди окрестных валунов и скал, защитники, добив раненых, вернулись за свои повозки.

47. ЦЕНА НЕУДАЧИ

Багоз был охвачен такой яростью, что гнал коней, пока те, сплошь покрытые мылом не захрипели и не зашатались. Гараманты возвращались в свой лагерь группами и поодиночке, почти все были покрыты грязью и кровью. Способные передвигаться, помогали раненым, кто-то тащил тела погибших друзей. Багоз, остановив колесницу возле ворот лагеря, с болью и отчаянием взирал на своё побитое воинство. Вскоре к нему подъехали Авал и Орхамад. Оба злые и угрюмые. В левом плече последнего торчал обломок стрелы. Через пару минут появились Киван и хромающий, стонущий Барипас, через все лицо, которого наискось проходил свежий, сочащийся кровью шрам. Время от времени, он прикладывал к ране грязно-бурую тряпицу. И кто же интересно, так разукрасил этого глупца? Шрам, судя по всему от плети. Неужели Барипаса так «угостил» один из погонщиков каравана? Нет, вряд ли. Багоз не помнил, чтобы Барипас участвовал в битве. Где же прятался этот трус?

- Барипас! — крикнул предводитель гарамантов.

Тот, охая и стеная, приблизился.

- Скажи, Барипас, — обратился к подошедшему Багоз, очень нехорошо и зло, прищурившись, — как так получилось, что твой отряд, должный ударить по моему сигналу, напал раньше времени? Весь мой план битвы был расстроен и вот к чему это привело.

Багоз широким жестом обвёл сильно растянутые колонны и отдельно бредущие группы окровавленных, измученных воинов.

- Это всё Мидад! — завопил Барипас на высокой ноте. — Сначала он смутил воинов мятежными речами, потом ударил меня…

- Это он тебя так разукрасил? — перебил Багоз.

- Он! — взвизгнул Барипас. — Хлестнул меня плетью, подлый пёс!

- Я тоже, оставлю тебе украшение, только пониже, — глухо произнёс Багоз.

В следующее мгновение мелькнул длинный кривой кинжал и глубоко над самым кадыком рассек глотку Барипаса. Тот, постоял мгновение, одновременно с ужасом и изумлением глядя на предводителя, а потом, захрипев и забулькав кровью, упал лицом вниз. Всё произошло настолько быстро, что никто, даже не успел пошевелиться. Первым пришёл в себя Киван.

- По заслугам, — сказал он. — Псу собачья смерть.

Авал и Орхамад обменялись хмурыми взглядами, но ничего не сказали.

- Где Мидад? — спросил Багоз.

- Скорее всего, убит, — ответил Киван. — Я слышал, как об этом кричали его воины по ту сторону повозок.

- Что ж, если это так, пусть благодарит богов. Остался бы жив, не отделаться бы так же легко, как Барипас.

Багоз устало потёр глаза.

— А где Валал?

- Я его не видел, — ответил Киван. — Думаю, как было велено, он обошёл караван и атаковал с другой стороны.

- Надеюсь, у него хватит ума вовремя отступить, — хмыкнул Багоз. — Помочь мы ему не сможем.

- Может, всё-таки послать всадников? — спросил Орхамад. — Хотя бы пару сотен. Они бы прикрыли людей Валала.

- Я не хочу больше терять воинов! — прорычал Багоз. — Скольких мы уже потеряли? Пятьсот? Тысячу?

- Этого мы пока не знаем, — подал голос Авал. — Но очень и очень много.

В голосе старого воина Багозу послышался упрёк. Нет, даже обвинение!

- Ты, считаешь, старик, я во всём виноват? — вскричал Багоз, хватаясь за рукоять кинжала.

- Я этого не говорил, — мрачно произнёс тот и на всякий случай заставил коня попятиться, чтобы быть вне досягаемости от кинжала предводителя.

- Во всём виноват римлянин, — тихо, но с едва сдерживаемой яростью произнёс Орхамад.

- Верно! — Багоз, аж подскочил в колеснице. — Он ведь настаивал на атаке! И он соврал, что караван охраняет лишь два десятка лучников! Где этот римлянин? Клянусь, демонами песков, умирать он будет долго!

В это время к Багозу подъехал один из воинов, остававшихся охранять лагерь. Он сообщил, что из Александрии прибыл один человек и хочет срочно видеть предводителя.

Квинт Мелорий был поднят на ноги шумом, внезапно охватившим лагерь варваров. Крайне встревоженный, он выглянул из шатра. В ворота один за другим входили гараманты. Кто пешком, кто верхом. Все они были до крайности усталые, заляпаны грязью и кровью. В лагерь стали вводить и вносить раненых, а также убитых. В телах многих торчали стрелы, иногда по нескольку штук сразу, не меньше был ран, оставленных копьями, мечами и кинжалами. Кто-то пытался оказать помощь раненым. Тех, кто был уже безнадёжен, утешали, как моги, или же, по их же просьбе приканчивали одним ударом. Судя по хмурым, злым лицам воинов, нападение не удалось. Правда, Мелорий мельком увидел одну повозку и с дюжину пленников. Еще двоих отвязывали от большого плетеного из прутьев щита. Один из них был здоровенным негром, показавшийся Мелорию знакомым. Уж не раб ли это Лоредана? А второй пленник, не сам ли Лоредан? Тут, обзор ему перегородил один из стражников. Он, что-то сказал на своём непонятном варварском языке, но жест, который он при этом сделал рукой, был вполне понятен. Мелорию и Тариксу следовало идти за стражником.

Снедаемые тревогой, они покинули шатёр и направились вслед за провожатым. Пока шли в сторону шатра Багоза, Мелорий и Тарикс ни раз ловили на себе, то хмурые, то откровенно злые взгляды гарамантских воинов.

При входе, их довольно грубо толкнули в спины. У Мелория и так были нехорошие предчувствия, после же такого обращения, у него зародилось подозрение, что теперь, они с Тариксом, уже не гости, а пленники. Мелорий мысленно, уже проклял тот день, когда внял совету своего раба и отправился к гарамантам.

Багоз сидел на своем месте, на высоком полукруглом ложе. Вокруг стояли его мрачные помощники, с одним из них, воином, чьё левое плечо было перевязано, предводитель о чём-то тихо разговаривал. Тарикс огляделся по сторонам. Справа от ложа он заметил широкий цветастый полог, которым была закрыта и отгорожена небольшая часть помещения.

При появлении Мелория и Тарикса все разговоре в шатре стихли. Лица разбойников, теперь были обращены к прибывшим. Мелорий пытался по их взглядам, по выражениям их лиц, и особенно по выражению лица Багоза понять, чего же ждать от варваров. Но предводитель гарамантов, внешне, был вроде спокоен. Во всяком случае, по его лицу, Мелорий ничего не понял.

В течении целой минуты в шатре стояла тишина. От этой затянувшейся паузы у Мелория вспотела и отчаянно зачесалась спина. Наконец, усмехнувшись, Багоз сказал:

- Что-то, наши гости сегодня молчаливы. Ещё вчера, вы так страстно убеждали меня напасть на караван. Сколько слов было произнесено… Много убедительных слов.

Мелорий от страха почти перестал дышать. Багоз сказал «наши гости». С одной стороны, это могло бы успокоить, стать знаком, что всё хорошо, если бы не зловеще-елейный тон предводителя и его холодный, полный ненависти взгляд.

- Ну и как вам у нас? — продолжил Багоз. — Всем ли вы довольны?

- Нам у вас, очень хорошо господин, — осипшим голосом выдавил Мелорий. — Мы наслаждаемся вашим гостеприимством.

- Но вы, почему-то не спрашиваете, как прошла битва? Разве вам не терпится получить свою долю? Я готов выплатить вам её уже сейчас.

- Мы отказываемся от своей доли, в вашу пользу, господин, — поспешно воскликнул Мелорий.

- Поздно, — зловеще усмехнулся Багоз. — Время расплаты пришло.

И прежде чем Мелорий и Тарикс успели сообразить, чтобы это значило, Багоз громко сказал:

- Входи!

Широкий цветастый полог, на который Мелорий обратил внимание ещё при входе, отодвинулся и из-за него вышел смуглый, бритоголовый мужчина средних лет в коротком дорожном плаще, покрытым дорожной пылью.

Едва увидев его, Тарикс пошатнулся, сердце его бешено заколотилось а дыхание сперло.

Мсахе! Живой и невредимый!

- Ага, вижу, что узнал меня, — усмехнулся погонщик. — И я тебя узнал, ишачий выкидыш.

Тарикс ничего не ответил, лишь беззвучно шевелил губами. По его бледному лицу градом катился пот.

- Так это они тебя? — спросил Багоз, обращаясь к погонщику.

- Вон тот, — Мсахе, весь дрожа от едва сдерживаемой ярости, указал на Такрикса. — Он ударил меня кирпичом, а потом сбросил в яму.

Тут его, словно прорвало.

- Я чуть не сдох там! Наглотался и нанюхался дерьма! Знали бы вы, что это такое! Кругом дерьмо! Липкое, вонючее! Забивает рот, глаза…

- А второй? — перебил Багоз погонщика, брезгливо при этом поморщившись. Похоже, причитаний такого рода и на эту тему, он уже успел наслушаться сполна.

- Второй? — Мсахе удивлённо уставился на Квинта Мелория. — Это один из путников, кажется… Он вместе с караваном собирался добраться до Карфагена.

- Я знаю! — раздражённо воскликнул Багоз. — Он на тебя нападал?

- Этот? — погонщик снова бестолково уставился сначала на Мелория, потом на предводителя разбойников. — Нет, этот не нападал. Но у него на пальце я вижу кольцо, которое дал мне в Александрии Ахамас. — Мсахе наморщил лоб, силясь что-то вспомнить, потом воскликнул: — Так это, господин вон того негодяя, — погонщик указал на Тарикса. — Да, точно! А раз так, то, наверное, он и отдал приказ своему рабу напасть на меня.

- Ничего подобного! — вскричал Мелорий. — Ложь! Всё ложь! Я не знаю этого типа! И Тарикс, тоже не знает!

- Зато я знаю! — заорал Мсахе и неожиданно пнул Тарикса в пах.

Тот согнулся пополам от боли и в это же мгновение погонщик врезал рабу по затылку кулаком.

- Эй!

Мелорий, было кинулся на Мсахе, но один из воинов, стоявших за его спиной, ударил римлянина древком копья чуть ниже поясницы справа. От дикой боли у Мелория всё померкло перед глазами. Очнулся он, уже на полу. Рядом Мсахе пинал и пинал Тарикса, который не мог уже даже стонать.

- На скотина, получай! — рычал погонщик. — Я заставлю тебя жрать дерьмо и нюхать! Потом снова жрать и снова нюхать! Думал, избавился от меня? Думал, я подохну там в яме? А я вот, жив остался и выбрался! Боги справедливы! Они дадут мне отомстить!

- Я чувствовал, что здесь, что-то нечисто, — говорил между тем Багоз. — Как я и подозревал, римлянин и его раб завели нас в ловушку. И что теперь с ними делать? У меня просто руки чешутся разорвать их на куски.

При этих словах, ноги Мелория стали какими-то вялыми от ужаса. Он был на грани обморока и даже не заметил, как обмочился. Мысли в голове скакали и прыгали, сменяясь со страшной скоростью, но ни одной дельной, как спастись, не было.

- Хватит, — приказал тем временем Багоз не в меру распалившемуся погонщику. — Оставь его.

Тот, нехотя прекратил избиение Тарикса и отступил в сторону.

- Зачем вы завели нас в ловушку? — обратился Багоз к римлянину. — Это стоило нам очень дорого. Шестьсот воинов были убиты и почти столько же ранены. И о судьбе Валала и его людей, пока ничего неизвестно.

Но Мелорий не смог ничего ответить, поскольку от ужаса горло ему сдавил спазм.

Тут, в шатёр Багоза внесли два мешка и положили их возле ложа. Багоз сам наклонился и развязал сначала один мешок, потом, секунду помедлив второй. Оба оказались полны серебряными и золотыми римскими монетами.

- Унесите, — приказал Багоз, не скрывая на лице удовлетворения.

Двое воинов отволокли мешки в дальнюю часть шатра, где хранилась часть добычи, предназначенная лично главарю разбойников.

Остальные предводители проводили мешки недовольными взглядами.

- Сколько пленных мы захватили? — спросил Багоз.

- Пятнадцать человек, включая тех двоих, что попались вчера, — ответил Авал.

- Немного, — поморщился Багоз. — Что будем делать с ним? Прикончим?

- Зачем же приканчивать? — удивился Орхамад. — Их можно было бы продать.

- За пятнадцать человек не много выручишь, — отмахнулся Багоз.

- За семнадцать, — уточнил Орхамад и указал на Мелория и Тарикса. — Этих, тоже можно продать.

- Продать? — вскричал погонщик Мсахе, кровожадно скаля зубы. — Я не позволю продать этого. — Он, снова пнул Тарикса. — Этот мой!

- Кто здесь, чей решаю я, — прорычал Багоз. — Семнадцать пленников — это тоже немного. Их придётся вести в Александрию, кормить по дороге и всё ради ничтожной выручки?

- За одного негра, ну того, могучего гиганта, можно получить немало, — возразил Орхамад. — Да и остальных продадим дороже, чем обычно. Я слышал для устройства больших гладиаторских сражений в Александрии, какой-то богач скупает всех мужчин-рабов.

- Лучше было бы принести пленников в жертву богам и попросить о ниспослании удачи, — сердито сказал Багоз. — Сегодня нам нанесён страшный удар. И всё потому, что мы недостаточно усердно почитали богов.

- Тогда, раз уж пленники предназначены богам, отдайте мне одного! — крикнул Мсахе. — Я охотно окроплю его кровью священные камни великой пустыни!

- Заткнись, пёс, тебе никто не давал слова! — взвился Багоз. — Не смей ничего требовать! Я сам решу отдать тебе этого пленника или нет.

- Да, господин, — тут же сник Мсахе. — Ваше слово — закон.

- Кто тут говорит о законе!

Рычащий от гнева голос раздался возле входа в шатёр. Через мгновение внутрь стремительно ворвался молодой воин. Одежда его была перемазана засохшей кровью, в обеих руках он сжимал кинжалы.

- Валал! — в один голос вскричали предводители.

- Это какой же закон гарамантов позволяет посылать воинов в бой, а после бросать их? — кричал Валал. — Разве наши боги не учат, что люди пустынь должны держаться друг за друга и не бросать товарищей?

- Твоих людей никто не бросал, — сказал Багоз. — Успокойся, выпей вина.

- Я лучше выпью твою кровь! — в ярости завопил Валал и метнул кинжал. Тот вонзился в горло Багоза по самую рукоятку. Предводитель повалился с ложа лицом вперёд.

Все, находящиеся в шатре застыли. Никто не мог поверить увиденному. Багоз — их великий предводитель повержен!

Но вот, нарушив тишину, раздался чей-то истеричный вопль:

- Багоз убит! Валал убил Багоза!

И тут вокруг, словно разверзлась преисподняя. Люди Багоза с дикими воплями бросились на Валала. Но в шатёр уже ворвались его люди, видимо ждавшие снаружи и уже бывшие наготове. Гараманты сцепились друг с другом с яростью ещё большей, чем они нападали на караван. В одно мгновение сражение охватило весь лагерь. Воины Багоза дрались с воинами Валала и людьми Барипаса. Последние, желали расплатиться за убийство своего предводителя. И хотя Багоз был уже мёртв, они обратили свою жажду мести на его сторонников. Люди Кивана набросились на воинов Авала и Орхамада, припомнив им, как те оставили их одних под обстрелом сирийских лучников, а сами, пользуясь тем, что были верхом, быстро отступили, бросив пеших товарищей на произвол судьбы. Уцелевшие воины Мидада нападали на всех, кто им подвернётся.

В этой суматохе Мелорий и Тарикс попытались скрыться, но это оказалось не так то просто. Повсюду носились вооруженные воины и каждый из гарамантов, мог запросто прикончить их. И первым желающим был, конечно же, Мсахе. Он вырвал нож из горла погибшего Багоза и с яростным воплем напал на Тарикса. Грек успел перехватить руку погонщика, с занесённым для удара кинжалом. Рыча, подобно диким зверям, Мсахе и Тарикс упали на ковёр и принялись кататься по нему из стороны в сторону. При этом, каждый бил противника свободной рукой. Мелорий пытался помочь Тариксу, но всё никак не мог подступиться. Тут, в шатер ворвался воин с совершенно обезумевшими глазами и вооруженный копьём. Двое сцепившихся, как раз выкатились ему под ноги. Гарамант, не долго думая, ударил копьём сверху вниз. Железный наконечник вонзился до самого основания в спину Мсахе, оказавшегося в тот момент верхом на противнике. Эта случайность спасла Тариксу жизнь. Погонщик застонал и завалился на бок. Тарикс, извиваясь всем телом начал выползать из-под него. Разбойник, высвободив копье, собрался, было пригвоздить им Тарикса к полу, но тут в шатёр влетел кем-то брошенный топор. Он вонзился воину в спину и гарамант повалился сверху на только что убитого им Мсахе. К тому моменту Тарикс успел выползти из-под тела погонщика. Но вставать грек не спешил. Более того, он ещё сильнее распластался на ковре.

- Сюда, господин! — крикнул Тарикс, отодвигая в сторону покрывало, закрывавшее ложе и свисающее до самого пола.

Замысел раба, стал Мелорию, тут же понятен. Он бросился на пол. И они вдвоём, поспешно, упираясь локтями и коленями, втиснулись в узкое пространство между полом и ложем, а упавший обратно край покрывала, как раз вовремя скрыл их.

В шатёр ворвалось три десятка разбойников и между ними, началась яростная драка за богатства Багоза. Отовсюду доносились громкие пронзительные вопли и предсмертные хрипы.

Вдруг в голову Мелорию пришла страшная мысль.

- Послушай, а если шатёр подожгут! Мы ведь, тоже сгорим!

Тарикс вытаращился на господина. И они оба разом полезли обратно. Выбравшись наполовину, Мелорий ткнулся лбом в чьи-то ноги. Поднял голову и уставился в ухмыляющуюся физиономию молодого воина, убившего Багоза.

- А, римлянин, — рассмеялся Валал, хватая Мелория за руку и резким рывком, поднимая пленника. Ещё двое воинов вытащили из-под ложа Тарикса.

Снаружи звуки схватки становились всё тише, пока совсем не прекратились. Мелорий и Тарикс огляделись по сторонам. Шатёр был завален трупами, повсюду разгром и кровь. Молодой предводитель, тоже был покрыт кровью с ног до головы, но судя по всему чужой, поскольку не было заметно, что он ранен.

- Отведите этих двоих к остальным, — приказал Валал.

Мелорий и Тарикс не понимали, что говорит этот варвар, но судя по всему, даже со смертью Багоза, никто не собирался предоставлять пленникам свободу.

- Я заплачу выкуп! — завопил Мелорий, силясь вырваться из рук воинов. — У меня много богатств! Я заплачу!

Но Валал не понимал, ни по-латински, ни по-гречески. Что там орёт этот пленник? Да в общем то, Валалу было всё равно. Он лишь сделал нетерпеливый жест рукой, чтобы этих двоих поскорее увели.

Воины грубо выволокли их из шатра. Пленники огляделись. Лагерь гарамантов подвергся ужасающему разгрому. Повсюду валялись сотни трупов: люди вперемежку с верблюдами и лошадьми. Несколько шатров сгорели, ту и там были видны сломанные и опрокинутые повозки. После резни из всего воинства гарамантов уцелело не больше трёх сотен воинов. К людям Валала присоединились уцелевшие воины Мидада, Барипаса и некоторые воины из других отрядов. Все они дали клятву верности новому предводителю. Киван и Орхамад были убиты, как и все кто поддерживал Багоза. В живых остался лишь старик Авал. С горсткой воинов он бежал в пустыню. Валал не собирался его преследовать. Близилась ночь и в этих диких местах вскоре на охоту выйдут тысячи львов и гиен. Затевать погоню в ночи, в саване кишащей хищниками, было неразумно. Да и на Авала, новый предводитель не держал личной обиды. Сейчас, его больше заботило, как доставить пленников в Александрию и побыстрее продать их.

Мелория и Тарикса подогнали к группе рабов, собранных в центре лагеря. Их появление было встречено изумлёнными возгласами. Среди связанных людей Мелорий, тоже узнал нескольких, также, как и он путешествовавших из Александрии в Карфаген. Но самое главное, среди рабов оказались хорошо знакомый Мелорию огромный негр и тот тип, что помешал Мелорию схватить этого самого негра и Лоредана ещё в Италии.

- Вот это да! — вскричал поражённый Фабий. — Не верю своим глазам! Господин Мелорий, как вы здесь оказались?

Нарбо, смотрел на Мелория и Тарикса с не меньшим изумлением. Очевидно, эти двоё всё-таки последовали за ними в Александрию. Но, как оказались здесь, среди этих диких земель? Как смогли выследить их с господином? Или, эта встреча сейчас — просто роковая случайность? Шутка богов?

- Ты должен сказать этим варварам, что я свободный человек, — бросил Мелорий.

- Я пытался сказать, что я — свободный человек, — усмехнулся Фабий. — Но они всё равно не понимают. Так что, можно не стараться.

- Но кто-то, ведь говорит на их языке? — закричал Мелорий, обращаясь ко всем пленникам.

Но никто ему ничего не ответил. Некоторые, так вообще отвернулись.

- Я не могу быть рабом! — взвился Мелорий. — Это не возможно! Невозможно!

- Ну и что с того, если варвары узнают, что вы свободнорожденный? — усмехнулся Фабий. — Им на это плевать. Мы все — их добыча. Так что лучше не орать и не возмущаться, а подождать удобного случая. А не то, можно закончить, как вон тот.

Фабий кивнул головой влево. Мелорий и Тарикс посмотрели в ту сторону. В нескольких шагах от того места, где они стояли на земле лежал один из восточных торговцев. Под ним растеклась лужа крови, а в животе торчало копьё.

- Он, тоже кричал, что свободный и начал сопротивляться, когда воины принялись его связывать. Но они, быстро его успокоили.

Пока Мелорий стоял и смотрел на убитого торговца, двое гарамантов подскочили к римлянину и начали заламывать ему руки за спину.

- Эй! — вскричал Мелорий. — Что… Проклятие богов! Оставьте меня!

Его грубо пнули в живот, и когда Мелорий согнулся, руки его были быстро и ловко, а главное, крепко связаны за спиной. Двое других воинов проделали тоже самое с Тариксом. Потом, им на шеи накинули ременные петли и привязали к общей верёвке-поводнику всей группы.

- Я заплачу! Заплачу! — кричал Мелорий. — Отвяжите меня, грязные варвары!

В конце концов, одному из четверых конвоиров, приставленных к пленникам, надоело слушать вопли римлянина. Он, что-то грозно прорычал и огрел Мелория по спине плетью. Римский аристократ, просто ошалел от боли и возмущения. Как?! Его, аристократа, римского всадника бьют, как какого-нибудь жалкого безродного раба! Но, что он мог доказать этим грубым дикарям?

Нарбо, сначала молча и изумлённо смотревший на всё происходящее, наконец, тихо спросил:

- Так это… Они, тоже теперь рабы, как и мы с тобой?

- Да, Нарбо, — кивнул Фабий. — Такие же рабы.

Негр заулыбался.

- Ну, маленькому греку Тариксу не привыкать. А вот, каково господину Квинту Мелорию?

- Так ему и надо, — хмыкнул Фабий. — Расплата за его высокомерие.

- Я волнуюсь за господина Лоредана, — сказал вдруг Нарбо. — Жив ли он?

- Думаю, жив, — ответил Фабий. — Что ему сделается?

- Но ведь было сражение и господина, могли убить.

- Всякое могло случиться, — задумчиво произнёс Фабий. — Но я уверен, что с господином Лореданом всё в порядке.

- Как думаешь, дружище, если господин жив, станет ли он искать нас?

- Как же, станет! — усмехнулся Фабий — Незачем ему нас искать. Подумаешь потеря. Он спокойно отправился дальше в Карфаген.

- Мне кажется, он будет нас искать, — возразил Нарбо, правда без особой уверенности в голосе.

- Да зачем ему это, Нарбо? Сам подумай. Кто я такой для него? Так, проходимец. Ну, а ты — всего лишь раб. У господина Лоредана теперь столько денег, что он купит себе тысячи рабов! А про нас он забудет через пару дней.

Слова Фабия, были похожи на правду и от этого огромному негру, стало очень тоскливо и грустно на душе.

48. ВОЗВРАЩЕНИЕ В АЛЕКСАНДРИЮ

Караван зализывал раны и готовился к дальнейшему пути. Опрокинутые повозки подняли и как смогли, отремонтировали, собрали разбросанные вещи, похоронили своих убитых, перевязали раненых. Убитых гарамантов оставили на поживу львам и стервятникам. Хотя, ночью, варвары, наверняка придут за погибшими товарищами, чтобы похоронить по своим обычаям, дабы неупокоенные души не тревожили и не терзали живых.

Нового нападения разбойников, вряд ли стоило ждать, хотя все были наготове. Противник понёс значительные потери, но радость от победы быстро омрачилась, когда центурион подсчитал своих новобранцев. Из пяти сотен александрийцев в живых осталось триста десять человек, и четверть из них были ранены. Сирийские лучники потеряли восьмерых товарищей и двенадцать человек получили легкие ранения.

Триумфальное настроение центуриона, охватившее его сразу после битвы, теперь столь же быстро сменилось унынием.

- Кого же я приведу теперь в Ламбезис? Что скажу легату? Нет, не видать мне прибавки к жалованию.

- Зато, в живых остались самые лучшие, — сказал ему грек Алкмест. — И опыта твои новобранцы немного набрались. Уже не зелёные юнцы. Особенно те, что удержали пеших разбойников. Думаю, они заслуживают похвалы.

Клодий Церр пожал плечами, но, в общем-то, согласился с торговцем.

В целом, атака разбойников дорого обошлась каравану. Помимо новобранцев, погибли, ещё, более двухсот человек, около трех сотен были ранены, и два десятка попало в плен. Идти и спасать их никто не собирался. Близилась ночь, и отыскать гарамантов, не смог бы, сейчас даже самый опытный из проводников.

Более-менее восстановив порядок, караван, вечером этого же дня двинулся в путь. Почти все время, пока шли на северо-запад к Бореуму, Лоредан размышлял, как ему поступить. В общем, то у него было лишь два варианта: продолжить путь вместе с караваном из Бореума на запад вдоль североафриканского побережья, или вернуться назад в Александрию, следуя по приморской дороге через Керенаику.

Наверное, всякий здравомыслящий человек, тем более римлянин, не колеблясь и не сомневаясь ни секунды, выбрал бы первый вариант. Ну, в самом деле, неужели стоит искать этого пьяницу Фабия, пусть он и римский гражданин и чернокожего раба? Сгинули и ладно. Так было угодно всесильным богам. Не смотря на потерю двух мешков с деньгами и части товаров, средств у Лоредана было ещё столько, что он, мог позволить себе купить сколько угодно рабов.

Но, что-то не давало Лоредану покоя. Что-то, не позволяло ему, вот так просто повернутся спиной, забыть Фабия и особенно Нарбо.

Лоредан пытался убедить себя, что не стоит тратить время на поиски этих двоих, тем более, отыскать их теперь было едва ли возможно. Может, гараманты и не станут их продавать, а просто убьют, а тела бросят в пустыне.

Но, так или иначе, все логические доводы, которые Лоредан приводил сам себе, относительно избрания пути в Карфаген, почему, то быстро исчезали и молодой аристократ всё более склонялся к тому, чтобы ехать в Александрию и попытаться разыскать Фабия и Нарбо. Особенно Нарбо.

То, что пленников повезут на продажу в Александрию, сомневаться не приходилось. Могут, конечно, продать и в любом другом городе, например в Кирене. Но, скорее всего, их, все-таки отвезут в главный город Египта. Там и цены на рабов выше и гораздо больше людей, способных купить для своих нужд, или развлечений «двуногий скот».

Когда караван без особых приключений прибыл в Бореум — маленький приморский городок, Лоредан сообщил о своем решении вернуться в Александрию всем остальным руководителям каравана.

- Жаль, что нам придется расстаться, — с грустью сказал Корнелий Оппиан. — Право, я не совсем вас понимаю, господин Лоредан. Возвращаться ради какого-то раба, пусть, даже такого ценного? Нет, это выше моего понимания.

- Прежде всего, я хочу отыскать Фабия, — соврал Лоредан.

- Ну, что ж, — Корнелий, только развёл руками, — друг, какой бы он ни был, всегда друг. Удачи вам. Может, еще увидимся.

- Непременно, — кивнул Лоредан. — Приезжайте к нам в Валенцию.

- Это обязательно, — улыбнулся Корнелий. — Я, давно уже подумываю наладить торговлю с испанскими городами.

Тепло попрощавшись с греками и восточными торговцами, Лоредан на следующий день присоединился к небольшому каравану, идущему из Тапса ^[299] в Александрию. Манахею и его погонщикам Лоредан сказал:

- Не беспокойтесь, что мы возвращаемся с полдороги. Я заплачу вам, как если бы мы дошли до Карфагена.

Большего, Манахею и не требовалось. Лишних вопросов, он никогда не задавал.

Тапский караван, руководил которым один из богатейших жителей Карфагена Аврелий Гордий, выступил на восток. Он шел все время вдоль моря, по прекрасной, благоустроенной дороге через так называемую область пентаполис (пятиградье)^[300]. Ночевали, или во встречных селениях, или в придорожных тавернах. Разбойники-кочевники с юга редко сюда захаживали. Скорее, опасаться следовало местных негодяев. Это были, или небольшие разбойничьи шайки, которые впрочем, предпочитали грабить одиноких путников, или путешествующих небольшими группами, или воры, коих немало водилось при тавернах.

Но путешествие проходило благополучно. Сначала, караван следовал изгибу Малого Сиртского залива, потом миновал Беренику, Арсиною и Птолемаиду. Затем, он прибыл в Кирену, где остановился на два дня. Пополнив запасы продовольствия, караван двинулся дальше. Из Кирены, он в тот же день прибыл в Аполлонию Киренскую, а утром следующего дня, они были уже в Дарнисе ^[301]. Отсюда начался довольно длительный переход до Антипаргиса ^[302]. Впрочем, путники не испытывали каких либо трудностей и лишений. Запасов провизии им хватало, местность была цветущей и благоустроенной и не было недостатка воды: часто по дороге встречались ручьи и колодцы.

Наконец, караван прибыл в Паратониум ^[303], что находился почти на границе с Египтом.

В каждом городе, через который они проходили, Лорнедан узнавал у местных жителей не появлялись ли поблизости гараманты, предлагающие купить у них рабов. Но, ни в одном из селений о гарамантах — работорговцах не слышали.

Покинув Паратониум, караван, вскоре вступил в Египет. Они дошли до того памятного места, где расходились две дороги: та, по которой они следовали сейчас в Александрию и та, что вела на юго-запад в оазис Аммониум. Далее, путь по приморской дороге до Александрии был Лоредану, уже хорошо знаком.

Они прибыли в столицу Египта в полдень. Караван проследовал дальше по дороге, огибающей с юга озеро Мареотис, чтобы прибыть в Речной порт. Лоредан, тоже собирался посетить тамошний рынок, но сначала решил порасспрашивать торговцев в морских гаванях Александрии и в Эмпориуме, поскольку там, тоже каждый день продавалось немало рабов.

Лоредан поселился в одной из гостиниц, расположенной неподалеку от Агоры. Его вещи: ковры, посуду, ящики с пергаментными свитками и всё остальное, кроме мешков с деньгами, хозяин гостиницы грек Апполодор разместил на складе и выставил надежную охрану. Деньги же, Лоредан сам лично перенес в предоставленную ему комнату. После, Лоредан расплатился с Манахеем, его людьми и отпустил их.

Заниматься поисками на рынках Лоредан решил утром. Перекусив и выпив немного вина, молодой аристократ вознамерился немного прогуляться по набережной. Он любовался оранжевым предзакатным солнцем, золотистыми бликами в воде, с наслаждением вдыхал свежий морской воздух, казавшийся ему сейчас особенно чудесным после сухого, горячего воздуха саванн и проклятой песчаной пыли, которую ветер часто поднимал и гнал вперёд, бросая прямо в лицо.

Так, прохаживаясь по набережной Малого порта, Лоредан вдруг увидел два очень знакомых ему корабля. Он замер, в первое мгновение, не веря собственным глазам. Но нет, ошибки быть не могло. Это были его собственные корабли «Лотида» с изображением лотоса на обоих бортах и «Аккипитер» с изображением ястреба. Последний, кстати говоря, изначально был военной триремой. Лоредан купил это судно, после того, как оно было списано начальником береговой флотилии, базирующейся в Тарраконе. Корабль отремонтировали и приспособили для перевозки товаров, хотя некоторые военные атрибуты сохранились, например такие, как ростр и усиленная щитами верхняя палуба.

Итак, судя по-всему, корабли прибыли в Александрию после очередного рейда к портовым городам Киликии и Сирии. Именно, команды этих двух судов отвечали за доставку в Валенцию товаров с Востока. Поскольку период навигации закончился, нависы, как обычно решили перезимовать в Египте, а по весне плыть в Испанию.

Лоредан поспешил взойти на борт «Лотиды», где несколько моряков работали на палубе, убирали мачту и складывали паруса.

- Господин! — воскликнул один из них удивленно и обрадовано.

- Приветствую тебя Главикс, — кивнул Лоредан, узнав этого веселого галла, работавшего у него уже три или четыре года.

Остальные матросы, тоже узнав господина, поклонились.

— А где Эвкил? — спросил молодой аристократ.

- Был в каюте, — Главикс кивнул в сторону большой деревянной пристройки на корме судна.

Лоредан дал знак, чтобы матросы продолжили работать, и вошел в каюту. Это было помещение с низким потолком и двумя узкими окнами. Посредине находился прямоугольный стол, накрепко прибитый к дощатому полу. Возле стола: два табурета и один стул с высокой спинкой. В одном углу большой кованый сундук, в другом узкая койка — спальное место нависа, которое можно было отгородить занавеской, разделив, таким образом, каюту на две части.

Сам навис, грек Эвкил родом из Эмпорий ^[304], находился возле стола, где разговаривал со своим помощником иберийцем Авибалом здоровенным детиной, с руками толстыми, как брёвна и свирепым, как у горного быка нравом.

- Всё надо подсчитать и сложить в трюм, — говорил Эвкил помощнику. — Я видел на нижней палубе беспорядок. Тирское стекло переложите каким-нибудь тряпьём и соломой. Или нет, соломой не надо, она сгниёт до весны.

Ибериец молча, кивал, слушая наставления. Тут, вдруг грек замолчал, заметив краем глаза движение в дверях. Авибал, тоже уловил, что кроме них в каюте появился третий. Оба разом повернулись и остолбенели, увидев Лоредана.

- Господин?

- Да, Эвкил это я.

- Вот неожиданность! — грек искренне обрадовался. — Давно о вас не было никаких вестей.

- Как давно вы были дома? — спросил Лоредан, присаживаясь за стол.

- Последний раз два месяца назад. Мы тогда, доставили из Антиохии краску и ткани. Я хотел отчитаться перед вами, но Семпроний сказал, что вы уехали по важным делам в Италию. Мы, долго не стали задерживаться, проведали родных и снова в путь. Мартий велел снова плыть на восток закупить в Тире киноварь и стекло. В Киликии купили воск. Как обычно, Мартий отправил меня и Илата.

- Да, я видел «Аккипитер», — кивнул Лоредан. — Кстати, неплохо бы пригласить Илата сюда.

- Давай, — кивнул Эвкил иберийцу. — И вина принеси.

Авибал побежал исполнять, а грек обратился к Лоредану.

- Господину, наверное, угодно посмотреть отчёты о закупках, о расходах…

- О нет, Эвкил, — отмахнулся Лоредан. — Не сейчас. Присядь лучше за стол, да расскажи, как там дома?

- Да всё, вроде бы нормально. Управляющий, вот только, какой-то мрачный. Он сказал, что Марк Серторий претендует на все ваше имущество, и вы уехали уладить это дело. Это правда?

- Да, в некотором роде так, — кивнул Лоредан.

- Господин, осмелюсь спросить, вы здесь по тем самым делам?

- И по этим, и по другим тоже, — уклончиво ответил молодой аристократ.

- Беспокоимся мы все, — грустно произнёс Эвкил. — Если Серторий загребёт под себя всё ваше имущество, куда нам-то податься? Служить Серторию никто не хочет. Многие, работали ещё на вашего почтенного отца и теперь хотят работать на вас, поскольку видят, что вы достойный продолжатель его дел. Мы все желаем хранить верность дому Вестулов.

Слова грека растрогали Лоредана. Он похлопал нависа по плечу и весело сказал:

- Всё будет отлично, Эвкил. Все дела с Серторием, я улажу, а благосостояние моегодома поднимется так, как ещё никогда не поднималось.

- Ну, да помогут нам боги! — воскликнул Эвкил.

Тут, в каюту вбежал ибериец Илат — навис триремы. С ним вернулся и Авибал, принесший ойнохойю превосходного испанского вина и четыре скифоса.

Лоредан обнял Илата. Этот человек, верно, служил ещё его деду. Потом, все вчетвером выпили и дружно пришли к выводу, что лучше вин их родины, их любимой Испании нигде в мире нет.

Эвкил и Илат рассказали господину пару забавных историй из их морской жизни. Лоредан же, в самых живописных образах поведал им о своём путешествии с караваном в Карфаген и о битве с гарамантами.

- Вот это да! — присвистнул Авибал. — Нет, у нас на море, все-таки гораздо спокойнее.

- Да, это точно, — согласился с ним Лоредан. — Главное не попасться пиратом. Но их, хвала богам в наше время немного осталось, не, то, что во времена Республики. Сейчас, самая большая опасность на море — это бури. Я, уже в две успел угодить и одна из них, едва не стоила мне жизни.

Они выпили за то, чтобы Нептун уберёг их от бурь, а заодно и за попутные ветры. Потом, огорчённо качая головой, Эвкил сказал:

- Жаль, господин, что вы так много товаров потеряли из-за разбойников. Неужели проконсулы африканских провинций не могут навести порядок на границе?

- Это не просто, — ответил Лоредан. — Видели бы вы все эти бескрайние саванны и пустыни. Построить цепь крепостей, как между Рейном и Данубием, там невозможно. Что касается потерь, мне жаль только деньги. Ну да ладно, будем считать это платой за моё спасение. Ну, а средств у меня, ещё предостаточно.

Помолчав немного и осушив скифос в третий раз, Лоредан сказал, обращаясь к обоим нависам:

- А вы, тут оказались, как раз очень кстати. У меня с собой ещё много товаров осталось. Их нужно погрузить в трюмы. Сейчас, они на складах. Знаете гостиницу Апполодора?

Эвкил и Илат кивнули.

- Это там, — сказал Лоредан. — Завтра же займитесь перевозкой и погрузкой.

Они посидели до темноты, выпили и поговорили ещё о многом, потом Лоредан вернулся в гостиницу.

Утром Лоредан отправился в гавань Эвност, чтобы посетить, расположенный там портовый рынок. В месте, специально отведенном для торговли рабами, вовсю шла распродажа. Этот участок рынка был огорожен высоким деревянным забором, возле которого был сооружён дощатый помост, на который и выводили рабов из специального загона. Оттуда же вёл длинный ограждённый плетнем коридор, по которому купленных рабов уводили их новые хозяева. На помосте, в данный момент находилась группа обнажённых женщин и маленьких детей. На шеях рабынь висели дощечки с надписью об их происхождении, возрасте, здоровье и поведении. Вперёд выводили, то одну рабыню, то другую и прекон ^[305], сопровождая свою речь театральными жестами, расхваливал достоинства женщин.

С дюжину покупателей толкались и переругивались возле помоста. Многие, как заметил Лоредан, были недовольны отсутствием рабов-мужчин. У одного из покупателей толстого чернобородого александрийца, Лоредан поинтересовался:

- Скажи, уважаемый, а почему же мужчин не продают? И как давно?

- Да дня три назад перестали продавать! — возмущённо воскликнул толстяк. — Вчера ещё были старики. Но они ведь, ни к чему не годны. А сегодня, даже их нет! А мне на мельницу надо трёх крепких рабов! Двоих в гончарню и ещё двоих в конюшню!

- Так куда же рабы подевались? Их всегда доставляют исправно, даже если больших войн нет.

- Я слышал, господин… Простите, не знаю, как вас… что рабы скупаются ещё до того, как попадают в город. Устроил всё это Мессала, чтоб ему пусто было. И всё ради своих игр!

- Навмахия? — уточнил Лоредан.

- Она самая, — кивнул александриец. — У меня убытки в хозяйстве, а этому Мессале, хоть бы что, лишь бы угодить префекту.

- Префекту? — удивился Лоредан.

- Ну да! Мессала хочет выслужиться перед префектом и собирается посветить навмахию блистательному Луцию Юнцину. А мне, что делать, пока эти двое, да городская чернь развлекаться будут? Кто будет крутить колёса на мельнице? Я бы этого Мессалу впряг, чтоб не повадно было других оставлять без рабочих рук. Между прочем, Юнцину, уже пожаловалась делегация красильщиков. Там тоже, рабочих не хватает. Префект обещал, что сегодня мужчины на рынке появятся. Но их всё нет! Чего, тогда стоит обещание префекта?

Слушать жалобы толстяка Лоредан дальше не стал. Он прошёл за помост и обратился к одному из преконов.

- Послушай-ка, мне нужно, кое-что узнать.

- Да, господин, спрашивайте, — глашатай слегка поклонился, выражая полную готовность оказать всякое содействие этому, судя по одежде знатному римлянину. Лоредан начал расспрашивать его о ситуации, что сложилась в последнее время с рабами на рынках Александрии. Глашатай подтвердил все, то, что Лоредан слышал от чернобородого толстяка, но добавил, что по окончании навмахии, всё станет по-прежнему и на любом рынке города всякий желающий сможет купить рабов любого пола и возраста.

- Скажи-ка ещё, а когда последний раз на этом рынке продавались мужчины?

- Три дня назад, господин. Всех скупили люди Мессалы. Поднялся скандал. Особенно шумели члены корпорации красильщиков. Теперь, люди Мессалы отправились на запад и на юг к границам провинции. Там они и перехватываю все партии рабов. Впрочем, женщины на рынок поступают исправно.

Лоредан положил на ладонь прекона пару монет.

- Был среди последней партии рабов огромный, очень сильный негр по имени Нарбо?

- Нарбо? — глашатай наморщил лоб, вспоминая. При этом, ни сколько не смущаясь, он сунул деньги за пазуху своего халата. Через полминуты, глашатай покачал головой. — Нет, господин, такого раба здесь не продавали. Было несколько чернокожих, но, ни одного из них я бы не назвал, ни огромным, ни сильным. Но если господину угодно, я мог бы разузнать про этого Нарбо. Ведь не обязательно он мог оказаться в последней партии, да и попасть мог на другой рынок.

- Разузнай, — кивнул Лоредан. — Я тебе хорошо заплачу. Управишься до завтра?

- Постараюсь, господин. Прямо сейчас проедусь по другим рынкам, а потом за город.

- За город? — удивился Лоредан. — А что там за городом?

- Лагерь для рабов, — ответил глашатай несколько удивлённый вопросом молодого римлянина. — А вы, господин, разве не знаете?

- Нет, про лагерь я ничего не знаю.

- В этом лагере люди Мессалы держат всех купленных рабов.

- Вот как? — воскликнул удивлённый Лоредан. — И где же этот лагерь?

- Ну, это… — глашатай вдруг начал мяться и прятать глаза. — Эти сведения не для всех. Ну, вы понимаете, господин.

Лоредан сунул в протянутую руку глашатая ещё пару сестерциев.

- Так, где этот лагерь?

- Ну, сразу за Канопскими воротами, нужно ехать на северо-восток мимо храма Цереры и Прозерпины, — понизив голос начал объяснять глашатай, — а потом в сторону римского лагеря и далее по дороге ещё пару миль. Там и будет лагерь рабов.

- Вот что, любезный, в лагерь я отправлюсь сам, — сказал Лоредан. — А ты расспроси о Нарбо на других рынках города. Сегодня вечером, за час до заката встретимся здесь же.

- Как скажите, господин. Вот только, незачем вам утруждать себя. Я бы и в лагерь сам съездил и на рынках все разузнал.

- Сделаем, как я сказал, — отрезал Лоредан.

И повернувшись, зашагал прочь.

Прекон проводил его недовольным взглядом. И что этому римлянину взбрело в голову самому ехать? Раб, которого он ищет, наверняка в том самом лагере. Ненужно было про лагерь, вообще упоминать! Глашатай досадливо сплюнул. И про дорогу туда рассказывать не следовало. Ну, а уж если рассказал, то хоть в проводники следовало напроситься. Так, побольше бы денежек получил. А что теперь? Он, как дурак бесполезно пробегает по рынкам, а римлянин найдёт своего раба в лагере и больше не заплатит ни асса.

Расправившийся с другими предводителями гарамантов Валал, не стал задерживаться в разгромленном лагере. Похоронив всех убитых, его отряд и захваченные пленники отправились на восток. Они пересекли полупустынные районы к югу от Аугилы, где совершили налёт на пару встреченных ими ливийских селений и, захватив более сотни пленных, направились в сторону Египта.

Рабов связали попарно и они шли, вытянувшись в две длинные колонны. Нарбо в паре с Фабием оказались в начале своей колонны, а вот Мелорий и Тарикс были разделены. Римлянина связали с каким-то оборванным персом, не понимавшим ни по-латински, ни по-гречески. Тарикс же оказался в паре с одним из ливийцев, захваченных при налёте на последнюю из деревушек. Правда, Мелорий и Тарикс оказались в одной колонне, но один в её начале, другой в середине и не в той, в которой шли Нарбо и Фабий. Впрочем, это не мешало им постоянно переругиваться и обмениваться оскорблениями. Ещё только вначале пути, когда гараманты сделали первую остановку, чтобы передохнуть, Фабий поднял возмущённый крик.

- Я свободный римский гражданин! Отпустите меня, грязные варвары! Клянусь Юпитером, вам дорого обойдётся такое отношение ко мне!

- Не ори — сказал ему Нарбо, оторвавшись от фляги с водой, что дал ему один гарамантский воин. — Они, все равно не понимают тебя.

- А ты заткнись, не смей мне указывать, раб.

Нарбо с удовольствием врезал бы ему, но хотя обе колонны пленных и двигались рядом, расстояние между ними позволяло лишь переругиваться. Во время привала, усадили рабов также, подальше друг от друга.

- Куда вы дели мой камень, скоты? Куда? Будьте вы прокляты!

- Это был наш камень, — возразил Нарбо. — Если бы я не выпил тогда лишнего, тебе, никогда не удалось бы его украсть.

- Да это вы воры! Ты и твой господин! Забрались в мой дом, осквернили домашний алтарь! Украли Сердце тигра!

- Постойте-ка, господин Мелорий! — вскричал Фабий, встревая в перепалку. — Вы полагаете, что камень был настоящий?

- Конечно настоящий, тупица.

Проигнорировав оскорбление, Фабий рассмеялся.

- Не убивайтесь так из-за этого камня, господин Мелорий. — Он того не стоит, уверяю вас.

- Почему это? — с подозрением спросил тот.

- Да потому что, камень был поддельный. Ну, сами подумайте, как настоящее «Сердце тигра» могло попасть к господину Лоредану? В самом деле, не стащил же он его из императорского фиска? Поэтому, тому мавру продали подделку. Вот, только одно я понять, до сих пор не могу, как господину Лоредану удалось обмануть ювелира. Если только, господин Лоредан заранее не договорился с ним. Пообещал заплатить хорошо… Но насколько мне известно, он ему так ничего и не заплатил. Мы сразу расстались после сделки. Нарбо, может я, чего-то не знаю? Встречался ли господин Лоредан ещё раз с Саулом после аргентариума, или нет?

- Нет, мы сразу начали готовиться в дорогу, — ответил негр.

- Тогда выходит, что твой господин, заплатил Саулу до поездки в аргнентариум и даже до той встречи с мавром под мостом. Или, просто обманул иудея, совсем не дал ему денег.

- Никого мой господин не обманывал! — возмутился Нарбо. — И не о чём, ни с кем заранее не договаривался.

- Да ты наивен, Нарбо, как младенец, — рассмеялся Фабий. — Конечно же, господин Лоредан заплатил мастеру Саулу, чтобы тот назвал подделку подлинником. Вот только, сколько интересно? Получается, не особенно то и много. Когда мы прибыли в Александрию, у нас было тысяча золотых, шесть тысяч динариев и пятьдесят тысяч сестерциев. Часть мы израсходовали на экипаж и коней, потом оплата гостиницы, еда, выпивка… Получается, господин Лоредан отправился к Саулу, имея в лучшем случае сумму в пятьдесят тысяч. Неужели иудей так продешевил? Да за такую услугу, он запросто мог и двести тысяч затребовать.

- Думай что хочешь, — отмахнулся Нарбо, уже уставший от болтовни и рассуждений Фабия. — Я ещё раз повторяю, что ни с кем заранее мой господин не договаривался.

- Нарбо, да откуда у тебя такая уверенность? — начал терять терпение Фабий. — Вот в первый раз, когда вы пришли к Саулу, кто входил в мастерскую?

- Мы с господином вместе.

- В самом деле? — Фабий выглядел озадаченным. — Странно, странно… Ну там в мастерской ты же не всё время смотрел на господина и следил за его разговорами?

- Может быть, — негр пожал плечами. — Там вокруг было столько красивых вещей! Кольца, броши, фибулы, ожерелья…

- Ну, вот видишь, Нарбо, значит ты отвлекался на всё это! — воскликнул Фабий. — Пока ты глазел по сторонам, господин Лоредан и договорился с мастером Саулом.

Нарбо озадаченно пошевелил губами, потом удивлённо произнёс.

- Тогда получается, что с самого начала это был поддельный камень, когда я его с постамента взял.

- Откуда ты взял? — не понял Фабий. — С постамента?

- Тебе послышалось, — запоздало начал отнекиваться Нарбо, поняв, что только что сболтнул лишнее.

- Нет, дружище Нарбо, не послышалось, — усмехнулся Фабий. — Давай-ка, расскажи мне. В самом деле, отчего бы тебе всё не рассказать, учитывая наше положение?

Нарбо подумал немного и решил: раз уж не ясно, куда теперь их всех выведут нити судьбы, может и в самом деле, взять, да и всё рассказать. Впрочем, о цели их поездки в Италию Нарбо умолчал, поскольку и сам не знал всего. Он лишь рассказал, как они с господином попали на пир императора, а после, как им, точнее ему — Нарбо досталось «Сердце Тигра».

Фабий, Тарикс и Квинт Мелорий слушали, разинув от удивления рты. Когда Нарбо закончил, Мелорий, дико взглянув на Фабия, завопил:

- Ну, ты теперь понял? Камень был настоящий! Ни с кем ваш патрон не договаривался! Ювелир всё правильно определил!

- Но… не вероятно, — забормотал Фабий. — Я всё, что угодно мог предположить, но не такое. Нарбо, мои поздравления. Ты ограбил фиск императора! О таком, каждый вор в Риме, может только мечтать.

- Ничего я не грабил, — хмыкнул Нарбо. — Я лишь позаимствовал камень. Всё равно он там без толку лежал. Он мне понадобился для благих целей. Я украсил им статуэтку Ваал-Бабы в знак моего величайшего почтения к нему. Но господин Лоредан забрал камень, а мне для украшения дал монету.

- Так значит, вы продали «Сердце тигра»? — перебив негра, спросил Мелорий. Его так и трясло от ярости.

- Ну, продали, — хмыкнул Нарбо. — И что с того? Что толку в этом камне? Деньги то, поважнее будут.

- Кому вы продали мой камень?! — заорал Мелорий. — Кому, мерзавцы?

- Это сейчас не имеет значения, — усмехнулся Фабий. — Того человека, ты наверняка не знаешь.

- Вы говорили, это был мавр? — спросил Тарикс, впервые во время разговора подавший голос.

- Ну да, один мавр, — пожал плечами Фабий. — А ты что, много знаешь мавров, способных выложить за драгоценный камень больше шестидесяти миллионов?

- Шестьдесят… — от волнения горло Квинта Мелория сдавило и он зашёлся хриплым кашлем.

- И эти деньги вы везли с караваном? — удивленно спросил Тарикс.

- Нет, конечно, — рассмеялся Нарбо. — Совсем немного везли. Господин говорил, что три или четыре этих… как их… Миллиона! Остальные деньги мы получим дома в нашем аргентариуме.

- И где же это? — хитро прищурился Тарикс.

Нарбо, забыв об осторожности, открыл, было рот, чтобы сказать, но Фабий вовремя вмешался.

- Это тебе знать ни к чему. Нарбо, дружище, держи язык за зубами.

- Мои деньги! — завизжал вдруг Мелорий, брызгая от ярости слюной. — Воры!

Он попытался ударить Нарбо ногой но тут, двое разбойников, что присматривали за пленниками, а особенно за этим крикливым и беспокойным римлянином, вскочили и принялись пинать Мелория, так что во все стороны полетела пыль. Когда он перестал кричать и только издавал тихие стоны и всхлипы, Тарикс сказал господину, что лучше помалкивать и вообще вести себя, как можно незаметнее, иначе его могут просто убить.

- Господин, только не обижайтесь, на мои слова, но вы не особенно ценный пленник. Вот этого огромного, сильного негра, они не убьют, так как он стоит хороших денег, а вы, или скажем я гарамантам без особой надобности.

- Так я, по-твоему, дешево стою? — взъярился Мелорий. Правда, в этот раз он не орал, а говорил почти шепотом, но злости в его голосе от этого не стало меньше.

- Что вы, господин, могу ли я так думать? Но боюсь, так думают разбойники.

- Им надо, как то объяснить, что я римский аристократ из сословия всадников, что я человек благородного происхождения.

- Им, до всего этого, вряд ли есть дело, — вздохнул Тарикс. — Это же варвары. Что вы от них хотите? Люди, они дикие и неизвестно, что могут выкинуть в следующую минуту.

Тут, словно в подтверждении слов раба, о дикости и непредсказуемости гарамантов, один из них кольнули Мелория в зад копьем. Это предупреждение, судя по зверским рожам кочевников, было последним и оно, несколько охладило пыл римлянина.

Через несколько дней гараманты достигли границы Египта, где продали пленников в каком то палаточном лагере. Купил их, почти не торгуясь, человек, назвавшийся Кратием. Это был высокий, жилистый мужчина лет сорока. Голова его, обритая наголо, блестела под лучами солнца, словно была покрыта золотистой бронзой. Маленькие, глубоко посаженные глазки недобро смотрели из-под массивного, низко нависающего лба. Взгляд, был типичен для надсмотрщика, тяжёлый и жестокий, не сулящий вновь приобретённым рабам ничего хорошего. Одет Кратий был в черный кожаный нагрудник с массивной металлической пластиной посередине, на ногах у него были поножи и не на минуту, он не расставался с длинным хлыстом из кожи гиппопотама. Выстроив рабов в одну линию и прохаживаясь вдоль строя, он обратился к ним на греческом:

- Вы, теперь собственность почтенного и уважаемого всеми господина Марция Секста Мессалы. Поэтому, советую быть послушными и вести себя смирно. Кто вздумает бежать или проявит неповиновение, или даже, просто косо взглянет на меня, получит вот это.

Кратий, для выразительности поднял над головой хлыст и потряс им. Недавно захваченные в Феццане ливийцы по-гречески не понимали, но зверская рожа Кратия, его жесты и взгляды, которыми он одаривал пленников, были красноречивее и понятнее всяких слов.

- Так вы поняли меня, собаки? Мне не нужно кому-то ещё раз объяснять?

Тут, он обратил внимание на Нарбо и физиономия негра, показалась Кратию недостаточно почтительной. Он подскочил к пленнику.

- Ты, что-то хочешь сказать, не так ли?

Нарбо отрицательно мотнул головой.

- Хочешь! Я вижу это по твоей роже, по твоим глазам и наглой ухмылке. Ну, давай, скажи мне. Есть у тебя, черномазая обезьяна, что сказать?

- Нет, господин, мне сказать нечего.

- Вот так вот, да?

Кратий ткнул рукоятью хлыста Нарбо в подбородок, принуждая того поднять голову.

- Зато, у меня есть, что сказать тебе черномазый! Вижу, как сжимаются твои кулаки. Ударить меня хочешь. Да! Очень хочешь! Вон, как желваки заходили… Ха! Я могу читать твои мысли, ублюдок. Так вот что я тебе скажу, оставь всякую затею насчёт мятежа или побега. Иначе, этот хлыст я засуну в твой вонючий чёрный зад. Ты понял меня? Не вижу понимания в твоих глазах. Не вижу во взгляде покорности.

Болтовня Кратия, а в особенности хлыст, которым он тыкал в подбородок, уже порядком надоели Нарбо. Он и вправду, с огромным удовольствием врезал бы по этой лысой, блестящей башке, но тут заметил, что вокруг стоят десятка два других надсмотрщиков, все люди крепкие и решительные, вооружённые такими, же хлыстами, да ещё кинжалами. Чуть поодаль разъезжали всадники с арканами и луками. Нарбо вспомнил слова своего господина, что прежде, чем что-то сделать, следует сперва хорошенько подумать. Он подумал и решил, что расклад сил совсем не в его пользу. Ну, даже если одолеет он пеших противников, от верховых, ему всё равно не уйти. Да и бежать то, было некуда, вокруг палаточного лагеря простиралась сплошная каменистая пустыня.

- Я всё понял, господин, — выдавил Нарбо. — Ничего плохого я не замасливал. Я не доставлю вам беспокойства.

- Вот, это хорошо, — усмехнулся Кратий, убирая, наконец, свой проклятый хлыст. — Вот это правильно.

Взгляд его на секунду задержался на Фабии, стоявшем рядом с Нарбо. Но жулик, заблаговременно нацепил на себя маску покорности и смирения. Взгляд его выражал полную готовность повиноваться.

Кратий двинулся вдоль ряда рабов в обратном направлении. Поигрывая хлыстом, он крикнул:

- Ну, нет больше никого, кто хотел бы мне, что-то сказать?

- Я хочу сказать.

Голос раздался из-за спины Кратея, там, где он только что прошёл. Главный надсмотрщик обернулся. Перед ним стоял среднего роста молодой человек. Это был ни ливиец и не сириец и не египтянин. Может грек? Или, нет, скорее италик.

- Господин Мелорий, не нужно…

Шепот, раздавшийся в рядах остальных рабов, тут же смолк, едва взгляд Кратия метнулся в поисках этого шептуна. Не заметив и не определив, кто это, Кратий сосредоточил всё своё внимание на вышедшем. Ничего не сказав, главный надсмотрщик, тем не менее, весьма выразительно и вопрошающе уставился на Мелория.

- Моё имя Квинт Фабий Мелорий, — начал раб, говоря при этом напыщенно и высокомерно. — Я римский гражданин, всадник, меня прекрасно знают в Риме и Италии. Я вхож, даже к самому императору, а его фискалий мой хороший друг. Совершенно случайным образом я оказался в плену у этих варваров-гарамантов, которые продали меня, словно какого-нибудь жалкого раба. Я требую немедленно освободить меня и доставить к вашему господину Марцию Мессале.

Пока Мелорий говорил, рот Кратия сам собой открылся, а глаза вытаращились так, что казалось, вот-вот выскочат. Стоявшие вокруг надсмотрщики, вид имели примерно такой же, как у их начальника. Когда Мелорий наконец замолчал, чтобы перевести дух, Кратий, тоже захлопнул рот и воззрился на пленника, так словно увидел диковинное насекомое.

- Это, что сейчас было? — спросил он с видом совершенно ошарашенным. — Эй, ребята, вам когда-нибудь попадался столь болтливый раб? Ты и грамоте, верно обучен? Говоришь хорошо. Так складно. Хозяин из тебя ритора, что ли готовил?

Его люди заухмылялись, поняв, что начальник решил позабавиться, задавая рабу дурацкие вопросы.

- Какого ещё ритора? — взорвался Мелорий. — Ты, ещё глупее проклятых гарамантов! Я говорю тебе, — я римский гражданин…

- Ага, а я сирийская танцовщица! — заржал Кратий и взмахнул хлыстом. — А ну на колени, пёс!

Мелорий побледнел. Удар хлыстом по плечу заставил аристократа заорать от дикой боли. Он рухнул на песок и получил ещё увесистый пинок по заду.

- Таких вот историй, я вдоволь наслушался за свою жизнь, — усмехнулся Кратий, поставив ногу на спину стонущему пленнику. И чего только не выдумывают. То скажут, что аристократ, то сын какого-нибудь сенатора или проконсула. Лишь бы увильнуть от работы или еще, какой обязанности.

Сняв ногу со спины Мелория, он кивком головы разрешил порывавшемуся Тариксу, поднять лежавшего.

- Теперь, все поняли, что я шутить не люблю? — грозно произнёс Кратий. — Теперь, когда все желающие высказаться, высказались, вам запрещено разговаривать, пока я не разрешу или не задам вопрос.

Повернувшись к своим подчиненным, он бросил:

- Дайте рабам воды и покормите их. Потом, снова свяжите попарно. Поторапливайтесь, сегодня выступаем.

- Сегодня? — удивился один из надсмотрщиков.

- Да, пора нам возвращаться, — кивнул Кратий. — Для навмахии мы набрали уже достаточно людей. Да и праздник скоро начнётся. Нам нужно успеть привести эту партию рабов в срок.

Пленников загнали в крытые деревянные повозки, оббитые железом и куда то повезли. Выпускали ненадолго, чтобы только справить нужду, попить и поесть. Всю дорогу Мелорий был подавлен и прибывал в состоянии близком к помешательству. Тарикс, оказавшийся с ним в одной повозке, не смотря на запрет разговаривать, тихим шепотом успокаивал господина, и просил не терять надежду на освобождение.

Через три дня они, наконец, прибыли в огромный лагерь, похожий на военный, с той лишь разницей, что здесь на месте претория находилось несколько деревянных бараков, вместо палаток легионеров — сотни шалашей из тростника, а вместо воинов Империи — тысячи оборванных рабов всех наций и народностей. Лагерь окружала стена из частокола высотою в два человеческих роста. По углам высились сторожевые вышки. Вот только часовые на них, по большому счёту наблюдали не за местностью, вокруг лагеря, а за людьми, собранными внутри ограждённого периметра.

Вновь прибывших рабов загнали через ворота и после развязали, предоставив им свободно передвигаться по территории лагеря и самостоятельно искать себе место для ночёвки. К счастью в одном из шалашей нашлось место. Тарикс уступил его Мелорию, чтобы господин, хотя бы не ночевал под открытым небом. Сам он, как Нарбо, Фабий, да и многие другие, устроился прямо на земле, благо даже ночью здесь было тепло.

Почти все, здесь, только и говорили о предстоящей навмахии. Многие грезили получить свободу по окончании сражения. Надо было лишь проявить храбрость, понравиться зрителям, ну и выжить, конечно. Кормили рабов хорошо: обильно и сытно. Возле бараков в землю было врыто несколько массивных столбов, где желающие могли потренироваться с деревянными мечами и длинными палками, заменявшими копья. Один из надсмотрщиков сказал, что скоро всем предоставят возможность помыться, а лекари осмотрят каждого раба. Это означало, что навмахия состоится уже через день или два. Участников распределят по кораблям, выдадут оружие и доспехи. А вот всех непригодных к бою отправят куда-нибудь на рудники, или на работу в поле.

Каждый отнёсся к этому по-своему. Люди, уверенные в том, что здоровы и желающие в бою добыть себе свободу, ждали этого дня с нетерпением. Другие, такие, как Квинт Мелорий с ужасом. Нет, насчёт своего здоровья он не сомневался, но перспектива оказаться в гуще сражения, а не в каменоломне, казалась ему ничуть не лучше.

Нарбо, на рост и силу которого, тут же обратили внимание, понравился сразу трём киликийцам, бывшим пиратским главарям. Они, рассчитывали руководить кораблями в предстоящей навмахии и заполучить огромного негра в качестве бойца в абордажную команду. Нарбо не хотелось участвовать в битве, поскольку он был противником кровопролития. Негр подумывал предложить себя в качестве гребца.

- Ты что, дружище, не вздумай! — воскликнул Фабий, узнав о намерении Нарбо. — Тебя прикуют цепью к скамье! И как тогда ты спасешься, если вражеский корабль пробьёт корпус или наше судно подожгут? Гребцы в таких случаях всегда погибают.

- Но убивать без крайней необходимости я не хочу, — расстроено сказал Нарбо.

- Не беспокойся об этом, — усмехнулся Фабий, — будет тебе крайняя необходимость. И чтобы выжить самому, убивать придётся.

Возразить на это было нечего и Нарбо, лишь грустно вздохнул.

- Мы что-нибудь придумаем, — заверил Фабий поникшего друга. — Кто знает, как всё обернётся. Я вот слышал, что основным номером представления будет освобождение какого-то пленника, которого поместят под прозрачный купол. Кто его первым освободит, тот получит свободу. Вот мы и посмотрим, как нам это провернуть. Выше голову, дружище, боги не оставят нас без своей милости. Я теперь каждый день молюсь Фортуне, а ты попроси своего Ваал-Бабу о помощи.

Купив двухколёсный эсседий и пару вороных арабских коней, Лоредан отправился за город. Проехав почти через весь Канопский проспект с запада на восток, оставив позади ворота Солнца, а затем, собственно и Канопские ворота, Лоредан выехал из Александрии. Мощёная каменными плитами, широкая дорога вела на восток. Это был не менее оживлённый тракт, чем торгово-караванная дорога на юге, тянущаяся мимо озера Мареотис. Здесь, в обоих направлениях двигались и прогулочные экипажи и повозки, гружёные разными товарами.

В скором времени Лоредан, действительно, как и говорил прекон с рынка проехал мимо храмом Цереры и Персефоны. С другой стороны в отдалении виднелись склоны Элевсинского холма. Далее, расспросив встречного путника, он свернул на дорогу, ведущую мимо римского лагеря, где располагался один из двух легионов, заботам которых римские императоры, ещё со времён Цезаря Августа вверили Египет — одну из важнейших провинций Империи.

Военный лагерь находился в стороне от той дороги, по которой ехал Лоредан. К лагерю из Александрии вёл отдельный тракт. Полюбовавшись на видневшиеся в отдалении мощные укрепления, молодой аристократ, подгоняя коней, направился дальше. У одного встречного торговца он осведомился, куда собственно ведёт эта дорога, по которой он едет.

- Так, в Каноп она ведёт, — ответил торговец. — А вам, куда нужно господин?

- Да где-то здесь, я слышал, находится лагерь, где держат рабов, — начал объяснять Лоредан. — Ну, для предстоящей навмахии. Вот только немногие о нём знают.

- А! Есть такой, — заулыбался торговец. — И почему это немногие? Да любой путник вам подскажет, где этот лагерь.

- В самом деле? — удивился Лоредан, озадачено взирая на собеседника. Про себя, он помянул недобрым словом глашатая, взявшего с него деньги за сведения, которые, оказывается, можно было получить бесплатно от любого встречного.

Торговец охотно рассказал, как доехать. Оказывается, он сам как раз возвращается из лагеря, куда ежедневно отвозит масло и вино.

Лоредан прибыл к лагерю рабов через четверть часа. Он остановился неподалёку от больших двустворчатых ворот, по сторонам которых возвышались наблюдательные башни, а возле самих ворот несли дежурство несколько стражников. Лоредан, сразу отметил, что это не были ни легионеры, ни городские диогмиты ^[306]. Стражники носили легкие нагрудники из чёрной, местами проклёпанной кожи и короткие серые плащи из грубой шерсти. У некоторых из них, ноги были защищены поножами из жесткой кожи, усиленной бронзовыми пластинами, у кого-то были наручи из соединенных попарно медных колец. Головы стражников защищали маленькие каски без гребней и без перьев, но зато с забралами, закрывавшими верхнюю половину лица. Все без исключения были вооружены хлыстами устрашающего вида, у воинов возле ворот имелись копья, а у тех, что вели наблюдение с башен — луки и колчаны полные стрел.

На прибывшего незнакомца, стражники смотрели спокойно и без всякого подозрения, из чего Лоредан сделал вывод, что место расположения этого лагеря, действительно ни от кого не скрывается. Приехать сюда может кто угодно, особенно приветствовались торговцы вином. На глазах Лоредана к воротам подкатила телега, груженная доверху кувшинами и амфорами. Торговец и стражники возле ворот, тепло приветствовали друг друга и после, началась оживлённая разгрузка.

Лоредан сошёл на землю и не спеша, с достоинством приблизился к одному из стражников.

- Эй, послушай, — обратился к нему молодой аристократ, — кто тут у вас главный?

- Вам, господин нужен Кратий, — охотно отозвался стражник.

- Так, позови его скорее.

Стражник не сдвинулся с места, но крикнул одному из своих товарищей на башне, что Кратия хочет видеть какой-то знатный римлянин и поэтому, надо быстренько разыскать главного надсмотрщика.

Кратий появился минут через пять. На Лоредана главный надсмотрщик произвёл неизгладимое впечатление. В этом высоком, жилистом человеке с наголо обритой головой, словно бы разом сосредоточились жестокость, свирепость и маниакальная подозрительность. Массивный лоб, маленькие, глубоко посаженные глазки, мощная нижняя челюсть и жесткие линии скул, указывающие на властность натуры. Только, таковым и мог быть истинный надсмотрщик за рабами. Впрочем, при виде хорошо одетого господина и в особенности его тоги с узкой красной полосой, указывающей на принадлежность к сословию римских всадников, Кратий принял самый любезный и почтительный вид, насколько это было возможно при его звероподобной роже.

- Приветствую вас, господин, — сказал надсмотрщик. — Какое у вас ко мне дело?

- Моё имя Эмилий Валерий Вестула, — представился Лоредан. — А тебя, уважаемый, кажется Кратий зовут?

- Да, господин, это так.

- Ты свободнорожденный или вольноотпущенник?

- Я свободный, — ответил Кратий, — И согласно эдикту императора теперь римский гражданин. Я служу почтенному Марцию Сексту Мессале, который вверил моим заботам этот лагерь.

- Вот, что, уважаемый Кратий, — начал Лоредан, — дело, которое привело меня сюда не терпит отлагательства. В этом лагере, я полагаю, находятся один мой друг — римский гражданин и принадлежащий мне раб. Они были захвачены разбойниками в пустыне и, скорее всего, привезены сюда.

- Нет, здесь только рабы моего патрона Марция Мессалы, — возразил Кратий. — Римский гражданин, тут никак не может…

- Так я и объясняю тебе, что мои люди попали сюда по ошибке, — перебил надсмотрщика Лоредан. — Вы ведь скупали всех пленников на границе с Ливией?

- Ну, допустим, — неохотно ответил Кратий.

- И, конечно же, не стали разбираться, каких людей к вам привозят.

- Ну, почему же? — Кратий выглядел одновременно встревоженным и озадаченным. — Мы бы не допустили, чтобы римский гражданин…

- Я хотел бы осмотреть ваших рабов, — требовательно произнёс Лоредан. — Если среди них окажутся мои люди, тогда продолжим разговор.

- Боюсь, я не вправе…, - начал было Кратий.

- Что? — резко произнёс Лоредан. — Может, мне обратиться с жалобой к префекту?

- Нет, нет, к префекту не надо! — поспешно воскликнул Кратий. — Какие они, ваши рабы?

- Раб, как я говорил, только один. Это огромный, очень сильный негр по имени Нарбо. Он, сразу обращает на себя внимание. Другого зовут Фабий. Описать его я не могу, обычный с виду человек лет тридцати. Как увижу, его, сразу узнаю.

- Ступайте за мной, — вздохнул Кратий. — Думаю, негр про которого вы говорите, действительно здесь у нас. Его привезли с последней партией.

Они прошли за ворота и остановились возле небольшого караульного помещения. Кратий подозвал одного из своих подчиненных и приказал привести того здоровенного негра из последней партии рабов. Через несколько минут, тот вернулся в сопровождении Нарбо.

Негр, увидев Лоредана, упал на колени и расплакался от счастья.

- Господин, это вы! Клянусь милостью Ваал-Бабы, доброго и справедливого. Я знал, я верил, что вы не оставите нас с Фабием.

Лоредана, тоже переполняли сильные чувства, но он, демонстрируя исключительные выдержку и хладнокровие, только кивнул бедному рабу.

- Всё в порядке, Нарбо, встань и успокойся.

Пока негр поднимался, молодой аристократ повернулся к Кратию. Главный надсмотрщик вид имел крайне озабоченный, можно, даже сказать, выглядел мрачнее грозовой тучи.

- Ну вот, этот раб сразу признал меня, — сказал Лоредан. — Полагаю, его следует освободить прямо сейчас. Уверен и второй мой человек — Фабий, тоже в вашем лагере.

Лоредан обратился к негру:

- Нарбо, скажи-ка, Фабий здесь, с тобой?

- Да, господин, он здесь.

Лоредан, снова повернулся к главному надсмотрщику.

- Ну, так как насчёт освобождения моих людей?

- Тут, не всё так просто, — глубокомысленно и задумчиво ответил Кратий. — Нужно ведь подтверждение того, что один римский гражданин, а другой именно ваш раб.

- Что за глупости! — разгневанно вскричал Лоредан. — На улаживание всех этих формальностей уйдёт немало времени! А навмахия состоится уже послезавтра! Получается, мои люди примут в ней участие и их жизни будут в опасности.

Кратий, на это, лишь пожал плечами и развёл руками.

- Если с ними что-то случится, мой господин, потом возместит вам убытки.

- Это за раба! — вскричал Лоредан. — А как быть с римским гражданином? Нет, я точно обращусь к префекту!

- Не нужно, господин. Что вы, в самом деле, к префекту… к префекту… Вам лучше встретиться с моим патроном и лично обсудить это дело. Пока вы официально подтвердите, что один ваш человек — римский гражданин, а негр ваш раб, Марций Мессала, скорее всего, освободит их от участия в навмахии. А может, вы договоритесь, и он отдаст вам ваших людей без всякого подтверждения. В таком случае, вам нужно будет, лишь привести для меня письмо от моего патрона с распоряжением освободить тех двоих.

- Хорошо, с твоим патроном я встречусь, — раздражённо ответил Лоредан.

Помолчав немного и поразмышляв о сложившейся ситуации, молодой аристократ наклонился к надсмотрщику и доверительным тоном зашептал:

- Послушай, уважаемый, может, решим это дело между собой? Я готов заплатить за своих людей хорошие деньги.

Первым порывом Кратия, было согласиться. В самом деле, почему бы не продать Фабия и негра этому римлянину? Кто хватится двух человек, когда в лагере их собрано шесть тысяч? Но одна мысль никак не давала Кратию покоя. А что, если на этом всё не закончится? Что если это дело получит дальнейшее развитие? Этот римлянин, получив сейчас своих людей, может подать жалобу на патрона. А когда начнут разбираться, выяснится, что он, Кратий получил за римского гражданина и чужого раба деньги. Патрон, то отвертится, скажет, что Кратий во всём виноват. Утаил от него, что среди пленников есть свободнорождённые и чужие рабы, а то бы он Марций Мессала, непременно освободил бы римского гражданина и передал бы раба настоящему хозяину. Нет уж, Кратий не станет брать денег, а этот Вестула, пусть едет к патрону и тот, пусть сам во всём разбирается. Ну, а Кратий потом скажет, что знать ничего не знал о чужих рабах и гражданах. Его дело доставлять рабов в лагерь, да присматривать за ними.

- Нет, господин, денег я не возьму, — решительно произнёс главный надсмотрщик. — Поезжайте к патрону. Как только привезёте от него разрешения, я с радостью освобожу ваших людей.

- Что ж, хорошо, — кивнул Лоредан, не скрывая разочарования и досады. — Я встречусь с ним уже сегодня или, в крайнем случае, завтра.

Посмотрев на расстроенного Нарбо, ожидавшего при появлении господина немедленного освобождения, Лоредан ободряюще улыбнулся.

- Нарбо, я всё улажу. Скажи Фабию, что я в Александрии и про него, тоже не забыл. Немного терпения и всё будет в порядке.

- Да, господин, я передам, — кивнул негр.

Лоредан повернулся, чтобы выйти за ворота, как вдруг услышал за своей спиной душераздирающий крик:

- Освободи меня!

Лоредан резко обернулся и разинул от изумления рот. Рядом с Нарбо стоял никто иной, как сам Квинт Мелорий. Грязный и оборванный, со следами избиения на виднеющихся из под лохмотьев участках тела. Растерянность Лоредана длилась с полминуты, что не могло укрыться от Кратия и не вызвать его подозрений.

- Господин, вы знаете этого человека? Это тот самый Фабий, про которого вы говорили?

- Нет, это не он, — произнёс Лоредан, как то задумчиво и не сумев сдержать усмешки.

Интересно всё складывается. И как же этот надменный мерзавец Мелорий оказался среди рабов? Так-так. Вот ведь, как всё неожиданно обернулось. Мысли в голове Лоредана закружились и поскакали, подобно тому, как скачут бешеные вакханки во время праздника Диониса. Всё это надо бы обдумать спокойно и обстоятельно и как то повернуть в свою пользу. Пока же, чтобы не было лишних вопросов…

- Нет, этого раба я не знаю, — сказал Лоредан, подчёркивая слово «раб» и глядя при этом с насмешкой на Мелория.

Тот страшно побледнел и прижал руку к груди, словно ему спёрло дыхание. А может, так и было, учитывая, что Мелорий начал хватать воздух разинутым ртом.

- Впервые вижу этого типа, — снова сказал Лоредан.

- А мне показалось, что вы друг друга знаете, — заметил Кратий.

- Ты ошибся, уважаемый Кратий. Да, в первую минуту, этот раб действительно показался мне знакомым. Но сейчас, я с уверенностью могу сказать, что не знаю этого человека.

- Он лжёт! — завопил Мелорий. — Хватайте его! Он беглый раб и притворяется римским гражданином!

- У этого раба, похоже, повредился рассудок, — усмехнулся Лоредан.

- Я свободный римский гражданин! — завопил Мелорий, бросаясь вперёд. Но двое надсмотрщиков, тут, же схватили его.

— Отпустите! Руки прочь скоты! Вы пожалеете об этом! За всё заплатите!

- Да, чего только эти рабы не придумывают, — хмыкнул Кратий, поднимая над головой хлыст. — А ну, заткнись, скотина! Уведите его, всыпьте ему десяток плетей и заприте до завтра в эргастуле!

Орущего Мелория уволокли куда-то к центру лагеря, где размещалось несколько бараков. Лоредан незаметно подмигнул недоумевающему Нарбо, так и не понявшему, почему господин скрыл, что знает Мелория. На этом все разошлись. Лоредан спешно отправился обратно в Александрию, горя желанием поскорее встретиться с Марцием Секстом Мессалой.

Главный надсмотрщик вошёл в караульное помещение и присел на грубо сколоченную скамейку в углу. Ему надо было хорошенько поразмыслить обо всём случившемся. И, конечно же, незамедлительно, следует отправить к патрону человека с известием, что объявился римский всадник, нашедший в лагере своих людей. Это грозило большими неприятностями патрону, а значит и ему Кратию, тоже. Кто знает, а не появятся ли другие господа, разыскивающие своих пропавших рабов? И кто поручится, что в лагере, среди собранных для навмахии людей, кроме того Фабия больше нет свободных римских граждан?

Пожалуй, один лишь Нарбо был ничем не озабочен и весел. Господин не забыл, не бросил его. Он всё уладит. Это было, самое важное. Самое главное! И негр побежал разыскивать Фабия, чтобы поделиться с другом радостной вестью о скором освобождении.

Ближе к вечеру Лоредан вернулся в Александрию и сразу же отправился к Марцию Мессале. Отыскать его дом было нетрудно. Любой мог подсказать, где проживает самый богатейший человек Александрии. Да и сам Лоредан как то раз проезжал неподалёку от дома Мессалы, когда познакомился с куртизанкой Мелитой.

Дом Мессалы частью располагался на высоком холме с отвесными спусками, частью вокруг этого холма. Лоредан подъехал к центральному входу и поинтересовался у привратника, дома ли хозяин и можно ли с ним встретиться. Как оказалось, Мессала отсутствовал. Привратник сообщил, что неотложные дела задержат господина до глубокой ночи и по прибытии, он едва ли согласиться кого-либо принимать.

Пришлось отложить визит до утра. Молодой аристократ был немало раздосован этой задержкой, но ничего в связи с этим поделать не мог. Не зная чем ещё заняться, он отправился в порт, чтобы узнать, как его люди справились с загрузкой товаров на корабли. К его удивлению возле пирсов Малого и Большого портов не было ни одного судна, даже прогулочных яхт. Возле берега болталось лишь несколько рыбацких лодчонок. У одного из рыбаков — сгорбленного подслеповатого старика Лоредан поинтересовался, куда подевались все корабли.

- Так их все перевели туда, за дамбу! — рыбак махнул рукой в сторону Гептастадиона, давая понять, что суда теперь находятся в бухте Эвнос. — Сам префект, блистательный Луций Юнцин распорядился. Ведь навмахия, уже послезавтра.

Лоредан отправился в западную гавань. Она, была сплошь заполнена судами. Свободными оставались, лишь пространство вокруг Киботоса и проходы под мостамиГептастадиона. Лоредан, довольно быстро разыскал свои корабли. Погрузка была благополучно завершена. Успокоенный хотя бы этим, молодой аристократ выпил со своими людьми вина и после вернулся в гостиницу.

49. ПРИЕМ У МЕССАЛЫ

На прием к Марцию Сексту Мессале, одному из самых богатейших и влиятельнейших людей Александрии, Лоредан решил явиться без предварительного уведомления и соответственно без официального приглашения. На формальности у него просто не было времени. Навмахия состоится, уже завтра и поэтому все вопросы с освобождением Фабия и Нарбо, нужно было решить уже сегодня. Лоредан посетил термы и цирюльню, привел себя в порядок, а в одной из лавок поблизости купил новую одежду. И вот, облачившись в белоснежную тунику и одев поверх неё тогу с узкой пурпурной полосой, он отправился к дому Марция Мессалы.

Отыскать его дом было несложно, любой в Александрии мог показать, где живет этот известнейший человек.

Род Валериев издревле считался одним из наиболее почитаемых аристократических семейств Рима. Члены этой семьи ни раз приносили пользу своему отечеству, как будучи сенаторами в Курии, так и консулами на полях сражений. Один из Валериев, Марк Максим консул 490 г. от основания Рима ^[307] одержал во время Первой Пунической войны блистательную победу над карфагенянами и сиракузцами близ селения Мессала, за что и получил прозвище, созвучное с названием этого местечка. Почётное прозвище, как это обычно бывало у римлян, перешло его потомкам. После того, как род Валериев распался на множество ветвей, Мессалы, образовали отдельное семейство и продолжили служить Риму. Но со временем и они, также разделились на несколько ветвей. В эпоху правления Цезаря Августа, по прошествии пятнадцати лет после покорения Египта, один из рода Мессалов поселился в Александрии. Он быстро разбогател и приобрёл влияние и с тех пор могущество Мессалов Александрийских росло, ширилось и переходило из поколения в поколение. Марций Секст Мессала, нынешний глава семьи был потомком того человека. И, как все Мессалы до него, с не меньшим рвением стремился, чтобы его род играл важнейшую роль в государстве, и в особенности в провинции Египет, не теряя влияния и силу.

Утром, как обычно Марций Мессала принял толпу льстивых клиентов, добивавшихся от него, кто денег, кто расположения, а кто, еще какой подачки. Лишь после того, как последний из посетителей убрался, он вышел на широкую террасу своего двухэтажного дома и расположился в кресле с высокой спинкой, оббитой красным шёлком. Потягивая вино, он наблюдал за непрекращающейся суетой Александрии. С большого холма, на котором располагался его дом, а точнее отсюда с террасы, Марций Мессала мог видеть сразу несколько улиц Брухейона, набережную, Большой порт и роскошные дворцы Лохиады. Отсюда же открывался вид на остров Антиродос и обширную акваторию, простиравшуюся между Фаросом и Лохиадой. Завтра там состоится навмахия. Зрелище, доселе невиданное в Александрии. И подарит этот праздник народу он — Марций Секст Мессала. Но главное, чтобы остался доволен префект Луций Юнцин, ибо от его расположения очень многое зависело, например, кто в следующем году получит пост управляющего торгового флота Александрии и будет заправлять всеми перевозками зерна из Египта.

Наблюдая за городской суетой и продолжая наслаждаться чудесным вином, Марций Мессала ждал двух человек. Первым, своего управляющего Тиберия, который должен был отчитаться по наиболее важным делам, а главное по вопросам организации завтрашней навмахии. Вторым, он ожидал своего друга Тита Минуция, приехавшего недавно из Италии. Тит Минуций гостил под его крышей уже пару недель, хотя появлялся в доме, как правило, под вечер. Целыми днями он пропадал в городе по делам. И дел этих, у него было невпроворот. Всё, из-за немалых убытков, случившихся после того, как какие-то мошенники сорвали ему сделку и завладели частью его имущества, а в особенности всеми наличными деньгами. Впрочем, большую часть вопросов Тит Минуций уже решил. Сегодня, он должен был явиться пораньше и Марций Мессала рассчитывал подольше посидеть и пообщаться с другом за вечерней трапезой.

Раб-глашатай доложил, что прибыл Тиберий, а также, что возле дверей дома ждёт приёма некий Эмилий Валерий Вестула.

- Кто? — удивился Мессала.

Глашатай повторил имя посетителя и добавил, что незнакомец прибыл в дорогом экипаже и судя по одежде, является римским всадником.

Марций Мессала был заинтригован. Здесь, в Александрии он знал всех римских аристократов, и никаких Вестулов среди них не было. Скорее всего, этот всадник приезжий. Может быть, даже из самого Рима. Интересно только, зачем он здесь, да ещё хочет встретиться с ним?

- Зови, — приказал Мессала. — И Тиберия и гостя.

Через несколько минут на террасу поднялись двое. Первым шёл высокий, худощавый мужчина лет сорока, уже изрядно облысевший, с цепким колючим взглядом, весь какой-то сухой и желчный. Одет он был в коричневую тунику с широкими рукавами и подпоясан ремнём из тонко выделанной телячьей кожи. Под правой мышкой у него был деревянный сундучок, а в другой руке свёрнутые в рулон пергаментные свитки. Это был Тиберий Альбин управляющий делами Мессалы.

Прямо за ним поднялся на террасу молодой человек в белоснежной тоге с идеально уложенными складками, аккуратно подстриженный и завитый, гладко побритый и надушенный эссенциями. Весь его облик не вызывал сомнений, что это римский аристократ, а узкая красная полоска, что шла по краю тоги, подтверждала, что перед Мессалой человек из того же сословия, что и он сам, а стало быть, гость по статусу был равен хозяину.

Кивнув Тиберию, Марций Мессала пошёл на встречу гостю. Они поприветствовали друг друга, после чего, прибывший сказал:

- Прошу простить меня, за столь внезапный визит, уважаемый Мессала. Но дело, с которым я прибыл к вам, чрезвычайно срочное.

- Вы, не александриец? — поинтересовался хозяин дома.

- Я из Испании.

- Вот, даже как? — Мессала был немало удивлён. — Испания от нас далеко. Что же привело вас ко мне, дорогой друг? Позвольте называть вас так.

В этот момент Тиберий громко кашлянул и выразительно посмотрел на Мессалу.

- Проклятие! — вскричал тот и тут же, виновато взглянул на гостя.

- Прошу простить меня, господин Вестула, но тут такое дело… Срочно нужно обсудить с моим управляющим несколько вопросов. Это не займёт много времени. Располагайтесь пока, — хозяин дома жестом указал на одно из кресел с высокой спинкой, что были, тут и там расставлены на террасе. — Сейчас вам принесут вина и фруктов.

Лоредан не заставил упрашивать себя дважды. И хотя задержка в решении его вопроса слегка раздражала, он молча устроился в кресле. Рядом, на круглый столик из лимонного дерева раб, присланный с кухни, поставил ойнохойю с тонкими изящными ручками. В пилос, поданный Лоредану, он налил золотистое вино с изумительным букетом.

Пока хозяин дома и его управляющий обсуждали дела, Лоредан с любопытством огляделся. Что и говорить, терраса была спроектирована прекрасно, как собственно и весь дом Мессалы. Ещё издали, только подъезжая к нему, Лоредан залюбовался группой великолепных дворцов, расположенных на высоком холме в форме подковы. Каждый из этих дворцов, выполненный из белого или розового мрамора, представлял собою вершину архитектурной мысли и художественного вкуса. Что самое интересное, вершина самого холма не была идеально ровной, так что дворцы располагались на разной высоте, но при этом, все они соединялись друг с другом крытыми галереями и портиками, прямыми или спиралевидными лестницами и это придавало всему архитектурному ансамблю вид необычный и живописный. Казалось, на холме находится отдельный маленький город. Что ещё было необычного в этих постройках, так это то, что все они считались вторым этажом дома, а первый располагался у подножья холма, по большей части внутри полукольца-подковы. Здесь, в частности находился перистиль и примыкавшие к нему кухни. Такая необычная планировка способствовала тому, что защитной стеной пришлось окружать нижние постройки только с двух сторон, поскольку с двух других их защищал холм. Центральный вход находился неподалеку от оконечности «подковы», обращенной в сторону Канопской улицы. Отсюда, посетитель попадал сразу в перистиль, если шёл влево, или в таблиний, если поворачивал на право. Для римского дома с традиционной архитектурой, где гость сначала входил в вестибюль, потом в атриум, потом в таблиний и далее в перистиль, подобная планировка была весьма не обычной. Впрочем, Лоредану сказали, что для клиентов, не особенно значимых гостей, разного рода просителей был отдельный вход, как раз со стороны вестибюля.

Перестиль был вполне стандартной планировки, разве что весьма богато украшен статуями, огромными каменными клумбами, а в его центре был самый настоящий пруд, обложенный камнями и окружённый пальмовыми рощицами. Из перистиля вверх вели две широкие белокаменные лестницы: одна на вершину холма в ближайшее здание, другая, собственно на террасу, на которой сейчас и находился Лоредан.

Терраса располагалась на другой оконечности холма-подковы, обращённой в сторону александрийского порта. Она имела прямоугольную форму и с двух сторон, открытых в сторону городских улиц была обрамлена великолепным парапетом — балюстрадой. Двухскатную крышу над террасой поддерживали восемь коринфских позолоченных колонн — четыре по углам, две по сторонам от лестницы и две по сторонам от входа, ведущего в покои второго этажа. Вход этот был закрыт двумя массивными пурпурными занавесками. Точно такие же занавесы, были протянуты между угловыми колоннами со стороны, обращенной к перистилю и колоннами по сторонам от лестницы. В углах были устроены цветники и установлены высокие бронзовые клумбы, там же возвышались статуи, изображавшие речных и озерных божеств. Пол устилали великолепные сирийские ковры, а посреди террасы находилась сигма ^[308], рассчитанная человек на семь-восемь с единым полукруглым валиком-подушкой. Круглый стол, в виде треножника, обычно стоящий в полукольце сигмы, сейчас был отодвинут ближе к парапету. За ним сидел Лоредан, пил вино и любовался открывавшимся с террасы видом. Перед ним, как на ладони лежал мыс Лохиада с его дворцами и парками, раскинулась огромная акватория александрийских гаваней, не говоря уж о том, что отсюда были видны едва ли не все улицы Брухейона.

Кратко обсудив дела торговли, пошлин и перевозок, хозяина дома и управляющий перешли к обсуждению темы, весьма важной и для их гостя. Разговор Мессалы и Тиберия, был хорошо слышен Лоредану.

- Итак, Тиберий, как у нас дела с навмахией? Всё ли готово?

- Да, господин. Завтра, ваш праздник затмит всё, что когда-либо видела Александрия.

- Смотри, не подведи меня. Организация такого зрелища обошлась мне очень недёшево и кому, как ни тебе это знать. Снаряжение целой флотилии, заказ в коллегиях оружейников специальных доспехов и оружия. А ещё, пришлось заплатить всем ланистам Александрии за их гладиаторов. Я, уж не говорю о покупке тех тысяч рабов, что находятся в лагере под присмотром Кратия. Начальникам тюрем пришлось заплатить за преступников. А во сколько обошлось сооружение древнегреческого полиса и стеклянного купала, даже подумать страшно! Кстати, а сколько всего будет кораблей и сражающихся? Ты всё подсчитал?

- Конечно, господин. Я могу доложить устно, но если вам будет угодно, предоставлю документы и записи. Все они, оформлены надлежащим образом.

- Давай, пока устно, — кивнул Марций Мессала.

- Итак, со стороны греков, будет тридцать кораблей, три тысячи воинов, по большому счёту гладиаторов и десять тысяч гребцов. Со стороны персов — пятьдесят кораблей, половина из которых финикийские, а все остальные египетские и ассирийские. Восемьсот гладиаторов будут изображать персидских «бессмертных», а вся остальная падаль: рабы и преступники, числом в семь тысяч изобразят тех, кого персы погнали завоевывать Грецию. Ну и двадцать тысяч гребцов, которые тоже рабы.

- Не слишком ли большой перевес у персов? — спросил Мессала. — Они ведь должны проиграть сражение, не так ли?

- Ну, прямо такой задачи не ставится, — покачал головой Тиберий. — На всё воля богов. Но мы сделали всё, чтобы у греков было преимущество. Во-первых, три тысячи опытных гладиаторов. Один обученный гладиатор, как вы знаете, стоит десяти простых рабов. Во-вторых, корабли греков лучше защищены и снабжены большим числом метательных машин. В-третьих, многие корабли персов не имеют таранов, а наличие тарана в морском бою, это, почти уже победа.

В общем, я рассчитываю на грандиозную бойню. Но при этом, она не должна казаться, такой уж очевидной, поэтому персов значительно больше чем греков.

- Ну, хорошо, — кивнул Мессала. — А как дела с охраной праздника? Мы ведь, раздадим оружие огромному числу преступников. Не вызовет ли это каких-то проблем?

- Думаю, все будет в порядке, — ответил Тиберий. — Мне удалось договориться с легатом Клавдием. Он выделил для поддержания порядка шесть когорт и две тысячи сирийских лучников. А на набережной будут находиться солдаты александрийского гарнизона, числом в три тысячи.

- Ну, а флотилию для охраны гаваней, а самое главное пролива между дамбами, ты, надеюсь, привлёк?

- Увы, господин вот тут, ничего не получилось. Начальник флота Домиций за патрулирование заломил непомерную цену.

- Вот мерзавец, — прорычал Мессала. — Он что, недостаточно от меня подарков получил?

- Домиций говорит, что привлечение военной флотилии для решения частного дела — недопустимо. Боится попасть под суд.

- Ему, следует боятся меня, а не суда, — проворчал Марций Мессала. — С сегодняшнего дня, я более не желаю видеть Домиция в своём доме. Вычеркни его из списка постоянных гостей и никогда больше, вообще не приглашай.

- Да, господин, я понял.

- Что ж, если флотилия нам не поможет, будем охранять Большую гавань своими силами. Сегодня же отправь туда «Гнев Посейдона».

- «Гнев Посейдона»? — поразился Тиберий. — Вы хотите использовать для охраны свой личный корабль?

- А почему бы и нет? Он такой огромный, что закроет собой значительную часть пролива. Кроме того, у меня там две сотни стражников и несколько метательных машин. О! У меня возникла ещё мысль! Почему бы мне и моим самым почётным гостям не понаблюдать за навмахией с «Гнева Посейдона»? По-моему блестящая мысль! Ты не находишь?

- Мысль мне кажется интересной, — кивнул Тиберий. — Только бы никто не пострадал.

- Всё будет в порядке, — улыбнулся Мессала. — И потом, преступникам будет не до побега. Тот купол, Тиберий, уже полностью готов?

- Да, господин. Готов и уже проверен.

- Вот и хорошо. Глашатай навмахии объявит, что тот, кто спасёт человека под куполом, получит свободу. Теперь представь, какая там развернётся битва. Нет, никому и в голову не придёт бежать. Вот, только кого посадить под купол? Надеюсь, Кратий подберет подходящего человека.

Выслушав краткие отчёты по другим вопросам, Мессала пригласил Тиберия, также выпить вина. Вдвоём, они подошли к столику и расположились в креслах напротив Лоредана.

- Ещё раз прошу прощения, господин Вестула. Теперь, я всецело готов слушать вас.

- Дело в том, что завтра вы проводите навмахию, — начал Лоредан, — и я желаю вам, чтобы она прошла успешно и все, на кого бы вы хотели произвести благоприятное впечатление, остались бы довольны. Но, в связи с подготовкой к навмахии, возникло одно недоразумение. Случайно к вашим людям, скупающим для праздника рабов, попал один мой друг. Он свободный человек и римский гражданин. И кроме него, ещё мой раб, мой доверенный человек, которым я очень дорожу. Обоих держат в лагере за городом. Нельзя ли их, сегодня же освободить?

- А как, они попали в рабство? — спросил, несколько обескураженный Мессала.

- Мы шли с караваном в Карфаген. Неподалёку от оазиса Аугила на нас напали гараманты. Мы, хвала богам отбились, но некоторые, кто шёл с караваном, в том числе мой друг Фабий и раб Нарбо были захвачены разбойниками. Я узнал что их, скорее всего, отвезут на продажу в Александрию. Затем, я узнал, где находится лагерь, в котором держат рабов для навмахии и поспешил туда. Переговорил с главным надсмотрщиком Кратием. Он показал мне раба, про которого я ему рассказал. И это действительно оказался Нарбо. Он же подтвердил, что и Фабий, тоже в лагере. Кратий сказал, что сам он не вправе решать вопрос об освобождении и поэтому я должен обратился к вам.

- Конечно, конечно, — закивал Мессала. — Ваших людей освободят. Я немедленно распоряжусь. Мой скриба ^[309] составит письменное распоряжение, — Марций повернулся к рабу-глашатаю, стоявшему в ожидании распоряжений возле лестницы — Эстий, позови сюда Фокла. Пусть, прихватит свои принадлежности для письма.

Когда Эстий убежал исполнять поручение, Мессала, обратился к Лоредану. Тон его был, весьма заискивающим.

- Мой дорогой друг, все эти хлопоты… Подготовка к навмахии…Признаю, мои люди несколько перестарались. Но ведь, столько рабов нужно было купить! Досадно, что в их число угодил ваш друг. Ну, это будет исправлено. Вы, я надеюсь, не станете затевать судебный процесс из-за этого недоразумения? Надеюсь и ваш друг тоже. Я готов выплатить компенсацию. Только бы, уладить это дело между нами без всякой огласки.

Лоредан, собирался уже было сказать, что со своей стороны, он к Мессале никаких претензий предъявлять не собирается, ну а Фабий, будучи свободным человеком, решит это сам, как вдруг, на террасе появился глашатай и торопливо сообщил Мессале, что прибыл человек от Кратия с срочным сообщением.

- Человек Кратия, здесь? — удивился Марций Мессала. — Интересно зачем? Ладно, зови.

Через минуту на террасе появился обычный с виду надсмотрщик пор имени Фастий.

- Ну, что мне хочет сообщить Кратий?

Посланник протянул господину свиток. Тот развернул его и прочёл:

«Мой господин, вчера в лагере объявился римский всадник называвшийся Эмилием Вестулой. Он заявил, что среди собранных для навмахии рабов находится один его свободнорождённый друг и принадлежащий ему раб по имени Нарбо. Он потребовал немедленно отпустить их. Среди последней группы пленников, что продали нам гараманты, действительно оказался огромный негр по имени Нарбо. Он сразу же узнал этого Вестулу и назвал его господином. Но я никого освобождать не стал и сказал, что этот вопрос нужно решить с вами, так что этот Вестула в скором времени прибудет к вам. Будьте в разговоре с ним осторожны. Он угрожал обратиться к префекту с жалобой. Я же, буду ждать вашего решения, относительно освобождения людей Вестулы. Но вся сложность этого дела не в том, чтобы вернуть Вестуле его людей. Кто знает, как много в лагере ещё свободнорожденных и чужих рабов? Я опасаюсь, господин, что в скором времени нам не избежать скандалов и разных судебных тяжб.

С моим глубочайшим уважением, Кратий».

С помрачневшим лицом Марций Мессала свернул пергамент и сказал посланнику:

- Мой ответ Кратию нужно обдумать. Пока, ступай, тебя позовут.

Едва Фастий скрылся за занавесками, Мессала повернулся к своему гостю.

- Так вы, господин Вестула, обещаете, что если ваших людей вернут, это дело не будет придано огласке?

- Обещаю, уважаемый Мессала. Конечно, обещаю! — нетерпеливым тоном произнёс Лоредан. — Где же ваш скриба? Что-то, он задерживается.

Хозяин, как-то странно взглянул на своего гостя. Похоже, он не поверил его словам и обещанию. В этот момент глашатай объявил:

- Прибыл Тит Минуций!

- О! Тит! Наконец-то! — радостно воскликнул Мессала, вскакивая с места. Он направился на встречу высокому полному мужчине, только что поднявшемуся по лестнице на террасу.

Лоредан, чуть не подавился глотком вина. Проклятие богов! Это был тот самый высокомерный всадник, с которым они вместе начинали путешествие в Александрию и которого, он так хорошо проучил в Региуме за его спесь и возмутительную наглость.

Тит Минуций всё так же, был быстр и резок в движениях, не смотря на своё массивное телосложение, и все так же, на его красном злом лице было надменное выражение. Впрочем, на приветствие Мессалы, он весьма добродушно улыбнулся и ответил своим вполне искренним приветствием. После, Тит Минуций взглянул на Тиберия, которому сдержанно кивнул и на Лоредана. Заметив пристальный взгляд последнего и его странную реакцию на своё появление, выразившуюся в явном нервозе и испуге, Тит Минуций удивлённо спросил:

- Э…, господин? Всё в порядке? Мы, знакомы?

- Нет! — выпалил Лоредан.

- Тогда, почему вы, при виде меня так разнервничались? — не отступал Тит Минуций. — Это, заметил бы, даже слепой. Отчего моё появление, так напугало вас?

- Меня, напугало? — Лоредан попытался взять себя в руки. — Ну, что вы. С чего бы это, мне пугаться вас?

Лоредан, даже рассмеялся, правда, совершенно фальшиво, что только усилило подозрения Минуция.

- Постойте-ка, господин… Мы точно не знакомы? Мне кажется, я вас где-то, уже видел.

- Это исключено, — небрежно отмахнулся Лоредан. — Я только недавно прибыл в Александрию.

- Так и я тут недавно, — произнёс Тит Минуций тоном, говорящим, что данное обстоятельство совершенно неважно. — Готов поклясться, что ваше лицо мне знакомо.

- Это Эмилий Валерий Вестула, — представил Мессала своего гостя, тем самым, посчитав за благо вмешаться в разговор, который с самого начала выдался какой-то натянутый.

- Вестула? — Тит Минуций наморщил лоб, что-то вспоминая. — Вроде, я что-то слышал о семействе Вестулов. Вы, не из Испании ли? Но ни с кем из вашей семьи, я точно не знаком.

- Вот и я говорю, что вы не можете меня знать и нигде раньше мы с вами видеться не могли, — приободрился Лоредан.

- В самом деле? — убеждённость Минуция дала слабину. — Ну, может вы и правы… Хотя, порази меня молнией Юпитер, ваше лицо…

Тут, Фортуна окончательно отвернулась от Лоредана, и в довершение всех бед на террасе появился нумидиец Атиба. Едва увидев Лоредана, он разинул рот и вытаращил глаза, словно перед ним вдруг возник демон из Аида.

- Вот он, угощал меня вином! — вскричал раб.

Тит Минуций в полном недоумении уставился сначала на Лоредана, потом на Атибу. Оба выглядели испуганными и ошарашенными столь неожиданной встречей. И тут, до Минуция дошло.

- Что? — прорычал он. — Так ты все врал, пёс?

Атиба в ужасе рухнул на колени перед господином. А тот начал орать, потрясая своими огромными красными кулаками, физиономия же его стала, совершенно пунцовой.

- Ты же сказал, что тебя ударили сзади! Ты клялся, что не видел, кто это сделал! А теперь выходит, тебя просто напоили!

- Пощадите, господин! — скулил нумидиец, обнимая ноги хозяина и кляня себя за такую неосторожность. Надо же было так глупо выдать себя! Но кто же знал, что этот тип, угощавший его Фалернским, а потом укравший кольцо и вместо него отправившийся к Элию Геротию, вдруг объявится здесь!

- Лгун! Пьяница! Свинья! — продолжал бушевать Тит Минуций. — Я прикажу содрать с тебя кожу! Я продам тебя первому же ланисте, и пусть тебя разорвут звери на арене!

- Что всё это значит? — с видом оскорблённого достоинства потребовал ответа Лоредан. — Ваш раб, господин Минуций меня в чём-то обвиняет?

- Это я обвиняю! — взревел толстяк, вплотную подступая к гостю. — Ты, негодяй заманил Атибу в трактир и споил его! А потом, украл у него кольцо, которое я дал ему. А потом, под видом моего управляющего отправился к Элию Геротию…

- Вы, господин Минуций, часом, не перегрелись ли на солнце? — рассмеялся Лоредан, на всякий случай, отступая немного назад. — Несёте всякий вздор. Я вашего раба, как и вас — знать не знаю. Хм! И вообще, стал бы я пить с каким-то рабом?

- Вор! — оглушительно заорал Минуций.

Его огромные кулаки сжались и поднялись вверх. Лоредан проворно отскочил назад, так чтобы между ним и толстяком оказалась сигма.

- В чём дело? Что происходит? — Марций Мессала бестолково таращился, то на своего разъярённого друга, то на гостя.

- Вот кто украл мои деньги и ткань! — Тит Минуций ткнул пальцем в сторону Лоредана.

- Наглая ложь! — вскричал тот возмущённо.

- В самом деле, как можно? — удивлённо спросил Мессала. — Может, ты Тит ошибаешься? Чтобы римский всадник…

- А! Вот теперь, я вспомнил твою рожу! — взревел Тит Минуций, страшно выпучив глаза и надув щёки. — Ты тот самый оборванец, что пытался заговорить со мной на корабле! Точно! Клянусь Юпитером, это ты!

- Да это… Это Эмилий Валерий Вестула… — начало было Мессала.

- Никакой, это не Вестула! — заорал Тит Минуций, снова приближаясь к Лоредану. — Присвоил себе имя римского всадника! Вор!

- Он приехал в великолепном экипаже! — вскричал Мессала. — Посмотри, как одет!

- А на чьи деньги этот негодяй всё купил, как думаешь? — бушевал Минуций.

Его кулак рассёк воздух перед самым носом Лоредана, так, что тот едва успел отпрыгнуть назад. В это же время, завывающий, причитающий и хнычущий Атиба полз вслед за господином и пытался обнять его ноги. Лоредан обежал сигму и зло пнул нумидийца в зад.

- На вот тебе! Будешь знать, как болтать, скотина!

Тит Минуций, с рёвом бросился на Лоредана, но споткнулся об орущего Атибу, таки, уцепившемуся ему в колени и, изрыгая проклятия, растянулся на полу.

- Отцепись от меня, грязный раб! Отцепись!

- Пощады господин! Пощады!

Душераздирающие вопли нумидийца были, наверное, слышны на другой стороне улицы. Во всяком случае, у подножья холма со стороны террасы начала собираться толпа любопытных зевак.

Лоредан, между тем, воспользовавшись падением Минуция, кинулся к хозяину дома.

- Господин Мессала, я ваш гость! Прошу оградить меня от нападений!

- Не слушай его, Марций! — орал толстяк, силясь оттолкнуть от себя истошно орущего Атибу. — Он всё врёт! Это проходимец и негодяй! Грязный мошенник! Его нужно схватить!

Мессала неуверенно топтался на месте, глядя, то на Лоредана, то в сторону возящихся Минуция и Атибы. Наконец, приняв решение, он сказал:

- Господин Вестула, прошу простить меня, но я, пожалуй, задержу вас. Вы будите в моём доме под охраной, до прибытия городской стражи. После, я передам вас им и дальше, пусть разбирается суд.

Марций Мессала хотел, что-то ещё добавить, но Лоредан, схватив со стола так и не допитый кубок, выплеснул вино прямо в лицо хозяину дома.

- Ааааа! — взвыл тот, зажимая пальцами глаза. — Хватайте его!

Раб-глашатай бросился к Лоредану со стороны лестницы, а вскочивший к тому времени Тит Минуций быстро шёл на молодого аристократа, широко расставив руки.

Лоредан метнулся к парапету террасы, обращённому в сторону александрийского порта. Глянул вниз и отпрянул. Высота была приличной, так что если спрыгнуть, без перелома ног, точно не обойтись. Оставалось только бежать во внутренние покои дома, тем самым возможно, загоняя самого себя в ловушку. Но Лоредан рванул туда, надеясь, что выход найдётся. Главное, не попасться сейчас. Но, едва он приблизился к занавескам, как они раздвинулись, и прямо на встречу Лоредану шагнул юноша в короткой тунике с красиво завитыми кудрями. В руках он держал свернутые в рулон пергаментные свитки, маленький ларец и стило.

- Господин, я здесь…

Глаза юноши полезли на лоб от изумления, когда он увидел несущегося прямо на него какого-то молодого аристократа-всадника с искаженным яростью лицом и совершенно ошалевшим взглядом.

Юноша не успел закончить фразу, как был сбит с ног Лореданом. Судя по всему, это был скриба, который, наконец, соизволил появиться. Молодой аристократ, тоже не удержался на ногах и растянулся в проходе. Скриба же, выронив все свои письменные принадлежности, тоненько завизжал и кубарем покатился под ноги двух рабов, дежуривших у входа и в обязанности которых входило приподнимать или отодвигать занавески, когда проходил хозяин, или кто-то из его почтенных гостей. Один из этих рабов был сбит скрибой с ног, но другой увернулся и бросился на Лоредана. Тот, откатился в сторону и уперся спиной в правую от входа колонну. Здесь, Лоредану удалось вскочить. И вовремя. Прямо на него со зверским выражением на пунцовой роже несся Тит Минуций. Он ударил, задев Лоредна в плечо, и молодого аристократа отбросило в сторону большого цветника, что располагался в углу террасы.

- Ах ты, собака! Не уйдёшь! — зарычал Минуций, пытаясь перебраться через клумбу. Ему, уже почти удалось это сделать, как сзади в ноги толстяка, вновь вцепился Атиба.

- Господин, милости! Прошу о милости и прощении!

- Да отцепись ты от меня! — заорал Минуций.

Обернувшись, он врезал нумидийцу кулаком между глаз. Тот отлетел далеко в сторону и, ударившись об одно из кресел, свалился вместе с ним на пол. Эта заминка позволила Лоредану забраться подальше в цветник между рядами клумб и ящиков с цветами. Мало того, он упёрся руками в статую, изображавшую фавна, совокупляющегося с озерной нимфой, и что есть силы, толкнул её в сторону своего преследователя. Тит Минуций обернулся, когда статуя уже падала на него. Причинить серьезного вреда, она, конечно, не могла, но толстяк, тем не менее, был придавлен ею к полу.

- Проклятие! — взвыл Тит Минуций, брызгая слюной. — Уберите! Уберите её с меня!

Раб, пытавшийся схватить в проходе Лоредана, теперь вынужден был броситься на помощь Минуцию. Хозяин дома, к тому времени протерший от вина глаза, тоже кинулся на подмогу своему другу. Вдвоём с рабом, они начали оттаскивать статую в сторону.

Пока шла вся эта возня, сопровождавшаяся отборной бранью Минуция, Лоредан решил избавиться от проклятой тоги, которая сильно сковывала его движения. Он лихорадочно принялся стаскивать её с себя. Немного не успел. Минуций дотянулся и вцепился мертвой хваткой в один из свободно болтающихся краёв тоги. Тогда, Лоредан выскочил из цветника и помчался вдоль стены. Тога начала стремительно разматываться вслед за ним. Через мгновение на Лоредане осталась лишь туника, длинною до середины бедра и абсолютно не сковавшая его движений. Подхватив тогу, молодой аристократ собрался, было набросить её на вылезавших из цветника преследователей, но тут мимо его уха, что-то просвистело и ударилось о статую возле лестницы. Со звоном отскочив, предмет упал на пол. Стило! Лоредан резко обернулся. Оказывается, пришедший в себя скриба, использовал инструмент для письма, как метательный кинжал. Хорошо, что промахнулся. Позади скрибы Лоредан разглядел с десяток рабов вот-вот готовых ворваться на террасу. Одним словом, бежать в покои второго этажа, как изначально рассчитывал Лоредан, было невозможно, спрыгнуть с террасы тоже. Оставался один выход. Лестница! И она пока, была свободной. Лоредан рванул к лестнице. Позади слышались топот и крики преследователей. Пробегая мимо одного из стульев, Лоредан схватил его и швырнул, не оборачиваясь за спину. Треск и ругательства подсказали ему, что бросок оказался удачным. Он выиграл ещё пару секунд. Но тут, сбоку к нему ринулся Тит Минуций, который вылез, наконец, из цветника, распинав в стороны, мешающие ему ящики.

Лестница была совсем рядом. Рука Минуция ухватила Лоредана за край туники. Послышался хруст разрываемой ткани. Лоредан в свою очередь поймал край длинной тяжелой занавески, висевшей рядом с лестницей и внезапно обернувшись, набросил её на голову оторопевшему Минуцию. Толстяк совершенно не ожидал от беглеца подобной выходки. Он, так и остался стоять столбом с разинутым ртом, вытаращенными глазами и с обрывком туники в руках. Лоредан рискнул задержаться ещё на пару секунд, чтобы обвернуть занавеску вокруг противника ещё раз. Затем, он пнул Минуция ногой в пузо. Тот отшатнулся назад и наверное грохнулся бы на спину, если бы на него не налетели бегущие рабы. Двое первых врезались в Минуция и все трое с воплями полетели вниз мимо лестницы. Рабы грохнулись куда-то в кусты, а Титу Минуцию не дала упасть занавеска. Она частично развернулась, и толстяк остался висеть, словно спеленатый младенец в паре локтей от верхушек кустов. Торчали, только его голова с разинутым ртом, и дрыгающиеся ноги.

Лоредан ринулся вниз по лестнице. Орущая толпа рабов неслась вслед за ними.

- Держи! Хватай!

Лоредан бежал через перистиль, подныривая под ветки деревьев и лавируя между кустами, словно заяц. Преследователи гнались за ним, стараясь охватить с двух сторон. Но им помешало озеро, что находилось в центре сада. Лоредан начал огибать его с южной стороны. Выскочив, наконец, из перистиля, беглец на мгновение замер. Перед ним был выбор: бежать в сторону центрального входа, возле которого его наверняка уже поджидали, ринуться дальше через кухни, в надежде пересечь весь дом и смыться через другой выход, или же свернуть влево, чтобы добраться до стены, защищавшей дом Мессалы с южной стороны. Лоредан выбрал последний вариант, как самый подходящий для спасения. Тем более возле стены он приметил беседку с крыши которой, ничего не стоило запрыгнуть на эту самую стену.

Лоредан добежал до беседки и начал карабкаться вверх по её стене. Преследователи на миг замерли, не сразу поняв намерения беглеца. Им показалось, что совсем потеряв от страха голову он просто стремиться забраться куда повыше. Когда же, Лоредан спрыгнул с пологой крыши беседки на стену, для рабов стал очевиден его план. Вопя, как оглашенные, трое из них ринулись к беседке, остальные же устремились к ближайшим выходом из дома, чтобы перехватить беглеца на улице, если тот оторвётся от последовавшей за ним троицы.

Лоредан, тем временем, оказавшись на стене, огляделся. Прямо перед ним был обширный сад, расположенный за стеной соседнего особняка. От него Лоредана отделяло узкое пространство между стенами и собственно стена этого другого домовладения. Не долго думая, молодой аристократ перепрыгнул на соседнюю стену и с нёё сиганул вниз. Чей это сад и большой двухэтажный дом в глубине двора, он не имел понятия. Но сейчас это было не важно. Главное спастись от погони. Трое рабов, только что вскарабкавшиеся на крышу беседки, не видели маневра Лоредана. Они, почему-то решили, что беглец спрыгнул между стенами и спрыгнули туда. Лоредан между тем крался вдоль стены. Он слышал, как по другую ее сторону ругаются преследователи. Они поняли, что беглеца здесь нет, а чтобы выбраться самим, им нужно было обежать всю ту часть домовладения хозяина, расположенную под холмом.

Лоредан немного отдышался и прикинул, куда ему лучше бежать. Так и держась возле самой ограды, он устремился в южном направлении, в сторону противоположную от дома Мессалы. Пройдя вдоль стены шагов сто, Лоредан увидел дощатый сарай. С его крыши можно было перебраться на стену и покинуть сад, пока его не обнаружили владельцы и не приняли за вора.

Лоредан вскарабкался на крышу сарая и перепрыгнул на стену. В отдалении слышались крики, причем разносились они с разных сторон и приближались. Следовало торопиться. Перед ним была незнакомая улица, не особенно широкая и немноголюдная. Досадно, что его экипаж остался возле центрального входа дома Мессалы. Но попытаться добраться до него, было бы настоящим безумием. Лоредан спрыгнул вниз со стены. Две женщины, шедшие по улице вдоль проезжей части, при его внезапном появлении шарахнулись в сторону и завизжали от страха. Одна, даже уронила большую плетеную корзину, что несла в руке. Не обращая внимания на женщин, Лоредан кинулся бежать дальше в южном направлении. Мысленно он, уже торжествовал и поздравлял себя, с тем, что сумел скрыться от погони. И тут, за своей спиной услышал:

- Вон он! Держи его!

50. БЕГСТВО

Размышлять о том, кого из богов он разгневал, у Лоредана не было времени. Преследователи его вновь обнаружили, и сейчас следовало думать, лишь о спасении. Мысленно поклявшись при первом же удобном случае воздать должное Фортуне, молодой аристократ бросился бежать. Его преследователи выскочили с противоположной стороны улицы. Их было человек десять. Громко крича и ругаясь, они устремились за беглецом.

Лоредан бежал так быстро, как только мог. Вообще, он неплохо бегал, но драка на террасе его изрядно вымотала, да и перепрыгивание с одной ограды на другую, карабканье, то на беседку то на сарай, его весьма утомили. Улица начала понемногу поворачивать к юго-востоку. Вот впереди показался перекрёсток. Через него неспешно ползла огромная телега, запряженная волами и груженая здоровенными ящиками. Лоредан разразился проклятиями. Дурацкая телега, как раз преграждала ему дорогу. Более того, возница услышав шум, остановился и приподнявшись стал с любопытством взирать, что же там, на улице происходит.

- С дороги! — закричал ему Лоредан, махая руками. — С дороги, тупица!

Но возница, пожилой финикиец с жиденькой седой бороденкой и вправду, был то ли туп, то ли не понимал по-гречески. Он, лишь, разинул рот от любопытства, глядя на бегущего человек в разорванной тунике и преследующую его группу. Лоредан подбежал к телеге. Ни справа, ни слева он не мог протиснуться, телега, как раз перегородила выход с этой улицы. Может, стоило подлезть под волов? А если они испугаются и начнут метаться? Нет, не стоило так рисковать. Лоредан зацепился за борт телеги и полез вверх, намереваясь перебраться через гору ящиков и спрыгнуть с другой стороны. Тут, возница, словно вышел из ступора.

- Эй, куда! Стой!

По-гречески, он изъяснялся вполне сносно.

Лоредан, не обращая на него внимания, продолжал упорно карабкаться вверх по ящикам. Он уже достиг верхушки, когда возница схватился за кнут. Узкая, жиденькая бородка финикийца, так и тряслась от возмущения

-Куда лезешь, скотина? Это имущество храма Матери богов! ^[310] Пошел отсюда!

Он размахнулся и ударил кнутом. Правда, сделал это финикиец из неудобного положения, поэтому промахнулся. Разозленный Лоредан, пнул один из верхних ящиков с таким расчетом, чтобы он завалиться на возницу. Так бы и получилось, если бы финикиец не соскочил со своего места на мостовую. Он бросился к Лоредану с поднятым кнутом, но тот уже перелез через самый верхний ящик и чтобы достать его, вознице самому нужно было вскарабкаться на телегу. Лоредан не собирался ждать, когда это случится. Он приготовился, было спрыгнуть с ящиков, но тут, как назло появилась ещё одна неприятность в лице уличного патруля. К телеге спешили два легионера и два городских стражника из александрийского гарнизона. Следом за ними, не отставая ни на шаг, двигался здоровенный центурион. Это был суровый воин с неулыбчивым, словно высеченным из камня лицом, на котором, казалось навек застыло выражение, какое по обыкновению бывает у командиров, вот-вот готовых рявкнуть: «Стройся!». Возможно, центурион не обратил бы на телегу никакого внимания и прошёл бы со своими людьми мимо, но суетливые движения Лоредана неминуемо привлекли внимание патрульных. Подойдя ближе, центурион зычно гаркнул:

- Эй ты!

Лоредан застыл.

- Ты кто такой и что тут делаешь?

- Он хочет украсть священные камни для храма! — завопил по другую сторону от телеги возница.

Услышав голос финикийца, но не видя самого кричавшего, центурион в недоумении начал оглядываться.

- Неправда! — между тем воскликнул Лоредан. — Этот болван перегородил выход с улицы, а мне нужно перейти. Вот я и полез через ящики.

- В самом деле, зачем было преграждать дорогу? — возмутился центурион. И почему-то глядя на Лоредана, добавил: — Ну, живо, убери телегу!

Вокруг, уже начали собраться любопытные. Подошёл какой-то благообразный старичок, по виду бродячий проповедник с осликом на поводке. Рядом с ним остановился пьянчуга-оборванец с большим глиняным кувшином в руках. Из окон двухэтажной лупанары, расположенной на другой стороне перекрёстка, высунулись полуголые девицы.

- Ну, убирай телегу с пути! — снова крикнул центурион.

- А почему я? — возмутился Лоредан. — Пусть возница и убирает.

- Мне плевать, кто из вас уберёт! — прорычал римлянин. — Телеги здесь быть не должно!

В это время в затуманенном мозгу пьяницы, созрела какая-то мысль и он, пошатываясь, приблизился к центуриону.

- Не… не надо так, — икая и едва выговаривая слова, забормотал оборванец. — Не надо ругаться… Ик! За… зачем? Может, вы… выпьем? Ик!

Он начал тыкать кувшином центуриону в спину. Тот обернулся и заорал:

- Ты кто ещё такой?

- Я? — пьянчуга пошатнулся, при этом с его небритой физиономии не сходила дурацкая улыбка, а мутные глаза никак не могли поймать фокус. — Я Мирон. Я живу… Ик! Тут рядом. Чудесную настойку сде… сделала моя жена. Особый рецепт. Ик! Крепче вина!

- Убирайся!

Центурион выхватил из рук Мирона кувшин, швырнул его на мостовую, а самого грубо оттолкнул, так что тот растянулся на проезжей части дороги. Кувшин вдребезги разбился и под телегой начала растекаться лужа с каким-то необычно резким запахом.

В это мгновение послышались громкие крики и топот множества ног. Преследователи, уже были возле телеги. Центурион слышал, что с той стороны что-то происходит, но никак не мог понять что же. Наклонившись и заглянув под днище телеги, он увидел множество ног, как босых, так и обутых в солеи, которые по обыкновению носят рабы.

Не долго думая, преследователи полезли на телегу, чтобы схватить Лоредана. Тот принялся сталкивать на них ящики. Два из них раскололись и на мостовую вывалилось с десяток плоских прямоугольных камней черного цвета.

- Что там происходит? — орал центурион, взбешённый тем, что не контролирует ситуацию. На его изумлённых глазах какие-то люди, судя по всему рабы, лезли на телегу. Все они пытались схватить незнакомца в разорванной тунике. Лоредан хотел уже, было, наплевав на центуриона, спрыгнуть и бежать дальше, но тут патрульные повыхватывали из ножен мечи.

- Всем стоять на месте! — заорал центурион. — Не двигаться!

Лоредан не особенно то рассчитывал на помощь солдат. Скорее всего, его задержат вместе с остальными и до разбирательств отправят в городскую тюрьму. А это в его планы никак не входило. Что же делать? С одной стороны преследователи, с другой солдаты! В поисках спасения молодой аристократ отчаянно озирался по сторонам. И тут, взгляд его поймал край балкона, оказавшийся теперь, когда он стоял на ящиках, совсем рядом. На балконе находилась молодая гречанка одетая, как знатная особа и рядом с ней была рыжеволосая скифянка-рабыня в коротком хитоне и с факелом в руке. Видимо, услышав крики и шум, доносившиеся с улицы, влекомые любопытством, госпожа и ее служанка и вышли на балкон, чтобы поглазеть, что происходит.

Высоко подпрыгнув, Лоредан зацепился за перила балкона и начал подтягиваться, чтобы влезть полностью. Женщины вскрикнули и отпрыгнули от перил. В это мгновение, один из преследователей ухватил Лоредана за ногу, точнее,вцепился в сандалию. Молодой аристократ начал отчаянно брыкаться. Он пытался избавиться от повисшего на его ноге раба и одновременно удержаться. И то и другое ему удалось. Раб упал вниз, сжимая слетевшую с ноги беглеца сандалию. При этом, на мостовую грохнулись и раскололись ещё несколько ящиков внутри которых, как и в предыдущих, оказались такие же чёрные кирпичи.

- Священные камни храма! — вопил возница, ползая возле телеги и пытаясь собрать рассыпавшиеся кирпичики. — О Мать-богиня, смилуйся!

Лоредан, извиваясь всем телом и тяжело дыша от усталости, наконец, вскарабкался на балкон. И тут, рабыня-скифянка шагнула вперёд и попыталась ударить его факелом.

- Прочь, разбойник! Не смей приближаться к госпоже!

Молодой аристократ успел перехватить руку девушки, иначе ему, было бы не миновать ожога лица. Они начали бороться возле самых перил. Юная скифянка, оказалась на удивление сильной и вёрткой. В результате отчаянной возни, во время которой Лоредан не без удовольствия, не смотря на ситуацию, ощутил какие у его соперницы большие и упругие груди, факел был уронен вниз. В одно мгновение под телегой вспыхнул огонь. Двое преследователей, уже приготовившиеся, как и Лоредан запрыгнуть с телеги на балкон, вместо этого поспешно соскочили вниз. Пламя занялось нешуточное.

- Что там горит? — взвыл центурион. — Уберёт кто-нибудь эту проклятую телегу?

- Твои камни горят, старик! — крикнул один из рабов Мессалы.

- Это не камни, — проскулил в ужасе финикиец, поспешно отползая в сторону. — Но их всё равно нельзя нагревать. Это разрешено, лишь посвященным неиствующим!

- Моя настойка! — воскликнул пьяница, глядя на пламя, как зачарованный.

И тут из камней, вдруг повалил какой-то сизо-зеленоватый дым.

- Священные воскурения! — охнул возница. — Бегите! Они вызывают безумие!

Две толпы по обе стороны телеги в испуге отпрянули. Дыма становилось всё больше, он клубами пополз по улице. Все ощутили какой-то тревожно-горьковатый запах. Телега уже вся была охвачена огнём. Загадочный дым, исходящий от нагретых камней в большом количестве скопился под балконом и в глубокой нише, что была в стене под ним. Едва первые языки пламени ворвались туда, раздался оглушительный грохот. Под балконом на мгновение вспух огромный огненный шар. Телега и её содержимое, обуглившиеся ошмётки, бывшие мгновение назад волами, всё это разлетелось в разные стороны. Горячая ударная волна прошла по всей улице. Центурион, стоявший ближе всего к телеге, был подброшен вверх. Он перевернулся в воздухе, как акробат и через мгновение, вдруг очутился верхом на ослике бродячего проповедника. Причем, оказался лицом к задранному вверх хвосту. Бедное животное, перепуганное грохотом и огнем, рвануло по улице, издавая душераздирающие вопли. Центурион, чтобы не свалиться, вынужден был ухватиться за хвост осла обеими руками. Мужественное, словно высеченное из камня лицо воина, расположенное немного выше ослиного зада, быстро удалялось, пока совсем не скрылось в противоположном конце улицы.

Сам проповедник, был подброшен вверх и влетел в распахнутое окно лупанары прямо в кучку полуголых девиц. Они же, под воздействием загадочного дыма из камней, клубы которого ветром относило в сторону лупанары, пришли в какое-то исступленное состояние. Все разом, безумно хохоча, сорвали с себя всю одежду и набросились на орущего от ужаса старичка. Пару секунд его рука ещё цеплялась за нижний край оконной рамы, потом исчезла.

Людям, толпившимся по обеим сторона повозки крепко досталось: кого-то зацепили обломки, кто-то был сбит с ног ударной волной, двое из числа из рабов, преследовавших Лоредана, охваченный огнем, с дикими воплями побежали по улице. Товарищи нагнали их, опрокинули на мостовую и принялись поливать их мочой ^[311], черпая её прямо ладонями из бочек, тут и там, расставленных на улице.

С беглецом же, произошло следующее: ударная волна от взрыва отшвырнула Лоредана, вцепившуюся в него скифянку, а также, ее визжащую от ужаса хозяйку в глубину комнаты, прямо на большое полукруглое ложе. Под самим балконом полыхал огонь и раздавались истошные вопли. Языки пламени начали лизать перила, поскольку они были деревянные. И ещё, Лоредан опасался за занавески, которые могли вспыхнуть от малейшей искры. Вскочив с ложа, он резко сорвал их и отшвырнул подальше. В это мгновение, молодая хозяйка дома, глядя на беглеца каким-то странным безумным взглядом, начала срывать с себя одежду. Юная скифянка, тоже смотрела на Лоредана, как-то ненормально, и уже потянулась руками к застежкам своего хитона. При других обстоятельствах, молодой аристократ не отказался бы поразвлечься с ними обеими, но только не сейчас. Да и вели себя женщины очень странно. Похоже, загадочные воскурения, предназначенные для жриц Матери-богини, коснулись, таки, их обоняния, помутив разум и госпоже и служанке.

Оттолкнув, цепляющуюся к нему гречанку, Лоредан стремглав выскочил из комнаты. Он увидел мраморную лестницу, ведущую вниз в великолепный перистиль, усаженный диковинными цветами и побежал по ней.

Между тем, огонь, бушевавший на улице под балконом начал утихать, но искры, подгоняемые ветром, разлетелись в разные стороны и возле одного из домов занялась деревянная пристройка. Оттуда пламя перекинулось на дощатую крышу соседнего сарая. Вспыхнуло и несколько старых деревьев с усохшей листвой. В это время на перекрёстке пришли в себя солдаты патруля. Двое из них, с почерневшими от копоти лицами уставились друг на друга.

- Что это было? — спросил один из легионеров, испуганно озираясь по сторонам. — Так громыхнуло…

- Должно быть, молния Юпитера, — пробормотал его товарищ, с опаской и удивлением взирая на совершенно безоблачное небо.

Пожар, между тем разрастался. Здесь, возле перекрёстка и на прилегающих улицах появилось много народа. Разбираться, как всё произошло, никто не стал. При виде солдат, кто-то крикнул, что римляне подожгли город. Разъяренная толпа начала смыкаться вокруг легионеров.

- Проклятые римляне хотят спалить Александрию!

Этот крик был подхвачен и разнёсся по всем близлежащим улицам, быстрее самого пожара.

В легионеров и их товарищей из гарнизона полетели камни и комки грязи. Потом, со всех сторон на них набросились горожане кто с палками, а кто и с кухонными ножами. Патрульные, прижавшись спинами, друг к другу отчаянно отбивались. Конечно, через пару минут, толпа смела бы их, но в самый критический момент в конце улицы появился усиленный наряд. Дюжина легионеров вклинилась в толпу и разорвала кольцо вокруг своих товарищей. Горожане, не долго думая, набросились на вновь прибывших, вновь стремясь окружить, теперь уже всех.

- Бей римлян! Бей собак! — неслось отовсюду.

Александрийцев, напавших на солдат, было в пять или шесть раз больше и число их всё прибывало. Они, неминуемо расправились бы с горсткой солдат, но в другом конце улицы появились ещё легионеры во главе с центурионом. Этот отряд из трёх десятков человек, тут же атаковал толпу.

- Грязные мятежники! — гремел центурион, раздавая направо и налево пинки и удары витисом. — Вот мы вас, псы!

Постепенно в драку втягивались все новые горожане и солдаты. Уже две улицы были охвачены побоищем. Дрались и на проезжей части и на тротуарах, в местных кабаках и возле торговых лавок. Солдаты хватали особо активных мятежников, но их товарищи отчаянно пытались освободить их, набрасываясь на солдат со всех сторон. И словно хаоса вокруг ещё было недостаточно, из распахнутых дверей лупанары на улицу выбежали голые девицы. С безумным блеском в глазах, с расширенными зрачками, они набрасывались на всех встречных мужчин и пытались, тут же принудить их к занятию любовью.

Лоредан, пробежав через весь дом и перепугав всех встречных слуг, вбежал сначала в атриум дома, потом через вестибюль выскочил на улицу. Тут, к своему ужасу он попал в самую гущу уличных беспорядков. Прямо на него мчалась молодая смуглокожая эфиопка, совершенно голая, с неестественно расширенными зрачками, похоже, окончательно спятившая. Молодой аристократ поспешно захлопнул дверь прямо перед ее носом и кинулся обратно в атриум. Ему вновь предстояло пересечь покои дома, только уже в обратном направлении. Когда Лоредан юркнул в таблиний, до его слуха донёсся крик одной из служанок:

- Вон туда побежал разбойник!

Тяжёлый топот позади подсказал ему, что за ним теперь гонится не эфиопка, а, скорее всего стражники.

Лоредан миновал кухни и через один из узких полутёмных коридорчиков выбежал в перистиль. Наперерез ему неслись хозяйка дома и рыжая скифянка, обе голые с распущенными волосами и безумным блеском в глазах. Перехватить беглеца они не успели, зато налетели прямо на двух стражников, что бежали вслед за Лореданом, буквально по пятам. Все четверо упали среди кустов и там началась такая возня, что во все стороны полетели листья. Благодаря этому, Лоредан смог оторваться от преследователей. Он добежал до очередной стены не особенно высокой и вплотную примыкавшей к другой, что была чуть выше. Молодой аристократ начал затравленно озираться. Никакого сарайчика или беседки поблизости не оказалось, зато возле яблони, что росла неподалёку, он обнаружил лесенку садовника. Схватив так удачно подвернувшееся средство спасения, Лоредан приставил лесенку к первой стене. Забравшись на неё и используя, как уступок, он дотянулся до верха второй стены. Хруст веток за спиной и крики, заставили его поторопиться. Лоредан перелез через вторую стену и спрыгнул в очередной сад, засаженный пальмами, фруктовыми деревьями и развесистыми кустами.

Крики с улицы сюда, едва доносились. Лоредан отбежал от ограды и присел под одну из пальм, чтобы, хоть немного отдышаться. Переведя дух и ополоснув лицо прохладной водой из маленького фонтана, беглец продолжил свой путь. Чуть пригибаясь и прячась за деревьями, он двинулся вперед, держась по правую сторону от извивающейся, выложенной гравием дорожки. Нервно поглядывая по сторонам и вздрагивая от каждого звука, Лоредан пытался сообразить, где же он находится. Со всей этой беготнёй он запутался и потерял направление.

Тут, впереди он увидел небольшой одноэтажный домик с черепичной крышей, показавшийся ему знакомым. Потом ему попалось ещё два таких же домика. Двери из красной меди явственно указывали, что это жилища куртизанок. Возле небольшого пруда он увидел целый десяток домиков. Их хозяйки, кто выйдя наружу, а кто выглядывая в окна, с тревогой наблюдали за странным типом, вторгшимся в их владения.

Дорожка привела Лоредана к широкой мраморной лестнице, ведущей на террасу какого-то двухэтажного дома. Не заметив других дверей и выходов, беглец, крадучись поднялся по лестнице. Едва оказавшись на террасе, он сразу же узнал это место. Дом Мелиты! Ну, конечно же, ошибки быть не могло! Обернувшись и глядя теперь на сад сверху, он тоже, сразу узнал его. Тут, внимание молодого аристократа привлекли звуки, раздающиеся из другого конца террасы, где находилось ложе Мелиты, так хорошо ему знакомое. Там, под прозрачным пологом-балдахином, куртизанка занималась любовью с каким то молодым мускулистым мужчиной.

- Ой, Лоредан! — воскликнула она, заметив гостя. Вскочив с ложа и не потрудившись одеться, Мелита, как была, в одних лишь золотых украшениях, устремилась к молодому аристократу.

- Ты откуда? Что с тобой случилось? Милостивые боги! Ты весь растрепан, твоя одежда порвана и обгорела.

В это время с улицы раздался зычный крик:

- Ищите поджигателей и бунтарей! Обыскать все дома!

- Спрячь меня, — зашептал Лоредан. — Умоляю, спрячь.

- Это тебя ищут?

- Я не виновен. На улице начались беспорядки, ну, а я попал в самую гущу. Теперь меня могут принять за мятежника, если найдут в таком виде.

Мелита раздумывала, лишь секунду. Потом, в глазах ее заплясали озорные огоньки.

- Раздевайся! Все снимай!

Лоредан был удивлен, но не стал задавать вопросов. Через мгновение он стоял перед куртизанкой совершенно голым, а обрывки его одежды, она сунула под ложе.

- Эгис, друг мой, — обратилась Мелита к мужчине, сидевшему на постели и в полном недоумении наблюдавшим за происходящим, — ты не возражаешь, если Лоредан присоединиться к нам?

Эгис удивленно моргнул. Мелита приняла это за согласие и потащила Лоредана к ложу. Как раз во время! Снизу послышался шум и грохот. Потом, на террасу вбежал запыхавшийся раб.

- Госпожа, солдаты!

На террасу, грубо оттолкнув раба, ворвались центурион и десяток солдат.

Мелита поднялась, накинула на этот раз полупрозрачную накидку, которая, в общем-то, ничего не скрывала и грациозно ступая, направилась на встречу стражникам. Голые Лоредан и Эгис замерли на ложе.

Центурион, увидев прекрасную женщину и никоим образом не ожидавший ничего подобного, застыл перед куртизанкой, совершенно обалдевший и ошарашенный.

- В чем дело центурион? — мягко, но требовательно спросила Мелита. — По какой причине ты побеспокоил меня и моих любовников?

- Я… Прошу прощения. Мы ищем поджигателей и бунтарей, что учинили безобразие на соседней улице.

- И как по-твоему, здесь есть такие?

Центурион посмотрел сначала на Лоредана с Эгисом, потом на Мелиту.

- Должно быть, произошла ошибка. Ещё раз прошу прощения.

- Тогда, центурион, я бы хотела вернуться к моим любовникам и продолжить то, отчего ты и твои солдаты нас отвлекли.

Сказав это, Мелита повернулась к растерявшимся стражникам спиной, скинула накидку и забралась на ложе. Лоредан и Эгис прильнули к ней с двух сторон.

С минуту центурион обалдело наблюдал за ними, потом махнул рукой своим людям

- Идем. Живо!

Солдаты с удовольствием остались бы поглазеть, но грозные окрики центуриона и тычки, которые он раздавал лозой, заставили их убраться с террасы, а затем и из дома.

Когда всё стихло и воцарилось спокойствие, Лоредан сказал, обращаясь к Мелите:

- Благодарю тебя. Теперь, я твой должник.

- Конечно, должник, — улыбнулась Мелита. — Эгис, тоже, кое, что мне должен. — Куртизанка звонко, весело рассмеялась и притянула к себе обоих любовников. — Так что, давайте, возвращайте долги. Прямо сейчас.

По правде сказать, после всего случившегося Лоредан не был особенно настроен, но одуряющая красота Мелиты и ее похотливое желание сделали свое дело. Лоредан и Эгис отдавали свои долги долго, старательно и с воодушевлением.

Рабы, бросившиеся в погоню за убежавшим гостем, вернулись в дом Мессалы, побитые, многие в лохмотьях и с ожогами, покрытые ранами, синяками и ушибами. Они рассказали, что беглец от них ускользнул. Потом, на одной из улиц, где они его почти настигли, начался пожар. Затем набежали солдаты и начали драться с горожанами. Людям Мессалы едва удалось выбраться из этой заварухи. Но не всем. Что стало с тремя их товарищами, когда начались беспорядки, до сих пор было неизвестно. Может, они заживо сгорели, а может их просто прикончили, или мятежники, или солдаты.

Мессала был мрачен, как грозовая туча. В не лучшем настроении прибывал и Тит Минуций, которого, наконец, освободили из его унизительного плена. Оба римлянина сидели на стульях возле столика. Несколько рабов наводили на разгромленной террасе порядок.

- Что же теперь делать? — пробормотал Мессала и не скрывая своего раздражения посмотрел на Минуция. — Тит, друг мой, зря ты повёл себя так. Не стоило набрасываться на моего гостя с кулаками, только из-за одного подозрения.

- Твой гость, вор и мошенник! — резко ответил Тит Минуций. — Я тебе — это, уже в сотый раз говорю. Атиба узнал его и с дуру проговорился. Этот твой гость, никакой не Эмилий Валерий Вестула. Я встретил этого проходимца ещё на корабле, когда мы вышли из Анциума. Он попытался заговорить со мной но, я поставил этого плебея на место. Поверь мне, друг Марций, я узнал его. Никакой это не римский всадник. Настоящий Вестула человек, безусловно, достойный, а это обычный мошенник назвавшийся его именем. На украденные у меня деньги он приоделся и купил тот экипаж, что стоит сейчас возле дверей дома. А кстати, зачем этот негодяй явился к тебе?

- Он сказал, что два его человека: друг и верный раб случайно попали в число пленников, которых я завтра выставляю в навмахии. Он хотел, чтобы я освободил их, тем более он отыскал их в лагере за городом. Конечно же, я согласился. Кратий слышал, как он угрожал пожаловаться проконсулу. Мне ведь не нужны скандалы. А что теперь? Он подвергся в моём доме нападению и ему пришлось бежать. Теперь, он точно будет жаловаться.

- Не будет, — усмехнулся Тит Минуций. — Как я сказал, он, всего лишь жулик и вор. — Нет, не пойдет он, ни к проконсулу, ни в суд.

- А если пойдет?

- Не пойдет. Точно, тебе говорю.

- Да откуда такая уверенность? — воскликнул Мессала. — Ты лучше скажи, что теперь делать?

- Он сказал, какие его люди? Описал их? Назвал имена?

- Да. Одного, тот что римский гражданин зовут Фабий, а раба — огромного негра, кажется Нарбо.

- Огромный негр?! — вскричал Минуций — Ну точно, это та самая шайка! Вот, что нужно сделать: просто, прикажи прикончить этих двоих и все.

- Ты думаешь, так будет правильно? — оживился Мессала. — Как говорится, концы в воду.

Но тут, он с хмурым видом задумался и через минуту покачал головой.

- Ну, а если, все таки это дело, как то дойдет до проконсула? Если этот… настоящий Вестула? Нет! Любые скандалы надо исключить. Я должен быть на хорошем счету и у префекта и у всех городских магистратов, иначе не видать мне поста распорядителя!

- Господин, осмелюсь предложить вам один выход — подал голос управляющий Тиберий.

- Да? Какой же?

- От этих двоих, Фабия и негра, безусловно, лучше избавиться

- Вот, я же говорю, — закивал Минуций.

- Но не так, как вы предлагаете, — заметил Тиберий. — Скажите, кто например, это будет исполнять?

- Кратий разумеется! — воскликнули разом и Минуций и Мессала.

- Но ведь он в одиночку не справиться, — Тиберий хитро прищурился. — Ему понадобятся помощники человека три-четыре. А где гарантия, что потом, они никому не проболтаются? Да и сам Кратий, как выпьет лишнего, становится слишком уж разговорчивый.

- Так, что же ты предлагаешь? — нетерпеливо воскликнул Марций Мессала.

- Фабия и негра нужно зачислить в гребцы и по всем правилам приковать к скамье, — ответил Тиберий. — Во время боя они непременно погибнут. Не понадобиться ничьих услуг, чтобы избавиться от этих двоих. Кто там потом станет разбираться сколько кого погибло и кто они?

- Отличная мысль! — воскликнул Мессала — Вот за что я плачу этому человеку!

- И у этого Вестулы или кто бы он там ни был, не будет сегодня времени обратиться к проконсулу, — продолжил хитрый управляющий. — А завтра уже будет поздно. И он не сможет предъявить никаких претензий, поскольку у него не будет никаких доказательств. Все доказательства пойдут на корм рыбам.

- Что ж — это выход, — закивал Мессала обрадовано. — И мне представляется — выход самый наилучший.

- Ну, а если эти двое все-таки выживут? — хмуро спросил Минуций, хотя идея Тиберия ему в принципе, тоже пришлась по вкусу.

- Исключено, — отрезал управляющий — Шансов выжить у гребцов во время гибели корабля никаких.

- Эй, позвать сюда Фокла и Фастия, — приказал Мессала одному из рабов.

Первым явился скриба. Усевшись за стол, он начал записывать всё, что диктовал господин. В письме, Мессала велел Кратию при подготовке к выходу в море особо проследить, чтобы те люди, за которыми приезжал человек назвавшийся Эмилием Валерием Вестулой были прикованы к седельным доскам гребцов и чтобы этот корабль шёл в бой одним из первых. Когда письмо было готово, Мессала вручил его надсмотрщику Фастию.

- Вот, мой ответ Кратию готов. Поезжай немедля. Он сегодня же должен получить это письмо.

Взяв пергаментный свиток и молча поклонившись, надсмотрщик покинул террасу.

51. ОТКРЫТИЕ НАВМАХИИ

Следующее утро в Александрии выдалось намного более шумное и оживлённое, чем это бывало обычно. Все, только и говорили о навмахии, что начнётся сразу после полудня. Бои нескольких пар неопытных гладиаторов в местном амфитеатре и гонка колесниц мало кого привлекли. Устроители этих зрелищ скрипели зубами от злости и проклинали Марция Мессалу, возмущаясь и негодуя из-за того, что представление на море ещё не началось, а оно уже сманило большинство зрителей.

Народ начал стягиваться к набережной ещё до полудня. Толпы горожан собирались и на Лохиаде и на Фаросе, вся набережная от Навалии до Арсенала, также была заполнена людьми, как и дамба Гептастадион. Это огромное человеческое море волновалось и шумело, не хуже настоящего. Во избежание несчастных случаев вдоль всей береговой линии были натянуты бронзовые цепи и расставлены солдаты гарнизона. Все эти меры были призваны сдерживать натиск толпы.

Лоредан и Мелита приехали в порт пораньше, чтобы оказаться поближе к набережной, иначе потом было бы невозможно протолкнуться. Прошедшую ночь Лоредан провёл в доме куртизанки и не только по тому, что эта женщина была красива, страстна и ненасытна в любви. Молодой аристократ, просто опасался показываться на улице, поскольку почти до рассвета в городе было неспокойно и патрули хватали всех без разбора. Эгис, всё же решился покинуть их, хотя Мелита предлагала ему остаться до утра. Позже, лёжа в постели куртизанка сказала:

- Знаешь, завтра моим девочкам предстоит много работы. Я и сама приняла бы участие, но пожалуй, лучше проведу время с тобой.

- О чём, это ты? — полусонно пробормотал Лоредан.

- Мне заплатили хорошие деньги за моих девочек. Завтра, после навмахии, они будут ублажать героев битвы.

- Мессала тебе заплатил?

- Да, от него приходил человек и заказал всех моих куртизанок. Всех до единой.

- Что ж, рад за тебя и за них, — Лоредан зевнул и потянулся. — А работы им предстоит, действительно много. У тебя, ведь двадцать девушек? А там тысячи воинов. Я сам видел в лагере… Даже не знаю, как девушки справятся?

- Там будут, не только мои девочки, — рассмеялась Мелита. — Приглашены все куртизанки Александрии. Так что, будет несколько сотен женщин. И потом, многие воины ведь погибнут в битве, так что число их уменьшится и ублажить оставшихся, не составит труда.

Лоредан на это, только пожал плечами. Его занимали, совершенно другие мысли. Он отчаянно пытался придумать, как вызволить Фабия и Нарбо. Но время неумолимо уходило и он, так ничего и не придумал. Прошла ночь и первая половина следующего дня. Мелита предложила ему поехать на представление вместе, в её экипаже. Лоредан согласился. И вот, они здесь.

Им повезло, они оказались неподалёку от набережной, причем расположились на высоком холме, откуда открывался прекрасный вид на акваторию между Фаросом и Лохиадой. Вскоре холм, как и всё пространство вокруг заполнилось толпами горожан.

В первую очередь любопытные взгляды александрийцев обратились в сторону небольшого островка Планисиды, что находился севернее Антиродоса. Там, на протяжении последних нескольких месяцев велись какие-то работы. Возле Планисиды, по-прежнему было много судов на палубах которых, размещались хитроумные механизмы, состоящие из рычагов, колёс, винтовых подъёмников и шестёрен. И по-прежнему, то, что располагалось на островке, закрывали со всех сторон огромные дощатые щиты. Кто-то в толпе, даже пошутил, а увидят ли вообще александрийцы, что же там находится? Или это счастье выпадет их потомкам?

Когда до наступления полудня оставалось минут пятнадцать со стороны каменных пирсов, тянущихся от оконечностей Фароса и Лохиады, громко и протяжно прозвучала труба. Потом, торжественно зазвучали горны, и послышался всё возрастающий рокот барабанов. Горожане, ближе других стоявшие к пирсам, что-то увидели и разразились восторженно-изумленными криками. Толпы зрителей вокруг всей акватории порта пришли в волнение и как водиться начали напирать вперёд. Остановились только, у самого оцепления. Особо ретивых александрийцев, стражники грубо и бесцеремонно отталкивали, а их командиры, надрывая глотки, призывали соблюдать порядок.

А рокот барабанов и вой горнов нарастал. И вот, в пролив между дамбами вошёл корабль при виде, которого вдоль берегов Большого Александрийского порта пронесся общий вздох изумления и восхищения. Такого титанического судна никто и никогда из ныне живущих не видел.

В носовой части, по обоим бортам был изображен Посейдон с гневно сдвинутыми бровями и высоко воздевшим для удара трезубцем. И всякий, совершенно точно мог сказать, что, прибывший исполин называется «Гнев Посейдона».

Это судно было подобно легендарным кораблям Птолемея Филопатора, Гиерона Сиракузского и Деметрия Полиоркета ^[312]. Но кто из современных александрийцев видел эти корабли? Истории о них дошли до современников из седой древности и более всего были похожи на сказки. Сейчас же, перед зрителями был самый настоящий корабль-титан, ни сказка и не легенда и всякий, прибывший в этот день на набережную Александрии воочию мог видеть это чудо.

Длинна «Гнева Посейдона» от кормы до носа составляла, должно быть 150 локтей, а ширина по центру, локтей 30–35. Корабль имел два носа — два гигантских акропостеля ^[313] выполненных в форме выгнутых лебединых шей. Головы лебедей венчали маленькие беседки с четырьмя колонами и коническими крышами. В каждой помещалась бронзовая статуя тритона. Изгибы высокого и широко растянутого корпуса, особенно в носовой части, были плавны и изящны. По обеим сторонам двух верхних палуб, справа и слева тянулись колоннады, со стороны же носа находились входы в них. Пропилеи ^[314] были выполнены из слоновой кости и милетского кипариса. Архитравы ^[315] и карнизы ^[316] колоннад были позолочены, а коринфские капители ^[317] покрыты чеканным серебром.

«Гнев Посейдона» двигался вдоль береговой линии Фароса. Огромные весла с красными лопастями, расположенные в два ряда, вспенивали воду. Чтобы привести в движение такую махину, требовались усилия нескольких тысяч гребцов. Ими были заполнены две нижние палубы, а в корпусе судна на этих уровнях имелись многочисленные, но узкие амбразуры для поступления света и воздуха. Также, для такого титана необходимо было не менее трёх мачт. Впрочем, в данный момент, они были убраны вместе с парусами, и корабль приводился в движение, лишь силами гребцов.

Корабль двигался медленно, но не настолько, чтобы зрители, собравшиеся на другой стороне порта в ожидании, когда он пройдёт мимо, заскучали. Да и о какой скуке можно было говорить при виде плывущего колосса?

Прямо за акропостелями находилась двухэтажная надстройка с балконами и балюстрадами, двухскатную крышу которой украшали огромные солнечные часы. Через увитый плюющем коридор, из этого здания, можно было попасть на большую террасу, расположенную на одном уровне с верхней палубой. Огражденное с трех сторон пространство защищал от солнца натянутый сверху огромный тент. Здесь находилось десять обеденных лож, вокруг которых в художественном беспорядке располагались огромные бронзовые вазы с цветами.

Далее, за террасой возвышалась причудливая арка, а за ней в окружении оградки из розового гранита находился круглый бассейн и фонтан в форме обнаженной нимфы, льющей воду из кувшина на спину дельфина. За фонтаном расположился храм Диониса стены, и кровля которого были из кипариса, двери из слоновой кости, ручки и дверные кольца из красной позолоченной меди.

По мере приближения исполинского корабля зрителям открывались все новые и новые детали его конструкции. Лоредан, наблюдавший это чуда с берега, совершенно забыл, кому принадлежит этот корабль. Как и все другие, он был восхищён, изумлён и ошарашен до предела.

Прямо за храмом Диониса, примерно в центре судна находился водоем, вмещающий наверное, не меньше двух тысяч метретов ^[318]. Окружали его финиковые пальмы, росшие в больших деревянных кадках. Тут же рядом, был устроен рыбный садок из свинцовых пластин и досок; наполненный морской водой. Дно его и стенки покрывали устрицы, а в толще воды резвились диковинные рыбы. Кроме этого, здесь, с обоих бортов судна, располагались пристройки, выдвинутые над водой на соразмерное расстояние. Внутри, наверняка находились помещения для запасов провизии и пресной воды, для дров, воска, смолы и масла. Здесь же, скорее всего, располагались и кухни и пекарни, мельничные колеса и котлы.

Далее простирался самый настоящий сад с беседками для отдыха и маленькими фонтанами. Здесь преимущественно росли фруктовые деревья и красивейшие цветы самых разнообразных расцветок и форм. Растения орошались с помощью хитроумной системы свинцовых труб, а корни получали питание из бочек, наполненных землей.

Прямо за этим перистилем, начиналась лестница с широким ступеням, ведущая на корму судна и его постройкам. Вся лестница состояла из трех пролётов, между которыми были маленькие площадки, с четырьмя тонкими колоннами по углам и плоскими крышами сверху. В данный момент на всех трех площадках находились трубачи, горнисты и барабанщики, продолжавшие играть нечто торжественное и преисполненное пафоса.

По обеим сторонам лестницы шли перила из слоновой кости и украшенные чеканной бронзой. Лестница эта выводила к беседке, выполненной в виде небольшого круглого храма с восемью тонкими декоративными колоннами и конической крышей, украшенной золотым орлом. По обеим сторонам этого строения находились купальни из мрамора. две трехместные бани с медными ваннами и баком для нагрева воды, вместимостью в шесть метретов. У судна было две кормы, соединенные для перехода короткой галереей и на каждой имелось по две башни. На их верхних площадках располагались метательные машины. По сторонам от самих башен крепились корзины для лучников, а на уровне верхней палубы имелись навесы, защищенные большими щитами, где также могли находиться стрелки и воины абордажной команды.

По обеим сторонам корабля, примерно по центру располагались сходни в виде роскошных лестниц из красного, полированного до блеска дерева с золотисто-бронзовыми перилами. Лестницы начинались от самой воды и вели на верхнюю палубу. При входе имелся навес, обтянутый пурпурной тканью, поддерживаемый с двух сторон опорами в виде статуй могучих атлантов.

Под приветственно-восторженные крики александрийцев «Гнев Посейдона» прошёл вдоль Гептастадиона и Навалии, обогнул мыс Тимониум и начал приближаться к острову Антиродос. Здесь, как раз напротив этого островка и находился на берегу холм, с вершины которого Лоредан наблюдал за исполинским судном. Когда корабль проходил мимо, Лоредан обратил внимание на один из балконов, нависающий над тентом, что закрывал палубную террасу и обеденные ложа. Балкон этот, сам был прикрыт тентом, украшен пурпурными занавесками и коврами. Ещё, там была сигма на шесть мест и позади неё на стене крепился штандарт: золотой орёл в венке, сжимающий шар. Знак Империи! На балконе было несколько человек в белоснежных тогах, среди которых Лоредан узнал Марция Мессалу и Тита Минуция. Был ещё один важный по виду господин, расположившийся на самом почётном месте и с которым Мессала и Минуций разговаривали явно с подобострастием, не стесняясь, время от времени льстиво и заискивающе улыбаться. Возле входа на балкон Лоредан заметил двух ликторов и ещё четверых на террасе под тентом. Это могло означать, что гость Мессалы, не просто ещё один толстосум, а кто-то из высших магистратов, возможно даже сам префект Египта. Лоредан спросил об этом одного римского всадника, стоявшего рядом с ним.

- Да, это блистательный Луций Юнцин, — подтвердил тот догадку Лоредана.

«Гнев Посейдона» постепенно удалялся. Сделав почти полный круг по акваториям Малого и Большого портов, он, двигаясь вдоль набережных Лохиады, направлялся обратно к пирсам и проливу между ними.

Он был ещё в пути, когда из под мостов Гептастадиона показались новые корабли. Со стороны Фароса и мыса Тимониум взревели трубы, раздался бой огромных барабанов и загудел медный гонг, установленный на вершине маяка, приветствуя появление первых участников навмахии.

Три десятка триер двумя колоннами по пятнадцать кораблей в каждой направились вдоль Навалии в сторону мыса Тимониум. Суда эти с длинными вытянутыми корпусами и тремя рядами вёсел были построены по образцу старинных греческих кораблей. Так, во всяком случае, могло показаться. На корме, перед акростолем, загнутым в форме жала скорпиона, крепились два больших рулевых весла, грот-мачта несла прямоугольный, полосатый парус красно-желтой расцветки. Акропостель с намалеванным под ним глазом смотрел вверх под небольшим углом, а под ним располагался таран с тремя острыми наконечниками. На некоторых триерах зрители заметили ещё и железные рогатины, расположенные над тараном, предназначенные для разрушения надводной части вражеского судна.

Но эти корабли, несмотря на то, что назывались триерами и призваны были изображать суда, участвовавшие в Саламинском сражении, отличались от последних рядом существенных моментов: они были больше и массивнее, имели закрытые палубы и укреплённые щитами борта. По сторонам акропостелей находились платформы, вынесенные немного за борта судна и ограждённые крепкими перилами. Там находились готовые к бою палиболы ^[319]. На некоторых судах, даже имелись так называемые «выстрелы» ^[320], для разрушения палуб вражеских кораблей. Кроме этого, все триеры были снабжены абордажными воронами, что делало их более похожими на римские боевые корабли. Зато на палубах находились бойцы, одетые, как самые настоящие древнегреческие воины. На большинстве были льняные белые панцири и золотисто-бронзовые поножи, аттические или коринфские шлемы с высокими гребнями. Командиры имели анатомические панцири ^[321], начищенные и отполированные до зеркального блеска, поножи, украшенные в верхней части под коленом львиными пастями и шлемы с поперечными гребнями, не только с забралом, но и нащёчниками и вертикальными стрелками для защиты переносицы. Каждый воин имел большой круглый щит, копьё средней длины и меч. На кормовых и носовых надстройках кораблей, сооруженных в виде балконов, находились лучники, пращники и метатели дротиков в остроконечных фригийских колпаках с длинными, свисающими по сторонам ушами-завязками. Доспехов они не имели, если не считать кожаных нагрудников и широких медных колец, защищающих запястья.

Греческое воинство было встречено на набережных порта громогласными приветственными криками. И это неудивительно, учитывая, что весьма значительную часть населения Александрии составляли эллины.

Вслед за триерами появилось около сотни лодок, заполненных гребцами и воинами-стрелками. В бою, им предстояло прикрывать большие корабли и подбирать раненых.

И, наконец, в довершении, из-под левого моста Гептастадиона появился большой корабль по виду ничем не отличающийся от пятирядной римской квинквиремы. Он был с двумя мачтами и круто загнутым акропостелем в форме морской раковины. Боевая палуба была защищена укрепленными бортами, гребцы третьего и четвертого верхних ярусов, находились в закрытых кринолин — пародосах ^[322], все остальные в корпусе корабля. По центру палубы располагалась башня для стрелков и по сторонам от неё четыре палибола: два на палубе и два на вынесенных за борта платформах. Всем было ясно, что это адмиральский корабль — настоящая плавучая крепость, способная решить исход боя. На палубе квинквиремы толпилось множество воинов, одетых и вооруженных, как и те, что были на триерах. Одно было не понятно, какое отношение имеет этот корабль к Саламинской битве, которую предстояло разыграть. Впрочем, это мало кого волновало. Предстояло потрясающее зрелище, и никому не было дела до всяких там тонкостей.

Греческая флотилия достигла оконечности мыса Тимониум, где и остановилась, выстроившись в три прямые линии. В это же время со стороны пролива между пирсами показались суда их противников. Несмотря на то, что это был флот «персов», их также встретили с берега восторженными воплями и рукоплесканием. «Гнев Посейдона», завершивший к тому времени свой путь вдоль набережных Лохиады, остановился неподалеку от входа в пролив, пропуская флотилию, состоящую из самых разных кораблей.

Первыми в пролив вошли длинные с низкой посадкой корабли египтян. Всего, их было десять. Каждый около семидесяти локтей в длину и двенадцати в ширину по центру. В движение их приводили двадцать вёсел по каждому борту и одно большое рулевое весло на корме. На высокой прямой мачте находился прямоугольный, жёлто-оранжевый парус без нижней реи и управляемый с помощью тросов. В носовой части килевого бруса крепился мощный таран в виде бронзовой головы льва. Гребцов защищал высокий крепкий фальшборт, а в носовой и кормовой частях каждого судна находились окаймлённые балюстрадой площадки для лучников. На мачте, была закреплена большая корзина для одного лучника и пращника. На палубах стояли воины-египтяне в характерных для них кожаных полосатых шлемах со свисающими по сторонам широкими краями. Их белые льняные панцири украшали разноцветные полоски из кожи, а живот и пах закрывал особый передник в форме удлиненного и сужающегося к низу древесного листа. Командиры имели панцири из крокодиловой кожи, а их шлемы украшали белые перья. У египтян были большие щиты, скруглённые по верхней кромке и прямоугольные по нижнему краю. Вооружение было самым разнообразным: топоры, копья, серпы, булавы и кинжалы, широкие тесаки, сабли и метательные топорики. Стрелками же на египетских кораблях, преимущественно были чернокожие нубийцы в одних лишь передниках из леопардовых шкур и в сплетенных из стеблей шапочках.

Появление в проливе египетских кораблей, было встречено особенно ликующими криками. Это, не могли нарадоваться жители Ракотиса, для которых, словно бы ожила их древняя история. Но на каждом из египетских кораблей, кроме воинов, изображавших египтян находилось и несколько бойцов, одетых и вооружённых, как гвардейцы персидского царя — «бессмертные»^[323]. Прежде всего, обращало на себя внимание обилие чёрного цвета в их снаряжении и экипировке. Белыми были лишь платки, обмотанные вокруг их голов, так что открытыми оставались только глаза. Поверх «бессмертные» носили остроконечные кожаные шлемы, а концы платков свободно ниспадали на их шеи и плечи. Каждый воин имел беотийский щит с вырезами по сторонам, короткое копьё и прямой меч. У некоторых за спиной, ещё висел колчан с луком и стрелами. Как всякие иранцы, они носили шаровары и сапоги с загнутыми носами, на плечи их были наброшены длинные чёрные плащи. Шлемы и панцири «бессмертных» почти сплошь усеивали мелкие металлические клёпки. В целом, эти воины своим мрачным и угрожающим видом производили сильное впечатление.

Вслед за египетскими судами в пролив вошло три десятка финикийских бирем ^[324]. Они имели высокую посадку и слегка скругленные борта, отчего врагам, вздумавшим приблизиться к борту такого корабля на лодках, было бы невозможно снизу поражать воинов на палубе. В длину эти суда достигали семидесяти локтей, имели два ряда весел и два больших рулевых весла на корме. Акростоль в виде острого бивня круто изгибался. Прямая мачта несла прямоугольный, полосатый, красно-синий парус. Верхняя палуба над гребцами была защищена не только высоким фальшбортом, но и навесными щитами. А вот таранов, эти корабли были лишены, хотя таран у финикийской биремы, как раз являлся главным оружием. Конструкция кораблей, тоже была немного изменена, в передней части корпус был расширен, благодаря чему на верхней палубе смогло разместиться довольно много воинов. Бойцы на этих кораблях представляли собой весьма разнородные, едва одетые и плохо вооружённые толпы. Тут были кожаные и деревянные шлемы самых разных форм, головные платки, тюрбаны, колпаки и просто, ничем не прикрытые головы. Кто-то, имел нагрудник из плотной ткани, пропитанный в соляном растворе, кто-то мог похвастаться рубахой с нашивками из кусочков кожи на плечах и груди, но в основном эти люди, призванные изображать разноплемённый состав персидского войска, были лишь в набедренных повязках, либо коротких передниках. Оружие их было столь же разнородным: копья, ножи, палицы, дубины, пращи и дротики. Среди этих оборванцев, выделялись только «бессмертные», в небольшом числе, обязательно находившиеся на каждом корабле.

Вслед за биремами в акваторию вошли десять странных, весьма необычных кораблей. В длину они были локтей шестьдесят и в ширину около десяти. Вокруг ватерлинии была мощная обшивка, а над гребцами пролегала дополнительная палуба, защищённая фальшбортом и круглыми бронзовыми щитами. Акростоль и акропостель были у этих судов абсолютно одинаковы, тараны отсутствовали, зато рулевые весла располагались и на носу и на корме, что существенно повышало маневренность этих странных кораблей. На палубах толпились курчавобородые воины в остроконечных медных шлемах, плотных кожаных куртках с нашитыми тут и там металлическими пластинами и бронзовых поножах. У каждого было копьё с железным наконечником и короткий прямой меч.

- Ассирийцы! — раздалось в толпе несколько изумлённых и взволнованных голосов, видимо принадлежащих знатокам истории.

Было, правда, точно неизвестно, принимали ли ассирийцы и их корабли участие в Саламинской битве на стороне персов, но это никого сейчас не заботило. Где и когда ещё доведётся увидеть, как выглядели воины и боевые корабли древней, давно исчезнувшей восточной державы. Многие александрийцы, вообще не знали, кто такие эти ассирийцы, но приветствовали новых участников навмахии не менее восторженными криками, чем всех предыдущих.

В довершении, в пролив вошёл адмиральский корабль персов. Как и греческое командное судно, он сильно смахивал на пятирядную квинквирему, с той лишь разницей, что украшен был по-восточному пышно, вызывающе и крикливо. В центре этого корабля находился огромный позолоченный трон и восседал на нём чернобородый человек в пышных одеждах, царской тиаре и в окружении негров с опахалами из страусовых перьев. Вокруг его трона стояли «бессмертные» и стрелки с огромными луками.

- Царь персов! Царь азиатов! — пронеслось в толпе на набережной.

Так называемый «царский корабль» персов был вооружён и тараном и набором стрелометов и ничем не уступал командному кораблюпротивника. Зрители прибывали в нетерпеливом предвкушении от их скорой схватки.

Флотилию персов сопровождали многочисленные папирусные лодки — узкие и длинные с круто загнутыми вверх носами и высоко поднятой над водой кормой. Воины, сидевшие в них были в кожаных туниках, вооружены пращами и дротиками.

Корабли «персов» остановились, примкнув правым флангом к одному из крохотных безымянных островков, что были разбросаны в акватории порта тут и там, левый же их фланг был направлен в сторону Лохиады. Между ними и флотилией «греков» находилась Планисида, где собственно и должно было развернуться главное действо начинающегося представления.

«Гнев Посейдона» вошёл в пролив между пирсами, как только последний корабль «персов» занял своё место в строю. Огромный корабль развернулся левым бортом к акватории Малого и Большого портов, носом к Фаросу и кормой к Лохиаде. Таким образом, он перекрыл собой пролив и выход в открытое море. Его чудовищные размеры не позволили бы никакому другому кораблю пройти ни с права, ни слева. Там могли проскочить, разве что лодки, ну или может быть небольшая барка.

С удобством устроившись на балконе, откуда открывался великолепный вид, гости Марция Мессалы получали несказанное удовольствие. Они пили великолепное вино, разливаемое услужливыми рабами в серебряные кубки и обсуждали обе флотилии, их состав и вооружение. Один из магистратов города, почтенный Марк Перпена, даже поспорил с Гаем Сабеем богатейшим всадником и декурионом Птолемаиды, специально приехавшим посмотреть на навмахию, на пятьдесят тысяч сестерциев, что победят «персы».

- Корабли их флотилии более разнообразны, а значит, они смогут применить разную тактику, — с видом знатока произнёс Марк Перпена.

- Но у них, почти совсем нет палубных баллист, — возразил Гай Сабей. — И таранов нет больше, чем у половины кораблей.

- Кстати, а почему вы не приказали снарядить флотилии баллистами и катапультами? — удивлённо спросил Марк Перпена, обращаясь к Мессале. — Мне кажется, зрелище было бы ещё грандиознее.

- Вне всяких сомнений, — кивнул Марций Мессала. — Но камнеметов и других дальнобойных орудий у них нет из соображений безопасности. Не забывайте, почтенный Перпена, что на кораблях не настоящие солдаты, а всего лишь рабы и преступники. Большинство из них умеют обращаться лишь с ножом и удавкой. Какие, им там баллисты! И потом, нам нужно избежать всяких несчастных случаев. Только представьте, что будет, если камень из дальнобойного орудия попадёт в толпу!

- Да, тут вы, пожалуй, правы, — вынужден был согласиться Марк Перпена. — Но зажигательные стрелы хотя бы будут?

- Будут, — улыбнулся Мессала. — Ручаюсь вам.

- Скажите, уважаемый Мессала, — обратился к устроителю навмахии Гай Сабей, — а кто возглавляет флотилии? Это опытные моряки?

- Да, опыта им не занимать, — кивнул Марций Мессала. — Греками командует человек по имени Аррозий, а персами Кенон. Оба они пираты, отъявленные негодяи, но как я уже сказал, опыт у них огромный. Да, почти всеми кораблями командуют морские разбойники, которых поймали либо в Пропонтиде ^[325], либо в Эритрейском море. Царя персов изображает один бывший актер, погрязший в долгах, а его брата… Я, даже не знаю. Его выбрал мой помощник Кратий. Да впрочем, разве это имеет значение?

В то время, как шла эта беседа, лишь префект Луций Юнцин сидел молча и как показалось Марцию Мессале выглядел мрачным и чем-то озабоченным.

- Вы, выглядите усталым, — сочувственно сказал Мессала.

- Бессонная ночь, — ответил префект. — Вчера, я устал принимать доклады о мятежах и беспорядках в городе. Казалось, им не будет конца. Вы не знаете, что произошло?

- Нет… То есть, я, конечно слышал о беспорядках. Кое-где, случились, даже пожары. Горожане обвинили в поджогах солдат. Но с другой стороны, это ведь Александрия, — рассмеялся Мессала. — Здесь — это дело обычное.

- Обычное? — сердито хмыкнул префект. — Это не допустимо! Я не позволю в вверенной мне провинции устраивать такое! Я приказал арестовать всех, кто в хоть в малейшей степени кажется подозрительным, не взирая на национальность и общественное положение! — префект раздражённо провёл руками по волосам, потом, возмущённо воскликнул: — Эти александрийцы, вечно всем недовольны! Им нужен лишь малейший повод, чтобы учинить безобразия. Вчера все это, творилось, кстати, недалеко от вашего дома в Брухейоне, потом беспорядки перекинулись в Ракотис. Потом, вспыхивали, то тут, то там в разных частях города. Только к утру все успокоилось.

- Прискорбно, — покачал головой Мессала. — От этих беспорядков пострадали и некоторые из моих рабов.

- Хотелось бы мне знать, кто все это устроил, — проворчал Луций Юнцин.

- Я уверен, ваши люди схватят мятежников.

- Многих уже схватили, — префект пренебрежительно махнул рукой. — Но это все обычные смутьяны. Истинных организаторов и зачинщиков поймать, пока не удалось. Мало того, ко мне поступили жалобы от жреческой коллегии храма Матери всех богов. Было совершено невиданное святотатство. Вам, наверное, известно, что я официально разрешил служителям Кибелы строить храмы в Александрии и отправлять свои религиозные ритуалы. Поскольку, эти ритуалы связаны со священными парами, что источает скала, в которой расположен их главный храм во Фригии, было решено доставить немного камней сюда. И представляете, неподалеку от вашего дома, через улицу, кто-то напал на телегу, что перевозила священные камни. Кто напал до сих пор не ясно, как непонятно и то, было ли это нападение организовано с целью похитить камни. Но говорят, именно из-за этого инцидента и начался пожар. А потом произошло неслыханное: из камней пошел пар или там воскурения, я уж не знаю…. Эти пары имеют право вдыхать перед священнодействием, лишь избранные жрицы. Они знают, как правильно нужно вдыхать и сколько нужно этого пара. А здесь, его выделилось столько, что все местные женщины пришли в безумие. Вели себя крайне непристойно. Ну, ладно там шлюхи из лупанар! Им не привыкать. Но воскурения отравили и почтенных горожанок. Они вели себя, как распоследние потаскухи и их никак не удавалось успокоить, пока воздействие паров не прошло само собой. Мужья этих женщин возмущались, что их жёны принуждали всех встречных мужчин к соитию публично, прямо на улицах. И как им было объяснить, что их бедные, несчастные супруги, были не в себе? А к утру, когда рассудок к ним вернулся, все они мало что помнили и все до единой жаловались на головные боли. Сдается мне, дорогой Мессала, все это было устроено, чтобы сорвать сегодняшнюю навмахию. Я вот подумываю, не обвинить ли в этом христиан?

- Если это так, то у них ничего не выйдет! — сердито воскликнул Мессала. — Навмахия состоится.

- Что ж, хорошо, — кивнул Луций Юнцин, — только бы, ничего опять не произошло непредвиденного.

- Сегодняшний праздник всех отвлечёт, — убеждённо сказал Мессала, — чернь забудет про мятежи. И вам, уважаемый Луций Юнцин надо забыть о вчерашних неприятностях, хотя бы на время. Хочу предложить вам посетить купальни на моём корабле. Их две и обе с большими медными ваннами и есть бак для нагрева воды. Он вмещает восемь метретов. Разумеется, компанию вам составят красивые женщины, готовые исполнить любое ваше желание.

- Заманчивое предложение, — улыбнулся префект. — Но думаю, я воспользуюсь всем этим позже. Не хочу пропустить зрелища.

Тут, слова его заглушил рёв горна и протяжный гул огромного гонга. И в тот же миг, огромные дощатые щиты на Планисиде упали. Взорам изумлённых александрийцев открылся небольшой городок, выстроенный в стиле классической греческой архитектуры, призванный изображать древний Саламин.

От песчаного берега, вверх по холму, расположенному в центре островка шли мощёные камнем дорожки. По обеим сторонам от них находились прекрасные белокаменные здания, а на вершине холма возвышался акрополь.

Между акрополем и юго-восточным склоном холма находилось необычное сооружение — каменный пьедестал высотою в шесть локтей и на нём огромный стеклянный купол. Вокруг купола на корточках сидели какие-то неестественно толстые люди, издали больше похожие на бело-розовые морщинистые шары. Их огромные, раздутые животы, казалось, вот-вот лопнут, не выдержав собственной массы, повсюду: на боках, шее, под подбородком свисали отвратительные складки жира. Ноги у толстяков были кривые и короткие. Из одежды на них были только крохотные кожаные передники, крепившиеся на поясе тоненькой тесьмой. Эта, почти полная оголённость ещё в большей степени подчеркивала их уродство. На шее каждого был ошейник цепь, от которого другим концом крепилась к краю купола.

Но необычность этих толстяков была не только в их размерах. У них были очень скуластые лица и странно раскосые глаза, как у жителей далекой Поднебесной Империи ^[326]. Чёрные, длинные волосы толстяков были ото лба гладко зачёсаны назад и скреплены на затылке либо в тугой узел, поддерживаемый спицами, либо связаны в конский хвост. Перед каждым толстяком, а всего их было четверо, стоял здоровенный котёл, откуда к небу поднимался густой пар. За этими странными рабами присматривал зверского облика, мускулистый надсмотрщик с наголо бритой головой и вооруженный огромным хлыстом из кожи гиппопотама.

Александрийцы, наблюдая всё это, удивлённо переглядывались. Никто не мог понять, что же это за толстяки, зачем они прикованы к куполу и зачем этот купол нужен вообще.

Между тем, в очередной раз над акваторией порта прогремела труба и на транспортных кораблях заработали подъёмные механизмы. Рядом с островом из воды начал подниматься огромный корабль. Мачт и вёсел на нём не было, как и значительной части бортовой оснастки. Несмотря на внушительные размеры, он был легче любого из окружающих его кораблей. Вода стекала мощными потоками с его высоких крутых бортов, казалось, где-то на палубе работает мощный фонтан. Когда судно поднялось, все другие корабли поспешно отплыли. Один из бортов открылся, изнутри хлынула вода, а затем по выдвинувшимся широким сходням на берег вылетела сияющая позолотой колесница, запряженная шестеркой огромных, черных жеребцов, чьи гривы украшали разноцветные ленты. Управлял ими огромный мужчина с могучим обнаженным торсом. Всё его тело, лицо и волосы были покрыты серебряной краской и от того казалось, что это вовсе не человек, а ожившая статуя. На голове у него был лавровый венок, а борода его и усы были подстрижены в точности, как на изображениях богов-олимпийцев. В руке мужчина держал здоровенный трезубец, а на поясе его висела труба в виде завитой морской раковины, которая могла быть использована и как рупор.

- Посейдон! — вырвалось у толпы. — Владыка вод!

Вслед за первой колесницей из корабля выехали еще три поменьше в форме рыб. Каждая была запряжена четверкой коней. Управляли ими возницы, наряженные тритонами.

Человек, изображавший Посейдона поднёс ко рту свою раковину и протрубил. Эхо далеко разнеслось над заливом. Потом, выехав на возвышение возле акрополя, откуда его было всем хорошо видно, он, приложив рупор к губам и провозгласил величественным голосом, так как если бы говорил сам небожитель:

- Сегодня граждане Александрии великий день! Боги вручили вам прекрасные земли и ещё более прекрасное море. Я покровительствую вашему городу! А вы, чтите меня, как это должно. Но пора воздать мне более того, что вы уже воздаёте, ибо и я готов принести вам больше благ, чем приносил раньше. Я желаю, чтобы море окропилось кровью! Из уважения к родному городу и в честь префекта, блистательного Луция Бебия Аврелия Юнцина, почтенный гражданин Александрии Марций Секст Мессала дарит вам, александрийцы сегодня этот праздник. Кровавое и грандиозное зрелище подобного, которому еще не знала история вашего города.

Сегодня мы возвратимся на несколько столетий назад в эпоху славной Греции, чтобы здесь воссоздать великую битву при Саламине. Вот перед вами персы! — широким жестом «Посейдон» указал на флотилию прибывшую со стороны открытого моря. — Армия варваров и дикарей, собранная из бесчисленных племен и народов, объединенных лишь страхом перед царем Ксерксом. Они безжалостны и алчны, они подобны саранче, сжирающей всё на своём пути. И против них, против этих полчищ азиатов, выступят отважные эллины, закрывшие путь дикости и варварству в цивилизованный мир, благами которого мы теперь можем наслаждаться!

Уже отгремело сражение в Фермопилах, где горстка отважных спартанцев показала, как умеют биться свободные люди. Но персы наступают. Их передовой отряд подошёл к Афинам. Варваров возглавляет сам брат царя Ксеркса. Но отважные греки атакуют и захватывают брата азиатского царя в плен. Ему суждено испить горькую чашу возмездия. Смотрите вот он этот варвар!

На вершине холма появилась группа людей. Двое стражников тащили упирающегося пленника. Он был невысок ростом, но крепок и мускулист, голова обрита наголо и сам совершенно гол. Под восторженные крики многотысячной толпы с берега, «брата персидского царя» втолкнули под приоткрытый купол и тут же, стеклянная крышка вновь опустилась на место. Пленник в ужасе начал метаться, ища пути к спасению. Что ему уготовано он не знал, как не знали этого и собравшиеся на праздник зрители.

«Посейдон», между тем объявил:

- Страшное наказание ждёт дерзкого варвара! Он будет задушен смрадными парами подземных демонов! — широким отработанным жестом, полным патетики, «Посейдон» указал на странных толстых людей. — Но «персы» не дремлют! Они хотят освободить брата Ксеркса и потому биться будут яростно! Но славные эллины не допустят, чтобы ужасный варвар вновь обрёл свободу. Судьбу сражения решат боги! Воин или отряд, которому удастся освободить брата Ксеркса, получит свободу! Да будет битва! Слава Александрии! Слава Риму!

Крик этот был подхвачен на берегах и набережных, на городских холмах и крышах зданий и он разнёсся за пределы Александрии, возвещая о скором начале невиданного зрелища.

Префект с удивлением взглянул на Мессалу.

- Подземные демоны? Отравление смрадом? Вы считаете это удачной идеей?

- Народу понравилось, — улыбнулся Мессала и указал в сторону ликующих, кричащих толп на набережных.

- Право не знаю, — Луций Юнцин пожал плечами. — Может, стоило бы загнать под купол девственниц и воины сражались бы за право овладеть ими.

- Такое уже ни раз разыгрывалось на аренах цирков, — сказал Мессала. — Мои помощники, кто отвечает за организацию навмахии, посчитали, что наша задумка будет интереснее.

- Демоны, — хмыкнул префект. — Надо же… Скажите, а кто эти странные толстые люди и где вы таких отыскали?

- Мой управляющий купил их год назад на рынке в Речном порту, — сказал Мессала. — Торговец, продавший этих людей утверждал, что они из страны Ямато ^[327], находящейся ещё дальше Поднебесной. Они не говорят ни на одном известном языке и склонны к обжорству. Для этой задумки с отравлением, их стали специально ещё больше раскармливать. Они теперь испускают огромное количество кишечных газов.

- Отвратительно, — пробормотал префект. — Как же будет осуществлено отравление?

- Очень просто, — рассмеялся Мессала. — Каждому рабу из Ямато в зад будет вставлена трубка, а другой её конец направлен внутрь купола. Рабы будут, есть не переставая, надсмотрщик за этим проследит.

- Как мерзко, — префекта, аж передёрнуло, но всё же, он с любопытством спросил: — Чем же будут кормить этих несчастных толстяков?

- Гороховой кашей с большим количеством не совсем свежего мяса, — с удовольствием начал объяснять Мессала. Вдобавок, для них приготовлено подпорченное пиво, а в кашу добавлены особые травки, вызывающие лёгкое расстройство кишечника и повышение количества газов. Мои повара обещали, что эти рабы будут пердеть так, что никто не услышит, даже звук битвы.

- Забавно, конечно, — сказал префект. — Хотя и отвратительно. Ну, если народу нравится, — он картинно развёл руками, как бы показывая, что бессилен против воли зрителей, — я тоже не против.

Как полагается, перед морским сражением на обеих флотилиях начали убирать мачты и паруса.

Киликиец Килос, бывший пират, разбойничавший долгие годы в водах Понта Эвксинского и Пропонтиды и три месяца назад захваченный в плен флотилией города Халкедон ^[328], жителям которых дерзкий разбойник изрядно надоел, теперь прохаживался по палубе вверенного его командованию судна. Сегодня, он бился на стороне «персов». На чьей стороне биться, ему было всё равно, но вот на каких кораблях… Как опытный морской волк, он предпочёл бы корабли «греков», а не эту финикийскую бирему, что под его ногами. Надо же, даже таран на неё не установили! И как тогда противостоять триерам противника? Но Килос не зря был назначен триерархом судна, хотя, как пойманный пират мог окончить жизнь на кресте или в яме с дикими зверями. Устроителям навмахии требовались опытные мореходы. Килосу опыта было не занимать, а тем более опыта морских сражений и командования боевым судном. Поэтому он и был назначен триерархом, а в помощники ему приставили здоровенного гладиатора иберийца Сумбала, одетого и вооружённого, как «бессмертный». Он был отличным воином, но ничего не смыслил в морском деле.

- Я возглавлю абордажную атаку, — сказал он Килосу. — Ты же, занимайся своим делом.

В общем, они договорились.

Килос спустился на нижнюю палубу, чтобы посмотреть гребцов. Глаза его вспыхнули гневом, когда он увидел, что люди прикованы к скамьям цепями.

- Что это такое? — грозно спросил он надсмотрщика с кнутом, в обязанности которого входило следить за гребцами левого борта.

Тот, пожал плечами.

- Так было приказано.

- Кем?

- Кратием, начальником надсмотрщиков.

- Кратий пусть командует на суше, а на судне во время боя командую я! — прорычал Килос. — Немедленно освободить этих людей.

Тут, заметив на одной из скамеек огромного негра, киликиец вскричал:

- Только посмотри, какой титан! Он был бы нам полезен в бою, а не на этой доске! Немедленно со всех снять проклятые цепи!

- Может не стоит этого делать? — опасливо спросил Сумбала.

- А тебе известно, что на кораблях нашего братства в Понте все люди свободные? — бросил Килос, вызывающе глядя на ошеломлённого гладиатора. — Гребцы сражаются наравне со всеми, и они такие же воины.

- Как скажешь, — Сумбала пожал плечами. — Хочешь освободить их — освобождай.

- Мы устроим врагу одну пакость, — криво усмехнулся Килос. — Раз уж, у нас нет тарана, всё на что мы можем надеяться — это абордаж. Вот тут то и пригодятся все наши люди. Кстати, я договорился с Алиммахом — это мой соотечественник и тоже командует биремой. Он, будет действовать по моему плану и гребцы на его судне, тоже будут раскованы.

Гладиатор ещё раз пожал плечами и лично принялся сбивать цепи с рабов. Килос между тем сказал им:

- Мы все будем сражаться. От этого зависит наша свобода. Лично я, намерен завоевать ее. Наша задача спасти какого-то человека под куполом, что построен на острове. Этого несчастного, как я слышал, пока идёт бой будут ужасно пытать. Так что нам следует поторопиться. Освободим его — все получим свободу. Но не забывайте и о врагах. Они, тоже хотят свободу. Бейтесь храбро, выполняйте мои команды и все будет отлично. Сейчас, оставайтесь пока на вёслах, нам нужна ваша сила. Вступите в бой по моему сигналу.

Все-таки, нескольких наиболее крепких людей, в том числе огромного негра, Килос пригласил выйти на палубу и присоединится к бойцам Сумбала. Так они и сделали. Фабий хотя и не отличался крепким телосложением, увязался следом, уверив Килоса, что недурно обращается с луком.

Нарбо вручили огромный щит и дубину соответствующих размеров. Фабий взял лук, и хотя на самом деле, держал это оружие, может второй или третий раз в жизни, с самым решительным видом пристроился на носовом балконе. Нарбо он сказал:

- Ну что, дружище, хорошо, что всё так обернулось.

- Мне бы не хотелось проливать кровь, — негр поморщился. — Убивать без всякой надобности на потеху толпе… Как мерзко!

- Придётся, — хмыкнул Фабий. — Нам не оставили выбора. Благодари своего Ваал-Бабу, что нас с тобой освободили от цепей. Что было бы, начни корабль тонуть? А сейчас, у нас появился шанс выжить.

Горько и зло усмехаясь, Квинт Мелорий наблюдал, как вокруг суетятся стрелки, как гоплиты занимают свои места, а матросы убирают снасти и паруса, готовя корабль к сражению. Под ногами Мелория покачивалась палуба одной из греческих триер, а сам он, одетый в доспехи экдромоя ^[329] стоял возле левого борта. Похоже, боги всласть посмеялись над ним. Мелорий вспомнил собственные слова, когда он сказал Тариксу, что неплохо бы попасть на навмахию. И вот он здесь. Как говорится, «чего желаешь, то тебе и будет». Вот только, он никак не ожидал, что окажется не в числе зрителей, а среди участников морской битвы. Но всё, могло оказаться ещё хуже. Когда в лагере рабов начали распределять, кого, куда отправить, на палубу в качестве воина или на седельную доску гребца, Мелорий запросто мог угодить во вторую категорию. Многие надсмотрщики, которым надоели его крики и постоянные скандалы, только бы порадовались, если бы Мелория приковали к веслу.

Тарикса, забрали куда-то накануне. За ним пришёл сам Кратий и судьба верного раба была Мелорию неизвестна. Он совершенно впал в уныние и бродил по лагерю, не зная, как теперь быть. Присутствие Тарикса, все-таки, немного подбадривало его. Мелорию не хотелось в этом признаваться, но в последнее время, он ни раз ловил себя на мысли, что когда рядом не было Тарикса, жизнь вдруг становилась какой-то блёклой, а сам он чувствовал себя неуверенно.

От скуки, просто, не зная чем занять себя, Мелорий взял деревянный меч и принялся упражняться возле столба. Надо сказать, управлялся с мечом он весьма неплохо, благодаря учителю-германцу Скабадису. Этого огромного варвара, специально купил еще отец Мелория и поручил его заботам своего, тогда ещё юного отпрыска Квинта. Скабадис успел дать Квинту несколько ценных уроков, прежде чем вдрызг пьяный свалился, как-то, раз с моста и утонул в Тибре.

Умелые выпады и удары Мелория не остались незамеченными. Одноглазый пират по прозвищу Кривой Волк, в свое время хозяйничавший в водах Пропонтиды, попавший недавно в плен и теперь назначенный командовать одной из триер в навмахии, пожелал, чтобы этот человек вошел в состав абордажного отряда.

- Нельзя, чтобы такой боец попал на весла, — убежденно сказал Кривой Волк. — Вон, как ловко он орудует. Да, на моем корабле, кроме гладиаторов, разумеется, едва ли с десяток людей найдётся, годных для настоящей рукопашной.

Так, Мелорий был зачислен в группу вспомогательных пехотинцев. Ему выдали кожаные доспехи, укрепленные бронзовыми пластинами, шлем с высоким гребнем, щит-гоплон ^[330], меч и пару дротиков.

И вот, он Квинт Мелорий, римский аристократ из всаднического сословия в числе рабов и преступников стоит на палубе триеры в ожидании своей судьбы. Уберегут ли его духи-хранители? Обретет ли он вновь свободу? И отомстит ли тому, по чьей вине оказался здесь? Про это ведали, лишь боги. А жизнь его, как и жизнь любого смертного, была в руках мойр, беспощадных в своём равнодушии к нитям человеческих судеб.

52. СРАЖЕНИЕ

На маяке вновь прозвучал гонг и когда эхо замерло вдали, корабли двух флотилий двинулись навстречу друг другу. Стратег «персов» Кенон решил воспользоваться численным превосходством своей флотилии и отправил в обход «греков» четыре египетских и все ассирийские корабли. Они начали огибать противника по широкой дуге, держась ближе к берегам Фароса. Разумеется, этот маневр было невозможно скрыть, как и не понять его назначение. Но то, что планы противника были «греческому» стратегу известны, вовсе не облегчало ему задачу. Аррозий приказал шести кораблям развернуться и встретить вражеское подразделение, остальные же силы — 16 триер и квинквирему повел в лобовую атаку на основную массу вражеских судов. Он ставил своей задачей поскорее опрокинуть большую флотилию врага, чтобы потом развернуться и добить тех, что обходили его с фланга.

На встречу «грекам» двинулось двадцать финикийских бирем и шесть египетских кораблей, причем последние расположились по три с каждого фланга. Гребцы бирем, понукаемые гортаторами ^[331], что есть сил налегали на вёсла, Командирам бирем нужно было успеть выйти на оперативный простор, поскольку их суда, были лишены таранов и все, на что они могли рассчитывать, так это на маневрирование. В проливе же, между крохотным безымянным островком и Антиродосом, биремы не имела такой возможности, и стали бы легкой добычей «греков».

Первым пяти биремам удалось выскочить из пролива, но они оказались сразу перед десятью триерами. Чтобы избежать столкновения, ставшим бы для них фатальным, им пришлось двигаться в промежутках между кораблями «греков». Те, пользуясь преимуществом своей позиции, начали обстрел вражеских палуб со всех сторон. Защёлкали ремни палибол, рьяно взялись за дело лучники и пращники. Не смотря на скверную выучку, они положили немало противников из-за скученности и слабой защиты последних.

С бирем начали огрызаться ответными залпами, хотя и не столь эффективным. «Греки» были защищены доспехами, в то время как воины на биремах, за исключением «бессмертных», почти ничем не были защищены. Пять финикийских кораблей проскочили за первую линию «греков» и наткнулись на вторую, где снова попали под обстрел. Когда они очутились за спинами и этих «греков», их палубы сплошь были покрыты ранеными и убитыми. Две из пяти бирем, вообще лишились более половины своих людей. А ещё, предстояло выдержать встречу с адмиральским кораблём «греков».

Аррозий решил не тратить время на абордаж. Он успел развернуться в атакующую позицию и с ходу протаранил левый борт ближайшей биремы. От страшного удара, та раскололась пополам. Вверх взлетели обломки шпангоутов и обшивки, внутрь хлынула вода, заливая орущих от ужаса гребцов. Воины, с истошными криками посыпались в море. Не останавливаясь, оставив за кормой две, быстро тонущие половинки вражеского судна, квинквирема устремилась на следующий корабль, метя ему, также в левый борт.

Столь эффектная гибель первого корабля, открывшей счёт в навмахии, была встречена зрителями восторженным рёвом.

В это же время вперед двинулась вторая группа бирем, в числе которых был корабль Килоса. Он был самым крайним в ряду, что позволяло киликийцу лучше маневрировать и более успешно выполнить задуманное, не подвергаясь обстрелу с двух сторон.

- Сближаемся! — заорал он. — Сойдёмся бортами! Только бы не протаранил нас…

Фабий в числе других лучников замер на носу корабля. До триеры оставалось локтей пятьдесят. Вокруг сыпались стрелы и с пугающим свистом проносились свинцовые шарики, выпущенные из пращ. Двое сирийцев около Фабия, были уже убиты и один капподакиец тяжело ранен в живот.

По мере приближения к врагу, корабль Килоса всё более и более отклонялся вправо, чтобы сойтись с самой крайней триерой и не оказаться зажатым между двумя вражескими судами. Тем самым киликиец серьёзно рисковал, практически сам, подставляя свой левый борт под удар. Вражеский триерарх самого крайнего в ряду корабля, возликовал. Его судно двигалось с хорошим разгоном и вполне могло протаранить бирему, ударив ростром в переднюю часть судна. Он приказал подтянуть вёсла, чтобы уберечь их от поломки. Но в последнее мгновение до столкновения, бирема резко отвернула в сторону.

Этот маневр Килоса спутал все расчёты вражеского триерарха. Корабли оказались рядом, борт о борт. Вёсла биремы начали с треском ломаться, но это Килоса это уже не заботило.

Триерарх «греков», охваченный досадой от того, что таранного удара не вышло, решил взять врага на абордаж, раз уж корабли сблизились вплотную. Сверху упали вороны и впились железными крюками в борт биремы. Килос был доволен. Противник, просто следовал его желаниям. Гладиаторы, изображавшие греков, были уверены, что легко справятся с полуголой толпой на вражеской палубе. Пятерых-шестерых «бессмертных», они не боялись, хотя это были такие же гладиаторы, как они сами. Но их то было тридцать человек! Гладиаторы уже предвкушали, как опрокинут «бессмертных» и начнут весёлую охоту за остальными. И тут команда биремы немало удивила их, с улюлюканьем, сама, ринувшись в атаку. Когда же, на палубе биремы открылись люки и снизу хлынули освобожденные от цепей гребцы, «греки», вообще обалдели. Они никак не ожидали столкнуться с таким количеством врагов. И хотя все воины с биремы были вооружены, как попало, остановить толпу в двести человек, гладиаторы не смогли бы. Четверо смельчаков, правда ступили на перекидной мостик, закрылись большими щитами и выставили вперёд копья, собираясь таким образом создать непреодолимую преграду. Однако, такая тактика при данных обстоятельствах была сомнительна, поскольку ничто не мешало «персам», просто перепрыгивать на вражескую палубу по сторонам от ворона. Впрочем, и эта оборона на мостике была скоро сметена. Впереди атакующих бежал огромный негр в звериной шкуре и с дикими глазами. Настоящий чернокожий Геракл! В руках он сжимал здоровенную дубину, поднять которую смог бы далеко не всякий. Первым же ударом, негр отмёл в сторону копья врагов, а затем его дубина обрушилась на щиты гоплитов. Удары эти были настолько сильны, что четверо ошеломлённых «греков», один за другим, просто слетели с мостика и с воплями попадали между кораблями.

Толпа «персов» ворвалась на палубу триеры. «Бессмертные», при поддержке трёх десятков легковооружённых товарищей теснили гоплитов к противоположному борту, остальные избивали вражеских лучников. Килос с группой своих соотечественников, завладели палиболами, развернули их и с энтузиазмом начали обстреливать соседнюю триеру по левому борту.

Столь же успешная атака произошла на другом фланге, где Алиммах, вплотную сблизившись с триерой, взял её на абордаж. А вот в центре успех сопутствовал «грекам». Одна из бирем была протаранена и потоплена, а еще одна получила такие повреждения, что вынуждена была выйти из боя, лишившись половины команды и почти всех весел по правому борту. Но остальные биремы продолжали напирать. В бой вступили и египетские корабли с лучше вооруженными командами. Корабли двигались на встречу, друг другу, сталкивались или отклонялись, разворачивались и снова атаковали. При этом непрерывно шла яростная перестрелка. Дротиков, ядер из пращ и стрел — всего этого летело предостаточно, но поскольку среди сражавшихся было не особенно много людей, умеющих обращаться с метательным оружием на должном уровне, обстрел врага приносил успех лишь на близком расстоянии, когда корабли сходились почти борт о борт.

В конце концов, возле выхода из пролива корабли противников смешались в одну кучу. Борта ударялись о борта и с треском раскалывались. Мелькали стрелы и дротики. С триер начали падать «вороны». Железные крючья хрустом впивались в борта кораблей и «греки» бросались на абордаж. «Персы», зачастую кидались им на встречу, не желая, чтобы бой шёл на их палубах. Таким образом на каждом перекидном мостике началась толкотня и свалка. Многие с воплями и руганью падали в воду. Кто-то половчее и как правило, легче экипированный и вооруженный, просто перепрыгивал на вражескую палубу, если в тот момент позволяло расстояние.

Несколько лодок «персов» прорвались между триерами. Воины, сидевшие в них, собирались с помощью «кошек» забраться по бортам на палубы вражеских кораблей, но их перехватили лодки «греков» и между малыми судами завязалась не менее ожесточенная борьба. Впрочем, бойцам в лодках приходилось несладко, иногда триеры и биремы сходились вплотную и просто раздавливали лодки бортами.

Сражение на палубах, вопреки ожиданиям многих александрийцев, да и самих «греков» не принесло последним решительного успеха. Гладиаторы, одетые гоплитами, не стали таковыми в действительности. Каждый из них сражался сам по себе, полагаясь лишь на свой опыт и умения, в то время, как сила гоплитов всегда заключалась в единстве и слаженности их действий. На одном из кораблей «греки» попытались образовать в центре палубы нечто вроде сомкнутого строя, но очень скоро их атаковали и с флангов и с тыла, вынудив сражаться каждого «грека» поодиночке.

Между тем, на захваченной людьми Килоса триере, победители добивали «греков». Только теперь гладиаторы с ужасом осознали, что уцелеть в навмахии, куда, как труднее, нежели на арене амфитеатра. На арене, они у всех были на виду. Даже получив рану и проиграв бой, гладиаторы имели неплохие шансы выжить, если сражались достойно. Здесь же, стойкость и мужество отдельных бойцов почти никто не замечал на фоне сталкивающихся и тонущих кораблей в хаосе и мешанине дерущихся. Да и неприятных случайностей было сколько угодно. Вот, один отважный «грек» поразил троих противников, а в следующее мгновение поскользнулся на мокрой палубе и полетел за борт. Вот, «бессмертный» пронзил мечом одного из «греческих» командиров, развернувшись, снёс голову пращнику, пытавшемуся исподтишка пырнуть его ножом и тут же шальная стрела, выпущенная из палибола с соседней триеры, пробила его грудь на вылет.

Фабий не спешил в самую гущу свалки. Так и оставшись на носу биремы, он пускал стрелы в сторону «греков», правда, без видимого успеха. Впрочем, как только палуба триеры была расчищена, он перепрыгнул на захваченное судно, вместе с другими стрелками.

Тут, он увидел Нарбо, стоявшего возле палубного «выстрела». Негр, с совершенно ошалевшим взглядом и зверским выражением на лице держал над головой огромный свинцовый «шар-дельфин». Судя по всему, он, намереваясь обрушить его на палубу.

- Нарбо, нет! — заорал Фабий.

Но было поздно. Шар с треском проломил палубный настил, ушёл вниз, и где-то там, с грохотом обо что-то ударился. Нарбо, тут же схватил второй шар и не раздумывая со всей силы метнул его прямо в образовавшуюся дыру. Испуганные вопли гребцов с нижней палубы не смогли заглушить характерного треска, насквозь пробитого днища триеры.

Тут, Фабий, наконец, протолкался к негру, стоявшему со счастливым выражением на простодушной физиономии.

- Дружище! — воскликнул чернокожий гигант. — Ты видел, как я!

- Что ты наделал, Нарбо! — завопил Фабий не своим голосом. — Мы же собирались захватить это судно!

Лучезарная улыбка негра медленно сползла с его лица. До него начало доходить, что же он натворил.

- О Ваал-Баба, не погуби, — пробормотал Нарбо. — Я немного увлёкся.

- Увлёкся? — заорал подскочивший Килос. — Ты потопил наш корабль, тупица!

- Я думал… я думал… — растерянно забормотал Нарбо.

- Нам нужно к острову! — рявкнул Килос. Он заглянул в дыру, проделанную Нарбо и обратился к гребцам верхнего ряда триеры, прикованным к своим скамьям:

— Эй, вы, жить хотите?

Получив утвердительные кивки, киликиец продолжил: — Передайте всем кто ниже, что как только мы достигнем берега, все будут свободны! Но нужно постараться. Гребите что есть сил!

- А ты, — киликиец ткнул пальцем в грудь негра, — заткни дыру. Сдерживай воду, сколько сможешь.

- Да как, я её заткну? — развёл Нарбо руками.

- Как хочешь! — зарычал Килос. — Хоть собственной задницей!

- Идём, посмотрим что можно сделать! — воскликнул Фабий, увлекая друга к открытому люку, ведущему на нижние палубы.

Жулик с таким энтузиазмом кинулся вниз, вовсе не из-за большого желания помочь товарищам по оружию. Он заметил, как в сторону их корабля повернула вражеская квинквирема и рассудил, что безопаснее всего будет, пока, побыть внизу, а не на палубе в тот момент, когда она окажется под обстрелом.

Захваченные Килосом и Алиммахом триеры устремились к Планисиде. Столь успешный абордаж не остался незамеченным. Толпы зрителей на набережных восторженно орали и рукоплескали. Но было и немало недовольных, особенно среди тех, кто делал ставку на «греков». Они проклинали наглецов и с нетерпением ждали, когда квинквирема расправится с ними. Адмиральский корабль «греков» спешил наперерез. Аррозий оставил в покое две уцелевшие биремы из первой группы прорвавшихся, чтобы не дать завладевшим триерами высадится на островке. Туда же, повернули и три десятка лодок. Они успели первыми и «греческие» стрелки высыпали на берег.

- Проклятие Посейдона, опоздали! — взвыл Килос — Теперь, придётся прорываться через этих…

Он приказал идти рядом с триерой Алиммаха, чтобы высадить людей с обоих кораблей в одном месте. Общими усилиями двух команд легче и быстрее можно было бы смять легкую пехоту «греков», прежде чем с квинквиремы высадятся тяжелые гоплиты.

Но не доплыв до островка около сотни локтей, корабль Алиммаха внезапно сел на мель. От удара о песчаное дно весь корпус судна, от носа до кормы затрещал. Люди попадали, кто на палубу, а кто полетел и за борт. Квинквирема, собиравшаяся таранить вражеское судно в корму, резко отвернула в сторону. Впрочем, это не помешало «грекам» обрушить на палубу триеры ливень из стрел и свинцовых шариков. Сам Алиммах и воины, ещё оставшиеся на палубе начали спрыгивать через борта. По мелководью, они устремились в сторону городка. Килос, наблюдая всё это, орал и яростно потрясал кулаками. Мало того, что его триера стремительно наполнялась водой и от этого, ход её замедлился, так ещё Алиммах опережал его. А Килос, вовсе не хотел позволить людям Алиммаха первыми освободить пленника.

- Скорее, будьте вы прокляты! — орал киликиец гребцам. — Скорее, дохлые вы камбалы! А эти там двое, что делают? Неужели так трудно закрыть дыру!

- Вода прибывает! — кричал ему снизу надсмотрщик за гребцами. — Нужно покинуть корабль!

Килос, закусив нижнюю губу, сначала посмотрел на приближающийся берег, затем на квинквирему. Адмиральский корабль «греков», уже не пытался идти на перехват, ввиду того, что берег, был уже близок и таранить врага не было смысла.

- Все за борт! — крикнул он.

Повторять дважды не было нужды. Толкаясь, ругаясь и крича, воины начали спрыгивать с триремы. Корабль ещё мчался по инерции, но колыхающаяся в его трюме вода очень скоро сбила судно с траектории его движения. Несчастные гребцы, которых никто так и не освободил, отчаянно кричали и молили о спасении. Триера, почти успела достичь берега и остановилась на мелководье полузатопленная и завалившаяся на правый борт.

Нарбо и Фабий в числе других плыли к островку. Впереди них бултыхались в воде двое «бессмертных». Они выбросили свои копья, щиты и плащи, но от доспехов избавиться не успели и теперь, они мешали им плыть. Несчастные, уже выбивались из сил, но никто и не думал им помочь.

- Хватай одного, а я второго! — крикнул Фабий.

Нарбо подхватил «бессмертного», что был слева. Тот, уже успел хлебнуть воды и почти распрощался с жизнью. Какого же было его удивление, когда сильная рука ухватила его за шиворот и потащила в сторону берега. Рядом, шумно отдуваясь, Фабий волок второго воина.

Выбравшись на берег, все четверо без сил повалились на песок. Через минуту Фабий приподнял голову и огляделся.

Люди Алиммаха, те, кто успел добраться до берега, уже сцепились с легковооруженными «греками». На узкой песчаной полосе, опоясывающей городок, тут и там происходили рукопашные стычки. Но основная масса легковооружённых «греков», разбившись на несколько групп, отступали вверх по холму. Прячась за домами и колоннами, они стреляли из луков и метали из пращ камни и свинцовые шары.

В это же время в полумиле от островка начали сражение ассирийские корабли и шесть триер, отправленные на их перехват. «Ассирийцы», искусно маневрировали, стараясь избежать таранного удара триер, а стрелки осыпали палубы вражеских кораблей зажигательными стрелами. Когда одна из триер приблизилась на довольно близкую дистанцию, на ее палубу швырнули несколько горшков, наполненных маслом и пылающими углями. Воином пришлось немало постараться, чтобы потушить пламя.

Тех же, кто добрался до острова, уже не волновало, как развернется бой на море.

- Быстрее! — крикнул Фабий, вскакивая. — Люди Алиммаха уже в городе!

Нарбо, Фабий и спасённые ими «бессмертные» помчались вперед. Вокруг с воплями, свистом и улюлюканьем мчались остальные воины Килоса. Сам он, бежал впереди всех, размахивая над головой шипастой булавой. «Греки» продолжали отступать вверх по холму. Время от времени, тот или иной стрелок разворачивался, пускал стрелу и снова бежал, ища, где укрыться. Улица, на которую свернул Килос вела прямо к акрополю и постаменту с куполом. Двум отрядам он приказал следовать по соседним улицам, чтобы обезопасить себя от ударов и обстрела с флангов.

Спокойно пройти удалось половину пути. Внезапно, в домах по обе стороны улицы на вторых этажах распахнулись окна и оттуда в наступающих полетели стрелы и дротики. Из открывшихся же дверей, с дикими воплями выскочили «греческие» пращники, только в этот раз в руках их были здоровенные ножи. В узком проходе между домами началась свалка. «Греки» отчаянно пытались задержать продвижение врагов до прибытия и высадки на остров гоплитов.

Нарбо перехватил руку с ножом, вывернул её борцовским приёмом и пинком ноги отправил пытавшегося пырнуть его противника в сторону распахнутой двери. От удара она развалилась на две половинки, а «грек» влетел в полутёмное помещение, откуда только что выскочил. Ещё один «грек» попытался ударить негра ножом исподтишка в левый бок, но Фабий отсёк мечом кисть руки подлеца и тот пронзительно крича, зажав рану рукой обратился в бегство. Впрочем, уйти далеко ему не удалось. Килос, мимо которого он пробегал, обрушил на голову раненого свою булаву, прервав, таким образом, мучения несчастного. «Бессмертные», лишившиеся своих щитов, тем не менее, ловко рубили и кололи «греков» мечами, демонстрируя превосходную технику гладиаторов-мирмиллонов ^[332]. Враги наступали по склонам холма со всех сторон. Легковооруженные «греки» не могли задержать их надолго, а квинквирема с гоплитами была ещё только на подходе к острову.

Атакующие всё ближе и ближе подбирались к вершине. Наконец, они достигли её. Килос первым выскочил на плоскую вершину холма. За ним Нарбо, Фабий и ещё пятеро воинов, двое из которых «бессмертные». Алиммах же и его люди, несмотря на то, что первыми достигли острова, застряли на полпути, увязнув в стычках и перестрелках с вражескими застрельщиками.

На вершине, возле акрополя находился огромный каменный постамент, на который вели с четырех сторон лестницы. Вцентре постамента сверкал и искрился рыжими всполохами под лучами вечернего солнца огромный стеклянный купол. Под ним метался какой-то голый человек, изображавший брата персидского царя. Вокруг, на корточках, сидели эти странные, толстяки, которых раньше можно было наблюдать только издали. Сейчас, с такого близкого расстояния, они производили ещё более сильное и отталкивающее впечатление. Никто из поднявшихся на холм воинов Килоса в жизни не видел таких людей с диковатыми раскосыми глазами и скуластыми лицами. Их чёрные волосы были гладко зачёсаны ото лба вверх и связаны на затылке в замысловатые узлы и хвосты. Они были так толсты, что животы их отвисали до самых колен, отвратительные складки жира были и на спинах, боках и шеях, зады были невероятно огромны, а пах прикрывали узенькие полоски ткани. Одним словом зрелище в близи, было ещё более неприглядным и отталкивающим. На шеях толстяков, утопая в жировых складках, тускло блестели железные ошейники с цепями. Противоположные концы цепей крепились к краям купола. В задницы же раскосоглазым, были воткнуты трубки. Противоположный конец каждой из них уходил в купол через круглое отверстие. Перед каждым толстяком стоял огромный котёл с гороховой кашей и мясом. Судя по тому, как оттуда воняло, пища была не особенно свежей. Рядом с толстяками находился здоровенный, полуголый надсмотрщик с наголо бритой головой, в одном кожаном переднике и вооруженный длинным хлыстом.

- Жрите! — орал он. — Быстро жрать, твари косоглазые! Обезьяны жирнозадые!

Толстяки торопливо хватали горох и куски мяса прямо руками, благо содержимое котлов успело остыть и запихивали себе в рты. При этом, они всё время давились, поскольку глотали всё это, почти не жуя. Их толстые, одутловатые, лоснящиеся рожи были перемазаны гороховой кашей и маслом. Отвратительное зрелище!

Увидев, кто пожаловал на вершину, надсмотрщик вскрикнул и бросился отцеплять концы цепей, что крепились к куполу. Килос и все остальные были так поражены видом жрущих и чавкающих толстяков, что ни сразу поняли, что же делает надсмотрщик. Он успел освободить все четыре цепи, когда один из «бессмертных» метнул в него копьё. Оно вонзилось надсмотрщику в живот. Тот захрипел и с кровавой пеной у рта повалился возле купола. Для толстяков, это, словно послужило сигналом. Они резко вскочили, выдернули из своих задниц трубки и с диким пронзительным криком «Банзай!» бросились на незваных «гостей». И двигались эти жирные туши на удивление быстро и ловко, чего никто от них совсем не ожидал. Цепи, которыми толстяки были прикованы к куполу, были достаточно длинные и тяжёлые и вполне могли быть использованы, как оружие. Раскручивая их над головами, толстяки начали теснить «персов». Удары сыпались за ударом, сокрушая щиты и ломая копья, прошибая шлемы и проламывая черепа. Кто-то из лучников пустил стрелу. Она вошла под небольшим углом в пузо первого толстяка, но он словно не заметил этого и продолжал наступать все, круша перед собой.

Килос, видя, как его людей начала охватывать паника, принялся выталкивать вперёд Нарбо.

- Давай! Врежь им! Ты самый здоровенный из нас.

Нарбо, вовсе не хотелось получить цепью поперек рожи. Более того, впервые в жизни он захотел избежать драки. Нет, вот если бы сейчас перед ним были хоть галлы, хоть капподакийцы, хоть греки, да кто угодно, он, не раздумывая, принял бы участие в потасовке, но эти странные раскосоглазые толстяки из какой-то неведомой страны, внушали ему страх. Но деваться было некуда.

Увернувшись о цепи, негр сблизился с одним из толстяков вплотную и что есть силы врезал ему кулаком в пузо. Всё равно, что бить огромную упругую подушку! Или, огромный, пружинящий, вязкий кусок сала! На раскосоглазого этот удар не произвел никакого впечатления. Зарычав, он вцепился в горло Нарбо обеими руками. Негр, попытался ударить противника по почкам, но жировая прослойка, подскакивающая и колышущаяся при каждом движении, защищала толстяка не хуже брони. Негр попытался разжать руки противника, но ощутил в них такую силу и хватку, что его собственные показались ему жалкими и смешными. Оставалось только одно. Он, что есть силы хлопнул толстяка ладонями по ушам. Вот это дало нужный эффект! Раскосоглазый взвыл, зажал уши и опрокинулся на спину, сотрясаясь всеми своими шмотами мяса и сала. Толстяк со стрелой в пузе, что-то крича и плюясь кинулся на Нарбо, но тот увернулся. Туша сбила с ног стоявшего за спиной негра Килоса. Тот не просто упал, а подлетел в воздух и шлёпнулся вниз, где пронзительно вопя покатился по склону холма вниз к его подножью. Нарбо, заметив, что толстяк от этого столкновения потерял равновесие, пнул его пяткой в бок. Раскосоглазый упал и тут же ему на спину вскочили один «бессмертный» и стрелок-египтянин. Они, схватив конец цепи, начали обматывать её вокруг жирной шеи противника и что есть силы затягивать. Подскочил Фабий с круглыми щитами в обеих руках. Он ударил ими полупридушенного толстяка с двух сторон по ушам. Тот, хрипя, с пеной у рта перевалился через кромку, отделяющую склон холма от его вершины и покатился вниз, сбивая с ног всех встречных.

Но два оставшихся толстяка продолжали сражаться, расшвыривая людей Килоса в стороны, словно щенков. На одного сбитого с ног киликийца, толстяк, так и вовсе прыгнул, придавив несчастного к земле своей необъятной задницей. Приглушённый крик, переходящий в хрип продолжался недолго.

Фабий, пытался проделать с одним из противников тот же трюк со щитами, но был подброшен высоко вверх и от увечий его спасло лишь то, что он упал на первого толстяка. Тот стонал и плакал, лёжа на спине и всё ещё зажимал свои уши, а то, что на него приземлился Фабий, его похоже не особенно побеспокоило.

Нарбо, в очередной раз увернувшись от цепи, просвистевшей в пальце от его головы, зажал толстяка одним из классических борцовских захватов: обеими руками в области поясницы. Это было, как обниматься со столетним дубом, ствол которого стал вдруг упругим и текучим. Стискивая противника, негр, всё же рассчитывал одолеть его таким способом. Толстяк был чуть ниже самого Нарбо, но весил при этом во много раз больше. Негр, мог лишь рассчитывать на силу и крепость своих мышц, которые должны были одолеть эту массу упругого жира. Возможно, так и случилось бы, но тут, второй толстяк слез с раздавленного им киликийца, разбежался и с душераздирающим воплем, всей своей массой ударил Нарбо в спину. Бедный негр, едва не испустил дух, когда его зажало между этими двумя мешками сала. Сцепившись руками, толстяки начали жать с двух сторон, не иначе намереваясь превратить Нарбо в лепёшку. Негр задыхался от нехватки воздуха и вонючего пота толстяков, смешанного со зловонием гороховой каши и мяса, исходящего из их разинутых ртов. Один из толстяков, к тому же, ещё и громко пукнул, так, что разнеслось по всей округе, а на вершине холма от вони, просто стало невозможно находиться. С криками «Фу!», «Вот дерьмо!» все стали разбегаться.

В это время, с другой стороны на вершину выскочил Алиммах и несколько его людей. Зажав носы руками, они кинулись к куполу. Алиммах решил воспользоваться тем, что толстяки отвлеклись на негра.

Настал кульминационный момент. Толпы зрителей на набережных, во все глаза, следившие за напряженной борьбой, в раз затаили дыхание и замерли. Через мгновение, край купола был приподнят. Оттуда пахнуло ужасающим смрадом. Люди Алиммаха едва сдержались, чтобы не отпрянуть в разные стороны. Из-под купола с диким воем выскочил голый, невысокий, бритоголовый человечек с совершенно одичавшим взглядом и смертельно бледной, даже зеленоватой физиономией. Похоже, последние несколько часов, его только и делало, что выворачивало наизнанку. Об этом свидетельствовало и то, что под куполом всё было заблёвано. Кашляя, плюясь и истошно вопя, он помчался вниз с холма. Несчастному хотелось только одного: броситься с головой в море, чтобы смыть с себя жуткое, липучее, въедливое зловоние. Он мчался, распространяя вокруг себя столько смрада, что все встречные и «персы» и «греки» поспешно разбегались, освобождая ему дорогу. Берега вокруг акватории порта, взорвались оглушительным рёвом толпы, воплями и свистом.

- Тарикс!

Крик раздался справа. Из какого то проулка выбежал Квинт Мелорий, одетый и вооруженный, как греческий экдромой. Следом бежали другие «греки», а по соседней улице на вершину холма наступали гоплиты, наконец высадившиеся с квинквиремы.

Но Тариксу было сейчас не до господина, не до сражения и не до всех этих орущих и беснующихся зрителей. Скорее в воду! Скорее!

Он кинулся в море, проплыл вперёд, потом в сторону, вдоль берега и вынырнув на мелководье принялся, дрожа от отвращения, усиленно тереть себя руками, везде где только мог достать.

Квинт Мелорий, застыл на полдороге не знал, куда ему кинуться, то ли на вершину холма, то ли к Тариксу, чтобы… А зачем, ему, собственно кидаться к Тариксу? Ну, жив его раб и хорошо. Однако, что-то шевельнулось в душе Мелория. Странное чувство. Странная, дружеская привязанность к рабу. Они, так много вместе испытали, через столько всего прошли.

Тут, Мелорий заметил на вершине холма знакомого негра, сцепившегося с двумя огромными толстяками. Вся сентиментальность мгновенно покинула Мелория, вытесненная яростью и злобой. Он и думать забыл про Тарикса.

Негр! Проклятый раб Лоредана, доставивший ему, как и его хозяин столько неприятностей! Похоже, толстяки душили чернокожего, зажав между своими необъятными животами. Это был шанс отомстить! Подбежать и ткнуть сбоку мечом. Пусть черномазый подыхает. Настанет время, он и до ненавистного Лоредана доберётся.

Между тем на вершине холма, Нарбо уже был близок к тому, чтобы испустит дух. Люди Алиммаха, как и он сам, прыгали и ликовали в двух шагах, даже не думая прийти негру на помощь. Вырваться Нарбо никак не мог, ударить, пнуть врагов, тоже. Так, они бы его и додавили, если бы не Фабий. Он подскочил к одному из толстяков и со всего размаху вогнал ему в зад подобранную рядом трубочку. Раскосоглазый взвыл на высокой ноте и резко повернулся. Раскинув руки, и как-то странно полуприсев, стал надвигаться на Фабия. Вытащить трубочку из своего зада толстяк, даже не потрудился. Нарбо получил возможность вздохнуть и тут же, он нанёс удар локтем назад, метя второму толстяку в переносицу. Тот хрюкнул и отпустил негра. Шатаясь, сделал неуверенный шаг в сторону. Нарбо начал отплевываться и усиленно вбирать в себя воздух и носом и ртом.

Тут, на вершине холма появился Квинт Мелорий. Он мчался на Нарбо с искаженным от ярости лицом. На нём были доспехи, и в руке Мелорий сжимал меч. Реакция негра была мгновенной. Он схватил повернувшегося к нему спиной толстяка за плечи, резким рывком дёрнул на себя, а когда тот потерял равновесие, толкнул его прямо на Мелория. Огромная туша, раскинув руки, обрушилась на римлянина и погребла его под собой. Слышны были, лишь сдавленные крики, да видно было, как дрыгаются ноги аристократа.

Толпы александрийцев оглушительно орали и рукоплескали. Нарбо, подумал, что рукоплескают ему, ведь он, так зрелищно опрокинул толстяка! А до этого, как боролся! Но как оказалось, зрители приветствовали Алиммаха и его людей. Они же, забравшись, кто на пьедестал, кто на купол, ликовали и плакали от счастья. Отовсюду с набережных неслось громогласное:

- Свободу! Свободу! Свободу!

- Нечестно! — кричал Килос, забравшийся к тому времени на холм. Он заметно хромал на левую ногу и был весь покрыт ушибами и ссадинами. — Это нечестно! Алиммах не достоин!

Но его протесты тонули в громогласном реве александрийцев.

Тут, возле островка появилась позолоченная лодка. В наступающих сумерках ее борта тускло отсвечивали в воде. Со скамьи поднялся глашатай-Посейдон и провозгласил:

- Сражение окончено? Кто так думает, тот ошибается! Завтра, сразу после полудня бой продолжится. Брат персидского царя был спасён! Мы чествуем героев!

Толпы на берегу опять зашумели. Перекрывая их, глашатай возвысил голос и продолжил: — Они получат награду! Им будет дарована свобода! Ну, а остальным придётся завтра вновь сойтись в битве и доказать нам, что и они достойны награды! «Греки» должны будут защитить от врага город и акрополь. Персам же, нужно будет сжечь все это. Ну, а сегодняшнюю ночь воины будут отдыхать. Греки на острове Планисида, персы на соседнем острове. Граждане Александрии, мы, устроители навмахии прощаемся с вами до завтра!

Последовавший за последними словами глашатая рёв трубы, возвестил о прекращении боя везде, где он ещё шёл. Неважно, на палубах кораблей, в воде или на острове. Противники были обязаны опустить оружие и разойтись. Как только это случилось, акватория Малого и Большого портов наполнилась множеством лодок и небольших судов. Началась тяжёлая и неприятная работа по спасению раненых, тонущих, по сбору тел убитых и уборке обломков кораблей. Часть лодок занялась перевозкой «персов» на их остров, где уже расставляли и накрывали столы для предстоящего пира.

Толстяк, надвигавшийся на Фабия, плюнул с досады, выдернул из задницы трубочку и швырнув ее к ногам жулика, пошёл прочь. Рядом, двое пытались поднять другого толстяка, под которым скулил придавленный Мелорий. Нарбо и Фабий не стали дожидаться, пока его вытащат. Они зашагали в числе других «персов» к берегу, где их поджидали лодки.

На набережных Александрии толпы зрителей начали, расходились по домам, живо и эмоционально обсуждая бой и его подробности. Все были, в неописуемом восторге.

Итоги же боя, были таковы: «персы» потеряли двадцать восемь кораблей, большая часть из которых были финикийскими биремами. Из десяти египетских судов уцелела ровна половина, в то время, как у ассирийцев был потерян лишь один корабль. Людские потери составили две тысячи убитых и вдвое больше раненых. Разумеется, никто не включал в это число гребцов, поскольку их участь никому не была интересна.

«Греки», вопреки ожиданиям, как зрителей, так и своим собственным понесли значительно большие потери, чем ожидалось. Из тридцати триер у них осталось лишь двенадцать, плюс адмиральский корабль. Два судна было захвачено врагами в абордажной атаке, а людские потери составили порядка двух тысяч убитых, в основном утонувших и более тысячи раненных.

На островке, куда отвезли «персов», с наступлением темноты появились надсмотрщики и сам их начальник Кратий. Он ещё раз сказал, что для воинов будет устроен пир и скоро прибудут женщины и мужеложцы. Воины радостно зашумели в предвкушении удовольствий. Если завтра придётся погибнуть, то хотя бы сегодня нужно вкусить прелести жизни по-полной.

- Сражаться завтра будите на своих кораблях, — сообщил Кратий. — Их, по возможности починят.

- Мне оставьте триеру, которую захватил Алиммах! — сердито воскликнул Килос, проталкиваясь вперёд. — Ему корабль, теперь не нужен. Я же, считаю его своим трофеем. Я придумал, как захватить триеры.

Кратий решил, что это вполне справедливо.

- Хорошо, — кивнул он. — Будет тебе триера.

Тут, он замолчал, заметив в толпе воинов огромного негра, которого кажется, звали Нарбо. А рядом с ним находился этот… Фабий!

Оба они уцелели, хотя этого не должно было случится. Некоторое время, с мрачным видом Кратий наблюдал за этими двоими. От них было поручено избавиться. И что теперь делать? Первым порывом надсмотрщика было немедленно сообщить патрону, что негр и его приятель живы, но затем ему пришла в голову неприятная мысль, что, пожалуй, в неудаче обвинят его. Патрон не станет разбираться, как так получилось, что люди, которые уже должны быть мертвы, живы-здоровы, ну, разве что немного помяты.

Возвращаясь к лодке, что должна была доставить его в порт, Кратий оглянулся. Убедившись, что поблизости нет никого, кто бы мог подслушать, он подозвал одного из надсмотрщиков-сирийцев.

- Ариза, подойди.

Надсмотрщик подбежал к начальнику, весь преисполненный желанием быть полезным.

- Ты видишь, вон того негра? — спросил Кратий, кивая в сторону толпы, в которой Нарбо заметно выделялся своим ростом и могучим сложением.

- Да, господин, вижу.

- Избавься от него сегодня ночью, — приказал Кратий. — И от его приятеля тоже. Они всё время вместе держатся, так что ты узнаешь, кого надо прикончить. А так, этого приятеля Фабием зовут, если что… Ты понял?

- Понял, господин, — тихо произнёс Ариза, с опаской поглядывая на огромного негра. Такого в открытую не завалишь. Придётся резать спящего.

- Если справишься, получишь хорошие деньги. И перед господином тебя отмечу.

- Я справлюсь, — тут же приободрился сириец. — Сегодня же, отправлю их обоих к Аиду.

На борту «Гнева Посейдона», в особенности на выносном балконе, царило радостное оживление.

- Я доволен, — произнёс префект, поднимая над головой кубок с вином. — Дорогой Мессала, вы превзошли себя! Прекрасное, неподражаемое зрелище!

Все гости были с ним согласны. Никто не был расстроен, поскольку никто по своим ставкам ещё не проиграл. Всё решится завтра. А сегодня, все были под сильнейшим впечатлением от морского сражения.

- Давно, очень давно, я так не развлекался и не отдыхал, — продолжал Луций Юнцин. — Всё знаете ли дела и дела… Мой любезный Марций, позвольте мне вас так называть…. вы, что-то недавно говорили о купальнях и женщинах? Давайте-ка, вернёмся к этой теме.

53. ПЛАН СПАСЕНИЯ

Наблюдая за сражением в море, Лоредану, таки удалось разглядеть Нарбо и Фабия, хотя казалось, это было невозможно, учитывая количество сражающихся кораблей и людей. Оба они оказались на той самой биреме, что сцепилась с крайней триерой во втором ряду «греческой» флотилии. «Греки» собирались взять бирему на абордаж, но просчитались, в результате чего их противники сами завладели триерой. Бой на палубе шёл ожесточённый и «греки» были обречены. Корабль, уже был в руках победителей, как вдруг Нарбо, непонятно по какой причине, зачем-то пробил свинцовым ядром палубу и днище триеры. Может, чтобы она вновь не досталась «грекам»? Как бы там ни было, триера, буквально на глазах оседая под тяжестью набирающейся воды, помчалась к островку. Все с неё попрыгали, а само судно попало на мелководье где и застряло.

К счастью, Нарбо и Фабий выплыли, вытащив попутно из воды двоих «бессмертных». Затем, вчетвером, они устремились в городок, где на всех улицах кипела битва. На какое то время Лоредан потерял друзей из виду, но потом, вновь увидел их с боем пробивающихся к вершине холма. Они добрались до купола и попытались спасти пленника. Но, тут были атакованы разъяренными толстяками. Фабий был отшвырнут в сторону, а Нарбо, принял неравный бой. Он свалил двоих, но пока возился с третьим, прозевал атаку четвертого, и в результате оказался стиснут между чудовищными животами странных раскосых людей. Всякий раз, вспоминая об этом, Лоредан содрогался, словно не Нарбо, а он сам попал между этими двумя огромными курдюками. Непонятно, как негр, вообще остался жив. Фабий, в конце концов, помог ему, но пока Нарбо приходил в себя, пока отбивался от «греков», подоспевших со своих кораблей, на вершину холма со всех сторон, уже набежали люди Алиммаха. Он сам и шестеро его воинов подобрались к куполу с другой стороны и открыли его. И все начали чествовать победителей, хотя, по мнению Лоредана, они этого никак не заслужили. Не выведи Нарбо из строя двоих из четырёх ужасных толстяков, этот выскочка Алиммах никогда не добрался бы до купола. Как ни обидно, но Алиммаха получил свободу, а Нарбо остался в числе прочих рабов, чтобы сражаться дальше. Наступила ночь. Бой был приостановлен до полудня следующего дня.

Что и говорить, сражение впечатлило всех без исключения. Зрители покидали набережную в полном восторге и предвкушая завтрашнее продолжение. Лоредану, тоже понравилось, хотя эта навмахия была ему, как заноза в заднице, поскольку Нарбо и Фабий стали невольными участниками этой битвы.

Время от времени, Лоредан смотрел в сторону «Гнева Посейдона», неподвижно замершем в проливе между пирсами. У молодого аристократа, прямо-таки чесались кулаки, и от злости сводило скулы. Эти мерзавцы Минуций и Мессала, наверное, жрут, пьют вино и посмеиваются, глядя на бойню. Огромный неповоротливый корабль, словно олицетворял их, таких же толстых, тупых и бессмысленных.

Таранные удары, которыми обменивались корабли сражавшихся, внезапно навели Лоредана на одну интересную мысль. По окончании сражения, он отправился к Мелите, поскольку она уехала часом раньше, и все время по дороге обдумывал свою идею.

Мелита, как всегда радушно встретила его и предложила провести у неё ночь.

- Сегодня не смогу, — сказал он.

- Отчего так? — скорее удивилась, нежели огорчилась она.

- Мне нужно встретиться кое с кем. И я пришёл просить тебя помочь мне.

- Хорошо. А с кем у тебя встреча?

- Не важно, этих людей ты всё равно не знаешь. Лучше скажи, когда твои девушки отправятся ублажать участников навмахии?

- Я отправлю их через час, — всё также удивлённо ответила Мелита.

- Прекрасно! — воскликнул Лоредан. — Мне нужно нарядиться, как куртизанка и попасть на остров, где сейчас стоянка «персов».

С полминуты Мелита изумлённо таращилась на Лоредана, потом начала громко хохотать.

- Что за причуда, дорогой? Что ты такое затеял?

- Это моё дело. Я расскажу тебе позже. Так ты поможешь?

- Хорошо, — кивнула она. — Но вряд ли ты сойдешь за женщину, даже если тебя нарумянить и накрасить. Может, лучше нарядить тебя мужеложцем? Их сегодня немало туда отправится. Ведь не все воины предпочитают женщин.

От идеи Мелиты Лоредана передёрнуло от отвращения.

- Тогда, можно нарядить тебя персиянкой или арабкой, — предложила Мелита. — Длинные закрытые одежды, на голове покрывало… Да, это лучший вариант. Видны будут только глаза. Их можно накрасить.

- Это не обязательно, — отмахнулся Лоредан. — Давай сюда эти персидские, или, там арабские тряпки.

Через час, закутанный с головы до ног в персикового цвета одежды, под которыми на Лоредане осталась одна простая туника, он в числе двух десятков девушек прибыл в порт. У пирсов их поджидали лодки. Здесь же в порту было множество других женщин вызывающе одетых и накрашенных. Шум и суета были неимоверные. Стражники и надсмотрщики Мессалы следили за посадкой в лодки. Попутно, они перешучивались с девицами и игриво пощипывали их. Они откровенно завидовали, что сейчас вся эта армия красоток отправиться ублажать других.

Лоредан, прячась среди девиц, и стараясь избежать надоедливого внимания стражников, благополучно забрался в лодку и устроился на носу, подальше от двоих бородатых гребцов-сирийцев, что были на корме. Лодка отплыла. Один из сопровождающих работал веслом, другой держал над головой факел. Рядом по воде скользили другие лодки. Вся акватория порта, была освещена огнями, наполнена заливистым женским смехом и шумом их беспрестанной болтовни. Примерно в двух сотнях метрах к северу двигалась другая группа лодок, доставлявшая девиц и мужеложцев «грекам».

Едва нос лодки ткнулся в песчаный берег, Лоредан выпрыгнул и устремился к лагерю «персов».

- Смотри, как невтерпёж! — заржал один из гребцов. — Горячая девчонка!

- Только, что-то закутанная вся, — в недоумении произнёс его приятель. — Красоты то и не видно.

Чтобы избежать всяких дальнейших недоразумений, Лоредан, скрывшись в тени одной из пальм, тут же избавился от женских одежд и спрятал их под ближайшим камнем. После, свободно вошел в расположение лагеря. Никто не обратил на него внимания. Здесь, где за столами, а где и просто, устроившись на земле, пировали сотни людей.

Лоредан принялся искать Нарбо и Фабия. Меньше чем через четверть часа он увидел их. Оба сидели за длинным столом в кампании угрожающего вида людей. Приятели закусывали с большим аппетитом, а Фабий ещё и с удовольствием прикладывался к большому кувшину с вином.

Лоредан приблизился к ним и тронул Нарбо за плечо. Тот обернулся, вытаращил глаза и застыл с поднятой рукой, в которой был не донесенный до рта кусок дыни.

- Господин?

Фабий, тоже обернулся и увидев Лоредана, уставился на него, словно не мог поверить собственным глазам., выглядел жулик при этом весьма ошеломленным.

- Тихо, — Лоредан поднес палец к губам. — Ступайте за мной.

Они поднялись и поспешили за молодым аристократом. Остальные, сидевшие за столом смотрели на троицу и особенно на Лоредана с удивлением и подозрением.

Лоредан отвёл Нарбо и Фабия к двум высоким пальмам, от которых на прибрежную полосу падала широкая, густая тень.

- Господин, вы за нами! — восторженно воскликнул Нарбо, наконец, обретя дар внятной речи.

- Пока, ещё нет, — Лоредан огорченно покачал головой. — Договориться с Мессалой о вашем освобождении, мне не удалось. Но это отдельная история…

- Тогда, как мы выберемся отсюда? — вскричал Фабий.

- Нужно захватить лодку, — убеждённо произнес Нарбо. — Нам бы только до набережной добраться.

- Ничего не выйдет, — Лоредан покачал головой. — Я уже думал об этом. Лучше сами взгляните.

Он вывел их поближе к берегу, откуда открывался прекрасный обзор на акваторию порта. Казалось, огнями факелов была покрыта вся водная гладь. Сотни, а может и тысячи лодок со стражниками патрулировали море возле островков, где расположились «персы» и «греки».

- Видите? И мышь не проскочит, — сказал Лоредан. — Остров окружён тройным кольцом, на набережных тоже полно охраны, так что незаметно удрать не получится.

- Может, стоит подкупить стражников? — предложил Фабий, с беспокойством глядя на отблески огней в воде и пугающе огромные тени, отбрасываемые движущимися лодками. — У вас, же теперь полно денег, господин Лоредан.

- Об этом, я тоже думал, — ответил молодой аристократ. — Но, я же не мог притащить сюда с собой деньги. Я прибыл в числе куртизанок, переодевшись одной из них.

- В самом деле? — рассмеялся Фабий. — А где же женские одежды? Готов побиться об заклад, вы презабавно в них смотрелись. И под какой-нибудь накидкой, кстати, можно было бы припрятать мешочек с деньгами для подкупа.

- Договариваться с кем-то, уже нет времени, — возразил Лоредан. — Да и рисковать я не хочу. Я не уверен, что стражники, которым бы я дал деньги, не подняли бы тревогу через пять минут после этого. Вот что, у меня есть другой план, как вызволить вас отсюда, так что слушайте внимательно

- План? — глаза Фабия радостно загорелись. — И каков же он?

- Завтра, когда начнется бой, корабль, на котором вы будите, не должен идти в атаку, — начал объяснять Лоредан. — Нужно сделать так, чтобы ваше судно атаковало корабль Мессалы.

- «Гнев Посейдона»? — изумился Фабий.

- Вот именно. Ты не ослышался, — Лоредан усмехнулся. — Никто не ожидает этого и в этом залог успеха. С другой стороны «Гнев Посейдона» атакует один из моих кораблей.

- Один из ваших? — снова изумился Фабий. — Откуда у вас корабль взялся? Вы, патрон, купили его? Когда?

- Это не важно, — раздражённо отмахнулся Лоредан. — Фабий, ты задаешь слишком много ненужных вопросов. Если я сказал, что с другой стороны ударит корабль, значит так и будет. Когда станете, свободны, я всё объясню и расскажу, если тебе, так уж интересно.

- Вот, я же говорил, что господин нас спасет! — воскликнул Нарбо в полном восторге.

Ему было совершенно неважно, каким образом всё подготовлено. Господин сказал, как нужно делать и Нарбо, просто, был готов.

- Так вот, — продолжал Лоредан, — после таранного удара, вам нужно будет перепрыгнуть на палубу «Гнева Посейдона» пробежать до другого борта и перебраться на мой корабль. Мы сразу же отплывём. Власти не смогут быстро организовать погоню. Во-первых, выход из бухты так и останется, преграждён кораблём Мессалы и вашей триерой и даже когда они затонут, чтобы выбраться из порта, прежде придётся убрать обломки обоих кораблей. Во-вторых, все суда сторожевой флотилии находятся в Киботосе и пока они прибудут, мы уже будем далеко. И, в-третьих, на случай их прибытия, если скажем, они захотят перехватить нас со стороны Эвноста, не огибая Фарос, у меня, есть отдельный план.

- Всё это звучит неплохо, — пробормотал Фабий, несколько ошеломлённый таким, слишком уж грандиозным по его разумению планом спасения. — Вот только, как мы повернем судно в атаку на «Гнев Посейдона»? — Триерой, то командует Килос.

- Килос? Кто это? — спросил Лоредан.

- Он киликиец. Пират. Разбойничал в Понте Эвксинском и в Пропонтиде, пока его не поймали. Теперь, он тут за главного. Это он придумал освободить гребцов и вооружить их.

- А этого, вашего Килоса нельзя уговорить?

- Может и можно, — Фабий пожал плечами. — Но, что ему сказать? Ему следует знать, ради чего мы нападём на «Гнев Посейдона».

Лоредан на пару минут задумался, потом велел Нарбо:

- Пойди, позови сюда Килоса.

Нарбо побежал выполнять поручение, а Лоредан сказал Фабию:

- Думаю, мне есть чем заинтересовать пирата. Впрочем, посмотрим.

- Вы хотите, патрон открыть ему наш план?

- Придётся это сделать.

- Полагаете, Килосу можно доверять?

- У меня нет другого выхода, — Лоредан развёл руками. — Всё зависит от того, насколько этот Килос умён, чтобы понять выгоду моего предложения и как высоко он ценит свободу.

Когда Нарбо и Килос приблизились, последний, с недоверием и даже подозрением взглянул на Лоредана.

С первого же взгляда стало ясно — киликиец тёртый калач. Лицо покрыто шрамами, голые руки от кистей до плеч в татуировках, взгляд настороженный и проницательный. Молчание и взаимное изучение длилось с полминуты, потом, криво усмехнувшись, Килос спросил:

- Господину, что-то нужно от меня?

Его не обманула простая одежда Лоредана. Килос, много чего повидал в этой жизни и умел разбираться в людях. По одному лишь взгляду Лоредана, по тому, как он держится, он сразу понял, что перед ним знатный господин, человек умеющий повелевать.

- Ты, верно Килос?

- Да, это я.

- Меня называй, просто Эмилий.

- Хорошо… Эмилий.

- Скажи, Килос, тебе хотелось бы снова стать свободным?

Киликиец ответил не сразу. Он долго и пристально смотрел в глаза Лоредана, потом, произнёс:

- Свобода, мне бы не помешала.

- Тогда, внимательно слушай, что я скажу.

И Лоредан поделился с киликийцем своей идеей, утаив лишь то, что на случай погони у него есть отдельный план.

Когда он закончил, пират присвистнул.

- А что же дальше, господин? Ну, протараним мы «Гнев Посейдона», ну переберёмся на ваше судно, и даже если оторвёмся от погони, всё равно нас быстро найдут. Вот если бы мы были неподалёку от Понта Эвксинского… Да, там бы, я нашёл где укрыться. А здесь? Здесь, что?

- В этом тебе помочь не могу, — раздраженно ответил Лоредан. — Я предлагаю тебе сразиться за свободу, а ты фыркаешь и жалуешься, что получишь ее в неудобном для себя месте. Не хочешь, не надо, я поговорю с другими. Может, среди них найдутся люди, которым свобода действительно нужна. А ты можешь оставаться. Неизвестно, как завтра сложится бой, и сможешь ли ты проявить доблесть и отвагу, достойные свободы. Её, эту свободу, очень немногие получат. Уверен ты, что будешь в их числе? Всех же остальных, кто уцелеет в битве, отправят куда-нибудь на рудники.

- Вы, правы господин, — пристыжено согласился Килос. — Что я раскис, как баба? Наверное, из-за проклятого Алиммаха. Ну да ладно… А до Понта Эвксинского, я как-нибудь, уж доберусь. Главное, быть свободным и иметь возможность сражаться.

- Ну что, тогда мы договорились?

- Да, Эмилий, договорились.

- На вот, держи, — Лоредан сунул киликийцу маленькую клепсидру. — Начинай отсчёт времени с удара гонга. После этого, я через четверть часа появлюсь с правого борта «Гнева Посейдона». И ты должен быть уже на месте. Будет здорово, если мы ударим одновременно.

- Скажите, а зачем, вы все это затеяли? — вдруг спросил Килос, забирая клепсидру и пряча её под хитон.

- Тебя, мои дела не касаются, — резко ответил Лоредан. — Твоя задача — быть на месте и протаранить корабль Мессалы с левого борта.

- Хорошо, я понял, — хмыкнул пират.

Кивнув на прощание, он направился обратно к столам. Глядя Килосу вслед, Лоредан сказал, обращаясь к Нарбо и Фабию:

- Присматривайте за ним. Не доверяю я этому разбойнику. Если, что-то пойдёт не так, как задумано, если вас схватят и начнут допрашивать, отрицайте, что знаете меня.

- Да, господин, — ответил Нарбо.

Фабий промолчал, но Лоредан и не ожидал от него согласия. Жулику, он доверял не многим больше, чем киликийцу.

До отплытия лодок обратно в порт, было ещё долго, так что Лоредан, Нарбо и Фабий, вместе отправились к столам. Молодой аристократ подумал, что раз уж он оказался здесь, почему бы не подкрепиться и не выпить немного вина?

Столы ломились от всякой снеди. Здесь были различные паштеты, вяленая, жареная и варёная рыба, целые туши телят и баранов, зажаренных на огромных вертелах, утки, куры и гуси, фаршированные овощами, галльские и испанские сыры. На блюдах громоздились целые горы фруктов, а дыни и арбузы рубили прямо мечами, так что сок брызгал во все стороны. Количество вина, тоже поражало, как и его разнообразие. Не было только «фалернского». Устроители пира решили, что это, будет, слишком уж расточительно поить таким вином всех этих рабов и преступников. Впрочем, привезенные для пиршества вина, тоже были неплохи и никто не жаловался.

Среди столов под звуки сладкострунных лир куртизанки развлекали воинов танцами. Тем, кому уже было невтерпёж, хватали девиц и тут же среди столов, на расстеленных на траве коврах и покрывалах овладевали ими. Вокруг выстраивались целые очереди желающих. Чтобы избежать драк и ссор, каждая девушка предлагала себя сразу нескольким мужчинам. Даже, самые юные жрицы любви, были весьма искушенные в искусстве эроса и отдавались, порой, за раз десятку и даже большему числу любовников.

За три часа до рассвета веселье пошло на убыль. И мужчины и женщины весьма притомились от оргии. Начальник стражников дал команду, чтобы девицы начали собираться на берегу. Их, уже ждали лодки. Настал час прощания. Девушки целовали воинов, одевали им на головы венки из цветов, многие читали молитвы, во спасение жизней в завтрашнем бою. Весь берег шумел и был освещен факелами.

Лоредан заблаговременно вытащил из-под камня свои одежды и набросил их поверх туники. Голову прикрыл особенно тщательно. Вскоре, он уже был на берегу и пробирался к лодкам. Лореадан, устремился было к ближайшей из них, но тут ему на встречу из-за огромного валуна выскочила темная фигура.

- Эй, не спеши так, красотка!

Напуганный внезапным появлением незнакомца, Лоредан замер на месте. Он, тут же решил, что каким-то образом о его тайном присутствии стало известно. На эту мысль наводило и то, что выпрыгнувшим оказался один из надсмотрщиков Кратия. Довольно бесцеремонно этот тип сгреб Лоредана в охапку, при этом на его волосатой роже играла похотливая ухмылка.

- Задержись, милая. В прошлый раз ты так быстро убежала, что я не успел познакомится с тобой.

Тут, Лоредан узнал этого типа. Он был одним из тех двоих сирийцев, что привезли его сюда. Лоредан попытался вырваться, но надсмотрщик удержал его и расхохотался:

- Ты точно, горячая девочка. Такая сильная… Ладно тебе, не брыкайся. Вот, что тебе скажу: у меня, тут, одно дельце будет немного попозже. Деньжата обещали неплохие. Давай, пока порезвимся с тобой, вон хоть в тех кусточках, а потом я отвезу тебя в порт. Ну давай… Покажи-ка для начала личико.

Тут, рука его самым бесцеремонным образом проникла между ног Лоредана. Молодой аристократ, пронзительно вскрикнул, а стражник замер, ощутив, что имеет дело вовсе не с женщиной. Впрочем, замешательство его длилось недолго. На гнусной роже появилась омерзительная похотливая улыбка, а глаза засверкали.

- Так ты мужчина! Охо-хо! Так это даже лучше…

Договорить он не успел, поскольку Лоредан, резко мотнув головой, вперёд врезал ему лбом в переносицу. Надсмотрщик, что-то невнятно хрюкнул и отступил, зажав руками лицо. Лоредан шагнул вперёд и врезал ему в область печени. Сириец согнулся пополам и повалился на песок. Лоредан пнул его пару раз и кинулся к лодкам. Он успел вовремя. Лодки уже отчаливали и отставшие девицы, буквально запрыгивали в них.

Стражники и люди Мессалы придирчиво считали женщин, чтобы ни одной не осталось на островке. Вскоре выяснилось, что количество привезённых и вернувшихся обратно не сходится. Стражники устремились в лагерь «персов» где под столами разыскали ещё нескольких женщин до того пьяных, что кроме, как невнятно мчать, они ни на что другое были не способны. Пришлось стражникам тащить их на руках к лодкам. В конце концов, после очередного подсчёта выяснилось, что не хватает трёх женщин и двух десятков мужеложцев, которые видимо решили остаться на островке со своими любовниками до рассвета. Искать их не стали. Завтра всех кто окажется на островке загонят на корабли и отправят в бой. Стражники, даже похохотали от души, представив, как вылупят глаза мужеложцы, когда узнают, что пополнили число участников навмахии.

Лодки отчалили и понеслись в сторону пирсов Большого порта. Там, женщин высадили и они, уже сами должны были добираться, куда им нужно. Лоредан, хотел, было отправиться в гостиницу, но потом передумал и прибыл к Мелите, чтобы остаться у неё до рассвета. Утром же, он намеревался немедленно ехать в Эвност и изложить свой план Эвкилу и Илату. До полудня необходимо будет всё подготовить. Все товары и деньги перегрузить на «Лотиду», а на Аккипитере», Лоредан намеревался отправиться на встречу с «Гневом Посейдона».

54. НА ПРОРЫВ!

Следующего дня александрийцы ждали с не меньшим нетерпением, чем предыдущего. Всем было интересно, чем же закончится бой между «греками» и «персами», так некстати прерванный наступлением ночи. Интерес подогревался ещё и ставками, сделанными многими зрителями накануне.

Как и вчера, александрийцы начали собираться на набережных вокруг акватории порта задолго до полудня. Народа было ещё больше, поскольку приехали люди из дальних городов. Они благодарили небеса, что успели и сражение не завершилось вчера.

Подготовка к битве началась за несколько часов до назначенного времени. Прежде всего, на острова, где находились «персы» и «греки», прибыли стражники. Они растолкали тех, кто ещё не проснулся, убрали десятка три трупов, появившиеся за ночь на обоих островах вследствие чрезмерной пьянки и междоусобных разборок. На острове «персов», был, даже найден один из стражников сириец Ариза. У него был сломан нос, и он весь был избит. Вразумительно объяснить, как с ним такое случилось, он не смог.

Участники навмахии перекусили тем, что осталось от ночного пиршества и их повели к кораблям. Многие суда, на которых предстояло сражаться сегодня, изрядно пострадали накануне, но за ночь их успели немного подлатать. Среди воинов оказались и мужеложцы, приехавшие вчера вместе с куртизанками ублажать участников навмахии. Но в отличии от женщин, они не пожелали после оргии вернуться в город. Многие, нарочно скрылись среди воинов, чтобы подольше побыть со своими любовниками. Теперь же, поняв, как просчитались и в какую неприятность угодили, мужеложцы подняли крик. Они громко возмущались из-за того, что их вместе со всеми гонят в битву. Требовали, чтобы им предоставили лодки и немедленно отвезли в порт. Но стражникам некогда было с ними разбираться. Тех, кто медлил или особо громко возмущался, бесцеремонно подгоняли кнутами.

- Вы что, вконец ополоумели! — визжал на высокой ноте один из мужеложцев с накрашенными по египетской моде глазами. — Какой из меня воин? — он начал всем показывать свои худые руки. — Я не могу сражаться! Слышите? Не могу!

- Ну, камень то, ты швырнуть можешь? — спросил один из надсмотрщиков.

- Камень? — не понял мужеложец, растерянно и глупо уставившись на надсмотрщика.

- На вот, держи! — заржал тот и сунул в руки оторопевшему юноше здоровенный булыжник.

Другие надсмотрщики и многие из воинов принялись гоготать, откровенно потешаясь над незадачливым мужеложцем.

- Эй постой-ка! — взвыл тот, отбрасывая камень. — Я же сказал, что не могу…

Надсмотрщик сунул под нос юноши свой здоровенный кнут.

- Хватит болтать! Двигайся! — проревел он. — Ещё раз пасть разинешь и я раздеру твою задницу вот этим, да так, как ещё никто тебе её не раздирал!

Под оглушительный хохот толпы, перепуганный юноша, двинулся дальше в сторону кораблей.

Вокруг Планисиды выстроились корабли «персов»: девять ассирийских судов, восемь финикийских бирем, пять египетских кораблей, одна триера, захваченная героем вчерашнего боя Алиммахом и теперь переданная киликийцу Килосу и так называемый «царский корабль», в действительности слегка переделанная и украшенная в восточных традициях квинквирема.

У греков уцелело двенадцать кораблей, включая адмиральское судно. Греки вынуждены были обороняться, ввиду явного превосходства вражеских сил. Впрочем, это было задумано и по сценарию. Но стратег «греков» Аррозий, не особенно переживал. Условием победы «персов» был захват ими акрополя. Но в достижении этой задачи, их более многочисленная флотилия, им помочь не могла. Так или иначе, «персам» придётся высаживаться на острове, пройти через городок, подняться по склонам холма и только после этого они смогут приблизиться к акрополю. На протяжении всего этого пути, Аррозий намеревался всячески чинить врагам препятствия, а у самого акрополя остановить их, если это не произойдёт раньше. «Греческий» стратег рассчитывал на своих гоплитов, лучше вооруженных и экипированных, к тому же опытных, обученных гладиаторов. На кораблях он оставил, лишь небольшое число стрелков, да гребцов, которых по его требованию расковали и вооружили.

«Персидский» военноначальник Кенон, понимал, в чём состоит план его оппонента. Он, тоже понимал, что исход навмахии решится вовсе не на воде, а на суше. Его лучшими воинами были «бессмертные», столь же опытные гладиаторы, что и гоплиты противника и абордажные команды с ассирийских кораблей. Совместная атака «бессмертных» и «ассирийцев», вполне могла привести к успеху, особенно если прорвать строй гоплитов сразу в одном месте. Но для этого, всех лучших воинов следовало высадить на одном участке берега. С этой целью Кенон собрал «бессмертных» и «ассирийцев» на своей квинквиреме. Но отправлять ее в морской бой он не собирался. Прежде, остальные его корабли должны были расправиться с триерами и уже после, наступит время высадки. Также, Кенон рассчитывал сохранить и большую часть лучников, чтобы перед решительной атакой на холм, они, как следует потрепали гоплитов.

«Персидская флотилия» выстроились в две линии и позади них держался «царский корабль». Триера Килоса была в первой линии, но он настоял, чтобы его поставили с самого края налевом фланге. Отсюда, как только сражение начнётся, он рассчитывал беспрепятственно двинутся в сторону «Гнева Посейдона». Команда его триеры была сборной: тут были люди из его прежнего экипажа, бойцы Алиммаха, не сумевшие в отличии от своего командира вовремя добраться до купола и потому вынужденные опять сражаться и несколько человек с затонувших кораблей, сумевших тем не менее выжить и которых подобрали потом спасательные лодки. Все они, теперь заняли места на палубе. Гребцы триеры, освобождённые вчера от цепей по настоянию Килоса, по-прежнему находились на своих местах, но теперь между седельными досками для них было приготовлено оружие.

Нарбо и Фабий некоторое время находились на носу корабля, следя за тем, как на «греческих» кораблях и на острове идёт подготовка к битве. Затем, Фабий прошёл на корму судна, где Килос отдавал какие-то распоряжения нескольким стрелкам.

- Ну, что мы готовы? — поинтересовался Фабий у триерарха.

На первый взгляд, вопрос мог бы показаться несколько туманным, но оба прекрасно знали, о чём идёт речь.

- Ветер попутный, — произнёс Килос. — Боги помогут нам. Главное, чтобы господин Эмилий не подвёл.

- Он не подведёт, — убежденно ответил Фабий.

Киликиец кивнул в ответ, и в это время со стороны Лохиады протяжно загудела труба, возвещая о начальной стадии готовности. На кораблях, тут же началась суета, принялись убирать мачты, снасти и паруса. Но на триере Килоса с этим не спешили. На соседних кораблях это заметили, на это обратили внимание и александрийцы на набережных и зрители на «Гневе Посейдона». Но все, могли только гадать, что же задумал хитрый киликийский пират.

К триерарху подбежал изумлённый египтянин по имени Кибу, выполнявший обязанности келейста^[333].

- Килос, почему ты не отдаешь приказ всё убрать? Чего мы медлим?

- Не суетись, Кибу, — отмахнулся пират. — Я знаю, что делаю. Лучше, спустись вниз и позови сюда всех. Я хочу сказать моим людям пару слов.

Удивлённый египтянин пожал плечами и полез через люк на нижнюю палубу. Вскоре оттуда, один за другим стали выбираться гребцы. Все были удивлены и перешёптывались, дивясь загадочному поведению триерарха. Когда, наконец, все собрались, отчего на палубе стало весьма тесновато, Килос, встав около мачты, сказал:

- Братья, сегодня тот день, когда мы, бросив вызов судьбе, сможем своими руками завоевать для себя свободу. Это не та свобода, что предлагают нам римляне и именитые граждане этого города. Я говорю о настоящей свободе, а не о подачке из милости! Я не могу всё сейчас объяснить. Это займёт слишком много времени. Я просто хочу спросить, верите ли вы мне?

Ответом ему был дружный рёв собравшихся. Все поняли, что Килос, что-то задумал. И чтобы это ни было, оно действительно, должно привести их к свободе. Поскольку команда состояла в основном из рабов и преступников, приговорённых к смерти или вечной каторге, терять им было нечего.

- Хорошо! — крикнул Килос. — Все по местам! Исполнять мои команды не задавать вопросов!

Едва он это произнёс, как удар гонга возвестил о начале битвы.

Корабли двинулись вперёд. Вопреки ожиданиям «персидского» стратега, «греки» не стали обороняться возле острова, где могли бы находиться под прикрытием лучников, стреляющих с берега, а все триеры во главе с квинквиремой двинулись вперёд.

Килос, сразу приказавший забирать влево, тоже не ожидал такого. На него перли сразу двенадцать вражеских кораблей. Это заставило его ещё сильнее уклоняться в сторону, чтобы избежать столкновения. Складывалось такое впечатление, что все «греческие» суда желают напасть именно на эту, отнятую у них вчера триеру. Командиры на остальных «персидских» кораблях растерялись и начали спешно разворачиваться. В результате их строй распался.

Странный маневр вражеской триеры, в свою очередь озадачил стратега Аррозия. Если она желала отклониться от боя, то проще было двинуться вправо и спрятаться за другие корабли. Но складывалось такое впечатление, что триера вовсе не избегает схватки, а специально начала движение резко влево, независимо от движения кораблей «греков». Может, вражеский триерарх с самого начала планировал совершить обход, но неожиданный маневр «греков» помешал ему и вынудил отклониться влево сильнее задуманного? В любом случае поведение этого коварного киликийца, было подозрительным и Аррозий отрядил на перехват вражеской триеры два корабля. Для осуществления его первоначального плана, оставшихся десяти вполне бы хватило.

«Персы не сразу поняли, что задумал их противник. Неожиданный курс триеры отвлек их. А «греки», вдруг совершив обходной маневр с фланга, во главе с квинквиремой начали приближаться к «царскому кораблю». Тут, до Кенона дошло. Они решили уничтожить «царский корабль» и разом лишить его лучших отрядов пехоты! После, в неизбежном сухопутном сражении «греки» будут иметь неоспоримое преимущество. Поняли это и на других кораблях. Первыми на помощь своему адмиральскому кораблю бросились ассирийские суда, способные не разворачиваясь плыть в любую сторону. Но они не успевали. Квинквирема «греков» уже шла на таран «царского корабля». Невероятным усилием гребцов, судно удалось увести из под удара, но минутой позже, с другого борта, его, таки протаранила одна из триер. Страшный удар пробил левый борт. Во все стороны полетели куски обшивки, внутрь хлынула вода. «Царский корабль» был обездвижен. Квинквирема Аррозия развернулась и вновь пошла на таран. Ассирийские корабли подоспели, но они не могли предотвратить неизбежное. Ломая в щепки весла вражеского судна по правому борту, квинквирема протаранила «царский корабль» а затем быстро отошла, не предпринимая абордажа. Вокруг сцепились остальные корабли. «Царский корабль» быстро тонул. По нему метались «бессмертные», «ассирийцы», лучники и истошно орали. Многие прыгали за борт. Но спасения там, тоже не было. Мало того, что тяжёлое снаряжение тянуло «бессмертных» и «ассирийцев» ко дну, так ещё, их безжалостно приканчивали стрелами и метательными копьями. Квинквирема Аррозия направилась в сторону островка. Уцелевшие триеры, всего семь штук, тоже начали выходить из боя и направлялись в сторону острова, чтобы высадить все команды на берег и там уже до конца защищаться. Потерявшая строй флотилия «персов» бестолково кружила вокруг тонущего «царского корабля» Кого успели спасти — спасли. В их числе оказался стратег Кенон. А вот актёр, изображавший царя Ксеркса утонул. Тяжёлые царские одеяния и масса украшений утянули его на дно еще быстрее, чем «бессмертных». Едва придя в себя, Кенон приказал преследовать «греков». Но триеры были быстроходнее. Удалось догнать лишь одну из них. Египетский корабль протаранил триере корму. Она затонула недалеко от берега, но её команда вполне благополучно добралась по мелководью до своих.

Между тем, триера Килоса, вспенивая вёслами воду, неслась в сторону «Гнева Посейдона». В это же время на выносном балконе Марций Мессала и его гости обсуждали достоинства молодых рабынь из Нумидии, при этом все смеялись, шутили и пили вино. Префект Луций Юнцин на минуту отвлёкся от разговора и взглянул в сторону битвы, начавшейся возле острова. Но о сражении он тут же позабыл, когда увидел, как в сторону «Гнева Посейдона» мчится та самая триера, на которой не стали убирать мачту и снасти. То, что судно с самого начала боя начало резко отклонятся влево, поначалу вызвало, лишь удивление. Все подумали, что триерарх задумал какую-то хитрость с обходным манёвром, но сейчас, когда триера начала приближаться к кораблю Мессалы, ее курс и конечная цель стали очевидны. Префект застыл с кубком в руке, глядя на угрожающе острый таран триеры. Он прямёхонько был нацелен в левый борт «Гнева Посейдона».

- Уважаемый Мессала, — пробормотал префект, отвлекая организатора навмахии от разговора с гостями. — Взгляните-ка. Это всё так было задумано? Это часть представления?

Марций Мессала тупо уставился на приближающуюся триеру. За ней следовали два «греческих» корабля, но благодаря тому, что первое судно шло и на вёслах и под парусом, оно заметно опережало преследователей.

- Не знаю, что всё это значит, но лучше нам уйти с их пути, — сказал Тит Минуций, тоже наблюдавший за триерами.

Мессала, словно очнувшись ото сна, принялся орать и раздавать команды. На палубе огромного корабля началась беготня и суета. А первая триера неумолимо приближалась.

- Потопите её! Потопите! — на высокой ноте завыл Мессала.

Чтобы избежать столкновения и отплыть в открытое море, огромный корабль должен был сначала развернуться. На всех его нижних палубах надсмотрщики надрывали глотки и полосовали бичами спины несчастных гребцов, заставляя их работать быстрее. Но столкновение было неизбежным. «Гнев Посейдона», лишь успел развернуться кормой к триере.

Стражники на кормовых башнях лихорадочно разворачивали свои катапульты. Они, даже успели начать стрельбу, но триера уже проскочила за сектор обстрела. Зато, одно из выпущенных ядер поразило ближайший из двух преследующих кораблей. Оно пробило палубу и оставив в ней огромную дыру провалилось внутрь. Стражники принялись менять угол обстрела, но было поздно, триера на полной скорости врезалась тараном в корму огромного корабля.

Глухой удар и треск дерева. Обшивка ниже ватерлинии треснула, и ростр почти до основания вошёл внутрь. Сильнейший толчок повалил людей на палубе триеры, в то время, как «Гнев Посейдона», даже не пошатнулся. Но пробоина оказалось достаточно серьёзной и внутрь хлынула вода.

Атака триеры настолько всех отвлекла, что никто не заметил, как в проливе между пирсами Фароса и Лохиады появился ещё один корабль. По виду это судно походило на трирему, хотя её значительно переделали, приспособив для перевозки грузов. Но, вот, признак военного судна — окованный бронзой таран в форме турьего рога остался. На обоих бортах красовалось изображение летящего ястреба. Мачта и снасти были убраны, поскольку ветер был встречный, так что в движение судно приводили гребцы. Появление на сцене нового участника заметили, лишь тогда, когда таран триремы с грохотом пробил нижнюю часть левого акропостеля огромного корабля.

Вообще-то, Лоредан рассчитывал поразить борт, но «Гнев Посейдона» к сожалению, успел развернуться, так что выбора не было. Несколько минут спустя триера Килоса в свою очередь была протаранена в корму одним из преследующих её «греческих» кораблей. Таким образом, в проливе образовался затор. Эдакое презабавное ожерелье из четырёх, нанизанных друг на друга кораблей.

Впрочем, Килосу и его людям, теперь было плевать на свою триеру. Снизу они забросили множество железных «кошек» с крюками и с дикими воплями полезли на верхнюю палубу огромного корабля. А на их судно хлынула толпа с другой триеры. Гости Мессалы, по большому счёту самые именитые граждане Александрии с ужасом метались по палубе. Стражники были в растерянности, повсюду началась беготня и неразбериха.

Не находя себе места от волнения, Лоредан, метался по палубе «Аккипитера». Для переживания у него была веская причина. Чтобы спастись, Нарбо и Фабию придётся пробежать через весь огромный корабль от кормы к носу. Стоять и ждать Лоредан не мог. Он приказал забросить «кошку» и как только это было сделано, полез вверх. Илат, навис «Аккипитера» не мог допустить, чтобы господин в одиночку оказался на «Гневе Посейдона». В борт корабля Мессалы впились ещё три «кошки» и шестеро крепких молодцов из команды Аккипитера» с ловкостью обезьян полезли вверх.

Между тем, люди Килоса ворвались в обе купальни, что находились на корме «Гнева Посейдона». Впрочем, там они не задержались и ринулись дальше, с двух сторон огибая храм-беседку. Далее, вниз вела лестница из трёх пролётов. По ней в сторону палубного перистиля с воплями удирали трубачи и барабанщики, бросая свои инструменты. Среди них с визгом метались полуголые женщины.

Люди Килоса на мгновение замерли, поражённые открывшимся перед ними видом. Поскольку, корма «Гнева Посейдона» располагалась значительно выше центральной и носовой палуб судна, отсюда с верха лестницы весь корабль, все его постройки и сооружения были, как на ладони. Захватчики, радуясь панике, воцарившейся на корабле и взбудораженные видом перепуганных женщин, со свистом и улюлюканьем устремились вниз. На встречу, им вверх по ступенькам бежали десятка два вооружённых стражников. Они ругались и бесцеремонно расталкивали мечущихся туда-сюда слуг и рабов. На лестнице началось сражение, затем, оно, по мере того, как люди Килоса усиливали натиск, переместилось в перистиль. Тут, уже не было никакого порядка. Кто-то дрался среди пальм и кустов, кто-то бежал дальше, прыгая через клумбы. С башен с жужжанием летели стрелы, выпускаемые стражниками из гастрафетов ^[334]. Впрочем, скоро они вынуждены были прекратить обстрел из опасения попасть в своих же товарищей или в кого-нибудь из именитых гостей.

Нарбо и Фабий, проломившись через заросли, выскочили к большому рыбному садку. Здесь, поскользнувшись, негр едва не упал. Впрочем, это спасло ему жизнь. Стражник, внезапно выскочивший из-за дерева, бросил в Нарбо копьё и оно пролетело над самой его головой. Взвыв от такой неудачи, стражник выхватил меч и кинулся на непрошенных «гостей». Нарбо ничего не оставалось, как встретить противника ударом своей дубины. Меч стражника сломался у самого эфеса, а сам он, дрыгнув ногами, полетел прямо в садок с рыбами. Хорошо ещё, что в тот момент там не оказалось мурен. Впереди замаячило ещё несколько стражников, облачённых в доспехи и шлемы, вооружённые фалькатами. Справиться с ними, было бы не легко, даже Нарбо с его невероятней силой. Фабий начал лихорадочно озираться по сторонам в поисках укрытия. Пусть стражники пробегут мимо, можно ведь и отсидеться по-тихому, а не ввязываться в каждую стычку. Справа, он заметил вход в какую-то пристройку, откуда тянуло ароматным дымком.

- Давай туда, — шепнул Фабий.

Они, пригнувшись кинулись к двери и заскочили в узкий полутёмный коридорчик. Вовремя! Группа стражников пробежала мимо. Прежде чем продолжить свой путь к носу корабля, Фабий собирался выждать с полминуты, стоя там, где они укрылись, но неугомонному Нарбо приспичило пройти дальше, посмотреть, где это они оказались и чем это так вкусно пахнет. Оказались же, они на одной из кухонь и едва негр выглянул из коридорчика, как был замечен помощником повара.

- Мятежники здесь! — завопил тот и метнул в Нарбо здоровенный черпак, которым до этого что-то помешивал в котле.

Негр, едва успел отпрянуть. Черпак со звоном ударился о косяк двери и отскочил в сторону.

- Схватите их! Убейте!

Повар, два его помощника и несколько кухонных рабов, кто, схватив ножи для разделки мяса и рыбы, кто, вооружившись сковородками или толстыми палками для раскатки теста, всей толпой ринулись на Нарбо и Фабий. Среди напавших, к немалому своему удивлению, Нарбо увидел верного раба Квинта Мелория — грека Тарикса.

После счастливого спасения из-под купола, Тарикса собирались отправить на адмиральский корабль «персов», где ему надлежало быть рядом с «царём», поскольку Тарикс по задумке устроителей навмахии, являлся его братом. Но Тарикс был так плох, что его временно отправили на «Гнев Посейдона», где беднягу тошнило до самого утра. Потом, про него все как-то забыли, а повар Авий Мист, родом из Пергама, велел ему таскать дрова из кладовки, да следить за огнём под большим котлом. Тарикс благодарил богов, что всё так обернулось. Своего господина он и не надеялся больше увидеть и тем более не предполагал, что вновь столкнётся с давними врагами. Какого же было его изумление, когда он увидел знакомую рожу огромного негра. Не раздумывая ни секунды, схватив половник с длинной ручкой, Тарикс вместе с кухонной челядью устремился в атаку.

Пока, со стороны кормы наступали люди Килоса, а следом за ними бежали «греки» с протаранившего его триеру корабля, Лоредан и шестеро его людей, обогнули слева большую пристройку, что располагалась на носу судна и юркнули в галерею, тянущуюся вдоль левого борта.

На балконе для почётных гостей в это время царила неразбериха. Ликторы, окружили префекта, но никак не могли вывести его вниз на палубу, поскольку узкая лестница была забита толстыми господами. Все они кинулись к выходу и поскольку каждый из них стремился сбежать первым, в тесном пространстве узкого коридора образовалась закупорка из вопящих людей. Марций Мессала, надрывая глотку орал, чтобы все успокоились и спокойно один за другим сошли вниз, где всех уже ждут спасательные лодки. Один из ликторов кричал, чтобы сперва освободили путь для префекта и грозился, что в противном случае, он использует свой топор. Те, кто находился позади и слышал эти угрозы, начали напирать на передних. В это же время Тит Минуций, всё ещё стоявший возле перил балкона, заметил, как несколько подозрительных типов вбежали в левую галерею. Все они были с триремы, пробившей нос «Гнева Посейдона». И среди них, он заметил Лоредана.

- Вор! — заревел Минуций, бросаясь к выходу. — Держи вора!

Его напор был столь силён, что всех орущих толстяков, застрявших на лестнице, в раз вынесло из узкого прохода. Некоторые из них растянулись на палубе, другие, подвывая от ужаса, ползли на четвереньках прочь.

Не останавливаясь, сыпля проклятиями и угрозами, Тит Минуций ворвался в галерею. Лоредан со своими людьми успели выбежать с другой стороны и оказались возле бассейна с фонтаном. Вокруг, среди кустов и клумб с цветами, кто-то от кого-то удирал, стражники дрались с гладиаторами, причём как с «персами», так и с «греками», кто-то из напавших на корабль тащил амфоры с фалернским вином, захваченные в храме Диониса, несколько человек волокли пойманных, визжащих женщин.

Лоредан замер, пытаясь среди всего этого хаоса отыскать Нарбо и Фабия. Может, они добрались до галереи, что была с правого борта и таким образом, Лоредан с ними разминулся? Но нет, они не успели бы так быстро, учитывая, что сейчас твориться на корабле. Тут, молодой аристократ увидел друзей, отбивающихся от целой толпы кухонных рабов, возглавлял которых никто иной, как Тарикс, верный раб Квинта Мелория. Отвлекшись на него, молодой аристократ не заметил, как сзади на его людей с разбегу налетел Тит Минуций. Он пустил в ход кулаки и даже крепкие, бывалые матросы «Аккипитера», ни раз в своей жизни, участвовавшие в разного рода потасовках, не смогли устоять перед таким бешеным напором. Один из людей Лоредана, получив увесистый удар в челюсть, начал падать и столкнулся с господином. Потеряв равновесие, оба свалились в бассейн.

Оглушительно заорав: «Вор!», Минуций прыгнул на молодого аристократа сверху. Когда его туша с размаху приложилась о воду, вверх взметнулся огромный фонтан, а вода в бассейне заклокотала и пошла волнами.

Лоредан чудом увернулся. Он попытался вылезти из бассейна, но Минуций ухватил его за ногу. Тут ещё, в волосы Лоредану вцепился какой-то «грек» в доспехах вспомогательного пехотинца- экдромоя. Вдвоём с толстяком, они принялись тянуть каждый на себя. Люди Лоредана не могли прийти своему господину на помощь, поскольку с воплями и свистом на них налетела ватага кухонных рабов.

- Нарбо на помощь! — в отчаянии заорал Лоредан на всю палубу.

- Господин! — донеслось в ответ.

Подобно бешеному урагану, расшвыривая всех подряд в стороны, огромный негр кинулся на выручку. Нарбо ухватил Минуция сзади за шею. Правда, руки его тут же соскользнули, поскольку на толстяке не осталось сухого места, но Минуций вынужден был отпустить Лоредана и развернуться, чтобы отразить нападение. А проклятый «грек» между тем, пытался ударить Лоредана головой о край бассейна. Тот, отчаянно сопротивлялся, упираясь в этот самый край руками. Подоспевший к месту схватки Фабий огрел «грека» по шлему здоровенным кубком. Свой меч, он где-то потерял. «Грек» вскрикнул и схватившись за голову брякнулся на задницу. Лоредан, фыркая и отплевываясь, выбрался из бассейна.

- Чего, ты прицепился ко мне?

Он сорвал с головы противника шлем и отшвырнул его в сторону.

- Мелорий! — вскричали в один голос Лоредан и Фабий.

- За всё поплатитесь мерзавцы! — зарычал римский аристократ, шаря вокруг себя в поисках какого-нибудь оружия. Свой меч, он, как и Фабий, где-то выронил, а щит был вынужден бросить, когда взбирался по верёвке на корабль Мессалы.

Фабий шагнул к Мелорию, намереваясь ещё раз ударить его кубком, по теперь, уже ничем не защищённой голове, но тут на него сбоку налетел Тарикс и заехал жулику по уху медным половником. Удар получился скользящий, но весьма болезненный. Фабий взвыл на высокой ноте, выронил кубок и держась за ухо обеими руками заковылял прочь. Ободрённый этим, Мелорий вскочил, но тут же, был сбит с ног двумя подбежавшими стражниками.

- Ах ты, свинья! Грязный бунтарь!

Пока между ними шла возня, Лоредан кинулся на Тарикса, но тот юркнул в клетушку, где хранились дрова, запер за собой дверку-решётку и принялся через её отверстия плевать и наносить удары половником. Разозленный Лоредан вырвал из руки пробегающего мимо стражника факел. Тот опешил от такой наглости и замер, вылупив на Лоредана глаза. Кто этот человек — непонятно. По виду, он не походил на гладиатора-мятежника, ни на «грека», ни на «перса». Может, это один из гостей хозяина Мессалы? Но почему тогда, одет слишком просто?

- Кто вы, господин? — спросил стражник.

- Не важно! — воскликнул Лоредан. — Беги, спасайся! Сейчас на корабле начнётся пожар!

- Пожар?! — удивлёно вскричал стражник. — Вы ошибаетесь, господин… Скорее уж, наше судно затонет!

- А вот смотри! — заорал Лоредан и резко повернувшись, забросил факел в клетушку. Он кинул его с таким расчетом, чтобы Тарикс не мог выбросить его обратно. Факел упал к дальней стене клетушки за поленницу. Должно быть, там было много сухих, смолистых щепок, поскольку, тут же вспыхнул сильный огонь. Тарикс попытался выскочить из клетушки, но Лоредан прижал ногой дверку с нижнего края.

- Выпусти меня! — взвизгнул Тарикс.

- Ага, размечтался, — расхохотался Лоредан. — Давай-ка, посмотрим, что с тобой будет. От смрада ты не сдох. Может и огонь тебя не возьмёт?

Тарикс орал и тряс дверку-решётку, затем истошно завопил, когда огонь перекинулся на его тунику. Просунув половник через отверстие в решётке, он попытался ударить им Лоредана в лицо, и тот вынужден был отскочить. Тарикс выскочил из клетки и голося на всю палубу, помчался в сторону левого борта, распространяя за собой густой дымный шлейф. Так и сжимая в одной руке половник, он сиганул за борт.

Между тем Нарбо и Тит Минуций продолжали драться в бассейне. Толстяк оказался на удивление сильным, к тому же умелым кулачным бойцом. Он всё больше и больше прижимал негра к краю бассейна. Лоредан и Фабий, пришедший к тому времени в себя, кинулись на выручку негру. Они напали на Тита Минуция сзади. Тот отвлёкся и это дало Нарбо возможность провести хороший удар в челюсть толстяка. Тот клацнул зубами и тяжело начал оседать в воду.

Лоредан, Нарбо и Фабий выбрались из бассейна и что есть духу, помчались прочь. Вокруг продолжался полнейший хаос. Паника усиливалась с каждой минутой, чему в немалой степени способствовал, устроенный Лореданом пожар. Клетушка с дровами уже была охвачена ревущим пламенем, огонь перекинулся на соседнее помещение и грозил в скором времени охватить весь корабль.

Но ни пожар, ни то, что судно, получив две пробоины неминуемо пойдёт ко дну, не могли остановить людей, ввязавшихся в драку. Лоредану пришлось перескочить через двух человек, вцепившихся друг в друга и с рычанием катавшихся по палубе. Оба они были «греками». А чуть в стороне двое «бессмертных» и один гоплит избивали ещё одного «бессмертного» и пытались отнять у него золотую вазу.

Лоредан, хотел, было проскочить снова через галерею, но заметил в противоположном её конце не меньше дюжины стражников. Пришлось пробежать под аркой, после чего троица оказалась на террасе, где находились обеденные ложа и столы для гостей Мессалы. Сверху, с шумом поласкался на ветру пробитый в нескольких местах тент. Видимо, постарались стрелки из палибол и гастрафетов.

На встречу беглецам выскочило двое рабов. Один был виночерпий, другой разносчик блюд. Возможно, они и не собирались нападать на компанию Лоредана, но Нарбо не стал выяснять их намерения. Оба были схвачены за глотки и отброшены могучим негром в стороны. Один из них врезался в пальму, так что с той посыпались листья.

На террасе, перед входом в большую носовую пристройку, металось много разного народу, прибежавшего сюда со всего корабля. Беспорядок, который здесь царил, невозможно было бы описать никакими словами. Среди столов, кресел и лож мятежники дрались, кто друг с другом, кто со слугами, кто со стражниками, истошно визжали женщины. Гладиаторы, прямо на бегу хватали со столов куски арбузов и дынь и жрали их вместе с корками. Одной молодой арфистке наступили на подол длинной накидки. Одежда с треском порвалась, и девушка с душераздирающими воплями побежала дальше, совершенно голая.

Какой-то глотатель огня выпустил в Нарбо струю пламени. Тот успел отпрянуть, но всё же огонь опалил негру волосы и брови. Оскорблённый Нарбо, схватил со стола большую чашу с водой для омовения рук и в отместку выплеснул её содержимое в лицо фокусника. Тот упал, громко кашляя и отплевываясь, при этом изо рта его повалил густой удушливый дым.

Несколько толстых богачей ругаясь и толкая всех подряд, пробивались через толпу к боковым спускам-лестницам, где у нижних ступеней их ждали спасательные лодки. А в это время из центральной двери пристройки выскочил префект в окружении ликторов. Один из них попытался ударить Нарбо топором, но поскользнулся в луже вина и грохнулся на палубу, увлекая за собой префекта. Оба, покатились в сторону открытого люка, чему в немалой степени способствовало пролитое вино, масло и жир, стекающий с туш жареных гусей. Туши эти, как и куски другой еды, валялись тут повсюду и многие падали, поскальзываясь и спотыкаясь о них.

Луций Юнцин провалился в люк головой вперёд и вслед за ним туда влетел уронивший его ликтор. Рядом, два других ликтора избивали фасциями одного из налётчиков — «греческого» пращника. Несчастный, где-то потерявший и свою пращу и нож, пытался закрыться руками и визжал при каждом ударе. Чем этот «грек» не угодил ликторам, было непонятно. Откуда-то появился Марций Мессала в изодранной в клочья тоге. Наклонившись над дырой, в которой только что исчез один из самых его почётных гостей, он в отчаянии завопил:

- Господин префект, это недоразумение! Я все исправлю!

Между тем, двойной таран, наконец, дал о себе знать. Снизу послышался нарастающий грохот воды, которая неудержимым потоком начала врываться через пробоины и заполнять нижние палубы. До этого момента, морякам, видимо удавалось удерживать воду, они наверняка чем-то закрыли пробоины и с помощью ручных насосов откачивали первоначально попавшую в трюм воду. Но их заплатки, где-то дали слабину или же, пробоины увеличились в размере. Так или иначе, но огромный корабль был обречён и его гибель, было лишь вопросом времени.

«Гнев Посейдона» постепенно начал крениться на левый борт. Вместе с собой, он неминуемо должен был утащить другие корабли, но пока, они держали его, как поплавки.

Отбиваясь, то от стражников, то от ликторов, которые с упоением лупили всех подряд, Лоредан и его люди упорно пробивались к носу судна. По дороге к ним присоединился Килос с несколькими своими приятелями. В этой неразберихе Лоредан давно потерял киликийца из виду и уже не надеялся увидеть его. В одной руке пират сжимал здоровенный тесак, в другой пращу, которую использовал, смотря по ситуации, то, как удавку, то, как хлыст. Его люди, тоже были вооружены, чем попало: ножами, обломками копий, какими-то досками, поленьями. Некоторые тащили, захваченные на столах серебряные кубки, другие жратву. Один здоровенный детина со всклоченной бородой, вообще прихватил целого гуся на блюде. Крупная птица была нафарширована рыбьей печенью и заячьими почками, голова была приподнята, а шея красиво выгнута и держалась в вертикальном положении благодаря пропущенной внутри медной проволоке.

- Славная потасовка! — заорал Килос и громко расхохотался. — Давно я так не веселился! Эх, ещё бы пару девиц прихватить!

- Самим бы убраться! — откликнулся Лоредан. — Какие ещё девицы?

Вот, наконец, и узкая лесенка, ведущая на правый акропостель. Едва Лоредан вскарабкался вверх, как в бронзовую статую тритона, украшающую верхушку акропостеля со звоном ударила стрела, выпущенная из палибола. Это стражники, всё ещё сидящие на кормовых башнях, вновь начали стрелять. Пускать стрелы в сторону палубы, где было много людей и в особенности их товарищей, они не решались, но мятежников, перелезающих, тут или там через борта, пытались подстрелить.

- Быстрее! — заорал Лоредан. — Шевелитесь!

Вторая стрела с пугающим свистом пролетела мимо, но скоро стражники приноровятся и тогда, обстрел станет прицельным. Вот, наконец, и верхушка акропостеля — маленькая беседка с колоннами, статуя тритона в рост человека с отметиной от стрелы на боку. А внизу его корабль. На палубе стоит и машет руками Илат.

- Господин! — кричит он. — Мы готовы отчалить!

Лоредан прыгнул вниз, благо здесь до палубы «Аккипитера» было невысоко. Следом за ним прыгнул Фабий, потом Нарбо и далее, один за другим люди Килоса.

Лоредан с удивлением отметил, что в их числе есть не только те, кто сражались за «персов», но и не мало «греков», в особенности стрелков. Последними, вниз попрыгали моряки «Аккипитера». Все изрядно побитые, в разодранных в клочья туниках, но зато, все остались живы. Илат подскочил к Лоредану и взволнованно произнёс:

- «Гнев Посейдона» скоро совсем завалится на левый борт. И просело судно — здорово… Вода на его палубы прибывает очень быстро. Нам надо освобождать ростр и срочно отчаливать, иначе это огромная лоханка утянет нас за собой!

- Действуй! — кивнул Лоредан.

Илат повернулся к матросам и начал отдавать команды. Все забегали и засуетились. Из-под нижней палубы донеслись свистки надсмотрщиков и команда гребцам дать задний ход.

Послышался натужный скрип и огромный ростр «Аккипитера» начал постепенно выползать из пробоины. Гребцы налегали на весла, что есть сил. В этот момент на верхушке акропостеля показалась массивная фигура какого-то человека. Присмотревшись, Лоредан узнал Тита Минуция. Искажённая от ярости рожа толстяка почернела от сажи, местами обгоревшая одежда превратилась в лохмотья и через дыры было видно его тело, покрытое ссадинами и синяками. Но всё это, лишь разожгло желание Минуция во что бы то ни стало добраться до своих врагов. Не раздумывая, он прыгнул вниз. Но поскольку ростр «Аккипитера» был уже наполовину высвобожден, и расстояние между кораблями увеличилось, на палубу толстяк не попал, а зацепился руками за фальшборт. Тут, на верхушке акропостеля показался Квинт Мелорий. Его желание добраться до врагов было не меньшим чем у Минуция. Оттолкнувшись, Мелорий прыгнул, но тоже не долетел до палубы и зацепился за борт «Аккипитера» рядом с носовым украшением в виде морского змея.

Наконец, ростр полностью высвободился. В тот же миг «Гнев Посейдона» ещё сильнее накренился на левый борт и одновременно с этим его корму потянуло вниз, поскольку теперь, когда «Аккипитер» начал отходить, исчез противовес двум триерам, прицепившимся к огромному кораблю с кормы. С корабля Мессалы доносились крики ужаса. Люди, в большинстве своём убежавшие в переднюю часть судна, теперь падали и катились обратно к корме. В центре же корабля бушевал нешуточный пожар. Море вокруг, словно кипело, сотни людей вопили и барахтались вокруг тонущих кораблей. Туда-сюда шныряли лодки. В первую очередь спасли префекта Луция Юнцина, который ухитрился выбраться через пробоину в носу, проявив в такой ситуации удивительную выдержку, хладнокровие и навыки великолепного пловца.

Выкрикивая проклятия и сыпля отборной бранью, Тит Минуций пытался перелезть через фальшборт. Но с его весом и комплекцией это было непросто. Фабий, в тот момент ближе всех стоявший к носу корабля, принялся колотить Минуция кулаками по голове. Но тот, пыхтя, сопя и рыча, упорно продолжал лезть. Ему удалось подтянуть своё огромное тело выше и теперь, толстяк помогал себе локтями, игнорируя сыплющиеся на его голову и плечи удары.

- Сейчас я доберусь до вас, ублюдки! Воры! Подонки! Дерьмоеды!

Видя, что Минуций вот-вот окажется на палубе, Лоредан подскочил к детине, что держал поднос с гусаком. Схватив гуся обеими руками, молодой аристократ, с криком: «На, жри, рыло свинское!» — обрушил его на голову Минуция.

Раздался смачный хруст. Тушка гуся, удивительным образом оставшаяся целой, если не считать разорвавшегося брюха, оделась на голову толстяка до самых его плеч. Минуций, нелепо замахав руками, свалился в воду. Некоторое время, он ещё держался на поверхности, отчаянно работая ногами, руками же, пытался стащить с головы своё нелепое украшение. Смотрящему со стороны, вид плавающего жареного гуся, показался бы, наверное, смешным. Но Минуцию было не до смеха. Промокшая насквозь и отяжелевшая одежда тянула его вниз, он ничего не видел, рот и нос его забила горячая требуха, которой был нафарширован гусак. Движение отходящего «Аккипитера» вкупе с освободившейся дырой в носу «Гнева Посейдона» куда немедленно, ещё более мощным потоком хлынула вода, подняли вокруг сильные волны, образовались водовороты. Минуция поволокло к пробоине, потом от глаз Лоредана его закрыла спасательная лодка. Вытащили толстяка из воды или нет, он так и не увидел. Да, в общем-то, теперь, Лоредану, уже было наплевать. Главное, что от Минуция избавились.

Оставался ещё Мелорий, прицепившийся к борту его корабля. Нарбо схватил аристократа за шкирку и вытащил на палубу.

- Здравствуй, — сказал негр, широко улыбаясь. Он удерживал пленника на весу, так, что ноги того нелепо болтались.

- Господин, вы как-то хотели поговорить с Мелорием. Мы, даже к нему в дом проникли… Вот он, будете говорить?

Лоредан на мгновение задумался. А нужен ли теперь этот разговор? Что он узнает от этого подлеца?

- Мой камень! — захрипел Мелорий. — Мерзавцы… Мои деньги… Убью!

- Избавься от него, — Лоредан пренебрежительно махнул рукой.

Нарбо встряхнул Мелория и, крикнув ему в самое лицо «Ну, тогда пока!», вышвырнул его за борт.

«Аккипитер» быстро уходил прочь, огибая Фарос с севера. Чем закончилась навмахия, было неизвестно. Беглецов, это уже не волновало. Главное теперь, не попасться кораблям александрийской флотилии, которые, наверняка уже начали выходить из гавани Киботоса. Скорее всего, их движение задержит масса торговых кораблей, скопившихся в Эвносте, но если не поторопиться, военная эскадра вполне сможет перехватить «Аккипитер» чуть дальше к западу.

Но все эти проблемы, похоже, не особенно занимали Килоса и его людей. Они ликовали, опьянев от внезапно свалившейся на них свободы. Под ногами крепкая палуба и отличная возможность распорядиться собственной судьбой. И начали они с того, что взяли в полукольцо Лоредана и его людей.

- Не гневайтесь, господин, но руководство судном я беру на себя, — с кривой ухмылкой сказал Килос.

Лоредан ничего не ответил, лишь быстро оглядел горизонт и заметив вдали знакомый парус, слегка усмехнулся. Зато, вперед выскочил Нарбо. Лицо его, исказилось от гнева, огромные кулаки сжались.

- Ах ты, грязный неблагодарный ублюдок! Что ты скалишь свою разбойничью рожу! Ты и твоё отребье, должны быть благодарны господину, что он вытащил вас, рискуя собственной жизнью!

- А мы благодарны! — заржал киликиец. — Мы очень благодарны!

Его хохот подхватила вся шайка, половина членов которой, раньше, наверняка были пиратами.

Лоредан предвидел такой исход дела. Килосу, этому бывшему пирату и разбойнику он не доверял ни на мгновение, даже, когда вчера они договаривались о совместных действиях. Стоит только этому негодяю оказаться на свободе, в безопасности, да ещё на корабле во главе команды головорезов, он тут же проявит свою волчью натуру. Сделав знак Нарбо успокоится и взглянув на киликийца, молодой аристократ сказал:

- Послушай, Килос, я ни на что не претендую. Хочешь этот корабль? Забирай. Приятного тебе путешествия. Смотри только, не попадись. А я и мои людьми, немного поплаваем в море.

Лоредан двинулся в сторону правого борта, крикнув Илату, Фабию, Нарбо и матросам-членам команды «Аккипитера»:

- За мной! Живее!

Под изумлённые взгляды разбойников, Лоредан, а за ним и все его люди попрыгали за борт. Не колеблясь, словно точно зная, что делают, Лоредан и Илат поплыли прочь от «Аккипитера», направляясь в открытое море. Нарбо, который так ничего и не понял и Фабий, который начал догадываться о намерениях Лоредана, особенно когда заметил приближающееся торговое судно, следовали за остальными.

Пираты, тоже заметили корабль, быстро идущий под парусами. Это был средних размеров онерарий. С него спустили лодку и она устремилась к плывущим.

- Хитёр, оказался господин, — пробормотал Килос. — Надо же, второй корабль припас и преспокойно уплывёт на нем, пока все будут искать трирему. И что нам делать без мачты и парусов?

- Ты, только сейчас об этом подумал? — взвился детина, лишившийся гусака.

Килос смерил его долгим тяжёлым взглядом и поудобнее перехватил рукой нож.

- Гребцы, все на месте! — вскричал ещё один пират, пытаясь отвлечь Килоса и предотвратить, вот-вот готовую вспыхнуть ссору. — Прикажешь расковать их?

- Позже, — отмахнулся киликиец. — Сейчас, нам нужно поскорее убраться отсюда.

Оказавшись на «Лотиде», Лоредан и его люди переоделись и привели себя в порядок. Пока Нарбо и Фабий закусывали, молодой аристократ в сопровождении Эвкила вышел на палубу. Вдали они увидели «Аккипитер», удирающий от четырёх трирем александрийской эскадры. Пираты направлялись в сторону ливийских берегов, рассчитывая высадиться где-нибудь там и бежать в пустыню. Удрать от боевых кораблей, идущих и под парусами и на вёслах, у разбойников не было никаких шансов. В море их настигнут через пару часов.

Еще один корабль александрийской эскадры направлялся в сторону «Лотиды». С верхушки мачты, с помощью разноцветных флагов передавали приказ остановиться.

- Выполняй, — кивнул Лоредан Эвкилу. — И скажи людям, чтобы вели себя спокойно. Мы обычный торговый корабль, идущий из Антиохии в Тунис.

Когда паруса приспустили и «Лотида» остановилась, с военной триремы была спущена на воду большая лодка, полная солдат. Через несколько минут на палубу торгового корабля ступил морской центурион в сопровождении десяти вооружённых и полностью готовых к бою либурнариев ^[335]. Его встретил Лоредан, представившийся хозяином судна.

- Моё имя Аттий Пруст, — представился в ответ центурион. Вид у него был хмурый, а на небритой, уже пару дней физиономии лежала печать усталости. — Куда направляетесь?

- Мы вышли из Антиохии и наш путь лежит в Тунис, — ответил Лоредан.

- Без остановки в Александрии? — удивился центурион и посмотрел на собеседника, даже с некоторым подозрением.

- Останавливаться там, у меня нет надобности, — ответил Лоредан. — Все необходимые товары я уже приобрёл.

- Нам нужно осмотреть судно, — сказал центурион и не дожидаясь, ни согласия, ни приглашения дал знак подчиненным начать обыск.

Осмотр корабля не занял много времени. Солдат не интересовали товары, казалось, они искали кого-то.

- А что случилось? — спросил между тем Лоредан у Аттия Пруста. — Отчего так много сегодня военных кораблей и зачем все эти проверки?

- Разве вам не известно? — удивился центурион.

Лоредан изобразил на лице самое простодушное выражение, на какое был способен.

- Нет. А что мне должно быть известно?

- Так, во время навмахии сбежала большая группа пиратов и рабов! — воскликнул центурион.

- В самом деле? — на лице Лоредана удивление сменилось ужасом. — Как же случилось такое?

- Кто-то помог разбойникам. Корабль почтенного Марция Мессалы закрывал выход из порта, но мятежники атаковали его с двух сторон, а потом те, что участвовали в навмахии перебежали на корабль сообщников, протаранивший судно Мессалы со стороны открытого моря. Это была старая трирема без мачт. Теперь, мы ищем её.

- Ну, мой то корабль, точно не трирема и точно с мачтами, — усмехнулся Лоредан, позволив себе поехидствовать.

- У нас приказ проверять все суда, — невозмутимо ответил центурион. — Кто-нибудь из мятежников может попытаться укрыться на других кораблях.

- Ох! — с видимым облегчением выдохнул Лоредан. — Хорошо, что я не заходил в Александрию. — И согласись, центурион, вряд ли мятежники, смогли бы попасть на моё судно посреди открытого моря.

- Можете плыть дальше, — сухо произнёс Аттий Пруст. — Счастливого пути. И держитесь подальше от подозрительных кораблей.

Как только центурион и его люди покинули палубу, и их лодка отчалила, «Лотида» продолжила путь. Судьба пиратов так и осталась неизвестна. Удалось ли им скрыться? В наступающих сумерках у них был неплохой шанс, при условии, что они покинут корабль и высадятся на побережье.

Сначала «Лотида» двигалась далеко от берега, Эвкил опасался здешних мелей, но утром следующего дня он приказал постепенно подходить к побережью Ливии, но в разумных пределах. Держаться ближе к берегу, заставлял страх перед бурями, поскольку с приближением зимы, ненастье на море начало случаться всё чаще и чаще.

Впереди их ждала Испания. Ждал дом.

55. РАСПЛАТА ПО ДОЛГАМ

В один из дождливых осенних дней, какие всё чаще случаются в конце ноября, Марк Серторий проснулся поздно и в скверном настроении. Что-то не давало ему покоя, терзало, какое то нехорошее предчувствие. Так, словно он упустил нечто важное и от этого все пошло наперекосяк. Время от времени, Марк Серторий возвращался мыслями к письму, пришедшему из Рима пару месяцев назад. Вести Марона, были не особенно хорошим, если не сказать скверными. Маррон сообщал, что Лоредан, каким-то образом разгадал план по его устранению и вообще оказался невероятно хитрым и умным мерзавцем. Лишь случайность, конфликт с префектом дворцовой стражи Публием, привели к тому, что Лоредан бесследно исчез, как и бывший с ним огромный чернокожий раб. Скорее всего, Публий прикончил их обоих, но тел никто не видел. Публий вполне мог избавиться от трупов, сбросив их в яму с дикими зверями, что он, скорее всего и сделал, но прямых доказательств тому не было.

Марка Сертория одолевала тревога. Вся история была, какая то тёмная, а объяснения ГаяМарона путанные. Серторий хотел бы удостовериться, что Лоредана, действительно больше нет. Если через неделю, Лоредан не появится и не оплатит долг, всё его имущество перейдёт в распоряжение Сертория. Так что, лучше бы он не появлялся. Ну а если вдруг объявится, да ещё с деньгами? Нет, эти деньги Серторию были не нужны. Ему было нужно всё имущество должника и никак иначе.

Но самое неприятное сообщение в письме Маррона касалось «Сердца тигра». Оказывается, драгоценный камень, хранившийся в фиске императора — исчез. Вот так вот просто и без всякого следа. Обвинили в этом сначала Публия, но потом все объяснения этой пропажи стали какие-то путанные и невразумительные. Никто так и не понял, каким образом пропал камень и кто в этом виноват. Как бы там ни было, теперь, рассчитывать на помощь мавританцев Серторий не мог. Или, же им придётся заплатить на порядок дороже. Ситуация была скверной. Серторию срочно требовались деньги. Не меньше ста пятидесяти миллионов сестерциев для начала. Но где их было взять? Разве что, продолжать захватывать имущество должников. Одно поместье Лоредана, дало бы миллионов двадцать-тридцать. Но на всё требовалось время, а времени у Сертория как раз было очень мало. Промедли он ещё месяц с выплатой и легионы, стоящие в Африке уже не поддержат его. Мавританцев же, можно было купить за один камень. Но и эта возможность теперь упущена.

Немного перекусив Серторий отправился в свой таблиний и велел не беспокоить его. Он собирался спокойно поразмышлять, что же предпринять в сложившейся ситуации.

Но, едва он устроился на своём солиуме, край пурпурной занавески, что закрывала вход, отогнулся и показалась голова вестового.

- Господин, прибыл человек от претора Варцелиана. Он сообщил, что претор вызывает вас к себе по какому-то важному делу. Быть у него нужно сегодня.

Серторий, аж сплюнул с досады. И чего это Верцелиану понадобилось? Что за срочность? Но проигнорировать вызов претора он не мог.

Сборы в дорогу не заняли много времени. Ещё до полудня Серторий въехал в Валенцию, а через четверть часа вошёл в здание городского претория.

В приемной он встретил пятерых хорошо знакомых людей, судя по всему, тоже недавно прибывших. Все они были богатые и именитые граждане Валенции. Пока они обсуждали и гадали, зачем претор вызвал их, в зале появился ликтор и сообщил, что претор Варцелиан готов принять посетителей.

Все вошли к претору. Он встретил их, восседая в курульном кресле. По сторонам застыли ликторы с каменными лицами. Претор Верцелиан был суровый и неулыбчивый человек с рано поседевшими волосами и с проницательным взглядом серых глаз. Кроме него и ликторов в комнате был ещё один человек, закутанный в пенулу с дорогой и красивой отделкой по краям. Низко нависающий капюшон закрывал лицо незнакомца. В дверях соседнего помещения стояли четверо крепких рабов, среди которых выделялся здоровенный негр, показавшийся Серторию знакомым.

- Приветствую вас, почтенные граждане, — сказал Верцелиан. — Я не стал бы беспокоить вас, особенно в такую погоду, но дело, по которому я собрал вас, не терпит отлагательства.

Тут, человек в пенуле шагнул вперёд и откинул капюшон на спину, открыв тем самым свою голову и лицо.

- Лоредан! — выдохнул изумлённый Серторий.

- Точно! Это же Вестула! — воскликнул один из приглашённых Регул Вересс.

- Да, это я, — ответил тот с усмешкой.

- Но я слышал, что ты, вроде бы погиб! — воскликнул другой приглашённый Лолий Арецина. — Дошли слухи, что ты, как-то оказался в Германии и там с тобой расправились варвары.

- А я слышал, что ты остался в Италии и стал жертвой то ли разбойников, то ли заговорщиков, — заявил третий приглашённый Марк Тиспий. — Это, мне твой друг рассказал, с которым ты отплыл из Валенции..

- Как видите, все слухи оказались ложные, — рассмеялся Лоредан, наслаждаясь реакцией собеседников на своё появление и особенно, любуясь вытянутой физиономией Сертория.

Тот стоял бледный с вытаращенными глазами и отвисшей нижней губой.

- Как? Как же так? — пробормотал он, наконец.

Лоредан насмешливо взглянул на патрона.

- Кстати, господин Серторий, Маррон, шлёт вам привет. Мы с ним неплохо пообщались. Чудесный человек.

Серторий опять изменился в лице, глаза его словно остекленели, губы растянулись в оскал. Лоредану показалось, что патрон готов наброситься на него и сделает это, не взирая на присутствие претора и всех остальных. Но Серторий, надо отдать ему должное быстро умерил свою ярость и взял себя в руки. Вскоре, он принял надменно-невозмутимый вид, с которым и обратился к претору:

- Почтенный Верцелиан, мне бы хотелось знать, по какому вопросу вы меня вызвали?

- Нужно решить одну формальность, — ответил претор. Он сделал знак ликтору, чтобы тот позвал из соседнего помещения секретаря-скрибу. Когда тот явился и приготовился вести протокол, Верцелиан обратился к Серторию:

- Почтенный Марк Серторий, скажите, является ли Эмилий Валерий Вестула вашим должником и если да, то какую сумму он вам должен?

- Да, Вестула мой должник. Его долг — три с половиной миллиона сестерциев.

- Хорошо, — кивнул претор. — В моём присутствии и в присутствии пяти свидетелей, вы подтвердили, что Эмилий Валерий Вестула является вашим должником. Теперь, скажите, была ли между вами договорённость относительно возврата долга и каковы её условия.

- Если через три дня после декабрьских календ Вестула не выплатит полностью долг плюс проценты в размере ещё 500 тысяч сестерциев, всё его имущество, включая дом и земельные участки переходит в мою собственность.

- Вы подтверждаете слова уважаемого кредитора? — обратился претор к Лоредану.

- Подтверждаю, — кивнул тот.

- Хорошо. В моём присутствии и в присутствии пяти свидетелей Эмилий Валерий Вестула полностью признаёт, что является должником почтенного Марка Сертория.

Итак, у нас есть требование о возврате долга в размере трёх с половиной миллионов сестерциев и процентов в сумме 500 тысяч сестерциев. Общая сумма составляет 4 миллиона сестерциев. Теперь, Эмилий Валерий Вестула, хочу спросить вас, готовы ли вы вернуть кредитору долг и если да, то как скоро и в какой сумме?

Лоредан выступил вперёд, с усмешкой взглянул на побледневшего Сертория и произнёс:

- Здесь и сейчас, в присутствии претора и пяти свидетелей из числа почтенных и уважаемых граждан Валенции, я заявляю, что сегодня, прямо сейчас готов выплатить господину Марку Серторию всю сумму причитающегося за мной долга, включая проценты.

- Как? — вырвалось у Сертория.

Вместо ответа Лоредан дал знак четверым рабам, стоявшим в дверях. Они начали вносить в атриум мешки развязывать их и ставить возле стенки.

- Прошу пересчитать и убедится в подлинности денег, — сказал Лоредан.

Серторий пораженно подошёл к мешкам, взял из одного горсть монет, словно хотел убедиться в их реальности, потом ссыпал обратно.

- Если угодно, мы все можем прямо сейчас поехать в аргентариум и там все оформить, — сказал Лоредан.

Серторий ничего на это не ответил, потом спросил:

- Откуда эти деньги?

- Не важно, — уклончиво ответил молодой аристократ. — Торговля на востоке оказалось успешной.

- Это несправедливо, — тихо пробормотал Серторий. — Ты не должен был…

- Что я не должен был? — рассмеялся Лоредан. — Вы, господин Серторий, как будто и не рады вовсе, что я вернул вам долг.

- Подтверждаете ли вы, уважаемый Марк Серторий, что долг вам вернули сполна? — невозмутимо спросил претор. — Отвечайте прямо и однозначно, не забывайте, что ведется протокол.

- Подтверждаю — сквозь зубы процедил Серторий.

- Есть ли у вас к Эмилию Валерию Вестуле, какие либо ещё претензии денежного или имущественного характера?

- Нет, — выдавил Серторий, глядя на Лоредана совершенно дикими от ненависти глазами.

- Тогда, именем римского народа, Рима и Императора, заявляю, что долг Эмилия Валерия Вестулы перед Марком Серторием выплачен! — торжественно провозгласил Верцелиан.

После этого, все присутствующие, кроме рабов и слуг поставили в протоколе свои подписи и печати. Последним подписался Верцелиан и приложил печать с гербом Империи.

Рабы, прибывшие с Серторием, принялись оттаскивать мешки с деньгами на улицу, где грузили их в экипаж господина. Перед тем как уйти, Серторий задержался возле Лоредана, который, в отличии от него не спешил покидать префектуру. Похоже, здесь у него были ещё какие-то дела. Серторий дёрнул молодого аристократа за край плаща. Когда тот обернулся, бывший патрон, не скрывая более своей злобы и ненависти, сказал:

- Торжествуешь, щенок? Знай, мерзавец, в следующий раз ты, так просто не выскользнешь. У меня длинные руки, у меня связи и влиятельные друзья. Считай, тебе уже конец.

Лоредан, лишь усмехнулся в ответ. Однако, от слов Сертория ему стало не по себе. Патрон, действительно был на многое способен и Лоредан всерьёз задумывался об увеличении своей охраны и даже переезде куда-нибудь подальше от Валенции. Он вздохнул с огромным облегчением, когда Серторий, наконец, убрался. К молодому аристократу приблизился Верцелиан.

- Господин Вестула, вы говорили, у вас есть ещё одно дело, которое нужно решить сегодня.

- Да, это так, — кивнул Лоредан и позвал: — Нарбо!

В помещение вошёл огромный негр, настоящий чернокожий Геракл, но с простодушной физиономией добряка и смешно оттопыренными ушами.

- Этот раб оказал мне в одном деле большую помощь, — начал Лоредан, — поэтому, я желаю дать ему свободу с применением процедуры manumissio vindicta, censu ^[336]. Здесь присутствует господин Марк Тиспий, готовый принять участие в формулярном процессе ^[337]. И выступить assertor in libertatem ^[338].

- Хорошо, приступим, — кивнул претор Верцелиан.

Вновь был приглашён скриба-секретарь. Нарбо стоял перед претором, а по сторонам раба замерли Лоредан и Марк Тиспий. Все были серьёзны, как никогда. После краткой вступительной речи претора, предусмотренной при проведении данного рода процедуры, Верцелиан обратился к Тиспию

- Что вы хотите сообщить нам по поводу этого человека?

И тут же, один из ликторов коснулся Нарбо лозой. Негру стало щекотно и он дёрнулся. Лоредан зашипел и пнул его в пятку, чтобы тот потерпел и вёл себя спокойно. Марк Тиспий между тем, с самым торжественным видом произнёс:

- Я утверждаю, что по праву квиритов этот человек свободен.

- С утверждением согласен, — ответил Лоредан.

- Исходя из всего здесь сказанного, объявляю требование Тиспия справедливым и объявляю этого человека, — Верцелиан снова кивнул ликтору и тот опять коснулся негра жезлом — свободным римским гражданином.

- Ура! — завопил Нарбо, едва не подпрыгивая от радости до потолка. — Свободен! Свободен!

- Тишина! — рявкнул претор.

Негра, словно окатили ледяной водой. Он замер, с испугом глядя на Верцелиана.

- Я ещё не закончил, — сухо произнёс тот. — Нарбо, ты можешь называться своим именем с прибавлением к нему имени твоего отца и обязательным прибавлением фамилии Вестулы, твоего законного патрона. Теперь, ты обладаешь всеми правами римского гражданина, за исключением права отправлять магистратуры и служить в легионах. Служба во флоте для тебя открыта. К своему патрону Эмилию Валерию Вестуле, ты должен проявлять уважение и почтительность.

Рассказав Нарбо про его новое общественное и правовое положение, Верцелиан обратился к Лоредану:

- Желаете ли вы почтенный Вестула возложить на либертуса ^[339] Нарбо какие-либо обязательства?

Получив отрицательный ответ, претор подал сигнал одному из своих помощников и тот вручил обалдевшему негру тогу и колпак-пилеус [340]. Лоредан и Марк Тиспий принялись поздравлять нового римского гражданина.

- Вечером, устроим пирушку, — сказал Лоредан, когда они вышли из здания префектуры. — Для праздника есть, даже несколько поводов.

На улице в колеснице их ждал Фабий. Дождь уже кончился, в разрывах туч появились первые проблески солнца, поэтому Фабий убрал тент, закрывавший экипаж.

- Ну? — заорал он, едва завидя Нарбо. — Квирит?

- Ага, — негр широко улыбнулся, но выглядел при этом растерянным и немного испуганным. — Только не знаю, что теперь мне с этим делать?

Тут, спохватившись, Нарбо упал перед Лореданом на колени, готовый расцеловать его ноги.

- Господин, благодарю вас.

- Встань. Ну же, встань, — Лоредан заставил негра подняться. — Теперь, ты свободный человек, а свободному человеку не престало валяться в ногах других.

- Я свободный, — произнёс Нарбо так, словно пробовал эти слова на вкус. — Свободный.

Но тут в глазах негра промелькнула тревога.

- Но, что теперь мне делать? Куда идти?

Он снова едва не бухнулся перед Лореданом на колени, но в последний момент сдержался.

- Господин, позвольте мне и дальше вам служить. Хотя бы до тех пор, пока я не привыкну, что стал свободным и не решу, что мне делать и чем заняться.

- Конечно, Нарбо, — улыбнулся Лоредан. — Жить будешь, пока в моём доме. Позже, присмотрим для тебя какое-нибудь домовладение. А для начала, — он повернулся к Фабию, — решим вопрос с твоим вознаграждением. Полагаю, тебя устроит сумма в два миллиона сестерциев? Этого хватит, чтобы купить дом, земельный надел или начать какое-то своё дело.

Фабий, вопреки ожиданию Лоредана не закричал и не запрыгал от радости и не начал рассыпаться в благодарностях. Вместо этого, он о чём-то задумался. Лоредан терпеливо ждал, что же он скажет. Наконец, громко вздохнув, Фабий произнёс:

- Я очень благодарен вам господин. Столь щедрое предложение мне ещё никто никогда не делал и вряд ли когда-либо сделает. Любого, такая большая сумма денег сделала бы счастливым. Но мне такие деньги, пожалуй, не нужны. Не нужен мне и земельный надел и своё дело, я вряд ли начну. Может позже, но точно не сейчас. Для меня милее свобода, а удовольствие мне приносят деньги, которые я выигрываю или, как-то ещё достаю. Главное, чтобы хватило повеселиться, выпить хорошего вина… Ну, вы понимаете… Пожалуй, я возьму у вас денег, лишь на покупку дома. Валенция мне понравилась, и я подумываю здесь остаться. Прикуплю домишко, где-нибудь на окраине. Ну и как Нарбо, я готов выполнять ваши поручения. Полагаю, некоторые мои таланты, и умения вам пригодятся.

- Что ж, вполне возможно, — кивнул Лоредан. — Ну что, поехали? Дел ещё много. Нужно оповестить гостей о пирушке, всё приготовить.

Он направился к экипажу — карруке, запряжённой четвёркой вороных жеребцов.

- Вы, поезжайте, пока, — сказал Фабий. — Мы с Нарбо скоро будем.

- Что задумали? — с напускной строгостью спросил Лоредан.

- Есть тут неподалёку один хороший кабачок, — Фабий, пока говорил, весь так и сиял, как новенький сестерций. — Пропустим там по одной. Ну а после, сразу к вам.

- Не переусердствуйте, — улыбнулся молодой аристократ, занимая место возницы и намериваясь лично управлять экипажем. — И не опаздывайте.

Он уехал, а Нарбо и Фабий отправились в кабачок, где Фабий, конечно же, не собирался ограничиваться одной чашей вина. Он и помыслить такого не мог, чтобы приехать на пирушку к господину трезвым.

Марк Серторий вернулся домой в подавленном настроении. Да, четыре миллиона сестерциев — это, конечно хорошо, но он рассчитывал не меньше чем на тридцать, если бы продал имение Лоредана. На примете, даже был покупатель — один богач из Цезареи Нумидийской, весьма интересующийся земельными угодьями и недвижимостью в Испании. Но теперь, проклятый Лоредан и его имущество ускользнули. Это было крайне досадно. На вопрос своего управляющего, как быть с деньгами, оставить в доме или отвезти в аргентариум, Серторий рявкнул:

- Неужели, у тебя нет более важных дел? Вели рабам бросить на пол в таблинии, потом разберёмся!

Мешки оттащили туда, куда приказал хозяин. Сам же он, велев принести вина, устроился в кресле за своим столом. Тяжёлые и неприятные мысли одолевали Сертория. Они теснились в его голове и он никак не мог сосредоточиться на какой-нибудь одной из них. То, он начинал обдумывать, где бы ему быстро раздобыть большую сумму денег для подкупа легионов Ламбезиса и мавров, то начинал строить планы мести Лоредану, а заодно и Гаю Маррону, введшего его в заблуждение относительно гибели Лоредана. Поглощённый своими мыслями, Серторий ни сразу услышал шорох, раздавшийся у него за спиной. Когда же он оглянулся, скорее почувствовав, нежели, услышав, что в комнате кроме него есть кто-то ещё, на лице его разлилась смертельная бледность, а лоб покрылся холодной испариной. Перед ним стоял горбун Марий.

- Приветствую вас, господин Серторий, — губы мерзкого урода искривились в хищном оскале. — Давненько мы с вами не виделись. Да вы, наверное, и не думали, что ещё увидите меня? Ведь, правда, не думали?

Он небрежно швырнул на стол пергаментный свиток, весь скомканный и потёртый. Серторий тут же узнал письмо, которое он адресовал Квинту Мелорию в Рим. Горло аристократа сдавил спазм, в животе образовалась свинцовая тяжесть, ноги подкашивались от страха.

- Что-то, вы бледны и испуганны, — ухмыльнулся горбун. — Разве вы не рады видеть своего верного слугу?

Серторий попытался, что-то сказать, но из горла его вырвался лишь сдавленный хрип. Впрочем, горбуну все было понятно, подобных хрипов от своих жертв, он наслушался вдоволь. Обычно, это означало «пощади» или «помогите».

Горбун искоса взглянул на сваленные в кучу, мешки с деньгами, один, даже пнул ногой.

- Похоже, кто-то отдал вам долг? А знаете, у меня, тоже есть должок перед вами. Вот я и пришел его вам вернуть.

В руке горбуна сверкнул нож. Убийца был ростом невысок, но тень, отбрасываемая его нескладной фигурой, была широкая и огромная, она заслонила весь свет. И эта тень двинулась на оцепеневшего от ужаса Квинта Сертория, неотвратимо, как приговор судьбы.

КОНЕЦ

Алекс Прохоров

2012

Примечания

1

Таблиний — в римском доме кабинет хозяина, центр домовладения.

(обратно)

2

Солиум — кресло домовладельца. Обычно массивное с высокой удобной спинкой.

(обратно)

3

Цитрусовым деревом римляне называли тую. Мебель и в особенности столы из туи были очень дороги.

(обратно)

4

Атласские горы — расположены на севере Африки на территории совр. Алжира и Марокко.

(обратно)

5

Ламбезис — военное поселение римлян в северной Африке

(обратно)

6

Гетуллы — народность проживавшая на территории совр. Марроко. Часто служили в регулярной армии мавританских царей.

(обратно)

7

Каракалла — прозвище римского императора Бассиана Септимия Севера. Правил (211–217 гг. н. э.)

(обратно)

8

Нумидийцы — полукочевые племена Северной Африки. Римляне вели войны с нумидийцами с конца 1 в. до н. э. Покорены Ю.Цезарем в 49 г. до. н. э.

(обратно)

9

Кушанское царство— древнее государство, располагавшееся на территории современной Средней Азии, Афганистана, Пакистана и Северной Индии. Период его расцвета приходился на 105–250 годы н. э.

(обратно)

10

Фиск, Фискалиум — казна римских императоров. Часто римские императоры насильно изымали деньги и ценности у политически неугодных людей, якобы в пользу государства. Отсюда произошло слово конфискация.

(обратно)

11

Контуберналы — в римской армии шестеро солдат сопровождающие легата, его телохранители. Букв. «товарищи по палатке».

(обратно)

12

Трибун — один из командиров легиона.

(обратно)

13

Легат — командующий легионом

(обратно)

14

Калиги — крепкая солдатская обувь, типа сандалий с широкими ремнями

(обратно)

15

Фалернское вино считалось лучшим и самым дорогим в Италии

(обратно)

16

Ала Миллиария — тысяча всадников из числа вспомогательных войск. В Мавритании Цезарейской находился форт, где было расквартировано одно из таких подразделений

(обратно)

17

Своим Римским морем римляне в эпоху Империи называли Средиземное море

(обратно)

18

Куш — южная Эфиопия

(обратно)

19

Вал Адриана — система римских пограничных укреплений, построенных императором Адрианом в северной Британии для защиты от варваов

(обратно)

20

Пикты — предки совр. шотландцев

(обратно)

21

Кантабрия — одна из северных горных областей Испании. В древние времена славилась богатыми рудниками.

(обратно)

22

Клиентами в древнем Риме называли людей, по разным обстоятельствам зависимых от более богатого и влиятельного господина, который являлся для них Патроном. Клиент выполнял поручение Патрона, а тот в свою очередь покровительствовал ему. Часто Клиенты тоже были богатые люди и имели собственных клиентов, для которых являлись Патронами.

(обратно)

23

Квадрига — разновидность колесницы, запряжённой четверкой коней.

(обратно)

24

Ибер — древнее название реки Эбро в северо-восточной части Испании.

(обратно)

25

Аквитания — историческая область на юго-западе современной Франции. В эпоху Римской Империи — часть Галлии, расположенная между Пиренеями и р. Гаронной.

(обратно)

26

Трансальпийская Галлия — территория современной Северной Италии, Франции, Люксембурга, Бельгии.

(обратно)

27

Сагунт — город в Тарраконской Испании, лежавший на возвышенности между Сукроном и Тарраконом, на реке Паллантии, недалеко от морского берега.

(обратно)

28

Лузитаны — племя иберов, населявшее юго-западную часть Пиренейского полуострова (большую часть современной Португалии). Начиная со 193 до н. э. вели ожесточённую борьбу против Рима

(обратно)

29

Малага — город на юге Испании. Основан финикийцами после 1100 г. до н. э.

(обратно)

30

Гладиус — римский короткий меч (до 60 см) обычно использовался пешими римскими легионерами

(обратно)

31

Префект — начальник, командующий. Руководители различных магистратур в древнем Риме

(обратно)

32

Ретиарий — гладиатор, вооруженный трезубцем и сетью

(обратно)

33

Тепидарий — в римском доме или бане ванна, бассейн с теплой водой

(обратно)

34

Гадес — одна из первых финикийских колоний в южной Испании. После Пунических войн попал под власть Рима. Совр. город Кадис

(обратно)

35

ланиста — владелец гладиаторской школы

(обратно)

36

Алеманны — союз германско-сарматских племён

(обратно)

37

Данубий — древнее название Дуная

(обратно)

38

Квады — западно-германское племя жившее с начала н. э. до 4 в. н. э. к северу от среднего течения Дуная, а также в верховьях Эльбы и Одера

(обратно)

39

Языги — название одного из кочевых сарматских племён, создавшего племенной союз и расселившегося во II веке до н. э. в Северном Приазовье. С середины 1 в. н. э. они появляются возле большой излучины Дуная и в дальнейшем постоянно совершают нападения на границы Римской империи

(обратно)

40

Декуматские поля — участок земель в форме треугольника между верховьями Рейна и Дуная, занятая римлянами, вероятно, при императоре Домициане. От остальной, свободной Германии эта область защищалась целым рядом валов и рвов, образующих единую систему пограничных укреплений.

(обратно)

41

Лупанара — дом терпимости, публичный дом в древнем Риме.

(обратно)

42

Тарболеты, седетаны — древние племена, жившее на территории римской провинции Тарраконская Испания

(обратно)

43

Дорийский тип — он же коринфский, он же спартанский шлем. Был распространен на Пелопонесском полуострове. Закрытый шлем: лицо прикрывается сплошными загнутыми нащёчниками и массивным наносником.

(обратно)

44

Иберийцы (Ибе´ры) — большая группа племен и народностей, живших на территории современной Испании, примерно с 3-его тысячелетия до нашей эры. После окончания Пунических войн на протяжении нескольких столетий ожесточенно сопротивлялись римской экспансии.

(обратно)

45

Арморика — одна из северных областей Галлии. Совр. Бретань во Франции

(обратно)

46

Лотида — нимфа, которую боги превратили в лотос, чтобы скрыть ее от преследования Приапа, божества плодородия.

(обратно)

47

Аккипитер — ястреб (лат.)

(обратно)

48

Крепиды — сандалии (иногда с задником), состоящие из подошвы с небольшим бортиком, с отверстиями, в которые продевали тонкие ремни; этими ремнями крест-накрест обвязывали ногу до щиколоток.

(обратно)

49

Феликса — Счастливейшая (лат.)

(обратно)

50

Балеарские острова — небольшой архипелаг на западе Средиземного моря, неподалеку от Испании.

(обратно)

51

Алерия — город на востоке острова Корсика. Основан древними греками в 564 г. до н. э. как Алалия и явился первым городом на острове, затем сюда переселились беженцы из захваченного персами города Фокея

(обратно)

52

Бастия — небольшой городок по соседству с Алерией.

(обратно)

53

Фокейцы — жители одного из двенадцати ионических городов на западном берегу Лидии в Малой Азии.

(обратно)

54

Аргентариум — банковское учреждение в древнем Риме. Часто аргентариумы создавались на основе меняльных контор.

(обратно)

55

Эмпорий — торгово-грузовая пристань в Риме, а также место складирования и хранения привозимых товаров

(обратно)

56

Пеплос — в Древней Греции и Древнем Риме — женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх туники.

(обратно)

57

Сепидарии — уличные торговцы. Носили свои товары в подвешенных на шею лотках.

(обратно)

58

Фалернское вино — золотистого цвета, вырабатывалось в Фалернской области (в Кампании), у подошвы и на склонах Массикской горы. Стало наиболее известным и лучшим вином Римской империи своего времени, культовым и бесценным для виноделия Италии, особенно если оно было выдержано в погребе около 15 лет.

(обратно)

59

Тибр — судоходная река пересекающая Рим.

(обратно)

60

Вигилы — стражники, наблюдавшие за порядком на улицах Рима, а также пожарники. Имели статус полувоенных формирований.

(обратно)

61

Лектика — обычно закрытые носилки, обычно используемые в черте города римской аристократией.

(обратно)

62

213 г. н. э.

(обратно)

63

Самос — остров в Греции, в Эгейском море. Входит в состав архипелага Восточные Спорады. Славился судостроительными верфями и рыбным промыслом.

(обратно)

64

Фиал — грушеобразный сосуд для питья, обычно керамический, реже из стекла, с длинным узким горлышком. В отличии от др. разновидностей фиалов, те что использовались для питья имели плоское дно.

(обратно)

65

Пеплум — женская верхняя одежда в Древнем Риме, аналог греческого пеплоса.

(обратно)

66

Августа Венделиков — город неподалёку от верхне-дунайской границы (совр. Аугсбург.) Во времена Римской Империи нам находились крепость и постоянная стоянка легиона.

(обратно)

67

Хаты — германское племя, жившее в верховьях Лана (приток Рейна), Эдра (приток Фульды) и Верры. Совр. территории Нижнего и Верхнего Гессена (Германия). Основной территорией селений хаттов была равнина Фритцлар-Ваберн, а также район г. Касселя. Отдельные поселения доходили вплоть до Рейна, где хатты неоднократно вступали в военные конфликты с римлянами.

(обратно)

68

Умбрия, Этрурия — области Италии, расположенные к северу от Рима

(обратно)

69

Падус — древнее название реки По в северной Италии

(обратно)

70

Инсумбры — кельтское племя, жившее к северу от Падуса (По) в районе совр. Милана

(обратно)

71

Реция — самая западная из придунайских провинций Римской империи. Располагалась на территории совр. Швейцарии и Австрии

(обратно)

72

Хатты, гермундуры, церрокаты, свевы — германские племена

(обратно)

73

Стадий — греческий 178 м.

(обратно)

74

Виндобона — совр. Вена

(обратно)

75

Легион Гемина — Легион X «Гемина» (Legio X Gemina Pia VI Fidelis VI Domitiana Antoniniana, Gordiana, Deciana, Floriana, Cariniana, Maximiniana) — римский легион, сформированный Юлием Цезарем в 58 году до н. э. Просуществовал до начала V века. Символ легиона — бык.

(обратно)

76

Циспаданцы, фригийцы, лингоны — племена подчиненные Риму из которых формировались вспомогательные войска

(обратно)

77

Скутум — ростовой щит с центральной ручкой и умбоном.

(обратно)

78

Фальката — изогнутый вперед меч с односторонней заточкой по внутренней грани лезвия, предназначенный в первую очередь для рубящих ударов

(обратно)

79

Велиты — разновидность лёгкой пехоты в древнеримской армии. Часто использовались как застрельщики. Название происходит от латинского слова velox — быстрый.

(обратно)

80

турма — подразделение эскадрона (алы) римской армии Численность одной турмы — 30 всадников.

(обратно)

81

Пилум — метательное копьё, состоявшее на вооружении легионов Древнего Рима

(обратно)

82

Полудамент — небольшой по объему плащ, спускавшийся чуть ниже колен. Полудамент накидывали на спину и на левое плечо, скалывая пряжкой на правом. Иногда его складывали в виде шарфа, перекидывали через левое плечо и несколько раз обматывали вокруг левой руки. Обычно носили римские императоры и высшие должностные лица.

(обратно)

83

Имагинифер — воин-знаменосец (лат. Imaginifer) нёс штандарт с изображением императора, который служил постоянным напоминанием о верности войска императору.

(обратно)

84

Спата — длинный обоюдоострый кавалерийский меч

(обратно)

85

Припаданские низины (Припаданская Галлия) — область в Италии, расположенная к югу от реки Падус (По)

(обратно)

86

Доннар — древнегерманский бог плодородия, грома и бури

(обратно)

87

Валгалла — небесный чертог в Асгарде куда отправляются погибшие

(обратно)

88

Когорта — одно из главных тактических подразделений римской армии, с конца II века до н. э. В разные периоды численность воинов в когорте менялась, но в среднем было 500 человек.

(обратно)

89

Лигурия — северо-западный приморский регион Италии с административным центром в Генуе.

(обратно)

90

Генуя — большой портовый город, административный центр Лигурии. Расположен на берегу Генуэзской бухты в Лигурийском море (часть Средиземного моря). С севера к городу вплотную подходят Апеннинские горы.

(обратно)

91

Аурес — древнеримская золотая монета. Название происходит от лат. aurum — золото. Один аурес — 25 серебрянных динариев.

(обратно)

92

Региум (совр. Ре; джо-ди-Кала; брия) — город в Италии, в регионе Калабрия, административный центр одноимённой провинции. Расположен на самом «кончике» итальянского «сапога», напротив города Мессина на Сицилии.

(обратно)

93

Вейское вино — производилось в районе этрусского города Вейи. Считалось низкого качества, было кислым. Из-за дешевизны, его обычно предпочитали рабы и беднота.

(обратно)

94

Гараманты — народ европеоидного облика. Предположительно один из "народов моря", которые вторгались в Северную Африку в XV–XII веках до н. Цивилизация гарамантов была весьма высоко развита. Но затем произошел упадок и варваризация, в результате чего гараманты стали кочевниками — разбойниками.

(обратно)

95

Агазимба — область, предположительно расположенная в южных областях совр. Чада и заселенная преимущественно чернокожими племенами.

(обратно)

96

Миопарона — небольшое судно. В Римскую эпоху — излюбленный тип корабля пиратов Средиземного моря. Корпус миопароны создавался из плетеных прутьев, а обшивка делалась из необработанных шкур животных.

(обратно)

97

Ворон» — перекидной абордажный мостик с железными крючьями. Появился во времена Первой пунической войны на кораблях римского флота и далее распространился по всему Средиземноморью.

(обратно)

98

Капри остров в Тирренском море (часть Средиземного моря) — резиденция императора Тиберия (14–37 гг. н. э.) где он провел последние годы жизни.

(обратно)

99

Морфей — бог сновидений в греческой мифологии

(обратно)

100

Мессалина — римская императрица, прославившаяся своим распутством

(обратно)

101

Имплювий — четырёхугольный неглубокий бассейн в центре атрия в древнеиталийском и древнеримском жилище

(обратно)

102

Элизиум — в древнегреческой мифологии — часть подземного царства, обитель душ блаженных

(обратно)

103

Фасции — перетянутые шнуром, либо связанные ремнями пучки вязовых или берёзовых прутьев.

(обратно)

104

Хитон — разновидность нижней греческой одежды, подобие рубашки (льняной или шерстяной), чаще без рукавов. Могли быть, как длинными, так и короткими.

(обратно)

105

Этрурия — северо-западная область Италии

(обратно)

106

Тарквиниум (Тарквинии) — город к северу от Рима в Этрурии

(обратно)

107

Квириты — обращение к римским гражданам

(обратно)

108

Виссон — тончайшая ткань, белая, реже золотистая. Имела высокую цену. Одевать домашних рабов в одежду из виссона могли позволить себе очень богатые рабовладельцы, желающие похвастаться своим достатком.

(обратно)

109

Гиметский мёд — тимьяновый мед, собираемый пчелами на цветущих склонах горы Гимет, расположенной к востоку от Афин.

(обратно)

110

Кампанийские вазы — вазы и сосуды произведенные в Кампании. Чаще всего на них изображались молодые мужчины и женщины, сцены фиасов, птиц и животных.

(обратно)

111

Лациум — регион в центральной Италии, где располагалось большинство латинских поселений, в том числе Рим

(обратно)

112

Лукания — в древности значительная область в южной Италии или Великой Греции, между Самнием, Кампанией, Бруттием и Апулией.

(обратно)

113

Ардея — небольшой латинский городок, расположенный к юго-востоку от Рима

(обратно)

114

Лаврентум — городок, расположенный к югу от Рима, неподалеку от устья Тибра.

(обратно)

115

Сарисса — длинная пика состоявшая на вооружении македонской фаланги

(обратно)

116

Каррука — дорожная карета с высоким задним бортом, повозка на четырех колесах, часто экипаж высших государственных чиновников, императора

(обратно)

117

Трансальпийская Галлия — то есть «Галлия, расположенная за Альпами» — часть Галлии, ограниченная Средиземным морем, Пиренеями, Атлантическим океаном, Ла-Маншем, Рейном и Альпами. Др. название Косматая Галлия, по большому счёту территория совр. Франции

(обратно)

118

«Мать лагерей» — почетное прозвище Юлии Домны матери императора Каракаллы.

(обратно)

119

Борей — в греческой мифологии олицетворение северного бурного ветра.

(обратно)

120

Антиох (имеется ввиду Антиох III Великий (241–187 до н. э.) — один из выдающихся правителей Империи Селевкидов. Потерпев поражение от Рима в Сирийской войне 192–188 до н. э. утратил свои малоазийские территории.

(обратно)

121

Первая Митридатова война (89–85 до н. э.) — военный конфликт между Римской Республикой и Понтийским царством, царем которого был Митридат VI Евпатор

(обратно)

122

Майн — река в Германии, правый приток Рейна. Майн является самой длинной рекой, протекающей исключительно в Германии.

(обратно)

123

Земляное масло — так римляне называли нефть

(обратно)

124

Геронтий — известный греческий врач во времена правления Каракаллы.

(обратно)

125

Примипил — («первый пилуса») — самый высокий по рангу центурион легиона, стоявший во главе первой центурии первой когорты

(обратно)

126

Тессера — жетон на право получения продуктов бедняками Рима

(обратно)

127

Фибула — чаще всего металлическая или золотая застёжка для одежды, одновременно служащая украшением. Фибулы были самых разнообразных форм и размеров

(обратно)

128

Тепидарий и фригидарий — соответственно теплое помещение или же для холодного купания в римских термах

(обратно)

129

Таврия — совр. Крым

(обратно) class='book'> 130 Ульпий Юлиан при императоре Каракалле возглавлял тайный сыск и курьерскую связь

(обратно)

131

Антониниан — лат. antoninianus) — общепринятое в нумизматике название римской серебряной (впоследствии медной) монеты, чеканка которой началась по приказу императора Каракаллы. Название монеты происходит от полного имени Каракаллы — Марк Аврелий Антонин.

(обратно)

132

Дедитиций — («сдавшиеся на милость победителя») — низший, лишенный всяких политических прав, слой Римской империи

(обратно)

133

Тарс — значительный портовый город в Малой Азии

(обратно)

134

Антиохия — одна из столиц государства Селевкидов. Основана Селевком I Никатором на левом берегу реки Оронт (в настоящее время называется Аси)

(обратно)

135

Боспорское царство, Боспор — античное государство в Северном Причерноморье на Боспоре Киммерийском (Керченском проливе). Столица — Пантикапей. Образовалось около 480 до н. э. в результате объединения греческих городов на Керченском и Таманском полуостровах.

(обратно)

136

Тигранакерт — древний город в провинции Арцах Великой Армении

(обратно)

137

Колхида — древнее название Грузии

(обратно)

138

Косии — уличные торговцы благовониями и духами

(обратно)

139

Церома — мазь для борцов

(обратно)

140

Аподитерий — помещение для снятия одежд в термах (предбанник).

(обратно)

141

Здесь, Фабий имеет ввиду великие восстания рабов на Сицилии в 135–132 годах до н. э, 104–101 гг. до н. э. и восстание рабов и гладиаторов под предводительством Спартака 74–71 гг. до н. э.

(обратно)

142

Клепсидра — водяные часы

(обратно)

143

Ликторы — почетные стражи высших магистратов Рима. Атрибуты ликторов топор и фасции

(обратно)

144

Элагабал — сирийский бог Солнца

(обратно)

145

Люмпены — деклассированное население Рима (нищие, бродяги и т. п.)

(обратно)

146

Циспий — часть Эсквилинского холма в Риме

(обратно)

147

Лары — по верованиям древних римлян — божества, покровительствующие дому, семье и общине в целом. Фамильные лары были связаны с домашним очагом, семейной трапезой, с деревьями и рощами, посвящавшимися им в усадьбе

(обратно)

148

Квиринальский холм, Квиринал — самый высокий из семи холмов Рима, на северо-востоке от исторического центра города

(обратно)

149

Сервиева стена — римская крепостная стена. Первые крепостные стены Рима были построены, по легенде, царем Сервием Туллием в середине VI века до н. э.

(обратно)

150

Митилена — самый важный город на острове Лесбос, лежал на восточном берегу, на месте нынешнего Кастро

(обратно)

151

Осроена — (Эдесское царство) — государство, существовавшее на территории западной, приефратской области Месопотамии в 132 до н. э. — 244 гг., населенное преимущественно сирийскими народами (в основном ассирийцами), говорящими на арамейском языке. Столицей был город Эдесса. Осроена являлась постоянным театром военных действий между Римской империей и Парфянским царством.

(обратно)

152

Мойры — греческие богини судьбы.

(обратно)

153

Остия — город, находящийся в непосредственной близости от Рима и являющийся фактически его портом.

(обратно)

154

Инсула (лат. Insula) — в архитектуре Древнего Рима — многоэтажный жилой дом с комнатами и квартирами, предназначенными для сдачи внаём. Инсулы появились не ранее III века до н. э. Верхние этажи инсул занимали в основном бедняки, более зажиточные слои населения снимали более комфортабельные квартиры на первых этажах. Большинство квартир в инсулах были неотапливаемыми, малоосвещёнными. За исключением первого этажа некоторых инсул, в них отсутствовали водоснабжение и канализация

(обратно)

155

Эрнии богини мщения у греков

(обратно)

156

Булла Феликс — знаменитый разбойник, наводивший ужас на всю Италию во времена правления императора Септимия Севера отца Каракаллы.

(обратно)

157

Трабея — парадная одежда римских всадников, подобие тоги или белого плаща с пурпурной полосами

(обратно)

158

Пенула — верхний дорожный плащ, теплый и с капюшоном

(обратно)

159

Целий — один из семи холмов Рима. Расположен юго-западнее Эсквилина.

(обратно)

160

Кирена (Керенаика) — историческая область в Северной Африке. Располагалась на северо-восток по побережью от залива Большой Сирт

(обратно)

161

Пантикапей — город основанный на месте современной Керчи выходцами из Милета в конце VII века до н. э.

(обратно)

162

Понт Эвксинский. (греч. Pontos Euxeinos — гостеприимное море) — древнее название Черного моря.

(обратно)

163

Курия — здание римского сената

(обратно)

164

Ростра — трибуна для выступления в сенате

(обратно)

165

Очень часто трупы, в особенности нищих и бродяг, найденные на улицах Рима сбрасывали в особые колодцы

(обратно)

166

Сполиарии — морги при гладиаторских школах

(обратно)

167

Ойнохоя — (от греч. οινος — вино, ζηεο — лью) — древнегреческий сосуд для вина; представляет собой кувшин яйцевидной формы с одной ручкой и тремя сливами (носиками), из которого одновременно можно было наливать в три чаши. О. изготовлялись из глины и металла.

(обратно)

168

Аппиева дорога — самая значимая из античных общественных дорог Рима Дорога, проложенная в 312 году до н. э. при цензоре Аппии Клавдии Цеке, проходила из Рима в Капую, позднее была проведена до Брундизия Через неё было налажено сообщение Рима с Грецией, Египтом и Малой Азией

(обратно)

169

Брундизий — город и морской порт в итальянском регионе Апулия, административный центр одноимённой провинции

(обратно)

170

Итинерарий — путеводитель, подорожное описание, иногда в виде схематической карты

(обратно)

171

Раеда — большая четырехколесная повозка с высокими бортами для дальних путешествий. Некоторые раеды вмещали от 10 до 15 человек.

(обратно)

172

Мильными столбами римляне отмечали каждую милю дорог.

(обратно)

173

Нонум — небольшое селение неподалеку от Рима

(обратно)

174

Карпентум — элигантный двухколесный дорожный экипаж, в который впрягались от 2 до 4 коней или мулов. На случай дождя сверху натягивался полог.

(обратно)

175

Колумбарии — хранилище урн с прахом после кремации

(обратно)

176

Гипогеи — то же, что катакомбы, подземные сооружения, гл. обр. выдолбленные в скале, для коллективных погребений

(обратно)

177

Навойни деревянные или металлические стержни для накрутки на них веревок, канатов, тросов и т. п.

(обратно)

178

Полифем — в древнегреческой мифологии огромный жестокий циклоп, сын Посейдона и нимфы Фоосы. Прожорливый людоед

(обратно)

179

Витис — жезл центуриона, обычно из виноградной лозы

(обратно)

180

Тибур — небольшой латинский городок к северо-востоку от Рима

(обратно)

181

Лациум (Лаций) — регион в античной Италии где в основном проживали латинские племена

(обратно)

182

Кратер — античный сосуд для смешивания вина с водой

(обратно)

183

Гидрия — древнегреческий керамический сосуд, кувшин для воды

(обратно)

184

Киаф — древнегреческий сосуд с одной ручкой, напоминающий по форме современную чашку. Но ручка у киафа больше и возвышается над кромкой сосуда, поскольку киафы использовались, также для зачерпывания вина

(обратно)

185

Канфар — древнегреческий сосуд для питья в форме кубка с двумя вертикальными ручками.

(обратно)

186

Килик — древнегреческий сосуд для напитков плоской формы на короткой ножке. С двух сторон килика находятся ручки, которые в отличие от канфара не превышают по высоте кромку самой чаши

(обратно)

187

Нерон — римский император 54–68 гг. н э.

(обратно)

188

Анциум (Antium) древнее Рима, до покорения римлянами в 468 г. до н. э. — укреплённый город вольсков. По преданию, основан Антеем — сыном волшебницы Цирцеи от блудного Одиссея. Во времена империи Анциум соперничал с Помпеями по количеству приморских вилл состоятельных римлян. У берега моря стоял императорский дворец, в котором родились Калигула и Нерон. При раскопках дворца были обнаружены такие шедевры античного искусства, как «Боргезский борец» и «Аполлон Бельведерский». В 59 г. Нерон заложил здесь торговый порт. В эпоху империи здесь были возведены также храмы Эскулапа и Фортуны.

(обратно)

189

Великий Понтифик — высшая жреческая должность в древнем Риме

(обратно)

190

Максимин по прозвищу Фракиец — в будущем стал первым римским императором из среды варваров

(обратно)

191

Адрианов вал — оборонительное укрепление длиною 120 км, построенное римлянами при императоре Адриане в 122–126 гг. для предотвращения набегов пиктов и бригантов с севера.

(обратно)

192

Бриганты — британское племя, жившее в северной Британии, на территории совр. Шотландии и Ирландии

(обратно)

193

Пентера (квинквирема лат. quinquiremis, от quinque — пять и remus — весло) — боевое гребное судно с пятью рядами вёсел, расположенных один над другим или в шахматном порядке

(обратно)

194

Трирема — (лат. triremis, от tres, tria — три и remus — весло), трие´ра (греч.τριερα) — класс боевых кораблей, которые использовались античными цивилизациями Средиземноморья, в особенности финикийцами, античными греками и древними римлянами.

(обратно)

195

Гексера — огромный шестипалубный боевой корабль римлян, предназначенный для перевозки большого числа десанта и палубной артиллерии (метательных машин)

(обратно)

196

Ауксиларии (ауксилии) — вспомогательные войска, как пешие, так и конные при римской армии. Обычно набирались из представителей покоренных народов.

(обратно)

197

Акростоль — декоративная кормовая оконечность корабля. В античный период часто изготовлялась в виде скорпионьего, рыбьего или драконьего хвоста, либо птичьей головы или завитка раковины.

(обратно)

198

Гексерерарх — командир гексеры

(обратно)

199

Онерарий — римское парусное торгово-грузовое судно.

(обратно)

200

Солеи — вид сандалии с подошвой из толстой кожи и ремнями, закрывающими только ступню. Обычно носили рабы и бедняки

(обратно)

201

Артемон — небольшой парус на носовой, короткой, наклонной мачте. Помогал маневрировать при боковых ветрах

(обратно)

202

Топсель — косой треугольный или трапециевидный дополнительный парус, поднимаемый в слабый ветер

(обратно)

203

Грот-мачта — на двух- или трехмачтовых судах наиболее высокая мачта вне зависимости от её местоположения. Если мачта единственная, то она, тоже грот-мачта

(обратно)

204

Региум — (лат. Rhegĭum, греч. Ρήγιον), значительный город на берегу Сицилийского пролива, в Бруттии, основанный ок. 725 г. до Р. X. халкидийцами из Эвбеи и мессенцами из Пелопоннеса, под предводительством Антимнеста из Занклы. Мессенское народонаселение долгое время имело перевес; во главе стоял начальник из их среды, до тех пор, пока в 461 г. до Р. X. сыновья последнего властителя, Анаксила, не были изгнаны. По своему положению и торговле город скоро сделался значительным, вследствие чего Дионисий напал на него и взял его после одиннадцатимесячной осады; с этого времени он уже не достигал своего прежнего цветущего состояния. В 279 г. городом завладели кампанцы, стоявшие там римским гарнизоном, и производили грабежи и убийства, пока римляне не наказали бунтовщиков. Землетрясение и междоусобные войны римлян так уменьшили число его жителей, что Август пополнил его выборными из морских солдат. От Регия или, вернее, от несколько севернее лежащего ΄Ρηγίνων στηλίς переплывали через Мессининский пролив. Название производилось или от ρήγνυμι (от совершившегося здесь прорыва моря), или от regium «царский»; вероятно, это название сицилийского происхождения.

(обратно)

205

Тарентийская шерсть — состригалась с особых пород овец, разводимых в окрестностях итальянского города Тарент. Считалась одной из лучших в западном Средиземноморье.

(обратно)

206

Мессанский пролив — пролив между южной оконечностью Италии и островом Сицилия

(обратно)

207

Мессана — греческая колония (совр. Мессина) в сев. части о-ва Сицилия

(обратно)

208

Этна — действующий стратовулкан, расположенный на восточном побережье Сицилии, недалеко от городов Мессины и Катании

(обратно)

209

Мамертинцы — наёмники сиракузского царя Агафокла, вызвавшие в III веке до нашей эры серьезные смуты в Сицилии и захватившие Мессану из-за чего впоследствии разгорелась Первая Пуническая война

(обратно)

210

Кратер — древнегреческий сосуд из металла или глины, реже — мрамора для смешивания вина с водой. Характерными чертами кратера являются широкая горловина, две ручки по бокам вместительного сосуда и ножка.

(обратно)

211

Скифос — древнегреческая керамическая чаша для питья на низкой ножке и двумя горизонтально расположенными ручками.

(обратно)

212

Килик — древнегреческий сосуд для напитков плоской формы на короткой ножке. С двух сторон килика находятся ручки, которые в отличие от канфара не превышают по высоте кромку самой чаши.

(обратно)

213

Картибулом — небольшой столик, обычно находившийся в атриуме римского дома в эпоху Римской республики.

(обратно)

214

Диоболарии — старые, изношенные проститутки, продававшие себя за пару медных монет.

(обратно)

215

Тартар — преисподняя, ад. (греч.)

(обратно)

216

Мусейон — был основан, вероятно, при Птолемее I Сотере. Представлял собой государственное учреждение, находившееся под покровительством царя и являвшееся научным центром (нечто вроде научно-исследовательского института) в эллинистический период.

(обратно)

217

Гиперборея — в древнегреческой мифологии это легендарная северная страна, место обитания блаженного народа гипербореев.

(обратно)

218

Лукреций Кар — (99–55 до н. э) — римский поэт и философ. Считается одним из ярчайших приверженцев атомистического материализма, последователем учения Эпикура.

(обратно)

219

Ойкумена — освоенная человечеством часть мира. Термин «Οικυμενα» введён древнегреческим географом Гекатеем Милетским для обозначения известной грекам части Земли с центром в Элладе. Изначально он обозначал зе´мли, заселённые греческими племенами, позже — зе´мли, заселённые и известные человечеству в целом.

(обратно)

220

Новиодун — город в Галлии, совр. Невер, на берегу реки Лигер (совр. Луара)

(обратно)

221

Стадий — единица измерения расстояния. У греков это 178 м., у римлян — 185 м.

(обратно)

222

Лот — прибор для измерения глубины водоёма. В древние времена в качестве лота использовалась гиря, обычно свинцовая, с тонкой верёвкой (лотлинем)

(обратно)

223

Сатурналии — у древних римлян праздник в честь Сатурна, с именем которого жители Лациума связывали введение земледелия и первые успехи культуры.

(обратно)

224

Эреб — олицетворение вечного мрака у греков

(обратно)

225

Эфес — древний город на западном побережье Малой Азии, при впадении реки Каистр (совр. Малый Мендерес), южнее Смирны (совр. Измир) (современная территория Турции)

(обратно)

226

Аполлония — крупнейший древнегреческий порт в Иллирии, на побережье Адриатического моря.

(обратно)

227

Брундизий — город и морской порт на восточном побережье Италии

(обратно)

228

Штевни — особо прочные части корабельного набора в виде вертикальных или наклонных балок, являющиеся продолжением киля.

Штевни образуют носовую (форштевень) и кормовую (ахтерштевень) оконечности корабля.

(обратно)

229

384 римских фута — 128 м.

(обратно)

230

16 римских футов — 5,3 м.

(обратно)

231

Римская миля — 1000 шагов

(обратно)

232

Сострат Книдский — архитектор родом из Книда, малоазийской Кари

Жил и работал в первой половине III в. до н. э. в птолемеевском Египте при дворе Птолемея I Сотера и Птолемея II Филадельфа.

Наиболее известным творением Сострата Книдского является знаменитый Фаросский Маяк в Александрии.

(обратно)

233

Эвнос — западная гавань Александрии, преимущественно торговый и рыболовецкий порт

(обратно)

234

Малый порт — часть акватории между о. Фарос и п-овом Лохиада в Александрии

(обратно)

235

Эмпорий — торгово-складской комплекс на набережной Александрии

(обратно)

236

Гептастадий — огромная дамба длиной в 7 стадий (греко-римский стадий равен 176,6 м), соединяющая Александрию с островом Фарсе и отделяющая Большую гавань на восточной стороне от гавани Эвноста

(обратно)

237

Киботос — искусственно созданная, глубоководная часть гавани Эвнос, в форме ящика, защищавшая порт от опасных морских течений.

(обратно)

238

Навалии — (доки), занимающие прибрежную территорию к западу от Тимониума до самой дамбы

(обратно)

239

Цезариум — роскошное здание построенное по приказу Марка Антония в честь лия Цезаря

(обратно)

240

Афластон — часть устройства для абордажа в виде креста и петли с крюком

(обратно)

241

Каррука — удобная четырехколесная повозка с высоким кузовом.

(обратно)

242

Глобули — шарики из теста, обжаренные в жире или топленом сале, смазанные медом и посыпанные маком.

(обратно)

243

Панеум — александрийский сад-парк, посвященный греческому богу Пану.

(обратно)

244

Гимнасий — воспитательно-образовательное учреждение у греков.

В гимнасии сочетались элементы общеобразовательного курса (обучение чтению и письму) с интенсивным курсом физической подготовки.

(обратно)

245

Палестра — частная гимнастическая школа у греков, где занимались мальчики с 12 до 16 лет

(обратно)

246

Брухейон — один из кварталов Александрии, примыкавший к мысу Лохиада и порту.

Был населен преимущественно греками(эллинами). Здесь же по большому счёту располагались самые красивые общественные здания и дома богатых, влиятельных горожан.

(обратно)

247

Лохиада — выдающийся в море мыс в форме указующего на север пальца.

Здесь располагалось много общественных зданий и роскошных дворцов, построенных в эпоху правления династии Птолемеев.

(обратно)

248

Ворота Селены (Луны) — западные ворота Александрии от которых шла Канопская улица

(обратно)

249

Ворота Гелиоса (Солнца) — восточные ворота Александрии во внутренней городской стене. От них Канопская улица шла дальше к воротам внешней стены.

(обратно)

250

Плетр — единица длины у греков, равная 100 греческим или 104 римским футам (ступням), что составляет примерно 31 м.

(обратно)

251

Ракотис — большой западный квартал Александрии, преимущественно населенный египтянами и представителями беднейшего класса города

(обратно)

252

Койне — (греч. Κοινὴ Ἑλληνική «общий греческий», или ἡ κοινὴ διάλεκτος, «общий диалект») — распространённая форма греческого языка, возникшая в постклассическую античную эпоху. Может называться также александрийским или же общеаттическим диалектом, греческим языком эллинистической эпохи. Койне было первым надрегиональным диалектом Греции и впоследствии стало лингва-франка восточного Средиземноморья и древнего Ближнего Востока в римский период.

(обратно)

253

Птолемеи — династия правителей Египта в IV–I веках до н. э. — в эпоху эллинизма.

Основана диадохом Александра Македонского Птолемеем I. Последним представителем династии была царица Клеопатра

(обратно)

254

Селевкиды — династия правителей эллинистического государственного образования, основанного диадохом Александра Македонского Селевком (312 до н. э. — 64 до н. э.).

(обратно)

255

Навмахия — гладиаторское морское сражение в Древнем Риме или шоу с имитацией морского боя. Считались особой роскошью среди зрелищ.

(обратно)

256

Каноп (Канопус) — небольшой городок к северо-востоку от Александрии. Славился постоянными праздниками и вольностью нравов.

(обратно)

257

Стола — у древних римлян одежда матроны, представлявшая собой тунику, которая надевалась поверх исподней туники (tunica interior) и доходила до лодыжек. Снизу к столе пришивалась оборка, называвшаяся instita; шейное отверстие обшивалось пурпуровой каймой.

Рукава столы достигали локтей и не были сшиты, а закреплялись рядом застежек.

(обратно)

258

Пала — древнеримское женское одеяние, имевшее форму квадратного или продолговатого четырехугольного пледа, иногда с вышивкой. В основном являлась верхней одеждой для выходов.

(обратно)

259

Пилос — у греков женская коническая шляпка с полями

(обратно)

260

Калазирис — одежда египтянок простой формы, представляющая собой рубашку, сшитую из двух прямоугольных полотнищ, с одной или двумя широкими лямками

(обратно)

261

Схенти — набедренная повязка, представлявшая собой полосу ткани, обмотанную вокруг бёдер и закреплённую на талии поясом.

(обратно)

262

Халлука — верхняя одежда типа халата

(обратно)

263

Электрум — сплав серебра с золотом

(обратно)

264

Гетера (греч. γτερα — подруга, спутница) — женщина, ведущая свободный, независимый образ жизни, публичная женщина, куртизанка; первоначально главным образом из рабынь, позже также свободные женщины.

(обратно)

265

Шестой час — полдень

(обратно)

266

Винариум — небольшое питейное заведение, рюмочная

(обратно)

267

Тингитская Мавритания (Мавритания Тингитана) — самая западная провинция Рима в Северной Африке.

(обратно)

268

Четвертый час у римлян — 9.29 утра

(обратно)

269

Великий Александр — имеется ввиду Александр Македонский

(обратно)

270

Страна черных дравидов — южные области по-ва Индостан. Дравиды входили в состав древнего (доарийского) населения Индии.

(обратно)

271

Хаммурапи — царь Вавилона. Правил приблизительно в 1793 до н. э. — 1750 до н. э. из I Вавилонской (аморейской) династии.

(обратно)

272

Дупондий — мелкая древнеримская монета. В эпоху Римской Империи чеканились из латуни.

(обратно)

273

Лугдун (совр. Лион) — центр Римской провинции Лугдунская Галлия

(обратно)

274

Второй час у римлян — 6.58 утра

(обратно)

275

Себатис — город в северной Африке

(обратно)

276

Милеет — греческая колония в Малой Азии

(обратно)

277

Страна Серов — так римляне называли Китай

(обратно)

278

Цера- дощечка, покрытая воском и используемая, как поверхность для письма.

(обратно)

279

Белгика — римская провинция (совр. Бельгия, Люксембург, часть Франции)

(обратно)

280

Секваны — кельтское (галльское) племя, жившее между р. Сеной, р. Роной и горным хребтом Юрой Центром был Везантион (совр. Безансон).

(обратно)

281

Гимет — гора, расположенная на востоке Афин. Вершина достигает 1026 метров.

(обратно)

282

Спорадские острова — группа островов в Эгейском море, к югу от Кикладских островов; вместе с последними образует группу Греческого архипелага.

(обратно)

283

Самос — остров в Греции, в Эгейском море в архипелаге Восточные Спорады. Являлся центром ионийской культуры во времена античности

(обратно)

284

Эритрейское море — так первоначально называлось море между Индией, Аравией и Африкой. У Птолемея, Агафемера — это имя относится только к части Баб-эль-Мандебского пролива и юго-восточного угла Аравии.

(обратно)

285

Аугила — известный с древнейших времен оазис в Ливийской пустыне.

(обратно)

286

Бореум — небольшой городок расположенный вблизи административной границы между Киренаикой и провинцией Проконсульская Африка

(обратно)

287

Сема — центральная площадь Александрии.

(обратно)

288

Мареотис — солёное озеро лагунного типа на севере Египта, отделено от Средиземного моря узким перешейком, на котором построена западная часть города Александрии.

(обратно)

289

Латрина — отхожее место, общественная уборная

(обратно)

290

Витис — жезл центуриона из виноградной лозы. Символ власти над солдатами.

(обратно)

291

Паннонцы — жители римской провинции Паннония, преимущественно иллирийцы, фракийцы и кельты. Отличались небывалой отвагой, стойкостью и высокими боевыми качествами.

(обратно)

292

Фракийцы — большая группа племен, живших на севере Балканского полуострова, по берегам Дуная и в Малой Азии. Как правило, большинство фракийцев отличались небывалой отвагой и были превосходными воинами.

(обратно)

293

Мильный столб — на римских дорогах каменный столб отмечающий каждую следующую милю

(обратно)

294

Согды — народ, населявший территорию Согдианы, располагающейся в долине реки Зерафшан — от современной Бухары (Узбекистан) до Худжанда (Таджикистан).

(обратно)

295

Верн — раб, родившийся в неволе. Такие рабы считались более преданными.

(обратно)

296

Сильфий — растение рода Ферула (Ferula), семейство Зонтичные. Сильфий широко использовался в Древней Греции и в Древнем Риме, как приправа и как лекарственное средство. Произрастал в северной Африке, в Киренаике, на территории современной Ливии.

(обратно)

297

Блеммии — кочевое нубийское племя. С конца III века, вместе с другим народом, нобатами, они часто воевали с римлянами. Согласно древним источникам, они жиле в Африке, в Нубии, в царстве Куш, Эфиопии или юге Египта

(обратно)

298

Здесь говорится о Геракловых столпах — Гиблартарский пролив, отделяющий Испанию от Африки. В представлении древних самая крайняя западная точка мира

(обратно)

299

Тапс — город в области древнего Карфагена, к югу от него, на берегу моря, южнее теперешнего Туниса

(обратно)

300

Пентаполис — пятиградье. В эпоху античности область в Сев. Африке в Киренаике. Включала пять городов: Кирена, Береника, Арсиноя, Птолемаида и Аполлония.

(обратно)

301

Дарнис — небольшой городок в Киренаике

(обратно)

302

Антипаргис — небольшой городок в Керенаике

(обратно)

303

Паратониум — небольшой городок рядом с административной границей между Киренаикой и Египтом

(обратно)

304

Эмпории — город и гавань в Испании Тарраконской там, где Пиренейские горы граничат со Средиземным морем.

(обратно)

305

Прекон — глашатай, ведущий каких-либо мероприятий (гладиаторские бои, гонки колесниц, торговля, в т. ч. рабами.

(обратно)

306

Диогмиты — вооруженные городские стражники, как конные, так и пешие. Полувоенные формирования созданные в основном в греческих колониях для защиты городов, а также патрулирования улиц, для борьбы с разбойниками и бандитами.

(обратно)

307

490 г. от основания Рима — 263 г. до н. э.

(обратно)

308

Сигма — обеденное ложе в виде полукруга для 5–8 человек, изогнутое в форме греческой буквы сигма.

(обратно)

309

Скриба — секретарь, писарь.

(обратно)

310

Матерь богов — фригийская богиня Кибела мать всего живущего на земле дарующая плодородие. Культ Кибелы был связан с религиозным экстазом, самоувечьем. Жрицы-корибанты доводили себя до определенного состояния молитвами и вдыхая газ исходящий из священной горы.

(обратно)

311

В городах Римской империи на улицах и перекрестках стояли большие бочки, куда жители сливали мочу из ночных горшков. Её использовали для продажи красильщикам шерсти и дубильщикам кожи.

(обратно)

312

Птолемей Филопатор — Птолемей IV Филопатор правил в 221–204 до н. э.) — правитель Египта из династии Птолемеев; Гиерон Сиракузский — Гиерон I — тиран Сиракуз (Сицилия) из династии Диноменидов, правивший в 478–466 гг. до н. э; Деметрий Полиоркет — Деметрий I Полиоркет (336–283 до н. э.) — сын Антигона Одноглазого, правивший Македонией в 294–288 до н. э. Кроме всего прочего эти цари прославились строительством огромных военных кораблей.

(обратно)

313

Акропостель — носовое украшение корабля

(обратно)

314

Пропиле´и (др. — греч. προπύλαιον, от др. — греч. προ — перед и др. — греч. πύλαι — вход) — парадный проход, проезд, образованный портиками и колоннадами, расположенными симметрично оси движения на какой-либо (главным образом — священный) участок (позднее — в архитектурный ансамбль или в дворцово-парковый комплекс)

(обратно)

315

Архитравы — любая прямолинейная перекладина, перекрывающая промежуток над колоннами, столбами или оконными и дверными проёмами.

(обратно)

316

Карни´з (от греч. κορωνίς) — выступающий элемент внутренней и внешней отделки зданий, помещений, мебели. В архитектуре карниз отделяет плоскость крыши от вертикальной плоскости стены, или разделяет плоскость стены по выделенным горизонтальным линиям.

(обратно)

317

(6) Капитель — венчающая часть колонны или пилястры. Верхняя часть капители выступает за пределы колонны, обеспечивая переход к абаке, обычно имеющей квадратную форму.

(обратно)

318

Метрет — древняя мера жидкости в Греции, Иудее и Египте = 2,2 ведра. Две тыс. метретов примерно 80 000 литров.

(обратно)

319

Палибол — скорострельная баллиста. В этой метательной машине по сравнению с обычной баллистой присутствуют две оригинальных детали: механизм для подачи стрел, примерно такой же, как в арбалете и зубчатое колесо, взводящее тетиву.

(обратно)

320

«Выстрел» — длинная поворотная балка с блоком и лебедкой. С его верхушки на палубу вражеского корабля обрушивали «дельфин» — большой продолговатый камень или свинцовый слиток.

(обратно)

321

Анатомический панцирь — доспех, в частности непосредственно панцирь с рельефным изображением мускулов

(обратно)

322

Кринолин-парадос — конструктивная часть военного судна в виде балкона — окантовки, но служил не для размещения гребцов, а для защиты бортов от первого удара. Это был своеобразный легкий и гибкий, но достаточно прочный, буфер.

(обратно)

323

«Бессмертные» — гвардия персидских царей, состоящая из самых отборных воинов. Если в бою воин погибал его, тут же заменял его товарищ, что и дало название гвардии

(обратно)

324

Бирема — гребной военный корабль с двумя рядами вёсел. Оснащались таранами. Бирема могла иметь боевую башню и большой блок для разрушения корпуса вражеского корабля. Длина 30–38 м. Водоизмещение от 60 до 100 т.

(обратно)

325

Пропонтида — древнее название Мраморного моря

(обратно)

326

Поднебесная Империя — Китай

(обратно)

327

Ямато — древнее название Японии

(обратно)

328

Халкедон — греческая колония на берегу Пропонтиды (Мраморного моря), при входе в Боспор.

(обратно)

329

Экдромой — боец вспомогательной пехоты в греческих армиях. Экдромои были неплохо защищены и вооружены. В бою, обычно прикрывали фланги и тыл фаланги гоплитов.

(обратно)

330

Гоплон — (аргивский щит) — круглый выпуклый щит, являвшийся основной защитой греческих пеших воинов.

(обратно)

331

Гортатор — надсмотрщик за рабами на военных кораблях

(обратно)

332

Мирмиллон — тяжеловооруженный пеший гладиатор. Носили шлемы самнитского типа с широкими полями.

(обратно)

333

Келейст — помощник командира судна и непосредственный начальник над матросами.

(обратно)

334

Гастрафет — ("брюшной лук") представляет собой по существу примитивный арбалет Был настолько тугой, что его для заряжания одним концом упирали в землю, а на другой конец, уперев его предварительно в живот, наваливались всем весом тела, отчего и происходит название "гастрафет"

(обратно)

335

Либурнарии — морские пехотинцы на римских судах

(обратно)

336

Формальный порядок отпущения на волю заключался в совершении определенных действий передмагистратом

(обратно)

337

Формулярный процесс — в эпоху Римской Империи разновидность гражданского процесса

(обратно)

338

третье лицо, assertor in libertatem, разыгрывая роль истца, при освобождении раба хозяином.

(обратно)

339

Либертус — вольноотпущенник по отношению к своему господину.

(обратно)

340

Пилеус — войлочный фригийский колпак. Символ свободы.

(обратно)

Оглавление

1. ПОСЕТИТЕЛИ

2. НАПАДЕНИЕ У МОСТА

3. ПОРУЧЕНИЕ ГОСПОДИНА

4. СДЕЛКА

5. НАКАНУНЕ ОТПРАВКИ

6. ПРОИСШЕСТВИЕ НА КОРСИКЕ

7. ТРАКТИР

8 ДРАКА

9. ПОДОЗРЕНИЯ

10. ВО ДВОРЦЕ

11. ДОЗНАНИЕ

12. ГЕРМАНСКАЯ ГРАНИЦА

13. В ПЛЕНУ ВАРВАРОВ

14. В МОРЕ

15. САБИНА

16. ОРГИЯ

17. ТРИУМФ

18. ПИР ВО ДВОРЦЕ

19. СЕРДЦЕ ТИГРА

20. ГОСТИНИЦА

21. УТРО ИМПЕРАТОРА

22. ПЛЕННИКИ-ПОХИТИТЕЛИ

23. ПАЛАЧ ВАР

24. ЗНАКОМСТВО С ФАБИЕМ

25. ТАЙНЫЙ ПУТЬ

26. КОШМАРНАЯ НОЧЬ

27. СГОВОР

28. ИНСУЛА[154]

29. БОЛЬШОЙ РЫНОК

30. ДЕНЬ ИМПЕРАТОРА

31. ВЫЕЗД ИЗ РИМА

32. ПОГОНЯ

33. АНЦИУМ[188]

34. РЕГИУМ[204]

35. У БЕРЕГОВ ЛИВИИ

36. ВСТРЕЧА ПОТЕРПЕВШИХ

37. ПРИБЫТИЕ В АЛЕКСАНДРИЮ

38. ВСТРЕЧА С МАВРОМ

39. АРГЕНТАРИУМ

40. А ВОТ И ВРАГ!

41. СБОРЫ В ДОРОГУ

42. КУРТИЗАНКА

43. КАРАВАН ОТПРАВЛЯЕТСЯ

44. ОАЗИС

45. ГАРАМАНТЫ

46. БИТВА В ПУСТЫНЕ

47. ЦЕНА НЕУДАЧИ

48. ВОЗВРАЩЕНИЕ В АЛЕКСАНДРИЮ

49. ПРИЕМ У МЕССАЛЫ

50. БЕГСТВО

51. ОТКРЫТИЕ НАВМАХИИ

52. СРАЖЕНИЕ

53. ПЛАН СПАСЕНИЯ

54. НА ПРОРЫВ!

55. РАСПЛАТА ПО ДОЛГАМ

*** Примечания ***